Кен Моги

Нагоми. Японский путь

к счастью, здоровью
и благополучию

http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67863573
Нагоми. Японский путь к счастью, здоровью и благополучию: КоЛибри,
Азбука-Аттикус; Москва; 2022
ISBN 978-5-389-21609-9

Аннотация
«За молчаливостью и сдержанностью японцев кроется
многовековой секрет обретения благополучия и гармонии
в жизни. В этой книге описывается японский путь к
самореализации и душевному спокойствию – путь нагоми». (Кен
Моги)
Ученый и писатель Кен Моги, автор мирового бестселлера
«Икигай. Смысл жизни по-японски», знакомит с оригинальной
жизненной философией, глубоко укоренившейся в истории,
традициях и культуре Страны восходящего солнца. Нагоми
можно рассматривать как первооснову многих хорошо
известных японских концептов – ваби-саби (философия
принятия недолговечности и временной природы всего, что
нас окружает, способность замечать прелесть мимолетного
и незаконченного), кинцуги (искусство видеть прекрасное в
нарушенной целостности формы и воздавать должное тем
трудностям и испытаниям, которые оставляют на нас свой
след), дзен (умение восстанавливать внутренний баланс, не
подверженный влиянию извне)… Таким образом, постигнув
нагоми, вы сможете лучше понять суть и других ключевых идей
японской эстетики и древних идеалов.
В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
 Содержание
Предисловие 6
Глава 1 9
Глава 2 19
Глава 3 43
Глава 4 63
Глава 5 80
Глава 6 100
Глава 7 112
Глава 8 130
Глава 9 148
Глава 10 166
Послесловие 177
 Кен Моги
Нагоми. Японский путь
к счастью, здоровью
и благополучию
Ken Mogi
The Way of Nagomi
How to Live a Balanced and Harmonious Life the Japanese
Way

© Ken Mogi, 2022

© Amber Anderson, illustrations, 2022
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа
«Азбука-Аттикус», 2022
КоЛибри®
 Предисловие
В этой книге речь идет о нагоми – так следует из ее назва-
ния. Понятие японское, и, чтобы раскрыть его суть, я буду
обращаться к культуре Страны восходящего солнца, ее ис-
тории, расскажу о ее жителях, но все это вовсе не значит,
что нагоми – исключительная особенность образа мышле-
ния японцев. Япония традиционно была подвержена влия-
нию извне: будучи небольшим островным государством, она
с интересом и желанием изучала внешний мир, воспринима-
ла многочисленные культурные влияния. Исторически для
становления японской культуры и ее обогащения ключевым
был авторитет Китая и в неменьшей степени Корейского по-
луострова, но в конце XIX столетия Япония обратила свой
взор и на Запад.
Развитие любого общества – процесс длительный, про-
исходящий во взаимосвязи со многими другими. При этом
японцы всегда воспринимали социум как нечто изменчивое,
мимолетное и непостоянное. У них даже есть специальное
слово – укиё («скоротечный мир»)1, которое прекрасно ил-
люстрирует эту философию. Такая характеристика мира да-
ет понять, как важно все мимолетное в жизни японцев –
1
Дословно – плывущий мир. В эпоху Эдо термин был переосмыслен, и зача-
стую его стали понимать как «мир мимолетных наслаждений». – Здесь и далее
примеч. ред.
взять, к примеру, обычай любоваться весной цветением са-
куры, которое длится всего несколько дней. Вообще ханами
– традиция любования цветами – стоит в одном ряду с лю-
бованием, например, луной и давно стала неотъемлемой ча-
стью культуры страны, а в последнее время распространяет-
ся по миру. Стоит ли удивляться, что и в других частях све-
та найдутся местные аналоги для принявшей особую наци-
ональную форму концепции нагоми, ведь она вовсе не яв-
ляется исключительно японской ни по происхождению, ни
по смысловому содержанию. Вообще-то процесс культурной
ассимиляции сам по себе нагоми в действии, потому что он
демонстрирует стремление японской культуры гармонично
сочетать исконное и привнесенное.
У самих японцев множество толкований нагоми, поэтому
я попытался представить здесь как можно более всесторон-
нюю и сбалансированную картину. Разумеется, сколько лю-
дей, столько и мнений, а мне самому ближе понимание на-
гоми как равно значимых разнообразных факторов в любой
сфере жизни человека и, конечно, природы, поэтому я хочу,
чтобы эта концепция была целостно отражена на страницах
моей книги.
Читая ее, вы убедитесь, что нагоми дает возможность до-
стичь следующих пяти опорных элементов жизни.

1. Сохранение прекрасных отношений с любимыми

людьми, даже если мы с ними не согласны.
 2. Умение жить в соответствии со своими принципами
и правилами, принимая во внимание принципы и правила
окружающих.
3. Способность находить умиротворение во всем, что де-
лаешь.
4. Смешение и сочетание неожиданных составляющих
для достижения внутренней гармонии.
5. Глубокое понимание японской жизненной философии.

Надеюсь, что, посвятив некоторое время вдумчивому ис-

следованию нагоми, вы сможете по-новому взглянуть на
свою жизнь – понять, что может сделать ее счастливой и
созидательной, гармоничной в отношениях с окружающими
людьми и природой, а также – наверное, это самое важное – с
самими собой. Даже если до сих пор вы вели жизнь, далекую
от принципов нагоми, начать их постигать никогда не позд-
но. Да, эта концепция развивалась в Японии, подпитываясь
от местной культуры, но в современном мире она доступна
каждому. Любой человек может начать строить нагоми сво-
ей собственной жизни, как только закончит читать эту книгу
и даже с первых ее страниц.
Итак, начинаем. Добро пожаловать на путь нагоми!
 Глава 1
Нагоми для начинающих

Есть немало способов, помогающих добиться в жизни то-

го, что принято считать успехом, хотя понятие это и субъек-
тивно. Одни идут по этой дороге, напирая и вечно со всеми
споря. Выбор других иной. Такие люди сдержанны, не склон-
ны превозносить свои достоинства или критиковать чужие
недостатки. И тем не менее им удается достичь очень много-
го без демонстрации собственного превосходства. Узнаешь
об их жизненных достижениях и думаешь: как такое возмож-
но? Причем узнаешь не от них самих – хвалить сами себя
такие люди точно не будут.
Уклад жизни японцев и правила их этикета традицион-
но таковы, что позволяют избегать открытого противостоя-
ния даже тогда, когда речь идет о новаторстве. Япония зна-
ет немало историй головокружительного успеха. Примеров
много – известнейшие бренды Sony, Toyota, Honda и Nissan
родом из Страны восходящего солнца, и это лишь малая
толика крупных компаний, деятельность которых упрочила
послевоенную экономику Японии. При этом японцы славят-
ся умением оставаться в тени и не привлекать к себе вни-
мание. Они скромны, сдержанно реагируют на собственные
победы и с достоинством принимают поражения. Публично
высказывать свое мнение им не свойственно, и такая молча-
ливость иногда даже становится некомфортной для предста-
вителей других национальностей. А между тем на счету моих
соотечественников масса удивительных свершений, которых
они добились, ни слова не сказав о собственном величии.
Не в последнюю очередь благополучие страны и обрете-
ние гармонии в жизни ее жителями объясняется их сдер-
жанностью – общей и личной. Это традиция Японии, и вы-
кристаллизовывалась она веками. Вот и давайте побеседу-
ем о японском пути к самореализации и душевному спокой-
ствию.
Тут следует с самого начала оговорить нюансы. Большин-
ство книг, поставивших своей задачей помогать человеку са-
мосовершенствоваться, обещает ему успех, богатство и сча-
стье, а иногда и первое, и второе, и третье одновременно. И
то сказать – многие, по сути, приравнивают счастье к состо-
ятельности и преуспеванию. Эта книга не подскажет корот-
ких тропинок к деньгам или славе, но поможет понять и при-
умножить то хорошее и позитивное, что есть в нашей жиз-
ни, чтобы «уравновесить» таким образом трудности, неиз-
бежно выпадающие на долю каждого из нас. Она о том, как
извлечь максимум из собственных положительных качеств,
достижений и везения и за счет этого увеличить свое благо-
получие и жизнеспособность. Жизнеспособность не в меди-
цинском понимании этого термина, а в философском. Без-
условно, человек должен уметь противостоять жизненным
невзгодам. Ключевой момент в этом – понимание даже не
того, что неприятности, по сути, неотъемлемая часть жиз-
ни, а того, что баланс хорошего и плохого плюс то, что нахо-
дится между этими двумя полюсами, делает ее уж точно не
скучной. Нужна аналогия? Если горькое или кислое помога-
ют акцентировать вкус многих блюд, то почему преодоление
трудностей не поможет нам оценить по достоинству то хоро-
шее, что есть в жизни?
Что нужно знать для того, чтобы теория не расходилась с
практикой? Я отвечаю на этот вопрос одним словом: нагоми.
Вы никогда раньше его не слышали? Не расстраивайтесь
– многие другие тоже. И даже если вы знаток иных культур,
сталкиваться с этим словом вам вряд ли доводилось. Это
примечательное слово, будучи одним из основных понятий
того, за что ратуют Япония и японцы, долгое время остава-
лось весьма тщательно охраняемым секретом их жизненной
и трудовой философии.
Насколько мне известно, это первая книга, которая знако-
мит мир за пределами Страны восходящего солнца с поня-
тием нагоми. В ней будут рассмотрены исторические и куль-
турные предпосылки формирования этого понятия и его ме-
сто в актуальном контексте, безусловная необходимость на-
гоми в современном мире.
Так что же это такое? Разговор о глубинных смыслах на-
гоми у нас еще впереди, а смыслы поверхностные – это ду-
шевный покой и равновесие, спокойствие духа и разума. Фи-
лософия нагоми может проявляться в отношениях челове-
ка с окружающими, влиять на качество его общения с дру-
гими людьми. Сбалансированное и тщательно подобранное
сочетание разнородных материалов, да тех же продуктов, ес-
ли речь идет о кулинарии, – это тоже нагоми. А еще это по-
нятие может описывать общий душевный настрой человека,
живущего в гармонии с самим собой и с миром вокруг. В
конечном счете нагоми – это особое состояние человеческо-
го сознания, для которого характерны эмоциональное рав-
новесие, спокойствие и чувство благополучия. Очень важ-
но при этом, что нагоми изначально подразумевает наличие
разных элементов, а не существование единого, неделимо-
го целого. Записанное с использованием японских иерогли-
фов, это слово будет иметь общий иероглиф со словом ва,
что по-японски означает «гармония» 2. Семантически гла-
гол нагому является непереходным и выражает спонтанное
достижение состояния нагоми. С другой стороны, переход-
ный глагол нагомасэру описывает активный процесс сведе-
ния воедино некоторого количества разрозненных элемен-
тов с целью создания гармоничного целого. В обыденной ре-
чи значения этих двух глаголов связаны с ситуацией выхо-
да из таких состояний, как стресс, напряжение, тревожность
и фрустрация, которые уже давно стали бичом современно-
го общества, и Япония, к сожалению, теперь не исключение.
Существительное нагоми также связано с существительным
наги, означающим полный штиль. Море во время штиля ча-
сто символизирует умиротворенность и покой.
Слово нагоми, имеющее столько смысловых оттенков, не
так-то просто перевести. В зависимости от контекста его зна-
чения будут немного отличаться друг от друга, поэтому на
2
В этом Восток и Запад едины: еще древние греки понимали гармонию как
согласование разнородных, даже противоположных (конфликтных) элементов.
страницах своей книги я хотел бы коснуться разных аспек-
тов этого понятия, показать, как философия нагоми прони-
кает во все сферы человеческой жизни.
Обладающее положительными коннотациями слово на-
гоми весьма популярно в Японии. Названием, содержащим
его, гордятся рестораны, горячие источники, дома престаре-
лых, брачные агентства, фирмы по организации синрин-ёку
– «купания» в лесу, погружения в него. Оно входит в со-
став названий некоторых сортов мороженого, марок зелено-
го чая, СПА в одном люксовом отеле, так называется извест-
ный оркестр и компьютерный фонт3. А еще «Нагоми» – это
название специального железнодорожного состава, в кото-
ром ездят особы императорской крови. При создании это-
го поезда использовались новейшие технологии, и сделан
он сам и все в нем с величайшим тщанием, столь характер-
ным для японцев. Снаружи вагоны окрашены в темно-бор-
довый цвет, традиционно считающийся аристократическим,
их внешние поверхности блестят почти как зеркало. О внут-
ренней отделке императорского вагона ничего не известно,
да и все остальные вагоны бо́льшую часть времени недоступ-
ны для обычных граждан. Но иногда, по особым случаям,
широкая публика получает возможность совершить путеше-
ствие на поезде «Нагоми» в рамках специальной экскурсии,
3
Фонт (от англ. font) – термин из компьютерного сленга, подменяющий слово
«шрифт». Компьютерный шрифт содержит набор описаний текстовых символов
и используется программой или графической оболочкой операционной системы
для отображения текста.
и в отзывах о ней, во всех без исключения, рассказывается о
том, как прекрасен этот состав. Факт, что слово нагоми было
использовано в качестве названия для столь высокостатус-
ного средства передвижения, свидетельствует о том, какое
важное место занимает это понятие в культурной и истори-
ческой традиции Японии.
 Между тем нагоми – это не только традиции. В то вре-
мя как Япония становится все более открытой для внешнего
мира, эта философия не перестает эволюционировать. Так,
к примеру, название «Нагоми» получила гостевая програм-
ма, в рамках которой японские семьи-участницы приглаша-
ют гостей – туристов из-за рубежа – и что-нибудь готовят
специально для них, чтобы все вместе приятно провели вре-
мя за ужином в домашней обстановке.
Концепция нагоми считается «родной матерью» таких
важных для японской культуры понятий, как ваби-саби,
дзен, кинцуги, итиго итиэ и икигай. Не будет преувеличени-
ем сказать, что она занимает центральное место в жизненной
философии японцев и находится на самом верху японской
культурной иерархии. Истоки такой, можно сказать гранди-
озной, значимости нагоми обнаруживаются в Конституции
семнадцати статей 4, написанной принцем Сётоку в 604 году.
Так, первая же статья этого документа гласит: «Цените со-
гласие [ва]…»5 – здесь использование китайской, более фор-
мальной репрезентации понятия нагоми подразумевает, что
Япония как государство зиждется на этой концепции.
Вообще нагоми как состояние ума тесно связано с душев-
ным благополучием, но его можно достичь, даже если вы не
так уж счастливы. Красота этого состояния заключается в
том, что оно помогает нам примириться с ощущением отсут-
ствия счастья и даже с выпавшими на нашу долю бедствия-
4
Конституция семнадцати статей, дословно «Законоположения в семнадцати
статьях», – старейший законодательный акт Японии. Статьи, созданные на буд-
дийской и конфуцианской идеологической основе, требовали от аристократов и
чиновников соблюдения монархического порядка и гармонии в государственных
делах.
5
Перевод К.А. Попова.
ми. Иными словами, оно позволяет достойно принять неко-
торые далеко не идеальные ситуации. Возможно, вы немно-
го запутались, но в дальнейшем я постараюсь объяснить, ка-
ким образом нагоми помогает нам, открывая многочислен-
ные пути к менее стрессовому и более умиротворенному, а
значит, прочному укладу жизни. Но самая хорошая новость
в том, что эта помощь доступна всем и каждому – где бы вы
ни жили и чем бы ни занимались.
Я чрезвычайно рад познакомить вас с концепцией нагоми
– центральным понятием японской жизненной философии.
Путешествие в мир нагоми начинается!
 Глава 2
Нагоми питания

Первая остановка на этом пути будет на кухне.

 Японцы славятся творческим подходом к использованию
продуктов питания. Их кулинарные традиции всегда были
одними из самых интересных в мире, и при этом японские
блюда хорошо сбалансированы как с точки зрения вкуса, так
и в плане пользы для здоровья.
Нагоми – это центральный философский принцип в прак-
тической плоскости японской кулинарии, и отличным при-
мером, демонстрирующим этот принцип в действии, явля-
ется кухня кайсэки6, подчеркивающая гармонию ингредиен-
тов, используемых в разных блюдах. Главное в кайсэки – на-
слаждение разнообразными дарами природы и плодами рук
человеческих, и в этом контексте нагоми становится общим,
объединяющим понятием для описания японского подхода
к сбалансированному питанию.
В удаленном от центра западном районе старой японской
столицы Киото расположена местность Арасияма, извест-
ная своими головокружительной красоты тропинками сре-
ди бамбуковых рощ и полными безмятежного спокойствия
храмами, и здесь, на берегу реки Кацура и ее притока Ои
(неподалеку от моста Тогэцукё) находится ресторан «Араси-
яма Киттё», заслуживший три мишленовские звезды. Шеф-
повар этого ресторана Кунио Токуока, внук Тэиити Юки, до-
6
Традиционный японский обед из нескольких блюд, схожий по изысканности
с европейской высокой кухней, а также умение приготовить его. Кайсэки обычно
подают в дорогих ресторанах, предлагающих три уровня цены в соответствии с
понятием сётикубай («три друга зимы» – сосна, бамбук, слива), где сосна сим-
волизирует самый роскошный вариант, а слива – самый недорогой.
стойно продолжает традиции предков, и, если вам когда-ни-
будь посчастливится зарезервировать место в этом всемир-
но известном ресторане, подготовьтесь к встрече с истинным
кулинарным искусством. Юки стал первым в истории Япо-
нии кулинаром, удостоившимся от правительства медали за-
служенного деятеля японской культуры, – так был отмечен
его вклад в дело модернизации кайсэки. Он считается крест-
ным отцом современного направления этой японской кули-
нарной традиции, признанной одним из важнейших культур-
ных достижений в мире.
Корнями кайсэки уходит в великую традицию японской
чайной церемонии и являет собой отличный пример прак-
тического применения принципа нагоми. Суть этой кухни в
гармоничном сосуществовании разных планов восприятия:
сначала вы смотрите на элегантную аранжировку блюд и на-
слаждаются ваши глаза, затем кладете кусочек в рот и насту-
пает черед языка – он получает удовольствие от изысканных
вкусов… Обязательное условие для обеда кайсэки – достав-
ленные со всех уголков суши и моря продукты и ингредиен-
ты, которые, гармонично сочетаясь, образуют единое целое,
привлекательное по цвету и форме и отражающее типичное
для Японии восприятие сезонности.
Однажды Кэнъитиро Ниси, известный шеф-повар велико-
лепного ресторана «Кёадзи» в Токио, раскрыл мне главный
секрет своей профессии. Это серьезное отношение к сезону.
Для японцев характерно очень чуткое и тонкое восприятие
времен года, которое проявляется в особых словах и выра-
жениях, описывающих разные сезонные фазы. Словом хаси-
ри обозначают начало сезона, когда присущие ему продукты
начинают появляться на прилавках. А конец сезона, когда
продукты постепенно исчезают, называется нагори. Знатоки
высокой кухни ценят и предвкушают хасири и нагори: едва
успевшие появиться или уже почти исчезнувшие сезонные
продукты расходятся по заоблачным ценам.
Шеф Ниси, однако, сказал мне, что на самом деле вкус-
нее всего продукты в разгар сезона, сакари. Именно в этот
период они доступны в большом количестве и, следователь-
но, по более низким ценам. По мнению Ниси, задача пова-
ра в японской кухне – не гоняться за редкими ингредиен-
тами, заставляя своих клиентов платить невероятные день-
ги, а максимально использовать потенциал продуктов, когда
они предлагаются в изобилии. Кухня кайсэки хотя и бывает
очень дорогой, весьма проста по своей сути, объединяя в од-
ной трапезе самые обычные продукты – те, что подарили лю-
дям море и земля. Это скромное, но творчески осмысленное
смешение разных даров природы, мастерская работа с тем,
что не так уж сложно достать. Кайсэки – не только кулинар-
ный жанр: в неменьшей степени это философия кулинарии.
Стало быть, даже самое обычное, каждодневное приготовле-
ние пищи может быть пронизано духом нагоми.
Почти все наши блюда – это то, что по-японски называ-
ется окадзу, то есть дополнение к рису. Когда вы останав-
ливаетесь на ночлег в традиционном японском отеле – рё-
кан, на завтрак вам, как правило, подают маринованные ово-
щи, нори (съедобные водоросли), жареную рыбу, соленья,
мясо с приправами, ферментированные бобы натто и дру-
гие блюда, сопровождающие повсеместные, можно сказать
обязательные, отварной рис и суп мисо. Большинство блюд
из приведенного выше меню приготовлено таким образом,
чтобы их вкус проявлялся во всей своей красе при сочетании
и употреблении с рисом. Иными словами, эти блюда дости-
гают своего вкусового апогея именно благодаря рису.
Японцы приучают детей во время еды класть в рот немно-
го риса, каждый раз с чем-нибудь его сопровождающим,
окадзу, чтобы насладиться всей возможной палитрой вкусо-
вых ощущений. Одновременно с рисом принято брать как
минимум два вида окадзу – это дает возможность прочув-
ствовать целый спектр вкусов сразу. Такая практика, полу-
чившая название конайтёми, – восхитительное по ощуще-
ниям воплощение нагоми. Нет вкуса, который был бы как
остров в море, сам по себе. Если готовить и есть под знаком
нагоми, два ингредиента не вступят в бой во рту того, кто
приступил к трапезе. Здесь все дело в смешении вкусов, пре-
вращении их в единое целое на языке, достижении гармонии
– высшей из доступных – в гастрономическом переживании.
Известные японские ланч-боксы бэнто представляют со-
бой визуальное проявление того способа, с помощью которо-
го достигается эффект конайтёми и постигается философия
нагоми. Типичная коробка бэнто содержит порцию риса, как
правило, выложенного в форме квадрата, и несколько других
блюд, тесно соседствующих с рисом, словно уже сложенные в
единое целое пазлы. Главного блюда как такового нет – здесь
всего по чуть-чуть и все задумано так, чтобы хорошо под-
ходить к рису. И коль скоро между ним и сопровождающи-
ми блюдами возникает нагоми, совершенно неважно, сколь-
ко именно составляющих в вашем бэнто. Существует также
сёкадо – разновидность более элегантно оформленных ланч-
боксов, обнаруживающих глубокую связь с духом кайсэки.
Название этой разновидности бэнто, которую впервые нача-
ли готовить в чайном доме Сёкадо в одном из южных пред-
местий Киото, уже давно стало синонимом высокой кухни,
представленной в формате ланч-бокса. Многие первокласс-
ные рестораны продают сёкадо-бэнто навынос или предла-
гают их тем своим клиентам, кто хочет побыстрее поесть из-
за нехватки времени.
В Японии приготовление бэнто всегда было делом серьез-
ным. Это не то же самое, что сунуть в пищевой контейнер бу-
терброды и яблоко. У нас столько шума вокруг этих бэнто!
Есть даже специальные издания, посвященные искусству со-
здавать их.
Основной принцип этого искусства – готовить разнооб-
разно и небольшими порциями. Рис – всегда в центре, это
объединяющее начало всех компонентов. Но его можно за-
менить каким-нибудь базовым продуктом из местного су-
пермаркета: хлебом, макаронами, лапшой, тортильями, кар-
тофелем, кускусом… Если вы приготовите несколько ма-
леньких порционных блюд как сопровождение к рису, дру-
гим крупам или корнеплодам из ближайшего магазина, это
будет отвечать сути кайсэки или сёкадо. Все, что останется
сделать, – это прочувствовать и осознать нагоми в процессе
конайтёми.

Трапеза, организованная таким образом, не только хоро-

ша визуально, но к тому же – как в случае с кайсэки и бэнто –
воплощает некоторые полезные принципы философии наго-
ми и конайтёми. Во-первых, эти принципы позволяют сба-
лансировать питание. Во-вторых, для шеф-повара это отлич-
ная возможность разом показать свои разноплановые про-
фессиональные навыки. В-третьих, многообразие использу-
емых продуктов предоставляет прекрасный шанс продемон-
стрировать всевозможные дары природы, что делает сей ти-
пично японский кулинарный жанр созвучным той окружаю-
щей среде, которая с нами здесь и сейчас.
Однако такой подход зачастую озадачивает людей из тех
стран и регионов, откуда изначально происходят те или иные
заимствованные японцами блюда.
Приведу один пример – пельмени гёдза. Пришедшие к
нам из Китая, сейчас гёдза широко распространены по всей
Японии. Рестораны, специализирующиеся на этом блюде, за-
воевывают популярность, а один из них даже с гордостью
провозгласил, что гёдза и пиво – две части одной культуры, и
мне этот лозунг понятен. За пределами Японии гёдза высту-
пают в качестве одного из основных блюд японской кухни.
Но кто-то, может быть, удивится, когда узнает, что японский
способ приготовления и употребления этих пельменей в кор-
не отличается от оригинального, китайского. И этот факт, в
частности, обусловлен нагоми и конайтёми.
Однажды во время морского круиза я вступил в друже-
ский спор с одной китайской парой. Темой была вовсе не тер-
риториальная принадлежность островов. Мы спорили о том,
допустимо ли есть гёдза вместе с рисом, то есть в качестве
окадзу. Мои китайские оппоненты были непреклонны. «Это
немыслимо!» – сказали оба. Больше того, они посчитали это
кощунством. «Гёдза – это гёдза, – стояли на своем они. – Их
нужно есть сами по себе. Никакого риса». От одной только
мысли о том, что в мире есть люди, столь нечувствительные
к кулинарным тонкостям, что могут есть гёдза с рисом, этим
людям, по их собственным словам, чуть не стало плохо.
«Но ведь гёдза с рисом великолепны! – протестовал я. –
Знаете, в японских ресторанах гёдза с рисом – такое попу-
лярное блюдо! Вы обмакиваете пельмень в соевый соус, кла-
дете на рис и едите… Вкуснотища!»
Китайская пара, кажется, была потрясена и шокирова-
на таким проявлением варварства с моей стороны. «Пусть
так… У всех разные вкусы. Но мы считаем, что гёдза с ри-
сом – это гадость». И какой бы дружелюбной ни была наша
беседа в целом, по данному вопросу согласия мы так и не
достигли.
Здесь я поясню, что гёдза употребляются в Китае в основ-
ном в виде суигёдза, то есть пельмени варят в воде, а потом
кладут в особый вкусный суп, и оболочка у суигёдза получа-
ется мягкой и влажной. А в Японии популярны якигёдза –
жареные пельмени с хрустящей оболочкой и сочной начин-
кой из мяса и овощей. На самом деле даже в Японии, навер-
ное, не очень принято есть рис с суигёдза, хотя некоторые
люди (я в их числе) так иногда поступают. Но что касается
употребления якигёдза с рисом – это очень популярный ку-
линарный обычай среди японцев. Я тоже люблю обмакнуть
жареный пельмень в острый соевый соус и съесть его с при-
готовленным на пару белым рисом. (Пока я это писал, у меня
началось слюноотделение…) Как бы то ни было, я рассказал
вам все это, чтобы поделиться своим наблюдением: в Японии
заимствование гёдза шло по пути развития, подразумеваю-
щему, что есть пельмени с рисом будет гораздо вкуснее, чем
без него. Здесь мы наблюдаем типичное применение прин-
ципа нагоми на практике (тут его можно сформулировать,
как «вместе вкуснее») по отношению к этому популярному
блюду китайской кухни.
В своем прикладном аспекте в виде конайтёми концеп-
ция нагоми призывает нас использовать самые разные при-
родные продукты, от высокогорных до глубоководных, ва-
рьируя их в многочисленных сочетаниях. Этот «дух слия-
ния» проявляется еще в одной японской традиции – упо-
треблении разноплановых блюд под сакэ, то есть в качестве
закуски к так называемому рисовому вину, которое является
козырным тузом среди японских алкогольных напитков.
 Традиционные японские заведения, предлагающие сво-
им посетителям выпивку и еду, называются идзакая. Их ис-
тория уходит корнями по меньшей мере в начало VIII ве-
ка. В киношедеврах японского режиссера Акиры Куросавы 7,
7
Акира Куросава (1910–1998) по праву считается классиком японского кино,
и при этом его творчество оказало огромное влияние не только на национальный,
но и на мировой кинематограф.
таких как «Телохранитель» или «Отважный самурай», мы
видим самурая (незабываемого Тосиро Мифунэ, великого
японского актера, в ролях Сандзюро Кувабатакэ и Сандзюро
Цубаки, соответственно), весело проводящего время в ид-
закая. И хотя в наши дни в идзакая вам предложат широ-
кий выбор алкогольных напитков, включающий помимо сакэ
пиво, вино, сётю, виски и так далее, японское рисовое ви-
но остается центральным и самым важным напитком в этом
списке, задающим тон в заведении.
Меню в идзакая разнообразное, но есть несколько ос-
новных блюд: сасими, соевые бобы эдамамэ, маринованные
овощи, тофу, якитори, жареная свинина и лапша-якисоба.
Несмотря на широкий ассортимент входящих в меню блюд,
все они имеют одну общую характеристику – отлично под-
ходят к сакэ. Другими словами, все они по сути цумами –
закуски, которые специально были задуманы и приготовле-
ны как сопровождение к сакэ. Сегодня словом цумами назы-
вают «свиту» и других разновидностей алкоголя, например
пива, виски или вина. Кто-то может сказать, что эдамамэ –
это идеальный цумами для пива, а сыр – прекрасный цума-
ми для вина. Но на самом деле слово относится в основном
только к тем блюдам, которые хорошо идут под сакэ. Полу-
чается, что идзакая – это такое место, где вам подают сакэ и
хорошо сочетающиеся с ним закуски. И как же замечательно,
находясь в таком месте, блаженно следить за тем, как нагоми
разливается и раскрывается во рту, пока вы пьете сакэ под
цумами. Это, кстати, тоже пример конайтёми. Сакэ играет
здесь роль последнего штриха, делающего вкусовую картину
идеальной.
К слову, в западной части Японии вместо цумами неред-
ко употребляют слово атэ (произносится на манер француз-
ского pâté). Тот факт, что два этих слова фонетически схожи
– простое совпадение, но, не исключено, это поможет вам за-
помнить, что, оказавшись в идзакая где-нибудь в Осаке, луч-
ше заказать сакэ и атэ вместо сакэ и цумами. Когда-то давно
существовало еще слово сакана, которое обозначало блюдо,
хорошо сочетающееся с сакэ. Этимологически оно восходи-
ло к комбинации двух понятий, сакэ и на, где второе описы-
вало второстепенные ингредиенты и блюда, сопутствующие
главному (в данном случае сакэ). Иначе говоря, любое блю-
до, подходившее к сакэ, называлось сакана. Интересно, что
в современном японском это слово также служит общим на-
званием для разных видов рыбы. Что в общем-то понятно,
ведь блюда из рыбы, и особенно сасими, прекрасно сочета-
ются с сакэ. И так как сакана теперь относится главным об-
разом к рыбе, появилась и закрепилась тенденция называть
другие подходящие к сакэ закуски словом цумами (или атэ).
Качество окадзу или цумами оценивают по тому, как они
сочетаются с рисом или сакэ. Но ведь и сакэ делают из риса!
Значит, все другие блюда соотносят с этими двумя, что сви-
детельствует о том, сколь важен для Японии рис. Он не про-
сто важный, а Важный – с большой буквы В. Сам император
ежегодно проводит ритуальную посадку риса около своего
дворца.
Если ли у значимости риса для японцев философская
компонента? Конечно, есть – рис (и сакэ, кстати, тоже) яв-
ляется символической ценностью, связанной со стремлени-
ем к идеальному нагоми. При этом для высококачествен-
ного риса, так же как для первоклассного сакэ, характерны
нейтральность, если хотите, осознанное решение пропустить
вперед всех – и поразительная способность отлично соче-
таться со всевозможными продуктами, обладающими самы-
ми разными вкусами, как правило, намного более яркими
и заметными на их фоне. Если искать социальные ассоциа-
ции, можно даже сказать, что идеал человеческой личности
в японском обществе – далекий от идеала самоутверждаю-
щихся всегда и во всем натур – в чем-то сродни хорошему
рису или сакэ. Возможно, этим объясняется склонность жи-
телей Страны восходящего солнца считать очень хорошим
и правильным делом то, что их император каждый год сам
сажает рис. Уместным также полагается преподносить рис
и сакэ в дар божествам в синтоистских храмах, что, в свою
очередь, отражает мнение о нейтральности как о чем-то со-
звучном и в данном контексте соответствующем разным ре-
лигиозным и духовным целям.
Тем не менее не только рис и сакэ являются «средоточия-
ми» нагоми. Дух нагоми воплощен и во многих других блю-
дах, таких как рамен, кацу-карри и ояко-дон, – все они мо-
гут считаться результатом желания найти нагоми, гармонию
между самобытной японской кухней и влияниями извне.
В течение многих лет мы, японцы, воспитывали в себе
вкус к самым разным кулинарным стилям, заимствованным
со всех уголков света. Так появилось слово ваётю, которое
обозначает сразу три кулинарные традиции вместе (зародив-
шиеся в Японии – ва, на Западе – ё и в Китае – тю) и та-
ким образом описывает три главных кулинарных направле-
ния современной Японии. В наши дни практически в любом
населенном пункте японских островов, каким бы маленьким
он ни был, отыщется ресторан, в меню которого включены
блюда ваётю. Как правило, такие рестораны специализиру-
ются на какой-либо одной из трех традиций, но иногда там
бывают представлены все три сразу. Европейский стиль у нас
распространен настолько, что нередко можно услышать шут-
ку, что лучшую французскую кухню нужно искать в Японии.
Кацу-карри претендует на то, чтобы оказаться одним из
тех японских блюд, которые были восприняты во всем ми-
ре наиболее широко и быстро. По крайней мере в Велико-
британии, говорю по своему собственному опыту, дело об-
стоит именно так. Я прошел постдокторантуру в Кембридже
больше 20 лет назад и с тех пор регулярно бываю в Англии.
Очень любопытно оказалось наблюдать, как японская кухня
завоевывала широкое признание и становилась все более по-
пулярной в некогда столь гастрономически консервативной
стране. До сих пор помню, как я был ошеломлен, когда во
время ланча в суши-баре на вокзале Виктория кто-то из по-
сетителей – британец! – заказал кацу-карри. Кто бы мог по-
думать, что это столь любимое японцами блюдо проделает
такое далекое путешествие… А еще через пару лет, шагая по
одной из самых людных улиц в центре Лондона, я заметил
рекламный щит, извещавший, что некий ресторан предла-
гает своим гостям лучший кацу-карри во всем городе. Если
вспомнить, как появилось это блюдо, то нельзя не оценить
по достоинству этот прекрасный пример принципа нагоми
в действии. Употребление мяса вошло у японцев в привыч-
ку под влиянием Запада в рамках процесса модернизации
страны, когда на рубеже XIX–XX веков Япония открывалась
миру. А карри, разумеется, родом из Индии. Другими сло-
вами, кацу-карри – это элементы разных культурных влия-
ний, в конечном счете составившие прекрасную мозаику –
гармоничное единое целое; превосходный пример того, что
можно назвать нагоми питания.
Рамен – еще одна интересная иллюстрация, демонстриру-
ющая принцип нагоми. Рамен изначально блюдо китайское,
но в наши дни люди со всего мира собираются в раменных
именно в Японии. Вселенная рамена расширила свои гра-
ницы, появилось множество самых невообразимых ранее ва-
риантов этого блюда. В Токио, например, вы можете найти
рамен с соевым соусом, с пастой мисо, на рыбном бульоне,
бульоне из свиного костного мозга, костном курином бульо-
не, овощном бульоне и так далее. Что касается самой лапши
и топингов к ней, то есть ингредиентов, придающих блюду
вкусовую и эстетическую завершенность, тут тоже отмечает-
ся огромное разнообразие. Совершенству пределов нет, раз-
ве что его ограничит в чем-нибудь ваше собственное вооб-
ражение. И запретов тоже нет – главное, чтобы было вкусно.
Другими словами, можно все, пока составляющие той или
иной еды пребывают в нагоми.
Японцы, как правило, с самого детства привыкают прак-
тиковать конайтёми, поэтому у них практически не возни-
кает психологических барьеров при сложении в единое це-
лое необычных ингредиентов. Этот принцип свободной со-
четаемости очень помог японской кухне совершенствовать-
ся и расширяться. Нагоми делает возможным даже казалось
бы невозможное.
Думаю, одним из наиболее известных результатов такой
кулинарной гибкости, обусловленной нагоми, является су-
ши. Суши – очень пластичный кулинарный жанр. Взять хо-
тя бы макидзуси (роллы). Существует несколько традицион-
ных разновидностей суши-роллов, и рестораны высокой кух-
ни в Токио за рамки этого набора не выходят. Если прийти
в одно из таких заведений и заказать какой-нибудь нетради-
ционный ролл, получите вы не его, а в лучшем случае удив-
ленный взгляд. В худшем же случае он будет недобрым, что
для Японии само по себе событие. И тем не менее остальной
мир в отличие от этих хранителей традиции посчитал для
себя возможным отклоняться от правил. На самом деле рол-
лы бывают самыми разными, есть же калифорнийские, «Гу-
сеница», «Аляска». Но найти все это в Японии не так-то лег-
ко. Возможно, американцы даже испытают некоторое разо-
чарование от того, что в солидных токийских ресторанах та-
кого днем с огнем не сыщешь. Или возьмем лосось. У него
бешеная популярность во всем мире, но заказать ролл с этой
рыбой в ресторане высокой кухни – значит, обречь себя на
презрительный взгляд шеф-повара, хоть вы его и не увиди-
те. Лосось не считается достаточно аутентичным для тради-
ционных суши, отчасти потому, что в большинстве случаев
импортируется из-за границы. Итак, традиция суши в Токио
и прочих городах и городках Японии сохранилась практиче-
ски в первозданном виде на радость пуристам и просвещен-
ным посетителям. Но стоит повернуться спиной к этим рев-
нивым блюстителям традиции, и вы вольны делать все, что
вам заблагорассудится, – главное, действуйте, помня о кон-
цепции нагоми. Вы можете изобрести совершенно безумный
с чьей-то точки зрения вариант суши, и все равно это будут
суши. Такие изобретения, если не сказать инновации, впол-
не в русле того, что на протяжении многих лет делали япон-
цы, руководствуясь принципом нагоми.
В японских кайтэн-суси – конвейерных ресторанах суши
– посетители сидят за столиками, а конвейер двигается, про-
нося мимо них суши разных видов и прочие порционные
блюда на маленьких тарелочках. Здесь все допустимо и все
охотно принимается. Даже сладкие суши со взбитыми слив-
ками и шоколадом поверх рисового колобка или суши на за-
падный манер, например с ростбифом. Не стоит и говорить
о том, что в кайтэн-суси легко можно выловить с конвейера
суши с лососем. И даже больше того, суши с лососем – одни
из самых востребованных в этих заведениях.
Такое блюдо, как суши, наглядно демонстрирует, что эле-
менты разных культурных традиций могут объединяться в
единое – и вкусное – целое. Это замечательный пример при-
менения духа нагоми на практике. Секрет поразительной
«гибкости» суши опять-таки кроется в рисе. Он – вездесу-
щий, белый, приготовленный на пару – сердцевина нагоми в
японской кухне, без него нагоми было бы невозможно. Да,
рис – это апофеоз нагоми, именно его удивительная способ-
ность к сочетаемости позволила японцам впитать влияние
кулинарных традиций мира.
Безусловно, кацу-карри и суши с ростбифом найдутся по
всему свету, а вот насладиться полным «спектром» японских
блюд, приготовленных в соответствии с принципом нагоми,
можно только в самой Японии. К тому же «спектр» этот по-
стоянно пополняется новыми составляющими. Надо думать,
пройдет немало времени, пока все эти кулинарные иннова-
ции станут широко известны.
Но – кто бы мог подумать! – за производителями продук-
тов питания устремились производители спиртных напит-
ков, и речь вовсе не о сакэ, а, например, о виски Suntory. Ко-
нечно, изобретать давно изобретенное и столь же давно про-
славившееся в Японии не стали – этот виски создан по шот-
ландским технологиям, но Сэйити Косимидзу, который уже
много лет является главным мастером-купажистом фирмы,
разработал особый подход, основанный на распознавании
уникальных характеристик каждого односолодового виски,
хранящегося в бочках компании Suntory. Этот специалист
знает, что называется, предмет и в то же время имеет свежий
взгляд на него. Это помогло японскому виски, как бы па-
радоксально ни звучало данное словосочетание для кого-то,
занять достойное место среди напитков с куда более при-
вычной географией, того же шотландского виски. В том, что
касается качества, это понятно: японцы качественно делают
все, за что берутся, но и с точки зрения престижа Suntory
не потерялся на глобусе. Сегодня его основные бренды, в на-
званиях большинства из которых используются кандзи 8, та-
кие как Hibiki или Hakushu, настолько популярны, что про-
изводимого компанией объема не хватает для удовлетворе-
ния мирового спроса.
Подобной искусностью подхода также объясняется рас-
тущая популярность японских крафтовых 9 джинов, которая

8
Китайские иероглифы, применяемые в современной японской письменности.
В зависимости от того, каким путем кандзи попал в японский язык, иероглифы
могут использоваться для написания одного или разных слов. Для читателей/по-
требителей товара это означает, что кандзи могут иметь несколько значений.
9
От английского craft – ремесло, мастерство. Слово часто используется, когда
речь идет, например, об алкогольных напитках, произведенных не в промыш-
ленных объемах. Крафт нередко противопоставляется массовому производству.
для меня лично в свое время оказалась полной неожиданно-
стью.
Как-то раз мой хороший друг Дэн Рудерман, живущий
в Калифорнии, прислал мне сообщение по электронной
почте – похвастался, что наслаждается японским джином
Kinobi, по его мнению, одним из лучших в мире. Честно го-
воря, до этой новости я ничего не слышал ни о Kinobi, ни о
такой диковине, как японский крафтовый джин. Дэн не по-
ленился описать мне богатую вкусовую палитру Kinobi – как
смог, и я сразу ему поверил. Мой друг – человек с хорошим
вкусом. Несколько недель спустя за бокалом вина в одном
токийском баре я вспомнил восторги Дэна и как бы между
прочим спросил у бармена, есть ли у них Kinobi. Бармен от-
ветил, что есть, и я заказал порцию. Выпитое стало для меня
откровением… Можно ведь так сказать? Прозрачная жид-
кость в стеклянном стакане… Я никогда не пробовал ниче-
го, похожего на нее.
Kinobi, который производят на винокурне Kyoto Distillery
в старой японской столице, – прекрасный пример того, че-
го можно достичь, претворяя в жизнь принцип нагоми. Как
и в случае с превосходным виски Suntory, этот джин осо-
бым сделала сбалансированность его компонентов. На офи-
циальном сайте киотской винокурни перечислены одинна-
дцать растительных составляющих (ягоды можжевельника,
корень фиалки, кипарисовка-хиноки, цитрус юдзу, лимон,
зеленый чай гёкуро, имбирь, красная перилла, листья бам-
бука, японский перец сансё и киномэ – молодые побеги пе-
речного дерева) из шести вкусовых групп (основные вкусы,
цитрусы, чаи, пряности, фрукты и цветы, травы). Пожалуй,
самый важный и задающий тон среди всей этой почтенной
компании – юдзу, особый японский цитрус, продукт есте-
ственной гибридизации мандарина и ичанского лимона, с ха-
рактерным вкусом, повсеместно использующийся в Японии
и ставший уже популярным за ее пределами. Что интересно,
все эти растения (особенно юдзу, зеленый чай гёкуро, перец
сансё и киномэ) активно применяются в японской кухне, в
том числе в высоком стиле – кайсэки.
В процессе восприятия и усвоения внешних влияний
в XIX веке в японской кулинарии и производстве спиртных
напитков возникло множество сугубо аутентичных изысков,
в полной мере соответствующих концепции нагоми, и речь
не только о виски, джине, кацу-карри, ояко-дон, гёдза и ра-
мене. Все это венчало собой желание творчески переосмыс-
лить чужой опыт и сделать его своим. Самое важное, что мы
можем из этого почерпнуть для себя, – осознание понима-
ния того, что нагоми, очевидно, является очень важным, ос-
новополагающим принципом японской кухни. Если между
ингредиентами блюда удается достичь нагоми, еда приобре-
тает удивительный вкус.
А теперь я назову способы встретиться с нагоми на прак-
тике – на кухне.
 1. Традиция использования того или иного продукта – это
не застывшая лава. Традиция может меняться! Происхожде-
ние и применение продукта, как географическое, так и обу-
словленное культурой, вовсе не догмы. Нагоми питания – это
свобода эксперимента.
2. Не бойтесь сочетать и смешивать неожиданные продук-
ты, пытайтесь достичь баланса между самыми разными ин-
гредиентами, не прибегая к использованию соусов, какими
бы вкусными они ни были. Японская кухня славится скорее
вниманием, если не сказать любопытством, по отношению
к каждому продукту как таковому, а не непременным жела-
нием втиснуть блюдо в рамки какого-то определенного его
понимания. Нагоми питания – это свобода вкуса.
3. В сочетании и смешивании рождаются новые текстуры
и новые вкусы, причем подчас результат оказывается фанта-
стическим. Нагоми питания – это свобода творчества. Мо-
роженое со вкусом зеленого чая, то есть сочетание мороже-
ного, представляющего западную кулинарную традицию, и
маття – растертых в порошок чайных листьев, уникального
японского растительного ингредиента, безусловно, квинтэс-
сенция творческой составляющей, заложенной в нагоми пи-
тания.

И наконец, омакасэ – выбор, сделанный поваром. Это по-

нятие результирует процесс поиска специалистом нагоми,
баланса между разными ингредиентами (имеющимися в на-
личии в данный конкретный момент), который достигается
при профессиональном приготовлении и продуманной пода-
че в правильном порядке и выверенных сочетаниях. Японцы
считают, что для шеф-повара и того, кто пришел в дорогой
ресторан или простой демократичный суши-бар, характерна
асимметрия знаний. Предоставить специалисту решать, ка-
кие продукты использовать, что и как подавать, возможно,
будет лучше для посетителя, чем заказывать что-то на свое
усмотрение. Шеф-повар выберет продукты по сезону и при-
готовит с оптимальными приправами и соусами. Цель тут
– возникновение между клиентом и шефом нагоми довери-
тельных отношений.
Так что, когда вы придете в хороший японский ресто-
ран, сядете и скажете шеф-повару: «Омакасэ», что дословно
переводится «Полагаюсь на вас», с полным правом можете
ожидать, что все будет сделано в полном соответствии с ду-
хом нагоми. Вы почувствуете единение с поваром, пригото-
вившим для вас еду, – как если бы вы вели с ним беседу.
Хочется думать, что обед или ужин в таком ресторане помо-
жет вам ощутить ни много ни мало глубинную связь со всем
сущим во вселенной. И все это благодаря нагоми.
 Глава 3
Нагоми личности

Профессии, которым мы как социум приписываем высо-

кий статус, со временем уходят, уступая место другим. Если
в прошлом большинство японских детей хотели стать про-
фессиональными бейсболистами, актерами, певцами или ре-
жиссерами-аниматорами, то в последние годы, как показы-
вают социологические исследования, они все чаще стремят-
ся стать блогерами.
Так обстоит дело не только в Японии. Райан Кадзи, маль-
чик из Техаса, в 2020 году был самым высокооплачиваемым
ютубером в мире, успев в нежном возрасте девяти лет зара-
ботать 2,8 миллиона долларов. На его канале Ryan’s World
(«Мир Райана») собраны, в частности, видео, как он распа-
ковывает коробки с игрушками и прочий анбоксинг. Недав-
но я проверял – у канала было 28,5 миллиона подписчиков.
Когда видишь успех такого масштаба, понимаешь – нет ни-
чего удивительного в том, что современные дети вдохновля-
ются карьерой блогеров.
Еще один пример. Ютака Накамура, известный как Юта-
бон, – мальчик, который в восемь лет запустил свой канал
(правда, вместе с отцом). Я прекрасно помню свою первую
встречу с Ютабоном в 2019 году, в Нахе, столице Окинавы,
самого южного из японских островов. Американский путе-
шественник и писатель Дэн Бюттнер в своих выступлениях
об икигай называет Окинаву в числе «голубых зон» здоро-
вья и долголетия. Продолжительность жизни на Окинаве од-
на из самых высоких в мире – некоторые из местных жите-
лей доживали до 110 лет. Считается, что крепким здоровьем
окинавцы обязаны своим генам и здоровому питанию. Се-
мья Ютабона переехала на Окинаву из его родного города в
префектуре Осака годом раньше, и на момент нашей встре-
чи он еще не был так уж широко известен. Его канал с само-
го начала был посвящен «проблемам взросления» ребенка,
сейчас уже стоящего на пороге подросткового возраста, ко-
торый отказался от посещения школы, поэтому мальчику не
понадобилось много времени, чтобы стать известной лично-
стью.
Когда мы встретились с Ютабоном, он с искренним него-
дованием говорил мне о несправедливом отношении учите-
лей. Рассказал о том, как после одного особенно неприят-
ного случая, когда учитель отказался понять его точку зре-
ния, он, в свою очередь, отказался ходить в школу и начал
заниматься по особой учебной программе – своей собствен-
ной. Ютабон закончил начальное обучение в марте 2021 го-
да, но ему не позволили принять участие в церемонии окон-
чания школы из-за того, что его волосы были высветлены. В
японских школах «правильным», естественным цветом во-
лос считается только черный, и у любого ученика, решивше-
го покраситься, как правило, возникают серьезные пробле-
мы. Стандарт, касающийся цвета волос, видится особенно
абсурдным, когда детей с их более светлым натуральным от-
тенком заставляют перекрашиваться в брюнетов.
История Ютабона очень интересна, будучи универсаль-
ной, но в то же время уникальной. Он напоминает всем, как
трудно расти и взрослеть в обществе, где так сильно дав-
ление со стороны сверстников и социума. С другой сторо-
ны, мальчик наглядно показывает, как можно достичь на-
гоми в отношениях с окружающими даже в таких жестких
рамках, как школьная система со всеми ее правилами и по-
чти полным отсутствием снисходительности. И как же здо-
рово видеть полного энергии Ютабона, с радостью изучаю-
щего именно то, что ему хочется! Его отношение к ситуации
– это пример, который может вдохновить не только детей, но
и взрослых.
История Ютаки Накамуры в чем-то созвучна тому, о чем
рассказывает Наоки Хигасида в своей книге «Почему я пры-
гаю: внутренний мир 13-летнего мальчика с аутизмом». Он
описывает свой непростой опыт взросления в мире, где окру-
жающие все чувствуют и воспринимают совершенно иначе,
чем он.
Два этих случая уникальны еще и потому, что обе исто-
рии повествуют не только о торжестве индивидуализма, но и
о достижении вдохновленных нагоми отношений индивиду-
ума с обществом. Жизненный путь Ютабона или Хигасиды,
конечно, не назовешь типичным, но, не побоявшись расска-
зать о своем опыте, они дали нам возможность взглянуть на
то, какой могла бы быть наша жизнь. Научиться принимать
другого в его непохожести на тебя самого – это принцип на-
гоми в действии.
Многие вызовы и трудности, с которыми мы сталкиваемся
в современном мире, связаны с проблемами личности. Срав-
нивать себя с другими – естественное побуждение человека,
но слишком часто мы судим о себе, исходя из умозритель-
ных представлений о ценностях, присущих другим людям.
Существует множество пословиц и поговорок, выражающих
эту особенность: от «Не хуже, чем у людей» до «У соседа
трава зеленее» или, как говорят у нас в Японии, «Соседские
цветы краснее». В детстве, юности и зрелом возрасте мы как
в зеркало смотримся в окружающих. Это в целом нормально,
но может стать проблемой, когда человек учится формиро-
вать, а потом поддерживать свою индивидуальность в рам-
ках широкого сообщества. Хуже всего, что мы часто отда-
ем себя во власть других людей, особенно ближнего круга,
и позволяем его представителям определять, как и что нам
чувствовать по отношению к самим себе. Это то, что чуть
было не произошло с Ютабоном, но он не захотел, чтобы в
основном его личность формировала школа.
В прошлом численность группы людей и характерные осо-
бенности ее представителей, с которыми человек себя срав-
нивал, определялись положением в социуме и во многом за-
висели от места проживания. В последние годы социальные
сети позволили нам сравнивать себя с миллионами людей на
всем земном шаре. Сегодня многие используют социальные
сети как платформу для продвижения собственных идей и
проектов, демонстрируя всему миру, какие они интересные
и крутые. «Гонка вооружений» в соцсетях привела к тому,
что теперь выбравшие виртуальную жизнь люди ощущают
постоянное давление извне, побуждающее их почти уже все
делать напоказ, занимаясь в основном саморекламой. Мо-
жет, кому-то сие и приносит удовольствие, но это только ес-
ли у человека нет вовсе никаких духовных запросов.
В любом случае, чтобы почувствовать удовлетворенность
собственной жизнью, человек должен быть внутренне спо-
коен, а это значит, что ему хорошо бы если не постичь на-
гоми, то хотя бы узнать о его существовании. Первый шаг
на этой дороге – принятие себя таким, каков ты есть. Дан-
ную задачу разные люди решают по-разному, причем мно-
гое зависит от обстоятельств. Давно уже никто не оспарива-
ет, что нехватка любви и поддержки в детстве неблагоприят-
но сказывается на способности человека управлять своими
чувствами и эмоциями во взрослом возрасте. Но это совсем
не значит, что опыт, пережитый в ранние годы, является ре-
шающим фактором и предопределяет меру благополучия в
будущем. Просто одни люди с самого рождения попадают в
счастливые семейные обстоятельства, а на долю других при-
ходится проблемный старт.
И даже если человеку повезло и у него было безоблачное
детство, это еще не означает, что он автоматически постиг-
нет нагоми, как только узнает о нем. В науке удовлетворен-
ности жизнью, также известной под абстрактным понятием
«счастье», важную роль играет когнитивная модель иллюзии
фокусировки. Если объяснять термин проще, это склонность
сосредоточиваться на каком-то одном недостатке или «де-
фекте» жизненных обстоятельств и чувствовать из-за этого
общую неудовлетворенность жизнью, то есть ощущать себя
несчастным. Вот и считают себя люди обойденными судьбой,
хотя объективно все не так уж плохо. Кроме того, тут часто
смешиваются понятия разного рода, распадаясь на части из
того, что в любом случае должно быть цельным, – жизни как
таковой. Например, состоятельный человек может ощущать
себя внешне непривлекательным, красавец страдать от роди-
тельского непонимания, подрывающего его веру в себя, а об-
ладающий от рождения хорошими способностями к пости-
жению наук может не иметь доступа к достойному образова-
нию. И то верно – редко кому везет во всем сразу. Ключ к
тому, чтобы принять это как факт, – достичь нагоми, гармо-
нии в конкретных обстоятельствах, в которых человек очу-
тился, придя в этот мир.
Трудно спорить с тем, что такой данности как «идеальная
жизнь» нет и быть не может, но люди склонны полагать, что
существует какое-то чудодейственное решение, которое ра-
зом избавит их от всех проблем. Всем известно, что за деньги
не купишь счастье, не говоря уж о любви, но все равно ино-
гда нам кажется, что это все-таки возможно. Или, к примеру,
кто-то может верить, что поступление в хороший, престиж-
ный вуз и есть смысл жизни, а также гарантия дальнейшего
счастья. А между тем даже если ему удастся закончить такое
учебное заведение, вовсе не обязательно, что после этого все
проблемы, бывшие в его жизни, волшебным образом разре-
шатся. Одна преподавательница, живущая в Японии, как-то
поведала мне о своей встрече с несколькими представителя-
ми отдела по работе со студентами в Гарварде. Ей рассказа-
ли, что даже после окончания этого – одного из самых из-
вестных университетов США и всего мира, получения вы-
сокооплачиваемой работы, покупки собственного дома и со-
здания семьи многие выпускники тем не менее чувствовали
себя одинокими и несчастными. В Японии тоже немало та-
ких историй: люди, окончившие лучшие учебные заведения
– Токийский или Киотский университет, Университет Кэйо
или Васэда, оказывается, далеко не всегда довольны своей
жизнью.
Разобраться, почему так происходит, нам помогут два
стилистических тропа: серебряная пуля и ковер-самолет. Се-
ребряная пуля – это метафора идеального решения всех про-
блем – настоящих или выдуманных, а в ситуации, описы-
ваемой метафорой «ковер-самолет», речь идет о сложении
в единое благоприятное целое нескольких равноценных ас-
пектов бытия, благодаря чему восприятие жизни может су-
щественно улучшиться.
Серебряной пули, которая убьет всех «чудовищ», стоя-
щих на пути к нашему счастью, не существует, но прежде
чем это осознать, люди, как правило, тратят немало времени
на ее поиски. Стремление отыскать серебряную пулю – од-
но из самых вредных заблуждений в жизни. Человек скорее
найдет серебряную иголку в каком-нибудь стоге сена, встре-
тившемся ему на пути, нежели эту самую серебряную пулю.
Гораздо полезнее разглядеть в едином целом сочетание
разноплановых элементов – отношения с родными, друзья-
ми, коллегами и всеми остальными людьми, свою работу,
собственный образ жизни. Такой подход поможет почув-
ствовать себя более счастливыми. Почему я называю это ре-
шение ковром-самолетом? Да потому, что на этом ковре, в
рисунке которого сплетаются разные нити судьбы, можно
воспарить над любым морем, уж над морем-то одиночества
и невзгод точно. Такое решение – путь к лучшей реализации
нагоми как в отношениях с самими собой, так и с окружа-
ющими. Речь не о ситуации, когда человек думает, что все
его несчастья – от неправильно выбранной работы (ее надо
сменить!), не той семьи, которой он достоит (нужно создать
новую!), и т. д. Широко тиражируемый психологами призыв:
«Выйди из зоны конфликта!» противоречит принципам на-
гоми, один из которых можно сформулировать так: «Остань-
ся и преврати зону конфликта в зону комфорта. Достигни
гармонии!»
Чувство собственного достоинства играет важную роль в
процессе обретения нагоми. Уверенность в собственных си-
лах – это очень хорошо, коль скоро она не заходит слишком
далеко и не превращается в чрезмерную самоуверенность,
которая в итоге нарушает жизненный баланс. Если эго чело-
века непомерно, он может утратить способность к сострада-
нию и сдержанность, столь необходимые в дружеских и се-
мейных отношениях. Он может, что называется, перестать
замечать окружающих, особенно более тихих и скромных –
не таких, как он сам. Он становится надменным и полага-
ет, что знает все лучше всех, хотя, прислушайся он к мне-
нию других, пусть даже кажущихся менее уверенными в се-
бе людей, это могло бы пойти ему на пользу. В нашей само-
оценке нагоми – это понимание и принятие истинного себя,
всех своих сильных и слабых сторон. Это способность при-
мириться с тем, что невозможно изменить, и осознать его
как неотъемлемую часть в гармоничном (да, гармоничном!)
существовании своей личности. Один из способов практиче-
ского использования этой способности – научиться прощать,
вместо того чтобы взращивать в себе злость или чувствовать
вину. Прежде всего нужно простить себя за содеянное в про-
шлом и точно так же прощать других за их проступки по от-
ношению к вам. Если в вашей жизни такого равновесия нет,
достичь нагоми невозможно.
Принимая себя таким, какой он есть, человек перестает
зависеть от мнения окружающих и страдать по поводу соб-
ственного несовершенства. То, что говорят о нас люди, не
имеет значения, потому что уверенность в собственных си-
лах делает нас неуязвимыми. Мой друг из Австралии, кото-
рый давно живет в Токио, сформулировал это так: «Всегда
найдется кто-то, кто умнее тебя, богаче тебя и красивее тебя.
Но нет никого, кто был бы лучшим тобой», и он абсолютно
прав.
Еще одна очень важная деталь, без которой нагоми лично-
сти недостижимо, – это гаман, концепция, тесно связанная в
японской культуре с такими понятиями, как упорство и на-
стойчивость. Гаман – это одна из наиболее важных идей в
дзен-буддизме, принцип, который культивировался и прак-
тиковался на протяжении многих столетий, особенно среди
представителей самураев в средние века. Кто-то может поду-
мать, что, поскольку речь о сословии, которое к тому же бы-
ло в те времена правящим классом, свойственный самураям
образ жизни и их жизненные ценности не имеют практиче-
ски никакого отношения к тому, как живем сегодня мы. Но
гаман, или, говоря иначе, выдержка и самообладание, впол-
не может послужить этическим принципом и в XXI столе-
тии. Окажись кто-то в составе экипажа космического кораб-
ля на орбите, он обнаружил бы, что гаман – это, возмож-
но, одна из главных добродетелей человека. Путешествие на
Марс длилось бы не месяцы – годы, и на протяжении всего
этого времени самообладание и выдержка, в частности в от-
ношениях с другими членами команды, а также в контексте
умеренного потребления ограниченных ресурсов на борту,
были бы жизненно необходимы.
Однако как бы представители рода Homo sapiens ни стара-
лись улучшить условия своей жизни на Земле, сделать мир
совершенным им не под силу. Само представление о суще-
ствовании идеального мира раз за разом разбивалось о кам-
ни моря земной сути. Но, будь у нас всех гаман, даже в
скромных объемах, человечество бы достигло состояния на-
гоми в отношениях с тем несовершенным миром, в котором
ему привелось жить.
Итак, нагоми личности зависит от способности принимать
предлагаемые обстоятельства, не сетуя на них, умения про-
щать и степени уверенности в себе. В самом крайнем и пре-
дельно простом своем проявлении нагоми личности – это
полное отрицание любых эгоцентричных соображений. Для
молодежной культуры Японии, как мы могли увидеть на при-
мере Ютабона и Хигасиды, характерен особый подход к фор-
мированию и поддержанию собственной идентичности внут-
ри социального контекста, включающий в себя в том числе и
элементы «освобождения от личности». Ощущение сродни
медитации сохраняется даже в самый разгар медийного ха-
оса. Ведь одно из основных философских положений дзен-
буддизма – освобождение от земных желаний и привязанно-
стей, за которым следует восстановление внутреннего балан-
са, не подверженного влиянию извне. Медитация помогает
развить осознанность, которая делает возможным достиже-
ние всего перечисленного выше. Напомню, что осознанность
– это умение человека сосредоточиваться на выбранных им
событиях и ощущениях и контролировать свое внимание.
Представьте себе дзенского монаха посреди толпы журнали-
стов, охотящихся за комментариями, и папарацци. Видит он
их? Слышит? Нет, конечно.
 Одним их ключей понимания дзенских аспектов социаль-
ной личности в японском контексте является анонимность.
С точки зрения стороннего наблюдателя Хироюки Ниси-
мура, неброско одетый человек с эспаньолкой, но без усов,
кажется обычным, ничем не примечательным. Но на самом
деле он – основатель 2chan, в свое время самого большого
анонимного текстборда в мире. На сегодняшний день Ни-
симура владеет анонимным англоязычным имиджбордом 10
4chan. (Замечу в скобках – некоторые отмечают, что по слу-
чайному совпадению лицо Нисимуры напоминает маску Гая
Фокса11, которую носят члены движения «Анонимус» 12, и я с
этим мнением согласен.) Люди используют эти анонимные
веб-форумы для общения с такими же анонимными пользо-
вателями, как и они сами, на общие интересующие их темы
самого широкого круга: от манги и аниме до серьезных по-

10
Имиджборд (от англ. imageboard – доска изображений) – разновидность веб-
форума с возможностью прикреплять к сообщениям изображения. Характерные
особенности – анонимность общения, особый сленг, своя культура. Впервые по-
явились в Японии.
11
Маска Гая Фокса (маска Анонима, маска «Вендетта», маска V) – популярный
интернет-мем. Родом из английского комикса «V – значит ведетта», ее носил
главный герой V. Автор образа и дизайна маски – Дэвид Ллойд, иллюстратор
комикса.
12
Современная международная сеть, отдельные узлы которой слабо связаны
между собой. Первоначально термин «Анонимус» появился в 2003 году на ими-
джборде 4chan как концепция множества онлайн- и офлайн-сообществ пользо-
вателей, представляющих собой анархический цифровой мировой разум. Высту-
пает против цензуры в интернете, преследований и надзора.
литических дискуссий, обсуждения вопросов идентичности
и психического здоровья. Тот факт, что все участники фо-
рума анонимны, позволяет высказывать свое мнение более
прямолинейно и не беспокоиться о том, что подумают или
скажут другие. Концепция, в общем-то, неплохая, но, с дру-
гой стороны, она также может способствовать разным тем-
ным делам, травле и призывам к насилию. Я не раз встречал-
ся с Хироюки Нисимурой – это спокойный и непритязатель-
ный человек, высказывающий свое мнение по самым разным
вопросам жизни общества и при этом никогда не делающий
акцента на собственных достижениях и продвижении своих
интересов. Он не из тех, кто будет расталкивать других лок-
тями, чтобы оказаться впереди и получить бонусы, как это
сделали бы многие иные влиятельные медийные личности.
Подход, который мы видим у Хироюки, – характерная
особенность японской интернет-культуры, где царят дух и
этика анонимности: «Неважно, кто я». Подавляющее боль-
шинство аккаунтов в японском сегменте Twitter анонимно,
возможно, потому, что многие чувствуют, что, не откры-
вая свое имя, они могут более откровенно высказывать соб-
ственную точку зрения. И хотя такое доминирование ано-
нимности имеет свои минусы и проблемы с точки зрения
формирования общественного дискурса, этика, о которой я
упомянул – «Неважно, кто я», помогла создать множество
интереснейших интернет-мемов, а также эмодзи, без суще-
ствования которых мы уже не мыслим себе онлайн-общение.
Эмодзи вряд ли появились бы на свет, если бы не общая в
среде японских пользователей тенденция «прятаться» за ме-
мами, вместо того чтобы выйти из зоны комфорта своей ано-
нимности и открыто выразить себя. Таким образом, эмодзи
– это результат достижения нагоми между потребностью в
самовыражении и желанием оставаться в тени. То же самое
можно сказать и о мире аниме. В течение многих лет в Япо-
нии актеры озвучивания (сэйю), чьи голоса знакомы всем по
анимационным лентам и сериалам, по большей части остава-
лись никому не известными – за исключением самых любо-
пытных и дотошных поклонников. Разумеется, и среди сэйю,
особенно если речь идет об известных аниме, есть те, кого
публика знает и по имени, и в лицо, но все-таки в целом мож-
но сказать, что мир японской анимации чудесным образом
сумел сохранить высокую степень анонимности – до сих пор
многих сэйю узнают только по голосу и никак иначе. Это яр-
кий пример, демонстрирующий японское восприятие инди-
видуальности: достичь нагоми с анонимностью, но при этом
в полной мере проявить себя каким-то иным образом.
Сравнительно недавно в Японии появились вокалопи –
так называют производителей вокалоидов. А Vocaloid – это,
в свою очередь, программное обеспечение, разработанное
компанией Yamaha, имитирующее голос поющего челове-
ка на основе заданной мелодии и текста. На его основе
в 2004 году мы услышали первый синтезированный голос,
а теперь у начинающих свой творческий путь на этой стезе
есть своя платформа. Многие вокалопи успешно представля-
ют на ней собственный контент, но подавляющее большин-
ство из них остаются анонимными, никогда не раскрывая
свои имена и не публикуя фотографии. Некоторые видеоро-
лики набирают миллионы просмотров, и их авторы зараба-
тывают много денег. Очевидно, что анонимность – на сего-
дняшний день один из самых ярких трендов японской креа-
тивной индустрии.
Вообще анонимность на моей родине всегда являлась
важной частью формирования личности в социальном кон-
тексте. В традиционном для Японии средневековом поэти-
ческом жанре вака было принято представлять на суд публи-
ки стихотворения, подписанные ёмихито-сирадзу (букваль-
но – неизвестный автор). Какой-нибудь аристократ, да даже
сам император мог написать стихотворение в стиле вака от
имени анонимного автора, если тема была слишком деликат-
ной или в произведении узнавались конкретные, многим из-
вестные ситуации. Большинство таких стихотворений опи-
сывает любовную страсть, давая простор воображению, но в
то же время они романтичны. Так, например, в одном из ва-
ка с пометой ёмихито-сирадзу, датированном X веком, вы-
сказывается пожелание, чтобы лепестки цветов сакуры опа-
дали как можно обильнее, скрывая дорогу от глаз любовника
– пусть он останется… Такие анонимные стихотворения ча-
сто попадали в поэтические сборники, которые читали при
дворе с одобрения императора.
 Больше того, текст национального гимна Японии Кими га
ё («Царствование императора») – это стихотворение из ан-
тологии лирической поэзии Кокин Вакасю («Собрание ста-
рых и новых песен Японии»), которое впервые увидело свет
около 905 года и подписано ёмихито-сирадзу. В Японии ано-
нимность всегда принималась обществом с пониманием и
считалась достойной формой самовыражения – до такой сте-
пени, что «безымянное» стихотворение смогло стать нацио-
нальным гимном.
Вот полный текст японского гимна – одного из самых ко-
ротких национальных гимнов в мире:

Кими га ё ва
Тиё ни ятиё ни
Садзарэ-иси но
Ивао то нари тэ
Кокэ но мусу мадэ.

Пусть во веки веков

Длится век моего Государя —
До поры, когда мхом
Порастет утес величавый,
Что из камешка стал скалою!13

Культура сокрытия реальной идентичности глубоко уко-

ренена в истории Страны восходящего солнца. Анонимность
13
Перевод Н.И. Конрада.
как кредо, выражающее образ жизни, глубоко созвучна фи-
лософии нагоми в японской культуре и являет собой пре-
красный пример воплощения гармоничной личности в та-
ком социуме, где плоды творчества вовсе не обязательно со-
отнесены с их создателями – конкретными людьми.
Анонимность является связующей нитью и в мире богов.
В Японии вам скажут, что существует восемь миллионов бо-
гов (яоёродзу-но ками). Здесь «восемь миллионов» – число
метафорическое, обозначающее бесконечность. Таким обра-
зом, любое божество в японском пантеоне практически ано-
нимно, но не вследствие своей малозначимости, а потому,
что каждое из них, каким бы оно ни было важным, всего
лишь капля в безбрежном океане – легионе предположитель-
но управляющих этим миром богов. Другими словами, в со-
знании моего среднестатистического соотечественника на-
ши боги анонимны по своей сути. Синтоистский храм в То-
кио или где-нибудь еще может провозгласить, что служит
обителью какого-либо конкретного божества, но с точки зре-
ния традиционного синтоизма, когда люди приходят покло-
ниться богам в этом храме, не так уж важно, чьим конкрет-
но домом он считается. Человек в храме как бы выражает
почтение коллективной концепции богов, даже, можно ска-
зать, нагоми бесконечного их множества. В Японии, вероят-
но, вследствие каких-то присущих нашей культуре особен-
ностей, особенно творческих и креативных представителей
разных жанров, например манги, аниме, компьютерных игр
или музыки, часто называют богами. Конечно, условно – та-
кое название не вызывает никаких теологических ассоциа-
ций. И тем не менее существует четкий мировоззренческий
континуум, в котором мир богов тесно связан с миром твор-
цов, и общим правилом здесь также является анонимность.
Тот факт, что конкретная личность занимает относитель-
но незначительное место в общественной жизни, и особенно
это касается творческого процесса, представляет собой инте-
ресный, если не сказать уникальный аспект японской культу-
ры. Можно было бы предположить, что традиционное игно-
рирование индивидуального творческого вклада отдельной
личности может отрицательно сказаться на качестве созда-
ваемых произведений, однако, похоже, все как раз наоборот.
Когда доминирование собственного «я» перестает быть пре-
пятствием, человек освобождается от многочисленных огра-
ничений, и это позволяет ему более полно раскрыть свой
творческий потенциал.
Впрочем, некоторые люди к японской практике аноним-
ности относятся негативно – 2chan подвергался резкой кри-
тике и даже стал предметом нескольких судебных исков. Тем
не менее даже в таком, по словам критиков, «рассаднике со-
циального зла» произрастают чудесные цветы творчества, и
не в последнюю очередь благодаря питающей силе аноним-
ности.
Есть и такие, для кого ближе иной способ проявлять свою
индивидуальность – человек делает это открыто, взяв на се-
бя заодно всю ответственность за последствия. А кто-то ска-
жет, что действовать анонимно – это вести жизнь второ-
го сорта по сравнению с гламурной «культурой селебрити»,
более распространенной на Западе. Быть может, это и так.
Но пример вокалопи, актеров озвучивания и безымянного
поэта, сочинившего стихотворение, ставшее национальным
гимном Японии, то есть всех тех, кто под прикрытием ано-
нимности обрел нагоми, гармонию между личностью и об-
ществом, вдохновит как минимум некоторых из нас и рас-
ширит спектр возможных путей становления личности в со-
циуме.
Но самое главное, что, применяя эти техники достижения
нагоми личности, любой человек, даже будучи интровертом,
может добиться больших успехов, оставаясь при этом закры-
тым, отстраненным и далеким от других, как луна на небе.
Нагоми личности позволяет нам выражать свою индиви-
дуальность внутри данного социального контекста. В инфор-
мационном обществе, где преобладает влияние инфлюенсе-
ров и эхо-камер14, нагоми личности предлагает надежный
способ прочно связать себя с обществом, оставаясь при этом
на некотором безопасном расстоянии.
14
Понятие в теории СМИ – ситуация, в которой идеи и убеждения усилива-
ются или подкрепляются при передаче сообщения либо его повторения внутри
закрытой системы – партии, круга единомышленников и т. д. При этом такие со-
общения заглушают другие информационные потоки. Адресаты, находящиеся в
такой закрытой системе, создают сообщения, слушают сами себя и соглашаются
сами с собой.
 Глава 4
Нагоми отношений

Будет ли кто-нибудь спорить с тем, что эмоции играют

важную роль в жизни человека в целом и его общении с
окружающими в частности? Вряд ли. Без эмоций сложно об-
щаться и эффективно выстраивать отношения, но несдер-
жанность в выражении собственных чувств может приводить
к конфликтам – и мелким, и крупным. Чтобы достичь на-
гоми в отношениях, важно находиться в состоянии эмоцио-
нального равновесия, а что касается эмоционального равно-
весия, тут у японцев есть свои уникальные способы его до-
стичь и сохранить.
Этический принцип нагоми в контексте межличностных
отношений состоит в следующем: единственное, что по-на-
стоящему важно в отношениях, – их гармонизация, даже ес-
ли у людей есть расхождения во взглядах. Иными словами, в
данном случае нагоми – это понимание того, что лучше всего
любой ценой стараться избегать всяческих противостояний
и противоборства, не говоря уж об окончательной и беспо-
воротной конфронтации. Можно вести споры, можно не со-
глашаться друг с другом, но ни в коем случае нельзя разры-
вать связи. Какой смысл быть эгоистичным настолько, чтобы
это привело к прекращению отношений? Возможно, с точки
зрения существующей на Западе любви к жарким диспутам
и дебатам такой подход вызовет удивление, но на фоне ны-
нешнего крайне поляризованного политического ландшафта
японское искусство гармонизации, как мне кажется, заслу-
живает определенного внимания.
Нагоми в данном случае сводится к идее, что отношения с
другими людьми – самое важное в жизни человека. Каждая
отдельная личность ценна сама по себе, но ценность эта не в
последнюю очередь определяется ее социальными связями и
отношениями. Есть расхождения во взглядах, разногласия?
Обо всем можно договориться, а ради сохранения отноше-
ний чем-то даже не грех поступиться. Этот принцип особен-
но важен, когда речь идет об отношениях, которые мы не вы-
бираем, например о родственных и семейных связях или, до
известной степени, отношениях на работе.
На первый, поверхностный взгляд представляется, что
японский подход к достижению нагоми в межличностных от-
ношениях связан с такой особенностью национального ха-
рактера, как стремление не выделяться, не привлекать к се-
бе внимания, и, таким образом, он входит в противоречие с
принципом свободы самовыражения и индивидуального раз-
вития. Однако на самом деле вполне возможно свободно вы-
ражать собственное мнение и одновременно достичь в отно-
шениях с окружающими нагоми. Чтобы лучше понять этот
поистине творческий подход японцев к достижению нагоми
в треугольнике отношений между индивидуумом, другими
людьми и окружающим их всех миром, давайте рассмотрим
его на примере традиционного садового искусства.
У японцев в этом волшебном занятии есть понятие сяк-
кэй («заимствованный пейзаж»), которым описывается спо-
соб достижения нагоми между окружающим миром и спро-
ектированным ландшафтом, то есть творением рук челове-
ческих. Применяя принцип сяккэй, человек создает баланс
между своим садом и тем пейзажем, который существует из-
начально. Изменить природный ландшафт, такой как реки
или горы, он не сможет, именно поэтому многие известные
сады построены по принципу сяккэй. Например, сад Гэнкю-
эн в современном городе Хиконэ «заимствует» вид близле-
жащего замка Хиконэ – шедевра самурайского периода, вне-
сенного в Список национальных сокровищ Японии. В Кио-
то своими «заимствованными пейзажами» славится импера-
торская вилла Кацура. Если вам доведется там побывать, вы
точно испытаете восторг от красоты и элегантности постро-
ек этого архитектурного комплекса, от спроектированного
человеком ландшафта, который идеально сочетается с окру-
жающим пейзажем.
На мой взгляд, сад, в планировке которого принцип сяк-
кэй воплощен наиболее эффектно, – приусадебный Сэн-
ганэн в Кагосиме, на юге Японского архипелага, откуда нача-
лась модернизация страны. Этот сад, наряду с усадьбой вхо-
дящий в Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО,
полностью «заимствует» залив Кинко и активный вулкан Са-
курадзима. Когда человек идет по дорожкам Сэнганэна, его
не покидает ощущение, что вершина вулкана и океанские
виды – неотъемлемая часть этого прекрасного сада. Деревья,
скалы, водоемы – каждый элемент внутреннего ландшаф-
та оформлен таким образом, чтобы выглядеть наиболее эф-
фектно на фоне ландшафтов внешнего мира. Это настоящее
tour de force15, демонстрация творческого потенциала наго-
ми, уже много лет вдохновляющая жителей Японии и тех,
кто сюда приехал.
В японском искусстве ландшафтного дизайна идеал, к ко-
торому нужно стремиться, – это достижение нагоми между
рукотворными и природными элементами. Таким образом,
создается общее целое: творение мастера плавно переходит в
окружающий пейзаж, существовавший изначально. Эта фи-
лософия распространяется и на отношения между людьми –
мы руководствуемся ею, когда завязываем и поддерживаем
связи.
Не нужно стараться изменить людей вокруг себя – пусть
они остаются самими собой. Лучше сосредоточиться на том,
чтобы стать неординарной и всем интересной личностью.
Применяя принцип сяккэй и не отделяя себя от окружаю-
щих, можно оказаться даже лучше, чем вы о себе думали.
Ведь индивидуальность человека действительно оптимально
заметна в сообществе, даже небольшом. Не поэтому ли в су-
пружеских парах, которые нам кажутся идеальными, муж и
жена называют друг друга своей лучшей половиной? К тому
же творчески проявлять собственную индивидуальность на-
много легче, если человек умеет достигать нагоми в отноше-
ниях.
Японское слово эн можно условно перевести как «отно-
шения», но у него также есть смысловые значения «судьба»,
15
Tour de force (фр.) – проявление силы.
«удача» и «шанс». Если про ваши отношения с кем-либо го-
ворят эн, это значит, что в них отражается сумма всех вза-
имосвязей, существующих в подлунном мире. Когда отно-
шения у людей складываются удачно, это связывают прежде
всего именно с понятием эн, а не их индивидуальными до-
стоинствами или усилиями. Понимание сути эн необходимо
для того, чтобы уяснить, как достигается нагоми отношений.
Необходимость эн в отношениях особенно очевидна в мо-
менты возникновения конфликтов. Считается крайне важ-
ным поддерживать и сохранять эн, несмотря на разницу во
взглядах и далеко не всегда совпадающие жизненные цен-
ности. Нагоми отношений должно быть прочным и стабиль-
ным.
В Японии существует традиционный жанр сценического
искусства, посвященный идее поддержания нагоми в отно-
шениях. Я говорю о ракуго 16 – прекрасном примере практи-
ческого применения философии нагоми, особенно в ситуа-
циях противостояния интересов и мнений. Смех в ракуго,
как мне кажется, действительно наиболее приближен к тому,
что можно назвать «комедийным» нагоми, по крайней мере
в контексте японской традиции. Юмор – эффективный ме-
тод гармонизации отношений, он ведь помогает людям луч-
16
Литературный и театральный жанр, созданный в XVI–XVII веках. Буквально
ракуго означает комический рассказ или анекдот. Обычно это миниатюры, ис-
полняемые профессиональными рассказчиками (ракугока) на эстраде или сцене
театра Кабуки. Комический элемент в них составляют не только положения, в
которых оказываются действующие лица, но также игра слов, метафор и т. д.
ше увидеть себя со стороны.
В ракуго рассказчик исполняет роли самых разных персо-
нажей, зачастую конфликтующих. Так, ракугока может иг-
рать одновременно и жену, и мужа во время семейной пе-
репалки, как, например, в динамичных диалогах владель-
ца рыбной лавки и его супруги из известного ракуго «Си-
бахама», действие которого происходит в старом Токио.
Эта миниатюра относится к так называемым ниндзё банаси
– юмористическим, но весьма трогательным сентименталь-
ным рассказам.
Я приведу здесь сюжет «Сибахамы» в том виде, в котором
запомнил его в детстве, прослушав эту историю, что назы-
вается, сто раз. В зависимости от исполнителя сюжетные по-
дробности и описания персонажей могут меняться, и текст,
который вы сейчас прочитаете, – типичный пересказ, то есть
воспроизведение по памяти этого шедевра ракуго, ярко во-
плотившего в себе нагоми отношений.
Итак, главный герой Кумагоро – продавец рыбы, настоя-
щий мастер своего дела, у него нет недостатка в благодар-
ных клиентах, довольных качеством товара, который он до-
ставляет им прямо на дом. Однако Кумагоро пристрастился
к сакэ (кто же не любит сакэ, учитывая превосходный вкус
этого напитка!), причем пристрастился изрядно. Тут дело в
том, что торговцам рыбой нужно идти за ней на рынок с утра
пораньше, чтобы купить рыбу получше, тщательно ее разде-
лать и приготовить для покупателей. Но из-за своей дурной
привычки Кумагоро не может встать рано утром и приходит
на рынок поздно, когда вся хорошая рыба уже раскуплена.
Клиенты Кумагоро, будучи истинными знатоками и цените-
лями, замечают, что рыба уже не та, и постепенно под разны-
ми предлогами отказываются от его услуг. Кумагоро, разу-
меется, догадывается, в чем дело, но из-за уязвленного само-
любия делает вид, что ему все равно. И этот порочный круг
уже не разорвать – Кумагоро пьет все больше и больше, пока
не наступает момент, когда он уже просто не может поднять-
ся утром и вообще перестает ходить на рыбный рынок.
 Как-то раз после очередного невоздержанного вечернего
возлияния жена расталкивает Кумагоро ни свет ни заря и на-
сильно отправляет за рыбой. Настойчивость женщины при-
носит результат, лавочник оказывается на рынке еще до рас-
света и идет к морю, чтобы немного освежить свою похмель-
ную голову. Когда наконец солнце встает, он замечает что-то
на песке – оказывается, это кошелек. Кумагоро возвращает-
ся домой с кошельком, проверяет его содержимое и находит
в нем 50 рё золотыми монетами (по сегодняшним меркам это
сумма порядка 50 000 долларов). На радостях он начинает
транжирить деньги направо и налево. И вот, будучи по на-
туре человеком компанейским, Кумагоро устраивает банкет,
заказывает множество бутылок сакэ, дорогие закуски – су-
ши, сасими и всякие цумами – и зовет друзей. Вдосталь на-
гулявшись, наевшись и напившись, он валится с ног и про-
валивается в сон.
Когда Кумагоро просыпается, жена опять посылает его на
рынок за рыбой и требует, чтобы он срочно принимался за
работу. Он смеется в ответ, мол, ему так повезло с кошель-
ком, что теперь можно вовсе не работать. Жена качает голо-
вой и говорит, что он несет чепуху, видно, не проснулся еще
до конца, потому что никакого кошелька не было, а за то,
что он купил вчера, заплатить было нечем, и теперь у него
долги. Кумагоро не верит своим ушам. Как?! Он точно пом-
нит, что вчера нашел кошелек. Но чем дольше он разговари-
вает с женой, тем меньше остается у него уверенности… Ку-
магоро чувствует, что память подводит его, воспоминания
о вчерашнем дне кажутся расплывчатыми. В конце концов
бедняга вынужден признать – кошелек был всего лишь сном.
Он приходит в ужас от того, что напился до галлюцинаций,
и дает зарок никогда больше не притрагиваться к сакэ. При-
няв такое решение, он отправляется на рынок за рыбой.
С этого дня Кумагоро усердно трудится. У него хороший
глаз и умелая рука, он всегда выбирает отличную рыбу и пре-
красно ее разделывает – так что покинувшие его клиенты
возвращаются. Их становится все больше, популярность Ку-
магоро растет, и теперь он зарабатывает кучу денег.
Через пару лет в канун Нового года Кумагоро с женой си-
дят за праздничным ужином. Они разбогатели, теперь у них
свой магазин на главной улице города. Жизнь их полна до-
статка, о котором еще совсем недавно они и мечтать не мог-
ли. Жена Кумагоро благодарит мужа за его непростой труд и
говорит, что должна кое-что ему рассказать.
– Помнишь кошелек, который ты нашел на взморье, непо-
далеку от рыбного рынка?
– Кошелек? А разве это мне не приснилось?
– Да, я тебе тогда именно так и сказала. Я боялась, что
нас ждут неприятности… Как только ты уснул, я побежа-
ла к мудрецу за советом. Он сказал, что не надо брать себе
найденные деньги. Мудрец был непреклонен: «Брать чужое
нельзя. Нужно сдать находку властям». И я подумала, что так
будет честнее всего. Поэтому, когда ты проснулся, я убедила
тебя, что никакого кошелька не было. Ты мне поверил и, как
подобает человеку порядочному, начал работать на совесть.
А недавно кошелек мне отдали, потому что за эти годы никто
за ним так и не пришел. Теперь он по праву твой. Прости,
что я тебя обманула.
Кумагоро был поражен, когда узнал, что жена соврала и
кошелек ему не приснился.
– Ты сердишься на меня? – спросила жена.
 В ответ он улыбнулся:
– Нет, родная, нисколько не сержусь. Благодаря тебе я
взялся за ум, осознал все достоинства честного труда и из-
бежал наказания, которое неминуемо ждало бы меня, если
бы я растранжирил все найденное. Меня бы точно упекли за
решетку. Так что ты меня спасла. Спасибо тебе!
При этих словах жена вскрикнула от радости. О, какое
счастье!
– Тогда, может быть, выпьем, чтобы отпраздновать?
– Но я же дал зарок.
– Ничего, в Новый год можно. У нас же праздник!
– Но у нас в доме нет сакэ.
– Не волнуйся, я обо всем позаботилась.
Жена Кумагоро принесла чарку сакэ идеальной темпера-
туры.
– Ну надо же! – просиял Кумагоро.
Он в восторге схватил чарку, поднес ее к губам и сказал:
– Ну здравствуй, дружище! Давно не виделись. Как же
вкусно ты пахнешь. О, сакэ – это так здорово, скажи, жена?
Кумагоро уже собрался осушить чарку, но внезапно пере-
думал.
– Что случилось? – спрашивает жена.
– Не буду пить!
– Но почему?
– А то потом окажется, что это тоже был сон.
Завершив свой рассказ такой неожиданной развязкой, ра-
кугока кланяется и удаляется со сцены, как того требует наи-
более известный и почитаемый обычай жанра.
Интересно взглянуть на то, как сделан и представлен со
сцены этот рассказ с точки зрения нагоми. Этот особый фор-
мат, когда один человек исполняет все роли, подпитывает
восприимчивость к нагоми в сфере межличностных отноше-
ний, потому что, как и актер, зрители должны по очереди
ставить себя на место персонажей, зачастую имеющих диа-
метрально противоположные точки зрения. В длинном рас-
сказе со сложным, детально проработанным сюжетом может
быть больше десяти действующих лиц, роли которых, все
до единой, исполняет рассказчик. В «Сибахаме» персонажей
два: продавец рыбы Кумагоро и его жена, и тем не менее
способность ракугоки в рамках одного произведения убеди-
тельно исполнить на разные голоса две контрастные роли –
пример прекрасный.
Он показывает, как в японском социуме между людьми
выстраиваются отношения на основе нагоми независимо от
того, насколько противоположны их точки зрения. Есть что-
то по-настоящему трогательное в подходе, демонстрируемом
нам этим ракуго, разрешение сюжета которого и является
точкой достижения гармонии между персонажами.
Кроме того, ракуго указывает нам на еще один важный
элемент нагоми в межличностных отношениях – дзацудан.
Дзацудан – это японское слово, которым обозначается
легкая беседа, разговор ни о чем. Первая его часть – дзацу –
подразумевает широкий спектр обсуждаемых в беседе тем,
а вторая – дан – относится к тем отдельным замечательным
повествованиям, из которых складываются такие своеобраз-
ные беседы. Разговоры за чаем, за ужином, просто на ули-
це – все это дзацудан, многоликий и непредсказуемый. Это
апофеоз нагоми в форме беседы, и как таковой он играет
очень важную роль в межличностном общении. Считается,
что именно дзацудан – та основа, на которой формировался
и развивался жанр ракуго. Кстати, еще в период Эдо (1603–
1868), в эпоху правления клана Токугава, актеры выступали
перед богатыми людьми в жанре «бесед о жизни».
В дзацудан есть место импульсивности и творческому
подходу в решении даже рутинных задач – представления
ракуго демонстрируют нам это во всей красе. В токийских
концертных залах принято, чтобы рассказчик, что называет-
ся, подгонял свое выступление под пришедшую послушать
его публику, как бы настраиваясь на нее. Именно поэтому су-
ществует несколько разных версий таких классических ше-
девров ракуго, как «Сибахама». Есть даже особая традиция
«трех тем» (сандай-банаси), когда опытный ракугока на ме-
сте создает новый рассказ, основывающийся на трех темах,
предложенных тремя зрителями, которых случайным обра-
зом выбрали из зала. «Сибахама» – творение легендарного
Санъютэя Энтё, жившего в XIX веке, – как раз была написа-
на в рамках этой традиции по трем заданным публикой те-
мам: «пьяница», «кошелек» и «Сибахама» – побережье Си-
ба.
Есть что-то величественное и даже благородное в самом
понятии дзацу, которое определяет значение в слове дза-
цудан. Буквальный перевод дзацу – различный, всяческий,
смешанный. Слово это используется в самых разных кон-
текстах. Например, по-японски слово «журнал» (дзасси) пи-
шется двумя иероглифами: дзацу и си (записи), в слове «сор-
няки» (дзассо) используются иероглифы дзацу и со (травы),
а в слове «дворняга» (дзассю) – иероглифы дзацу и сю (по-
рода). Дзацу в данном случае символизирует широту и глу-
бину присутствующих в нашей жизни материальных и нема-
териальных явлений, провозглашая, таким образом, торже-
ство разнообразия.
С другой стороны, дзацу может иметь иные коннотации,
потому что японцы не меньше любят, например, и концеп-
цию абсолютной, беспримесной чистоты, которая обознача-
ется понятием ма, как, скажем, в словах масиро – абсолют-
но белый, маатараси – совершенно новый или магокоро –
чистое сердце. Нагоми в отношениях с другими людьми воз-
можно лишь тогда, когда удается достичь равновесия между
дзацу и ма – полюсами «смешанного» и «беспримесного».
С точки зрения японской жизненной философии для под-
держания жизненной гармонии необходимо и то, и другое.
Как я уже говорил в главе 2, чтобы получить наслаждение от
еды через практику конайтёми, нужны два компонента: рис,
который соответствует чистоте, и окадзу, символизирующие
смешение. Сочетание этих противоположностей – залог здо-
ровой и полной жизни. И точно так же сочетание сакэ (из-
готовленного из риса и, следовательно, «чистого») и цумами
(всяческих закусок) становится источником наслаждения в
идзакая.
Нагоми – это прежде всего поиск баланса, равновесия в
отношениях. И как же сложно достичь такого баланса в люб-
ви! Есть в романтических отношениях что-то такое, что де-
лает их неустойчивыми… Вот у Ромео и Джульетты оказа-
лось всего четыре дня страсти, а интересно было бы узнать,
какими бы стали их отношения, продлись они хоть год. Хо-
чется надеяться, что, отпусти им судьба больше времени,
влюбленные из Вероны сумели бы открыть для себя нагоми
любви.
Эта особенность отношений прекрасно показана в кино-
картине режиссера Ясудзиро Одзу, о котором мы еще по-
дробнее поговорим в главе 6. «Вкус риса с зеленым ча-
ем» (Ochazuke no aji, 1952) – не самый известный фильм Од-
зу, но в нем раскрыта суть нагоми именно в семейных отно-
шениях. Муж и жена, герои фильма, переживают нечто вро-
де кризиса среднего возраста (к тому же их брак был заклю-
чен по сговору). Таэко (ее играет Митиё Когурэ) считает сво-
его супруга Мокити (Син Сабури) невыносимо скучным и
недостойным ее. В конце концов, не желая видеть мужа, она
уезжает на несколько дней из города, а Мокити в это время
сообщают о необходимости лететь в Уругвай – срочная ко-
мандировка. Таэко возвращается в пустой дом и вдруг по-
нимает, как дорог был ей муж. Тут он неожиданно появля-
ется на пороге – вылет отложили из-за неисправности в са-
молете… В финальной сцене супруги идут на кухню, чтобы
вместе приготовить и съесть отядзукэ – отварной рис, зали-
тый зеленым чаем, любимое блюдо Мокити. Это совсем не
романтическая трапеза – без свечей, без бокалов с шампан-
ским, даже без белой скатерти на столе, – но она не оставля-
ет сомнений: Таэко и Мокити любят друг друга.
Интересно, как поняли бы эту сцену в других частях све-
та? Для японской публики такой, казалось бы, обыденный,
скучный финал был наполнен особым смыслом, по крайней
мере в 1952 году, когда фильм появился на экранах, – в то
время браки по сговору (полная противоположность роман-
тической любви) все еще были очень распространены в Япо-
нии. Да, наверное, и в наши дни признание в любви по-япон-
ски можно увидеть в нехитром совместном ужине, когда на
двоих – одна плошка риса с налитым в него зеленым чаем.
Оказаться готовыми к эволюции каких бы то ни было от-
ношений не только не противоречит жизненной философии
в духе нагоми – это один из ее ключевых элементов. Да и
вообще нужно ли пытаться поддерживать в себе те чувства,
которые переполняли нас в первые дни нашей любви, друж-
бы, совместной деятельности? Жизнь – это перемены. Изме-
няться вместе прекрасно.
 Глава 5
Нагоми здоровья

Японцы живут долго и отличаются от других народов бо-

лее здоровым образом жизни. Представления об «исключи-
тельности» Страны восходящего солнца в том, что касает-
ся здоровья и долголетия, существуют с древних времен. По
одной китайской легенде, маг и придворный предсказатель
Сюй Фу по приказу императора Цинь Шихуанди – основопо-
ложника династии Цинь и первого правителя, объединивше-
го Китай, отправился в путешествие по восточным морям в
поисках эликсира бессмертия. Могущество Цинь Шихуанди
было велико, равных ему не находилось на всей земле. Но он
боялся смерти и хотел найти способ жить вечно, поэтому и
снарядил экспедицию во главе с достославным Сюй Фу, ко-
торая направилась к горе Пэнлай – одному из трех священ-
ных островов-гор в китайской мифологии, служивших оби-
телью жителям «неба». Где как не у них искать эликсир бес-
смертия, дарующий тому, кто его выпьет, вечную жизнь?
К несчастью для императора, Сюй Фу так и не вернулся
из этого плавания. Легенда повествует, что он достиг места
под названием «гора Пэнлай» и, обнаружив там рай на зем-
ле, решил, что ему лучше остаться в этом раю, чем возвра-
щаться к тревожно ожидающему его Цинь Шихуанди 17.
Сам я пока что эликсир бессмертия не ищу, но надо при-
знать, что, похоже, жители Японии знают секретный рецепт
долголетия. И главный ингредиент этого рецепта – не вол-
шебное зелье, а всеобъемлющий комплексный подход, це-
17
По более поздней теории X века Сюй Фу высадился в Японии и отождествил
гору Фудзи с горой Пэнлай.
лостное отношение к жизни, в центре которого мы точно об-
наружим концепцию нагоми.
Нагоми – это то, что лежит в основе здоровья японцев.
Конечно, улучшение условий жизни, а также все те полезные
новшества, которые дал нам научно-технический прогресс,
в значительной мере увеличили продолжительность жизни
и в других странах, но у моих соотечественников ко всем
этим преимуществам современного мира прилагается наго-
ми здоровья, то есть осознание того, что благополучия мож-
но достичь только за счет сосуществования множества раз-
ных элементов и что равновесие между всеми этими элемен-
тами – необходимое условие хорошего самочувствия.
При возникновении какой-либо проблемы со здоровьем
нам свойственно концентрировать внимание на одном фак-
торе, потому что на концептуальном уровне так гораздо
удобнее ее решать. К примеру, мы можем начать принимать
витамин D вместо того, чтобы совершать прогулки на све-
жем воздухе (это занятие японцы, как я уже говорил, называ-
ют синрин-ёку, то есть «купание» в лесу, погружение в него),
греясь под солнечными лучами. А ведь прогулки, скорее все-
го, окажутся полезнее, и эффект будет более стойким.
Помните, я рассказывал о разнице между концептуальны-
ми метафорами – серебряной пуле и ковре-самолете? Так
вот, принципы нагоми в том, что касается здоровья, долж-
ны основываться опять же на второй, а не на первой. Баланс
между разными факторами, равновесие элементов жизни –
это базовая предпосылка осознания нагоми, когда речь идет
о здоровье. И еще – очень важно отдавать себе отчет отно-
сительно своих собственных желаний. В другой своей книге
я писал об икигай – понятии, которое тесно связано с поня-
тием нагоми здоровья.
В практической плоскости существует множество разных
аспектов икигай – японской философии, помогающей нахо-
дить радость в любом ежедневном деле. Даже самые незна-
чительные составляющие жизни, например прогулка с соба-
кой или заваривание утреннего чая, могут оказаться квинт-
эссенцией гармонии дня. Суть этого понятия связана с гиб-
костью восприятия происходящего и готовностью как от-
крыть свой внутренний мир окружающим, так и узнать о су-
ществовании – и принципах – такого же мира у них.
Чтобы по достоинству оценить философию икигай и пра-
вильно применять ее в собственной жизни, важно понимать,
чем икигай не является. Часто, объясняя эту философию, ис-
пользуют определенную диаграмму Венна 18: четыре пересе-
кающихся круга с надписями внутри – «что я люблю», «что
нужно миру», «что я умею», «чем я могу зарабатывать». В
соответствии с этой диаграммой на пересечении кругов «что
я люблю» и «что нужно миру» находится миссия – главная
задача в жизни, на пересечении «что нужно миру» и «чем я
могу зарабатывать» – призвание, пересечение «что я умею»
18
Один из видов графических организаторов, позволяющий провести анализ
и синтез при рассмотрении двух и более предметов – явлений, фактов, понятий.
и «чем я могу зарабатывать» – это профессия, а пересечение
«что я умею» и «что я люблю» – суть увлечения и интересы.
По поводу того, насколько данная диаграмма может счи-
таться прикладной, существуют разные мнения. Ясности в
этом вопросе нет, но одно очевидно – схема точно не япон-
ская. У японцев такое позиционирование икигай скорее все-
го вызовет интуитивное неприятие. Оно чересчур ограни-
ченно, узко. Икигай представлен как нечто соответствующее
четырем жестким критериям, оценивать по которым свою
жизнь возьмется далеко не каждый. Разумеется, приятно бы-
ло бы добиться победы на всех фронтах, но это слишком хо-
рошо, чтобы оказаться правдой. К тому же и так понятно:
если у какого-то счастливчика икигай соответствует этим че-
тырем критериям, значит, у него все замечательно – гово-
рить не о чем. Но стремление достичь такого соответствия
может ненароком превратиться в навязчивую идею и лишить
жизнь гибкости, а человека – свободы ставить на первое ме-
сто именно икигай.
На самом деле икигай вообще не имеет никакого отноше-
ния к этой диаграмме. Японский подход более пластичный и
терпимый, чем тот, что показан у Венна. Скажем, вы люби-
те играть на гитаре или петь, но получается у вас как-то не
очень. Ничего страшного – ваш икигай может быть музыкой,
если вы этого хотите. Можно получать удовольствие от ри-
сования, даже если это просто хобби, за которое не платят, –
главное, чтобы вам нравилось. Можно изучать что-нибудь,
что совершенно не нужно миру, но нужно вам, – и это будет
ваш идеальный икигай. Словом, чтобы какое-то занятие мог-
ло стать для вас икигай, вы действительно должны его лю-
бить, а все остальное – лишь несущественные подробности.
Американский психолог венгерского происхождения Ми-
хай Чиксентмихайи высказал гипотезу о теории «потока»,
согласно которой люди наиболее счастливы, если пребыва-
ют в особом «потоковом» состоянии – полном единении с
деятельностью и ситуацией, погружении в нее. Если человек
в «потоке», он на пике своих возможностей и получает мак-
симальное удовольствие от того, что делает. Он поглощен и
не замечает течения времени, забывает обо всем. В «потоке»
мы испытываем единение со своим делом, и именно это чув-
ство является неотъемлемой составляющей икигай и нагоми
здоровья.
Если взглянуть на это с более практической точки зрения,
очень важными аспектами жизни по принципу нагоми ока-
жутся рацион и культура питания. Прогуливаясь по Токио,
любой сразу заметит, что на его улицах людей с избыточным
весом гораздо меньше, чем в городах других стран, – если
только это не прогулка по району Рёгоку в восточной части
японской столицы, где расположены центр для проведения
соревнований по борьбе сумо и вся остальная инфраструк-
тура этого самобытного вида единоборств. Борцы набирают
вес в профессиональных целях – традиционные блюда, при-
готовленные особым способом, известным как тянко, поз-
воляют им это делать без ущерба для здоровья. Главное блю-
до кухни тянко – суп с овощами и курицей или рыбой, за-
правленный соевым соусом либо пастой мисо, – истинная
жемчужина японской кулинарной традиции. Неожиданные
ловкость и подвижность корпулентных борцов сумо – еще
одно свидетельство в пользу превосходных качеств кухни
Страны восходящего солнца.
Все японцы традиционно соблюдают обычаи умеренного
питания, и главный принцип тут – не переедать. В японском
языке существует понятие харахатибу, что буквально озна-
чает «ешь, пока не начнет исчезать чувство голода». Счита-
ется, что желудок не следует заполнять больше чем на 80 %.
Заканчивать трапезу нужно до того, как насытишься, – в тот
момент, когда в желудке еще остается место для тех самых
20 %. Это весьма разумно, ведь после того как пища попала
в организм, она должна быть им усвоена, а для этого необ-
ходимо время. Кровь разнесет питательные вещества ко все
органам, и человек поймет, что сыт. Другими словами, пита-
ние по принципу харахатибу – это достижение нагоми в от-
ношениях со своим собственным аппетитом. Возможно, это
одна из самых полезных привычек, которым всегда нужно
следовать.
Прекрасный пример питания в соответствии с харахати-
бу мы находим в практике дзенских монахов. В префекту-
ре Фукуи, расположенной в регионе Тюбу самого большого
японского острова Хонсю, находится храм Эйхэйдзи – центр
буддийской школы Сото, крупнейшей на сегодняшний день
школы дзен в Японии, одно из самых почитаемых мест для
прохождения обучения и послушания. У меня было несколь-
ко чрезвычайно интересных бесед с Дзикисай Минами – мо-
нахом, который учился в Эйхэйдзи больше десяти лет. В
частности, он рассказал мне о «рудиментарном» питании,
которым наслаждаются (или испытывают себя, тут уж с ка-
кой стороны посмотреть) послушники в монастыре. Питание
монахов устроено по принципу итидзю иссай, что можно пе-
ревести как «один суп, одна закуска», в дополнение к рису.
Хотя порции маленькие, а количество ингредиентов крайне
ограничено, эти трапезы – верх кулинарной мудрости, пере-
даваемой изустно столетиями, – поддерживают дух и тело
молодых послушников на протяжении всего крайне напря-
женного дня, начинающегося с подъема в три часа пополу-
ночи летом, для медитации во время восхода солнца, или в
четыре часа зимой.
 Прием пищи – очень важная, неотъемлемая часть мона-
шеского обучения в буддизме. Для послушников трапеза –
одна из форм медитации. Они едят в тишине, испытывая
благодарность к пище, которую вкушают. Порции неболь-
шие, поэтому тут принято съедать все до последней крошки.
Дзикисай Минами закончил Университет Васэда в Токио,
а потом более десяти лет провел в монастыре Эйхэйдзи. Ин-
теллектуал, выпускник одного из самых престижных учеб-
ных заведений Японии стал буддийским монахом. Мне он
говорил, что традиционная монашеская еда настолько сба-
лансирована с точки зрения питательной ценности и размера
порций, что все монахи и послушники Эйхэйдзи отличаются
отменным здоровьем. Конечно, не все решившие стать мо-
нахами, понимают, что это их предназначение. Однажды, ко-
гда я ехал в Эйхэйдзи, таксист рассказал мне, что несколько
раз ему доводилось везти на ближайшую железнодорожную
станцию послушников, не выдержавших тягот монастырской
жизни и вернувшихся обратно в привычный мир, где, в част-
ности, можно есть, что хочешь, сколько хочешь и когда хо-
чешь. «Понять их можно» – таким был вердикт водителя.
Да, не всем суждено стать дзенскими монахами, но и тем,
кто предпочел светский образ жизни, хорошо бы обратить
внимание на свой рацион и сделать его максимально сбалан-
сированным. С точки зрения философии нагоми важно, что-
бы питание было разнообразным. Действительно, даже са-
мые обычные мои соотечественники, не особо озабоченные
вопросами здоровья, стремятся к гармонии в этом важном
вопросе. Наблюдать за этим интересно: в современной Япо-
нии все больше людей понимают, что питаться нужно обду-
манно, с вниманием относиться к ингредиентам, знать все
необходимое о жирах-белках-углеводах и способах обработ-
ки продуктов, а также не забывать о том, как влияет совре-
менная пищевая промышленность на окружающую среду.
Сёку-ику – обучение рациональному питанию и обозначае-
мый им подход к набору продуктов – становится все попу-
лярнее.
Тэйдзи Накамура, посвятивший себя диетологии и прак-
тикующий ее как профилактику болезней, всегда отмечает
плюсы японского рациона и выражает уверенность в том, что
он может служить людям из разных стран, желающим опти-
мизировать свое питание, хорошим образцом для подража-
ния. Также доктор Накамура активно поддерживал кампа-
нию по улучшению пищевых привычек населения с целью
улучшения здоровья нации. Благодаря ему и его коллегам
обеды в современных японских начальных школах отлично
демонстрируют, как достичь нагоми в повседневном пита-
нии.
Еще одно достоинство рациона японцев – его способность
поддерживать в хорошем состоянии микрофлору кишечни-
ка и при необходимости восстанавливать ее. В японской кух-
не очень важную роль играют ферментированные продукты,
такие как паста мисо и соевый соус. Изначально в те времена,
когда еще не были изобретены технологии охлаждения, фер-
ментация использовалась как способ консервации продук-
тов и напитков. А сегодня стало ясно, что с помощью этой
техники мы получаем продукты, которые очень полезны для
пищеварительной, а также иммунной системы. Процесс фер-
ментации создает благоприятную среду для бактерий и гри-
бов (в том числе дрожжей), перерабатывающих сахар и крах-
мал в спирт или кислоты, которые выполняют роль натураль-
ного консерванта. В меню большинства японских семей фер-
ментированный соевый соус или паста мисо присутствуют
постоянно – без них не проходит ни дня. И то, что на Западе
усилился интерес к ферментированным продуктам – комбу-
че, кимчи, кефиру, – однозначно хорошая новость.
Итак, употребление в пищу ферментированных продук-
тов приносит организму пользу, которая выходит далеко за
пределы того, что ожидается от простой консервации. В про-
цессе переработки сахара и крахмала количество полезных
бактерий в пище увеличивается. Эти бактерии известны как
пробиотики, они могут помочь в решении многих медицин-
ских проблем, в особенности связанных с пищеварением.
 Активный образ жизни – такая же неотъемлемая часть на-
гоми здоровья, как питание. У тех же буддийских монахов
физическая активность широка и многообразна. Уход за мо-
настырским садом, уборка помещений храма – непременные
условия послушания. Это рутина, а вот избранные монахи
высшего посвящения с целью достичь просветления могут
отправляться в своеобразные горные «марафоны» в течение
тысячи ночей подряд.
Подобно таким очевидным способам поддержания хоро-
шей формы и укрепления здоровья, как спорт и активные
игры, в этом контексте в качестве одной из важнейших оздо-
ровительных практик, вдохновленных концепцией нагоми,
можно опять вспомнить синрин-ёку (погружение в лес, «ку-
пание» в нем). На наших глазах это понятие и его реализация
завоевывают популярность во всем мире, но будет небезын-
тересно проследить процесс зарождения и становления дан-
ной традиции.
Синрин-ёку – относительно новое понятие. Впервые его
ввел в обиход в 1982 году Томохидэ Акияма, в то время ми-
нистр сельского хозяйства, лесных угодий и рыбного про-
мысла Японии. Синрин означает «лес», а ёку – это общее сло-
во, которым обозначается процесс купания. Так, например,
это слово используется, когда речь идет о купании в горячих
источниках (онсэн-ёку) или в океане (кайсуй-ёку), но его же
мы видим в таких выражениях, как «солнечные ванны» (ник-
ко-ёку) или «лунные ванны» (гэцуко-ёку). Акияма – уроже-
нец префектуры Нагано, где проходила зимняя Олимпиада
1998 года. Расположена она в центре Японского архипелага
и славится своими прекрасными горными хребтами, а также
густыми лесами. Должно быть, в детстве и юности Акияма
на собственном опыте испытал благотворное влияние леса.

Погружаться в атмосферу леса, растворяться в ней – это

не исключительно японское озарение. Но уникальность син-
рин-ёку заключается в том, что такое погружение осмысли-
вается именно как купание. Идеалом купания в японской
культуре считается достижение нагоми со средой, в которой
оно – купание – происходит, будь то горячий источник онсэн,
океан или лес. Купаясь в горячем источнике, нужно стре-
миться достичь гармонии с обжигающей, богатой минерала-
ми водой, во-первых, позволяя теплу активизировать опре-
деленные физиологические реакции в организме, а во-вто-
рых, впитывая порами кожи полезные вещества. Принимая
же «лесные ванны», следует стремиться к достижению со-
стояния нагоми с окружающей действительностью, включив
все пять чувств и растворившись в шелесте листвы, птичьем
гомоне и движении ветра. Особая красота нагоми, достигае-
мого через купание, состоит в том, что можно «отпустить»
себя, предоставив телу и происходящим в нем неосознавае-
мым процессам самим сделать всю работу и доставить вас в
точку нагоми.
Суть ёку – ощущение единения с чем-либо. Ёку среди
прочего означает полное слияние с окружающей атмосфе-
рой. Если у вас получилось стать единым целым с тем, что
вокруг, значит, это было ёку. Такая концепция купания как
слияние и единение с окружающим миром и, следовательно,
достижение нагоми внутри и вовне, является важным аспек-
том японской этики и традиционных ценностей, которые ле-
жат в основе всего значительного в культуре страны.
Исходя из того факта, что понятие синрин-ёку вошло в
обиход с подачи главы Министерства сельского хозяйства,
лесных угодий и рыбного промысла, можно предположить,
что Томохидэ Акияма искал какие-то альтернативные пу-
ти, которые бы позволили осуществлять поддержку лесных
массивов. Чтобы сохранить леса в их первозданной красоте
и жизненной силе, понадобилось вмешательство человека,
ведь они нуждаются в постоянном уходе и бережном отно-
шении. В эпоху, когда все острее ощущается необходимость
поддерживать баланс между деятельностью человека и защи-
той окружающей среды, направление, которое подсказывает
нам синрин-ёку, представляется важным и может послужить
источником вдохновения.
 Забота о теле, равно как и о духе, необходима для тех, кто
находится на пути к достижению нагоми здоровья. Нет тако-
го фактора, который бы один, в отрыве от всех остальных,
помог каждому человеку разобраться в хитросплетениях его
сложно устроенного жизненного пути. Работа и развлечения,
физические нагрузки и отдых, успехи и поражения – все это
вместе составляет гармоничное существование. И тем не ме-
нее в том, что касается здоровья, люди обычно сосредото-
чиваются на каком-то «главном» элементе, упуская из виду
комплексную, цельную картину. Упрощенные формулиров-
ки, постулирующие причины хорошего самочувствия, иллю-
зорны. К примеру, такие лозунги, как «Я каждый день совер-
шаю пробежку, поэтому у меня крепкое здоровье», «Я всегда
ем утром йогурт, поэтому чувствую себя молодым», «Я улы-
баюсь всем встречным, поэтому счастлив», остаются только
лозунгами, но при этом искажают происходящее в действи-
тельности с точки зрения философии нагоми. Все это по от-
дельности хорошие привычки, но нагоми подразумевает, что
благополучие – это мозаика и элементов в ней много.
Я никого не призываю к аскезе, но любой человек может
сделать так, чтобы его питание стало осознанным: не грех
прислушаться к себе, чтобы понять, насколько вы сыты. А уж
чувствовать благодарность за то, что у вас есть возможность
есть то, что вы хотите, – это вообще бы хорошо сделать жиз-
ненным правилом. И конечно, все продукты должны быть
свежими, полезными, вкусными и лучше всего – сезонными.
Поддерживать в чистоте и порядке свое жилище, то есть
убираться в доме или квартире, – отличная тренировка для
отработки принципа нагоми, так как это занятие требует
хорошо сбалансированных навыков: концентрировать вни-
мание, выполнять поставленную задачу. Гулять на свежем
воздухе, наслаждаться атмосферой момента – и сливаться с
ней! – также очень важно, будь то атмосфера «купаний» в ле-
су или любого другого места, которое выбрано для моциона.
Если вы практикуете все перечисленное выше, если не за-
бываете, что серебряной пули – быстрого решения всех про-
блем – не существует, значит, вы на верном пути к достиже-
нию нагоми здоровья.
 Глава 6
Нагоми непрерывного познания

За все время своего существования Япония никогда не

была страной изобилия. Сегодня она, да, богата инноваци-
онными технологиями, но ее сырьевые ресурсы, такие как
нефть, газ, редкие металлы, крайне ограничены. Единствен-
ный природный ресурс, которого у нас в избытке, – это прес-
ная вода, а морской воды так даже переизбыток.
Возможно, именно в этом кроется причина того, что
японцы всегда очень четко осознавали: чтобы выжить, необ-
ходимо полагаться на собственную голову. Я в детстве ча-
сто слышал от родителей, а затем и от других взрослых, что
единственное, чем богата Япония, – это мозги.
Компетентность и накопленные знания – природные запа-
сы XXI века. Пожалуй, осмысленный опыт других людей –
это гигантский «нефтяной бассейн», из которого любой че-
ловек в любой момент может немного для себя зачерпнуть.
Но для многих из нас образование – суть нечто формальное,
«втиснутое» в первую, раннюю часть жизни, и слишком ча-
сто современный социум устроен так, что мы воспринимаем
учебу как работу, и, следовательно, окончание школы и по-
том университета становится долгожданным побегом от уче-
бы. Тем не менее способность учиться, а стало быть и расти
(разумеется, речь не об антропометрических показателях),
остается с нами на всем протяжении жизненного пути.
Непрерывное познание очень важно для достижения на-
гоми, независимо от возраста. Когда люди молоды, им стоит
прислушиваться к мнению старших, потому что из их опыта
можно извлечь пользу. Уважительное отношение к словам
тех, кто старше, – это девиз, начертанный на знаменах япон-
ской культуры. Но в то же время в зрелости надо не забы-
вать слушать тех, кто моложе, потому что они могут сооб-
щить что-то новое о том, чего не знают даже люди среднего
возраста. Чтобы человек мог состояться как личность, ему
необходимы и мудрость, приходящая с возрастом, и свежий
взгляд юности.
Мудрость в японской культуре ставится превыше всего.
Ясудзиро Одзу, один их великих кинорежиссеров, которых
Япония дала миру, был истинным мастером нагоми. В его
фильмах «Токийская повесть», «Поздняя весна», «Раннее
лето» и «Вкус сайры» показаны человеческие, в первую оче-
редь семейные, отношения в духе философии нагоми. Эти
ленты пропитаны духом принятия жизни в ее несовершен-
стве, согласием со всеми теми неизбежными изменениями,
такими как брак и смерть, которые вызваны ее поступатель-
ным движением. Пожалуй, многие японцы хотели бы стать
похожими, к примеру, на все понимающих и принимающих
отцов, которых мы видим в картинах Одзу. Другие создан-
ные им типажи тоже вызывают всеобщее понимание и сим-
патию. И некоторые ставят себе это конечной целью, которая
достигается в процессе непрерывного познания.
Главной музыкальной темой, сопровождавшей появление
японского национального флага на стадионе во время цере-
монии закрытия токийской Олимпиады 2020 года (из-за пан-
демии коронавирусной инфекции состоялась на год позже
запланированного срока, в 2021-м), стал саундрек из филь-
ма «Токийская повесть». Эта музыка, вобравшая в себя и
горечь, и сладость, как нельзя лучше соответствовала атмо-
сфере завершения Олимпийских игр, состоявшихся в ны-
нешние трудные времена. В киношедеврах Одзу, которые
глубоко исследуют узорный покров человеческого бытия,
прекрасно отражены ценность и уязвимость нагоми нашего
существования.
Одзу родился в Токио, но вырос в провинции Исэ – в
небольшом городке Мацусака. Некоторые исследователи его
творчества полагают, что характерная культурная атмосфе-
ра этого места ощутимо повлияла на его работы. Кстати, из
Мацусаки родом Норинаги Мотоори (1730–1801) – культо-
вая фигура в истории Японии, возможно, величайший мыс-
литель периода Эдо, научный деятель, исследователь рели-
гии синто, знаток кокугаку – учения о стране, или, одним
словом, японоведения. Классик японской и мировой кино-
режиссуры даже находится в дальнем родстве с Норинагой –
тот тоже из рода Одзу, но он сменил фамилию на Мотоори.
В XVIII веке, когда жил, работал и творил Мотоори,
в Японии не было коммерческих издательств. Из своего за-
работка врача он откладывал деньги и, когда накопил нуж-
ную сумму, стал самостоятельно издавать свои труды, вклю-
чая комментарии к «Повести о блистательном принце Гэн-
дзи» и анализ памятника древнеяпонской литературы «Код-
зики» («Записи о деяниях древности», 711–712). Труды Мо-
тоори считаются эпохальными, до него никто так присталь-
но не изучал «Кодзики», хотя это уникальный документ с
элементами исторической хроники древней Японии и мифо-
логии (история и мифология – комбинация, довольно часто
встречающаяся в разных культурах). Мотоори делал все это
во имя радости познания и осмысления. За эти изыскания
ему никто не платил, это было его страстью.
В Мацусаке жило немало обеспеченных купцов, насла-
ждавшихся всеми возможными удовольствиями, которые
мог предложить им «скоротечный мир». Когда эти куп-
цы, предположительно уставшие от земных наслаждений и
изобилия того, что можно приобрести за деньги, впервые
оказались на лекциях Мотоори, они открыли для себя, что
изучение «Повести о блистательном принце Гэндзи» может
принести гораздо больше удовольствия, чем материальные
блага. И это так прекрасно – то, что люди меняются в ситу-
ации познания. В частности, встреча с человеком, который
вдохновляет, подает идеи, ведет к новым интересным целям,
да и просто производит на окружающих неизгладимое впе-
чатление, может оставить глубокий след в жизни любого, да-
же если она была очень короткой.
На более позднем этапе своей научной карьеры Мотоори
написал пособие для начинающих свой путь в науке, озагла-
вив его «Уиямабуми», что переводится как «Первое восхож-
дение в гору». В этой работе он сравнил человека, вступив-
шего на дорогу познания, с буддийским послушником, впер-
вые идущим на вершину горы в поисках просветления. Вли-
яние основанной Норинаги Мотоори школы на самовоспри-
ятие японцев остается актуальным и в наши дни.
Одна из самых важных идей, которые мы можем почерп-
нуть для себя в этой истории, заключается в следующем: по-
знание, изучение чего бы то ни было дает человеку возмож-
ность обрести нагоми. Зажиточные купцы, собиравшиеся
послушать Мотоори, нашли в его лекциях нагоми, обогатив-
шее их уже не материально, а духовно. Подобные метамор-
фозы мы можем наблюдать и сегодня, причем во всем ми-
ре. Многим из тех, кто разбогател, допустим, играя на бир-
же, недостаточно просто иметь большие деньги. Они ищут
самореализации в области культуры, например коллекцио-
нируют картины и другие произведения искусства. Возмож-
но, кто-то возразит, что это просто еще один способ похва-
статься своим богатством, но я думаю, что изнутри такими
людьми движет стремление найти нагоми и гармонизировать
свою жизнь через познание и освоение новой для них обла-
сти – культуры и искусства, ведь добиться этого лишь за счет
владения той же картиной великого мастера нельзя.
Спустя 150 лет после «времен» Мотоори его дальний по-
томок Ясудзиро Одзу начал снимать фильмы, раскрывающие
перед нами всеобъемлющие человеческие истины… Ше-
девры Одзу являют нам прекрасные примеры умения при-
нять жизнь такой, какая она есть, благодаря непрерывному
процессу познания. Они красноречиво свидетельствовали о
присутствии нагоми в самый разгар послевоенного кризиса
в Японии и по сей день демонстрируют нам великую силу
познания, особенно если мы стремимся понять столь важные
для нас основополагающие истины.
Восприятие творческой зрелости Одзу как результата на-
гоми, возникшего в процессе познания, безусловно, вдохно-
вит не одного человека. Каждый из нас может получить зна-
ния и приобрести опыт, при условии, что задействует одно
из самых важных свойств сознания – желание узнать (оно
же любопытство). Без любопытства – бессознательного или
осознанного стремления к достижению познания и новой
информации, присущего не только каждому человеку, но и
любому животному, – люди не смогли бы придумать ниче-
го нового. Любопытство – это то, что позволяет нам усваи-
вать огромные объемы новых сведений, осваивать их, делая
частью себя, и, таким образом, получать актуализированное
знание. Нам нужно любопытство для того, чтобы мозг испы-
тывал интеллектуальный и духовный голод. В современном
мире познание с целью удовлетворения любопытства долж-
но быть признано одним из основных прав человека и, сле-
довательно, одобрено на всех уровнях социума, для любого
возраста, во всех культурах.
Тем, кому не нравилось учиться в школе, очень важно по-
нять, что учеба, то есть познание, – естественное утоление
такого голода для мозга. Точно так же, как сердце бьется,
пока человек жив, мозг не перестает познавать. Познание –
и его питание, и воздух, без которого тоже никак.
В Японии всегда жила мысль, что в результате обучения
человек не только усваивает информацию, но и становится
лучше. Японское слово до (путь) выражает эту мысль вер-
бально: в процессе познания мы становимся новыми, улуч-
шенными версиями самих себя. В качестве суффикса – до
встречается в названии множества разных классических дис-
циплин, в том числе спортивных. Например, дзюдо – это
«путь гибкости», кэндо – «путь меча», сёдо можно перевести
как «путь письма» (то есть каллиграфия), садо – «путь чая»,
а кадо – искусство аранжировки, «путь цветка» (не путать
с искусством составления благовоний кодо – «путем арома-
та»!). Если человек занимается дзюдо, в его тренировках
есть важная духовная составляющая. Он узнает не только о
том, как бросать противника или укладывать его на лопатки.
Установка на душевное состояние, настрой борцов важны в
той же мере, что и установка на физический аспект схватки.
Человек не только становится сильнее – он духовно растет,
поэтому в дзюдо и других боевых искусствах такое значение
придается почтительному отношению к учителю – сэнсэю,
который обучает не только технике боя, но и жизненной фи-
лософии. По аналогии способы достижения нагоми в разных
аспектах жизни тоже могут считаться своего рода традици-
онной дисциплиной, которую можно назвать нагомидо – путь
нагоми, хотя в японском языке и не существует такого сло-
ва. По крайней мере, не существовало до тех пор, пока я не
написал эти строки.
Содоку (простое чтение) – это то, с чего в нашей нацио-
нальной традиции начинается тот самый процесс познания:
учеба, которая может продолжаться в течение всей жизни.
Словом содоку называется чтение классических буддийских
текстов вслух – читают, как правило, повторяя за учителем
и подражая ему. Важно отметить, что понимание прочитан-
ного не является обязательным требованием. Основная идея
содоку (пожалуйста, не путайте с головоломками судоку) со-
стоит в том, что тексты, которые человек читает вслух, пред-
ставляют собой отличный ресурс для дальнейшего непре-
рывного процесса познания, даже если поначалу они ему
непонятны.
Китайские классические тексты, такие как «Аналекты
Конфуция» или «Исторические записки» Сыма Цяня, наря-
ду с японской классикой, например «Повестью о блистатель-
ном принце Гэндзи», традиционно использовались в каче-
стве материалов для содоку. При этом всегда читали именно
сами тексты, а не их толкования или комментарии к ним. Та-
ким образом, с самого начала ставилась задача достичь на-
гоми с первоисточником.
Возраст для содоку неважен. Обучение по этому методу
не предполагает привычной школьной системы оценок. Че-
ловек имеет дело с очень важными и при этом во многом
остающимися загадочными классическими текстами, но, чи-
тая вслух, он не обязательно должен понимать их смысл, осо-
бенно если начал практиковать содоку в нежном возрасте –
скажем, в пять лет. Такой подход помогает даже очень юно-
му сознанию достичь нагоми с общепризнанной классикой.
Это, вероятно, самый большой секрет в японской практике
непрерывного познания.
По своей сути содоку оказывается действенным способом
стимуляции и развития любопытства. Когда мозгу откры-
вается новый прекрасный мир без вмешивающихся в про-
цесс объяснений или контекста, любопытство разгорается,
оно интенсивно и не имеет того, что можно было бы назвать
примесями. Этот замечательный и эффективный способ –
стартовая точка непрерывного познания: процесса, который,
вероятно, будет длиться всю жизнь.
Конечно, методику содоку можно использовать не только
в Японии – она годится и для других стран и культур. Поче-
му бы не начать читать по этому принципу шедевры миро-
вой литературы, дальше первой страницы которых мы так и
не продвинулись, хотя часто делаем вид, что прочитали их?
Например, «В поисках утраченного времени» Марселя Пру-
ста или «Войну и мир» Льва Толстого? Где бы человек ни
жил, в каждой стране найдутся такие литературные произ-
ведения, которые подтолкнут его и запустят личный непре-
рывный процесс познания. Можно начать с чтения по методу
содоку пьес Уильяма Шекспира, романов Вирджинии Вульф
или Джеймса Джойса и делать это, скажем, вместе с пяти-
летним ребенком. И совершенно неважно, что малыш ров-
ным счетом ничего не будет понимать. Гораздо важнее, что-
бы у него появилось ощущение грандиозности тех познава-
тельных возможностей и вызовов, которые открываются пе-
ред ним и которые будут ждать его в дальнейшей жизни.
Как показывает пример с методом содоку, концепция
нагоми в отношении непрерывного познания подразумева-
ет, что нужно следовать некоторым важным практическим
принципам.
Первый и наиболее значимый из них – основательное
освоение предмета. Что бы вы ни изучали – иностранный
язык, математику или программирование, в рамках вдох-
новленного философией нагоми подхода к познавательному
процессу большое значение имеет то, сколько времени будет
посвящено знакомству с изучаемым предметом, даже если
поначалу многие тонкости и подробности остаются непонят-
ными.
Второй принцип – обеспечение благоприятных условий
для изучения предмета. Отчасти по причине скромных раз-
меров японских жилищ, но также и вследствие свойствен-
ных для наших семей тесных отношений между их членами,
дети у нас нередко делают домашние задания в общей ком-
нате – гостиной или столовой, где в это же самое время отец
семейства может смотреть телевизор после рабочего дня, ма-
ма – разговаривать по телефону, а братья и сестры – играть
на консоли Nintendo. Статистика показывает, что у тех детей,
которые занимаются в общем помещении, как правило, бо-
лее высокие результаты, чем у тех, кто делает уроки в своей
комнате. Это можно считать еще одним свидетельством то-
го, что психологически комфортная атмосфера, а семейная
атмосфера комфортна по определению, очень важна для по-
знавательного процесса – вполне в духе концепции нагоми.
Третий практический принцип – последовательная гармо-
низация отношений с предметом изучения на более глубин-
ном уровне. Здесь мы говорим о достижении нагоми с точки
зрения погружения в процесс. Этот принцип – центральный
в японском подходе к обучению, подобную этику познания
мы можем увидеть в разных профессиональных группах – от
крестьян в поле до ученых на переднем крае разных научных
дисциплин.
Проявить любопытство и опробовать на себе метод содоку
никогда не поздно. В конечном счете все мы понимаем, что
непрерывное познание жизненно необходимо, дабы сохра-
нять молодость духа. Оно – главная надежда в том, что каса-
ется достижения нагоми среди бурных перипетий современ-
ной жизни. Не переставая познавать, мы можем воплотить в
себе живую мудрость. Ведь наша жизнь и правда непрекра-
щающийся процесс приобретения знаний, самым ценным
плодом которого является нагоми.
 Глава 7
Нагоми творчества

В 1945 году юный студент медицинского факультета пеш-

ком пересекал Осаку – город в южной части острова Хонсю,
в то время разрушенный воздушными налетами американ-
ских ВВС. Молодой человек был очень голоден. Он решил
попытать счастья – попросить еды в одном из чудом уцелев-
ших зданий – и постучал в дверь. Выглянувшие на его стук
обитатели дома увидели серьезного вида юношу в потрепан-
ной студенческой тужурке, усердно кланявшегося. Добрым
людям стало жаль студента, и они дали ему три колобка -они-
гири – неслыханная щедрость, учитывая, как скудны были их
собственные запасы. Юноша набросился на онигири и тут же
съел их до последней крошки, как если бы голодал уже много
дней. Благодаря рисовым колобкам и человеческой доброте
у него хватило сил, чтобы прошагать еще восемнадцать ки-
лометров до своего родного городка Такарадзука. Позднее
он узнал, что дом людей, так великодушно поделившихся с
ним онигири, был разрушен во время одного из следующих
налетов.
По пути домой юноша думал, как ему жить дальше, и
в итоге принял неожиданное решение: он станет мультипли-
катором, будет рисовать манги – японские комиксы. В на-
ши дни успешные мангака получают признание и хорошо
зарабатывают, но в те далекие времена в Японии этой про-
фессии не существовало. Решиться на такое было все равно
что броситься очертя голову в морскую пучину. Но какими
бы туманными ни казались перспективы, если бы этот сту-
дент-медик не воплотил в жизнь то, что задумал, история
манги могла бы пойти совершенно иным путем. Сказать по
правде, всем нам здорово повезло, что он не ограничился
одними мечтами.
Звали этого молодого человека Осаму Тэдзука. Он стал
известнейшим художником манги, автором таких шедев-
ров, как «Могучий Атом», «Принцесса-рыцарь», «Импе-
ратор джунглей», «Черный Джек», «Жар-птица», «Будда»
и «Сообщите Адольфу». Тэдзука имел такой успех, что его
стали называть отцом и даже богом манги.
Работы Тэдзуки произвели невероятное впечатление на
широкую публику и вдохновили не одно поколение манга-
ка. А еще он всегда находил индивидуальный подход к мо-
лодым амбициозным художникам, которые устремлялись к
нему отовсюду за наставлениями, поддержкой и вдохновени-
ем, и тепло относился к ним. Они собирались вокруг Тэдзу-
ки, как купцы Мацусаки собирались вокруг Норинаги Мо-
тоори, который сумел открыть им новый мир и стать в нем
опорой.
Художественная литература необходима людям, чтобы
ответить на многие сложные вопросы, которые они подчас
даже сформулировать не могут, – просто понимают их на
уровне подсознания. В реальной же жизни чем сложнее си-
туация, тем мощнее и ярче становится творческий заряд, ко-
торый дает литература, но ее история насчитывает даже не
века – тысячелетия. Новое же в искусстве всегда спорно.
Конечно, мы можем только догадываться, почему Тэдзука
принял свое решение именно в тот конкретный день и как
на это повлияли те картины разрушений, которые он видел,
шагая по родной истерзанной земле. Скорее всего, испытан-
ные им эмоции все-таки сыграли важную роль в формиро-
вании его творческих замыслов.
Мир манги открыт для всех: можно им наслаждаться,
можно его создавать. Я прекрасно помню, как школьником
рисовал манги (в основном в комическом жанре, в стиле
Фудзио Акацуки) и сравнивал собственные комиксы с ко-
миксами своих друзей. Скрывать не буду – качество этих ра-
бот было очень так себе. Но все вокруг считали, что попро-
бовать рисовать мангу может каждый, даже не имея соответ-
ствующих способностей, не то что образования.
 Такой демократичный подход к творчеству в целом ха-
рактерен для японцев, особенно когда речь идет о молодом
и энергичном жанре в процессе становления, то есть когда
иерархия ценностей еще не упорядочилась (в манге пока что
нет таких ревностных блюстителей порядка, как New York
Times, New Yorker или Guardian в том, что касается лите-
ратурной критики). К тому же в Японии никогда не было
непререкаемого разделения на высокую и низкую культу-
ру. В отношениях между культурными жанрами – историче-
ски сложившейся, удостоверенной традицией и тем самым
наследуемой совокупностью определенных тем и мотивов,
закрепленных за некоей художественной формой, в Стране
восходящего солнца всегда было «встроено» гармонизирую-
щее начало, нагоми.
С 1867 года, когда бразды правления были возвраще-
ны императору (что позднее приняло форму конституцион-
ной монархии), то есть возникновения современной Япо-
нии, власть не раз пыталась интегрировать в культурный
ландшафт страны жанры так называемой высокой западной
культуры. Ничего дурного в этом, конечно, нет – отчасти
благодаря этим усилиям японцы начали изучать масляную
живопись, писать романы, ставить пьесы Шекспира на сво-
ем языке, исполнять и слушать классическую музыку и по-
лучать от всего этого удовольствие. Наметилась тенденция,
особенно среди приближенных к вершинам власти и обра-
зованных представителей японского общества, разграничи-
вать высокое и невысокое творчество, ассоциируя первое
прежде всего с западной культурой и некоторыми своими
традиционными национальными жанрами, такими как театр
Но, появившийся в качестве альтернативы ему театр Кабуки,
а также кукольный театр Бунраку. С точки зрения высших
сфер имело смысл поддерживать и продвигать формы высо-
кой культуры с целью повышения национального престижа
Японии в глазах мирового сообщества. Это было закономер-
но в историческом контексте – Япония пока еще догоняла
данное сообщество.
В манге прекрасно то, что ведущие представители это-
го жанра никогда не действовали в русле контркультуры, не
противопоставляли свое искусство традиционным формам.
В те времена, когда градус восхищения этими комиксами
был не столь высок, как сегодня, отцы-основатели современ-
ной манги не особо переживали из-за недостатка уважения.
Собственно, им это вообще было неинтересно. Кто-то зани-
мается театром или живописью? Прекрасно. Удачи всем! А
у них самих нет ни конкурентов, ни притеснителей. Осаму
Тэдзука, Фудзио Акацука и другие художники просто дела-
ли свое дело, творили, создавали достойные работы – и это
единственное, что имело для них значение.
Когда в японском культурном пространстве появляется
что-то новое, обычно это происходит без особого напряже-
ния. Новое растет само по себе, причем быстро, подобно по-
бегам бамбука после дождя, как если бы гармонизирующее
начало нагоми этого нового было изначально заложено в суть
японской души.
Хорошим примером здесь может послужить караокэ. Это
слово состоит из двух корней, кара («пустой») и окэ (сокра-
щение от заимствованного окэсутора, то есть оркестр). На-
верное, только в Японии могли додуматься до того, чтобы
предоставить любому человека возможность такого развле-
чения – петь под заранее записанную музыку (фонограмму).
Роль оркестра отводилась электронному устройству.
Я родился и вырос в Японии, и, естественно, в моем со-
знании тоже существует представление о том, что можно за-
просто петь перед другими людьми, не придавая значения их
оценке и реакции. Караоке в Японии – это совсем не то же
самое, что мы видим в популярном американском сериале
«Хор», где группа старшеклассников демонстрирует практи-
чески идеальное вокальное, а также хореографическое ис-
полнение. В Японии людям, которые пришли в караоке, во-
обще неважно, хорошо они поют или нет. Главное – весело
и приятно провести время (слишком искусное пение может,
наоборот, окружающим не понравиться). Разделения на вы-
сокое (профессиональное) и низкое (дилетантское) нет, а ес-
ли бы и было, то, скорее всего, в виде общего «потока», еди-
нения. Разумеется, караоке очень популярно и на Западе, и
это здорово, что люди во всем мире могут запросто зайти
в караоке-бар и получить море удовольствия от совместно
проведенного с друзьями времени.
 Все это имеет непосредственное отношение к активности
«внутреннего ребенка», который есть в каждом человеке, да-
же если он ни разу не подал голоса. Именно благодаря ему
люди в любом возрасте могут сочинять мангу, беззаботно
петь и танцевать, нимало не заботясь о том, что подумают о
них другие. Очень жаль, что многие позабыли простые ра-
дости детского творчества. Они слишком много думают о
критике, которой могут быть подвергнуты их действия, и,
как следствие, стесняются проявлять свое творческое нача-
ло. Этим людям вряд ли придет в голову отправиться петь в
караоке… Очень большое упущение с точки зрения макси-
мального раскрытия собственного творческого потенциала!
Но это можно понять: в конце концов, человек социален, ему
свойственно защищать свое эго. И тем не менее преодолеть
психологический барьер можно. Как? Да все так же – с по-
мощью нагоми, которое позволяет освободить «внутреннего
ребенка».
Нагоми по целому ряду причин является очень важным
аспектом творчества. Ключ к нагоми в творчестве – воспри-
ятие юношеского максимализма и отсутствия опыта как по-
ложительных качеств.
У японцев вообще высоко ценится способность оставать-
ся в душе детьми. На это намекает, в частности, такое рас-
пространенное понятие, как каваи, применимое ко всему
«детскому». Слово каваи, которое – в самом общем смыс-
ле – является эквивалентом русского «милый», оказывается
универсальным, когда кто-то хочет своей похвалой сделать
кому-нибудь приятное. Каваи можно сказать о ребенке или
о соседском котике – это примеры вполне конвенциональ-
ного словоупотребления. Но в японском языке этим словом
можно охарактеризовать и мужчину среднего возраста, и да-
же статую Будды. Иначе говоря, оно намного более всеобъ-
емлюще, чем его эквиваленты в других языках. Нацумэ Сос-
эки (1867–1916), один из основоположников современной
японской литературы, величайший романист, под стать Му-
расаки Сикибу, жившей за девять веков до него, – той са-
мой, которой приписывается авторство «Повести о блиста-
тельном принце Гэндзи», со всей серьезностью подошел к за-
даче исследовать природу каваи. Его дебютный роман «Ваш
покорный слуга кот» – общепризнанное высокохудожествен-
ное произведение, к которому также применим эпитет ка-
ваи. Повествование в романе ведется от лица кота, подобран-
ного на улице школьным учителем и взятого в дом (указа-
ние на профессию – очевидная отсылка к личности самого
автора, который до того как стать профессиональным писа-
телем, преподавал в старших классах школы и в Токийском
университете). Сосэки известен как любитель кошек, и это
во многом помогло популяризовать у публики его достаточ-
но сложные произведения, за которые иначе многие не стали
бы и браться.
Подоплека связи слова каваи с мужчинами среднего воз-
раста, вероятно, одна из самых интересных загадок японской
культуры. Япония – страна, где даже Арнольд Шварценеггер
на пике своей популярности (после того как сыграл Терми-
натора в одноименном фильме) считался каваи. Когда актер
начал появляться в рекламных роликах на японском телеви-
дении, он обрел прозвище в стиле каваи: Сюва-тян, где – тян
– широкоупотребительный ласкательный суффикс, который,
как правило, прибавляют к именам младенцев, маленьких
детей и людей такой же степени «кавайности». А Сюва –
это японское произношение первого слога фамилии Швар-
ценеггера…
В каком-то смысле каваи является уникальным японским
способом размывания границ и достижения нагоми – гармо-
низации между высокой и низкой культурой, мужчинами и
женщинами, могущественными и ни над кем не властвую-
щими, молодыми и старыми. Каваи – великий общий знаме-
натель. Когда кто-то воспринимается нами как каваи, дости-
гается точка равновесия, в которой этнос, пол, возраст, со-
циальный статус – все перестает иметь значение. Каваи вхо-
дит в набор когнитивных инструментов, которые помогают
нам полностью охватить и включить в свой концептуальный
аппарат людей во всем их многообразии. Такой процесс поз-
воляет каждой уникальной личности самовыражаться, и во-
все необязательно при этом вступать в противоречие с суще-
ствующим положением дел. Собственно, в этом и заключа-
ется подлинный дух нагоми в творчестве.
Реализовывать собственную свободу, никак не ограничи-
вая свободу окружающих, – навык, которым владеют мно-
гие японцы. В мире, где иногда начинает казаться, что в по-
литкорректности и усиленном внимании к вопросам, касаю-
щимся социальной, расовой и половой справедливости, че-
ловечество заходит, пожалуй, слишком далеко (хотя, само
собой разумеется, ценности и причины, ставшие движущей
силой этих явлений, могут и должны быть одобрены), твор-
ческие уроки, извлеченные нами из философии нагоми, мо-
гут стать той ложкой сиропа, которая – как при приеме горь-
кого лекарства – поможет обществу пройти все необходимые
изменения и принять их максимально безболезненно.
Каждый раз, когда я думаю об уникальной способности
моих соотечественников приспосабливаться к неприятно-
стям, мне приходят в голову два примера. Они оба предпо-
лагают недекларируемое обладание свободой, отличающееся
от открытого бунта или публичного отстаивания собствен-
ной позиции.
Первый пример – обычай урамасари (дословно – превос-
ходство внутренней стороны, эстетика скрытого), широко
распространенный в период Эдо, времена правления самура-
ев. Сёгуны – военные правители – регулярно издавали ука-
зы, запрещающие использование дорогих тканей при шитье
одежды, не то в целях, как сказали бы сейчас, оздоровле-
ния экономики, не то для популяризации этики аскетизма,
которой якобы придерживались они сами. Жители Эдо (то-
гдашнее название Токио) не выказывали недовольства и не
жаловались. Вместо этого несогласные с указом заказывали
себе кимоно и другие предметы одежды особого кроя, ко-
торые снаружи выглядели скромно и сдержанно, а внутри
были роскошными – с дорогой подкладкой (шелк и парча
кинран, сотканная из золотых и серебряных нитей). Други-
ми словами, потенциальные бунтари носили эту на первый
взгляд простую одежду, которая на самом деле была с сек-
ретом в виде шикарной внутренней стороны. Так эти люди
могли молча выразить несогласие с представителями правя-
щего класса. Те, кто издавал подобные указы, скорее всего,
знали об этой практике, но ничего не предпринимали.
Второй интересный пример – мацуридзуси (праздничные
суши), блюдо, которое появилось в Окаяме, городе на юго-
западе острова Хонсю. В этой истории тоже все началось с
запрета на роскошь, когда для обычных горожан было введе-
но ограничение в стиле «одна трапеза – одно блюдо». Жите-
ли Окаямы протестовать не стали. Им пришла в голову бле-
стящая идея сложить в деревянный бочонок окэ все вкусное,
что они обычно ели до введения запрета, – сасими, кальма-
ров и осьминогов, креветки, нарубленный омлет, грибы си-
итакэ, мамакари (маринованные сардины, фирменное ока-
ямское блюдо), а сверху положить рис для суши, чтобы не
было видно, что под ним. Получалось, что согласно введен-
ному их правителями ограничению эти люди ели во время
трапезы только одно блюдо, однако под шубой из риса бы-
ло спрятано много чего. Перед подачей окэ переворачивали
над большим блюдом, и все деликатесы оказывались сверху,
украсив заодно рис. Это и есть мацуридзуси.
В этих двух примерах я вижу практическое применение
свойственной японцам философии нагоми в ее творческом
переосмыслении. Оба случая демонстрируют нам, как люди
сохраняли свою свободу и в то же время не перечили власти,
поддерживали с ней отношения в духе нагоми.
Решение, принятое 17-летним Осаму Тэдзукой посреди
разрушенной почти до основания Осаки, также является
примером нагоми творчества. Молодой человек, как кто-то
из его сверстников, мог начать участвовать в протестах, вы-
ступая против ужасов войны или фатальных ошибок прави-
тельства, но не стал этого делать, а выбрал дорогу творчества
– начал создавать манги, чтобы радовать ими людей, облег-
чая им жизнь в непростых условиях послевоенной Японии.
Тэдзука переосмыслил концепцию нагоми таким образом.
Когда возникает неприятная жизненная ситуация, поми-
мо активного, прямого протеста есть и другие, альтернатив-
ные способы противостоять ей – возможно, менее очевид-
ные, но более действенные, менее смелые на первый взгляд,
но требующие определенного внутреннего мужества. Это я
и называю путем нагоми – нагомидо, ступив на который мож-
но проявлять творческий подход: созидать, а не разрушать.
Самое главное на этом пути – оставаться верными самим
себе.
Люди склонны думать, что истинный гений – эдакий оди-
нокий странник, индивидуалист, белая ворона. И мы зна-
ем примеры, подтверждающие, что так оно и есть. Скажем,
Альберт Эйнштейн и правда был своего рода белой вороной,
но даже гений должен гармонизировать свои отношения с
обществом и духом времени, особенно если стремится до-
стичь успеха и признания. В некотором смысле гению непло-
хо бы быть конформистом, хотя бы для того, чтобы обеспе-
чить максимальную реализацию своего потенциала.
Для понимания природы если не гениальности, то хотя бы
творческих способностей в какой-либо области очень важ-
но помнить, что достижение нагоми – процесс, в результа-
те которого несколько элементов, сливаясь воедино, созда-
ют новое целое. Эта идея – одна из главных среди японских
представлений об устройстве жизни в целом: будь то жизнь
суперталанта или более приземленное существование обыч-
ного человека. Человеческий мозг – своего рода большая
нагоми-машина, во время работы которой разные по своим
функциям нервные сети объединяются, сливаются и усили-
вают действие друг друга, что приводит к появлению новых
функциональных возможностей.
С японской точки зрения гениальность – это одна из ча-
стей великого круга жизни, а вовсе не дар, взявшийся неиз-
вестно откуда. Такой взгляд в корне отличается от западного
понимания творческого процесса.
В западной культурной традиции гений – человек в выс-
шей степени творчески одаренный, талантливый. Разумеет-
ся, таких много быть не может. Истоки этого подхода, навер-
ное, нужно искать в Библии – в том, как Господь единолич-
но сотворил за шесть дней мир. При этом западная концеп-
ция гениальности не имеет никакого отношения к концеп-
ции достижения нагоми, то есть обретения гармонии с раз-
ными окружающими человека элементами и баланса в отно-
шениях с другими людьми.
В японской культуре под нагоми подразумевается равно-
весие между самоутверждением и самоотрицанием, между
абсолютной и относительной ценностью возможности быть
самими собой. И творчество – это не навязывание миру соб-
ственных талантов, нет. Скорее, тут речь о попытке отыскать
способ органично сочетать свою уникальность с более общи-
ми аспектами большого мира вокруг. В этом смысле нагоми
и правда становится творческим актом, призванным – в про-
цессе поисков ответа на вопрос о сосуществовании со всем,
что рядом, – обнаружить оптимальную меру симбиоза наше-
го самоутверждения с нашим самоотрицанием.
Итак, эта самая высшая степень одаренности – феномен,
обусловленный существованием сложной сети, в рамках ко-
торой индивидуум пытается достичь гармонизирующего эф-
фекта нагоми в отношениях между социумом и собственным
потенциалом.
На Востоке даже если кто-нибудь создает нечто, по всей
видимости, великое, часто это не воспринимается как ис-
ключительная, лично его заслуга. Путь нагоми подразумева-
ет именно такое положение дел и, следовательно, открыва-
ет новые творческие возможности для каждого независимо
от его способностей. Если человек знает, как соответствую-
щим образом общаться и объединяться с остальным миром,
вероятно, он сумеет достичь чего-то важного, заслуживаю-
щего высокой оценки. Такие рассуждения могут показаться
принижающими эго личности, но, как это ни парадоксально,
по сути, они провозглашают ее свободу.
Когда разум не скован предрассудками о творчестве, та-
кими как представления о высокой и низкой культуре, мыс-
лями о том, что есть мерило таланта и уж тем более гениаль-
ности, гендерными и возрастными особенностями, а также
социальными правилами, человек достигает точки, в кото-
рой нагоми творчества всецело в его власти. Я искренне на-
деюсь, что, прочитав эту главу, вы почувствовали, как внут-
ри просыпается ваш творческий потенциал.
Может быть, вы решите договориться с друзьями либо
коллегами о вечернем походе в караоке-бар либо запишетесь
на занятия по рисованию или живописи – даже если не брали
в руки кисть и краски со школы. Главное – найти то, что вам
по душе, то, что вы будете делать, не думая о мнении дру-
гих, – как мы поступали, будучи детьми, творцами от при-
роды.
Ели вы живете в гармонии с собой и с окружающим ми-
ром, если у вас есть собственное место под солнцем – то, где
вы можете улыбаться, как младенец в колыбели, значит, вы
готовы реализовывать свои способности по максимуму. Вы
в одном шаге от достижения нагоми творчества.
Если вы, независимо от того, что говорят окружающие,
прислушиваетесь не к этому, а к своему внутреннему голо-
су, значит, с вами пребудет нагоми и вы сумеете преодолеть
любые трудности и препятствия – как общие для всех, так и
свои собственные.
С позиций творчества в духе истинного нагоми нам всегда
стоит спрашивать себя: «Какой будет твоя строка?» 19

19
Цитата из Уолта Уитмена (1819–1892), американского поэта и публициста,
новатора свободного стиха. Стихотворение Уитмена «О капитан! Мой капитан!»
играет ключевую роль в фильме «Общество мертвых поэтов» (Dead Poets Society,
1989).
 Глава 8
Нагоми жизни

Жизнь – это билет в один конец. Дорога в одну сторо-

ну, путь от младенчества к старости. Многим людям трудно
принять это как данность, поэтому они воспринимают старе-
ние как нечто, от чего нужно обороняться, а старости просто
страшатся. Это ошибочное понимание сути жизни. Не будет
преувеличением сказать, что практическое применение фи-
лософии нагоми в разных жизненных ситуациях может из-
менить восприятие собственного существования.
В Японии есть классический жанр короткой прозы – дзуй-
хицу. В этой традиции Камо-но Тёмэем (1155–1216) созда-
ны «Ходзёки» («Записки из кельи») – произведение, входя-
щее в литературный канон Страны восходящего солнца, где
имеются прекрасные пассажи о том, насколько преходяща
жизнь. Начинается оно так:
«Струи уходящей реки… они непрерывны; но они – все не
те же, прежние воды. По заводям плавающие пузырьки пе-
ны… они то исчезнут, то свяжутся вновь; но долго пробыть
– не дано им…»20
Ко времени написания своего шедевра Тёмэй уже давно
был буддийским монахом и звался Рэн-ин. В то время он
много размышлял о ходе времени и о противоречии меж-
ду вечностью и сиюминутностью, а также о том, что подчас
люди уходят из мира, не оставив в нем следа. Изменения,
претерпеваемые всем живым, автор «Ходзёки» уподобляет
утренней росе на цветах асагао (вьюнка). Роса не дождется
вечера, грустит он… Сам цветок тоже исчезнет. Ничто не
20
Перевод со старояпонского Н. Конрада.
вечно, смерть неизбежна. Такой вот печальный вывод. Тём-
эй писал этот текст, пропитанный буддийской идеей непо-
стоянства человеческого бытия, полный описаний жизни от-
шельника и природы, которая его окружает, в своей хижи-
не-келье – ходзё на горе Тояма. Сегодня она реконструиро-
вана, и там можно побывать.
Мне показалось уместным начать посвященную нагоми
жизни главу цитатой из дзуйхицу Тёмэя, ведь, в сущности,
нагоми – это признание того факта, что в жизни слишком
много самых разных составляющих, поэтому быть стабиль-
ной и устойчивой она не может. Без нагоми жизнь в нашем
непредсказуемом мире станет очень трудной. Эта концепция
– важный фрагмент, без которого не складывается общая
картина жизненной философии не только в японском, но и
в широком глобальном контексте. Вообще-то можно даже
сказать, что нагоми – это и есть сама жизнь.
 Глядя на то, что, как нам кажется, имеет сегодня большое
значение, на социальные сети например, мы не можем себе
представить жизнь без них и полагаем, что они слишком ве-
лики и сильны, чтобы исчезнуть. И тем не менее, повторяю,
ничто не вечно. Сейчас они кажутся несокрушимыми и, по-
хоже, действительно будут оставаться с нами еще долго. Но,
живи Тёмэй в наше время, он все равно говорил бы об из-
менчивости всего сущего, потому что она и есть суть жизни.
Самые большие трагедии часто бывают обусловлены тем,
что люди отказываются принимать изменения, которые
неизбежно происходят с ними. Нынче многие помешаны на
идее молодости, причем повсеместно. Они готовы на все,
чтобы продолжать молодо выглядеть: пробовать одну пище-
вую добавку за другой, делать специальные упражнения, си-
деть на диете, обращаться к пластическим хирургам… Все
это – личный выбор каждого, однако в постоянной погоне
за красотой молодости можно проглядеть красоту, которая
приходит с возрастом.
Боб Дилан как-то раз выразил в своей песне пожелание
вечно оставаться молодым. Славу он познал еще в 1960-е го-
ды, но тем не менее всегда продолжал развиваться как му-
зыкант и в июне 2020-го выпустил новый студийный альбом
Rough and Rowdy Ways – тридцать девятый в свое карьере
и первый после восьмилетнего перерыва. Критика приняла
его прекрасно. Меня лично эта его работа, в которой одно-
временно чувствуется присутствие и зрелости, и юности, по-
трясла. Нынешнее звучание Дилана совсем не похоже на зву-
чание времен его юности, но привлекает так же, а заворажи-
вает намного больше.
Японский подход к «вечной молодости» не в том, чтобы
отрицать изменения, неизбежно происходящие с человеком,
но в том, чтобы принимать их как естественный ход жизни
в этом скоротечном мире. У нас даже есть специальное по-
нятие токовака, которое буквально можно перевести, как
«вечно молодой» (токо в данном случае означает вечность,
а вака – молодость). Это понятие занимает важное место в
японской жизненной философии. Нужно понимать, что то-
ковака – суть процесс. Ничто и никто не остается прежним,
все и всё изменяется. Как было это почти тысячу лет на-
зад, когда Тёмэй создавал свои «Записки из кельи», так и
осталось. Возвращение почти 80-летнего Дилана с синглом
Murder Most Foul – токовака. Согласно этой концепции, что-
бы оставаться вечно молодым, нужно, что называется, отпу-
стить ситуацию и принимать (и даже приветствовать!) про-
исходящие изменения. Токавака – это путь нагоми по отно-
шению к старению.
На концепцию токовака обращали внимание в своих ра-
ботах основоположники театра Но, внесенного в Список ше-
девров устного и нематериального культурного наследия че-
ловечества ЮНЕСКО. У истоков этой театральной тради-
ции стояли Канъами Киёцугу (1333–1384) и его сын Дзэами
Мотокиё (1363–1443), который не только развил отцовское
понимание исполнительского мастерства, но и создал пье-
сы, остающиеся в репертуаре и сегодня. Главным средством
выразительности в театре Но по-прежнему остаются маски.
От актеров требуется высокое мастерство, и от музыкантов,
обеспечивающих сопровождение спектакля, – тоже.
До Дзэами Мотокиё в японском театре не было разрабо-
танных воззрений на актерское искусство. Он написал два
десятка трактатов, три из которых сохранились. В трактате
«Фуси кадэн» («Предание о цветке стиля») изложен подроб-
ный анализ сценического действия, в котором Дзэами раз-
личал два вида «цветка», то есть сценического очарования
актера. Первый – «цветок времени», которым актер владеет
в молодости. Второй – «цветок истины», появляющийся у
актера в зрелости, когда он уже медленно двигается и, может
быть, даже сгорбился. «Цветок истины» – это и есть состоя-
ние «вечной молодости», токовака.
И конечно, много примеров «вечной молодости» можно
найти в природе, если подумать об этом. Вот цветение са-
куры… Им японцы любуются каждой весной. Ее прекрас-
ные розовые цветки превозносят за особую эфемерную кра-
соту, но все, что касается цветения сакуры, непредсказуе-
мо. Время его начала и продолжительность определяются
исключительно переменчивой весенней погодой. Несколько
теплых дней подряд – и бутоны начинают распускаться. Ес-
ли в этот момент похолодает и сколько-то дней окажутся
прохладными, цветение продлится дольше, но ветер и дождь
могут сбить цветы с ветвей раньше, чем они успеют опасть
сами. Даже в идеальных условиях цветение сакуры длится
неделю или чуть больше. Для многих японцев цветы саку-
ры – суть, метафора жизни. Подобно нашей жизни, век их
короток, обстоятельства цветения непредсказуемы, и повли-
ять на хитросплетения процесса у цветков нет возможности.
Ханами – японский обычай, традиция любования весенним
цветением, о которой я уже упоминал, как бы напоминает
нам: наслаждайтесь жизнью, пока есть шанс, потому что по-
том его уже может не быть.
 Тот факт, что цветение повторяется каждый год, позволя-
ет цветам сакуры в совокупности достичь некоего подобия
состояния «вечной молодости», или «цветка истины». При
этом каждый отдельно взятый цветок – торжество эфемер-
ного, или «цветок времени», по учению Дзэами Мотокиё.
Если втиснуть жизненную философию японцев в одну
фразу, она будет такой: «Единственное, что постоянно в ми-
ре, – это перемены». Во время пандемии коронавирусной ин-
фекции это стало очевиднее, чем когда-либо. Неопределен-
ности в жизни все больше, и нам приходится учиться при-
спосабливаться к неожиданным и неконтролируемым изме-
нениям. Путь нагоми признает, что многое может быть слож-
ным, и показывает, что нужно научиться мириться с неодно-
значностью, со всеми подъемами и спадами, которые случа-
ются в жизни.
Ощущение бренности мира, осознание того, что все су-
щее преходяще, – это то, что объясняет приверженность фи-
лософии нагоми. Все проходит, каким бы прочным и посто-
янным оно ни казалось. Если строить из камней, сооруже-
ние все равно не простоит вечно. Пожалуй, традиция возве-
дения в храме Исэ-Дзингу каждые двадцать лет нового жи-
лища для богини-солнце Аматэрасу – одного из верховных
божеств всеяпонского пантеона синто – и богини сельского
хозяйства Тоёукэ, которая дарует еду, одежду и кров, а при
Аматэрасу исполняет роль кухарки, – самая удачная попыт-
ка приблизиться к постоянству перед лицом непостоянства
природы.
Итак, раз в двадцать лет постройку аккуратно разбирают
и вместо нее из новых материалов возводят другое строение
– в точности повторяющее прежнее. Последнее обновление
состоялось в 2013 году. Следующее, стало быть, произой-
дет в 2033-м. Согласно историческим записям, перестройка
проводится на протяжении последних 1200 лет, хотя иногда
регулярность нарушалась вследствие междоусобиц или об-
щей ситуации нестабильности в стране.
 Получается, что святилище Аматэрасу и Тоёукэ пребыва-
ет в состоянии токовака, «вечной молодости», хотя с точ-
ки зрения материальной составляющей оно постоянно ме-
няется. Почтенному святилищу удается оставаться молодым
именно благодаря готовности отпустить свое старое «я».
 Таким образом, японский подход к «вечной молодости»
заключается не в отрицании перемен, а напротив, в их при-
нятии. В случае с Исэ-Дзингу на первый взгляд может пока-
заться, что вся эта история с обновлением, заменой старого
на новое, – лишь имитация «вечной молодости», подчерки-
вающая ценность именно «нового» в японской культуре, но
на самом деле здесь нет противоречия представлению о том,
что новое всегда становится старым. Раз в двадцать лет, ко-
гда святилище Аматэрасу и Тоёукэ перестраивают, все проч-
ные и надежные деревянные части, аккуратно извлеченные
из конструкции, полируются, проходят специальную обра-
ботку и отправляются в качестве стройматериалов в малень-
кие святилища района Исэ. К этому дереву всегда относят-
ся с большим уважением и обращаются с ним аккуратно и
почтительно, как и подобает, если речь идет о предметах с
такой историей, – ведь когда-то оно использовалось в Исэ-
Дзингу, главной синтоистской святыне.
Но допустить, что «вечную молодость» храмового ком-
плекса Исэ-Дзингу обеспечивают люди, – значит, согласить-
ся, что перемены в мире естественны. Очевидно, поначалу
покажется парадоксальным, что, несмотря на то что нацио-
нальная культура Страны восходящего солнца зиждется на
принципе эфемерности сущего и следует эстетике моно-но
аварэ («печальное очарование вещей»), именно Япония мо-
жет гордиться долговечностью своих социальных институ-
тов, а также экономических и промышленных структур.
Строительная компания Kongo Gumi, основанная в 578 го-
ду, например, работала до 2007 года. Кроме того, Япония –
страна с древнейшей наследственной монархией в мире, ны-
нешний император Нарухито – 126-й монарх на Хризанте-
мовом троне. Может быть, осознание скоротечности жизни
является необходимым условием успешности долговремен-
ного бизнеса и власти правящей династии? Ключ к понима-
нию этого парадокса – в принятии пути нагоми перед лицом
неизбежных жизненных перемен.
Встав на эту дорогу, мы, возможно, будем все так же бо-
яться смерти, но тем не менее сумеем достичь точки балан-
са – нагоми – касательно того, что и нам не дано жить веч-
но. Как? Обретя душевное спокойствие и гармонию в отно-
шениях с теми, кто был нам близок и любим нами, но ко-
го уже нет на свете. В Японии принято обустраивать в доме
специальное место для поминовения усопших предков. Бу-
цудан, буддийский семейный алтарь, который часто можно
увидеть в японских жилищах, – это ответ японцев на вопрос,
как найти гармонию с покинувшими сей мир людьми в част-
ности и со смертью в целом.
Такие алтари часто бывают тщательно отполированы и
украшены тонкой резьбой. Как правило, рядом с ними раз-
мещают вещи, напоминающие членам семьи об умершем, а
также различные культовые предметы, в частности палочки
благовоний сэнко, потому что считается, что душам усопших
приятен их ароматный дым. Если гости приносят в дом го-
стинцы – фрукты или сласти, их сначала кладут на алтарь,
символически совершая подношение душе умершего члена
семьи. Такие ритуальные действия дают людям возможность
словно бы продолжать общаться со своими близкими, ушед-
шими из этого мира в мир иной. Согласно традиционным
представлениям, человек не считается по-настоящему умер-
шим, пока жива память о нем, а буцудан таким образом слу-
жит ее средоточием.
В синтоизме – японском ответе буддизму – люди после
смерти становятся божественным духом, ками. Эта концеп-
ция не похожа на западные представления о Боге как о твор-
це Вселенной. Боги Японии, что называется, проще. С точки
зрения синтоистов, божественный дух присущ силам приро-
ды, животным, людям и так далее, что имеет для человека
особое значение. Божественное присутствие является фор-
мой нагоми – гармонизации отношений со смертью.
Когда человек умирает, он может быть признан ками и
стать божеством отдельного святилища. Имя, которое полу-
чает усопший в качестве божества, призвано отражать ха-
рактер человека, каким его знали при жизни, и увековечи-
вать его личные качества и достижения, а также связанные с
ним воспоминания. Теонимическая система (система «назы-
вания богов») – это практическая реализация нагоми в отно-
шениях с усопшими посредством сохранения памяти о них.
 Тогугава Иэясу, воин из самурайского рода, объединив-
ший Японию после смутного времени эпохи воюющих про-
винций и заложивший надежную основу сёгуната Токугава
(1603–1868), после смерти был признан божеством и полу-
чил имя Тосё Дайгонгэн (эпитет тосё, «озаряющий Восток»,
указывает на то, что Иэясу сделал новой столицей Токио, та-
ким образом озарив восточный регион Японии; дайгонгэн –
это почетный титул).
Сугавара-но Митидзанэ (845–903), придворный аристо-
крат, прекрасный ученый и поэт, умер в изгнании после кон-
фликта с представителями правящего в то время клана Фуд-
зивара. После смерти он стал божеством Тэндзином (бук-
вально «дух неба»), который изначально был близок Райдзи-
ну – богу грома. В этом находит отражение легенда о том,
что его разъяренный дух наслал на Киото (в те времена сто-
лицу Японии) проливные дожди и грозу, вызвавшую пожар,
в котором погибли все его враги. По прошествии лет Тэн-
дзин превратился в божество науки, поэзии и каллиграфии,
и это уже имеет отношение к прижизненным достижениям
Сугавара-но Митидзанэ. Таким образом, божественное имя
в японской традиции несет в себе память о выдающемся че-
ловеке, который прожил свою короткую жизнь в земном ми-
ре и ушел в мир иной – как в конце концов произойдет с
каждым из нас.
У меня как-то была весьма знаменательная встреча с син-
тоистским священнослужителем в Такатихо, это регион Кю-
сю. Легенда гласит, что боги – создатели Японии спустились
с небес на землю именно в Такатихо (собственно, поэтому
сей гористый край считается обиталищем наших богов). Во
время посещения этой исторически важной местности я об-
менялся парой слов с молодым энергичным священником.
Наш короткий разговор открыл мне глаза на сущность япон-
ских богов – я словно прозрел!
 Мы находились у Ама-но Ивато («Небесная дверь в ска-
лах»), где, согласно мифу, богиня-солнце Аматэрасу – одно
из главных божеств японского пантеона – скрылась от все-
го мира. Жизнь ее тогда была полна страданий. Ее младший
брат Сусаноо, жестокий и дикий бог ветра, совершил чере-
ду чудовищных поступков, оскорбивших и напугавших бо-
гиню. Не в силах вынести это, она спряталась в пещере, и все
погрузилось во тьму – наступила вечная ночь. Описанные
в мифе события можно воспринимать метафорически, хотя
некоторые специалисты видят в этом свидетельство полного
солнечного затмения, которое произошло в древние време-
на. Так или иначе, все были напуганы исчезновением Амат-
эрасу – без нее нарушился привычный порядок вещей. На-
до было что-то делать, и перед пещерой собрались все ка-
ми. Они разными способами пытались выманить ее наружу,
но безуспешно. Потом зазвучала веселая музыка и раздались
громкие крики. Услышав их и удивившись, Аматэрасу при-
открыла дверь в скалах, закрывающую вход в пещеру, и ей
тотчас поднесли зеркало Ята-но Кагами (по слухам, это од-
но из трех божественных сокровищ императора, существу-
ющих по сей день, хотя никто, включая самого монарха, его
воочию не видел). Ослепленная собственным отражением,
Аматэрасу на мгновение растерялась. Ками воспользовались
этим, вывели ее из пещеры Ама-но Ивато, и в мире снова
воцарился свет.
В тот день молодой синтоист увлеченно пересказывал все
это мне и другим посетителям прямо на месте событий. Это
было мероприятие скорее туристического, чем религиозного
толка, но юноша, похоже, совсем недавно окончивший шко-
лу священников, просвещал нас с большим энтузиазмом.
В заключение, как бы мимоходом, не особо останавлива-
ясь на этой мысли, он самым обычным тоном заметил: «Я
рассказал вам историю богини Аматэрасу. Когда она была
жива, у нее, вероятно, было человеческое имя, но мы не зна-
ем какое. Возможно, ее звали Химико (это правительница
страны Яматай – одного из японских раннегосударственных
образований), а может быть, как-то еще».
Закончив свои объяснения, молодой человек поклонился
и ушел. А я был настолько поражен внезапным озарением,
что несколько минут не мог двинуться с места. Я чувствовал,
что постиг некую значимую суть синтоистской философии.
Я знал, что имена божеств отражают обстоятельства жиз-
ни конкретных людей, но никогда до этого судьбоносного
дня не задумывался, что сей принцип распространяется и
на саму Аматэрасу. Действительно, как и предполагал мо-
лодой служитель, у ее человеческой ипостаси должно было
быть имя, просто знание о нем сейчас утрачено. Когда эта
выдающаяся женщина скончалась, люди, оглядываясь на ми-
нувшие события ее жизни, выбрали для нее божественное
имя, которое буквально означает «сияющая на небе». В быт-
ность свою живой женщиной из плоти и крови, она, веро-
ятно, дарила окружающим счастье и приносила в их жизнь
свет, поэтому, когда Аматэрасу скрылась в пещере Ама-но
Ивато, мир погрузился во мрак. Какое, однако, подходящее
посмертное имя подобрали для увековечения памяти этой
замечательной женщины!
В наше время традиция, признающая посмертную транс-
формацию людей в богов, уже исчезла, но ее отголоски со-
хранились в буддийском обычае давать усопшим посмерт-
ное имя – камиё. В современных японских семьях существу-
ет обычай держать в буцудане список посмертных имен чле-
нов семьи. Тот факт, что родные и друзья с теплотой и неж-
ностью хранят память об умерших, означает, что реализа-
ция принципа нагоми возможна даже в отношении смерти,
несмотря на ее неизбежность. В том, что касается памяти об
усопших, японцы не одиноки: хранят ее и в других культу-
рах, навещая, в частности, могилы или просто всегда держа
при себе чью-то фотографию. Такая дань любви – высшее
проявление нагоми жизни.
 Глава 9
Нагоми социума

В предыдущих главах мы рассмотрели концепцию наго-

ми с точки зрения питания, становления личности, челове-
ческих отношений, здоровья, непрерывного познания, твор-
чества и жизни. Все это – разные аспекты, из которых скла-
дывается социум, наше общество.
Как я уже говорил, Япония вбирала в себя элементы раз-
ных культур. Когда Страна восходящего солнца открыва-
лась миру, она обращала внимание на все формы и способы
человеческого самопознания и самовыражения, накопление
людьми и обществом в целом навыков и умений. Многие из
них благодаря философии нагоми японцам удалось успешно
интегрировать, не утратив свою культурную идентичность. В
японском языке есть выражение батакусай (буквально «во-
няющий маслом»), которое используется, чтобы подчерк-
нуть чужеродность чего-либо истинно японскому. И если
что-то воспринимается как батакусай, это значит, что оно
представляет угрозу равновесию, достигнутому через реали-
зацию нагоми. Вот, скажем, жанр злободневной сатириче-
ской комедии в Японии не прижился, несмотря на существо-
вание в культуре страны комедийной традиции, представ-
ленной, например, ракуго (мы говорили о нем в главе 4). Же-
лание получать гуманитарные знания, базирующееся на лич-
ной инициативе учеников и студентов, тоже не так-то про-
сто сделать частью системы. И независимые журналистские
расследования, не опирающиеся на официальные источники
информации, – большая редкость в японских СМИ…
Нужно признать, что в культурной ассимиляции чрезвы-
чайно важен баланс заимствованного и аутентичного. В Япо-
нии реализация нагоми в контексте социума подразумева-
ет, что решения принимаются с учетом самых разных фак-
торов, оказывающих влияние на жизнь людей. Одной толь-
ко максимизации прибыли недостаточно: даже если что-то
на первый взгляд кажется не вполне продуктивным, оно тем
не менее может принести плоды в результате тщательной и
довольно замысловатой процедуры уравнивания составляю-
щих. Помните метафору ковра-самолета? Чтобы экономиче-
ское развитие было устойчивым, важно добиться равновесия
между самыми разными элементами. Значит, мы снова в по-
иске нагоми.
Приведу пример нагоми социума в действии. Хотя Эйити
Сибусава вырос всего до 150 сантиметров, он достиг неве-
роятных высот в том, что касается финансового успеха. За
несколько десятилетий Сибусава основал множество фирм,
которые стали экономическими и финансовыми гигантами,
в частности Mizuho Bank, страховую компанию Tokio Marine,
гостиницу Imperial Hotel, пивоварни Kirin Beer и Sapporo
Beer, информационное агентство Jiji Press, судоходную ком-
панию Nippon Yusen, а также Токийскую фондовую биржу.
Кроме того, он активно участвовал в создании Университета
Хитоцубаси – первого высшего учебного заведения в стране,
которое специализировалось на общественных науках и эко-
номике, и японского Общества Красного Креста. Сибусаву
часто называют отцом японского капитализма, и заслуги в
этой области будут отмечены в 2024 году, когда на банкнотах
достоинством 10 000 иен вместо портрета Юкити Фукудзавы
появится его портрет.
Изучая жизненный и профессиональный путь Эйити Си-
бусавы, нельзя не заметить, что он прекрасно понимал –
принципом нагоми необходимо руководствоваться даже в
условиях жесткой экономической борьбы. Сибусава всегда
заявлял, что цель частной компании – не получение макси-
мального дохода, а достижение оптимального баланса меж-
ду общим благополучием и финансовой прибылью, причем
это касается не только владельцев капитала, но и работников
фирмы, и клиентов, и всего общества в целом. В своей кни-
ге «“Лунь юй” и счеты»21 Эйити Сибусава писал, что необ-
ходимо гармонизировать этическую и финансовую стороны
бизнеса, возвращая частный капитал социуму. Он считал,
что это позволит полноценно развивать экономику и увели-
чивать общее благосостояние населения.
Конечно, в современном мире эта идея может показать-
ся утопической, но в условиях той неблагосклонной реаль-
ности, в которой нам выпало жить, необходимо четко пред-
ставлять себе идеалы и ориентиры. Тут философия адепта
общественной пользы может послужить превосходным об-
разцом для подражания.
21
«Лунь юй» («Беседы и суждения», «Аналекты Конфуция») – один из наибо-
лее знаменитых текстов Китая. Главная книга конфуцианства, составленная уче-
никами Конфуция из кратких заметок, фиксирующих высказывания и поступки
учителя, а также диалоги с его участием.
 Кроме того, важно отметить, что пример Эйити Сибуса-
вы не единственный в истории японской экономики. В эпоху
Эдо, еще до отказа от изоляции страны от внешнего мира,
было немало людей, придерживающихся похожего мнения.
Уникальность и ценность подхода Сибусавы заключаются в
том, что в период становления новой государственности он
в своих действиях руководствовался существующей в Япо-
нии с давних пор этикой общего благоденствия, признающей
важность роли социума, и, таким образом, его наследие ощу-
щается сегодня во всех областях японской экономики, где
до сих пор принято следовать именно этим принципам. Ра-
зумеется, вместе с реставрацией Мэйдзи – модернизацией
Японии на рубеже XIX–XX столетий – в страну также при-
шли разные типы капитализма наживы, но они никогда не
были в центре японской экономики. Некоторые ее ключевые
фигуры убеждали всех, сколь важна максимизация прибы-
ли для акционеров, но завоевать сердца среднестатистиче-
ских японцев, большинство из которых видит гораздо боль-
ше смысла в словах Сибусавы, чем в призывах генеральных
директоров, им так и не удалось. Вообще капитализм в япон-
ском стиле – неисчерпаемый источник мудрости, как можно
убедиться на примере Эйити Сибусавы. Не в нагоми ли тут
дело?
Однажды моя коллега Анна Фрёзе, специалист в области
общественных наук, приехала в Токио из Берлина, чтобы
глубже изучить социальное значение концепции икигай, ко-
торому я посвятил свою предыдущую книгу. После обсуж-
дения этой темы на рабочем месте я пригласил ее в идзакая –
японское традиционное питейное заведение (помните?) в са-
мом центре квартала Готанда в специальном районе Синага-
ва, где находится моя исследовательская лаборатория. Идза-
кая была битком набита сотрудниками расположенных непо-
далеку крупных корпораций. Наверное, из-за гендерного пе-
рекоса, все еще наблюдающегося в японском обществе, при-
мерно 80 % присутствующих были мужчинами. Анна спро-
сила меня, кто все эти люди, и я объяснил, что большинство
из них – коллеги. Я рассказал, что в корпоративной куль-
туре Японии принято после трудового дня проводить с со-
служивцами время в идзакая, где можно откровенно погово-
рить, пожаловаться на условия работы, начальство, пробле-
мы в семье, здоровье и т. п. Совместный поход в идзакая,
где под выпивку и закуску можно поделиться с коллегами
своими горестями, – один из любимых видов времяпрепро-
вождения для сотрудников японских компаний. Считается,
что это отличный способ снять стресс, а также поддержать и
укрепить личные связи.
Выслушав мое объяснение, Анна удивилась. А я, в свою
очередь, удивился тому, что она удивлена. «В Германии, –
сказала мне Анна, – такое невозможно. Внутри фирмы су-
ществует жесткая конкуренция, и, если человек рассчитыва-
ет на продвижение, он ни в коем случае не будет демонстри-
ровать перед теми, с кем работает, свою слабость». Так я за-
ново осознал одно из самых заметных культурных различий
между Японией и Германией. Кроме того, все это говорило
об очевидном для меня – жизнь сотрудников японских ком-
паний буквально пронизана духом нагоми.
Традиционно в Японии работа воспринималась как еще
одна «семья», к которой принадлежит человек. Рабочее ме-
сто – это место, которое дает ему ощущение единения и вза-
имной поддержки по принципу «ты – мне, а я – тебе». Тогда
уже совсем неудивительно, что коллеги изливают друг дру-
гу душу. А идзакая очень располагает к тому, чтобы не сты-
диться своей уязвимости. И все-таки уже достаточно давно
эта особая атмосфера, о которой я сейчас говорю, подвер-
гается критике, причем высказывают негативные замечания
не только представители международных компаний, но и са-
ми японцы. Обратная сторона такой «семейности» японских
корпораций – их неэффективность, утверждают критически
настроенные. Они полагают, что компания должна быть кон-
курентоспособнее, а работники дисциплинированнее.
Эти люди забывают о том, что говорил Эйити Сибусава, –
фирмы не обязательно должны максимизировать прибыль.
Здесь идет более интересная и более тонкая игра, охватыва-
ющая все разнообразие человеческой природы. Подразуме-
вается, что важнее всего нагоми. Наивысшая ценность – гар-
моничные отношения между коллегами, то есть максимизи-
ровать нужно именно нагоми, а не прибыль или эффектив-
ность.
 Пример японских компаний весьма показателен. Он сви-
детельствует о том, что, даже если что-то на первый взгляд
кажется далеко не самым оптимальным, это может означать,
что в качестве руководящего здесь действует принцип наго-
ми. А это уже выходит за рамки сугубо экономической дея-
тельности.
Кто-то может думать о себе, что он человек аполитичный,
но тем не менее политика самым непосредственным обра-
зом влияет на жизнь каждого – и сейчас, и в отдаленной пер-
спективе. От политики зависит то, как именно мы живем,
она определяет, будем ли мы благополучны, насколько и как
долго это продлится. Без преувеличения можно сказать, что
главной задачей японской политики – и внутренней, и внеш-
ней – всегда было достижение нагоми в обществе.
На моей родине демократический строй, и члены парла-
мента избираются у нас свободным голосованием. Но ес-
ли сравнить Японию с другими странами, например с США
или Великобританией либо даже с нашими соседями в ази-
атском регионе, Южной Кореей или Тайванем, то окажется,
что у нас ощутимо реже меняется правительство и бо́льшую
часть времени начиная с конца Второй мировой войны у вла-
сти остается Либерально-демократическая партия. Причина
этого – загадка не только для людей за пределами Страны
восходящего солнца, но и для самих японцев. Некоторые, и
я в том числе, задавались вопросом, не свидетельствует ли
столь продолжительное правление ЛДП в составе разных ко-
алиций о незрелости японской демократии. Однако, учиты-
вая принцип нагоми, можно сделать иной вывод.
Успех ЛДП, на мой взгляд, объясняется активным при-
менением политики нагоми. Переговоры ЛДП с оппозици-
онными партиями, иногда за закрытыми дверями, – дело
нередкое, и, таким образом, некоторые требования из по-
вестки оппозиции (например, улучшение социального обес-
печения, повышение минимальной заработной платы и т. д.)
были в итоге реализованы именно ЛДП. Иными словами,
другие партии на самом деле не были в оппозиции как тако-
вой, но находились на политической арене как дополняющие
политику правящей партии. В том, что касается переговоров
по актуальным вопросам или парламентских сессий, отно-
шения между правящей и оппозиционными партиями бази-
руются на принципе нагоми. Больше того, даже ходят слухи,
что на переговоры с оппозиционерами были выделены сред-
ства из секретных фондов главного секретаря кабинета ми-
нистров, причем существенные. И, как часто бывает со слу-
хами, касающимися политики, это скорее всего правда. Сле-
довательно, эти секретные фонды, призванные обеспечить
беспрепятственное управление страной, использовались для
достижения нагоми между правящей партией и оппозицией.
С точки зрения западного наблюдателя, описанные выше
отношения между правящей и оппозиционными партиями
могут показаться коррупционными, но, если вдуматься, ста-
нет понятно, что на самом деле это не так. Представьте се-
бе политическую систему, в которой две крупные партии по-
переменно формируют правительство. Это может быть даже
хорошо – по крайней мере лучше, чем однопартийная систе-
ма, но в то же время получается, что около половины насе-
ления страны постоянно чувствует себя исключенной из по-
литического процесса, так как партия, которой они отдали
голоса, проиграла. Так, например, обстоит дело в Соединен-
ных Штатах, где сторонники демократов и сторонники рес-
публиканцев считают себя аутсайдерами по очереди – в за-
висимости от того, какой из кандидатов победил и стал хо-
зяином Белого дома. То же самое можно сказать и о Велико-
британии, где в похожей ситуации оказываются привержен-
цы то лейбористов, то консерваторов. Действительно, в этих
странах в эру постправды22 и эхокамер люди, имеющие про-
тивоположные мнения, часто даже затрудняются вести диа-
лог друг с другом.
Принцип нагоми может прекрасно подойти на роль руко-
водящего в принятии решений и выборе правил поведения
в обществе, на политической арене, и не только. Он демон-
стрирует нам, что точно так же, как максимизация прибыли
не является единственной целью экономической деятельно-
сти, так и неотступное следование линии правящей партии и
подавление оппозиции не является единственной целью по-

22
Постправда (постистина) – обстоятельства, при которых объективные фак-
ты являются менее значимыми при формировании общественного мнения, чем
обращения к эмоциям и личным убеждениям.
литики. В мире, где политические, экономические и соци-
альные проблемы становятся все серьезнее и сложнее, важ-
но подходить к любым противоположным ценностям с по-
зиций философии нагоми. Применяя этот принцип, можно
смягчать конфликты и проводить стабильную и действенную
политику. Даже если какая-то точка зрения кажется нам на
данный момент единственно верной, слепое следование это-
му идеалу вне философии нагоми может оказаться вредным
и даже пагубным. При рассмотрении политической ситуации
всегда имеет смысл применять принцип гармонизации отно-
шений между множеством различных элементов.
Чтобы понять, что же такое стабильность, достигаемая с
помощью нагоми, далеко ходить не нужно – давайте рассмот-
рим пример японского императорского дома. Политическая
позиция правящей династии – это нагоми в чистом виде. На
протяжении многих веков императорская семья воздержи-
валась от заключения каких-либо договоров с политически-
ми силами, какими бы могущественными они ни казались на
тот момент. Не вступая в слишком тесные отношения с по-
являющимися на политической арене и исчезающими с нее
силами, император всегда действовал как посредник, предо-
ставляющий окончательные полномочия, например, самура-
ям или сёгунам и заверяющий легитимность их власти, пре-
тензии на которую они могли заявить в любой момент. Не
поэтому ли императорский дом Японии является самой ста-
рой наследственной монархией в мире?
 Принцип нагоми также имеет практическое значение, ко-
гда речь заходит о межличностных отношениях в повседнев-
ной жизни. Как я уже говорил, характерный для западной
культуры подход иногда слишком ориентирован на модель
конфронтации. Можно считать, что самое важное – одержать
верх над противником, но принцип нагоми предполагает, что
с самого начала не нужно никого превращать во врага. Если
оскорбить человека, его чувства, естественно, окажутся за-
деты, и он будет не очень-то склонен сотрудничать с вами в
будущем, а также не станет рассматривать вас как потенци-
ального друга. Мир, в котором мы живем, существует в усло-
виях крайней взаимозависимости: социальные сети форми-
руют такое глобальное сообщество, в котором все находятся
в среднем на расстоянии шести (или даже меньше) рукопо-
жатий друг от друга, так что лучше ни с кем не ссориться.
Это не значит, что люди не могут высказывать свое мне-
ние, просто всем нужно постараться избегать несправедли-
вости или недобрых чувств по отношению к окружающим. В
соответствии с духом нагоми надо стремиться к сотрудниче-
ству и поддерживать дружеские отношения даже с самыми
яростными нашими противниками. Политика идентичности
не принесет обществу большой пользы, если соперничество
между идентичностями будет слишком энергичным; всегда
стоит попытаться рассмотреть ситуацию с точки зрения дру-
гой стороны, чтобы выступить миротворцем, а не борцом.
Поддерживание отношений в духе нагоми с врагом может
оказаться одной из самых полезных и надежных практик в
жизни. Овладев искусством нагоми, можно продолжать раз-
виваться, постигая мир во всем его разнообразии.
Необходимость понимать и применять принцип нагоми
на всех уровнях общественной жизни становится все ощу-
тимее, поскольку в мире усиливаются конфронтационные
настроения, и столкновения между противоречащими друг
другу идеологиями кажутся неизбежными. Даже если некая
точка зрения представляется нам в данный момент, здесь и
сейчас, истинной, следовать этому идеалу вне философии
нагоми может быть вредно и даже губительно. Многие соци-
альные эксперименты, ставившие себе целью создать идеаль-
ное общество, закончились сущим адом. Всегда имеет смысл
руководствоваться нагоми, исходя из конкретной политиче-
ской ситуации.
Япония традиционно занимала нейтральную позицию, ко-
гда речь шла о конфронтации. В истории страны, однако,
были моменты, вызывающие глубокое сожаление, когда она
– как, например, во время Второй мировой войны – была
милитаристской и агрессивной, свернула с пути нагоми, что
имело самые разрушительные последствия и для самой Япо-
нии, и для ее соседей. Страна заметно отстает по разным
параметрам в продвижении к гендерному равенству. Япон-
ское телевидение и газеты уже давно подвергаются критике
за «клубный менталитет» и закрытость, которые исключа-
ют свободный доступ для независимых журналистов и ино-
странных СМИ, что приводит к меньшей свободе слова по
сравнению с другими экономически развитыми странами.
В последние десятилетия, когда дело касается репрессив-
ной политики государства или различных нарушений прав
человека, Япония, как правило, не торопится с протестами и
введением санкций, поэтому некоторые сетуют на недоста-
точную осведомленность японского правительства (и япон-
цев в целом) об этих самых правах. По крайней мере отчасти
эти критические замечания оправданны.
Конечно, как и у любой другой страны, у Японии есть про-
блемы, но она их решает. И в отношениях с другими госу-
дарствами, пусть даже с политикой некоторых из них япон-
ское правительство не согласно, она стремится к гармонич-
ным решениям.
Сегодня мы видим, как сталкиваются альтернативные,
конкурирующие способы организации общества, возникают
принципиальные разногласия между системами ценностей.
После падения Берлинской стены в течение нескольких лет
преобладал оптимистический взгляд на будущее человече-
ской цивилизации, была надежда, что вот-вот мир станет
свидетелем того, как повсюду парламентская демократия и
свободный рынок сольются в едином триумфальном плодо-
творном порыве. В 1992 году Фрэнсис Фукуяма в своей кни-
ге «Конец истории и последний человек» заявил, что рас-
пространение либеральных демократий во всем мире может
свидетельствовать о конечной точке социокультурной эво-
люции человечества, конкуренции между альтернативными
способами управления обществом положен конец. Однако
есть основания полагать, что Фукуяма поторопился с выво-
дами.
Ценности, исповедуемые политиками разных стран, пред-
ставляются настолько далекими друг от друга, что, кажется,
никаких шансов на то, чтобы договориться, у них нет. Ощу-
щение невозможности компромисса между противоборству-
ющими идеологиями связано с тем, что соперничающие сто-
роны, похоже, твердо верят, что только у них есть достой-
ный план стабильного будущего. Прийти человечеству на
помощь, чтобы действительно гармонизировать будущее на-
шей цивилизации, сделать его надежным и устойчивым, дол-
жен принцип нагоми социума. Возможно, это прозвучит ба-
нально, но люди разных наций по большому счету мечтают
об одном и том же и стремятся достичь практически одного
и того же. Должны найтись способы гармоничного сосуще-
ствования государств с различающимися идеологиями. Если
бы жители разных стран, имеющих разные идеологические
ценности, смогли бы все вместе улыбнуться, это было бы од-
ним из самых творческих шагов глобального сообщества на
пути к гармоничной и мирной жизни на планете.
Здесь важно подчеркнуть, что поддержание между сторо-
нами отношений в духе нагоми вовсе не означает подчине-
ние, конформизм или необходимость поступиться осново-
полагающими принципами. Суть нагоми социума – в пони-
мании возможности различий, признании и даже одобрении
факта существования непохожих позиций, которые сформи-
ровались за долгие годы в результате сложной исторической
и культурной динамики. Думать, что у какой-то одной сто-
роны на все есть правильный ответ, а противоборствующая
ей во всем ошибается, в корне неверно. Путь нагоми – это
согласие с тем, что другие могут идти своей дорогой, даже
если нет сомнений, что сие ошибочно.
Интересно, что японское общество на протяжении всей
своей истории было относительно свободным от такого явле-
ния, как господствующая идеология. Каждый раз, когда ка-
залось, что та или иная система взглядов и идей, политиче-
ских программ и лозунгов начинает доминировать, возника-
ло либо предсказуемое, либо стихийное сопротивление с це-
лью сохранения нагоми в обществе. Пример этого – история
христианства в Японии: то, как оно было принято, а затем
в средние века отвергнуто. Военачальники-самураи, наблю-
давшие за миссионерами, успешно обращающими японцев
в новую веру, начали опасаться, что христианское влияние
радикально изменит коренную культуру или даже уничто-
жит ее. С этой точки зрения жесткое неприятие христиан-
ства, описанное в романе Сюсаку Эндо «Молчание» (1966) –
ключевой работе в творчестве этого автора, несколько раз
номинировавшегося на Нобелевскую премию по литерату-
ре, было прискорбным, но неизбежным побочным эффектом
поддержания духа нагоми.
 Однако элементы христианства обнаруживаются в совре-
менной японской культуре и сегодня. В Стране восходящего
солнца нашлось место ритуалам, свойственным разным ре-
лигиям. У нас принято устраивать свадьбу по христианско-
му обряду, в один из трех первых дней нового года побывать
в синтоистском храме (ритуал хацумодэ, буквально «первое
посещение храма в году», но для многих – единственное по-
сещение храма за год) и проводить похороны по буддийско-
му канону. Для многих японцев принятие разных религи-
озных традиций в порядке вещей. Действительно, «христи-
анская» свадьба считается самой романтичной, посещение
синтоистского святилища в Новый год эмоционально ассо-
циируется с началом жизни с чистого листа, а торжествен-
ность похорон лучше всего ощущается именно в буддийском
ритуале.
Может показаться, что это результат легкомысленного от-
ношения, а кто-то, вероятно, увидит в этом и вовсе неуваже-
ние к вере, но можно с уверенностью утверждать, что Япо-
ния успешно избавилась от конфликтов на религиозной поч-
ве, да и других гражданских конфликтов тоже. Я считаю это
одним из важнейших достижений нагоми в японском обще-
стве.
Необходимо, чтобы в социуме поддерживалась стабиль-
ность, а для этого ему нужно найти баланс. Путь нагоми – это
не идеология, он не бывает левым или правым, прогрессив-
ным или консервативным, религиозным или светским. Его
суть – поддержание жизненной гармонии, это самое ценное.
Если баланс тщательно выверен, нагоми будет способство-
вать как плюрализму, так и личной свободе, чтобы каждый
мог поделиться чем-то из своей культуры и чтобы мы суще-
ствовали в мире друг с другом.
 Глава 10
Нагоми природы

Когда речь заходит о мире природы, я всегда вспоминаю о

кинцуги – традиционном японском искусстве. Кинцуги – это
старинная техника реставрации разбитых керамических из-
делий с помощью лака уруси, получаемого из сока китайско-
го лакового дерева, смешанного с золотым, серебряным или
платиновым порошком и другими ингредиентами. Кинцуги
как философская практика принимает дефекты, а не отвер-
гает их и может быть применена практически ко всему в жиз-
ни. Не выбрасывать треснувшую чашку или разбитую плош-
ку, а сберечь, отнестись к ним как к дорогим сердцу предме-
там, которые можно восстановить, преобразив.
Взгляд японцев на мироустройство поистине всеобъем-
лющ. Так, в буддийской традиции считается, что у растений
есть душа, поэтому их жизнь всегда занимала центральное
место в духовной культуре Японии. В современном мире с
огнями больших городов и инновационными технологиями
некоторые люди, кажется, начали считать природу чем-то
второстепенным, но нет большего заблуждения, чем это.
Традиции икебаны – прикладного искусства компоновки
срезанных цветов, веток и трав в специальных сосудах, а
также правильного размещения этих композиций в интерье-
ре – больше пятисот лет поддерживает в самом сердце древ-
него города Киото семья Икэнобо. Традиционная японская
система профессионального обучения в некоторых областях
деятельности – боевых искусствах, чайной церемонии, тан-
це, икебане и т. д. – называется иэмото, и Сэнко Икэнобо
стала первой женщиной в ее многовековой истории – главой
школы икебаны. В начале любого разговора о значении ике-
баны в жизни японцев мастер Икэнобо неизменно выражает
почтение всем живым существам и читает молитву о спасе-
нии их душ. В икебане композиция – это форма молитвы во
имя всего живого.

Естественно, чтобы создать композицию, приходится сре-

зать цветы, укорачивая их драгоценную жизнь. Однако ике-
бана способна сделать цветы, листья и ветки более эстетич-
ными по сравнению с тем, как они выглядели в природе, ко-
гда росли сами по себе. Таким образом эстетизация растений
способствует их духовному совершенствованию. Икебана –
это использование принципа нагоми, выходящее за межви-
довые рамки и заявляющее о растениях как о родственной
душе человека.
В природе, как и во всех сферах жизни, важно достичь
нагоми – баланса между разными точками зрения. Если речь
идет о попытках уравновесить человеческую деятельность с
миром природы, минимизировать наносимый ей вред, важ-
но учитывать японскую концепцию сатоямы. Это понятие
применяется в том числе к пограничной зоне между места-
ми обитания человека (сато) и девственной природой, ко-
торую символизируют горы (яма). Сатояма – место, где ци-
вилизация и природа встречаются. Встречаются, а не стал-
киваются, и результат этой встречи гармоничен. Зоны сато-
ямы расположены по всей Японии и включают в себя равни-
ны и горы, долины и пруды, луга и ручьи, перемежающиеся
лесами и рисовыми полями. Сатояма и правда уникальная
японская идея о том, как достичь нагоми между человеком
и природой.
Сатояма – это очень красиво. Стоит один раз увидеть та-
кое место, и это впечатление останется с человеком навсе-
гда. Именно так выглядит жизнь в соответствии с принци-
пом нагоми, и она ли не источник вдохновения!
Идея сатоямы прекрасно показана в мультфильме Хаяо
Миядзаки «Мой сосед Тоторо» (1988). Сельская местность,
куда переезжает жить из города Тацуо Кусабакэ с дочеря-
ми Сацуки и Мэй и где разворачиваются дальнейшие собы-
тия, является типичным примером сатоямы. Хотя Мияд-
заки, как правило, не высказывается однозначно о том, ка-
кое именно место сподвигло его на создание того или иного
фильма, есть основания полагать, что действие этой картины
происходит в Токородзаве, городке в префектуре Сайтама,
севернее Токио. Рассказывают, что в детстве дочь друга Ми-
ядзаки произносила это название как Тотородзава, и так по-
явилось имя природного божества – хранителя леса Тоторо.
Считается, что в фильме изображаются холмы Саяма-кюрё,
сатоямы, простирающейся от Токорозавы до столицы. Се-
годня движение в рамках Национального фонда Японии пы-
тается сохранить эти зеленые холмы, и Хаяо Миядзаки яв-
ляется его вдохновителем и организатором.
Как следует из фильма, сатояма раскрывается, отдает се-
бя человеку, его жизни. Действительно, именно присутствие
людей, их деятельность обогащают и разнообразят различ-
ные формы жизни в сатояме. На Западе принято думать,
что природе будет лучше, если люди оставят ее в покое. Это
в чем-то правильно, и, думаю, все согласятся, что девствен-
ные первобытные леса нужно ценить и беречь только за то,
что они существуют. Однако понятие сатоямы предлагает
альтернативный подход, утверждающий, что человек вовсе
не обязательно уничтожает природу: иногда благодаря ему
может увеличиться биоразнообразие, могут появиться уни-
кальные места обитания и экосистемы. Типичное для сато-
ямы гармоничное сосуществование природы и цивилизации
может продолжаться в этих особых биотопах веками.
Прекрасный пример такой уникальной экосистемы, ха-
рактерной для зон сатоямы, мы находим неподалеку от са-
мого большого японского озера Бива в районе Такасима пре-
фектуры Сига. Здесь существует сложная сбалансированная
экологическая система, которую формируют зеленые насаж-
дения и другие формы жизни, обитающие в этой среде. Из-
вестно, что в данной местности карпы плавают в водоемах
рядом с домами. На самом деле они плавают непосредствен-
но в самих домах. В районе Такасима в кухни домов ведут
каналы, по которым вода поступает из природных источни-
ков в небольшие бассейны, расположенные прямо на кухнях.
Для местных жителей плавающие в специальном кухонном
бассейне карпы – самое обычное, повседневное зрелище. И
это прекрасно, это может считаться символом образцовой
сатоямы.
Польза от того, что красивая рыба плавает на кухне, не
только эстетическая. Это еще и практично. Например, после
еды можно опустить посуду в бассейн, и рыба съест прилип-
шие к поверхности тарелок остатки, выступив в качестве со-
трапезника человека. Говорят, что особую слабость карп пи-
тает к недоеденному рису.
Нагоми человеческой жизни, да и жизни карпа, наверное,
не в последнюю очередь достигается гармоничным сочета-
нием ума, ярких желаний и ловкости, которое проявляется
в форме тэирэ. Тэирэ – это в буквальном смысле «прикла-
дывание руки» или в более широком – непрерывная чело-
веческая забота, постоянный уход. Тэирэ – важная и необ-
ходимая часть той роли, которую мы играем в сохранении
и защите природного мира. Японские сады поддерживают-
ся в прекрасном состоянии за счет тэирэ мастеров, кото-
рые ими занимаются, от садоводов-любителей до професси-
оналов, работающих на объектах из Списка всемирного на-
следия ЮНЕСКО. Япония – великая страна представителей
тэирэ. Без непрестанной заботы невозможно поддерживать
красоту лесов и садов и даже ухаживать за деревьями-бонсай
– о них мы еще поговорим.
По сути, тэирэ – это и есть достижение нагоми между про-
цессами рукотворными и естественными. Если бы все зави-
село только от природы, карпы не плавали бы в кухонных
бассейнах Такасимы. Эти каналы, позволяющие рыбе не спе-
ша перемещаться вдоль границы между миром природы и
миром цивилизации, являются результатом нагоми, реали-
зованным с помощью тэирэ.
Без зон сатоямы, наличие которых в нашей жизни ста-
ло возможным благодаря практике тэирэ, само существова-
ние природы может оказаться под угрозой. Ребенком я лю-
бил природу. Больше всего мне нравились бабочки, я был
энтомологом-любителем, ездил в разные районы с целью
изучения этих насекомых, докладывал о результатах своих
исследований на местной конференции научных достиже-
ний и даже получил несколько наград. Особенно мне запом-
нился один вид, Niphanda fusca, маленькая черная бабочка
с изящным пятнистым рисунком на крылышках с нижней
(брюшной) стороны. Эта бабочка встречается в тех регио-
нах, где деятельность человека привела к появлению откры-
тых лугов по границам леса. Вид уникальный, встречается
только в странах Восточной Азии, включая Японию и Юж-
ную Корею. Питаются нифанды сладкой жидкостью, выделя-
емой Camponotus japonicus – японским муравьем-древоточ-
цем. Оба насекомых – муравей и бабочка – могут существо-
вать только в биотопе сатоямы, объединившем результаты
человеческой деятельности и феномены дикой природы. К
сожалению, популяция нифанд в настоящее время быстро
уменьшается – этот вид занесен в региональную Красную
книгу Министерства окружающей среды Японии как нахо-
дящийся под угрозой исчезновения. Основной причиной его
вымирания является сокращение зон обитания нифанд – са-
тоямы – из-за социально-экономических изменений, кото-
рые привели к тому, что такие традиционные виды человече-
ской деятельности, как, например, заготовка дров и вырубка
подлеска, почти канули в Лету. Эти занятия крайне трудо-
емки, желающих заниматься ими мало…
Есть и другие вымирающие виды, связанные с биотопом
сатоямы. Fabriciana nerippe – великолепная оранжевая ба-
бочка, обитающая на просторах лугов и пастбищных угодий.
Или Shijimiaeoides divinus – маленькая изящная голубая ба-
бочка, летающая над пастбищами, прилегающими к сельско-
хозяйственным участкам и заброшенным рисовым полям.
Она также оказалась под угрозой исчезновения из-за изме-
нений в землепользовании и земледелии. Тот факт, что по-
пуляция этих некогда распространенных видов сократилась,
в значительной степени является результатом трансформа-
ций в разных областях деятельности человека.
Да, много вымирающих видов напрямую зависит от су-
ществования зон сатоямы, зародившихся на границе между
рукотворной и природной средой. Прошу прощения за то,
что сосредоточился здесь на бабочках, которые были объек-
том моего детского интереса. Но то же самое можно сказать
и о других видах насекомых, а также о млекопитающих, пти-
цах, рыбах, растениях и грибах, появившихся в этой экоси-
стеме и теперь находящихся под угрозой исчезновения из-за
того, что на наших глазах «тает» сама сатояма. Люди могут
создавать уникальные места обитания всего живого, взаимо-
действуя с природой. Нагоми – это осознание всех их связей
друг с другом в экологической системе, и сатояма – пре-
красная иллюстрация сказанного.
И наконец, последний пример использования нагоми и са-
тоямы в качестве руководящих принципов гармоничного
сосуществования людей и мира природы – бонсай, искусство
выращивания точной копии настоящего дерева в миниатю-
ре.
 Бонсай зародился в Китае как практика пенцай, или пе-
ньцзай, и, подобно многим другим заимствованиям из Под-
небесной, превратился в самобытную японскую традицию.
Сегодня бонсай популярен как в Японии, так и во всем мире.
В императорском дворце в Токио насчитывается около ше-
стисот деревьев бонсай, представляющих девяносто разных
видов и демонстрирующих лучшие образцы этого искусства.
Некоторым из деревьев сотни лет, и их долголетие связано с
непрерывной человеческой заботой. Да, тэирэ.
Тэирэ – важный аспект в искусстве бонсай, ведь у этих ми-
ниатюрных деревьев необходимо особым образом обрезать
и прищипывать листья. Один мастер бонсай рассказал мне,
что, сгибая стволы и ветви своих миниатюр, он имитировал
воздействие ветра и снега в природе и таким образом вос-
производил ее работу в одном небольшом горшке с деревом.
Этот замечательный пример – квинтэссенция тэирэ, в ре-
зультате которого возникает сатояма; перед нами образец
абсолютного нагоми – гармонии с окружающей нас приро-
дой.
 Послесловие
Давайте еще раз посмотрим на пять опорных элементов
жизни, которые достигаются с помощью нагоми.

1. Сохранение прекрасных отношений с любимыми

людьми, даже если мы с ними не согласны.
2. Умение жить в соответствии со своими принципами
и правилами, принимая во внимание принципы и правила
окружающих.
3. Способность находить умиротворение во всем, что мы
делаем.
4. Смешение и сочетание неожиданных составляющих
для достижения внутренней гармонии.
5. Глубокое понимание японской жизненной философии.
Что вы думаете о них теперь, когда прочитали эту книгу?
– Готовы ли вы работать над тем, чтобы сделать свои от-
ношения с близкими вам людьми гармоничными и всем при-
носящими радость, даже если у вас с ними на многое разные
точки зрения?
– Чувствуете ли вы, что можете жить по своим правилам,
принимая и уважая правила окружающих?
– Представляется ли вам идея находить умиротворение
во всем, что вы делаете, достижимой? Будете ли вы к этому
стремиться?
 – Сможете ли вы экспериментировать, сочетая и смеши-
вая неожиданные составляющие чего бы то ни было? Чув-
ствуете ли, что это поможет вам найти гармонию и равнове-
сие?
– Стала ли для вас концепция нагоми понятной и актуаль-
ной?
Надеюсь, что, дочитав эту книгу до конца, вы намного
лучше стали представлять себе, что такое путь нагоми. Же-
лаю вам столько счастья и гармонии, сколько вы сможете об-
рести на этом пути.
Да пребудет с вами нагоми!