УДК 821.

111
ББК 84(7)
Б87
Cara Brookins
How a House Built a Family
Издано с разрешения Cara Brookins c/o Dystel, Goderich & Bourret LLC
На русском языке публикуется впервые
Возрастная маркировка в соответствии с Федеральным законом
от 29 декабря 2010 г. № 436-ФЗ: 16+

Брукинс, Кара
Б87 Дом, который построил семью / Кара Брукинс; пер. с англ. Елиза-
веты Пономаревой. — М. : Манн, Иванов и Фербер, 2019. — 360 c.

ISBN 978-5-00117-826-2

Каре Брукинс пришлось пережить сложные разрушающие отно-

шения, в которых было и семейное насилие, и неадекватное поведение
мужа. Годами она и ее дети жили в страхе. Им нужно было убежище,
и тогда Кара решила построить дом — сама, с помощью детей и видео-
уроков с YouTube.
В своей книге она рассказывает об этой удивительной стройке, ко-
торая едва не оказалась для ее семьи еще одним непосильным испы-
танием. Но в конце концов построенный дом стал для Кары и ее детей
не просто убежищем, но и свидетельством того, что нет ничего невоз-
можного, если поверить в себя.

УДК 821.111
ББК 84(7)

Все права защищены. Никакая часть дан-

ной книги не может быть воспроизведена
в какой бы то ни было форме без письмен-
ного разрешения владельцев авторских прав

ISBN 978-5-00117-826-2 Copyright © 2017 by Cara Brookins

© Перевод на русский язык, издание на
русском языке, оформление. ООО «Манн,
Иванов и Фербер», 2019
 Моим родителям,
Вирджинии Барретт и Брюсу Путткаммеру,
которые сказали мне, что я могу добиться чего угодно.
Моя жизнь была бы куда проще —
и гораздо скучнее, — если бы я вам не поверила.
 Оглавление

Глава 1 Дом 7

Глава 2 Плохие привычки 9

Глава 3 Камни и палки 19

Глава 4 Чему я научилась в первом классе 44

Глава 5 Честные люди 50

Глава 6 Кофе со сливками 65

Глава 7 План «Б» — для слабаков 72

Глава 8 Черный, белый и серый 96

Глава 9 Мастерская вместо мастеров 111

Глава 10 Карма умеет ждать 135

Глава 11 Легко сказать 148

Глава 12 Искусство войны 171

Глава 13 Немного левее 182

Глава 14 Верность тебя не спасет 202

Глава 15 Одно печенье за раз 210

Глава 16 У пожарных нет пистолетов 229

Глава 17 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 236

Глава 18 Что я имею в виду 256

Глава 19 Сама себе водопроводчик 263

Глава 20 Вниз по течению 287

Глава 21 Склейте меня обратно 296

Глава 22 Прямо в цель 316

Глава 23 Ползком к финишной черте 330

Глава 24 Ты построила этот чертов дом 348

Благодарности 356
 Глава 1
Дом

Крепкий и надежный, наш дом твердо стоит на земле. Для нас — для
меня и моих четверых детей — это чудо, столь же поразительное,
как древний Колизей. Это наш дом в самом буквальном смысле сло-
ва. Мы построили его. Каждый гвоздь, каждый лист фанеры, каж-
дая плашка паркета в нем прошли через наши руки. Мы передавали
друг другу материалы, перекладывали их с места на место, устанав-
ливали, отдирали и ставили заново. Нередко мы царапались о бетон
и дерево или цеплялись волосами, и наши ДНК остались запечатан-
ными в этих в стенах. Иногда занозы и металлические стружки впи-
вались нам под кожу. Такие частицы дома навсегда застряли в моей
ладони и глубоко ушли в левую голень. Дом связал нас всех вместе
болезненным и тугим узлом, и мы стали единым, неделимым целым.
Идея построить дом родилась у меня не от скуки, это был
единственный способ восстановить мою расколовшуюся семью,
приходившую в себя после столкновения с психической болезнью
и физическим насилием. Оставить позади тяготы прошлого оказа-
лось сложнее, чем мы предполагали.
8 Глава 1

Я искала какую-нибудь общую цель, которая связала бы нас

вместе, что-то осмысленное, большое и значимое. Нам негде было
жить, и одним осенним вечером я представила себе, как мы рабо-
таем вместе, строя собственный дом, собирая маленькие детали
и скрепляя их вместе, пока они не превратятся в нечто большее,
чем мы сами. На следующий день я обсудила идею с тремя стар-
шими детьми, и мы решили взяться за дело.
Я еще не знала, как монтировать двери и окна, как проклады-
вать в стенах трубы и провода, как рисовать чертежи и получать
разрешения. Но я знала моих детей, и я знала, что нам это нужно.
Мы думали, что, если будем воспринимать строительство как
возрождение нашей семьи, эта красивая метафора сделает легче и то,
и другое. Мы верили, что мы на самом дне, а потому нам остается
двигаться только вверх. Мы воображали, что будем чувствовать себя
большими и сильными, справляясь с таким трудным делом.
Мы ошибались по всем пунктам.
Ничто не заставляет человека чувствовать себя слабее и бес-
помощнее, чем попытка справиться с задачей, сложность кото-
рой в тысячу раз превосходит его силы. Год, когда мы строили дом
и восстанавливали семью после пережитого насилия, оказался са-
мым тяжелым в нашей жизни. Мы понятия не имели, что такое дно,
пока не достигли его в попытках добраться до вершины.
Но все же, доска за доской, мы закончили постройку. И когда
мы это сделали, мы наконец обрели свой дом.
 Глава 2
Плохие привычки

Мне было девятнадцать, и я уже полтора года как вышла замуж,

когда родился мой первый ребенок, дочка Хоуп. Стоило мне взять
ее на руки, и я поняла, что сделаю все, чтобы дать ей семью, в ко-
торой есть мама и папа. Мои собственные родители давно разве-
лись, и я знала, как рушится при этом мир ребенка. Неудивительно,
что годы спустя, уже с тремя детьми-погодками, когда мой первый
школьный возлюбленный бросил меня, стал военным и уехал по-
корять мир, я снова вышла замуж. Но вот когда я с трудом сбежа-
ла от Адама, заболевшего шизофренией, и вскоре вышла за Мэт-
та, люди изумились.
Для кого-то тройка — это счастливое число. Но для других,
особенно твердолобых, три раза — это ровно столько, сколько им
нужно повторить, чтобы они выучили урок.
Мэтт был моложе меня, но сказал, что готов стать отцом моим
детям — троим на тот момент — и завести со мной еще детей. Он
имел склонность к контролю и манипулированию и начал про-
являть жестокость уже через несколько месяцев после свадьбы.
10 Глава 2

У него всегда находилась убедительная причина так себя вести,

и она всегда была связана с тем, что я что-то делала неправильно.
Но даже после того, как он начал крепко выпивать и эксперимен-
тировать с наркотиками, я считала, что ситуация наладится, что
мы сможем быть счастливы и что золотая курочка не снесла для
меня очередное тухлое яичко.
Каждый вечер я ложилась спать, ожидая, что проснусь и услы-
шу его извинения, увижу счастливую семью и параллельный мир.
Но вместо этого меня будил звук его дыхания, неровный, хрип-
лый, всего в пятнадцати сантиметрах от моего лица. Он втягивал
каждый глоток воздуха сквозь зубы, а затем так же выталкивал его
наружу. «Фи» шипел он на вдохе и «Фа» на выдохе. Сколько раз
я слышала эти звуки? Слишком часто. Но мне было мало. И вот
в очередной раз я лежала в постели, рука Мэтта все еще сжимала
меня за горло, его перегар щипал глаза, и этот ритмичный звук раз-
будил меня незадолго до того, как я почувствовала, что его правая
рука обхватила мою шею снизу, а левая сомкнулась сверху.
У этого будильника нет кнопки выключения. «Фи-фа. Фи-фа.
Фи-фа».
Мое сердце отбивало дюжину ударов с каждым яростным вдо-
хом. Мое собственное дыхание стало таким поверхностным, что
я задумалась, не прекратила ли я дышать. Возможно, так было бы
даже лучше. Он не пережимал мои дыхательные пути. Нет, нет. Он
не пытался убить меня, бога ради. Я поняла это только на третий,
а может, на четвертый раз. Да и зачем ему меня убивать. Он про-
сто хотел дать мне понять, на что он способен. В любой момент,
когда бы он ни захотел, он способен меня убить.
Капелька слюны вылетела у него изо рта и нежно, словно сне-
жинка, приземлилась под моим левым глазом. Он сжал пальцы
сильнее. Завтра снова придется надеть водолазку. Постирала ли
 Плохие привычки 11

я коричневую? Его большие пальцы оставят два идеально симме-

тричных синих овала на левой стороне моей шеи, развернутые,
словно крошечные крылья бабочки. Толстые подушечки пальцев
оставят следы на другой стороне шеи, и синяк образует длинную
неровную линию, больше похожую на очень голодную гусеницу.
Ты узнаёшь, что такое настоящий ужас, не когда в тебя летит
кулак во время спора и не когда тебя награждают подзатыльником
за проступок. Такие вещи, по крайней мере, можно предвидеть.
Настоящий ужас — это ложиться спать, думая, что все хорошо, ве-
чером обычного дня, дня, когда вы смеялись за ужином, а потом
смотрели вместе кино, — а потом проснуться от напоминания, что
ты могла и не проснуться. Никогда, если он этого захочет.
Его нос и очертания челюсти казались незнакомыми в сумра-
ке, словно его немецкое происхождение было записано чернилами,
видимыми только при лунном свете.
Его рыжеватые светлые волосы, остриженные так коротко,
словно он готовился к спецоперации, блестели от тонкого слоя
пота. Если бы его руки в этот момент были свободны, то он бы
провел тыльной стороной руки по голове и напряг бы сильные
мускулы челюсти с тем выражением лица, которое когда-то за-
ставило меня сказать: «Ого!» Его брови отбрасывали глубокую
тень на глаза, словно он надел черную маску. Я пыталась предста-
вить, что его тонкие, рыжевато-желтые ресницы трепещут, что он
подмигивает мне, намекая, что все это шутка. Просто розыгрыш.
Левая сторона его рта приподнимется в притягательной кривой
ухмылке, которая заставляла женщин хотеть его, а мужчин — хо-
теть быть им.
И словно он читал мои мысли, его рот и правда растянулся
в полуулыбке, но в сочетании с напряженным взглядом темных
глаз она казалась жестокой, а вовсе не шутливой.
12 Глава 2

Я замерла. И я надеялась. Я надеялась, что это будет одна

из простых ночей, когда все, что ему нужно, — напомнить мне, как
хрупка моя жизнь. Даже когда его пальцы сжались, и я поняла, что
быстро он не успокоится, что ночь будет длинной, из тех, о кото-
рых он потом скажет, что ничего не помнит, даже тогда я на что-то
надеялась. В основном на то, что не проснутся дети, мои прекрас-
ные дети — ради них я и продолжала дышать в кольце его рук.
Мои руки покалывало, мои нервы словно поджаривались
на огне от того, как он давил на мою шею. Надежды умирали, и, при-
знавая слабую разницу между надеждой и мечтой — примерно как
между выигрышем в казино и в государственной лотерее, — я пе-
решла к мечтам. Я мечтала о том, чтобы он стал таким, каким был
всего несколько часов назад. Я мечтала, что смогу ему помочь изба-
виться от того, что его гнетет. Я мечтала перестать раз за разом про-
являть слабость. А спустя три медленных вдоха и выдоха я позволи-
ла себе мечту, которую я прогоняла прежде: я мечтала о том, чтобы
я могла схватить его за шею и сдавить ее… прямо… вот так.
Мое периферическое зрение начало отказывать, и я проигно-
рировала чудовищ, которые живут в этой тени, острозубых мон-
стров реальности. Я никогда не смотрела в глаза тому, что на са-
мом деле могло случиться. Его плечи дернулись: отпустить меня
или окончательно придушить? На нем была его любимая нежно-
голубая футболка, обтягивающая мягкая ткань подчеркивала силь-
ные мышцы. Несколько часов назад я прижималась к ней щекой,
запах его одеколона был мягким и приятным, Мэтт притянул меня
к себе и обнял за талию. Я чувствовала себя любимой и защищен-
ной. Я чувствовала себя дома.
Монстры реальности вылезли из своих темных щелей и за-
ползли на кровать, шепча правдивые слова, и впервые я поняла,
что хочу их выслушать.
 Плохие привычки 13

Он подскочил и задрал руки над головой, словно вдруг испытал

острое желание сделать зарядку. У меня заболел затылок, потому что
он вырвал несколько прядей моих длинных кудрявых волос, зацепив-
шихся за ремешок его часов. Некоторое время он нависал надо мной,
словно тень Питера Пена, ведь разве могла быть человеком эта тем-
ная фигура с широкими плечами, раздавшимися во время игр в бейс-
бол в университете? Я перестала дышать, чтобы сохранить какую-то
долю контроля над происходящим, и у меня так закружилась голова,
что шум в ушах от прилившей к сосудам крови был громче его дыха-
ния. Свежий воздух обжег мои легкие, и я неожиданно ощутила все
мое остальное тело, которое до этого как будто исчезло.
Я мечтала о словах, объяснениях, обвинениях, о чем-то, что
дало бы название происходящему, дало бы ответ на вопрос, поче-
му обычный день превратился в кошмарную ночь. Конечно, вод-
ка сыграла свою роль, но дело было не только в ней. Многие люди
выпивают понемногу и не хватают своих жен за тонкие шеи, лежа
на смятых простынях цвета картона. Что-то было не так с его го-
ловой. Спустя столько лет я, наконец, это поняла. И с моей-то го-
ловой, судя по моей вере в его способность исправиться, что-то
было не так. Но с ним дела обстояли куда хуже.
— Ну все, это последняя соломинка, — сказал он.
Его излюбленное выражение всегда наводило меня на мысли
о ледяном лимонаде в высоком бокале с дольками настоящего ли-
мона и старомодной бумажной соломинкой в красную и белую по-
лоску со следами помады. «Ну все, это последняя соломинка». Его
руки коснулись висков, пальцы сжались, словно они могли пригла-
дить его короткие волосы, а затем сдавили голову, пока она, навер-
ное, не разболелась так же, как моя.
Я была так счастлива, что его проклятое «Фи-фа» закончилось,
что порадовалась неизбежному возникновению соломинки. Хотя
14 Глава 2

мой мозг взывал к истине, я знала, что лучше не спрашивать: «Ка-

кая еще соломинка? Что конкретно не так?» Потому что он знал
ответ не лучше меня. Никто не хочет признавать собственную без-
умную иррациональную ярость — особенно безумные, иррацио-
нальные люди. Я сжала губы. Прикусила язык. Хранила молчание.
Я знала, что это лучше, чем извиняться, соглашаться или вообще
как-то проявлять себя.
— Не смей рыдать, Кара. Не надо спектаклей. Не изображай
жертву. Не. Смей. Рыдать.
Я не плакала годами, если не считать, конечно, навернувшуюся
на глаза слезу при просмотре душевного фильма. Но тут я все-таки
заплакала. Не потому, что я испугалась. Конечно, я была напугана,
но не это заставило меня заплакать. Моя шея болела, но мне при-
ходилось и хуже, и я редко плачу просто потому, что что-то болит.
Я рожала детей без обезболивающего и делала это так тихо, что
доктора пугались за меня. Нет, я оплакивала свою старую мантру,
потому что она в конце концов подвела меня. «На самом-то деле
он хороший. И я люблю его, — всегда повторяла я себе. — Я люб-
лю его достаточно сильно, чтобы остаться с ним».
Но впервые я больше не любила его. Я не любила его достаточ-
но сильно, чтобы с ним оставаться. Я не ненавидела его, хотя знала,
что смогла бы, если бы мне повезло родиться пессимисткой. Вме-
сто этого я не испытывала к нему ничего. Он превратился в боль-
шую, бесчувственную черную дыру в моей подкорке. Место, кото-
рое даже не болело, если ткнуть в него пальцем.
— Давай поговорим снаружи, — прошептала я, предполагая,
что если дети не услышат его воплей, его угроз в этот раз, то они
меньше пострадают, меньше будут бояться. А завтра подумают, что
я надела водолазку не по необходимости.
 Плохие привычки 15

Когда мы прошли через гостиную, я покосилась наверх, что-

бы проверить, не смотрят ли дети на нас со второго этажа, но ни-
кого не увидела. Конечно, он еще не начал орать. Они не знали,
что сегодня ночью нужно чего-то бояться. Да и с чего бы? Когда
мы смотрели кино, Джада сидела на ковре, оплетая его пальцы ног
и лодыжки пряжей, пока он не стал похож на живого ловца снов
с перепончатыми ногами. Она заправила пряди своих длинных
светлых волос за уши и рассмеялась лукавым смехом одиннадцати-
летнего ребенка, который думает, что ему удалось кого-то безнака-
занно одурачить. Джада была моей маленькой эльфийкой.
Мы ели вместе мороженое, угощая друг друга, пока капля мо-
роженого не упала на его футболку. Тогда он переоделся в голубую,
и я уютно устроилась у него под боком.
Но человек, который вышел вслед за мной, чтобы обсудить ка-
кую-то ерунду, был совершенно другим. Он заметил, что я высма-
триваю детей, и снова задышал сквозь зубы.
Стеклянная дверь с шумом закрылась позади него, и я рухнула
в уличное кресло, прежде чем он придумал, что еще со мной сде-
лать. Он стоял молча, неподвижно, как памятник, то ли планируя
следующий ход, то ли вспоминая, как и я, что мы делаем на улице
посреди ночи.
Запах южного воздуха всегда напоминал мне о школе в нача-
ле сентября. Я родом из Висконсина и так и не смогла полностью
привыкнуть к еде, манерам и привычкам в окрестностях Литл-Ро-
ка, хотя я прожила в Арканзасе дольше, чем в любом другом штате.
Херши, мой коричневый лабрадор, выскочила через дверку для
собак и стала ходить туда-сюда по крыльцу метрах в трех от нас. Было
холодно, но я не обращала внимания на мурашки и представляла себе,
как холодный воздух нагревается и шипит от жара в его голове.
16 Глава 2

Так проявляла себя моя внутренняя оптимистка, делая вид, что

прохладный воздух исцеляет безумие. Некоторые люди считают,
что оптимистами и пессимистами становятся, но я всегда знала,
что все обстоит по-другому. Мы принадлежим к одной из этих пар-
тий от рождения и до самой смерти. Партию оптимистов по ошиб-
ке считают превосходящей, но нам следовало бы вымереть, как
велит Дарвин, еще сотни лет назад. Сколько бы жизнь ни подска-
зывала нам, что дело идет к апокалипсису, мы находим причины
задержаться, надеясь и мечтая, в то время как более приспособ-
ленный к выживанию пессимист принял бы мудрое решение бе-
жать. Бежать, словно тебя черти гонят.
— На ноги свои посмотри, — сказал он, скривившись от отвра-
щения.
Я подтянула колени к груди и потерла ноги руками, чтобы каза-
лось, будто я их согреваю, но при этом не казалось, что я жалуюсь
на холод. А потом я спрятала их под подолом моей короткой ноч-
ной рубашки. У его матери был женственный шестой размер ноги.
Она могла примерять изящные туфли с витрины, пока я перерыва-
ла горы коробок в поисках восьмого размера, хотя на самом деле
чувствовала себя удобно в девятом *. Мне не нужно было смотреть
на свои ноги, чтобы знать, насколько они уродливы.
— Ведь ты знаешь, как я пашу. И никто этого не ценит. Знаешь
ведь, да? — Он снова стиснул руками виски, убрал руки и опять на-
давил, в ритм своему дыханию — убрал на вдохе, надавил на выдо-
хе. — Прекрати. Ты должна перестать меня злить!

* Американский шестой размер обуви — это российский тридцать пятый

или тридцать шестой. Восьмой — это тридцать седьмой с половиной,
а девятый соответствует российскому тридцать девятому. Здесь и далее
прим. перев.
 Плохие привычки 17

Он махнул рукой в сторону моей собаки, которая продолжала

суетиться, поджимая хвост так, что он почти волочился по сухой
осенней траве. Я представила себе, что за ней остается огненный
след, и я никак не могла вспомнить, из какой это сказки. Или там
была лиса? Тигр? Тигр с хвостом.
Но он говорил не о собаке. Она оставалась для него невиди-
мой, чего и добивалась. Он говорил об идеях, которые пьянили
его не хуже водки. Они были Большими. Всегда большими. Ма-
ленькие и средние идеи он оставлял другим людям. Людям вро-
де меня.
— Я понимаю, как тебе тяжело.
За тоской в его взгляде скрывалось бешенство. Я представля-
ла себе беспокойные нейроны, вспыхивающие внутри его мозга,
и почти понимала, почему он каждые несколько месяцев топил их
в водке.
Я придерживалась стандартного сценария:
— Может быть, тебе поменять работу. Посвятить себя чему-то
новому.
Я махнула рукой, как и он, в сторону пустынного поля и леса
за ним, хотя оттуда на нас могли смотреть только комары, которых
не пугали мечущиеся в темноте летучие мыши.
— Проклятье! — он запрокинул голову. — Че-е-е-рт! — он рас-
тянул слово, длинное, длинное, словно песня звездам. — Обычная
работа не для меня. Мне она никогда не подходила. Такая работа
для моего отца.
Он трижды ткнул мне в грудь пальцем и на несколько ударов
сердца, прищурившись, сосредоточился на ней:
— Тебе нужно снова попробовать принимать эти таблетки. Мо-
жет, тебя тошнило от чего-то другого. Ты видела жену Шона? Ее
сиськи выросли как минимум на размер.
18 Глава 2

Он помассировал в воздухе воображаемые груди, словно под-

ходящее удобрение поможет им вырасти, как паре здоровенных
баклажанов.
— Я попробую еще раз, — ответила я, как будто не выкину-
ла розовые таблетки, которые он заказал в Chest Success, чтобы
усовершенствовать мою неудачную грудь. В упаковке оказался
подарочный пузырек духов с феромонами, украшенный изображе-
нием женщины, которая не нуждалась в таблетках для груди и явно
не носила платьев размером больше носового платка. Наверное,
она родилась без волос на теле и, несомненно, покупала обувь ше-
стого размера. — Может, нам поспать? Я завтра утром провожу со-
вещание по программному обеспечению. Мне нужно быть в форме.
Я встала, улыбаясь, хотя он не улыбался, а затем обошла его
и подошла к двери, держа руку за спиной, надеясь, мечтая, молясь,
чтобы он взял меня за руку и прошел за мной в дом.
Он взял меня за руку и использовал ее как точку опоры, ры-
чаг, чтобы швырнуть меня об стену. Крыльцо было обито сайдин-
гом, а это лучше, чем кирпичные стены в остальном доме. Вот что
я себе сказала, поворачиваясь боком, чтобы при следующем уда-
ре врезаться в стену бедром. Это была привычка, которую я заве-
ла во время беременности. Каждый раз, когда тебя толкают в сте-
ну, защищай живот, защищай ребенка. Теперь я не носила ребенка,
и синяки на животе получились бы куда меньше, чем на бедре,
но от старых привычек сложно избавиться.
 Глава 3
Камни и палки

Мама называла меня целеустремленной — типичным Тельцом,

а бабушка была честнее: «Ты хочешь сказать — упертая как осли-
ца». Даже когда мне исполнилось три и я делала вид, будто не по-
нимаю их, я точно знала, что они имеют в виду, и я знала, что они
правы.
Упорство не покидало меня во время моих неудачных рома-
нов. Я верила, что смогу все исправить, переждать плохие времена
и внушить партнеру толику здравого смысла. Конечно, одновре-
менно я строила тайные планы побега, копила деньги в коробке
с тампонами под инструкцией, но тот факт, что все мои наличные
можно было легко спрятать в коробочке тампонов, многое говорил
о серьезности этих планов.
Я цеплялась за каждые отношения куда дольше, чем следовало,
по миллиону маленьких причин, которые казались мне весомыми.
Я достаточно упорна, чтобы всегда пытаться довести дело до кон-
ца, и я верю, что усердный труд помогает починить сломанное.
Религиозные убеждения моей мамы были еще одной причиной,
20 Глава 3

почему я оставалась, даже когда мне казалось, что я не выберусь

живой. «Держись и молись», — сказала бы она. Развод без убеди-
тельных причин был прямой дорогой в ад. Но все же в первую оче-
редь я оставалась из-за старого лжеца по имени страх.
Мы с детьми провели много лет, ходя на цыпочках. Говорят,
это отличная тренировка для ног, но она плохо сказывалась на на-
шей осанке, потому что нам приходилось пригибаться под удара-
ми летящих в нас острых слов. Плохих моментов было слишком
много, они перевешивали хорошие, но оптимизм давил крепким
пальцем на весы. Я всегда останусь оптимисткой, но я наконец на-
училась узнавать себя в зеркале — можно сказать, что первый шаг
из двенадцати пройден *. Когда я поняла, что оказалась в одиноче-
стве, в униженном и безнадежном положении, которое зависимые
люди, наверное, и называют «на дне», я, наконец, поверила, что
где-то есть и вершина.
Мы развелись с Мэттом, и я считала, что этот решительный
шаг поможет нам с детьми прийти в себя. Но и месяцы спустя моя
старшая дочь, семнадцатилетняя Хоуп, все еще спала на полу у две-
ри, чутко прислушиваясь. Она полностью соответствует стереоти-
пам о старших детях. Хоуп видела больше других и всегда старалась
защитить меня и младших детей. Она потрясающе красива, у нее
изящный нос и длинные темные волосы. Ей бы еще 25–30 санти-
метров роста к ее 158 сантиметрам, и она бы могла стать моделью,
но внутри себя она выше многих из нас. Хоуп от природы рассу-
дительна, организованна, целеустремленна. Но в какой-то момент
она ожесточилась. Был ли это один из ее двенадцати шагов? Или

* Программа «12 шагов» используется содружеством «Анонимных алко-

голиков» и аналогичными организациями для зависимых людей. Пер-
вый шаг заключается в том, чтобы признать свое бессилие перед зависи-
мостью.
 Камни и палки 21

это стадия горя, а не восстановления? Правда, мы пытались исце-

литься от дюжины травм зараз, так что имели право на любые эмо-
ции. И пусть гнев Хоуп порой заставлял ее бросаться жестокими
словами, лучше так, чем если бы она молчала.
Пятнадцатилетний Дрю носил оружейную гильзу в карма-
не и потаенный гнев в душе, и ему не хватало уверенности, чтобы
чем-то из этого воспользоваться. Он больше всех молчал, и меня
это ранило. Я видела, что в глубине его что-то кипит, пусть другие
и не замечают. Он вымахал почти метр восемьдесят ростом и от-
пустил каштановые кудри, хотя раньше коротко подстригал воло-
сы. Он был дьявольски хорош собой, но, чтобы использовать эту
суперсилу, ему тоже не хватало уверенности. Мне он казался копи-
ей меня, только оптимизм в его крови был слабее. Получилась тре-
вожная комбинация: в тишине не раздавался голосок, который бы
мог его подбодрить. Он строил вокруг себя стену, и у меня остава-
лось очень мало времени, чтобы пробиться через нее.
Джада и Роман были самыми младшими, и могло даже пока-
заться, что их не задело. Но в своем блокноте со стихами шести-
классница Джада рисовала слишком много радуг и солнечных лу-
чей, писала слишком много всего оптимистичного при такой-то
мрачной правде жизни. Возможно, мою эльфийскую девочку бу-
дет тяжелее всего исцелить. Я передала ей свой оптимизм в пол-
ной мере, словно наследственную болезнь.
Роман был маленьким, худеньким и запуганным и, как всякий
двухлетний запуганный ребенок, нуждался в постоянном внима-
нии и объятиях.
Эти четверо прекрасных зеленоглазых детей были для меня
всем миром. Стремясь подарить им идеальную жизнь, я слишком
большим значением наделяла отцовскую фигуру. Но сейчас я хва-
талась за последнюю соломинку. У меня была хорошая должность
22 Глава 3

старшего системного аналитика, и я усердно работала над тем,

чтобы стать писательницей. Тем не менее я не могла позволить
себе тот большой дом, в котором мы жили, к тому же еще один
мужчина повесил на меня свои долги. Наши финансы пели ро-
мансы, и заначки на дне коробки с тампонами надолго бы нам
не хватило.
Нам оставалось только продать дом. Я говорила себе, что это
к лучшему, пусть он и обошелся нам очень дорого. Мы все рав-
но не чувствовали себя в нем как дома, и старшим детям было тут
страшно. Возможно, им всегда было страшно, и я только вообра-
жала, что мое молчание их защищает их от правды. Проклятый оп-
тимизм.
Как-то после заката холодной ноябрьской ночью я услышала
громкий шепот Хоуп со второго этажа:
— Клянусь, я иногда вижу его. Он стоит в тени или смотрит но-
чью в кухонное окно.
— Кого? — фальшиво спросила я, и, прежде чем я успела из-
виниться, Дрю с топотом рванул наверх и хлопнул дверью своей
комнаты. Я так долго притворялась, что часто забывала, как быть
честной.
Хоуп закатила глаза, как это прекрасно умеют все семнадцати-
летние девчонки.
— Кто там? — спросила Джада, которая выбежала вслед
за Хоуп. Ее глаза сверкали, а с волос, завернутых в полотенце, ка-
пала вода на ночнушку, дырявую футболку с Гамби *, которую я но-
сила в средней школе и к которой девочка очень привязалась.
Я сердито уставилась на Хоуп, и она подняла руки, сдаваясь.
Она не знала, что Джада уже вышла из душа.

* Гамби — зеленый пластилиновый человечек из американского мульт-

фильма.
 Камни и палки 23

— Мы говорили о курьере, — сказала я, привычно возвращаясь

в шкуру притворщицы.
Джада, самый пугливый ребенок, которого я знаю, уже забы-
ла, о чем речь. Она захихикала, обнаружив, что, пока она отцеп-
ляла правую руку Романа от уха Херши, он успел вцепиться в со-
баку левой. Схватка почти не нарушила сон лабрадора. Мы теперь
разрешали собаке спать в гостиной, дружно согласившись, что ее
нужно обезопасить от рыскающего в округе койота, вой которого
мы слышали в лесу.
В эти годы мы боялись не только Мэтта. Мэтт был самым же-
стоким, но достаточно разумным, чтобы понимать, что я набралась
храбрости и купила револьвер. Несмотря на все страшные ночи, ко-
гда он сжимал руки на моем горле, в моей памяти он уже стал ма-
леньким и жалким человечком. Человеком, которого видела или
вообразила Хоуп за окном, был мужчина, от которого мы ушли
до Мэтта. Его звали Адам. Он преследовал нас, потому что дви-
нулся рассудком и уже ничего не боялся. Когда-то он был вменяем.
Он даже был гением. Но между гениальностью и помешательством
грань действительно тонка, и он давным-давно ее перешел.
Именно он не давал нам прийти в себя. Из-за него мы так глу-
боко спрятались в собственные раковины, что не могли протянуть
руку помощи даже друг другу.
Той осенью мы жили практически в тишине, ожидая продажи
дома, ожидая начала новой жизни, ожидая, когда рассеются наши
страхи.
Мы все были в таком напряжении, что никто из нас нормаль-
но не спал. Роман временно перебрался в мою кровать после того,
как три ночи подряд я пролежала на полу возле его кроватки, дер-
жа его за руку. Наверное, мы бы высыпались все вместе, если бы
у нас был огромный матрас и мы могли бы запираться в убежище
24 Глава 3

на ночь. Жестокая ирония: теперь, когда опасные мужчины убра-

лись из нашей жизни и нам не приходилось все время ловить тре-
вожные сигналы в их поведении, мы все равно днем и ночью со-
храняли бдительность, ожидая, что кто-то из них явится. Ожидая
нового удара, который невозможно предсказать.
Вторник перед каникулами на День благодарения я прове-
ла в сборах перед побегом. Я держала эту идею в тайне не только
от детей, я даже не стала записывать адрес лесного коттеджа, ко-
торый арендовала в паре часов к северу от нас у подножия Озарк-
ских гор. Пару недель назад там было красиво, пока листва еще
не опала, но даже унылый пейзаж больше бы нас порадовал, чем
вид из окна кухни.
— Что случилось? — спросила Хоуп, когда зашла в дом и увиде-
ла ряд чемоданов. Затем повторила: — Что случилось? — от дро-
жи ее голос срывался, казался резким и старушечьим. — Он что-то
сделал? Он приходил сюда?
Я сбежала вниз по лестнице, едва не прокатившись по послед-
ним четырем ступенькам, когда увидела, как она побледнела.
— Ничего. Все в порядке. — Но я выглядела смущенной, так что
ее это не убедило. Я подняла вверх обе руки. Сдаюсь. — Нам про-
сто надо выбраться отсюда на пару дней, или мы сойдем с ума. Ни-
кто сюда не приходил. Ничего не случилось.
Она кивнула.
Дрю пнул свою спортивную сумку. С его точки зрения, все про-
исходящее выглядело как побег, и ему это не нравилось.
— Куда? — спросил он.
Как давно он произносил что-либо вслух?
— Я скажу в машине, — я взмахнула руками. — У вас есть два-
дцать минут, чтобы собрать игрушки для тихих выходных. Одежду
и все необходимое я упаковала.
 Камни и палки 25

Примерно через сорок минут после того, как мы выехали,

а потом вернулись за туфлями Джады — как девочка может сесть
в машину и не заметить, что на ней нет туфель, я никогда не пой-
му, — мы, наконец, отправились на север, прочь от нашего жилища,
которое не было нашим домом. Дети сидели в креслах прямо, их
глаза смотрели вперед, но мыслями они оставались позади.
Когда мы забыли, как правильно путешествовать? Когда мы за-
были, как смеяться?
Джада оживила поездку, подключив телефон к радио и заму-
чив нас ремиксами популярных песен в исполнении Элвина и бу-
рундуков. Детские споры по поводу музыки — это верный при-
знак семейного путешествия. Уже неплохо для начала. Я решила
не приберегать мой фирменный фокус на случай неприятностей:
мы и так были по уши в проблемах. «Doritos с сыром?» — спроси-
ла я, вынимая хрустящий пакет из-под пассажирского сиденья, где
расположилась Хоуп и три сумки, которые не уместились в багаж-
нике моей Honda Accord.
В последнее время мне не приходилось видеть их более счаст-
ливыми. Doritos были редким лакомством. Годы назад Адам запре-
тил есть их в доме, потому что он терпеть не мог их запах. Даже
после того, как он ушел, я все равно позволяла запаху чипсов на-
поминать мне о нем. Но нет. Мы избавимся от дурацких вообра-
жаемых ограничений. Машина наполнилась сырным кукурузным
дыханием. Я улыбалась.
Когда дети наелись чипсами и прекратили жаловаться, они на-
чали засыпать в стандартном порядке, от младших к старшим. Дрю
любезно отключил музыку Джады прежде, чем ускользнуть в мир
грез. Но только когда голова Хоуп опустилась на подушку, кото-
рую она просунула между ремнем безопасности и щекой, я поняла,
что забыла сказать им, куда мы едем. Было жутковато, что никто
26 Глава 3

из них не догадался об этом спросить. Сперва я улыбнулась, по-

думав, как же они мне доверяют, но затем поняла, что молчание
свидетельствовало о кое-чем более грустном и серьезном. Они
не спросили, куда мы едем, потому что это было неважно. Мы уез-
жали из места, где с нами происходило нечто плохое, так что коор-
динаты места, куда мы отправились, не имели значения.
Мы приближались к горам, и дорога стала холмистой и тени-
стой. Обычно осенние и зимние ранние закаты расстраивали меня,
потому что мои производительные дневные часы становились все
короче и короче. Но я превратилась в ночное существо, тень, ко-
торая чувствовала себя безопаснее всего, когда ее никто не видит.
Я кралась по дому, не включая свет, я запоминала, сколько шагов
осталось до лестницы, и нащупывала рукой стену, чтобы не поте-
ряться. Я привыкла читать под одеялом, иногда даже забиралась
под него с ноутбуком и работала в теплом коконе, пахнущем озо-
ном. Это была глупая привычка для взрослой женщины, но, как
и в шесть лет, кокон из одеяла казался мне несокрушимой броней.
Отблески солнца оставались видны только на самых высоких
точках, когда мы достигли Довера, штат Арканзас. Я начала заме-
чать следы смерча, который прошелся по холмам весной. Дубы,
заставшие Гражданскую войну, повалились в заросли более гиб-
ких и податливых деревьев, которые лучше перенесли удар стихии.
Маленькие дома с разноцветными заплатками на крышах и недав-
но оборудованными противоторнадными укрытиями отмечали
дорогу чудовища. Очаг, который когда-то согревал семью, теперь
возвышался в конце длинной бетонной полосы, вычищенной так,
что хоть устраивай на ней танцы.
Сразу за крутым поворотом, на вершине маленького хол-
ма, я увидела дом моей мечты. Он был двухэтажным, сложенным
из коричневого кирпича с темными ставнями цвета шоколада.
 Камни и палки 27

Высокие колонны крыльца придавали ему аристократический

и очень южный вид. Большие клумбы, засаженные вечнозелеными
растениями различных оттенков, украшали пешеходные дорожки.
Я повернула к дому и раскрыла рот от изумления. В доме, ско-
рее всего, никто не жил, потому что торнадо сорвал бóльшую часть
крыши, а от окон остались лишь маленькие острые куски стекла,
упорно державшиеся за рамы. Я спросила себя, вырвал ли их ветер
или дело было в местных подростках и упаковке пива Budweiser
в субботнюю ночь.
В одном из окон на втором этаже висела красная штора, где-то
в тридцати сантиметрах под нижней балкой. Несмотря на ветер,
она не двигалась. Эта картина напоминала кадр из фильма о пост-
апокалиптическом мире или черно-белый снимок, на котором
раскрасили центральную деталь. Солнце подсвечивало контуры
здания, размывая детали. Вся сцена выглядела совершенно сюр-
реалистической.
Я не могла не выйти и не присмотреться. Неожиданно я почув-
ствовала себя очень сильной, пуленепробиваемой — неуязвимой
даже для последней соломинки. Дети не проснутся, если я остав-
лю двигатель включенным.
С западной стороны стена обвалилась почти по идеальной
диагонали от крыши до фундамента. Но в комнате наверху, с крас-
ными шторами, стены уцелели, так что я не могла ее рассмотреть.
Впрочем, я и так прекрасно знала эту комнату. За ней на втором
этаже находилась детская, отделанная в розовых тонах — не пла-
стиково-ярких, а старомодно-бледных. Там стояла кровать с кру-
жевным пологом, и я вообразила, что на нем сидят куклы. Я также
представила, что в детской есть игрушечный дом, который выгля-
дит в точности как настоящий. Маленькая копия мечты. Это заста-
вило меня улыбнуться.
28 Глава 3

В лучах заката главная спальня на первом этаже выглядела такой

жилой, что я отвернулась, чувствуя себя любопытной Варварой, под-
глядывающей в чужие окна. Но я не могла удержаться. Я пошла в дом,
чтобы присмотреться внимательнее. На полу и кровати в комнате ле-
жали кирпичи, словно любимые ботинки, которые достали, чтобы
упаковать для поездки в Арубу. За дверью висел пыльный красный
халат, и это окончательно убедило меня в том, что здесь люди были
не просто живы, но жили. Я захотела познакомиться с женщиной, ко-
торая повесила красные шторы и носила красный халат.
Нет, не так. Я хотела быть этой женщиной — сильной и от-
важной. Она бы никогда не позволила, чтобы все зашло так далеко,
не смирилась бы с такой жалкой жизнью, никогда не предала бы
свои мечты. Она бы встала и взялась за дело. Ее дом полностью
принадлежал ей. Это был дом. Даже с обрушенными стенами он
казался более безопасным, чем мой.
Сломанные брусья торчали со второго этажа, словно зубы,
но, на мой взгляд, они скорее лениво зевали, чем готовились со-
мкнуться на чьей-то шее. Из края занозистой доски торчал длин-
ный гвоздь, блестящий, как только что отчеканенная монета. Он
выпал в мою руку чуть ли не раньше, чем я к нему прикоснулась,
согретый солнцем и полный обещаний. Я положила его в карман
и ткнула указательным пальцем в мягкий, как тесто, кусок гипсо-
картона, отметив для себя, насколько это хрупкий материал. Даже
до того, как стену разрушили торнадо и дожди, она вряд ли была
намного прочнее, чем мой кокон из одеяла.
Я подалась вперед и увидела, что семейное фото все еще ак-
куратно висит на стене, несмотря на то что сама стена едва дер-
жалась. Грязь так сильно облепила стекло, что видны были только
силуэты, но я могла ясно различить этих людей мысленным взо-
ром. Мужчина, женщина, двое детей и собака. Женщина носила
 Камни и палки 29

футболку с глубоким V-образным вырезом. Никаких водолазок.

Кэролин, вот как ее звали, или вот как я ее назвала, неважно. Это
было сильное имя со своей историей. Женщина по имени Кэролин
пересекла бы всю страну с востока на запад в дилижансе. Она бы
шла вперед со своими детьми и буйволом, даже после того как ее
муж умер от пневмонии во время зимней бури. Она бы построила
собственную чертову хижину и завела бы огород, чтобы прокор-
мить детей. Кто-то по имени Кэролин выжил бы.
Женщина по имени Кара тоже намеревалась выжить, пусть она
и не сразу нашла в себе силы на это.
Мой взгляд привлекло что-то блестящее среди листьев и мусо-
ра, возле упавшей тумбочки. Украшение, подумала я, возможно, ка-
кая-то памятная вещь. Вероятно, что-то принадлежавшее Кэролин.
Используя длинный обломок покрашенной в мятный цвет кровли,
я откинула в сторону мусор. И увидела часы.
Тик-так. «Фи-фа».
Услышала ли я тиканье до того, как подняла часы? Нет, эти
часы молчали. Тиканье, которое я услышала, раздавалось не в трех
метрах от меня, а прямо у меня в ухе, как если бы рука, носившая
часы, сжимала мое горло. Тиканье не принадлежало этому мирно-
му, спящему дому. Я не хотела, чтобы оно было тут. Своей палкой
для раскопок я подцепила маленький гнутый гвоздь, а им пойма-
ла часы, словно опасную, но знакомую рыбу. Стекло было разби-
то, обе стрелки остановились и показывали двенадцать. Полночь.
Не в это ли время ударил смерч? Я точно не помнила.
Не прикасаясь к часам, я бросила их в мутную лужу и затолка-
ла глубоко в мягкую землю моей палкой. Потом я положила на них
кирпич и сверху еще три штуки. Памятник, могила, смерть эпохи.
Чувствуя себя легкой и полной достоинства, словно я ока-
зала одинокому дому важную услугу, я вернулась к моей стене
30 Глава 3

и заглянула внутрь. Тишина. Прекрасная и цельная. Гвоздь в моем

кармане все еще казался теплым на ощупь, и я понимала, что мои
мысли и поступки граничат с безумием. Но я так долго оставалась
разумной в эпицентре безумия. Неужели мне нельзя слегка спя-
тить, пока никто не видит, пока я полностью и совершенно одна
впервые за бог знает сколько времени?
Комната казалась родной. Меня охватило желание войти
внутрь и вымести оттуда мусор. Хотя я никогда не занималась
серьезным ремонтом, я довольно хорошо знала, как пользовать-
ся молотком, и понимала, что смогу починить стену, если захо-
чу. Конструкция казалась простой: внутри гипсокартон, снаружи
доски и кирпич. На самом деле мы с детьми могли бы починить
все здание, снова сделать его домом, повесить кормушку для птиц
за окном гостиной и построить будку для Херши под большим пе-
каном.
Смехотворная мысль, разумеется, но я безрассудно влюбилась
в это место. Оно находилось в часах езды от школ детей и моей ра-
боты программисткой, и офиса газеты в Литл-Рок, где я подраба-
тывала. А что, если я найду другое такое же место, только еще бли-
же, еще ближе к совершенству?
Я развернулась и медленно пошла к машине, полная энергии
и с улыбкой на лице. Что, если мы найдем не дом, разрушенный
торнадо, а маленький участок земли, и просто построим именно
такой дом, какой мы хотим? Я посмотрела назад. Точно такой же,
как этот, меня вполне устроит.
Я выросла в Висконсине и рано научилась использовать топор,
чтобы отрубать короткие ветки от деревьев, которые папа валил
для костра. Я самостоятельно смастерила книжный шкаф в первом
купленном доме, из куска фанеры я выпилила для детей игру, где
нужно закидывать мячики в отверстия. Для строительства дома
 Камни и палки 31

требуются те же самые навыки: отмерить, отрезать, прибить. Так

почему бы мне не построить дом?
Я повешу красные шторы в спальне на втором этаже, чтобы
они надежно спрятали меня от любопытных Варвар, и сделаю этот
дом моим. В строительстве самое дорогое — не материалы, а труд.
Хотя мысль о себе и детях в роли строительной бригады ка-
залась смешной, мне очень понравилась идея. Конечно, она вы-
глядела немного дикой, но это был первый из придуманных мною
планов, который казался реалистичным и соответствовал наше-
му ограниченному бюджету. Я знала, что мы можем это сделать.
Строительство дома докажет, что мы сильны. Оно докажет, что,
несмотря на то, как глупо я поступила, так долго живя с идиотами,
я все еще кое-что соображаю. Стройка многое докажет — и в пер-
вую очередь то, что мы живы.
Дети проспали последний час пути, пока я воображала себе
вещи, которые кажутся возможными только тем, кто совершенно
физически и эмоционально вымотался в долгом пути. Белые поло-
сы разметки гипнотизировали меня, словно послания в подсозна-
ние, в которых говорилось, что я супергероиня, что все возможно,
что я молодец и я этого достойна.
— Вот мы и на месте! — пропела я, сдавая назад к тропе под
старомодным указателем с вырезанным на нем названием «Пека-
новый рай». Я боролась с желанием сказать: «Мы дома». Кажется,
у меня появилась новая привычка чувствовать себя как дома в лю-
бом месте, кроме собственного дома.
— Поход? — зевнул Дрю.
— Господи, только не это, — сказала Хоуп, прижавшись носом
к стеклу.
— Поход! — закричала Джада, от чего Роман захихикал и начал
размахивать ногами.
32 Глава 3

— Зефирки! — присоединился он.

— Нет, никаких палаток. У меня нет сил. Видите свет? — я ука-
зала вниз, по дороге в темноту. — Это наш домик в лесу. Там мы
проведем каникулы.
Мои дети редко жаловались. Есть люди, играющие в игру
«Нам-то еще получше, чем некоторым», чтобы не падать духом.
Вот и мои дети жили с постоянным настроем «В любой момент
может стать хуже, так что это еще ничего». Им не нужны были
игры, чтобы прекратить ныть.
Дрю тащил холодильник, а мы с девочками несли рюкзаки
и сумки. Роман бежал рядом с нами по дорожке, изображая сову.
«У-ху! У-ху! У-ху!» — ухал он, широко раскрывая глаза. Страх и вос-
торг боролись за командование над его мозгом. Он никогда не бы-
вал ночью в лесу. Каждый шорох заставлял его шагать немного
быстрее, но он вырос достаточно самостоятельным, чтобы не цеп-
ляться за мои ноги.
После призрачного вопля, от которого и у меня по спине побе-
жали мурашки, он вильнул поближе ко мне, засунул указательный
палец в рот, и губы у него задрожали. Мне пришлось поставить
перед ним ультиматум: «Или я понесу тебя, или сумку с кексами,
зайка. Я очень хочу есть, так что выбрать сложно». Дом уже вид-
нелся впереди, поэтому Роман поспешил вперед, чтобы поравнять-
ся с Джадой и Дрю. Хоуп, моя девочка-девочка, замыкала наши
ряды. Она была городской мышкой. Но она переживала не просто
потому, что боялась лесных созданий. Она знала, что самая опас-
ная часть игры в прятки заключается в том, что нам придется вер-
нуться.
Мы ели, читали, ели, спали, а затем проснулись, чтобы еще по-
есть, прежде чем подремать утром. Когда мы успели так устать,
что даже переодевание превратилось в тяжелый труд? Домик
 Камни и палки 33

у подножия Озаркских гор был спокойным, идеальным местом,

чтобы провести часы, разглядывая горы и обдумывая мое буду-
щее. Ой, да кого я обманываю? Он бы стал таким местом, если бы
не четверо неугомонных детей.
Я сидела за столом, составляя план дома из столовых прибо-
ров, когда Джада и Хоуп принялись в десятый раз за утро препи-
раться. Я поняла, что начинаю мечтать о том, чтобы сбежать в горы
и спрятаться за деревом, пока каникулы не закончатся. И тогда
я вскочила и заорала так громко, что Дрю подпрыгнул: «Поиск со-
кровищ! Это вас немного встряхнет!» — и одарила их тем материн-
ским взглядом, который означает, что выбора у вас нет.
Я схватила несколько полиэтиленовых пакетов: «Кто найдет
самую интересную штуку, получит приз». Традицию поиска сокро-
вищ вместо обычных прогулок когда-то давно ввела моя мама. Ко-
нечно, она, как и я, родилась оптимисткой. Этой осенью она оста-
лась в Висконсине, навещала братьев и сестер. Моя мама была
моей лучшей подругой — моей единственной подругой, — но даже
она не знала всего, что происходило между мной и Мэттом, и Ада-
мом. Стыд — лучший хранитель секретов.
Джада побежала первой, за ней поспешил Дрю, которому
не хотелось вести со мной светские беседы. Хоуп присматривала
за Романом, удерживая его на тропе и оттаскивая то от мохнато-
го нароста плесени, то от кучки какашек. Одновременно она пла-
нировала вслух роскошную рождественскую вечеринку. Организа-
ция праздников была ее коньком.
Когда Джада в слезах прибежала ко мне с разбитой коленкой,
я обнаружила, что мой пакет полон до краев, а все остальные ниче-
го не собрали. Роман зарыдал, поддерживая Джаду в ее горе. При
этом он так отчаянно переигрывал, что я невольно подумала: свой
первый миллион он точно заработает не в Голливуде.
34 Глава 3

— Ты собрала дрова? — спросил Дрю, приподняв левую бровь,

словно заметил, что его мать съехала с катушек.
— Нет. Я не… Я не уверена… — но затем я посмотрела на свой
пакет, набитый ветками, и поняла, что именно я собиралась с ними
сделать. А еще я вспомнила, что обманывать больше нельзя — осо-
бенно Дрю. — Я вдруг решила построить мой дом мечты. Помни-
те ваш старый деревянный конструктор? Какие сложные домики
мы из него строили?
Я нашла пластырь в моем маленьком рюкзаке и наклеила его
на колено Джады. Она побежала вниз по тропе, не тратя времени
на то, чтобы вытереть слезы или размотать подвернутую штанину.
Дрю ускорил шаг так, чтобы оказаться на полпути между Джадой
и мной — достаточно далеко от меня, чтобы болтать было неудобно.
Но затем он наклонился и подобрал ветку, сделал несколько шагов,
поднял другую, а потом еще одну. Хоуп, видимо, завершила свой ро-
ждественский план и перешла к обсуждению идеального места для
свадьбы на Рождество — не важно, что у нее не было бойфренда. Она
даже учла винно-красные розы и приглашения, напечатанные на вин-
тажной оберточной бумаге. В то же время Дрю наполнял свой пакет
палками. Краем глаза я заметила, что и Хоуп их собирает. Остановите
Землю, я сойду: Хоуп прикоснулась к чему-то нестерильному.
— Пись-пись, — сообщил Роман, схватившись за штаны и при-
танцовывая.
— Пора впервые пописать на дерево! — объявила я, помогая
ему снять серые шерстяные штаны и спустить трусы с человеком-
пауком до колена. Я на мгновение испугалась, что он не согласит-
ся, и мне придется тащить на себе описанного ребенка всю дорогу
до дома. Но мочиться на свежем воздухе — универсальное муж-
ское развлечение, и он совершил этот обряд с громким смехом,
с любопытством поглядывая вниз.
 Камни и палки 35

К тому времени как наши пальцы и носы покраснели и мороз

начал покусывать кожу, а Роман пометил территорию в трех ме-
стах, мы отправились обратно в «Пекановый рай», неся пять паке-
тов веток, одно сброшенное бурей птичье гнездо и горсть самых
красивых камней, которые Джада когда-либо видела. Они выгля-
дели примерно такими же уникальными, как и гравий на дороге.
— Часы показывали правильное время, когда мы уходили? —
спросила Хоуп, меняя время на микроволновке, чтобы оно совпа-
дало со временем на ее телефоне.
— У нас каникулы, — ответила я. — На каникулах за временем
не следят.
Но дочь, сморщив лоб, изучала часы на каминной полке, кото-
рые отставали на несколько часов. Выходит, не я одна подозревала,
что кто-то пробирается в дом и передвигает вещи, посылая нам со-
общения. Что же, неудивительно. К счастью, ее беспокоили только
странные перестановки, и она ничего не знала о том звуке тиканья,
который раздается прямо возле твоего уха, пробиваясь через за-
литые адреналином барабанные перепонки.
— У нас время постоянно менялось, — она показала на часы. —
Раньше. Кто-то приходил и ставил все часы на разное время.
Я не знала об этом, и меня напугало то, что она, ничего не гово-
ря, приводила часы в порядок. Я задумалась, а что еще делал Адам,
о чем еще я не знала все те долгие годы, когда была не единствен-
ной, кто хранит секреты.
— Здесь могли останавливаться люди из разных часовых поя-
сов, так что они ставили часы на свое время. Я так делаю в отелях,
чтобы не запутаться, — я посмотрела ей в глаза. — Никто не знает,
где мы. Сюда никто не заходил.
Я была уверена, что говорю правду, и она это видела, но все
равно боялась.
36 Глава 3

Игнорируя плесень и несколько крошечных паучков, Дрю вы-

валил сокровища из своего пакета на маленький кухонный стол.
Мы все расселись вокруг стола, словно по мановению дирижер-
ской палочки, как будто занимались этим каждый день, и начали
выкладывать из веточек план первого этажа.
Роман уселся у меня в ногах с тремя перевернутыми кастрюлями
и пластиковой миской, выбивая ритм двумя тонкими палочками с та-
ким воодушевлением, словно наяривал на ударных в гаражной группе.
Кстати, о гаражах, моя пристройка на три машины получалась симпа-
тичной, но никак не держалась. Стоило кому-нибудь выдохнуть или
пошевелить стол локтем, ветки складывались в абстрактную скульп-
туру. Дрю закусил нижнюю губу, драматично вздохнул и затем снова
начал аккуратно расставлять палочки, взирая на них так сурово, слов-
но мог удержать их на месте одной силой воли.
— Где ближайший продуктовый магазин? Надо завтра отпразд-
новать День благодарения, — сказала Хоуп, которая доставала
из холодильника мясную нарезку на ужин.
— Точно. День благодарения же. Я задумала эту поездку в по-
следний момент и решила, что нам и сэндвичей хватит.
Мне стало грустно. Традиции — важная вещь, особенно когда
жизнь летит вверх тормашками. «Эх, — подумала я. — надо было
хотя бы захватить в кулинарии копченую индейку вместо ветчины
в кленовом сиропе».
— Мы с Джадой все купим, — сказала Хоуп, смерив Джаду по-
верх моего плеча взглядом, который подсказывал младшей сестре,
что, пусть ей и не интересна подготовка к праздничному обеду, ей,
черт возьми, придется поучаствовать.
Я сделала вид, что ничего не заметила. Девочкам будет полез-
но поработать вместе. Как старшая дочь и старшеклассница, Хоуп
любила покомандовать, что редко нравилось свободолюбивой
 Камни и палки 37

Джаде. Она училась в шестом классе и бунтовала каждый раз, ко-

гда задание казалось слишком похожим на работу.
— Тут есть маленький рынок милях в пяти. Там вряд ли боль-
шой выбор, но я уверена, что вы что-нибудь найдете. Будет весело.
Хоуп и Джада поднялись на второй этаж с блокнотом и каран-
дашом, чтобы распланировать наш праздник. Если они вернутся,
не устроив кровопролития, это будет чудом.
— В багажнике есть набор для шитья, — сказала я Дрю. — Как
думаешь, может, нам связать углы вместе, чтобы не собирать дом
каждый раз заново?
Он взял ключи от машины и вышел. Дрю долго не возвращался,
и я решила за ним не ходить. Я не знала, как помочь моему почти
взрослому сыну справиться с гневом и чувством вины за прошлое,
а тем более, как построить для него новое будущее. Мы сидели бок
о бок, строя вместе домик из веток, словно три поросенка, и, воз-
можно, на сегодня этого было достаточно.
Я крутила в пальцах гвоздь — я воображала его чем-то вроде
волшебного боба, из которого может вырасти дом, — пока Роман
не заметил его и не захотел забрать.
— Мой, — сказал он.
— Твой, — согласилась я, одновременно протягивая ему пече-
нье, чтобы его отвлечь.
— Ом-ном-ном, — он прошелся по комнате вперевалку, словно
Годзилла по Токио. — Монстр Коржик. Ом-ном-ном.
Дрю протиснулся в дверь с швейным набором под мышкой
и охапкой веток в полметра длиной.
Роман подбежал к нему, крича: «Монстр Коржик!»
Поскольку Дрю полагалось отреагировать, он погнался за Ро-
маном, топая и рыча, пока тот, хихикая, не довел себя до присту-
па икоты.
38 Глава 3

Я набросала план этажа в блокноте семь на двенадцать санти-

метров, который лежал возле телефона. Дрю рухнул на свой стул,
изучил план, взял карандаш и начал рисовать собственную версию
на следующей странице.
Хоуп и Джада сбежали по лестнице, топая громче, чем стадо
слонов. Судя по всему, обошлось без крови, но нос Джады покрас-
нел, а глаза опухли. Я хотела ее обнять, но она не просила, и я бе-
регла ее достоинство.
— Мы быстро, — сказала Хоуп, хватая ключи со стола и разма-
хивая листком. — У нас есть список.
Никто не умеет планировать обеды и вечеринки так, как
Хоуп, но меня немного волновало, что будет, когда она загля-
нет в крошечный магазин и не обнаружит там самого необхо-
димого.
— Проявите фантазию, — посоветовала я и ткнула Дрю ногой,
когда он ухмыльнулся. — Это не магазин Kroger. Тут обычно ту-
ристы покупают продукты, которые они забыли взять для похода,
а не готовятся к званым обедам.
Дрю бросил мне блокнот. На своем листе он пометил спальни
нашими инициалами и написал «Каморка Гарри Поттера» возле
лестницы, заставив меня заулыбаться. После всего, что он пережил,
он еще верил в волшебство. Я перелистнула страницу, использо-
вала его план как основу, сделала некоторые изменения и метну-
ла блокнот обратно. Я добавила комнату под названием «Буду-
щая библиотека», которая могла использоваться как спальня, пока
один или двое детей не пойдут в колледж.
Он поджал губы, кусая внутреннюю сторону щеки. Это была
привычка, от которой я пыталась его отучить с тех пор, как у него
вырос первый коренной зуб. Он кивнул в ответ на мой взгляд
и оставил щеку в покое. На следующей странице он набросал фасад
 Камни и палки 39

дома, разместив окна и дверь так, чтобы они соответствовали про-

думанной нами внутренней планировке.
Ничего сложного, просто двухэтажный прямоугольник со спаль-
нями на втором этаже, прихожей, кухней, гостиной и библиотекой
на первом. Я добавила ставни на окнах, подписав «шоколадно-ко-
ричневые», и наметила крыльцо с высокими колоннами. Дрю под-
нял брови и кивнул.
Он взял карандаш и нарисовал мастерскую. Я добавила домик
на дереве, а он пририсовал веревочную дорогу и стену для скало-
лазания. На лужайке заднего двора, рядом с домиком на дереве,
я нарисовала круг и написала «Алмазные копи». Дрю добавил пор-
тал в параллельный мир, но затем вернулся к интерьеру второго
этажа и стал дорисовывать туалеты или душевые, а я тем временем
скомкала из бумаги мячик для Романа.
О чем я только думала? Я давала детям ложную надежду, по-
зволяла им планировать дом, который, возможно, был для нас на-
столько же недостижим, как портал в иное измерение. Я вынула
гвоздь из кармана и крутила его в пальцах, пока Роман играл в бас-
кетбол, кидая мяч в корзину для белья. Потом он забрался в нее
сам и объявил: «Я — кораблик! У-и-и-и!»
Он подпрыгнул, устроив кораблекрушение, когда распахнулась
дверь. Роман приземлился на руки, но все равно захныкал. К моим
ушам прилила кровь. Джада и Хоуп выглядели как вьючные мулы,
обвешанные пакетами с покупками, их щеки порозовели от про-
гулки на свежем воздухе. Что-то явно пошло не так. Лицо Хоуп
было напряженным, и я через комнату слышала ее взволнованное
дыхание. Дрю поднялся так быстро, что его стул перевернулся, как
и корзина-корабль Романа.
— Бах, — сказал Роман, ударяя ладонями по истертым полови-
цам. — Бах. Бах. Бах.
40 Глава 3

Дрю обошел Хоуп и запер дверь на засов и цепочку прежде,

чем я встала на ноги.
— Что? — спросила я шепотом, задыхаясь. — Что случилось?
Хоуп покосилась на Джаду. Но я объявила:
— Мы больше не притворяемся. Мы ничего друг от друга
не скрываем. Мы можем говорить правду.
Хотела бы я, чтобы это действительно было так, но на самом
деле я все еще боялась как произносить некоторые слова вслух, так
и слышать их.
— Мне кажется, что какая-то машина преследовала нас от пар-
ковки, пока я не свернула на проселочную дорогу, — она сглотнула
ком в горле и прижала к себе пакеты так крепко, что из хлеба и яиц,
наверное, получился французский тост. — Нужно было поехать дру-
гой дорогой. Нужно было попытаться сбросить его с хвоста.
Дрю подался вперед, размахивая руками:
— Никогда не гоняй как маньяк, даже чтобы оторваться. Ты пра-
вильно поступила. Оставайтесь внутри. Мы вызываем полицию.
Джада бросила пакеты и побежала наверх. Пришло время мне
поговорить с ней. Рассказать ей жестокую правду. Только не всю.
Старшие дети не знали всего или даже половины всего, но они зна-
ли достаточно, чтобы всегда оставаться начеку. Джада была со-
всем маленькой, когда я вышла замуж за Адама и когда спустя ка-
кое-то время его поразила шизофрения. Он превратился в кого-то
настолько пугающего, что многие годы после развода мы все равно
смотрели на мир сквозь замочные скважины и зеркала заднего вида.
Я подхватила пакеты, которые держала Хоуп, и сказала:
— Все в порядке. Никто не может знать, что мы тут.
— С чего ты взяла?! — выкрикнула она.
— Я забронировала коттедж в интернет-кафе и расплати-
лась с нового счета. Мы не упаковывали вещи заранее, и я даже
 Камни и палки 41

не говорила вам, куда мы едем. Вы не знали, где мы, пока мы

не остановились и не разгрузили машину. По дороге я несколько
раз останавливалась в точках, откуда мне было бы видно, если бы
нас кто-то преследовал, — я немедленно пожалела, что рассказала
им так много. — Мы в безопасности.
Они замерли, широко раскрыв глаза, — начали понимать, что
все это значит. Они высчитывали степень опасности. Код красный.
Значительная опасность.
Роман потянул меня за штанину, и я посадила его на бедро.
Как бы мне ни хотелось верить, что его это не коснется, он чув-
ствовал страх и гнев, которые настолько сгустились в воздухе, что
волны негативных эмоций вполне могли раскачать его маленький
кораблик.
Пытаясь подбодрить их, я позволила им узнать, что нам
и правда угрожала опасность, и, более того, показала, что прятать-
ся необходимо. Можно ли перебрать с честностью? Я считала, что
можно и что я сейчас перешла опасную черту. С другой стороны,
если они не узнают об опасности, они не будут начеку. Жизнь стала
слишком сложной, слишком серой. Я скучала по своей молодости,
когда я знала все и мир четко делился на черное и белое.
Мы с Дрю отнесли продукты на кухню и загрузили холодильник.
— Я купила мороженое и смесь для шоколадного печенья, —
сказала Хоуп. — Давайте сегодня обожремся, а завтра добьем себя
праздничной едой.
— Умру без мороженого! — заявил Роман, театральным жестом
приложив руку ко лбу. Мы рассмеялись, но наши нервы все еще
были натянуты от страха.
Я поднялась на второй этаж, чтобы поговорить с Джадой, пока
остальные дети заканчивали выгружать покупки и начинали го-
товить печенье. Когда мы с Джадой спустились, она была тише
42 Глава 3

и спокойнее, чем положено маленькой свободолюбивой хиппи,

и я обнаружила, что все жалюзи и шторы закрыты. Окно кухни
прикрывал лист газеты.
Мне захотелось закричать и сорвать газету. Мои дети не дол-
жны бояться. Они не должны прятаться, как преступники. Они
вправе чувствовать себя в безопасности в День благодарения
в лесном коттедже. Я сжала гвоздь в кармане так сильно, что он
впился мне в ладонь. Что дальше — смастерю терновый венец?
Я не хотела, чтобы этот гвоздь превращал меня в жертву, в об-
реченную. Я хотела, чтобы его магия защитила нас. Но что, если
во всем мире не хватило бы магии, чтобы нас защитить?
На краю стола возле нашей модели дома стояло четыре пу-
зырька клея ПВА. Джада села и сложила из маленьких веточек фи-
гурку человека. Я свернула из салфетки подобие платья. Она взя-
ла его, не глядя мне в глаза. Если бы у ее человечков были лица,
они бы плакали.
Дрю сел рядом с сестрой, его глаза сверкали: ему не терпелось
попробовать клей. Но вместо этого он открыл блокнот на той
странице, где мы с ним начертили второй этаж, и показал Джаде
на ее инициалы на двери спальни. Он изобразил маленькую кро-
вать в углу, а затем большой круг рядом с ней и написал: «Джаку-
зи». Она кивнула и попыталась изобразить улыбку, а потом верну-
лась к своим человечкам из палочек.
Я вырвала страницу из тетради Хоуп и передала ее Джаде с бу-
тылочкой клея.
— К завтрашнему празднику все это нужно будет передвинуть.
Так что если хочешь, чтобы что-то сохранилось, то приклей все
к чему-то, что можно перенести, — сказала я.
Она молча кивнула, наверное, воображая себе картины, ко-
торые я не хотела видеть. Она сделала на бумаге толстые линии
 Камни и палки 43

из клея и стала приделывать своего человечка к листу. Я нашла

на кухне ножницы и дала их ей вместе с бумажным полотенцем
в цветочек, из которого получилось бы более модное платье, чем
из простой бумажной салфетки, с которой мы начали.
Дрю начал склеивать домик из палочек точно по нашему чер-
тежу, а я сложила в камине дрова пирамидой, набила ее газетами
и затопила. Я подозревала, что нас ждет долгая бессонная ночь.
И дело будет не в мороженом с арахисовым маслом и шоколадном
печенье, но именно на них мы все с утра и свалим.
Честность — это талант, который нам всем предстояло обре-
сти. Стать честными было не менее сложной задачей, чем изгнать
призраков.
 Глава 4
Чему я научилась
в первом классе

Нужны годы, чтобы настроиться на поражение. Девочки попада-

ют в группу риска из-за зарплаты поменьше, работы похуже, а так-
же множества богов, которые велят им спуститься на ступень или
пару ступеней ниже мужчин-конкурентов. Ну а если вы добавите
к этому травлю, то почти всякая признает себя бессильной.
Мы с братом росли дикарями, раскачиваясь на ветвях моло-
дых сосен на шестнадцати гектарах в глуши Висконсина. Джон был
на три года старше меня, так что ему разрешали больше, чем мне.
Но он всегда отставал от сверстников на шаг или два в силе, зна-
ниях, социализации.
Я не думала об этом, когда вслед за ним пришла в началь-
ную школу. Когда мы с Джоном бегали по лесу с нашим чер-
ным псом Снупи, метисом пуделя, мы были Тарзаном и Джейн.
Те шестнадцать гектаров принадлежали маме с папой, но мы
плевать хотели на это и всю землю вокруг считали своей дет-
ской площадкой.
 Чему я научилась в первом классе 45

Больше всего из наших вещей мы ценили одинаковые перочин-

ные ножи: они были практичны и полезны для выживания в лесу.
Папа выжег кривоватым курсивом наши имена на рукоятках из ис-
кусственной кости. С помощью этих волшебных вещиц мы заост-
ряли копья, перепиливали веревки и разрезали силки. А когда лез-
вия загибались, мы отбивали их на наковальне за гаражом. Иногда,
когда для наших приключений требовалось что-то посерьезнее,
Джон запихивал ржавый топор в нашу сумку для пикников.
На первый взгляд наше детство могло показаться идилличе-
ским. Но, как и пассажиры «Титаника», я обнаружила, что безмя-
тежная поверхность бывает чертовски обманчивой.
Когда мне исполнилось шесть, я украла книгу под названием
«Сделай сам», которую мама получила по почтовой рассылке. Я на-
деялась, что с помощью своего ножика смогу смастерить все эти
свитера и бирюзовые шарфы с обложки, но с разочарованием узнала,
что для вязания нужны спицы и крючки. Я нашла моток белой хлоп-
ковой нити, которую отец использовал, чтобы подвязывать овощи
в огороде. Потом я смастерила спицы из длинных тонких кисточек
и спряталась с ними в подвале, боясь, что меня поймают за попыт-
ками вязать. Я никогда не видела, чтобы шестилетние дети вязали.
Я вообще никогда не видела, чтобы кто-либо вязал. На картинках
были изображены мудрые пожилые женщины в креслах-качалках.
Судя по всему, вязание, как и просмотры фильмов ужасов по ночам
или распитие спиртных напитков, было занятием не для детей.
Джон застукал меня за вязанием и выдал маме. Она немедлен-
но купила мне набор изумрудно-зеленых спиц и дала моток оран-
жевой шерсти, которая принадлежала ее матери. Худенький ре-
бенок, сидящий в затемненном углу комнаты со спицами в руках,
превращается в невидимку, так что осенью первого класса я про-
вела много времени слушая и размышляя.
46 Глава 4

Моя бабушка Лаура, мамина мама, недавно умерла, и это из-

менило отношения в нашей семье. Мамина грусть была похожа
на боль, так что я чувствовала ее, даже когда она стояла спиной
ко мне. Ее голова опустилась ниже, длинные темные волосы спада-
ли на ее карие глаза, и она сутулила плечи, но дело было не только
в этом, не только в тяжести скорби, которая прижимала ее к земле.
Когда той осенью она закручивала банки с помидорами возле га-
зовой старой плиты, каждое движение ее рук, каждый шаг от пли-
ты к раковине был чуть легче, словно она превращалась в призрака,
чтобы скоро улететь туда же, куда удалилась ее мать.
Из-за стола гостиной я продолжала наблюдать за взрослыми,
щелкая моими зелеными спицами, не пропуская ни петли. Меня
успокаивало то, как нить соединяет и скрепляет все воедино. Мне
казалось, что, если я смогу связать достаточно узлов, они удержат
нас всех вместе.
В первом классе я попала в ту же школу, что и мой брат, и все
перевернулось. Там я научилась прятаться, там я научилась сидеть
тихо, и там я научилась ненавидеть. Это не была легкомысленная
обида первоклашки в духе «Ты мне больше не подруга». Это была
ненависть — реальная, жестокая, уродливая, темная и памятливая.
Мощь ее захватила меня врасплох, потому что моя мама — фана-
тично религиозная женщина — возила меня в церковь три раза
в неделю и брала Библию с собой в магазин и на прогулки по пу-
стынным деревенским дорогам. «Ты должна прощать несмотря
ни на что, — говорила мне мама. — Или ты будешь гореть в аду».
Гореть в аду казалось куда менее приятно, чем уютно устроить-
ся у очага, но я не могла полностью принять идею, что ненавидеть
неправильно. Мама говорила, что даже если бы мой брат не выжил,
когда в прошлом году его сбил грузовик, она бы все равно прости-
ла водителя. Так угодно Богу. Я старалась быть такой же светлой
 Чему я научилась в первом классе 47

и хорошей, как она, и верить, что страдания необходимы во имя

чего-то большего, какого-то плана, но я бы предпочла, чтобы Гос-
подь действовал оперативнее.
К несчастью, мой отец не верил в Бога. Если бы я просто ре-
шила придерживаться противоположной точки зрения на веру, это
было бы удобно. А вот постоянное напряжение и разногласия ме-
жду родителями — это совсем не удобно. Вспоминая себя в дет-
стве, я представляю канатоходца, уворачивающегося от летящих
снарядов. Каждое сказанное слово, каждое действие становилось
причиной для споров. Я придирчиво оценивала даже собственные
мысли в поисках варианта, который, как я надеялась, устроил бы
и мать, и отца. Атмосфера в семье превратила меня в мыслителя,
в слушателя и ловкого дипломата.
Но в первую очередь она подтолкнула меня стать мечтательни-
цей, которая превращала снежные иглу и летние палатки Висконси-
на в волшебные миры, где можно было скрыться. А когда мне не уда-
валось прокрасться в одно из моих убежищ, я погружалась в книги.
Я читала об инопланетянах, эльфах и единорогах, я провела несколь-
ко лет, веря, что смогу научиться телепатии, а затем еще несколько,
притворяясь, что живу в Средиземье. В мире моих фантазий люди
в конце концов понимали друг друга. Все приходили к компромиссу.
Каждому конфликту находилось идеальное решение.
Впрочем, бесконечные споры и роль дипломата, которую
я взвалила на себя, не имели особого отношения к обнаружен-
ной мной ненависти. Я столкнулась с ней в школьном автобусе
и в коридорах начальной школы Лемонвейр. Тогда еще не вошло
в моду бороться с травлей. На самом деле учителя и водители ав-
тобуса сами принимали в ней участие, и никто не отчитал бы их
за это, если б узнал. Возможно, они полагали, что таким обра-
зом закаляют слабых, но истинная причина не казалась мне столь
48 Глава 4

уж благородной. Люди всегда цеплялись к слабым, чтобы почув-

ствовать себя сильнее, и в этом нет ничего благородного.
Мой брат был слабым. Он был маленьким, родился слишком
рано, что привело к деформации головы и ряду других проблем,
которые в те времена не могли диагностировать. После того как
его сбил грузовик, когда мы играли на закрытой улице во время
наводнения, травма отбросила его еще дальше назад, и ко всему
прочему добавилась хромота, а уверенности в себе стало меньше.
У бедняги теперь не было шанса.
Каждое утро, когда мы заходили в автобус, ему ставили под-
ножки, его били по голове и толкали, плевали на него. Мы ехали
в школу десять миль по гравийным проселочным дорогам. Деся-
ти миль вполне достаточно, чтобы разрушить жизнь маленького
мальчика и забрать с ней существенную часть жизни его сестры.
Водительница автобуса либо игнорировала происходящее, либо,
по сути, присоединялась к задирам, потому что наказывала моего
хилого брата за шум. В какой-то момент она закрепила на первом
сиденье ремень безопасности, чтобы он оставался на своем месте,
но, к сожалению, ремень также помогал удерживать брата на месте
во время избиений. Выхода не было.
В школе происходило примерно то же самое. Я наблюдала, как
лицо моего брата разбили о фарфоровый питьевой фонтанчик, ко-
гда он наклонился, чтобы попить. Я видела пытки на детской пло-
щадке, я знала, как он боялся зайти в туалет, где кто угодно мог его
поджидать. Его очки постоянно разбивали кулаками, ногами или
брошенными в него книгами. Его отправляли к директору для на-
казания. Он был крошечной, тихой проблемой.
А когда мы возвращались домой, наказание продолжалось, по-
тому что его очки были разбиты, потому что снова звонили из шко-
лы, потому что его могли выгнать из автобуса или потому что он
 Чему я научилась в первом классе 49

украл двадцать долларов из сумочки матери, чтобы попытаться ку-

пить себе хотя бы один день покоя.
Мама ничем не могла ему помочь. Я была самым маленьким,
худым ребенком в классе, слишком робким, чтобы заговорить,
слишком слабым, чтобы драться, да и с телекинезом, который я хо-
тела обратить против врагов, у меня не задалось.
Самый важный урок, который я получила в школе, был уроком
беспомощности. В школе я научилась принимать удары и молча не-
навидеть. Я узнала, что доносчик получает первый кнут и что ни-
кто, даже твоя семья, не может тебя спасти.
 Глава 5
Честные люди

Хотя сон в нашем меню на День благодарения отсутствовал, зато

было обильное угощение. Мы провели ночь, продолжая склеи-
вать дом и помогая Хоуп готовить рулет с зелеными бобами, рос-
кошную макаронную запеканку с восемью сортами сыра и пирог.
На следующий день нам останется только сидеть, откинувшись,
и принюхиваться, как все это запекается вместе с ветчиной в пе-
речном соусе. Нам и в самом деле было за что поблагодарить.
Мы с Дрю работали над первым этажом дома. Несущие конструк-
ции мы проклеили густым слоем клея и потратили невероятное коли-
чество времени на то, чтобы соорудить правильную лестницу. Я сде-
лала двери из картона и подвесила их на петли из ниток из набора для
шитья. В моей библиотеке были распашные двери со стеклянными
панелями, сделанными из пластиковой обертки от сыра.
Роман вручил Дрю кусочек коры размером с костяшку доми-
но. Качели.
— Я поставлю их вот тут, — сказал Дрю, — чтобы мама могла
смотреть на тебя из окна библиотеки.
 Честные люди 51

— Нет. Здесь, — недовольным тоном ответил Роман и немного

подвинул кору в сторону, как будто Дрю следовало самому дога-
даться, где должны стоять качели.
Когда первый этаж был практически готов, мы осторожно
сдвинули конструкцию на разрезанную и расплющенную коробку
из-под хлопьев. Я поставила дом возле очага, чтобы огонь помог
клею поскорее засохнуть. К этому времени Роман заснул, так что
его барабанные палочки дому не угрожали.
Мы начали работать над вторым этажом, пока Хоуп и Джада де-
лали мебель из веточек, картона и всего, что они смогли отыскать.
Крышка от бутылки с молоком стала кофейным столиком, а куски
пластиковых бутылок превратились в душевые и экраны телевизо-
ров. В час ночи я встала, чтобы размяться, и пошла за стаканом сока.
Видели бы вы наш холодильник! Две нижние полки занимали аппе-
титные рулеты в фольге, подготовленные ко Дню благодарения, —
и это вполне нормально. Но вот на остальных полках и на дверце хо-
лодильника от каждой упаковки было что-то оторвано или отрезано
и переделано в мебель или декор для дома. Бутылки с маслом, соком
и молоком стояли без крышечек. Горчица и майонез лишились эти-
кеток, коробка из-под яиц вообще исчезла. Если так и дальше пой-
дет, дети начнут вырезать кресла из кусков чеддера.
Поделки и проекты всегда были частью нашей жизни, но мы
никогда настолько не концентрировались на них и никогда не ста-
вили себе цель, которая увлекла бы и девочек, и Дрю в равной сте-
пени и с равной силой.
Я села напротив Дрю и поправила стену спальни, но моя энер-
гия иссякала, и никакое количество сока уже не могло меня взбод-
рить. Джада сдалась больше часа назад, одна ее рука и нога свиса-
ли с дивана. Она была единственным жаворонком в семье, так что
всегда засыпала первой, иногда даже раньше Романа.
52 Глава 5

— Я отрубаюсь, ребята. Роман проснется через пару часов, так

что я пойду посплю.
Дрю и Хоуп, не отвлекаясь, пробормотали: «Угу». Мы почти
не говорили, но работали невероятно слаженно. Общее ви́дение
и цель связали нас воедино.
Я забралась в кровать к Роману, думая, что быстро засну. Но ноч-
ной лес издавал непривычные звуки. Каждый шорох и скрип вынужда-
ли меня задуматься, а вдруг Хоуп была права, вдруг кто-то все-таки
следовал за нами. Навязчивые кошмары затянули меня в безрадост-
но знакомое состояние полусна. Место действия и мелкие детали из-
менялись, но во сне я всегда находилась внутри дома и пыталась за-
переть дверь, которая не запиралась. Замок либо был сломан, либо
раскручивался и открывался снова. Медленно, упорно опасность под-
биралась все ближе к моей незапертой двери. Я проснулась на рассве-
те в холодном поту и в состоянии иррационального ужаса.
Я накинула куртку, сунула ноги в ботинки, схватила ключи
от машины и мобильный телефон. Закрытые окна и запертые две-
ри не успокаивали, только усиливали мой страх. Мне нужно было
выйти, хотя бы на несколько минут. Адреналин, оставшийся в кро-
ви после кошмара, помог мне на полной скорости пробежаться
по дорожке. Я распахнула водительскую дверь и села, спрятав за-
мерзшие в холодном утреннем воздухе руки под мышками. Затем,
чтобы сдержать слезы, потому что я ненавидела плакать, я начала
наводить порядок в машине. Крошки от чипсов, салфетки, науш-
ники — я занялась всем, что было не на месте, а хлама хватало.
Я пролистала пачку писем, которые захватила, уезжая из горо-
да, и сначала счет за газ и предложение завести кредитную карту
успокоили меня своим обыденным видом, но потом я разозлилась.
Мне надоела старая добрая жизнь. Нам было нужно что-то новое.
Что-то большое. Что-то, что изменило бы то, какими мы видели
 Честные люди 53

себя. Мы стали жертвами, а нам нужно было превратиться в геро-

ев. Но как бы упорно я ни пыталась поверить в это будущее, оно
все еще воспринималось как фантазия, выдумка, очередная ложь,
которую я сочинила, а дети прилежно повторяют.
Я распахнула дверь машины и выскочила, рассыпая обрывки
салфеток и крошки чипсов на листья и гравий. Я медленно напра-
вилась обратно к домику. К тому времени, как я дошла до крыльца,
моя идея окрепла. Мы свободны. Нам по силам что угодно.
Но прежде чем я зашла внутрь, я все равно проверила окно,
чтобы узнать, можно ли заглянуть в дом, несмотря на жалюзи. Они
были плотно закрыты, и я не стала их открывать. Дверь оказалась
не заперта, и это напомнило мне о моем кошмаре, хотя я знала, что
сама и оставила ее открытой. Ладно, мы пока были только на пути
к свободе, мы ее еще не достигли.
Джада уже проснулась. Я слышала, как она шлепала картами
по кофейному столику, раскладывая пасьянс. Она всегда жульни-
чает и выигрывает, к ужасу Хоуп. Я присоединилась к ней, радуясь,
что Роман заспался. Мы сообща раскидывали карты по мастям,
словно пытаясь поставить рекорд скорости.
— Хоуп боится, — сказала она, незаметно вытягивая перевер-
нутую карту из-под короля.
— Когда мы не понимаем, о чем думают другие люди, это мо-
жет нас напугать, — сказала я, ненавидя себя за притворство. Ведь
я поклялась, что не буду больше никого покрывать. Однако при-
вычку нельзя просто так взять и бросить. Я все еще притворялась,
что было не слишком поздно, что я могла защитить свою дочь, —
один из самых больших обманов, что я скармливала себе.
— О чем ты думаешь, мама?
— Я думаю, что после завтрака нам нужно снова пойти искать
сокровища, пока еда в духовке.
54 Глава 5

— Я хочу печенье, — сказал Роман, сползая задом наперед

по лестнице и останавливаясь на каждой ступеньке, чтобы под-
толкнуть перед собой Пикабу — одноглазую плюшевую кошку.
— Сегодня у нас печенье-оладушки, — сказала я и потянулась
к Роману. Он забрался на ручки и растаял на моей груди так, как
это делают только сонные двухлетки.
Черничные оладьи разбудили подростков — а может, дело
было в беконе, — и они стали наводить порядок и чинить игру-
шечный дом, одновременно набивая рты оладьями с сиропом.
Следующие два дня мы ели, мастерили, гуляли, а затем по-
вторяли цикл снова. Мы отказались от плана отправиться в по-
ход вдоль реки Буффало. Все были вполне довольны нашим про-
ектом и прогулками по лесу в поисках веток, орехов и других
лесных даров. Это был самый благодарный День благодарения
на моей памяти.
В последний субботний вечер в лесу мы упаковали почти все
наши вещи, все время притворяясь, будто на самом деле это не озна-
чает, что мы возвращаемся в наш дом. Я забралась в постель, впер-
вые за год чувствуя себя в полной безопасности. Шторы и ставни
были плотно закрыты, дверь заперта на три замка, а газета все еще
наклеена на кухонное окно. Ладно, чем бы дитя ни тешилось.
Я провалилась в слишком мягкий матрас с улыбкой, согретая
мыслями о полной безопасности. Утром мне не придется ходить
на цыпочках вокруг какого-то мужчины или пытаться угадать его
настроение. Мне больше не придется взвешивать любое слово или
давать детям сигналы тревоги: осторожно, это один из тех дней.
Будь начеку. Не раскачивай лодку. Я смогу спокойно спать до са-
мого утра. Никто не станет будить меня тяжелым дыханием, дики-
ми воплями или лихорадочным шепотом: опять корпорации хотят
похитить его патенты. Никаких рук на моей шее.
 Честные люди 55

Я перекатилась на бок, закрыв ухо одеялом, как делала моя

мама, когда я была маленькой. Она вкладывала шерстяное армей-
ское одеяло папы между двумя более тонкими и мягкими, говоря,
что шерсть — это не только самый теплый материал для одеяла,
но и единственный, который дарит людям яркие сны. Я так и про-
должала спать под шерстяным покрывалом зимой, а снам я теперь
верила больше, чем когда-либо в жизни.
Лишь отдельные переживания в моей жизни оказывались на-
столько значительными, что я сознательно приказывала памяти
отправить их на вечное хранение. Это был один из таких момен-
тов — ощущение безопасности в моей постели впервые за… Гос-
поди, сколько времени прошло? Одиннадцать лет? Больше? Всю
оставшуюся жизнь я буду вспоминать этот момент каждый вечер,
ложась в постель. Я буду улыбаться и вспоминать, что я ощущала
себя в безопасности, что я могла спать прямо до рассвета без стра-
ха, а еще я буду думать о тысячах женщин и детей, которые этого
так и не добились.
Я буду помнить, что я очень везучая девочка.
Воскресное утро началось с того, что мы доели остаток ветчи-
ны в перечном соусе и оладий — или блинчиков-оладушек, если
вам два года и вы привереда. Мы привыкли называть любое мясо
курицей и прибавлять слово печенье к названию почти любой дру-
гой еды. Как знает каждый специалист по рекламе и каждая мать,
главное — грамотная подача. Но никакие рекламные слоганы
не смогли бы развеселить моих старших детей. Все трое выгляде-
ли так, словно завтракали куличиками из песка, и сколько ни на-
зывай это песочными печеньями, делу не поможешь.
Хорошо было бы поверить, что пара счастливых вечеров надол-
го подарит нам ощущение безопасности, но в реальности их хвати-
ло только на то, чтобы раздразнить желание жить так постоянно.
56 Глава 5

«Не жадничай, — сказала я себе. — Будь терпеливой». Но мне хо-

телось послать этот снисходительный внутренний голос подальше.
Мне чертовски надоело быть терпеливой. Если мечта о сне в без-
опасности означала жадность, то, черт побери, зовите меня жади-
ной. Я улыбнулась и нащупала гвоздь в кармане. Я уже чувствова-
ла себя чуть более похожей на женщину, которая выбрала красные
шторы, на мою воображаемую Кэролин, чем несколько дней назад.
Дрю чуть ли не зарычал, когда увидел, что я улыбаюсь. Он за-
ворачивал наш дом в страницы, вырванные из телефонного спра-
вочника. Мало кто сегодня берег телефонные справочники, а наш
дом — нашу мечту — надо было защитить.
— Мы доставим его в безопасности, — сказала я. — Даже если
нам придется оставить тут кого-то из детей.
— Только не меня! — закричала Джада, которая с помощью
швабры пыталась выудить свои носки из-под дивана.
— Меня! — закричал Роман. — Возьмите меня!
Я подняла его и ткнулась лицом в его животик, издавая пукаю-
щие звуки:
— А вот как я на тебя нападу! Защекочу-защекочу-защекочу! —
когда он начал икать от смеха, я опустила его на землю, и он по-
бежал по дорожке, опережая меня на три шага. Укладывать вещи
в машину было тяжелее всего. Старшие дети шли за нами тихо
и медленно.
Несмотря на то что мы съели бóльшую часть еды, которую взя-
ли с собой, и то, что девочки купили на праздник, казалось, что мы
увозим с собой больше, чем привезли.
Дом из веток уместился в багажнике, потому что три мешка
с грязной одеждой встали на пол между ногами детей. Наконец,
еще раз пройдясь по коттеджу, чтобы собрать все вещи, которые
забыла Джада, мы попрощались с «Пекановым раем».
 Честные люди 57

Как обычно, дети быстро заснули, или, по крайней мере, мне

так показалось. Когда мы были почти в миле от дома, разрушенного
торнадо, я присмотрелась к Дрю, сидевшему на переднем сиденье,
и поняла, что он, скорее всего, весь последний час притворяется.
— Я хочу показать тебе дом, — прошептала я.
Он выпрямился, его глаза за стеклами солнечных очков рас-
пахнулись, и он даже не стал делать вид, что зевает или потягива-
ется. Его левый наушник упал на плечо.
«Выходите, выходите, где бы вы ни прятались!»* — хотелось мне
запеть. Эта песенка срабатывала, когда Дрю было столько же, сколь-
ко Роману, и он прятался от чего-то, чему боялся посмотреть в глаза.
Я свернула на подъезд к дому и поняла, что и он как будто воз-
вращался домой. Он больше не был маленьким мальчиком. Буду-
чи подростком, он видел вещи, с которыми сталкивались не все
взрослые мужчины. Еще до того, как я полностью остановила ма-
шину, он открыл дверь, и его правая нога скользнула по завален-
ной листвой подъездной дорожке.
Я осталась в машине, крутя гвоздь в руке. Дом уже дал мне все,
в чем я нуждалась, пусть я и не находила слов, чтобы выразить это.
Отчасти он поделился со мной смелостью, а также ви́дением буду-
щего. Может, еще надеждой?
Дрю завернул за дом со стороны, противоположной хозяйской
спальне. Я понятия не имела, что он найдет, но знала наверняка,
что это окажется именно то, что ему необходимо. Девочкам тоже
были нужны свои волшебные предметы, но я не думаю, что они
нашли бы их тут, в оставшихся после бури руинах. Хоуп и Джа-
де понадобится больше времени, чтобы исцелиться. Им придется

* В фильме «Волшебник страны Оз» 1939 года с этими словами фея зо-
вет жителей волшебной страны выйти из их убежищ, потому что Дороти
раздавила злую ведьму.
58 Глава 5

подобраться куда ближе к эпицентру урагана. Я боялась за них.

Но мы так долго жили под затянутым тучами небом, что я боялась
не так сильно, как стоило бы. Мои чувства притупились, как слух
ребенка, который вырос возле артиллерийского полигона и пото-
му не бежит в дом, когда слышит гром.
За окнами гостиной возникла тень, и я подскочила, едва не уро-
нив гвоздь. Не только потому что я на секунду испугалась, что Дрю
зашел внутрь. С чего я взяла, что комната — именно гостиная?
Но я знала это, а еще знала, что Дрю не забирался внутрь, что уви-
денная мной тень существовала только в моей голове. Я провела
недели, даже годы, пытаясь склеить заново сознания Мэтта и Ада-
ма, и в итоге мое собственное сознание раскололось, и часть его
бродила по пустым домам как потерянная душа. Я сжала гвоздь
Кэролин, нуждаясь в его силе, пока мне не хватало веры в свою
собственную силу, чтобы вернуть мою тень на место. Красные што-
ры метались на ветру, и я дрожала.
Сантиметр за сантиметром я сравнивала конструкцию дома
с тем чертежом, который мы с Дрю нарисовали, а также с нашим
домом из веток. Мы работали над ним вместе, комната за комна-
той, отбрасывая неудачные идеи и не говоря ни слова. Я знала, без
тени сомнения, что наш дом из веток в масштабе будет совпадать
с этим до сантиметра. Вот только на месте спальни я помести-
ла библиотеку, но лишь потому, что я планировала спать наверху,
ближе к облакам.
Маленькая птица опустилась на землю возле парадной двери,
покрашенной в шоколадно-коричневый цвет. Я обернулась, что-
бы посмотреть на девочек и Романа, и убедилась, что они и правда
спят. Мне был виден голубой кофейный столик из крышки от мо-
лока в нашем домике из веток, и у меня возникла мысль, что девоч-
ки наверняка сделали мебель и декор такими же, как в этом доме.
 Честные люди 59

Я не заметила качели во дворе, но я знала, что и качели Романа бу-

дут здесь, именно там, где он велел Дрю их поставить.
Я так часто и громко задышала, что испугалась, что всех раз-
бужу. Не сошла ли я с ума? Может, я одержима? А может, все мы?
Я продолжала крутить гвоздь в пальцах, теплый и почти жи-
вой. Я выдохнула. «Успокойся, черт возьми, или ты выплеснешь мла-
денца вместе с водой». Я не вполне понимала, что означает поговор-
ка, но она напомнила мне о моей бабушке, и это воспоминание меня
успокоило. Я уставилась на дом, стараясь посмотреть на него чужими
глазами. Не самый красивый дом из тех, что я видела, всего лишь боль-
шая простая коробка. Но в нем было что-то… что-то мое. Я не хотела
знать полную историю этого дома. Она осталась в прошлом, а я боль-
ше не желала смотреть в прошлое. Отныне мы с детьми станем смо-
треть в будущее. Хорошее будущее, в котором нас ждет удача.
Дрю вернулся с той же стороны дома, за которую он завер-
нул, держа правую руку в кармане. Я не спросила его, что он нашел,
а вернее, что нашло его. В моей ладони лежал гвоздь, теплый и об-
надеживающий, и Дрю тоже получил именно то, что ему нужно.
Он улыбался, когда сел в машину. Но не широкой жизнерадост-
ной улыбкой. Нет, это было скорее его привычное хмурое выражение
лица последних лет, но чуть более расслабленное, близкое к улыбке
как никогда. Наушники свисали из его заднего кармана, и он оставил
их там. Если бы я узнала, что они шесть месяцев как не работают, я бы
не удивилась. Они были маской, в которой он больше не нуждался.
Когда я оперлась рукой на его кресло и развернулась, чтобы
сдать задним ходом, раздалось тихое «Ого». Девочки и Роман про-
снулись и с изумлением во все глаза смотрели на дом. Я улыбнулась
и подождала на случай, если я ошиблась, и кто-то из них захочет
выйти и осмотреться. Но в том, что касалось этого дома, я все-
гда угадывала абсолютно правильно. Я вывела машину на обочину
60 Глава 5

дороги медленнее, чем было нужно, и притормозила, остановив-

шись под таким углом, чтобы они могли хорошо все разглядеть че-
рез боковые окна.
Они ничего не сказали, никто из нас не заговорил. И нам
не нужно было говорить. На самом деле мы никогда не говорили
об этом доме.
Нам осталось ехать минут тридцать, когда Роман сердито за-
ворчал: его спина устала от детского кресла, и он выгибался, борясь
с ремнем безопасности, который я называла его автодоспехами.
— Почти дома! — пропела я, чувствуя себя лгуньей. Место, куда
мы ехали, не было нашим домом, и мы все боялись того, что могло
нас там ожидать. — Хочешь сок?
— Я хочу печенье, — сказал Роман, но мой вопрос поднял ему
настроение. — Печенье с поцелуями.
— Мы испечем его сегодня, — сказала Хоуп. — Для школьных
завтраков.
Она любила планировать, что взять с собой в школу, и хотя
я не говорила детям, как мало у нас денег, она помогала мне эконо-
мить, готовя домашнюю выпечку.
— Печенье на завтрак! — пропел Роман.
— Хочешь, построим сегодня вечером крепость, Роман? —
спросил Дрю. — Можем построить ее в гостиной.
— В домике? — спросил он, высоко подняв брови и быстро кивая.
— Не в домике. Увидишь. О, смотри, авария! — Дрю показал
на любимый плакат Романа, рекламу местного адвоката, специали-
ста по возмещению вреда здоровья. Половина реального автомо-
биля втыкалась в рекламный щит. — Мы уже почти… дома.
Роман восхищался своим старшим братом, но они редко игра-
ли вместе. Это было что-то новенькое. Если бы все новые события
в нашей жизни оказывались такими приятными!
 Честные люди 61

Дом, вернее, наш не-дом, все еще стоял на месте. Несмотря

на мрачные воспоминания и безумные мысли, я понимала, что это
хорошо. Я открыла окно машины и потянулась к набитому почто-
вому ящику. Мне следовало проявить сознательность и предупре-
дить почтальона отложить доставку на несколько дней.
Я заехала в гараж слегка быстрее, чем нужно, и мне пришлось
резко притормозить, чтобы не врезаться в полку, заваленную ка-
нистрами с маслом, гвоздями, сачками и мячами для баскетбола.
— Подождите. Я хотела сдать назад. Будет легче выгружаться.
Я сумела отъехать назад, но меня била дрожь, и дети продол-
жали сидеть в машине даже после того, как я все-таки вышла и от-
крыла багажник. Приглушенный окном голос Романа взывал о пе-
ченье, но никто не шевелился.
С полными руками сумок и пакетов я постучала локтем по окну,
пока Джада не открыла дверь. Я сказала ей:
— Отведи Романа к миссис Ленц, заберите у нее Херши.
— Херши! — закричал Роман, временно забыв о печенье.
Дрю вышел и вытащил оставшиеся сумки и разбросанную обувь,
пока я протискивалась в гостиную. Он как-то ухитрился меня обо-
гнать, обратив свой гнев в яростное желание защищать семью. Я бро-
сила сумки на кухне. Хоуп пришла вслед за нами. Она подошла к ми-
кроволновке и переставила часы, затем занялась часами кухонной
плиты, которые как-то по-хитрому настраивались с помощью кнопок
для переключения температуры. Приборы показывали нули из-за сбоя
электричества, но это пугающе напоминало нам более мрачные дни.
— На ланч будет жареный сыр и хот-доги, — сказала Хоуп, раз-
гружая сумку-холодильник.
— И морковь, — добавила я. Никакие мигающие часы не сби-
ли бы меня с толку: дети должны есть овощи. Я все-таки еще не на-
столько сошла с ума, чтобы забыть об этом.
62 Глава 5

— Вареная, — отозвалась она, и сказанное ею слово равно под-

ходило для описания моркови и нашего эмоционального состояния.
Держа гвоздь в правом кулаке, словно перышко Дамбо *, я бы-
стро прошлась по первому этажу и услышала, как Дрю делает то же
самое на втором.
Дети и собака вбежали через дверь гаража. Когти Херши сту-
чали по плитке пола, словно пальцы машинистки по клавишам.
Счастливая собака чуть не повалила меня на пол, дала почесать себя
за ушами, погладить бока, а затем отправилась изучать дом, чтобы
проверить, не разбросал ли Роман свежих крошек, пока ее не было.
— Мамочка? — крикнул сверху Дрю. Я улыбнулась, впрочем,
понимая, что повод, по которому он меня позвал, не будет пово-
дом для улыбок. Мне нравилось, что дети все еще называли меня
мамочкой. От этого возникало ощущение, словно я выиграла ка-
кой-то приз в соревновании родителей.
— Роман, помоги Джаде покормить Херши и налить воду в ее
миску. И поищи ее мячик, хорошо?
— Ищи, Херши! — закричал он, падая на живот, чтобы поискать
теннисный мячик под кроватью. Несомненно, он найдет там дю-
жину игрушек и разбросает по комнате. Удивительно, что еще ни-
кто не сломал ногу, спотыкаясь о них.
Я поднялась на второй этаж, перешагивая две ступени за раз,
и притворилась, что мое сердце так громко стучит из-за спешки.
Дрю стоял в комнате Романа.
— Тут так все было, когда мы уезжали? — спросил он.
Вокруг комода валялись охапки вещей, и повсюду в беспоряд-
ке лежали игрушки.

* В мультфильме 1941 года «Дамбо» найденное слоненком «волшебное

перышко» помогает ему поверить, что он умеет летать.
 Честные люди 63

— Я упаковывала летнюю одежду и разбирала зимнюю, пока Ро-

ман искал игрушки, которые он перерос. И мы не успели закончить.
Я пожала плечами. Можно было догадаться, почему Дрю ре-
шил, что комнату разгромили.
Дрю сунул руку в правый карман и оставил ее там. У него было
собственное перо. Если он справлялся, то и я должна.
— Еще что-то? — спросила я, гордясь тем, что произнесла это
почти без фальши.
Роман залез по лестнице на четвереньках.
— Сестренка делает печенье! — сказал он и развел руки, словно
изображая огромную гору печенья.
— Сначала она делает сыр и хлеб. Потом печенье, — сказал
Дрю, дав мне время осознать, что все в порядке и нам не нужно
так сильно волноваться.
Мы не нашли в доме ничего дурного, хотя весь день раздумы-
вали, не передвинул ли кто-то мелкие вещи. Ничто не было испор-
чено или украдено. Впрочем, от нашей способности чувствовать
себя в безопасности после всех этих лет почти ничего не осталось,
и я сомневаюсь, что новое вторжение сделало бы хуже.
— Еда на столе! — позвала Хоуп. Мы поспешили к столу. Она
не любила, когда ее блюда остывали, и требовала, чтобы мы мо-
ментально являлись на зов. И поскольку она брала на себя практи-
чески всю готовку, никто не смел нарушать ее правила.
Роман и Джада ели свои хот-доги вместе с жареным сыром. Они
обмакивали эту соленую вязкую массу в кетчуп. Роман макал в кетчуп
и морковку. Пусть делает что хочет, лишь бы ел. Мои принципы не-
сколько пошатнулись. Но, как говорила моя мама, иногда надо уметь
отступать, а тихая война в моей голове отнимала у меня энергию.
В отличие от последнего ужина в лесном домике, когда мы
смеялись и вели одновременно по три разговора, этот перекус был
64 Глава 5

тихим, если не считать хруста моркови, хлюпанья кетчупа и звяка-

нья стаканов с соком.
— Мы и правда его построим, да? — Джада выпалила свой во-
прос так, словно годами ждала этого момента.
Мы все уставились на нее с широко раскрытыми глазами, пе-
рестав жевать. Затем мы синхронно моргнули и зашевелились.
На долю секунды я испытала облегчение, а потом все посмотрели
на меня, ожидая ответа. Ожидая, что я скажу «да».
Когда мой рот открывался, я собиралась спросить: «Что? Что
построим? Печенье?» Но мы теперь говорили правду. Никакого
больше «Верю-верю, сам болтун».
— Да, — сказала я. — Мы его построим.
Вот так это и произошло. Старшие дети уже проголосова-
ли. И поскольку Роман был в том возрасте, когда он предпочитал
грязь, палки и камни любым игрушкам, которые могла предложить
компания Fisher Price, мы предположили, что он также проголосо-
вал за проект двумя грязными большими пальцами.
Мы поели. Мы распаковались и запустили стирку. И впер-
вые — за сколько? Месяцы, годы, десятилетия? Впервые у меня
была безумная цель, невероятная мечта, которая заставляла меня
улыбаться и дарила мне надежду. Дети преобразились. Их нельзя
было сравнить с теми запуганными созданиями, которые отправи-
лись на загадочные каникулы всего несколько дней назад.
День благодарения.
Да, отличный день, чтобы начать.
 Глава 6
Кофе со сливками

Мои старшие дети ходили в начальную и среднюю школу, а Рома-

на еще и в планах не было. Мой второй муж, Адам, стоял перед на-
шими французскими дверями и рассматривал соседский двор. Яр-
кие югославские черты лица делали его очень привлекательным.
Темные волосы, разделенные на прямой пробор, спадали на глаза.
Если бы его руки были свободны, он бы свел их за спиной. Я по-
мню, как когда-то от этого жеста у меня подогнулись колени и все
задрожало внутри. Его левый глаз всегда немного щурился, как
будто Адам вот-вот подмигнет.
Я чистила двухсотлитровый аквариум, в основном, пото-
му что за ним было удобно прятаться, а не потому, что он так
уж нуждался в чистке. Происходило нечто важное: Адам никогда
не стоял перед окнами без серьезной причины. Каждые тридцать
секунд — я знала точное время, потому что он его отсчитывал, —
он поднимал указательный палец к окну и рисовал букву. Кто-то
снаружи наблюдал. Он заставил меня поверить в это так же, как
верил сам.
66 Глава 6

Он и правда был умен, почти что гениален. Мой собственный до-

машний Да Винчи. Он получил патенты за пригоршню остроумных
изобретений, которые действительно могли сделать мир лучше. Он
все время размышлял. Всегда шел на шаг впереди обычных людей.
Я видела несколько писем от компаний, заинтересованных
в его идеях. Письма были настоящими. И он утверждал, что вел
переговоры с бизнесменами, которые хотели получить его недав-
ний патент. Это будет нечто невероятное, говорил он. Его изобре-
тение произведет в строительной отрасли революцию, сравнимую
только с изобретением железного гвоздя. А еще он говорил, что
за ним следят из темного автомобиля, чтобы запугать его и заста-
вить продать находку за гроши.
Технические чертежи и детали приборов усеивали каждый
сантиметр его захламленного кабинета. Дюжины ручных часов
и будильников, телеграфный аппарат, который работал, когда он
его купил, жутковатые медицинские инструменты, тубусы, меха-
низмы из викторианских времен и коробки с современными элек-
троприборами — все это придавало пространству сюрреалистиче-
ский, научно-фантастический вид. Он никогда не собирал из них
ничего нового и не чинил старинные вещи, он просто раскладывал
шурупы, шестеренки, диоды и микрочипы ровными рядами на ра-
бочем столе, тщательно подписывая каждую гайку.
Детей приходилось держать подальше от этих важных экспе-
риментов, и мне тоже не позволялось ничего трогать. Джада была
еще малышкой, и она хваталась липкими ручками за металличе-
ские предметы, стоило ей подобраться поближе. Но ее было лег-
че удерживать вдали от деталей, чем Дрю, который только начал
учиться в школе и уже создавал роботов и вечные двигатели. Они,
впрочем, начали понимать, что прикосновение к запретным кон-
струкциям не стоит ударов ремня.
 Кофе со сливками 67

Кто-то всегда хотел украсть идеи, которые расцветали в его го-

лове, идеи, которые он излагал на бумаге только после того, как
они помучают его — и меня — несколько месяцев. Всего за час он
набрасывал идеи для новых джакузи, детских носков или слож-
ных лазерных сканеров. Но на самом деле он не продал ни одно-
го патента. Ни одного. И хотя я видела, что они приходят по поч-
те с золотой печатью и красной лентой, означающими, что они
официально зарегистрированы, я понятия не имела, где он их пря-
чет, после того как продемонстрирует мне и пообещает очеред-
ную победу.
Я никогда не видела машин, которые его преследовали, и не за-
мечала, чтобы кто-либо сидел в красном грузовике на заднем дворе
у соседей. Вот куда он смотрел, составляя тайное послание на окне
для человека, который прятался в том грузовике.
— Почему он не черный? — спросила я. — Мне казалось, ты го-
ворил, что тебя преследует черная машина.
— Это часть послания. Они хотят убедиться, что я их увидел.
Красный флаг, — он показал на блок кондиционера над его голо-
вой, а затем прижал указательный палец к губам, давая мне понять,
что они подслушивают. Они всегда подслушивали. А затем, слов-
но он все еще считал секунды, пока говорил со мной, он прервался,
чтобы медленно провести пальцем по стеклу и написать букву «G».
Я закинула маленькую горсть каменной соли в аквариум и на-
сыпала хлопья корма для рыбок. Он не собирался мне больше ни-
чего рассказывать, а я была не в настроении снова выслушивать,
что я недостаточно умна, чтобы понять все тонкости переговоров
на высшем уровне.
Когда я снова на него посмотрела, он сложил большой и ука-
зательный палец в форме пистолета, так же как делали мы с бра-
том, когда играли в босоногих индейцев, сражающихся с ковбоями
68 Глава 6

в сосновом лесу Висконсина. Он дернул рукой и затем ударил ука-

зательным пальцем по стеклу, снова и снова.
— Бах. Бах. Бах.
Звонил телефон, но Адам, кажется, не замечал. Я пошла в при-
хожую и прикрыла дверь, прежде чем поднять трубку.
— Это мистер Трэвис из отеля «Пибоди». Я звоню по поводу
неоплаченной задолженности, срок уже три месяца как прошел.
Я с трудом сконцентрировалась. Картинки, на которых Адам
стрелял из задней двери по красному грузовику, кружились в моей
голове в поисках объяснения, пока не уселись на жердочку.
— Но мы никогда не останавливались в «Пибоди», — наконец
сказала я. — Это какая-то ошибка.
— Нет, все верно. Передо мной лежит чек на аренду комнаты
для переговоров за тысячу двести долларов.
Он продолжал объяснять, назвал время и дату, но мне это
ни о чем не говорило. Я заметила, что он очень старается, что-
бы его голос звучал солидно, но мешал выразительный южный
акцент: «…зал Фуртона, аренда на шесть часов. Чек без пра-
ва передачи». Я услышала, как что-то стучит, словно каранда-
шом по столу, и напомнила себе, что это не удары пальца Адама
по стеклянной двери.
Я не могла спорить, но у меня не было денег на счету, чтобы
оплатить этот чек. Адам брал много отгулов, чтобы работать над
патентами. У нас будет столько денег, сколько нужно, как только
он продаст свое изобретение, обещал он. Я сделала выдох и поняла,
что все еще держу в руках трубку. Шорох и шепот на другом конце
линии удивили меня. Мистер Трэвис должен понимать, что шепот
звучит не солидно и не строго.
— Мисс Кимми помогала вашему мужу подготовить комнату,
возможно, она вам что-то объяснит.
 Кофе со сливками 69

— Да, пожалуй… — но он уже передал трубку, и я услышала

нервное, быстрое дыхание молодой женщины.
— В тот день я должна была помочь ему подготовить переговор-
ную. Он пришел на два часа раньше и уговорил половину персонала
работать на него, — она усмехнулась, но это не был веселый смех. —
Он все время подмигивал женщинам и хлопал Джеффа и Тайрона
по плечу, словно знал их всю жизнь, — ее голос превратился в ше-
пот: — Я уговорила кухню выделить ему кофе для всех гостей, хотя
он за него не заплатил. Он сказал, что дело важное — прямо-таки
очень важное, — она снова заговорила нормальным голосом.
Мои волосы встали дыбом. Конечно, это было важное дело.
Все мероприятия Адама были важными. И неудивительно, что он
очаровал всех и добился, чтобы они ему помогали, он обладал та-
кой способностью. Он внушал симпатию, доверие и казался самым
милым парнем на свете… Пока не переставал им быть.
Но она еще не закончила.
— Он назвал несколько очень важных персон из Apple, и Google,
и типа того. Важных людей. Должны были приехать боссы со всей
страны или, может, он даже сказал, со всего мира, я точно не по-
мню. Ему принадлежал патент — он даже его показал мне, пока ни-
кто не видел, — который все эти компании хотели купить. Он вы-
глядел настоящим. И не казалось, что он сумасшедший или что-то
в таком роде. По крайней мере, сначала.
О, Кимми, так всегда кажется. Они никогда не выглядят сума-
сшедшими, пока не подойдешь достаточно близко. А потом они
оказываются настолько сумасшедшими, что ты и представить
не могла.
Внезапно я разозлилась. Он все-таки сделал это. Он провер-
нул большую сделку и продал один из своих патентов, а потом
скрыл это от меня. После всех лет, что я ходила вокруг на цыпочках
70 Глава 6

и пыталась сделать его счастливым, он меня обманул. Я потеряла

дар речи, и мне показалось, что юная Кимми тоже. Но затем она
снова начала шептать так тихо, что я еле ее слышала, к тому же
от гнева кровь прилила у меня к ушам.
— Он объявил, что собрание начинается, и улыбнулся, знаете,
словно кот, который украл сметану?
Да. Я знала.
— А потом он поклонился нам — мне и Тайрону — и закрыл
двойные двери.
Ее дыхание снова стало странным, и она надолго замолчала.
— Что-то случилось? — спросила я. — Он выгнал всех вон или
что еще?
— Да. В смысле, нет, он их не выгонял, но что-то случилось.
Вернее, не случилось, — она фыркнула. — Ох, блин. Проще сразу
сказать. Никого не было. Никто не заходил в комнату до того, как
он закрыл дверь. Перед каждым креслом лежали папки — я помо-
гала ему распечатывать копии, и там были всякие графики и ци-
фры, — и у каждого кресла стояла полная чашка кофе. Мы слыша-
ли, как он говорил. Делал презентацию. Но там не было никаких
людей.
— Видеоконференция? — безнадежно спросила я.
— В зале Фуртона нет оборудования. Даже телефона нет.
И у него ничего с собой не было. И потом, кофе…
— Точно. Кофе. И бумаги, — я превратила уже три салфетки
в конфетти.
— Когда он открыл двери, Тайрон спросил, как все прошло,
и он сказал: «О, все супер». Дескать, он всех их сделал. Все вышло
даже лучше, чем он планировал. Вот что он сказал — что все про-
шло лучше, чем он думал. И потом он ушел. Он не взял с собой ни-
каких бумаг, и кофе там так холодный и стоял. Некоторые кружки
 Кофе со сливками 71

были наполовину пустые, в некоторых остался сахар и сливки, —

она засмеялась. — Ну, в смысле…
— Я поняла. Он был один в комнате все это время. Там ведь нет
других дверей?
— Нет, только главный вход и стол в середине, за ним можно
рассадить двадцать два человека. Иногда мы ставим стулья вдоль
стены, там есть место, но он не просил принести дополнительные
стулья.
— Нет, — сказала я. — Думаю, лишние стулья были не нужны, —
на самом деле я больше ее не слушала. Я не могла осознать, что
происходит. — Послушайте, я поговорю с Адамом о счете и узнáю,
что случилось.
— О боже! Мне не следовало столько рассказывать. Просто это
было так странно. Я не раскрыла никаких секретов?
— Нет, нет. Вы все сделали правильно. Мы разберемся со сче-
том. Спасибо большое, что поделились.
Я повесила трубку прежде, чем она успела сказать что-либо
еще, прежде чем она могла бы услышать крик, зарождающийся
в моей голове.
Он не продал патент. Он ничего не продал. Почему они не при-
шли, эти люди, которых он пригласил? Это не имело смысла. Он
указал неправильную дату? Не тот адрес? Все было возможно, все
что угодно. Если только на минуту не задуматься о кофе. И тогда
оставалось только одно объяснение, которое я так долго от себя
скрывала.
Поведение Адама давно вышло за рамки понятия «эксцен-
тричность». Он полностью рехнулся.
 Глава 7
План «Б» — для слабаков

Каждый вечер после того, как дети ложились спать, я работала над
книгой, которую слишком долго пыталась написать. Я продала не-
сколько средней руки романов, но мне хотелось пробиться на ры-
нок мистики для взрослых. Если бы мне это удалось, у меня появи-
лась бы надежда на совершенно иное будущее.
Стирка и распаковка вещей после нашей поездки на День благо-
дарения меня измотали, и я решила, что книга может подождать еще
вечер. Мой запас мистических романов хранился на соседней сто-
роне кровати, прямо под подушкой, и меня грела мысль, что никто
их не тронет. Теперь это была пустая сторона кровати, а не чья-то
чужая сторона, и я могла вздохнуть спокойно. Я забралась в постель
с ноутбуком, ручкой и остатком хорошего настроения с каникул.
Я начала составлять короткий список задач, которые нуж-
но было выполнить прежде, чем мы построим настоящую копию
нашего игрушечного дома. Я и правда собиралась его построить,
и это было приятно. Передо мной стояла настоящая грандиозная
цель. Она казалась чем-то живым.
 План «Б» — для слабаков 73

Список заполнил первую страницу, затем вторую и уже начал

переливаться на третью, когда я задремала. Да, было совершенно
очевидно, что мы прыгнули выше головы, но я не собиралась от-
ступать. Женщина, которая достаточно упряма, чтобы оставать-
ся с жестоким мужчиной, это женщина, которая легко не сдает-
ся. Мы справимся. Мы возьмемся за дело и будем работать, смело
глядя в будущее.
В начале четвертой страницы я написала «План „Б“». Я посмо-
трела на пустую страницу, представляя себе печальные альтерна-
тивы. Мы могли бы купить маленький домик и расставить по уг-
лам двухэтажные койки. Я могла бы писать в гардеробной или
просто отказаться от творчества и продолжить работать програм-
мисткой. Мои дети могли бы пойти в колледж, чувствуя себя сла-
быми, испуганными и маленькими, как сегодня. Я вырвала страни-
цу, смяла ее и кинула на пол.
Запасные планы — для неудачников. Для запуганных людей.
Не для тех, кто достаточно смел, чтобы вешать красные шторы
и носить блузки с V-образным вырезом. Я сказала себе, что мы уже
столкнулись с худшим, и нам больше нечего бояться. Я притвори-
лась, что поверила этому. «Пришло время выбрать, — прошептала
я. — Сделай или умри». А затем тише, шевеля губами так, что на-
ружу вырывались только шипящие звуки, я уточнила: «Это образ-
ное выражение. Сделай или умри, но не в буквальном смысле». По-
пытка отпугнуть неизбежные кошмары.
Следующая неделя была совершенно безумной, а я не из тех,
кто использует слово «безумный» не по делу. Понедельник и втор-
ник я провела, патрулируя окрестности в радиусе тридцати пяти
миль вокруг нашего дома в поисках участка. Несколько многообе-
щающих мест были забракованы из-за стоимости, одно — из-за
гнезда змей и несколько — из-за строгих местных правил, согласно
74 Глава 7

которым я была обязана нанять бригаду лицензированных строи-

телей. Я уже проверила городские законы и выяснила, что могу
лично получить разрешение на строительство и водопроводные
работы и назначить себя собственным нанимателем. Но не в каж-
дом районе могли одобрить такую самодеятельность.
На закате вторника мне пришел вал сообщений от Дрю. К тому
моменту мы с Романом почти потерялись и уже искали табличку
риелтора в канавах.
— Рисуешь чертеж дома? — спрашивал Дрю. — Где большие ли-
сты? Чертежная линейка? Механический карандаш? Где ты?
— Пора домой, — сказала я Роману, провалившемуся в сонный
транс. Я остановилась на узкой боковой дороге, по которой уже
ходила, и начала разворачиваться. Когда я снова заехала на доро-
гу, я заметила на дереве написанное от руки объявление. Размаши-
стый почерк сообщал о продаже одного акра* земли, телефонный
номер был написан неразборчиво. Участок напоминал парк, заса-
женный красивыми деревьями с твердой древесиной, и располагал-
ся на холме. С одной стороны от него был пруд, а позади начинал-
ся густой лес. Я завела машину правыми колесами в траву и вышла,
почти ожидая встретить что-то ужасное — еще одно гнездо змей,
скунсов или вампиров. Но я не встречала места прекраснее.
Я разрешила Роману вылезти и набрала номер риелтора, пока
мы пробирались через высокую траву. «Номер, который вы набра-
ли, не обслуживается. Пожалуйста…» — я набрала снова, поменяв
неразборчивый 0 на 8.
— Мы повесили объявление сегодня, — ответила мне женщи-
на с таким акцентом, что ей было впору исполнять кантри. — Мой
папа подарил мне эту землю на восемнадцатилетие, хотя я сказала,

* Приблизительно 0,4 га. Прим. ред.

 План «Б» — для слабаков 75

что и не подумаю жить рядом с ним. Это было тридцать лет назад.
А сейчас я вдруг решила продать ее.
Мы договорились о сумме прямо по телефону. Получилось
на десять тысяч долларов меньше, чем она просила, но все рав-
но на десять тысяч долларов больше, чем у меня было. Менее часа
спустя мы подписали наш примитивный, написанный от руки до-
говор на капоте моей машины. Когда я перевернула лист бумаги,
тормозя у знака «Стоп», я обнаружила, что это был чек на новые
покрышки для грузовика и сход-развал в мастерской Tire Town.
Я так расхохоталась, что из моих глаз потекли слезы. Все это было
абсурдно. Возможно, я и правда прошла через портал Дрю в парал-
лельный мир. Разве я была тем человеком, который способен за-
ключить договор о покупке акра земли на чеке за покрышки? Ро-
ман на заднем сиденье смеялся вместе со мной, и я утирала слезы,
приходя в себя. Сегодня я была именно таким человеком. Девуш-
ка, способная на спонтанные поступки, которая смотрела на меня
из зеркала заднего вида, все-таки была именно мной.
Мы с Дрю набросали черновой чертеж на столе в гостиной
на огромных листах бумаги, поглядывая на домик из палочек для
вдохновения, когда нам становилось скучно. Наши карандаши
были остро заточенными, а линии прямыми, и мы работали до са-
мого утра, чтобы убедиться, что лестница встает на место и что
нижняя лестничная площадка выходит достаточной ширины, что-
бы наверх можно было занести двуспальный матрас. К нам под-
крался Роман, он воровал у нас ластики и прятался под столом,
где жевал их, как щенок, у которого режутся зубки. Когда я в деся-
тый раз вытащила толстый розовый ластик из его слюнявых ручек,
я подняла его, чтобы показать ему дом из палочек.
— Вот что мы рисуем. Мы собираемся построить такой же дом,
только большой. Такой большой, чтобы в нем можно было жить.
76 Глава 7

— Дя, — сказал он, кивая так энергично, что у него запрыгали гла-
за. Его ноги припустились бежать еще до того, как я поставила его
на пол. Он забежал в мой почти пустой кабинет, где Хоуп и Джада ис-
кали в интернете идеи для энергосберегающего строительства. Ком-
пьютер стоял на сундуке моей прапрабабушки. Когда они находили
что-то хорошее, они кричали нам, чтобы мы это учли. Я могла пере-
ставить компьютер на стол, но их хаотические поиски, начинающие-
ся с восторгов и переходящие к спорам и обзывательствам, свели бы
меня и Дрю с ума, пока мы играли в архитекторов-любителей.
Мы уже назвали наш воображаемый дом «поместье „Черниль-
ница“». Там сбудется моя мечта зарабатывать на жизнь творче-
ством. Я уставилась на игрушечный дом, воображая, как Роман
поднимается по лестнице. Маленький мешочек разноцветных бу-
син висел на вершине лестницы. Его, наверное, прикрепил кто-то
из девочек, но я понятия не имела зачем. Другой мешочек ви-
сел над дверью в спальне Хоуп, и еще один — над задней дверью.
Странный вариант украшения. Затем я заметила несколько острых
шурупов, торчащих из стены гаража, еще больше было вокруг па-
радной двери. Маленький скейтборд загораживал гостиную.
— Да что это такое? — пробормотала я, уколовшись указатель-
ным пальцем об один из шурупов.
Дрю посмотрел на меня с полуулыбкой, которая делала его со-
всем взрослым.
— Ты нашла наши усовершенствования. Как они тебе?
— Да что это… — затем я заметила блестящий край CD-диска
возле задней двери и тут же поняла, что они сделали. — Ловушки.
— Как в фильме «Один дома». Джада повесила бусины. Хоуп при-
думала несколько реально страшных вариантов, — он покачал голо-
вой, но не прекратил улыбаться: — Вот что получается, когда воспи-
тываешь детей и одновременно сочиняешь мистические романы.
 План «Б» — для слабаков 77

— А это камеры? — я указала на шляпки желудей на каждом

внешнем углу дома, и он кивнул.
Представляете, как было бы здóрово, если бы они на самом
деле придумали это все только потому, что я писала мистику? Как
было бы здóрово, если бы им приходилось бояться только поро-
ждений фантазии?
Я снова села и стала чертить так быстро, как могла. Нам дав-
ным-давно пора было выбраться из этого дома.
В пятницу утром я захватила чертежи в копировальный центр,
прекрасно понимая, что после того, как принтер сделает линии бо-
лее темными, они начнут выглядеть именно тем, чем являются, —
карандашными рисунками дилетантов. Я взяла их с собой в банк,
куда я явилась, расправив плечи в уверенности, что моя прекрас-
ная кредитная история позволит мне быстро получить кредит. Лы-
сеющий специалист по кредитам, чьи тяжелые очки соскальзывали
на край его носа дважды каждую минуту, отказал мне и позволил
себе ухмыльнуться:
— Мы даем кредиты только лицензированным строителям. Опыт-
ным строителям, — очки соскользнули и подпрыгнули. — Я могу по-
советовать вам парочку бригад, дорогая. Они все для вас сделают.
Я испытала судьбу в еще паре банков и к последнему была на-
столько раздавлена, что моя просьба звучала скорее как жалобное
оправдание. Все во мне говорило, что мы справимся. Но, конечно,
нам нужны были деньги на стройматериалы. И мы не могли позво-
лить себе подрядчика.
В выходные я рассказала детям об отказах, изобразив все так,
будто это ерунда, делая вид, что у нас масса других вариантов, хотя
я не могла представить себе ни одного.
После того как Роман заснул в воскресенье вечером, я вспом-
нила один совет, который мне когда-то дал Джаг Фишер, мой
78 Глава 7

прежний начальник, обеспеченный владелец трех журналов. Это

был маленький человек с большими глазами, залитыми лаком се-
дыми волосами и дорогим зажимом с толстой пачкой купюр в ле-
вом переднем кармане пиджака.
— Банки — это просто, — убеждал меня он. — Нужно сделать
всего две вещи, и они дадут тебе все, чего ты хочешь. Во-первых, дай
им бумаги. Завали их бумагами. Бумаги со значками доллара повсю-
ду означают, что ты важная персона. Не имеет значения, если перед
долларами стоят минусы. Для банка все знаки доллара золотые, —
он поднял руку к своему карману, машинально похлопав по соб-
ственным долларам, что делал десятки раз в день. Он был прав: бла-
годаря деньгам он казался значительным и авторитетным. — Второе,
и это самое важное, дай надутым ублюдкам график. Время — день-
ги, и ты не хочешь, чтобы их дряхлый банк тратил твое понапрас-
ну. Ты устанавливаешь правила, а не они, — он засмеялся, качая го-
ловой и, несомненно, вспоминая кредитного специалиста, который
поправлял свои очки и корпел над бумагами, в то время как Джаг
хлопал в ладоши и командовал: «А ну, поторопитесь! У меня мало
времени. Нужно набить этот зажим для денег купюрами».
Так что я засиделась допоздна, собирая все свои налоговые
вычеты за три года, заявления о намерениях, счета, соглашения
об авторских правах на несколько скромных романов, договоры
с газетами, документацию по энергосберегающим кровельным ма-
териалам и несколько рукописных страниц моего нового мистиче-
ского романа. Это была внушительная пачка, все аккуратно подпи-
сано и разложено по конвертам и папкам. Я добавила заполненное
заявление на выдачу кредита во внушительно выглядящем банке
в центре, где у меня никогда не было счета. Вероятно, иногда я пар-
ковалась под его окнами, чтобы метнуться в книжный магазин,
но это было единственное, что могло нас хоть как-то связывать.
 План «Б» — для слабаков 79

Рано утром я надела мой серый деловой костюм, который был

мне немного тесен, пока стресс от развода не забрал у меня лиш-
ние килограммы. Я надела с ним красную блузку, потому что крас-
ный означает власть, а также потому что красный был цветом Кэ-
ролин. После того как я сделала макияж, я добавила простую нитку
жемчуга и серьги. Я купила их в обычном торговом центре, это был
не тот жемчуг, что передают дочерям по наследству, но выглядел
он как настоящий, а в этот день я планировала казаться, а не быть.
Как только дети отправились в школу, я высадила Романа в сади-
ке. Я остановилась в магазине канцтоваров и купила картонный ту-
бус, чтобы положить в него мои чертежи, а затем посидела в машине,
глубоко дыша и мечтая о том, чтобы спрятать голову между коленей
на моем тесном водительском месте. «Сделай или умри, Кара».
Дверь машины заело, но уверенный толчок плечом открыл ее.
Смотря прямо перед собой, я вошла в вестибюль банка с высоким по-
толком так, словно он мне принадлежал. Я почувствовала, что меня
заметили. Если бы у моей блузки был карман, я бы похлопала по нему
так, словно он был набит стодолларовыми купюрами. Специалист
по кредитам на первом этаже неуверенно поежился, когда увидел, что
я направляюсь к нему. Прежде чем я сказала хоть слово, он оглянулся
и указал мне пройти к главному кредитному специалисту, у которого
был кабинет с окном и тяжелой дверью вишневого дерева.
— Ротшильд, — сказал он, пожав мне руку, и не поднимаясь
из кресла. — Чем мы можем вам сегодня помочь?
Он снова уткнулся в бумаги, так что я поставила свой тубус
на стол, загородив на нем все, что он мог считать чуть более инте-
ресным, чем я.
— Я строю дом, и мне нужно, чтобы вы помогли мне покрыть
некоторые затраты на материалы. С работами у меня все решено,
и земля в моей полной собственности. Я сама буду подрядчиком.
80 Глава 7

Он откинулся назад в кресле, и, хотя он не закинул ноги на стол,

вся его поза подсказывала, что он бы так и поступил, если бы мой
тубус ему не мешал.
— Вы можете заполнить заявление и оставить его у моего ас-
систента.
Вот она, ухмылка, которой специалистов по кредитованию, на-
верное, обучают в университетах.
Я передала ему заполненное заявление. До того как он успел
его толком рассмотреть, я подвинула к нему толстую пачку бумаг
и бросила сверху три аккуратных конверта с ярлыками.
— Три года налоговых вычетов, — сказала я, затем подвинула
следующую папку. — А это анализ имущества. Копия моего черте-
жа, — я постучала по тубусу, — ваша. Я понимаю, что вам надо бу-
дет ее проверить.
Я узнала об этом в последнем банке, где меня завернули еще
до того, как подо мной успело нагреться кресло.
— А вы лицензированный строитель?
Наклонившись в кресле и опустив голову, он листал мои бума-
ги, задерживая взгляд на знаках доллара.
— Я получила разрешения. И хотя у меня нет лицензии, у меня мно-
го опыта исследования энергосберегающих моделей строительства.
Я добавила папку с информацией о системе пассивного сол-
нечного отопления к стопке, делая вид, что я прочитала о нем
хотя бы столько же, сколько одиннадцатилетняя Джада.
Но он снова передумал, его останавливал вопрос лицензии
на строительные работы. Я его теряла. Большая рыба ускользала
обратно в свой пруд.
Так близко. Я была так близко.
— Очень важно, чтобы деньги были у меня к среде, четвергу —
в самом крайнем случае. Я готова начать немедленно, — я подняла
 План «Б» — для слабаков 81

брови. — У вас же получится? Мне говорили, что вы можете пере-

вести деньги к среде.
Кто эта наглая девчонка? Уж точно не я. Не Кара, которая в ужа-
се прислушивалась к дыханию своего мужа — «Фи-фа», — пока его
большие пальцы оставляли синие следы на ее коже. У меня возник-
ло непреодолимое желание потереть шею, но я вцепилась в свою
сумочку, узкий кожаный клатч, который был бы более уместен
на коктейльной вечеринке. Но либо он, либо моя большая сумка,
полная крошек от чипсов и блокнотиков, куда я записывала инте-
ресные диалоги в очередях. Я вынула маленькую коробочку мят-
ных пастилок и протянула ее мистеру Ротшильду.
Он покачал головой и склонился над бумагами, листая их
слишком быстро, чтобы успеть что-то понять, — он просто отвле-
кал меня, пока в его голове крутились цифры и он оценивал, на-
сколько рискует, поверив мне.
Я положила пастилку на язык, хотя и не хотела: я боялась, что
либо я подавлюсь, либо, когда ментол ударит в нос, у меня польет-
ся слюна. Он вытащил один лист и повернулся вполоборота к ком-
пьютеру. Тут, наверное, на моем лице появилась та самая улыбка
кредитного специалиста, потому что он надел очки в металличе-
ской оправе, прежде чем вбить в компьютер пару цифр. Он не мог
даже толком разглядеть мои записи, не говоря о том, чтобы прове-
рить мои выкладки. Он был таким же фальшивым, как мой жемчуг.
— Вы не открывали у нас счет? — спросил он, глядя на экран,
а не на меня.
— Этот будет первым.
Он пролистнул несколько страниц, вероятно, читая их или,
по крайней мере, вычитывая самое важное. Я почти не сомнева-
лась, что он изучает мою кредитную историю, и, к счастью, с ней
все было в порядке. Я никогда не любила долги и выплачивала все
82 Глава 7

в рекордные сроки. Но кое-какие мужчины в моей жизни трати-

ли деньги направо и налево, поэтому мне было что выплачивать.
— И вы сможете сделать это немедленно? В среду? — повторила
я, надеясь, что он достаточно отвлекся, чтобы не заметить, как моя
уверенность начинает иссякать. Мой голос еще не дрожал, но уже
был немного высоковат, слишком жалобен. Я расправила плечи
и опустила подбородок, надеясь, что и голос станет ниже. — Мне
нужно закончить фундамент до Рождества. Лед все усложняет.
Он снова сел, медленно развернув ко мне кресло, как будто оно
вращалось самостоятельно. Его взгляд сфокусировался на краю
стола, покрытом царапинами, видимо, от ручек кресла. Маленькие
дефекты такого рода должны были раздражать бухгалтера-перфек-
циониста. Между нами повисла тишина, стенные часы над столом
как будто стали тикать громче. Большая стрелка в верхней части
циферблата двигалась неравномерно: два шага вперед и один на-
зад на каждую минуту.
Я моргнула, вообразив, как он вскакивает и швыряет монитор
своего компьютера через кабинет. Это была последняя соломинка!
Я представила, что он кричит, роняет свои очки на пол и его руки
тянутся к моему горлу: «О чем ты думала! Ты слишком слабая для
этого, Кара!» Но его руки подпирали подбородок. Вот еще чему, ви-
димо, их учат в бизнес-школе — принимать эту задумчивую позу,
как у роденовского «Мыслителя». Только они еще и переплетают
пальцы, как бы символизируя единство. Все как один.
— Я думаю… — сказал он медленно и разборчиво, покачивая
головой на опоре из пальцев. — Я думаю, что мы сможем это для
вас сделать.
— К среде? — спросила я, прекрасно понимаю, что дразню удачу.
Он встал и протянул руку. Как-то я ухитрилась подняться
на дрожащих ногах, чтобы ответить на его твердое рукопожатие.
 План «Б» — для слабаков 83

Его натянутая улыбка говорила, что мы теперь партнеры, но нико-

гда не будем друзьями.
— К четвергу, — сказал он, намекая мне, что с каким бы видом
я ни зашла в здание, оно мне все-таки не принадлежит. — Посиди-
те пока. Я займусь вашими бумагами.
Я вышла из парадной двери с высоко поднятой головой
и с одобренным кредитом на строительство — причем сумма была
почти на треть больше, чем я просила. Между лопатками и по зад-
ней стороне коленей у меня все еще струился пот.
— Мы сделали это! У нас есть деньги на все, что нам нужно, и еще
немного! — закричала я, как только дети зашли в дом. Я уже рассказа-
ла это Роману, но его заинтересовал только обещанный мной десерт.
Старшие дети были счастливы, но я вдруг засомневалась. Мы
радовались собственной кабале. Стройка свяжет нас по рукам
и ногам, и работа будет непростой.
— Это будет непростой год! — Дрю потер руки.
— На самом деле непростые девять месяцев, — уточнила я. —
Оказывается, стандартный кредит на строительство не выдают
на полный год.
— Тогда девять месяцев, — сказал Дрю.
Дети будут в школе весь день, а я должна сохранить мою вне-
штатную работу, чтобы оплатить счета. Это значит, что мне при-
дется весь день заниматься программированием и еще по три-че-
тыре часа писать статьи. Девять месяцев были реальным сроком…
для опытной бригады. Но для четырех детей и женщины, которая
на прошлой неделе больше часа провозилась, заменяя лампы в га-
раже, девять месяцев — это чертовски мало.
Я закрыла глаза и увидела высокий бокал с лимонадом и крас-
но-белой соломинкой, последней соломинкой. Она не пугала меня
так, как раньше.
84 Глава 7

Я облизала губы и пошла в кладовку за кувшином лимонада.

— У нас вечер мексиканской еды! — объявила я. Когда-то мы
с Адамом много занимались подводным плаванием, и мексикан-
ский город Канкун был нашим любимым местом.
— Все за дело! — сказала Хоуп, призывая сестер и брата к раз-
делочным доскам. Мы погромче включили сальсу и вместе при-
готовили огромную гору фахитас на ужин, болтая и смеясь. Я не-
вольно думала о том, не последний ли это наш праздник. Нам будет
не до пиров в следующие девять месяцев. Потом я навела порядок,
пока три старших ребенка делали домашнее задание, и в конце
концов мы забрались в машину, чтобы проехать семь миль до на-
шей земли, которая теперь официально стала нашей стройкой.
Я взяла с собой четыре шеста — на самом деле это были две
палки от швабры, распиленные пополам, — моток неоново-ро-
зовой веревки и тридцатиметровую рулетку. Солнце садилось,
но было еще достаточно светло, чтобы выбрать примерное ме-
сто для дома на возвышенности. Мы вбили палки в мягкую землю
с такой же гордостью, с какой Нил Армстронг устанавливал флаг
на Луне. У меня были смутные подозрения, что, наверное, на этой
стадии нужно использовать землемерное оборудование, чтобы
сделать фасад параллельным дороге, которая проходила пример-
но в ста метрах от него.
— Нам не нужно отмерить расстояние от дороги? — спросила
я, переходя к следующему шесту.
— Просто отмерь на глаз, — сказал Дрю, и так мы и сделали.
Прямоугольник нашей неоново-розовой веревки, натянутой
на палки от швабры, казался слишком маленьким, чтобы вме-
стить все комнаты, которые мы так старательно разметили, слиш-
ком маленьким, чтобы вместить жизнь. Я читала, что так и будет,
что первое время дом кажется слишком маленьким, а в какие-то
 План «Б» — для слабаков 85

моменты — слишком большим. Мы измерили комнаты и мебель,

поэтому я знала, что он не так мал, как кажется. Я стояла в гряз-
ном углу, где должна была прорасти моя библиотека, и смотрела
в воображаемое окно.
— Идеально, — сказала я.
— Это наш дом, — добавила Хоуп.
Затем Романа стошнило фахитас, и мы снова загрузились в ма-
шину, поражаясь тому, как быстро он заболел, и надеясь, что он
сможет вытерпеть семь миль, больше не демонстрируя нам начин-
ку фахитас и другие сюрпризы.
Фахитас мы не увидели, но сюрпризы на этом не закончились.
Всю неделю перед Рождеством мы провели в мыслях об инстру-
ментах для стройки. Я нашла человека, у которого был канавокопа-
тель, чтобы он выкопал яму под фундамент — этот процесс мы ви-
дели только на YouTube, но думали, что понимаем его суть довольно
хорошо. Мы как можно аккуратнее расставили палки от швабр, про-
ведя между ними диагональные линии в виде огромного Х. Теорети-
чески, с точки зрения пользователя из Юты лет пятидесяти под ни-
ком geo39th, если линии Х получились одной длины и параллельные
линии — тоже, то дом будет идеально ровным. Поскольку это каза-
лось важной отправной точкой, мы надеялись, что он прав.
Я приехала за полчаса до того, как должен был явиться Джим-
ми с его канавокопателем, но он все равно опередил меня на пол-
часа. Меня подвела остановка, которую я сделала, чтобы купить
еды на Рождество.
— Хотел успеть до пробок, — сказал Джимми. Или что-то
в этом роде. У него был южный акцент, а еще он непрерывно жевал
табак, шевеля седыми усами. По этим двум причинам я потратила
первые пять минут нашего разговора по телефону, пытаясь пере-
вести его слова с испанского, прежде чем поняла, что он говорит
86 Глава 7

в некотором роде по-английски. Я кивнула. Любые недопонима-

ния можно было списать на шум трактора. Он посмотрел на меня
с ухмылкой кредитного специалиста. Не было ничего странного
в том, что он приехал рано, но меня удивило, что он не начал ко-
пать. Его трактор пожирал топливо в районе ванной.
— Мел? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Нужно разметить.
— Да.
Я пнула швабру ногой. Как он мог не заметить мою розовую
веревку?
Он задрал брови, его глаза загорелись от веселья, к которому
мне придется привыкнуть.
— Нож запутается в вашей хорошенькой веревке.
Я купила веревку в магазине уцененных товаров. Там были
оранжевая и розовая веревки. Я выбрала розовый не потому, что
я девочка, а потому что она выглядела особенно яркой и не смо-
трелась как реквизит охотника. И ладно, возможно, отчасти пото-
му, что я женщина. В любом случае это была строительная верев-
ка, и я считала, что мы использовали ее правильно. Именно так
geo39th размечал фундамент у себя в Юте. Я смотрела видео, как
он натягивает веревку, больше дюжины раз. Но я взглянула на зу-
бья оранжевого ковша канавокопателя и поняла, что Джимми прав.
Мы упустили шаг — и, видимо, важный.
— Мел?
— Или баллончик с краской.
— Мел? — снова спросила я, воображая мелок Романа, кото-
рым он рисовал на асфальте, только огромного размера, и пытаясь
понять, как им можно разметить фундамент.
— Продается в пакете.
 План «Б» — для слабаков 87

Джимми вытер лицо широкими загорелыми пальцами и по-

смотрел на часы.
— Пакет мела. Подождите!
Я побежала к машине, проваливаясь по щиколотку в лужи
по пути и старательно игнорируя холодную грязь, просачиваю-
щуюся через носки. Строители не стряхивали грязь, они носили
ее как знак почета. Я открыла багажник и достала большой пакет
муки. Хорошо, что Роман рассчитывал на дюжину противней пе-
ченья в каникулы.
Я наметила линию правой ногой в моей воображаемой биб-
лиотеке, а левую поставила в сад, оторвала уголок от пакета муки
и начала пятиться, согнувшись и оставляя белую линию по кон-
турам дома. Я двигалась быстро, понимая, что время проката ка-
навокопателя идет, и не смотрела на Джимми, пока не вернулась
к начальной точке. Он помахал мне, когда я убрала веревку с пути,
оттащив ее в сторону. Палки от швабр тянулись за ней, будто рыбы
в сети. Я махнула ему в ответ, чувствуя, словно меня взяли в клуб
мужиков.
Джимми прорезал в земле идеальные канавы, и мысль, что наш
дом уже начал пускать корни в землю, потрясла меня. Закладывать
основы всегда сложно, но оно стоит того. Я смотала розовую ве-
ревку. Все нужно будет использовать по нескольку раз, чтобы уло-
житься в бюджет. Я прислонила шесты к дереву и отнесла пустой
пакет из-под муки в машину. «Самоподнимающаяся мука», — про-
читала я на этикетке. Хотелось бы надеяться.
«Если бы мечты были рыбками, мы бы все стали рыбаками», —
говорила моя бабушка. Но разве это не правда? Впрочем, я больше
особо не мечтала. Я не смотрела, как падают звезды, и не отрыва-
ла лепестки ромашки, надеясь, что со мной случится что-то хоро-
шее. Я решила построить что-то хорошее сама.
88 Глава 7

Джимми выкорчевал старый пень с гигантской корневой си-

стемой в районе нашего будущего холодильника и погрузил его
в свой трейлер рядом с канавокопателем. Мы обменялись жир-
ным слоем грязи и муки в энергичном рукопожатии, и я выписала
ему грязный чек с его именем, но без фамилии, потому что я так ее
и не разобрала, хотя просила повторить ее три раза.
— Знаете, как ставить енту арматуру? — спросил он, открыв
дверь грузовика и поставив одну ногу на мятую грязную подножку.
Я покосилась на дуб, под которым я поставила палки и поло-
жила моток розовой веревки. Толстый мешок черных прутьев ар-
матуры лежал у дуба, как комковатая подушка.
— Дерьмо, — Джимми сплюнул тошнотворного вида комок ко-
ричневой слюны. — В этой глине лучше использовать камни. У вас
там ключ бьет, — показал он на дальний угол моей прихожей. —
Носите болотники, — он засмеялся, и я к нему присоединилась.
Может, и буду носить. Может, когда я пойму, что он имеет
в виду, мне тоже станет смешно.
— Спасибо, Джимми! Я скоро позвоню, когда будем засыпать
гранитную крошку.
Он кивнул и отъехал, без сомнения, готовясь рассказать сле-
дующему клиенту смешную байку.
Я с трудом разобралась, что делать, даже с профессионалом,
который мог поправить мои ошибки. Теперь, когда я осталась одна,
вырытые под фундамент канавы выглядели зловещими, как про-
валы в подземный мир. Даже многочисленные просмотры муд-
рых обзоров от geo39th не помогли мне притвориться экспер-
том. Если бы я снова пересмотрела видео, бьюсь об заклад, я бы
заметила линию мела или краски там, где канавокопатель вгры-
зался в землю. Он, наверное, считал, что об этом незачем гово-
рить, и так любой дурак догадается. Никто бы не оставил палки
 План «Б» — для слабаков 89

и веревку в земле перед рытьем канав. Это было просто глупо.

И хотя geo39th хвалил арматуру, он не работал с красной глиной.
А что там с ключами? Я прошла вокруг канавы, моя храбрость по-
степенно раскисала, как сырая земля у меня под ногами.
Дальний угол, который вызвал у Джимми смех, был ближе все-
го к соседнему пруду. До воды оставалось еще добрых семьдесят
метров, но, без сомнения, он не ошибся. В аккуратно прорытой
траншее уже натекло как минимум сантиметров пятнадцать воды,
и она поднималась выше, превращаясь в ручей, текущий в сторо-
ну будущего фасада.
Болотники? У меня все сапоги на каблуках. Я отряхнула комок
грязи с кроссовок. Они оказались не самой подходящей обувью
для стройки.
«Посмотри только на свои ноги», — услышала я презритель-
ный голос Мэтта. И как бы я ни хотела чувствовать себя выше
и сильнее, словно после его упреков прошел миллион лет, я не мог-
ла. Я чувствовала себя спятившей теткой, неудачницей с больши-
ми ногами и маленьким-маленьким мозгом. Как мне в голову при-
шло, что я смогу построить дом? Я просто выставила себя дурой,
начав работу с самоподнимающейся рождественской муки. Спе-
циалист по кредитам подарил бы мне за это свою фирменную
усмешку — и я ее заслужила.
Я засунула грязные кроссовки в пакет и поехала домой в кол-
готках. Образ разрушенного дома Кэролин, который был совер-
шенно отчетливым в моей голове этим утром, превратился в дым-
ку. Невозможно жонглировать детьми, работой и строительством.
О чем я только думала? Мне нужно было закончить большой про-
ект по основной работе. В моем романе, на который я возлагала
такие надежды, был никудышный герой и еще более никудышный
сюжет. Подходил срок сдавать статьи в газету, и нам требовались
90 Глава 7

наличные, чтобы оплатить счета. Нам придется непросто. О чем

думал мистер Ротшильд? Они там в банке сошли с ума, раз дали
мне деньги, они сделали ставку на никудышную лошадь.
Дома меня встретила Херши, полоса шерсти у нее на спине
стояла дыбом, будто ирокез. Дом был тихим и пустым.
У меня осталось меньше часа, чтобы поработать над статьей,
прежде чем дети вернутся домой. Хоуп заберет Романа по пути,
и он будет привязчивым и назойливым после длинного дня в са-
дике. Я и сама чувствовала себя немного назойливой и привязчи-
вой, так что я это вполне заслужила. Ни одной ценной идеи в моей
голове не осталось, я была опустошенной и измученной. Редакту-
ра удавалась мне еще хуже, чем обычно, завтрашний срок сдачи
приближался с каждой минутой и казался все более нереальным.
Храбрость, которую я надеялась обрести, строя дом, не давалась
мне в руки. Мне предстояло найти ее и поймать. За пятнадцать минут
до начала вечернего хаоса я вытянулась на кровати с закрытыми гла-
зами, в голове крутились списки дел. Годы назад я прошла видеокурс
по медитации, но особо не преуспела. Но мне никогда еще не было так
важно расчистить пространство между ушами, как сегодня.
Я извлекла из памяти все, что помнила о медитации. Сжать
и разжать пальцы на ногах. Щиколотки. Кончики пальцев. Почув-
ствуйте, как теплый ветер проходит сквозь ваше тело. Яркий свет
поднялся и окутал меня. Было ли это на диске? Я почувствовала
умиротворение и поплыла куда-то, бестелесная и пустая. Мужчи-
на на диске говорил мне низким, грудным голосом, что люди часто
встречали свое истинное «я» в глубокой медитации. Мое истин-
ное «я» мастерски скрывалось, и я не была уверена, что так уж хочу
с ним встретиться. Я вздрогнула, потеряв концентрацию. Что, если
я увижу Кэролин, стоящую у окна второго этажа, обрамленного
красными шторами? Хотя я и восхищалась этой воображаемой
 План «Б» — для слабаков 91

женщиной, я боялась с ней встретиться, боялась, что она с презре-

нием посмотрит на мою слабость, мой страх.
Глубоко дыша, я чувствовала себя невесомой в центре тепло-
го света. Я открыла глаза — не по-настоящему, но в маленьком вы-
мышленном мире, — и кто-то сидел со скрещенными ногами возле
моего правого бедра, опустив голову на грудь и глядя на меня. Это
не было мое истинное «я», если только мое «я» не было пожилым
чернокожим человеком с узкими темными глазами.
Он сидел совершенно неподвижно, держа руки на коленях. Его
губы были тонкими, невыразительными, и мне показалось, что зу-
бов за ними немного. Его глаза смотрели на меня мудро и немно-
го устало. Он пытался сказать мне что-то взглядом, и я надеялась,
что это не будет очередной дурацкий секрет, который я должна ин-
туитивно понять. Я устала от закодированных посланий. Я поже-
лала, чтобы он заговорил, чтобы выдал мне главный секрет жизни.
Он не сказал ни слова, просто продолжал смотреть на меня, изред-
ка моргая — медленно, словно он засыпал и просыпался снова. Его
звали Бенджамин, я знала это, хотя он и не говорил.
«Скажи мне, что все будет в порядке. Скажи, что у меня по-
лучится. Скажи мне что-нибудь, чему я могу поверить». Но его
темные глаза видели самые дальние уголки моей души и ничего
не выдавали. Странный человек просто существовал, ничего более.
Затем Херши залаяла, входная дверь распахнулась и громко удари-
ла в стену. Яркий маленький мир исчез.
Впервые за годы я почувствовала, что дышу свободно, что
я спокойна и контролирую ситуацию. Но старик меня немного на-
пугал. Кто это был? А если мне не понравится то, что он мне ска-
жет? Я прикусила нижнюю губу. Судьба подбросила мне несколь-
ко непростых задач, и что бы ни собирался сказать старик, я это
выдержу. Я пообещала себе, что буду медитировать снова, может,
92 Глава 7

каждый день, пока не найду мое истинное «я» и не пойму, зачем

мне явился старик.
Дети рассказали про домашнее задание и школьные драмы.
Учителя отправили в отпуск в связи с расследованием, уборщик
помог ребенку с особыми потребностями после неудачного па-
дения и кто-то из подруг Джады встречался с мальчиком, кото-
рый нравился Джаде уже два года. Мы с Хоуп приготовили сви-
ные эскалопы, картошку и запеченную кукурузу, а Роман раздал
нам пластиковый торт и печенье на маленьких тарелочках, пока
мы работали. Он совсем не капризничал, но был медлительным
и притихшим, потому что не поспал днем.
После уборки мы с Дрю проехали семь миль до стройки, пока
девочки делали домашнее задание и присматривали за Романом.
Грузовик с бетоном должен был приехать на следующее утро, чтобы
залить фундамент, но прежде следовало установить арматуру. Вме-
сто ботинок или болотных сапог мы засунули ноги в высокие меш-
ки для хлеба и обвязали их резинками, а сверху натянули кроссовки.
Тонкий слой пластика спасал наши ноги от воды, но не от холода.
Даже на юге декабрь — месяц холодный. Когда мы склонились
над краем канавы, чтобы обрезать корни, было минус два граду-
са и каждую секунду становилось холоднее. К тому времени, как
мы залезли в траншею, мои ноги онемели. Дрю подавал мне трех-
метровые прутья арматуры — стальные палки толщиной око-
ло сантиметра, необходимые для укрепления бетона. Руки у меня
так задубели, что только рифленая поверхность прутьев, предна-
значенная для лучшей сцепки с бетоном, помогала мне их удер-
жать. Мы сделали четыре параллельные линии из прутьев по все-
му прямоугольнику дома и маленькому прямоугольнику крыльца.
Небольшой ключ, который нашел Джимми, превратился в фонтан.
Дрю с любовью назвал его Чернильным ручьем.
 План «Б» — для слабаков 93

Наши перчатки в лучшем случае немного защищали нас от ле-

дяной воды. Кто-то наверняка изобрел непромокаемые перчатки
для такого рода работы, но в видео, которые мы смотрели, об этом
не упоминалось. Я никогда в жизни не думала, что когда-нибудь
буду такой замерзшей и несчастной. Играть в глубоких сугробах
зимой в Висконсине было теплее, чем промокать насквозь в дека-
бре в Арканзасе. Мы использовали камни, чтобы укрепить армату-
ру, как посоветовал Джимми, но даже камни тонули в грязной зем-
ле быстрее, чем Гиллиган тонул в зыбучих песках *. Дрю настаивал
на том, что нам нужны фиксаторы арматуры, так что мы разорвали
мешок и установили несколько штук. Они напоминали небольшие
конусы с крестовинами наверху. Теоретически они были прекрас-
ны, но их маленькие верхушки исчезли в грязи прежде, чем мы до-
стигли конца первой канавы.
После заката я включила фары, и мы продолжили работать,
не особо продвигаясь. Но где-то в процессе мы поймали сме-
шинку. Кто-то из нас сказал, что Чернильный ручей превратился
в Чернильное цунами, и мы вообразили, что волны выкатывают-
ся из канав, что не было сильным преувеличением. Дрю буквально
покатился по скользкой траве, задыхаясь от смеха, а я сидела ря-
дом с ним, размазывая по щекам глину и слезы.
Наконец мы выработали систему укладки плоских камней,
на которые ставили фиксаторы для арматуры. Камни служили ми-
ниатюрными фундаментами, и арматуру хотя бы было видно по-
верх грязи.
— Ну, что я могу сказать, мы профессионально поработали
с арматурой, — произнесла я, когда снова смогла заговорить. Мои

* Герой сериала 1947 года «Остров Гиллигана» о людях, потерпевших ко-

раблекрушение.
94 Глава 7

щеки болели от смеха, и мне нравилось чувство приятной устало-

сти. Нам нужно было смеяться и работать чаще.
— Думаешь, все это выдержит «Чернильницу»? — спросил Дрю,
а потом засмеялся еще громче, задыхаясь так, что я заволновалась.
— Что? Что случилось? Еще одно Чернильное цунами? — я тоже
смеялась, но не знала, над чем.
Он покачал головой.
— Это «Утопия», — наконец сказал он между приступами сме-
ха. — Поместье «Утопия».
— Ну, вот и сказочке конец, — сказала я, сдирая перчатки и за-
таскивая грязные инструменты в багажник. Я повернула ключ, что-
бы обогреть машину, пока мы складывали вещи и ботинки в паке-
ты. Для дороги домой у нас были тапочки.
Мы посидели внутри несколько минут, фары освещали тран-
шеи, которые снова пережили волшебное превращение: теперь ка-
залось, что пространства едва ли хватит на пару комнат. Болезнен-
ный процесс согревания сосудов и нервов нас немного отрезвил.
Мой нос покалывало. Я запустила машину, и Дрю включил свет
над головой, чтобы найти телефон. Я посмотрела на свои руки
на руле и воскликнула: «О!»
Дрю подпрыгнул и разглядел в свете лампочки собственные
руки. Как и мои, они были пурпурно-серыми от кончиков пальцев
до запястий. Мы смеялись почти всю дорогу домой, едва умудря-
ясь выговаривать слова: «Перчатки! Чернила! Чернильница!»
Домой мы добрались до одиннадцати, и я надеялась, что чер-
нила отмоются, а он — что нет. Хоуп показала нам большие паль-
цы, когда мы сказали, что работы прошли отлично. Джада и Роман
давно заснули, оба в моей кровати.
Минуло почти две недели, прежде чем дело дошло до залив-
ки бетона. Сначала нам помешала буря, затем каникулы, а затем
 План «Б» — для слабаков 95

строители набрали слишком много заказов и отдали первенство

заказчикам, которых знали лучше. Задержка дала нам время на-
рисовать чертеж мастерской площадью сорок квадратных метров
для хранения инструментов и материалов. Мы понимали, что во-
зить инструменты и материалы туда-сюда между домами будет
все сложнее. Так что мы решили построить простую раму из бру-
са и подпереть ее шестами, чтобы она стояла ровно — ну, по край-
ней мере, в нашем мире любительского строительства это счита-
лось ровным. Таким образом, когда грузовик с бетоном, наконец,
заехал на длинную дорожку к дому, он мог забетонировать все сра-
зу. По крайней мере, я так думала.
На самом деле потребовались две заливки с перерывом в не-
делю. Бетон для фундамента не требовалось особо разглаживать,
нам нужна была лишь достаточно ровная поверхность, чтобы по-
ставить сверху бетонные блоки. Но заливка мастерской в конце
концов должна была стать постоянным полом, так что мы арендо-
вали плоские гладилки с длинными ручками и выровняли бетон,
как могли. Несмотря на то что я всю жизнь была перфекционист-
кой, мои принципы в последнее время пошатнулись. «Достаточ-
но хорошо», — объявила я, когда мои бицепсы уже горели, а ноги
были такими тяжелыми от прилипшего цемента, что я могла бы
легко утонуть в соседском пруду.
Мы начали тратить наш кредит, а вот стройка особо не двига-
лась. Я делала вид, что мы сможем нагнать график во время более
легких этапов строительства. Но здравый смысл подсказывал мне,
что таких этапов не будет, и мне становилось все сложнее и слож-
нее верить тому внутреннему голосу, который говорил, что мы
справимся.
 Глава 8
Черный, белый и серый

Меня разбудил звонок, и я стала ощупывать часы в поисках за-

ветной кнопки отключения будильника. Но что бы я ни нажимала,
звук не прекращался. Я села с колотящимся сердцем и поняла, что
звонит мой телефон. Мне годами никто не звонил в такое время.
Я сказала что-то вроде «Алло», отмечая спросонок, что полу-
чилось скорее «Ум-ма-о».
— Кара? Ты в порядке, дорогая?
Вот тогда я тотчас проснулась, как если бы этот голос разда-
вался в сантиметрах от моего лица и если бы в одной руке у его об-
ладателя был нож, а другой он набрасывал схему лазерного скане-
ра, чтобы произвести революцию в почтовой системе. Следующим
моим словом совершенно точно было «Дерьмо». Я села и включи-
ла ночник, ожидая увидеть, что он стоит возле кровати с безумным
блеском в карих глазах. Его там не было, конечно, потому что он го-
ворил по телефону. Его бумаги и книги лежали на полу, но его сто-
рона кровати была пустой и холодной. Когда я ушла спать, он си-
дел в кабинете. Мы шутили о погоде, и он смеялся как совершенно
 Черный, белый и серый 97

нормальный человек. Так чаще всего и происходило, нормальные

дни складывались в нормальные месяцы, пока мне не начинало
казаться, что все в порядке, пока я не начинала верить, что дело
и правда во мне, что я просто слишком сильно реагирую на то, как
много он работает. Я так сильно сжала телефон, что пластик за-
скрипел. При свете я почувствовала себя беззащитной — словно
под прицелом прожектора, — так что я выключила лампу.
— Адам? Где ты?
— Так здóрово услышать твой голос. Боже, я скучал по тебе, —
его голос звучал так, словно это был мой старый Адам, хороший,
как до всего этого безумия. — Как там дети?
— Они в порядке. В полном порядке, — я поняла, что это, вооб-
ще-то, неправда. Я никогда не была умелой актрисой, и скрывать
безумие Адама становилось все сложнее. Но он видел их сегодня
вечером за ужином и даже отчасти справился с беседой. Почему он
вел себя так, словно мы расстались на годы? Мое сердце билось так
быстро, что его трепетание показалось мне похожим на мурлыка-
нье кошки. У меня заныла голова в районе затылка, и я почувство-
вала, как пульсирует артерия на шее, словно она готовилась к уси-
ленной работе в ожидании очередной выходки Адама.
— Я так рад. Они хорошие дети. Умные.
Я скатилась с кровати и добралась до двери, а оттуда в прихо-
жую, пригибаясь, как человек, которого ударили в живот.
— Где ты, Адам? Ты в доме?
Я открыла дверь в его кабинет, в запретную зону. Адама я там
не обнаружила, и его стол был чист. Монитор и компьютер про-
пали, провода клавиатуры и мыши тянулись как длинные паль-
цы, указывающие на дверь. Моя голова раскалывалась. Я слыша-
ла, как Адам часто и тревожно дышит у телефона, но он ничего
не говорил.
98 Глава 8

Перемещаясь на цыпочках, хотя мое сердце, казалось, билось

громче, чем могли бы шуметь мои шаги, я проверила дом. Хоуп
и Дрю спали глубоким детским сном. Пол в комнате Джады был
так усыпан куклами, что я не могла подойти к ее кровати. Она пе-
ревернулась на бок и что-то пробормотала, когда я быстро вклю-
чила и выключила свет. Уже в три с половиной года она видела
во сне такие ужасные кошмары, что я не любила, когда она мне
их пересказывала. Я убеждала себя в том, что именно поэтому
днем она была такой беззаботной и счастливой: ночные демоны
прогоняли ее заботы и страхи прочь. В противном случае полу-
чалось, что она от чего-то прячется или чего-то избегает — сов-
сем как я.
— Скажи мне, что происходит, Адам. Говори со мной.
— Они подобрались слишком близко. Они стали устанавли-
вать всякое в мой компьютер. Посылают сообщения. Слова. Ци-
фры. Я не могу позволить им все заполучить. Все я не отдам. Если
они просто украдут мои мысли, украдут их прямо из моей головы,
тогда я не смогу заключить сделку. Мне нужно заработать деньги
для тебя и детей. Я позабочусь о тебе. Я могу это сделать. Я могу
позаботиться о тебе.
Устроившись в прихожей на диване так, чтобы видеть сразу
как можно больше окон и дверей, я свернулась калачиком, прижав
телефон к уху до синяков. Я могла повесить трубку. Я могла про-
сто выключить телефон. Он зашел так далеко, что ничего из того,
что я говорю, уже не имело смысла. Но я провела слишком много
лет, делая то, что я считала правильным. Безопасные вещи. Вещи,
которые были достаточно правильными, чтобы выровнять его на-
строение. «Не заводи его, только не сделай ничего, чтобы он со-
рвался», — эти слова были моей молитвой так давно, что превра-
тились в личный девиз. Я не умела думать иначе. Я так привыкла
 Черный, белый и серый 99

успокаивать и умиротворять Адама, что не знала, как бросить это

занятие, хотя мы уже обсуждали разъезд, который позволил бы
ему побыть в покое от детей и связанного с ними хаоса.
— … вот что она сказала. Так мы сделаем это завтра? — спро-
сил он.
— Прости, я еще не до конца проснулась. Сколько сейчас вре-
мени? — я посмотрела на телефон, расслабив пальцы, когда поня-
ла, насколько сильно они были сжаты, и затем проверила время.
Прилив ярости заставил меня покраснеть. Я могла бы проверить
другие часы в доме, если бы они нормально работали, если бы
Адам не переставлял их. Даже отодвинув телефон от уха, я слыша-
ла, как он вздыхает. Он хотел сказать что-то важное, и, черт возь-
ми, мне бы стоило заткнуться и выслушать его. Люди, которые от-
влекались, проявляли неуважение. А оно недопустимо. — Прости,
я не все расслышала. Сейчас два часа ночи.
— Два тридцать шесть, Кара. Два часа тридцать шесть минут, —
он тщательно выговорил слова, позволяя гневу прорываться ме-
жду слогами.
— Да, Адам, это так. Так что насчет завтра?
— Мы должны куда-то уехать. Желательно далеко. Куда-то, где
шумно, чтобы мы могли говорить. Все выходит из-под контроля.
Меня это не устраивает. Я не могу отрываться от вещей, которые
важны для меня, — от моей семьи. Вы всегда будете моей семьей.
Мы состаримся вместе, как мы всегда говорили.
Это были верные слова, но я слышала, как его кулак бьет
по столу примерно на каждом пятом слове. После каждого уда-
ра раздавался металлический звук, словно ложка подпрыгивала
на столе. Я подтянула к себе шерстяное одеяло с пуфа для ног и на-
крылась им как палаткой. Я немедленно почувствовала себя лучше.
Под защитой. Пуленепробиваемой.
100 Глава 8

— Мы еще не приняли решения. Давай поговорим об этом

дома. Я не могу просто бросить детей. Почему тебя нет дома? Куда
ты ушел? — я задержала дыхание, ожидая бури.
— Помнишь, когда мы решили, что Канкуну не сравниться с Ка-
сумелем, и отправились в поездку, чтобы понырять? Двадцать семь
часов на такси, автобусе, велотакси, пароме, такси, лодке, — он рас-
смеялся, неторопливо и искренне. — А на обратном пути смыть
и повторить. Плавание было великолепным, но ты так разболелась.
Это была совершенно невероятная поездка. Мы отправились
в путь вдвоем, чтобы побыть вместе, чтобы сохранить нашу лю-
бовь. Тогда и дома дела шли не так уж плохо. Он всего лишь слиш-
ком часто поглядывал в зеркало заднего вида и заполнял слишком
много желтых линованных блокнотов точками и линиями. Тогда
еще показался только самый краешек его безумия, и все поступ-
ки Адама еще можно было объяснить. Он выглядел скорее эксцен-
тричным и обаятельным, чем полоумным. Старые добрые времена.
— Был ли хоть один берег, на который тебя не тошнило с борта
лодки, место, которое ты упустила? Может, тебя и под водой ука-
чивало? — он снова рассмеялся, его кулак стучал все чаще, и лож-
ка танцевала, звеня.
Он смеялся так громко, что смех в конце концов превратил-
ся в резкие горловые щелчки, а потом обратно в гортанный хохот.
— Помнишь старика с длинными волосами, который кор-
мил тебя виноградом? «Вы почувствуете себя лучше», — сказал
он. Но ты выблевала все с кормы прежде, чем он взял следующую
гроздь. Вот же упрямый старый хиппи.
Больше он не смеялся, и я знала почему. Он отыскивал связи
и находил их. Тот худой старик, настолько обгоревший на солн-
це, что мог бы попасть на плакат об опасности рака кожи, теперь
стал одним из них, частью заговора с целью похитить у Адама
 Черный, белый и серый 101

изобретение, стоившее миллионы. Он был больше не просто ста-

риком с виноградом, он был вором, одним из длинной череды
шпионов, первые из которых появились еще в детстве Адама.
— Мне нужно немного поспать, — сказала я. — У детей все в по-
рядке. У нас все в порядке. Давай оставим все как есть. Вернись
домой и поспи. Я не хочу больше об этом говорить. Не сейчас, —
я услышала, как он сделал глубокий вдох, наполняя легкие почти
до разрыва, но я успела добавить: — И мы никуда не едем завтра.
— Ты не сможешь меня заткнуть. Ты — моя семья. Если
мы не будем вместе, мы не будем в безопасности. Никто из вас
не в безопасности, Кара. Ни ты, ни дети. Вы можете умереть! Ты
этого хочешь? Ты хочешь умереть, Кара?
— Нам нужно отдохнуть. Слишком поздно, и никто из нас тол-
ком не соображает, — это была ложь. Я соображала прекрасно —
кристально ясно. Я думала о том, что он может сделать со мной,
с детьми. Как легко будет его разуму соскользнуть еще глубже в про-
пасть. Я думала о том, как хорошо, что он от меня уехал. В болезни
и здравии, да, я поклялась, я знаю, но я не клялась жизнью моих детей.
Я знала тогда, что он должен уйти. Завтра он должен уйти навсегда.
Он демонстративно фальшиво фыркнул и рассмеялся. Даже
искаженный и приглушенный мобильным телефоном звук меня
напугал. Я отключила телефон. У меня так тряслись руки, что
я не с первого раза сумела нажать кнопку. Тишина в эфире.
Его истории всегда звучали убедительно. Они были подробны-
ми и последовательными, в них участвовало множество прекрасно
продуманных персонажей. Когда я первый раз повела его к психиа-
тру, я сделала это, думая, что он страдает от стресса на работе. Мне
и в голову не приходило, что он не работал. Годы спустя я размыш-
ляла о дюжинах ситуаций, дюжинах людей, даже целых семьях —
существовали ли они вне головы Адама.
102 Глава 8

Возможно, если бы мне удалось привести его к врачу еще хотя бы

пару раз, психиатр заметил бы несостыковки, но Адам яростно от-
казывался вернуться или принимать любые лекарства. Психиатр
и лекарства были частью коварного плана, сказал он. Психиатр хо-
тел украсть его идеи, как и коллеги Адама, как работник в банке, как
наши соседи. Я подыгрывала ему, чтобы моего имени не оказалось
в списке врагов, но эта тактика перестала работать. Рано или поздно
дело дошло бы до меня. Я чувствовала себя очень маленькой, пони-
мая, насколько большой была его проблема. Окно в прихожей слу-
жило прекрасной рамой месяцу, и меня это злило. Как смела луна ви-
сеть там, такая красивая, как будто кто-то только что не прокричал:
«Ты хочешь умереть, Кара?» Не просто случайный кто-то, но чело-
век, который так много обещал и верил, что говорил правду, и, воз-
можно, сдержал бы все свои обещания, если бы только его разум
не ушел в пике. Я плотно закуталась в шерстяное одеяло, вернулась
в свою комнату, устроилась на горе подушек и держала себя в руках.
Я подумала о том, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, но кого
я могла позвать, чтобы не стало еще хуже? Вызов полиции, психиа-
тра или даже матери Адама его только разозлит. К тому же я уже
была ученой. Доносчику первый кнут, и никто, даже собственная се-
мья, тебя не спасет. Сон был рядом, но дотянуться до него я не мог-
ла, так что я попыталась глубоко дышать и расслабить каждый му-
скул, начиная с пальцев ног. К тому времени, как я достигла шеи,
я была в спокойном, мирном месте, куда привела меня медитация.
Когда Адам отпер входную дверь, я проснулась и посмотре-
ла на телефон. Было четыре часа, и определитель номера показы-
вал девяносто семь пропущенных вызовов с неизвестного номера.
Адам не зашел в спальню, и я снова заснула вместо того, чтобы зай-
ти к нему, когда услышала, что открывается дверь кабинета. У меня
не было сил слушать очередной приступ параноидального бреда.
 Черный, белый и серый 103

Следующий звонок оказался звуком будильника, и у меня

не было времени дремать. Я разбудила Хоуп и Дрю в школу и по-
ставила на стол завтрак. Джада могла поспать подольше: я отвози-
ла ее в садик перед тем, как шла на занятия в колледж. У меня све-
ло внутренности при мысли, что мне нужно зайти и сказать Адаму,
что он должен уйти.
Он не ответил, ни когда я постучала в дверь его кабинета,
ни когда я толкнула ее и позвала его по имени. Я почувствовала
странный кислый запах, который подсказал мне: что-то случи-
лось — еще до того, как я смогла увидеть, что именно. Я сделала
шаг назад, потянув дверь за собой. Я не желала ничего знать. Мне
хотелось плотно закрыть дверь и никогда больше ее не открывать.
Но, конечно, я не могла так поступить, поэтому я снова толкнула
дверь и быстро вошла.
Он сидел на маленьком зеленом диване в одном белье, опу-
стив голову на грудь. Как будто спал. Но он не спал. Дюжина банок
из-под таблеток лежала на диване рядом с ним. Горсти таблеток
рассыпались по полу и подушкам, яркие краски жизни и смерти.
Его вырвало ему на грудь и на подушку, на которой я когда-то вы-
шила стихи. Желтый линованный блокнот лежал на его левом бед-
ре. Никаких бизнес-планов, никаких уравнений, никаких идей для
патента. Это была записка о самоубийстве с таким безумным со-
держанием, что она читалась как сценарий дурного фильма.
Часть меня испытала облегчение при мысли, что он наконец
упокоился.
Я поняла, что изначальный план самоубийства был другим. Ря-
дом с Адамом лежали длинный меч и короткий подводный нож.
На полу валялась книга о ритуальных самоубийствах в Японии, ко-
торые совершались ударом меча в живот. Он когда-то рассказывал
мне, что считает это хорошим способом покончить с собой.
104 Глава 8

Я заметила, что он слабо дышал. Его грудь поднималась и опу-

скалась. Я осмотрела комнату, изучая все, кроме его груди, думая
обо всем, кроме решения, которое я должна была принять. Еще
недавно я бы сказала, что думать нечего, я должна попытаться
его спасти. Но это было до того, как я поняла, что каждый новый
день становится для него и для всех вокруг него пыткой. Это было
до того, как я узнала, что должна заставить его уйти и что даже то-
гда он, возможно, никогда не перестанет мучить нас.
Если бы я ушла и закрыла дверь, подождала немного дольше,
он бы получил то, что хотел. Не было бы это милосердным поступ-
ком? Я размышляла куда быстрее, чем мне показалось. Я верну-
лась в спальню, набрала 911 и обнаружила, что мне сложнее издать
что-то большее, чем шепот или писк.
Затем я вышла в кухню, где дети все еще ели свои хлопья.
— Адам заболел, и за ним едет скорая помощь, — сказала я. —
Но все будет хорошо.
Хоуп и Дрю кивнули, понимая по моему лицу, что я вру, и не за-
давая вопросы, на которые им бы все равно честно не ответили. То-
гда я позвонила маме, и она приехала вслед за скорой, в рабочей
одежде. Она отвела старших детей в школу и поиграла с Джадой,
пока медики выкатывали Адама из дома. Он не проснулся и не по-
шевелил и мускулом. Я до сих пор не знаю, не было ли трусостью
с моей стороны то, что я не дала ему умереть.
Высокий стройный полицейский задавал мне неприятные во-
просы, и у меня не было сил что-то ему объяснять. Никто не заме-
чал, что я в шоке, пока мама не укрыла меня одеялом и не обняла.
Тогда я, наконец, начала разваливаться на части.
К тому времени, как полиция ухала, приехала мать Адама.
Я не хотела видеть ее в доме, возможно, потому что внутри я чув-
ствовала себя виноватой. Я выбежала на улицу босиком и в пижаме.
 Черный, белый и серый 105

Было довольно холодно, и я пожалела, что не накинула пальто,

но не вернулась назад. Ивана, мать Адама, припарковалась перед-
ними колесами на бордюре возле гаража, одно заднее колесо оста-
лось на дороге, другое заехало на газон. Она стояла, прижав к уху
телефон, держа руку на шее, комкая золотую шаль, которая подо-
шла бы к коктейльному платью. Вечерний макияж размазан, воло-
сы в беспорядке, в глазах исступление. Список прегрешений про-
тив чувства стиля дополняла пара тонких домашних шлепанцев,
отделанных мехом. В нормальных обстоятельствах Ивана Петро-
вич не допустила бы ничего подобного.
— Нет, Софи. Мы не собираемся сидеть и ждать, — сказала она,
потом оскалилась на телефон и отсоединилась, нажав на кнопку
несколько лишних раз.
— Что…?
— Ты знаешь, что происходит? Почему он сделал это? Что он
написал? — ее глаза были огромными и не мигали.
Мое сердце болело за нее. Если бы что-то плохое случилось
с моим сыном, я бы чувствовала себя точно так же.
— Я не знаю. Он куда-то уехал прошлой ночью и позвонил,
но говорил бессмыслицу. Он вел себя как… Я думаю, «как сума-
сшедший» — правильное определение. Это случилось после полу-
ночи, и я не ответила, когда он перезвонил. Он говорил… Он гово-
рил плохие вещи. Это был безумный разговор.
Ее телефон зазвонил, и она втянула воздух сквозь зубы.
— Это Кревиц. Констебль Кревиц.
Она уставилась на экран, побледнев, словно вот-вот упадет
в обморок. Она явно была не в состоянии ответить.
— Присядьте, — приказала я. — Дайте мне телефон и сядьте.
Он протянула мне телефон, прямой рукой, и как только я его
взяла, она обошла машину, чтобы сесть на водительское сиденье.
106 Глава 8

Я не успела задуматься над тем, что она впервые прислушалась

к какому-либо моему предложению.
— Алло? Это Кара.
— Он жив и разговаривает. Просто подумал, что вы хотели бы
знать.
— Спасибо, — я почувствовала облегчение и сама этому уди-
вилась. — Что он говорит? — спросила я, наивно надеясь, что это
что-то прояснит, сделает ситуацию более нормальной.
Констебль вздохнул, вероятно, сожалея о том, что взялся
за доброе дело.
— Он сказал, что не планировал просыпаться, — он дал мне не-
сколько секунд. — Он не смог сказать нам, сколько и чего он при-
нял. У него был большой набор. В основном, рецептурные препа-
раты, в основном, не его.
— Я передам Иване, что он очнулся, — сказала я, наклоняясь
вбок, пока мне не пришлось опереться об машину, чтобы не упасть.
— Что? Говори громче.
— Спасибо.
— Есть еще кое-что, но, гм, я не понимаю, что это за чертов-
щина.
Он колебался на протяжении по крайней мере трех медленных
вдохов, и я использовала это время, чтобы самой глубоко вдохнуть,
чтобы темные круги исчезли перед моими глазами.
— Что вы узнали? — прошептала я, представляя себе всякие
ужасы.
— Парень по соседству от вас сказал, что он практически вы-
бил его дверь прошлой ночью. Они однажды говорили о газоно-
косилках, но не знали друг друга толком. Адам сказал, что ему нуж-
ны бумага, ручка и телефон. Он заполнил два блокнота записями
и сделал несколько звонков. Сосед просто дал ему все это и снова
 Черный, белый и серый 107

лег спать, но когда он увидел скорую и полицейскую мигалку воз-

ле вашего дома, то решил, что должен обо всем рассказать и пере-
дать нам блокноты.
Я услышала, как он снова делает глубокий вдох, и подумала, на-
сколько все должно быть плохо, чтобы расстроить полицейского.
Затем Херши прижалась к моей ноге, и я вспомнила, как плохо все
бывало.
— Сосед говорит, что его кошка спала в той комнате, это дру-
желюбная кошка, которая всех любит. Но сегодня утром она все-
го боится, прячется, и они не могут к ней подойти. У нее из спи-
ны выдран клок шерсти. Сосед в ужасе и не знает, что и подумать.
Голос констебля был ровным, словно он старался стереть об-
разы из своего воображения.
— Я понятия не имею, что все это значит, — сказала я. — Он
оставлял послания людям, и он думает, что ему тоже оставляют
послания.
— Господи. Кто оставляет, инопланетяне или еще кто?
— Обычные люди. Бизнесмены. Но мне нужно рассказать Ива-
не, что случилось. Как он — что-то еще происходит?
— Нет. И этого достаточно, правда? Господи. Чертова бедная
кошка… Скажите Иване, что я встречусь с ней в больнице. Нам
нужно заявление по поводу… Я позвоню вам попозже.
Я отключилась и открыла пассажирскую дверь машины. Ивана
положила голову на руль. Ее губы шевелились.
— Он в порядке. Он проснулся, и они с ним немного поговорили.
— Поедем со мной, — она еще не умоляла, но была близка
к этому.
Я хотела успокоить эту несчастную мать. Я хотела поддержать
ее, хотя она никогда не помогала мне. Но мне нужно было позабо-
титься о собственных детях.
108 Глава 8

— Дети, Ивана. Я не могу оставить Джаду. Мне некому…

Она помахала рукой, отпуская меня, и снова прижалась го-
ловой к спинке сиденья. С глубоким вздохом, от которого ее лег-
кие, наверное, расправились, она снова стала собой. Плечи назад,
подбородок вверх, стальная женщина. Югославская аристократка.
Она взяла свой телефон из моей вялой руки и помахала мне. Я вы-
шла, она завела машину, и я едва успела закрыть дверь, когда она
начала выезжать задним ходом со двора.
Мне стало стыдно от того, что я с ней не поехала. Предательница.
Я жалела Ивану, невзирая на всю ее холодность. Ей было не-
куда деваться ни от приступов его творческого безумия, ни от де-
прессивной ярости. И хотя я надеялась, что ей удастся убедить его
начать лечение, я знала, что его гнев и издевки сломят ее, как сло-
мили меня. Жить с ним было невесело. Перепады его настроения —
от мрака к вспышкам гнева — делали напряженным и хаотичным
любой день. Адской пыткой были и его недельные приступы мол-
чания. Он умел своим пристальным взглядом каждую минуту на-
поминать тебе о том, что ты разочаровала его каким-то образом,
но как именно — никогда не узнаешь.
Что-то должно было рухнуть, так пусть это будут мои отноше-
ния с Адамом. Он стал слишком опасен. Голоса могли велеть ему
оборвать мою жизнь, или жизни детей, или даже спалить дотла
весь дом. Я видела, что он упал в темную бездну безумия, и не была
уверена, что он выкарабкается.
После того как Джада села смотреть мультики, а старшие дети
ушли в школу, я обнаружила, что мой ноутбук раскрыли и выпо-
трошили. Жесткого диска больше не было. Мои задания, книга,
которую я начала писать, и сотни фотографий пропали. Возмож-
но, он выбросил их в канаву, или сжег, или что там от него потре-
бовали голоса ради того, чтобы сбить людей в грузовиках со следа.
 Черный, белый и серый 109

Джада помогла мне испечь мое любимое шоколадное печенье,

потому что мне нужны были калории, чтобы справиться со стрессом.
Моя мама позвонила поздно вечером. Как специалистке в об-
ласти психотерапии, ей позволили повидать Адама во время ланча.
— Ты должна принять решение, — сказала она. — Он кое-что
мне рассказал, и я вижу, что все куда серьезнее, чем мы с тобой
подозревали. Ему нужно отправиться в государственную клинику.
Я позвонила и добилась для него места, но он не пойдет по доброй
воле. Либо ты подпишешь согласие на его госпитализацию, либо
его должны будут выписать.
— Он с ума сойдет, если я это сделаю. Кто знает, что…
— Он уже сошел с ума, Кара.
— Потому что я позвала на помощь.
Она замолчала, ожидая моего решения. Она не собиралась по-
вторять. Я знала, когда набрала 911, что меня ждут неприятности.
Что так, что эдак — я была виновата.
— И что тогда будет? — спросила я, хотя уже примерно пред-
ставляла, как работает государственная психиатрическая помощь.
— После того как его туда отправят, он не сможет выйти, пока
они не разрешат. Ты не сможешь его забрать. Никто не сможет. От-
менить это непросто.
Я почувствовала облегчение. Ему помогут, дадут волшебную
таблетку, которая прояснит его разум… И это снимет с меня от-
ветственность. Но передать его врачам, чтобы они с ним разби-
рались, казалось слишком легким выходом. Словно я вру, чтобы
спасти меня и детей.
— Я думаю, у него биполярное расстройство. Очень сильное.
Он надолго там засядет, — сказала я, боясь и надеясь.
— Теоретически да, — продолжила мама. — Но ведь он бро-
сил работу, и у него нет страховки. Они продержат его, пока он
110 Глава 8

не придет в норму, и тогда, поскольку есть дюжины людей, кото-

рые ждут, пока освободится место, они отправят его домой.
— Домой? — только не в мой дом. Больше никогда. Я не могу.
Я пыталась представить, как работает государственная боль-
ница. Они дадут ему таблетки, чтобы успокоить его и приглушить
паранойю. Он бросит их, не пройдет и дня или двух после выпис-
ки. Сначала я буду присматривать за ним, чтобы убедиться, что
он принимает их утром и вечером. Но потом я начну верить, что
все хорошо. Дела все лучше. И вот как-нибудь ночью в 3:25 тон-
кое щупальце паранойи проскользнет мимо таблеток и прошепчет
ему, что он не должен их принимать. Он услышит, что лекарство —
это яд, или способ контролировать его, или часть заговора с целью
приглушить его творческий ум. Он пропустит несколько приемов,
чтобы просто проверить идею, и когда его мания вернется и возне-
сет его на вершину мира, он решит, вне всякого сомнения, что таб-
летки ему принимать нельзя, и на этом все кончится. И снова при-
дут веселые времена. Примерно такие, как сегодня.
Время. Я должна была купить немного времени, чтобы соста-
вить план.
— Я приеду через двадцать минут и все подпишу.
 Глава 9
Мастерская вместо мастеров

В первую ночь рождественских каникул я не могла заснуть, даже

после того, как дочитала старый роман Стивена Кинга и начала по-
следний том Демилля. Мне нравилось читать о событиях, которые
не имели абсолютно ничего общего с моей жизнью, и фантастич-
ность историй я считала их преимуществом. Роман уснул позже,
чем обычно, потому что поздно лег днем, и теперь он сопел на дру-
гой стороне моей кровати и скидывал с себя одеяло быстрее, чем
я успевала накрыть его озябшие ножки.
Я обновила список задач на стройке и добавила в телефоне не-
сколько заметок к документу, посвященному моему мистическо-
му роману. Но песочный человечек все еще отказывался меня на-
вестить. Я бы хотела обвинить в этом двойную порцию пирога,
но знала, что бессонница, вызванная перееданием, это проблема
людей, ведущих куда более простую жизнь.
Заливка фундамента отрезвила меня. Проект был не просто
в миллион раз сложнее, чем я воображала, он был лишь метафо-
рой того, что мне на самом деле предстояло сделать. Я обманом
112 Глава 9

заставила себя поверить, что, построив дом, мы перестроим нашу

семью. Дом и семья — две совершенно разные сущности, и им
нужны разные ресурсы. И я понимала, что взялась за непосиль-
ную задачу в обоих случаях, как если бы я завела в качестве питом-
цев одновременно сенбернара и слона.
Мне нужно было помедитировать, найти мир внутри себя и из-
бавиться от прошлого прежде, чем строить будущее. Но я боялась
того, что я могла встретить, если бы снова оказалась в том яр-
ком мире, куда я попадала, когда расслаблялась и позволяла себе
плыть по течению. Если конкретнее, я боялась тех, кого я могла
там встретить. У меня больше не было подруг, а теперь меня пуга-
ли и двое воображаемых людей, которых я считала своими союз-
никами. Я страшилась встретиться с ними точно так же, как стра-
шилась повторения кошмара с незапирающейся дверью.
Кэролин была моим вдохновением, она была сильной женщиной,
которая не боялась высказывать свое мнение, защищать себя, стро-
ить новую жизнь, когда старая разваливалась на куски. Я представ-
ляла, что она поддерживает меня, дает мне опору, когда я чувствую
себя одиноко. Но каким-то образом постепенно из голоса поддерж-
ки она превратилась в гневный шепот, и я начала подозревать, что она
была чем-то бóльшим, чем темная сторона моего собственного разу-
ма. Чтобы изгнать Кэролин или хотя бы заново открыть для себя ее
положительные качества, мне нужно было встретиться лицом к лицу
с другим беспокоящим меня призраком — Бенджамином.
Худой, словно выветрившийся на солнце старик видел меня
насквозь. Он видел мою не физическую, а душевную наготу, и это
было страшнее, чем продемонстрировать растяжки на животе или
родинку под правой грудью. Я начала расставаться с чувством,
что я жертва Адама и Мэтта, и это было неплохо, но меня пугало
собственное темное желание мести. Я не могла долго все валить
 Мастерская вместо мастеров 113

на Кэролин, которую сама и выдумала. А раз оно изначально

и полностью было моим собственным желанием, то, значит, Бен-
джамин знал об этих мыслях. Бенджамин узнает обо всем: и о том,
что я оставалась с Адамом и позволяла его безумию вредить де-
тям, и о том, что я не бросила Мэтта даже после того, как он швы-
рял меня беременную об стены или оставлял синяки на моей шее.
Я представляла, как он осуждающе нахмурится, с отвращением от-
вернется и скажет: «Бери пример с Кэролин. Она бы никогда в та-
кое не ввязалась. Кэролин, подойди сюда, дорогая. Покажи Каре,
как разобраться с этой заварухой. Сжалься над ней».
Даже не подумав о том, что мое беспокойство может его при-
звать, я натянула одеяло до подбородка и соскользнула прямо в мир
медитации вместо сна. Свет в этом мире был таким теплым и при-
ветливым, что я забыла про страх. Кэролин, как обычно, оставалась
невидимкой, но Бенджамин был на месте, он сидел, скрестив ноги,
и смотрел мне в глаза. Я не хотела его бояться, я хотела, чтобы он за-
говорил. Так что я сделала единственную вещь, которая пришла мне
в голову, трюк, которому мой дедушка научил меня много лет назад:
я отняла у моего врага его козырь. Никто не сможет заставить меня
чувствовать себя парализованной страхом или манипулировать мо-
ими тайнами, если у меня их не будет. Я открыла мой разум и при-
ветствовала старика, раскрыв все секреты.
— Вперед, — сказала я. — Взвесь хорошее и плохое во мне.
После того как он заглянет в каждый угол, я смогу покинуть
это кошмарное место. Если ему не понравится то, что он увидит,
то пусть проваливает. Он был частью моего собственного разума,
порождением моего подсознания, а значит, я смогу вышвырнуть его,
если захочу. Как только я подумала об этом, я поняла, что не права.
Я не создавала Бенджамина, он просто существовал, и я не могла из-
бавиться от него, так же как не могла заставить его говорить.
114 Глава 9

Наверное, я выглядела как бунтующий подросток, когда задра-

ла подбородок повыше и отвела глаза.
— Что ж, вот она я, черт побери. Я — это я, и я — это то, что
я совершила. Прими это или оставь меня в покое.
Бенджамин не пошевелился, просто смотрел на меня, и толь-
ко его замедленные движения век доказывали, что он не был ста-
туей. Его губы не скривились в отвращении, и его брови остава-
лись ровными, расслабленными. Морщины на его лбу появились
из-за возраста и привычки улыбаться, а не от недовольства. У меня
было ощущение, что он не только смотрит на меня, но и присма-
тривает за мной, и тогда я заснула. Кошмаров не было, как и нота-
ций от Кэролин, и я поняла тогда, что ее недовольство и мои стра-
хи — это разные вещи.
Когда я проснулась, Роман и Джада играли на втором этаже.
Солнце встало, но это был облачный, серый зимний день из тех,
что созданы для дремоты, просмотра кинофильмов и чашек го-
рячего чая, горячего кофе и горячего какао. Не для нас, конечно,
а для других людей. Для тех, чьи дома строили специалисты.
Я сделала кофе, смеясь над тем, каким важным стал этот тем-
ный напиток. Я никогда не была любительницей кофе, только из-
редка делала маленькие глотки и только тогда, когда в нем было
больше сливок, чем кофе. Я еще не дошла до черного кофе, но уже
приближалась к мейнстриму, добавляя лишь каплю сливок и по-
чти отказавшись от сахара. Джада и Роман съехали по лестнице
на попах, толстые пижамные штаны превратили ступеньки в гор-
ку. И все-таки, на мой взгляд, это было больнее, чем любой шлепок,
который они могли бы у меня получить.
— Пирог! Я хочу яблоковый пирог и говяжину! — закричал Ро-
ман, победоносно воздев правую руку так, словно он лично изло-
вил этого неведомого зверя.
 Мастерская вместо мастеров 115

— Именно для того и придуман рождественский пирог, — ска-

зала я, отрезая себе ломтик яблока. — Чтобы им завтракать, —
я всегда начинала рано выпекать десерты, чтобы потом растянуть
их на все каникулы. — Но тебе придется подождать, пока придет
Санта, говяжина будет готова только после этого.
Хоуп присоединилась к нам, сделав на завтрак тарелку бурри-
то с мясом и фасолью. У Джады были хлопья и несколько свежих
ягод клюквы в молоке вместо клубники. Мы все посмеялись над ее
недовольным лицом, когда она съела первую ягоду, и еще больше,
когда она упрямо прожевала вторую. Не все ягоды созданы равны-
ми, милое дитя.
Я посмотрела на дверь в комнату Дрю на втором этаже, наде-
ясь, что он присоединится к нам, но зная, что он, скорее всего, по-
дождет, пока кухня опустеет. И тогда он нальет себе кружку кофе,
более черного и мужественного, чем мой, и унесет его наверх, что-
бы выпить перед компьютером.
Мы с Херши быстро осмотрели переднее и заднее крыльцо
в поисках всего, что может быть не в порядке. Затем я развернула
чертеж мастерской на столе и стерла окно. Все окна, что я видела
в мастерских, вечно были завалены поленницами дров или короб-
ками гвоздей. Мы проведем электричество для ламп под потол-
ком, а еще установим гаражную дверь: она будет пропускать до-
статочно света, и в нее можно закатить газонокосилку. Кроме того,
меня пугала мысль о монтаже окон и дверей. Чем всего меньше,
тем проще. Брус нам уже привезли, обернув пластиковыми лента-
ми, словно гигантский подарок. Строительство мастерской будет
отличной практикой, словно подготовка мини-дома.
Дрю, наконец, спустился за чашкой кофе и встал с ней у меня
за плечом, разглядывая чертежи, которые мы нарисовали на об-
ратной стороне домашнего задания Джады по математике.
116 Глава 9

— Хочешь испытать сегодня пневматический молоток? — спро-

сила я, ожидая протеста.
— Конечно. Во сколько? — спросил он, выпрямляясь.
— Давайте оденемся и пойдем. Тут все равно нечего делать.
Дети натянули рабочую одежду и старые пальто быстрее, чем
когда-либо на моей памяти собирались в школу. Я подумала, бу-
дут ли они так торопиться взять в руки молоток или гвозди через
месяц или шесть месяцев спустя. Прелесть новизны иссякнет для
всех нас, но, надеюсь, мы не утратим нашу целеустремленность.
Если дети сдадутся, я не смогу закончить стройку одна. Никакого
плана «Б». Другого выхода нет.
Город не разрешил бы мне установить врéменную опору для
электрической проводки, что, наверное, было разумно. Так что
я вызвала электрика, который пообещал, что возьмет недоро-
го, если я закуплю компоненты и все подготовлю. Я сделала свою
часть работы, даже прикрепила коробку счетчика к столбу и ис-
пользовала бур, чтобы вырыть яму под столб — вот этим я бы
предпочла не заниматься больше никогда: в красной глине было
больше кварца на квадратный дециметр, чем шоколадных крошек
в печенье, которое готовила Хоуп. Прошли недели, а электрик все
откладывал свой визит, и мы остались без электричества и не мог-
ли подключить ни освещение, ни инструменты.
Щедрый сосед, Тимоти, предложил нам проложить удлини-
тель вдоль холма, мимо его пруда и к его насосной станции, что-
бы можно было пользоваться инструментами, пока нас не подклю-
чат. Тимоти был долговязым янки, который настолько прижился
на юге, что посадил в своем саду бамию и коровий горох и приоб-
рел псевдоюжный выговор, забавлявший меня полным отсутстви-
ем грамматических ошибок. Я не собиралась соглашаться на его
щедрое предложение, но тем холодным декабрьским утром мы
 Мастерская вместо мастеров 117

поступили именно так. Я подключила и запустила маленький воз-

душный компрессор, который купила в хозяйственном магазине
со скидкой. Дрю с горящими глазами подключил к нему пневмати-
ческий молоток. Я притворилась, что полагаюсь на него, так как он
был единственным, кто прочитал инструкцию. Но на самом деле
этот безумно выглядящий инструмент вызывал у меня смесь ужа-
са и восторга. А Дрю, как любому пятнадцатилетнему мальчиш-
ке, молоток куда больше напоминал оружие для отстрела зомби
из видеоигры, чем орудие тяжелого труда.
Джада собирала большие камни, чтобы наметить очаг на зад-
нем дворе, а Хоуп — ветки для костра. Роман наполнил ведро пло-
дами амбрового дерева — мы собирались использовать их для
растопки. На самом деле я разводила костры не больше пары раз
в жизни, но у меня была пачка спичек, толстый телефонный спра-
вочник и бездна решительности. Нам нужно было теплое место
для перерывов и сборов, место, которое бы дарило ощущение ка-
никул, пусть они и будут длиться лишь минуты.
Я сложила первую стену мастерской, начав с самой простой
стороны. Этот этап строительства назывался монтажом. Название
я знала, а вот сам процесс представляла себе смутно. Каркас дома
напоминает скелет. Но «сборка скелета» звучит жутковато, так что
соединение всех похожих на рёбра досок, которые прячутся внутри
стен, называют просто монтажом. Я начала с пятиметровых брусь-
ев пять на десять сантиметров, которые должны были образовать
верх стены. Через каждые сорок сантиметров я ставила крестик ка-
рандашом. Затем я сделала то же самое с брусом для нижней части
стены, положила оба бруса на бетонный пол в двух с половиной мет-
рах друг от друга, а между ними — брусья длиной два с половиной
метра. Мастерская была большой, четыре на десять метров, так что
для практики у нас было много длинных ровных поверхностей.
118 Глава 9

— Этот брус полный отстой, — сказал Дрю, помогая мне рас-

кладывать доски в соответствии с карандашными крестиками. —
Посмотри на этот, он заворачивается, словно лента, в нем полно
сучков.
— Ага. По-моему, они даже разной длины. Ты думаешь, это важно?
Он пожал плечами:
— Я думаю, они просто продали тебе самый отстойный товар,
который смогли найти.
Мы сколотили первую стену и выяснили, что длина очень даже
важна.
— Нам придется ее разобрать, — сказала я. — И подрезать их
все до нужной длины.
Дрю начал измерять брус, размышляя, какая длина нам нужна,
и помечая каждую доску своим неоново-оранжевым строитель-
ным карандашом.
— Ты уверена, что заказала то, что нужно? — спросил он.
Конечно, я сомневалась. В этом проекте не было ничего, в чем
я бы не сомневалась.
— Я сказала пять на десять. Продавец спросил: «Длина — два
с половиной метра?» Я ответила «да».
Дрю взялся за молоток, и мы оба слегка вздрагивали от каж-
дого удара, а я была в ужасе от того, что он может пробить мне
ногу, пока я стою на коленях, удерживая своим весом кривые бру-
сья на месте. Несмотря на наши страхи, мы ухмылялись как дураки.
— Выглядит идеально! — сказал он.
Я с трудом сдержалась, чтобы не исполнить танец победителей.
— Джада, иди сюда, помоги нам со стеной!
Она встала с одного конца, Дрю встал посередине, а я встала
с той стороны, которую нужно было выровнять с передней частью
бетонной плиты. Мы приподняли стену, маленькая Джада толкала
 Мастерская вместо мастеров 119

изо всех сил, наклоняясь вперед, пока сама не зависла по диаго-

нали, ее брекеты сияли на солнце. Голова кругом. Мы были все-
сильными героями, которые создали настоящую стену из кучи
никудышных досок. Стена шаталась и изгибалась под сильными
порывами ветра, напоминая нам, что мы все же смертные. Дрю
вбил первую скобу. Я накинула шайбы на болты, торчащие из пли-
ты, и затянула на них гайки. Потом я отошла в сторону, Роман при-
строился у моего бедра, а остальные дети встали в ряд. Все вместе
мы восхитились хорошо сделанной работой.
— У нас получилось, — сказала я, чувствуя облегчение и прилив
энтузиазма. — И вот доказательство.
На самом деле монтаж одной стены не доказывал ничего, кро-
ме того, что мы были настроены решительно. Но все же эта сте-
на впечатляла куда больше, чем залитый бетоном фундамент. Она
возвышалась над землей, словно живое существо.
— Можно теперь устроить костер? — спросила Хоуп. — Рома-
ну нужно просушить штаны.
— Зефирки! — закричал Роман. О том, что их можно запекать,
он узнал из какого-то телешоу.
Я знала, что Хоуп потребовалось много смелости, чтобы задать
вопрос. Когда ей было пять, подсвечник из вулканического стекла
взорвался у нас на столе в гостиной, лужа воска растеклась по по-
верхности и загорелась. Мне хватило секунды, чтобы затушить
пламя, но страх навсегда поселился в душе Хоуп. Она не ходила
смотреть на фейерверки и тревожно кружила по комнате, когда
я зажигала слишком много свечей сразу. До этого дня открытый
костер на улице был бы для нее чистым безумием.
Она сложила пирамиду из маленьких веточек над смятыми
страницами из телефонной книги. Любой бойскаут был бы впе-
чатлен. Я зажгла спичку и поднесла ее к странице «П». Оранжевые
120 Глава 9

языки пламени лизали фамилии Прим, Примбл и Прайм. Я думала,

что мне понадобится вся телефонная книга, чтобы развести наш
первый костер, но этого маленького огонька оказалось достаточ-
но. Джада дала мне ветки толщиной с мое запястье и толстое по-
лено с влажным мхом на одной стороне.
Хоуп воткнула длинные ветки в землю чуть подальше от огня
и вывесила на них штаны и носки Романа.
— Вот вышел на опушку и вдруг увидел это: штаны, внутри ко-
торых никого, представьте, нету! * — сказала я, цитируя любимое
стихотворение доктора Сьюза, которое всегда так пугало моих де-
тей, что они засыпали, крепко обнявшись. Роман захихикал и по-
тыкал грязные штанины палочкой. Они болтались и раскачива-
лись, что еще больше насмешило его. Он уже надел свою сменную
одежду. Учитывая все лужи на стройке, ребенок будет переодевать-
ся каждый час. Я натянула на его ноги пластиковые пакеты поверх
носков под обувь, но ему явно нужна была пара резиновых сапог.
Еще одна проблема стройки, к которой мы не подготовились.
В тот день мы смонтировали всю мастерскую, включая и вход-
ную дверь метровой ширины, но не поставили гаражную. Я хотела
прочитать об этом побольше, прежде чем мы попытаемся устано-
вить тяжелую верхнюю балку. Помимо того что мы укрепили бру-
сья подпорками, мы прибили к ним крест-накрест длинные брусья,
которые шли через всю стену по диагонали. Я понятия не имела,
насколько конструкция будет устойчивой без стропил, так что
я решила не рисковать.
Пустое строение было длинным и узким.
— Похоже на корабль, — сказала я, когда мы все отошли, чтобы
насладиться проделанной работой.

* Доктор Сьюз. Чего я испугался. В переводе Викентия Борисова.

 Мастерская вместо мастеров 121

— Словно кит, с ребрами и всем таким, — сказала Джада. — Ко-

торому отрубили голову.
— Тюк. Тюк. Тюк. — Роман махал сучковатой веткой возле кус-
ка бруса у переднего угла мастерской.
Я задержала дыхание, подумав о том, способны ли мы вообще по-
строить что-то достаточно крепкое, чтобы оно устояло хотя бы под
натиском двухлетнего ребенка. Но мастерская выдержала и его уда-
ры, и сильный порыв ветра, от которого ворох палой листвы закру-
тился, будто танцующий дервиш. Я закрыла глаза и улыбнулась. Впер-
вые в жизни я создала что-то, что было настолько больше меня самой.
Роман выбросил свою ветку и потер глаза. Тихий всхлип пре-
вратился в длинный зевок. Он совсем утомился после длинного
дня, который, возможно, назвал бы лучшим днем в своей жизни.
Грязь, камни, палки — лучшие друзья двухлетнего ребенка.
Тем вечером я нашла схему монтажа стропил и совет, как нари-
совать схему мелом на плите, чтобы правильно разложить, совме-
стить и закрепить доски. Это был прекрасный метод, и жаль, что
я не прочитала о нем вовремя. Нашу плиту теперь пересекала сеть
скоб, которые мы бы не решились вытащить.
Следующим утром мы с Дрю модифицировали эту идею —
вбили в землю колья, чтобы составить грубую схему. Я сделала, ка-
жется, сотни диагональных прорезей в диагональных брусьях, и он
сколотил их вместе. Позже я узнала, что мы использовали в два
раза больше дерева, чем нужно, и соорудили крышу, которая вы-
держала бы и трехметровый слой снега. Она, может, и получилась
прочной, но даже близко не симметричной.
Я прикинула на глаз, сколько метров площади нам нужно было
обить листами фанеры полтора на два с половиной метра.
— Ну, кажись, не дворец, — сказала я, как всегда говорил мой
папа, когда проект несколько отклонялся от совершенства.
122 Глава 9

— Что более важно, — добавил Дрю, — это не моя комната.

На следующий день я встретила на складе пиломатериалов
возле горы бруса парня по имени Пит, жующего мятный табак. Это
был коренастый рыжеволосый мужчина с красными щеками, по-
хожий на пожарный гидрант. Он родился здесь, в Литл-Роке, и ни-
когда не выезжал за пределы штата. «Какой смысл уезжать из от-
личного места», — сказал он. Я узнала об этом и о многом другом,
потому что Пит не имел представления о личных границах. Он
так и сыпал советами по строительству вперемешку с совершен-
но лишними сведениями о себе. Я рассказала ему о своей строй-
ке, и он дал мне свою визитку на случай, если мне понадобится
помощь. (И с чего он взял, что у нас на стройке могут возникнуть
какие-то проблемы?)
Я спрятала его номер, не планируя допускать незнакомца к на-
шему семейному проекту. Но когда он объяснил ошибку, кото-
рую я допустила при заказе бруса для мастерской, он завоевал мое
расположение. Что самое прекрасное, он был первым встречен-
ным мной человеком, который считал, что я смогу построить дом,
и не демонстрировал даже намека на улыбку кредитора. Короче,
он мне понравился.
— Эти брусья два с половиной метра длиной — для вся-
кой ерунды. Типа как построить раму для заливки бетона — там
не важно, что брус кривой или сучковатый. Дешево, но для мон-
тажа не годится. Никто их для этого не берет, — он свил пальцы
на своем округлом животе, будто беременная женщина. — Если вы
их используете, главная проблема в длине.
«Если», — сказал он. «Если вы их используете». По крайней
мере, он не сказал: «Если вам хватило глупости их использовать».
Видимо, по тому, как я покраснела и отвела глаза, он догадался, что
именно так мы и поступили.
 Мастерская вместо мастеров 123

— А что не так? Ведь потолок в двух с половиной метрах

от пола? Гипсокартон и фанера тоже по два с половиной метра?
Значит, и брус тоже должен быть такой длины. Разве нет?
— Но у вас есть верхняя и нижняя балки. Не забывайте. Ис-
пользуйте брус длиной два с половиной метра, и ничего не совпа-
дет. Слишком высоко. При монтаже важно, чтобы все идеально
совпадало. Вам нужны более короткие брусья, и тогда вместе с бал-
ками получится то, что надо.
М-да, это было очевидно. По крайней мере, теперь. Удиви-
тельно, как я не сообразила раньше. Терять мне уже было нечего,
к тому же я начала привыкать к тому, что выгляжу дурой, поэто-
му спросила:
— А если кто-то все-таки использовал этот брус, чтобы смон-
тировать, например, мастерскую, это можно как-то исправить? —
я посмотрела на носки своих туфель, ожидая, что окончательно
лишусь присутствия духа прямо тут, в отделе двадцать три. —
В смысле, кроме как отодрать их и начать с начала?
— В мастерской я бы ничего не разбирал. Но придется сделать
кое-что дополнительно. Нужно будет нарезать полосы из вагон-
ки, чтобы добрать разницу, — прибьете их сверху, под карнизом.
Сайдинг все прикроет. Но получится не очень ровно, так что сни-
зу, наверное, тоже понадобится лишняя полоса сайдинга. Испра-
вить все внутри будет сложнее. Прибейте свои панели, ДСП или
что вы там запланировали, а внизу я набил бы пару досок. Вот
что бы я сделал.
Хвала всему святому, я еще не заказала лес для всего дома.
Я возблагодарила не только бога, но и Пита за его помощь, и мы
пожали руки, хотя он явно испытывал соблазн обнять меня как
дальнюю родственницу, которую он наконец отыскал среди пило-
материалов и никудышного бруса два с половиной метра.
124 Глава 9

— Звоните мне в любое время, если понадобится. Я построил

пару домов, и я могу помочь вам за двадцать пять баксов в час.
Могу привести товарища, который берет столько же. Разберем-
ся со сложными местами и уйдем, пока не понадобимся вам снова.
Я ушла в уверенности, что маленький Пит не менее велик, храбр
и благороден, чем любой рыцарь в сияющих доспехах. И я не со-
мневалась, что на моем пути еще встретятся драконы.
Мы с Дрю последовали совету Пита насчет стен мастерской.
Фанера укрепила конструкцию, так что мы чувствовали себя не-
много увереннее, карабкаясь по крыше и прибивая фанеру и ру-
бероид. Я поняла, что нельзя устанавливать стропила до того, как
прибьешь фанеру. Лазить по неустойчивым каркасам стен, держа-
щимся на скобах, было опасно. И я снова порадовалась, что мы
практиковались на маленькой мастерской, а не на двухэтажном
доме, где любая проблема вырастет в масштабе и может обернуть-
ся смертельной опасностью. Я вообще не думала, что проект опа-
сен, пока он оставался на бумаге. Мне приходили в голову синя-
ки и занозы, но на стройке перспектива отпилить часть тела или
упасть с большой высоты казалась вполне реальной.
Я наняла компанию, специализирующуюся на установке гараж-
ных дверей, чтобы они смонтировали дверь, когда мы прикрепим
балку. Это оказалось разумным решением, судя по тому, сколько
они провозились, чтобы дверь плавно открывалась и закрывалась.
К концу рождественских каникул наша мастерская была защи-
щена от дождя и запиралась, хотя назвать ее полностью готовой
было бы преувеличением. Снаружи не хватало сайдинга и кровли,
внутри — теплоизоляции и панелей. Дрю хотел продолжать работу
и отделать мастерскую полками для инструментов и досками с ко-
лышками, но я не желала, чтобы она отвлекала нас от дома, как бы
страшно нам ни было взяться за пятнадцать сотен шлакоблоков,
 Мастерская вместо мастеров 125

сложенных возле фундамента. Мастерская требовалась нам как

место для хранения инструментов на стройке. С деталями мы раз-
беремся позже. Часики тикали, и нам было чем заняться до трина-
дцатого сентября — дня финальной банковской инспекции.
Первая проверка уже завершилась: банк убедился, что я тра-
чу их деньги на дом, а не на кокаин, и город также направил сво-
его инспектора, еще до заливки, чтобы проверить, установила ли
я арматуру.
Все было подписано и готово, нам не хватало только смелости.
О, а еще электричества и воды. Электрик так и не объявился, и водо-
проводчик исчезал при каждом удобном случае. Конечно, я была
сама себе водопроводчиком, но это не мешало мне беситься от того,
что нас до сих пор не подсоединили к городской водопроводной
сети. Я все еще пыталась разобраться, как прокопать семидесяти-
метровую канаву к дому, и поскольку городская труба находилась
на противоположной стороне дороги, мне нужно было найти ко-
го-то, кто сможет прокопать траншею под дорогой. В данном случае
задача во всех смыслах превосходила мои возможности.
Но все-таки я по-прежнему была уверена, что мы справимся.
Я даже купила крошечную мебель для нашего игрушечного дома,
так что Джада и Хоуп могли прикрепить к его стенам книжные
полки, поставить викторианский диван и развесить картины в ра-
мах. Хоуп связала крошечные коврики и позволила Роману запу-
стить в дом его человечков из конструктора Lego с условием, что
она или Джада помогут им обойти ловушки.
Роман был не единственным, кто пробирался через минное
поле. Я все еще поглядывала в зеркало заднего вида, высматри-
вая Адама, и просыпалась посреди ночи в уверенности, что Мэтт
нависает надо мной и тянет руки к моей шее. «Фи-фа». В любом
месте, кроме стройки, я чувствовала себя маленькой, ни на что
126 Глава 9

не способной и такой же слабой, как и все предыдущие годы.

Херши патрулировала двор, безмолвно обещая защитить нас. Она
поджимала хвост, натыкаясь на незнакомые запахи. Интересно,
помнят ли собаки подробности собственных страданий, как люди.
Бывает ли у собак посттравматический стресс? Надеюсь, что нет.
Поздним вечером в сочельник я догоняла задачи по работе
и даже написала пару страниц. Мне было сложно заснуть, пусть
я и очень устала. Наконец, с помощью медитации я погрузила себя
в беспокойный сон. Бенджамин, кажется, исчез, после того как
я, наконец, примирилась с ним. Я скучала по его маленькой стра-
не безвременного света.
Меня разбудил тусклый зимний свет, но я спрятала голову под
покрывало и заставила себя снова заснуть. Роман зевал в кроват-
ке возле меня и поднимал руки над головой, потягиваясь так, как
это умеют только двухлетние дети. У него не было точного пред-
ставления о том, что такое Рождество, и ему не приходило в голо-
ву, что это особенный день. В следующем году все будет иначе. Ко-
гда ему исполнится три, мы вряд ли сумеем загнать его в постель
часов до четырех утра.
Я выскользнула из кровати и на цыпочках прошла в гостиную,
чтобы включить гирлянды на елке. Херши зарычала, и я услышала
шум на улице. Пусть мы не видели Адама несколько лет, я все вре-
мя со страхом ждала его появления, особенно на праздники и дни
рожденья. Лампочки мигали, в этом году все они были красные,
словно маленькие предупреждающие огоньки. Опасность. Опас-
ность. Опасность.
Мой жаворонок, Джада, захихикала, и я подпрыгнула. Она си-
дела, скрестив ноги, на диване и срывала, словно лепестки, крас-
ную оберточную бумагу в снежинках с маленькой коробки, ко-
торую она достала из своего носка. Согласно нашим сложным
 Мастерская вместо мастеров 127

рождественским семейным правилам, подарки в носках достава-

лись тем, кто вставал раньше, а вот подарки под елкой должны
были дождаться, пока соберется вся семья.
Роман подбежал ко мне, с сонными глазами и раскрасневши-
мися щеками. Он споткнулся, но восстановил равновесие и рва-
нул к елке.
— Санта! — закричал Роман. — Можно открывать!
— Пойди разбуди Дрю и Хоуп! — сказала я. — Мы откроем по-
дарки, когда приедет бабушка!
Его ладони шлепали по деревянным ступенькам
— Вверх. Вверх. Вверх, — говорил он, поднимаясь быстрее, чем
я бы хотела.
Я поставила греться кастрюлю молока для классического ка-
као, которое будет прилагаться к нашему традиционному русско-
му печенью * на рождественский завтрак. Эту традицию ввела моя
бабушка Дорис, я не видела причин ее отменять. Печенье и какао —
идеальное сочетание.
Хоуп и Дрю сбежали вниз вместе с Романом, их энтузиазм был
почти таким же поддельным, как и мой. Они приучились выбрасы-
вать все плохое из головы и жить дальше. Они слишком долго при-
выкали хранить секреты, чтобы запросто избавиться от этой привыч-
ки. Я пообещала себе, что мы этим займемся, но не сегодня. Я устала
вкалывать на нескольких работах, а потом еще и трудиться на строй-
ке после захода солнца. Праздники вытянут из меня последние силы.
— Хо! Хо! Хо! Кто хочет печенье? — я принесла поднос с их лю-
бимыми рождественскими кружками и пирамиду печенья в гости-
ную. Я долила какао в моей кружке и кружке Дрю крепким кофе
до половины, и сын прикрыл глаза, наслаждаясь первым глотком

* Русским (иногда мексиканским) печеньем в США называют ореховое пе-

ченье, посыпанное сахарной пудрой.
128 Глава 9

горячего напитка. Теперь его улыбка выглядела искренней, и я от-

ветила на нее, вспоминая, как он падал в грязи и хохотал на строй-
ке. Это было хорошее воспоминание, мое любимое, и теперь я ве-
рила, что мы соберем достаточно много таких воспоминаний,
чтобы они перевесили плохие, которые мы слишком долго кол-
лекционировали.
Машина моей мамы припарковалась раньше, чем я успела
съесть свое печенье.
— Бабушка тут! — заверещала Джада.
— Бабушка принесла печенье! — закричал Роман, подбегая
к двери.
Как всегда, она привезла с собой истинный дух Рождества. Мы
не видели ее несколько месяцев, и ее темные волосы отросли, так
что она стала напоминать своих индейских предков.
Мама приехала в машине, доверху набитой едой и подарка-
ми — идеально запакованными, с большими бантами и лентами.
Она была моей лучшей подругой во всем мире, единственной, кто
знал о том, что случилось с Адамом, с Мэттом, и о других сложных
моментах моей жизни. У жертв домашнего насилия часто нет дру-
зей, и им редко удается сохранить хорошие отношения с родными.
Каким-то образом мы с мамой остались близки, но и от нее я скры-
вала слишком много. Я решила, что налажу все, когда дострою дом.
У нас будет время, чтобы восстановить отношения, которые нача-
ли разрушаться годы назад, когда она развелась с папой. Я не заме-
тила, когда я перестала смотреть в будущее, но теперь этот навык
вернулся, и в уме я складывала завтрашние дни один к одному, как
аккуратно подобранные кирпичики.
Мысль о том, что после стройки все будет прекрасно, превра-
тилась в своего рода молитву, которую я без конца повторяла про
себя. После стольких трудных лет мне нужно было верить, что
 Мастерская вместо мастеров 129

до хороших времен рукой подать. Более того, мне нужно было ве-
рить, что их приближает мой собственный усердный труд. Я хоте-
ла видеть доказательства того, что впервые в жизни мое будущее
в моих руках.
На самом деле это было не так. Но если бы мы знали, насколь-
ко непредсказуема жизнь, мы бы боялись даже за угол повернуть.
Мы распаковывали подарки медленнее, чем обычно, один за дру-
гим, а не набрасываясь на все сразу. В этом году подарков было мень-
ше, чем раньше, и явно преобладала строительная тематика. Мы
разворачивали пояса для инструментов, рабочие ботинки и прорези-
ненные перчатки, словно это были лучшие сезонные новинки с под-
мостков Милана. Джада стала рисовать мелом на большом куске
оберточной бумаги, пока Хоуп делала селфи в своей розовой каске.
Когда я открыла рукодельную книжку с купонами от Джады, по кото-
рым можно было получить обнимашки, перемешивание цемента, вы-
полнение домашних дел и монтаж стен, я поняла, что где-то в пути
мы перестали притворяться и правда начали радоваться Рождеству.
Но тут к праздничному веселью примешалось что-то мерзкое,
во мне забурлил дерзкий гнев в адрес Адама и Мэтта, которые ис-
портили мне столько лет. Он пришел от кого-то другого, от Кэро-
лин. Я вообразила, как заражаю их сознания страхом. На секунду
я представила, что стою над ними в два часа ночи и показываю им,
что значит бояться — бояться по-настоящему.
Я намотала отрезок блестящей золотой ленты на пальцы и за-
тянула ее так туго, что пальцы превратились в толстые красные
сосиски. С глубоким вздохом я отпустила ленту и скатала кусок
синей бумаги со снеговиками в тугой комок. Преодолевать страх
и воспитывать уверенность в себе было хорошо, превращаться
в копию Адама и Мэтта — нет.
— Ты поставила курицу? — спросила Хоуп.
130 Глава 9

Я поморщилась.
— Прости, я так увлеклась, готовя идеальное какао, что даже
не подумала об обеде.
— Говяжина! — сказал Роман. — Я хочу говяжину!
— Как ты узнал, что у нас будет говяжина? — мама пощекота-
ла его и нажала кнопку на его новом пожарном грузовике. Сире-
на взвыла, и низкий голос сказал: «Потушить огонь! Потушить
огонь!»
Он засмеялся и включил мигающую красную лампочку, к ко-
торой следовало бы прикладывать предупреждение о возможном
эпилептическом припадке. Джада возила машину по дому, осто-
рожно обходя углы. Я открыла рот, чтобы сказать ей не заходить
на кухню, но Хоуп меня опередила:
— Никаких пожарных на кухне! Мы с бабушкой делаем шпи-
натный соус. Рождественский обед откладывается до двух. И если
вы еще раз заедете на кухню, мы съедим вас! — она выгнала обоих,
стуча деревянной ложкой по миске для салата.
Джада и Роман выбежали с кухни, смеясь, как будто не вери-
ли ее угрозам.
Дрю изучал функции своего нового телефона, единственно-
го подарка, не имевшего отношения к строительству. Его науш-
ники снова были на месте. Я подошла поближе и заглянула через
плечо, молча показав на игру «Скрэббл». Ритм техно, доносящий-
ся из его наушников, подсказывал, что ему нужно побыть одному,
но я не хотела, чтобы он снова ускользнул от меня. Мы запустили
«Скрэббл», и без проверки орфографии я была обречена на проиг-
рыш. Играли мы лениво и оба больше старались придумывать не-
лепые слова, чем набирать баллы.
Джада и Роман вышли из-за угла, оба в плащах, тапочках-мон-
страх и раскрашенные помадой. Херши отпрыгнула в сторону,
 Мастерская вместо мастеров 131

унося свою гигантскую праздничную кость в более спокойный

угол возле комнаты для стирки.
— Я — супергерой! — Роман поднял руки и побежал по ком-
нате через лабиринт новых игрушек и рулеток, плащ развевался
за его спиной. — Подарки! Хо! Хо! Хо! — сказал он, а затем разо-
гнался и поскользнулся в своих тапочках-монстрах. Он пролетел
на животе около метра и поднялся сам, плача так горько, что по-
мада размазалась. Я подняла его и схватила пачку салфеток, чтобы
вытереть слезы и следы помады.
— Чую запах говяжины, — сказала я ему.
Роман засмеялся, изворачиваясь, чтобы слезть на пол. Я стяну-
ла с него тапки, прежде чем освободить.
Хоуп с мамой добавляли последние штрихи к роскошному
обеду, пока я расставляла прапрабабушкин фарфор. Мои тыквен-
ный и яблочный пироги отправились в духовку перед тем, как мы
сели. Они будут обжигающе горячими, когда мы закончим основ-
ное блюдо, и ни в ком, кроме Дрю, не останется места для пирога.
Остальные оставят их для ночного перекуса.
Беседа за столом сосредоточилась на списке колледжей Хоуп,
последних изобретениях Дрю и планах Джады попасть в Женскую
национальную баскетбольную ассоциацию.
Роман заснул, окунув ложку в остатки своего соуса. Полоска
картофельного пюре оставила у него на лбу пятно в виде логотипа
Nike. Джада выглядела так, словно вот-вот уснет, она часто морга-
ла, уставившись в свою пустую тарелку.
Мы провели ленивый день у камина, пересматривая рожде-
ственские фильмы. Мама часто подрывалась, чтобы что-то почи-
стить или починить в доме или сложить вещи в стирку. Когда уже
почти стемнело, она вышла и прополола мою клумбу, хотя дом го-
товился к продаже, и клумбе недолго оставалось быть моей. Мама
132 Глава 9

твердо верила, что нужно прощать людей и помогать каждому воз-

делывать его сад, пусть даже ее сердце было полно одиночества
и бесконечного раздражения из-за ухода за моим больным братом.
У нее была привычка постоянно придумывать себе задачи, чтобы
не приглядываться слишком внимательно к собственным пробле-
мам. Остается только порадоваться, что я не унаследовала эту черту.
Следующим утром Джада и мама встали первыми и, напевая,
приготовили завтрак. Когда я была маленькой, мама всегда на-
певала, занимаясь хозяйством, и я переняла эту привычку у нее.
Но у нее было красивое сопрано, а у меня хриплый альт. Дети рано
научились включать радио во время моих выступлений.
Мы не могли позволить себе еще один выходной, поэтому на-
тянули рабочие костюмы и отправились работать, пока остальные
американцы поехали по магазинам на распродажи свитеров и уце-
ненных елочных игрушек.
Мама взяла на себя задачу привести в порядок нашу гору ин-
струментов в мастерской. Она придумала полки для задней стены
и помогла Дрю повесить его долгожданные доски для инструмен-
тов над надежным столом, который стал нашим верстаком. Дрю
приобрел раздражающую привычку все время говорить «Кру-
че только яйца», и Роман выбрал этот день, чтобы подражать ему,
крича: «Круче я́йца!» каждый раз, когда он находил кусок сверкаю-
щего белого кварца или толстую белку, которую можно было за-
гнать на пекан.
Я все сильнее раздражалась, чувствуя, что мы тратим время
зря, ведь мы так сильно отставали от графика. Однако мы мало что
могли, кроме как таскать шлакоблоки туда-сюда, пока я не решу,
как именно делать фундамент. И поскольку край пруда заледенел,
было явно слишком холодно, чтобы цемент как следует схватил-
ся. Но в основном я раздражалась из-за усталости. Мы занимались
 Мастерская вместо мастеров 133

проектом всего месяц, и погода была так же отвратительна, как ра-

бота. Я так ужасно хотела все бросить, что часами составляла мыс-
ленные списки убедительных причин отменить стройку, а потом
часами же упрекала себя в слабохарактерности.
Мой живот заворчал, пока я наполняла тачку камнями и ссы-
пала их в следы от покрышек на грязном заднем дворе. Обычно мы
перекусывали на стройке крекерами, батончиками и сушеным мя-
сом, но мама заранее приготовила четыре с половиной литра чили
и подогрела его на старом папином треножнике над костром, ко-
торый Джада и Роман подкармливали ветками, обрезками бруса
и хлопающими в огне плодами амбрового дерева.
Когда мама позвала нас к позднему ланчу, мы помыли руки ле-
дяной водой из термоса и сделали себе сиденья из паллет. Мама
положила кусок фанеры на две крестовины и уставила ее пласти-
ковыми мисками, пакетиками чипсов и нарезанным сыром — бу-
фет для строителей. Мы ели медленно, грея руки горячими миска-
ми, а носы — паром от чили.
— Горячо, — сказала я Роману. — Подуй на чили и будь осторо-
жен с бобами.
— Горячие яйца, Дрю! Горячий чили, горячие яйца, — нараспев
заявил Роман.
Херши кружила у нашего костра, внимательно приглядываясь.
Наша собака была прирожденным пожарным, она отталкивала
меня, когда я подходила слишком близко к огню, и лаяла, если пла-
мя перекидывалось на листья. Дрю дал ей маленькую миску с объ-
едками, и она села у его ног, с надеждой поглядывая на остальных.
Мама рассказывала истории о том, как проходило ее детство
в сельском Висконсине, после того как ее отец вернулся со Второй
мировой войны, лишившись голоса и сна. Мы слушали, пока сто-
роны наших тел, повернутые к огню, не начали запекаться.
134 Глава 9

— Горячие яйца, холодные попы, — адаптировал Роман свою

песню.
«Согретое сердце», — добавила я мысленно.
Я все еще хотела все бросить, не поймите меня неправильно.
Но я знала, что не брошу, как и дети. Мы оставили позади худшие
годы одиночества и перешли мост, который нас разделял. Сейчас
возрождение нашей семьи казалось более достижимой целью, чем
постройка дома.
Мы закрыли мастерскую и передвигали шлакоблоки, пока оне-
мевшие пальцы и красные уши не вынудили нас отправиться до-
мой — размораживаться. Никто из нас не назвал бы это лучшим
Рождеством в нашей жизни, но, возможно, именно оно было са-
мым важным.
 Глава 10
Карма умеет ждать

Мой телефон зазвенел, когда я забиралась в постель, и я замерла,

балансируя в неловкой позиции, которую на йоге назвали бы ис-
пуганным полунаклоном. Я попыталась убедить себя не отвечать.
Мое сердце колотилось в груди и ушах, пока я вспоминала другие
ночные звонки. Я подумала, смогу ли когда-нибудь услышать но-
чью звонок и не вспомнить о них. Я села, подтянула колени к гру-
ди и ответила, мой голос был слабым и жалким.
— Привет, — извиняющимся тоном сказала Софи, сестра Ада-
ма. — Я только что из больницы. У Адама очень хороший врач.
Доктор Кристи.
Я ждала. Хотя я знала, что это значит, мне очень не хотелось
поддерживать с ним какую бы то ни было связь. После того как он
вынудил меня принимать решение, пробудиться ему после очеред-
ной попытки самоубийства или нет, я была зла. К больному Ада-
му я могла относиться только с симпатией, но злилась на здоро-
вого Адама, который бросил меня, когда он был мне нужен. Софи
знала, что я не хочу видеть его снова в своем доме. Она знала, что
136 Глава 10

я не хочу видеть его рядом с детьми. Она знала, как я была напу-
гана. Она знала, что у меня есть на это право. Но она также знала,
как я его любила.
— Я подумала, может, имеет смысл приехать и поговорить с док-
тором Кристи. Он изменил диагноз, — она громко выдохнула через
нос, дважды. — Мама говорит, что Кристи не прав, что он свихнулся
и не знает ее мальчика, но он прав, Кара, — и снова выдох. Три раза.
У меня как раз было время задуматься, может ли ее гнев пере-
расти во что-то подобное безумной ярости Адама.
— Это шизофрения, — сказала она торопливо. — Точнее, доктор
Кристи сказал «шизоаффективное расстройство», но это просто
означает одновременно шизофрению и биполярное расстройство.
Я бы согласилась с мамой, что врач сам чокнутый, если бы я не ви-
дела Адама. Я хочу сказать, он всегда был немного странным, пони-
маешь? Но он был симпатичным, вроде как эксцентричный гений,
а не кто-то страшный. Или мы так все думали. Все, кроме тебя, мне
кажется. Ты знаешь правду лучше, чем все мы. Ведь так?
Я должна была что-то сказать. Я знала, что должна. Но я разры-
валась между неожиданным желанием заплакать и необходимостью
порадоваться новости: другие люди теперь тоже знали, что с Ада-
мом и правда было что-то совсем не так. Каким-то диким образом
эта новость приводила меня к выводу, что, значит, со мной все не так
уж плохо. Но к моему ликованию примешивалось растущее понима-
ние, что настоящий кошмар впереди. Шизофрения была серьезным
делом. Адам уже не в шаге от того, чтобы спятить, он действитель-
но спятил. И все же мне было нечего сказать Софи. Я почувствова-
ла иррациональный гнев, словно ей следовало догадаться и прошеп-
тать мне об этом на ухо прежде, чем я поклялась быть с ним.
— Я знаю, что ты не собираешься оставаться с ним, что ты
не хочешь поддерживать контакт, но доктор Кристи думает, тебе
 Карма умеет ждать 137

стоит знать, чего ожидать. Он думает, это может помочь тебе объ-
яснить детям и… — она тихонько всхлипнула. Втянула воздух.
И затем расплакалась.
Я почувствовала себя сволочью из-за того, что разозлилась
на нее. Она заслуживала такой жизни не больше, чем я. И в отли-
чие от меня она не могла умыть руки, сняв с себя ответственность.
— Мне очень жаль, Софи. Правда, честное слово. Я знала, что
все плохо, и все становилось только хуже в последние пару лет, —
пришло мое время делать глубокие вдохи. — Но я понятия не име-
ла, что это. Я не знала. Возможно, я бы как-то помогла ему, если бы
я знала. Убедила бы его снова сходить к врачу, принимать лекарства.
Я не ждала от нее ответа, что Адаму ничем нельзя было по-
мочь, и она промолчала. Возможно, она тоже на меня злилась. Воз-
можно, она думала, что это я должна была когда-то шепнуть ей
об этом. Мы обе были слишком наивными, слишком оптимистич-
ными, слишком боялись увидеть правду и тем более высказать ее.
Мы с Адамом были женаты несколько лет, а первые признаки про-
явились на четвертом месяце брака.
— Главное, чтобы дети были в безопасности. Доктор Кри-
сти считает, что может дать тебе полезную информацию. Это
не то чтобы прогноз, но ты будешь лучше понимать, с чем имеешь
дело. Ну, в долгосрочной перспективе.
Я не хотела, чтобы он был частью моей долгосрочной перспек-
тивы. Я хотела, чтобы он убрался из моей жизни. Прочь от моих
детей. Меня все достало. Если этот доктор мог помочь мне понять,
как удержать его на расстоянии, тогда дело того стоило. Ну вот,
я опять лгала. Реальная причина, почему я согласилась, заключа-
лась в том, что Софи тихо плакала на том конце линии, и я чув-
ствовала себя виноватой, потому что оставила ее с тем, что в глу-
бине души до сих пор отчасти считала своей виной.
138 Глава 10

— Хорошо, — сказала я. — Когда мне приехать?

— Я буду тут завтра рано утром. Приходи до полудня, — всхли-
пывания моментально стихли, и у меня возникла недобрая мысль,
что они были фальшивыми. — Не бери их с собой. Детей. Не при-
води их в больницу.
Я даже не планировала говорить им, куда я еду, а уж тем более
брать со мной. Джада была совсем малышкой, а старшие дети в это
время учились. Но предупреждение Софи говорило о многом. Воз-
можно, новости от почтенного доктора Кристи будут полезными,
но точно не хорошими.
— Куда? — спросила я. — Куда мне ехать?
— Я пришлю тебе адрес, — она замолчала. Нам было нечего
сказать друг другу, возможно, и никогда не было. Теперь мы обща-
лись только по делу, очень плохому делу. — Спасибо, Кара. Я луч-
ше себя чувствую, зная, что мы делаем все возможное.
Мы отключили телефоны, не попрощавшись, и я стояла в две-
рях спальни, понятия не имея, как тут оказалась. Я посмотрела
на телефон и с удивлением обнаружила, что уже за полночь, День
дурака официально наступил. Я официально чувствовала себя ду-
рой из-за того, что согласилась встретиться с Софи. Я забралась
в постель и посмотрела на черный цветок потолочного вентиля-
тора, раздумывая над тем, что Софи имела в виду под «Делаем все
возможное». Спасаем жизнь мне и детям? Наверное, это она име-
ла в виду. Потому что ради чего еще нам стараться? Шизофрения
не лечится. Я достаточно прочитала о ней, когда разрабатывала
персонажа одного из многих моих ненаписанных романов. Только
таблетки, чтобы успокоить нервы и голоса.
Слышал ли он голоса? Он никогда о них не говорил, но стои-
ло мне задуматься об этом, и я вспомнила, что он долго прислуши-
вался к теням. Он был чудовищно подозрителен, что я списывала
 Карма умеет ждать 139

на алкоголь и таблетки, которые он иногда принимал под водку.

Но нет, он вел себя как параноик, даже когда был трезв, и я слиш-
ком старательно это от себя скрывала. Много раз, когда я подозре-
вала, что он пьян, он был, вероятно, трезв как стеклышко.
Мне и самой не верилось, насколько далеко все зашло, пре-
жде чем я заподозрила неладное. Обмануться было проще, чем
я воображала. Адам приходил домой с работы и рассказывал мне
обыденные вещи: кто что ел на ланч, кто с кем повздорил. У меня
не было никаких причин сомневаться в его словах. Затем он упоми-
нал имя коллеги, с которым дружил, и рассказывал о его семье. Он
делился рецептами его жены. Сотни подробностей, всегда склад-
ных и последовательных. В какой-то момент истории стали стран-
ными, но все еще оставались возможными. И все же, с чего бы мне
им не верить, если я годами не замечала в них никаких противоре-
чий? Пока однажды я не выяснила, что его лучший друг не суще-
ствует, по крайней мере, в реальном мире, где существую я. Этот
человек, его жена, их дети, их недавно умерший дедушка, его отре-
ставрированный антикварный пикап и его бассет — все они суще-
ствовали только в голове Адама.
Отделить то, что реально происходило, от фантазий было не-
возможно. Крекеры и свежий мед, которые послала мне вообра-
жаемая семья, державшая воображаемых пчел, были реальными.
Как все хорошие легенды, я полагаю, некоторые истории содержа-
ли зерно правды, но не более того.
Если бы Адам однажды утром во вторник открыл глаза и вдруг
стал проявлять признаки шизофрении, я бы ее опознала. Но пока
я работала в школе на полную ставку и присматривала за тремя
детьми и домом, крошечные шаги, которые он делал навстречу
безумию, оставались незамеченными, пока он не прибыл к месту
назначения.
140 Глава 10

Утро пришло слишком скоро, и до больницы я добралась слиш-

ком быстро. Я надеялась, что Софи будет счастлива и благодарна,
увидев меня. Но нет. Ей было так же некомфортно, как и мне, и она
притихла, как и я, пока медсестра вела нас в кабинет к доктору
Кристи. Он приподнялся, чтобы пожать мне руку, и мы обменя-
лись именами, словно не знали их заранее. Он широко улыбался
в слегка нервирующей манере, которая, наверное, казалась более
естественной его утратившим разум пациентам, чем их родным.
Его светлые волосы с проседью были слегка растрепаны, но, я дол-
жна признать, выглядел он довольно сексуально. Софи казалась со-
вершенно очарованной.
Он сел со своей стороны маленького письменного стола
из ДСП, покрытого вишневым шпоном, отваливающимся со всех
сторон и углов. Комната пахла лимонным полиролем, что каза-
лось подозрительным, учитывая слои пыли и отсутствие реально-
го дерева, которое можно было бы полировать. Когда он указал
на единственный свободный стул в комнате, побитое жизнью пла-
стиковое офисное кресло на колесиках, я сделала неловкий жест
в сторону Софи и села. Кабинет был таким тесным, что мои ко-
лени прижимались к ее. И когда медсестра в элегантном розовом
халате, который показался мне признаком дурного вкуса, подви-
нулась, чтобы закрыть дверь, я едва не бросилась прочь. Вместо
этого я покашляла и замялась:
— Нельзя ли оставить дверь открытой, хоть немного? Воздух
чуть-чуть… В смысле, мне нужен воздух.
Медсестра приподняла бровь, посмотрела на доброго доктора
и затем вышла, не закрывая дверь.
— Могу представить, как это сложно для вас, — сказал док-
тор с привычным выражением доброжелательности на лице. —
Но важно, чтобы все, у кого был контакт с Адамом, понимали, как
 Карма умеет ждать 141

его разум работает в эти дни. Знание определенных признаков по-

может нам сдерживать его.
И сохранит нам жизни.
— Вы знаете что-нибудь о шизоаффективном расстройстве? Вы
читали об этом?
Я кивнула, пораженная немотой.
— Хорошо. Наверное, вы можете определить, какие симптомы
есть у Адама, лучше, чем кто-либо другой. Вот что важно — заме-
чать, когда они проявляются, и сообщать нам, если они усугубятся.
Усугубятся? Что-то может быть хуже, чем выкинуть мой жест-
кий диск в мусорный бак? Хуже, чем попытаться покончить с со-
бой? Добрый доктор, кажется, ждал, когда я заговорю. Но бóльшая
часть вещей, которые крутились в моем мозгу и лезли на язык,
были совершенно неприемлемыми. Интересно, все, кто сидел
в этом кресле, боялись сказать что-то неправильное? Слова, кото-
рые могут подсказать медсестре закрыть ворота, запереть их, пре-
вратить гостя в пациента.
— Хуже, чем что? — наконец спросила я. — Если ему станет
хуже, то просто в живых никого не останется, чтобы заметить раз-
ницу.
Это было не то, что я собиралась сказать, и судя по тому, как
открылся и закрылся рот доктора Кристи, это было не то, что он
ожидал услышать. Не совсем политкорректно? О таких вещах
не принято говорить? Даже здесь?
— Учитывая его реакцию на лекарства на данный момент, при-
чем, помните, что мы еще можем попробовать другие, и мы по-
пробуем… Так вот, судя по имеющимся результатам, медикаменты
не принесут ему полного облегчения. Иногда симптомы и прав-
да удается контролировать с помощью лекарств, но другие слу-
чаи более сложные. Не стоит ждать, что он всегда будет вести себя
142 Глава 10

совершенно нормально, но мы рассчитываем на улучшение. Отве-

тить на ваш вопрос, что может быть хуже, сложно, пока мы не уста-
новим новую базовую линию его поведения, новую норму.
Он уставился на меня, жесткие маленькие глаза сверлили дыры
в моем черепе. Что же, это была полезная лекция. Я сжала челю-
сти, думая, существует ли на самом деле распыляющаяся сыворот-
ка правды, и не пахнет ли она, случайно, как лимонный полироль?
— Я скажу, что будет полезнее всего, — он с мягкой любезной
улыбкой повернулся к Софи. — А вы скажете мне, если вы не со-
гласны.
Она кивнула, улыбнулась, и ее щеки порозовели.
Я совершенно автоматически закатила глаза.
Он снова повернулся ко мне, и вся его любезность растаяла.
— Давайте посмотрим, хорошо?
Доктор встал, наклоняясь над нами. Оказалось, что он как ми-
нимум метр восемьдесят ростом, чего я не подозревала, пока он
сидел за своим маленьким столом. Сиденье его кресла, наверное,
было опущено почти до пола.
Я не двигалась, но Софи встала и запнулась о мои колени.
— Он не сможет вас увидеть. Все будет в порядке, — он указал
мне на дверь. — Вам стоит на него посмотреть.
Я уже насмотрелась на такое, что выжженных в памяти вос-
поминаний мне бы хватило на всю жизнь. Я не хотела его видеть.
Даже если он не мог увидеть меня. У меня было чувство, словно он
узнает, что я там, почует меня, и я не хотела, чтобы он обо мне ду-
мал. Еще какая-то часть меня беспокоилась из-за моей собствен-
ной реакции. Вдруг вид Адама так разжалобит меня, что приму его
назад? Не думаю, что это было бы хорошо для меня и детей.
Но Софи положила руку мне на плечо, поднимая меня и под-
талкивая.
 Карма умеет ждать 143

— Это поможет. Тебе будет полезно увидеть его. Доктор Кри-

сти хочет помочь. Он знает, как надо.
Резкие слова едва не сорвались с моих губ, но я сдержалась
и поднялась на ноги. Я отказалась идти первой, заставив добро-
го доктора поступить вопреки южному воспитанию и пойти пере-
до мной. Сперва он заколебался и покачал головой, но убедился,
что я не сдамся. Если за углом стояли опасные люди в смиритель-
ных рубашках, я не собиралась наткнуться на них вслепую. Часть
меня понимала, что я была жестока, что я думала стереотипами,
но я уже увидела достаточно, чтобы знать: в этот раз реальность
была страшнее, чем подсказывали стереотипы.
Софи шла за доктором Кристи через лабиринт сине-зеленых
больничных коридоров, а я плелась позади, мысленно принимая
боевую стойку каждый раз, когда мы поворачивали за угол. Ко-
гда он провел своей картой по электронному замку возле двойных
дверей и открыл правую, я отстала, замерев от страха.
— Вы не увидите ничего страшнее, чем то, что вы уже пережи-
ли, — сказал он мягко. На этот раз его желание поддержать меня
казалось искренним.
Я прошла мимо него к длинному окну, туда, где с каменным
лицом молча стояла Софи. За окном оказалось то, что я сразу про
себя назвала салоном, хотя не знала, откуда в моей голове взялось
это слово и было ли оно правильным.
В каждом углу стояло по круглому столу с аккуратно пристав-
ленными четырьмя стульями. Справа один игрок уснул за парти-
ей в шахматы, и я вполне могла его понять. Женщина, трудившая
над паззлом из миллиарда кусочков, качалась из стороны в сторо-
ну, хлопая в ладоши в сложной последовательности каждый раз,
когда кусочек вставал на место. В целом они все выглядели куда
нормальнее, чем я ожидала. Полдюжины пациентов сидели или
144 Глава 10

стояли парами и беседовали — тоже нормально, как если бы они

планировали барбекю или хвастались школьными успехами детей.
Все пациенты носили обычную одежду, хотя ее качество варьиро-
валось от поношенной подростковой до дизайнерской и шикар-
ной. Я могла бы принять их за родственников пациентов, если бы
за ними не присматривали врач и три медсестры.
То, что черта, разделяющая пациента и посетителя, была такой
тонкой, привело меня в смятение. Но та же мысль отчасти успокои-
ла меня: я упускала тревожные сигналы не потому, что была слепа,
а потому, что безумие может быть совершенно невидимым, пока
вы не готовы его увидеть. Дверь с маленьким окошком из проч-
ного стекла, расположенная с дальней стороны салона, открылась.
Ее охранял крепкий мужчина, который мог бы подрабатывать вы-
шибалой. Пациент в синей больничной пижаме прошаркал внутрь,
его ноги в тапочках скользили вперед шажками по пятнадцать сан-
тиметров. Его голова была опущена, подбородок лежал на груди,
и хотя прическа казалась знакомой, он был слишком маленьким
и сутулым, чтобы быть Адамом.
— О, — сказала Софи, отступая, пока ее ноги не ударились
об стул. Она опустилась на него не глядя.
Я стояла позади нее и не собиралась задерживаться, так что
мне не нужно было устраиваться поудобнее.
Доктор Кристи сел чуть поодаль, вытянув длинные ноги и по-
ложив руки на подлокотники кресла по стороны от себя.
— Одна из первых вещей, которые мы делаем, — это даем па-
циентам отдохнуть от голосов. Они получают лекарства, которые
заставляют голоса замолчать.
Он показал на шаркающего человека.
Я заставила себя проследить за направлением его пальца и увиде-
ла Адама, который выглядел старым и потерянным. Опустошенным.
 Карма умеет ждать 145

— Голоса Адама очень упорны. Некоторым людям не нужны та-

кие большие дозы препаратов, чтобы успокоиться. Но приглушить
голоса Адама оказалось непросто. Если увеличить дозировку, он
не сможет оставаться в сознании.
Кристи наклонился вперед и оперся локтями на колени, на-
блюдая за своим подопечным, как Джада наблюдала за светлячка-
ми в банке.
— Мы не будем долго держать его в таком состоянии. Следую-
щий шаг — научить его иметь дело с голосами, от которых мы
не можем избавиться. Помочь ему понять, что он не должен де-
лать все, что они говорят, и не должен отвечать им. Мы постара-
емся научить его отличать реальное от нереального.
— Для него все реально, — сказала я более громким голосом,
чем ожидала.
Доктор Кристи повернулся, чтобы взглянуть на меня, но я смо-
трела, как слюна течет на грудь Адама. Усилие, необходимое, чтобы
держать рот закрытым, было слишком сложным для него, и он сдался.
— Да. Для него это реально. Но мы сделаем все возможное,
чтобы помочь ему принимать правильные решения, — сказал он.
Меня захлестнула мощная волна жалости. Адам выложил мою
кровать ножами, пока я спала. Он лгал мне и мучил кошку наших
соседей. Он говорил мне об ужасных вещах, и я никогда не узнаю,
совершил ли он их или только воображал. Но я видела, что на ка-
ком-то уровне он был не властен над собой. Болезнь украла его ра-
зум, забрала его семью, его преследовали кошмары, которые ни-
кто из нас не мог понять. Я поклялась оставаться с ним в болезни
и здравии. Явилось чувство вины, такое же сильное, как и моя жа-
лость. Я бросила этого несчастного человека с текущей слюной,
вышвырнула его из дома и против его желания отправила в сума-
сшедший дом, хотя он лишился разума не по своей вине.
146 Глава 10

Но как я могла заботиться о трех детях и одновременно ухажи-

вать за тяжело больным мужчиной? Софи, видимо, спросила, что
нужно передать в больницу, потому что доктор начал перечислять
вещи, которые Адаму можно и нельзя было иметь. В приоритете
оказалась одежда.
— Пациенты справляются лучше, когда у них есть их собствен-
ная одежда. Они начинают чувствовать себя более людьми, чем па-
циентами. Но никаких ремней. Никаких шнурков. Никаких укра-
шений. Ему понадобится туалетный набор. Но только не зубная
нить; возможно, вы не знали, но она практически не рвется. Зубная
паста должна быть с дозатором, а не в тюбике. Даже пластиковые
тюбики имеют достаточно острые края, чтобы порезать запястье.
Я отключилась. Если бы он действительно хотел убить себя,
чем рукав или штанина были хуже зубной нити?
— Мне пора идти, — сказала я и направилась к двери. — Я вижу,
как ему плохо. Я так и знала.
Я не знала. Не знала, насколько ему плохо. Даже после того
как я услышала, что он проводил презентацию в пустой комна-
те, я и не думала, что он настолько безумен. Совершенно не в себе.
Шизофрения. Я думала, что Софи и доктор начнут спорить, скажут
мне, сколько еще я должна увидеть и узнать, но они не стали. Софи
выглядела так, словно я ее ударила. Я почувствовала себя винова-
той за то, что свалила все на нее.
— Хорошо, что вы пришли. Если у вас появятся любые вопро-
сы, свяжитесь со мной. Я буду рад помочь. Вы хотите о чем-нибудь
спросить, пока вы не ушли?
Я покачала головой, но потом вспомнила, что один вопрос
у меня был.
— Сколько он тут пробудет?
 Карма умеет ждать 147

— Мы стабилизируем его состояние и будем заниматься им ам-

булаторно. Все станет лучше, когда он получит право на медицин-
ский уход на дому. Сейчас у него нет страховки.
Он понял, что я хотела услышать что-то другое. Я хотела знать
правду.
— От трех до пяти дней.
Как часто случалось в последние несколько месяцев, все оказа-
лось хуже, чем я предполагала. От трех до пяти дней безопасности.
Я кивнула и вышла за дверь в одиночестве.
Я должна буду немного рассказать детям о том, что происхо-
дит, прежде чем Адама выпустят. Возможно, им будет полезно
узнать, что он не в себе и что он поступает неумышленно. Жизнь
никогда не делает того, что вы от нее ожидаете.
Моя мама всегда говорила, что бог посылает испытания по си-
лам. Но я поняла, что, если продолжить эту мысль, она перестает
быть приятной. Нужно отпускать то, что слишком велико и опас-
но, чтобы держать его рядом с собой.
 Глава 11
Легко сказать

Дети сказали, что им не давали домашнего задания, и я не стала

проверять, хотя подозревала, что это не совсем правда. Нам нуж-
но было выбраться, прочь из этого дома, прочь от старого обра-
за мысли. Нам нужно таскать тяжести и чувствовать физическую
и психологическую нагрузку, нам нужно помнить, что мы едим
слона по частям, делаем невозможное, строим безопасное убе-
жище.
Так что мы отправились на стройку, на этот раз с CD-плее-
ром на батарейках из гаража. Колонки были маленькими и слабы-
ми, зато Дрю записал жизнерадостный микс, и мы могли подпе-
вать почти всем песням. Даже Роман танцевал под музыку, ступая
по лужам и шепча себе: «Не испачкайся. Не лезь в грязь».
Херши поехала с нами, пусть это и означало, что к моменту
возвращения она превратится в большой ком грязи. Ей было оди-
ноко в доме. И хотя я не хотела признавать это вслух, но я пережи-
вала за старушку. Лениво виляя хвостом, она следовала за Рома-
ном, время от времени подталкивая его, как непослушного щенка.
 Легко сказать 149

Мы с Хоуп протянули неоново-розовые веревки между де-

ревянными рамами, которые я вбила в землю у каждого угла. За-
тем мы подвесили уровень на веревку, чтобы отметить вершину
первого ряда шлакоблоков. Участок для дома имел небольшой
уклон — по крайней мере, он выглядел небольшим, — так что
фундамент должен был оказаться выше всего в переднем углу под
моей библиотекой и ниже всего в заднем углу под кухней. То, что
казалось разницей всего в несколько блоков, пока мы прикиды-
вали на глаз, после измерений превратилось в почти два с поло-
виной метра. Это означало, что пол моей библиотеки будет на-
чинаться почти в двух с половиной метрах над землей. Я такого
не ожидала, и я начала волноваться за наш план выложить шлако-
блоки и залить фундамент. Было слишком поздно делать другой
тип фундамента, с деревянным полом и пустым пространством
под домом.
Меня он не устраивал. В нашей жизни и так было слишком
много пустоты, и мы нуждались в доме, прочно стоящем на земле.
Мы нуждались в твердой почве под ногами.
Мы двигали шлакоблоки, пока солнце не село и у Романа за пе-
репачканными грязью губами не застучали зубы. На обратном
пути мы надели тапочки и всю дорогу распевали, потому что петь
было весело, а сидеть в тишине — нет.
Роман отключился под мультики, после того как почистил зубы.
Остальные дети отправились делать домашнее задание, которо-
го им якобы не задавали, а я прилегла на диване в ногах у Романа
со своим ноутбуком. Впервые за долгое время я серьезно продви-
нулась в моем романе. Произошло шокирующе жуткое убийство,
которого я не планировала, и мне не хотелось думать, что бы это
могло значить. Подсознательными мотивациями пусть занимают-
ся профессиональные психоаналитики.
150 Глава 11

Я поняла, что ударно поработала в ночи, когда проснулась

и увидела на экране три страницы, заполненные буквами «d». Поче-
му-то я почти всегда зажимала клавишу «d», когда засыпала — нет,
чтобы хоть раз вышло «z» *. Я отнесла Романа в свою кровать, по-
скольку уже отказалась от попыток приучить его спать в собствен-
ной кроватке. Спустя несколько месяцев или лет он сам начнет
спать отдельно, но, возможно, пока никто из нас к этому не готов.
Я свернулась калачиком, мне хотелось спать, а не медитиро-
вать. Пусть я и чувствовала себя более уверенно и умиротворен-
но после того, как встречала Бенджамина, что-то в этом опыте все
еще меня пугало, а сегодня во мне не было места для страха. Мы
с ним заключили мир, но храбрость нельзя выиграть в лотерею, ее
зарабатывают кропотливым трудом, который к тому же во многом
похож на сизифов.
В понедельник я с удовольствием опустилась в мягкое кресло
в своем кабинете и дала спине отдохнуть. Я радостно погрузилась
в аналитический процесс написания кода. Но после того как я за-
брала детей из школы, мы поспешили на стройку и обсудили план
подключения воды.
Я получила разрешение на водопроводные работы, и ни-
кто даже не удосужился проверить, могу ли я отличить один ко-
нец трубы от другого. Кстати, да, концы у труб не всегда одина-
ковые. Но, как и банк, управление по выдаче лицензий поверило
в мои способности, и я снова углубилась в изучение видеороли-
ков на YouTube.
Наконец я выяснила, что могу нанять бригаду с устройством для
бурения, чтобы прокопать дыру под дорогой и подсоединиться к во-
допроводной линии города. Стоя почти по пояс в грязи, я старалась

* Буквой «z» в англоязычных комиксах изображают храп.

 Легко сказать 151

с самым профессиональным видом засунуть конец трубы под мыш-

ку, прижать ее коленями, а потом промазать фиолетовым клеем для
ПВХ. В диаметре труба была не больше, чем садовый шланг, и это
казалось мне подозрительным. Но я смотрела видео, читала статьи
и даже спросила парней в хозяйственном отделе, и вывод был одно-
значным. Труб шириной с мяч для баскетбола, по которым, как я во-
ображала, текли реки воды вдоль по улице и к моему дому, не су-
ществовало. Даже главная городская водопроводная линия на моей
улице была толщиной всего с мою лодыжку.
Я ухитрилась проклеить еще метров восемь, прежде чем сда-
лась. Так что теперь у меня была неподключенная водопровод-
ная труба метрах в семидесяти от фасада дома. Как бы вольно
я ни подходила к определению успеха в те дни, вряд ли это можно
было засчитать как победу. Что ж, не шаг назад, и на том спасибо.
Для следующего шага был нужен траншеекопатель, и мой ста-
рый друг-тракторист Джимми пообещал позвонить мне и подска-
зать имя парня, у которого есть этот агрегат.
Я все еще боролась с электриками — по телефону, потому
что я до сих пор ни разу их не видела. Один раз они прокрались
на стройку, пока меня не было, чтобы прикрепить предохраните-
ли во врéменной коробке, кривовато свисавшей с бруса, который
я почти что вкопала в грязь. В городе им сказали, к какому столбу
подключить мою линию, но человек, который владел землей во-
круг столба, заблокировал подъездную дорогу запертыми ворота-
ми и отказывался пропустить электриков. Как бы я ни ненавидела
конфликты, однажды мне придется с ним разобраться. Я предста-
вила себе, как начну разговор со слов: «Мне плевать, варите вы тут
амфетамин или засаживаете поле коноплей, мне просто нужно ки-
нуть провод вон на тот высокий столб. Клянусь, я ничего не виде-
ла и не слышала».
152 Глава 11

Как-то днем, пока мы с Романом ждали траншеекопателя, элек-

трики чуть не довели меня до сердечного приступа, потому что
проехали прямо позади меня. Двое работяг выскочили из машины
и приземлились на широко расставленные ноги, дверь грузовика
выпустила странное облако дыма, от которого меня чуть не зака-
чало. Электрики, конечно, пребывали в прекрасном расположе-
нии духа — расслабленном и дружелюбном. Каждый из них держал
в руках пачку кукурузных колечек с луковым ароматом.
Прожевав горсть колечек, тот электрик, что был повыше, сказал:
— Этот мужик в жизнь вас не пропустит. Никогда. Говорит, вы
ему газопровод перережете, если докопаете до столба.
— Но выбора у вас нет. Город говорит, это ваш столб, так что
это ваш столб, — добавил электрик, который был ниже и шире,
и смахнул кукурузные крошки со своей фланелевой рубахи, на ко-
торую, судя по пятнам, просыпал их не в первый раз.
Я задрала брови и ждала, пока они сообщат мне что-нибудь но-
вое, но нет, похоже, им было нечего сказать.
— Ну так, мы, наверное, тогда пойдем и поговорим с ним? Объ-
ясним ему все? Скажем, что он обязан нас пустить?
— Вас? — переспросил коротышка. — У вас говорящая мышь
в кармане?
Электрики расхохотались так громко, что не заметили, как
я облокотилась на бампер их грузовика и смахнула подступившие
слезы.
— Мышь, — сказал Роман. — У нас есть мышь. Мяу.
Он посмотрел на их колечки, и я вдруг поняла, что он может
надышаться дымом, стоя так близко, и отнесла его в мастерскую.
Электрики прогулялись, чтобы полюбоваться на столб, кото-
рый на самом деле стоял прямее, чем любой из них. Херши следо-
вала за ними, уничтожая след из крошек.
 Легко сказать 153

Поскольку мы еще не разобрались, как залить фундамент,

а другие дела на стройке заканчивались, мне было нечем заняться,
пока электрики делали свою работу. Я стерла грязь с гнутого куска ме-
талла, который выкопала Джада. Затем, наверное, потому что у меня
было сильное желание кого-нибудь пристукнуть, я подтащила лестни-
цу к двери мастерской, вытащила гвоздь из кармана — гвоздь Кэро-
лин — и повесила гнутую железку над дверью. Это, конечно, не совсем
счастливая подкова, но близко к тому. Гвоздь Кэролин теперь был важ-
ной частью нашей стройки. Ее жизнь напрямую соединилась с нашей.
— Вернемся на следующей неделе, — сказал худой электрик,
обкусывая заусенцы. — Мы уже связались с компанией One Call,
они наметят линии для прокладки.
— А вы его предупредите, — коротышка кивнул в сторону леса
на дом соседа, который стал мне сильно напоминать домик, куда
ведьма заманила Гензеля и Гретель.
Я кивнула, хотя не была уверена, что наберусь храбрости это
сделать.
Роман жизнерадостно, как умеют только двухлетние дети, ма-
хал рукой на прощанье Труляля и Траляля, которые сдавали зад-
ним ходом, петляя по холму.
Кажется, ситуация начала выходить из-под контроля. Нас на-
столько парализовала мысль об укладке шлакоблоков, что мы без
конца перетаскивали их с места на место каждый день. Пусть часть
меня, склонная к перфекционизму, и дала мне разрешение на ма-
ленькие ошибки, я понимала, что фундамент — это не место для
ошибок любой величины. Я все еще верила, что план «Б» — для
слабаков, но уже готовилась мысленно принять этот титул.
По пути домой я позвонила Питу.
— Вы случайно не могли бы заехать и помочь нам начать укла-
дывать блоки? — спросила я дрожащим голосом.
154 Глава 11

Он согласился встретиться со мной на стройке тем же вече-

ром — и я ему поверила.
Я поверила ему и в следующие два раза, потому что плана «В»
у меня тоже не было.
Оптимисты склонны верить в то, во что им хотелось бы ве-
рить, и пусть все варианты, которые куда больше похожи на прав-
ду, идут к черту. Но время от времени судьба улыбается нам,
и мечты сбываются. В субботу утром, когда мы с детьми явились
на стройку в рабочих костюмах, готовые трудиться весь день,
но понятия не имея, чем заняться, Пит уже был на месте. Он при-
жимал телефон к уху и улыбался так широко, что я почти забы-
ла о том, как он уже пару раз меня подводил. Он похлопал детей
по плечам, как будто он знал их с тех пор, как они ходили пеш-
ком под стол.
— У вас тут самая большая проблема — это коммуникации.
С электричеством все проще, а вода вам нужна, как ружье в яме
с бешеным енотом. Без нее цемент у вас не получится.
Я уставилась на свои ботинки, чувствуя себя как автор, кото-
рый сдал рукопись без знаков препинания. Я отвечала за коммуни-
кации, и я провалилась. Более того, в случае с водой мне помешало
только одно — мой страх. Несмотря на чувство стыда, я все рав-
но не могла не улыбнуться, представив себе бешеного енота. Этот
разговор настолько не походил ни на что в моей обыденной жизни.
Я вообразила себе, как мой редактор говорит голосом Пита: «С за-
пятыми все проще, а точки вам нужны, как ружье в одной яме с бе-
шеным енотом», — и снова заулыбалась.
— …хорошо, что у вас есть это, — Пит показал на склон холма,
где стоял дом моего соседа.
Я задрала брови, надеясь, что это была шутка.
 Легко сказать 155

— Тащите ведра из моего грузовика, ребятки! — закричал он,

и ребятки послушались. — Наполните их водой из пруда. Нам нуж-
но построить фундамент.
Хоуп и Дрю, не моргнув и глазом, начали таскать воду из пруда
и натаскали куда больше, чем они осилили бы месяц назад. Мы не-
много окрепли, пока носили шлакоблоки, и грязь нас больше не пу-
гала. Мы уже воображали себя практически профессионалами.
Пит показал на Дрю:
— Ты будешь замешивать. Вода, одна часть цемента на три ча-
сти песка и потом еще немного воды в тачку. И мешаешь ее киркой,
пока не получится арахисовое масло. Ясно?
Он не ждал ответа.
— Носи воду, Хоуп. Маленькая сестричка будет работать с ма-
стерком. Мама — потому что она уже к этому привыкла — занима-
ется всем понемножку. Если кто-то отстает, она помогает.
Мы работали медленно, но на удивление слаженно. Дрю устро-
ился возле кучи песка, которую Джимми привез на задний двор.
Мы накрыли песок огромным куском пластика, чтобы сохранить
его чистым до смешивания, что было, конечно, пыткой для Романа.
Я отметила угол для его игр, и мы с Дрю стали экспериментиро-
вать, пока наконец не довели превращение цемента в арахисовое
масло до совершенства. Мы с Хоуп по очереди носили воду, и Дрю
помогал нам, когда не нужно было размешивать цемент.
Я выложила дорожку из досок для тачки и катала ее, пока
Джада и Пит медленно устанавливали один шлакоблок за другим
на бетонную основу. Джада укладывала плюхи цемента на место
узким мастерком, который напоминал лопатку для торта, и я гор-
дилась тем, что она помогала нам без жалоб и страха. На ее щеках
появились аккуратные полоски цемента, напоминающие боевой
156 Глава 11

раскрас. Пит следовал прямо за ней, устанавливал каждый шлако-

блок на цементную основу, промазывал его край цементом с помо-
щью маленького мастерка, а затем выравнивал по неоново-розо-
вой веревке, протянутой из угла в угол. На веревке был подвешен
уровень, благодаря которому каждый ряд фундамента получался
идеально ровным.
После того как мы поймали ритм, дело пошло быстрее, но по-
надобилось немало времени, чтобы ряды шлакоблоков высо-
той двадцать сантиметров образовали почти двухметровую сте-
ну. Мои плечи напряглись, пока я смотрела, как Пит продвигается
на сантиметры вдоль почти двадцатиметровой стены дома и кро-
потливо работает в самой грязной части Чернильного ручья, про-
тянувшейся почти на десять метров. Когда Пит достиг угла дома,
он упер руки в бока и посмотрел на меня. Его раздраженный взгляд,
наверное, как-то был связан с тем, что я нависала над ним и пыта-
лась мысленно придать ему ускорение. И все же он не пугал меня:
мужчина, стоящий на коленях, с руками на бедрах, не выглядит
угрожающе, даже если он носит кепку задом наперед.
— Есть для вас работенка, — сказал он.
Что это, не появилась ли на его дружелюбном лице ухмылка
кредитора?
— Вы сюда эти шлакоблоки подвинули? — он показал на блоки,
которые мы неделю таскали по стройплощадке и аккуратно соста-
вили возле основания фундамента.
Я кивнула. Медленно. Я примерно предполагала, что будет
дальше. Похоже, мужчина и стоя на коленях все-таки может дей-
ствовать на меня угнетающе.
— Слишком близко к фундаменту. Нам придется ставить леса
для высотных работ. Сложно выровнять блоки выше пояса, так что
придется полазить.
 Легко сказать 157

— Так что… — я показала на длинный ряд шлакоблоков. Более

тысячи штук.
— Нам нужно все это передвинуть? — мой голос чуть не со-
рвался.
— Хм. Ну, где-то половину, — он встал на ноги и потянулся, по-
смеиваясь.
Почти все его предложения сопровождались смешками.
И все же я не могла не заметить, что в некоторых ехидства было
больше, чем в других.
— Видите вон тот корень? На собаку похожий? Начните уклад-
ку там.
Я повернула голову и прищурилась: корень, который Джа-
да выкопала на нашей будущей кухне, и правда напоминал щенка.
Я взяла блок из верхнего ряда и отнесла на новое место. Дрю за-
драл брови и покачал головой. Он как раз прикатил новую тачку
цемента и переложил его на гнутый кусок фанеры, который Джада
и Пит использовали как носилки для цемента. Мой мальчик был
достаточно умен, чтобы знать, когда над ошибкой можно посме-
яться, а когда лучше подождать с юмором, пока взбешенный чело-
век не успокоится.
Мы работали, пока не стало совсем темно. Мы только начали
второй ряд шлакоблоков, что было печально, особенно когда я по-
смотрела на отметку высоты у фасада дома. Кажется, этот этап
строительства займет чуточку больше времени, чем выходные, ко-
торые я на него отвела.
Мы с Дрю вымыли инструменты в ледяной воде на краю пру-
да. Сосед Тимоти вышел и предложил нам подключить шланг к его
насосу:
— Я использую колодец, только чтобы поливать деревья, так что
я и не замечу, если вы подключитесь, тем более в это время года.
158 Глава 11

Мы рассыпались в благодарностях и запланировали вернуться

к работе следующим утром.
Поездка домой прошла в тишине. Мы учились балансировать ка-
чели эмоций. С одной стороны, мы чувствовали, что чего-то достиг-
ли — ведь дом на наших глазах поднимался над землей. С другой
стороны, мы стали осознавать невероятный масштаб задачи, от чего
казалось, будто мы вышли на заведомо проигрышный бой. Ну и, ко-
нечно, не стоит забывать, что физически мы чувствовали себя так,
словно враг столкнул нас с качелей и прыгал по нам три-четыре часа.
Болело все. Было невозможно отличить мышцы от суставов. В теле
как будто не осталось ничего, кроме боли, и где-то на задворках со-
знания смутный голос подсказывал, что утром нам станет еще хуже.
Идея построить целый дом за девять месяцев еще никогда
не казалась настолько нереалистичной.
Позже на той же неделе к нам заехал инспектор из банка и ска-
зал то же самое. Разумеется, я выразила крайний оптимизм в от-
ношении наших навыков и целеустремленности, хотя мы никогда
не были специалистами, и наша целеустремленность рассеивалась
с каждой неделей работы.
Мы соединили четыре длинных шланга, чтобы протянуть
их от насоса Тимоти к заднему двору, но давление воды получи-
лось очень низким, так что дело почти того не стоило. Мы оста-
вили шланг в ведре, чтобы оно постепенно набиралось, а сами тем
временем носили тяжелые ведра воды из пруда, одно за другим.
Но благодаря насосу число подходов сократилось примерно вдвое,
так что все-таки он нам помог. Мы встретили февраль с полно-
стью уложенными шлакоблоками, частично с помощью Пита и ча-
стично самостоятельно. Он работал за почасовую оплату, и к тому
времени, как нам привезли гранитную крошку Donna Fill, чтобы
заполнить все пространство, которое образовывали шлакоблоки,
 Легко сказать 159

я осознала, что могла нанять бригаду, чтобы уложить кирпичи

за два дня, примерно за те же деньги, которые я выложила, чтобы
сделать это самостоятельно более чем за месяц. Я сказала себе, что
это было отличное упражнение по укреплению характера, но луч-
ше мне не стало.
Согласно моему тщательно составленному плану, мы уже дол-
жны были ставить стены. Вместо этого мы с благоговением смо-
трели на пирамиду гранитной крошки. Donna Fill — это побочный
продукт, который остается при обработке гранита, серый порошок
мельче песка, но крупнее талька. Нам завезли его двадцать семь
грузовиков. Джимми сказал, что нам нужен маленький, а не боль-
шой грузовик, но мелочиться было не в моих правилах. Самосвал
есть самосвал, и гора получилась очень большой. Наш ленточ-
ный фундамент образовывал яму, которую нужно было заполнить
гранитной крошкой и плотно ее утрамбовать, прежде чем класть
сверху бетонные плиты.
Мы назвали нашу пыльную гору мусорной и перетаскали ее
по лопате за раз. Казалось невозможным, что мы сумеем пере-
бросать столько грязи за всю нашу жизнь, но вы не представляе-
те, на что способна целеустремленная женщина за шестнадцать ча-
сов работы.
Роман попал в рай. Он устроился в уголке с ведерком камней,
которые Джада и Хоуп разрисовали в виде машинок. Они не были
особо изящными, но когда они терялись в грязи, мы могли сделать
новые, вместо того чтобы волноваться из-за стодолларовых ма-
шинок фирмы Matchbox, превращающихся в окаменелости в на-
шем фундаменте. Если мы с нашими лопатами подбирались слиш-
ком близко, Роман прогонял нас. «Это мой гранит», — говорил он,
проведя границу вокруг устроенных дорожек, ям и холмов. Он
был, наверное, единственным двухлетним ребенком на планете,
160 Глава 11

у которого было слово «гранит» в активном словарном запасе

и который при этом разбирался в строительстве крепостей из гра-
нитной крошки, стабильности прорытых в ней тоннелей, а также
ее способности поглощать машинки из камушков.
Для всех остальных это было серое проклятье песочного чело-
века из ада. Пыль забивалась нам в места, в которые, казалось бы,
никак не могла попасть. Пыль покрывала наш дом и машины. Она
была у нас в волосах и глазах. Я даже нашла горсть гранитной пыли
на дне моей сумки, когда искала жвачку, стоя в очереди в продук-
товом магазине.
Нам понадобилось чуть более недели, чтобы заполнить про-
странство размером с подвал внутри наших стен из шлакоблоков,
так что мы теперь могли ходить на уровне верхних блоков, где еще
предстояло залить бетонный пол. Дальний угол фундамента ока-
зался примерно в сорока пяти сантиметрах над землей, но со сто-
роны фасада он возвышался почти на два с половиной метра. Мы
еще не были готовы к бетону, сначала нам следовало утрамбовать
гранит и проложить канализационные трубы.
Я арендовала вибратор для бетона Wacker, который нужно тол-
кать перед собой, и позволила ему таскать меня по поверхности фун-
дамента. Это устройство выглядело как газонокосилка-переросток,
но весило под девяносто килограммов, и у него была гладкая вибри-
рующая поверхность, которая плотно утрамбовывала Donna Fill.
Дети таскали за мной ведра крошки и заполняли пустоты, ко-
торые образовывались после трамбовки. Мы натянули веревку
вплотную к поверхности, чтобы найти все места, где нужно было
добавить или убрать песок. Снова трамбуем, снова перекладыва-
ем горы пыли с одного места на другое и снова уминаем ее, пока
фундамент не становится гладким, как роллердром моего детства.
А теперь парное катание, дорогие гости!
 Легко сказать 161

Мы, наконец, прокопали траншею от улицы, чтобы подвести

воду к дому, и приклеили вертикально идущую трубу, прикрутив
к ее концу раструб. Мысль о том, что у нас на стройке появится
питьевая вода, привела нас всех в восторг, так что я с большим эн-
тузиазмом подсоединила шланг и открыла кран. С меньшим вос-
торгом я побежала на улицу и открыла кран, о котором совсем
забыла. Когда я сделала вторую попытку и направила шланг на де-
рево, шепотом ругаясь и молясь, Роман радостно захлопал в ла-
доши: «Мама писает на дерево!» Затем он замер, широко открыв
глаза, вцепился руками в пояс штанов и начал подпрыгивать в зна-
комом танце «Мне очень-очень надо».
Дрю перекрыл шланг, и Роман занял мое место у дерева.
Пита давно не было видно, но я позвонила ему по поводу ка-
нализации. Я с ужасом думала о ее самостоятельной прокладке.
Если бы я измерила что-то неправильно, наш туалет мог оказаться
позади ванной, а стиральную машину пришлось бы ставить в при-
хожую. Мало того, неправильный угол трубы мог направить отхо-
ды в неправильную сторону, а именно — обратно в дом.
— Канализация — это просто, — объяснил мне Пит по телефо-
ну. — Помните только одно правило. Дерьмо плывет вниз. Если это
учесть, все получится.
Мы справились с канализацией с небольшой помощью Пита
и огромной помощью YouTube. Пит сказал, что зайдет за день до того,
как к нам приедет инспектор, чтобы проверить водопровод.
Поскольку я все равно взяла отгул на полдня ради инспекции,
я наметила на утро фотосессию: мне нужны были новые снимки
для продвижения моей книги. Я встала рано утром, привела куд-
ри в порядок и попыталась вспомнить, как делать макияж. Мои
мысли явно витали где-то далеко, потому что фотограф упрек-
нул меня за отсутствующий взгляд. Он был моим давним другом,
162 Глава 11

но финальная часть сессии все равно состояла из фальшивых улы-

бок и морщин от тревоги, переходящей в мигрень. Я выбрала фото
почти наугад, выбежала из студии и затем вбежала обратно, пото-
му что забыла сумку, телефон и диск с фотографиями.
К моему изумлению, я и правда обнаружила Пита на стройке,
где он проверял трубы и настраивал какие-то заглушки. Каждый
открытый конец, например у туалета, раковины и стиральной ма-
шины, нужно было закрыть на время до подключения. Затем мы
заполнили трубы водой через открытый конец одной трубы, под-
нятой на шестьдесят сантиметров выше остальных, которые будет
изучать городской инспектор.
По поверхности гранитной крошки были проложены большие
белые пластиковые трубы, от которых отходили закупоренные от-
ветвления, словно пачка соломинок в молочном коктейле. Инспек-
тор должен был видеть, что уровень воды не меняется, а значит,
у меня нет никаких протечек. Инспектор побродил вокруг и дал
мне несколько советов по строительству, одновременно тонко на-
мекая на то, что я, видимо, сошла с ума, раз пытаюсь построить
дом с детьми. Я находилась на грани нервного срыва. Если бы он
нашел утечку, то я бы понятия не имела, как ее устранить, кро-
ме как вырезать неисправные части и затем вставить новую трубу,
тем самым повысив риск других протечек, потому что каждая по-
чинка добавляет как минимум два новых соединения.
Мы прошли первую проверку, и я поймала себя на том, что
хочу обнять инспектора.
К тому же он проверил наш счетчик, и оказалось, что у нас есть
электричество. Я не знаю, как долго мы были подключены, потому
что я не видела электриков после их явления с кукурузными колеч-
ками. Счетчик также прошел инспекцию, и теперь мы могли под-
ключать к нему наши инструменты.
 Легко сказать 163

Мы пребывали в некотором шоке от того, каких усилий по-

требовал фундамент. Честно говоря, это была часть строительства,
о которой мы вообще не думали, когда делали дом из палочек и ри-
совали чертеж. Но я знала, что с этого момента мы будем прово-
дить куда меньше времени по уши в грязи и куда чаще тянуться
вверх.
Самоподнимающаяся мука, в конце концов, сработала. По-
местье «Чернильница» вырастало из земли как живое существо
с важными задачами на уме. Прежде чем тем вечером поехать до-
мой, все мы окунули руки в красную глину и сделали по отпечат-
ку на шлакоблоках со стороны фасада. Разглядывая этот образец
примитивного пещерного искусства на массивной бетонной кон-
струкции, я улыбнулась.
— Мы сделали это, — сказала Хоуп.
— Своими руками, — добавил Дрю с полуулыбкой, которая
была совершенно искренней.
Мы вернулись домой. Казалось, что наши мышцы болят мень-
ше, чем весь последний месяц или год. Нет, кости, мускулы и связ-
ки по-прежнему ныли, но все мы начали понимать, что наше воз-
рождение стоит этой боли.
В ту неделю я наняла двух незнакомых мастеров, чтобы они
залили бетон. Я хотела, чтобы они его профессионально выров-
няли, потому что плиты я собиралась потом покрасить и превра-
тить в пол. Работа мастеров стоила немногим больше, чем аренда
инструментов, так что это имело смысл. Нам пришлось понерв-
ничать, когда самосвалы подъехали слишком близко друг к другу
и бетон полился быстрее, чем мы могли с ним управиться. Но ре-
зультат, на мой взгляд, получился близким к идеалу. Наш дом и ма-
стерская обрели надежное основание, и мне начинало казаться,
что мои отношения с детьми — тоже.
164 Глава 11

Меня завалили работой в офисе, так что всю следующую неде-

лю я возвращалась домой с больной головой. Программирование
помогало оплачивать счета и отвечало потребностям моего вну-
треннего технаря, но сложно разбираться в графиках и офисных
дрязгах, когда спишь по три часа за ночь.
Здоровый это подход или нет, но молоток помогал мне справ-
ляться со стрессом. К счастью, мне хватало предметов, по кото-
рым можно было лупить молотком, не выглядя сумасшедшей. Дети
взяли с меня пример и тоже предались трудотерапии. Поскольку
бóльшую часть времени она помогала им чувствовать себя лучше,
а не хуже, я пришла к выводу, что метод работает.
Теплым январским днем, наевшись самых вкусных черничных
пирогов на свете, мы надели рабочую одежду. Хоуп погрузила хо-
лодильник в багажник, а Дрю сложил инструменты. Херши уме-
стилась сзади в ногах у детей, положив голову на колени Джады
и следя за малышами.
Было что-то непривычное в том, чтобы приезжать и видеть
гладкий ровный фундамент. Никто из нас по нему еще не ходил,
и несколько минут мы стояли и наслаждались его видом, напо-
ловину подозревая, что это мираж, и если мы на него встанем,
то тут же провалимся.
Наконец мы вместе двинулись вперед, широко улыбаясь. Мы не-
малого добились. Стоя в двух с половиной метрах над землей и обо-
зревая наше королевство, я чувствовала себя так, словно покорила
Эверест. Дети кувыркались, кричали и ударяли о ладони друг друга
бесчисленное количество раз. Но затем, как и покорители Эвереста,
я столкнулась с опасностями спуска. Мы выбрались из грязи, но те-
перь нам было откуда падать. Роман мог свалиться прямо с края.
Нам были срочно нужны стены. Мы решили возвести их, точно зная
лишь одно: это окажется сложнее, чем выглядит на YouTube.
 Легко сказать 165

— Отойди, Роман. Отойди от края, зайка.

Я подбежала к младшему сыну. Дрю поймал его за одну руку,
а затем, чтобы его утешить, посадил брата на плечи:
— Ого! Смотри, какой ты высокий! — сказал он.
— Я большой великий маленький великан! — Роман поднял
руки вверх и зарычал.
— Нам нужно построить ограду вокруг фундамента, — сказал
Дрю, глядя на двухметровый угол, где секунды назад бродил Ро-
ман. Сломанные кирпичи и осколки окаменевшего цемента усеи-
вали землю.
— Нет времени на ограду. Давайте строить стены. Пока они
не будут готовы, мы можем по очереди присматривать за Романом.
Сегодня очередь Джады.
Я разложила копии наших карандашных чертежей на полу бу-
дущей прачечной комнаты. Дрю и Хоуп встали рядом со мной.
Джада и Роман тем временем слезли с фундамента и пошли ло-
вить головастиков в лужах.
— С чего мы начнем? — спросила Хоуп.
Я вытерла лицо рукой. Я понятия не имела, с чего начать.
— С библиотеки, — ответила я с фальшивой уверенностью. —
В южной стене проложат трубы, так что мы точно знаем, где ее
разместить.
Это, по крайней мере, было правдой. Большие белые трубы для
канализационных стоков со второго этажа должны были пройти
внутри стен. Мы вернулись к этой стороне дома. Дрю и Хоуп но-
сили пояса с инструментами, и я застегнула свой, пока мы разгля-
дывали канализационную трубу, торчащую из поверхности пола.
— У меня есть рулетка, — Дрю помахал в мою сторону строи-
тельной рулеткой.
— У кого меловой шнур? — спросила я.
166 Глава 11

— Джада! — завопила Хоуп — Нам нужен меловой шнур!

Джада виновато потупилась и побежала по грязи к дальнему
углу участка, Роман поспешил за ней с пустым ведром и грязным
сачком. Высунув язык, она развязала узел, которым меловой шнур
крепился к толстому пекану. Даже в двадцати метрах от дерева
я видела ярко-оранжевые кольца шнура, обмотанного вокруг де-
рева от земли и до высоты плеч Джады. Оставалось надеяться, что
шнур не висел там во время дождя.
— Мы планировали примерно четыре метра, — я позвала Дрю
в угол. — Отмерь и посмотри, как близко проходит труба, — я сде-
лала карандашные отметки в трех точках и с удовольствием уви-
дела, что мы почти совпали с чертежом. Но когда мы чертили, мы
не знали, насколько толстыми будут трубы, так что мы промах-
нулись сантиметров на пять с каждой стороны. Эту стену нужно
было делать из более толстого бруса, чтобы осталось место для ка-
нализационных труб, тянущихся от туалета.
— Больше никаких игр с инструментами, Джада. Это не игруш-
ки! — Хоуп выхватила меловой шнур и очистила его от остатков
грязи и коры, прежде чем смотать. — Спроси меня, если захочешь
поиграть с инструментами. И даже если я тебе разрешу, их нуж-
но класть на место в мастерской перед тем, как мы поедем домой.
Джада кивнула, все еще глядя себе под ноги.
— Можешь брать мои инструменты, — Роман, улыбаясь, протя-
нул сестре свой грязный сачок.
— Если вы с Романом соберете ветки и плоды амбрового дере-
ва, я потом устрою костер, — сказала я, зная, что эта идея ее по-
радует.
Дети убежали, петляя, чтобы как можно больше прыгать по лу-
жам. Меньше часа на стройке, а их джинсы уже были забрызганы
красной грязью от пяток до попы.
 Легко сказать 167

Хоуп смотала меловой шнур и потрясла чехол, чтобы заново

покрыть шнур свежим мелом. Мы растянули шнур и наметили
линии стен библиотеки, аккуратно оставляя места под распаш-
ные двери. Затем мы вернулись в прачечную и наметили сте-
ны и для нее. Там труба не совпадала с чертежом сантиметров
на семь. С точки зрения начинающих строителей, все еще не ко-
нец света.
Я с воодушевлением двигала воображаемые стены туда и сюда,
как гигантские шахматные фигуры. Детей тоже затянул этот про-
цесс, они начали воспринимать дом как трехмерное простран-
ство. К тому моменту как Джада и Роман захотели перекусить, все
на первом этаже было размечено. Это заняло больше времени, чем
я ожидала, но я твердо верила в правило «Семь раз отмерь — один
раз построй». Ну или пару раз построй.
Дрю развел костер в кольце из камней, и мы уселись вокруг
него с нашими сэндвичами, глядя в огонь и жуя в одном ритме
с биением языков пламени. Я посмотрела вниз и увидела, что моя
тарелка пуста, если не считать куска хлебной корки. Я щелкнула
языком и кинула ее Херши. Она поймала угощение и посмотрела
на Джаду, самый надежный источник падающей еды.
Роман задремывал в своем мини-шезлонге, умяв сэндвич
и прикрыв глаза.
Я перенесла его на паллеты в мастерской. Херши с сожалени-
ем покинула еду, но пошла за мной и уселась возле Романа, чтобы
его сторожить. Я села на канистру герметика для бетона и закрыла
глаза. Мне была нужна всего секунда. Канистра закачалась, и я по-
няла, что заснула и едва не упала.
Дрю стоял в дверях.
— Мы можем сделать стену? — спросил он.
Я знала, что он чувствовал, я тоже нервничала.
168 Глава 11

— Нам нужно наметить окна и внешние двери. Потом мы мо-

жем попробовать смонтировать стену.
— Звучит легко, — сказал он, как будто мы уже не убедились,
что тут ничто не бывает таким легким, каким кажется на бумаге.
Мы наметили для начала окна, перепроверив и перерисовав их
размеры полдюжины раз. Внутренние стены могли гулять на не-
сколько сантиметров, но окна видны со стороны, поэтому они дол-
жны были получиться идеальными. И поскольку я их еще не за-
казала, я не знала точных размеров наружных рам. Мы прошлись
по всему дому и потом добавили двери и окно гаража, исключая
навесные гаражные двери, потому что нужно было еще несколько
звонков, чтобы с ними разобраться.
Количество решений, которые мне приходилось оперативно
принимать, пугало меня. Тут не было других взрослых людей, у ко-
торых я могла бы спросить: «Ну как, вроде выглядит нормально?
А вы как думаете?» Все зависело от меня, и я начала чувствовать
тяжесть ответственности. Не нужно быть гением или лицензиро-
ванным строителем, чтобы понимать, какую лавину неприятно-
стей могут вызвать через несколько месяцев сделанные сегодня
ошибки.
Дрю было важно доделать что-то до конца, так что мы смонти-
ровали одну длинную — почти пять метров — стену библиотеки
без окон. Мы использовали более широкий брус, чем в мастерской,
для лучшей изоляции. Я делала пометки каждые сорок сантиме-
тров на нижнем и верхнем брусе, пока Хоуп укладывала между
ними брусья длиной два сорок, а Дрю прибивал их пневматиче-
ским молотком. Правда, мы не могли поставить стену вертикально,
потому что не понимали, как закрепить одиночную стену высотой
два с половиной метра, но даже когда она просто лежала на осно-
вании дома, это уже выглядело как прогресс.
 Легко сказать 169

Темнело, и Роман начал капризничать.

— Давайте поедем домой. Займемся стенами завтра. Может
быть, поставим несколько на место.
Я хотела строить стены так же, как и Дрю, но очень слабо пред-
ставляла себе, как делать углы, двери и окна. На нашем чертеже
первого этажа было ужасно мало совершенно прямых стен.
— Не похоже, что мы что-то сделали, — сказал Дрю, когда мы
выехали на дорогу.
— Иногда работа кажется невидимой, но лучше потратить вре-
мя и все подготовить, и в следующие дни дело пойдет в сто раз бы-
стрее.
Всю дорогу домой Роман называл вещи, которые видел из окна:
— Лошадь! Красный грузовик-вик-вик. Это пруд. Ребенок. Ви-
дите ребенка? Мотоцикл. Лошадь. Это школа. Школа.
Остальные молчали. Строительство было и физически, и мо-
рально тяжелой работой. Сами того не понимая, мы привыкли
к комфорту работы в канавах и грязи, где не страшно упасть. Теперь,
когда мы тянулись вверх, заново познавая себя, падение могло ока-
заться очень болезненным. И если всю вашу жизнь соседи по школь-
ному автобусу ставили вам подножки, сложно поверить, что что-то
изменится. Что в этот раз ты не упадешь. В этот раз ты будешь ка-
рабкаться выше и выше, пока не построишь собственный дом.
Пока дети мылись, я приготовила жареную курицу по-китай-
ски с водяными орехами, потому что Джаду и Романа смешило то,
как они хрустят. Это был один из тех вечеров, когда лишний смех
не помешает. Мы все научились смотреть вперед, а не назад, но мы
выбились из сил, и прошлое стало догонять нас и кусать за пятки.
Я оставила курицу томиться в духовке и сбегала в душ, пока ва-
рился рис. За последние семнадцать лет я стала экспертом по бы-
строму мытью.
170 Глава 11

Свежие после душа дети с влажными волосами ждали, пока

я приду. Хоуп командовала Джадой и Дрю, они накрывали на стол
и носили еду, пока она размешивала вишневый Kool-Aid.
— Сок есть? — спросила я.
Она покачала головой.
— Молоко? — но тут я сама покачала головой. Последнее моло-
ко мы выпили на завтрак. Наш список дел был слишком длинным,
и задачи в конце помятого листа начали отваливаться.
— Не наливай мне Kool-Aid, я буду воду. — Я подумала, что сле-
дующим у нас, наверное, кончится сахар.
Джада и Роман стояли на стульях, разглядывая блюдо с кури-
цей, пока я заносила напитки.
— О-о-о, я вижу хрустяшки! — сказал Роман, захлопав. Тут про-
звенел дверной звонок, и он подскочил, сделав такое лицо, слов-
но хотел закричать: «У-и-и!» Роман прыгнул ко мне, и я едва успела
поймать его одной рукой. Он раскачивался на руке, пока я не под-
хватила его за вторую. Я поцеловала его в лоб, и он уронил голову
мне на плечо, крепко держась за меня.
Ощущение безопасности уже казалось близким и достижимым,
но пока мы его не обрели. Сын соседей, который пришел предло-
жить нам купить скидочные купоны, напугал нас, и мы встретили
его побледневшими, с расширенными от страха глазами. Но толь-
ко наши сердца колотились так, словно мы бежали марафон. Наши
ноги твердо стояли на земле. Мы пускали корни.
 Глава 12
Иск усство войны

Хоуп была в средней школе, Дрю в начальной, а Джада в детском

саду, когда я выставила наш с Адамом дом на продажу. Я уже дав-
но оформила развод и получила охранный ордер, но Адам так
и не признал ни того, ни другого. Я начала думать, что ничто
не способно удержать его на расстоянии.
— Какая-то дама смотрела на наш дом около часа назад, — ска-
зал одиннадцатилетний Дрю, когда я вернулась домой после слиш-
ком длинного дня за написанием кода.
— Ты ведь не пустил ее в дом, верно? — спросила я. Кожу голо-
вы покалывало, сердце колотилось.
— Она постучала, но я не обратил внимания. Она, в основном,
ходила вокруг знака. Кажется, она что-то с ним делала.
— Может, это был риелтор?
Он засмеялся:
— Нет, точно не риелтор. На ней была такая большая желтая
пляжная шляпа и, кажется, верх от купальника. Реально странная
дама. На улице даже не жарко. И облачно.
172 Глава 12

Я долго добиралась домой в этот день. Хотя Хоуп было всего

двенадцать, она присматривала за Дрю и семилетней Джадой по-
чти два часа, прежде чем я вернулась. Роман еще не родился. По-
чти каждый день мама старалась подогнать свое рабочее расписа-
ние так, чтобы подменять меня дома, но на весь день ее не хватало.
— Хорошо, что вы не открыли дверь. Вы должны оставаться
внутри, пока я не приеду. Не забывайте.
История о странной даме в желтом купальнике не показалась
мне пугающей, но я вышла на улицу и проверила знак о продаже
дома возле почтового ящика. Он был ярким и радостным, с крас-
ными и синими буквами-пузырями, но мне все еще не хотелось
продавать дом. Здесь мои дети научились ползать и ходить, здесь
мы дюжину раз отметили Рождество, Пасху, Хэллоуин. К тому же
мы не отправлялись к лучшим берегам. Мы убегали.
Я открыла почтовый ящик и пролистала несколько верхних
писем. Одинокая кредитная карта выскользнула и упала на цве-
точную клумбу возле ящика. Внутренний голос посоветовал мне
оставить ее там, в петуниях. Я понимала, что это плохой признак.
На рекламной листовке местного магазина кто-то тонким мар-
кером подчеркнул слово «Адресат» и написал страшные слова: Адам
Петрович. Чернила, словно вены, просвечивали через дешевую га-
зетную бумагу. Не имело значения, что Адам не пытался меня напу-
гать. Не имело значения, что безумие лишило его разума не по его
вине. Единственное, что имело значение, — это угроза, которую он
представлял для меня и детей. Он был очень опасным человеком.
Мое сердце сжалось так сильно, что заболело. Я поняла, что
человек может взаправду умереть от страха, если его сердце со-
жмется так сильно, что превратится в камень.
Следующий конверт, реклама кредитов в Capital One, был раз-
резан чем-то острым как бритва. Я видела сквозь конверт тонкие
 Искусство войны 173

черные буквы, выписанные почерком Адама, все они были заглав-

ными.
— Машина едет, — крикнула Хоуп из-за двери.
Кровь бросилась мне в лицо, и я быстро заморгала, отступая
от ящика. Я наклонилась и подобрала кредитку, которая угнез-
дилась в цветах так естественно, словно деньги и правда росли
на ветвях. Страх немедленно сменился яростью. Если бы он сде-
лал что-то с домом, что-то, что увидели бы дети, я бы вызвала по-
лицию, позволила им использовать чертов ордер — самый беспо-
лезный пятисотдолларовый кусок бумаги на планете.
Я хотела расспросить Дрю подробнее о даме в желтой шляпе,
но не хотела, чтобы он знал, что, скорее всего, это была не жен-
щина. Это была маскировка, что-то, что голоса велели ему надеть.
Имя, напечатанное на новенькой блестящей кредитке, было ком-
бинацией моего и его: миссис Адам Брукинс. Он подписал ее кур-
сивом, выведя все то же чудовищное имя.
Адам жил со своей сестрой где-то в пятнадцати милях от моего
дома. Я встречалась с его семьей только тогда, когда он бросал прини-
мать лекарства и голосам в его голове удавалось перекричать логику.
Цикл повторялся каждые несколько месяцев: он приходил к нашему
дому и делал безумные вещи, пока я не вызывала его сестру или поли-
цию и его не увозили в государственный госпиталь, а оттуда его отпу-
скали под обещание принимать лекарства. Смыть. Повторить.
Он хотел верить, что я все еще принадлежу ему, и, как бы я сама
ни хотела верить в обратное, так и было. Мы все принадлежали
ему, мысли о его безумии не покидали наши головы с того момен-
та, когда мы узнали, что он болен шизофренией.
Я отнесла почту в мою комнату.
— Я переоденусь и приготовлю ужин, — сказала я через плечо,
надеясь, что дети не заметят, как изменился и задрожал мой голос.
174 Глава 12

Я не обращала внимания на то, как часто я все еще высматриваю

его, пока не нахожу доказательства, что он побывал поблизости.
Позже я проверю каждый сантиметр почты. Там будут подсказ-
ки, скрытые послания и подчеркнутые слова, секреты, которые он
хотел передать мне так, чтобы они не узнали. Конечно, я не могла
расшифровать его послания. Я очень плохо разгадывала коды — он
жаловался на это годами. Но я все равно пыталась, поскольку на-
деялась найти подсказку, что он планирует делать дальше. А еще,
вопреки здравому смыслу, я надеялась найти намек на то, как это
все, наконец, прекратить.
Он снова побывал в доме, вот почему мы переезжали. Моя
одежда по-новому висела в шкафу, рассортированная по цвету,
от холодных оттенков к теплым. Я потратила несколько секунд
на то, чтобы перемешать вещи, и это помогло мне почувствовать
себя лучше. А потом я переоделась в шорты и кофту, мой обыч-
ный осенний гардероб. Я проверила мой ящик с бельем, а затем
засмеялась, подумав о том, что я ожидаю там найти. Все вроде бы
было в порядке.
Но в моей ванной вдоль двойной раковины был расставлен
длинный ряд бутылочек. Если бы я совместила третью или вторую
букву в названиях шампуней, лосьонов, кремов для бритья, еже-
дневных прокладок и гелей для душа правильным образом, они бы
рассказали мне что-то, ясное только Адаму. Я быстро переставила
их, чтобы не искушать себя.
Неожиданно лезвие боли пронзило мою голову над правым
глазом. Такая боль превратится в мигрень, если я с ней не совла-
даю. Десять минут. Если бы я могла прилечь хотя бы на десять
минут.
Когда я сняла с кровати покрывало, я обнаружила два длинных
ряда спокойно спящих книг. Это было менее страшно, чем ножи,
 Искусство войны 175

которые он разложил в прошлый раз, пока я спала, но только по-

тому, что я не понимала значения. Названия или темы книг скла-
дывались во что-то в разуме Адама, и это могло быть острее, чем
ножи. Это могло быть обещание, воспоминание, извинение или
угроза. Я никогда не узнáю.
Я сфотографировала книги — дюжину раз. Они не были раз-
ложены по алфавиту, и первые буквы названий ни во что не скла-
дывались. Одиннадцать авторов, смесь художественной и науч-
но-популярной литературы, без видимой связи между темами
и жанрами. Я предполагала, что «Искусство войны» было важной
частью послания, и не только потому, что его экземпляры лежа-
ли как в левом верхнем, так и правом нижнем углу. Пустые желтые
клейкие листки были вложены между страницами текста.
Еще больше скрытых посланий. Еще больше кода для расши-
фровки.
Я заплакала, потому что, что бы я ни делала, это не могло спас-
ти нас от постоянного страха.
— Мама!
Я снова накинула покрывало на книги и побежала в комнату
Дрю, не переведя дыхание. Он снова позвал меня, и я поняла, что
он находился в комнате Джады. Я сделала глубокий вдох, увидев
пятна перед глазами, и постаралась проигнорировать боль в за-
тылке, которая уже отдавала в шею и правое плечо. Послания Ада-
ма всегда были адресованы мне одной, и я обычно могла скрыть их
от детей. Но сегодня он зашел дальше.
— Есть идеи, что это такое? — Дрю толкнул носком ботинка
одну из футболок Джады, которая лежала на полу вместе с парой
легинсов, носок и ботинок. Примитивное улыбающееся лицо, на-
рисованное на листе обычной белой бумаги, лежало между горло-
виной футболки в цветочек и шляпой от солнца. Было жутковато
176 Глава 12

увидеть одежду, разложенную как мини-человек, словно двухмер-

ная Джада, но смайлик вместо лица превратил это в какой-то кош-
мар. Кровь отхлынула у меня от лица. На минуту я подумала, что
и правда упаду в обморок.
— То же самое в каждой из наших комнат.
Я снова покачнулась. Я еще не привыкла к идее, что хотя бы
один из моих детей изображен в виде бумажной куклы.
— Я сделал фотографии, — сказал Дрю, — и убрал вещи в ком-
нате Хоуп, пока она не увидела.
Я могла только кивнуть. Он вел себя как взрослый, хотя оста-
вался всего лишь подростком. Он не должен был относиться к это-
му так, не должен был собирать свидетельства и искать способы
защитить свою сестру от проявлений безумия.
— Может, нам позвать кого-нибудь, — спросил он, — полицию
или его маму?
Я покачала головой:
— Я бы позвонила, если бы это что-то изменило, но это не по-
может. Они не смогут ничего сделать.
Если бы я пожаловалась, он бы меня наказал. Все могло стать
гораздо хуже, и я видела худшее. Мой ордер был бесполезен. Даже
если бы они посадили его в тюрьму или вернули в государствен-
ную больницу, они бы не удержали его долго. Лучше было помал-
кивать и сохранять спокойствие.
— Пойдем в китайский ресторан сегодня, — сказала я. —
И я позвоню его сестре. Я постараюсь убедить ее что-нибудь сде-
лать. Я не хочу продолжать вызывать полицию. А то о нас будут ду-
мать как о мальчике, который кричал «волки». Нам нужно, чтобы
они воспринимали нас серьезно на случай, если они реально нам
понадобятся.
Когда. Когда они нам понадобятся.
 Искусство войны 177

Дрю кивнул, оглядевшись по сторонам, что должна была сде-

лать я. Меньше всего он хотел бежать отсюда. Но мы оба одинако-
во боялись оставаться в доме, так же как и оставлять его пустым.
Решения не было. Не было ответа. У нас не оставалось выхода.
Даже продажа дома и переезд не гарантировали, что он просто
не последует за нами.
Очень долго мне было жаль Адама. Наблюдать, как кто-то схо-
дит с ума — это очень страшно. Несмотря на все, что украла у него
болезнь, он сохранил знание о том, что когда-то у него была семья
и любимые люди. Но осталось и осознание того, что он не может
быть с нами. А голоса шептали ему о заговорах и подавали пугаю-
щие советы. Защитные инстинкты мамы-медведицы давно взяли
во мне верх над жалостью.
Я всегда знала, что на многое способна, чтобы защитить своих
детей. Но я никогда не задумывалась, каково это будет в действи-
тельности. Вопрос не в том, на что я готова пойти, вопрос в том,
кем я готова стать.
Следующим днем я заехала в магазин спортивных товаров
по пути домой и сразу направилась в отдел огнестрельного ору-
жия и позвонила в старомодный колокольчик. Я не изучала ору-
жие для самозащиты, но я уже знала все, что мне нужно, благодаря
исследованиям, которые проводила для книг, выброшенных Ада-
мом вместе с моим жестким диском. Я также прошла курс по без-
опасному обращению с оружием в этом магазине несколько лет
назад, чтобы узнать, как именно чувствуешь себя, заряжая револь-
вер и стреляя из него.
— Кого я вижу! Неужели это наша маленькая мисс детектив! —
высокий, грузный мужчина с бородой горца обошел стеклянную
витрину. Его борода шевелилась, так что, возможно, она скрыва-
ла улыбку.
178 Глава 12

— Привет, Билл! Рада тебя видеть, — я улыбнулась, удивлен-

ная тем, как уверенно я себя чувствую, несмотря на причину моего
приезда. — На этот раз я за покупками.
Он поднял сросшиеся брови.
— Ого, а я-то думал, ты не сторонница личного оружия. Ты точ-
но решила?
— Сколько ты попросишь за «Смит и Вессон» тридцать вось-
мого калибра?
— Давай посмотрим, у меня их несколько, — его глаза загоре-
лись, а брови поднялись еще ближе к линии роста волос, кото-
рая убегала все дальше от них уже несколько лет. — У меня есть
кое-что прямо для тебя. Никуда не уходи. Я сниму его с полки. Он
у меня на витрине.
Он продолжал говорить на ходу, а я вздохнула. У меня не было
настроения для шопинга. Я просто хотела купить недорогое на-
дежное оружие.
Билл был в таком восторге от маленькой коробки, которую он
принес, что едва не пританцовывал у себя за кассой.
— Ну-ка, поглядим! — он тяжело дышал, маленькая капля пота
скользила по его левому виску. Он открыл черную пластиковую
коробку, чтобы показать мне самый безвкусный розовый револь-
вер, какой я только видела. — Стоит чуть-чуть больше из-за цвета.
Женщинам он нравится. Это тоже тридцать восьмой. Особый ре-
вольвер для особой леди. Разве не прелесть? Вот что в документах
написано. Смотри!
Он поднял маленькую брошюру, чтобы доказать, что какой-то
парень из рекламного отдела, возможно, кто-то с высшим образо-
ванием, и правда сочинил этот завлекательный слоган.
Я улыбнулась, понимая, что это плоская, безрадостная улыб-
ка, но не могла даже притвориться, что мне нравится увиденное.
 Искусство войны 179

— Может быть, этот в другой раз? Сейчас мне нужно что-то

простое. Что у тебя самое дешевое? У меня денег в обрез.
Он прищурился и засунул синюю ручку Bic в рот, словно это
была соломинка:
— У вас все в порядке, маленькая мисс детектив?
— Просто для защиты дома. У меня все в порядке, Билл. Спа-
сибо, что спросил, — я показала на солидный черный револьвер
за стеклом: — Сколько стоит этот?
— Этот из полимерного материала. Я бы мог продать его тебе
за триста пятьдесят долларов, — он профессионально расшифро-
вал мой вздох. Это практически утраченное искусство — оценка
вздоха. — Ко мне приходил парень, чтобы продать старый револь-
вер, на прошлой неделе. Стреляет хорошо. Пробовал его сам и вы-
чистил. Он в подсобке.
— Такой вариант меня вполне устроит.
— Ну, смотреть там особо не на что, — кинул он мне через пле-
чо. — Малость покоцанный.
Билл исчез за вращающейся дверью. Я переступила с ноги на ногу
и замедлила дыхание. Я и правда хочу это сделать? Это будет точка
невозврата. Я не должна покупать револьвер, если я не готова в ко-
го-то реально выстрелить. Смогу ли я это сделать? Билл уже спешил
обратно — вернее, по его меркам это можно было назвать спешкой.
— Как я сказал, смотреть не на что, — он подтолкнул ко мне мя-
тую коробку из-под обуви.
Я подняла крышку. Этот экземпляр выглядел более опасным,
чем розовый. И Билл был прав: его швыряли достаточно часто,
чтобы он обзавелся вмятинами и царапинами. Я притворилась, что
мне не интересно, хотя очень захотела его купить.
— Кажется, он валялся в ящике с инструментами лет десять.
Сколько за него?
180 Глава 12

Я посмотрела на стену, стараясь симулировать безразличие.

— «Смит и Вессон» — это хорошая марка, пусть он и старый.
Но для тебя, мисс детектив, я бы сказал — сто восемьдесят дол-
ларов.
Я опустила крышку и попыталась вздохнуть, но получилось
не настолько громко, чтобы заглушить его собственное дыхание.
Это было куда дешевле, чем я ожидала.
— Я могу заплатить сто пятьдесят долларов наличными сего-
дня.
Он подергал себя за бороду, но мы оба знали, что ему не про-
дать этот револьвер, пока не явится очередной скупердяй.
— Только для тебя, маленькая леди. Только для тебя. И когда
ты будешь купаться в деньгах после выхода следующей книги, воз-
вращайся, и я сделаю тебе хорошую скидку на мою розовую детку.
Особый револьвер для особой леди. Хорошо?
Я улыбнулась, хотя не была уверена, что у меня остались силы
на новые книги.
— Когда я буду готова поторговаться, я вернусь.
По дороге на выход я взяла еще и бокс с замком за двадцать
долларов, а также коробку патронов.
Поездка домой была слишком короткой, чтобы разобраться
в собственных мыслях. Открыв дверь машины, я задержала ды-
хание, пока не услышала, как Херши счастливо лает, здороваясь.
«Старые привычки», — думала я, неся револьвер как младенца.
Мне нравилось чувствовать его в руках: тяжелый, сильный, опас-
ный. Именно по этой самой причине мне не понравились револь-
веры во время учебы. Многое изменилось за последние несколько
месяцев. Не только вещи, подумала я, я и сама изменилась.
Я вложила шесть патронов и поставила барабан на место, осто-
рожно целясь в дверь. Предохранителя у этой модели не было,
 Искусство войны 181

и пусть мне и нравилось ощущение, которое дарил револьвер,

я имела здоровое уважение к огнестрельному оружию.
— Тебе нужно имя, — сказала я револьверу, аккуратно кладя его
на высокую полку. Я мрачно улыбнулась, зная, что придумала са-
мое подходящее.
— Карма.
 Глава 13
Немного левее

За всю неделю мы с детьми побывали в доме только один раз. Ве-

сенние дожди обрушились на Средний Запад, прогнозы угрожа-
ли торнадо и градом, но на самом деле все ограничилось мелки-
ми разливами рек. Мы переживали и негодовали из-за меловых
линий, которые мы так долго рисовали, и из-за нашей одинокой
стены, которая валялась в луже воды на основании дома. Но тол-
ку от нытья все равно не было, так что мы посвятили наши вечера
планированию и просмотру видео.
Субботним утром я на цыпочках прокралась на кухню и зава-
рила кофе. То ли наш кофейник уменьшился, то ли мой сын подсел
на кофе. В чем бы ни была проблема, я отказывалась думать, что
на кофе подсела я. Часть меня — я имею в виду бóльшую часть —
хотела свернуться в клубок и провести утро, читая роман. Что-то
очень далекое от реальной жизни. Но поскольку я хотела, что-
бы моя жизнь стала лучше не на один день, а навсегда, прятать-
ся от бед было бесполезно. Я включила вафельницу и выгуляла
Херши, прежде чем подняться на второй этаж.
 Немного левее 183

Дверь Дрю была заперта. Я догадалась об этом, не дергая

за дверную ручку, так что постучала костяшками пальцев по двери:
— Ожидается солнечная погода! Пойдем строить дом!
Мой голос был чуть громче шепота, но я знала, что сын меня
услышал. В таких домах, как наш, чуткий сон был важным навы-
ком выживания.
Хоуп проснулась с зевком и стоном. Она не любила кофе и еще
не поняла, что иногда вкус — это не самое главное. В соседней ком-
нате Джада уже не спала. Закусив нижнюю губу, она тыкала паль-
цем в старый телефон, который ей отдал Дрю.
— Помоги мне приготовить вафли, — сказала я. — У нас будет
тяжелый день.
— Дождь идет? — спросила она, радостно выпрыгивая из кро-
вати. Глаза горят и хвост пистолетом, как сказала бы моя мама.
— Никакого дождя. Мы отправляемся в «Чернильницу»!
Когда мы наелись вафлями, залитыми вишневой начинкой
для пирога, и кофе с настоящими сливками, мы загрузили в хо-
лодильник случайный набор перекусов и сэндвичей и забрались
в машину.
За время вынужденного отдыха все соскучились по физиче-
скому труду. Херши, как и мы, была счастлива порезвиться на гряз-
ном дворе.
— Я буду ловить лягушек и собирать ветки для костра, — ска-
зал Роман с горящими глазами.
— Можно я помогу со стенами? — спросила Джада. — Я тоже
хочу построить что-нибудь.
— Мы будем смотреть за Романом по очереди. Все примут уча-
стие, — у меня возникло ощущение, будто я заманиваю их кра-
сить забор, как Том Сойер, но грех жаловаться на такой энтузиазм.
Я буду наслаждаться хорошим настроением, пока оно есть.
184 Глава 13

Листы пластика спасли бóльшую часть дерева от влаги,

но на основании дома было несколько ям, в которых остались
лужи. Роман перевернул ведро и сел на него, собравшись половить
рыбу в луже между гостиной и ванной. Он устроил истерику, когда
Хоуп смела лужу вниз, но вытер слезы, когда Джада поймала двух
крошечных лягушек и посадила их в его бутылочку, которую мы
забыли на стройке неделю назад.
Наша первая стена разбухла и покоробилась после недели сы-
рости.
— Наверное, мы все еще можем ее использовать, — сказал Дрю,
почесав голову и пожевав внутреннюю сторону щеки.
— Не лучшее начало работы, — сказала я и приняла решение: —
Нет, нас это не устраивает. Давайте оттащим ее в сторону. Когда
она высохнет, мы посмотрим, что можно спасти. Начнем с начала.
Мы смонтировали стену заново. К пятому или шестому гвоздю
Дрю наловчился аккуратно их забивать. В следующей стене, фрон-
тальной стене моей библиотеки, было окно. Мы уложили верхнюю
балку и довольно точно воспроизвели советы с YouTube, как мон-
тировать окна. Дрю не мог прекратить ухмыляться. К тому вре-
мени как мы смонтировали ряд внутренних стен, у нас сложилась
система. Хоуп приносила брусья наверх, я размечала расстояния
на верхней и нижней балке и делала надрезы торцовочной пилой,
образуя пороги и балки для окон и дверей. Мы с Дрю вместе соби-
рали каждую стену, а затем я вставала коленями на брусья, чтобы
удержать их на месте, пока он сколачивал их пневматическим мо-
лотком. Весь фундамент был завален секциями стен.
Джада преодолела полосу препятствий вместе с Романом, ко-
торый осторожно карабкался вслед за ней.
— Могу я помочь? Уже моя очередь?
Мы оттягивали пугающую нас часть работы так долго, как могли.
 Немного левее 185

— Нам нужно поднять пару стен и закрепить их, — сказала я. —

У нас кончается место, где можно монтировать новые. И размеры
новых стен будут неточными, если мы не поставим эти на их места.
— Давайте соберем еще одну, — сказал Дрю. — Давайте сдела-
ем внутреннюю стену между гостиной и библиотекой, чтобы нам
было к чему прикреплять готовые.
Так нам и следовало поступить. Но даже после того как мы
собрали очередную стену, я все еще боялась думать об установке.
Длинный скелет стены не будет стоять сам по себе. Нам нужно при-
бить к нему длинные доски с каждой стороны для опоры. Если бы
у нас был деревянный пол, мы бы вбили в него скобы. На бетон-
ной основе стены должны опираться друг на друга, и они не будут
устойчивыми, пока мы не поставим достаточно много стен, чтобы
увеличить число опор. Дома были куда более хрупкими конструк-
циями, чем я могла вообразить. Я сделала глубокий вдох.
— Сначала стена библиотеки, — объявила я. — Та, что мы пере-
делывали. Свистать всех наверх. Джада, ты нам нужна.
Я усадила Романа в его мини-шезлонг и вручила ему чернич-
ное пирожное. Мы встали возле каркаса стены: я и Дрю по бокам,
Хоуп с Джадой посередине. Хоуп раскатала тонкую синюю изоля-
ционную ленту вдоль края бетона, проделав в ней дырки и продев
в них крепления, торчащие над краем фундамента. Пеноизоляция
используется не при любом строительстве, но мне понравилась
идея дополнительного утепления и защиты от влаги. Крепления,
по сути, были очень большими болтами, которые пройдут сквозь
нижнюю сторону каркаса стены и помогут ей выстоять в случае
торнадо или другого стихийного бедствия — например, если не-
правильно собранная горе-строителями конструкция начнет ру-
шиться. Болты не скрепляли каркасы стен, но соединяли их с по-
лом. Мало-помалу, улыбаясь так, словно нам вовсе и не страшно,
186 Глава 13

мы толкали каркас вверх. Отверстия, которые мы прокрутили

в нижней балке, идеально совпали с болтами, и изоляция тоже лег-
ла на свое место. Это было маленькое чудо.
— Что теперь? — спросила Джада.
Я притворилась, будто меня не волнует тот же самый вопрос.
— Хоуп и Джада, держите скобы. Будем использовать их как ру-
коятки, когда мы с Дрю поднимем другую стену.
Мы приколотили трехметровые брусья с каждого кон-
ца, и из них получились удобные опоры для стен. Я оглянулась
на Романа через плечо. Он положил ноги на ту стену, где мы
смонтировали проем парадной двери, и ему было одинаково ин-
тересно смотреть, как мы работаем, и есть пирожные. Мы с Дрю
подняли следующую стену и совместили углы. Тяжелая оконная
рама сделала стену такой же неустойчивой, как и мое душевное
состояние.
— Если она начнет падать, просто отпустите! — сказала я, нахо-
дясь на грани истерики.
Я вообразила себе кошмарную картину: дети пытаются оста-
новить падающий каркас и сами падают вместе с ним с края фун-
дамента. У этого угла основание дома возвышалось на два с поло-
виной метра, так что я пожалела, что решила начать с библиотеки.
Дрю вбил по меньшей мере дюжину гвоздей в угол, но добрал-
ся только до середины ее высоты.
— Давайте не будем превращать стены в швейцарский сыр. На-
живи ее и займись скобами, — наши взгляды встретились. Дрю
сомневался в устойчивости стен так же, как и я. — Угол в поряд-
ке, Джада. Отпусти скобу и иди сюда, — я вытащила горсть боль-
ших шайб из заднего кармана джинсов и ткнула ногой конец болта,
торчащий из нижней балки стены. — Надень по шайбе на каждый
болт. Потом возвращайся и возьми гайки.
 Немного левее 187

Она побежала назад за гайками и закрутила их вручную с та-

ким энтузиазмом, что я испугалась, как бы она не ободрала кожу
с пальцев.
Дрю сделал со скобами все что мог, учитывая, что у нас не было
другой стены.
— Следующая стена будет внутренняя, — сказал он. — Я хочу
сделать поперечную стяжку.
Я кивнула, но поняла, что не могу отпустить мою сторону сте-
ны. Она может упасть. Что, если мы закрепили ее неправильно?
Вся конструкция свалится прямо с края. А что, если… Мне захоте-
лось прижать руки к ушам, чтобы остановить миллион «что, если».
Но вместо этого я мысленно ответила на свой вопрос: «Если она
упадет с края, мы поднимем ее, восстановим все, что сможем, и по-
пробуем снова. Вот и все. Что такого страшного? Переживу я это?
Да. Это не так уж и страшно. Жить можно». Я отпустила стену.
— Мы построили дом! — объявил Роман, бегавший вокруг сво-
его кресла.
— Присядь, Роман, — сказала Хоуп. — Ты сможешь подойти
посмотреть на дом, после того как мы поставим еще одну стену,
хорошо? Посиди еще чуть-чуть.
Роман сел, сложив ручки на коленях, и посмотрел на нас так,
словно мог дать нам пару советов по поводу строительных техно-
логий.
Следующая стена встала быстро, но с ней возникла новая про-
блема. Под ней не было изоляции и креплений, которые прижи-
мали бы ее к основанию дома. Пришла пора выкатывать тяжелую
артиллерию. Нужно было пробить гвоздем нижнюю балку — го-
ризонтальный брус, к которому крепились вертикальные бру-
сья — и вбить его в бетон. Эта пугающая задача легла на мои пле-
чи. Пневматический молоток, подключенный к компрессору, был
188 Глава 13

для нее недостаточно мощным. Мне предстояло вколачивать гвоз-

ди устройством, которое больше напоминало телескоп, но на са-
мом деле стреляло холостыми двадцать второго калибра и проби-
вало сразу и дерево, и бетон.
Я скорчилась у дальнего края стены и дважды уронила патрон,
прежде чем вставить его в центр инструмента. Семисантиметро-
вый гвоздь для забивки в каменную кладку вставлялся с рабочего
конца нейлера. За все время строительства я еще никогда не была
так близка к тому, чтобы расплакаться. Я подняла гвоздезабива-
тель и сделала такой глубокий вдох, что в правом ухе щелкнуло.
«Беруши. Я забыла». Отсрочка меня так порадовала, что я тщетно
стала обдумывать повод для еще одной.
Дети смотрели на меня с сочувственными лицами. Они по-
нимали, что мне страшно, но не собирались занимать мое место.
Я снова подняла гвоздезабиватель, аккуратно выбрав правильное
место, чтобы наживить кончик гвоздя, и попробовала использо-
вать фокус, который уже не раз помогал мне в моем безнадежном
предприятии: вообразить худший возможный результат и напо-
мнить себе о том, что он не так уж и страшен. Каков был худший
возможный исход? О, господи. Я даже думать об этом не хотела.
Я прицелилась и поняла, что одинаково боюсь и прострелить себе
руку, и сломать инструмент.
— Представь, что это молот Тора. Забудь, что это пистолет, —
голос Дрю был приглушен берушами, но все равно заставил меня
улыбнуться.
Я замахнулась молотком и с силой опустила его. Он выстрелил,
и, клянусь, я почувствовала, как воздух вокруг меня расширился
и задрожал от взрыва. Эхо отдалось на мили. Вокруг расплывал-
ся запах серы и горелой бумаги. Инструмент дрожал в моей руке,
и я отпустила его. Меня интересовали результаты. Оказывается,
 Немного левее 189

я аккуратно вбила гвоздь, раздавив маленькую оранжевую пласти-

ковую заглушку на его головке. Я обернулась и широко улыбну-
лась. Дети смотрели на меня расширенными глазами, зажав уши
пальцами.
— Забила! — сказала я, чувствуя себя чертовски гордой. Но ко-
гда я вынула беруши, я услышала, как плачет Роман. Я обняла его
и восхитилась его новой лягушкой по имени Баффорд, сидевшей
в ведерке.
— Хоуп поиграет с тобой несколько минут, пока мы не закон-
чим стену, — сказала я Роману. — Потом мы устроим перерыв, хо-
рошо?
— И костер? — спросил он.
— Может быть, и костер. Правда, сегодня тепло. Вряд ли он нам
понадобится.
— Мне надо.
— Тогда собери немного веток и амбровых плодов. Мы устро-
им костер.
Он перебрался через сваленные друг на друга стены к низкой
стороне фундамента и пошел к ближайшему амбровому дереву
за плодами. Хоуп отправилась за братом, а я забила еще три гвоз-
дя в стену, крича «Уши!» перед каждым выстрелом. Сила, ощущав-
шаяся в отдающих эхом выстрелах, передавалась мне и заставля-
ла чувствовать себя способной на все. Кэролин нашла бы повод
почаще браться за этот инструмент. Она бы занялась строитель-
ством исключительно из удовольствия пристреливать стены к бе-
тону. Мне хотелось закричать «Ура!», словно я десантник.
Мы устроили поздний второй завтрак, а потом поднимали сте-
ны, пока не сделали больше половины первого этажа. Конструк-
ция стала устойчивой, когда мы подняли достаточно стен, что-
бы они все опирались друг на друга. Система, пожалуй, чересчур
190 Глава 13

напоминала паутину, но, по крайней мере, выглядела она надеж-

ной. Со стяжками лучше перебрать, чем недобрать — как я всегда
говорила.
Было темно, когда мы начали собирать инструменты. Ро-
ман вымотался. Мы с ним немного поиграли днем и позволили
старшим детям смонтировать и установить стену самостоятель-
но. Я не могла прекратить улыбаться, наблюдая, как они превра-
щают нашу кухню в трехмерное пространство. Я не узнавала их.
Это были не те дети, что спали со мной на полу спальни, задвинув
дверь комодом. Это были уверенные в себе дети. Способные на все.
Храбрые. Неуязвимые.
Мы с Романом отнесли закуски, грязную одежду и холодиль-
ник в багажник. Я подумала, что дети поймут намек, но они были
решительно настроены смонтировать весь первый этаж, пусть
даже для этого пришлось бы работать при лунном свете.
— Заприте инструменты, — сказала я. — Мы вернемся утром.
Они дружно застонали, и я почти услышала, как крутятся ше-
стеренки в их мозгах, — дети придумывали отговорки.
— Нам нужно остаться здесь на ночь. Давайте заночуем на пер-
вом этаже, — сказал Дрю.
Именно этого и не хватало, чтобы переманить Хоуп на мою
сторону:
— Мама права. Роман совершенно вымотался.
Она отключила подачу воздуха и выключила компрессор.
Джада и Дрю печально вздохнули, но без возражений сверну-
ли шнуры и шланги. Я сделала пару шагов им навстречу, и вдруг
у меня потемнело в глазах. Озеро кофе было неспособно противо-
стоять результатам недельной нехватки сна. А если добавить сюда
обезвоживание и неправильное питание, то не удивительно, что
я была на грани обморока.
 Немного левее 191

Роман охотно забрался в свое кресло, а это означало, что он

очень устал.
— Сегодня был лучший день, — сказал он. — Лучший лягуша-
чий день. Двадцать восемь пять три сто лягушек день.
— Это точно был лучший день.
Я выпила полбутылки теплого энергетика и к тому моменту,
как дети закрыли дверь мастерской и подошли к нам, переставляя
ноги, словно зомби, пятна перестали танцевать перед моим глаза-
ми. Прогресс на стройке вызвал прилив адреналина, который за-
ставил нас работать больше, чем стоило. И теперь ни в одной клет-
ке нашего тела не осталось энергии.
Поездка домой прошла в такой тишине, что я подумала, будто
все заснули, но когда я заехала в гараж, все смотрели перед собой
в каком-то оцепенении.
Я загнала всех в дом и усадила за стол. Херши повалилась
на пол в двух шагах от двери. Ни у кого из нас не осталось сил гото-
вить. Если бы у меня были лишние деньги, я бы заказала полдюжи-
ны пицц. Вместо этого я поставила на стол две буханки много-
злакового хлеба, банку арахисового масла, клубничное варенье,
виноградное желе и мою любимую консервированную малину.
Я развела кувшин Kool-Aid и набрала два кувшина холодной воды.
Прежде чем арахисовое масло сделало полный круг, мне пришлось
заново наполнить оба кувшина с водой.
Мы ели в полной тишине, медленно привыкая к новому обра-
зу нашей семьи. Воздух был наполнен чем-то бóльшим, чем про-
сто запах пота, грязи и арахисового масла. Он был заряжен энер-
гией, пришедшей откуда-то из глубины, какой-то древней силой,
которая еще нашим предкам придавала упрямства и решимости
для возведения грязных лачуг из кирпичей, вылепленных из земли
и сложенных вместе их мозолистыми руками.
192 Глава 13

Банка с маслом обошла стол по кругу один, два раза, и я пере-

стала считать. Роман заснул, съев целый сэндвич. Когда хлеб кон-
чился, мы отнесли желе в холодильник и молча разошлись по ду-
шевым и ванным комнатам. Роман проснулся, пока я его отмывала,
и смог высидеть в ванной, но снова заснул, пока я его вытирала.
Я отнесла его наверх в его собственную кровать, зная, что уж этой
ночью он точно не будет просыпаться.
Сооружая фундамент, мы работали не менее долго и усерд-
но, но та работа не была настолько эмоционально выматывающей.
Монтаж стен сделал дом реальным. Он сделал наше будущее ре-
альным. Впервые за годы он сделал нас реальными. Мы обрели
смысл. Мы были живы. И мы собирались продолжать жить.
Я стояла под горячим душем, пока не смыла всю грязь. Доль-
ше я стоять уже не могла.
Другие люди, люди, не утратившие присутствия духа, праздно-
вали бы и смеялись, когда дом оброс настоящими стенами. Они бы
пожимали руки и хлопали друг друга по спинам. Наша радость
была не менее реальной, но она была сродни радости спортсмена,
который проползает последнюю милю на животе и пересекает фи-
нишную черту совершенно обессиленным. Мы доберемся до ме-
ста, где нас ждет абсолютное счастье, но сначала нам надо было
избавиться от тоски.
Я упала в кровать, опустошенная от макушки до кончиков
пальцев.
Как только я закрыла глаза, появился Бенджамин. Я заснула
в считаные секунды, но увидела, что правая сторона его рта при-
поднялась в чем-то вроде спокойной улыбки, прежде чем он рас-
таял в моих снах.
Воскресенье началось с серии замедленных сцен, за которыми
следовали часы на скоростной перемотке. Завтрак был неспешным,
 Немного левее 193

я чувствовала вкус бекона во рту даже после того, как допила апель-
синовый сок и съела ярко-желтый желток, горевший, как солнце,
на моем тосте. Дрю с Хоуп молчали, они были слишком истощены
физически и эмоционально. Джада хрустела корочкой тоста. Крош-
ки покрывали ее брекеты, а малиновое желе капало на перемычку
между большим и указательным пальцами. Она смеялась то над од-
ним, то над другим, хотя я была единственной, кто пытался ее слу-
шать, и то в основном притворялась. Моя славная девочка.
Пока дети загружали в машину холодильник и ласкающуюся
собаку, я ускользнула на парадное крыльцо, чтобы провести не-
сколько минут в одиночестве.
Было десять тридцать, когда мы подъехали к поместью «Чер-
нильница». Дети подключили шланги и провода, не дожидаясь
моих инструкций.
— Хочешь смонтировать еще одну стену или поиграешь с Рома-
ном? — спросила я Джаду, зная, что ей часто кажется, будто ее вы-
ключают из компании.
— Мы будем ловить речных раков, — сказала она, порывшись
в наборе лопаток, грабель и тяпок в поисках маленьких сеток
на трех ножках. За годы дети изловили массу плавающих, ползу-
чих и летающих существ в эти старые грязные сетки.
— Я хочу зеленого, — сказал Роман, показывая на синюю сетку.
— Главное, играйте у канавы, а не у пруда. Не подпускай Рома-
на к пруду, — сказала я, как положено матери. Одно из многочис-
ленных предупреждений, которые они слышали от меня за послед-
ние семнадцать лет. Но в этот раз мое горло сжалось и боль ножом
отдалась в животе. Все было хорошо, поэтому мне было страшно,
что во имя равновесия в мире все может снова стать плохо. Дав-
ным-давно Адам угрожал утопить детей, и я до сих пор вздрагива-
ла, вспоминая об этом в самые неподходящие моменты.
194 Глава 13

Я прислонилась к верстаку, низко опустив голову, словно я ис-

кала что-то важное и очень-очень маленькое возле тисков.
— Нам нужно начать планировать лестницу, — сказал Дрю. —
Первый этаж практически готов.
Я заставила себя выпрямиться. Так нельзя. Пора сфокусиро-
ваться, вырваться вперед, вырасти. Мы живы, и мы вполне можем
жить дальше. «Быть взрослым — не для слабаков», — как говорил
мой дедушка.
— Я все еще обдумываю, — сказала я. — Не могу разобраться
с расчетами, когда пытаюсь ее начертить. Каждый раз получают-
ся новые цифры.
Я оставила Питу два сообщения с просьбой о помощи, но не по-
лучила ответа.
— Этот каркас, — продолжила я, — может, и выглядит закон-
ченным, но это только первый шаг. Нам нужно закрепить верх-
ние и потолочные балки. Сделать рейки для гипсокартона, рейки
для карнизов, полотенцесушителей и полок. Снаружи фанеру нуж-
но прибить до того, как мы займемся балками. Помните, как было
сложно в мастерской, когда мы установили стропила до фанеры.
Нам тут такого не нужно. О, и нам нужно наметить все выключа-
тели и розетки, потому что у нас нет плана разводки электриче-
ства. Поверьте мне: нам есть чем заняться до того, как мы постро-
им лестницу.
Дрю отключился еще на первых пунктах списка, а вот мне
нужна была пара дюжин задач, чтобы в голове больше ни для чего
не осталось места. Как только я закончила перечисление, Дрю пе-
репрыгнул через ящик из-под молока, чтобы включить старый
радиоприемник. Заиграла Redemption Song Боба Марли. Потом
Джек Джонсон запел про банановые оладьи, а его сменило техно,
и поэтому Дрю изобразил танец робота. Так, капля за каплей, мы
 Немного левее 195

наполняли наши души чем-то хорошим. Мы заменяли плохие вос-

поминания добрыми.
Я протанцевала несколько неуклюжих па, приобняв тяжелую
балку от двери в кладовку, словно это моя пара. Дети закатили
глаза. Мне нравилось, когда они относились ко мне как к обычной
глупенькой матери, а не как к сокамернику.
Хоуп придерживала костыли, пока Дрю их прибивал. Она даже
не моргала, когда инструмент шипел и грохотал. Дрю становился на-
стоящим мастером своего дела, да и все мы набирались уверенности.
— Давайте поставим кухонную стену. Освободите место для
работы.
Я бесстрашно зарядила нейлер Ramset гвоздем двадцать вто-
рого калибра, собираясь с удовольствием вбить его в бетон. Мы
не вбивали гвозди в наружные стены, потому что там были болты,
но у одного из них стесалась резьба, и гайка не закручивалась, так
что понадобились гвозди.
— Уши! — собственный голос сквозь беруши казался мне не-
знакомым.
Я выстрелила из нейлера и почувствовала, как онемели мои
пальцы. Кусок бетона отвалился от основания.
— Хм. Мама? Что-то тут не так.
Дрю всегда охотно делился мудростью с высоты своих пятнад-
цати лет, особенно, когда я творила какие-то выдающиеся глупости.
— Слишком близко к краю. Плохо прицелилась, — сказала
я, вставляя другой гвоздь.
Дрю пожал плечами.
— Прицелишься не в ту сторону, и он пробьет тебе колено.
Сухой лист пекана, падая с дерева, коснулся моей щеки. Я пере-
зарядила нейлер и вбила новый гвоздь, размышляя о том, насколь-
ко Ramset эффективен в качестве оружия. Все заулыбались. Гвоздь
196 Глава 13

аккуратно прошел через нижнюю часть стены в бетонный пол. Вы-

боина, оставшаяся после моей первой попытки, была не так уж ве-
лика. Поскольку мы использовали более широкий брус, чтобы до-
биться лучшей изоляции, стена выйдет достаточно устойчивой.
Дети, от мала до велика, пожали плечами. Решение было едино-
гласным: переживать не о чем.
— Встречайте строительных гуру поместья «Чернильница», —
объявил Дрю. — Бойтесь наших невероятных умений!
В течение часа мы соорудили кладовку и прачечную. Весь пер-
вый этаж — если не считать гаража на три машины — был смон-
тирован, по крайней мере, в самом базовом смысле слова. Наш
дом превращался в трехмерное пространство. Пусть пока мы мог-
ли проходить прямо через стены, этот дом казался более надеж-
ным, чем тот, в котором мы жили. Он был на сто процентов нашим.
А еще его наполняла энергия, бьющая из глубин земли, и объеди-
ненная энергия миллионов женщин, которых я привыкла называть
Кэролин. Мы были не одиноки.
Джада и Роман оставляли грязные следы по всему дому —
именно этим он теперь был, не основанием, а домом. Они устрои-
ли оригинальную фабрику по производству магических зелий
на кухне. Ассортимент ведерок, чашек и бумажных тарелок, на-
полненных разнообразной почвой, семенами, травой, листьями
и мхом, красовался на листе фанеры. Баночки из-под детского пи-
тания, в которых сидели пауки, лягушки и одинокий речной рак,
завершали линейку их продукции и заставили меня задуматься
о том, что в последнее время читает Джада. Возможно, ей стоило
немного отвлечься от «Гарри Поттера».
На ужин у нас были сэндвичи, и мы бродили с ними по ком-
натам, молча воображая наше будущее. Тут диван. Тут секретер.
Цветок моей мамы встанет тут, рядом стопка старинных книг,
 Немного левее 197

а сразу за ними зеркало. Мы все начали чувствовать себя очень

комфортно в этом примитивном сооружении. Начали примерять
его на себя как вторую кожу.
— Готовы заняться фанерой? — спросила я, зная, что это будет
не так просто и не так весело, как монтаж.
Дрю и Хоуп кивнули, уверенные в обратном.
Пока что стены казались голыми ребрами корабля, трехмер-
ными, но не плотными. Следующим шагом было прибить листы
клееной фанеры толщиной чуть больше сантиметра и площадью
примерно метр двадцать на два с половиной, чтобы создать более
устойчивую, солидную конструкцию. Библиотека была самым ло-
гичным местом для старта и точно не самым простым, потому что
в этом месте основание возвышалось над землей почти на два с по-
ловиной метра. Но меня тянуло к символизму, так что с этого мы
и начали, установив две трехметровые лестницы в углу. Нам с Хоуп
нужно было затащить огромные листы фанеры наверх и удерживать
их на месте, пока Дрю прибивает их пневматическим молотком.
— Я готов, — сказал Дрю с высоты примерно в три с половиной
метра над нами. Он стоял на лестнице внутри дома, готовясь пере-
гнуться через балку и вбивать гвозди.
Мы с Хоуп поднялись на лестницы до середины, делая шаг
за шагом, как маленькие дети, пока моя лестница не начала падать.
«Бросай!» — закричала я, потому что мы заранее обсудили такой
вариант. Мы отбросили фанеру в сторону, и я спрыгнула с лестни-
цы, а она повалилась в грязь. «Дерьмо. Я бы все отдала за нормаль-
ную почву». Кусок дерева, которым я подперла задний угол лест-
ницы, чтобы она не утонула в грязи, уже пропал из виду.
Три попытки спустя, пожертвовав большие куски дере-
ва для стабилизации лестниц, мы добрались с фанерой до вер-
шины. Дрю закрепил ее наверху, затем последовали пять минут
198 Глава 13

препирательств: «Налево. Теперь выше. Подожди. Может, немно-

го ниже? Как это выглядит? Направо. Немного. Слишком далеко.
Снова налево. Еще чуть-чуть».
И наконец, Дрю закричал:
— Готово! Держите! — и он вбил гвозди не по верхнему краю,
а везде, куда смог дотянуться, не упав. — Пробивать брус не так
легко, как я думал. Думал, что на глаз буду попадать, но все время
промахиваюсь, — судя по раздражению в его голосе, если бы он ра-
ботал с друзьями, а не с мамой, он бы пересыпал эту пару предло-
жений полудюжиной матерных слов.
— Прибивай только верх и края. Этого хватит. Мы займемся се-
рединой, — сказала я, все еще крепко держа фанеру, чтобы та не за-
валилась на мою лестницу.
— Ясно. Можете отпустить, — и он исчез за нашей первой стеной.
Мы с Хоуп посмотрели друг на друга, не двигаясь с места. От-
пустить что-либо всегда страшнее, чем кажется. Когда мы, наконец,
слезли и сделали пару шагов назад, чтобы полюбоваться на наш
результат, у меня свело живот. Все эти мучения — и в итоге у нас
было что-то вроде крошечной почтовой марки на огромном кон-
верте. Мы с Хоуп дружно вздохнули. Что и говорить: мы все подо-
зревали, что это будет не веселее, чем заливать фундамент.
Мы обошли дом со стороны, подойдя к незаконченному гара-
жу, чтобы взять следующий лист, и остановились около Романа,
чтобы попробовать порцию зелья силы, которое он для нас при-
готовил. Он демонстративно — ам-ням-ням — съел что-то из зе-
леного совочка, а затем стал носиться вокруг нас и кидать камни
в лужу, делая вид, что это огромные булыжники.
— Херши нравится, — сказала Джада, предложив часть зелья
счастливому лабрадору. Собака облизала серо-зеленую грязь, ви-
ляя хвостом. — Она станет самой сильной собакой в истории!
 Немного левее 199

— Еще немного, и ее стошнит в машине. Хватит, — сказала я.

Джада погрустнела, и я добавила: — Если ее сила станет слишком
заметной, нас замучают люди, которые захотят украсть твой се-
кретный рецепт. Пусть это лучше будет наша семейная тайна.
Я подняла совочек к губам, чуть не подавившись от гнилост-
ного запаха, но постаралась издать звуки, словно я ем. Хоуп отнес-
лась к своей порции с большим сомнением, но потом мы стара-
тельно изобразили, что поднимаем два листа так, будто они ничего
не весят. Мы сумели зайти за угол прежде, чем нам пришлось бро-
сить один лист на землю. Мы прислонили его к дому, а потом по-
шли со вторым в библиотеку.
Прибивать следующий лист было немного проще, но толь-
ко потому, что он закрывал половину окна, и Дрю мог пролезть
в большое отверстие, чтобы помочь нам. С листом номер три ра-
бота шла так же медленно и тяжело, как с первым. К тому времени,
как мы его прибили, мы были готовы пойти домой. Я не выспалась
и полностью вымоталась. Я не хотела говорить детям, что дальше
будет легче, потому что они бы этому не поверили, как не верила
и я. Нам предстояла долгая тяжелая работа. Точка.
Инструменты и запасы были сложены в мастерской, холодиль-
ник, дети и несколько болезненно выглядящая собака — погруже-
ны в машины, и мы поехали вниз по неровной дороге.
Никто не оглядывался.
Мы сдвинули время сна, чтобы собраться перед телевизором,
посмотреть фильм под попкорн. Роман с Джадой почти немедлен-
но заснули. Я успела съесть свою порцию попкорна, прежде чем
начала дремать, но Хоуп и Дрю оставались бодрыми, пока не по-
шли титры. По крайней мере, их глаза были открыты, хотя тела вы-
глядели вялыми как макаронины.
Я встала и выключила телевизор.
200 Глава 13

— Поспите. Завтра в школу! — Эта попытка их подбодрить зву-

чала скорее как издевка. Они зевали, ворчали и с трудом волочили
ноги вверх по лестнице. Дрю ступал тихо, как ниндзя, а Хоуп тя-
жело, словно слон.
Я вряд ли сумела бы донести Джаду до ее комнаты, так что
я накрыла девочку одеялом Романа с Винни Пухом, выключила
лампу и подняла Романа, собираясь отнести его в мою кровать.
Это потому, что я слишком устала, чтобы подниматься по лестни-
це, подумала я. Но потом я напомнила себе о клятве говорить прав-
ду и призналась: дело было в том, что я боялась. Честность привела
к тому, что из упрямства я все-таки дотащила Романа до его крова-
ти. Страх больше не руководил моими поступками.
Это было не совсем правдой, но именно к такой правде я стре-
милась, поэтому решила, что и так сойдет.
Я забралась в постель, чувствуя себя очень одинокой.
— Помоги мне, Бенджамин, — прошептала я, крепко сжимая
веки, чтобы сдержать слезы. — Помоги мне уснуть.
Когда я расслабила мышцы достаточно, чтобы глубоко прова-
литься в матрас, словно меня вдавили в кусок пластилина, он уже
был рядом. Он сидел по-турецки, закрыв глаза, закрыв рот и от-
крыв разум. Он не улыбался, и я сомневалась, что мне не помере-
щилась его улыбка предыдущей ночью. Возможно, это было просто
предупреждение, гримаса. Но он явился сюда не для того, чтобы
рассказать мне о будущем. Он хотел, чтобы я забыла о будущем
и прошлом и существовала прямо здесь, в единственном моменте,
где можно обрести душевный покой.
Я старалась сломать укрепленные стены моего разума, рассла-
биться и быть собой, чтобы стать никем и всем. Я не знаю, что
из этого мне удалось осуществить или даже насколько точной была
моя догадка о планах Бенджамина, но где-то в пути я перестала
 Немного левее 201

задаваться вопросом о его существовании. Меня уже не удивля-

ло и не расстраивало то, что он ждал меня в мире медитации. Его
присутствие казалось естественным. Я уплывала и росла, вмещая
в себя весь дом, затем всю страну и почти что весь мир, пока не по-
грузилась в сон.
Дети спали бесшумно, такими же были и мои сны: немой те-
атр теней, действующих без доброго или злого умысла. Бенджа-
мин никогда не становился частью моих снов, я уплывала в них
одна. Я встретила сны так же, как встретила минувший день: за-
драв подбородок в притворной смелости, которая становилась все
более и более реальной.
 Глава 14
Верность тебя не спасет

Я ушла с работы раньше времени, чтобы заменить тормозные колод-

ки, и вернулась домой раньше детей. Побыть дома в одиночестве мне
не удавалось почти никогда. Хоуп и Дрю ходили в начальную школу,
Джада в садик — это означало жизнь в непрерывном шуме. Я улыба-
лась, пока не открыла дверь машины и не услышала кошмарный звук.
Это был адский дикий вопль, что-то среднее между визгом и воем.
Это был звук, который, наверное, издавал бы лесной зверь, попавший
в капкан. Но он шел не из леса, он шел из-за моего дома.
Иногда я чувствовала себя нелепой, даже истеричной, из-за
того что я боялась Адама годы спустя после нашего развода.
Я спрашивала себя, не заронил ли он семя паранойи в мой разум,
не встала ли я сама на путь к безумию. Но затем в один прекрас-
ный день я могла вернуться домой раньше детей и найти записку,
или нож, или услышать дикий животный крик, и тогда я понима-
ла, что моя паранойя оправдана. Он всегда держался неподалеку.
— Херши?! — заорала я, из моих глаз полились слезы, хотя
я не могла знать точно, она это или какое-то дикое животное.
 Верность тебя не спасет 203

Я побежала к двери гаража, не зная, насколько это безопасно,

и беспокоясь, что Адам издалека заслышит стук моего сердца.
Я сдержала всхлип, когда вой стал громче. Он исходил со стороны
заднего крыльца, и так как Херши не вышла, чтобы встретить меня,
я поняла, что воет она.
Я широко распахнула заднюю дверь и ступила на бетонный по-
рог прежде, чем поняла, что мне нужно было взять оружие, хотя бы
нож.
Херши лежала на спине, дико дергаясь со стороны в сторону,
так, как она тысячу раз делала в жаркие дни, когда находила те-
нистое место в прохладной длинной траве. Ее ноги были связаны
вместе прозрачным скотчем. Передняя лапа к передней и задняя
к задней. Ее морда тоже была замотана в пластиковый намордник
из скотча, но она смогла частично содрать его, чтобы издавать этот
звук, этот чудовищный вой.
— Ш-ш-ш, — сказала я, встав рядом с ней на колени и осма-
тривая ее в поисках ран. Ее бок был в крови, но я не могла понять,
откуда она идет. — Все хорошо, я здесь, девочка. Я тебя освобо-
жу. Прости. Мне так жаль. Мне нельзя было тебя оставлять. Мне
жаль, — я рыдала. Сопли, слезы и всхлипы — таких звуков я, ка-
жется, никогда раньше не издавала. Я забежала внутрь дома, схва-
тила нож для мяса, потом вернулась к Херши, стараясь успокоить
ее, чтобы не порезать кожу, пока я буду пилить ленту.
Ножницы были бы лучше, но кто-то из детей забыл положить
их на место. Сколько раз? Сколько раз я говорила им класть вещи
на место? Никогда не знаешь, когда они тебе понадобятся. Вот слу-
чится что-то такое…
Я начала смеяться. Что-то такое? Типа, когда сумасшедший за-
мотает твою собаку скотчем? Вот такое экстренное происшествие?
Вот к чему должны быть готовы мои дети? Вот почему я должна
204 Глава 14

орать на них, чтобы они клали чертовы ножницы в чертов ящик?

Пасть Херши практически освободилась, хотя лента все еще лип-
ла к верхней части ее морды и к нижней челюсти. Но теперь она
могла полностью открыть пасть и начала издавать жалкий, тонкий
звук, и то с перерывами, словно сил на то, чтобы заскулить, ей хва-
тало только через раз.
Я разделила ее передние лапы, но поранила ее ножом с вну-
тренней стороны правой лапы. Не сильно, но понадобится крем
с антибиотиком. Когда я, наконец, освободила ее задние лапы, она
перевернулась на бок, положила голову мне на колени и принялась
лизать мои руки. Я тем временем чесала ее за ухом, хвалила и обе-
щала ей бесконечные вознаграждения.
Я дюжину раз поцеловала ее в лоб, оставив пятно слез и соп-
лей. Ее спина вся вытерлась, шерсть прилипла к пятнам крови
на бетоне. Все было не так плохо, как я подумала, когда увидела
кровь в самом начале. Но на спине Херши остались большие сса-
дины. Скрыть их от детей будет невозможно, но я ни за что на све-
те не сказала бы им. Господи, нет. Это было слишком ужасно, что-
бы рассказать кому бы то ни было. Меня мучил стыд.
Я взяла телефон и сделала фотографии. Я не собиралась снимать,
когда только увидела ее, и не жалею об этом даже сейчас. Было бы
бесчеловечно отложить ее освобождение хотя бы на секунду.
— Господи! Иисусе Христе! — я провела рукой по лицу, пыта-
ясь понять, почему кто бы то ни было, зачем — нет, зачем Адам —
сделал это.
Я зашла внутрь за вещами, собираясь оставить Херши на по-
роге и вернуться, чтобы привести ее в порядок. Но она пошла
за мной, ее левое плечо прижималось к моей правой ноге. Так мы
добрались до ванной. Я шла наклонившись, придерживала ее ру-
кой, поглаживала и почесывала.
 Верность тебя не спасет 205

Детское масло помогло отклеить бóльшую часть скотча,

но кое-где все равно остались проплешины. Хуже всего было
с мордой, где она вырвала клочки шерсти, пытаясь освободиться,
пока я не пришла. Она сидела терпеливо, большие желто-зеленые
глаза, не отрываясь, смотрели на меня. Когда я вымыла ее спи-
ну и наложила крем, она вздохнула и переступила с лапы на лапу,
поднимая их самую малость. Когти стучали по полу. Но она не пы-
талась сбежать и не скулила. Она была со мной в безопасности
и знала об этом.
Хотя собака успокоилась, съела миску корма и выпила две ми-
ски воды, мои руки все еще дрожали, и я только сейчас перестала
плакать. Дети могли вернуться домой в любую минуту, и у меня
раскалывалась голова. Я забралась на диван с холодным мокрым
полотенцем на опухших глазах. Херши легла на пол рядом со мной,
я поглаживала ее одной рукой.
Когда дверь открылась, Джада завопила: «Мы дома! Эй все, мы
дома!» — глупая привычка, которую она почти переросла, когда на-
чала ходить в детский сад.
Я улыбнулась из-под маски.
Дети, как я и предполагала, заволновались, когда увидели соба-
ку, и я села на диване, держа полотенце на глазах.
— Она в порядке, — сказала я им. — Просто подралась немного.
Я ее полечила, и мы будем за ней присматривать, пока она не вы-
здоровеет.
Трюк с полотенцем не мог меня спасти, и я хотела быть чест-
ной с детьми. Но в этот раз, о господи, в этот раз все было иначе.
В этот раз мне следовало соврать.
— Дайте мне прикрыть глаза на двадцать минут, чтобы прошла
головная боль. Потом я начну готовить ужин. Делайте ваше до-
машнее задание! — я постаралась, чтобы это звучало энергично,
206 Глава 14

но с трудом выговаривала слова. Мой голос был хриплым, и я го-

ворила в нос.
Херши пошла за мной в спальню и лежала рядом с моей крова-
тью, пока я пыталась прийти в себя.
Спустя несколько минут я начала чувствовать себя слабой
и беспомощной, и это меня разъярило.
— Я не могу просто лежать в кровати с мокрым полотенцем
на лбу, как несчастная жертва из черно-белого фильма, — сказала
я, откидывая полотенце и вставая. Я приняла горячий душ и смы-
ла оставшиеся слезы, пока Херши сидела за стеклянными дверца-
ми, не спуская с меня глаз. Я прекратила рыдать. Хватит этой чуши.
Я почувствовала, что горячая вода придала мне сил.
Я потянулась под струями воды, сцепив руки и подняв их к по-
толку. Пришло время двигаться вперед. Стремиться к моей мечте.
Мы с Хоуп приготовили на ужин завтрак. Яичница с тоста-
ми и беконом была моей любимой едой с самого детства и всегда
меня утешала. Мы добавили к меню вафли с моим секретным ин-
гредиентом — миндальным экстрактом. Я всегда уговаривала де-
тей выйти из кухни или отвернуться, пока добавляла его в масло,
стуча дверцами шкафов и звякая банками, словно это был слож-
ный многоступенчатый процесс. Мне никогда особенно не нрави-
лись вафли, но их приготовление всегда заставляло меня улыбать-
ся. Наша вафельница выпекала вафли в форме сердечек, а никто
на планете не может делать еду в виде сердечек для своих детей
и не улыбаться. Более того, когда вафли были идеально хрустящи-
ми снаружи, но чуть-чуть сыроватыми внутри, вместо писка раз-
давалось птичье чириканье. Давным-давно я уронила вафельницу
в мыльную воду, когда хотела ее протереть, и с тех пор она изда-
вала эти пронзительные звуки, которым дети никогда не уставали
подражать, а мне никогда не надоедало их слушать.
 Верность тебя не спасет 207

Пока мы объедались сиропом, маслом и беконом, никто

не спрашивал о том, что случилось с Херши. Дети видели, что
я на грани срыва. Пусть я закрасила свой красный нос и мешки
под глазами, было очевидно, что я плакала. А я не из тех, кто часто
плачет. Дети получили общее представление о том, что произо-
шло что-то ужасное, и по крайней мере Хоуп и Дрю не сомнева-
лись в том, кто в этом виноват. Возможно, их собственный ин-
стинкт выживания подсказывал, что не нужно задавать вопросы,
что знать слишком много — опасно.
Я понимала, что должна быть готова к его возвращениям,
но от этого легче мне не становилось. Я хотела, чтобы его посади-
ли. Я хотела, чтобы кто-нибудь меня защитил. Но не было ни ме-
ста, куда я могла бы его отправить, ни лекарства, которое бы его
вылечило, и никто не мог защитить нас, кроме «Кармы».
Я вышла, чтобы насыпать зерен в птичью кормушку, пока де-
вочки мыли посуду. Я улыбалась каждый раз, когда смотрела на де-
тей. Да, я знала, что улыбаюсь слишком много, учитывая обстоя-
тельства. Сложно сказать, действовала я, пытаясь вжиться в роль,
или ко мне уже тянулось собственное безумие, призывая сделать
шаг, еще один шаг.
Мои руки так тряслись, что я просыпала горсть подсолнечных
зерен. Белки будут довольны. Я стряхнула семечки с ноги и пошла
домой.
Что-то привлекло мое внимание на столике между креслами,
куда мы обычно ставили прохладительные напитки в жаркие дни.
И в этот раз там тоже стояла чашка. Чистая стеклянная чашка, на-
половину заполненная мутной водой с добавкой в виде мертвой
белой мышки.
Что-то было написано на чашке черным маркером, но надпись
размазалась и постепенно таяла. «Отпечатки пальцев!» — подумала
208 Глава 14

я. Они могли бы снять отпечатки со стекла — как будто было не оче-

видно, кто здесь побывал. Я едва не рассмеялась.
Я приблизилась к столику на шаг и рассмотрела несколько
букв, намеренно стараясь не читать слова. Мышь не была полно-
стью белой, оказывается, у нее были черные пятна. Нет. Адам на-
писал на ней слова черным маркером, как и на чашке. Крошечные
передние лапки тянулись к небу, как будто мышке оставались сан-
тиметры до спасения. Ее глаза были открыты, и маленькие лапки
не шевелились.
Синий пластиковый совок для семечек упал на бетон, попав
в центр уродливого коричневого пятна.
После того как я освободила Херши, моей задачей было очи-
стить ее раны и смазать их кремом. Я сконцентрировалась и усерд-
но работала над тем, чтобы смотреть вперед, а не назад. Мне, ко-
нечно, хотелось совершенно забыть о том, в каком виде я нашла ее
на пороге, но это не было оправданием тому, что я забыла о ши-
рокой полосе крови, размазанной на пороге. Хуже того, я забы-
ла проверить другие вещи. Даже не подумала, хотя должна была
с этого начать. Адам проявил больше организованности. Воющая
собака не отвлекла его от цели. Он помнил о том, что нужно оста-
вить красноречивое послание.
Я вернулась домой, и Херши встретила меня у двери, потерлась
об мои руки, но отказалась выйти на порог. Я почесала ее за ушами
и похлопала по бокам, тогда она наконец подняла голову и хвост.
Затем я взяла пару пластиковых пакетов и телефон. Я вышла, что-
бы сделать фотографию и избавиться от мыши.
— Прости, малыш, — сказала я, завязывая второй пакет. — На-
деюсь, ты найдешь гору сыра в мышином раю, — я полила пят-
но водой из шланга, но мне нужно будет вернуться с перекисью
и щеткой. Любой сочинитель знает, как очищаются пятна крови.
 Верность тебя не спасет 209

Это информация, которую все изучают, совершенно не желая при-

менять на практике.
Я старалась продолжать размышлять в том же духе, словно
проводила исследование для какого-то будущего романа. Но я сно-
ва отвлекалась и возвращалась в реальность. Все знают, что в кни-
гах нельзя обижать собак. Людей можно пытать, но никогда, нико-
гда не мучайте собаку.
Реальная жизнь немного отличается от книг. Конечно, я была
в ужасе от того, что он сделал такую кошмарную вещь. Я люби-
ла Херши и испытывала физическую боль, видя ее страдания.
Но меня преследовала одна навязчивая мысль: насколько же хуже
он мог обойтись с моими детьми. С этой точки зрения с нами еще
произошло не самое страшное.
И мне лишь оставалось надеяться, что оно и не произойдет.
 Глава 15
Одно печенье за раз

Снова зарядившие дожди не давали нам вернуться на стройку,

и я начала паниковать из-за графика. Это был один из самых дожд-
ливых сезонов в истории. Мы столько времени потратили на фун-
дамент и уже на месяцы отставали от изначального плана. Опыт-
ная бригада могла бы залить основание за выходные, и мне бы
пришлось заплатить совсем немного больше, чем я отдала Питу
за помощь, а сэкономленное время стоило бы в десять раз дороже.
Мы продвигались вперед, но я принимала больше неудачных ре-
шений, чем могла себе позволить.
Когда казалось, что удача уже к нам не повернется, явился ан-
гел, чтобы вытянуть нас из болота. Он, конечно, не был щекастым
белокурым поющим ангелком, да и сам в ангелов не верил. Но с ка-
кой радостью мы приветствовали высокого упрямого немца, ко-
торый меня вырастил. Он самостоятельно добрался к нам из Вис-
консина, потратив шестнадцать часов на дорогу, в машине, полной
покупок, с головой, полной идей. Моему отцу с его способностями
и познаниями я доверяла как никому другому.
 Одно печенье за раз 211

— Дедушка Путткаммер приехал! — закричал Роман, поразив

нас точным произношением и энтузиазмом, а потом спрятался
за моей ногой.
Но в жизни ничего не дается просто так. У моего отца были
серьезные проблемы со здоровьем.
Меньше года назад, в один из тех воскресных дней, когда неж-
ные цветы на грушевых деревьях в моем саду сменяла яркая зелень,
мой сильный, всегда здоровый отец позвонил мне из Висконсина.
— Сегодня температура опять упадет ниже нуля, — сказал он
так обыденно, как будто майские морозы были для меня так же
привычны, как и для янки. — Я тебе говорил, что заказал сортовые
семена томатов в этом году? Ночью могут быть заморозки до ми-
нус пяти градусов, и кошка просто не хочет слезать с колен. И, ка-
жется, они наконец разобрались, что у меня с ногой. Рассеянный
склероз. Лето снова будет сухое. Слишком мало снега выпадало
в последние два года…
У меня потемнело в глазах. Новости были совершенно не-
ожиданными. Я, конечно, не о семенах для огорода, погоде или
ленивой кошке, а о новом диагнозе для того, что я считала про-
сто растяжением. Папа десять лет присматривал за моими бабуш-
кой и дедушкой, не обращая внимания на собственные проблемы
со здоровьем.
— Рассеянный склероз и снег, — сказала я, не очень понимая,
что бормочу. Когда говоришь с жителем Висконсина, речь обычно
идет о снеге или о команде Packers, вот только сейчас футбол явно
был ни при чем. Мы обсудили лекарства и лечение, но, учитывая,
что средства от болезни не существует и известно всего несколь-
ко случаев исцеления от нее, особо говорить было не о чем. Даже
слова «Я люблю тебя, папа» потеряли весь свой вес и прозвучали
как-то слабо и беспомощно.
212 Глава 15

Ему оставалось еще несколько лет до запланированного выхо-

да на пенсию, и это был один из самых умных и активных людей,
что я знала. Я повторяла эти слова снова и снова, словно остро-
умие, энергия и приближение пенсии могли укутать его защитным
одеялом. Неожиданная, неумолимая истина папиной смертности
выдавила воздух из моих легких, и даже когда я стояла во дворе,
подняв руки к небу, мир не казался достаточно большим, чтобы
я могла вдохнуть полной грудью.
Меня добило изменение в соотношении сил: кто о ком теперь
будет заботиться? Хотя я жила в восьмистах милях от отца, я хо-
тела бросить все и кинуться к нему, спотыкаясь и поскальзываясь
на обледенелой дорожке к его дому. Но у меня была собственная
запутанная жизнь в Арканзасе, так что я навещала его не так ча-
сто, как мне следовало. А мои проблемы становились все сложнее
и сложнее. Я не ожидала от него большего, чем совет по телефо-
ну, когда я начала строительство, так что увидеть его за кухонным
столом, набрасывающим идеи на оборотной стороне рекламно-
го буклета, было невероятным облегчением. Стройный и ростом
под метр девяносто, он все еще выглядел таким же сильным, как
раньше.
— А что ты знаешь о строительстве домов? — спросил Дрю.
— О, я знаю довольно много, — сказал папа. — Я построил дом,
в котором выросла твоя мама. Конечно, мне помогал мой папа.
И все его братья. И друзья нам тоже прилично помогли. И дом был
гораздо меньше. Наверное, в треть от вашего. И с подполом, так
что все трубы шли вниз и до них легче было добраться. О, и кры-
шу мы делали совсем другую. Ей предстояло выдержать огромные
снегопады. Но дом есть дом. Ничего особенного.
Мы с детьми обменялись нервными полуулыбками. Было слиш-
ком поздно обманывать себя снисходительными замечаниями.
 Одно печенье за раз 213

И мы отлично понимали, что строительная бригада из пары под-

ростков, женщины весом пятьдесят килограммов и дедушки с хро-
ническим заболеванием — это совсем не то же самое, что компа-
ния из друзей и большой семьи, строящая маленький деревенский
домик. Возможно, папа тоже это понимал, а возможно, оптимизм
достался мне по наследству именно от него.
— Давайте разгрузим мою машину, — сказал папа. — Хватит
откладывать.
— Что ты привез? — спросила Джада, повиснув на его руке
и балансируя на цыпочках.
— Я приехал из Висконсина, верно? Я привез столько сыра, что
нам понадобится тачка, чтобы его донести!
И он не шутил. Если бы у папы был девиз, он бы включал слова
«торгуйся» и «покупай упаковками». Он остановился в одной из об-
щин амишей и купил круг чеддера весом двадцать килограммов.
Следующую пару часов мы провели, нарезая сыр на кусочки,
чтобы разложить по пакетам и заморозить. К счастью, папа также
прихватил с собой половину упаковки пластиковых пакетов для
булочек. Они подходили для хранения еды, и с ними все было пре-
красно, только этикетка смазалась, потому их и продавали со скид-
кой. У нас теперь был пожизненный запас пластика и сыра.
Работая, мы без конца пили ледяные фруктовые коктейли.
— Целая коробка клубники за пару долларов, — хвастался
папа. — Просто потому, что она начала портиться. Почистить, за-
морозить, и будет отличный коктейль. Я еще взял виноград, пол-
мешка за доллар. Да такое просто нельзя выбрасывать. Только
подумай обо всем труде, который пошел на то, чтобы вырастить
виноград и перевезти его через страну. Уж лучше его съесть.
— Мои мозги! — закричала Джада. — У меня замерзли мозги!
Роман бегал кругами, смеясь и пуская клубничные слюни.
214 Глава 15

— Мой мозг замерз! — кричал он. — У меня кубик льда в голо-

ве! Лед в мозгу!
Когда я решила, что мы обработали последние дедушкины по-
дарки, он сходил и принес два переносных холодильника.
— Включи духовку, — сказал он. — Я принес индеек!
Да, во множественном числе. Индеек.
Мы готовили еду остаток дня и весь вечер. Затем мы нарезали
индюшатину и наполнили пластиковые пакеты мясом для сэндви-
чей на стройке. Мы будем есть индейку и сыр, пока не начнем кур-
лыкать и обрастать перьями.
Хоуп и Дрю уложили последнюю гору пакетов возле кладовки.
Я не заглядывала внутрь, радуясь тому, что, что бы это ни было, его
не нужно резать, тереть, молоть или упаковывать в набитый холо-
дильник и запасную морозилку. Довольно скоро мы узнаем, какие
еще сокровища привез нам папа.
Следующие несколько дней на стройке прошли в обсуждениях,
а не за работой. Что не удивительно, ведь мои изначальные планы
предполагали щедрое расходование материалов, а папа был более
чем бережлив.
И папа, и мама считали, что вещи нужно улучшать и изобре-
тать новые. Они самостоятельно выкопали полноценный бас-
сейн — лопатами, — когда мне было шесть. Они собирались по-
строить мотопланер и обсуждали, как собрать его по инструкции
из журнала. Они разрабатывали собственные инструменты и ма-
териалы. Папа — из металла и бетона, мама — из дерева и тка-
ни. Они подолгу стояли в магазине, обсуждая, как они изменят
и улучшат товар, и только потом несли его на кассу. «Отрезать это,
тут добавить колесо, сюда резиновую ручку, и будет идеально!» —
мог сказать папа, а мама кивала и перерабатывала план по дороге
к машине. Они завели огород и охотились, консервировали овощи,
 Одно печенье за раз 215

фрукты и мясо. Они делали еду и мебель сами. Что еще важнее, они
научили меня тому, что я могу построить все, что я могу вообра-
зить. Конечно, они не предполагали, что я так размахнусь.
— Есть более простой способ прибивать фанеру с внутренней
стороны. Более безопасный, — сказал папа.
Затем он просверлил две маленькие дырки в центре листа фа-
неры и продел в них веревку, пока я стискивала зубы, уверенная,
что он портит лист.
— Теперь ты можешь подтянуть его из дома, и всего одному че-
ловеку придется придерживать его с лестницы. По крайней мере,
риск получить по голове будет ниже.
Он был, конечно, прав.
— А что насчет дыр от веревки? Они не будут пропускать воздух?
— Эти маленькие дырки? Знаешь, я удивлюсь, если вы не наде-
лаете повсюду таких дыр, в которые можно просунуть голову. Если
они тебя волнуют, заклей их пеной или зашпатлюй. Плевое дело.
Последняя твоя проблема.
Новая точка зрения — вот что привез нам папа. Его предложе-
ния были не всегда самыми разумными, но всегда обоснованными.
Наконец-то я могла обсуждать с кем-то идеи. Я больше была не одна.
Роман приковылял к нам наверх после того, как мы прибили
почти всю фанеру в пятницу вечером. «Я пончик!» — заявил он. Он
был совершенно голым и обсыпал себя песком. Пончик в сахарной
пудре. Та часть нашей горы песка, которую я отгородила для него,
стала его новым любимым местом для игр, правда, я не была уве-
рена, что это намного лучше грязи.
Папа привез большую коллекцию игрушечных машинок и гру-
зовиков, которые он подбирал в канавах во время своих ежеднев-
ных прогулок. «Не вижу причин выкидывать все это, если их еще
можно использовать».
216 Глава 15

Я не могла не замечать папиной болезни. Он все еще был силь-

ным и здóрово мне помогал, но я за него боялась. Ему часто прихо-
дилось использовать трость, потому что он терял равновесие. Ко-
гда он уставал, у него кружилась голова, словно на него налетала
сбивающая с ног волна.
— Когда на меня находит, я просто падаю. Приходится сидеть.
С этим ничего не поделаешь, в отличие от обычной усталости.
Я расставила садовые кресла в стратегических точках и за-
претила ему забираться на лестницы. Он пользовался и креслами,
и лестницами. Уже что-то.
Каждый второй вечер он делал себе укол интерферона в живот.
Это не было лечением, но лекарство давало небольшой шанс замед-
лить распространение болезни и сократить частоту приступов слабо-
сти. Отец дорого расплачивался за этот шанс побочными эффектами,
но храбро продолжал колоть интерферон, потому что другого спо-
соба защитить его нервную систему от разрушения не существовало.
У отца был крутой нрав, и он добавил мне решимости взяться
за невозможные вещи, например за монтаж гаража на три машины.
Я откладывала это, потому что пол гаража был на десять сантиме-
тров ниже, чем пол дома, и перепад высоты усложнял работу. Сту-
пенька и небольшие отличия потолочных балок позволяли сделать
потолок достаточно высоким для гаражных ворот, при этом второй
этаж везде оставался на одном уровне. Короче, нам предстоял слож-
ный и дорогостоящий монтаж, и для этой секции требовались бо-
лее длинные брусья, которые нужно было вручную подогнать под
нужную длину, а также тяжелые верхние балки для гаражных дверей.
Я заказала заранее обработанные потолочные балки и теперь
радовалась своему решению. Они должны были выдерживать
огромный вес и оставлять много свободного пространства для си-
стемы кондиционирования воздуха и труб, которые мы проложим
 Одно печенье за раз 217

между двумя этажами. Балки уже были давным-давно готовы, а вот

мы — нет.
Папа наблюдал за доставкой балок и крана, который устано-
вил их на место, пока я была на работе. Я не могла прекратить
улыбаться, когда их увидела. Конструкция стала еще больше похо-
жа на дом, хотя пока балки больше напоминали шпалеры для роз,
чем потолок или пол. И как бы мне ни нравилось, что мы выбра-
лись из грязи, я все больше и больше нервничала из-за того, на ка-
кую высоту мы поднимались. Мы еще не дошли до второго этажа,
но уже сейчас малейшая ошибка могла привести к серьезной трав-
ме. Почему это ни разу не пришло мне в голову, когда мы строили
игрушечный дом из палочек, я понятия не имею.
Чтобы как можно дольше оставаться в безопасности, я поручи-
ла всем заняться рейками для гипсокартона, карнизов и полотен-
цесушителей. Мы запланировали трубы для газа и воды, хотя нам
было еще далеко до их установки.
Папа, наверное, что-то заподозрил, потому что начал расска-
зывать истории о том, как его призвали в армию во время войны
во Вьетнаме. Он рассказывал о маршах протеста в столице, расо-
вых волнениях и базовой подготовке. Он рассказал о том, как к ним
явился морской пехотинец, который заявил, что им в морской пехо-
те не хватает людей, и они хотят перевести кого-то из армии. «Ты, ты,
ты и ты», — сказал морской пехотинец, показывая прямо на ряд но-
вобранцев. Следующий парень в ряду пошатнулся, ослабев от облече-
ния, что его не выбрали. Папа сказал, что он никогда не забудет взгляд
на лице этого парня. Оказаться всего в одном движении пальца от не-
минуемой смерти, но спастись. Такое событие все меняет.
Истории различались, но в них постоянно возникала одна
и та же тема. Друзья советовали папе смотреть вперед с глупым
видом и никогда не вызываться добровольцем. Но он был моим
218 Глава 15

отцом и редко прислушивался к советам, даже к самым здравым.

Он скучал и искал, чем заняться, поэтому всегда поднимал руку,
когда были нужны добровольцы, даже если понятия не имел, как
выполнить задание. И бóльшую часть времени он устраивался луч-
ше других, потому что бросался вперед и действовал. У него было
лучшее оружие, он узнавал больше нового и его уважали.
Так что, когда явился очередной человек, который показывал паль-
цем и распределял призывников, папа и еще пара парней получили осо-
бое назначение. Его отправили в Лэнгли, чтобы он занял место в почет-
ном карауле президента, а остальных послали прямо во Вьетнам.
Папа намекал мне, что я должна поднять руку и вызваться, пе-
рестать таращиться перед собой и взглянуть в маленькие глазки
опасности. Возможно, это помогло мне избежать пары потенци-
альных проблем, но и хорошие новости обходили меня стороной.
Я пришла домой с работы в среду с твердым намерением взять-
ся за второй этаж. Папа проводил утро на стройке, затем возвращался
домой, чтобы поспать, прежде чем снова поработать с нами вечером.
Как только я вошла в дом в тот день, я поняла: что-то не так. На барной
стойке стояла наполовину разлитая тарелка супа, было темно и тихо.
Херши съежилась, поджав хвост, и повела меня вверх по лестнице.
Мои ноги онемели. Я подумала об Адаме, подозревая, что он
вернулся и сделал что-то ужасное. К тому времени как я поднялась
на второй этаж, я уже понимала, что мыслями об Адаме отвлекаю
себя от мыслей о папе.
Я обнаружила, что он свернулся клубком на кровати, которую
мы установили для него в детской. Я никогда не видела своего папу
таким маленьким. Он натянул плед на голову и плакал.
— Приступ. Надо отдохнуть, — сказал он. — Прости.
Мир вокруг него кружился бешеными волнами, поднимаясь
и падая, оставляя его слабым и измученным. Он говорил медленно
 Одно печенье за раз 219

и запинаясь, и половину его лица исказил частичный паралич. Бла-

годаря повязке на глаза за несколько дней его слабость прошла,
и вскоре он снова был на ногах. Но приступ ослабил его, и я знала,
что каждый приступ — это невосстановимые повреждения нервов.
Приступы были неизбежны, но я понимала, что беспокойство
делало их тяжелее. Я чувствовала вину. Именно мой безумный
проект ослаблял папу, похищал часть его жизни.
Мы все устали, и до финала было еще так далеко. Стоило ли
дело того? Это все ради дома? Просто ради чертового дома?
Но где-то глубоко в душе я знала, что мы строим нечто боль-
шее, чем дом, и варианта «все бросить» у нас нет. Материалы лежа-
ли и ждали нас, и мы не могли позволить себе наемных работников.
Бывает, что ты поднимаешь руку и выдвигаешься вперед —
и уже не можешь вернуться, у тебя нет выхода. И иногда это имен-
но то обязательство, которое нужно взять на себя, чтобы изменить
свою жизнь.
Пришло время двигаться вперед и вверх, и так мы и поступили.
— Я выберусь на стройку с тобой в эти выходные, составлю
план для следующего этапа, — сказал папа, пока мы с Романом пла-
нировали пятничный ужин.
Я кивнула, избегая его взгляда и собственного чувства вины.
— Я хочу арахисовое масло и яйца! — сказал Роман.
— Хочешь индейку? — спросил папа, кривовато улыбаясь.
Роман закатил глаза:
— Я больше никогда не захочу индейку, — потом он поднял
брови и заулыбался: — А можно нам печенье?
— Ну, разве что одно печенье после ужина. Как насчет спагет-
ти? — спросила я. — Все любят спагетти.
Это было одно из папиных любимых блюд, а он в последнее
время мало что мог съесть.
220 Глава 15

— С чесноком было бы отлично, — сказал папа. — Дай мне лист

бумаги, и я нарисую, что я придумал: на чердаке можно будет уста-
новить нагреватель и оставить немного места для хранения вещей.
В твоей комнате можно сделать короткую стену, но со стропилами
будет чертовски непросто. Никак их не обойти.
— Я сделаю печенье, — сказал Роман.
— Давай сначала приготовим тебе спагетти, — я дернула Рома-
на за нос. — Будем разбираться с одной проблемой за раз.
— Одно печенье за раз, — согласился он, уткнув руки в бока
и кивая, как болванчик, всю дорогу к своему детскому креслу.
Не помню, как там в поговорке: март приходит как лев или
ягненок? * Но апрель точно был львом. Мы наивно обманывали
себя, считая, что монтировать второй этаж будем так же, как пер-
вый. Ползая по потолочным балкам, мы все получили ценные уро-
ки. Во-первых, дети узнали, что я ужасно боюсь высоты, факт, ко-
торый я до того успешно скрывала. Во-вторых, мы все упустили
из виду очевидную вещь: чтобы построить второй этаж, нам надо
было поднять с грязной земли у гаража все материалы для полов,
стен, потолка и даже крыши.
Папа давал нам отличные советы, но он не мог поднимать
столько тяжестей, сколько хотел бы. Он все еще не очень твер-
до стоял на ногах и легко уставал. Я назначила его прорабом. Он
столько лет покрикивал на тренеров команды Packers на экране те-
левизора, что был вполне готов к этой работе.
— А нельзя нам арендовать кран? — спросила Хоуп. Но она зна-
ла, что на это нет денег. Оплата потолочных балок и их доставки
подточила наш бюджет.

* «Март приходит подобно льву и уходит как ягненок» — американская

поговорка о мартовской погоде.
 Одно печенье за раз 221

— Будем строить по старинке. Как пирамиды. Свистать всех на-

верх. Мы справимся.
— Вот бы у нас было побольше рук, — сказала Джада, вздыхая.
Мне тоже этого хотелось.
Дрю позвал пару друзей на несколько часов в субботу. В об-
мен на сэндвичи и газировку Тейлор и Брет провели день, пере-
таскивая доски. Я видела по их взглядам, что они хотели сбежать,
но я сделала все что могла, чтобы заручиться их помощью на день.
Мальчики провели драгоценные несколько часов на солнце вда-
ли от своих компьютеров, и столкновение с физическим трудом
стало для них шоком. Я оставила Тейлора на земле со мной, наде-
ясь, что его выдающийся рост будет преимуществом. Мы сдвигали
лист шпунтовой фанеры из пачки и поднимали ее, держа с корот-
кой стороны. Дрю и молочно-белый Брет хватались за углы, затя-
гивали лист наверх и укладывали к другим. Мы поставили пару
досок так, чтобы получилось безопасное рабочее место, а затем
продолжили перетаскивать почти двести квадратных метров фа-
неры вверх на высокую платформу.
Ребята съели гору сэндвичей с индейкой и явно вообразили, что
работа уже закончилась, когда я вспомнила о ваннах. У нас были
огромное джакузи и обычная ванна, которые следовало поднять
на второй этаж, и я все думала, как мы с детьми сделаем это сами.
Их нужно было сразу установить в нужные места, потому что по-
том они не пролезли бы в двери. Так что крайне важно было поднять
их до завершения стен. Я посмотрела на мальчиков, поглощающих
сэндвичи, и помахала им, когда они собрались уходить:
— У нас осталась пара штучек, которые нужно затащить вверх,
и вы нам здóрово поможете, если подсобите перед уходом.
К их чести, оба вежливо улыбнулись. Им было уже сложнее
скрыть свои чувства, когда я привела их в мастерскую и показала
222 Глава 15

на последнюю «пару штучек». Но они взялись за дело и передви-

нули ванны к нашей зоне загрузки за гаражом. Нам понадобился
почти час, чтобы как следует обвязать джакузи, и в итоге мы ис-
пользовали пару длинных досок, предназначенных для крыши, как
рампу, чтобы затащить его наверх. Ванна была куда легче, и с по-
мощью той же рампы мы всего за пятнадцать минут затянули ее
на второй этаж. Ванны, балансирующие на потолочных балках
в отсутствие пола, выглядели как странный арт-проект, но на на-
шей стройке многое выглядело странно.
Когда я оторвалась от этого зрелища и обернулась, Тейлор
и Брет уже удивительно быстро и тихо сматывались, сдавая зад-
ним ходом на длинной дорожке. Я им помахала, но не уверена, что
они хоть раз оглянулись.
Нам больше нечего было поднимать в тот день, и это радовало.
В следующие пару дней я не могла стоять прямо и с трудом засыпа-
ла из-за спазмов в спине, которые усиливались каждый раз, когда
я думала обо всех материалах для стен, которые нам еще предстоя-
ло поднять после того, как мы прибьем основную часть фанеры.
Прикручивать шпунтовую фанеру для настила было весело.
Дело пошло быстрее, когда мы наладили систему, и мы с удоволь-
ствием грелись на солнце. Но прежде чем мы смогли поднять оста-
ток материалов, снова начались весенние дожди. На работе мне
поручили написать код новой программы для городского управ-
ления, которое занималось парками и благоустройством. Моя го-
лова была занята, а иначе бы я сошла с ума от беспокойства и вины
по поводу потраченного времени. Папа рисовал бесконечные пла-
ны на обрывках бумаги и картона, прикидывая цифры и цены
на полях. Я предложила ему целую пачку новой бумаги, но он был
для этого слишком бережлив. Дождь дал ему время, чтобы отдох-
нуть и набраться сил перед новым раундом работ.
 Одно печенье за раз 223

Дождливым днем мне позвонил Пит. Я не слышала его так дол-

го, что боялась, как бы он не пропал окончательно.
— Я бы выбрался к вам и смонтировал лестницы завтра.
Идет? — спросил Пит. — Мне может помочь мой приятель. Два-
дцать пять долларов в час, каждому.
— Ладно, только если вы оба будете работать очень-очень быстро.
Он засмеялся, словно я пошутила.
Парочка явилась на следующий день точно в срок, что было
удивительно. Друг, которого представили как Регги, быстро полу-
чил прозвище Ре-Пит. Пит и Ре-Пит были самым странным пара-
доксом любви и ненависти в моей жизни, вдвоем они оказались
моим спасением и моей погибелью. Ре-Пит определенно провел
массу времени, качая мышцы, но никогда не держал в руках молот-
ка. Постепенно он сообразил, чего от него хочет Пит, но я плати-
ла им приличные деньги не за стажировку и объяснения и уж точ-
но не за дюжины знаменитых баек Пита. Я большая поклонница
анекдотов, но Пит не умел двигаться и разговаривать одновре-
менно. Пока у него не заканчивались истории о коровах и соба-
ках его юности, молотки не стучали. «Ну, вы поняли, что я имею
в виду?» — спрашивал он по десять раз за разговор, и я энергич-
но кивала, что он сразу же ошибочно воспринимал как энтузи-
азм, в то время как я хотела сказать: «Я заплатила тридцать баксов
за эту байку, работай уже!»
Когда у нас, наконец, появился каркас лестницы, она принес-
ла нам новые проблемы. С одной стороны, теперь мы могли легко
поднимать материалы — и мою ноющую спину. Но с другой, Роман
теперь также мог забраться на огромный пустой этаж, где любой
двухлетка с радостью бы нарезáл круги. Передняя сторона этажа
находилась почти в шести метрах над землей, и это угрожало сер-
дечным приступом любой матери.
224 Глава 15

— Отличный повод сделать стены! — объявил Дрю. И он был

прав. Папа помог нам разметить все мелом. План второго этажа
существенно изменился благодаря тому, что мы усвоили, строя
первый. Чертежи в 3D всегда выглядят совершенно иначе. Мы так-
же выяснили, что очень сложно совместить основные стены вто-
рого этажа с соответствующими стенами первого, чтобы опустить
через них трубы и провода. Чертить на бумаге проще, чем мелом
на полу, но мы в конце концов справились с задачей и начали зата-
скивать листы фанеры: часть — по лестнице, часть — со стороны
гаража. У каждого метода были свои сторонники, но что так, что
эдак — все равно получалась старая добрая каторга.
— Прежде чем мы начнем монтаж, нам нужно разобраться
с этой последней стеной в моей комнате, — я показала на чер-
теж первого этажа. Гараж, расположенный сбоку в передней ча-
сти дома, должен был стать единственной его одноэтажной ча-
стью. Это делало линию крыши более интересной, и дом уже
не выглядел просто коробкой. Но хотя я и просмотрела дюжи-
ну книг и сайтов, чтобы разобраться, как построить короткую
чердачную стену с одной стороны моей спальни и крутую дву-
скатную крышу над этой частью гаража, я так ничего толком
и не поняла.
Папа провел рукой по лицу и сел на кресло с противоположной
стороны огромного первого этажа, так что нам приходилось повы-
шать голос, чтобы слышать жалкие идеи друг друга, сплошь начи-
навшиеся с «А что, если» или «Может быть».
Дело не двигалось. Наконец папа поднял руки, сдаваясь, и по-
жал плечами.
— Самое простое — это сделать там еще одну комнату. Вы уже
знаете, как. Смонтируйте стены прямо до крыши. Добавьте дверь
из твоей комнаты.
 Одно печенье за раз 225

— Еще одна целая комната? Но мне она не очень нужна, — от-

ветила я, хотя в уме уже начала строить планы. — Делать еще одну
комнату будет очень дорого.
— Не особо, — выкрикнул папа. — Крутые стропила, дополни-
тельная вагонка и балки обойдутся тебе гораздо дороже, так что
ты тут сэкономишь. Я уверен, будет просто чертовски тяжело ста-
вить балки под таким углом. Тебе придется нанять кого-то с подъ-
емником. На самом деле достаточно купить немного лишнего
гипсокартона, паркета, отделочного кирпича и пару рам.
Я прошла по площадке, которая могла стать как частью крыши,
так и комнатой. Я все еще сомневалась.
— Или так, или найми кого-то, кто скажет тебе, как сделать то,
что ты запланировала, — добавил папа, проталкивая свой вариант.
Пит на самом деле не знал, как построить то, что я нарисовала,
но сказал, что, пожалуй, сможет разобраться. Я точно знала, что это
обойдется мне дороже, чем окна и гипсокартон для лишней комнаты.
Я кивнула папе, и мы закончили размечать мелом линии для стен.
Следующие несколько дней папа держался на ногах и двигался
почти так же хорошо, как обычно. Мы смонтировали весь второй
этаж за выходные. Я вспоминала свою старую мантру: «Если что-то
начинает падать, просто дайте этому упасть!» — каждый раз, когда
мы поднимали одну из наружных стен. Мой голос звучал особен-
но панически, когда я воображала, что падают мои дети. Заверше-
ние лестницы было огромным достижением, но, учитывая проме-
жутки в сорок сантиметров между брусьями, Романа нельзя было
пускать на второй этаж, пока мы не прибьем фанеру. Нам понадо-
билось всего три попытки, чтобы понять: сами мы не справимся.
Я позвонила Питу, прежде чем мы отправились домой поздним
вечером воскресенья.
— Ре-Пит может приехать помочь, — сказал он.
226 Глава 15

Я поколебалась, но подумала, что имею право ответить честно,

ведь вообще-то я тут начальница.
— Кажется, Ре-Пит мало что знает о строительстве. Что-то он
больше похож на качка, чем на работника.
— Справедливо, — сказал Пит. — Ему есть чему поучиться. Вот
что. Платите ему десять баксов в час, пока он учится.
Деньги все равно выходили немалые, но я согласилась, как
обычно, оптимистично полагая, что все выйдет лучше, чем под-
сказывает здравый смысл.
Питу с Ре-Питом понадобилась всего неделя на то, чтобы за-
тащить фанеру наверх, и это был рекорд, потому что обычно
у меня уходила неделя только на то, чтобы выманить помощников
на место работы. Дрю активно помогал им, работая после уроков
и до темноты. Если бы он не подгонял их, пока сам не выбивался
из сил, все обошлось бы мне в три раза дороже и заняло бы в три
раза больше времени.
Папа в основном трудился на земле, сверля дыры в вагонке
и придумывая новые и лучшие способы довести работу до конца.
Он также проводил много времени на лестнице, и я никак не могла
его удержать от этого. «Я всего на пару ступенек, — говорил он. —
Ничего страшного. У меня все в порядке. Рассеянный склероз
означает, что я отвратно себя чувствую, не важно, работаю я или
сижу дома, так что уж лучше работать. Я отдохну, когда устану».
Когда фанера оказалась наверху и можно было на время убрать
стремянки, мы провели один день за уборкой. Мы ели ланч, когда
пришел сосед с сыном. Я уже встречала его сына, но не запомни-
ла его имя, и мне было неловко переспрашивать. Сын искал рабо-
ту по подрезке деревьев и спросил, не нужно ли нам что-нибудь
прибрать. Нам нечего было ему заказать, но соседей заинтересо-
вала наша стройка, так что я провела для них экскурсию по дому.
 Одно печенье за раз 227

— Что нам нужно, так это чтобы кто-то помог нам со стропи-
лами. Вы, случайно, не знаете кого-нибудь, кто это умеет? — спро-
сила я, почаще моргая, чтобы их не ослепил свет надежды в моих
глазах. Они синхронно покачали головами. Отец наступил прямо
в лужу, которую сын только что обошел.
— Но вам реально нужна крыша, правда? — сказал он и, к сча-
стью, не обернулся и не увидел, что я закатываю глаза, как Хоуп.
— А как насчет этих окон и дверей внизу? Когда вы их выреже-
те? — он постучал по фанере, закрывающей одно из окон спальни.
— Это у нас в списке дел. Но, честно говоря, мне тяжелова-
то с сабельной пилой. Тут нужны мышцы получше, — призналась
я, намеренно наступая в лужу.
— Я бы вам цепной пилой, наверное, минут за десять все выре-
зал, — сказал сын.
Мои брови поднялись, а челюсть, наверное, отвисла.
— Цепной пилой? Серьезно? Быть не может, — я и правда поду-
мала, что он пошутил и что жестоко морочить голову женщине, кото-
рая строит дом на свой страх и риск, ничего не зная о строительстве.
— Серьезно. Максимум за час.
Я прикусила губу. Когда что-то звучало слишком хорошо, чтобы
быть правдой… Но потом я подумала: «Какого черта? Он хочет попро-
бовать, пусть попробует. Что, в конце концов, может пойти не так?»
— Сколько?
— Пятьдесят долларов. Окна и двери. Чисто и аккуратно.
Мы пожали руки, и он ушел за пилой. Я осталась в комнате,
мне было неловко спускаться и признаваться детям и папе, что мне
хватило глупости поверить, будто этот безымянный парень спосо-
бен все сделать бензопилой. Пять минут спустя он завел свою пилу
в моей спальне. Я покачала головой: не всякой женщине предста-
вится случай произнести такое, не моргнув глазом.
228 Глава 15

Ему понадобилось около минуты на то, чтобы вырезать пер-

вое окно, а дальше дело пошло еще быстрее. Он просто прорезáл
дерево кончиком пилы и вел ее по периметру окна, словно прово-
дил ножом сквозь масло. Идеальный прямоугольник выпадал ку-
да-то в район кухни на первом этаже. Определенно, детей стоило
об этом предупредить.
Я побежала вниз по лестнице. Дрю и папа уже стояли снизу
с широко открытыми глазами. Я ухмыльнулась и оставила их на-
блюдать, а сама побежала предупредить других. Джада и Роман по-
дошли посмотреть, а Хоуп стала прикрывать ланч, чтобы его не за-
сыпало опилками.
Весь процесс был настолько увлекательным, что я забыла за-
сечь время, но у этого парня вряд ли ушло более пятнадцати минут
на весь дом. Он даже пробегал между окнами, чтобы точно уло-
житься в обещанный срок. На эту работу у нас с Дрю ушел бы це-
лый день мучений с сабельной пилой. Мы бы оставили уродливые
неровные края и, вероятно, потеряли бы палец в процессе. Этот
день попал в мой короткий список любимых дней на стройке.
— Как насчет того, чтобы зайти к нам еще раз и выпилить из это-
го пекана большую чернильницу с пером? — спросила я, с легкой
душой отдавая ему пятьдесят долларов.
— Честно говоря, скульптор я так себе. Но если вам нужно еще
что-то быстро напилить, позовите меня. Это было весело! — он
улыбался так же широко, как и я. — Это даже сложно назвать ра-
ботой. Никогда ничего подобного не делал.
Что ж, отлично. Я была рада, что он не потерял руку в процес-
се. Но на самом деле даже его признание не стерло улыбку с мо-
его лица.
— Уже одно зрелище стоило каждого пенса, — сказал папа, ши-
роко улыбаясь.
 Глава 16
У пожарных нет пистолетов

Весенний конкурс талантов в средней школе Хоуп оказался куда

более увлекательным, чем я ожидала. Смотреть из зрительного
зала, как неловкие подростки танцуют, поют и разыгрывают сцен-
ки, куда веселее, чем самой быть робким ребенком, стесняющимся
выйти на сцену. Первокласснице Джаде понравилось больше всех,
она искренне восхищалась старшими детьми.
Всю дорогу домой она болтала и напевала отрывки из песен.
— Мама? — раздался испуганный голос Хоуп.
К счастью, дети обращали больше внимания на то, куда я еду,
чем я сама, потому что, когда я подъехала к дому, красная хонда
рванула прямо на нас. Это, конечно, была машина Адама.
Я дала задний ход, не глядя на дорогу, а затем поехала прочь
от дома, набирая номер телефона и одновременно поворачивая
за угол через соседский двор, чтобы двинуться в сторону города.
Если бы я успела подумать, то направилась бы прямо к Иване. Ее
дом стоял всего в миле от моего, но в противоположной стороне,
и теперь мне уже было непросто развернуться. Дом Софи распола-
гался почти в десяти милях.
230 Глава 16

— Куда мы едем? — спросила Джада. — Я думала, мы едем домой.

Я поняла, что она даже не заметила машину, и это меня обра-
довало, как будто так было безопасней для нее.
— Ш-ш-ш, мне надо быстро позвонить по телефону, — сказа-
ла я, и это была правда, но я также хотела как можно дольше избе-
гать вопросов. Я посмотрела в зеркало заднего вида и провела ру-
кой по волосам, будто меня беспокоила прическа, а не возможная
погоня. Машина Адама приближалась.
— Все еще тут, — сказал Дрю.
— Как в кино всем удается так легко отрываться? — спросила
Хоуп. Ее дыхание было быстрым и неглубоким, на грани паники.
Я сделала еще три поворота и выехала на соседнюю улицу. До-
машний и мобильный телефоны Иваны переключали меня на го-
лосовую связь. Я не оставила сообщение. Если ты не можешь ска-
зать что-то приятное, лучше вообще не говори.
Софи взяла трубку на третьем гудке.
— Он поджидал нас возле дома, — сказала я в такой же пани-
ке, как Хоуп. — Я знаю, ты не хочешь, чтобы я вызывала полицию.
Я пообещала, что всегда буду звонить тебе первой. Но мы в маши-
не, и он нас преследует. У тебя есть всего две минуты, чтобы отго-
ворить его, до того как я вызову полицию.
— Я сразу тебе перезвоню, — сказала она, но потом кашляну-
ла и потратила несколько драгоценных секунд, чтобы добавить: —
Спасибо, Кара.
Я отключилась.
Я не могла выкинуть из головы образ Адама в больнице, на-
столько напичканного таблетками, что ему не хватало сил поднять
ноги или подобрать челюсть. Возможно, это и была истинная при-
чина, почему Софи позвала меня туда. Чтобы заставить меня жа-
леть его — и ее, — чтобы я дала им поблажку. Но автомобильная
 У пожарных нет пистолетов 231

погоня — это было чересчур для кого угодно. Даже для женщины,
которая когда-то поклялась в любви и верности.
Мой телефон зазвонил. Это была Софи.
— Все еще тут, — сказала Хоуп в тот же момент, когда я произ-
несла «Алло».
— Он оставил мобильный телефон дома. Мама взяла трубку, —
сказала Софи.
Ивана была дома, но не ответила, когда я позвонила. Значит,
увидела мой номер и решила не брать трубку. Я и сама не особо
хотела с ней общаться, но это был экстренный случай. Она должна
понимать, что я бы не позвонила ради пустой болтовни. Я никогда
этого не делала.
— Мне придется вызвать полицию. Я не могу позволить ему
подвергать детей опасности, Софи. Это несправедливо, — как
только эти слова вылетели изо рта, я пожалела о них. Как будто
жизнь когда-то была справедливой. С Софи она тоже обошлась
жестоко. Ей предстояли долгие годы, полные звонков вроде моего.
Джада плакала. Хоуп сидела вполоборота, чтобы иметь луч-
ший обзор в заднем стекле. Дрю практически развернулся на пас-
сажирском кресле.
— Все повернитесь обратно и следите, чтобы ремни были при-
стегнуты. Я со всем разберусь.
— Кара, подожди! Давай найдем другой выход. Ему нельзя сно-
ва в больницу!
Я резко обогнула очередной угол, к счастью, заметив главную
дорогу. Квартал начал вызывать у меня ощущение клаустрофобии,
и я не знала его достаточно хорошо, чтобы быть уверенной, что
не попаду в тупик.
Чем ближе мы подъезжали к городу, тем увереннее я себя чув-
ствовала. В толпе безопаснее, думала я. Но на первом красном
232 Глава 16

сигнале светофора я едва не протаранила стоящие передо мной

машины, как бульдозер. Только одна машина отделяла нас от него.
Если бы он выпрыгнул из машины и подбежал к нам, мы оказа-
лись бы в ловушке. Двери были закрыты, но окна легко открыть.
У меня под сиденьем лежал ломик, которым можно это сделать.
У Адама тоже был такой. И ломик еще казался самым безобидным
вариантом. Пуля пройдет сквозь стекло, как сквозь масло.
Загорелся зеленый свет, и я увидела пожарную станцию в кон-
це квартала. Большой американский флаг висел на здании. «Сво-
бода, — провозглашал флаг. — Безопасность». Так что я припар-
ковалась и начала открывать дверь машины, собираясь выбежать
из нее. Но я вспомнила, как однажды мы приехали на станцию, что-
бы сделать пожертвование для фонда благотворительности, и об-
наружили, что двери станции крепко запираются. Если бы я побе-
жала стучать в дверь, а Адам заехал бы и вышел из машины, дети
остались бы одни.
Я представила, что врезáюсь в большие двери гаража. И за-
смеялась. Точнее, издала одинокое «Ха!». Как я только могла быть
такой глупой.
— У пожарных даже нет пистолетов! — воскликнула я.
Дети тоже засмеялись, хотя это было не смешно.
«Чем, черт возьми, — подумала я, — как нам могут помочь по-
жарные?» Понятия не имею, почему это показалось мне хорошей
идеей. Адам запарковался позади нас. Я обогнула знак парковки
для инвалидов и проехала по газону, чтобы снова вывернуть на до-
рогу. Я направлялась к полицейскому участку и подумала, будет ли
от этого больше пользы, чем торчать на маленькой парковке по-
жарной станции.
Единственное, что мне было совершенно ясно, это то, что
я ничего не соображала. Я не очень понимала, как добраться
 У пожарных нет пистолетов 233

до полицейского участка. Я была не уверена, что могу вернуться

домой. А Хамот никак не относился к числу шумных мегаполисов.
Вся местная полиция, наверное, насчитывала около двадцать пяти
машин, и то я, скорее всего, преувеличиваю.
Я продолжила ехать, и тот факт, что я заблудилась, наверное,
нас и спас. Точнее, нас спасло нечто загадочное, но, когда я делала
разворот на незнакомой улице, боясь уехать слишком далеко от го-
рода и полицейской или пожарной станции, Хоуп сказала:
— Похоже, ты от него оторвалась. Я уже давно его не вижу.
— Я тоже, — сказал Дрю. — Как раз хотел сказать то же самое.
Ты оторвалась.
— Что оторвалось? — спросила Джада.
В зеркало заднего вида я увидела, как крутятся шестеренки в ее
голове, она явно что-то вспомнила.
— Помните, Адам плохо соображал? — сказала я. — Наверное,
у него сегодня был плохой день. Он запутался. Но вы не беспокой-
тесь. Софи его найдет.
Я испытала желание рвануть в Висконсин, где жили мои папа
и бабушка с дедушкой. Дом. Мы чувствовали себя там в безопасно-
сти. Дома не случалось ничего плохого. Адам там никогда не бывал.
Мой телефон зазвонил, на экране высветился номер Иваны.
Я промолчала. Это мог быть и Адам.
— Кара? Это ты? Ты меня слышишь? — спросила она.
— Да.
— Ты же еще не вызвала полицию, правда?
— Нет еще. Я как раз туда ехала. В полицейский участок, —
и пока я это говорила, я подумала, почему же я не позвонила в по-
лицию. Я должна была. Конечно, должна. Я даже сказала, что сде-
лаю это. Я собиралась сделать это после разговора с Софи. Правда.
Самое худшее было в том, что я не позвонила не потому, что хотела
234 Глава 16

его спасти, я потому что настолько перепугалась и ухватилась

за идею добраться до участка, что потеряла нить мысли и забыла,
что надо позвонить. Я запаниковала.
— Он уже дома. Адам тут со мной. Я с ним разговариваю. Все
под контролем.
Я кивнула, но начала плакать и не могла остановиться. Не мог-
ла говорить. Я снова провалилась. Не справилась и не сделала то,
что спасло бы моих детей.
— Ты слушаешь? Не иди в полицию. Он тут и знает, что дол-
жен оставаться тут. Он никуда не идет. Я разберусь с ним. Хорошо?
— Хорошо, — сказала я, но не уверена, что не отключила теле-
фон раньше, чем договорила это слово. Я выключила звук и заеха-
ла на парковку, даже не глядя, куда мы приехали.
— Пицца! — закричала Джада.
И правда. Мы оказались возле пиццерии. Я передала Хоуп
деньги.
— Купи пару пицц. Джада может пойти с тобой.
Я все еще плакала и не была уверена, что смогу остановить-
ся. Я махала рукой в сторону радио, Дрю включил его, и заиграла
песня Don’t Worry be Happy *, от которой я заплакала еще сильнее.
Но это оказалась последняя вспышка. Я нашла в заднем кармане
сиденья пачку салфеток, неизвестно сколько лет пролежавших там,
и вытерла слезы.
Дрю протянул мне бутылку воды, тоже почтенного возраста,
на вкус она была как вода из шланга в детстве. Я улыбнулась.
Пиццу приготовили в рекордный срок. Никто из детей не го-
ворил, что голоден, но их животы бурлили всю дорогу домой.
Я притормозила у дома, собираясь забрать почту.

* «Не волнуйся, будь счастлив».

 У пожарных нет пистолетов 235

— Я схожу и заберу ее, — сказал Дрю. — Давай занесем пиц-

цу, пока Джада ее вместе с коробкой не съела. Никогда не слышал,
чтобы у кого-то в животе так бурлило.
Джада пнула его сиденье.
— Там есть маленькие упаковки пармезана! — объявила она.
Я улыбнулась ей и увидела, как она облизывает губы. Какая
разница, что за хаос разворачивается вокруг? Маленькой упаковки
вонючего старого пармезана хватит, чтобы нас утешить. Мы при-
выкли к таким вещам. Мы покорились судьбе, которая посылала
нам все эти испытания.
Мы зашли слишком далеко, чтобы выбраться. Мы сроднились
с мыслью, что от опасности можно скрыться только за фальшивы-
ми улыбками.
 Глава 17
Чем больнее падать, тем
выше взлетишь

Нам хватило ума поднять потолочные балки на второй этаж, прежде

чем мы обили его фанерой. Они были очень длинными, и вряд ли мы
сумели бы затащить их по лестнице, а затем развернуть в комнате,
чтобы потом прикрепить к верхней части стен. Балки лежали в трех
упаковках в моей спальне, и Роман получил строгий наказ держать-
ся от них подальше, как и от открытых окон, но теперь он, наконец,
мог свободно бегать и играть на втором этаже. Наше облегчение
сложно было выразить словами. Единственное, чего нам не хватало,
чтобы сохранить дом сухим, это крыша.
Мы с Джадой провели вечер среды, передавая стропила Дрю,
который оседлал середину стены между моей спальней и комна-
той Романа. Поскольку это оказалось лучшее место в доме, чтобы
подавать стропила наверх, мы решили поднять их все, а распреде-
лить по длине дома позже, когда будем прибивать их на место. Ста-
новилось темно, так что мы задались целью просто все поднять.
Папа уехал домой, чтобы отдохнуть, и нам не терпелось к нему
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 237

присоединиться. Мы работали при свете фар. К тому времени как

мы затащили последнюю балку, наши мышцы стонали. И тут гря-
нул гром и ударила молния. Мне была отвратительна мысль остав-
лять все эти дорогие балки прямо под дождем после того, как мы
столько месяцев старались сохранить их сухими, но смонтирован-
ный дом пережил дюжины гроз. Мы отметили конец рабочего дня
горстью сушеного мяса и отправились вниз.
Роман и Хоуп подметали внизу — бесконечная работа, потому
что грязь, листья и опилки покрывали все заново каждый день. Ро-
ман раскидывал дюжину резиновых мячиков размером с четвер-
так по всему дому. Мячики сводили Хоуп с ума, но он так веселил-
ся, что никому бы не хватило духу велеть ему прекратить.
Херши валялась на боку в гостиной. На ее спине так навсегда
и осталась проплешина, но никто об этом не упоминал. Мячик от-
скочил от ее бедра, но она едва пошевелилась. Старая добрая со-
бака. Тут уж не поспоришь.
— Собери их все, Роман. Еще один валяется в прихожей, — ска-
зал Дрю, протягивая руки, полные мячиков. Я ненадолго наивно
поверила, что они прибираются, пока Роман не уронил красный
мячик в руки Дрю с криком: «Внимание! Полетели!» Дрю со всей
силы метнул мячики, и они разлетелись по комнате.
Роман завизжал от радости, бегая за ними и уворачиваясь, ко-
гда они летели в его сторону. Он был одновременно в ужасе и вос-
торге. Мячики отскакивали от брусьев, каждый по своей дикой
траектории, они били по нам и Херши и, наконец, все покатились
по бетону, собираясь в самой низкой точке. Слишком яркие рабо-
чие лампы, свисавшие с брусьев, удваивали и утраивали произво-
димый мячиками эффект, отбрасывая резкие тени.
— Еще! — закричал Роман, протягивая зеленый и белый мячи-
ки Дрю. — Давай еще!
238 Глава 17

Хоуп закатила глаза, на ее вкус в этом было слишком много

хаоса. А мы все подключились к игре, собирая мячики и отдавая
их Дрю. Я поймала взгляд Хоуп и кивнула в сторону лестницы. Она
пошла вверх, и я знала, что она будет в собственной комнате.
Дрю устроил еще несколько раундов расшвыривания мячиков,
и все мы кричали и бегали сначала за ними, а потом от них, как Ро-
ман. Мы могли бы играть дальше, хотя мы устали и проголодались,
но Хоуп вернулась, чтобы сказать, что дождь зарядил всерьез. Даже
без крыши потребуется время, чтобы он добрался до нас через на-
стил и залил основание дома. Но это произойдет, и в доме снова бу-
дет грязь, которую надо убирать. Мы поехали домой и всю дорогу
обсуждали по кругу одну и ту же тему — как нам нужна крыша.
Джада была первой, кого стошнило той ночью, но Роман не силь-
но от нее отстал. Хоуп разболелась ближе к восходу, и я рада, что
она хотя бы поспала. Дрю сказал, что хорошо себя чувствует, и по-
шел в школу. Я не могла его винить: я бы тоже сбежала подальше,
если бы у меня был шанс. К полудню меня тошнило в перерывах
между уборкой и раздачей имбирного пива.
Кишечный грипп длился чуть более двадцати четырех часов
и оставил нас слабыми и жалкими. Папа избегал нас и каким-то чу-
дом не заразился. Мой живот болел так сильно, что я почти забыла,
как у меня болит спина. Дрю прятался от микробов в своей ком-
нате и сумел от них уберечься. Было приятно снова слышать звуки
стрельбы из автомата. У него уже очень давно не было возможно-
сти поиграть в компьютерную игру.
Я подумала о своих встречах с Бенджамином и осознала, что
у каждого из нас было свое убежище. Джаду выручали ее куклы
и игрушки, а Хоуп находила покой в рукоделье и скрапбукинге.
Я почти простила Бенджамина за то, что он не помогал моим де-
тям. Возможно, у каждого из них был свой Бенджамин.
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 239

Дождь шел обе ночи, пока мы болели, и бóльшую часть пят-

ницы. В субботу утром мы были бодры и веселы, хотя о хвостах
пистолетом говорить не приходилось. Мы приехали в «Черниль-
ницу», готовые к серьезной работе над потолком, чтобы начать
устанавливать стропила, насчет которых у меня были кое-какие
подозрения… Но все по порядку.
Дрю принес компрессор и пневматический молоток наверх,
и я подошла к нему с гвоздями, разными инструментами и мате-
риалами.
— Вот дерьмо, — сказал он примерно тем же тоном, что и Хоуп
внизу, когда она увидела, сколько там накопилось воды.
— Отстой, — продолжил он. — В смысле, вот это реально отстой.
Я посмотрела наверх и увидела, что все и правда плохо. Пото-
лочные балки, которые мы подняли в среду, впитали столько воды,
что стали тяжелее и мягче. Они прогнулись под собственным ве-
сом до такой степени, что больше напоминали издевательские
улыбки, чем прямые как рельсы балки, которые были нам нужны.
Возможно, если бы мы поставили их вертикально, а не положили…
Возможно… Но у нас не было времени на догадки. Балки уже вы-
сохли на утреннем солнце.
— Как думаете, может, нам их перевернуть? — спросила я, хотя
уже понимала, что это не сработает.
— Нам придется заказать новые балки, — сказал Дрю. — Вы-
кинь эти. Они пропали.
У нас не было денег на покупку новых материалов. Одна длин-
ная балка стоила куда дороже, чем две короткие той же длины, по-
тому что ее нужно было вырезать из более длинного куска дерева.
— Нет. Мы будем работать с этими. Просто дайте мне минутку.
Дрю забрался наверх, качая головой и переворачивая балки
вертикально, как они и должны были стоять.
240 Глава 17

— Давайте прибьем первую, а потом разберемся со следующи-

ми, — сказала я. — По одной за раз. Мы как-нибудь справимся.
Может, выпилить разделители, чтобы удерживать их на правиль-
ном расстоянии друг от друга?
Папа сделал пару разделителей, и Дрю прибил их, чтобы они
удерживали балку точно в сорока сантиметрах от первой. Мы при-
били балку на место, и она встала прямо, несмотря на свою кри-
визну, так что мы повторили все это со следующей. Получилась
масса лишней работы, и мы потратили куда больше дерева, чем
планировали, но мы вставили разделители между всеми стропи-
лами на задней половине дома за остаток этого дня и весь следую-
щий. По нашей глупости работа заняла как минимум в четыре раза
больше времени, чем должна была. Век живи — век учись.
Следующая неделя принесла серию гроз, которые поразили
весь Средний Запад. К счастью, наши потолочные балки прочно
стояли на своих местах и не должны уже были особо пострадать
от непогоды. Другое дело — полы второго этажа. Мы уже заказа-
ли вишневый паркет и беспокоились, что фанера будет слишком
сильно повреждена, чтобы стать надежной основой для пола.
Я, наконец, дозвонилась до Пита и призналась, что мне страш-
но смотреть, как дети карабкаются по стропилам — в некоторых
местах в шести метрах над землей — и стыкуют балки крыши. Он
согласился со мной и предложил прийти с Ре-Питом и еще одним
парнем на выходные, чтобы доделать крышу. Я была в таком вос-
торге, что забыла, как опасно верить словам Пита.
Торнадо прошел менее чем в миле от поместья «Чернильни-
ца» на той неделе, срывая крыши и раскидывая летние домики как
хлебные палочки.
— Господь ненавидит трейлерные парки и Оклахому, — сказал
мой отец. Знакомая поговорка заставила меня улыбнуться.
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 241

Когда мы приехали в субботу утром, к моему удивлению, Пита

мы на стройке не обнаружили. Дрю не удивился, но настроение
у него испортилось, и работал он медленнее, чем обычно. За лан-
чем я все еще недоумевала из-за того, что Пит так и не приехал. Мы
занялись креплением реек для гипсокартона и выметанием луж
воды, но отсутствие помощников все равно раздражало. У меня
была целая недостроенная крыша.
К тому времени как Пит позвонил в четыре часа дня, я уже
не удивлялась. Кто обманет меня один раз… Ну ладно, это случа-
лось куда чаще.
— Нам позвонили по поводу снесенных торнадо крыш, которые
нужно было починить, так что мы занялись этим сегодня, — ска-
зал Пит. — В тех домах все испортится, если мы не починим там
крыши.
«Так и в моем тоже!» — захотелось заорать мне. Но Пит был
не виноват в том, что я сглупила. Мне следовало заказать заранее
подготовленные стропила для второго этажа, как я поступила с по-
толочными балками между этажами. На прочность конструкции
это не влияло, но необрезанный материал, конечно, обошелся бы
дешевле, если бы только у меня не сдали нервы. Мы уже делали
стропила для мастерской, и казалось, что это не так уж и сложно.
Но монтировать крышу на уровне земли для здания шириной че-
тыре метра — совсем не то же самое, что делать крышу в шести ме-
трах над землей для дома шириной десять метров.
— Мы придем утром и займемся вами, — сказал Пит. Но я была
совершенно уверена: он просто говорил то, что я хотела услышать.
И как бы я ни злилась на себя, я была права.
Отсрочка с крышей не просто раздражала. Я волновалась
и чувствовала себя беспомощной. Мы работали месяцами над тем,
чтобы набраться сил, а теперь это ощущение утекало у меня из рук.
242 Глава 17

Прошла неделя, и так как мы не приблизились к появлению

крыши, мы решили расчистить стройплощадку, заваленную куска-
ми дерева и бетона. В какой-то момент, катя мусор в тачке, я оста-
новилась, чтобы хорошенько присмотреться к дому. Я смотрела
на него все время, но на этот раз я посмотрела на него в упор, пред-
ставив, что его фасад выложен кирпичом. Что-то было совсем не-
правильно. Что-то было не так.
Да, чертеж мы рисовали сами и об эстетике не очень-то за-
думывались, но я тщательно разметила места под окна, что-
бы все шесть окон на фасаде размещались симметрично — как
на бумаге, так и при монтаже стены. Но теперь у нас появилось
большое, некрасивое пустое пространство между окном гаража
и окном гостиной. С другой стороны, парадная дверь находи-
лась точно между окнами библиотеки и гостиной. Вот что пор-
тило всю картину. Был один способ это исправить — добавить
еще одно окно.
— Хоуп! — заорала я. — Хватай рулетку и иди в гостиную.
Она не задавала вопросов, пока я измеряла стену и намеча-
ла прямоугольник посередине между двумя окнами. Я отправи-
ла ее убираться на заднем дворе, а сама просверлила дыру в верх-
нем углу моего прямоугольника в гараже. Циркулярной пилы
у меня не было, так что я вставила лезвие сабельной пилы в от-
верстие и прорезала линию ровно вниз. Угол получился кривова-
тым, но я справилась и просверлила две дырки в нижних углах,
а потом остановилась, пытаясь понять, смогу ли я развернуть пилу,
не сверля больше дыр, и решила, что не смогу.
В тишине, когда я уже выключила дрель и не включила пилу,
я услышала крики:
— Мама! Стой! Ты что делаешь! Мама!
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 243

Я повернулась и увидела, что все дети собрались позади меня.

Даже маленький Роман покраснел от крика, воздев обе руки в уни-
версальном жесте «стоп».
— Что? — спросила я. — Что не так?
Дрю уставился на меня в изумлении:
— Что ты творишь? Ты не можешь просто взять и проделать
дырку в стене! Ты с ума сошла?
Я отошла от стены и посмотрела на нее. Все получилось ровно.
Я уже понимала, что все будет выглядеть идеально.
— Дом получается несимметричным. Нужно еще одно окно.
Мы просто сделаем точно такое же наверху, в комнате Романа, —
я показала на потолок.
Хоуп подняла брови, намекая, что крыша поехала не только
у дома.
— Слишком поздно менять чертеж, — спорил Дрю. — Мы уже
все смонтировали. Прибили фанеру. Ты не можешь просто начать
резать в ней дыры!
От страха, что я свихнулась, он перешел к злости — ведь я ис-
портила идеально ровную стену.
Я улыбнулась:
— На самом деле могу! Я могу просто выйти и прорезать дыру
в стене и сделать в ней окно. Вот что я хочу сделать, и именно это
я и сделаю!
Я истерически расхохоталась. Я снова чувствовала силу. На са-
мом деле я никогда в жизни не чувствовала себя такой сильной,
и я была готова начать пилить снова. Я подняла дрель и сделала
дыру в пару сантиметров, чтобы можно было повернуть пилу.
— Выйдите во двор. Посмотрите на дом. Это окно должно быть
здесь. Я серьезно. Пойдите, посмотрите.
244 Глава 17

Я отправила их наружу, страстно желая продолжить пилить

и доказать, что я права. Они неохотно вышли, Роман тащился
в хвосте, уперев маленькие ручки в бока, — так он подражал не-
одобрению старших. Прежде чем они завернули за угол, я запу-
стила пилу снова, сделав почти ровный прорез вдоль стены, а за-
тем залезла на лестницу, чтобы сделать последний прорез сверху.
Фанера выпала куда менее изящно, чем те куски, которые вы-
пиливал цепной пилой сын нашего соседа. Этот получился куда тя-
желее из-за вырезанного вместе с ним куска бруса. Я улыбнулась
и помахала детям, высунув голову в окно:
— Видите, о чем я! Это именно то, что нам нужно.
Джада помахала мне, кивая и смеясь. Роман тоже, ведь что мо-
жет быть смешнее, чем вырезать дыру в стене дома?
Хоуп и Дрю наконец согласились с тем, что я была права: дом
просто не смотрелся бы без лишнего окна. Дрю вернулся, но все
еще возмущался:
— Нам придется купить верхнюю балку для него. И костыли.
Я отошла, чтобы присмотреться к результатам своих трудов.
— Да, я могла бы наметить прорез немного лучше. Нам придет-
ся вырезать кусок повыше для верхней балки. Это будет непросто,
так как тут прибита фанера.
Он кивнул:
— Но смотреться будет намного лучше. Я начну сверху.
Мы приближались к концу апреля без крыши, а банк собирался
закрыть наш кредит менее чем через пять месяцев. Казалось, что
закончить стройку почти нереально. Мы не могли заняться изоля-
цией, шкафами или полами до того, как появятся электричество
и система кондиционирования. И, конечно, мы не могли прове-
сти электричество и систему кондиционирования, пока нет кры-
ши. Но у нас было новое окно, а нет ничего веселее, чем схватить
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 245

пилу и вырезать собственное окно прямо в стене, чтобы увидеть

мир по-новому.
Облицовщики явились к концу недели. Мы сделали основание
сами, и я знала, что оно было надежным, но я также знала: для фа-
сада оно смотрится не очень-то эстетично. Так что я наняла брига-
ду рабочих, чтобы они обложили дом кирпичом по всему фасаду
и отчасти по сторонам. Они также должны были сложить кирпич-
ные ступени крыльца и колонны вдоль перил крыльца.
Мы все поражались тому, как быстро они работали. Они швы-
ряли кирпичи работнику с носилками, который ловил их загоре-
лыми руками, складывал и тянулся к следующей стопке, летящей
в его сторону.
Пока рабочие трудились над фасадом, папа начал крепить сай-
динг за домом, а затем построил трехстороннюю печную трубу для
моего камина. Сайдинг осчастливил Джаду и Дрю. Это была бы-
страя работа, которая давала красивый результат. Прежде мы за-
нимались внутренним скелетом дома. Но теперь мы перешли к от-
делке. Мы притворились, будто это значит, что мы почти закончили.
К тому времени как примерно весь сайдинг был прикреплен
и кирпичи уложены, у папы почти кончились его лекарства. Он за-
планировал уехать, когда это произойдет, из-за сложного графика
доставки интерферона.
Я немного запаниковала при мысли, что мне снова придется
принимать решения самостоятельно. Пусть даже я все равно при-
шла бы к тем же выводам, было куда приятнее обмениваться ва-
риантами и слышать, как кто-то, пусть даже непрофессионал, го-
ворит, что я мыслю верно. Папа, без сомнения, чувствовал мою
тревогу и взял на себя двойную нагрузку, оставаясь на стройке
весь день, пока я была на работе, а дети в школе, а потом продол-
жая работать с нами и после заката.
246 Глава 17

Так что не удивительно, что за два дня до отъезда Джада вбе-

жала в дом, чтобы позвать меня:
— Дедушка упал. Он поранился, — в ее глазах стояли слезы,
а прижатые к губам пальцы совсем побелели.
Он снова залез на чертову лестницу, приделывая последний
кусок сайдинга к трубе. Я так и не узнала, с какой высоты он упал
и что повредил. Он добрался до кресла, которое кривовато стояло
на куске бетона, и прижимал к себе руку, уже распухшую и такую
изуродованную, что я захотела немедленно отвезти его в больницу.
— Просто немного подожди, — сказал он. — Я упал. Ничего
не сломано.
Он дрожал, и его голос был высоким и тихим.
— Тебе нужно сделать рентген. У тебя может быть трещина
в кости, а ты ее не чувствуешь.
— А, ты про руку? — он усмехнулся, но это было жутковато,
а не смешно. — С рукой ничего страшного. У меня спина болит.
Когда он перевел дыхание, я проверила его спину и обнаружи-
ла на позвоночнике опухоль размером с теннисный мяч. Я нико-
гда не видела ничего подобного и не понятия не имела, что это.
Но я знала, чего папе может стоить такая травма. И это была слиш-
ком высокая цена за дом.
Мы с детьми умоляли и настаивали. Я даже пригрозила вы-
звать скорую помощь, и тогда он решил доказать мне, что способен
дойти до машины на своих двоих. Возможно, я забыла упомянуть,
но мой отец упрям. К счастью, я не унаследовала эту раздражаю-
щую черту.
Он принял три таблетки тайленола и улегся спать, как только
мы вернулись домой. Потом он отдохнул еще один день, и мы сло-
жили его вещи для поездки домой. Он все еще настаивал на том,
что готов показаться только личному врачу, потому что так будет
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 247

проще со страховкой. Я же настаивала, что ему нужен рентген

и МРТ руки и спины. В шестнадцатичасовой поездке на север нет
ничего приятного, но на этот раз она обещала оказаться адом.
Я сказала ему, что люблю его, поблагодарила за весь тяжелый
труд, а потом расплакалась как ребенок, когда он уехал с холодиль-
ником сэндвичей с индейкой и кубиками чеддера.
Он позвонил мне, когда добрался до дома, и так никогда
и не рассказал, какой диагноз поставил ему врач. Я радовалась, что
он, по крайней мере, прошел осмотр, и надеялась, что он будет сле-
довать рекомендациям, пока я командую на стройке. Даже несмо-
тря на его помощь, мы все равно невероятно отставали от графика.
Мы с детьми провели еще несколько дней, расчищая строй-
площадку. Камни и куски сайдинга мешали ходить, и я не хотела
больше никаких травм.
Мы затащили все на свалку в темноте и тихо поужина-
ли, на этот раз без сыра и индейки. Нам требовалось отдохнуть
и от того, и от другого.
Я чувствовала себя бесконечно усталой. Моя спина только-
только оправилась от нагрузки, а теперь протестовала после оче-
редного дня, полного наклонов и подъемов. Я приняла тайленол
и забралась в постель. Я не искала Бенджамина, и, как обычно, он
уважал мои желания. Иногда мне был нужен его мир, неважно, ка-
кой ценой, а в другие дни он казался мне слишком фальшивым,
словно страна сказок, куда могу попасть только я. Я считала, что
это нечестно. Я хотела добиться покоя в реальной жизни, покоя,
который я разделила бы с моими детьми. Они заслужили право
жить нормальной жизнью, отбросив тот груз, который мы тащи-
ли. И если я не могла дать им покой, то и сама его не заслуживала.
Бенджамин был упрям, но не так, как я или папа. Он не спо-
рил со мной. Он знал, как со мной обращаться, и он был терпелив.
248 Глава 17

Мы отдыхали от стройки пару дней, чтобы я смогла наверстать

упущенное на работе, по крайней мере, так я себе говорила. Прав-
да заключалась в том, что я была эмоционально и физически исто-
щена. И, возможно, я снова боялась двигаться вперед.
Вечером в среду мы все отправились в «Чернильницу», чтобы
наметить электрическую разводку. Я понятия не имела, смогут ли
наши укуренные электрики подключить дом, не прикончив себя,
но я уже заплатила им пятидесятипроцентный аванс — более пя-
тисот долларов. Как часто бывало в моей жизни, ни пути обратно,
ни выхода у меня не было.
Мы вместе прошли по дому, чтобы убедиться, что мы ничего
не упустили. Каждый из старших детей вооружился собственным
баллончиком краски. У Дрю была желтая, чтобы рисовать развод-
ку на потолке. У Хоуп — красная, чтобы отмечать двойные вы-
ключатели для потолочных вентиляторов, и зеленая для одиноч-
ных светильников. Комбинации нескольких выключателей она
отмечала красно-зеленым крестом. У Джады была белая краска —
для розеток. Она впервые рисовала на стене, поэтому испытывала
восторг любителя граффити, увидевшего чистый вагон. Каждый
из них также взял кусок картона, чтобы не дать краске испачкать
пол. По крайней мере, таков был план. Я шла за ними с планшетом,
отмечая, какие лампы я уже купила, а какие нам еще нужны.
Комната за комнатой, мы расставляли воображаемую мебель
и лампы, убеждаясь в том, что каждая комната идеально размече-
на. Когда мы зашли в последнюю — будущую гостиную, я встала
на входе, наблюдая за работой.
— Ну и трудолюбивая леди, — сказал низкий голос за моей спи-
ной.
Я подскочила, планшет со стуком упал на пол, и я одновремен-
но бросилась за ним и развернулась к источнику голоса. Мои ноги
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 249

запутались, и я упала на задницу с колотящимся сердцем и горя-

щими ушами.
За порогом стояла троица юных латиноамериканцев, которых
было видно только наполовину, потому что пол на полтора метра
возвышался над землей, а мы еще не сделали ступеньки. Они стоя-
ли треугольником, и у каждого была удочка. Парень в вершине тре-
угольника, запинаясь, извинялся, а пара высоких ребят по бокам
смотрели на меня с искренним сочувствием и без капли насмешки,
чего нельзя было сказать о моих хихикающих отпрысках.
Я подняла руки и постаралась улыбнуться:
— Я в порядке. Все в порядке. Вы меня просто застали врасплох,
вот и все. Не знала, что кто-то тут есть.
— Да, мы собирались на рыбалку, — сказал лидер. — Сосед нам
разрешил, — он показал кивком на пруд.
Мы видели, как они рыбачат, но никогда о них не задумыва-
лись. Еще мы видели, как они устраивают барбекю и слушают му-
зыку четвертью мили ниже по дороге, поэтому предположили,
что они проходят мимо нашего дома, чтобы добраться до пруда.
Но я не подумала о том, что они проходили через наш задний двор.
Я совсем забыла, что он был лишь полем несколько месяцев назад,
поэтому рыбаки по привычке пользовались протоптанной тропой.
Я не имела ничего против, просто меня было легко испугать.
— Мы тут сидим, смотрим на вас каждый день и говорим: «Вот
это работящая белая женщина, в самом деле». Вы строите большой
дом, да? — он снова склонил голову.
Я рассмеялась, пожалуй, громче, чем стоило, но я не могла сдер-
жаться. Да, они меня напугали, но эта фраза была просто великолепна.
— Вы работаете на стройке? — я постаралась, чтобы мой го-
лос звучал не слишком обнадеженно, но в душе молилась. Мне бы
не помешали способные помощники.
250 Глава 17

На этот раз мне ответил высокий мальчик лет шестнадцати

за спиной у говорившего, который выглядел на четырнадцать:
— О, нет. Мы ничего в этом не понимаем. Мы работаем в ре-
сторане Чико на Седьмом шоссе. Хуан — повар. Может, как-нибудь
зайдете? — спросил он.
— Я люблю ваш сырный соус! — сказала Хоуп.
Я кивнула, хотя я никогда не пробовала их сырный соус или
что-либо другое.
— Удачи на рыбалке, — я показала на их удочки.
— Присоединяйтесь, — предложили они, помахали нам и ушли.
Дрю помог мне подняться на ноги, делая вид, что нелепого па-
дения не было. Поскольку я глупо шлепнулась и чувствовала себя
неловко от того, что три незнакомых подростка назвали меня тру-
долюбивой белой женщиной, я была рада забыть о произошедшем.
— Что у нас дальше по списку? — спросил Дрю.
Хоуп отметила последнюю розетку в гостиной, используя куда
больше краски, чем требовалось. Мы чувствовали беспокойство.
— Мы все больше затягиваем из-за крыши, — я подняла руку,
увидев его взгляд. — Нет. Мы не будем пытаться сделать ее сами, —
я закусила нижнюю губу, боясь того, что могу сказать. — Поче-
му бы нам не начать прокладывать водопровод?
— Как? — спросил Дрю.
Я понятия не имела. Я перелистнула страницы на планшете
и прошла к гаражу, где основная линия трубопровода выходила
из-под фундамента и основания дома.
— Это будет легко. Мы просто проведем трубу отсюда, куда по-
ступает вода, и проложим трубы везде, где она нужна. Доведем тру-
бы до чердака, где поставим нагреватель, а оттуда обратно вниз пой-
дет горячая вода. Я отмечу, сколько поворотов нам надо. Разумно?
Я решила не смотреть, как они на это отреагируют.
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 251

В колонке с левой стороны листа я нарисовала соединитель-

ные трубы в виде буквы «Т» и знаков плюса (позже я узнала, что
они называются тройниками и четверниками). Под ними я написа-
ла: «кран», «смеситель», «туалет» — и указала все устройства, к ко-
торым нужно подвести воду. Я показала таблицу детям.
— Видите? Мы просто будем ставить галочки напротив каждо-
го пункта, а потом я возьму список с собой в хозяйственный мага-
зин. Я нашла один в Литл-Рок, мне там дадут скидку, если я пока-
жу мое разрешение.
Я сомневалась, что все продумала, но мы посмотрели несколь-
ко видео о водопроводе и решили использовать металлопластико-
вые трубы, так что у меня было смутное представление о процессе
и о том, как выглядят детали.
Мы подсчитали галочки, и хотя обычно мы не заканчивали ра-
боту так рано, у нас осталось не так уж много дел. По дороге до-
мой все сидели тихо. Приближающийся срок сдачи вызывал у нас
тревогу. В строительстве дома хуже всего было ждать, когда другие
люди сделают свою часть работы. Когда мы сами с чем-то не справ-
лялись, мы были к себе куда снисходительнее.
Мы подъехали к дому, в котором жили, но в котором не чув-
ствовали себя дома. Я не остановилась возле почтового ящика
и поспешно заехала в гараж.
— Мне нужен отпуск. Хочу туда, где очень много солнца и пе-
ска, — сказала я вполголоса. «И очень много текилы», — хотелось
мне добавить. Я никогда особо не любила алкоголь, но в тот мо-
мент это казалось отличной идеей. Прошло больше года с тех пор,
как я последний раз выбиралась в свет, чтобы выпить коктейль
и съесть тарелку фахитас. Я не могла вспомнить, когда последний
раз смотрела фильм в кино. Какой-то из первых фильмов о Гарри
Поттере, четыре или, может, пять лет назад?
252 Глава 17

— У меня есть песок, — сказал Роман. — Возьми оранжевую ло-

патку.
Я улыбнулась ему в зеркало заднего вида, пока остальные дети
выбирались из машины. Они тоже не ходили в кино, на свидания
и не ночевали у друзей. Мы поставили свои жизни на паузу, пото-
му что работали безумно долго и тяжело. Мы так много отдавали
в надежде на небольшой шаг вперед. Почему другим людям все да-
валось так легко? У других женщин были мужья, которые им по-
могали или хотя бы платили алименты, поддерживали своих де-
тей. У других женщин были подруги, большие семьи и сбережения.
Мне достались потрясающие родители, и они поддержива-
ли меня, но они жили слишком далеко, чтобы стать частью нашей
повседневной жизни, к тому же у них были собственные призраки,
с которыми они боролись, и будущее, о котором мечтали. Моя мама
искала способ раньше уйти на пенсию, чтобы больше путешество-
вать и чаще встречаться со своей родней в Висконсине. Она нема-
ло пережила, и, как бы усердно она ни работала, на ее пути постоян-
но вставали преграды и препятствия. Я страстно хотела, чтобы она
смогла сделать передышку. Она так многого достигла, но всегда ра-
ботала ради кого-то еще. Пришло время ей пожить для себя самой.
Дети переоделись в пижамы и скрылись в своих комнатах.
Я позвонила маме и села на крыльцо, чтобы она рассказала мне,
что все будет хорошо. Все будет прекрасно, я и сама в это верила.
— Тебе нужно иногда устраивать себе маленький отпуск, — ска-
зала мама. — Помнишь, как бедно мы жили, когда ты была под-
ростком? Несколько лет мы едва не умирали от голода. Если бы
не бесплатные завтраки в школе, я думаю, мы бы не справились.
Но мы и тогда находили способы повеселиться.
Жилось нам и правда несладко. Я была настолько истощенной,
что засыпала в классе. Мальчики в старших классах показывали
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 253

мне фотографии анорексичных женщин и насмехались: «Похоже

на тебя, Кара?» Они смеялись, подталкивая друг друга локтями.
Они, возможно, не засмеялись бы, если бы увидели, как я прячу
в сумку пакетики кетчупа, чтобы съесть их на ужин. Даже ко-
гда мама делала большую кастрюлю супа из макарон, купленных
со скидкой, и помятых овощей, я старалась не есть слишком много,
чтобы и ей оставалось. У нее не было бесплатного завтрака каждый
день, как у меня. У нее даже не было пакетиков кетчупа.
Летом и по выходным я играла в игру, о которой никогда ей
не говорила. Я называла ее игрой в два часа. Если я могла удер-
жаться и не съесть всю полагавшуюся мне еду до двух часов дня,
тогда я могла заснуть ночью. Это было упражнение в экстремаль-
ном самоконтроле, потому что я просыпалась без сил, с острой
болью в животе, и иногда я думала, не разъест ли желудочный сок
во мне дыру. Мне было проще, когда я могла погрузиться в кни-
гу. Собственных книг мне не покупали, но мы регулярно ходили
в библиотеку, и до двух часов дня я притворялась, что истории
не хуже еды.
— Нам с детьми гораздо лучше, чем приходилось вам, — ска-
зала я с заплаканными глазами. Стоило ли мне жаловаться? Я по-
зволила себе забыть, как далеко мы ушли. — У нас с едой все в по-
рядке. И у нас есть отопление. Помнишь, как нам было холодно?
Туалет замерзал. И бедный маленький Снупи не мог даже выпить
воды, потому что она замерзала прямо в миске.
Мама засмеялась:
— Мы спали под полудюжиной одеял, и ты завязывала капю-
шон на голове на ночь. Помнишь? Наружу торчали только нос
и рот. Но мы все равно устраивали себе отпуска. У нас были вечер-
ние посиделки по пятницам, когда мы смотрели благотворитель-
ные фильмы PBS на том старом телевизоре с вечными помехами.
254 Глава 17

— «Доктор Кто»! — сказали мы в унисон.

— Мы вместе собирали орехи, — напомнила мне мама.
— Я это ненавидела. Мне было жутко стыдно бродить с ведром
орехов по территории колледжа. Наверняка я возмущалась.
— Мы смеялись над этим, — сказала мама. — Правда, я тоже
была не в восторге. Но орехи можно было есть.
— И дарить их на Рождество бабушке и дедушке, — сказала я. —
Мы делали что могли. И мы много смеялись.
— Не беспокойся так сильно из-за мелочей. Ты отлично справ-
ляешься, и я очень тобой горжусь.
Я вернулась и обнаружила, что Джада и Роман играют в боу-
линг на Wii. Игра, возможно, началась весело, но перешла в споры
и топанье ногами.
— Хотите пойти прогуляться? — спросила я.
— В темноте? — удивленно спросила Джада.
— Конечно. Когда я была маленькой, мы гуляли в темноте по-
стоянно. Мы будем загадывать желания на падающие звезды и ска-
жем «Доброе утро» ночным животным.
— Я пойду! — сказал Роман, выбежав на ступеньки.
Хоуп и Дрю остались в своих комнатах, наслаждаясь тиши-
ной в одиночестве. Но Джада присоединилась к нам, как и Херши.
Мы воображали, как волшебные существа бродят в высокой траве
и как ленивые опоссумы и броненосцы шуршат в лесу.
— Я загадал большую лягушку! Большую, как я! — кричал Ро-
ман звездам.
— Фу, — сказала Джада. — Подумай, какие ей нужны большие
жуки! Я хочу попасть в баскетбольную ассоциацию. Или отпра-
виться в Африку. Или в Индию.
— Тогда я хочу в Диснейленд, — сказал Роман.
 Чем больнее падать, тем выше взлетишь 255

— Я хочу иметь четырех детей и волшебный дом, который на-

зывается поместье «Чернильница», — сказала я, когда пришел мой
черед кричать Большой Медведице.
— Мама! У тебя уже это есть! — сказал Роман.
— Вот видишь? Я же говорила, что желания всегда сбываются.
 Глава 18
Что я имею в виду

Я знала, что будет сложно заставить Адама съехать и оформить наш

развод, но я не представляла, как часто он будет забывать, что все это
произошло. Каждый вечер я по два раза проверяла окна и замки, и каж-
дое утро мы с Херши удостоверялись, что всё на своих местах. Мы об-
ходили дом дозором, и ее плечо прижималось к моему бедру. Сначала
мы шли по внутреннему, а потом по наружному периметру. Я не знала
точно, что мы ищем и что нам делать, если мы что-то найдем, но над на-
шим миром нависла нелогичная, непредсказуемая тень безумия, и эти
процедуры давали мне иллюзию контроля, в которой я нуждалась.
Я была сверхбдительна, сверхподозрительна. И одновремен-
но я ласково улыбалась, чтобы Хоуп и Дрю могли не оглядываясь
уходить в школу, а маленькая Джада не висела постоянно на мне.
Невозможно следить за каждым шагом, невозможно быть на-
чеку каждую секунду. Так что я то и дело отвлекалась. Бóльшую
часть времени все было в порядке. Бóльшую часть времени я мог-
ла выносить мусор, не встречая призраков. Бóльшую часть време-
ни промахи были не важны. Пока не становились важны.
 Что я имею в виду 257

— Ты в порядке? — его голос был низким, мягким и близким.

Слишком близким.
Он вскрыл мое горло, как ключ.
— Ахрахам! Текрип! — сказала я. И если бы у меня была ми-
нута, чтобы подумать, уверена, я бы сумела перевести эти древ-
ние слова на современный английский. Но у меня не было минуты.
Все мои минуты вполне могли закончиться посередине моей длин-
ной подъездной дорожки. Адам стоял в одном шаге от гравия, там,
где его шаги было не слышно. Густые заросли одуванчиков сгиба-
лись под его правым ботинком, задыхаясь. Любимый сорный цве-
ток Джады.
Я посмотрела на дом. За дверью ждала «Карма», готовая меня
защитить. Но она не вышла со мной сегодня, и я не могла обогнать
Адама, разве что только в те дни, когда его челюсть свисала на грудь
и из нее капала слюна. Но не сейчас, когда ему хватало сил топтать
одуванчики, не сейчас, когда он бросил принимать таблетки.
— Ты в порядке, Кара? — повторил он. Это был прежний Адам,
тот, кого я так любила когда-то. Такой обаятельный, что мои коле-
ни подгибались не только от ужаса, и я злилась от того, что до сих
пор так на него реагирую. Здесь, при звездном свете, было невоз-
можно поверить, что это тот же мужчина, который ранил меня, ко-
торый пугал меня.
— Я в порядке, — сказала я осторожно, чтобы не выглядеть
слишком довольной. Потому что он не хотел, чтобы я чувствовала
себя так, как я чувствовала себя на самом деле — счастливой, сво-
бодной, способной построить собственную жизнь. Мы были разве-
дены несколько лет. Он бы хотел, чтобы я страдала из-за его ухода.
— А дети в порядке? Ты очень хорошо выглядишь. Ты всегда
была красивой.
— Дети в порядке. Заняты уроками, занятия скоро кончатся.
258 Глава 18

— Тебе не стоит выходить без лифчика, — он расправил плечи,

грудь колесом. Я знала, что будет дальше: он начнет тыкать меня
пальцем в грудину, чтобы донести свою мысль.
— Я просто выношу мусор. И тут темно. Дети забыли вынес-
ти. Ну, ты же их знаешь. Забыли, как обычно, — я скрестила руки
на груди. Я накинула после душа тонкую футболку для сна, обыч-
но я не надевала ее на улицу. Но я же не обязана ничего объяснять.
Это не твое дело. Больше не твое. Тебе тут не рады. Уходи!
Вместо того чтобы развивать свою мысль, он провел пальцами
по своим глазам и потрогал переносицу.
— Ты слышала, что сказал доктор Кристи? Что у меня шизо-
френия? — искренний всхлип прервал его слова. — Мне так жаль,
Кара. Я не знал. Мне жаль.
Буквально секунду мне хотелось сказать ему, что он не вино-
ват, что мне тоже жаль. Он выглядел таким слабым, таким хрупким
и потерянным, что я захотела обнять его. Но даже в тот момент
я не хотела пускать его обратно. Я жалела его, но я не была дурой.
Это был жестокий удар судьбы. Ужасная трагедия. Но я все равно
не хотела его принимать.
— Мне тоже жаль, — прошептала я. — Доктор Кристи говорит,
что есть лекарства, которые…
— Вот потому они это и сделали, — его голос был низким, сло-
ва звучали так глухо, что я с трудом их разбирала. — Они сделали это
с моим мозгом. Вставили имплант, или направили луч, или черт их
знает что. Они сделали это, потому что хотели, чтобы я принимал ле-
карства, которые все убивают. Ты понимаешь? Они убивают все вну-
три меня. Они знают, как важны мои идеи, поэтому они хотят полу-
чить их, а мне не платить. Они знают, что мои идеи могут все изменить.
Все. Мне просто нужно их записать. Но когда я принимаю их чертовы
таблетки, у меня ничего не получается. Все расплывается. Все умирает.
 Что я имею в виду 259

Но я все равно напишу. Я справлюсь и позабочусь о тебе и детях. Я могу

о тебе позаботиться. Ты ведь это знаешь, правда? Ты знаешь, что я могу.
Когда-то давно я вместе с ним путешествовала по дороге к без-
умию, веря в его рассказы, пока они не стали настолько фантасти-
ческими, что я начала все понимать. И даже тогда я еще пыталась
отделить факты от выдумки, и какие-то истории казались мне правдо-
подобными. В тот день, когда ему поставили диагноз, я даже нена-
долго задумалась: а вдруг это все притворство, вдруг он симулировал
болезнь, чтобы спасти нас от реальных злодеев, которые охотились
за идеями в его гениальном мозгу? Мне хотелось в это поверить, по-
тому что это было бы куда красивее, чем отвратительная правда, куда
веселее, чем печальная реальность шизофрении. Но теперь я смо-
трела на него и не сомневалась, что он болен. Он редко говорил
со мной так откровенно. Он часто говорил что-то странное, но все-
таки убедительное, достаточно разумное, чтобы я могла в это пове-
рить. Приступ жалости был так силен, что я прижала руки к животу
и сглотнула. Я сделала шаг вперед, к дому. Мне нужно было выпить
воды, чтобы успокоиться и заглушить чувство вины. Может, он знал
об этом и хотел остановить меня, а может, подумал, что я иду к нему.
Он сделал три шага, обходя меня и преграждая мне путь. Оду-
ванчики, на которых он стоял, расправились. Они, наконец, могли
дышать. Но я не могла. Я замерла. Я чувствовала его горячее ды-
хание на моем лице. Пусть он и не трогал меня, я ощущала исхо-
дившее от него тепло. Его глаза были ясными и полными силы, ко-
торая обычно топила сердца, но в моем сердце разгорался огонь.
— Дети сделали уроки? Я тебя убью, — он произнес это так
буднично, словно рассказывал, что у него было на обед. — Я знаю,
у них все в порядке. Они умные.
Он, возможно, сказал еще что-то, но я слышала только биение
своего сердца, собственный крик, который казался мне реальным,
260 Глава 18

хотя так и остался в моем горле. Я посмотрела на ноги, надеясь

увидеть на земле камень, который идеально лег бы мне в руку, а по-
том идеально впечатался бы ему в висок. Пробить ему голову. По-
кончить со всем этим.
— Что не так? Я позабочусь о тебе. Я могу позаботиться о моей
жене, — он сделал шаг назад, подняв руки к плечам, словно гово-
ря: «Ясно».
— Ты меня пугаешь, — крикнула я, но на самом деле прошеп-
тала со всхлипом.
Его челюсть отвисла, напомнив мне на долю секунды, как он
выглядел в больничной палате, когда его ноги были слишком тя-
желыми, чтобы оторвать их от плитки. Он был не только удивлен,
но и ранен, он настолько не осознавал, что говорит, что я отверну-
лась, пытаясь понять, не могла ли я ослышаться. Нет.
— Я убью тебя.
Ясно как день. Четко как ночь.
— Я иду домой. Дети… Я слишком задержалась, — я сглотнула,
ненавидя себя за привычные отговорки, за то, что я взвешивала каж-
дое слово прежде, чем предложить его как искупительную жертву.
— Я не хотел тебя напугать. Мне очень жаль, правда, жаль.
Ты же знаешь, что я имею в виду.
Я начала отступать, хотя знала, что должна остаться и ска-
зать что-то еще, разрядить обстановку. Бегство могло вывести его
из себя. Я помахала рукой над головой, размахивая ей так энергич-
но, словно отгоняла стаю мошкары. Но я не оборачивалась, не мог-
ла обернуться, пусть я была наполовину убеждена, что он следо-
вал за мной, вытаптывая дорожку, давя одуванчики на своем пути.
Рядом со мной появилась Херши, материализовавшаяся, как
призрак. Я подумала, где она пряталась, пока я стояла под безум-
ным ливнем его слов. Я не винила ее за исчезновение, это решение
 Что я имею в виду 261

было самым умным. Возможно, она бы прибежала, чтобы защитить

меня, если бы он схватил меня за горло, а возможно, она бы даже
тогда не смогла преодолеть страх.
— Умница, — выдохнула я. — Рядом. Я не дам ему тебя оби-
деть, — я похлопала по бедру и тихо щелкнула языком.
Дверь гаража еще никогда не открывалась так долго. Я пред-
ставила, что он подкатывается под нее, как Индиана Джонс —
с кривой ухмылочкой, придерживая рукой воображаемую шляпу.
Когда я зашла в гостиную, я думала, что дети будут прижимать-
ся к окнам в ужасе от того, что могло произойти. Но первый этаж
был пуст, и я услышала удары об пол над моей головой в комнате
Джады. Это означало, что она прыгает с кровати на свое мягкое ли-
ловое кресло-подушку. Маленькие белые шарики набивки разлета-
ются из-под застежки, словно снег.
Я побежала к шкафу, Херши держалась рядом. Мой «Смит
и Вессон», простецкий, не розовый и не из современного материа-
ла, лежал на верхней полке. Мне пришлось подтянуться за полку
для свитеров, а затем порыться за парой пыльных туфель на шпиль-
ках, чтобы достать револьвер. Мои руки были тверды, когда я вста-
вила патроны в каморы и защелкнула барабан.
К бою готов. Фраза из очередной папиной истории о службе
в почетном карауле в Вашингтоне. Я подняла револьвер, вспомнив,
что именно он много лет назад рассказывал мне о том, как целить-
ся и стрелять.
И тогда моя рука начала дрожать, и вместе с ней тряслась «Кар-
ма», словно коробка для жарки попкорна. Не круто. Совсем не кру-
то, ведь мне нужно принять непростое решение и у меня нет вре-
мени для переживаний. Я закрыла глаза и сделала глубокий вдох.
Револьвер был холодным и тяжелым. Я купила его думая, что смогу
застрелить любого, кто пугает моих детей. Даже Адама.
262 Глава 18

Но Адам был не кем угодно, и я понимала причины, по кото-

рым он явился, пусть они мне и не нравились. Я могла представить,
как стреляю в человека, который разложил ножи по моей крова-
ти или мучал мою собаку, но он не был этим человеком постоянно.
Иногда он был прежним Адамом. Тем, с которым мы вместе меч-
тали о пляжах и горных шале или о том, чтобы состариться вместе.
Как я могла поверить, что тот же человек сейчас посмотрел
мне прямо в глаза и сказал, что собирается меня убить?
Я положила «Карму» обратно на верхнюю полку, не разряжая
ее. Отдыхай, детка.
Дети не заметили, что меня не было. Мы проделали вечерние
ритуалы, и дети заснули прежде, чем я поняла, что меня больше
всего испугало в сегодняшнем происшествии.
Дело было не в человеке и не в словах, а скорее в том, кем я стала
из-за них. Дети даже не подозревали, что я выходила наружу. Но я зна-
ла об этом, я знала и о многом другом. Я знала о больших страшных ве-
щах. Я планировала способы убить человека, если он подойдет слишком
близко еще раз. Я врала о том, как мы счастливы, и о том, что мы в без-
опасности, и подкрепляла свои слова фальшивой улыбкой. Я притворя-
лась, что я сильна, а на самом деле чувствовала себя маленькой и жалкой.
Конечно, я лгала, чтобы защитить детей — и от мыслей о без-
умном человеке, и от страха, который принесло бы им знание.
Но опять-таки, если они его не боялись, они рисковали подпу-
стить его слишком близко. Я в какой-то момент окончательно за-
путалась. Мне начало казаться, что никакой безопасности вообще
не существует. Нам нигде не спрятаться.
Это убедительный повод стать лгуньей, сказала я себе той но-
чью, пока тени поднимались вокруг моей кровати и рамы смыка-
лись вокруг оконных стекол, которые было не сложнее расколоть
вдребезги, чем мою отвагу.
 Глава 19
Сама себе водопроводчик

В пятницу после работы мы с Романом отправились в хозяйствен-

ный магазин, где стройный мужчина в футболке с надписью «Где
Волли сейчас?» и такими большими тоннелями в ушах, что в них
можно было закинуть мячики, обратился ко мне:
— Вам чем-нибудь помочь? — он снисходительно посмотрел
на мой планшет, прищурился в ответ на мои объяснения, по-
смотрел куда-то через мое плечо и наконец предложил: — Ду-
маю, будет проще, если вы пришлете вашего мастера, чтобы он
сделал заказ. Либо он может сделать это по телефону, а вы за-
берете товары, — он улыбнулся и, я не шучу, похлопал меня
по плечу.
Я помахала своим разрешением на проведение водопроводных
работ и показала на свою подпись возле пунктира.
— Я сама себе водопроводчик, — это я ему уже говорила,
но по очевидным причинам — одной из которых был Роман, про-
низывающий прядь моих волос через колечки Froot Loops для за-
втраков, — он упустил этот момент из виду.
264 Глава 19

— Уэйн! — закричал он, призывая кого-то с другого конца мага-

зина и тараща глаза со знакомым мне выражением лица: о господи,
спаси меня от этой сумасшедшей женщины.
Уэйн, как выяснилось, по характеру напоминал школьного учи-
теля на пенсии, и его нисколько не впечатлило, что я сама строю
собственный дом. Он поправлял меня, когда я использовала не-
правильные термины.
— Нет, золотце, это муфта, понимаете? — и он перечеркал весь
мой список. — Это вам не нужно. А вот тут надо все очень точно
подсчитать. Понимаете? — наконец, он глубоко вздохнул и при-
знался: — Послушайте, нам тут не разрешают помогать покупате-
лям составлять списки покупок, потому что купленное нельзя бу-
дет вернуть. Все, что вы купили, останется вашим. Понимаете?
Я кивнула, надеясь, что это не конец лекции.
— Но вот что я могу сделать. Я могу сказать вам, что бы я ку-
пил, если бы это был мой дом, а вы можете кивать, если наши идеи
совпадают. Понимаете?
Я кивнула гораздо энергичнее, подавляя желание его обнять.
— У вас два душа. Я бы проложил металлопластиковые трубы
внутри, а на выходе установил бы медные. Пока не кивайте, — он
потряс толстым грязным пальцем. — Я не закончил. Еще бы я ку-
пил по переходнику к каждому смесителю. У вас бы тогда получи-
лось пять переходников, считая кухню, ванную, гараж и два душа.
И еще у вас три туалета. Я бы купил медные трубы для всей раз-
водки, которая будет на виду, и еще переходники. Разве вы не по-
ступили бы так же?
Я кивнула.
Он засмеялся:
— Ага. Вы меня поняли! О, кстати, что у вас с внешними крана-
ми? Чтобы поливать цветы и все такое. Сколько их у вас?
 Сама себе водопроводчик 265

Я прикусила щеку изнутри, пытаясь вспомнить, обсуждали ли

мы их вообще, почти уверенная, что нет.
— Два, — сказала я. — Я запланировала два.
Уэйн рассказал мне, что бы он выбрал, а я кивнула, подтвер-
ждая, что именно это я бы и использовала. Какое совпадение.
Я загрузила красные и белые гибкие металлопластиковые тру-
бы, свернутые в мотки размером с хулахуп, в багажник. Красные
для горячей воды, белые для холодной. К ним я добавила коричне-
вые бумажные пакеты, набитые переходниками, муфтами, затыч-
ками, патрубками, тройниками, обжимными кольцами и обжим-
ными щипцами двух размеров, которые напоминали гигантские
пассатижи, а также множество других вещей, с которыми я точно
не управлюсь без помощи Google.
Тот чертеж, что мы набросали вместе с Дрю, на котором хо-
лодная вода шла вверх, а горячая — вниз, возможно, был еще бо-
лее примитивен, чем я думала.
У кассы Уэйн похлопал меня по спине:
— Если у вас возникнут какие-то проблемы, просто позвоните
мне. Понятно? — он от души рассмеялся. — Я шучу. Удачи со всем
этим. Вы справитесь, если просто вспомните все, что я сказал.
Я поблагодарила его и быстро пошла к машине, пытаясь вспо-
мнить каждое его слово. Роман лазал по креслам в машине, иг-
рая то ли в космический полет, то ли в прорвавшийся водопровод,
пока я быстро делала заметки, более или менее точно воспроиз-
водя то, что я назвала про себя «Водопроводной лекцией Уэйна».
Мне следовало записать ее на диктофон.
Если в магазине у меня было такое же лицо, как у Дрю, когда
я рассказала ему все про инструменты, монтаж, обжим, переходни-
ки и опоры для труб, то мне сложно понять, как Уэйну или «Волли»
удалось удержаться от смеха.
266 Глава 19

Мы начали прокладывать трубы в выходные. И несмотря

на то что время от времени мы путались, куда крепить какую тру-
бу, и на несколько мест, где почти невозможно было обжать тру-
бы, проходившие между этажами, это заняло у нас удивительно
мало времени. Все оказалось не так уж сложно, и, действительно,
главное было проложить белую трубу по всему дому и поднять
наверх, а красную трубу проложить параллельно белой и опу-
стить вниз — ну, приблизительно так. Мы крепили медный фи-
тинг, выходивший из стен, с помощью специальных огромных
щипцов, а когда позже мы устанавливали бытовую технику и тому
подобное, мы либо спаивали детали вместе, либо сажали их
с натягом.
Хоуп ходила за нами с молотком и поясом для инструмен-
тов, набитым серыми пластиковыми полукольцами, в которые уже
были продеты гвозди. «Они немного похожи на серьги», — сказа-
ла она, приложив пару к ушам. Двумя ударами молотка она нажив-
ляла их, чтобы трубы шли аккуратными прямыми линиями, кото-
рые не будут дергаться, когда мы начнем включать и выключать
воду. И что еще важнее, трубы не будут вплотную примыкать к гип-
сокартону, который легко пробить гвоздями. Металлопластико-
вые трубы довольно прочные, но их куда легче случайно пробить,
чем медь или полихлорвинил. Уэйн подтвердил, что я приняла
правильное решение: все водопроводчики использовали метал-
лопластиковые трубы. И они, определенно, лучше подходили на-
чинающему водопроводчику, которым, как ему подсказало чутье,
я и была.
К следующей пятнице мы закончили с водопроводом, и я вы-
звала городского инспектора, чтобы он принял работу, и я могла
подключить воду. Когда он приехал, Пит с Ре-Питом делали кры-
шу. Мне хотелось ущипнуть себя, чтобы проверить, не сон ли это.
 Сама себе водопроводчик 267

Инспектор поздравил меня с проделанной работой и распи-

сался. Никаких протечек. Но затем он все испортил, сказав: «Давно
уже вам пора делать крышу. А то второй этаж у вас поедет от всех
этих дождей».
Я подождала, пока он отъедет подальше, чтобы сказать: «Спа-
сибо, капитан Очевидность», — а затем занялась подключени-
ем внешних смесителей. Я почувствовала, что потерпела пораже-
ние, так как Питу пришлось прийти и доделать их за меня, но мой
боевой дух немного воспрял после того, как на следующий день
я смогла самостоятельно собрать водопровод в гараже. Правда,
у нас потом неделями стоял огромный таз в раковине, потому что
я не сообразила, как подсоединиться к сливу. Не все сразу.
К концу мая у нас была крыша. Мы все еще серьезно отставали
от графика, так что я сомневалась, что смогу закончить к сентябрю.
Я убеждала себя в том, что следующие задачи окажутся проще, чем
я думала, несмотря на тот факт, что до сих пор все оказывалось раз
в десять, а то и в тысячу сложнее.
Оптимистки — самые безнадежные из непонятливых учениц.
Следующая загвоздка возникла во вторник вечером, когда
я пыталась проложить железную трубу для гриля вдоль прачеч-
ной и вывести ее на заднем крыльце. Как обычно, выяснилось, что
установить ее куда сложнее, чем я думала.
Но наш поздний ужин в тот день проходил в приподнятом
настроении, и я выбросила из головы графики, деньги и тревоги.
Дрю не спустился к ужину, отправив сообщение, что он плохо себя
чувствует и ложится спать. Он не хотел, чтобы я принесла ему по-
есть, и попросил меня перестать его спрашивать.
Тогда я не заволновалась. Мы с девочками посмотрели кино,
и Джада помогала Роману строить башни из кубиков, которые он
потом торжественно ломал, изображая звуки взрыва.
268 Глава 19

На следующее утро Дрю послал сообщение, что он не идет

в школу. Он все еще плохо себя чувствовал. Нет, ему не нужны ле-
карства, и он не голоден.
Я задержалась на работе и попросила его написать, если он хочет
имбирный эль или крекеры из магазина. Он не писал мне весь день.
В этот вечер, когда он снова отказался выйти из комнаты, я по-
няла: что-то случилось. После того как он перенес отит в два года,
он болел, может быть, пару раз за всю жизнь. Вся семья валилась
с гриппом или простудой, но он никогда не заражался. Я сказа-
ла об этом Хоуп, и у нее в глазах загорелся опасный огонек. «Если
что-то происходит в школе, я смогу это выяснить за пару минут».
Она оказалась не права. Плохие новости находятся так легко,
что ей потребовалось секунд тридцать. Дрю был на восемнадцать
месяцев младше нее и учился в другом классе. На два класса млад-
ше. Она бы давно узнала о том, что произошло, если бы его заня-
тия не закончились на пару недель раньше, чем у девятиклассни-
ков. Она дала мне телефон, на котором были открыты местные
новости под слоганом «Всегда все самое новое!»
Я сразу узнала имя в заголовке. Один из друзей Дрю — не луч-
ший друг, потому что лучшего друга у него не было, — просто маль-
чик, которого он достаточно хорошо знал, чтобы играть с ним
в видеоигры, — погиб в ужасной автоаварии. Фотографии разби-
той машины бросали в дрожь. В долгосрочной перспективе все
мысли, которые пробежали в моей голове, были лишены смысла.
Может, он набирал СМС? Пристегнул ли он ремень? Были ли он
пьян или употреблял наркотики?
Он был чьим-то сыном. Чьим-то братом. Чьим-то внуком.
Чьим-то другом — другом Дрю. И он был мертв.
Меня огорчило то, что Дрю пытался справиться с горем само-
стоятельно. Он заперся от людей, которые так сильно его любили
 Сама себе водопроводчик 269

и, несомненно, постарались бы ему помочь. Но я могла его по-

нять. Он чувствовал себя единственным мужчиной в доме и пола-
гал, что мужчина должен быть сильным, должен все контролиро-
вать и ни на кого не опираться. Как старшая в доме, я уже поняла,
что быть взрослой и быть лидером означает совершенно противо-
положное. Это означает, что иногда нужно просить помощи, даже
если это даст кому-то другому повод почувствовать себя сильнее,
даже если кто-то посмеется над твоей методикой прокладки труб.
Самое важное в лидерстве — уметь в нужный момент понять, что
ты не контролируешь ситуацию.
Отец старших детей до такой степени отстранился от семьи,
что мне иногда приходилось напоминать себе о том, что его жизнь
как-то должна на нас влиять. Он растворился в воздухе вскоре по-
сле развода, несколько лет не работал, отучился в колледже, потом
женился еще два раза и ушел в армию. Пока мы строили поместье
«Чернильница», он находился в Ираке и время от времени присы-
лал детям электронные письма, где рассказывал о бомбардировках
и прочих кошмарах зоны военных действий. Неудивительно, что
Дрю было сложно разобраться со своей жизнью.
Я постучала в его дверь, и когда он крикнул, что устал, я все
равно вошла.
— Я прочитала о Дереке, — сказала я, садясь на край кровати.
Дрю лежал на животе, отвернувшись от меня. Его плечи начали
вздрагивать от тяжелых рыданий. Я положила руку ему на спину,
и он ее не стряхнул. Мы плакали вместе, пока наши носы не опух-
ли и не перестали дышать.
— Хочешь пойти на похороны? Иногда бывает полезно оказать-
ся рядом с другими людьми, которые чувствуют себя так же. По-
прощаться.
Он покачал головой.
270 Глава 19

— Подумай об этом. Ты не обязан идти. Люди по-разному

справляются с горем. Если не хочешь на похороны, это нормально,
но найди свой способ, поищи его. Хорошо? Нужно двигаться впе-
ред. Жить дальше.
Он кивнул.
Мне было, что еще сказать, но я не знала, как это сделать. Меня
обидело то, что он мне не открылся. Впрочем, нет, не так уж и оби-
дело. Дело было не в моих чувствах.
— Я знаю, как ты себя чувствуешь. Иногда я сама притворяюсь,
что все в порядке, вру, чтобы все казалось получше, хотя очевидно, что
мы все катимся в ад в корзинке для белья. Ну вот, в такие моменты
я чувствую то же самое. Я думаю, что Хоуп тоже. Мы больше не врем.
Понимаешь? Мы справляемся с проблемами все вместе. Это един-
ственный способ справиться с твоей бедой… и с любыми другими.
Он снова кивнул.
— И тебе нужно что-то есть. Пожалуйста, постарайся не увяз-
нуть в своем горе. Хочешь, я принесу тебе что-нибудь, или ты
к нам спустишься?
Это был старый родительский трюк — предложить два вари-
анта, оба из которых приводят к одному результату. Формулиро-
вать вопрос нужно так, чтобы в ответ нельзя было просто кивнуть
или покачать головой. Я совершенствовалась в этом искусстве
с тех пор, как старшие дети стали подростками.
— Я бы лучше поел тут.
Я улыбнулась. Он говорил хрипло и в нос, но все же говорил.
— Я скоро вернусь, — сделав пару шагов, я остановилась. —
Я люблю тебя. И мне очень жаль, что так вышло.
Он снова плакал, когда я выходила. Да и я тоже. Но теперь это
были тихие слезы, которые означают, что ты прощаешься как с че-
ловеком, которого потерял, так и с первым приступом горя.
 Сама себе водопроводчик 271

Он поел тем вечером, но так и не вышел из своей комнаты.

В субботу утром я поинтересовалась, чем он хочет заняться, и он
сказал, что хотел бы остаться дома. Я этого ожидала, зная, что если
он останется, то сможет и погоревать, и немного отдохнуть от тя-
желой работы.
— Вот что. Посиди тут до полудня, а потом я приеду за тобой.
Мне нужна твоя помощь с наружными дверями. Нам остался день
работы, и мы сможем запереть «Чернильницу». — На самом деле
нам требовалось дня три, если внезапно не окажется, что монти-
ровать двери очень легко, но дело было в принципе.
Он кивнул, немедленно взбодрившись. Каждому нравится чув-
ствовать, что без него нельзя обойтись. Я хотела подарить Дрю
это чувство, тем более так все и было. Я не могла строить дом без
него. На стройке каждый играл свою роль, и роль Дрю была од-
ной из главных.
Электрики начали сверлить дыры и протягивать провода,
но я подозревала, что бóльшая часть времени у них уходит на пе-
рекуры. Они не особенно переживали из-за того, насколько мы
отстаем от графика, да и вообще ни о чем особенно не волнова-
лись. Даже тот факт, что дом не был полностью водонепроницаем,
не тревожил их. Мы покрыли крышу рубероидом, но гонт на него
еще не положили. Кровельный материал должны были привезти
в пятницу, и я наняла ребят, чтобы его уложить, — друзей наших
соседей из ресторана Чико.
Я немного беспокоилась о том, привезут ли гонт, и еще больше
о том, приедут ли кровельщики. Пит многому меня научил за вре-
мя строительства, и в первую очередь тому, что работники очень
гибко подходят к своим обещаниям.
Мы с Хоуп и Джадой носили коробки с паркетом по лестни-
це и складывали их в центре дальней спальни. Сто восемьдесят
272 Глава 19

квадратных метров паркета занимают много места, и, чтобы их пе-

реложить, нужно немало сил. Мы должны были заняться изоляци-
ей и гипсокартоном, как только электрики закончат работу, а для
этого требовалось как можно больше места. Но наша мастерская
была забита оборудованием, светильниками, водопроводными
трубами, не говоря уж об инструментах, так что паркет и кафель
приходилось хранить в доме.
Роман уселся возле растущей горы паркета и раскрасил целую
плашку толстым куском уличного розового мела. Он очень сосре-
доточенно тянул одну ноту, и этот звук вызывал такую головную
боль, что нам с девочками хотелось заорать.
— А-а-а-а-а-а-а-а, — продолжал он, останавливаясь, только
чтобы сделать вдох, а затем выпустить воздух все с тем же одно-
тонным «А-а-а-а-а-а-а-а».
Я оставила Дрю в покое до часа, а потом заехала за ним.
Если бы у нас были лишние деньги, я бы купила немного бургеров.
Но денег было в обрез, так что нам повезло, что у нас еще остава-
лись хлеб, мясо и сыр на ланч. Мы бы с удовольствием перекуси-
ли папиной индейкой, хотя до того думали, что не захотим ее ви-
деть еще миллион лет.
Эффект моей небольшой мотивационной речи иссяк, и огонь, ко-
торый, клянусь, я видела в глазах Дрю, угас. Он оставался раздражи-
тельным и вялым, даже после того как увидел, сколько работы мы без
него переделали, и после того как он помог нам ее закончить. До точ-
ки его довело именно пение Романа. Вернее, оно его, наконец, раска-
чало. Монотонное «А-а-а-а-а» сводило меня с ума, так что я решила
включить диск Дрю. Музыка на нем была пободрее. И к третьей пес-
не Дрю начал бесшумно вторить словам. Он еще не подпевал, но это
уже был шаг в нужном направлении. Не все сразу. Я училась ценить
наши маленькие шаги не меньше, чем лунный шаг Нила Армстронга.
 Сама себе водопроводчик 273

В какой-то исторический период люди — по крайней мере,

в США — стали больше чувствовать, чем делать. Вместо того что-
бы браться за работу и решать свои проблемы, мы стали собирать-
ся в круг и разговаривать о них или пытаться утопить их в алкого-
ле и таблетках. Новые методы, судя по всему, не очень-то помогали.
Древние ритуалы инициации всегда концентрировались на по-
ступках. Ребенку нужно было выполнить какое-то физическое дей-
ствие, например побороть демона в темном лесу, чтобы стать муж-
чиной или женщиной.
Дрю забил кривой костыль пневматическим молотком, чтобы
мы могли снова попробовать установить в гостиной французские
двери. Он действовал, он боролся с демонами, и я не сомневалась,
что он выйдет из этого испытания мужчиной. Строительство было
не менее полезно, чем недели, проведенные в одиночестве в лесу
в поисках духовного учителя. Все мы проходили через древний ри-
туал, в котором нужно разрушить себя до основания, чтобы возро-
диться на другой стороне и стать сильнее.
Тонкая красная линия стекла по краю ладони Дрю, по его за-
пястью, к локтю. Наверное, порез был небольшим, но кровь капа-
ла на бетонный пол, смешиваясь с потом. У меня тоже хватало си-
няков и ссадин. Нам всем досталось. Нас украшали злые радуги
кровоподтеков. Можно было подумать, все те страдания, что мы
перенесли за эти годы, наконец стали выступать на коже, чтобы
отболеть и исчезнуть.
В этот день дом ощущался живым существом, которое помеча-
ло нас, клеймило как свою собственность, а мы клеймили его в от-
вет похожими на звезды каплями крови и ДНК, остававшимися
на шляпках криво забитых гвоздей и остриях заноз. Я вдруг пред-
ставила, что Кэролин была не женщиной, а домом. Я задумалась:
а что бы я увидела, если бы теперь вернулась к дому, разрушенному
274 Глава 19

торнадо? И у меня возникла странная мысль, что он исчез: его,

должно быть, поглотила земля и выплюнула снова на поверхность
по частям, из которых мы и возводили поместье «Чернильница».
Дрю снова взмахнул молотком, выбивая дух сопротивления из не-
винного куска узловатого дерева. Его плечи поникли, его собствен-
ные силы сопротивляться почти иссякли.
Да, мы создавали вещи. Каждый взмах молотка делал моего
сына сильнее, изгоняя его тоску. К концу дня у нас будет одна или
две новые двери, и мысль об этом заставила меня улыбнуться. Впер-
вые за много лет мы без страха могли шагнуть в открытую дверь.
Гонт не просто привезли днем в субботу, его сгрузили прямо
на крышу. Роман смотрел на конвейерный подъемник как на ко-
рабль, отправляющий инопланетян обратно на их родную планету.
В качестве бонуса на следующий день явились еще и кровельщи-
ки. И совсем счастливой меня делало то, что я пока могла спокой-
но оставаться на уровне земли.
Предполагалось, что Пит придет и поможет мне с канализа-
цией, но он не явился. Мы с Дрю сумели установить последнюю
дверь. Это далось нам непросто. Я уже начинала беспокоиться, что
он наслушается от меня плохих слов, но вместо этого сама узна-
ла от него несколько новых выражений. Установка окон и дверей
не вошла в список наших любимых занятий. Учитывая пять спа-
лен, гардеробные, три ванных, прачечную, кладовку, библиотеку,
каморку Гарри Поттера, гараж и четыре внешние двери, нас ждало
будущее, полное дверей. Более того, в библиотеке предстояло уста-
новить сложные распашные двери, так что их можно было считать
за две — если бы, конечно, кто-то считал.
— Как только мы прибьем гипсокартон, мы и правда сможем
все тут запереть! — сказала я, поднимая руки, чтобы меня обдало
ветром, врывающимся в окно.
 Сама себе водопроводчик 275

— В смысле, если мы разберемся, как врезать замки, — сказал

Дрю, и я поняла, что привыкаю к раздраженному тону, которым он
разговаривал последние несколько дней.
— Ну да, а еще стоит подумать о том, не догадается ли кто-ни-
будь кинуть кирпич в окно, — откликнулась я, подражая его вор-
чанию. — Или, черт возьми, взять пилу и прорезать проход прямо
в стене, раз уж на то пошло.
Эта мысль застала Дрю врасплох, и я пожалела о своей вспыш-
ке. Мы строили поместье «Чернильница», чтобы чувствовать себя
в безопасности, чтобы забыть о безумном мужчине, который
мог бы взять пилу и прорваться через стены обратно в нашу жизнь.
— Я знаю, что работа идет медленно, но мы двигаемся. Хочешь
перебраться наверх или еще займемся первым этажом? — спроси-
ла я. Теперь, когда мы вернулись к медленно продвигающимся де-
лам, впереди была сплошная работа и никаких развлечений.
Дрю вытер лицо, и я притворилась, будто не заметила, что он
нарисовал еще один египетский символ рабства у себя на тыльной
стороне руки. Он рисовал такие по крайней мере неделю. Наше
продвижение вперед напоминало марш сквозь пудинг.
Бежим как стадо черепах, сказала бы моя бабушка.
К следующим выходным почти вся канализация была гото-
ва. Мы закончили установку черной железной трубы для газа,
и я очень боялась, что из-за меня мы все взлетим на воздух. Про-
течка воды — это неприятно, но утечка газа будет пострашнее, чем
бывший муж с тягой к ножам и зашифрованным посланиям.
В пятницу в наш старый дом приехал риелтор, а с ним — мо-
лодая пара с тремя маленькими девочками. Я в равной степени
боялась того, что он продаст дом, и что он его не продаст. Если бы
семья его купила, мы бы избавились от заложенного дома, кото-
рый больше не могли себе позволить, и начали бы честную жизнь
276 Глава 19

без обязательств в «Чернильнице». Проблема в том, что нам негде

было жить, пока стройка не кончится. Пока незнакомцы ходили
по нашим спальням, мы заехали в ближайший парк и смотрели, как
Роман качается на качелях: «Слишком высоко!» Наконец, риелтор
дал нам знать, что можно возвращаться. Жизнь в доме, выставлен-
ном на продажу, заставляла нас чувствовать себя так, словно мы
вот-вот лишимся крова. У нас было два дома, но не было надеж-
ного убежища. Дети ушли в свои комнаты после позднего ужина,
и Роман отправился вслед за Джадой.
Я приветствовала тихий закат, надеясь, что Кэролин спустит-
ся с последними лучами солнца, чтобы поддержать меня и пода-
рить мне немного сил. Я вымыла кухню в лучах заката, разочаро-
ванная тем, что моя воображаемая подруга не заглянула ко мне для
воодушевляющего разговора. Последний луч солнца пересек гори-
зонт, когда я затягивала мусорный мешок, чувствуя, как повезло
мне жить во времена, когда даже мусорные мешки продают с аро-
матом горной свежести от Febreze.
— Пойдем, Херши. Пойдем, вынесем этот мешок, девочка, —
я хлопнула ладонью по ноге, и собака поспешила вперед, стуча
хвостом по стене.
Ночь была прекрасной, ясной и полной звездного света, и я по-
верила, что Кэролин все-таки со мной. Я прогулялась до угла гара-
жа, чтобы закинуть мешок в бак, но никто не принес его с дороги.
У нас была система, с помощью которой мы определяли, чья оче-
редь прикатывать бак и чья очередь мыть посуду. На подоконнике
в кухне стоял деревянный брусок с именами детей, напечатанны-
ми с разных сторон. После того как они разгружали посудомоеч-
ную машину, они разворачивали брусок новой стороной: забудешь
перевернуть — и будешь делать работу два раза. Брусок поболь-
ше в гараже напоминал об уборке мусора. Мне не хватило энергии
 Сама себе водопроводчик 277

на то, чтобы заставить кого-то из них выполнить свои обязанно-

сти, да и я была не против прогулки.
Херши рысила сбоку от меня, вынюхивая следы бурундука или
кролика на каждом девятом шагу, гравий вылетал из-под ее лап,
когда она бросалась к новой тропе. Недавно постриженная трава
и дикий лук напоминали мне о мамином картофельном супе. Хор
ночных насекомых, так скромно молчавших днем, заставил меня
улыбнуться. Я едва не начала подпрыгивать на ходу. Возле мусор-
ного бака огненные муравьи начали строить свой муравейник,
и я сделала мысленную пометку поморить их прежде, чем они раз-
вернутся. Укусы раздражали детей и оставляли на мне огромные
болячки. Это было недостаточной причиной, чтобы принимать ле-
карства, но укусы чесались по неделе, а то и больше.
Я закинула мешок в бак и оставила его на улице. Если бы я по-
тащила его обратно по гравию, я заглушила бы ночные звуки,
а у меня было настроение прислушаться. Я подняла руки, посмо-
трела на звёзды и почувствовала, как у меня в горле зарождается
крик. Я сдержала его, думая о том, что бы я выкрикнула, на каком
древнем языке. В моем сердце и разуме поселились какие-то новые
чуждые мысли, и я чувствовала, будто совершаю удивительные от-
крытия: я больше не была потерянной, испуганной душой. Я впер-
вые ощутила дом внутри собственной кожи. Моя жизнь все еще
оставалась далекой от идеала, но она двигалась в правильном на-
правлении. Моя мама была права. Мы и правда со всем справимся.
Следующим утром Херши хотела выйти из парадной две-
ри, а не задней, что обычно означало плохие новости, а не хоро-
шие. Лабрадоры редко изменяют своим привычкам без причины.
У детей начались летние каникулы, — если, конечно, в нашей жиз-
ни было место каникулам, — так что я составила для них список
дел, прежде чем приоткрыть дверь. На крыльце лежал половик
278 Глава 19

в четкую черно-бежевую клетку. Никаких страшных посланий. Ни-

каких знаков. Никаких причин, почему я должна высматривать по-
добные вещи. Я раскрыла дверь и сделала шаг наружу, одна нога
на половике и одна на пороге.
На нашем узком длинном крыльце стоял маленький столик из бам-
бука и два подходящих к нему садовых кресла. Это был мой подарок
на день рожденья, маленький уголок, где можно читать за стаканом ли-
монада. Высоким стаканом лимонада со льдом и бумажной соломин-
кой в красную и белую полоску. Я закрыла дверь. Не только вишневую
парадную дверь нашего дома, но и дверь, которая вела к страшным
воспоминаниям о вещах, оставленных на пороге, и последних соло-
минках. Я просто устала тратить клетки своего мозга на прошлое.
Во время обеда на работе я с грехом пополам взяла интер-
вью. Чтобы заработать денег на еду, я подрабатывала в газете шта-
та, Democrat-Gazette, и писала статьи для главной страницы ее ре-
кламного приложения. Было приятно отвлекаться от хаоса нашей
жизни на местные новости об интересных людях, но мне было
сложно оставаться объективной в своих статьях, а еще сложнее
не засыпать над ними и укладываться в сроки, потому что я ра-
ботала на стройке после заката и вставала до рассвета, чтобы за-
няться программированием. Я научилась хитрить: выслушивала
самые важные ответы моих героев, а затем записывала половину
статьи прямо во время интервью, пока они продолжали рассказы-
вать о менее существенных вещах.
Днем мы отправились на стройку и пожалели, что не сделали
этого утром. Поздний июнь на юге не прохладнее, чем июль. Ка-
залось, что духота даже сильнее, чем в июле, потому что летние
дождевые облака еще не испарились. Мои волосы от влажности
завились тугими спиралями. Это был соблазнительный повод по-
работать внутри, но нас ждало слишком много дел снаружи.
 Сама себе водопроводчик 279

— Готовь леса. Я выйду на минуту, — сказала я Дрю. Он знал

свои обязанности, когда доходило до установки сайдинга. Джада
побежала за ним, готовая прийти на помощь. Нам осталось при-
крепить сайдинг на самом верху, но, в отличие от меня, Джада со-
вершенно не боялась высоты.
Мы с Хоуп посмотрели на расчеты, которые один из столяров
прикрепил к окну кухни. Я выбрала простые, необработанные шка-
фы и нарисовала базовый чертеж сама. Высокие дверцы шкафов
доходили до потолка, а в их нижней части было больше ящиков,
чем дверок. Ящики предназначались для сковород, полотенец, сто-
ловых приборов и хлеба. Я не любила рыться в глубоких шкафах,
стоя на коленях. Над очагом должен был появиться декоративный
деревянный фартук — центральный элемент интерьера. Я заказа-
ла репродукцию рисунка Да Винчи на мраморной плитке, комич-
ные наброски пяти персонажей — юмор, запечатленный в камне.
Репродукцию мы собирались установить над плитой.
Это была большая кухня, и так как Хоуп много готовила, она
пришла в восторг.
— Это самый дешевый вариант из всех, — сказала она, компен-
сируя своей радостью мой скептицизм. — Все правильно?
— Он передвинул плиту. Мы потеряем высокий шкаф, но ото-
двинуть плиту от холодильника имеет смысл, — я пролистала
до сделанного на компьютере изображения кухонной техники. —
Мне это нравится. А ты что думаешь?
Она кивнула, явно воображая, как займется выпечкой.
— Я позвоню ему, прежде чем займусь сайдингом, — меня кух-
ня не восхищала, но она была вполне хороша. Не дворец — и лад-
но, как сказал бы мой папа, имитируя южный акцент. Честно гово-
ря, я просто устала принимать решения, и у меня не было времени
раздумывать над этим.
280 Глава 19

Электрики объявились к ужину, улыбаясь и с трудом волоча

ноги. Они сверлили дыры и протягивали провода с поразительной
скоростью. Им впервые удалось меня приятно удивить, но потом
пришла Хоуп, неся на бедре Романа.
— Мне кажется, у нас проблема с одной из труб.
Я сразу подумала, что речь, наверное, о воде, ведь в сточную
трубу мы пока ничего не сливали. Но я забыла, что за дело взялись
наши Труляля и Траляля. Они просверлили дыру в широкой кана-
лизационной трубе, которая шла от ванной при детской спальне
через стену в моей библиотеке.
— Да вы возьмите эту, муфту, разрежьте ее пополам и заклей-
те дыру, — сказал Труляля. — Брус прикроет швы, и инспектор ни-
чего не заметит.
Правильный способ починить дыру в трубе — это вырезать по-
врежденную секцию и вставить на ее место новую, закрепив двумя
муфтами. Это было бы непросто, потому что нижняя часть трубы
уходила в бетон, а верхняя — в потолок. У нас не было простран-
ства для маневра. Но меня не устраивало идиотское предложение
обмануть инспектора кривой заплаткой.
— Мы говорим о канализационной трубе, которая проходит че-
рез стену моей библиотеки! — сказала я. Ладно, возможно, я за-
орала. Я глубоко вздохнула. — Нам придется вырезать эту секцию.
Вставить новую и проверить ее на утечки.
Слова «Черт вас дери» я опустила, но по моей интонации о них
можно было догадаться. Электрики не предложили мне помощь
или возмещение ущерба, и я была не в настроении это обсуждать.
Я вычту стоимость деталей из их гонорара и приложу чеки.
У нас в доме было электричество, по крайней мере, теоретиче-
ски, но мы не могли им воспользоваться, пока не закрепили гип-
сокартон и не установили розетки и выключатели. Электрикам
 Сама себе водопроводчик 281

я не очень-то доверяла и при этом знала, что починить за ними

проводку после того, как все провода уйдут в стены, будет почти
невозможно.
Самим справляться с бесчисленными делами тяжело, но ждать,
пока другие сделают свою работу, гораздо тяжелее. Так что сле-
дующие несколько недель мы провели на грани нервного сры-
ва, вдувая целлюлозную изоляцию, укладывая последние кирпи-
чи и крепя последние листы гипсокартона. Мы много занимались
уборкой и планированием снаружи и внутри дома. И вот, одним
жарким июльским днем мы приступили к изоляции потолка в га-
раже. Стекловата должна была сделать мою комнату над гаражом
более энергоэффективной.
— Тут реально за сорок градусов, — сказала Хоуп, проверяя
свой телефон. — Это какой-то ад.
Я не хотела говорить ей, что заносить рулоны изоляции в га-
раж и устанавливать там лестницы — это самое простое. Мы купи-
ли рулоны стекловолокна толщиной пятнадцать сантиметров и со-
бирались укладывать его в два слоя, чтобы получилось тридцать
сантиметров изоляции под потолком. Но у пушистой стекловаты
была бумажная обертка, и, если оставить ее, она бы рано или позд-
но отсырела. Это плохо. Так что я начала сдирать бумагу с поло-
вины рулонов стекловаты, сперва поражаясь тому, насколько это
проще, чем я представляла. Дрю брал ободранные мной рулоны
и укладывал их на место, поверх рулонов с оберткой, а Хоуп шла
за ним и прибивала бумагу степлером к потолочным балкам, что-
бы все это держалось.
Когда я закончила обдирать бумагу, мы с Джадой запустили
конвейер: она подавала изоляцию мне, я придерживала ее и при-
бивала электрическим степлером. Она также следила за тем, что-
бы провод и длинные куски изоляции не путались между собой.
282 Глава 19

К счастью, самую сложную часть работы Роман проспал в дальнем

углу мастерской.
Холодной зимой, когда мы носили теплую одежду, эта работа
была бы утомительной. Но в жару защитные костюмы нас бы уби-
ли, так что перед нами встал выбор: умереть от теплового удара
или одеться полегче. Нам было жарко, мы взмокли, и нас покры-
вали крошечные иглы стекловаты. Я еще никогда так отвратитель-
но себя не чувствовала, это была работа, которую я бы не пожела-
ла и врагу. Настоящий ад.
— Это хуже, чем облиться смолой и обсыпаться перьями, —
сказал Дрю.
— По мне словно муравьи ползают! — застонала Джада.
— Я хочу умереть, — добавила Хоуп, и я молча согласилась
с ними всеми.
Какое-то время мы обменивались шутками, потом жалоба-
ми. Но еще до того как мы сделали половину работы, мы слиш-
ком устали, чтобы говорить. Диск Дрю остановился — кто-то за-
был нажать на кнопку Repeat, когда включал его, — и никто не стал
тратить силы, чтобы снова включить музыку. Мы жестикулирова-
ли, когда нам что-то было нужно, ворчали, когда попадали по паль-
цам, и пили воду, когда нам становилось дурно от жары. Как бы
плохо я себя ни чувствовала, было еще тяжелее видеть, как осла-
бели мои дети, которым не хватало сил даже на то, чтобы жало-
ваться и пререкаться.
Роман проснулся и выбрался из мастерской, сжимая в руках
потрепанную плюшевую кошку Пикабу. Он постоял в дверях, гля-
дя на нас, и мне не пришлось говорить, чтобы он не приближал-
ся. Он догадался, что чем бы мы ни занимались в гараже, это явно
не было развлечением. Я дала ему коробочку сока из холодильни-
ка, и он уселся под дерево в свой шезлонг с цыпленком Твити, явно
 Сама себе водопроводчик 283

ужасаясь нашим мучениям. Херши села рядом с ним, время от вре-

мени скуля от напряжения.
Мы прибили последний слой, когда солнце превратилось в пы-
лающий шар беспощадного огня на горизонте. Мы не стали испол-
нять танец победы. Никаких торжеств. Никаких слов. Стекловата
причинила нам столько боли, что явно выиграла эту битву.
Мы вымыли лица, руки и ноги из шланга, но это мало нам по-
могло. Наши одежда и волосы все еще были полны волокон стекло-
ваты, которая осыпáлась вниз, когда мы шевелились, и прилипала
к влажной коже.
Душ с щедрой порцией геля, а потом щедрая порция лосьона
для тела были единственным, что могло принести облегчение. Все
еще молча мы убрали инструменты и сели в машину.
— Дерьмо, — сказал Дрю, показывая на вязанки арматурной
проволоки, завалившие выезд. Мы попали в ловушку. Заблокиро-
ваны. Бухты проволоки два на три с половиной метра доставили
этим утром, и мы совершенно о ней забыли. Со временем проволо-
ка укрепит подъезд к гаражу и мастерской. Оставшуюся часть до-
роги к дому заасфальтируют, когда я в него въеду, так что на этом
я сэкономлю деньги. Но сейчас важно было только то, что про-
волока загораживала выезд. Я подошла к ней, прикидывая шансы
объехать ее, не врезавшись в дерево и не застряв в яме. Я бы мог-
ла рискнуть, если бы не вспомнила, что завтра утром нам должны
привезти грузовик гипсокартона.
Я вернулась в мастерскую за парой перчаток, дети пошли
за мной и молча разобрали перчатки в коробке из-под молока
на левые и правые, не обращая внимания на цвет и размер.
Дрю и Хоуп встали с одного конца, а я взялась за другой. Про-
волока путалась, когда мы поднимали по два кольца сразу, а по-
том цеплялась за траву и кусты, когда мы оттаскивали ее на край
284 Глава 19

участка. В наш последний заход мы потащили три бухты сразу,

чтобы не ходить лишний раз с одной. Мы почти не ели целый
день и были на грани теплового удара. Если бы не уколы стекло-
ваты, мы бы шли медленнее и осторожнее. Тогда бы я присмо-
трелась к десятисантиметровым остриям проволоки, торчащим
с моей стороны, точно так же как я высматривала в траве медя-
нок, которые, как мы знали, жили в окрестностях. Но мы уста-
ли. Мы были в отчаянии. И мы были менее осторожны, чем сле-
довало.
Когда острие ржавого металла вонзилось в мою левую голень,
я сначала подумала, что это просто царапина, что это моя уста-
лость обострила боль. Но когда я наклонилась, чтобы взглянуть
на рану, конец проволоки оказался короче, чем должен был быть,
почти на пять сантиметров.
Я быстро выдохнула и вытащила острие из раны, словно от-
рывая пластырь, потому что у меня не было времени раздумы-
вать. Больше всего меня злило то, что в этот отвратительный день
на нас свалилась еще одна проблема, которую нужно решить. По-
лилась густая кровь — не ровным потоком, а скорее в одном ритме
с ударами моего сердца. В глазах у меня потемнело. Я падала в об-
мороки, когда у отца старших детей вырывали зуб мудрости и ко-
гда нижний зуб Джады пробил ей губу во время падения. В этот
день обморок в поле был бы приятной передышкой.
— Мама? — голос Хоуп звучал неуверенно и напоминал голос
ее младшей сестры.
— Мне нужно… — сказала я, оглянувшись вокруг в поисках че-
го-то, что можно наложить на пульсирующую рану, и ничего не на-
ходя. — Лента, мне нужен моток изоленты.
Я сняла левый ботинок и носок, замотала уже окровавленный
носок вокруг дыры в ноге и осела в траву.
 Сама себе водопроводчик 285

— Ты в порядке? — спросила Хоуп с посеревшим лицом и тря-

сущимися руками.
— Это просто маленькая дырка. Где…
Дрю протянул мне моток серой ленты. Я обмотала ногу, что-
бы закрепить носок. Разумеется, получилась не самая гигиенич-
ная на свете повязка, но делать было нечего. Джада держала Ро-
мана и облокачивалась на машину. Все четверо смотрели на меня
с ужасом.
Я сделала глубокий вдох, готовясь к тому, чтобы встряхнуться
и успокоить их. Возможно, я бы сумела это сделать, если бы не по-
смотрела на мою ногу. Носок пропитался кровью. На выдохе я на-
гнулась, и меня стошнило в траву, буквально в сантиметре от ноги
Дрю. Дело было даже не в самой ране, а в сочетании адского дня,
жары и моего страха крови. Я просто не выдержала. Я подняла руку
и помахала детям, словно все было в порядке, но это больше напо-
минало признание поражения, чем попытку их ободрить.
— Просто нужно сохранять давление и утром сделать прививку
от столбняка. Буду как новенькая.
Хоуп отвезла нас домой в гробовом молчании.
Мы молчали, во многом из-за усталости, что правда, то прав-
да. Но когда-то моя мама научила меня правилу: «Говори, только
если хочешь сказать что-то приятное», а я не знала, что приятно-
го я могу сказать.
Наша усталость перешла всякие границы, и у нас не было
слов, чтобы ее описать. Нам осталось сделать так много, и зада-
ча управиться в срок казалась все менее достижимой с каждым
днем. А я хотела, чтобы мои дети ходили на свидания и ели спа-
гетти с фрикадельками вместо крекеров и тушенки на ужин. Я хо-
тела продать дом, в котором мы жили, и чтобы новый дом стал на-
шим жилищем, а не самой тяжелой работой в моей жизни. Я хотела
286 Глава 19

снова отправиться в отпуск с моей мамой и позвать с нами отдох-

нуть и моего папу.
Я хотела, наконец, сама побыть несчастной и поручить кому-то
другому задачу всех поддерживать. Но в этом и заключается рабо-
та матери. Так что я выбросила из головы плохие мысли и отпра-
вила всех мыться и ужинать. Нужно было двигаться вперед, всех
подбадривать и помогать всем усердно работать над тем, чтобы
наладить нашу жизнь.
Я ведь уже говорила, что я оптимистка?
 Глава 20
Вниз по течению

Хотя мы с Адамом были разведены уже более года, я все еще боя-
лась его возвращения, и это сказывалось на моем режиме сна. Я за-
сиживалась допоздна, часто просыпалась и проваливалась в глу-
бокий, крепкий сон только ранним утром, незадолго до звонка
будильника. Этот режим не годится для жизни, говорила я себе
каждый вечер, прежде чем лечь в постель, но все повторялось
опять.
Мой телефон звонил, и мне показалось, что звонит он уже дол-
го. Но он был так далеко, что я не представляла, как до него дотя-
нуться. Я попыталась выбраться из туманного сна, который не хо-
тел меня отпускать, и постепенно поняла, что лежу в своей кровати.
Во сне какая-то женщина орала на меня. Она раскраснелась
и разозлилась. Когда она открывала рот, изнутри нее звучал ринг-
тон моего телефона.
Да проснулась я, проснулась. Оставь меня в покое.
Часто мне казалось, что прошли годы с тех пор, как я могла
проспать всю ночь без тревоги и страха. Но мне казалось, что это
288 Глава 20

не так уж страшно, ведь была надежда, что ситуация однажды из-

менится. Человек способен вынести почти что угодно, если верит,
что это не навсегда. Я дотянулась до тумбочки, нащупала телефон
и уронила его на пол. Он перестал звонить. Ну и ладно. Я откину-
лась на спину, но стоило мне пару раз глубоко вздохнуть, как он
зазвонил снова. Звонок был тихим, так что детей бы он не разбу-
дил, но я не могла его игнорировать, как бы мне этого ни хотелось.
Я наклонилась, подобрала его и залезла под одеяло, словно
боялась монстров из-под кровати.
Это был номер Литл-Рока.
— Алло? — я откашлялась.
— Это Кара? Кара Брукинс?
— Да. Кто это?
— Дерьмо. Это она. Я дозвонился, — сказал мужчина кому-то дру-
гому. — Кара, это констебль Стрейснер из отделения полиции Литл-
Рок. Мне нужно, чтобы вы подтвердили, что ваши дети при вас.
Меня пронзило холодом от шеи до талии.
— Они здесь. В постели, спят.
Мой голос был тонким, жалким. Голосом лгуньи.
— Нет. Мне нужно, чтобы вы убедились, что каждый из них
на месте. Я хочу, чтобы вы зашли к своим детям. Сейчас, — он был
тверд. Он отдавал приказы. Нервы — или страх — сделали его го-
лос чуть выше, так что он дрожал на окончаниях слов.
Я не могла пошевелиться. Не могла говорить. Мое сердце би-
лось так быстро, что я представила, что констебль Стрейснер ста-
нет свидетелем сердечного приступа по телефону. Мне конец.
У меня ничего не осталось.
— Кара? Вы пошли к детям?
— Дайте мне поговорить с ней. Кара?
Мой разум сделал круг прежде, чем я прошептала:
 Вниз по течению 289

— Софи.
— Кара, Адам загнал машину в реку Арканзас. Машина утонула,
но он выбрался и выплыл, голый, и орал всякий бред.
— Река? — произнесли мои губы, но не мой голос.
— Нам нужно, чтобы она проверила чертовых детей! — кон-
стебль Стрейснер терял терпение, но моего хватало на двоих. Я то-
нула в глубоком, прохладном, темном омуте и была не уверена, что
сумею выплыть на поверхность.
Софи сказала что-то, что я не расслышала. Возможно, я не хо-
тела слышать. Потом она заговорила громко и быстро.
— Он сказал им, что ты была в багажнике. Он сказал им, и они
поверили. Но тебя там нет, так что…
Так что там могут быть мои дети.
Звук, точно такой же, как издавала Херши, окровавленная и свя-
занная, как бычок на родео, на моем заднем крыльце, вырвался из мо-
его горла. Затем еще один, но я остановила его и прикусила губу,
чтобы замолчать. Я оказалась на пороге, не помня, как вставала.
Почему я положила четырехлетнюю Джаду вчера в ее кровать?
Почему? Она уснула со мной в моей кровати. Почему? О чем я ду-
мала? Неужели я поверила, что мы в безопасности, всего лишь по-
тому, что мы давно не видели Адама?
Я добралась до лестницы, набираясь уверенности, когда ря-
дом со мной появилась сонная Херши. Она бы предупредила меня,
если бы кто-то вошел в дом. Разве нет? Или она бы спряталась,
слишком боясь Адама, чтобы пошевелиться или даже зарычать?
Я поползла вверх по лестнице как ребенок. Колено. Рука. Колено.
Телефон был в моей руке. Все еще на связи. Если они и говори-
ли, я их не слышала, но до них должен был доноситься стук теле-
фона по ступеням. Вверх. Вверх. Вверх. Мое поле зрения сузилось,
расчистилось и сузилось снова.
290 Глава 20

Я не раз боялась за собственную жизнь, но я никогда не дума-

ла, что он мог бы выкрасть моих детей прямо из дома и отправить
их на дно реки Арканзас, заставить их уплыть из моей жизни. Еще
один кошмар, выжженный у меня в мозгу.
На лестничной площадке я поднялась, хотя все еще нетвердо
стояла на ногах. Мой разум метался в бешеном водовороте, прину-
ждая меня бежать как можно быстрее, чтобы найти детей. В то же
время рациональная часть мозга удерживала меня, замораживала
мое тело на месте. Было два возможных выхода. Дети либо были
тут, либо не были. И торопливая часть меня не понимала, что ско-
рость ничего не изменит.
Констебль Стрейснер торопился не для того, чтобы узнать, в ба-
гажнике ли мои дети, не для того, чтобы их спасти. Он хотел прове-
рить и узнать, нужно ли ему доставать из реки тела. Тела моих детей.
Первый, второй, третий.
Я придерживалась за стену возле лестницы, невероятно точно
ощущая грубую поверхность гипсокартона под кончиком каждого
пальца. Я пошевелила пальцами ног, ощупывая ковер, и, клянусь,
почувствовала каждую ворсинку. Херши осталась внизу. Как бы
я ни хотела, чтобы она была со мной, мне не хватало смелости от-
крыть рот и позвать ее.
В эту последнюю минуту, драгоценную минуту, я стояла тут
как мать. Несколько секунд спустя я обойду одну комнату за дру-
гой и, возможно, увижу пустые кровати. Холодные простыни. Воз-
можно, это последняя минута, когда я все еще чья-то мать, и мне
хотелось продлить ее.
Я стояла рядом с комнатой Джады, но не могла начать с нее. Ей
было четыре, и Адам наверняка сумел бы выманить ее и вынести
из дома в полной тишине. Я стала думать о том, как бы он смог выма-
нить остальных детей, и остановила себя. Это были ужасные мысли.
 Вниз по течению 291

Я потянула ручку двери Дрю — она оказалась заперта. Но ма-

ленький универсальный ключик от ванной подходил ко всем две-
рям, и я крутила его, пока замок не открылся. Мой сын растянулся
по диагонали через кровать, на нем были трусы в клетку, его ноги
запутались в простынях. Комната пахла грязными кедами и дезо-
дорантом.
Всхлип вырвался из моей груди так резко, словно его выбили
кулаком. Я закрыла дверь и побежала в комнату Хоуп, волосы раз-
веваются, руки вытянуты вперед — наверное, я напоминала приви-
дение, бегущее по длинной зале. Темные волосы Хоуп рассыпались
по подушке, словно она специально их уложила. Она аккуратно на-
тянула покрывало по подбородок. Я слышала ее спокойное дыха-
ние, но сама была не в силах успокоиться.
Слезы залили мое лицо. Я больше не могла дышать через нос.
В какой-то момент я потеряла телефон, и мне придется его найти.
Но не сейчас. Раз. Два. У меня было два ребенка.
Моя голова и почки ныли от страха и прилива адреналина.
Поле зрения сузилось до предела, я ничего вокруг не видела. Мне
было холодно. В какой-то момент я поняла, что это состояние
шока. Я давилась. Добраться до комнаты Джады я могла, только
опершись на дверь, а потом карабкаясь вдоль стены как человек-
паук, как женщина, которая потеряла опору.
Что, если ее там нет? Как мы будем жить дальше? Дети — мы
не можем просто…
Я не могла ничего расслышать, стоя за дверью. Разве я не дол-
жна ее слышать?
Дверь Джады зацепилась за брошенную на пол одежду, когда
я ее распахнула. И даже от двери я видела, что ее подушка была пуста.
Но из центра комнаты я видела силуэт в центре кровати. Тем-
ный, обнадеживающий силуэт. Я стояла там почти что минуту,
292 Глава 20

представляя себе, что это она и что все хорошо. Потом я подумала
об Адаме, и ужасная часть меня пожелала, чтобы он остался в сво-
ей машине на дне реки — и навсегда ушел из моей жизни. В моги-
лу под водой. Я отчетливо представила его свернувшимся клубком
в собственном багажнике. Долой.
Я прошла по коврику, аккуратно шагая, чтобы не наступить
на ее поделку или потерянную сережку. Я провела ладонями по по-
душке, потом дальше по кровати, путаясь в одеялах. Ничего, одни
одеяла. Сначала я двигалась медленно, а потом быстрее, лихора-
дочнее, в поисках моей маленькой девочки. Я дернулась, когда на-
ткнулась на плюшевую игрушку, которая перевернулась с механи-
ческим «мяу». Я отозвалась похожим звуком и продолжила поиски,
трение согрело мои ладони, и простыни шуршали под ними. Ко-
гда я нащупала ее спину, я едва не начала ее трясти, разозлившись
от того, что она вытянулась вдоль изножья кровати и укрылась
пляжным полотенцем вместо одеяла.
Три. У меня было три ребенка.
Обратно на лестницу я возвращалась в темноте. Слезы не останав-
ливались. Я была не уверена, что они когда-нибудь прекратят литься.
Я нашла телефон на ковре на верхней ступеньке. Я все еще была на связи.
Я сползла с лестницы на коленях и одной руке.
— Констебль? Софи?
Но даже я могла заметить, что мой голос превратился в писк.
Словно я стала маленькой белой мышью. Я села на полу у подно-
жия лестницы, прижимая к себе Херши и плача.
— Софи? — сказала я снова, и на этот раз кто-то меня услышал.
— Это констебль Брэдли. Я говорю с Карой?
— Они в порядке. Мои дети. Они все здесь.
— Они на месте! Все хорошо! — закричал он. — Дети на месте!
Разворачивайте наших. Дети на месте.
 Вниз по течению 293

— Господи Иисусе, — где-то вдалеке произнес Стрейснер, а за-

тем, видимо, взял телефон у Брэдли. — Мы отправили к вам поли-
цейского из Хамота, он подъезжает к дому. Он может зайти и по-
сидеть с вами. Позвать к вам кого-нибудь.
— Нет, — сказала я. Они послали полицейского не для того, что-
бы он со мной сидел, они послали его проверить, на месте ли мои
дети, потому что решили, что я слишком слаба, слишком мала, что-
бы сделать это самостоятельно. — Я не хочу, чтобы он заходил.
Я все еще плакала и не могла притвориться, что это не так, по-
тому что мой нос был полностью забит.
— Вы уверены? Может, отправить к вам кого-нибудь? Чтобы
вам одной не оставаться.
Я выровняла дыхание.
— Я не одна. Я с детьми, — синий отблеск фар осветил стену го-
стиной. — У нас все хорошо.
— Позвоните, если вам что-нибудь нужно. Мы сделаем все воз-
можное, — сказал он.
Я отсоединилась, не зная, поблагодарила я его или только по-
думала об этом. Моя голова все еще не работала, и я не могла до-
думать до конца ни одной мысли. Часы на духовке показывали 4:31,
и я с трудом дышала. Кто-то вытянул весь кислород из дома.
Полицейские огни погасли, машина дала задний ход и направилась
в город. Последняя капля кислорода ушла на глубокий вдох. Я броси-
лась к двери и открыла ее, глотая воздух и снова начиная плакать.
Острая боль пульсировала по сторонам лба, словно кто-то не-
чаянно воткнул в мой череп пару ножей для разделки мяса. Когда
я наклонилась, чтобы потереть больные виски, я заметила что-то
на коврике перед дверью. Херши принюхалась и отошла, тихо чихнув.
Кто-то из детей забыл там стакан. Но зачем было оставлять
его у порога?
294 Глава 20

Я подняла стакан левой рукой, поскольку боялась, что, если

отведу правую от виска, мои мозги вылетят наружу. Вода перели-
лась через край.
Вода.
Темный силуэт плавал внутри. Маленькая дохлая мышь. Моя
рука дрожала так сильно, что я должна была уронить стакан, но ка-
ким-то образом смогла поставить его обратно на коврик.
— Уж лучше ты, чем я, — сказала я, но имела в виду «Лучше
ты, чем мои дети». Нельзя было и дальше просто стоять тут и раз-
мышлять обо всем, что могло случиться. Обо всех вариантах того,
что могло случиться, раз Адам побывал возле дома, подошел пря-
мо к парадной двери, пока мы спали, и я об этом ничего не знала.
У меня было ощущение, будто он пытался сказать мне, что на этот
раз мне повезло. Он мог бы навредить мне, если бы захотел, он
мог заставить нас всех утонуть. Но мне повезло. Нам всем повезло.
Я ударила левой рукой по ноге, как раненая птица. Херши оста-
вила тропу, которую она вынюхивала во дворе, и перепрыгнула че-
рез стакан, чтобы вернуться в дом. Она потерлась о мое бедро
и сунула нос мне в руку. Скромный намек на то, что она была го-
това к вниманию.
— Хорошая девочка. Смотри в оба и не пускай его. Он не имеет
права заходить в этот дом. Ни в коем случае, — я почесала ее го-
лову, трижды похлопала ее по боку и засмеялась, потому что эхо
хлопков заставило меня дернуться.
Она пошла со мной проверить все окна и двери на первом эта-
же, а потом я придвинула кресла из гостиной к парадной двери.
Я еще не придумала, что скажу детям. Но раз я начала баррикади-
ровать двери, мне придется им что-то сказать. Когда я была на кух-
не и разбирала ножи в ящике, выбирая идеальный для того, что-
бы положить на тумбочку у кровати, я поняла, как это все нелепо.
 Вниз по течению 295

Кресла и нож сегодня были бесполезны. После того как Адам за-
ехал на машине в реку и заявил, что в багажнике лежит тело, он ка-
кое-то время не сможет бродить вокруг моего дома. Он заслужил
визит в государственную больницу, а там прятать таблетки в горш-
ки с цветами будет не так легко, как дома у Иваны или Софи.
Я закрыла ящик с ножами и снова расставила кресла вокруг
стола. Быть осторожной и реалистичной — умно. Быть иррацио-
нальной и параноидальной — не просто глупо, это опасно. Все эти
годы Адам настаивал на том, что я медлительная и тупая, но толь-
ко сейчас я начала верить, что он был не прав.
Грохот в моих висках стал тише, но боль, будто корабельная
помпа, высасывала из меня последние капли энергии. Я хоте-
ла подняться наверх, забрать Джаду и лечь спать с ней в обним-
ку. Но ей сейчас не нужно было чувствовать мой страх. К тому же
я с трудом передвигала ноги, возвращаясь из прихожей в мою ком-
нату. Когда я дошла до кровати и повалилась в нее, мне казалось,
что мое тело налилось свинцом.
Я никогда бы не подумала, что смогу заснуть после того, как
ненадолго поверила, что потеряла всех, кто мне дорог. Но мое тело
разделилось на две части: половина его уплывала в раннее утрен-
нее небо, а половина провалилась глубоко под землю. Мои сны
сначала были раздробленными и хаотичными, но затем приобре-
ли ритм, который разбудил меня вскоре после рассвета, как будто
заиграла музыка.
Паника прекратилась, и я начала получать удовольствие от ме-
лочей. От того, как мое дыхание замедлялось и успокаивалось
и как приятно было втягивать воздух в легкие. От роскошной глад-
кости простыней. Даже фальшивый запах горной свежести, исхо-
дивший от наволочки благодаря кондиционеру для белья, вызывал
улыбку на моем лице.
 Глава 21
Склейте меня обратно

Той ночью я спала, подняв мою пропоротую ногу повыше и обло-

жив ее льдом. Перед этим я залила ее сначала перекисью, потом
спиртом, потом наложила крем с антибиотиком, а затем примота-
ла к ране разрезанный лист алоэ. Мое тело зудело от стекловаты,
но основную ее часть удалось смыть в душе. Я бы рыдала в постели,
если бы мой организм не был настолько обезвожен.
Бенджамин появился, как только я сделала сознательное уси-
лие расправить плечи и вообразить, как через меня проходит диск
света. Он наклонялся надо мной с ясным лицом. Я надеялась на его
жалость. Но, как обычно, выражение его лица было скорее счаст-
ливым, чем грустным, скорее мирным, чем сочувствующим. Его
глаза улыбались, а губы лишь чуть изгибались в подобии улыбки.
Он не дразнил меня, как я подумала в первые секунды. Он поддер-
живал меня, словно говоря, что я смогу сделать все задуманное
и еще немного.
Мне хотелось, чтобы он произнес это, признался вслух, что
гордится мной. Как давно я слышала что-то подобное от кого-то,
 Склейте меня обратно 297

кроме родителей? Годы назад. Он молчал, и я поняла, что он, веро-

ятно, не заговорит никогда. Его взгляда было достаточно. Я мирно
выдохнула и проспала до самого звонка будильника.
Дети будут мешаться на стройке, где специалисты по гипсокар-
тону распыляли текстурированную краску внутри дома и крепили
листы гипсокартона в гараже поверх нашей изоляции. Я остави-
ла им список простых дел по дому и поехала к доктору за уколом
от столбняка. Доктор Сэм — сокращение от Саманты — рассказа-
ла мне, чего нужно избегать при подобной ране. Я рисковала за-
работать сепсис, но Сэм считала, что рана выглядит достаточно
чистой, учитывая то, в каких обстоятельствах она возникла. Я по-
радовалась, что мне не нужно накладывать швы.
Я бы хотела поехать домой и вздремнуть, но мне нужно было
заехать в офис. На маршрут ушло около четверти часа — един-
ственное время за день, которое я провела в одиночестве. По пути
я поняла, что беспокоюсь и злюсь, и стала снова думать о Кэролин.
В последнее время она залегла на дно, и я скучала по ней. Мне все
еще было чему у нее поучиться.
Когда я вернулась, мастер бригады позвонил, чтобы сказать,
что работа с гипсокартоном завершена и ожидает проверки. Это
следовало понимать как «Приезжайте и выпишите мне чек».
Детям так же, как и мне, не терпелось увидеть готовые стены,
так что мы сели в машину вместе с Херши и поехали.
— Не верится, как тут много комнат! — сказала Джада, танцуя
на втором этаже. — Всего несколько дней назад я могла пройти
прямо сквозь стену! — она постучала по стене, отделяющей ее ком-
нату от одной из ванных второго этажа.
Я сразу же заметила, насколько стало тише. Теперь шум в од-
ной комнате не отдавался эхом по всему дому и в моем черепе,
как происходило месяцами. Мы все разошлись по своим комнатам,
298 Глава 21

кроме Романа, который носился между ними как резиновый мя-

чик. Я легла там, где собиралась поставить свою кровать, и ка-
кое-то время смотрела в потолок. Пусть мы были далеки от завер-
шения, пусть моя голень болела, я не могла перестать улыбаться.
У нас и правда получалось. Мы строили собственный дом, и он вы-
глядел ничуть не хуже, чем если бы им занималась бригада настоя-
щих строителей.
Красный. Я повешу красные шторы в моей комнате и положу
пушистый ковер возле кровати, чтобы наступать на него босыми
ногами. «Мы крутая семейка», — сообщила я Кэролин и почув-
ствовала, что она улыбается вместе со мной. Все это время она
держалась в тени.
Это было первое августа, так что наш срок сдачи — тринадца-
тое сентября — подобрался чудовищно близко. На оставшиеся
дела нужно было месяца три, даже если бы все прошло идеально.
Невозможно. Но мы уже делали невозможное, хотя тогда нам еще
хватало сил. Украденные минуты, которые я потратила на то, что-
бы полюбоваться на потолок, были опасной роскошью, которую
мы не могли себе позволить. Я села.
— Дрю? Ты готов установить пару дверей?
Он не ответил, так что я отправилась на поиски, обновляя спи-
сок на моем телефоне. Двери, штукатурка, краска, паркет, бетонный
пол, плитка, души, ванные, туалеты, встроенные шкафы, морил-
ка, покраска, бетонные стойки, установить раковины и соедине-
ния с водопроводом, свет, выключатели, розетки, лестницы, пери-
ла, перила на крыльце, перила и ступени заднего крыльца, гаражные
двери, забетонировать подъезд, полки в библиотеке. Я переставила
пункты в порядке, который казался мне более правильным.
На самом деле ничего невозможного. Даже для неопытной
команды строителей, работающей в свободное время. Наш бюджет
 Склейте меня обратно 299

был слишком мал, чтобы нанимать работников, потому что я не со-

биралась использовать все выданные банком деньги. Если бы я так
сделала, я бы не смогла вовремя расплатиться по кредиту. Это
было низкобюджетное строительство. Мне ничего не оставалось,
кроме как все успеть.
Дрю оказался внизу. Он самостоятельно затащил три две-
ри и поставил их у стены в гостиной. Хотелось бы верить, что он
понимает, насколько огромен наш список. Я знала, что он полон
энтузиазма, поскольку считает, что мы почти закончили. Как бы
усердно мы ни трудились последние восемь месяцев, последние
шесть недель будут еще сложнее, и мы будем чувствовать себя со-
вершенно измотанными. Я не сказала об этом детям. Откуда бы
они ни черпали свой энтузиазм, я не хотела им мешать. Не сейчас.
Девочки убирали наверху, готовясь укладывать паркет — плаш-
ки шириной пять сантиметров, которые нужно было стыковать
и приклеивать к полу. Роман в своей комнате играл в машин-
ки Matchbox, настоящие, а не из раскрашенных камней, — катал
их по башне из паркета. Мы с Дрю установили двери в прачеч-
ную и кладовку быстрее, чем наружные двери, но с дверью ван-
ной что-то пошло не так, а потом стало еще хуже, но в конце кон-
цов мы сумели ее закрыть. Мы не успели доделать все до темноты,
и нам пришлось трудиться под рабочими лампами, которые излу-
чали много тепла.
— Хватит дверей на сегодня, — сказала я, полагая, что Дрю за-
хочет отправиться домой.
— Эти последние куски фанеры загораживают двери наверху.
Что будем с ними делать? — спросил он.
Было приятно думать о том, что это наши последние строи-
тельные материалы. Последние брусья, последняя фанера, послед-
ние гвозди, шурупы и жидкие гвозди.
300 Глава 21

— Думаю, мы используем их при обустройстве чердака.

— Давай занесем их туда перед уходом, чтобы сразу заняться
дверями, когда вернемся.
Моя нога пульсировала, но я не хотела стоять на пути его эн-
тузиазма. Нам пригодится всякое лишнее усилие, на которое мы
способны. За месяцы строительства мы накачали впечатляющие
мышцы. Дрю, прежде бледный и тощий, как макаронина, превра-
тился в загорелого мускулистого юношу. До того как потолок об-
шили гипсокартоном, он мог подпрыгнуть, схватиться за стропила
и без труда подтянуться наверх. Я чем-то подобным похвастаться
не могла, но тоже явно стала сильнее, хотя раньше мне и казалось,
что мышц у меня нет вовсе. Мы легко затащили на второй этаж всю
оставшуюся фанеру.
Дверь на чердак мы еще не установили, так что это была просто
дыра в потолке в комнате Романа. Мы притащили стремянки и как
можно аккуратнее их расставили. Хоуп помогала удерживать их
на месте, пока мы с Дрю по одному закидывали листы наверх. Дрю
сидел на чердаке, а я устроилась на верхней ступеньке лестницы.
Все шло гладко до последнего листа, который уперся в попе-
речную балку и не поддавался. Мы бы оставили его на другой день,
но он заблокировал Дрю на чердаке, и тот мог вылезти, только
если бы прополз вокруг него на четвереньках. Целлюлозная изо-
ляция не так портила кожу, как стекловата, но мы оба решили, что
лучше уж доделать работу.
— Подожди, — сказала я. — Я залезу и помогу. Наверху у меня
будет больше пространства для маневра.
Мы попробовали около полудюжины маневров, чтобы высво-
бодить застрявший лист, но не справились.
— Грубая сила, — сказал Дрю. — Нам просто нужно вытол-
кать его отсюда так же, как мы его затолкали. Ты толкай со своей
 Склейте меня обратно 301

стороны, чтобы его развернуть, а я буду толкать вверх и пытаться

одновременно немного его согнуть. И он выскочит.
План звучал разумно. Я изо всех сил толкала фанеру вниз. Дрю
толкал ее вверх. Я почувствовала, как дерево поддается под давле-
нием, но я так и не почувствовала момент, когда оно дало слабину.
Такого мы не ожидали. Верхняя половина резко повернулась и уда-
рила меня по голове, прямо над левым глазом. Следуя законам физи-
ки, я ударилась головой о балку позади себя. Боль была впечатляю-
щей, так же, как и поток крови. Сначала я не могла понять, откуда
идет кровь, потому что вся моя голова звенела от удара.
Дрю вытолкнул фанеру с чердака, одновременно крича:
— Хоуп! Мама ранена! Помоги мне!
Хоуп взбежала по лестнице, пока я разворачивалась, чтобы спу-
ститься. Стропила кружились, но я была уверена, что это просто
временная реакция на удар, а не симптом серьезного сотрясения
мозга. Кровь капала на фанеру и стропила, которые мы так мучи-
тельно выпрямляли после того, как оставили их под дождем. Она
впитывалась в изоляцию, падая, словно хлебные крошки, отмечая
мой путь к лестнице, вниз по ней и в мою спальню, где я села на пол.
— Принесите мне льда и полотенце, — сказала я, как будто у нас
что-то из этого было. Джада начала снимать свой носок, но я по-
махала ей, чтобы она остановилась. Хоуп принесла рулон бумаж-
ных полотенец, и я смахнула с них пыль от гипсокартона, прежде
чем приложить пачку к левой брови, которая стала основным ис-
точником головной боли.
— Тебе нужно пойти к врачу, — сказала Хоуп.
Дрю спрыгнул с чердака, проигнорировав лестницу.
— Точно. Полно крови, — сказал он. — Как ты себя чувствуешь?
— Порезы на голове всегда сильно кровят. Может быть, и ниче-
го страшного. Мне нужно зеркало.
302 Глава 21

Я не хотела к врачу. Я слишком устала, чтобы сидеть в прием-

ном покое. К тому же меня пугала мысль о швах. Фу.
Дрю исчез, и мы тихо сидели, вытирая кровь. Он вернулся
с огромным настенным зеркалом для моей ванной. Я засмеялась:
— Я не планировала наряжаться на вечеринку!
— Все, что я смог найти, — тоже рассмеявшись, ответил он
и поставил зеркало передо мной. Я сидела, скрестив ноги, в ма-
леньком облаке смятых красных бумажных полотенец.
Мне понадобилось с минуту, чтобы набраться смелости, от-
нять салфетки от раны и посмотреть. Длинный порез под левой
бровью открылся и снова начал кровоточить. Но мое внимание
привлек не порез, а моя левая рука. Вся ее тыльная сторона, сред-
ний и безымянный палец были пурпурными. Пальцы определен-
но опухли. Понятия не имею, как я этого не заметила. Я согнула
руку и поморщилась. Пальцы не гнулись как следует. Я не могла
работать, если не могла печатать. Не важно, понадобятся швы под
бровью или нет, но руке требовался рентген. Проклятье. У меня
не было времени на травмы.
— Фу-у-у, — сказал Дрю, отворачиваясь. — Тут точно понадо-
бятся швы.
Он не заметил мою руку, и я промолчала.
— Наверное, стоит съездить к врачу. Давайте все вернемся до-
мой, а Хоуп сможет отвезти меня в больницу. Не спешим. Это про-
сто предосторожность.
Я встала, поражаясь тому, насколько незначительна боль
в моей ноге по сравнению с болью в голове и руке.
Роман и Джада даже не знали, что я пострадала, пока мы
не сказали, что пора уходить. Джада потеряла обувь где-то в доме,
и мы в конце концов сдались и перестали искать. Когда мы вер-
нулись домой, Роман заплакал, потому что хотел поехать со мной,
 Склейте меня обратно 303

но Дрю все-таки удалось отвлечь его попкорном и дурацким филь-

мом про ниндзя.
— Печенье тоже? — спросил Роман, мудро пользуясь случаем.
Хоуп обернула мою руку льдом, пока я придерживала второй
пакет на голове. Было странно стать объектом заботы моих де-
тей. А еще меня ужасно раздражало, что мы так многого добились,
но теперь я чувствовала себя слабой и разбитой, а не сильной. Я по-
думала о бегунах в конце марафона. Они выглядят замученными,
не скажешь, что глаза у них блестят и хвост пистолетом. Но не это
я себе воображала, когда стояла перед домом, разрушенным тор-
надо, и, как я понимаю, не этого Кэролин ожидала от меня.
Я бы хотела, чтобы победа доставалась чуть меньшей болью.
В приемном покое я читала книгу на своем Kindle, а Хоуп под-
бирала идеи для украшений на Рождество на сайте Pinterest. Во-
круг нас собралась обычная солянка из плачущих младенцев
и уставших пожилых людей, которые беспокоились о собствен-
ных проблемах и мало интересовались окружающими. Хоуп при-
несла пакетик миндаля и по бутылке воды каждой из нас. Если бы
я не чувствовала себя так, словно мне бровь пробило ледяной пи-
кой, я бы получила удовольствие от перерыва на чтение.
Когда меня, наконец, вызвали, сначала все шло как я и ожида-
ла. Врачи отправили меня на рентген руки и удивили тем, что сде-
лали заодно и рентген головы, на случай если у меня есть трещина
в черепе. Я не подумала об этом. После безболезненных рентгенов-
ских снимков последовала очень болезненная очистка раны. Мед-
брат был новичком и ухитрился залить стерильным раствором
мое плечо, спину и всю кушетку, и ему пришлось поменять про-
стыни и принести полотенца, чтобы высушить мою одежду. К тому
времени как я все оттерла, нас перевели из занавешенного отсе-
ка в отдельную палату с дверью. Я забеспокоилась о том, что это
304 Глава 21

означает перелом руки. Я не могла строить дом с гипсом на руке.

Я немедленно расстроилась.
Крепкая женщина в ярких очках и с такими тонкими седыми во-
лосами, что она почти казалась лысой, зашла и села возле кровати.
Хоуп игнорировала ее, продолжая украшать дом с помощью Pinterest.
— Я Памела, — сказала она, похлопав меня по ноге. — И я про-
сто хочу немного посидеть и поговорить с вами, дорогая.
Я кивнула и подумала о том, что, наверное, кто-то сказал ей,
что я писательница. Я вовсе не была так знаменита, чтобы за мной
охотились фанаты, но как только кто-то узнавал, что я пишу рома-
ны, он тут же или заявлял, что хочет стать писателем, или предла-
гал написать книгу о его жизни. Я прикрыла глаза, готовясь про-
явить интерес к ее истории и дать ей ценный совет по поводу
выбора между карьерой и хобби.
— Хорошая новость — рука у вас не сломана, и череп тоже. По-
надобятся только повязки. А теперь расскажите мне об этом поре-
зе и о том, как вы его получили. Хорошо? — она снова похлопала
меня по ноге. — И что такое случилось с вашей рукой? Ей и прав-
да досталось, верно?
Я снова рассказала свою историю, думая о том, что ей следова-
ло бы ее записать, чтобы мне не пришлось повторяться. Она задала
полдюжины других вопросов и показала на сеть из противных синя-
ков и царапин, покрывающих мои ноги и руки, прежде чем я поняла,
что происходит. Я засмеялась. Сначала захихикала, а потом и расхо-
хоталась. Хоуп и Памела выпрямились, глядя на меня широко рас-
крытыми глазами, а затем метнулись к двери, думая, что им нужно
позвать на помощь, позвать кого-то проверить мои мозги.
Я позвала их обратно.
— Это просто смешно. Вы считаете, что это свидетельство до-
машнего насилия, да? Столько лет я ходила с синяками, которые
 Склейте меня обратно 305

муж оставлял мне на шее и бедрах, и никто ни разу не спросил,

а теперь я получила в лоб фанерой на чердаке, и звучит сирена.
Памела улыбалась, недоверчиво поджав губы.
Хоуп снова уставилась в экран телефона.
Доктор постучал костяшками пальцев в дверь и зашел без при-
глашения.
— Как тут у вас дела? Разобрались?
У него был британский акцент, и оставалось лишь удивляться,
как он очутился в больнице Литл-Рок. Он наклонился посмотреть
на мой порез, развернув лупу на подставке, чтобы лучше видеть.
Памела с сомнением пересказала историю про чердак, но я по-
клялась, что это правда.
— Поверьте мне, я знаю, что такое домашнее насилие. Это точ-
но не оно.
Возможно, я слегка покривила душой. Руки Мэтта больше не хва-
тали меня за шею по ночам, и мы уже годы не видели Адама, но страх
никуда не делся. Мэтт и Адам все еще дотягивались до меня через
дыры, которые они оставили в моей самооценке. Но доктору был ин-
тереснее мой проект дома, чем угроза домашнего насилия. Мы по-
болтали об энергосбережении и солнечной энергии. Затем он сказал,
что пришла пора накладывать швы на моем лице, и я заартачилась.
— А какие есть варианты? — спросила я, поглядывая на дверь
и обдумывая пути отступления.
— Вы проделали дыру в голове, и нам нужно ее закрыть. Тут
нет особых вариантов. Как минимум я должен ее заклеить. — Он
наклонился, чтобы еще раз присмотреться. — Но она длинновата
для клея, на мой взгляд. Если рана снова разойдется, у вас, скорее
всего, останется шрам.
Он несколько раз свел вместе края раны. Я закрыла глаза и стара-
лась ровно дышать, притворяясь, что не замечаю бритвенно-острой
306 Глава 21

боли, и надеясь, что мое спокойствие заставит его подумать, будто

рана не так уж велика и ее можно склеить, как абажур, от которо-
го откололся краешек.
— Если пообещаете, что будете держаться подальше от чердака
какое-то время, можем попробовать клей.
Консультантка ушла и прислала медсестру с подносом. Мне ка-
жется, на нем не было ничего, кроме большого тюбика эпоксидки.
Мы продолжали обсуждать различные этапы строительства дома
и другие энергоэффективные практики. Я была не уверена, прав-
да ли его интересует строительство или он пытается убедиться
в том, что мои травмы — дело моих собственных рук.
Хоуп так и не отвлеклась от телефона, отчасти потому, что она
затерялась в стране Pinterest, но еще и потому, что она почти так же
боялась крови, как и я. Взгляд на мою открытую рану на брови че-
рез увеличительное стекло ее бы доконал.
— … Думаю, эти законы приняли по убедительной причине,
и я не хочу, чтобы вам было некомфортно. Доктора и пациенты
не должны иметь личных контактов. Только профессиональные
отношения. Я сам так считаю и поддерживаю эти законы. Чест-
но, — говорил доктор.
Так, как его звали? О чем он вообще толковал? Конечно, мне
было неловко, ведь он держал горячую лампу, вроде тех, что ве-
шают в столовых, в сантиметрах от моей головы и тыкал в глубо-
кую рану у меня на лице. Законы о личных контактах? Что-то было
не так. Змея предосторожности скользнула по моему позвоночни-
ку. Что-то происходило. Он больше не говорил о домах, насилии
или ранах. Кажется, я начала извиваться вместе с этой змеей.
— Ну-ка, потерпите. Сейчас будет щипать, но важно, чтобы вы
сидели абсолютно неподвижно около трех минут. Я буду держать
этот клей на месте, пока он застывает. Вам нельзя двигаться.
 Склейте меня обратно 307

Я едва не кивнула, потому что змея лишила меня языка, но оста-

новила себя и осталась неподвижной, выравнивая свое дыхание и пы-
таясь замедлить сердцебиение. Его рука была прижата над моим ле-
вым глазом, держа его закрытым. Я хотела закрыть и правый глаз,
чтобы не видеть его искаженное лицо через увеличительное стекло.
Оно превратилось во что-то сюрреалистическое и кошмарное.
Он снова наклонился, ухудшая эффект.
— Скажите мне, если вам неудобно, — прошептал он. — Я сей-
час положу вам что-нибудь в руку. Я предупрежу вас, так что вы бу-
дете знать. Сидите совершенно неподвижно.
Я продолжила сидеть неподвижно, но скорее из-за парали-
зующего страха, чем из послушания или любопытства. Я видела
фильмы о преступлениях, которые совершались в кабинетах вра-
чей, и о медсестрах, которые наблюдали за этим молча. Что, черт
возьми, он собирался положить в мою руку? Но ведь рядом была
не только медсестра, но и моя дочь, а дверь палаты оставалась при-
открытой.
Что происходит?
Я почувствовала, как из моей груди рвется крик. Кэролин бы
закричала, но даже когда капля пота сползла с моего виска, остав-
ляя щекочущий след, я знала, что не закричу. Я знала, что останусь
замершей от страха и шока.
Он повел плечами, ловко и идеально ровно удерживая мое
лицо на месте. Моя левая рука лежала на кровати рядом со мной,
вверх ладонью, со льдом на пораненных костяшках. Он положил
мне в руку деревянный шпатель, и мои пальцы сомкнулись на нем.
Меня захлестнуло потоком стыда.
— Терпите, даже если вам неудобно, — прошептал он. — Да-
вайте лучше поговорим о доме. Я хочу на пенсии построить дачу,
и мне нужно как можно больше знать. Хочу сделать все правильно.
308 Глава 21

Моя рука задрожала от того, с какой силой я впилась в шпатель,

и я подумала: может быть, это один из тех, что со вкусом виногра-
да, — такие они обычно давали моим детям, когда те капризни-
чали. Мой измученный разум заставил меня принять любезность
доктора за что-то отвратительное и жуткое. Адам все-таки кое-
чего добился в попытках сломать мой мозг заодно со своим.
Я расслабилась, на этот раз по-настоящему, и успела сделать
два глубоких вдоха, прежде чем доктор отодвинулся и осмотрел
свою работу.
— Я наложу легкую повязку. Постарайтесь держать лицо ровно.
Не смеха, ни слез. Все, как доктор прописал.
Я улыбнулась, но только правой стороной лица, и закрыла оба
глаза. Невозможно вернуть контроль над своим разумом за один
вечер. Два шага вперед, один назад.
— Посидите спокойно пару минут. Сестра вернется с бумага-
ми для выписки. Было очень приятно с вами познакомиться, — он
пожал мою здоровую руку. — Будьте осторожны. Я не хочу снова
вас склеивать.
— Спасибо. Давайте в следующий раз встретимся в водопро-
водном отделе, или выбирая твердосплавные свёрла, или что-
нибудь эдакое.
Он помахал мне от двери, кажется, так и не заметив, как я про-
катилась на американских горках стыда и страха из-за обычного
шпателя. Как только он ушел, я посмотрела на деревяшку и уви-
дела его личный электронный адрес, перечеркнутый и еще раз
переписанный синей ручкой. Конечно, я отправлю ему подсказ-
ки по поводу строительства, когда у меня будет время, и я также
оставлю палочку на память о том, что иногда можно расслабить-
ся и довериться людям. Не у всех на уме что-то темное и злове-
щее. Иногда люди протягивают тебе руку помощи (или шпатель
 Склейте меня обратно 309

с ароматом винограда, как в данном случае) — а я за эти годы успе-

ла забыть, что так бывает.

Материнская вина — жуткое чудовище. С самого начала строи-

тельства я боялась, что однажды дети проснутся и откажутся ко-
гда-либо еще брать в руки молоток. Им уже было не по два года
(кроме, разумеется, одного двухлетнего), так что я вряд ли бы
смогла их переубедить, если бы они и правда решили взбунтовать-
ся. Реальная проблема заключалась в том, что они не бунтовали.
Мы были полностью преданны команде с самого начала.
У нас случались дни, когда кто-то чувствовал себя удрученным
или таким истощенным, что рыдал от боли в мышцах, но не было
ни одного дня, когда кто-то взял бы и все бросил. Мы включа-
ли музыку для расстроенных и давали им легкие задачи или са-
мую приятную работу на стройке — присматривать за Романом.
И энтузиазм всегда возвращался. Я уважала их и восхищалась их
стойкостью и силой. Но парадокс из парадоксов — именно это
меня и тревожило.
Они упустили так много за этот год. А ведь я поклялась ко-
гда-то, что у них будет все. Нищета многого лишила меня, когда
я была подростком, и я злилась из-за того, что мои решения отни-
мают у моих детей право на нормальную жизнь.
Джада сумела остаться в баскетбольной команде в течение
школьного года, и то потому, что это было одно из ее основных за-
нятий, а не дополнительная секция. Но она отстала и не планиро-
вала оставаться в команде осенью. Как я подозревала, одна из при-
чин состояла в том, что она пропустила летние тренировки.
Дрю бросил музыкальную группу и вообще все внешкольные
занятия. Благодаря социальным сетям и урокам он смог сохранить
друзей. Но он пропускал походы в кино и сражения в пинбол.
310 Глава 21

Хоуп была достаточно взрослой для того, чтобы наша рабо-

та сказывалась на ее будущем более существенным образом. Она
увлеклась местной политикой, и в начале лета ей предложили по-
зицию интерна в демократической партии Арканзаса при Билле
Гуатни. Она планировала стать адвокатом и посвятить себя борь-
бе за права жертв семейного насилия на справедливый суд, так что
эта практика могла стать началом ее карьеры. Я колебалась всего
минуту, прежде чем посоветовала ей взяться за эту работу. И она
усердно взяла на себя двойную нагрузку на кухне и уборку дома,
в котором мы жили, а также трудилась на стройке каждый день,
когда не работала в интернатуре. Это все осложняло, но это был
правильный выбор, независимо от его последствий.
Она решила отправиться на Национальный съезд демокра-
тической партии в Денвере в надежде, что ее героиня, Хиллари
Клинтон, будет выдвигаться в президенты от демократов. Поезд-
ка получилась дорогой, так что Хоуп устроилась уборщицей в не-
сколько домов, чтобы скопить деньги. Она пропускала первые дни
учебы в школе из-за поездки, но пользы от нее будет больше, чем
Хоуп могла бы получить из учебников.
К августу ее расписание сильно усложнило нашу работу. Хоуп
не хватало сил на все, а мы отставали от графика и отчаянно ну-
ждались в ее помощи.
— Думаю, что я брошу партию, — сказала она мне поздно вече-
ром, когда мы приклеивали первые узкие полосы вишневого пар-
кета в моей спальне. — Мне предложили место в одной компании,
где я буду меньше занята, пока мы не закончим дом.
— Это плохая идея, — сказала я. — Ты же принесла присягу. Ты
не должна отказываться. Ты дала слово.
Хоуп обсудила со мной достоинства и недостатки каждой ра-
боты, и я выслушала ее, больше не давая советов. Она знала о моем
 Склейте меня обратно 311

мнении, но она также знала, что я считаю, что каждый ребенок

должен сам распоряжаться своей жизнью с тринадцати лет. Я го-
това была что-то порекомендовать, конечно, но я позволяла им
самим принимать решения. Моя бабушка осталась одна в три-
надцать лет во время Великой Депрессии. На протяжении боль-
шей части истории люди в этом возрасте считались практически
взрослыми. Разумеется, дети не были полностью самостоятель-
ны, но после того как им исполнялось тринадцать, они сами за-
нимались стиркой и выполняли свою долю работы по дому. Учи-
тывая все их обязанности, было справедливо, что они также сами
выбирали, чему им учиться, и планировали свое будущее. Я под-
держивала их еще пять лет и помогала принимать решения, пре-
жде чем они окончательно уйдут в свободное плавание. И, на мой
взгляд, это был лучший способ подготовить их к самостоятель-
ной жизни.
Хоуп решила уволиться, и я не стала спорить. Потому что это
еще один мой принцип. После того как я мягко выразила свое мне-
ние, я поддерживаю моих детей, не важно, что они выбирают.
В среду после увольнения я была на работе, и вдруг мне по-
сыпались электронные письма и текстовые сообщения от друзей.
— Ты видела Хоуп?
— Хоуп в партии?
— Где Хоуп?
— О боже. Хоуп у тебя?
— Передайте мне, если Хоуп нужна помощь.
Я вообразила себе автомобильную аварию и прочие ужасы.
Хоуп не отвечала на звонки. Офис демократов был в паре кварта-
лов от моего офиса, и я слышала полицейские сирены неподале-
ку, но, насколько я знала, она не должна была приходить на работу.
Она уволилась. Зачем бы ей возвращаться?
312 Глава 21

К тому времени, как я нашла Хоуп, я прочитала местные ново-

сти и узнала самое худшее.
Кто-то убил Билла Гуатни, председателя партии — именно под
его руководством Хоуп работала всего несколько дней назад. Ему
было сорок восемь.
— Я так его уважала, — плакала она в трубку. — Он был моим
наставником. Он обещал, что поможет мне, когда я закончу шко-
лу и начну искать работу в политике. И он всегда был таким доб-
рым и так меня поддерживал, — она была совершенно не в себе,
как и я. — Если бы я послушалась тебя и осталась бы на эту неделю,
я бы сидела прямо при входе. Я бы сама его впустила. Я бы видела,
как в Билла стреляли снова и снова. А что, если бы я попыталась
его остановить? В смысле… Я не знаю, что бы я сделала.
Смерть была так близко. Слишком близко.
— Если ты захочешь еще откуда-то уволиться, сразу увольняй-
ся. Не слушай меня, — сказала я, лихорадочно пытаясь изгнать
картины убийства из головы. Мы еще не знали, кто и почему это
сделал. Я невольно подумала об Адаме. Он был достаточно без-
умен, чтобы устроить что-то подобное.
Мы довольно давно не слышали об Адаме, и Мэтт практически
исчез из нашей жизни после того, как устроил свою. Но появился
другой безумец, который посмел отнять у нас что-то важное. Ко-
гда мы уже думали, что все наладилось, нам напомнили, что жизнь
никогда не бывает легкой и простой.
В течение нескольких часов полиция нашла и застрелила убий-
цу. Его мотивы так и не выяснили. Он исписал ругательствами сте-
ну магазина Target, где работал, и в тот день ушел оттуда раньше
времени. У него дом нашли листок с именем Билла Гуатни и теле-
фонным номером, но никаких других связей обнаружить не уда-
лось. Это был не Адам.
 Склейте меня обратно 313

Вечером в пятницу я поехала с Хоуп на панихиду, которая про-

ходила на ступенях суда, где Билл десять лет работал сенатором
штата. Атмосфера в суде была нервозная. Все боялись, думали
о том, не выстрелит ли кто-нибудь в толпу. Думали о том, что еще
ужасного может случиться. Друзьям Хоуп, которые находились
в момент убийства в здании или в одной комнате с Биллом, нужно
было выговориться. Им нужно было поделиться своими ужасны-
ми воспоминаниями. Не важно, как я хотела заткнуть ей уши и убе-
жать, я стояла с Хоуп, и мы слушали.
Она была в оцепенении и не могла плакать по пути домой.
— Я думаю отменить мою поездку в Денвер. Он собирался от-
правиться с нами как суперделегат. Мне будет слишком грустно
ехать туда теперь. До отъезда осталось всего несколько дней.
Я не спорила с ней. Я боялась что-либо советовать.
— Следуй своему чутью, — сказала я, уверенная, что ее чутье
получше моего.
В понедельник мы поехали на похороны. Это было большое
мероприятие с участием Клинтонов, генерала Уэсли Кларка, гу-
бернатора Биби и дюжин местных политиков из обеих партий.
В двух кварталах от церкви вдоль дороги выстроились люди, дер-
жащие плакаты. Только когда мы остановились у светофора, я по-
няла, что мы наткнулись на демонстрантов из Баптистской цер-
кви Вестборо. На плакатах были фотографии Билла, окруженного
языками пламени, которые складывались в слова «Гори в аду, Гу-
атни», были и дюжины других полных ненависти посланий и ци-
тат из Библии, намекающих на то, что Бог убил Билла в нака-
зание за то, что наша страна толерантна к гомосексуальности.
Хоуп готова была с ними подраться. На прошлой неделе она спа-
ла не больше нескольких часов, и у нее не осталось ни терпения,
ни тормозов.
314 Глава 21

Я заперла дверь с ее стороны и обняла ее, стараясь удержать

в машине. Я посмотрела вперед, уговаривая светофор скорее пере-
ключиться на зеленый, чтобы мы могли уехать подальше от злоб-
ных воплей, и тут увидела на другой стороне улицы нечто неожи-
данное. Это была длинная линия мотоциклов «Харлей-Дэвидсон».
Длинноволосые, бородатые байкеры в коже тоже держали в руках
плакаты — мирные плакаты.
— Посмотри на ту сторону! — заорала я. — Просто смотри
на байкеров. Посмотри на их плакаты.
Хоуп расслабилась, свет сменился на зеленый, и я опустила
стекло, чтобы мы могли вместе помахать группе мотоциклистов
Патриотической гвардии, которые часто противостояли демон-
странтам Вестборо.
— Не каждый день можно увидеть такую компанию парней
на «Харлеях», — сказала я.
К следующему дню все снова изменилось.
— Я поеду в Денвер, — сказала Хоуп, задрав подборок, ее слезы
высохли. — Я только что услышала, что Ребекка, жена Билла, едет
вместе с Клинтонами. Если она может, то и я могу.
Так что я загрузила ее в фургон вместе с группой студентов юр-
фака, и они отправились в Денвер. Эта поездка принесла ей исце-
ление, которое она заслужила.
Хоуп позвонила мне из Денвера, пока я на четвереньках в ее
гардеробной клеила и стыковала узкие плашки паркета в одинна-
дцать вечера, все еще стремясь успеть к сроку сдачи. Она только
что выслушала речь Хиллари Клинтон и всхлипывала, когда цити-
ровала ее: «Моя мама родилась до того, как женщины могли го-
лосовать. Моя дочь сможет проголосовать, чтобы ее мать стала
президентом. Это история Америки, женщин и мужчин, которые
бросают вызов судьбе и никогда не сдаются».
 Склейте меня обратно 315

Я тоже заплакала. Это была наша история. Таких женщин, как

Кэролин. Таких женщин, как мы.
Моя старшая дочь видела в жизни немало дурного, но она ви-
дела и хорошее. Она вернулась более сильной и смелой, более уве-
ренной в том, что сможет изменить мир. Хоуп привезла нам всем
маленькие флажки, которыми она и ее спутники махали под речь
Обамы, и особый подарок для Романа. Это была тридцатисанти-
метровая плюшевая кукла, изображающая Обаму. Хоуп водила Ро-
мана с собой, разрешая ему размахивать плакатами и выдавать на-
клейки возле избирательных участков, так что имена политиков
были ему знакомы, но его любовь к кукле нас всех удивила.
— Это Обама! — пронзительно закричал Роман, прижимая
к себе игрушку. — У меня есть Обама!
Кукла стала его защитником, и месяцами, когда он просыпал-
ся посреди ночи, он не требовал дать ему попить или укрыть его
одеялом, как прежде. Вместо этого я слышала, как он бормочет:
«Обама! Где Обама? Мне нужен Обама!»
Жизнь удивительнее, чем можно предположить. И хотя мы
снова начали работать по двенадцать часов в день, чтобы закон-
чить строительство «Чернильницы», мы обнаружили в себе новые
силы, новые слабости и тысячи новых причин назвать себя счаст-
ливчиками.
 Глава 22
Прямо в цель

Красная хонда Адама всего на полкорпуса отставала от моей маши-

ны и двигалась с той же скоростью. Если бы я увидела его секундами
раньше, я бы продолжила движение, заехала в город, как в прошлый
раз, и выиграла бы время, чтобы вызвать полицию. Но я упустила
все предупредительные сигналы, потому что была слишком счаст-
лива. Я планировала переезд и начала встречаться с парнем по име-
ни Мэтт, с которым чувствовала себя в безопасности и уже думала,
что, возможно, с ним мы будем жить долго и счастливо.
Дрю увидел Адама первым, и сначала я не поняла, что заставило
его оглянуться через плечо. Хоуп заметила его спустя пару секунд.
— Он надел… — Хоуп пыталась полностью развернуться
на пассажирском кресле, и я велела ей сесть ровно. — Рога. На нем
красные рога, — сказала она, усаживаясь на место и не желая боль-
ше ничего видеть.
— Черт.
— Не надо так говорить. Это плохое слово, — сказала Джада. —
«Черт».
 Прямо в цель 317

Я прибавила скорость, резко развернулась в конце подъездной

дорожки, чтобы поставить машину поперек газона, а не направить
в гараж. Адам последовал за мной, и я нажала кнопку открытия га-
ража. Мне нужно было выбрать: зайти в дом или бежать, и в тот
момент дом показался более надежным вариантом. Адам последо-
вал за мной, но разворот сбил его с толку, и у меня появилось пре-
имущество. Я развернулась по кругу, аккуратно проехала между
столбом, на котором висел баскетбольный щит, и домиком для га-
зонокосилки, и остановилась в гараже, одновременно нажав кноп-
ку, чтобы закрыть дверь гаража, и поцарапав носом машины полку
для инструментов у дальней стены. Дверь поехала вниз, медленно
и аккуратно. Она успела наполовину закрыться, когда машина Ада-
ма остановилась перед ней.
— В дом! — крикнула я детям. — Немедленно наверх!
Мне следовало пойти за ними, запереться с ними в комна-
те и забаррикадировать дверь. Мы не впервые вот так прятались
от Адама. Но он выпрыгнул из машины — я увидела его ноги:
на нем были красные колготки или легинсы. Красный как демон.
Дверь полностью закрылась прежде, чем он до нее добрался.
Я отлично знала, что этого было недостаточно, чтобы защитить
нас, но мы выиграли еще одну минуту. Я забежала внутрь дома
и добралась до лестницы, когда дети уже были наверху.
— Джада, ты же говорила, что видела демона на улице утром?
Дьявола? Ты во что-то играла?
Джада прикусила губу.
— Я подумала, что мне показалось. Он быстро промелькнул.
Я подумала, это не может быть правдой.
Она была маленькой, когда последний раз видела Адама.
Она бы не узнала его и в повседневной одежде, а уж тем более в ко-
стюме черта.
318 Глава 22

— Идите в комнату Хоуп, — сказала я, подбегая к гардероб-

ной. — Задвиньте дверь комодом и не выходите.
Дрю заколебался и сделал два шага вниз по лестнице.
— Возьми свой нож, Дрю. Иди в комнату и защищай их. Я до-
стаю револьвер.
Он не удивился тому, что у меня есть револьвер. Я бы предпо-
чла, чтобы удивился.
Я зарядила «Карму» и набила карманы патронами. В этот раз
я не сомневалась, что мне хватит решимости его застрелить. Если
он зайдет в дом, я смогу выстрелить в него, чтобы спасти детей.
Не только выстрелить, я знала, что смогу и убить его, если нужно.
Меня это поразило. Когда я покупала револьвер, я представляла, что
отпугну им Адама. Но я не представляла его в костюме дьявола.
Я медленно вышла из комнаты, пересекла прихожую, высма-
тривая демона за окном. В гостиной я схватила мой телефон и те-
лефон Хоуп со стола. На ее телефоне я набрала 911, а на моем сра-
зу после этого набрала Ивану.
— Мой бывший муж возле моего дома и пытается попасть
внутрь, — сказала я диспетчеру. — У меня есть охранный ордер,
и он говорил мне, что убьет меня.
— Кто-то еще есть в доме? — спросила она скучающим голосом.
Было невозможно описать его безумие так, чтобы самой
не звучать как сумасшедшая.
— Трое моих детей. У него шизофрения.
Тогда я впервые сказала об этом кому-то, кроме моей мамы.
Вслух это звучало еще страшнее.
— Оставайтесь на линии, пока я вызываю машину. Полиция
прибудет на место, как только сможет.
Она проверила мое и его имена, а затем дважды повторила мой
адрес.
 Прямо в цель 319

— Он в окне гостиной, смотрит на меня, — прошептала я, от-

ходя в сторону, прижимаясь спиной к стене, пока я не смогла по-
вернуть к углу прихожей.
— Где ваши дети? — спросила она.
— Прячутся, — я сделала глубокий вдох. — У меня револьвер.
Скажите полицейским, что у меня есть револьвер. Он заряжен.
Я услышала, как она говорит, посылая ко мне помощь. Она
больше не скучала, и я поняла по тому, как быстро она заговори-
ла, что она, как и я, осознаёт: никто не успеет доехать до меня во-
время.
Тук. Тук. Тук.
Я оглянулась на дверной проем, ведущий в гостиную. Он
стучал кончиком длинного кривого ножа по стеклу. Этот нож
мог без труда разбить стекло, но он ничего не разбивал, про-
сто постукивал, просто дразнил, просто хватал меня рука-
ми за горло и держал под водой. Глубоко в реке. В любой мо-
мент, когда бы он ни захотел. Он мог убить меня… но не только
меня.
Он перешел к парадной двери, потряс дверную ручку и затем
подошел к окну кабинета.
Тук. Туки-тук. Тук.
Он кружил вокруг дома, постукивая и дразня. Я видела рога,
кривые рога зверя, больше похожего на демона, чем на черта. Они
выглядели так, словно были сделаны из настоящего рога, и я поня-
тия не имею, где он их купил. Он надел черную рубашку, в которой
когда-то казался мне соблазнительным, а не жутким, и красные ле-
гинсы, которые, наверное, принадлежали Иване.
Я вспомнила, что звонила Иване, и подняла трубку к уху. Теле-
фон, в котором я набрала 911, остался на диване.
— Ивана? Ты здесь?
320 Глава 22

— Да, я здесь. Жаль, что ты позвала полицию. Я просила тебя

этого не делать. Господи, Кара. У тебя револьвер? Правда? Я в Литл-
Роке. Я еду, но я еще в Литл-Роке.
Она говорила хрипло и громко. Она плакала.
— Он стучит по моим окнам ножом, Ивана. И он нарядился
в демона, на нем колготки и рога. Если мне придется выстрелить,
я это сделаю.
Она испустила стон, словно заскулил щенок.
— Выстрели ему в ногу. Пожалуйста, Кара. Если придется, про-
сто выстрели ему в ногу.
Я отключила телефон. Не из-за того, что она мне сказала, но из-за
картин в моей голове. Я знала, без сомнения, что я не буду стрелять
ему в ногу. Я буду стрелять снова и снова в каждый жизненно важ-
ный орган. Я перезаряжу револьвер и снова буду стрелять. Я пере-
стану стрелять, только когда меня кто-нибудь остановит.
Кто-то толкнул меня под локоть, так что я подпрыгнула. Я раз-
вернулась и увидела, что Хоуп смотрит на меня затравленным
взглядом. Я понятия не имею, как долго она была там, что она
услышала. Возможно, она стояла позади меня все это время, про-
игнорировав мой приказ спрятаться с Дрю и Джадой.
— Нет, — прошептала она. — Пожалуйста, не стреляй в него, —
ее слова звучали тускло, безжизненно. — Просто нет, — сказа-
ла она. Без страсти, без силы. У нее не было ни того, ни другого,
и я подумала: а что, если после пережитого она никогда не почув-
ствует себя в безопасности? Сумеет ли она увидеть и полюбить
светлую сторону жизни, не боясь, что все может рухнуть в любую
секунду, не думая о той минуте, когда ее мама держала человека
на прицеле и раздумывала, стрелять ей или нет?
Постукивание перешло к окну моей спальни. Я не зашла в нее,
чтобы посмотреть на него сквозь стекло. Там было темно. Если бы
 Прямо в цель 321

он забрался в дом, я бы хотела встретить его на свету. Я осталась

в прихожей, стоя спиной к перилам лестницы. Хоуп держалась
у моего локтя, шепча слова, которые мне было нечем слушать.
— Это должно закончиться, — мой голос был не похож на мой.
Он звучал еще более безжизненно, чем голос Хоуп.
Кто-то обращался ко мне из телефонной трубки, так что я под-
няла ее и развернулась к задней двери. Он стоял там и смотрел
на нас через двойные застекленные двери. Кончик ножа был та-
ким же красным, как его легинсы. Он мог почти без труда разбить
стекло и зайти внутрь. Я направила на него револьвер так, чтобы
он точно увидел. Он поднял нож. Вызов. Дуэль.
Я не шевелилась. Не то чтобы мне было где прятаться. Не было.
Некуда идти.
— Они уж тут? — спросила я диспетчера.
— Думала, что я вас потеряла, — ответила она. — К вам направ-
ляются две машины, но они едут через весь город. Придется еще
немного подождать. Держитесь. Сохраняйте спокойствие.
Я закрыла глаза, мечтая о том, чтобы долго их не открывать.
Я не хотела видеть Адама, и я не хотела видеть то, что мне, воз-
можно, придется сделать.
— Иди наверх, — сказала я. Но я не стала поворачиваться, что-
бы посмотреть, ушла Хоуп или осталась. Если бы я прислушалась
к ней, однажды мы обе пожалели бы об этом — когда он в следую-
щий раз пришел бы искать свой потерянный разум в нашем доме.
Адам снова постучал по окну, и я поняла, что это код Морзе,
но я не собиралась его расшифровывать. Я открыла глаза и поло-
жила телефон. Мне больше не нужна была нервная леди. Она сде-
лала все что могла и не справилась.
Я сделала большой шаг в сторону двери и почувствовала, как
сила поднимается от подошв моих ног и проходит через мои
322 Глава 22

вены. Это была сила любой женщины, которая когда-либо стояла

на моем месте, которой было не на кого опереться, которой никто
не мог помочь. Я почувствовала их силу, от макушки и до кончиков
пальцев. Да, и до того самого пальца, который лежал на коротком
черном спусковом крючке «Кармы».
На секунду, может, дольше, я задумалась о том, чтобы застре-
лить его сквозь дверь. Влипну ли я в неприятности и сумею ли вы-
путаться? Мои дети будут в безопасности. Не важно, что случится
со мной, они будут в безопасности. Стоит ли дело того? Но Адам
слишком тяжелый, чтобы я могла затащить его внутрь, не оставив
заметных следов. Не вариант.
Тук. Тук. Тук. Туки-тук. Тук.
Я посмотрела на щеколду. Я знала, что она заперта, но подумы-
вала отпереть ее, впустить его, чтобы получилась убедительная ис-
тория для полиции.
Я не паниковала, я рассуждала спокойно и рационально. Я зна-
ла, что мне до смерти надоело происходящее. Я видела только
один способ со всем покончить, и для этого Адам должен был уме-
реть. Я не хотела убивать его, я просто хотела, чтобы это прекра-
тилось, и другого пути не видела. Время тянулось невероятно мед-
ленно. Я представила, как это будет выглядеть, если я его застрелю:
сначала выстрел в грудь, три раза, потом в голову, если я успею по-
пасть, до того как он упадет на пол. Я представила, как он будет ле-
жать на плитке или повалится на крашеную дверь.
Туки-тук. Туки-тук. Тук.
А что потом? Что, если пули из револьвера и те, что в моих кар-
манах, его не убьют? Как далеко я могу зайти? Я пошла на кухню
и взяла нож для мяса из ящика, тот, что он использовал, чтобы ма-
стерски нарезать овощи, когда увлекался готовкой. Я положила его
на стол. План «Б».
 Прямо в цель 323

Я все еще видела его с кухни. Его губы шевелились, и нож вы-
стукивал послания для меня или еще для кого-то, возможно, для
самого дома, кто знает. Его левый рог сполз на пару сантиметров,
от чего он выглядел немного жалко. Я поняла вдруг, что на нем по-
мада. Ярко-красная помада из коллекции Иваны. Она будет не осо-
бо этому рада.
Я тоже не была этому рада. Больше всего я была не рада тому, что
узнала из-за него о себе самой. С тех пор как я родила Хоуп, я дога-
дывалась, что могу убить ради моих детей, если мне придется, если
меня загонят в угол. Но я никогда не представляла, что я переступ-
лю эту черту и пойду убивать, что задумаюсь о том, как мне избе-
жать наказания. Конечно, я все еще могла сказать себе, что моя цель
благородна, что речь идет не о жестоком, хладнокровном, беспри-
чинном убийстве, но я чувствовала себя от этого не намного лучше.
Был только один способ почувствовать себя лучше — принять
решение не убивать его.
Солнце садилось за его спиной, словно сползало в пылающий
ад, но все же не такой раскаленный, как ад в его разуме. «Мне жаль,
Кара», — сказал он о шизофрении. Он не выбирал ее. И это было,
без сомнения, самое грустное, что я видела в своей жизни. Чело-
век, лишенный логики и семьи, сохранивший разум лишь настоль-
ко, чтобы понять, чего он лишен, и чтобы знать, что он все еще лю-
бит утраченное. Грустно, слов нет.
Но это не значило, что я не застрелю его, если он войдет.
Он прошел мимо кухонного окна, где Хоуп так часто видела
его по вечерам после развода. Я подумала, не тут ли увидела его
утром Джада. Минутами спустя он появился в окне гостиной, вер-
нувшись к начальной точке. Встаньте, дети, встаньте в круг.
Он пытался открыть парадную дверь, дергал дверную руч-
ку и толкал дверь плечом, когда синий свет фар осветил подъезд
324 Глава 22

к дому. Машина двигалась медленнее, чем, на мой взгляд, ей сле-

довало. Четверо полицейских подошли к нему, пока его нож вы-
стукивал последнее, паническое кодированное сообщение. «Кар-
ма» была горячей в моей руке, она указывала в пол, но я держала
ее наготове, просто на всякий случай. Никогда не знаешь, что слу-
чится. Все возможно в этом безумном мире. Что угодно.
Через длинное свинцовое стекло парадной двери я не видела,
чтобы он сопротивлялся или угрожал, но с него бы сталось. Может
быть, я хотела этого, желала, чтобы они решили проблему за меня,
но я особо над этим не размышляла. Дело зашло слишком далеко,
перейдя опасную черту в моем сознании, которую я отрицала. Они
уложили его на землю, крича и устроив много шума. Я представила
себе, что моя мама тут со мной, обнимает меня. Без нее я бы точ-
но не выдержала.
Я увидела, как его утаскивают прочь — им пришлось делать это
вчетвером, — и услышала, как их радио шипело, хрипело и говори-
ло на разные голоса, и я ждала выстрела, но он так и не прозвучал.
Когда полицейский постучал в дверь, выкрикнул его и мое
имя, время снова обрело вес и заставило мое сердце рвануть впе-
ред так быстро, что оно заболело. Я обернулась, чтобы посмотреть
на Хоуп, но ее не было, и я не знала, правда ли она приходила, или
в шоке я вообразила ее рядом со мной. Мне казалось, что мое лицо
состояло из одних глаз, когда я открыла дверь с заряженной «Кар-
мой», ствол которой был направлен в землю. Я не чувствовала ре-
вольвер в своей руке. Не могла даже сказать, есть ли он у меня. Как
мои глаза стали такими большими?
Рыжеволосый полицейский забрал у меня револьвер и разря-
дил его, его губы шевелились, но слов я не слышала. У меня были
только глаза. Мое иллюзорное спокойствие унеслось вслед за си-
ним светом мигалки первой машины у моего дома.
 Прямо в цель 325

Я чувствовала себя парализованной, пока полицейский не по-

пытался прикоснуться ко мне рукой. Прикосновение обожгло мои
нервы, и я отскочила от него, каждая моя клетка взрывалась от ад-
реналина. Я взбежала вверх по лестнице в комнату Хоуп, и Херши
бежала рядом со мной. Лицо Дрю показалось в щели, почти под
потолком, потом что он сидел на комоде, которым они подпер-
ли дверь.
— Дети наверху, — сообщил рыжий полицейский по рации,
а потом сказал: «Господи!», — когда я развернулась с дикими гла-
зами и таким оскалом, словно могла вырвать его горло зубами.
Я даже не заметила, что он пошел за мной.
Не подкрадывайся к маме-медведице. Отступи. Стой там, где
я тебя вижу.
Именно так рыжий офицер и сделал, отступив назад к лестни-
це, пока я говорила детям, что они могут выйти.
Дрю не сразу мне поверил. Многих детей вид полицейских
в форме успокаивает, но мои видели их слишком много. Ни поли-
цейские значки, ни приказы не мешали Адаму приходить за нами,
когда его одолевали демоны. Хоуп и Джада уговорили Дрю отодви-
нуть комод и открыть дверь. Сначала вышел он с ножом в руке. Я ви-
дела, что он был готов его применить, и я знаю по себе, как тяжело
смириться с тем, что ты можешь сделать с другим человеком, чтобы
спасти свою семью. И я знаю, что слова и объятия не способны сте-
реть это знание или вернуть тебе утраченную невинность.
— Вы уверены, что он ушел? — спросил Дрю. Он выглянул
в одно окно, затем в другое, не зная, что он кружит по дому вну-
три, повторяя маршрут Адама снаружи.
Я схватила его за руку и остановила:
— Стой. Послушай меня.
Он остановился.
326 Глава 22

— Они увезли его в полицейской машине. Видимо, в больни-

цу? — я посмотрела на полицейского, ожидая подтверждения, и он
кивнул. У него была тонкая рыжая борода под стать его волосам.
Я сначала и не заметила. Я поискала глазами его бейдж. Не мог-
ла же я называть его Рыжим. Хэмм. Да вы шутите. Констебль
Хэмм *. Несомненно, жертва бесконечных шуток о свиньях.
Дрю фыркнул. Он тоже это заметил.
Джада потянула меня за руку в поисках поддержки. Я крепко
обняла ее, чуть не придушив.
— Эй, это слишком! — застонала она.
«Да, — подумала я. — Это было слишком. Слишком близко».
— Мне нужно взять у вас показания, — сказал Хэмм, глядя
на меня чуть пристальней, чем следовало.
У меня все еще было ощущение, что глаза заполняют бóльшую
часть моего лица. Чтобы лучше тебя видеть. Мои уши оглохли,
словно все говорили в жестяную банку, а своего голоса я почти
не слышала. Сердце колотилось, а спина болела от прилива адре-
налина. Я отвернулась от Хэмма и посмотрела на детей, чьи гла-
за тоже были расширенными и пустыми. Я прошла мимо Хэмма
к лестнице, помахав детям, чтобы они шли за мной.
Когда ты падаешь с лошади, ты снова забираешься в седло.
Когда твой дом становится сценой из фильма ужасов, ты зано-
во возвращаешь его себе.
Я прошла в мою комнату, ванную и затем через каждую комна-
ту на первом этаже и через гараж. Дети и Херши следовали за мной,
как утята. Все молчали.
Хэмм стоял у подножия лестницы, которое было практически
центром первого этажа, и ждал. По его поднятым бровям и тому,

* Фамилия констебля в английском языке созвучна слову «ветчина».

 Прямо в цель 327

как он уткнул руку в бедро, я могла сказать, что он хотел бы покру-

тить пальцем у виска. Дамочка-то ку-ку. Совсем как ее бешеный
муж. Одна сатана.
Его напарник, седой мужчина, который не сказал ни слова,
по крайней мере, так, чтобы я заметила, остался у двери, освобо-
ждая наше пространство, словно он прекрасно понимал, что мы
делаем. Когда мы все обошли, я остановилась именно перед седым
полицейским.
— Вам нужно что-то от детей? — спросила я.
— Наверное, нет, — он закончил писать что-то в большом блок-
ноте и посмотрел на нас со сжатыми губами, изображая сожаление.
Я не уверена, что мой растущий гнев был здоровым, но я точ-
но не собиралась терпеть жалость. Я повернулась к детям, стара-
ясь не испортить эффект от проверки дома.
— Если вы хотите добавить что-то к полицейскому отчету,
оставайтесь здесь, если нет, пойдите наверх в комнату Джады и по-
играйте. Можете взять мороженое — и салфетки — с собой.
Я развернулась и подалась вперед, чтобы посмотреть в глаза
Хэмму:
— Хотите мороженого, констебль?
— Гм, нет, спасибо. Я сыт, — он провел рукой по бороде.
Джада подбежала к холодильнику.
— Мороженое в моей комнате! — пропела она. Дрю и Хоуп
не поддались.
Мы все сели за стол, пока мои старшие дети составляли спи-
сок того, что их пугало, раздражало или ранило. Ни один роди-
тель не захотел бы, чтобы его ребенок воображал, а уж тем бо-
лее переживал подобные вещи. Я была поражена тем, как многое
мне не удалось скрыть. Они не говорили мне об этих вещах, что,
признáюсь, огорчало меня, но они, очевидно, говорили о них друг
328 Глава 22

с другом, что уже было хорошо. И, зная, сколько секретов я сама

хранила, я не могла их винить.
Когда они закончили рассказывать, они ушли наверх без мо-
роженого. Я сначала удивилась, что они не захотели остаться
и услышать, что я расскажу, но я и сама предпочла бы всего этого
не знать… Только, я бы, конечно, взяла мороженое.
Хэмм и его напарник Бекон — шучу, старшего напарника зва-
ли Хэнкок — делали заметки и задавали мне разумные вопросы,
судя по которым, они занимались подобными случаями раньше.
Но, по всей видимости, мои истории казались жуткими даже им.
— Мы были довольно далеко, когда получили сигнал. Нам по-
надобилось немало времени, чтобы добраться до вас, — сказал
Хэнкок. — Так иногда получается. Держите револьвер наготове,
но подальше от детей. Если это случится снова, если он заберется
в ваш дом, вы должны быть готовы выстрелить в него.
На какое-то мгновение я задумалась: возможно, мне стоило
это сделать, открыть дверь и впустить его, чтобы со всем покон-
чить. Сегодня ничего не кончилось, и завтра не кончится. Он будет
возвращаться. Он доберется до любого другого места, куда я пере-
еду. Он не остановится, пока не случится что-то ужасное, что по-
зволит надолго упрятать его за решетку. Пока болезнь служит ему
индульгенцией. Его подержат в больнице несколько дней или не-
делю, стабилизируют его состояние с помощью лекарств, и он сно-
ва выйдет на свободу.
На свободу?
Нет, свободен он никогда не будет.
Хэмм перечислил список обвинений. Я махнула рукой. Не-
важно, в чем они его обвинят. Да, я буду настаивать, но это даст
нам только короткую передышку, несколько дней безопасности,
но не годы.
 Прямо в цель 329

К десяти тридцати вечера они ушли, и дом снова был нашим.

Джада заснула. Я положила «Карму» обратно в шкаф, на этот раз
показав Дрю и Хоуп, где она хранится.
— Он вернется в больницу на пару дней, может, чуть дольше.
Как вы, в порядке?
Они серьезно кивнули.
— Поспите, — я крепко обняла Хоуп, а потом Дрю. Он терпел
дольше, чем я ожидала, но не так долго, как я хотела бы. Этот опыт
менял их, причиняя вред, который не могла исправить целая счаст-
ливая жизнь. Люди переносили и худшее, говорила я себе. Концен-
трационные лагеря, войны, пытки. Но углубляться в историю че-
ловеческих страданий, чтобы найти там судьбы более трагические,
чем наша, было слабым утешением.
 Глава 23
Ползком к финишной черте

Порез над моим глазом скоро превратился в тонкую, не впечат-

ляющую красную линию, а вот синяки были драматическими
и уродливыми и тянулись от середины лба и под скулу. Я стара-
тельно держала лицо первые пару дней, но дети считали это лич-
ным вызовом и постоянно пытались заставить меня расхохотать-
ся. Лучше уж так, поэтому я подыгрывала им, отчасти боясь, что
рана будет расходиться раз за разом.
Моя рука заживала медленно, но оставалась достаточно по-
движной, чтобы я могла продолжать работу. После того как мы
установили двери, девочки забили гвозди и зачистили отвер-
стия от гвоздей. Хоуп начала конопатить швы и затем готовить
под покраску сначала отделку, потом стены и потолок. У нас
было полно идей дизайна, но мы решили ограничиться двумя
цветами. Для стен и потолков по всему дому мы выбрали «ва-
нильный бренди», а для отделки — «пергамент», кремово-бе-
лый оттенок, который мне очень нравился, и не только из-за на-
звания. Единое цветовое решение экономило нам часы мытья
 Ползком к финишной черте 331

поддонов, кистей и валиков. Мы могли развлечься и позже —

если у нас останутся силы.
Мой оптимизм работал без перебоев.
В середине августа столяры установили неотделанные шкафы
в ванных и на кухне — вполне функциональные, хотя это и не со-
всем то, о чем я мечтала. Мы начали морить их, что заняло больше
времени и, наверное, убило куда больше клеток мозга, чем я могла
себе позволить. Хоуп была самой ловкой маляршей, но к концу ра-
боты она умудрялась перемазаться в краске или морилке с головы
до пят. Остальные не понимали, как ей это удается, но мы не жало-
вались, потому что она работала быстрее всех.
Спустя какое-то время запах морилки совсем нас доконал,
но как раз к этому моменту Пит помог нам сделать винтовую лест-
ницу и перила, а столяр завершил работу над грубым подобием
полок в моей библиотеке. Перед нами опять замаячили литры мо-
рилки и полиуретана.
Я оставила краску и морилку детям, а сама занялась кафель-
ной плиткой. У моей ванной комнаты было несколько диагональ-
ных стен, опора для раковины также стояла по диагонали, так что
работа превратилась в бесконечные походы вверх и вниз для рас-
пила плитки. Мою большую душевую тоже нужно было выложить
плиткой от пола до потолка. В свободное время мы заливали бе-
тонные основы для раковин, что оказалось куда сложнее, чем вы-
глядело на YouTube. Моя мама потратила целые выходные, доводя
до совершенства каркас, чтобы его легко можно было снять после
заливки. Она зашпатлевала и заклеила красной изолентой каждый
шов. Если бы не исключительное внимание к деталям, бетон на-
вечно бы прилип к формам для заливки.
Все отделочные работы были неспешными и отнимали в десять
раз больше времени, чем мы ожидали. Но хуже всего оказались
332 Глава 23

паркетные полы наверху. Мы укладывали их более месяца. Почти

полтораста квадратных метров паркета, состоящего из пятисанти-
метровых плашек, нужно было выложить в спальнях и гардероб-
ных. Бывали дни, когда за шестнадцать часов размазывания клея
и сбивания вместе шпунтованных плашек резиновым молотком
мы продвигались всего на несколько метров. Роману мы дали зада-
ние выталкивать длинные пустые коробки от паркета из окна моей
спальни, которое не открывалось до конца, так что он не мог вы-
пасть оттуда вместе с ними. «Осторожно!» — кричал он, выталки-
вая очередную коробку, и хохотал, когда она падала на растущую
кипу внизу.
К концу августа дом стал похож на настоящий. До завершения
было еще далеко, но мы определенно увидели свет в конце очень
длинного темного тоннеля.
Электрики установили около полудюжины ламп, а затем ис-
чезли. У них произошла ссора, из-за которой они отказывались
приходить в дом одновременно, что сократило скорость работы
этих ленивцев раза в два или больше. Мы с нетерпением ждали
появления розеток и работающих светильников, чтобы отказаться
от удлинителей, тянущихся к нашему врéменному столбу для под-
ключения инструментов и освещения. Я и сама знала, как делать
розетки, но не имела права на их установку, к тому же это отня-
ло бы ценное время, выделенное на бесчисленные отделочные ра-
боты. Да и договор, согласно которому я обещала им десять сотен
долларов, заставлял меня сомневаться, стоит ли брать на себя та-
кую ответственность, хотя и приближалось время комиссии.
Когда Траляля и Труляля, наконец, установили достаточно ро-
зеток и выключателей, чтобы провести испытания, мы выяснили,
что все наши страхи были не напрасны. Веселящий дым и прав-
да помешал им выполнить работу как следует. Они потеряли
 Ползком к финишной черте 333

провода от моих мебельных светильников где-то под гипсокар-

тоном и не смогли их найти. Дорогие колонки, которые я купи-
ла для гостиной, постигла та же судьба, и они стали бесполезны-
ми, потому что провода от них затерялись где-то в глубине стены
под изоляцией. Никто из профессионалов понятия не имел, откуда
начинать поиски. Внешние розетки выбивали пробки каждый раз,
когда мы пытались их использовать, и во всем доме работала толь-
ко одна телефонная линия, хотя в каждой комнате была по край-
ней мере одна телефонная розетка.
Я постоянно звонила им, чтобы они вернулись и все починили,
но они не могли взяться ни за одну задачу, предварительно не пых-
нув. Они не сумели заставить работать ни видеокамеры, ни мони-
тор над парадной дверью, но в конце концов послали к нам друга,
способного прочитать инструкцию.
Все эти вещи, которые от нас не зависели, ужасно раздража-
ли, но все же мы довольно успешно справлялись с каждой новой
задачей. Однако нам все еще казалось невозможным закончить
стройку ко дню банковской и городской проверки, после которой
нам бы дали акт приемки и ввода дома в эксплуатацию. Тем более
что у детей снова начались уроки в школе и домашние задания, ко-
торые отнимали у нас рабочие часы.
Банк предоставил бы нам отсрочку, но это означало лишние
штрафы и проценты, которые я не могла себе позволить. И, что
важнее, мы сами не вынесли бы еще месяца или недели строитель-
ства. Девять месяцев работы по девятнадцать часов в сутки выжа-
ли из нас последние капли физической и нервной энергии. Срок
сдачи был финальной точкой окончания невообразимо тяжелой
работы, а также тикающим часовым механизмом бомбы.
В пять вечера в первую пятницу сентября, когда до завершения
осталась всего неделя, я вернулась в дом, где мы жили, слишком
334 Глава 23

усталой, чтобы разговаривать. Пару часов после школы дети де-

лали уроки, а потом я поехала за ними. Но когда я зашла в дом,
я не могла набраться сил на то, чтобы поехать обратно в «Черниль-
ницу», а уж тем более сделать там что-нибудь.
Три недели подряд я спала от восьми до десяти часов в неде-
лю, периодически устраивая себе дневной сон минут на двадцать
на паллете в гардеробной Хоуп в «Чернильнице». И несмотря
на это, успех все равно казался недостижимым. Мы еще не отлили
бетонные основания для раковин, тем более не отделали их. А пока
они не были готовы, мы не могли установить раковины, смесители
и плиту на кухне. Эти задачи сами по себе требовали более недели
работы, а ведь нам еще надо было сделать перила на крыльце спе-
реди и позади дома, чтобы пройти проверку, а также установить
унитазы и последние электрические розетки. Лестнице не хватало
последнего слоя полиуретана, а бетонные полы на первом этаже
пора было морить ксилоном. Нужно было установить наружные
розетки и двери гаража, а еще залить бетонный подъезд к дому.
— Мне нужно прилечь, дайте мне всего двадцать минут, я по-
ставлю будильник, — не знаю, успела ли я произнести эти сло-
ва вслух. Матрас поглотил меня, затягивая в самый глубокий сон
за месяц. Бенджамина в нем не было. Я теперь редко думала о нем
или Кэролин. В каком-то смысле я чувствовала, что переросла их.
Бенджамин приходил, чтобы принести мне мир, а она делилась си-
лой — но и то и другое я, кажется, наконец нашла внутри себя. Мы
с детьми больше не были чужими людьми, как в первые дни строи-
тельства, когда мы таскали шлакоблоки и мешали цемент. Мы ра-
ботали как команда, хорошо смазанный механизм. Мы дружно
смеялись и чуть ли не читали мысли друг друга. Магия, которую
мы нашли в доме, разрушенном торнадо, вдохновение, которое на-
чалось с Кэролин, возродилось в поместье «Чернильница».
 Ползком к финишной черте 335

— Осталась всего неделя, — прошептала я, улыбаясь в сне без

сновидений.
— Привидение за окном! — закричал Роман. Джада засмеялась,
а Херши залаяла, стуча когтями по полу. Еще одна игра в догонялки.
— Двадцать минут, — пробормотала я. — Да, можно мне, в кон-
це концов, всего двадцать минут поспать? — не разлепив глаз, я на-
щупала свой телефон. Даже после того как я его нашла и поднесла
к лицу, мне понадобилась целая минута, чтобы заставить глаза от-
крыться. Раздался еще один вопль, орали на этот раз одновремен-
но Джада и Роман, а Херши принялась лаять и скулить, пока я раз-
бирала цифры на экране. Было семь. Два часа? Почему дети меня
не разбудили? Мне пришло письмо из газеты, где я работала вне-
штатно, с новым заказом, но его отправили в шесть утра.
Я проверила часы еще раз. Было семь утра. Я проспала четыр-
надцать часов. Две недели сна за раз. Как я только выжила.
Я приподнялась на локтях. Дрю стоял в дверях, его силуэт был
заметно крупнее, чем до начала строительства.
— Готова поработать? — спросил он.
— Почему вы меня не разбудили? У нас так много дел. Я не могу
позволить себе столько отдыхать! — я злилась, но больше всего
я боялась, что песочный человечек украл у нас последнюю наде-
жду уложиться в график.
Дрю рассмеялся:
— Мы пытались будить тебя каждые двадцать минут. Потом
каждый час. Мы делали это по очереди каждые полчаса до один-
надцати вечера. Ты была практически без сознания. Так что мы
дали тебе поспать.
Я встала, потянулась и улыбнулась. Боль, которая, как мне ка-
залось, будет преследовать меня до конца жизни, исчезла.
— Я умираю от голода.
336 Глава 23

— Хоуп и Роман что-то готовят. Я сделал кофе, — он ухмыль-

нулся. — Не то чтобы тебе он был нужен.
За следующие десять часов мы проделали работу, на кото-
рую бы раньше у нас ушло три дня. В хорошем настроении мы ра-
ботали так синхронно, словно читали мысли друг друга. Хоуп нуж-
но было заняться домашним заданием, а Роман так устал к шести
вечера, что плакал от каждого комариного укуса и на каждой кочке.
— Я отвезу вас домой, ребята, — сказала я наконец, — а потом
вернусь, чтобы покрасить бетонный пол. Все равно вам лучше уйти
на это время. У ксилона токсичные пары.
Полпути домой Джада распевала алфавит в обратном поряд-
ке. Я гордилась тем, что Хоуп ее не придушила. Мы были счаст-
ливы. Впервые за очень долгое время мы были просто счастливы.
От этой мысли у меня по спине пробежали мурашки. Счастливые
люди ленивы. Они теряют осторожность.
Я сделала глубокий вдох. Нам не нужно было все время сохра-
нять бдительность. Мэтт определенно угомонился, и хотя Адам
мог однажды показаться у двери, мы были уже не теми людьми,
которых он видел в последний раз. Мы стали сильными, но это
не имело никакого отношения к бицепсам, которые мы демонстри-
ровали друг другу, когда у нас хватало энергии, чтобы напрягать
мышцы баловства ради. Мы могли расслабиться. У нас все будет
в порядке. И мы уже приближались к концу проекта, мы чувство-
вали это. Дети смогут заняться нормальными для подростков де-
лами и начать ходить на свидания. Они смогут звать друзей в го-
сти, вместо того чтобы клеить паркет и поднимать ванные. Я снова
смогу проводить время с мамой.
Дети утомленно подготовились ко сну, и я обняла всех по оче-
реди. Роман заснул раньше, чем за мной закрылась дверь. Я пла-
кала по пути в «Чернильницу», чего не могла делать при детях;
 Ползком к финишной черте 337

не рыдала навзрыд, но пролила несколько слезинок, думая о ноше,

которую мы на себя взвалили. Заезжая на песчаную подъездную до-
рожку к «Чернильнице», я улыбнулась, впрочем, как обычно. Я оста-
новилась в конце дороги с включенным двигателем. Дом казался
чудом, даже при лунном свете, сюрреалистичным и невероятным,
словно огромная пирамида. Мы и правда построили его сами. И это
еще не все, ведь он построил нас, каждого по отдельности и как се-
мью, пока мы не стали жизненно важными частями друг друга.
Я подъехала к гаражу, где все еще не было дверей. И так как
подъезд к нему еще не был залит, я не могла загнать машину на вы-
сокое бетонное основание. И все-таки этот дом казался более при-
ветливым, чем тот, в котором мы жили, более безопасным.
Ксилоновая морилка для бетонных полов на первом этаже
хранилась в двадцатилитровой металлической канистре в гараже.
Я подмела и вымыла пол прежде, чем мы ушли в тот день, так что
он был готов к обработке. На всякий случай я подмела снова. Крас-
ка, которую я распыляла из ручного зеленого садового опрыски-
вателя для гербицидов, называлась «Кола Коричневый». Результат
выходил не совсем такой, как я хотела, но, в основном, из-за не-
хватки навыков и примитивного оборудования. У меня были опти-
мистичные и нереалистичные надежды — что морилка скорее за-
маскирует, чем подчеркнет мои ошибки.
Я открыла окна и двери наверху и внизу, потому что при рабо-
те с ксилоном важна вентиляция. Инструкция настойчиво реко-
мендовала защитную маску, но ее у меня не было. Ветра, который
мог бы занести внутрь пыль, тоже не было, так что я решила, что
вентиляции достаточно.
Оставаясь верна своей идее посвятить дом моему творчеству,
я начала с библиотеки. Блестящая морилка подчеркивала есте-
ственную фактуру бетона. Я погрузилась в работу, восхищаясь
338 Глава 23

результатом. Я катала вперед и назад толстый валик для краски

с длинной ручкой, периодически опуская его в квадратный поддон.
Окна и двери я закрывала по мере того, как продвигалась к выхо-
ду, чтобы не оставлять их открытыми на ночь. К тому времени как
я достигла гостиной, открытой осталась только парадная дверь,
и именно через нее я собиралась выйти, когда закончу.
Но в дальнем углу комнаты я поняла, что у меня проблемы.
Я прикоснулась к губам и не почувствовала их. На самом деле
я вообще не чувствовала своего лица ниже глаз. Когда это нача-
лось? Кажется, все произошло одновременно. Я сделала шаг к две-
ри и поняла, что я мало что чувствую ниже талии, по крайней
мере, недостаточно, чтобы ходить. Я уронила валик в ведро, упа-
ла на четвереньки и поползла к двери. К тому времени как я ее до-
стигла, я уже лежала на животе и ползла по-пластунски, так же как
ползала Хоуп до того, как она научилась ходить. Извиваясь как
змея, я добралась до крыльца и отползла от двери настолько дале-
ко, насколько могла, не падая со ступеней.
Несколько минут я размышляла, не окажется ли паралич не-
обратимым и не причинили ли пары ксилона вреда моему мозгу.
Было бы иронично построить дом под названием «Чернильница»
с огромной библиотекой и навсегда лишиться способности писать.
Лягушки-рогатки у пруда, кажется, не очень переживали о том, как
колет мое лицо и скальп, так что я закрыла глаза и прислушалась
к их голосам.
Мне потребовалось около двух часов, чтобы прийти в себя.
Не знаю, спала я или была без сознания, но я чувствовала себя нор-
мально, если не считать ужасной жажды и головной боли. Закрыв
рот и нос майкой, я рискнула вернуться в дом и докрасила гости-
ную и прихожую с рекордной скоростью, а до нескольких послед-
них метров дотянулась прямо со ступеней.
 Ползком к финишной черте 339

Слава богам, что дети не были рядом и не надышались этой га-

достью.
Я оставила валик и ведро, чтобы выкинуть их позже, моя голова
слишком сильно болела, чтобы оттирать краску еще более вредной
химией. Когда я вернулась домой к детям и погладила Херши, прежде
чем забраться в постель, я вспомнила, что не заметила, как добралась.
Вычеркнем использование ксилона как большую ошибку.
Впредь я никогда и близко не подойду к этой дряни.
Мне снилась Кэролин, вернее, я в ее роли. Возможно, мы ста-
ли одним целым. Эта мысль не очень-то мне нравилась. Часть ее
была не просто сильной, она была мстительной, и это меня пугало.
Но пугала ли она меня больше, чем он?
Нет.
Следующая неделя прошла как в тумане, за работой следовала
новая работа и слишком мало сна. В ночь перед финальной про-
веркой мы вошли в облако усталости. Это был прохладный сен-
тябрьский вечер, и мы радовались ему после долгой жары. Нашей
главной задачей было установить все смесители и унитазы. За-
дач поменьше тоже хватало, а еще нам предстояла большая убор-
ка. Каждый день все покрывалось свежим слоем опилок, бетонной
и гранитной пыли.
В теории установить раковину несложно, но наши стояли на тол-
стых основаниях из бетона. Я немного промахнулась с размером от-
верстий для труб, поэтому теперь лежала на спине под раковиной
в ванной с молотком и большой плоской отверткой, отбивая ма-
ленькие кусочки бетона. Мысль о том, что я могу ударить слишком
сильно и разбить основание, приводила меня в ужас. В этом случае
нам пришлось бы начинать сначала, и мы бы не прошли проверку.
Защитные очки берегли мои глаза, но пыль и куски бетона были
у меня в волосах, во рту, носу и ушах. Мы закончили с раковинами
340 Глава 23

к десяти вечера, и нам еще нужно было установить бачки и унита-

зы. Плиту мы поставили прошлым вечером, так что мы включили
ее, чтобы приготовить большую кастрюлю лапши, которую никто
не любил, но она готовилась просто и быстро. Из другой еды дома
у нас было только горячее какао, так что я разогрела его на десерт,
и мы выпили его из пластиковых стаканчиков.
Роман ушел спать наверху на паллете, а мы снова принялись
за работу. В два тридцать ночи Дрю затащил последний унитаз.
— Вот он! — сказал он с сияющей улыбкой и усталыми глазами.
Затем он открыл коробку и сказал: — Дерьмо! Это полный отстой!
— Что? — спросила я, побледнев так же, как он, еще до того, как
я узнала, что не так. Мы были слишком близки к финишу, чтобы
снова разбираться с проблемами. Еще один шаг. Всего один.
— Снизу все потрескалось. Нам придется его вернуть, — он
смял комок пузырчатой пленки и швырнул его в стену.
Я едва не рассмеялась. В таких обстоятельствах швыряние
пленки было на удивление сдержанной реакцией. Хотя, возможно,
у меня просто начиналась истерика. Неужели мы не сумеем выпол-
нить последнюю на сегодня задачу?
— Магазины не откроются до семи, — сказала я, проведя рукой
по лицу. — Ничего нельзя поделать.
— А ты не можешь уговорить их прийти завтра попозже?
Не в семь утра? — спросила Хоуп, держа кисть в руке. Свежий
слой краски покрывал всю переднюю сторону ее майки, левую руку
и оба бедра. — Может, ты им позвонишь?
Я покачала головой:
— Я первая в их списке.
— Уверена, они поймут. Другие туалеты работают. Они увидят,
что мы знаем, как их устанавливать, и что нам просто нужно заме-
нить этот, — спорила она.
 Ползком к финишной черте 341

Мы с Дрю покачали головами:

— Приемка работ устроена иначе, — сказал Дрю. — Они будут
проверять каждый пункт.
Нам нужно было что-то придумать. Мы не собирались откла-
дывать сдачу на день или неделю. Мы не могли. Нам бы не хвати-
ло моральных сил, чтобы выдержать хотя бы лишнюю минуту под
тикающими часами.
— Нам нужно сделать так, чтобы они не сливали в него воду, —
сказала я, открывая коробку и протягивая Дрю гибкую трубу. —
Давайте установим его так, словно все в порядке. Просто выклю-
чим воду, чтобы он не наполнился и не протек. У меня есть идея.
Дрю установил унитаз, пока я сходила в мастерскую за держа-
телем для туалетной бумаги и полотенцесушителем. Их не нужно
было вешать в доме, чтобы пройти проверку, так что мы отложили
их на потом. Дрю прикручивал бачок, когда я вернулась.
— Мы закроем крышку и завалим ее и бачок шурупами и дета-
лями от других вещей, — сказала я. — Никто не захочет все это пе-
рекладывать, чтобы проверить. Мы проследим, чтобы сначала они
сходили наверх и спустили воду в паре унитазов. Потом мы будем
заговаривать им уши, отвлекать, так что инспекторы даже не вспо-
мнят, сливали они этот или нет.
— А как насчет плинтуса в комнате Дрю? — спросила Хоуп. —
У нас больше нет отделочных гвоздей, и мы не прибили два по-
следних куска.
— Я даже не уверена, что там нужен плинтус. — Я посмотрела
в потолок, уперев руки в бока. У меня кружилась голова, меня тош-
нило от усталости, и мы должны были вернуться на проверку все-
го через пару часов. — Мы отправим в эту комнату Джаду. Я отве-
ду вас в школу попозже, после проверки. Она может стоять в углу
и придерживать плинтус ногами.
342 Глава 23

У нас были и другие секреты, например то, что мы не успели

прикрепить раковины к основаниям. Но существенных проблем,
о которых бы мы знали, в доме не было. Если мы сумеем спрятать
мелкие недочеты от банка и городской инспекции, мы получим акт
о вводе дома в эксплуатацию. Не просто дома, а дома, построен-
ного нашими собственными руками. Если бы клетки в моих ще-
ках не слишком истощились, чтобы реагировать, я бы улыбнулась.
— Давайте вернемся домой и пару часов поспим.
Маленькие секреты и большие хитрости сработали. Инспек-
торы с удивлением и радостью выдали мне официальные бумаги.
«Это был потрясающий проект с самого начала», — сказал прове-
ряющий из банка, а проверяющий из города кивнул, соглашаясь.
Я притворилась, что под словом «потрясающий» они не подра-
зумевали что-то вроде «завораживающий, как крушение поезда».
Однако мы действительно поразили их своим успехом, и я была
чертовски этим горда.
Мы совершили невозможное. Мы способны на все. Жить? Зна-
чит ли это, что мы достаточно сильны и изобретательны, чтобы
остаться в живых?
После школы никто не спрашивал, поедем ли мы в поместье
«Чернильница», дети просто сели за домашнее задание и телевизор.
Дрю поиграл в приставку. На самом деле ноги нашей не было в «Чер-
нильнице» следующие семь дней. Мы все еще любили ее, мы все еще
чувствовали себя дома именно там, а не здесь, среди плохих воспо-
минаний. Просто нам нужно было перевести дыхание, прежде чем
мы соберемся и переедем. В последний месяц стройки мы загрузи-
ли машины вещами и забили мастерскую и центр гостиной коробка-
ми и сумками. Но для основных наших вещей требовался грузовик.
На седьмой вечер после ужина с фахитас все разошлись по уг-
лам, чтобы заняться своей работой или хобби. Теперь, когда наш
 Ползком к финишной черте 343

совместный проект был закончен, я скучала по детям, но я также

знала, что иметь собственные интересы — здóрово. Мы никогда
не утратим связь, которую создала эта стройка. Я чувствовала себя
эгоистичной, когда собрала их на диване, но пришло время.
— Я знаю, вы ждете, пока мы продадим дом, чтобы окончатель-
но переехать в «Чернильницу», но нам нужно вернуться и доде-
лать работу.
Они испустили дружный стон.
— Теперь все будет иначе. У нас нет графика. Но вещи, кото-
рые мы не закончили к проверке, все равно нужно доделать, пре-
жде чем мы сможем там жить. Нам нужны полки в кладовке и все
вешалки для одежды. Нужно заменить последний унитаз. Все это
мелочи, но они сделают переезд куда проще.
Они согласились, и мы составили расписание. Дела шли мед-
леннее, чем я бы хотела, но мы и правда лишились энергии и эн-
тузиазма. И мы были немного расстроены тем, что еще не прода-
ли дом и не могли переехать и отпраздновать. В какой-то степени
казалось, будто мы не получили награду за проделанную работу.
Финансово было сложно поддерживать оба хозяйства. Но риелтор
утверждала, что продавать пустой дом будет еще сложнее.
Прошло несколько месяцев полноценного ночного сна и регу-
лярного питания, прежде чем наши синяки зажили, а наши мыш-
цы перестали болеть. Мы завершили бóльшую часть оставшихся
работ в «Чернильнице» и перевезли туда бóльшую часть вещей.
Но только в конце марта мы продали дом.
Мы снова собрались на диване для совета.
— Ну что, дети, вы готовы переехать по-настоящему? — я поня-
тия не имела, что я сделаю, если они скажут «нет».
Джада облокотилась на Хоуп и подтянула колени к подбород-
ку. Они обе смотрели на свои ноги.
344 Глава 23

— Было бы здóрово там заночевать, — сказал Дрю. — Столько

месяцев мы это себе представляли.
— Честно говоря, переезд — это не очень весело, но и не так тя-
жело, как строить дом. Давайте начнем собираться.
Дети не только свалили почти все наше имущество во впечат-
ляющую гору коробок, которые мы копили месяцами, но и начали
разбирать мебель и относить ее в гараж. Они работали вместе, по-
чти не нуждаясь в словах. Это выглядело впечатляюще.
Следующим днем мы начали заносить вещи в трейлер, кото-
рый я заказала на сайте Craigslist. Мы планировали заказать гру-
зовик, но дети настаивали, чтобы мы просто сделали пару заездов
на трейлере.
— Мы перенесли почти всю мебель, — сказала я около девя-
ти вечера.
Я как раз положила трубку после беседы с мамой. Она собира-
лась приехать и помочь нам расставить вещи в выходные, но снова
плохо себя почувствовала. Зимой у нее была пневмония, и я про-
вела у нее пару недель, пока она не выздоровела. Я беспокоилась
о маме, но она была крепкой и никогда не жаловалась.
— Ну что, объявляем перерыв? — предложила я смиренно.
— Осталось только кровати отнести, — сказал Дрю. — Поче-
му бы нам не взять одни матрасы и не заночевать там? Мы можем
связать их все вместе, если у нас осталась упаковочная веревка.
Я выдохлась, но спустя месяцы откладывания переезда дети
так мечтали поспать в «Чернильнице». Они справлялись со всем
без жалоб. Дело шло как на стройке: продолжай переставлять одну
ногу за другой, пока не закончишь работу.
Бóльшую часть коробок мы расставили в библиотеке и гости-
ной, потому что они располагались ближе всего к парадной две-
ри, а у меня не было сил тащить коробки дальше. В основном мы
 Ползком к финишной черте 345

понятия не имели, что в них лежало. Вначале мы помечали их акку-

ратно, но потом принялись раз за разом перекладывать вещи, и все
этикетки перепутались.
— Разберемся позже, — сказала Хоуп, когда я достала столовые
приборы, DVD-диски и носки из одной коробки. — Давайте зата-
щим матрасы.
Их эйфория была заразна. Я начала чувствовать, что мы нако-
нец-то празднуем. Дрю включил танцевальный микс, и мы пели
так громко, что мешали соседям. Хотя Роману уже давно было пора
спать, он бегал, прыгал и танцевал с нами. Мы чувствовали себя
свободными и счастливыми, как никогда в другом доме. Это было
наше место во всех смыслах слова.
— Нам нужна твоя помощь, мама! — закричала Хоуп из гости-
ной. Они затолкали мой двуспальный матрас на лестницу. По диа-
гонали он, может быть, и протиснулся бы, но нам не хватало пары
сантиметров. Нам пришлось согнуть матрас и толкать его изо всех
сил, чтобы поднять на второй этаж.
Я написала своему начальнику, что беру отгул на следующий
день, чтобы завершить переезд. Мне нужно было время, чтобы на-
сладиться расстановкой вещей по предназначенным для них местам.
Итак, в первую ночь в поместье «Чернильница» мы спали
на кривых матрасах, которые блокировали двери и были застелены
разносортными простынями. Моя голова смотрела на юг, а не на се-
вер, как в старом доме. Вся моя жизнь развернулась на сто восемь-
десят градусов, и это одновременно радовало и сбивало с толку.
Мне было сложно заснуть, и я винила в этом короткий спи-
сок дел. Весь прошлый год перед сном я перебирала предстоящие
дела, и это заменяло мне подсчет овец. Что же заменит его теперь?
Осталось только прибраться в доме, и долгожданный результат
достигнут.
346 Глава 23

Когда я, наконец, заснула, сон оказался больше похож на рабо-

ту, чем на отдых. Снова и снова появлялась Кэролин, и всякий раз
она злилась и кричала на меня. Раньше такого никогда не случа-
лось. Когда я проверила телефон в три ночи, я поняла, что боюсь ее.
Мы построили дом, вдохновленные ее домом, разрушенным
торнадо. Мы восстановили нашу семью. Что более важно, мы спра-
вились с безумием. Внезапно я порадовалась, что ее гвоздь был
в мастерской, а не дома. Я не могла отбросить призрачное чувство,
что она хотела от нас чего-то большего.
Я снова заснула, но она опять поджидала меня: мы стояли
чуть ли не нос к носу, и мне некуда было деваться от ее гнева. Она
нарядилась в оранжевый и желтый вместо своего фирменного
красного, ее щеки пылали, губы шевелились: она говорила что-то
на древнем наречии, которого я не понимала.
Наконец, рано утром перед ней, словно щит, возник Бенджа-
мин. Он сидел спокойно, как обычно, но на этот раз вниматель-
но посмотрел на меня. Я почувствовала себя маленькой и слабой,
словно они объединились против меня после того, как полтора
года вдохновляли. «Что? Что вы от меня хотите? — хотелось за-
кричать мне. — Мы справились! Мы построили дом! Он окружает
нас, защищает нас. Чего еще вы от меня хотите?»
Внезапно Кэролин перепрыгнула через Бенджамина и навис-
ла надо мной, ее оранжевое платье и распущенные волосы разве-
вались волнами, тело висело в воздухе в нескольких метрах надо
мной. Она была больше похожа на демона, чем на матриарха и по-
другу, которой я ее считала.
Я снова посмотрела на Бенджамина, нуждаясь в его тихой за-
щите. Но его глаза тоже стали огромными и злыми. Он открыл рот,
и я вздрогнула, ожидая, что из него вылетит стая саранчи и заду-
шит меня.
 Ползком к финишной черте 347

— Встань! — закричал он.

Это было единственное слово, которое я когда-либо от него
слышала, так что я послушалась. Быстрее, чем могла открыть глаза,
я встала, пошатываясь и путаясь ногами в простынях. Даже после
того, как я открыла глаза, мир оставался размытым. Было шесть
утра. Туманный весенний день, восемьдесят девятый день рожде-
нья моего покойного дедушки.
В доме было тихо, и я начала печь оладьи. Дети не особо лю-
били завтраки, но добыть для них хлопья или батончики я не мог-
ла, потому что, скорее всего, мы закопали их в какой-нибудь ко-
робке садовых инструментов. Я много раз переезжала, но никогда
еще не была такой дезорганизованной и торопливой, как в этот раз.
Но все же, по сравнению со всеми прежними переездами, этот ка-
зался самым правильным.
Единственное, что меня волновало, это кошмар о Кэролин
и Бенджамине. Прежде они были воплощением каких-то добрых
сил, которые помогали мне, когда я в них нуждалась. Но теперь
я переживала из-за того, что мой паникующий разум превратил их
в нечто другое. Я знала, как легко человек может сойти с ума. Мы
с детьми создали мирное место для жизни, так что пришло мне
время угомониться и найти мир в своей душе.
Я была готова взяться за дело. Я верила в себя.
 Глава 24
Ты построила
этот чертов дом

К этому моменту вы уже поняли, что мне не стоило быть ни в чем

уверенной. Но я оптимистка.
Дрю и Джада пошли в школу после безуспешной попытки вы-
просить у меня разрешение остаться дома и помочь с расстановкой.
— У вас будет полно времени, чтобы все разобрать. Идите по-
учитесь чему-нибудь, — сказала я им.
Хоуп бросила старший класс на семестр раньше, чтобы пора-
ботать помощницей исполнительного директора в фонде Клинто-
нов, и по счастливому стечению обстоятельств у нее была пара от-
гулов.
Мы с Романом валялись на двуспальном матрасе в его комна-
те. Нам нужно было немного полениться и поиграть, перед тем как
серьезно взяться за коробки.
Наконец, я неохотно встала, чтобы проверить почту в телефо-
не на случай, если мне написали с работы. Я пропустила несколько
дюжин звонков от мамы.
 Ты построила этот чертов дом 349

Я позвонила ей с неспокойным сердцем, думая, что что-то случи-

лось с ее сестрой в Висконсине, которая ждала пересадки почки. Мама
хотела сдать анализы, чтобы узнать, не может ли она стать донором.
Но вместо мамы мне ответил мой брат Джон. Он жил с ней
бóльшую часть его жизни, потому что из-за проблем со здоровьем
не мог найти постоянную работу.
— Почему ты не отвечаешь на чертовы звонки? — спросил он
раньше, чем я успела вставить хоть слово. — Мама заболела. Я ду-
маю, что она умирает. Но она не едет в больницу. Я позвонил по-
друге, чтобы она ее забрала, но она сказала, что не может…
— Позвони 911. Немедленно! — сказала я. Я расплакалась, ду-
мая о том, почему я проигнорировала свои кошмары.
— Она не хочет. Она говорит не делать этого, — его голос дро-
жал. Он был напуган.
— Позвони им прямо сейчас, или я это сделаю. Скажи ей, что
у нее нет выбора.
Он отключился, чтобы набрать 911, и затем перезвонил мне,
сказав, что ей стало хуже.
Я оделась, закинула сумку с запасными вещами в машину и по-
ехала. Мама жила в семидесяти милях к северу от меня. Я позвони-
ла одной из ее сестер и рассказала, что происходит. Она перезвони-
ла мне с новостями через двадцать минут, но брат больше не звонил.
Мне оставалось еще полчаса езды, когда позвонили с неиз-
вестного номера.
— Это Кара? — спросил меня мужской голос. Незнакомец.
Я кивнула. Я не хотела с ним говорить. Я издавала странные
звуки, понятия не имея, настоящие ли это слова.
— Это врач из отделения интенсивной терапии. Я занимался
вашей мамой, когда она поступила. Мне очень жаль, мы сделали
все что могли, но она не выкарабкалась.
350 Глава 24

— Нет, — застонала я сквозь слезы. — Постарайтесь! Вы може-

те что-то сделать? Хоть что-то?
— Где вы? С вами рядом кто-нибудь есть?
— Я веду машину. Я пытаюсь приехать. Я почти приехала. По-
жалуйста.
Маме было пятьдесят девять. Я не знала более сильной жен-
щины, более крепкой физически и эмоционально. Но то, что вра-
чи приняли за пневмонию, оказалось кровяным сгустком в ее лег-
ком. Этого не должно было произойти. Она должна была видеть,
как растут мои дети, и держать на руках своих правнуков. Она дол-
жна была остаться с нами в доме, который помогла нам построить.
Она должна была рано выйти на пенсию и поехать по стране на по-
иски приключений, о которых она всегда мечтала.
Я держала ее тело и поцеловала ее на прощание. Я шептала или,
может, кричала: «Я не знаю, что мне делать!»
А потом я поехала к ней домой, чувствуя себя слабой, как ни-
когда в жизни.
Ничто не могло спасти меня от самой большой угрозы, кото-
рая передо мной вставала: ни большой дом, ни наши новые муску-
лы, ни даже мой старый, побитый жизнью револьвер «Карма».
Когда я проснулась утром, у меня была мама, а теперь у меня
ее нет.
Мы закончили переезд и распаковку. Все встало на свои ме-
ста. Я поселила своего брата Джона в десяти милях от меня, чтобы
я могла за ним присматривать. Папа и Джон перестали общаться
годы назад, так что я знала, что осталась с ним одна. Он не мог
водить машину или работать. Он не мог экономить и планиро-
вать на будущее — даже на неделю вперед, — но он мог выпол-
нять повседневные задачи. И он был частью семьи. Семья забо-
тится о семье.
 Ты построила этот чертов дом 351

Потребовались месяцы работы, чтобы все рассортировать

и расставить по местам. Чтобы продать мамин дом, мы отремон-
тировали и перепланировали его, а заодно и тот, куда въехал Джон.
Мы проводили бесконечные выходные на четвереньках, устанав-
ливая полы, крася стены и чиня сайдинг.
Мы так и не отпраздновали постройку поместья «Чернильница».
Но постепенно мы вжились в наши новые роли, и я обнаружи-
ла, что становится все больше дней, когда я могу вспоминать ее
и не плакать. Мы свыклись с мыслью, что жизнь никогда не дает
тебе то, чего ты от нее ждешь. Она всегда несправедлива.
Но все-таки праздник настал.
Мы не устроили вечеринку с танцами и не хлопали друг дру-
га по плечам. Мы праздновали медленно, по мере того как привы-
кали к нашему новому самоощущению и понимали, что стали не-
много бесстрашнее.
Когда пришло лето и в моих садах пышно расцвели мами-
ны цветы, я впервые подумала о Кэролин с тех пор, как умерла
мама. Я все еще пыталась медитировать, когда вспоминала об этом,
и Бенджамин обычно ждал меня, спокойный и тихий. Я думаю, он
всегда будет там.
Я зашла в нашу мастерскую, установила лестницу и вытащи-
ла гвоздь — гвоздь Кэролин — из стены над дверью. Кривой кусок
металла зазвенел, падая на бетонный пол.
Затем я пошла к моему дому — моему дому — с гвоздем, все
еще теплым, крепко сжимая его в ладони.
Я открыла заднюю дверь и вошла. Дети наверху слушали музы-
ку, разговаривали, жили.
На сундуке, который принадлежал моей прапрабабушке, ле-
жала аккуратно обернутая антикварная фотография, которую
папа привез мне той весной. Фотографию защищала круглая рама
352 Глава 24

с пузырем стекла, а под стеклом была моя прабабушка в возрасте

шести лет. Ее собственная бабушка стояла рядом с ней, улыбаясь
мирно, как Бенджамин.
Но ее глаза! Я хорошо их знала. Это были глаза Кэролин.
Я вбила теплый гвоздь в стену в гостиной и повесила на него
фотографию, а затем отошла на три шага, чтобы убедиться, что она
висит прямо.
— Я никогда не была одна, — сказала я этим женщинам и всем
остальным, кто выжил до меня.
Дети с грохотом сбежали вниз по лестнице, и я улыбнулась им
через плечо. У нас, как и у всех прочих, впереди были тяжелые дни,
но нас ждало больше хороших дней, чем плохих, больше улыбок,
чем слез.
И мы никогда не будем одиноки.
Спустя шесть месяцев после маминой смерти я начала жалеть
себя, думая о том, стоили ли того месяцы изнурительной работы.
А что, если бы дети и я могли вернуть себе пропущенные свида-
ния, друзей, фильмы и бесконечные часы сна, которые мы отдали
поместью «Чернильница», что, если бы мы могли забрать все это
обратно и купить маленький домик с парой двухэтажных крова-
тей, не было бы нам лучше — или, по крайней мере, точно так же?
Что, если бы я могла развернуть время вспять и провести эти
часы с мамой?
Однажды в среду после уроков Джада и Дрю вместе разоряли
кладовку, а я сидела в библиотеке. У Джады были проблемы с про-
тивными девчонками в средней школе, Дрю вполуха слушал ее жа-
лобы и вполдуши давал посредственные советы
Затем Джада сказала что-то, что привлекло полное внимание
ее брата. Она сказала:
— Я не могу.
 Ты построила этот чертов дом 353

— Что значит — ты не можешь? — сказал Дрю, и он был таким

злым, каким я не видела его месяцами. — Джада, ты построила
собственный чертов дом. Ты можешь все что угодно.
Если они говорили о чем-то еще, я этого не слышала, потому
что я только что получила ответ на вопрос, который преследовал
меня.
Да, дело того стоило.
Да, нам стало лучше.
Да, мы своего добились.
Мои дети узнали, что небольшая капля бесстрашия меняет все.
И каждый раз, когда кто-то из них позволял теням прежней жизни
подкрасться к себе, они напоминали друг другу о произошедшем.
Ты построила собственный чертов дом. Ты можешь все что
угодно.

***
Пока я работала над первым черновиком этой книги, я снова вспо-
мнила, что такое страх. Адам не нашел нас в поместье «Черниль-
ница», но я беспокоилась о том, что случится со мной и детьми,
если книга освежит его память. На самом деле на протяжении пяти
лет я несколько раз начинала и бросала писать книгу из-за стра-
ха. Пока я работала над окончательным вариантом и думала о том,
как я смогу пережить новый контакт с ним, Адам припарковался
возле кафе и зарезал себя ножом. Мы уже несколько лет как ниче-
го о нем не слышали. Это был ужасный конец трагической, мучи-
тельной жизни. И только тогда я поняла, как часто в обычные дни
я ощущала страх и оглядывалась через плечо.
Иногда люди учатся на своих ошибках. Они меняются. Мэтт
отчасти начал понимать вред, который он нам причинил. Он учил-
ся. Он вырос. Он стал лучше, и мы больше его не боимся.
354 Глава 24

Мой отец продолжает собирать необычные предметы и искать

для них новые способы применения. Он приезжает каждый год,
чтобы поработать над моей газонокосилкой, и по степени сложно-
сти довел ее до состояния удивительных конструкций Руба Голд-
берга. Он все еще привозит индейку и сыр, но начал добавлять
к ним невероятные объемы ревеня.
Хоуп стала лучшей выпускницей в классе и получила впечатляю-
щую стипендию. К девятнадцати годам она поработала интерном
у бывшего президента США и четырнадцати конгрессменов. Теперь
ей принадлежит собственное консалтинговое агентство, которое
специализируется на мероприятиях, маркетинге и онлайн-бизнесе.
Дрю расправил крылья на Аляске, где он успел получить ди-
плом в промежутках между катанием на сноуборде и занятиями
альпинизмом. Затем он переехал в Денвер и стал управлять ма-
стерской по ремонту электроники. Теперь он работает в техноло-
гической индустрии, и, конечно, его приключения продолжаются.
Джада поработала волонтером на ферме, обходящейся без
подключения к государственной электросети, и набралась опыта,
чтобы однажды создать собственное энергетически независимое
хозяйство. Сейчас она разрабатывает личные планы физических
тренировок для людей с ограниченными возможностями, кото-
рым спортивная индустрия мало что готова предложить.
Роман стал звездой начальных классов, и у него определенно
есть собственный стиль. Он ведет YouTube-канал, выпускает ли-
нию футболок, и у него бизнес-план, как стать звездой среди гей-
меров на YouTube. Он вносит большой вклад в семейное дело, и мы
все подозреваем, что однажды станем работать под его началом.
Я пишу в моей библиотеке. Из окон видна часть моего сада,
который я заполнила любимыми цветами мамы. Какие-то из них
принадлежали еще ее родителям. Я сражаюсь с газонокосилкой,
 Ты построила этот чертов дом 355

но в целом наслаждаюсь, ухаживая за нашим участком и разбира-

ясь с повседневными домашними проблемами. Я никогда не устаю
поражаться тому, чего мы добились.
Наши вечера и просмотры фильмов часто прерываются обсу-
ждениями бизнеса и разгоряченными спорами. Но чаще всего мы
много смеемся.
Не то чтобы мы больше ничего не боялись — правильнее ска-
зать, что мы больше не боимся провалов.
Что случится в худшем случае? Мы с этим справимся.
Люди часто пишут нам о том, как много должна значить для
нас «Чернильница» и что, наверное, мы никогда ее не продадим.
Но вот, пожалуй, самое важное, что мы поняли за тот трудный год:
эта история — наша история — была не о доме.
 Благодарности

Это книга о том, как мы с детьми строили наш дом. Я изменила

многие имена, и я решила не писать о некоторых из людей, участ-
вовавших в нашей истории, из соображений тайны личности или
построения сюжета. Я также поменяла местами некоторые собы-
тия.
Писать книгу так же тяжело, как строить дом. Спасибо всем,
кто затягивал пояса с инструментами, открывал ноутбуки или про-
сто выпивал за то, чтобы я смогла добраться до финала, — кото-
рый оказался только началом.
Спасибо вам!
Спасибо моему покойному брату, Джону Путткаммеру, ко-
торый хотел, но не смог. Спасибо Дарлин, чьи письма не только
призывали к моему чувству долга, но и поддерживали меня. Кей
и Дориану, за которых я всегда обнимала маму. Скотту и Эйдану,
ставшим частью духа «Чернильницы». Моим бабушкам и дедуш-
кам, которые сказали бы, что я сошла с ума, и моим тетям, дядям
и кузинам, которые взяли и на самом деле так сказали.
 Благодарности 357

Спасибо моему агенту Джессике, которая заставила меня ко-

пать глубже, и моему редактору Роуз, которая прощала меня, ко-
гда мне нужно было посмеяться, даже если получалось не смешно.
И спасибо издательству St. Martin’s Press за веру в меня.
Спасибо моим первым читателям: Шону, Дону, Дэррилу, Джи-
му и Филу. Джейсону, который прислушивался ко мне, неважно,
получалось у меня или нет. Даниэлю, который зажег искру, и Дэ-
виду, который ободрял и поддерживал меня и, главное, был самим
собой.
И спасибо Херши, Пикабу и поместью «Чернильница» — моим
лучшим друзьям, когда людей вокруг было слишком много или
слишком мало.
А еще спасибо Хоуп, Дрю, Джаде и Роману. Если знание того,
что вы правда можете совершить все что хотите, однажды прине-
сет вам горе, я прошу прощения, но дело того стоило.
Где к упить наши книги
Специальное предложение для компаний
Если вы хотите купить сразу более 20 книг, например для своих сотруд-
ников или в подарок партнерам, мы готовы обсудить с вами специальные
условия работы. Для этого обращайтесь к нашему менеджеру по корпора-
тивным продажам: +7 (495) 792-43-72, b2b@mann-ivanov-ferber.ru

Книготорговым организациям
Если вы оптовый покупатель, обратитесь, пожалуйста, к нашему парт-
неру — торговому дому «Эксмо», который осуществляет поставки
во все книготорговые организации.
142701, Московская обл., г. Видное, Белокаменное ш., д. 1;
+7 (495) 411-50-74; reception@eksmo-sale.ru
Адрес издательства «Эксмо» Екатеринбург
125252, Москва, ул. Зорге, д. 1; Филиал «Эксмо» в Екатеринбурге,
+7 (495) 411-68-86; 620024, Екатеринбург, ул. Новинская,
info@eksmo.ru /www.eksmo.ru д. 2щ;
+7 (343) 272-72-01 (02...08)
Санкт-Петербург
СЗКО Санкт-Петербург, 192029, Новосибирск
Санкт-Петербург, пр-т Обуховской Филиал «Эксмо» в Новосибирске,
Обороны, д. 84е; 630015, Новосибирск, Комбинат-
+7 (812) 365-46-03 / 04; ский пер., д. 3; +7 (383) 289-91-42;
server@szko.ru eksmo-nsk@yandex.ru
Нижний Новгород Хабаровск
Филиал «Эксмо» в Нижнем Новгороде, Филиал «Эксмо-Новосибирск»
603094, Нижний Новгород, в Хабаровске, 680000, Хабаровск,
ул. Карпинского, д. 29; +7 (831) 216-15-91, пер. Дзержинского, д. 24, лит. «Б», оф. 1;
216-15-92, 216-15-93, 216-15-94; +7 (4212) 910-120;
reception@eksmonn.ru eksmo-khv@mail.ru
Ростов-на-Дону Казахстан
Филиал «Эксмо» в Ростове-на-Дону, «РДЦ Алматы», 050039, Алматы,
344023, Ростов-на-Дону, ул. Домбровского, д. 3а;
ул. Страны Советов, 44а; +7 (727) 251-59-89 (90, 91, 92);
+7 (863) 303-62-10; RDC-almaty@eksmo.kz
info@rnd.eksmo.ru
Украина
Самара «Эксмо-Украина», Киев, ООО «Форс
Филиал «Эксмо» в Самаре, 443052, Украина», 04073, Киев,
Самара, пр-т Кирова, 75/1, лит. «Е»; Московский пр-т, д. 9;
+7 (846) 269-66-70 (71…73); +38 (044) 290-99-44;
RDC-samara@mail.ru sales@forsukraine.com

Если у вас есть замечания и комментарии к содержанию,

переводу, редактуре и корректуре, то просим написать
на be_better@m-i-f.ru, так мы быстрее сможем исправить
недочеты.
РИСОВАНИЕ И ХЭНДМЕЙД

ИСКУССТВО

КИНО И ФОТО

КРЕАТИВ

ДИЗАЙН И РЕКЛАМА

ВДОХНОВЕНИЕ

МИФ Творчество Подписывайтесь

на полезную рассылку:
Все творческие книги книги, скидки
на одной странице: и подарки
mif.to/creative mif.to/cr-letter

#miftvorchestvo
mif.to/MifART
 Издание для досуга

Кара Брукинс
ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ СЕМЬЮ

Руководитель редакции Вера Ежкина

Шеф-редактор Ольга Архипова
Ответственный редактор Анна Кузьмина
Арт-директор Мария Красовская
Литературный редактор Ольга Нестерова
Верстка Елена Бреге
Дизайн обложки Виктория Лопухина
Корректоры Анна Угрюмова, Мария Кантурова

ООО «Манн, Иванов и Фербер»

www.mann-ivanov-ferber.ru
www.facebook.com/miftvorchestvo
www.vk.com/miftvorchestvo

16+