Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
* * *
Сергей МусанифГЛАВА 1
ГЛАВА 2
ГЛАВА 3
ГЛАВА 4
ГЛАВА 5
ГЛАВА 6
ГЛАВА 7
ГЛАВА 8
ГЛАВА 9
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
ГЛАВА 12
Интермедия. Сол
ГЛАВА 13
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
ГЛАВА 16
ГЛАВА 17
ГЛАВА 18
ГЛАВА 19
ГЛАВА 20
ГЛАВА 21
ГЛАВА 22
ГЛАВА 23
ГЛАВА 24
ГЛАВА 25
Интермедия. Вождь
ГЛАВА 26
ГЛАВА 27
ГЛАВА 28
ГЛАВА 29
ГЛАВА 30
* * *
Сергей Мусаниф
ФИЗРУК
ГЛАВА 1
В тот день, когда привычный нам мир накрылся медным тазом, я, как обычно, работал.
У меня были полторы ставки в школе, три раза в неделю по вечерам я вел занятия по
каратэ для неблагополучных подростков (я с удовольствием учил бы каратэ и
благополучных подростков, но их в наших краях в достаточном количестве не
водилось), и через ночь дежурил на автостоянке.
Тут, конечно, может возникнуть резонный вопрос, а на кой черт мне вообще сдалась
ипотека, если я дома практически не бываю? Ответ, как водится, банальный. У меня
была Марина и большой жизненный план. Комната в коммуналке, в которой я
периодически ночевал, в этот большой жизненный план никак не вписывалась.
Вообще, конечно, ипотека в нашей стране — это полный… кирдык. Вот мне тридцать,
допустим, на первоначальный взнос я накоплю уже года через два-три, если ничего не
обломится, возьму двушку в кредит на двадцать пять лет… К тому моменту, как я за
нее расплачусь, как раз на пенсию будет пора выходить. Охренительные перспективы.
Конечно, по молодости меня звали в криминал. Ну, если ты был пацаном в Люберцах,
тебя в любом случае хотя бы раз туда звали, я однажды я туда даже пошел, но вовремя
с этой темы соскочил. Из тех, кто со мной тогда пошел и не соскочил, двое сидят,
трое сторчались, а еще трое где-то в подмосковных лесах лежат и зверюшек кормят, и
их до сих пор найти не могут.
Итак, был третий урок и я учил девятый «Б» играть в баскетбол, когда в моей голове
зазвучал Голос.
Я потом с другими людьми разговаривал и спрашивал, какой именно голос они слышали,
и ответы были самые разные. Кто-то говорил, что голос был механический, как у
машины, кто-то слышал мужской и зловещий, а кто-то женский, волнительный и
придыхающий. Мне же достался мужской, молодой и, по-моему, слегка ехидный.
«Внемлите голосу высшего разума, жалкие смертные, внемлите и трепещите. Отныне для
вашего мира началась новая эпоха, эпоха войн за личное возвышение. Становитесь
сильнее или умрите. Жрите других или пожраны будете. Бегите, прячьтесь или
сражайтесь.
Каждый восьмой житель вашей планеты превратится в зомби и начнет убивать, стремясь
заглушить свой неутолимый голод. Сможете ли вы остановить эпидемию или сгинете в
пожаре зомби-апокалипсиса?
Игра началась.
Удачи!»
И я вот что скажу. Если ты слышишь голос в своей голове, это значит, с тобой что-то
не в порядке. Если весь мир слышит голос в своей голове, значит, что-то не в
порядке со всем миром. Я не был уверен, с каким из этих двух вариантов сейчас
столкнулся, а потому стоял и обтекал, когда ко мне подбежал Стасик.
— Что это?
Как раз в этот момент Володя Скворцов, отличник и ботаник, подкрался к нему со
спины и впился зубами в плечо.
— Ааааа! — завопил Стасик.
Надо сказать, выглядел Володя неважно. Кожа у него посерела, ногти и зубы выросли
раза в два, а глаза горели каким-то нездоровым красным огнем. Да и рот весь в крови
перемазан.
Трогать его руками мне не хотелось, так что я вломил ему с ноги в ухо. Однако, он
настолько крепко держал свою жертву, что на пол рухнули они оба и жрать Володя не
перестал.
Зато у стены был свален спортинвентарь, и среди прочего я разглядел там гриф от
штанги.
Идеально.
В два прыжка я оказался у стены, схватил хреновину, еще два прыжка, и, уже
представляя в голове прекрасные заголовки завтрашних яндекс-новостей (Сумасшедший
учитель в Люберцах забил ученика грифом от штанги) отоварил Володю по голове.
Интересно, где они их хранили. Вот с чисто анатомической точки зрения интересно.
Я поудобнее перехватил свое оружие, и тут у меня перед глазами повисла надпись.
«Вы можете ввести оружие „гриф от штанги“ в Систему. Убивая врагов оружием Системы,
вы будете получать очки опыта, необходимые для прокачки. Ввести оружие „гриф от
штанги“ в Систему? (Такая возможность предоставляется только один раз) Да. Нет.»
— Ыыы, — сказал я.
Надпись мешала. Пока я ее читал, ко мне почти подобрался троечник Егор Не-Помню-
Фамилии-Без-Журнала, и с клыков его капала кроваво-красная слюна.
Над троечником Егором тоже была надпись. «Голодный зомби. Уровень один».
— Не надо, — попросил я.
Он продолжал ползти.
Я попятился назад.
Он продолжал ползти.
В общем, я еще раз махнул грифом от штанги и надпись про голодного зомби исчезла.
Видимо, накушался.
Из него тоже шкатулка выпала, кстати. И хотя я смотрел очень внимательно, так и не
заметил, из какого именно места.
Я на всякий случай подобрал все три шкатулки и они исчезли. В смысле, просто взяли
и растаяли у меня в руках через мгновение после того, как я их подобрал. Дичь
какая-то.
Однако, на фоне всего остального это была никакая не дичь, а просто детская
шалость, и я не стал заморачиваться. На меня перли еще пятеро моих бывших учеников,
и намерения у них были исключительно гастрономические.
И тут у нас как бы возник конфликт интересов. Потому что они хотели меня сожрать, а
я категорически не хотел быть сожранным.
Надпись про гриф от штанги все еще висела перед глазами и здорово мешала. Я
ненадолго задумался, а не согласиться ли, но потом решил, что не стоит. Хреновина
была удобна вот прямо сейчас, но делать ее постоянным оружием было бы глупо.
Слишком здоровая, с собой носить неудобно, да и тяжеловата. Рука бойца махать
устанет.
И как раз вовремя, потому что доблестная пятерка уже подобралась ко мне вплотную и
начала раздражающе клацать челюстями.
По счастью, все они были первого уровня, голодные и не особенно проворные. Я порхал
между ними, как бабочка и жалил, как мясник на бойне. Минуты через полторы все было
кончено.
Я бросил гриф на пол, утер пот и выудил из кармана сотовый телефон. Разумеется,
сотовый не работал. Сеть была перегружена, как в новогоднюю ночь сразу после
выступления президента.
Печально.
Я собрал шкатулки — потому что лут — они снова растаяли, и я решил, что разберусь с
этим феноменом позже.
В школе кричали и бегали. Орали аварийные сирены, а голос завуча по школьному радио
просил всех успокоиться и организованно идти домой. В голосе завуча проскакивали
истерические нотки, словно в радиорубку кто-то ломился.
Убедившись, что прямо сейчас меня жрать никто не будет, я прошел через мужскую
раздевалку — она была пуста — и вернулся в учительскую. У нас, у физруков, своя
учительская, с особой, так сказать, атмосферой.
Семену было лет пятьдесят, он был бывший красавчик и боксер, но после окончания
карьеры облысел и слегка заплыл жирком.
— И что думаешь?
— Пойду домой, хряпну сто пятьдесят беленькой, включу первый канал и буду слушать,
как мне станут рассказывать про то, что в Африке еще хуже, — сказал Семен. — А
потом уеду к себе в деревню, заряжу ружье, заколочу ставни и хряпну еще сто
пятьдесят.
— А ты чем займешься?
— Угу.
— Смотрел, — сказал я.
— Не хочешь помочь?
— Пожалуй, что нет, — сказал он. — Ты, конечно, Василий, пацан ровный, но если
верить тому голосу, сейчас каждый сам за себя.
— Мы можем хотя бы попытаться. Вот скажи, если это все вдруг кончится, все
отменится и станет как было раньше, как мы дальше жить-то будем, если хотя бы не
попытаемся?
Мне уже надо было бежать, но я все никак не мог закончить этот разговор. Очень уж
хотелось разобраться, чего же я такого главного не понимаю.
— Может быть, это все кончится, а может быть, и нет, — сказал Семен. — Может быть,
власти наведут порядок, а может быть, и не наведут. Я ставлю на то, что не наведут.
И в этот как раз и заключается шанс для таких, как ты и я.
— И тебе не хворать.
Я пнул ее в район заднего бампера, есть там такое место, за долгие годы обладания
этой машины я изучил ее вдоль, поперек, сверху, снизу и изнутри, и багажник
открылся. Я тут же бросил гриф от штанги на асфальт и схватился за Клаву.
Если ты живешь в Люберцах, взаимодействуешь с людьми и хочешь иметь репутацию
ровного пацана, тебе необходимо следовать определенному кодексу поведения. Следить
за базаром, не пороть стрелки, возить под задним стеклом автомобиля ментовскую
фуражку и иметь в багажнике бейсбольную биту, пусть даже ты этот бейсбол только по
телевизору видел, а о правилах игры вообще никакого понятия не имеешь.
Клавдию мне подогнали кореша. Это была не фабричная поделка, а ручная работа,
штучный экземпляр, изготовленный на местном деревообрабатывающем производстве.
Легкая, очень прочная и идеально сидящая в руке.
Система приняла Клавдию, как родную. Встроившись в новый мировой порядок, Клавдия
немного прибавила в весе и заимела собственную табличку.
Я сел в машину, повернул ключ в замке зажигания и Система тут же выкатила мне
предложение сделать «ласточку» своим маунтом, в результате чего она получит
дополнительные бонусы к прочности и скорости передвижения. Тут я вообще раздумывать
не стал и сразу же согласился. Во время апокалипсиса скакунов не меняют.
Я чертыхнулся.
Помимо уровня сложности меня смущала строчка об уникальном спутнике. Ведь спутник —
это же что-то постоянное, нет? И хотя я и сам собирался сделать Марине предложение,
я хотел, чтобы это было мое решение, а не награда за персональный квест от не
пойми, кого.
За какие-то считанные секунды перед глазами пронеслась вся моя следующая жизнь.
Вместо ипотеки — постоянная прокачка, вместо учеников — нескончаемые орды зомби, и
уникальный спутник, ожидающий меня в персональном маунте с очередным набором
дебафов для гарема.
ГЛАВА 2
Как говорил мне покойный старик-отец: "дают — бери, но спрашивай про цену, бьют —
бери кирпич и бей в ответ, и не смотри, сколько их там стоит".
Однако, арифметика пока была на нашей стороне. Если учесть, что зомби должен был
стать каждый восьмой, и принять население Земли за восемь миллиардов человек, то
получается, что зомби всего-то миллиард. Половина населения Китая, и только то. Да
мы их кепками закидаем и семками залузгаем.
Но время работало против. Если каждый укушенный зомби сам станет зомби, но
количество зомби будет расти в геометрической прогрессии. Но это в идеальных
условиях, если их никто по головам шарашить не будет.
Он вздохнул.
— В Москву, — сказал я.
— А более конкретно?
— В центр.
— Какой?
— Покормить Багиру. Это тещину кошку так зовут. Теща в Турцию укатила, а мы вроде
как пообещали присмотреть за… А я эту тварь терпеть не могу.
— Новичок.
— А бонусы?
— Штрафы есть?
— Ага, — сказал он. — Пожизненное понижение репутации.
— Выходи, — сказал я.
— В смысле?
— В смысле, ты куда собрался? Ты знаешь, что там творится? Там, мать твою, самые
натуральные зомби самым натуральным образом жрут людей. В том числе, я подозреваю,
и в метро. Как ты собираешься добираться на твой северо-запад? Что ты будешь
делать, когда они тебе голову попытаются откусить?
— Я… я не знаю…
— У тебя даже оружия нет, — сказал я. — Чем ты отбиваться собрался, если что?
— Нашел бы что-нибудь.
— Но у меня же квест…
— У меня квест женщину спасти, — сказал я. — Мою женщину. И ради этого я готов
головой рисковать. А ты кошечку кормить собрался, идиота кусок. Жена твоя где?
— Вот и иди домой, придурок, — сказал я. — Закрой железную дверь, обними жену и
сидите оба тихо.
Он ушел, я закрыл за ним дверь и вернул Клаву на место. Когда я ее видел, было
спокойнее.
Но парень подал мне хорошую идею. Вдвоем-то действительно было бы веселее. Осталось
только найти того, кто в эту тему впишется.
Большой бизнес давил эти точки, как мог. Официалы жали на все рычаги, чтобы
кредитпомойки обслуживались только у них, а банки жали на все рычаги, чтобы
кредитпомоек становилось все больше и больше. Сейчас здесь ремонтировались только
владельцы сильно подержанных машин и олдскульные приверженцы отечественного
автопрома, и большой кассы они, по вполне очевидным причинам, сделать не могли.
Я свою ласточку вообще сам ремонтировал. Ну, кроме жестянки и покраски, конечно. А
очередной рассыпавшийся ШРУС заменить или якорь в генераторе поменять — это как
будьте-здрассьте.
Гараж… в смысле, автосервис был открыт. Рядом с воротами, как обычно, стояли два
ржавых рыдвана на кирпичах и один на домкрате. А еще, что не совсем обычно, там
лежали два мертвых тела. Одно было зомбиобразное, но относительно целое, а другое —
зомбиобразное, но порядком покоцанное. Кто-то ему кусок бедра выкусил.
Прямо хоть сейчас бери кисть и рисуй мотивационный плакат "зомби здорового человека
и зомби курильщика".
Димона среди обладателей проломленных голов не наблюдалось, так что был шанс, что я
приехал сюда не зря.
— Димон! — позвал я.
Или как раз повезло, по башке-то он, в отличие от этих двоих, еще не получил.
— Жизнь без риска — все равно, что еда без соли, — сказал Димон.
— И кто их?
— Я. Монтировкой.
— Эта шутка была бородатой еще во времена моего детства, — сказал я. — Я за тобой.
Хочу предложить тебе покататься.
— В Москву, за Мариной.
— В нее.
— Там, где миллионы зомби уже вовсю жрут как местных, так и замкадышей? — уточнил
он.
— Ага.
— Валяй, — сказал я.
Я не стал подбирать чужой лут и дождался возвращения Димона из недр сервиса. Мой
кореш переоделся в джинсы и клетчатую рубаху, повесил на пояс тесак и взял в руки,
видимо, ту самую монтировку.
— Оно и верно.
— И что?
— Ну а чего он вообще?
Пока Димон сводил счеты, я снова покрутил ручку настройки на магнитоле, но явных
перемен в эфире не обнаружилось, и только радио "Шансон" продолжало крутить старый
добрый рок. Под "ду хаст" мы, наконец-то, выехали из Люберец по Рязанскому шоссе.
Тут все было, как обычно. Куча недовольных людей сидели в своих машинах, скучали,
нервничали и периодически гудели клаксонами. Изредка меж железных рядов появилась
одинокая фигура какого-нибудь заблудившегося несчастного зомби, и какой-нибудь
очередной доброхот выходил из машины и забивал его чем-то железным по голове.
— Откуда мы вообще знаем, что она еще жива? — спросил Димон, вытаскивая из кармана
пачку сигарет.
— Так вот, возвращаясь к моему вопросу, — сказал он. — Откуда мы знаем, что она еще
жива?
— Квест?
— Нет, другие ролевые игры, — сказал я. — Это когда ты, типа, Избранный и должен
спасти мир от чего-нибудь ужасного, а каждый встречный фермер просит тебя принести
ему шкуру волка или убить крысу в подвале.
— Не, — сказал Димон. — Сначала кто-то что-то пробубнил про зомби и начало игры, но
я был в яме и менял глушитель, а потому особо не вникал. А потом я вылез, а тут
один другого жрет и причмокивает.
— А как?
— Если б я знал.
— А куда? — спросил он. — На какую-нибудь милую семейную ферму? Или найти тюрьму,
зачистить ее от зомбизэков и спать там в камерах?
— Ну, это была бы нормальная стратегия, если бы мы имели дело с обычным зомби-
апокалипсисом, — сказал я. — Но у нас тут какая-то непонятная система, и именно с
ней надо сначала разобраться.
— Так разбирайся.
— Не могу, я за рулем.
— Я имею в виду, я и так ничего не вижу, — сказал он. — Если это какая-то игра,
должен же быть интерфейс.
— И как?
— Никак.
— Попробуй "статус".
В центральной части города было посвободнее. Очевидно, все, кто владел хоть какими-
то средствами передвижения, отсюда уже посваливали. Это была нормальная реакция, и
я даже не хотел думать, что ждет нас на вылетных магистралях, когда мы поедем
обратно.
По счастью, я хорошо помнил дорогу, поэтому всего лишь три раза свернул не туда и
один раз заехал под "кирпич".
— Подожди, — сказал я.
По счастью, они были так увлечены пробежкой, что на нас с Димоном никакого внимания
не обратили.
— Может, у него есть какой-то план, — сказал я. — Может быть, этот блин ему дорог,
как память.
И мы вошли в здание
ГЛАВА 3
Смеркалось.
Свет в здании бизнес-центра не горел, так что на первом этаже царил полумрак. Место
охранника пустовало, так что мы просто перепрыгнули через турникет и оказались в
фойе.
— Мы перлись сюда полдня не для того, чтобы в последний момент развернутся и уйти,
— сказал я. — Надо убедиться.
— Жрать хочу, — без всякой связи с предыдущим разговором заявил Димон. — Давай
после всего в "макдональдс" заедем.
Я закатил глаза.
Стекло осыпалось внутрь, Димон тут же набрал себе охапку сникерсов, рассовал их по
карманам, и принялся жрать.
На лестнице тоже было спокойно. Никаких следов борьбы, пятен крови и развешанных по
перилам кишок.
И тишина.
Такая тишина, в которой вдоль дорог мертвые с косами стоят и вороны по полям
недавно закончившихся битв скачут. Гнетущая. Напряженная. Такая тишина бывает в
фильмах ужасов, чтобы зритель расслабился и напрыгнувший из-за угла зомби оказался
особенно внезапен.
— Это который в пятом доме живет, что ли? Так у него, вроде, и собаки нет.
— Забей.
Мы вошли.
Айфон был заблокирован, так что я просто сунул его в карман, чтобы потом вернуть
владелице. Ну, ежели еще свидимся.
— Откуда знаешь?
— В основном, — сказал я.
— Кто? — спросил я.
— Тебе тридцать лет, Василий, — сказал он. — Пора бы уже знать, зачем человеку
женщины нужны.
— Вместе пойдем.
— Отчет!
Димон прищурился.
— Я тоже, — сказал он. — Ишь ты, отожралась на офисных харчах. Ненавижу, блин,
бухгалтеров.
Едва она поднялась на площадку, как я сделал шаг ей навстречу, замахнулся Клавой и
ударил в голову. Голова треснула, под подгнивший арбуз, ноги зомби подкосились и
она полетела вниз.
А раньше вроде меньше опыта отсыпали. Может, разница в уровнях свою роль сыграла?
— И не поспоришь.
— Ты здание видел? Тут всего три этажа, это бывший купеческий особняк. Откуда тут
сотни-то?
— Ну мало ли.
Я отодвинул Димона в сторону, двумя резкими ударами проломил головы впереди идущим,
а третьего пнул ногой в грудь. Он полетел назад и вниз, сбивая с ног всех
остальных.
— Страйк, — констатировал я.
Пока они собирали свои тела с пола и пытались подняться на ноги, мы подошли поближе
и настучали им по головам. Система сообщила мне о взятии третьего уровня.
— Ну, это и не высшая математика, — сказал Димон. — Что тут сложного? Бей в голову
и все дела.
— Не может быть так просто, — сказал я. — Тут наверняка есть какой-то подвох.
— Например?
— Пока не знаю.
— План такой, — сказал я. — Входим, держимся рядом друг с другом, убиваем всех.
Вопросы?
На втором этаже было хреново. Помимо опен-спейса, там оказался большой конференц-
зал, и зомби в нем были, конечно, не сотни, но несколько десятков.
Мы отступили еще немного, и к третьему этажу упокоили почти всех. Я получил шестой
уровень и очко навыка, Димон взял четвертый. Он почему-то качался медленнее меня.
Довольно иронично.
Это, вне всякого сомнения, была она. Только без обуви, со спутанными волосами и
зомби.
Когда я открыл дверь, она развернулась и двинулась ко мне, и явно не для того,
чтобы поцеловать.
Я закрыл дверь. Через пару мгновений с другой стороны заскребли ее когти с облезшим
шеллаком за полторы тысячи рублей.
Ну не свинство ли?
Нет, фигня.
Не был.
За это время Димон успел спуститься на первый этаж, забаррикадировать входную дверь
на предмет незваных гостей, найти щитовую и запустить резервный генератор, так что
теперь в здании можно было включить пусть тусклый, но все равно свет.
— Да что уж теперь.
Похоже, что у меня не было ни единого шанса выполнить этот квест, и в тот момент,
когда я его получал, Марина или превращалась в зомби или уже им была. Даже если бы
я не разговаривал с очкариком по поводу чертовой кошки, не заезжал за Димоном и не
терял времени в пробках, я бы все равно не успел. Тут, наверное, только телепортом
можно было успеть, но телепорта у меня не было.
В этот момент у меня появилось непреодолимое желание найти того, кто придумал эту
систему, и поговорить с ним по душам. И чтобы в разговоре участвовали только трое —
он, я и Клава.
Но пока шансы на это были невелики, а значит, надо было разбираться с тем, что
есть.
У меня было полно свободных очков характеристик, но я понятия не имел, чего мне
надо в первую очередь качать, а гайдов к интерфейсу не прилагалось. Поэтому я
бросил по пятерке в силу, ловкость и башковитость, а остальное оставил на черный
день.
Ну, это если сегодняшний день черным не считать. Но если сегодняшний день не
черный, то какой же тогда черный?
— Не хочу.
— Есть такое слово — надо. Я тут чай нашел, давай хотя бы чашечку с шоколадкой
выпей.
— Я быстро.
Минуты через две он вернулся с двумя чашками чая и полными карманами шоколадок. Не
самая здоровая пища, но организм потратил много энергии и ее в любом случае надо
восполнять.
Потому что надо жить дальше. Хотя бы для того, чтобы найти чувака, который все это
придумал, и голову ему открутить.
Но если такой чувак и существует, то качаться для задуманного мне придется очень и
очень долго.
Все каналы показывали одно и то же — серую муть. Димон принялся щелкать кнопками, и
щелкал ими до тех пор, пока не наткнулся на первый.
— … армия и флот приведены в полную боевую готовность. Президент заявил, что взял
ситуацию с альтернативно живыми россиянами под свой личный контроль. О развитии
событий мы расскажем вам в следующем выпуске новостей. Оставайтесь на первом.
ГЛАВА 4
— Чего вдруг? — лениво спросил я.
— Редко, — сказал я. — У меня времени обычно нет. Ну, если там футбол, конечно, или
бокс, то я стараюсь следить, а так — редко.
— Нет, я про новости, — сказал Димон. — Если наши шишки про что-то говорят в
новостях, значит, оно будет ровно наоборот. Ну там, скажут, что рубль крепок, как
никогда, он на следующий день и обвалится. Скажут, что пенсионный возраст не
поднимут — и вот тебе реформа. Пообещают цены на бензин не трогать — и они
стабильно растут год от года. И если сейчас они говорят, что все под контролем
значит, нифига они не отдупляют, что тут происходит вообще.
— Думаешь?
— Я вот смотрю, как ты распалился, и понимаю, что правильно делал, когда все эти
годы новости не смотрел, — сказал я. — Не способствуют они душевному спокойствию.
— Странный ты человек, Вася, — сказал Димон. — Мы тут только что малеха зомбей
пораскидали, все стены мозгами забрызгали, а ты сидишь, чай пьешь, шоколадкой
закусываешь и о душевном спокойствии рассуждаешь.
— Да не в чае же дело.
— Ну.
— И сейчас не веришь. Так в чем разница-то? Пусть говорят, что хотят, мы то знаем,
что помощи оттуда не будет и полагаться можно только на себя.
Собственно говоря, в последние годы у меня было только два состояния: я хочу спать
и я засыпаю, заняв любое более-менее устойчивое положение, необязательно
горизонтальное. Физрук, конечно, должен быть бодр, здоров и полон сил, но
реальность такова, что если ты работаешь на нескольких работах и пытаешься заиметь
хоть какую-то личную жизнь, времени на сон у тебя не остается от слова "никогда".
Я вытянулся на раскладушке и сразу заснул. Есть у меня еще с армейских времен такая
особенность.
Димон растолкал меня в три часа ночи. Я продрал глаза и посмотрел на экран
телефона, который по привычке положил рядом с собой.
— Где?
— В подвале, вроде.
— А ну как меня там сожрут и ты останешься в неведении, — сказал он. — Пошли лучше
вместе посмотрим.
— Разумно, — согласился я.
Тем не менее, уходить просто так, не проверив, было глупо. Я подсветил телефоном и
слева от лестницы мы увидели крепкую металлическую дверь, в которую Дион сразу же и
постучал.
Монтировкой.
За дверью раздался какой-то шорох, что-то упало, а потом все затихло. Димон
постучал еще раз. Если там зомби, то нам вряд ли ответят, но чем черт не шутит?
За дверью снова что-то лязгнуло, а потом она открылась и перед нашими глазами
предстало очередное странное зрелище.
Открывший нам мужик на первый взгляд был вполне обычным. Невысокий, с некоторым
количеством лишнего веса, начинающимся облысением, близорукостью и растущей
клочками бородой. Необычным было то, что, открыв дверь, он сразу отскочил внутрь
серверной — а это была именно она, а пищали, видимо, УПСы — и обнажил катану.
— Смотри, не порежься, самурай, — сказал я. — А то к тому времени, как труп твоего
врага проплывет мимо, несомый течением великой реки, ты уже сам кровью истечешь.
— Могу паспорт показать, — вздохнул он. — Задолбали, на самом деле, хоть фамилию
меняй.
— Соболезную.
— Как началось, так и сижу, — признался Федор. — Дверь крепкая, думал, выдержит,
если ломиться начнут. Пиво есть, чипсы тоже, пару дней бы точно продержался.
— А где ж мне его держать, если я на работе больше времени провожу? — спросил он.
— Да, — вздохнул Федор. — Интернет не работает. Но, может, он еще не весь упал, а
просто местного провайдера съели.
— Да понятно же, что тут происходит, — сказал Федор. — Мы попали внутрь ММОРПГ. Или
ММОРПГ пришла в наш мир, что, в общем-то, не суть важно. А знаете, что главное в
ММОРПГ?
— Именно, — подтвердил он. — Чтобы достичь вершин в любой ММОРПГ, нужно много
качаться. Фармить, гриндить и крафтить. При этом желательно нигде не работать,
учиться спустя рукава и не иметь никакой личной жизни. И не спать. Ведь пока ты
спишь, враг качается. Пока ты ешь, враг качается. Пока ты работаешь или ходишь в
кино, враг качается. Более того, когда ты сам качаешься, враг тоже качается,
поэтому тебе нужно качаться быстрее, выше, сильнее, чем враг, иначе при встрече
раскачавшийся враг сломает твои качели к чертовой матери.
— Какой?
— А вы?
— Давай на "ты", — сказал я. — Я играл в "Скайрим". Там можно рубить головы, это
прикольно.
— В общем, раз вокруг ММОРПГ, нам надо качаться, — сказал Федор. — Но я свои
возможности прекрасно понимаю, и один я далеко не уйду, поэтому хотел бы к вам
присоединиться, хотя бы на время. Вы не против?
— Я не против, — сказал я.
— А ты сам не видишь? — спросил я. Его-то первый уровень мне был виден отлично,
стоило только глаз прищурить.
— Отыгрывать?
Федор вздохнул.
— Ближний бой, дальний бой, магия, физовики, дамагеры, танки, баферы, хилеры, вот
это вот все. Вы, я смотрю, больше под ближний бой заточены, значит, мне было бы
неплохо чем-то дальнобойным пулять.
— Так прокачаюсь же, — сказал он. — В РПГ оно всегда так. Начинаешь криворуким и
полуслепым придурком в лохмотьях, а заканчиваешь полубогом в сверкающей броне,
дракона с небес одним плевком сбивающим. Главное — с самого начала билд не
запороть.
— Я — сисадмин, — сказал Федор. — Я привык иметь дело с тем, что есть, и выжимать
из этого максимум.
— Не может быть, — сказал Федор. — Раз есть система, то должна быть и магия, просто
вы плохо смотрели. А вы вообще смотрели?
— Для начала, в лут, — сказал он. — С зомби, которых вы убивали, что-нибудь падало?
— Откройте интерфейсы, — сказал он. — Теперь смотрите в левый нижний угол. Там
такая, типа, сумка, нарисована. Это инвентарь и есть. У меня он пустой, ну так я
отсюда и не выходил, а у вас должно что-то быть.
Я нашел рисунок сумки — теперь, когда я знал, куда смотреть, это было несложно — и
мазнул по нему взглядом. Картинка перед глазами сменилась, и я увидел множество
ячеек, часть из которых была заполнена.
— Все равно оставь себе, — сказал я. — Возьмешь второй уровень, там и очко капнет.
— А чего сам не наденешь? — спросил я. — Как будто тебе лишняя ловкость помешает.
— Все, что может быть надето для усиления персонажа, должно быть на него надето, —
сказал Федор.
— А сам не?
— Восемь.
Димон тем временем скинул свои кроссовки и натягивал что-то, похожее на армейские
берцы.
Потом он достал из инвентаря меч. Короче, чем катана Федора, и шире раза в два.
Черт знает, как он там правильно называется.
— Оружие системы, — заявил он. — Опыт сразу капать начнет. Надо кому?
Федор взял. Ему вообще сильно повезло, что мы на него наткнулись. И компанию
приобрел, и ништяками на халяву разжился.
Тут мой взгляд упал на лежавший на столе блокнот. Заметив мой интерес, Федор
смутился, потянул было к нему руку, но потом решил, что секретов от будущих
компаньонов быть не должно и позволил мне его взять.
— Смотри, — сказал он. — Это я просто развлекался. Надо было чем-то время убить.
Я открыл блокнот и увидел целый ряд названий, написанных в столбик. Похоже, Федор
Сумкин развлекался тем, что придумывал новые названия для старых фильмов, вставляя
в них слово "зомби".
Крепкий зомби.
Ходячие зомби.
Игра зомби.
Унесенные зомби.
Зомби в терновнике.
Я, снова я и зомби.
Дневник зомби.
И так далее.
— Железные нервы у людей, — заметил Димон в воздух. — Вокруг апокалипсис и все друг
друга жрут, а ему скучно.
Так мы и сидели до самого утра. Пили пиво, правда, умеренно, а ближе к утру перешли
на кофе, закусывали чипсами, строили планы на ближайшее будущее и узнавали друг
друга получше.
Как только рассвело, мы, совершив небольшой осмотр местности через окна первого
этажа, вышли на улицу. Моя ласточка стояла напротив входа, там, где я ее и оставил,
но мы не спешили в нее садиться.
Федор вытащил из инвентаря системный меч и двинулся навстречу зомби. Мы шли рядом,
готовые прийти на помощь, если что-то пойдет не так.
Но обошлось.
Зомби был неповоротлив, и даже такому увальню, как Федор, удалось рубануть его
мечом. В голову он, правда, с первого раза не попал, но зомби замедлился еще
больше, и Федор, скорее используя меч, как топор, схватил его двумя руками и ударил
сверху, разваливая голову напополам.
ГЛАВА 5
Фарм зомби в реальной ММОРПГ оказался делом достаточно занудным и скучным. Даже не
знаю, кто стал бы таким ради удовольствия заниматься.
Основной нашей добычей были "офисные зомби" второго-третьего уровня. Чуть реже
встречались "городские зомби", чей уровень колебался от четвертого до шестого.
Однажды мы нарвались на жирного "столичного зомби" аж десятого уровня, и вот его
пришлось забивать всем троим.
На начальном уровне навык, надо сказать не внушал. Вместо того, чтобы поджигать все
и вся, Федор поднапрягся и сотворил банальный фаерболл размером чуть больше
теннисного шарика.
Пробный фаерболл влетел в кирпичную стену соседнего дома и потух, оставив после
себя только небольшое черное пятнышко, но Федор не унывал.
Начинал атаку теперь Федор. Он запускал во врага целую очередь из своих огненных
шариков, но результаты продолжали не впечатлять. На зомби тлела одежда, сами они
начинали вонять пуще прежнего, но реального ущерба, похоже, не несли. После
пятнадцатого выстрела у Федора заканчивалась мана и он снова брался за меч.
— Это тоже нормально, — сказал он. — На первых уровнях, пока запасов маны нет, маги
постоянно с топорами бегают.
— Что?
Особенно на задании про "найди человека в багажнике машины". Подожги все машины, и
я уверен, что человек тут же сам найдется.
Кстати, интересно, как все эти шарлатаны теперь себя чувствуют. Когда магия
действительно пришла в наш мир, но не факт, что именно к ним. Хотя я-то надеюсь,
что они все уже благополучно стали зомби и их кто-нибудь чем-нибудь железным по
голове отоварил без всякой магии.
— Давайте прикинем, чего дальше делать, — сказал Федор. — У кого-нибудь из вас есть
кто-нибудь, о ком стоило бы позаботиться в первую очередь?
— Опыт — ничто, когда тебе надо будет быстро в чем-то убедить несколько настырных
зомби, — сказал я. — А пуля в голову — это хороший аргумент. Я бы даже сказал,
окончательный.
— К ним еще патроны будут нужны, — сказал Димон. — А если эта фигня в инвентарь не
влезет, придется на себе тяжести таскать, а мне это противопоказано.
— А менты нам свое оружие просто так отдадут? — спросил Димон. — Или Федя железную
дверь в арсенал своими светлячками плавить будет?
— А давайте, — сказал Димон и в руках его появилась книга. Надо сказать, наверное,
это вообще был первый раз в жизни, когда я его с книгой в руках видел. — Мне
скрытность выпала. Буду качать ниндзю, ужас, летящий на крыльях ночи.
— Изучаю, — сказал Димон и книга исчезла, даже горстки пыли после себя не оставив.
— Так, так, так…
— И в чем проблема?
— Тоже, — сказал он. — Неудобно получилось, но похоже, что дальше вам без меня
придется.
Да, это проблема. Связи в дивном новом мире пока еще не изобрели, и как мы будем
потом друг друга искать непонятно от слова "Твин Пикс".
— Давай через неделю, — сказал я. — Или знак какой там на стене нарисуешь.
— Угу, — сказал он. — Неудачно получилось, Чапай. Как будто я вас кидаю.
— Да что уж теперь, — сказал я. — Удачи там.
Я прощался с тяжелым сердцем. Было у меня такое ощущение, что больше мы не увидимся
уже никогда. Мы, конечно, сговорились о встрече или хотя бы возможности подать
знак, но на самом деле, кто ж знает, что с нами будет через пару недель и куда нас
нелегкая занесет. Чертова система продолжала отнимать у меня близких людей, и
желание познакомиться с ее создателями становилось все настойчивее.
— И вот нас осталось двое, — сказал я Федору, закрыв за Димоном дверь на улицу. —
Или тебе тоже квест какой интересный выпал?
— Мне — нет, — сказал он. — То есть, выпал, но там ограничения на группу нет. И по
времени тоже все нормально.
— Сначала ответь.
— Просто по квесту мне нужно сжечь храм, — сказал он. — И я не знаю, как ты к этому
отнесешься.
— И хорошая награда?
— Случайных предметов тут и так хоть вот этим самым жуй, — сказал я. — Ладно,
подумаем, что можно сделать.
Навык можно было как применить на себя, так и встроить в оружие. Поскольку я уже
видел, чего стоят все эти магические штучки, и становиться Росомахой с растущими из
рук лезвиями, длина которых заставляет бодаться с противником чуть ли не в обнимку,
мне не улыбалось, я решил применить навык к Клавдии.
Сделать это оказалось несложно, стоило только засунуть книгу обратно в инвентарь, а
потом попытаться добавить Клаву в ту же ячейку.
Когда я достал Клаву обратно на свет божий, у нее на рукояти, как раз под большим
пальцем, появилась маленькая кнопка, похожая на инкрустацию драгоценным камнем. Я
нажал кнопку, Клава на мгновение попыталась вжиться в роль выкидного ножа. В
смысле, из верхней ее части лезвие вылезло. Зеленое, прозрачное и только одному мне
видимое.
Длиной оно было всего десять сантиметров, так что я еще раз поздравил себя с
правильным выбором, для пробы прочертил им линию по серверной стойке (Варвар! —
сказал Федор. И это мне говорит человек, который на полном серьезе рассматривает
возможность церкви жечь.), дождался, пока лезвие исчезнет, а потом отложил Клаву в
сторону.
У меня было еще два свободных очка навыка (третье капнуло на десятом уровне) и я
изучил гораздо более многообещающий "сокрушительный удар". Когда я его изучал,
перед глазами возникла фигурка человека и предложение выбрать конечность, которой я
этот удар буду наносить. Поскольку руки у меня постоянно заняты Клавой, я назначил
удар на правую ногу. Система спросила, уверен ли я, а потом сообщила, что навык
изучен.
Применять его тоже можно было нечасто, но откат был меньше — всего минута. Я
подумал, не отвесить ли мне для пробы волшебный пендель товарищу Сумкину, но в
конечном итоге делать этого не стал. В конце концов, подопытных зомби-кроликов тут
и так полно.
С третьим очком навыка я решил пока не торопиться, вдруг в ближайшее время что-
нибудь совсем уж интересное упадет.
Конечно, сначала мы влезли внутрь и убедились, что никого, кроме пары зомби, там
нет, и только потом Федор начал поджигать. Процесс шел медленно и не сказать, чтобы
очень успешно.
Тогда мы прогулялись до ласточки, я взял из багажника пластиковую канистру и шланг,
слил из машины (не из своей, конечно, какой дурак из своей машины бензин сливать
будет) немного бензина, после чего мы вернулись, и я подготовил плацдарм.
На этот раз пламя занялось легко и весело, и уже через несколько минут полыхали все
три этажа. Лицей стоял в глубине и был окружен газоном, так что шансы на то, что
пожар перекинется на соседние здания, были невелики. А если и перекинется, то и
черт с ним. Жилых домов тут нет, люди убегут, а зомби не жалко.
Система засчитала квест, как миленькая. Пробный фаерболл Федора вырос до размеров
футбольного мяча, открылись новые ветки развития, прилетело опыта для взятия
очередного уровня, а в инвентарь ему бухнулся амулет с пятидесятипроцентным
сопротивлением морозу.
Тут на шум пожара из-за угла вывернул зомби-полицейский. Он был уже сильно
подгнивший (как они только успевают-то?), носил бронежилет, размахивал полицейской
дубинкой и хрипел что-то вроде:
— Нарушаем? Нарушаем!
Надпись над ним возвещала, что мы имеем дело с зомби-сержантом девятого уровня.
От удара зомби перелетел через всю улицу и впечатался в стену соседнего здания. Он
хрюкнул, пытаясь встать на ноги, когда следом в него влетел обновленный и
улучшенный фаерболл от дяди Федора и зомби занялся огнем.
Пока я этим занимался, Федор заглянул в переулок, откуда явился сержант, и вернулся
с очень озабоченным лицом.
— Кто?
— Зомби.
— Много?
— До фига.
Я тоже посмотрел.
Они действительно шли. Не то, чтобы их было очень уж много, скорее, это было похоже
не на первомайскую демонстрацию, а на очередной марш оппозиции выходного дня, но
нам двоим и этого бы хватило с лихвой. Тут одними фаерболлами не отмахаешься, тут
огнеметы нужны. А еще лучше — напалм.
Вокруг ласточки бродил зомби-ЦОДДовец седьмого уровня. Я быстро выписал ему штраф
Клавой по голове и прыгнул за руль. Федор плюхнулся на пассажирское сиденье, я
повернул ключ в зажигании и поддал газку, трогаясь с пробуксовкой, ну прямо, как я
люблю.
ГЛАВА 6
Машин там практически не было. Лишь несколько штук стояли, брошенные на обочине или
на расширенных нелюбимым москвичами мэром тротуарах, а вот зомби было несколько
десятков и они бродили туда-сюда то ли в поисках еды, то ли просто создавая
подходящий для пост-апокалипсиса антураж.
— Нет, я хотел фаерболлами в них пошвыряться, пока мимо едем, — сказал он. — Кач он
и есть кач.
Я покачал головой.
— Открываются, — сказал я.
И полез.
Я приоткрыл свое окошко, высунул наружу руку с Клавой, чуть притормозил и ошарашил
замешкавшегося зомби-пешехода по голове.
Не люблю я зомби.
— Почему Чапай?
— Потому что Василий Иванович, — сказал я. — Не то, чтобы я долго об этом думал.
Полагаю, всему виной великий китайский рандом, или как ты его называл.
Скучно.
— А если дело не в рандоме? — спросил Федор. — Если там был какой-то сложный
принцип отбора?
— Сам подумай, — сказал я. — Вот вокруг нас куча зомби, и все они уже восьмого-
десятого уровня, некоторые аж двенадцатого. А на ком они качаются?
— Мне для того, чтобы десятый уровень набрать, пришлось больше сотни положить,
например, — сказал я. — И если бы каждый десятиуровневый зомби сожрал бы
аналогичное количество чьих-то мозгов, люди бы кончились очень быстро.
— Мы никого не видим, потому что умные люди во время зомби-апокалипсиса дома сидят,
а не на машинках катаются, — сказал я. — Просто зомби, видимо, как-то по другому
качаются. Может, тупо от времени. Два часа ни от кого по башке монтировкой не
получал, и вот тебе новый уровень.
— Значит, ты не веришь, что писатели пишут свои книги не сами? — спросил он.
— В это тоже верю, — сказал я. — Дурки такими писателями, наверное, полны. Это
называется "шизофрения".
— Просто всегда надо искать логику, выгоды и мотивы. Допустим, кто-то откуда-то из
космоса этому китайцу книгу про систему действительно надиктовал. С какой целью?
— Потому что если это предупреждение, то оно такого же уровня, как надпись на
заборе про то, что Цой жив, — сказал я. — Которую тоже можно по-разному
интерпретировать. В том числе и как пророчество о нашествии зомби. Цой жив, Гуф
умер, Гнойный сдохнет ноунеймом, а нас всех сожрут зомби. Такая фигня.
— Ты циник.
— Скилл "чтение фигни" надо прокачивать, как и любой другой скилл, — назидательно
сказал я. — Этот китаец где публиковался?
— Да вроде тепло.
Тут я прервал разговор, потому что получил очередное сообщение от системы. Оно
гласило, что мой маунт получил достаточно опыта для перехода на второй уровень, и я
могу выбрать одно доступное улучшение из списка.
Доступные улучшения откровенно радовали. Можно было обшить машину броней, можно
было приделать к ней ускоритель, поставить спереди зомбисбрасыватель, но больше
всего меня порадовала "автономность".
Описание улучшения сообщало, что если я его выберу, то машина начнет генерировать
бензин прямо в баке, по литру в час, и заправлять ее на дальних переходах придется
куда реже. А при езде по городу с ежедневной ночной парковкой вообще не придется.
— Тебе домой заехать не надо? — спросил я Федора. — Ты, кстати, где живешь-то?
— Ну ты мажор.
— Куда?
— В Люберцы.
— Зачем?
— Да причем тут это вообще, — сказал он. — Я про "домой, чтоб переодеться". Чем
тебя системные шмотки не устраивают? Не может же быть, чтобы из зомби ничего
подходящего не выпало.
На этот раз на Таганской площади был всего лишь бардак, но не более того. Быстро
раскидав пасущихся на асфальте зомби, я свернул в сторону Волгоградки.
Тем дальше мы удалялись от центра, тем больше признаков жизни нам встречалось.
Нормальной жизни, я имею в виду, а не этой бессмысленной зомбидеятельности.
Многие окна стоявших вдоль дороги домов были открыты, и из них за нами наблюдали
местные жители. Кто-то крался по тротуарам, чтобы пограбить продуктовый магазин,
кто-то уже возвращался с награбленным. Нам даже попался наряд полиции, который,
вместо того, чтобы бороться с расхитителями капиталистической собственности
цитированием уголовного кодекса и строгими предупреждениями, лупил какого-то
бедолагу дубинками по голове.
Пришлось затормозить.
— А у кого не случилось?
Потом он, видимо, рассмотрел кровищщу и прочие прелести, которыми была забрызгана
ласточка, и сразу сбавил обороты.
— У меня есть, — сказал я. — Но там пять литров, это тебе только до конца квартала
доехать.
— Вот тебе, — я вручил ему свою канистру и шланг. У меня в гараже еще есть. —
Объяснить, как пользоваться?
— А мне ничего такого никто не предлагал, — сказал он. — Я просто сел и поехал, а
на датчик топлива не посмотрел.
— А толку теперь с тех счетов? — резонно поинтересовалась жена. — Где мы и где твоя
Швейцария?
— Как думаешь, куда они едут? — Федор тоже решил, что напулялся, и теперь сидел
спереди.
— Сам себе противоречишь, — сказал я. — Как ты, сидя в безопасном месте и под
защитой, качаться будешь?
— О, дивный новый мир, в котором нормальные люди сидят под охраной пулеметчиков и
качаются рейдами, — сказал я.
— Не верю.
ГЛАВА 7
Два грузовика, поставленные поперек дороги — это явная мера, чтобы отсечь
автомобилистов, потому что ни одного пешехода, ни живого, ни мертвого, такое
препятствие бы не остановило.
На обочине стояли еще несколько машин, между ними бродили люди. Федор ощутимо
напрягся, и я прямо чувствовал, как огонь зарождается на кончиках его пальцев. Или
где он там у него зарождается.
— Откуда ты знаешь?
— То, что они еще вчера были ментами, еще не значит, что они до сих пор менты, —
сказал Федор.
— А по твоему?
Я понадеялся, что это не так, вытер, как мог, плечо носовым платком и стал ждать
развития событий. К нам подошли двое омоновцев в полном боевом облачении
космонавтов и с автоматами в руках. Руководил ими средних лет усатый капитан в
пыльной форме. Уровни у омоновцев были от пятого до шестого. Капитан мог
похвастаться только третьим.
— Девятка, — сказал я.
— А вот эти конструктивные изменения, явно опасные для жизни пешеходов, внесены в
документы на машину? — спросил он.
— Я не считал, — сказал я.
— И куда едете?
— Домой, в Люберцы.
— Где служил?
— И тебе, капитан.
— Ну вот и смысл всего этого? — спросил Федор, когда заслон с омоновцами и усатым
капитаном остался позади.
— Ты прямо философ.
— Просто теперь мне стало окончательно очевидно, что власти ничего не контролируют
и тщательно это скрывают.
Чаще всего это были все-таки люди. Человек вообще гораздо более изобретателен в
деле истребления других видов, и если система не будет подыгрывать мертвякам, то в
долгосрочной перспективе шансов у них нет.
От удара Анна Петровна не просто улетела вглубь квартиры, она проломила дверь
нашего общего с ней туалета и своей тушей расколола бачок унитаза. Сейчас еще снизу
кто-нибудь прибежит жаловаться на шум и протечку одновременно.
Она попыталась подняться и уже стояла на четвереньках, когда я пустил в ход Клаву и
положил конец нашей многолетней коммунальной войне.
— Может быть, они при инициации, как зомби, получают уровни рандомно, — предположил
Федор.
Помимо того, что мне было абсолютно плевать на гипотетических родственников соседки
— за все время совместного проживания я их ни разу не видел, да и не факт, что их
до сих пор не сожрали — от квеста за версту несло очередной подставой. Зачем мне
репутация с людьми, которых я без этого квеста никогда и не увижу? А опыт я и без
квеста могу набрать, просто оклавдивая мертвяков по голове, так оно еще и быстрее.
У системы все квесты были такими. Продерись через полгорода, наполненного зомби,
чтобы покормить кошечку, сделай то же самое во имя спасения своей подруги, которую
изначально было не спасти, брось своих корешей, сожги какой-нибудь храм. Система
над нами как будто издевалась.
Кое-как приладив дверь туалета на место, я пошел в ванную, скинул одежду и наскоро
принял душ. Вытерся, нацепил свою любимую футболку с эмблемой "халф-лайфа",
потертые джинсы и удобные походные ботинки на тот случай, если придется быстро
валить, и только после этого пошел на кухню.
— Э? — спросил я.
— А народу все равно мало, — заметил Федор. — Даже если часть по домам сидит, часть
на работе застряла, часть свалила, а часть из метро вылезти не может, все равно по
улицам больше людей должно бродить. Такое впечатление, что в городе не пятнадцать
миллионов человек жило, а тысяч триста. Я, конечно, понимаю, что меньше народа —
больше кислорода, но как-то это странно.
Мы поели и попили чая с печеньем. Сразу после еды меня привычно потянуло в сон, но
спать по соседству с Анной Петровной мне не хотелось.
К вечеру на улице слегка похолодало, так что я накинул легкую кожаную куртку и
предложил Федору воспользоваться моим гардеробом. Он с благодарностью отказался,
заявив, что попробует найти себе что-нибудь в торговом центре, раз уж мы все равно
туда идем.
— Жаль, однако.
И мы поехали.
В вестибюле торгового центра кипел бой. Группа людей… Хотя нет, наверное, группа
игроков нарвалась на рейд-босса и пыталась его вынести.
Зомби был больше трех метров ростом и очень толстый. Похоже, приход системы накрыл
его в магазине спортивного питания, и все эти сутки он только и делал, что жрал
протеин, приправляя его анаболиками и стероидами. Брюхо у него висело чуть ли не на
уровне колен, и был он не слишком подвижный.
Видимо, только этот факт и внушал игрокам какие-то надежды, потому что уровень у
босса был сороковой, а здоровье вообще какое-то запредельное.
Они прыгали вокруг зомби, кололи его копьями, рубили его мечами и шарашили молниями
с двух рук.
— Странный какой-то данж, — заметил Федор. — Впервые вижу, чтобы босс команду прямо
на входе встречал.
— Так может, это и не босс, — сказал я. — Может, там внутри кто-то покруче есть.
— Ага, согласился Федор. — А нам принципиально именно этот торговый центр грабить?
Потому что я не против, если мы до какого-нибудь другого проедемся.
— Это неэтично, — сказал Федор. — Ребята могут подумать, что мы претендуем на долю
в добыче. А моб знатный, кто знает, что с него залутать можно.
— Мы его и все вместе можем не вывезти, — сказал Федор. — Сороковой уровень, у него
и абилки вполне уже открыться могли.
В этот момент босс присел на одно колено и со всей дури влепил кулаком в пол.
Здание затряслось, из окон вылетели последние стекла, по стене побежали трещины.
Половина игроков оказалась сбита с ног, у мага прямо посреди заклинания сорвался
каст.
И сжал.
Хэдшот.
Я видел это, уже несясь по парковке ко входу в здание. По дороге меня, обдав жаром,
обогнали два фаерболла Федора. Один пролетел мимо, а второй угодил в голову босса и
поджег остатки его спутанных сальных волос.
Впрочем, пламя быстро потухло, а полоска здоровья над зомби уменьшилась едва ли на
пару процентов.
Это ведь главное в драке — красиво в нее ворваться. А там уж дальше будет видно,
что к чему и кто первый упадет.
Крутящиеся двери в торговый центр были заблокированы, по поскольку стекол в них уже
не было, я просто пробежал насквозь и бросился на босса, уже в прыжке активируя
сокрушительный удар.
Босс стоял ко мне очень выгодно, спиной, и как раз пониже спины я ему своим
сокрушительным ударом и угодил.
Разница в массе была слишком велика, чтобы он улетел от меня, как все остальные
зомби, на которых я этот удар пробовал раньше. Но определенного эффекта мне
добиться удалось.
Зомби рухнул плашмя, здание снова содрогнулось. Я вскочил ему на спину, сделал два
длинных шага, активировал кнопку на рукоятке Клавы и загнал призрачный клинок ему
прямо в мозг.
Босс вздрогнул, его руки в последний раз проскребли по полу, оставляя борозды в
керамограните, по гигантскому телу прокатилась судорога и он затих.
— Всегда пожалуйста, пацаны, — сказал я. — Как лут делить будем? По хорошему или
как обычно?
ГЛАВА 8
— Да чего уж там, — сказал он. — Ты его завалил, ты и решай, что с лутом делать.
— Есть бусы, плюс три к интеллекту, — сказал я. — Только они розовые. Федор, тебе
надо?
Вместо ответа Федор зажег в руке фаерболл размером с футбольный мяч. Мечник поднял
руки в примирительном жесте.
— Все, что может быть надето для усиления персонажа, должно быть надето, — сказал
Федор, надевая бусы и пряча их под рубашкой. Ну, я с этой его философией уже
сталкивался.
— Меч, — объявил я следующий лот. — Помечен, как редкий. Базовый урон — двадцать.
Федор, тебе надо?
— Лови, — я кинул железку мечнику под ноги. Не самый красивый жест, конечно, но он
мог бы и сам поближе подойти.
Самой интересной штуковиной была обозначена системой как одноручный кинжал (бывают,
видимо, у них и двуручные), но по внешнему виду один в один напоминала американский
боевой нож "кабар". У ножа был особенно полезный против зомби дополнительный урон
кровотечением, но много ножей в хозяйстве не бывает, и я повесил его на пояс.
Едва мы закончили делить добычу. как послышался рев и из глубин торгового центра
выполз очередной кадавр, неудовлетворенный желудочно. Насколько я успел заметить,
появился он где-то в глубинах "Перекрестка".
В общем, он пер на меня, я пер на него, мы перли друг другу навстречу, такая вот у
нас была нехитрая стратегия.
Когда до него оставалось метра три, я ускорился, ушел влево и со всей дури засадил
ему Клавой в коленную чашечку. Зомби взревел, покачнулся и начал падать, но в
последний момент успел упереться рукой в пол.
Зомби рухнул, как подпиленный дуб, и я принялся массировать ему голову Клавой.
После третьего удара голова не выдержала, рядом материализовался очередной сундук,
а я получил два уровня.
Похоже, что для каждого следующего левел-апа опыта надо будет все больше и больше.
— А почему?
— Не знаю, — сказал Федор. — Я жара не чувствую. Он для меня чуть теплый. Знаешь,
такое приятное тепло, как будто котенка на руках держишь.
Федор еще по дороге умудрился курточку прихватить, на которую в прошлой жизни мне
пришлось бы полгода откладывать. Кому зомби-апокалипсис, а кому — распродажа.
Мы вышли на парковку, и тут обнаружилось, что кто-то проколол моей ласточке все
четыре колеса, и это явно были не зомби. Похоже, даже несмотря на то, что я
поделился с ним лутом, ребята все равно затаили.
— Э… — сказал Федор.
— Люберцы, — объяснил я.
У меня был домкрат и запаска, но четырех запасок у меня, конечно, при себе не
имелось, а автомобиля-донора на стоянке тоже не нашлось.
— Импровизировать, — сказал я.
— Я даже не буду спрашивать, откуда ты это умеешь, — сказал Федор, когда машина
завелась.
— Поеду.
Я снял куртку и принялся за работу, а Федор взял на себя оповещение и охрану. Пока
я снимал первое колесо, на улице окончательно стемнело и погружение в молодость
получилось практически абсолютным.
— Ну, это всегда так, — сказал Федор. — Первые уровни даются легко практически в
любой игре. Это необходимо, чтобы игрок втянулся в процесс и почувствовал, что ему
все по плечу.
— Для нас это не так актуально, — сказал я. — Долбанная игра вокруг, и выбора у нас
нет. Я, по крайней мере, кнопку выхода нигде не вижу. А ты?
— И я.
— А вот скажи мне, как специалист, какова должна быть наша дальнейшая стратегия?
— Ну, исходя из моего опыта игры в ММОРПГ, дальше нам нужно создавать клан и
устанавливать свое господство, — сказал он.
— Зачем?
— Чтобы нагибать.
— Кого нагибать?
— Всех подряд, — сказал Федор. — Видишь ли, в этом и смысл такого рода игр.
— А, — сказал я, закидывая второе колесо в багажник. — Так там еще и смысл есть?
— Ну, вот смотри. Допустим, ты прокачался до капа… Ты знаешь, что такое кап?
— Нет.
— Это максимальный уровень, выше которого прокачаться уже нельзя, — сказал Федор. —
И вот, допустим, ты до него докачался. Ты — эльф восьмидесятого уровня, одет в сет
легендарной брони и скрафтил себе меч, который рейд-босса с двух ударов выносит.
Все интересные квесты выполнены, самые сложные данжи пройдены, и даже Эбонитовый
Воин где-то там у подножья скалы с кинжалом в спине валяется. В общем, ты
Избранный, полубог, забрался на самый верх пищевой цепочки и вообще, вот она
вершина мира, мама.
— Самый очевидный — начать другую игру, — сказал я. — Если, конечно, у тебя личной
жизни совсем нет и в реальности тебя ничего не держит.
— Но они тоже создают клан, и вы воюете клан на клан, а потом альянс на альянс, и
конца-края этому вообще не видно, — сказал я.
— Вот! — сказал Федор. — Теперь ты начинаешь понимать. ММОРПГ — игра, у которой нет
конца. Ее нельзя завершить, из нее можно только выйти.
— Чем раньше ты создашь клан, тем раньше ты начнешь нагибать, — сказал он.
— А нагибать обязательно?
— А для чего я тебе только что все это объяснял?
— Вон, — сказал я. — Самый мощный клан нашего сервера уже кого-то нагибает.
Попробуй с этими ребятами потягаться.
Тем временем я закинул в багажник последнее колесо, а Федор сжег какого-то зомби,
вышедшего на ночную прогулку не в то время и не в том районе.
— Многих, конечно, привлекает сам процесс раскачки, — сказал Федор. — Они поднимают
персонажа до капа, бросают его и тут же принимаются за следующего. У меня была пара
таких знакомых, которые по пять-шесть персов в одной и той же игре имели.
Я не стал ему говорить, что еще вчера, ну ладно, позавчера, половина России
забилась бы в радостном экстазе, увидев в новостях, как столицу нашей Родины
танками утюжат, побросал домкрат с балонником в багажник, и мы отчалили.
Тот факт, что танки все-таки вошли в город, говорил о том, что армейские зомби
сумели забороть настоящих зомби и принялись за наведение порядка так, как они это
понимают. Возможно, жизнь еще имеет шансы вернуться в нормальное русло, но, честно
говоря, мне в это не очень-то верилось.
Система явно пришла в наш мир не для того, чтобы кто-то навел порядок уже на второй
или третий день. Наверняка она готовит нам еще какой-нибудь гадостный сюрприз.
— На дачу, — сказал я.
— У меня нет дачи, — сказал я. — Но у меня есть кореш, у которого есть дача.
— Они просто своим существованием доказали теорию, что консьюмеризм — это зло, —
сказал я. — И вообще, по правилам, это я тебе такие вопросы должен задавать. Ты ж у
нас великий теоретик по вопросам зарождения зомби и нагибания всего сущего.
— Да это я так, — смутился Федор. — Просто читал кое-чего на эту тему в свое время.
Да ладно, делов-то. Кто из нас в свое время таким не занимался, хотя бы мысленно?
— Просто если они изначально было сорокового уровня и нигде не качались, то у нас
могут быть проблемы, — продолжал гнуть свою линию Федор. — Ведь игроков… в смысле,
людей сорокового уровня там и близко не было, а значит, система порождает монстров
нелинейно, вне зависимости от уровня игрока.
Помню, как на третьем уровне своего персонажа в "Скайриме" я пару часов убил на то,
чтобы пробраться во дворец местного ярла и порыться в его сундуке, и какое же
разочарование меня ожидало. Вместо россыпи драгоценных камней, сета драконьей брони
и легендарного меча я обнаружил там сборник бородатых анекдотов, щепотку соли и
клешню грязевого краба. А зайди я туда уровне эдак на восьмидесятом…
Интересно, а существует ли кап прокачки для маунтом и на что будет похожа моя
ласточка, когда его достигнет? Может быть, она превратится в "Тысячелетнего Сокола"
и мы сможем улететь на ней в другую галактику, где вместо зомби нам придется
истреблять неуклюжих ребят в одинаковых белых костюмах?
Свет фар вырвал из темноты борт перегородившей дорогу перевернувшейся фуры, и мне
пришлось затормозить.
ГЛАВА 9
Фура лежала на боку и перегораживала дорогу. Лежала она, сюда по всему, уже давно,
так что автомобилисты успели протоптать объезд по обочине и частично по траве.
— Понятно, что, — сказал я. — Система накрыла водилу и превратила его в зомби прямо
во время движения. А каково, по твоему, быть зомби, оказавшемуся за рулем фуры с
сорока тоннами мороженой свинины, двигающейся со скоростью девяносто километров в
час? Грустная история, финал которой немного предсказуем.
— Хотя, мы теперь многого уже не увидим, — сказал Федор. — Хорошо хоть, "Игра
престолов" закончилась и "Мстители" до финала добрались.
— Тогда тебе финал "Игры престолов" как раз должен был понравиться, — сказал он. —
Куда уж жизненнее.
— Не смотрел, — сказал я.
Похоже, у ласточки после прихода системы еще и инжектор прочистился, потому что она
пожирала километры с бодростью, которой я за ней уже довольно давно не замечал, и
уже скоро мы были на месте.
Обычная подмосковная деревня, в один момент она почему-то стала очень популярна у
москвичей, и они выкупили тут половину земельных участков, снесли то, что на них
было, и построили там свои дачи. И теперь обычные деревенские срубы соседствовали с
краснокирпичными трехэтажными особняками, финскими каркасными домами и прочим
архитектурным безобразием.
Дом Стаса как раз был трехэтажный и из красного кирпича. Его окружал такой же
красный забор с коваными воротами, на которых был изображен свирепый дикий кабан.
— Похоже, никого дома нет, — заметил Федор через пять минут ожидания.
Над воротами загорелся фонарь. Во всей остальной деревне света не было, но меня это
не удивило. У Стаса стоят газовый генератор.
— Чапай, — сказал я.
— Так и знал, что это ты, — сказал дед Егор, убирая двустволку и выходя на свет. —
Порядочные люди в такое время дома сидят, ек-макарек.
— Стас здесь?
— Я и говорю, нет здесь Стаса, — сказал дед Егор. Он был в ватнике, пузырящихся на
коленях тренировочных штанах и галошах на босу ногу. Для полного завершения образа
"дикого русского" ему не хватало шапки-ушанки, гармошки и медведя на поводке.
Дед Егор на самом деле был Стасу никакой не дед. Просто старикан, живший по
соседству и присматривающий за особняком в отсутствие хозяев.
— Стала страшнее, чем была, — сказал дед Егор. — А она и раньше-то была уродлива,
как моя жизнь на пенсии.
Дед Егор нажал кнопку и автоматика отодвинула ворота в сторону. Я загнал ласточку
под навес и познакомил деда Егора с Федором Сумкиным.
Федор деде Егору не понравился, но это нормально. Деду Егору вообще никто не
нравился, кроме бабы Насти, продавщицы в местном сельпо. Но она ему постоянно
отказывала, и потому жизнь у деда Егора была не сахар.
Я достал из огромного двухдверного холодильника две банки пива, одну откупорил сам,
а другую отдал Федору. Дед Егор прислонил двустволку к стене и набулькал себе
порцию капучино. Он вообще был охоч до кофе.
Думаю, именно наличие кофемашины и склонило чашу весов, когда Стас предлагал ему
работу.
Я глотнул пива и только сейчас заметил, что уровень у деда Егора уже восьмой.
— Ась?
— Ты, Василий, не хами, — сказал дед Егор. — Я хоть и старый, а соли тебе на хвост
в любой момент насыпать могу.
— Дачники, ек-макарек, — пожал плечами дед Егор. — Я как раз в магазин шел, а тут
дачники на нас поперли. Лица серые, глаза красные, зубы во все стороны торчат. На
людей принялись кидаться. Заболели, наверное. Ну так я домой за ружьишком сбегал и
того.
Я посмотрел. "Оружие Системы, уровень два. Урон 45–60". Нормально так дедок
подсуетился.
— Что характерно, патроны сами по себе в кармане появляются, — сказал дед Егор. —
По паре штук в час, но и то хлеб.
"Ватник. Легкая броня системы. Защита 30". Интересно, может у него и галоши-
скороходы?
— Все, что с них падало, я в подвале сложил, — сказал дед Егор. — Можете утром
посмотреть, если любопытно.
— Да какие там жертвы, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Что дачник супротив
деревенского может? Похватали топоры да и дали супостатам отпор. Ванек только шею
себе свернул. Помнишь Ванька-то?
— Так это, книгу он нашел, — сказал дед Егор. — А в ней навык был. Этот, как его…
телекинез.
— Ну, Ванек навык-то изучил, а навык полезный, ежели с головой к нему подходить, —
продолжал дед Егор. — Дров там не выходя из дома наколоть или воды принести. Но
Ванек же самый умный, Ванек летать захотел.
— Помню, — подтвердил я.
— Вот я и говорю, все логично, ек-макарек, — подтвердил дед Егор. — Если бы новый
боженька хотел, чтобы люди летали, как птицы, он бы не телекинез этот драный им
подкинул, а левитацию какую-нибудь.
— Тогда сейчас иди, — сказал дед Егор. — Подвал прямо по коридору, там за дверью
лестница вниз, не ошибешься. Свет слева включается.
— Москвич, — сказал я.
— Суматошный город, — согласился дед Егор. — Я, как там бываю, так у меня сразу
чувство, будто их всех на ускоренную перемотку поставили. Носятся все куда-то
спешат, даже на эскалаторе в метро через ступеньку прыгают. Да ты и сам почти такой
же, Василий.
— И не дождешься ты трамвая, — сказал дед Егор. — Как думаешь, эта система надолго?
— Сначала говорили, что все нормально и под контролем, — сказал дед Егор. — А потом
Катьку эту какой-то дачник в прямом эфире жрать начал, на этом трансляции и
прекратились, ек-макарек. Так что думаешь, надолго?
— Тебе не понять, ты молодой, — сказал дед Егор. — А мне уж восемьдесят почти, мне
давно уже прогулы на кладбище ставят. А тут, глядь, силы прибавилось, одышка ушла,
зрение почти как в молодости стало, да и ясность ума невероятная. Если повезет, еще
пару лет протянуть могу.
— Зубы обломает, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Упырь нынче пошел хилый,
нездоровый и тонкокостный. Удар в голову не держит, а выстрел — тем более.
— Поглядим, — сказал дед Егор. — Вы как, Стаса ждать будете или дальше куда-нибудь
поедете?
— И верно, — одобрил план дед Егор. — С одной стороны, спешка тут никому не нужна,
не за черепахами, чай, присматриваем. А с другой — негоже вам, молодым, как мумиям
в склепу сидеть.
— В склепе, — поправил я.
За Стаса я не волновался.
Если система не определила его в зомби изначально, то дальше он себя сожрать точно
не даст. По молодости, пока он еще не увлекся политикой, не вступил в Единую Россию
и не стал помощником депутата Госдумы, он носил кличку "Кабан" и слыл самым
отмороженным из люберецких отморозков, а такая репутация в узких кругах многое
значит.
А теперь он в таких кругах вращается, где все друг друга жрут, кто-то по делу, а
кто-то — просто чтобы форму не потерять. И ничего, жив курилка, не сидит и не в
бегах и даже сам в депутаты собирается… Собирался, в смысле.
Мы с ним познакомились случайно, в драке. Я ему тогда руку сломал, и он до сих пор
меня за это уважает.
— А, тоже дело, — я всех этих молочных напитков не любил и соорудил себе двойной
эспрессо. — И к какому уровню ты танки нагибать собираешься?
Учитывая, что дед Егор курит какой-то дичайший самосад с поражающей способностью,
как у "зарина", это было разумно. Стас позволял ему многое, но насчет курения в
доме у них был уговор. Дым был такой густой, что с ним никакая вытяжка не
справлялась.
— Я тебе, кстати, тоже отличный навык нашел, — сказал Федор. — Стальной кулак,
идеален для боя без оружия, если за битой тянуться лень будет. Судя по описанию, в
итоге прокачивается до мифрилового кулака и полностью игнорирует броню.
— Мир изменился, — сказал Федор. — Теперь в нем другие правила, и нам надо их
принять.
— Как говорил один когда-то популярный повар с бывшего первого канала, не стоит
прогибаться под изменчивый мир, — сказал я. — Я думаю, что если новым правилам бока
хорошенько битой намять, они в конечном итоге согласятся, что не такие уж они и
правила, а пожелания просто.
Федор вздохнул.
Попахивая табачным перегаром, на кухню ввалился дед Егор. Верная двустволка была
перекинута через плечо.
— Отдохнул?
— Отдохнул, — подтвердил я.
— Это хорошо, — сказал дед Егор. — Потому как из леса на нас снова дачники прут. То
ли грибники потерявшиеся, то ли пикник у них там был, но уж больно их там много.
Голов тридцать, ежели глаза мне не врут.
ГЛАВА 10
Русский человек, он ведь какой… Ты ему скажи, что по соседнему лесу упыри бродят,
так он ведь даже не почешется. Или почешется и на другой бок перевернется. Потому
что, эка невидаль, упыри… Включи телевизор, так там их каждый второй, и ничего
живут как-то. Упыри где-то в лесу русскому человеку неинтересны, ежели он, конечно,
трезвый и на приключения его не тянет.
Другой вопрос, если эти упыри из леса выйдут и к деревне его направятся, буренок
обкусывать и огороды топтать. Тогда уж русский человек возьмет что-нибудь тяжелое и
пойдет их по головам дубасить.
— Ты все-таки изучи навык-то, — сказал Федор, подсовывая мне книжку. — Лишним точно
не будет. Оружие-то и уронить можно, а кулаки всегда при тебе.
Как будто он в этом самом ближнем бою сам хоть раз когда-нибудь бывал… Но это был
тот случай, когда проще согласиться, чем объяснить, почему нет, и я изучил книгу,
потратив на это одно свободное очко навыка.
— Не видел.
— Вот, — сказал я.
— Что "вот"?
— Федор, не разочаровывай меня, — сказал я. — Ты ведь умный и даже носил очки.
Броня есть только у игроков. Система намекает, что нам придется драться друг с
другом.
— Так это нормально, — сказал Федор. — ПВП в такого рода играх всегда присутствует.
— Надо ли мне напоминать, что у нас тут не совсем игра? Глупо драться друг с другом
при наличии внешнего врага.
— Например? — спросил я.
— Качаться.
— О дивный новый мир, — сказал я. — Меня, честно говоря, другой вопрос интересует.
— Какой?
— Я вот думаю, что если есть система, есть и системный администратор, — сказал я. —
Как бы нам его найти и по голове настучать?
— Мне не особенно важно, как он называется, — сказал я — Лишь бы у него была голова
или какой-нибудь другой орган, по которому можно настучать.
Это и послужило сигналом к атаке. Грянул нестройный залп, Федор с тихим шипением
пустил в дело свои фаерболы.
Стрелять местные умели, и большая часть зомби полегла сразу же. Остальные
направились к нам, и пока стрелки перезаряжались, в дело вступили рукопашники.
Зомби ложились под ударами топоров и дрынов, как колосья. Я успел отклавить всего
двоих, когда мертвяки кончились и оказалось, что мы победили.
Оставлять мертвые тела разлагаться под прямыми солнечными лучами было негоже, и
часть местных отправились в деревню за лопатами. У нас с Федором не обнаружилось
никакого желания присоединяться к земляным работам, а дед Егор сказался слишком
старым, ни с того ни с сего начал кряхтеть и хвататься за спину, и мы вызвались
проводить его домой.
Когда мы подходили к дому, Стас как раз открывал ворота, чтобы загнать во двор свою
машину.
Машины.
Когда мы подошли совсем близко, стало видно, что за огромным черным "хаммером",
явно прошедшим модификации от системы, прячется маленький коричневый "мини-купер",
похожий на старый башмак. За рулем "мини-купера" сидела миниатюрная решительная
блондинка. Оксана, жена Стаса.
— Ксюха, ты бы это, — сказал Стас, прислоняя к стене свой боевой молот. — Пассажира
бы пошла разбудила, что ли.
— Да у меня там теща на заднем сиденье спит, — сказал Стас. — Обдолбалась своим
успокоительным и дрыхнет чуть ли не от самого дома.
— А Оксанка? — спросил я.
— Этот сленг тебе еще предстоит выучить, Кабан, — сказал я. — Потому что он как бы
лучше всего происходящую фигню описывает.
— Да пока собрались, потом еще за тещей заезжать пришлось… — сказал Стас. — Это ж
ты, Чапай, голь перекатная, сел в тачку да поехал. У нас, солидных людей, немного
по-другому все устроено.
Дел Егор пробурчал что-то вроде "И тебе не хворать, ек-макарек" и мы вышли во двор.
Там красовалась дыра сантиметров тридцать диаметром, словно это был не "хаммер", а
пятилетние "жигули", которые уже постигла сквозная коррозия. Система начала
восстанавливать машину, заращивая отверстие первоуровневой броней, но было видно,
что процесс это небыстрый.
— Неприятно, — сказал я.
— Похоже, что система подобрала способ, чтобы справиться с танками — заметил Федор.
— Броню, конечно, одним плевком не растворишь, но если их будет много…
Я представил, что будет, если такой зомби плюнет в мою ласточку и мысленно
содрогнулся.
— Зачем?
— Квест у меня, — сказал он. — Эпический. Чистка рядов. Нужно здание Госдумы от
мертвяков освободить, перебив, как минимум, девяносто пять процентов засевших там
упырей.
— Откажись, — предложил я.
— А награда?
— Это ж сколько упырей там, ек-макарек, — вступил в беседу дед Егор. — Там и при
жизни то было через одного.
— Давай мы политику в это дело вмешивать не будем, дед, — сказал Стас. — Я о твоих
воззрениях и так знаю больше, чем бы мне хотелось.
— И ты, значит, семью в безопасное место привез, а сам обратно в город намылился? —
уточнил я.
— Не то, чтобы я сам этого хотел… Не поможете, парни? Я вас и в группу приму, если
что.
— А у меня такой опции нет, — сказал Федор. — Я весь интерфейс облазил в первый
день, пока в подвале сидел. Нет такой кнопки и все тут.
— А ты твердо решил?
— Тверже некуда.
— Я тоже с вами поеду, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Давно уже пора была там все
зачистить. Жаль, до конца света случая не представилось.
— Прости, дед, но тебя я с собой взять не могу, — сказал Стас. — На кого ж я тогда
женщин оставлю?
— И чем бьешься?
— Правду скажу, — сказал он. — Квест и все такое. Ксюха умная, она поймет, хоть и
не одобрит. А Зинаида Петровна в любом случае ничего не поймет и не одобрит, так
что наплевать.
— Значит, принцип тебе известен. Вооружимся, поедем, там увидим, что к чему.
ГЛАВА 11
После обеда дед Егор пошел вздремнуть в домик для гостей, где он и обретался
большую часть времени, а мы спустились в подвал.
Я кивнул.
— Возьмем, — сказал я.
— Думаешь, пригодятся?
— А вот скажите мне, пацаны, выполним мы этот квест, допустим. А дальше-то что
делать? — спросил Кабан.
— Сильно зависит от того, как будут развиваться события, — сказал я. — Если б у нас
тут был обычный зомби-апокалипсис, можно было бы попытаться жить небольшим
защищенным анклавом в укрепленном здании, стоящем посреди хорошо простреливаемой
территории. Но у нас тут необычный зомби-апокалипсис, поэтому непонятно, как все
повернется.
— Есть у нас с товарищем Сумкиным подозрения, что одними только зомби чертова
система не ограничится, — сказал я. — Может появиться что-нибудь и похуже.
— Надо же было фантастам как-то своей аудитории потрафить, — сказал Стас. — Вот
лично ты себя в зеркале давно видел? Ну какой ты, на фиг, хищник?
Пока Федор не начал поджигать фаерболлы в попытках доказать, что он тоже вполне
себе хищник, я поспешил сменить тему.
— Когда двинем?
— В ночь, — сказал он. — Чтоб к утру на месте быть, а к вечеру — уже назад.
— А какие варианты? — спросил он. — Деда Егора с собой взять на усиление? Пушка у
него знатная, конечно, но против тысячи и он не пляшет.
— Я вам уже много раз говорил, дед Егор никакой не уголовник. Он вообще в спецназе
служил.
— Как будто одно другому мешает, — сказала она, поджав губы. — Знаешь, Станислав, я
до сих пор считаю, что моя дочь совершила огромную ошибку, выйдя за тебя замуж,
однако в данных обстоятельствах я бы предпочла, чтобы ты никуда не уезжал.
Она поджала губы еще сильнее, так, что они стали практически не видны, и удалилась,
гордо подняв голову.
— Она ж Ксюхе весь мозг выест, пока нас не будет, — вздохнул Стас.
Стоило мне только улечься на постель и сомкнуть глаза, как перед ними повисло
очередное системное сообщение.
"Внимание, игроки.
Я оделся, прихватил Клаву и спустился на кухню. Федор был уже там, скоро к нам
спустился Стас со своими женщинами, дед Егор пришел последним.
— Хреновая, — сказал Стас. — Зомби у нас были, теперь еще нежить полезла.
— Скелеты — это нежить низкоранговая, в играх они обычно самые легкие противники из
фракции неживых, — сказал Федор. — Колющему урону поддаются не очень, а вот
дробящее оружие против них особенно эффективно. Молоты там, дубинки.
— Идеально, — сказал я.
— Но, конечно, от их уровня тоже многое зависит. На высоких уровнях там уже личи и
костяные лорды могут быть.
— Да откуда у нас тут лорды, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Голытьба одна.
— Как будто на Рублевке кладбищ нет, — буркнул Стас. — Ладно, девочки остаются,
мальчики уезжают бить нежить.
До кладбища на машине было минут пять езды, и мы оказались там чуть ли не первыми.
Местные потихоньку подтягивались, поодиночке и группами, но было их не слишком
много. Та же компания, которой мы днем ходили бить зомби на лугу, плюс еще пара
человек.
Кладбище начиналось за невысокой оградой, и пока на нем все было спокойно. Как на
кладбище.
— А вот интересно, как это будет осуществлено чисто технически, — задумчиво сказал
Федор. — Кладбище-то старое, сколько там осталось тех костей?
— А у меня тут бабка лежит, — вспомнил вдруг дед Егор. — Вот и свидимся, ек-
макарек.
И погладил ружье.
— Вряд ли они все одновременно откопаются, — сказал Федор. — Скорее всего, волнами
будут атаковать, по нарастающей.
— А если они тоже игроки? — спросил Стас. — Может, у них тоже интерфейс есть, опыт
капает и квесты выдаются. Откопайся из могилы — сто очков опыта, завали живого —
еще двести.
— Ну да, конечно, — сказал Стас. — А у нас тут гуманизм и милосердие во все поля.
Вон, человеку, возможно, в родную бабку придется из ружья стрелять.
— А может, и зомби тоже игроки, — сказал Стас. — Только игра у них другая. В чем-то
посложнее, в чем-то попроще.
Игра началась!"
Стемнело.
— Мда, — сказал Стас и сел на капот, свесив ноги на броню. — Какой-то унылый ивент.
Прошло сорок минут. Баф спал. Напряжение нарастало. Мы сидели, кто на чем, смотрели
в сторону кладбища и вслушивались в каждый шорох, но по-прежнему ничего не
происходило.
Стас толкнул еще одну речь, но она вышла не такой воодушевляющей и характеристики
поднялись всего на семь процентов и на полчаса. Ладно, может хоть у него навык
прокачивается.
— Есть старый погост за речкой, — сказал дед Егор. — Но там последний раз еще до
революции хоронили, ек-макарек.
— А подойди поближе, Василий, — ласково попросил дед Егор. — Я тебе леща дам.
— Надо бы разведать, — сказал Стас. — Чапай, возьми деда и мою тачку. Сгоняйте,
посмотрите, что ли. А то сидим тут, как самураи на берегу реки, а там, может, уже
нежить на нерест поперла.
Мужчины пока справлялись. Пока стрелки перезаряжали свои ружья, за дело принялись
ребята с топорами и ломом. Из возглавлял сам Стас, и нежить падала от ударов его
молота, как пьяные стриптизерши с барной стойки.
— Много?
— Штук двести.
— Мы тут пока справляемся, — сказал Стас. — Возьми своего мага и решите вопрос.
— Лады, — сказал я.
— Пойдем, покатаемся, — сказал я, быстро обрисовав ему ситуацию. — Маны еще много у
тебя, или как это вообще у вас работает?
Я нажал кнопку, Федор встал на заднее сиденье, подобно пьяному выпускнику по пояс
высунувшись в люк, и мы поехали.
Когда дальний свет фар вырвал из темноты первого мертвяка, Федор открыл огонь.
"Катюша" из него получилась так себе, на троечку, по площадям он работать еще не
мог, но эффект все равно был впечатляющий. Он его попаданий скелеты взрывались так,
словно в них противопехотными гранатами кидались.
Не сбавляя хода, я врезался в толпу скелетов и по капоту и крыше машины застучал
дождь из разлетающихся костей. Характеристики чужого маунта мне были недоступны, но
я не сомневался, что опыт для него лился рекой. Я просто сидел за рулем, и то
уровень взял.
Проделав в толпе скелетов изрядную просеку, я развернул машину для второго захода.
Федор разразился очередным залпом.
Скелеты грозили нам кулаками и воздевали мечи к небу, вызывая на честный бой.
Я обернулся, чтобы посмотреть, как там Федор, и при обратном движении головы
случайно увидел свое небритое лицо в зеркале заднего вида. Мда, говоря по правде,
выглядел я не очень презентабельно, неудивительно, что Зинаида Петровна меня
недолюбливает..
ГЛАВА 12
Опыт не то, чтобы тек рекой, но струился бодрым весенним ручейком, и под конец боя
я поднял себе уровень, и Федор поднял себе уровень, а сколько уровней поднял себе
"хаммер" Кабана, нам осталось неведомо.
А Кабан, похоже, серьезно вложился в броню. Его "хаммер" и до прихода системы был
машиной довольно прочной, теперь же он казался практически непробиваемой. Для
низкоуровневой нежити, конечно. Что с машиной могли сделать кислотные зомби, мы уже
знали.
Но скелеты не могли ничего. Их мечи скрежетали по броне, а по колесам они бить так
и не додумались, копья ломались, а стрелы отскакивали от стекол. Причем стреляли
они почему-то все время по машине, а не по торчащему сверху магу, который хоть и
был более трудной, но в тоже время и более уязвимой мишенью.
— Потому что тупые заскриптованные мобы, — сказал Федор когда я поделился с ним
этим наблюдением. Мы остановились на пригорке и осматривали место побоища на
предмет выживших… э… уцелевших. — Действуют тупо по агролисту, атакуя того, кто
наносит больше урона.
— Но за рулем-то был ты, — он отправил в полет еще пару огненных шаров. — Похоже,
здесь мы победили.
Нежити там было на порядок больше, и, как и было предсказано Федором, атаковала она
волнами, причем каждая следующая волна была сильнее предыдущей.
До костяных лордов, конечно, дело еще не дошло, но скелеты уже были от шестого до
восьмого уровня, и нашим приходилось несладко. Тем более, что патроны уже давно
закончились у всех, кроме деда Егора, и биться приходилось врукопашную.
Федор остался в машине, продолжая пулять фаерболлами через люк, а я взялся за Клаву
и присоединился к веселью.
Нежить продолжала расступаться, образуя круг, и в центр этого круга из тьмы вышел
двухметровый скелет. Это был еще не костяной лорд, но уже что-то к нему близкое.
Скелет-чемпион, гласила системная надпись над его головой. Двадцать пятый уровень.
За его спиной висели еще два метательных копья, на поясе болтался длинный меч, а в
левой руке он держал круглый и довольно ржавый щит.
— Этот — мой! — торжественно заявил Кабан, бросил на землю молот и полез в багажник
за гранатометом.
Этого оказалось явно недостаточно, потому что чемпион сумел сократить дистанцию, и
стрелять в него из гранатомета было уже нельзя и граничило с самоубийством. А молот
валялся на земле.
Это у Кабана недостаток игрового опыта сказался. Нормальный игрок ни за что не стал
бы бросать свое основное оружие на землю, а просто убрал бы его в инвентарь, чтобы
в нужный момент вытащить вновь.
Он атаковал широким замахом на уровне груди. Я поднырнул под меч и попытался сбить
его с ног подсечкой, но он успел сделать шаг назад. Для существа, которое только
что откопало себя из-под земли, он был чертовски проворный.
Под ногу попал чей-то череп, нога поехала, я не сумел удержать равновесия и
плюхнулся на гору костей.
Чемпион шагнул ко мне, занося меч для последнего удара, и тут дед Егор всадил ему
дуплетом.
В руках у меня была Клава, и тут, видимо, сработали какие-то инстинкты, потому что
решение явно было не самое умное, и если бы у меня было время подумать, я бы
наверняка попытался поступить как-нибудь по-другому.
И отбил.
Изменив траекторию полета, огненный шар улетел куда-то вглубь кладбища, там
взорвался, а мне сразу перепало столько опыта, что хватило на новый уровень.
Вдобавок, я получил сообщение от системы.
"Внимание. Ваше оружие получило достаточно опыта для перехода на третий уровень.
Разблокирована секретная способность "отражение". С вероятностью пятьдесят
процентов вы можете отразить направленное на вас заклинание".
Федор был жив, но бледен и жалобно стонал. Я оказал ему первую помощь, перетянув
ногу выше раны. Артерия вроде не задета, иначе крови было бы больше. С одной
стороны, его было бы неплохо к домашнему хилеру Кабана отвезти, с другой же
стороны, бросать самого Кабана посреди драки мне не хотелось.
— Да там такой замес был, любому прилететь могло, — пытался оправдываться Стас.
— Мужа спроси.
— Ну и вот, — сказал я.
Честно говоря, я тоже думал, что после сегодняшнего ивента мы уже никуда не поедем,
но Стас был другого мнения и не желал терять времени. Видимо, у него внутренний
таймер тикал, или он просто хотел побыстрее совсем развязаться и вернуться домой.
— Чем бой-то кончился? — спросил Федор, когда мы пили кофе и ели бутерброды.
Я рассказал.
— Да какая разница, что там было, — сказал Стас. — Теперь там его уже нет, и это
радует.
— Что мы, подростки, что ли, ночью по кладбищу ходить? — сказал Стас. — Вернемся из
Москвы, днем и посмотрим.
— Мы, вообще-то, тебя сюда везли, чтобы ты кровью не истек, — заметил Стас.
— В следующий раз, когда ты станешь истекать кровью, я буду иметь это в виду, —
сказал Стас. — Вы как, нормально?
— Я нормально, — сказал я.
— Знаешь, о чем я думаю? — спросил Стас, глядя вперед и направляя машину в город,
возможно, уже находящийся во власти упырей.
— Нет.
— Их всегда мало, — сказал он. — Я, перед тем, как начал дом строить, много всяких
строительных форумов перечитал, и там говорили, что самая распространенная ошибка
при ремонте, это когда в доме или квартире недостаточно розеток закладывают. И я
тогда решил, что такой ошибки не совершу. И на кухне у меня девять розеток,
например. Это не считая скрытых, к которым всякая техника подключена. Как думаешь,
этого достаточно?
— Наверное, — сказал я.
В моей комнате розеток было три, и мне хватало. На крайний случай, у меня был
тройник.
— А вот ни хрена, — сказал Стас. — Девять розеток, из них две — под столом, и
пользоваться ими неудобно. Остается семь. Одна на подоконнике, в нее постоянно
чайник включен, потому что его на столешницу нельзя, дескать, от пара фасады
испортятся (тут он явно кого-то цитировал, но я не мог понять кого, жену или тещу).
Остается шесть. Все они над столешницей, и пользоваться ими, вроде как, удобно. Но
в одну постоянно включен тостер, а поскольку они спаренные, то вторую этот тостер
постоянно собой и закрывает, так что к ней фиг подлезешь. И сколько осталось?
— Четыре, — сказал я.
— Исторически так сложилось, — сказал Стас. — Или вот, ванная. Ксюха сказала, там
много не надо, ей только одну розетку под фен. Я ее послушал, и что в итоге?
Случился научно-технический прогресс, и все стало электрическое. Моя бритва, ее два
эпилятора, зубные щетки… Фен-то включить и некуда.
— Беда, — посочувствовал я.
— И ты понимаешь, эти розетки все время отравляли мое существование, — сказал он. —
Я как на дачу приеду, как увижу это все, так начинаю себя корить, что опять все
неправильно сделал, и надо было не так, хоть дом к чертовой матери ломай и заново
перестраивай.
— Бывает, — сказал я.
— А сейчас я сижу и думаю, а что мне эти розетки? — сказал он. — А ты о чем
думаешь, Чапай?
— О танках, — сказал я.
— Э… резонно, — сказал я.
— Потом, с прокачкой тоже все не так просто, — сказал он. — Вот твое ведро какого
сейчас уровня?
— Ну и вот, — сказал он. — Упыри в городе быстрее кончатся, чем ты ему второй
уровень поднимешь.
— Но идея заманчивая.
Интермедия. Сол
Если бы у него были друзья, они могли бы называть его Солом. Но он был в системе
уже больше двухсот лет, и друзей у него не осталось. Кто-то погиб, кто-то предал, с
кем-то просто разошлись пути.
Так бывает, особенно если ты идешь по дороге мести. Пока это блюдо остынет, остынет
и все остальное, в том числе и человеческие чувства.
Кроме одного.
Ненависти.
Время не было его другом и не было его врагом. Время было просто ресурсом, а
хороший игрок знает, что никакими ресурсами просто так разбрасываться не стоит.
Даже если сейчас он не кажутся тебе слишком уж ценными.
Мини-босс первого уровня был слишком живуч. Он не мог пробить защитные барьеры
Соломона, но и сам о них не убивался. Его регенерация почти справлялась с входящим
уроном, и полоска здоровья убывала довольно медленно, так что Соломон взялся за
меч, дабы ускорить этот процесс.
Сол мог.
Зал был завален телами еще не отреспаунившихся мобов, труп мини-босса обнаружился в
самом дальнем углу и все еще слегка дымился. Соломон проверил известные ему
тайники. Два из трех были пусты.
Соломон не стал ускоряться. Он знал, что нагонит их еще на этом этаже, и не очень
этому радовался. Игроки — не мобы, убивать их куда сложнее, если не технически, то
морально. А он почти не сомневался, что убивать придется.
Группа была почти классической — танк, два стрелка, огненный маг и хилер. Не
хватало вора — именно поэтому они прошли мимо одного из тайников на втором уровне,
поисковых навыков не хватило.
Танковал гном. Скорее всего, отрабатывал какую-то провинность, потому что даже
наемники идут в такие группы весьма неохотно и только когда других предложений в
обозримом будущем не предвидится. Кому охота работать на тех, кто считает тебя
животным?
Уровни у группы были двести пятьдесят плюс, что соответствовало уровню данжа. А
значит, они тут просто гриндили, и никакие другие задачи, скорее всего, перед ними
не стояли.
Он не прятался, поэтому заметили его сразу. Едва он вошел, на него уставились пять
пар глаз. Эльфы смотрели неприязненно, гном — с любопытством, к которому
примешивалась некоторая доля страха.
— Человек, тебе здесь не рады, — сказал эльф-маг. Он был самый высокий, как
геометрически, так и по уровню, и, наверное, именно он был тут главным. — Уходи,
человек.
Четвертый и последний уровень данжа не содержал в себе лабиринта. Это был прямой,
наполненный врагами коридор, который заканчивался у помещения, где обретался
местный босс, и забег в стиле "кто первый доберется" на нем был невозможен в
принципе. С другой стороны, и Соломон это прекрасно понимал, тот, кто войдет на
него первым должен будет все время опасаться удара в спину.
Даже если они поклянутся друг другу и система подтвердит их слова, это ничего не
решит. Всегда есть другие пути, и эльфы никогда ему не поверят.
— Нам не нужно твое золото, человек, — а вот гном бы согласился, это было видно по
его взгляду.
— Ты понимаешь, что происходит? Они роют себе могилы. А заодно они выроют одну и
для тебя.
— У меня договор, — снова повторил гном.
Соломон пошел вперед. Гном бросился наперехват, Соломон пнул его в выставленный
щит, и когда гном, несмотря на прокачанную выносливость, все-таки повалился на
землю. просто его перепрыгнул. Сердце не успело ударить, как он был уже среди
"тряпок" противника.
Соломон отрубил ему правую руку вместе с кинжалом, а потом загнал лезвие меча в
грудь.
Так и не бросивший бесплодных попыток атаковать маг успел отойти к стене и между
ним и Соломоном снова вырос поднявшийся с пола гном. Соломон покачал головой.
— На мне амулет респауна! — взвизгнул маг. — Убьешь меня — и все узнают о том, что
здесь произошло. Все дети леса станут охотиться за тобой!
По сути, это в их отношениях ничего не меняло. Убьешь мага — и все узнают о том,
что здесь произошло. Не убьешь — так он все равно всем расскажет.
Гном успел сменить щит. Из нового торчали шипы, так что прежняя тактика вряд ли
сможет доказать свою полезность еще раз. Соломон нажал горячую клавишу в инвентаре
и в его левой руке появился арбалет.
— Это не спортивное состязание, — сказал Соломон и всадил болт ему в глаз. Полоска
здоровья гнома ушла в красный сектор, громыхая броней коротышка рухнул на пол и
потерял интерес к происходящему.
Повезло, решил Соломон и обернулся к гному. Тот успел достать арбалетный болт из
глаза и хватануть какого-то эликсира, восстановив себе три четверти от общего
показателя жизни.
— У меня договор, — угрюмо сказал коротышка, вполне реально оценивающий свои шансы,
но все равно не желающий сдаваться. Кладбища полны такими вот упорными людьми.
— Флармель выжил, — сказал гном. — Он спросит меня, что я сделал, и тень упадет на
весь наш клан.
— А мне-то как.
Первым ударом Соломон разрубил щит, вторым — выбил из руки гнома клевец. Третий
удар он успел остановить.
Соломон снизил его здоровье до пятидесяти процентов, перебил две волны призванных
существ АОЕ-заклинаниями из запасенных свитков, продолжил свое дело, пережил
приступ ярости, в которую впал босс на двадцати пяти процентах здоровья. Все было
привычно, Соломон вел этот бой уже не первый раз.
И даже не десятый.
Когда босс пал, Соломон не глядя подобрал добычу, опустошил тайники и подошел к
овалу открывшегося после финальной зачистки зала телепорта.
Много реже эти телепорты вели в другие локации, где игрока сразу же ждал новый
квест или продолжение старого. И лишь в совсем редких случаях игрок мог выбрать
любой пункт назначения их тех, что были доступны.
Но этот телепорт был багнутый. Если ввести в него определенную команду, и Соломон
эту команду знал, телепорт мог перебросить игрока куда угодно, в любую заказанную
точку. Естественно, эта точка должна была находиться внутри системы, которая
довольно велика, но еще не столь бесконечна, как вселенная. Это был отличный
способ, чтобы попасть в места, куда, по каким-то причинам, невозможно попасть
другим способом. В места уникальные, закрытые и неосвоенные.
Он вбил нужную команду и перед ним возникла еще одна строка для ввода точных
координат. Соломон ввел нужную последовательность цифр, за обладание которой еще
вчера отвалил изрядную сумму в золотом эквиваленте, ответил "да" на вопрос системы,
уверен ли он в своем выборе, и тут же оказался в другом мире.
В новом мире, который присоединился к системе всего несколько дней назад. Именно
такой мир Соломону и требовался. В первые дни прихода системы в них можно отыскать
много чего интересного. Главная проблема только в том, как в такой мир попасть, но
Соломон уже научился ее решать.
Соломон передавил их, как клопов, каковыми, в сущности, они для него и являлись, и
активировал сложное поисковое заклинание. На карте заклинания высветились сразу три
точки, и одна из них была совсем рядом, всего в паре километров.
Соломон философски вздохнул и направился туда, напоминая себе, что ничего в этой
жизни не дается слишком легко. А уж в системе — тем более.
Он еще раз убедился в справедливости этого высказывания, когда нашел искомый объект
посреди большого парка. Объект как раз душил кого-то в кустах, и судя по тому, с
каким знанием дела он подошел к этому вопросу, душил явно не впервые. Жертва, а это
был игрок женского пола, уже не отбивалась и только негромко стонала, когда он
делал паузу и позволял ей вдохнуть хоть немного воздуха.
Соломон спросил себя, хочет ли он иметь дело с таким человеком, и решил, что не
хочет. Помимо этической стороны вопроса существовала и сторона практическая.
Можно ли доверять маньякам? Знаешь ли ты, какая забавная мысль придет в такую
голову в следующий момент?
Разница в уровнях была такова, что Соломон мог убить парня щелчком пальцев. Он
аккуратно снял маньяка с жертвы и свернул ему шею. Точнее, такого было его
намерение, а по сути он просто оторвал ему голову, немного не рассчитав
приложенного усилия.
Увидев это, жертва благодарно взвизгнула и потеряла сознание. Соломон влил в нее
исцеление и наложил заклинание сокрытия, чтобы случайные зомби не начали ее жрать,
пока она полностью не придет в себя, и удалился. Не самый благородный поступок, но
она — игрок и часть системы. Она или выживет и станет сильнее, или умрет.
Всех спасти все равно невозможно. Тут ведь целый мир гибнет. Как тысячи миров до
него и тысячи миров после. Система безжалостна и рано или поздно доберется до
каждого.
На карте оставалось две цели. До первой было несколько сот километров, вторая, судя
по всему, вообще находилась в другой части света, и между ними был океан. Соломон
не сомневался, что если ему и повезет, то только с дальним вариантом, но проверить-
то все равно надо.
Соломон снова сменил комплект брони, на этот раз выбрав дорожный комплект,
загерметизировал шлем, активировал встроенные в ботинки реактивные двигатели.
И полетел.
ГЛАВА 13
— Соточка, — хохотнул Стас. — Ладно, шучу. Видел бы ты свое лицо, парень. Лезь
назад.
— Что, серьезно?
— В Москву.
— Это мы уже поняли, — сказал Стас. — А чего ты там делать собираешься?
— Это ты зря, — сказал Кабан. — У каждого человека должен быть свой схрон с
тушенкой и патронами. У меня, например, их три. А у тебя сколько, Чапай?
— Еда и патроны. — сказал он. — Что еще нужно человеку, чтобы достойно встретить
старость? Разве что еще нож неплохой бы не помешал.
— Человек в моем положении должен быть готов к любому повороту событий, — туманно
сказал он.
Но если все будут сидеть по лесам, человечество точно не выживет. Так зомби всех по
одному и сожрут.
— Куда? — спросил я.
— Вообще ни разу не безопасное, — сказал Стас. — Там и в прошлые времена все друг
друга жрали, а уж что теперь творится, я даже представлять не хочу.
— Так-то да.
— Нет.
— А где ты живешь?
— На "Соколе".
— Можем тебе машину угнать, — сказал я. — Чтобы ты домой доехал. Только не очень
современную, без электроники.
Что хорошо в отечественном автопроме, так это стабильность. Годы идут, а ничего не
меняется. Дверь все так же можно открыть просунутой под стекло линейкой, и пучок
проводов вываливается из-под торпеды после первого же рывка.
— Да, без обид, — сказал он, но было видно, что некоторое разочарование после
нашего расставания у него все-таки осталось.
— По поводу этого квеста, — сказал он. — Я давно собирался вам сказать, но случая
как-то не представлялось. То жена рядом, то теща, а им этого слышать явно не надо.
— Ну, в общем, зачистить Думу — это не весь квест, а только первая его часть, —
сказал Стас. — Думаю, вы должны это знать.
— А сколько их всего?
— Квесты — это самый быстрый способ набора уровней, — сказал Федор. — Если ты не
хочешь годами на диких кабанах качаться или у местного кладбища нежить бить.
— Квесты — это самый быстрый способ свернуть себе шею, — сказал я. — Потому что они
нелогичны, непредсказуемы и не всегда выполнимы. Лучше уж кабаны, хоть они и дикие.
— Не буду, — сказал я.
Тел не было.
— Система, — сказал я. — Это как в казино. Побеждают не игроки, а те, кто принимает
ставки и ведет игру.
У третьего повстречавшегося нам танка отсутствовала башня и был оторван левый трак,
и я даже не хотел думать о том, что здесь произошло.
— В любом случае, не очень похоже, чтобы армейцы чего-то добились, — сказал Стас. —
Иначе тут были бы патрули, пропускные пункты и прочие периметры безопасности. Все,
как они любят.
Я галантно распахнул ему дверь, и как только его голова оказалась на свежем
воздухе, размозжил ее Клавой. Федор одобрительно хмыкнул. Кабан подошел к дверям в
Думу и подергал.
— Это хороший признак, — сказал Федор. — Значит, они все еще там и мы доберемся до
них первыми. Вы же не думаете, что Стас один такой квест получил?
Я вздохнул.
Может, и хорошо, что он воспринимает творящийся вокруг ужас через призму своих
игровых пристрастий. Может, это его защитная реакция и только поэтому он еще не
сошел с ума. Может, он культурного шока таким образом избегает, в конце концов, у
каждого свои способы примириться с действительностью. Главное, почаще ему
напоминать, что перезагрузка тут не работает.
— У тебя есть ключ? — поинтересовался я у Кабана. — Или как вы там свое право
доступа реализуете?
Он достал свои корочки и потыкал, но больше ради прикола, наверное. Я начал думать,
как нам вскрывать проход, и ничего, кроме тарана, в голову пока не приходило. Двери
выглядели довольно мощными, но и мы не на "оке" сюда приехали, так что все должно
было получиться. Ворваться в здание главного органа законодательной власти на
"хаммере", под завязку забитом оружием и взрывчаткой, это ли не воплощенная в
реальность мечта каждого второго законопослушного гражданина?
— Стас, — позвал я.
Немного жаль, кстати. Мне моя идея больше нравилась. Ворвались бы красиво, а там
уже стали бы разбираться, что к чему.
Я взял пару "калашей", кучу запасных магазинов, а оставшееся свободным место забил
гранатами и тяжелым вооружением. Стас поступил также и стал похож на готовящегося к
финальной схватке "Коммандо" Шварценеггера, разве что тот как-то без боевого молота
обходился. Федор, у которого инвентарь был не прокачанный (а в силу он вообще не
вкладывался) ограничился автоматом и парой гранат.
ГЛАВА 14
— Ладно, там разберемся, — сказал Кабан. — Может, его вообще здесь нет.
— Я когда в очереди в местном буфете стоял, частенько думал, как было бы хорошо эту
толпу из "калаша" покрошить, — сказал Кабан. — Но и молотом по голове тоже неплохо.
— Почему это? — спросил я. — Детский сад, первый раз в первый класс, если это не
повод для ностальгии, то где тогда вообще этот повод?
— Я хоть и совсем пацаном был, но помню, как в соседнем кабаке поминки почти каждую
неделю справляли, — сказал он. — А иногда и два раза в неделю. Сейчас, конечно, все
получше стало, но иногда у меня складывается впечатление, что в Люберцах всегда
девяностые.
— Собираемся, — сказал я.
— Из-за того, что там, — я указал рукой на двери. — Там политика, а мы, как
нормальные люди, не очень-то хотим в это лезть.
— Нет там политики, — сказал Федор. — Может, когда-то и была, но сейчас точно нет.
Сейчас там обычные зомби.
— Видел.
— Тогда прикинь, как Система могла трансформировать тех, кто и при жизни теми еще
упырями был.
— Ты сгущаешь, — сказал Федор. — И так удачно сгущаешь, что уже и мне не очень
хочется туда лезть.
И мы вошли.
Внутри было просторно, на красных ковровых дорожках не было заметно следов крови,
везде горел свет.
— Это нормально, — сказал Федор. — У входа в данж всегда есть небольшой островок
безопасности, чтобы группа приготовилась и заняла боевое построение.
— Да все равно, — сказал Федор. — У нас состав группы не классический, даже хилера
нет.
— Вижу.
Фигурально выражаясь, конечно. Потому то так-то беды хватало. Она была вокруг нас и
захватила уже практически весь мир.
Глава фракции не слишком изменился, только лицом позеленел слегка, видать, он и при
жизни был тем еще типом. В руках у него была красная папка с вытесненным золотом
словом "Законопроекты", и он очень ловко метал доставаемые из нее листы бумаги
формата А-4. Они были острые, как бритва, поэтому мы выставили хоть как-то
одоспешенного Кабана в первый ряд.
Получив повреждение конечности, глава явно утратил в прыти, и Федору удалось его
поджечь, а Кабан закончил дело, шагнув к верещавшему и катающемуся по полу упырю и
разбив ему голову.
— А ведь это была самая мелкая фракция, — заметил Кабан. — Что же нам готовят
следующие?
Федор облутал тело, но ничего интересного с главы фракции не выпало. Основная часть
шмоток шла с бонусом к ловкости и красноречию, а поскольку ниндзя-ораторов никто из
нас не качал, мы их просто не подбирали. Инвентари-то не безразмерные.
Дальше мы шли заведенным порядком. Стас, как самый здоровый, заходил первым,
выбивая дверь с ноги, затем шли мы с Федором. Огнестрельное оружие пока
предпочитали не использовать, справляясь без него и прокачивая навыки. К тому
моменту, как счетчик выполнения задания у Кабана показал двадцать процентов, мы
подняли еще по уровню, и я оказался очень близок к тридцатому.
И хотя пока мы были довольно успешны, что-то меня все-таки смущало. Народу в этой
части здания нам встречалось маловато, никак это все не тянуло на заявленную
Кабаном тысячу человек. Или он где-то ошибся в расчетах, или они ждали нас всех в
другом месте.
Был еще какой-то мутный тип, который все время орал, что мы пиндосы и брызгал
ядовитой слюной. После тесного контакта с ним Кабана пришлось отпаивать зельем
здоровья, благо, к этому моменту их нападало уже с десяток и мы подобрали все.
Был какой-то молодой зомби, который свое депутатство явно купил, потому что при
каждом шаге из его карманов вываливались пачки американских денег (а пиндосы при
этом — мы). Доблестной смерти в бою он предпочел отступление, и нам пришлось
гоняться за ним чуть ли не по всему этажу, попутно выкосив еще несколько
беспартийных зомби.
Лучше всех ориентирующийся в данже Стал предложил зайти сверху, через галерею для
прессы, и звучало это разумно.
Их было много, несколько сотен. Они сидели в своих креслах, бродили по проходам и
нажимали на кнопки для голосования. Работавшее за спиной спикера табло показывало,
что за поправку "уаргхаоуфгщпсс111" на данный момент проголосовало уже двести с
лишним человек.
Кабан потупился.
— Да будет так, — сказал Стас и щедрой рукой насыпал из инвентаря кучку гранат. —
Кому-нибудь надо объяснять, как пользоваться?
— Выдергиваешь чеку, считаешь до трех и роняешь вниз, — все равно на всякий случай
объяснил Кабан. — Давайте все гранаты в кучу.
Кучка получилась изрядная, но я подозревал, что все не может быть так просто. И не
ошибся.
— Начнем, — сказал Кабан, выдернул первую чеку, выждал положенное время и швырнул
гранату вниз.
При первых разрывах это существо, судя по внешнему виду потихоньку мутирующее в
некромедведя, взобралось на трибуну и рявкнуло:
— Кворум!
После чего зомби со всех концов зала начали стекаться к нему. Зрелище было
отвратительное, но завораживающее. Зомби слеплялись в один ком, из которого торчали
подгнившие руки, ноги и головы, и начали формировать мега-зомби. Прошло всего
несколько десятков секунд от начала атаки, а кворум уже отрастил себе руки и ноги,
и достигал в высоту больше пяти метров. А голова у него осталась по-прежнему
маленькой, и это была голова спикера.
Тут бы и пошутить, что, типа, вот оно, истинное лицо нашей законодательной власти,
но нам стало не до шуток. Потому что гранаты этого некроголема не брали, пули из
автоматов просто вязли в его туше, не причиняя видимого урона, а фаерболлы Федора
просто расплескивались по его шкуре, поджигая только остатки одежды и волос.
Вобрав в себя последнего зомби в зале заседаний, монстр довольно заорал и протянул
удлиняющиеся на глазах руки к галерее. Не хватило ему всего каких-то пять метров.
— Вот оно, чудище обло, озорно, огромно, стоглавно и лаяй, — пробормотал я, убирая
автомат и поудобнее перехватывая Клаву. Может, системным оружием попроще будет.
ГЛАВА 15
— Солидно, — сказал я.
И сразу стало понятно, что в "Колл оф дьюти" наш специалист по игровым вселенным
даже не заглядывал.
— И я даже не буду спрашивать, где ты это взял, — сказал я Кабану. Некоторых вещей
действительно лучше не знать, но, как правило, понимаешь ты это слишком поздно.
Я поднял голову.
Я тоже посмотрел.
Новый дизайн зала заседаний можно было охарактеризовать, как "взрыв на колбасной
фабрике", мега-зомби прекратил свое существование, но внизу что-то до сих пор
хлюпало и копошилось. Живучие твари.
— Нет, — сказал он, посмотрев в интерфейсе. — Видимо, надо добить вот это.
— Спустимся?
Кабан сел на пол, тяжело привалившись спиной к барьеру и принял бесплодную попытку
оттереть лицо при помощи одноразового носового платка. Поскольку в ближайшее время
нашему магу ничего не угрожало, я устроился рядом.
— Типа, сувенир.
— Три.
— Ладно, проехали.
— Как-то бестолково все, — пожаловался Кабан. — Какой уже день этого трындеца, а мы
только и делаем, что туда-сюда катаемся и мочим всех подряд.
— Гиблое это дело, — сказал я. — Информации нет, какой Система завтра ивент
подкинет — тоже неизвестно. Немного новой реальности, и вся твоя тщательно
разработанная стратегия летит к черту.
— Типа того.
— Не я это сказал.
— А ты почему не превратился?
— Мы только что разнесли на части то, что раньше было главным законодательным
органом нашей страны, — сказал Кабан. — Подозреваю, что другие люди в новом мире и
не выживают.
— Нет, это не такая история, — сказал я, и тут на меня свалилась целая куча опыта,
позволившая скакнуть сразу на четыре уровня. Я тут же распределил очки
характеристик в интеллект, силу и ловкость, и еще немного оставил про запас.
— У него магия вот-вот апнется, — сказал я Стасу. — Пусть еще немного порезвится.
— Еще не проявилось.
— Еще укрепление какое-то нужно, — продолжал Стас. — Типа замка. Чтобы стены повыше
и пулеметы по периметру.
— Так это ж рейд-босс, — отозвался Федор. — Они, как правило, в данжах обитают.
— Главное, чтобы они сами про эти правила слышали, — сказал я. — Если появились
противотанковые зомби, появятся и противозамковые.
— О как, — сказал я.
— Ну, блин, все логично же, — сказал Кабан. — Мумия прямо в центре мегаполиса
лежит, чего б не воспользоваться?
— Поджимает.
— Тогда пойдем.
— А лут? — возмутился он. — Священная корова любой ММОРПГ, между прочим. Опыт-то
нам перепал, а где обещанные ништяки?
— Действительно, где?
— К черту время, — сказал Федор. — Если мы не подбираем лут, какой тогда смысл в
квестах вообще? На фиг такая игра?
— И так бы справились, — буркнул Кабан, но уже было понятно, что он сдался. Видать,
и сам понимал, что боезапас у его фиговины не бесконечный.
Мы спустились на склад подкопченного мяса и принялись искать лут, и это было такое
же приятное, легкое и необременительное занятие, как натягивать леггинсы на
осьминога. В конце концов мы нашли шмотку, подходящую Кабану, амулет, подходящий
Федору и пару колец, подходящих любому из нас, и на этом решили поиски завершить,
хотя Федор и настаивал, что надо все прошерстить еще разок.
Счетчик выполнения задания показывал Кабану, что мы убили всех, кого только можно
было убить, поэтому наш обратный путь был довольно спокоен, а вот когда мы вышли из
здания Думы, то обнаружили, что на тротуаре, аккурат между нами и "хаммером"
Кабана, стоит небольшая толпа зомби. Причем, что странно, они действительно просто
стояли, а не бродили туда-сюда в беспорядочном движении, как, вроде бы, нормальным
зомби и положено. В руках одного из них был изрядно погрызенный и забрызганный явно
не кетчупом плакат с надписью "Мы здесь власть".
Идти до места, где дремало древнее зло, тут было всего ничего, но мы решили поехать
на машине. Не бросать же ее здесь.
Брусчатка Красной площади мягко постукивала под колесами. Вокруг мавзолея бродили
зомби, и хотя на этот раз они просто бродили, мне показалось, что они чего-то ждут.
Но, это я, скорее всего, себе напридумывал. Многие знания — многие печали.
Проехав прямо через их нестройные ряды, Кабан остановил машину перед входом. Надо
же, в прежние времена я тут ни разу не был, а теперь вот придется внутрь лезть и
перед ликом бывшего вождя предстать. Жизнь вообще довольно ироничная штука.
Кабан как раз проломил голову последнему привратнику и вытирал выступивший на лбу
пот.
Мы к этому моменту уже вымотались. Ивент на местном кладбище, почти бессонная ночь,
дорога в Москву, рейд по Думе… Это зомби, похоже, не знают усталости, а нормальные
люди сделаны все-таки не из железа. Но Кабан утверждал, что время поджимает, и надо
идти вперед.
Кабан решил действовать сразу, не ожидая, пока они перейдут к "и Ленин такой
молодой и вечный октябрь впереди". В два прыжка он оказался вплотную с ближайшим
заклинателем и одним ударом проломил ему голову. Факел его упал и погас, но
пентаграмма продолжала гореть.
Ну, потому что огонь революции просто так не потушить и все такое.
Федор швырнул в другого зомби пару фаерболов, я тоже бросился в атаку и вломил
некроманту по корпусу, тот согнулся и петь перестал. Зюганов переменился в лице и
вытащил из-под балахоны здоровенный молоток.
Магия огня этих чудиков не брала, видимо, Система одарила их полным иммунитетом.
Зомби, атакованный Федором, только стряхнул искры с балахона и двинулся в сторону
мага, размахивая факелом, как дубиной. Зюганов, недвусмысленно помахивая молотком,
попер на Кабана, и вскоре лидеры сошлись в схватке.
Помимо Зюганова, занятого обменом ударов с нашим лидером, оставался еще один
пассажир. Федор сагрил его на себя, атаковав заклинанием, а когда он подошел
поближе, я познакомил его с Клавой по отработанной уже схеме.
Главарь этой шайки для своего возраста оказался невероятно прытким и нечеловечески
живучим. Он пропустил пару ударов от Кабана, отчего полоска его здоровья свалилась
в желтый сектор, но старикан не сдавался и продолжал наседать. Здоровье у Кабана
тоже уже было не полным, и я попытался переагрить противника на себя, чтобы Стас
мог хотя бы зелья попить.
Федор, чья магия была тут бесполезной, рылся в инвентаре в поисках автомата.
Полоска здоровья босса сначала упала в красный сектор, но потом быстро начала
восполняться.
И тут все стало совсем плохо, потому что выяснилось, что мы опоздали. Пока мы
дрались, пентаграмма продолжала работать, и теперь, видимо, ритуал подошел к своему
логическому концу. Потому что, несколько раз вспыхнув ярко-красным огнем,
пентаграмма погасла, а внутри хрустального гроба обнаружилось какое-то движение.
А мгновением спустя забытый всеми вождь выбросил свою правую руку вверх и его
сухонький кулачок пробил крышку саркофага.
ГЛАВА 16
И, судя по всему, такие же проблемы испытывали и все остальные. Молот Кабана замер
на замахе и двигался со скоростью сантиметра в минуту. Старикан Зюганов застыл в
увороте, Федор просто стоял, выпучив глаза, что для нашего мага, в принципе, было
вполне обычным состоянием.
Ильич сел на своем ложе, небрежным движением руки смахнул осколки стекла с серой
пиджачной пары и с любопытством оглядел обстановку.
Я подозревал, что это был не настоящий Ильич, потому что ну сколько в нем могло от
настоящего Ильича остаться за столько-то лет, окромя скелета? Да и костюм ему,
скорее всего, на фабрике "большевичка" пару лет назад пошили, но все же мужчина
внушал.
Полоска здоровья над его головой тоже присутствовала, но была серой, хотя и
значилась заполненной до краев.
Ильич уставился на лидера партии, и тот отмер. Руки его бессильно упали вдоль тела,
и я заметил, что он невольно заехал себе молотом по ноге, и даже не поморщился.
— Э?
— Ну, это типа рекламного ролика, который надо обязательно посмотреть перед филь…
то есть, перед боем, — пояснил он.
— Нет, это было бы нечестно, — сказал Федор. Я вздохнул. — Хотя бывают разные баги.
Это не обнадеживало.
Молот выпал из руки лидера партии и ударил его по пальцам. Нет, все-таки не
достоин.
— Но Владимир Влади… то есть, Ильич… — начал было Зюганов свою оправдательную речь,
и хотя он быстро поправился, договорить ему все равно не дали.
— Но я же…
— Ярость Вождя! — выкликнул Ильич, выбрасывая руку вперед в самом известном своем
жесте. Зюганов моментально посерел, на его теле появилась паутина трещинок, и
секундной позже он рассыпался в прах, оставив после себя только балахон и
партбилет.
Хотя, с другой стороны, он вряд ли был игроком, скорее продвинутой неписью, и наши
правила на него не действовали.
— Теперь вы, — Ильич уставился на меня, а я уставился на него. Полоска его здоровья
по-прежнему была серой, уровень не читался. Собственно, помимо хитбара, никаких
данных над ним и не было, видимо, предполагалось, что каждый, кто его повстречает,
и так знает, кто это такой.
— Вы должны понимать, товарищи, что так называемая "Система" есть высшая форма
эксплуатации человека человеком, — заявил Ильич. — Выступая на ее стороне, вы
автоматически заносите себя в ряды моих идеологических противников.
Он распахнул полы своего пиджака и достал из-за пояса небольшой серп, лезвие
которого отливало серебром. Протянул другую руку, и оставшийся после оппортуниста
Зюганова молот сам лег в его руку. Полоска здоровья над его головой мигнула и
окрасилась в ярко-зеленый цвет, ко мне вернулась свобода движений, а вместе с ней
пришло понимание, что фиг мы его затащим.
Говоря сухим языком Федора, это, наверное, был не просто рейд-босс. Это был какой-
нибудь уникальный легендарный континентальный рейд-босс, и сейчас он нам тут
устроит натуральную мировую революцию мобов во весь рост.
Кабан тоже отмер. Ударил молотом в пустоту, ранее занимаемую бывшим главным
коммунистом страны, но быстро восстановил равновесие и перехватил свое оружие
обеими руками. На ладонях Федора загорелись готовые сорваться вперед фаерболы, но
уверенности на лице мага не читалось.
— Предлагаю план, — сказал я. — Раз задание все равно провалено, валим отсюда.
Я сделал шаг назад. Федор сделал два шага назад. Кабан, как лидер группы, продолжал
стоять, прикрывая отход.
Федор развернулся и рванул с места первым, и его темпу мог бы позавидовать любой
спринтер. Прокачка прокачкой, но каждый из нас четко видел предел своих
возможностей, и этот персонаж находился где-то очень далеко за ним.
"Хаммер" Стаса был припаркован перед входом и его облепили любопытные зомби.
Перепуганный Федор, все еще удерживающий лидерство в забеге, на секунду притормозил
и снес их сорвавшимся с ладоней потоком огня. Затем, не останавливаясь, Федор
впрыгнул на заднее сиденье.
Ильич воздел руку с серпом и все обитавшие на Красной площади зомби бросились за
нами в погоню. Внезапно и совершенно непредсказуемо для нас откуда-то из-за угла
мавзолея вырулил ретро, явно дореволюционной постройки броневик с короткой пушкой
на небольшой башенке. Ильич ловко запрыгнул на броню и броневик сорвался с места.
Но обошлось.
— Но все равно это бред какой-то, — Никольская сменилась Старой Площадью, Кабан
явно рулил подальше от центра. — Вот, например, броневик. Не было же никакого
броневика, это просто городская легенда.
— А какая разница, что там было, а что легенда? — спросил Федор. — Это ж в любом
случае не настоящий Ильич, а его копия, созданная Системой. Из наших представлений
о нем в том числе.
— Поскольку мы провалили вторую часть квеста, мне выдали новый, — сказал Кабан. —
Завалить чувака любой ценой, если вкратце.
— Отсутствуют.
— Уже легче.
— Угу, — сказал Кабан. — А штраф за провал я все равно схлопотал. Минус пять
процентов ко всем характеристикам навсегда.
— Так это ж просто дебаф, — сказал Федор. — Постоянных дебафов не бывает. В смысле,
всегда есть способ их снять, даже божественное проклятие отменить можно. При
определенных условиях.
— Ну, для начала надо бы храм какой-нибудь посетить или оракула, — сказал Федор. —
Другой вопрос, мы пока не знаем, какая нынче религиозная система действует, но
полагаю, что со временем варианты появятся.
— Он приближается, — сказал Кабан. — Не знаю, что там за движок, но по городу даже
"армата" такой скорости выдавать не может. Какие у кого предложения, кроме как
помереть достойно?
— Нет, спасибо.
— Нет.
Кабан взвалил его на плечо, навел на цель и нажал на спуск. Оставляя за собой хвост
пламени, ракета улетела в небо.
Когда пламя спало, броневик все еще стоял на месте, но изрядно покореженный и явно
не способный продолжать преследование. А рядом с ним стоял Ильич.
Неопалимый.
— Пламя не может повредить тому, в чьих жилах течет истинный огонь революции, —
пафосно сказал Кабан. — Это я вам системное сообщение цитирую, если что. Вот только
сейчас получил.
— Мне кажется, что оно того не стоит, — сказал Федор. — Да и вам пока рановато.
— Что-то мне подсказывает, со временем он тут такие порядки наведет, что против
него только армейская операция поможет, — сказал Кабан. — Общевойсковая.
— Нет, я не собираюсь пытать тебя на предмет, что за друзья тебе его подогнали, —
сказал я. — И за какие заслуги. Но ты никаких странностей не заметил?
— В этот раз он отработал штатно, как и положено, — сказал я. — Но там, в Думе… Это
ж явно не так должно было действовать. Я удивлен, что он против того зомби вообще
сработал. У него ж основной поражающий эффект — это кумулятивная струя, и находится
он по тепловизору, а зомби — холоднокровные, потому что мертвы.
— Ничего, — сказал Кабан. — Дадим время, может, кто-нибудь другой его прикончит.
— А штрафы?
— Он — не зомби и не скелет.
— Ну, какой-то другой вид, согласен. Все равно нежить.
— И это тоже, — сказал Кабан. — В любом случае, поедем домой, отдохнем пару дней,
понаблюдаем, а там уже будем решать.
— Мне кажется, лимит сюрпризов за последние дни уже исчерпан, — сказал Кабан,
почесал переносицу и снова положил обе руки на руль.
ГЛАВА 17
В деревню мы вернулись без всяких эксцессов, и там все тоже было благополучно, и за
время нашего отсутствия зомби никого из знакомых не сожрали.
Приехали мы уже поздним вечером, так что дед Егор привычно дрых в домике для
гостей, а Оксана с Зинаидой Петровной сидели на кухне и смотрели по телевизору
концерт Стаса Михайлова в записи. Где теперь этот Стас Михайлов? Какую Лободу в
овраге доедает?
Зинаида Петровна сурово поджала губы. Видимо, в этом противостоянии она болела не
за нас.
— Ничуть не удивлена, — сказала Зинаида Петровна. — Это вообще на тебя очень похоже
— все на потом откладывать. Проводка в туалете полгода искрила, ты тоже говорил,
что потом займешься…
— Зато Ленина видели, — сказал Кабан. — Он вам, Зинаида Петровна, сердечный привет
передавал. Все вспоминал субботник, на котором вы вместе то бревно таскали.
Мы вздрогнули. Я закусил куском вареной колбасы, Федор запил соком. Кабану эта доза
была, как слону дробина, он и занюхивать не стал.
— Так что там с квестом? — спросил Оксана. — Понимаю, что ты при маме не хотел
говорить.
— Какие?
— Тот самый Ленин, — сказал Кабан. — Который вечно живой. Не врали, значит, нам
пионервожатые.
— На чем гнался?
Пока Кабан убеждал жену, что он над ней не подшучивает, за запах водки и звон
стаканов из гостевого домика выполз дед Егор. Новость о возвращении Ильича его так
возбудила, что он принял два стакана без закуси, а потом поинтересовался, не
воскрес ли кто-нибудь еще.
— Что б ты в том счастье понимал, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Такой бардак в
стране, кто еще порядок наведет?
— Я бы на месте Ильича Сталина воскрешать не стал, даже если бы у меня была такая
возможность, — сказал Федор. — Потому что зачем конкурентов-то плодить? А вот
какого-нибудь Железного Феликса в качестве боевого миньона вполне можно было бы
использовать.
— Не знаю насчет ваших зедов, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Но ежели Ильич опять
мировую революцию учинять будет, я ему патрону стану подносить.
— Там, дед, и без тебя желающих полно, — сказал Кабан. — Еле ноги унесли.
— Потому что контра ты, — беззлобно сказал дед Егор. — Вот как есть контра, ек-
макарек. Я б тебя по законам революционного времени вообще бы к стенке поставил без
суда и следствия.
— Хорошо, что времена сейчас другие, — сказал Кабан. — Верхи не могут, низы не
хотят, зомби жрут всех подряд и довольно чавкают. Вот такое у меня понимание
момента.
— Ладно, утро вечера мудренее, ек-макарек, — сказал дед Егор, опорожнил еще один
стакан и утопал к себе.
Набулькал себе еще стопарик, сделал бутерброд с колбасой. Водка никогда не делала
мою жизнь прекрасней, но если выпить ее в достаточном количестве, то мне
становилось все равно. Проблемы оставались моими проблемами, но уже не так
волновали.
Правда, в этот раз я понял, что столько не выпью. Поэтому поставил нетронутый
стопарик на стол, зажевал бутерброд и тоже пошел спать.
Ближе к четырем часам вечера, когда мясо уже было нанизано на шампуры, а мангал
наполнился красными углями, я и заметил инверсионный след в небе.
— Супермен, — сказал я.
— Да нет уже никакого ПВО, дед, — сказал Кабан. — Кстати, не знаю, что это за
фигня, но она явно снижается.
— Не иначе, сюда летит, — выдал я самое мрачное из своих предчувствий, сунул ноги в
ботинки и на всякий случай достал Клаву из инвентаря.
— Да кому мы нужны, — сказал Кабан, облачаясь в свою броню и беря в руки молот.
Если апокалипсис чему и научил нас за эти дни, то это было несколько нехитрых
истин. Если видишь что-то необычное, не игнорируй это, вполне возможно, что оно
пришло именно за тобой.
Дна нет.
Непонятная летающая фигня снижалась, и стало ясно, что Федор оказался в своих
предположениях ближе всех, потому что баллистической ракетой она точно не была, и
плащ за его спиной не развевался, а трусов, надетых поверх трико, с такого
расстояния все равно было не разглядеть.
Но это был, вне всякого сомнения, человек или что-то человекоподобное. Гуманоид был
облачен в броню, издалека действительно похожую на костюм Железного человека, разве
что чуть менее пафосно раскрашенный.
Летел он, действительно, к нам, но меня это уже не удивило. Что меня удивило, так
это то, что на его счет не было никаких системных сообщений. Ни квестов, ни
ивентов, ни прочей бодяги.
Хотя и на нежить этот парень тоже не тянул. разве что очень технически продвинутую
нежить.
— Я — Соломон Рейн, — сказал пришелец с таким видом, будто это имя должно быть
известно вообще всем.
— Я тоже игрок, — сказал Соломон. — И я пришел сюда, потому что среди вас есть
человек с очень редкими способностями. Я заберу его с собой и помогу ему стать
могущественным, а потом вместе мы сокрушим врагов и его будет ждать великое
будущее.
Тем не менее, Федор Сумкин погасил фаерболы в своих ладонях и, изобразив на лице
гримасу мужественности, сделал шаг вперед.
— Среди вас, но не среди присутствующих на этой… лужайке, — сказал он. — Пусть те,
кто скрываются в доме, тоже выйдут сюда.
— А то я войду.
— Это будет гораздо легче, чем думаешь ты, — сказал Соломон. Он одарил Стаса долгим
внимательным взглядом, а потом понимающе кивнул. — Родственники.
— Я понимаю, что ваш мир попал в Систему совсем недавно, и вы еще не утратили
иллюзию родственных связей, — сказал Соломон. — Но, как говорит один из ваших
мертвых языков, хомо хомини люпус эст. Каждый сам за себя, и чем раньше вы это
поймете, тем лучше.
К этому моменту я уже понимал, что дело наше гиблое но если друзья лезут в драку,
ты, хочешь-не хочешь, а тоже должен вписаться.
Увидев мою биту, Соломон только ухмыльнулся. Он не стал блокировать удар или
уклоняться от него, явно полагаясь на свою броню.
Он охнул, роняя шлем. Полоска здоровья над его головой дернулась и просела.
Немного, процентов на пять, не больше, но и это уже значило, что в принципе
заковырять его можно.
Правда, он такой возможности не дал. Я едва успел отвести Клаву для нового замаха,
как он пнул меня в грудь.
Ощущения были такие, словно меня туда ударили боевым молотом Кабана, привязанным к
его же "хаммеру". Я отлетел назад и плюхнулся на спину, перед глазами поплыл
кровавый туман и я почувствовал, что вот-вот отключусь.
Уже почти без сознания, на одних только непонятно откуда взявшихся рефлексах, я
выудил из инвентаря исцеляющее зелье и влил его в себя. На вкус оно "жигулевское"
совсем не напоминало. Скорее, молочный коктейль напополам с уксусом.
Кровавый туман отступил, и я увидел, что Кабан тоже валяется на земле, метрах в
пяти от своего молота, а Федор с дедом Егором медленно отступают к границам
участка.
— Я — Соломон Рейн, — повторил он. — Я вхожу в топ сто общего киллрейтинга Системы.
Всей системы. Неужели вы думаете, что можете причинить мне хоть какой-нибудь вред?
Неужели вы на самом деле думаете, что способны меня остановить?
Эта мысль оказалась тревожной. Не сама по себе, конечно, но она потянула из глубин
подсознания какую-то другую мысль, а мозг упорно отказывался ее воспринимать.
Ощущение было неприятное, как будто кто-то раскаленным гвоздем мне извилины
распрямляет.
— Только потому что ты, неандерталец, всунул один из ультимативных боевых навыков
Системы в эту низкоуровневую дубину, — сказал он. — Я не ожидал такой глупости даже
от вашего отсталого мира, но больше я этой ошибки не повторю.
Но откуда же взялся этот чертов Соломон и какой у него уровень, что он нас вот так
запросто расшвырял?
— Давайте еще раз, — сказал Соломон устало. — Я не хочу драться. Я мог бы убить вас
всех еще до того, как вы бы сумели сообразить, что происходит, но я предпочитаю не
убивать без необходимости и договариваться по-хорошему. Или вам нужна еще одна
попытка, чтобы понять?
Дед Егор вскинул двустволку и выпалил Соломону в голову. Метров с пяти, что, в
принципе, является убойной дистанцией даже для пистолета.
— Не стоит говорить за всех, ек-макарек, — сказал мне дед Егор. — Мне это было
нужно.
— Все, — сказал дед Егор, перезаряжая ружье. — Таперича можно и поговорить, если ни
у кого больше возражений нет.
— То, что это врожденный навык, а не изученный, — сказал Соломон. — Это как
сравнивать серийный автомобиль со специально построенным для гонок болидом. Как
купленный в магазине костюм с костюмом, пошитым у хорошего портного. Изученные
навыки упираются в кап, врожденные — открывают новые ветви развития.
— А я тебе говорил, что она ведьма, — вполголоса сообщил жене Кабан. Оксанка на
мгновение оторвалась от его лечения и отвесила ему шутливый подзатыльник.
— Но против фактов не попрешь, — сказал Кабан. — Однако, друг мой Соломон, мне все
еще непонятно, как ты собираешься сделать своим союзником и деловым партнером
человека против его воли. И против нашей воли, если уж на то пошло.
— Я вовсе не собираюсь делать это против ее или вашей воли, — заявил Соломон,
внимательно вглядываясь в лицо Стаса. — Я готов предложить обмен.
— Мы в любом случае продешевим, — сказал Федор. — Потому что реальных цен не знаем.
Черт же его разберет, какая в Системе экономическая модель. Что бы он нам ни
предложил, в конечном итоге все это и окажется огненной водой и стеклянными бусами.
— Видите, мы уже торгуемся, — сказал я. — Хотя пять минут назад пытались проломить
ему голову.
Я пожал плечами.
— Знания — это как раз то, чего нам катастрофически не хватает, — сказал я.
— Я могу рассказать вам многое, — сказал он. — Но вам это, по большей части, очень
не понравится.
Если кто меня в этой жизни и бесит, так это люди, решающие, понравится мне их
рассказ или нет еще до того, как начинают, собственно, рассказывать.
Это хорошая книга, но тебе она не понравится. Это нормальный фильм, но тебе он не
зайдет. Как будто они каким-то тайным и недоступным тебе знанием владеют, и
непосвященных в свои ряды не берут.
Ладно, сейчас был не совсем такой случай, но это все равно раздражало.
— Ты начинай говорить, — посоветовал ему Кабан, чьи мысли, очевидно, текли в том же
направлении. — А мы свое отношение потом уже сформируем.
— А я бы взял артефактами, — сказал Федор. — Даже если они быстро устареют, то все
равно помогут в прокачке. Хоть какая-то польза.
— А что ему помешает? И даже если нет, даже если он расскажет нам правду, только
правду и ничего, кроме правды, информация — это весьма скоропортящийся товар. То,
что сегодня для кого-то откровение, завтра напечатают в газетах и будут обсуждать
на каждом углу.
— Как раз поэтому инсайды всегда в цене, — заметил Кабан. — Важно ведь не просто
знать что-то интересное, важно узнать это первым.
— Если вы думаете, что я расскажу, как быстро докачаться до трехсотого уровня, то
рецепт тут прост и общеизвестен, — сказал Соломон. — Развивайте навыки, выполняйте
квесты. И убивайте.
— А ты можешь мне сказать, в чем смысл жизни? — спросил Соломон. — Система — это
инструмент. Она может разрушать миры и устраивать геноцид, и в то же время, Система
упорядочивает жизнь тех, кто выжил. Указывает человеку, где его место или помогает
добиться большего.
Пока я думал, о чем еще спросить, из дома вернулась Оксана с матерью. Зинаида
Петровна внимательно, но с некоей долей презрения, осмотрела Соломона с головы до
ног и повернулась к дочери.
— Вот этот странно одетый человек? — спросила она. Хорошо хоть, пальцем тыкать не
стала, это было бы совсем бестактно.
Оксана кивнула.
Как обычно.
— Давайте постараемся вести себя, как цивилизованные люди, — предложил Кабан. Такое
вообще часто предлагают, когда попробовали навешать и не получилось. — Ты ведь
человек, Соломон?
— Давайте, я объясню вам, чего я хочу, — сказал Соломон. — Мне нужен этот игрок,
ненадолго, на год. По вашим меркам, может быть, это большой срок, но по меркам
Системы — нет. И вы привыкнете. Я гарантирую своему спутнику ускоренную прокачку и
относительную безопасность, а через год она вернется к вам, если сама этого
захочет. И в итоге все от этого только выиграют.
— Но ведь она нужна тебе не просто так, — сказал я. — И ты вряд ли достиг своего
уровня, потому что придерживался безопасных мест.
— Она нужна мне для квеста, — не стал отпираться Соломон. — Который состоится чуть
меньше, чем через год, и его выполнение займет пару недель, после которых она будет
свободна в выборе своего пути. И разумеется, мы пойдем в этот квест не вдвоем. Я
намереваюсь собрать рейд.
— Будут, — сказал Соломон. — Мир вообще небезопасное место, и миры Системы в этом
смысле ничем не отличаются от прочих.
— Что ж там за квест такой, если к нему настолько заранее готовиться надо? —
поинтересовался Федор.
— Магов огня много, — сказал Соломон. — А вы сейчас только в самом начале пути.
— Понимаю, — сказал Федор. В изданном китайцами букваре можно было бы поместить его
фотографию на странице буквы Р. Разочарование.
— Рад, если это так, — сказал Соломон. — Теперь давайте обсудим компенсацию за
потерю столь ценного члена группы.
Кабан нахмурился. Я уверен, что несколькими днями раньше он бы этому типу еще и
приплатил, но ситуация явно изменилась. Только я еще не совсем понимал, в какую
сторону.
— Эх, Зинка, ек-макарек, — влез дед Егор. — Похоже, отменяется наша с тобой пенсия.
— Я могу сделать так, что вы согласитесь на все мои условия добровольно и без
всякого принуждения, — сказал Соломон. — Но я бы вам этот вариант не советовал.
— Это будет тяжелый путь, — сказал он. — Для вас, не для меня.
— Ладно, я ведь знал, что этим кончится, — прервал ее тираду Соломон, вытаскивая
откуда-то, очевидно, их инвентаря, некий предмет. Он был похож на хрустальный шар,
которым всяческие шарлатаны любят украшать свои кабинеты, только был раза в три
больше и черный. В его глубине светился какой-то огонек, и тут я понял, что эта
штука мне напоминает. Какую-то хреновину из довольно скучного и чрезмерно
затянутого фильма про эльфов, орков, хоббитов и прочих любителей выбрасывать
бижутерию в вулкан.
— Палантир! — ахнул Федор.
— С другой стороны никого нет, — заверил его Соломон. — Только сам смотрящий.
Но, конечно же, она посмотрела. Собственно говоря, Федор еще не успел договорить, а
она уже смотрела. Она застыла, как изваяние, руки до белизны в пальцах сжимали шар,
а через минуту из ее раскрывшихся глаз потекли слезы. Последний раз я видел это
явление… примерно никогда.
— Молчите.
Она кивнула, достала из кармана носовой платок и промокнула потекшую тушь. Пенсия
пенсией, Апокалипсис Апокалипсисом, а предстать перед людьми ненакрашенной это все
равно моветон.
Соломон молча вложил в нее недопалантир. Кабан принял артефакт правой рукой, но
заколебался и не спешил в него заглядывать.
— Нет, — сказал Соломон. — Это способ поставить мозги на место. Этот предмет
открывает правду.
Мысль, которая не давала мне покоя все это время, снова попыталась вырваться из
подсознания, но чертоги моего разума оказались для нее закрыты.
Кабан посмотрел.
Наконец, спустя вечность с небольшим, его руки разжались, шар упал на траву, а
Кабан со всей дури заехал себе левой ладонью по лицу, размазывая кровь. Смотреть на
него было страшно. Слов ни у кого не нашлось. Кто ж знает, что он там увидел.
Крушение империй, гибель богов или забытое лицо своего отца…
— Помогу.
— Тогда с меня все, что хочешь, — сказал Кабан. — Так ведь, Зинаида Петровна?
— И о ком?
— Милана, — сказал Кабан. На лице его жены не отразилось ничего, кроме непонимания.
Мне это имя тоже ни о чем не говорило.
ГЛАВА 19
На Кабана было страшно смотреть. Он был бледен, двигал челюстью, скрежетал зубами,
сжимал и разжимал кулаки. Я никогда раньше его в таком состоянии не видел.
— Стас! — кричала она. — Как мы могли? Как ты мог? А я? Что же мы за люди такие?
— Это такие маленькие люди, — объяснил Соломон. — Из которых вырастают такие, как
вы.
Странно. А я ведь помнил, что был маленьким. Но у меня не было абсолютно никаких
воспоминаний о том, что маленьким мог быть кто-то еще. Мои представления об
окружающем мире оказались сильно урезанными, словно кто-то прошелся по моим
воспоминаниям со скальпелем, отсекая все ненужное.
Дети.
Я шагнул вперед, протянул руку к шару и охнул, потому что внезапно шар стал мне не
нужен. Мысль, бившаяся в подсознании, наконец-то прорвалась в основные чертоги
моего разума, и я вспомнил и сам.
Дети.
Черт побери, я же был учителем, и вел урок, когда все это началось. И ушел из
школы, даже не озаботившись посмотреть на то, что происходит в основном корпусе…
Видимо, от осознания правды я начал шататься, потому что Федор подскочил и взял
меня под руку.
Дети.
— Она не в этом мире, — сказал Соломон. — И, скорее всего, она так же не помнит,
что у нее были родители, как и вы не помнили, что у вас есть дочь.
— Мне кажется, тебе уже пора давать более развернутые ответы, — сказал я.
— То есть, убийцами?
Планетарные детские дома, в которых выращивают новые поколения игроков. Да, детей
временно вывели из-под удара, но все же, милосердием я бы это не назвал.
— Вот, — в руке Соломона появилось три предмета. Две бумажки и склянка. — Здесь два
свитка телепорта и плата, которую Оракул потребует за свои услуги. Первый свиток
перенесет вас к самому Оракулу, координаты для второго прыжка вы узнаете у него. Он
и поможет вам их ввести.
— При соблюдении вами некоторых условия, Система со временем сама предложила бы вам
этот квест, — сказал Соломон. — "Родственные узы" или что-то вроде того. Но не
думайте, что это будет так уж просто. Для того, чтобы забрать дочь с планеты-
заповедника вам наверняка придется оказать воспитателям какую-нибудь услугу. Они не
предложат вам заведомо невыполнимого задания, это было бы против правил, но легкой
прогулки тоже не ожидайте.
— Что в бутылке?
— Плата для Оракула, как я уже говорил. Что там за жидкость, вам знать
необязательно.
— А каковы гарантии? — спросил Кабан. — Что, если этот свиток отправит нас не к
Оракула, а в какое-нибудь безжизненное место? Или просто выбросит в космос?
— Какой смысл мне лгать? — спросил Соломон. — Напомню, что при желании я могу убить
всех присутствующих в один миг, даже особенно не напрягаясь. Просто у меня нет
такого желания.
— Да с чего бы?
— Каждый игрок может призвать Систему для подтверждения своих слов, — сказал
Соломон. — Попробуйте сами. Только не пробуйте лгать, даже ради эксперимента.
Последствия могут быть очень неприятными.
Мы переглянулись.
Если Соломон не врал, он только что продемонстрировал нам мощный и очень удобный
инструмент, который, впрочем, при некоторой доле умения, все равно можно обойти. Но
учинять дальнейшие проверки было бессмысленно. Мы пока точно не знаем, как работает
этот механизм, а любой визуальный эффект может быть подделан.
— Ладно, мне достаточно, — сказал Кабан. — Давай свои хреновины. Хватит уже тянуть.
Соломон вручил ему требуемые предметы. Один свиток и бутылку Кабан убрал в
инвентарь, и покрепче обнял жену.
— Зинаида Петровна, спасибо, — сказал он. — Дед Егор, не хворай. Удачи вам,
мужчины.
Мне очень хотелось ему поверить, поверить в то, что вот этот мужчина и эта женщина
все пройдут, все преодолеют и не сломаются, вернут свою дочь и сумеют отыскать
дорогу домой. Но на самом деле так бывает далеко не всегда. Жизнь не обязана
повторять сюжеты голливудских боевиков и дешевых бульварных романов. В жизни всякое
случается, и случиться это всякое может в любой момент, а дорога им предстоит
долгая.
— Не будем длить эту агонию, — сказал Кабан, разжимая мою руку и ломая печать на
свитке.
В следующий миг ни его, ни его жены здесь уже не было, а воздух с негромким хлопком
наполнил оставшийся после них вакуум.
Вот так внезапно и уходят старые друзья. Быстро, неожиданно, и вполне возможно, что
навсегда.
— Вам тоже пора, — сказал Соломон Зинаиде Петровне, протягивая ей такой же свиток.
— Он перенесет вас в мой бункер, где я скоро к вам присоединюсь. По возможности,
постарайтесь там ничего не трогать, некоторые артефакты могут быть опасны.
Ей я руку жать не стал, просто кивнул, она кивнула в ответ и тоже отбыла в
неведомые космические дали, ну или куда там Соломон всех отправлял.
— А сам? — спросил я.
— Немного задержусь, — сказал Соломон. — Отбыть из этого мира просто, а вот попасть
сюда — это настоящее приключение, и я пока не готов его завершить.
— Нет уж, ек-макарек, — сказал дед Егор, качая головой. — Я даже из того, что
сейчас помню, половину бы с удовольствием позабыл.
— Он, в общем-то, прав, — сказал Соломон — Ваши друзья, например, все вспомнили, но
счастливее они от этого не стали. Может быть, и правда лучше не знать?
— Ну, ты-то все знаешь, — сказал я. — Кстати, откуда ты вообще знал, что у них есть
дочь?
— Вы снова видите заговор там, где его нет, — сказал Соломон. — Просто я могу
видеть всю вашу системную информацию, в том числе, закрытую от вас самих.
Родственные связи в нее тоже входят.
— К черту, — я взял шар из его руки. Наощупь он был чуть теплый, а внутри горел
какой-то огонек, и я таки туда посмотрел.
Не знаю, сколько прошло времени, пока я в него таращился, но вся жизнь пронеслась
перед моими глазами, и в какой-то момент я даже подумал, что умираю, потому что
вроде как говорят, что ощущения схожие, но потом все кончилось, и я снова стоял на
газоне около дома, оставшегося без своих хозяев.
Детей у меня все-таки не было, по крайней мере тех, о которых я знал. И бывшей жены
тоже не оказалось.
Тем не менее, было муторно. Я вспомнил все. Когда твою жизнь показывают тебе вот
так, словно ты видишь ее в первый раз, ты отчетливо понимаешь, сколько глупостей
натворил и сколько раз свернул не туда.
Кроме того, воспоминания пробудили ото сна и вернули к жизни мою худшую половину.
Темную, более умную и, вероятно, более опасную.
— Обязательно, — сказал я.
Он ушел, и мы остались втроем. Жарить шашлык уже не было ни смысла, ни желания, так
что я просто залил угли водой, и к небу поднялся столб пара.
— Я тоже скоро уйду, — сказал Соломон. — Но если у вас остались еще какие-то
вопросы, я могу на них ответить.
Вопросов, на самом деле, было множество, и пока я выбирал, какой из них стоит
задать в первую очередь, к делу приступил Федор.
Больше всего мне мешают успокоиться люди, которые советуют мне успокоиться.
— Вы не понимаете, что сейчас важно, а что нет, — сказал он. — И потому спрашиваете
не о том. Давайте я лучше сам вам расскажу.
— Хорошо, — согласился я.
— Нет, — сказал он. — Не такие, как я. В первую очередь, это будут разведчики
больших кланов, которые определят, чем тут можно поживиться. Ну, а вместе с ними
придут и охотники.
— Человечеству, такому, каким вы его знали, да, — сказал Соломон. — Но люди, как
вид, обязательно уцелеют. Система любит многообразие.
И хотя сказано это было даже с некоей долей сочувствия, прозвучавшие слова все
равно были похожи на приговор.
ГЛАВА 20
Осмысление новой информации требовало времени, но времени, как это водится при
текущем за забором апокалипсисе, было катастрофически мало, да и Соломон не
собирался задерживаться здесь вечно.
— Кто такой Оракул? — спросил я. Возможно, этот вопрос следовало задавать раньше, и
спрашивать должен был не я, но кто осудит родителей, раздавленных внезапно
раскрывшейся для них правдой?
— Капа нет, — сказал Соломон. — По крайней мере, пока, за все века существования
Системы, никто в него не уперся. Но чем выше уровень, тем медленнее идет прокачка.
Было видно, что этот разговор ему не особенно интересен. Федор был разочарован,
ведь из всех присутствующих именно он стремился отправиться в другие миры и
получить от этого какие-нибудь бонусы. Но увы, его специализация оказалась довольно
распространенной и не очень востребованной, по крайней мере, до тех пор, пока он не
выбьется в топы.
— Судя по моим данным, самый высокий уровень у игрока на этой планете — семьдесят
пятый, — сказал он. — При средней скорости развития, у вас есть еще где-то неделя.
Может быть, полторы, но это неточно.
Неделя. А потом парни вроде этого, которым мы даже краску на броне поцарапать не в
состоянии, примутся истреблять нас, как вредителей. В нашем собственном, хочу
заметить, доме.
Лучше второе.
Судя по всему, наш игровой интерфейс сильно урезан по сравнению с интерфейсом того
же Соломона. Он видит многое из того, что нам недоступно. И, что самое обидное, у
нас нет никакой возможности сделать общее сообщение и всех предупредить, чтобы не
торопились с прокачкой, ибо сотый уровень откроет очередные врата в ад.
Хотя, знание человеческой природы подсказывает мне, что такое предупреждение было
бы бессмысленно. Кто-то не услышит, а кто-то просто не послушается. Всегда есть
люди, которые ставят личные амбиции превыше общего блага. Наверняка есть целая куча
каких-нибудь вчерашних школьников, которые спали и видели, как что-то подобное
происходит, и по итогам они всех нагибают. Ведь не на ровном же месте тот
неизвестный мне китаец свою книгу написал.
Наверняка они и прямо сейчас качаются, тем самым приближая неизбежный финал.
— Прости, что?
— Значит, это все-таки фантастика, а не фэнтези, — пробурчал себе под нос все-таки
прислушивавшийся к нашей беседе Федор. — Даже немного жаль.
— До сих пор, — подтвердил Соломон. — И, честно говоря, на этом этапе игры вам
стоило бы озаботиться более насущными вопросами.
— Но, — сказал я. По тону его чувствовалось, что должно быть какое-то "но".
— Обобщая огромный массив косвенных фактов, можно сделать вывод, что они до сих пор
способны влиять на Систему, — сказал Соломон. — Более того, можно сделать еще один
вывод о том, что кто-то из них присутствует в Системных мирах. В свое время я тоже
интересовался этим вопросом, и мне известно о трех случаях, в которых можно было бы
заподозрить вмешательство Архитекторов. Хотя, вполне возможно, это был один и тот
же Архитектор.
— Разумеется, нет.
— Ладно, пусть так, — сказал я. — Значит, речь таки идет о космической экспансии?
— Должен быть, — сказал я. — Какой-то базовый мир, где производят все эти
продвинутые технологии, неотличимые от магии, место, откуда Система начала свое
распространение.
Ну, это еще ни о чем не говорит. Да и спрятать такое место не составляет проблем.
Если сообщения между мирами Системы осуществляется исключительно через портальную
сеть, то вариант очень простой — отключи все ведущие туда порталы, и никто никогда
ничего не найдет. Потому что космические перелеты возможны только в пределах
звездной системы, и порог скорости света никто не преодолел. Кроме, возможно, самих
Архитекторов.
Кстати, они и планету свою могли также спрятать, при условии контроля за
единственной транспортной сеткой уходить в другое пространство или вовсе вымирать
совершенно необязательно.
— Если кому-то о чем-то неизвестно, это не значит, что оно не существует, — сказал
я.
— Я так понимаю, что теперь вся наша жизнь — одно сплошное выживание, — сказал я.
— А когда было иначе? — спросил Соломон. — Пойми, ты не первый, кто хочет раскачать
эту лодку, но Система существует уже несколько тысячелетий и пока не шатается.
— Потому что в свое время мне никто ничего не рассказал, и я потратил несколько лет
на то, чтобы выяснить изложенное вам за несколько минут, — сказал Соломон.
— А кому вообще такие вопросы можно задавать? — спросил я. — Я имею в виду, если мы
выживем и доберемся до других миров, где там справочные искать? Или к Оракулу идти?
На самом деле, чем больше я узнавал о Системе и всем, что с ней связано, тем больше
мне хотелось найти того, кто все это устроил и поделиться с ним своим мнением
относительно творящегося безобразия. Разумеется, я намеревался вести разговор с
использованием ультимативных боевых навыков.
— Спрашивай.
— Хорошо, что ты о нем вспомнил, — сказал Соломон. — Призрачный клинок. Очень редко
навык, думаю, выпадающий только на первых уровнях Игры. Его очень тяжело
прокачивать, поэтому игроки, которые полагаются только на него, как правило, не
выживают, что делает навык еще более редким. Но если прокачать… Я однажды был
свидетелем, как таким навыком рассекли напополам целую планету.
— Шутишь? — спросил я.
— Да.
— Тогда оно будет качаться вместе с тобой, — сказал Соломон. — Возможно, это был не
лучший выбор, но фатальной ошибки ты все-таки не совершил.
— И ты не хворай.
Закрыв за ним калитку, я первым делом пошел в дом, влез в закрома Стаса, нашел там
пачку сигарет, распечатал и закурил.
Но какого черта? У нас осталось не так много времени, вряд ли я успею загнуться от
рака легких.
— И без нас наворотят, — сказал я. — Ты хоть слышал, что у нас осталась всего
неделя, а потом начнется такое черте-что, по сравнению с которым наше теперешнее
черте-что покажется легкой туристической прогулкой?
— Китайские кто?
— Земле конец, сам слышал. К тому же, выяснилось, что это далеко не единственный
мир, так чего ради отказываться от возможности посмотреть на другие?
— Нормальная игровая логика, — сказал он. — Ты должен сделать все, чтобы стать
сильнее и нагибать. Потому что если ты не будешь нагибать, кто-нибудь будет
нагибать тебя.
— Грустно осознавать, что по этим нехитрым правилам живет вся галактика, — сказал
я.
— У меня была надежда, что эта особенность присуща только нашему виду, — сказал я.
— Помимо вот этого, — он указал на зажатую в моих пальцах сигарету. — Вспомнил еще
каких-нибудь интересных фактов о своей прошлой жизни?
— Вот вообще ни разу, — сказал он. — Ты б видел свое лицо до и после. Воистину
говорят, многие знания — многие печали.
— Я все же считаю, что лучше знать, чем не знать, — сказал я.
— Чего?
— Это пример того, что даже после чистки Системой у меня в голове осталось слишком
много бесполезной информации, — сказал Федор. — Вот я помню, что Хабаровск приятно
холмист, и что мне с того? Где мы и где Хабаровск?
— Ну, я себя ущербным не чувствую, так что наплевать, — сказал Федор. — Давай лучше
думать, как качаться будем.
— Вот из-за такой разницы в подходах китайцы нас и опередят, — сказал он,
развалившись в кресле. — Впрочем, может быть, это будут корейцы. Какая разница?
На лужайке не хватало того, что несколькими минутами назад там явно было. Ну, может
не несколькими, но когда мы входили в дом, оно там точно стояло.
— Ничего не вижу.
ГЛАВА 21
— Это что же такое, ек-макарек? — бушевал разбуженный нами дед Егор. — Мало того,
что апокалипсис и мертвяки со всех сторон лезут, так кто-то еще и машины угоняет?
Что за народ пошел, я вас спрашиваю?
— У меня, ек-макарек, у кого еще. А второй в машине был. А еще в доме есть…
— И потом, вы забываете, что это не просто машина, — продолжал гнуть свое Федор. —
Это ж маунт, а чужого маунта просто так не отожмешь.
— Как призвал?
— Ноев ковчег, ек-макарек, — сказал дед Егор. — Так ты думаешь, не угнали машинку-
то?
— Интересно, чем он его там заправлять будет, ек-макарек, — сказал дед Егор.
— Да фигня, — сказал я. — Найдет какого-нибудь мага, тот ему наколдует полный бак,
делов-то.
Но на душе у меня скребли кошки. Кабан и его жена находились сейчас в каком-то
незнакомом месте, в другом мире, им светили чужие звезды, и полагаться они могли
только на себя.
Однако, в чем-то их положение все же было лучше, чем наше. По крайней мере, у них
была ясная и понятная цель, и инструкции по ее достижению. Я же свою задачу так
толком и не сформулировал. К тому же, все упиралось в то, что через неделю,
возможно, мы все умрем.
Как ни изгаляйся, но если против тебя встанет монстр типа нашего недавнего гостя,
ни фига ты ему не сделаешь. Охотиться они придут, как же.
Наша короткая и позорная схватка с Соломоном показала, что это будет не охота, а
бойня. А докачаться до его уровня мы все равно не успеем. Он, между прочим,
несколько веков качался, если не врет.
Некомпанейский дед Егор сказал, что останется здесь и еще немного попырится в
мониторы, а мы с Федором переместились на кухню, и я сделал себе кофе. На улице
стремительно темнело.
— Нам хана, — озвучил Федор витающие в воздухе настроения. — Как ни крути, против
хайлевелов мы не тянем.
— А смысл?
— Условия слишком неравные, — сказал он. — Мы — нубы, мало что умеем и вообще ни
черта не знаем. А сюда придут прокачанные профи, типа вот этого вот.
— Ну, он-то прокачанный из прокачанных, — сказал я. — Я так понимаю, что даже по их
меркам он крут, не факт, что они будут такие все.
— А, все равно, — Федор махнул рукой. Его боевой дух упал на пол и закатился под
плинтус.
Я задумался.
— Фигня, — сказал Федор — До этого момента мы брали только то, что нужно, а грести
надо все подряд и в промышленном масштабе.
— Зачем?
— Поэтому и надо брать все подряд, — сказал Федор. — Авось и повезет что-нибудь
дорогое урвать.
— Но засада, конечно, будет, — сказал он. — Знаешь, какая самая большая проблема в
ММОРПГ?
— Нет, в самом деле, — сказал он. — Начинается-то как раз все довольно бодро. Ты в
стартовой локации, ты только начал и окружение тебе слегка подыгрывает, чтобы ты не
бросил играть в самом начале. Ты качаешься на крысах в канализации или на кроликах
на лужайке, добываешь первый лут, получаешь первые уровни, то и дело летаешь на
точку возрождения от случайных мобов или пэкашэров, но ты думаешь, что стоит тебе
прокачаться как следует, одеться в эпик и выбить пару приличных пушек, как жизнь
наладится и все у тебя будет хорошо, и ты станешь нагибать. Особенно такие
заблуждения свойственны тем, кто пришел в онлайн игрушку из обычного РПГ, где к
восьмидесятому уровню герой становится полубогом, способным любого босса чисто на
пинках вынести и дракона с небес одним плевком сбить. И вот ты ставишь себе цель, и
идешь к ней, сквозь пот, слезы, проблемы в личной жизни и начинающийся геморрой, и
достигаешь вожделенного уровня, находишь, наконец-то, нормальную экипировку и пару
минут действительно чувствуешь себя избранным. А потом ты оглядываешься вокруг.
— Наша планета — это как раз новая локация, — согласился Федор. — И, вне всякого
сомнения, они начнут ломиться сюда толпами.
— У каждого мира наверняка есть свои особенности, — сказал Федор. — Опять же, новые
квесты, новые монстры, новые данжи, новые достижения. Истинно говорю, они придут
сюда, тысячи их.
— Это юмор висельников, — сказал Федор. — А в трудную минуту помогают силовая броня
и плазмоган.
— Вот так всегда, — вздохнул Федор. — Мало того, что апокалипсис, еще и жрать
нечего.
— Кстати, об этом, — сказал Федор. — Даже удивительно, что нигде ничего не жахнуло.
— Сплюнь.
— Это некрасиво, — сказал я. — А на самом деле, как в эти ваших ММОРПГ с оружием
массового поражения дела обстоят?
— По-разному, — сказал Федор. — Но, как правило, оно есть. Даже в фэнтези мирах
какие-нибудь заклинания типа "Армагеддон". Стоят они, правда, миллионы денег. Если
не миллиарды.
— Все же, наверное, наше местное ядерное оружие Система каким-то образом
блокировала, — сказал я. — Я бы так сделал. Потому что очень неудачно может
получиться: приходишь ты в новый мир, преобразуешь его в соответствии с неясными
своими целями, смотришь, как увлекательно люди проводят время, а тут кто-нибудь
нажимает на кнопку, и вся планета в труху, и только радиоактивный пепел красиво
кружится над руинами. Прямо посреди веселья.
— Вполне может быть, что и блокировала, — сказал Федор. — Возможности Системы так
велики, что на данном этапе мы можем считать их безграничными.
— Но все же, я не верю, что за столько времени никто так и не нашел у нее никаких
уязвимых мест, — сказал я.
— Наверное, еще рано об этом говорить, но нам надо подумать о том, что мы будет
делать, когда порталы откроются, — сказал Федор. — Я имею в виду, глобально.
Останемся ли мы здесь или отправимся в другие миры, если нам предоставится такая
возможность.
Рано об этом говорить, решил я. Посмотрим, как ситуация развиваться будет. Может,
мы вообще до открытия порталов не доживем.
Со двора послышался шум. Кто-то долбил кулаком, а может быть, даже ботинком, в
калитку, и дед Егор, взяв оружие наизготовку, пошел узнать, кого там, ек-макарек,
посреди ночи опять принесло.
— Времена сейчас такие, — сказал я. — Все время что-то происходит. Пошли, глянем.
Мы вышли на улицу, чтобы посмотреть на очередного гостя, и, черт побери, там было
на что посмотреть.
Калитка уже была открыта настежь и он стоял сразу за ней, а в живот ему упиралась
двустволка деда Егора. Гость был очень высокий, довольно толстый и немного неживой.
Он носил длинный кожаный плащ, грязный и весь в прорехах, черные, испачканные в
земле джинсы и ковбойские сапоги с подбитыми железом носами, и выглядел так, словно
совсем недавно выкопался из-под земли.
— Слышь, отец, убери-как ты ружье, — сказал он деду Егору. — Или начинай уже
спиливать мушку, к хренам. Негоже, сука, каждому, постучавшемуся в твою дверь,
двустволкой в пузо тыкать.
— А ты себя в зеркало видел, страховидло? — вопросил дед Егор. — Иди к свои друзьям
лучше. Они как раз корову в овраге доедают, ек-макарек.
— А нормальные, сука, люди в доме есть? — поинтересовался гость. — Хотя, какие они
нормальные, к хренам, если оружие выжившим из ума пенсионерам доверяют.
Я присмотрелся к нему, все еще оставаясь в тени от дома, и, мягко говоря, пришел в
некоторое недоумение. Бугай разговаривал, как человек, но был порождением Системы,
о чем свидетельствовала недвусмысленная надпись над его головой.
ГЛАВА 22
— А черт его, сука, знает, — сказал Виталик. — Я думал, может, как раз вы мне
объясните, что за фигня у вас тут творится, к хренам.
— Он, скорее всего, прав, — подал голос Федор. — Приставка "элитный" обычно
означает, что характеристики у моба куда выше, чем уровни.
— Ну, типа, сука, да, — сказал он. — Но если вы опасаетесь, что я, сука, мозги тут
начну жрать, к хренам, то опасаетесь напрасно. Тем более, что мозгами, судя по
всему, ваша компания, сука, не изобилует.
— Смешно, — сказал я.
— Я так и знал, что надо фонарь выключить, ек-макарек, — сокрушенно сказал дед
Егор, все-таки убирая двустволку от пуза Виталика и вешая ее на плечо. — На свет
они лезут.
Дед Егор посторонился, и Виталик вошел. Дед Егор закрыл за ним калитку и потушил
фонарь.
Как оказалось, можно. Дед Егор свинтил в свою сторожку, заодно обрушив на нас
ответственность за принятие решений по поводу элитного зомби. Типа, сами
разбирайтесь, а я утром расскажу вам, насколько вы были неправы.
Мы вернулись в дом.
Я занял свое прежнее место, демонстративно водрузив Клаву на стол рядом с собой,
Федор расселся на небольшой диванчике, а ночной гость, обозрев помещение,
приземлился на высоком табурете у барной стойки и водрузил свои немытые руки на
белый мрамор.
Кстати, тухлятиной от него не пахло. Нет, какой-то запах определенно был, но это
был запах земли.
— Апокалипсис, — сказал я.
— Я так, сука, и думал, — сказал Виталик. — Страшный суд, вот это вот все. Какие
только были в голову не лезут, когда тебе из-под земли выкапываться приходится.
— Я, сука, майор СВР Савельев Виталий Александрович, — сказал он. — Пал смертью,
сука, храбрых во время совершенно секретной операции.
— Где? — спросил я.
— Совершенно, сука, секретные, — заявил он. — Затык, сука, в том, что я и сам
толком не помню. У меня частичная амнезия, видимо. Тут, сука, помню, а тут, сука,
не помню. Ромашка какая-то, к хренам.
— А как умер?
Он встал, распахнул плащ, задрал рубашку и оказалось, что весь его немытый торс
покрыт страшными шрамами, как будто его рубили в капусту мечом.
— Судя по моим внутренним ощущениям буквально вчера, — сказал он. — А как оно на
самом деле, я понятия не имею. Какой сейчас, сука, год?
Я сказал.
— Не надо, — сказал я.
— Впрочем, я их, сука, не особенно виню, — сказал Виталик. — Ситуация, видимо, была
поганая, раз они меня так бросили. Так-то они нормальные ребята. Наверное.
Здоровые у него были боевые товарищи, подумал я. Такую тушу по лесам таскать это
вам не мелочь по карманам тырить. Притомишься уже буквально минут через пять.
— Мне больше интересно, что потом было, — сказал я. — После, так сказать, смерти.
— Ну, я попал в клевое, сука, место, — сказал Виталик. — Там вокруг были пушистые,
сука, облака, все ходили в белом, пили сок, много разговаривали и смеялись и
предавались всяческим удовольствиям, и еще там был какой-то мужик с бородой. И
знаете, что я, сука, думаю?
— Нифига это был не сок, — сказал Виталик и расхохотался. — Ладно, шучу. Не было
ничего. Я, типа, заснул, а потом открыл глаза, оказалось, что вокруг темно, а на
меня давит земля. В башке, сука, туман и какие-то цифры все время перед глазами. А
еще… — он замялся.
— Ну? — спросил я.
Пришел среди ночи какой-то незнакомый немытый чувак, и я пустил его в дом, и теперь
сижу в одном помещении с элитным зомби сорок четвертого уровня и разговоры с ним
веду, чуть ли не чаи гоняю. А ведь напади он на нас прямо сейчас, и как от него
отбиваться, в замкнутом-то пространстве? Кто знает, что в его дохлую голову в
следующую минуту придет. Может быть, это будет мысль, что неплохо и перекусить чем-
нибудь свеженьким.
Однако, было в Виталике что-то располагающее к себе, пусть сразу и не поймешь, что
именно. Но мои темные инстинкты на него не срабатывали, и это был хороший знак.
Наверное.
— Теперь я бы вашу историю послушал, — сказал Виталик. — О том, что у вас тут,
сука, происходит.
— Ну, слушай, — сказал Федор и зачитал ему самое первое системное сообщение, с
которого все и началось.
— Ага, — сказал Виталик. — То есть, не я один эти циферки перед глазами постоянно
вижу?
— А по сути?
— Кто бы знал.
— А у тебя инвентарь есть? — спросил Федор. Кто о чем, а Федор про артефакты.
— Так ты поищи.
Потому что я не думаю, что нормальные элитные зомби стали бы стейки средней
прожарки заказывать.
— О, сука, нашел, — выдал Виталик, и на лице его расплылась довольная улыбка. — Вот
она, моя роднулечка.
— Элитный, хочу заметить, зомби, — поправил его Виталик. — Странно, почему "калаша"
нету?
— Ну, по логике, — сказал Виталик. — Ладно, будет работать с тем, что есть. У вас
какие планы, пацаны?
— А дальше — по ситуации.
— А ты?
— Сторожем, — сказал я.
— Но он же зомби.
— Отобьемся, — сказал я.
— Времена сейчас такие, — сказал я. — Кто-то маг, кто-то зомби, кто-то вообще
помер. Я считаю, что разбрасываться такими кадрами глупо. Ты, в конце концов, сам
хотел в высокоуровневой компании прокачиваться.
— Но он же зомби!
Виталик вернулся из ванной и продемонстрировал нам свои отмытые руки. Цвета они
были… ну, почти нормального.
— Секите, как я могу, — сказал Виталик, выставляя правую руку вперед. Ногти его
стали расти и уплотняться, превратившись в самые натуральные когти сантиметров по
десять длиной. — Я, сука, Росомаха. Между прочим, выдают повышенный в четыре раза
урон по… э… вам.
— Кажется, я понял, что произошло, — сказал Федор. — Его, видимо, краем того ивента
с поднятыми мертвецами зацепило. Ну, которые на нас с кладбища лезли.
Федор вздохнул.
— Но что это мы все обо мне да обо мне, — сказал Виталик. — Что там с другими
зомби? Поднялся ли из мертвых кто-нибудь особенно любопытный?
— Ленин, — сказал я.
— И фиг с ними, — сказал Виталик. — А Ленин чем занимается? Или вы его уже того?
— Ага, как же, — сказал Федор. — Он именной рейд-босс. Против него армию собирать
надо.
— А остальное политбюро?
ГЛАВА 23
Утро не задалось.
В теории все выглядит очень красиво. Ты нажимаешь на две кнопки и через несколько
секунд получаешь чашку горячего эспрессо, капучино, латте-макиато, или еще какого-
то пойла, которое ты привык вкушать по утрам, и тебе остается только сахар по вкусу
добавить.
Я нажал на первую кнопку, а на вторую кнопку она нажать мне не дала, требуя
опустошить поддон для капель. Я опустошил его в раковину, вставил на место и
обнаружил, что теперь ей требуется промыть систему молока. Выполнив требуемую
операцию, я обнаружил, что на нее ушла вся имевшаяся в наличии вода, и теперь надо
заполнить контейнер. И, финальным росчерком, когда я налил в контейнер воды и
вставил его на место, детище сумрачного немецкого гения заявило мне, что отсек для
зерен почти пуст и надо бы туда чего-нибудь досыпать.
На поиски зерен в огромной кухне Стаса у меня ушло минут пятнадцать, и к этому
моменту я не только окончательно проснулся, но и немного озверел. К тому моменту,
как я обнаружил залежи килограммовых пакетов с кофе, мне хотелось, чтобы на кухню
вошел какой-нибудь зомби, а я бы стукнул его чем-нибудь тяжелым по голове. Вот этим
здоровенным тостером, например, на котором кнопок больше, чем на моем мобильном
телефоне
И зомби вошел.
— Кофе делаешь? Бахни и мне кружечку. Можно даже без молока, к хренам.
— Латте-макиато, пожалуйста.
Я с трудом удержался от того, чтобы швырнуть чашку ему в голову и выдало требуемый
напиток. Надеюсь, дед Егор за своей порцией хотя бы минут через пять заявится.
— Я практически не сплю, — сказал Виталик. — Мне двух часов теперь, сука хватает.
— Так вот, поскольку мне не спалось, я тут покопался немного в этом долбанном,
сука, интерфейсе…
— Ну, это, сука, легко, — сказал Виталик. — Надо зайти на канал об аниме и спросить
у самого бородатого юзерпика.
Я наконец-то нашел ложечку и обнаружил, что Федор использовал весь сахар, выскребя
его со дна, и даже стенки, по-моему, облизал. Начинать очередные поиски я был не
готов, так что пришлось пить несладкий.
— Я нашел корень, сука, зла, — пафосно заявил Виталик. — Первый портал, через
который в наш мир и начала лезть вся эта, сука, фигня.
— Скорее всего, это потому что интерфейс зомби не предусматривал того, что в нем
кто-то ковыряться будет, — сказал Федор.
— У нас нет, — сказал Федор. — Может, позже откроется, а может, игрокам навык
какой-то специальный для этого положен. Хорошо быть зомби, черт побери.
— Да, честно говоря, не очень, — сказал Виталик. — Вкус кофе вот, практически,
сука, не ощущается. Так, теплая сладкая водичка.
— Ну, вкусом кофе, положим, я еще мог бы пожертвовать, — сказал Федор. — Ради
приобретения твоих возможностей. Я, конечно, маг, и мне все эти железки по боку, но
арсенал-то твой все равно внушает.
— Хм, — задумался Федор. — А ну как я просто стану зомби и памяти своей не сохраню?
— Стратегия проста, — сказал я. — Надо сделать так, чтобы они все умерли, а мы —
нет.
— Э… тогда тактику, — сказал Федор. — Я имею в виду, нас трое, мы уже достаточно
сильны, и на рядовых зомби уровни будем поднимать, скорее всего, долго. Так что нам
нужно либо очень много зомби, или данж. Или, может, у кого-нибудь есть квест
незакрытый?
— Ты, вообще-то, был со мной рядом все это время, — сказал я. — Так что ответ тебе
известен.
— У меня только общие контуры, — сказал Виталик. — А все остальное покрыто туманом,
сука, войны.
— Я здесь новенький, — напомнил Виталик. — Понятия не имею, как у вас тут что
устроено.
— Метро, — предложил Федор. — Конечно, там был не час пик, но в московском метро
всегда полно народу.
— Откуда бы?
— Пока нет.
— Откуда тебе знать, как там вообще, — сказал Федор. — Ты же вроде тут новенький и
у тебя амнезия.
— А я одну книгу читал, там даже после ядерной войны в метро люди жили, — сказал
Федор. — Между прочим, годами.
— Так это ж фэнтези какое-то, — сказал Виталик. — Эльфы, гномы, мутанты уже через
пару лет после взрывов. Сказки для самых, сука, маленьких.
— Кстати, а можно вообще обойтись без вот этих "сука" и "к хренам"? —
поинтересовался Федор. — У меня от твоих речей уши вянут.
— В жизни мы выбираем свой круг общения сами, — сказал Федор лекторским тоном. —
Проблема не в том, что мне приятно или неприятно, проблема в том, что контекстно
зависимая лексика наносит вред понятийному аппарату. Думать проще гораздо легче,
чем думать точно. Только проще — это конечном итоге "Ууу", "Ээээ" с соответствующей
жестикуляцией.
И соответственно прожестикулировал.
И вот с этими людьми мне через неделю предстоит инопланетное вторжение
останавливать.
Прелестные перспективы.
Люди разобщены. Люди в шоке. Они не понимают, что происходит, и никто, кроме нас,
даже не подозревает о том, что произойдет дальше.
А даже если бы и могли, и, самое невероятное, нам бы поверили, то что бы это дало?
За неделю не собрать армию, не поднять ее боеготовность на нужный уровень.
Дед Егор повел себя предсказуемо. Ехать с нами на кач он категорически отказался,
ссылаясь на свою старость, немощность и необходимость присматривать за домом в
отсутствие хозяина. Вел себя при этом довольно бодро, хитро щурился и улыбка не
сходила с его изборожденного морщинами лица. То ли наконец-то получил квест на
зачистку упырей из местного пенсионного фонда, а то ли просто соседку навестить
собрался, кто ж его знает. Мы погрузились в мою машину. Виталик отпустил дежурное
замечание по поводу "ну и дрова", и я, погруженный в невеселые раздумья, даже не
стал реагировать такой же дежурной репликой "зато не в кредит", а просто вырулил со
двора.
— Днем, — сказал я.
А я думал о том, что мы будем делать, когда встретим других игроков. Как себя с
ними вести? Рассказывать ли им и грядущем вторжении, или пусть качаются в
неведении, раз повлиять все равно ни на что не получится. И как другие люди могут
отреагировать на присутствие в нашей компании Виталика. Я-то человек широких
взглядов, и то не сразу к нему привык, а не все же такие.
Пока мы ехали к МКАДу, нам встретилась только одна машина. Чувак издалека поморгал
нам дальним светом, а когда подъехал поближе, посигналил и помахал рукой. Я помахал
ему в ответ.
В машине кроме него сидел еще один парень и две девушки. Останавливаться и
завязывать более тесное знакомство никто не пожелал, но от вида других людей на
душе стало чуть теплее. Впрочем, ненадолго, потому что я почти сразу вспомнил, что
скоро всех нас ожидает второй этап испытаний.
— Нет, — сказал Виталик. — Только легкое сожаление при мысли о тех людях, которыми
они были раньше. Вы с ними поговорить хоть раз пытались?
Проблема была в том, что от убийства мертвецов опыт ему не шел, а значит, треть
нашей команды не сможет нормально прокачиваться. Конечно, он был крут, он разрывал
зомби на части и одним ударом сносил им головы, но то, что круто против
пятнадцатого уровня, совершенно не покатит против сто пятидесятого.
— Как?
— Тележка с траволатора сорвалась, — сказал Федор. — Перегружена была, видимо.
Первые полтора десятка мы положили без труда, я лишь раз задействовал свой
волшебный пинок, отбросив зомби, подобравшегося слишком уж близко к нашему магу.
Согнувшись от полученного удара, зомби отлетел метра на два в сторону, а потом
натурально завис в воздухе, словно открыл в себе способности к левитации.
Да какого черта, успел подумать я, как перед глазами повисла очередная системная
надпись, на этот раз набранная готическим шрифтом.
Игрок Роберт Полсон, получивший класс "Разрушитель Миров", первым в этом игровом
мире достиг сотого уровня.
ГЛАВА 24
Бракоделы.
Тысячу лет они в бизнесе, а обновляются, как глючная винда. Плевать, что ты был
чем-то занят, может быть, даже работал, плевать, что у тебя планы, курсовая или
дедлайн на работе, сиди и жди, пока система решит, что уже можно. Бесит просто
неимоверно.
Надо Виталика попросить, чтобы он им гневное письмо в техподдержку накатал. Там
наверняка такие же зомби-админы работают, общий язык им найти легко будет.
Вот, кстати, еще один пример, что аналитика не эффективна. Соломон обещал нам
неделю, как минимум, а может быть и больше, а случилось все на следующий день.
Бой кончился.
Оставшиеся на этаже зомби, которые раньше вроде как подбирались к нам, внезапно
потеряли интерес к живой плоти, словно все, как один, стали вегетарианцами, и
расползались, кто куда.
— Неделя, говорите? — спросил Виталик. — Как-то очень быстро пролетела эта ваша
неделя, к хренам.
— А кто такой этот Роберт Полсон? — спросил Федор. — И как он отхватил себе такой
шикарный класс? У нас ни у кого вообще никакого класса нет.
— Может быть, класс как раз на сотом и дают, — сказал Виталик. — Имя, кстати,
знакомое.
— Так это ж из "Бойцовского клуба" персонаж, — сказал я. — У него еще рак был, по-
моему.
— Как персонаж из фильма мог прокачаться до сотого уровня? — тупо спросил Федор.
— Не всегда, — сказал я.
— Ну, вот назови мне хотя бы один пример, когда книга не лучше! — взвился он.
— Один?
Федор сделал шаг назад, я сделал шаг вбок, Виталик сделал шаг вперед, махнул рукой
со все еще торчащими когтями-лезвиями, и одним ударом снес гоблину голову.
— А это вот и есть то самое, сука, вторжение, которого мы так боялись? — спросил
Виталик.
— Нет, — сказал я. — Я думаю, что это еще не вторжение. Это шахтерская канарейка.
— Что это с нашим, сука, магом? Недоволен тем, как первый контакт с представителем
инопланетной цивилизации пошел к хренам?
Портал, тем временем, продолжал висеть и мерцать в воздухе. С одной стороны, надо
было, конечно, делать отсюда ноги, но с другой мне хотелось задержаться подольше и
получить еще хоть какую-нибудь информацию. Потому что я подозревал, что краб
Флектор — далеко не все, что может выставить против нас Система.
Еще я заметил, что из гоблина никаких шкатулок не падало. То ли они валятся только
с мобов, то ли обновление Системы внесло в абсурд нашей новой жизни хоть немного
реализма.
— Чего тут, сука, лутать? — Виталик брезгливо потыкал в тело кованым носком
ковбойского сапога. — Тактическое кривое копье для ударов из-за угла?
Или инсульт.
Из портала вылетел еще один гоблин. Не выпрыгнул, а именно вылетел, словно в портал
его швырнули, взяв за шкирку. Виталик махнул когтями и полоснул его по груди прямо
в полете, так что приземлился он бесформенным комком тряпья.
Какие у Виталика показатели ловкости, интересно? Больно он шустрый для зомби, пусть
даже и элитного.
Склянка упала на пол и разбилась, от места падения сразу же повалил дым, как на
концерте Киркорова, который быстро заполнял помещение.
Федора не надо было упрашивать, он и так был уже у траволатора и бежал вниз,
перепрыгивая через тележку, товарка которой вполне могла бы убить женщину в Китае.
Я рванул за ним, чувствуя, что Виталик бежит рядом, а потом задержался, чтобы
бросить последний взгляд назад.
Дыма здесь уже почти не было, но рисковать не хотелось, вдруг это не просто завеса,
а еще и яд, поэтому я просто помотал головой. Мы побежали вниз, вылетели на
парковку и обнаружили там еще один портал.
Орк.
А он внушал.
И, что самое неприятное, он стоял как раз аккурат между нами и моей "ласточкой".
Между нами было всего метров пять. У меня не было сомнений, что, реши он атаковать,
орк сможет преодолеть это расстояние одним прыжком.
Мой папаша таким же тоном к тараканам на кухне обращался. А потом и тараканы куда-
то делись, да и папаша запропал.
Правую руку орку оторвало чуть выше локтя. Напрочь. Орк взревел раненым буйволом и
выронил топор. Шаги на траволаторе ускорились.
Не знаю, как Система обсчитывает урон при такой разнице в уровнях, но какой-то
реализм в игре все-таки присутствует, и того же Соломона мне удалось достать. Я
подскочил к орку, подпрыгнул и всадил "призрачный клинок" в его большую зеленую
башку.
Я смахнул системные сообщения и бросился к машине. Команда уже была рядом, но сесть
в нее без меня не могла.
Нас разделяло около двадцати метров, и машина уже начинала двигаться, но он все
равно попал. Секира, вращаясь, как лопасти вертолетного винта, просвистела над
нашими головами, вскрыв машину, как консервную банку. Крыша не удержалась на
единственной уцелевшей задней стойке, и при первом же наборе скорости отвалилась,
как сказал бы Виталик, к хренам.
Но мы были невредимы, а орк временно остался без оружия, так что я крутанул рулем,
выруливая на пандус и оставляя его далеко позади.
Орк выбежал за нами на улицу, и секира уже была у него в руках. Спидометр показывал
шестьдесят километров в час, и скорость постепенно росла, а эта скотина все не
отставала.
— Упорный, — сказал я.
— Может, это его, сука, родственник был, — сказал Виталик. — Кровная месть, он тебя
на всю жизнь запомнил, все дела.
Я вырулил из спального района и взял курс на МКАД, прикидывая, что тут вообще можно
придумать.
И правильно сделал, потому что следующая стрела, длиной в метр, пробила крышку
багажника, а заодно и бензобак.
— У меня, сука, дебафф был, — сказал Федор. — Немота. Как портал возник, так меня и
накрыло. Наверное, они таким образом вражеских магов нейтрализуют. Ну, у кого
заклинания на речь завязаны.
— Так орки же, — сказал Федор. — У них-то, в основном, шаманы, а там камлания
всякие и прочие танцы с бубном. Подстраховались так, видимо.
Я напрягся.
По законам всемирного свинства именно после таких слов мы должны были бы наехать на
противотанковую мину, или двигатель должен был взорваться, или колеса
поотваливаться к чертовой матери. Но обошлось.
— Интересно, как этот чертов Роберт, сука, Полсон так быстро прокачался, — сказал
Виталик.
— Сто пятьдесят, сука, девятый, — сказал Виталик. — Чем он там занимается, хотелось
бы мне знать. Рейд-боссов в одно рыло валит?
— Нет, — сказал я.
— Дисбаланс какой-то, — сказал Федор. — Этот Полсон, видимо, дикая имба, поэтому
Соломону все расчеты и испортил.
— Что "упс"?
ГЛАВА 25
— Не должно, мы ж не в фильме.
— Жаль, что не в фильме, — сказал Федор. — Иногда так и хочется режиссеру по голове
настучать.
Бензин наконец-то перестал течь. То ли дырка заросла, то ли просто уже весь вытек.
В любом случае, сидеть в машине без крыши и над лужей бензина было глупо, и я
предложил переместиться в подъезд.
Против того, что сейчас лезло из порталов по всему городу, и на сотом уровне не
потянуть. Меня скорее удивляли слова Соломона о том, что четверть имеющегося на
данный момент населения таки выживет и вольется в Систему. Как? Как она, черт
побери, выживет?
Или он просто наврал нам, потому что расстраивать не хотел. Не так уж просто,
наверное, объявить в лицо человеку, что его планета обречена.
— Нужны, — согласился Виталик. — Миниган и БФГ-9000. Есть хоть какие-то идеи, где
их, сука, взять?
— А у тебя? — спросил я. — Ты, вроде, из СВР. Должны же у тебя какие-то связи быть.
— Мои связи, скорее всего, сейчас друг друга в овраге доедают, — сказал Виталик. —
Твой друг что-то про "калаши" говорил. В доме еще.
— Все равно, лучше иметь "калаш", чем, сука, не иметь, — сказал Виталик.
— Нет.
— Ага-угу, — сказал он. — Там вот именно такой стиль вождения и отрабатывают. С
уклонением, сука, и уходом с возможной линии огня.
— Это, сука, да, — сказал Виталик. — Хотя я думал, что ты особо не играл. Но
рассуждаешь правильно.
— Которого тут явно не хватает, — сказал Виталик. — Эльфы, сука. Никогда в жизни
еще живого эльфа не видел.
— Например?
— Ага. Я уже видел, как этот баланс за нами со скоростью девяносто километров в час
бежал.
— Животик уже от смеха надорвал, — сказал я. — Ты-то на что жалуешься? Для тебя это
второй шанс, если б не этот апокалипсис, ты б сейчас лежал в своем лесу, тихо
разлагался и не чирикал.
— Угу, — сказал я.
— А смысл?
— Давай начистоту, — сказал я. — Что в наших условиях точно не имеет смысла, так
это бежать и прятаться. Потому что догонят и найдут в любом случае. Выжить можно,
только сражаясь, потому что прокачка, а от нее тут зависит все. В центре этого
города сидит натуральный рейд-босс, и, если я правильно понимаю психологию игроков,
скоро там начнется настоящая мясорубка. И в этом бардаке, как ни странно, наши
шансы выше.
Часа через два я, соблюдая все возможные меры предосторожности, то бишь, слегка
пригнувшись и постоянно крутя башней, сходил посмотреть на свою "ласточку".
— Китайцы, сука, усиленно отбиваются, — сказал Виталик. — В топ сто их уже чуть ли
не половина. Эту бы энергию, да в мирных целях…
Восстановление машины закончилось только глубокой ночью. К этому времени Федор уже
несколько часов, как проснулся, и ныл, что хочет есть. К его великому сожалению,
еды к занятой нами квартире не оказалось от слова "вообще ни крошки", а пойти
затариться в магазин я ему не дал, потому что незачем внимание раньше времени
привлекать.
На улицу мы вышли часа в два ночи. Там было темно и там было тихо. То ли предаторов
с алиенами еще не подвезли, то ли оружие у них было таким же бесшумным, как луки
эльфов и топоры орков. По крайней мере, нигде ничего не взрывалось, энергетическое
оружие не бахало, лазерные лучи по ночному городу не шарили.
Скукота.
Сразу после торможения я снова нажал на газ, вильнул рулем, и в третий раз эльф
снова промазал.
Разумеется, это был другой эльф, не тот, что стрелял. У него и лука-то не было.
Но эльф в нем все равно узнавался с первого взгляда. Он был высокий, тощий,
светловолосый и повышенно ушастый. Одет в темную кожаную броню. Его руки свободно
свисали вдоль тела, и в каждой было по клинку.
Эльф стоял.
Виталик шел к нему неторопливо и слегка прихрамывая, ну прямо как настоящий зомби.
Я открыл водительскую дверь, и в асфальт перед машиной сразу же воткнулась еще одна
стрела. Намекают, чтобы не вмешивался?
Фигня.
— А? — спросил Федор.
— Окно открой.
Виталик остановился. Эльф развел руки с мечами еще шире, потом эффектно покрутил
своими железками, проделал пару выпадов и встал в прежнюю позу, и в этот момент
Виталик выпалил в него из дробовика, который без всякого перехода материализовался
у него в руке.
Надо отдать эльфу должное. Он был быстр и очень ловок, и попытался увернуться, но у
него это не получилось. Выстрел с такой дистанции — штука убойная, и легкая, не
стесняющая движений кожаная броня тут тебе не помощник, а дробовик у Виталика явно
был какой-то непростой. Если орку оторвало руку, то эльфа просто располовинило,
прямо посреди очередного пируэта, который он пытался выписывать.
В тот же миг Виталик рухнул на землю, а я швырнул в открытое Федором окно гранату.
Федор едва успел открыть дверь, и его стошнило. А вот как фаерболлами кого жечь,
так это у него желудок покрепче. Магия, не иначе.
Я открыл водительскую дверь, сполз из машины на асфальт, сжимая автомат в руках, но
больше на нас никто не нападал.
— Ты как? — спросил я.
— Я в Робин Гудов в детстве, сука, отыграл, — сказал Виталик и швырнул мне какой-то
предмет. Я поймал его чисто рефлекторно, и оказалось, что я держу в руке
красноватый камень, оправленный серебром и висящий на довольно массивной серебряной
цепи. — Амулет возрождения. С двадцатипятипроцентной, сука, вероятностью, вернет
тебя к жизни после гибели в бою. Бери, пригодится.
— А сам чего?
— И то верно.
Едва я отпустил цепочку и позволил амулету свободно повиснуть на шее, как перед
глазами появилось системное сообщение.
Я понятия не имел, что выбрать, потому что безопасных мест в этим мире уже не
осталось, и просто ткнул в строчку "возродить на месте гибели". Пусть будет сюрприз
той скотине, которая меня убьет. Может, от инфаркта от неожиданности скончается.
Мы вернулись в машину.
— Простите, — сказал Федор, и я запоздало сообразил, что ему амулет даже предлагать
не стал. На меня времен начала игры это было не очень похоже. А вот на того меня,
который посмотрел в чертов шарик, вполне. Старые инстинкты, которые я считал давно
изжитыми, начали ко мне возвращаться, и осознавать это было неприятно. — Что-то
как-то слишком натуралистично тут все.
— Такая это, сука, игра, — сказал Виталик. — Как же я, сука, зол. Как же меня это
все задрало. Газуй, Чапай, поехали еще кого-нибудь убьем.
И я стартовал с места, поддав газку и трогаясь с пробуксовкой, ну прямо, как я
люблю.
Интермедия. Вождь
Меньше, потому что подделка никогда не сможет повторить оригинал. Больше, потому
что, созданный из первородного хаоса, в первые же несколько секунд существования он
получил доступ к информации и возможностям, которых у оригинала никогда не было и
не могло быть.
Охранять свою территорию. Он не знал, почему это важно. Здесь не было источника, не
было места силы, но вот эта площадь, вот эта усыпальница, которую он превратил в
свой штаб и покидать которую с каждым днем ему хотелось все меньше и меньше,
почему-то значили для него очень многое, и он не мог позволить себе их потерять.
Крепость, которая возвышалась совсем рядом, буквально вплотную, и оборонять которую
было бы не в пример проще, не вызывала в нем таких же чувств. Она была символом
чего-то другого, иной идеологии, иного взгляда на мир. И хотя ее башни были
украшены правильными символами, он знал, что это лишь бутафория.
Второй задачей было распространение идеи как можно шире, пока пламя мировой
революции не охватит всю планету и не выйдет за ее пределы. Да, теперь он знал, что
есть и другие миры.
Его новые товарищи были верными, преданными, готовыми идти до конца, заражались
идеями коммунизма с единого укуса, но были совершенно безынициативными.
Его армия росла. На этот раз все товарищи действительно были равны, не было даже
деления на рабочих и крестьян. Никто не жаловался на условия, никто не требовал
себе повышенную пайку, никто не роптал, и все были готовы умереть а дело революции
вот хоть прямо сейчас. А разница в уровнях… ну, что разница в уровнях.
Подтянутся.
— И откуда пришел?
— Где он сейчас?
— Только он какой-то странный, — сказал Феликс. — Наши товарищи к нему на два метра
подойти не могут, словно отталкивает их что-то.
— Все в этой жизни может быть опасно, Феликс, — сказал Ильич. — Мужчины опасны,
женщины опасны, от сердечного приступа вообще никто не застрахован. Но раз уж
человек пришел, надо его выслушать. Только сюда его не ведите, я сам выйду.
Он вышел из мавзолея на прохладный осенний воздух и вдохнул его полной грудью, хотя
это было и необязательно. Он любил осень. Прошлый раз у него все получилось именно
осенью.
— У меня есть, — сказал Соломон. — Если вас вопросы безопасности беспокоят, то это
зря. Во-первых, я никоим образом не собираюсь причинить вам вреда, а во-вторых, в
бою вы один стоите больше, чем вся эта толпа, и вам это прекрасно известно.
Соломон стоял.
— Из Владивостока?
— Нам не привыкать жить в окружении врагов, — сказал Ильич. — Кто на этот раз?
Белогвардейцы? Эсэры?
— Кем же?
— Система, — сказал Соломон. — Вас создала Система. Как вам удается сдерживаться?
— У коммуниста должен быть холодный разум, — сказал Ильич. — Что такое Система?
— И что означает этот набор слов? Если вы изволите изъясняться в понятных мне
терминах.
— Игра, значит?
— Для миллиардов людей во вселенной эта игра заменила жизнь, — сказал Соломон.
— Значит, это Система во всем виновата? Эта она извратила саму суть нашего учения,
сделав меня повелителем… нежити?
Соломон кивнул.
— Может быть, чайку? — спросил Ильич. — Мне теперь совсем не нужно его пить, но
сила привычки, знаете ли…
— Я так и думал, — сказал Соломон. — Но где-то внутри вас живая прежняя личность,
живы ее мечты и устремления, может быть, она погребена глубоко под навязанными
Системой ценностями, но вы должны найти ее и дать ей право голоса.
Соломон вздохнул.
— Те, что остались, во многих мирах, — сказал он. — Но большая часть мертва. Как и
большая часть любого другого народа, в чей мир приходит Система.
— Это оружие последнего шанса, — сказал Соломон. — Оружие возмездия, если хотите.
Когда придет время, просто разбейте ее.
Соломон сделал шаг вперед, и сфера перешла из рук в руки, а затем исчезла в
инвентаре континентального рейд-босса.
Интересно, что там еще лежит, подумал Соломон. И что может с него дропнуться, если
я сейчас атакую. Впрочем, сейчас, не в основной броне, без бафов, подготовки и
команды, я могу и не потянуть. Да, это новый мир, и рейд-босс еще не вошел в полную
силу, но не факт, что я смогу одолеть его в честном бою.
А честного боя и не будет. Он призовет своих миньонов, и все вместе они меня
задавят толпой. Как бы крут ты ни был, зерг-раш никто не отменял. Запинают и имени
не спросят.
— Потому что я в некотором роде такой же, как вы, — сказал Соломон. — Революционер,
террорист, разжигатель войны и шататель устоев. Я сею ветер и жду, пока взойдет
буря. Я хочу разрушить старый мир до основания.
— А затем?
Соломон промолчал.
— Значит, не такой же, — заключил Ильич. — Ибо конечная моя цель — не разрушение
старого мира, а постройка нового. Который будет лучше, чем разрушенный.
— Пусть так.
— В определенные моменты истории такие люди могут быть полезны, но когда цель будет
достигнута, им придется уйти.
— Когда цель будет достигнута, я и сам уйду, — сказал Соломон. — Обойдемся без
ледорубов.
— Здесь и сейчас ваша цель уже достигнута, — сказал Ильич. — Уходите.
— Извольте, батенька.
Ильич кивнул.
С этими словами Соломон Рейн достал из инвентаря свиток, открыл портал и шагнул в
него, бросив последний взгляд на вождя. Его дела на этой планете были закончены.
Он заскрежетал зубами.
А потом кто-то… Система предоставила ему второй шанс, пусть и извращенный, пусть
это было насмешкой, и лишь для того, чтобы в очередной раз растоптать его надежды.
Что ж, пусть они приходят. Им еще предстоит узнать, как могут драться люди, верящие
в свои идеалы.
— Что он хотел?
— Мы и так знали…
— Нет, — сказал Ильич. — Здесь, и очень скоро. Они нанесут первый удар, и мы никак
не можем его предотвратить.
— И даже не огонь революции, горящий в наших сердцах, нас оживил, — сказал Ильич. —
Оказывается, это такая большая игра, и мы в ней что-то вроде мишеней.
— Игра?
— Те люди были легендами при жизни, — сказал Ильич. — А мы — нежить при этих
легендах. Сегодняшний я никогда не писал молоком, не ел чернильниц из хлеба и не
водил за нос царских жандармов, и в меня не стреляла Фанни Каплан. Тот, прежний я,
никогда не сражался символами нашей революции, и чуть не умер от попадания одной,
всего лишь одной пули. А прежний Феликс был железным только на словах. Что здесь
правда, а что миф?
— Правда — это то, что останется от нас в веках, — сказал Феликс. — Мы были, мы
есть, мы будем.
— Вспомнят, — сказал Феликс. — Как бы там ни повернулось, мы сделаем все, чтобы они
запомнили этот бой надолго.
И они пришли.
ГЛАВА 26
— Что, например?
Метрах в трех перед капотом мерцала призрачная стена, видимо, обозначавшая границы
свеженького данжеона. Когда мы драпали от Ильича в прошлый раз, ничего такого тут
не было. Развивается, видимо, раздвигает границы своего влияния.
Я потрогал стену Клавой, дерево проходило через нее без проблем. Значит, и у нас не
возникнет.
Я забрал ключи от машины, надеясь, что, в случае чего, смогу ее призвать, как Кабан
призвал к себе свой "хаммер", и мы подвигали в сторону центра.
— Что-то мне уже не кажется, что это такая уж хорошая идея, — сказал Федор.
— Что-то ты какой-то инертный, — сказал ему Виталик. — Все время спишь, жрешь и
чем-то недоволен. Может, тебе волшебный мотивирующий пендель выписать, к хренам?
Было безлюдно и казалось, что безопасно, но я знал, насколько обманчивы могут быть
такие ощущения. В темных провалах окон могли скрываться снайперы, в любом подвале —
сидеть боевики, а из-за любого угла и в любой момент мог выгрести отряд бодрых
зомби.
Но и красться вдоль стен смысла тоже не было. У врагов могла быть магия, улучшенное
обоняние, прокачанное восприятие, тепловизоры и черт знает, что еще.
— Вселенная велика и, сука, безумна, — сказал Виталик. — С тех пор, как я помер, я
вообще мало чего в окружающем забавного нахожу.
— Это, сука, да, — сказал Виталик. — Ночь, улица, фонари не горят, вдалеке кто-то
кого-то мочит. Ничего не напоминает?
— В Бутово тоже интересно было, — сказал он. — У меня при жизни мотоцикл имелся.
Любил я ночью по улице прокатиться, глушителем взревывая и распугивая прохожих к
хренам. Но в некоторые районы даже мне, при моих-то, сука, габаритах и юношескому
разряду по боксу, неуютно было заезжать. Вот и сейчас примерно те же ощущения.
— Я в "Варкрафт" зарубался.
— И какая разница?
— А толку-то? И потом, может быть, это наш последний, сука, в этой жизни разговор.
А дальше будет сплошное "на, сука, хрясь, бам, бдыщ, бабах-бадабум" и прочее кровь,
кишки, расвотэтосамое, в общем.
И очень вовремя, потому что мы наконец-то подошли к Садовому кольцу, и там, прямо
посреди этого царства асфальта, кто-то мочил зомби.
Их было двое, они были игроки и явно не местные. Первый был гномом, и мочил в
основном он.
— Угу, — сказал я.
— Если что, я бы сначала хилера валил, — сказал Федор. — Танк без поддержки вдвое
менее опасен, чем танк с поддержкой. Кроме того, кастеры-то обычно тряпочные и от
пары ударов складываются.
— Угу, — сказал я.
Я замешкался. Одна моя половина говорила, что эти люди полезли в данж не ради нас,
их привлекала возможность поохотиться на зомби, набить уровни и поискать артефакты.
Но вот та худшая половина, о существовании которой я вспомнил совсем недавно,
говорила, что, какими бы эти ребята не были, оставлять их за спиной все равно
нельзя.
Тут он нас и заметили. Гном добил последнего зомби, развернулся в нашу сторону,
видимо, опознал в нас игроков и помахал рукой.
Он начал стрелять в хиппи. Две пули были поглощены защитным полем, которое выстроил
вокруг себя друид, а третья попала ему в голову.
Четвертую пулю Виталик подарил ему, но она только противно взвизгнула, отрикошетив
от глухого шлема. Два огненных шара расплескались по его броне, тоже не причинив
ощутимого вреда. С боевым криком "Ой!" Федор бросился бежать, не забывая, прочем,
оборачиваться и пулять в гнома фаерболлами.
Они замерли к хрупком равновесии пытаясь перетянуть оружие себе. Я не стал ждать,
кто возьмет вверх, подскочил в гному сбоку и активировал "призрачный клинок".
Мой убер-навык был активен всего семь секунд, и за эти семь секунд я постарался
нанести гному как можно больше урона, кромсая его прикрытое бронепластинами тело.
— Что с бою взято, то, сука, свято, — сказал Виталик. — Лутай. Я даже не буду
обзывать тебя мародером, а себе возьму вот этот топор. Больно уж у него
характеристики кайфовые.
— Что-то как-то слишком просто все идет, — поделился я своими сомнениями после
того, как проломил голову очередному заблудившемуся зомби. Ничего удивительного,
кстати, я здесь и при жизни плутал. Ну в смысле… До того, как все это началось и
когда навигаторы еще работали. — Нас хайлевелами пугали, а они ложатся, как
костяшки домино в кегельбане.
— Это, наверное, бонус, который нам плюсуют при обороне родного города, — сказал
Федор. — Ну, или родной планеты, если учесть, что ты, Чапай, таки из Люберец и
жителем столицы можешь считаться с большой натяжкой.
— Москвичи, — вздохнул я.
— Это какая-то метафора? — спросил я, прислушиваясь. — Песни войны, гимн боя, что-
то в этом роде?
— Нет, — сказал Федор. — Я слышу только вопли умирающих людей, и это не в голове.
Это с улицы..
— У меня отлегло, — сообщил я. — Забей. Это тебя местный босс так на свою сторону
силы переманивает.
— От же блин, — сказал Виталик. — И чего делать-то, сука? Если сейчас это меня
достает, то, когда мы поближе подойдем, меня вообще накроет, к хренам. Побегу в
партию записываться и партбилет требовать. А я в душе, сука, анархист, и подобное
внутреннее противоречие меня убьет. Еще раз.
— Ну так найди у себя какую-нибудь ментальную стойкость или что-то вроде того, и
туда пару очков вбрось, — посоветовал Федор. — Что ты как маленький, ей-богу. Я еще
понимаю, Чапай бы таким заморачивался, но ты-то в этих вещах шарить должен.
— Сложно шарить в таких вещах, когда у тебя в башке оркестр и прекрасные девичьи
голоса зовут в партию вступать, — сказал Виталик, открывая интерфейс. — Ментальной
стойкости нет. Есть сила духа, попробую туда кинуть. О, полегчало.
На улице стихло.
— Лич — это маг, — говорил он. — А маг — это элита. Это не в первой линии с топором
стоять. Маг — это мудрость, интеллект и чудовищный урон по площадям.
— Какой там, сука, интеллект? — отвечал Виталик. — Маг — это вечная нехватка маны.
Скастовал, хлопнул банку, скастовал, еще одну хлопнул. Так и спиться недолго. К
тому же, маги узкоспециализированы, к хренам. Все направления ты фиг прокачаешь, а
то одно, которое поднимешь до капа, превратится в тыкву при первой же встрече с
иммунным противником. Вот ты, маг огня, встречаешь лавового голема или огненного
элементаля, а дальше что? Будешь его каким-нибудь снежком первоуровневым долбить,
который тебе в магической, сука, лавке на сдачу дали?
— А что лучше-то?
Через две улицы мы наткнулись на брошенную баррикаду. Она была сложена из останков
автомобилей — в левом нижнем углу я безошибочно узнал силуэт "майбаха" — и офисной
мебели. Было видно, что обороняли баррикаду упорно, но и атаковали настойчиво, и в
конце концов атакующая сторона победила. Пространство вокруг было завалено телами
зомби и игроков, причем зомби было в разы, если не на порядок, больше.
— Сильная группа идет, — сказал Федор. — Даже немного стремно таким на хвост
садиться.
— Если ты хочешь бегать в стае с большими собаками, — сказал Виталик. — Тебе надо
научиться задирать лапу на большие деревья.
ГЛАВА 27
Штатные специалисты по данжам в два голоса пытались втолковать мне, что это
нормально, что уровень мобов растет по мере прохождения данжа и приближения к
финальному боссу, но мне это все равно казалось странным. Я бы не стал распылять
слабых бойцов по всей территории, чтобы их небольшими группами уничтожали залетные
игроки, а, напротив, сосредоточил бы их всех в одном месте, чтобы в нужный момент
они навалились толпой, компенсируя недостатки умения численным преимуществом.
— Но это же тупо.
— В играх многое тупо, — сказал Виталик. — Вот, например, ты, сука, спас мир уже
четыре раза, надыбал себе сет легендарной брони, а оружие тебе вообще местный бог
за заслуги вручил. Ты, весь такой красивый и тюнингованный, входишь в очередной,
сука, городок, и стражники говорят тебе при встрече: "О, чувак, ты спас мир четыре
раза, респект и уважуха". И вот ты идешь к местному Собянину, чтобы прикупить у
него пару гектаров земли для постройки поместья, в котором не стыдно будет
встретить старость, к хренам, а он смотрит на тебя презрительно и говорит через
губу: "Ты кто такой вообще? Я тебя не знаю. Но, если ты хочешь, чтобы я подумал над
твоей просьбой, сгоняй в соседний город за бухлом". И это, сука, все. Никак ты
этого мудака не обойдешь. Даже если ты его подкараулишь темной ноченькой и
двуручный топор ему тихонько под ребро засунешь, или организуешь переворот и
самолично нового Собянина к власти приведешь, новый Собянин тебе то же самое
скажет. И идти за бухлом все равно придется.
А еще на них наш повышенный урон не действовал, потому что они местные.
— От зомби слышу.
— Я хоть помер достойно, — сказал Виталик. — Ну, я так думаю, потому что не помню
ни черта. Но я-то себя знаю, не мог я по-другому помереть.
— Поэтому тебя боевые товарищи в лесу и закопали.
Зомби убивали игроков, игроки убивали зомби и других игроков, мы убивали бы всех
подряд, но не могли себе этого позволить, потому что даже для нашего повышенного
урона большая часть пришлых была слишком сильна.
Еще немного, и я тоже смогу им планеты половинить. Интересно, сколько за это опыта
дают.
Я вжался в стену, лишь слегка высунув голову из-за небольшой декоративной колонны,
ни никто в мою сторону даже не посмотрел. Отряд целенаправленно двигался к Кремлю,
рядом с которым обретался главный приз, и игнорировал все, что не мешало пройти.
— Кому геноцид, а для кого тупо локация новая открылась, — сказал он. — Вот такая
вот, сука, загогулина.
Секунд через тридцать после того, как замыкающий ряд гномов скрылся из нашего поля
зрения, снаружи послышалось ржание и до нашего слуха долетел стук копыт.
Это было не та милая и уютная смерть, что является пожилым, тяжело больным и
уставшим от жизни людям в образе старушки с косой. Нет, на этот раз смерть явилась
в облике одного из всадников Апокалипсиса.
Она… Точнее, он, восседал на гигантском черном коне и размахивал шашкой, светящейся
зловещим красным светом. Копыта его скакуна высекали искры из мостовой.
Всего два удара сердца потребовалось ему, чтобы догнать ушедший вперед отряд
приключенцев и учинить там, судя по долетающим воплям, форменную резню.
В конце улицы разверзся очередной, уже даже не знаю, какой по счету, филиал ада.
Всадник изрубил в фарш уже добрый десяток игроков и явно не собирался
останавливаться на достигнутом. Игроки пытались закрываться или давать сдачи, но
это было бесполезно. Шашка размазывалась в воздухе, как пропеллер, и с одинаковой
легкостью прорубала доспехи, ростовые щиты и искрящие силовые поля. Вместе с
пытающимися прятаться за ними игроками, разумеется.
— Сдается мне, это был твой полный тезка, — сказал Виталик. — Шашка, бурка, папаха…
Усов, сука, не разглядел, но уверен, что они там были. И лихой боевой конь.
— Ну да, — сказал я. — А огонь, который у того коня из ноздрей вырывался, это пламя
революции.
— Вот ты думаешь, что шутишь, к хренам, — сказал Виталик. — А оно наверняка так и
есть.
— Бродячий босс, не иначе, — сказал он. — Кто-нибудь уцелел или весь рейд
вайпнулся?
— Вот странное, сука, чувство, — сказал он. — Вроде этот парень и нежить, но он —
наша нежить, и я за него болею, например. Хотя, возможно, это во мне корпоративная
солидарность говорит.
— Но это уже не зомби, — сказал Федор. — Это уже какой-нибудь темный паладин, как
минимум.
Я даже не представляю, что мне надо на себя надеть, чтобы с тем же Соломоном или
черным всадником сам-на-сам выйти.
Вообще, это было довольно странное ощущение, когда ты идешь по своему городу и
понимаешь, что он уже не твой. Вот кафе, в котором ты никогда больше не посидишь,
вот тут банкомат, в котором ты никогда не снимаешь денег, вот дома и офисы, в
которых жили и работали люди, которых ты больше никогда не встретишь.
А вот зомби, которые когда-то были теми самыми людьми и которых тебе надо шарашить
бейсбольной битой по голове, потому что таковы условия игры, которую нам всем
навязали.
Я проломил две головы, Виталик оторвал третью. Федор, по ставшей уже недоброй
традиции, снова замешкался и ничего не успел сделать. Нет, маги на ближней
дистанции все-таки не рулят. Или нам попался какой-то неправильный маг.
Федор в кои-то веки не оплошал и залил их жреца потоком пламени, так что на мою
долю остался только один стрелок. На его беду, арбалет оказался разряжен, и
зарядить его он не успевал, поэтому схватился за короткий кинжал. Первым ударом я
сломал ему руку с кинжалом, вторым ударил по ребрам. Он скорчился, упал на асфальт
и тут же попытался засадить мне в ботинок арбалетный болт, который сжимал в левой
ладони. Я убрал ногу, активировал "призрачный клинок", всадил биту ему в затылок и
огляделся по сторонам. Схватка была закончена со счетом пять-ноль, но на ее звук из
выходившего на Никольскую вестибюля какой-то дорогой гостиницы уже лезли двое зомби
в форме швейцаров, бывшей нарядной в какие-то давно минувшие лучшие времена.
— Грац, — сказал Виталик, нюхая воздух, как почуявшая кокаин собака, зарабатывающая
на свою сахарную косточку у таможенников.
Помимо швейцара, в вестибюле валялись еще тела зомби, о которых кто-то позаботился
до нашего прихода. Сделала ли это та группа, остатки которой мы повстречали у
отеля, или кто же еще? Выяснить это не представлялось возможным.
Что в зомби особенно неприятно, так это то, что очень трудно определить, когда их
убили во второй раз. То ли минуту назад, а то ли полдня уже прошло. Степень
разложения в этом вопросе ничего не подскажет, они такие неделями запросто могли
бегать.
— Вот ты где! — воскликнул Виталик, сделал шаг в сторону, запустил руки в пустоту и
вытащил из невидимости затаившегося вражеского ниндзя.
Это оказался гоблин, низкорослый, щуплый, замотанный во все черное. Он висел на
вытянутых руках Виталика, брызгал кровью от вцепившихся ему под ребра когтей и
полосовал предплечья элитного зомби кинжалом.
Виталик пару раз встряхнул его, отчего когти вошли еще глубже и гоблин перестал
трепыхаться.
Он уже намеревался отбросить безжизненное тело в сторону, как вдруг снова выставил
его перед собой, закрываясь им, словно щитом. В следующий миг в спину мертвого уже
ниндзя воткнулись две прилетевшие с улицы стрелы, а через дорогую вращающуюся дверь
в вестибюль ворвались игроки.
Было очевидно, что мы попали, но пусть хоть у него будут какие-то шансы.
Сначала был какой-то легкий толчок, потом что-то холодное вошло в мои внутренности,
а потом от этого холодного по телу стал разливаться адский жар, но я все равно
начал стрелять, потому что если кругом враги, а ты схватился за автомат и никого с
собой не забрал, то ты сам себе злобный буратино.
Прямым доказательством этого факта были уже три стрелы, торчащие из моего
многострадального бренного тела.
Я все равно стрелял. Не знаю точно, попал я в кого-нибудь или нет, а если и попал,
то насколько серьезные ранения нанес, я просто стрелял, заливая все вокруг
свинцовым дождем, я продолжал бы стрелять и дальше, отвлекая внимание на себя и
даря товарищам лишние мгновения для бегства, но в какой-то момент в магазине
кончились патроны.
Здоровье опустилось в критическую зону, сил почти не было, но инвентарь был уже
открыт, так что я ткнул по иконе с бутылкой, и зелье материализовалось у меня в
руке.
Оставалась только самая малость — донести бутылку до рта и сделать хоть один
глоток, после которого могут появиться силы на второй, но, разумеется, такой
возможности мне не предоставили.
Во все сужающемся поле зрения возник раскачивающийся прямо перед моим лицом
набалдашник боевого молота.
Набалдашник молота исчез, уходя вверх для замаха, в следующий миг я затылком
почувствовал легчайшее дуновение воздуха.
И наступила темнота.
ГЛАВА 28
И была темнота.
А потом появился свет, и я пошел на него, надеясь, что это свет в конце туннеля, а
не скорый поезд "Москва-ад", который отвезет меня туда, где, по мнению Системы, мне
и место.
И если сначала никакого туннеля не было, то стоило мне только о нем подумать, как
он появился, и по обеим сторонам выросли стены. Но гудка все еще не было слышно и
это немного обнадеживало. Но только самую капельку.
У меня даже возник когнитивный диссонанс, потому что, с одной стороны я должен был
быть мертв. А с другой стороны, вот он я, о чем-то думаю, куда-то иду.
А потом побежал.
Это был определенно чей-то чужой голос, поэтому ему можно было ответить. Со своими
же собственными голосами заводить беседу не рекомендуется.
— Я.
— Бинго, — сказал он. — А знаешь, почему? Потому что тут нет расстояний.
Второй я стоял метрах в двух от меня и над его-моей второй головой возник какой-то
мягкий источник рассеянного света.
— Полагаю, ты можешь угадать мой следующий вопрос, но я все равно спрошу. Что же
это за место?
— Все игроки? — уточнил я. — Или только те, у кого был Амулет Возрождения?
— Все, — сказал он.
— Амулет вызывает меня, — сказал он. — Двадцать пять процентов — это вероятность
того, что я откликнусь на зов.
— Бесишь, — сказал я.
Он пожал плечами.
— На самом деле, у тебя полно времени на любую ерунду, — сказал он. — Потому что
здесь, как это ни парадоксально звучит, нет времени. И если ты решишь вернуться, то
вернешься ровно в тот момент, из которого и ушел.
— Еще как хочу, — сказал я. Да, там, откуда я "отбыл" было полно врагов, но я
собирался их всех убить, используя чувство морального превосходства, эффект
внезапности и бейсбольную биту.
Но если этот тип не врет, а мне почему-то казалось, что он не врет, с этим можно не
торопиться. Хотя и засиживаться, конечно, не стоит.
Словно прочитав мои мысли, этот хмырь наколдовал два удобнейших на вид кожаных
кресла и превратил окружающий нас тоннель в уютную гостиную с коврами, охотничьими
трофеями и полыхающим камином. На каминной полке красовалась моя фотография в
камуфляже и с М-16 в руках.
Я сел. Кресло оказалось удобным не только на вид и ощущалось вполне реальным. Вот
что настоящее колдунство делает.
— Прежде, чем ты уйдешь, я должен рассказать тебе об альтернативе, — сказал он.
— Тем более, не буду, — сказал я. — Если тебе надо что-то мне рассказать, то валяй,
рассказывай, и давай закончим с этим поскорее.
— Что есть жизнь, как не бесконечная череда страданий, в итоге которой ты все равно
умираешь?
— Но ты ведь можешь не возвращаться туда, где пот, кровь, боль и смерть, — сказал
он. — Ты можешь остаться здесь.
— А здесь что?
— Только оно все ненастоящее. Здесь только то, что живет у меня в голове.
— Знаешь, Гамлет, хоть я и не узнал тебя в этом прикиде, но ответ на твой извечный
вопрос я для себя давно уже выбрал.
— Но так ли это?
— Нет. И если ты начинаешь думать, что я — лишь часть тебя, и извлекаю ответы из
твоего разума, то ты ошибаешься.
Он промолчал.
Признаться честно, в мозг уже закрадывалась мысль, что я лежу в коме и все это мне
только чудится, и я разговариваю сам с собой, но жизненный опыт этой версии все-
таки противоречил. Мне ведь, черт побери, размозжили голову боевым гномским
молотом, какая тут кома?
И вот еще что интересно, я действительно слышал треск черепной коробки и хлюпанье
ее содержимого, или придумал это уже потом?
— Ладно, — сказал я. В конце концов, я же ничего не теряю. — В чем смысл Системы?
— Но зачем?
— В том числе. Но зачастую действия эти не несут злого умысла, хотя и приводят к
катастрофическим последствиям. Любопытство, научный интерес, попытки познать
вселенную… А в итоге все заканчивается превращением звезд в сверхновые,
расползанием черных дыр, нарушениями в пространственно-временном континууме,
которые грозят целым галактикам.
— Это вариативно, — сказал он. — Сильный получает больнее, для слабого же,
наоборот, это просто бонусы, которые помогают в развитии.
— Это вопрос меньшего зла, — сказал он. — Незадолго до возникновения Системы одна
цивилизация проводила научный эксперимент, породив расползающуюся сингулярность,
которая поглотила целый сектор галактики. Там жило восемнадцать разумных рас, и
судьба их до сих пор неизвестна. Именно это событие стало отправной точкой для
создавших Систему Архитекторов.
Стабильность хомячка, которому в клетку подсунули колесо, чтобы ему было, чем себя
занять.
— А многие спрашивают?
— Тогда вот тебе еще один неожиданный вопрос, — сказал я. — Где находится родной
мир Архитекторов?
— Я не могу сказать.
— Почему?
— Заглянуть в себя и убедиться, что ты на самом деле этого хочешь, — сказал он.
— А что будет, если я опять умру, и на этот раз амулета у меня не будет?
И сразу понял, что Соломон меня обманул, может быть, и невольно. Когда я заглянул в
его черный хрустальный шар, я не вспомнил и половины того, о чем Система заставила
меня позабыть.
А теперь же ко мне вернулась память вообще обо всем. Даже о том, о чем я
благополучно успел позабыть и до пришествия детища Архитекторов в наш мир.
Вкус зубной пасты и цвет зубной щетки, которая была у меня в три года. Запах
маминых волос. Те слова, которые мне сказал мой отец, о которых он потом сильно
пожалел, и мой ответ, о котором впоследствии пожалели мы оба.
Кучи осенней листвы перед нашей школой. Все когда-либо прочитанные мной книги.
Первый поцелуй за гаражами. Первая сигарета, выкуренная там же. Первая серьезная
драка, боль от разбитых костяшек пальцев.
Какой-то незнакомый мужчина, которому я всадил пулю в голову, потому что мне
сказали, что так надо.
Премьера третьей серии "Матрицы" и неудобные места где-то в первых рядах и сбоку,
билеты на которые удалось купить в последний момент
Запах хлорки в школьном бассейне.
Иллюзия ли?
Приход Системы, лишивший меня шанса узнать, так это или нет.
Может быть, хранитель прав, и нет никакого смысла возвращаться туда, в безумную
пляску смерти, заменившую привычную нам жизнь? Туда, где представители
высокоразвитых цивилизаций, низведенных до магического средневековья, добывают
фраги и коллекционируют наши скальпы? Где люди — зомби, где герои и злодеи
становятся нежитью, где детей забирают от родителей и увозят на другую планету, где
право сильного возведено в абсолют и другого закона попросту нет, где бездушный
древний механизм Системы, созданный неизвестными Архитекторами, пожирает один мир
за другим?
Остаться здесь, в тишине, покое, может быть, даже в темноте. Предаваться созерцанию
пустоты, стать чертовым буддистом и найти вечный дзен?
А и правда, кто я?
Бывший ребенок, бывший школьник, бывший уличный хулиган, бывший студент, бывший
сержант ВДВ, бывший инструктор спецназа, бывший оперативник ГРУ, бывший почти
алкоголик, бывший любовник, бывший безработный, бывший преподаватель, бывший
добропорядочный гражданин.
Но упадническое настроение быстро прошло, и нужный ответ нашелся сам собой. Он был
не слишком умный, но с правильными ответами так бывает довольно часто.
— Я — физрук.
И открыл глаза.
И я воскрес.
ГЛАВА 29
Как и было обещано мутным типом из загробного мира, я восстал из мертвых, прямо как
в старой песне, на том же месте, в тот же час.
Гном даже удивиться не успел, наверное. Он еще поднимал молот, заляпанный кровью
прошлого меня, и тупо смотрел на пустое место под ногами, а я уже левой рукой
сорвал с него закрытый рогатый шлем (так вот зачем нужны эти рога, очень удобно), а
правой загнал отравленный эльфийский кинжал ему в глаз.
Система засчитала крит, но мозг я, видимо, все-таки не задел, потому что гном умер
не сразу. Пришлось воткнуть поглубже и провернуть.
Перед глазами маячило системное сообщение о том, что поскольку я воскрес в точке
смерти, прямо на поле боя, то получаю временный баф на ловкость и выносливость.
Видимо, для того, чтобы я успел убраться отсюда поскорее, испуганным сайгаком
ускакав в кусты. Ниже там было что-то еще, и я смахнул все сообщения оптом, потому
что, как говорит Экклезиаст, есть время читать логи, а есть время проламывать
головы.
Не знаю, какие там бонусы дает повышенная выносливость, но повышенная ловкость мне
пришлась по душе. Скорость реакции выросла настолько, что на бегу к нашпиговавшим
прошлого меня лучникам я увернулся от двух стрел, вышвырнул одного лучника на улицу
сокрушительным пинком, а второму снес полголовы своим ультимативным оружием.
Первому мечнику я вбил горячее дуло автомата прямо в рот, заглушив хруст ломаемых
зубов грохотом выстрелов. От второго отмахнулся битой, он испуганно отпрыгнул в
сторону со скоростью, которой бы позавидовал и присевший на ежа заяц, и его где-то
в чем-то можно было понять.
Она одарила меня достижением "берсерк" и баффнула еще раз, на тридцать секунд
удвоив наносимый урон и уполовинив входящий, но все это была полная фигня.
Я прыгнул к мечнику и обрушил на него удар сверху, держа меч двумя руками. Плотная
кожаная броня его не спасла, я попал в плечо и разрубил бедолагу до середины груди.
Меч, как это принято в таких случаях, застрял, зацепившись о ребра или что-то там
внутри, я не стал его вытаскивать, сорвал с пояса падающего игрока небольшой
топорик, видимо, носимый им в качестве запасного оружия, и тут же всадил его
набегающему ассасину в шею.
Пока я рубил в капусту очередного эльфа, а маги пытались взять меня в фокус своих
заклинаний, в дело вмешался Виталик, швырнув в них дохлого гоблина.
Фокус сбился, два заклинания ушли в молоко, от третьего я ушел перекатом. Метнул
топорик, правда, не слишком удачно, всего лишь отрубив колдуну ухо и содрав
половину скальпа.
Следом за топориком в эту группу влетел я сам, снова с верной Клавой в руках. Этим
бездоспешным товарищам и ее урона хватит с лихвой.
Хлюп.
Хлюп.
Хлюп.
— Пригнись!
Кто-то, конечно, может сказать, что все было проделано не слишком честно, на что я
отвечу, что у нас тут и не Олимпийские игры.
— Да, я в курсе.
— Свет был, — сказал я. — Но подозреваю, что исключительно потому, что я ожидал его
увидеть.
— Лучше без следующего раза, — сказал он и хлопнул меня по плечу. — Твое отсутствие
было крайне недолгим, но я все равно рад, что ты снова с нами.
— Ыыыы!
— Привет, — сказал я.
— Нет, — сказал Федор и уселся на пол в позу лотоса. — Я дальше не пойду, хоть на
части меня режьте. Я так не могу.
— Когда только зомби и скелеты с кладбища, можно притвориться, что все это игра, —
сказал Федор. — А когда они разумные… И…
— Для них это тоже игра, — сказал я. — Эти вот разумные пришли сюда, потому что мы
для них, как для тебя те скелеты с кладбища. Лук, экспа и возможность ачивок
набить.
— А я не выжил, — сказал я.
— Она самая.
— Типа того.
— Ну, если это так, и больше никто ее не контролирует, то еще не все потеряно, —
сказал Виталик. — У подобного рода машин есть одно, сука, принципиально слабое
место — они не производят новых смыслов. И человек может обыграть любую машину на
чисто иррациональных, сука, ходах. То есть, если ты возьмешь Дип Блю и предложишь
ему вместо шахмат в подкидного сыграть, то он, скорее всего, закипит и сломается к
хренам.
— Что надо, сука, понимать, любая алгоритмическая система не может иметь ответы на
все вопросы реальности, — сказал Виталик. — Либо она внутри противоречива и
развалится, на это противоречие наткнувшись. Теорема Геделя о неполноте это, сука,
у нас в народе называется.
Тут они погрузились в какие-то дебри и начали осыпать друг друга специальными
терминами, из которых я понимал только предлоги и принадлежавший Виталику
неопределенный артикль "сука". Поэтому я перестал следить за беседой и продолжил
следить за местностью на предмет того, как бы к нам очередной ниндзя в стелсе не
подкрался.
Силу надо прокачивать, чтобы бить больно. Ловкость надо прокачивать, чтобы бить
точно. Интеллект надо по-любому прокачивать, что в игре, что в жизни.
Мать моя женщина, ек-макарек, к хренам, сука. Сто двенадцатый уровень. Когда я так
прокачаться-то успел? А я еще недоумевал, откуда у меня столько урона, пусть даже и
под бафами.
Вдобавок, мне Система еще и уникальный класс персонажа присвоила, словно предыдущих
издевательств ей недостаточно показалось.
Физрук.
Так вот о чем этот голос меня дурацкий перед самым возвращением спрашивал. А я,
выходит, знатно затупил.
И как такого персонажа качать? Есть гайд какой-нибудь, хоть какая-то завалящая
инструкция, подсказка Системы?
— Чапай, сука, скрытный наш друг, — сказал Виталик. — А ты ничего не хочешь нам
рассказать?
— Ну, как-то вот так, — сказал я. — Сам не знаю, откуда что взялось.
— Ладно, не буду, — легко согласился Федор. — Но амулетов таких надо бы еще где-
нибудь надыбать. Вы, кстати, тех жмуриков внизу уже облутали?
— Нет, — сказал Виталик. — Мы, вообще-то, сразу тебя пошли искать. Ну, после того,
как деградантскими шуточками обменялись.
Но едва мы поднялись на ноги, как снаружи что-то жахнуло, причем жахнуло очень
нехило. Здание заходило ходуном, по стенам поползли трещины, а с потолка посыпалась
штукатурка.
Похоже, что пока мы тут беседовали и собирались в кучу, события в данже перешли в
эндшпиль, и игроки начали выкладывать на стол свои главные козыри.
ГЛАВА 30
Впрочем, может быть, и легли бы. Сейчас уже в любом случае не определишь.
— Да это же… — сказал Федор. — Да она же не здесь… Она же в… Вот где мы, а где
Кронштадт?
— Сейчас, сука, глянем, — сказал Виталик и зарылся в логи. — Ага, так и есть. Она,
родная. "Рейд-босс Ильич применил массовое заклинание "Залп Авроры"". Откат —
сутки. Красиво, видать, жахнул. Мощный дедушка и отжигает нормально, к хренам.
— Ленин — дедушка, — сказал Виталик. — Для человека моего поколения это вопрос,
сука, необсуждаемый. К тому же, сам прикинь, революция уже больше ста лет назад
случилась.
Пока они обсуждали светлое будущее человечества, которое уже не случится, и темное
прошлое, которое зачем-то волей Системы откопалось опять, я быстро перетасовал
имеющиеся в наличии книги навыков в поисках чего-нибудь убойного. "Призрачный
клинок", безусловно, был неплох, и его надо было качать, но делать на него основную
ставку было глупо, потому что из-за отката он может быть недоступен в самый
неподходящий момент. Если против зомби мне вполне хватало и бейсбольной биты,
другие игроки требовали к себе более вдумчивого и разнообразного подхода.
В идеале мне нужно было какое-нибудь умение, улучшающее мой навык ближнего боя на
железках. Конечно, я нормально владел ножами и без этой Системы, действуя лишь на
вбитых в подкорку рефлексах, но современный бой на ножах требует совсем уж
неприлично малой дистанции и не предусматривает противника, заключенного в
консервную банку.
Я изучил навык, развеял книгу по ветру и попытался найти в себе какие-то изменения.
Ничего не нашел.
Возможно, чтобы прочувствовать их, нужен был сам топор, а его залутал кто-то
другой.
— Мне твой и не нужен, — сказал я. — У этих жмуриков внутри точно был один топор,
никто его не подбирал?
— Федор, — сказал ему Виталик. — Ты, сука, маг. Тебе интеллект надо качать,
мудрость где-то найти и ману в промышленных, объемах, к хренам, накапливать.
Объясни людям, зачем ты топор-то подобрал?
Взяв в руки топор, я сразу почувствовал, что могу делать им много разных вещей, в
том числе и довольно странных, о существовании которых я раньше и не подозревал.
Более того, все это дело можно было прокачать вот прямо тут, не отходя от кассы,
вкладывая в него очки навыков, а у меня этих очков был некоторый запас.
Потратив шесть штук, я прокачал умение до "эксперта", и, хотя там было еще две
ступени, развитие остановилось. Система сообщила мне, что дальше очки не помогут, и
навык будет прокачиваться только при реальном использовании.
В бою, то бишь.
— И то верно.
Мы вжались в стену, затаив дыхание. По улице протопал очередной отряд игроков. Пока
мы пережидали, я думал о том, куда нам теперь идти. Поскольку все направления были
одинаково опасны я решил удовлетворить наше любопытство и посмотреть, что
происходит на Красной площади. В конце концов, надо было оценить реальный уровень
пришлых хай-левелов и степень исходящей от них угрозы.
Это было довольно глупое решение, принятое под влиянием момента, но я склонен
думать, что именно оно в конечном итоге и спасло нам жизнь.
И вот это — топы? Вот это — хайлевелы? Это пресловутые убийцы игроков, вечно
молодая шпана, что сметет нас с лица Земли? Как они вообще до сегодняшнего момента
дожили, вот это мне интересно знать.
Спустя несколько секунд все было кончено, и передо мной оставался только один
последний враг. Он вскинул перед собой пустые руки, декларируя таким образом
отсутствие оружия и внезапно проснувшиеся мирные намерения и выпалил:
Но мой топор уже было не остановить, даже если бы у меня возникло такое желание. А
оно у меня, разумеется, не возникло.
Топор ударил его между глаз, и эльф начал заваливаться вслед за своим товарищем, но
в последний момент я успел его поймать и приземлить труп у своих ног.
А потом мы посмотрели на площадь и поняли, чем были так увлечены эльфы, что
проморгали наше приближение.
Вождь был один. Все его соратники уже либо полегли, либо были связаны боями в
других частях города и не могли прорваться ему на помощь.
Судя по тому, с какой настойчивостью пришлые приключенцы лезли на рожон, они были
либо бессмертными, либо отчаянными смельчаками.
Третий вариант — что они были тупыми — я отбросил во имя веры в лучшее. В конце
концов, совсем уж бездари до таких высот докачаться не могли.
Затем Ильич, видимо, использовал какую-то абилку, отправив в полет свой молот. Тот
выкосил целую просеку в рядах игроков, а потом вернулся в руку вождя, словно тот до
кучи стал воплощением скандинавского бога Тора, чей светлый образ таки сумели
загадить марвелловцы.
Тенденцию невозможно было отрицать. Полоска здоровья над головой Ильича сокращалась
куда быстрее, чем количество его врагов. Видимо, мы подоспели к шапочному разбору,
и он уже задействовал все свои козыри, раз сошелся с врагом в рукопашной.
Тут я услышал шаги на лестнице, и скрип двери, и нам стало не до пустых сожалений.
На крышу вывалила новая команда приключенцев, очевидно, высмотревшая для себя
удобную огневую позицию.
Даже не знаю, сколько их пожаловало на этот раз. Трудно было сосчитать после того,
как Виталик начал палить в дверной проем, и они посыпались вниз по лестнице.
Летели они слишком медленно, что позволяло мне запросто от них уворачиваться. А те,
от которых увернуться не получалось, я, сменив оружие, разбивал бейсбольной битой.
Дела у Ильича шли все хуже и хуже. Игрокам наконец-то удалось взять его в кольцо и
теперь он бился в полном окружении. Его молот был перехвачен какими-то
перекачанными умельцами и не вернулся из очередного пролета, вождь прихрамывал на
правую ногу, полоска его здоровья окрасилась в тревожный красный, а серп разил с
каждым разом все медленнее и медленнее.
Очередной удар могучего двуручного меча обрушился на вождя и бросил его на одно
колено. Толпа игроков уже готова была сомкнуться над телом павшего льва, погрести
его под собой и учинить дележку трофеев, как вдруг он резко выпрямился,
одновременно доставая что-то из-под полы изорванного и забрызганного кровью
пиджака.
Сфера разбилась, и фигуру Ильича тут же поглотило облако багрового тумана, внутри
которого проскакивали молнии.
Расширяющееся облако будущего Армагеддона было видно уже всем игрокам, и они
метались в поисках спасения. Обидно, наверное, когда приходишь за славой и добычей,
а попадаешь в эпицентр ядерного взрыва.
Овал перехода вырос прямо перед ним и он стремительно шагнул отсюда в какое-то
более приятное место. Как ни странно, после этого портал не захлопнулся, а остался
висеть в полуметре над крышей, словно ожидая, что им воспользуется кто-то еще.
Пять секунд.
Четыре секунды.
Помню, на бегу я еще успел подумать, что это был какой-то неправильный армагеддон.
Армагеддон должен быть внезапен, стремителен, неотвратим и сокрушителен, как
кавалерийский наскок. А вот это вот действо, медленно разворачивающееся на площади,
лучше было бы охарактеризовать каким-нибудь другим словом.
Две секунды.
Одна секунда.