Полёт нормальный: Бабочки Бредбери хрустят под ботинками, будущее никогда не станет прежним! От успехов захватывает дух, но малейшая неудача может оберн...
знать... — Подожди,— задумчиво произнес Штраус,— Должно быть, это совсем недавние работы. Их еще не успели перевести. — Ты хочешь сказать, что тоже не читал их? Он пожал плечами: — Лингвист из меня, пожалуй, даже похуже, чем из него. Правда, я уверен, что перед публи кацией итоговой статьи Немур тщательно проче шет все журналы. Я просто не знал, что сказать. Мысль о том, что оба они могут ничего не знать о революцион ных работах в своей области, ужаснула меня. — Какие языки ты знаешь? — спросил я. — Французский, немецкий, испанский, италь янский и немного шведский. — А русский? Португальский? Китайский? Тогда он напомнил мне, что является практи кующим психиатром и нейрохирургом и не может уделять много времени изучению языков. Из древ них он может читать только по-латыни и по-гре чески. Никакого понятия о древних языках Во стока. Было видно, что Штраусу не терпится закон чить дискуссию, но отпустить его просто так было выше моих сил. Интересно, что он вообще знает? 188 Дэниел Киз
Физика: ничего глубже квантовой теории поля.
Геология: ничего о геоморфологии, стратигра фии и даже петрологии. Математика: дифференциальное исчисление на примитивнейшем уровне и ничего о банахо вых алгебрах и римановом пространстве. Все это было только первыми каплями из об рушившегося на меня потока открытий. Я не смог досидеть до конца так называемого дружеского ужина и ускользнул, чтобы побродить и обдумать услышанное. Притворщики — вот они кто. Оба. Как ловко изображали они из себя гени ев! Обычные люди, работающие вслепую, но убе дившие других в своей способности осветить тьму. Почему все врут? Ни один из тех, кого я знаю, не выдержал проверки временем. Заворачивая за угол, я краем глаза увидел спе шащего за мной Барта. — Шпионишь? — спросил я, когда мы порав нялись. Он неестественно засмеялся. — Экспонат А, звезда первой величины. Если тебя задавит сегодня один из этих моторизованных чикагских ковбоев или ограбят на Стейт-стрит, я себе этого не прощу. — Не хочу находиться под неусыпным надзо ром. Цветы для Элджернона 189 Он отвел взгляд и, глубоко засунув руки в кар маны, зашагал рядом. — Пойми, Чарли, старик ужасно волнуется. Симпозиум — кульминация его жизни. На карту поставлена репутация! — Не знал я, что вы так близки,— поддел я его, вспомнив, как часто Барт жаловался на про фессорскую узколобость и тиранию. — Не так уж мы близки... Он отдал своей рабо те всю жизнь. Он не Фрейд, не Юнг, не Павлов и не Уотсон, но он занят важным делом, и я ува жаю его за одержимость, за то, что он, обыкновен ный человек, поставил перед собой задачу, решить которую под силу только гению. А гении сейчас в основном заняты тем, что делают бомбы... — Хотел бы я видеть, как ты в глаза назовешь его «обыкновенным человеком». — То, что он думает о себе, не имеет ника кого значения. Да, Немур эгоист, ну и что? Чтобы взяться за такую работу, как раз и нужно быть эго истом. Я вдоволь насмотрелся на немуров всех мастей и знаю, что под их величественной внеш ностью всегда прячутся страх и неуверенность в себе. — А также лживость и мелочность,—добавил я.—Теперь я их раскусил. Я давно подозревал, что 190 Дэниел Киз
Немур —обманщик, он всегда чего-то боялся. А вот
кто по-настоящему удивил меня, так это Штраус. Барт помолчал и глубоко вздохнул. Я не ви дел его лица, но во вздохе слышалось раздраже ние. — Ты не согласен со мной? — Ты прошел длинный путь слишком быстро. Сейчас у тебя изумительный мозг, степень твоей разумности невозможно вычислить, а сумма на копленных знаний превосходит всякое вообра жение. Но ты однобок. Ты знаешь. Ты видишь. Но не понимаешь. В тебе нет терпимости. Ты имену ешь ученых притворщиками, но разве кто-нибудь из них сказал, что он совершенен, что он — сверх человек? Нет, они —простые люди. Это ты — ге ний. Уловив, что речь его весьма смахивает на про поведь, Барт умолк. — Продолжай, что же ты? — Ты когда-нибудь видел жену Немура? — Нет. — Если хочешь знать, почему он всегда в на пряжении, даже когда дела в лаборатории идут луч шим образом, а его лекциям аплодируют, тебе надо познакомиться с Бертой Немур. Известно тебе, что это она сделала его профессором? Что это она, пользуясь влиянием отца, буквально выбила из
Полёт нормальный: Бабочки Бредбери хрустят под ботинками, будущее никогда не станет прежним! От успехов захватывает дух, но малейшая неудача может оберн...