Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/8193753

Sweet Dreams
Направленность: Гет
Автор: ErikaLast (https://ficbook.net/authors/1555962)
Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», James McAvoy, Michael Fassbender, Zac
Efron, Мстители, Хоббит, Chris Pratt, Проповедник, Человек-паук: Возвращение
домой, Вдали от дома, Нет пути домой, Благие знамения (Добрые
предзнаменования) (кроссовер)
Пэйринг и персонажи: Стив Роджерс, Питер Паркер, Клинт Бартон, Кроули,
Скотт Лэнг, Сириус Блэк III, Азирафаэль, Тони Старк, Т'Чалла, Локи, Кили
Рейтинг: R
Размер: 106 страниц
Кол-во частей: 24
Статус: завершён
Метки: Fix-it, Счастливый финал, Отклонения от канона, Постканон, Шоу-бизнес,
Современность, Т/И / Л/И, Алкоголь, ООС, ОЖП, Романтика, Юмор, Флафф,
Повседневность, Hurt/Comfort, AU, Дружба, Любовь/Ненависть, Смерть
второстепенных персонажей, Драббл

Описание:
Сборник драбблов-имеджинов. Разные люди. Разные герои. Разные ситуации.
Просто представь там себя. Попади ненадолго в сказку.

Посвящение:
Эскапизму и фантазиям!
И любимой группе - https://vk.com/club99916870, где все они были опубликованы.
С любовью!

Публикация на других ресурсах:

Запрещено в любом виде

Примечания:
Мой паблик в ВК: https://vk.com/erikalastsfantasies
 Оглавление

Оглавление 2
Интервью (Chris Pratt) 3
Рождество в компании босса (Chris Pratt) 10
Ночной кошмар (James McAvoy и ассистентка) 20
Веснушки и испачканные джинсы (James McAvoy и ассистентка
2) 24
Хан Соло (Tony Stark) 27
Я тебя никогда не оставлю! (Peter Parker и "Черная Кошка")
(пост-Финал, стекло) 30
Ненавижу тебя, Джилленхол! (спойлер к "Человек-Паук: Вдали
от дома") (Jake Gyllenhaal) 36
Блинчики и книжки. (Aziraphale, "Good Omens") 38
Примечание к части 42
Муравьишка. (Scott Lang) 43
Ночь Кошачьих Богов (T'Challa Black Panther) (spin-off к "Наш
звёздный орёл- Капитан!") 45
Незваный гость (Jeremy Renner) 53
Простая просьба. (Loki) 57
Вирус (Crowley, Good Omens) 60
Моя маленькая староста (Sirius Black, Гарри Поттер) 63
Весь этот мир. (Steve Rogers) 70
Звёзды не ездят в метро. (Tom Hiddleston) 74
Новенькая (Sam Wilson) 78
Свидание вслепую (а с кем - узнаете, когда прочитаете)) 84
Ягодка и Пирожочек (Zach Efron) (Этот неловкий момент) 90
По дороге в Эребор (Kili) (Hobbit) 96
Лесной король (Tom Hiddleston) 100
Святой отец, я согрешила (Jessie Custer) (The preacher) 104
Я не хотел этого брака (Торн) ("Сквозь зеркала" Кристель Дабо)
Гангстерская история (Reggie Kray) (Legend) 110106
Интервью (Chris Pratt)

Представь, что ты сотрудница Marvel Studios, отвечающая за комфорт

актеров на съёмках, работаешь ещё с первых Мстителей, знакома и
подружилась со всем кастом. Они частенько таскают тебя с собой, поэтому в
интернете ты уже тоже стала довольно знаменитой. Виной всему забавные
фотки со съёмок в твоём Инстаграме и комментарии ребят.
И вот однажды один YouTube-канал решил взять у тебя интервью.

***

— Всем привет! Сегодня у нас в гостях Т/И Т/Ф, практически сотрудница Щ.И.Т.а,
поскольку именно она помогает нашим любимым Мстителям! Привет, Т/И!
— радостно щебечет молодой человек, активно жестикулируя на камеру

— Привет, Дик, привет всем! — ты мило улыбаешься, теребя край своей

футболки, такое внимание сильно непривычно и немного нервирует.

— Ну что ж, Т/И, советую расслабиться и получать удовольствие, разговор у нас

будет горяченький, — смеётся парень, протягивая тебе стакан с чем-то
напоминающим колу. — Мы, конечно, не шоу Грэма Нортона, но кое-какие
напитки себе позволить можем. Крис Эванс сказал, что это твой любимый!

— Ну, если Эванс сказал, значит там явно не Доктор Пеппер! — ты смеёшься,
принюхиваясь к содержимому стакана. — О, да! Думаю, я не буду оглашать это в
эфире…

— Правильно, — Дик улыбается и отбивает тебе пять. — Ты пей-пей, а мы

перейдем к интервью. Перед встречей с тобой мы встретились с твоими
«мальчиками» и задали им всего один вопрос про тебя. И каждый дал ответ. А
тебе же придется прокомментировать и дать один ответ про них! Кстати, Т/И,
почему ты зовешь их «мальчиками»? Вроде давно уже не совсем…

— Эмм… Ну, глядя, как они бесятся между съемками, ты бы понял, —

пожимаешь плечами. — Они, конечно, взрослые состоявшиеся мужчины… Ну, в
большинстве своём, но в душе ещё такие мальчишки!

— Видимо, ты очень любишь этих ребят! Твоё одухотворенно-смущенное лицо

просто кричит об этом, — поднимает брови парень.

— О! Конечно люблю! Но не знала, что моя мимика столь красноречива. Буду

стараться её контролировать, — ты смущённо улыбаешься.

— Не стоит, Т/И! Нам нужны все твои эмоции сегодня, и только правда! — он
взмахивает руками. — Приступим! Мы спросили у некоторых парней из каста, с
какой диснеевской принцессой они тебя ассоциируют.

На экране справа появилось изображение этой же комнаты, в которой сидели

актеры.
— А вот твой вопрос будет не столь невинен, — парень коварно улыбается.
— Тебе придется рассказать о сексуальности каждого из них.

Ты давишься своими напитком и смотришь на блогера широко распахнутыми

3/115
глазами:
— В смы-смы-смысле?

— Да, Т/И! — смеётся парень — Поэтому соберись с мыслями, отхлебни побольше

для смелости и поехали!

Первым на экране крупным планом появляется лицо Роберта. Дауни слегка

хмурится, слушая вопрос, и явно перебирает в уме Диснеевских принцесс.

— Что ж, — наконец улыбается он. — Я думаю, что Т/И — Золушка! Это конечно
не в полной мере отражает её сущность, но столько, сколько она, на площадке
не пашет никто. А я, конечно, та еще злая мачеха! — видео замирает на
подмигивающем выражении лица Железного человека.

— Ну-с? — ждёт твоих комментариев Дик.

— Вау! Хочется сказать спасибо Роберту за столь лестную оценку моего труда. А
что касается твоего вопроса… — ты глубоко вздыхаешь. - По правде сказать, я
не знаю, что ты от меня ждёшь. В случае Роба — ответ очевиден! Ты посмотри,
какая харизма — первые раз пять, когда я его видела, я с трудом сдерживалась.

— Сдерживалась от чего, Т/И? — ухмыляется блогер.

— Чтобы не визжать, как старшеклассница, от восторга! Ну и. Я знаю, чего ты

ждёшь, — алкоголь потихоньку туманит мозг. — Скажем так, мне приходилось
насильно держать свои ноги вместе.

Ты краснеешь, а парень смеётся.

— Господи, Дик, пообещай мне, что жена Роба этого никогда не увидит!

— Ну, надеюсь так и будет, Т/И. Едем дальше! — он снова запускает видео.

Теперь на экране Марк Руффало, он щурится, шевелит бровями и губами и никак

не может найти ответ на заданный вопрос:
— Эм… Я даже не знаю, я не знаток принцесс… Кто у нас там с такими волосами,
как у Т/И? — он поворачивается явно на остальных парней.

— Хэй! Так нечестно! — перебивает его голос Холланда — Это самая простая
ассоциация!

— Ладно… Тогда пусть будет Белоснежка! И не потому, что я только её

вспомнил, — смеётся ваш Халк. — Просто Т/И милая, и мне кажется, если она
вдруг запоёт в лесу, то к ней точно выйдут зверушки! — Его речь прерывается
чьим-то знакомым хохотом, это по-любому Эванс, никак не может забыть ваш
поход в караоке. — И потому, что мы все тут как раз семь гномов сейчас. А ещё
потому, что мы ждём, когда какой-нибудь принц её поцелует уже! Точнее, когда
она разрешит это сделать какому-нибудь принцу.

— Т/И? Твои комментарии и твой ответ? — веселится блогер, глядя, как ты

прячешь лицо в ладонях.

— Ох, Маааарк! — стонешь ты, наконец являя свое румяное лицо на свет Божий.
— Как всегда срывает покровы и обнажает тайны. Нет, конечно, на мое пение
4/115
животные не сбегаются, но и не разбегаются, слава Богу! А вообще спасибо! И…
Ты серьезно хочешь узнать о сексуальности Марка Руффало? — парень кивает.
— Хорошо. Тогда слушай. Сексуальность Марка не такая, как у Роберта или,
допустим Хемсворта. В одном случае это неприкрытая харизма, в другом
нескрываемая физическая форма, — ты рисуешь руками в воздухе, визуализируя
внушительные мускулы Криса. — Марк очаровывает постепенно, но надолго. Он
милый, нереально милый! Он очень обходительный. Он очаровательный, но не
слащавый. Посмотри на него! Вся эта мимика, все эти жесты! Он как большой
пушистый кот, который приходит, ложится на колени — и всё, ты в плену. Не то
чтобы Руффало лежал на моих коленях, — ты усмехаешься. — Просто пару раз я
профукивала свою работу, потому что у Марка был несъемочный день, но он
приходил на площадку, и мы просто болтали. По пять-шесть часов подряд!
Потом, правда, чтобы меня не уволили, мы стали болтать на ходу, пока он
помогал мне с работой. Так что могу с гордостью сказать, что Халк — мой
помощник! — ты ослепительно улыбаешься в камеру.

— Оу! Я завидую! — восхищается Дик. — Но пока я справляюсь с приступами

зависти, мы смотрим следующего. И раз уж он перебивал Руффало, то…

На экране появляется улыбающаяся мордашка Тома Холланда, он покачивается

на стуле и открыто улыбается в камеру, вот у кого ответ точно готов:
— Т/И похожа на Анну из Холодного Сердца. Хотя для меня она больше Эльза, в
смысле, как старшая сестра, но это потому, что я раздолбай! А на самом деле я
уверен, что она Анна. Она компанейская, смелая и забавная. И я знаю, что если
нужно будет, она пойдёт хоть на край света, чтобы помочь друзьям!
— белозубая улыбка Паучка приободряет, этот парень всегда именно так и
действует на тебя.

— Ой, ты же моё солнышко! — почти мурлычешь ты, улыбаясь в ответ другу.

— Да, тут я даже не буду ждать твоей подачи, Дик! Том — мой друг. Самый
лучший и самый близкий среди всего каста. Мы так спелись, что это трудно
скрывать! И мне немного неловко говорить о его сексуальности, потому что он
мне как братишка. Разве может братик быть сексуальным для сестры? Но я не
отрицаю, что его прелестная мордашка и накачанный торс заставляют
девчонок… — ты на секунду запинаешься, подбирая слова.

— Насильно держать свои ноги вместе? — подкалывает тебя блогер.

— Именно! Но фу, даже не могу так думать про моего Тома! Давай дальше!
— машешь рукой ты.

Видео показывает Хемсворта, который задумчиво чешет щетину:

— Т/И? Какая Т/И принцесса Диснея? Ох, даже не знаю… Для меня, наверное —
Мерида. Она так настойчиво просила Джереми научить ее стрелять из лука! И с
таким рвением учится всяким трюкам у наших каскадеров, а Рагнарёке даже
выполняла какой-то кульбит в массовке!

— Какие новости, Т/И! — удивляется интервьюер — То есть ты опасная барышня?

— Еще какая! Вот не захочу отвечать и как дам тебе в нос, — смеешься ты,
замахиваясь кулаком. — Да я шучу, никакого кровопролития, я исключительно
мирное существо! — ты показываешь жест мира в камеру. — А касательно вашей
темы… Мне кажется, тут комментарии излишни, заходите в твиттер, и смотрите,
что пишут девушки про Криса. Он же сплошное эстетическое удовольствие!
5/115
Следующим на экране появляется Эванс. Капитан Америка смешлив и играет
бровями:
— О, Т/И не фанатка принцесс Диснея, она половину даже не знает!
— заразительно смеется Крис. — Так что скажу, что она Нала из Короля Льва,
просто потому, что она любит этот мультик.

— Ох, Крис! Куда мне до тебя! — ты тоже хохочешь. — Знаешь, Дик, кто у нас
главная диснеевская принцесска? Конечно, Эванс! Этот парень на полном
серьезе знает все песенки из мультиков. Абсолютно все! И после этого ты
хочешь, чтобы я говорила о его сексуальности? Да ему же не хватает только
короны!

— Что, совсем никакого секса? Ты даже про «братишку» Холланда рассказала, —

дует губы блогер.

— Да лааадно, я конечно шучу! Тут такой дабл-килл. В нём есть эстетическая

составляющая Хемсворта и милота Марка. Большой, милый, супер-сексуальный
дядька! Покатит? — напиток, подсказанный собственно Эвансом, уже
закончился, а твоя смелость только разогрелась.

— Вполне! — довольно улыбается парень. — Ииии, следующий!

Теперь на видео второй Том. Хиддлстон ослепительно улыбается и сжимает

руки. Потом легонько морщит лоб, поправляет очки и, кажется, вместо камеры
смотрит прямо в душу:
— Я не хочу сравнивать Т/И с диснеевскими принцессами. Они, конечно, милые,
но я бы выбрал для Т/И… Она… Она — Лиззи Беннет! Я, знаю, ей нравится и эта
героиня, и эта книга. И я знаю, что она поймет моё сравнение, — он вновь
поправляет очки. — Единственное, что хочу добавить… Моя милая Лиззи-Т/И,
пора отбросить свои предубеждения! — и снова ослепительная улыбка.

Ты сама не понимаешь, как начинаешь улыбаться в ответ. С Томасом всегда так

происходит, с ним ты всегда улыбаешься.

— Ого, какая улыбка! — сверкает глазами Дик. — Неужели Хиддлстон и есть

твой мистер Дарси?

— Жаль, но нет! Хотя, если бы Тому предложили эту роль, я бы зубами выгрызла
себе место мисс Элизабет Беннет. Ты просто посмотри на него! Идеальный
английский джентльмен! — ты снова улыбаешься. — Это прекрасное лицо, эти
глаза, эта улыбка, золотистые кудри… Он же просто принц во плоти! А душа? Я
не знаю более светлого и доброго человека. И да, я хотела бы быть Лиззи для
такого мистера Дарси, но я рядом с ним чувствую себя чертовски
несовершенной. Просто черновик человека! Возможно, дело в моей самооценке,
но Томас — настоящее сокровище. И это точно! — ты подмигиваешь камере.– Ну,
Марк говорил про семерых гномов, было шестеро, кого же вы оставили на
сладенькое?

— Смотри и увидишь! — ухмыляется Дик и кивает на экран.

Появляется лицо Пратта. Он немного гримасничает и усмехается, впрочем, как

всегда.

6/115
— Хм, Т/И и принцессы. Даже не знаю, кого выбрать… — Крис приподнимает
бровь. — Возможно, Рапунцель? Нет, не потому, что у нее есть ручной
хамелеон, — смеется он. — Насколько я в курсе, нет! И не потому, что она от
меня все время запирается, словно в башне, и сколько я не прошу её сбросить
косу, никак не сбрасывает. Нет. Я думаю, потому, что она любит на меня
поворчать, и я все время проверяю, нет ли поблизости сковородки, а то было
один раз… — речь прерывается дружным смехом парней, а Пратт потирает
затылок.

— То есть не такая уж ты милая и миролюбивая, Т/И? — спрашивает тебя Дик,

пока ты вновь заливаешься краской.

— Похоже мне снова придется искать сковородку, — шипишь ты. — Ну было

один раз, он слишком сильно веселился, да и сковородка была бутафорской… Ни
один Звёздный Лорд не пострадал! — ты поднимаешь руки, сдаваясь.

— Ну, ладно, раз все живы, опустим пока этот момент, — смеется парень. — А
что по нашему вопросу?

— Знаешь, теперь как-то и не очень хочется отвечать… — обижено дуешь губы

ты.

— Да брось, это же явно была шутка, а вот нам со зрителями очень интересно, —
старается уболтать тебя блогер и спустя некоторое время ты уступаешь.

— Ладно, хотел откровений? Держи! — ты махаешь рукой, словно обрубаешь

невидимый канат. — Так вот, до этого момента Крис был, если говорить
диснеевскими ассоциациями, моим Принцем Чармингом. Взгляни на него! Он
красавчик! Эти ореховые глаза, щетина, баки, бронзовые волосы… При этом он
свой в доску, он может и в костюме на красной дорожке стоять, и рыбу с сыном
на озере удить. А еще он смешной. И не боится быть таким. Он так валяет
дурака, что вся команда катается со смеху. И никого при этом не обижает… Не
обижал. До этого момента, — ты вновь дуешь губы. — Но серьезно, он был для
меня просто олицетворением идеала. Господи, я уже жалею о сказанном, и явно
не поеду работать на третьих Стражей, но… Мне стоило огромных усилий не
влюбиться с первой нашей встречи… уф… Может, вырежешь это, а я сейчас
наболтаю что-нибудь менее откровенное? — умоляюще смотришь ты, понимая,
что тебя немного занесло.

— Нет, Т/И, извини, но не могу! — качает головой парень. — Мы, конечно, можем
подрезать концовочку, только вот… Все твои «мальчики» здесь и слышали всё
сказанное! Сюрприз! — выкрикивает он, и вместе с ним из открывшейся двери
кричат актёры.

Ты пытаешься раствориться в пространстве, всосаться в сидение стула, слиться

со стеной, но напрасно.

Первыми на тебя нападают Роберт и Марк, которые ласково треплют тебя по

голове и целуют в щеки, благодаря за сказанное про них. Роб отпускает пару
шуточек, над которыми ты полуистерично смеешься, стараясь не думать о
Пратте, которого пока не видно. Потом наступает время Хемсворта и Эванса,
которые, так же смеясь, красуются мускулами и крепко обнимают тебя. Холланд
буквально сдёргивает тебя со стула и пытается растормошить, видя легкую
панику в глазах:
7/115
— Не дрейфь, Т/И! Всё хорошо! — Том целует тебя в висок и ещё крепче
обнимает, а потом передает в руки Хиддлстона.

Старший Том тоже сжимает тебя в объятьях и склоняется к самому уху:

— Ты молодец! Спасибо за мистера Дарси! — его длинные пальцы успокаивающе
гладят твое плечо. — Но сейчас, правда, забудь о предубеждении!

Ты не успеваешь спросить, о чем это он, как попадаешь в медвежьи объятья

Пратта.

Нет, до этого ты не пыталась раствориться в пространстве. Ты пытаешься это

сделать сейчас, усиленно пряча глаза и стараясь незаметно выскользнуть из его
рук.

— Ну, привет, Рапунцель! — улыбается он, пока ты смотришь на его плечи,

обтянутые футболкой.

— Привет, ты здесь все проверил? Сковородки точно нет? — бурчишь в ответ.

— Точно! — снова улыбается он.

Парни за твоей спиной активно бубнят что-то в камеру, отвлекая и оператора и

самого Дика от вас, скрытых за их плечами.

— Т/И? — зовет тебя Крис и слегка приподнимает одной рукой твой подбородок,
заставляя все же посмотреть на него.

— Что? — недовольно фыркаешь ты в ответ, все же заглядывая в улыбающиеся

ореховые глаза, от которых разбегаются лучики-морщинки.

— Может, расскажешь мне как можно сдерживать себя и не влюбляться? — он

почти шепчет, но ты почему-то слышишь, несмотря на гомон вокруг. — Просто у
меня не вышло…

— Что? — ты непонимающе хмуришься, ища признаки шутки в его лице.

— Просто… ты знаешь, почему я выбрал Рапунцель? — он притягивает тебя еще

ближе к себе.

Ты качаешь головой, всё ещё пытаясь вырваться:

— Ну… за тот случай со сковородкой, но я же извинилась, и она бутафорской
была…

— Нет, Т/И, — теперь головой качает он. — Просто я подумал, что ни одного
принца я не потяну, а вот воришка Флинн Райдер мне вполне подходит, — Пратт
улыбается еще мягче, почти пожирая тебя глазами. — Поэтому, Рапунцель,
скинь мне волосы, или расскажи, как сделать так, чтобы я в тебя не влюблялся?
— он склоняется к самому твоему лицу и договаривает фразу почти в твои губы.
— А если для поцелуя нужно яблоко, как с Белоснежкой, то у меня завалялось в
кармане одно! — он и правда протягивает тебе небольшое красное яблоко.
— Оно правда восковое, но так и сковородка была не настоящей… — взгляд
Криса становится всё темнее и невыносимее, пока он еще ближе тянется к тебе.

— Пратт, если это очередная шутка, я точно найду сковородку, и на этот раз она
8/115
будет самой настоящей… — тебя бросает в дрожь и от его взгляда, и от горячей
руки, лежащей на пояснице.

— Никаких шуток сегодня, — губы мужчины растягиваются в улыбке. — Ну, Т/И?

Ты устало закрываешь глаза, и именно в этот момент он касается твоих губ.

Даря легкий, почти невесомый поцелуй, пронзающий словно током. Твои руки,
потянувшиеся вверх, чтобы оттолкнуть Криса, ложатся ему на грудь и тут же
скользят выше, обвивая шею. Одна его рука крепче сжимает твою талию, а
вторая проскальзывает в волосы, обхватывая затылок и заставляя тебя
запрокинуть голову. Второй поцелуй отпечатывается на скуле, и ты наконец
открываешь глаза, ошеломленно уставившись на мужчину.

— Ну и кто меня сейчас поцеловал? Флинн Райдер, Питер Квилл, Оуэн Грейди,
Джим Престон или, может быть, Фарадей? — пытаясь сделать рассерженный
вид, спрашиваешь ты.

— Кристофер Майкл Пратт! — твердо отвечает он, не выпуская тебя из объятий.

— И если ты не перестанешь болтать он это сделает снова! Если ты только не
расскажешь, как можно не влюбляться, когда очень хочется!

— Да что ты пристал? Откуда мне знать? У меня-то не вышло! — фыркаешь ты.

— Значит, и мне, наверное, лучше не сопротивляться, да? — улыбается Крис.

— Тогда поболтай ещё немного, что бы я…

— О, Боже, Крис! Заткнись! — не выдержав, ты обхватываешь его за шею,

притягивая ближе к себе. — Целуй уже!

Немного помедлив, мужчина впивается в твои губы куда менее целомудренным

и более голодным поцелуем, словно желая узаконить свое присутствие. Сминая
губы, задевая языком язык. А после проскальзывает легкой дорожкой поцелуев
по подбородку и шее к уху:
— Нам лучше бежать — шепчет Пратт, задевая губами твою кожу и посылая по
телу миллионы мурашек.

Тебе удается только кивнуть, и, едва удерживаясь на ставших совсем ватными

ногах, ты спешишь вслед за Крисом скрыться за дверью.

— Концовку тебе точно придется вырезать! — слышишь ты голос Хиддлстона,

когда твой Звездный Лорд прижимает тебя к стене, снова целуя.

9/115
Рождество в компании босса (Chris Pratt)

Представь, что ты личный ассистент самого невозможного и

невыносимого человека на земле — актера Криса Пратта. Все вокруг без ума от
твоего босса, и только ты по невероятному стечению обстоятельств его
ненавидишь.

***

— Мистер Пратт, вызывали? — слегка запыхавшись, ты предстала перед светлы

очи своего босса.

Один Бог и твои друзья знали, как ты не выносила этого, между прочим, весьма
обаятельного молодого мужчину. Никто, даже ты сама, не ведал, с чего всё
началось, но только раз за разом он ломал твои планы, рушил надежды и
оскорблял в лучших чувствах своими мерзкими (хотя порой и забавными)
шуточками.

— Да, мисс Т/Ф! — улыбнулся начальник. — Хотел узнать о судьбе

поздравительных писем…

— Отправлены адресатам! — перебивая его, отрапортовала ты, хотелось

быстрее закончить с делами и попытаться отпроситься на праздники. Вы с
друзьями запланировали загородное Рождество, подальше от шума города.

— Отлично! — чуть нахмурился Крис. — Раз вы так торопитесь, то сразу второй

вопрос. Ваши планы на Рождество?

Ты опешила и едва не уронила из рук папку с единственной бумажкой — твоим

заявлением на праздничные отгулы:
— М-м-мы собирались поехать за город с друзьями… Коттедж, свежий воздух,
тишина… Если вы отпустите, конечно, мистер Пратт!

— Что ж, мисс Т/Ф, а если не отпущу, то никто не поедет? — он широко

усмехнулся.

— Нет, только я… — заранее разочаровано выдохнула ты, представляя одинокое

Рождество за работой.

— Что ж… В таком случае… — мужчина сделал паузу и выразительно поиграл

бровями. — В таком случае, я отпущу вас, но с одним условием…

Ты, уже радостно бросившаяся к боссу с заявлением, затормозила прямо перед

ним и испуганно уставилась на мужчину.

— Я поеду с вами! — все так же широко улыбаясь, огорошил тебя Крис. — Это
ведь не будет проблемой? Я слышал из ваших разговоров, что многие приедут с
парами…

Ты всё так же смотрела прямо на мужчину, пытаясь переварить услышанное. Он

хотел поехать с вами? С тобой и твоими друзьями? Ты, конечно, надеялась, что
он проводил праздники как Скрудж из старой сказки, в одиночестве и ужасе, но
знала, что у него есть сын, семья и вроде даже какая-то пассия, которую ты,
10/115
впрочем, никогда не видела, и он должен был быть с ними. С ними! Никак не с
тобой!

— Н-но… Сэр, а как же ваш сын? Я думала…

— Т/И! Если ты хочешь провести праздники с друзьями, то тебе стоит начать

называть меня Крисом, вряд ли будет комфортно соблюдать все эти
церемониалы! — многие сочли бы его улыбку и подмигивание очаровательным,
но только не ты и не сейчас. — Джек проводит Рождество с Анной, мои родители
на курорте. Так что у нас два варианта. Или я отмечаю праздник с тобой на
работе, — он нахмурил брови и опустил уголки губ вниз. — Или ты отмечаешь
праздник со мной на природе! — Здесь он скорчил радостную мину и показал
тебе два больших пальца, вызывая этим искреннее желание засунуть их ему
куда-нибудь в труднодоступное место. — Твой вердикт? — Пратт выхватил у
тебя листок с заявлением и занес над ним свой «паркер».

— Ладно… — перед тобой пронеслись на ускорении кадры тоскливых

праздников в офисе, в компании ненавистного босса, затем — пусть в компании
того же мерзавца, но всё же весёлых, с друзьями. Ты устало потерла лоб и
кивнула. — Ладно, мистер… Крис! Я только предупрежу друзей, узнаю все
подробности отъезда и сообщу ва… тебе.

— Великолепно! — засиял мужчина, ставя подпись на твоём заявлении. — И

побежим собирать чемоданы? Выезд же завтра утром, не так ли?

— Да… — убито ответила ты, забирая бумагу. — Сейчас я позвоню и всё уточню,
Крис! — ты язвительно выделила его имя, показывая, что смирилась с
правилами странной игры, которую он затеял, но не сдалась.

***

— Я не понимаю, как он успел всех очаровать? — пробурчала ты с заднего

сидения машины своих друзей Марка и Мэнди, которые недавно поженились,
поглаживая их ризеншнауцера Лорда, удобно устроившего свою большую голову
на твоих коленях.

— Ну, Т/И, надо сказать он и правда довольно приятный парень… — осторожно

начал Марк. — Вроде адекватный и свойский.

— Он — гребаный мерзавец! — прорычала ты, вцепляясь пальцами в шерсть пса.

— Я же рассказывала!

— Но сейчас все сложнее верится в твои рассказы, — покачала головой Аманда.

— Ты и раньше была склонна к преувеличению.

— Мэнди! — взвилась ты. — Вот тебе и женская солидарность! Поддержала бы!

Ничего-ничего. Он еще проявит свою сучность, увидите, у нас есть три дня,
чтобы вы все поняли.

— Хорошо, милая — успокаивающе улыбнулся Марк. — Мы глаз с него не

спустим, а если что — там и прикопаем! — друг подмигнул тебе в зеркало
заднего вида.

— Главное, чтобы я раньше этого не сделала, — проворчала ты и уставилась на

11/115
пейзаж за окном: города сменились лесными массивами, вы были уже почти у
своего уютного коттеджа.

***

Парни всё ещё таскали коробки с провизией и напитками в дом, когда ты

прыгала по снегу в компании Лорда. Псу в радость было порезвиться на
природе, а тебе требовалось выпустить пар. Погода была довольно приятная —
на улице не больше трех градусов мороза, на подмерзшей траве — небольшой
слой снега, который грозил увеличиться благодаря мерно падавшим с неба
белым хлопьям.

Крис, с ящиком шампанского в руках, затормозил на крыльце и с полминуты

просто разглядывал ваши с Лордом игры. Когда шнауцер в очередной раз
понёсся вдаль за палкой, мужчина решил всё же заговорить.

— Т/И, зови собаку и пойдем! — Пратт кивнул на дверь, украшенную венком из

еловых веток и остролиста.

— Ага, щас! — фыркнула ты. — Мы с Лордом сами решим, когда нам идти в дом.

— Что с тобой не так? — устало выдохнул Крис, ставя ящик на перила крыльца и
стряхивая снег со своих волос.

— В смысле? — ты непонимающе воззрилась на начальника.

— Твоя компания приняла меня достаточно дружелюбно, девочки конечно ещё

косятся, но парни стопроцентно не против моего присутствия. А они знают меня
всего несколько часов. Ты же знаешь меня больше года, но постоянно
рычишь, — мужчина разглядывал тебя, от чего становилось неуютно.

— Ох, простите, мистер Пратт, я больше не буду! — ты присела в шутливом

книксене. — Мне что же, и на каникулах выполнять все твои команды?

— Т/И, брось, мы не на работе, и я тебе не враг, — он дружелюбно улыбнулся, но

ты лишь закатила глаза.

— Не враг! Просто человек, укравший мой уикенд и моих друзей!

— Да ладно тебе! Расслабься, и мы прекрасно проведем праздники, — он

протянул к тебе ладонь, приглашая присоединиться к нему на крыльце.

— О да, великолепно! Бегу и падаю, — огрызнулась ты и вдруг свистнула собаку.

— Лорд! Фас!

Черный пёс стрелой метнулся из кустов на крыльцо, но на ходу начал вилять

хвостом и в итоге, поднявшись на задние лапы, передние уложил Пратту на
плечи и лизнул того в щеку.

— Лорд, и ты туда же! — ты хлопнула себя ладонью по лбу и в мгновение ока

прошмыгнула мимо пары на крыльце, с шумом захлопнув за собой дверь.

***

12/115
На самом деле всё было неплохо. Вы шумно и радостно украшали дом, готовили
легкий ужин, а потом и ели его, всей гурьбой развалившись на полу гостиной.
Ты даже почти расслабилась, забыла о том, что находишься под гнетом
ненавистного босса. Но как только кто-то из компании начинал уделять ему, как
тебе казалось, повышенное внимание, ты начинала звереть и рычать на всех.
Тем не менее вечер вполне удался.

Утром же оказалось, что все дрова, что были припасены, вы сожгли, чтобы
протопить дом, но за ночь он успел остыть, и становилось лишь холоднее.

— Лиз, кому-то нужно наколоть дров — обратилась ты к подруге, неустанно

снующей по кухне. — Где все парни? — ты уже сунула нос едва ли не в каждую
комнату в доме, но никого кроме девчонок не находила: Мэнди и Тара
занимались гостиной, Лиз готовила, а Джесс гуляла с псом.

— Мальчики уехали за ёлкой, Крис повез их в какой-то заповедник, они с Риччи

еще вчера в машине договорились, — пожала плечами Лиззи.

— Опять этот Крис! — тут же взвилась на дыбы ты. — Так и знала! Теперь дрова
колоть некому, мы тут просто окоченеем, пока они вернутся.

— Тише, Т/И! Это вообще-то была идея Ричарда, твой Пратт просто подсказал
место, — махнула на тебя кулинарной кисточкой подруга.

— Он не мой! — снова рявкнула ты. — Я его терпеть не могу!

— Ну да, — лукаво улыбнулась Лиз. — Обычно, когда ты действительно

ненавидишь людей, ты молчишь и просто пилишь их взглядом, но на этого парня
ты кидаешься с упорством таксы. Может быть дело в том, что он тебе как раз-
таки нравится? — прикусив губу, девушка вопросительно смотрела на тебя.

— Рехнулась? — ты покрутила пальцем у виска и двинулась к двери. — Ладно,

пока эти эльфы и их долбанутый Санта-Крис не вернутся, я лично мерзнуть не
собираюсь. Я пошла колоть дрова!

— Т/И! Может не стоит? Я уверена, парни скоро вернутся, — попыталась

остановить тебя Лиззи, но ты уже вылетела из дома.

Подумать только, тебе нравится Пратт? Да ты скорее проглотила бы таракана,

чем согласилась бы с этим. Невероятный, невозможный, наглый и бесячий
человечишка! Чем он мог бы тебе понравиться?

Ты остервенело раз за разом колотила топором по деревянной чурке. Но то ли

кусок был слишком большим, то ли навыков тебе не хватало, дельных дров
никак не получалось. Наконец тебе удалось расщепить дерево немного, и,
плюнув на топор, с которым никак не получалось сладить, ты начала
отламывать кусок руками.

— Т/И! Ты что творишь? — раздался за спиной обеспокоенный окрик, в котором

ты узнала Криса.

В этот же момент твоя левая рука сорвалась с полена, и ты засадила огромную

занозу прямо в нежное место между большим пальцем и ладонью.

13/115
— Ай! — твой вскрик, полный боли, заставил мужчину подпрыгнуть и броситься к
тебе. — Твоими молитвами калечу себя! — шипела ты, вытащить занозу ногтями
никак не получалось, кончик ускользал. — Можешь праздновать! Я умру от
заражения крови! — ты слегка всхлипнула и сунула раненую руку прямо под нос
Пратту.

— Тише, Т/И, тише, — его голос стал мягче, когда он взял твою руку, чтобы
рассмотреть повреждение. — Это всего лишь заноза. Сейчас я вытащу её, не
волнуйся.

И в этот же момент его губы оказались на твоей ладони, как раз в месте травмы.
Горячая волна потоком электричества пронеслась от головы в ноги, заставив
тебя вздрогнуть и замереть на месте. Ты не могла двинуться, лишь ошарашено
смотрела в ореховые глаза, уставившиеся на тебя.

— Крис… Крис, что ты делаешь? — прохрипела ты, когда его язык начал
ощупывать кожу вокруг занозы. — Прекрати, я сама!

Ты попыталась оттолкнуть мужчину, но получилось, что лишь обхватила

ладонью его подбородок, в то время как он, прикрыв глаза, продолжал губами и
языком изучать место твоей травмы. Это было неправильно, чересчур интимно и
волнующе. Тебе хотелось и вырвать руку, и убежать, и оставаться здесь как
можно дольше.

Кожа Пратта под твоими пальцами была прохладной, щетина слегка покалывала
подушечки пальцев, и тебе невольно захотелось погладить её. Но движения его
языка успокаивали, вводили в странное состояние транса, в котором ты могла
лишь смотреть на его вихрастую медовую макушку. Внезапно Крис сильнее сжал
твою руку, резко всосал кожу вокруг занозы и, ухватившись зубами за её кончик,
вытащил мерзавку.

— Здоровенная, — мягко улыбнулся он. — Оставишь себе как сувенир?

— Что? — ты все еще ничего не понимала, кроме того, что боль потихоньку
возвращается.

— Ничего, пойдем в дом, надо продезинфицировать ранку, — мужчина легко

подтолкнул тебя к выходу. — А потом я нарублю дров, не стоило тебе этим
заниматься, это не…

— Не женское дело? — огрызнулась ты, почти придя в себя.

— Это не дело для новичков, хотел сказать я, — он улыбнулся шире, подшучивая

над тобой. — У меня, знаешь ли, всё же побольше в этом опыта!

Ты лишь зашипела в ответ и быстрее припустила к дому, освобождаясь от тепла

его огромной ладони, лежащей на твоей спине.

***

— Ну и зачем, скажи мне на милость, нужно было это делать? — потребовала у

Пратта ты, когда ранка была промыта и заклеена пластырем, а вы возвращались
к ребятам. — Мы могли вернуться сюда и вытащить её пинцетом!

14/115
— Т/И, я просто не хотел, чтобы ты умерла от заражения крови по моей
милости, — лицо Криса было серьезным, но в глазах сверкали искры смеха.

— Ты опять ржешь надо мной, паразит! — ты остановилась в дверях и

замахнулась на мужчину здоровой рукой. — Сколько можно?

— Т/И? — словно извиняясь, позвал тебя Марк.

— Что? — резко ответила ты.

— Т/И, над вами омела… — улыбаясь и показывая на украшение пальцем,

ответила за мужа Мэнди.

— И что? — ты разъяренно смотрела на друзей.

— Придется целовать Криса, — ухмыльнулся Риччи, но тут же спрятался за Лиз,

когда ты метнула на него недобрый взгляд.

— Ну и кто из вас, остолопов, повесил эту мерзопакость сюда? — ты буквально

метала гром и молнии, а стоявший рядом Пратт откровенно потешался над этим.

— Прости, Т/И, это я… — испуганно прошептала Тара, прячась за спину своего

парня Бэна. Тара была в компании недавно и еще не изучила всех граней твоего
гнева. — Просто традиция же, и…

— Традиция! Да я скорее жабу поцелую, чем этого… этого… мистера Пратта!

— ты буквально выплюнула последние слова в лицо босса.

— Что ж… — весело усмехнулся он, обхватывая твои плечи ладонями и

придвигаясь ближе. — Пойдем искать жабу? Или все же согласишься на меня?
— он склонялся всё ниже, между вашими губами оставалось не больше пяти
сантиметров, ты могла разглядеть каждую морщинку на лбу и каждую крапинку
в глазах, но…

— Не дождешься! — фыркнула ты и резко дернула головой вверх, случайно

попадая макушкой в нос Криса, из глаз полетели искры.

— К чёрту! — вдруг рявкнул он, закрывая ладонью лицо, и резко зашагал прочь.

— Ты куда? — ошарашено спросила ты, все еще пытаясь справиться со звездами

в глазах.

— Рубить дрова! Да и вообще подальше от тебя, психованной! — его голос

звучал непривычно зло, и от этого тебе почему-то стало грустно и неприятно.

***

Крис нисколько не пострадал, если не считать его уязвленной гордости. И к

счастью для твоей совести, не обзавелся синяками, а то твое настроение было
бы совсем поганым.

Сочельник, круг друзей, все танцуют и веселятся, и только ты сидишь в углу

дивана, то и дело стреляя взглядом в сторону Пратта, который с момента под
омелой вообще ни разу на тебя не посмотрел. К чувству неловкости
15/115
примешивалось еще и какое-то странное чувство потери. Ты внезапно поняла,
что привыкла к постоянному вниманию босса, и теперь, когда он не подначивал
тебя, не шутил и даже не смотрел, в душе образовывалась пустота.

— Хей, Т/И! Хватит грустить! Праздник же! — Аманда хлопнула тебя по колену,
падая на диван рядом.

— Ага… — отстранено кивнула ты, снова стреляя глазами в Криса, но тот стоял у
стола с парнями и смеялся, и ни одного взгляда в твою сторону.

— Ага… — передразнила тебя Мэнди. — Что, как он от тебя отстал, так ты сразу
заскучала? — подруга смотрела с понимающей улыбкой.

— Да нет, не знаю… — ты помотала головой. — Просто… неловко, я его ударила

и даже не извинилась…

— Ой, ударила, да что ему бугаю будет, посмотри, какой огромный! — фыркнула
Аманда, поправляя прическу.

Ты снова повернулась к Пратту, будто впервые глядя на парня: он был на

полголовы выше всех остальных ваших мужчин и раза в полтора крупнее —
светлую футболку распирали мощные плечи. А худой невысокий Риччи на его
фоне и вовсе смотрелся малышом.

— Я думаю, что обиделся он не столько на удар, сколько на твое жёсткое

нежелание его целовать. Так не хотелось, что аж нос парню едва не сломала!
— Аманда занялась уже твоими волосами. — Т/И, он тебе нравится?

— Да вы с Лиз сговорились, что ли? — настала твоя очередь фыркать.

— Мы с Лиз просто не слепые. Ты последний раз так себя вела ещё на учебе,
когда тебе нравился парень, но ты знала, что он тебе не достанется, — девушка
обняла тебя за плечи. — Но мне кажется, в этом случае тебе стоит попытаться…
Ну, хотя бы затащить его под омелу и поцеловать все-таки? М?

— Я тебе как дам, омелу! — взвилась ты. — Иди ты со своими предложениями!

— Иду! — улыбнулась Мэнди. — И ты идешь! Танцевать! Это наша песня!

Звучало вступление «Dancing Queen», и вы со всех ног бросились в центр

комнаты, парни привычно разошлись по углам, и Марк утащил за собой
недоумевающего Пратта. Все знали, что эта песня для девочек. Это был ваш
ритуал и давно отрепетированный танец, который вам никогда не надоедало
исполнять. Ты, Мэнди, Лиззи, Джессика и даже Тара, которая уже успела
выучить немудреные движения, отрывались в центре комнаты, когда на
последнем припеве прозвучала команда от Риччи:
— Парни!

Мужчины потянулись к вам. Обычно будучи единственной одиночкой среди

друзей, ты продолжала танцевать в середине круга из пар. Но сегодня ловкие
руки Марка и Джессики толкнули вас с Крисом друг к другу.

— Извини… — ты едва осмелилась поднять на босса глаза, пока он вел тебя в

танце, подглядывая за движениями новых знакомых.
16/115
— Да ничего, но можно было и предупредить, что есть обязательная
танцевальная программа, я бы хоть подготовился, — бросил он.

— Да я про нос, но… — ты замялась, уставившись куда-то ему в грудь, впервые

не в силах подобрать слова.

— А! Это пустяк! — отмахнулся Пратт. — Что со мной станется?

Его голос звучал так отстранённо, что ты испуганно посмотрела на него. Губы
мужчины растянулись в улыбке:
— Я шучу, Т/И, всё хорошо!

Ты придирчиво осмотрела его лицо, в поисках признаков лжи, но он открыто,

хоть и чуть грустно улыбался, и ты сдалась. Ребята продолжали танцевать, а вы
просто стояли у дивана, ни отходя друг от друга, но и ничего больше не говоря.
Песня вновь сменилась, и ты узнала «I’m not in love», которая очень тебе
нравилась.

— Потанцуешь со мной? — Крис протянул тебе руку. — Я знаю, ты любишь эту

песню.

— Откуда? — полюбопытствовала ты, позволив ему вновь вывести тебя в центр

комнаты.

— Ты всегда прикрываешь глаза от удовольствия, когда она играет, — мужчина

снова улыбнулся.

— О? Ты меня сталкеришь? — настало время и тебе подшутить над ним.

— Немного, но больше не буду, — покачал головой Пратт. — Не хочу больше

докучать тебе своим излишним вниманием.

— Ну уж нет уж! Докучай! — ты легонько ударила его ладошкой по плечу. — Я

уже привыкла, и теперь без этого скучно! — ты случайно воспользовалась
пострадавшей рукой и теперь немного нахмурилась от боли.

— О, женщины, вам имя — вероломство! — простонал Крис, захватывая твою

руку и, словно автоматически, целуя ладошку поверх ранки — пластырь ты уже
отколупала, нервничая из-за его поведения.

— Ты что делаешь? — ахнула ты, пытаясь освободить свою кисть.

— Целую, где бо-бо — улыбнулся он, снова касаясь губами твоей кожи, но теперь
уже ближе к запястью.

— Эй! Там не бо-бо! — вспыхнула ты. — И вообще, я не твой маленький сын!

— Это точно! Джек куда последовательней. Он не шарахается от человека

больше года, а когда тот обещает больше его не трогать, не просит не
прекращать, — рассмеялся мужчина.

— Пратт! Ты невыносим! — фыркнула ты, все же вырвав свою руку из его хватки.

17/115
— Т/Ф! Это взаимно! — фыркнул в ответ Крис.

— Ах так? — сузила глаза ты.

— Ах так! — скопировал тебя он.

— Ты невозможный, невыносимый, невообразимый мерзавец и пара… — ты не

успела закончить, потому что тебя прервал быстрый, но крепкий поцелуй.

— Мне кажется, твоим губам было очень больно говорить все эти ужасные
вещи, — довольно улыбнулся он.

— И что ты сделал? — ты хлопала ресницами.

— Поцеловал там, где бо-бо! — он снова расхохотался.

— На каком основании? — ты уперлась в грудь Пратта ладонями.

Мужчина стрельнул глазами вверх. Проследив за его взглядом, ты увидела, что

вы стоите точнехонько под виновницей всех бед — омелой.

— Так что, пойдем искать жабу? Или все же поцелуешь меня? — Крис прижал
тебя к себе крепче.

— Ты — хитрожопый, наглый, самодовольный паразит! — высказалась наконец

ты и, неожиданно для себя самой, обняла его за шею.

— Ага, ты мне тоже очень нравишься, Т/И, — тихо выдохнул почти в твои губы
мужчина.

— Ты серьезно? — твои пальцы вцепились в вихры у него на затылке.

— Сейчас да, только не снимай с меня скальп… — поморщился он от твоей

слишком сильной хватки.

— Тогда никаких жаб, они всё равно спят, — улыбнулась ты, разжимая пальцы.

И он поцеловал тебя.

Под омелой.

В тот самый момент, когда ваши губы соприкоснулись, ты открылась навстречу

ему. Он целовал так медленно, словно наслаждаясь вкусом со всё возрастающим
голодом, который, ты понимала, просыпался и в тебе. Крис нравился тебе,
нравился давно, но ты долго скрывала это от себя самой. И вот сейчас,
поднимаясь на цыпочки, чтобы быть ближе к нему, отвечая его требовательным
губам, ты осознавала, что зря лишала себя этого удовольствия.

Губы Пратта проложили дорожку по твоей щеке до самого уха, легонько

коснулись мочки и…

Настенные часы пробили двенадцать раз, друзья радостно закричали, залаял

Лорд, а Крис лишь тихонько прошептал:
— С рождеством, Т/И!
18/115
19/115
Ночной кошмар (James McAvoy и ассистентка)

Ты подскочила на диване и слепо уставилась в темноту гостиничного

номера.

Вокруг стояла почти полная тишина, если не считать легкого шума

кондиционера. Но этот звук, разбудивший тебя, заставивший буквально
подпрыгнуть, вырвавший из объятий сна, был он или нет? Ты слышала его наяву
или?..

Ты устало потерла глаза и нашарила мобильник, четыре утра — самое время для
кошмаров. Вы с Джеймсом только пару часов назад закончили работать, а
вставать в семь. Нужно было срочно укладываться обратно, но тревога почему-
то не отпускала.

Быть ассистентом Джеймса Макэвоя — это вам не шутки. Погружения в образ

вместе с актёром, заучивание целых кусков сценария, чтобы помогать ему с
репетициями, зависания в пабе, чтобы помочь ему дойти до кондиции
персонажа, а также пришлось научиться шить, готовить и постараться не
ругаться так же часто, как он. М-да, работенка не сахар. Но ты обожала своего
босса, да и что скрывать, была в него немного влюблена.

Наконец, почти успокоившись и убедив себя, что непонятный звук тебе лишь
приснился, ты хотела было снова блаженно растянуться на диване, как
подскочила вновь.

Стон.

Это был стон боли и испуга. И звучал он со стороны спальни Джеймса.

Воображение подбросило сотню ужасных картин, еще до того, как ты добралась

до коридора и включила там свет. Когда же ты подкралась к двери в спальню и
распахнула её, оно уже рисовало тебе и маньяка с ножом, и сумасшедшую
фанатку, а то и смесь их обоих.

— Джим? — свет из распахнутой двери упал на кровать, прямоугольником

выхватывая подушку с метавшейся по ней головой Макэвоя, — Джим, все в
порядке? — какой нелепый вопрос, — Джеймс! — в голосе зазвучали и вовсе
истеричные нотки.

Его глаза распахнулись и уставились в потолок. Несколько секунд спустя он

перевел взгляд на тебя. Ты вздрогнула, немного отступая назад, настолько
испуганными были голубые глаза мужчины.

— Джей-Джей, я напугала тебя? — ты специально использовала шутливое

прозвище, чтобы привести его в чувства.

— Т/И? — голос был сиплым и дрожащим, но Макэвой собрался, прочистил горло

и повторил, — Т/И? Я разбудил тебя? Говорил во сне? — он сел в кровати,
обхватывая руками голову.

— Не то чтобы говорил… — ты немного замялась. — Скорее… стонал. Дурной

сон?
20/115
Джеймс кивнул, потряс головой, словно прогоняя остатки сновидения, и снова
уставился на тебя. Ты переминалась с ноги на ногу и старалась пониже
одернуть свою футболку. Точнее его футболку, которую он выдал тебе, когда
решил, что сегодня ты спишь в его номере.

— Дурной не то слово… — лоб Джеймса прорезали морщины, — Хватит мерзнуть

голыми ногами на холодном полу, иди сюда! — он подвинулся и похлопал по
краю кровати ближе к тебе. — Мне нужно немного тепла и участия, а тебе не
нужно морозить конечности.

— Есть, босс! — усмехнулась ты, присаживаясь на предложенное место.

Ты не видела, но точно знала, что актёр закатил глаза. Он ненавидел, когда ты

называла его боссом, начальником или вообще как-то намекала на его
превосходящее положение, мужчина упорно доказывал, что вы равны.

— Что тебе приснилось, Джим? — спросила ты, когда его голова, наконец,
опустилась на твое плечо.

— Не помню… — поморщился он, почесывая стремительно зарастающий рыжей

щетиной подбородок. — Но ничего хорошего однозначно. Какой-то набор
сумбурных, пугающих образов.

Ты переместилась так, чтобы его голова почти лежала на твоей груди, а ты

могла перебирать пальцами его волосы. Прядь за прядью, ты убирала их с его
лба, всё ещё покрытого испариной от ночного кошмара, каштановые
перемежались с седыми, частично его собственными, частично выбеленными
для съемок.

— Пеннивайз? — вполне серьезно спросила ты, слегка царапая его кожу

кончиками ногтей, от чего морщина на лбу Макэвоя начинала потихоньку
разглаживаться.

— И он тоже. Костюмчик и грим у Скарсгарда реально ужасающие… И ещё

Зверь… И вообще куча сумбура. Какие-то детские страхи, кадры из ужастиков, в
общем, бред… — Джеймс протянул руку, приобнимая тебя за талию. — Прости,
что разбудил. Как ребенок какой-то! Бред!

— И ничего не бред! — возмутилась ты. — Кошмары бывают у всех! Вспомни,

Билл рассказывал, что после съемок первой части они его долго мучали. А мы
только отсняли «Стекло», и сразу «Оно»! Ты утомлён, у тебя два подряд сильных
и тяжелых фильма, Джеймс!

— Тихо-тихо! — усмехнулся он. — Не воюй! Наверное, ты права. Но мне неловко.

Я — взрослый мужик, просыпаюсь от ночных ужастиков, мешаю спать тебе…
Ещё и заставляю сидеть тут, успокаивать меня.

— Джим! — ты снова возмутилась, легонько хлопая его по плечу. — В этом нет

ничего страшного! Подумаешь, ассистентку разбудил! Это моя работа —
создавать тебе комфорт!

— Ах, работа! — теперь возмутился уже Джеймс, — Создавать комфорт! Ну-ну!

— он озлобленно фыркнул, но руку с твоей талии не убирал, напротив, прижал к
21/115
себе только сильнее.

Ты едва не задрожала от такого собственнического жеста, но всеми силами

старалась успокоиться, в сотый раз убеждая себя, что это лишь дружеские
чувства с его стороны.

— Джей-Джей, я просто дразню тебя! — ты засмеялась, вновь запуская руку в

его шевелюру и легонько дергая пряди. — Конечно, я твой друг! Конечно, я
беспокоилась за тебя!

— Пройдоха! — засмеялся и Макэвой, опрокидывая тебя на подушки и легонько

щекоча ребра. — Когда-нибудь я реально отшлепаю тебя за такие заявления в
стиле босс-подчиненная. Воплощу, так сказать, в жизнь эротические фантазии
миллионов.

Он шутил, но у тебя в груди сладко ёкнуло от одной мысли, что Джим и правда
может это сделать, и кто знает, что будет потом… Но ты вновь осеклась,
стараясь сохранять нежную участливость к другу и ничем не выдавать своего
наивного обожания и вожделения.

— Ладно, мистер «я тебе — не начальник, я тебе — друг», нам нужно еще

поспать, впереди новый съемочный день! — ты попробовала встать, чтобы
смирно уползти к себе на диван в гостиную, но рука Джеймса прижала тебя
обратно к кровати.

— Раз твоя работа — создавать мне комфорт, создай ещё немного! Останься
сегодня со мной, а? –посмотрел он просяще, растянув губы в немного смущенной
улыбке, но руки, удерживающие тебя, были полны силы и уверенности —
актёрище.

— Джеймс, я… — ты судорожно пыталась подобрать отговорку, чтобы сбежать

из этой огромной и мягкой постели, от этого безумно симпатичного тебе
мужчины, но не смогла.

— Пожалуйста, останься, Т/И! — Макэвой уже не держал тебя физически, но

практически пригвоздил к месту несчастными голубыми глазами, в которых все
ещё плескались отголоски разбудившего вас обоих кошмара.

— Ладно… — сдалась ты и почти по-матерински, больше для себя, чем для него,
поцеловала мужчину во всё ещё влажный лоб.

Единственное, что осталось дальше — лишь резко выдохнуть сквозь зубы, когда
несколькими быстрыми движениями он перевернул всё с ног на голову. Теперь
твоя голова лежала на его груди. Ты с ужасом поняла, что теперь твоя ладонь
оказалась на его животе, и тут же сжала кулак, стараясь как можно меньше
касаться кожи. Рука же Джеймса по-прежнему обвивалась вокруг твоей талии,
прижимая тебя ближе к его теплому боку.

— Это сейчас что было? — стараясь придать голосу уверенности, спросила ты.

— Так гораздо удобнее, — улыбнулся он. — Не могу же я спать на твоей груди,

ты же мне не мамочка!

— Можно подумать, ты мне папочка! — вспыхнула ты, — Ой! — испуганно

22/115
подняла на него глаза, чуть прикусывая губу, хотя стоило бы прикусить язык.

— Ну, если хочешь, можешь подумать и так! — по губам Джемса расползлась

хитрая ухмылка, — Откуда мне знать все твои фантазии! — его голос приобрёл
соблазнительную бархатность.

— Да и не зачем! — едва ли не пропищала в ужасе ты, — Спать давай! Вставать

уже скоро! — с трудом, но все же удалось придать немного командности
интонациям.

— Хорошо, — почти прошептал он: и страх от кошмара, и игривость от ваших

вечных перепалок сошли на нет, оставляя место лишь для неги и сна, —
Спокойной ночи, Т/И! — Макэвой мягко поцеловал тебя в макушку. — Спасибо,
что ты есть у меня.

Ты опустила голову и прижалась щекой к его груди, близко к постепенно

успокаивающему ритм сердцу. Ты заснула, едва закрыв глаза, спокойная в
теплых и сильных руках. Хотя за секунду до этого казалось, что тебе уготована
бессонная ночь в такой близости. Но нет. Иногда побыть плюшевым мишкой в
объятьях любимого мужчины очень даже неплохо.

23/115
Веснушки и испачканные джинсы (James McAvoy
и ассистентка 2)

— Сейчас бы на природу, на озеро, на рыбалку… — мечтательно

прикрывает глаза Джеймс. — Чтобы вокруг, вода, горы, деревья и никого…

— Ага, а еще Майкл и пара бутылок виски! — фыркаешь ты, продолжая

сосредоточенно колдовать над ним с макияжной кистью и спонжем.

— Да что ты там творишь, Т/И? — он морщит нос и отмахивается от твоих рук.

— Они. Замазали. Все. Твои. Веснушки. — ты зло щуришь глаза, продолжая своё
дело. — Долбанные гримёры!

— Да забей ты, они мне всё равно не нравятся! — Макэвой снова убирает твои
руки от своего носа.

— Зато. Они. Нравятся. Мне. — ты рычишь после каждого слова, потому что на
один твой взмах кисти попадает одна отмашка Джеймса.

— Да хватит! — мужчина звонко смеётся, полу-усаживая, полу-роняя тебя на

свои колени, раскладной актёрский стульчик предупредительно трещит.

— Не хватит! — ты упорно продолжаешь уничтожать работу гримёров.

— Значит, они так тебе нравятся? А что тебе нравится ещё? — Джеймс понижает
голос, склоняясь к тебе. — Можно поподробнее?

— Лучше ты поподробнее расскажи об озере, Майкле и виски! — ты отползаешь

на край его колен, не прекращая своего «чёрного» дела.

— Я бы взял на озеро тебя… — он наклоняется ещё ближе и его голос становится

мягким как шелк. — Ну и…

Что «ну и» ты узнать не успеваешь, потому что стул трещит в последний раз, и
вы оба оказываетесь на земле. Ты — на траве, проезжая по ней своими светлыми
джинсами, на которых абсолютно точно окажется безобразное зелёное пятно, а
Джеймс — на обломках своего раскладного «трона».

— Я убью тебя, Макэвой! — почти визжишь ты, подскакивая на ноги и оглядывая

свою пятую точку. — Это мои любимы штаны!

Актёр строит тебе жалостливую мордашку и закрывает голову руками. Где-то

сзади раздается звонкий смех Финна, Джека и Джейдена, которые наблюдали
всю картину. Ты бесишься ещё больше и начинаешь закидывать Джеймса
остатками стула.

— Как дети… — мягко улыбается проходящая мимо Джессика.

— Т/И, прости! Я их постираю! — почти умоляет Макэвой, пытаясь схватить тебя

за руки, которыми ты беспорядочно шлепаешь его везде, куда можешь достать.

24/115
— Да пошёл ты! На озеро! — резко развернувшись, ты убегаешь к актерским
трейлерам.

***

Всё, что тебе удалось достать вместо своих испорченных джинсов — шорты,
причем принадлежали они Софии Лиллис, но юная актриса с радостью спасла
тебя. И теперь, рассекая по территории в новом наряде, ты чувствуешь себя
хулиганской девчонкой, где-то на уровне с младшим актёрским составом.

Поэтому, когда ребята в перерыве затевают игру в салочки, ты радостно

поддерживаешь инициативу. Звонко хохоча, ты бежишь от Вулфарда, который в
этом кону стал водой, но поскальзываешься на влажной траве. Два падения за
день — уже чересчур. Но от близкого знакомства твоей мордашки с матушкой-
землёй тебя спасают руки парнишки, ловко подхватывая тебя за талию.

— Спасибо, Финн! — ты лучезарно улыбаешься молодому актёру, который в свою

очередь немного смущается, когда ты ерошишь его черные кудри. — Я думаю, я
свое отыграла, прости! — ты отбиваешь парню «пять», и он срывается в
противоположном направлении, вдогонку за Грейзером.

— Это всё потому, что у него есть веснушки? — раздаётся за твоей спиной голос
Макэвоя.

Вот же чёрт вездесущий, когда ты бежала, его там не было.

Ты оборачиваешься. Мужчина стоит, скрестив руки на груди, и скептически

смотрит на тебя, приподняв одну бровь.

— О, конечно! — улыбаешься ты, копируя его позу и мимику и подходя ближе.

— Ты что же? Ревнуешь?

— Мои веснушки ревнуют! — Джеймс тоже сокращает расстояние между вами.

— Ох, ну надо же! И ты к ним прислушиваешься? А ещё недавно они тебе не

нравились! — ты щелкаешь его по носу, заставляя сморщиться.

— Ладно, мои руки тоже ревнуют, — тон снова меняется на опасно бархатистый,
но ты стараешься ему не верить, талант же притворяться.

— Очень интересно, почему? — ты отступаешь назад, когда руки Макэвоя

обхватывают тебя за пояс.

— Потому что этой ночью они обнимали твою талию, а сейчас её лапает другой!
— он щурится и надувает губы.

— Джим… — тянешь ты, всё ещё пытаясь высвободиться из кольца его рук. — Он
же ребёнок!

— Этот ребёнок на тебя заглядывается! — фыркает мужчина, стреляя глазами

за твою спину, где Финн и Джек срываются с места, вновь пойманные за
наблюдением за вами.

— И это тоже происходит потому, что он ребёнок! — ты обхватываешь руками

25/115
небритые щеки друга и тормошишь его.

Джеймс снова хмурится, закрывает глаза и продолжает обижено дуть губы. Это
выглядит так мило, что ты не можешь искренне не улыбнуться:

— Джей-Джей, ты что, правда ревнуешь? Не бойся, он меня не уведёт, быть

ассистентом юной кинозвезды не есть предел моих мечтаний.

Он распахивает глаза, ошеломляя тебя их синевой и глубиной расширившихся

зрачков, и притягивает тебя еще ближе к себе. Теперь вы стоите почти нос к
носу.

— Я ревную тебя не как ассистента… — он произносит это таким глубоким

голосом, что по твоему позвоночнику проносится стадо мурашек. — Я ревную
тебя, как тебя.

— Джей? Что? — ты хлопаешь глазами, не в силах понять его. — Я не…

Он резко мотает головой, стряхивая твои ладони, а после приникает к губам в

лёгком, почти невесомом поцелуе. Всё, что ты успеваешь ощутить, это
покалывание его щетины, когда он уже скользит вдоль твоей шеи к изгибу
плеча и утыкается носом в ключицу.

— Я всё-таки увезу тебя на озеро с парой бутылочек виски… — едва понятно

бормочет Джеймс. — Здесь слишком много народа. — В его тоне сквозит досада,
которая быстро сменяется на игривость, и в этом весь он. — Но вот там пощады
не жди!

— Ага, увезешь! — смеёшься ты, ощущая в теле невероятную лёгкость. — Только

сначала догони! — звонко чмокаешь мужчину в нос и срываешься с места,
исчезая между трейлеров.

— Чертовка! — летит тебе в спину шутливое обвинение, и мужчина бежит вслед

за тобой.

— И всё-таки — дети… — качает головой Честейн, сидя на ступеньках своего

трейлера.

— Но оно и неплохо! — отвечает ей Скарсгард, уже в костюме, но пока еще без

грима Пеннивайза.

— Определенно неплохо! — улыбается Джессика.

26/115
Хан Соло (Tony Stark)

Волосы собраны в два растрёпанных пучка по обоим сторонам головы

чуть выше ушей, заткнутых беспроводными наушниками. Джинсы обрезаны куда
выше колена, но чуть ниже ягодиц, ты прожгла их, случайно пролив один из
реагентов, и, не придумав ничего лучше, просто отхватила ножницами по
верхнему краю дырки. Бедра покачиваются в такт мелодии. Да, пританцовывать
прямо в мастерской — твоё любимое занятие.

— Да что же у тебя там играет? — ловкие пальцы выхватывают наушник, —

AC/DC? Серьезно? — карие глаза смотрят изумлённо, наконец-то ты смогла его
удивить. — Я думал там какая-нибудь Тейлор Свифт!
— Была. Пару песен назад! — ты выдёргиваешь и второй наушник и швыряешь
на стол, первый тебе всё равно не вернут, это его любимая песня.
— Никогда бы не подумал, что под них можно так соблазнительно танцевать!
— игривая усмешка растягивает губы мужчины. — Или ты делала это нарочно?
Знала, что я здесь?
— Да, знала. И нет, не нарочно, — качаешь головой ты. — На тебя у меня чутье —
покруче паучьего.

Мужчина издает странный звук, похожий на мурчание довольного кота, и

плюхается в кресло, которое стоит у тебя за спиной.

— А такие короткие шорты в моей мастерской — тоже не нарочно? — хмыкает

он, явно оценивая твой вид сзади.
— Нет. Я прожгла их реагентом, когда пыталась сделать для Питера паутину с
новыми эффектами. Пришлось отрезать, — ты стараешься, чтобы твой голос
звучал бесстрастно, но внутри бушует целый ураган эмоций, аж волоски на
загривке дыбом встают.
— Какими? — любопытствует мужчина.
— Неа, не прокатит. Не скажу. А то ты сделаешь это раньше меня и заберёшь
всю славу. Дудки. Проходили! — снова качаешь головой ты.
— Тогда новый вопрос. А то, что работать с голыми ногами — опасно, тебя не
учили? — мужчина всё пытается вывести тебя на эмоции.
— Неа, ты меня этому не учил, — едва держишься, чтобы не развернуться и не
показать ему язык. — Что тебе нужно? Я всё ещё обижена на тебя.
— Я знаю, — просто отвечает он. — На твоё настроение у меня чутьё — покруче
паучьего.
— Туше. Ты даже фразочку у меня отнял, — ты раздраженно фыркаешь,
продолжая заниматься своим проектом. — Зачем пришёл? Ты меня отвлекаешь.
— Я знаю, — голос звучит неожиданно у самого уха.

Да, он не только мурчит, как кот, но и так же бесшумно передвигается.

Кожа мгновенно покрывается мурашками, едва её касается тепло мужского

дыхания. А лёгкие сжимаются, отказываясь пропускать кислород, едва ты
чувствуешь запах его парфюма. Феноменальная реакция, не изученная ещё
лучшими умами. Может подкинуть учёным идейку? Влияние близости
наставника на самую талантливую ученицу.

— Т/И, поговори со мной, — голос звучит вкрадчивее, с нежными бархатистыми

нотками.

27/115
Если бы ты могла, ты бы закуталась в него как в плед.

— О чём? Ты, кажется, сегодня уже всё сказал… — ты вцепляешься пальцами в

край стола, чтобы не дать себе развернуться, хотя этого отчаянно хочется.
— Да что такого я сказал? — почти взрывается мужчина, но сдерживает себя.

А вот ты нет.

— Что ты такого сказал? Серьёзно? — разворачиваешься и резко тыкаешь его в

грудь пальцем. — Что ты сказал? Сказал, что я маленькая! «Слишком юна для
всего этого» — вот что ты сказал! Отобрал мой костюм, который я сделала сама,
между прочим! И сказал, что мне не хватает опыта!
— Но… Господи, ты всё неправильно поняла, Т/И! — восклицает он, пытаясь
взять тебя за руку, но ты быстро выдёргиваешь ладонь. — Я имел в виду не это!
— Да ну конечно! — ты разъярённо фыркаешь и еле сдерживаешься, чтобы не
вмазать пощечину по холёному лицу. — Как ещё можно это понять?
— Не хватает опыта для создания боевого костюма. Вот, что я имел в виду, но
прототип отличный. У меня тоже когда-то не хватало опыта, всё придёт, —
мужчина пытается тебя успокоить, обхватывая ладонями твои плечи.
— Отлично, — ты слегка оседаешь, но не сдаёшься — А насчёт возраста?
— Да почему тебя так беспокоит возраст? — не понимает он, сверкая карими
глазами. — Разве плохо быть молодой?
— Тони! Я уже вполне себе взрослая женщина! У некоторых в моём возрасте
есть уже несколько детей! — ты скидываешь его руки, и сама отходишь к
креслу.
— Для меня ты — молодая! Я — ровесник твоему отцу! — закатывает глаза
Старк, надвигаясь на тебя.
— По правде говоря, он — младше, — отвечаешь ты аналогичной гримасой и
плюхаешься в кресло.
— Вот видишь, я — почти старик! — улыбается он.
— В этом-то вся проблема — в твоём отношении, Тони! — в твоём голосе
проскальзывают истеричные нотки.

Мужчина опускается на корточки возле твоих ног:

— Я не понимаю тебя, Т/И. В чём проблема?
— Господи, хоть ты и гений, но иногда такой остолоп… — твои руки скользят по
его шевелюре вдоль висков, а потом пальцы сжимают его волосы ближе к
загривку. — Я так устала от этого, Старк!
— Милая, я правда намного старше тебя, — тихо говорит он, придвигаясь ближе.

Ты судорожно вздыхаешь и закрываешь глаза, не выпуская его волос.

— Но это, в сущности, не проблема. Мир знал и более неравные союзы…

— произносит он.

Одновременно с тем, как твои глаза распахиваются в изумлении, его руки

разводят твои колени. Секунду спустя в кресле уже сидит его царская задница,
а ты же располагаешься на его бёдрах.

— Поверь, мне есть чему тебя научить не только в науке и технике… Хотя эти
слова применимы и там… — снова соблазнительный бархат интонаций.
— Может и я смогу чему-то научить вас, мистер Старк! — ты всё ещё в шоке, но
упускать случай нельзя, и ты легонько прикусываешь мочку его уха.
Тони издаёт едва слышный стон и стискивает твою талию в стальной хватке.
28/115
— Или доведёшь меня до инфаркта… — бормочет он и впивается в твои губы
жадным поцелуем.

Не уступить первенства!

В поцелуе вы точно боретесь, кто кого сильнее распалит. Он прикусывает твою

губу, а ты в ответ кусаешь за язык. Он обхватывает ладонью твою шею,
заставляя отклониться, а ты сильнее стискиваешь в пальцах его волосы.
Рычание и стон — всё что можно от вас услышать.

Наконец вторая его ладонь скользит по твоему телу и замирает между грудей,
напротив самого сердца. Этот жест почему-то делает тебя совершенно
беззащитной. И ты перестаёшь бороться. Он целует уже мягче. Всё нежнее и
легче, пока наконец не запечатлевает на твоих истерзанных губах почти
дружеский чмок.

— Не надевать в мастерскую лифчик — тоже не специально, а? — на его губах,

тоже пострадавших, игривая ухмылка, а глаза кажутся чёрными из-за
затопивших радужку зрачков.
— Раскусил… — твой взгляд становится почти молящим. — И давно ты меня
раскусил?
— Чуть позже, чем увлёкся тобой… — снова улыбается Старк, опуская тяжёлые
ресницы, — Значит, наставник и ученица? Почти как в романах, которые
валяются на твоей тумбочке.
— Уже ознакомился? — усмехаешься ты.
— А то! — он прижимается лбом к твоему лбу. — Любопытная у нас история.
Журналюги умрут от восторга.
— Если узнают… — шепчешь ты.
— Узнают… — шепчет и он, — Вряд ли мы сможем это скрывать… Ну, ты
понимаешь… — он скользит кончиком носа по твоему и оставляет поцелуй на
переносице.
— Звучит многообещающе… — ты едва не задыхаешься от эмоций снова. — А
папочкой ты попросишь тебя звать?
— Ох… Т/И! Заткнись! Я между прочим пытаюсь успокоиться, а ты мне совсем не
помогаешь! — он легонько хлопает тебя по ноге.
— Ты мне тоже, поверь! — хлопаешь его в ответ по руке ты.

Вы более или менее выравниваетесь в кресле и просто сидите, стараясь

выровнять дыхание.

Возможно поспешно, но ты не можешь молчать:

— Я люблю тебя, Тони!
— Я знаю, — кривая усмешка на пухлых губах.
— Ах, ты ж грёбаный Хан Соло! — рычишь ты.
— Иди ко мне, моя принцесса Лея! — Старк снова притягивает тебя к себе, но
прежде чем поцеловать почти смиренно просит: — Ты можешь больше не делать
такие причёски? Я чувствую себя с такой тобой старше, чем я есть.
— Ты такой остолоп, хотя и гений! — повторяешь ты и сама целуешь его.

29/115
Примечание к части Дала героине образ Черной Кошки потому что:
а). не знала, кем ещё она может быть, чтобы тоже быть в Мстителях;
б). потому что Черная Кошка и Человек-Паук это канон-канонище!)))

Ну, и образ Кошки уж очень хорош!

Я тебя никогда не оставлю! (Peter Parker и

"Черная Кошка") (пост-Финал, стекло)

— Тони! Мы победили, Тони! Мы… — ты затыкаешься на полуслове,

едва не спотыкаясь о Паучка, который ловит тебя в свои объятья, — Что…
Господи, что? — крик рвется из горла, но ты зажимаешь рот дрожащими руками.

Старк сидит, привалившись к обломкам, в его лице нет ни кровинки, глаза

безразличные и уставившиеся в одну точку. Серый. Серый, как чертова пыль
вокруг.

— Повреждения критические, — последнее, что ты слышишь — это

механический голос Пятницы, потом уши забивает звоном, а голова начинает
кружиться.

Это как контузия.

Пеппер в последний раз гладит щеку мужа и что-то говорит ему. Питер что-то
говорит тебе, но ты не слышишь, лишь смотришь, как шевелятся его губы, а по
пыли на щеках чертят свои влажные дорожки слёзы.

Эмоции скачут со скоростью фруктов в игровых автоматах: воспоминание о той

всепоглощающей радости, когда ты увидела, как Паучок выпрыгивает из
портала Стренджа, азарт битвы, восторг победы и горечь… На всех трёх слотах
выпадает только она.

— Питер… я… я… — ты начинаешь различать звуки с собственного хриплого

шёпота, — Питер, Тони? Что? Черт возьми, что?! — голос срывается в писк.

Паркер обнимает тебя со всей силой, кажется, что сейчас захрустят кости, а ты
так же сильно вцепляешься в его плечи, как в спасательный круг. Весь мир
вертится, как карусель. Всё что ты видишь: чётко — лицо Паука и размыто —
силуэты Тони и Пеппер на заднем фоне.

— Я с тобой, Т/И! Я с тобой! — шепчет парень, стягивая твою маску, которая тут
же оседает нано-частицами Старка на твоих плечах.
— Паркер, что случилось? Что с Тони? — мозг не хочет понимать, отрицание —
одна из стадий принятия.
— Он ушёл… Победил для всех нас и ушёл… — слезы Паучка падают на твои
щеки, запуская влагу и в твоих глазах.
— Нет… Не может… Нельзя! Он же обещал! — ты сипишь, потому что горло
стискивает колючая проволока истерики.
— Он был должен, Т/И! — горячо шепчет парень, утешающе гладя твою спину,
он понимает, всё понимает.
— Но… — ты не можешь подобрать слов, просто хлопаешь ресницами, глядя в
30/115
карие глаза Паркера.
— Лёг на проволоку… — раздается за спиной сдавленный голос Капитана
Америки, — Как я ошибался…

И ты срываешься. Из горла по-прежнему не вырывается ни звука, но оно

судорожно сжимается в попытке выплюнуть всё визжащее внутри горе потери.
Слезы катятся неконтролируемым потоком, смазывая единственное чёткое —
глаза Питера. Он еще сильнее прижимает тебя к себе, утыкая в своё плечо,
теперь слёзы катятся по металлу костюма. Вдруг заржавеет? Нет. Никогда. Его
же делал Тони…

— Я с тобой, Т/И! Слышишь? Я никогда тебя не оставлю! — горячие губы

парнишки оставляют поцелуй на твоей щеке.

Ты словно полностью теряешь силы, ноги подкашиваются, и ты всем весом

виснешь на Питере. Он медленно опускается на землю, усаживая тебя рядом. Вы
жмётесь друг у другу как два осиротевших щенка и смотрите на Пеппер,
стоящую на коленях у безжизненного тела Тони. Две сильные ладони касаются
ваших дрожащих плеч. Это Стивен Стрэндж.

— Единственный выход… Единственный исход… Простите… — его глубокий,

спокойный всегда голос немного дрожит, но теплые руки вселяют немного
уверенности, — На вас вся надежда, детки. Он верил в это. Я помогу.

Смысл его слов, как и смысл всего происходящего, ускользает от тебя, и ты

лишь прижимаешься лбом к щеке Паркера, а он, поворачивая голову, так же
безотчетно целует тебя в макушку.

***

Кем ты была Тони Старку? Проблемой? Занозой? Сводной сестричкой любимой

женщины с отклонениями в поведении? Воришкой на перевоспитании, которую
сбросили на их с Пепс плечи «любящие родители»?

По началу — да.
А потом — новым проектом. Будущей «Мстительницей» на стажировке.
Черной кошкой.

Немного детский дурацкий псевдоним, тем не менее прижившийся у публики.

Черный сверкающий костюмчик авторства величайшего на Земле гения.
Белоснежный парик, скрывающий твои натуральные волосы и словно
маскарадная маска с кошачьими ушками. Плюс врожденная наглость,
подростковый максимализм и отчаяние.

Ты ошибалась. Но Тони исправлял твои ошибки. И вёл дальше. Он увидел в

недолюбленной девчонке отзвуки себя юного, и взялся всё исправить.

Обожаемый зять. Потерянный брат. Муж любимой сестры.

Пеппер готова была прибить Старка за то, что он разрешил тебе рисковать
жизнью, но и была готова расцеловать за то, что он справился с твоим
характером, исправил, починил сломанное.

Что ж. Он всегда был талантливым механиком.

31/115
Был.
А теперь его нет.

Ты смотришь на своё отражение в зеркале. Глупое, слишком официальное

черное платье. Словно футляр. Словно гроб. Тони бы со смеху упал, увидев тебя
в таком вместо обычных джинсов и маек.

— Почему ты в платье? — голосок Морган словно вторит твоим мыслям.

— Мне не идёт? — серьезно спрашиваешь племяшку, опускаясь перед девочкой
на корточки и поглаживая её кудряшки.
— Не знаю. Ты красивая, но странная, — пожимает плечами малышка и так
знакомо морщит носик.

Слёзы закипают в глазах, но ты улыбаешься.

— Думаешь, папе не понравилось бы? — внимательно смотришь на Морган.

— Думаю, лучше вон те блестящие штаны, — показывает она ручкой на черные
кожаные брюки, так похожие на твой «супергеройский» костюм.
— И футболку, как у папы, да? — ты киваешь на черную футболку с обложкой
какого-то альбома AC/DC.
— Ага! — кивает малышка и залезает на твою кровать — Ты достанешь мне
мороженое?
— А мама разрешит? — с сомнением смотришь на племянницу — Это уже второе
сегодня.
— А мы ей не скажем, да? — ухмыляется девочка.

Так знакомо. До боли в сердце.

— Хорошо, маленькая шантажистка! — вы стукаетесь кулачками.

— Я люблю тебя, тётя Т/И! — улыбается Морган.
— Потому что я даю тебе запрещенные вкусняшки? — усмехаешься ты.
— Нет, просто так! — она снова улыбается, щуря карие глаза, и ты целуешь её
пухлую, пахнущую конфетами щечку, просто чтобы девочка не видела твоих
слёз.

***

— Почему ты в этих кожаных колготках и футболке? — добродушно ворчит

Хэппи ловя тебя за локоть на выходе из дома.
— Морган сказала, что Тони бы понравилось… — пожимаешь плечами ты и
торопишься подальше от Хогана.

Он хороший, но сегодня ты не хочешь быть рядом, он слишком опекает.

Он нужен Морган. Не тебе.

— И правда понравилось бы… — бормочет мужчина тебе в спину, но тут же

отвлекается на Пеппер и малышку.

А ты спешишь на лужайку у вашей маленькой пристани.

***

Пепс и Морган спускают на воду корзинку с цветами и первым реактором Тони.

Доказательство, что у Тони Старка есть сердце.
32/115
Ха! Вы все — доказательство, что у Тони Старка есть сердце. Огромное
самоотверженное сердце.

Тишина.
Гнетущая тишина.

Здесь все. Даже, блин, Стражи Галактики.

И все такие официальные в этих костюмах и платьях.
Только не ты.

Хочется сбежать от ощущения собственной неуместности. Но бегства ты себе не

простишь. Нельзя быть малодушной, когда ты воспитанница самого смелого
человека во Вселенной.
Чья-то рука обвивается вокруг твоих плеч и подтягивает в уютные объятья.
Думаешь на Хэппи, но его широкая спина маячит впереди.

Поворачиваешь голову и видишь сочувственную улыбку Мэй, тёти Питера. А

после чувствуешь, как пальцы самого парня сплетаются с твоими.

— Мне кажется, тебе нужно немного тепла, девочка, — ласково произносит

женщина и поглаживает тебя по волосам.
— Спасибо! — киваешь ты и смаргиваешь слёзы.

С ними и правда намного уютнее.

***

— Люблю тебя сто тысяч раз! — произносит голограмма Тони, и ты радуешься,

что стоишь сейчас в дверях, у всех за спинами.

Радуешься, что не видишь грустного личика Морган и слёз Пеппер. И

стискиваешь в руках стакан с виски так, что белеют костяшки пальцев. Это
стакан Старка. И виски Старка. Ты утащила всё это из его кабинета и никому не
сказала. Хотя сестра наверняка знала, но молчаливо разрешила.

— Пойдем, прогуляемся? — раздаётся голос Паркера за спиной.

Ты оборачиваешься, а он расстегивает рубашку и демонстрирует надетый под

низ костюм Паучка.

— Секунду! — махом допиваешь оставшийся в роксе алкоголь, ставишь его за

дверцу книжного шкафа и хватаешь парня за руку. — Бежим!
— А? — он поднимает брови, намекая на твой костюм.
— Технологии ушли вперёд за твои «пять минут», — криво улыбаешься ты и
показываешь браслет, в котором отныне вся твоя «супергеройская» сила.

Он усмехается, и вы выбегаете из дома. Запрыгиваете в машину Тони, всё ещё

припаркованную у дороги.

— Любопытная кошка! — почти выкрикиваешь ты пароль разблокировки.

— Добро пожаловать, мисс Т/И! — отзывается Пятница. — Куда едем?
— Любопытная кошка? Серьезно? — фыркает Питер и хлопает себя ладонью по
лбу.
33/115
Ты не отвечаешь и, отпуская сцепление, выжимаешь газ. Со свистом шин вы
скрываетесь от всех.

***

Вы сидите на вершине Бруклинского моста и смотрите на простирающийся

впереди город. Слишком высоко, чтобы вас увидели, поэтому маски сняты, и вы
подставляете лица ветру.

— Ты стала такая взрослая… — Питер смотрит на твой профиль, закусив губу.

Пять лет, прошедшие для него как пять минут, для тебя были всё теми же
пресловутыми 1825 днями. Ты не выросла ни на дюйм, но всё же повзрослела.

— Ничего не изменилось, — бросаешь ты, не глядя на парня.

— Да? — его рука находит твою и снова сплетает пальцы.
— Да, — с улыбкой отвечаешь ты.
— Как оно было? Всё это время? — он поглаживает твою ладонь и продолжает
смотреть на тебя, а ты всё так же не поворачиваешься к нему.
— Ужасно. Знаешь, что сделал Тони, когда вы летели в том космическом
пончике? Послал Пеппер сообщение, где среди прочего велел запереть меня на
базе… Я, конечно, сбежала, а толку… — ты мотаешь головой, — А потом весь
этот пепел… кругом пепел… Люди на базе рассыпались. Охранники, сотрудники,
учёные… — ты морщишься от воспоминаний. — А самое ужасное —
неизвестность. Где ты? Где Тони? Живы? Или…

Парень тяжело выдыхает сквозь сжатые зубы.

— Я хотела бы быть там с вами… — кусаешь губы ты.

— А я не хотел бы, чтобы ты была там… — качает головой Питер.
— Ты просто не знаешь, как это. Сидеть тут. В безвестности. Никто не может
ничего сказать. Пока не появляется Дэнверс. Пока Ракета не вычисляет место,
где может быть этот их корабль. Пока Кэрол не доставляет его на Землю…
— спазм сжимает лёгкие, и ты замолкаешь, воспоминания всё ещё слишком
живы.
— Но ты могла бы погибнуть! — восклицает Паучок, крепче сжимая твою
ладонь.
— Тогда мне было бы легче умереть… — горько усмехаешься ты.
— А как было бы мне сейчас? Если бы ты умерла? — его голос срывается.
— Так же как мне… Когда обессиленный Тони почти выпал из Бенатара, когда
сказал Стиву, что тебя не уберёг… Больно… — ты наконец поворачиваешься к
Питеру и жадно всматриваешься в такое знакомое лицо.
— Уберёг… Как видишь… — выдыхает парень и придвигается ближе, — Ты
совсем другая, Т/И! — он убирает волосы с твоего лица и до болезненности
нежно касается пальцами щеки.
— Я — всё та же. Ничего не изменилось, — слова едва слышны, но Паучок
разбирает их даже сквозь шум ветра.
— Чем ты занималась эти пять лет? — спрашивает, не отнимая руки от твоего
лица, и так хочется прижаться щекой к его горячей ладони.
— Всё тем же: помогала людям, гуляла по крышам, выполняла поручения
Наташи… — боль от ещё одной потери сжимает сердце. — Скучала. Искала
способы вернуть тебя… А ты? Чем занимался ты в те пять минут?
— Скучал… — врёт. Он же говорил, что ничего не помнит, что просто
34/115
отключился.
— Врёшь, — улыбаешься ты, всё же прижимаясь к его ладони щекой.
— Не совсем, — качает головой Питер, — Когда я очнулся, и пока Стрендж не
открыл портал, всё о чём я мог думать это ты. Как ты? Где ты? Что с тобой? Ну, и
о мистере Старке… конечно, — парень опускает глаза. — Значит ничего не
изменилось за эти пять лет?
— Неа. Совсем ничего… — твой голос снова сбивается на шёпот, от того, что
лицо Паркера так близко.
— Это хорошо… — шепчет он в ответ и целует тебя.

Весь его поцелуй вопросительный. Не забыла ли ты? Не передумала ли?

Ответишь?
И ты отвечаешь. Впуская его глубже, обвивая руками шею, с облегчением
чувствуя сильные руки на своем теле. Ничего ты не забыла. Ни тот поцелуй в
темноте на крыше. Единственный, немного неловкий. Ни то, как вас тянуло друг
к другу, но оба боялись этого. Теперь ты ничего не боишься. Почти уже
женщина, а он всё ещё мальчишка. Но он твой мальчишка. Которого ты ждала
все эти пять лет. И который уже превращается в мужчину. Не временем, но
характером и обстоятельствами.

Горячие губы не отпускают твоих, а руки прижимают все ближе, вжимая в его
тело. Вокруг гудит ветер, а внутри, на выжженном поле боли потихоньку
расцветает что-то прекрасное. Новое. Нежное.

— Тетя Мэй не будет против? — смеясь, спрашиваешь ты, когда он немного

отпускает тебя, пробегая поцелуями по щекам.
— Она будет только счастлива, — смеётся в ответ Паучок. — Будет думать, что
ты присмотришь за мной.
— А она знает, что может входить в этот «присмотр»? — игривый тон, нагло
сворованный у Старка.

Щеки Питера краснеют, но он побеждает смущение:

— А это её не касается! — и снова целует тебя.
— Ты обещал, что никогда меня не оставишь, помнишь? — спрашиваешь ты,
глядя в глаза Паркера.
— Да. И я намерен выполнить это обещание! — серьезно отвечает парень, как-
то очень по-взрослому целует тебя в лоб, а после снова сплетает ваши пальцы.
— Хорошо! — улыбаешься ты. — А на паутине покатаешь?
— Ну, точно, ничего не изменилось! — смеётся Паучок. — Куда полетим?
— За чизбургерами для Морган! — улыбаешься ты и охаешь, когда он резко
прижимает тебя за талию, выпуская паутину в соседний свод моста.
— Тогда вперёд, Черная кошка! — и вы летите над автомобилями так быстро,
что захватывает дух.

35/115
Примечание к части Так, коротенькая зарисовочка, родившаяся по выходу из
кинотеатра)

Ненавижу тебя, Джилленхол! (спойлер к

"Человек-Паук: Вдали от дома") (Jake Gyllenhaal)

— Ненавижу тебя, Джилленхол! — ты колотишь мужчину по плечам

ладошками, когда вы выходите из кинозала. — Ты не сказал мне, не сказал!
— Милая, это называется «соглашение о неразглашении», — пытается
оправдаться Джейк, со смехом отбиваясь от твоих рук.
— Это называется «я врал своей девушке всё это гребанное время»! — бубнишь
ты, надувая губы.
— Что такое? О чём шумим? — рядом вырастает гибкая фигура Холланда.
— Вот! Как ты смел обижать моего мальчика и не сказать об этом мне? — ты
обнимаешь Тома за плечи и прижимаешь к себе.

Парень довольно щурится и показывает другу язык, обнимая тебя в ответ.

— Так, я сейчас начну ревновать, — понижает голос Джилленхол, глядя на

обвившиеся вокруг твоей талии руки Тома.
— И поделом тебе, мерзкий жулик Мистерио! — ворчишь в плечо Холланда.
— Ладно весь мир, меня-то за что?
— Ты обиделась, что он не раскрыл тебе сюжет? — спрашивает парень,
поглаживая тебя по спине.
— Да! Паучку и так досталось, за что с ним так? — почти всхлипываешь ты.
— Если ты его не отпустишь, все журналисты напишут, что у нас шведская
семья, — бубнит Джейк, его начинает задевать эта ситуация.
— Пусть пишут, что хотят, они и так думают, что я у тебя для прикрытия, —
фыркаешь ты, намекая на их поднявший шумиху в сетях и СМИ броманс с Томом.
— И вообще я люблю Паучка!
— Вот так, дружище, сыграешь злодея, и твоя собственная девушка тебя больше
не любит… — вздыхает Джилленхол.
— Но, милая, я же тоже знал сюжет, — улыбается тебе Холланд. — Прости.
— Том, ты снова сдал все карты, — усмехается Джейк, глядя, как ты
отскакиваешь от Холланда.
— И Зендая тоже знала, — смеётся парнишка, глядя, как ты выискиваешь
актрису поверх их голов.
— Ууу, актёрская братия, ненавижу вас! — ты чуть не плачешь, сжимая кулачки.
— А вот и нет, ты нас любишь, — Джейк притягивает тебя за запястье к себе,
заключая в объятья. — Особенно, надеюсь, меня! — он целует твои надутые
обиженные губы, от чего на них появляется улыбка.
— Конечно, особенно тебя. Надеется он, я тебе не обманщица, я же не
Мистерио! — улыбаешься ты, поднимая лицо к своему мужчине.

Он скептически изгибает бровь, но голубые глаза смеются.

— Ну ладно, поцелуй меня ещё раз, мой злодей, пусть журналисты не думают
там себе, — тянешься к Джилленхолу ты, а он немедленно выполняет твою
просьбу.

***

36/115
— Что у вас тут было? — к Тому подходит Зендая.
— Из-за сюжета поссорились, Джейк даже ревновать начал, — улыбается в ответ
парень.
— Это ещё что, посмотри туда! — она кивает на выход из зала.

Жена режиссёра швыряет в него остатками попкорна из своего ведёрка и

буквально рычит:
— Как ты мог, Джон, мать твою, Уоттс? Как ты мог, я спрашиваю? Как ты мог
поступить так с Паркером? А со мной?
— Но, Дайан, это же предугадываемый твист! Я думал, ты все поймёшь!
— отбивается он от летящей в него воздушной кукурузы.
— Да вы всех обманули! Все вам поверили! И я! — не отступает женщина.
— Веди сюда сценаристов, я и их расстреляю, пока попкорн остался!

Том хохочет, а Зендая треплет его по плечу:

— Вот ты похититель женских сердец!
— Не я, а Паркер, — отмахивается Холланд.
— Ой, да брось скромничать, — фыркает девушка.

37/115
Блинчики и книжки. (Aziraphale, "Good Omens")

Колокольчик мелодично звякнул над входной дверью, возвещая о

прибытии нового клиента. Ты поспешно спрятала книжку под прилавок и
одарила вошедшего самой радушной улыбкой, которая стала еще шире, как
только ты поняла, кто пришёл.

Этот очаровательный господин посещал твою маленькую пекарню каждую

пятницу. Всегда изящно, пусть и немного старомодно одет, всегда с доброй и
немного растерянной улыбкой. А эти чудные белые кудряшки? Когда ты увидела
его впервые, в голове сама собой зазвучала песенка «У Мэри был ягнёнок».
Удивительно, как ему удавалось оставаться этаким светлым лучом среди
смурного серого мира.

— Доброе утро! — мягкая улыбка засияла на его лице, а острый носик чуть
смешливо сморщился.
— Доброе утро, сэр, — кивнула ты.
— Как ваши дела? — то, что у других людей выглядело банальной вежливостью,
в нём казалось необыкновенно искренним.
— Спасибо, хорошо. Жаль, клиентов немного… — ты смущенно потупила взгляд,
но с ним почему-то хотелось быть откровенной. — Всех переманивают сетевые
гиганты, — ты кивнула сквозь витрину на недавно открывшуюся по соседству
пекарню всемирно известной сети.
— Ох, не расстраивайтесь, милая моя, на мои визиты вы всегда можете
рассчитывать, — он легонько коснулся твоей руки кончиками пальцев, и почему-
то действительно мир стал немного светлее. — Кроме того, скажу вам по
секрету, ваши «улитки» с корицей намного вкуснее! — мужчина заговорщицки
подмигнул тебе. — И почему весь мир теперь их так по-дурацки зовёт? Сина…
Синдбадки?
— Синнабонки, — улыбнулась ты, упаковывая в коробочку шесть тех самых
«улиток». — В честь этой фирмы и зовут, как будто это они их придумали!
— рассержено фыркнула ты, неодобрительно косясь в сторону конкурентов.
— Какое нелепое название, — покачал головой он и снова улыбнулся.

Ну что за чудо-человек, словно излучает свет! Казалось, что даже набежавшие

на небе тучи потихонечку рассеиваются.

— Может быть, попробуете что-нибудь новенькое? — спросила ты, обводя

руками небольшой, зато свежайший ассортимент. — Может быть, фруктовые
корзиночки? Круассаны с карамелью и перцем? Или, может быть, сырники?
Чудесное изобретение славянской кухни, этакие толстенькие блинчики из
творога. Совсем недавно освоила рецепт.
— Блинчики? Из творога? — мужчина заметно оживился, а голубые глаза его
округлились от удивления. — Это любопытно, знаете ли. Я возьму на пробу две…
нет, четыре штучки, — он довольно потёр руки. — И знаете, давайте и круассаны
с перцем, думаю моему… хм, коллеге это должно понравиться, он как раз
обещал заглянуть вечером.

Ты кивнула и принялась быстро собирать его заказ. Пожалел он тебя, что

заказал так много всего, или же действительно заинтересовался твоими
изысками? А, впрочем, неважно. Главное, чтобы выпечка ему понравилась и
доставила удовольствие. Именно это всегда было твоим девизом, а вовсе не
прибыль.
38/115
— Что читаете? — вдруг поинтересовался мужчина, заглядывая через прилавок
и тут же смущенно отводя глаза. — Простите, когда вижу книгу, не могу не
полюбопытствовать.
— О, да это «Макбет», почему-то потянуло с утра перечитать классику, —
махнула рукой ты. — Обычно на работе я балуюсь чем-то вроде романов мисс
Джейн Остен.
— А не хотите зайти в мой книжный магазинчик? Тут буквально за углом. У меня
есть несколько интересных изданий мисс Остен! — улыбнулся мужчина.
— Возможно вам будет интересно.
— Я сейчас немного не в средствах тратиться на книги… — замялась ты,
вспоминая, что единственный книжный магазин по соседству был скорее
букинистической лавкой, и цены там наверняка были соответствующие. — Но
спасибо, сэр!
— Зовите меня Азирафелем, — снова светлая улыбка озарила его черты. — И не
переживайте насчёт денег, я уверен, мы что-нибудь придумаем! — он вновь
заговорщицки подмигнул.
— Т/И! — протянула ему руку ты, едва удержавшись, чтобы не сделать книксен.
— Спасибо, я обязательно зайду, хотя бы посмотреть, это должно быть очень
интересно.
— Необычайно! — просиял мужчина и легонько пожал твою руку, снова лёгкое
уютное тепло потянулось от его прикосновения, словно тебя согрело ласковым
весенним солнышком. — Что ж, тогда до встречи, мисс Т/И. И жду вас в гости!
— До встречи, мистер Азирафель! — искренне улыбнулась ты, глядя, как ловко
он подхватил свои коробочки с выпечкой и поспешил к выходу, а после ещё и
помахала на прощание, когда мужчина обернулся на тебя сквозь витрину.

Чудной и чудный человек. Он создал тебе настроение на весь день. И почему-то,

хотя ты и не думала связывать это с утренним покупателем, именно сегодня
клиенты шли очень бодро. Несколько парочек даже задержались за столиками,
потягивая ароматный горячий шоколад вприкуску с булочками. Удивительный
день!

***

— Добрый день, мистер Азирафель! — поздоровалась ты, толкая тяжелую

деревянную дверь с дымчатыми стёклами и осторожно ступая внутрь
букинистического магазинчика.

Магазин был очень похож на своего хозяина, такой же немного старомодный и

очень уютный. Мягкий тёплый свет озарял высокие стены со шкафами до
потолка, уставленными сотнями книг. Несколько уютных драпированных
кремовых кресел в викторианском стиле были расставлены тут и там, словно
приглашая присесть в них с одним из изданий. А в уголке у окна притаилась
изящная оттоманка, явно раритетная и оттого ещё более привлекательная.
Помещение хотелось разглядывать, по нему тянуло неспешно бродить, касаясь
всего, что было расставлено на многочисленных столиках и тумбочках.

— Добрый день, мисс Т/И! — раздался голос хозяина, он поспешно спустился с

лесенки, с которой поправлял некоторые томики на полках, и поприветствовал
тебя лёгким поклоном. — Разрешите освободить вас от поклажи? — Азирафель
протянул руки к перевязанной бечёвкой коробке у тебя в руках.
— Ох, совсем забыла! Это вам! — ты протянула ношу мужчине, который тут же с
любопытством зашевелил бровями и задёргал острым носиком, словно пытаясь
39/115
на запах определить содержимое. — Это настоящие русские блины. Я сейчас
осваиваю эту кухню, и решила принести вам попробовать. Они совсем не похожи
на европейские, но это очень вкусно. А если у вас найдётся икра, то это будет и
вовсе царское блюдо! — заулыбалась ты.
— Как интересно! — восторженно воскликнул он. — Обязательно попробую,
спасибо!

Ты тихонько хихикнула, вспомнив с каким обожанием он произносил слово

«блинчики», когда решился попробовать сырники. Собственно, именно поэтому
ты и захотела угостить его новшествами своих кулинарных навыков.

— А я тоже подготовился к вашему визиту, проходите к столику в углу, я

сейчас, — махнул свободной рукой Азирафель и скрылся в глубине своего
магазина.

Ты подошла к указанному месту и увидела на лакированной поверхности стола

настоящие сокровища. Волшебные, раритетные издания романов Джейн Остен.
Здесь были они все. Некоторые ты видела только на слайдах своего
преподавателя по курсу английской литературы в колледже, о некоторых
только слышала. Но каждая, буквально каждая, книга была по-своему
особенной. Где-то таились забавные опечатки, где-то были иллюстрации
фантастических художников, что-то было выпущено столь малым тиражом, что
достать их было непросто со дня выхода. Но один из томиков поверг тебя в
настоящий шок, такой сильный, что ноги подкосились и ты неловко опустилась в
кресло, которое словно само подскочило под коленки.

— Как вы здесь? — Азирафель возник будто из ниоткуда, с двумя чашками чая,

тарелочкой с блинами и блюдцем икры на подносе, который он тут же ловко
пристроил среди книг.
— Вы… Вы… Это же она, да? — уставилась ты на мужчину. — Это та самая
«Гордость и предубеждение», с которой мисс Остен ездила по чтениям? В
которой есть пометки, оставленные её рукой? Это же просто непостижимо! — ты
легонько поглаживала кончиками пальцев чуть потрёпанную обложку, не
решаясь взять издание в руки.
— О, да. Совершенно точно. Это — именно оно, — улыбнулся Азирафель, ероша
светлые кудри, которые мгновенно ложились обратно, нисколько не портя его
внешний вид. — Возьмите же, пролистайте, я же вижу, вам очень хочется, —
подтолкнул он книгу к тебе.
Было заметно, что твое нервно-восхищенное возбуждение от этого томика
несказанно его радовало. Рыбак рыбака, как говорится. Он точно знал это
чувство, когда в руки попадается настоящая жемчужина, особенно если эта
жемчужина от любимого автора.

Ты аккуратно, почти благоговейно, взяла книгу и принялась перелистывать

страницы, любовно касаясь отметок и записей, оставленных самой великой
писательницей. На глаза почти наворачивались слёзы. Ты снова мягко
погладила желтоватые странички и осторожно вернула издание на столик.

— Было так прекрасно хотя бы увидеть её, спасибо, мистер Азирафель! — почти
прошептала ты, легко касаясь руки мужчины в благодарном жесте.
— Ну, что вы, милая! — он ловко поймал твою руку, развернул её ладонью вверх
и положил сверху ту самую книгу. — Она теперь ваша. Я настаиваю и отказов не
принимаю!
Ты прижала томик к груди и неверяще уставилась на мужчину, а он лишь светло
40/115
улыбался тебе в ответ.
— Но… Но она же стоит целое состояние! Она стоит больше мой кондитерской,
квартиры и всех вещей вместе взятых! Я не могу принять её, это слишком
дорогой подарок, — ты замотала головой и протянула книгу назад.
— Может быть, она и стоит дороже, чем всё, что вы перечислили, но не дороже
вашей счастливой улыбки, — покачал головой Азирафель. — Так что улыбнитесь
мне, примите подарок и будем пить чай с вашими чудесными русскими блинами,
мне уже не терпится попробовать их.
— Ох, я не знаю… Это… — ты растеряно улыбнулась и захлопала ресницами,
смаргивая накатившие слёзы. — Это слишком дорого, я буду должна вам всю
свою жизнь!
— Ну полно, дорогая моя! Не плачьте, это не стоит слёз. Просто улыбнитесь мне,
и мы в расчёте. Скажу по секрету, я не очень люблю продавать свои книги. Но
вот дарить их, тем более дарить тем, кому они будут действительно дороги, это
совсем другое дело. Это невероятно приятно! Эта книга теперь ваша, и обратно
я её не возьму! — он упрямо скрестил руки на груди и сердито нахмурился.

Это выглядело так забавно, что ты не удержалась и счастливо расхохоталась,

одаривая мужчину не одной, а сотней улыбок. В душе словно звучала мелодия,
хотелось летать и танцевать.

— Это самый счастливый день в моей жизни, мистер Азирафель! Спасибо,

спасибо, спасибо Вам! Это так волшебно! Просто чудеса! — щебетала ты.
— Милая мисс Т/И, в вашей жизни будет ещё масса самых счастливых дней. И
множество чудес и целая гора волшебства, поверьте мне, — мягко улыбнулся
мужчина. — А теперь мы можем приступить к блинчикам? — он облизнулся, чем
вызвал новую волну твоего смеха.

Когда книжка была надежно запакована и спрятана в твоей сумочке, вы,

наконец, приступили к чаепитию и беседе. Разговаривать с Азирафелем было
невероятно легко, он знал массу интереснейших литературных историй,
рассказывал о Шекспире так, словно знал его лично, и улыбался, улыбался,
улыбался. А ещё с интересом расспрашивал о твоих кулинарных находках и
обещал заходить чаще, если ты будешь и дальше печь такие потрясающие
вкусности.

Когда за окном окончательно опустился вечер, ты засобиралась домой,

заручившись обещанием хозяина магазина зайти завтра за свежими булочками,
а также сама пообещав зайти послезавтра, помочь разобраться в секции
мемуаров.

Ты уже стояла у выхода и прощалась, когда дверь вдруг распахнулась, и на

пороге показался высокий худой рыжеволосый мужчина, облачённый во всё
черное. На его длинном тонком носу, несмотря на темноту за окном, красовались
экстравагантные чёрные очки.

— Ангел? — изогнул бровь он, переводя взгляд (хотя в этом нельзя было быть
уверенной) с Азирафеля на тебя.
— Энтони… — строго произнёс в ответ хозяин магазина, — Это мисс Т/И, именно
она испекла те круассаны, что тебе так понравились, — в воздухе завитало
лёгкое напряжение, словно мужчины ждали чего-то друг от друга.
— Ах! — широко всплеснул руками мужчина в чёрном. — Те самые круассаны.
Они были вос-хи-ти-тель-ны! — он словно просмаковал всё слово, для пущего
эффекта прищелкнув в конце языком.
41/115
Мимика и жестикуляция у него были невероятными, он словно заявлял, что
единственная королева Драмы на всей Земле стоит сейчас перед вами, и никак
вы это не оспорите. Да никто, и не собирался, в принципе.

— Спасибо, очень приятно, мистер… — ты вопросительно посмотрела на него.

— Оу, разрешите представиться, Энтони Джей Кроули, — со скоростью кобры
мужчина поймал твою руку и оставил поцелуй на тыльной стороне ладони.
— Кроули, — закатил глаза Азирафель, — не пугай мою гостью.
— Я всего лишь пытаюсь быть галантным, — отмахнулся его друг. — Круассаны
и правда были прекрасны, — он отодвинулся в сторону, пропуская тебя к двери.
— Надеюсь как-нибудь ещё их попробовать, — напряжение потихоньку спадало.
— Я принесу в следующий раз, — улыбнулась ты и обернулась к Азирафелю.
— Спасибо ещё раз, это был чудесный вечер! — ты мягко коснулась его
протянутой руки, не то пожимая её, не то поглаживая. — И спасибо за книгу! До
встречи, мистер Азирафель!
— До встречи, моя дорогая! — улыбнулся он на прощание, и ты сбежала вниз по
ступенькам.

— Спасибо за что? — послышался из-за двери, которая ещё не успела закрыться,

голос Кроули. — Ты подарил ей книгу? Ну и ну! Ангел, ты в себе ли?
— Ох, Кроули, отстань, она милая девушка, я хотел её осчастливить. Тем более
ты не представляешь, какие вкусности она принесла, — проворчал в ответ
Азирафель.

Больше ты ничего не услышала, да тебе было и не нужно, ты торопилась в свою

пекарню, чтобы придумать, чем же удивить этого чудесного человека завтра.

Ангел. А он ведь и правда похож на ангела… Может быть, тогда крем-брюле?

Примечание к части

Работа написанная почти на заказ, как говорится: "Галя, хочу такой фанфик!".
Ну, есть запрос, есть и продукт!) Надеюсь вам понравилось!
Лично я улыбалась всё время, пока писала))

42/115
Муравьишка. (Scott Lang)

Скотт невольно морщится. Слишком сильный запах. Муравьям это не

нравится, да и ему тоже.

— Т/И, ты можешь так сильно не душиться, когда приходишь сюда? — качает

головой он.
Ты пожимаешь плечами и стараешься держать лицо.
— Да тут всего две капли, Лэнг. Просто кто-то стал похож на своих муравьишек
и слишком чувствителен к запахам, — закатываешь глаза ты.
— Не две капли, Т/И. Хочешь, я скажу точно, сколько? — изгибает бровь
мужчина, на что ты недоверчиво хмуришься.

Он поправляет передатчик в ухе и немного напрягается. Секунду спустя ты

чувствуешь щекотку.

Маленькие лапки перебирают по твоей коже. Черные и рыжие. Крылатые и нет.

Маленькие бойцы Скотта Лэнга размещаются там, куда ты капала сегодня
парфюмерией.

Запястья — на них по три черных муравья. За ушами — по три рыжих. А три

здоровенных крылатых монстра разместились прямо в ложбинке меж грудей.
Тебя начинает бить дрожь. Ты ненавидишь муравьёв. Ты боишься их до безумия.
До истерики. И лишь чудом держишь себя в руках.

— Убери их… — срывающимся голосом просишь ты.

— Ну вот, я же говорил! Это не три. Это минимум пять, — не обращает внимания
Лэнг, подходя ближе.
— Скотт, убери их, пожалуйста… — голос дрожит, как и твои руки, вытянутые
вперед, подальше от тела.
— Эй, Т/И, ты что? — наклоняет он голову.
— Скотт, пожалуйста, Скотти… — на глаза наворачиваются слёзы, а дрожь всё
сильнее.
Лэнг хмурится, снова касается передатчика, и муравьи покидают твоё тело.

Муравьи — да, дрожь — нет. Тебя трясёт всё сильнее, пока не накрывает
истерикой. Скотт едва успевает обнять тебя за плечи и удержать от падения.
Ноги подкашиваются.

— Ну, тихо-тихо… — шепчет он на ухо, обдавая кожу теплым дыханием, от чего

ползут мурашки, и ты снова вздрагиваешь. — Ну, ты что? Это же просто
муравьи. Я их контролирую, они ничего тебе не сделают.
— Я их боюсь, очень боюсь. Ненавижу насекомых, — сбивчиво шепчешь ты,
вцепляясь в плечи Скотта, стараясь выровнять дыхание.
— Зачем тогда хочешь научиться управлять ими? — Лэнг гладит тебя по
волосам, успокаивая.
— Я не хочу! — вскидываешь голову ты и впиваешься взглядом в его зелёные
глаза, в них — забота и беспокойство.
— Тогда почему приходишь сюда каждый день?
— Из-за тебя… — вырывается словно против воли, и ты тут же прикусываешь
губу.

Удивление пробегает по лицу Лэнга, он немного хмурится. А потом брови его

43/115
расслабляются, и лёгкая улыбка чуть трогает губы.

— Значит, единственный муравей, который тебе интересен, это я? Старый,

дряхлый муравьишка? — бархатистый смех обжигает ухо, заставляя снова
вздрогнуть.
— Ты не старый… — горячо возражаешь ты, сильнее сжимая его плечи.
— Тихо-тихо, — он прижимает ближе и утыкается носом в твою макушку. — Я
научу тебя их не бояться. И дам причину чаще приходить сюда…

Ты улыбаешься в плечо Скотта. Может, эти насекомые не так уж и плохи?

44/115
Ночь Кошачьих Богов (T'Challa Black Panther)
(spin-off к "Наш звёздный орёл- Капитан!")

— Т/И, ты должна пойти! Это Ночь Кошачьих Богов! На такое нельзя не

ходить, — почти умоляет тебя Шури.
А ты лишь качаешь головой, похоже новая подруга совсем сошла с ума.

***

Если есть страна, полностью соответствующая словосочетанию «страна

контрастов», то это Ваканда.

Когда ты не выходишь из королевского дворца или зависаешь в мастерской

Шури, то кажется, что ты в самом технологичном мегаполисе на земле. Если
спуститься под землю, на выработки вибраниума, куда принцесса тоже тебя
таскала, то технология уже граничит чуть ли не с магией Асгардцев. Зато на
вылазках в джунглях кажется, что ты в самом нетронутом цивилизацией уголке
планеты: непуганые животные, огромные диковинные растения, люди в
деревнях, расхаживающие чуть ли не в звериных шкурах.

А ещё обряды. Эти странные чужеземные обряды. Тебе никогда не понять, как
люди, учащиеся в университетах, работающие на самом высокотехнологичном
производстве в мире, живущие в столице, похожей на город будущего, те,
которые в обычной жизни носят джинсы и футболки или же деловые костюмы,
порой и от Армани, люди в очках в тонкой золотой оправе и с дорогущими
«паркерами» в карманах, могут наряжаться в национальные костюмы и бить в
барабаны, танцевать под блики факелов, кричать что-то горловое, странное,
дикое.

В километре от королевского дворца — поросшая лианами скала в виде головы

пантеры. А прямо под ней, недалеко от церемониального водопада, где получал
крещение на правление новый король Т’Чалла, среди скал — огромное плато, на
котором в определенные ночи года проводятся странные Вакандские ритуалы. В
километре от небоскрёбов, от цивилизации, от двадцать первого века. Лишь
широкое изумрудно-зелёное поле, да узкая полоска джунглей отделяет
современность от прошлого.

Воистину, Ваканда — страна контрастов, страна, где смешалось будущее и

прошлое. Страна, где теперь живёте и вы.

После подписания Заковианского договора и недолгого, но трудного заключения

в тюрьме Рафт, половина команды Капитана Америки перебралась сюда, под
защиту Вакандского короля. Скотта и Клинта отправили домой к семьям, Ванда
вместе с Виженом улетели в Европу, а вы, все остальные, прилетели сюда: на
африканский континент, под палящее южное солнце.

Шури, принцесса Ваканды, спустя неделю вашего знакомства предложила

перебраться из гостевого дома во дворец, поближе к ней, девушке не хватало
подруг, а тебе бешено хотелось поковыряться во всех этих технических
штучках, что творила юный гений. Да и сама принцесса тебе очень
импонировала. Наташа, поразмыслив напросилась с вами, оставив в коттедже
две влюбленные парочки: Стива и Сэма с девушками. Кроме того, Черная Вдова
45/115
помогала вам с Шури заниматься «перепрошивкой» Барнса — избавление его от
программы «Зимний Солдат» было вашей с молодой вакандкой главной задачей.

И вот теперь твоя новая подруга тащила тебя на какую-то Ночь Кошачьих Богов,
очередной чуждый для тебя национальный праздник. У тебя не укладывалось в
голове, как гениальная принцесса может так страстно желать посетить какой-то
языческий ритуал.

***

— Шури, нет. Я не пойду. Ну что я там буду делать? — вновь качаешь головой
ты. — Я же совершенно чужая здесь. Буду как белая ворона.
— Все ваши идут, — упрямо сжимает губы Удаку. — И Стив, и Сэм, и их девушки,
даже Нат и агент Росс идут.
— Отлично, тогда я останусь присмотреть за Баки, — фыркаешь ты, глядя на
пламенеющий за окном вакандский закат, слишком яркий и непривычный глазу.
— Он в крио-камере, думаешь, сбежит оттуда? — выгибает бровь принцесса, —
Там будут танцы… — приводит она последний аргумент.

Танцы ты любила, очень. И рассказывала об этом новой подруге, так что эта
чертовка королевских кровей знала, чем тебя взять.

— Но, Шури, я же не умею танцевать ваши танцы. А диско и тверк вряд ли

подойдут, — всё ещё сопротивляешься ты.
— Уговариваешь подругу пойти на Ночь Кошачьих Богов? — в зале почти
неслышно появляется королева-мать, она мягко треплет дочь по волосам и
тепло улыбается тебе.
— Да, а она говорит, что не умеет танцевать наши танцы, — дует губы
принцесса. Да, когда нужно, она быстро превращается в обиженного ребёнка.
— Не переживай, Т/И, — говорит Рамонда, — Завтра утром придёт учитель
танцев, да и движения не так уж сложны, чтобы ты их не выучила к вечеру, —
улыбка королевы подкупает, заставляет сдаться.
— Но платье? Не могу же я идти в джинсах, а больше у меня ничего с собой
нет… — всё ещё пытаешься отказаться ты.
— Мы королевская семья или кто? — фыркает Шури. — Найдём тебе платье, не
переживай. Уж если я надену национальный наряд, то ты, поверь, голой не
будешь!

Ты пораженчески вскидываешь руки, и с тоской вновь смотришь на пейзаж за

окном. Уломали манипуляторши королевские!

— Т’Чалла! — подскакивает принцесса, когда к вам присоединяется сам король.

— Т/И пойдёт с нами на Ночь Кошачьих Богов. Ты проспорил.
— Ваше величество? — подрываешься с кресла ты и с изумлением смотришь на
Пантеру. — Вы спорили? На меня?
— На твоё решение, — усмешка чуть трогает губы Т’Чаллы, когда он кивком
отвечает на твой поспешный поклон. — Я же просил перестать меня так
называть и перестать кланяться.
— Надеюсь, Вы отдадите долг, — вскидываешь бровь ты и направляешься к
двери, слишком много королевских особ на тебя одну, — И, может быть, мне
нравится Вас дразнить! — чуть язвительная ухмылка улетает в сторону
мужчины, — Прошу простить меня, — и ты покидаешь зал.

Ты почти бежишь в свою комнату и думаешь только о том, как порой

46/115
раздражает этот степенный король-Пантера. Ленивая грация кота, бархатистый
глуховатый голос и слишком много достоинства, может даже самодовольства во
взгляде. Ишь, высокопоставленная задница! Ты старательно избегаешь его
общества, если только того не требует служебный долг. А вот теперь взяла и
согласилась на эту ночь каких-то там богов, ночь, на которой придётся торчать в
компании этого невозможного патриарха. Ох, зря!

***

Вакандская ночь черна и многозвёздна. Воздух жаркий и сладкий. Он пахнет

костром, джунглями и какими-то странными пряностями. Это не похоже на
удушливый приторный дух восточного базара. Нет, это что-то похожее на
травяной чай, которым угощали в дальних деревеньках, где пикантный аромат
местных растений смешивается со свежестью леса и горных рек. Может во всем
виновата близость водопада. А может, атмосфера национального праздника.

В своём платье — смеси современных и традиционных веяний, обтекающем ноги

свободной юбкой, но сжимающем грудь и талию плотным корсажем — ты
чувствуешь себя чуть более уместной. Но всё равно выделяешься. Слишком
светлая, пусть и загоревшая до бронзовости кожа, слишком свободные не
заплетённые в миллион косичек волосы. Ты чужая, но люди стремятся принять
тебя в свой круг. Незнакомые девушки тянут в танец, подсказывают движения.
Незнакомые парни улыбаются добро и приветливо. Так странно. Но приятно.

И только одно тревожит. Король-Пантера почти не сводит с тебя глаз, застыв

словно статуя на своем каменном троне. Что сейчас-то не так?

***

Т’Чалла почти не отводит взгляд от девушки, танцующей почти в самом центре

круга с его сестрой. Так странно, она и похожа на всех окружающих, и так
сильно отличается от них. И дело не во внешности. В ней чуть больше задора,
азарта, для неё всё внове и всё интересно. Хотел бы он хоть немного
почувствовать тоже, что и она. Сбросить груз ответственности, расслабиться,
танцевать в толпе, смеяться, закидывая голову к звёздному небу. Но ему не
дано.

— Любуешься, твоё Величество? — насмешливый голос Наташи выдергивает

вакандца из грёз.
— Ммм… да, я люблю наши праздники, — уклончиво отвечает он, улыбаясь
Романофф.
— Да я не про праздник, я про нашу девочку, — смеётся Чёрная Вдова. — Ей так
идёт ваше платье.

Сама Нат в своём обычном здесь наряде: длинных шортах хаки и светлой майке,
выгодно оттенявшей загар. Когда какой-то вакандский мачо подходит к
шпионке и приглашает ту танцевать, Т’Чалла снова обращает взор на круг у
костра. Цветастая юбка вертится вокруг загорелых ног, выгоревшие волосы
стелются по тягучему ночному воздуху, массивные национальные сабо
подчеркивают изящную хрупкость щиколотки. Король трясёт головой, сбрасывая
наваждение.

— В ней точно живет дух Кошачьих Богов, — мягко улыбается мать-королева,

присаживаясь на подлокотник каменного трона.
47/115
— В ком, мама? — поднимает глаза мужчина.
— В Т/И, подруге твоей сестрицы, — указывает женщина взглядом на девушку.

Т’Чалла устало вздыхает, эти женщины замучили его своими странными

намёками. Что такого может быть в этой девчонке? Ему никогда не удавалось
рассмотреть её толком, ну, вот только сейчас. Она скрывается из виду, стоит
ему оказаться с ней в одном помещении. Неизвестно, как не сбегает с общих
собраний и как вообще вытерпела перелёт из Штатов в одном с ним самолёте.
Она смеётся ему в лицо. И чаще всего он наблюдает её подскакивающий на ходу
хвост позолоченных солнцем волос, когда она убегает от него по коридору. И
почему ему самому так хочется её догнать? Лишь королевская стать не даёт
броситься в погоню. И почему он сейчас смотрит только на неё в этой толпе
соотечественников?

В кругу танцующих, тем временем, поднимается шум. Настало время для

ритуала Кошачьих Богов. Всех девушек, кто пришел без пары собирают в
центре, завязывают им глаза и выстраивают в своеобразный хоровод. Девушки
движутся по кругу под мерный бой барабанов, кружатся на месте, движутся в
другую сторону. А затем более удачливые подружки, разворачивают их лицом к
парням, стоящим вне хоровода. Так каждая выбирает себе пару на вечер.

***

— Шури! Ты не говорила мне что это ночь какая-то ночь посева! А дальше что?
За ручки под венец? Что за дикие традиции! — ты подскакиваешь к принцессе и
почти кричишь на неё.
— Да какая ночь посева? — смеётся Удаку, — Какой под венец? Нет, когда-то в
древности, да, такое могло случиться. А сейчас это просто повод расширить круг
общения, познакомиться с кем-то. Ну, а если Кошачьи Боги решат вас свести,
то… — глаза принцессы лукаво сверкают. — Так тому и быть. Значит судьба.
— Я не буду принимать в этом участие, — фыркаешь ты и упрямо складываешь
руки на груди.
— Ещё как будешь, — смеётся девушка.
— А вот и нет! Всё уже закончилось, — вскидываешь ты подбородок.
— А вот и да! Иначе останешься без пары на следующий танец, — усмехается
подруга, — У нас тут Т/И без пары осталась! — её голос звенит над толпой, —
Давайте поможем Богам найти ей кавалера!

Тонкие, но сильные руки принцессы толкают тебя в спину, в центр круга, пока
другие девушки, только недавно так дружески улыбавшиеся тебе, тащат едва
не за руки и за ноги туда же. Ты сопротивляешься, почти дерёшься, но вакандки
оказываются ловчее. Они завязывают тебе глаза, а Шури сама лично водит тебя
по кругу, крутит на месте и, наконец, подталкивает куда-то вперёд. Ты делаешь
несколько неверных шагов вслепую и наконец стягиваешь повязку с лица,
надеясь увидеть кого-то из тех бравых танцоров, с которыми веселилась у
костра сегодня. Но куда там. Толпа расступилась по краям плато, и перед тобой
один лишь вакандский король.

Он замер на своём троне. В мерцающем свете костра и факелов Т’Чалла,

кажется, сам высечен из того камня, из которого сделано его королевское
седалище. Он смотрит на тебя распахнув черные, как вакандское небо, глаза.
Впервые на его вечно спокойном лице удивление и смятение. Что уж говорить о
тебе, если сам король-Пантера потерял самообладание.

48/115
 — Ну, что, Ваше величество, потанцуете со мной? — дрогнувшим голосом
спрашиваешь ты, поднимая на мужчину испуганные глаза.

Т’Чалла молчит.

***

Что произошло? Как? Когда? Почему она пропустила основной ритуал и теперь
стоит перед ним, ожидая его решения? И не может же он в самом деле пойти
танцевать? Или может?
Молчание затягивается. Мать Рамонда и генерал Окойя уже чуть ли не
подталкивают его в бока, шипя над ушами, что он не может отказать девушке.
Он и сам хочет сорваться с трона и увести её к костру. Такой одинокой
смотрится девичья фигурка на фоне ждущей развязки толпы.

Но не может же король в самом деле…или может? Он никогда такого не видел,

но так и отец всегда на его памяти был женат, и если танцевал, то с матерью.
Значит?

А она всё ждёт. И все ждут.

— Т’Чалла, либо ты идёшь, либо иду я, — звучит за спиной голос Эверетта Росса.
— Лучше мы оба будем смотреться нелепо, чем она одна сгорит со стыда, —
бывший агент, а теперь и советник явно недоволен.

Это ворчание добивает Пантеру сильнее, чем жужжание матери и генерала в

обоих ушах. Он поднимается с трона единым сильным движением и делает шаг
вперёд.

***

Казалось, вечность прошла с твоей реплики и до тех пор, пока Т’Чалла не

подошёл к тебе. Ты миллион раз готова была провалиться под землю под
взглядами толпы.

Шури радостно смеётся за спиной, пока её брат пружинистым кошачьим шагом

сокращает расстояние между вами.

— Почту за честь, Т/И, — улыбается он, и с твоих плеч словно падает камень.

Когда твоя ручка тонет в огромной тёмной лапище короля, ты вся

распрямляешься, словно становясь выше ростом. Пока он ведёт тебя к костру,
ты словно летишь, едва касаясь земли. Почему это так приятно? Почему ты так
ждала его ответа, а не развернулась, покинув круг, едва поняла, к кому привели
тебя эти их Кошачьи Боги?

Бой барабанов становится сильнее и ритмичнее. В него вплетаются другие

инструменты, названия которым ты не знаешь. Мелодия жаркая, как летняя
ночь, и игривая, как всполохи огня. Всполохи, играющие в тёмных глазах
Пантеры.

Т’Чалла легко кружит тебя в танце среди таких же пар. Танец не похож ни на
те, что ты танцевала раньше, ни на традиционные танцы других африканских
народов. Здесь больше чего-то латиноамериканского, жгучего, разжигающего
49/115
кровь. Малознакомые движения, едва выученные с утра и здесь при помощи
других девушек, удаются в руках короля так легко, словно ты танцевала их всю
жизнь. Вы словно летите над скалистым плато, как искры от костра. Ноги
выбивают ритм, вторя барабанам Ваканды, а вслед им начинает стучать и
сердце. И Т’Чалла смеётся, легко и раскатисто, счастливо, запрокинув голову к
звездному небу, и ты смеёшься вместе с ним, заворожённая магией этой
странной ночи.

Когда ваши глаза снова встречаются, смех резко обрывается, а по лицу короля
Ваканды ползёт странная, незнакомая улыбка. В его черных глазах бродят
непонятные, будто нездешние, огни, и у тебя почему-то сладко и испуганно
ёкает сердце.

— Пойдём? — мужчина тянет тебя в сторону от костра и людей.

— Пойдём, — удивительно легко поддаёшься ты, не отпуская руки Т‘Чаллы.
Даже если бы ты хотела, ты бы не смогла расцепить ваши крепко
переплетённые пальцы. Но тебе почему-то и не хочется.

Вы уходите к церемониальному водопаду. Садитесь прямо на землю на самом

краю. Король подкатывает свои брюки, и вы опускаете ноги в прохладную воду.
Это так приятно среди жаркой ночи. Болтаете обо всём и ни о чём, а иногда
просто молчите, глядя на блики воды. Ваши руки всё так же сомкнуты, и в этом
странный уют. Но вот Т’Чалла отпускает тебя и почему-то становится не
комфортно, хотя раньше было совсем наоборот.

— Держи, — улыбается мужчина, протягивая невиданной красоты экзотический

цветок.

Это не цветок Пантеры, ты его уже видела, но что-то очень похожее по форме
лепестков, разве что он светло-золотистый.

— У нас его зовут Львиным цветом, — поясняет Т’Чалла, вплетая бутон в твои
волосы, — Он очень долго не вянет, хотя возможно, это только здесь, из-за
вибраниума в почве, — он слегка усмехается, снова сплетая ваши пальцы. — А
древняя легенда гласит, что если его подарит твоя истинная пара, то он не
завянет никогда.
— Хочешь проверить? — тихо смеёшься ты.
— Да я не очень-то верю в эти древние сказки, — улыбается он. — Мы первый
раз так много разговариваем с момента вашего прилёта. Почему ты всё время
сбегала от меня?
— О… — теряешься ты. — Просто, знаешь, ты меня бесишь. Не знаю почему.
— И сейчас? — мужчина гладит большим пальцем тыльную сторону твоей
ладони, и по коже отчего-то бежит непонятная волна какой-то энергии.
— Сейчас нет, — закусываешь губу ты.
— А меня бесит твой вечно подпрыгивающий хвостик, когда ты удираешь от
меня по коридорам моего собственного дворца, — мужчина склоняется ближе.
— Моего собственного дворца… — повторяешь ты, закатив глаза, - Вот. Вот, что
меня бесит, твоё Величество! Это вот высокомерие.
— Но это же правда мой дворец, — его голос звучит обижено, как у Шури
иногда.
— Да, но не обязательно об этом каждый раз напоминать, — фыркаешь ты.
— Я постараюсь, — улыбается Пантера. — Но тогда не надо от меня каждый раз
убегать, а то я как-нибудь плюну на всё и догоню.
— А может я этого и жду… — полусонно бормочешь ты и опускаешь голову на
50/115
плечо Т‘Чаллы.

Длинный день и насыщенная эмоциями ночь совсем вымотали тебя. И ты даже

не замечаешь, как засыпаешь на надёжном королевском плече.

***

Утро. Горячий ветер врывается в распахнутое окно твоей комнаты и заставляет

открыть глаза. На часах восемь утра, скоро во дворце завтрак, а значит пора
вставать. Удивительно, но ты совсем не помнишь, как оказалась здесь.
Последним воспоминанием были блики от луны на воде водопада и обещание
короля-Пантеры догнать тебя.

Это что же получается, он тебя сюда и принёс? И уложил спать? И… раздел? С

ужасом понимаешь, что платья на тебе и правда нет, вместо него футболка.
Какой кошмар.

Оставалось надеяться, что это была Шури или Нат. Господи, да и все эти их
ушастые-пушистые боги, пусть это будет кто-то из девочек… Как бы узнать? Ни
записки, ни намёка. Только на столике лежит золотистый цветок. Такой же
прекрасный и свежий, каким был ночью. Чудеса.

И первым же, кого ты встречаешь в коридоре, конечно же становится именно

Т’Чалла. Ты привычно разворачиваешься на пятках. И решаешь попасть в
столовую длинным путём. Но не сегодня. Сильная рука ловит тебя за локоть и
разворачивает обратно.

— Я же говорил, что догоню тебя, — улыбается мужчина.

— А? Ага… — растеряно киваешь ты в ответ, ища на лице короля ответы, но не
находя их.
— Тебя что-то волнует? — хмурится он. — Что-то случилось?
— Да нет… Просто… Как я оказалась у себя в постели? Я видимо уснула у
водопада… — мнёшься ты, не зная куда деть глаза.
— Ну… — тянет Пантера, с усмешкой глядя на тебя. Батюшки, да он же тебя
дразнит!
— Ну? — едва не рычишь ты.
— Тихо-тихо, — он мягко касается пальцами твоих рук в успокаивающем жесте.
— Я принёс тебя в комнату, и попросил Нат тебя переодеть, в платье ты бы
только измучалась ночью.
— О, — ты уже раскаиваешься за подозрения. — Спасибо!
— Как Львиный цвет? — Т’Чалла не даёт тебе сбежать.
— Свеж, как и вчера ночью, — улыбаешься ты и на секунду жалеешь, что Ночь
Кошачьих Богов закончилась. Руке почему-то так одиноко без его лапищи. И
острее всего ты чувствуешь это сейчас, когда он стоит напротив.
— Посмотрим, когда он завянет. Никому его раньше не дарил, — ухмыляется
мужчина, — Разрешишь проводить тебя на завтрак? — удивительно, но в тёмных
глазах снова мелькают вчерашние нездешние огни.
— Но это же нарушит весь этикет? Ты же должен сопровождать Рамонду, —
хмуришься ты.
— Нет, ведь ты выбрала меня вчера ночью, — он притягивает тебя ближе и
вдруг склоняясь, легко целует ладонь, а после снова сплетает ваши пальцы.

Сердце вновь испуганно и сладко ёкает. И когда вы идёте по коридору, ты опять

не чувствуешь под собой земли.
51/115
Наступило утро, но мягкая улыбка Т’Чаллы говорила о том, что Ночь Кошачьих
Богов ещё не закончилась. Да и закончится ли вообще? Посмотрим, что скажет
Львиный цвет.

52/115
Незваный гость (Jeremy Renner)

AU где Джереми Реннер певец в баре.

Реннер поправляет микрофон и окидывает взглядом зал. Вроде всё как всегда,
за столами всё те же люди, за барной стойкой всё тот же Рик, но что-то не так. И
дело не в том, что кондиционер сегодня барахлит, и в зале непривычно зябко.
Джер даже жалеет, что сбросил свою кожанку на край сцены. И не в том, что
пианист Крис сегодня играет уж больно лениво. Дело в чём-то другом.

Не забывая выводить партию одной из своих любимых песен, мужчина

поворачивается в другую сторону и наконец понимает, что же сегодня не так.
Справа от сцены, в углу, в небольшом промежутке между столами танцует
девушка.

Её танец такой странный, меланхолично-печальный, но так подходит

настроению этой «House of the rising sun». Она не красуется, не старается
привлечь внимание, хотя конечно, его привлекает. Нет, она просто плавно
движется под музыку, словно выражая все чувства, которые в ней вызывает
композиция. Глаза девушки закрыты. Права рука уперта локтем в бедро и
отставлена в сторону, в ней, зажатая меж двух пальцев за горлышко,
покачивается бутылка пива.

И увидев эту девушку, Реннер уже не может оторвать глаз. Она чем-то
притягивает, эта странная одинокая девушка. Танцующая среди ночи в
полупустом баре, в котором, к слову, никто раньше и не танцевал. Она отбивает
ритм невысокими каблуками туфель и мягко покачивает затянутыми в джинсу
бедрами. Зрелище и впрямь притягательное.
Когда песня заканчивается, а девушка направляется к бару, Джереми кивает
Крису и следует за ней.

***

Ты опускаешься на барный стул и машешь рукой симпатичному бармену с

просьбой принести тебе ещё бутылку пива. В этом заведении оно почему-то
было очень вкусным. А может дело в твоём настроении.

На стул рядом опускается мужчина, в отражении в зеркале ты видишь, что это

тот самый вокалист, что своим пением поднял тебя со стула и заставил
затанцевать в полном одиночестве, посреди этого странного бара.

— Привет! — мужчина кивает тебе в отражении и улыбается. Улыбка у него

приятная, теплая и спокойная, она смягчает достаточно суровые черты лица.
— Привет, — киваешь ты, отпивая из своей бутылки.
— Почему ты одна, и почему такая грустная? — он поворачивается к тебе и,
словно заставляет, и тебя развернуться к нему.
— Мне казалось, что копание в душе клиентов — удел барменов, — усмехаешься
ты и легонько киваешь парню за стойкой. — Прости.
— У нас нестандартный бар, здесь в душе копается певец, — мужчина слегка
щурит серые глаза, придавая своему лицу достаточно хитрое выражение.
— Я заметила, потому здесь и осталась. Везде толпы галдящего народа и
долбящая по ушам музыка, а у вас так спокойно и атмосферно, — ты не
стараешься льстить, тебе и правда понравилось это странное заведение.
53/115
 — Так почему ты такая грустная? Что-то случилось? — упрямства ему не
занимать, продолжает гнуть свою линию.
— Да ничего особенного, стоящего внимания, видимо… — печально
ухмыляешься ты.
— И всё же? — мужчина склоняется ближе, обдавая тебя ароматом своего
парфюма: хвойного, терпкого, от него веет приятным теплом, а ведь в
заведении весьма прохладно.
— У меня сегодня день рождения. Но никто не пришёл. Семья далеко, а
друзья… Вот такие у меня друзья, — ты снова делаешь глоток пива и отводишь
взгляд, жаловаться постороннему человеку весьма непривычно.
— И сколько же тебе исполнилось? — губы певца снова растягиваются в улыбке,
он категорически отказывается тебя жалеть, и это почему-то приятно.
— Слишком много, чтобы плакать из-за этого в подушку, но слишком мало,
чтобы не расстраиваться вообще, — нагоняешь туману ты, а его улыбка
становится шире.
— А хочешь, я буду твоим гостем? — голос мужчины вкрадчив, но слегка
насмешлив, он словно бросает тебе вызов.
— Ну, давай. Только где тогда мой подарок? — включаешься в игру ты, впервые
за вечер искренне улыбаясь.
— Сейчас что-нибудь придумаю… — он пожимает плечами и прикрывает глаза,
задумываясь.

Ого, какие длинные ресницы. Как странно для такого сурового, словно
вырезанного из камня уверенной рукой скульптора, лица. Ты украдкой
рассматриваешь мужчину, отмечая про себя сильные мускулистые руки,
уверенную, даже чуть горделивую посадку головы, забавную, но эффектную
прическу с почти выбритыми висками. Хм, такая дурацкая стрижка, но ему
почему-то идёт. И ещё глаза, они у него яркие, стальные, проницательные. И,
упс, смотрят прямо на тебя.

— Можешь полюбоваться и моим видом сзади, пока я иду за твоим подарком, —

смеётся мужчина, а ты смущенно краснеешь.

Но, когда он уходит, всё же следуешь его рекомендации. Что ж сзади тоже
неплохо. Компания вышла приятная во всех отношениях. Вечер явно
налаживается.

— Вот, с днём рождения! — он кладёт на стойку перед тобой синий

мотоциклетный шлем. — Он новый, правда-правда!
— Неожиданный подарок, — усмехаешься ты. — И зачем он мне?
— Пригодится зачем-нибудь, — он дёргает бровью, словно подмигивая, но без
этого достаточно пошлого жеста, а в серых глазах сверкают искры смеха.
— Главное не подарок, а внимание.
— Ох, точно, прости, — улыбаешься ты и легонько оглаживаешь шлем по
прозрачному забралу.

Мужчина следит взглядом за твоей рукой, и когда ты уже опускаешь её на

колени, ловко ловит её своей.

— А теперь, пойдём танцевать, — он тянет тебя ближе к сцене, где есть

немного свободного пространства.
— Но никто не танцует… — пытаешься сопротивляться ты.
— Да, потому что ты не танцуешь, — он кивает пианисту, и звучит медленная
мелодия, немного в стиле кантри, ты её раньше не слышала.
54/115
Он кладёт ладони на твою талию и притягивает ближе. Впервые за вечер тебе
становится тепло и даже довольно уютно. Ты вопросительно смотришь на
мужчину, а он так же вопросительно на тебя.

— Ты можешь обнять меня за шею, так намного приятнее танцевать, —

подсказывает мужчина, а ты выполняешь, несмело обвивая его руками, — Ты
уверена, что тебе достаточно много лет? Такая нерешительная… — он
подкалывает тебя, посмеивается над тобой, но это выходит удивительно не
обидно.
— А лучше так? — усмехаешься ты и резко прижимаешься к нему всем телом,
даже немного вытягиваясь на мысочках, — Достаточно решительно? — ты
опаляешь его ухо жарким шёпотом, с самыми соблазнительными интонациями,
на которые только способна.
— Тихо-тихо, — мягко смеётся певец, успокаивающе поглаживая тебя где-то
чуть ниже рёбер и легонько отстраняя от себя. — Не гони так коней, мы ещё
даже не познакомились.
— Ой… я — Т/И, — ты хлопаешь глазами, удивленная тем, что, и правда, не
знаешь ещё его имени, но вы ведёте себя так, словно знакомы тысячу лет.
— Джереми, можно Джер, — улыбается он, и вы начинаете танцевать.

Пока вы покачиваетесь под музыку, Джереми напевает тебе на ухо. Можно даже
сказать — намурлыкивает. Он пел для всего бара, и тебе это нравилось, но,
когда он поёт для тебя одной, это потрясает. Мелодия и голос вокалиста
укутывают в мягкий кокон. И ты неосознанно опускаешь голову на плечо
мужчины. Он притягивает тебя ещё ближе и скользит одной рукой меж твоих
лопаток. Какие горячие сильные ладони, какие уверенные уютные объятья…

— Ты уже была на океане в этом сезоне? — спрашивает Джер, едва заканчивает

петь.
— Нет, не успела, всё работа-работа… — лениво тянешь ты, нежась в его руках.
Кошмар, знакомы минут двадцать, а ты уже так расслаблена.
— Поедем? — он наклоняется к тебе, и его лицо так потрясающе близко, и эти
губы… как бы сказала твоя бабушка, бантиком, такие странно-милые, среди
резких черт. Джереми следит за направлением твоего взгляда и его глаза
темнеют, но он заставляет себя повторить вопрос. — Поедем на океан?

Ты собираешься с силами и киваешь. Скулы заливает румянцем, когда ты

понимаешь, что только что чуть не поцеловала почти незнакомого мужчину. С
другой стороны… Может это и неплохая идея? Ты украдкой смотришь на Джера,
пока он подхватывает с края сцены свою крутку, прощается с барменом и
пианистом и забирает со стойки твой подарок.

— Я же говорил, что он тебе пригодится, — мужчина протягивает тебе шлем.

— Так это был план? — изгибаешь бровь ты.
— Может да, а может и нет, — уклончиво отвечает он, насмешливо глядя на
тебя. — А ты хотела меня поцеловать?
— Может да, а может и нет… Кто знает? — бурчишь ты, отворачиваясь, скулы
вновь заливает жаром.
— Если что, я не против… — примирительно шепчет Джереми тебе на ухо, и,
приобнимая за талию, подталкивает к выходу.

Джер распахивает дверь в жаркую ночь южного штата. Она пахнет пылью,
раскаленным асфальтом, бензином и совсем немного океаном. И вы вместе
55/115
ныряете в неё.

56/115
Простая просьба. (Loki)

— Помоги мне, — голос мужчины вкрадчив и шелестит словно ветер по

листве.

Ты стряхиваешь оцепенение и с трудом переводишь взгляд с капель воды,

скользящих по его плечам, на зелёные глаза, которые сейчас испытующе
смотрят на тебя.

— Прекрати прикидываться мебелью в своём темном углу и обрати уже на меня

внимание — требует он.
— Это ты сделал вид, что я мебель, когда полез в эту чёртову ванну, Локи. Я
думала, ты зовешь меня поговорить, а не созерцать твои банные процедуры, —
фыркаешь ты, не желая признаваться, что твое внимание и так приковано к
нему. К его длинному худому телу, скрывающемуся под пеной и водой.

Казалось бы, это удел мужчины — подглядывать за купающейся девушкой,

ловить взглядом то круглую мокрую коленку, то плечико или очертания груди
сквозь пену. Но нет же. Ты сидишь в углу его покоев и не можешь оторвать
взора от влажной спины и расслабленно покоящейся на бортике руки с
длинными пальцами. Ты пыталась считать кисти на гардинах, лампы в люстре,
разглядывать лепнину на потолке. Но глаза всё равно возвращались к мужчине в
бронзовой ванне. Это попахивало извращением. Но его это, казалось, ни капли
не беспокоило. Тогда как ты холодела всякий раз, когда он шевелился в своей
купальне. Так страшно было разглядеть что-то ещё.

— Я сказал, помоги мне, — повторяет Локи, нетерпеливо щурясь и морща тонкий

нос. — Не заставляй меня просить. Я…
— Ненавидишь это, я знаю, — обрываешь ты мужчину на полуслове. Раньше ты
бы себе такого не позволила, но нервы слишком раздражены его наготой и
близостью, которых ты не желала. Или желала?
— Тогда зачем вынуждаешь делать это? — изгибает бровь трикстер.
— Я не… — осекаешься ты, понимая, что и правда очень хотелось бы услышать
его просьбу, а не указ или повеление. — Чем же я могу помочь тебе, Локи?
— Подойди ближе, сядь в изголовье, — тон заставляет подчиняться.

Тебе хотелось бы думать, что он использует магию, когда как зачарованная, в

тумане, ты подходишь к бронзовой купальне и опускаешься на стул подле его
головы. Но не стоит врать себе. Никакого волшебства тут нет, кроме того почти
магнетического притяжения, которое всегда разворачивает тебя в его сторону.
Словно он сжимает в кулаке золотистую прочную нить, что тянется из самого
твоего сердца.

— Что тебе нужно от меня? — произносишь ты, заставляя свой голос не дрожать.

Локи запрокидывает голову назад так, что затылок ложится на бортик ванной, а
глаза цвета зелёного озёрного льда впиваются в твои, вытягивая последние
капли не такой уж и железной воли.

— Помой мне голову, — произносит он с самым невинным видом, и добавляет: —

Пожалуйста! — тонкие губы растягиваются в обольстительной улыбке, обнажая
идеальные зубы.

57/115
Ты едва не отшатываешься, просто не хватает сил. Он просит. Просит тебя.

— Ты… Локи? — речь изменяет тебе, а в голове так пусто, лишь вязкий влажный
туман, как пар, поднимающийся от воды, под которой скрыто его сильное и
гибкое тело.

Тебе страшно. Страшно, что это его очередная недобрая шутка, и стоит
коснуться мужчины, как он растает иллюзией, обнаруживаясь после в
противоположном углу покоев, от души потешающимся над наивной девчонкой.
Или, хуже того, обернется огромным скользким змеем и, обвивая тебя кольцами,
утянет в воду, а уж после рассмеется, раня смехом хуже ножа.

— Ты не расслышала? — усмехается Лафейсон. — Я попросил тебя помыть мне

голову. Откажешь принцу в такой малости?
— Нет, просто… — ты болезненно хмуришься. — Ты разрешишь мне коснуться
твоих волос? — недоверчиво спрашиваешь.
— Я не привык, знаешь ли, мыть голову сам, — высокомерно бросает он, — а
помочь больше некому. У вас в Мидгарде прислуга не в чести. Шампунь на
столике, — мужчина нетерпеливо дёргает плечом, словно указывая на баночку с
густым зеленоватым веществом.

Значит он расценивает тебя как прислугу. Что ж, это немного отрезвляет. Ты

выдыхаешь сквозь плотно сжатые губы и подхватываешь ковшик, зачерпывая
воду из ванной, выливаешь её на уже поднятую голову трикстера. Стараешься,
чтобы она не текла по его точеному лицу, хотя так хочется плеснуть в него от
всей души, а лучше вмазать самим ковшиком. Набираешь шампунь, подавляя
рвущееся из горла злое рычание.

Но едва стоит твоим пальцам коснуться его волос, пробегая по коже головы,
взбивая пену, как Локи издаёт довольное мурчание, достойное тигра, если бы
тот мог мурлыкать. И твоя злость растворяется в небытии, уступая место
нежному трепету. Золотистая нить, идущая из твоего сердца, натягивается
сильнее, словно мужчина накручивает её на свои сжавшиеся в кулак пальцы. Он
издает тихий гортанный стон, и льнёт к твоим рукам, словно ластясь. А ты
боишься дышать, чувствуя, как между бёдер горячо пульсирует странное, почти
запретное возбуждение. Склоняешься ближе, всё же делая глубокий вдох. И это
становится ошибкой. В лёгкие врывается запах шампуня, горько-травяной с
ледяными нотками ментола. Его запах. Теперь стонешь ты. Тихо, почти
неслышно. Но этого достаточно для чуткого уха Бога Обмана.

Он вырывается из твоих рук и с головой уходит под воду. А ты зажмуриваешься,

ожидая жестокой шутки, расплаты за свою нежданную откровенность.

И она приходит.

Сильная рука рывком утягивает тебя в воду, которая, согласно законам физики,
плещет через край, заливая пол. Платье липнет к телу, холодя кожу, но щеки
пылают как безумные: от стыда, неловкости, горечи.

— Ты попалась, глупая мидгардская дева! — ликует и смеётся в голос Локи.

А тебе хочется, подобно русалочке, раствориться пеной. Но когда ты всё же

открываешь плотно сомкнутые веки, то вместо ожидаемого змея видишь всё
того же трикстера. Голого, мокрого, улыбающегося так широко, как никогда
58/115
прежде не улыбался. Его глаза сияют, как омытая дождем листва, и от этого
сияния становится больно.

Дёргаешься, намереваясь вырваться и сбежать, но Локи уверенно закидывает

твои дрожащие руки себе на шею. И целует. Грубо, пылко, прикусывая твою губу
и тут же жадно слизывая кровь. Злишься, запуская пальцы в его мокрые черные
пряди, и кусаешь в ответ. А он лишь смеётся сквозь поцелуй и углубляет его,
скользя языком по твоим зубам, а после и по нёбу.

Холодная мокрая ткань. Горячее сильное тело, прижимающееся к твоему.

Сводящий с ума контраст.

Вздрагиваешь снова, когда его ладонь с трудом пробирается под отяжелевшую

юбку и замирает на твоём бедре.

— Не бойся, — почти приказывает Бог Обмана, — я не сделаю больно. Если сама

не попросишь… — он хитро ухмыляется, сжимая твою кожу чуть сильнее.

Ты не можешь сдержать реакцию тела, ближе приникая к мужчине, лишь

давишь рвущийся из груди стон, прикусывая уже и так пострадавшую губу.

— Ты попалась, Т/И. И не уйдешь, пока я не захочу… — Лафейсон прижимается

лбом к твоему. — А я не уверен, что захочу этого скоро.
— Я уйду тогда, когда захочу я, Локи, — шепчешь в ответ ты, наслаждаясь его
удивлённым видом, — но я не уверена, что захочу этого скоро… — улыбаешься
так же хитро, как он.

Трикстер довольно хмыкает и вновь втягивает тебя в свой хищный поцелуй.

59/115
Вирус (Crowley, Good Omens)

— Кроули, я сейчас умру, — устало вздохнула ты, после того как минуту
сотрясала оглушительным чиханием стены магазинчика Азирафеля.
— Ой, что за чушь, от насморка ещё никто не умирал, — махнул рукой демон,
вальяжно развалившись в кресле напротив диванчика, на котором «умирала»
ты.

Он только что принёс тебе чашку куриного бульона, заботливо сваренного

ангелом, и теперь наблюдал, как ты с почти довольным видом его пьёшь.

— И почему вы, люди, так любите болеть? — поинтересовался Кроули.

— Что ты имеешь ввиду? Никто не любит болеть, — покачала головой ты.
— О, я не говорю о серьезных недугах. Но стоит кому-то пожаловаться на
плохое самочувствие, как все вокруг бросаются его жалеть, а сам «больной»
хоть и делает печальный вид, но в душе радуется. Не говоря уже о тех, кто
специально придумывает себе болезни, — пожал плечами демон. — Вот и ты
выглядишь вполне удовлетворенной, не смотря на красный нос и слезящиеся
глаза.

Ты благоразумно пропустила мимо ушей его подколки насчёт своего внешнего

вида, хоть и поморщилась немного.

— Просто, знаешь ли, забота — это приятно. Мы любим, когда о нас заботятся…
— улыбнулась ты.
— Скажи Т/И, пусть наденет носки! — раздался со второго этажа голос
Азирафеля.
— Спустись и скажи ей сам, — проворчал в ответ демон.
— Я боюсь заразиться! — прозвучало после грохота кастрюлек.
— Ази, ты — ангел! А это просто насморк, — закатил глаза Кроули, всё же
поднимаясь с кресла.
— Не стоит недооценивать насморк, мой дорогой, — возразил Азирафель, всё
так же, не высовывая носа из кухни.
— Ох ты ж, фиалка наша… — демон протянул тебе пару шерстяных носок.
— Держи, или я их тебе ещё и надеть должен?
— Забота, Кроули, мы любим заботу, — шаловливо улыбнулась ты, вытягивая
ступни из-под одеяла.

С выражением вселенского одолжения демон всё же натянул на тебя чудо

шерстяной промышленности и уже собирался вернуться в свой
импровизированный трон, как ты его остановила, поймав за рукав.

— Ну, что ещё, смертная? — проворчал Кроули, но ты всё же видела где-то в

глубине жёлтых с вертикальными зрачками глаз затаенную тревогу.
— Положи ладонь мне на лоб? Они у тебя такие прохладные, — жалостливо
протянула ты, делая максимально несчастный вид.

И, бурча что-то о капризных людишках, демон пристроился на подлокотнике

дивана, опустив холодную тонкую ладонь на твою горячую кожу. Ты блаженно
вздохнула и прикрыла глаза, опускаясь в дрёму.

Три дня спустя.

60/115
 — Т/И, я сейчас умру! — простонал с дивана Кроули, запрокидывая голову на
подлокотник.
— Не преувеличивай, это всего лишь простуда, а ты — целый демон, —
хихикнула ты, нагло разваливаясь в его любимом кресле.
— А я предупреждал, дорогой мой, что с насморком шутки плохи! — вновь подал
голос Азирафель, основательно устроившийся за это время на кухне.
— Не трави душу, ангел, — огрызнулся Кроули. — Кто же знал, что это так
выматывает?

Ты усмехнулась, потянувшись к книге на столе, но едва твои пальцы коснулись

корешка, как демон обратил свой взор на тебя. Неведомым образом подхватив
твой вирус, он стал ещё требовательнее. О, он был капризнее самых
избалованных детишек. Зато внешне недуг никак его не испортил, разве что
кожа стала ещё бледнее, а рыжие волосы растрепались о подушку.

— Принеси мне ещё бульона? — удивительно, но демон не приказывал, а

просил.

Вздохнув, ты отправилась за творением Азирафеля.

— Он невыносим, да? — сочувственно улыбнулся ангел, подавая тебе чашку.

— Кто бы мог подумать! — саркастично хмыкнула ты.
— Эй, я вас слышу, — прошипел Кроули, и ты поторопилась к больному.
— Можно подумать, ты узнал что-то новое о себе, - усмехнулась ты, передавая
ему бульон.

Он проглотил его в мгновение ока, даже не поморщившись, хотя тот был

обжигающе горячим.

— Как же сложно померить демону температуру, — посетовала ты, легко

касаясь высокого лба рукой. Кожа Кроули не была горячей, но и холодной тоже,
она была нормальной.
— Просто оставь свою ладонь на моем лбу, — он почти промурчал эти слова.

Ты же воззрилась на демона с выражением немого изумления в глазах.

— Что? — как ни в чём не бывало фыркнул Кроули. — Забота — это и правда

приятно…

Вздохнув, теперь ты устроилась на подлокотнике, отметив, что он не очень-то и

удобный, а ведь демон проводил на нём по паре часов, пока ты дремала,
успокоенная его холодной рукой, и с тоской покосилась на книгу.

— Что ты там хотела почитать? — поинтересовался Кроули.

— Американских богов Нила Геймана, — ответила ты, удивившись, что он
заметил.
— Можешь почитать вслух, — милостиво разрешил демон.
— Но ты же не любишь книги? — возразила ты.
— Но этот парнишка, Гейман, меня забавляет, — парировал Кроули.
— Но мне придётся убрать руку, чтобы переворачивать страницы, — всё ещё
сопротивлялась ты, всё же устроив книгу на коленях.
— Не беспокойся, — фыркнул демон, щёлкнув пальцами.

Книга тут же затрепетала краешками листов, демонстрируя готовность

61/115
перелистываться по одному твоему зову.

Хмыкнув ещё раз, ты всё же начала чтение, а Кроули довольно улыбнулся,

блаженно прикрыв змеиные глаза.

Болеть оказалось не так уж и мерзко, а забота была и вовсе наиприятнейшей

штукой.

«Нужно отписаться вниз, что заражаться насморком, ухаживая за больным, тоже

я придумал», — подумал он, погружаясь в дрёму.

62/115
Примечание к части Было написано на заказ для самой любимой группы в ВК -
https://vk.com/club99916870

Моя маленькая староста (Sirius Black, Гарри

Поттер)

AU времена Мародёров.

— Сириус Орион Блэк! Что ты делаешь в час ночи возле гостиной моего
факультета? — твой голос эхом пронёсся по коридору, заставляя одну из теней в
углу, неопознанную тобой, съежиться и броситься в сторону, теряясь в темноте,
а другую лишь выпрямиться, ещё выше вознося над тобой его непокорную
голову. — Кто это был? Молли? Тина? Тамара? Отвечай!
— О, моя маленькая староста! — в голосе парня слышалась усмешка, — Чего же
тебе не спится? Так жаждала меня увидеть, что поспешила на встречу сама,
вместо кого-то из этих малышек? — в свете, исходящем от твоей волшебной
палочки, ты увидела, что Сириус принял привычную для себя позу
пофигистичного раздолбая: прислонился спиной к каменной стене, вытянув
вперёд длинные ноги и откинув голову с разметавшимися черными волосами,
которые были куда длиннее, чем-то позволяла мода, назад. Он разглядывал тебя
со странной смесью любопытства и лёгкого раздражения, щуря темные глаза от
бьющего в них магического света.
— Вот именно, Блэк! Они ещё малышки, и не знают, что ты самый ужасный и
отъявленный бабник, из всех, кого когда-либо видели эти стены, — яростно
шипела ты, принимая максимально угрожающую позу, что на его взгляд
казалось забавным, потому что мало того, что ты не могла даже снять с
Гриффиндора баллы, так ещё и едва доставала макушкой до его подбородка.
— О, откуда тебе знать, моя маленькая староста? Всех бабников в этих стенах
заносят в какой-то список? Рейтинг? А как проводится оценка? Очень
интересно… — насмешливый тон главного смутьяна Хогвартса (в этом он
превзошёл даже своего друга Джеймса Поттера) злил тебя всё больше, и ты уже
прикидывала, каким бы заклинанием в него запустить.
— Для того, чтобы знать это, достаточно видеть весь этот шлейф несчастных
дурочек, который волочется за тобой и ловит каждое твоё слово, — фыркнула
ты, закатывая глаза, — О! И кстати! Я — не твоя маленькая староста, Блэк! — ты
сердито топнула ножкой, чем вызвала у парня очередную улыбку.
— Очень жаль, Т/И, очень жаль… — протянул он, наконец отрываясь от стены и
обходя тебя кругом.

Ты едва сдерживала дрожь, когда Сириус так хищно крался, едва не задевая
тебя плечами. Почувствовала, как шею обдавало его горячее дыхание, так
хищники обнюхивают свою жертву. Вот и ты чувствовала себя загнанной волком
овечкой. Но, достаточно!

— Проваливай, Блэк! Я пожалуюсь Лили! — рявкнула ты, едва не отталкивая

парня, впрочем, он уже удалялся от тебя по направлению к спальне своего
факультета.
— Ох, как страшно, — передернул плечами гриффиндорец, даже не
оборачиваясь. — Спокойной ночи, Т/И. Сладких снов, моя маленькая староста.

Ты какое-то время еще стояла посреди коридора, прислушиваясь к

удаляющимся шагам Сириуса. В ушах всё ещё звучал его голос, а тело по-
63/115
прежнему била дрожь, вызванная его поведением. Дрожь ярости — как хотелось
тебе думать.

***

Больше года тебе была ненавистна почти любая мысль о старшем из Блэков. Ты
была влюблена в него на четвертом курсе. Как и все, пала жертвой обаяния
этого красавчика. Он был самым ярким, самым громким, самым красивым. Он
притягивал внимание и порой вызывал восхищение. Но стоило увидеть очередь
из первых красоток школы, выстроившуюся хотя бы просто поболтать с парнем,
как ты испуганно отступила. Слава Мерлину. Вскоре ты поняла, что биться за его
внимание — глупая идея, потому что даже те, кому удавалось победить,
проводили рядом с парнем не больше недели. Девочки менялись одна за одной,
кто-то спокойно, кто-то со скандалами, а тебе быстро надоело наблюдать эту
картину, и ты просто перестала обращать на парня и его компанию внимание. И
почему-то именно тогда активизировался сам Сириус.

Тебя назначили старостой факультета и тут же посыпались шуточки и подколки

со стороны Блэка и компании: то ты слишком маленького роста, то слишком
бледная, а значит ночные дежурства не идут тебе на пользу, то ещё что-то в
этом духе. По началу, вместе с тобой страдала и их староста — Лили Эванс, но в
начале этого года рыжеволосая красавица уступила настойчивости Джима
Поттера и начала таки с ним встречаться. А значит, эта компания Мародёров,
как они сами себя звали, получила почти полную безнаказанность. Им
импонировали учителя, у них появилось прикрытие в виде Эванс и только
изредка кто-нибудь из старших слизеринцев мог дать достойный отпор
великолепному квартету. Тебе же это никогда не удавалось.

Ненависть к Блэку в этом году подкреплялась ещё и тем, что теперь в качестве
объектов своих любовных похождений он выбирал исключительно девчонок с
твоего факультета. «Когтевранки были, слизеринки были, настала очередь
Пуффендуя» — объявил он как-то во всеуслышание во время прогулки в
Хогсмид. И почти вся женская часть факультета встретила это восторженным
ликованием. Но не ты.

Ты же лишь усилила ночные патрули возле вашей гостиной, то и дело отрывая

любвеобильного сумасброда от кого-то из своих девочек. Впрочем, никого из
девчонок ты так ни разу и не поймала, а при свете дня все они делали вид, что
тут не при чем. Зато бессонные ночи сделали тебя ещё более желанным
объектом для подколок от Сириуса. Однажды он превзошёл сам себя и вручил
тебе шелковую подушечку с пожеланием побольше спать и поменьше его
караулить, а также обещанием явиться в твой сон. Такого взрыва и такой
пуховой бури столовая еще не видывала. Ты тогда получила свой первый
выговор. Любви к Блэку это, конечно, не прибавило.

Лили, познакомившаяся с парнями ближе, да и Ремус, единственный из

четверки, кто вызывал у тебя симпатию, в голос твердили, что Сириус не так уж
плох, что чувство юмора у него специфическое, но тем не менее он не хотел тебя
унизить. Внимала ли ты их словам? Конечно же нет. Зато однажды услышала,
как Джеймс после очередной шуточки друга в твой адрес дёрнул того за рукав и
убедительно попросил повзрослеть уже. Видимо какая-то помощь от Эванс всё
же была. Однако по ночам, ты всё так же то и дело отгоняла старшего Блэка от
вашей гостиной.

64/115
***
Когда ты с трудом разлепила веки было уже довольно позднее утро.
Воскресенье, конечно, позволяло поспать подольше, но из-за своих ночных
бдений, ты немного подзапустила домашку и сегодня надеялась расправиться
со всеми долгами. Яркое майское солнце било в окно, завтрак ты пропустила, и
теперь надежда была лишь на то, что кто-нибудь из соседок прихватит тебе что-
то из столовой. Подхватив книжки и несколько чистых свитков, ты устремилась
на улицу, надеясь провести часы учёбы под своим любимым деревцем на краю
поляны, где уже резвились ученики.

— Привет, Т/И! — на выходе из замка под ноги бросился кто-то из

младшекурсниц, — Тебе просили передать, — девочка протягивала небольшую
корзинку, накрытую белой тканью, под которой обнаружились булочки,
маленькие баночки с творожным сыром и джемом и бутыль сока. Видимо кто-то
и правда озаботился твоим питанием.
— Спасибо, Мэри, — улыбнулась ты малышке. — А кто передал?
— А этого говорить не велено! — она сверкнула улыбкой и заговорщицки тебе
подмигнула, — И ещё вот! — в протянутой руке был маленький букетик первых
лесных фиалок, — Ох, и счастливая же ты! — девочка засмеялась и тут же
убежала, видимо делиться с подружками этой историей.

Что ж, значит завтрак не от подруг, а от какого-то тайного поклонника.

Интересно. Но размышлять сейчас над личностью благодетеля у тебя не было
времени. Сначала уроки, а потом загадки. И, улыбнувшись, ты поспешила к
своему любимому дереву.

***
Время подбиралось к обеду, в твоей корзинке осталась лишь одна булочка, а в
домашнем задании лишь пара строк в докладе по зельеварению. За спиной на
поляне шумели ученики, а перед тобой простиралась лишь тенистая рощица,
шелестящая листьями. Вот из этой самой рощицы и вышел он. Огромный черный
лохматый пёс, похожий не то на ризеншнауцера, не то на сильно заросшую
овчарку. Сперва ты испугалась, приняв его за Грима, предвестника смерти. Но
собака радостно виляла хвостом, и огромная пасть раскрылась не для оскала, а
чтобы вывалить на бок розовый язык. Видок получился весьма дурашливый. Пёс
потянул носом воздух и уверенно затрусил в твою сторону, то и дело поглядывая
на корзинку.

— Привет, — улыбнулась ты, когда собака плюхнулась рядом, — Ты голодный?

— пёс тут же навострил уши и еще сильнее вывалил язык.

Ты угостила его оставшейся булочкой, которую тот проглотил в один миг, а

потом растянулся у твоих ног, подсовывая огромную голову под руку так, чтобы
ты его погладила. Выбора не было, да и барбос оказался весьма обаятельным.
Так, почесывая его за ушами, выбирая из длинной шерсти колючки и жалуясь на
недосып из-за выходок Сириуса, ты и скоротала время до обеда. Удивительный
пёс словно всё понял, едва ты стала собирать вещи, как он лизнул тебя в щёку и
тут же скрылся в роще.

— Пока, приятель, приходи ещё! — крикнула ты вслед исчезающему в кустах

чёрному хвосту, и вдруг поняла, что тебе и правда хотелось бы увидеть его
снова

Что ж, хвостатый знакомец не заставил себя долго ждать. Он пришёл вечером в

65/115
понедельник, когда ты выбралась из замка чтобы почитать на природе, и во
вторник после обеда, и в среду, и в четверг. Когда бы ты не приходила к дереву,
он всегда появлялся там же, наслаждался ласками и вкусняшками, которые ты
приносила с собой, слушал твои жалобы на Блэка и сочувственно облизывал
руки, то и дело заглядывая тебе в глаза, словно бы всё понимал.

***
— Привет, моя маленькая староста, — голос Сириуса заставил тебя
подпрыгнуть.

Ты никак не ожидала встретить его в библиотеке. Казалось, парень вообще не

знал, где она находится, хотя учился вполне прилично.

— Здравствуй, Блэк, — хмуро кивнула ты, — Какими судьбами?

— Хотел с тобой поболтать, — странно, но звучал он вполне спокойно, без
подколки, даже с лёгкой грустью.
— А нам разве есть о чём разговаривать? Или ты решил спросить официального
разрешения встречаться с кем-то из пуффендуек? Так вот, мне нет до этого
никакого дела, пока ты не нарушаешь режим, — зато ты выдавала аж тройную
порцию яда.

Сириус дёрнулся, словно от удара, тёмные глаза сузились, а красивые губы

исказила жестокая усмешка.

— Конечно, о чём со мной говорить. Я же не лохматый пёс в репьях, правда?

— парень стиснул кулак, которым тут же грохнул о стоящий между вами стол, —
Это тебе… — он почти швырнул поверх книг букет фиалок и, опрокинув стул,
вылетел прочь.
— Мистер Блэк, будьте тише, пожалуйста, — донеслись ему вслед слова мадам
Пинс, но парень их проигнорировал.

А ты молча смотрела на рассыпавшиеся по учебникам цветы, и прижимала руку

к бешено колотящемуся сердцу. Твой тайный поклонник обнаружился весьма
внезапно и оказался совсем не тем, кем ты могла его вообразить. Да и поверить
в то, что Сириус Блэк мог ухаживать за тобой, никак не получалось. Это
наверняка какая-то очередная его каверза. Но глаза вдруг заволокло пеленой
слёз, едва видя сквозь которую, ты начала собирать со стола фиалки.

Надо же, узнал же откуда-то, что ты их любишь. И про твоего лохматого друга
прознал. Неужели Блэк следил за тобой? Но зачем? Почему?

***
Вечером ты как всегда отправилась к рощице, прихватив с кухни пару пирожков,
для собаки. Плевать, что там себе думает этот гриффиндорский зазнайка,
переставать болтать с псом ты не собиралась. Пусть хоть всей школе наплетёт,
что ты сумасшедшая.

— Ой… — ты едва не шлепнулась в траву, споткнувшись о длинные ноги того,

кем и были заняты мысли. — Что ты здесь делаешь?
— Прости… — голос Сириуса звучал глухо и хрипло, словно ему было тяжело
говорить, — Я просто хотел побыть один, я сейчас уйду… — парень поднял на
тебя глаза, в которых застыла боль.

Он словно просил помощи, но не мог произнести этих слов, не давала

66/115
болезненная фамильная гордость. Но эта мольба быстро исчезла, потому что
Блэк отвернулся.

— Сириус, подожди, — ты тронула его за запястье, стараясь остановить. — Я

хотела…
— Извиниться? Не стоит. Ты ни в чём не виновата. Да и какая теперь разница…
— бросил гриффиндорец, ниже опуская голову. Непривычно было видеть его
таким: осунувшимся, растерявшим свою горделивую осанку. Широкие плечи
словно опустились, а черные волосы, по которым страдала половина девчонок
Хогвартса, почти совсем закрыли точёное лицо.
— Сириус, ну подожди же! — ты всё же ухватила его за руку и заставила
развернуться к себе, — Что случилось? На тебе лица нет. Что произошло,
родители? Родители Джеймса? — ты впилась взглядом в его еще более тёмные
чем всегда глаза, стараясь найти ответ.

Эхо ещё не войны, но уже сильного противостояния, докатывалось до школы. То

и дело звучали пугающие новости, но ещё никогда ни от кого из твоих близких.
И всё же. Никто не был в безопасности.

— Нет, слава Мерлину, нет… — мотнул головой Блэк, — Это Регулус. Это мой
брат… — его голос сорвался, словно горло стиснуло спазмом.
— Что? Что с ним? — ты вцепилась в плечи парня, подходя ближе.
— Он… он стал Пожирателем смерти, — Сириус почти выдохнул эти слова,
крепко сжимая челюсти, — Мой маленький брат. Почти ещё ребёнок… — брови
сошлись на переносице, искажая красивое лицо гримасой настоящей глубокой
боли.

Ты рванулась вперёд, обнимая парня, прижимаясь к нему всем телом. Его

трясло. Где-то в груди зарождалось странное рычание напополам с воем и
плачем. И Сириус обнял тебя в ответ, роняя голову на твоё плечо, пряча лицо в
волосах, и вы опустились под дерево, не размыкая объятий.

— Мне жаль. Мне так жаль, Сириус, — бормотала ты, сильнее стискивая его
плечи, словно так могла забрать у него хоть немного страданий.

Ни ты, ни тем более парень, не знали сколько прошло времени, прежде чем
получилось отпустить друг друга. Блэк тут же принял более привычную для себя
расслабленную позу, лишь то и дело сжимающиеся кулаки выдавали его
недавнюю слабость, а ты зашарила глазами по роще. Стало неловко находится
так близко друг к другу, и ты надеялась, на появление своего хвостатого
товарища, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— Можешь не ждать, он не придёт, — с лёгкой усмешкой в вернувшем свою

твёрдость и глубину голосе сказал парень.
— Что? — нахмурилась ты.
— Твой чёрный пёс. Он не придёт — улыбнулся Сириус.
— Откуда ты знаешь? — не смотря на всё произошедшее, ты ещё не совсем
доверяла ему.
— А ты никому не расскажешь? — совсем как любопытная собака наклонил
голову Блэк.
— Никому не расскажу что? — поджала губы ты.
— Да ладно, я знаю, что не расскажешь, — парень почти беззаботно махнул
рукой и, подскочив с места, в мгновение ока скрылся в роще.

67/115
Через секунду оттуда показался чёрный пёс, подбежал к тебе, ткнулся лобастой
головой в руки, и снова убежал в кусты. И секундой же спустя оттуда вышел
вновь Сириус.

— Я… Я не поняла. Это розыгрыш? Иллюзия? — замотала головой ты,

уставившись на парня.
— Т/И, я и есть этот самый пёс. Я анимаг. Понимаешь? — Блэк снова плюхнулся
рядом и взял тебя за руку, стараясь успокоить и не давая сбежать.
— Что? Ну, да, конечно. Очень смешно. Ты незарегистрированный анимаг. Да.
Точно. И сколько вас таких? Четверо? — ты смотрела перед собой и бормотала
под нос, словно его тут и не было.
— Честно говоря, трое. Но об этом позже. Т/И, просто поверь. Я же только что
тебе показал, - Сириус мягко улыбался, поглаживая твоё запястье.
— Трое? То есть парни… — нахмурилась ты, всё же переводя на парня взгляд, и
тут тебя осенило, — Погоди! То есть ты слушал всё это? Всё что я говорю о тебе?
Ты же сам и слушал? Нет, Блэк, это уже перебор! — ты рванулась, намереваясь
встать и уйти, но Сириус был ловчее, он дернул тебя обратно, почти роняя на
свои колени. — Пусти! Отпусти меня! Все эти девочки ночами в коридоре. Ладно.
Все мои недосыпы. Окей. Но это… Это уже перебор! Ты упёрлась в грудь парня
ладошками, отталкивая от себя, в то время как его руки крепче сжимались
вокруг твоей талии.
— Не было никаких девочек. Я специально караулил тебя в коридоре, а девиц
изображали Джим и Хвост, то есть Пит, — заулыбался Блэк, преодолевая твоё
сопротивление и притягивая ближе.
— Но… зачем? — почти прошептала ты, попав под влияние его тёмных глаз,
держащих ещё крепче чем руки.
— Хотел добиться внимания единственной девчонки, которая на меня не
смотрела. Но видно я не очень-то хорош в этом, — пожал плечами Сириус, —
Пришлось прибегнуть к очарованию моей четвероногой формы… Ты мне
нравишься, моя маленькая староста. Очень нравишься.
— Мда, видимо, ты и впрямь не очень хорош в этом. Но может ты хорош в чём-
то другом? — фыркнула ты, всё ещё борясь с его обезоруживающим обаянием.
— О да, — почти промурлыкал парень, склоняясь ближе. — Думаю, кое в чём я
преуспел.

Тёмные ресницы скрыли от тебя его глаза, когда Блэк наклонился ещё ближе.
Ты забыла, как дышать, и только сердце тяжело билось в груди. По его губам
разлилась медленная ленивая усмешка, когда он прикоснулся ими к твоим.
Секундное сопротивление. Ты всё ещё упиралась в его плечи, когда Сириус
невероятно нежно принялся ласкать твои губы. Жестокий, насмешливый
мальчишка целовал тебя так, словно ты была для него самым желанным даром
небес, и ты сдалась. Обвила руки вокруг его шеи, путаясь пальчиками в густых
черных волосах. Выгнулась, прижалась к крепкой груди. И совершенно растаяла
в объятьях.

— Ну вот, в этом, я полагаю, я неплох, — прошептал он, почти касаясь губами

твоего ушка.
— Ммм… даже не знаю, мне кажется тут тоже есть над чем поработать…
— усмехнулась ты, отбрасывая с его лба тёмные пряди.
— Ох, надеюсь ты поможешь мне исправиться, моя маленькая староста Т/И?
— улыбнулся Сириус, снова целуя тебя. Чуть смелее, чуть напористей. Но также
невыразимо нежно.

***
68/115
 — Пойдём, я покажу тебе наше логово, — Блэк помог тебе подняться с травы, на
которой вы валялись уже битый час, обнимаясь и разговаривая ни о чём.
— А ребята не будут против? — ты ёжишься, когда его рука вновь обвивается
вокруг твоей талии.
— Кто? Джим, который будет рад, что у Лили появится компания? Ремус,
который прожужжал мне все уши о моём недостойном поведении с тобой? Или
Питер, который в принципе всем рад? Не переживай, — Сириус, чмокнул тебя в
макушку. — И потом, разве тебе не интересно посмотреть на ещё несколько
незарегистрированных анимагов? Ты же не сдашь нас Дамблдору?
— То есть вот так ты обо мне думаешь? — обижено надула губы ты.
— Я о тебе просто думаю. Всегда, — улыбнулся парень.

69/115
Примечание к части AU пост-финал, где Кэп не оставался в прошлом, но щит и
титул Капитана Америки передал Уилсону.

Песенка по радио: Carly Rae Jepsen - Call Me Maybe

Весь этот мир. (Steve Rogers)

— Доброе утро, — сильные руки обвиваются вокруг твоей талии и

прижимают к широкой груди, а пухлые губы мягко целуют щёку.

Ты разворачиваешься в объятьях Стива и чмокаешь его в нос, не прекращая

подпевать песенке, звучащей по радио:
— Эй, я только тебя встретила, и это просто сумасшествие, но вот мой номер,
может, позвонишь мне?

Роджерс хохочет, одаривая тебя ещё одним поцелуем, на этот раз в губы, и
садится в своё любимое кресло у окна. Надо же, вы живёте в этом доме всего
второй месяц, а у него уже появилось любимое место.

— Зачем мне звонить тебе, если я могу протянуть руку и просто поймать?
— улыбается он, стараясь ухватить тебя, пока ты проходишь мимо к плите.
— Ну, не знаю, может ролевые игры? — лукаво подмигиваешь ты, любуясь
лёгким румянцем, который заливает скулы мужчины.
— Фантазёрка, — ласково произносит он, следя за тобой взглядом.
— Кстати, о телефонных разговорах, — ты делаешь вид, что увлечена
шкворчащей на сковороде яичницей, а сама следишь за реакцией Стива. — Сэм
звонил, он всё ещё пытается всучить щит обратно.
— Я надеюсь, что ты отказала ему, — хмурится Роджерс.
— Да, но… Неужели ты не будешь скучать по геройствам? Неужели сможешь
оставаться в стороне? — поворачиваешься к мужчине ты.
— Мне не требуется щит и звание, чтобы помогать людям. Если я буду им
нужен, я приду и так, — он пожимает плечами и отворачивается к окну.
— А Сэму, значит, требуется? — ты одновременно и понимаешь, и не понимаешь
его.
— И Сэму не требуется. Но вот люди… У них должен быть какой-то символ. И
кто мы такие, чтобы их лишать этого? — печальная улыбка расползается по
губам Стива. — Один символ мы и так потеряли…

Ты продолжаешь возиться с завтраком, а мужчина продолжает смотреть в окно.

Утро сегодня по-осеннему холодное и туманное, но тонкие лучи солнца всё же
пробиваются сквозь облака, подсвечивают золотом вновь отросшие волосы и
бороду Роджерса, зайчиками скачут на его обтянутых свитером плечах. Ты
замираешь на секунду, захваченная врасплох щемящим чувством неутихающей
влюблённости в своего мужчину. Такой он родной, надёжный, сильный и
красивый в этом осеннем свете. Да и без него. Просто всегда. И, кажется, к
этому невозможно привыкнуть. Ты каждый день влюбляешься в Стива Роджерса
заново.

— Старк был прав. Это очень приятно — просто пожить как человек. Обычный
человек. Я не чувствовал ничего подобного с того момента, как доктор Эрскин
выбрал меня. А может быть и до этого. То я рвался в армию, то старался
доказать, что не хуже других. А потом сыворотка и вся эта ответственность. Не
было времени просто выдохнуть, посмотреть вокруг. Насладиться хотя бы одним
70/115
днём… — Стив прикрывает глаза и с удовольствием вдыхает свежий
прохладный воздух из приоткрытого окна, аромат твоего травяного чая и
жареного бекона, и улыбается спокойнее, умиротворённее.

Ты ставишь перед мужчиной тарелку с завтраком и чашку чая, а потом

скользишь руками по его плечам, слегка сжимая напряженные мышцы,
разминая их. Роджерс ведёт телом, подставляясь под твои касания, как
жаждущий ласки кот, и ты таешь, упиваясь его доверием и потребностью в тебе.
Сама-то ты нуждаешься в нём, кажется, больше чем воздухе.

— Знаешь, в сыворотке Эрскина есть один небольшой, но крайне приятный

плюс, — мурчишь ты, а потом легонько целуешь мужчину за ухом, чуть сильнее
впиваясь пальцами в сильные плечи.
— Значит всё, что тебе нужно — это груда мускулов? — ворчит он, закидывая
голову назад, чтобы видеть твоё лицо.
— Всё, что мне нужно — Стивен Грант Роджерс. А тут, знаешь, чем больше, тем
лучше, — хитро улыбаешься ты и целуешь в губы.

Это так странно, целоваться словно вверх ногами, но тебя бы не остановила и

противопехотная мина между вами. Недовольно рычишь и прикусываешь его
нижнюю губу, когда мужчина пытается отстраниться. Но он лишь смеётся в
ответ и усаживает тебя к себе на колени.

— Я хочу позавтракать, да и тебе надо поесть, а то вертишься целый день, меня

раскармливаешь, а сама, как птичка, — Стив улыбается и мягко целует тебя
снова, но тут же отстраняется и сует в руки вилку. — Ты первая!

Хмуришься, но послушно приступаешь к еде. А то Стив обидится и будет

молчать целый день. Да, конечно, вечером вы помиритесь, но, когда живешь
вдали от города и только вдвоём — день тишины превращается в пытку. Тем
более, что Роджерс умеет молчать крайне укоряюще.

Погода постепенно расходится, облака рассеиваются, а солнышко пригревает

почти по-летнему. Вот вы и отправляетесь на прогулку по лесу, который так
кстати подходит к самому вашему дому. Приятный день, разговоры обо всём и, в
сущности, ни о чём, созерцание красот природы увлекают вас настолько, что вы
и не замечаете, как забираетесь на самую вершину холма, которая из окна кухни
казалась совершенно недостижимой.

— Какая красота… — восхищенно вздыхаешь ты, подставляя лицо ветру и

любуясь на раскинувшееся внизу «море» деревьев.

Отсюда видно всё разноцветье осени: темно-зелёные ели и сосны, оранжево-

красные клёны, коричневатые дубы и пёстрые вязы. И только лужайка у вашего
дома, кажется сверху ярким салатовым лоскутком, неизвестно как попавшим в
эти тона.

— Непередаваемая… — согласно кивает Стив, однако он смотрит вовсе не на

деревья, а очень даже на тебя.
— Эй, не туда смотришь! — смеешься ты, ловко отпрыгивая за спину мужчине и
сразу же обвивая его торс ручками, чтобы не развернулся. — Вниз смотри!

Роджерс с улыбкой выполняет твои указания, однако тоже не может сдержать

судорожного вздоха, от чего ты лишь крепче прижимаешься к нему, стремясь
71/115
разделить эмоции.

— Даже не верится… — произносит он, накрывая твои ладони своими, — Что

после всей этой бесконечной войны в моей жизни. Всех этих боёв, стычек,
заданий, драк, я смогу вот так стоять на вершине холма и смотреть на мир,
раскинувшийся под ногами. На свой дом, в котором меня всегда ждёт моя
любимая женщина, в котором тепло, уютно и можно спрятаться от всего на
свете… Мальчишкой я мечтал о войне и получил её. Военным я мечтал о любви,
и у меня есть ты. А сейчас я могу мечтать только о том, чтобы мы с тобой всегда
жили в мире…
— Стив, я люблю тебя, я так тебя люблю… — вдруг всхлипываешь ты, утыкаясь
лбом между его лопаток.

Мужчина разворачивается, захватывая тебя в свои объятья, окутывая своим

телом.

— Ну, ты что, малыш? — он приподнимает твоё лицо к себе, мягко касаясь

подбородка, и губами ловит твои слёзы, — Что случилось? — голубые глаза
лучатся заботой и участием.
— Ничего… Просто, мы столько времени потеряли зря! Если бы я родилась в
сороковые… — тараторишь ты, сбиваясь и всхлипывая.
— То что? Думаешь, у доброго немецкого доктора нашлась бы ещё порция
сыворотки? Или в леднике было бы забронировано местечко? — улыбается Стив,
щекоча тебя под подбородком. — У нас впереди вся жизнь! Да и я тогда был не
слишком готов, встретить любовь всей своей жизни. Тот Стив Роджерс был
задиристым задохликом, который не слишком доверял девушкам, зато очень
хотел драться.
— Ты всегда был самым храбрым, добрым и замечательным человеком в
стране… — ты поднимаешься на мысочках, целуя его в щеку, — А может и в
мире… — целуешь вторую, — А может и во всей Вселенной! — обхватываешь
руками его шею и целуешь в губы.

Стив отвечает. Сначала неспешно и ласково. Но постепенно движения его губ

становятся более жадными, даже немного кусающими, и вот уже его язык
скользит меж твоих губ, оглаживая их, стремясь к твоему, а руки сильнее
стискивают твоё тело, прижимая ближе. Он разгорается неспешно, зато горит
сильно и жарко. Так, что в этом пламени можно сгореть.

Роджерс останавливается за секунду до того, как уронить тебя на влажную

траву. Он закрывает глаза и прижимается своим лбом к твоему, стараясь
выровнять сбившееся дыхание и успокоиться. Ты же цепляешься за его плечи,
пытаясь устоять на дрожащих ногах.

— Пойдём домой… — почти шепчет Стив.

— Давай побудем здесь ещё чуть-чуть? Я устала… — капризно тянешь ты,
выпячивая нижнюю губу. Обычно мужчина сразу же тебя целует, но не сейчас.
Он никак не поддаётся на твои провокации.
— Пойдём, — твёрже произносит он. — На улице уже холодно, ты заболеешь.
— Ты меня согреешь, — продолжаешь упорствовать ты.
— Обязательно, — кивает он, лукаво улыбаясь, — Дома. Согрею, разогрею,
подогрею… И чем быстрее мы там окажемся, тем лучше, — подмигивает тебе и
тут же смеётся.

О Боже! Да он же заигрывает с тобой! Твой самый рассудительный, честный и

72/115
прямолинейный Стив Роджерс заигрывает с тобой как старшеклассник.

— Тогда я еду верхом! — включаешься в игру ты, и тут же запрыгиваешь ему на

спину, если двигаться со скоростью, доступной Стиву, то дома вы окажетесь
куда раньше.

Мужчина хохочет и, подхватывая тебя под колени, почти бегом устремляется

вниз с холма. Ты тоже смеешься и подгоняешь его то лёгким покусыванием
загривка, то уха, то почти невесомыми поцелуями вдоль линии роста волос. Но у
дверей вашего дома ждёт сюрприз.

У крыльца стоит автомобиль Уилсона, а он сам опирается на него и встречает

вас широкой улыбкой.

— Что-то мне это напоминает… — поджимает губы Роджерс. — Кажется, нас

сейчас потащат спасать мир.
— Не угадал, Кэп, мы в гости приехали! Хватит вам отшельничать, сахарные
мои, — нагло ржёт Сэм, подмигивая вам обоим.
— Мы? — хмуришь брови ты. — Твоё самомнение подросло с новым званием, а,
Капитан?
— Сейчас обидненько было, — ничуть не обижается Сокол, — Моё самомнение и
раньше небеса подпирало. Эй, выходи, стесняшка! — он стучит ладонью по
крыше машины, и с другой стороны выскакивает Ванда.
— Я говорила, что надо предупредить, мы же не помешали? — улыбается она
прежде чем обнять тебя.
— Да ничего, — мотаешь головой ты, обнимая подругу, всё же соскучилась.
— А судя по недовольному лицу Стива, мы всё-таки не вовремя, — осознаёт
вдруг Уилсон. — Сорвали вам подоеяльные битвы, да?
— Сэм, заткнись! — в голос восклицаете вы с Алой Ведьмой и тут же
заливаетесь смехом.

Стив и Сокол тоже хохочут, и начинают наконец приветственно толкаться

локтями. По-иному выражать свою привязанность парни так и не научились.

Так, продолжая смеяться, вы и вваливаетесь в дом. И пусть планы поменялись,

это не значит, что вечер не будет хорошим. Как и много вечеров после него. Ты в
это веришь.

73/115
Примечание к части В качестве вдохновения использовалась песня "Звёзды не
ездят в метро" в исполнении Бумбокса)

Звёзды не ездят в метро. (Tom Hiddleston)

Черт бы побрал эту путанную схему Лондонского метро. Как просто с

этим в Москве, практически нереально заблудиться. А тут? Ты в десятый раз
перекрутила в руках карту подземки и снова устало потерла лоб. Хорошо хоть
заранее решила поехать разведать дорогу. А если бы ты заблудилась завтра и
никуда не попала? Ничего не понятно. Ровным счетом ничего. Там ты сделала
пересадку? Не там? Где ты вообще сейчас находишься?

Вертишь головой по сторонам, стараясь найти в вагоне подсказки, но ничего не

получается. Буквы смазываются в одно пятно. Выученный язык забывается.
Голова кружится. Карта метро падает с коленей. И ты не в состоянии её
поднять, потому что вдруг начинаешь задыхаться. Горло стискивает холодная
рука панической атаки.

И вроде кругом полно людей, но ты не можешь попросить помощи. Потому что

страшно. Потому что забылись все слова, вплоть до «excuse me». И ты сидишь,
судорожно глотаешь ртом воздух и тщетно пытаешься успокоиться.

«Раз-два-три. Вдох-выдох. Дыши, девочка, ты справишься…»

— Простите, мисс! Всё в порядке? — тонкие длинные пальцы трогают тебя за

плечо.
Высокий парень в бейсболке и темных очках заметил, что с тобой что-то не так и
решил-таки предложить помощь.

Ты не можешь вымолвить ни слова, только отрицательно мотаешь головой.

— Мисс, давайте лучше выйдем из вагона? На станции побольше воздуха,

станет полегче, — предлагает он и протягивает тебе руку.

Ты можешь только кивнуть и с благодарностью ухватиться за горячую сухую

ладонь.
На своего спасителя ты почти не смотришь, сосредоточенная на том, чтобы не
упасть и не забывать делать вдохи. Замечаешь только, что он намного выше, а
ещё невероятно легко лавирует в толпе, умудряясь при этом придерживать
тебя.

— Ну вот, лавочка, — бормочет парень, помогая тебе усесться на прохладные

деревянные рейки. — У вас есть вода? Если попьёте — станет лучше. А, ладно,
вот, у меня есть, — он вытаскивает из рюкзака бутылку минералки и,
присаживаясь рядом на корточки, протягивает её тебе.
— Спасибо, — всё, что можешь выдавить ты, принимая бутылку.
— Смотрите на меня. Если сосредоточиться, то паническая атака проходит
быстрее. Какого цвета у меня глаза? — он стягивает с носа тёмные очки.
— Г… Голубые… — ты спотыкаешься на слове, но вовсе не потому, что всё ещё
паникуешь, а потому, что узнаешь своего спасителя. Перед тобой, на корточках,
слегка придерживаясь пальцами за твои колени, сидит Томас Уильям Хиддлстон
собственной персоной.
— Отлично, — улыбается он во все тридцать два. — А сколько морщин на
74/115
переносице?
— Т-три… Две вдоль, и одна поперёк, — ты трясёшь головой, но видение актёра
не пропадает.
— Да? Не знал, нужно будет повнимательнее посмотреть, — он чуть морщится,
смеясь, а у тебя начинает шкалить пульс. — Вы пейте, пейте, а то дрожите вся.

Ты послушно делаешь пару глотков из бутылки, раздумывая не стоит ли

попросить подписать её, чтобы потом продать. Но тут же отметаешь эту мысль,
как крамольную, и порицаешь саму себя. Он так искренне хочет тебе помочь, а
ты?

— Впервые в Лондоне, да? — он получает утвердительный кивок и снова

улыбается, — Да, наша подземка — настоящий шок для гостей города. Стоило
бы ввести услугу провожатых, для тех, кто здесь в первый раз. Хотите, я
провожу вас, мисс… — он ждёт что ты представишься.
— Т/И, — улыбаешься наконец ты, губы слегка подрагивают, но зато в глазах
Тома ты видишь облегчение.
— Отлично, вы уже улыбаетесь, а я… — он не успевает представиться.
— Я знаю, вы Томас! — перебиваешь ты.

Хиддлстон немного хмурится, но всё же держит лицо. Видно, как по его лицу
пробегают волны сомнения и смущения. Он немного не уверен, что ты не
разыграла всю сцену, но твои почти виноватые глаза и побледневшее личико
убеждают его в обратном.

— Простите, — бормочешь ты, начиная рыться в сумочке, — Я не хотела вас

тревожить, я вообще не думала, что вы где-то рядом. Просто… Просто вот…
— наконец ты протягиваешь ему то, что искала, чуть помятый билет на его
завтрашний спектакль. — Я просто хотела заранее узнать дорогу до театра,
чтобы не заблудиться завтра. И заблудилась сегодня…
— Ох, ничего себе, — Том разглаживает билет пальцами и снова смотрит на
тебя, — Что ж, хорошо, что мы с вами встретились, мисс Т/И, я покажу вам
дорогу, и завтра вы будете вовремя на месте. Поедем? Или вам еще
нездоровится, мисс Т/И?
— Уже лучше, мистер Хиддлстон, — тебя всё ещё пробивает дрожь, но ты не
уверена, что теперь это не от близости актёра, который вновь протягивает тебе
ладонь, — Я думаю, можно ехать, если мы не будем слишком торопиться.
Конечно, если я вас не задерживаю… — ты робко улыбаешься, принимая
помощь.
— Нет-нет, что вы, я всегда выезжаю заранее, — Томас устраивает твои пальцы
на сгибе своего локтя и вновь уверено лавирует в толпе, — И разрешите
беседовать с вами без этих церемоний с мистерами и мисс? Мне так неловко. Но,
мистер Хиддлстон — это всё ещё мой отец, а не я, — солнечная улыбка вновь
озаряет его лицо.
— Да, конечно, если вам так удобнее, Томас, — киваешь ты.
— Просто Том, я настаиваю, — Хиддлстон проводит тебя в вагон и находит вам
два отдельно стоящих сидения. — Вы, кстати, верно выбрали маршрут. Тут по
прямой несколько станций, небольшая прогулка через парк, и вы на месте.

Ты улыбаешься в ответ и, постепенно успокаиваясь, слушаешь рассказ актёра о

парке, через который вам придется идти, и его живописных видах. Потом о
спектакле, на премьеру которого тебе удалось урвать билеты. И о том, что он
ужасно волнуется перед показом.

75/115
 — Неужели! — восклицаешь ты, порывисто хватая его за руку, — Ты… ты же
такой талантливый! Что может пойти не так?
— Спасибо, — улыбка мужчины становится смущенной, но руку он выдернуть не
пытается, напротив, сам обхватывает длинными пальцами твою ладонь, видимо
это его успокаивает. — Я всегда волнуюсь перед началом спектакля, от этого
никуда не деться, сколько бы раз не выходил на сцену, и сколько бы ни читал о
себе добрых слов. Впрочем, злые тоже встречаются.
— О! Это просто грязные завистники! — горячо споришь ты, от чего Томас
разражается звонким смехом, все в вагоне пялятся на вас, и ты испуганно
втягиваешь голову в плечи.
— Простите, — обращается Хиддлстон к окружающим, — Извините, что
потревожил, — он вновь поворачивается к тебе. — Но это правда, очень забавно.
И немного приятно, спасибо! Наша станция.

Том снова устраивает твою руку на своём локте и тянет к выходу. Пока вы
выбираетесь из подземки и, не спеша, идёте через действительно живописный
парк, он снова болтает о спектакле, Шекспире и других постановках, а ты
отделываешься короткими ответами, поглощенная тем, чтобы разобрать всю
витиеватость разговорного британского. Кроме того, ты действительно
наслаждаешься его приятным тембром. Так ли часто любимый актёр говорит
лишь для тебя одной?

— Мы пришли, — с лёгким сожалением кивает Томас на парадный вход

театра, — Ты ведь сможешь найти обратный путь и вернуться сюда завтра?
— Да, конечно! — улыбаешься ты, несмотря на то, что всю дорогу вы были
увлечены беседой, ты уверена, что теперь пройдешь этот путь и с закрытыми
глазами.
— Я бы предложил проводить тебя и завтра. Например, встретиться на той же
станции, где я нашёл тебя сегодня… Но, к сожалению, мне придётся ехать
намного раньше, — извиняясь, он забавно складывает брови домиком, и ты не
можешь сдержать смешок. — Но можешь подойти к боковому ходу после
спектакля… Я провожу тебя обратно.
— Ох, спасибо, но… — ты краснеешь до кончиков ушей. — Мне кажется это
будет немного…
— Я тебя утомил, да? — Том поднимает брови ещё выше и слегка прикусывает
нижнюю губу от неловкости.
— Нет, просто… — ты неосознанно копируешь его мимику и пожимаешь
плечами.
— Знаешь, я придумал! Можно твой билет? — лицо британца озаряет озорная
почти мальчишеская улыбка, и ты даже не задаешь никаких вопросов, просто
протягиваешь то, что он просит.

Томас пару секунд роется в карманах, достает оттуда ручку и быстро-быстро

пишет что-то на обороте твоего билета. Потом складывает его пополам и
протягивает обратно.

— Не смотри пока, хорошо? — заговорщицки подмигивает он.

— А меня в зал-то теперь пропустят? — смеёшься ты.
— Никуда не денутся! — кивает Хиддлстон. — До завтра?
— До завтра! Удачи на репетиции! — машешь ему рукой и провожаешь
взглядом, пока его долговязая фигура быстро поднимается по ступенькам и
скрывается за дверями театра.

Лишь тогда ты с трепетом и некоторым страхом разворачиваешь зажатый в

76/115
кулачке билет.

«Будьте добры, пересадите эту милую особу в ложу для специальных гостей
актёров. Т.Х» — написано отрывном корешке. «Я специально расписался на той
части билета, которая останется у работников театра, может быть это
подтолкнёт тебя всё же прийти к боковому входу, хотя бы за автографом. Если
согласишься — охрана тебя проводит. Обещаю не кусаться и не слишком много
говорить о работе. Том» — говорит мелкий почерк на основной части.

Ты улыбаешься. Ты качаешь головой. Ты давишь в груди закипающий

счастливый смех.

Что же, у тебя достаточно времени, чтобы решить, стоит ли соглашаться на

такое предложение.

77/115
Примечание к части Школьное AU.
Писалось на заказ для любимой группы ВК)

Новенькая (Sam Wilson)

Быть новенькой, когда ты в старшей школе — то ещё удовольствие. Вот

тебе и пришлось его испытать. Нет, это не было похоже на фильм «Дрянные
девчонки», в столовой над столиками не появлялось разъясняющих надписей, да
и такого уж ярого разделения на компании в этой школе не было. Возможно
потому, что она была маленькой. А значит все друг друга знали. А ты была
совершенной чужачкой. Нельзя сказать, что тебя это сильно расстраивало, не
так уж и далеко вы с родителями переехали, чтобы по выходным ты не могла
встречаться со старыми друзьями. Но… в школе новых друзей у тебя не
появилось.

Всё ещё.

А тут ещё близился осенний бал. И, конечно, никто тебя на него не приглашал.
Корри и Элис из старой школы звали тебя на их бал, обещали и компанию, и
кавалера. Но всё же хотелось бы с кем-то познакомиться и тут. Найти хоть кого-
то с кем можно поболтать между уроками, на обеде, с кем можно вместе идти
домой.

— Новенькая, не грусти! — на твой скетч-бук упала астра, явно сорванная с

ближайшей клумбы, а о плитку у ног звонко ударился баскетбольный мяч.

Ты подняла взгляд и наткнулась на смеющиеся глаза Сэма Уилсона — главной

звезды этой школы. Красавчик, спортсмен и обаяшка, все девочки были от него
без ума, все парни были его друзьями. А ты? А тебя бесило его вечно хорошее
настроение, сияющая улыбка и какое-то кажущееся не настоящим дружелюбие.

— Мистер Уилсон! — из окна над головой донёсся голос директора — В мой

кабинет, живо! Что я говорил насчет спорт-инвентаря вне спортплощадки? И
хватит обрывать клумбы, Сэм!
— Есть, сэр! — парень шутливо вскинул руку к голове, отдавая честь, а после
подмигнул тебе — Не бойся, я тебя не сдам.
— Я-то что сделала? — нахмурила брови ты, одаривая парня суровым взглядом.
— Как, что? Спровоцировала меня на обрывание клумбы, — просиял улыбкой
Сэм.
— Ой, да забери его назад, — фыркнула в ответ, протягивая ему цветок.
— Нет уж, теперь он твой, — он снова подмигнул и, подхватывая мяч подмышку,
устремился в кабинет директора.

А ты запихнула астру между страниц скетч-бука и поспешила на урок.

***

История всегда была одним из твоих любимых предметов, и здешний учитель —

настоящий фанат своего дела. Мистер Тейлор то и дело давал индивидуальные
задания, чтобы расширить кругозор своих учеников, и по большей части они
были действительно интересными. И ты ни капли не пожалела, что взяла
расширенный курс истории.

78/115
 — Итак, друзья. Так как тема нашего ежегодного осеннего бала — Вторая
мировая война, я решил поддержать эту идею. Рассмотрим повнимательнее
личности «Ревущих коммандос» и самого Капитана Америка. Кто хочет взять
темы для исследований? Работать будете в парах, — возвестил мистер Тейлор,
оглядывая класс.

Парочка самых смазливых девчонок тут же захватили тему Капитана, ещё две их
подружки взяли Джеймса Барнса. Парням из футбольной команды достался Дум-
Дум Дуган. Парочка из французского клуба выбрала Жака Дернира. Когда
прозвучала следующая фамилия, ты резво вскинула руку и тебе достался —
Джеймс Монтгомери Фэлсворт.

— Мисс Т/Ф, кого возьмете себе в пару? — полюбопытствовал учитель.

— Я… ну… никого, я думаю, что вполне справлюсь с заданием
самостоятельно, — пожала плечами ты, понимая, что, в принципе, и не можешь
никого попросить помочь.
— Нет, так не пойдёт. Во-первых, тема достаточно обширная и сложная. А во-
вторых, было бы нечестно лишать одноклассников возможности получить
оценку, — покачал головой мистер Тейлор и поднял взгляд на учеников. — Да,
мистер Уилсон?
— Я хотел бы поработать с Т/И, если можно, — улыбнулся парень.

Ты обернулась к нему и снова сердито нахмурила брови, словно требуя, чтобы он

отказался от своей идеи.

— Отлично! — обрадовался преподаватель. — Можете пересесть к мисс Т/Ф и

начать составлять план вашего доклада, а мы продолжим раздачу тем.

Уилсон тут же пододвинул свою парту к твоей, не переставая ослепительно

улыбаться.

— Я не хотела с тобой работать, — прошипела ты, косясь на парня.

— Да брось, будет весело! И интересно, — хлопал ресницами Сэм, стараясь
растопить твой ледяной панцирь.
— Это не должно быть весело, это должно быть познавательно, — фыркнула в
ответ.
— Как-будто познавательное не может быть весёлым? — он удивлённо поднял
брови, — Ты совсем не умеешь веселиться, да, Т/И? Ничего, мы это исправим.
— Меня не надо исправлять, Уилсон. И помощь твоя мне не нужна, — ты
отвернулась от парня, начиная самостоятельно набрасывать план работы в
своей тетради.

Через несколько минут тебе в локоть ткнулась сложенная бумажка. На ней был
написан план работы, который выглядел местами даже лучше, чем твой, а снизу
была пририсована мордашка, весьма похожая на самого автора послания, и
приписан текст: «Не злись на меня, Т/И. Но вдвоём же и правда лучше работать.
Обещаю не сильно доставать тебя. И к тому же, нечестно лишать одноклассника
возможности получить оценку!». Ты невольно хихикнула и повернулась к Сэму.

— Ладно, убедил, Уилсон. Попробуем работать вместе, — ты даже улыбнулась

ему, от чего парень буквально просиял.
— Отлично! Составим план вместе? — он толкнул к тебе пустой листок и
склонился ближе, выражая полную готовность к работе
.
79/115
Ты фыркнула и закатила глаза, но скорее с усмешкой, чем с раздражением.
Так и началась ваша работа.

***

Сэм оказался не только спортсменом и звездой, но и весьма умным парнем. А

кроме того, настоящим фанатом «Ревущих коммандос». Вам даже не пришлось
ходить в библиотеку, почти все книги, которые требовались для доклада,
оказались у него дома, а всё недостающее нашлось у твоего отца.

Неделя, из отпущенных на выполнение задания двух, пронеслась незаметно. Всё

это время вы работали дома у Сэма. Его мама оказалась очень приветливой и
милой женщиной, которая всегда радовалась твоему приходу. Причём в первый
раз она встретила тебя так радушно, что на секунду показалось, что до этого
парень никогда не приводил домой девушек. Но ты быстро выкинула из головы
эту мысль. Она казалась неправдоподобной, потому что ты видела, как на него
смотрели одноклассницы. И сколько девчонок всегда было с ним рядом. Да и
никак не касалась тебя, ты-то приходила в дом Уилсонов только ради доклада.

Ну, первые три дня — точно. А потом, ты поняла, что к Сэму тебя тянет. Может,
потому что и правда очень не хватало общения, а может, потому что он
действительно был очень приятным и обаятельным парнем. Помимо работы над
историей Монти Фэлворта, вы болтали обо всём на свете, и на всё у Сэма
находилось своё мнение и своя точка зрения. Ты даже отменила еже-воскресный
шоппинг с подругами ради того, чтобы посетить с Уилсоном музей Капитана
Америки.

Стоя у витрины со знаменитым костюмом героя, Сэм выглядел непривычно

серьезным и задумчивым: темные брови сошлись на переносице, а пухлые губы
были упрямо поджаты.

— Что-то не так? — ты легонько тронула его за руку, привлекая внимание.

— Нет, всё хорошо, просто… — он слегка поморщился, а когда повернулся к
тебе в глазах не было и тени улыбки, к которой ты уже успела привыкнуть.
— Сэм, не хорошо, — упрямо протянула ты, не отпуская его руки.
— Понимаешь… — помотал головой Уилсон, — Тогда было так просто. Если ты
хотел, ты шёл в армию. Потому что это было делом чести, это было почётно, а
сейчас… Отец хочет, чтобы я стал экономистом, как он сам. А для меня это тоска
ужасная, хуже не бывает. Я бы, конечно, закончил колледж, но по какой-нибудь
другой специальности. А потом пошёл бы в армию. Знаешь, мне так хочется
летать…

Ты и не заметила, как Сэм вывел вас обоих на улицу, и теперь вы стояли на

ступеньках музея, парень закинул голову к небу, а ты всё ещё сжимала его руку.

— Пойдём на автобус? — он очнулся несколько секунд спустя, а ты всё ещё

словно под гипнозом пялилась на него.
— Ага, — только и смогла кивнуть ты, понимая, что только что впервые увидела
настоящего Сэма Уилсона.

В автобусе вы молчали, думая каждый о своём, пока ты не задремала, склонив

голову на плечо парня. А когда проснулась, поняла, что прижимаешься щекой к
его груди, а сам он спит, уткнувшись в твою макушку. И в этот момент сердце
твоё предательски ёкнуло.
80/115
Нет-нет-нет! Ты тут же подскочила, вырывая и парня из сна и тут же
отворачиваясь к окну, лишь бы скрыть зардевшиеся щёки.

— Эй, ты чего? — в отражении в тёмном стекле было видно его ленивую сонную
улыбку, и твоё сердце вновь заколотилось как сумасшедшее.
— Н-ничего, испугалась, не проехали ли мы… — бросила ты, не оборачиваясь, а
когда Сэм потянулся к твоей руке, тут же отдёрнула её и спрятала кисти в
рукава.

Парень нахмурился, но промолчал.

Когда вы вышли на автовокзале, в твоей голове уже созрел план бегства от

собственных эмоций и Уилсона заодно.

— Знаешь, у нас осталось не много работы, я думаю, мы можем закончить по-

отдельности. Нам не обязательно каждый день встречаться! — протараторила
ты, стараясь не встречаться с парнем глазами.
— Что? Но почему? — он, не понимая, смотрел на тебя, но ты упрямо отводила
взгляд.
— Просто, я думаю, так будет быстрее. Не будем отвлекаться… — ты не думала,
что он запротестует и потому не сочинила аргументов.
— Ммм… ясно… — неожиданно рассержено бросил Сэм, — Понятно. Стоит кому-
то показать хоть часть себя настоящего, как этот кто-то бежит прочь. И правда,
зачем тебе мои проблемы и желания, да, Т/И? Вот поэтому я всё время и
улыбаюсь, как дурачок… — он развернулся и пошел прочь.

Слова били тебя не совсем обоснованными обвинениями, но ты вдруг поняла,

каким всё показалось для парня.

— Нет, Сэм, дело не в этом… — ты рванулась за ним, но почти сразу же

остановилась, потому что Уилсон повернулся и вновь уставился на тебя.
— Да? А в чём? — фыркнул он.
— Да ни в чём, просто… Мы же почти закончили… — пролепетала ты в ответ.
— Ну да, конечно. Я всё понял. Пока, — Сэм болезненно скривился, вновь
отворачиваясь, и почти бегом устремился в сторону своего дома.

А ты лишь смотрела ему вслед, прижав руки к груди.

***

Дома всё оказалось ещё хуже. В кармане своей сумки ты нашла записку: «Ещё
раз привет! Я уверен, что это послание ты найдешь уже дома, поэтому снова
здороваюсь. Я просто не знал, как сказать это вслух, потому что никогда раньше
этого не делал. Но мама сказала, что я буду самым большим придурком, даже
больше, чем всегда, если так и не сделаю. Я очень хочу, чтобы ты пошла со мной
на Осенний бал. Не потому, что тебе больше не с кем пойти (я уверен, что если
бы ты почаще улыбалась, то мне ещё и очередь пришлось бы отстоять, лишь бы
стать твоим партнёром на истории). А потому что ты мне очень нравишься. И
если ты согласна, скажи об этом завтра, когда мы снова будем писать доклад на
диване у меня в гостиной. Или, если хочешь, напиши такую же записку, вдруг ты
такая же трусиха, как я!» В конце снова была пририсована мордашка так
похожая на Сэма с букетиком астр.

Стон досады и разочарования в самой себе буквально вырвался из твоей груди.

81/115
И, видимо, он был настолько громким, что взволновал и твою маму. Что было
только на руку. Сказавшись больной, ты выбила у неё разрешение пару дней не
ходить в школу. Встретиться с Сэмом сейчас ты просто не могла. Ты даже не
знала, что случится, если ты его увидишь. Разревёшься? Побежишь просить
прощения? Убежишь от него? Да и в силе ли его предложение теперь?

Миллион вопросов разрывали твою голову и не давали уснуть, так что ко

вторнику ты была измотана так, как будто и впрямь болела. И когда после обеда
тишину дома разорвал дверной звонок, ты еле нашла силы, чтобы дойти до
входной двери.

За ней оказался Сэм. Выглядел парень таким же измученным, как и ты: лицо
осунулось, а темная кожа казалась серой от усталости.

— Т/И, я… — неловко начал он и запнулся.

— Сэм… — так же прервалась ты.
— Прости меня! — выдохнули вы одновременно и вдруг расхохотались.
— Проходи, — кивнула ты, распахивая дверь.
— А это тебе, — парень протянул растрепанный букет астр, — Они не со
школьной клумбы, честно! Я их купил.
— Мне бы и с клумбы подошли, — улыбнулась ты. — Прости, Сэм, я должна была
всё объяснить, я не должна была тебя обижать, я…
— Погоди, погоди, — отмахнулся Уилсон, проходя за тобой на кухню, — Я сам не
должен был на тебя срываться, просто… Недовольство собой, недовольство
отцом, всё это… Я просто сорвался. Я же даже не дал тебе объясниться. Я,
наверное, слишком вымотал тебя своим обществом, и ты захотела отдохнуть от
меня. Просто я… Я… И та записка… — парень закусил губу, наблюдая, как ты
ставишь цветы в воду.
— Точно! Записка! — ты подскочила на месте, схватила Сэма за руку и
поволокла за собой по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.

Когда вы оказались в твоей комнате, ты схватила со стола сложенный листок и

сунула ему в руки. После чего, не в силах смотреть, как он будет читать, и не в
состоянии дождаться его реакции отошла к окну и уставилась на дерево за
окном:
— Я ещё большая трусиха, чем ты. Я думала подсунуть её в твой почтовый
ящик… И я так боялась тебя увидеть.

Сзади раздалось лишь шуршание разворачивающейся бумаги, а потом тишина.

Когда руки парня вдруг обвились вокруг твоей талии, ты подпрыгнула и едва не
впечаталась лбом в стекло.

— Ты правда пойдешь со мной на бал? — произнёс Сэм над самым твоим ухом,
его голос подрагивал от волнения.
— Да, пойду… — кивнула ты, накрывая его руки своими.
— И я правда тебе нравлюсь? — в его голосе слышалась так давно не
появлявшаяся улыбка.
Ты смогла только кивнуть, когда его ладони сильнее стиснули твою талию, но
потом всё же призналась:
— Просто тогда, в автобусе… Я вдруг это поняла и испугалась. Я не думала, что
могу тебе нравиться. Ты такой популярный, а я? Я всего лишь странная
новенькая.
— Я не популярный. Я нравлюсь им всем потому что умею притворяться
беззаботным человеком без проблем. А ты… тебе были интересны мои мысли и
82/115
мечты, и мнение… И ты не странная новенькая, ты девушка с самой
потрясающей в мире улыбкой, которая так редко её показывает. — Уилсон
ткнулся губами в твою щеку оставляя неуклюжий поцелуй, заставивший твоё
сердце забиться ещё чаще.
— Ты правда никогда не звал девушек на бал? — вдруг прошептала ты.
— Неа, обычно пара находилась сама собой. Чаще всего это были подружки
девушек моих друзей. Ты первая, кого мне захотелось позвать, — Сэм развернул
тебя к себе лицом, заставляя смотреть на него, — И раз уж зашла речь, я спрошу
ещё раз, только теперь вживую. Т/И, ты пойдешь со мной на Осенний бал?
— карие глаза парня выжидающе смотрели в твои, он волновался, хотя ответ
был очевиден.
— Конечно пойду! — улыбнувшись, кивнула ты, обнимая Уилсона за плечи.
— Можем нарядиться Капитаном и Пэгги Картер!
— Ммм, отличная идея! — сверкнул улыбкой Сэм, — Тогда я должен сделать
сейчас кое-что, что обязательно сделал бы Кэп, если бы Пэгги оказалась в его
объятьях… — хитро изогнул он бровь.
— Что? — только и успела спросить ты, как он уже поцеловал тебя.

В этом поцелуе и был весь Сэм, яркий, нетерпеливый и требовательный. Он

усадил тебя на подоконник, целуя так жарко, что даже холодное стекло не
остужало. Ты лишь крепче вцепилась в его плечи, отвечая на ласки, и казалось,
что вы оба взлетели в так манившие его небеса.

— Не думаю, что Капитан целовал бы мисс Картер именно так… — выдохнула

ты, когда Уилсон наконец отпустил твои губы, но не тебя и всё ещё упирался
лбом в твой лоб.
— Кто знает, вряд ли мы сможем найти исторические документы на этот счёт, —
усмехнулся парень, оставляя быстрый поцелуй у уголка твоих губ, — И потом, я
же и не Капитан Америка, — он поцеловал и второй уголок.
— Кто знает, — парировала ты, — Вдруг когда-нибудь… — и ты сама потянулась
поцеловать Сэма, когда внизу хлопнула дверь. — Мама пришла!
— Делаем вид, что работаем над докладом? — быстро нашелся Сэм.
— Да, но нам и правда надо закончить его, я два дня не прикасалась к
работе, — вздохнула ты.
— Отлично, даже врать не придётся! — улыбнулся парень. — Только чур, будем
делать перерывы на обнимашки.
— Мама заставит оставить дверь в комнату открытой, — предупредила ты.
— Ничего, если забраться повыше на твоей кровати, то даже в открытую дверь
ничего не будет видно, — подмигнул в ответ Уилсон.
— Ладно, пойдем знакомиться? — фыркнула от смеха ты.
— Да, только один последний поцелуй! — и он звонко чмокнул тебя в лоб.

Хохоча и пихаясь локтями, вы всё-таки пошли сдаваться на милость твоей мамы.

83/115
Примечание к части Написано на заказ для любимой группы ВК)))

Свидание вслепую (а с кем - узнаете, когда

прочитаете))

Свидание вслепую. Что может быть нелепее? По-твоему — ничего. Но

мама очень обеспокоена тем, что у тебя нет второй половинки и поэтому, как
может, старается кого-то тебе найти. Сначала это были все свободные или
разведенные сыновья её подруг. Потом папины молодые коллеги, потом сыновья
старших папиных коллег. Но всё это проходило хоть и неловко, но как-то более
традиционно. Ужины и обеды, праздники и прочее. Эдакий стиль мамы Бриджет
Джонс. Но то, что мама придумала теперь!

— Милая, это просто свидание, это тебя ни к чему не обязывает, — щебечет

родительница, виновато заглядывая тебе в лицо. — Не понравится — уйдешь. Но
я уверена, что он тебе понравится!
— Отлично! Ты сама-то его хоть видела? — закатываешь глаза ты.
— Конечно видела! Это сын Адель из моего книжного клуба. Он недавно
развёлся. Очаровательный молодой человек. Такой обходительный всегда…
— сладко-сладко улыбается мама.
— Ох, ну понятно, очередной зануда — белый воротничок, — хмыкаешь ты.
— Не совсем, моя дорогая, — улыбка матери сменяется хитрой ухмылкой. — Я
гарантирую, что он тебе понравится!
— Хорошо-хорошо, я посмотрю на сына этой твоей Адель, но ничего не
обещаю, — ты устало вздыхаешь и накрываешь колени пледом. — А сейчас
можно я еще почитаю?
— Спасибо, солнышко! Читай конечно! — мать целует тебя в макушку,
подтыкает плед и убегает на кухню радостно что-то напевая, она уже явно
играет в своей голове твою свадьбу с этим неведомым сыном своей подружки.

Каждый твой приезд в отпуск в городок, где жили родители превращался в

этакую череду «диван и книжка — ужин и новый парнишка». Всё что ты
хотела — отдохнуть от работы и почитать, наслаждаясь шумом дождя за окном,
или погулять по узким тихим улочкам. Всё что хотела твоя мама — чтобы ты
поскорее вышла замуж, вот и таскала тебя с ужина на обед в поисках «того
самого жениха». Веселье, не иначе!

***

Кафе, в котором была назначена встреча показалось тебе странным с самого

начала. Во-первых, название — «Черная дыра». Во-вторых, у него не было окон,
только тяжелая стальная дверь. В-третьих, на улице не было видно курящих
гостей. Возможно, у заведения есть внутренний дворик и всё видно там, но с
улицы это выглядело пугающе. Словно какой-то БДСМ-клуб. Ты, конечно же,
подстраховалась, договорившись с подругой, что та перезвонит тебе и отмажет
от свидания, если ты пришлёшь пустое сообщение. Но теперь казалось, что надо
заодно поставить на быстрый набор и службу спасения.

— Добрый день! Рады приветствовать в ресторане «Черная дыра»! — девушка

на рецепции улыбалась во все идеально ровные и белые зубы, — Наше
заведение входит в сеть ресторанов Dans Le Noir, но имеет некоторые свои
правила. Убедительно просим вас не пользоваться своим мобильным телефоном
84/115
для подсветки. Наши официанты с удовольствием во всём вам помогут.
— Эээ… — протянула ты, тут же теряясь, что ж теперь хотя бы стало понятно,
почему всё так странно выглядит. — У меня здесь назначена встреча с… хммм…
Майклом, извините, фамилию мне не сообщили.
— Сыном Адель? — усмехнулась девушка, в её глазах появился какой-то
странный не то завистливый, не то издевательский блеск.
— О Боже… — ты едва не хлопнула себя ладонью по лбу. — Да-да, сыном Адель.
— Да ваш спутник предупредил, он уже здесь, так что ваш официант Шон
сейчас вас проводит, — администратор снова оскалилась в улыбке.
Из дверного проёма, занавешенного тяжелым бархатом, появился молодой
человек с прибором ночного видения на глазах, он услужливо подставил тебе
локоть и повёл в густую тьму.

***

— Эмм… Привет? — неловко поздоровалась ты, с трудом устраиваясь на стуле,

который для тебя выдвинул официант.
— Привет, — голос мужчины звучит более уверенно, — Ты Т/И, дочь Марии?
— его усмешка почти осязаема в этом мраке.
— А ты Майкл, сын Адель? — язвительно парируешь ты.
— Он самый, — мужчина мягко смеётся. — Чем тебя шантажировали, чтобы
затащить сюда?
— Да ничем, просто не хотелось расстраивать маму, — ты пожимаешь плечами,
забыв, что собеседник всё равно этого не увидит.
— О, значит ты правда такая «милая девочка»? Из рассказов моей мамы, у меня
сложилось впечатление, что ты просто цветочек, — голос у парня приятный, но
это не значит, что ты не хочешь задушить его прямо здесь в темноте.
— Ага, цветочек. Венерина мухоловка! — рычишь ты, что вызывает у мужчины
раскатистый смех, становится даже интересно, какая у него улыбка. — А ты?
Побоялся, что мама проест тебе плешь, и это станет поводом для подколок в
твоём офисе?
— О, ну у меня нет офиса. Но менять прическу мне сейчас не положено по
контракту… — мнётся он. — На самом деле, я тоже не хотел расстраивать маму.
Я и так редко приезжаю домой, не хватало еще тратить время на ссоры.
— Такая же фигня… — грустно бурчишь ты, думая о том, что видишь родителей
слишком редко. — Погоди. Нельзя менять прическу по контракту? У тебя босс —
тиран? Или ты, упаси Господи, фотомодель?

Мужчина снова смеётся и даже пару раз ударяет кончиками пальцев по столу:
— Почему упаси Господи? Нет, я не фотомодель, но просто интересно.
— Был у меня один из модельного бизнеса. Тоска страшная. Тупенький, как
хлебушек, от зеркала не оторвать. Зато подруги обзавидовались… — темнота
располагает на откровения, в других условиях ты бы вряд ли таким поделилась
с «соискателем на место в твоём сердце».
— Значит вот, что для тебя важно? Чтоб подружкам показать не стыдно было?
— фыркает Майкл.
— Не то чтобы. Но это неплохо. Правда, внешность тут не главный фактор. Тот
был хорош ровно пока не открывал рот. Но… а тебя не стыдно будет показать
подружкам? — усмехаешься ты.
— Ну… не знаю, говорят, я — ничего, симпатичный. Девушкам нравлюсь, во
всяком случае, — хмыкает он.
— То есть одновременно ты можешь быть и пушистым толстым котом, и
Майклом Фассбендером? — хихикаешь ты.

85/115
Собеседник закашливается, издаёт пару неловких смешков, но отвечает:
— Что-то вроде того, да…

Потихоньку-полегоньку, беседа у вас всё же завязывается. Темнота оказывается

чудесной вещью для раскрепощения. Неловкостей возникает всё меньше, а
смеха раздаётся всё больше. Первым плюсом оказался выбор напитков.

— Мне пинту Гиннеса, пожалуйста, — просит у официанта Майкл.

— Фух! Можно не выпендриваться! И мне тоже, будьте добры, — радуешься
ты, — Все предыдущие кавалеры, которых находила мама, считали своим долгом
заказать сухое вино или этот кошмарный брют. Не представляешь, сколько этой
дикой кислятины мне пришлось выпить, бррр, — поясняешь ты, когда Шон
удаляется.
— О, сочувствую. Но я тоже рад, что ты поддержала. Обычно девушки морщат
носик, когда я прошу пиво, — делится он.
— Какие странные бабы, это же Гиннес! Это же почти искусство! — ты довольно
урчишь, предвкушая напиток, и пусть ты не увидишь, но память услужливо
рисует тебе запотевший стакан и тёмную бордово-карамельную жидкость с
густой кремовой пенной шапкой. — Мням!

Мужчина же хохочет в ответ.

Следующим запомнившимся моментом, оказалось обсуждение книжных героев.

— Мне всегда нравился Макбет, не знаю, есть в нём что-то что меня
притягивает, — рассказывает Майкл.
— О, а я весьма банальна в данной области, — хмыкаешь ты. — Есть три героя
для девочек всего мира: мистер Дарси, Ретт Батлер и мистер Рочестер. Угадай,
насколько я предсказуема?
— Хм… Неужели Рочестер? — интересуется мужчина.
— Бинго! С первого раза… Боже, как же тривиально — вздыхаешь и шаришь по
столу в поисках своего бокала с пивом.
— Мама и Кэтрин обожают «Джен Эйр», поэтому я согласился играть
Рочестера…чёрт… — он резко замолкает, словно сказал что-то не то.
— Играть? Ты играешь в любительском театре? — любопытствуешь ты, —
Интересно, наверное, я вот никогда не решалась.
— М… да, типа того… — Майкл всё ещё неловко мнётся.
— Не переживай, к актёрам я отношусь лучше, чем к моделям! — смеёшься ты,
а затем, отставив бокал, находишь его руку и ободряюще похлопываешь.
— Ну, это внушает надежду, — голос мужчины становится ниже, когда он ловит
твои пальцы и переплетает их со своими.

Тебе становится немного неловко, а потом почему-то очень тепло и уютно. И с

этого мгновения, ваши руки если и разлучаются ненадолго, то тут же
сплетаются вновь. И ты благодаришь бога за темноту вокруг, и за то, что Майкл
не видит твои вспыхивающие каждый раз щёки.

Три часа свидания пролетают незаметно. И когда официант Шон подходит

сообщить, что сеанс заканчивается, и вам придётся покинуть ресторан, ты даже
расстраиваешься. Магия свидания во мраке рассеивается и тебе немного
страшно теперь увидеть лицо Майкла.

Вдруг он тебе не понравится? Или ты ему?

86/115
 — Слушай, как ты относишься к тому, чтобы продолжить ночь в пабе на
центральной улице? — спрашивает Майкл, легонько поглаживая твоё запястье.
— Неплохо. Ну, в смысле, я не против… — ты немного запинаешься, теряясь в
собственных мыслях и страхах. — Тогда, наверное, стоит вызвать такси?
— Я на байке, могу подвезти. Но если хочешь, можешь заказать и машину, —
отвечает он.
— На байке? Ух ты! Всегда хотела прокатиться! — новая идея целиком
захватывает твоё взбудораженное сознание.
— Отлично, — даже по голосу слышно, как мужчина улыбается, — Тогда я
рассчитаюсь и на улицу, заводить железного коня, а ты подходи, да? — он снова
поглаживает твою руку, а потом отпускает её.
— Ага, — киваешь ты.

Судя по звукам, официант уводит твоего кавалера, а потом возвращается за

тобой. По пути ты заглядываешь в дамскую комнату, привести себя в порядок.
Немного взбиваешь волосы, освежаешь съеденную помаду и критически
смотришь на себя в зеркало. Вроде ничего.

Главное глаза горят, а там… Ты надеешься, что понравишься Майклу. Даже если
химии при визуальном контакте у вас не получится, с ним всегда можно
дружить, парень-то оказался весьма любопытным.

Когда ты выходишь из здания, то видишь на парковке одинокий байк, возле

которого спиной к тебе стоит мужчина. Он высокий, прилично выше тебя, в
свете фонарей волосы золотятся, хотя в общем, видимо, довольно темные.
Широкие плечи и внушительная спина обтянуты свитером крупной вязки, а
весьма симпатичную задницу украшают потертые серые джинсы.

— Майкл? — робея, зовешь ты.

И он поворачивается, сияя улыбкой, которая демонстрирует весь набор зубов. И

ты понимаешь, что попала, как никогда раньше не попадала.

— Ты… ты… ты… Ты хочешь сказать, что ты сын Адель? Да ты же, мать твою,
Фассбендер! — твоя челюсть буквально шлепается об асфальт, и ты даже не
пытаешься это скрыть.
— Ну, да. Я — сын Адель. А у Адель фамилия Фассбендер, значит и у меня
тоже, — всё ещё улыбается он, подходя ближе.
— Это же подстава. Ты, блин, актёр, голливудская звезда, что ты забыл в этом
городишке? Что ты забыл на свидании со мной? — ты хватаешься за голову,
ероша и без того стоящие дыбом волосы.
— В этом городишке я вырос. Приехал в отпуск к родителям. А на свидание с
тобой меня отправила мама, мы же это обсуждали, — он говорит мягко-мягко,
как с диким зверем, словно боится напугать тебя, но подходит всё ближе.
— О, Господи… Пушистый кот и Майкл Фассбендер. Рочестер. Господи, какой
кошмар! — ты осознаешь всю нелепость ситуации и закрываешь лицо ладонями,
словно если ты его не видишь, то и он тебя тоже. — Как стыдно-то…
— Ничего стыдного, — мужчина наконец оказывается рядом и легко обнимает
тебя одной рукой за талию, притягивая ближе, — У тебя потрясающая интуиция,
ты почти угадала, кто я и как выгляжу. Извини, что у меня нет хвоста и шерсти,
конечно, — он смеется, и этот смех отдаётся в твоём теле, ты глухо стонешь
сквозь ладони, — Ну, перестань. Я вроде бы не такой кошмарный. И ты сказала,
что нормально относишься к актёрам. Ну, лучше, чем к моделям.

87/115
Майкл осторожно убирает твои руки от лица, что позволяет ему видеть твои
пылающие от смущения щёки. Но ты тут же упираешься сжатыми кулачками в
его грудь.

— Так. Признавайся, это всё розыгрыш, да? Предположим, ты действительно

сын маминой подруги, предположим, она и правда заставила тебя пойти на это
свидание. Но тебе-то это зачем? Зачем тебе свидание вслепую? Да ещё в
темноте! — ты уже яростно сверкаешь глазами, уставившись в его, смеющиеся.
— Т/И, я действительно сын маминой подруги. И эти две чудесные женщины
отправили нас с тобой на свидание. А идея встречи в этом ресторане
принадлежит мне. Не хочу казаться самовлюбленным, но обычно мои свидания
кончаются в самом начале, когда девушка или просит автограф, или старается
наделать побольше фоток, чтобы похвастать в соцсетях. Никому не интересен я.
Им нужен только мой статус, — он качает головой, и не отпускает тебя,
несмотря на то, что ты очень стараешься вырваться.
— Я бы не стала… — хмуришься ты.
— Я уже понял, но откуда я мог это знать заранее? Я решил подстраховаться. Ты
ещё скажи, что у тебя где-то на телефоне не сидела подружка, готовая спасать
тебя, если бы я оказался занудой? — уголок его губ ползёт вверх в ухмылке, а ты
тут же отводишь глаза от его слишком соблазнительного рта.
— Сидела, но… — ты зажмуриваешься, потому что голубые глаза Майкла,
глядящие в твои, начисто выбивают из головы всякие мысли. — Ты можешь
заполучить любую красотку. Зачем тебе я?
— Сейчас я хочу заполучить вот эту красотку, которая так старается меня
оттолкнуть. Хотя бы на вечер в пабе. А там посмотрим. Мне кажется, я
понравился тебе в темноте, и если я понравлюсь тебе и при свете, то кто знает…
Может быть нам повезёт? — Фассбендер склоняется ближе, от чего твоё сердце
предательски замирает в груди.

Ты не видишь, но чувствуешь, как кончик его носа скользит по твоему лбу, меж
бровей и по носу. Ты едва дышишь и еле держишься на ногах, но продолжаешь
упираться в его грудь кулаками.

— Зачем тебе я? — еле слышно, но всё же упорно, спрашиваешь ты.

— Для начала, за этим… Только не бей по лицу, пожалуйста, — выдыхает он
прямо в твои губы и целует.

Майкл понимает, что рискует. Поэтому никакого вопроса и осторожности в его

действиях нет. Он целует наверняка. И это просто контрольный выстрел в
голову, в сердце, в душу. Если бы ты не влюбилась в него там, в темноте этого
странного ресторана, то точно была бы покорена сейчас.

Его губы сминают твои. Язык смело и нагло вторгается в рот и затягивает твой в
этот завораживающий танец. Одной рукой он ещё сильнее прижимает тебя за
талию к себе, а другой скользит в волосы, немного оттягивая, заставляя
запрокинуть голову. Он не агрессивный, он задиристый. Он прикусывает и
посасывает твою нижнюю губу, а потом скользит языком по верхней. Он
заставляет тебя хотеть ещё. Но когда твои руки, не разжимая кулачки, всё же
обивают его шею, Фассбендер останавливается. Он смотрит на тебя и так же
тяжело дышит, голубая радужка глаз потихоньку вытесняет черные дыры
расширившихся зрачков, а по губам ползёт несмелая, но игривая улыбка.

— Воу… Ты всегда целуешься как в последний раз? — выдыхаешь ты, наконец

касаясь ладонями его кожи.
88/115
 — Нет, могу ещё лучше, — самодовольно усмехается мужчина и, отпуская твои
волосы, тут же ловит подбородок, слегка поглаживая большим пальцем. — На
самом деле, это был аргумент и, хотелось бы верить, довольно веский. Аргумент
в пользу того, зачем ты нужна мне, ну и, надеюсь, зачем я тебе пригожусь.
— Аргумент принят! — смеёшься ты, сдаваясь на волю обстоятельствам.

Сегодня ты явно нашла четырёхлистный клевер: свидание оказалось удачным,

кавалер сногсшибательным, а поцелуй фантастическим. А вечер еще даже не
кончился.

— Едем в паб? — улыбается Майкл, быстро склоняясь и оставляя на твоих губах

совсем лёгкий поцелуй.
— В данный момент, ты бы мог позвать меня в Сибирь охотиться на медведей, и
я бы согласилась. Но паб, так паб! — ты хлопаешь его по плечу и так же быстро
целуешь в ответ.
— Нет, извини, в Сибирь это к Харди, но он женат, — хохочет Фассбендер,
подводя тебя к байку.
— Как хорошо, что ты нет. Едем? — ты забираешь из его рук шлем.
— Едем! — кивает он, — Пока в паб, а там посмотрим… Может и в Сибирь, — он
усаживается на мотоцикл перед тобой. — Держись крепче.

Ты с удовольствием обхватываешь его за талию, прижимаясь всем телом к

спине, от чего мужчина довольно усмехается.

— Знаешь, что? До центральной веду я, а по центральной — ты. Я тоже хочу

пообниматься, — заявляет Майкл.
— Но я не умею водить, — отбиваешься ты.
— Я научу, — отмахивается он.
— Ты доверишь мне свой байк? — спрашиваешь, немного отстраняясь.
— Ага, и даже свою жизнь, — парень снова хохочет, и резко выжимает газ.
— Держись!

А ты смеёшься, вновь прижимаясь к сильной спине.

89/115
Примечание к части По заказу для любимой группы ВК. И по мотивам фильма
"Этот неловкий момент".

Ягодка и Пирожочек (Zach Efron) (Этот неловкий

момент)

AU где Зак художник и дизайнер

В почти каждых твоих отношениях рано или поздно наступает этот момент.
Неловкий момент, когда бросить хотела ты, а бросили тебя.

— Марк, нам нужно поговорить, — ты встречала своего бойфренда именно

такими словами, привалившись к стене в прихожей.
— Да, согласен, — кивает мужчина, но вместо того, чтобы выслушать тебя,
продолжает сам. — Ты чудесная девушка, и причина не в тебе, но… Да нет, в
тебе! Т/И, я устал от того, что ты постоянно шутишь, смеёшься и смотришь эти
свои сериальчики. Тебе давно пора было повзрослеть, и я надеялся, что ты
вырастешь в отношениях со мной. Но выросла только твоя стопка футболок с
этими твоими Отомстителями…
— Мстителями! — фыркнула в ответ ты.
— Не важно! — оборвал Марк, — Итак, или ты выбрасываешь все эти свои
прибабахи и становишься приличной женщиной, которую я мог бы показать
маме, или я ухожу. И начать можно вот прям с этого старья, — он дернул тебя за
полу футболки.
— Ты сдурел? Это винтаж! Я её на е-бее за дикие бабки купила, — ты
раздраженно ударила мужчину по руке, поправляя на себе черную футболку с
Тором аж 84ого года выпуска.
— Понятно… — вздохнул Марк и схватился за ручку двери. — Итак, Т/И,
последний шанс — или ты избавляешься от этого… всего, или я ухожу.
— Ты знаешь, где дверь. О, да ты возле неё и стоишь, надо же!
— издевательски округлила глаза ты и прикрыла рот ладошкой.
— Ты пожалеешь об этом! Лучше меня, у тебя никого не будет, — раздраженно
заворчал мужчина, всё же вываливаясь в коридор.
— Иди уже! — крикнула в ответ ты. — И вообще это я хотела тебя бросить! Я! Не
ты!

Он бубнил что-то еще, направляясь к лифту, а ты лишь захлопнула дверь. Ну

вот, такую речь сорвал!

***

— И ты выбрала свои футболки, а не Марка? — спросила Трис, потягивая свой

латте, когда вы собрались вечером в кафе недалеко от её работы.
— Ага, — кивнула ты, делая глоток колы.
— Ну, и правильно, этот придурок всё равно для тебя слишком старый, —
фыркнула подруга. — Он даже старше чем вот эта майка!
— Трис, конкретно эту майку я купила вчера, — рассмеялась в ответ ты.
— Да и пофигу, — отмахнулась она, — А Даллас наконец разводится со своим
кобелюкой. А это значит, что наше трио снова в сборе и сегодня мы идём в клуб!
— девушка радостно замахала руками над головой.
— Хм, мне нравится эта идея, — ты соскочила с барного стула и подхватила
сумочку. — Вперёд?
90/115
 — Ты хочешь идти так? — приподняла брови подруга.
— А что не так? — ты сверху вниз оглядела свой наряд: футболка с Железным
человеком, узкие голубые джинсы и красные кеды.
— Нуу… Всё? — прикусила губу Трис.
— О! Не начинай. Если по вашему с Даллас мнению в клуб можно идти только в
юбке под ягодицы и майке с вырезом до пупка, то… То я в этом не участвую, —
покачала головой ты.
— Ты не исправима, Т/И, — улыбнулась девушка. — Ладно, я тогда тоже пойду
как есть!
Ты посмотрела на её узкую офисную юбку, куда как выше колена, и почти
прозрачную блузку и фыркнула:
— Ну, да, разница просто колоссальна.
— Не начинай, — усмехнулась Трис.
— Я продолжаю, — парировала ты.

Этот спор мог продолжаться вечность, поэтому вы просто вызвали такси и

двинулись в намеченный клуб.

***

Запыхавшись с подругами на танцполе, ты направилась в сторону бара чтобы

перехватить какой-нибудь освежающий коктейль, когда увидела на самом углу
стойки его. Симпатичный парнишка лениво отбивался от подвыпившей
«тигрицы» в чересчур узком платье расцветки вышеупомянутого хищника.

— Ну, поехали в бар! — заплетающимся языком канючила девица, — Поиграем в

бир-понг с твоими друзьями. Можем даже на раздевание, уверена тебе есть что
показать, — она попыталась ухватить его за весьма внушительный бицепс,
выпирающий из-под рукава футболки, но парень отодвинулся.
— Да ты в таком состоянии, что не попадешь ни в один стаканчик, — иронично
изогнул брови он.
— Ничего страшного, мне тоже есть чем похвастаться, — подмигнула она,
пошло облизываясь и сводя руки так, чтобы еще больше выпятить и без того
достаточно оголенную грудь.

Ты плюхнулась на стул возле парня, пристроила подбородок на руку и с

интересом наблюдала за ними. Он обернулся на тебя и улыбнулся самой
белозубой в мире улыбкой.

Серьезно, этот парнишка мог бы сниматься в рекламе бленд-а-меда.

— Что, она хочет, чтобы ты отвёз её в бар, поддался ей в бир-понг, а потом

пригласил к себе? — спросила ты, переводя взгляд с парня на девицу и обратно.
— Видимо да, — пожал плечами он, с интересом изучая тебя.

Ох, да ты сорвала джек-пот: глаза у парнишки синие-синие, опушенные

темными длинными и изогнутыми как у куклы ресницами. Ну вот зачем такое
счастье мужику?

— А потом, наверное, думает, что ты угостишь её завтраком и предложишь

сходить на свидание? А летом вы поедете в Хемптонс, где ты представишь её
маме? — продолжала игру ты, придвигаясь ближе к красавчику.
— Полагаю, что так, — улыбнулся он.
91/115
 — Дорогой, но думаю, что знакомить твою маму с какой-то проституткой это
лишнее, особенно когда ей так нравлюсь я, — ты захлопала ресницами и
притерлась щекой к мужскому плечу.
— Что? — взвилась на ноги девица, — Это с чего бы это я проститутка?
— Ну, — надула губки ты, — У тебя стрёмное платье, оголяющее все твои
достоинства, — ты изобразила пальцами в воздухе кавычки, — Потом, эти вот
сапоги… Пирожочек, разве не такие же были на Джулии Робертс в том фильме,
где она играла проститутку? — ты повернула голову к парню, продолжая
хлопать ресничками.
— Да, Ягодка, думаю, такие же, — включился он в игру и чмокнул тебя в лобик.
— Видишь, мы с Пирожочком считаем, что ты — проститутка, — развела руками
ты.
— Да пошли вы! Идиоты сахарные! — взвизгнула «тигрица» и, пошатываясь на
каблуках, стремительно отчалила прочь.

Вы же звонко расхохотались, всё ещё прижимаясь друг к другу.

— Угостить тебя пивом? — отдышавшись от смеха, спросил парень.

— О, я думаю, ты теперь обязан — за спасение, — улыбнулась ты.
— А ты думаешь, меня нужно было спасать? — эти невообразимые синие глаза
были так близко и так сияли от смеха.
— А ты бы повёз её в Хемптонс к маме? — чуть отстранилась от парня ты.
— Моя мама живет в Коннектикуте. Но всё равно не повёз бы, — он вдруг
приобнял тебя за талию и подвинул обратно ближе к себе, — Я успел
привыкнуть, к тому что ты рядом.
— Эй, мы даже не знакомы, а ты уже распускаешь руки? — шутливо хлопнула
его по запястью ты.
— Зак, — ухмыльнулся он, щуря свои глазища.
— Т/И, — кивнула ты, уже не предпринимая попыток отсесть подальше.
— Ну, теперь руки можно распускать, — рассмеялся парень, и тут же опустил
свою ладонь на твоё бедро, ведя чуть ниже, к колену.

А ты почему-то не стала отбиваться, лишь удобнее устроила затылок на его

плече и кивнула официанту:
— Два пива, пожалуйста!

***

Продолжение вечера было бурным. Вы начали целоваться, даже не допив пиво,

потом вылетели из клуба, не прекращая этого занятия и так же, не размыкая губ
ехали в такси.

Зак творил что-то невероятное. Его руки словно были везде и вместе с тем, не
делали ничего недопустимого. Он целовался так, словно это последний поцелуй
в его жизни, да и в твоей, пожалуй, тоже. Он гладил, ласкал, облизывал и
прикусывал всё, до чего мог дотянуться, при этом оставляя в полном порядке
твою одежду. Впрочем, когда за вами захлопнулась дверь его квартиры, ты
готова была сама выскочить из неё, да и с него всё посрывать.

— Подождёшь немного? Мне нужно в душ. Поехал в клуб сразу после работы, не
хочу пугать тебя ароматами здорового мужика, — Зак усадил тебя на край своей
кровати, не прекращая играть с твоими пальчиками, — Только не остывай
слишком, хорошо? — он дождался твоего кивка и скрылся за дверью ванной
комнаты.
92/115
Стараясь хоть немного прийти в себя от его бешеного темпа, ты решила
осмотреться в комнате. На углу шкафа висело несколько спортивных медалей,
на полках стояли коллекционные фигурки из Звёздных Войн (это тут же зачлось
парню в плюс), книги по графике, несколько художественных альбомов и… «50
оттенков серого»? А рядом вдруг обнаружился черный шипастый ошейник и
небольшая черная плётка, или скорее кнут. Это что ещё, блин, такое?

Ты выхватила из заднего кармана телефон и тут же набрала Трис.

— Кошечка моя, ты куда пропала? — тут же заворковала на том конце

пьяненькая подруга.
— Трис, я похоже в заднице… — прошептала в ответ ты.
— Надеюсь в заднице какого-нибудь хорошенького парня, — хихикнула та в
ответ.
— Трис, не смешно! — шепотом, но всё же рявкнула ты, — Тут плётка, ошейник
и 50 оттенков серого… А еще вот верёвка… — ты заметила моток на стуле, и
кое-что на столе рядом. — И наручники…
— Ой! — подруга икнула и тут же стала серьезной. — А где хозяин этого добра?
— В ванной, — пискнула ты.
— Ноги в тапки и беги оттуда! — рявкнула Трис на том конце. — Он походу из
этих… Доминантов!
— Ага, — кивнула ты трубке и побежала.

***

Зак вышел из душа минутой позднее. Кровать была пустой. Комната тоже. Он
оглядел все уголки в квартире, но нигде не нашёл девушку.

— Эмм… — парень опустился на кровать и разлохматил и без того стоящие

торчком влажные волосы. — Интересно получилось… Я-то сам сбегал… Но чтобы
от меня. И не после, а до… — он откинулся назад и разочарованно вздохнул. А
всё казалось таким прекрасным.

***

— Добрый день, Т/И! — твой литературный агент Мэри сияла самой солнечной
улыбкой, тогда как у тебя на душе скребли кошки.

Ты всё никак не могла отойти от вчерашнего происшествия. В голову лез

миллион разных вопросов, в том числе и сомнения по поводу твоего поспешного
бегства. Может стоило дождаться парня? Спросить? А не рубить так сгоряча,
руководствуясь лишь измышлениями ваших с Трис не очень трезвых мозгов.

— Добрый, Мэри, — нашла всё же силы улыбнуться ты. — Художник уже здесь?
— Да, и он настоящая прелесть! — женщина хихикнула, — Точнее его работы
прелесть, конечно! — тут же исправилась она, но по лукавому взгляду, ты
понимала, что верно скорее первое утверждение.

Ты распахнула дверь зала совещаний, и чуть не рухнула на пол. Перед доской с

примерами обложек, стоял Зак. Он тоже тебя заметил и раздраженно сверкнув
синими глазищами, сложил руки на груди:
— Значит Т/И Т/Ф это Вы? — поднял брови он.
— Д-да… добрый день… — промямлила ты, присаживаясь за стол.
93/115
Мэри не понимающе переводила взгляд между вами, но старательно улыбалась.

— Что ж, я думаю, что определился с вариантом обложки для Вашей книги, мисс
Т/Ф, — синяя молния взгляда буквально пригвоздила тебя к стулу. — Вот это
подойдёт. Девушка выглядывает из-за двери, раздумывая, как бы ей молча
слинять от неугодного парня, не утруждая себя никакими объяснениями.

Брови Мэри буквально скрылись под её густой чёлкой.

— Мистер… Зак, нам нужно обсудить кое-что наедине! — ты подскочила с

места, и не дожидаясь, пока кто-нибудь тебя остановит, за руку выволокла
парня из кабинета.
— Ну и? — он снова скрестил руки на груди, когда ты буквально затолкала его в
подсобку.
— Я… Господи, я подумала, что ты извращенец… это, ну… Прости? — ты
закусила губу и умоляюще взглянула на парня.
— Что? — Зак уставился на тебя как на чудовище. — Это ещё почему?
— Ну… Ошейник, плётка, верёвка, наручники… и эти «50 оттенков», —
промямлила ты, опуская взгляд. — Нет, если тебе правда нравятся все эти
штучки, окей… Но это не для меня! И я, наверное, должна была тебя дождаться
и всё объяснить, но… Прости, Пирожочек?

Парень буквально взорвался смехом. Отдышавшись он снова посмотрел на тебя,

но теперь в его взгляде не было злости, только неприкрытое веселье.

— Ягодка, это ошейник моего давно почившего пса, который я не выкидываю из

сентиментальности. Плётка — на самом деле миниатюрный кнут для моей
племяшки, которая занимается верховой ездой. К «50 оттенкам» я рисовал
обложку. А ещё я занимаюсь скалолазанием, оттуда и верёвка, — пояснял он,
загибая пальцы, — А наручники… что ж, вот их мы могли бы использовать, но
только, если бы ты захотела. А ты бы захотела, Ягодка? — он подошёл к тебе
ближе, обжигая своим взглядом, но тут же снова расхохотался — Шучу!

Ты выдохнула и, поддаваясь порыву, вдруг чмокнула Зака в щеку. Он не остался

в долгу и чмокнул тебя в нос. Пару минут вы провели в шутливой потасовке,
пихаясь и целуясь.

— Ну, теперь, ты должна угостить меня пивом, Т/И, за моральный ущерб, —

улыбался Зак, не выпуская тебя из объятий.
— Прямо сейчас? — спросила ты
— Нет, через полгода! — фыркнул парень.
— Тогда пошли, я только Мэри предупрежу, — ты чмокнула его в нос и
выскочила из подсобки.

***

Вы посидели в баре, потом пошли гулять по ночному городу. И догулялись прямо

до твоей квартиры.

— Итак… — начал Зак, когда вы стояли уже у твоих дверей.

— Ненавижу эту фразу… — вздохнула ты. — Обычно она не ведёт ни к чему
хорошему, а скорее к началу конца.
— Я тоже её не люблю, — улыбнулся парень, — Но может быть сейчас она
94/115
приведёт к чему-то приятному? — он поднял бровь и сложил губы бантиком.
— Например? — скептично хмыкнула ты.
— Например… — Зак склонился ближе к тебе, обвивая твою талию руками, а
потом приник к губам в невыразимо нежном поцелуе. Прежде он тебя так не
целовал.
— Спасибо за чудесный вечер, Ягодка, — парень снова поцеловал тебя, но
слишком коротко и быстро, заставляя хотеть большего. — Итак, когда у нас
третье свидание?
— А когда было первое? — ты вытянулась на мысочках, стараясь стать ближе к
нему в надежде на поцелуй.
— Вчера? — он выполняет твоё желание, но снова слишком мало.
— Тогда третье, когда ты нарисуешь обложку для моей книги? — хитро
улыбнулась ты.
— Тогда, мне, наверное, лучше пойти рисовать, чтобы закончить к утру? — Зак
прикусил нижнюю губу и выглядел при этом таким очаровательно невинным, что
ты рассмеялась своим недавним мыслям о том, что он извращенец.
— Спокойной ночи, Зак — ты притянула его за шею к себе и поцеловала таким
же как до этого он коротким дразнящим поцелуем.
— А тебе — неспокойной. Хотел бы я, чтобы ты фантазировала обо мне, о том, от
чего сбежала вчера ночью… — он соблазнительно улыбнулся и чмокнул тебя в
нос.
— Эй, так нечестно, Пирожочек! — хихикнула ты. — Тогда и тебе неспокойной!
— ты поцеловала его в уголок губ и уже начала заходить в свою квартиру.
— Так дай мне почву, — сверкнул синими глазами Зак.

Ты задумалась на секунду, а потом резко повернулась к парню спиной и задрала

свою юбочку, демонстрируя опешившему парню свою попку, обтянутую
фиолетовыми трусиками с портретом Халка прямо по центру. И тут же
захлопнула дверь.

Раскатистый мужской смех разорвал тишину, установившуюся после стука

двери:
— Ягодка, ты просто бомба! Теперь я точно не усну! До завтра!

95/115
По дороге в Эребор (Kili) (Hobbit)

— Кили! Фили! — крик замирает в горле, прежде чем звучит третье

имя, зато повторяется первое. — Кили!

Ты подскакиваешь на своём одеяле и слепо смотришь в никак не желавшую

отступать темноту, из которой, мгновение спустя, появляются взволнованные
лица братьев. Младший плюхается прямо на землю возле тебя, а старший
присаживается с другой стороны на корточки.

— Т/И? Ты чего? Что случилось? — наперебой тараторят они, хватая тебя за руки
и обеспокоенно заглядывая в глаза.
— Опять видение, да? — Кили успокаивающе гладит тебя по плечу одной рукой,
второй отбрасывая с твоего лица спутанные пряди волос.
— Что? Что ты видела? Что-то про нас? — Фили немного злится на брата за то,
что тот завоевал больше твоего внимания, но волнение пересиливает.
— Да, ты и ты, и Торин… Я видела вас. Мёртвыми в Эреборе. Вас обоих и
Торина… — голос срывается, а на глаза наворачиваются слёзы, и ты горько
всхлипываешь.
Кили порывисто обнимает тебя за плечи, а его старший брат возбужденно
сверкает глазами и придвигается ближе:
— Значит, мы всё же попадём в Эребор! — радостно восклицает он.
— Ты слышал меня, Фили? Вы были мертвы! — ты едва сдерживаешься, чтобы
не затрясти гнома за плечи. — Мертвее мёртвого. Лежали на мраморных
постаментах, с мечами, в окружении свечей… Слышите?

Кили ещё крепче обнимает тебя, обеспокоенно хмурясь и заглядывая в лицо.

Ему не нравятся твои слёзы, но он, как и брат, намного явственнее слышит
«Эребор», чем «мертвы»:
— Но может это просто сон? Просто дурной сон? Не предсказание? — улыбается
он, надеясь вызвать у тебя ответную улыбку, как всегда.

Но не сейчас. Ты лишь смотришь на него, отрицательно мотая головой и

прикусывая губу, чтобы не разреветься, а после прячешь лицо на его плече,
теснее прижимаясь к парню.
Пусть это было видение. Но оно далеко впереди. Ты надеялась, что далеко. А
сейчас вот он живой, здоровый, сидит рядом, пахнет костром и немного мокрым
мехом и так крепко обнимает твои плечи. И Фили сидит напротив, немного ворча
себе под нос, укутывая твои ноги одеялом, тоже живой. А где-то неподалёку
спит Торин Дубощит, или не спит и опять злится на тебя, что ты снова дернула
его племянников, что ты всех переполошила, или ещё почему-то. Но и он живой.
И это сейчас главное.

***

Когда Гендальф нашел тебя в «Гарцующем пони», ты гадала всем желающим на

картах за небольшую плату. Не то чтобы ты умела это делать, но каким-то
шестым чувством всегда знала, что и кому стоит сказать. Местные тебя любили
и не обижали, не смотря на твоё непонятное происхождение. Поговаривали, что
твой отец был эльфом, но точно никто этого знать не мог. Ты его никогда не
видела, а мать никогда об этом не говорила. Это могло бы объяснить твою
невероятную интуицию и учащающиеся с возрастом приступы предвидения. Но
лично ты сомневалась в этом, глядя на свой весьма скромный для человека рост.
96/115
Была бы эльфийская кровь — ты была бы выше.

Мага заинтересовал твой дар и после достаточно короткого разговора, он

пригласил тебя присоединиться к их путешествию: чёртова дюжина гномов,
волшебник и полурослик шли к одинокой горе, чтобы вернуть гномье царство —
Эребор. Терять было нечего, да и что-то внутри звало тебя в дорогу. И ты
согласилась.

Торин Дубощит — предводитель похода — невзлюбил тебя сразу же.

Единственная девушка в отряде, привлекаешь внимание и не особо
приспособлена к дороге. Хотя ты не жаловалась, старалась поддерживать
общий темп и работать наравне с остальными, он всё равно находил к чему
придраться. Немного смилостивился Торин лишь после того, как ты несколько
раз спасла группу от беды, увидев её во сне. Однако ворчать меньше не стал.

Кроме того, его любимые племянники, Фили и Кили тут же проявили свой
интерес к тебе и начали соперничать. Впрочем, как ты поняла из рассказов
Бофура, для парней это было обычным делом, если что-то интересовало одного,
это тут же было нужно и другому.

Несмотря на то, что внимание молодых гномьих принцев, конечно, тебя

радовало, ты старалась не выказывать предпочтение ни одному их них, чтобы
не ссорить парней. Но вот теперь. Теперь, когда ты увидела будущее, увидела
обоих мертвыми, когда поняла, что можешь их потерять, тогда и стало понятно,
кто же сердцу милее.

***

— Т/И? — шуршание плаща и низкий глубокий голос возвещают о том, что ваша
возня разбудила Гендальфа. — Тебе снова было видение?
— Гендальф! — тут же подскакивает Фили. — Объясни ей, что это просто
кошмар!
— Подожди, юный Фили, я ещё даже не знаю, что она видела. Может статься,
что это вовсе и не страшный сон, а действительно нечто грядущее, — качает
головой маг и вопросительно смотрит на тебя.

Ты же, комкая в руках отороченный мехом край кафтана Кили, пересказываешь

всё, что так напугало тебя. Темные своды пещеры. Массивные мраморные столы,
уставленные свечами по краям. И на них три тела с мечами в сложенных на
груди руках. Грустный Балин, плачущий Ори, растерянный Бильбо. И ты сама в
слезах в углу залы. А еще огромная похоронная процессия, в которой были и
незнакомые эльфы, и люди. Ты умалчиваешь лишь о рыжеволосой эльфийке в
зелёном платье, рыдавшей над телом Кили.

— Что ж, дитя, — вздыхает Гендальф, оглаживая бороду, — Боюсь, что это и

правда было предвидение. Ты же никогда не видела гномьих похорон? А
описала их весьма подробно…

Братья-принцы изумлённо ахают, а ты лишь горше заливаешься слезами,

отворачиваясь ото всех.

— Но, — продолжает маг, — Помни, что-то, что ты видела — не непреложная

истина, а лишь вариант развития событий. Событий, которые ты можешь
изменить, если захочешь. И если постараешься, — волшебник понимающе
97/115
улыбается тебе и заговорщицки подмигивает. — Ты можешь изменить даже то,
о чём решила умолчать, дитя.
— Но… — ты изумленно хлопаешь глазами.
— Тщщ, — Гендальф прикладывает палец к губам и неспешно удаляется прочь.
— Фили, Кили! Марш на место! Вы забыли, что вы дозорные? — раздается над
вашей стоянкой грозный окрик Торина.

Братья тут же подскакивают на ноги, но тебе так страшно остаться одной, что
ты вцепляешься в рукав кафтана Кили и умоляюще смотришь на него:
— Не уходи, пожалуйста!

Парень неловко мнётся на месте, его глаза скачут с твоего залитого слезами
лица на то место, где устроился на ночь дядя, и обратно. Он не может
ослушаться, но и тебя бросить тоже не может. Его брат тоже остаётся на месте,
не понимая, что происходит.

— Почему вы ещё не на посту? — грохочет Дубощит, приподнимаясь на своей

лежанке.
— Но, Торин… — начинает было Кили, но его тут же перебивает Бофур, который
устроился на ночлег рядом с тобой.
— Я пойду с Фили дежурить! — отвечает он бодрым голосом Торину, хотя до
этого выглядел вполне себе сладко спящим. — Пусть Кили останется с Т/И.
— Да хоть что делайте, лишь бы в дозоре кто-то стоял, — ворчит предводитель,
но всё же бросает на тебя обеспокоенный взгляд, скорее всего он слышал твой
рассказ, но ни за что не подаст вида.

Бофур и подгоняемый им в спину Фили уходят к костру. Напоследок старший

брат бросает опечаленный взгляд на тебя, вцепившуюся в руку младшего, но
тут же улыбается и игриво дёргает косичками усов, словно признавая твой
выбор и принимая его.

Кили же удобнее устраивается у ствола дерева, под которым ты спала,

откидываясь на него спиной, и притягивает тебя обратно в свои объятья,
попутно закутывая вас обоих в одеяло.

— Что ты не рассказала нам? — улыбается он, щуря ореховые глаза.

— В смысле? — пытаешься уйти от ответа ты.
— Гендальф сказал, что ты можешь изменить даже то, о чём умолчала. А мне
интересно, что же это, — в этом весь парень, он мягче порывистого брата, но во
много раз упрямее.
— Я видела красивую эльфийку, которая оплакивала тебя. Оплакивала как
погибшего возлюбленного. И я знала, что ты тоже был влюблён в неё…
— вздохнув, всё же выкладываешь ты, сопротивление бесполезно, этот гномий
принц так или иначе выведает всё, что захочет.
— Что? — хохочет Кили, ударяясь затылком о дерево. — Я? Влюблён в
эльфийку? Насмешила, глупышка Т/И. Теперь я точно уверен, что это был просто
дурной сон. Такого точно не может случиться.
— Почему ты смеёшься? — хмуришь брови ты. — Неужели так сложно
представить, что влюбишься? Она была красивая.
— Трудно, если ты уже влюблён! — сияет улыбкой парень и притягивает твою
голову на своё плечо, — Я знаю одну девушку, которая тоже красивая, но
подходит мне гораздо больше самой прекрасной эльфийки. Хотя бы по росту, —
шепчет он, и ты чувствуешь, как губы касаются твоей макушки.

98/115
Несколько минут проходят в тишине, пока ты прислушиваешься к его дыханию,
словно к самому замечательному звуку на свете.

— Хочешь, я пообещаю тебе, что не умру? — Кили толкает носом твой висок,
заставляя повернуться к себе.
— Хочу… — выдыхаешь ты, отпечатывая в памяти его улыбку.
— Ну тогда я обещаю! — он поджимает губы и максимально торжественно
кивает, словно кланяется тебе.

Слегка приподнимаешься, чтобы поцеловать его в щеку, но что-то будто толкает

тебя в плечо и, не удержав равновесие, ты заваливаешься на грудь парня,
касаясь при этом его губ своими. Кили замирает на долю секунды, но тут же
пользуется ситуацией. Он ещё крепче прижимает тебя к себе и целует в ответ
быстро и коротко, а после замирает, словно боится отпора. Ты изумлённо
распахиваешь глаза, но видишь перед собой лишь его трепещущие темные
ресницы и закушенные в ожидании губы. Целуешь снова, уже взаправду. Он
отвечает. И ещё. И ещё. И снова.

Потом ты всё же чмокаешь его в щетинистую щеку и смущённо прячешь лицо на

крепкой груди. Парень же тут же начинает что-то довольно намурлыкивать,
перебирая твои волосы и сползая ниже по стволу дерева, чтобы вам было
удобнее спать.

Задрёмывая всё под тоже тихое напевание Кили, крепко сжимая его руку, ты
мысленно клянёшься, что ни за что на свете не дашь ему умереть. Ни ему, ни его
брату, ни Торину.

***

Довольный Бильбо, прячась за кустами стянул с пальца колечко, подобранное в

пещере троллей. Эта чудная вещица несколько раз спасала жизнь всей
компании, а теперь помогла и этим двоим, которые косились друг на друга всю
дорогу, но ничего не предпринимали.

— Надеюсь, что спасти их жизни ты мне тоже поможешь! — улыбнулся хоббит,

пряча трофей в карман.

99/115
Лесной король (Tom Hiddleston)

Солнечный летний день. Тенистый уютный лес. Журчащая речка. Что

может быть приятнее и прекраснее? Для тебя сейчас — что угодно. Знакомый с
детства лесок уже казался не убежищем от дворцовых забот, а клеткой. Летний
день — адским пеклом. А речка… А речка — границей, которую невозможно
перейти. Впрочем, последнее было самым правдивым, ведь протекала она
ровнёхонько по границе между двух стран. Левый берег, на котором находилась
ты, принадлежал королевству твоего отца, а правый — соседям. И правый
вскорости должен был стать твоим, а левый — чужим. Сегодня папенька
объявил, что через месяц ты уезжаешь, чтобы стать женой молодого короля
Томаса. Короля, которого ты никогда не видела, да теперь и не хотела видеть.

Как же могло случиться так, что юная принцесса никогда не видела соседского
короля? Да очень просто. Ты росла в отдалённом графстве, под присмотром
полчища нянюшек и гувернанток. Отец хотел оградить тебя от тлетворного
влияния света, и спасибо, что в монастырь не упрятал. Только вот вместо
покорной и тихой дочери, о которой мечтал король, у него выросла ты —
строптивая дикарка, которой сарафаны и косы простолюдинок были милее
шёлка и буклей светских дам. Ты, конечно, была обучена этикету, манерам,
языкам и танцам, но с большим удовольствием ты удила рыбу, ездила верхом и
охотилась.

В общем, не вышло из папенькиного плана ничего путного, точнее почти ничего.

Замуж-то выходить тебе всё равно приходилось. Ваши с молодым соседским
королём родители условились о браке еще когда тот бегал в коротеньких
штанишках, а тебя и вовсе приносили в кружевных пелёнках маменьке в
кровать. И да, Томас тебя именно такой и видел, возможно даже помнил этот
день. Ты же была лишена даже этого преимущества.

— Ну почему? Почему я родилась принцессой? — камушек с громким плеском

упал в воду, спугнув стайку птичек с соседского берега, — Ну за что? Почему я
не могла быть дочкой мельника? Купца? Кузнеца, а лучше лесника! — в реку
полетел второй камень, покрупнее, а на том берегу затрещали кусты, из
которых ломанулся испуганный заяц.
— Вот же ж… — на соседский берег выехал молодой мужчина на коне, — Это ты
моего зайца спугнула? — заметив тебя, поинтересовался он.

Ты окинула незнакомца взглядом, стараясь понять, к какому сословию он

принадлежит, и как ему лучше ответить: прикинуться деревенской простушкой,
или показать королевский гонор. Но по наряду понять ничего толком было
нельзя: бордовая рубаха, кожаные охотничьи штаны, да коричневый плащ — всё
было добротным и не из дешёвых материалов. Тонкие черты лица, породистый
нос и высокий лоб, обрамлённый рыжеватыми кудрями выдавали в нём
аристократа. Но мужчина мог оказаться как мелкопоместным дворянином, так и
приближенным к королевскому двору, а то и вовсе солдатом при хорошем
звании. Так что и ты решила не особо выдавать себя, но и не изображать
приснопамятную дочку мельника.

— Что молчишь, дриада? — улыбнулся незнакомец, присаживаясь напротив

тебя на противоположном берегу. Улыбка у него была хорошая: чистая,
искренняя, такую нечасто увидишь при дворе.
— Думаю, твой ли был заяц, — улыбнулась и ты, не сумев сдержаться, —
100/115
Упрыгал-то он на наш берег.
— Пока был на нашем берегу — был мой, а как упрыгал на ваш, стал видимо
твоим? А, дриада? — мужчина стянул сапоги, с наслаждением опуская ступни в
воду.
— Почему дриада? — нахмурилась ты, продолжая глазеть на незнакомца, а он,
не смущаясь, в ответ разглядывал тебя, — Меня зовут Т/И.
— Надо же, совсем как мою невесту… — голос его стал глуше и грустнее.
— У тебя есть невеста? — заинтересовалась ты. — А что до зайца и спасения… Я
надеюсь, я не оставила твою семью голодной… эмм… охотник?
— Уильям. Зови меня Уильям, — он снова вернул улыбку, но на сей раз она была
менее солнечной. — А невеста… Что ж, до сегодняшнего утра её не было, но…
Утром отец огорошил меня новостью, что ещё в детстве я был, так сказать,
помолвлен с дочерью его друга. Совсем малышкой. А теперь вот должен
жениться. Семейной выгоды ради… Я и сбежал из дома, чтобы как-то
обвыкнуться с этой мыслью. А то там вся эта подготовка, взволнованные
домашние… Скоро приедет невеста, а я… Чёрт, я даже не знаю, как она
выглядит! Вдруг она — хромая, косая или… Или у неё ужасный характер.
Отвратительно не быть хозяином самому себе… — Уильям тоже кинул в реку
камушек.
— Да что ты говоришь… — невесело хмыкнула ты, обрывая лепестки у
сорванного цветка, — У тебя была хоть иллюзия владения своей жизнью. А я? Я
родилась девчонкой, и всегда знала, что меня просватают по папенькиному
разумению. Но… Я надеялась, что хоть буду знать, за кого я пойду замуж. А
оказалась в ровно такой же ситуации, как и ты. Я своего жениха тоже никогда
не видела. Меня сосватали, когда я даже разговаривать не умела. А теперь…
Вдруг он будет тираном?
— Я надеюсь, что тебе повезёт, маленькая дриада, — он ободряюще улыбнулся
тебе.
— А я надеюсь, что тебе повезёт тоже, — послала ты улыбку в ответ.

Вы проболтали до самого заката, перебрасываясь шуточками и камушками.

Смеялись друг над другом, над своей судьбой и над тем, как внезапно вы
встретились со своими похожими проблемами.

— Эй, маленькая дриада, сможешь завтра убежать из дома, чтобы поболтать

тут со мной? — вдруг спросил Уильям, когда вы уже собирались расходиться.
— Что? Зачем? — вопросительно уставилась на него ты.
— Не знаю… просто… Просто здорово, когда есть кто-то кто тебя понимает. Мои
друзья лишь посмеялись, над моими метаниями, болтали что-то насчёт
любовниц и всего такого, но… — он смущенно опустил взгляд, — Для меня это
неприемлемо.
— А для меня и вовсе невозможно, — хмыкнула ты, — Но мои подруги тоже не
понимают, почему я так разозлилась. Говорят, что мне повезло, что они его
видели, и что он красивый, но разве же в этом суть?
— Именно, — покачал головой Уильям, — Так значит придёшь?
— Приду, к обеду, — решительно кивнула ты.
— Тогда до завтра, Т/И.
— До завтра, Уильям!

До твоего отъезда ко двору жениха вы успели встретиться еще шесть раз. Но

никогда никто из вас не переходил речную границу двух королевств. Уильям
привозил тебе розы из своего сада, которые перекидывал с привязанным
камушком. А ты на четвертую встречу принесла ему платок, на котором
совершенно случайно вышила его имя. На пятый раз, он предложил встретиться
101/115
посередине речушки, которая по счастью, была здесь совсем мелкой, едва ли
тебе до колена. И именно там он тебя и поцеловал.

Как так вышло, не знал никто из вас. Просто ты оступилась на скользком дне.
Просто он поймал тебя в объятья. Просто ты загляделась в его голубые глаза. А
потом… А потом ощутила сухие, горячие губы Уильяма на своих губах. Он весь
был напряженным, словно натянутая струна, но обнимал тебя так бережно и
целовал так ласково, что ты и не подумала сопротивляться. Напротив, обхватила
руками его шею, зарылась пальцами в рыжеватые кудри и разрешила ему
делать всё, что только захочется. А он хотел только целовать тебя. Медленно.
Тягуче, как растаявший мёд. Как только он отрывался от твоих губ, то покрывал
поцелуями щеки и даже веки. А ты лишь дрожала в его руках, и пыталась
вспомнить, как дышать. В тот день ты еле добрела до дома, то и дело
погружаясь в сладкие и несбыточные грёзы, а потом проревела всю ночь. Всю
следующую встречу вы провели стоя на середине речки, не в состоянии
оторваться друг от друга. Закрыв глаза, ты пальцами гладила красивое лицо
Уильяма, словно стараясь навсегда его запомнить, а он снова целовал каждый
открытый дюйм твоей кожи. Расставались вы, едва удерживая дрожащие на
ресницах слёзы. Следующая встреча так и не состоялась. Разыгралась
непривычная и странная для тёплого лета буря, продолжавшаяся вплоть до
твоего отъезда в соседское королевство.

Поездка в карете по раскисшим от дождя дорогам вымотала тебя так, что не

помог даже дневной отдых. Впрочем, нормального сна ты лишилась с
последнего свидания с Уильямом. Каждый раз, стоило тебе смежить веки, как он
являлся тебе. Красивый, грустный и далёкий. Ты каждый раз просыпалась в
слезах, жалела о том, что не набралась смелости предложить ему сбежать, или
что не сбежала сама. Да, ты понятия не имела, где искать своего лесного
принца, но становиться женой кого-то другого… Да лучше бы было сгинуть в
лесу! Но…
Но ты стояла у дверей большой залы для торжественных приёмов, вцепившись в
локоть отца дрожащими пальцами, с нелепой, но традиционной вуалью,
расшитой жемчугом на голове. Вуалью, которая мешала смотреть хоть на что-
нибудь кроме собственных туфель, и ты в который раз разглядывала узор на
них, пытаясь отвлечься.

— Будь хотя бы немного повеселее, Т/И, — шепнул тебе отец, пока вёл тебя
сквозь толпу придворных, которая тебе лишь угадывалась через кружево.
— Откуда ты знаешь, какое у меня настроение, ты даже не видишь моего
лица, — пробурчала в ответ ты.
— Ты сопишь, как рассерженный ёж, — ответил с усмешкой родитель, — Не
грусти, ты ещё будешь мне благодарна. Томас обязательно тебе понравится.
— Так почему нельзя было нас просто познакомить, раз ты так в этом уверен?
— ты сильнее сжала пальцы на руке отца.
— Мы монархи, таков наш удел, — неожиданно грустно вздохнул папенька.
— Но я верю, что вам повезёт так же, как нам с твоей матерью.

Ты тоже вздохнула, очень сомневаясь в этом. Твои родители полюбили друг

друга с первого взгляда, и сохранили чувства до сих пор. А ты… Как ты могла
надеяться на что-то подобное, когда уже была влюблена?

— Что же, Томас, познакомьтесь со своей невестой, — голос отца, обращенный к

молодому королю, звучал добро и ласково, будущий зять ему явно нравился, но
тебя это ничуть не ободряло.
102/115
Папа отошёл в сторону, а ты же стояла, опустив голову под вуалью и всё так же
разглядывая носки своих туфель. Кружевная завеса поползла вверх, тревожа
завитые кудри, но ты всё ещё смотрела в пол, оттягивая момент. Послышался
судорожный вздох. А потом вуаль упала на пол.

— Моя маленькая дриада? — голос, который ты уже и не надеялась услышать

наяву, но миллион раз слышала во сне.
— Уильям? — ты резко вскинула голову и встретилась с удивлённым взглядом
лучистых голубых глаз, с лицом, которое могла бы нарисовать по памяти.

В бархатном бордовом одеянии, в алой мантии, с короной на непокорных кудрях

и аккуратной бородкой перед тобой стоял твой лесной принц. Принц, внезапно
ставший королём. Он недоверчиво и восхищенно оглядывал тебя всю с ног до
головы, словно оглаживал взглядом, а тонкие губы то и дело вздрагивали в
несмелой, но такой счастливой улыбке.

— Но… Но… — ты сделала неловкий шаг назад, наступила на собственный

шлейф и едва не растянулась на полу на глазах у будущих подданных, но жених
ловко удержал тебя, притягивая ближе, — Но как это может быть, ведь ты…
Уильям? Томас? Что?
— Томас Уильям Хиддлстон, Моё Величество и твой жених. По счастливой
случайности и сговору наших родителей, — улыбнулся он, не давая тебе
отдалиться.
— Почему ты не сказал, что ты король? — нахмурилась ты.
— А почему ты не сказала, что ты принцесса? — парировал он, улыбаясь всё
шире.
— Я хотя бы назвала тебе своё собственное имя! — сверкнула глазами ты.
— Грешен, каюсь, — тихо рассмеялся он, и от этого звука твоё сердце
затрепетало сильнее, хотя сильнее уже, казалось, было невозможно.
— И как мне звать тебя? Томас? Уильям? — ты пыталась держать лицо, но
улыбка уже рвалась на твои губы, которые пришлось закусить.
— Зови меня как захочешь. А я намереваюсь звать тебя — «Моя любовь»! — и
Томас поцеловал тебя на глазах у всего двора, ахнувшего в изумлении.

Где-то очарованно или возмущенно вздыхали дамы и перешептывались

мужчины. Где-то играли музыканты. Где-то ваши отцы удовлетворённо и
радостно улыбались и пожимали друг другу руки. А здесь и сейчас тебя целовал
твой лесной король, твой будущий муж, твоя Судьба.

103/115
Святой отец, я согрешила (Jessie Custer) (The
preacher)

— Святой отец, я согрешила…

— Т/И, ты же знаешь, что я вряд ли тот, кому стоит исповедоваться. Особенно
кому-то вроде тебя. Что ты могла натворить? Съела яблоко в супермаркете и не
заплатила?
— Джесси, послушай…
— Пастор Кастер!
— Что? А ну да. В любом случае. Я правда согрешила и не знаю, что с этим
делать.
— Посмотри на меня, я сижу в своей церкви в мятой рубашке, голова всё ещё
трещит от вчерашнего виски. И ах да, я курю и стряхиваю пепел прямо на
церковный пол. Больше того, я туда ещё и бычок брошу. Ты уверена, что у меня
стоит спрашивать совета?
— Я не знаю, к кому ещё пойти.
— Ох, ну ладно. Валяй. Что ты сотворила?
— А можно я начну с начала?
— Что?
— Ну — «святой отец, я…».
— Ты такая позерка, Т/И. Но выбора у меня похоже нет. Начинай.
— Святой отец, я согрешила.
— Что случилось, дитя моё? Я же так должен ответить, да?
— Да.
— Ну?
— Что ну?
— В чём твой грех?
— Я… возжелала того, кого желать нельзя.
— Ого! Это кого же?
— Своего пастора.
— Эмм… Т/И?
— Я… мне снился сон, и я… и ты… то есть он… мы… ну…
— О, Господи!
— А потом я проснулась и… В общем я… Ну, удовлетворила себя…
— Серьезно? Ты фантазировала обо мне и ласкала себя?
— Это ужасно звучит. Но я не знаю, что мне делать, Джесси. То есть, пастор
Кастер.
— Поцелуй меня.
— Что? Но разве.?
— Т/И, ты вообще хоть немного в курсе в вопросе религии? Я не католический
священник. Нам можно. А ты себе уже напредставляла «Поющих в терновнике»,
да?
— Ну… да.
— Ты — глупышка, Т/И. Иди сюда.
-…
-…
— Джесси, что ты делаешь?
— Бросил бычок на пол церкви, как и обещал.
— Нет, я не про это.
— А! Целую тебя!
— Но…
— Т/И, раз я твой пастор, то позволь направить тебя на путь истинный.
104/115
105/115
Я не хотел этого брака (Торн) ("Сквозь зеркала"
Кристель Дабо)

Вселенная действия: мир Ковчегов из серии Кристель Дабо — «Сквозь

Зеркала»
В роли старшего интенданта ковчега Полюс Торна — Том Хиддлстон.
Драконы — клан к которому принадлежит Торн.
«Читать» вещи — способность жителей ковчега Анима, умение считывать
историю тех, кто прикасался к вещи, талантливым «чтецам» удаётся узнать
историю вплоть до изготовителя. «Читать» живые существа и необработанные
минералы — невозможно.
***

Торна вынудили заключить политический брак с жительницей ковчега Анима

для определённой выгоды. Ни Торн, ни его невеста этого не хотели, но…
***

Ты потягиваешься, проснувшись, и возишься, устраиваясь удобнее на руке мужа.

Повернув голову вправо, ты легонько целуешь змеящийся по белой коже шрам
на предплечье. Торн беспокойно шевелится, притягивая тебя ближе. Повернув
голову влево, ты так же касаешься губами шрама на плече. Рука мужа
дергается, перемещая твою голову на его грудь, обвиваясь вокруг твоих плеч.
Вторая рука, прежде расслабленно лежавшая вдоль его длинного худого тела,
опускается на твою талию, заключая в поистине стальные объятья. Торн стонет,
просыпаясь, и тут же утыкается носом в твою макушку, жадно вдыхая запах
волос. Он что-то тихонько ворчит, понемногу успокаиваясь и расслабляя
закостеневшее тело, пока твои руки ласково скользят по его ребристой,
испещренной шрамами коже. Ты знаешь их все, все 56. Каждый найдешь и с
закрытыми глазами.

— Т/И? — голос Торна звучит глухо и надломлено.

— Я здесь, — шепчешь ты, касаясь ладонями его щёк.
— Я просто боялся… — его серые глаза, обычно сверкающие сталью, сейчас
затянуты туманом.
— Я знаю, я тоже иногда боюсь этого. Но нет, всё хорошо. Мы вместе.

Слабая улыбка трогает его тонкие губы. А потом он целует тебя. И ты

вспоминаешь. Нет. Вы вспоминаете вместе. Это первое воспоминание, которое
вы делите на двоих. Первое из многих.

***

— Я не хотела этого брака! — взвизгнула ты, со всего маха впечатывая ладонь в

лежащие перед носом жениха бумаги.

Попутно ты сбила хрустальную чернильницу, и её содержимое поползло по

лакированной поверхности стола, по листам с цифрами, затекло под твои
пальцы.

— Я знаю, — сухо ответил Торн.

Он вдруг положил свою руку поверх твоей, обхватывая длинными тонкими

106/115
пальцами твои, безнадежно пачкаясь в чернилах. Он отчего-то не торопился
спасать свои важные документы, вытирать лужу, так портящую его вылизанное
до скрипа рабочее место.
Ты подняла на него изумленный взгляд. Сейчас жених сидел за столом, так что
тебе не пришлось запрокидывать голову до хруста позвонков. Сейчас вы были
почти одного роста.

— Я знаю, — повторил он, впиваясь своими ледяными глазами в твои. — Я тоже

не хотел…
— Тогда почему? — ты не договорила вопрос, сбившись под его взглядом, но всё
же собралась. — Из-за договора?
— Нет, — тон бесстрастный, но пальцы сильнее сжали ладонь, переплелись с
твоими пальчиками, потянули на себя.

Ты подалась вперёд и тут же зашипела от боли, врезавшись в край стала

косточкой таза. Эта деревяшка была такая же высокая, как и её хозяин, и такая
же жёсткая.

— Тогда почему? — повторила ты, чувствуя, как тебя пробирает дрожь.

В серых глазах Торна металось что-то незнакомое, необъяснимое. То, чего
прежде ты там не видела. То что пугало, но и манило тоже.
— Я не хотел этого брака, когда только подписывал договор, — ответил он,
поднимаясь со стула и аккуратно, но уверено, обводя тебя вокруг стола,
заставляя встать ближе, почти впритык.

Ты подняла голову, стараясь рассмотреть лицо жениха, а он же склонился,

чтобы видеть твоё.

— Я не хотел этого брака, когда прилетел на твой ковчег и увидел тебя.

Маленькую, растерянную девочку, — продолжал Торн, поднимая твою руку
выше и не отпуская её.
Ты молчала и лишь хмурила брови, отчаянно не понимая к чему он ведёт.
— Я не хотел его, я был уверен, что если тебя не убьёт наша зима, то сожрут
придворные, — жених прижал твою ладонь к своей груди, там, где быстро и
гулко билось его сердце. Прижал, нисколько не заботясь о том, что на
белоснежной ткани его рубашки останется чернильный отпечаток твоей руки.
— Не сожрали, и не убила… — почти шептала ты, завороженная его
действиями.
Он лишь кивнул и продолжил:
— Я не хотел его, когда понял, что ты на самом деле обладаешь силой. Не силой
своей Семьи, а своей собственной, внутренней, несгибаемой силой.
— Но, Торн, тогда я совсем не понимаю… — ты лепетала, уже сама подаваясь к
нему, тянулась ближе, хотела услышать его ответ и страшилась его.
— Но я хочу его сейчас. Хочу, Т/И! И ненавижу себя за это, — он на секунду
опустил веки, и ты увидела, как дрожат его ресницы, как нервно шевелятся
губы, не в состоянии говорить дальше.

Ты вытянулась в струнку, несмело касаясь пальчиками свободной руки его

острой скулы, словно успокаивая, поддерживая. Ты сама не понимала, откуда
взялся этот жест, но твоё тело словно зажило своей собственной жизнью, не
спрашивая мнения у твоего разума, который, впрочем, сейчас не был способен
отдавать мало-мальски дельные команды. В голове висел густой туман, серый,
как глаза Торна. И в этом тумане плавали сказанные им слова.

107/115
 — Я не хочу твоих рук, или твоего таланта. Я хочу тебя. Я не имею никакого
права на это желание, но ничего не могу с собой поделать. Я не могу никак это
изменить, просто… — его горло сжал спазм, но он справился с собой, — Я знаю,
что ты ответишь. Я знаю, что не могу даже надеяться, но… Я опасен для тебя. Я.
Не зима, не придворные интриги, ни Миражи, ни Шевалье, никто другой и ничто
другое. Я опасен. Я разрушу тебя, как разрушал всё, что любил. Но… Я не могу
ничего с собой поделать…

Ты видела, как крепко он сжал челюсти, борясь с внутренним порывом. Ты

чувствовала, как он весь напрягся, превращаясь даже не в дерево, а в мрамор,
жесткий и холодный. Он пытался уйти от тебя. И от себя. От своих чувств. Но вот
ты не желала, чтобы он уходил. Ты увидела его настоящего и больше не хотела
терять это. Словно ты получила дар клана Нигилистов, позволяющий видеть
истинную суть иллюзий.

— Торн? — тихонько позвала ты, а он вздрогнул как от удара, — Торн, ты же

знаешь, ты сам сказал, что я сильная, что я сильнее чем ты думал. Так может, я
сильнее и чем ты думаешь теперь?
— Т/И, — твоё имя слетело с его губ как мольба. — Ты…

Он снова потерял дар речи, а ты сейчас «читала» его. «Читала» словно одну из
тех вещей, с которыми приходилось работать. Хотя прекрасно знала, что твой
дар не распространяется на живые существа. Ты видела в нём всё
одновременно. И растерянного одинокого мальчишку, нежеланного и
нелюбимого, который так старался заслужить добрые слова хоть от кого-то,
который так хотел стать своим, но был для всех чужаком. И строптивого
вспыльчивого юнца, которого могла усмирить лишь тётушка, единственный
человек, любивший его. И взрослого мужчину, страдавшего от новых,
незнакомых чувств, с которыми он впервые в жизни не знал, что делать, но
которым не мог противиться. И снова малыша, который помнил, как собственная
бабушка душит его, новорожденного, подушкой. И снова мужчину, трепещущего
от страха опять быть отвергнутым. Мужчину, который привык быть
отвергнутым.

— Я, — твёрдо ответила ты, — Я. Я смогу, я выдержу, переживу. Я буду рядом, я

буду любить тебя, если ты…
— Я люблю тебя, — перебил тебя Торн, до боли сжимая твою руку в своей, — Я
не имею на это никакого права. Не заслуживаю этого. Но ничего не могу
сделать. Я люблю тебя, Т/И. Я не могу просить, не имею права даже надеяться.
Но я…
— Каждый имеет право на любовь. И каждый её заслуживает, — теперь
перебила ты и свободной рукой потянула его за воротник рубашки, заставляя
склониться сильнее, приближая его лицо к своему, — Я буду любить тебя. Я уже
люблю тебя. Потому что… потому что знаю тебя, потому что люблю…

Торн поцеловал тебя. Неловко и несмело, боясь получить отпор, отказ. Но ты

сильнее льнула к нему, сжимая в кулачке рубашку, поднимаясь на цыпочки, и
отвечала так же неловко, но со всеми вспыхнувшими чувствами. Туман в голове
менял окраску с серого на золотистый, а затем на ярко-оранжевый, как
солнечный свет, бьющий сквозь сомкнутые веки. Торн обхватил тебя за талию и
усадил на край своего стола, чтобы сравняться в росте. Усадил и замер
недвижно, с закрытыми глазами, едва дыша, судорожно сжимая пальцами ткань
твоего платья. Ты мягко улыбнулась и поцеловала его сама. Сначала в висок,
отмеченный шрамом, потом в рассеченную другим бровь, в переносицу с
108/115
болезненной морщинкой, в уголок сжатых тонких губ. А потом… А потом он
вздохнул глубоко и порывисто и снова поцеловал тебя. Со всей любовью, со
всей, болью и отчаянием. И ты целовала в ответ, обнимая его за шею, зарываясь
пальчиками в светлые волосы, прижимая к себе, дыша им, стирая его боль и
отчаяние, даря то, о чём он мечтал больше всего на свете. Любовь.

— Неужели это может быть правдой? — спросил Торн, прижимаясь лбом к

твоему лбу.
— Может. Это она и есть. И всегда ею будет, — улыбнулась ты и потянулась за
новым поцелуем.

И с каждым вашим движением губ, с каждым вздохом одним на двоих, каждым

ласковым касанием, ты чувствовала, как ледяная маска Торна соскальзывает,
тая, открывая для тебя совсем другого человека, горячего, любящего и
любимого.

***

— Это и была правда. Есть она. И всегда будет, — бормочешь ты в целующие

тебя губы и чувствуешь, как они растягиваются в улыбке.
— Всегда будет, — глаза мужа сияют теплом, — А нам пора вставать, сегодня
запланирована прогулка, а драконята ждать не станут.
— Ох, точно, наши драконята, никогда не ждут, — улыбаешься ты, сладко
потягиваясь в крепких объятьях, и нехотя начинаешь подниматься.

Ваши дети — серьезная сила, с которой лучше не спорить. По крайней мере не в

папин выходной.

109/115
Гангстерская история (Reggie Kray) (Legend)

Ронни и Реджи Крэй. Братья-близнецы похожие как доктор Джекилл и

мистер Хайд. Легенда Ист-Энда, гангстерская гроза Лондона. И… друзья твоего
босоногого и оборванческого детства. Что вы только не прошли вместе: от драк
улица на улицу, до налётов на кондитерские.

Ты пережила даже влюбленность Рональда. Странный и диковатый паренёк

пугал почти всех окружающих, но ты всегда находила к нему подход, и смогла
объяснить, что вместе вам не быть. И, хоть это было в юности, Ронни и сейчас
относился к тебе с симпатией.

А вот влюбленность Реджинальда ты пережить не могла. Началось это в то же

время, что и с Ронни, близнецы тогда всё делали вместе. Однако Редж привык
уступать брату и отошел в тень, но ровно до той поры, пока ты его не отшила. И
тогда в бой вступил второй. Более хитрый и изворотливый, чем его
прямолинейный близнец, Реджи завоевывал твоё внимание постепенно. Так, что
ты и не сообразила сразу, к чему идёт дело. Вы вроде бы по-дружески гуляли,
как брат и сестра ходили в кино, и вот он уже ворует твой поцелуй у дверей
твоего дома. А в довесок получает звонкую оплеуху — ты была не готова, ты
была захвачена врасплох. К чести Реджинальда он не стал настаивать и
преследовать тебя. Тогда нет.

Потом братья попали в армию, а оттуда в тюрьму. И вот, в родной Ист-Энд

вернулись не подающие надежду боксёры, а криминальные авторитеты,
гангстеры, мафиози. Крэи быстро сколотили свою банду и уверенно ползли
вверх, открывая пабы и рестораны, развивая свой полулегальный бизнес. Ты же
старалась держаться от них подальше, но…

Но Реджи словно и не забывал о тебе. День за днём, он оказывался где-то

поблизости: шла ли ты к подруге, или делала покупки в магазине. Раз за разом,
он пытался оплатить твои товары, приносил подарки к дверям, которые там же и
оставались. Лишь однажды ты забрала букетик из жасмина, потому что он
выглядел так, словно парень нарвал его сам. Его грязных денег ты не хотела.
Наградой тебе был радостный вопль из стоящей неподалёку машины. Оказалось,
что Редж следил за тобой самостоятельно, а ты была уверена, что просто
посылает подручных.

Подруги не понимали тебя, каждая из них была бы счастлива до визга стать

пассией молодого гангстера. Ведь помимо денег, Крэй был еще и преступно и
чувственно красив: глубокие серо-голубые глаза, прямой нос, которому не
навредило даже боксерское прошлое, пухлые, совершенно порочные губы,
идеально уложенные волосы, подтянутая фигура и неизменно шикарные
костюмы. Все твои девочки едва не сворачивали шеи, стоило Реджинальду
оказаться где-то поблизости, а значит они делали это каждый день. Но ты
стоически держала оборону.

Ты даже не приняла его помощи, когда из-за аварии на заводе погиб твой отец,
и вы с матерью оказались в бедственном положении, финансы неумолимо таяли,
и скоро было бы нечем даже заплатить за аренду.

— Т/И, прекрати, вам же нужны деньги, — практически упрашивал Крэй, стоя на

твоём крыльце, — Я просто хочу помочь. Это не долг, это подарок. Я не попрошу
110/115
ничего взамен. Разве что… один маленький поцелуй? — гладковыбритое лицо
озарила шаловливая мальчишеская улыбка.
— Реджинальд! — вспыхнула ты и попыталась убежать обратно в дом.
— Стой, стой, это же шутка, — Реджи, поймал тебя за пояс кардигана и потянул
обратно, ближе к нему. — Я никогда не сделаю ничего против твоей воли, я
просто прошу разрешения помочь тебе. И твоей маме, она всегда была добра к
нам.
— Нет, спасибо, это очень мило, но нет, — ты старалась отодвинуться
подальше, выйти из зоны обаяния Крэя. Вряд ли это было вообще возможно, но
ты пыталась.

Он был слишком близко. Он слишком ласково улыбался. И чересчур приятно пах.

А ещё от него веяло теплом, заботой и надежностью. Но ты была убеждена, что
за это всё придётся заплатить слишком большую цену. И ты не была к этому
готова.

— Но Т/И, пожалуйста, — в глазах Реджа светилась надежда и какая-то

глубокая затаенная боль, — Разреши мне помочь тебе, — он всё ближе
подтягивал тебя к себе.
— Нет. Нет, Реджи, я справлюсь со всем этим сама! — практически пискнула ты,
вырывая из его рук пояс и в мгновение ока скрываясь за дверью.

Ответом тебе был лишь разочарованный стон, а затем грохот. Горячий гангстер
снёс вазон с цветами, но тут же вернул его на место и теперь рассыпался в
извинениях перед твоей мамой, выглянувшей на шум, разом превратившись в
нашкодившего мальчишку. Ты же бежала в свою комнату, чтобы только не
слышать его голоса.

***

Ты и правда неплохо справлялась сама — устроилась гувернанткой в один из

богатых домов. Жалование было не то чтобы большое, но на аренду хватало. В
свободное время вы с мамой подрабатывали шитьем. Так что хоть на новые
платья денег не оставалось, жить можно было почти как раньше. А платья… А
что платья? Их можно было сшить самой из остатков ткани.

Реджи не отступился. Он раз за разом, вечер за вечером, провожал тебя домой.

Каждую неделю на крыльце появлялись свежие букеты, теперь только
сорванные им самим. И иногда маленькие подарочки: ленточки или кружева,
которыми можно было освежить твои старые наряды, недорогие бусы, брошки,
перчатки. Ты иногда тихонько хихикала, представляя, как Крэй выбирает всё это
в лавке. Хотя и подозревала, что это делали за него подручные.

Но однажды… Однажды у твоей двери оказалась большая коробка, в которой

обнаружились новенькие зимние сапожки. Слишком красивые, чтобы ты не
поняла их стоимость. Тебя просто окатило жаром.

— Реджи! Реджинальд Крэй! Иди-ка сюда! — ты упёрла руки в бока, зная, что
благодетель скрывается в одной из машин на улице.

Так и было. Пару секунд спустя, он стоял перед тобой, сияя довольной и
счастливой улыбкой. И не сказать, что твоё сердце не забилось чаще при виде
его радостной физиономии. Но вот от чего? От гнева или же… Или он всё же
вызывал в тебе какие-то чувства?
111/115
 — Привет, солнышко, — Редж потянулся, чтобы поцеловать тебя в щеку, но ты
резво отпрянула от него.
— Что это? — грозно сведя брови, ты ткнула пальчиком в раскрытую коробку.
— Сапожки, — пожал плечами Крэй, по-прежнему улыбаясь.
— Отлично, это я вижу. Что они делают здесь? — ты поджала губы, лишь бы не
ответить на улыбку.
— Твои уже ни на что не годятся. Думаешь, я не замечаю, что ты мерзнешь?
— голос Реджи стал серьезнее, как и выражение лица.
— И что? Разве я просила тебя покупать мне новые сапоги? — ты злилась всё
сильнее.
— Нет, но… — растерялся Крэй.
— Но что? Я же сказала, я могу сама о себе позаботиться, — фыркнула ты.
— Т/И, но ты достойна большего, чем перешитые платья, чем изношенные
туфли, чем всё это. Я могу…
— Что ты можешь? Купить меня? Сделать своим очередным трофеем? Я же
наскучу тебе, как только сдамся!
— Глупая ты… Глупая… — Реджинальд замялся, подбирая слова.
— Глупая кто? Девка? Так вот девкой я быть и не хочу! Не хочу я быть
содержанкой гангстера, — ты вздернула подбородок и отвернулась.
— Ах вот как ты всё это видишь? А чего ты тогда хочешь? Выйти замуж за
одного из этих идиотов, которые на тебя слюни пускают? За кого-то из тех, кто
днём за копейки пашет на заводе, а вечером надирается в моём пабе? Я могу
подарить тебе лучшую жизнь, — теперь уже злился и он.
— Да хоть и так. Хоть и выйду за того, кто пашет за копейки, зато это будут
честные деньги!
— Деньги мои тебе не хороши? Голыши перебираешь, а за золотую руду взяться
боишься?
— Настоящее ли то золото? А из голышей хоть дом можно построить.
— Да? А ты не думаешь, что сожранный нищенским существованием, он будет
колотить тебя, возвращаясь пьяным домой, за недосоленный суп? Неужели мы
мало такого видели?
— Ты так уверен, что я выберу именно неудачника? А может быть мне повезёт?
— Значит, надеешься совратить своего начальничка? Думаешь я не вижу его
масляных глазок, когда он на тебя смотрит? — рявкнул Реджи.
— Вот как ты обо мне думаешь? Вот как… — в глазах откуда-то появились
слёзы, размывая разом побледневшее лицо Крэя.
— Т/И, прости… Я не это имел ввиду. Я не хотел… Прости, прости, солнышко!

Он потянулся к тебе, стараясь обнять и удержать, но ты что было сил толкнула

его в грудь, заставив отступить. Слёзы уже бежали по твоим щекам.

— Я не знаю, чего ты хотел, но… Никогда больше не подходи ко мне,

Реджинальд Крэй! Если я ещё раз увижу тебя рядом, я сдам тебя копам. Я найду,
что им наплести.
— Но, солнышко, я правда…
— Мне плевать. Просто уходи. Пошёл вон! — ты махнула рукой в сторону и тут
же скрылась в доме.

Реджи ещё долго стоял на крыльце, переваривая и твои, и свои собственные

слова, пытаясь придумать, как всё исправить, пока шофёр Фрэнк не увёл его. А
ты всё это время сидела на полу у двери и глотала слёзы, пытаясь понять от
чего плачешь. От того, что так оскорбилась словами Крэя, или от того, что
прогнала его и боялась, что он и правда не вернется.
112/115
***

Жизнь мало по малу вошла в прежнюю колею, пусть и без Реджи. Вечером
домой ты теперь возвращалась одна, и оказывается, тёмные улицы немало тебя
пугали. А туалетный столик выглядел так сиротливо без очередного букета. И
оказывается, настойчивый ухажёр имел на тебя куда больше влияния, чем тебе
казалось. Ты скучала. Он тебе снился, растерянный и виноватый, просящий
прощения, радостно улыбающийся, тянущийся за поцелуем. Всякий, разный. И
взрослый самоуверенный главарь «Фирмы» в модном костюмчике. И юный
взъерошенный парень в пыльной майке с ссадиной на скуле. И совсем ещё
мальчишка, нескладный и длинношеий, который воровал для тебя на рынке
яблоки.

Но ты бы никогда и ни за что не пошла его искать. Даже напротив, намеренно

избегала мест, где можно было встретить хоть кого-то из Крэев. Во-первых, ты
всё ещё была обижена. А во-вторых, не того ли ты так долго добивалась?
Добилась? Вот и надо было радоваться. Но почему-то не получалось.

Зато получилось заметить, что отец семейства, где ты работала гувернанткой,

действительно странно на тебя поглядывал. Мужчина всё время старался до
тебя дотронуться, остаться с тобой наедине. Делал какие-то странные намёки,
которые, впрочем, были слишком расплывчаты, чтобы что-то утверждать.

Но однажды…

Мистер Саммерс вышел из дома вместе с тобой. На улице собирался дождь, и

начальник вызвался тебя проводить. Ты не очень-то хотела этого, но не смогла
отказаться, тем более что миссис Саммерс горячо поддержала благородный
порыв супруга.
Вы шли по темным улицам, поёживаясь от пронизывающего ветра, и вели ни к
чему не обязывающую беседу ни о чём, пока вдруг…

— Т/И, мне кажется, тебе не слишком хватает твоего жалования, — издалека

начал мистер Саммерс.
— Простите? — удивлённо уставилась на него ты. Если начальник решил
поднять тебе зарплату, тогда почему завёл этот разговор здесь?
— Я говорю, ты могла бы получать намного больше, если бы… — Саммерс
пожевал губами, а после бросил на тебя тяжёлый взгляд.
— Если бы что, мистер Саммерс? — ты даже остановилась.
— Ну, ты же понимаешь, Т/И, — он вдруг ухватил тебя за юбку и подтянул
ближе к себе.
— Нет, не понимаю, — ты упёрлась ладошками в грудь мужчины, пытаясь
оттолкнуть его,
— Да, ладно, не строй из себя дурочку. Я же видел, что за тобой таскался этот
мафиози. Не просто же так он это делал? А я тебя деньгами не обижу, если ты и
меня уважишь, как его. Ты же хочешь новое платьишко? Это уже совсем никуда
не годится, — он дёрнул юбку и ткань жалко затрещала.
— Мистер Саммерс, перестаньте! Прекратите! — забилась ты в руках мужчины.
— Не ломайся, сладенькая, и я буду нежным и щедрым, — Саммерс больно
стиснул твою талию руками и потянулся чтобы поцеловать, ты тут же
зажмурилась, но…

Через секунду что-то оторвало негодяя от тебя, а затем послышался звук ударов
113/115
и ожесточённая ругань:
— Ещё раз ты тронешь её хоть пальцем, и я оторву тебе всё, что только
отрывается. Знаешь все мифы и сказки о гангстерах? Для тебя они станут
реальностью. Очень. Страшной. Реальностью, — на каждое слово приходился
удар.

Ты открыла глаза и увидела Реджинальда. Во всей красе, точнее во всём гневе:

идеально уложенные волосы растрепались, а лицо исказили ненависть и
презрение. Он бил скупо и расчётливо, не делая лишних движений. Это и пугало,
и восхищало одновременно.

— Реджи, — тихонько позвала ты, — Реджи, хватит. Пожалуйста, остановись.

Крэй обернулся и выпустил твоего обидчика. Саммерс тут же подскочил с

асфальта и рванулся прочь:
— Я сдам тебя полиции, Крэй, ты не знаешь с кем связался!
— Ну, попробуй, червяк. Возможно тогда тебя ждёт что-то похуже, чем-то, что я
уже тебе пообещал, — усмешка, растянувшая губы Реджа была такой ледяной,
что от неё замерзали внутренности, но стоило ему повернуться к тебе, как
выражение лица тут же смягчилось, — Солнышко, ты как?

Реджи бросился к тебе, и аккуратно, словно боясь напугать, обнял за плечи.

Стоило ему коснуться тебя, как слёзы, до того сдерживаемые, хлынули ручьем.
Объятья стали крепче.

— Ну-ну, маленькая, всё прошло, он больше тебя не тронет, — Крэй ласково

поглаживал твои плечи.
— Но… Но он же сказал, что сдаст тебя. Это же… Это опасно, — всхлипывала
ты, вцепляясь в лацканы его пиджака и утыкаясь в широкую грудь.
— И что он им скажет? Что он приставал к девушке, а я, такой мерзавец, ему
помешал? Да, мне точно грозит страшное наказание, — задорно усмехнулся
Редж и, поддавшись порыву, чмокнул тебя в макушку.
Ты тихонечко рассмеялась:
— Проводишь меня домой?
— Конечно, как всегда, солнышко!

Вы не спеша шли по знакомым тёмным улицам, и ты удивлялась тому, как

спокойно и надёжно было рядом с Крэем. Его рука на твоём плече дарила
ощущение защиты, низкий голос уютно ворчал что-то на ухо, а улыбка, казалось,
освещала весь район.

— Солнышко? — Реджи легонько тронул тебя за руку, когда ты уже

поднималась по ступенькам к двери дома.
— Да? — с готовностью развернулась ты. Ожидание сбылось.
— Я могу найти тебе работу, — предложил вдруг Крэй.
— Что? — ты захлопала ресницами.
— Честную работу, не у нас, не на нас. Просто… Я… Я бы хотел продолжить
ухаживать за тобой, но ты ведь не примешь, если сама не сможешь, ну… — он
старательно подбирал слова.
— Хорошо, — кивнула ты.
— Что? В смысле, что именно? Работа или ухаживание? — Реджи даже поднялся
на одну ступеньку за тобой.
— И то, и другое, — смущенно улыбнулась ты.
— Правда? — он весь засиял как лампочка, — Тогда… — на мгновение
114/115
потянувшись к тебе всем телом, Редж остановился и поднёс к губам твою
ладошку, — Спокойной ночи, солнышко! — он оставил на руке мягкий поцелуй и
отпустил тебя, отступая назад.

В дом ты зашла очарованная и разочарованная одновременно. Почему-то ты

хотела от Реджинальда чего-то большего.

За окном во всю загрохотал ливень, который словно ждал, пока вы дойдёте. И ты

не сразу услышала стук в окно своей комнаты. Внимание привлекла лишь уже
третья очередь ударов по стеклу.

— Реджи? — ахнула ты, распахивая шторы и отворяя створку окна.

— Может быть мы… Может быть ты сходишь со мной в кино завтра? Как
раньше, — улыбка была чуть смущённой, и это было так странно, но мило,
особенно учитывая то, что Крэй был промокшим до последней нитки.
— Почему бы и нет? — улыбнулась и ты.
— Я зайду вечером. А сейчас, спокойной ночи, Т/И, — он исчез за подоконником.
— Реджи! — поддавшись порыву, окрикнула ты, и ухажер снова появился в
оконном проеме.
— Да?

И ты вновь последовала за импульсом. Склонившись ближе, ты притянула Крэя

за воротник и поцеловала его в самые губы.

— Ох, солнышко, — одной рукой Редж мягко обхватил твой подбородок, не

давая сбежать, — Я не дождусь вечера, можно я украду тебя днём? Пожалуйста,
пожалуйста, пожалуйста… — он бормотал это с закрытыми глазами, всё еще
касаясь своими губами твоих, и ты снова сдалась.
— Хорошо, но…
— Я буду сама благопристойность, я обещаю. Я никогда не сделаю ничего, что
бы навредило тебе. Ты мне веришь? — вот теперь серо-голубые глаза Реджи
были широко открыты и смотрели прямо на тебя.

Ты кивнула, и это было правдой. Несмотря ни на что, ты верила ему. Верила

потому что знала всяким, и он никогда не делал тебе зла.

— Тогда до завтра, солнышко, — он поцеловал тебя лишь капельку напористей,

чем ты сама его до этого, спрыгнул с окна и растворился в темноте улицы.

А ты стояла, глядя в ночь с бешено колотящимся сердцем. Тебе было и страшно,

и радостно одновременно. И ты понимала, что с Реджи Крэем так будет всегда.

115/115