***********************************************************************************

************
История болезни/Медкарта/病案本
https://ficbook.net/readfic/11192122
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: 肉包不吃肉/Meatbun Doesn't Eat Meat
Переводчик: Aurora_baozi (https://ficbook.net/authors/823898)

Беты (редакторы): Aliceanne

Фэндом: Ориджиналы
Пэйринг и персонажи: Хэ Юй/Се Цинчэн
Рейтинг: NC-17

Размер: планируется Макси, написано 1 225 страниц

Кол-во частей: 128
Статус: в процессе
Метки: Психические расстройства, Селфхарм, Психопатия, Первый раз, Упоминания
убийств, Насилие, Изнасилование, Ангст, Драма, Любовь/Ненависть, Жестокость,
Скрытые способности, Элементы детектива
Описание:
Презренный, безумный актив и равнодушный, разведенный пассив. История одинокого
психически больного подростка и апатичного врача.

Предупреждение!

Это безмозглая любовная драма без правил, которая может показаться отстойной и
очень кровавой, поэтому если вам такое не по душе, не заходите на эту страничку.

Публикация на других ресурсах: Запрещено в любом виде

Примечания:
От автора:

Действие происходит в современном мире. Повествование разворачивается в придуманном

обществе и не в нашей стране. Пожалуйста, не ищите никаких сходств с реальностью. В
новелле будут описаны некоторые медицинские термины, которые были согласованы с
профессиональными врачами, однако в действительности таких болезней не существует.
Это просто выдумка, не воспринимайте всерьёз.

Всего в новелле 254 главы + 18 экстр.

От переводчика:

Главы выходят 1 раз в неделю!

Если есть желание поддержать переводчика, можете обратиться в лс (★ω★).

Приятного чтения!

Telegram-канал: https://t.me/+TvKGtTLzJvo2MmNi
Группа переводчика в VK: https://vk.com/translatenovels

========== Глава 1. Начало ==========

«Щёлк». Загорается свет. Экран телевизора мерцает, и появляется изображение.

***
Общежитие для администрации представляло собой комплекс старых школьных зданий,
расположенных в глуши. Здесь проживали более полудюжины молодых профессоров
университета. Снаружи виднелись красивые белые ступени, а стены здания, выстроенные
из красного кирпича, были увиты плющом с прелестными зелёными лозами как в западном
стиле. Кто бы ни прошёл мимо, не мог не бросить взгляд на это строение.

Изнутри можно заметить, что оно ремонтировалось годами, однако стены были в пятнах,
как утомлённое человеческое лицо, которое пытались перекроить множество раз.

Здание настолько старое, что в нём даже не было цифрового телевидения, в каждой
комнате имелось лишь устаревшее кабельное.

«Сильные проливные дожди продолжают идти вдоль регионов реки Янцзы…»

В то время, как парень вошёл в коридор, звуки телепрограммы донеслись сквозь окна
приемной. Обычно старая женщина на вахте его бы остановила и выкрикнула:

— Эй, студент, ты снова явился? Это место только для преподавателей, а ты ученик и
не можешь сюда приходить.

Но сегодня она не устроила ему допрос. Возможно, просто отвлеклась или не заметила
его, поэтому он прошёл дальше.

Парень поднялся на третий этаж и постучал в знакомую железную дверь.

Та открылась со скрипом, после чего голова женщины показалась наружу.

— Ты?

Юноша мягко ответил: «Учитель Се».

Хотя уже поздно и он оказался неожиданным гостем, она была его учительницей и
единственным близким ему человеком. После небольшой заминки, женщина пригласила его
войти.

Она заварила чай и добавила туда кусочек имбиря. Снаружи шёл дождь, парень промок и
замёрз, поэтому горячий имбирный напиток помог бы ему согреться.

Учитель Се поставила дымящуюся чашку на журнальный столик напротив него.

— Когда ты вернулся?

— Сегодня.

Остановившись напротив дивана, он чувствовал себя неуютно.

Учитель Се промолвила: «Можешь присесть».

Только тогда он сел, сложив руки на коленях. Парня так сковала сдержанность, что он
даже и не притронулся к чашке.

— Почему не сообщил заранее, что собираешься приехать? Разве автобусы ездят так
поздно в этот район?

— Мгм…

— Как дела дома?

Он на время затих и опустил голову, всматриваясь в разрез на джинсах.

— Мама всё ещё хочет, чтобы я бросил учёбу…

Учитель Се молчала.

Он уже был студентом, университет не имел никакой власти, чтобы заставить его
продолжить учиться. Она уже обсуждала это с матерью мальчика и обещала, что
попробует сократить плату за обучение, как для семьи с ограниченными финансовыми
возможностями. Женщина надеялась, парню позволят закончить учёбу, ведь он был очень
способным.

Но его мать настойчиво отказывалась:

— Какая ещё учёба? Китайский? Кто его не знает? Вы все просто пытаетесь вытянуть из
меня деньги!

Женщина вежливо и терпеливо пыталась объяснить ей: «Ваш сын очень талантлив.
Послушайте, он уже второкурсник, разве это не будет пустой тратой времени, если
сдаться на полпути? После выпуска ему будет легче найти работу. Мы уже это
обсудили, он хочет стать учителем. С его оценками, у него не будет проблем получить
такую должность. Это же мечта вашего сына, а преподавание — стабильная работа…»

— Он не станет учителем! Вы же видели его лицо!

Её слова, словно тупое лезвие, рассекло середину невидимого потока в воздухе.

Учитель Се пришла в ярость, но не смогла подобрать нужных слов.

— Я хочу, чтобы он вернулся и продолжил работать! У нас совсем нет денег! Хватит
тратить наше время! С таким лицом… Чего он сможет добиться, даже если доучится!
Какая школа захочет такого учителя?

Так, как же он выглядел?

В комнате Учителя Се мигала эконом лампа, поэтому освещение было достаточно

тусклым, но это не мешало разглядеть парня.

Она уже привыкла видеть его особенности, но у всех, кто узрел их впервые, замерло
бы дыхание. Его лицо условно разделялось на две половины — фиолетовые пятна, будто
гниющая плоть, покрывали его кожу ото лба до задней части шеи.

Ужасающее зрелище, невозможное уродство.

«Урод».

«Не подходите к нему, а то вдруг это заразно!»

«Эй, Инь-Ян!»

Вместе с ним и с его «особенностью» росли и насмешки.

Из-за того, что он был болен и не собирался как-то это скрывать, мальчик получал
бесконечное презрение с самого детства. Не имело значения, как усердно он учился,
насколько вежливо общался с остальными, юноша всё ещё казался злым драконом,
парящим среди ясного неба, неспособным получить и крупицу хорошего к себе
обращения.
Люди, подобные Учителю Се, которые могли бы разглядеть, что нормальная половина его
лица казалось милой и нежной, попадались очень редко.

Он всегда спокойно переносил издевательства. Иногда парень тоже смеялся над собой,
будто был в чём-то виноват.

Но, в самом деле, разве он сделал что-то не так?

Учитель Се всё замечала. Во время учёбы юноша был самым сфокусированным среди всех,
он ответственно подходил к выполнению заданий и тихо делал большую часть работы,
если попадал в групповые проекты. В то время, как другие совершали нападки в его
сторону, он без проблем переносил трудности, практически ничего не говоря в ответ.

— Всё в порядке, учитель, мне и так очень радостно, что вы общаетесь со мной. Когда
я жил в деревне, никто даже не смотрел на меня и не слушал мою болтовню так
внимательно, как вы.

— Мои одногруппники тоже неплохие, они хотя бы не кидаются в меня камнями.

Он говорил очень спокойно, но его голова всегда была опущена, а плечи наклонены
вперед. Годы насмешек и издевательств заставили его позвоночник деформироваться,
из-за чего он постоянно горбился.

Спустя некоторое время женщина ответила ему: «Можешь приходить ко мне после учёбы
на индивидуальные занятия. Если есть что-то, в чем тебе нужна помощь или чего ты не
понимаешь, дай мне знать».

Он смущенно улыбнулся, румянец проявился на нормальной стороне его лица.

За эти два года она уже привыкла, что мальчик приходит, стучится в дверь её комнаты
и приносит свои работы, будь то проза или поэзия, иногда даже песни, которые он
лично написал, с целью узнать её мнение.

Ныне многие умеют материться, но не многие в силах написать стихотворение.

Но он всё ещё упорно продолжал трудиться.

Студенты издевались над ним, называя его уродцем, который пишет уродливые вещи, не
идущие в сравнение с его прогнившим лицом.

Он просто улыбался и продолжал работать.

Но сейчас у него даже нет права заниматься подобными делами.

Вспомнив об этих событиях, Учитель Се почувствовала грусть и с жалостью взглянула

на парня, сидящего перед ней.

Тот промолвил: «Учитель, сегодня я пришёл, чтобы попрощаться с вами. Завтра я

уезжаю».

— Домой?

— Мгм, вроде как, — студент замялся. — Учитель, знаете, если бы моя болезнь не
покрывала лицо, если бы она была где-то не на видном месте, люди были бы немного
добрее ко мне. Было бы здорово.

В конце концов, Учитель Се не сдержалась, уголки её глаз покраснели. Она

действительно сделала всё возможное для него. Но она не была частью его семьи, она
не могла принимать решений и спасти его. Ситуация в семье мальчика становилась хуже
день ото дня; его мать сожалела, что отпустила сына учиться, особенно, когда у них
появился ещё один здоровый ребёнок, который только перешёл в среднюю школу. Так,
жертвуя больным сыном, они дают больше шансов на успех второму.

Женщина чувствовала, что это правильное решение, ведь как мать, она бы взвесила все
за и против, чтобы поступить так, как будет лучше.

— Ты… Эссе, которое ты прислал, я ещё не закончила правки…

Учитель Се сменила тему, потому что чувствовала, что больше не сможет сдержать
слёз.

— Но я очень внимательно прочитала первую часть. Почему бы тебе не забрать

документы немного позже, подождал бы, пока я не закончу проверять…

— Нет, — он тряхнул головой и улыбнулся. — Утром мне уже надо будет уходить.

Она сожалела о том, что понадеялась, будто у неё в запасе ещё есть время. Почему
она не потратила ночь на проверку этой работы? И почему пошла по магазинам,
посещала все эти долгие бессмысленные совещания?

Ведь именно в это время мечты мальчика были готовы вот-вот разрушиться, а его
сердце — сдаться. Как последний учитель, она даже не подготовила для него
прощальный букет.

— Прости меня.

— Всё в порядке, — ответил он. — Но я написал последнее стихотворение, можете

прочитать его?

Она торопливо кивнула.

Парень вынул что-то из рюкзака и протянул ей. Это был небольшой клочок бумаги,
который казался совсем невесомым в её руках.

Она прочитала каждое слово, являющееся любовной поэзией, обжигающе страстной, но

робкой и осторожной. Если говорить о романтике, ранее женщине доводилось читать
много всего подобного, начиная с: «…когда же к окну подойдем мы в полуночный час, и
в лунном сиянии высохнут слёзы у нас» [1], до: «…глаза мои красивее, ведь в них
есть ты» [2]. Однако на данный момент ничто из этого не сравнится с тем, что она
держала в руках.

Он не признался напрямую, будто если бы и поступил таким образом, это убило бы всю
гармонию стихотворения.

Парень был творцом. Он понимал, что если неравная по статусу любовь между двумя
людьми испортит его работу, то всё, что останется — неловкость.

— Это подарок для вас.

Нежность отобразилась на обеих половинах его лица.

— Извините, у меня нет возможности что-то вам купить.

— В мире не найдётся ничего лучше этого. — Она отвернулась, подавляя всхлип. — Тебе
нужно что-нибудь поесть, я сейчас поищу что-то к чаю.

Женщина нарочно выскользнула из комнаты, чтобы взять под контроль эмоции. Учитель
Се принесла коробку печенья и положила на стол.
Юноша вежливо её поблагодарил. Под её взглядом он, наконец-то, потянулся к чашке
чая, но затем поставил её на место.

— Горячо.

Она прикоснулась к напитку.

— Хм, он просто тёплый.

Но всё-таки добавила немного холодной воды.

Студент откусил кусочек любимого лакомства и принялся потихоньку пить. Закончив, он

спросил: «Учитель, могу я ещё недолго здесь почитать?».

— Конечно.

Он снова улыбнулся, но с толикой раздражения.

— Я всё ещё беспокою вас, даже в тот момент, когда уже почти ушёл.

— Ничего страшного, если хочешь, можешь остаться подольше… И если уезжаешь, тогда
ты должен оставить мне свой адрес, я отправлю тебе книжки, которые мне понравятся.
Даже если будешь на самообучении, ничего не упустишь. — Учитель Се лишь так могла
подарить ему немного тепла. — Когда тебе понадобится помощь, можешь написать мне в
WeChat.

Парень взглянул на неё.

— Спасибо, — он замешкался. — Если б только все были, как вы, тогда, может быть…
Он лишь опустил голову пониже, но не продолжил.

Большинство вещей в её комнате — книги. Из-за того, что парень был уродлив, его
появление в библиотеке привлекало всеобщее внимание, поэтому женщина приглашала
студента к себе, чтобы у него была возможность почитать.

Юноша всю ночь напролёт проводил за книгами, словно хотел забрать все эти слова с
собой.

Он редко мог позволить себе быть таким своевольным. Раньше мальчик бы не остался
допоздна, беспокоясь о том, что потревожит учителя и нарушит её распорядок дня. Но
сегодняшний день — исключение.

Учитель Се не обвинила его во фривольности. Она просидела рядом до середины ночи,

но чувствовала сильную усталость, поэтому не заметила, как уснула сидя, опираясь о
стол.

В полусонном состоянии ей послышалось, как парень внезапно позвал её: «Учитель Се».
В полудрёме она едва осознавала, что происходит.

— Есть ещё кое-что, за что мне следует извиниться перед вами. Кражи, прежде
случившиеся в классе… Те студенты, у которых пропадали вещи, портили вам жизнь и
критиковали вас. В общем, я виноват в этом.

Она услышала сказанное сквозь сон, но была слишком уставшей, чтобы ответить.

— Но мне не нужны были эти вещи, я не притронулся к их деньгам. Просто, когда все
вокруг издевались надо мной, я действительно их ненавидел… Я всё сжёг. Они
подозревали меня, но вы даже не расспрашивали меня и поручились за мою
невиновность. Но я действительно причастен к этому.

— У меня не хватало мужества, чтобы признаться. Лишь в ваших глазах я предстал

нормальным или даже хорошим человеком.

— Учитель, я безнадёжен, не так ли? Но даже если бы вы разочаровались во мне, я не

знал бы, что делать. Вы единственный человек, признание которого я получил.
Под конец голос парня становился всё мягче.

Однако его взгляд был чист, почти полупрозрачен, словно он освободился от тяжкой
ноши.

— Это единственная вещь, из-за которой я больше всего сожалею… Учитель Се, мне
очень жаль. Кажется, моё уродство перешло на сердце. В следующей жизни я бы хотел
быть обычным человеком… Я не хочу быть больным и даже не хочу иметь право на
любовь.

— Учитель Се…

С характерным звуком ветер задул в окно, разметав лежащие на столе бумаги, которые
трепыхались, как флаг призыва душ.

Затем настала тишина.

Чай остыл.

Когда следующим утром Учитель Се проснулась, она обнаружила, что всю ночь проспала
за столом. В комнате идеальный порядок. Мальчик всегда был очень вежлив, но в этот
раз даже не попрощался, перед тем как убрать за собой и уйти.

Она чувствовала себя подавленно и ничего не могла с этим поделать. Женщина

поднялась и сонно прошла в гостиную.

Когда она посмотрела на журнальный столик…

На неё будто вылили ушат ледяной воды, Учитель Се широко распахнула глаза.

Чай, который она приготовила вчера для парня, полностью заледенел, но…

Температура в комнате была примерно 27-28 °C!

Как такое возможно? Как же так?

Она осмотрела комнату потемневшим взглядом, замечая всё больше деталей, которые
шокировали её. Вчера ей чётко виделось, как мальчик ел пряники из коробки, но,
смотря на неё сейчас, стало заметно, что еда осталась нетронутой. Чай замерз до
льда, но уровень жидкости совсем не изменился…

И, наконец, стихотворение, содержание которого она помнила, как ясный день,

исчезло.

Другими словами, будто его и не существовало.

Её почти трясло. Внезапно завибрировал телефон, заставив Учителя Се чуть ли не

подпрыгнуть на месте. Она сразу же его схватила, но затем осознала, что это лишь
спам-уведомление. Женщина с облегчением выдохнула, но потом, подумав о чем-то и
словно очнувшись ото сна, она быстро набрала номер матери студента.

Бип. Бип. Бип.

Её голос и сердце дрожали в унисон.

— Алло?

Этот голос был ей довольно знакомый — голос женщины среднего возраста. Он казался
грубым, но сейчас она говорила в нос, словно недавно плакала. Сердце Учителя Се
провалилось в бездну.

— Это опять вы! У меня не было времени вас искать! Вы всегда звоните нам первой! —
обвинительным тоном произнесли на другом конце провода.

Учитель Се не могла вспомнить, что она говорила в самом начале, её разум застлала
белая пелена. Всё, что она расслышала, это жалкие крики в конце, звучащие, как
будильник:

— Он мёртв! Мёртв!

Кровь застыла в жилах.

Мёртв?

— Это всё ваша вина! Он начал спорить со мной и убежал, на улице шёл ливень,
полиция сказала, там был оголённый провод…

В ушах Учителя Се звенело.

Она едва могла что-либо услышать из-за своего скорбного рыдания, всхлипы которого
звучали по-дьявольски потусторонними.

Женщина на другом конце провода оглушительно взвизгнула:

— Почему вы его ищите? Зачем он вам? Вчера был седьмой день с его смерти!!!

Автору есть, что сказать:

Существует небольшая разница между персонажами, о которых я говорила раньше. Так

как меня не удовлетворял конечный результат, пришлось удалить множество глав и
переписать их заново… Как видите, я не особо обращаю внимание на первоначальную
задумку, хахаха.

Кроме того, мне действительно очень нравится читать и отвечать на вопросы об

истории, это то, что мне полюбилось делать больше всего в процессе письма, но
какое-то время спустя я постоянно видела такие комментарии, из-за которых моя
голова просто раскалывалась. Честно говоря, это реально повлияло на моё настроение,
и я до сих пор ещё не закончила все свои наброски, так что я просто лишённая эмоций
загрузочная машина, которая заходит в сеть, чтобы запостить новую часть и на этом
всё. Я не могу отвечать, простите ⁓

Верите или нет, но я пишу лишь потому, что мне нравится это дело, хах. Несмотря на
это, я в курсе, что драматические новеллы сейчас в моде, где дающий и принимающий
приходятся друг другу первой любовью без третьего лишнего, а весь этот процесс
кажется сладким и изнеженным, как приятная пощечина. Многие авторы и читатели любят
такие романы и хотят попробовать себя в каком-то новом жанре. Но мне такое не по
нраву, я не одна из них. К тому же сейчас у меня нет намерений практиковать нечто
подобное.

Мне нравится писать о клинически сумасшедших безумцах, о грозной холодной красоте,

подлых извращенцах и негодяях. Это длинные истории, в основе которых лежат
отношения, по типу «ты ударяешь меня — я бью в ответ». Поэтому я буду продолжать
работать над этим и писать для тех, кому тоже нравится такой жанр. Ничего
страшного, если любителей подобного не так уж и много, по крайней мере, я буду
счастлива, пока тружусь, а вы сможете развлечь меня.
Комментарий к Глава 1. Начало
Примечания:
1. Ду Фу "Лунная Ночь".

2. Поэма Ю Гуанчжонга.

========== Глава 2. В студенческие годы ==========

«Вчера был седьмой день с его смерти!!!»

***
Стук по клавиатуре прекратился, и Хэ Юй встал из-за стола в учительской комнате.

Помещение было меньше шестидесяти квадратных метров, одна стена отделяла кухню от
гостиной. По старенькому телевизору крутили длинные поэтические выступления,
сопровождающиеся звуками помех.

Диван всё ещё был тем диваном из рассказа, чай, коробка печенья — всё это осталось
на своих местах.

Хотя часы на стене и показывали девять минут восьмого, а уличный фонарь освещал
дорогу, однако глубокая ночь всё ещё не наступила. Несмотря на лето, влажный
воздух, летающих под лампой мотыльков и комаров, дождь так и не пошёл.

Парень вышел из маленькой комнаты общежития. Когда он толкнул дверь, свет проник
через грязное оконное стекло, отбрасывая тень и придавая помещению немного
иллюзорности. Эта иллюзия выглядела лучше, чем рассказ, который он только что
дописал.

На диване лежала девушка. Кондиционер установили на низкую температуру, и она

заснула под одеялом из кораллового флиса. Перед ней были разбросаны салфетки,
которыми ранее вытирали глаза и нос.

— Просыпайся, — промолвил Хэ Юй.

— Ммм…

— Вставай.

— Не так громко… Я едва смогла заснуть, — пробормотала она, причмокнув губами. —

Дай мне ещё немного времени…

Хэ Юй хотел что-то ответить, но по телевизору начали показывать какой-то старый

фильм.

«У каждого в сердце есть место для "Горбатой горы"» [1].

Он прекратил попытки разбудить её и взял пульт, чтобы переключить канал.

Парень просто ненавидел гомосексуалов.

«Приглашаем всех посмотреть нашу новую медицинскую рубрику…»

Он снова переключил. Хэ Юй не любил ни врачей, ни больницы.

«Давным-давно Чжуан-цзы* приснилось, что он обернулся мотыльком, грациозно
танцующим…»

*庄周梦 zhuāng zhōu mèng — сон Чжуан-цзы (увидевшего себя во сне мотыльком и после
пробуждения размышляющего, не является ли он мотыльком, которому снится, что он
Чжуан Чжоу, или наоборот; обр. в знач.: пустые сомнения, разбиваемые
действительностью).

На этот раз юноша не стал менять канал, но это шоу было не в его вкусе, его с
трудом можно было слушать под фон.

Хэ Юй отложил пульт в сторону, взглянув на девушку, которая всё ещё лежала на спине
и похрапывала. Он развернулся и отправился на кухню, открыл обляпанный жиром
холодильник, и его лицо озарил свет.

Несколько раз пройдясь взглядом по продуктам, парень достал пару яиц и кусок
ветчины, а также обнаружил миску со вчерашними остатками еды. Затем ему пришлось
немного повысить голос, чтобы спросить: «Се Сюэ, у тебя нет лука? Я его не нашёл».

Она даже не шевельнулась.

— Я приготовлю жареный рис Янчжоу.

Некоторое время ещё было тихо, но когда Хэ Юй обернулся, девушка уже встала с
дивана и вошла на кухню.

— …Тогда тебе нужно два яйца и побольше мяса.

Она немного заколебалась, но затем спросила: «Ты сможешь это сделать?»

Хэ Юй закатал рукава, повернулся к ней и мягко улыбнулся.

— Посиди и подожди. Скоро всё будет готово.

Се Сюэ ушла в комнату и заметила, что ноутбук всё ещё был включён. Она села за стол
и заглянула в Word.

— Хэ Юй! Ты используешь меня как прототип?

Из-за громкой вытяжки на кухне он ничего не расслышал и переспросил: «Ты что-то

сказала?»

— Ты. Что. Используешь. Меня. Как. Прототип? — Се Сюэ схватила ноутбук и подошла к
нему. — Вот, прямо здесь! Учитель Се из твоей истории о привидениях!

— Ох, — парень ненадолго замолчал, разбил яйцо и улыбнулся. — Да, я представлял

именно тебя. Искусство выплывает из реальности, Учитель Се.

— Но ты написал, что влюблен в меня.

— …Искусство отличается от реальности, Учитель Се.

Последняя фраза — ложь. Хэ Юй действительно влюблён в неё.

Они были знакомы более десяти лет. Се Сюэ на пять лет старше него. Это её первый
год здесь в качестве преподавателя драматургии в Школе искусств Шанхайского
университета, и Хэ Юй являлся её учеником.
Когда она изучила список студентов, которые будут посещать её предмет, девушка
сразу же отправила ему сообщение: «Это, чёрт возьми, совпадение! В двух группах
моего курса есть ученик с таким же именем, как у тебя!»

В то время Хэ Юй сидел у окна, подперев щеку рукой, и смотрел на мигающие огни за

пределами посадочной площадки самолёта. Его телефон зазвонил — на экране появилась
знакомая фотография. Он как раз хотел взять трубку, но стюардесса попросила
выключить все средства связи.

Хэ Юй отвернулся, чтобы немного подумать, но затем отключил мобильный, так и не

ответив.

Где в мире могло быть такое совпадение?

Глупая.

Конечно, он этого и добивался.

И это всё полностью отличалось от истории, которую выдумал парень, ведь он не

только считался богатым, но и очень красивым. Сын гигантской фармацевтической
компании родился с золотой ложкой во рту. Хэ Юй учился за границей в старшей школе,
но когда узнал, что Се Сюэ получила диплом преподавателя и устроилась в Школу
искусств Шанхайского университета, он потратил на обдумывание следующего шага менее
получаса, прежде чем открыть сайт этого учебного заведения и подать документы.

Через несколько месяцев начался новый семестр.

Однако Учитель Се, получив свою должность, была еще слишком молода, чтобы
осознавать все риски подобной профессии.

Цзян Липин являлась куратором первого, второго и третьего классов первокурсников,

была известна своими выдающимися способностями. Говорят, такому типу людей
образование ни к чему, достаточно лишь переспать с директором школы, чтобы
устроиться на работу. Учитель Цзян считалась невероятно красивой и явно враждебно
относилась к другим таким же женщинам, ученикам или учителям.

Когда Се Сюэ поспешно вошла в класс с блокнотом в руках, она увидела её, одетую в
красную юбку, достигающую самого пола. Пришлось ещё какое-то время наблюдать, как
она сидит за учительским столом и раздаёт первокурсникам заметки с важной
информацией.

— Простите, Учитель Цзян, занятие уже началось… — пыталась напомнить ей Се Сюэ.

Та лишь махнула рукой: «Подождите немного, у меня так мало времени по утрам, мне
еще нужно кое-что им сообщить».

Было неясно, намеренно или нет, но это «кое-что» затянулось на более, чем
пятнадцать минут.

— Хорошо, это все, что я хотела сказать, больше не буду вас задерживать. Хм…
Извините, я не запомнила ваше имя. Продолжайте, не волнуйтесь.

Учитель Цзян ушла прочь на своих длинных алых шпильках высотой пять или шесть
дюймов, её юбка, сшитая в гонконгском стиле, развевалась позади нее. Се Сюэ крепко
обняла блокнот и подошла к учительскому столу.

Вот это самое худшее.

К счастью, Учитель Цзян ничего не сказала, но женщина всё равно нервно сглотнула.
Большинство учеников престижных школ считались весьма одарёнными, и их было нелегко
в чём-то убедить. К тому же они не так доверяли молодым учителям, как старшим.
Кроме того, перед уходом Цзян Липин слегка пнула Се Сюэ.

Студенты сразу поняли, что их учитель — новичок, поэтому запоминать её имя нет
смысла.

Все же будет хорошо? Се Сюэ почувствовала, как в её груди горит огонь. Ей

потребовалось всего десять минут, чтобы перейти от полной уверенности в себе к
спотыканию на ровном месте, головокружению и ощущению слабости.

Так что она даже не заметила, что какой-то рослый ученик, усевшись на последнем
ряду и лениво играясь с ручкой, наблюдал за ней.

— Здравствуйте, я ваш новый учитель-драматург. Моя фамилия Се, полное имя Се Сюэ.
Это…

Но от студентов ничего не скрыть.

«Учитель, а сколько вам лет?»

«Сестричка, хочешь выпить с нами молочный чай?»

«Учитель, вы выглядите моложе меня…»

Заметив, что ситуация выходит из-под контроля, Се Сюэ ощутила растерянность.

Поэтому она притворилась безжалостной: «Тихо! Я не буду шутить с вами, ребята. Пока
вы учитесь в университете, нельзя тратить время впустую, нужно упорно трудиться.
Давайте будем немного реалистами. Я очень строгий человек, если вы ведете себя
непристойно, шанс, что я прогоню вас с занятия, становится намного больше. У всех
вас есть здравый смысл, так что отнеситесь к моим словам серьезно».

Хэ Юй склонил голову и усмехнулся. Его улыбка продолжала скрываться в уголках губ,

и тут он подумал…

Она и в самом деле дура.

Теперь ученики притихли, глядя на неё, как стая обезьян. Один парень вздохнул,
схватился за свой рюкзак с намерением уйти.

— Эй! Студент!

— Учитель, как бы вы ни были жестоки, я не могу бросить курс. У меня свидание с

девушкой, поэтому я уйду первым.

— Занятно, Шанхайский университет действительно набирает стажеров, которые угрожают

студентам. Мы изо всех сил пытались поступить сюда только для того, чтобы новый
учитель относился к нам, как к подопытным крысам? Почему именно вы достались нашей
группе, в то время как в соседней аудитории есть Профессор Шэнь? Я собираюсь
написать письмо с жалобой директору и больше не буду ходить на ваши занятия.

Се Сюэ сильно смутилась.

Хотя она все еще была вынуждена спрашивать имена этих учеников, чтобы выставлять
оценки, девушка, очевидно, приняла всё близко к сердцу. После этого она полдня не
могла собраться с мыслями. Подготовка к занятиям провалилась. Никто из студентов не
хотел проявлять инициативу, чтобы пообщаться с ней.
— Учитель, позвольте мне сделать это.

Когда она уже собиралась заплакать и убежать, из глубины класса раздался юношеский
голос.

Се Сюэ чувствовала себя так ужасно, что даже не заметила, что он ей знаком. Она с
благодарностью посмотрела на своего спасителя влажными глазами.

— Хэ… Хэ Юй?

Парень, сидевший за партой, взглянул на неё ярким взглядом и с малой долей

жестокости и озорства улыбнулся тонкими, чётко очерченными губами. Точно так же,
как в тот момент, когда молодой Лю Цзянь Мин в «Двойной рокировке» [2] склонил
голову и посмотрел на пьяную Мэри… Самодовольно, словно изучая на свою добычу.

Он поднял брови: «Давно не виделись, Учитель Се».

***
Вот так всё и произошло.

Вернувшись в общежитие, Се Сюэ, наконец, не выдержала и ударилась в рыдания. Она

нравилась юноше, но тот не мог подобрать нужных слов. На самом деле, тогда он
сказал ей: «Сначала перестань плакать, я пока пойду поучусь и немного попишу. Как
только ты почувствуешь себя лучше, я приготовлю тебе ужин».

— Хэ Юй, ты не умеешь утешать людей!

— Тогда мне не нужно делать домашнее задание, которые ты задала?

— Иди…

Но когда Хэ Юй закончил писать рассказ, Се Сюэ уже так устала плакать, что уснула.

Она бы и не проснулась, даже если бы парень закричал, да и к тому же он никуда не

торопился.

Во-первых, Се Сюэ любила покушать, во-вторых, ей нравилось спать. Пока юноша

готовил для неё, девушка вылезла из постели. Будь она профессором в университете,
он бы всё равно вёл себя подобным образом.

Пятнадцать минут спустя.

— …Что это?

Он посмотрел на клейкий рис с ветчиной и яйцом, который принес. Хэ Юй слегка

смутился и произнёс с большей уверенностью: «Разве не видишь? Это жареный рис
Янчжоу».

— Ты называешь это жареным рисом Янчжоу?

— …Хорошо, тогда не надо это есть. Давай просто закажем еду.

Парень в миг стал серьёзным и схватился за телефон, чтобы найти рестораны с самым
высоким рейтингом, но когда он начал вводить адрес, раздался звонок в дверь.

Хэ Юй посмотрел вверх большими круглыми глазами.

— Хм? Это кто-то из твоих коллег?

— Нет, я еще не настолько близка с ними.

Се Сюэ отложила палочки для еды и подняла голову, чтобы посмотреть на часы.

— Кто это пришёл в такое время? — промолвила она и, надев тапочки, побежала в холл.

Несколько секунд спустя.

— Гэ!

Из коридора донесся удивленный женский голос: «Почему ты здесь? Разве у тебя

сегодня нет работы?»

— …

«Гэ», первый тон, один иероглиф (哥). Удар молнии пронзил небо, первоначальное
негодное поведение и беззаботная лень Хэ Юя были мгновенно разрушены, а
бесчисленные темные воспоминания пробежали через его разум, проявляясь в памяти с
молниеносной скоростью. Он встал, взял со стола свой неудавшийся жареный рис и
быстро направился к мусорному ведру на кухне.

Но было уже поздно. Се Сюэ затащила старшего брата в комнату.

— Гэ, я еще не успела тебе сказать, но Хэ Юй вернулся в Китай! Представляешь, он

учится на одном из моих курсов! Он сейчас здесь, вы двое давно не виделись, верно?
Эй! Хэ Юй!

Се Сюэ окликнула его.

— Куда ты несёшь тарелку?

— …

Забудь об этом.

Поскольку они оба теперь в Китае, однажды ему бы пришлось снова встретиться с ним.

Парень стоял к ним спиной. Он постарался стереть следы эмоций с лица, прежде чем
медленно повернуться, приняв спокойную и элегантную позу.

По сравнению со старшим братом семьи Се, который был на целых тринадцать лет
старше, его характер ему не уступал. Он посмотрел на человека, внешность которого
чем-то напоминала Се Сюэ.

Затем Хэ Юй заложил руку за спину и слегка ущипнул себя за шею, взглянул на мужчину
перед собой и медленно произнес: «Давно не виделись, Доктор Се, выглядите…»

Он посмотрел на него.

Этот человек был все тот же, что и раньше. У него суровое лицо с чётким и
выдающимся контуром. Его глаза были красивыми, похожими на глаза Се Сюэ и имели
оттенок цветка персика. Любой, кого так наградила природа, выглядел бы
очаровательно, но он был жестоким. По нему сразу можно было определить, о чём он
думает. Пруд с цветущими персиками длиной в тысячу миль мог бы быть заморожен им в
лёд. Одним словом, глаза Се Сюэ прелестны, а её брата — совсем нет. Они были
ледяными, а сам он выглядел холодным, жестким и высоким.

Властный. Авторитарный. Подобен хозяину феодальной самодержавной системы. Ему бы

подошло чёрное меховое пальто, контрастирующее с бледной кожей, в комплекте с
накидкой с серебряными застёжками, которые так любили носить военачальники.

Вскоре губы Хэ Юя расплылись в ласковой улыбке, однако она не коснулась его глаз.

— Выглядите всё так же, как и раньше — очень молодо, даже не постарели.

Автору есть, что сказать:

Высокомерный деспот, старший сын семьи Се официально появится на сцене в следующей

главе. Он и вправду натурал… Простите меня…

Мини-театр:

Се Сюэ. Домашнее задание на следующее занятие — написать рассказ. История должна

содержать три извечные темы: любовь, искупление и сожаление. Максимум 5000 слов.
Главные персонажи должны пережить всё — от жизни и до смерти. Пожалуйста,
попробуйте вплести какой-нибудь неожиданный сюжетный поворот.

Хэ Юй. Готово.

Се Сюэ. Где? Дай взглянуть.

Хэ Юй. Учитель, посмотрите на первую главу «Истории болезни».

Се Сюэ. Кажется, ты немного расстроен…

Хэ Юй. Нет, у меня будет ещё много возможностей раскрыть свою грусть. Например…

Се Сюэ. Например?

Хэ Юй. Как студент, специализирующийся на писательстве и режиссуре, хочу сказать,

что все спойлеры пойдут от постыдного поведения.

Кому-нибудь удалось раскрыть сегодняшний сюжетный поворот?

Верно! Вчера я забыла кое-что рассказать! Эта новелла будет слегка отличаться от
обычных сюжетных романов, которые сейчас так популярны. Много внимания будет
уделяться описанию эмоциональных моментов, и это, в каком-то роде, вызов для меня.

Сейчас условия прохождения цензуры на сайте невозможно предугадать, так что могут
быть проблемы с некоторыми интимными сценами или со сценами насилия, но, думаю, всё
будет в порядке. Хоть здесь в тэгах и указан ангст, мне кажется, что он не такой уж
и сильный, но у всех разное понятие ангста, поэтому лучше оставить его в
предупреждениях… Спасибо!
Комментарий к Глава 2. В студенческие годы
1. Фильм «Горбатая гора» 2005 г., где задействована сюжетная линия об
отношениях двух мужчин.

2. «Двойная рокировка» гонконгский фильм 2002 г.

========== Глава 3. Он с самого начала мне не понравился ==========

Это старший брат Се Сюэ, Се Цинчэн.

Раньше он был личным врачом Хэ Юя.

Этот юноша ничем не отличался от своих сверстников и производил на всех хорошее

впечатление, люди думали, что он добросердечный мальчик, к тому же трудолюбивый и
карьерист. Однако у его семьи имелся секрет — завидный «золотой ребёнок» с самого
рождения страдал редким психическим заболеванием.

Недуг считался уникальным, так как во всём мире насчитывалось всего четверо людей с
таким диагнозом. У всех была одинаковая история — врождённые дефекты эндокринной и
нервной системы. Во время эмоциональных срывов их личность резко менялась.

Обычно они равнодушны к боли, но когда наступал гнев, сходили с ума, становились
кровожадными и имели склонность к саморазрушению или же могли причинить вред
окружающим — типичная антисоциальная личность. Физически это отображалось через
высокую температуру или же частичное помутнение разума, и с каждым новым приступом
самочувствие только ухудшалось.

В клинической практике подобную болезнь прозвали «Психической Эболой». Постепенно

она приводила к разрушению разума, также — к параличу. Другими словами, человек
умирал дважды — и в сердце, и в душе.

Подобно раковой опухоли, каждый раз симптомы набирали обороты, и пациент из

полноценного члена общества постепенно превращался в человека с ограниченными
возможностями, до тех пор, пока он совсем не терял способность к общению и не
становился сумасшедшим.

В случае первых трёх больных, они были измучены этой болезнью до смерти, даже не
дойдя до последней стадии.

Четвёртым был Хэ Юй.

Его родители привлекали к лечению многих знаменитых врачей, как местных, так и
иностранных, но это не принесло никакой пользы. Доктора уверяли, что лучший способ
держать болезнь мальчика под контролем — нанять медработника, который бы оставался
рядом с ребёнком и заботился о нём, чтобы понизить частоту приступов.

В конце концов, семья Хэ Юя нашла Се Цинчэна, которому на тот момент исполнился

двадцать один год.

Мальчику же было восемь лет.

Но теперь Хэ Юю уже девятнадцать, а Се Цинчэну тридцать два.

Сейчас мужчина выглядел даже невозмутимее, чем раньше; его можно было бы даже
назвать равнодушным и холодным. На него трудно было произвести впечатление, поэтому
он не был шокирован внезапным возвращением Хэ Юя. Он лишь на несколько секунд
взглянул на молодого человека, которого уже не видел около трёх или четырёх лет,
перед тем как проигнорировать его вежливое приветствие.

Учитывая возраст и социальное положение, у мужчины не было надобности притворяться

с этим мальчишкой, которому даже и двадцати лет-то не было.

Он лишь спросил: «Почему ты здесь?».

— Я...

— Уже слишком поздно, а ты в женском общежитии для преподавателей.

Хэ Юй улыбнулся, подумав: «Тогда какого хрена и ты здесь забыл?».

— Я не виделся с Учителем Се уже очень долго. Мы так много болтали, что я не

уследил за временем. Мне действительно жаль, Доктор Се.
— Тебе не нужно звать меня доктором, я уже и не врач.

— Это всего лишь моя старая плохая привычка, — с лёгкостью ответил парень.

— О... — заметив, что атмосфера между ними начала накаляться, Се Сюэ поспешила
вмешаться. — Гэ, не будь таким серьёзным... Хэ Юй, присядь, не нервничай, мы ведь
давно не виделись друг с другом.

Она постепенно отдалилась от студента, ведя себя довольно вежливо. В ней всегда
присутствовала такая черта, ведь когда девушка оставалась наедине с парнем, вела
себя по-обычному, однако её поведение менялось, когда появлялся кто-то ещё, а если
это был Се Цинчэн, она сразу же пыталась соблюсти все разумные границы.

Хэ Юй осознал, что её брат выработал у неё такое поведение с малых лет. Се Цинчэн
вёл себя, как глава семьи феодального общества, взяв на отеческое попечение сестру.
Он был тем самым высокомерным мужчиной, который дискриминировал женщин.

Такие люди всегда слишком чувствительно относились к защите того, кто им

принадлежит. Когда Се Сюэ была подростком, Се Цинчэн даже не позволял ей надевать
платья длиной выше колен. Однажды у неё в школе организовали шоу талантов для
учащихся и их семей. Се Сюэ танцевала брейк-данс, в то время, как брат смотрел на
сцену снизу вверх, а его взгляд становился темнее. Как только девушка спустилась
вниз, он начал допрашивать её, почему она решила участвовать в таком конкурсе, а
затем принудил её надеть поверх костюма свой пиджак.

Хотя сейчас было около восьми или девяти часов вечера, Се Цинчэн, вероятно,
полагал, что уже поздно, и что одинокий молодой человек и незамужняя женщина не
могут находиться вместе в одном помещении.

Как и ожидалось, Се Цинчэн прошёл в комнату, отодвинул стул и присел. Он скрестил

свои длинные ноги, расстегнул запонки на манжетах и бесстрастно поднял взгляд на Хэ
Юя.

— Расскажи мне, как же тебе удалось поступить в то же самое место, где работает Се
Сюэ, так ещё и попасть к ней на курс?

Он излучал слишком мощное давление — как раз тот случай, когда его профессиональные
навыки мешались с личной жизнью. В этот момент Хэ Юй почувствовал себя пациентом,
который пришёл на приём, но врач был в плохом настроении, обращаясь к нему с
безразличным выражением лица: «Скажите, что вас беспокоит?».

Когда Хэ Юй вообразил себе это, ему стало смешно.

Увидев, что парень на некоторое время замолчал, а уголки его губ дрогнули в улыбке,
взгляд Се Цинчэна похолодел: «Так ты не расскажешь мне?».

— ...

Он ошибся, это не походило на приём у врача.

Его тон звучал так, словно полицейский допрашивает преступника.

Хэ Юй вздохнул и ответил: «Это не то, о чём вы подумали».

— Тогда говори.

— Я не привык жить за границей, мне всегда нравилось изучать драматургию. Вы

спросили, почему вдруг такое совпадение, но что вам хочется услышать от меня? —
юноша улыбнулся, говоря тихо и терпеливо. — Я же не гадалка.
— Тебе нравится драматургия?

— Да.

Се Цинчэн больше у него ничего не спрашивал, так как его взгляд опустился на
«жареную глыбу риса с яйцом и ветчинной», которую держал в руках Хэ Юй.

Мужчина нахмурился: «Что это?».

Парню хотелось пульнуть тарелку в лицо Се Цинчэна, которое выглядело так, словно
ему все задолжали, а затем спросить: «Что это с тобой стряслось?».

Но из-за Се Сюэ он просто улыбнулся и вежливо сказал: «Жареный рис Янчжоу».

Се Цинчэн ещё несколько секунд смотрел на блюдо, а затем с холодным выражением лица
произнёс: «Снимай фартук, я сам приготовлю».

— ...

— Как ты вообще выживал за границей всё это время?

— Заказывал доставку.

Мужчина бросил на него пронзительный взгляд, наполненный осуждением.

Под таким давлением Хэ Юй внезапно подумал, что это именно то чувство, которое он
ощутил в их первую встречу. Находясь на свежескошенной лужайке виллы, Се Цинчэн
смотрел вниз на семилетнего мальчика. Его ледяной взгляд мог рассечь сердце
пополам.

В тот день Хэ Юй отмечал день рождения. В огромном доме резвилась толпа детей, но
позже они устали и присели на гальку у берега озера, обсуждая свои будущие
профессии.

— Когда я вырасту, хочу быть знаменитостью!

— Я собираюсь стать учёным!

— Я буду астронавтом!

Среди них сидел пухлощёкий мальчик, который совсем не знал, кем хочет быть, когда
вырастет, но он не хотел этого показывать. Он оглянулся и заметил домработницу,
которая привела молодого доктора на задний двор.

Пышная трава отливала зелёным цветом, небо было ясно голубым. Парень принёс букет
цветов, чтобы подарить его своему боссу. Великолепно цветущие гортензии были
завёрнуты в бледно-серебряную подарочную бумагу и украшены ивовыми серёжками с
яркими розами. В добавок ко всему, букет покрывал слой декоративного тюля.

Се Цинчэн держал цветы в одной руке, а другую положил в карман. На нём был белый
плотно прилегающий медицинский халат с двумя шариковыми ручками, прикрепленными к
его груди. Так как сейчас не рабочее время, пуговицы его халата были расстёгнуты,
открывая взору серый свитер и длинные, стройные ноги в брюках свободного кроя.

Круглолицый ребёнок безучастно уставился на него. Через время он указал своими

короткими, словно колбаски, пальцами на Се Цинчэна и громко произнёс: «Я буду... Я
буду врачом!».
Внезапно поднялся ветер, и, кажется, флорист не уделил достаточно грёбаного
внимания упаковке, так как в следующую секунду тюль с букета сдуло в сторону.
Украшение сразу же взлетело в небо над газоном и упало лишь тогда, когда ветер
снова утих.

Дети развернулись, чтобы посмотреть на кусок белой ткани, который приземлился рядом
с Хэ Юем. Но мальчик был совсем не заинтересован в этом.

— ...

Хотя ребёнок и не любил врачей и разных фармацевтических представителей-учёных,

которые часто появлялись в его доме, однако он привык обходиться с ними вежливо.

— Доктор, вы уронили это.

Он взглянул вверх на равнодушные глаза.

Несмотря на то, что это был самый разгар лета, ему непонятно почему вспомнилась
одна из поэзий династии Тан, а именно конкретная фраза: «...снегопад шепчет на
соседнюю бамбуковую рощу».*

Се Цинчэн посмотрел вниз и поднял тюль. Это движение заставило его белый халат
слегка трепетать на ветру, как крылья журавля, превратившиеся в демонического духа.

— Спасибо.

В эту же секунду Хэ Юй уловил слабый запах медикаментов, исходящий от его манжет.

Исследования доказали, что отношения между людьми в большинстве случаев зависят от

запаха тела.

Если от человека исходит такой аромат, который тебе по душе, в таком случае есть
возможность влюбиться в него с первого взгляда. Однако, если этот запах раздражает
тебя или пугает, тогда, скорее всего, у вас ничего не получится.

Хэ Юю не понравился запах Се Цинчэна.

Он был ледяным и стойким, как бесчисленные горькие таблетки, которые ему

приходилось глотать с самого детства, как спирт или йод, который наносили на кожу,
перед тем как сделать укол, как одинокая бледно-белая больничная палата,
обработанная дезинфекторами.

Мальчик инстинктивно опасался таких запахов. Не в силах контролировать выражение

лица, он нахмурился.

Однако домработница положила руки ему на плечи и улыбнулась, когда заговорила,

чтобы представить его врачу, который заставил его чувствовать себя нехорошо.

— Доктор Се, это сын нашего босса.

Се Цинчэн уже был готов отвести взгляд, но потом остановился и хмуро посмотрел на
него.

— Так это ты...

Его глаза напомнили ему скальпель, что заставило мальчика чувствовать себя так,
словно он вынул своё сердце и положил его под микроскоп.

— Рад знакомству. Наверное, я буду твоим лечащим врачом какое-то время.

Хэ Юй боялся докторов. Он ненавидел даже нежных женщин-врачей, не говоря уже о том
типе ужасающих, подобных призраку людей, принуждающих мурашек бегать по всему телу
от головы до пят. Ребёнок ощутил недомогание, но заставил себя улыбнуться, а затем
развернулся и ушёл.

Его мама увидела эту сцену, стоя на балконе. Вечером, Люй Чжи Шу, закончив работу,
позвала сына в кабинет. На журнальном столике, покрытом изумрудно-зелёным бархатом,
стояла чашка горячего какао. Она подвинула мальчику напиток.

— Тот Доктор Се, ты сегодня встретился с ним?

— Да.

Воспитание в его семье было строгим. Хэ Юй всегда вёл себя очень чопорно и
правильно рядом со своей мамой, к тому же они даже не были близки.

Люй Чжи Шу была очень разочарована в своём ненормальном сыне. У нее также был
второй ребёнок. Хотя младший не такой умный, как старший, он казался очень милым,
сладким и здоровым, поэтому всё внимание доставалось ему. Когда она разговаривала с
Хэ Юем, у неё почти не было никакого терпения: «Его зовут Се Цинчэн. С этого дня он
твой личный врач, и он будет приходить в наш дом каждую неделю, чтобы осмотреть
тебя. Ты должен найти с ним контакт. Если тебе вдруг станет хуже, можешь сразу же
сообщить ему».

— Ммм...

Видя, насколько спокойным был сын, ей всегда становилось немного страшно, и чтобы
развеять это неприятное чувство, она его подразнила: «Хэ Юй, мы подписали рабский
контракт с Доктором Се. Если он не сможет облегчить твоё состояние, тогда станет
долгосрочным рабочим в этом доме, а его выходные совсем не будут оплачиваться. Он
даже не сможет жениться, ты понимаешь, что это значит?».

— Не совсем.

— Это значит, если вы не будете сотрудничать, а эффективность лечения снизится,

тогда у него не будет времени найти супругу, и тебе придётся взять за это
ответственность, поддерживая его всю жизнь.

Хэ Юй был слишком маленьким. Даже если он казался зрелым в свои восемь, он всё ещё
оставался ребёнком.

— Могу я разорвать этот контракт? — он поднял взгляд.

— Нет.

Находясь в постоянных перелётах, миссис Люй любила смотреть республиканские драмы о

мучительной любви и семейных распрях, так что пребывая на этой волне, она
произнесла нечто ещё более едкое: «Также тебе придётся выйти за него. Только
посмотри на себя, ты будешь великолепной невестой*».

Тогда Хэ Юя совсем не интересовало, что такое любовь, и он вообще не хотел быть

хоть как-то в это втянут. Он даже не знал, что брак могут заключать только
гетеросексуальные пары. Из-за слов миссис Люй его психическая травма ухудшилась;
было время, когда Се Цинчэн появлялся в кошмарах: «Нет, ты мне не нравишься... Я не
хочу выходить за тебя!».

Эти сны длились почти шесть месяцев, пока Хэ Цзивэй не узнал всех подробностей.
Только после этого всё прекратилось.

Он ругался на свою жену: «Какую хрень ты наговорила нашему сыну?».

Затем он накричал на мальчика: «Как ты мог повестись на такой бред? Куда подевался
твой разум? Ты мужчина, Се Цинчэн тоже мужчина, зачем тебе выходить за него и быть
ответственным за это? Ты безмозглый?».

Хэ Юй чувствовал себя очень подавленно.

Последние полгода его преследовала мысль о том, что он мог бы стать невестой этого
врача-ледышки, если бы не сотрудничал с ним и не позволил ему лечить себя, поэтому,
всё, что ребёнок мог делать, это постоянно притворяться тупицей. Он надеялся, что
оставил о себе очень плохое впечатление. Ведь если это как-то повлияет на будущее,
Доктор Се никогда не разовьёт к нему недобродетельный интерес.

Однако Хэ Юй не ожидал, что после валяния дурака на протяжении шести месяцев

получит подобную фразу от отца:

— Твоя мама тебя разбаловала.

Если бы не его сильная выдержка, он бы уже разразился криком: «Пошёл в жопу!». Но,
к сожалению, Хэ Юя слишком сильно контролировали; он забыл все ругательства в
возрасте восьми лет, даже слово «ублюдок» ещё не вошло в его словарный запас.

В любом случае, спустя полгода прилежных усилий, делая упор на то, чтобы выставить
себя дураком перед Доктором Се, ему более-менее удалось взять себя в руки, даже в
последующие шесть, семь лет...

Нет, это длилось даже намного дольше. После того, как их с Се Цинчэнем пути
разошлись, когда ему было четырнадцать, Хэ Юй по-прежнему оставался в его глазах
огромным, массивным, живым и дышащим болваном.

И сейчас его отвратительная миска жареного риса являлась тому доказательством. В

глазах Се Цинчэна, спустя четыре года, он выглядел конченным придурком, который
даже не может нормально пожарить рис.

Парень отложил блюдо и протянул фартук главе семьи Се, который был одет в
безупречный костюм и кожаные туфли.

Лицо Хэ Юя было спокойным и сдержанным, но он чувствовал себя подавлено, думая: «Я

просчитался, мне не следовало лично браться за готовку». Разве это не было
бесплатной забавой для Се Цинчэна?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Хэ Юй: Кажется, автор имбецил.

Се Цинчэн: Почему?

Хэ Юй: Как может двадцатиоднолетний парень быть врачом.

Се Цинчэн: Это то, чем я занимался, когда учился в школе.

Хэ Юй: А что насчёт медицинской лицензии?

Се Цинчэн: Я работал по найму.

Хэ Юй: Но почему это должен был быть именно ты.

Се Цинчэн: Потому что я хорошо выгляжу.

Хэ Юй: Разве внешность поможет тебе заработать?

Се Цинчэн: У меня есть мозг.

Хэ Юй: Тогда почему тебе должно быть двадцать один, это слишком мало. Дай-ка я
посчитаю. Даже если ты проучился восемь лет, у тебя есть диплом бакалавра, магистра
и ты ещё и доктор наук, то тогда тебе пришлось бы поступить в университет в
восемнадцать лет, но к моменту окончания учёбы ты уже двадцатишестилетний мужчина.
А ещё ж надо пройти стажировку и всё остальное. Поэтому, думаю, было бы логичнее,
если бы тебе в нашу первую встречу было двадцать восемь.

Се Цинчэн: Ты что не читал аннотацию?

Хэ Юй: Читал. История сама по себе выдуманная, но почему нельзя её сделать более
реалистичной?

Се Цинчэн: Хорошо, тогда, допустим, мне двадцать восемь, когда я первый раз пришёл
в твой дом, тебе на тот момент всё ещё восемь лет, я был твоим врачом семь лет,
потом мы не виделись четыре года, и тебе теперь девятнадцать. А ты подсчитал,
сколько же мне будет?

Хэ Юй: Тридцать девять. Нормально, я могу это принять.

Се Цинчэн: А если история начнётся заново, и, скажем, прошло десять лет. Тогда
сколько же мне будет?

Хэ Юй: Сорок девять... Это тоже нормально. Не то чтобы ты мне нравился. Я натурал.

Се Цинчэн: Какое совпадение, я тоже. @jjwxc, открой категорию для средневозрастных

новелл. Хэ Юй хочет написать такое.

Хэ Юй: Я уже сказал, я не гей. Все геи смешные и раздражают меня. Я натурал,
натуральнее некуда.

Се Цинчэн: @jjwxc, открой категорию для средневозрастных новелл с натуралами.

Хэ Юй: ...

Се Сюэ: Не обращайте внимание на этих двух идиотов, застрявших в шкафу под

лестницей... Ах, Гэ, я же не о тебе говорила, аааа.... в любом случае, желаю всем
счастливого Дня влюбленных! (речь идет о Qixi 七夕 festival (14.08.) — Китайский
День святого Валентина).
Комментарий к Глава 3. Он с самого начала мне не понравился
"...снегопад шепчет на соседнюю бамбуковую рощу".
*New Year's Eve in Guilin by Rong Yu.

*невеста кит. 童养媳 — tóngyǎngxí — невеста, с детства воспитываемая в доме

будущего мужа.

========== Глава 4. Теперь я посмотрел на него иначе ==========

Хэ Юй и Се Сюэ сидели за маленьким обеденным столом, в то время как готовился рис.

Настроение девушки улучшилось, и на её лице заиграла расслабленная улыбка, пока она
ждала, что её старший брат закончит возиться с ужином.

Хэ Юй небрежно улыбнулся, но внутренне закатил глаза.

Раздвижная дверь кухни, обклеенная плакатами, открылась. Запах жареного риса вплыл
в комнату, затем вышел Се Цинчэн и снял фартук. Как и прежде на нём была рубашка,
заправленная в идеально прямые брюки. Несмотря на то, что этот мужчина был холодным
человеком, он всё ещё оставался старшим братом. Из-за ранней смерти родителей, он
стал главой семьи и ему пришлось заботиться о младшей сестре, поэтому у него
имелись неплохие навыки в готовке.

Увидев, как мужчина несёт поднос с едой, а затем аккуратно ставит его на стол, Се
Сюэ с радостным вскриком подпрыгнула и принялась помогать ему расставлять посуду.

— Аромат просто потрясающий. Гэ, ты лучший! Я тебя так сильно люблю! Давайте есть!
Я до смерти голодна!

Он выглядел мрачно.

— Девушки не должны так выражаться. Это никуда не годится. Сперва иди помой руки.

Затем он обратился к Хэ Юю: «Ты тоже».

Парень уже давно не пробовал этот жареный рис.

Блюдо Се Цинчэна выглядело взбитым и золотистым. Когда Хэ Юй был маленьким, он

стоял около плиты и наблюдал, как Се Цинчэн готовит любимую еду своей сестры. Он
знал, что для этого потребуется заранее приготовленный с вечера рис, который не
должен быть ни слишком влажным, ни слишком сухим. Перед тем как положить его на
сковороду, нужно перемешать с яичной смесью, чтобы каждое зёрнышко было равномерно
покрыто золотисто-коричневым оттенком.

Подождав, пока нагреется масло, далее в сковороду нужно разбить два яйца и быстро
перемешать. Снова подлить чуть-чуть масла и добавить рис, обжаривая все ингредиенты
на сильном огне.

Однако, на самом деле, рецепт немного отличался. Се Цинчэн внёс изменения в

соответствии со вкусом Се Сюэ и не добавил стручковую фасоль, но это ничего не
испортило. Все три тарелки, наполненные золотистым жареным рисом с кусочками
ветчины с креветками, посыпанные сверху зелёным луком, пахли и выглядели
чрезвычайно аппетитно.

Пока Хэ Юй жевал, в его голове роились разные мысли.

Он едва чувствовал вкус еды, когда она оказывалась во рту. Се Сюэ говорила и
улыбалась за столом, пока Се Цинчэн участливо слушал. Она полностью погрузилась в
рассказы, замечая лишь своего брата. Они чувствовали себя комфортно друг с другом,
но поскольку Хэ Юй долгое время не общался с ними, ему было трудно поддерживать
разговор, и он ощущал себя лишь блеклым фоном для их болтовни.

Парню это не нравилось, поэтому он сидел и обдумывал способ, чтобы выпроводить Се

Цинчэна.

— Хочешь добавки?

Потерявшись в мыслях, Хэ Юй уже тихо заканчивал есть свою порцию. Он вынырнул из

раздумий и вежливо ответил Се Цинчэну, взгляд которого был направлен прямо на него:
«Нет, спасибо».
— Гэ, я хочу ещё, положи мне ещё немного!

Се Цинчэн вышел с тарелкой Се Сюэ в руках. Девушка отложила палочки в сторону и

обратилась к парню: «Мой брат готовит лучше тебя. Это ведь очень вкусно, почему ты
не захотел добавки?».

Он фальшиво улыбнулся.

— Если желаешь потолстеть — можешь съесть ещё, а мне достаточно.

— Эй, почему ты так говоришь? Я точно тебе не нравлюсь.

— Это же именно ты сказала, что я бездарен в кулинарии.

В то время, пока они спорили, раздался голос Се Цинчэна из кухни: «Се Сюэ, почему
здесь стоит ведро?».

— О, — она сразу же прекратила переговариваться с юношей и выпрямилась на стуле. —

Говорят, завтра в школе отключат воду. Я набрала заранее, но на кухне мало места,
поэтому пришлось поставить на шкаф.

— А что, если ты слишком резко откроешь дверь? Ведро же стоит достаточно высоко…

Глупышка ответила: «Ой, Гэ, не волнуйся, всё в порядке».

Она говорила так, словно это ничего не значит, но Хэ Юй внимательно слушал. Он был
из тех, кто дёргал девочек за косички, если кто-то из них ему симпатизировал.
Поэтому, по мере того, как шёл разговор, его прекрасные ясные миндального цвета
глаза изучали кухню. Совсем внезапно у него в сердце зародилась отвратительная
идея…

После ужина, Хэ Юй, как вежливый, надёжный и исключительный мальчик, естественно,

взял на себя инициативу помыть тарелки и сковороду, ведь Се Цинчэн не любил
убирать.

— Тебе помочь? — спросила Се Сюэ.

— Если мне понадобится помощь, я тебя позову, — Хэ Юй натянуто улыбнулся, пошёл на

кухню и прикрыл дверь.

Его улыбка тут же исчезла.

Парень начал изучать все углы. Сперва он подвинул ведро воды немного вперёд,
устраивая его так, чтобы при столкновении с дверью оно могло упасть.

Затем он спокойно вынул фен Се Сюэ из ящика в шкафу и без тени сомнения положил его
в раковину, включив кран.

«Плесь».

Дорогущий фен, который девушка купила на половину своей месячной зарплаты,

превратился в груду металлолома, и всё благодаря молодому господину Хэ, которого
она бы никогда не заподозрила в подобном преступлении.

Замечательно.

Хэ Юй сдержанно протёр фен и положил его обратно в шкаф.

Всё было готово.

Сквозь щель он холодно взглянул на Се Сюэ, которая беседовала с Се Цинчэном, затем

парень развернулся и закатал рукава белой рубашки. Он вновь включил воду и принялся
мыть посуду.

Такое поведение со стороны выставляло его лишь в лучшем свете! Отличный пример
идеального молодого человека!

Однако возмездие всегда вернётся к тому, кто совершил много плохих поступков.

В момент, когда Хэ Юй закончил свои тщательно спланированные дела и стряхнул капли

воды с рук, готовясь к тому, что сейчас появится главная героиня этой катастрофы,
он внезапно услышал шаги, приближающиеся прямо к кухне. Парень немедленно
развернулся, увидев высокую мужскую тень сквозь стекло в двери.

Его глаза широко распахнулись, но перед тем, как он смог бы что-либо предпринять,
Се Цинчэн промолвил: «Хэ Юй, я хочу помыть руки».

— Стой…

Слово едва успело вылететь из его рта. Послышался грохот. Ведро воды, которое
специально переместили на край шкафа, зашаталось и затем…

«Бах!».

Оно, согласно плану парня, должно было приземлиться на Се Сюэ, но рухнуло на

прекрасную физиономию Се Цинчэна.

Блядь!

Ни одной ёбаной капли не пролилось зря!

Хэ Юй: «...».

Се Цинчэн: «...».

Вода расплескалась повсюду, приводя кухню в беспорядок. Ведро закрутилось рядом с

Се Цинчэном, который уже успел промокнуть до нитки. В конце концов, оно лениво
выкатилось в гостиную, так медленно, как ходят старики, остановившись у ног Се Сюэ,
которая резко сорвалась на звук.

Она увидела всё со стороны и была до дрожи напугана.

С неё хватит…

С неё, блядь, хватит!

Девушка наблюдала, как полностью мокрый старший брат плавно развернулся к ней. Его
и без того красивое лицо, омытое внезапным дождём из ведра, потемнело, а кожа,
казалось, стала ещё бледнее. Мокрые пряди волос свисали со лба, капли воды стекали
с его бровей, падая на широко раскрытые от абсурдности глаза.

— Се Сюэ!

Она была так взволнована, что съежилась от страха.

Се Цинчэн в ярости стряхнул мокрые волосы со лба: «Я же говорил тебе, не ставить

ведро на шкаф!».
— Прости, мне очень жаль!

Се Сюэ, дрожа, выбежала, взяла швабру и бумажные полотенца, а затем передала их

брату, после чего она подошла к комоду, чтобы достать фен.

— Гэ, я не ожидала, что оно упадет… Раньше же с этим не было никаких проблем…
Сначала высуши волосы, чтобы не простудиться.

Хэ Юй моргнул своими миндальными глазами, почувствовав угрызения совести.

Се Сюэ потянула Се Цинчэна в гостиную, прихватив с собой фен, который уже был
сломан. Она включила его в розетку и нажала кнопку.

Ничего не произошло.

— Эм?

Девушка повторила попытку.

Опять ничего.

— …

Она нажимала снова и снова.

— …Гэ, — понурившись, Се Сюэ посмотрела на брата, чувствуя, что её смерть уже была
близка. — Ф-фен, кажется, не работает… — дрожащим голосом проговорила она.

Се Цинчэн бросил на неё взгляд персиковых глаз.

— Это именно тот фен за четыреста долларов?

Се Сюэ была готова упасть на колени.

Как ей могло так не везти!!!

Се Цинчэн не понимал, почему ей захотелось купить вещь, которая стоила дороже

обычного телевизора. Он даже поругался с ней из-за этого, но она внятно прочитала
ему лекции о преимуществах фена, в том числе, рассказала, насколько это полезно для
волос: «Клянусь, я буду пользоваться им даже через двадцать лет! В противном случае
ты можешь обезглавить меня, чтобы компенсировать налог на мой IQ!».

Теперь же эти слова эхом звучали в её ушах. Под пронизывающим взглядом Се Цинчэна,
Се Сюэ ощутила, как в затылке похолодело, но она не могла отступить и застыла на
месте, потерев шею.

Не зная, что делать, девушка взглянула на Хэ Юя, вытирающего руки и уходящего из

кухни, словно он здесь не причём. Внезапно у неё появилась идея, и она быстро
подбежала к нему, как к спасательному кругу.

— Хэ Юй! Могу я попросить тебя об одолжении? Мой фен сломался! Кто же знал, что я
такая невезучая! У тебя же есть какая-то одежда в общежитии? И фен тоже имеется,
да? Можешь провести брата туда, чтобы он переоделся? Учитель Се будет благодарна
тебе!

— …

Она снова притворилась мегавежливой перед Се Цинчэном.

Хэ Юй улыбнулся, подыграв ей.

— Учитель Се, вы слишком церемонитесь.

Его взор обратился к мужчине.

Се Цинчэн откинулся на спинку дивана, с его острой челюсти всё ещё стекали капли
воды, обычная серая рубашка была насквозь промокшей — ткань плотно прилегала к
коже, из-за чего виднелись нечеткие очертания его груди и стройная талия. В этот
момент мужчина наклонил голову, тонкие губы были слегка поджаты. С хмурым
выражением лица он глядел на Се Сюэ раскосыми глазами, как будто готовился
уничтожить сестру во имя всего человечества.

Хэ Юй посмотрел на него и почувствовал лёгкую головную боль.

В его первоначальном плане Се Сюэ была тем человеком, который должен был промокнуть
и уйти с ним в спальню, чтобы переодеться.

Как так случилось, что это оказался Се Цинчэн?

Хэ Юй натурал, ненавидящий врачей, и он вообще не хочет видеть Се Цинчэна в своей

комнате.

Но другого выбора не было, дерево уже стало лодкой*. Он втянул Се Цинчэна в это
дело, а Се Сюэ попросила о помощи. Ему пришлось тихонько вздохнуть и подойти к
нахмурившемуся мужчине.

— Вы уже промокли, так что нет смысла злиться. Доктор Се, пойдёте со мной? Моё
общежитие совсем недалеко, всего в десяти минутах ходьбы отсюда. Давайте,
собирайтесь, — промолвил он.

***
В мужском общежитии Художественной школы Шанхайского университета располагались
комнаты на четыре человека. Когда Хэ Юй привёл Се Цинчэна, как раз был обед, и
соседи вышли в столовую, поэтому в помещении никого не было.

— Наденьте это, — парень достал из шкафа чистую футболку и пару штанов, а затем
протянул Се Цинчэну.

У того на лице возникло отвращение.

— Спортивная футболка?

— А что не так?

Что не так? Такую одежду носят только ученики в свои школьные годы. Мужчина не
надевал такого уже более десяти или двадцати лет. Он даже уже и не вспомнит, как
выглядит в таком стиле, а сейчас эти вещи ему совсем не подойдут.

— Дай мне рубашку.

Хэ Юй цокнул языком.

— Простите, Доктор Се, у вас нет другого выбора. — Он улыбнулся, но с тех пор, как
Се Сюэ уже не было поблизости, можно было не притворяться.

Внезапно его улыбка стала расслабленной и небрежной, как шёлк, его глаза потемнели,
и в нем не осталось ничего искреннего, в тот же момент отношение к Се Цинчэну уже
не казалось таким вежливым: «Серьёзно, только эта футболка подойдет вам по размеру,
остальные вещи велики».

Пронзительный взгляд Се Цинчэна остановился на лице парня.

После того, как Хэ Юй избавился от напускной вежливости, ухмылка, затаившаяся в

уголках его губ, стала очевиднее. Встретившись с мужчиной глазами, он слегка
приподнял брови: «Не хотите переодеваться? Тогда вам придётся идти голым».

— …

Се Цинчэн с силой вырвал одежду из его рук и сурово направился в ванную.

Хэ Юй ждал, стоя под дверью, и внезапно почувствовал, что эта сцена показалась ему
знакомой…

Затем он произнёс через матовое стекло: «Кстати, Доктор Се, мне здесь внезапно кое-
что вспомнилось. Я тогда ещё пришёл в ваше университетское общежитие…»

— Не помню, сгинь.

Парень засмеялся. Он даже не договорил до конца, как Се Цинчэн сразу же начал всё
отрицать.

Ясно, что они оба понимали, о чём шла речь и помнили свои старые обиды. Даже эта
одежда — своеобразная ему месть за прошлые года. Поэтому Хэ Юй чувствовал себя
немного удовлетворённым. С тех пор прошло уже много времени, неужели он мог ощутить
нечто подобное?

— Тогда поторопитесь, — без присутствия Се Сюэ, скрывать свою истинную личность

было довольно трудно. Он улыбнулся, облокотившись о дверь ванной комнаты и скрестив
перед собой руки. Отголоски неконтролируемого беспринципного тона поселились в его
голосе. Хэ Юй постучал по стеклу на двери. — Когда закончишь, нам всё ещё надо
вернуться обратно к твоей сестре.

Спустя несколько минут, Се Цинчэн агрессивно толкнул дверь, ударяя ею парня и чуть
не сбивая его с ног.

Тот был застигнут врасплох, фыркнул и склонился, зажимая нос.

Се Цинчэн равнодушно поднял глаза.

— Почему ты стоял так близко?

Хэ Юй правда было настолько больно, что он совсем не хотел притворяться: « ...Се

Цинчэн, почему до тебя так долго доходит? Ты сам виноват».

Когда он выходил из себя, то всё ещё звал его полным именем.

Мужчина на секунду задумался.

— Приложи лёд.

— Где же мне, по-твоему, найти лёд? — Хэ Юй убрал руку от переносицы покрасневшего

носа, потёр пульсирующее место, едва сдерживая гнев, однако ему всё ещё хотелось
продолжить спор. — Кажется, ты как раз выглядишь, как ледышка. Дай мне свою руку, я
приложу.

Се Цинчэн представил эту сцену, а затем кратко ответил: «Слишком по-гейски. Я

гомофоб».

Сказав это, он толкнул его в грудь и, осматриваясь вокруг, прошёл в комнату.

Парень потерял дар речи.

— Что ты несёшь? Это не то, что я имел в виду. Если ты гомофоб, то я гомофобнее
тебя…

— Где фен? — Се Цинчэн не позволил ему развить эту тему, он даже не хотел и
слышать, какие слова вылетят из его рта в следующий раз.

— …На стуле.

Мужчина подключил его и начал сушить волосы. Хэ Юй стоял на балконе всё ещё немного
недовольный. Оттуда он наблюдал за Се Цинчэном, пряди которого разлетались в
стороны, и не мог понять, почему именно этот человек оказался старшим братом Се
Сюэ.

Она относилась к нему, как к спасителю и была готова ему поклоняться.

Но, глядя на него, он не понимал, что же в нём есть такого, что достойно
поклонению.

В любом случае, он просто старик.

Однако, по мере того, как Хэ Юй глядел на него, его мысли путались.

Парень помнил, что Се Цинчэн был кошмаром его детства. Он всегда боялся его, и ему
приходилось видеться с ним и смущаться перед ним. Мужчина наблюдал за тем, как он
сходил с ума, крича на него, как сумасшедший зверь. Тогда Се Цинчэн посмотрел на
него спокойным взглядом, подошёл, склонившись к нему под лампой. Хэ Юй почувствовал
запах спирта, и игла проткнула кожу…

В то время ему казалось, что этот человек был очень высоким.

И очень холодным.

Сильный, несгибаемый, он накрывал его, словно огромная тёмная туча… Видимо, будет
трудно избавиться от этого кошмара, который преследовал юношу всю жизнь.

Кто бы мог подумать, что после нескольких лет разлуки, тот, кто смотрел сверху, и
тот, кто глядел снизу, поменяются местами.

Хэ Юй слегка опустил глаза и взглянул на него…

Что же это?

Теперь, наблюдая за ним, он уже не кажется таким страшным, как раньше.

Вероятно, это из-за того, что некоторые люди преувеличивают свои детские страхи.

Подобные впечатления селятся в голове, но спустя года, они уже не такие чёткие.

Например, сериал, который ты смотрел, будучи ребёнком, казался невероятно длинным,

однако, оглядываясь назад, это всего-то двадцать с чем-то минут от каждого эпизода.
Или собака, которую ты боялся, походила на огромную высокую лошадь, но, взглянув на
старые фото, осознаёшь, что животное едва достигало человеку колен.
Возможно, то, что он испытывал к Се Цинчэну было лишь психической расхожестью.

Его взгляд застыл на достаточно долгое время, чтобы мужчина заметил это.

Он холодно глянул в ответ.

— На что смотришь?

Хэ Юй заколебался.

— Думаю, подходит ли тебе моя одежда.

— …

— Она реально великовата. Се Цинчэн, ты ведь был очень высоким раньше.

Он равнодушно промолвил: «Не вижу никакой надобности в твоих сравнениях».

Затем он отвернулся и продолжил сушить волосы. Однако за секунду до этого выражение

его лица потемнело.

В одно мгновение Хэ Юй осознал, что кошмар его детства — обычный мужчина, немного
худой мужчина, если быть точнее. Даже его белая футболка была ему велика. В
углублении воротника виднелась бледная кожа, как заснеженная гора, утопающая в тени
одежды.

Странно, почему он раньше так его боялся?

Се Цинчэн закончил сушить волосы. Натуралы не особо заботятся о своей внешности,

поэтому он обыденно провёл рукой сквозь пряди, смотря на себя в зеркало, затем
положил фен на место и повернулся к парню.

— Я пойду. Верну одежду завтра.

— Не нужно. Я не привык носить то, что уже надевали до меня. Просто выкинь, всё
равно это старьё.

Се Цинчэн не стал спорить. Он вновь откинул несколько влажных прядей волос в

сторону и сказал: «Ладно, тогда я пошёл».

— Ты не собираешься вернуться со мной к Се Сюэ?

— Нет, — ответил Се Цинчэн. — У меня другие планы на вечер.

— Писать докторскую?

Мужчина не привык скрывать что-либо от других людей, его не волновало, что о нём
подумают; он посмотрел на Хэ Юя, когда тот надевал на руку часы.

— У меня свидание вслепую.

Юноша не намеревался развивать их диалог, он лишь заполнял молчание словами,

поэтому, услышав фразу Се Цинчэна, никак не отреагировал. Он даже был секретно
счастлив, что у него есть весомая причина, чтобы уйти, однако, спустя пару секунд,
информация наконец-то обработалась в его голове.

Хэ Юй шокировано раскрыл глаза.

Разве Се Цинчэн не был женат?

Почему он собирается на свидание вслепую?

Почему Се Сюэ даже не упомянула об этом?

К нему на ум пришло бесчисленное количество мыслей. Хэ Юй моргнул, хватаясь за нить

разума в потоке хаоса в своей голове.

Он взглянул на апатичное лицо Се Цинчэна, половину которого скрывала тень. Парень

немного заколебался, но всё же поинтересовался: «Ты… развёлся?».

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Се Сюэ: Хэ Юй, давай поиграем в игру и будем по очереди говорить неправду.

Например, мне не нравится жареный рис.

Хэ Юй: Мне нравятся мужчины.

В этот момент Доктор Се как раз проходил мимо и услышал его слова. На его лице
проявилось настоящее отвращение, и он прошёл дальше.

Ему всегда казалось, что хорошенькое личико Хэ Юя делало его похожим на педика,
поэтому он лишь услышал то, о чем и подозревал раньше.

Чёрт, жертва натурало-болезни никак не могла принять гомосексуальность.

(Этот мини-театр — бред, не берите в счёт, так как в самой новелле Хэ Юй и Се

Цинчэн оба знают, что они натуралы и гомофобы).

Спасибо всем за поддержку, я и дальше буду продолжать веселиться!

Комментарий к Глава 4. Теперь я посмотрел на него иначе
*木已成舟 mùyǐchéngzhōu — дерево уже стало лодкой (обр. в знач.: совершившийся
факт; ничего уже не переделаешь).

========== Глава 5. Он в разводе ==========

Видимо, Се Цинчэн не планировал вдаваться в подробности и что-либо объяснять Хэ Юю,

поэтому лишь спросил:

— Се Сюэ никогда тебе не рассказывала об этом?

— Нет.

— Наверное, она подумала, это только моё личное.

Парень на мгновение затих.

— Ты и Ли Жоцю не подошли друг другу?

Ли Жоцю, так звали бывшую жену Се Цинчэна.

Хэ Юй впечатлился женщиной, которая вышла за него замуж. Он чувствовал, что с ней

что-то не так. Кто бы мог войти в гробницу брака* с мужчиной, таким холодным и с
отцовскими повадками, как Се Цинчэн.
*走入婚姻的坟墓 zǒurù hūnyīn de fénmù — досл. войти в могилу брака

На юношу он производил впечатление человека, лишённого всяких желаний, который

всегда сидит за своим офисным столом в чистом и идеальном белом халате, сзади него
расположился бы переполненный книжный шкаф, источающий ледяной и отрезвляющий запах
медикаментов.

Парню трудно было поверить, что этот мужчина смог кого-то полюбить, но ещё труднее
было осознать, что нашёлся человек, который смог полюбить Се Цинчэна.

Однако Доктор Се действительно женился.

Он всё ещё помнил тот день. По воле матери Хэ Юй пришёл на свадьбу, чтобы подарить
деньги. Он выглядел очень обыденно и даже не потрудился сменить школьную форму.
Водитель подвёз его к отелю, и юноша вошёл внутрь с рюкзаком, в белых кроссовках и
в спортивных шортах для физкультуры, в карманы которых сложил руки.

Се Цинчэн как раз приветствовал гостей.

На его лицо нанесли немного макияжа. Он стоял посреди толпы, высокий и величавый, а
его темные брови, казалось, ниспадали к звездам. Ведущий с ним о чём-то
разговаривал. Вокруг было слишком шумно. Се Цинчэн ничего не расслышал, поэтому
повернул голову так, чтобы человек мог говорить ему на ухо. На фоне остальных
людей, его лицо казалось смертельно бледным, как тонкий фарфор под солнечным
светом; создавалось впечатление, что даже легкое прикосновение может его сломать.
Цвет губ также не выделялся, как на кровь, замерзшая под слоем льда.

Кожа подобна миру цветной глазури*, а губы, словно красная цветущая слива, покрытая
инеем.

琉璃世界 — liúli shìjiè мировая глазурь (сравн. как Вселенная); на Санскрите так
описывали нечто яркое/светлое.

Хотя Хэ Юю не нравились мужчины, но он высоко ценил красоту.

На тот момент, он чувствовал именно это. Вообще, Ли Жоцю была очень красивой
женщиной; Парень представлял, что предложение руки и сердца у них прошло примерно
так:

Се Цинчэн, как всегда, в белом, шариковые ручки прикреплены к кармашку на халате, а

руки покоятся в карманах брюк, весь стоит, как нетронутый горный цветок*. Затем
грешным нестерпимым тоном он произносит:

— Я собираюсь жениться на тебе, ты можешь проваливать или встать на колени и

поблагодарить меня.

Конечно Хэ Юй был очень хорош в притворстве, поэтому никто бы и не узнал, о чём он

думает на самом деле.

С сумкой через плечо парень вошёл и улыбнулся. Останавливаясь перед прекрасным

женихом и красавицей-невестой, он произнёс: «Доктор Се, Невестка*».

嫂子 sǎozi — жена старшего брата; невестка, сестрица (дружеское обращение к

замужней женщине).

高岭之花 gāolǐngzhīhuā — досл. цветок на вершине горы, выражение используют, чтобы

описать то, что неприкосновенно.
— Это... — начала Ли Жоцю.

Се Цинчэн представил его жене: «Сын моего друга».

У него было соглашение с семьёй мальчика. Он должен был скрывать то, что Хэ Юй
является его пациентом.

Ли Жоцю начала его нахваливать: «Замечательно, какой красивый ребёнок!».

Хэ Юй вежливо кивнул ей cо слабой улыбкой, отражающейся в его тёмных глазах.

— Неправда, только Невестка здесь самая красивая.

Пока он говорил, успел вынуть толстый красный конверт из рюкзака. Парень вежливо и
мягко произнёс: «Пусть ваш с Се Цинчэном союз продлится сто лет».

Сто лет в заднице.

Тогда он думал, что никто не свяжет свою жизнь с таким мужчиной, как Се Цинчэн, но
юноша не ожидал, что этот брак окажется таким коротким. Разве он всё ещё может быть
искренним в подобной ситуации?

Хэ Юй подавил в себе зачатки злорадства и спросил, совсем не изменившись в лице:

— Почему же ты так внезапно развёлся?

Се Цинчэн молчал.

— Помню, ты и вправду нравился ей. Вы приходили ко мне в гости после свадьбы, её

взгляд был только на тебе.

— Хэ Юй, это моя личная жизнь, — ответил мужчина.

Парень слегка приподнял брови.

Он заметил то, как надменно выглядел Се Цинчэн и внезапно почувствовал, что,

вернувшись из-за границы после нескольких лет отсутствия, человек, которого он
видел перед собой, оказался совсем другим.

Но его это особо не волновало, поэтому он, наконец, улыбнулся.

— Ладно, забудь, желаю тебе удачного свидания.

Се Цинчэн украдкой взглянул на него, повернулся и ушел, даже не поблагодарив юношу.

Дверь комнаты общежития за ним закрылась.

Поскольку парень упомянул бывшую жену, Се Цинчэн не мог не вспомнить этот крайне
неудачный брак.

Вообще, мужчина знал, почему Се Сюэ не рассказала обо всём Хэ Юю.

Потому что причина развода была слишком смущающей. Да, были времена, когда Ли Жоцю
реально любила его, но с такой же лёгкостью она и утратила свою любовь к Се
Цинчэну, изменив ему.

Это именно то, чего он не смог принять. Мужчина относился к тому типу людей,
которые не знали, что такое любовь, но был осведомлён о семейных обязанностях и об
уважении к определенным бытовым вопросам, но его стиль мышления был слишком
консервативным.

Но Ли Жоцю не такая, как он.

Она верила, что самое главное в браке — любовь, а не обязанность. Поэтому к концу
их совместной жизни она всё ещё не разделяла его мнений на этот счет. Его женщина
влюбилась в женатого человека. После этого она плакала и кричала на Се Цинчэна,
обвиняла его в том, что он заботится лишь о своей работе, что замужество с ним
ничем не отличается от того, как если бы она вышла за рабочий график.

На самом деле, такая критика не была безосновательной. Се Цинчэн не был

сентиментальным, и он знал об этом.

По правде говоря, в этих отношениях Се Цинчэн не чувствовал никакой любви. Ли Жоцю

гналась за ним на протяжении многих лет, и позже он понял, что она подходит ему,
поэтому, после недолгих ухаживаний, женился.

Он никогда не уклонялся от того, что должен делать муж, и от обязательств, которые

он должен выполнять.

Но это оказалась не та жизнь, которую хотела его жена.

Се Цинчэн очень ответственный человек, но он не романтик и у него холодный

характер. Даже в постели ему удалось сохранить спокойствие и рассудительность, ни
на чём не зацикливаясь. Он выполнял свои обязанности, но без особого энтузиазма.

Её сердце постепенно остыло.

Она изменила ему и затем сообщила:

— Се Цинчэн, ты бессердечный человек! Даже сейчас не понимаешь, что всё, чего я

хотела — любовь, а не просто брак.

Но что же такое любовь?

Се Цинчэн только почувствовал, что у него сильно разболелась голова. Кто знал,
сколько он приложил усилий, чтобы унять гнев и не стукнуть кулаком по столу. Он
долго смотрел на Ли Жоцю и, наконец, оцепенело заговорил, его голос был спокойным,
как вода: «Ты нравишься этому мужчине? У него есть жена и дочь, как ты думаешь,
насколько он искренен с тобой?».

Когда ей задали вопрос, она подняла голову, и у неё глазах что-то загорелось, чего
Се Цинчэн вообще не мог понять.

— ...Мне все равно, есть ли у него жена или дети. Я знаю только то, что когда он
обнимает меня, по крайней мере, мне становится тепло. Я слышу его учащенное
сердцебиение. В отличие от тебя, Се Цинчэн, ты чист и никогда не ошивался рядом с
другими женщинами, позволял мне распоряжаться семейным бюджетом и хозяйством, но
рядом со мной твоё сердцебиение похоже на кардиограмму мертвеца. Мы были женаты
столько лет, но я вижу лишь одну сплошную прямую линию.

— Жизнь так коротка. У него тоже был неудачный брак, как и у меня. Теперь мне
хочется открыться, мне не нужен статус, деньги или даже слава. Другие могут назвать
меня шлюхой, но я просто хочу быть с ним.

Се Цинчэн закрыл глаза, и сигарета в его руке почти обожгла пальцы.

— Ли Жоцю, ты с ума сошла? В этом мире нет любви. Любовь — это реакция дофамина в
человеческом организме. Это всего-навсего всплеск гормонов. Но существуют
определённые обязанности и семья. Ты ужасно хочешь быть с ним, а он готов
развестись и жить с тобой?

Тишина.

Тогда пламя в глазах Ли Жоцю разгорелось еще сильнее и безумнее, у нее наконец-то
навернулись слезы, но она всё ещё продолжала упорно говорить ему: «Я просто не хочу
ни о чем сожалеть».

— Се Цинчэн, в этом мире есть любовь. Она может быть мятежной и не вписываться в
стандарты, или может быть такой медленной, что постепенно будет тонуть в грязи, но
она существует и не имеет ничего общего с гормонами и дофамином. Извини, я не могу
больше жить с тобой, потому что теперь я знаю, что такое любовь. Я люблю его, хотя
это и неправильно.

Спустя много лет после развода, Се Цинчэн все еще чувствовал толику абсурда, когда
думал об этом разговоре.

Если так называемая любовь заключается в том, чтобы дать человеку понять, что он
неправ, ему придется переступить через себя, зная, что один шаг — это бездна, и он
должен быть одержим, проклинать, отвергать мораль и жизнь... Так что, по его
мнению, это, наверное, не любовь, а болезнь.

Он не мог такому сочувствовать.

Несмотря на то, что у него очень жесткий характер, он все еще гетеросексуал с
немного старым взглядом на мир. Его жена изменила ему и сбежала с женатым мужчиной,
в конце концов, это всё равно ранило его.

Некоторое время после развода Се Цинчэн все еще работал, писал докторскую,
занимался со студентами и, по всей видимости, не подавал никаких признаков грусти.
Но все вокруг невооруженным глазом замечали, что он быстро худеет, щеки у него
слегка впали, а голос при разговоре был хриплым.

Из-за опасений о том, что однажды он что-то с собой сделает и это каким-то образом
попадёт в «горячий поиск» на Вэйбо, «прославив» университет, декан учтиво попросил
его: «Профессор Се, если вы чувствуете себя плохо, пожалуйста, идите домой и
немного отдохните, не заставляйте себя работать».

Неожиданно Се Цинчэн показал ему кучу файлов из PowerPoint; это были материалы к
новому учебному курсу. Содержимое было упорядочено и разложено по папкам. Многие
его коллеги, даже имея ясный ум и здоровое тело, не смогли бы завершить такой
проект настолько быстро.

— Вы всё ещё хотите, чтобы я ушёл в отпуск? — Се Цинчэн откинулся на спинку

офисного стула, сцепив длинные пальцы в замок перед собой. Мужчина выглядел таким
тонким, как лист бумаги, его едва заметный силуэт будто был окутан темным дымом, и
когда он посмотрел на декана, у него до сих пор сохранился свежий взгляд. — Я
действительно хочу сделать перерыв, но, пожалуйста, убедитесь, что есть другие
люди, кроме меня, которые могут организовать первую лекцию курса.

Такого человека не было.

Декан также видел по его горящим глазам, похожими на вспыхнувший факел, что этот
университет точно не войдёт в топ обсуждений в сети, так как это был совсем не тот
взгляд сломленного человека, который собирается умереть.

Но почти никто не понимал, что для того, чтобы хорошо работать и втоптать
разрозненные эмоции в самое дно своего сердца, Се Цинчэн начинал курить, как только
приходил домой, отказываясь останавливаться, даже когда его пробирал бесконтрольный
кашель. Это было похоже на то, как если бы он пытался заставить свои лёгкие
почернеть и превратить весь дом в никотиновый рай.

Когда его соседка, тётя Ли, увидела, в каком он состоянии, он больше не смог
продолжать так жить.

Раньше семья Се была довольно обеспеченной. Его родители были очень

высокопоставленными служащими полиции, но затем, при расследовании дела, они
допустили грубую ошибку, поэтому их понизили в должности. Потом его мама заболела.
Чтобы вылечить её, они продали большой дом и переехали в маленький переулок в
старом районе Шанхая под названием Хучжоу. Жили бедно, но подружились со множеством
приветливых соседей.

Се Синчэн даже не достиг совершеннолетия, когда его родители скончались, однако он

взял на себя обязанности главы семьи. Соседи жалели мальчика, поэтому присматривали
за ним, и та, кто волновалась о нём больше всех, — тётя Ли.

По возрасту она была моложе его матери. Она любила детей, но так и не вышла замуж,
и не родила ребёнка. Тётя Ли относилась к ребятам из семьи Се, как к родным,
особенно после смерти их родителей.

Эта женщина, похожая на сорняк, и двое детей, брошенных их родителями, нашли друг в
друге что-то такое, от чего нельзя отказаться.

Чувства.

Из-за развода Се Цинчэна тетя Ли некоторое время умывала лицо слезами, а затем, как
старая мать с разбитым сердцем, взбодрилась и попыталась познакомить его с
девушкой.

Он, чтобы не задеть её чувств, ходил на каждую встречу, но для него это происходило
на автомате, и для тех девушек он тоже был не лучшим выбором...

Когда Се Цинчэн женился, условия для создания семьи были довольно хорошими. Он был
красив и высок, работал врачом в больнице. Ему было около двадцати лет, и у него
впереди виднелось светлое будущее.

Единственный недостаток — он не родился в обеспеченной семье и у него нет денег.

Но сейчас его зарплата профессора в университете не такая высокая, как когда-то

была в больнице, и он уже не так молод, поэтому это его немного притесняло.
Разведенный мужчина без хорошего дома и машины, с младшей сестрой, которая, к тому
же не замужем и нуждается в его заботе — не лучший вариант.

Каким бы красивым ни было его лицо, он не звезда, поэтому денег на жизнь

зарабатывать не сможет.

Как вообще могли родители этих девушек быть не против таких встреч?

Свидание вслепую — это не то же самое, что и любовь. На первый взгляд, это

отношения, но на самом деле всё выглядело примерно так:

— У тебя хорошая работа, да? Тебе хватит времени заботиться о семье?

— Нет. Поскольку я профессор медицинского университета, лекции должны быть очень

продуманными, я не могу допускать ошибок, к тому же у студентов всегда много
вопросов, поэтому часто приходится работать сверхурочно.
— О... Тогда зарплата хорошая, да?

— Может пройти еще три года или около того, прежде чем меня повысят. Но я не
уверен, буду ли я работать здесь через три года.

— Вот как... У тебя ещё есть какие-то родственники?

— Младшая сестра...

— Она замужем?

— Ещё нет.

— ...

Встречи часто бывали резкими и прямолинейными, словно нож, который сразу же срезает
с лица обнадеживающую улыбку.

Когда тётя Ли узнала об этом, она очень разволновалась: «Эй, на свидании вслепую
надо хвалить себя! Это же все знают, нужно хвастаться. Люди будут думать, что ты
неудачник, если продолжишь говорить всё, что на уме».

Се Цинчэн изначально хотел сказать: «Я больше не хочу жениться».

Но, увидев встревоженные глаза тети Ли, он изменил свои слова на: « ...Я не привык
к такому. Прости».

Тетя Ли уставилась на него, широко раскрыв глаза, её голос звучал так, будто у неё
что-то застряло в горле:

— Дитя, ты такой замечательный, почему Будда не благословляет тебя... Я сжигаю

благовония и поклоняюсь каждый день, просто прошу Бога найти для тебя сокровище.
Даже если я умру, это будет того стоить...

— Тётя Ли, не говорите ерунды.

— Я уже старая женщина, чего же мне бояться? Но ты другой, ты еще молод. Если
будешь не счастлив, тогда как же мне потом смотреть в лицо твоим родителям на том
свете...

Тётя Ли пыталась подобрать ему разных девушек, надеясь на успешный брак.

Се Цинчэну это не нравилось. Он был высокомерным и несгибаемым мужчиной. Он не лгал

и не подвергался критике. Из-за этого его настроение полностью отличалось от того,
каким оно было, когда он пошёл на свидание вслепую с Ли Жоцю. Тогда он был убеждён,
что никогда не проведёт остаток своей жизни с кем попало.

Но из-за ответственности на своих плечах, как он мог вынести печаль и слезы

родственников и друзей? Он мог только смириться с тем, что они счастливо живут под
его собственной защитой и заботой.

Так что, даже если исход от таких встреч был предсказуем, он соглашался пойти на
свидания, похожие на собеседования, чтобы порадовать тётю Ли.

***
В этот раз на встречу пришла молодая девушка по имени Бай Цзин. Кто-то из
родственников её семьи был профессором в одном из знаменитых медицинских
университетов. А сама она работала в элитном магазине самого модного торгового
центра Шанхая.

В прибрежных городах, где есть золото и нефрит, не было людей, у которых бы не

имелся доступ к миллионам. Девушка проводила дни напролёт, окруженная роскошью и
слушая разговоры богатых покупателей, которые казались со стороны неимоверно
благородными. Она привыкла смотреть на людей, задрав нос и встречая их по одёжке,
выделяя для себя тех, кто носит Adidas и Nike, считая их жалкими бедняками. В любом
случае, им нужно носить хотя бы что-то из Prada, чтобы она с ними заговорила.

Когда Се Цинчэн пришел в кафе, Бай Цзин разговаривала по телефону с подругой: «О,
не знаю. Мне каждый день приходится натыкаться на этих тупиц. Сегодня заходила одна
мамочка с сыном. Кажется, одежда парня была из Taobao. Если бы не мой
профессионализм, я бы просто закатила глаза. Как можно надевать вещи из Taobao и
приходить в наш магазин, думаешь, это весело?

Cвоими наманикюренными розовыми стразами пальцами, она налила кофе в маленькую

чашку. Бай Цзин слушала, как подруга бросила несколько слов на другом конце провода
и, смеясь, прикрыла рот.

— Разумеется, они ничего не могут себе позволить. Пара тапочек на нашем прилавке
может стоить им полугодовой зарплаты. Дорогая, дай я тебе расскажу. Знаешь, что
сказал тот парень, когда подошёл ко мне? Он спросил: «У вас есть бейсболки? Моя
мама любит заниматься спортом. Сегодня у неё день рождения. Я хочу купить ей
бейсболку».

Бай Цзин смеялась так, что её аж трясло.

— Я сказала ему прямо, что наша марка никогда не производила бейсболки. Хахахаха,
если бы ты только видела его лицо! Это было потрясающе... О, подожди, думаю,
парень, с которым у меня назначено свидание, здесь. Поговорим позже. Я вернусь в
Bulgari на послеобеденный чай, люблю тебя, дорогая! Муа!

Жалко только, что в кафе было шумно, а Се Цинчэн как раз искал эту девушку, поэтому
не услышал её дискуссию.

Бай Цзин заметила его, так как он соответствовал описанию человека, с которым её
обещали познакомить: высокий, красивый, с глазами персикового цвета, но с холодным
нравом. Она тут же помахала ему:

— Хай! Это вы профессор Се Цинчэн?

Он подошел:

— Да. Здравствуйте.

Бай Цзин осмотрела его с ног до головы и, наконец, остановила свой взгляд на его
простой футболке. Она внезапно улыбнулась, и её голос стал на тон выше: «Привет,
привет, меня зовут Бай Цзин».

Автору есть, что сказать:

Ах, такие мужчины, как Се-гэ, просто созданы для того, чтобы их трахали молодые
мальчики; его длинные мускулистые ноги смотрелись бы прекрасно, обхватывая чью-то
талию, а его пальцы могли бы замечательно царапать кожу на спине. Забудь об этих
свиданиях вслепую, давай быстрее иди заниматься любовью, поспеши (тяжёлое дыхание).

Мини-театр:
Карточка персонажа

Се Цинчэн
Пол: Мужской

Возраст: 32

Рост: 1.8

Работа: Врач, профессор в университете.

Любимая еда: Никакая, всё можно есть, пока это съедобно.

Нелюбимая еда: Никакая, если это не испорчено.

Любимый цвет: Нет.

Нелюбимый цвет: Все яркие и вызывающие цвета.

Любимые животные: Собака.

Нелюбимые животные: Идиоты.

У тебя есть сейчас партнёр: Нет.

Некоторые подробности из жизни Се Цинчэна:

Когда Се Цинчэн работал в больнице, однажды кто-то сдвинул чашку кофе на его столе.
Снизу был приклеен листочек бумаги с надписью: «Доктор, вы сверху?». Он не знал,
что значит быть «сверху», поэтому со всей беспечностью просто взял и спросил об
этом кого-то из персонала, получив в ответ странный взгляд. После того, как он
понял значение этого выражения, стал вести себя ещё осторожнее. Позже, очень
симпатичный светлокожий и длинноногий доктор-ортопед признался ему в чувствах и со
стеснением спросил его, был ли он сверху. Тогда Се Цинчэн впервые получил шок от
того, что вокруг него полно геев. Он был консервативным, строгим и стопроцентным
натуралом, однако всё ещё никак не мог принять такое общество, особенно ему не
нравились эти хорошенькие молодые мальчики...

Хэ Юй: Последнее предложение с намёком в мою сторону?

Большое спасибо! Всё время, когда вижу знакомые имена читателей, я становлюсь очень
счастливой! Особенно, когда вы комментируете мою работу, спасибо ~

========== Глава 6. Ему придётся пойти на свидание вслепую ==========

До того, как пойти на свидание, Се Цинчэн слышал, что для этой девушки доход
мужчины превыше всего. Он не ожидал, что после того, как скажет ей о своей
невысокой зарплате, её энтузиазм к нему не поубавится.

Бай Цзин улыбнулась и промолвила: «Профессор Се, вы такой умный и скромный. В наши
дни трудно найти искреннего человека».

Се Цинчэн: «...».

— У вас, кажется, очень хороший вкус. Вы тот, кто выбирает только лучшее, да?
Се Цинчэн нахмурился: «Нет, я...».

— Как только я увидела во что вы одеты, я сразу всё поняла.

Се Цинчэн: «...».

Некоторое время он не мог разобрать, о чём идёт речь, пока Бай Цзин не сказала ему:
«Профессор Се, эта футболка — настоящая брендовая вещь из моего магазина. Их
насчитывают всего около шести штук во всем Хучжоу, поэтому её трудно достать. Даже
если сделать предзаказ, не факт, что появится возможность приобрести. Вы и вправду
слишком скромны.

Се Цинчэн наконец осознал, что причиной плохой атмосферы на свидании была одежда,
которую одолжил ему Хэ Юй.

Он на мгновение задумался о том, что сказала Бай Цзин, а затем вспомнил о словах
парня: «Возвращать не стоит. Я не привык носить то, что уже надевали до меня.
Просто выкинь, всё равно это старьё».

— ...

Проклятый капитализм.

Улыбка озарила лицо девушки.

— Профессор Се, вы что-то скрываете от меня. Ваш наряд почти соответствует годовой
зарплате обычного рабочего, и просто так такое не купишь... Угостите меня кофе?

Се Цинчэн ответил: «Это недоразумение. Я одолжил футболку у друга».

— Одолжил? — глаза Бай Цзин в мгновение ока расширились.

После этого их разговор стал немного унылым. Из-за того, что правда раскрылась,
свидание вслепую начало вновь отражать жестокую реальность.

Её интерес к нему явно уменьшился. После того, как она заставила его сделать вместе
несколько селфи, девушка принялась фотографировать десерт, а затем, направила
камеру на себя, начав очередную фотосессию. Однако её занятие было прервано
внезапным входящим смс от клиента, которому она громко ответила голосовым
сообщением, ни на секунду не колеблясь и ни капли не смущаясь.

— Миссис Чжан, не волнуйтесь. Конечно, эта сумка из ограниченного выпуска. О, вам

не нужно меня благодарить. Мне так неудобно.

— Мистер Ван, ваш заказ уже прибыл. Когда вам будет удобно приехать? Да, его
заранее поменяли в соответствии с вашим размером. Это плюс сайз, но не волнуйтесь,
всего-то пришлось перешить воротник.

Свидание становилось более неловким. После того, как они поели, Се Цинчэн оплатил
счёт и посмотрел на Бай Цзин. Эта маленькая девочка была примерно одного возраста с
его студентами. Он не имел ни малейшего желания ходить на свидания вслепую, это
всего лишь капризы тёти Ли, которые для него всегда оказывались на первом месте,
поэтому он вообще не воспринимал всерьёз слова Бай Цзин. Кроме того, он считал
своим долгом заботиться о слабом поле, поэтому предложил: «Я вызову вам такси».

— Хорошо, хорошо, — ответила она, совсем не беспокоясь о правилах приличия. —

Спасибо за заботу, профессор Се.

Но они находились на самой живой улице Шанхая, поэтому каждая попытка поймать такси
оказалась тщетной.

Се Цинчэн вздохнул: «Если не возражаете, давайте пройдём немного вперёд. Там есть
перекрёсток и можно попытать удачу найти транспорт».

— Хорошо, но у меня запланирована прямая трансляция в восемь часов. Поклонники

будут недовольны, если я пропущу встречу. Не возражаете?

В отличии от Се Сюэ, Се Цинчэн никогда не использовал подобные приложения, однако

он понимал, что к чему. Услышав это от Бай Цзин, мужчина небрежно спросил: «Вы
проводите эфиры?».

— Да, я много работаю, поэтому рано или поздно добьюсь успеха, хе-хе.

Се Цинчэн кивнул: «Это хорошо — иметь мечту. Тогда пойдёмте, я не против».

— Спасибо, Гэгэ, хоть ты и не очень богат, но довольно красив, — улыбнулась девушка

и ускорила шаг, чтобы догнать его. — Ещё кое-что! Ничего же страшного, если ты
чуть-чуть попадёшь в кадр? Все любят смотреть на красавчиков.

— Делайте, что хотите.

Десять минут спустя Се Цинчэн пожалел о своем согласии.

Он действительно отставал от современных трендов и не знал, что прямые трансляции

проводятся в подобном формате. Бай Цзин вынула из сумки розовую селфи-палку и
начала махать ею в разные стороны. Слова, покидающие её рот, казались совсем не
имеющими смысла. Даже спустя некоторое время, Се Цинчэн не уловил суть.

— Это самая процветающая улица в Хучжоу. Здесь много красивых мужчин и прекрасных
женщин. Эй, вы видите эту сумку? С первого взгляда заметно, что это
высококачественная подделка. Если хотите узнать, как быстро научиться отличать
оригинал от фэйка, подпишитесь на меня.

— О, да, этот парень рядом со мной очень хорош собой. Мы только недавно
познакомились. Он крутой профессор университета с годовой зарплатой в миллион.
Только посмотрите на его футболку! Ах, да, он пригласил меня на ужин и теперь хочет
провести домой. Спасибо, спасибо!

Се Цинчэн почти был уверен, что оглох. Как только он собирался повернуться, чтобы
сказать ей пару слов, Бай Цзин уже отвернула от себя камеру.

— Прости, Гэ, нелегко зарабатывать на жизнь, только не испорть ничего, хорошо?

Се Цинчэн: «...».

Он не мог понять, почему некоторые люди любят делиться в сети своим ложным счастьем
и мнить себя богачами, хотя таковыми не являются.

Но ему не было до этого никакого дела, он не хотел об этом переживать.

Свидание вслепую должно было спокойно закончиться, если бы не внезапное появление

одного человека.

Тот возник совсем неожиданно, стоя на перекрёстке.

В то время Се Цинчэн и Бай Цзин были в пути около десяти минут и остановились на
тротуаре, где обычно можно было словить такси. Бай Цзин как раз была в процессе
рекламирования новых высококачественных товаров сезона.
В разгаре трансляции девушка внезапно заметила раскачивающуюся то взад, то вперед и
отражающуюся в объективе камеры, нечёткую тень.

Сначала она не обращала особого внимания, но вскоре это нечто начало стремительно
приближаться прямо к ней. Когда девушка отреагировала, лицо грязного старого
бродяги уже появилось на видеo.

На мгновение Бай Цзин была ошеломлена, а когда оглянулась, не смогла удержаться от

крика.

Это оказался неопрятный старик, от которого исходил зловонный запах. Его одежда
изорвана. Никто бы и представить не мог, что такое можно носить, так как в ткани
прозябали разного размера дыры. За стариком по пятам следовала маленькая рыжая
собака, а затем вдруг залаяла на Бай Цзин.

— Дочка! Дочка! Я наконец-то нашёл тебя!

— Воу! В чём дело? Кого это ты назвал дочкой? Проваливай!

— Нет, нет-нет-нет, ты же моя дочь? Разве не узнаешь своего папу? Подойди, дай мне
взглянуть на тебя, папочка не видел тебя слишком долго... — по всей видимости, у
старика были проблемы с головой.

Он попытался обнять Бай Цзин.

Она была в шоке, её прекрасное личико в одно мгновение побледнело. Девушка даже
забыла о своей прямой трансляции.

— Ты псих? Кто ты такой? Иди к чёрту! — прозвучал истерический крик.

— Как это ты меня не узнаёшь? — бродяга плакал, пробираясь вперёд. Его чёрные, как
уголь, сморщенные пальцы тянулись всё дальше и дальше. — Я... скучал по тебе...
Папа скучал по тебе...

Он говорил с деревенским акцентом и явно не мог быть отцом Бай Цзин, которая родом
из Хучжоу. Се Цинчэн сразу же понял, что происходит и потянул девушку за свою
спину, защищая её.

— Всё в порядке, просто спрячьтесь за мной.

Бай Цзин всё ещё настаивала на своём:

— Он так меня напугал! Как можно позволять таким людям шататься по улицам? Разве
это законно? Аххх!

Она даже не успела договорить, так как снова закричала, прыгая на месте. Как
оказалось, рыжая собака начала нюхать её ноги.

— Помоги! Она хочет укусить меня! Что не так с этим животным? Разве оно не должно
быть на поводке?

Бай Цзин резко отбежала, схватив свой телефон и набирая полицию.

Она считала, что бездомный старик был достаточно опасен, а уродливая собака — ещё
более ужасна. Они должны быть заперты! Особенно после того, как её прервали и
испортили весь... Ах, погодите, прямая трансляция ведь ещё идёт!

Девушка внезапно осознала, что была в эфире всё это время, поэтому она быстро
взглянула на свой телефон.

Через несколько секунд её глаза расширились от удивления.

Её незаурядный и незаметный стрим, который обычно набирал двадцать или тридцать

человек, внезапно стал популярен. Аудитория заметно возросла до более трёхсот
зрителей за несколько минут!

Просмотры набирали обороты с каждой минутой, как и комментарии.

«Блядь, что случилось? Какой-то кошмар в Хучжоу?».

«Кажется, бродяга преследовал человека. Всё в порядке? Поверните камеру, чтобы

можно было лучше рассмотреть!».

«Какой ужас, это же рядом с моим домом!».

«Этот старик хоть не извращенец? Он же пытался обнять Бай Цзин! Если это так
серьёзно, позвони в полицию!».

Новые комментарии появлялись так быстро, как вздымающиеся вверх шарики с гелием.

Внезапно девушка поняла, что должна сделать. Проведя рукой по волосам, она
поправила камеру и вышла из-за спины Се Цинчэна. Он даже не успел среагировать.

— Осторожно! — прокричал мужчина.

Се Цинчэн и представить не мог, что Бай Цзин, которая несколько секунд назад была
так сильно напугана, что не могла пошевелиться, теперь стояла перед ним, не
беспокоясь об опасности. Однако она хотела поднять себе цену и немного обогатиться.

Когда старик снова к ней потянулся, она отошла в сторону.

— Давай кое-что проясним, ты даже не отсюда, как тогда можешь быть моим отцом?

— Ты просто извращенец, который хочет воспользоваться мной, думаешь, я этого не

понимаю? Имей хоть каплю достоинства, ладно?!

Старик шокировано отошёл назад.

С этой секунды ситуация полностью изменилась. Се Цинчэн понял, что бездомный,

скорее всего, обознался. Выражение его лица было довольно задумчивым и серьёзным —
совсем не казалось чем-то притворным.

Се Цинчэн нахмурился.

— Мисс Бай, можете выключить камеру? Этот пожилой человек не в очень хорошем
состоянии, он, наверное, ошибся. Почему бы не позвонить в городское управление,
пусть они с этим разберутся.

Но с чего бы это Бай Цзин послушалась его? Наблюдая за тем, как количество
просмотров растёт на глазах, она теперь даже и не обращала внимания на запах,
исходивший от бродяги, а, наоборот, приблизила своё напудренное лицо ещё ближе.

— Эй, посмотрите! — девушка переместила камеру так, чтобы на изображении появился

бездомный мужчина, заодно и сама влезла в кадр. — Старый извращенец, ты только
посмотри на меня, а потом — на себя и сравни нас. Могу ли я быть твоей дочерью?
Смотри внимательно, у тебя потрёпанная одежда, волосы торчат в разные стороны и
грязное лицо.
Cтарик на мгновение застыл, затем проследил взглядом за женской рукой, сжимающей
селфи-палку.

Вероятно, увидев их двоих на экране и осознав, насколько жалким он выглядел,

бездомный резко сорвался на бег.

Но как только он двинулся вперёд, Бай Цзин ещё больше воодушевилась.

Видимо, всё, что нужно, чтобы заставить стримера переступить через свой
психологический порог и выступить против бедного старика, это рост числа её фанатов
в эфире.

— Смотрите все! Это же живой пример скрытого преследования! Он точно притворяется,

что псих! Я раскрою его! — Бай Цзин последовала за стариком, чтобы загнать его в
угол. — Эй! Куда же ты бежишь? Разве не ты называл меня своей дочерью? Хучжоу ведь
такой большой округ с хорошей охраной, а ты до сих пор смеешь преследовать людей?
Только понюхай себя, ты воняешь! Убирайся!

В голове бродяги, кажется, что-то успело проясниться, но не на все сто процентов.

Его взгляд был едва понимающим и наполовину осознанным.

Наблюдая со стороны, Се Цинчэн догадался, что этот мужчина не являлся каким-то

сумасшедшим или извращенцем. Однако его психическое здоровье оставляло желать
лучшего. Се Цинчэн полагал, что этот человек был, как тощая собака, которая
склонялась по всему Китаю, перед тем как, в конце концов, попасть под проливные
дожди Сианя. Идея «поиска чего-то» уже успела впитаться в его нутро, и стоило лишь
посмотреть на старика, чтобы понять, что он находится в пути, пытаясь найти нечто
важное.

Однако Бай Цзин было плевать. Она полгода стримила, но её трансляции были
посредственные, поэтому у неё не имелось возможности набрать популярность. Она яро
завидовала своим коллегам, которые могли зарабатывать себе этим на жизнь.

Спустя недолгое время, когда девушка потерпела неудачу в привлечении зрителей для
своего контента, она начала писать хейтерские комментарии под видео других
блоггеров.

Однажды Бай Цзин выразилась так: «Какого хера ты притворяешься? Ведешь себя так,
будто твоя жизнь идеальна, будто всё не зависит от денег! Ты не показываешь никаких
реалий современной городской жизни!».

На следующий день она снова выругалась: «Что случилось с этой независимой

женщиной?! Всё, что ты делаешь, выглядит жалко, разве стрим — не твоя работа? Ты
устала, но всё ещё продолжаешь получать деньги. Ты материлась, но это тоже никак не
повлияло на твою репутацию. Все буквально снабжают тебя кучей денег, разве у тебя
есть право на что-то жаловаться?».

Никто не знал о беспощадном выражении лица, которое появилось у Бай Цзин, когда она
яростно писала эти комментарии, скрываясь под чужим ником. На пути в метро, затем
под мелькающими небоскрёбами, в водовороте людей, одетых в дизайнерскую одежду,
пахнущих дорогущими парфюмами, источающими настроение элитарности, она всегда
оставалась обычной Синди* на своих высоких каблуках, которая тяжело работала,
каждый день кланяясь гостям.

*Синди — английское имя Бай Цзин.

Она хотела денег, славы, хотела так сильно, что у неё краснели глаза. Она забыла о
страхе, гуманности и не желала видеть дрожащих от страха губ старика.
— Твоя дочь из Хучжоу? Кто знает, может быть, такой вонючий старикашка никогда и не
был женат, чтобы иметь ребёнка. Всё, что ты делаешь, это ведёшь себя, как
сумасшедший и преследуешь женщин! Зачем же прятаться? Разве ты только что не был
так храбр со мной? Пусть все увидят тебя, давай же!

— Нет... Нет...

Погрязнув в страхе, бездомный трухнул головой и остановился. Крик вырвался из его

рта, как плач новорождённого, смешанный с непонятным мычанием.

— Простите... Я.... Я ошибся....

— Тебе жаль? И что с этого? Смотри в камеру! Посмотри, во что ты одет! Если хочется
выйти и сталкерить людей, ты хотя бы должен презентабельно выглядеть!

На экране в куче комментариев от зрителей, которые не видели полную картину

происходящего, были сообщения, наподобие: «Храбрая девушка-стример борется против
извращенца, который преследует людей». Уведомления продолжали сыпаться, шарики —
вздыматься вверх. Бай Цзин чувствовала себя так, словно её сердце улетает ввысь
вместе с ними.

Поспешив вперед, бродяга кинулся в сторону, а потом назад, осознавая, какую большую
ошибку совершил, обознавшись прямо на улице. Его беспомощность лишь усилилась,
после того, как он наконец-то пришёл в чувства. Под прицелом камеры, мужчина
выглядел, как старая собака, которой некуда идти, ошеломлённая безжалостным
преследованием «справедливости» и позорно спасающаяся бегством, точно рыжий пёс,
который везде за ним ходил.

— Пожалуйста, хватит снимать, умоляю... Я обознался... Хватит снимать... Девушка,

прошу, хватит снимать...

Старика начало трясти ещё сильнее.

Он прикрыл лицо перед камерой, однако осознал, что хочет, чтобы никто не увидел его
порванной одежды. Но мужчина не знал, что же именно ему стоит спрятать от глаз
других людей. Он ощущал зуд по всему телу, исходящий от каждого сантиметра ткани
его наряда, который совсем не предназначался для выставления напоказ. Слёзы текли
по его лицу, проливаясь вниз, как наводнение. Он опустился на колени и начал молить
Бай Цзин о пощаде.

— Пожалуйста, проявите хоть немного жалости....

— Я... — отказываясь отступать, девушка уже была готова ответить, но в этот момент
её селфи-палку резко выхватили.

Се Цинчэн без грамма вежливости забрал телефон.

— Эй, что ты делаешь!

— Это ты что делаешь? Я уже сказал тебе — этот человек болен, я просил тебя
прекратить. Ты что не в состоянии услышать меня? Не в состоянии понять?

Се Цинчэн завершил прямую трансляцию.

Лицо Бай Цзин сначала покраснело, а затем приобрело оттенок зелёного цвета. В конце
концов, топнув своими высокими шпильками, она яростно заявила: «Это не твоё дело!
Отдай телефон! У меня есть право вести эфир! Разве ты не в курсе, что мне нужно
зарабатывать на жизнь?! Я хочу быть влиятельной женщиной!».
— Кем бы ты там не хотела стать, меня это не касается. — Се Цинчэн ответил с
холодным выражением лица, его отцовские наклонности вновь проявили себя, и он
продолжил ругать девушку, даже не моргнув глазом: «Однако, Мисс Бай, у вас нет
чувства стыда? Вы не видите, в каком он положении? Чтобы получить просмотры, вы
поступили неправильно, выбрав беспринципные методы, даже если знали о последствиях.
И когда вы поймёте, что каждое ваше действие может ранить других, вы всё ещё
выберете такой способ, чтобы привлечь аудиторию, ведь боль ничего для вас не
значит. У вас есть совесть?

— Что ты сказал?! Хватит пытаться поучать меня, ты мне не отец! Ты просто тот, кто
сходил со мной на свидание! Это вообще не твоё дело! — Бай Цзин вспыхнула и подошла
к нему, чтобы забрать телефон.

Однако Се Цинчэн сейчас был раздражён ещё больше. Он приблизился к ней, нависая
сверху и смотря на неё острым, как лезвие, взглядом.

— Для тебя честь человека и жизнь значат меньше, чем зрители на твоём стриме. Ты
реально грёбаная ошибка природы.

— У тебя хватает смелости так обращаться со мной? Ты жалкий бедняк.

В бешенстве Бай Цзин приблизилась к нему в попытке врезать ему по лицу.

Но Се Цинчэн перехватил её запястье. С внезапным проявлением силы, он сжал тонкую

руку, заставляя девушку взвизгнуть от боли.

Се Цинчэн холодно произнёс: «Если будешь продолжать создавать шум, тогда я не

только обматерю тебя, но и ударю».

— Отпусти! Если не отпустишь, я вызову полицию! Я буду кричать!

Хотя на их пути было мало людей, они оказались довольно громкими, чтобы другие
остановились и начали наблюдать за скандалом. Се Цинчэна это не волновало, для него
взгляды прохожих были не более, чем пустой ветер, но он не ожидал, что одна женщина
внезапно закричит из толпы:

— Господи, какого чёрта! Что с этим стариком?

Се Цинчэн сразу же посмотрел вниз. Возможно, из-за того, что у бродяги было
временное помутнение разума, он перепутал Бай Цзин со своей дочерью, а после того,
как она начала преследовать его и снимать, его сердце не выдержало такого
напряжения и эмоций. Его губы, как и лицо, неожиданно стали бледными. Схватившись
за грудь, он что-то пробормотал, а затем свалился на землю!

Автору есть, что сказать:

Се Цинчэн: Не знаю, что такое любовь, но приходит время, когда мужчина должен
жениться. С тех пор, как я уже побывал в браке, у меня нет никакого желания делать
это снова.

Хэ Юй: Гэ, ты такой упрямый.

Се Цинчэн: Начинать рано встречаться — тоже нехорошо. Думаю, быть в отношениях,

когда тебе ещё не исполнилось двадцать, это слишком рано.

Хэ Юй: (улыбается) Почему у меня такое чувство, что ты нацелился на меня?

========== Глава 7. Он поинтересовался моими навыками вождения* ==========

Так как раньше Се Цинчэн был врачом, его реакция оказалась незамедлительной. Он
выпустил запястье Бай Цзин из захвата и опустился вниз, чтобы проверить состояние
старика.

В клинической медицине острый инфаркт миокарда считался сердечно-сосудистым

заболеванием с высоким порогом смерти. Внезапное сильное эмоциональное потрясение
являлось одним из главных триггеров проявления такого недуга у пожилых людей.

Бай Цзин не поняла, что произошло, и всё ещё продолжала ругать Се Цинчэна.

Он закатал рукава, чтобы оказать первую помощь. Обернувшись, мужчина прикрикнул на

неё: «Хватит просто стоять здесь и смотреть! У пациента тяжёлый сердечный приступ!
Вызывай скорую! Быстрее!».

— Да причём здесь сердечный приступ… Сердечный приступ?!

Девушка замерла на месте.

Из-за её блестящей золотой подводки под глазами было трудно понять, была ли она в
шоке. Лицо Бай Цзин смертельно побледнело, она стояла, словно глупая гусыня*, и не
могла пошевелиться, не понимая, что сделать — подойти или убежать.

呆头鹅 dāitóu'é (呆头 dāitóu — тупица, идиот; 鹅 é гусь).

— Ты не знаешь номер скорой помощи?! — удивился Се Цинчэн.

Вероятно, она и знала, но события развивались так быстро, что её голова просто
опустела.

— Хм… Какой номер?

— 120!

— О-о-о!

Бай Цзин не ожидала, что ситуация внезапно повернётся так, что жизнь человека будет
в опасности. Се Цинчэн протянул ей обратно её телефон, который она резко выхватила
и затем набрала номер неотложки.

— Ало? 110? Ах, нет-нет! Не вешайте трубку! Я ошиблась номером! Я не хотела

вызывать полицию, но здесь есть один бездомный, который упал в обморок, ой, нет…
Что же это было? Тяжелая сердечная недостаточность…

— Сердечный приступ!

— Ах! Да! Сердечный приступ, сердечный приступ!

Когда её заикания прекратились, девушка выдохнула и намеревалась немного

успокоиться, чтобы взять себя в руки. Однако она до сих пор боялась близко
подходить к Се Цинчэну и к старику.

Мужчина вытер выделения вокруг рта и носа пострадавшего и осторожно положил его на
земле так, чтобы тот не задохнулся. На его лбу выступил пот, когда он поднял взгляд
на Бай Цзин и сказал: «Подойди и помоги».

Она сразу начала давать заднюю:

— Ну уж нет! Это отвратительно, кто знает, вдруг у него СПИД или что-то ещё! Мой
наряд очень дорогой, и я испорчу его, если запачкаю.

Се Цинчэн был в ярости.

— СПИД не передаётся таким путём! Что важнее, твоя одежда или человеческая жизнь?
Помоги мне!

— Я отказываюсь. Это эмоциональный шантаж? Ты хотя бы знаешь, как долго я работала,

чтобы купить такой прикид, как долго мне пришлось ждать? Кроме того, у него
наверное уже и раньше было не всё хорошо со здоровьем, это не моя вина, я…

Старик издал плачущее мычание, что заставило Бай Цзин замолчать, и она начала
постепенно отдаляться.

— Не заставляй меня… Я не могу.

К счастью, пожилая женщина выбежала из толпы, её первый крик предназначался

девушке: «Детка, в тебе нет ни капли сожаления? Ты ведь тоже когда-то постареешь!
На тебе такая яркая модная одежда, но почему твоё сердце такое прогнившее?!».

Бай Цзин: «…».

Женщина закатила глаза, игнорируя её, и обратилась к Се Цинчэну: «Скажите, что

делать, я помогу».

Иногда толпы людей вели себя именно так. В то время, как они просто наблюдали за
происходящим, никто из них не хотел брать на себя инициативу, но как только один из
них зашевелится, они начнут действовать, как неожиданное появление весны после
дождя.

Вскоре народ перестал таращиться и начал вникать в дело. Бай Цзин постепенно
вытеснили назад, пока она осматривалась вокруг, пытаясь понять, где находится
аптека и где можно купить маленький вентилятор, чтобы охладиться.

Однако не имело значения, насколько сильно оживилась толпа, никто не смог решить
главную проблему. Им лишь оставалось тревожно ждать помощи специалистов.

Но, к сожалению, ситуация не прояснялась — внезапно зазвонил телефон Бай Цзин. Это
был входящий из больницы.

— Кое-что произошло — прорвало водопровод. Центральную дорогу к вашей локации

затопило, у нас нет способа добраться к вам. Есть путь через другие трассы, но мы
не можем туда проехать, везде пробки. На одной из дорог был неверный указатель,
пришлось вернуться обратно.

Бай Цзин всё доложила Се Цинчэну, который всё ещё находился рядом со стариком.

Мужчина спросил: «Как долго им ехать?».

На этот раз девушка действительно была напугана.

— К-когда вы приедете?

— Нам придётся отправиться другим путём, будем примерно через полчаса.

Се Цинчэн ещё раз взглянул на старика. Тридцать минут — великая разница между
жизнью и смертью.
Почему же им всем так не повезло оказаться в такой ситуации? Даже водопровод
прорвало!

Пока он раздумывал, как быть дальше, два ярких луча от фар внезапно вспыхнули из
перекрёстка. Чёрный Rolls-Royce Cullinan, украшенный крылатым маленьким орнаментом
на капоте, бесшумно вылетел из свечения уличных фонарей и заскользил прямо к
тротуару, где ранее случился форс-мажор.

Бай Цзин едва смогла подавить в себе надобность выйти в эфир и сообщить об элитной
модели автомобиля. Даже в такой важный момент, когда жизнь человека висела на
волоске, она была готова поднять телефон и начать снимать, опасаясь, что может
упустить этот замечательный шанс.

Но девушка даже и не могла представить, что машина медленно подъедет к ближе и

остановится.

Глаза Бай Цзин мгновенно расширились.

Эта сцена заставила её зрачки сузиться. Она наблюдала за тем, как одно из окон
автомобиля тихо опускается вниз. Молодая женщина просунула через него голову и
крикнула Се Цинчэну, который сидел около старика.

— Брат!

Бай Цзин: «?!!!».

Се Сюэ поспешила объясниться: «Хэ Юй пригласил меня на барбекю, поэтому мы и

проезжали мимо. Я увидела тебя и подумала, что этот человек очень похож на моего
брата, и мы подъехали ближе, чтобы убедиться. Это и в самом деле ты… Ах! Боже! Что
с ним случилось?».

Се Цинчэн поднял голову и взглянул вверх. В салоне, на кожаном сидении, под

покровом темноты находился Хэ Юй. Он выглядел элегантно и безмятежно. Его силуэт
был особенно красивым и утонченным, но если присмотреться поближе, вокруг него
витала звериная и развратная аура.

У мужчины не имелось желания беспокоить парня, но в этот момент деваться было

некуда.

— Мы случайно наткнулись на него. У старика случился резкий всплеск эмоций, а потом

и сердечный приступ. Я оказал ему первую помощь, но его необходимо срочно доставить
в больницу.

Се Сюэ была ошеломлена.

— Где же скорая?

— Мы вызвали, но они не могут к нам доехать. Нужно ждать еще полчаса.

Услышав это, Се Сюэ немедленно открыла дверь и выпрыгнула из машины, подбежав

поближе. В её глазах не было и толики презрения, но она совсем не знала, чем может
помочь, поэтому и застыла на месте в слепой растерянности.

— Хэ Юй! Хэ Юй, иди сюда, помоги! — взволнованно выкрикнула она.

Привлекательный молодой человек вышел из автомобиля, взглянул на посиневшие губы

бездомного и вынес вердикт:

— Поедем на моей машине.

Глупышка Се Сюэ промолвила: «Что ты сделаешь, если другие водители не дадут тебе
проехать? То есть сейчас же час пик».

Хэ Юй усмехнулся.

— Я бы посмотрел на это.

Он развернулся и обратился к водителю: «Лао Чжао, ты сможешь гладко проехать?».

— Смогу, но буду осторожен, и это займёт какое-то время…

— Кстати, молодой господин Хэ, даже если бы вы приказали мне разбить машину, я бы
не посмел!

— Тогда выходи. — Хэ Юй закатал рукава и сел за руль.

Жуя жвачку, он взялся за ручной тормоз, даже не взглянув на него.

— Садитесь. Через десять минут мы будем на месте.

— У тебя есть права? — спросил Се Цинчэн.

Парень безучастно ответил: «Нет. Ты с нами?».

— Да есть у него права! — Се Сюэ уже надоело наблюдать, как эти двое постоянно
переговариваются, особенно Хэ Юй. Даже в такой ответственный момент, он всё ещё
продолжал пререкаться с её братом. — Он только недавно переделал заграничные
документы на китайские! Гэ, не слушай его!

Под присмотром Се Цинчэна старика аккуратно уместили внутрь автомобиля. Все заняли
свои места, юноша уже пристегнул ремень безопасности и был готов нажать на педаль
газа, как внезапно за толпой людей загавкала маленькая собака.

Се Сюэ была мягкосердечна, поэтому, увидев несчастную прихрамывающую крохотную

собачку, которая следовала за машиной, она не сдержалась и проговорила:
«Бедняжка…».

Хэ Юй посмотрел на неё, затем отворил пассажирскую дверь сбоку и сказал: «Забирай».

Се Сюэ быстро вылетела из салона, подобрала животное, взяв его так, что грязные
передние лапы торчали вперед, и забралась обратно в машину.

Рыжая собака заскулила.

Словно ощутив, что её не бросили, она обернулась и взглянула на пострадавшего,

лежащего на заднем сидении, затем подняла пушистую морду и чёрным носом благодарно
уткнулась в щеку девушки. После этого собака потянулась к водителю, облизав его
скулу влажным языком.

Хэ Юй проигнорировал это. С нажатием кнопки, он настроил зеркало заднего вида и

завёл мотор: «Позвоните в скорую и отмените вызов. Поехали».

Так как старика вовремя доставили в больницу и оказали профессиональную медицинскую

помощь, его жизнь, наконец-то, уже не была в опасности.

Ночью, рядом с палатами для пациентов отделения скорой помощи, Се Цинчэн заполнил
все необходимые документы, достал телефон, чтобы оплатить счета, но внезапно
обнаружил, что ему не хватает денег. В то время, когда он раздумывал, как
выкрутиться из этой ситуации, позади него возникла рука и протянула кредитную
карточку через окошко.

Се Цинчэн обернулся, увидев лицо Хэ Юя.

— Почему ты здесь?

— Всё в порядке. Не благодари меня.

Из-за того, что старик был бездомным, они не смогли найти кого-то из членов его
семьи или же удостоверение личности, поэтому некоторые административные процедуры
требовали лишней возни. Если бы Се Цинчэн не работал раньше в этой больнице и не
был знаком с врачом ночной смены в отделении скорой помощи, они бы не смогли решить
все эти проблемы так быстро. Теперь, даже когда жизнь старика не находилась под
угрозой, им всё ещё нужно было закрыть все финансовые вопросы. Больница даже
связалась с городским отделом по борьбе с уменьшением количества бездомных,
попросив о помощи.

Так как полная энергии группа добрых самаритян не собиралась так быстро уходить, Хэ
Юю тоже пришлось остаться.

— Эта юная леди с фамилией Бай была твоей парой на свидании вслепую?

После оплаты счетов, Хэ Юй и Се Цинчэн вышли в сад, расположенный сзади больницы,

чтобы подышать свежим воздухом, и парень первый затеял разговор.

— Мм… Где она? — поинтересовался мужчина.

— Отдыхает с Се Сюэ на парковке. Уже очень поздно, они обе устали и хотят спать. Се
Сюэ волновалась и попросила меня сходить узнать подробности. Как всё дошло до того,
что ты пошёл на свидание с такой девушкой?

— Это был просто ужин, — ровно ответил Се Цинчэн.

— Тогда тебе стоит уже прекратить слушать свою сваху. Мне кажется, ты вообще не
воспринимаешь это всерьез. Плюс ко всему, разве она не того же возраста, что и Се
Сюэ? Ты же мужчина средних лет, такое тебе уже не подойдёт.

Се Цинчэн был расслаблен. Он считал парня раздражительным идиотом. Тридцать два

года — это уже средний возраст? Если бы Хэ Юй сегодня не помог, он бы точно ответил
ему что-то вроде: «Чертёнок*, это не твое собачье дело». Но Се Цинчэн уже
использовал его в качестве водителя, а затем тот ещё и заплатил за оказанную в
больнице помощь, поэтому мужчина действительно не мог послать парня. Он стрельнул в
него взглядом и холодно промолвил: «Вы правы, молодой господин Хэ. Я не хочу
попусту тратить время на детишек, ещё не достигших тридцати лет».

*小鬼 xiǎoguǐ — чертёнок, проказник, сорванец, пострелёнок (шутливо о ребёнке);

непослушный ребёнок; мелкий бес.

Ребёнок и мужчина средних лет всегда оставались друг перед другом в долгу, но ни
один из них не мог словесно взять верх в дискуссиях. Так, Се Цинчэн решил просто
развернуться и уйти.

Покрытый глицинией* проход с задней стороны больницы был очень длинным. Засунув
руки в карманы, Се Цинчэн тихо шёл впереди с равнодушным выражением лица. Десять
лет назад он часто прогуливался здесь, тогда сад ещё не был полностью отстроен. В
конце тропинки раньше находились маленькие киоски, в которых продавали мясные и
овощные блинчики*, кашу, лапшу и рисовые шарики.
Позже он уволился и ушёл из больницы, и спустя несколько лет, вновь оказался в этом
месте.

Некоторое время он тихо продвигался вперед и окунался в старые воспоминания, но

потом неожиданно сказал: «Эй, Чертёнок».

— Хм?

— Все люди твоего возраста сейчас мечтают стать интернет-звездами?

— Меня это не интересует. Но благодаря такой работе, можно неплохо обогатиться. Это
касается Бай Цзин?

— Откуда ты узнал?

Хэ Юй улыбнулся.

— Я мог бы сказать…

Затем он спросил: «Приступ старика как-то связан с ней?».

Ночной ветер пронесся сквозь вены.

— Он обознался, подумал, что она его дочь, а Бай Цзин начала преследовать его прямо
во время эфира. Этот бедняга прятался от камеры, просил прекратить снимать, но она
даже не хотела его слушать. Она видела только то, как стремительно росло количество
её подписчиков и зрителей.

Сделав паузу, он холодно промолвил: «Есть ли в этом какой-то смысл?».

Хэ Юй вздохнул.

— Се Цинчэн, вещи, которые для тебя бессмысленны, — это билет в абсолютно новую
жизнь для других людей. Тебе кажется, что те, кто так отчаянно преследуют славу,
очень чудные. Однако они бы не поняли тебя, как и ты не понимаешь их. Люди одного
вида, но есть и такие, для которых эмпатия не имеет никакого значения. Они часто
неспособны к доверию и пониманию. Иногда, если посмотреть друг на друга, можно
увидеть совсем другой мир.

В этот момент телефон парня внезапно зазвонил. Это был его водитель. Так уж
получилось, что их поездка оказалась немного дикой в плане вождения. Дорожный
патруль следовал за ними до самой больницы.

— Молодой господин Хэ, почему бы не позволить врачам объяснить ситуацию? Это ведь
были вынужденные меры… — проговорил водитель.

— Ничего страшного, пусть они выполняют свою работу и выпишут штраф, нет надобности
тратить на это время, — ответил Хэ Юй.

Он положил трубку.

Се Цинчэн спросил: «Разве в твоем кошельке скоро не появится дыра?».

— Для меня время — деньги. Я не люблю тратить его на что-то бесполезное. Например,
на объяснения перед госслужащими. Кто знает, вдруг они захотят доложить кому-то об
этом в желтую прессу.

Хэ Юй прикрыл свои миндальные глаза, его чёрные как смоль зрачки казались
апатичными, даже когда уголки его губ дрогнули в улыбке: «С таким успехом, я бы мог
обсудить это с тобой. В любом случае, ты бы вёл себя, как они, верно? Например,
проверил бы мои водительские права».

— ...

Наблюдая за тем, как мужчина немного скривился, дразнящая ухмылка юноши медленно
отразилась в его глазах. Сложив руки в карманы, он сфокусировался на какой-то одной
точке позади него. Затем легко двинулся вперед, наклоняя голову к шее Се Цинчэна,
его тонкие губы остановились напротив сонной артерии.

Сохраняя такое положение, Хэ Юй взглянул вдаль и тихо промолвил ему на ухо: «Гэ,
как тебе поездка?».

Его голос сделался грубее, тон насмешки стал ещё более очевиден: «Ты доволен моим
обслуживанием, Гэ?».

— ...

Выражение лица Се Цинчэна было нечитаемым.

Почему он всё еще злился на него, спрашивая о правах?!

Каким же он был мелочным и острым на язык!

Мужчина слегка улыбнулся.

— Попрактикуйся ещё немного, когда выпадет шанс. Молодой человек, если вы

перестанете быть таким вспыльчивым, у вас появится отличная возможность сесть за
руль после выпуска.

Он больше не хотел тратить ни единого вздоха на него и прошёл вперед, отводя в

стороны, свисающие с деревьев лозы.

На лице Се Цинчэна покоилась ледяная маска.

Но Хэ Юю было недостаточно их перепалки, или, может быть, ему нравилось раздражать

его, поэтому с саркастичным тоном он продолжил донимать мужчину вопросами:

— Господин Се, если я буду вашим водителем, на какой машине мне бы пришлось ездить?
Сколько вы готовы платить за месяц?

Се Цинчэн даже не посмотрел на него.

— Вулинг Мини*, а потом я выпишу тебе лекарства. Если хочешь этого — оставайся,
если нет — проваливай.

Хэ Юй уткнулся взглядом ему в спину, а затем, словно подбивая мяч, прошёлся

кроссовками по земле. Парень еле заметно поморщился и мягко проговорил:
«Лекарства?.. Ты уверен, Се Цинчэн? Мне придётся заплатить тебе».

Автору есть, что сказать:

Когда двое натуралов обсуждают навыки вождения, они реально подразумевают вождение.
Молодой господин Хэ был доволен и поэтому начал придираться к Се Цинчэну… ведь тот
посмел думать, что у него нет прав…

Почему же тогда это звучит так странно…

Когда двое натуралов начинают спорить друг с другом, это просто и легко. Возможно,
вам, ребята, нужно продолжать ругаться?

Мини-театр:

Rolls-Royce Cullinan: Когда ты едешь по дороге, никто и не посмеет врезаться в твою

машину. Должно быть, ты кое-чему научился у Лэй Фэна* и будешь совершать лишь
добрые дела!

Вулинг Мини: Каждый актив должен иметь Вулинг Мини!

Скорая помощь: … Мы застряли на перекрёсте, центральную дорогу затопило, а другая —

с односторонним движением, потом ещё и свернули не туда, здесь сплошные пробки. Как
бы там ни было, когда на пути появляется неотложка, дайте ей проехать, большое
спасибо.

Спасибо, друзья, я и дальше позволю им цапаться…

Комментарий к Глава 7. Он поинтересовался моими навыками вождения*
*煎饼果子 jiānbǐng guǒzi — блины, в которые завернуты мясо, овощи и др.

========== Глава 8. Он даже начал приказывать мне, как слуге ==========

«Старика звали Чжуан Чжицян, и он действительно был упрямцем*...».

Через полчаса приехали сотрудники спасательной службы Управления по гражданским

делам, чтобы объяснить ситуацию и поблагодарить врачей.

Се Сюэ и Бай Цзин, которые настаивали на том, чтобы их уже развезли по домам, также
вышли из подземного гаража и сели на диван в лазарете, прислушиваясь к разговору.

«Чжуан Чжицян... Его ситуация немного нестандартная. Это проблема, которую мы не в

силах решить», — рабочий потер руки и отпил чай, который медсестра приготовила и
подала в одноразовом бумажном стаканчике.

Мужчина вздохнул: «Кажется, это было три года назад. Он пришел на Шанхайскую
фондовую биржу и сказал, что ищет дочь, но мы проверили его прописку, и на тот
момент он жил один. Его семья ютилась в яодуне* в Шаньчжоу. Это место даже для птиц
слишком бедное. У него совсем не было соседей, и ему нужно было ходить по две мили,
чтобы добраться до воды. Наши люди специально ездили туда, чтобы воочию увидеть
деревню. Местные жители сообщили, что он был очень замкнут и совершенно не понимал,
в каком положении находится».

— Это не причина, по которой вы уклоняетесь от своих рабочих обязанностей, разве вы

не должны арестовать его за такие опасные действия? Он влияет на репутацию города и
может нападать на людей! — закричала Бай Цзин.

— Девушка, так не делается, — мужчина смутился. — Мы не можем лишать бездомных

свободы, они тоже граждане своей страны, в наших силах только организовать жилье и
отправить их к врачу на лечение...

Бай Цзин с горечью произнесла: «Меня это не волнует, все психические больные должны
быть принудительно задержаны. Разве этих ненормальных не следует изолировать?».

Изначально Хэ Юй не испытывал симпатий и антипатий к этой персоне. Его уровень

этики считался довольно низким, другими словами, он относился достаточно толерантно
ко всем людям. Для него даже слова Се Цинчэна не имели никакого значения. У каждого
свой образ жизни, и у каждого свой выбор.
Но тирады Бай Цзин о «психах», в самом деле, действовали на нервы.

На лице парня внезапно появилась насмешка. Он молча опустил голову.

Сотрудник спасательной службы протёр выступивший на лбу пот: «Девушка, не

волнуйтесь, уверяю вас, сейчас кажется, что состояние пожилого Чжуан Чжицяна
действительно может ухудшиться, и это не исключено... Когда он придёт в себя, мы
отвезем его в психиатрическую больницу для наблюдения и лечения...».

Се Цинчэн внезапно спросил: «В какую психиатрическую больницу?».

— В соответствии с текущей ситуацией, предполагается, что мы должны поехать в

Чэнкан, несмотря на то, что удобства там не очень хороши. Однако в Ваньпине уже
забиты все палаты, другого варианта нет.

Бай Цзин слушала и, наконец, удовлетворенно пробормотала: «Это уже получше...».

Пока они разговаривали, к ним подошёл врач.

Он поведал им о ситуации Чжуан Чжицяна — так как его вовремя довезли до больницы,
его жизнь уже была в безопасности. Также разрешили кому-то одному пойти и проведать
старика.

— Лучше, чтобы это была девушка. Пациент всё ещё немного потерян и иногда зовёт
свою дочь.

— Я схожу, — спохватилась Се Сюэ.

Она последовала за доктором.

Изначально Хэ Юй лениво оперся на диван в приемной, поставив локти на его спинку и

опустив голову, равнодушно слушал разговор. Увидев, что Се Сюэ уходит, он посмотрел
на её длинные ноги и почти уже был готов пойти за ней.

Се Цинчэн насторожился: «Ты остаёшься здесь».

— Почему?

— Ты уже второй день ошиваешься рядом с моей сестрой.

Парень сел на диван и на какое-то время замолк. Казалось, между ними происходила
немая беседа, его миндальные глаза были полны издёвок и насмешек.

— Тогда, может, мне за тобой ходить?

— ...

— Ты и твоя подружка оба здесь, почему тогда мне запрещено сидеть с вами? Я оставлю
вам немного пространства, чтобы не мешать, — тепло промолвил Хэ Юй.

Бай Цзин сразу же понизила его ожидания и громко сказала: «У нас нет шансов!».

Парень скромно засмеялся, но даже не посмотрел на нее. Наклонив голову в бок, он

тихо проговорил, чтобы только Се Цинчэн мог его услышать: «Доктор Се, вы не
думаете, что ваша харизма с годами ослабевает? У вас даже не получается подцепить
эту девчонку».

— ...
Непотребство.

Как у благополучной семьи могло родиться такое двуногое животное*?

*衣冠禽兽 yīguān qínshòu — разодетая скотина; зверь в человеческом облике (в

человеческой шапке); двуногое животное; разодетая скотина.

Лицо Се Цинчэна похолодело, губы слегка зашевелились: «Проваливай».

Хэ Юй улыбнулся и внезапно встал, прижав рукой его плечо к дивану. Се Цинчэн был
поражен. Он не знал, что собирался сделать этот безнравственный мерзавец, который
любил играть не по правилам. Но когда парень наклонился к нему, он смог ощутить его
запах и жар, исходящий из юношеской груди.

Гнетущая атмосфера, образовавшаяся вокруг них, заставила Се Цинчэна почувствовать

себя очень некомфортно. В тот момент он разволновался из-за вторжения на личную
мужскую территорию.

Как только Се Цинчэн собирался оттолкнуть его, Хэ Юй, нарушивший границы между
ними, уже сам выровнялся и отпустил захват. Он взял большой стакан кофе с
журнального столика позади него.

Парень заказал напитки.

— Гэ, я тоже хочу что-нибудь выпить.

Его взгляд потемнел, он улыбнулся уголками губ. Хэ Юй взял кофе и раздал стаканчики
сотрудникам из службы безопасности, врачам и медсёстрам. Он также попросил, чтобы
Се Сюэ передали напиток и прихватил один для Бай Цзин.

Но...

— Ах, как же так! Прости, я забыл заказать для тебя.

После короткой паузы, он протянул свой стаканчик Се Цинчэну: «Как насчёт кофе со
льдом?».

Однако, конечно, его предложение было неискренним. Он уже успел вставить трубочку и
подставить стакан прямо к губам мужчины.

Хэ Юй думал, что он откажется и никогда не ожидал, что это, наоборот, воспламенит

нрав Се Цинчэна. С хитрым взглядом, сидя на диване, вопреки ожиданиям юноши, его
бледные губы медленно раскрылись и обхватили трубочку, которую поднесли к его лицу.
Их взгляды встретились.

Смотря друг на друга, мужчина сделал большой глоток, не проявляя и капли учтивости.

Его кадык перекатился, когда он глотнул кофе, словно подстрекая Хэ Юя к очередной

перепалке.

— Можешь поставить сюда, — промолвил Се Цинчэн влажными губами и с резким взглядом.

— Я приму это в качестве извинений.

— ...

Когда Хэ Юй наблюдал, как этот человек опускает голову и открывает рот, чтобы
держать трубочку, он почувствовал раздражение, хотя он всегда был взбешён,
независимо от того, что делал Се Цинчэн, однако теперь ему хотелось заставить его
испытывать смущение, и это желание действительно было сильно.
Но, на самом деле, он всегда относился к нему снисходительно.

У парня на мгновение возник настоящий импульс — он хотел выплеснуть кофе со льдом в

лицо Се Цинчэна и увидеть, как это сбивает его с толку, в то время, как вода
промочила бы его одежду.

Но, в конце концов, он просто улыбнулся и легонько поставил напиток на журнальный

столик. Опустив голову, парень прошептал: «Ладно, раз таково твоё желание, не теряй
ни капли. Выпей всё. Дай мне знать, если захочешь ещё — я принесу».

— Как бы я посмел? Сегодня ты уже сыграл роль водителя, оплатил счета, а теперь
хочешь стать мальчиком на побегушках. — Се Цинчэн ухмыльнулся, взял стаканчик и
тонкими пальцами провел по выступившему от тепла конденсату, собирая влагу.

Хэ Юй ушел с потемневшим от недовольства лицом.

После того, как эти двое вновь устроили словесную дуэль, всем вокруг стало немного
неловко, ведь было очевидно, что они не очень хорошо ладят. Но Се Цинчэн
проигнорировал их настороженность.

Он встал и бросил стаканчик прямо в мусорное ведро.

Только ребёнку могло прийти в голову заказать кофе в такое время, как же он потом
заснёт?

Се Цинчэн снова сел и спокойно посмотрел на сотрудников спасательной службы:

«Простите, этот мальчишка немного взбалмошный, мы повеселили вас?».

— Нет, ничего страшного.

Он усмехнулся.

— Кстати, вы уверены, что у Чжуан Чжицяна нет дочери?

— Да, у него нет родственников. Мы пытаемся помочь бездомным связаться с их

семьями, но этому старику даже некому позвонить, — ответил рабочий.

Мужчина промолчал.

Судя по его опыту, он чувствовал, что реакция Чжуан Чжицяна не походила на

неспровоцированную истерию. Должно быть, дочь, которую он ищет, была его главной
сердечной тревогой.

***
— Доченька...

На больничной койке старик с кислородной трубкой в носу все еще бормотал во сне о
человеке, которого он сам себе и вообразил.

— Моя дорогая доченька, ты выросла на моих глазах, я видел, как ты шла в школу с
маленьким портфелем за плечами, как сдала вступительные экзамены в колледж и
переехала в центр...

Он остановился на время, и из морщинистых век потекли капли мутных слез.

Сонные бредни мужчины звучали очень болезненно, и их едва можно было разобрать из-
за накатывающей тихой истерики: «Почему ты... не можешь вернуться, чтобы увидеть
своего старика...».
Се Сюэ было легко растрогать, и она заплакала. Получив разрешение от медсестры,
девушка взяла на себя инициативу и вложила ладонь в руку Чжуан Чжицяна: «Не
плачьте. Я... Я здесь. Я останусь с вами. Вам нужно поправиться как можно
скорее...».

Ей не было позволено контактировать с ним слишком долго. После того, как врач
проверил состояние пожилого мужчины, он сообщил ей, что пора покинуть палату.

Се Сюэ вышла из отделения неотложной помощи, хотела достать пару салфеток из сумки,
чтобы вытереть слезы, но обнаружила, что их уже не осталось.

В это время красивая рука протянула ей носовой платок.

Девушка подняла свои красные опухшие глаза и встретилась с нежным улыбающимся лицом
Хэ Юя.

Он вёл себя мерзко и грубо перед Се Цинчэном, но выглядел, как послушный пёс, перед
Се Сюэ. Ткань шёлкового платка была очень тонкой и элегантной без лишних складок.

— Можешь пользоваться.

— Спа... Спасибо.

— Всё в порядке.

Он заранее знал, что Се Сюэ так отреагирует.

Родители девушки умерли незадолго после её рождения, в то время как у неё уже не
осталось ни бабушки, ни дедушки. С детства она завидовала тому, что другие могли
громко выкрикнуть: «Мамочка!» или «Папочка!». В свою очередь, она могла лишь
промолвить эти слова во время фестиваля Цинмин*, который проходил каждый год, а
затем, держа букет нежных белых хризантем, шепнуть несколько слов холодной и мокрой
могильной плите.

Поэтому она не привыкла смотреть свысока на людей, у которых есть семья.

— Доктор, — Се Сюэ вытерла слезы и обратилась к врачу в отделении неотложной

помощи, — скажите, когда дедушку переведут в психиатрическую больницу? Я пойду с
ним.

Хэ Юй слегка нахмурился: «Что ты собираешься делать?».

— Не волнуйся. На работе меня попросили поговорить с несколькими тюрьмами и

психиатрическими больницами, чтобы пригласить учеников на экскурсии. Им не помешает
дать особый социальный опыт. Но у меня не было времени решить этот вопрос.

Она уже упоминала об этом, но парень не мог найти, что ответить, поэтому девушка
отошла в сторону и подняла бездомную маленькую рыжую собачку.

Её желто-белые лапы торчали вперед, а черный нос встретился с абрикосовыми глазами

Се Сюэ, и животное немного испугалось.

Хэ Юй мягко произнёс: «Поживешь со мной некоторое время, а когда твоему хозяину

станет лучше, я отправлю тебя обратно».

Щенок задрожал: «Ух...».

У животных имелось то самое шестое чувство. Они могли различать давление и болезнь
человека под улыбкой, поэтому щенок одновременно и боялся, и хотел оставить о себе
хорошее впечатление, высунув свой мягкий язык и нервно облизавшись.

Хэ Юй улыбнулся и погладил собаку по голове.

Она лизнула кончики его пальцев, и он тихо сказал: «Хороший мальчик. Ты намного
интереснее Се Цинчэна».

Автору есть, что сказать:

Предупреждение! Следующий абзац содержит спойлеры:

Ах, я видела, как в комментариях некоторые милашки писали, что думают, будто Се
Цинчэн совершил ради Хэ Юя много разных хороших поступков, и потом, когда он
узнает, что это была не Се Сюэ, то сразу изменит своё отношение к Се Цинчэну. Нет,
такого не будет, ха-ха-ха-ха, Се Сюэ чиста на все сто процентов.
Комментарий к Глава 8. Он даже начал приказывать мне, как слуге
*钉子户 — dīngzihù — (упрямые) люди или организации, с которыми трудно сладить.

*窑洞 yáodòng яодун — тип пещерного жилища на Лёссовом плато, северо-запад Китая.

*Цинми́н 清明节, Qīngmíngjié, что означает «праздник чистого света», — традиционный

поминовения усопших.

========== Глава 9. Я буду его игнорировать и признаюсь ей ==========

К тому времени, как всё, наконец, было улажено, ребята уже устали и проголодались,
поэтому Хэ Юй поинтересовался, не хотят ли они поужинать. Как ни странно, Бай Цзин
была первым человеком, кто согласился, хотя она и не имела к ним никакого
отношения.

— Да-да, как насчёт супа*? На набережной есть ресторан, где готовят лучшие блюда из
акульих плавников и морских ежей, сходим?

Хэ Юй повернул голову и посмотрел на Се Сюэ.

Она протёрла глаза от недавних слёз и немного недовольно посмотрела на Бай Цзин: «Я
хочу барбекю, стритфуд* подойдёт».

— Тогда вперёд.

Бай Цзин: «Ах... это слишком... Ладно...».

В присутствии Се Сюэ, парень обратил внимание на Се Цинчэна и спросил:

— Ты с нами?

— Я пас. Нужно отвезти собаку к ветеринару. Если хочешь забрать, я привезу её тебе
немного позже.

Пока он говорил, бросил взгляд на Сяо Хуана*, который покорно сидел у его ног.

К удивлению, псу очень понравился Се Цинчэн. Он пробежался вокруг него, вертя

хвостом в разные стороны и подал голос: «Гав!».

***
Полчаса спустя.

Ночной рынок в Хучжоу.

— Господин, можно мне пятьдесят палочек с курицей, пятьдесят с ягнёнком, десять с

жареными рисом и грибами, дюжину запечённых устриц и пять баночек пива, — Се Сюэ
начала заказывать, как только зашла в кафе, так как уже бывала здесь.

— Разве это место не слишком грязное? Я бы никогда не стала питаться в таком

заведении, — Бай Цзин дотронулась до меню двумя пальцами, словно и вовсе не хотела
касаться его.

Се Сюэ в раздражении закатила глаза.

— Не ты ли была первой, кто захотел пройтись и покушать?

— Боже, сестричка, почему ты такая злая? Я тоже голодна. — Даже не поколебавшись,

Бай Цзин подвинула свою задницу поближе к Хэ Юю. — Я бы просто хотела попросить,
чтобы вы заказывали что-то менее калорийное. Уже так поздно, я не хочу потолстеть.

Глядя на неё, Се Сюэ с отчётливым звуком хлопнула ладонью по столу и, повысив

голос, выкрикнула: «Господин, будьте добры, подайте ещё десять грёбаных жареных
кроличьих голов!».

— Ах ты ж! — воскликнула Бай Цзин.

— Я тоже хочу, — мягко ответил Хэ Юй. — Давайте лучше двадцать!

Бай Цзин: «...».

Готовить еду на шампурах просто и сложно одновременно. Но рука повара не дрожала,

когда он натягивал на бамбуковые шпажки мясо, которое вскоре было обжарено до
золотистого и масляного цвета, а вытекающий из них жир медленно попадал на тарелки.
Топленое масло упало на уголь, и произошла чудесная химическая реакция, отчего
появился лёгкий запах чего-то горелого. Алые искры устремились вверх. Повар,
скрытый в дыму, похожий на владыку мира, слегка поморщил нос, в то время, как
деликатный аромат распространился по всему помещению.

Шампура подали на стол, пока они были горячие. Это блюдо считалось деликатесом для
гурманов. Если не дожарить мясо, оно могло оказаться слишком сырым, а если
передержать, может сгореть. Оно было хрустящим, а ароматный запах таял, как
снежинки, во рту.

Се Сюэ, как постоянный клиент, заказала столько блюд, что чуть не сломала столик,
накрытый лёгкой скатертью. Бай Цзин всё ещё держалась от всего этого подальше, изо
всех сил пытаясь состроить недовольную мину, похожую на маску из сычуаньской оперы.

— Кажется, молодой господин Хэ не из Хучжоу? — девушка моргнула, приподняв ресницы.

Её рот, накрашенный перламутровым блеском для губ, скривился в улыбке. — У вас нет
акцента.

— Мисс Бай, вы проверяете мою прописку? — Хэ Юй ухмыльнулся.

— Ой, совсем нет, совсем нет, — Она резко взмахнула руками, неловко пройдясь ими по
своим волосами. — Эм, я училась на факультете управления бизнесом в университете
экономики в Хэбэй. Ваше произношение звучит довольно стандартно, поэтому я и
поинтересовалась, не северянин ли вы.

— Должно быть, вы были очень способной студенткой, — Хэ Юй улыбнулся, когда взял

одну из кроличьих голов — ту, у которой всё ещё оставались широко раскрытые глаза.

Неспособная понять намёк, Бай Цзин продолжала говорить: «Верно, поэтому я решила
набраться опыта и поработать продавцом, так как в будущем смогу получить повышение
и стать менеджером. У меня есть возможность впитать новые знания, также мне
приходится работать со знаменитостями и генеральными директорами разных компаний.
Несколько дней назад я даже встретила актёра, он как раз недавно снимался в каком-
то сериале...».

Хэ Юй с хрустом раскусил череп кролика на несколько кусков.

Девушка задержала дыхание. Казалось, парень впился ей в горло, когда она не успела
договорить и сразу почувствовала лёгкую боль в шее.

Хэ Юй улыбнулся. Бай Цзин только сейчас обнаружила, что у него были острые зубы,
как у тигра. Когда он ухмылялся, то лишь один клык слегка выступал из-под тонких
губ.

Юноша медленно ел мозг кролика: «Мисс Бай, раз уж вы здесь с нами, не стесняйтесь.
Вам не нравятся кроличьи головы?».

Она поспешно махнула рукой: «У меня обычно не такой сильный аппетит, и я могу
насытиться несколькими глотками колы, всё в порядке...»

— Правда? — юноша бросил кости в тарелку с улыбкой на лице. — Какой кошмар.

После трёх раундов пива Бай Цзин немного сдержалась в своих словах и поступках, но,
в конце концов, она не смогла противостоять соблазну и захотела взять у парня его
WeChat. Заметив это, Се Сюэ, наконец, вспыхнула. Эта женщина была на свидании
вслепую с её старшим братом. Зачем ей Хэ Юй? Как же неуважительно!

Поэтому девушка сердито промолвила:

— Мне очень жаль, но он не может добавить тебя в WeChat.

— Почему? Ты с ним встречаешься?

«Я? Нет!», — недовольно ответила Се Сюэ и начала нести чушь: «Но у Хэ Юя уже есть
девушка, она очень красивая и ревнивая, хоть и на несколько лет старше него, она
довольно строгая и вспыльчивая, поэтому ей придётся отшлёпать его, если он будет
себя плохо вести. Мне приходится присматривать за ним, когда выходим погулять.
Разве не так, Хэ Юй?!».

Неожиданно он ответил: «Мне кажется, ты говоришь о какой-то шпионке из военной

академии».

Чёрт!

Се Сюэ в гневе наступила на его ногу под столом.

Хэ Юй: «У меня нет такой девушки, мне не нравятся все эти сексуальные и ревнивые
красотки».

Блин!

Се Сюэ увеличила нажим на его ступню, и теперь уже ей самой стало больно. Девушка
упёрлась взглядом в пол — замечательно, она всё это время наступала на ножку стола.

Парень улыбнулся и спокойно убрал свои длинные ноги, прислонив их к кромке стола.
Он потянулся за посыпанными острым перцем шампурами, положил несколько на тарелку
Се Сюэ, а затем обратился к Бай Цзин: «Однако у меня уже есть человек, который мне
нравится. Так что я не делюсь своими контактами с девушками, прошу прощения».

Бай Цзин не смогла справиться с такой утратой: «Разве мы не можем быть просто
друзьями?».

На этот раз Хэ Юй уже не был так вежлив. Его лёгкость, казалось, исчезла в одно
мгновение, и его взгляд потяжелел.

— Не думаю, что мы принадлежим к одному и тому же миру.

Сказав это, он изворотливо отдалился от сложившейся неловкой ситуации, но атмосфера

на некоторое время стала напряжённой.

Хэ Юй оторвал кусок бумажного полотенца и вытер с пальцев масляные пятна,

оставленные после еды, затем отбросил салфетку, равнодушно проходя мимо Бай Цзин, и
спокойно сказал: «Пойду помою руки».

Не все в этом мире были способны понять, что имел ввиду тот или иной человек. Бай
Цзин точно восприняла хладнокровное отношение золотого мальчика как презрение к
ней, в то время, как Се Сюэ, очевидно уже понимала, куда идёт их разговор, поэтому
не хотела больше с ней возиться. Чувствуя неловкость, Бай Цзин всё-таки извинилась
и, сославшись на срочные дела, покинула кафе.

Через некоторое время вернулся Хэ Юй, увидев, что она ушла, приподнял брови, даже
не задал вопроса и сел рядом с Се Сюэ с видом, будто ничего не произошло.

Се Сюэ закатила глаза и ещё несколько раз возмутилась поведением Бай Цзин, а затем
взяла пару бамбуковых палочек с обжаренной на них курицей, повернула голову к парню
и спросила:

— Ты только что сказал, что тебе кто-то нравится? Серьезно, кто это?

— Я просто дразнил тебя.

Се Сюэ похлопала себя по груди и снова отпила пива: «О, тогда ты меня до смерти
напугал...».

Он замер, глядя на её профиль.

— Почему смотришь на меня?

— Ты испугалась?

— Конечно.

— Почему?

— Потому что я всё ещё одна. Если ты начнёшь с кем-то встречаться, у меня не будет
возможности проводить с тобой время, ведь так?

Какая глупая причина...

— Чего смеешься? — спросила Се Сюэ.

Хэ Юй протянул руку, осторожно вытер перец с уголка её губ большим пальцем, после
чего приподнял брови и сказал, как ни в чем не бывало: «Как ты можешь так
заляпаться, когда просто ешь мясо?».
На самом деле, он давно хотел признаться ей и планировал сделать это с тех пор, как
вернулся в Китай.

Но Хэ Юй утонченный человек, поэтому считал, что этот момент должен быть

торжественным, а не просто всплеском гормонов, заставившим его вывернуть своё
сердце наизнанку посреди шумной улицы.

Подумав об этом, он сменил тему:

— Не позволяй своему брату ходить на свидания с такими девушками. Он уже не молод.

У него настолько трудный характер, что даже женщины его возраста не выдерживают
быть рядом с ним, тем более такие, как Бай Цзин. Пропасть между их поколениями
слишком велика.

— Почему ты так говоришь? Се Цинчэн неплохо относится к тебе!

— Я ж прав.

— Если бы!

Хэ Юй закатил глаза и всё ещё не мог понять этот странный контроль Се Цинчэна над
Се Сюэ.

— Серьёзно, сними наконец-то свои розовые очки и присмотрись. Твой брат уже старый
разведённый мужчина. Ему будет достаточно найти кого-нибудь с более-менее
нормальным нравом. Бай Цзин слишком молода и действительно не подходит ему.

— Даже не пытайся переубедить меня. Мой брат красавец и он очень хороший, почему же
ты так рано его хоронишь?

— Он красив, но смотрит на людей свысока, будто ему все должны, — пока Хэ Юй

говорил, перед его взором предстало равнодушное лицо Се Цинчэна. Он вспомнил, как
тот медленно открыл рот, двинулся вперед и захватил губами трубочку.

Тогда мужчина походил на какого-нибудь генерального директора, который принимает

обслуживание своего секретаря, хотя у него и нет денег, чтобы отплатить в ответ.
Как он мог оставаться таким спокойным и безмятежным, но в то же время быть слишком
вызывающим и саркастичным?

Хэ Юй подумал об этом и снова немного рассердился. Он гадал, что же можно

подставить перед ртом господина Се, чтобы выражение его лица сразу же приобрело
оттенок смущения и унижения.

Однако действительно ли Се Цинчэн способен показать слабость...

Парень не мог такого представить.

— О чем ты думаешь?

Он рассеянно ответил: «О твоём брате».

— Что?

— Мне стало интересно, было ли время, когда Се Цинчэн выглядел беспомощным или
терял контроль, может быть, его кто-то бил?

— О, можешь забыть об этом, так как сколько себя помню, я никогда не видела его
таким... Мой старший брат очень силен, но он спокоен и суров. Сейчас он постоянно
носит костюмы и ходит с книгами под мышкой, но когда Се Цинчэн был примерно твоего
возраста, его считали лучшим бойцом во всём университете. Однажды группа хулиганов
издевалась надо мной. Он привел дюжину из них в полицейский участок, запугивая их
стальной трубой... После этого они буквально были готовы стелить ковер к его ногам,
где бы он ни шёл, кивали ему в знак приветствия и называли старшим братом. Но это
просто единичный случай, поэтому можно и не брать в счёт...

Хэ Юй посмотрел на свет в её глазах и почувствовал себя еще более неловко.

— Почему ты всё такая же, как и в детстве, — стоит упомянуть брата, как сразу же
сияешь в восхищении и думаешь, что он спаситель, — усмехнулся парень.

— Он такой и есть! Ты даже не представляешь, как трудно ему было растить меня в
одиночку...

— Ну, ты была очень послушным ребёнком.

— Эй, я не настолько хороша, у меня нет даже десятой доли его способностей, — Се
Сюэ покачала головой, поедая мясо. — Ах, я не такая, как он.

Они разговаривали, и Хэ Юй взглянул на нее, немного стыдясь своих мыслей, подумал,

что она выглядит смешно, и в его глазах постепенно проявилась нежность. Юноша
считал, что такая хорошая девушка не могла нравиться лишь ему одному.

Он и в самом деле не мог больше ждать.

Той ночью Хэ Юй не вернулся в общежитие. Было слишком поздно. Он не хотел ссориться

со своими соседями по комнате. Поэтому, отправив Се Сюэ обратно в кампус, попросил
водителя подбросить его в отель, после чего парень принял душ и лёг на кровать
между мягкими подушками.

— Я уже дома, а ты...

Его пальцы порхали над экраном телефона, но он остановился и не дописал сообщение.

Хэ Юй вздохнул, стёр написанное и принялся рассматривать картинку лунатика в

интерфейсе чата, после чего отправил только два самых простых слова.

— Доброй ночи.

Как только он собирался выключить телефон, услышал звук входящего сообщения.

Полагая, что это была Се Сюэ, юноша немедленно открыл диалоговое окно.

Но на самом деле уведомление пришло от «спасителя», который сообщил о переводе

денег на карту.

— Ранее в больнице у меня не было денег оплатить счета. Вот мой долг.

Хэ Юй ненавидел, когда Се Цинчэн вёл себя таким образом. К тому же Се Сюэ так и не
ответила, поэтому следующее сообщение парня оказалось ещё более равнодушным.

— Я просто спас чью-то жизнь, зачем тебе платить?

Се Цинчэну тоже не нравилось такое поведение парня, но ему было лень с ним спорить,
поэтому он написал:

— Тогда считай, что это оплата за твои услуги.

— Что?
— Ты же подвёз меня. Даже если бы я нашёл другого водителя, у меня не было бы
возможности найти такого сильного, молодого и опытного парня, как ты.

— ...

Впечатляет.

Сколько людей в этом мире действительно осмеливаются платить Хэ Юю за вождение и

скидывать деньги?

И почему же это звучит так, словно он шлюха!

Его глаза помрачнели. Он собирался ответить, но внезапно отступил и увидел

сообщение от Се Сюэ.

Парень вспомнил сияющий взгляд девушки, когда упомянул Се Цинчэна, и её фразу: «Ты
даже не представляешь, как трудно ему было растить меня в одиночку...».

«...».

Забудь, он все равно так и останется её старшим братом.

Затем Хэ Юй ответил ему: «Хорошо, Се-гэ, можешь звонить мне в любое время. Я
позабочусь о твоём удовольствии».

— Дай мне сначала взглянуть на твою страховку и водительские права, а потом уже
поговорим.

Лицо юноши снова сделалось жестоким. Он не должен был веселить его!

Затем телефон снова завибрировал.

Теперь это был не Се Цинчэн, а Се Сюэ.

Она написала ему: «Спокойной ночи! Спасибо за сегодня».

Девушка вышла из ванной в общежитии, вытерла мокрые волосы и зевнула. Как только Се
Сюэ достала телефон и увидела сообщение от парня, не могла не улыбнуться.

Она села за стол и открыла блокнот. Хотя в наши дни почти никто не записывает свою
повседневную жизнь в ежедневники, у неё всегда имелось несколько странное желание
ощутить ностальгию и воспользоваться ручкой с чернилами, как по старинке.

Включив свет, девушка начала писать заметки перед сном: «Мой брат сегодня снова
пошел на свидание вслепую, но мне не понравилась его пассия, я думаю...».

Красноречиво вложившись в более пятисот слов, она описала эмоциональное состояние

Се Цинчэна и задумалась над тем, что он всё-таки был одиноким.

Се Сюэ вздохнула и посмотрела в окно, где в мраке мигали уличными фонари.

Она отличалась от своего брата. Он уже успел разочароваться в любви и в браке, и

теперь делает вид, что всё в порядке.

Однако у нее был кто-то, кто ей нравился.

Фигура этого человека смутно появилась перед её глазами

Она знала, что они слишком разные, что между ними огромная пропасть, да и к тому же
он моложе неё...

Но сейчас они оба в Шанхайском университете, и она видела, что девушки, которым он
интересен, слишком им воодушевлены.

Если не признаться ему, время будет утрачено. Нельзя просто проходить мимо, ведь
потом можно пожалеть... В конечном итоге она превратится в своего брата, который
предпочитает заботиться о ближних и не привязываться к другим людям. Занятно, что
он клялся в любви, а теперь остался один и ходит на свидания вслепую, чтобы не
огорчать тётю Ли.

Иногда ей действительно было невыносимо наблюдать за Се Цинчэном, она чувствовала,

что он большую часть времени жил лишь для других, а не ради себя.

Он был слишком упёртым человеком.

Девушка почти никогда не спорила с ним, но каждый раз, когда ей хотелось что-то
сказать ему, мужчина искоса поглядывал на неё и проговаривал, что ему нужно
заботиться о ней и о взрослых делах, а она всего-навсего маленькая девочка, которая
ничем не может помочь.

Собственно, он меньше всего разбирался в чувствах. Се Цинчэн прожил лишь небольшую

половину своей жизни, и ему не повезло в браке.

«Мне хочется попытаться признаться кое-кому. С тех пор как я повзрослела, мой брат
просил меня быть храброй. Думаю, это как раз то, что мне нужно. Независимо от того,
добьюсь ли я взаимности или нет, мне придётся постараться. Нужно будет хорошенько
всё обдумать».

Се Сюэ закончила последнее предложение и закрыла блокнот.

Чего она не знала, так это того, что в гостиничном номере в нескольких километрах
от нее у Хэ Юя возникли похожие мысли...

Автору есть, что сказать:

Тот, кто понял более глубокий смысл момента из прошлой главы, когда Се Цинчэн взял
в рот трубочку, а также подтекст их разговора о правах, все вы гении и должны
немедленно быть приняты в Пекинский университет, ха-ха-ха-ха-ха-ха. Завтра молодой
господин Хэ готовится признаться в чувствах младшей сестре своей жёнушки (?).
Просто пообещайте мне, что неважно, каким будет дальнейшее развитие следующих
событий, вы не удивитесь, ладно?

Мини-театр:

Хэ Юй: Твоему брату не подходят девушки такого типажа, как Бай Цзин.

Се Сюэ: Какой же типаж ему подходит?

Хэ Юй: Ему нужен тот, кто сможет снять маску святого отца с его лица, тот, кто
сломает его и разорвёт на части...

Се Сюэ: Почему это так...

Хэ Юй: Потому что я хочу это увидеть.

Се Цинчэн: Чертёнок, не забудь выпить молока перед сном, умойся и иди спать, во сне
может случиться всё что угодно.
Комментарий к Глава 9. Я буду его игнорировать и признаюсь ей
*粥 zhōu, yù — кашица, жидкий отвар (крупяной отвар).

*垃圾街 lājījiē — «мусорная улица», где находятся киоски с едой.

*小黄 xiǎo huáng — «маленький жёлтый»; кличка собаки.

========== Глава 10. Но в день признания что-то пошло не так ==========

Комментарий к Глава 10. Но в день признания что-то пошло не так

В главе присутствуют неприятные описания пребывания психически больных людей в
психиатрической больнице и немного расчленёнки.
Через некоторое время Хэ Юй зарезервировал столик в ресторане на крыше и пригласил
Се Сюэ встретиться с ним на выходных. Он планировал официально признаться ей в
своих чувствах.

Девушка была немного сбита с толку, когда подняла трубку и услышала его
предложение, но, осознав, что в ресторане будет еда, она немедленно воодушевилась.

— Хорошо! Я приду! Сто процентов приду!

— Тогда давай встретимся 20-го числа вечером в часов шесть?

— Когда? — Се Сюэ слегка расстроилась. — Я, наверное, чуть-чуть опоздаю. Мне

звонили из больницы Хучжоу и сообщили, что дядю Чжуана хотят перевести в
психиатрическую лечебницу Чэнкан в тот же день и время. Я должна туда поехать, так
как мне нужно будет договориться об экскурсии для студентов.

Парень вздохнул.

— Тогда можно выбрать другое время.

— Но ведь так трудно зарезервировать столик в этом ресторане. Когда я звонила туда
в последний раз, они сказали, что все места забронированы на три месяца вперёд.

Хэ Юй улыбнулся.

— Не волнуйся, мы можем сходить туда, когда захочешь. Мои родители — инвесторы

этого заведения.

Се Сюэ: «……».

Капитализм буквально крадёт тяжело досягаемую радость простых смертных.

Отвратительно.

— Не нужно, это станет лишней работой для менеджеров, и мне не нравится, когда всё
делается таким образом, — ответила она. — Ничего страшного, давай просто встретимся
20-го, как и планировалось. Я попробую разобраться со своими делами пораньше. Если
что-то изменится, напишу тебе в WeChat.

Хэ Юй потёр лоб ладонью, его улыбка стала ещё шире.

— Хорошо, как тебе будет удобно.

Се Сюэ довольно закончила разговор.

Вскоре она вкусненько покушает!

Двадцатое число наступило в мгновение ока.

Так как Се Сюэ собиралась обсуждать рабочие моменты, чтобы быть более формальной,
она надела классический костюм Шанхайского университета, чтобы сопроводить Чжуан
Чжицяна в лечебницу.

В отличие от больницы Ванпин 600, Чэнкан была частной и достаточно старой. Как
только они вышли из машины, сразу почувствовали дурманящий запах. Выяснилось, что
медсёстры, на лице которых расплылось отвращение, неохотно выносили наружу грязные
простыни и утки с мочой и экскрементами пациентов. С другой стороны двое рабочих
спорили о том, что им не хватает бензина для транспортировочной машины, их лица
покраснели, когда они выясняли, куда подевалось топливо.

Испугавшись, дядя Чжуан отошёл назад и дёрнул Се Сюэ за руку.

— Дочка, это…

— Не волнуйтесь, вы пробудете здесь совсем недолго. Затем вас перевезут в другое

место, ладно?

Только тогда мужчина медленно последовал за девушкой.

Приемная психиатрической больницы была довольно уютной, хотя помещение выглядело

старым, однако запах внутри казался освежающим, а цветовая гамма — успокаивающей.

— Сяо Чжан из спасательной службы, не так ли? Вы здесь, чтобы разобраться с

временной опекой пожилого Чжуан Чжицяна?

— Да.

— Директор предупредил меня, пожалуйста, проходите.

Болезнь Чжуана Чжицяна была относительно лёгкой, поэтому его поместили на первый
этаж. Се Сюэ в сопровождении персонала осмотрела обстановку в палате и почувствовал
облегчение. После того, как старик вошёл в помещение, медсестра, которая была
примерно одного возраста с Се Сюэ, улыбнулась и заговорила с ним, и мужчина снова
начал относиться к другому человеку, как к своей дочери, непрестанно о чём-то
болтая.

— Нам нужно ещё кое-что обсудить, — персонал спасательной службы последовал в

главный офис, чтобы подписать бумаги по госпитализации.

Но Се Сюэ требовалось поговорить не с медсёстрами, а с управляющим, поэтому ей надо

было подняться наверх. Сначала администратор хотела сопроводить её, но, к
сожалению, она не смогла покинуть свой пост и уйти. Се Сюэ объяснили дорогу и
попросили пройти в дежурный офис на третьем этаже, чтобы напрямую связаться с
директором Ляном.

Третий этаж лечебницы Чэнкан находился в критическом состоянии. Как только Се Сюэ
поднялась на лифте, она инстинктивно почувствовала озноб — атмосфера кардинально
отличалась от той, которая была внизу.

За окнами виднелись решётки, а двери с повышенной прочностью напоминали тюрьму.

Коридор наполняли крики и плач, создавая ужасную обстановку, похожую на сцену из
фильма ужасов.
Хотя свет в проходе был ярким, и все лампы горели, но всё равно подобная жуткая
атмосфера делала освещение мертвенно-белым.

— Я умираю! Умираю! ХА-ХА-ХА-ХА-ХА…

— Это вы больные! Это вы все больные!

— Я не человек, я привидение. Нет, я не привидение, я человек! Кто же я, человек

или привидение?

Каждая палата была плотно закрыта стальной прочной дверью, в которой имелось
небольшое стеклянное окошко размером с лист бумаги. Так можно было увидеть, что
происходит внутри.

Се Сюэ сковал страх. Она прошла немного дальше, но, в конце концов, любопытство
победило, и девушка остановилась в коридоре около относительно тихой больничной
палаты, встала на носочки и заглянула через окошко.

Внутри сидела женщина, глупо смеясь себе под нос. Помещение было по-особому
меблировано, чтобы обезопасить пациента от причинения себе вреда. Там не было ни
столов, ни стульев, даже кровать выглядела иначе — без острых углов, оснащенная
специальными ремнями.

Эта сумасшедшая сидела и перебирала их, ласково прижав вещи к пухлой груди. Она
тупо хихикала, когда отпустила ремни: «Кто тебе разрешал изменять мне с этой
сучкой? Ты только посмотри… Я порезала тебя на маленькие кусочки. Кто ещё посмеет
тронуть тебя? Муженёк…».

Се Сюэ подошла к следующей двери.

Там было пусто, возможно, пациента увезли на процедуры.

В другой палате в маленьком окне показался силуэт мужчины, который сидел в углу и
водил рукой по стене. Он выглядел очень спокойным и беззаботным, но когда девушка
всмотрелась получше, поняла, что он размазывал свои экскременты по белой
поверхности.

Она продолжила наблюдать за другими больными. Следующим был молодой парень,

вероятно, из-за того, что он пытался что-то с собой сделать, его привязали к
кровати. Он истерически смеялся, плакал и кричал: «Пошли вы все на хер! Какое вы
имеете право связывать меня? Я хочу умереть! Почему я не могу умереть?!!? Если не
дадите мне умереть, я убью вас всех… Когда выберусь наружу, никто не останется жив!
Выпустите меня!».

Чем больше Се Сюэ наблюдала за этими «представлениями», тем страшнее ей

становилось. Чем больше она была напугана, тем труднее ей удавалось двигаться
вперед.

Её взгляд упал на следующее окошко.

— Ах!

Внезапно её глаза встретились с прижатым с обратной стороны лицом к стеклу.

Испугавшись, Се Сюэ громко закричала и отошла к противоположной стороне коридора,
прислонившись к другой двери.

Мужчина, которого она увидела ранее, смотрел на неё сердитым взглядом, его глаза
были действительно большими и наполненными кровью. Увидев её реакцию, он начал
смеяться, его распухший от алкоголя красный нос прижался к стеклу ещё сильнее,
растирая пот по поверхности и оставляя грязные отпечатки…

Сердце Се Сюэ пропустило удар. С трудом собравшись с силами, она внезапно

почувствовала, как нечто холодное прикасается к её лодыжке.

Девушка посмотрела вниз…

— Ааааааааа!

На этот раз её крик прозвучал ещё громче!

Это была рука!

Оказалось, кроме маленького окна посередине двери, имелось ещё одно небольшое
плоское отверстие, чтобы просовывать туда еду!

Бледная маленькая рука схватилась за ногу Се Сюэ, у которой из-за увиденного уже
вскоре мог произойти нервный срыв.

Она мгновенно отпрыгнула, начав плакать и кричать, потирая лодыжку. Пациент внутри
вернулся на место в своей палате, остановившись на таком расстоянии, что его можно
было теперь разглядеть из окна. Это был молодой парень-альбинос, его тело выглядело
так, словно он искупался в отбеливателе. Даже зрачки казались полупрозрачными. Он
спокойно смотрел на Се Сюэ, кривовато усмехаясь и показывая свои белые зубы.

— Сестра…ха-ха-ха…

В Чэнкане была ужасная звукоизоляция. После случившегося, все пациенты подошли к

своим окнам и уставились на девушку, от них исходили странные звуки. Они кричали
или переговаривались друг с другом, тянули руки через узкую щель внизу двери.

— Эта женщина пришла к нам!

— Кто она? Врач?

— Какой ещё врач! Посетитель!

— Это привидение!

— Хватайте её за ноги!

Конечно, они не могли добраться до неё, но их смех был устрашающим. В какой-то

момент Се Сюэ внезапно ощутила, будто бы попала в лес, в котором обитали духи и без
остановки завывали.

Девушка больше не могла терпеть и хотела всё бросить, спустившись обратно вниз. Не
важно, как долго ей придётся ждать, но она останется в приёмной до тех пор, пока
администратор не закончит свою работу и не проведёт её лично.

Но в ту же секунду кто-то дотронулся до её плеча.

— Помогите!!!

Ментальное здоровье Се Сюэ окончательно сломалось.

— Тсс.

С промокшим от пота лицом, девушка обернулась со страхом в глазах, и перед её

взором предстала довольно милая и красивая женщина.
Она носила винтажное красное платье и такого же цвета туфли на высоких каблуках.
Незнакомка выглядела немного старше, быть может, ей лет пятьдесят, но она всё ещё
оставалась такой же прекрасной, как и в молодости.

На её груди висел бейдж с именем: «Лян Цзичэн».

Се Сюэ чуть не рухнула на пол от облегчения: «Лян, директор Лян…».

Лян Цзичэн улыбнулась, но по какой-то причине её лицо было немного жёстким, как
будто она не могла полностью управлять своими мышцами, поэтому улыбка женщины
выглядела поверхностной.

Она прошептала Се Сюэ: «Вы не должны здесь так громко кричать. Чем больше кричите,
тем больше будут раздражаться пациенты, и тем больше они будут вас пугать. Давайте
пройдём в мой кабинет».

17:30.

Хэ Юй внезапно получил сообщение от Се Сюэ.

— Может быть, я и не опоздаю.

— Переговоры прошли гладко? — ответил ей парень.

— Да, они согласились на групповую экскурсию для студентов, но у них намного больше
требований, чем я ожидала, поэтому мне ещё нужно изучить кое-какие детали.

Немного погодя, она написала: «Ах, забыла сказать. Директор Лян, которая приняла
меня сегодня, очень красивая, но строгая женщина. Жаль, что ты не поехал со мной».

Хэ Юй больше не хотел отвлекать Се Сюэ. Отложив телефон в сторону, он поднялся,

достал одежду из шкафа, чтобы приготовиться к поездке в ресторан.

Когда он прибыл на место, всё ещё было рано. Менеджер провел его к забронированному
столику. Хотя в этом заведении ещё имелись и приватные комнаты, юноша выбрал место
на открытом балконе, чтобы у них была возможность насладиться видом Шанхая. К тому
же вечерний ветер был очень лёгким и спокойным, а розоватый закат казался
волшебным. Парень полагал, Се Сюэ точно это оценит.

18:05.

Она до сих пор не приехала.

Хэ Юй отправил ей сообщение и спросил, не попала ли девушка в пробку. В ту же

секунду он услышал голос официанта: «Господа, прошу, поднимайтесь сюда».

Парень взглянул в сторону — прибыла большая группа людей. Выглядело так, словно они
собрались обсуждать здесь какие-то вопросы по бизнесу.

Хэ Юю это не очень понравилось, так как он не любил шум вокруг себя. В то время,
когда он начал раздумывать над тем, а не пересесть ли ему на другое место, его
взгляд зацепился за мужчину в толпе людей.

— Се Цинчэн? — удивился парень.

В учебном заведении, в котором работал Се Цинчен, планировалось важное мероприятие,

и они выбрали пойти в этот ресторан, забронировав места пару месяцев назад. После
переговоров, настало время ужина.

Хэ Юй и представить не мог, что ему так «повезёт». Когда он планировал свидание, то

не думал, что каким-то образом столкнётся с Се Цинчэном.

Как же ему вообще теперь удастся признаться Се Сюэ? Ведь её брат, должно быть,
скинет его с крыши прямо в реку!

Мужчина тоже заметил его. Он сказал несколько слов своим коллегам и подошёл к
юноше.

— Ждешь кого-то?

— Да…

Один из надоедливых знакомых Се Цинчэна подошёл к ним. Увидев Хэ Юя, он промолвил:

«Какой красивый молодой человек! Профессор Се, это ваш родственник?».

— Сын клиента.

— Ох… У вас свидание с девушкой? — в этом мире всегда существовали такие

раздражающие люди, как этот, которые вечно задают неуместные вопросы, не
задумываясь о правилах приличия.

Но Хэ Юй был непреклонен, поэтому парень улыбнулся и сказал: «Я жду сестру

Профессора Се».

Его коллега теперь выглядел ещё более взволнованным и повернулся к Се Цинчэну.

— У тебя такой прекрасный зять.

По выражению лица мужчины стало ясно, что если Хэ Юй посмеет сегодня признаться Се
Сюэ, то Се Цинчэн перевернёт этот стол вверх тормашками и накинется на парня с
кулаками.

Может быть, ему придётся сдаться… У него ещё будет возможность встретиться с
девушкой в другой день и спокойно с ней поужинать.

Удерживая эту мысль в голове, он вновь улыбнулся и ответил: «Вы ошиблись, мы просто
друзья».

— Почему вы договорились встретиться именно здесь? — Се Цинчэн всё ещё хмурился.

— С тех пор, как я приехал в Китай, у меня не было возможности угостить её ужином.

Когда мужчина собирался уже ему что-то сказать, его позвали коллеги. У него не
оставалось шансов поговорить с Хэ Юем, поэтому он просто посмотрел на него
предупреждающим взглядом и вернулся за свой столик.

18: 15.

Шумной компании Се Цинчэна уже подали еду, но Се Сюэ всё ещё не приехала.

Она даже не ответила на последнее сообщение Хэ Юя, которое он отправил десять минут
назад. Парень снова написал ей, но безрезультатно.

Он чувствовал тревожность и предполагал, что что-то случилось, поэтому решил отойти

в сторону и позвонить девушке по WeChat.

Она не ответила.

Теперь он набрал её номер и вновь сделал звонок.

Сперва были слышны гудки, но потом опять никаких сдвигов.

Он позвонил ещё раз.

Кажется, действительно что-то произошло.

«Вызываемый абонент недоступен или его мобильное устройство выключено. Пожалуйста,

перезвоните позже».

Осознание того, что раньше Се Сюэ просто не отвечала на сообщения, а теперь ещё и
отключила телефон, накрыло Хэ Юя с головой.

Сейчас он точно был уверен, что что-то не так. Парень сразу же подбежал к лифту,
чтобы спуститься на первый этаж. Менеджер заметил потемневшее выражение лица Хэ Юя
и взволнованно спросил:

— Молодой господин, вам не понравилось наше обслуживание?

— Нет, — Хэ Юй нажал на кнопку лифта, его лицо ожесточилось. — Немедленно вызовите

мне машину.

— Ох-ох, хорошо-хорошо.

Терпение парня вот-вот могло лопнуть; какого чёрта это здание такое высокое? Ему
даже пришлось пересесть на другой лифт, чтобы спуститься дальше!

«Динь!».

Серые двери разъехались в стороны. Хэ Юй вошел внутрь, и лифт уже должен был
закрыться и поехать, но кто-то протянул вперёд руку.

Парень со злостью на лице взглянул вверх, пытаясь увидеть, какой подонок решил
украсть у него драгоценное время. Его взгляд остановился на часах на запястье
мужчины. Проследив за изгибом руки, он встретился лицом к лицу с Се Цинчэном.

— Что-то случилось?

***
Сорок минут спустя, после того, как они проехали уйму красных светофоров, вызванная
работниками ресторана машина остановилась рядом с психиатрической лечебницей.

Хэ Юй и Се Цинчэн вместе двинулись ко входу.

К тому времени уже потемнело. В лобби на первом этаже больницы горел свет.

Несколько пациентов делали упражнения под присмотром медсестёр.

— Вы кого-то ищете?

Когда они оказались внутри, девушка на вахте кинула на них быстрый взгляд и
поднялась с места.

— К вам после обеда должна была приехать преподаватель Шанхайского университета,

чтобы обсудить проект с директором Ляном. Я её старший брат. Где она? —
поинтересовался Се Цинчэн.

— В таком случае, она, наверное, на третьем этаже, — медсестра обсмотрела его с ног
до головы и внезапно улыбнулась. — Вы переживаете за свою младшую сестру,
красавчик? — её голос звучал слишком приторно. — Не нужно волноваться. У нас
официальное учреждение, ничего не произойдёт. Должно быть, они просто разговорились
и не заметили, как прошло время. К тому же у нашего директора Ляна есть жена и
ребёнок, так что переживать не стоит…

— Что вы сказали? — Хэ Юй резко перебил её. — Говорите, у директора Ляна есть жена
и ребёнок?

— Д-да.

Его выражение лица изменилось за долю секунды.

Изначально юноша ещё сомневался и надеялся, что всё будет хорошо, но теперь он был
уверен, что что-то стряслось.

Парень помнил последнее сообщение от Се Сюэ: «Директор Лян, которая приняла меня
сегодня, очень красивая, но строгая женщина».

— Директор Лян не может быть женщиной!

Хэ Юй немедленно побежал к ступенькам.

В то же время.

В дежурном отделении психиатрической больницы Чэнкан раздалось протяжное пение:

«Брось, брось, брось платок, спрячь за спиной у друга, никто не даст ему узнать…»*

«Лян Цзичэн» небрежно напевала песню, держа в руке скальпель, снова и снова проводя
им по полу.

Вентиляция гудела над её головой, превращая свет и тень в хаос, но все еще освещая
то, что лежало у её ног…

Это был чей-то труп.

Кровь запачкала костюм Шанхайского университета…

Это Се Сюэ!

«Лян Цзичэн», наконец, отрубила ей руку. Она взяла её и некоторое время

разглядывала, а затем равнодушно отбросила в сторону. Рука покатилась рядом с
холодным телом девушки…

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Карточка персонажаСе СюэПол: Женский

Возраст: 24
Рост: 160
Любимая еда: Всё, что приготовит Гэгэ
Нелюбимая еда: Нет
Любимый цвет: Белый
Нелюбимый цвет: Чёрный
Любимый человек: Есть
Любимое животное: Всё пушистое
Нелюбимое животное: Жуки, змеи

Некоторые подробности из жизни Се Сюэ:

В детстве у семьи Се Сюэ не было денег, чтобы купить компьютер. Но она так его
хотела, что спросила Се Цинчэна: «Почему у других детей есть компьютеры, а у меня
нет?». Се Цинчэн ответил, что это замечательная возможность для неё, чтобы
сфокусироваться на учёбе, однако Се Сюэ сказала, что все её одногодки играют в
компьютерные игры и перестали выходить на улицу, чтобы поиграть в прятки, из-за
чего она чувствовала себя очень одиноко. Но ничего страшного, что брат не имел
возможности приобрести компьютер, ведь Се Сюэ просто могла поиграть с большим
деревом во дворе. Когда Се Цинчэн услышал об этом, ему действительно стало грустно.
Он три месяца работал после занятий в школе, чтобы насобирать денег. Парень пошёл в
магазин и сказал: «Здравствуйте, я бы хотел купить компьютер. Какие цвета подойдут
маленьким девочкам?».
Комментарий к Глава 10. Но в день признания что-то пошло не так
“丢呀，丢呀，丢手绢，轻轻地放在小朋友的后面，大家不要告诉她……”
* https://youtu.be/UYqqpE9iiu4 — детская песня.

========== Глава 11. Он стал заложником ==========

Комментарий к Глава 11. Он стал заложником

Предупреждение! В главе присутствуют сцены насилия, упоминание изнасилования и
суицида.
Вход в кабинет управляющего был закрыт изнутри. Так как дверь оказалась
одновременно взломостойкой и взрывобезопасной, её невозможно было открыть, даже
когда Се Цинчэн и Хэ Юй пытались выломать её. Словно ощутив, что что-то не так,
администратор поднялась наверх, прихватив ключи.

— Оттуда исходят какие-то звуки, — промолвил Хэ Юй.

Се Цинчэн ударил рукой по двери. Сколько парень знал его, но ещё ни разу не видел
такого ужаса на его лице, как сейчас. Казалось, мужчина сошёл с ума, полностью
утратив разум.

— Се Сюэ! Се Сюэ! Ты там?! Скажи хоть что-нибудь, если слышишь меня! Се Сюэ!

Никто не отвечал.

Был лишь слышен мягкий женский голос, жутко звучащий в стенах лечебницы.

— Брось, брось, брось платок…

— К-ключ… Ключ! — девушка из приёмной подбежала и вручила его Се Цинчэну.

Его руки тряслись, поэтому ему пришлось несколько раз пытаться попасть в замочную
скважину. После того, как он отворил дверь, мужчина ударил по ней рукой, и раздался
характерный звук. На полу простирались следы крови, ведущие к изуродованному телу
Се Сюэ, появившемуся перед взором Се Цинчэна!

Казалось, он распался на части, в глазах потемнело, будто его ударили по голове,

будто небеса пали и раздавили его тело. Его стройная фигура наклонилась вперёд, и
если бы он вовремя не схватился за дверную раму, то, возможно, свалился бы на
колени.
Вентиляция всё ещё шумно перерабатывала циркулирующий в помещении воздух.

Се Цинчэн обычно не чувствовал головокружения при виде крови, но сейчас он бы

близок к тому, чтобы свалиться в багровые разводы на полу. После открывшегося перед
ним зрелища, он уже больше ничего не мог разглядеть, его душа почти покинула тело,
прямо перед тем, как полностью сломаться. Все семь чувств грозились перестать
служить ему, как прежде…

Всё происходило как в тумане.

Вроде бы кто-то кричал позади него, быть может, это была медсестра, последовавшая
за ними, но он не был в этом уверен. Создалось впечатление, словно Се Цинчэн уже
покинул этот мир.

Однако его обоняние внезапно до жути обострилось.

Густой запах крови переместил всё остальное на задний план, войдя в его сознание и
тело, достигая лёгких.

Се Цинчэн ввалился в комнату. Мораль и опасность едва ли что-то значили для него.

Даже если внутри находился убийца, ему было плевать.

Ведь там лежала его маленькая сестричка…

Он не знал, кто это был, но слышал чьё-то бормотание: «Се Сюэ… Се Сюэ…».

В чужом голосе проскальзывала дрожь.

Но в то же время это походило на отчаянный крик, вырвавшийся из его горла.

— Се Сюэ!

— Не иди туда!

Неожиданно кто-то взял его за руку, насильно потянул его обратно и обхватил за
талию.

— Не нужно туда идти! Се Цинчэн!

Он даже не моргнул и попытался отмахнуться от человека; мужчина лишь заботился о

том, как бы ему вырваться и пройти вперед, его сила была действительно
захватывающей. Его накрыло безразличие. Во всём мире существовало так мало людей,
за которых он искренне переживал…

В тот момент казалось, будто землетрясение обрушило всё перед его глазами. Ему в
нос ударил запах дождя, он стоял под ливнем, словно промокшая опустошённая
оболочка.

Впервые ему довелось стать свидетелем смерти…

Его родители умерли, захлебнувшись кровью, их искалеченные тела были расщеплены на

мелкие кусочки. Половина тела его матери полностью превратилась в мягкую
бесформенную массу, одна её рука оторвалась и была отброшена далеко от туловища.

Он прошёл вперёд — эта отрезанная конечность лежала подле его ног.

Мужчина взглянул на неё безучастным взглядом.

— Се Цинчэн! Это не Се Сюэ! Очнись! Посмотри внимательнее!

Эти слова будто разбили проклятие демонического зеркала, ударяя в его грудь с
внезапной силой и вытаскивая его из всепоглощающего страха.

Он медленно повернулся. Глаза цвета персика сфокусировались на лице человека перед

ним.

Это был…

Хэ Юй.

Это произнёс Хэ Юй.

Всё оказалось неправдой.

Она не умерла.

Мужчина удивлённо взглянул на развернувшуюся перед ним картину.

Самым ярким пятном стала форма Шанхайского университета, принадлежавшая Се Сюэ,

однако, хорошенько приглядевшись и изучив телосложение человека, Се Цинчэн пришёл к
выводу, что труп определённо не принадлежал девушке. В её одежду одели какого-то
незнакомца, на груди которого даже не сходились пуговицы… Это был труп мужчины!

У Се Цинчэна подкосились ноги. К нему наконец-то вернулась душа и врезалась в него

с такой силой, что он едва смог вынести такой удар.

Мужчина прикрыл глаза, чтобы собраться с мыслями. Он буквально тонул в океане шока
и ужаса, а теперь пытался выбраться на берег. Однако всё тело Се Цинчэна уже
промокло от пота.

Обычно люди не могут определить личность погибшего за такой короткий промежуток

времени.

Запах крови мог заставить потерять чувство страха и сбить с толку.

Но Хэ Юй был одним из психически больных людей, пациентом, который с рождения

страдал от «Психической Эболы». Он был тем самым номером четыре, который имел
высокую переносимость крови.

Он никогда не боялся её. На самом деле, во время приступов он жаждал крови.

Именно поэтому ему удалось почувствовать присутствие ещё одного безумца.

— Лян Цзичэн, — его голос был холоден, — где девушка?

«Лян Цзичэн» приподняла голову и посмотрела на него.

Она выглядела именно такой, какой её описала Се Сюэ в своём последнем сообщении —
необычайно привлекательная женщина, нетронутая временем, казавшаяся даже красивее,
чем в своим молодые года.

Работница из приёмной увидела лицо «Лян Цзичэна» и вскрикнула, чуть не свалившись

на пол и не намочив штаны.

— Это она! Она!

За её спиной объявилась охрана. Они вбежали внутрь, пытаясь разузнать, что
стряслось и изрядно напугались, увидев тело на полу. Кто-то из них выкрикнул: «Цзян
Ланпэй! Как ей удалось выбраться?!».

Цзян Ланпэй считалась почти самой старой пациенткой лечебницы Чэнкан. В подобных
местах, включая морг и обычные больницы, существовало негласное правило —
«брошенные» пациенты, которые оставались на лечение на слишком долгий период
времени, звались «стариками».

Цзян Ланпэй жила здесь около двадцати лет.

Никто не навещал её.

Из-за того, что все данные о больных перешли в цифровой формат, даже файлы,
содержащие информацию о том, как она попала сюда, были утеряны.

Сотрудники лечебницы знали только о том, что эту сумасшедшую лучше никак не
провоцировать, так как её приступы и неадекватность было не так легко заметить. В
то время, как одни пациенты выглядели потрёпанно и растеряно, и могли бессвязно
говорить всякий бред, Цзян Ланпэй каждый новый день была слишком свежа и красива,
как для психически неуравновешенного человека. Она также могла поддерживать беседу
и спокойно отвечать на вопросы без всяких нападок.

Однако все знали, что хоть и то, что она говорила, имело свою логику, её
умозаключения часто являлись полной ложью. Иными словами, ерунда, вылетающая из уст
этой женщины, не имела никакой важности.

— Лучше с ней не взаимодействовать. Эта сумасшедшая хороша в том, чтобы вешать

лапшу на уши.

Даже с тех пор, как бывший управляющий Лян Чжун Кан установил данное правило, оно
не изменилось. После его смерти главным стал его младший брат Лян Цзичэн, и он
также настаивал на том, чтобы ограничить контакты с Цзян Ланпэй.

Тело мужчины как раз-таки принадлежало Лян Цзичэну.

— Поторопитесь и позвоните в…

— Только попробуйте!

Цзян Ланпэй подняла скальпель, полоснув им по воздуху. Её глаза сверкнули

сумасшествием.

— Я жила здесь почти двадцать лет, с меня хватит! Я хочу уйти, хочу домой! Мои дети
всё ещё ждут меня!

— О к-каких детях вы говорите? — начальник охраны набрался смелости, чтобы

заговорить. Он подошёл ближе и нервно прокричал: — У вас нет детей! Вы одна! Мы всё
время заботились о вас!

— Чушь! Разве кто-то здесь переживал обо мне? Разве это забота? Отпустите меня! Я
хочу уйти прямо сейчас! Проваливайте! Все вы, проваливайте! Иначе… вы никогда не
найдёте эту девушку!

Когда Се Цинчэн и Хэ Юй услышали её слова, их лица потемнели.

— Где она?

— Думаете, я тупая и всё расскажу? Если я раскрою вам правду, мне не дадут отсюда
выйти!

Се Цинчэн побледнел, когда его одолели самые ужасные предположения. Он сделал

несколько шагов вперед.

Цзян Ланпэй немного отошла назад, однако её окровавленный скальпель упёрся в грудь
мужчины.

— Что ты делаешь? Я же сказала не подходить ко мне!

— Ты взяла её в заложники, верно?

— …

Се Цинчэн поднял руку и, смотря ей в глаза, неожиданно схватился за лезвие. Цзян

Ланпэй скривилась и попыталась вытянуть скальпель, когда из новообразовавшейся раны
на руке внезапно потекла кровь.

— Что ты задумал? Она может умереть из-за тебя… Ты…

Он наоборот притянул оружие ближе к своей груди.

Выражение лиц охраны и медиков мгновенно изменились.

— Возьми меня, — ни капли не заколебавшись, предложил Се Цинчэн.

Цзян Ланпэй замерла.

Медленно выпустив из захвата лезвие, мужчина проговорил с особым акцентом: «Я займу

её место. Скажи им, где она находится, пусть они приведут её ко мне! Я буду ждать
прямо здесь. Если хоть один волосок упадёт с её головы, мне не важно, ты
сумасшедшая или просто притворяешься, я, блядь, убью тебя!».

Цзян Ланпэй немного обдумала его предложение, но в её голове творился хаос, поэтому
она никак не могла решить, как поступить.

Взгляд Се Цинчэна действительно был пугающим. Даже такая жестокая убийца, как эта
женщина, почувствовала давление, и ей стало трудно дышать. Поэтому она решила, что
ей некогда размышлять и притянула его поближе, прижимая скальпель к сонной артерии.

— Се Цинчэн! — спохватился Хэ Юй.

— Эта малышка в моей комнате, номер В3009.

— Мы уже её проверили! Не верьте ей! — выкрикнул кто-то из охраны. — Цзян Ланпэй,

там никого нет!

Она поморщилась.

— Сдвиньте кровать, посмотрите под половицей. Откройте и увидите небольшую

секретную комнату. Вам лучше сходить туда вместе. Кроме малышки, вас ждёт ещё один
сюрприз.

Охранники тревожно переглянулись. Трое из них приняли решение пойти и заново

проверить палату Цзян Ланпэй.

Однако внезапно она промолвила: «Погодите! Вытащите свои телефоны и киньте на пол.

«…».
Они повиновались и бросили мобильные на землю. После этого охрана всё-таки
выдвинулась на повторный обыск палаты В3009, чтобы найти Се Сюэ. Вскоре они
вернулись обратно, и бог знает, что им довелось там узреть, но это определённо было
неприятное зрелище. Они использовали простыню, чтобы принести девушку обратно, так
как она была без сознания.

Когда Се Цинчэн увидел Се Сюэ, он больше не смог сдержаться.

Его сердце не могло вынести всего, что происходит.

С одной стороны, он наконец-то выдохнул с облегчением, ведь с Се Сюэ всё было в

порядке. С другой стороны, он чувствовал себя максимально подавлено, так как его
сестра была полностью обнажена. Из одежды на ней осталось лишь тонкое кружевное
бельё.

Се Цинчэн бросил на неё взгляд, в то время, как внутри него закипала ярость.

Он хотел подойти поближе…

— Что ты делаешь? Не двигайся! — закричала Цзян Ланпэй.

— Она моя сестра! — Се Цинчэн стянул с себя рубашку и протянул её Хэ Юю под

презрительным взглядом женщины, в руках которой всё ещё находилось оружие.

— Одень её! — распорядился он, стреляя взглядом в парня.

Хэ Юй даже не нужно было слышать этот приказ — он сразу же принялся переодевать Се

Сюэ. Женское тело податливо льнуло к его рукам, и парень обернулся, спросив Се
Цинчэна: «Что насчёт тебя?».

— А ты как думаешь? — спросил мужчина. — Что я ещё могу сделать? Когда бы я тебя не
встретил, мне постоянно не везёт. Почему же ты тогда не выпил яду, а?

Глаза Хэ Юя немедленно сузились.

Он знал, что имел ввиду Се Цинчэн, говоря эти слова.

Он понимал, но Цзян Ланпэй нет.

Она промолвила: «Я иду на крышу, все за мной! Когда мы поднимемся, я отпущу его».

Обычно, во время того, как убийца берет кого-то в заложники и хочет уйти, он
говорит что-то наподобие: «Вызовите мне машину, не звоните в полицию». Однако у
этой женщины и в самом деле были проблемы с головой, хотя она выглядела совершенно
нормально. Цзян Ланпэй не только не спустилась вниз, но вместо этого решила
подняться наверх.

Может быть, она запросит вертолёт?

Людям вокруг пришлось исполнять все её приказы.

— Идите первыми! Я хочу видеть вас впереди! Поднимайтесь на крышу, поторопитесь!

Женщина подгоняла их друг за другом. Лишь после того, как все оказались перед ней,
она осторожно прошла за ними, ведя за собой Се Цинчэна.

Лечебница Чэнкан была расположена в отдалённой от центра местности. Освещение

наверху было тусклым, а сильный ночной ветер обдувал взмокшие от пота тела людей,
поднявшихся наверх, заставляя их кожу покрыться мурашками.

Цзян Ланпэй приказала всем присесть на землю подальше от неё, пока она не оказалась
рядом с водонапорной башней. Женщина всё ещё держала скальпель прямо у шеи Се
Цинчэна.

— Какова твоя цель? — спросил он.

— Я уже говорила. Я хочу уйти отсюда.

— Это не так.

— Что ты можешь знать? Человек в небе заберёт меня…

Лезвие вплотную прижалось к коже Се Цинчэна, из-за чего появилась первая капля
крови.

Она поднялась на цыпочки и прошептала ему: «Когда придёт время, вы все умрёте».

После того, как мужчина убедился, что Се Сюэ ничего не угрожает, он полностью
успокоился. Он был хладнокровен и не ощущал ценности своей жизни.

— Если это твой план, почему же ты не убьёшь меня прямо сейчас? Какая тогда
разница? — холодно промолвил мужчина.

— Ты…

— Тебе страшно?

— …

— Ты ждёшь, что люди спустятся с небес? Что это за люди? Сегодня очень густой смог,
даже звёзд не видно.

— Просто подожди, тогда и узнаешь, — грозно ответила Цзян Ланпэй.

Даже когда она говорила, вероятно, её уверенность в себе уменьшалась. В конце

концов, ей уже было около пятидесяти лет, она взяла на себя ответственность
одновременно удерживать Се Цинчэна и присматривать за остальным персоналом, поэтому
ощутила, как силы постепенно покидают её. Цзян Ланпэй прошлась взглядом по
водонапорной башне и обнаружила веревку, привязанную позади конструкции. Махнув
ногой, женщина приблизила её поближе к себе, не давая Се Цинчэну сдвинуться с места
и прижимая скальпель к горлу.

Затем сумасшедшая начала связывать его, крепко пришпоривая к башне.

— Кажется, ты уже делала нечто подобное. Наверное, практиковалась в своей одинокой

камере?

Вероятно, он попал по больному месту.

— Заткнись! — она прошипела ему в лицо.

Привязав его, Цзян Ланпэй отошла на несколько шагов назад и выдохнула с

облегчением.

— Все мужчины — звери, — с ненавистью в голосе промолвила она.

Позади неё зашептались охранники. Те, кто не ходил выручать Се Сюэ,

поинтересовались: «У неё в комнате реально что-то было под кроватью?».

Двое мужчин не могли отвести напуганных взглядов от Цзян Ланпэй. Остальным было
некомфортно находиться в этом месте и наблюдать за тем, что она вытворяет.

— Да, — коротко ответил один из охранников.

— Что же было внутри?

Трое чуть ли ни синхронно задрожали.

Цзян Ланпэй услышала вопрос и медленно повернулась к ним лицом, удерживая скальпель
в руке.

— Что же там было? — улыбнулась она.

Ненависть проявилась на её ухмылке, внезапно запах дыма и огня материализовался

перед носом…

— Что внутри? Ха-ха… Это любовь! Это самое интимное, что есть между двумя людьми…
Не так ли? — гримаса женщина ожесточилась — у неё действительно поехала крыша.

Один из охранников больше не смог сдерживаться и скрыл лицо у себя в ладонях. Он

был чуть старше своих коллег, к тому же у него имелась дочь, поэтому с болью в
голосе мужчина сообщил: «Лян Цзичэн насиловал её».

«!!!».

— Более десяти лет… Он делал это каждую ночь, и ему было всё равно, в каком она
состоянии… Каждую ночь Лян Цзичэн оставлял фото, поэтому когда мы вошли в комнату,
они все были развешаны на стенах…

— И это ещё даже не конец, — мягко улыбнулась Цзян Ланпэй. — Вы же заметили скелет
в углу?

— …

— Лян Цзичэн оставил его на закуску, — она вела себя так, словно рассказывала
всемирный секрет, но её голос был громким и грубым, словно у каркающей вороны. — Он
боялся, что останутся следы и опасался, что запах привлечёт уличных котов, поэтому
и принёс тело в лечебницу. У меня в комнате всегда была эта секретная ниша, и его
брат знал об этом. Они пользовались такой привилегией вдвоём… Однако та девчонка не
смогла вынести их издевательств и убила себя, разбив голову о стену!

Чем больше она говорила, тем сильнее все вокруг ужасались.

Только Хэ Юй оставался спокойным.

Но в это время Се Цинчэн таил в себе глубокую ненавистную ярость.

— Она совершила самоубийство, но её не могли просто взять и выкинуть отсюда.

Поэтому они хранили её тело, погружённое в серную кислоту, в моем секретном месте.
Плоть быстро растворилась, но осталось несколько костей, поэтому это иногда и
пугало меня, я думала, они поступят со мной так же, если я захочу что-то с собой
сделать, — вспомнив произошедшее, Цзян Ланпэй ещё больше погрузилась в безумие. Её
речь стала несвязной, но выражение лица не изменилось.

— Я притворялась напуганной и пыталась потакать их прихотям… Позже, когда он умер…

Остался только его брат… Пфф! Он был даже отвратительнее него, извращенец…
— Почему вы не рассказали нам?! Почему не попросили вызвать полицию?!

Молодая медсестра больше не смогла выслушивать страшные подробности, её глаза

наполнились слезами: «Мы бы смогли помочь вам!».

— Кто бы мне поверил?! Я же сумасшедшая! Я псих! Они приказали вам не разговаривать

со мной! Говорили держаться от меня подальше! Каждый божий день вы кормили меня
таблетками, вам было плевать! Разве кто-то хоть раз прислушался ко мне? Поверил
мне?! — вскрикнула Цзян Ланпэй. — Я сумасшедшая! Для всех вас я просто опасное
животное! Вы даже не воспринимаете меня всерьёз, вам не нужно притворяться
неравнодушными, разве я могла вам что-то рассказать? Если бы мне удалось
достучаться до кого-то, Лян Цзичэн просто убил бы меня!

Так как она была больна, все остальные смотрели на неё сквозь свои убеждения. Люди
бы поверили управляющему, а не психованной истеричке. Постепенно секретная ниша в
комнате В3009 стала пристанищем для пауков, нетронутым солнечным светом, где в
паутине медленно гнило женское тело.

— Вы отвратительны мне.

— Я всех вас ненавижу!

Свет в глазах Цзян Ланпэй превратился в нечто ужасающее, после того, как она обо
всём рассказала. Затем её голос постепенно потеплел.

— Никто не может помочь мне… Я уже давно… забыла, кто я и откуда я. Я могу лишь…
вернуться на небо.

Внезапно она посмотрела на людей перед собой.

— И вы пойдёте со мной.

Когда она закончила говорить, осознала, что один из охранников странно смотрит на
неё, не в силах сдержать тревожность. Женщина обернулась, чтобы посмотреть, что
происходит…

В тот самый момент подул пронзительный ветер! Цзян Ланпэй не успела увернуться, как
её неожиданно толкнули на землю, длинные ноги противника прижали женщину к полу.
Она смотрела перед собой, не веря глазам. Над ней склонился мужчина с обнаженным
торсом и жилистыми тонкими плечами.

— Узлы, как… Как тебе удалось…

— Забыл сказать, — холодно ответил Се Цинчэн, — мои родители были полицейскими, я с

самого детства умел развязывать верёвки.

Автору есть, что сказать:

Если кто-то видел буктрейлер, изначально Цзян Ланпэй должна была быть Ло Фулин… Но
потом я подумала, что Ло Фулин звучит слишком старомодно, поэтому изменила имя… Ах,
но вам не следует обращать внимание на персонажей, имена которых вы увидели в
трейлере, не все они являются ключевыми в данной истории, я просто добавила их,
чтобы визуально улучшить картинку…

Спасибо за поддержку! Я продолжу усердно работать!

========== Глава 12. Убийца превратилась в пламя ==========

Цзян Ланпэй удерживали на земле, её дыхание сбилось, а глаза налились кровью.

Безумная улыбка появилась в уголках её губ.

— Ха-ха-ха-ха… Полиция… Какой от них толк? Полиция — мусор! За всё это время ни
один полицейский не нашёл меня в этом богом забытом месте. Они бесполезны!

Её полностью охватило безумие, когда она вцепилась в ключевое слово, погружаясь в

него с головой.

— И что? Собираешься убить меня, да? Ты полицейский? Убьешь меня и скроешь свою
халатность, не так ли?

По мере того, как она говорила, на её лице расцветала безучастная улыбка. Хотя ей
не давали сдвинуться с места, у неё в глазах всё ещё была видна насмешка.

— Я просто знаю — все мужики такие! Мусор! Вы только и умеете, что отыгрываться на
женщинах, вы абсолютно бесполезны! На протяжении двадцати лет ко мне относились,
как к скоту… Хотите, чтобы я и дальше так жила? Я брала снимки, которые сделал тот
ублюдок и смотрела на них изо дня в день! Когда он фотографировал меня, мне было
двадцать девять! Двадцать девять! И сейчас мне уже пятьдесят… хах. Может, пятьдесят
два? Пятьдесят один? Или меньше? — она была сбита с толку, её губы покраснели,
словно от вина. — Забудьте, это уже не важно… Главное, что я смогла выбраться.

— Знаете, как я это сделала?

— Я много лет жила здесь и была шлюхой для Лян Цзичэна, пытаясь прислуживать ему.
Несмотря на то, что он свысока смотрел на меня, ему всё ещё хотелось трахнуться. Он
расхаживал передо мной, хвастался, думал, что сможет повысить свою жалкую
самооценку за мой счёт… Ха-ха-ха-ха… Я подыгрывала ему, пока он не стал слишком
беспечным и менее внимательным ко мне. Однажды он разделся и снял штаны, буквально
оставив без присмотра ключи от палаты и секретной комнаты.

Казалось, она делится тайной, из-за чего на её лице играла восхищенная улыбка.

— Но я не взяла их.

— В ту ночь я протянула ему ключи и спросила, что это. Он в ту же секунду изменился

в лице, но, заметив, какой глупой, по его мнению, я была, расслабился. Наверняка
ему казалось, что я слишком больна и не понимаю, что держу в руках, ха! — Её взгляд
в одно мгновение стал острым и исказился вместе с голосом. — Кто бы вообще смог
целых двадцать лет жить подобным образом и не сойти с ума?!

— Он использовал ключи, чтобы подразнить меня, словно думал, что я тупая псина, у
которой в руках свобода, но она этого не понимает! Он даже и представить не мог,
что я видела, как сверкнули тогда его глаза, а во мне зародилось ещё большее
отвращение и желание сбежать. Кто сказал, что психически неуравновешенные не могут
притворяться? Я была настолько хороша, что одурачила его. Позже, когда Лян Цзичэн
совсем уже не заботился о том, замечаю ли я что-то вокруг себя, он стал беспечнее.
С тех пор, как он начал оставлять ключи, у меня была возможность выскользнуть из
палаты… Я коснулась каждого кирпичика этой лечебницы! Но не убежала! Мне хотелось
отправить всех вас в ад!

— Мой план был идеален. Мне только вчера посчастливилось его закончить… Просто
нужно было просчитать, что он снова оставит лазейку, поэтому с этим не было
проблем. Я воспользовалась ключами и ночью вышла из палаты, тихо стащив скальпель.

Она всё ещё держала его в руке, кровь на лезвии уже успела засохнуть и принять
отвратительный ржавый и коричневатый оттенок.

На её лице чуть ли не появился звериный оскал.

Цзян Ланпэй смотрела на весь мир с ненавистью.

Спустя двадцать лет, она стала кровожадным животным с острыми зубами.

— Я прятала нож под кроватью, и когда Лян Цзичэн пришёл ко мне и дотронулся до меня
своим грязным ртом, я притянула его к себе и потянулась рукой под матрас. А потом…

В её глазах отразился весь кошмар того убийства.

— Ха-ха-хах-ха…. Кровь такая тёплая…

— Скажите мне, как у такого бездушного человека могла оказаться настолько тёплая
кровь? Так не должно быть…

— Затем я притащила его в кабинет… Сперва мне хотелось расчленить его, но снаружи
послышались звуки. После чего я увидела в коридоре странную девушку, кажется, она
кого-то искала. Конечно, я не могла позволить ей нарушить мои планы! Мне ведь
пришлось так долго ждать!

— Поэтому я спрятала тело в шкафу, надела бейдж Лян Цзичэна и вышла, чтобы
поговорить с твоей сестрой…

Выражение её лица было таким, будто она просто рассказывала будничную историю, но в
то же время создавалось впечатление, словно женщина разговаривает сама с собой.

— Девушка была очень красива, выглядела, как «лакомый кусочек», который убился в
моей тайной комнате. Мне даже показалось, что это её реинкарнация… Но если это
неправда, она всё ещё была хорошенькая. Честно говоря, я не помнила, как выглядела
та девушка, но, вероятно, они были одного возраста. Так что я солгала ей и сказала,
чтобы она последовала за мной в кабинет, тогда мне и удалось подсыпать ей в напиток
седативное… Конечно, я знала, что делаю! Меня же кормили этим каждый день. Всякий
раз, когда у меня не было настроения повиноваться, скотина Лян вливал в меня эту
дрянь насильно.

— Когда девушка потеряла сознание, я спрятала её у себя в палате. После того, как я
бы отомстила, её бы пришли искать… точно… точно бы перевернули здесь всё вверх
дном… Но ко мне же никто не пришёл… не пришёл…

Взгляд Се Цинчэна сделался острее.

— Так ты надеялась, что после всего случившегося, кто-то придёт за моей сестрой и
обнаружит секретную комнату?

«...»

Женщина жестко улыбнулась и не ответила.

— Это уже не имеет значения.

— После того, как я заперла твою сестру, мне нужно было опять вынуть Лян Цзичэна из
шкафа. Я планировала завершить начатое там, где мы впервые встретились! Только я и
он, всё, как в первый раз… и больше никого! Мне приходилось так много кричать и
молиться богам, но никто не желал меня слушать, поэтому я решила справиться со всем
сама и разрезать его на мелкие кусочки.
Она сделала паузу, её пронизывающий до костей взгляд остановился на Се Цинчэне.

— Но пришёл ты и прервал меня, не дав возможности совершить задуманное и отомстить

ему!

— Ты помешал мне… Ты же коп, да? Ты полицейский. Все полицейские поддерживают зло,

поэтому просто убей меня. Убей меня, но рано или поздно я приду за тобой!

Ненависть, решимость, злоба и сумасшедшая улыбка промелькнули перед глазами

мужчины.

Все это отчётливо виднелось на её лице.

Се Цинчэн глядел на все это, однако тон его голоса был слишком спокойным: «Я не
полицейский, у меня нет нужды убивать тебя».

Она затряслась, так как и вовсе не ожидала подобного ответа. Скалясь, женщина
уставилась на него.

— Тогда, чего же ты хочешь?

— Он хочет помочь тебе с полицией, — после того, как Хэ Юй передал Се Сюэ на

попечение медсёстрам, он подошёл поближе к Се Цинчэну. В темноте было трудно
разглядеть выражение его лица.

— Он хочет, чтобы ты рассказала обо всём властям.

— Я не буду! — Цзян Ланпэй начала истерически кричать. — Я не буду! Никто мне не

поверит! Я не пойду! Лжецы… Вы все лжецы!

Однако Хэ Юй медленно к ней приблизился.

— Зачем ты вмешиваешься?! — сурово произнёс мужчина и повернул голову в сторону

парня.

— Се Цинчэн, ты не понимаешь её. Ты так долго с ней разговаривал, но кроме

ругательств с её стороны, она хоть раз прислушалась к тебе?

Парень поравнялся с ними, оттянул мужчину назад и помог Цзян Ланпэй встать на ноги.
С невероятной силой она сразу же направила скальпель на Хэ Юя.

Но после его слов, её рука застыла.

Он сказал: «Цзян Ланпэй, я тоже болен».

Их лица находились на расстоянии меньше вытянутой руки, его миндальные глаза

отражали взгляд сумасшедшей.

Если бы она не остановилась и полоснула лезвием, он, вероятно, был бы уже ранен. Но
Хэ Юй, видимо, был где-то не здесь. Его тело держалось в напряжении, но лицо совсем
не выдавало никаких эмоций, будто он разговаривал с совершенно обычным человеком.

— Ты знаешь, я тоже сумасшедший.

В тишине она передала ему скальпель.

Когда оружие исчезло из её рук, Цзян Ланпэй внезапно оказалась без защиты и
опасность немного уменьшилась. Она посмотрела на бледное лицо Хэ Юя.
— Ты…

Но у него не было никаких намерений ранить её.

Протянув руку и погрузив пальцы в её торчащие во все стороны волосы, он коснулся

виска и заправил пряди ей за ухо. Глядя в глаза, парень промолвил: «У меня редкое
заболевание. Просто посмотри на меня — я псих, но разве это заметно?»

Хотя женщина до сих пор была осторожна в своих действиях, она действительно
принялась глядеть на него с долей опасения и даже начала обнюхивать его.

Хэ Юй свободно позволил ей использовать самые примитивные животные инстинкты, чтобы

подтвердить его слова. Возможно, у каждого есть свои способы, чтобы оставаться в
безопасности; быть может, у психически больных людей лучше развито шестое чувство.

В конце концов, Цзян Ланпэй тихо подтвердила: «Так и есть».

— Верно.

— Тебя кто-то обидел?

— Я таким родился.

Хэ Юй равнодушно сказал: «Мне даже некому отомстить».

Цзян Ланпэй: «...».

— Однако, хоть я и болен, они поверят каждому моему слову.

— Почему?

Парень улыбнулся. Тучи немного разошлись в стороны, под лунным светом его глаза
отсвечивали золотом и холодным серебром, а его острые клыки зловеще сверкнули.

Он придвинулся поближе, будто собирался поделиться особым секретом со своим

приятелем, и прошептал ей на ухо мягким низким голосом: «Потому что, в отличие от
тебя, я умею притворяться».

— Ты притворяешься дураком, а я — обычным человеком.

На его лице играла лёгкая улыбка, но глаза были полны леденящего душу мороза.

— Я притворяюсь уже девятнадцать лет, но только некоторые люди смогли обнаружить,

что со мной что-то не так. Полезное умение, да?

На мгновение лицо Цзян Ланпэй смутилось, но она быстро избавилась от наваждения.

— Нет… Я убила человека, моё уродство уже раскрыто.

— Ты можешь не верить им, но поверь мне. Сначала позволь поведать тебе небольшую
тайну.

Глаза женщины расширились, когда она слушала, что говорит Хэ Юй.

Он поднял указательный палец и прижал к своим губам.

— Скоро сюда приедет полиция.

«!!!»
Её зрачки сузились.

— О чём ты? Они вызвали копов? Они всё-таки вызвали полицию! Предатели…

— Это сделал я, — Хэ Юй всё ещё оставался спокоен.

— Почему ты… Мы ведь похожи… Почему ты на их стороне, ты должен… должен…

Женщина начала произносить что-то бессвязное.

— Я на твоей стороне. Но разве ты не хочешь разрушить репутацию Лян Цзичэна? После

двадцати лет мучений ты просто позволишь ему умереть? Его будут считать жертвой,
наверное, даже увековечат, как великого деятеля, преподнесут ему кучу цветов на
могилу, в то время, как родственники будут оплакивать его? А тебя просто посчитают
убийцей, особенно, с таким психическим состоянием… Газеты выберут самое
отвратительное твоё фото и разместят на главном развороте, все увидят в тебе зверя,
который кусает при малейшем движении. Никто и не узнает о твоих мучениях, а когда
ты умрёшь, все будут поклоняться ему, а тебя забудут. Это того стоит?

«...»

— Если расскажешь обо всём полиции, тогда у тебя ещё будет шанс на жизнь. Репутация
Лян Цзичэна разрушится, и он умрёт дважды — как личность и как физическая оболочка.
— Хэ Юй склонил голову, произнося свою речь очень тихо. — Это было бы хорошим
планом, почему же ты не хочешь так поступить?

На несколько секунд её тронула речь парня.

Однако издалека послышался вой сирен. Полицейские приближались к лечебнице со всех

сторон.

— Выходите из машин!

— Быстро выходите!

Взгляд Цзян Ланпэй изменился. Она ещё раз взглянула на охранников, норовивших
остановить её.

Хэ Юй мягко придержал женщину и промолвил: «Пойдем посмотрим вниз. Просто взгляни…

Перед тем, как… Должен же здесь быть хоть какой-то лучик света».

Женщина, дрожа, словно околдованная, прошла к ограждению на крыше и резко

схватилась за ледяную металлическую трубу, наклонила голову и устремила взгляд
вниз.

Такого она ещё никогда не видела за все свои двадцать лет «заключения».

Полицейская машина, мигающая красным / синим светом, отражалась в её размытом

видении. Кажется, что все обиды, стыд и страдания, которые она пережила, могли быть
освещены, и тёмную комнату, которая была тусклой в течение двадцати лет, также
зальёт яркий свет.

Смотря на всё это, её эмоции внезапно вспыхнули, а на глаза накатились слёзы. Она
медленно повернула голову назад. На ночном ветру, в своем красном длинном платье —
это была женщина, которая хотела удовлетворить жажду мести, которая под предлогом
заботы о лжэпациенте, купила наряд, чтобы надеть в ответственный момент.

— Так ярко… — тихо пробормотала она, — как рассвет.

— Спасибо, но…

Последние несколько слов, слетевших с её губ, перекрывали голоса полицейских внизу

из мегафона: «Все, кто оказался в ловушке, пожалуйста, успокойтесь! Не идите к
лифту! Попробуйте найти источник воды и приложите мокрую тряпку к лицу! Прикройте
рот и нос! Пожарные уже прибыли! Вас скоро спасут!».

Глаза Цзян Ланпэй потускнели: «Слишком поздно».

«Двадцати лет достаточно, чтобы заставить меня всех ненавидеть».

«Когда вы ворвались в кабинет, мой план подошел к последней стадии».

«Мальчик, я больше не смогу отступить».

В подтверждение её слов раздался взрыв:

Бум!

Персонал, запертый на крыше, в панике бросился к краю, чтобы увидеть, что рядом со
зданием, где ранее находилась прачечная, плотно запертые двери и окна разлетелись в
пух и прах, и теперь на их месте бушевал настоящий свирепый огонь.

Освещенная огнём, Цзян Ланпэй медленно произнесла: «В лечебнице Чэнкан есть кое-что
интересное. Лян Цзичэн построил здесь много тайных комнат, которые заполнены
бензином и взрывчатками… Однажды он сказал, что стоит ему нажать на скрытую кнопку
в своём кабинете, как всё вспыхнет в течении десяти минут…»

— Система дымовой сигнализации и система наблюдения в этом призрачном месте давно

вышли из строя. Я узнала всё подробности, лёжа с ним в постели. Я знаю Чэнкан
намного лучше, чем кто-либо другой.

— Я не собиралась пользоваться этой возможностью, но вы пришли именно в тот момент,

когда я сидела рядом с трупом… Мне не хочется оказаться в руках полиции, поэтому
пришлось нажать на кнопку, когда вы пошли вызволять девушку.

Се Цинчэн: «Ты…!»

— Да, я привела вас всех сюда, чтобы выиграть время. Когда огонь распространится,
никто не сможет уйти, все умрут вместе, после смерти не будет такой сильной боли…
Теперь я должна быть здесь, — грустная улыбка коснулась её лица. — Уже поздно.

— Слишком поздно…

— Я опоздала, и вы, ребята, тоже опоздали…

— Это не так!

В порыве ветра раздался незнакомый хриплый голос, Цзян Ланпэй внезапно повернула
голову и обнаружила, что по той части стены, которую ещё не успел тронуть огонь,
кто-то взбирался наверх с помощью троса.

В защитной одежде пожарный был похож на медведя. Он, наверное, не успел услышать, о
чем они говорили. Когда мужчина поднялся, до него дошли лишь остатки их разговора.

Разве не пора ли засомневаться в его профессионализме?

Пожарный ступил на крышу и закричал: «Ещё не поздно! Быстрее! Идите сюда!

Поторопитесь! Огонь горит на северной стороне! Скорее! Женщины и дети идут
первыми!»

— Я! Я первая!

Молоденькая медсестра была напугана. Увидев спасателей, спускающихся на землю, она

заплакала и побежала к ним. Некоторые из них поднялись по веревочной лестнице и
начали уводить людей, попавших в ловушку. Они действовали быстро, чтобы успеть к
тому времени, пока огонь не вышел из-под контроля.

Се Сюэ и другие сотрудники женского пола были первыми, кого начали спасать.

Пожарный крикнул Цзян Ланпэй: «Женщина! Скорее сюда! Что вы делаете?! Мы вас
спасём! Не бойтесь! Мы отвезём вас домой!»

Цзян Ланпэй внезапно задрожала, как будто её поразил электрический ток. Она стояла
под высокой водонапорной башней, и сильный ветер развевал её алое платье.

Где же её дом?

Кто она?

Если её спасут, куда ей идти? Она долгое время сходила с ума и уже давно забыла,
как выглядит внешний мир, её жизнь — это секретная комната, тысячи фотографий,
полные ненависти и бесконечно обозлённое сердце, в котором поселилось несчастье.

Она хотела отправиться в ад вместе со всем, что здесь происходило.

Цзян Ланпэй просто ждала, когда разгорится огонь, ждала, когда он распространится,
унесёт всю тьму в небо, в котором появится первый луч утреннего света после долгой
ночи.

— Скорее, идите сюда!

После того, как окна на первом этаже были уничтожены взрывной волной, огонь больше
не был таким покорным и тихим, как прежде, он превратился в пылающего дракона,
ревущего от гнева и выпускающего чёрный дым.

Цзян Ланпэй с дрожью сделала шаг вперед.

Затем она остановилась и посмотрела на водонапорную башню позади себя. Её

использовали довольно редко, и воды в ней было не так много. Правда, это была не
вода.

Холодная улыбка пробежала по ее губам.

Это был бензин, который она получила из резерва после того, как бесчисленное
количество раз пользовалась ключом без ведома Лян Цзичэна, и в корсете её платья
скрывалась вещь, которая позволила бы ей «подняться к небу».

— …

— Хэ Юй, иди сюда!

Се Цинчэн резко отреагировал и схватил его за руку, чтобы отбежать в

противоположную сторону.

В то же время, когда они отошли назад, Цзян Ланпэй улыбнулась, вынула из лифа
стальную зажигалку, зажгла её и швырнула в водонапорную башню, с которой скапывало
топливо…

Бум!

Пламя внезапно закрутилось и мгновенно охватило фигуру Цзян Ланпэй целиком!

Се Цинчэн схватил Хэ Юя и упал на землю. Волна тепла позади него была

ошеломительной.

Взрыв поверг пожарных в шок. Они наблюдали за тем, как женщина раскрыла руки и
подняла голову вверх, словно ожидания, что боги заберут её с собой на небо.

Се Цинчэн и Хэ Юй повернулись: «...»

Повсюду вспыхивали искры! Сильный палящий огонь выплевывал ужасающий чёрный дым! Из
огненного столпа, словно выглядывало какое-то существо с зубами и когтями, в то
время, как густой дым, казалось, смешался с печальным плачем женщины. Языки пламени
танцевали, раскалывая землю, бушующий огонь и дым казались живыми и нерушимыми,
уносясь ввысь.

«Прошло двадцать лет, мне некому верить».

«Пути назад нет».

«Люди с небес заберут меня, я улечу».

Я никогда не вернусь назад.

Автору есть, что сказать:

Здесь ещё есть несколько загадок, например, когда наш господин Хэ успел вызвать
полицию… Я знаю, у вас могут возникнуть вопросы, но не волнуйтесь, в будущем вы всё
поймете.

Мини-театр:

Се Цинчэн. Связывать меня — самая глупая вещь в мире… Даже если ты забыл, что мои
родители были полицейскими, разве нельзя догадаться, сколько мне пришлось работать
с хирургическими узлами в колледже? Я могу завязать веревку одной рукой.

Хэ Юй. Я запишу себе это и запомню.

Комментарий к Глава 12. Убийца превратилась в пламя
Благодарю за поддержку!

Если заметите ошибки — дайте мне знать. Публичная бета включена :)

Приятного чтения!

========== Глава 13. Мы выжили ==========

Се Цинчэн был последним, кто спустился вниз на верёвочной лестнице вместе с

пожарными.

К тому времени, как он добрался до земли, языки пламени уже достигли крыши;
бурлящий и густой дым появился перед глазами и делал видимость практически
невозможной.
Едва ноги мужчины коснулись твердой поверхности, спасатели подбежали к нему, чтобы
проверить, есть ли у него какие-нибудь повреждения.

Среди толпы Се Цинчэн уловил взглядом Се Сюэ, окруженную несколькими докторами и

медсёстрами. Он подбежал к ним и спросил: «Как она?»

— Вы…

— Её брат.

— Ох, не переживайте, сейчас с ней всё в порядке. Жизненные показатели стабильны,

она проснётся, когда действие таблеток ослабнет.

Только тогда Се Цинчэн выдохнул с облегчением.

Девушка изучила его стройное, полуобнажённое тело снизу доверху. Ей казалось, что
это совершенно нормально — чувствовать влечение, однако сейчас было не время; врачи
могли бы работать намного быстрее, будь у них перед глазами такой привлекательный
мужчина.

Но Се Цинчэн не понимал, насколько очаровательно выглядят его хорошо сложенные

плечи и спина, а также продолговатая тонкая талия, опоясанная ремнём с серебряной
пряжкой. Он был холодным и мужественным одновременно. Обычно ему не приходилось
уделять много внимания своей внешности или заботиться о том, что на него кто-то
засматривается.

Хотя медперсонал продолжал пялиться, мужчина не придал этому никакого значения;

убедившись, что Се Сюэ ничего не угрожает, он просто отвернулся к лечебнице Чэнкан,
которую до сих пор пожирало пламя.

Се Цинчэн взглянул на крышу, где бурлил яростный огонь, и его одолело несчетное
количество эмоций. Он всё ещё мог слышать пациентов, обречённых на погибель,
трясущихся в страхе и ужасе перед окнами, загороженными металлической решёткой.

— Помогите!

— Спасите нас! Огонь! Огонь везде!

— Я не хочу умирать… Умоляю, помогите!

Изначально решётки были установлены, чтобы обезопасить пациентов, так как некоторые
могли выпрыгнуть из окон, однако сейчас ограждения стали великой помехой в
сохранении человеческих жизней. Поэтому на данный момент единственный путь спасти
пострадавших — зайти в горящее здание, открыть палаты больных и вызволить их.

Самое отвратительное, что, по всей видимости, это место превратилось в настоящее

чистилище, как и предвещала Цзян Ланпэй.

В опасной близости к прачечной находился один старик, продолжающий бесконечно выть

и звать отца с матерью. У него была деменция, которая накатывала периодами и
заставляла сходить с ума. Дети этого пациента не хотели за ним присматривать и
отдали сюда.

Возможно, где-то глубоко в душе он знал, что они сделали выбор не в его пользу.

Родители, которые уже давным-давно умерли, оставались единственными, кто

действительно искренне его любил. Так, с приближением смерти, он плакал и кричал
как ребёнок и звал родных…
Пожарные попытались разбить стёкла, но напрасно — комната старика оказалась слишком
близка к центру огня. Толпа снаружи наблюдала за происходящим… Когда его поглощало
пламя, мужчина протянул руки через решётку, но так и замер на месте…

Никто не знал, был ли он в этот момент самим собой или же перед ними погиб
покинутый ребенок.

Пожарный повернулся к людям, его губы дрожали.

— Где ключи? Когда вы убегали на крышу, кто-то брал ключи?

— Н-нет… Трудно вспомнить…

— Они висят в кабинете управляющего на третьем этаже!

В тот момент прозвучал новый мощный взрыв, из-за которого лопнули стёкла и рухнули
несколько деревянных балок.

Один из недавно спасшихся работников лечебницы заявил: «Товарищи, не идите туда!

Это слишком опасно!»

— Верно… Уже поздно… Их не спасти…

— Там находятся серьёзно больные пациенты. Чем выше подниметесь, тем хуже их
симптомы. Даже если бы у вас получилось войти туда, нет смысла… — проговорил кто-то
едва ли не шёпотом.

Всё вокруг превращалось в беспорядок и хаос.

Внезапно среди всего этого бедлама, Се Цинчэн заметил одиноко стоящую фигуру.
Человек смотрел на горящее здание, перед тем как отвернуться от собравшейся толпы и
направиться ко входу в лечебницу с северной стороны.

Се Цинчэн изумился.

Хэ Юй?!

— Простите, одолжите мне маску.

Мужчине потребовалось некоторое время, чтобы оценить ситуацию, затем он схватил два
респиратора и побежал за Хэ Юем.

— Эй! — медсестра внезапно словно пришла в себя. Блядь, даже если он был чертовски
горячим, не могла же ему прийти в голову такая идея! Она выкрикнула: «Что вы
делаете! Не надо туда идти!»

Однако Се Цинчэн не слышал её и смотрел лишь в спину парня, следуя за ним, как
гепард.

Он не думал, что Хэ Юй будет именно тем, кто захочет пойти прямо к огню. Что он там
себе задумал?

На удивление парень не зашёл через северный вход, где собрались пожарные. Вместо
этого он схватил одну из верёвочных лестниц, которые уже должны были убрать, и
начал взбираться прямо на крышу, откуда они недавно все спустились. Се Цинчэн пошёл
за ним, но, что касается остальных, если они и хотели бы последовать за ними, уже
было слишком поздно. Языки пламени медленно поглощали их путь наверх, непрестанно
обжигая верёвку снизу и превращая её в пепел.
Хэ Юй проскользнул к перилам крыши и бросил взгляд на область под водонапорной
башней, под которой лежало обугленное тело, скрутившееся в позе эмбриона. Это был
труп Цзян Ланпэй.

С характерным стуком парень открыл двери. Он оглядел пылающий огонь, перед тем как
двинуться прямо к кабинету управляющего.

Се Цинчэн подумал, что Хэ Юй реально чокнутый, однако он, в самом деле, был
безумцем. Мужчина схватил его за руку, когда тот открыл двери, и строго упрекнул:
«Что ты творишь! Хочешь умереть? К чёрному входу, сейчас же! С той стороны огонь
ещё не такой сильный, у нас всё получится».

Хэ Юй смотрел на него, будто не мог узнать человека перед собой.

— Что ты здесь делаешь?

Взгляд Се Цинчэна стал острее, он больше не мог тратить время впустую.

— Блядь, мы должны спуститься вниз!

— Не могу. На этот раз всё будет иначе. Я хочу спасти их.

— Ты…

— Они похожи на меня*. Только я могу спасти их. Лишь у меня получится вовремя
вывести людей. Ты ведь слышал, о чём говорили снизу. Уже один старик сгорел заживо
прямо перед их глазами. Здесь всё еще находятся пациенты, которые могут умереть, а
они говорят «забудьте о них».

*同类 tónglèi — одна порода, однородный, подобный, собратья.

Казалось, глаза Хэ Юя сверкнули ужасом.

— Душевнобольные люди не стоят спасения, а при таких обстоятельствах их всех

бросят, так как они заслуживают смерти, — мягко ответил он.

Его взгляд был направлен на Се Цинчэна, в уголках его рта медленно появилась
пугающая усмешка.

— Разве не так ты думаешь? Доктор Се?

— У нас не осталось времени… Будь разумным! Ты не можешь открыть все двери, — голос
мужчины становился хриплым.

Хэ Юй больше ничего не говорил. С силой он выдернул свою руку из захвата и сорвался

на бег.

К счастью, кабинет управляющего был отделён от той зоны, где разгорелся огонь.
Раньше работники могли пройти на этажи лишь с помощью пропусков, не беспокоясь из-
за деревянных дверных рам. Впоследствии эта часть лечебницы стала наименее тронутой
пламенем.

После того, как Хэ Юй зашёл в кабинет, ему сразу удалось найти огромную панель, на
которой висели ключи, он прошёл к палатам, куда огонь ещё не успел добраться.

— Помогите…

— Спасите нас!
— Я ещё не готов умереть… Я не готов!

— Ах… Это сам дьявол подпалил здесь всё? Это дьявольский огонь!

Свет в коридоре погас. Звуки плача наполняли обе стороны холла, даже из тех мест,
откуда раньше вообще не было слышно ни звука, можно было уловить чей-то вскрик…

На панели с ключами были написаны номера палат. Хэ Юй схватил ключ к самой ближней
комнате и начал открывать дверь.

К тому моменту, как Се Цинчэн спустился к нему, парень уже справился с первым
замком. Из палаты выбежала женщина с расхристанными волосами и истерично закричала.
Мужчина ощутил, как по его коже пробежались мурашки — эта сумасшедшая была
полностью бесконтрольна.

В таких условиях даже нормальный человек мог бы сойти с ума.

Вопя, женщина двинулась прямо к огню, как обезглавленная курица. Се Цинчэн уже
почти был готов принять меры, но увидел, как Хэ Юй догнал её и оттянул назад.

— Тебе нельзя идти этим путём!

— Она тебя не послушает!

— Огонь! Здесь огонь-ь-ь-ь!

Среди хаоса Се Цинчен неожиданно увидел, как что-то сверкнуло!

Это было лезвие, которое Хэ Юй стащил из кабинета Лян Цзичэна. Сжав скальпель, он
поднёс его к своей ладони.

Кровь потекла из раны. Се Цинчэн некоторое время не догадывался, зачем он это

сделал, но, похоже, юноша помнил, как раньше уже проделывал такое и действовал на
инстинктах.

В следующую секунду мужчина открыл глаза и увидел, что Хэ Юй взял один из брелоков
с панели и размазал по нему свою кровь. Он тихо, но незаметно обратился к
сумасшедшей женщине: «Когда откроешь двери, раздай эти ключи другим пациентам.
Прикажи им отпереть как можно больше комнат. Поторопись. Чем шустрее вы будете
действовать, тем больше пациентов сможете спасти. Вперёд».

Произошло нечто ужасное. Больная, которая раньше была в истерике, в этот момент
будто попала под действие какого-то транквилизатора. Когда она почувствовала запах
крови Хэ Юя, её глаза стали очень спокойными…

Это пробудило в её мозгу определенный рефлекс, позволяющий контролировать человека,

несмотря на эмоции.

Женщина взяла ключи и сразу побежала к другим железным дверям.

Все команды, которые она выполняла были лаконичными и чёткими, однако Се Цинчэн
чувствовал, как холод обдал всё его тело, даже кончики его пальцев словно замёрзли…

Дело № 4, Хэ Юй. Из-за болезни у него, похоже, сформировалась способность, которая

имела вероятность раскрыться в более зрелом возрасте…

Среди всех способностей, которые смогли спрогнозировать врачи, это оказалась именно
«Губительная кровь»!
*血 Xuè — кровь; 蛊 gǔ — ядовитая тварь, паразит, яд, отрава, колдовство,
околдовывать; мстительная душа.

Так как ранее в клинике не хватало данных о «Психической Эболе», единственным выбор
— изучение предыдущих трёх случаев, на основе которых можно было предугадать
последующее поведение пациента. Вероятно, вдобавок к основным характеристикам
недуга, каждый больной имел ещё и свои собственные уникальные способности, которые
появились у них благодаря психическому расстройству.

Проще говоря, это означает, что болезнь мутировала, а гены у каждого человека
разные, что и поспособствовало различию подобных изменений. Эта мутация часто
развивалась с возрастом пациента и полностью проявлялась в зрелом возрасте.

Особой уникальностью первого больного являлась повышенная чувствительность

обоняния.

Нос пациентки стал чрезвычайно восприимчивым к внешним раздражителям. В целом

площадь обонятельного нерва собаки была в четыре раза больше, чем у человека. После
мутации обоняние у больной № 1 увеличилось более чем в восемь раз. Любой едва
ощутимый запах чего-либо мучил её всё сильнее и сильнее, из-за чего её психическое
состояние ухудшилось.

№ 2 и № 3 раскрыли свои способности только перед самой смертью.

Что касается пациента №4, то до того, как Се Цинчэн ушёл в отставку, он не проявлял
никаких признаков мутации.

Сперва мужчина полагал, что, возможно, индивидуальные вариации «Психической Эболы»

не абсолютны, и что Хэ Юй может быть исключением.

Но он не ожидал, что у него выявится самое ужасное, что только могло показаться в
расчётах врачей.

Губительная кровь.

Это означало, что кровь Хэ Юя при определенных условиях вызывала паралич нервной
системы у некоторых групп людей, например, у душевнобольных. Так же, как серотонин,
она могла немедленно успокоить пациента, и в то же время стимулировала механизм
вознаграждения в голове больного, создавая у него иллюзию «кнута и пряника». Таким
образом, та женщина попала под контроль Хэ Юя и буквально была опьянена им.

Тогда лаборатория ещё не была уверена в своих предположениях. Когда учёным удалось
получить больше подробностей о свойствах такого типа мутации, некоторые даже не
поверили.

Но сейчас…

Пациенты открывали двери одну за другой.

Скорость была поразительной. С каждым последующим освобождением людей, отворялось

всё больше палат. Люди передавали друг другу ключи под влиянием «Губительной
крови». Даже самые сумасшедшие превратились в хорошо обученных солдат.

Хэ Юй шёл среди них с мрачным выражением лица, как духовный лидер, контролирующий
всё вокруг. Он достиг конца коридора, где находился запасной выход. Голоса пожарных
уже доносились откуда-то снизу. Должно быть, они скоро поднимутся на третий этаж.

Но в то же время пламя в конце коридора приблизилось, ревя, как рыкающий огненный

дракон, окутывая людей клубами удушающего смрада, с желанием задушить их ядовитым
газом и разрушительным жаром.

Здесь не было воды, поэтому никто не мог прикрыть лицо, чтобы уберечь себя от
пагубного влияния дыма, поэтому им всем следовало только ускориться и завершить
начатое.

Хэ Юй встал перед пожарной дверью, слегка повернул голову вбок и раздал всем
пациентам инструкции: «Опуститесь как можно ниже на пол и идите этим путём,
спускайтесь по ступенькам, там вас будут ждать пожарные. Скорее».

Люди, похожие на роботов, которым отдали приказ, устремились вперед к безопасному

проходу с удивительной скоростью и слаженностью. Даже зомби в научно-фантастических
фильмах себя так не ведут…

Когда последний пациент сбежал, огонь уже приблизился. Концентрация дыма

становилось всё больше и возросла до такой степени, что можно было дышать только
лёжа на земле. Хэ Юй наблюдал за приближающимся к нему Се Цинчэном с отвращением на
лице. Он ничего не сказал, просто повернулся, чтобы позволить ему пройти.

С тяжелым грохотом за ними захлопнулась противопожарная дверь, временно изолировав

приближающегося огненного дракона.

Холодный взгляд юноши обратился на шокированные глаза, похожие на лепестки персика:

«Се Цинчэн, никому не говори».

Лицо мужчины посерело, и он молча передал одну из защитных масок Хэ Юю.

— Возьми это. Уходи.

Пламя уже достигло двери, когда Хэ Юй и Се Цинчэн сбежали со спасенными пациентами…

— Гэ!!! Гэ!!!

Их встретили спасатели. Когда они выбежали из лечебницы, послышался душераздирающий

крик. Как только Се Цинчэн снял респиратор, он увидел уже очнувшеюся Се Сюэ. Она
рванула к нему в слезах и бежала так быстро, что с неё свалилась обувь, которую ей
дали пожарные.

— Гэ-э-э-э-э… Гэ! Гэ! Ты хотел меня до смерти напугать? Хочешь, чтобы я умерла?! Я
думала, ты тоже бросил меня! Даже ты ушёл от меня! Гэ…

Она утонула в объятиях Се Цинчэна и так крепко сжала его, что чуть не сломала ему
позвоночник. Взрывы и крики вокруг не утихали. Для некоторых людей шанса на
спасение не было… Се Сюэ так испугалась, что, казалось, будто вся кровь покинула её
тело, оставляя лишь кожу да кости. Только когда она крепко прижалась к своему
брату, плача и вдыхая его запах, у неё, наконец, снова забилось сердце и кровь
опять влилась в её тело.

Слёзы стекали вниз, окрашивая лицо девушки, как у полосатой кошки. Она открыла рот
и заплакала, а затем закричала: «Ты не можешь сделать то же, что мама и папа. Я не
хочу, чтобы ты бросил меня, как они. Мне так страшно… Мне так страшно… Обними меня,
обними!»

— Всё в порядке. Всё будет хорошо.

Се Цинчэн редко принимал такие сильные чувства. Он очень заботился о семье, но его
любовь часто была сдерживаемая и даже немного строгая.

Однако в этот момент он не мог вынести того, что случилось; мужчина обнял дрожащую
сестру, тело которой тряслось под длинным пальто. Он склонил голову и поцеловал ее
в грязное птичье гнездо на голове, в то время как глаза девушки покраснели от слёз.

— Всё в порядке, Се Сюэ.

Она какое-то время продолжала плакать в объятиях Се Цинчэна, но потом увидела Хэ

Юя.

Девушка сначала успокоилась, но в итоге не выдержала и пустила слезу, бросившись в

объятия парня — нет, если точнее, она притянула его к себе и одновременно обняла их
двоих. В результате Хэ Юя насильно прижали к Се Цинчэну, поэтому они оказались
очень близко друг к другу.

Изящное и красивое лицо юноши выдавало некоторое смущение. Он никогда не обнимал

мужчину так близко, особенно, когда этим мужчиной оказался Се Цинчэн, из-за чего
Хэ Юй чувствовал себя очень неловко. По выражению лица Се Цинчэна также стало ясно,
что он подумал о том же.

Однако они оба были под властью Се Сюэ, которая устроила неожиданное воссоединение
среди хаоса.

***
— Помогите! Помогите мне! Люди! Есть здесь кто-нибудь? Я ещё жив!

У дверей лифта лечебницы Чэнкан кричал седоволосый мужчина. Он принадлежал к числу

самых старших пациентов этого заведения. Некоторое время назад этот человек сломал
ногу, когда ходил играть в поло с Лян Цзичэном, и теперь он мог передвигаться
только в инвалидной коляске. Сегодня, если бы ему не было назначено прийти во
вторую смену, он бы даже и не сунулся сюда.

Мужчина пытался бороться с пожаром, его промежность была полностью мокрой, а моча
стекала по штанам. Впервые он осознал, насколько ужасной была боль от невозможности
позаботиться о себе. Несмотря на то, что он знал, что у него практически не
осталось шансов воспользоваться лифтом и спастись, он всё ещё продолжал нажимать
кнопку вызова.

«Поторопитесь! Давайте, помогите… У меня есть деньги… Кто меня спасет? У меня много
денег!»

Мышцы его лица дернулись от напряжения.

Внезапно…

Как будто небеса услышали его молитву, человек в маске, похожий на пожарного,
выбежал из прохода и увидел его.

Мужчина словно узрел самого Господа: «Спасите меня! Помогите мне, скорей!»

Его нос подрагивал от возбуждения, бледный лоб покрылся мелкими каплями пота, а
зрачки судорожно сузились, отражая фигуру противника, приближающегося к нему с
маской на лице.

Затем он замер и широко распахнул глаза!

Человек в пожарном костюме ухмыльнулся и показал то, что нёс в руках… Оказалось,
это был не огнетушитель! Это…

Бензин!
— Ты, ты…

— В Чэнкане сплошной беспорядок. Они послали меня «прибраться».

Из-под респиратора раздался глухой мужской голос: «Ты сможешь потратить свои
деньги, когда отправишься в ад».

— Не надо!

Бум!

Место около старика полили бензином, вскоре в ту сторону была брошена зажигалка.
Мужчина скривился в ужасной панике. Под конец выражение его лица стало похоже на
того самого человека из картины Эдварда Мунка «Крик». Вскоре его поглотило пламя…

Автору есть, что сказать:

Честно говоря, мне очень нравится тело Се Цинчэна.

*звуки чавканья*

В итоге я решила взять кое-какие элементы из научной фантастики, но вам не нужно

обращать на них внимание, это было сделано с целью продвижения сюжета.

Мини-театр:

В какой ситуации человек может излучать так называемую праведность:

Се Цинчэн. Когда необходимо.

Хэ Юй. Когда имеешь дело с душевнобольными.

Се Сюэ. Когда тема касается еды.

Скромный автор. Когда пишу о сексе с Се-гэ (?), каждый день я задаюсь вопросом,
когда же Хэ Юй уже очнётся? Твоя жёнушка прямо здесь, разве ты не собираешься спать
с ней? Даже если не сейчас, тогда можешь просто поцеловать его? Мамочка умоляет
тебя! Ох уж этот натурал, ну же!!!

========== Глава 14. Мы обсудили секреты и наше прошлое ==========

«Се Цинчэн, почему ты пошёл за мной?»

После того, как Се Сюэ успокоили и усадили на стул, чтобы она отдохнула, Хэ Юй и Се
Цинчэн вызвали на серьёзный разговор с начальником пожарной части. Когда «допрос»
завершился, они вышли на улицу. Краем глаза юноша взглянул на мужчину, который
подкуривал сигарету, подстреленную у одного из полицейских. Хэй Ю осознал, что не
может понять поступка Се Цинчэна, поэтому ему и пришлось задать этот вопрос.

— Тогда ты выбрал ещё не слишком опасную зону, чтобы пробраться вовнутрь, — мужчина
сделал затяжку и затем медленно выдохнул дым, лишь после этого он ощутил толику
расслабления.

Сигарета постепенно тлела, и её края тускнели меж его пальцев, в то время как
пепел, подобно снегу, падал вниз.

— Расскажи мне о своём состоянии, — Се Цинчэн стряхнул его и посмотрел прямо в

глаза Хэ Юя. — Когда это началось?
Он спрашивал о «Губительной крови».

— Примерно после того, как ты уволился… Когда я пошёл в частную клинику на

очередное обследование, на меня налетел один из неуравновешенных пациентов, и я
узнал о своей способности совершенно случайно. Моя кровь оказалась приманкой, меня
вдруг стали слушаться… Ты знал о таком?

— Да, — Се Цинчэн кашлянул и вновь затянулся, пытаясь выглядеть равнодушно. —

«Губительная кровь» — одна из вариаций мутации «Психической Эболы»… Ты кому-то уже
рассказывал об этом?

Хэ Юй улыбнулся, его глаза слегка потемнели.

— Ты единственный, кто в курсе.

— …

— Если вдруг мне захочется заставить свидетелей замолчать, я просто убью тебя.

— Я б посмотрел на это, — Се Цинчэн закатил глаза.

Сигарета не совсем соответствовала вкусам мужчины. Она оказалась слишком вычурной и

имела мятный привкус, заставляющий Се Цинчэна кашлять всякий раз, когда он вдыхал
дым. Это немного раздражало его, поэтому мужчина потушил её.

— Никому не рассказывай об этом. Даже своим докторам.

— Я не такой тупой, как ты думаешь, Се Цинчэн, — учтиво ответил парень.

Он действительно был богатеньким молодым господином, который, несмотря на то, что

прошёл через многое, всё ещё умудрялся выделяться из толпы и безупречно выглядеть.
Вокруг находилось множество людей, посматривающих на него, пока он не видел.

— «Психическая Эбола» — очень редкое заболевание. Пока у меня есть способность

заставлять больных повиноваться мне, можно забыть о спокойной жизни. Но, Се Цинчэн,
запомни, — внезапно он подошёл поближе к нему, медленно заглядывая в его отрешённые
глаза, — ты единственный, кто лично стал свидетелем того, что я провернул.

Он стоял так близко, что его ресницы едва ли не касались век мужчины. Этот низкий и
неспешный голос проник в его сознание. Среди произошедшего хаоса Хэ Юй желал, чтобы
Се Цинчэн слышал только его.

Это было похоже на какой-то бред, но в то же время — на угрозу.

— Лишь твой рот может раскрыть правду.

Его взгляд упал на уста Се Цинчэна, словно он мог поласкать эти тонкие бледные губы
в поисках чего-то неизвестного. В глазах парня виднелась мягкость, однако
опасность, скрытая в их глубинах, была нешуточная.

Ранее пожарные одолжили мужчине рубашку, поэтому он уже был одет и ткань плотно
облегала его плечи.

Когда Хэ Юй стоял перед ним и смотрел ему в лицо, его руки потянулись к воротнику
Се Цинчэна, чтобы поправить его. Действия юноши, должно быть, выглядели вежливо со
стороны, но только они оба знали, что парень прилагал неимоверные усилия,
разглаживая ткань, прежде чем молча затянуть воротник, что, в каком-то роде,
являлось предупреждением и запугиванием.
После этого он улыбнулся.

— Насчёт моего секрета… Тебе лучше держать язык за зубами. Держи его крепко-крепко,
не дай ему выскользнуть наружу.

— Угрожаешь мне? — холодно промолвил Се Цинчэн.

— Я бы не посмел. Это просто напоминание, — он вздохнул, а его руки скользнули с

воротника вниз. — Я просто хочу нормальной жизни.

Се Цинчэн реально не желал тратить время на этого идиота.

Почему Хэ Юй достаёт его?

Если бы мужчина хотел рассказать всем о проявившихся симптомах, Хэ Юю и не надо

было бы говорить такие странности.

Но парень не очень-то и доверял Се Цинчэну.

Сейчас он чувствовал, что его рот — угроза, которую ему ужасно хотелось заполнить.
Было бы здорово что-нибудь зверски затолкать туда, заставить его замолчать, как
связанного заложника. Только таким образом он не смог бы раскрыть тайну.

Мужчина поднял на него взгляд.

— Ты говоришь, хочешь обычной жизни. В таком случае, почему тебе вдруг взбрело в
голову рискнуть и войти в здание в самый разгар пожара?

— Потому что «то, чего хочешь достичь» и «тот, кем ты являешься» никогда не будут
идти рука об руку, — ответил Хэ Юй. — Я желаю быть простым парнем. Но я всегда
оставался безумцем. Во-первых, мне пришлось помочь людям, потому что огонь уже
начал распространяться изнутри. Во-вторых, разве не помнишь, о чём мы говорили?
Этот народ никогда не поймёт и не посочувствует друг другу… Душевнобольные и
обычные люди, словно два разных вида. По сравнению со всеми вами, эти пациенты
больше похожи на меня. Единственное наше отличие в том, что моя маска выглядит
намного правдоподобнее, — бесстрастно вымолвил он. — Даже если я посчитаю их жизни
незначительными и расходными, тогда кто ещё сможет спасти их и вдохнуть в них
надежду?

По законам общества — не важно, кто ты такой, главное, чтобы ты жил рядом со своим
видом.

Потому что полное одиночество может сделать из тебя психа.

Хэ Юй был именно таким одиноким человеком, которого никто не хотел понимать.

Остальные могли лишь слушать его и видеть то, что лежит на поверхности. Трое
пациентов, страдающих такой же болезнью, как у него, уже давно умерли.

Ему оставалось только вступить в похожее сообщество и попробовать найти

полуразрушенный шаткий мост, связывающий его с остальным миром.

Но в то же время такой Хэ Юй был очень опасен, так как мог влиять на разум людей
своего же вида. Его кровь — награда для психов. Его слова — команды, которым
невозможно не повиноваться.

Если бы только ему захотелось, он мог бы использовать эту способность, чтобы

совершать преступления.

Неудивительно, что парень был против огласки своих симптомов.

Тем более понятно, почему он желал заткнуть Се Цинчэна, ведь тот являлся
единственным человеком, который обо всём прознал.

— Соотношение видов действительно так важно для тебя? Так важно, что ты теперь
обесцениваешь собственную жизнь?

— Доктор, вы не поймёте нас. Вы находитесь на свету, а тёмную ночь вам не узреть, —

хмуро ответил Хэ Юй.

— …

Се Цинчэн вздохнул. У него пропало желание обсуждать эту тему.

— Последний вопрос. Если ты уже знал о «Губительной крови», так почему же не

использовал её на Цзян Ланпэй?

— Потому что моя способность нестабильна, — сказал он. — Есть некоторая

вероятность, что кровь может свести с ума ещё пуще прежнего. Поэтому я не могу
позволить такому случиться, в отличие от тебя…

Он внезапно остановил свою речь.

— Ты реально что-то с чем-то. Взял и упомянул «яд»… Не побоялся, что я могу

взбеситься?

— Мне пришлось рискнуть, потому что считаю тебя довольно смышлёным, — с лёгкостью
ответил Се Цинчэн. — Кроме того, в последний раз, когда я пришёл к тебе в общежитие
переодеться, разве тебе не хотелось поговорить об этом?

Хэ Юй на некоторое время затих, но потом ухмыльнулся. В этот момент они оба

почувствовали одинаковую степень расслабления и облегчения, которые пришли к ним
после пережитого стресса…

Верно, они помнили о событиях прошлого, что стало для них секретным кодом, дабы
дать знак и вызвать полицию.

***

Это случилось примерно восемь или девять лет назад.

Тогда Се Цинчэн полагал, что помимо базовой медицинской помощи, Хэ Юю нужно больше
гулять и трогать зелёную траву. Многие доктора верили, что лечение душевнобольных в
первую очередь должно состоять из всяких таблеток, однако мужчина принадлежал к
старой школе. Он считал, что психические заболевания напрямую связаны с людьми,
которые окружают больного; нельзя просто взять и оградить пациента от общества.
Таким образом врачи не смогли бы достичь успеха в лечении психических расстройств.
Основным путём выздоровления было построение особых связей с внешним миром и
взаимодействие с ним.

Размышляя о подобном, он дал пару советов Люй Чжи Шу. Мисс Люй как раз
разговаривала по телефону, решая вопросы по бизнесу. Она посмотрела на Се Цинчэна и
смущённо хихикнула.

— У меня нет времени, Доктор Се. Почему бы вам не приглядеть за ним?

Он подавил в себе зачатки злости.

— Хэ Юй ваш сын.
В большей мере её интересовали рабочие вопросы, поэтому миссис Лю даже не
удосужилась повернуться к мужчине.

— Я повышу вам зарплату.

— …

Она взяла свой телефон и ушла в водовороте надменной праздной болтовни. Казалось,
бизнес занимал в её жизни первое место, а уже потом шли обязанности матери. С
самого начала и до конца хвалёная богачка продолжала игнорировать Се Цинчэна,
улыбаться и говорить: «Господин Чжан», «Господин Ли».

Ей даже было всё равно на то, что Хэ Юй находился позади него.

Мужчина обернулся и посмотрел вниз, чтобы убедиться, что мальчик не особо сильно
отреагировал на то, что говорила его мать, так как, вроде бы, он постепенно уже
привык к такому отношению. Он уселся на диван и даже не посмотрел в сторону
доктора. У него в руках находился огромный апельсин, который ребёнок медленно
очищал от кожуры.

Этот апельсин был больше ладоней Хэ Юя, поэтому вскоре мальчик случайно выронил
его, а тот покатился под журнальный столик. Он спрыгнул с дивана, намереваясь
поднять лакомство, но вдруг узрел настоящее Рождественское яблоко*, внезапно
появившееся перед глазами.

*平安果 píng’ānguǒ *яблоко спокойствия* — яблоко, украшенное пожеланиями, которое

дарят на Рождество.

— Ты собираешься есть что-то, что уже побывало на полу? — сердце Се Цинчэна немного
смягчилось. Он достал для мальчика запыленный апельсин и ещё одну новую находку. —
Завтра мы пойдем в парк развлечений.

На следующий день мужчина повел свою маленькую сестру и Хэ Юя на прогулку.

У Се Сюэ был спокойный характер, она часто улыбалась и любила присматривать за

младшеньким. Так, психическое состояние мальчика значительно улучшилось.

Когда они возвращались домой, внезапно пошёл дождь.

К тому времени, как им удалось словить такси, все трое уже промокли до нитки.
Однако дом Хэ Юя находился довольно далеко, на самом отшибе города, и Се Цинчэн
привез двоих детей в своё общежитие рядом с институтом. Его комната была похожа на
прежние апартаменты парня, там могло расположиться четыре человека.

Когда Се Цинчэн и две промокшие крыски зашли внутрь, в комнате никого из сожителей
не оказалось, так как они были заняты, работая над групповыми проектами в
лабораториях.

— Гэгэ! Твой кактус зацвёл! — Се Сюэ сразу подскочила к столу брата, широко
улыбнулась, всмотревшись в растение. Она легонько дунула на него, и маленькие
желтые цветочки зашевелились. — Вау! Как красиво.

Девочка уже не в первый раз гостила у брата.

Се Цинчэн налил две чашки чая с имбирём для детей, затем всучил им в руки,
произнося следующую фразу таким тоном, чтоб отказать было невозможно: «Пейте, пока
горячий».
Се Сюэ любила острую еду и сразу принялась за напиток. Буквально через мгновение её
чашка опустела. Но Хэ Юй не был на неё похож — молодому господину было не по нраву
слишком острое и пахучее питье, поэтому он сел, обхватив чашку пальцами, и не мог
даже сделать ни одного глотка.

Се Цинчэн ушел в ванную. Как только мальчик начал раздумывать, как ему поступить с
горячим чаем, Се Сюэ выпустила удовлетворённый вздох.

— Так вкусно!

— …

Хэ Юй обернулся и одарил её спокойным взглядом.

Ощутив на себе чужое внимание, девочка посмотрела на друга и сфокусировала интерес

на его чашке.

— Если тебе не нравится…

— Нет, мне очень нравится, — вежливо ответил Хэ Юй.

— Ну уж нет! Посмотрите на него! За всё время ты сделал только один глоток!

Мальчик улыбнулся.

— Потому что мне настолько нравится, что я даже и пить не могу!

— Ох…

Это кое-как убедило Се Сюэ. Она кивнула с сожалением и отвела взгляд в сторону.

Но Хэ Юй протянул ей свою чашку.

— Держи.

— А? Но тебе же нравится?

— Если хочешь пить, я поделюсь.

Её маленькие глупые глаза расширились, когда она с благодарностью приняла имбирный

чай.

— Пей быстрее, а то твой большой брат узнает, что я отдал его тебе и будет кричать,
— он тихо ей напомнил.

— М-м-м. — Се Сюэ не могла позволить, чтобы такое произошло и начала хлебать

напиток, издавая такие звуки, словно кто-то задыхается.

Улыбнувшись, Хэ Юй похлопал её по спине.

— Мне нравится имбирный чай, — восстановив силы, девочка сжала руки вокруг всё ещё
дымящейся чашки и обратилась к мальчишке, её глаза тронул лёгкий блеск: «Раньше,
когда я была поменьше, мы жили на небольшой аллее, где постоянно было холодно,
поэтому брат всегда поил меня чем-нибудь горячим…»

Это действительно были трудные времена, которые надолго засели в самом сердце, но
когда она говорила, её глаза сияли, словно ей вспомнилось что-то весёлое и
приятное.
После того, как Се Цинчэн вышел из ванной комнаты, он взглянул на детей, сидящих
вплотную на его кровати.

— Вы всё выпили?

Они переглянулись, молча обменявшись секретом. Хэ Юй чувствовал себя спокойно, но

Се Сюэ слегка покраснела и быстро закивала. Но из-за того, что её движения были
слишком резкими, а до этого она выпила много жидкости, из её рта послышалась
отрыжка.

Больше Се Цинчэн не обращал на них внимания и развернулся, чтобы достать сменную

одежду из шкафа. Се Сюэ посещала уроки кикбоксинга, секция которого располагалась
недалеко от института брата, она всегда жутко потела во время занятий, поэтому он
имел у себя в запасе пару наборов чистой одежды. Сейчас это оказалось очень кстати.

— Ты хочешь Белль или Золушку? — парень шарил по шкафу, когда из его тонких губ
вылетели имена диснеевских принцесс.

— Хочу Белль! — девочка была в восторге.

Се Цинчэн протянул ей жёлтое платье. Се Сюэ радостно улыбнулась и, схватив одежду,

побежала переодеваться в ванную.

После того, как она ушла, Хэ Юй остался сидеть на кровати один, его одежда уже
прилипла к телу.

Се Цинчэн продолжил выискивать что-то в шкафу, но, в конце концов, вздохнул,

собрался с мыслями и произнёс нечто абсурдное: «Почему бы тебе не надеть это?»

Хэ Юй взял в руки одежду и даже не захотел смотреть на неё.

— Доктор Се, вы ошиблись, — спокойно промолвил он.

— Нет.

Мальчик на мгновение застыл, затем медленно взглянул вверх, его глаза сузились, в
то время как лицо скривилось в отвращении.

— Ты дал мне платье.

Более того, это девчачий голубой наряд Золушки.

Неясно, было ли это сделано намеренно или нет, но, столкнувшись с разъяренным
выражением лица Хэ Юя, Се Цинчэн слегка улыбнулся. Однако даже тогда его физиономия
всё ещё источала холод, и было трудно понять, есть ли в этой улыбке хоть капля
искренности.

— У тебя нет выбора. Все вещи в шкафу не подойдут тебе по размеру.

— Думаю, я могу надеть какую-то твою футболку.

Се Цинчэн скрестил перед собой руки, облокотившись о лестницу двухъярусной кровати

позади себя. Он надменно взглянул на мальчика.

— Чертёнок, мои футболки слишком велики для тебя.

— …

— Не хочешь переодеваться? Тогда тебе придётся идти домой голышом.

— …

Дождь продолжал идти, стук капель по стеклу служил фоном их незавершённого

разговора…

***

Ситуацию с лечебницей Чэнкан постепенно удалось взять под контроль. Пожарные

продолжили спасательные операции, в то время как полицейские начали расследование.
Се Цинчэн и Хэ Юй обменялись взглядами, увидев отражение произошедшего в глазах
друг друга.

— Тогда ты сказал мне, что я ничего не теряю, что в кармане платья лежит конфета.
Видимо, ты предположил, что, проверив карманы и обнаружив сладость, мне станет
легче. Но я ответил, что ты подсунул мне яд, что я не собираюсь это есть. Если
вспомнить об этом в подробностях, ты реально был злым.

— Я уже ничего не помню…

Проговорив это, он развернулся, чтобы уйти.

— В тебе полно дерьма, — Хэ Юй преградил ему путь и пригвоздил его за руку к

большому дереву позади него. Он прищурился и произнёс: «Не помнишь? Если не
помнишь, тогда почему вдруг упомянул «яд», когда мы разбирались с Цзян Ланпэй?
Разве ты не хотел, чтобы я порылся в карманах, достал телефон и вызвал полицию?»

Се Цинчэн ни на йоту не раскололся.

— Совпадение, — когда он говорил, выражение его лица источало холод.

Ярость парня вспыхнула ещё сильнее.

Он чувствовал, что «расправился» с мужчиной слишком легко, когда повёл его в свою
комнату в общежитии и дал переодеться в обычную футболку. Сейчас парень пожалел о
том, что не заказал для него свадебное платье в комплекте с сексуальной кружевной
подвязкой. Тогда бы Хэ Юй вытянул этот наряд и отдал Се Цинчэну, а если бы тот
отказался, он бы схватил его, привязал бы к кровати и насильно бы впихнул его в
платье! Других способов унизить его он не видел. Этот человек был слишком
бесстыдным!

— Не помнишь? — Хэ Юй склонил голову поближе к нему. — Тогда тебе следует быть

осторожным и больше никогда не намокать в будущем…

Его взгляд скользнул по глазам мужчины, и парень мягко продолжил:

— Иначе в следующий раз у меня уже не будет футболок…

Столкнувшись с угрозами юноши, Се Цинчэн поднял руку и похлопал его по лицу.

— Не волнуйся, Чертёнок, тебе не перепадёт такой шанс. Даже если я промокну, я всё
ещё смогу уйти голым.

— Голым? — один из полицейских, который прогуливался вдоль территории, заметил

двоих психов, ранее вбежавших в горящее здание. — Вы не можете снова разгуливать
здесь раздетым! Это опасно! Нет, подождите, я имею ввиду, даже если вы одеты, вы не
можете сюда вламываться…

— Угу, я как раз-таки и говорил ему об этом. Это слишком опасно, не так ли, Се-гэ?
— Хэ Юй тепло улыбнулся, его взгляд смягчился.

— Почему вы ругаетесь? Разве ваш Гэ не побежал туда из-за вас? — полицейский

наблюдал за ними во все глаза. — Ах, забудьте. Вам уже оказали медицинскую помощь?
Если нет, тогда нужно вернуться к медперсоналу. Сегодня слишком много всего
произошло.

Так как случившееся имело достаточно великие масштабы, многим нужно было подождать
и поговорить с полицией.

Из-за того, что свидетелей было немало, офицеры начали отвозить их в свой отдел
группами. Они также подготовили несколько комнат для отдыха, чтобы те, кому ещё
предстоит пройти «допрос», смогли немного отдохнуть.

Се Сюэ доставили чуть позже. Её поселили в комнату с медсестрой, в то время как Хэ

Юю и Се Цинчэну досталось соседнее помещение.

Перед тем, как Се Сюэ отправилась вздремнуть, девушка уже почувствовала себя
получше и успокоилась. Ей даже повезло, ведь она всё время была без сознания и не
видела много крови. Се Сюэ не была слишком потрясена случившимся, вместо этого ей
пришлось успокаивать медсестру, которая всё ещё пребывала в панике.

— Всё прошло. У вас определённо хорошая удача, раз вы выжили в этой катастрофе.
Давайте отдохнём, а потом полиция придёт за нами и скажет, что делать дальше.

— Я не могу спать…

— Если не можете уснуть, тогда давайте я спою для вас. Брось, брось, брось платок…

— Ах-х-х-х! Только не эта чёртова песня!

— Я не знаю, почему она мне вдруг вспомнилась, — ответила девушка. — Ощущение,

будто кто-то пел её, когда моё сознание помутилось… Ладно, я спою что-нибудь
другое. В синем небе, синем небе Млечный Путь, маленький белый корабль…*

Медсестра: «???»

Се Сюэ взглянула на неё с тревогой в глазах.

— Я, наверное, немного не в теме. Простите, простите меня. Давайте я расскажу вам

анекдот.

***

Се Цинчэна и Хэ Юя привели к комнате для отдыха.

— Вы оба можете поспать здесь. Условия не слишком хорошие, но с этим ничего не

поделаешь. Если вам что-нибудь пригодится, обращайтесь в любое время. Я пришлю
человека за вами, когда придёт ваша очередь, — полицейский говорил поспешно и затем
быстро ретировался.

В участок всё ещё продолжали прибывать свидетели, которых надо было куда-то
устроить для отдыха.

Открыв дверь комнаты, Се Цинчэн и Хэ Юй замерли… Это место действительно готовили в

самый последний момент…

В помещении была лишь одна чёртова кровать.

Как же им тогда спать?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Карточка персонажаХэ Юй

Пол: Мужской
Возраст: 19
Рост: 189 см
Любимый цвет: Черный
Нелюбимый цвет: Фиолетовый, розовый, синий, белый
Любимая еда: Ничего особенного
Нелюбимая еда: Много чего, что-то острое, например.
Любимое животное: Хищники
Нелюбимые животные: Большинство людей
Есть кто-то, кто нравится: Да

История из жизни:

Так как Хэ Юй являлся довольно красивым парнем с утонченными чертами лица, однажды,
будучи ещё школьником, к нему начал подкатывать один из студентов. В результате
этот человек закончил тем, что получил от Хэ Юя по челюсти. Когда Се Цинчэн дал ему
то платье принцессы, мальчик не понимал намерений доктора. Может быть, он хотел его
феминизировать? Хэ Юй очень долго над этим размышлял. Он ненавидел, когда другие
пытались сделать его женственным, поэтому ему повезло, что он вырос до 189 см, и
теперь люди уже начали задумываться, что говорить, а о чём лучше промолчать. В
итоге к нему больше никогда не подкатывали мужчины.

Хэ Юй. Се Цинчэн, давай начистоту. Ты пытался меня феминизировать?

Се Цинчэн. У меня действительно не было детской одежды для мальчиков.

Хэ Юй. Ты хотел сделать из меня девочку! Просто подожди, и я привяжу тебя к кровати
и натяну на тебя свадебное платье!

Се Сюэ. Можно кое-что спросить? Почему именно свадебное платье?

Хэ Юй. Разве взрослые принцессы не должны носить свадебные платья?

Се Сюэ. …

Се Цинчэн. *усмехается* Чертёнок, тебе пора в кровать, всё что угодно может
случиться во сне.
Комментарий к Глава 14. Мы обсудили секреты и наше прошлое
*Песня, которую поёт Се Сюэ: https://www.youtube.com/watch?v=_x3UHVNFbxk

========== Глава 15. Мы спали на одной кровати ==========

Они стояли в узкой комнате для отдыха, которую только недавно прибрали, поэтому
внутри не было особо много мебели — только старый раскладной диван и стул, чтобы
повесить на него одежду. Всё было обставлено так, словно это какая-то
«парикмахерская»*, спонсируемая местными властями. В целом выглядело весьма
странно.

*洗头坊 xǐ tóu fāng — досл. квартал/улица мытья головы, что в переносном значении
означает бордель.

Хэ Юй: «…»

Се Цинчэн: «…»

Беззаботно вынув свой телефон, парень повернулся к мужчине и сказал: «Почему не

идёшь спать? Ты уже не молод».

Лицо Се Цинчэна потемнело.

— Я перешёл на тот уровень, когда мне пора уступать место?

Хэ Юй чувствовал себя слишком уставшим, чтобы растрачивать энергию на препирания.

— В таком случае, этот диван не выглядит слишком маленьким, а я довольно сонный, ты

не против?

Со стороны могло показаться, что он идёт на великие уступки.

Хэ Юй ещё никогда ни с кем не спал; по его мнению, кровать — это место для отдыха,
не более того. Но Се Цинчэн так не думал. Для мужчины, который уже был женат,
делить кровать с кем-то ещё всегда будет немного странно.

Он слегка нахмурился.

— Я не устал, могу просто посидеть.

Однако его лицо выглядело бледным, и даже если он принуждал себя к бодрости, скрыть
измор было непросто.

— Я не съем тебя, почему ты так боишься? Думаешь, я сойду с ума среди ночи и убью
тебя?

— Что за бред ты несёшь?

Этот душевнобольной молодой человек всё-таки был чувствителен к словам.

Се Цинчэн ощущал истощение. После такого тяжёлого дня, даже самый страшный зверь не
убежал бы от странностей. Так как у мужчины не оставалось сил спорить с Хэ Юем, он
вздохнул и сказал: «Тогда давай спать».

Он прилёг на кровать, заняв только одну половину и отвернувшись лицом к стене.

Через некоторое время матрас немного прогнулся с другой стороны, затем послышались
звуки — Хэ Юй пытался умоститься рядом с ним.

Мужчине всё ещё было немного не по себе. Ему ужасно не нравилось лежать с кем-то
ещё. Особенно, если это был Хэ Юй, молодой парень с горячей кровью. Даже если они и
не находились слишком близко друг к другу, он всё равно мог отчетливо слышать запах
и жар, исходивший от юноши. Когда тишина внезапно осела в узкой комнатке, ему даже
удалось учуять слабые звуки его дыхания.

Се Цинчэн никак не мог расслабиться.

Ему всегда приходилось быть кем-то вроде патриарха или защитника. Раньше, в
молодости, рядом с ним спала Се Сюэ, потом это была Ли Жоцю. Все, кого он едва
пустил на свою территорию, были женщинами, о которых приходилось заботиться.

Но вокруг девятнадцатилетнего мальчишки имелась совсем иная аура. Эти мужские

гормоны заставляли Се Цинчэна чувствовать себя не в своей тарелке. Ощущение
вторжения было слишком сильным, он не привык к такому.

Мужчина прикрыл глаза и подвинулся чуть ближе к краю кровати.

Ещё ближе.

Ещё…

— Если продолжишь, тебе придётся спать на полу, — внезапный холодный голос

прозвучал позади него.

Хэ Юй резко принял сидячее положение. До того, как Се Цинчэн смог бы отреагировать,

парень неожиданно двинулся к нему, наполовину накрыв собой его тело. Он оказался
довольно близко, так что необычный аромат юности ударил в нос мужчины мощной
волной.

Тот широко распахнул глаза.

— Что ты делаешь?

Изначально парень неправильно понял причину его отдаления от себя. Хэ Юю казалось,

Се Цинчэн просто брезгует им из-за болезни. Поэтому он умышленно приблизился к
нему, наклонившись даже ещё ближе, едва ли не прижимаясь губами к шее. Обнажая
кончики зубов, он тихо произнёс: «Моя болезнь активировалась, и я хочу заткнуть
тебя и убить. Собираешься убежать?»

Чёрта с два она активировалась!

Хэ Юй не ведёт себя подобным образом, если вдруг у него случается приступ. Се

Цинчэн знал, что парень был расстроен и намеренно высмеивал себя, поэтому он
равнодушно произнёс: «Сперва слезь с меня».

— Мне нужно достать телефон, — Хэ Юй не только отказался отстраняться, он

наклонился ещё ниже.

Вне зависимости от того, ему реально приспичило взять мобильный или нет, Се Цинчэн
не мог выносить такого вмешательства в личное пространство. Хэ Юй действительно
находился очень близко к нему, в какой-то момент он вдохнул воздух, вышедший из
молодого тела парня.

Мужчина отвернул лицо в сторону и решил немного потерпеть, однако чувство

дискомфорта не покидало его. Резко вскочив и усевшись на кровати, он схватил юношу
за запястье. Выгнувшись, как гепард, его лопатки раскрылись, словно крылья бабочки.
Се Цинчэн с силой перевернулся и толкнул парня вниз, не произнеся ни слова.

— …

— Почему ты вдруг навис надо мной? Не боишься меня? — с легкостью поинтересовался

Хэ Юй.

— Чего мне бояться? Я учу тебя, как нужно себя вести.

— …

Хэ Юй больше ничего не ответил.

Через некоторое время он мягко выдохнул: «Гэ, ты делаешь мне больно, знаешь?»
Осознав, что отвращение Се Цинчэна возникло только из-за того, что он оказался
слишком близко к нему, а не от того, что пытался убежать от психически больного
человека, юноша перестал сопротивляться, позволив ему крепко схватить себя за
запястья, в то время как очертания его фигуры отразились в чужих глазах.

Его голос и взгляд были апатичными, такими апатичными, что это казалось чем-то
нездоровым.

— Ладно. Я буду хорошо себя вести. Могу ли я побеспокоить тебя и попросить передать
мне телефон?

Се Цинчэну совсем не нравилось принуждение, однако когда он смотрел на Хэ Юя сверху

вниз, ему это показалось достаточно сносным решением. В конце концов, в тот момент
ему не нравилось чувствовать вторжение и давление на себя.

Таким образом, он больше не хотел тратить время на разногласия. Мужчина поднялся,

огляделся вокруг, чтобы найти телефон. Вероятно, парень оставил его здесь
поблизости, когда он не заметил.

Се Цинчэн протянул ему мобильный.

— Спасибо.

Он взял его и отклонил голову назад, проводя пальцем по экрану.

— Доктор Се, мы оба мужчины, у нас нет никаких проблем с ориентацией, почему вы так
переживаете? Никогда раньше не спали с парнем на одной кровати? — буднично заметил
Хэ Юй.

— Я привык быть один, — холодно ответил Се Цинчэн.

Парень засмеялся. Он всё ещё смотрел в телефон. На фоне яркой подсветки его длинные
ресницы чётко выделялись и дрожали в такт каждому новому вздоху, словно были
покрыты слоем льда.

— Так ты со своей жёнушкой спал раздельно?

В его тоне слышалась насмешка.

Се Цинчэн знал, что Хэ Юй сегодня пропустил через себя все страдания душевнобольных
пациентов. Неважно, насколько отстранённым он выглядел, в реальности ему всё ещё
было больно.

Однако не имеет значения, в каком он настроении. Мужчина не желал нести за это

ответственность или становиться помойной ямой для слива его злости.

Кроме того, он и сам был не в духе. Се Цинчэн взглянул на него, его глаза
заледенели, когда он проговорил: «Я собираюсь поспать, поэтому не беспокой меня».

Отвернувшись, он лёг обратно на свою сторону.

Хотя ему и хотелось расслабиться, однако заснуть было тяжело. Хэ Юю в этом плане
везло больше — он был молод и вообще не планировал закрывать глаза. Парень лёг так,
чтобы ему было комфортно, посмотрел на Се Цинчэна, удивляясь тому, как этот человек
мог быть таким властным и ругать его, словно он его сын.

Была бы возможность, он реально купил бы свадебное платье и принудил мужчину надеть

его. Только таким образом тот больше бы никогда в жизни не посмотрел на него так,
как сегодня.
Хэ Юю становилось скучно, поэтому он вновь открыл сайт магазина одежды и вбил в
поисковик: «Свадебные платья». Всё, что ему выдало, выглядело вполне прилично, все
одеяния были невероятно красивыми. Однако он чувствовал, что с их помощью ему не
удастся достигнуть лучшего эффекта.

Парень посмотрел на спину Се Цинчэна, затем перевёл взгляд обратно на экран

телефона и добавил новое ключевое слово: «Унижение».

На этот раз результаты поиска превзошли все ожидания.

Чёрные и белые, шёлковые и кружевные подвязки, портупеи, прозрачные юбки — всё, о

чём только можно было мечтать, полная коллекция в бесчисленном разнообразии стилей.
Когда Хэ Юй принялся листать одну страничку за другой, его брови приподнимались в
удивлении всё выше и выше.

Это было довольно интересно. Человеческое воображение, в самом деле, не имело

границ, если речь заходила об удовольствии. Каждый раз, когда какая-то вещь
приходилась ему по вкусу, он подносил телефон чуть ближе к спине Се Цинчэна,
фантазируя о том, как бы мужчина выглядел, если б когда-то попал в руки Хэ Юя и был
связан, а затем и переодет в такие наряды. Парень уже совсем перестал чувствовать
усталость.

Когда он был поменьше, Се Цинчэн казался ему кем-то пугающим, однако мужское
развитие всегда было таким: чем мощнее и больше нависала над людьми гора, тем
больше вероятности, что после взросления им удастся её покорить. После того, как
человек ступит на эти снежные вершины, только тогда ощутит зрелость и поймёт, что
можно, наконец-то, взять инициативу в свои руки.

Вот почему Хэ Юй ощущал, что споры с Се Цинчэном приносили ему какое-то

удивительное и необычное удовлетворение.

Быть может, из-за того, что он находился в восторге от увиденного в онлайн-

магазине, его палец соскользнул и нажал на случайную ссылку какого-то стрима.
Невероятно, но он забыл убавить громкость. В результате в этом узком помещении,
площадью менее десяти квадратных метров, раздался девичий застенчивый голос: «Это
сексуальное свадебное платье выглядит восхитительно. Если вы наденете его в первую
брачную ночь, ваш муж потеряет контроль…».

Хэ Юй: «…»

Се Цинчэн: «…»

Хэ Юй: «…»

Он понадеялся, что его «сосед» уже давно уснул.

К сожалению, тот развернулся и окинул его чрезвычайно холодным взглядом. Этот

взгляд был точно таким, как в прошлом; как острое лезвие, которым он мог бы
раскрыть грудную клетку и добраться до сердца.

— Чем ты занят?

Наблюдая за тем, к чему всё пришло, у Хэ Юя не было желания что-то скрывать.

Улыбнувшись, он вежливо ответил: «Просто гуглю онлайн-магазины».

— Хочешь купить свадебное платье?

— А что? Мне даже посмотреть нельзя?

От одного его взгляда у Се Цинчэна повышался уровень раздражения. Он усмехнулся и
промолвил: «Почему именно свадебные платья? Хочешь примерить?»

Хэ Юй осмотрелся вокруг и на некоторое время замолчал, раздумывая: «Если я скажу,

что это для него, он сразу же убьёт меня?»

Убийство в полицейском участке казалось ужасной идеей, так как это явно негативно
повлияет на самих копов и их работу.

— Поверь, это к тебе не относится.

С маской непоколебимости на лице Се Цинчэн промолвил: «Тогда выключи свой телефон.

Хватит выискивать всякую ерунду. Ты ещё слишком молод, у тебя даже не было ни
одного свидания. Зачем смотреть на такие вещи?»

Услышав в ответ подобный холод и увидев мелькнувшее в глазах мужчины отвращение, Хэ

Юй почувствовал накатывающую грусть.

Какое он имеет право вмешиваться в его жизнь?

Что между ними происходит?

Внезапно ему захотелось спровоцировать его.

Он всмотрелся в эти цветущие глаза, потом медленно усмехнулся. Однако в его улыбке
залегло глубокое значение.

— Тебе не стоит беспокоиться обо мне, Се-гэ. Совсем скоро я начну с кое-кем
встречаться, — он резко осёкся. — Когда придёт время, мне придётся поговорить с
тобой. Ты старше меня, у тебя полно опыта, ведь ты уже успел жениться и развестись.
Наверное, у тебя есть много фишек, чтобы привлекать девчонок. Поэтому когда я приду
к профессору Се за советом, пожалуйста, не отворачивайтесь от меня.

В этот момент у него вспыхнули глаза, а плутовство и злоба в его улыбке лишь
усилились.

— Но мне интересно, ты и Ли Жоцю были женаты так долго, почему же у вас так и не
появились дети?

Лицо Се Цинчэна мгновенно стало серьёзнее:

— …

Мальчишка любил притворяться перед другими, чтобы его считали культурным,

образованным и воспитанным, но сейчас он походил на зверя, который вылез из пещеры
и надел на себя человеческую маску. Он лениво скосил глаза и насмешливо промолвил:
«Это потому что ты просто не смог?»

После нескольких минут молчания Се Цинчэн ответил ему, схватив за воротник и

швырнув его прямо на подушки и одеяло, пока Хэ Юй полностью не погрузился во весь
этот бардак.

Хотя он и планировал вывести его на провокацию, но не ожидал такой мощной реакции.

Се Цинчэн был искренне зол.

Это правда, что он не чувствовал тягу к сексу, иногда даже считал, что равнодушен к
физической близости, но о чем вообще говорит этот сопляк?
— Хэ Юй, — мужчина посмотрел на него, его взгляд и голос были приправлены осколками
льда. — Ты, блядь, такой незрелый.

Проговорив это, он слез с кровати, поправил одежду и ушел, громко хлопнув дверью.

Се Цинчэн направился к крыльцу и закурил.

Ему до ужаса не нравилось, когда кто-то упоминал Ли Жоцю, но Хэ Юй постоянно делал

это, причиняя боль.

Он облокотился о колонну с краю, его волосы и одежда находились в беспорядке, из-за

чего вид дотошной строгости рассеялся. Как тёмные тучи, сгущающиеся в небе, толика
капризности залегла меж его бровей, а глаза наполнились кровью. Выражение лица Се
Цинчэна было пустым, когда он закусил фильтр сигареты грубыми, потрескавшимися
губами, выпуская дым изо рта.

Полицейские, проходящие мимо, не могли не посмотреть на него. Немного погодя,

молодой офицер подошёл поближе с банкой пива в руках.

— Что с настроением? Понял, это из-за того, что случилось в лечебнице, да? Се-гэ?
Ты здесь?

Вернувшись в реальность, Се Цинчэн взглянул на парня.

— Чэнь Мань…

Чэнь Мань являлся одним из приятелей Се Цинчэна.

На самом деле, его звали Чэнь Янь, но из-за того, что он делал все дела чрезвычайно
быстро, в семье ему дали прозвище Чэнь Мань*, надеясь, что он хоть немного
успокоится и станет осмотрительнее. С тех пор все привыкли звать его именно так.

慢 màn — медленный.

Раньше Се Цинчэн знал его старшего брата, который тоже работал в полиции и был
подопечным его отца. Однако позже мужчина погиб при исполнении служебных
обязанностей. В память о брате Чэнь Мань выбрал эту профессию и успешно сдал
вступительные экзамены. Теперь же он медленно продвигается по карьерной лестнице.
Однако до этого момента, Се Цинчэн сталкивался с ним лишь в местных полицейских
участках.

— Се-гэ, как ты оказался втянут в это дело? — когда парень увидел друга, его
движения, наконец, замедлились. Он остановился рядом, открыл банку пива и протянул
ему.

— Это долгая история, — Се Цинчэн вздохнул, удерживая во рту сигарету, и взял в

руки холодный напиток. Он кивнул Чэнь Маню в знак благодарности и вновь облокотился
о колонну с мрачным выражением лица.

Видя, что у него нет никаких намерений что-то объяснять, Чэнь Мань постоял рядом и
затем сказал: «Се-гэ, ты не замёрз? Почему бы тебе не накинуть мой пиджак…»

— Всё нормально, мне не холодно. Как я могу замёрзнуть в такой жаркий день.

— По календарю уже осень…

Мужчина постепенно начинал раздражаться, чувствуя, что этот парень был слишком
болтливым и любил переливать из пустого в порожнее.
— Можешь идти, мне всё равно нечего тебе сказать. Спасибо за пиво.

— Уверен, что всё в порядке?

— Да.

Когда Чэнь Мань начал отдаляться, он успел обернуться и три раза взглянуть на Се
Цинчэна.

— Погоди, — тот неожиданно окликнул его, — вернись.

Парень мигом пришёл обратно.

Его схватили за полицейскую форму. Они оба были довольно близки и знали друг друга
на протяжении многих лет, так что Се Цинчэн не выказывал огромной вежливости в его
сторону. Он полез рукой к нему в карман и вытянул пачку сигарет.

Хотя Чэнь Мань не курил, в участке трудно было найти людей без этой пагубной
привычки, парень всё-таки имел при себе сигареты на случай, если бы ему вдруг
пришлось общаться с кем-то из курящих и влиться в их компанию.

Се Цинчэн разровнял его пиджак и похлопал по плечу: «Теперь можешь идти».

— Ох, не кури так много, Гэ, — сказал Чэнь Мань напоследок.

Мужчина вновь вернулся к игнорированию, опершись о колонну и приканчивая сигарету.

Через некоторое время послышались чьи-то шаги.

— Разве у тебя сегодня не полно работы? — нетерпеливо отозвался он.

— Какой работы?

— …

Се Цинчэн обернулся и оказалось, что это был Хэ Юй, а не Чэнь Мань.

Увидев юношу, выражение его лица сделалось более холодным, чем раньше. Он отвёл
взгляд, не промолвив ни единого слова.

Хэ Юй подошёл к нему и остановился, не смея нарушить тишину. Затем парень неохотно

проговорил: «Доктор Се, извините. Простите меня за мои слова о вас и невестке, мне
очень жаль…»

Злость, которую Се Цинчэн всеми силами сдерживал, наконец-то вырвалась вперёд. Хэ

Юй действительно бестактный человек, ему удалось полностью нарушить все границы.
Мужчина, бесстрастный по натуре, должен был держать себя в руках.

Однако эти извинения опять же звучали, как издевательство, которое раздражало его
ещё больше. Он бы мог и дальше безэмоционально общаться с Хэ Юем, но, услышав
неискренность в его словах, внутри него вскипела ярость. Это значило, что парень
сам по себе никогда не был довольно честен с собой и с окружающими, он такой же,
как его отец и мать. Создавалось впечатление, что он бизнесмен, которого заставляют
проявить эмоции, чтобы заключить очередную сделку.

В тот момент раздражение и злость достигли самого сердца, поэтому он выплеснул пиво
прямо в лицо Хэ Юя.
— За что ты извиняешься?

Ледяная жидкость стекала вниз, но тон Се Цинчэна казался ещё холоднее.

— Я не услышал даже и намека на искренность в твоих слова. Можешь притворяться

перед другими, но не передо мной. Разве я уже не видел тебя в любых твоих
состояниях?

Хэ Юй ничего не ответил. Это впервые кто-то посмел облить его напитком, поэтому у
него даже не было времени хоть как-то отреагировать.

— К тому же, — яростно продолжил мужчина, — хватит говорить «сестрица». Мы уже

давно развелись, и даже если бы всё еще были вместе, я тебе не брат, чтобы ты мог
так её называть. Хватит меня бесить, не хочу тебя видеть!

Парень на недолгое время затих.

— Так и что ты хочешь, чтобы я сделал? Мне забрать свои слова обратно?

Капли пива скатились между его нахмуренными бровями. Хэ Юй действительно выглядел

расстроено, но всё же на его лице появилась небольшая улыбка, которая наводила лишь
ужас.

— Или мне встать на колени и извиниться? Тогда это будет достаточно искренне?

— Тебе не нужно ничего делать.

Се Цинчэн сжал пустую банку и, смотря в глаза Хэ Юя, выкинул её в мусорное ведро.

— Помни, даже если я в чем-то ошибся, ты не имеешь права совать нос в мою личную
жизнь. С таким больным и лживым отношением к людям тебя никто не полюбит. Разве ты
не говорил, что собираешься признаться кому-то? Просто попробуй, а я посмотрю.

— …

— Меня не волнует, кто этот человек, если она сможет остаться с тобой хотя бы на
месяц, я, блядь, возьму себе твою фамилию.

Автору есть, что сказать:

Мань-Мань здесь. Чэнь Мань, наш любовный соперник! Друзья, поприветствуйте офицера
Чэня.

Мини-театр:

Ах, сегодня я не знаю, что написать в эту рубрику, поэтому давайте поговорим о Сяо-
Хэ в немного другой реальности. Не воспринимайте всерьёз, я прописала это всё уже
давно, но мне не понравилось и пришлось удалить/изменить.

Давайте я введу вас в курс дела: мироздание роботов всегда было чем-то очень
трудным для меня, поэтому приходилось бы тратить уйму времени, чтобы придумать
сюжет, а у меня не такие большие амбиции, мне просто хотелось написать роман.

Изначально Сяо-Хэ являлся нелегальным андроидом, его кровь была холодной, возраст
для него — просто заводские настройки. В таком научном мире технологии достигли
великого прогресса, поэтому, глядя на людей, было трудно определить их реальных
возраст. Так, Доктор Се мог бы оказаться старше, чем есть на самом деле.
Если заменить Хэ Юя на первоначальный его образ Сяо-Хэ, тогда, возможно,
сегодняшний сюжет мог бы пойти таким чередом: Се Цинчэн теряет контроль,
выплёскивает воду на парня, вследствие чего Хэ Юй ломается.

Конец.

Кстати, я реально проверяла и вводила ключевые слова в поисковик, чтобы убедиться,

что выпадет нашему Сяо-Хэ. Мне как-то не удалось найти соответствующих вещей, но
если бы он изменил ввод и добавил слово «кинк», ему бы посчастливилось обнаружить…
Давайте сойдёмся на том, что он бы нашёл то, что хотел.
Комментарий к Глава 15. Мы спали на одной кровати
В пятой главе я уже писала, но повторение - мать учения!

嫂子 sǎozi — жена старшего брата; невестка, сестрица (дружеское обращение к

замужней женщине).

Хэ Юй практически всегда фамильярно обращался к жене Се Цинчэна, так что

это и раздражало нашего великомученика.

========== Глава 16. Но мы спорили до тех пор, пока нас вновь не разлучили
==========

Хэ Юй и Се Цинчэн игнорировали друг друга на протяжении всего расследования.

После завершения допроса, мужчина поспешил взять такси для себя и Се Сюэ. Она
хотела подождать Хэ Юя, чтобы они смогли уехать вместе, но брат отказался и просто
повёл её ближе к машине, положив руку ей на макушку и подтолкнув в салон.

Тем временем Хэ Юй тихо облокотился о колонну на крыльце, скрестив руки за спиной.

Он не издал ни единого звука или даже не попытался что-то объяснить. Парень
выглядел, как собака, которая знала, что её бросили, но не смела следовать за своим
хозяином. Всё это заставило Се Сюэ чувствовать себя некомфортно.

— Хэ Юй… Гэ, почему мы не можем подождать его…

— Садись.

— Но…

— Садись в машину!

— Тогда, Хэ Юй, дай мне знать, когда доберешься домой…

— Ты закончила? Мы уходим.

Се Сюэ хотела бы сказать что-нибудь ещё, но парень тихонько кивнул ей в знак того,
чтобы она смирилась и прекратила болтать.

Когда девушку усадили в такси, он лишь помахал ей и затем принялся смотреть вслед
уезжающему автомобилю…

Се Сюэ облокотилась о спинку сидения и вздохнула.

— Гэ, что между вами произошло на этот раз?

Се Цинчэн не чувствовал потребности отвечать на данный вопрос. Он открыл пачку

сигарет, которую «одолжил» у Чэнь Маня, и уже был готов закурить, но вспомнив о
сестре, находившейся с ним в одном салоне, остановился. Вместо этого мужчина взял
сигарету и просто прикусил её зубами, после чего облокотился локтём о раму
открытого окна, всматриваясь в мелькающие ночные огни города.

— Хэ Юй сделал что-то не так и разозлил тебя? — тихо поинтересовалась Се Сюэ.

— …

— Гэ, не нужно сваливать на него всю вину. Иногда он слишком вспыльчивый, но это не
делает из него плохого человека. Я слышала, если бы вы вдвоем не поняли, что что-то
не так и если бы прошло ещё чуть больше времени, ситуация могла бы быть намного
хуже, он…

— Он что? — Се Цинчэн наконец-то подал голос. Он держал сигарету между пальцами,

его тон становился холодным и устрашающим. — Я говорил тебе, чтобы ты держалась
подальше от него, почему вы постоянно вместе?

Се Сюэ тоже почувствовала вину перед братом.

— Но Хэ Юй хороший человек, он прекрасно ко мне относится и уважает тебя…

Лицо мужчины мгновенно покраснело. Он даже не смог заговорить.

Уважает его.

Хрен!

А ведь это просто была хорошо продуманная модель поведения. Но даже сейчас Се
Цинчэн не мог рассказать сестре о болезни Хэ Юя. Се Сюэ всегда наблюдала лишь за
его вежливым и джентльменским поведением, стоит ли говорить об оскорблениях,
которые направил на Се Цинчэна этот человек, ведь она вряд ли поверит брату.
Мужчине оставалось лишь свыкнуться с этими мыслями.

— Гэ…

— Заткнись!

Се Сюэ замолчала.

В семьях всегда такое происходило. В момент, когда вы переживаете беду, думаете:

«Мы больше никогда не поссоримся, будем уважать друг друга и жить счастливо».
Однако после того, как розовая завеса падёт, всё возвращается на круги своя. Споры
вновь занимают старое место в общении, каждый обращается к своему статусу-кво. Это
реально просто грёбаный временный посттравматический стрессовый эффект.

Се Сюэ было не по себе, но она ничего не могла поделать. Как он вообще мог быть её
старшим братом?

Ах, во всяком случае, если она не будет лелеять его, кто тогда осмелится заняться
этим? Девушка могла лишь потакать его родительскому характеру…

Думая об этом, Се Сюэ скрестила перед собой руки, а её лицо затопило раздражение.

Она не догадывалась, почему брат говорит ей держаться подальше от такого

талантливого, утончённого и прекрасного юноши, как Хэ Юй. Ей действительно было
трудно понять…

— Ох… — через некоторое время Се Сюэ заговорила, — кстати…

Се Цинчэн никак не потрудился ответить на её реплику, и она уже знала, что он имеет
ввиду: «Если хочешь что-то сказать, тогда засунь это себе в задницу».
— Ранее, когда мы были в участке, он… позвал меня… и хотел узнать, как всё
произошло там, в лечебнице. Я…

Мужчина не спросил её, кем был этот «он», так как они молча пришли к согласию не
называть Хэ Юя по имени.

— Что же ты ему ответила?

— Что я ещё могла сказать? Я просто заверила его, что всё хорошо, мы разговаривали
недолго.

Се Сюэ сделала паузу.

— Гэ, тебе уже лучше?

— Думаешь, он так повлиял на меня, что мне сразу полегчало?

На тот момент Се Сюэ могла только подвинуться ближе, высунуть голову со стороны
заднего сидения и провести рукой по краешку спинки кресла, как котёнок.

— Тогда посмотри на меня, я же в порядке, разве тебе не лучше от этого?

— Больше не ходи в такие опасные места одна… — промолвил Се Цинчэн.

Его тон, в конце концов, смягчился.

— Хорошо, я буду осторожна, — ответила она.

Постепенно машина исчезла в круговороте пыльной дороги.

***

На следующий день новости о лечебнице Чэнкан попали в заголовки газет.

Медперсонал, который тогда поднялся на крышу с Се Цинчэном и Хэ Юем, предоставил

полиции ряд свидетельских показаний, доказывающих, что за делом об убийстве и
поджоге также есть история о том, что Цзян Ланпэй жила в заключении почти два
десятилетия и что её жизнь была хуже смерти. Однако Лян Цзичэн уже мертв, а других
высокопоставленных чиновников, которые могли знать подробности этого дела, больше
нет. Некоторые из них погибли в этом пожаре.

У огня мести, видимо, были длинные щупальца, которые и захватили всех людей,
причастных к случившемуся.

Для газеты подобрали самое уродливое фото Цзян Ланпэй, прямо как и предсказывал Хэ
Юй. Но даже на таком снимке она все равно выглядела потрясающе, однако её глаза
казались слегка жестокими и растерянными…

Журналист внизу подписал: «Цзян Ланпэй, возможно, не её настоящее имя. Из-за смены
бумажных файлов информация о пациентке пропала. Полиция пытается сравнить её
останки с помощью генетических исследований, но прошло уже слишком много времени,
так что будет трудно прийти к какому-то заключению. Если кто-нибудь знает больше
зацепок или подробностей, пожалуйста, свяжитесь с соответствующим отделом и
позвоните по данному номеру: 138xxxxxxxxx».

Находясь у себя на вилле, Хэ Юй дочитал до конца и закрыл газету.

Совсем недавно в обществе открыто обсуждалась тема психиатрических больниц и

нестабильных пациентов. Все, от мала до велика, не прекращали трещать об этом,
словно они являлись экспертами в социологии или медицине.

Люди привыкли называть психически больных «они». Противоположное, конечно же, «мы»
— здоровый народ. И какими бы жалкими они ни были, им никогда не стать частью
общества.

Но тогда, каким образом возникает психическое заболевание?

Хэ Юй вспомнил о словах Се Цинчэна.

«Подавляющее большинство психических заболеваний — это реакция нормальных людей на

ненормальную среду обитания. Обсессивно-компульсивное расстройство, депрессия,
биполярное расстройство… У людей с подобными заболеваниями, должно быть, довольно
скучный или слишком активный ритм жизни. Например, буллинг в университете, онлайн-
насилие, сексуальное домогательство или социальная иерархия — это и есть те
психологические удары, которые получает человек в течение жизни и которые, что
самое интересное, вытекают из окружения. Почти во всём замешана семья, работа или
общество».

«Я не думаю, что человека необходимо запирать в палате, чтобы исправить его

поведение, наоборот, нужно позволить ему выйти в свет и снова стать частью социума,
которыми и являются все нормальные люди».

«Клетки предназначены заключенным. Их не следует оставлять для пациентов, которые

слишком сильно пострадали от этой жизни».

Хэ Юю не нравился Се Цинчэн, но он разделял его мнение.

Мужчина смог оставаться рядом с ним довольно долго, и именно из-за этой концепции
Хэ Юй почувствовал себя живым.

Итак, после их перепалки, парень осознал, что действительно оскорбил Се Цинчэна, и

тогда ему придётся быть готовым принести ему искренние извинения.

Но кто знал, что Се Цинчэн уже привык к его маскировке и думал, что намерения
мальчишки реально фальшивые, поэтому и облил его пивом.

Хэ Юй помрачнел при одной только мысли об этом, он закрыл глаза и попытался

избавиться от ледяных бусинок пота, стекающих с его головы по щекам.

Забудь об этом. Больше не думай о нём…

По крайней мере, Се Цинчэн просто разозлился и в действительности не относился к

психически больным, как к животным.

«Если бы я попал в сумасшедший дом, мое состояние могло бы стать хуже, чем сейчас»,
— подумал Хэ Юй.

Цзян Ланпей прожила там около двадцати лет. Наверняка её болезнь прогрессировала…
Возможно, всё могло бы закончиться иначе.

— Молодой господин, я выполнил ваше поручение.

Лао-Чжао постучал в дверь его комнаты и, получив разрешение, вошёл внутрь.

Маленькая собачка робко последовала за ним, осторожно виляя хвостом.

— Я уже поговорил с центром помощи для бездомных и донес до их ведома ваши

предложения по поводу Чжуан Чжицяна. Его временно поселят в оздоровительном
пансионе.

— Хорошо, спасибо за тяжкий труд, — поблагодарил его Хэ Юй.

Старику нереально повезло. Его комната находилась на нижнем этаже, поэтому он был
спасён одним из первых. Если бы не это, всё могло бы закончиться плачевно. В любом
случае, после этого инцидента Хэ Юй не мог просто взять и оставить его на произвол
судьбы.

Кроме того, Се Сюэ хотела о нём заботиться.

Люди, пережившие пожар в Чэнкане, получили недельный отпуск, чтобы прийти в себя.
Им дали время осознать случившееся и смириться со своей участью. Теперь, когда они
буквально вышли из чистилища, ценность их жизни должна была увеличиться.

Хэ Юй подумал: «Разве Се Цинчэн не сказал, что никто не захочет быть со мной? Разве
это не означало, что если я повстречаюсь с кем-то более месяца, впоследствии он
получит мою фамилию?»

Отлично. Тогда ему просто необходимо вновь попробовать признаться Се Сюэ.

Парень желал стать ближе к Се Цинчэну, чтобы забрать у него сестру. И когда придёт
время, ему придётся сменить фамилию и стать Хэ Цинчэном. Хэ Юю было ужасно
интересно, как он отреагирует на такой поворот событий.

Раздумывая над этим, юноша почувствовал себя счастливым.

— Это невероятно надменное лицо… Раскроется ли на нём когда-нибудь выражение,

которого он ещё никогда прежде не видел?

Вскоре Хэ Юй вернулся в университетский городок после недельного отдыха. Теперь он

был готов выставить Се Цинчэна дураком и признаться его любимой сестричке.

***
Где-то на террасе.

Свет горел довольно тускло, в лучах фонарей пролетали насекомые. Посередине стояло
покрытое холодным сиянием испарины кресло. К его спинке были обращены
величественные балконные двери.

Однако на мягких подушках уже кто-то сидел.

Со стороны можно было узреть лишь половину локтя этого человека, опирающегося на
перила.

— В самом деле? Неужели пациентам удалось сбежать так быстро?

— Да, господин Дуань.

— Интересно… — мужчина тихонько рассмеялся. — Сила командной работы? Чэнкан — это

психиатрическая лечебница, а не детская поликлиника. Очень странно.

Его подчиненный покрылся холодным потом: «Видеонаблюдение в здании оказалось

неисправно. После того, как вспыхнул пожар, всё, что не было сломано, в итоге
уничтожилось. Позже мы попытались восстановить записи, но ничего не получилось…

— Я и не ожидал, что смогу извлечь какие-либо полезные куски мусора от Лян Цзичэна.
Босс Дуань замолчал.

— Есть какие-нибудь новости от полиции?

— Некоторые пациенты сообщили, что во время пожара их соседи по палатам давали им

ключи и просили помочь друг другу открыть двери. Но получить от них подробную
информацию довольно трудно…

Мужчина мягко усмехнулся: «Даже если дать им ключи и сказать что-то сделать, они б
разве послушались?»

— ...

— Пожар оказался сильным. Перед ними встал вопрос жизни и смерти.

Подчиненного уже начинало трусить.

— Вы хотите сказать…

Мужчина, сидящий в мягком кресле, больше не отвечал. Тусклый свет упал на записку с
небрежным почерком, которую он беззаботно протянул вперёд.

Там было написано два слова, и рядом стоял знак вопроса:

«Губительная кровь?»

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Скромный автор. Чэнь Мань пока отступает, но в следующий раз Се-ге наведается в
полицейский участок, чтобы увидеться с ним, но когда-то существование Чэнь Маня
всё-таки заставит Хэ Юя выпить уксуса… Верно, господин Хэ? Видите, офицер Чэнь
вовсе не плохой человек, он тоже молод, красив, у него есть все эти базовые
качества, присущие активам. Он даже работает на государство. Господин Хэ, вы уже
запаниковали? Должно же у вас быть хоть какое-то чувство опасности.

Хэ Юй. Почему это я должен паниковать из-за какого-то госслужащего?

Чэнь Мань. Слышал, ты недавно гуглил некоторые непристойности, когда находился на

нашем участке. Мне нужно будет поговорить с тобой.

Се Цинчэн. О каких непристойностях идёт речь?

Чэнь Мань. Се-гэ, тебе не сто́ит об этом беспокоиться. Ты не замёрз? Возьми мой
пиджак.

Хэ Юй. (улыбается) Ох, как мило, а потом ты дашь ему банку холодного пива, чтобы он
вылил его на меня?

========== Глава 17. Мы оказались в ловушке ==========

После случая в лечебнице Чэнкан, Се Сюэ стала самой популярной преподавательницей в

университете.

Когда она вернулась к работе, ни один студент не посмел опоздать или покинуть её
пары раньше отведённого времени без уважительной причины. Каждое занятие аудитория
забивалась под завязку, послушать лекции приходили даже те, кто не был записан на
курс к Се Сюэ. Им хотелось просто посмотреть на неё. Все студенты желали узреть эту
удачливую рыбку*, которой посчастливилось ускользнуть из рук маньяка-убийцы.

*大锦鲤 — dà jǐn lǐ — большая рыба кои (карп) — символизирует удачу.

Более того, были люди, которые верили, что если распечатать фото Се Сюэ и повесить
его на дверь в общежитии, тогда все смогут сдать зачеты и экзамены.

Но девушка и не представляла, что происходит за её спиной. Она была уверена, что

популярность её курса возросла лишь из-за её великолепной методики преподавания.

— Боже, я, должно быть, гений, раз
сказала Се Сюэ, когда Хэ Юй принёс
Хэ Юй, тебе уже лучше? Университет
поступок не может просто забыться,
за бескорыстную помощь...
у меня так хорошо получается вести пары, —
ей стопку тетрадей с домашней работой. — Ах, да,
хочет выдать тебе грант! Твой героический
поэтому ректор сказал, что тебя нужно похвалить

Парень улыбнулся.

— Со мной уже всё в порядке. Во всяком случае, это вознаграждение может порадовать
только моих родителей.

Когда Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу узнали о произошедшем и поняли, что их сын не получил
никаких серьёзных травм, они даже не пришли его навестить. Люй Чжи Шу могла бы
произвести хорошее впечатление на людей, которые не были с ней знакомы, ведь она,
занимаясь работой, всегда улыбалась клиентам и хихикала над их шутками.

Но такие, как Се Сюэ и Се Цинчэн, которые знали её на протяжении долгого времени,

осознавали, что поведение женщины — подделка, а её доброта, на самом деле, пугает.

Касательно самой Люй Чжи Шу, по сравнению со старшим сыном, который пережил
болезненный и травмирующий опыт, её бизнес, естественно, был важнее. Но в то же
время она не забывала звонить в учебное заведение и приказывать сотрудникам, чтобы
те хорошо заботились о Хэ Юе.

Но ему плевать на эти привилегии.

Се Сюэ не знала, что ответить. Чувствуя, что он был слегка расстроен и не хотел
обсуждать семейные дела, она переключилась на нейтральную тему.

— Эм, ну, в пятницу в школе пройдёт одно мероприятие. У тебя было время подумать,
это же хорошая возможность пообщаться со своими однокурсниками. Почему бы тебе не
присоединиться?

— Не могу, у меня на пятницу есть планы.

— Понятно... — на лице Се Сюэ проявилось сожаление. — А я собиралась попросить тебя

составить мне компанию.

Безучастный взгляд Хэ Юя переместился на девушку.

— Правда?

— Да, мне всё равно придётся пойти туда. — Се Сюэ вытащила огромную лисью голову
из-под стола и затем показала ещё и пушистый белый хвост. — Взгляни.

— Что это?
— Костюм девятихвостой лисы. Каждая кафедра должна выбрать работника, который будет
приветствовать гостей в таком наряде. Мне ужасно не повезло, я не только была
единственной, кто добровольно согласился принять в этом участие, но ещё и моя
«точка» в парке оказалась скучной.

— Иногда глупым людям везёт, но в твоём случае IQ тебя подвёл, а удача совсем
сдулась? — Хэ Юй вздохнул. — И где же тебе придётся стоять?

— Рядом с недавно отремонтированным островом «Неверленд». Хотя, несмотря на то, что

студенты повесили там фонари и нацелили проектор с изображением ночного неба над
этим бесполезным местом, оно выглядит всё так же, как и раньше. Плюс остров
действительно находится довольно далеко... Вообще, большинство мероприятий в этом
году отменились, но декан подумал, что нужно соблюдать традиции, поэтому и
организовал всё это...

Она удручённо отбросила лисью голову и хвост, а затем растянулась на стуле.

Хэ Юй подобрал костюм и задумчиво на него посмотрел. Он ничего не сказал, но у него

вдруг возникла одна идея.

Наступила пятница.

Аромат запеченных булочек разносился по всей аудитории, предназначенной для

кулинаров.

Хэ Юй открыл духовку, накрыл свежую выпечку вощеной бумагой и упаковал всё в

коробку. Затем он осторожно убрался у плиты, так как ему дали попользоваться
техникой лишь на время.

На мероприятии было очень шумно.

Господин Хэ-у-меня-нет-времени-на-развлечения-Юй блуждал вокруг кампуса с упаковкой

булочек с манго-начинкой в руках. Се Сюэ их очень любила.

Он заглянул в небольшой тематический лабиринт в парке и выиграл маленькую игрушку-

собаку — белого самоеда, который выглядел, как улыбающийся ангелочек, но с
круглыми, темными шоколадными глазами, заглядывающими прямо в душу.

— Смотрите!

Группа студенток оказалась рядом, эти девушки чему-то умилялись, сжимая маленькие
кулачки у своих ртов. Время от времени фрагменты их разговора кружили вокруг парня.

— Это же Хэ Юй! Тот самый старшекурсник, который спас преподавателя... В жизни он

выглядит ещё горячее, чем на фото...

— Какой старшекурсник, ты тупица. Он младше нас и учится в 1001 группе на

факультете режиссуры.

— Да? А такой высокий... наверное, где-то 180 см, ах, нет, возможно, 190...

— Мой друг учится вместе с ним, и он сказал, что семья Хэ Юя очень богата, а сам
парень весьма вежлив и умён.

— Разве он не похож на Вэй Дунхэна?

— Забудь, Вэй Дунхэн ужасен, он просто самовлюблённый нарцисс, и ты до сих пор

зовешь его старшекурсником*? Его бы уже стоило называть старшекурсницей*. Хоть его
семья и при деньгах, но они слишком кичатся этим. На прошлой неделе девочка из
пятого курса драматургии призналась ему. Знаешь, что он ответил?

学长 xuézhǎng — старшекурсник, старший.

学姐 xué jiě — старшекурсница, ученица (студентка) старших курсов.

— Что?

— Что-то типа: «Ты? Посмотри на себя в зеркало. Хочешь, чтобы я отравил тебе набор
по уходу за кожей?»

— ...

— Но Хэ Юй не такой. Он лёгкий на подъём и у него хорошие манеры, парень ни разу не

повышал ни на кого голос. А в этот раз он даже рискнул своей жизнью, чтобы спасти
Учителя Се. Разве в мире есть люди лучше него?

Хэ Юй одарил девушек полуулыбкой. Они тихо запищали: «Он услышал нас». После этого
студентки немедленно ускорились и увеличили дистанцию, чтобы скрыть своё смущение.

В своей нежной и изысканной манере парень сдержал улыбку, но его взгляд потемнел.

Се Цинчэну было бы полезно такое послушать.

Почему он никому не нравился?

Однако Хэ Юй не собирался обращать внимание на болтовню студенток. Лишь один

человек...

Сейчас лишь один человек занимал его мысли.

В тот же момент у парня в кармане завибрировал телефон. Он разблокировал его и

прочитал сообщение: «Начальник Хэ, вы точно хотите, чтобы я перерезал верёвочный
мост?»

Это уведомление пришло от второкурсника, который отвечал за зону отдыха на

территории учебного заведения.

«Неверленд» находился прямо посреди озера в парке университета. В центре острова

располагался небольшой лагерь с местами для установки палаток и всего прочего.
Студент, отправивший сообщение, как раз и руководил этим кемпингом.

— Канаты уже давно испортились, будет опасно оставлять их на мосту. Кроме того,
перерезав их, мы будем в бонусе. Декан быстрее заметит и заменит всё на новое, —
ответил Хэ Юй.

— Но в начале семестра это место уже проверяли. Наш клуб ответственен за

«Неверленд». Если верёвочный мост испортится за такой короткий срок, нам придётся
оплатить все расходы. Цена будет около 3000 юаней...

После отправки сообщения второкурсник внезапно услышал звенящий звук монеток из

своего телефона.

5000¥ были перечислены на ваш счёт.

Затем последовало новое уведомление от господина Хэ: «Пожалуйста, постарайся хорошо

поработать».
Бедный второкурсник: «...»

Коммуникативные методы капиталистов были довольно легкими, но действенными.

Согласно карте, которая висела в кампусе, девятихвостая лиса должна была ожидать
студентов на причале лодок в форме уток и сопровождать желающих прямо к
«Неверленду».

Хэ Юй подошёл к берегу, усыпанному пожелтевшими листьями. Как и ожидалось, он

увидел Се Сюэ, одетую в странный наряд и ждущую учащихся, которые хотели бы
прокатиться до острова.

Белая лиса тихо сидела в лодке. Один из её девяти хвостов касался поверхности воды,
посылая едва заметную дрожь от малейшего движения.

Парень приблизился, сухие листья мягко захрустели под его ногами. Лиса, погруженная
в себя, не услышала шума, пока Хэ Юй не оказался рядом.

— Се Сюэ.

Она на секунду опешила, но потом повернула голову на звук.

— Спорим, ты не ожидала, что я приду, — улыбнулся он.

Затем юноша осмотрелся вокруг.

— Тебя реально отправили в самую глушь. Если бы я не пришёл, сомневаюсь, что

появился бы кто-то ещё. Ты б осталась здесь на весь день в одиночестве.

Девятихвостая лиса тихо посмотрела на него, будто согласилась со сказанным.

— Кто бы тебя мог навестить? Твой брат?

— ...

— Он уже близок к менопаузе, а его до сих пор заставляют ходить на свидания

вслепую. Се Цинчэн всё время был не в настроении из-за той девчонки, ему бы теперь
успокоительное выпить... Наверное, у него сейчас нет времени заботиться о тебе.

Девятихвостая лиса: «...»

Хэ Юй изящно ступил на борт.

— Давай прокатимся в «Неверленд». Я пойду с тобой.

Так как озеро находилось на территории университета, оно не могло быть слишком
большим. У них ушло менее двух минут, чтобы добраться к этому «комку грязи».

Остров выглядел безмятежно и пустынно. Снаружи для приличного вида были развешаны
гирлянды, а вокруг кемпинга разложили материалы, чтобы установить палатки. Всё это
было покрыто толстым слоем скопившейся пыли, а вокруг летало слишком много комаров.
В целом прошёл только один месяц с начала семестра, однако остров ещё не был готов
к приёму студентов.

— Я буду твоим гостем, куда же мне теперь пойти?

— ...

Девятихвостая лиса повернулась и указала в сторону.

Кинув взгляд на остальную часть костюма, радость Хэ Юя поутихла.

— Сегодня так жарко, тебе в этом не душно? Давай помогу снять костюм.

Когда парень попытался подойти, лиса отступила назад.

— Не хочешь?

Она закивала.

— Ну, хорошо. Но потом не жалуйся, что тебе слишком жарко.

«Животное» безразлично скрестило перед собой белоснежные «лапы».

Хэ Юй посмотрел на это и сказал: «Если честно, выглядит мило. Если продолжишь в

таком духе, Гэгэ определённо похвалит тебя».

— ...

— Давай, иди вперёд и покажи мне путь.

Посреди острова расположилась зона, где лежали маленькие доски, чтобы в будущем
сконструировать сцену для выступлений. Лиса облокотилась о дерево и посмотрела
вдаль.

Хэ Юй обернулся, когда, наконец-то, добрался до этого места. В то время, как вся

ситуация казалась забавной, парень также беспокоился о том, что голова лисы была
слишком тяжелой для Се Сюэ. У него не было склонности буллить людей, но чем больше
девушка упиралась и отказывалась снимать костюм, тем сильнее ему хотелось сделать
это самому.

Поэтому, заметив, что девятихвостая лиса смотрит совсем в другом направлении, Хэ Юй

и сам не понял, как начал тихо продвигаться вперёд. Он резко схватился за голову
костюма и стащил её...

— Се Сюэ, — промолвил он, продолжая улыбаться.

«!!!»

Как такое возможно?!

Человек со взлохмаченными волосами обернулся и посмотрел на парня. Это точно была

не Се Сюэ! Очевидно, что это оказался невероятно разъярённый Се Цинчэн!

Хэ Юй: «...»

Се Цинчэн: «...»

Рот Профессора Се открылся и закрылся несколько раз в недоумении. После этого он

поднял руку и пригладил торчащие во все стороны волосы, смахивая их с глаз. Его
взгляд, как нож, остановился на парне, ещё чуть-чуть и можно было бы разглядеть
кончики его белоснежных зубов мужчины, проступающих через крепко сжатые губы.

— Ты совсем ебанулся? — промолвил он ужасающе холодным тоном.

Выражение лица господина Хэ потемнело, когда он увидел перед собой Се Цинчэна.

— Нет, но почему ты проделал весь этот путь и ничего мне не сказал?

Тот протянул голову лисы в руки парня и, нахмурившись, начал выбираться из костюма.
Редкое явление — элитный Профессор Се, который всегда дотошно относится к чистоте,
предстал перед Хэ Юем в таком ужасном виде, снимая с себя лисью «шкуру» и пытаясь
привести в порядок лохматые волосы.

— А зачем мне было говорить тебе? Ты всё время нёс какой-то бред. Если ты уже
выполнил свой план, так проваливай.

— Где Се Сюэ? — юноша недовольно посмотрел на него.

— Ей не хотелось торчать здесь в такую духоту, поэтому я пошёл вместо неё... А

теперь, кто же здесь постоянно таскается по свиданиям вслепую и нуждается в
успокоительном?

— ...

Встретив резкий взгляд Се Цинчэна, Хэ Юй вспомнил, что наговорил и улыбнулся.

— Пожалуйста, не принимай близко к сердцу. Это просто мои глупые мысли.

Они впервые встретились после ссоры в полицейском участке. Когда напряжение спало,
между ними повисла неловкость.

Однако Се Цинчэну сейчас было сложнее, так как он до сих пор чувствовал, что
обливать Хэ Юя пивом было не обязательно. Мужчина привык ко всему относиться с
равнодушием, но тогда давление на эмоции оказалось сильнее него, поэтому, когда Хэ
Юй насыпал ему соль на раны, он потерял контроль и сделал то, что и произошло.
Другими словами, в другой такой момент он бы никогда не опустился до того, чтобы
ругаться с мальчишкой, который был младше него на тринадцать лет.

Теперь же парень вновь извинился перед ним. Се Цинчэн сделал паузу, провёл рукой по
волосам, его голос уже не звучал так холодно, что немного разрядило напряженную
атмосферу: «Ладно. Разве у тебя на сегодня не было никаких планов?»

— Да... Откуда знаешь?

— Се Сюэ сказала, что хотела, чтобы ты поработал сегодня вместо нее в парке, но у
тебя были какие-то дела, поэтому она так и не осмелилась попросить тебя об
одолжении.

— ...

Хэ Юй на мгновение затих и больше ничего не ответил Се Цинчэну. Он просто взял

голову лисы и отложил её в сторону с выигранной ранее игрушкой. Парень, потирая
лоб, стоял и анализировал сложившуюся ситуацию. Вскоре он начал нервно ходить туда
и обратно, всё ещё держа в руке упаковку с булочками.

— Мне надо было свериться с календарём*, перед тем как прийти сюда...

Прим. от переводчика: т.е. проверить будет ли день удачным.

Однако, когда Хэ Юй остановился и с надеждой в сердце посмотрел на причал

«Неверленда», всё, что он увидел — пришвартованные лодки-утки на противоположной
стороне озера. Они раскачивались в стороны, на их золотых клювах виднелась
насмешка, отражающаяся в волнах.

Только тогда он вспомнил, что лично попросил второкурсника отрезать все пути
отступления, после того как он с Се Сюэ высадится на остров, чтобы признаться ей.
Так вот, что значит «прострелить себе ногу», да?

Брови Хэ Юя слегка дёрнулись.

— Что-то не так?

За его спиной послышались шаги, и не было необходимости оглядываться — единственным

лишенным шерсти приматом на острове был Се Цинчэн. Изначально планировалось, что на
«Неверленде» останется пара в идеальной обстановке для признания в любви. Но сейчас
здесь оказались только двое мужчин, недолюбливающих друг друга и застрявших на
пустынной территории.

Чем больше парень думал об этом, тем более враждебным он становился. У него даже
появилось желание отрезать Се Цинчэну руки, привязать к дереву и мучить его всю
ночь напролёт, пока он не побледнел бы и не покрылся кусками скошенной травы, после
чего бы упал в обморок и умер. В любом случае, никто бы сюда не пришел. Ему даже не
надо было бы признавать свою вину, он мог бы уничтожить этого человека. Короче
говоря, он бы не дал этой ничейной земле пропасть даром.

Кто вообще позволил Се Цинчэну рушить его планы?

Мужчина снял костюм, и вся фигура теперь казалась более стройной и холодной, а его
настроение резко изменилось. Когда он подошел к Хэ Юю, юноша снова почувствовал
запах лекарств и дезинфицирующих средств.

Он не мог этого вынести, поэтому успокоившись и уговорив себя не совершать никаких

преступлений, снова повернул голову и сказал:

— Я не знаю, почему наша лодка оказалась на противоположном берегу.

— ...Может быть, ею можно управлять дистанционно. Се Цинчэн сунул руку в карманы

брюк и на некоторое время ударился в раздумья. — Но это не так уж и важно, у нас
всё ещё есть канатный мост. Пойдем.

Пять минут спустя...

Се Цинчэн молча смотрел на мост, где большая часть корпуса утонула в озере. Теперь
уж было трудно понять, о чём думает мужчина.

— Он тоже сломан.

— Эх, нам так не повезло... Кто-то, должно быть, разыгрывает нас, — Хэ Юй

притворился спокойным, но в его сердце залёг мрак.

«Что ж, удивлён? Это было неожиданно? Скоро ещё и обнаружишь, что здесь телефон не
ловит».

Изначально он планировал остаться на острове с Се Сюэ до полуночи, поэтому парень

немного постарался и смог заглушить сигнал мобильной связи, который использовался
на вступительных экзаменах в университетах.

Нет, нужно заметить, что это даже лучше тех помех, потому что он сам изменил
программу этого устройства и усложнил её.

В этом деле у Хэ Юя имелись некие таланты: чтобы отвлечься, когда ему было скучно,
он концентрировался на изучении компьютерных систем и программ.

Чтобы заглушить университетский сигнал, ему нужно было усовершенствовать свое

изобретение и сделать его мощнее. Так как юноша часто засиживался за монитором,
отвлекаясь от своей болезни и боли, копался в разных деталях, то теперь, после
стольких лет практики, побочным эффектом являлось то, что он случайно превратился в
беспощадного хакера.

Конечно, парень не сказал второкурснику, что установил щит самостоятельно. Он

только попросил студента включить устройство и охранять его, чтобы гарантировать,
что каждый раз, когда Се Сюэ попытается позвонить кому-то, её телефон не сможет
словить сигнал. Также второкурсник позаботится о том, чтобы отвадить остальных
гостей «Неверленда», говоря им, что это будет слишком скучно, и что остров временно
закрыт.

Сперва Хэ Юй думал, что, оказавшись с девушкой наедине, он запросто сможет ей

признаться.

По этой причине он также приказал второкурснику следующее:

— Не забудь подождать на берегу, а затем переправь лодку после полуночи.

— Понял, начальник.

— Независимо от того, будем ли мы просить о помощи, ты не должен обращать на нас

внимание. Я буду вести себя так, будто ничего не знаю, иначе она начнёт меня
подозревать в неладном.

— Нет проблем, начальник.

На данный момент Хэ Юй смотрел на стройный силуэт Се Цинчэна и чувствовал лёгкую

боль в голове.

«Как это нет проблем? Эта проблема теперь слишком большая...»

***
— Подожди, там кто-то есть, — мужчина прошел по берегу и обнаружил студента на
противоположной стороне. — Я позову его.

— Это бесполезно, — вздохнул Хэ Юй, отпуская от себя последний луч надежды, — давай
лучше я.

Се Цинчэн: «Почему бесполезно?»

— Просто отдохни, я пытаюсь быть уважительным к старшим и хорошо относиться к

младшим, разве тебе не достаточно этого?

Хэ Юй злился и ему было лень спорить с Се Цинчэном, поэтому он начал махать и

кричать человеку напротив.

Пятнадцать минут спустя...

Господин Хэ с сухим ртом прислонился к стволу дерева.

Се Цинчэн равнодушно сказал: «Теперь ты покончил со своей вежливостью? У тебя ещё

остались силы?»

Обычно у молодых парней была очень высокая самооценка, поэтому они едва ли
принимали чужие слова в счёт, но на этот раз Хэ Юю было нечего сказать, и он просто
повернулся в другую сторону, не желая видеть Се Цинчэна. Парень поднял пучок травы
и лисий хвост, начав размахивать им, чтобы отогнать надоедливых комаров.
Хэ Юй постоял некоторое время, чем больше он думал об этой ситуации, тем
раздражительнее он вышвыривал траву в стороны, затем юноша повернулся и пошел в
лес.

Се Цинчэн: «Куда ты идешь?»

Голос Хэ Юя стал хриплым: «Я пойду в лагерь попить воды...»

Пройдя большое расстояние, он достал другой мобильный телефон, который был настроен
на принятие сигнала, и отправил второкурснику сообщение: «Что-то пошло не так,
пожалуйста, перевези нас обратно».

Тот вскоре ответил и не забыл немного польстить своему начальнику: «Неплохо! Ваша
актёрская игра очень впечатляет. Даже это сообщение — фэйк, да?»

Прошло еще несколько секунд.

«Господин Хэ, я помню, вы говорили мне, что я не могу позволить вам вернуться, что
бы вы ни делали. Я выполню вашу просьбу, не волнуйтесь. Заберу вас после 12 часов.
Не переживайте и наслаждайтесь единением».

Хэ Юй: «...»

Чем ему здесь наслаждаться?

Наслаждаться Се Цинчэном?

Если бы убийство было законным, он бы определенно врезал ему, кинул бы в стог сена
и наслаждался бы этим всю ночь, но разве сейчас это принесёт ему удовольствие?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр «Вопросики»:

Хэ Юй. Будда, я хочу кое-что спросить. Мне вообще когда-то удастся признаться?

Будда. Конечно.

Хэ Юй. Когда?

Будда. Вероятно, когда ты признаешься её брату.

Се Цинчэн. У меня есть вопрос. Если бы убийство было легальным, как ты планировал
мучить меня всю ночь?

Хэ Юй. Линчи, перерезал бы горло, @&# и @&!.. У меня есть много способов казни.

Демонёнок. Ах, так ты имел ввиду такие мучения? А я-то думал...

Се Цинчэн. Что?

Хэ Юй. Что?

Демонёнок. Ничего... С тех пор, как Будда участвует в этом мини-театре, я не скажу.
Не хочу, чтобы меня отсюда изгнали.

Се Сюэ. Будда, у меня есть вопрос.

Будда. Слушаю.

Се Сюэ. Когда Хэ Юй пригласил меня в ресторан, нужно ли было бронировать место

заранее, где-то за три месяца? Как можно было дойти до того, что признание в
элитном заведении переросло в признание на заброшенном острове? Где мой ужин? Где
ужин?! Где мой вкуснейший ужин?

Будда. ...

========== Глава 18. Я вспомнил день его увольнения ==========

Так как Хэ Юй жил в законопослушном обществе, очевидно, что ему бы не удалось

помучить Се Цинчэна.

Как бы там ни было, им ничего не оставалось, как смириться со своей судьбой и

вернуться обратно к лагерю.

Они могли лишь молча обмениваться взглядами.

Исходя из произошедшего, можно было бы предположить, что, вероятно, Адам и Ева не

любили друг друга. Похоже, они сошлись, так как у них просто не было другого
выбора. В итоге им пришлось тратить своё свободное время на болтовню со змеёй на
дереве.

— Чертёнок, — заговорил Се Цинчэн.

Кроме него, никто не называл Хэ Юя «Чертёнком».

К тому же, когда бы он не обращался к нему таким образом, это значило, что Се
Цинчэн хочет с ним поговорить.

Парень повернулся: «Мм?»

— Рана на твоей руке… уже зажила?

— Да, — улыбнулся он. — Доктор Се, почему вас волнуют мои царапины? В тот день,
когда нас привезли в полицейский участок, казалось, что вам и самому хотелось меня
разок стукнуть.

— Ты знаешь, что мне не нравится, когда кто-то начинает вспоминать моё прошлое…

— В таком случае, разве ты не понял, что я пытался извиниться?

Се Цинчэн поднял на него взгляд.

— …

Улыбка на лице юноши никуда не исчезла, но в его глазах появился холод.

— Это просто моя манера общения, Се Цинчэн. В тот день мне действительно было жаль.
Даже в детстве мне всегда талдычили о том, что нужно держать эмоции под контролем.
Возможно, прошло уже слишком много времени с момента твоего увольнения, и ты уже
позабыл слова, которые сказал мне тогда.

Наступила тишина.

Затем Се Цинчэн ответил: «Да, прошло много времени».

— Четыре года.

— У меня не было возможности поговорить с тобой… Как ты себя чувствуешь? —

поинтересовался мужчина.

— Намного лучше. Не волнуйся, независимо от моего к тебе отношения, я всегда

одобрял твою медицинскую философию и всё время держал твои наставления у себя в
голове.

Се Цинчэн принял отрешённый вид.

— Замечательно. Развитие болезни зависит от тебя. Не имеет значения, кто будет

твоим лечащим врачом, самое главное — настрóй.

Хэ Юй ненадолго притих, после чего поднял голову и улыбнулся.

— Только посмотри на себя, разве эти слова не звучат как-то знакомо? Ах! — он
сделал паузу. — Вспомнил. Однажды ты уже говорил подобное. Доктор Се, я всё ещё
помню. Это было перед твоим уходом…

Когда Се Цинчэн уволился.

За день до этого, когда Хэ Юй и Се Сюэ закончили читать в библиотеке, начался

дождь. Парень раскрыл зонт и провёл подругу домой.

— Спасибо, — поблагодарила она его.

— Пустяки.

— Не хочешь зайти ко мне? Хотя у меня дома немного тесновато…

— Я не помешаю?

— Конечно, нет. Я просто переживала из-за того, что тебе может быть неуютно, — Се
Сюэ улыбнулась и потянулась к руке Хэ Юя, чтобы провести его прямо к аллее, где
располагался её дом.

Се Цинчэн ещё не пришёл, но Ли Жоцю была там.

Сидя за столом, женщина набирала кому-то сообщение в телефоне. Уголки её губ

радостно приподнялись. Она даже не обратила внимание на свою золовку, которая
только вернулась домой. Ли Жоцю лишь промолвила, проходя мимо: «Се Сюэ, это ты».

Хэ Юю редко доводилось её встречать. Поэтому, придя в гости, он вежливо произнёс:

«Невестка Ли, извините за беспокойство».

Женщина удивлённо посмотрела на него, а её голос стал звонче: «Ах… проходи,

садись».

Она засуетилась, собираясь заварить им чай.

Хэ Юй улыбнулся: «Невестка, не нужно, я просто провёл Се Сюэ домой и буду уже

уходить».

— Как это так? Садитесь, я принесу вам что-нибудь перекусить.

Она развернулась и ушла.

Се Сюэ прошептала: «Ли Жоцю очень милая, в ней всегда полно энтузиазма. Если не
примешь её заботу, она может рассердиться».

У этой женщины действительно был сильный характер. Хэ Юй смог убедиться в этом

после того, как пообщался с ней всего пару раз. Более того, кто бы вообще смог
выйти замуж за Се Цинчэна, если не она?

Он присел. В старом доме на аллее Хучжоу очень тесно — это была общая комната,
отделенная занавеской. Ученик средней школы, уже достигший переходного возраста,
понимал, насколько трудно здесь жить.

Это был первый раз, когда он оказался на личной территории Се Цинчэна. Юноша
обратил внимание на обстановку в доме и с чувством лёгкости остановил взгляд на
двуспальной кровати, наполовину прикрытой покрывалом.

Трудно представить, чтобы Се Цинчэн и Ли Жоцю чем-то занимались здесь.

Хэ Юй вежливо отвернулся.

— А вот и чай с закусками. Не знаю, понравится ли тебе такое, — Ли Жоцю улыбнулась

и поставила перед ними горячий чайник и поднос с выпечкой, на котором ещё оказалась
тарелка нарезанных фруктов. — Попробуй, я сама приготовила.

— Невестка, вы так добры ко мне.

Женщина прикрыла рот и улыбнулась, глядя на молодых людей.

Хотя Се Сюэ и была старше Хэ Юя, но в момент полового созревания мальчики очень
быстро растут. В тот день парень не надел школьную форму, на нём была только черная
водолазка, джинсы и бейсболка. Его рост уже достигал почти 180 см, из-за чего он
мало походил на ученика средней школы.

Поэтому парень и девушка, сидящие рядом, на вид казались практически одногодками.

Некоторое время в комнате было тихо.

Се Сюэ: «…»

Хэ Юй: «…»

Ли Жоцю: «…»

Через несколько секунд женщина вежливо взмахнула рукой: «Вы говорите, говорите, а я
пойду в гости к тёте Ли».

— Но, — начала Се Сюэ, однако Ли Жоцю уже ретировалась из комнаты.

Её брови перед уходом так игриво приподнялись, что даже идиот мог понять, о чём она
подумала. Се Сюэ была немного смущена, и ее лицо мгновенно залилось краской.

— Извини, Хэ Юй, она любит смотреть разные любовные дорамы. И чем больше смотрит,
тем больше об этом думает.

— Все в порядке, — Хэ Юй потупил взгляд и сделал глоток теплого чая. Он

почувствовал, что «недопонимание» Ли Жоцю сыграло ему на руку, и это подняло ему
настроение.

Ему очень нравилась Се Сюэ, и женщина явно об этом догадывалась.

— Кстати, твой брат завтра не будет на дежурстве, но он придет ко мне домой, чтобы
кое о чём позаботиться, ты хочешь пойти с ним? Когда он закончит свою работу, я
отведу тебя на барбекю.

Се Сюэ с радостью согласилась, когда услышала о еде.

Однако после того, как Хэ Юй вернулся домой той ночью, он обнаружил, что в гостиной
горит свет, и открыл дверь, чтобы войти. Люй Чжи Шу сидела в комнате и читала
газету.

Парень немного удивился.

Его родители редко наведывались домой. Во владениях его семьи было две виллы: одна
в Шанхае, а другая в Яньчжоу, где и жил Хэ Юй до пятилетнего возраста, а затем был
перевезен на юг. Его младший брат отличался от него. Тот хотел учиться и привык
играть в петушиные бои с приятелями во дворе. Ему всегда было не по себе, когда он
видел своего старшего брата, который преуспевал во всех областях, из-за чего они
стали жить в разных домах.

Таким образом, их жильё разделяли берега реки. В любую свободную минуту родители
мальчиков постоянно отдавали предпочтение младшему сыну, нежели Хэ Юю, поэтому не
очень часто навещали его.

— Почему ты здесь…

— Я только вернулась из командировки, — Люй Чжи Шу отложила газету в сторону. —

Сядь, я хочу тебе кое-что сказать.

Он снял обувь и подошел к матери.

Взгляд Хэ Юя опустился вниз.

— Начинай.

Люй Чжи Шу налила себе бокал красного вина, сделала глоток и сказала: «Завтра
последний день, когда Доктор Се навестит тебя. После этого он больше не будет
работать на нас».

Хэ Юй не ожидал такого и был ошеломлен.

Спустя долгое время, он, казалось бы, услышал свой собственный голос со стороны:
«Почему так внезапно…»

— Ну, я не спешила сообщать тебе эту новость, так как боялась твоей реакции.

— Почему…

Люй Чжи Шу не ответила прямо на его вопрос, но промолвила: «Мы уже оплатили все
медицинские счета. Завтра, когда он придёт осмотреть тебя и расскажет мне о твоём
состоянии, можете попрощаться. Но после этого…»

Она отпила ещё немного: «Ты больше не будешь общаться с их семьей».

— …

— Понимаешь, о чём я говорю? Мы принадлежим к разным мирам. Я послала Лао-Чжао

забрать тебя днем, но он сказал мне, что ты повёл Се Сюэ домой. — Люй Чжи Шу
вздохнула. — Честно говоря, я очень разочарована тобой. Родители всегда хотят,
чтобы их дети были окружены правильными людьми.
Она посмотрела на фигуру мальчика, её взгляд поднялся к его лицу.

— Особенно это касается спутниц женского пола.

В гостиной долгое время было тихо.

Затем Хэ Юй спросил: « Доктор Се действительно хочет этого?»

— Увольнение — его выбор. Но идея о том, чтобы ты держался подальше от их семьи,

принадлежит мне, — откровенно призналась Люй Чжи Шу. Женщина улыбнулась и подошла к
сыну, после чего подняла руку и пригладила его волосы.

— Но, полагаю, Доктор Се понимает мои намерения. Он не хочет иметь ненужные связи,
после завершения своей работы. Он очень разумный человек, поэтому мы с твоим отцом
восхищаемся им и доверяем ему.

— …

— Если не веришь мне, можешь спросить у него.

***

На следующий день Се Цинчэн пришёл в особняк.

После того, как все процедуры были сделаны, он провел последний медицинский осмотр,
а затем аккуратно заговорил с юношей, лежащим на кушетке: «Твоя мать, наверное, уже
сказала тебе».

Хэ Юй: «…»

— С завтрашнего дня меня не будет в вашем доме. Если почувствуешь недомогание, ни в

коем случае не причиняй себе вред. К тому же не имеет значения, кто в дальнейшем
будет следить за твоим состоянием, помни, что самое главное то, что в твоей голове.

Говоря об этом, Се Цинчэн не вкладывал какие-либо эмоции в свою речь.

Люй Чжи Шу была права. Для этого человека граница между Хэ Юем и ним самим всегда
была предельно ясной. Их семьи отличались и никак не подходили друг другу. Парень
являлся молодым господином семьи Хэ и сыном Хэ Цзивэя.

А Се Цинчэн просто врач, которого наняли на работу.

Хэ Юю нельзя было полагаться лишь на него, чтобы облегчить своё психическое

состояние.

В свою же очередь, мужчина спокойно отнёсся к происходящему, так как прекрасно

понимал, в каком положении находится.

Он мог заботиться о пациентах и оказывать им моральную поддержку, но когда придёт

время прощаться, у него не будет сожалений. Он всегда относился к взаимодействию
врача и пациента слишком просто, поэтому в конце только и сказал: «…Ладно,
Чертёнок, тогда я желаю тебе скорейшего выздоровления».

В сердце мальчика, который только недавно стал подростком, воспылала злость, и он

посмотрел на Се Цинчэна.

— Тебе больше нечего мне сказать?

— …

Юноша немного подождал, но ему так и не ответили.

— Хорошо. Но я не буду молчать.

— …

— Се Цинчэн, за последние несколько лет у меня было много врачей. Они говорили мне
принимать лекарства, делали уколы и смотрели на меня, как на аномалию. Но ты был не
таким. Ты реально не нравишься мне, но я всегда прислушивался к тебе. Потому что
только ты будешь относиться ко мне, как к человеку, которому следует влиться в
общество. Ты сказал мне, что инъекции и лекарства — не самое главное. Наладить
контакт с другими и укрепить сердце — единственный мой путь.

Парень сделал паузу.

— Доктор Се, хотя мы не были слишком близки, но я всё ещё…

— ……

— Я…

В тот момент Хэ Юй осознал, что не в силах говорить, и пара миндальных глаз

уставилась на лицо Се Цинчэна.

— Я думал, ты относишься ко мне не только как к пациенту, но и как к нормальному

человеку с чувствами.

— Я отношусь к тебе как к нормальному человеку с чувствами.

— Тогда ты просто так внезапно уйдешь? — у подросшего мальчика уже появилась

угнетающая и ужасающая аура, когда он начинал сердиться. — Отношения между людьми
всегда такие?

Се Цинчэн на мгновение замолчал.

— Хэ Юй, знаю, ты думаешь, что это всё происходит слишком быстро. Я должен был
сказать тебе заранее, но твои родители отговорили меня. Твой отец всегда был не
только моим другом, но и работодателем. Я должен сначала уважать его мнение…

— Тогда, что насчёт моего мнения?

Се Цинчэн ответил: «Я всего лишь врач».

— Я тоже твой работодатель, — Хэ Юй уставился на него. — Ты даже не спросил меня.

— …

— Молодой человек, контролируйте себя, — вздохнул мужчина. — Я не хотел

неуважительно относиться к тебе, но ты все еще школьник и не можешь позволить себе
нанять меня.

Хэ Юй не знал, о чём он думал. К тому времени он уже успокоился и мог уклоняться от

чужих слов, как от ударов, чтобы сохранить толику вежливости.

Но когда парень осознал, что Се Цинчэн и Се Сюэ собираются уйти, он внезапно

почувствовал беспомощность и выпалил: «У меня много карманных денег, я могу…»
— Вот и купи себе торт, и съешь его.

— …

— Я не кусок пирога, и ты не можешь купить меня, только из-за отказа твоего отца. Я
стал твоим врачом лишь благодаря ему, поэтому мне запрещено идти против его воли,
понимаешь? — Се Цинчэн дал разумный ответ.

— Почему он хочет, чтобы ты ушел?

— Он не хотел, чтобы я уходил, — сказал мужчина, — Это мой выбор. Разве ты не

спрашивал меня о том, как люди ведут себя, когда приходят к концу каких-либо
отношений?

Се Цинчэн заглянул в глаза Хэ Юя.

— Спрашивал.

— Хоть я вижу тебя обычным юношей, отношения, установленные между нами, всегда были
отношениями врача и пациента. Всё имеет своё завершение. Даже твои родители, самые
близкие тебе люди, не смогут всю жизнь быть рядом. Теперь, когда наше общение
подходят к концу, я должен уйти. Это конец нормальных отношений между нормальными
людьми.

— …

— Время, о котором мы с твоим отцом изначально договорились, — это семь лет.

Сказав это, Се Цинчэн снова посмотрел на мальчика.

— Твоя болезнь сейчас на таком этапе, когда тебе нужно научиться полагаться на
себя, чтобы выбраться из теней твоего сердца, понимаешь?

— Так ты такой же, как моя мама. Думаю, теперь всё ясно. Между нами не должно быть
никаких отношений, а как же Се Сюэ?

— Если тебе понадобится наша помощь, можешь связаться с нами в любой момент, — он
остановился на время. — Но в целом в этом нет необходимости.

— …

— Кроме того, твоя мать сказала мне, что вы и Се Сюэ часто проводите время вместе,
— промолвил Се Цинчэн. — Как её родитель, я действительно считаю, что это
неуместно.

Мужчина посмотрел на юношу и спокойно произнёс: «Я знаю, что вы очень разные по

возрасту, но твои чувства к ней — просто зависимость, у которой нет продолжения. Но
время идёт, и я не хочу, чтобы поползли ужасные слухи о вас двоих».

Хэ Юй не стал поправлять его излишне устаревшее и наивное мышление.

— Значит, ты согласен с моей мамой.

— Да.

Парень смотрел на него долгое время, а затем он откинулся на спинку стула, подпёр
голову рукой и мягко улыбнулся. Эта улыбка была похожа на облако, загораживающее
солнце, полностью закрывающее каждый дюйм, который мог бы пропустить источник
света.
— Доктор Се, вы действительно… настолько спокойны, что я начинаю думать, будто у
вас нет сердца.

— Хорошо. Раз тебе такое пришло в голову, можешь уходить.

— Я буду помнить твои слова, буду бережен к себе и продолжу спокойную жизнь. К тому
же желаю тебе успешной карьеры и великого будущего. Хотя Се Сюэ — твоя сестра, у
нее также есть свобода выбора, поэтому, что бы ты ни говорил, я все равно буду
общаться с ней.

Се Цинчэн нахмурился, его глаза стали суровыми:

— Она уже почти взрослая девушка, а ты четырнадцатилетний школьник. Почему тебе так
хочется проводить с ней время?

— Потому что она не такая, как ты.

Казалось, свет и тьма столкнулись друг с другом.

— Она единственный мост, который соединяет меня с этим миром.

Мужчина замолк.

— Тогда тебе стоит найти другой.

У них не оставалось много времени на общение, поэтому после этого разговора, Се

Цинчэн ушёл из их дома.

В тот день Хэ Юй сидел в кресле и почти не двигался.

С самого рассвета до поздней ночи.

Парень подумал, что Се Цинчэн на самом деле очень способный человек.

Его речь всегда имела смысл. Он сказал ему, что будет относиться к нему, как к
обычному психически здоровому человеку. Именно этот мужчина настаивал на том, что
люди в силах самостоятельно перебороть своих внутренних демонов.

Он даже создал иллюзию, заставившую Хэ Юя чувствовать себя частью его семьи.

Но в тот день он понял, что слишком много думал об этом.

Трудовые отношения, на самом деле, являются наиболее невинным и простым типом

межличностных отношений. Длятся ли они десять или двадцать лет, но когда
заканчиваются, вы можете делать всё, что захотите, и никто не будет никому ничего
должен.

Поэтому Доктор Се ушёл после того, как ему заплатили, ведь у него не было никаких
причин оставаться.

По сравнению с предыдущими врачами, Се Цинчэн не представлял собой ничего

особенного. Он был еще более жестоким, чем другие доктора, считавшие Хэ Юя
«больным», потому что этому мужчине удалось обманывать его дольше всех и извлекать
максимум пользы из его крови и боли. Именно он заставил его ошибочно поверить в то,
что отношения, которые он установил, были прочными, и именно он заставил его
ошибочно подумать, что его любовь к Се Сюэ может быть принята его родителями.

Но он оказался неправ.
Хэ Юй вспомнил события прошлого и взглянул на мужчину.

Прошло так много лет, а тот совсем не изменился.

Он по-прежнему не хотел, чтобы Се Сюэ оставалась наедине с парнем, и всё ещё

относился к своей сестре очень властно и авторитарно, прямо как защитник родины.

Се Цинчэн может быть очень хорошим врачом с отличными методами лечения,

справедливым умом и ответственностью перед пациентом.

Но, к сожалению, у него нет сердца.

— Всё еще думаешь о прошлом?

Голос мужчины отрезвил его.

Хэ Юй вернулся в реальность и промолвил: «Ты сам упомянул, поэтому я подумал об

этом… Наверное, ты уже и не вспомнишь, что я говорил тогда. В конце концов, наши
отношения врача и пациента закончились, я прав?»

Се Цинчэн еще не ответил, но в этот момент в небе внезапно загорелся свет, за

которым последовал хлопок, и в ночи расцвел фейерверк.

Каждый год под конец разных мероприятий университет устраивал потрясающее

представление.

Раздалось ещё несколько взрывов, и распустились тысячи цветов.

Се Цинчэн ответил: «Да».

Среди этого блеска внезапно раздался приглушенный раскат грома — пошёл дождь. Хоть
и небо сверкало разными цветами, но оно не могло быть ярче молнии, и вскоре
фейерверки утихли. Вдалеке студенты смеялись и бежали в учебный корпус или
общежитие, чтобы укрыться от дождя, в то время как капли с треском падали на землю.

На лице Хэ Юя все еще сохранилась слабая улыбка. Когда небо потемнело, он сказал:
«Тогда давайте спрячемся от дождя, Доктор Се. Если хочешь, можешь остаться здесь,
но ты теперь брат моей учительницы, и если промокнешь, я не смогу ей ничего
объяснить».

Парень на некоторое время остановился, но затем усмехнулся и иронично продолжил:

«Это нормально, что двое людей, разорвавших отношения врача и пациента, вместе
прячутся от дождя. Теперь между нами нет никаких границ, верно?»

Се Цинчэн знал, что Хэ Юй, где-то глубоко в душе, всё ещё держит на него обиду.

Но у мужчины не было времени на обсуждение этой проблемы, поэтому он холодно

произнёс: «Да».

Юноша улыбнулся.

— Впереди есть пещера. Только после вас.

***

В то время, как они оба искали место, чтобы укрыться от дождя, второкурсник
тщательно пытался следовать указаниям своего начальника и сделать всё так, как он
велел. Парень отговаривал студентов от катания на лодках и прогонял их с берега
озера.

Когда начался дождь студент подумал, что, должно быть, все уже вдоволь повеселились
и больше никто не придёт сюда, чтобы прокатиться к «Неверленду», поэтому немного
расслабился.

— Боже, этот дождь такой сильный, — он с волнением сел в лодку и очень внимательно
посмотрел на остров, надеясь что-нибудь разглядеть.

Но расстояние было слишком большим. Раньше он лишь смутно мог узреть Хэ Юя и чью-то
стройную фигуру рядом с ним. Второкурсник был близорук и плохо видел. Он
чувствовал, что та девушка была довольно высокой и казалась настоящей красавицей.
Вероятно, её рост составлял почти 180 см.

«Может, она на каблуках?»

Студент размышлял о том, что вкус Хэ Юя действительно уникален, раз ему нравятся
такие высокие женщины.

Ах… Жизням капиталистов действительно можно только позавидовать.

Вскоре интерес одолел его, из-за чего ему очень сильно захотелось узнать, что будут
делать двое людей, застрявших на острове, чтобы спрятаться от ливня. В «Неверленде»
имелась лишь одна пещера, которую считали «слепым пятном». Второкурсник слышал, что
некоторые пары любят приходить туда, чтобы немного поразвлечься. Вероятно, учитывая
внешность Хэ Юя и его семейное достояние, у него получилось заполучить в свои сети
длинноногую красотку.

Должен ли он отправить ему сообщение, чтобы напомнить о защите?

Второкурсник подумал и достал телефон.

Пройти через такой путь ради признания, только это самое главное сейчас, верно?

Старший начал набирать сообщение, намереваясь отослать его на разблокированный

сотовый Хэ Юя, чтобы получить ещё больше признательности в ответ…

«Начальник, в пещере на острове есть аптечка, во втором отделе лежит пачка

презервативов. Если они вам понадобятся, можете заглянуть туда, и если вы всё-таки
ими воспользуетесь, не забудьте поблагодарить меня…»

Автору есть, что сказать:

Самое глупое, что может сделать несовершеннолетний — попытаться использовать свои

карманные деньги, чтобы удержать человека, которого с великим трудом наняли на
работу…

Самое глупое, что могут сделать родители — вмешаться в свободу выбора и в любовь
детей, а также просить маленьких мальчиков не приближаться к маленьким девочкам.
Результат будет таков, что этот маленький мальчик вдруг обратит внимание на Се-гэ…

Хоть Доктор Се и получил деньги за лечение Хэ Юя, но этого всё ещё было
недостаточно… В будущем вы поймете причину. Ах, конечно, в некотором роде это из-за
того, что снимать квартиру в Хучжоу до безумия дорого… Однако он так долго лечил
его, но всё ещё не заработал денег, чтобы купить дом… (?)

========== Глава 19. Мы наконец-то перестали ругаться ==========

«Начальник, в пещере на острове есть аптечка, во втором отделе лежит пачка

презервативов. Если они вам понадобятся, можете заглянуть туда, и если вы всё-таки
ими воспользуетесь, не забудьте поблагодарить меня…»

Второкурсник только отправил сообщение, после чего сразу же услышал чей-то голос
позади себя.

— Студент.

От неожиданности он едва не упал в воду.

Незнакомец, наоборот, сохранял спокойствие и смог ловко удержать раскачивающуюся

лодку, не теряя улыбки.

— Я напугал вас?

— Ах, нет, совсем нет.

Человек осмотрелся вокруг. Его волосы неряшливо торчали в стороны, он выглядел

примерно на лет тридцать или сорок. На нём была белая майка и шлёпки, в целом
мужчина казался довольно неопрятным. Кто знает, зачем он сюда пришёл, однако в его
глазах виднелся яркий блеск.

Улыбка Тапочка стала шире, когда он спросил: «Это ваша лодка? Вы будете кататься?»

— Ох, лодка? — парень пробурчал себе под нос. — Она сломана.

— Сломана?

— Да, дно продырявилось и протекает. Её можно установить только на мелководье.

— Какое совпадение. Кажется, канатный мост тоже сломался.

— Угу, — студент пытался звучать убедительно. — Я обрез…*кашель*, кто-то, наверное,

обрезал её. Кто вы такой?

Тапочек оскалился, показывая зубы.

— Я электрик. Мне сообщили, что есть какие-то проблемы на острове. Видите, я пришёл
с инструментами.

Услышав, что этого человека наняли разобраться с неполадками, второкурсник ощутил

укол вины. Он немного прокашлялся, посмотрел влево и вправо, перед тем как подойти
поближе и сказать: «Брат, давайте поговорим начистоту. Там, на «Неверленде», сейчас
один очень богатый парень собирается признаться в любви своей второй половинке, он
заплатил, чтобы я помог ему. Подумайте, разве мы можем испортить этот момент?
Конечно, нет».

Тапочек мгновенно обо всём догадался. Его глаза засияли, и он тупо ответил: «Ах,
забронировать весь остров ради признания? Так романтично. Вы, молодняк, знаете, как
развлекаться».

— Это не так, — студент шлёпнул его по ноге и поднял вторую руку, показывая большим
и указательным пальцами жест, символизирующий деньги. — Главное, что он богат.

На Тапочка снизошло озарение, он, наконец-то, понял суть.

— Тогда ладно. Когда же починят вашу лодку?

— Наверное, после полуночи. Вообще, я волнуюсь, что эта парочка не сможет

сдержаться после признания. Знаете, если попробовать запретный плод один раз, потом
очень трудно остановиться. Так что, возможно, они немного задержатся, — заметив,
каким любезным был этот электрик, второкурсник ударился в сплетни.

Мужчины. Когда они собираются вместе и обсуждают такие вещи, мир вокруг них
исчезает.

— Дядя, почему бы вам не прийти завтра утром? К тому времени они точно уже
закончат. Один из них весьма известный студент, так что он точно не пропустит пары.

Тапочек взорвался смехом.

— Чёрт, даже популярность и красота не спасёт студента от посещения пар.

— Ну, да. В любом случае, благодаря этому он и прославился, верно?

Электрик ещё немного поболтал со второкурсником, а потом тихо удалился.

Он подошёл к автобусной остановке, присел и закурил.

Затем мужчина вытянул мобильный из своего ящика для инструментов. У него была
старая модель телефона, которая уже точно не продавалась на прилавках.

— Здравствуйте, капитан Чжэн, дедлайн придётся перенести на некоторое время. Я не

смогу сегодня попасть на остров… Проблема? Нет, просто какие-то студенты решили
устроить романтический вечер на «Неверленде». Ммм, да-да. Я в курсе. Я вернусь туда
утром.

Стряхнув пепел с сигареты, он отчаянно вздохнул.

— Если честно, вам не кажется, что наш «шпион» слишком осторожен? Он даже не
отправил ни одного смс. Из-за него нам приходится каждый раз заглядывать в эту
студенческую книжку, если вдруг появляется какая-то информация, ведь так «никто и
ничего не заметит». Ахх… К чёрту всё! Я возвращаюсь в участок. Ладно, знаете, я
вышел на работу, чтобы забрать доклад, мне уже надоело иметь дело с этими
детишками. Да, быть полицейским нелегко…

Тапочка засосало в круговорот недовольной болтовни.

***

В пещере на «Неверленде».

Внутри было темно и не слишком просторно. Се Цинчэн предположил, что если бы не

внезапный ливень, то при обычных обстоятельствах не было бы никого, кто хотел бы
сюда наведаться. Однако, войдя в пещеру, мужчина понял, что ошибался.

Сквозь тусклый свет от мобильного телефона, можно было заметить лежащие на земле
принадлежности для тех, кто часто отправляется в походы: керосиновая лампа,
водонепроницаемые клеенки, раскладные стулья, фонарики и даже небольшой котелок для
приготовления пищи на открытом воздухе.

— Тайная утопия.

— Что? — Се Цинчэн обернулся.

Хэ Юй направил телефон на стену, чтобы подсветить.

— Здесь так написано.

Се Цинчэн обнаружил, что на влажной каменной стене есть каллиграфические надписи,
оставленные людьми разных поколений — всё это дело рук студентов, случайно
проникших в секретное царство.

Самым большим проявлением творчества оказалась фраза: «Тайная утопия».

Се Цинчэна не интересовали эти «наскальные рисунки», поэтому, после того как он

бегло прошёлся взглядом по стенам, мужчина сел у входа в пещеру и стал смотреть на
дождь.

Но так как Хэ Юй был студентом-драматургом, у него появилось желание прочитать всё

от начала и до конца.

«Однажды Будда уже спас всех живых существ, перевезя их с одного берега на другой,
так почему же он до сих пор не вытащил меня из этого университета?»

«Я всю жизнь любил господина Чжоу, но теперь, когда мы встретились, у него уже есть
жена. Из-за того, что у меня нет возможности быть с ним, мне становится ужасно
плохо, так плохо, что я могу лишь писать об этом».

Хэ Юй поднес к стене телефон и прочитал всё вслух, а затем покачал головой.

— Искусство всегда наполнено болью.

Затем он осветил ещё один участок стены.

На этой стороне уже было что-то другое, и парень вновь принялся цитировать:

«Высшая математика, проваливай к херам из моего расписания».

«Я скоро окончу школу, надеюсь, что смогу стать великим режиссером. Удачи!»

«В этом убежище от дождя мы…»

В горле Хэ Юя внезапно стало как-то сухо, и он замолчал.

Любопытство одолело Се Цинчэна — он спросил: «Мы что?»

— Ничего…

Мужчина недоверчиво повернулся и резко остановился…

«В этом убежище от дождя мы влюбились друг в друга. Слава богу, нам выпала
возможность попасть сюда».

Имена двух влюблённых, обведенных большим сердцем, были написаны в самом низу.

Мужчин окутала неловкость. Неудивительно, что Хэ Юй остановился.

Се Цинчэн равнодушно сказал: «С тех пор, как мы не виделись, прошло уже много лет,
и у тебя развилась дислексия? Не можешь прочитать предложение?»

— Тебе разве не интересно? Кто знает, где сейчас все эти люди. Возможно, они уже
забыли о том, что побывали здесь, — Хэ Юй поднял руку и прошёлся пальцами по стене.
— Может, некоторые из них уже обернулись пеплом и пылью, но их слова до сих пор
живут.

Се Цинчэн холодно промолвил: «Тогда, почему бы тебе самому не оставить какое-то

послание будущему поколению?»

Изначально он просто шутил, но не ожидал, что Хэ Юй реально склонит голову в

поисках небольшого куска камня и начнет выбирать место на стене.

— Ты прав. Что же мне написать?

После того, как парень закончил говорить, он взглянул на Се Цинчэна с нескрываемым

отвращением в глазах. Верно… В этом убежище от дождя мы влюбляемся друг в друга и
благодарим небеса за такую возможность… Сколько же классических любовных историй
имели такое начало? Белая змея улыбнулась Сюй Ханьлиню, когда попросила у него
зонтик*, а Бениньи, находясь под дождевой завесой с Николеттой, был готов отдать ей
свой красный коврик, чтобы укрыться от ливня*.

Если бы он застрял здесь с Се Сюэ, возможно, этот вечер был бы намного приятнее.

Наверное, они бы последовали примерам своих предшественников и выскребли бы что-то

на стенах прямо под фразой, которую Хэ Юй прочитал до этого.

Однако он попал на остров с Се Цинчэном.

Двоим натуралам было очень скучно оставаться вместе в подобных условиях, особенно
если они до этого не очень хорошо ладили.

Чувствуя недобрый взгляд парня, выражение лица Се Цинчэна стало угрюмее.

— Почему ты смотришь на меня?

— Извини, но на кого мне ещё здесь смотреть? — Хэ Юй несколько раз подбросил в

воздух камушек, а затем начал выводить слова на стене: «Пусть все мои мечты
сбудутся».

По мере того, как он писал, на землю под ноги сыпалась пыль.

Хэ Юй отвел камушек в сторону и обернулся.

— Доктор Се, не хотите немного побыть ребёнком и присоединиться?

В глазах мужчины зажегся огонёк, но, в конце концов, он просто отвёл взгляд и
продолжил смотреть на ливень. В полумраке его силуэт выглядел почти прозрачным и
таким тонким, как лист бумаги для каллиграфии, который могло бы унести ввысь одним
лишь дуновением ветра.

— Нет, я могу помечтать наяву.

— О, — небрежно бросил парень, — тогда расскажи мне о своих мечтах. Надеюсь, я тебя
не сильно беспокою?

Снаружи загудел ветер, а дождь усилился. Се Цинчэн долго молчал и ничего не

говорил. Но когда Хэ Юй подумал, что он просто не хочет с ним дискуссировать,
мужчина, смотря на стекающую с деревьев воду, тихо и спокойно произнёс: «Я не хотел
становиться врачом».

— Ты теперь уже и не врач.

— Когда я был моложе, мне никогда не хотелось изучать медицину.

Хэ Юй почувствовал замешательство и устремил взгляд миндальных глаз прямо на него.

— Тогда, чем бы ты хотел заняться?

Се Цинчэн поднялся и прошёл глубже в пещеру, чтобы посмотреть на надпись парня.

— Прошло слишком много времени… Я уже и не вспомню.

Он бесстыдно соврал и даже не потрудился притвориться, чтобы убрать разочарование

со своего лица. Хэ Юй практически был уверен, что может использовать этот момент,
чтобы сбить мужчину с толку.

Тот развернулся, давая понять, что не собирается продолжать эту тему. Он взглянул в
центр пещеры, где сидел юноша, и спросил: «Здесь есть что-нибудь перекусить?»

По времени сейчас уже наступила пора ужина. Единственная еда, которую Хэ Юй принёс
на остров, — булочки с начинкой манго, приготовленные специально для Се Сюэ.

Но на данный момент, казалось, что уже не стоит жертвовать собой и беспокоиться о

неудавшемся признании.

Хэ Юй не был слишком заинтересован в Се Цинчэне, поэтому если он не хотел говорить

о своих планах на жизнь, тогда и расспрашивать его бессмысленно.

Юноша вынул одну булочку и протянул ему. Наверняка, из-за того, что мужчина был
голоден, то проглотил всё за считанные секунды.

— Есть салфетки? — Се Цинчэн любил чистоту, поэтому после приёма пищи, он не

потрудился попросить о таком Секретаря Хэ.

Парень огляделся вокруг и увидел неподалёку небольшую аптечку. Подумав, что там
определённо будет что-то вроде салфеток, он подошёл, открыл её, нащупал упаковку
протянул Се Цинчэну.

Так как освещение внутри было совсем тусклым, мужчина взял её и уже приготовился
открыть, но на ощупь вдруг понял, что текстура пачки была больше похожа на картон.

Он пригляделся.

— …

— Что?

Се Цинчэн без слов вернул упаковку «Durex» Хэ Юю.

— Ты слепой.

Парень взглянул на неё, завис на несколько секунд, затем тихо положил обратно в
аптечку.

Ахуенно.

Там даже было написано, что презервативы идут в комплекте со смазкой.

Конечно, они оба довольно чопорно относились к этой теме. Однако толерантность Хэ
Юя была приемлемой, и вся эта ситуация — просто ошибка, так что не о чем было
переживать.

Что касается Се Цинчэна, то он всегда был спокойным и редко показывал свои

настоящие эмоции. Кроме того, он уже вступал в брак и даже успел развестись,
поэтому мужчина был не очень заинтересован в подобных штуках; видя продукцию для
взрослых, он едва ли мог проявить должную реакцию на это.

Се Цинчэн нахмурился.

— Нынче студенты такие беспечные…

— Всё не так плохо, как ты думаешь, — равнодушно ответил Хэ Юй. — Вы даже не

представляете, что есть кое-что и похуже.

Пока он говорил, краем глаза заметил непонятный блокнот рядом с аптечкой.

«Утопическая книжка».

Обычно в таких блокнотах могли делиться чем угодно, не беспокоясь о том, что кто-то
может узнать твой секрет. Люди дополняли комментарии предыдущих «посетителей»
пещеры, чтобы сложить общую картину. Естественно, подобные истории заканчивались
романтикой или началом дружеских отношений, поэтому содержание было довольно-таки
волнительным.

Внезапно у Хэ Юя в голове родилась идея, и он поднял блокнот, обратившись к Се

Цинчэну: «Доктор Се, вы хотели бы взглянуть? Возможно, вам удастся узнать о
проблемах современной молодёжи».

***

От нечего делать они начали читать записи незнакомцев. Как и ожидалось, внутри
книжки всё было исписано разными почерками; многие признавались в любви или клялись
в вечной дружбе.

Пока они пролистывали страницу за страницей, Хэ Юй с удивлением выдохнул.

— Се Цинчэн, здесь кто-то упомянул тебя.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр «Как заставить Се Цинчэна потерять контроль».

Се Сюэ. Вылить воду ему на голову, а потом сломать дорогой фен.

Вывод: Неэффективно. Он просто будет зол, но не взбесится.

Чэнь Мань. Украсть все его сигареты и не признаться в этом?

Вывод: Неэффективно. Он вытащит их обратно из твоих карманов и сразу же закурит.

Второкурсник. Перепутать пачку салфеток с упаковкой презервативов и дать их ему?

Вывод: Неэффективно. Хотя он и холоден, но не девственник, так что это точно его
никак не смутит. В итоге он просто отдаст упаковку обратно и скажет, что ты слепой.

Хэ Юй. *читает сценарий*… Се Цинчэн, если я трахну тебя, ты потеряешь контроль?

Се Цинчэн. Ты ещё не проснулся? Если нет, тогда иди спать.

Комментарий к Глава 19. Мы наконец-то перестали ругаться
*Легенда о Белой змее: https://en.wikipedia.org/wiki/Legend_of_the_White_Snake

*Отрывок из фильма "Жизнь прекрасна" 1997 г.:

https://youtu.be/oflQuYuU1RM
========== Глава 20. Но он поймал меня с поличным ==========

Сперва Се Цинчэн невнимательно прочитал, но когда услышал слова Хэ Юя, он снова

взглянул на страничку. Оказалось, что на другом листке находилась таблица под
названием «Групповой чат для геев», где довольно часто мелькало имя мужчины.

У него появилось плохое предчувствие.

— …

По мере того, как они оба читали этот раздел, выяснилось, что всё написанное — дело
рук маленьких пассивов*.

*小零 — xiǎo líng — китайцы называют боттомов нулями (т.е. принимающей стороной
«0»).

В чате как раз разгорелась настоящая дискуссия об «идеальном активе» среди

студентов и работников колледжей или университетов. Короче говоря, пассивов было
намного больше, чем активов, и все они хотели, чтобы их отодрали.

Впервые имя Се Цинчэна было написано шариковой ручкой. Надпись уже немного выцвела
и побледнела.

«На медицинский факультет пришёл новый профессор, его зовут Се Цинчэн. Он

невероятно горячий, но вокруг него витает холодная аура альфа-самца. Как же я хочу,
чтобы он меня трахнул».

В комментариях люди стали насмехаться над парнем из-за его шлюховатости.

Но чуть ниже появились новые «отзывы», и атмосфера стала немного странной.

«Чёрт! Новички сверху должны прекратить ржать. Если ещё когда-то заглянете в этот
блокнот, помните — вам всем нужно увидеть этого препода, он пиздец какой красивый.
Все боттомы потекут. Его ноги таки-и-и-и-е длинные, у него широкие плечи, узкая
талия и он очень высокий. Я умираю, когда вижу его в костюме с галстуком. После
встречи с ним, он являлся мне во сне три ночи подряд…»

Следующие ответы были ещё возмутительнее.

«Хочу, чтобы Гэгэ приласкал меня».

«Слышал, профессор Се разведён, может, он один из нас».

«Бог мой, ты серьёзно? Если он гей, я согласен остаться на всю жизнь одиноким, лишь
бы он хоть раз меня трахнул».

После прочтения этой переписки, Хэ Юй долго не знал, что сказать. Ему действительно
было трудно воспринять подобное…

Он был бы идиотом, если бы упустил возможность поиздеваться. Это, в самом деле,

просто великий каламбур!

— Доктор Се, кто бы мог подумать, что вы идеальный актив. Почему бы вам не
пожертвовать собой и не запятнать свою репутацию? — улыбнулся парень.

С едва сдерживаемым отвращением Се Цинчэн попытался перевернуть страницу.

Хэ Юй прижал ладонь к блокноту: «Я ещё не дочитал».

— Я переворачиваю.

— Подожди немного.

— Переворачиваю.

— Ещё немножко, — с усмешкой промолвил юноша.

Чувствуя себя униженным, Се Цинчэн всё-таки листнул дальше. Тихо рассмеявшись, Хэ

Юй продолжил читать. Ему хотелось узнать, не упоминался ли мужчина где-нибудь ещё.

Однако, когда он проверил пару страниц, его улыбка исчезла.

Потому что парень заметил своё имя.

Оно было вписано в недрах того самого «Группового чата для геев». Очевидно, Се
Цинчэна это открытие тоже не обошло стороной, и они оба начали читать…

«Почему все предыдущие страницы исписаны пассивами? Как бы там ни было, это чат для
топов. Можете порекомендовать мне какого-нибудь красивого паренька?»

После кучи случайных имён…

Появилось имя Хэ Юя.

«Ох, Хэ Юй кажется милым, но в целом он слишком высокомерный и всегда держит

дистанцию, но выглядит изысканным и нежным. Несмотря на высокий рост, его кожа
бледная, как у девчонки. Однажды я видел его играющим в баскетбол, он нереально
сильный… Думаю, трахать его очень приятно».

«Эй, ты сумасшедший? Это же молодой господин Хэ».

«Его статус делает его ещё привлекательнее! Он и вправду зацепил меня».

«Ребята, а вы в курсе, что Хэ Юй хорош не только в баскетболе, но и в избиении

людей? Да, он красив, но вы видели его в плавках в бассейне? Пристанете к нему, и
он убьёт вас одним махом».

«Но я всё ещё хочу его…»

Закончив читать, Се Цинчэн повернулся к зардевшемуся Хэ Юю и произнёс:

— Невероятно. Когда в следующий раз пойдёшь гулять, бери с собой электрошокер. Если
что-то случится, можешь позвонить мне. Так как мы с тобой уже давно знакомы, я даже
смогу проводить тебя до дома.

Хэ Юй: «Переверни страницу».

— Я ещё не всё увидел.

— …

Над парнем на долгое время нависло депрессивное уныние. В конце концов, у него уже
не осталось сил спорить с мужчиной. Он вырвал из блокнота две страницы и поджёг их
с помощью зажигалки.

После того, как всё сгорело, он даже вытянул салфетку, чтобы протереть руки. Ему
становилось противно от одного только прикосновения к этим бумагам.
Хэ Юй стоял с каменным выражением лица, и Се Цинчэн решил больше не говорить с ним
и просто продолжил листать блокнот.

Никто из них не проронил ни слова, было слышно лишь шум от падающих снаружи капель.

Сезонные дожди всегда начинались внезапно, но так же быстро и проходили. После

восьми часов вечера гром немного утих, а ливень пошёл на спад. Подняв бледную и
худую руку, Се Цинчэн уже был готов закрыть блокнот, но перед этим он вдруг заметил
нечто странное. Его глаза наткнулись на надпись в углу одной из страниц.

— …

Рука мужчины замерла. Поднеся керосиновую лампу поближе, он посерьёзнел…

Спустя несколько секунд, Хэ Юй услышал голос Се Цинчэна, его тон был холодным и
звучал слегка странно.

— Хэ Юй, подойди сюда.

Это было почти незаметное место для всяких ремарок, где виднелась одна строчка:

«ВЧЛ скоро будут убиты».

Надпись была криво выведена перьевой ручкой. Создавалось впечатление, что её писали
левой рукой. Однако самым невероятным оказалось то, что имя автора можно было
прочесть чуть ниже.

Никто бы и не подумал, что такое возможно.

«Цзян. Лан. Пэй».

Снаружи прогремел гром, но в пещере этот звук заглушился.

— …

— Разве Цзян Лан Пэй не была заперта в психиатрической больнице на протяжении

двадцати лет? — Хэ Юй первым нарушил тишину.

Се Цинчэн задумчиво нахмурился.

— Она смогла достать ключ, значит, у неё была возможность прийти сюда…

— Но ей вряд ли бы удалось пройти через другие этажи в больнице, — закончил парень,

продолжая мысль мужчины. — Думаешь, она могла уйти, чтобы добраться до «Неверленда»
и оставить здесь послание, а потом незаметно вернуться обратно?

Конечно, это невозможно.

— К тому же надпись кажется новой, будто кто-то совсем недавно оставил её, — Се
Цинчэн вновь внимательно посмотрел на слова, выведенные красной пастой. — И кто
такие ВЧЛ…

Они ещё долгое время пытались понять, что это значит и не выпускали блокнот из рук.

Хэ Юй внезапно сказал: «Вспомнил! Пару дней назад в кампусе ходил один слух».

— Какой?
— Некоторые студенты думали, что хотя Цзян Лан Пэй и была пугающей, она всё же
могла оказаться пешкой в чьих-то руках. Плюс в день её смерти она надела красное
платье, в котором обычно потом появляются духи, чтобы отомстить. Люди говорят, что
если у тебя есть какие-то враги, ты можешь представить, как они умирают и написать
причину смерти на листке. Потом нужно вывести имя Цзян Лан Пэй красной ручкой, и её
призрак придёт, чтобы убить твоих врагов, — Хэ Юй на мгновение остановился. — Но
твоим врагом должен быть мужчина, а не женщина.

— Почему?

— Потому что в газетах написали, через что довелось пройти Цзян Лан Пэй во время
заточения, и студенты начали пускать слухи, что её дух ненавидит мужчин.

Парень снова взглянул на предложение.

— Быть может, кто-то мог прийти на остров, взять блокнот и потом случайно вспомнить
о мстительном призраке Цзян Лан Пэй? Вероятно, этот человек просто ненавидел кого-
то с инициалами ВЧЛ, подобно автору предыдущих комментариев, и просто решил
написать проклятие?

Покачав головой, Се Цинчэн вытянул телефон и сфотографировал страницу.

— Позже я отнесу блокнот в Бюро Общественной Безопасности. Мне всегда казалось, что
есть какая-то связь между Цзян Лан Пэй и университетом Хучжоу.

— Согласен, — глаза Хэ Юя загорелись интересом.

— Мм?

— Форма, — ответил парень.

Мужчина вздохнул, его глаза потемнели.

— Ну, мы подумали об одном и том же. Полагаю, полиция тоже о чем-то догадывается. Я
недавно видел копов в твоей школе. Некоторые из них раньше работали с моими
родителями в участке. Видимо, они что-то искали.

В день, когда Цзян Лан Пэй убила Лян Цзичэна, можно было заметить одну ничем не
примечательную, но чрезвычайно странную деталь.

Почему Цзян Лан Пэй взяла форму Се Сюэ и переодела труп, прежде чем начать
уродовать его?

— Действия психически больных людей часто остаются без вразумительного ответа,

особенно в таких непонятных и необычных ситуациях, — промолвил Се Цинчэн. —
Кажется, рано или поздно произошедшее в лечебнице Чэнкан коснётся людей из школы.

— Я точно не вхожу в их число, — Хэ Юй поднял руку и улыбнулся.

— …

— Когда её заперли, я ещё даже и не родился.

Се Цинчэн чувствовал себя немного раздраженным и произнёс: «Нас это не должно

волновать. Я передам блокнот полиции, после того как мы выберемся отсюда, пусть
займутся этим».

Хэ Юй что-то промычал в ответ.

— Ах, да, — неожиданно ответил он.

— Что?

— Недавно я размышлял кое о чём… А если бы Се Сюэ действительно убили, если бы мы

не успели вовремя спасти её? Что бы сейчас с нами было?

Се Цинчэн сфокусировал равнодушный взгляд на юноше.

— Почему ты не можешь подумать о чем-то хорошем?

— Я желаю ей больше добра, чем кто-либо другой.

Мужчина не придал особого значения его ответу и не заметил подтекст в этих словах.

— Я тоже, — бросил он.

— Но вдруг бы с ней что-то реально случилось…

— Тогда до самой смерти я жил бы так, как и живу сейчас.

Се Цинчэн раньше ещё никогда не задумывался о таком.

Тогда не было шанса повернуть назад или шанса на искупление.

Он видел остывшие и уже ледяные тела своих родителей, лежащие на земле под свирепым
ливнем. Территория вокруг была ограждена желто-белыми лентами, в то время как уши
заполнял пронзительный вой сирен. Передняя часть грузовика была охвачена пламенем,
и в свете возвышающегося огня Се Цинчэн заметил только одну часть тела матери,
которая осталась нетронутой и не сильно обезображенной. Её пустой взгляд был
направлен на него, в то время как одна её рука лежала рядом со слетевшей с ног
обувью.

На тот момент ему казалось, что он больше не сможет жить.

Но прошло уже девятнадцать лет.

Хэ Юй не знал, о чем думает мужчина, ведь он весьма долго молчал. Парень поднял
взгляд на Се Цинчэна с нечитаемым выражением в глазах и холодно усмехнулся.

— Как и ожидалось, каждый день ты живёшь с таким холодным сердцем, что тебя уже
ничто не удивляет.

— Люди не способны горевать всю жизнь. Когда случается трагедия, даже если трудно
сразу это принять, в итоге ты начнешь медленно переваривать произошедшее. Нежели
топить себя в боли и отказываться двигаться дальше, лучше не тратить время впустую
и заставить себя делать то, что ты должен делать. Только так можно избежать
несчастья.

— Эх, — мягко произнёс Хэ Юй, — настоящий бесчувственный прагматик.

После их разговора, ему больше не хотелось оставаться в пещере вместе с Се

Цинчэном.

Так как дождь почти прекратился, парень вышел наружу.

Хэ Юй провёл некоторое время в одиночестве, чтобы успокоиться. Он подождал до

полуночи и наконец-то увидел хоть какую-то активность на противоположном берегу
озера.
Добросовестный второкурсник приступил к выполнению своих обязанностей и сел в
лодку-утку, чтобы переправиться на остров.

Его взволнованность стала ещё заметнее, когда он увидел Хэ Юя. Студент поднялся и
помахал ему.

— Как всё прошло? Я такой пунктуальный! Начальник Хэ, ваше признание удалось? — он
нетерпеливо заглянул за спину юноши.

— Хм? Где же девушка?

Какое признание?

Единственный человек, который оказался с ним на острове — бесчувственный прагматик.

Кому он должен был признаться?

Улыбнувшись, Хэ Юй ответил тупице: «Думаю, этому второкурснику не следует знать о

всех подробностях».

— Только посмотрите на него! Вы стесняетесь. Ха-ха-ха, понял-понял, — студент

подмигнул ему и протянул телефон с QR-кодом из Alipay. — С вас вторая часть
вознаграждения.

Парень тихо закатил глаза и вытянул мобильный, в котором до сих пор не было сети.
Он разблокировал его с ледяным выражением лица: «Сначала отключи глушитель
сигналов».

Второкурсник сделал, как ему велели и взволновано спросил: «Вы увидели сообщение,
которое я отправил вам? На другом телефоне».

— Какое сообщение?

Хэ Юй взял второй сотовый, чтобы проверить.

«Начальник, в пещере на острове есть аптечка, во втором отделе лежит пачка

презервативов. Если они вам понадобятся, можете заглянуть туда, и если вы всё-таки
ними воспользуетесь, не забудьте поблагодарить меня…»

Студент притих, а затем с любопытством поинтересовался: «Там даже была смазка,

вашей девушке бы точно понравилось».

— …

Хэ Юй улыбнулся.

— В следующий раз не клади такие вещи в аптечку. Это аморально, тебе так не
кажется?

Второкурсник в коем-то веке осознал, что парень был не в настроении.

После недолгого шока, он внезапно понял, что это из-за того, что Хэ Юю ничего не
удалось! *

*没吃到 — méi chīdào — не отведать/не узнать на вкус.

Сначала студент думал, что высокая красавица не вышла вместе с парнем из-за того,
что «первая императорская милость всегда переносится непросто»*.
Однако теперь выяснилось, что красотка оказалась жутко холодной, её даже не
заинтересовало богатство этого человека!

Молодому господину Хэ так не повезло, как он вообще мог влюбиться в такую

требовательную девушку? Эх, какая трата денег…

Второкурсник заткнулся. После получения денег, он позвонил другу, чтобы тот

доставил на остров каяки. Студены покинули «Неверленд» первыми, оставив лодку для
Хэ Юя.

Парень закончил свои криминальные делишки и хотел пойти за Се Цинчэном, чтобы

позвать его из пещеры, но когда он обернулся, сразу же замер на месте.

Мужчина уже вышел наружу и стоял под лучами лунного света. Облокотившись о дерево,
он сложил руки в карманы, а его ничего не выражающий взгляд был направлен на юношу.
Кто знает, как долго простоял здесь Се Цинчэн, и сколько всего он успел услышать,
скрываясь под тенью деревьев.

— …

Он достал сигарету и закурил.

— Я даю тебе один шанс на объяснение, — проговорил он таким тоном, словно собрался
устроить допрос. Се Цинчэн медленно выпустил кольцо дыма изо рта. — Начинай.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Способности
Хэ Юй. Топовый хакер, Губительная кровь.

Се Цинчэн. Красота.

Се Сюэ. Любитель покушать.

Чэнь Мань. Быстрый.

Чэнь Мань. Почему мне кажется, что моя способность звучит немного странно…

Хэ Юй. Мужчины не говорят, что они быстрые.

Чэнь Мань. Кто дал право этому пассиву обсуждать меня?

Комментарий к Глава 20. Но он поймал меня с поличным
«первая императорская милость всегда переносится непросто»*
*侍儿扶起娇无力，始是新承恩泽时 — Бай Цзюйи - "Песнь о бесконечной тоске"

========== Глава 21. Но теперь я поймал её на горячем ==========

Сейчас.

Внутри университетского спортзала студенты установили несколько рядов с небольшими

киосками, где продавались разные напитки и закуски. Атмосфера в целом была шумной и
волнительной.

Обычно во время всяких мероприятий эту точку посещали весьма редко, но из-за дождя
было невозможно находиться снаружи. Так, студенты начали собираться именно здесь.
— О, посмотрите, там есть коробка для любовных писем.

— Так она всё время была здесь? Наконец-то я нашла её.

Толпа довольных студенток сгруппировалась вокруг капсульной коробки, теснясь друг к

другу, чтобы написать имена тех, в кого они влюблены, а потом кинуть вовнутрь.

Вообще, это организовали специально для стесняшек, которые могли бы избежать

неловкости от признания напрямую и не умереть от смущения. Коробку устанавливали
каждый год во время праздников, и она считалась популярной среди учащихся.

Сидя в уголке, Се Сюэ попивала тёплое молоко и заканчивала писать своё послание.
После того, как она поместила листок в белоснежный конверт, девушка с опаской
осмотрелась вокруг и только потом аккуратно вывела сверху имя человека, в которого
была тайно влюблена.

Се Сюэ застыла в удивлении.

— Ах, сестричка, у тебя пошла кровь из носа… — заметив это, кто-то из прохожих, не
теряя времени, вытянул пачку салфеток. — Держи, приложи, быстро.

Се Сюэ резко подняла взгляд к потолку и прикрыла нос салфеткой.

— Спасибо-спасибо.

Почему ей так не везло?

Девушка сразу же вспомнила, что в последний раз такое случалось ещё в детстве.

— Ваше письмо… Почему бы вам не написать новое…

— Всё хорошо, всё хорошо! Я просто написала его в шутку! Ради забавы! Это не так уж
и важно! — боясь, что кто-то увидит имя на конверте и посмеётся над ней, она быстро
поднялась и прошла вперед, чтобы кинуть запачканное письмо прямо в коробку. Ей
хотелось поскорее поджать хвост и убежать без оглядки.

Тогда какой-то студент вдруг осознал: «Мм… Думаю, это была Учитель Се…»

После того, как Се Сюэ отошла чуть дальше, ей в голову пришла мысль, что нужно
будет позвонить брату и узнать, когда в последний раз у неё шла кровь из носа.

Однако, несмотря на то, что она несколько раз пыталась дозвониться до Се Цинчэна, в
телефоне всё же прозвучало: «Здравствуйте, абонент временно недоступен или его
устройство отключено. Пожалуйста, перезвоните позже».

Се Сюэ: «…»

Эх… Может, он уже вернулся домой и уснул?

Девушка никогда бы и не представила, что её большой брат совсем не спал. Так как он
заменил её и надел костюм девятихвостой лисы, ему выпала честь попасть в ловушку Хэ
Юя и застрять на острове на несколько часов.

Касательно самого парня, то он был пойман во время «преступления».

На данный момент они оба стояли у берега, у обоих руки были сложены в карманы, а их
глаза уже успели заледенеть, в то время как они буравили друг друга взглядами.

Се Цинчэн ждал объяснений.

— Здесь такой прекрасный вид, — медленно промолвил Хэ Юй. — Луна сегодня красивая.
Понимаешь, о чём я?

— Перестань отвечать загадками.

— Я тоже считаю тебя красивым и хочу с тобой встречаться.

— Ты совсем стыд потерял. — Се Цинчэн струсил немного пепла с сигареты. — Я здесь

не для того, чтобы играть с тобой в игры.

Улыбка парня медленно исчезла. Так как он знал, что у него не получится провернуть
очередной трюк, юноша снял свою маску беспечности, и выражение его лица изменилось.

— Ты уже всё услышал, что же мне ещё рассказать?

Встретив острый и холодный взгляд мужчины, он сделал паузу и вздохнул.

— Ладно. Мне кое-кто нравится. Я хотел признаться ей, но она не пришла. Теперь
понимаешь, что я имею ввиду?

Се Цинчэн отчего-то чувствовал, что здесь что-то не так, но у него не было особого
желания устраивать разборки.

Всё его внимание обратилось к тому факту, что Хэ Юю нравится девушка.

— Это кто-то из школы?

— Да.

— Кто?

— Не твоё дело, — улыбнулся парень.

Мужчина выровнялся и медленно подошел к нему. Несмотря на то, что он был немного
ниже него, у Се Цинчэна появилась возможность взглянуть на юношу сверху вниз, ведь
тот стоял на склоне. Его глаза цветка персика в лунном свете приняли ещё более
холодный вид.

— Хэ Юй, ты ведь в курсе, чем болеешь?

— Психической Эболой, — без единой эмоции ответил он.

— Тогда почему пытаешься начать с кем-то встречаться, когда даже ещё не вылечился и
не можешь взять все симптомы под контроль?

Парень мгновенно замолк.

Это именно та реакция, которую он и ожидал получить от Се Цинчэна.

Взглянув на него, Хэ Юй мягко промолвил: «Разве не ты говорил мне, что нужно

общаться с людьми и влиться в социум? Ты поощрял моё взаимодействие с окружающими,
хотел, чтобы я завёл друзей и нашёл любовь. Разве не ты сказал мне, что я ещё ни
разу ни с кем не встречался? Что я навсегда останусь для тебя Чертёнком?»

— Я сказал это, потому что был зол, — глаза Се Цинчэна сверкнули, словно острое
лезвие. — Ты умный и должен уметь отличать правду от лжи.

— Рад, что ты так думаешь. Но мне уже девятнадцать лет. Я не такой, каким ты меня
представляешь.

— Тебе лучше быть осторожным, Хэ Юй. Ты понятия не имеешь, сколько людей впадают в
депрессию после расставания. Даже обычный человек может сойти с ума от любви и
будет ужасно страдать, вися на волоске от смерти. Тебе же нужно оставаться
спокойным. Когда твоё состояние стабилизируется, тогда и сможешь ходить на свидания
с кем захочешь, и я не стану вмешиваться.

Хэ Юю внезапно вспомнились ямочки на лице Се Сюэ, которые проявляются, когда она

улыбается.

Было забавно осознавать, что Се Цинчэн не знает, что его сестра и есть та самая
девушка. Реакция мужчины оказалась такой, потому что он и не подозревал об этом. Но
если бы ему стало известно, что Хэ Юй влюблён в Се Сюэ, вероятно, он бы уже зарядил
ему по лицу.

— За последние пару лет тебе когда-либо удавалось взять под контроль эмоции? Если
нет, тогда, как ты можешь вообще говорить, что тебе кто-то нравится?

Парень встретил тёмный взгляд Се Цинчэна.

— Тот факт, что я принял такое решение — доказательство того, что я могу взять себя
в руки.

— Ты слишком самоуверенный.

— Самоуверенный? — повторил юноша. — Доктор Се, за эти девятнадцать лет я разве

кого-то обидел?

— …

— Мне просто кто-то понравился. Вот и всё.

— …
— Но у меня нет права на это, да?

— Ты ещё не знаешь, как болезнь проявит себя в будущем. Кроме того, ты пациент с
редкой мутацией, ты…

— Профессор Се, — Хэ Юй спокойно прервал речь Се Цинчэна, становясь всё более

раздраженным. — Вы больше не мой лечащий врач. Знаю, вам тяжело приходится в таком-
то возрасте, не можете уснуть и чувствуете одиночество, поэтому я могу понять то,
что вы суёте свой нос в жизнь молодых людей. Честно говоря, думаю, мои дела вас и
вовсе не касаются.

Мужчину разозлила провокация парня.

— Думаешь, я хочу вмешиваться в чужую жизнь? Я делаю это лишь потому, что уважаю
твоего отца. Мне пришлось лечить тебя на протяжении семи лет, было бы бессмысленно
волноваться о собаке, за которой ты присматривал семь лет, что уж говорить о
человеке.

Хэ Юй склонил голову и ухмыльнулся, проведя кончиком языка по зубам.

— Ах, какая жалость, что я не твоя собака.

— …

— Уже поздно. У меня нет ни малейшего желания находиться здесь и кормить комаров.
Мы уходим или нет? — Хэ Юй ослабил металлическую цепь, с помощью которой
пришвартовали лодку. — У тебя, должно быть, болит спина от того, что ты так долго
сидел. Помочь тебе? — с издёвкой промолвил он.

В итоге они снова расстались на плохой ноте.

После возвращения в общежитие, Се Цинчэн принял душ и начал обдумывать

произошедшее. В конце концов, хотя уже было поздно, он позвонил Хэ Цзивэю.

— Ох, Доктор Се. Давно мы уже с вами не общались, — удивленно ответил мужчина,
оставаясь вежливым как никогда. — Какое совпадение, я только недавно подумал, что
надо бы позвонить вам.

— Господину Хэ есть о чём поговорить со мной? — Се Цинчэн не ожидал, что у Хэ

Цзивэя будет к нему какое-то дело.

— Верно, хотел узнать у вас подробности о том случае в лечебнице Чэнкан.

— …

К мужчине пришло осознание.

Хэ Цзивэй тяжело вздохнул.

— Я постоянно думал об этом в последние несколько дней. Этот мальчишка беспокоит

меня. Слышал, вы были с ним во время происшествия.

— Да.

— Полицейские сказали, в тот день вы присмотрели за моим сыном. Я действительно

благодарен вам.

Кажется, Хэ Юй не рассказал ему, что случилось на самом деле.

Се Цинчэну не нравилось, когда кто-то попусту рассыпался перед ним в

благодарностях, поэтому он поведал мужчине обо всём, что тогда произошло. Конечно,
упустив подробности о проявлении «способностей» Хэ Юя. После того, как Хэ Цзивэй
послушал его, он на некоторое время замолчал.

— Так вот, как оно было. Вот же сопляк. Ах…

Немного обдумав всё, Се Цинчэн промолвил:

— Господин Хэ, в прошлом вы хорошо относились ко мне, и даже если я не работаю

сейчас на вашу семью, я до сих пор замечаю состояние вашего сына, когда вижу его.
Хочу спросить, как для него прошли эти несколько лет?

— Благодаря вам, ему намного легче. Вы ведь сами тогда сказали, что настала пора
становиться независимым? Сначала я волновался, но кто бы мог подумать, что Хэ Юй
сможет себя контролировать. Иногда он делает уколы или принимает таблетки, если
чувствует недомогание, но у него нет никаких проблем.

— Он не слишком зависим от лекарств?

— Это… — мужчина замялся и, видимо, заставил себя слегка засмеяться. — Вы же

знаете, что я и его мать всегда в работе, поэтому, если быть честным с вами, у нас
нет времени на проявления внимания к тому, в каких дозах Хэ Юй употребляет
таблетки… Домработник говорит, что всё в порядке, что он не увлекается этим. А
почему вы спрашиваете? Заметили что-то странное в его поведении?
— Нет… — Се Цинчэн не хотел рассказывать Хэ Цзивэю о том, что Хэ Юй собирается с
кем-то встречаться. — Ничего, всё в порядке. Я просто спросил.

— Если желаете, можете вернуться на работу в любое время, — ответил мужчина. —

Такой доктор, как вы, лучше всего подходит Хэ Юю. Подобных вам уже не найти.

— Господин Хэ, вы, наверное, шутите. Я уже давно не работаю врачом, и срок годности
моей медицинской лицензии истёк.

— Что ж, вы были студентом, когда пришли к нам… Ах, забудьте… Раз не хотите, тогда
я больше не стану поднимать эту тему. Однако, Доктор Се, вижу, вы довольно близки к
Хэ Юю, можно попросить вас присматривать за ним, если будет свободное время? Он
кажется зрелым, но в действительности всё ещё молод. Его действия в большинстве
случаев совершены на эмоциях… Временами мы сильно переживаем за него, потому что не
можем окружить сына должным вниманием. Но если у вас нет желания, можете не…

— Ничего страшного. Всё-таки Хэ Юй долго был моим пациентом, — согласился Се

Цинчэн. — К тому же он ваш сын. Я постараюсь сделать всё возможное.

Они ещё немного поговорили о насущных проблемах и завершили разговор.

Мужчина облокотился о спинку стула и начал массировать себе виски́. Для него Хэ Юй
был уникальным пациентом, который каким-то образом преступил грани межличностных
отношений.

Однако парень уже вырос и не будет слушаться отца. Поэтому здесь ещё оставались
некоторые вещи, которые он не может контролировать.

Се Цинчэн был способен лишь на наблюдение со стороны.

С разболевшейся головой он высушил волосы и переоделся в чистую одежду. Даже если

Хэ Юй и не подходил для отношений, то признайся он, и бедная девушка вряд ли бы
согласилась быть с ним.

Ему просто нужно подождать, и всё прояснится.

С этой мыслью Се Цинчэн взял блокнот, который прихватил из «Тайной утопии», а затем
толкнул дверь вперед, чтобы спуститься вниз по лестнице. Он вызвал такси и
направился в полицейский участок.

***
— Коробка с признаниями такая тяжелая в этом году…

— Сколько же там любовных писем?

— Неужели все такие стеснительные и боятся сказать всё напрямую? Эх…

После того, как мероприятие закончилось, ответственные за порядок студентки начали

убирать декорации и выносить их на улицу, одним из реквизитов оказалась та капсула
с конвертами.

— Эй! Не наступай мне на ногу… Боже!

Одна из девушек споткнулась, после чего всё выпало из рук, и содержимое высыпалось
наружу. Дешёвый замок треснул при ударе, и листы разметались по земле. Из-за ветра
они «разбежались» в разные стороны, словно отрастили себе ноги.

— О нет!
Это были те самые любовные письма, которые так и не попали в руки получателей. Как
они могли такое допустить? Студентки начали стряхивать с себя грязь и поспешили
подняться.

Но ветер был суров и разнёс листы ещё дальше. Девушки не могли справиться
самостоятельно и начали звать прохожих, чтобы им помогли собрать всё в кучу.
Некоторые воодушевлённые ребята принялись выискивать письма из разных уголков
двора.

Хэ Юй невольно стал свидетелем этой сцены.

Так как он был добрым молодым богачом и в глазах других должен был выглядеть
идеально, естественно, ему пришлось помочь и отправиться на поиски «сбежавших
конвертов».

— Спасибо, большое спасибо!

Студентка даже не посмотрела на него и просто бесконечно кивала в знак

благодарности.

Девушка, которая стояла рядом, толкнула её и прошептала: «Это Хэ Юй!»

— Ах! — вскрикнула она и подняла взгляд вверх. Это действительно был он. Её сердце
начало бешено стучать. — П-п-ривет…

Парень улыбнулся и передал ей письма, перед тем как снова продолжить собирать их.

Один из листов застрял в кустах рядом с баскетбольной площадкой. Хэ Юй подошёл и

забрал его, попутно стряхивая с него пыль…

На нём были пятна от крови, под которым виднелось имя.

«Вэй Дунхэну».

Вэй Дунхэн считался популярным студентом Группы №1 в Школе искусств. Хэ Юй знал его
на протяжении долгого времени.

В высшем обществе Хучжоу именно их имена упоминались чаще всего, когда шла речь о
детях влиятельных семей. Главной причиной было то, что молодой господин Хэ и
молодой господин Вэй были очень похожи в некоторых аспектах. Даже их дни рождения
были в один и тот же день, хотя год отличался. Однако они имели разное влияние на
окружающих. Хэ Юй получил славу благодаря своей образованности и изысканности, в то
время как Вэй Дунхэн стал известен из-за разгульного образа жизни и распущенности.

Его семья принадлежала к военной аристократии. Но, возможно, из-за того, что они
перестроили свою родовую гробницу в ночной клуб или что-то вроде того, где каждый
день тусовался народ, им и удалось произвести на свет такого идиота, как Вэй
Дунхэн.

С самого детства он проводил время, участвуя в уличных гонках, пропуская занятия и

развлекаясь с местными оторвами, навлекая бесконечные беды на свою семью. Если бы
не их драгоценное наследие, они бы уже давно обанкротились. В то же время родители
упрекали его: «Посмотри на Хэ Юя! А потом посмотри на себя! Что в тебе хорошего?!».
Однако некоторые дети со слезами на глазах кричали в ответ своей родне: «Посмотрите
на Вэй Дунхэна и на меня! Разве я плохой?»

Все в университете знали, что Вэй Дунхэн был невероятно диким. Когда на занятиях
предоставили возможность пойти на прослушивания, он даже и пальцем не пошевелил.
Причина, по которой его приняли на факультет драматургии заключалась в том, что там
были самые низкие требования к сдаче экзаменов. Если не разглагольствовать, он
просто хотел получить диплом и на этом всё.

Хэ Юй призадумался.

Какая же это бесхарактерная девчонка написала ему любовное письмо?

Внезапно он почувствовал, что что-то здесь не так и остановился, не успев вернуть

конверт.

Парень взглянул на него ещё раз…

Вэй Дунхэну… Вэй Дунхэну…

Он замер.

Этот почерк.

Эти слова… Он точно не ошибся.

Ему показалось, что в один момент он стал невидимым, внутри что-то взорвалось…

Это почерк Се Сюэ!

— Боже, что случилось? Все письма разлетелись? — студенты, недавно закончившие

играть в баскетбол, вышли со спортивной площадки, вытирая пот с своих лиц. Один из
них равнодушно скользнул взглядом по письму в руках Хэ Юя.

Парень расплылся в улыбке, обернулся и произнёс: «Молодой господин Хэ, у вас в этом
году замечательный урожай!»

Этот человек был почти одного роста с Хэ Юем, его волосы явно обесцветили и
покрасили в лёгкий серебристый цвет, а в его ушах имелось пять проколов со
сверкающими серёжками. Выражение лица юноши выдавало лишь беззаботность и
раскованность.

Это был Вэй Дунхэн собственной персоной.

Их взгляды пересеклись.

Парень кивнул: «Молодой господин Хэ».

Хэ Юй кивнул в ответ, но слова «Вэй Дунхэну» до сих пор чётко виделись ему перед
глазами, каждая черта которых была выведена знакомым почерком.

Обычно юноша не проявлял никакого интереса к любовным письмам, но так как оно
оказалось в руках Хэ Юя, он опять посмотрел на конверт. В конце концов, его взгляд
зацепился за кровавые следы.

Парень нахмурился.

— Это письмо с угрозами?

Хэ Юй вёл себя непринуждённо, каждое движение его губ было лёгким.

— Похоже на то, хочешь почитать?

— Меня такое не интересует, все мои любовные послания отправляются в мусорное
ведро. Уверен, молодой господин Хэ понимает меня, как никто другой. Но это первый
раз, когда мне кто-то угрожает, так что я прочту его, — улыбнувшись, он забрал
конверт. — Спасибо.

По привычке Хэ Юй бросил: «Без проблем».

После ухода Вэй Дунхэна прошло много времени, прежде чем парень смог собраться с
мыслями.

Ему до сих пор не верилось, что это реально было письмо от Се Сюэ. Две девушки,
остановившиеся рядом с коробкой, взирали на двух студентов с нескрываемым трепетом
и волнением, пока те разговаривали. Хэ Юй подошёл к ним.

— Извините, можно спросить о том письме…

— А, так это наша единорожка, Учитель Се, написала.

— Угу, это была она, у неё пошла кровь из носа, и я передала ей салфетки.

— Понятно. Через некоторое время парень тихо продолжил: — Спасибо.

Тем вечером Хэ Юй вернулся в общежитие и после душа лёг на кровать, но был не в

силах заснуть.

Се Сюэ ведь тоже была знакома с Вэй Дунхэном.

В детстве молодой господин Вэй приходил поиграть к Хэ Юю. Се Сюэ тоже была у него
дома, поэтому они собирались вместе. Тогда ему казалось, что девушке не нравится
этот самовлюбленный парень, который мнил себя чуть ли не владыкой небес.

Но в то время никто из них не понимал, что если вам действительно плевать на

человека, то какой смысл общаться с ним?

Когда Се Сюэ училась на втором курсе, а Вэй Дунхэн был на первом.

Когда она перешла на третий, он всё ещё был на первом.

Позже девушка окончила учёбу, а этот парень до сих пор оставался на первом курсе.

Вся соль в том, что его оставляли на второй год дважды, из-за чего он стал известен
среди своих сверстников. Вэй Дунхэн считал себя первоклассным айдолом три года
подряд, полагая, что он невероятно крут.

Ему нравилось бунтовать. Когда Се Сюэ дежурила на входе в школу, юноша безразлично
прошёл мимо неё, доедая свой ланч, который был куплен за пределами кампуса, что
нарушало правила. Она яростно предупредила его, но он просто проигнорировал её,
продолжая путь и ведя за собой стайку таких же идиотов, которые ещё и посмеялись
над ней.

— Вэй-гэ, это наша маленькая невестка? Она пытается держать тебя на коротком
поводке, сказала, что снимает с тебя баллы, если ты войдешь в школу! Ой, мне так
страшно, ха-ха-ха-ха.

— Невестка, ты не только коротышка, но и плоская, как доска.

— Вэй-гэ! Эта девчонка реально внесёт тебя в список нарушителей! Почему бы тебе не
успокоить её?
Банда хулиганов начала свистеть и глумиться над специальной красной повязкой,
которую носили дежурные. Се Сюэ очень сильно разозлилась, её глаза наполнились
слезами. Она бросилась к Вэй Дунхэну, когда он прошёл мимо со своим рюкзаком на
плече. Стоя на цыпочках, девушка в гневе закричала: «Ты мусор! Ты самый ужасный
человек в этом университете!»

Хотя она и сказала, что он ужасен, почему же тогда ей снова приспичило вернуться
сюда в качестве преподавателя?

Се Сюэ всегда была в топе лучших учеников класса с исключительно хорошими оценками.
Она бы могла попробовать получить работу в Академии искусств в Янчжоу, где зарплата
была намного выше, а трудоустройство — престижнее. Но тогда Се Сюэ написала Хэ Юю в
WeChat, что ей не хватает уверенности, поэтому она захотела попробовать себя в
Хучжоу.

Парень не сомневался, что девушка говорит правду.

Однако она всегда была очень храбрым человеком. Кроме Се Цинчэна, он ещё ни разу не
сталкивался с кем-то более смелым, чем его сестра. Почему же таким людям не хватает
уверенности, чтобы подать резюме на лучшую вакансию?

Только сейчас Хэ Юй понял, что Се Сюэ просто последовала за Вэй Дунхэном, который
учился в университете Хучжоу.

Хэ Юй был полностью ослеплён, отклонил предложения топовых заморских университетов,

чтобы быть рядом с ней.

Как забавно.

Парень всё время пролежал на кровати.

Он продолжал размышлять всю ночь напролёт, до тех пор, пока небо не начало
светлеть.

— Хэ Юй, у нас с утра есть пары, ты идёшь? Давай позавтракаем, — к нему за

занавеску заглянул сосед по комнате.

Он согласился и поднялся.

Но немного посидев, его грудь внезапно пронзило острой болью, скоротечно

распространяющейся по всему телу.

Он провёл рукой по холодному лбу и взял таблетку с прикроватной тумбочки.

— Мне не очень хорошо, идите без меня, ребята.

***
Хэ Юю было плохо, но для Се Цинчэна эта ночь тоже выдалась не лучшей.

К тому времени, как он приехал в полицейский участок, ему уже стало не по себе.

Мужчина думал, что подхватил какой-то вирус на острове или что-то подобное, но
потом у него началось головокружение, сопровождающееся звоном в ушах.

Он отдал материалы полицейским и объяснил, что случилось на острове, после чего

собрался уходить.

Однако едва Се Цинчэн успел подойти к лестничному проёму, как внезапно остановился.
— Се-ге?

С трудом обернувшись, мужчина увидел Чэнь Маня, который помогал коллеге переносить
документы.

— Се-ге.

Когда парень подошел к нему, Се Цинчэн не смог вынести новую волну слабости.

Полицейский схватил его за талию, чтобы удержать на ногах.

Чэнь Мань обеспокоено взглянул на него.

— Что с тобой?

— Не знаю, мне внезапно стало плохо…

— Твоё лицо такое красное, дай посмотрю… Боже, почему ты такой горячий? —
поддерживая его, парень развернулся, чтобы позвать друга. — Эм, Сяо-Чжоу, давай
сделаем перерыв, мне нужно отвезти кое-кого в больницу!

========== Глава 22. Я мучил* его, пока у него не начался жар ==========

Комментарий к Глава 22. Я мучил* его, пока у него не начался жар

В названии главы "他被我折腾到发烧" (Tā bèi wǒ zhēteng dào fāshāo) есть
слово 折腾 zhēteng, на жарг. имеет ещё одно значение — трахать, жарить.
Медпункт в полицейском участке не был оснащен специальным оборудованием для
диагностики и в основном содержал просто медикаменты, которые можно использовать
при оказании скорой помощи. Поэтому Чэнь Мань привёз Се Цинчэна в больницу.

Парень метался то вперёд, то назад около стойки регистрации. После оформления

документов, он взял выписанные больному таблетки и принялся ожидать результаты
анализа крови. В это же время Се Цинчэн прислонился к ледяной спинке металлического
стула и прикрыл глаза, чтобы чуть-чуть отдохнуть.

Вскоре Чэнь Мань вернулся со всеми необходимыми справками. В заключении врача

писалось, что плохое самочувствие мужчины — результат аллергии на манго.

Парень был слегка удивлён.

— Товарищ, в вашем-то возрасте вы уже давно должны знать, на что у вас могут быть
аллергические реакции. — Доктор приспустил очки и обратился к Се Цинчэну. — Вы
действительно слишком беспечны, просто посмотрите на результаты своих анализов, они
ужасны.

Властно размахивая ручкой, врач выписал несколько видов лекарств.

— Обычно мы сразу начинаем лечение, как только пациент попадает в наше отделение,
но, учитывая серьёзность вашего состояния, для вас будет лучше делать инъекции на
протяжении трёх дней. Если вы слишком заняты и не можете взять отгулы на работе,
тогда есть и другой вариант — вам нужно поставить четыре капельницы в течении
суток. Можете подумать и решить, что вам больше подойдёт.

Се Цинчэн не любил делать уколы от аллергии, а также ему претила мысль о том, что
придётся ходить в больницу три дня подряд или даже больше.

— Тогда выбираю второе.

Так, мужчины вошли в палату для инфузионной терапии. У Се Цинчэна было хрупкое
телосложение, и он был склонен к головокружению и тошноте, когда ему ставили
капельницы и увеличивали скорость течения раствора, поэтому он немного убавил её,
когда медсестра ушла.

Чэнь Мань сначала был занят бумажной волокитой и только потом присел рядом с Се
Цинчэном.

Глаза мужчины были закрыты. После того, как парень недолго изучил его профиль, он
тихо произнёс: «Гэ, разве ты ешь манго?».

Чувствуя себя невероятным неудачником, Се Цинчэн ответил: «Мне просто не повезло,

поэтому, я, блядь, забыл, ясно?».

Чэнь Мань уже привык слышать матерщину в свой адрес. Его старший брат раньше был
подопечным отца Се Цинчэна. Таким образом, он знал мужчину с самого детства и был
знаком с его «иной» личностью — личностью «старшего брата». И в моменты, когда она
теряла лицо, лучше притвориться, что ничего не было. Если посмеешь заговорить об
этом, тогда ты точно закончишь, как Чэнь Мань, — будешь полностью подавленным.

Он вздохнул.

— Сядь ровно, я принесу тебе горячей воды.

Парень вернулся очень быстро с одноразовым стаканчиком жидкости в руках. Кончики

пальцев Се Цинчэна были слегка прохладные.

— Гэ, выпей чуть-чуть.

Мужчина открыл глаза, взял напиток и сделал несколько глотков.

— Так, кто же тебя обвёл вокруг пальца и заставил съесть манго? — Чэнь Мань
посмотрел на болезненный вид пациента и мягко сказал: — Это реально слишком, мать
его, аморально.

После того, как Се Цинчэн допил воду, его голос, наконец-то, немного смягчился.

— Это был должок…

Что ещё за должок?

Мужчина вдруг подумал, что каждый раз, когда он натыкается на Хэ Юя, ничего
хорошего не случается.

Конечно, Се Цинчэн прекрасно знал, что у него аллергия на манго, да ещё и не в

самой лёгкой форме. В добавок к покраснению кожи, у него поднимается температура.
Он также помнил, что с семилетнего или восьмилетнего возраста начал избегать этот
фрукт, словно биологическое оружие. Даже его маленькая сестра, которая обожала
манго, полностью отказалась от такой еды и поддерживала брата ради его же
безопасности. Девушка прекратила приносить в дом любую пищу, которая хоть немного
имела аромат манго. Прошло уже много времени, и Се Цинчэн успел позабыть вкус
фрукта. Когда Хэ Юй притащил булочки на «Неверленд», было уже довольно темно, чтобы
разглядеть наполнитель выпечки, и мужчина полакомился ею, считая, что внутри
персиковая начинка.

— Меня клонит в сон. Ты спешишь обратно на работу?

— Ох, — Чэнь Мань резко выдохнул, — нет, я не спешу, побуду рядом.

Се Цинчэн действительно ужасно устал и чувствовал себя очень удрученно. Он прикрыл

веки, облокотился о спинку стула и заснул.

В палате было прохладно, и пациенты, находившиеся внутри, потихоньку замерзали.

Заметив, что Се Цинчэн слегка нахмурился, парень поднялся, снял тёмно-синюю куртку,
которая была частью его униформы, и накрыл мужчину.

Ощутив тепло, Се Цинчэн медленно расслабился. Взгляд Чэнь Маня сфокусировался на

его прекрасных чертах лица, затем он почувствовал, что время безжалостно куда-то
утекает…

— Пора менять раствор.

Это уже была другая медсестра, заступившая на новую смену, но войдя в палату и
увидев Се Цинчэна, она застыла на месте.

Раньше эта женщина работала вместе с Се Цинчэном в больнице Хучжоу, но их общение

было не очень хорошим. Видя, что теперь он оказался пациентом, выражение её лица
потемнело, а взгляд только и делал, что прыгал от Се Цинчэна к Чэнь Маню, а затем
на несколько минут остановился на полицейской куртке на плечах мужчины.

Чэнь Мань не придал этому значения и вежливо к ней обратился: «Да, спасибо».

Женщина холодно усмехнулась и мелодичным голосом ответила: «Без проблем. Так, кем
же вы ему приходитесь?».

— Он мой… — лицо парня в одно мгновение вспыхнуло. — Мой друг.

— Ох, ваш друг, — улыбнулась она. — Офицер, должно быть, вам было нелегко привести
его сюда среди ночи и остаться присматривать за ним.

— …

Её слова показались ему слегка странными, но он не принял их близко к сердцу.

Заменив лекарство, медсестра вышла из палаты, вытянув телефон и начав что-то писать
коллегам в групповой чат.

Когда Се Цинчэн только начинал процедуры, уже была полночь. После трёх капельниц на
«низкой скорости», к тому времени, как он проснулся, уже наступило утро.

Обычно во время аллергических приступов он очень медленно приходил в себя, его

действия и реакции замедлялись, и даже после четвёртого «захода», он всё ещё
чувствовал себя плохо.

— Гэ, надень мою куртку, не нужно мёрзнуть.

Ощущая слабость, мужчина что-то промычал и согласился. Когда они вышли из палаты, и
он накинул на себя верхнюю одежду Чэнь Маня.

К этому времени в лобби уже собирались толпы людей. В конце концов, эта больница
была самой часто посещаемой в Хучжоу. Парень отправился к столу регистрации и
попросил Се Цинчэна подождать его где-нибудь в менее людной зоне.

Мужчина облокотился о стену и прикрыл глаза. Вскоре неподалёку послышались чьи-то

шаги…

Кто-то остановился перед ним.

Думая, что это Чэнь Мань, Се Цинчэн открыл глаза и спросил: «Уже всё готово?».
Говоря это, он не особо обратил внимание на пришедшего.

— Спасибо за сегодня. Теперь пойдём отсюда.

— …Се Цинчэн.

Услышав этот голос, он приподнял голову.

Красивое и изысканное лицо появилось перед его взором.

Человеком, стоявшим напротив и вызвавшим такое состояние у мужчины, был Хэ Юй.

Юноша посмотрел на него.

— Почему ты здесь?

Лицо Се Цинчэна сразу же приняло недовольный вид.

Они только недавно покинули остров. Казалось, что Се Цинчэн и Хэ Юй вновь

воссоединились, однако каждый раз, когда им удавалось встретиться, оба попадали в
какие-то передряги. В итоге парень вырос вполне себе самодостаточным человеком и
уже не находил Се Цинчэна таким пугающим, как раньше. Он научился противостоять
ему, какой бы трудной ни была ситуация, заставляя его чувствовать себя неловко и
получая от этого удовлетворение.

Се Цинчэн осознано не позволял Хэ Юю насмехаться над собой.

Так, черты его лица стали острее и холоднее, в то время как он выровнялся и встал
идеально прямо перед юношей, чтобы не выказать свою болезнь.

— Ничего важного. Я здесь по делам.

Он обвел парня взглядом.

— А почему ты сюда пришёл?

Его взгляд зацепился за пакет с лекарствами в руках Хэ Юя.

Тот завёл его за спину, не моргнув и глазом, а затем мягко ответил:

— Мой сосед по комнате заболел. Я здесь, чтобы купить ему таблетки, мне всё равно
на машине быстрее.

— …

— …

Две пары глаз смотрели друг на друга в попытке скрыть личные тайны.

— Этот прикид…

Се Цинчэн осознал, что куртка Чэнь Маня до сих пор была на нём. Прикрывая
белоснежную рубашку, полицейская униформа реально оказалась слишком заметной. Не
удивительно, что парень смог быстро найти его среди всей этой толпы.

— Это моего друга.

— Ты его ждешь?
Се Цинчэн согласно кивнул.

Хэ Юй был в ужасном настроении. Любовное письмо Се Сюэ так шокировало его, что он
больше не мог сдерживать симптомы своей болезни обычными лекарствами, поэтому
пришёл в больницу, чтобы ему выписали что-нибудь ещё.

Если честно, когда он увидел Се Цинчэна, ему не хотелось говорить с ним, но

вспомнив о том, что он всё-таки являлся братом Се Сюэ, юноша не смог пройти мимо.

Но сейчас ничего не изменилось, у него всё ещё не было ни малейшего желания

контактировать ни с ним, ни с его другом.

— Тогда я пойду. У меня полно дел.

Хэ Юй просто ушёл.

Мужчина слегка нахмурился, когда смотрел в его отдаляющуюся спину. Он знал, что
если состояние парня ухудшалось, можно было достать некоторые медикаменты в местных
больницах по рецепту. Возможно…

— Се-гэ, — Чэнь Мань вернулся, прерывая раздумья Се Цинчэна. — Я уже закончил.

Теперь давай провожу тебя.

Он заметил направление его взгляда и проследил за ним, однако Хэ Юй уже затерялся

среди людей.

— Что-то случилось?

— …Ничего.

Что он мог ответить?

Что встретил «преступника»?

— Пойдём.

— О, хорошо Гэ, осторожнее на ступеньках.

***
Спустя полчаса они приехали в общежитие Се Цинчэна. Чэнь Мань повесил свою куртку
на крючок рядом с входной дверью, а затем прошёл на кухню, чтобы приготовить
заварить нужные настойки. Позже он протянул напиток мужчине и стал наблюдать за
тем, как тот медленно его пьёт.

— Гэ, — парень на секунду задумался, — Ты знаком с кем-то из этой больницы?

— …

— Та медсестра, которая меняла тебе капельницы, вела себя немного странно.

— У неё было вытянутое лицо, родинка под губой, и выглядела она лет на тридцать или
сорок?

— Да.

— Это медсестра Чжоу. Она до сих пор работает там, — ответил Се Цинчэн. — Всё в
порядке, мы просто не слишком хорошо друг друга знали.

После приёма лекарств мужчина вновь ощутил прилив слабости и прилёг на диван.
Обдумав ситуацию, он пришёл к выводу, что будь то его бывшая коллега из больницы
или Хэ Юй, они оба его раздражали. Когда его кто-то бесил, ему хотелось курить,
особенно с тех пор, как он даже и не прикоснулся к сигаретам на протяжении всей
прошлой ночи, так как застрял в палате на долгое время. Он приподнял руку и прикрыл
глаза, перед тем как обратиться к Чэнь Маню: «Дай закурить».

Парень побледнел и обернулся.

— Ты не можешь! У тебя ужасные анализы, только посмотри…

— Посмотреть на что? Кто здесь доктор? Ты или я? Хочу сигарету.

— У меня нет, я не позволю тебе.

— Так у тебя совсем ничего нет? Или ты просто не хочешь, чтобы я курил?

— Не хочу, — запинаясь промолвил Чэнь Мань.

Се Цинчэн поднялся и дёрнул его вперёд за лацканы, чтобы отыскать в карманах пачку
сигарет.

Обнаружив её, он закатил глаза, раскрыл упаковку и вытянул одну, удержав меж зубов.

Чэнь Мань: «…».

Мужчина произнёс: «Зажигалку».

Парень глубоко вздохнул, не имея сил спорить.

— Се-гэ, тебе действительно не стоит продолжать курить. Если тётя и дядя узнают…

Он упомянул родителей Се Цинчэна не нарочно, но заметив, как резко изменилось

выражение его лица, Чэнь Мань больше не смог выдавить из себя ни единого слова.
Вместо этого, он промычал: «Извини».

Парень никогда не мог спокойно дать Се Цинчэну зажигалку и наблюдать за тем, как он
продолжает травить себя.

Мужчина затянулся несколько раз, его бледные тонкие руки свисали с края дивана,
когда он снова лёг обратно и уставился в потолок пустым взглядом.

— Ты был занят всю ночь, тебе пришлось сорваться с работы. Спасибо. Можешь идти.

— …Это ты называешь сорваться с работы…

Но Се Цинчэн не желал задерживать Чэнь Маня и продолжал говорить: «Иди отдохни».

У парня не было другого выбора.

— Гэ, я волнуюсь за тебя. Думаю, кто-то специально хотел подвергнуть твою жизнь
опасности, это точно сделал какой-то подонок. Если кто-то будет докучать тебе, ты
только скажи. Я же полицейский, мне под силу справиться с этим…

— Под силу? — Се Цинчэн наконец-то переместил взгляд на молодого человека, лицо

которого всё ещё сохранило крупицы детской невинности. — Ты говоришь, что
справишься, но пока ты не в том положении, чтобы что-то предпринять. Вернись к
своим повседневным обязанностям. Не приходи, если не случается ничего важного.
Твоего брата уже нет, и ты единственный сын в семье, потому не нервируй родителей.
— …Понял…

Чэнь Мань тихо склонил голову вниз.

Се Цинчэн поудобнее устроился на диване, облокотившись о мягкие подушки, но всё ещё

чувствовал себя измотанным и слишком апатичным.

— Уходи.

Парень мог лишь послушаться и покинуть его.

Этот ребёнок и вправду был хорош, но всё ещё оставался слишком чистым и
нетерпеливым во всех делах, за которые брался. Се Цинчэн знал, почему он стал
полицейским. Его брат умер на очередной спецоперации, поэтому Чэнь Мань хотел
отомстить за него. Но глупое дитя было слишком неразумным и ему не хватало
способностей, поэтому его распределили в обычный местный полицейский участок,
который не имел ничего общего с расследованием криминальных дел. Се Цинчэн мог бы
сказать, что юноша никогда не сможет добиться таких высот, как его брат.

Однако мужчина считал, что это к лучшему.

Так как его брат сблизился с родителями Се Цинчэна, то он отчасти чувствовал

раскаяние по отношению к семье Чэнь Маня.

Но сейчас этот парень простой коп, который проводит будни, задерживая мелких
воришек, или ищет утерянных собачек для стариков. В идеале было бы неплохо, если бы
он так и остался на своём месте.

Се Цинчэна окутало головокружение, и он заснул, пока его не разбудил телефонный

звонок.

— Привет.

Это была Се Сюэ, девушка позвонила, пока убиралась в своей комнате в общежитии.

— Эй, Гэ… Что у тебя с голосом?

— Ничего. Я немного отвлёкся и съел манго.

— Что? У тебя же аллергия…

— Я же сказал, что отвлёкся. Почему звонишь?

— Ах, просто хотела сообщить тебе, что после занятий я со студентами еду в Наньши.

Се Цинчэн несколько раз кашлянул, его тело было таким горячим, что казалось, будто
он сейчас воспламенится.

— Хорошо. Будь осторожна и не ходи одна. Тебе повезло в лечебнице Чэнкан, но…

— Ладно, поняла. Не переживай! Гэ, ты тоже береги себя.

Они обменялись ещё парой фраз, и потом Се Сюэ повесила трубку, беспокоясь о том,
что прервала отдых брата.

После завершения разговора, девушка заколебалась, но всё-таки отправила голосовое

сообщение Хэ Юю.
***
Се Цинчэн опять уснул.

У него всегда прекрасно получалось заботиться о других людях, но он не был хорош в

том, чтобы позаботиться о себе. После того, как Чэнь Мань привёз его домой, он
выкурил горсть сигарет и принял две таблетки, но всё ещё ничего не ел. Плохое
самочувствие отбивало аппетит, поэтому мужчина просто погружался в сон и больше
ничего не хотел делать.

На этот раз он уснул на бог знает сколько времени. В полудрёме и беззащитности Се

Цинчэн услышал звук отворяющегося замка, его сознание, словно воздушный змей
дрейфовало в воздухе, вытягивая мужчину из сна.

Он не открыл глаз, но знал, что кто-то пришёл. Сбитый с толку, Се Цинчэн подумал,
что это была Се Сюэ.

Только у неё имелись ключи от его комнаты в общежитии.

Разве она не должна была отправиться в Наньши? Новичкам не следует пропускать

университетские мероприятия. Почему она сюда пришла…

Несмотря на все эти мысли, мужчина всё ещё находился на диване, пытаясь избежать
лишнего внимания сестры. Ему хотелось завернуться в одеяло и лежать. К сожалению,
он снова и снова впадал в забытье, пока не осознал, что спал с тех пор, как
вернулся домой и даже не потрудился расстегнуть манжеты.

Когда Се Цинчэн сдвинул брови в раздражении, внезапно его окутало тепло.

Человек, вошедший в комнату, остановился рядом, окинул больного взглядом и накрыл

его пледом.

Мужчина собирался открыть глаза, но усталость одолела его.

Он лишь, как в тумане, заметил возникшую перед ним высокую фигуру молодого парня,
перед тем как моргнуть и отключиться.

Когда Се Цинчэн очнулся, уже вечерело. Кто-то вымыл полы в его комнате и раскрыл
окна, чтобы впустить свежий воздух. Лёгкий ветерок подул на занавески, отражающие
солнечные блики.

Он поморщился, провёл рукой по пледу, который согревал его всё это время, и накрыл
глаза тыльной стороной ладони.

Снаружи послышался голос молодого человека, разговаривающего по телефону.

— Мм… Хорошо. Тогда я приеду через пару дней. …Не волнуйся, это не займёт много
времени, тем более мне нужно набраться опыта, так что всё в порядке.

— Не волнуйся, Фэн-цзе, я уже договорился, чтобы меня отпустили, и знаю, что тебе
сложно с этим справиться, но ничего страшного не случится.

— Мгм, да, я потом свяжусь с тобой.

Ослабленный из-за болезни Се Цинчэн наконец осознал, что это был голос Хэ Юя…

Парень повесил трубку и вышел из кухни. Он приближался к нему с подносом в руках, а

затем положил его на журнальный столик.

Там оказалась большая тарелка с бульоном, начинённым до краёв кашей с кусочками

курицы. Суп варился довольно долго и приобрёл аппетитный молочно-белый оттенок.
Приготовленный на курином бульоне, рис приобрёл свой особый вкус, каждое зёрнышко
впитало мясной аромат. Внутри плавали белоснежные кусочки курицы, посыпанные сверху
кунжутом.

— …Проснулся? Теперь тебе нужно поесть, пока ещё ничего не остыло. Я посмотрел
рецепт на одном из кулинарных сайтов.

Он на некоторое время замолчал.

— Я видел результаты твоих анализов, они лежали на столе.

— …

— Прошлой ночью ты попал в больницу из-за аллергии, не так ли?

С прижатой ко лбу рукой, Се Цинчэну потребовалось немного времени, чтобы собраться

с силами и принять сидячее положение.

Убедившись, что его голос не будет звучать слишком надломлено, он заговорил: «Как
ты сюда вошёл?».

Видимо, Хэ Юй тоже был не в лучшем состоянии. Он оказался слишком тихим и

спокойным, однако это спокойствие несло в себе что-то тёмное.

Хотя Се Цинчэн и был болен, он не мог не почувствовать, что что-то не так. Взгляд
мужчины последовал вдоль запястья юноши, цепляясь за обмотанную бинтом руку. Он
посмотрел чуть выше и столкнулся с покрасневшими миндальными глазами.

Се Цинчэн вновь задумался о тех лекарствах, за которыми парень наведался в

больницу, но спросить так и не успел — Хэ Юй наклонился, потянулся через плечо
мужчины, чтобы положить руку на диван позади него. Он взглянул вниз и сказал: «Се
Цинчэн, если у тебя такая сильная аллергия на манго, тогда почему ты скрыл это от
меня?».

— …Се Сюэ позвала тебя сюда?

— Да. Она сказала, чтобы я навестил тебя, что тебе плохо, что твой голос дрожал,
когда ты говорил с ней.

— …

Парень пристально смотрел на него.

— Это ведь всё из-за меня. Это я привёл тебя к такому состоянию. Почему ты ничего
не сообщил мне? Почему не пошёл искать меня?

— …В этом не было надобности. Ты же не знал о моей аллергии на манго, — мужчина

говорил очень спокойно, сохраняя отстранённость в голосе. — Я могу просто попросить
кого-то другого о помощи.

Но Хэ Юй не был удовлетворён его ответом. Что-то опасное возникло в его взгляде.

— …Не могу поверить, что я мог бы быть таким мерзким и просто игнорировать
последствия своих действий.

— …

— Вот таким вы меня все видите?

— …

Все?

Се Цинчэн нахмурился. Кроме них двоих больше никого здесь не было.

Но так как Хэ Юй был не в себе, мужчина больше не предпринял попыток спорить с ним.

Юноша постепенно успокоился. Он медленно выпрямился и промолвил: «Не обращай

внимания».

Парень налил Се Цинчэну чашку воды и убрал результаты анализов.

Он вздохнул, когда увидел ужасающие цифры, которые точно были отклонением от

нормы в здоровом организме.

— Если больше ничего не нужно, я пойду.

Так как мужчина семь лет был его личным лечащим врачом, он остановил его: «Хэ Юй».

— Что?

— Что-то случилось?

— …Нет.

— Тогда почему у тебя на запястье бинт? И зачем ты ходил в больницу…

Парень накинул пиджак своей школьной формы и, не обернувшись, ответил: «Я уже

говорил тебе за таблетки. Они для друга. Мое запястье перевязано, потому что твою
плиту нереально контролировать, я случайно обжегся».

Он распрямил руку, скрывая бинты под широкими рукавами пиджака.

Хэ Юй больше не знал, что сказать и замолчал.

— У меня ещё есть занятия по вечерам, поэтому мне пора. Позвони потом Се Сюэ и
скажи, что я заходил.

Когда Се Цинчэн смотрел на него, ему казалось, что он что-то упускает.

— Се Сюэ отправилась в поездку со студентами, почему ты не поехал?

Парень замер, когда завязывал шнурки на кроссовках. С того места, где сидел
мужчина, было невозможно разглядеть его лицо, большая часть острого подбородка
пряталась в тени.

— Это скучно, все, кто ездят в такие «путешествия» — обладатели главных ролей в
сериалах или сценках. У меня с ними нет ничего общего, поэтому мне не хочется
принимать в этом участие.

Хэ Юй плотно завязал шнурки, толкнул дверь и вышел, перед тем как Се Цинчэн спросил
бы у него что-то ещё.

Автору есть, что сказать:

Кто знает, сколько всего творилось в моей голове, когда я писала эту главу, хе-хе-
хе… У нас сегодня есть мини-театр. Позвольте объяснить вам особый метод чтения этой
части, ребята. Давайте представим, что результаты крови были не на аллергию, а на
беременность…

В больнице.

Хэ Юй: Что с тобой?

Се Цинчэн: (с курткой Чэнь Маня на плечах): Ничего.

Дома.

Хэ Юй увидел результаты анализов и узнал, что его жена была беременна, но ничего
ему не сообщила и даже пыталась избавиться от ребенка, посетив больницу вместе с
его главным любовным соперником.

Ментальное здоровье парня пошатнулось. Он толкнул мужчину на диван, прижимаясь

ближе, прошептал ему на ухо: «Почему ты всё скрыл от меня? Почему не сказал, что
беременен?».

Се Цинчэн: …

Хэ Юй: Думаешь, я не возьму на себя всю ответственность? Я разве такой человек, а?

Хе-хе-хе… Что за аллергия такая! Таких аллергий на манго не существует! Это был
тест на беременность!

ВНИМАНИЕ! Дальше можно наткнуться на спойлеры:

Поверьте… Просто вернитесь и перечитайте снова, держа в уме эту концепцию. Перед
вами откроются новые врата мелодрамы… Хе-хе… Позже кое-что подобное реально
появится в тексте, но это уже точно не будет касаться аллергии, однако Хэ Юй будет
вести себя, как зверь. На этот раз он уже точно заставит температуру Се Цинчэна
подскочить… Тогда Чэнь Мань-Мань привезёт его в больницу… и Хэ Юй столкнётся с ним.

*звуки чавканья* Я такая бесстыдная…

========== Глава 23. Дело об убийстве, в которое мы были втянуты, ещё не

завершилось ==========

Спустя несколько дней.

Се Цинчэн уже чувствовал себя лучше.

Сегодня он запланировал пообедать с Се Сюэ в столовой университета. Узрев перед

собой тарелку с кашей и кусочками курицы внутри, мужчина внезапно осознал, что
прошло немало времени с тех пор, как к нему приходил Хэ Юй. Не говоря уже о том,
что, проверяя «Моменты» в WeChat, ему не попалась ни одна его новая запись в ленте.

Он слегка нахмурился, вспомнив о странном поведении парня в тот день.

Се Цинчэн был очень рациональным человеком, но у него не было сердца, ведь он

пообещал Хэ Цзивэю, что будет присматривать за его сыном...

Когда Се Сюэ подошла к столу с подносом в руках и села напротив брата, он спросил
её о том, как там юноша. Кто бы мог подумать, что в ответ на его любопытство,
девушка внезапно широко раскроет глаза и скажет: «Хах, а ты не знаешь? Он
отпросился и уехал в Наньши, чтобы сняться в дораме. Хэ Юй не говорил тебе?».
Палочки Се Цинчэна зависли в его руках над тарелкой.

— Разве это его специализация?

— Ах, это не отнимет у него много времени. Он согласился помочь и заменить актера,
играющего второстепенную роль. Когда Хэ Юй покупал продукты неподалёку от школы,
его заметили и заинтересовались им. Честно говоря, если обратить внимание на его
внешность, то трудно сказать, с какой стороны от камеры он будет работать в
будущем. Этот парень очень мотивированный, так что для него будет полезно набраться
немного опыта.

— …Но почему так внезапно?

— Ну, потому что изначально подтверждённый актёр попал в аварию. Он врезался в

такси, когда гонял на байке около кампуса. У него ссадины по всему лицу и даже есть
несколько швов, поэтому компания сразу же начала искать кого-то, кто смог бы его
заменить…

Се Цинчэн вспомнил разговор парня по телефону у себя дома. Видимо, он как раз и
обсуждал эту тему.

— Но есть кое-что, что мне кажется странным. Я уже видела сценарий к этому проекту.
Это довольно хреновая мини-дорама, а если учесть вкус Хэ Юя, то он должен был сразу
же отклонить предложение в съёмке, но парень неожиданно согласился. Даже если это
не украдёт много времени, процесс займёт около десяти дней, я всё ещё не пойму, что
у него на уме… Кажется, когда Хэ Юй отпрашивался у меня, то был каким-то
расстроенным и апатичным…

Выражение лица Се Цинчэна постепенно изменилось и стало отрешенным.

Он мысленно вернулся к тем бинтам на запястье юноши и к пакету с лекарствами в его

руках…

— С ним что-то случилось?

— Конечно, нет! — непонятно почему, но настроение Се Сюэ, казалось, стало лучше.

Вокруг неё словно всё расцветало и искрилось. Она съела ложку мороженого, а потом
замешкалась. — Я и вправду не знаю… Разве могло что-то произойти?

Мужчина задумчиво посмотрел на Се Сюэ, которая явно летала где-то в облаках.

У него сложилось впечатление, что за последние пару дней девушка стала выглядеть
счастливее, особенно, с тех пор как вернулась из студенческой поездки. Она
постоянно сидела, склонив голову, и что-то печатала на телефоне, отвечая на
входящие сообщения. И бог знает, с кем она переписывалась.

Та же участь постигла и её профиль в WeChat. Раньше у неё вся лента была забита
чем-то таким: «Здесь открылся новый ресторан, кто-нибудь хочет сходить со мной и
попробовать вкусняшек?». Однако с недавних пор посты приобрели изысканный вкус.
Теперь то, что она выкладывала, относилось к цитатам из литературы или чему-то
подобному, сопровождающимися разными картинками озера или листочками на деревьях,
но, как бы Се Цинчэн не пытался, у него не получалось понять, что она имеет ввиду.

Прошлой ночью девушка запостила фото кота у стены, освещение вокруг которого было
чуть размытым, и трудно было сказать, это тень кота или Се Сюэ. Внизу же виднелась
подпись: «Хе-хе, белый пушистик».

Се Цинчэн даже оставил комментарий: «Кто этот «белый пушистик»?».

Спустя долгое время, она, наконец, ответила: «Один миленький щеночек».

В свою очередь, мужчина напечатал: «Хватит заваливать ленту бессмыслицей. Давай

быстрее в кровать, пора спать».

Се Сюэ прислала эмодзи с высунутым языком. Позже Се Цинчэн узнал, что она также
изменила фото профиля на лебедя, уплывающего вдаль.

Воскресив в памяти все эти детали, он спросил: «Что насчёт тебя? У тебя есть какие-
то хорошие новости?».

Покраснев, девушка отвернула лицо в сторону, продолжая покусывать кончик ложки.

Одновременно с этим где-то в глубине своего сердца она крепко держала секрет,
приключившийся с ней в той самой студенческой поездке.

— Нет, ничего такого.

Се Цинчэн сложил руки перед собой, осматривая сестру вдоль и поперек, а также беря
во внимание её смущение. Его взгляд постепенно заострился и стал слишком
непереносимым.

— Ладно, Гэ. — Чувствуя себя неловко, Се Сюэ попыталась изменить тему. — Я привезла
вкусностей для тебя и Хэ Юя. У тебя есть планы на выходные?

— Нет, а что?

— Я… В школе будет конференция, и я не смогу уйти, но выпечка может испортиться.

Если у тебя нет занятий, можешь съездить в Наньши и проверить, как там Хэ Юй?
Заодно и передашь то, что я уже приготовила.

Се Цинчэн нахмурился. Он чувствовал, что сестра что-то скрывает от него, но

продолжать расспрашивать не стал.

— Хорошо, — согласился мужчина.

Он был обеспокоен психическим состоянием парня, поэтому это достаточно веская

причина, чтобы поехать и навестить его на работе, а также убедиться, что всё в
порядке.

***
На закате в тот же день.

Рядом с руинами лечебницы Чэнкан.

Зона вокруг здания была ограждена желто-белыми лентами. Когда подул ветер, они
затряслись, и поднялась пыль, вновь опадая на землю. После того случая народ начал
приезжать в город, некоторые из них были родственниками погибших, а другие прибыли
лишь для того, чтобы написать пару статей и обратить внимание публики на
произошедшее.

В толпе находился один неприметный мужчина с очками на глазах в грубой оправе.

Проскользнув через остальных зевак, он окинул взглядом лечебницу; выражение его
лица выдавало несколько эмоций одновременно, от ужаса и до спокойствия.

— …Они все мертвы. Никто не выжил.

— А вдруг это реально мстительный дух Цзян Лан Пэй?

— На той женщине было красное платье в момент смерти. Говорят, такие привидения
самые сильные, не удивительно, что огонь был таким яростным.

— Господи, вы хотите напугать меня до смерти?

Прислушиваясь к болтовне вокруг, мужчина в очках задрожал ещё сильнее. В такой

жаркий день всё его тело покрылось потом, а спина уже была полностью мокрая.

Сглотнув, он развернулся обратно…

Ему нужно вернуться домой.

Его родители уже долгое время жили раздельно, он остался с отцом, который также
являлся частью «организации». Раньше, будучи ребёнком, мужчина жил в старой
резиденции, там было безопасно, и внутри находились груды старых пыльных бумаг,
уголки которых уже давно объела моль.

Это были документы, относящиеся к Цзян Лан Пэй.

Его отец однажды сказал ему, что если что-то случится, он должен достать эти бумаги
и отдать полиции, а потом добровольно сдаться. Ничего страшного, если из-за этого
можно попасть в тюрьму, главное — выжить.

Однако он оказался трусом, поэтому пошёл по стопам отца тоже включился в эту
«организацию».

В день, когда полиция наведалась к нему, чтобы провести обыск, мужчина был слишком
напуган и не мог ничего сказать. На его лице тогда застыл переполненный ужасом
взгляд. Однако теперь он, наконец-то, пришёл в себя… Посмотрев на список погибших,
опубликованный в газете, человек понял, что всё это случилось неспроста.

Ему не хотелось умирать… Он боялся, что его могут убить, поэтому мигом направился к
сейфу, чтобы достать нужные документы и потом поехать в полицейский участок…

Раньше ему становилось страшно от звука полицейских сирен.

Он вздрагивал, когда они ему снились в кошмарах, и трясся, как солома. Но сейчас до
него дошло, что лишь полиция сможет его спасти.

Подумав об этом, он сорвался с места и начал бежать, как только достиг места, где
располагались виллы зажиточных людей, которые двадцать лет назад можно было бы
считать сверхроскошными. Он боялся, что «те люди» поймают его, боялся, что
приведение Цзян Лан Пэй придёт за ним.

Багровые языки пламени — багровые волны призрачного платья.

— Ах… АА!!!

Чем больше он думал об этом, тем страшнее ему становилось.

Обратившись в бег, человек продолжал кричать, придавливая и удерживая слетающие с

переносицы очки.

Он достиг сада старого дома и забрался внутрь…

Ему было так боязно, что он даже не задался вопросом, почему входная дверь, которая
была заперта почти целое десятилетие, вдруг оказалась открыта…

Человек в очках был слишком дезориентирован, в его голове словно сварили кашу. Он
спустился в подвал. Прогнивший пол хрустел и походил на трупы умерших пациентов в
лечебнице Чэнкан. У него едва не случился нервный срыв из-за этих звуков, а губы
задрожали.

Помогите…

Помогите…

Он резко распахнул дверь и направился к сейфу.

Мужчина помнил пароль. Хотя его отец и был отвратительным развратником, а бывшая
жена бросила его в молодости, код всё ещё оставался неизменным — это был день её
рождения.

Когда он подумал об этом, то сразу же вспомнил, как она любила завивать волосы и
носить красные платья. Тогда гонконгская мода была очень популярна, многие женщины
пытались копировать стиль разных звезд из журналов и газет. И самым трендовым
нарядом считалось бордовое платье.

Человек в очках с трясущимися пальцами повернул замок. Ещё раз…

«Клик».

Дверца сейфа открылась.

У него получилось…

Спустя несколько секунд, его вдруг одолел спазм, словно через всё тело пропустили
электричество.

Внутри было пусто!

Пачка документов! Их нет!!!

Невозможно… Как так…

Среди навалившегося на него разочарования и повышенного чувства долга, он внезапно

ощутил, как что-то тёплое капнуло ему на лоб. Каждая кость в его теле словно
грозилась расщепиться на мелкие кусочки, но они всё ещё оставались внутри него.

Кап.

Снова.

Другая капля приземлилась ему на губы.

Появился металлический запах.

Глаза мужчины расширились от неожиданности. Тяжело дыша, он медленно посмотрел

вверх…

Там была женщина.

Её тело лежало на лестнице, у неё в руке всё ещё находился пистолет. Видимо, её
убили выстрелом в голову, и теперь кровь растеклась по полу и скапывала вниз. Пуля
размозжила глаза, но лицо всё ещё можно было узнать. То, что осталось от глазных
яблок, смотрело прямо на него.

Всё это выглядело так, будто она совершила самоубийство, но он знал, что это не
так.
Потому что это была его…

— Мама… — Мужчина начал истерически кричать то ли в полном страхе, то ли в печали.

— Мама! МАМА! Боже!!!

Она здесь даже не жила… Эта женщина ушла из дома более десяти лет назад и прежде не
возвращалась сюда…

Он опустился вниз, его лицо залили слёзы, сопли, пот и кровь. Из его рта вырывались
звериные всхлипы. В итоге человек уже не понимал, что или кого оплакивает.

Внезапно послышались чьи-то шаги. Это был стук каблуков.

Топ. Топ. Топ.

Обувь была определённо сделана на заказ, самая ранняя новинка в мире моды. У
мужчины не было возможности развернуться и посмотреть, кто это. Он ощутил, как что-
то прижали к задней стороне его шеи. Мелодичный женский голос пропел: «Брось,
брось, брось платок, спрячь за спиной у друга, никто не даст ему узнать…».

Женщина будто из ниоткуда вынула желтый конверт и помахала им перед его глазами.

Чьё-то тёплое дыхание окутало одну сторону лица мужчины.

— Это ищешь? — мягко спросила она.

— Вы…

Человек в очках не посмел обернуться. Он так боялся, что стучал зубами.

— Как и твоя мать.

— …

— Твой старик оказался трусливой крысой, он предал босса и даже спрятал такие
важные вещи у себя в доме, — она элегантно выдохнула у его уха. — Ему действительно
не следовало… Он думал, босс не узнает?

— К-к-кто вы…

Женщина улыбнулась.

— Предатель всё ещё пытается найти ответы?

— …

Это были последние слова, которые ему довелось услышать.

Спустя несколько секунд.

Бах!

Прозвучавший выстрел поднял пыль в старом подвале.

Женщина осмотрела беспорядок, образовавшийся из-за крови на полу и без толики

сожаления вышла из помещения. Затем она заглянула в документы по делу Цзян Лан Пэй,
и покинула дом, так ни разу и не обернувшись…
Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Лента Се Цинчэна в WeChat.

Се-гэ обычно ничего не выкладывает в свои «Моменты», и даже если он вдруг решил
что-то запостить, это будет относиться к работе, ничего личного. Он не выставляет
временные рамки для своих записей, всё можно увидеть в любой момент.

Лента Хэ Юя в WeChat.
Обновления для него очень редки, но даже если он что-то выкладывает, это просто
фото или обычная заметка. Хэ Юй любит снимки в чёрно-белых тонах. Однажды он
получил комментарий от Се Цинчэна: «Ты что, не в состоянии сделать цветной пост?».
Из-за этого Хэ Юй заблокировал его на месяц, но потом из-за того, что его попросила
Се Сюэ, он вытянул Се Цинчэна из чёрного списка. «Моменты» господина Хэ видны
только первые три дня после их публикации.

Лента Се Сюэ в WeChat.

Часто обновляет профиль, обычно она это делает, когда кушает или веселится. Раньше
девушка постила свои фото, но Се Цинчэн сказал ей удалить их. Поэтому она научилась
скрывать от Гэгэ некоторые личные публикации. «Моменты» Се Сюэ доступны в течении
шести месяцев.

Лента Чэнь Маня в WeChat.

Раз в несколько дней. Он делает обновления чаще, чем Хэ Юй, но реже, чем Се Сюэ.
Обычно его посты освещают повседневность, иногда это какие-то рабочие снимки.
«Моменты» Мань-Маня видны шесть месяцев.

========== Глава 24. Он пришёл ко мне в номер ==========

«Прошлой ночью в резиденции «Золотая магнолия» произошло двойное убийство. Полиция

обнаружила тела мужчины и женщины в заброшенном доме. Погибшей было 52 года,
мужчине — 26 лет. Они оба родственники. Жена и наследник управляющего лечебницей
Чэнкан, Лян Цзичэна».

«В полиции подтвердили, что это самоубийство. Так как жертвы были замешаны в случае
с недавним пожаром, их смерти в некотором роде — наказание…».

Се Цинчэн сел на вечерний поезд в Наньши, и когда уже был в пути, получил
уведомления об этих новостях.

Он нахмурился и открыл вкладки в телефоне.

Статья оказалась не слишком большой. Как всегда, самыми кричащими в ней были слова:
«Жена и сын Лян Цзичэна…».

Он вспомнил всё произошедшее в лечебнице. Молодая медсестра, которая приветствовала

их, тогда сказала, что у управляющего есть супруга и ребёнок. Именно эти слова
заставили Хэ Юя понять, что «Лян Цзичэн», которого встретила Се Сюэ, был вовсе не
тем человеком.

Разве те двое могли покончить жизнь самоубийством…

Что-то в этом деле заставляло Се Цинчэна чувствовать подвох, однако он не был

полицейским, а детали несчастного случая освещались слишком размыто. К статье даже
не приложили ни одного снимка, поэтому если ему и хотелось бы покопаться в этом,
было мало доказательств.
Таким образом, он заблокировал телефон и мягко выдохнул. Стоило ему только
подумать, как перед его глазами возникли языки пламени горящей лечебницы. Цзян Лан
Пэй истерически смеялась, говоря, что на протяжении двадцати лет к ней так никто и
не пришёл, о ней не вспомнила ни одна живая душа.

Она хотела превратиться в мстительного призрака и сжечь Чэнкан до тла.

Может быть, это просто карма?

«Добрый день, вы выбрали услуги нашего «G12***» поезда. Через десять минут мы
прибудем на станцию в Наньши. Пожалуйста приготовьте свои вещи заранее. Благодарим
за выбор в пользу нашего сервиса».

Звук объявления прервал размышления мужчины.

Се Цинчэн вежливо извинился перед зардевшейся девушкой, которая оказалась у него на

пути в проходе. Держа в руках коробку, он подошел к выходу и стал ждать высадки. Он
начал убеждать себя в том, что случившееся в лечебнице — уже события прошлого, так
что не стоит заострять на этом внимание.

***Сериал, в котором снимался Хэ Юй, был низкобюджетным.

Сценарист являлся новичком в этой сфере, так же как и режиссер, и актёры… Из-за
того что у дорамы было не слишком много спонсоров, то для всего каста и съёмочной
команды это выдался новый опыт, однако реквизит, наоборот, оказался старым.

Но в этой ситуации были и свои плюсы — все в команде равны между собой, их лица ещё
не утонули в дымке популярности, а обувь ещё не успела загрязниться в болоте славы.
Их сердца до сих пор находились в их груди, завёрнутые только в тонкий слой плоти,
на которую можно надеть свитера. Конечно, трудно сказать, насколько все эти люди
были искренними, однако, по крайней мере, они не были стопроцентной подделкой. Как
и говорила Се Сюэ, атмосфера вокруг оказалась неплохой.

К тому времени, как такси доехало до нужного места, они уже заканчивали отыгрывать
последнюю сцену, перед тем как уйти на перерыв.

Хэ Юй как раз был в процессе съёмок.

Честно говоря, Се Цинчэн не знал, к какому проекту присоединился парень, но после

недолгих наблюдений, мужчина понял, что это была мелодрама и полностью
клишированная любовная история студентов.

В дораме Хэ Юй играл богатого человека, который влюбился в главную героиню. Его

персонаж действительно подходил ему, а его судьба сходилась с ситуацией в реальной
жизни. В этой сцене юноша признавался в любви, но его отвергли и оставили одного.

Такой момент надо было бы снимать во время грозы и ливня, но для сериала это
оказалось слишком затратно — в нём играли даже бабушки и тётки самих режиссеров,
чтобы сэкономить. Поэтому оставалось мало вероятности, что создатели приберегут
денег для искусственного дождя. Так, когда небеса сжалились и начался ливень,
режиссер сразу же потянул актёров на съемочную площадку.

Хэ Юй снова и снова эмоционально повторял свои реплики, стоя под дождём…

Это был его первый опыт в съёмках, однако у него очень хорошо получалось брать под
контроль чувства и выражать их перед камерой.

На самом деле, это не выглядело так, будто парень играет, он словно выплёскивал
всё, что накипело.
Се Цинчэн очень удивился, и не только он один. Все, кто находился по ту сторону
камеры, были впечатлены.

— Вау, этот горячий мальчик реально не получил главную роль? — мягко прошептал кто-
то из съёмочной команды, пролистав сценарий.

К тому времени, как всё закончилось, небо уже полностью заволокли тёмные тучи.

Работники на площадке сделали небольшой навес, чтобы актёры могли отдохнуть и

переодеться. Хэ Юй зашел внутрь, но долгое время просто не сдвигался с места.

Се Цинчэн отправил ему сообщение где-то десять минут назад, и молодая ассистентка
подошла к парню, взволнованно протянув ему телефон. Удерживая большой черный зонт с
мягкой и приятной на ощупь ручкой, девушка вышла наружу, где ждал мужчина.

Палатка сама по себе была очень маленькая, внутри стоял лишь пластиковый небольшой
стол и пара стульев.

Когда Се Цинчэн вошёл внутрь, Хэ Юй сидел на одном из них, протирая мокрые волосы
полотенцем. Услышав чьё-то движение, он посмотрел в сторону и наткнулся на Се
Цинчэна.

Это был не тот взгляд, который мужчина ожидал увидеть.

Он полагал, что Хэ Юй будет в отвратном состоянии. Парень выдал столько эмоций на

съёмочной площадке, что даже обычные работники, которые наблюдали со стороны, были
удивлены и некоторые не смогли сдержать слёз от его игры. Но он, вот-вот
закончивший работу, теперь выглядел апатично и со спокойным выражением лица сидел,
слушая музыку в наушниках. Его худая левая рука медленно отбивала ритм пальцами по
столу, словно и вовсе ничего и не происходило.

В целом, когда они столкнулись в больнице, ментальное здоровье Хэ Юя казалось

вполне приемлемым.

— Се Сюэ говорила, что ты приедешь, — он вынул наушники из ушей и безразлично

положил их на стол.

Юноша даже улыбнулся Се Цинчэну: «Твоя аллергия прошла?».

Тот немного расслабился.

— Если бы нет, я б умер.

Он взглянул на телефон парня.

— Что читаешь?

— Новости. Последствия произошедшего в лечебнице Чэнкан. Жена и сын Лян Цзичэна

умерли вчера ночью, говорят, что это суицид. Ты ведь уже видел, да?

Се Цинчэн утвердительно кивнул.

Хэ Юй улыбнулся: «Даже у таких людей есть семья… Даже у него был кто-то, кто
полюбил его».

Мужчина не заметил тьму, скрытую в его словах, и протянул ему коробку от сестры
прямо в руки.
— Это передала Се Сюэ.

Улыбка сползла с лица парня, когда он взял посылку.

— Спасибо.

Се Цинчэн без проблем принял его благодарность и через некоторое время спросил:
«Хватит о Лян Цзичэне, давай поговорим о тебе. Почему ты вдруг захотел сниматься?».

— У меня появилось желание попробовать что-то новое. Возможность скользнула прямо в

руки, да и персонаж мне понравился.

Мужчина кивнул. Подвинув стул, он присел и был уже готов закурить.

Но до того, как пламя коснулось сигареты, со стороны внезапно послышалось: «Ты бы

мог не делать этого?».

— …

Хэ Юй не переносил когда кто-то дымил, так как в детстве друзья родителей постоянно
приходили к ним в гости и сидели в табачных облаках.

Се Цинчэн вернул сигарету обратно в пачку, но сам бессознательно по привычке

прикусил губу, вместо фильтра.

— Ты раньше не курил, — Хэ Юй взглянул на него.

— Мгм.

— Когда начал?

Казалось, мужчине и вовсе не хотелось об этом говорить, он погряз глубоко в своих

мыслях. Наконец, Се Цинчэн посмотрел на парня и с безразличием в голосе ответил:
«Не помню».

Он сделал паузу, будто пытался подобрать тему для их беседы, поэтому, сидя напротив
Хэ Юя, вновь бросил на него взгляд: «Ты очень хорошо сыграл. Думаю, у тебя
получилось прочувствовать персонажа».

Юноша прижал кончик языка к задней стенке зубов и мягко улыбнулся. Он часто так
делал, независимо от того, хорошее или плохое у него настроение. В его случае,
улыбка не была показателем состояния его ментального здоровья. Более того, она была
маской, которую он надевал, чтобы взаимодействовать с людьми. Это являлось
чрезвычайно заманчивым галлюциногеном для того, чтобы другие не могли заглянуть в
его истинное «я».

— Нет, я не такой тупица, который будет воспринимать сценарий всерьёз.

— Тогда, как у тебя так получилось сыграть?

— Я лгал. Разве я не притворялся все эти годы? — голос Хэ Юя был таким тихим, что
Се Цинчэн едва мог его услышать. — Я болен, но делаю вид, что всё в порядке.

— …

Говоря это, парень облокотился о спинку стула и начал крутить один из наушников.

Он вертел его, словно на столе была скользкая поверхность.

— Мне показалось, у тебя что-то случилось, и ты согласился сняться в дораме, чтобы
освободиться от эмоций.

Хэ Юй поднял взгляд на Се Цинчэна.

— Неужели я так хорошо сыграл?

— Неплохо. Как твой ожог?

Парень коснулся руки, перед тем как осознать, что сделал.

Он спокойно, обыденно и почти беззаботно промолвил: «Всё нормально, но из-за роли

мне нельзя, чтобы на виду были шрамы. Так что гримеры позаботились об этом».

На его запястье нарисовали тату в виде надписей на санскрите. Сакральные

буддистские тексты были размыты и переплетались с рисунком, что довольно чётко
подходило замкнутой, мрачной личности персонажа.

— Выглядит хорошо? — поинтересовался Хэ Юй.

— Ужасающе. А в комплекте с твоей школьной формой, ещё хуже.

— У него не было тату, когда он учился, поэтому во время смены костюмов мне наносят
макияж и кое-как скрывают рисунок под одеждой. Собираешься остаться здесь и
наблюдать дальше? Съёмки закончатся поздновато.

— Я не наблюдаю. Мне уже доводилось видеть тебя в форме почти все десять лет,
теперь на моих глазах мозоли.

Хотя он и сказал, что не будет дальше смотреть за игрой, но потом спросил: «Что у
вас дальше по плану в съемках?».

— Сцена с экзаменом, — проговорил Хэ Юй с намёком на ухмылку. — Здесь реально

больше нечем любоваться. Почему бы тебе не отнести эти вещи в отель, я дам тебе
свою ключ-карту. Ты остановишься в том же месте, где и наша съёмочная команда? Но
не переживай, если не хочешь, я потом сам заберу после работы.

Се Цинчэн проверил сообщение от Се Сюэ, которое она прислала ему ранее.

«Я была в 8062».

«Это рядом с моим номером».

Мужчина согласился, ведь уже убедился, что болезнь парня не начала прогрессировать.
Он взял его ключ-карту и направился в отель, чтобы отдохнуть. В конце концов, ему
завтра нужно будет рано вставать, чтобы успеть на поезд и приехать к началу
занятий.

***
Когда Се Цинчэн вошёл в комнату Хэ Юя, он не заметил ничего необычного.

Внутри всё выглядело так, как полагается парню-студенту — на кровати лежала одежда,
которую уже давно пора было отправить в стирку, мяч для баскетбола в углу, пара
кроссовок и несколько книг на столе.

Он положил коробку рядом со столом, а затем вернулся в свой номер, чтобы принять
душ. Одетый в мягкий белоснежный банный халат, он вытирал мокрые волосы, в то время
как услышал внезапный звонок телефона.
Это был Чэнь Мань.

— Се-гэ, я пришел к твоему общежитию, ты сегодня не дома?

— Я в Наньши.

Парень удивился и сказал: «Ты ведь только выздоровел, почему ты туда поехал?».

— Проверить состояние пациента.

— …Какого пациента… Разве ты не бросил эту работу?

Се Цинчэн зажёг сигарету. Наконец-то, ему удалось покурить.

— Чертёнок примерно твоего возраста… Немного младше тебя.

Почему-то Чэнь Мань замолчал на пару секунд.

Спустя какое-то время, он очень резко спросил: «Мужчина или женщина? Гэ, почему ты
проделал такой путь, чтобы увидеться с этим человеком?».

Он сделал ещё одну затяжку. Его озадачило поведение друга.

— Мужчина. Я знаком с его отцом и раньше был лечащим врачом парня. Иначе я бы и
пальцем не пошевелил. Почему тебе так интересно?

Чэнь Мань расслабился и рассмеялся: «Я просто спрашиваю».

— …Зачем ты вдруг пришёл ко мне в общежитие?

— О, я хотел передать тебе крабовой икры, мама лично просила поделиться с тобой.
Это реально вкусно, если добавить в лапшу.

— Можешь занести Се Сюэ.

Чэнь Мань обезоружено сказал: «Ни в коем случае! У неё такой большой аппетит, что
тебе точно ничего не останется. Забудь, я приду ещё раз, когда вернёшься».

— …Хорошо.

— Гэ, у тебя очень уставший голос, так что я не буду тебя больше беспокоить. Иди
отдохни…

Мужчина спокойно промычал в ответ.

Ему было всё равно на любезности Чэнь Маня, и он не собирался зависать на телефоне.

Парень раньше с ним не общался так часто, но после смерти брата, он был очень
подавлен и начал видеться с Се Цинчэном. Позже, после того, как ему стало легче, он
стал приходить к нему в гости время от времени. Но если его это раздражало, он
прекращал.

Однако Чэнь Мань был прав. Се Цинчэн действительно устал, проведя полдня в дороге и
спешке. Поэтому он лёг на кровать прямо в халате и прикрыл глаза.

Когда мужчина очнулся, на часах уже было 23:10.

Хэ Юй уже должен был вернуться, но Се Цинчэн так крепко спал, что не слышал ни
единого звука за дверью.
Других вариантов не было — съемки парня начались рано утром, а сейчас уже поздно,
поэтому оставалось мало шансов, что они снова столкнутся. Так, немного подумав, Се
Цинчэн взял тонкую ключ-карту со стола и направился к комнате Хэ Юя. В любом
случае, ему нужно было её вернуть.

Он постучал в дверь несколько раз, но по ту сторону ничего не было слышно.

Вспомнив, что парень, должно быть, снимался целый вечер, повторяя одну и ту же
сцену под проливным дождем, Се Цинчэн пришёл к выводу, что он полностью измотался и
уснул. Опустив руку вниз, мужчина склонился, чтобы просунуть карту через дверной
просвет, а затем отправить Хэ Юю сообщение, чтобы тот утром забрал её, когда
проснётся.

Но перед тем, как сделать это, Се Цинчэн внезапно осознал…

В комнате был включен свет.

Он не был слишком ярким, горела лишь одна настольная лампа, но внизу на полу можно
было увидеть мягкое свечение.

Се Цинчэн удивился, но потом выровнялся и вновь постучал.

— Хэ Юй, ты там? Я пришёл вернуть тебе ключ-карту.

Ответа не последовало.

Вынув телефон, мужчина набрал его номер. Спустя недолгое время, он услышал мелодию,
доносящуюся изнутри.

— …

— Слышишь меня?

До сих пор тишина.

Се Цинчэн провёл карточкой по сенсору, затем последовал короткий писк, и дверь

открылась.

Внутри витал запах алкоголя, плотные шторы закрывали окно.

Мужчину сразу же стала переполнять злость.

Оглядев комнату, его взгляд остановился на парне, который съёжился в самом углу.
В этот момент он осознал, что все его предположения оказались верны. Се Цинчэн был
так раздражён, что не знал, с чего начать, поэтому выкрикнул: «…Ты!».

Хэ Юй плавно задвигался, как змея в клетке, но так и не ответил.

Мужчина, наконец-то, узрел правду, скрываемую под маской притворства. Интуиция не

подвела его. Юноша явно не просто так согласился на съемки и сорвался в такое
отдалённое место. Его состояние действительно ухудшилось, ухудшилось настолько, что
ему нужно было выплеснуть эмоции.

На самом деле, болезнь Хэ Юя начала проявляться, когда он узнал о том, что Се Сюэ
нравится Вэй Дунхэн. Однако, он всё ещё мог контролировать себя.

Понимая, что его психическое здоровье ухудшается, Хэ Юй сразу же наведался в

больницу, чтобы получить лекарства и только потом присоединиться к съёмочной
команде. Он хотел отвлечься. Хотя у него и получалось притворяться, оставаясь
спокойным на протяжении дня, юноша не мог контролировать себя одинокими ночами.
Чтобы предотвратить ухудшение болезни, он начал принимать разные лекарства,
заливаясь спиртным. Когда Се Цинчэн зашёл к нему, его встретили пустые бутылки вина
и такие же пластинки от таблеток, разбросанные по полу.

Хэ Юй принимал медикаменты без разбора.

Перед тем, как уволиться, Се Цинчэн проинформировал Хэ Цзивэя о том, как важно для
его сына контролировать количество выпитых им лекарств. Если какие-то из них начнут
терять эффективность, тогда, скорее всего, болезнь прогрессирует. Другим выходом
была только госпитализация.

Он даже не назвал бы это «лечением».

Потому что Хэ Юй определённо бы закончил, как те пациенты из лечебницы Чэнкан. Его

бы принуждали там находится, связывали бы ремнями и проводили бы электрошоковые
терапии. В заключении у него бы не было шанса на выздоровление, это бы заставило
его превратиться в злобного зверя, на которого наденут намордник и оковы, чтобы он
не мог причинить вред окружающим.

Хэ Юй бы определённо стал сумасшедшим.

Ни один доктор не способен наблюдать за тем, как его пациенты себя разрушают.

Подойдя к парню, Се Цинчэн произнёс с толикой злости в голосе: «…Хэ Юй».

— …

— Хэ Юй.

— …

— ХЭ ЮЙ!

Тот, в конце концов, дёрнулся, его прекрасные миндальные глаза под густыми длинными
ресницами медленно обратили взор на гало, исходящее от света тусклой лампы, где
стоял Се Цинчэн в халате.

— Это ты.

Перед тем, как мужчина успел ответить, он облокотился головой о прикроватную

тумбочку и тихо промолвил: «Господи… Почему ты сюда пришёл?».

— …

— Я просто устал от работы и немного выпил. Ничего страшного не случилось.

Алкоголь позволил ему взять под контроль свою жажду к кровопролитию, но в то же

время это повлияло на его разум до такой степени, что он не смог соврать. Хэ Юй
чувствовал такое изнурение, что вообще не мог и слова связать, а тем более —
придумать ложь.

— Уходи, хватит совать нос в чужие дела.

Всё, что он получил в ответ — боль в запястье. Его дернули изо всех сил, и до того,
как он смог бы прийти в себя, Се Цинчэн потянул парня вверх и намеревался
подтолкнуть к креслу. Затуманенным взглядом Хэ Юй мог лишь видеть знакомое яростное
выражение лица мужчины…
Его глаза персикового цвета.

Почувствовав, словно он получил удар ножом, юноша отвернулся и совершенно

непричастно уставился на картину в самом углу комнаты. Придерживаясь определённого
стиля, в отеле развесили работы Ван Гога, в особенности — «Звёздную ночь»,
сверкающую на стене.

Голос Хэ Юя звучал надломлено, хотя он и пытался оставаться спокойным, но что-то в

его тоне было не так: «Се Цинчэн, я же сказал, всё нормально, так почему ты ещё
здесь? Тоже хочешь выпить?».

— Думаешь, я за этим сюда пришёл? Просто посмотри на себя, что это за поведение?

— …

Парень не потрудился ему ответить и накрыл глаза рукой.

В этот момент Се Цинчэн увидел его запястье под тусклым светом лампы…

Тату уже стёрлось, консилер, который использовали, чтобы наложить грим, исчез.
Теперь на коже были видны недавние глубокие порезы от ножа.

Сердце мужчины почти замерло.

— Ты, блядь, опять себя начал резать!

— Это не твоё дело и не твоя рука!

Се Цинчэну реально не хотелось вмешиваться в происходящее.

Но, вспомнив о «Психической Эболе» и о сказанных Хэ Цзивэю словах, он оскалился:

«Хорошо. Я не буду с тобой спорить. Не буду, ясно?».

Он подошёл к столу, на котором лежали пачки с медикаментами.

— Быстро, прими их.

Се Цинчэн вернулся с большой чашкой тёплой воды, затем взял две таблетки с
успокаивающим эффектом и протянул их Хэ Юю, который уже сидел на полу, свернувшись
в позу эмбриона.

Он перевёл взгляд в сторону.

— Ты выпьешь их сам? Или мне запихнуть их тебе в глотку?

— …

— Прими лекарство. Когда примешь, я больше не стану вмешиваться в твою жизнь.

Хэ Юю не хотелось выглядеть таким жалким перед Се Цинчэном, особенно, когда он был

пьян. В итоге парень взял таблетки и проглотил их, запив водой.

— Сделано. Теперь уходи.

Однако мужчина не был джентльменом и не собирался держать своё слово, поэтому

схватил его за запястье.

— Сядь.
Юноша выдернул руку из захвата с ледяным выражением лица.

— Я сказал, сядь.

— Ты ведь обещал, что не будешь лезть не в своё дело, если я выпью таблетки, — Хэ
Юй облокотился о стену, устремив взгляд вверх, его кадык перекатился.

Се Цинчэн не ответил.

Парень закрыл глаза.

— Просто позволь мне успокоиться и посидеть вот так, ладно?

Его длинные ресницы задрожали.

— Прекрати докучать мне.

Кажется, у него действительно началась депрессия. Умирающая рыба всё ещё может
трепыхаться, если у неё есть тяга к жизни, но сейчас Хэ Юй будто полностью
отказался от уготованной ему судьбы, ожидая момента, когда испустит свой последний
вздох.
Схватив его за руку, Се Цинчэн посмотрел на него сверху вниз и строго произнёс:
«Что с тобой случилось?».

— …

— Ты человек с психическим расстройством, тебе не стоит этого стыдиться. Во всём

виновата твоя болезнь, не ты. Прошло семь лет, Хэ Юй, я думал, ты не будешь
скрывать ото всех своё состояние, не откажешься от помощи, но теперь ты ведёшь себя
вот так.

— …

Парень нахмурился, его запястье всё ещё удерживали в захвате. Смешение алкоголя и
таблеток привело к тому, что его сердцебиение ускорилось, словно при приступе
клаустрофобии.

То, как Се Цинчэн держал его за руку, напоминало измерение пульса.

Как и раньше он пытался пробраться сквозь внутренний щит мыслей и симптомов, чтобы
узнать то, что прячется внутри на самом деле.

Чувствуя, что больше не сможет этого выносить, Хэ Юй начал бороться и вырывать

запястье из захвата. Тьма в парне начала разрастаться, в конце концов, он
прислонился к стене, смотря снизу, в то время как его грудная клетка тяжело
опускалась и поднималась.

— Се Цинчэн, отказываешься отпускать?

Юноша отвернул лицо в сторону, но когда он взглянул на мужчину в ответ, его уголки
глаз стали кроваво-красными, частично из-за интоксикации, частично из-за ненависти.

Он ухмыльнулся: «Ты прав, я несчастен, мне грустно, я не могу себя контролировать.

Всё, что ты сказал — правда, теперь доволен? Хочешь посмеяться надо мной, ты
смеёшься?

— Думаешь, это весело? Я присматриваю за тобой, только из-за твоего отца, — с

потемневшим лицом ответил Се Цинчэн.
— Боишься, что со мной что-то случится? — Хэ Юй говорил, почти насмехаясь над ним,
его глаза горели. — Наши отношения доктора и пациента закончены, почему же ты
здесь? Отец заплатил тебе? Он кинул* тебя!

*白嫖 — báipiáo — задарма, на халяву; (буквально значит: «пользоваться услугами

шлюхи и не заплатить»).

Закончив говорить, парень злобным рывком убрал руку. В этот раз ему удалось
вырваться из его хватки.

Се Цинчэн не понимал, что значит «кинуть» на современном молодёжном сленге.

— Что за херню ты несёшь?! Что это за «кинул»? Он твой отец! Почему ты себя так
ведёшь?!

— Ты такой послушный для него, делаешь всё, чтобы сохранить его репутацию. В таком
случае, иди и приглядывай за ним. Можешь вернуться, когда он тебе заплатит. Теперь
я уверен, что смогу позволить себе твои услуги. — Хэ Юй сильно напился, и его
депрессия ухудшалась. — Если хочешь остаться в моём распоряжении, тогда я могу
лишь кинуть тебя. «Кинуть» означает «не заплатить», Доктор Се. Вы готовы к такому?

— …

Се Цинчэн заглянул в его глаза.

Они были влажными, пустыми, наполненные самоиронией… Несмотря на то, что их

заволокло густой дымкой нетрезвости, в них ещё можно было увидеть эмоции. Хэ Юй
отклонил голову назад и отвернулся. Казалось, в уголках его глаз собрались слёзы,
но их там не было.

Затем он посмотрел на человека напротив.

— Это того не стоит, да? Се Цинчэн? Ты не готов, не так ли? Тогда в чём смысл лезть
в чужие дела? Порезы не убьют меня, почему ты просто не можешь мне позволить
сделать это без чувства вины? Я уже и так пересилил себя и никого не убил, и не
устроил пожар, так почему же, блядь, мне не нельзя себя поранить? Вы все хотите
загнать меня в гроб? Разве тебе не достаточно всего этого?!

Разум Хэ Юя постепенно затуманился до такой степени, что он был не в силах

ускользнуть. Обычно он никогда не беседовал с Се Цинчэном так долго. Такое
случалось, когда парень напивался и становился раздражительным или слишком
разговорчивым.

Мужчина посмотрел вниз прямо на него, не прекращая слушать болтовню. Но потом…

Он внезапно подошёл ближе и накрыл его глаза ладонью.

Без картинки перед глазами Хэ Юй моментально замер, перед тем как схватить Се
Цинчэна за запястье. Его захват был довольно сильным, но голос — мягким, таким
мягким, что был похож на шёпот.

— Се Цинчэн. — С закрытым взором, его губы открывались и закрывались. — Что ты

пытаешься сделать?

Автору есть, что сказать:

Фото Се Цинчэна в профиле WeChat.

В двадцать лет: Снимки без людей; редкие обновления.
Сейчас: Снимки без людей, которые вообще не обновляются.

Фото Хэ Юя в профиле WeChat.

В десять лет: Обычные тёмные фото.

Сейчас: Всё еще обычные тёмные фото.

Фото Чэнь Маня в профиле WeChat.

В подростковые года: Персонажи из мультсериалов, любимые спортсмены, герои из

видеоигр.
Сейчас: Пейзажи, спортсмены, натюрморты крупным планом.

========== Глава 25. Я поцеловал его ==========

— Се Цинчэн… Что ты пытаешься сделать?

Логично, что как для доктора и как для старшего, подходящим ответом было бы
предложение о помощи и проявление заботы.

Но он поступил иначе.

Опустив руку, мужчина накрыл глаза парня, позволяя ему крепко ухватиться своей
большой ладонью за его кисть.

— Хэ Юй, моё терпение на исходе. Когда ты безрассудно принимаешь таблетки, ранишь

себя, я больше не могу с тобой спокойно разговаривать. Так что для тебя же лучше
перестать смотреть на меня своим раздражающим взглядом. Закрой глаза и успокойся.
Прекрати думать о всякой чепухе.

— …

Давление Се Цинчэна оказалось результативным. Хоть его слова ни капли не утешали,

но каким-то образом они достигли сердца юноши через прикосновение.

Он медленно перестал двигаться, однако чувство опьянения ещё было довольно сильным,
поэтому Хэ Юй просто сидел с прикрытыми глазами. Спустя какое-то время парень
моргнул, его ресницы прошлись по внутренней стороне ладони Се Цинчэна.

Ощутив, что тот немного успокоился, мужчина был готов уже убрать руку, но внезапно
заметил маленький синяк на его щеке и не смог подобрать слов.

— Что случилось с твоим лицом? Ты ранил себя на видном месте, зная, что тебе надо
сниматься?

— …Я споткнулся на репетиции.

— Думаешь, я поверю тебе?

— …Если не веришь, тогда забудь. Уходи.

Хэ Юй отвечал ему подобным образом, так как его разум вновь становился затуманенным
из-за раздражения.

Его тонкие губы всё ещё открывались и закрывались, когда он изо всех сил пытался
сохранить ясность в голове.

— Проваливай уже.
Се Цинчэн пришёл в ярость, когда увидел юношу в таком состоянии.

— Я говорю тебе последний раз, Хэ Юй. Даже если ты думаешь, что я не понимаю тебя и
не могу тебе посочувствовать, просто позволь сказать — все болезни можно лечить, в
этом нет ничего постыдного. Если плохо себя чувствуешь, попроси о помощи. Если у
тебя затрудняется дыхание, нужно просто вовремя принимать лекарства, а если они
слишком горькие, можешь съесть что-нибудь сладкое, и никто не обвинит тебя в том,
что ты попросил ложку сахара, чтобы протолкнуть таблетку. Не нужно принимать это
всё так близко к сердцу и ранить себя.

— …

— Тебе только девятнадцать, Хэ Юй. Честно говоря, ты даже ещё не достиг брачного
возраста, ты всё ещё ребёнок. Можешь плакать, когда больно или подсластить себе
вкус, когда горько. В мире нет ни одного доктора или медсестры, которым бы было
весело наблюдать за мучениями пациента.

— Катастрофа в лечебнице Чэнкан уже прошла. Ты должен быть счастлив, что выжил. Что
заставило тебя чувствовать себя таким подавленным?

Парень не отвечал, он прислонился к стене и медленно дышал.

Се Цинчэн наблюдал за ним, замечая, что дыхание Хэ Юя становилось расслабленнее и

глубже. Так как он закрывал его лицо, у него не представилось возможности видеть
его миндальные глаза, но мужчина мог почувствовать, что сопротивление уменьшилось.

Он на мгновение заколебался, но затем протянул вторую руку и провел по мокрым от

пота прядям волос, пропуская их сквозь пальцы.

Хэ Юй слегка отпрянул.

Се Цинчэн ощутил нечто странное на своей ладони.

Удивившись, он понял, что это что-то влажное.

Мужчина не был уверен и не смел верить, так как никогда прежде не видел, как Хэ Юй
плачет. Уголки его глаз покраснели. Он не убрал руку и подумал: «Может, ощущения
подводят меня?».

Се Цинчэн не знал, что его речь заставила парня упасть в пропасть между сном и
реальностью.

Хэ Юй думал о Се Сюэ.

Однажды она уже говорила ему похожие слова. Тогда он был помладше, а она склонила
голову и спросила мальчика, который не особо обращал внимание на окружающих.

— Диди*, ты расстроен?

*弟弟 dìdi - младший брат.

— …

— Слышала, мой брат знаком с твоим отцом. Он работает на него, и теперь мы будем
часто видеться.

Девочка взяла его за руку.

— Если вдруг загрустишь, можешь попросить у него шоколадку, но только если у тебя
нет кариеса. Он точно тебе не откажет. Можешь просить его сколько захочешь! Видишь?
Я получила одну утром!

Она засунула руку в карман своего цветастого платья и выудила оттуда плитку
молочного шоколада. Девочка мягко улыбнулась, когда вложила лакомство в ледяную
ладошку мальчика.

— Забирай. Хоть у тебя и есть большой дом, но нет шоколадки от моего брата.

— …

— Меня зовут Се Сюэ. Ты Хэ Юй, верно? Если скушаешь то, что я тебе дала, станешь
моим другом.

— …

— Ты должен быть счастливым, хорошо? Если станет грустно, приходи ко мне играть. У
меня талант поднимать настроение. Я могу оставаться с тобой рядом весь день…

Детей и в самом деле было легко задобрить. Для них общение в течении целого дня —
уже достаточно. Это огромное количество времени примерно равнялось тому, что имели
ввиду взрослые, когда говорили о жизни.

Дети могли разговаривать о серьезных вещах, в то время как родители трепались ни о

чем.

С замутнённым сознанием Хэ Юю казалось, что сейчас был как раз тот момент,
произошедший десять лет назад.

У него с Се Сюэ в запасе ещё имелся целый день.

Парень вздохнул и внезапно усилил захват. Держа Се Цинчэна за запястье, он

отмахнулся от его ладони перед глазами, дергая мужчину на себя, не терпя никаких
отказов.

Теплые лучи от лампы осветили его затуманенные глаза. В этот момент, возможно, из-
за того, что он не успел привыкнуть от неожиданного перехода из темноты к свету,
его взгляд был слегка расфокусированным.

Он даже не понял, кто перед ним стоит.

Хэ Юй долго молчал.

С такого близкого расстояния Се Цинчэн мог ясно видеть своё отражение в его
миндальных глазах.

— Эти слова… — прошептал юноша.

Он смотрел на мужчину, но его взор не был чётким.

— Ты уже говорила подобное.

Се Цинчэн нахмурился, чувствуя, что что-то было не так, в то время как тёплое
дыхание молодого человека заполняло каждую его пору на лице.

Однако он не знал, что Хэ Юй вспомнил первую встречу с Се Сюэ, не знал, что его
разум был настолько в беспорядке, что он даже не мог отличить сестру от брата. Его
реплика показалась мужчине странной и непонятной.
— Если я несчастен, насколько долго ты сможешь остаться со мной?

— …

— Как долго?

— О чём ты говоришь… — Се Цинчэн пришёл в себя.

— Я задал вопрос.

— …

— Ответь мне.

Тон Хэ Юя стал немного враждебным и более эмоциональным. Впервые у него в глазах

появилось такое волчье выражение, словно у зверя, наблюдающего за своей самкой,
которая собирается покинуть его. Прежде он никогда так не смотрел на Се Цинчэна.

Мужчина инстинктивно ощутил холод, пробежавшийся по задней стороне шеи. Даже такой
жесткий человек, как он, почувствовал дискомфорт.

— Ты пьян. Хэ Юй, сначала тебе нужно встать.

Под действием алкоголя в голове парня образовался хаос. Он что-то проворчал в

ответ, но не отпустил захват. Смотря в глаза Се Цинчэна, его взгляд постепенно
начал рассеиваться.

— Это всё ложь. Думаешь, я дурак…

— …

Под таким напором мужчина напрягся ещё сильнее. Что-то внутри него забило тревогу,
ощущая опасность.

Он понял, что больше не может переговариваться с ним.

У Хэ Юя уже вот-вот начнётся приступ. Он, словно отдалённый остров, унесённый в

море. Парень мог лишь молвить то, что хотел сказать, отрицая всех, кто пытался
пробраться к нему в голову.

Тогда Се Цинчэн осознал, что они не на семейной вилле молодого человека. Здесь не
было под рукой никаких оборудований или транквилизаторов.

Вообще, ему не следовало приходить к Хэ Юю, если он был в таком состоянии.

Юноша уже принял необходимые лекарства, которые имели очень сильный эффект и должны
были заставить его уснуть на время. И даже если им есть о чём поговорить, это можно
оставить на утро, когда всё более-менее наладится.

Таким образом, Се Цинчэн попытался подняться.

— Ладно, тебе нужно отдохнуть…

Но, к сожалению, эта мысль пришла к нему слишком поздно. Хватка Хэ Юя была очень
крепкой, он даже не мог сдвинуться ни на миллиметр.

Все это время парень смотрел на него.

Глаза Се Цинчэна были именно той частью, которая сильнее всего напоминала о Се Сюэ.

Однако кое в чём они отличались — у Се Сюэ был очень тёплый взгляд, почти
отражающий её любопытство и страсть к жизни. А у её брата глаза очень холодные и
выразительные, но его аура сделала их острыми и резкими.

В любой другой ситуации не было ни единой возможности, чтобы Хэ Юй мог что-то

перепутать.

Но сейчас, в своём унынии и опьянении, под тусклым светом лампы, всё, что он видел
затуманенным взором, это глаза человека, с которым ему хотелось переспать.

Парень долго смотрел, пока всё не слилось воедино, и он уже не мог различать кто из
них кто.

— Хорошо. Настаиваешь на том, чтобы уйти, да?

— Что ты делаешь?

Хэ Юй не ответил ему, но произнёс: «Я тебя спрашиваю. Хочешь уйти, верно?».

Се Цинчэн собрался с силами, чтобы вырваться из его хватки.

— Что ты задумал?

Юноша склонил голову и усмехнулся. Черты его лица выглядели изысканно, но в момент,
когда он перестал себя контролировать, эта зловещая натура внутри него с
невероятной силой просочилась наружу.

Взглянув на слабую улыбку на лице Хэ Юя, у Се Цинчэна прошлись мурашки вдоль

позвоночника.

Мужчина резко поднялся, намереваясь уйти, но как только он сделал один единственный
шаг, молодой человек со шлепком вновь схватил его за запястье.

До того, как ему удалось собраться с мыслями, Хэ Юй притянул его ближе к себе.
Юноша был довольно решителен в своих действиях. Держа Се Цинчэна за руку, вторую он
обвел вокруг его талии. Парень поднялся и прижал его к продолговатому столу,
который находился совсем рядом!

Се Цинчэн с характерным звуком стукнулся затылком о деревянную поверхность. Из его

рта вырвался стон, а мир вокруг закрутился.

— ХЭ ЮЙ!

Его нельзя обвинить в слишком заторможенной реакции на происходящее, так как эта
атака была непредсказуемой. Казалось, словно злой дракон, свернувшись калачиком в
своём логове, крепко спал, не обращая внимания на тявканье и бормотание незваного
гостя до тех пор, пока устрашающее зазубренное крыло свирепо не ударило в стену
пещеры своими угрожающе мощными когтями и не толкнуло человека на ложе, сделанное
из камня.

И в следующий момент зверь бы разорвал его артерии, погружая зубы в шею жертвы.

На самом деле, Се Цинчэн был достаточно силён, чтобы бороться. Однако его
представления обо всём были слишком ограничены — первой его мыслью оказалось то,
что это просто очередной симптом болезни Хэ Юя. В его воображении не было ничего
другого, поэтому он упустил возможность ускользнуть.
Их ноги запутались в проводах от лампы, и она упала на ковёр, погружая комнату в
темноту. В то же время парень навалился сверху на Се Цинчэна, придавливая его к
столу.

Его дыхание было грубым и рваным, наполненным запахом алкоголя.

В темноте можно было увидеть лишь их силуэты, освещаемые фонарями из окна. Взгляд
Хэ Юя осторожно прошёлся по лицу мужчины и остановился на знакомых персиковых
глазах.

В опьянении и в тусклом свете многие вещи слились в кучу. Когда юноша наклонил
голову, чтобы поближе заглянуть в эти глаза, находившиеся от него всего в
нескольких сантиметрах, разлом его сердца начал немедленно расширяться.

Опустив голову, вся неудовлетворенность, боль, пустота и скрытая любовь, которые он

так долго подавлял, вырвались наружу и разбили накопившиеся слои осадочной породы в
стенах ментальных скал. Они превратились в сердечную боль, перейдя в дрожащие
ресницы и в невероятную силу, с которой он держал Се Цинчэна за запястье, а затем
вылились через слезу печали.

Хэ Юй не знал, куда упала эта слеза.

Однако мужчина перестал бороться.

Он ощутил что-то тёплое на своей груди.

— Хэ Юй, ты…

Се Цинчэн не успел договорить, когда парень завис над ним, опустив голову и что-то
просопев. Внезапно он просунул руку под затылок мужчины. Закрыв глаза, юноша накрыл
своими влажными губами рот Се Цинчэна так, что вырваться было невозможно.

«!!».

Его будто пронзила молния — глаза резко распахнулись, время, казалось,

остановилось, а разум наполнился пустотой. Находясь в этом хаосе, он не мог понять,
что происходит. Мысль о том, чтобы оттолкнуть Хэ Юя, даже не успела прийти ему в
голову.

Дыхание парня было жарким, когда он его целовал. Этот поцелуй казался интенсивным,
жгучим и обезумевшим, Се Цинчэн ещё никогда не испытывал на себе такой силы.

Не то чтобы он ни с кем до этого не целовался, но когда мужчина спал с Ли Жуцю, то

был довольно отстранённым, а она — сдержанной, поэтому, складывалось впечатление,
что их совместные ночи — это просто какое-то представление, ибо между ними так и не
появилось никакой страсти.

Но сейчас Се Цинчэн был захвачен молодым парнем, который прижимался к нему и

целовал, атакованный лихорадочным горячим ароматом юности. Поцелуй Хэ Юя не походил
на поцелуй взрослого человека — ему не хватало опыта, но он был ужасающе горячим.
Когда их губы переплелись, Се Цинчэн начал инстинктивно вырываться, но его
пригвоздили обратно к столу.

— Мгх…

Желание юноши оказалось слишком сильным, чтобы его сдерживать. Казалось, если не
помочь ему прийти к облегчению, он начнет бесконечно страдать, пока не умрёт. Но
если не успеть вовремя убраться, то этот жар, исходящий из его тела, может
растопить кости.
Все нервные клетки в голове Се Цинчэна словно погибли за один миг.

Он чувствовал себя так, будто сошёл с ума. Это реальность или ночной кошмар?
Мужчина так думал, пока вторая слеза Хэ Юя не упала ему на щеку, скатываясь вниз по
лицу к самому виску. Именно тогда Се Цинчэн очнулся от шока и начал сопротивляться.
К сожалению, парень принял его за Се Сюэ, и у него не было шансов освободиться.

Он с силой сжал пальцы на его шее, легко отталкивая от себя во время процесса, а
затем снова наклоняясь за новым поцелуем.

Мужчина был в ярости, но происходящее застало его врасплох и поразило до глубины

души. Он даже не успел среагировать, когда его стянули со стола и, держа за талию,
перенесли на кровать.

— Хэ Юй… ХЭ ЮЙ! Тебе лучше присмотреться к тому, с кем ты это делаешь… Блядь… — Се
Цинчэн всегда был слишком мужественным, конечно, он не мог вынести такого обращения
к себе. На нём всё ещё был банный халат, в котором он вышел из своего номера. Когда
парень схватил его за талию, он на автомате потёр кожу там, где их тела разделял
лишь тонкий слой ткани.

Хотя он сопротивлялся и был взрослым человеком, ростом не ниже 180 см, Хэ Юй был
моложе и выше него. Неважно, насколько красивым было личико этого паршивца с алыми
губами и белыми зубами — тело юноши также имело отличную форму. Его чётко
очерченный пресс виднелся, когда он снял с себя рубашку, а его аура оказалась
поистине пугающей и взрывоопасной.

Несмотря на то, что Се Цинчэн уже прояснил все мысли в своей голове и хотел
вырваться, однако как только Хэ Юй одержал верх, сделать это уже было не так и
просто. Не говоря уже о том, что это был его первый грёбаный поцелуй.

Как же это чувствовалось для девятнадцатилетнего девственника, который никогда ещё

ни с кем не спал и сдерживал себя столько лет, чтобы кого-то поцеловать?

Здесь не было никаких различий, если сравнивать с животным, недавно

пристрастившимся к мясу, после годовой голодовки.

Даже если Хэ Юй был пьян и болен, а его сознание искаженным, он всё ещё мог ощущать
удовольствие и возбуждение. Парень яростно потянул Се Цинчэна за волосы, чтобы тот
не смог убежать. Его движения были такими сильными, что мужчина ощутил невероятную
боль, и его глаза покраснели, хотя этот эффект получился лишь из-за злости и
раздражения, а не из-за чего-нибудь ещё.

Ощутив вкус плотских утех, Хэ Юй отказывался его отпускать, и так как сопротивление
Се Цинчэна было слишком великим, он переместил руку с его волос на затылок.

Мужчина приподнял ногу и свирепо ударил парня, но тот использовал этот порыв против
него, толкнув Се Цинчэна обратно. Он был готов умереть, чтобы не оказаться в этой
кровати…

— Ты!

Се Цинчэн почувствовал, как весь мир закружился перед глазами, когда он тяжело
рухнул на мягкий матрас, в то время как Хэ Юй придавил его своим обжигающе горячим
телом.

В его груди что-то больно сжалось от шока, а зрачки сузились.

Он лежал на постели человека, по поверхности которой до сих пор были разбросаны его
нестиранные вещи, которые тот надевал на съёмках. От них исходил потливый запах
юности. Рядом с подушками также лежали какие-то бледно-красные тетради. Всё это
заставило Се Цинчэна прочувствовать ауру школьника, который сумел его одолеть.

Хэ Юй больше не мог понять, кто перед ним находится, его разумом завладело желание,
когда он усилил хватку на шее мужчины. Парень смотрел на него и ждал, пока его силы
истощатся.

Через время лицо Се Цинчэна начало краснеть из-за удушья. В какой-то момент взгляд
Хэ Юя стал слишком ужасающим, словно он хотел выдавить его персиковые глаза из
головы.

Но когда это мгновение прошло, юноша показался невероятно беззащитным и отчаянным.

Испуганный, он медленно ослабил хватку на шее…

Воздух вновь попал в лёгкие Се Цинчэна, в то время как он сделал глубокий вдох и
начал бесконтрольно кашлять.

— Прости… — хотя глаза Хэ Юя ещё были затуманенными, он уже казался более трезвым,
чем раньше. Вообще, он пытался говорить, пытался сказать «ей»: «Прости… Я не хотел…
Я не хотел сделать тебе больно… Я просто…».

В замешательстве парень опустил голову и медленно закрыл глаза. Кончик его

прекрасного носа потёрся о шею Се Цинчэна, покрывая лёгкими поцелуями то место, где
остались следы на коже из-за его захвата.

Обжигающие губы шептали напротив его сонной артерии: «Я не хотел обидеть тебя…».

Мужчина был в такой ярости, что начал дрожать, его кровеносные сосуды грозились
взорваться прямо в голове. После поцелуев в шею, Хэ Юй снова взглянул на него,
перед тем как страстно накинуться на рот Се Цинчэна. Он посасывал его нижнюю губу,
словно одержимый, и погружал свои большие руки в расхристанные волосы, принуждая
его терпеть этот варварский поцелуй…

На этот раз парень даже попытался проскользнуть языком ему в рот!

Се Цинчэн больше не стерпел и злобно укусил его за губу. Воздух наполнился запахом
крови. Он использовал эту возможность, чтобы отвернуть лицо в сторону и избежать
горячего дыхания молодого человека.

— Ты, блядь, с ума сошёл? Отпусти… Ты так напился, что не понимаешь, что делаешь!
Поднимайся!

Но парень лишь взял его руку и прижал к груди, чтобы переплести с ним пальцы.

От этого у Се Цинчэна по всему телу пробежались мурашки. В тот момент скатилась

третья слеза Хэ Юя, приземлившись ему на лицо.

Юноша стёр её, проведя пальцем под его глазами. Перед тем, как мужчина снова бы его
отругал, он услышал мягкий вздох со стороны. Его взгляд был слишком потерянным,
когда он посмотрел вниз на человека под собой и коснулся его щеки.

— Се…

Хэ Юй замялся, и его голос стал совсем тихим.

До Се Цинчэна дошла только часть сказанного «Се», но не «Сюэ», которая последовало

дальше.
— …

Парень навалился сверху, прижимая его широкими плечами и блокируя дыхание. Он

повернул голову и тихонько пробормотал ему в шею: «Ты мне нравишься…».

— Ты реально мне нравишься.

========== Глава 26. После того, как я протрезвел ==========

— Ты нравишься мне…

— …

— Ты и вправду нравишься мне…

— …

Опустив голову, молодой человек снова начал что-то бормотать в крошечное

пространство между их губами, его чёлка упала ему на глаза, а взгляд был смущающим
и обжигающим.

Он очень сильно сжал руку Се Цинчэна, но тот был настолько ошеломлён внезапным
признанием, что замер.

Если раньше он был в ярости и сбит с толку, то сейчас его накрыл шок.

Такой шок, что он даже забыл о сопротивлении…

Кто кому нравится?

Он нравится Хэ Юю?

Как такое возможно…

Они оба мужчины, и парень никогда не выказывал даже и намека на гомосексуальность,

не говоря уже о том, что Се Цинчэн старше него на тринадцать лет…

В то время как он лежал на кровати, его халат уже успел смяться, а тело — покрыться
потом. Мужчина медленно повернул голову, чтобы посмотреть на мальчишку сквозь тьму.
Однако он не знал, что Хэ Юй тоже наблюдал за ним и видел перед собой девушку.

— Я так тебя люблю…

— …

— Послушай, не встречайся с ним…

— …

Только после этой фразы Се Цинчэн начал медленно отходить от шока. Наконец, он
прошипел сквозь зубы: «… Пиздец!».

Хэ Юй был так пьян, что перепутал его с другим, блядь, человеком!

Он перевёл взгляд от лица парня, чувствуя, что пазл начинает складываться, как
нанизанный на верёвку жемчуг. Его присоединение к съёмкам, внезапный приступ и всё,
что он говорил о признании на острове в «Неверленде», слова, которые он бубнил в
пьяном угаре… Теперь всё встало на свои места.
Он понял.

Хэ Юй признался, а потом был отвергнут бедной несчастной девушкой…

Се Цинчэну ничего не оставалось, как поднять руку и поднести её к его лбу. Так как
до этого они оба, будто два альфа-самца, яростно боролись за доминирование, на лице
Хэ Юя уже тоже выступил пот. Мужчина тяжело дышал и раздраженно тряхнул своими
торчащими в разные стороны мокрыми прядями волос.

Его голова болела сильнее, чем шея, которую тогда схватил парень. Он чувствовал,
что всё произошедшее было невероятно отвратительно, адский бардак. Но он всё же
радовался, что ту бедную девушку не постигла такая же участь…

По крайней мере это выпало не на её долю.

Поэтому теперь все вопросы были только к Хэ Юю.

Пациенты с «Психологической Эболой» должны оставаться спокойными и поддерживать это

состояние, сократив перепады настроения до минимума, поэтому в их интересах быть
как можно более рациональными. Любовь создала такое большое беспокойство, что было
бы лучше избегать её. Но сейчас мужчина чувствовал, будто у Хэ Юя развилось «Се
Цинчэн-ПТСР»*, благодаря которому, он бы прислушался к буквально любому совету, но
не от этого человека.

Как и ожидалось, всё закончилось тем, что у парня случился приступ.

Но также это значило, что ему повезло находиться только в таком состоянии и иметь
возможность на спасение.

Се Цинчэн всё ещё был прижат к длинному, широкому и невероятно горячему телу этого
молодого человека, но, немного подумав, он приставил ладонь к груди Хэ Юя с хмурым
выражением лица.

— Ты… Блядь, вставай.

— Вставай!

Глаза юноши выглядели уже очень уставшими.

Таблетки, которые он недавно принял, являлись транквилизаторами, действие которых

наступало постепенно. Он до сих пор смотрел на Се Цинчэна, но сила в его руках
начала медленно слабеть. В целом его сумасшествие уже не было таким очевидным, а
дыхание равномерно приходило в норму.

Даже был момент, когда в его глазах пронеслась вспышка трезвости, но длилось не
слишком долго, и вскоре она рассеялась…

Пользуясь возможностью, Се Цинчэн решительно сбросил его с себя, сжимая руки на

своём халате, а затем поднялся с кровати. В его запястьях всё ещё пульсировала
боль.

Хэ Юй, наконец-то, затих, хотя было бы лучше сказать, что лекарство всё же
подействовало на его безумие. Вот почему он перестал двигаться, после того, как его
злобно оттолкнули.

Он спокойно открыл глаза и, спустя некоторое время, прошептал:

— …Ты знал? … Я больше не могу найти мост…

— Что?

— Я не могу его найти… Не могу выбраться отсюда…

— Я… Я не могу выбраться, как бы не пытался…

Эти тихие слова не были сказаны напрямую Се Цинчэну или кому-нибудь ещё.

Выражение его лица было очень пустым, когда он говорил, словно теперь Хэ Юй не
знал, где находится, словно это был разговор во сне, предназначенный лишь темноте.

Парень медленно закрыл глаза, его ресницы дрожали.

Едва не сойдя с ума этой ночью, мужчина не понял, о каком мосте идёт речь. Успокоив
злость и уняв дискомфорт, он перетянул юношу на кровать, чувствуя напряжение, и
накрыл его одеялом. Потом Се Цинчэн развернулся и пошёл в ванную, чтобы почистить
зубы и прополоскать рот.

Он был равнодушен к сексу и не любил иметь лишние физические контакты с другими

людьми, а тем более — целоваться с кем-то своего же пола.

Ему было невыносимо противно. Из-под крана хлестала вода, в то время как Се Цинчэн
долго полоскал рот, прежде чем плеснуть немного влаги на себя. Облокотившись о
туалетный столик, он, наконец-то, взглянул на себя в зеркало, наблюдая за тем, как
с лица всё ещё скапывала вода.

Чувства у молодёжи всегда были похожи на крушение поезда — достаточно одной прорехи
на рельсах, чтобы все вагоны сошли с пути. Если бы не тот факт, что этот инцидент
случился с ним лично, его бы это вообще никак не беспокоило.

Серьёзно, какого чёрта? Какого, блядь, чёрта.

Учитывая то, что присмотр за ребёнком Хэ Цзивэя развился к такому повороту, мужчина
теперь реально должен заплатить ему. Будет непростительно, если он не сделает
этого. Позже Се Цинчэн определённо свяжется с ним, чтобы получить компенсацию.

С приунывшим лицом он попытался взять себя в руки. Прижав пальцы к ноющим вискам,
Се Цинчэн выпрямился и подошёл к дивану рядом с кроватью, затем присел и уставился
вперёд пустым взглядом.

Когда он вышел из ванной комнаты, Хэ Юй уже уснул под влиянием таблеток. Он казался
очень послушным, просто лежа в постели и обнимая одеяло. Этот образ разительно
отличался от того, в котором он предстаёт во время учёбы, а так же точно не был
похож на того зверя, напавшего на него некоторое время назад.

Настроение мужчины ухудшилось, когда он взглянул на парня. Покрутив в руках бутылку

с водой, которую отель предоставляет в каждый номер, он уже был готов сделать
несколько глотков, но когда краешек пластика коснулся рта, его пронзила внезапная
вспышка боли. Охнув, он поднял руку, чтобы прикоснуться к губе, и обнаружил, что на
ней красовалась рана от укуса Хэ Юя… За все тридцать два года своей жизни никто ни
разу не смел кусать его губы. Выражение лица Се Цинчэна полностью потемнело.

Отбросив бутылку воды, он, не обращая внимания на присутствие парня, зажёг сигарету
и начал курить прямо в комнате. И только после того, как мужчина заставил
маленького ублюдка, спящего на кровати, вдохнуть избыточное количество табачного
дыма, он, наконец, затушил сигарету.

…Забудь обо всём.

Просто забудь!

«Он уже, блядь, поцеловал меня, так тому и быть. С этим же ничего не поделать?», —
подумал Се Цинчэн.

Его это не должно так сильно беспокоить, так как кроме чувства отвращения, больше
не было никаких проблем. К тому же, это наверняка недоразумение.

Он был очень рационален. Ему не нравилось растрачивать эмоции на глупые

недопонимания.

Честно говоря, здоровье Хэ Юя сейчас было важнее.

Можно сказать, что он лично пережил припадок парня, ведь тот был настолько
расстроен, что лишь частично выплеснул эмоции через приступ и сможет теперь взять
всё под контроль.

Тогда, что насчёт того, что он чувствовал себя полностью больным и дошёл до такого
состояния? Насколько ужасно ему было? Возможно, его болезнь не такая, как кажется
на самом деле.

Се Цинчэн прикрыл глаза. У него уже были мысли о том, что Хэ Юю может стать хуже,
если он влюбится.

В тот день на острове, когда он пытался отговорить его от признания, это было
сделано не только из-за беспокойства за девушку, а также мужчина думал о парне, но
тот не желал слушать.

Хэ Юй говорил ему: «За все свои девятнадцать лет я никогда никого не обидел. Мне
просто кто-то понравился, но у меня нет права на это, верно?».

Он посмотрел в глаза юноши и внезапно осознал, что не знает, что ответить. Се

Цинчэн наблюдал за тем, как он взрослеет, зная, что его недуг был слишком опасным.
Парень блуждал между ментальностью и физическим состоянием около двадцати лет, но
до сих пор не смог найти выход. Разум таких пациентов был заражён разного рода
мыслями, и когда их здоровье ухудшалось, они могли стать невероятно злыми и
кровожадными.

Но он решил поглотить эту злобу.

Будет ли Хэ Юй кричать в агонии или же биться головой о стену, он всегда останется

в своей злобной драконьей шкуре. Парень никогда не намеревался сделать больно
невинному человеку и предпочитал переживать мучения наедине в темноте.

Так эта девушка, о которой не знал Се Цинчэн, была тем самым светом в конце
туннеля?

Мысли о слёзах Хэ Юя заставили мужчину вспомнить о его рыдании из-за любви к ней.
Он не выдержал и обернулся, чтобы ещё раз посмотреть на молодого человека, лежащего
на кровати.

Видимо, именно по этой причине Хэ Юй уехал на съёмки. Почему он не смог принять

это? Почему болезнь, упокоившаяся глубоко в его сердце, вновь ожила?

Се Цинчэн подсознательно коснулся своих губ — именно того места, куда парень
целовал его. Прежде его голова была полна мыслей об этом «гадком звере», но теперь
он казался ему «жалким зверем».

Однако мужчина действительно впадал в состояние шока, когда начинал копаться в

случившемся, поэтому он лишь обратил внимание на «Се», которое пробормотал Хэ Юй, и
он вообще не думал о том, что это могла оказаться его сестра.

Хотя Се Сюэ и Хэ Юй принадлежали одному поколению, между ними всё ещё была
пятилетняя пропасть. Для Се Цинчэна такой разрыв означал, что здесь не может
существовать никаких романтических отношений, следовательно, он никогда не
подозревал юношу в недопустимых чувствах к своей сестре.

Да и вообще, сколько лет Хэ Юю? Девятнадцать. Это число даже не начинается с

двойки. Раньше он бы даже ещё не прошёл церемонию взросления*. Его всё равно
считали бы несовершеннолетним.

*冠礼 guànlǐ — обряд совершеннолетия (церемония надевания шапки по достижении

юношей совершеннолетия).

Проще говоря, для чопорного и придерживающего традиций Се Цинчэна,

девятнадцатилетнему мальчишке ещё рано было начинать с кем-то встречаться. Он ещё
был недостаточно зрелым и не окончил учёбу, как можно думать о романтике? В его
сердце до сих пор было неспокойно, поэтому как бы долго продлились эти отношения? А
если бы что-то случилось, он бы смог взять на себя ответственность и узаконить их?

Смог бы он, полагаясь только на себя, создать семью из трёх человек и заботиться о
четырёх родителях? Без финансовой поддержки, удалось бы ему зарабатывать столько
денег, чтобы вырастить ребёнка и убедиться, что его жене не придётся ни в чём
нуждаться, особенно, в период беременности?

Бред, у него ничего бы не получилось.

Он всё ещё был мальчишкой, даже не мужчиной.

Се Цинчэн никогда раньше не думал, что этот человек мог бы стать его шурином.

В этот момент, кажется, студент чем-то расстроился, так как его изящные брови
напряглись во сне.

Мужчине больше не хотелось смотреть на него, а «любоваться» беспорядком на кровати

— тем более.

Он вышел за дверь.

***
К тому времени, как Хэ Юй проснулся, уже настало утро. Он медленно открыл веки и
прошёлся рукой через растрёпанные волосы, упавшие ему на лоб.

У людей после алкогольного опьянения все воспоминания обычно представали в виде

расколотых фрагментов фарфора. Не важно, как сильно хочется собрать их воедино,
будет трудно избежать болезненных порезов от их острых углов.

Хэ Юй стерпел боль, стрельнувшую в середине головы, когда события прошлой ночи

начали постепенно всплывать перед глазами, формируя чёткие очертания. Как только он
вспомнил, что поцеловал не того человека, всё его тело покрылось льдом и замерло,
утопая в осознании…

Кажется… он… поцеловал Се Цинчэна.

— …

Немедленной реакцией была мысль о том, что, возможно, ему просто приснился кошмар,
но из его раненой губы всё ещё шла кровь. Его пронзило совершенно отрезвляющей
болью, когда он лизнул её. Теперь становилось ясно, что всё произошедшее —
реальность.

Как максимально образцовый ученик, с самого детства Хэ Юй полностью подходил под

описание отличника: его способность понимать многие вещи была нереально высокой, а
реакции — очень быстрыми. Однако этот случай полностью поразил умение
анализировать. Парень принял сидячее положение на кровати, его лицо побледнело.

В тот же момент послышался пиликающий звук от ключ-карты у входа в номер. Хэ Юй

беспомощно наблюдал за тем, как дверь резко отворяется и жертва непреднамеренного
сексуального насилия спокойно входит внутрь.

Се Цинчэн не спал всю ночь. После возвращения в комнату он провёл несколько часов в
размышлениях, пока не успокоился. Мужчина закончил принимать душ до пробуждения
парня, поэтому, войдя в номер, узрел, что этот Тяжёлый случай уже очнулся и с
гнездом на голове смотрит на него своими миндальными глазами.

Невероятно, Хэ Юй выглядел таким невинным. Это прекрасное и нежное лицо отличника

делало из него жертву, а не наоборот.

Чудовище.

Се Цинчэн быстро сдёрнул его футболку с дивана и швырнул ему в лицо, прикрывая этот
раздражающий взгляд.

— Вставай, — произнёс он холодным тоном.

Убрав белую вещь в сторону, Чудовище с трудом промолвило: «Се Цинчэн, прошлой ночью
мы… Ты и я… Я…».

Ужаснувшись, мужчина ответил: «Да».

Хэ Юй совсем поник.

— Но мы не обязаны обсуждать эту глупость.

— …

Юноша удивлённо на него посмотрел. Он и не мог вообразить, что в момент, когда Се

Цинчэн откроет рот, из него так повеет холодом. Если бы не тот факт, что он был
уверен, что с его памятью всё в порядке, он почти усомнился бы в событиях прошлой
ночи и не понял, что ошибочно поцеловал этого человека в момент слабости.

Хэ Юй скорее бы поверил в то, что Се Цинчэн принудил его к этому.

Мужчина безразлично встал рядом с телевизором и сложил перед собой руки, его лицо
выглядело апатичным.

— Оденься, нам нужно поговорить.

Прошлой ночью он пережил очень смущающий физический контакт. Даже если это было
недопонимание, ему хотелось заставить парня чувствовать вину.

Так как Хэ Юй был именно тем, кто инициировал поцелуй, у него не нашлось, что
сказать. При обычных обстоятельствах, он бы взбунтовался против Се Цинчэна, но
сегодня, ему действительно было трудно собраться с мыслями. Таким образом, он
сделал всё, что тот ему велел.

— Ты признался девушке?
— Нет…

— Всё ещё пытаешься врать мне? Забыл обо всём, что говорил мне вчера?

Хэ Юй мог бы вспомнить сказанное, но в голове ещё ощущалась тяжесть. Спустя

некоторое время, он, наконец, промолвил: «Я перепутал тебя с ней. Я так и не
признался ей и просто узнал, что она любит кого-то другого… Ладно, почему я всё это
тебе рассказываю? Если хочешь посмеяться надо мной, тогда смейся».

— Знаю, ты в восторге. Ничего не случится, если бы ты сказал: «Тебя никто не любит

и ты не можешь себя контролировать». Все твои предсказания оказались верны, ты рад?

Се Цинчэн посмотрел на него.

— Я рад, что ты не сошёл с ума.

Он сделал паузу, увидев настороженное выражение лица Хэ Юя. Казалось, тот ожидал
услышать от него что-то вроде: «Дорогой пациент, после ночи раздумий я пришёл к вам
с двумя способами лечения. Прошу, внимательно изучите их и решите, хотите ли вы
медикаментозное лечение или же физиотерапию. Не чувствуйте себя слишком скованно,
можете говорить всё, что думаете».

Мужчина вздохнул. У него не было никакого желания обсуждать прошлую ночь. Это было
бы слишком по-ребячески, не говоря уже о трате времени.

— … Забудь. Хэ Юй. Обо всём. Просто забудь.

Парень взглянул на него. Отличники всегда использовали любую возможность, чтобы

выговориться, и даже конкретно этот зверь на кровати не был исключением. Поэтому он
спросил: «Однако?».

— Однако… — Профессор Се окинул его злостным взглядом, заставляя замолчать. — Я всё

обдумал. Произошедшее заставило меня осознать, что твоё текущее психическое
состояние довольно плачевное. Если честно, когда я разговаривал с твоим отцом, он
попросил меня присмотреть за тобой. А то, что ты вразнобой принимаешь таблетки во
время приступов и скрываешь от всех правду, совсем никуда не годится…

…Господин Се снова начал поучать его.

Касательно парня, то он ещё не оправился от вчерашнего. У него до сих пор кружилась

голова, а мысли путались. Он мог только слушать очередную речь отца. Как Се Цинчэн
вообще может о чём-то говорить, если не о том, что никогда его теперь не простит?

Но в целом ему бы не хотелось, чтобы этот человек присматривал за ним. Они оба были
натуралами, которых не влекло к мужчинам, поэтому им просто не повезло.

К счастью, Хэ Юй вчера так и не произнёс имя Се Сюэ. В противном случае, было бы

труднее разобраться с этим беспорядком…

— … Грубо говоря, в этом и есть суть.

В этот момент отец закончил толкать речь и подытожил сказанное.

— Ты услышал меня?

Приподняв голову, парень встретился с его ледяным взглядом.

Устав от болтовни, мужчина взял бутылку воды, которую оставил нетронутой вчера
ночью, открутил крышку и начал пить, а затем равнодушно произнёс: «Если нет
возражений, тогда можем считать этот вопрос закрытым».

На самом деле, у Хэ Юя не было намерений обсуждать всё, что он только что

наговорил, а также и своё похмелье с тупой болью в голове, где набатом отдавало: «…
можем считать этот вопрос закрытым». Однако, как примерный ученик, он инстинктивно
кивнул.

Се Цинчэн бросил на него надменный взгляд, посмотрев вниз. На его лице не было
эмоций.

— Хорошо. В таком случае, после окончания съемок и возвращения в кампус, наведайся

ко мне на работу.

— …

Только тогда парень пришёл в чувства. Осознав, что пока он витал в облаках, то,
похоже, дал своё согласие на что-то, что в итоге полностью отрезвило его.

— Погоди. Прости, что ты сказал? — спросил Хэ Юй хриплым голосом.

Выражение лица Се Цинчэна немедленно потемнело.

— У тебя есть какие-то другие предложения о сроках?

Юноша подумал: «Какие сроки?».

Хэ Юй даже не мог предположить, о чём шла речь несколько мгновений назад.

Чёрт, что он пообещал ему?

В то же время у мужчины создалось впечатление, что он был слишком снисходителен к

нему.

Он даже не препирался с ним из-за прошлой ночи. Конечно, это потому что ему реально
больше не хотелось вспоминать поцелуй, от которого покалывало кожу головы.

Ссылаясь на состояние Хэ Юя, он не мог просто стоять в стороне и ничего не

предпринимать. Даже если бы и не просьба Хэ Цзивэя, если бы перед ним был обычный
пациент, он бы не закрыл на это глаза. Он не мог лечить его так же, как в прошлом,
но было бы неплохо поработать с эмоциями и дать наставления на будущее.

Особенно, если учесть курс, который ведет Се Цинчэн, он мог бы дать Хэ Юю немного
работы. Например, парень мог бы выполнять обязанности лаборанта. Он был умным и
смышленым, крепким и сильным. Если мужчине удастся использовать эти качества, как и
раньше, тогда облизавшая его собака расплатится за эту ночь.

Это возможность убить двух зайцев одним выстрелом.

Видя, что Хэ Юй словно отключился от реальности, Се Цинчэн нетерпеливо повторил:

«После съёмок приходи ко мне на факультет, потренируешься в выполнении моих
заданий. Немного поработаешь и сможешь чуть-чуть отвлечься. Не занимайся
самобичеванием. Если у тебя есть тот, кто нравится, ты должен привести в порядок
психическое здоровье и научиться контролировать эмоции, как можно быстрее. Это для
тебя же лучше».

После мгновения тишины, парень ответил: «У неё уже есть тот, кто ей нравится, и это
не я…».
Се Цинчэн вздохнул.

— Эта девушка ещё ведь молода, так?

— Да.

— Будущее непредсказуемо. Даже если она всё ещё не полюбит тебя, тебе может
понравиться кто-то другой. Когда придёт время, если сможешь взять себя в руки,
тогда всё будет хорошо.

Хэ Юй ненадолго замолчал, но потом внезапно спросил: «Почему не спрашиваешь, кто

она?».

— Разве это имеет ко мне какое-то отношение?

— … — Юноша кивнул, намёк на усмешку появился в его глазах. — Верно.

Он вспомнил о разговоре в полицейском участке.

Тогда Се Цинчэн сказал, что никакая девушка не сможет его полюбить, что у него
ничего не получится.

У Хэ Юя возникло чувство, словно его ударили по лицу. В то время он думал, что если
сойдется с Се Сюэ, то увидит, как её брат выйдет из себя и потеряет над собой
контроль. Ему бы хотелось стать свидетелем того, как Се Цинчэн сходит с ума. Но
сейчас, похоже, всё случилось с точностью до наоборот.

Именно этот человек был тем, кто подловил его во время приступа.

Если начать углубляться в эту тему, Хэ Юй определённо ощутит, что почти утратил
свою гордость…

Он закрыл глаза и улыбнулся.

— В конце концов, ты пришёл, чтобы увидеть, какой я дурак?

— Можешь так думать, если хочешь.

— …

Когда он встретил его равнодушный, но слегка вызывающий взгляд, тьма в сердце Хэ Юя

сгустилась.

Ему не нравилось такое выражение лица Се Цинчэна. Он уже видел его бесчисленное
количество раз и всегда чувствовал апатию, исходящую от него, а также нереально
раздражительную силу.

Немного подумав, парень снова посмотрел на него.

— Хочешь, чтобы я отвлёкся, работая с тобой. Что мне нужно будет делать?

— Я ещё не решил, — бросил мужчина в ответ. — Но ты уже и раньше выполнял для меня
разные поручения и знаешь, какой я человек. Чтобы ты прочувствовал всё на своей
шкуре, я не отпущу тебя так просто, как ты думаешь.

— Вы так поступаете, чтобы наказать меня?

Се Цинчэн на мгновение замешкался, а потом слегка приподнял брови.

— Боишься?

Утратив достоинство, Хэ Юю не хотелось потерять ещё и гордость.

— Вы, должно быть, шутите, я ничего не боюсь.

Услышав ответ, мужчина склонил голову и вытянул сигарету, зафиксировав её между

зубами, он пробормотал: «Надеюсь, так и есть. Не начинай потом жаловаться и
говорить, что хочешь всё бросить через три дня после начала работы. Зажигалка на
кровати, передай».

Юноша проигнорировал его, слезая с кровати и направляясь прямо в ванную, чтобы

почистить зубы и прополоскать рот — даже если послевкусие вчерашнего поцелуя уже
прошло, Хэ Юю всё ещё было противно. Он чувствовал себя некомфортно и хотел
очиститься от случившегося, когда думал о том, что ошибся и поцеловал мужчину с
такой нереальной страстью.

Перед тем, как войти в ванную, парень повернулся и бросил взгляд на партнёра по
вчерашнему инциденту. Сейчас он был очень опрятным исключительным джентльменом,
словно это не тот человек, которого прижали к столу и к кровати, а затем
поцеловали.

— Пассивное курение не может считаться частью моей терапии. Если хочешь дымить,
пожалуйста, делай это снаружи.

Затем Хэ Юй закрыл за собой дверь и ушёл, чтобы принять душ.

В ванной комнате.

Посмотрев в зеркало, парень коснулся губ, укушенных Се Цинчэном аж до самой крови…

Он наклонился, чтобы умыться, а потом схватился за кран.

Сухожилия выделялись на тыльной стороне его руки, когда Хэ Юй с силой сжал предмет.
Поток воды мгновенно прекратился. Он выпрямился, смотря на своё отражение.

Что за терапия? Разве Се Цинчэн просто не хотел поглумиться над ним, поиздеваться и
поэксплуатировать его?

На этот раз он действительно просчитался, когда начал возиться с этим старым

извращенцем.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй: Я стал гомофобом. Может ли мужчина среднего возраста перестать вмешиваться в

дела других людей и врываться в их комнаты?

Се Цинчэн: Я намного гомофобнее тебя. Могут ли чертята, которые вообще не в силах

купить детское питание, принимать лекарства вовремя и избегать сумасшестивия?

Се Сюэ: Что-что-что, какое ещё детское питание? Кто-то забеременел? Хэ Юй, ты

отпросился у меня на съемки, а теперь от тебя кто-то залетел? Блядь, ты даже и дня
не можешь продержаться в этой индустрии. Ничего важного не запоминаешь, всё мимо
ушей. Давай, поторопись и возвращайся в аудиторию!!!
Комментарий к Глава 26. После того, как я протрезвел
*ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) - тяжёлое психическое
состояние, возникающее в результате единичного или повторяющихся событий,
оказывающих сверхмощное негативное воздействие на психику индивида.
Подробнее: https://ru.wikipedia.org/wiki/Посттравматическое_стрессовое_расстройство

========== Глава 27. Он пошёл увидеться с Чэнь Манем ==========

Комментарий к Глава 27. Он пошёл увидеться с Чэнь Манем

Предупреждение! В главе присутствуют описания насилия и убийства.
Се Цинчэн был таким холодным, прямолинейным и мужественным человеком, что,
вероятно, никогда бы не смог представить, что однажды мальчишка будет считать его
старым извращенцем.

Не говоря уже о том, как прошлой ночью этот парень взобрался на него и
принудительно поцеловал, словно маленький маньяк. Набросившись с такой пылкостью,
Хэ Юй чуть не засунул язык ему в рот.

Исходя из этой ситуации, очевидно, что некоторые школьники, могли бы использовать

свою внешность, отличные оценки и тот факт, что столетия назад их всё ещё считали
бы несовершеннолетними, для того, чтобы вести себя совершенно неразумным образом.

Этот несносный отличник согласился на съёмки в дораме, чтобы отвлечься от

влюблённости, которая так и ни к чему не привела. Но это была просто замена актёра,
да и сам сериал оказался очень коротким и второсортным, поэтому вскоре Хэ Юй
закончил работу и вернулся в школу.

Перед тем, как покинуть отель с чемоданом в руках, он отправил Се Цинчэну

сообщение.

***

В тот день, когда парень вернулся обратно, Чэнь Мань позвал мужчину сходить вместе
на кладбище.

Маленький офицер лишь недавно завершил своё первое расследование и чувствовал, что
это было знаменательное событие, поэтому решил навестить старшего брата.

— Это даже было межпровинциальное дело, — держа в руках корзину с фруктами и

ритуальные деньги*, Чэнь Мань подошёл к могильной плите. Его движения были
нетерпеливыми — проходя через кладбище, он даже начал срывать листья с кустов по
бокам.

*钱纸 qiánzhǐ — ритуальные бумажные деньги, сжигают при похоронном обряде.

— Межпровинциальное дело, связанное с воровством велосипедов, — промолвил Се

Цинчэн.

Лицо парня покраснело.

— В-велосипеды — тоже средства передвижения и чужая собственность...

Мужчина не обратил на него внимание. Взяв корзину с фруктами, он поставил её перед

могилой как подношение, а затем зажёг ритуальные деньги. Жар, исходящий от пламени,
образовал ореол искажения в воздухе. Он взглянул на фотографию молодого
полицейского на могильной плите и на ряд позолоченных иероглифов.

«В память о Чэнь Лишэне».

Его жизнь остановилась, когда ему было чуть за двадцать. Воспоминания о нём у Се
Цинчэна уже размылись — мужчина только знал, что, в отличие от Чэнь Маня, этот
человек был очень серьёзным и спокойным. Когда он привёл младшего брата в дом семьи
Се, то практически все слова, вылетающие из его рта, были такими: «Спасибо» или
«Простите за беспокойство».

Даже перед смертью последнее сообщение, которое получили от него коллеги, выглядело
подобным образом: «Сегодня кое-что случилось, наверное, я опоздаю, извините за
неудобства».

Се Цинчэн посмотрел на угольно-чёрную надгробную плиту.

— Твой маленький брат тоже стал полицейским, который теперь может сам расследовать
дела.

Чэнь Мань поспешил добавить: «В будущем я хочу перевестись в отдел криминалистики».

Мужчина покачал головой: «У тебя слишком низкий IQ».

— …

— Все умственные способности по наследству передались твоему брату.

Чэнь Мань знал, что Се Цинчэн не хотел, чтобы он поднялся по карьерной лестнице.
Чем выше он взберётся, тем сильнее будет дуть встречный ветер; один неудачный шаг,
и он разобьется насмерть. Таким образом, мужчина всегда разговаривал с ним в таком
духе.

Парень не злился. Он что-то тихо пробормотал своему брату, а затем зажёг сигарету,
положив её на стол для подношений.

— Гэ, однажды я раскрою твоё дело, — говоря это, он сложил ладони перед собой и
прикрыл глаза.

— …

Се Цинчэн знал, что Чэнь Мань намекнул на дело об убийстве его родителей.

Здесь невооруженным глазом было видно, что это необычная автомобильная авария, в
полиции все об этом знали. Но при этом, разве кто-то предпринял какие-то действия?
Они не погибли в ходе расследования, поэтому их не похоронили со всеми подобающими
почестями, а человек, организовавший аварию, не оставил никаких следов, указывающих
на преднамеренное убийство. Все зацепки вели к тому, что несчастный случай
произошёл из-за неисправности транспорта, и в итоге дело закрыли.

Касаемо врагов, которые могли сделать это ради мести, то родители Се Цинчэна
считались высококвалифицированными сотрудниками полиции, которые расследовали
множество криминальных случаев. Преступные синдикаты, незаконный оборот наркотиков…
Подозревать можно было кого угодно. В подобной ситуации, когда дело уже было
проиграно, не оставалось никакой возможности снова открыть расследование.

Не то чтобы Се Цинчэн сделал недостаточно, чтобы найти ответы на вопросы о смерти

родителей, но, в конце концов, он сдался.

Человек с ясным умом, даже если его слезы ещё не высохли, а сердце уже умерло, всё
равно изо всех сил старался бы смотреть в сторону будущего.

Се Цинчэн уже закончил расставлять благовония, но, заметив, что Чэнь Маню ещё нужно
немного времени, прошёл дальше и начал блуждать вокруг. Могил его родителей на этом
кладбище не было. Места для захоронений здесь считались очень дорогими, некоторые
мавзолеи могли стоить, как целый дом в провинциальном городке. Ежегодный взнос
также был шокирующее великим. Такое могли себе позволить лишь богачи и влиятельные
люди.

Пока он шёл, то набрёл на статую.

Она была оформлена в европейском стиле. Фигуру умершего вырезали из мрамора в

натуральную величину и водрузили на могильную плиту. Статуя, возвышающаяся среди
тихого кладбища, оказалась статуей врача в белом халате. Он сидел на стуле в очках
с толстой оправой и смотрел в книгу, держа её в руках.

Внизу виднелась надпись:

«Цинь Цыянь (1957 — 2017)».

«Единственное, что он не в силах был излечить, — человеческую природу».

Се Цинчэн знал Цинь Цыяня.

Они были… коллегами.

Цинь Цыянь считался знаменитым выпускником Медицинской школы Хучжоу, выдающимся

специалистом в области нейрохирургии. Он выпустился несколько десятилетий назад,
поехал в Америку на стажировку и вернулся по завершении учёбы. Когда-то мужчина
преподавал в своей альма-матер и руководил исследовательской группой, полжизни он
провел в борьбе и достиг высшей точки славы. Не было никаких сомнений, что Цинь
Цыянь, добившись успеха и признания, уже более в зрелом возрасте мог бы проводить
досуг с тёплой чашкой чая под светом настольной лампы, однако он решил остаться на
передовой.

Хирургу просто невозможно поменять скальпель на ручку.

Поэтому когда профессор Цинь ушёл на пенсию в шестьдесят лет, он вернулся домой и
присоединился к больнице Хучжоу. Это было то место, где раньше работал Се Цинчэн.

Однако четыре года назад одним тёмным вечером, когда шестидесятилетний Цинь Цыянь
собирал вещи и хотел вернуться домой, чтобы отпраздновать день рождения жены,
молодой мужчина с неаккуратной бородкой внезапно появился в дверном проёме с
корзиной фруктов и шёлковым полотном* в руках. Этот человек сказал, что был кем-то
из членов семьи одного из пациентов и прошёл долгий путь, чтобы лично отблагодарить
директора Циня, который спас его матушку от смерти.

*锦旗 jǐnqí — почётное знамя, флаг (призовой).

У доктора имелось много таких пациентов. Тогда пришедшего мужчину бросило в пот, а
лицо стало бледным, ведь он, должно быть, потратил много сил и времени, чтобы
добраться сюда, поэтому Цинь Циянь пригласил его к себе в кабинет и налил чашку
чая.

Но никто не ожидал, что когда старик наклонит голову, чтобы заварить напиток, этот
застенчивый молодой человек тихо поднимется и вытащит острый нож, лезвие которого
до этого уже сверкнуло в корзине с фруктами. Цинь Цыянь закончил готовить и
развернулся с улыбкой, однако его выражение лица мгновенно изменилось! Глаза
расширились! Громко крикнув, мужчина начал убивать!

Преступление, совершённое И Бэй Хаем, потрясло всю нацию. Позже полиция собрала
записи из камер видеонаблюдения. Убийца прижал старого доктора к стене и нанёс ему
тринадцать ножевых ранений в грудь и в живот. Свежая кровь расплескалась по всему
относительно маленькому кабинету, начиная с документов на столе и до шёлкового
полотна, который И Бэй Хай принёс с собой для прикрытия. Всё вокруг было залито
тёмно-красным ужасающим цветом.
Затем те, кто услышали шум, забежали в кабинет, однако И Бэй Хай уже был покрыт
кровью и выглядел, как демон. Когда все остановились и начали кричать, он поднял
тело Цинь Цыяня, человека, который посвятил всю свою жизнь медицине, и толкнул в
открытое окно.

«Бум!».

Упав с такой высоты, изувеченный труп полностью разбился на кусочки.

Парень отвернул голову от окна, радостно стоя в среди кровавого бассейна и держа в
руке поблескивающий нож. И Бэй Хай улыбнулся и прокричал: «Расплата! За обман людей
и сдирание с них денег! Я убью тебя! Убью тебя!».

Что же могло его привести к такой глубокой ненависти?

Что подвигло молодого человека так бесчеловечно поступить с доктором?

Правда, которой добились полицейские после расследования, потрясла всё общество, а

в обсуждение этого случая словно подлили ещё больше масла…

Оказалось, что у матери этого И Бэй Хая была глиома головного мозга. Опухоль
признали злокачественной и её расположение было очень опасным.

Несмотря на то, что женщина посетила множество больниц, не нашлось ни одного врача,
который бы согласился на операцию. Одинокая мать боялась, что консультация с
доктором будет пустой тратой денег, поэтому ей не хотелось начинать лечение, и она
предпочла просто ждать смерти. Однако хотя её сыну уже исполнилось тридцать, он всё
ещё ожидал, что его будут содержать. И Бэй Хай просто слонялся вокруг, не тратя
силы на поиск работы. Женщина опасалась, что о нём больше никто не позаботится,
когда она умрёт, поэтому всё ещё оставалась жива.

Через некоторое время её состояние ухудшилось. В конце концов, она узнала, что
отдел неврологии в больнице Хучжоу был довольно знаменит, а доктора славились
высокой врачебной этикой. Помимо лучших хирургических навыков, некоторые сотрудники
зашли так далеко, что помогли найти способы собрать деньги для бедных пациентов или
снизить оплату за лечение.

С сердцем полным надежд, женщина, удерживая сумку, набитую местными деликатесами из

морепродуктов своего родного города, села на зелёный поезд*, который увёз её в
незнакомом направлении.

绿皮车 lǜpíchē — поезд с зелёными вагонами, пассажирский поезд зелёного цвета

(устаревший тип, производившийся в СССР и КНР в прошлом веке).

Но после того, как она приехала, город с тысячью зданий и тысячью улиц заставил
человека, который даже не знал, как совершить электронный платёж, почувствовать
себя полностью потерянным. У женщины ушло много времени, чтобы найти больницу, и
хотя она в итоге добралась до неё, она не знала, как зарегистрироваться на приём.

Будучи робкой от природы, женщина так и осталась стоять посреди больничного лобби
на протяжении целого дня.

К вечеру один врач всё-таки заметил, что она так и не ушла. Подойдя к ней, он
почувстсвовал, что от неё несло рыбным запахом.

Поговорив с ней о целях её визита, доктор взял у неё контактную информацию и

оставил свой номер телефона, подмечая, что поможет ей.
Таким образом, медкарта женщины была передана в отдел нейрохирургии в больнице
Хучжоу. Никто не знал, что врачи долго разглагольствовали по поводу её случая, но в
конечном счёте она действительно получила скидку, на которую надеялась. Операция
уже была гладко спланирована. Сердце женщины наполнилось благодарностью, и она
начала ждать рассвета новой жизни.

Её пристрастившийся к азартным играм сын, который всё ещё находился в их далёком

родном городе, даже ни разу не навестил мать.

Расходы на операцию были сокращены, но в таком богатом месте, как Хучжоу, где земля
была вымощена жемчугом, а золото приравнивалось к железу, траты на жизнь по-
прежнему казались слишком огромными. Она экономила и жила в комнате на восемь
человек в маленьком отеле, который пропах влагой от паровых булочек, разделённых на
три приёма пищи и запиваемых горячей водой из кулера.

Под конец месяца её старый сотовый зазвонил. Оказалось, это её сын, и его намерения
были как всегда предсказуемы — он хотел попросить денег.

— Я уехала лечиться в Хучжоу и мне нужно тратить деньги на совсем другие вещи. В
этом месяце у меня ничего нет…

— Что? — на другом конце провода молодой человек сразу же с яростью остановил её

речь, его голос бил по барабанным перепонкам. — Нет денег? Что же мне делать? Кто
обо мне позаботится? Меня не волнует! У тебя должно что-то быть! У меня даже нет
никакой гребаной еды!

Наклонившись, женщина сжала поцарапанный телефон в руках. Запинаясь, будто она

сделала что-то не так, промолвила: «У меня действительно нет денег. Попав сюда, я
не знала, куда идти и потратилась на проезд, но сейчас я уже запомнила дорогу и
могу ходить пешком. Мои больничные счета сократили… Позже мне удастся отложить чуть
больше сбережений, поэтому в следующем месяце у меня точно их будет достаточно… Не
нервничай…».

— Кто сказал тебе ехать в Хучжоу? — И Бэй Хай продолжал кричать. — Я уже говорил
тебе! Это место только для богатых идиотов, которым некуда деть деньги! Зачем ты к
ним присоединилась? Разве нельзя было остаться в нашем городе? Ты каждый день ешь и
пьёшь, какая же у тебя может быть болезнь? Это просто деньги на ветер!

Когда женщина слушала сына, с уголков её глаз стекали слёзы и падали на грязный пол
в номере отеля.

Он до сих пор бушевал.

— Почему ты так одержима этими врачами… Разве не знаешь, что они все просто
охотятся на твои деньги? Каждый день они дают надежду людям, полагая, что такие
тупицы, как ты, выстроятся в очередь, чтобы отстегнуть им всё, что у них есть! Как
бы им ещё удавалось держать свои больницы открытыми? И ты пошла, позволив обокрасть
себя, тебе даже плевать на собственного ребёнка!

После ругательств И Бэй Хай бросил трубку, заканчивая разговор. Он сердито оделся,
а затем вытянул последние пятьдесят юаней из-под кровати, чтобы пойти поиграть в
автоматы рядом со въездом в посёлок.

На мгновение в своём непреодолимом горе женщина больше не хотела лечиться. В итоге

именно врачи утешили её и обратились к И Бэй Хаю, который позже нетерпеливо сказал,
что она может сделать операцию, если хочет и если от них не будут требовать денег.
У него не было желания тратить время и энергию, чтобы ехать в Хучжоу, поэтому он
согласился на операционные риски по телефону, оставив голосовое сообщение, чтобы
мать смогла подписать все нужные документы.
Хотя этот процесс не был стандартным, и несмотря на возражения специалистов, но из
уважения к Цинь Цыяню, проблемы были решены. Госпитализация, реабилитация,
подготовка к операции… Всё было методично организовано и успешно выполнено.

Наступил день операции.

Доктора снова подтвердили риски и проинформировали об этом женщину, напомнив, что

расположение её опухоли было чрезвычайно опасным. Если хирургическое вмешательство
не пройдёт должным образом, то её жизнь потом и не продлится дольше трёх месяцев.
Когда день операции приближался, она осознала, что ей придётся столкнуться лицом к
лицу со смертью — в случае неудачи, вероятно, жизнь может окончиться прямо на
операционном столе.

— Тогда я бы хотела сделать один телефонный звонок, хорошо?

Женщина лежала на больничной койке, и её просьба звучала немного смущенно.

Ей передали телефон. Набрав номер дрожащими руками, она надеясь на недолгий

разговор с сыном, перед тем, как переступить грань жизни и смерти.

Но после продолжительных гудков единственным ответом оказался холодный голос

автоответчика, который она уже до этого слышала.

И Бэй Хай был зависим от азартных игр. Когда он начинал делать ставки, то терял
весь свой разум. Не имелось ни единого шанса, что он ответит на звонок старенькой
матушки.

В результате она отложила телефон в сторону, её глаза увлажнились. Шмыгнув носом,

она улыбнулась: «Спасибо, доктор. Эм…».

— Что-то ещё?

Женщина немного заколебалась, стыдясь спросить.

Молодой врач, ответственный за подготовку к операции, мягко произнёс: «Тётушка,

можете говорить, что хотите, всё в порядке».

Она испуганно спросила: «Будет больно?».

— Мм?

— Мне будет больно во время операции? — её лицо покраснело от стыда — лёгкий

румянец изо всех сил пытался всплыть из-под восковой желтой бледности кожи.

— Ох, — доктор осознал суть вопроса и одарил её улыбкой, — это не больно, тётушка.
Мы будем использовать анестезию — это заставит вас уснуть на некоторое время, и вы
ничего не почувствуете. Когда очнётесь, всё закончится.

Услышав его слова, нечто похожее на тоску появилось во взгляде женщины.

Так значит, больно не будет…

Когда её перевозили в операционную, она смотрела на белоснежный больничный потолок

в коридоре и на врачей, собравшихся вокруг неё.

Женщина всё ещё думала о том, что сказал доктор, её сморщенные губы изогнулись
в слабой, слегка скромной улыбке. Главным хирургом был Цинь Цыянь. В тот день он
уже провёл три операции, поэтому чувствовал себя будто не в своей тарелке. Однако
этот случай был слишком тяжёлым, и мужчина должен был взять на себя всю
ответственность.

Проходили секунды и минуты, пот постепенно пропитывал зелёный халат старого врача.

— Пинцет.

— Марля.

— Ещё несколько кусочков марли.

***Спокойный и уравновешенный.

В решающие моменты он даже не моргал, все его мышцы были напряжены.

Первым, кто понял, что что-то не так, был его ассистент. Затем он забрал
хирургический поднос от доктора и обнаружил, что его слегка покачивает.

Врачи есть врачи, но временами они могут быть и пациентами.

Когда ассистент взволнованно взглянул на Цинь Цыяня, тот тоже понял, что не в силах
продолжить операцию. Он медленно и осторожно закончил на той стадии, на которой
был. Затем сдержанно промолвил: «Я не могу чётко видеть, у меня кружится голова».

Мужчина отступил на несколько шагов назад. Он хотел сказать что-то ещё, но перед
глазами потемнело, и он рухнул вниз…

Такое случилось с ним впервые. У Цинь Цыяня был повышен холестерин, в венах вдоль
его шеи образовалось несколько тромбов, поэтому у него часто появлялись головные
боли, но ему ещё никогда не становилось настолько плохо.

Хотя подобные случаи редко происходили во время хирургических вмешательств, но это

не было чем-то неслыханным. Докторов обучали, как гладко заканчивать операции в
неожиданных ситуациях, однако опухоль женщины была слишком опасна для её жизни.
Несмотря на то, что врачи сделали всё возможное, всё закончилось плачевно.

Она умерла.

Внезапно её сын стал преданным. Он не мог позволить себе закрыть на это глаза, с
тех пор как каждый месяц получал от матери поддержку в виде денег. Более того,
когда она умерла, его домохозяйка, повариха и служанка… исчезли вместе с ней. И Бэй
Хай чувствовал, будто попал в ад. Конечно, он не мог принять такую жизнь.

После недолгих размышлений, он пришёл к выводу, что во всём виновата врачебная

ошибка.

Должно быть, они уговорили её на операцию и на госпитализацию, чтобы вытрясти из

неё денег.

Помощь? Сокращение расходов?

Как такое вообще возможно? Наверное, они думали, что недостаточно выжали денег, и
что этот старый мешок с костями можно будет использовать в медицинских
экспериментах, поэтому они обвели вокруг пальца его бедную, одинокую матушку,
которая потерялась в незнакомом месте и погибла на операционном столе.

Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался в своей правоте. Тёмной ночью
молодой человек лежал на кровати, когда уханье сов за окном начало походить на смех
и ненавистно въелось в его голову, пока не превратилось в водоворот и не углубилось
ещё дальше.

На следующий день обедневший И Бэй Хай, который занимал деньги у всех подряд,
схватил ржавый нож для разделывания мяса, заточил на точильном камне, пока тот не
начал сиять, а затем обернул в толстое, грязное полотенце.

Перед тем, как направиться в Хучжоу, И Бэй Хай сходил в маленький магазин в посёлке
и начал угрожать кассиру, чтобы тот отдал деньги…

Через несколько дней как гром среди ясного неба повсюду разлетелись новости об
убийстве врача.

Репортажи и социальные сети были переполнены потрясением из-за инцидента. Все

негодовали по отношению к преступнику и вспоминали Цинь Цыяня.

Однако постепенно среди этого хаоса из своих гнёзд повылазили некоторые скользкие
змеи и ядовитые скорпионы.

«Был ли Цинь Цыянь таким сострадательным, как казался?».

«Смерть матери И Бэй Хая кажется очень подозрительной».

«И Бэй Хай заслуживает сочувствия. Он и его матушка жили в такой нищете, что
никогда не знали, как прокормить себя, поэтому это нормально, что мысли ребёнка
спутались…».

Благодаря некоторым официальным аккаунтам в WeChat и в Weibo, эти сенсационные

статьи и завирусились. Чтобы привлечь внимание, многие люди стали ставить под
сомнение академические работы Цинь Цыяня и говорить о его моральных качествах.
Некоторые даже думали, что ему следовало бы уйти на пенсию, что ему не было
необходимости цепляться за своё положение, но он не хотел отказываться от власти
только ради того, чтобы причинить вред и другим людям, и себе.

Более того, они начали выискивать информацию о его семье, спрашивая, почему его
дочь вышла замуж за иностранца и переехала заграницу, ведь что хорошего может быть
в этих иностранцах? Разве это не одно и то же, как если бы он оплачивал счета
предателя сбежавшего с родины?

Они задавались вопросом, почему жена Цинь Цыяня вышла за него, будучи на десять лет
моложе. В итоге все пришли к выводу, что, конечно, она сделала это ради денег.
Возможно, эта женщина даже не была подходящей ему женой — каждый раз они откапывали
всё больше подробностей — некоторые считали, что она даже могла специально «убрать»
законного супруга.

Личная жизнь жертвы стала опьяняющим наркотиком для народа, заблокировав их

возможности учуять ещё не рассеянный запах крови из больницы, позволив им
сознательно погрузиться в разгул, в котором они вырвались из уединения и съели свою
совесть.

В Weibo был ещё один пользователь, который нашёл видео более чем десятилетней
давности где-то в недрах интернета, в котором рассказывалось о поездке Цинь Цыяня в
жилую местность в рамках некой операции по оказанию помощи людям, пострадавших от
стихийный бедствий. Этот человек знал, как подать информацию, чтобы его не
забанили. Он выложил отрывок, показывающий Цинь Цыяня и его коллег, сидящих в
карете скорой помощи. Находившийся рядом с ним молодой доктор, который почувствовал
себя плохо лишь от одного уставшего и отчаянного вида наставника, протянул Цинь
Цыяню бутылку раствора декстрозы.

Комментарии: «Я не пытаюсь запятнать репутацию доктора Циня, но должен спросить —

разве медикаменты в таких опасных зонах не ограничены? Там определённо их не
хватало пациентам, но он выпил так много за один раз… Неужели он даже не подумал об
умирающих людях в больницах?».

«Разве он заплатил за этот раствор декстрозы?».

«У профессионалов полно власти. Посмотрите, если ему захотелось не брать оплату за

операцию, он отменит её, так что здесь он по-любому не собирался платить за
лекарство. Я знаком кое с кем из работников больницы Хучжоу. Говорят, все
профессионалы куплены. Счёт за операцию состоит не менее, чем из пяти цифр,
поэтому, если вы видите, что расценки снизились, это значит, что врачи скорее всего
буду использовать этих пациентов для каких-то опасных экспериментов. В любом случае
на ком же им ещё практиковаться?».

Однако самым шокирующим и разочаровующим из всего этого было оправдание народом

поступка И Бэй Хая.

Когда результаты расследования были обнародованы, преступник стал пациентом с

кратким психотическим расстройством.

Согласно Статье 18 уголовного кодекса: «Если психически больной человек, действия

которого имеют опасные последствия, не может распознать реальность или
контролировать себя в данной ситуации, то он не несёт уголовной ответственности,
пока суд не докажет его виновность…».

Многие детали приводили к тому, что душевное состояние И Бэй Хая было в норме,
когда он совершил убийство. Всё указывало на то, что он не терял контроль, поэтому
его всё же приговорили к смертной казни. Однако из-за всеобщей огласки дела,
особенно, благодаря общественному мнению, многие доктора и медсёстры всё ещё
ощущали несоизмеримую боль от утраты.

Даже сейчас были те люди, которые могли начать комментировать этот случай…

Размышляя о событиях прошлого, Се Цинчэн ещё на некоторое время задержал взгляд на

могиле, его лицо выглядело отрешённым. Он подошёл поближе…

— Се Цинчэн?

Звуки от шагов нескольких человек внезапно послышались позади него вместе с

удивлённым женским голосом: «Почему… ты здесь?».

========== Глава 28. Я тоже встретил Чэнь Маня ==========

Се Цинчэн обернулся. Какое совпадение, разве сегодня на кладбище какая-то ярмарка?

Все буквально толпами приходили к могилам.

Перед ним оказались его бывшие коллеги из Шанхайского медицинского департамента.

По правде говоря, хотя он и называл их коллегами, они вовсе так не считали. Они
были студентами Цинь Цыяня, которые, в отличие от Се Цинчэна, относились к отделу
нейрохирургии.

— …Давно не виделись, — промолвил он.

Среди этих докторов находилась медсестра Чжоу, которая работала в ночную смену,
когда мужчина попал в больницу.

Как и ожидалось, она не могла смотреть в глаза Се Цинчэну. У женщины был довольно
вспыльчивый характер, а сама она считалась прямолинейным человеком, поэтому,
ненадолго задержав на нём взгляд, медсестра Чжоу произнесла: «Се Цинчэн, что ты
имеешь ввиду? Почему… почему ты пришёл к могиле Учителя Циня?».

— …

— Скорее, проваливай отсюда. Такой человек, как ты, не имеет права проявлять
уважение Учителю Циню.

— У меня нет намерений проявлять уважение, я просто проходил мимо.

— Ты!

Услышав его слова, другие врачи больше не могли оставаться в стороне.

Один из них усмехнулся: «У профессора Се, наверное, много свободного времени в

медшколе, верно?».

— Так много, что можешь слоняться по кладбищу. Учителям действительно это проще
делать, чем врачам.

Се Цинчэн окинул их взглядом, не выказав никаких эмоций.

— Что с вами такое? Я совершил какое-то преступление или сделал что-то не так? Если
хотите быть, как Цинь Цыянь, тогда вперёд. Нет нужды заставлять всех следовать его
пути.

— Се Цинчэн! — медсестра Чжоу потеряла дар речи, её лошадиное лицо вытянулось ещё
сильнее. — У тебя нет ни капли стыда!

— Я невежественен, но у меня есть чувство самосохранения.

— …Уходи, быстро уходи!

— Да! И чтобы наши глаза тебя здесь больше не видели!

Молодые врачи не могли контролировать эмоции, ещё немного — и они бы задушили Се

Цинчэна прямо на этой могиле. Крики становились всё громче, в то время как
объявился один из смотрителей кладбища.

Мужчина резко прекратил их спор.

— Что вы творите, проявите немного уважения! Понизьте свою громкость!

Пока он говорил, то указал на одну из мемориальных досок где-то вдалеке и затем

произнёс, словно на распев: «Таким поведением вы потревожите тех, кто здесь
упокоился. Если у вас есть какие-то проблемы, решайте их за пределами этого места.
Вот уйдёте отсюда и можете орать где угодно, но прекратите скандалить на
кладбище!».

Медсестра Чжоу настолько закатила свои большие глаза, что, казалось, они сейчас
выпадут из глазниц.

— Да кто вообще захочет видеться с ним за пределами кладбища? Один взгляд на его
лицо заставляет меня задыхаться от ненависти…

Се Цинчэн холодно ответил: «Вид на твоё лицо заставляет меня чувствовать себя
неудачником».

— Се Цинчэн, ты…
— Се-гэ, — Чэнь Мань распрощался со своим братом и услышал нарастающий шум
издалека. — Что происходит?

Так как он был в полицейской форме, люди сразу же замолкли.

Медсестра Чжоу немедленно прищурилась в узнавании.

Это был тот молодой коп, который оставался с Се Цинчэном в палате всю ночь…

Парень спросил: «Что такое?».

— Ничего, — взгляд персиковых глаз мужчины прошёлся по лицам врачей. — Пойдем

отсюда.

— Ох… — Чэнь Мань догадался, что между ними произошёл конфликт, но Се Цинчэн,
видимо, не хотел тратить время и обсуждать это, поэтому юноша проговорил: — Се-гэ,
будь осторожен, уже начался дождь и можно поскользнуться.

Когда они приготовились уйти, медсестра Чжоу больше уже не могла выносить своего
отвращения. Думая о больнице Хучжоу и наблюдая за строгим видом Се Цинчэна, волна
невыносимой ненависти затопила её сердце. Заметив, в каких близких отношениях
находились оба парня, она выкрикнула: «Се Цинчэн, раньше на работе ходили слухи о
твоей гомосексуальности, я даже защищала тебя. Но сейчас, кажется, профессор Се и
действительно оказался таким и даже затащил в постель копа. Ты, наверное,
чувствуешь себя в безопасности, находясь рядом с этим маленьким офицером, который
спит с тобой под боком и звонит на протяжении всего дня. Тебе не нужно волноваться
о…».

— Что за хуйню ты несёшь!

На этот раз Чэнь Мань вышел из себя. Он даже не подождал, пока женщина закончит
толкать речь и захотел кинуться на неё.

Се Цинчэн схватил его.

— Пусть говорит.

— Но она порет всякую чушь о тебе…

— Брось, Чэнь Мань. Ты полицейский, подумай о своей репутации, — холодно

предупредил его мужчина.

Это заставило парня очнуться, будто ему в лицо плеснули холодной водой. Тяжело
дыша, он с ненавистью посмотрел на тех людей ещё раз и сжал челюсти, а после,
наконец, покинул кладбище с Се Цинчэном.

Находясь в машине, парень всё ещё ощущал невероятную ярость и временами матерился
себе под нос.

— Как они вообще посмели так с тобой разговаривать…

— Се-гэ, в принятом тобой решении не было ничего неправильного…

— Какое они имели право давить на тебя, почему они так обращались с тобой…

Однако Се Цинчэн был довольно спокоен, будто и вовсе не слышал то, что ему
наговорили, будто ничего и не случилось и он никого не встречал.
Чэнь Мань возмутился: «Гэ, ты даже не злишься!».

— А зачем мне злиться?

— Они… они так с тобой говорили…

— Они последние ученики Цинь Цыяня, и он лично нанял медсестру Чжоу на работу.
Совершенно нормально, что у них есть ко мне вопросы.

— Они даже сказали, что ты и я… я….

— Что мы геи?

— …

— Не то чтобы я был геем, но люди могут говорить, что хотят, это никак на меня не
повлияет, — по мере того, как Се Цинчэн отвечал, он достал телефон и разблокировал
его, так как даже и не заглянул в него утром.

Из-за этой поездки мужчина отключил громкость на мобильном, поэтому лишь сейчас
заметил сообщение от Хэ Юя.

Парень спрашивал: «Я вернулся. Когда мы встретимся?».

Се Цинчэн слегка нахмурился, внезапно вспомнив страстный поцелуй, превратившийся в

хаос в номере отеля.

Мысль о слухах из прошлой работы заставляла его плохо себя чувствовать. Так
произошло из-за этого ублюдка Хэ Юя.

Тот пришёл в больницу, чтобы найти Се Цинчэна. Мальчишка был нереально высоким.
Несмотря на то, что он ещё учился в средней школе, его рост уже достигал 180 см. На
нём не было формы, так что Хэ Юй полностью одурачил молодую, пока ещё незамужнюю
медсестру Чжоу. Полагая, что юноше лет двадцать с чем-то, она подошла к нему, чтобы
стрельнуть номерок, но этот чёртов дегенерат, дабы не обидеть её и избежать
неловкости, (бог знает, о чем он думал), улыбнулся и сказал: «Ах, но я парень
доктора Се, просто жду, пока закончится его смена».

Вспомнив об этом, Се Цинчэн почувствовал раздражение, поэтому он вздохнул и вновь

заблокировал телефон, отказываясь отвечать на сообщение.

— Я собираюсь немного вздремнуть, — сообщил мужчина Чэнь Маню. — У меня ещё есть
занятие вечером.

Парень продолжал ворчать, но, услышав его слова, заткнулся.

— Ох… тогда поспи, Гэ. Я разбужу тебя, когда мы приедем.

Се Цинчэн заснул.

Рассеянный свет просачивался между ветвями деревьев и падал в окно, заливая лицо
мужчины, очерчивая изящные линии его тонкой шеи и освещая бледную кожу, прежде чем
скрыться под его аккуратной рубашкой…

Всё в этом человеке источало чувство спокойствия, хладнокровности и силы.

Почему-то, когда Чэнь Мань подумал о вульгарностях, брошенных медсестрой Чжоу на

кладбище, парень вспомнил её слова о молодом копе в постели Се Цинчэна — и его
сердце пропустило удар с каким-то чрезвычайно тонким чувством, поднимающимся вместе
с яростью изнутри.

Он взглянул на брови, глаза и переносицу мужчины, останавливаясь на его ледяных

губах. Когда тот был в сознании, слова, произносимые этим ртом, редко бывали
тёплыми, даже его тон всегда слышался очень жестко, но сейчас, когда он закрыл
глаза и задремал, его губы казались такими мягкими…

Разум Чэнь Маня заволокло дымкой, когда он наблюдал за ним. Его дыхание стало
немного горячее, чем обычно.

Университет Хучжоу.

В начале осени в кампусе уже не было слышно пение цикад, но, будто раздраженные
этим спокойствием, установившимся в человеческом мире, сухие листья начали падать с
деревьев, хрустя под ногами проходящих мимо студентов. Так, шум плавно переходил от
веток к земле.

Когда Хэ Юй вернулся со своим багажом, ему «повезло» наткнуться на Се Сюэ, которая

стояла, задрав голову вверх и облокотившись о дверную раму маленького магазинчика
рядом со школьными воротами.

— …Что с тобой?

Сперва он хотел пойти другим путем и притвориться, что не заметил её, но парень
ощутил, что в этом больше нет никакой надобности. Хэ Юй не признался ей, а Вэй
Дунхэн, вероятно, не принял её чувств, поэтому они оба могут, по крайней мере,
общаться как друзья.

Прижав к носу платок, Се Сюэ проговорила в нос: «Не знаю, наверное, из-за осенней
сухости, но у меня опять идёт кровь из носа, ах… Ой, ты вернулся. Почему не сказал
мне заранее?».

— А в чём смысл предупреждать тебя? И если у тебя постоянно идёт кровь из носа,
надо бы позаботиться об этом. Возьми пару отгулов, я схожу с тобой в больницу.

— Всё в порядке, это не так серьёзно.

— Как это не серьёзно? Раньше, когда я простывал, ты всегда обещала сходить со мной
к врачу. Я не могу вернуть тебе должок?

Се Сюэ моргнула, словно кровотечение понизило её умственные способности.

— Это было так давно. Я уже и не помню…

Хэ Юй вздохнул, вытянул пачку салфеток и протянул их ей.

— Я уже привык к подобному. Не знаю, как тебя взяли в университет на работу с такой
памятью.

Он наблюдал за тем, как девушка прикладывает к носу новую салфетку.

— …Ты говорила об этой проблеме своему брату?

— Он занят, я не буду его беспокоить.

Внезапно она увидела, как кто-то приближается к ней. Этот человек помахал ей рукой
— Се Сюэ моментально зарделась. Она быстро подошла к Хэ Юю и легонько его толкнула,
перед тем как парень бы заметил приближающегося к ним юношу.
— Эм, разве ты не собирался вернуться в общежитие? Поспеши и отнеси свои вещи. Не
волнуйся! Если у меня опять пойдет кровь из носа, я схожу в медпункт, но если будет
что-то серьёзное, тогда придётся наведаться в больницу. У меня скоро совещание, мне
нужно идти.

— …Ладно, тогда поторопись.

Се Сюэ ушла.

Её поведение показалось ему немного странным, но он не собирался задумываться над

этим, поэтому взял чемодан и направился к общежитию.

Юноша не планировал рассказывать девушке о своих чувствах. После недавних событий,

особенно, когда он потерял контроль и принудительно поцеловал Се Цинчэна в отеле,
он осознал, что хоть и не был полностью лишён разума, но всё ещё оставался в
потенциально опасном состоянии.

Хэ Юй не мог быть уверен, что сможет держать себя в руках в будущем.

А вдруг у него совсем поедет крыша?

Таким образом, возможно, Се Цинчэн прав…

Сначала ему следует сдерживать себя и сделать всё, чтобы улучшить своё психическое
состояние. Тогда потом ему удастся раскрыть чувства перед Се Сюэ.

В любом случае его ожидание было слишком долгим, ему не сделается больнее от того,
что он подождёт ещё чуть-чуть. К тому же, Хэ Юй знал, что этот негодяй Вэй Дунхэн
не стал бы с ней встречаться.

Когда парень вернулся в общежитие, в комнате никого не было. Он потратил немного

времени на раскладывание своих вещей, а потом присел, чтобы отдохнуть и заметил
одно непрочитанное сообщение во входящих.

Оно было от Се Цинчэна.

После суточного игнора, мужчина, наконец-то, оказал Хэ Юю честь и написал ему

ответ: «18:00, жди меня перед входом в Лабораторию №3».

Юноше надо было почтить их соглашение под названием «тренировка».

18:00.

Хэ Юй прибыл вовремя к главной лаборатории медшколы.

Но ему пришлось ждать около получаса, прежде чем Се Цинчэн всё же объявился.

Профессор Се вероятно только закончил лекцию по специализированному курсу, поэтому

на нём красовался белый халат. Ранней осенью в Хучжоу было тепло, город по прежнему
был окутан затяжной жарой и влажностью, поэтому, когда занятия закончились, мужчина
расстегнул халат, под которым виднелся светло-серый блейзер и брюки строгого кроя.

Се Цинчэн вышел из здания, перед этим проведя ID-картой, которая висела у него на
шее. Его халат раскрывался из-за сквозняка, и он рефлекторно сжал его края с
планшетом в руках. Не останавливаясь, мужчина спустился по лестнице со спокойствием
и невозмутимостью на лице.

Хэ Юй холодно взглянул на него, держа в одной руке рюкзак, а другую засунул в

карман.

— Вам действительно не хватает пунктуальности.

— Занятие закончилось позже, чем предполагалось, — ответил Се Цинчэн. — Ты ждал

слишком долго? Пойдём сначала что-нибудь покушаем.

Еда в столовой медшколы была отменной, намного лучше, чем в университете Хучжоу.
Профессор Се и Хэ Юй направились именно туда.

Обед уже давно прошёл, поэтому внутри работало только для отдела, чтобы заказать
еду, и многие опоздавшие студенты расселись по просторному помещению.

Мужчина вновь воспользовался ID-картой перед окошком для заказов, а затем вернулся
за стол с чеком, выписанным тётушкой на кухне.

Пока они ждали заказ, двое молодых студентов-парней прошли рядом, к удивлению,
держась за руки. Се Цинчэн сперва даже не заметил, но потом, когда они сели
напротив их столика и начали болтать, парень повыше прильнул к белоснежной щеке
своего спутника и нежно поцеловал.

Се Цинчэн: «…».

Хэ Юй: «…».

Встретив этих геев, двое гомофобных мужчин одновременно впали в шок. Без всяких
обсуждений и реакций, они встали и пересели за дальний столик.

— Почему ты тоже… — начал Хэ Юй.

— Не могу на такое смотреть.

— …А ты что, не доктор?

— Моя медицинская философия и личная жизнь — это разные вещи, — Се Цинчэн

подтолкнул к нему одну из баночек пива, которую раздобыл заранее из холодильника.
Когда он открыл её с глухим звуком, белая пенка уже вышла наружу. Отхлебнув,
мужчина спросил: «Почему мужественные парни начинают встречаться с кем-то своего же
пола… Разве это не неловко?».

Хэ Юй тоже откупорил пиво и чокнулся с банкой Се Цинчэна.

— Доктор Се, должен сказать, мне реально близки некоторые ваши мысли. Однажды
одноклассник-гей признался мне… Он подарил мне огромный букет роз.

— А потом что?

— Я сломал ему челюсть.

— …

Тётушка из столовой выглянула из окошка и прокричала: «Номер 19 готов — острое

жаркое, две порции. Забирайте!».

Се Цинчэн встал и через время вернулся с заказом.

Блюда были ярко-красного цвета, заполненные до краев нарезанной кубиками курицей и

сушёным перцем с горошком. Хрустящее мясо утопало в море жареного перца чили,
покрытое потемневшим от горячей температуры зелёным луком, а ломтики обжаренного на
сильном огне чеснока источали чрезвычайно аппетитный аромат и лежали на горе из
куриных кубиков и того самого сушёного перца.

Это был заказ Се Цинчэна.

Касаемо второго блюда, хоть оно и звалось острым, но таковым не являлось. Это было
жаркое со свиными рёбрышками, перемешанными с бобовой смесью и луковой приправой, а
затем обжаренное до корочки снаружи и до сочности внутри. Пухлые грибные шляпки
лежали рядом с друг другом, а смело нарезанные кусочки лука-порея будто вытягивали
ароматные соки из мяса. Пусть в столовой было и не слишком светло, однако от этого
ароматного и горячего блюда исходил нежный блеск. Не говоря уже о том, что запах
чеснока и бобов ударял в нос и сразу доходил до желудка.

Се Цинчэн подвинул тарелку с жареными рёбрышками Хэ Юю.

Хэ Юй: «…».

Мужчина взглянул на него.

— Тебе не нравится?

— В целом я не люблю жареную пищу. К тому же, у меня аллергия на бобы. — Парень
улыбнулся. — Ты используешь этот случай, чтобы отомстить мне за манго?

— …Один мой знакомый, не на много старше тебя, постоянно заказывает это блюдо,
когда приходит сюда. Мне показалось, все молодые ребята любят подобную еду. Не ешь,
если у тебя аллергия, закажи что-нибудь другое.

Хэ Юй безразлично промолвил: «Какой знакомый? Я знаю его?».

— Не знаешь. Это тот парень, который был со мной в больнице в прошлый раз, но ты
так и не встретился с ним.

Когда Се Цинчэн закончил говорить и уже хотел протянуть юноше свою ID-карту, у него
внезапно зазвонил телефон. Он посмотрел на экран и положил палочки. «Лёгок на
помине.* Мне нужно ответить».

*说曹操曹操到 Shuō СáоСāo СáоСāo dào — лёгок на помине, (досл. — стоит упомянуть Цао
Цао, так он тут как тут).

«Привет, Се-гэ, я сейчас недалеко от твоей школы, у тебя уже закончились занятия?»,
— звук голоса Чэнь Маня донёсся из мобильного. Он не был очень чётким, но Хэ Юй
услышал именно то, что было сказано.

Мужчина бросил на него взгляд.

— Я с пациентом. Мне нужно с ним кое-что обсудить, почему ты пришёл?

Парень на некоторое время замолчал.

— Я-я просто возвращался домой, и так случилось, что проходил мимо. Ты забыл свой
блокнот у меня в машине утром, хочу вернуть его тебе. Но если у тебя есть дела, я
не буду мешать.

Вообще Хэ Юю было интересно, кто этот человек. Его всегда занимал тот факт, что
кто-то мог иметь нормальные отношения с Се Цинчэном, поэтому, немного подумав, он
промолвил: «Всё нормально, раз он уже здесь, пускай пообедает с нами. Я всё равно
не съем эти рёбрышки, а ты вроде говорил, ему такое нравится?».
— Ты не против?

— Нет.

Таким образом, мужчина сообщил Чэнь Маню, где они находятся.

Хэ Юй подошёл к тётушке, чтобы заказать кашу со слегка приправленными

морепродуктами и несколько банок пива.

В это время в столовую забежал Чэнь Мань с бумажным пакетом в руках, в котором
лежал блокнот Се Цинчэна.

Хэ Юй положил одну руку в карман, а второй удерживал три банки с напитками. Он

довольно апатично отошёл от окошка, устремив взгляд прямо вперед и перекинув свой
рюкзак через плечо.

Они встретились перед столом, за которым сидел Се Цинчэн, и посмотрели друг на

друга.

Оба парня были хороши собой — Чэнь Мань выглядел свежо и солнечно, в то время как
Хэ Юй был нереально красив и элегантен, это именно тот вид красоты, когда кто
угодно мог бы засмотреться на него, если бы проходил мимо.

В момент, когда их глаза встретились, они замерли.

Хэ Юю показалось, что он уже где-то видел этого человека, и тот, вероятно,

чувствовал то же самое.

Но никто из них так и не понял, где бы они могли раньше встретиться.

Чэнь Мань считался очень любезным парнем. Придя в себя, он улыбнулся. Хэ Юй же

всегда вёл себя образовано перед остальными, а если уж сравнивать, то, поместив его
в древние времена, молодой господин Хэ был бы, как девушка из богатой семьи,
которая ни в коем случае не перестала бы соблюдать правила приличия. Поэтому юноша
тоже вежливо улыбнулся.

— Привет.

— Привет, офицер.

Чэнь Мань удивился.

— Ты знаешь меня?

— Профессор Се говорил о тебе.

Плюс, я видел, как Се Цинчэн надел на себя твою куртку в больнице.

Мужчина наблюдал за тем, как оба парня стояли друг перед другом, словно благородный
супруг, встречающийся с наложницей низкого ранга в какой-то гаремной дораме, и
нахмурился.

— Садитесь, почему вы стоите?

Наложница Чэнь была скромна на публике, потому улыбнулась и сказала: «Товарищ,

присаживайся».

Привыкший к посещению бизнес встреч своих родителей благородный супруг Хэ,

улыбнувшись, также последовал правилам вежливости и любезностям капитализма.
— Только после вас, господин.

Обычного копа неожиданно назвали господином, он немного не привык к такому… Кивнув,

парень осторожно присел.

К представителю буржуазии внезапно обратились, как к товарищу, но он воспринял это

спокойно и сел с улыбкой на лице.

Никто из них не представился друг другу.

Социальное взаимодействие в современном мире теперь выглядело именно так. Встречая

друзей друга, люди часто не называли полных имён. Этот барьер был установлен с
обеих сторон, так как все понимали, что они просто поедят вместе, а потом, скорее
всего, больше не будут взаимодействовать. Так что не было нужды представляться.

Но это никак не отгородило двух молодых людей от дружеской болтовни.

В конце концов, они были одного возраста и имели общие темы для разговоров. К тому
же, Хэ Юй думал: «Я должен увидеть этих странных людей, снизошедших до общения с Се
Цинчэном», поэтому парни, которые даже не знали полных имён друг друга, пришли к
тому, что начали обсуждать спортивные игры, звёзд и чемпионаты.

К концу разговора, на их лицах появились улыбки. Капиталист и коммунист

дружественно взаимодействовали, словно Китайская Националистическая партия и
Китайская Коммунистическая партия решили заключить союз.

Разрыв поколений между ними двумя и Се-гэ был размером с Великую рифтовую долину
Восточной Африки. Он не понимал ни единого слова.

— …Хахах да, этот гол был невероятен.

— Просто отвал всего, такое редко происходит.

— А ты видел игру против Англии?

— Я был на смене в тот день, пришлось посмотреть позже…

Мужчина среднего возраста не мог этого выдержать.

— Вы собираетесь есть или нет?

Чэнь Мань моментально отреагировал, осознавая, что слишком увлёкся беседой с этим
человеком, и поспешил передать Се Цинчэну банку пива.

— Гэ, выпей.

Хэ Юй, не моргая, склонил голову и прижал пальцы к вискам, пряча насмешливую

улыбку, появившуюся в уголках его губ.

Естественно, он устроил всё это специально.

Так как Чэнь Мань сопровождал Се Цинчэна в больницу, их отношения, должно быть,
были очень хорошими. Интерес к офицеру повысился, и парень хотел узнать, что это за
человек такой, который смог подружиться с этим мужчиной с отцовскими повадками.

Но теперь он понял, что полицейский — просто маленький тупица с ярким восприятием

мира.
Чэнь Мань волновался, что оставил Се Цинчэна в стороне и больше не посмел общаться
с Хэ Юем. Вместо этого, он обратил внимание на Се Цинчэна.

Они уже почти закончили с обедом, и Хэ Юй осознал, что ему больше было не о чем с
ним разговаривать. Он улыбнулся и промолвил: «Профессор Се, давайте обсудим наши
дела? Я уйду, когда мы закончим».

Мужчина не намеревался задерживать его и протянул ему список имён.

— Эти студенты пропускают занятия. Я даю тебе неделю, чтобы ты поговорил с каждым
из них и понаблюдал, изменится ли их поведение.

Парень посмотрел на список.

— Почему здесь только девушки?

— Парни в моём списке.

Хэ Юй внимательно изучил написанное на бумаге.

— У нас одинаковое количество учеников. Я тоже встречусь с ними в течении недели.

Потом у меня будет лекция, если твоих студентов будет меньше, ты проиграл. Если
проиграешь, тебе придётся тяжело работать на меня.

— Не будет ли мне сложно преуспеть в этом деле? Так как вы преподаватель, разве они
не придут, если вы пригрозите их завалить?

— Как тогда можно назвать это «тренировкой», если было бы легко победить? Ты мог бы
попросить меня о помощи.

Хэ Юй больше не хотел тратить время на препирания с ним. Отличник не боялся принять

вызов, поэтому поместил список в свой рюкзак.

— Я пойду, увидишь результат через неделю.

Он очень вежливо кивнул Чэнь Маню и улыбнулся.

— Приятного аппетита, офицер. Может, мы ещё встретимся.

Когда Хэ Юй ушёл, парень спросил: «Гэ, этот парень — пациент? Он кажется очень
дружелюбным».

— …У него небольшие проблемы, ему отказала девушка. Да и его отец волновался,

поэтому попросил меня дать ему некоторые наставления.

Чэнь Мань удивился.

— А? Его отвергли с таким красивым лицом? Стандарты женщин слишком завышены…

— Какой толк от красивого лица, — упомянув проблемы в отношениях, Се Цинчэн подумал

о Наньши. Мысль о Наньши заставила вспомнить о поцелуе Хэ Юя, а когда он думал об
этом поцелуе, ему становилось не по себе. — Он даже не знает, как заработать денег
и содержать семью, — холодно добавил мужчина.

По какой-то причине Чэнь Мань затих на мгновение, перед тем как улыбнуться и
сказать: «Гэ, я умею зарабатывать и могу содержать семью».

Се Цинчэн вообще не воспринял его слова всерьез и отнесся к этому, как к проявлению
импульсивной чудаковатости молодёжи.
— Замечательно, а сейчас иди и найди себе пару, пока ты ещё молод.

Чэнь Мань: «…».

— Ешь свои овощи.

— Ладно…

Автору есть, что сказать:

*всхлип-всхлип-всхлип* Я прочитала так много комментариев сегодня, спасибо всем…

Мини-театр:

Наложница Чэнь: Моя любимая игра ***, *** и ****.

Благородный супруг Хэ: Я тоже играл в *** и смотрел видео с ****, какой чемпионат
тебе больше всего понравился?

Чэнь Мань: Мне нравится играть убийцей Ли Баем*!

Се-гэ: … Разве Ли Бай не поэт?

Комментарий к Глава 28. Я тоже встретил Чэнь Маня
*Ли Бай — персонаж из компьютерной игры «Honor of Kings».
*Ли Бай — китайский поэт времён династии Тан, также известен как Ли Бо.

========== Глава 29. Он нарушил правила ==========

Спустя несколько дней. Медшкола Хучжоу.

Се Цинчэн находился у себя кабинете.

— Профессор Се, я виноват! Это моя вина! Я такой бессердечный! Я не достоин

считаться человеком, потому что подорвал ваше доверие и не оправдал ожиданий. Я
никогда больше не пропущу занятия…

Мужчина сидел за столом, его шариковая ручка порхала над бумагами, пока он делал
заметки напротив списка с именами. Он промолвил, даже не удосужившись поднять
взгляд: «Хорошо. Можешь идти».

Парень ретировался с сопливым носом и горькими слезами.

У Се Цинчэна имелось много способов решить проблемы со студентами. Специальность

этого юноши — клиническая медицина, но почему он ушёл с зарёванным лицом? Перед
тем, как покинуть кабинет, парень несколько раз кивнул и, давясь всхлипами,
пообещал, что начнёт всё с чистого листа и будет хорошо себя вести, что никогда не
прогуляет пару, а если и посмеет, то это точно не будет занятие профессора Се.

Мужчина закрыл блокнот и сцепил перед собой пальцы в замок.

Все проблемные студенты уже дали слово, что в будущем исправятся. Однако Хэ Юю
предстояло так же хорошо поработать с женским списком, иначе он проиграет этот
раунд.

Выпрямив спину на стуле, Се Цинчэн ощутил, что победа близко, поэтому начал
обдумывать, чем бы занять отличника, потерпевшего поражение.

Пока он рассеянно размышлял над этим вопросом, внезапно зазвонил телефон.

— Да?

— Профессор Се, это я.

Это была студентка, первокурсница факультета криминалистики (судмедэкспертизы).

Подобно Хэ Юю, девушка являлась отличницей. Даже если она и находилась в его
списке, она всё ещё была одной из самых дисциплинированных учениц Се Цинчэна.

Он специально вписал её туда.

Как бесстрашная женщина, изучавшая окоченевшие трупы чаще, чем Диор и Шанель, ей
позволили не приходить на занятия только по той причине, что эта возвышенная
ледяная королева самостоятельно могла выучить материал курса быстрее, чем если бы
посещала лекции.

Такая академическая добродетель обычно была довольно нелюдимой. Она редко

взаимодействовала со своими одногруппниками и не всегда слушала, о чем говорили
преподаватели, но девушка очень сильно уважала Се Цинчэна. Во-первых, из-за того,
что он был в самом топе списка профессоров и мог заставить её признаться в том, что
намного умнее неё, во-вторых, когда она впервые подала заявку на самостоятельное
обучение, школа отклонила её и лишь после того, как мужчина вступился за неё,
говоря, что учебное заведение должно обучать студентов согласно их возможностям,
всё разрешилось.

— Профессор Се, ко мне приходил парень по имени Хэ Юй.

— Что он сказал?

— Он не пытался убедить меня начать учиться. Он сказал, что вы послали его ко мне,
поэтому мы могли бы поговорить по душам за чашечкой кофе завтра.

— Можешь пойти, но не слушай его.

— Знаю. Я помогу вам. Однако, профессор Се, этот парень ведь из университета
Хучжоу, а не из нашей медшколы. Как вы с ним встретились? Он ваш родственник?

— Сын близкого знакомого. Его отец помог мне в прошлом, поэтому я учу его ребёнка
справляться с проблемами.

Это была правда. Если бы не Хэ Цзивэй, он, вероятно, даже и не взялся присматривать
за Хэ Юем.

— Ох, — девушка больше не стала ничего спрашивать. — В таком случае оставьте это на
меня. Я определённо не подведу вас. Мне нужно учиться, так что кладу трубку.

Се Цинчэн закончил разговор и положил телефон в карман, а затем начал складывать

вещи, чтобы вернуться в общежитие.

Конечно, он знал, что с Хэ Юем легко не будет. Он холодно наблюдал со стороны, как
эти лишённые интереса студентки друг за другом возвращались на занятия. К четвергу
все одиннадцать учениц из списка, кроме той самой девушки, исправились и вернулись
за парты.

Отличница осталась последней.

В четверг вечером она пришла к Се Цинчэну за помощью с домашним заданием. После

обсуждений мужчина поинтересовался: «Хэ Юй уже связывался с тобой?».
— Да, — промолвила она, у неё на голове был аккуратно заплетённый хвост. — Мы
встречались два разa за неделю, а в обед пили чай.

Упомянув об этом, студентка немного замешкалась.

— Но он… ничего не говорил мне о занятиях. Мы просто ходили и болтали.

Се Цинчэн нахмурился.

Уже наступил четверг, а Хэ Юй до сих пор не перешёл к сути?

Осталось чуть более, чем три дня до конца недели. Что же у него на уме…

Потерявшись в мыслях, отличница слегка кашлянула.

— Профессор Се.

— Мм? — он поднял взгляд и отстранённо на неё посмотрел.

— У меня есть вопрос.

— Спрашивай, — он уже забрал себе ручку, которой делал записи в таблице. Но вопрос,
который она задала, наблюдая за тем, как он надевает колпачок…

Это никак не было связано с учёбой.

— Хм, Хэ Юй из 1001 группы факультета режиссуры в университете Хучжоу?

Лишь такой ярый шовинист, как Се Цинчэн, мог не понять, к чему она клонит. Он
нахмурился и смерил студентку своим взглядом. Почему она у него такое спрашивает?

В конце концов, мужчина мог лишь жестко кивнуть.

— Да. А в чём дело?

— Ничего такого, — твёрдо ответила она, раскрывая свою тетрадь и успешно отвлекая
внимание преподавателя. — Профессор Се, я всю неделю не могу понять этот вопрос,
помогите пожалуйста.

Воскресенье наступило в мгновение ока.

Отличница отправила ему сообщение: «Профессор Се, вы свободны сегодня вечером? Я

весь день думала и кое-что поняла. Можно это обсудить с вами?».

Таким образом, Се Цинчэн прибыл к дверям своего кабинета в согласованное время.

Это помещение находилось в конце коридора в кампусе №5. Пройдя вдоль холла, мужчина
так и не смог узнать студентку, возникшую в проходе.

Перед тем, как открыть дверь кабинета, он начал искать ключи и просто не заметил
девушку, стоящую очень близко к нему. Даже когда она раскрыла рот и позвала его:
«Профессор Се», он не взглянул на неё и по привычке начал искать отличницу, которая
постоянно носила футболки и джинсы.

— … Профессор Се, я здесь.

Се Цинчэн обернулся.
— …

Спустя какое-то время, он подсознательно сделал шаг назад, пока не ударился

затылком об алюминиевую дверь своего кабинета. Утопая в острой боли, мужчина поднёс
руку к голове и сузил глаза.

— Профессор! Вы в порядке?

— …Всё нормально.

Удариться головой было определённо вполне себе нормальным действием, но вид

студентки вызывал много вопросов.

Она не была на себя похожа.

Отличница распустила волосы, её лицо было тщательно накрашено, она надела почти
прозрачное белое платье, её стройные ноги выглядели так, будто были вырезаны из
нефрита, образуя узкие прямые линии, заканчивающиеся парой чёрных атласных
каблуков. Вокруг её утончённых лодыжек виднелись серебряные застёжки, подходящие
под розовые ногти.

Се Цинчэну пришлось несколько раз взглянуть на неё, чтобы поверить собственным

глазам. В итоге он без всяких сомнений пришёл к выводу, что это происходит на самом
деле.

Его головная боль внезапно усилилась, когда он ощутил слабое предчувствие.

Девушка поспешила раскрыть причину своего визита: «Профессор Се, эм, я пришла
сказать вам, что снова встретилась с Хэ Юем. На этот раз он рассказал мне о
занятиях, но он также поведал о вашем с ним соглашении».

— …

— Профессор Се, я вас очень уважаю, но не думаю, что это хорошая идея —
использовать кого-то в своих интересах, когда человек и так находится в трудном
положении. Вы подаёте плохой пример.

Рука Се Цинчэна, которая вот-вот собиралась схватить ключи и открыть дверь,

замерла.

— Что тебе сказал Хэ Юй?

— Всё. Он рассказал мне о своём неудачном признании, поэтому вы хотите позаниматься

с ним и взвалить на него много трудных обязанностей.

Он поднял руку и провел гибкими, изящными пальцами сквозь чёлку. Его изначально
аккуратные волосы в итоге стали взлохмаченными и растрёпанными, а несколько темных
прядей встали дыбом. С холодным и резким взглядом глаз цвета персика, мужчина
посмотрел на неё, а затем, цокнув языком, отвёл взгляд и промолвил: «Всё не так
просто, как ты думаешь».

Се Цинчэн продолжил после недолгой паузы:

— …Забудь. Ты свободна.

Но девушка не ушла, она пристально смотрела на него с истинным упорством отличницы.

— Учитель, вам следует поставить себя на его место и прекратить усложнять ему
жизнь. К тому же, я считаю, это вы тот, кто не прав в данной ситуации. Надеюсь, вы
извинитесь перед Хэ Юем, когда появится возможность.

— …

Хэ Юй наверняка использовал на ней действие своей крови, не так ли?

Выражение лица мужчины похолодело. Его взгляд заострился из-под растрепанных волос.

— Я прошу тебя уйти. Ты не понимаешь?

— Понимаю. Но перед этим, я хотела бы быть честной с вами, профессор. Я рассказала

Хэ Юю о нашем с вами соглашении.

Се Цинчэн: «…».

— У меня не было выбора. Он был искренен со мной, мне не хотелось ему врать. Я не
могла держать в секрете тот факт, что вы внесли меня в список, чтобы победить.

Маленькая предательница даже не забыла храбро кивнуть ему в конце своей речи.

— Пожалуйста, простите меня.

Закончив говорить, девушка развернулась и величественно потопала на своих шпильках.

В её походке появилась доселе невиданная Се Цинчэном живость.

Он лишь чувствовал пульсирующую боль, но не хотел спорить со студенткой, поэтому

просто стиснул зубы и произнёс грубым голосом: «Хэ… Юй…».

Тень зашевелилась.

Послышались звуки чьих-то шагов.

А затем…

— Профессор Се, вы меня ищите?

Мужчина внезапно поднял голову, его волосы стали ещё расхлябаннее, когда взгляд
сфокусировался в направлении этого голоса.

Удивительно, но перед ним стоял высокий парень со сложёнными руками в карманах и со

свисающим с плеч рюкзаком, выражение его лица было нечитаемым и отсутствующим. Под
его высоким лбом расположились высокомерные миндальные глаза, смотрящие из-под
ресниц, а на его губах играла едва заметная улыбка.

Хэ Юй прятался за огромной колонной в готическом стиле и всё это время находился в

конце коридора. Студентка не знала об этом, как и Се Цинчэн.

Когда девушка пыталась бороться за справедливость ради него, когда она упорно
возражала профессору, а он не мог сказать ни слова, Хэ Юй уже был рядом,
облокотившись о стену. Он подслушивал разговор со сложёнными руками в карманах,
скрываясь за колонной, где могли бы уместиться трое людей.

Он, блядь, человек или нет?

С покрасневшим лицом и взглядом, которым можно было бы убить, Се Цинчэн промолвил:

«Ты…».

— Ох, ты не можешь обвинять меня, — парень поднял руку и провёл ею в воздухе, в его
слегка прищуренных глазах скрывалось лукавство, которое никто другой не смог бы
обнаружить.

Он посмотрел на Се Цинчэна и холодно рассмеялся.

— Ты устроил всё это против меня, полагая, что я не смогу победить. Если бы я
использовал похожий трюк на тебе, это не было бы мелочно с моей стороны, верно?

— …

Се Цинчэн уже проиграл. Если он продолжит что-то отвечать, может и вовсе потерять
лицо.

Поэтому мужчина стиснул зубы и молчал.

Через некоторое время он, наконец, заговорил: «Как ты смог обвести её вокруг
пальца? Просто посмотри на неё в этом наряде, разве студент должен выглядеть
подобным образом? Мини-платье с короткими рукавами…

— А что не так? — Хэ Юй приблизился к Се Цинчэну, всё ещё держа одну руку в

кармане, а другой ухватился за лямку рюкзака. Когда парень находился так близко,
ему пришлось опустить ресницы и взглянуть на Се Цинчэна сверху вниз.

— Тогда скажи мне, как она должна была одеться?

Он придвинулся ещё ближе, словно был готов прижать его к двери.

— Футболка, джинсы, высокий хвост, а на лице минимум косметики?

— Доктор Се, — вздохнул юноша, — вообще-то, я уже хотел вам кое-что сказать раньше
— я не единственный больной здесь, вам бы тоже следовало провериться. Вы слишком
одержимы контролем, разве не слышали о «мужском шовинизме»*? Какой сейчас год, а вы
всё так же думаете, что девушки не должны носить такие платья?

*直男癌 zhí nán ái — сленг. выражение, в основном используется феминистками в Китае,

чтобы описать мужчин, которые крепко поддерживают традиционное расположение
гендерных ролей в обществе.

Он подошёл ещё ближе, чуть ли не касаясь своим носом его лица.

Между людьми противоположного пола такое расстояние казалось бы двусмысленным, но

так как они оба были мужчинами и не являлись геями, эта дистанция означала
агрессивность и вторжение.

Такую информацию не нужно было специально облекать в слова, чтобы она проникла в
плоть и кости Се Цинчэна.

Так, Хэ Юй принудил его опереться о ледяную дверь. В тот момент он, наконец,
вернулся к чувствам и осознал, что находится в невероятно неудобном положении. Не
теряя времени, мужчина надавил на крепкую и широкую грудь парня.

— Забудь об этом, я не собираюсь тебе ничего объяснять, отойди.

Он с силой оттолкнул его от себя, а затем потёр своё правое запястье. Опустив руку,
Се Цинчэн прошиб юношу яростным взглядом, после чего уныло отошёл от того места,
где Хэ Юй, словно стена, блокировал ему путь.

— …Погоди минуту, Се Цинчэн.

Отойдя на дюжину метров, парень развернулся и неторопливо позвал его со спины.

Лицо мужчины уже успело потемнеть, но он мрачно остановился на некоторое время,
перед тем как покраснеть и обернуться.

— Что?

Хэ Юй помахал списком студентов, который вытянул из рюкзака.

— Ты потерял это.

Однако этот дегенерат не вернул его, а просто положил обратно, а потом вынул что-то
завёрнутое в розовую бумагу.

Хэ Юй поднял взгляд и беззаботно посмотрел на него, начав медленно тянуть за ленту

и пытаясь распаковать предмет.

— Профессор, даже если вы играете со мной в игры, вы тоже должны получить наказание
в случае проигрыша. Иначе, разве это не будет слишком скучно?

— …

— Скажи мне, как преподаватель, член старшего поколения и как мой бывший
психотерапевт, каким способом мне наказать тебя за нарушения правил? Что мне
сделать, чтобы преподать тебе урок?

Если проигрываешь кому-то, ты не должен утратить своё изящество, а если готов

сделать ставку, тогда нужно научиться терпеть поражение.

Се Цинчэн безразлично спросил: «Чего ты хочешь?».

— Какая жалость, я ещё не решил, — с теплотой промолвил Хэ Юй. — Пока что ты просто
должен мне, а когда я надумаю, сможешь отплатить.

— Всё одним разом?

— Хм, полагаю, ты ещё не раз проиграешь.

Се Цинчэну стало тяжело контролировать себя.

— Хэ Юй, не забегай вперёд.

— Я бы не посмел, — парень улыбнулся, бросив вызов и обсмотрев его с головы до пят.

— Но вам бы лучше больше не мухлевать, профессор Се. Вы не слишком опытны в таких
делах, так что, если что-то ещё сделаете, мне не составит труда узнать об этом.

Его тон был очень учтивым и вежливым.

Однако, пока он говорил, то уже успел развернуть розовую бумагу.

Это была шоколадка, хотя немного и деформированная, (она не выглядела, как

шоколадка из магазина), однако была неуклюже сделана каким-то любителем.

— Разве тебе не интересно, как я смог договориться с ней? Вообще, это оказалось
нетрудно, я просто пригласил её на чай несколько раз, а потом мы посетили
кулинарный урок и слепили чуть-чуть сладостей. У неё не очень много друзей, другие
думают, что она антисоциальная и странная, но с ней очень легко. Всё потому что
никто её не приглашает куда-то прогуляться.

Он с треском разломал плитку шоколада, удерживая коричневый кусочек какао-масла

между двумя рядами белоснежных зубов.

Затем парень прошёл мимо Се Цинчэна со свисающим рюкзаком за спиной.

Он даже не взглянул на мужчину и смотрел прямо перед собой, пока медленно жевал
шоколадку.

— Так сладко.

Отличник ушёл после того, как закончил говорить, оставив Се Цинчэна в освещении
садящегося за горизонт солнца.

В это же время.

Где-то на вилле в Хучжоу, под косыми лучами сумерек.

Высокие каблуки цокали по брусчатке на балконе, красное платье женщины скользило по

ногам человека.

— Господин Дуань, — она присела рядом с ним, обнимаясь и с улыбкой подпаливая для
него сигарету.

— Ты натворила делов в доме Лян Цзичэна?

— Я замела следы.

Босс Дуань улыбнулся и принял сигарету, которую она ему протянула, а затем сразу
затянулся. Женщина отмахнула длинные волнистые волосы и потянулась к нему за
поцелуем, но мужчина отвернул лицо в сторону, уткнувшись носом ей в шею.

— Со сколькими людьми ты сегодня спала? Я чувствую это по запаху.

— Всё ради тебя, — лениво протянула она. — Когда мы сможем приступить к

университету Хучжоу? Мне надоело трахаться с членами совета директоров, с этими
стариками.

— Что насчёт господина Хуана, разве он не стар? Кажется, тебе он нравится.

Женщина потёрла прядь волос между кончиками пальцев.

— Его сердце молодо, поэтому он стареет, как хорошее вино. Хотя, — она улыбнулась,
— вы нравитесь мне больше...

Босс Дуань прижал палец к её тёплым губам и мягко сказал: «Если продолжишь нарушать
правила, мне придётся поговорить с твоим господином Хуаном. Подумай, если он обо
всём узнает, не сойдёт ли с ума?

Оторопев, женщина принудила себя к улыбке.

— Я просто шучу. Ты всегда такой серьёзный.

Мужчина провёл рукой по её волосам с холодным выражением лица.

— Просто делай то, что приказано. После инцидента в лечебнице Чэнкан, люди стали
намного нетерпеливее и беспокойнее. Поиграй ещё немного с этими хомяками. Как
только наши хакеры получат оборудование из Америки, мы покажем им, кто здесь
главный.
Он приподнял её лицо, ухватившись за подбородок.

— Когда придет время, все технические нюансы будут зависеть от программистов, но за

чистку клеток грызунов в университете Хучжоу отвечаешь ты.

Свет от ламп отразился на нежном и милом лице женщины.

Это оказалась Цзян Липин!

— Ты можешь делать это настолько зрелищно, насколько хочешь, — босс Дуань прошёлся
пальцами по её щеке. — Знаю, в прошлом с тобой поступили очень нехорошо… Но когда
мы покончим со всем, тебе больше не придётся быть кротом среди этой своры старых
хомяков.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Се Сюэ: Гэ, ты с самого начала был неправ, тебе следовало бы дать ему список с
парнями.

Се Цинчэн: Почему?

Се Сюэ: Потому что он никогда бы не стал соблазнять мужчину.

Хэ Юй: (улыбается) Мэймэй, ты забегаешь наперёд.

========== Глава 30. Кто сказал, что я хочу молока? ==========

Неделя пролетела в мгновение ока.

На выходных Се Цинчэн не остался в медшколе и вернулся обратно в старый дом,

расположенный в центре Хучжоу.

После того, как брат с сестрой начали работать в университете, это место посещалось
очень редко. В конце концов, мужчинам и женщинам следовало проводить время вдали
друг от друга, а крошечное жилище, менее сорока квадратных метров, смущало Се
Цинчэна и Се Сюэ.

Однако они были очень близки со всеми соседями. К тому же тётушка Ли относилась к
ним, как к собственным детям, им приходилось часто возвращаться, чтобы поужинать с
ней и остаться на старом месте на несколько дней.

В последнее время мужчина по уши погряз в делах, поэтому уже долго не приезжал
сюда. Но так получилось, что на этой неделе он освободился и позвонил Се Сюэ.

— Давай проведаем тётю Ли на выходных, я подвезу тебя.

Неожиданно девушка ответила: «Я недавно уже заходила к ней».

— …Почему не сказала?

— Я, — Се Сюэ попыталась резко сменить тему, — я просто прогуливалась и так

получилось.

— Чтобы добраться до переулка Моюй нужно сменить три ветки на метро, и здесь даже
нет никаких шоппинг центров поблизости. Ты просто прогуливалась?
— Д-да.

— Се Сюэ, не ври мне, — голос Се Цинчэна похолодел. — Ты что-то скрываешь от меня?

Девушка прокашлялась и замолчала на долгое время, но всё ещё не спешила извиняться,

а в конце просто выдала паническое «ах» в ответ.

— Гэ, у меня садится телефон.

— Се Сюэ!

— Он реально сейчас разрядится, я кладу трубку, хорошо? Гэ, можешь поехать сам, я
немного занята на этих выходных. Не забудь передать привет тётушке Ли от меня!
Пока-пока!

Мужчина хотел сказать что-то ещё, но всё что услышал в ответ — гудки, исходящие из
динамика мобильного.

Се Цинчэн сбросил вызов и положил телефон на стол с ледяным выражением лица, после
чего он вышел на балкон своей комнаты в общежитии и выкурил сигарету, чувствуя
подвох и раздражение.

Даже если сестра не поедет с ним, ему всё ещё придётся отправиться туда в одиночку.

И не только для того, чтобы увидеться с тётушкой Ли, но и ради уборки в доме.
Несмотря на то, что они редко там оставались, в конце концов, это место до сих пор
считалось родным домом Се Сюэ.

Поэтому в пятницу после занятий Се Цинчэн собрал некоторые вещи и направился в

переулок Моюй на метро.

Это был один из нескольких жилых районов старого Шанхая, который так и не подвергся
никаким реновациям. Здешние здания, выстроенные тёмно-красным кирпичом с
белоснежной окантовкой, соорудили ещё в эпоху иностранной концессии. Хотя
правительство каждый год пыталось прогнать жильцов, это всё ещё не могло изменить
красоту района, принесённую сквозь десятилетия. С наложенными друг на друга
бельевыми верёвками, не имевшими возможность прикрыть отслаивающуюся краску,
казавшейся выцветшей помадой, эти короткие приземистые маленькие здания,
расположенные между стильными и современными небоскрёбами города, очень сильно
напоминали стареньких бабушек, которые любили фотографироваться на фоне молодых
людей.

Когда Се Цинчэн добрался до переулка, некоторые тёти и дяди поздоровались с ним…

— Профессор Се, вы вернулись?

— Вы уже кушали, доктор Се? У меня есть ещё немного кукурузы, я потом принесу вам.

Мужчина поприветствовал их и прошёл через дверной проем, где перед самым зданием
стояли велосипеды, а затем оказался во дворе своего дома.

Сперва все звали его Сяо-Се. Позже, когда Се Сюэ подросла и научилась сладко
разговаривать с соседями, милое прозвище «Сяо-Се» перешло к ней, а к брату стали
обращаться более вежливо — «Профессор Се» или «Доктор Се».

Единственным человеком, который не называл его так, была тётя Ли.

Их комнаты располагались в одном блоке, поэтому, войдя в дом и оставив у себя вещи,
он направился к двери женщины и постучал.
— Шумно-шумно, так шумно, вы смерти захотели? Уже вечер…

Хотя он стучал довольно долгое время, тётя так и не спешила открывать свою красную
маленькую дверь, однако старый дядюшка, живший на чердаке сверху, открыл окно и
высунул полулысую голову наружу. Приглядевшись, он понял, кто пришёл и перестал
кричать.

— О, доктор Се вернулся.

— Дядя, где тётя Ли?

— Ой-ой-ой, пару дней назад она увиделась с Сяо-Се и подумала, что ты в ближайшее
время не придёшь, поэтому и ушла к гости к подруге.

— В гости? — мужчина слегка нахмурился.

— Верно, боже, будто ты её не знаешь. Она очень общительная и наряжается в свои

старые платья, чтобы показаться перед друзьями. Ей нравится такое
времяпрепровождения, поэтому, думаю, она не очень скоро вернётся.

Се Цинчэн: «…».

— Доктор Се, вы уже ужинали? — закончив болтать, дядя обратился к мужчине. — Если
ещё нет, тогда составьте мне компанию.

Он всегда был резок с соседями.

— Что есть из еды?

— Манго, — дядюшка высунул похожую на ветку дряхлую и морщинистую руку, удерживая

огромный очищенный фрукт.

Се Цинчэн: «…».

Старый негодник захихикал, увидев выражение его лица. Редкие пряди волос соседа
дико развевались на ветру.

— Только погляди на себя, такой серьёзный и так смешно кривишься, ха-ха-ха-ха-ха.

— …Ладно, поужинаете сами. Я пошёл домой.

Закончив разговор, он вернулся в дом и хлопнул дверью.

Комната была разделена на две половины простой голубой занавеской. Пространство Се

Сюэ находилось рядом с окном, из которого открывался вид наружу. Хотя оно и было
маленьким и узким, но на подоконнике стояли горшки с цветущими суккулентами и
розами. Ложе принцессы, которое Се Цинчэн приобрёл для неё, когда она училась в
средней школе, было покрыто цветным покрывалом с куклами и подушками, в то время
как на стене рядом висели потускневшие постеры со знаменитостями.

Мужчина бросил пальто на свою кровать, и его тонкие пальцы проскользнули к

галстуку, чтобы немного ослабить его.

Се Цинчэн выдохнул с облегчением.

Его кровать располагалась близко к двери и была отделена от остальной части комнаты
ещё одной занавеской. Он не зацикливался над интерьером, поэтому его мебель
досталась ему из прошлого поколения родителей. И так как она уже использовалась на
протяжении тридцати лет, её можно было считать надёжной и долгослужащей.

Суматоха на прошлой неделе слишком утомила Се Цинчэна. Он налил воды и принял

таблетки, а затем задремал. К тому времени, как мужчина проснулся, на улице уже
полностью потемнело.

Так как тётушки Ли здесь не было, он поленился нормально поесть и вытянул телефон,
чтобы заказать еды.

Мужчина ещё не успел закрыть вкладку, когда ему внезапно пришло уведомление из
WeChat.

Хэ Юй: «Ты где?».

Се Цинчэн не хотел утруждаться и отвечать.

Появилось второе сообщение: «Я пришёл к кампусу, но не могу тебя найти».

— …

Он настолько устал, что ему не хотелось печатать, поэтому Се Цинчэн отправил

появившееся в ключевых иероглифах слово: «Дома».

Казалось, Хэ Юй не понял его ответа: «Дома? Ты уехал домой? Се Сюэ с тобой?».

Находясь в постоянном напряжении, мужчина вернулся в то место, где чувствовал себя

непринуждённо и мог позволить себе полностью расслабиться. Однако выходить из
такого состояния было крайне тяжело.

Он лежал на старой кровати с ослабленным галстуком и расстёгнутыми верхними

пуговицами рубашки. Се Цинчэн постепенно становился всё более вялым и мягким, у
него не было желания совершать лишние движения. Он нажал на кнопку для отправления
голосовых сообщений и промолвил изнурённым тоном: «Почему ты так меня бесишь? Она
не со мной. Сейчас выходные, что тебе нужно? У меня нет молока для тебя. Разве не
знаешь, как заказать себе еду?».

Обычно он не был так резок с Хэ Юем.

В основном это из-за того, что парень подловил его, когда он устроил ему подставу,
и мужчине это показалось унизительным, он больше не мог понять, как не потерять
гордость, поэтому всю неделю не виделся с Чертёнком.

А теперь Хэ Юй сам нашёл его, однако Се Цинчэн начинал злиться, ведь он просто
хотел отдохнуть и не переживать из-за этого идиота.

В это же время идиот замешкался.

«Мне вроде как скучно».

Мужчина вновь отправил грубое сообщение: «Тогда иди поиграй со своими

одногруппниками».

«Я хочу найти тебя».

«Ты не понимаешь, что я говорю, Хэ Юй? Сейчас выходные, я хочу отдохнуть, поэтому и
вернулся домой. В детстве ты бывал здесь пару раз, но вряд ли помнишь дорогу». — Се
Цичнэн с нетерпением поспешил его заткнуть, но, вероятно, из-за того, что он был
уставшим и лежал на кровати, его голос изменился на более мягкий и назальный.
Юноша написал ему: «Не волнуйся, я всё хорошо помню».

Се Цинчэн: «…».

Конечно, так и было, не зря же он отличник?

«Не приходи, у меня нет сил развлекать тебя. Если только тебе не плохо. Тебе
плохо?».

«Нет».

«Тогда не приходи».

В ответ пришло ещё одно сообщение: «Ты проиграл мне, но я ещё не рассказывал тебе о
своих требованиях, ведь так?».

Се Цинчэн отрешённо посмотрел в потолок. Под тусклым свечением от экрана телефона

его лицо казалось более недовольным.

«…Хэ Юй, чего тебе надо?».

На этот раз ответ не пришёл, словно ему надоело переписываться.

Но как только Се Цинчэн едва не растерял все остатки терпения и не отложил

мобильный в сторону, парень опять написал ему. Удивительно, но это было голосовое
сообщение.

Молодой человек звучал тепло и сдержано: «У меня всё в порядке, но настроение не

очень хорошее. Мне приходится притворяться перед другими людьми — это слишком
утомительно, но мне не нужно делать этого, когда я с тобой, поэтому я бы хотел
найти тебя, чтобы отвлечься и расслабиться».

«...Я похож на детскую площадку? Ты просто собираешься прийти сюда, потому что тебе
нечем заняться?». — Се Цинчэн разозлился в ответ на его приятный голос. — «Хэ Юй,
что у тебя в голове? Раньше ты убегал от меня быстрее собаки, но, вкусив власть,
сам же и возвращаешься? У тебя зависимость или что?».

На самом деле, Хэ Юй не знал, что с ним происходит.

Может быть, это из-за того, что раньше он следовал за Се Сюэ, поэтому ему было чего
ждать от жизни.

Но сейчас у него ничего не осталось, парень не хотел, чтобы девушка заметила его
состояние, поэтому он должен был переключиться на что-нибудь другое.

В таком беспомощном состоянии юноша, наконец, осознал, что Се Цинчэн являлся самой
подходящей целью, чтобы отвлечь себя от переживаний, ведь тот очень хорошо его
понимал, а ещё…

А ещё его глаза напоминали ему о Се Сюэ.

Хоть он и знал, что всё это самообман, однако такое поведение могло доставить ему
немного комфорта. Не говоря уже о том, что наблюдать за тем, как Се Цинчэн
проигрывает, было довольно интересно, это именно то, чего парень раньше даже и
представить себе не мог.

Возможно, мужчина оказался прав — Хэ Юй был малость зависим.

Но пока юноша ждал, что Се Цинчэн снова найдёт его и завалит заданиями, он не
думал, что этого никогда не произойдет. Спустя неделю, парень начал переживать по
этому поводу, из-за чего и осмелился написать ему. А когда мужчина снова отказал
ему, Хэ Юй не мог ничего поделать и перешёл на голосовые сообщения, надеясь, что Се
Цинчэн услышит грусть в его голосе.

«Я иду к тебе».

Мужчина был так раздражён, что швырнул телефон в стену. Парень, который словно
напрашивался, чтобы его отшлёпали, опять отправил голосовое, автоматически
заигравшее в старой и тесной комнате…

«Ты не виделся со мной целую неделю — испугался, не так ли?».

Се Цинчэн вздохнул.

— Какого чёрта я бы, блядь, испугался.

Хэ Юй был человеком действия — если он сказал, что идёт, значит он точно так и
сделает. Мужчина сначала надеялся, что он повернёт не туда и зайдет в чужой дом, но
когда прозвучал настойчивый стук в шаткую старую дверь, Се Цинчэн осознал, что было
глупо полагать, будто бы умственные способности юноши могли бы понизится, из-за
чего он бы провалился в открытый люк, проходя мимо строительной площадки.

Тук-тук-тук.

— …

Лёжа на кровати, он слегка пошевелил пальцами, и это было похоже на то, как если бы
все его силы иссякли. У мужчины не возникло никакого желания подняться с постели.

Он придерживался понятий университета, гласивших о том, что нужно уважать старших и

хорошо относиться к младшим, так что Се Цинчэн не прогонял его и не торопил. Пока
мужчина находился в постели, Хэ Юй продолжал периодически стучать в дверь. Звуки
были не слишком лёгкими, но и не тяжёлыми.

Он даже не спешил.

Однако острый на слух и энергичный дядюшка сверху начинал нервничать. Тот открыл
окно на чердаке и закричал: «Всё стучат и стучат, разве не нужно было сначала
узнать, есть кто-то дома или нет? А? Я не знаю вас, молодой человек, кого вы ищите?
Вы пришли, чтобы выполнить общественные работы и проявить добрую волю к одиноким
пожилым людям?».

— …

Блядь, это так смущает.

Се Цинчэн, одинокий пожилой человек, притворяющийся мертвым, был вынужден встать и

резко открыть дверь, а затем выкрикнуть наверх: «Всё в порядке, дядя, я его знаю».

Схватив молодого человека за воротник, он затащил его в дом через узкий дверной
проём.

— Входи, — дверь закрылась за ними с хлопком, из-за чего висящий на ней знак
благополучия* встрепенулся и свалился вниз.

*福 fú - счастье, благополучие; счастливый.

Се Цинчэн толкнул Хэ Юя к стене с угрюмым выражением лица.

— Чего ты хочешь?

Он стоял напротив, слабый запах стирального порошка вместе с ароматом тела молодого
человека, наполненным юношеской энергией, который слишком долго грелся на солнышке,
распространился по всей комнате, смешиваясь с густым запахом табака.

Хэ Юй приподнял брови и указал наверх: «Он же уже сказал, я здесь, чтобы оказать
помощь пожилым людям».

Пока парень говорил, то успел маневрировать вокруг Се Цинчэна и включить свет в

комнате. Его движения были невероятно плавными, словно он себя и вовсе не ощущал
здесь посторонним.

Самым раздражающим было то, что, обойдя помещение, юноша повернул голову, чтобы
вежливо обратиться к «пожилому человеку»:

— Се-гэ, я слегка голоден. У тебя есть что-то перекусить?

Се Цинчэн едва держал себя в руках.

— Почему бы тебе пойти не выпить молока?

— А у вас есть?
— …

Мужчина нервно подошёл к кухонному столу, а затем кинул Хэ Юю пакет безлактозного

молока.

Парень взглянул на упаковку.

— Это не очень хорошая марка, я никогда ещё такого не пил.

— …

С глазами, словно лезвия, и ледяными губами Се Цинчэн промолвил: «Тогда, молодой

господин, чего бы вам хотелось выпить? Хотите, чтобы я нашёл кого-нибудь, кто бы
производил для вас молоко в любое время суток?».

Автору есть, что сказать:

Мини-театр: Любимое выражение.

Се Цинчэн: Научись успокаиваться.

Хэ Юй: Догматы веры, которым меня обучил Се Цинчэн.

Се Сюэ: Хочу добавки.

Чэнь Мань: Сегодня без сверхурочных.

Скромный автор: Что? Эта дерьмовая дорога хочет остановить мою Wuling Hongguang*?
Комментарий к Глава 30. Кто сказал, что я хочу молока?
* https://www.bilibili.com/video/BV1Vo4y1o7uV
видео-мем из bilibili

========== Глава 31. Он действительно бессовестный ==========

От скверного молока отказались.

Тем временем заказ Се Цинчэна прибыл. Он состоял лишь из двух булочек. Одна с
мясом, а вторая с овощами.

Хэ Юю не нравились мясные булочки, так как он считал, что начинка слишком жирная,
однако, если дать ему булочку с овощами, ему бы подумалось, будто бы салатные
листья не были слишком хорошо промыты. Его поведение было точно таким же, как у
наложницы богатого бывшего помещика республиканской эпохи. В итоге начальник Се
равнодушно открыл холодильник и, приложив неимоверные усилия, вынул пакет с
пельменями из глубин морозилки.

Начальник Се поинтересовался у наложницы Хэ: «Их приготовил мой сосед. Это

последняя порция. Они натуральные и без консервантов, хочешь?».

Заглянув в глаза начальника, наложница Хэ могла сказать, что этот мужественный

патриарх едва не растерял терпение.

В конечном счете, главной причиной его прихода сюда был отдых, поэтому если бы ему
удалось разозлить Се Цинчэна, это бы по любому принесло радость.

Так, Хэ Юй улыбнулся, на его прекрасном лице неожиданно возникла некоторая

скрытность — он притворялся.

— В таком случае мне придётся тебя побеспокоить.

Следующий момент можно было бы приравнять к участию в ночном кошмаре.

Одинокий пожилой человек, играющий роль утешителя, доктор Се, надел на лицо унылую
маску и плотно сжал губы, пока стоял с деревянной лопаткой в руке и смотрел на то,
как в кастрюле на электрической конфорке закипает вода.

В то же время студент-волонтёр, пришедший за утешением, Хэ Юй, был очень

сознательным и стоял от Се Цинчэна настолько далеко, насколько это было возможно.

Джентльмену не место на кухне, поэтому он со спокойным равнодушием осмотрел комнату

вдоль и поперёк, словно это было единственное, чем ему можно было заняться.

Когда парень учился в средней школе, ему уже доводилось бывать в этом доме вместе с
Се Сюэ. Тогда здесь жила Ли Жуцю, а их с Се Цинчэном свадебные фото были
расставлены по всей комнате.

Но сейчас снимков уже не наблюдалось.

Однако были и такие места, где прежде висели другие фотографии, но, очевидно, их
убрали даже раньше, чем те, что с Ли Жуцю. Это казалось незаметным, пока Хэ Юй не
приблизился и не рассмотрел всё, как следует, поэтому парень подумал, что,
возможно, те фото сняли, после того как он приходил сюда, будучи школьником. Тогда
юноша фокусировал внимание только на Се Сюэ и не замечал деталей вокруг.

— Хочешь уксуса? — спросил Се Цинчэн.

— Да, я сам добавлю.

В комнате было очень тихо, но фрагменты звуков из соседских домов в переулке Моюй
можно было услышать сквозь стены. Существа на планете, будто клетки в теле
человека, их движения не были синхронизированы друг с другом, так как они
функционировали в разное время, подобно людям, живущим соответственно собственному
ритму.
Облокотившись об оконную раму, Хэ Юй увидел хамелеона, карабкающегося по
подоконнику.

Парень протянул руку. К его удивлению, существо не испугалось и позволило ему

погладить себя.

Казалось, будто аура парня была такой же, как у хладнокровных животных, постоянно
льнущих к нему и никогда не убегающих от него. Вероятно, они просто считали его
кем-то из своего вида.

Однако Се Сюэ любила пушистых и теплокровных существ, но больше всего боялась

насекомых и рептилий.

Если бы девушка увидела этого хамелеона, она бы определённо закричала в ужасе и

скинула бы его подальше.

Пока Хэ Юй гладил животное по голове, оно прикрыло глаза от наслаждения.

Парень подумал, что, наверное, он и Се Сюэ в некоторых аспектах действительно были

слишком разными, настолько разными, что ей понравился Вэй Дунхэн.

В этот момент, находясь на месте, где она провела своё детство и юность, следы её
жизни, которые раньше поднимали ему настроение, отрастили себе колючки.

Их корни глубоко вросли в землю, а ветки протянулись в самое небо.

Как только в человеческом сердце появляются шипы, тогда весь мир приносит лишь
страдания.

Хэ Юй почувствовал недомогание и тихонько попрощался с хамелеоном, отойдя от окна

Се Сюэ.

После того, как Се Цинчэн зачерпнул пельмени, он обернулся и обнаружил, что

студент-волонтёр без его ведома прилёг на кровать и даже прикрыл лицо его подушкой.

— …Что ты делаешь. Ты хотя б мылся, перед тем как лечь в мою постель?

Хэ Юй промолчал и продолжил удерживать подушку, словно пытался скрыться, как

хамелеон.

— Не ответишь?

— …

— Если не сдвинешься, я предположу, что ты задохнулся и позвоню в морг, чтобы тебя

забрали.

После нескольких секунд тишины, в целом из-за того, что он хотел избежать
недопонимания и не желал отправляться в морг, Хэ Юй всё же поднял руку и отклонил
подушку, медленно открывая взору свой профиль. Он выглянул наружу и посмотрел на Се
Цинчэна миндальными глазами и с очень надменным выражением лица: «Твоя кровать
воняет табаком».

Мужчина поставил тарелку.

— Если не нравится запах, тогда прекрати лежать и иди есть. Чем скорее закончишь,
тем быстрее уйдешь. Я хочу отдохнуть.
— В последний раз, когда я приходил, запах сигарет не был таким сильным.

— Это было очень давно.

Так и есть.

Хэ Юй окунулся в раздумья.

Когда Ли Жуцю была рядом, Се Цинчэн не курил.

Невестка, скорее всего, не позволяла ему этого делать. Он хоть и был довольно
холоден, но у него имелось сильное чувство ответственности, особенно когда дело
касалось мужских обязанностей. Если его жене что-то не нравилось, он определенно
найдет способ удовлетворить её прихоти.

Пока Хэ Юй лежал на кровати и смотрел на безразличное выражение лица Се Цинчэна, он

вспомнил свой первый визит в этот дом, Ли Жуцю улыбалась, когда принесла поднос с
чаем и закусками. Тогда его взгляд упал на огромную кровать, наполовину спрятанную
за занавеской — в его сердце закралось странное чувство, потому что парень не мог
представить, как бы выглядел Се Цинчэн, занимаясь любовью с женщиной.

Было ли время, когда серьёзное и непреклонное лицо мужчины могло охватить желание?

Се Цинчэн нахмурился.

— О чём ты думаешь?

Хэ Юй мягко ответил: «О тайнах жизни».

— …

— Се-гэ, ты больше не ходил ни на какие свидания вслепую?

— У меня нет в планах ещё одной женитьбы.

— Тебе только тридцать… — медленно промолвил юноша. — Тебе не одиноко?

Се Цинчэн беспристрастно посмотрел на него.

— Область ваших вопросов довольно широка, доктор Спокойствие*.

*太平洋 tàipíngyáng — Тихий океан.

Хэ Юй улыбнулся.

Вероятно, мужчина так отвечал, ибо не чувствовал никакой тяги к сексу.

— Ты будешь пельмени или нет? Я ещё не успел насыпать.

На самом деле, парень был голоден, поэтому он, наконец, поднялся и сел за маленький
стол.

Стул на котором он сидел, был тем самым которым пользовалась Се Сюэ в юности.
Небольшой и низкий, он выглядел очень неудобным для человека ростом 189 см. Се
Цинчэн протянул ему бутылку укуса и ложку, словно маленькому ребёнку, а затем
холодно добавил: «Тебе нужен слюнявчик?».

Хэ Юй не утруждался и не затеял спор. Он отвернул лицо и мягко улыбнулся, выглядя

покорным, но ярость, вспыхнувшая в его глазах, стёрла его добрые намеренья.
— Тогда, доктор, почему бы вам меня не покормить?

— …

— Вот, — он протянул ложку обратно Се Цинчэну.

Мужчина холодно ответил: «Отвали и ешь сам».

Но пельмени реально были слишком горячими. Хэ Юй хотел сперва подождать, пока они
остынут, поэтому взял телефон и начал что-то там писать.

Се Цинчэн не смог сдержать свои отцовские импульсы и промолвил: «Если ешь, то ешь.
Не играй в игры».

Юноша даже не поднял головы, его пальцы блуждали по экрану.

— Это не игра.

Мужчина заглянул в его мобильный и понял, что там действительно не было ничего
такого, но вместо игр, высвечивался программный код, быстро уходящий ввысь.

— Что это?

— Я тренируюсь, это программа для взлома.

— Разве для этого не нужен компьютер?

— Я поработал с настройками, мой телефон может сделать то, на что способен

компьютер, — снисходительно ответил Хэ Юй.

Се Цинчэна не интересовали подобные вещи, он даже не разбирался в этом, но мужчина

был уверен в способностях парня, ведь тот казался очень компетентным. Однако Хэ Юй
использовал атаку на чужие брандмауэры лишь для забавы, требующей полной
концентрации. Он ещё никогда не выходил за границы дозволенного.

— Две минуты.

В конце концов, юноша нажал на кнопку подтверждения, и программа переадресовала его

на один из знакомых сайтов. Он поднял запястье, чтобы взглянуть на время.

— На этот раз я управился быстрее, наверное, потому что хотел поесть пельменей, —
он закрыл вкладку с улыбкой на лице. Парень только хотел поиграть с
программированием, у него не было никаких намерений использовать свои способности в
корыстных целях. Хэ Юй вёл себя, как эксцентричный вор, которому нравилось лишь
открывать замки, но ничего не красть.

Се Цинчэн: «…».

Юноша отложил телефон. Пельмени уже были нужной температуры, поэтому он склонил
голову и начал неторопливо их есть.

Такой продукт было трудно найти в обычных магазинах. Хэ Юй спокойно прикончил целую
миску, но всё ещё чувствовал себя не наевшимся. Он повернулся и взглянул на Се
Цинчэна.

— Что ты смотришь на меня? У меня на лице нет никакого кода.

— Я бы хотел ещё одну тарелку.

— Думаешь, у меня здесь игра «Распакуй — и получи подарок»? Ещё одну тарелку?
Пельмени приготовил сосед, а ты съел последнюю порцию. У меня больше нет.

— Тогда, ты знаешь, как их приготовить?

— … — Се Цинчэн вытянул сигарету и засунул в рот. — Даже если и знаю, я не

собираюсь их для тебя лепить.

Он нажал на зажигалку, мягко повернул голову и подпалил сигарету, удерживая её

между зубами.

Хэ Юй нахмурился.

— Се Цинчэн, с каких пор у тебя такая сильная зависимость? Ты не мог бы

остановиться? Эта комната слишком крошечная, а теперь ты наполняешь её дымом, я
едва могу дышать.

— Это твой дом или мой? — мужчина затянулся и без какого-либо чувства уважения
выдохнул по направлению к Хэ Юю, после чего он взглянул на него сквозь едва
заметную серую дымку. — Ты съел мои пельмени, сидишь на моём стуле и лежал на моей
кровати с подушкой на лице, тем не менее, ты до сих пор что-то от меня требуешь.
Если не можешь этим дышать, тогда возвращайся домой, на виллу, где полно растений,
там и воздух будет намного свежее. Выход в той стороне.

— …

Хэ Юй не знал, что сказать.

Се Цинчэн струсил немного пепла.

— Уходишь?

— …

— Если нет, тогда помой посуду. Ты очень благороден, когда в доме есть другие люди,
так что и здесь не ленись.

— …

Ладно, это просто мытьё посуды.

Этот молодой человек раньше сам жил заграницей, поэтому он точно знал, как это
делается.

Со звуком струящейся воды из-под крана на заднем фоне, Се Цинчэн докурил сигарету и
облокотился об окно.

Изначально он чувствовал себя очень уставшим, но после общения с Хэ Юем, мужчина

постепенно утратил ощущение изнурённости, к тому же, получив дозу табака, к нему
вернулась бодрость. Се Цинчэн наблюдал за тем, как парень справляется с тарелками.
У него не было чёлки, поэтому его красивый лоб был обнажён — такой вид придавал ему
больше свежести. В тот момент, когда он посмотрел вниз, чтобы потереть тарелку,
несколько прядей волос упали ему на глаза.

Кожа молодого человека казалась гладкой, и, несмотря на тусклый свет, его профиль
всё ещё излучал мягкое сияние.

Он выглядел очень молодо и изыскано, из-за чего лишь в это мгновение можно было
ощутить упадок его звериной сущности.

Вдобавок ко всему, Хэ Юй был невероятно умён.

Понаблюдав за ним, Се Цинчэн подумал, что если бы у такого студента не было никаких
проблем с психикой, он бы мог заполучить любую девушку, которую только бы захотел.
Кто знает, что в нём не смогла разглядеть та, в которую он был влюблён.

— Тебе стоит заменить смеситель, вода еле-еле капает.

Когда молодой господин Хэ закончил убираться, он выключил кран, опустил рукава,

которые закатал перед тем, как приступить к работе, и вытер руки.

— Мы не слишком часто сюда приезжаем, чтобы что-то здесь ремонтировать, — ответил

Се Цинчэн.

Молодому господину казалось, что в этом нет ничего серьёзного, поэтому он

промолвил: «В следующий раз я попрошу Лао-Чжао найти кого-то, кто бы позаботился об
этом и заменил лампы…».

— Что не так с лампами? — с кислой миной поинтересовался мужчина.

— Здесь слишком тускло, ощущение, что мы в охотничьем домике. Если станет ещё
темнее, можно даже не угадать, кто перед тобой стоит.

Се Цинчэн начинал злиться. Кто бы ещё мог придраться к такому, когда только недавно
отложил палочки после еды?

— Разве не ты тот слепец, который путает людей, Хэ Юй?

— …

Когда мужчина произнёс это, парень не смог подобрать слов.

Ведь именно он прижал Се Цинчэна к себе и целовал, удерживая на столе и на кровати.

Это была та реальность, которую Хэ Юю оказалось трудно принять.

Его голос стал глубже.

— Не ты ли говорил, что не будешь вспоминать об этом…

Мужчина бросил на него взгляд.

— Думаешь, я специально? Это произошло только из-за того, что я не мог тебя
заткнуть.

Когда между ними повисла неловкость, прозвучал стук в дверь.

Чтобы развеять эту атмосферу, наложница Хэ прочистила горло и равнодушно

промолвила: «Я подойду».

— Здравствуйте, я из доставки Шуньфэнь, это дом господина Се?

Хэ Юй открыл дверь.

Курьер промокнул выступивший пот.

— Хм, господин Се? Вы назначали встречу, говорили, у вас есть, что отправить и
попросили прийти и забрать это.
Юноша обернулся и с уважением проговорил: «Господин Се, здесь пришли за вашей
посылкой».

— …

Вспомнив об этом, Се Цинчэн достал коробку и подошёл к двери.

— Да, у меня есть кое-что, что бы я хотел переслать. Это обычная вещь, отправьте в
Сучжоу. Пожалуйста, просмотрите в бланк заявки.

— Хорошо, без проблем!

После того, как курьер проверил данные, он уже был готов забрать коробку, но Хэ Юй,
который стоял неподалёку со скрещёнными перед собой руками, внезапно почувствовал,
что что-то не так.

— Подождите.

Он остановил мужчину, взял посылку, открыл её и достал вещь изнутри, чтобы

взглянуть на неё.

Наступила гробовая тишина.

Парень, который минуту назад был очень почтителен, поднял вверх находку и медленно
повернул голову, распространяя вокруг себя тёмную ауру.

— Се Цинчэн.

— Что такое? — не меняясь в лице, спросил мужчина.

— …Ты перепродаёшь футболку, которую я тебе одолжил?

— Ты сам говорил, что тебе она больше не нужна. Даже поношенная, она будет стоить
более пяти тысяч юаней. Если бы я оставил её у себя, она бы просто превратилась в
тряпку, — спокойно заметил Се Цинчэн. — В чём проблема?

— В смысле, в чём проблема? Ты не в курсе, что у меня мизофобия*? Даже если я не

ношу свои вещи, я не хочу, чтобы они потом доставались незнакомцам.

— Это одно из проявлений твоей болезни. Сейчас возникла хорошая возможность

преодолеть его, — равнодушно промолвил Се Цинчэн.

Пока он говорил, то схватил коробку и всучил курьеру в руки.

— Отправьте её. Покупатель сказал, что оплатит доставку по прибытии посылки.

— Се Цинчэн!

Курьер заколебался и посмотрел на мужчину: «Так… мне отправлять её или нет?».

Наложница: «Нет».

Патриарх: «Отправляйте».

Курьер вновь протёр выступивший на лице пот.

— … П-почему вы не обсудили это?

— Здесь нечего обсуждать, — авторитаризм Се Цинчэна показался наружу. — Если я
сказал отправить, значит отправьте. — Он бросил взгляд на курьера. — Скорее. Я же
был тем, кто оформил заказ.

Не многие люди могли бы вынести ножи, которые Се Цинчэн метал глазами, поэтому
курьер покорно принял приказ и быстро ретировался.

Хэ Юй остался позади и выглядел так, словно над ним нависло тёмное облако, потому
что его личные вещи только что продали, а Се Цинчэн, наоборот, был в прекрасном
настроении, так как заработал пять тысяч юаней.

— Ты не рад? Пойдем, я куплю тебе что-то перекусить.

У парня иссякло терпение. С поблекшим выражением лица, он взял рюкзак и вышел за

дверь, толкнув мужчину плечом.

— Здесь уже без меня! — прошипел Хэ Юй сквозь плотно сжатые зубы. — Смотри, не
проешь все пять кусков с продажи моей футболки за один раз. Побереги деньги! Если
не наешься, позвони мне, я приеду и покормлю тебя!

Выплюнув эти грубые слова, молодой человек покинул дом Се Цинчэна.

Водитель ждал его во дворе. Хэ Юй обошёл машину своими длинными ногами и забрался
вовнутрь. С потемневшим выражением лица, юноша сказал мужчине закрыть окно и даже
не обращал внимание на шумиху снаружи.

Водитель: «Молодой господин, вам нехорошо? Мне отвести вас в больницу?».

— В этом нет нужды, — угрюмо ответил парень, прислонившись к сидению. — У меня

сегодня нет настроения видеть людей в белых халатах.

Его телефон завибрировал, когда человек в белом халате отправил ему сообщение: «В
следующий понедельник приходи работать ко мне в кабинет».

С вытянувшимся лицом, молодой господин Хэ сразу же отключил телефон.

Автору есть, что сказать:

Сяо-Хэ, молодой девственник-актив, которого феминизировали.

Се-гэ, большой босс-пассив, которого по ошибке считают активом.

Комментарий к Глава 31. Он действительно бессовестный
*Мизофобия — навязчивый страх загрязнения либо заражения, стремление избежать
соприкосновения с окружающими предметами. Человека, который испытывает подобный
страх, называют мизофобом.

Подробнее: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%B8%D0%B7%D0%BE%D1%84%D0%BE
%D0%B1%D0%B8%D1%8F

========== Глава 32. Меня оклеветали ==========

Не имело значения, насколько он был расстроен, но в следующий понедельник Хэ Юй всё

же пошёл в медшколу со своим рюкзаком на плечах и постучал в дверь.

Учитель, сидевший близко ко входу, промолвил: «Входите».

Парень сдержанно и спокойно ответил:

— Здравствуйте, я ищу Профессора Се.

— Се Цинчэн, это ваш студент.

Когда мужчина к нему вышел, Хэ Юй слегка удивился, так как тот надел очки.

Раньше у него не было близорукости.

— Ты вовремя, — холодно заметил он. — Проходи.

Хэ Юй не сдержался и несколько раз остановил взгляд на Се Цинчэне, чтобы

рассмотреть его. Он был очень красив в этих очках, так как выглядел не так сурово,
как прежде, и всё больше походил на учёного, поэтому при виде него парень уже не
чувствовал особого раздражения.

К сожалению, когда мужчина открыл рот и начал говорить, от него повеяло тем самым
невыносимым отношением.

— Сделай несколько презентаций для занятий, используя вот этот материал. Также
нужно переформатировать парочку документов. Там много медицинских терминов, но я не
доверяю OCR [1], потому что можно легко ошибиться, когда изображения будут
трансформироваться в текст. Убедись, что ты верно набрал, понятно?

Взгляд Хэ Юя обратился к толстой стопке книг на столе. Большинство из них можно

было бы использовать как орудие убийства.

— Профессор Се, разве вы не знаете, что технологии могут облегчить человеческую

жизнь?

Се Цинчэн швырнул перед ним учебники по общей и социальной психологии — от удара о

стол задрожал компьютер.

— Запомни, людям не следует полагаться на технологии. Приступай к работе, начни с

содержания этих книг, я сделал пометки красным маркером.

Посмотрев на два учебника-кирпича, в которых было столько страниц, что, казалось,

словно они в одно мгновение стали толще в два раза, Хэ Юй попытался собраться с
мыслями. В конце концов, сидя в кабинете, где до сих пор находились ещё и другие
преподаватели, он прошептал Се Цинчэну: «Ты пытаешься убить меня?».

— Нет. Я просто хочу укрепить твоё терпение и выносливость, — стоя рядом с ним,
мужчина отхлебнул немного кофе.

— …

— Я не прошу от тебя слишком многого. Будь внимателен, — перед тем, как отойти, Се
Цинчэн протянул ему Red Bull, затем отвернулся и занялся своими делами.

Хэ Юй мягко прищурился.

Он включил компьютер и навёл курсор на Word, в то время как его глаза потемнели под
тенью длинных ресниц.

— Сейчас посмотрим…

Такие тридцатилетние мужчины, как Се Цинчэн, часто имели отдельные компьютеры и

мобильные телефоны чисто для работы. Однако, дабы социально не облажаться,
джентльмены тщательно подбирали пароли для своих устройств, создавали тайные папки
и скрывали их от посторонних глаз.
Но этого человека подобное не волновало.

Компьютер, которым Хэ Юю позволили пользоваться, принадлежал Се Цинчэну. Так как

парень считался отменным хакером, он начал искать на устройстве то, что можно
использовать против его владельца. Сперва ему думалось, что было бы неплохо
раздобыть какие-то видео или нечто подобное, но, прикончив банку напитка, юноша всё
ещё оставался ни с чем.

Хэ Юй не мог в это поверить, поэтому изменил код и вновь ушёл в поиск, однако
результат оказался таким же.

Персональный компьютер Се Цинчэна был идеально чист. Если бы не файлы по работе и

зарплатные отчеты, то внутри было бы аномально пусто.

Юноша нахмурился и облокотился о спинку стула. Он теребил пустую банку своими

длинными пальцами, а после недолгих раздумий, изменил код и добавил ещё один раздел
для поиска.

На этот раз ему удалось наткнуться на папку, которую Се Цинчэн не использовал в

рабочее время. Более того, она называлась «Счастье», что также прибавляло больше
подозрений.

Из-за шовинисткой натуры мужчины, названия его личных документов были довольно
простыми. Важные файлы он подписал так: «Материалы для курса № 1», «Материалы для
курса № 2», в то время, как обычные записи имели простые наименования по умолчанию,
то есть так, как их подписал сам компьютер. Се Цинчэну даже было лень пошевелить
пальцем и переназвать их, поэтому документы с названием «Новая папка» достигли уже
двадцать третьей отметки.

Глаза Хэ Юя ярко сверкнули, энергия внутри него забурлила, он выпрямился и

сфокусировал внимание на экране, после чего два раза кликнул на папку, не
подходящую под темперамент мужчины.

Она открылась.

Быстро изучив содержимое, взволнованное выражение лица парня сразу же изменилось на

спокойное. Он нахмурился, думая о том, что этот Се Цинчэн был полностью непостижим.

Внутри папки под названием «Счастье» находилась лишь горстка фотографий медуз.

Кроме этого, Хэ Юй ещё обнаружил несколько видео. Открыв их, он увидел этих морских
существ, начиная с ушастых аурелий [2], заканчивая ропилемами [3]. Одно видео
длилось более часа, поэтому юноша несколько раз потянул за флажок перемотки, но
узрел лишь медуз, кружащих, словно струйки дыма.

— …

Счастье для Се Цинчэна — это созерцание медуз?

Видео были очень хороши — древние формы жизни плавали в воде, всплывали и
погружались глубже, в то время как на поверхности отображались лунные блики. Но Хэ
Юй никак не мог понять вкус старика и закрыл запись, очищая главный экран от улик.

Несмотря на то, что парень остался немного неудовлетворен своей работой, ведь он
применил хакерские способности, но обнаружил, что компьютер Се Цинчэна был таким
же, как мир после снегопада — белоснежным и совершенно нетронутым. Так, Хэ Юй
оттолкнул от себя мышь и сдался…
Этот человек же был обычным мужчиной, у него должно иметься какое-то подобие
желаний…

Играясь с пустой банкой, Хэ Юй потерялся в мыслях.

Его взгляд вернулся к экрану, юноша подумал, что Се Цинчэн действительно казался
чересчур безразличным ко всему и, без сомнений, был гипосексуален [4].

Поэтому ему следовало бы изменить свои методы.

Таким образом, Хэ Юй покончил с поиском порно на чужом компьютере и, проведя языком

по зубам, спустился с небес на землю…

Его вдруг осенило.

На следующий день.

Лекция Се Цинчэна начиналась после полудня. Так случилось, что Хэ Юй был свободен в
это время, и, отвечая за оцифровку материалов, он решил, что должен пойти в
медшколу, сесть за последний ряд в аудитории и примерить на себя роль вольного
слушателя.

Сначала мужчина не хотел, чтобы тот приходил.

— Зачем сценаристу и режиссеру посещать занятие по психиатрии?

Хэ Юй вежливо ответил: «Гэ, я болен».

— …

— К тому же именно я делал для тебя презентации. Если что-то пойдёт не так, я смогу
помочь, верно?

Обдумав его заявление, Се Цинчэн пришёл к выводу, что он прав, поэтому и допустил
его на своё занятие.

Но когда парень вошёл в аудиторию, мужчина пожалел об этом, ведь он забыл, что Хэ
Юй общался с женской половиной группы из списка. Те девушки, которые выбрали
психиатрию как факультатив, заметно уставились на юношу, а на их лицах появились
редкие заинтересованные улыбки.

— Эй, красавчик, почему ты здесь?

Хэ Юй помахал девушке, но затем указал на Се Цинчэна, который стоял за кафедрой.

Она сразу же перешла на шёпот и мягко кивнула.

— Ох!

После чего студентка оперативно отвернулась к доске и взглянула вперёд, принявшись

готовиться к занятию.

Парень сел на последнем ряду рядом с окном. Он отложил рюкзак в сторону и скрестил
перед собой руки, а затем вынул из ушей наушники, в которых сидел всё время, пока
смотрел на Се Цинчэна.

Его посыл был довольно ясен: «Взгляни на меня, разве я не вежлив? Даже если твоя
лекция — тарабарщина, я буду внимательно слушать каждое слово, чтобы выразить своё
почтение».

Казалось непростительным, что его учтивость посвящена лишь Се Цинчэну.

Мужчина спокойно положил блокнот на стол и обвёл взглядом аудиторию. Затем он

угрюмо промолвил: «Чего вы все на него смотрите? Никогда не видели, как кто-то из
другого факультета приходит послушать лекцию?»

Под давлением, исходящим от Профессора Се, студенты испуганно замолкли, но в то же

время мельком переглянулись друг с другом.

Им действительно ещё никогда не приходилось видеть таких «гостей».

Если только они не заметили развернувшейся между факультетами айдол-драмы.

Девушки, а в особенности те, которые уже виделись с Хэ Юем, все разом начали
фантазировать и мечтать о том, какие могут получиться у них с ним дети. Они вмиг
выровнялись, чтобы выглядеть элегантно, надеясь, что этот горячий мальчик обратит
на них внимание с высоты заднего ряда.

Се Цинчэн несомненно заметил происходящее, пока стоял за кафедрой.

Этот чопорный и порядочный профессор, страдающий сексуальной апатией, был очень

возмущён, но из-за чрезвычайно сильных отцовских повадок, он ни в коем случае не
обвинял студенток. Вместо этого мужчина взвалил всю вину на плечи Хэ Юя.

В итоге Се Цинчэн задержал на нём взгляд на несколько секунд.

А затем промолвил очень холодным тоном: «Откройте книжки, занятие началось. Сегодня
всем запрещено смотреть назад. Если кто-то не в силах обуздать поворот своей шеи, я
вычту шесть баллов из вашей итоговой оценки. Убедитесь, что понимаете последствия».

Студенты: «...».

Упомянутый ранее Хэ Юй опустил голову и улыбнулся.

Прежде ему казалось, что способ, который использует Се Сюэ, чтобы усмирить
учеников, был очень глупым. Сейчас он, наконец, обнаружил истоки этой тупизны.

Естественно, она набралась этого всего от Се Цинчэна.

— ...Согласно CCMD-3, психические расстройства включают себя маниакальные приступы,

депрессию, биполярное расстройство, циклотимию, дистимию…

Мужчина начал с поправок вчерашней лекции, прорабатывая вопросы со студентами. Хотя

многие учащиеся отдавали четыре года своей молодости простым деревянным койкам в
общежитии, проводя свободное время так, словно они бессмертные, в свою же очередь,
студенты медфакультета определённо не принадлежали к этой категории. На самом деле,
им доводилось жить как минимум пять лет так, будто они в выпускном классе старшей
школы.

Это оказалось просто обычное домашнее задание, но Се Цинчэн потратил половину

времени, отведённого на лекцию, чтобы разобраться с ним. Таким образом, стало ясно,
насколько большой была домашка.

Хэ Юй вёл себя очень тихо, демонстрируя осознание того, что явился сюда без
приглашения. Он сидел в углу заднего ряда и наблюдал за Се Цинчэном.
Парень обнаружил, что хоть манера запугивания студентов у сестры и брата была
идентична, однако, их методы полностью отличались. Се Сюэ делала всё, чтобы
зарядить учеников энергией и воплотить материал лекции в жизнь, в то время как Се
Цинчэн практически игнорировал аудиторию, забитую студентами.

Несмотря на то, что мужчина был очень строг, он выглядел так, будто и не
принадлежит этому миру. Реальность ничего для него не значила, как если бы половина
его сознания утонула в иллюзорном пространстве, где знания и информация приобретали
материальную форму, дрифтуя потоками воздуха.

Было очевидно, что он относился к истинному профессорскому коллективу. У него не

возникало желания терпеливо и систематически вести студентов к новым знаниям, а
также тратить время на то, чтобы заставлять их учиться. Се Цинчэн, как возвышенный
мессия, вышедший из святыни со своими длинными пальцами, кончики которых были
испачканы чернилами, вдыхал аромат книг, раскрыв тонкие губы. Его лицо всегда
выражало сосредоточенность и самоосознанность, из-за чего он излучал ауру
благородства.

Казалось, ему было всё равно, учишься ты или смотришь на него, однако его поведение
во время лекций являло собой идеальный пример преданности науке.

Хэ Юй подозревал, что в любой момент он скажет что-нибудь вроде: «Этот Святой

спустился в мир смертных, чтобы даровать вам знания. Все присутствующие должны
преклонить колено в знак благодарности за такую божественную милость».

Молодой человек прокрутил это в своей голове и взглянул на мужчину, который с

бесстрастным выражением лица стоял возле доски и был поглощен миром медицины.

— Хорошо. С вопросами прошлой лекции разобрались. Теперь взгляните на презентацию.

Сказанное заставило Хэ Юя вынырнуть из размышлений.

Он поднял глаза, расслабив руки, которые все время держал скрещенными на груди.
Сплетя пальцы в замок, он положил ладони на стол перед собой и немного наклонился
вперед.

Эта его позиция определенно означала «ожидание».

Несмотря на то, что у него не должно быть никаких ожиданий относительно занятий Се
Цинчэна.

Однако, к сожалению, Профессор Се давно привык к пренебрежению других и чувствовал

себя ещё более незаинтересованным в тупицах вроде Хэ Юя, которые пришли посидеть на
его паре в своё свободное время, поэтому он и не заметил внезапное появившееся
напряжение на его лице.

Мужчина открыл ноутбук, подключился к интернету, настроил проектор. Под надзором

студентов мышка двинулась в сторону нужного файла, который Хэ Юй назвал «Материалы
для занятий №1».

Двойной клик.

Презентация открылась.

Се Цинчэн даже не посмотрел на неё и сразу поднял голову, чтобы сказать:

— Сегодня мы будем обсуждать галлюцинации. Проприоцептивные галлюцинации, истинные

галлюцинации, псевдогаллюцинации…
Он продолжал говорить, полностью вовлечённый в лекцию. Только когда один из
студентов в первом ряду, наконец, не выдержал и начал смеяться, Се Цинчэн понял,
что что-то было не так. Однако, он не обернулся, а лишь сдвинул брови и спросил
этого бесстрашного парнишу:

— В чём дело?

На этот раз другие студенты тоже не смогли сдержать смех.

— Профессор Се, ваша презентация…

Именно тогда мужчина осознал происходящее и посмотрел назад.

Заботясь о знаниях студентов, глава университета приложил большие усилия для

модернизации учебного оборудования. Недавно купленный проектор был очень ярким и
создавал чёткое изображение, поэтому слайды можно было разглядеть довольно
детально…

Кучка маленьких, милых, цифровых медуз плавали по экрану, их формы чем-то

напоминали ушастых аурелий.

Там даже была блядская гифка с анимированными малышами медуз, которые забавно
повторяли движения «малыш в ярости», «малыш упал в обморок» и «малыш наигрался, до
свидания».

Изображения казались до тошноты детскими, и это так повлияло на Се Цинчэна, что у

него сбилось дыхание. Он начал рыскать в поисках сигареты, чтобы подавить шок.

В то же время Хэ Юй отвернулся в сторону, его плечи подрагивали, когда он

сгорбился, чтобы скрыть веселье.

Се Цинчэн со злостью развернулся и заметил главного виновника, удобно откинувшегося

на спинку стула и прикрывающего глаза. Почувствовав чужой взгляд, парень поднял
голову и даже не попытался скрыть ухмылку на своих губах.

Этот мелкий демон...

Взгляд мужчины почти был на грани того, чтобы пронзить Хэ Юя насквозь и пригвоздить
к стулу.

Уверенный в том, что Се Цинчэн не признает, что насильно заставил его сделать
презентации для группы, юноша выпрямил пальцы, а затем с улыбкой и слегка
приподнятой бровью нажал на экран своего мобильного телефона, который лежал на
столе.

Очевидно, он намекал мужчине проверить уведомления.

— …

С леденящей аурой, тот вернулся за кафедру и закрыл презентацию.

— Возникли кое-какие неполадки с моим материалом, подождите.

Ошибающийся Профессора Се — редкое явление для студентов, хотя это был едва
заметный просчет. Если бы не его репутация, они бы все взорвались смехом. Учащиеся
делали всё возможное, чтобы сдержаться, однако это было трудно. Кто бы мог заметить
недопонимание между их преподавателем и парнем из соседней Школы искусств, который
пришёл сюда, чтобы послушать лекцию.
Се Цинчэн воспользовался возможностью и разблокировал телефон.

Как и ожидалось, ему пришло сообщение от Хэ Юя.

«Вам нужна настоящая презентация?»

«Чего ты хочешь?»

Хэ Юй печатает...

Некоторое время спустя.

На экране до сих пор виднелось: «Хэ Юй печатает…»

Не в состоянии больше выносить такого отношения, Се Цинчэн вновь посмотрел вверх,

проскользнул взглядом по студентам, утопающих в собственном смехе, и остановился на
юноше, который расслабленно прислонился к спинке стула и неторопливо набирал
сообщение.

Казалось, этот человек намеренно расцарапывал больное место, разыгрывая эту

неловкую сцену, способную вызвать потерю гордости Профессора Се. Он даже не
посмотрел на него, когда проводил длинным пальцем по экрану, вводил пару слов, а
потом снова удалял, затем опять что-то писал и потом стирал.

Как будто Хэ Юй действительно обдумывал условия их сделки.

Когда парень удовлетворенно приподнял брови, убедившись в успехе своих злых планов,
он выдал радость, ранее скрывающуюся под маской фальшивой покорности.

В то время, как Се Цинчэн уже был готов растерять остатки терпения, подойти к нему
и шлепнуть рукой по столу, мужчине пришло сообщение.

Он сразу же разблокировал вибрирующий телефон.

«Помнишь мою футболку, которую ты продал?»

Се Цинчэн: «...».

«Отправь мне 5000 юаней, только тогда я спущусь и исправлю презентацию».

Се Цинчэн: «...».

«Пока я здесь, хочу предупредить тебя. Если продолжишь игнорировать это, через
десять минут твой ноутбук автоматически загрузит и начнёт воспроизводить очень
пошлые видео. Даже если попытаешься выключить их, от этого не будет толку. Поэтому,
профессор, пожалуйста, подумайте. Кто знает, вдруг через некоторое время я подниму
цену».

Закончив печатать, хакер установил программу, о которой только что сообщил ему.

Удобно усевшись на стуле, он протянул руки и устроил локти на спинке сидения.

Затем он кивнул в сторону проектора и поднял другую руку, чтобы поправить воротник,
не забыв при этом одарить Се Цинчэна недоброй улыбкой.

— ...

Мужчина бросил злобный взгляд на Хэ Юя, медленно взял телефон и открыл приложение
Alipay, после чего, скрипя зубами, перевёл ему 5000 юаней.

Спустя секунду.

Телефон парня завибрировал на столе.

Он посмотрел вниз, пряча глаза цвета миндаля, и увидел, что деньги были доставлены
на его счёт.

Хэ Юй поднялся. Как для актёра, который раньше снимался в дерьмовой мини-дораме,

его мастерство уже не находилось на начальном уровне. Он уверенно спустился вниз.

— Простите, Профессор Се. Кажется, я случайно перепутал материалы, когда переносил

файлы вашей сестры на компьютер. Мне очень жаль.

Словно послушник несчастья, студент Хэ Юй мужественно подбирал осколки достоинства

Се Цинчэна с пола, затем наклонился и начал копаться в настройках ноутбука.

Вскоре появилась настоящая презентация.

Парень протянул руку в очень уважительной и джентльменской манере, передавая бразды

правления мужчине.

— Профессор, прошу.

Таким образом, занятие вернулось в нужное русло, благодаря Хэ Юю.

Однако, выражение лица Се Цинчэна стало даже угрюмее, чем прежде, создавая ощущение
затишья перед бурей. Его глаза, казалось, источают холод, словно были покрыты
осколками льда.

Хэ Юй и не сомневался, что если ножи из его взгляда можно было материализовать, он

бы был уже похож на продырявленное сито.

Но подобная теория явно не имела шансов воплотиться в реальность, поэтому парень

улыбнулся и принял каждый нож с некоторым лукавством, которое осталось незамеченным
окружающими.

— ...На сегодня всё, — Се Цинчэн закончил рассказывать проклятую презентацию за

пять минут до конца занятия.

Факт того, что остаток времени прошёл спокойно, позволил ему, наконец-то,
расслабиться.

— Я выложу домашнее задание на эту неделю на сайте, не забудьте скачать его.

Спокойный Профессор Се закрыл презентацию и открыл браузер, чтобы зайти на школьный

сайт. Он нажал Enter.

Несколько секунд спустя…

НЕОГРАНИЧЕННАЯ КОЛЛЕКЦИЯ ВИДЕО ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ ДОСТУПНА К СКАЧИВАНИЮ, ГОРЯЧИЕ

ГРУДАСТЫЕ КРОШКИ В ВАШЕЙ ЗОНЕ ДОСТУПА, 1, 000 000+ 2D ПОРНО, ГОРЯЧЕЕ ПОРНО, ЖМИ
СЮДА:
http://проверяющийдаженеможетсказатьфейклиэто.какутебявообщеполучаетсявыполнятьсвою
работу.чтостобойнетак.ржу.соm

Проектор продолжал показывать выскакивающие надписи в открытой вкладке. Едва одетая

женщина проводила рукой по своим волосам и смотрела на ошеломленных студентов,
выглядывая из экрана.

Они затихли.

Се Цинчэн немедленно обернулся.

Хэ Юй: «...».

Ему, блядь, просто повезло.

На этот раз он и в самом деле не виноват.

Автору есть, что сказать:

До блокировки:

Проверяющий, пожалуйста, не блокируй ссылку, потому что раньше я уже получала бан
за такое… она недействительна, фейк… Если не веришь, прошу, просто перейди по ней…

После блокировки:

Что я говорила? Проверяющий не заглядывает в эту ссылку, сразу блокирует, даже не

изучив всё как следует. Ему всё равно на заметки автора.

К тому же сегодняшний мини-театр — видео на Weibo. Позже я залью нечто похожее на

счастье Се-гэ, это будут красивые, успокаивающие медузки ~

Если кто-то желает взглянуть на маленьких морских желешек, найдите меня на Weibo, я
肉乎乎大魔王.
Комментарий к Глава 32. Меня оклеветали
Ссылка на видео: https://weibo.com/tv/show/1034:4680354876031048

Отдельно хочу поблагодарить Sideco и Aliceanne за вычитку! :3

Примечания от переводчика:

1. OCR — оптическое распознавание символов — механический или электронный перевод

изображений рукописного, машинописного или печатного текста в текстовые данные,
использующиеся для представления символов в компьютере.
Подробнее: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9E%D0%BF
%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5_%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BF%D0%BE
%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D1%81%D0%B8%D0%BC%D0%B2%D0%BE
%D0%BB%D0%BE%D0%B2
2. Ушастая аурелия — вид сцифоидных из отряда дискомедуз (Semaeostomeae).
Подробнее:https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D1%88%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D1%8F_
%D0%B0%D1%83%D1%80%D0%B5%D0%BB%D0%B8%D1%8F
3. Ропилема — крупнейший по массе тела (до 64 кг) и размеру купола вид тропическо-
субтропических сцифоидных медуз.
Подробнее: https://fishnews.ru/mag/articles/6263
4. Гипосексуальность — снижение сексуального влечения при отсутствии каких- либо
отклонений в здоровье человека.
Подробнее: https://gufo.me/dict/sexology_encyclopedia/%D0%93%D0%B8%D0%BF%D0%BE
%D1%81%D0%B5%D0%BA%D1%81%D1%83%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%8C

========== Глава 33. Он угодил прямо в ловушку ==========

После случая на лекции, Хэ Юй много раз пытался объясниться с Се Цинчэном.

Мало того, что этот человек уродился с отцовскими повадками, но он также был
профессором. Хоть и момент неудачи уже прошёл, но мужчина не мог об этом забыть,
следовательно он долгое время не хотел прощать парня.

Одно дело помогать Хэ Юю облегчить психическое состояние, а другое — находится в

ситуации, когда тот провоцирует его. Минное поле Се Цинчэна разнесли в пух и прах,
поэтому у него не осталось ни единого шанса показать свои зубки.

Однако справедливость не дремлет, и позже у мужчины появилась такая возможность.

В тот день ему позвонила Се Сюэ.

— Ох, Гэ, в университете Хучжоу и в твоей медшколе будут праздновать столетие со

дня основания, ты уже слышал?

— И что там?

— Ну, самое главное на повестке дня — сотрудничество двух учебных заведений в

совместной съемке фильма. Но это будет для университетского сайта, а потом пройдёт
праздничный показ.

Заметив, что брат не перебил её, Се Сюэ продолжила болтовню:

— Хоть мы и снимаем ради веселья, однако столетие празднует как университет, так и
школа, поэтому организаторы серьезно взялись за это дело и хорошенько вложились.
Они хотят, чтобы мы, преподаватели, подобрали студентов на главные роли. Думаю,
подобная возможность выпадает не очень часто. Я усердно начала работать над
сценарием. Можешь прийти и побыть медконсультантом?

Несмотря на то, что Се Цинчэн не был в этом заинтересован, тем не менее просьба
исходила от его сестры, поэтому он ответил: «Отправь файлы, я просмотрю».

— Как хорошо! Конечно! Ты должен похвалить меня!

После того, как разговор закончился, она переслала ему необходимые документы.
Сотрудники и студенты университета уже имели какую-никакую идею для съемок. Так как
это была коллаборация с соседней медшколой, черновым вариантом названия фильма было
«Многоликость болезней», раскрывающее опыт пациентов и их нетипичные истории.

Се Цинчэн сидел у себя в кабинете и пил кофе. Пройдясь взглядом по бумагам, он

осознал, что в проекте задействовано большое количество актеров. Се Сюэ уже
отметила роли, на которые до сих пор искали студентов, однако дюжина или более
частей ещё даже и не были распределены.

Естественно, учащихся интересовали роли, вмещающие в себя жизненный опыт и трепет.

Так, нетронутыми остались не слишком приятные для исполнения партии.

Он взглянул ещё раз.

Некоторые свободные роли относились к санитарам, которым приходилось чистить утки

пациентов，другим же нужно было сыграть беременных женщин, испытывующих сильное
недомогание, кроме того, там также имелось место для актёров, которые бы
воплотились в геев, им нужно было очень тесно взаимодействовать со своими
партнёрами.

Даже если это и был университетский проект, организаторы настаивали, чтобы всё
снималось как можно более реалистично. Это означало, что санитары действительно
должны носиться с грязными утками, а беременных женщин взаправду должно тошнить, в
то время как гомосексуалов реально ждал настоящий поцелуй и взаимодействие. Более
того, к этому празднику относились слишком серьёзно, поэтому всё должно быть
организовано на высшем уровне.

Если никто не разберёт оставшиеся роли, студентов просто заставят принять участие.

Изучив план, Се Цинчэн внезапно вспомнил о том, как Хэ Юй поступил с его

материалами для лекции. Мужчина прищурился… Через мгновение он взял телефон и
позвонил Се Сюэ.

— Я прочитал.

Се Цинчэн облокотился о спинку офисного стула и начал крутить пальцами ручку. Его
голос звучал расслабленно.

— Я могу побыть медконсультантом, но у меня есть одна просьба.

— Какая? Гэ, говори.

Анкета с персонажем нетрадиционной ориентации отобразилась в его персиковых глазах.

Он безразлично прошёлся взглядом по тексту от самого начала слайда и до конца.

— Полагаю, здесь есть работа для Хэ Юя.

Се Сюэ показалось, что метод брата «натянуть поводок», был немного странным, однако
Хэ Юй являлся студентом, специализирующимся в драматургии, к тому же он красив и
уже успел сняться в мини-дораме. Невзирая на то, что этот человек на данный момент
изучал режиссуру и сценарное мастерство, для всех всё ещё оставалось загадкой то, с
какой стороны камеры он будет работать в будущем.

Се Сюэ предполагала, что просьба брата возникла исключительно из-за того, что они
хорошо ладили. Все же Хэ Юй вырос у него на глазах, возможно, Се Цинчэн хотел дать
ему шанс показать себя. Таким образом, она с радостью пошла ему навстречу.

Так как юношу пригласили сами преподаватели, у него не было возможности отказаться.
Спустя несколько дней он предстал перед съемочной командой.

Ему нужно было сыграть «Многоликость любви» в короткометражке, отображающей реалии

из жизни геев.

Когда Се Цинчэн приехал, он как раз репетировал вместе с другим актёром.

Хэ Юй был новичком и не относился к исполнителям главных ролей. Ему даже не

обязательно ходить с утра на разогрев, также у него не было большого количества
уроков по актерскому мастерству. И хотя он числился лишь пятым по счёту персонажем
в той дерьмовой дораме, его герой чем-то всё же зацепил парня, поэтому играть его
оказалось легко. Однако сейчас он был вынужден перевоплотиться в гея, и это
являлось для него настоящей пыткой.

Се Цинчэн прислонился к стене сбоку от сцены и какое-то время наблюдал. По

сравнению с предыдущим разом в Наньши актёрские способности юноши, которые ему
довелось тогда узреть, сейчас практически скатились на самое дно.

Вообще, нет, «дно» звучит как-то слишком уж вежливо. Правильнее было бы сказать —
Хэ Юй свалился со скалы Великой рифтовой долины.

Какого хрена он творит? В сценарии описывалось тайное и сладкое свидание парней,

эта сладость должна быть передана через юношеские неопытные проявления желания и
любви. Но после того, как Се Цинчэн немного понаблюдал, он не заметил ни намека на
глубокие чувства в игре Хэ Юя.

— Насколько сильно ты любишь меня? На что ты способен ради меня? — его партнёр
казался очень талантливым — из него хлестали эмоции, пока он обвивал шею парня
своими руками.

Тот мягко ответил: «Я очень люблю тебя и сделаю ради тебя всё, что захочешь».

— Тогда посмотри мне в глаза.

— …

В следующей сцене Хэ Юй должен был смотреть в очи своей первой любви на протяжении
долгого времени, а затем с внезапной страстью потерять контроль и прильнуть к его
губам.

Однако, окинув студента взглядом, выражение его лица стало не очень-то и довольным,
словно человек перед ним являлся врагом, который убил его отца. О любви здесь и не
было речи.

— Гэ, поцелуй меня.

Парень крепче обнял его за шею. Так как это была лишь репетиция, им не нужно было
переживать о продолжении данной сцены, поэтому, заметив, что Хэ Юй затих, студент
слегка взмахнул руками, а его голос смягчился.

Всё было бы хорошо, если бы он не говорил с такой нежностью, но как только его тон
изменился, Хэ Юй больше не смог это терпеть и оттолкнул парня от себя. Побледнев,
он спросил режиссера:

— Прошу прощения, мы можем просто снять эту сцену под определённым углом?

Человеком, отвечающим за короткометражку, была отличница со второго курса, которая

прославилась своим упорством и упрямством. Она безжалостно затрясла головой.

— Ты должен был обсудить это с кем-то ещё, но не со мной. Я уже чётко и ясно дала
понять актёрам, чего хочу. Я никогда не использую всякие уловки.

Хэ Юй: «…».

— Ладно, мы просто репетируем, сейчас не обязательно целовать его, — режиссер

повернулась к другому студенту. — А ты, не переусердствуй. Позволь Хэ Юю справиться
с трудностями, понятно? В конце концов, он же не такой, как ты. Всем уже давно
известно, что ты гей, а Хэ Юй натурал.

Маленький студент был очень счастлив, когда упоминали его ориентацию. Он отличался
от своих скрывающихся товарищей, но в то же время был слишком падким на эмоции,
считая, что люди должны принять культуру ЛГБТ и тот, кто будет против, должен быть
похоронен как еретик в катакомбах вместе со старой доброй вдовствующей императрицей
Цыси.

Хэ Юй казался относительно сдержанным человеком. Парень был гомофобом, но открыто

никогда не выражал этого. Таким образом, веря, что он именно тот тип людей, которых
легко подчинить, его партнер играл с невообразимой живостью.

В свою же очередь, Се Цинчэн издевался над ним, намеренно принуждая взяться за эту
роль, тем самым ударяя его в больное место. Наблюдая за тем, как Хэ Юя почти что
начинало тошнить, а его лицо становилось зелёным, словно летняя слива, свисающая с
ветки, мужчина, наконец, ощутил толику облегчения…

За парнем было легко присматривать, когда он был младше, но с тех пор, как они
вновь встретились, его амбиции и физическое превосходство достигли новых вершин. Хэ
Юй больше никак с ним не считался и постоянно хотел посоревноваться с ним.

Лишь сейчас, когда Се Цинчэн увидел, как тот становится беспомощным, а на его лице
появилась едва заметная ухмылка, мужчина вспомнил, каково это сталкиваться с ним.

Пока он раздумывал над этим, его холодное надменное лицо с резко очерченными
чертами нахмурилось.

Вся эта ситуация казалась ему очень забавной.

— Ох, Профессор Се, — пролепетала режиссер. На данный момент они сделали перерыв,
поэтому у Хэ Юя появилось время настроиться на игру. — Этот парень реально слишком
плох, его игра просто ужасна.

— Так и есть.

— О, почему бы вам с ним не поговорить? Скажите ему, что геи — самые обычные люди,
что нет никаких различий, когда приходит время любви. Вы же видели его на сцене, он
был похож на зомби, я не знаю, что с ним делать…

Подпалив сигарету, Се Цинчэн промолвил: «В таком случае мы обсудим это».

Договорив, он прошел за кулисы, покинув репетиционный зал, и принялся ждать. Да и

без того снаружи было слишком шумно.

Спустя некоторое время, отклонив в сторону занавес, вошёл раскрасневшийся Хэ Юй —

за ним волной упали вельветовые шторы. Теперь они остались наедине. Парень тут же
толкнул Се Цинчэна к стене.

Бах!

В его жилах текла сумасшедшая энергия, из-за чего пепел с сигареты осыпался вниз, а
сам человек, стоявший напротив него, оказался тесно прижат к ледяной поверхности.

— Се Цинчэн, хочешь чтобы я уничтожил тебя? Да?

Мужчина также был довольно высоким, поэтому, несмотря на то, что Хэ Юй удерживал
его, он ни в коем случае не казался слабым.

Его апатичный взгляд персиковых глаз прошёлся по фигуре парня.

— Я ведь говорил, ты должен во что бы то ни стало оставаться спокойным.

— …

Мягкая улыбка отдавала запахом табака, сливающимся с их дыханием. Понизив голос, Се

Цинчэн спросил:

— Не понимаешь?

— …

— Отпусти меня.
Через несколько секунд Хэ Юй беспощадно оттолкнул мужчину, осознав, что просто-
напросто не может задушить его до смерти.

— Ты заставил меня играть эту роль, хотя знал, что я не переношу геев.

— И что? — Се Цинчэн взял сигарету в рот. С этого ракурса Хэ Юй определенно смог

рассмотреть его ровные белые зубы. — Если не можешь контролировать эмоции при таких
незначительных событиях, что будет дальше?

— То, что ты делаешь, называется насилием.

В улыбке мужчины была заметна насмешка.

— Можешь считать, что это так… Но разве у тебя есть выбор?

— …

— Иди и поработай как следует, — Се Цинчэн протянул руку и расправил воротник Хэ

Юя. В тени тяжелого занавеса, он безмятежно посмотрел на юношу, которого лично
довёл до отчаяния.

— У меня высокие ожидания насчет тебя.

— …Хэ Юй, возвращайся! Мы начинаем! — прокричали снаружи.

Он угрожающе взглянул на Се Цинчэна.

— Просто подожди.

Не обращая на него внимания, тот промолвил: «Тогда вперед».

Парень вышел из-за кулис с угрюмым выражением лица.

Репетиция возобновилась.

На этот раз всё выглядело ещё хуже. Раньше казалось, что Хэ Юя тошнит, сейчас
создалось впечатление, что у него морская болезнь в очень серьёзном её проявлении.
Чем больше партнёр пытался втянуть его в игру, тем яростнее он сопротивлялся. Это
как хватать быка за рога и заставлять его пить, хоть он и не хочет.

Конечно же, Хэ Юй репетировал эту сцену несколько раз, но его игра была просто
катастрофой. Каждая фраза, движение и жест — во всем проявлялось бесчисленное
количество ошибок, у него совсем ничего не получалось.

Режиссер прокричала: «Снято!», после чего скрутила сценарий и начала отчитывать

парня: «Дорогой мой, ты робот? Можешь расслабиться?! И хватит играть так, словно
тебя собираются убить, ладно? Ты любишь его! Очень сильно любишь! Он твоя первая
любовь, вам лишь по пятнадцать лет, вы невинные и импульсивные. Тебе должно
казаться, что у вас впереди прекрасное будущее, а твоё сердце должно быть наполнено
храбростью, ты готов сокрушить весь мир. Тебе понятны такие чувства или нет? Мы
снимаем уже пятый раз, прислушайся к моим словам, пожалуйста!»

Благодаря публичности Хэ Юя, его считали общительным человеком с очень хорошим

темпераментом, а также образцовым учеником, поэтому никто не боялся обсуждать его
слабости и высказывать все в лицо.

Но в то же время у него не было в запасе достаточного количества энергии, чтобы

противостоять этой девушке, так как энтузиазм его партнера и искренность в его
глазах просто сводили парня с ума.
Когда эту сцену вновь прервали, режиссер тяжело дышала и приложила к своим вискам
пальцы, начав массировать кожу головы, чтобы успокоиться.

Обернувшись, Хэ Юй заметил Се Цинчэна и чуть не бросился в попытке придушить

главного виновника сего торжества, который прислонился к стене, неспешно скрестив
длинные ноги.

Мужчина одарил его холодной улыбкой, затем склонил голову над экраном телефона — он
был близок к тому, чтобы накормить Хэ Юя новой дозой «лекарств». Так, спустя пару
секунд у того завибрировал телефон.

— …Простите, позвольте ответить, перед тем как мы начнём.

— Скорее! Твоя игра оставляет желать лучшего, но, вижу, дел у тебя невпроворот.

Хэ Юй нажал на входящее от Се Цинчэна под пристальным взглядом толпы.

«Папик»* отправил ему сообщение.

*干爹 gāndiē — крёстный отец; покровитель, попечитель, названый отец; эвф. разг.
спонсор, папик (мужчина, который материально обеспечивает любовницу/любовника в
обмен на интимные отношения и обычно является гораздо старше ее/его).

«Папик» — так Хэ Юй записал его в списке контактов, ибо он был похож на феодала и
вёл себя так, словно он отец всего рода человеческого.

Се Цинчэн: «Прекрасная игра. Жду сцену с поцелуем».

Лицо юноши мгновенно покрылось льдом и напугало рядом стоящую девушку.

— Что-то не так?

Мужчина отвел от него взгляд и поджал губы, что придало его виду ещё больше
спокойствия и отстраненности, в то время как Хэ Юй уже просто сходил с ума и ничего
не мог с этим поделать.

Парень глубоко вздохнул и сосредоточил внимание своих миндальных глаз на Се

Цинчэне, будто хотел пригвоздить его к стене одним лишь взглядом.

— …Нет, всё в порядке.

Затем режиссер прокричала с другой стороны:

— Хах, реально? Правда?

Внимание толпы успешно переключилось на неё. Как оказалось, консультант по

актерскому мастерству подошла к ней и сообщила что-то такое, что вызвало бурную
реакцию — настолько бурную, что девушка окинула всех скептическим взглядом.

Но, несмотря на это, она уважительно относилась к старшекурсникам и, в конце

концов, после некоторого колебания, кивнула.

— Хорошо, ничего же не случится, если мы попробуем, давай сделаем так, как ты

говоришь. Хуже уже не будет.

Она помахала Хэ Юю.

— Подойди сюда на секунду!

Через некоторое время парень осознал, что за все свои девятнадцать лет еще ни разу
ничего не боялся так, как её энтузиазма, ему даже было тяжело собраться с духом и
приблизиться к ней.

Се Цинчэн присел и закинул ногу на ногу, тихо и равнодушно пробормотав ему:

«Вперёд».

Хэ Юю ничего не оставалось, как бросить злобный взгляд на мужчину и промолвить:

— Считай, что ты труп! Просто подожди!

Кто бы мог предвидеть совершенно немыслимые слова, беспечно слетевшие с красных губ
режиссера?

— Хэ Юй, почему бы тебе не попробовать сменить партнера.

Опешив, парень нахмурился.

— Сменить партнёра?

— Верно, — махнув ладошкой, нетерпеливо ответила девушка.

Она заметила шокированное, застывшее в протесте лицо студента, который играл в паре
с Хэ Юем, однако, пока он не успел возразить, режиссер обратилась к нему:

— Это не навсегда, не паникуй, успокойся. У нас уже сегодня осталось мало времени.

— Можешь выбрать, кого захочешь, любой будет не против. Подумай, а потом я посмотрю
на твою игру и понаблюдаю за прогрессом, — она вновь переключилась на Хэ Юя.

Он сперва не понял, но осознание постепенно начинало заполнять его разум. Юноша

прищурился и медленно развернулся, пройдясь языком по зубам, его ухмылка расплылась
настолько широко, что стали видны острые клыки.

— Я уже сделал выбор.

Парень бросил взгляд на Се Цинчэна, который всё ещё был в приподнятом духе и
готовился к просмотру сцены.

— Я выбираю его, — ответил парень с улыбкой на лице.

— …Ты хочешь сыграть с медконсультантом?

— А что не так?

Скривившись, девушка тихо сказала ему: «Лучше найди кого-нибудь другого. Он не из

нашей школы, к тому же это довольно знаменитый профессор, будет трудно убедить
его».

— Другие меня не интересуют. Он тот, кто мне подходит, — мягко промолвил Хэ Юй. —
Прошу, позволь сыграть с ним.

Хотя эта студентка и была весьма вспыльчивой, её всё же привлекали мужчины. И когда
речи такого красивого молодого человека звучали настолько нежно, противостоять было
довольно трудно.

— Ла-а-а-адно… Я поговорю с ним…

— Не стоит. Я знаю его, мы можем сами обсудить это, — Хэ Юй улыбнулся и направился
к Се Цинчэну.

Тот уже услышал, о чём они говорили и наблюдал за тем, как коварство постепенно
расцветает на лице парня. Его поведение выделялось исключительной вежливостью на
людях, поэтому он по-джентльменски взял мужчину под руку и отвел его за кулисы.

Когда за их спинами оказались плотные шторы, Хэ Юй изменился в лице — нечто

извращённое возникло в его взгляде.

В окружении красного занавеса, парень прильнул вперед и мягко пробормотал напротив

шеи Се Цинчэна:

— Профессор Се, вы знали, что подобное возмездие зовется кармой?

Автору есть, что сказать:

Се Сюэ. Гэ, почему раньше не сказал? Если хотел наказать Хэ Юя, тебе нужно было
сообщить мне. Я бы заставила его сыграть умопомрачительно красивого наложника*.

*倾城 qīngchéng (созвучно с Цинчэн) — гетера, куртизанка (высшего ранга).

Хэ Юй. Наложник Цинчэн?

Се Цинчэн. Исчезни!!!

========== Глава 34. Итак, мы разыграли сценку ==========

Когда Хэ Юй и Се Цинчэн разговаривали за кулисами, режиссер осознала, что,

вероятно, у них не получится вовремя закончить репетицию, поэтому она попыталась
позвонить Цзян Ли Пин, которая отвечала за процесс съемок, в надежде, что она
сможет договориться и у них появится немного больше времени.

Бип… Бип…

За звонком последовало ожидание.

В это время в одном из университетских общежитий на кровати завибрировал телефон.

Однако жужжанию мобильного было далеко до интенсивных движений на матрасе. Женщина

не ответила лишь потому, что находилась в объятиях мужчины, на её лице застыло
чувственное выражение, словно она была пьяна.

Движения прекратились только спустя очень долгое время.

— Ах, если бы не тот звонок, я бы продержался ещё дольше.

Когда они закончили, мускулистый мужчина зажег сигарету, одновременно продолжая

говорить со своей пассией.

Цзян Ли Пин лениво прильнула к нему, в её взгляде показалось кокетство.

— Ты уже хорошенько меня измучил, что тебе ещё нужно?

Он польщенно скривился, в то время как на его лице возникла удовлетворённость.

— Я лучше всех?
— Господи, ты умеешь убивать настроение. Другие приходят и уходят, но ты
единственный для меня. Я жду, когда ты сделаешь мне предложение.

Мужчина чувствовал себя слишком воздушно и принялся успокаивать её.

— Они не могут удовлетворить тебя. Только я в силах это сделать. В таком случае
давай не будем терять времени. Моя жена сейчас в командировке в США, чтобы решить
вопросы по нашему секретному делу.

Цзян Ли Пин хихикнула, её мягкое и полное тело задрожало.

— Ты наконец-то в хорошем настроении. Тебе ведь понравилось сегодня!

— Ах, это потому что… — в тот момент он внезапно вздрогнул и замолчал.

Цзян Ли Пин продолжила ему подыгрывать и, улыбнувшись, вновь прижалась к нему.

— Муж, как ты смеешь отвлекаться, когда рядом есть я? Почему мы так резко
остановились… Тебе понравилось? Я сделаю для тебя всё, что захочешь.

Ей удалось соблазнить его — мужчина с энтузиазмом сглотнул, снова готовый нырнуть с

ней в постель.

— …У тебя хорошо получается заставить меня забыть о проблемах… Давай, детка,

поиграй со мной…

С улыбкой на лице Цзян Ли Пин присоединилась к нему.

***
— Она не берет трубку, — передала режиссер младшекурснице рядом с собой и отключила
телефон, нервно почесав голову. — Тогда нам остается только поторопиться. Охранник
на смене очень шумный и донельзя правильный, с ним трудно договориться. Пусть Хэ Юй
поспешит.

Девушка ответила: «Он пытается убедить Профессора Се».

Разве его возможно уговорить? Ясное дело, что они сейчас ругаются.

За плотными шторами Хэ Юй с прозрачной улыбкой оценил выражение лица мужчины.

Се Цинчэн даже и во сне представить не мог, что у парня настолько поедет крыша.

Он тоже хочет втянуть его в это дело?

Разве он не чувствовал отвращение тогда в гостинице?

Се Цинчэн холодно промолвил: «Хочешь, чтобы я с тобой репетировал?»

— А что не так?

— Ты не в своем уме, — он попытался уйти.

— Ты сам попросил меня участвовать в съемках, — Хэ Юй прижал его ближе к себе и

через силу посмотрел на него, словно хотел вырвать его кости и растереть их в пыль.
— Даже и не думай сбежать, когда дело уже дошло до этого. Ты тот, кто хотел
помучить меня, поэтому, если это мое наказание, тебе придется пережить его вместе
со мной.

— Ты первый испортил мой компьютер.

— То всплывающее окно вылезло случайно, я уже сто раз тебе об этом говорил. В
худшем случае у тебя начнётся кризис среднего возраста из-за случившегося, но ты
ведь ещё не такой уж и дряхлый, да?

Больше всего Се Цинчэн ненавидел проявление его звериного характера.

Хэ Юй вёл себя сдержанно и прилично, мягко и изысканно перед остальными, не

выказывая ни малейшего недовольства, поэтому все считали его образцовым молодым
человеком. Но в этот момент, загнав мужчину в угол, маска соскользнула, и он начал
нести полную чушь, включающую в себя оскорбления и вульгарности.

— Это у тебя, блядь, подростковый период с умственной отсталостью.

Проговорив эти слова, он попытался сбросить руку парня со своего левого запястья.

— У меня нет сил возиться с тобой, я не актер. Иди и найди какую-нибудь девчонку,
которая с тобой сыграет.

— С девушкой было бы слишком неловко. Разве в истории о геях актёры не должны быть
одного и того же пола?

— Ну, тогда найди мальчика.

— Что вы такое говорите! Гэ, с вами никто не сравнится*.

(Прим. от переводчика: сказано на диалекте)

Хэ Юй и в самом деле тронулся из-за грязной тактики Се Цинчэна. Он уже облажался

перед ним, его гневное и пренебрежительное «Гэ» звучало в точности, как будто это
исходило от зверя в человеческом обличии.

— Ты реально… — Се Цинчэн тяжело вздохнул и посмотрел на мальчишку, которого

воспитывал целых восемь лет, совершенно другими глазами. — У тебя не всё в порядке
с головой. Ты больной, как тебя ещё не заперли в психушке?

Взгляд Хэ Юя опустился вниз, под таким углом на его губах никто бы не заметил
плутовской усмешки, кроме Се Цинчэна.

— Гляди, как разнервничался, услышав хучжоуский трёп.

— …

— Разве ты не в курсе, что у тебя очень мягкий голос? Когда ты говоришь на этом
диалекте, он становится даже мягче и совсем не похож на ругательство.

— Тебе не тошнит от твоего поведения? — с побледневшим лицом спросил мужчина.

Неожиданно этот человек нежно улыбнулся. Затем его лицо сразу потемнело.

— Гэ, даже если меня вырвет, то только тебе в рот. Ни одна капля не прольется зря.

— Да иди ты на хуй!

Хэ Юй повернул голову в бок в ответ на его выпад. Улыбка не сходила с юношеского

лица. Ещё более невероятным было то, что он не забыл напомнить Се Цинчэну: «Это
фильм твоей сестры. Не хочешь, чтобы я хорошо сыграл? Я уже пожертвовал собой, нет
ничего страшного в том, чтобы разделить со мной мою «удачу».
— Если это относится к Се Сюэ, тебе разве не хочется хорошо сыграть?

— О, я не уверен, — Хэ Юй слегка отодвинулся, глядя на него сверху вниз. Было

трудно понять, насколько он искренен. — Не то чтобы она мне нравилась, мы просто
друзья. Если бы я действительно расстроился, неужели ты думаешь, что я бы думал о
ней? В конце концов, проблемы потом появятся у неё.

Се Цинчэн гневно зыркнул на него.

Глаза цвета персика столкнулись с миндальным взглядом, и между ними пробежала

скрытая волна насилия.

Парень всё ещё крепко удерживал захват на запястье мужчины, они оба неподвижно
застыли. Пульс Се Цинчэна прошелся по кончикам пальцев юноши прямо к его нутру,
пробираясь через сине-серые вены, где соприкасалась их кожа, после чего достиг
центра управления информации Хэ Юя.

— …Хорошо.

Стиснув зубы, Се Цинчэн сдался.

— Отлично. Ладно, я сделаю это.

Ответив, он кивнул, что говорило о том, насколько усердно ему придется сдерживать
эту обиду: «Я, бля, сделаю это! Доволен?»

Глядя на него, на лице Хэ Юя появился намек на нежную улыбку, однако по какой-то

необъяснимой причине от неё лишь волосы дыбом встали. Затем он отпустил тонкое
запястье Се Цинчэна, протянул руку и помог ему поправить белый лабораторный халат,
а заодно и рубашку под низом, которую он сам же и потянул.

Мужчина позволил ему это сделать, его взгляд застыл на месте.

— Но давай проясним кое-что. Это даже не генеральная репетиция. Режиссер тоже это
прекрасно понимает и делает это ради тебя, чтобы увидеть сцену целиком, поэтому
ничего здесь не может происходить взаправду. Просто повернись в нужную сторону…

Хэ Юй мягко проговорил ему на ухо:

— Звучит неплохо. К тебе даже прикасаться противно, думаешь, я хочу поцеловать

тебя?

Закончив, он отнял руки от его воротника и похлопал Се Цинчэна по плечу. Улыбка

мгновенно исчезла с его лица, когда он заговорил мрачным тоном:

— Се Цинчэн, после того, как эти взаимные мучения закончатся, мы, наконец-то,
поквитаемся. Давай заключим перемирие, иначе меня реально вырвет.

Мужчина полагал, что украв его ланч, сможет получить побольше куриных ножек в свою
тарелку?

Они оба вышли, отодвинув занавес и выглядев при этом довольно спокойно, словно
никогда и не ругались.

Репетиция началась.

***
— Насколько сильно ты любишь меня? На что ты готов ради меня? — безразлично
промолвил Се Цинчэн одно слово за другим, излучая ауру спокойствия. Казалось, будто
он и не говорил слов о любви, скорее, его тон был похож на речь патриарха, который
вещает из кресла императорского наставника и ведёт допрос.

Добавь он в конце что-то вроде: «Если не ответишь, я сломаю тебе ноги», никто бы и
не удивился.

— Боже, я не могу… — режиссер хмыкнула и уже была готова крикнуть им, чтобы они
остановились, но консультант по актерскому мастерству остановил ее.

— Подожди чуть-чуть.

— Его партнёр слишком ужасен, не может быть, чтобы…

— Не спеши, давай посмотри, что будет дальше.

Тем временем Хэ Юй уже ответил на реплику Се Цинчэна: «Я очень люблю тебя».

Девушка удивлённо вздрогнула и обернулась.

Хм? Это уже не так плохо, как она себе представляла?

Хотя вряд ли можно было считать это хорошей игрой, но, по крайней мере, выступление
парня оказалось достойным внимания.

— Я очень тебя люблю. Я откажусь от всего, если попросишь.

— … — Се Цинчэн продолжал равнодушно повторять строки: — Тогда посмотри мне в

глаза.

Хэ Юй действительно посмотрел на него.

Через его взгляд ощущалось тепло. Изучив брови, нос и губы мужчины, из-за которого
по телу пошел легкий зуд, юноша остановился на его шее.

— Гэ, я смотрю…

На протяжении всего этого Се Цинчэн никак не контролировал язык своего тела,

поэтому, ненадолго взглянув на Хэ Юя, он заметил, как тот внезапно опустил голову и
прижался ближе к его шее именно в том месте, где кожа была похожа на тонкий слой
льда. Когда сонная артерия находилась прямо под этой плотью, естественный животный
инстинкт самосохранения пробудил в Се Цинчэне чувство опасности, заставив тело
немедленно напрячься. Он уже был на грани отступления и собирался оттолкнуть Хэ Юя.

— Ты сказал, чтобы я смотрел тебе в глаза, но тогда почему ты настолько несерьёзен?

— парень начал импровизировать, его теплое дыхание доносило этот тихий, как вздох,
вопрос в ухо мужчины, проникая прямо сквозь поры его кожи и протекая через артерии,
чтобы ударить в самое сердце.

Кожа головы Се Цинчэна онемела, фраза: «Ты сошёл с ума?» так и застряла у него в
горле, когда он недоверчиво взглянул на молодого человека.

Однако он принял неправильное решение.

Честно говоря, игра Хэ Юя была неплохой, даже лучше, чем ожидал консультант по
актерскому мастерству. Первоначально этот ветеран хотел, чтобы юноша сменил
партнера с целью ощутить разницу между погружениями в роль с разными людьми. Его
предыдущий партнёр был открытым геем и явно имел какие-то виды на него. Однако
парень не привык к такому, поэтому ему не нравилось с ним взаимодействовать.
Такие обстоятельства вызвали сильное сопротивление с его стороны и помешали войти в
роль. Подобно тому, как пьяница и трезвый человек никогда не смогли бы быть на
одной волне, Хэ Юй нуждался в том, чтобы рядом находился кто-то его же уровня
трезвости и помог ему.

И хотя Се Цинчэн вообще не умел играть, становилось очевидно, что он положительно

влиял на партнёра.

Хэ Юй совсем не закрывался от него. Они оба были прекрасно осведомлены об

ориентации друг друга. Они просто были натуралами, поэтому, разве могли поцелуи или
объятия вызвать какие-то чувства? Осознав это, игра студента стала очень
естественной, и когда Се Цинчэн посмотрел на него, то встретил пару глаз,
наполненных страстью.

Парень склонил голову, вживаясь в роль пятнадцатилетнего мальчика, который не мог

контролировать собственные чувства и желания, его дыхание стало поверхностным и
частым, а взгляд постепенно наполнился настойчивостью, в то время как его губы
двигались вдоль шеи Се Цинчэна.

Между его ртом и кожей оставалось небольшое расстояние, их дыхание сплеталось друг
с другом, оставляя влажный след от слюны на губах, словно от страстного поцелуя.
Полностью войдя в роль, мальчик-подросток глядел на человека перед собой, его
дыхание было горячим и частым, словно он хотел злобно зарыться в плоть и душу
мужчины.

— …

Тело Се Цинчэна слегка напряглось.

Он вновь подумал о той ночи в отеле в Наньши. Когда Хэ Юй был пьян, то тоже бросал
в его сторону подобные обжигающие взгляды. Сейчас же на профессора безжалостно
давило желание, присуще лишь молодёжи.

Людям всегда было немного не по себе из-за эмоций и вещей, с которыми они никогда
не сталкивались, не говоря уже об этих глазах, которые были так близки к нему,
источая дерзость и решительность.

Позже Се Цинчэн в оцепенении подумал, что для него было совершенно обыденно
чувствовать себя настолько сбитым с толку, из-за чего он сильно напрягался, а его
лицо побледнело, будто он в любую секунду был готов рвануть в бой.

Почему все вокруг них смеялись?!

— Хорошо, снято!

Режиссер почувствовала удовлетворение от этого дубля и сразу же остановила работу.

Как только она это сделала, Се Цинчэн с мрачным выражением лица тут же оттолкнул от
себя этого школьника. Одновременно с этим в глазах Хэ Юя уже нельзя было уловить
нежность. Он долго и задумчиво смотрел на губы мужчины, думая о том, что уже кое-
что знает.

Затем он пару раз оглядел его с ног до головы, и на его лице появился тень улыбки.

— …Твоя игра всегда улучшается, когда ты рядом с ледышкой? — подперев щеку одной
рукой, режиссер сидела на стуле, не отрывая глаз от сцены.

— Я просто понял суть, — парень прикрыл глаза.

Он был твёрдо уверен — чем искреннее его выступление, тем сильнее Се Цинчэн будет
его ненавидеть.

И теперь, глядя на бледное лицо мужчины, стало ясно, что он достиг своей цели.

Режиссер обрадовалась. Взглянув на часы, она поняла, что у них ещё есть время…

— Хорошо, тогда давайте скорее снимем настоящий дубль… — Сяо-Чжао, иди сюда,
попытаемся управиться с первой попытки! Давайте хорошо поработаем, пока актовый зал
не закрылся…

Хлоп!

Прежде чем она успела закончить свою речь, кто-то распахнул входные двери.

Все взволновано обернулись и увидели, что охранник впопыхах бежит и кричит:

«Закрываемся, мы закрываемся, поторопитесь, уходите!»

Девушка пришла в ярость.

— Эй, наше время ещё не истекло, да? Осталось минут сорок…

Охранник не успел что-либо ответить, так как по помещению разнесся механический

голос: «Брось, брось, брось платок, спрячь за спиной друга, никто не даст ему
узнать…»

Все ошарашено вздрогнули.

Песня исходила из их телефонов!

— Блядь, что с моим мобильным?

— Здесь ещё видео есть!

— У меня тоже так, не могу ничего отключить! Что происходит?!

Се Цинчэн разблокировал свой телефон — всё работало, однако в верхнем левом углу
появилось всплывающее окно, которое невозможно было закрыть. Перед тем, как он смог
бы всё внимательно изучить, к ним зашли полицейские.

Капитан промолвил со всей серьезностью: «В школе произошел несчастный случай — убит

человек. Сегодня объявляется комендантский час, поэтому поторопитесь и расходитесь
по домам».

Актовый зал на мгновение погрузился в мертвую тишину, а затем раздались панические

крики: «АААААААААА!!!»

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Хэ Юй. Я гомофоб.

Хэ Юй в тот момент, когда Се Цинчэн заменил его партнера. Я гомофоб, но только до

тех пор, пока Се Цинчэн тоже гомофоб, тогда я больше не буду гомофобом.

Хэ Юй. Я не могу войти в образ.

Хэ Юй сразу же, как только его партнер был заменен на Се Цинчэна. Я не могу войти в
образ, но до тех пор, пока Се Цинчэн играет хуже меня, в таком случая я буду
импровизировать.

Се Сюэ. С чего это ты вдруг такой принципиальный?

========== Глава 35. Эх, ещё одно дело об убийстве ==========

Хэ Юй и Се Цинчэн вышли из актового зала последними.

На улице они увидели, что учителя и полиция подгоняли толпу студентов к общежитию.
По школьному радио разносилось объявление: «Учащиеся, пожалуйста, сохраняйте
спокойствие, никуда не уходите в одиночку. Если вы находитесь в отдалённых районах
кампуса, немедленно свяжитесь со своими преподавателями, соседями по комнате и
одноклассниками. Пожалуйста, вернитесь в общежитие…»

Но даже этот звук был не в силах заглушить шум, который создавали сами студенты.
Все смотрели в свои телефоны или на знаменитую телебашню университета Хучжоу.

Это высокое здание было построено специально для тех, кто изучает журналистику. Его
смоделировали по образцу настоящей телестанции, к тому же корпус башни был
полностью освещаемым.

Однако в тот самый момент хакерам уже удалось захватить систему управления и
поменять цвет здания на ярко-красный, делая её похожей на меч, запачканный кровью,
который безжалостно воткнули в землю, и на котором виднелись надписи. Их можно было
прочитать, лишь отойдя на несколько километров.

В
Ч
Л

Игра со смертью под названием «Брось платок» начинается.

Кроме телеканала, хакерами были перехвачены сигналы всех телефонов в университете.

Люди по-прежнему могли пользоваться девайсами, но появившееся сбоку небольшое
всплывающее окно закрыть было невозможно.

В вечернем свете тысячи этих маленьких вкладок превратили кампус учебного заведения
в флуоресцентную реку звёзд. К сожалению, они мерцали ужасающими изображениями.

Се Цинчэн вновь взглянул на экран и обнаружил, что слова в видео были такими же,
как и на вышке.

ВЧЛ. Игра со смертью под названием «Брось платок» начинается.

Однако на записи под каждой буквой расположились чрезвычайно необычные электронные

куклы. Они сидели в кругу, а за его пределами стояла улыбающаяся, раскачивающаяся в
стороны девочка с алым платком в руке. Все это выглядело точно так же, как и в
игре, в которую любят играть дети.

Девочка уронила платок позади буквы В, где сидел мальчик. Он начал убегать, но за
ним с улыбкой на лице гналась другая кукла.

Внезапно его догнали, девочка с радостью схватила его за голову и открутила её!
Через несколько секунд все телефоны начали синхронно воспроизводит аудио, коим
являлась детская песня.

«Брось, брось, брось платок, спрячь за спиной у друга, никто не даст ему узнать…»
Звуки мобильных превратили эти детские строки в волнующий хор, который эхом
разнесся по всему университетскому городку.

Испугавшись из-за произошедшего, студенты потеснились. Некоторые даже не хотели

возвращаться в общежитие, полагая, что безопаснее будет остаться снаружи, а другие
уже ударились в слезы. Повсюду беспрерывно звонили телефоны, перекрывая звук песни,
— все эти звонки исходили от родителей учеников. Такое событие навело немалый
шорох, особенно в век цифровых технологий, когда новости о том, что случилось в
университете, успели распространиться по соцсетям и привлечь всеобщее внимание.

— Ало, мама! Я в порядке… но мне страшно…

— Ах, папочка! Я с одноклассниками! Ммм… Я не хочу никуда уходить…

В эпицентре этого хаоса Се Цинчэн сразу же позвонил Се Сюэ. Узнав, что она с тётей
Ли, он выдохнул с облегчением. Объяснив ей ситуацию, мужчина велел ей оставаться
дома и позаботиться о себе, также он пообещал звонить каждый час, после чего
повесил трубку.
Закончив разговор, Се Цинчэн заметил, что Хэ Юй смотрит на него, однако затем
парень отвел взгляд в сторону.

— …

Лишь тогда он осознал, что никто даже и не думал беспокоиться о парне.

Практически каждый человек получил сообщение от членов семьи или друзей, но телефон
Хэ Юя хранил молчание от самого начала и до конца, да и сам молодой человек, словно
лужа со стоячей водой, никак не изменился в лице — оно оставалось таким же
безмятежным.

Се Цинчэн как раз собирался что-то сказать, но песня оборвалась и на экранах

появилась фотография. В тот момент они вдвоем услышали, как полицейский, который
стоял неподалёку, пробормотал себе под нос: «Бляха».

Сразу же после этого прозвучал разъяренный голос капитана:

— Это чёртово фото сделали для расследования, как им удалось его достать!

Его крики привлекли внимание людей.

Снимок явно не был предназначен для посторонних глаз.

Его содержание оказалось чрезвычайно неприемлемым и беспрецедентным. На фото можно

было увидеть тело человека, лежащее на большой кровати. Судя по всему, причиной его
смерти являлось удушение. Его язык был высунут изо рта, на мужчине не было одежды,
если не считать пары красных туфель с высокими каблуками, которые красовались на
его ногах.

Комната с двуспальной кроватью была очень хорошо знакома всем студентам. Разве это
не гостиница рядом со Школой коммуникаций?

В начале каждого учебного года многие родители, отправляя детей в кампус во время
подачи документов, предпочитали останавливаться в этом месте. Обстановка там была
довольно неплохой, и любой, у кого имелся студенческий билет, мог бы получить
скидку. Из-за большого количества приезжих, существование гостиницы поддерживалось
постоянным и стабильным покровительством студентов и их возлюбленных.

Удивленные вздохи прошлись по толпе, большинство из них исходили от студентов-

парней. Ведь девушки были слишком робкими, многие из них со слезами прикрывали
лица, отворачиваясь от развернувшейся картины перед их глазами. В свою же очередь
мужчины относительно терпимо относились к подобному контенту, поэтому многие
признали то, что они часто развлекались в том отеле со своими подругами. Да чтоб
его! Это логово удовольствий теперь превратилось в место преступления! Как им
теперь снимать там комнаты, если кругом будут похожие кровати.

Молодой господин Хэ никогда раньше не посещал такие места, у него даже не было
девушки, с которой можно было бы провести ночь в отеле. Поэтому он нахмурился и не
обращал внимание на разочарование парней, смешанное с тревогой.

Однако он заметил ещё одну деталь на фотографии. Неспособный ничего сделать с тем
фактом, что недавно ему пришлось опять повздорить с Се Цинчэном, парень повернулся
и посмотрел прямо на него.

И увидел то же подозрение в его глазах, которое сам же и испытывал. Оно отражалось

во взгляде мужчины…

Психиатрическая лечебница Чэнкан.

Действия преступников напоминали именно тот случай.

Во-первых, одежда. Несомненно, обе жертвы — мужчины, которых переодели в женский

наряд или аксессуары. Лян Цзи Чэна полностью нарядили в школьный девичий костюм, а
на новом трупе были красные туфли.

Во-вторых, песня. Ни Хэ Юй, ни Се Цинчэн не могли забыть то, что тихо напевала Цзян
Ланпэй в кабинете, когда расчленяла тело. Тогда они думали, что Се Сюэ мертва и
услышали этот зловещий звук. Та сумасшедшая пела: «Брось, брось, брось платок,
спрячь его за спиной у друга, никто не даст ему узнать…»

В-третьих, три буквы «ВЧЛ» идеально подходили к тем, которые упоминались в

загадочной надписи в пещере на Неверленде.

По мере того, как всё больше студентов осознавали сходство с происшествием в

лечебнице Чэнкан, где Цзян Ланпэй совершила самоубийство, по толпе прокатился
шепот, наполненный ужасом.

— …Цзян Ланпэй.

— Да, она пела эту песню, когда убивала его, я слышал об этом в новостях…

— Разве эти туфли не похожи на обувь, в которых Цзян Ланпэй была на фото в газетах?

— Господи, я слышал, «обувь»* олицетворяет злую энергию*. Это даже может значить,
что кто-то хочет отправить человека на тот свет…

*鞋 хié — обувь, произносится тем же тоном что и слово 邪气 xiéqì (нечистая сила,
злой дух).

Один студент, кажется, испугался настолько, что потерял контроль над собой и громко
закричал: «Это действительно Цзян Ланпэй! Мстительный призрак Цзян Ланпэй жаждет
крови!»

С этим криком толпа пришла в неистовство.

Раньше Хэ Юй уже рассказывал Се Цинчэну, что из-за случившегося с Цзян Ланпэй и из-
за того, каким образом она встретила свою смерть, в какой-то момент после её
трагической гибели среди студентов начали распространяться слухи, утверждающие, что
если написать её имя рядом с человеком, который заслуживает смерти, мстительных дух
женщины придет и заберет его жизнь.

Теперь эта легенда несомненно соответствовала истории о привидениях. В сочетании с

появившимся фото, студенты не могли чувствовать себя в безопасности.

Наблюдая за тем, как вокруг нарастал хаос, полиция и учителя, начали кричать в
громкоговорители:

— Успокойтесь!!! Хватит здесь толпиться, возвращайтесь в общежитие! Мы позаботимся

о вашей безопасности!

Учеников гнали вперед, но их глаза не отрывались от экранов телефонов.

Поскольку жизнь студентов заключалась в обычной рутине, порог их терпимости к

подобным сценам был довольно низок. Увидев такое кровавое зрелище, они пришли к
тому, что не смогли оторвать от этого глаз. Люди были напуганы, но из-за этого их
желание смотреть на снимок лишь крепчало.

В целом, наблюдение за эвакуированными было очень сложной задачей, но именно в этот

момент изображение в телефонах изменилось.

Фото с телом жертвы исчезло, а на экране вновь возникло сообщение: «ВЧЛ игра на
смерть «Брось платок» началась».

Но теперь картинка изменилась.

За буквой В появилось имя жертвы «Ван Цзянькан». Маленькие электронные человечки,

уронившие платок рядом с его именем, застыли на месте, а видео остановилось на
кадре, где у мальчика была оторвана голова.

В то же время куклы за буквой Ч, которые раньше не двигались, пришли в действие.

Девочка ухмыльнулась и принялась бегать вокруг с красным платком в руках, а затем
затормозила за «другом», готовая в любой момент уронить вещицу…

Грядёт второе убийство.

Взгляды Се Цинчэна и Хэ Юя пересеклись, они оба подумали о фразе «ВЧЛ скоро будут
убиты», которую увидели в блокноте на Неверленде.

Тогда им казалось, что ВЧЛ — это аббревиатура имени одного человека, они даже и не
подозревали, что каждая буква является началом нового имени…

В, Ван Цзянькан мертв.

Кто же тогда скрывается под Ч?

Внезапно у Хэ Юя зазвонил телефон.

Парень застыл от удивления. Заметив имя, высветившееся на дисплее, он на секунду

замешкался, а потом принял звонок.

— …Папа.

Хэ Цзивэй только вышел из аэропорта, когда увидел новости об убийстве в Школе

искусств, которые ему прислал секретарь.

— Что творится в твоей школе? Как охрана могла такое допустить?

Хэ Юй промолчал.

— Где ты сейчас?

— У входа в актовый зал.

— Я попрошу капитана Ли прислать за тобой кого-нибудь.

— Не нужно, — юноша огляделся — людей было так много, как сардин в банке, не говоря
уже о том, что Се Цинчэн стоял прямо рядом с ним. Если бы полицейская машина
приехала за ним и увезла его в такой момент, мужчина, вероятно, потом бы смотрел на
него с пренебрежением, хотя с большей вероятностью он бы просто промолчал. — Все
равно здесь уже нереально проехать, я скоро вернусь к себе.

— А если что-то случится… — в этот момент Хэ Цзивэй услышал хаотичные звуки на

заднем фоне. Он прекратил говорить и вздохнул. — Рядом с тобой есть кто-то из
приятелей?

Хэ Юй взглянул на Се Цинчэна.

Он не знал, можно ли считать его кем-то из близких.

Если не думать о том, что раньше между ними были стабильные отношениях врача и
пациента, однако и те уже закончились.

— Эй, Хэ Юй, ты слышишь меня?

Он собирался что-то сказать, но в трубке возник ещё один голос:

— Папочка! Подожди, я кое-что оставил в самолете, мне нужно поговорить со

стюардессой.

Взгляд Хэ Юя охладел.

— Всё в норме, здесь есть кое-кто, кого я знаю.

Промолвив это, парень посмотрел на Се Цинчэна.

— Я с Доктором Се.

— С Се Цинчэном?

— Угу…

— Почему вы вместе? Он же уже не твой врач?

Собственно, Хэ Юй тоже не знал, что ответить.

С того случая в отеле мужчина продолжал придираться к нему, однако не приложил

никаких усилий, чтобы прояснить его психическое состояние.

Но каким-то образом парню, кажется, стало значительно лучше, поскольку его внимание
больше не было полностью сосредоточено на Се Сюэ.

До этого момента Хэ Юй даже не осознавал этого, так как не слишком-то и верил в Се

Цинчэна, который злорадствовал над ним и доставлял ему неприятности. Но теперь он
внезапно понял, что, возможно, это и было лечение.

Помимо физиологических симптомов, его болезнь также значительно повлияла на

психическое состояние. Се Цинчэн не относился к тем врачам, которые пускали в ход
препараты, он, скорее, уделял внимание внутреннему миру больного. Поэтому было как-
то неправильно называть этого человека перфекционистом.

По этой же причине Се Цинчэн не подходил для кратковременной терапии. Такой доктор,

как он, не станет постоянно повторять: «Ты болен, поэтому давай поговорим. Что у
тебя на уме?»

Чаще всего для того, чтобы пациенты чувствовали себя нормальными людьми, он
использовал методы, которые вплетались в повседневную жизнь, следовательно их было
труднее всего обнаружить.

Когда вопрос касается психотерапии, иногда не следует обращать внимание на то,

насколько специализированным или очаровательным есть тот или иной доктор. В конце
концов, стоит прислушаться к ощущению комфорта, который получил пациент за период
общения с врачом.

Хэ Юй осознал, что во время ссоры с Се Цинчэном, когда он всё время размышлял о

том, какие можно придумать способы, чтобы обойти камни преткновения, ему и в самом
деле удалось отдалиться от мыслей о первой неудачной любви.

Из-за этого открытия у него ненадолго сбились мысли, затем он поднял взгляд на
мужчину перед собой.

— …

— Почему ты опять замолчал? Что случилось? — раздался голос Хэ Цзивэя.

— Ничего, — Хэ Юй мягко откашлялся и отвел глаза от Се Цинчэна. — Да, он лечит

меня.

— Этот Се Цинчэн… раньше мы хотели, чтобы он остался, но он отказался, а теперь

хочет заняться волонтерством?

Хэ Юй не мог рассказать о том, что сделал с ним в отеле, когда у него начался
приступ, после чего мужчина вновь начал присматривать за ним. Он мог лишь смущенно
ответить: «Он… он просто иногда помогает мне. Мы не слишком часто видимся».

Хэ Цзивей некоторое время ничего не говорил.

— Хорошо, в таком случае ты должен пойти с ним. Не возвращайся в свою комнату. Там
тоже может быть опасно. Следуй за своим Доктором Се и пойди к нему.

— …Папа, это неуместно.

— Как это неуместно? Он заботился о тебе с самого детства. Думаю, ему не составит
труда помочь тебе в таком деле.

— Он больше не мой лечащий врач.

— Не забывай, что для проявления доброй воли никогда не поздно. Иначе зачем ему
продолжать тебя лечить? Кроме того, наша семья его приняла, так почему же ты так
холоден и так долго думаешь? Если стесняешься попросить его об этом, дай мне
трубку, я поговорю с ним.

Где-то на заднем фоне вновь раздался голос младшего брата Хэ Юя:

— Пап, куда ты так торопишься? С кем ты разговариваешь? С Хэ Юем?

— …Я понял, — когда парень услышал этот голос, у него больше не было настроения
разговаривать. — Кладу трубку.

Отключив телефон, он посмотрел на Се Цинчэна и немного откашлялся.

— Мм…

— Твой отец хочет, чтобы ты вернулся со мной.

— …Так ты всё слышал.

В итоге Се Цинчэн согласился. Они вместе прошли сквозь толпу. Кампус школы закрыли,
поэтому у мужчины не было возможности вернуться в своё общежитие, но он мог пойти в
комнату Се Сюэ. Ему пришлось позвонить ей и узнать пароль от замка.

Им с большим трудом удалось выбраться из потока людей, которые начали расходиться

по домам. Се Цинчэн открыл дверь.

— Проходи.

Когда в гостиной включился свет, вокруг стала ощущаться домашняя атмосфера.

Несмотря на то, что нападки преступников всё ещё продолжались, в такой обстановке
появилась определённая дистанция, ограждающая их от всего вокруг.

Не говоря уже о том, что это место принадлежало Се Сюэ и первое, что их встретило,
когда они вошли внутрь, — чайный столик, заваленный нездоровой пищей.
Также сверху лежали два контейнера с лапшой быстрого приготовления, которую ещё не
успели заварить.

Хэ Юй: «…».

Се Цинчэн: «…».

Теперь было очень трудно оставаться напуганным.

Мужчина закрыл дверь, расстегнул первую пуговицу на рубашке и начал уборку с

мрачным выражением лица.

Хэ Юй взирал на комнату, где почти негде было стоять. Хотя он и раньше бывал у Се
Сюэ, но она всегда приводила своё жилище в порядок, прежде чем пригласить его.

Ему никогда не приходило на ум, что её комната действительно могла бы выглядеть

так. Сейчас же это место можно было бы сравнить со свалкой.

На некоторое время такое открытие показалось ему ещё более шокирующим, нежели фото
с места убийства Ван Цзянькана. Парню было очень трудно сопоставить состояние
комнаты Се Сюэ с внешним видом девушки.

Он ненадолго прислонился к дверному проему, скрестив руки за спиной, прежде чем

осторожно задать вопрос:

—… Она всегда такая?.

— Она всегда была такой, — Се Цинчэн уже давно привык вести себя, как родитель. Он
отрешенно поднял медведя, который валялся на полу, похлопал по нему и положил на
шкаф.

Хэ Юй: «…».
— Иди и вскипяти воды, сделай две чашки чая.

— …Хорошо.

Заваривая чай, парень обнаружил, что Се Сюэ пила чёрный, который, в принципе, и не
любила.

Какая-то мысль промелькнула у него в голове, он он так и не успел всё обдумать, ибо
услышал голос Се Цинчэна из гостиной: «На третей полке в кухонном шкафчике есть
тибетский чай, я буду его».

Хэ Юй принялся искать то, о чем ему сказал Господин Се, однако тумбочка была набита
разными снеками.

В комнате очень быстро навели порядок. Се Цинчэн выглядел очень суровым, надменным
и отстраненным, словно был полностью отключен от обыденности человеческого мира,
но, на самом деле, это был лишь один из многих слоев его личности.

Ему нелегко давалось справляться с сестрой, ведь она была на восемь лет младше
него, плюс Се Цинчэн прошёл через многие трудности, ведь на тот момент и сам был
подростком.

К тому времени, как Хэ Юй закончил заваривать чай и вышел с подносом в руках,

мужчина наклонился и поднял последнюю стопку книг, брошенных на ковёр.

У него была очень красивая фигура: длинные, прямые ноги, узкая талия, на которой
туго натянулась одежда из-за его движений, поэтому можно было легко разглядеть его
стройный торс сквозь рубашку.

Увидев, что Хэ Юй уже пришёл, он выпрямился и вернул книгу на полку, после чего
повернулся и бросил взгляд на парня. Он слегка приподнял подбородок, намекая
маленькому секретарю, что ему следует поставить этот тибетский чай на сверкающий от
чистоты столик.

Секретарь Хэ: «Я заварил холодный аромат заснеженных полей* для вас»

*雪地冷香 название чая (хuě dì lěng xiāng) холодный аромат заснеженных полей.

— Мгм.

После того, как Господин Се закончил уборку и вымыл руки, он сел на диван и
расстегнул воротник.

Несмотря на то, что вокруг были стены, они все еще могли слышать шумную толпу
снаружи и звуки сирен. Фактически, если бы Се Цинчэн слегка повернул лицо в
сторону, он бы даже смог увидеть, ту кроваво-красную телебашню через окно.

Тем временем в его телефоне маленькая девочка бегала за буквой Ч и роняла платок.

— Это же дело рук хакеров?

— Определенно. Их цель — все электронные устройства в этом районе.

Вероятно, из-за того, что его раздражал звук из мобильного, молодой человек
разблокировал экран и начал вводить какой-то код.

— …Как интересно. Они используют новейшее оборудование из США. Один раз мне уже
приходилось сталкиваться с подобным. У этого девайса широкий диапазон передачи
сигнала, но есть один недостаток — его легко можно вывести из строя.
Он неотрывно смотрел на код взлома, пытаясь проникнуть в систему защиты.
Спустя несколько минут.

Естественно, телефон Хэ Юя замолк.

Теперь, когда его устройство больше не принимало сигналы извне, он небрежно

отбросил его в сторону.

— Все так просто?

— Должен сказать, я очень способный, — парень входил в пятёрку лучших хакеров

даркнета. — Им не следует связываться со мной.

— Тогда у тебя получится остановить этот сигнал по всей территории?

Хэ Юй слегка улыбнулся.

— Нет, без надлежащего оборудования я не в силах разобраться с этой проблемой. К

тому же это проверяется полицией. Если я сюда сунусь, меня могут начать
подозревать. Я не буду вмешиваться в твой телефон, посмотрим, что случится дальше.

Он был прав, и Се Цинчэн согласился.

Юноша сел напротив него и спросил:

— Кстати, тебе знаком Ван Цзянькан?

Этот человек являлся простым сотрудником университета Хучжоу. Задавая о нём вопрос,
Хэ Юй не ожидал, что Се Цинчэн сделает глоток чая, закроет глаза и, откинувшись на
спинку дивана, произнесёт: «Я знал его».

Автору есть, что сказать:

Давайте посмотрим, сколько маленьких девочек, таких, как Се Сюэ, симпатичных и

опрятных, живут в подобных свинарниках.

Мини-театр:

Хэ Юй. …Если бы я знал, что у тебя такой бардак, я бы не запал на тебя.

Се Сюэ. Разве ты не умеешь убираться?

Хэ Юй. Я не очень хорош в этом. Дома у меня всегда есть экономка, которая убирает
за меня.

Се Сюэ. У меня ещё хуже. Мой Гэ убирает за мной.

Хэ Юй. Чем ты хуже своего брата? Думаешь, с такими успехами сможешь выйти замуж?

Се Сюэ. Тебе никогда не доводилось слышать о мужской добродетели? Считаешь, раз ты

актив, значит не нужно убираться в доме?

Хэ Юй. А у тебя хватит смелости признаться, что ты не умеешь готовить жареный рис?

Се Сюэ. Разве твои «жареные комочки риса» на что-то годятся?

Хэ Юй. Зато моя каша с кусочками курицы оказалась довольно хорошей.

Се Сюэ. Ты приготовил её по рецепту! К тому же я так и не попробовала, так что это
не считается!

Хэ Юй. Ты не сможешь приготовить такое, даже если перед носом будет лежать рецепт.

Се Сюэ. Пфф! В моей семье никогда не было актива, но это так же бесполезно, как и
ты, который не знает, как подмести пол или выстирать одежду. Ты даже пельмени не
можешь слепить и просишь об этом моего Гэ. Это ты так «сильно» хочешь стать частью
нашей семьи? Думаешь, брат будет готовить тебе завтраки каждое утро? Как можно быть
таким ужасным!

Хэ Юй. Можно.

Се Сюэ. Чёрт тебя дери, наложница хренова.

========== Глава 36. Я ответил на звонок вместо Се Цинчэна ==========

Сорокалетний Ван Цзянькан являлся заведующим отдела международных отношений.

Благодаря своему положению на работе, он имел хорошие связи и часто проводил время
с людьми, работающими в университете.

Се Цинчэн встречался с ним несколько раз и считал его очень раздражающим, из-за
чего изо всех сил старался избегать этого человека. В лучшем случае он мог лишь
сказать, что был с ним знаком, но не более того.

— Я не верю в потусторонние силы. Поскольку он мертв, скорее всего, это как-то

связано с лечебницей Чэнкан, — мужчина сделал ещё один глоток чая и мягко
продолжил: — как и в случае с Цзян Ланпэй.

Хэ Юй обернулся, чтобы взглянуть на телебашню.

— Произошедшее в лечебнице вызвало большое беспокойство в обществе, вероятно, всё

не так просто, как кажется.

Парню не нужно было произносить это вслух, ведь Се Цинчэн тоже уже догадывался.

У захватчиков была возможность взять под контроль радиовышку университета,

незаконно внедрить туда свои устройства, чтобы воспроизводить по кругу одно и то же
видео, им даже удалось украсть фото с места преступления, сделанные для
расследования. При таких темпах, начальнику отдела общественной безопасности города
Хучжоу нужно будет в срочном порядке обратиться в больницу и проверить сердце.

Учинив такие провокационные дела, человек, который стоял за всем этим, явно был
очень самодоволен.

Кроме того, происходящее коснулось места, где работает Се Сюэ… Когда Се Цинчэн
начал думать об этом, у него разболелась голова. Он подсознательно вытянул
сигарету, но, взглянув на Хэ Юя понял, что тот будет против. В конце концов,
мужчина вышел на балкон.

Услышав позади мягкий щелчок зажигалки, парень обернулся и увидел слабое,

отражающееся в сумерках, свечение от огня.

Се Цинчэн поднес зажигалку к сигарете, сияние пламени осветило четкие контуры его
лица и длину ресниц, покрывая кожу слоем тёмно-красного цвета. Затем, когда он
прикурил, всё, что осталось на видном месте — тлеющая сигарета, мерцающая между
светом и тенью.
Прямо как светлячок.

Закончив, мужчина слабо закашлялся и зашёл внутрь, закрывая за собой стеклянную

дверь.

— Я хочу перекусить, — Хэ Юй всё ещё чувствовал себя довольно взбудораженным и

полагал, что ему будет трудно уснуть, поэтому они могли бы что-нибудь поесть, чтобы
обдумать произошедшее.

— Тебе что-то приготовить? — поинтересовался Се Цинчэн.

— Сашими из икры морского ежа.

— Катись-ка отсюда.

— …Да ладно тебе.

Се Цинчэн удалился на кухню.

Он очень ловко и аккуратно управлялся с готовкой, словно делал операцию — всё

находилось на своих местах, вокруг было очень чисто. Когда раздался звук включения
вытяжки, Хэ Юй бросил взгляд на свой мобильный.

Его WeChat разрывался от уведомлений.

В основном это были сообщения из групповых чатов его одноклассников. Главной темой
обсуждения являлось то, что случилось сегодня в кампусе. Кажется, не было ни одного
человека во всем университете Хучжоу, которому удалось бы хоть немного поспать этой
ночью. Даже если они послушно оставались с друзьями в своих комнатах, их глаза были
прикованы к видео на телефонах.

— Кто вообще такой этот Ч?

— Ч — начало фамилии следующей жертвы. Я ещё никогда не был так счастлив, потому
что моя фамилия Сюй — со мной всё будет хорошо.

— Ах-х-х-х, помогите, моя фамилия Чжан!

— Не бойся, у меня фамилия Чжао, она мне никогда раньше и не нравилась, я теперь
тоже не смогу заснуть.

Были даже некоторые глупцы, которые спонтанно создавали групповые чаты, чьи фамилии
начинались на Ч и Л, утверждая, что им нужно собраться вместе, чтобы утешить друг
друга.

Кто-то также заметил: «Если снова заиграет песня «Брось платок», это определенно
будет значить, что кто-то опять умер. У меня теперь по всему этажу играет эта
мелодия, это слишком стрёмно…»

Теперь подобное открытие оказалось в топе ленты новостей.

Однако, когда Хэ Юй попытался открыть статью, ему высветилось уведомление, что

контент уже был удалён создателем. Вероятно, модераторы работали сверхурочно, чтобы
скрыть соответствующие сообщения. И это понятное дело, ведь ситуация вышла из-под
контроля, в конечном счете, люди могли начать делать ставки и угадывать тех, кто
стоял за всем этим, однако так бы ничего не прояснилось. Власти не могли допустить,
чтобы новости о случившемся распространилась настолько быстро, ибо это привело бы к
масштабной панике.
Хэ Юй состоял в семейном групповом чате, но в основном там никогда никто не
переписывался. У него имелись подозрения, что родители и младший брат общаются где-
то в другой беседе отдельно от него, в любом случае такой псих, как он, всегда
будет существовать где-то за пределами семейного круга.

Несмотря на инцидент в университете, Люй Чжишу всё-таки отправила сообщение в этот

чат: «Твой отец рассказал мне о том, что произошло, дай знать, когда придёшь домой
с Доктором Се».

Хэ Юй: «Мы в общежитии».

Хэ Цзивэй: «Отправь фото».

Парень вздохнул. Они подумали, что он врёт и хотели проследить за ним.

Он распахнул дверь на кухню.

— Се Цинчэн, отец хочет, чтобы я тебя сфотографировал.

Мужчина нахмурился.

— Я могу просто позвонить ему.

Хэ Юй надеялся, что он так и ответит, потому что больше не хотел переписываться со

своей «любимой семьей». Отложив телефон в сторону, он подошел к Се Цинчэну сзади.
Тот как раз готовил лапшу и она начинала вкусно пахнуть.

— Что ты делаешь?

— Смотрю, как ты готовишь. Хочу поучиться у тебя.

Мужчина не прогнал его. Он собирался пожарить две глазуньи, но когда разбил яйцо,
понял, что забыл надеть фартук.

Хотя Се Цинчэн и умел готовить, он ненавидел запах масла и дыма, однако на данный
момент ему приходилось следить за сковородой, поэтому он слегка наклонил голову и
промолвил: «Сделай мне одолжение, принеси фартук и помоги мне».

— …

Хэ Юй и в самом деле стал его маленькой секретаршей.

— На что ты уставился? Не стой, поторопись.

Парню ничего не оставалось, кроме как пойти за фартуком. Он вытянул его из-за двери
и сразу понял, что вещь точно не предназначалась Се Сюэ. Это был очень чистый и
простой предмет одежды, который, скорее всего, девушка хранила для брата.

— Как его правильно надевать?

— …Ты действительно ни разу в жизни не работал.

— Дело не в том, что я не знаю, как его завязать, я уже пользовался таким раньше,
просто я ещё никогда не завязывал его для кого-то другого.

— Сам додумайся.

Хэ Юй почти сразу же догадался. Это было несложно, поэтому он подошёл к мужчине и

надел на него фартук.

Завязывая его на Се Цинчэне, парень заметил, что его талия была очень тонкой.
Раньше он просто наблюдал со стороны, но на этот раз он обмотал шнурки вокруг его
пояса и даже завязал узел за спиной.

Хэ Юй был немного выше мужчины, поэтому когда тот стоял перед плитой и проверял
надежность проделанной юношей работы, парень снова поднял взгляд и посмотрел на
склоненную вниз шею Се Цинчэна.

Его кожа была очень бледной, почти полупрозрачного цвета фарфора.

Сзади на шее виднелась крохотная красная родинка.

Хэ Юй ещё никогда прежде не смотрел на эту часть тела мужчины под таким углом.
Когда он был меньше, его рост не позволял ему такое сделать, и у него не
представлялось возможности увидеть родинку. Даже после того, как они вновь
встретились, парень ни разу так внимательно не смотрел на него сзади. Таким
образом, только сейчас он обнаружил, что шея Се Цинчэна была довольно
привлекательной.

Он на автомате произнес: «У тебя есть родинка».

Хэ Юй даже добавил: «Она красная».

Голос молодого человека раздался очень близко, так как он склонил голову над шеей
мужчины. Инстинкты Се Цинчэна заставили его почувствовать небольшую угрозу, поэтому
он без предупреждения резко повернул голову.

Тупые натуралы чертовски сильно тупили.

Он сделал это движение лишь из-за чувства нарушения мужской территории. Се Цинчэн
хотел увериться в собственной безопасности и создать некоторую дистанцию.

Однако этот глупый натурал не подумал, что голос Хэ Юя звучал слишком близко, а
также его руки всё ещё находились на его талии в попытке завязать фартук. Насколько
же маленьким будет расстояние между ними, если Се Цинчэн обернётся?

Губы Хэ Юя мгновенно коснулись края его уха и из-за того, что никто из них вовремя
не отреагировал, тёплый рот парня прошёлся по щеке Се Цинчэна.

Контакт оказался легким, как прикосновение стрекозы, летящей над водой, но в то же

время и неудобным, словно бушующий огонь в прерии.

Что это за ситуация такая!

Хэ Юй «…».

Се Цинчэн: «…».

Уши — чрезвычайно чувствительная точка для большинства людей, и Се Цинчэн не

исключение. Даже если это было едва заметное движение, он не только ощутил низкое и
горячее дыхание, присущее только молодым парням, но и давление, исходящее от
переполненного гормонами юноши. Мужчина холодно толкнул Хэ Юя в грудь, чтобы
отдалиться от него.

На мгновение их лица потемнели. Они уставились друг на друга, но ни один из них не

знал, что сказать.
Прости?

Но Се Цинчэн же сам повернулся к нему. Не было шансов, что Хэ Юй извинится, и тем

более можно было и не рассчитывать, что мужчина сделает это первым.

Что ты делаешь?

…Всё было так очевидно, что даже можно было не спрашивать. Это просто ужасное
недоразумение, вызванное идиотизмом гетеросексуала.

Некоторое время они пристально смотрели друг на друга, пока от сковороды не донесся
странный запах.

Придя в себя, Хэ Юй сказал:

— Подгорело!

Се Цинчэн тут же обернулся. Яйца с одной стороны уже обуглились.

— …

Он ещё ни разу не сжигал ни одного яйца с тех пор, как начал их жарить в восемь
лет. Ему действительно сегодня чертовски не повезло.

Сдерживая гнев, мужчина отодвинул сковороду в сторону.

— Чего ты здесь встал? Убирайся.

Закончив говорить, он вытащил влажную салфетку и с холодным выражением лица вытер

ухо и щеку в тех местах, где его коснулись губы Хэ Юя.

Хэ Юй: «…».

Это случайное касание отличалось от той сцены, которую они репетировали в актовом
зале. Тогда юноша просто хотел разыграть его.

Парень тоже был весьма обеспокоен, поэтому молча ушёл, склонив голову. Вернувшись в
гостиную, он почувствовал странный дискомфорт в своём сердце. Когда Се Цинчэн
посмотрел на него, его взгляд был слишком холодным, с явным отвращением и
презрением.

Хэ Юю это совсем не понравилось.

Мужчина заботился о нем с малых лет. Когда молодой человек вновь встретил его, уже
будучи студентом, он стремился постепенно стереть тени, которые ассоциировал с Се
Цинчэном раньше, и даже неоднократно брал на себя ответственность за их
взаимодействие.

Но из-за этого взгляда Хэ Юй нырнул в свои воспоминания, где Се Цинчэн по-прежнему

оставался Се Цинчэном. Он всё ещё продолжал использовать этот взгляд, метающий
ножи, чтобы холодно и едко смотреть на всё живое вокруг.

На самом деле, мужчина до сих пор занимал позицию абсолютного господства.

Когда Хэ Юй размышлял об этом, внезапно раздался звонок телефона.

Однако сам он ещё где-то витал в облаках, поэтому, думая, что это Хэ Цзивэй, у
которого закончилось терпение и он решил перезвонить, Хэ Юй поднял трубку.
— Привет.

— Привет, Се-гэ, я только заглянул в телефон после работы и увидел новости о

сегодняшних событиях в твоей школе. Гэ, подожди меня, я скоро приеду. Я очень
волнуюсь за тебя…

Только когда Хэ Юй отклонил мобильный в сторону, он обнаружил, что случайно ответил

на звонок вместо Се Цинчэна.

Между тем, идентификатор вызывающего абонента показал, что это это был некто по
имени «Чэнь Мань».

Судя по голосу, тот нервничал и выражал крайнее нетерпение.

И из-за слова «Гэ», выплескивающимся каждый раз, когда он открывал рот, казалось,
что он был очень близок с Се Цинчэном.

Хэ Юй и Чэнь Мань уже встречались раньше — они ужинали в столовой и довольно долго
болтали.

Но, к сожалению, никто из них тогда так и не представился.

К тому же с тех пор прошло немало времени, и голоса по телефону всегда звучали
немного искаженно, поэтому никто из парней не распознал говорящего на слух.

Хэ Юй почему-то чувствовал себя слишком неуютно. Он взглянул на Се Цинчэна, который

всё ещё находился на кухне и чистил сковороду, чтобы ещё раз сделать глазунью, а
затем встал и вышел на балкон.

— Гэ, почему молчишь? Ты…

Парень закрыл за собой дверь и очень вежливо ответил:

— Могу я спросить, кто это?

— Хм? Ты не Се-гэ? — Чэнь Мань на мгновение опешил. — Кто ты?

— Я друг Доктора Се.

— О, тогда передай трубку моему Гэ.

Хэ Юй улыбнулся, но его голос похолодел.

— Я не верю, что у Се Цинчэна есть младший брат, вы его родственник? Я раньше

никогда не слышал, чтобы он говорил о вас.

Парень на другом конце провода замолк. Он не был дураком и мог сказать, что этот
человек просто специально придирался к нему.

Всё-таки офицер Чэнь был полицейским и всегда вел со всеми переговоры. Но с каких
это пор, кому-то хватает наглости устраивать ему допрос?

Не говоря уже о том, что, если прислушаться, этот молодой человек был его возраста.
Остаться с Се Цинчэном в такое время суток… Кто этот юноша?

Чэнь Мань сейчас был просто не в силах логически мыслить и совсем забыл того, с кем
так хорошо ладил и делил трапезу.

Он насторожился и с подозрением стал допытываться:

— И кто же ты такой? Что за друг? У Се-гэ не так уж и много друзей, я почти уверен,
что знаю их всех.

Хэ Юй улыбнулся, глядя на алую телебашню, свет которой заставлял его зрачки

сузиться.

На самом деле, у него не было надобности представляться, но он сказал:

— Меня зовут Хэ Юй.

— Он никогда о тебе не упоминал раньше.

Выражение лица парня осталось неизменным. Он смотрел вдаль и, казалось, хотел кто-
то ответить, но не знал, что именно.

Внезапно Хэ Юй осознал, что его социальная жизнь никак не пересекается с жизнью Се

Цинчэна.

Этого человека звали Чэнь…

— Хэ Юй, что случилось? — раздвижная дверь позади него резко распахнулась, и

появился Се Цинчэн.

— …Тебе позвонили, я случайно взял трубку.

— Кто это?

— Чэнь Мань.

Когда мужчина услышал это имя, он подошел и выхватил свой телефон из рук юноши.

Развернувшись, Се Цинчэн зашёл в другую комнату, чтобы продолжить разговор.

Хэ Юй остался стоять на месте, не проронив ни слова.

Се Цинчэн был очень равнодушным человеком, который не желал проявлять интерес или
беспокойство по отношению к другим. Кроме Се Сюэ, почти никто не мог достучаться до
него.

Но этот Чэнь Мань казался исключением.

Самочувствие Хэ Юя постепенно ухудшилось.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:

Вдохновившись сегодняшней телефонной сценой…

Чэнь Мань. Если бы ты играл в гаремнике, тебя бы избили палками вдоль и поперек! Ты
бы был вовлечен в дворцовые интриги, мешаясь под ногами Его Величества, и не
протянул бы более двадцати серий.

Хэ Юй (с усмешкой). Как мило с твоей стороны! Если бы наложницу Чэнь избили

палками, её бы вынесли сразу после первой серии.

========== Глава 37. Из-за этого его родители погибли в автокатастрофе ==========
— Твой друг? — Хэ Юй невзначай поинтересовался у Се Цинчэна, когда тот закончил
разговор и вернулся в комнату.

Мужчина не планировал что-то объяснять. Учитывая то, что люди, занимающие высокое
положение в обществе часто имели кратковременную память, Хэ Юй, скорее всего, уже
позабыл о Чэнь Мане, с которым случайно разделил трапезу. Поэтому Се Цинчэн только
ответил: «Можно и так сказать».

— Он недавно освободился и хотел приехать. Я отказал ему.

Закончив разговор, мужчина вынес из кухни недавно приготовленную лапшу. В то время,

как Се Цинчэн был занят делом, молодой господин Хэ просто стоял в стороне и
наблюдал, словно барин*. У него не было намерений помогать накрывать на стол,
единственное, чего он желал — расспросить о Чэнь Мане.

*大爷 dàyé ирон. барин (человек из привилегированных классов).

— Почему он так хотел тебя найти?

— Я же сказал, он мой друг.

— Он ведь довольно молод, да? Сколько ему лет?

— Вы примерно одного возраста.

— У Профессора Се столько друзей, которые не подходят под его вековую категорию.

Разве пропасть между поколениями для вас не проблема?

— …

У Се Цинчэна создалось впечатление, что поведение Хэ Юя абсурдно, поэтому он тут же

с грохотом опустил палочки для еды на стол и обратился к нему с холодным выражением
лица: «Ты что, работник межгалактической полиции? От тебя исходят слишком дотошные
вопросы. Какое ты имеешь отношение к моему кругу общения?»

Хэ Юй замолк.

В самом-то деле, ему действительно нечего было ответить. Поразмыслив, он понял, что
вёл себя слишком импульсивно, зачем ему беспокоиться о таких вещах?

Се Цинчэн поставил перед ним тарелку с лапшой, поверх которой лежала глазунья.

— Ешь, я пока позвоню твоему отцу.

В то же время.

В одном из учебных корпусов университета в темном углу офиса ютился Чжань Юн. Дверь
кабинета была надежно заперта.

Со лба мужчины скатывались крупные капли пота. Он вытер их платком, но ткань уже
пропиталась до такой степени, что её можно было выжимать.

Его глаза-горошины, напоминающие взгляд свиньи, были прикованы к металлической

двери — единственному входу в это помещение. Мужчина уже очень долго пялился на
неё, с тех самых пор, как появилась фотография убитого Ван Цзянькана, ведь он знал,
что будет следующим.

В конце концов, Чжань Юн тоже был причастен к биологическим экспериментам, которые

происходили в психиатрической лечебнице Чэнкан. Ему также доставались власть, секс
и доля от сделок, разменной монетой в которых были женщины, лишившиеся рассудка.

В лечебнице попадались весьма красивые девушки, некоторые из них даже являлись

студентками университета Хучжоу, которых заставляли проходить медобследование. Они
вели себя очень хорошо и послушно, вызывая у многих мужчин желание совершать над
ними насилие, чему и способствовала атмосфера заведения.

Мало кто обращал внимание на психологическое состояние этих женщин, никто не

относился серьезно к их словам. Некоторых из них настолько замучили, что они
забывали обо всём, что с ними сделали те мужчины.

Если вдруг девушки беременели, это тоже не было проблемой. «Гости» много лет
работали с Лян Цзичэном, поэтому он отлично понимал, какие меры нужно принять в
такой ситуации. Этот человек знал людей, которые могли устранить все «улики».

Тем не менее…

Лян Цзичэн не проявлял особого желания заниматься подобными вещами!

Конечно, его втянул в это дело старший брат, уговаривая и соблазняя разными
источниками плотских удовольствий. Он поручил ему вести дела вместо него, сказав,
что они теперь в одной лодке, что если что-то произойдет, им придется вместе нести
за это ответственность.

После того, как лечебница Чэнкан сгорела дотла, один человек заверил всех, что все
будет зачищено должным образом, что они найдут информацию о Лян Цзичэне, а что
касается остальных, то они уже мертвы и ничего не могут рассказать, поэтому
переживать не о чем.

Но внезапно Ван Цзянькана жестоко убили.

Его фамилия и фамилия ещё одного из его братьев также были показаны в видео на
телефонах, за которым последовала ужасающая инсценировка расправы в виде детской
игры.

Чжань Юн увидел телебашню, когда выходил из учебного корпуса. Он мгновенно

испугался чуть ли ни до смерти и начал безумно метаться, в панике названивая тому
человеку.

Кто-то взял трубку. Он услышал очень приятную, расслабляющую музыку и невнятный

голос массажистки-иностранки, которая спрашивала, насколько сильно ей ещё нужно
надавить на определенный участок тела.

Их жизни близились к концу. Однако этот человек всё ещё находился в спа-салоне.

— Алло! Алло! — глаза мужчины практически вылезли из орбит из-за страха и

ненависти. Хотя он понизил голос, но так и не смог подавить свою ярость, не говоря
уже о том, чтобы взять себя в руки.

— Слушаю!

— Ох, — человек на другом конце провода засмеялся. — Директор Чжань, почему так
поздно звоните? Есть какие-то проблемы?

Чжань Юн был так зол, что кровеносные сосуды в его голове готовы были взорваться.
Голос мужчины исказился:

— Кого ты хочешь обмануть! Ван Цзянькан мертв! Он умер! Ты утверждал, с Чэнкан не

будет проблем, говорил не беспокоиться, так что же сейчас творится! Ответь мне!

— Мм… Да, так хорошо, надавите сильнее возле плеча, — мужчина разговаривал с
массажисткой на английском, а затем вновь заговорил с Чжань Юном вызывающим тоном:
— Брат*, лечебница Чэнкан чиста, но те проклятые собаки всё равно пытаются что-то
там вынюхивать и подозревают наших людей. Они хотят учуять кровь и следовать за
этим запахом прямо к нашим дверям. Так что, по-твоему, нам нужно сделать?

*兄弟 xiōngdì, xiōngdi — младший брат, друг.

— Тебе ведь плевать! Ты должен что-то придумать! Ты урвал от этого самый больший
кусок, ты…

Но мужчина, смеясь, перебил его: «Директор Чжань, большинство вещей в этом мире
несправедливы. Вы уже давно выросли, как можно не понимать этого?»

Чжань Юн весь вспотел. Глядя на телефон, он осознал, что от этого человека уже
можно не ждать никакой помощи, более того, он может даже навредить ему.

Конечно, попытка убедить тигра пожертвовать собственной шкурой* — гиблое дело.

*与虎谋皮 yǔ hǔ móu pí — букв. уговорить тигра отдать шкуру; не имеет шансов на

успех, безнадежный исход.

Чжань Юн посмотрел на кроваво-красную телебашню, словно только очнулся ото сна. Он

швырнул мобильный в заросли кустов, чтобы никто не смог его отследить, после чего
помчался к учебному корпусу.

Теперь он сидел и дрожал в одном из кабинетов.

В университете было так много пристроек, что, вероятно, в целом можно было бы
насчитать тысячи аудиторий и других помещений.

Спрятавшись внутри, он даже снял с себя часы с GPS, полагая, что будет в большей
безопасности. Укрывшись в этом месте, мужчина уже планировал сдаться властям.

Чжань Юн решил больше не выдавать желаемое за действительное, ведь если он

добровольно раскроет себя, скорее всего, ему смягчат приговор. Такой расклад можно
считать лучшим, нежели конец, который встретил Ван Цзянькан, оставшись раздетым
догола и задушенным до смерти.

Вспомнив об этом, Чжань Юн вздрогнул. Сглотнув, ему показался силуэт Цзян Ланпэй,
который покачивался перед его глазами, это женщина в красном платье и туфлях пришла
по его душу.

— Тьфу! — дрожа, он попытался взбодриться, тихо проговаривая: — Тьфу-тьфу!

Призраков не существует! Их не существует!

Но как бы он не опровергал этот факт, неожиданно…

В замкнутом пространстве раздался женский смех: «Хи-хи…»

Чжань Юн в испуге вскочил на ноги, черты его лица исказились.

— Кто здесь?!

Снова тишина.

Казалось, этот мягкий звук был плодом его воображения.

Дряблая и потная спина мужчины была прижата к ледяной стене. Он специально выбрал
этот кабинет, так как в нем имелась лишь одна дверь и не было окон! Помещение
оказалось очень маленьким, в нём даже не нашлось места для шкафа, в котором можно
было бы спрятаться! Откуда же взялся этот звук? Чжань Юн так сильно вспотел, точно
рыба, которую только что вытащили из воды; его сердце выпрыгивало из груди.

Затем, словно в игре, где должен был произойти переломный момент, вновь заиграла
мелодия:

«Брось… брось… платок, спрячь за спиной у друга, никто не даст ему узнать… »

Но ведь у него больше не было с собой телефона!

Откуда звучала эта песня? Где-то лежал мобильный? Он утешал себя последними
крупицами надежды, надеясь на то, что кто-то забыл свой сотовый в этом кабинете.

Чжань Юн едва мог держаться на ногах, пытаясь найти источник звука.

Слушая песню, он медленно поднял выпученные, как у лягушки, глаза к потолку…

— Аааааааа!!!

Мужчина закричал так громко, что его могли услышать буквально все в округе.

Вентиляция!

В какой-то момент дверца открылась. Внутри оказалась черноволосая женщина в красном

платье, которая с равнодушием посмотрела на Чжань Юна сверху вниз, а затем слабо
улыбнулась.

У него было сердечно-сосудистое заболевание, в этот момент лицо мужчины побледнело,

а губы посинели. Его массивная, украшенная буддийским амулетом грудь, яростно
вздымалась и опускалась.

Внезапно у него перехватило дыхание. Схватившись за сердце, он отступил на два шага

и с шумом рухнул на землю.

Потолок учебного корпуса состоял из ряда горизонтальных стропил, над которыми

оставалось пустое пространство. Ученики даже привыкли к крысам и котам, которые
любили там носиться. Что касается вентиляции, то она была построена слишком давно и
у неё имелся люк, который закрывал вход вовнутрь. Чжань Юн об этом не догадывался,
но там было достаточно пространства для того, чтобы вместить в себя человека.

Открыв люк, женщина спрыгнула вниз, удерживая в руке холодный, блестящий кинжал.

— Ты… это ты!

Несмотря на то, что мужчина был до смерти напуган, он всё-таки узнал её лицо — оно
казалось милым и кокетливым, с непередаваемой красотой и неописуемой нежностью, но
в этот момент в его глазах она предстала исчадьем ада!

Цзян Липин!

Это была Цзян Липин!

— Раз уж ты увидел меня, тебе сегодня уже не выжить, — женщина подошла к нему и
улыбнулась. — Как ты хочешь умереть? От ножа? Пистолета? Это очень быстрые способы…
— Т-ты с ними заодно?! Т-ты не только шлюха… но и работаешь на них!!

— Верно, я с ними, — Цзян Липин сладко улыбнулась. — Иначе зачем мне так охотно
проводить свободное время в компании старых и жирных подонков вроде тебя?

Чжань Юн попятился — схватившись за грудь, он отполз на коленях, зацепившись

взглядом за металлическую дверь… а затем…

Хлоп!

Он понятия не имел, откуда в нём взялись силы, возможно, это произошло из-за
глубокого желания жить, но мужчина смог совершить безумный рывок, словно дикое
животное, и яростно броситься к двери, вырываясь наружу.

Взгляд Цзян Липин потускнел.

Он сбежал?

Даже если убежит, это не так уж и важно.

Здесь было полно ловушек на каждом шагу, он просто выбрал другой способ смерти.

Она знала, что ей незачем преследовать почти обезумевшего человека. Учитывая

присутствие полиции снаружи, зачем ей было идти за ним и подкрадываться по
вентиляционной трубе?

— Босс, Чжань Юн сбежал из комнаты №4406, — Цзян Липин прижала жучок для связи к
своим алым губам. — Он ушел в направлении третьего выхода. Я выйду через шестой,
поэтому пришли за мной людей.

Чуть не обмочившись от страха, Чжань Юн сбежал из этого корпуса. Полицейских

привлекли его крики, и они сразу же направились к нему навстречу.

Он не думал, что наступит день, когда звук сирен, пугающий его во сне, неожиданно
станет похож на мелодию божественного спасения. По его лицу стекал пот, мужчина
хрипло крикнул: «Помогите! На помощь! У меня есть информация! Спасите меня… Здесь
убийца!»

Он тяжело дышал, на его груди раскачивался буддийский амулет. Даже в тот момент
Чжань Юн так и не обнаружил тусклый свет от сигнала, мигающего в крошечном
отверстии этой вещицы.

Ощущая вину, мужчина молился богам, но что принесли его молитвы? К сожалению, лишь
демонов и монстров.

Жестокий план уже давно был приведен в действие. Когда Чжань Юн опустился на
колени, чтобы попросить помощи у богов, за ним уже наблюдала пара глаз, замечая его
слабость и нерешительность.

Это было слабое звено их организации, которое рано или поздно удалят.

— Спасите меня… Спасите…

— Ааааааа, помогите!!

Услышав его крик, к нему немедленно подбежала группа дежурных вооруженных

полицейских.

В глазах Чжань Юна вспыхнул яркий свет, когда он истратил почти все свои силы,
чтобы добраться до патруля, словно тонущий человек, попавший в эпицентр шторма и
отчаянно плывущий к берегу.

Он не хотел умирать, не хотел умирать… Он был почти у цели…

Почти…

Мужчина уже видел взволнованное и решительное лицо полицейского, который также

приближался к нему. Плача, он протянул руку:

— Спасите меня, я расскажу, я всё расскажу…

Хлоп!

Прозвучал оглушительный шум, от которого все волосы встали дыбом!

Теперь никто не мог узнать его тайну. Настала гробовая тишина.

Когда Чжань Юн пробежал мимо перекрестка, за момент до того, как он смог бы

добраться до полиции, один из рефрижераторов школьной столовой, припаркованный
рядом с дорогой, внезапно издал ужасающий рев двигателя. Проехав вперед, транспорт
врезался в мужчину именно тогда, когда он собирался сдаться!

Все уставились на случившееся с широко раскрытыми глазами — Чжань Юн мгновенно

взлетел в воздух и с грохотом врезался в стену.

Со слышимым треском его череп раскололся, кровь растеклась во все стороны, однако
Чжань Юн испустил последний вздох ещё до того, как его тело оказалось на земле.
Фары грузовика были включены, освещая труп впереди. Машина продолжила движение,
давя и уродуя тело мужчины.

— Капитан Чжэн!

Спустя пару секунд тишины раздался крик полицейского, его голос был практически
неузнаваем из-за полученного шока.

— За рулем никого нет! Кто управлял грузовиком? Он начал ехать сам по себе!! Как
такое может быть?!

Офицером полиции, ответственным за это дело, был Чжэн Цзинфэн, ветеран криминальных
дел. Он находился рядом с Чжань Юном, когда того сбили, и ему удалось очень хорошо
рассмотреть всю сцену. Увидев произошедшее, старый следователь неожиданно кое-что
вспомнил — дело девятнадцатилетней давности, казалось, повторилось прямо перед его
глазами. Когда эти жалкие образы из прошлого внезапно промелькнули в воспоминаниях,
выражение лица Чжэн Цзинфэна изменилось.

— Ложитесь! Ложитесь на землю!! — закричал он во все горло.

Бум!!

Взрыв раздался почти в то же время, когда грузовик охватило пламя. Сразу же после
этого вся передняя часть машины запылала яростным огнём.

Кашляя, мужчина поднялся с земли. Он тяжело дышал, глядя в сторону наполовину

вспыхнувшего грузовика, который перед этим сбил человека и прокатился по его телу…
В свете танцующих огней, лицо старого следователя исказилось.

Он словно вернулся в тот день девятнадцать лет назад.

Эта ситуация почти в точности повторилась.

Единственная разница заключалась в том, что люди, лежавшие тогда под колёсами
машины, были его двумя близкими коллегами, а также приходились друг другу мужем и
женой.

***
Се Пин, Чжоу Муин.

«Брось, брось, брось платок, спрячь за спиной у друга, никто не даст ему узнать…»

Вторая цель была мертва.

И вновь наивный предательский куплет эхом разнесся через бесчисленное количество

телефонов, распространяясь в небе над кампусом университета Хучжоу.

Все здание напоминало пчелиный улей, который после нескольких мгновений тишины,
взорвался тревожными криками учителей и учеников, оглушая своим шумом.

Многие одновременно склонили головы и перепугано уставились на экраны мобильных.

Маленькие электронные фигурки, стоящие за буквой Ч, замерли, далее девочка поймала

мальчика, который рухнул на землю с ярко-красным носовым платком, лежащим позади
него, затем электронное пламя охватило его тело, и он загорелся.

Через несколько секунд видео с убийством снова изменилось. Появилось ещё одно фото,
снятое крупным планом.

На нём были видны языки пламени, которые поглотили переднюю часть грузовика. Труп
Чжань Юна лежал перед огненным чудовищем, половина тела мужчины превратилась в
месиво…

— Убили ещё одного человека!

— Я знаю его! Чжань Юн! Он отвечал за отдел международных отношений в школе!

— Значит Ч — это Чжань Юн…

Таким образом, это фото отразилось в глазах тысяч людей через экраны телефонов.
Среди них оказалась, пара зорких персиковых глаз, которые в неверии широко
раскрылись и смотрели на эту сцену…

Все тело Се Цинчэна будто замерло. Казалось, кровь в его жилах заледенела в
мгновение ока.

Он и представить не мог, что в день серийного убийства увидит ту же самую сцену,

где машина врезается в человека и самопроизвольно взрывается.

Мужчина почувствовал, словно его схватили за горло и с силой швырнули во тьму. Фото
мертвого Чжань Юна наложилось на воспоминания неизбежного кошмара.

Тот ужас длился девятнадцать лет…

Он так долго искал ответ, но всё было безуспешно, пришлось сдаться.

Лед сковал его вены, холодная рука Се Цинчэна потеряла хватку — чашка с грохотом
упала на пол и разбилась на мелкие кусочки!

— Се Цинчэн, что случилось? — Хэ Юй почувствовал, что настроение мужчины

изменилось.

Его реакция на новое убийство отличалась от того раза, когда он увидел первое фото.

Тогда Се Цинчэн отнесся к этому делу так, как поступил бы нормальный человек — он
взглянул на снимок, проанализировал его и вернулся в общежитие, как велела полиция.
Мужчина сделал все, что нужно было сделать, чтобы обозначить личные границы. Но с
появлением фото Чжань Юна Се Цинчэн перестал обращать внимание на Хэ Юя — он даже
не произнес ни единого слова и просто взял телефон, чтобы после недолгого
размышления набрать чей-то номер. Затем он молча вошёл в спальню Се Сюэ, закрыв
дверь прямо перед носом парня.

Когда другой человек поднял трубку, Хэ Юй едва успел услышать следующую фразу:
«Капитан Чжэн, это я…»

Автору есть, что сказать:

Как и прежде, дабы не разрушить напряженную атмосферу, мини-театра сегодня не

будет.

Комментарий к Глава 37. Из-за этого его родители погибли в автокатастрофе

От переводчика:
Medvezhut и Aliceanne благодарю за вычитку!

========== Глава 38. Cе Цинчэн, я никогда тебя не забывал ==========

Фото с места убийства Чжань Юна исчезло — осталась только одна кроваво-красная
буква.

Л.

Последний раунд игры на смерть официально начался.

— Покажи мне список возможных жертв.

Находясь в спальне, Се Цинчэн сделал резкий вдох, ощущая, как его легкие заполняет
дым. Он уперся рукой о стену, а другую прижал к виску. Мужчина, не моргая, смотрел
на красное пятно вдалеке — ту самую телебашню.

Капитан Чжэн отвечал ему со всей своей искренностью.

Однако Се Цинчэн едва сдерживал эмоции.

— Я не буду обсуждать с тобой этот бред. Просто дай взглянуть на список.

— …

— Не так давно я оставил полицейским блокнот, который нашел в университете Хучжоу.

В нем кто-то написал, что ВЧЛ скоро будут убиты и подписался как Цзян Ланпэй. Я
подумал, что это будет полезно для расследования, поэтому и отдал в отдел. Тебе не
нужно ничего от меня скрывать, такой блокнот не мог появиться на территории
учебного заведения без причины, особенно, если написанное в нем совпадает с
сегодняшними убийствами.
— Сяо-Се…

— Это сообщение оставил твой информатор, да?

Се Цинчэн попал прямо в яблочко — капитану не удалось отмахнуться от его слов.

— Получается, вам всем заранее было известно, что ВЧЛ находятся в опасности, но,
видимо, данные информатора были далеко не полными. Он записал то, что знал, чтобы
предупредить вас, и, если подсчитать дни, вы, должно быть, пытались расшифровать
ВЧЛ и сузить список предполагаемых жертв. Чжэн Цзинфэн, не смей говорить, что у
тебя его нет, — Се Цинчэн прошипел сквозь зубы.

Капитан Чжэн глубоко вздохнул.

— …Я ничего не могу скрыть от тебя, Сяо-Се. Послушай, я понимаю, что ты чувствуешь.

Если бы на твоем месте оказался кто-то другой, он бы тоже не выдержал. Но…

Когда Чжэн Цзинфэн сменил тему, зажженная ранее сигарета обожгла пальцы Се Цинчэна,
и он слегка вздрогнул от боли.

— Но мы должны сохранять конфиденциальность…

— Конфиденциальность? Какая конфиденциальность? Ты так и не смог ничего найти,

когда погибли мои родители! В конце концов, все пришли к выводу, что это была
просто обычная автокатастрофа! Как долго я пытался до вас достучаться? Сколько
времени у меня ушло на поиски ответов?! Ты же всё понимал, но тебе не удалось найти
доказательства! Спустя столько лет… У меня все еще есть младшая сестра, поэтому я
сдался. Но теперь эти люди создают проблемы прямо у нас перед носом, а ты до сих
пор говоришь мне о какой-то конфиденциальности? — внезапно рявкнул Се Цинчэн,
проявляя редко наблюдаемое волнение.

— Ты ведь не полицейский, тебе нужно успокоиться…

— Я, блядь, сын жертвы!

— …

— Возможно, у меня получится найти кого-нибудь, кто расскажет о людях, которые

убили моих родителей. — Глаза мужчины покраснели, когда он прижался лбом к ледяной
оконной раме. — Скажи, как мне успокоиться?

— …

— Разве я могу тебе доверять? Прошло девятнадцать лет, а ты все ещё не нашёл
никакого решения. Сейчас у тебя даже не получится остановить хакеров, которые
проникли в наши системы и рассылают фото с места преступления. Тебе не обязательно
говорить мне об этом, я уже знаю, что эти люди разозлятся и захотят бросить вызов.
Каковы шансы, что на этот раз у них получится избежать наказания?

— Чжэн Цзинфэн, капитан Чжэн, знаешь ли ты, каково это — оставаться в неведении в
течении девятнадцати лет, не получив ни грамма правды?! Я все это время ждал и
терпел.

— Я знаю, но…

— Я понимаю, какими выдались для тебя эти девятнадцать лет, но понимаешь ли ты, что
у меня было на душе всё это время?

— Понимаю-понимаю… — пробормотал мужчина, не найдя других слов.

Се Цинчэн замолчал, каждая брошенная им фраза была пропитана агрессией.

— Капитан Чжэн, если ты действительно на моей стороне, тогда дай мне список.

— …

— Иначе я сам его найду.

— …

Наступила тишина.

Чжэн Цзинфэн наконец промолвил: «Ах, Сяо-Се, послушай своего дядю Чжэна…»

Затем он толкнул речь примирения, но это стало последней каплей для Се Цинчэна.

Внезапно на него накатила ярость и он пнул стоящий рядом стул.

— Да, блядь! Какая от этого польза? Прекрати со мной так разговаривать!

Мужчина отшвырнул телефон на стол и прижался лбом к стене.

Из-за того, что Се Цинчэн был слишком рассержен, он ударился головой настолько
сильно, что на коже начал проступать красновато-фиолетовый синяк.

Ни один человек в мире, включая Се Сюэ, никогда раньше не видел его в таком
состоянии. Грудь Се Цинчэна часто вздымалась, а глаза покраснели и налились кровью.

На мгновение он замер, после чего вновь взглянул на телебашню.

Она была синхронизирована с прямой трансляцией нескольких тысяч телефонов. Позади

буквы Л опять бегали электронные человечки, играя в игру и бросая платок.

Се Цинчэн заставил себя успокоиться и снова поднял трубку дрожащими руками.

Восстановив дыхание, он набрал Чэнь Маня.

Бип… Бип…

— Слушаю, Се-гэ.

— Чэнь Мань, — хрипловатым голосом заметил Се Цинчэн, — мне нужно, чтобы ты кое-что
сделал для меня, можешь помочь?

Парень замешкался.

— Гэ, я сделаю для тебя всё, о чем только попросишь, но…

— …

В голосе Чэнь Маня чувствовалось сильное напряжение.

— Но я знаю, на что ты рассчитываешь.

Се Цинчэн действительно больше не мог этого выносить. В очередной раз схватив

сигарету, взял её в рот, но не смог зажечь.

Ощутив раздражение, он отбросил зажигалку и зажал фильтр зубами.

— Уже знаешь?

— Да. Почти все в нашей округе наблюдают за ситуацией в Хучжоу. Каждый порт
мобильной связи в университете был взломан и теперь везде воспроизводится эта игра.
Несмотря на то, что мы уже перехватили хакера, к нам пришла анонимная угроза, что,
если отключим видео, они взорвут несколько зданий в округе. Сейчас мы не в силах
проверить достоверность этого факта, но и остановить происходящее у нас тоже не
получится. — Голос Чэнь Маня казался измученным. — Се-гэ, я знаю, что ты хочешь
сделать.

— …

— Я видел ровно все то же, что и ты. Я понимаю, ты хочешь найти человека с фамилией
на Л, предотвратить его убийство и расспросить его о том, кто мог быть причастен к
смерти твоих родителей.

В тот момент казалось, будто Чэнь Мань вот-вот расплачется.

— Мне также известно… что из-за того, что мой брат пытался раскрыть правду, он…

На другом конце провода послышался всхлип.

У Се Цинчэн образовался ком в горле, а во рту появилась горечь.

Чэнь Мань не плакал, но из-за телефонной связи казалось, что по его лицу текут
слезы.

— Ты не сможешь помочь мне, не так ли? — тихо спросил мужчина.

— Не смогу… Таковы правила… У меня нет доступа к такой информации, я полицейский…

Я…

— …

Се Цинчэн больше ничего не стал говорить.

Он бы запросто обругал Чжэн Цзифэна, хотя тот и был старше него, однако, когда дело
доходило до Чэнь Маня, мужчина не мог на него злиться.

Он проговорил уставшим голосом: «Тогда забудь об этом».

— Се-гэ, я…

Но Се Цинчэн уже повесил трубку.

Он лежал на кровати, а время продолжало утекать прочь. Все его тело было ледяным,
от кончиков пальцев и до самого сердца.

«Папа!! Мама!!»

«Не ходи туда! Се Цинчэн! Не нужно!»

В ту ночь девятнадцать лет назад, когда он наконец понял, кому принадлежали два
тела, утопающих в луже крови, он сразу же попытался броситься к ним.

Коллеги отца сдерживали его, несколько человек сию же секунду подбежали к нему,
чтобы остановить.

— Кто убийца? Кто их убил? Кто сидел за рулем?!

— …

— Отойдите от меня… Дайте посмотреть, наверное, произошла какая-то ошибка, это не

они…

У полицейских были слезы на глазах, но они так и не отпускали Се Цинчэна, продолжая

удерживать его.

— Сяо-Се, не нужно.

— Водитель скрылся, мы займемся расследованием. Мы обязательно разберемся и все

тебе объясним.

Но что же они ему объяснили?

Чуть позже он узнал, что никто никуда не сбегал. Согласно полученным данным с камер
наблюдения, в грузовике никого не было. Казалось, им управляли с помощью какого-то
устройства, которое побудило машину сбить людей и самоуничтожиться. Грузовик так
быстро охватило пламя, что все улики были безвозвратно утеряны.

Безупречная работа.

Все было настолько хорошо продумано, что спустя девятнадцать лет дело так и
осталось нераскрытым.

Се Цинчэн лежал и с каждой секундой ощущал, как его все сильнее окутывает холод;
руки дрожали и не было возможности прикурить сигарету, он с трудом разблокировал
телефон и выбрал определенный файл, чтобы посмотреть на появившееся изображение.

Щелк.

Дверь спальни отворилась.

В тот момент мужчина закрыл глаза и выключил телефон. Однако мобильный начал
назойливо трезвонить.

Это были сослуживцы его родителей, Се Сюэ и Чэнь Мань. Он не отвечал, позволяя
мелодии звучать снова и снова и проникать в голову.

Внезапно звонки прекратились, после чего послышался звук выключения телефона.

Се Цинчэн прикрывал глаза и лоб рукой, но резко одернул ее и оцепенело взглянул на

молодого человека, который вытянул его мобильный и отключил его.

— Я все слышал, — промолвил Хэ Юй.

— …

— Ты никогда не рассказывал об их смерти.

Се Цинчэн склонил голову. Хоть ему и удалось сдержать слёзы, глаза сильно
покраснели и налились кровью. Ему хотелось встать и уйти, ведь Хэ Юй никогда бы не
понял таких вещей.

У мужчины определенно не было желания обсуждать прошлое.

Сев, он взял сигарету все еще дрожащей рукой. Се Цинчэн предпринял несколько
попыток зажечь ее, но в руках не было сил.
У него отняли зажигалку. Хэ Юй со звонким щелчком зажег Zippo и поднес её к
сигарете, обхваченной губами Се Цинчэна.

— …

Мужчина принял его помощь и сделал затяжку. Дрожь, распространившаяся по всему

телу, начала медленно утихать.

Хэ Юй сел рядом с ним, спокойно наблюдая за тем, как он курит.

Парню казалось, что Се Цинчэн и в самом деле был очень впечатляющим, ведь
столкнувшись с такой ситуацией, он лишь частично утратил самообладание и никогда
ещё полностью не терял над собой контроль.

Однако ему редко приходилось видеть его беспомощность.

Он выглядел очень слабым, но Хэ Юй привык к его силе. Такой Се Цинчэн, который

обыскал всё на свете, но так и не смог найти того, кто бы встал на его сторону,
вызывал у парня желание, которого он прежде никогда не чувствовал, — желание
протянуть руку помощи.

Глядя на мужчину в его отчаянном и безмолвном состоянии, что-то в этой ситуации

показалось ему смутно знакомым.

Хэ Юй всматривался в него до тех пор, пока, наконец, не вспомнил.

Это было похоже на то, когда у него случился первый приступ в восемь или девять
лет. Каждый раз, если боль становилась непереносимой, мальчик выглядел таким же
беспомощным и молчаливым, не желая ни с кем разговаривать.

Как же тогда поступал Се Цинчэн? Уже прошло так много времени!

Хэ Юй удивился, что ему удалось вспомнить такие подробности.

Вероятно, это произошло после того, как Се Цинчэн стал его лечащим врачом. Тогда
болезнь впервые обострилась.

В тот день на вилле было так тихо, что можно было без проблем услышать жужжание
насекомых.

Сидя в одиночестве на каменных ступенях, где цвели гортензии, мальчик не пролил ни

слезинки и не проронил ни звука, когда достал острый серебряный нож и спокойно
сделал надрез, как если бы держал в руках кожаную сумку, не имеющую с ним ничего
общего.

Во время приступов Хэ Юю нравился запах крови, он становился слишком

неконтролируемым. Пусть у него не было права причинять вред окружающим, но на него
самого это правило не распространялось.

Когда ребенок с равнодушием наблюдал за тем, как кровь стекает по его руке, он
чувствовал, как его сердце зарастало мхом*, ощущение агрессии достигло его нутра и
дошло до конечностей…

*心脏长满苔藓 xīnzàng zhǎngmǎn táixiǎn досл. сердце, поросшее мхом. (Возможно,

отсылка к игре в Warcraft). Прим. от переводчика: сердце, которое уже давно
позабыло человеческие чувства.

Вдруг в глубине этого бесконечного летнего великолепия раздался спокойный голос:

— Эй, Чертенок.

Изумившись, Хэ Юй мгновенно убрал нож. Спрятав руку за спину, он придал своему все
еще детскому лицу выражение чистой невинности, смешавшееся с наивностью, которая
должна была быть присуща каждому ребенку. Мальчик поднял глаза и обнаружил, что к
нему подошел молодой Се Цинчэн в длинном белом халате.

Мужчина приподнял брови, глядя на него сверху вниз.

— Что ты там прячешь?

— Ничего такого…

Хэ Юй никогда никому не открывал своё сердце, поэтому, естественно, надеялся, что

доктор уйдет.

С острым лезвием, прижимающимся к его коже внутри рукава, ему потребовалось

огромное усилие, чтобы сдержать желание использовать его против другого человека.

Но Се Цинчэн крепко схватил мальчика за запястье, заставляя протянуть руку.

Окровавленный нож с грохотом упал на землю, и мужчина заметил рану, которая все еще
кровоточила.

Все тело Хэ Юя напряглось — он ожидал, что его сейчас отругают.

После долгого ожидания мальчику прилетел лишь один вопрос: «...Разве тебе не
больно?»

Он был сбит с толку.

Его родители знали, что их сын болен, но они стыдились этого факта, особенно
некомфортно было его матери.

— Ты не должен никого обижать, тебе надо научиться управлять своими эмоциями. Я

понимаю, что тебе плохо, но разве маленький ребенок должен так страдать? Похоже, у
тебя не хватает сил справиться с этим.

Хэ Юй спокойно слушал, как матушка непрестанно упрекает его. Живя в соответствии с

требованиями родителей, он и сам перенял от них бесконечные капризы и похвалу.

Мальчик был раздроблен на куски, и каждая его сломанная часть внимательно изучалась
под микроскопом, оставаясь у всех на виду.

Ему не позволяли ошибаться.

Поэтому каждый раз, когда у него случалось обострение, он тщательно это скрывал,
заточив страдания глубоко в сердце.

Ему не разрешали кричать от боли, он должен был сохранять невозмутимость. Даже если
бы он подал голос, это было бы бессмысленно, никто не обратил бы на него внимания.

Постепенно Хэ Юй потерял способность выражать боль и с тех пор все перестало иметь
значение.

Прямо как ужасно злой сказочный дракон с колючей шкурой и острыми когтями, никогда
не вылетающий из своей пещеры, он мучил собственное сердце, грыз свои же
конечности, превращая эту странную гнетущую болезнь в шрамы, которые нельзя было
выставлять на всеобщее обозрение.
Если он никому не причинил вреда, то, конечно же, он не виноват в том, что заболел,
верно?

Каждое болезненно-сладкое пятно крови становилось клеймом, которое мальчик ставил

на собственном теле. Хэ Юй решил держать себя в оковах во имя попытки быть
нормальным человеком.

Единственным подношением, которое он когда-либо делал для этой дьявольской болезни,

была его собственная кровь.

К этому он уже давно привык.

Однако этот доктор хотел освободить его от металлических оков, желал войти в
холодное и темное логово злого дракона. Он хотел прикоснуться к шрамам всех
размеров и форм на его теле, а затем спросить: «Эй, Чертенок, разве это не больно?»

Низкий рев молодого дракона пронзил его сердце. Он был слабым, но яростным, однако
в момент, когда человек протянул руку, чтобы дотронуться до его раны, существо в
панике утащило свое окровавленное и раненное тело, в то время, как колючий хвост
тревожно стукнулся о землю.

Хэ Юй не привык к допросам. И еще меньше не привык к заботе.

Он ответил: «Не больно».

Это не больно, перестань так смотреть на меня! Я никому не причиню вреда, так что
не беспокойся обо мне, не спрашивай меня и не приближайся ко мне, оставь меня в
покое…

Но его руку не отпускали, молодой доктор закатал рукав, обнажив предплечье, которое
скрывал мальчик.

Холодный нож упал на землю.

Чтобы обуздать желание причинить боль окружающим во время приступа, этот ребенок
резал себя, чертя пересекающиеся между собой линии, из которых продолжала течь
теплая кровь.

Казалось, молодой дракон был напуган до такой степени, что сбросил человеческую
маску и выставляя напоказ невыразимо жалкую, покрытую шрамами, уродливую морду.

Он хлестнул колючим драконьим хвостом, обнажая острые клыки и, завывая,

задействовал все средства защиты, чтобы изгнать этого нарушителя из своего жилища.

— Это не ваше дело, не трогайте меня.

Доктор проигнорировал возражения и поднял мальчика на руки, перекинув его через

плечо.

— Не двигайся.

Хэ Юй начал бороться. Он ненавидел запах дезинфицирующего средства и лекарств,

исходящий от этого мужчины.

Мальчик потерял всякую способность скрывать жестокие наклонности, поэтому негромкое

шипение сквозь плотно стиснутые зубы, было угрозой и предупреждением Се Цинчэну.

— Отпусти меня, или я сделаю тебе больно…

— …

Доктор отрешенно спросил: «Как ты собираешься это сделать? У тебя есть конкретный
план?»

Когда он добрался до специально подготовленной комнаты для процедур, которую

оборудовали на вилле, мужчина опустил его на мягкий детский диван и захлопнул
дверь, а затем вынул из ящика одноразовую маску и надел ее. Когда он обернулся, Хэ
Юй увидел только глубокие и холодные проницательные глаза Се Цинчэна.

Впервые на него не пялились и не выставляли напоказ, как «образцового» ребенка.

Из-за этого взгляда показалось, что он внезапно превратился в неуклюжего малыша,

для которого было вполне разумно совершать ошибки и выставлять себя дураком, словно
он мог протянуть руку и попросить у других конфеты, и это было бы правильно.

Хэ Юй замер и даже забыл о побеге.

Се Цинчэн продезинфицировал руки у раковины, после чего сказал: «Иди сюда, я

обработаю твои раны».

— Все в порядке… Мне все равно, — мальчик отмахнулся и схватился за кровоточащее

предплечье, отказываясь доверять этому человеку.

Мужчина слегка приподнял бровь.

— Ты привык к запаху крови и к насилию, из-за этого ты и причиняешь себе вред,

верно?

Хэ Юй тихо ответил:

— Да. Ничего не изменится, поэтому я не хочу тратить время впустую и залечивать

свои раны.

Се Цинчэн равнодушно промолвил: «Но мне платят за это».

— …

— Чертенок, ты думаешь, что причинять себе вред — это правильно? Тебе кажется, что
кровожадность и безумие стоит игнорировать?

— Тебе хочется навредить себе, ты себя не ценишь. Если привыкнешь к запаху крови,
потеряешь все человеческое, что в тебе есть и станешь ещё более безумным и лишенным
чувств, пропустив жизнь мимо себя. Не пожалеешь ли ты об этом? Разве тебе не
больно?

Он помнил этот разговор так четко, будто это было вчера.

Хотя Се Цинчэн уехал и их отношения угасли, он навсегда запомнил тот день. Это был
первый раз, когда кто-то предложил ему руку помощи и спросил: «Тебе не больно?»

Почему ты себя не ценишь…

Хэ Юй наблюдал, как этот человек склонил голову и докурил последнюю сигарету.

Он внезапно спросил:

— Се Цинчэн, ты хочешь достать список людей с фамилией на Л?

— …

— Не расстраивайся, может быть, я смогу тебе помочь.

Мужчина резко вскинул голову и взглянул на него широко распахнутыми глазами.

— Не забывай, я тоже хакер.

— …

— Они используют самое современное оборудование. По привычке я сразу же разузнал о

нем все, как только оно вышло в продажу. Кроме того, я ведь смог перехватить их
сигнал на своем телефоне, поэтому у меня имеется общее представление о программах,
которые они используют. Я смогу обыграть этих хакеров.

Хэ Юй не шутил.

Его лицо приняло серьезный вид.

Создалось впечатление, будто разговор шел о горной вершине, которую он всегда видел
перед собой и не решался преодолеть. Я уже вырос, я больше не тот беспомощный
мальчик из бесконечного лета.

Се Цинчэн был ошеломлен, в его голове разом спутались все мысли.

Спустя некоторое время, он услышал собственный голос:

— Почему… Почему ты помогаешь мне?

Хэ Юй замолчал, но затем внезапно предложил ему руку.

Прямо как в те года, когда у мужчины хватило смелости помочь ребенку, который
страдал от очередной вспышки своей болезни, погружаясь в депрессию и нанося себе
увечья, чтобы облегчить жажду крови и насилия.

— Потому что когда-то ты поступил точно так же.

— …

— Но…

Он почувствовал аромат бескрайнего поля летних гортензий, который доносился до него

с того самого цветущего лета, в то время как этот человек протянул ему руку помощи.

— Доктор Се, я никогда тебя не забывал.

Автору есть, что сказать:

Даже в такой критический момент, молодой господин Хэ самый надежный. Чэнь Мань сюда
не вписывается! Мань, мамочка уже говорила тебе, мужчины, которые могут только
выразить соболезнование, — бесполезны.

Прим. от переводчика.

Далее можно нарваться на спойлер!

Вчера я пролистала комментарии своих милашек. Может, я слишком затянула

повествование, но некоторые забыли разговор Цзян Липин и Босса Дуаня. Напоминаю о
связи злодеев:

І место: Дуань.

ІІ место: Загадочный человек, которому делали массаж.

ІІІ место: Цзян Липин.

ІV место: Хомяки (шестёрки): Ван Цзянькан, Чжань Юн, Лян Цзичэн. Они проделали
самую грязную работу.

Когда Босс Дуань приказал Цзян Липин «очистить клетку», он велел ей убить этих
непослушных подчиненных, от которых не было никакого толку. Во-первых, это было
сделано с целью предупредить (припугнуть) других людей, стоящих за случаем в
лечебнице, а во-вторых, чтобы создать алиби для этой чистки, перекрывая
происходящее в Чэнкане и разрывая все связи между лечебницей и начальством (это уже
подробно будет рассказано чуть позже).

Кажется, прошло слишком много времени, и читатели подзабыли сюжет, поэтому я вновь
возвращаюсь на эту дорожку. Положение некоторых дел ещё не освещалось во всех
подробностях, поэтому у вас могут возникнуть вопросы, но ответы на них вы узнаете в
будущем! Муа-муа!

========== Глава 39. Но она никогда не забывала о своей обиде ==========

В спальне Се Сюэ нашелся ноутбук. Девушка была одной из тех, кого редко можно
встретить в современном мире, — она нигде не устанавливала пароли.

Пальцы Хэ Юя порхали над клавиатурой, в то время, как одна строка кода пролетала за
другой в отражении его темных глаз. Через несколько минут парень нажал длинным
пальцем на Enter, после чего появился фрагмент расшифрованного текста.

— Похоже, Л уже не входит в группу подозреваемых, — тихо сказал Хэ Юй, глядя на

диалоговое окно. — Оказывается, полиция уже точно знала, что за люди прячутся под
аббревиатурой.

В тот момент Се Цинчэн изо всех сил старался сохранять спокойствие, но, вероятно,
из-за того, что мужчина был слишком взволнован, он весь вспотел. Его спина
напряглась — он стоял рядом с Хэ Юем, а затем наклонился, чтобы взглянуть на код.

Парень перехватил три внутренних сообщения. Они были частично закодированы, но

значение остальных можно было с легкостью угадать.

«Ван Цзянькан и Чжань Юн убиты».

«За нами следят, нужно сменить канал».

«Найди место последнего сигнала Лу Юй Чжу, поторопись».

Что уж говорить о Се Цинчэне, если даже Хэ Юй был ошеломлен.

Последней жертвой должна стать… Лу Юй Чжу?

Она была самым честным и простым на вид человеком, которого только можно найти на
белом свете. В этом году ей исполнилось сорок, она всегда казалась болтливой и
откровенной тетушкой, работающей в школьном медпункте. Хэ Юй и Се Цинчэн раньше
бывали там пару раз и даже иногда разговаривали с ней.
Как же так…

В то же время рядом с университетом Хучжоу, недалеко от того места, где был убит
Чжань Юн.

Капитан Чжэн неподвижно сидел в полицейской машине, его глаза, похожие на глаза
хищника, покраснели, в то время, как все копы расположились позади него и не
проронили ни слова.

Они слышали, как какой-то мужчина ругался с Чжэн Цзинфэном по телефону. Все старшие
и младшие офицеры знали, кто этот человек, но все равно не могли уловить суть.

Тем не менее, молчаливы они были не только из-за этого момента, но также и из-за
двух убийств, которые не смогли предотвратить.

Пламя продолжало гореть. Полицейские фотографировали место преступления, собирая

улики.

Чжэн Цзинфэн открыл крышку термоса и сделал глоток, заставляя себя успокоиться.

— Мы все еще на связи с информатором?

— Он не появлялся с тех пор, как обнаружился блокнот. Он говорил, что к тому

времени уже было опасно предпринимать какие-либо действия, и ВЧЛ — последняя
добытая им информация.

Чжэн Цзинфэн тяжело откинулся на спинку сидения и, потирая глаза, устало вздохнул.

ВЧЛ из университета собирались убить — об этом их предупреждали заранее.

Хотя Цзян. Лан. Пэй. являлась оговоренным сигналом, однако эта загадочная
группировка была слишком опасной. Иногда сотрудники не могли общаться друг с
другом, и им приходилось поддерживать связь с помощью кодовых фраз. Таким образом,
когда информатор только получил сведения о ВЧЛ, он не знал, о чем именно шла речь.

Мужчина потратил много времени, чтобы провести расследование, соединить воедино

улики и, наконец, узнать, что эта аббревиатура относится к троим людям. Более того,
«ВЧЛ» оказался специальным шифром, который использовала тайная организация.

Касательно жертв, это были Ван Цзянькан, Чжань Юн и Лу Юй Чжу.

Их троих собирались «устранить».

После распознавания шифра, полиция должна была защитить информатора и этих людей,
полностью принадлежавших «темной стороне». Честно говоря, это оказалось трудной
задачей, они не могли просто взять и раскрыть свои планы «жертвам», не опасаясь
сорвать всю операцию. Полицейские сутками наблюдали за тремя сотрудниками
университета, чтобы начать действовать, если вдруг что-то случится, но при таких
условиях невозможно быть начеку каждую секунду. Даже сам информатор знал лишь
приблизительные данные, и не мог назвать точное время запланированных убийств.

Ван Цзянькан был развратником, который любил изменять жене. Это «хобби» привело к
тому, что он привык принимать меры предосторожности, когда назначал встречи с
любовницами.

Его убили в гостинице рядом со школой. По пути туда он зашел в общежитие и

обменялся с коллегой машинами. В тот день в университете была встреча, на которой
присутствовала вся администрация учебного заведения, они были одеты в одинаковую
униформу. После того, как Ван Цзянькан поменял автомобиль, полицейский, следящий за
ним, случайно принял его за другого человека, в результате через полчаса никто не
мог понять, куда тот делся.

Спустя некоторое время Ван Цзянькана задушили в отеле, после чего убийца нарядил
его в женскую обувь.

Чжань Юн был осторожным и трусливым — он хотел денег, но боялся последствий.

Мужчина чувствовал, что организация, на которую он втайне работал, больше ему не

доверяет. Полиция хотела использовать его как точку опоры, пообещав обеспечить ему
безопасность, если он расскажет всё, о чем знает.

Но Чжань Юн также был склонен к чрезмерным размышлениям и часто подозревал всех и

каждого. Когда к нему подошел офицер, первой мыслью этого тупицы было то, что этот
человек перед ним — самозванец, которого специально подослали к нему, чтобы
проверить его лояльность.

Поскольку Чжань Юн был твердо настроен защитить себя, он отказался что-либо

говорить. Кроме того, чтобы продемонстрировать преданность делу, он даже поведал
своему начальнику о том, что произошло. После этого следить за ним стало слишком
трудно и опасно. Как говорится, богомол поймал цикаду, не подозревая о щегле
позади. Пока полиция следила за Чжань Юном, члены таинственной организации
наблюдали за ними. Поэтому бывшие в распоряжении полицейских сведения о
местонахождении мужчины не были точными.

Он позвонил в правоохранительные органы за несколько часов до того, как его сбил

грузовик.

Увидев фото Вань Цзянькана, Чжань Юн забеспокоился, что GPS в его телефоне не
только поможет полиции найти его, но и послужит хорошей зацепкой для начальника,
который отслеживает его передвижения, поэтому мужчина выбросил свой мобильный.

До встречи с Цзян Липин, он все еще надеялся, что ему повезло избежать катастрофы.
Когда Чжань Юн прятался в кабинете, ему думалось, что если на нем нет никаких
устройств слежения, он будет в безопасности.

Однако мужчина не ожидал, что в его амулете уже есть жучок…

Последним известным живым свидетелем оказалась Лу Юй Чжу. Среди них троих, в её

кандидатуре сомневались больше всего.

В отличие от тех развратных жирдяев, которые убивали за деньги, она не принимала в

этом участие ради обогащения. Женщина затаила обиду на всех вокруг из-за своих
личных неудач.

Её восхождение на «кривую дорожку» началось совсем не так, как у всех остальных из

списка. Когда-то, среди множества жителей своего поселка, она оказалась первой
девушкой, окончившей университет. После учебы Лу Юй Чжу вернулась домой, чтобы
посвятить жизнь месту, в котором выросла. Она стала секретарем окружного комитета
партии.

Спустя год из столицы приехал журналист-новичок. Он был чрезмерно усердным и

надеялся устроить себе блестящее начало карьеры. Он решил провести тайное
расследование и вывести на чистую воду коррупционеров в округе, а затем повсюду
распространить эту новость.

Лу Юй Чжу всегда была довольно беззаботной. К тому же, их поселок был совсем
маленьким, и незаконные действия никак не вязались с обычаями местных жителей. Хотя
рассуждения женщины и были очень логичными, но когда дело доходило до принятия
важных решений, она ненароком могла упустить из виду некоторые детали. В то время
один из ее родственников принял несколько денежных конвертов от государственного
проекта. Сумма оказалась не слишком большой и была, скорее, выражением
благодарности жителей поселка, достаточным, чтобы купить свинью.

Однако тот журналист взмахнул пером и без каких-либо сомнений добавил парочку нулей
к сумме этого «дара».

Когда в таком маленьком поселке появляется коррумпированный чиновник, его наверняка

следует отстранить от исполнения своих обязанностей и провести тщательное
расследование, не так ли?

Если бы эта история была проверена фактами, стало бы понятно, что этот аморальный
журналюга, посрамивший восемнадцать поколений своих предков, соврал. Но Лу Юй Чжу
очень не повезло: грядущие выборы секретаря окружного комитета партии были
поставлены под угрозу, ведь у её оппонента случайно нашелся родственник, который
являлся лучшим другом госслужащего, отвечающего за это мероприятие.

Посёлок находился в глухой провинции и дела, которые в нём проворачивали, редко

можно было назвать честными. Из Лу Юй Чжу сделали козла отпущения, нашлись
свидетельства против нее, и девушка, в конце концов, оказалась осужденной по
обвинению в получении взяток.

Тогда она была очень молода, её ребенку исполнилось всего два года. Когда Лу Юй Чжу
посадили за решетку, девочка едва могла произнести слово «мама».

К тому времени, как женщина вышла на волю, её муж нашел себе любовницу, а дочь, со
страхом глядя на разгневанную незнакомку перед собой, уже не узнавала в ней родную
мать.

Журналист считал, что совершает благое дело и хотел раздуть из этого сенсацию.
Сделки, заключенные без ведома начальства, слабость и предательство мужа — все эти
события рухнули на плечи Лу Юй Чжу. Было достаточно нескольких строк, чтобы в один
миг разрушить жизнь обычного человека.

Из-за судимости она не могла найти хорошую работу. Женщина подрабатывала

посудомойкой, санитаркой или экономкой. После того, как работодатели узнавали о её
прошлом, все сразу же заканчивалось увольнением.

В это тяжелое для нее время Лу Юй Чжу решила обратиться к древнейшей профессии.
Среди людей, пришедших воспользоваться её услугами, она встречала самых разных
личностей, в том числе и тех, кому определенно не следовало появляться в подобных
местах.

Позже один из клиентов заметил, что Лу Юй Чжу была ловкой и умной, поэтому он из
чистого любопытства начал расспрашивать её о прошлом. Женщина не планировала много
рассказывать, но у каждого бывают моменты слабости. Не сдержавшись, она поведала
ему свою историю, после чего у нее из глаз полились слезы.

Клиент закурил и ненадолго задумался. В итоге, он оставил ей адрес и сказал, что

если она захочет, может пойти и попросить его друга о помощи, и он устроит её на
стабильную и респектабельную работу.

Так Лу Юйчжу стала помощницей медсестры в медпункте университета Хучжоу.

Она уже проработала там долгое время, когда два или три года назад работники из
органов общественной безопасности начали расследовать давно забытые судебные
ошибки. Изучив дело Лу Юй Чжу, они сняли с нее обвинения, а затем задержали и
наказали журналиста, который очернил её репутацию. Также под арест взяли всех
госслужащих, причастных к этому случаю.

Молодой прокурор лично нанес визит Лу Юй Чжу, чтобы извиниться и передать ей

денежную компенсацию, за ним следовал сотрудник оперативного отдела управления
общественной безопасности их поселка.

Тогда женщина как раз закончила оказывать первую помощь нескольким студентам.
Увидев посетителей, она улыбнулась и спокойно произнесла:

— Прошлое осталось в прошлом. Я не приму деньги.

Прокурор поинтересовался, почему она отказывается.

Лу Юй Чжу холодно посмотрела на них и спросила:

— Как думаете, этого достаточно, чтобы выкупить жизнь человека?

— …

— Моя жизнь уже разрушена, что же мне делать с деньгами? Можете ли вы вернуть меня
в то время, когда мне было двадцать пять лет?

— …

— Вернете ли вы моего ребенка, мужа и семью?

— …

— Пожалуйста, уходите.

Однако прокурор не оставлял попыток убедить её принять компенсацию, и Лу Юй Чжу

сказала:

— В таком случае вам следует взять эти деньги и создать фонд или что-то наподобие
того, чтобы просветить СМИ и попросить их быть более внимательными, справедливыми и
сдержанными, прежде чем они начнут что-то писать о человеке. Они все слишком рады
размахивать пером и загребать деньги, но что тогда остается людям, которых вовлекли
в это дело?

Она улыбнулась, теперь у самой способной женщины-секретаря в поселке появились

глубокие морщинки в уголках её глаз.

— Жизнь полна страданий и суматохи.

Лу Юй Чжу никогда не полагалась на помощь полиции, но проблема заключалась в том,

что она от природы была предрасположена держаться подальше от копов и всячески
подчинялась своему начальнику и организации, на которую работала. Так почему же от
нее хотели избавиться?

— У неё нет при себе никаких устройств связи, может, она использовала чужой
телефон. Мы не в силах определить ее местонахождение, — офицер, отвечающий за сбор
разведывательных данных, печатал на клавиатуре, чтобы передать информацию капитану.
— В настоящее время в этом районе обнаружено около 15 890 устройств с активной
передачей сигналов, поэтому бесполезно проверять каждый телефон.

Другой полицейский подошел к машине и со всей серьезностью обратился к капитану

Чжэну:
— Капитан, мы не можем её отследить. Лу Юй Чжу хорошо заметает за собой следы. Без
сомнений, она точно разбирается в технике и умеет сбивать сигнал. Исходя из
полученных данных, она работает на серьезных людей.

Чжэн Цзинфэн промолчал. Его взгляд по-прежнему был прикован к бегающим детишкам в
открытой вкладке телефона и играющих в игру на смерть.

Яркая латинская L выглядела, как залитый кровью крюк.

L…

Мужчина все время задавался вопросом, правильно ли они расшифровали всю эту
информацию? Возможно, Л вовсе и не означала Лу Юй Чжу. Почему те люди захотели
убить такую преданную сотрудницу?

Из трех человек, она являлась единственной, в ком он сомневался, так как в смерти
этой женщины не было бы никакого смысла.

Однако других целей и в самом деле не нашлось.

Несмотря на это, Чжэн Цзинфэн до сих пор предполагал, что буква Л все-таки может
иметь еще одно скрытое значение, которое они так и не смогли разгадать.

Автору есть, что сказать:

Не поддавайтесь ложному ощущению того, что Хэ Юй поступает по-человечески, вскоре

настанут времена, когда мы увидим его звериную сторону. Я просто надеюсь, что вы не
будете к нему слишком жестоки, когда это произойдет… *всхлип-всхлип*

========== Глава 40. Давай остановим их вместе ==========

В общежитии университета Хучжоу.

— История Лу Юй Чжу прямо здесь, — Хэ Юй торопливо открыл все относящиеся к её делу

файлы и принялся читать вместе с Се Цинчэном.

— В её смерти нет никакого смысла, — дойдя до конца, парень озвучил очевидный факт.

— Она на все сто* была верна им, так почему же они хотят убрать её?

*彻头彻尾 chètóu chèwěi — с головы до ног; с начала до конца; стопроцентный.

— «Убрать»…

Хэ Юй задумался о значении этого слова.

Не даром говорят, что лишь себе подобные лучше всего поймут друг друга*.

*只有同类最了解同类 — zhǐyǒu tónglèi zuì liǎojiě tónglèi, досл. только (в контексте —

люди) одной породы (схожие, однородные) лучше всего понимают себе подобных.

В отличие от Чжэн Цзинфэна, Хэ Юй был хакером и умел разбираться в вопросах

передачи информации. С точки зрения логики, парень понимал своего оппонента на
более высоком уровне. Ему много лет приходилось хранить своё психическое
расстройство в тайне и подражать образу жизни обычных людей, это закалило его ум,
из-за чего он стал чрезвычайно находчивым, внимательным и остроумным.

Хэ Юй недолго размышлял об этом, пока смотрел на телебашню за окном, которая всё

ещё напоминала окровавленный меч, пронзающий небеса. Прежде, чем ему в голову
пришло решение, связанное со словом «устранить», он что-то тихо пробормотал себе
под нос.

Парень вдруг поднялся, не отрывая взгляд от телебашни, в его глазах мерцало

устрашающее сочетание света и тени.

Л.

Верно… Здесь было что-то, что казалось вполне естественным, но на самом деле
таковым не являлось.

Кое-что повторяется…

Телебашня.

Зачем им было включать её и транслировать убийства? Если задуматься, особой

надобности в этом не было, ведь на больших экранах отображалось ровно то же, что и
в телефонах.

Так почему же тогда они превратили телебашню в «меч палача»? Неужели это просто
провокация? Хватило и того, что они сбили сигнал во всём Хучжоу, зачем им
понадобилось заходить так далеко?

Выражение лица Хэ Юя стало серьёзным. Он догадывался, что взяв под контроль

телебашню, те люди вовсе не намеревались демонстрировать на ней убийства, скорее
всего…

Где-то рядом со зданием был источник сигнала, который нужно было контролировать!

Именно по этой причине хакеры не хотели, чтобы им мешала станция и им пришлось

взломать её, разыграв этот спектакль и придав убийствам ощущение ритуальности. Их
целью было глушение сигнала в округе.

Л… Л…

Какие бы здания им пригодились?

Столовая… Спортзал…

А также место, на которое Хэ Юй направил свой взгляд — библиотека*.

*Прим. от переводчика: в оригинале «библиотека» написано на английском языке —

Library.

Здание с расширенным архивом.

Это был один из отделов хранения материалов на территории кампуса.

Цзян Ланпэй заперли в психиатрической лечебнице почти на двадцать лет, а теперь,

когда это дело неразрывно связалось с убийствами в университете, те люди захотели
навести порядок…

Л означало лишь Лу в имени Лу Юй Чжу?

Являлись ли эти жертвы простыми пешками?

Тьма длинною в десять лет определенно оставила материальные следы. Обычно простаков
сдерживали условия контрактов, но такая организация не могла себе позволить
заключать договора.

Тогда, если бы действительно имелись какие-то доказательства, содержали ли они

информацию о том, что происходило в лечебнице Чэнкан? Сколько бы материала
собралось, если накопить данные за десять лет? А за двадцать?

Самое важное всегда находится под рукой, но что насчёт деталей, на которые мало кто
обращал внимание?

Могли ли их упустить? Или же их сохранили, чтобы держать всех под контролем?

Ван Цзянькан и Чжань Юн относились к высшему звену в университете, они, как и

сотрудники таинственной организации, получали некоторые записи, где бы им довелось
их спрятать? Эти файлы точно не подошли бы для банковского хранилища, более того,
они бы не хотели, чтобы об этом узнали их семьи, поэтому…

Где на территории университета можно было бы незаметно оставить столько данных?

Ответом послужило на первый взгляд тихое и неприметное архивное здание, скрытое под
кровавыми отблесками телебашни.

В каждом известном университете с многовековой историей, а особенно в университете

Хучжоу, имелось место, заполненное невероятным количеством документации. Несмотря
на то, что сейчас многие пользовались электронными носителями, это учебное
заведение по-прежнему отдавало дань старым традициям, сохраняя выпускные работы и
результаты экзаменов в бумажном виде.

В архиве можно было найти подлинные выпускные работы студентов, которые окончили
университет более ста лет назад. В здании хранилось столько всего, что даже беглый
осмотр полок занял бы не менее десяти дней.

Л, библиотека, Лу Юй Чжу.

Если она те тот, кого хотели «устранить», значит она…

Обернувшись, Хэ Юй обратился к Се Цинчэну: «Если ты доверяешь мне, тогда пойдем

вместе в архив, но я могу и ошибаться. Чтобы добраться до него, нам потребуется
минут двадцать, но нужно передвигаться так, чтобы нас не заметила полиция, поэтому,
может выйти и подольше. Если моё предположение неверно, мы упустим шанс поговорить
с тем, кто знает что-то о смерти твоих родителей. Решай, хочешь ли ты этого».

Се Цинчэн привык спокойно отдавать приказы, планировать и решать всё за других, но

в этот момент он столкнулся с нераскрытой на протяжении девятнадцати лет правдой,
которая касалась гибели близких ему людей.

В голове мужчины творился хаос.

Здесь была какая-то загвоздка, но он до сих пор не мог понять, какая именно.

Се Цинчэн никогда не думал, что единственным человеком, который сможет осветить ему
путь, станет Хэ Юй.

Что это окажется Чертёнок.

Помедлив, мужчина взял со стола пачку сигарет и многозначительно посмотрел на

парня. Ему раньше никогда не приходилось с таким выражением лица смотреть на Хэ Юя.

До этого момента Се Цинчэн всегда взирал на него сверху вниз, даже когда тот стал
выше него. Взгляд персиковых глаз всё ещё был похож на то, как он смотрел на юношу,
требуя абсолютного послушания.

Теперь же он смотрел на него прямо.

— Я доверяю тебе.

Сердце Хэ Юя внезапно встрепенулось.

После сказанного Се Цинчэн остановился и добавил: «…Спасибо».

Прошло несколько секунд, прежде чем парень, наконец, пришел в себя.

— Пустяки… — говоря это, он подавил необъяснимую дрожь в своём сердце. — Пустяки, —

повторил он, и ему в голову тут же пришла одна мысль — Хэ Юй схватил телефон. — Ах,
Гэ, погоди.

Он повернулся, быстро подключив мобильный к ноутбуку и зайдя в даркнет. Найдя

нужную программу и оплатив всё через MasterCard, парень загрузил её на своё
устройство.

— Это взломанная версия программы, которую они используют, — объяснил Хэ Юй. —

Этого будет достаточно, если она нам пригодится.

Когда Се Цинчэн взглянул на него, он сразу же почувствовал, что всё, что они делают
— неправильно.

Если бы мужчина трезво оценивал ситуацию, ему бы сразу стало понятно, что не
следует действовать на эмоциях. Однако его мысли слились воедино, и было слишком
трудно разобраться в происходящем.

Таким образом, Хэ Юй уже успел закончить настройку программы, после чего положил
телефон в карман и сказал: «Пойдём».

Несмотря на минутное колебание, Се Цинчэн всё-таки согласился и поспешил за ним в

направлении библиотеки.

В архиве.

Лу Юй Чжу была совершенно спокойной, когда проводила Цзян Липин к лифту и протянула
ей внешний жесткий диск.

— Я собрала самые важные материалы. Босс Дуань знает пароль.

Цзян Липин приняла его, после чего слегка сжала в руках и склонила голову на бок.

— Лу-цзе, почему бы тебе…

— Я не пойду с тобой, — ответила она. — Кто-то должен довести дело до конца. Подняв
весь этот шум, босс предупредил всех сотрудников, что каждый должен держать рот на
замке и осознавать последствия предательства. Здесь даже полиция ничем не сможет
помочь. Не сомневаюсь, что эти ищейки и их вожак, не остановятся ни перед чем,
чтобы разобраться в случившемся, иначе они утратят свою власть.

Женщина улыбнулась.

— Мне слишком хорошо известно, насколько невменяемыми могут стать эти люди, когда
на кону их погоны.
— Ты уверена?

— Да. Я замешана в этом и должна ввести полицию в заблуждение, заставить их

поверить в то, что Цзян Ланпэй была связана с иностранной компанией и это подвигло
меня вступить в заговор с вами, чтобы отомстить за неё.

— Я оставила всё, что они смогут использовать в качестве доказательств. По

окончании расследования они поверят в то, что это преступление было совершено в
интересах иностранцев. Прошло уже десять лет с тех пор, как мы противостоим им, и
теперь они взяли под контроль Босса Дуаня. Он будет ждать, пока все улики сложатся,
а затем уничтожит их за пределами страны. Гибели иностранной компании будет
достаточно, чтобы снять с себя ответственность за происходящее в лечебнице Чэнкан и
убитых девятнадцать лет назад полицейских. Во всяком случае, мёртвые уже ничего и
никому не расскажут.

— Пока они будут заняты поисками доказательств, большинство этих собак будут
перенаправлены в другое место. Они не станут тратить силы на преследование ненужных
людей. А что касается оставшихся офицеров, которые недовольны этим результатом, то
они работают в одиночку, им будет трудно заручиться чьей-то поддержкой.

Лу Юй Чжу бросила взгляд на часы, а затем сказала: «Липин, ты должна найти свой
путь. Тебе не удастся избежать обвинений по делу Ван Цзянькана и Чжань Юна, ты
попадешь в их руки. Когда Босс Дуань пришлет за тобой людей?»

Всматриваясь в лицо женщины, Цзян Липин не знала, что ответить и, в конце концов,
лишь промолвила: «Они уже здесь. Я ухожу».

— Тогда поторопись. Чжэн Цзинфэн не дурак, как только он поймёт в чём дело, сразу
же найдёт след.

— Лу-цзе…

— Уходи, — Лу Юй Чжу обняла её. Они обе были тайными агентами организации,
скрывающейся в университете Хучжоу, и в некотором смысле они вели себя как сёстры,
которые вместе преодолели множество трудностей. — Будь осторожна, здесь есть
информатор из полиции. Если бы на этот раз наш план не просочился наружу, всё
прошло бы более гладко.

— Знаю.

— Этот информатор ещё скрывается… Он слишком долго вставлял нам палки в колёса.
Когда его поймают, убедись, что босс разорвёт его на части…

В глазах Лу Юй Чжу сверкнула некая искра, она крепко стиснула зубы: «Это мое
единственное желание перед смертью. Я буду наблюдать за всеми из ада».

Цзян Липин прикрыла глаза и крепко обняла её, не проронив ни слова.

Спустя несколько секунд она развернулась и вошла в лифт.

Двери закрылись между двумя женщинами, разделив тьму и свет.

Лифт поднялся вверх.

Лу Юй Чжу ушла глубже в подвал библиотеки.

Провода уже были подключены к взрывному устройству. Перед этим она успела убить
двух работников архива. Даже если информатор слил эти сведения в полицию, Чжэн
Цзинфэн всё равно проиграл, он не найдет её, пока план окончательно не исполнится.
Они оказались такими же бесполезными, как и десять лет назад.

Они всегда опаздывали.

Справедливость, пришедшая слишком поздно — бессмысленна. В прошлом, полицейские

преподали ей этот урок, играя с её жизнью.

Теперь Лу Юй Чжу хотела использовать эту свою жизнь, чтобы наказать их.

Женщина подошла к центру подвала и снова внимательно всё осмотрела. Организация

предоставила ей самое что ни на есть современное оборудование, и хотя она не
разбиралась во взрывных устройствах, но понимала, как нужно действовать.

Ей оставалось следовать инструкции и нажать на нужную кнопку, тогда менее, чем за

пять минут, её люди смогут удалённо взорвать архив.

Лу Юй Чжу ступила в паутину из проводов. Она спокойно проанализировала ситуацию,

так как знала, что как только устройство сдетонирует, вся библиотека и данные
сгорят. Таким образом, человек, когда-то спасший её от суетливой жизни, получит то,
чего желал больше всего — чистоту.

— Дуань-гэ, — тихо произнесла женщина. Раньше она не осмеливалась говорить с ним в

подобной дерзкой манере. — Я здесь, чтобы навести для тебя порядок.

Тихонько рассмеявшись, она нажала на кнопку.

***
— Босс.

В номере люкс в одном из отелей Хучжоу хакер смотрел на экран ноутбука, удерживая
сигарету во рту. В какой-то момент он скривился.

— Кто-то перехватил систему дистанционного управления детонатором.

Мужчина, стоявший перед панорамными окнами и смотревший на телебашню, холодно

спросил: «Опять полиция? Я выкинул столько денег на то, чтобы нанять тебя, но тебе
даже не под силу обыграть их, а ты ведь так легко принял оплату».

— Это не полиция, — парень вытер пот со лба. Он был так взволнован, что его глаза
широко распахнулись. — Мне не знаком этот IP-адрес.

— …

Казалось, господина Дуаня заинтересовали его слова: «…Есть что-то ещё?»

— Я пока не могу точно сказать, но если присмотреться к тому, как работает этот
человек, мне кажется… кажется, он…

— Кто?

Хакер сглотнул.

— Эдвард.

После сказанного в комнате повисла тишина, а затем послышался женский голос.

Прежде она молчала и сидела в кресле, просматривая новости, связанные с телебашней

университета Хучжоу на Weibo. Несмотря на то, что подобный контент быстро
блокировали и удаляли, люди всё ещё продолжали делать посты, поэтому, если обновить
страницу, можно было узнать кое-что новое.

Однако прозвучавшее имя «Эдвард» заставило руку женщины замереть на месте.

— Вы уверены? — спросила она.

— Я не знаю, но, учитывая то, что кому-то удалось взломать систему за такой
короткий промежуток времени и то, какую технику он использовал, мне больше никто не
приходит на ум, кроме него. Я…

Босс Дуань слабо улыбнулся.

— Что ж, если это он, тогда всё гораздо проще, чем мы думали. Давайте сначала
проверим, верно ли твоё предположение.

Затем он обратился к своему секретарю, который стоял совсем рядом: «Позвони Хэ Юю».

Бип… Бип… Бип…

— Босс, он не берет трубку.

Мужчина бросил взгляд на женщину.

— Я просто обязан вас поздравить, госпожа Люй. У вас такой замечательный сын.

Она встала, на её пухлом теле красовалось роскошное шелковое платье, сшитое на

заказ. Когда она подошла к окну, огни ночного города осветили её лицо.

Оно казалось милым и снисходительным.

Но, к большому удивлению, этой женщиной была…

Люй Чжи Шу!

Она смутилась и выпила из своего бокала всё вино до последней капли.

— Господин Дуань, я тоже должна вас поздравить. Если бы не он, нам бы было не так
просто разрешить сегодняшние проблемы, верно? Если это действительно Хэ Юй, тогда с
ним будет легко справиться. Мой сын никогда бы добровольно не стал принимать
участие в подобных делах. С ним точно есть кто-то ещё.

Договорив, она посмотрела на свой телефон.

Последнее сообщение в семейном групповом чате до сих пор было: «Я вернулся в

общежитие с Доктором Се».

Люй Чжи Шу с нечитаемыми выражением лица протянула мобильный мужчине.

— Пожалуйста, сделайте всё возможное, чтобы он не пострадал. Придумайте, как

заставить его остановиться.

Он взглянул на экран.

— Ваш сын и Се Цинчэн снова вместе.

— Кажется, они неплохо ладят. — Люй Чжи Шу хотела отстранить свою семью от
опасности и всецело переложить бремя ответственности на Се Цинчэна. — Я знаю своего
сына — ему не нравится Се Цинчэн, но он всегда относился к нему, как человеку,
которому можно подражать, и как к цели, которую нужно достигнуть. Полагаю, Се
Цинчэн хотел разобраться в происходящем, поэтому и включился в это дело, представ
перед ним психологическим кумиром.

— Психологический кумир? — мужчина взглянул на историю вызовов в телефоне. Через

некоторое время он предложил ей: — В таком случае, почему бы нам не показать ему
парочку старых видео. Пора бы нам снять розовые очки с Хэ Юя.

Подойдя к ноутбуку, Босс Дуань вновь продолжил отдавать приказы: «Мне нужно всё,
что доступно в Интернете, плюс достань скрытые файлы. Я скажу, что именно надо
найти».

Мысленно составив план действий, мужчина холодно улыбнулся — пока Хэ Юй помогает Се

Цинчэну, всё должно сработать.

В целом, заставить его остановиться довольно легко.

Ему просто нужно увидеть кое-что из прошлого Се Цинчэна.

Тогда этот сын Люй Чжи Шу определенно больше не протянет руку помощи своему Доктору
Се.
Комментарий к Глава 40. Давай остановим их вместе
Примечание от переводчика!

Дорогие читатели! Хочу поздравить вас с наступающим Новым Годом! Надеюсь, вы

проведёте его так, как и планировали - шумно или тихо, не имеет значения, главное,
будьте всегда жизнерадостными и терпеливыми! Долой проблемы и заботы, в новом году
у нас всё будет великолепно :з

========== Глава 41. Потому что в правде всегда есть смысл ==========

Пять минут.

Лу Юй Чжу думала, что есть лишь пять минут, после чего всё закончится.

Тиканье детонатора пронеслось эхом через весь подвал, словно маятниковые часы в её
старом доме за городом, где у нее была спокойная жизнь.

Тогда ей казалось, что она всё время сможет жить так же безмятежно.

Вдруг…

Так же внезапно, как однажды журналист-негодяй разбил в дребезги её жизнь.

Обратный отсчёт неожиданно остановился.

Позади Лу Юй Чжу громыхнул лифт.

Она резко обернулась и увидела медленно разъезжающиеся двери. Внутри находился

высокий, широкоплечий, длинноногий и в целом хорошо сложенный мужчина, в глазах
которого вспыхнуло пламя.

Се Цинчэн вышел из серебристо-серой кабины лифта и направил взгляд прямо на

женщину.

Хэ Юй оказался прав.
Лу Юй Чжу действительно была здесь. До того, как они вошли в архив, программа,
которую парень установил в свой телефон, уведомила его о мощном сигнале. Проверив
соединение, он смог обнаружить связь со взрывными устройствами.

Оно оказалось не одно.

Удача заключалась в том, что этими детонаторами можно было управлять через
мобильный — именно так Хэ Юю удалось прорваться через защиту врага и остановить
обратный отсчёт.

Они так и не сообщили полиции о том, что сделали, так как им не хватило времени.
Кроме того, среди полицейских есть шпион, поэтому если бы они узнали, это могло бы
вызвать ещё больше проблем.

— Отсчёт остановился… как так…

— Всё благодаря любви вашего босса к новым технологиям, — мягкий голос Хэ Юя

раздался из-за спины мужчины.

Только тогда Лу Юй Чжу поняла, что в лифте есть ещё один человек.

Постепенно всё прояснялось — женщина хотела примерить на себя роль смертника, чтобы
помочь своему благодетелю полностью избавиться от материалов, которые являлись
доказательствами их преступлений.

— Знаю, до взрыва оставалось пять минут, но мы остановили таймер, — промолвил Се

Цинчэн, бросив взгляд на женщину. — Давайте поговорим?

Се Цинчэн был слишком пугающим — медленно выйдя из лифта, он казался совершенно

неукротимым, будто с каждым новым шагом наступал ей на грудь, поэтому она даже не
заметила молодого человека, скрывающегося в тени.

Тот был одет в чёрную водолазку и выглядел довольно сдержанно. Выйдя из лифта, он
продолжал небрежно держать свой телефон и что-то на нём нажимать. Его внешний вид
подошёл бы книжному клубу или какому-то кружку.

Парень улыбнулся ей.

— Учитель Лу, технологии — великая вещь.

Однако он не говорил напрямую с Лу Юй Чжу, ибо в тот момент хакер пытался взломать
его программу, которую он недавно перенастроил на своё устройство. Хэ Юй лишь
приветливо поздоровался и облокотился о стену, продолжая тихую битву со своим
соперником. Выражение его лица потяжелело, когда он сфокусировал внимание на
телефоне, парень прекратил обращать внимание на разговор Се Цинчэна с этой
женщиной.

Ей пришлось многое пережить за свою жизнь. Несмотря на всё, после недолгой волны
удивления, она пришла в себя.

— Вы не из полиции, — Лу Юй Чжу окинула их изучающим взглядом, её лицо слегка

расслабилось.

— Нет.

— Эти ищейки ещё не вышли на след, но вы уже здесь, — она прищурилась. — Кто вы?

Се Цинчэн не собирался тратить на неё время и перешёл сразу к сути: «Девятнадцать

лет назад мои родители погибли в автокатастрофе. В них врезалась машина и
взорвалась, хотя за рулём никого не было, восстановить улики уже невозможно. Всё
произошло точно так же, как с Чжань Юнем».

— …Может, ваши родители были предателями, заслуживающими смерти, или двумя

полицейскими псами?

— Они были полицейскими.

— Тогда они получили по заслугам. Неужто после смерти их считают мучениками? — лицо
Лу Юй Чжу исказилось в усмешке.

— Это не так.

Её улыбка застыла.

— Они погибли, не осталось никаких доказательств, что это было убийство. Все их
коллеги знали, что это не совпадение, что это не обычная авария, но пока нет
никаких улик, расследование не сдвинется с места.

— …

Глаза женщины слегка потускнели, словно она вспомнила что-то из своего прошлого.

— Я знаю, через что вам довелось пройти, — Се Цинчэн на мгновение замолчал. — Знаю,
каково это не добиться справедливости на протяжении стольких лет. Лу Юй Чжу, не все
полицейские плохие.

— …

— Моих родителей убили при исполнении служебных обязанностей, когда мне было
тринадцать. Насколько я помню, они никогда не делали ничего, что выходило бы за
рамки закона, но с ними жестоко расправились, потому что они хотели найти правду
ради таких людей, как вы, и исправить ошибки.

— Лу Юй Чжу, понимаю, вы ненавидите журналиста, который вас подставил, и всех, кто

имел отношение к расследованию. Вам пришлось покинуть родной дом, к тому же
оправдание, вынесенное с опозданием никак не может изменить прошлое.

— Но знаете ли вы, сколько неизвестных журналистов, полицейских и прокуроров

боролись изо всех сил, а некоторые даже жертвовали своими жизнями, чтобы добиться
справедливости для тех, кто был также ложно обвинён? Почему они проливают кровь,
тратят молодость и жизнь на дела прошлого, на ошибки, которые… уже не заслуживают
прощения, даже если приговор будет отменён?

— Потому что запоздалая правда не может изменить то, что уже произошло, — голос Се
Цинчэна немного дрожал, будто он не только разговаривал с Лу Юй Чжу, но и боролся с
той частью себя, которая за почти двадцать лет стёрлась до костей, — по крайней
мере, у вас есть шанс выбрать верный путь в будущее.

— Это даст вам возможность снова поднять голову и позволит безымянным мученикам
упокоиться с миром, а жертвам — сбросить тяжелый груз со своих плеч. И тот, кто не
следует закону, поймёт значение «проявления божественной справедливости».

— Ваши раны не излечатся, Лу Юй Чжу, — Се Цинчэн говорил спокойным тоном, но сам

едва сдерживал эмоции, в его покрасневших глазах виднелось уже разбитое и
разрушающееся сердце. — Но это не бессмысленно. В правде есть смысл.

— Когда прокурор отыскал вас и поклонился, чтобы извиниться перед вами, разве вы не
почувствовали… радость, после того, как гнев, который сдерживался в течении десяти
лет, исчез? Несмотря на то, что эта радость отдавала безграничной болью, в тот
момент вы, наконец, смогли дышать полной грудью.

— …

В глазах Лу Юй Чжу замерцал свет.

— Ваше ожидание окончено. Я ждал почти двадцать лет, но этому нет конца.

— …

— Вы не видели, как другие люди пролили кровь и пожертвовали собой из-за ложных
обвинений. Вам даже не известны их имена, но они всегда искали истину, чтобы
искупить свои ошибки и добиться правосудия… Как думаете, это бессмысленно?

— Более десяти лет, даже после предательства вашего мужа и отдаления от вас
ребёнка, вы уже и сами забыли, какой была та Лу Юй Чжу, которая когда-то стала
секретарём партийного комитета округа Цинли. Думаете, те люди сделали всё, чтобы
извиниться перед вами? По крайней мере, моим родителям никто не оказал такой чести.
Они работали, чтобы содержать семью, но в итоге погибли из-за своей профессии.
После них не осталось большого состояния, им не удалось увидеть, как растут их
дети. Мне тогда было всего тринадцать.

— Лу Юй Чжу, вы тоже мать. Можете себе представить, о чём думала моя мать в момент
смерти?

Женщина молча слушала, но последняя фраза Се Цинчэна заставила её вздрогнуть и

ощутить, как с небес на неё смотрела пара заплаканных глаз, принадлежавших той,
которая была вынуждена покинуть своих детей, точно так же, как и она.

— Её тело было разорвано на куски, я видел это.

— Вашими же людьми.

— …

— Что она сделала не так, Лу Юй Чжу? Её высказывания никогда не были слишком

резкими, но я до сих пор помню фразу, которую она произнесла с особой серьёзностью:
«Даже в изнеможении простой человек жаждет правды. В этом мире должно быть что-то,
во что можно верить, чтобы продолжать жить дальше».

— Она надеялась, что эмблема полиции на её плече — именно тот символ, которому
могут доверять беспомощные люди. Но ваша организация убила её.

— Её погоны превратились в ничто.

Руки Лу Юй Чжу слегка задрожали.

— Люди, которых вы должны ненавидеть, — это не полиция, а те преступники, которые

подставили и оклеветали вас… Лу Юй Чжу, к некоторым вещам нужен другой подход.

Женщина выглядела, словно привидение, более десяти лет её страданий рвались наружу.
В конце концов, она подняла взгляд и промолвила слегка охрипшим голосом: «...Мне
жаль».

— …

— Мне жаль… — пробормотала она.

Но…

Но затем продолжила: «Знаете ли вы, что когда прокурор отыскал меня, он сказал всё
то же самое, что ему приходится повторять из раза в раз».

— Тогда я подумала, что же он имеет ввиду, говоря: «Мне жаль»? Это значило: «Ты
прожила жалкую жизнь, но ко мне это не имеет никакого отношения».

Она посмотрела на Се Цинчэна с немым вопросом в глазах.

Спустя некоторое время, женщина произнесла: «Но сейчас я говорю вам, что мне жаль.
Я почувствовала это. Мне кажется… тогда он не хотел сказать, что это никак с ним не
связано, скорее всего, ему действительно было жаль, но…»

Постепенно тема их разговора изменилась.

Под холодным серым светом подвала Лу Юй Чжу медленно произнесла: «Есть некоторые
вещи, которые нельзя вернуть».

— Может, у тех людей не было другого выбора, кроме как вовлечь невиновных,
вероятно, это неправильный поступок, но в самый отчаянный и нестерпимый момент,
меня спасли и дали крышу над головой.

— …

— Если бы не они, я бы наверное уже покончила с собой, так и не добравшись до

истины. Это было слишком больно, я бы не смогла терпеть, пока правда выплывет
наружу.

— Не скажу, что ты ошибаешься. Мне тоже известно, что я могу быть неправа, но
теперь я полностью принадлежу тьме. Свет мне не знаком.

— Правильно или неправильно, но я никого не предам, даже если умру.

— Вам не кажется, что вас спасли, чтобы использовать? Взрывчаткой можно управлять
дистанционно, так почему же они не забрали вас с собой? Они хотят, чтобы вы погибли
во взрыве вместе с теми, кого нужно уничтожить?

Лу Юй Чжу улыбнулась: «Вы просто не доверяете моему боссу».

— …

— Он сказал, что заберёт меня, что не намерен бросать, но именно я решила, что хочу
остаться. Эта проблема создала много шума, к тому же наши люди должны находиться в
стране, чтобы полиция смогла закрыть это дело. Если бы я захотела остаться в живых,
я бы смогла сбежать, он даже оставил выбор за мной.

— Но я не хочу, — продолжила она. — Я не хочу попасть в руки полиции, не хочу

возвращаться туда, где меня держали взаперти. У меня нет желания снова проходить
через допросы и сотрудничать с кем-то ещё. Смерть меня совсем не пугает.
Единственное, что вызывает у меня бесконечное отчаяние — жизнь.

По мере того, как Лу Юй Чжу говорила, она медленно продвигалась вглубь подвала,
чтобы скрыться в темноте.

Она не хотела идти вперед.

И больше не могла этого сделать.

Протянув руку за поясницу, женщина нащупала пистолет.

Прежде ей не доводилось стрелять. Это оружие было последним, что ей досталось от

организации — тот самый шанс, в котором она нуждалась. Лу Юй Чжу не надеялась, что
сможет точно прицелиться, но попытка — не пытка…

Её взгляд упал на молодого человека в чёрном, который ещё не произнёс ни единого

слова и быстро перебирал пальцами по экрану.

И правда, она больше не могла вспомнить ту Лу Юй Чжу, которой когда-то была.

Сердце женщины встрепенулось, когда она беззвучно стиснула зубы и дрожащей рукой
сняла предохранитель…

Но внезапно прозвучало уведомление о новом сообщении.

Хэ Юй прекратил печатать.

Он уставился на экран, где установил блокировку входящих сообщений, но одному всё-

таки удалось прорваться через защиту. Его враг смог отправить ему анонимное
сообщение.

Видео.

«Эдвард, я узнал вас двоих. Сначала посмотри, а потом подумай, хочешь ли ты пойти
на такое ради него».

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй скачал пиратскую версию программы: «Найдя нужную программу и оплатив всё

через MasterCard, парень загрузил её на своё устройство», — звучит очень глупо, ах-
ах-ах-ах.

Почему же он не купил легальную копию? Потому что ему бы пришлось лететь в США,
чтобы получить её, а если он смотается туда и потом вернется, история закончится…

========== Глава 42. Скажи мне, в чем же заключается правда? ==========

Что ещё за видео?

Кажется, оно как-то связано с Се Цинчэном.

Хэ Юй безэмоционально взглянул на код на экране. Тому хакеру нужно было время,

чтобы его обойти, но их противостояние не продлится слишком долго. Кто знает,
может, это видео отправили, чтобы сбить с толку?

Закрыв вкладку с чатом, он решил отложить этот вопрос и не отвлекаться.

Но мгновение спустя, словно призрак, выплыло второе сообщение.

«Эдвард, я знаю, что у тебя редкое психическое заболевание. Пока ты пытался

пробраться в нашу систему, мы проверили твои данные».

Рука Хэ Юя замерла на месте.

Хотя его болезнь держалась в секрете, медкарты всё ещё хранились в больнице.
Очевидно, хакерские способности его противника достигали уровня, позволяющего
получить столь важные записи в кратчайшие сроки.
Сразу же последовало ещё одно сообщение: «Этот Се Цинчэн лжёт тебе и использует
тебя. Разве тебе не интересно, почему он внезапно уволился и больше не захотел быть
доктором?»

— …

Четвёртое сообщение: «Не помогай ему, почему бы тебе не взглянуть на видео?»

Во всплывающем окне вновь отобразился нужный файл, непрестанно преследуя, словно

ядовитая змея, но Хэ Юй собрал волю в кулак и не открыл его. Однако клыки этой
твари вонзились в его плоть, заставив на долю секунды заколебаться.

Если они хотели поскорее прорваться через его ментальные барьеры, ему следовало
продумать свою следующую атаку.

Почему Се Цинчэн тогда ушёл?

Он так сильно настаивал на том, чтобы уволиться, что когда Хэ Юй переступил через
себя и попросил его остаться, мужчина всё равно ответил: «Твой отец — мой
работодатель. Ты не можешь позволить себе нанять меня».

Хэ Юй никак не мог забыть, что чувствовал в тот момент.

За всю свою жизнь у него было лишь два человека, с которыми ему удалось сблизиться
— Се Сюэ и Се Цинчэн. Но в тот день они оба превратились в иллюзию, которой в
реальности могло и не существовать.

Он так старался жить, как нормальный человек, отказываясь подчиняться своим

внутренним демонам. Он пытался целых семь лет.

Однако тогда Хэ Юй чуть не рассыпался изнутри.

В конце концов, парень никогда по-настоящему и не сближался с Се Цинчэном. Он

привык к одиночеству, но в то же время научился понимать людей, поэтому позже ему
действительно удалось осознать выбор мужчины.

Всё-таки их отношения были просто отношениями врача и пациента.

Это была просто работа.

Поскольку они не являлись друг другу ни друзьями, ни семьёй, Се Цинчэн имел полное
право уйти в любой момент. Перед его увольнением он не обманул его и не солгал ему,
он очень чётко объяснил свои причины.

Хэ Юю незачем было обижаться на него.

Конечно, он не мог пережить его внезапный уход, но…

Но ему казалось, что, по крайней мере, этот человек когда-то приходил к нему и
вселял в него веру в достойную жизнь. Однажды он сказал ему, что пациенты с
психическими заболеваниями должны восстановить свои мосты на пути к обществу, что
им не следует скрываться от людей, что Хэ Юй не является какой-то аномалией.

Парень считал, что должен понять и простить его хотя бы за такие слова.

Се Цинчэн всегда умел убеждать других людей и получать их понимание и прощение.

Точно как и в его разговоре с Лу Юй Чжу. Хэ Юй уловил момент, когда мужчина

действительно говорил правильные вещи, даже спустя столько лет он всё ещё мог
завоевать расположение людей своей речью и тронуть их сердца.

Раздумывая над этим, парень заглянул в лицо женщины. Стало заметно, что она не была
безразлична. Даже погрязнув в болоте, её сердце всё ещё было растроганно.

Се Цинчэн пытался убедить Лу Юй Чжу, чтобы узнать правду о смерти своих родителей.
Но тогда, как бы он поступил по отношению к себе? Неужели он действительно был
честен и никого не обманывал?

Хэ Юй не нажал на видео, но его взгляд сконцентрировался на Се Цинчэне, когда тот

стоял перед Лу Юй Чжу.

Именно тогда Хэ Юй осознал, что произошло — они смогли обойти его защитный барьер.

Бип. Бип. Бип…

Обратный отсчёт возобновился и ускорился. Им удалось увеличить интервалы между

каждой секундой на пятиминутном таймере до самого минимума, поэтому взрыв должен
был произойти примерно через минуту!

Хэ Юй резко пришёл в себя и тихо выругался. Ему не следовало отвлекаться и думать о

других вещах.

Он немедленно набрал код, чтобы не думать о видео. На его лбу выступили маленькие
капельки пота, а глаза были прикованы к экрану, в то время как пальцы двигались
настолько быстро, что движения сливались воедино.

В то же время Лу Юй Чжу убедилась — это он.

Этот молодой человек — тот, кто с помощью своего телефона смог сбить сигнал
дистанционного управления взрывчаткой. В таком случае Се Цинчэн уже не имел
большого значения.

Она медленно подошла к нему. Хотя её взгляд задержался на мужчине, но на самом деле
Лу Юй Чжу боковым зрением следила за парнем.

По мере того, как женщина передвигалась поближе, она схватилась за пистолет за

своей спиной. Внутри было одиннадцать пуль.

Хэ Юй быстро набрал нужные команды и нажал «Подтвердить».

Загорелась красная кнопка.

Отсчёт вновь был остановлен.

Парень выдохнул с облегчением. Он уже собирался подать Се Цинчэну знак, что всё под
контролем, как вдруг ощутил лёгкое покалывание в загривке и резко повернул голову…

Именно в этот момент Лу Юй Чжу вытащила оружие из-за спины и, направив его на Хэ
Юя, спустила курок!

Хлоп!

Из ствола вылетела пуля. От отдачи рука женщины онемела, Лу Юй Чжу отшатнулась на

несколько шагов назад. Она промахнулась и попала в книжный шкаф. Вся его передняя
часть пострадала, когда пуля разбила стеклянное окно дверцы, которое, как паутина
пошло трещинами и раскололось на части, прежде чем разлететься на куски.
— Хэ Юй!

Се Цинчэн немедленно бросился вперёд!

Несмотря на то, что он схватил Лу Юй Чжу и повалил её на пол, она всё ещё не
выпускала пистолет из рук. Сопротивляясь, она кричала и отмахивалась от Се Цинчэна,
хотя могла застрелить его в любой момент, ведь к его груди был плотно прижат ствол
пистолета.

— В сторону! — кричала Лу Юй Чжу, её волосы растрепались, а глаза от гнева вылезли

из орбит. Дуло было направлено прямо на мужчину, но по какой-то причине она не
стреляла в него. — Отодвинься или я убью тебя!

— Вперёд, Лу Юй Чжу, но ты не можешь напасть на него - ты не можешь напасть на

ребёнка. — процедив это сквозь стиснутые зубы, Се Цинчэн крепко прижал её к себе.

Его слова прозвучали слишком тихо, чтобы их можно было различить в хаосе борьбы и
криках обезумевшей женщины, поэтому, к сожалению, Хэ Юй ничего не расслышал.

Она издала нечеловеческий вой.

В её сердце больше не существовало никаких запретов, звук первого выстрела убил все
сомнения и сострадание, которые у неё оставались. Душевное тепло, принадлежавшее
когда-то Лу Юй Чжу, стремительно угасало.

Постепенно видение плачущей женщины, смотрящей с небес, рассеялось. В конце концов,

она была той, кого бросил собственный ребенок.

Её бросили…

У неё перед глазами промелькнули сцены из прошлого.

Поддержка жителей посёлка, радость, которую она испытала, приступив к новой

должности…

«Лу Юй Чжу потрясающая! Она первая аспирантка в нашем посёлке! Она закончила
престижный университет и вернулась на работу секретарем, причем первой женщиной-
секретарем! Впечатляюще! Позаботьтесь о нас!»

«Секретарь Лу, благодарю за помощь в ремонте дорог и в строительстве начальной

школы «Надежда». Никто просто не хотел этим заниматься».

«Секретарь Лу, спасибо! Если бы не вы, моя мать заставила бы меня выйти замуж… Я
хочу учиться… Спасибо, что помогли мне и за то, что позволили продолжить учёбу.
Правда, спасибо…»

«Секретарь Лу, почему бы вам не принять наши подарки? Так много секретарей
приходили и уходили, но ни один из них не был похож на вас. Вы так серьёзно
относитесь к жителям посёлка и помогаете нам…»

«Спасибо».

Спасибо…

Внезапно, как гром среди ясного неба, она рухнула в бездну.

«Лу Юй Чжу, кто-то доложил на вас! Они обвиняют вас во взяточничестве. Прошу,
пройдемте в полицейский участок».
«Лу Юй Чжу…»

«Ма… Ма…»

На дне этой бездны плакал ребёнок. Потянувшись к ней и смотря полными слёз глазами,
он, захлебываясь рыданиями, пытался что-то сказать.

«Ма… Ма..»

После возвращения из тюрьмы, её дочь робко пряталась за спиной другой женщины и

боялась к ней подойти.

— К-кто ты?

Кто ты?

В грязной столовой, посреди кучи посуды…

«Лу Юй Чжу, поторопись. Ты не из деревни? Здесь не так уж и много работы, почему ты

такая медленная?»

«Разве не знаете, она выпускница университета, закончила аспирантуру».

«Что? Аспирантка-посудомойщица?»

«Думаю, её специальностью было информационная безопасность… Как странно, почему она

здесь?»

«Лу Юй Чжу, сотрудники отдела кадров пересмотрели ваше личное дело. У вас были
проблемы с законом! При приеме на работу такое не скрыть. Можете уходить. Я заплачу
вам за этот месяц, но не обязательно выходить на работу завтра».

В массажном салоне, среди до жути знакомых мужских физиономий…

«Эта красотка, кажется, немного смущена».

«Тебе надо привыкнуть? Шлюха! Разве ты не задаром себя продаешь? Что ты вообще
несёшь, я уже за тебя заплатил! То, что ты мне понравилась, уже больше, чем ты
заслуживаешь! Как у тебя хватило смелости укусить меня!»

Её били по лицу.

Один удар сменялся другим.

Громко, тихо, ощутимо и неуловимо эти пощечины осыпали её лицо в кромешной тьме.

Она сделала что-то не так.

Она приняла деньги… их было не слишком много, на них можно было разве что купить
свинью, она даже не знала…

Её семья распалась, ей некуда идти!

Почему…

Она не могла защитить себя, и вся её жизнь была перечёркнута приговором, которого
не удалось избежать.

Ей хотелось найти кого-то, кому можно было довериться, кто принёс бы надежду.
Однако ожидание было слишком долгим, её сердце очерствело, а все вокруг лишь
продолжали разочаровывать её.

«Меня зовут Дуань, ты Лу Юй Чжу, верно? У тебя есть высшее образование?»

Внезапно вспыхнула искра. Это была вспышка зажигалки её клиента.

Этот человек пришёл сюда, чтобы развеять скуку, ему просто хотелось позабавиться. У
него не было намерений утолять свои желания, так как его не интересовали женщины из
дешёвых заведений, но она показалась ему интересной.

Он медленно выдохнул поток дыма изо рта.

— Ты так усердно училась, — он бросил зажигалку на журнальный столик и посмотрел на

неё. — Почему занимаешься подобной работой?

— …

В тот момент его взгляд был спокойным, без примеси пренебрежения, он был
сосредоточенным и серьёзным, пытаясь её понять.

Лу Юй Чжу внезапно почувствовала удар, разрушающий внутренние границы её сердца.

Она потерпела пару секунд, а может и больше, но в итоге больше не смогла молчать.
Упав на колени, женщина закрыла лицо руками и начала горько рыдать прямо на глазах
у клиента…

Душевные терзания прошлых лет стояли перед глазами, поэтому она резко зарычала на
Се Цинчэна: «Не пытайся помешать мне!»

Скрытый потенциал людей поистине ужасен. Кто знает, откуда она черпала силы, но ей
удалось поднять руку и направить пистолет на Хэ Юя, который стоял в стороне.

Он не сбежал. Наоборот, когда до него дошло, что Се Цинчэн в опасности, парень

пришёл ему на помощь. Раньше Лу Юй Чжу бы восхитилась таким молодым человеком.

Но…

Её рука поднималась всё выше, ей с огромным усилием удалось нацелиться на Хэ Юя!

Хлоп!

Прозвучал раздражающий звук, от которого подкосились ноги!

Её первый выстрел был неудачным, глаза Лу Юй Чжу наполнились жаждой крови,

выражение её лица ожесточилось. Вены на лбу женщины резко вздулись, когда она
оскалилась и стала похожа на пленённого зверя. Се Цинчэн толкнул её обратно на
землю, но она не собиралась опускать руку и продолжила стрелять в направлении
парня, словно обезумевшая…

Бах-бах-бах-бах!

Игнорируя опасность, Се Цинчэн всё ещё отказывался отпускать её. Лу Юй Чжу

преисполнилась силой и вышла на последний бой перед неминуемой смертью, поэтому он
не мог перехватить пистолет.

Она ни разу не нацелилась на мужчину, продолжая стрелять в Хэ Юя, который помешал

ей взорвать архив.
Бах-бах-бах!

Глухой удар.

Глаза Се Цинчэна расширились, когда он резко повернул голову и его зрачки сузились…

— Хэ Юй!

В итоге молодой человек всё же оказался ранен. Так как он вовремя не ушел и не
бросил Се Цинчэна, в него попали.

Вцепившись в плечо другой рукой, Хэ Юй прислонился к стене. Он был одет во всё

чёрное, поэтому поначалу, когда кровь хлынула из его раны, было трудно заметить,
что с ним что-то не так. Красный оттенок пропитывал черный, в тусклом свете даже
свежая кровь не казалась яркой.

Тем не менее…

Холодные бледные пальцы окрасились красным, когда он поднял ладонь, чтобы прикрыть
огнестрельное ранение. Багровый цвет заливал его бледную кожу, и это зрелище было
не из приятных.

Глаза Се Цинчэна тоже в одно мгновение словно побагровели.

Лу Юй Чжу заметила, что попала в него, но всё ещё продолжала тяжело дышать. Се
Цинчэн плотнее прижал её к земле. Глядя на кровь, вытекающую из раны Хэ Юя, она
внезапно запрокинула голову и рассмеялась. Этот смех был печальным и пугающим. Из
её глаз потекли слёзы, скатываясь по вискам и попадая на растрепанные волосы.

—Ха-ха-ха-ха-ха-ха….Ха-ха-ха-ха….

Её хватка ослабла — пистолет упал на пол.

Заметив это, Се Цинчэн поднялся и сразу рванул к Хэ Юю. Тот вновь попытался поднять
телефон своей раненой рукой, желая ввести последний код, но, несмотря на две
попытки, его руки дрожали слишком сильно, поэтому мобильный упал на пол, а его
экран оказался залит кровью.

— Хэ Юй…

— Всё хорошо. Нам нужно уходить.

Взгляд парня был свирепым и холодным, когда он взглянул на Лу Юй Чжу. Его лицо
побледнело, он весь вспотел.

— У тебя не получится выведать у неё информацию, она зашла слишком далеко.

— …Знаю, ты упустишь этот шанс и пожалеешь, но если мы сейчас же не уберемся

отсюда, будет слишком поздно.

Словно в подтверждение его слов, как только Хэ Юй перестал вводить данные, другой
хакер быстро прорвался через его программу и восстановил контроль над детонатором.

Хэ Юй нахмурился.

Он не боялся ранений, для него кровь была совершенно обыденной вещью. Его
беспокоило то, что раненая рука больше не могла держать телефон.
Всё вышло из-под контроля.

— Пойдём.

276…275…274

Незаметно обратный отсчёт снова ускорился.

Поддерживая Хэ Юя, Се Цинчэн повернул голову и посмотрел налитыми кровью глазами на

женщину, лежащую среди паутины проводов.

Как мотылёк, пойманный в сети, Лу Юй Чжу иногда сотрясалась от смеха, а её лицо

блестело от слёз.

Она подняла руку и накрыла ею глаза.

Се Цинчэн зажмурился. Когда он обернулся, ему показалось, что всё вокруг

замедлилось…

Словно он вновь смотрел на тела своих родителей.

Однако…

У Лу Юй Чжу осталась ещё одна пуля!

Рыдая и теряя рассудок, она слышала, как они уходили, и машинально подняла оружие,
которое до этого выпустила из рук.

— Нужно спуститься!

Когда Се Цинчэн полностью сосредоточил внимание на травме Хэ Юя, он повернулся к Лу

Юй Чжу спиной, но Хэ Юй заметил движение позади него.

Бах!

Никто не знал, о чём думал парень или, возможно, он вообще не думал, и это был лишь
инстинкт озлобленного дракона, защищающего своё сокровище. Парень тут же толкнул Се
Цинчэна! Последняя пуля вновь попала в его раненую руку…

Немного выше первого ранения.

На этот раз тело Хэ Юя содрогнулось от боли и обмякло в руках мужчины, его кровь
брызнула прямо перед лицом Се Цинчэна.

По его коже пробежались мурашки. Он был врачом, но в этот момент ему было
совершенно не под силу справиться со сложившейся ситуацией…

— Зачем ты…

Хэ Юй не издал ни единого звука, его чёрные глаза со страхом смотрели на рану,

словно он тоже подумал: «Зачем я это сделал?»

Да…

Почему…

Таймер продолжал стремительно отсчитывать время, поэтому Се Цинчэн не мог больше

тратить его впустую. Поддерживая Хэ Юя, они вдвоем двинулись вперёд по коридору…
Кровь парня была горячей и стекала по его плечу. Продолжая бежать, мужчина перестал
думать о произошедшем и о том, как он лишился последнего живого свидетеля.

Крепко удерживая юношу, он обратился к нему: «Все будет хорошо, я вытащу тебя
отсюда».

— Не переживай… Я не боюсь, Се Цинчэн, — его голос звучал тихо, эхом отражаясь от

стен главного зала.

Хэ Юй по-прежнему соблюдал спокойствие.

— Я не боюсь смерти или крови, меня не волнует боль, помнишь?

— …

— Наверное, я сделал это только потому, что мне не страшна смерть.

Губы юноши постепенно начали бледнеть: «Всё в порядке».

Но Се Цинчэн нервничал.

Он крепко обнял Хэ Юя и поскольку тот стремительно терял кровь, его лицо уже
утратило краски.

Он был таким молодым, ему всего девятнадцать лет.

Обычный ребёнок до сих пор бы просил у родителей карманные деньги, играл бы в игры,
читал книги и чувствовал, что его жизненная сила процветает, он бы без всяких забот
с нетерпением ждал будущего.

Но что насчёт Хэ Юя?

Он хорошо знал, что перед его глазами была лишь тьма. Позади осталось три давно
умерших пациента с такой же психической болезнью, как у него. Они злобно глядели
ему в спину, говоря, что вся его жизнь превратится в долгую ночь без надежды на
рассвет.

Но, тем не менее, он стиснул зубы и изо всех сил пытался ползти к этому будущему, в
котором всё могло бы измениться.

Детство, невинность, веселье и беззаботность.

Все эти слова не имели ничего общего с Хэ Юем.

Ему было всего девятнадцать… Каким бы впечатляющим и способным он ни был, он всё

ещё оставался ребёнком.

В тот момент Се Цинчэн наконец очнулся от сумбурного хаоса, в который его повергло
желание отомстить за родителей. Он понял, почему его действия казались ему
неуместными.

Ему не следовало вмешивать в это Хэ Юя.

Зачем он это сделал?

Кем был для него Хэ Юй?

Этот мальчик уже достаточно натерпелся. Как его личный врач, Се Цинчэн общался с
ним только по самым основным темам и вопросам. Но стоило парню рискнуть своей
жизнью, и он прыгнул за ним в ад?

Рука Се Цинчэна, которой он прикрывал его рану, слегка задрожала.

Он никогда раньше не испытывал к нему особой печали, в лучшем случае это было
чувство ответственности и заботы. Но в этот момент тёплая кровь молодого человека,
казалось, текла по его коже вдоль позвоночника, проникая в самое сердце и в глубины
его мозга.

Верно…

Между ними были лишь отношения врача и пациента. Се Цинчэну следовало бы обратить
внимание на Хэ Юя из чувства долга перед ним, а также из-за его болезни.

Однако парень ему ничего не должен.

Когда он смотрел на мужчину, у него не должно было возникнуть никаких эмоций, кроме
тех, что были у пациента к врачу.

И всё-таки Хэ Юй пошёл за ним.

Я хочу знать правду о смерти родителей.

Он хотел найти преступника.

Но это не имело никакого отношения к Хэ Юю…

Когда они подошли к выходу, он плотно прижал ладонь к ране на плече юноши и хрипло
сказал: «Я отвезу тебя в больницу, не болтай слишком много».

Хэ Юй замолк.

Затем после долгой паузы, этот молодой человек мягко рассмеялся и промолвил: «Я
действительно в порядке, но… Но я хочу кое-что спросить у вас, Доктор Се».

— …

Его дыхание оказалось совсем рядом с ухом Се Цинчэна.

— Я хочу знать, почему ты тогда ушёл? Неужели из-за того, что твой контракт
закончился?

— …

— Почему, как бы я ни пытался удержать тебя, ты всё равно отказывал мне?

— …

— Прошло семь лет, Се Цинчэн, мой отец даже сказал мне, что добрая воля существует
независимо от работы. Сегодня… я хочу спросить тебя, — у него всё еще продолжала
течь кровь, но он не обращал на это внимания. Вместо этого, погрузившиеся в
бесконечную ночь черные глаза, не отрываясь, смотрели на мужчину.

Его взгляд был таким же, как у мальчика из прошлого, который внезапно стал по-
детски наивным от своей беспомощности, настолько наивным, что попытался прикрыться
болезнью, чтобы убедить его остаться.

Независимо от того, насколько высока была терпимость к боли или насколько оцепенел
его разум, после двух огнестрельных ранений, он всё ещё мог её чувствовать.
Голос Хэ Юя смягчился. Возможно, из-за того, что они шли слишком быстро, но его
следующая фраза прозвучала немного хрипло: «Се Цинчэн… тогда ты действительно не
чувствовал ко мне никакого сострадания?»

Автору есть, что сказать:

Прости, Хэ Юй, я не планировала так поступать с тобой, но тебе «посчастливилось»

попасть под пулю…

Сегодня праздник Середины осени, поэтому я подготовила для вас мини-театр

(заметки), который, надеюсь, не разрушит атмосферу этих глав.

Небольшая заметка о чувствах Хэ Юя:

У Хэ Юя самая обыкновенная сексуальная ориентация, такие люди обычно не думают, что

у них есть склонность к симпатии к представителям своего же пола. Если ему очень
понравится парень примерно его возраста, он решит, что это дружба, а если это будет
мужчина, который окажется намного старше него, в лучшем случае он просто будет к
нему хорошо относиться. Нет никаких шансов, что это может перерасти во что-то
большее и преобразуется в любовь.

Но поскольку мы дошли до этой главы, можно сказать, что у Хэ Юя было лишь два
человека, которых он подпустил к своему сердцу — Се Сюэ и Се Цинчэн. Поскольку Се
Сюэ являлась представительницей противоположного пола, она и понравилась этому
молодому человеку.

Парню-гетеросексуалу, естественно, понравится девушка. Это логичный выбор натурала

и его предвзятое мнение.

Хэ Юй влюбился в Се Сюэ и хотел посоревноваться с Се Цинчэном, ведь он следовал

общепринятым нормам, он по природе должен испытывать влечение к девушкам и бороться
с соперниками. Изначально парень общался с ними двумя по-разному, ведь Се Цинчэн —
мужчина, а Се Сюэ — женщина.

Однако Хэ Юй никогда не думал о том, что если бы Се Цинчэн был женщиной, которая
могла бы ему понравиться, между ними всё ещё оставалась бы разница в тринадцать
лет…

========== Глава 43. Кто знал, что правда окажется такой? ==========

— Се Цинчэн… тогда ты действительно не чувствовал ко мне никакого сострадания?

— …

Мужчина стоял спиной к свету, в темноте Хэ Юю было трудно распознать о чём он

думает, он лишь ощущал дрожащую и поддерживающую его руку.

— Се Цинчэн, почему ты тогда ушёл?

Парень всё ещё оставался спокоен, задавая ему вопросы. Казалось, чем страшнее и
критичнее была ситуация, тем меньше она беспокоила его.

— …

— Ты ведь соврал мне, не так ли? Всё случилось не только из-за того, что твой
контракт истёк, верно?

Тот взгляд ребенка.

Этот взгляд молодого человека.

Оба были спокойными, по-детски наивными, упрямыми, но также казались….

безразличными, когда так пристально следили за ним.

Погружаясь всё глубже, но не в силах найти ответ, Се Цинчэн внезапно понял, что не
может выдержать такого давления и прикрыл глаза: «…Давай мы сначала отсюда
выберемся».

Осталось не так уж много времени, поэтому он приложил как можно больше усилий,
чтобы добежать до выхода, по пути придерживая Хэ Юя. К тому времени, как они вышли
из тихого и тёмного здания, снаружи послышался гул — завывали сирены и повсюду
кружили огни полицейских мигалок. На мгновение показалось, что их швырнуло в
круговорот калейдоскопа.

Чжэн Цзинфэн уже раскрыл истинное значение буквы Л. Красные и синие огни стали
похожи на волны, надвигающиеся со всех сторон, когда полицейские вычислили нужную
локацию.

Спустившись с Хэ Юем по ступенькам, Се Цинчэн продолжал поддерживать его и чуть ли

не нести на руках, ведь кровотечение не прекращалось. Чжэн Цзинфэн резко распахнул
дверь машины и вышел.

Лицо капитана заледенело. Взволнованность и гнев сверкали в его цепких глазах, в то

время как на лице столкнулись две противоречивые эмоции, словно в театре теней.

— Се Цинчэн…

— Архив взорвётся с минуты на минуту. Пусть никто не входит во внутрь, — первое что
сказал он, подойдя к Чжэн Цзинфэну.

Полицейский выглядел так, будто ему хотелось схватить их обоих за шеи и надеть на
них наручники, однако он встретился с глазами Се Цинчэна, которые невероятно сильно
были похожи на глаза его матери, после чего капитан больше не смог выдержать их
зрительный контакт.

Щека Се Цинчэна запачкалась кровью. Чжэн Цзинфэн не знал, чья она, но из-за этого
красного пятна он почувствовал вину.

Мужчина не мог позволить ему подойти слишком близко к этому делу, так как Се Цинчэн
не работал в полиции и у него не было квалификации, чтобы принимать активное
участие в расследовании.

Даже если всё было связано с нераскрытым девятнадцатилетней давности делом его
родителей, он мог лишь сказать: «Ты должен нам всё рассказать».

Однако эта преступная организация оказалась более изворотливой. Не говоря уже о

том, что среди полиции, скорее всего, был кто-то подставной, и, вероятно, эти
злоумышленники являлись частью международного преступного синдиката, прекрасно
разбирающегося в технологиях. И хотя Се Цинчэн не хотел доверять полиции дело о его
родителях, они по-прежнему не ответили на все его вопросы.

Даже когда он приблизился к разгадке, всё вокруг препятствовало ему добраться до

неё.

— Живо уходите, — у Чжэн Цзинфэна не было времени, чтобы выразить шок или
расспросить его о происходящем, он сразу же переключил внимание на рацию.
— Архивы могут взорваться, отступаем!

Договорив, он усадил Се Цинчэна и Хэ Юя в полицейскую машину, после чего

присоединился к ним и с глухим стуком закрыл дверь.

Се Цинчэна одарили странными взглядами, когда он оказался внутри.

Он посмотрел на телебашню, но она уже вернулась к прежнему виду. Алый окрас исчез,
вместо него мерцал чей-то силуэт. Возможно, это просто очередная реклама — у Се
Цинчэна не было возможности приглядеться, пока машина не завелась.

К тому времени главные дороги, ведущие к кампусу, опустели. Машина ехала быстро,
освещая всё вокруг красно-синим светом. Она одолела пару сотен метров, но затем…

Хлоп!

Позади раздался звук, похожий на приглушенный гром, после чего последовал

невероятно громкий шум, сопровождающийся криками людей, которые стали свидетелями
взрыва.

Бабах!

Архив взлетел в воздух…

Разрушившиеся бетонные плиты и остатки кирпичей в один миг похоронили прошлое.

Се Цинчэн немного развернулся, чтобы заглянуть в окно и увидеть бушующее пламя,

взметнувшееся в воздух, словно буря, унёсшая с собой преступление и наказание,
превратив их в пыль.

Мужчина закрыл глаза. Он не мог оглянуться назад.

Все улики исчезли… и не было сил на это смотреть.

***
Взрывы не утихали довольно долгое время.

В салоне автомобиля было очень тихо, вниманием завладело место преступления. После
того, как они остановились, полицейские вышли из машины. Снаружи доносилось гудение
ветра, а вдалеке — треск огня…

Но неожиданно…

— Что-то не так?

Послышался мужской голос.

Раздался громкий звук из нескольких мобильных телефонов.

— Если вас что-то не устраивает, тогда обратитесь в надлежащий отдел.

Се Цинчэн замер и открыл глаза, неужели он был в таком шоке, что у ему уже начинало
что-то слышаться? Почему вдруг прозвучал его собственный голос?

— Не спорьте со мной.

Что-то осознав, он широко распахнул глаза…

Это то самое видео!

Видео, которое транслировалось на все мобильные устройства в окрестностях
университета!

Кроме того, на телебашню проецировалось изображение.

В тот момент, когда Се Цинчэн узнал себя, он вдруг понял, почему те полицейские так
странно на него смотрели.

Запись уже некоторое время крутили у всех на виду, еще незадолго до того, как они с
Хэ Юем вышли из библиотеки.

Мужчина включил свой телефон и поскольку тот вновь был захвачен хакерами, у него на
экране высветилось изображение, которое синхронизировалось со сценой на телебашне.

Это произошло несколько лет назад.

На нём был белый халат с вышитым бледно-голубым гербом больницы Хучжоу, рядом с
которым виднелась ламинированная бирка с именем доктора и две шариковые ручки,
прикрепленные к кармашку. Вокруг царил хаос — его окружила группа пациентов,
которые наблюдали за тем, как он стоял перед входом в своё отделение и разговаривал
со взлохмаченной и неопрятной женщиной.

— …

Се Цинчэн сразу вспомнил, о чём они тогда беседовали и когда это произошло.

Его выражение лица слегка изменилось, и он взглянул на Хэ Юя.

Парень нахмурился, ещё не осознавая, что происходит. Но он уже понял, что это было
именно то видео, которое ему прислал хакер, — видео, которое он должен был
посмотреть и после чего задуматься, стоит ли помогать Се Цинчэну.

Его плечо продолжало кровоточить. К нему обратился врач, которого предоставила

полиция: «Я помогу продезинфицировать рану и остановить кровотечение, но будет
больно, терпите».

Хэ Юй равнодушно ответил: «Спасибо».

Боль, кровь и даже смерть ничего для него не значили.

Он сосредоточился на телебашне.

Сцена всё ещё продолжалась.

Женщина на видео завывала: «Зачем мне показывать своё удостоверение личности? Зачем
вам тогда здесь охранники, чтобы допрашивать меня? Думаете, мне легко было
записаться к врачу? В вашу больницу так трудно попасть! Мне нужно заплатить пятьсот
юаней, чтобы меня приняли! Почему так происходит?»

«Очевидно, не только бедняки заслуживают смерти, но и простые люди заслуживают

того, чтобы вы, врачи, дискриминировали нас и осуждали, да? Думаете, я хочу быть
грязной и вонючей? Как только я закрыла лавку в четыре утра, сразу же пошла в
очередь, чтобы попасть к вам. Разве у меня есть время, чтобы быть такой же
чистенькой и аккуратной, как вы? Я действительно не плохой человек!»

Но тот молодой Се Цинчэн посмотрел на рыдающую женщину, обнимающую свои колени, и,

засунув руки в карманы белого халата, произнёс с безразличным видом: «После того,
что натворил И Бэй Хай, вы приходите сюда, садитесь перед входом в моё отделение,
не являясь моим пациентом, — откуда мне знать, что у вас на уме?»
«Я просто хочу встретиться с доктором!»

Без всяких эмоций мужчина ответил: «Вы хотите получить лечение, но я хочу быть в
безопасности. Идите, куда нужно, будь то обычный врач или отделение нейрохирургии.
Моя сфера деятельности не имеет ничего общего с направлением в ваших руках».

«Но все остальные залы ожидания уже забиты, мне нельзя сидеть на полу. Мне было так
сложно найти спокойное место, я просто хочу отдохнуть, я весь день на ногах…»

«Приберегите оправдания для охранников, я принимаю пациентов только в том случае,

если мне заплатят. Не хочу рисковать и умереть на работе».

Сначала пациенты не собирались спорить с врачом и изо всех сил старались сдержать
свой гнев, но, увидев, что женщина начала плакать ещё больше от жестокости Се
Цинчэна и от его властного, агрессивного тона, они больше не могли противостоять
приливу ярости в их сердцах.

Кто-то зарычал: «Что вы делаете! У вас нет матери? И Бэй Хай был исключением, разве
вы теперь будете осуждать каждого бедняка? Такой эгоистичный человек, как вы,
вообще не сравнится с господином Цинь Цыянем! Думаете, вы достойны называться
врачом?»

Се Цинчэн поднял взгляд.

«Независимо от того, считаете ли вы меня достойным, я все равно врач».

«Я не думаю, что смерть ради пациента того стоит, а стать жертвой сумасшедшего —
это такая потеря, что просто смешно. Медицина — это просто профессия, не нужно
постоянно её романтизировать и подвергать людей моральному шантажу».

Рот человека напротив открылся и закрылся.

«Жизнь врача всегда будет дороже жизни сумасшедшего, который даже не в силах себя
контролировать, понятно?»

— …

После его слов видео стало слегка хаотичным. Кто-то из толпы яростно толкнул
оператора, из-за чего картинка утратила чёткость, затем послышались яростные крики
пациентов.

Эта запись транслировалась на бесчисленном количестве телефонов, их экраны мигали

светом, распространяя содержимое по всей сети.

Мобильные в машине, будь то устройство Се Цинчэна или других сотрудников полиции,

если они не были отключены, начали беспрерывно гудеть. Из разных групповых чатов
посыпались сообщения.

Хэ Юй сидел в салоне автомобиля, позволяя врачу обработать рану на плече. Во время

просмотра видео он всё время прижимался лбом к окну и спокойно наблюдал за
телебашней.

Он смотрел на то, что ему пытались показать.

Се Цинчэн почувствовал, как его сердце замерло.

Так вот в чём было дело.

Чтобы связаться с Хэ Юем, те люди решили разоблачить Се Цинчэна. Ему вдруг
захотелось поговорить с юношей, но он не знал, что сказать, кажется, он не мог
ничего объяснить. Мужчина больше не хотел смотреть это видео, он и так знал, что
наговорил тогда и что сделал.

Грехи, которые он не мог объяснить, секреты, которые он должен был хранить,

скрывались в этой записи, но сейчас всё выставили на всеобщее обозрение.

Ему было всё равно. Произнеся те слова, он знал, что позже поплатится за это, что
его будут критиковать, что всему есть цена. Он уже был готов хранить этот секрет
всю жизнь и хорошо знал, какое будущее его ждёт.

Но когда его взгляд упал на притихшего Хэ Юя…

Его плечо до сих пор кровоточило. Врач наложил жгут, но болезненно-сладкий запах
крови всё ещё витал по салону автомобиля.

Каким-то образом Се Цинчэн вспомнил то, что произошло несколько часов назад. Хэ Юй
протянул ему руку, когда никто не хотел ему помогать. Даже Чэнь Мань не мог не
следовать своему уставу.

Но Хэ Юй тогда сказал: «Я помогу тебе».

Рука, которую он ему протянул, была тонкой, бледной и красивой. Даже его ногти были
аккуратно подстрижены. Сразу можно было бы сказать, что эти руки принадлежат
избалованному молодому господину, который хорошо о себе заботился.

Без крови, без травм.

На его запястьях имелись незаметные шрамы, но они уже давно зажили.

«…»

«Почему…»

«Потому что однажды ты сделал для меня то же самое».

«…»

«Я не забыл».

Ярко-красный свет ударил в глаза Се Цинчэна.

Точно так же, как это видео, которое нельзя было остановить и которое увидел Хэ Юй.

Картинка вновь изменилась.

Это был конференц-зал в больнице.

Похоже, Се Цинчэн уже успел выступить с какой-нибудь торжественной речью, а

администрация спешила признать его профессиональные достижения.

Однако его коллеги не выказали никакого энтузиазма.

Ведущий поблагодарил Се Цинчэна и тот встал прямо, его взгляд неторопливо прошелся
по каждому человеку в помещении.

Он ничего не ответил, кроме как: «Я выступаю здесь в последний раз, потому что
решил уволиться».
«…»

Некоторые безмозглые интерны продолжали хлопать в ладоши.

Но прежде чем успеть сделать это еще пару раз, они мгновенно пришли в себя и
расширили глаза от шока, с отвисшими челюстями уставившись на Се Цинчэна.

Мужчина был самым молодым и многообещающим врачом в их больнице, он считался

настолько серьёзным, что казался практически бесчувственным. До него в этом месте
еще никогда не было помощника директора такого возраста. Даже если он делал какие-
то замечания, люди определенно могли с этим смириться. В конце концов, какой врач
не вступал в конфликты с пациентами?

Несмотря на это, Се Цинчэн всё равно собирался уволиться.

Выражение лица директора мгновенно окаменело.

— … Доктор Се, почему бы вам не присесть. После конференции мы сможем обсудить

рабочие моменты, — глухо рассмеялся он.

Глава медицинского отдела тоже выдавил улыбку и взял микрофон: «Доктор Се, вы,
наверное, в последнее время были слишком расстроены. Никто из нас никак не может
принять то, что случилось с Профессором Цинем, к тому же ваше отделение было близко
к его отделению, у вас наверное хорошие отношения с его коллегами. Вы даже стали
свидетелем в тот день, и если вы сейчас немного не в себе…»

«Я не очень хорошо знал Цинь Цыяня, — перебил его Се Цинчэн, — на меня это не особо
повлияло».

«Я просто не хочу быть следующим Цинь Цыянем».

Некоторые ученики профессора не выдержали: «Се Цинчэн, следите за тем, что

говорите! Что вы имеете ввиду?! Мой учитель всю свою жизнь посвятил медицине, как
вы смеете…»

«Но я не хочу».

«…»

«Медицина для меня — просто карьера. Я буду выполнять свой долг, но я не думаю, что
это нормально отдавать всё свое свободное время работе».

«И я не понимаю, почему многие из вас так много об этом думают и даже считают
профессора невероятным. Вы просто игнорируете собственную безопасность, чтобы
продолжать лечить пациентов. Профессор Цинь достоин уважения, но в том, что с ним
случилось, в конце концов, виноват он сам. Почему он решил оперировать мать
безумца, если даже документы не были оформлены должным образом?»

Ученики Цинь Цыяня вскочили со своих мест.

«Се Цинчэн, ты…»

«Простите, я просто не понимаю этого».

Конференция превратилась в бедлам. Горе и ярость, испытываемые молодыми докторами,

больше не могли подавляться и хлынули наружу: «Как ты смеешь насмехаться над ним!»

«Что ты подразумеваешь под 'его вина'? Думаешь, Профессор Цинь виноват в своей
смерти?»

«Се Цинчэн, вы забыли, что сказали о душевнобольных
искренне поддерживал их взаимодействие с обществом,
их и относиться к ним так, словно они обычные люди!
Вы испугались инцидента с Профессором Цинем, не так
видели, как он в тот день погиб и испугались!»
пациентах? Вы тот, кто так
говорили, что мы должны принять
Почему же всё так изменилось?
ли? Вы собственными глазами

«Вы смотрели, как его бросили в лужу крови, видели, как красные брызги залили его
кабинет, вам стало страшно, верно? Вы боитесь, что однажды это случится с вами! Все
пациенты, с которыми вы общаетесь, гораздо опаснее, чем И Бэй Хай! Если вам
страшно, просто скажите! Никто не будет над вами смеяться! Но хватит обесценивать
жертву Профессора Циня!»

Се Цинчэн холодно промолвил: «Да, я боюсь».

Молодой врач заскрежетал зубами: «И всё же у вас хватает смелости говорить о

дискриминации психически больных…»

«Скажите, как вы разговариваете с онкобольными? Вы бы сказали им 'Мне жаль, вы

скоро умрете'?»

На лице Се Цинчэна не было ни единого намека на эмоции, черты его лица казались
холоднее инея.

«Я уверен, что не стал бы так говорить».

«Правда — это одно, а наши слова — другое. Как психиатр, я должен вселять в своих
пациентов надежду и поддержку. Мне нужно дать им почувствовать, что с ними
обращаются как с нормальными людьми».

«Но задумайтесь, действительно ли кто-то из вас не испытывает опасений по отношению

к душевнобольным людям? Кто из вас охотно бы общался с ними наедине и зашел бы так
далеко, что отдал бы жизнь за таких пациентов?»

«…»

«Может ли кто-нибудь из вас решиться на такое?»

«…Все твои слова не более, чем банальность… Ты просто… просто лицемер!»

Се Цинчэн не возражал и не спорил с людьми, утратившими контроль. Он, как всегда,

был чрезвычайно спокоен, настолько спокоен, что казался чёрствым и хладнокровным.

«Цинь Цыянь мог бы считаться святым, но я всего-навсего обычный человек. Когда я

прихожу на работу и надеваю халат, я врач. Когда я ухожу домой, у меня появляется
семья — у меня есть жена и младшая сестра, которые нуждаются в моей заботе. Я не
достиг уровня просветления Цинь Цыяня».

«…»

«Если хочется стать Цинь Цыянем, тогда вперёд».

Се Цинчэн вынул медаль, которую только что получил, и положил её обратно в

бархатную парчовую шкатулку. Его взгляд был невероятно ясным и спокойным.

«Я просто хочу быть обычным человеком».

В этот момент видео замигало и резко оборвалось.

Теперь, когда обратный отсчёт смертельной игры подошёл к концу, полиция не могла
позволить противникам продолжать этот спектакль. Они смогли вернуть контроль над
каналами, но не осмелились действовать опрометчиво, опасаясь того, что это может
спровоцировать новую атаку на невинных граждан Хучжоу, поэтому позволили
преступникам делать то, что они хотели.

Сейчас не было возможности остановить воспроизведение видео. По приказу сверху,

телебашня, горевшая всю ночь напролёт, похоже, избавилась от демонической
одержимости, после того как удалось отключить её центральное энергоснабжение.

Свет угасал, здание постепенно темнело, как сцена за опускающимся занавесом.

Впавшее в безумие прошедшим вечером, это место обратилось в мертвую тишину, как
гигантский зверь, которого усыпили транквилизатором, после чего он больше не
подавал никаких признаков жизни.

За телебашней всё ещё полыхал огонь, его пламя окрашивало ночное небо в малиновый
цвет. Полицейские окружили территорию вокруг здания библиотеки. Кто-то набрал номер
экстренной службы — 119.

Вся территория кампуса пришла в смятение — никто не собирался спать.

Но внутри полицейской машины царило гробовое молчание.

Воспроизведение прекратилось.

Представление окончилось.

Однако взгляд Хэ Юя всё время был прикован к телебашне. Когда парень вот так
спокойно смотрел на здание и не шевелился, в его глазах стала заметна
безмятежность, которая даже немного пугала.

«Подавляющее большинство психических заболеваний — это реакция нормальных людей на

ненормальные обстоятельства…»

«Социальное неравенство и ненормальная среда — главные виновники, наносящие

наибольший ущерб психике. По иронии судьбы почти все проблемы исходят от семьи,
работы, общества и от самих людей».

«Хэ Юй, рано или поздно тебе придётся полагаться на себя, чтобы выйти на свет».

«Тебе нужно восстановить мосты, которые связывают тебя с обществом и другими

людьми».

«Желаю тебе скорейшего выздоровления».

«Эй, Чертёнок».

«Разве тебе не больно…»

«…»

В тот момент слова, которые были сказаны тогда Се Цинчэном, слова, которые
разорвали оковы на сердце Хэ Юя, поддержка, которая заставила его более-менее
сносно относиться к Се Цинчэну, утешение, которое он давал юноше, когда тот
переживал самые трудные времена, — всё это будто рассеялось, как облако пыли, и
теперь казалось смешным и холодным.

Хэ Юй посмотрел на телебашню.
Она погасла, в то время как глаза парня были ужасающе чёрными.

Если подсчитать время, то видео было снято примерно месяц спустя, после того как Се
Цинчэн перестал быть его лечащим врачом, а затем бесследно исчез, словно сбежал из
логова хищного зверя или от кого-то с опасной заразной болезнью.

Когда медик промыл раны, они внезапно запульсировали от мучительной боли.

Почему ему стало так холодно?

Почему он так побледнел?

«Хэ Юй…»

«…»

«Я…»

Он услышал голос Се Цинчэна.

Парень терпеливо ждал, пока он закончит говорить.

Прошла секунда, затем ещё одна.

Но мужчина не продолжил.

Он в самом деле тогда сказал это, независимо от того, по какой причине, независимо
от его цели и секретов, скрытых в словах, все они исходили из его собственных уст.
И следующим после дела Цинь Цыяня был Хэ Юй, которым ему пришлось пожертвовать.

У него не было никаких оправданий, которые он мог бы использовать, чтобы

объясниться с этим молодым человеком.

Хэ Юй неожиданно почувствовал себя одураченным, ему с самого начала не нравились

врачи, он с самого начала не любил Се Цинчэна. Как ему удалось заслужить доверие и
заставить его приоткрыть перед ним врата своего сердца?

Разве это не случилось из-за так называемого «равенства», ведь он общался с ним как
с обычным человеком, который являлся частью общества. Се Цинчэн поддерживал его,
когда он решил выйти из своего драконьего логова и увидеть свет.

Но мужчина упомянул о том, о чем Хэ Юй не знал, о происшествии с Цинь Цыянем, после

которого он решил уволиться.

Парень медленно закрыл глаза и почувствовал, будто кто-то со злостью зарядил ему по
щеке.

Эта пощёчина прошла через долгие и тяжелые годы, прежде чем угодить ему в лицо,
поэтому она не могла быть слишком уж ощущаемой. Хэ Юю казалось, что этот жест не
принесёт ему никакого эмоционального напряжения.

Однако в его теле до сих пор чувствовалась жгучая боль.

— Итак, я перевязал ваши раны, вам нужно в больницу, — заключил врач. — Лучше как
можно скорее проконсультироваться с доктором, пойдемте со мной в другую машину.

— …
— Эй!

Хэ Юй открыл глаза.

Он был слишком спокоен и выглядел немного устрашающе.

Телефон Се Цинчэна не переставал звонить, будь то с целью узнать о его состоянии

или расспросить о видео… Мобильный яростно надрывался.

Он не взял трубку.

Се Цинчэн посмотрел на профиль Хэ Юя.

Но парень мягко и вежливо ответил медику: «Спасибо, я доставил вам хлопот».

Одним рывком он легко выбрался наружу.

Хэ Юй сделал несколько шагов вперед, но когда собрался уйти, ему наконец захотелось
остановиться и повернуть немного голову в сторону, из-за чего на его лице появились
отблески красно-синих огней полицейских машин.

Юноша мягко улыбнулся, в его тёмных глазах что-то вспыхнуло: «Доктор Се, кто знал,
что правда окажется такой».

— …

— Должно быть, ваше притворство — огромная жертва, вы так усердно работали.

— …

Произнеся эти слова, всё произошедшее показалось Хэ Юю абсурдом.

Единственное, чего он боялся все эти годы, так это того, чтобы к нему обращались
так, словно он не является собой.

Се Цинчэн вошёл в его одинокое логово, одарил всевозможными убеждениями, наделив

мальчика твердостью духа и позволив ему впервые поверить в то, что наступит день,
когда он сможет найти мост на пути к обществу.

Парень настолько верил Се Цинчэну, что хоть он ему не нравился и всегда

устанавливал чёткую грань между ними, а затем бессердечно покинул его — Хэ Юй всё
понимал и как дурак цеплялся за слова поддержки. Надев доспехи, которыми его
одарили, он упорно продолжал хвататься за эту привязанность.

Но, как выяснилось, изнутри эти доспехи были покрыты шипами.

Он думал, что сможет отстраниться от насмешек, брошенных ему из внешнего мира, но в

тот момент, когда он меньше всего ожидал, эти сотни шипов пронзили всё его тело.

Вера, которую внушал ему Се Цинчэн, оказалась ложью.

Даже он солгал ему.

— Се Цинчэн, если ты действительно боялся меня, надо было сказать об этом с самого
начала.

— Тебе не нужно было притворяться и посвящать меня в великие принципы,

противоречащие твоим собственным убеждениям. По крайней мере, всё было бы в
порядке…
Хэ Юй замолчал и не договорил.

Он выглядел очень одиноким, но его голос всё ещё казался ненормально спокойным —
таким, которому когда-то его учил Се Цинчэн.

Само спокойствие.

В итоге Хэ Юй лишь усмехнулся. Кровь, которая из него вытекла, до сих пор была на
руках мужчины, но горькая усмешка уже развеялась по ветру. Он развернулся и не
оглядываясь последовал за врачом.

========== Глава 44. Когда-то ==========

Создалось впечатление, словно тот тринадцатилетний юноша вновь появился перед ним и
беспомощно глядел на него, пока Се Цинчэн изо всех сил молча сдерживал эмоции.

Покинув семью Хэ, ему показалось, будто он увидел нечто драгоценное в глазах
мальчика, что-то, что не относилось только к нему как к пациенту.

Но тогда он был слишком озлобленным и в первую очередь не чувствовал определённых

эмоций, не говоря уже о том, что в то время ему было не до этого, а желания
углубляться в детские чувства не наблюдалось. Инстинктивно мужчина сомневался, что
в этих глазах есть что-то, что выходит за рамки отношений между врачом и пациентом.

Ему следовало уйти.

Хэ Юй действительно был тем, кем он пожертвовал, кого бросил.

Он оказался ребенком, которого заставили оставить своё сердце…

Когда этого мальчишку затянуло в водоворот болезни, он всё ещё смотрел на Се

Цинчэна тем же непоколебимым взглядом. Его глаза походили на взгляд молодого
дракона, который тянулся к людям, доверял им, но закончил тем, что его предали,
оборвав крылья, сломав позвоночник и обрубив когти… Он лежал в оцепенении на скале,
его маленькие крылышки и коготки утопали в крови, но, чтобы сохранить драконью
честь, существо не осмеливалось слишком громко плакать.

Хэ Юй гордый человек, он совладал с собой, насколько только мог…

«Се Цинчэн, за последние несколько лет у меня было много врачей. Они говорили мне
принимать лекарства, делали уколы и смотрели на меня, как на аномалию, но ты был не
таким».

«Ты был тем, кто поощрял моё взаимодействие с обществом и говорил мне что таблетки
и уколы — не самое важное во время лечения, что лучше всего быть на одной волне с
другими людьми и выстроить контакт с ними, чтобы продолжать держаться на плаву».

«Се Цинчэн, мы не слишком близки, но я до сих пор…»

«…»

«Я…»

«Я думал, ты видел во мне нормального человека с чувствами, а не просто пациента».

Даже с такой гордостью в сердце, ему всё ещё довелось толкать такие наивные детские
речи…
«У меня много карманных денег, я могу… »

Я могу нанять тебя.

Я могу удержать тебя здесь.

Можешь, пожалуйста, не уходить?

Прошу, останься.

Тогда Се Цинчэн считал, что намерения Хэ Юя оставить его подле себя были связаны
лишь с Се Сюэ, и, возможно, даже сам парень думал так же.

Но на самом деле всё оказалось иначе.

Когда он прикрыл глаза и мысленно вернулся в тот период времени, мужчина вспомнил,
как легко перебрасывал маленького Хэ Юя через плечо, когда он отказывался от уколов
или лекарств, как его дрожащие руки послушно расслаблялись, как его тело
практически обмякало в его захвате.

«Доктор Се».

«Се Цинчэн».

Повзрослев, мягкий голос юноши начал отдавать хрипотцой.

Но даже тогда он пытался заставить себя скрыть упрямство и безразличие.

«…Се Цинчэн, несмотря на то, что ты не болен, ты бессердечнее меня».

«Ты бессердечный…»

«Я ещё не вылечился, мне до сих пор тяжело, почему же ты покинул меня…»

Хлоп!

Оглушающий выстрел, пролившаяся кровь на его ладони, холодные, проницательные

миндалевидные глаза Хэ Юя, погруженные во мрак.

«Доктор Се, кто знал, что правда окажется такой… Должно быть, ваше притворство было
огромной жертвой, вы так усердно работали».

Посмотрит ли покинутый и раненый молодой дракон на человека, который плевать хотел

на невинность и живость в его глазах?

Ему постепенно полегчало.

Се Цинчэн закрыл глаза.

Единственное тепло, которое у него осталось, было на его руках, куда попала кровь
Хэ Юя.

— Наверное, ты очень устал.

Внезапно кто-то заговорил позади него. Тяжесть вновь обрушилась на него, когда чья-
то рука прижалась к его плечу.

Он открыл глаза и осознал, что уже находится в отделении полиции.

Человек, говоривший с ним, — Чжэн Цзинфэн.

Но он не замечал его, потому что утонул в раздумьях о прошлом, связанных с Хэ Юем.

Уже наступил поздний вечер. Се Цинчэн сидел в комнате для допроса, а напротив него
расположился молодой детектив, который уже более часа записывал показания.
Поприветствовав Чжэн Цзинфэна, он сложил документы и ушёл.

Хотя Се Цинчэн не являлся его родственником, в конце концов, капитан раньше был
очень близок с его родителями. Поэтому он отказался вести следствие и только сейчас
решился зайти в это помещение.

— Закуришь? — Чжэн Цзинфэн заговорил первым.

— Да, — устало ответил мужчина.

Полицейский передал ему сигарету и сел перед ним. Подпалив её, Се Цинчэн прикусил
фильтр и протянул зажигалку обратно.

Затянувшись, он медленно поднял на него измученный взгляд.

Чжэн Цзинфэн посмотрел на мужчину. Хоть он и хорошо знал Се Цинчэна, но его взгляд
немного встревожил капитана.

Он оказался слишком резким и упрямым.

Как кинжал или огромная каменная глыба, напоминающая взгляды мертвых отца и матери.

Или, возможно, он даже был расстроенным — Чжэн Цзинфэн не заметил никакой

уязвимости в его глазах, помимо физического истощения.

Рука капитана непроизвольно задрожала.

— Почему молчишь? — голос Се Цинчэна был немного хриплым, но это в какой-то степени
делало его более похожим на обычного человека. — Ты сюда пришёл не просто посидеть.

— …У меня нет желания повторять то, что я уже сказал. Вы оба уже знали о рисках, но
по прежнему настаивали на своём, — Чжэн Цзинфэн вздохнул. — К тому же, веришь или
нет, но перед тем, как войти, я всё время думал о том, что тебе сказать, чтобы
немного утешить.

— …

— Но потом я осознал, что в этом нет необходимости, — Лао-Чжэн бросил взгляд на

беспристрастное лицо Се Цинчэна.

Тот подтянул пепельницу поближе, после чего отнял сигарету от потрескавшихся губ и
стряхнул пепел.

— Так и есть, это не обязательно.

— Но, знаешь, смотрю на тебя и вспоминаю кое о чем.

— Например?

Чжэн Цзинфэн глубоко вздохнул.

— Вспоминаю о временах, когда ты был поменьше…

— …

— Когда я впервые встретил тебя, ты ещё учился в начальной школе. В тот день твоя
мама заболела, поэтому ты сам пошёл в столовую взять для неё еды. — Воспоминания
смягчили взгляд мужчины. — Твоя мама любила томатный суп с яйцами [1]. Тогда тебе
ещё не хватало роста, поэтому ты не мог дотянуться до черпака, стоя рядом с большой
кастрюлей супа. Увидев тебя, я подошёл, чтобы помочь… И в тот момент, когда ты
поднял глаза, чтобы поблагодарить меня, я заглянул в них и сразу понял чей ты
ребёнок.

— …

— Потом ты ещё часто заходил в участок, чтобы сделать уроки, а когда уставал,
накидывал пиджак кого-то из родителей и засыпал, сидя за столом и ожидая, пока их
рабочий день подойдёт к концу. На моём пути встречались многие дети работников из
нашего отдела, но ты был самым тихим и зрелым из всех.

Чжэн Цзинфэн выпустил кольцо дыма изо рта и запрокинул голову, наблюдая за ним.

— Позже, чтобы утолить своё любопытство, я спросил твоего отца, как ему удалось так
хорошо воспитать сына? Он засмеялся и сказал, что ты просто такой, какой есть. Я
подумал, что Лао-Се хвастается и не поверил ему, поэтому подошёл к тебе и спросил,
как у тебя получается быть таким впечатляющим… И ты показал мне свою награду,
которую получил в тот день за соревнования в боевых искусствах, а потом сказал…

— Сказал, что хочешь стать полицейским.

— Я хотел стать полицейским.

— …

Они одновременно произнесли последнее предложение, перед тем как наступила тишина.

Спустя некоторое время Чжэн Цзинфэн промолвил: «Тогда дети твоего возраста имели
совершенно разные представления о том, кем хотят быть в будущем, но не ты. Я увидел
яркий свет в твоих глазах и понял, что ты был серьёзен в своих намерениях.
Вероятно, у тебя с малых лет сформировалась эта идея, поэтому ты и отличался от
сверстников, имея конкретную цель».

Се Цинчэн закурил следующую сигарету.

— Не злоупотребляй.

— Всё в порядке, можешь продолжать.

Полицейский вздохнул: «…Но, несмотря на твоё спокойствие и хладнокровие, ты всё ещё

казался обычным парнем. Теперь, когда я смотрю на тебя, мне действительно
становится тревожно. Нормальный человек просто не в силах сдерживать такие эмоции,
это может свести с ума. Сяо-Се, тебе не стоит так сильно напрягаться».

— Я не напрягаюсь и не чувствую усталости. Тебе не нужно указывать на мои слабые

места, я уже привык к нынешнему состоянию. Слабость для женщин, у меня с этим нет
ничего общего.

Чжэн Цзинфэн почувствовал раздражение, когда услышал его слова — у него сразу же
разболелась голова. Он поднял руку и указал на него: «Эти твои патриархальные
замашки — действительно проблема. Ты должен поработать над ними. Хорошо, что у нас
в отделении нет коллег-женщин, они бы не посмотрели на то, насколько ты красив и
показали бы тебе свою власть. Что за устаревшая чушь сидит в твоей голове!»
Се Цинчэна это абсолютно не волновало.

Он потёр фильтр сигареты.

— Хватит болтать попусту. Капитан Чжэн, давайте перейдём к сути.

— Какой сути? — Чжэн Цзинфэн впился в него взглядом. — Позволь задать тебе один
вопрос: разве твоя жизнь не важна? Разве те видео, которые высветились на
телебашне, не важны? Ты не проверял свой телефон? Люди в соцсетях не дремлют. Се
Цинчэн, тебе удалось разозлить тех преступников до такой степени, что они включили
те записи забесплатно, скажи, ты до сих пор считаешь, что это не важно? Кроме того,
ты и твой маленький друг были внутри, в то время как архив хотели взорвать. Да, я
не отрицаю, что ваши расчёты оказались верны, но ты и в самом деле думаешь, что
люди, которые смотрят на нас сверху вниз, будут согласны с тобой? Тебе кажется, что
всё так и работает? Тебя нужно допросить и твоего приятеля тоже. И ещё кое-что, ты…

— Как он? — Се Цинчэн прервал бурную тираду мужчины.

Лао-Чжэн удивлённо вздрогнул.

С тех пор, как Се Цинчэн вошёл в комнату для допроса, это был первый вопрос,
который прозвучал с долей человечности.

Он чувствовал себя виноватым перед Хэ Юем.

Ему очень редко приходилось ощущать вину перед кем-то, к тому же перед тем, кто был
младше него.

Иными словами, бывало, Се Цинчэн смотрел на детей и чувствовал, что они не слишком
уж и похожи на живых созданий.

Но это не значит, что он не обращался с ними как с людьми, скорее всего, ему было
всё равно, что они о нём думают.

Хэ Юй не был исключением.

Несмотря на то, что Се Цинчэн общался с ним в течении нескольких лет и являлся
врачом семьи Хэ, мужчина никогда не ставил мальчика на один уровень с собой и не
считал тем, с кем можно будет нормально вести разговор.

Он всегда говорил Хэ Юю, что делать и никогда не намеревался от него что-то

получить взамен.

Что ещё более важно, он никогда не думал, что есть что-то, что он может получить от
такого молодого человека.

Это впервые, когда Се Цинчэн заметил, что Хэ Юй уже вырос, что у него имелись
эмоции и личные желания, которые нельзя было игнорировать.

Мужчина вспомнил ледяное выражение, застрявшее в глазах Хэ Юя перед тем, как тот
ушел, после чего посмотрел на засохшую кровь на своём теле. Впервые Се Цинчэн ясно
почувствовал волну эмоций к парню, которая вышла за пределы того, что он обычно
испытывал к пациентам.

— Капитан Чжэн, как он? — вновь прозвучал тот же вопрос.

— Похоже, твоему маленькому другу сегодня не повезло, — Чжэн Цзинфэн покачал

головой. — Хотя Хэ Юй никак с тобой не связан, он последовал за тобой в архив. Как
ты мог позволить ему присоединиться к этому хаосу и сотворить что-то настолько
опасное?

— …

Се Цинчэн опустил взгляд.

Тогда он действительно запутался, весь его разум разрывался на части из-за

девятнадцатилетней агонии, а чувство осознанности было разбито вдребезги. Когда они
вместе отправились в архив, его единственной мыслью было то, что он наконец сможет
получить ответы на свои вопросы. Се Цинчэн даже не осознавал, что его действия были
слишком рискованными.

Только когда Лу Юй Чжу достала пистолет, он внезапно пришёл в себя.

К сожалению, было уже слишком поздно.

— Ты наверняка рад, что Лу Юй Чжу не знала, как обращаться с оружием, иначе вы бы

оба погибли. Но даже если бы ты остался жив, а парень умер, у тебя бы нашлись силы
встретиться с его родителями?

Чжэн Цзинфэн с досадой провёл рукой по волосам.

— Кстати, он ведь сын Хэ Цзивэя. У тебя хватило смелости использовать его в своих
целях? Его родители уже звонили нам и спрашивали, что, чёрт возьми, произошло. К
счастью, его ранили в руку. В противном случае, я бы… я….

Он несколько раз резко ткнул в Се Цинчэна.

— Я бы хотел посмотреть, как ты справляешься с последствиями!

— …

Мужчина вновь прикрыл веки.

Хэ Цзивэй даже и ему звонил, но он не знал, что именно ответить, поэтому не взял
трубку.

Позже тот отправил сообщение: «Почему Хэ Юй пошёл за тобой и натворил делов?»

Се Цинчэн тоже не знал.

Возможно, это случилось, потому что раньше юноша ценил его философию. Возможно,
семь лет дружеских отношений привели парня к мысли, что между ними есть нечто
большее, чем просто связь пациента и врача.

Но теперь…

После того, как все увидели те видео…

Больше ничего не имело значения.

Взгляд Хэ Юя был холодным, таким же холодным, как и в первую их встречу, а может

даже и ледяным, словно он смотрел на преступника.

Если подумать, несмотря на то, что он изначально не нравился Хэ Юю, прежде он ещё
никогда так не смотрел на Се Цинчэна.

На его лице никогда не было такого выражения.

Даже во время приступов, когда его охватывало безумство и кровожадность, злоба и
беспощадность, он брал всё на себя и направлял весь вред в свою сторону.

Се Цинчэн первый, на кого он так ужасно посмотрел.

— Эх, ладно, сейчас твоему маленькому другу ничего не грозит, не зацикливайся, —

Чжэн Цзинфэн неправильно истолковал молчание мужчины. Скрестив руки на столе, он
немного смягчил голос. — Как и тебе, ему нужно будет пройти все необходимые
процедуры, чтобы посодействовать в расследовании. Мы поговорим с его родителями, но
лишь тебе стоит решить, извиняться перед ними или нет.

— Мгм… — Се Цинчэн волновался, поэтому совсем быстро прикончил и вторую сигарету и

потянулся за третьей.

Но Чжэн Цзинфэн убрал портсигар.

— Пытаешься убить свои лёгкие? Куришь и куришь, кто так делает, а? Когда ты был
моложе, тебе это было противно, что изменилось?

— Я раздражён.

— Даже если и так, тебе нельзя много курить.

— …

— Я знаю, что ты сегодня чертовски вымотан, лично у меня уже болит голова. Мой внук
лежит в больнице с температурой 39, но я даже не успел ему позвонить сегодня, —
Чжэн Цзинфэн постучал костяшками пальцев по столу. — Поэтому хватит! Подожди, пока
я договорю!

— …Ладно, вперёд.

— Я слышал твои показания, но хочу сказать тебе, — взгляд Чжэн Цзинфэна стал
немного потерянным, по какой-то причине его голос утратил строгость, — не надейся.

— Мне кажется, смерть Лу Юй Чжу была спланирована заранее, и что она тот, на кого
свалили всю вину. Эта женщина даже оставила улики, которые указывают прямо на неё.
Более того все материалы, которые нам удалось найти, разложены в определённом
порядке, вплоть до заключительных моментов.

— Этот инцидент был выставлен на всеобщее обозрение, и ты в курсе, чем масштабнее

дело, тем детальнее его расследуют. Люди, стоящие за этим, не идиоты, они знают,
что здесь есть огромные пробелы, но следить за каждым из них нелегко. Возможно, они
захотят потом подвести всё к логическому заключению.

Се Цинчэн не мог курить, поэтому просто игрался с зажигалкой, щёлкая выключателем.

— И у них есть протекция руководства сверху, не так ли?

Он поднял свой острый, как лезвие ножа, взгляд.

— Мы не знаем, кто это и насколько всё запущено, но, учитывая, что они осмелились
провернуть нечто подобное, нет никаких сомнений в том, что у них есть поддержка
сверху. Не спрашивай, блядь, меня, знаю ли я…

— Да, я не должен этим интересоваться, — Се Цинчэн откинулся на спинку стула.

Они находились в отделении полиции, Чжэн Цзинфэн определенно ничего не мог сказать.
Даже если бы ему было известно, кто за всем этим стоит, он бы смог просто так здесь
сидеть?

— На самом деле, их цели довольно размыты, — ответил капитан. — Во-первых, они

хотели замести следы. Во-вторых, им пришлось поднять такой шум, потому что они
хотели разобраться с такими людьми как Чжань Юн, — людьми со слабым характером и
ненадёжными связями, которые могли обратиться к властям. Сегодняшнее представление
— предупреждение для всех подобных ему. Чтобы они поняли, что даже если за ними
следят и если их защищает полиция, их все равно могут убить. Они хотят поставить
своих подчиненных на место.

— В-третьих, им нужно было завершить дело с Чэнкан. Они отправили Лу Юй Чжу на

самоубийство, а в будущем найдут и других козлов отпущения. Они пользуются тем
фактом, что среди нас есть те, кто хочет минимизировать влияние дела и спешат
закрыть его как можно скорее. Даже если найдутся полицейские, которые возьмутся за
расследование, они будут действовать в одиночку со своими скудными способностями…
Кроме того, я не исключаю возможность того, что здесь замешан шпион.

В этот момент Чжэн Цзинфэн бросил взгляд на Се Цинчэна.

— Но я не пойму, каковы мотивы их последних действий.

Честно говоря, Се Цинчэн уже знал, о чем идет речь, но всё-таки спросил: «Каких?»

— Зачем им было показывать видео с тобой?

— …

— Скорее всего, их включили, так как обнаружили, что вы оба проникли в архив, войдя
в школьную систему и украв записи с камер видеонаблюдения.

То, что они использовали прошлое Се Цинчэна, чтобы помешать Хэ Юю, означало лишь
то, что организация уже знала, что парень был психически болен.

И им уже было известно, что Се Цинчэн когда-то являлся его врачом.

Об этом не знали даже Чжэн Цзинфэн и Се Сюэ. Весь период времени, пока он работал в
семье Хэ, ему приходилось говорить, что он занят проектом фармацевтической компании
Хэ Цзивэя.

В какой-то момент мужчина даже заподозрил его, но это казалось абсурдом, ведь Хэ
Цзивэй — отец Хэ Юя, и когда-то он очень помог Се Цинчэну, поэтому не стал бы
заниматься такими делами.

Следуя за этой мыслью, он также понял, что тайна болезни Хэ Юя была недостаточно
хорошо спрятана. В семье Хэ насчитывалось настолько много слуг, которые кое-что
знали, что с таким количеством людей обязательно могло что-то проскользнуть.
Поэтому было сложно сузить круг подозреваемых. Даже у той организации имелся свой
хакер, который мог влезать в разные онлайн-базы данных, словно они и не были
защищены.

— Я задал тебе вопрос, Сяо-Се, — Чжэн Цзинфэн раздраженно потёр затылок, увидев,
что Се Цинчэн витает где-то в облаках.

— Я не знаю. — Даже в такой момент мужчина не рассказал капитану о болезни Хэ Юя. —

Наверное, они догадались, что я пытался остановить Лу Юй Чжу и захотели преподать
мне урок.

Чжэн Цзинфэн слегка недоверчиво посмотрел на него.

Се Цинчэн также уставился на него и ни разу не моргнул.

В итоге капитан вздохнул.

— Здорово, они-таки добились своего. Посмотри на себя. — Он подвинул свой телефон

поближе к нему.

Сеть буквально разразилась дискуссиями. Во-первых, потому что слова Се Цинчэна

действительно казались бессердечными и неприличными, оскорбляли многих людей, плюс
кое-где в разговоре был замешан Профессор Цинь Цыянь.

Во-вторых, потому что те люди показали видео после того, как их смертельная игра
закончилась. Хотя этот материал легко можно было найти в Интернете, однако прежде
никто не обращал на него внимания — за всё время не набралось даже и пары сотен
просмотров. Вряд ли организация решила прокрутить видео только потому, что считала
Се Цинчэна привлекательным. Никто не знал, что они провернули это, чтобы рассорить
его с Хэ Юем, ведь последний был хакером, который последовал за мужчиной, поэтому
все стали думать, что Профессор Се как-то связан с террористами.

Всё менялось очень быстро. Се Цинчэн, бывший врач и нынешний преподаватель медшколы
Хучжоу, был самым обычным человеком, но теперь стал объектом горячих тем для
обсуждений.

— Доволен тем, что видишь? — Чжэн Цзинфэн чувствовал, что ничем не может помочь, он
был расстроен из-за того, что Се Цинчэн ослушался его. На самом деле, его слова
были ничем иным, как родительской заботой.

Но в какой-то момент его позвали, поэтому Чжэн Цзинфэн встал, похлопал мужчину по
плечу и вздохнул.

— Впечатляет, что даже знаменитости не такие красивые, как ты. К сожалению, тебе не
хватает тактичности. Что с тобой тогда случилось? Встал не с той ноги?

— …Ничего такого.

— Что значит «ничего»? Это же ты? Как бы я тебя не узнал? Если не объяснишь всё
происходящее на видео, увидишь, как это повлияет на общественное мнение…

— Думаешь, ты хорошо меня знаешь? — Се Цинчэн поднял на него взгляд. — Это

настоящий я.

Но в итоге тон Чжэн Цзинфэна вновь смягчился: «…Ладно. Если не хочешь говорить об
этом, тогда просто забудь! Я не буду принуждать тебя, в любом случае никто не
помешает тебе делать то, что хочешь, даже если тебя жестоко изобьют, я сдаюсь,
хорошо?»

— …

— Береги себя и побольше отдыхай. Когда станет лучше, навести своего маленького
друга.

Очевидно, Чжэн Цзинфэн решил сообщить ему об этом в последний момент: «У него
почему-то поднялась высокая температура, несмотря на то, что рану уже обработали.
Воспаления быть не должно».

Пальцы Се Цинчэна едва заметно сжались в кулаки, когда он посмотрел на него.

Внезапная высокая температура — один из симптомов Психологической Эболы. Хэ Юй…

— Но я не знаю, захочет ли он тебя видеть, потому что у него, похоже, не было
настроения и он почти ни с кем не разговаривал, — вздохнул Чжэн Цзинфэн. — …Однако
его уже направили в больницу, можешь связаться с ним чуть позже.
Комментарий к Глава 44. Когда-то
1. 西红柿鸡蛋汤 xīhóngshì jīdàn tāng досл. суп с яйцами и помидорами.
Картинка супа + рецепт (на китайском): http://zgcqtcw.com/caipu/cpdq/333.html

========== Глава 45. Его не заботило жив он или мёртв ==========

Конечно, Хэ Юй не хотел его видеть.

Сложилось впечатление, будто он решил полностью исчезнуть из жизни Се Цинчэна.

Каждое сообщение, которое отправлял мужчина — это камень, брошенный в бездонное
море.

Се Цинчэн ездил в больницу, но Хэ Юя, не привыкшего к суматохе госучреждений, уже

перевели в частную клинику, куда было трудно попасть.

Следующие несколько дней для него также выдались не слишком спокойными.

Се Сюэ, Чэнь Мань… старые соседи, беспокоящиеся о нём, коллеги, начальство — все
пытались узнать, что случилось той ночью и почему преступники выложили видео с ним
на всеобщее обозрение. К тому же его иногда вызывали в полицейский участок для
дальнейшего расследования.

Он знал, что в Интернете все обсуждали тот инцидент, но это, на удивление, почти
никак не повлияло на него, так как у него не было времени проверять соцсети.

Обычно Се Сюэ долго пыталась дозвониться да брата и всё время плакала. Она
спрашивала, где он, хотела найти его, но он отказывался от этой затеи и не говорил
о своём местоположении.

К счастью, девушке никогда не приходилось видеть фото с места убийства её

родителей. Се Цинчэн не детализировал тот несчастный случай, чтобы защитить сестру,
потому что не хотел, чтобы в ней тоже поселилось бесконечное отчаяние.

Он желал, чтобы она знала как можно меньше.

Чэнь Мань тоже приходил навестить его.

Парень отличался от Се Сюэ и знал основные факты о произошедшем. Таким образом, он

первый, кто оказался рядом, когда Се Цинчэн проходил первый этап расследования.

Чэнь Мань относился к отделу Чжэн Цзинфэна и отпросился, чтобы встретить Се

Цинчэна. Когда ему открыли дверь, он сразу же заключил его в свои объятия. Несмотря
на то, что парень был довольно импульсивным человеком, ему потребовалось много
времени, чтобы собраться с мыслями и что-то сказать.

— Гэ, ты пытаешься напугать меня до смерти.

Се Цинчэн заметил тёмную щетину на его подбородке. Казалось, за последние пару дней
этот юноша даже не пытался привести себя в порядок. Вздохнув, он слегка похлопал
Чэнь Маня по спине.

Позже, когда допрос подошёл к концу, парень снова вернулся, чтобы подвезти Се
Цинчэна домой.
В тот день Се Сюэ тоже планировала прийти к нему, но из-за пережитого стресса, она
чувствовала себя не очень хорошо, поэтому брат заставил её взять больничный и
вернуться на аллею Моюй, где можно было нормально отдохнуть под присмотром тёти Ли.

После чего Се Цинчэн и Чэнь Мань вместе вернулись в общежитие медшколы Хучжоу.

Условия проживания в этом месте зависели от трудового стажа. Например, у Се Цинчэна

дома было просторнее, чем у Се Сюэ. Конечно, это не означало, что в общежитии
девушки кругом бардак или что холостяцкое жильё Профессора Се, состоявшее лишь из
четырёх голых стен, казалось полностью холодным и безрадостным.

— Гэ, тебе следует немного отдохнуть и полежать, я пойду приготовлю что-нибудь

покушать.

Чэнь Мань удалился на кухню.

Он уже несколько раз наведывался в общежитие Се Цинчэна и успел ознакомиться с

планировкой.

Услышав звук включения вытяжки, мужчина, лишённый сил, прилёг на диван.

Всё происходящее сейчас показалось ему смутно знакомым. Только через некоторое
время он вспомнил — день, когда у него случился приступ аллергии на манго и
поднялась температура, Хэ Юй тоже пришёл к нему и готовил на кухне.

Открыв список контактов в телефоне, Се Цинчэн пролистал непрочитанные сообщения и,

наконец, увидел нужное имя.

Их переписка остановилась на сообщениях мужчины, в которых он спрашивал о

самочувствии Хэ Юя.

Тот так и не ответил.

После недолгих раздумий, Се Цинчэн вновь позвонил ему.

Как и ожидалось, спустя несколько гудков, связь была утрачена.

Се Цинчэн мягко вздохнул.

Он даже не умел утешать женщин, что уж говорить о молодых парнях. К тому же Хэ Юй

сейчас был не столько зол, сколько чувствовал отчаяние вперемешку с болью.

Не зная, что делать, мужчина положил руку себе на лоб и продолжал лежать на
протяжении долгого времени, а затем отложил мобильный в сторону, поднялся и пошёл в
свою спальню.

Когда он вернулся, одетый в банный халат после душа, Чэнь Мань уже сидел за столом
в гостиной.

— Гэ, хочешь… — подняв на него взгляд, он растерял все слова.

Он увидел, как Се Цинчэн в белоснежном халате облокотился об оконную раму и зажёг

сигарету, удерживаемую меж губ.

Его волосы до сих пор оставались влажными, но он не собирался их сушить. Мерцающие

капельки воды, наполненные неведомым тайным желанием, скатывались вниз по его шее,
медленно пропадая в тени воротника.

Се Цинчэн был не в лучшем настроении, поэтому не особо заботился о своём внешнем

виде. Он затянулся и тихо закашлялся, после чего повернулся, посмотрев на Чэнь
Маня.

— Что ты хотел сказать?

— Ох, я-я говорил… — лицо парня залил румянец, но, к сожалению, из-за ужасного
состояния Се Цинчэна и тускло освещённой комнаты, это было незаметно.

— Тебе добавить уксус? Я приготовил пельмени.

Се Цинчэн рассеянно промолвил: «…Всё сойдёт».

Чэнь Мань махнул обратно на кухню и вернулся так быстро, что едва не споткнулся на
пороге.

Тем временем мужчина докурил и через некоторое мгновение опять отправил Хэ Юю

сообщение:

«Я всё ещё хочу поблагодарить тебя за помощь».

Остатки пепла кружили в воздухе, уносящиеся сквозняком, как медузы, плавающие в

морской воде.

Се Цинчэн ещё недолго глядел на экран телефона, после чего добавил: «Я виноват в
том, что не продумал всё как следует, прости».

Он знал, что эти два предложения — явно не то, что хотел от него услышать молодой
человек.

Хэ Юя глубоко ранили его слова в видео.

Однако Се Цинчэн не понимал, как всё объяснить. Он не знал, как оправдать себя.

— Гэ, пельмени готовы, поторопись и садись есть.

Отключив телефон, он отправился к столу.

Эти пельмени были сделаны и отправлены тётей Ли. Начинка обёрнутая тонким слоем
теста, состояла из побегов бамбука и кусочков свинины, смешанной с заливным желе.

Чэнь Мань зачерпнул их и разложил по тарелкам, чтобы всё быстрее остыло. Измотанный
и голодный Се Цинчэн мигом съел около тридцати пельмешек за раз.

И только потом парень тихо промолвил: «Се-гэ, больше так не делай».

«Ты забыл, что советовал мне, после смерти моего брата?»

«Ты говорил, не важно, насколько я расстроен, никто не может изменить прошлое. Если
я хочу продолжать жить, рано или поздно, я должен взять себя в руки».

— …

«Ты рассказывал мне о том, что случилось с твоими родителями. Я был слишком молод и
не совсем всё понимал, поэтому спросил тебя, почему ты не продолжаешь
расследование. Тогда ты ответил, что сперва надо получить ответы на все вопросы, но
бывают времена, когда человек не может погрязнуть в этом болоте ещё глубже».

«Ты отчаянно хотел узнать, кто в ответе за случившееся, хотел раскрыть личность
убийцы… Но если бы ты продолжил рисковать, не было бы шансов остаться и
поддерживать свою семью. У тебя всё ещё была сестра, у тебя есть…»

— Се Сюэ уже выросла.

— …

— Если вернуться назад на десять лет, я бы не смог добиться правды, потому что
плата за неё могла бы быть слишком высока.

— Но теперь Се Сюэ повзрослела, мне не нужно беспокоиться о жене или ребёнке. Я был
эгоистом все девятнадцать лет, а теперь, когда у меня уже нет никаких
привязанностей, стоило разгадке к убийству моих родителей всплыть наружу, и я не
смог закрыть на это глаза.

Чэнь Мань редко позволял себе повысить голос на Се Цинчэна, но, услышав его слова,
он больше не сдерживался.

— Гэ, о чём ты вообще? Хочешь сказать, что если бы ты сейчас умер, это было бы не
слишком уж и важно, да? Поскольку ты преуспел в воспитании сестры и увидел, что она
может позаботиться о себе, думаешь, если погибнешь, мы просто примем это как
должное? Се-гэ, ты… как ты можешь так говорить?

Его голос дрожал.

— Как тебе такое пришло в голову?

— …

Чэнь Мань вдруг ощутил, что Се Цинчэн реально был слишком пугающим. Он составил
план, включающий в себя безопасность всех вокруг, кроме него самого.

Когда мужчина размышлял над тем, может ли он позволить себе умереть, условия, от
которых зависело его решение основывалось не на «хочу ли я жить», а, скорее всего,
на «если я сейчас умру, смогут ли мои родные справиться с этим».

Зная, что впереди его ожидает огромная опасность, он всё равно был настроен на
саморазрушение.

— Думаешь, твоя смерть не имеет никакого значения, раз ты уже обо всех позаботился,
да?

Се Цинчэн вздохнул и вытащил ещё одну сигарету.

— Я не это имел ввиду…

— Тебе нельзя так много курить.

Чэнь Мань вскочил с места и прижал его руку к столу, выхватив сигарету с
зажигалкой, не забыв при этом захватить всю пачку, после чего прямо перед носом Се
Цинчэна выбросил всё в мусорное ведро.

Тот так и не поднялся. Он пересел в кресло и только спустя некоторое время ответил:
«Чэнь Мань, я не думаю, что моя жизнь не имеет значения».

— Тогда, что значат твои слова?

— Ничего, но в жизни есть опредлённые приоритеты. Воспитание Се Сюэ для меня было
превыше всего, но сейчас я уже завершил свою миссию — пути назад нет. Теперь важно
найти правду.
С покрасневшими глазами Чэнь Мань произнёс: «Но твоя жизнь тоже очень важна».

— …

— Для меня она важнее правды.

— Ты полицейский.

— Но я ещё и Чэнь Мань.

— …

На протяжении долгого времени никто из них так и не решался заговорить; было слышно
лишь тиканье часов.

В итоге Се Цинчэн больше не выдержал наблюдать за таким состоянием молодого

человека и вздохнул, предприняв попытку изменить тему: «Садись. Поешь со мной».

— …

— Давай, садись.

Эти его слова уже можно было считать уступкой.

Хотя Чэнь Мань не желал отдавать ему победу, однако аура Се Цинчэна оказалась
слишком сильной. Парню никогда не удавалось оказывать ему сопротивление.

Спустя несколько секунд он медленно сел и под пристальным взглядом мужчины вновь
взялся за палочки для еды, игнорируя слёзы, стекающие ему в тарелку.
***
Где-нибудь на вилле в городе.

— Что? У Хэ Юя мутация крови? — Люй Чжи Шу в удивлении уставилась на человека перед

собой, с большими усилиями пытаясь переварить эту информацию. — Господин Дуань, вы,
должно быть, шутите…

Он перевернул страницу газеты.

— Госпожа Люй, вы, наверное, рады, что у вас такой сын.

Женщина шокировано провела своей рукой с красными ногтями по волосам. Пробубнив

что-то себе под нос, Люй Чжи Шу подняла взгляд и произнесла: «…№4, организация уже
давно считает его дефективным. Я растила его, словно он был обычным пациентом и
никогда не думала, что у него могут проявиться способности… Даже не представляла,
что кто-нибудь в нём увидит ценность для потенциальных исследований…»

Мужчина улыбнулся.

— Это было весьма очевидно, но люди склонны ошибаться.

— …

— Мы провели расследование касательно ускользнувших пациентов из лечебницы Чэнкан и

узнали, что Хэ Юй и Се Цинчэн оба возвращались туда, когда здание вспыхнуло. Им
удалось вытащить огромное количество больных за довольно короткий промежуток
времени. Они сказали полиции, что это случилось лишь благодаря тому, что некоторые
двери были заперты только снаружи. Этого было достаточно, чтобы убедить
правоохранительные органы, но не нас.
Босс Дуань отпил немного крепко заваренного чая и лениво продолжил: «Но вам не
стоит беспокоиться, так как Хэ Юй ваш сын, он один из наших»

Взгляд Люй Чжи Шу расфокусировался, когда она покачала головой.

— Нет, у него такой характер… Боюсь, он…

— Человеческое сердце состоит из плоти и крови, которая даже гуще воды. Рано или
поздно, он будет на нашей стороне. Какой сын не станет повиноваться матери? —
мужчина улыбнулся, но эта улыбка не отразилась в его глазах.

— …

Чай был сладким и насыщенным, поэтому господин Дуань сделал ещё один глоток.

— Когда всё случится, я не могу вам что-либо гарантировать. Хэ Юй ещё никогда не

говорил о своей мутации, если она у него есть…

Мужчина громко рассмеялся.

— Госпожа Люй, может, ваше отношение слишком предвзято? Даже мне известно, что вы с
Лао-Хэ не проводите много времени со старшим сыном, конечно, он будет соблюдать
дистанцию. Но после случившегося с телебашней, мне кажется, Хэ Юй не останется
равнодушным. Тот Доктор Се, которого вы наняли для него, просто был с ним рядом и
проявил к нему чуть-чуть уважения, но этого хватило, чтобы он пошёл на всё ради
него.

Люй Чжи Шу неожиданно возмутилась:

— Если бы его серьёзно ранили…

— Разве у вас нет Хэ Ли? Похоже, он важнее для вас?

— …

Босс Дуань с насмешкой заглянул в лицо Люй Чжи Шу. Оно напоминало ему плохо
приготовленный молочный коктейль и было покрыто яркими пятнами.

— Вы и ваш муж должны помнить о том, что иногда надо быть преданными своему
старшему сыну… Хэ Ли — обычный ребёнок, и я в курсе, что вы заботитесь о нём. Но
теперь, когда у Хэ Юя обнаружилась мутация, вам нужно безоговорочно слушаться нас.
Если нам не придётся заставлять его содействовать с нами, будет намного проще. — Он
долил себе ещё немного чая и мягко произнёс: — Можете не торопиться, Рим тоже не за
день строился. Просто уделяйте сыну больше внимания, в конце концов, он простит
ваше пренебрежение. Не стоит спешить.

На этот раз он налил немного напитка для Люй Чжи Шу, указывая на него рукой.

— Этот чай Сяо-Шэнь привёз из провинции Юньнань. Он действительно очень хорош, вам
стоит попробовать.

— …

Заметив, что женщина так и не сдвинулась с места, его взгляд немного прояснился.

— Эх, вы… всегда казались очень умной. Именно поэтому вам удавалось обманывать
своего Лао-Хэ на протяжении многих лет — ваши актёрские навыки не хуже, чем у тех
маленьких айдолов господина Хуана. Однако, если приходит время вступить в игру,
можно переволноваться и провалиться. Госпожа Люй, понимаете, к чему я веду?

Она пошатнулась, словно его слова больно впились ей в ногу.

Босс Дуань улыбнулся.

— Мы так долго работаем вместе. Я понимаю вас даже лучше, чем Лао-Хэ. Касательно
вашего прошлого, то пока вы готовы сотрудничать, я всегда буду помогать вам и не
позволю Хэ Цзивэю о чём-либо узнать. Не волнуйтесь. Присядьте.

Он подвинул чашку поближе к ней.

— Попробуйте, мне казалось, вам нравится чай?

Люй Чжи Шу медленно села напротив него и осторожно дотронулась до края чашки
похолодевшими от испуга кончиками пальцев. Привыкнув к теплу, она сделала глоток.

Проглотив жидкость, женщина ощутила горечь на языке.

Люй Чжи Шу выдавила из себя улыбку.

— Очень вкусно.

Босс Дуань взглянул на её неуверенное выражение лица и мягко промолвил: «Госпожа

Люй, победа над кем-то всегда занимает много времени, просто приложите усилия. Но
нет надобности слишком давить на вашего девятнадцатилетнего сына. Симптомы его
болезни со временем становятся более выразительными, поэтому сперва ему следует
потренироваться, не выкладывайте перед ним все свои козыри. Уверен, со временем он
добровольно станет одним из нас».

— Тогда… как вы собираетесь тренировать его?

— Поживём — увидим, — расслабленно ответил Босс Дуань, словно это для него была
игра. — Мы будем действовать медленными шажками. Хэ Юй оказался сюрпризом, поэтому,
полагаю, пока не нужно ничего планировать. Кроме того, ему, наверное, нелегко из-за
Доктора Се. Он сейчас в шоке, ему потребуется время, чтобы свыкнуться с этой
мыслью, не будем его трогать.

Он наклонился вперед, наливая себе воды и добавляя чайных листьев.

— Нам ещё многое предстоит сделать. Видео с места преступлений должны были запугать
крыс. Следует внимательно следить за лечебницей и университетом. Мы бросили собакам
кость, поэтому придётся смотреть, как они забавляются с ней. С тех пор, как нам
удалось навести их на след иностранцев, теперь мы должны убедиться, что они ничего
здесь не унюхают.

Закончив говорить, довольный собой мужчина налил себе ещё больше чая.

— Будьте добрее к Хэ Юю, но помните — ваша забота должна казаться настоящей. Если
Хэ Цзивэй что-то узнает, вы будете именно той, кто пострадает.

Люй Чжи Шу бросила взгляд на отражение своего дряблого, бесформенного лица в чашке
чая. Спустя некоторое время она пробормотала: «…Хорошо. Я поняла».

Автору есть, что сказать:

Мини-театр:
Се Сюэ. Спасибо всем за представление, а именно:

Сяо-Сюэ, которая появилась только, чтобы принять участие в телефонном разговоре.

Се-гэ, без какой-либо любви к жизни.

Госпоже Люй, такой же бесполезной, как мерзкий мусор.

Господину Дуаню, такому же мерзкому, но очень красивому мужчине.

Маленькой госпоже Хэ, настолько разбитой, что у неё нет желания отвечать за звонки.

Взволнованной госпоже Чэнь, не имеющей сил противостоять Се-гэ.

Се Сюэ после того, как прочитала список: «Кто эти последние двое? Ох… Теперь
поняла… Маленькая госпожа Чэнь, будь смелее, когда придёт время, возьми пример с
малышки Хэ и дерзко брось трубку, если мужчина будет тебе названивать. Покажи свой
характер, это именно то, чем занимаются красавицы в драмах».

========== Глава 46. Он всё время меня обманывал ==========

Хэ Юй действительно обезумел.

Прошло довольно много времени с того тревожного события, поэтому парня уже выписали
из больницы, но он никому не сообщил и даже не вернулся домой.

Теперь в его глазах все казались ему отвратительными и лицемерными. У него имелась
квартира в новостройке в центре Хучжоу, но он редко заходил туда после того, как
получил ключи. Однако на данный момент юноша предпочёл жить там один.

Когда Хэ Юй впервые увидел видео с Се Цинчэном, то был опустошён, но, придя в себя,
он не почувствовал никакого облегчения.

Находясь в больнице, юноша думал, а не ошибся ли он?

Могли ли те преступники иметь скрытые мотивы? Вдруг слова Се Цинчэна были вырваны
из контекста? Он ведь не был таким человеком.

С ожиданием и последней надеждой Хэ Юй вернулся домой, чтобы лично во всём

убедиться, но он не хотел, чтобы его кто-то беспокоил.

Чего молодой человек не ожидал, так это того, что правда окажется ещё более
жестокой, чем верхушка айсберга, которую ему довелось узреть на видео.

Ужасно.

Чем дольше он смотрел, тем больнее ему становилось.

На столе лежали лекарства, которые он принимал, чтобы нормализовать своё

психическое состояние. Парень проглотил несколько таблеток и больше не
притрагивался к ним.

Потому что они вообще ему не помогали.

Поиски правды заставили его внутренний мир разрушиться, поэтому несколько пилюль не
могли помочь ему взять всё под контроль. На сердце стало тяжело*, чувства
притупились, он жаждал убивать и пить кровь, а нравственность и закон вдруг стали
для него недостойными.
*心脏像是生了青苔 xīnzàng xiàngshi shēngle qīngtái досл. 心脏 xīnzàng сердце, 像是
xiàngshi будто, 生 (了) shēng le (рождаться, расти, возникать и.т.д) поросло, 青苔
qīngtái мхом/отстой грязи/осадок.

Хэ Юй убедился, что жизнь — ничто, когда ты страдаешь от «Психической Эболы». Даже

если не бояться смерти, тогда и правила, придуманные обществом, будут не страшны.

Хэ Юй сидел в чёрном кресле, его мобильный звонил несколько раз, это был Се Цинчэн,
но парень не отвечал ему и не читал его сообщения.

Он только поднял взгляд и уставился на белую стену перед собой.

Она была высотой более пяти метров и такой же широкой, как огромный экран в
кинотеатре.

В этот самый момент на ней проецировалось множество переписок.

Это были личные входящие и исходящие сообщения Се Цинчэна, которые можно было
восстановить из облачного хранилища с помощью запрещенных технологий.

Информация о Хэ Юэ.

Хэ Юй — лучший хакер, он всегда считался способным парнем, но это не означало, что

он обязательно будет использовать свои умения, чтобы что-то провернуть. Например, в
обществе есть люди, способные на убийство, однако это не значит, что они станут
настоящими преступниками. Вот и у этого молодого человека имелись границы, которые
он никогда прежде не пересекал.

Но как только открывается пыльная дверь, как только ты зайдешь внутрь, сразу же
увидишь, что внутри.

У него в жилах застыла кровь.

Хотя уже прошло много времени, и вся эта информация восстановилась лишь частично,
этого было достаточно.

Из самого давнего, что удалось ему найти, было предложение об устройстве на работу
в дом Хэ Цзивэя, за которую тот обещал Се Цинчэну хорошо заплатить. Мужчина хотел,
чтобы он пришёл взглянуть на мальчика, но доктор сперва отказался и сообщил, что
пациент №3 умер, став жестоким и агрессивным.

Несмотря на то, что Се Цинчэн симпатизировал Хэ Юю, он действительно не хотел

работать с больными «Психической Эболой» и очень сочувствовал состоянию ребёнка,
однако не желал тратить время на длительную реабилитацию с душевнобольным
пациентом.

«Присматривать за таким человеком бесполезно. Я бы хотел заняться чем-то более

стоящим».

Хэ Цзивэй ответил ему: «Хэ Юй другой. Он ещё слишком маленький, и он не пойдёт по

тому же пути, что и №3. Я знаю, что его болезнь не оставит вас равнодушным. Доктор
Се, прошу, ради нашей с вами дружбы, зайдите к нам в гости, познакомьтесь с моим
сыном».

«Господин Хэ, у меня есть другие важные дела, которые требуют моего внимания, и я
не совсем согласен с той терапией, о которой говорите не только вы, но и другие
врачи. Длительные отношения между доктором и пациентом могут сделать больного
зависимым, а когда придёт время, принудительное прекращение лечения, подобно
реабилитации наркоманов, с большой вероятностью повлияет на его эмоциональный фон».
Хэ Цзивэй: «Но я ничем не могу ему помочь. Это всё, на что я способен, мне нужно
хотя бы попытаться».

«…»

«Доктор Се, пожалуйста, ради меня, можете встретиться с ним хоть раз?»

Ему было тяжело согласиться и прийти, но его так сильно просили и умоляли…

Что же насчёт дня, когда ты решил уйти?

День увольнения.

Хэ Цзивэй: «Доктор Се, вы всё-таки решили покончить с этой работой».

«Да».

«Не говоря о контракте, вы хорошо поработали и всегда были добры к Хэ Юю, иногда
даже спорили со мной из-за него…»

«Если бы я имел дело с другим человеком, моё отношение не изменилось бы. Это то,
что я делаю, когда мне платят».

«Я уже говорил о том, что может повлечь за собой долгосрочное общение с одним и тем
же врачом. На самом деле, случилось то, что мы и ожидали».

Хэ Цзивэй: «Доктор Се, ваше отношение к нему отличается…»

«Он был для меня таким, как и все остальные пациенты. Нет никаких отличий».

Их разговор на этом не закончился.

«Се Цинчэн, если вы настаиваете на увольнении, я не могу заставить вас остаться,

даже несмотря на то, что наш контракт будет расторгнут раньше срока, ведь
изначально мы договаривались на десять лет. Я обещал вознаградить вас, но теперь я
не в силах выполнить эти условия».

«Всё в порядке, меня это не волнует».

Хэ Цзивэй понял, что с ним бесполезно разговаривать.

Его сообщение после долгого затишья выглядело так: «…Тогда подумайте, как сказать
ему, что вы решили внезапно уйти, должен быть какой-то способ заставить его принять
это как можно скорее».

«Если не возражаете, я намерен сообщить ему, что изначально мы договаривались на

семь лет, чтобы он чувствовал себя спокойнее. Но мне нужно ваше согласие».

«…»

«Се Цинчэн, неужели нет другого выхода? Произошедшее с Цинь Цыянем настолько
повлияло на вас, что вы теперь в таком отчаянии?»

«Господин Хэ, это просто работа. Я никогда не позволял эмоциям вмешиваться в мои
дела. Мне нужно уволиться».

«Мы не можем подождать до конца истечения контракта?»

«Нет».

«…Се Цинчэн, у вас слишком холодное сердце».

«Это самая безобидная ложь, которую я подготовил для него».

За окном мерцали огни, мигали огромные рекламные щиты, и свет, отражающийся в

гостиной Хэ Юя, протекал внутрь, словно вода, омывающая десятки тысяч сообщений на
стене.

Парень, казалось, только сегодня, наконец, увидел настоящее лицо Се Цинчэна.

Терпение мужчины, его равноправие и признание оказались фальшивкой.

Даже срок действия контракта не соответствовал действительности.

Се Цинчэн был полон решимости уйти, ведь пришло время сделать это.

Правда?

Десять лет.

Се Цинчэн должен был остаться с ним до окончания школы.

Но после инцидента с Цинь Цыянем, он захотел покинуть свой пост.

Насколько сильно он был напуган?

Он был в сговоре с Хэ Цзивэем, но до сих пор вёл себя слишком спокойно и толкал
красноречивые речи, пытаясь указать на то, что расставаться — это нормально.

Всё, о чём думал Се Цинчэн, казалось бредом, он был похож на глупого шута.

Глупо…

Всё обернулось ложью.

Ложь!

Слова, которые когда-то поддерживали Хэ Юя, придавали ему сил, позволяли бороться
за сохранение своего сердца в действительности были всего лишь словами психиатра,
беседующего со своим пациентом.

Словно врач говорит смертельно больному человеку: «Просто держись и надейся на

лучшее».

Но на деле понятно — никакой надежды нет.

Как если бы полицейский уговаривал самоубийцу: «Ты не уродлив! Почему ты так

думаешь? Каждый из нас уникален, всегда будет кто-то, кому ты понравишься, спустись
и протяни мне руку!»

Однако правда в том, что этот полицейский не видел уродливого лица человека и не
заметил его полноты.

Это было бы такое же бессмысленное утешение.

Философия Се Цинчэна позволила ему привести Хэ Юя в общество и оказала поддержку на

многие года, даже когда он решил уйти, парень не обижался на него.
Он изо всех сил старался понять, о чём говорил мужчина, понять, как завершаются
обычные отношения между нормальными людьми.

Его врачебные наставления были просто красивыми словами, а продолжительность

контракта — подделкой.

Он вспомнил момент, когда они находились в столовой и встретили гей-пару, им обоим

тогда стало так неловко, что они пересели за другой столик.

Хэ Юй удивился и спросил его: «Разве ты не врач? Почему тебя это волнует?»

Но Се Цинчэн тогда сказал, что медицинская философия и его личные взгляды — это
разные две вещи.

Как врач он не находил никаких психологических проблем в гомосексуализме, но как

личность Се Цинчэн был эмоционально неспособен принять подобные однополые
отношения.

И теперь Хэ Юй всё понял.

Будучи доктором, мужчина был готов вести его к обществу и обращаться с ним, словно
он обыкновенный подросток.

Но как Се Цинчэн, с которым у него не было никаких отношений, он держался от него

подальше. Хэ Юй не хотел думать, что этот человек мог просить Се Сюэ соблюдать
дистанцию.

Се Цинчэн испугался и сбежал, предпочитая больше не работать и отдалиться ото всех

и от самого себя…

Парень откинулся на спинку кресла, приподнял голову и наблюдал за развернувшейся

перед ним картиной.

Его тонкие губы медленно изогнулись в обманчивой улыбке.

— Вы, доктора, все такие лицемерные? — тихо прошептал он пустым стенам.

Рана на его плече была перевязана, но из неё сочилась кровь. Тупая боль, как
змеиный яд, распространялась от кончиков пальцев и до самого сердца.

— Какая же у тебя человеческая кожа… Се Цинчэн.

В этот момент Хэ Юй почувствовал, что всё, что он делал раньше — просто

бессмыслица. Он сдерживал своё сердце и избегал натиска болезни.

За что он цеплялся и во что верил все эти годы?

Парень медленно прикрыл глаза, вдобавок к огнестрельному ранению, шрамы на его

запястьях, казалось, тоже дали о себе знать.

Как Се Цинчэн мог быть таким лицемерным? Хэ Юй так долго следовал за ним в
неведении.

Он говорил ему, что болеть не страшно.

Убеждал, что можно кричать от боли и просить сладости, что никто не будет
насмехаться над ним.
Хэ Юй думал, Се Цинчэн протягивал к нему пару тёплых рук, но это оказался холодный
нож.

Он мог и сам себя защитить, но оружие Се Цинчэна глубоко вонзилось ему в сердце.

Какая жалость.

Девятнадцать лет Хэ Юй надевал на себя фальшивую маску, не раскрывая никому правды

и никогда не получая ни единого искреннего слова взамен.

За это время только Се Цинчэн спрашивал его: «Тебе не больно?»

Тебе не больно…

Хэ Юй медленно встал, поднял руку и прижал её к груди.

Он смотрел на ледяное послание на стене, ощущая, как его пронизывает леденящая до

костей метель, поэтому юноша опустил голову, немного склонился вперёд и улыбнулся…

Забавно, насколько чётко он мог ощущать боль.

Это боль?

Теперь всё это у него ассоциировалось с обманом, бессмысленными усилиями, глупостью

и одиночеством.

Если бы он знал об этом раньше, то предпочёл бы оставаться в оцепенении и дальше.

Что в этом плохого? Почему его предали и солгали ему?

Он просматривал страницу за страницей, строчку за строчкой, слово за словом, и

каждое из них казалось ему ножом, вонзающимся в его сердце. Хэ Юй думал, что оно у
него уже покрылось плотными мозолями, но в тот момент ему стало так больно, будто
плоть и кровь не принадлежали его телу…

Подняв руку, парень коснулся лба, кончики его пальцев были холодными, конечности
онемели, он уже достаточно на всё насмотрелся, поэтому внезапно выровнялся и скинул
всё, что лежало на кофейном столике.

Вещи разлетелись по полу!

Он ахнул, пытаясь найти пульт от проектора, чтобы закрыть этот ящик Пандоры!

Однако…

В одном из облаков сообщений Хэ Юй увидел то, что когда-то писала Се Сюэ.

Отправлено шесть лет назад.

В день его рождения.

«Гэ, тётя Ли заболела, я останусь с ней. Когда ты вернёшься из командировки? Вся

эта больничная возня так утомляет… Я бы хотела, чтобы ты был рядом…»

Увидев это сообщение, Хэ Юй ощутил лёгкое прикосновение к своему разуму, словно

мотылёк, попавший в паутину, и поэтому сначала не понял в чём суть.

Но спустя несколько секунд он резко поднял взгляд и почувствовал, как насекомое,

запутавшееся в ловушке, начало отчаянно биться и размахивать крыльями, унося юношу
на гору воспоминаний…
Шесть лет назад?

Его день рождения?

Тогда…

Разве Се Сюэ не была с ним рядом?

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй умный, по крайней мере, он противостоял делу, связанному с Се Цинчэном, три

раза.

Впервые это случилось, когда он решил не открывать видео, но стал озадаченным этой
темой.

Во второй раз Хэ Юй посмотрел запись, однако дал Се Цинчэну возможность всё

объяснить.

В третий раз он решил воспользоваться своими хакерскими способностями, чтобы

выяснить правду, после того, как первая волна гнева отступила.

Однако… все три попытки не привели к хорошей развязке.

Он узнал больше неприятной информации, чем было до того, и теперь верит Се Цинчэну
ещё меньше, чем тем людям. На самом деле, он отдавал Се-гэ больше, чем обычный
пациент, который постоянно сражался с болью… Поэтому, если сможете, не ненавидьте
его слишком сильно в будущем. *плачет*

Вспоминаю, как они оба ругались, словно псины, и у меня сразу начинается сердечный
приступ… Чувствую, Сяо-Хэ уже не избежать такой судьбы… Это неотвратимо, это уже
известная нам традиция активов… *всхлип* Привыкайте-привыкайте, и полегчает, ещё
чуть-чуть…

========== Глава 47. Слишком больно ==========

Шесть лет назад.

В доме семьи Хэ было тихо и холодно.

Пустота и никакого веселья.

Несмотря на то, что по велению Хэ Цзивэя и Люй Чжи Шу домработница испекла торт для
Хэ Юя, мальчик так и не попробовал его. На его день рождения родители юноши были в
отъезде, оба находились в Яньчжоу с его младшим братом. Они сообщили, что у них
назначена встреча с очень важным клиентом, с которым нужно обсудить рабочие
вопросы, поэтому они могут не успеть на обратный рейс.

Друзей Хэ Юя можно пересчитать по пальцам, большинство его одноклассников казались

слишком стеснительными и отстраненным, поэтому приглашать их на вечеринку было бы
неудобно.

В тот день Се Цинчэн тоже не был в Хучжоу, у него намечалась встреча, похоже, он
действительно отправился в командировку, как и ответила Се Сюэ в своём сообщении.

Мальчик стоял посреди гостиной, где широкие окна в европейском стиле походили на
жуткую картину, нарисованную тушью, которую снаружи обрамляли капли дождя.
Кап… Кап… Кап…

Часы на вилле пробивали каждый час, безошибочно и точно отражая время.

После полудня и до самой ночи.

— Молодой господин… не нужно ждать, господин Хэ и госпожа Люй сказали, что сегодня
не смогут вернуться… — не в силах смириться с этим, дворецкий осторожно подошёл и
накинул на него кофту. — Ложитесь спать пораньше.

— Ничего страшного, это не такой уж и важный день, — Хэ Юй повернулся, всё ещё

улыбаясь. — Идите, я лягу чуть позже. Хочу ещё немного понаблюдать за дождём.

Тихо вздохнув, мужчина спустился вниз.

Всё ведь в порядке? Это же не важно?

Нисколько. Он просто продолжал ждать.

Парень чувствовал, что во всём мире должен быть кто-то, кто бы пришёл к нему,
несмотря на непогоду, подумал бы о нём и осел бы с ним вместе во тьме.

Хэ Юй не считал себя слишком плохим человеком, незачем его так наказывать и

оставлять в одиночестве, правда?

Он ждал.

И в этом ожидании…

— Хэ Юй! Хэ Юй!

Некоторое время спустя, когда часы почти пробили полночь, послышался стук в дверь
вместе со слабым голос девушки, таким слабым, будто это была иллюзия.

Его глаза широко распахнулись, и он поспешил к двери, чтобы открыть её.

Снаружи стояла запыхавшаяся Се Сюэ — единственная представительница

противоположного пола, с которой он общался, а также единственный друг по играм,
который оставался рядом с ним на протяжении многих лет.

На ней был дождевик, её лицо покрывали капли дождя, она замерзла, однако, взглянув
на Хэ Юя, ей стало тепло.

Фыркнув и улыбнувшись, Се Сюэ сняла дождевик и открыла взору праздничный торт,

который тщательно скрывался под плащом.

— Наконец-то, я успела?

— …Почему ты здесь?

— Мне не хотелось, чтобы ты был один в свой праздник, это грустно, — она провела
рукой по мокрым волосам, с которых капала вода. — Я приготовила твой любимый
шоколадный торт. Господи, вся промокла, на улице такой ливень…

Тогда в сердце мальчика, казалось, рассеялись все обиды, а дыры целиком заросли.

Он схватил холодную руку Се Сюэ и притянул девушку к себе. Его голос немного охрип,
когда он сказал: «Думаю… Я тоже думаю, что не должен быть один….»
— Разве так можно. Как это ты один? У тебя всё ещё есть я, я буду рядом.

— …

— С тринадцатилетием, Хэ Юй, — она широко улыбнулась, осветив тусклую виллу своим

внутренним светом.

Парень мало что помнил из прошлого, ведь это было так давно.

Единственное, что ему удалось воссоздать в памяти, это то, что он тогда вернулся к
холодильнику, чтобы достать недоеденный шоколадный торт, однако его там уже не
было.

Конечно, вместе с этим лакомством исчезли и все те угощения, которые для него
спекла домработница.

Увидев его хмурое лицо, она не стала ждать, пока он рассердится и деловито
сообщила: «Испорченное есть нельзя, поэтому пришлось всё выкинуть… Сегодня вечером
можно приготовить заново».

Но это будет не тот торт, который принесла Се Сюэ в дождливую ночь.

Хэ Юй промолвил: «Всё в порядке, забудьте».

***
Глядя на отражающееся на стене изображение, он почувствовал, словно провалился в
ледяную пещеру. Парень чётко помнил, что в тот день к нему приходила Се Сюэ.

Тогда… рядом с ним был человек, который остался рядом, который подумал о нём…

Но…

Хэ Юй лично взломал данные, проецируемые на стене, — эту информацию было невозможно

подделать.

«Гэ, тётя Ли заболела, я останусь с ней. Когда ты вернёшься из командировки? Вся

эта больничная возня так утомляет… Я бы хотела чтобы ты был рядом…»

Как такое могло произойти?

Как такое случилось!

Он подлетел к ноутбуку, его пальцы парили над клавиатурой, выражение его лица
изменилось, а взгляд граничил с безумием, словно парень хотел выкопать гроб из
земли и открыть давно похороненную правду.

Вскоре Хэ Юй восстановил информацию тех времён.

Се Сюэ, Се Цинчэн, Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу.

Правда, словно нетленное тело, холодно усмехнулась ему из облака данных.

Ложь…

Ложь…

Ложь!

Поскольку прошло уже много времени, большую часть сообщений было невозможно
восстановить, но остального оказалось вполне достаточно, чтобы убедиться, что в ту
ночь Се Сюэ, когда он больше всего в ней нуждался, она…

Никогда и не приходила к нему.

Он даже увидел сообщение, которое она отправила брату на следующий день: «Гэ, Хэ Юй
спросил меня, не приду ли я к нему в гости на день рождения, но тётя Ли заболела, а
я была такой уставшей и занятой, что забыла ему ответить. Мне очень жаль, ты не мог
бы извиниться перед ним за меня… Мне не хватает смелости поговорить с ним…»

Се Цинчэн: «Тебе не следует так часто с ним общаться».

Затем.

Прошло ещё немного времени…

То, что открылось перед ним, оказалось ещё более тревожным.

Парень развернул переписку Се Цинчэна и Хэ Цзивэя.

«Кажется, когда Хэ Юю плохо, у него временами появляются какие-то галлюцинации. Он

воображает вашу младшую сестру, — промолвил Хэ Цзивэй. — Недавно он рассказывал мне
о том, чего на самом деле никогда не было. Доктор Се, это…»

«Это нормально. Я всегда наблюдал за ним подобное», — ответил Се Цинчэн.

«Почему так происходит…»

«Хэ Юю не хватает друга, его сердце отказывается открываться кому-то из его

сверстников. Он умён не по годам, большинство детей его возраста не могут найти с
ним общий язык. Длительный период изоляции привёл к тому, что теперь ему нужно дать
выход своим чувствам, и именно тогда самые близкие ему люди могут стать его
отражением».

«Отражением?»

«Да, некоторые дети с аутизмом или другими проблемами могут придумать себе друга,
перед которым они могут безоговорочно открыть свою сущность. Этого человека может и
вовсе не существовать. Это плод воображения пациента, то, чего он на самом деле
желает».

Се Цинчэн продолжил объяснение: «На самом деле, на такое способны не только дети с
психическими заболеваниями. Если ребёнок одинок, у него могут появиться
нереалистичные фантазии. Только таким образом они в силах поддерживать общение с
остальными, это самозащита».

«Люди, у которых нет таких представлений, часто говорят, что это галлюцинация, что
это нереально, однако это приносит пациентам чувство утешения, которого они так
жаждут. Такому ребёнку, как Хэ Юй, очень трудно распознать правду, тем более его
фантазии фрагментарны».

Хэ Цзивэй: «Фрагментарны…»

«Се Сюэ ведь существует, она моя сестра и его самая близкая подруга, и она была
очень мила с ним. Но я её знаю, Се Сюэ всегда довольно вежлива и гостеприимна. Она
считает Хэ Юя очень хорошим другом, но он ей не близок, поэтому есть вещи, которые
она в реальности не совершала».

«Однако душа Хэ Юя нуждается в поддержке, и вещи, которые Се Сюэ не делала, но

которые он бы хотел, чтобы она сделала, оставлены на произвол его воображению. У
него есть лишь один друг, и он не желает разочаровываться в нём. Подсознание вашего
сына будет неоднократно убеждать его в том, что всё это случилось взаправду».

«В такое трудно поверить…»

«Человеческий мозг — очень сложный и изощрённый инструмент. Мы продолжаем

прокручивать в голове всё события, даже если не стараемся что-либо запомнить. Вот
так это работает».

«Подобно людям, которые, бывает, путают сон и реальность, или, например, так
называемый эффект Манделы».

«Эффект Манделы?»

«Здесь нет строгой концепции, можно интерпретировать, как заблагорассудится. Это

явление называют массовой ошибкой памяти. В сети есть множество случаев, если
поискать. К примеру… носил ли Микки Маус комбинезон?»

На этот раз Хэ Цзивэй не спешил с ответом, похоже, он был сбит с толку

непринужденным вопросом Се Цинчэна, в то время как речь шла о серьёзных вещах.

«Носил».

«Нет, но большинство считает, что всё это время на нём был комбинезон. Эффект
Манделы — неотъемлемое впечатление, созданное ложной памятью».

«Хэ Юй мог бы возразить, ведь Микки Мауса приравнивают к моей сестре, которая
существует в реальном мире, но в действительности она не носит комбинезон. Ребёнок
полагается на своё воображение, чтобы заполнить пробелы, он твёрдо убеждён, что
всё, что есть в его голове, реально».

Хэ Цзивэй: «…Значит, у него паранойя?»

«Нет. Для Хэ Юя это просто способ защитить себя, его самооправдание и

самоискупление».

Прошло некоторое время, прежде чем Се Цинчэн отправил следующее сообщение:

«Господин Хэ, при всём моём к вам уважении, вы и госпожа Люй уделяете сыну мало
внимания. Даже здоровый ребёнок не смог бы вынести такого пренебрежения, не говоря
уже о больном».

«Он нелюбим, но силён, а, может быть, и слаб, но он знает, что слезами делу не
поможешь, что умолять бесполезно, что ничто не в силах заставить его получить
нужный ответ, поэтому Хэ Юй привык к конфликту внутри себя и к самозащите. Се Сюэ,
которую он представляет, на самом деле является его отражением — отражением его
внутреннего 'я'. Оно утешает его устами моей сестры и говорит ему то, что он
пожелает».

«…»

Парень смотрел на старые сообщения и думал о том самом желании, поселившимся

глубоко внутри него…

Например: «Я всегда буду рядом».

Или поздравление с днём рождения.

Разве это не те слова, которые он хотел бы услышать?

Но ему не стоило ожидать чего-то подобного…

Се Цинчэн писал: «Поскольку ему никто и ничего не сказал, а он сам по себе человек
с высокой самооценкой, поэтому его мозг был вынужден полагаться на своё
воображение, которое одновременно удовлетворяло его желания и поддерживало чувство
собственного достоинства. Мальчик просто пытался защитить себя, вам не нужно
беспокоиться об этом».

Хэ Цзивэй: «Вы уже были в курсе?»

«Возможно. Я некоторое время наблюдал за Хэ Юем, но не мог с ним об этом

поговорить, так как это было бы болезненно для него».

«Но я держал Се Сюэ подальше, — ответил Се Цинчэн. — Се Сюэ не тот человек, к

которому он должен быть эмоционально привязан. Ни она, ни я, господин Хэ. Рано или
поздно, нам нужно будет уйти».

«Я врач, а не родственник Хэ Юя. Я не могу тратить свою жизнь на одно дело, а моя
сестра — тем более. Я только могу давать ему наставления, которых ему не хватает,
но не любовь, в которой он нуждается. То же самое касается и Се Сюэ».

«…»

Хэ Юй не стал читать последнее сообщение, поскольку оно больше не имело значения.

Ему было достаточно.

Более, чем достаточно.

Се Цинчэн солгал ему, а Се Сюэ оказалась иллюзией. Они вселили в него сильнейшую
уверенность в том, что однажды ему удастся жить в нормальном обществе, они были
теми, кто составил ему компанию и находились рядом в важные моменты его жизни, в
его отчаянии и беспомощности.

Как и в ту ночь под проливным дождём, когда Се Сюэ постучала в его дверь,
выкрикнула его имя, сняла дождевик и протянула шоколадный торт, который он любил.

Ему никогда не приходило в голову, что, возможно, этого торта и Се Сюэ… не

существовало.

И всё его жалкое, смиренное самодовольство озарилось перед глазами Се Цинчэна,

который снисходительно смотрел на него и удерживал в своих руках.

Никто никогда не любил его.

Хэ Юй вёл себя как дурак! Он был слишком глуп и безумен, стремился выйти в тепло
толпы, чтобы стать обычным человеком, чтобы спрятать уродливое зелёное лицо и
клыки, создав слабый свет, исходящий из его окровавленной головы.

Се Цинчэн всё замечал, но всё-таки сказал: «Я не могу тратить свою жизнь на одно
дело, а моя сестра — тем более. Я только могу давать ему наставления, которых ему
не хватает, но не любовь, в которой он нуждается. То же самое касается и Се Сюэ».

Но если человек любит, зачем лгать самому себе?

Обманув мир, ты обманешь себя.

Так поступают только самые отъявленные лжецы.

Хэ Юй пролил столько слёз, ему даже пришлось поздравлять себя с днём рождения в
собственном воображении. Смог бы он улыбаться, если бы не лгал себе?

Поэтому даже наедине с собой он надевает маску, которую он отказывается снимать до

самой смерти. Он обманывает даже самого себя.

Се Цинчэн прав, у него есть чувство собственного достоинства.

Хэ Юй не хотел бы, чтобы его считали больным и сумасшедшим, он знал, что раз
является членом семьи Хэ, многие ждут его падения. Они хотят видеть его страшное
лицо и наблюдать, как его труп утопает в крови, но от этого парень становился
только сильнее, он просто не желал показывать никому свои слабости и вызывать
жалость.

Хэ Юй долго стоял посреди пустой гостиной.

Так долго, что время стало размытым, а его взгляд — острым. Он скользил глазами по
холодному потоку сообщений перед собой, когда, наконец, не потерял концентрацию.

Парень медленно прикрыл глаза.

Воображаемый Се Цинчэн, созданный из плоти и крови, теперь безжалостно поднял руку

и беззвучно коснулся его лица.

Боль.

Так больно-о…

Это заставило его сердце и тело трепетать.

Слова Се Цинчэна были ложью, как и близость Се Сюэ. Утешение, которое он получал,
тоже оказалось фальшивым и, наконец, даже его самоуважение, решительность, которую
он использовал для защиты, были разорваны в клочья. Только тогда он понял, что его
столько лет обводили вокруг пальца.

За что ему держаться?

Почему же он так глуп! Хэ Юй рисковал своей жизнью ради него, а, может, только ради
ободрения, чтобы отплатить ему за ранее дарованный Се Цинчэном проблеск надежды…

Он рисковал жизнью, чтобы угодить лжецу!

Парень тихонько засмеялся, наклонился и прислонился к стене, смех становился всё

громче и безумнее, словно призрак, выбравшийся из могилы, болезнь внутри него
накинула плащ и отправилась блуждать во мраке ночи. Он приложил руку ко лбу, его
смех звучал ненормально, гнев, ненависть, печаль, безумие и слёзы лились из него,
не прекращаясь ни на мгновение…

Это так больно.

Он видел, как Се Цинчэн раскрыл ладони перед ним, но в них оказался холодный
скальпель.

Это и есть правда.

Се Сюэ улыбалась ему и протягивала ему шоколадку, а потом подмигнула и просто

отвернулась от него.

Это и есть правда.

Он вновь увидел…

Он вновь увидел себя, стоящим перед окном, за которым шёл свирепый ливень, а в
старом особняке всё ещё находились старинные часы, пробивающими полночь в
бесконечном сумраке.

Но никто не постучал в дверь.

Того стука никогда не было.

Хэ Юй просто ждал с утра до вечера, когда непогода прекратится, а долгая ночь

закончится, но так и не смог дождаться искреннего поздравления с днём рождения.

Вот в этом и заключалась правда.

Он снова увидел себя лежащим на кровати с ремнями, в него кололи иглами, закрывали
рот и нос, но он боролся и кричал, подобно умирающему зверю, и не мог никого
позвать.

Он остров.

Без моста.

Это, чёрт возьми, правда! Правда!

Нелюбимый ребёнок, годами лгущий Господу и самому себе, пытался бороться с болезнью
и жить дальше…

В тот момент.

Хэ Юй прислонился к стене и сорвал бинты со своего плеча, его раны раскрылись и

начали кровоточить, ведь только кровь могла позволить ощутить ему, что он жив! По
его коже потекла тёплая жидкость, он был живой, он живой…живой…

Вцепившись в волосы бледными пальцами, он, как ослепший дракон со сломанными

когтями, лишённый сокровища, с которым так нежно обращался, и пещеры, в которой
прятался, был вынужден выставить себя на свет божий, показывая каждый свой
уродливый шрам и отдавая себя насмешкам.

Наконец-то, он очнулся.

Хэ Юй боролся почти двадцать лет, но всё ещё оставался безумцем.

Никто никогда его не любил, никто никогда о нём не заботился.

У него ничего не было, кроме продуманной лжи.

У него ничего не получилось.

Автору есть, что сказать:

Не знаю, приходилось ли вам или вашим знакомым когда-нибудь создавать себе

воображаемого друга, особенно в детстве?

К тому же, как сказал Се-гэ, эффект Манделы не имеет строгой концепции, он от этого
он не менее интересен. Например, присутствует ли на хвосте Пикачу чёрный цвет?
Носит ли Микки Маус комбинезон? Если хотите, можете поискать об этом информацию…
========== Глава 48. Безумец ==========

Слишком больно.

Контракт, правда о Се Сюэ, обман Се Цинчэна, голова шла кругом…

Девятнадцать лет он жил как во сне и думал, что хорошо притворялся, обманывая всех,
но в реальности Хэ Юй сам оказался обманутым безумцем.

Парень взвыл, словно раненый зверь, застрявший в капкане, его голос даже не был
похож на человеческий, он охрип и надрывался, в глазах возникла смесь смятения и
сумасшествия. Усевшись в угол, Хэ Юй обнял себя и сжался от страха перед холодом.

Его слова?

Враньё!

Тепло?

Подделка!

Он считал себя психом, уродливым, нелепым, абсурдным идиотом, который обнажил свои
шрамы перед целым миром, даже не заметив этого!

На мгновение он стал жалким, как младенец, умирающий в теле матери и отрезанный от

внешнего мира, с оторванной пуповиной, без возможности вдохнуть кислород. Он
погружался в бесконечное удушье воды, но его крики не достигали берега…

Он лишь мог цепляться за себя, за тепло, которое мог получить от своего тела…

Всё это было для него утешением, которое он себе позволил.

Хэ Юй схватился за волосы и надолго застыл, его глаза покраснели, а в сердце

закралась тьма, он, наконец, перестал выть от горя и затих, запрокинув голову вверх
и смотря в потолок.

Затем парень поднялся.

Он взглянул на шкаф, в котором показалась его жалкая фигура.

Незнакомец в отражении выглядел пугающим.

Хлоп!

Внезапно мрак и жестокость, отягощающие его нутро, вспыхнули, и он притронулся к

орнаменту на шкафу, отделанным металлом, после чего, словно в один миг сойдя с ума,
ударил по нему!

Казалось, оковы пали с озлобленного дракона, а его внутренний дьявол освободился и

вышел из своей норы, изливая ненависть в ревущем шипении — он совсем спятил. Хэ Юй
взревел и разнёс почти всю мебель в своём доме, заставляя недавние раны кровоточить
ещё больше, но ему было плевать.

Он сорвал шторы, разбил телевизор и разрушил всё вокруг…

Его сердце умерло, и в этот момент он почтил его память.

Этот бешеный порыв продолжался чёрт знает сколько времени, даже несмотря на то, что
в помещении была хорошая звукоизоляция, соседи снизу не выдержали и поднялись,
чтобы постучать в дверь. Хэ Юй яростно раскрыл её, из его ран сочилась кровь, а в
руках он держал стальную трубу, оторванную от оконной рамы, покрасневшие глаза
смотрели вперёд мёртвым взглядом.

— В чём дело?

От страха сосед обмочился, у него подкосились ноги, но Хэ Юй потянул его за ворот и

поставил прямо.

Нос парня сильно кровоточил. Тонкая ночная сорочка соседа испачкалась в его свежей
крови.

Он вновь угрюмо спросил: «В чём дело?»

— Всё в порядке, в порядке! — кажется, сосед не ожидал увидеть такую жестокость,

ведь бледный симпатичный юноша выглядел настолько злым, что был похож на одного из
призраков-психопатов, которых показывают в кино. — Делайте, что хотите, если вам
так легче, продолжайте.

Хэ Юй взял и вытолкнул его, после чего захлопнул дверь.

Сосед едва не залетел обратно в лифт, затем ползком, дрожа и причитая, не успев
дотронуться до двери, промолвил: «Жена… Жена помоги-и…»

«Спектакль» парня был прерван с появлением этого человека.

Он вздохнул, повернулся в бок и обвел взглядом помещение. Было ли оно ещё похоже на
квартиру?

Здесь явно прошла война.

Хэ Юй огляделся покрасневшими глазами и решил, что ему уже нечего крушить, поэтому
кинул трубу, перешагнул через обломки и с потемневшим лицом направился в ванную.

Он взглянул на себя в потрескавшееся зеркало.

Его отражение было разбито на части, точно у него было тысяча лиц.

Парень некоторое время молчал, позволяя дыханию прийти в норму, его губы постепенно
перестали дрожать…

Эмоции угасли, безумие ушло, и в этот момент в нём остался лишь покой — ужасный
покой.

Злость исчезла, логово было разрушено, что же делать дальше?

Ему по-прежнему нужно было выйти в люди, но Хэ Юю было всё равно, нормально ли он
выглядит в данный момент, он хотел раскрыть своё состояние, расправить зазубренные,
отвратительные крылья, вылететь из своей темной дыры и зашипеть на так называемых
нормальных людей.

Юноша медленно поднял взгляд и потянулся к своей щеке окровавленной рукой, а затем
медленно прикоснулся к ней.

В уголках его рта заиграла холодная улыбка, казавшаяся приличной и вежливой, но в

действительности она уже не была прежней.

***
Находясь в общежитии медшколы, Се Цинчэн испытал смутное чувство беспокойства и
несколько раз моргнул.

После того, как он и Чэнь Мань закончили трапезу, парень помог ему с убрать со
стола и собирался уже уходить.

Перед этим он сказал: «Гэ, я приду завтра вечером, ты…»

— Мм?

— Не заходи в сеть, там всё очень раздражает, — тихо промолвил он.

Мужчина понимал, о чём идёт речь, но Чэнь Мань ошибался, Се Цинчэн не тот, кто
будет обращать внимание на Интернет, особенно если реальность и так была жестокой.

Он согласился и, проведя юношу, купил новую пачку сигарет. Закурив, он позвонил Се

Сюэ.

Она не очень хорошо себя чувствовала, но рядом с тётей Ли ей было более-менее

комфортно. Пока они разговаривали, Се Цинчэну внезапно кто-то позвонил, поэтому он
ещё немного почитал нотации Се Сюэ и закончил разговор.

Это был Чжэн Цзинфэн.

— Слушаю, Лао-Чжэн.

— Сяо-Се-а, кто-то из моего отдела недавно видел мальчишку, который был с тобой в
архиве.

Сердце Се Цинчэна сжалось: «Его уже выписали?»

Чжэн Цзинфэн хмыкнул, но проигнорировал его вопрос и продолжил: «Кстати, сколько

ему лет? Восемнадцать? Девятнадцать? Я не помню…»

— …Почему спрашиваешь?

— Разве ты не говорил мне сообщить тебе, если что-то случится?

Костяшки пальцев Се Цинчэна слегка побелели: «Что с ним?»

— Ничего страшного не произошло, но, мне кажется, что между богачами и нами,
пролетариатом, есть, блядь, пропасть. Восемнадцать или девятнадцать лет назад я ещё
был в армии. Твоего маленького друга выписали, но он до сих пор не в духе. Парень
только что сел в роскошную тачку и поехал в «Необъятную ночь»*… Видишь ли, мне
сообщили, что он буквально чуть ли не превратил свой автомобиль в ракету, его едва
смогли остановить, но он не сопротивлялся и сотрудничал, однако поведение Хэ Юя
никуда не годится — он вышел из машины, хлопнул дверью и позволил людям
отбуксировать её. Теперь он избавился от необходимости искать водителя, когда будет
возвращаться из клуба.

*空夜会所 kōng yè huìsuǒ — досл. 空 kōng пустая, воздушная, широкая, необъятная 夜 yè

ночь; 会所 huìsuǒ клуб, разг. бордель (о разных «массажных центрах для мужчин»,
которые на самом деле просто являются местами проституции).

Се Цинчэн: «…»

«Ты знаешь, что это за место? О нём ходят нехорошие слухи. Скажешь, это незаконно,
однако весь бизнес соответствует правилам, никаких нарушений, но и так понятно, что
происходит внутри…»
Се Цинчэн глубоко вздохнул, перед его глазами возник Хэ Юй, даже если он и
притворялся, на его лице отражалось понимание и нежность, но, в конце концов, его
глаза налились кровью, и холодный взгляд обратился на телебашню.

«Знаю, — мужчина поднёс руку ко лбу и прислонился к окну. — Спасибо, Лао-Чжэн».

«Прислушайся ко мне и больше не пытайся влезать в дело своих родителей. Тебе

следует перевести дыхание*, я не могу на тебя смотреть, когда ты в таком
состоянии».

*你的心也应透透气了 nǐ de xīn yě yīng tòutòuqì le досл. твоему сердцу нужно

проветриться/подышать свежим воздухом т.е. отдохнуть от проблем.

«…Хорошо».

Повесив трубку, Се Цинчэн надел пальто и отправился в ночной клуб.

Он представлял маленького Хэ Юя, который, отбросив самоуважение, стоял перед

диваном на вилле, но не имел в сердце прощения. Его взгляд был наполнен грустью и
упрямством, словно ничего не произошло.

— Се Цинчэн, у меня много карманных денег, я могу…

Я могу нанять тебя.

Я не хочу тонуть, спаси меня… спаси меня…

Слова, которые парень не мог озвучить, мольба, которую он был не в силах вымолвить…
Гордость помогла ему сохранить чувство собственного достоинства перед Се Цинчэном,
но в то же время он упустил шанс попросить о помощи.

В тот год он покинул его.

Однако Хэ Юй не был слишком зол, когда они опять встретились.

Даже при самой отчаянной нужде в помощи, мальчик сам загонял себя в логово дракона,
что едва ли не сгубило его жизнь.

Хэ Юй протянул ему свою руку, сказав, что тогда ему тоже помогли.

Но Се Цинчэн лечил его, выполняя рабочие обязанности, ведь это то, что он и должен
был делать.

И что с того?

Се Цинчэн прикрыл глаза.

Слова Чжэн Цзинфэна прозвенели в его ушах. Тот говорил о том, куда направляется Хэ
Юй, сказал, что его поведение было ужасным…

Он раньше никогда таким не был.

Парень прежде не поддавался своим желаниям, не пил, не падал и не признавал

поражение, у него была тяжёлая жизнь, но он старался оставаться идеальным и слишком
боялся разочаровать людей.

Хэ Юй был болен и пытался справиться с этим в одиночку, не позволял другим

обмануться в надеждах на его счет. Он не желал, чтобы его сравнивали с номером
один, два или три, которых уже давно не было в живых.

Он нуждался в помощи.

Поэтому боялся совершить ошибку, боялся быть недостаточно хорошим и увидеть

разочарование в глазах других людей.

Но, в конце концов, Хэ Юй оставил это всё позади.

***
«…Се Цинчэн, хоть ты и не болен, но бессердечен…»

Этот сдержанный сарказм на самом деле являлся мольбой, скрытой в душе подростка.

Се Цинчэн знал об этом.

Бывали некоторые моменты, которым он не соответствовал.

Мальчик настолько доверял ему, что, несмотря на его холодность, это был редкий
момент проявления искренности и равноправия для Хэ Юя.

Поэтому парень не ошибся, он был безжалостен и не знал, как правильно поступить.

В клубе «Необъятная ночь».

— Боже, молодой господин Хэ такой редкий гость…

Менеджер являлся стареньким дядюшкой в элегантном костюме с холёным, гладким лицом

и походил на крысу, которую окунули в скользкое, жирное масло.

Когда Хэ Юй разговаривал с полицейским, этот человек стоял рядом и всё слышал. Хотя
парень практически здесь и не бывал, но он всё-таки являлся членом клуба и иногда
сопровождал клиентов, чтобы помочь семье по работе.

Обычно Хэ Юй просто сидел один или тихо с кем-то разговаривал, но когда атмосфера
накалялась, он спускался вниз, подписывал в квитанцию, просил менеджера, чтобы все
расходы переправляли на его карту, а затем уходил.

Сегодня всё было иначе.

Менеджер сразу понял, что на этот раз молодой господин Хэ приехал сам. Поскольку
случившееся в университете облетело весь Шанхай, а этот парень оказался одним из
главных героев происшествия и пережил невероятный стресс, любое странное поведение
людей в этом заведении казалось работнику обычным явлением.

Возможно, юноша осознал, что скучно живёт и решил, наконец, приехать сюда, чтобы
познать истинный смысл жизни.

В глазах менеджера Хэ Юй выглядел ходячей «Чёрной картой»*, поэтому тот встретил

его с улыбкой.

*黑卡 hēikǎ — досл. чёрная карта; «Чёрная карта» представляет собой безлимитную
карту и является показателем людей высшего класса.

— Молодой господин Хэ, на какой этаж вы желаете подняться? Мы обслужим вас самым
лучшим образом…
Хэ Юй позаботился о ране на плече, перед тем как выйти из дома. На нём была простая
чёрная водолазка с длинными рукавами, джинсы и бейсболка с логотипом университета,
но под козырьком в его миндальных глазах можно было разглядеть дымку, застилавшую
взор.

Сквозь его тёмные глаза струился свет, когда он поднял взгляд.

— Последний этаж.

— …

На последнем этаже находилась отдельная комната, скрытая от посторонних глаз, и

персонал, обслуживающий такие номера, был умён и сообразителен, поэтому это место
часто использовалось для деловых встреч или ещё чего-нибудь.

Конечно же, цена была заоблачной.

Управляющий подумал, что молодому господину Хэ определенно стоит подняться наверх и

ему даже не нужно наряжаться или переодеваться. Мужчине повезло встретить этого
юношу сегодня, поэтому он не стал его останавливать.

Размышляя об этом, он тайно радовался, что избежал конфузов, учитывая внешний вид
Хэ Юя.

— Прошу, вперёд, — парень спокойно засунул руки в карманы джинс.

Управляющий торопливо поклонился ему и, улыбаясь, сказал: «Да-да-да, проходите,

молодой господин Хэ».

Автору есть, что сказать:

Несмотря на то, что атмосфера главы не совсем подходит для мини-театра, но я всё
равно не могла не написать его…

Хэ Юй. Се Цинчэн, я больше не Эдвард, теперь я Нюхуру*.

*钮祜禄 niǔhùlù — Нюхуру (влиятельный маньчжурский клан эпохи Цин).

Став фаворитом императора Цяньлуна и женив своего сына на дочери императора, в
1790–1799 годах являлся фактическим правителем государства. Считается величайшим
коррупционером в китайской истории.

========== Глава 49. В глубине души ==========

Комментарий к Глава 49. В глубине души

Название главы звучит так: 深堕 - shēn глубокий, скрытый; (напр., о чувствах);
глубоко; сильно; duò - падать, приходить в запустение; становиться заброшенным
(упразднённым); быть забытым. Т.е. буквально глубокое/сильное падение/забытие.
Хэ Юю обычно не нравились такие гламурные места, но теперь только пребывание здесь
могло заставить его отыскать свою принадлежность к горячей человеческой крови и
плоти.

— Молодой господин Хэ.

— Здравствуйте, молодой господин Хэ.

Управляющий почтительно приветствовал его у открытой двери ложи, нахмурив брови и

не осмелившись поднять взгляд.

Клуб «Необъятная ночь» считался роскошным «городом» разврата.* Все развлекательные

мероприятия здесь были шаблонными, но обслуживающий персонал казался вежливым и
приятными, на первом этаже весь танцпол был заполнен привлекательными девушками и
парнями. Многие из них хотели бы уединиться, и когда до этого доходило дело, всем
было плевать на отношения, это просто секс на одну ночь.

*纸醉金迷 zhǐzuì jīnmí быть опьянённым роскошной обёрткой, очаровываться золотом (по
рассказу о кладовой, где все вещи были завёрнуты в золотую бумагу): обр. роскошный,
роскошь; праздность; роскошествовать, прожигать жизнь.

*酒池肉林 jiǔ chí ròu lín озёра вина и леса мяса (обр. в знач.: а) мотовство:
чревоугодие: б) коррупция).

Именно поэтому снаружи было всегда так много дорогих автомобилей, и с наступлением
ночи многие, захлёбываясь смехом, забирались обратно в салон и неслись от мирской
суеты.

Хэ Юй приехал сюда с мыслью о мести и с ощущением разрушающего его трепета от

падения в грязь.

Его душевное состояние было похоже на студента, который израсходовал всю свою
энергию и потратил все сбережения, но так и не смог сдать экзамены — он усердно
работал, но вновь потерпел поражение.

Теперь Хэ Юй понял. Он хотел услышать приятную ложь, но почему ему снова пришлось
страдать?

В таком месте, как это, можно сесть и подождать, пока кто-то подойдет и начнёт
нежно нашёптывать что-то на ухо всю ночь напролёт. Вовсе не обязательно обманывать
себя, поскольку до тех пор, пока у него есть деньги, найдутся и люди, которые их
захотят.

Здесь люди бы не ушли от него, как Се Цинчэн, а если и хотели бы покинуть его, то
лишь из-за того, что у него не хватило бы денег.

— Молодой господин Хэ, это наши самые смышлёные работники. Они несут
ответственность за это место. Если вам что-нибудь понадобится, просто скажите им.

Хэ Юй не спешил вставать с дивана и окинул равнодушным взглядом официантов, стоящих

в два ряда. Менеджер сам их привёл, после разговора с начальством.

Улыбаясь, они выстроились друг за другом. Эти ребята являлись главной частью
сотрудников в клубе, а позади них стоял сам менеджер.

— Молодой господин Хэ, в какие игры вы бы хотели поиграть?

Несмотря на то, что их гость был без настроения, этот персонал мило улыбался,
прощупывая почву.

Хэ Юй на мгновение замешкался, а затем ухмыльнулся: «Несите вино, иначе зачем вам

здесь стоять без дела».

Ему вручили толстую винную карту, которой можно было бы забить свинью. Алкогольные
напитки ниже 10 000 юаней здесь считались редкостью, однако можно было с лёгкостью
найти вина ценой от 100 000 и до 200 000 юаней.

Хэ Юй лениво облокотился о спинку дивана и, не моргая, изучил всё меню, пока его
взгляд не остановился на таинственной бутылке под названием «59 ароматов слив»*.
*59 梅子香 méizi xiāng — 梅子 méizi (слива); ароматный, душистый, вкусный,
аппетитный, крепкий/сладкий — 香 xiāng.

Ему уже приходилось сопровождать клиентов в это заведение, поэтому он знал, что это
за особый напиток и узнавал цепочку нулей, которая за ним тянулась, в то время как
название из трёх иероглифов будто намекало о впечатлениях, которые последуют после.
Хэ Юй привык наблюдать за тем, как этот напиток буквально был прописан в каждом
чеке на кассе, за которые расписывались гости.

— Сначала кажется, вино достойно высшего класса… — кто-то то ли с полупьяной ли

полутрезвой улыбкой прошептал на ухо Хэ Юю — но если выпить, всё становится таким
дешёвым и поверхностным. Молодой господин Хэ понимает, что я имею ввиду?

Хэ Юй выбрал этот сорт и протянул меню случайной девушке-официантке, которая стояла

рядом с ним.

Остальные переглянулись между собой, в их глазах читалась радость и

взволнованность.

Когда работники клуба впервые увидели его, подумали, что с ним будет непросто, но,
к великому удивлению, он оказался не только красив, но и добродушен. Им даже не
пришлось уговаривать его выбрать самое дорогое вино, он всё сделал сам.

— Молодой господин Хэ, желаете поиграть в настольные игры?

Улыбнувшись, парень ответил: «Боюсь, ты не сможешь со мной играть».

Девушка нахмурилась: «Тогда я и не буду, молодой господин Хэ должен отпустить

меня».

— Верно…

К парню приблизилось несколько теплых и мягких тел, они сели по бокам от него, но
он равнодушно окинул их взглядом. Разве в его нынешнем положении ему не позволено
купить себе немного лести?

Откупорив бутылку вина, девушки, освещаемые ярким светом, рассмеялись и осмелели.

— Молодой господин Хэ, почему вы один? А как же ваш друг?

— Можете рассказать нам немного о том, что случилось в университете? Это

удивительно-о, очень хочется послушать…

Телефон Хэ Юя не переставал звонить, пока все разговаривали и веселились.

Он посмотрел на него и скривился — входящий был от Се Цинчэна.

— Это кто?

— Не важно, — после недолгого молчания парень оперся рукой о подбородок и небрежно

провёл пальцем по экрану, отклонив вызов, после чего обратился к девушке, которая
рассказывала какую-то шутку: «Продолжай».

Увидев, что Хэ Юй заинтересован, она придала своей речи ещё больше энтузиазма.

Через несколько секунд Се Цинчэн опять позвонил ему.

Рингтон пропел несколько раз, в то время как одна из девушек прикрыла рот рукой и
засмеялась: «Это подружка молодого господина Хэ?»
— Просто кто-то прикалывается.

Хэ Юй отклонил вызов от Се Цинчэна во второй раз.

Но на этот прошло чуть больше времени, прежде чем примерно через минуту раздался
очередной звонок.

Парень уже собирался продолжить игнорировать его, но его пальцы замерли над
экраном.

Теперь это была Се Сюэ.

Он на мгновение заколебался, но всё-таки взял трубку.

— Хэ Юй.

— …Угу.

— Хэ Юй… Хочу у тебя узнать… Что тогда случилось с тобой и с моим братом в
университете? — от неё послышались всхлипы, что в какой-то мере заставило фальшивую
улыбку Хэ Юя сойти с лица.

— Почему те убийцы внезапно показали видео с ним? Я не нашла в себе смелости

посмотреть записи, а сегодня искала их в сети и увидела, что многие возмущены…
Знаешь, некоторые люди узнали наш домашний адрес и облили двери краской… Я теперь…
Мне очень грустно… Я не могу позвонить брату, ведь если сделаю это, он ничего не
расскажет, обвинит меня в непослушании…

Договорив до конца, Се Сюэ не смогла сдержать слёз.

В трубке были слышны лишь её всхлипы.

Девушка рядом с Хэ Юем не понимала, что происходит и продолжала улыбаться, разливая

вино по бокалам.

Он нежно прошёлся рукой по её длинным волосам, но блеск в его глазах уже погас,
когда парень услышал панику Се Сюэ. Её опустошение и отчаяние прошли через динамик
телефона и проникли прямо в его сердце.

— Я уже и не знаю, что делать…

Хэ Юй в какой-то момент подумал о Вэй Дунхэне, в которого она была тайно влюблена,
но даже и не думала звонить ему, когда что-то пошло не так. Юноша ощутил толику
облегчения на душе, но потом вдруг осознал…

Кажется, Вэй Дунхэн отправился в армию из-за недавней кончины кого-то из стариков в
их семье. То место принадлежало его отцу и считалось опасной военной зоной, там
даже сигнал редко ловил. Кроме того… возможно, он и не знал о чувствах Се Сюэ,
поэтому, естественно, она не могла бы ему позвонить.

— Хэ Юй… — всхлипнула девушка, как раненый котёнок, — что мне делать… Я хочу помочь
брату, поэтому включила видео, чтобы попытаться оправдать его, но…

— Но вряд-ли люди захотят меня слушать… Они всегда начинают возмущаться или вообще
не хотят иметь с этим дело… Говорят, что я лгу, ведь я его сестра… Но…

Она вздохнула и не продолжила. Фыркнув, Се Сюэ беспомощно промолвила: «Они думают,

что я хочу использовать эту ситуацию, чтобы набрать популярность, а остальные
твердят, что за этими убийствами стоят мои родители… Хэ Юй, ты же в курсе, они уже
давно умерли, я не хочу чтобы их в чём-то обвиняли… Они… Они…»

— Они попросили меня показать свидетельство о кремации мамы и папы!

Произнеся это, девушка больше не смогла сдерживаться и зарыдала.

Костяшки пальцев Хэ Юя слегка побелели.

Он так привык по-доброму относиться к ней, что, услышав плач, сразу же захотел
утешить её или разобраться с её проблемой, но слова застряли у него в горле —
парень тут же вспомнил о переписках Се Сюэ и Се Цинчэна.

Нечто человеческое медленно отступало от его больного и разлагающегося сердца.

Он молчал.

Несмотря на то, что Се Сюэ не была настолько добра, как бы ему хотелось, она же
ничего не знала и хорошо к нему относилась. Этого было достаточно.

Но, с другой стороны, голос изнутри пронзал его и ранил, говоря, что больше не
нужно быть милосердным и чувствовать угрызения совести, что он не должен оставаться
таким глупым.

— Можно тебя кое о чём спросить, Се Сюэ?

— Да… Ты… Говори…

Сидя в роскошной ложе, он обратился к девушке, которая сейчас находилась в

обветшалом маленьком доме: «Ты видела все те видео, которые показывали во всех
телефонах в тот день?»

— Видела…

— Твой брат — врач-психиатр. Вещи, о которых он говорил, вызвали нападки со стороны

общества. Интернет тоже можно считать отдельным миром, где эмоции превыше
реальности, а душа становится ранимее, когда мы не чувствуем границ своего тела. Я
не удивлён, что все бунтуют.

— …Но его слова… Он… всегда относился к работе с серьёзностью и ответственностью,

ты же знаешь…

Хэ Юй мягко перебил её, хотя раньше никогда не делал этого: «Знаю. Но я также знаю
кое-что о твоём брате. Особенно то, что он всегда говорит тебе держаться от меня
подальше».

«…»

Се Сюэ была немного сбита с толку, так как не понимала, почему отношение парня к
ней вдруг резко изменилось, и она не представляла, как растолковать его слова.

Однако Хэ Юй сохранял адское спокойствие.

— Се Сюэ, хочу сейчас задать тебе один вопрос.

«…»

— Все эти годы, когда твой брат так обо мне говорил, ты хоть раз, хоть на мгновение
подозревала, что я могу быть болен?
— Я…

Девушка была ошеломлена.

Хоть раз?

Было ли такое когда-то?

Имелись ли у неё сомнения по поводу слов брата?

Подозревала ли она, что Хэ Юй тоже был пациентом, и именно поэтому Се Цинчэн так
долго оставался рядом с ним.

Она и в самом деле не сомневалась?

— Я… — Се Сюэ не умела врать, поэтому поколебавшись и сжав телефон, так и не

сказала ни слова. — Но… Как же ты… Даже если ты… Это не так, нет, ты ведь такой
хороший, ты точно не…

Хэ Юй мягко улыбнулся, взмахнув ресницами.

— Да, я не болен.

Девушка рядом с ним закурила и попыталась передать ему сигарету. Он взял её,
посмотрел и, ухмыльнувшись, вернул обратно, задумчиво покачав головой.

В его глазах залегла болезненная тень.

— Так, Хэ Юй, ты мог бы…

— Нет, — мягко ответил он. — Се Сюэ, мне очень жаль, я не могу.

Он всё ещё улыбался, когда говорил это, но тупая боль в его груди окутала тело,
пока парень продолжал играть с волосами девушки. Кончики его пальцев похолодели.

— У меня есть дела сегодня, я не могу всё бросить.

«…»

— Попроси кого-то ещё. — Хэ Юй слегка приоткрыл рот. — Наверное, наша дружба не

была слишком крепкой, да?

Се Сюэ на другом конце провода замерла.

Похоже, она никогда прежде не знала такого Хэ Юя, никогда не слышала его ласкового
и изящного, но в то же время совершенно безэмоционального голоса.

Или, может, его чувства были слишком глубокими и сильными.

Хэ Юй, с которым она была знакома, Хэ Юй, который теперь не различал родную плоть и
кровь — его невозможно было узнать.

Парень не стал ждать ответа и повесил трубку, после чего улыбнулся.

Благодаря Се Цинчэну, теперь казалось, что все его усилия были напрасными и что
быть с Се Сюэ ему не судьба.

Возможно, этот мужчина думал, что не только его сестра, но, наверное, и сам Хэ Юй
не умеют права быть с кем-то в близких отношениях.

— Во что теперь хочет поиграть молодой господин Хэ? — заметив, что он закончил
разговор, девушка прильнула к нему под бок и, находясь так близко, уставилась прямо
на него.

Кончики её пальцев коснулись его ноги.

Хэ Юй отложил телефон, посмотрел на неё и произнёс: «Убери от меня руки».

— Я не люблю, когда меня касаются без разрешения. Сядь как следует и не

выделывайся, иначе мне придётся попросить тебя уйти.

Его мрачность напугала её, и в комнате воцарилась тишина.

Все встали по стойке смирно, не зная, что делать.

Парень проигнорировал их и открыл бутылку вина.

— Молодой господин Хэ, это… — попытался напомнить ему менеджер.

— Я знаю, что это.

Он просто открыл его, но не стал пить. Выпьет он или нет, это зависит от его
настроения.

Атмосфера вокруг подавляла, девушки не решались что-либо говорить, поэтому так и

стояли на месте, пока у них не начали болеть ноги из-за высоких каблуков. Однако
внезапно снаружи послышался какой-то шум.

— Господин, вы не можете сюда войти…

— Господин… Гос…

Вдруг.

Дверь резко распахнулась.

Хэ Юй оглянулся через плечо, и перед его ледяным взором предстал Се Цинчэн в белой
рубашке и узких брюках.

Он не ответил на его звонки, поэтому мужчина решил прийти.

Охранник остался в замешательстве.

— Ты слепой? Почему пропустил его?

Лицо Се Цинчэна было бледным, словно воск, и прежде, чем раздался бы ответ, Хэ Юй
откинулся на спинку дивана и лениво сказал: «…Ладно, забудь об этом».

Его голос был пронизан насмешкой.

— Он такой ловкий, не удивительно, что вам не удалось его остановить.

— Раз уж мы все здесь, пусть войдёт и сядет.

Парень обращался к двум заведующим клуба, но его взгляд был прикован к Се Цинчэну.

Тот тяжело дышал, так как был второпях. Он приоткрыл губы, его всегда идеально
причесанные волосы, упали ему на глаза, а острый взгляд горел, как ярко-красный
уголь, упавший в воду.

Хэ Юй в какой-то момент заглянул ему в лицо и совершенно спокойно сказал: «Доктор

Се, прошу, проходите».

— Ах…это… — за спиной мужчины охранник хотел было возразить и подошёл ко входу,

чтобы загородить путь.

В глазах заведующего проскользнула решительность, как же можно было не узнать Се

Цинчэна? В последние несколько дней люди сходили с ума, обсуждая то, как он с Хэ
Юем пробрался в университет Хучжоу, когда здание было захвачено преступниками. Ему
показалось, эти двое имели что-то общее на их жизненном пути, и лучше держаться
подальше от их урагана, чтобы не попасть в самый его эпицентр.

Охранник с мужчиной поспешили удалиться с места происшествия и закрыть за собой

дверь.

Хэ Юй и Се Цинчэн посмотрели друг на друга, но никто из них не произнёс ни слова.

Их взгляды встретились, и они поняли, что между ними есть что-то похожее…

Прошло всего несколько дней с момента их последней встречи, но теперь всё

перевернулось с ног на голову, небо и земля поменялись местами, а они уже не
казались прежними.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй… девственник, который пришёл в ночной клуб и заказал кучу дорого вина, однако
рассердился, когда кто-то к нему прикоснулся… Девушке просто показалось, что ты,
милашка, хотел, чтобы она сделала это, но…

Наблюдая за происходящим, мне захотелось провести сравнение с некоторыми активами:

Его старший брат*. Да что это за ночной клуб такой?

Его второй старший брат*. Его уже закрыли.

Хэ Юй. Я хочу лучшее место, самое дорогое вино и самых красивых официанток… Уходи,
не лезь ко мне. Только я могу трогать тебя, а у тебя нет такого права.

На самом деле…

Императрица скрытых обид (Жань: «?» Иди к чёрту!»), порядочная принцесса (Си: (?)
Сгинь!), драгоценная наложница (Хэ: (?) А?). Так, чем же мы отличаемся…

Прим. от переводчика:

Старший брат 大哥 dàgē — Мо Жань.

Второй старший брат 二哥 èrgē — Мо Си.

*大哥 dàgē — старший брат, старший из братьев; вы, ты (в дружеском разговоре);

старик, братан, чувак (обращение к другу).
*二哥 èrgē — второй из старших братьев.

========== Глава 50. Я уже не тот, что был вчера ==========

— Как ты узнал, что я здесь?

Хэ Юй налил себе и Се Цинчэну по бокалу красного вина, после чего велел женщине
рядом, чтобы она передала его гостю.

Се Цинчэн в этом не нуждался.

Парень сцепил пальцы в замок и окинул его спокойным взглядом.

Через некоторое время он сказал: «Доктор Се, если вы действительно хотите

поговорить со мной, вам нужно будет выпить бокал вина».

Се Цинчэн изо всех сил старался сохранять самообладание. Он стоял сбитый с толку и
смотрел на юношу.

— Хэ Юй, тебе следует вернуться.

— Не говорите так, я не знаю, какой вы на самом деле человек, — парень улыбнулся, и

привлекательная девушка рядом с ним вновь достала сигарету, но на этот раз он вдруг
принял её.

Хэ Юй, не моргая, смотрел на Се Цинчэна своими миндальными глазами, его рот слегка
приоткрылся, он взял сигарету, после чего медленно и глубоко вдохнул, а затем
грациозно и спокойно выдохнул.

Клубы густого дыма* рассеялись.

*青烟散落 qīngyān sànluò — густой дым рассеивается, но также есть значение дыма,
который появляется из-за призраков/ либо призраки превращаются в
(синий/тёмный/густой) дым и исчезают.

Во время светских вечеринок парень мог закурить, но делал это только ради того,
чтобы не выделяться. Ему не нравились сигареты, и он никогда не прикасался к ним,
будучи один.

Поэтому до сегодняшнего дня Се Цинчэн не знал, что ненавидящий курение Хэ Юй может

с лёгкостью и даже умело дымить.

— Угостите Доктора Се.

Девушка вновь достала сигарету и передала её мужчине.

— Я не курю.

Хэ Юй тут же рассмеялся, прижимая руку ко лбу: «Боже… Доктор Се, вы такой лицемер,
почему я раньше этого не замечал?»

Се Цинчэн ответил: «Ты ещё многого не знаешь, поэтому сначала пойдём со мной, я
расскажу тебе обо всём, что хочешь услышать».

Его слова заставили молодого человека выровняться — он сел, облокотившись локтями о

спинку дивана, и с лёгким вздохом кивнул.

— Да, я многого не знаю, — пара больших миндальных глаз взглянула на него, но они
были холодными, как у волка.

— Например…

— Например, почему ты не захотел продолжать работать в больнице, почему вдруг стал

избегать меня, будто ядовитую змею…
Он сделал паузу, всё ещё не планируя рассказывать Се Цинчэну о Се Сюэ или о
контракте.

Этого и так было достаточно, не было надобности копать глубже и выставлять себя ещё
большим дураком.

— Се Цинчэн… — Хэ Юй поднял на него холодный взгляд, чётко проговаривая каждое

слово: — Тогда я ничего не знал.

Мужчина закрыл глаза: «…Поэтому ты добровольно сбежал в эту западню* и продолжаешь

себя развращать?»

*盘丝洞 pánsīdòng — Паутинная пещера (по роману 西游记: грот оборотней пауков-
красавиц; обр. в знач.: западня; место, из которого не выбраться)

Девушки из той самой западни: «…»

Улыбка Хэ Юя стала более выразительной, из-за чего показались наружу его клыки*, а
лицо неожиданно приняло немного зловещий вид.

*虎牙 hǔyá — зубы тигра, клыки; зубы, выступающие вперёд.

— Доктор Се, во-первых, в этом месте всё легально, оно никак не связано с
проституцией, азартными играми или наркотиками, к тому же все работники здесь
симпатичные и внимательно обслуживают клиентов. Я бы не хотел, чтобы вокруг меня
находились какие-то мошенники, когда я заказываю бутылку вина за 100 000 юаней.

— Во-вторых, Се Цинчэн, можно узнать, почему вы всегда настолько сильно

превозносите себя?

— …

— Кем вы себя возомнили? Куда бы я не пошел, вы везде суёте свой нос!

Его улыбка тут же испарилась.

— Профессор Се, мне известно, что старикам нравится за что-то цепляться, и, так как
вы хорошо поработали, будучи профессором, студенты вас уважают, и поэтому ваша
серьёзность неизбежна. Понимаю, у людей среднего возраста есть подобные проблемы,
но хочу кое-что прояснить — все мои поступки исходят от счастья.

Хэ Юй слегка затянулся, стряхнул пепел и откинулся назад, протянув руку с сигаретой

на спинку дивана.

— И вы здесь ни при чём.

Только тогда Се Цинчэн заметил, что его глаза покраснели, а губы приобрели
нездоровый оттенок. Он выглядел хуже, чем в последние несколько раз, когда у него
случился приступ. Мужчина ощутил укол боли в сердце и попробовал проверить, есть ли
у парня температура, дотронувшись до его лба.

Се Цинчэн как никто другой был знаком с этим недугом, сопровождающимся жаром, и для
Хэ Юя подобный симптом уже давно стал обычным делом.

Однако его запястье попало в захват юноши.

Казалось, он старательно пытался не применять силу, удерживая его пальцами и не

выказывая волнения, однако напор юноши был невероятен: «Хм, давайте всё хорошенько
обсудим, не шевелитесь».

Хэ Юй не спешил отпускать его.

— Не думаю, что хоть когда-то был достаточно близок к вам, чтобы вы могли коснуться
меня, как только вам приспичит.

Произнеся это, он ощутил, будто противостояние Се Цинчэна постепенно начало

слабеть, а свет в его глазах — тускнеть.

Спустя мгновение Хэ Юй разжал пальцы и освободил его руку.

— …Веришь или нет, — через некоторое время мужчина отвернулся, избегая мрачного
взгляда парня, и произнёс: «Мои слова… Тот, о ком я говорил, это не ты».

— Какие слова? — Хэ Юй в притворном замешательстве склонил голову и усмехнулся:

«Ах… 'Я не думаю, что смерть ради пациента того стоит, а стать жертвой сумасшедшего
— это такая потеря, что просто смешно'. Хорошо ведь сказано, разве нужно ещё что-то
объяснять?»

Оглядевшись вокруг, он равнодушно продолжил: «Кругом же здесь есть психопаты? Таким

людям нельзя свободно дышать? Их нельзя запирать, нельзя оставлять в клетках,
пристёгивать ремнями, бить током и накачивать препаратами, а если и потребуется —
резать, чтобы уничтожить определенные нервные окончания в мозге, вам так не
кажется?»

Се Цинчэн не ответил, в помещении находилось слишком много людей, а состояние

здоровья Хэ Юя являлось секретом, о котором мало кто был осведомлен. Мужчине было
некомфортно обсуждать это у всех на виду.

Он замолк на какое-то время, после чего поднял взгляд персиковых глаз и спросил:
«Может, сначала отпустишь всех этих людей?»

— Зачем?

— Есть кое-что, что я хочу обсудить наедине.

Хэ Юй улыбнулся.

— В этом нет необходимости.

— …

— Доктор Се, не нужно мне здесь исповедоваться. У вас так много студентов, жаждущих
услышать правду, так зачем она мне? Я для вас не представляю ничего особенного, как
и вы для меня. Это нормально, я просто не хочу усложнять эти отношения.

— …

— Если вы закончили, можете уходить.

Учитывая вспыльчивость Се Цинчэна, он бы уже давно раскритиковал его и начал бы

отдавать приказы.

Но сейчас мужчина провинился перед Хэ Юем.

В конечном счёте, Се Цинчэн лишь спросил: «…Что мне сделать, чтобы ты вернулся?
Твоим родителям бы не понравился твой вид».
В том, что он упомянул Хэ Цзивэя и Люй Чжи Шу не было ничего страшного, но, услышав
о них, парень помрачнел.

Он заглянул в лицо Се Цинчэна.

После всего сказанного, этот человек до сих пор упоминает его родителей.

Хэ Юй подумал о переписке мужчины с Хэ Цзивэем, которая оказалась гораздо более

реальной, чем когда он разговаривал сам с собой. Возможно, глубоко в душе только
отец шёл вровень с ним.

В день увольнения Се Цинчэна, юноша переступил через себя и был настолько жалок,
что даже пытался удержать его.

Ведь Хэ Юй чувствовал, что как только Се Цинчэн и Се Сюэ уйдут, он вновь погрузится
в ужасающее одиночество, с которым не сможет жить.

Тогда он сказал: «У меня много карманных денег, я могу…»

Но мужчина перебил его.

После чего толкнул громкую речь и напомнил, что в первую очередь его работодателем
является Хэ Цзивэй, и что Хэ Юй просто не сможет себе позволить нанять его, что ему
следует сохранить деньги и купить торт.

В действительности мальчик должен был осознавать, что в глазах Се Цинчэна он был

лишь сыном Хэ Цзивэя, и если бы не отец, Се Цинчэн, скорее всего, вообще бы о нём
не думал.

Эта мысль довела и без того мрачное сердце Хэ Юя до безумия.

Однако его выражение лица оставалось неизменным.

Парень долго смотрел на Се Цинчэна, размышляя о Хэ Цзивэе, о телебашне, Се Сюэ и

искренности, которую ему никогда не удавалось получить… В глубине своего сердца он
ненавидел Се Цинчэна.

Ему ужасно хотелось изорвать его в клочья.

Он медленно допил вино и протянул руку, чтобы налить ещё.

Бокал Се Цинчэна всё ещё был полон.

Хэ Юй не мог не разозлиться и усмехнулся: «Доктор Се реально не знает правил. Какой

человек станет упоминать родителей, когда извиняется, если даже не сделал и глотка.
Кому это вы всё оставили?»

С этими словами он взял ещё один пустой бокал и небрежно захватил уже открытую
бутылку вина, чтобы наполнить его.

— Садитесь, раз пришли, выпейте со мной немного. Допейте до дна.

— …

— Доктор Се, если вы не курите, значит и не пьёте?

Се Цинчэн знал, что на сей раз не сможет одержать верх в этом споре.

Поскольку Хэ Юй этого хотел, он молча сел на диван напротив него.

— Если я выпью, ты уйдёшь со мной, да?

— Интересно, готов ли Доктор Се отдать свою жизнь за этого неблагодарного человека?

В номере было тихо, и из-за напряженной атмосферы все вокруг, казалось, не смели
дышать.

В этой мёртвой тишине Се Цинчэн ещё глубже погрузился в невидимую кровавую бурю*.

*腥风血雨 xīng fēng xuè yǔ — букв. ветер, воняющий мясом и кровавый дождь; обр.
кровавая баня, кровавый. перен. зн. гнетущая атмосфера.

Он взял бокал, наполненный вином, с мраморного стола и со звоном поднёс его к лицу.

В переливающемся цвете алкоголя и туманном свете лоб мужчины был таким же холодным
и твёрдым, словно осадочная порода в замёрзшем озере.

Он поднял бокал с сухим красным вином и залпом осушил его. Затем Се Цинчэн взял
второй бокал, который налил ему Хэ Юй, и, ни разу не моргнув, также выпил всё до
последней капли.

Крепкий напиток опалил его горло.

Наконец, Хэ Юй вновь улыбнулся: «Ладно, Се-гэ действительно хорош в этом».

Склонив голову набок, он продолжал смотреть на него, но всё-же обратился к одной из

девушек: «Налей ему ещё».

— …

Однако она побледнела.

Взяв себя в руки, официантка наклонилась, прошептав Хэ Юю на ухо несколько слов.

Он был ошеломлён, его взгляд метнулся к бутылке вина, которым он только что напоил
Се Цинчэна.

59 ароматов слив?

Он не намеревался использовать этот афродизиак и давать его Се Цинчэну!

Изначально парень собирался выпить его сам, чтобы отогнать прочь плохое настроение,
но теперь оно оказалось в глотке Се Цинчэна.

Это вино…

Хэ Юй посмотрел на мужчину и встретился с прохладным взглядом.

Алкоголь ещё не подействовал, и он пока не осознал произошедшее.

Юноша знал, что долго оставаться трезвым у него не получится.

«Сперва кажется, вино достойно высшего класса, но если выпить, всё становится таким
дешёвым и поверхностным…»

У него в голове опять всплыли слова того человека.

Как он мог так ошибиться?

Почему он был так невнимателен?

Его сердце начало биться чаще.

Тело бросило в холодный пот.

Но через несколько десятков секунд тишины Хэ Юй успокоился, и это спокойствие

перешло в безумие…

Он резко осознал, что уже ничего не изменить. Неужели ему теперь придётся вести Се
Цинчэна в больницу?

Он не мог этого сделать.

Кроме того, нет смысла отправлять его к врачам из-за алкоголя. Это всего-навсего
афродизиак, а не яд.

Он молчал и пристально глядел на мужчину.

Парень осмотрел хорошо сидящий на нём наряд и кожаные туфли, его серьёзное и
величественное лицо.

И вдруг от этого невольного стечения обстоятельств в его сердце пробудилась идея, а

затем воспламенилась…

Возможно, это… божественное провидение?

Возмездие.

Расплата, которую заслужил Се Цинчэн! Он сам это на себя навлёк. Небеса попросту не
смогли вынести его лицемерия, поэтому всё так и случилось.

Се Цинчэн был человеком, и как человек у него есть желания, а когда они
непреодолимы, он не может получить то, чего по-настоящему жаждет. Поэтому ему
придётся встать на колени и просить милостыню.

Хэ Юй безмолвно посмотрел на него, и внезапно ему в голову пришла одна мысль. Было
бы замечательно, если бы вино настолько обожгло сердце Се Цинчэна, что он,
бессвязно бурча, встал бы перед ним на колени, полностью утратив гордость и манеры.

Мужчина допил и поставил бокал на место.

— Этого достаточно?

— …

Хэ Юй не ответил, его мысли продолжали настойчиво кружить, искушая его, но так как
он не собирался спаивать Се Цинчэна, он на мгновение замешкался.

— Если этого мало, я могу выпить ещё.

— Я могу пить до тех пор, пока ты не будешь удовлетворен и не захочешь вернуться,

но только если ты не устроишь здесь беспорядок.

— …

Хэ Юй был обескуражен и поднял на него взгляд: «Почему?»

— Потому что это моя вина, моя ошибка, ты не должен платить за неё.

Его сердце вздрогнуло прямо посреди всего этого хаоса, точно так же, как когда Се
Цинчэн впервые сказал ему, что не следует разделять душевнобольных и обычных людей.

Однако потом он снова разгневался.

Он злился на себя. Почему слова этого человека до сих пор могут растрогать его?

Злость сменилась жестокостью.

До этого момента он сомневался, но теперь, наконец, решился.

Хэ Юй медленно откинулся на спинку дивана и тихо вздохнул: «Се-гэ, взгляни на себя,

ты опять пытаешься переубедить меня».

— …

Внезапная смена настроения молодого человека, казалось, вселила в Се Цинчэна

надежду.

Тот посмотрел на него.

Хэ Юй потёр лицо ладонью и опять вздохнул.

— Но почему мне всё ещё хочется, чтобы ты… уговаривал меня?

— Хэ Юй…

— Се-гэ, ответь мне, ты сейчас серьёзен?

Се Цинчэн уставился на него, и почему-то на сердце ему стало тяжело.

— Да.

Юноша долго наблюдал за ним, а затем его лицо стало похоже на морду молодого
дракона: «Значит, ты мне не лжешь?»

— Я не собираюсь врать тебе.

— Тогда давай закрепим наше обещание.

Парень медленно наклонился вперёд, когда произносил эти детские речи, словно тоже
был пьян.

Как раз тогда Се Цинчэн вытянул мизинец, но Хэ Юй неожиданно расправил пальцы,

раскрыл ладонь и…

Лёд сломан…

Он медленно дотронулся до его красивого лица.

Взглянув на него с игривой улыбкой, молодой дракон тут же отбросил тень

озлобленного создания.

— Ты так наивен, Се Цинчэн. Ты действительно готов дать мне обещание?

— К сожалению, на этот раз солгал именно я.

— …

— Ты нанёс мне глубокие раны.

Во взгляде мужчины мелькнула искра, которая мгновенно погасла.

Молчание затянулось.

Хэ Юй смотрел на этот погасший свет в его глазах.

— Давай сделаем это, — немного поразмыслив, предложил он.

Парень выпрямился и спокойно взял то самое вино, указал жестом принести ему пустой
бокал и наполнил его почти до краев, после чего передал Се Цинчэну.

Девушка изумилась.

Она думала, раз молодой господин узнал о напитке, то он не будет заставлять этого
человека снова его пить. Предыдущая доза и так была тяжелой, но кто знал, что Хэ Юй
снова нальёт ему полный бокал?

— На самом деле, у тебя получилось растрогать меня, — мягко произнёс парень. — Я

дам тебе ещё один шанс, но ты должен быть максимально искренен.

Первый бокал был ошибкой.

На этот раз он убедит Се Цинчэна выпить второй, да ещё и с большой охотой.

— Я не прошу слишком много, просто выпей ещё. Если сделаешь это, и я буду
удовлетворён, тогда мне придётся вернуться с тобой.

Мужчина посмотрел на него и ничего не сказал. Через мгновение он поднял бокал,

который протянул ему Хэ Юй.

— Я буду пить, пока не услышу согласие.

Хэ Юй наблюдал за тем, как его кадык перекатывается, когда он глотал алкоголь. В

слегка уже опьяненной атмосфере витал крепкий дым обиды.

…Пей. Выпей всё.

Если не выпьешь, тебя ждёт…

Месть.

Мысль об этом снова проникла в его голову.

Хэ Юй увидел бы, как его одолевает мощнейшая похоть, как Се Цинчэн теряет
самообладание перед женщиной, как яростно он сражается, не в силах противостоять
влечению.

Это и есть настоящая карма.

Под названием «Потеря достоинства».

Люди вокруг боялись совершать какие-либо движения.

Они понимали, что у молодого господина Хэ на уме. Судя по всему, он хотел, чтобы Се
Цинчэн осушил всю бутылку.
Две девушки, которые стояли сзади, по-настоящему испугались и, дёргая друг друга за
края коротких юбок, прошептали: «Что же нам делать?»

«Разве нам под силу что-то изменить? Мы останемся здесь».

«Но я переживаю о том, что может случиться. В тот раз, когда один из клиентов выпил
слишком много афродизиака, любовница, которую он привёл, чуть не умерла, а что если
господин попросит нас к нему присоединиться?»

«Ладно, мы можем и отказаться, наша работа — подавать напитки, остальное — их

личное дело, даже господин нас не сможет заставить».

«Но…»

Их голоса стали громче, поэтому молодой человек, стоявший неподалеку, услышал их и

бросил на них предостерегающий взгляд. Девушки тут же замолкли и не больше ничего
не говорили.

Третий бокал был опустошён.

Лицо Се Цинчэна покраснело, а взгляд стал слегка расфокусированным. Но он не

понимал, что дело было именно в этом вине, и просто смотрел на человека перед
собой.

Приложив руку ко лбу, мужчина опьяневшим голосом проговорил: «Хэ Юй, я не

выдерживаю, давай вернёмся домой».

Голос парня смягчился, он уже не был таким холодным, по сравнению с тем, когда
впервые увидел здесь Се Цинчэна.

Налив ещё один полный бокал, Хэ Юй поднёс его к себе и услужливо сказал: «Конечно,
я пойду с тобой. Ты же такой авторитетный, я буду слушать каждое твоё слово. Давай,
Се-гэ, выпей ещё, это последний раз. Не растрачивай вино попусту».

Мужчина облокотился о спинку дивана, его персиковые глаза уже покраснели и

смягчились из-за алкоголя, а лицо залил румянец, но рубашка всё ещё оставалась
аккуратно застёгнута, и он не собирался выходить за рамки разумного.

Се Цинчэн допил четвертый бокал вина.

Но даже прикончив всю бутылку, он до сих пор сохранял самообладание и не смотрел на

привлекательных девушек.

Кажется, если долго притворяться, то это притворство может стать реальностью,

верно?

— …

Хэ Юй продолжал хранить молчание.

Он чувствовал отвращение и раздражение.

Возможно, Се Цинчэн был один слишком долго, поэтому его нужно подтолкнуть.

Так, он бросил взгляд на двух девушек, которые стояли неподалёку.

Их сердца давно замерли, но они мгновенно осознали, что им следует сделать. Одна из
них улыбнулась и взяла бокал вина, а вторая обошла диван и осторожно присела рядом,
желая наклониться к Се Цинчэну.

— Красавчик…

— Слышала, молодой господин Хэ зовет тебя Се-гэ, а можно и я буду тебя так
называть? — тело девушки обмякло, и она нежно протянула руку к уху мужчины, её
малиновый маникюр приблизился к широкой груди Се Цинчэна, и кончики пальцев
коснулись пуговиц застёгнутой рубашки.

Их было легко расстегнуть.

Увидев заалевшее лицо Се Цинчэна, девушка подумала, что он довольно привлекательный

и выглядит очень мужественно, поэтому она с долей искренности обратилась к нему:
«Се-гэ, почему бы тебе не присоединиться ко мне и не выпить?»

Хлоп.

Она вздрогнула.

Он с силой схватил её за тонкое запястье.

Се Цинчэн прикрыл глаза, его взгляд слегка прояснился.

Он оттолкнул её.

— Держись подальше.

— …

— Держись подальше и не позорься.

Её лицо сперва позеленело, а потом покраснело. Она, в конце концов, смущённо

перевела взгляд на Хэ Юя, не зная, какой будет его реакция.

А затем увидела в его глазах нечто ужасное.

Парень одной рукой опирался о диван, а в другой рукой держал бокал вина. Стройные
ноги юноши были расслаблены, он смотрел на Се Цинчэна.

Его взгляд остался всё таким же холодным, план провалился, и Хэ Юй, наконец,
перестал притворяться.

Глаза молодого человека словно покрылись слоем льда и инея.

— Ты, — голова Се Цинчэна раскалывалась, а тело кидало в обжигающий жар, — ты идешь

или нет?

Хэ Юй вздохнул: «Ты не можешь опять сорваться на меня, даже толком не поговорив со

мной».

«У тебя действительно нет сердца, Се-гэ».

Спустя некоторое время его губ коснулась холодная и опасная улыбка.

— Ладно, я бы с радостью ушёл с тобой, но разве ты можешь идти?

Се Цинчэн медленно поднял взгляд. Его глаза будто охватил огонь.

Он, наконец, понял, что что-то было не так, а вино начало быстро разливаться по
всему телу. У него была непереносимость алкоголя, и прямо под восторженным взглядом
Хэ Юя изначально бледная кожа Се Цинчэна покраснела и стала светло-розового
оттенка, как румянец в зимний день.

— Это вино.

— Дорогое, но хорошее вино, — мягко ответил парень.

— …Ты!

— Доктор Се был так добр ко мне, конечно, я должен хорошо с ним обращаться, не так
ли?

Мужчина внезапно поднялся, он не мог поверить, что Хэ Юй был на такое способен. В

его сердце пылала подавляющая им самим злость, и он тут же смёл все бокалы с
кофейного столика. Бутылки попадали на пол и разлетелись по поверхности.

Подойдя к Хэ Юю, Се Цинчэн схватил его за воротник: «Ты, чёрт возьми, с ума сошёл?
Ты действительно… Хэ Юй… ты…»

— Я что?

Се Цинчэн так разозлился, что его голос дрожал от гнева. Даже если он и провинился,
всё равно не смог сдержать злость.

— Ты посмел подсунуть мне наркотики!

========== Глава 51. Я заставлю его склониться передо мной ==========

Голос Се Цинчэна дрожал от гнева, и даже если мужчина всё ещё чувствовал вину, его
глаза налились кровью от ярости: «Как ты посмел это сделать…»

— Гэ, не неси чушь, — Хэ Юй поднёс палец к губам, а затем убрал его с улыбкой на
лице. — Это всего-навсего пара бокалов вина, какие наркотики? Тебя же никто не
заставлял пить, ты сам захотел, так почему обвиняешь меня?

Услышав его ответ, мужчина разгневался ещё больше.

— Это бред… Хэ Юй, как ты можешь такое говорить…

— …

Парень тихо усмехнулся, сохраняя мягкость на лице, но это продлилось всего

несколько секунд, и он, похоже, достиг точки невозврата, когда до него дошли слова
Се Цинчэна.

Ему не хотелось притворяться.

Поэтому нежность испарилась. Хэ Юй повернулся и неожиданно набросился…

Прежде, чем остальные успели заметить, он вдруг схватил Се Цинчэна за волосы и с

силой толкнул!

Бах!

Тело мужчины уже ослабло, и когда парень начал действовать, Се Цинчэн упал и
ударился затылком о край мраморного стола. Боль заставила его задержать дыхание, а
из раны в один миг потекла кровь.
— Ах! — одна из девушек, испугавшись, из-за того, что может случиться что-то
плохое, выкрикнула, словно хищная птица.

Рана выглядела ужасно, но не смертельно, однако запах крови приводил Хэ Юя в

большую ярость, его лицо оставалось всё таким же холодным, но глаза загорелись, как
пылающий огонь.

— Послушай, Се Цинчэн. Больше никогда не читай мне нотаций, — он схватил его за

волосы и заставил смотреть на себя, а затем поднёс руку к его рту и медленно провёл
большим пальцем по губам, прошептав: — У тебя нет на это права, и ты не в том
положении, чтобы указывать мне, что делать.

Губы мужчины оказались прохладными, а большой палец юноши — горячим.

Но жар не может растопить холод, поэтому Се Цинчэн всё ещё не промолвил ни единого
мягкого слова в ответ.

Они смотрели друг на друга.

Затем, словно в огне, Хэ Юй внезапно настолько разозлился, что выпрямился и нанёс

сильный удар в солнечное сплетение мужчины, из-за чего кофейный столик отодвинулся
ещё дальше.

Бах!

Бокалы разбились…

Девушки испугались и отошли в сторону, сбившись в кучу, как всполошившиеся птицы.

Они забились в угол, наблюдая за двумя клиентами, между которыми вспыхнуло
недоразумение.

Хэ Юй взглянул на человека на полу и с негодованием, просочившимся наружу,

промолвил: «Я ненавижу, когда ты читаешь мне нотации этим лживым ртом. Теперь,
когда твои ноги ослабли и у тебя нет сил стоять, ты должен научиться сидеть на
коленях, поэтому заткнись. Тебе это к лицу».

Он опустил взгляд миндальных глаз и, поправляя свою одежду, без какого-либо

выражения на лице, вновь сел на кожаный диван.

Се Цинчэн слегка облокотился о журнальный столик, удар в грудь был таким сильным,
что он не смог сдержать тихий кашель.

Его редко били, а когда он был помоложе, то обычно был тем, кто бьёт других. Став
старше и получив стабильность в жизни, мужчина больше не нуждался в насилии, чтобы
решить проблемы. Это впервые он ударился головой и оказался на полу, не говоря уже
о том, что человек, сделавший с ним это, студент.

Се Цинчэн вовсе не чувствовал боли, он поднял руку, чтобы прикрыть рану, его ладонь
испачкалась кровью, но он ощутил только прилив гнева. Мужчина выглядел слабым, но
больше всего его пугала тревога*, поселившееся в его теле.

*骚 sāo — беспокоиться, волноваться, тревожиться; сущ. смута, волнение, беспорядок;

но также в роли прил. распущенный, беспутный, развратный; секси, горячая штучка.

Он прежде никогда не испытывал этого чувства, он всегда был тем, кто не очень
хорошо реагировал на сексуальное желание, однако переизбыток афродизиака начал
действовать на его организм спустя некоторое время.
Зажмурившись в попытке подавить это ужасное чувство, он потерпел поражение. Даже
его дыхание стало более глубоким, а одежда накаляла кожу, и, казалось, всё его тело
окутало желание, практически сжигающее заживо.

— Хэ Юй… Ты, блядь…

— У тебя ещё хватает сил ругать меня? Неужели вино здесь разбавляют водой?

Хэ Юй небрежно подтолкнул к нему дрожащую девушку.

— Ты. Помоги гостю подняться.

Несмотря на то, что она была в ужасе, у неё не оставалось другого выбора, кроме как
подойти к Се Цинчэну и, бледнея, опуститься вниз, чтобы помочь ему.

Мужчина почувствовал нежный, сладкий запах, подобный «59 ароматов слив», который
лишь усилил его, поэтому Се Цинчэн поспешил оттолкнуть её от себя.

— Отойди.

— …

— Я сказал, отойди от меня!

Она так испугалась, что не выдержала и с тихим всхлипом отдалилась от него, будто
хотела забиться в угол.

Однако Хэ Юй схватил её.

Он взглянул на Се Цинчэна своими красивыми глазами, и его рука потянула девушку

вниз, и он жестом велел ей сесть на колени рядом с мужчиной. Когда она опустись и
свернулась у его ног, парень погладил её по голове, но так, словно касался какой-то
кошки или собаки.

— Се Цинчэн, — обратился к нему Хэ Юй, — однажды ты уже развёлся, так почему всё
ещё так неблагодарен?

Тот поднял на него взгляд пылающих красных глаз.

Перед ним стоял молодой человек, смотрящий на него сверху вниз. Это казалось
странным и пугающим одновременно.

В течении многих лет Хэ Юй был драконом с рогами, клыками и свирепым хвостом, он

жил в пещере, но всё ещё мог различать малейшие эмоции на человеческих лицах, и
прежде чем его острые когти коснулись бы их щёк, он знал, что нужно делать, чтобы
вызвать страх.

Вот только сегодня он уже больше не хотел притворяться.

Парень увидел обиду Се Цинчэна, отразившеюся в его глазах, но сердце юноши молчало.
Разве он не жесток и не бесчувственен?

Хэ Юй быстро налил красного вина перепуганной девушке, и она, задыхаясь и кашляя,

выпила его со слезами на глазах, в то время как он нежно и заботливо водил рукой по
её спине.

— Всё хорошо.

Затем парень обратился к Се Цинчэну: «Только посмотрите на себя, вы всех распугали.

Если она вам не понравилась, вам следовало бы сказать мне. Я попытаюсь всё
исправить, пока мне не удастся угодить вам».

— …

Мужчина промолчал и дрожащей рукой взялся за лоб. Афродизиак заставлял его тело
гореть, и из-за этого его сознание начало затуманиваться, и ему казалось, будто
кровь в его жилах закипает.

Он облокотился о журнальный столик, хватая ртом воздух, его глаза покраснели, а всё
тело неконтролируемо сотрясала дрожь. Человек необычайно слаб перед необузданным
желанием, даже Се Цинчэн, который казался спокойным и сдержанным, не мог остановить
проснувшееся из-за афродизиака возбуждение.

Пальцы Хэ Юя кружили по длинным волосам девушки, когда он указал на другую и

произнёс: «Твоя очередь, хорошенько позаботься о нём. Будь умнее».

Се Цинчэн: «…Не подходи».

Она остановилась меж двух огней: «…»

Молодой человек с лёгкостью промолвил: «Делай, как я сказал».

Девушка набралась смелости, поддержала Се Цинчэна и отвела к дивану.

У неё не было много сил, а мужчина оказался тяжёлым, поэтому она рухнула в его
объятия.

— Аа-а… — тихо вскрикнула она.

У Се Цинчэна разболелась голова, у него уже давно не было ни с кем интимных

отношений, он не проявлял особого желания, когда был с Ли Жоцю, а после неё
оставался холоден и даже редко занимался самоудовлетворением. И теперь его трясло,
а афродизиак закипал внутри, когда мягкое тело прикоснулось к нему. Это чувство
было ему до смерти ненавистно, ведь он реагировал так, как совсем не хотел.

Девушке и вправду понравился Се Цинчэн, он красивый, высокий и мужественный, от

него веяло особым гормоном, который пробуждал желание, но при этом мужчина вёл себя
сдержано.

Когда её сердцебиение ускорилось, она обвила его руками и, взяв инициативу,

намеревалась прижаться к нему поближе…

Се Цинчэн увернулся.

— Уходи, — хрипло промолвил он.

— Гэ…

Мужчина грозно выкрикнул: «Я сказал тебе убираться, слышишь?»

Взгляд Хэ Юя, направленный на него через всю комнату, похолодел.

Ему казалось, что у этого человека действительно было чертовски много терпения и он
хорошо умел притворяться, раз зашёл так далеко, но смог сдержаться и остаться таким
же серьезным, сдержанным и не иметь ни малейшего желания прикоснуться к девушке в
его руках.

Наверное, ему пришлось долго жить в человеческой шкуре, и теперь он не хочет её

снимать, не так ли?

Некоторые из персонала казались робкими, а некоторые — смелыми.

Когда девушка заметила, что Се Цинчэн даже и не смотрит в сторону женщин, ей пришла
в голову одна замечательная идея — нужно добиться расположения Хэ Юя, поэтому она,
горе-советчица*, прошептала ему: «Молодой господин Хэ, взгляните, ваш уважаемый
друг…»

*狗头军师 gǒutóu jūnshī — стратег с собачьей головой (обр. в знач.: горе-советчик).

«Может быть, он…»

Парень не отреагировал, но нахмурился.

— Он?

Девушка не сказала напрямую, но ответила: «Молодой господин Хэ, у нас здесь также
есть и симпатичные мужчины».

Прошло три секунды, прежде чем Хэ Юй понял, о чём она говорит.

«…Нет. В этом нет надобности».

Се Цинчэн действительно являлся настоящим натуралом. Его бы стошнило, услышь он

что-нибудь о геях.

Однако по выражению лица официантки было понятно, что она считала, будто парень не
мог знать наверняка.

В этом заведении происходило много странных и нелепых вещей. Молодой господин Хэ

ещё слишком молод и ему не хватало воображения.

Конечно, такие дерзкие мысли могли прийти в голову лишь ей, но так как юноша
отказался, она не стала настаивать.

Но из-за её слов Хэ Юй вдруг подумал о том блокноте, который видел на «Неверленде».

Там было много пассивов, которые жаждали Се Цинчэна и говорили, что его характер в
духе настоящего мужчины, что его внешность идеальна*.

*零圈天菜 líng juān tiāncài — 零 líng (ноль, также в значении принимающей стороны,
пассив), 圈 juān круг, в кругу, окружность, 天菜 tiāncài (идеал, мечта — о внешности
человека). Также дословно 天菜 tiāncài — небесное/божественное блюдо.

А что насчёт него самого? За ним никогда не ухлёстывали мужчины, а эти ослепшие псы
в блокноте даже хотели трахнуть его.

Вспомнив об этом, Хэ Юй разгневался ещё пуще прежнего. Если сравнивать с Се

Цинчэном, те люди ставили его в невыгодное положение. Он уступал ему.

Но теперь, кто же из них более беззащитен? Парень взглянул на раскрасневшуюся кожу

мужчины и нахмурился.

В действительности он выглядел довольно хрупким.

Хэ Юй посмотрел на Се Цинчэна.
Ему следовало бы позволить остальным называть его Гэ и думать, что он такой крепкий
и несгибаемый, а потом посмотреть, реально ли он идеал для пассивов?

Он больше тянет на того, кто снизу!

Эта мысль заставила Хэ Юя содрогнуться, но не знал почему. Словно представление

того, что Се Цинчэна кто-то трахает, стимулировало нервы в его голове и било током.

С небес на землю его вернул внезапный шум!

Бах!

Юноша пришёл в себя, а девушки перепугались, когда Се Цинчэн, испытывающий такую

сильную физическую боль, что не мог больше терпеть, внезапно раздавил толстый
стеклянный фужер в форме ветви, который стоял рядом с журнальным столиком…

Мужчина перекатился по полу от боли, его руки покрылись синяками и слегка

задрожали…

Рядом находились девушки, которые могли бы утолить его страсть, но ему было проще
истязать себя до самой смерти, чем прикасаться к ним и смотреть на них.

Раньше им встречались разные подонки, от которых хотелось лишь бежать, но такого

джентльмена ещё не видели. Они были настолько в шоке, что им стало его жалко.

В конце концов, главный из них заговорил: «…Хэ …Молодой господин Хэ, почему бы нам
не подумать над другим решением».

«Если между вами есть какая-то недосказанность, давайте вы потом обсудите это
наедине. Просто забудем обо всём, что здесь происходило сегодня, хорошо?»

Этот человек был совестливый и мужественный, и если бы случившееся в заведении

перешло определённую грань, полиция бы точно так просто всё не оставила. Увидев,
насколько всё плохо с Се Цинчэном и как яростно он сопротивляется, парень так
опечалился, что набрался смелости и прошептал: «…У нас небольшое заведение, мы не
можем сделать что-то незаконное, пожалуйста, поймите…»

Хэ Юй ничего не сказал и уставился на Се Цинчэна, сжимающего в руках фужер, из-за

чего вены на тыльной стороне его ладони вздулись.

Неужто он настолько лицемерен?

Несмотря на то, что у юноши не получилось раскрыть его истинный уродливый лик, так
он ещё и повёл себя так, что весь персонал теперь смотрел на него с долей
восхищения и жалости.

Хэ Юй встал и медленными шагами приблизился к мужчине.

После недолгого молчания он сказал: «Забей. Так и есть, проблема только между нами
двумя, можете все уходить».

Девушки почувствовали облегчение, так как боялись думать о том, что может произойти
этой ночью, если вдруг всё продолжится, поэтому сразу же убежали. Некоторые из них
перед уходом окинули Се Цинчэна грустным взглядом и понадеялись, что с ним всё
будет в порядке.

В номере остались только двое.

Хэ Юй посмотрел на страдающее от боли лицо.

И всё же, это ведь провал, да? Или он просто опять выставил себя шутом, а Се Цинчэн
остался разодетым в пух и прах* благородным джентльменом*?

*衣冠楚楚 yīguān chǔchǔ и платье, и головной убор в полном порядке (обр.

безукоризненно одетый, нарядный, разодетый в пух и прах, принарядиться).

*正人君子 zhèngrén jūnzǐ человек высокой морали, благородный человек; джентльмен.

Ему до сих пор не удалось заставить его показать своё уродство, должен ли он
проявить к нему милосердие?

Хэ Юй взглянул на этого человека в рассеянном свете, посмотрел на его широкий лоб и

точеную линию челюсти, спустившись ниже, парень мельком увидел движение кадыка в
горле Се Цинчэна и…

И даже сейчас он выглядел опрятно.

Его самодисциплина и самомнение были неимоверно высоки.

Дрожа от жгучего желания, мужчина всё ещё осознавал, что происходит. Он медленно
поднял взгляд и обратился к стоявшему перед ним юноше: «…Наигрался?»

— …

— Если да, тогда ты должен пойти со мной.

— …

— Хэ Юй, ты проиграл.

— …

— Ты…

Похоже, Се Цинчэн хотел сказать что-то ещё, но его захлестнула новая волна эмоций,
заставив закрыть глаза и вцепиться окровавленными пальцами в край журнального
столика.

Ему было очень тяжело…

Каждая секунда являлась большим испытанием, и он должен был держать себя в руках,
чтобы не совершить перед Хэ Юем ничего, чего не должны делать взрослые.

Он сдерживался.

Он не мог…

Пот стекал по его заалевшему лицу, а в его горле словно встал ком.

Взгляд Хэ Юя поднялся и опустился вместе с его кадыком, прежде чем он вновь

посмотрел в глаза Се Цинчэна.

Глаза цветка персика повлажнели под его длинными, слегка трепещущими ресницами, но
он всё ещё оставался спокоен.

Хэ Юй ощутил жаркий огонь, разрывающий его сердце. Он действительно не мог

пробраться под глубины доспехов этого человека и проверить, насколько он слаб и
прикоснуться к его истинному лицу…
Нет… Он обязан заставить его за всё заплатить.

Потому что Се Цинчэн лгал ему.

…Лжец.

Лжец!

Хэ Юй пришёл в ярость и, ухмыльнувшись, схватил бокал вина, а затем немного

наклонил его, чтобы увидеть, как алкоголь, будто кровь, капает и просачивается под
слегка расстегнутую рубашку мужчины.

Он специально провоцировал его и играл с ним.

Да.

Разве он не готов это сделать?

Разве он не отпустил тех девушек? Ему хотелось увидеть, сколько ещё продержится Се
Цинчэн. Сможет ли он оставаться в себе до самой смерти?

Холодное вино струилось по его горячей коже, заставляя хватать ртом воздух и
испытывать волны дрожи.

Се Цинчэн встретился взглядом с Хэ Юем, и у него перехватило дыхание.

Красное вино быстро пропитало ткань рубашки, словно нарисовало поверх его груди
цветок или стало похожим на пятно крови.

Постепенно бокал опустел, в итоге вся жидкость разлилась по телу мужчины,

пропитывая воздух горьким ароматом танина*.

*单宁 dānníng — порошок из коры растений напр. дуба, употр. в медицине как вяжущее
средство и в технике как дубильное вещество).

Хэ Юй так разозлился, что схватил Се Цинчэна за шею, смотря на него сверху вниз.

— Ты притворяешься! Притворяешься! Как долго ты ещё будешь это делать?!

У мужчины настолько сильно поднялась температура, что ладонь Хэ Юя начало

покалывать.

— Твоё сердце погибло, но я… Я человек, а не животное… Ты знаешь, в чём разница

между людьми и животными?

— Человек может себя контролировать, — губы Се Цинчэна немного дрожали, когда он

произносил эти слова, заставляя Хэ Юя чувствовать разочарование.

Тот, кажется, обжёгся его речью и взглядом.

Се Цинчэн откинулся назад, и в тот момент парень понял, что он вернулся в своё
прежнее положение и смотрит на него сверху вниз.

Хэ Юй был слишком расстроен, обида, которую он только что изрёк, быстро вернулась к
нему обратно. Мужчина едва не довёл его до сумасшествия и смерти, до страдания и
хаоса. Лишь потеря сознания и кровь Се Цинчэна могли его спасти.

Но как ещё он мог унизить этого человека?

Как ему заставить его потерять самоконтроль?

Даже после стольких бокалов вина, никто из девушек не смог его соблазнить.

Думая о них, он всё ещё злился.

Более того Се Цинчэн даже пристыдил их.

Всё бесполезно.

Просто бесполезно.

Похоже, если хочешь сделать лучше — сделай сам.

— Нужно полагаться на себя.

Довериться себе.

»…у нас также здесь есть и симпатичные мужчины».

«Там было много пассивов, которые жаждали Се Цинчэна и говорили, что его характер в
духе настоящего мужчины, что его внешность идеальна».

«Молодой господин, он №1 среди пассивов, с ним все хотят переспать…»

Фразы смешались воедино. Хэ Юй гневно подумал: «Почему все считают Се Цинчэна

лучшим?»

Даже в таком аспекте он оказался слабее, но теперь этот человек беспомощен перед
ним, и его можно было бы трахнуть в любое время! Он же так чист и идеален! Будет ли
какое-то отличие между ним и женщиной, если переспать с ним? Все знают, что Се
Цинчэн притворяется!

«Настоящий мужчина переспал с другим мужчиной!»

Подумав об этом, Хэ Юй ощутил отвращение к себе.

Абсурд.

Бред.

Как ему могло такое прийти в голову?

Они оба мужчины и оба натуралы, он не может так поступить. Делать это с человеком
своего же пола отвратительно.

Однако…

Ему придётся признать своё поражение перед Се Цинчэном? После всего произошедшего и
этого вина он проиграет ему?

Тогда всё, что ему остаётся, это всю жизнь исполнять роль собаки перед ним и не
сметь поднять голову.

Он не думал, что напоить Се Цинчэна будет легко, да и вывести его из себя трудно.

Хэ Юй медленно подошёл к нему, наблюдая за развернувшейся перед ним картиной.

Мужчина ощутил неловкость, он был не в силах что-то изменить и предпочитал умереть,
чем издеваться над бедными девушками.

Парень устремил взгляд на его затуманенное страстью лицо… И принялся наблюдать за

слегка приоткрытыми губами.

Его совершенно не привлекали мужские тела.

Но он обдумывал единственный вариант — вариант, который может раскрыть слабость Се

Цинчэна.

Именно с этим чувством он рассматривал его и вдруг осознал, что эта ситуация дала
ему ответ, на давно волнующий юношу вопрос…

Как же всё-таки Се Цинчэн выглядит в постели?

Бывало, он смотрел на Ли Жоцю, на их кровать в доме, и любопытство не оставляло его

ни на секунду.

Хэ Юй никогда не понимал, как можно представить другого мужчину в постели в какой-

нибудь пошлой позе, если ты действительно натурал?

Но он слишком часто думал об этом.

Парень осознал, что Се Цинчэн чересчур равнодушен, серьёзен и аскетичен, поэтому

попросту не мог себе вообразить, каким он был в сексе с женщиной.

Однако теперь Хэ Юй, наконец, получил ответ. Увидев его измученное желанием лицо и
тело, согретое вином, он и вправду…

Понял, что хоть и все остальные мужские тела казались ему отталкивающими, но
сдержанный Се Цинчэн отличался от тех женатиков, которых он помнил.

Грешный и прекрасный.

Словно божество, обвитое змеёй.

Он смотрел на одновременно знакомое и незнакомое ему тело, на человека, который

всегда был сильным и недосягаемым, размышляя о своих чувствах в замерзшем сердце.

Хэ Юй наткнулся на нечто большее, чем любопытство, было что-то ещё, что-то

безумное, что наталкивало его на возмездие.

Он действительно сошёл с ума.

Лишился рассудка.

Всё прошлое уничтожено — Се Сюэ оказалась фальшью, а срок действия контракта —

подделкой. Слова Се Цинчэна тоже были ложью, и мир перевернулся с ног на голову.

Раньше Хэ Юй считал, что мужчины неприкасаемы.

Но сегодня вечером.

Се Цинчэн разрушил одиннадцать чёртовых лет убеждений.

Все его моральные устои исказились.

Чего ему не хватает?

Каким должен быть секс?

Он дал себе волю, сделал то, чего не делал раньше, удивил всех, погубил этого
невежественного Хэ Юя.

Что бы могло быть более сумасшедшим, кроме посещения ночных клубов и секса с
женщинами?

Ответ, кажется, уже ясен.

Чем больше Хэ Юй думал об этом, тем взволнованнее становился. Он чувствовал трепет

из-за того, что поступает против своего прежнего «я», трепет от полного уничтожения
самого себя.

Он хотел разрушиться.

Но в то же время желал стереть с лица земли несчастного Се Цинчэна, который

постоянно ему лгал.

Взгляд парня блуждал по его лицу с долей подавляемой похоти.

Блеск в его глазах начал постепенно меняться.

Хэ Юй понимал, что любой мужчина будет чувствовать отвращение от связи с другим

человеком своего же пола, но в этом случае он был агрессором, и всё ещё следует
своему мужскому инстинкту.

Что насчёт Се Цинчэна?

Поскольку он натурал, но не может переспать с женщиной, он бы чувствовал, что

происходящее здесь неприемлемо, ему было бы неловко. Но если Хэ Юй и в самом деле
трахнет Се Цинчэна…

Тогда… если поставить себя на его место, разве это не будет большим ударом для
этого старика?

Немного поразмыслив, к нему внезапно пришло озарение — он просто глупец,

извращенец. Каким путём ему пойти, чтобы уничтожить других и самого себя самым что
ни на есть возмутительным и жестоким образом? Разве обязательно использовать женщин
для соблазнения?

Тем более Се Цинчэн сейчас сгорает от желания.

Было бы забавно, если бы он смог возбудить Се Цинчэна и тот бы сказал ему, что
хочет Хэ Юя. Эти слова бы убили его!

Хэ Юй так разозлился, что задрожал, он вёл себя безрассудно…

Хлоп!

Парень внезапно схватил Се Цинчэна за запястье.

В тускло освещённом помещении мужчина услышал его низкий голос, когда юноша
наблюдал за ним, нависнув сверху и угрожая ужасающей аурой.

— Ещё рано говорить проиграл я или нет, — Хэ Юй приблизился к его шее, и его нежное
дыхание обдало артерию Се Цинчэна. Голос парня звучал опасно и соблазнительно, как
у змеи: «Се-гэ, вы и я, давайте сегодня обсудим это».
========== Глава 52. Чтобы вместе погрузиться в омут ==========

Из-за затуманенного сознания, Се Цинчэн не мог допустить, что Хэ Юй и вправду уже в

полной мере отказался от всех правил приличия.

Однако даже в таком положении, когда парень прижал его к полу, мужчина неожиданно
протянул свободную от захвата руку, после чего взялся за ближайшую бутылку вина и
тут же разбил её, не моргнув и глазом.

– Что ты творишь? – глаза юноши потемнели.

К тому времени Се Цинчэн уже был измучен афродизиаком и поглощен обжигающим

желанием. Физиологические реакции организма, не поддающиеся контролю, заставляли
его чувствовать ломоту в теле, но он не тот, кто мог бы легко подчиниться.

Промолчав и тяжело вздохнув, мужчина упёрся взглядом в лицо Хэ Юя, будто пантера,
но потом…

Он поднял разбитую бутылку от вина и, не колеблясь, ударил себя по предплечью!

Полилась кровь!

Се Цинчэн зажмурился, прикусив бледную нижнюю губу.

Мучительная боль едва могла вытянуть его из зыбучих песков похоти. Тяжело дыша, он
неторопливо отложил окровавленное стекло в сторону, облокотившись спиной о чайный
столик.

Хэ Юй резко изменился в лице и взглянул на него…

Он наблюдал за тем, как тот пытается вдохнуть воздух, затем посмотрел на его
окровавленную руку и на туго натянутую рубашку, воротник которой был запачкан
вином.

Хэ Юй усилил захват на его руке, и между его пальцев медленно просочилась тёплая
кровь.

Наступила тишина.

В этот краткий миг прояснения Се Цинчэн попытался взять под контроль своё дыхание.
Слезящимися глазами он смотрел на молодого человека перед собой.

Спустя минуту мужчина прохрипел: «...Хэ Юй, позволь задать тебе вопрос…»

«Тебя действительно… волнует то, что я наговорил в тех видео?»

Парень молчал, позволяя крови Се Цинчэна, словно слёзы, стекать вниз по пальцами и
капля за каплей падать на холодный кафельный пол.

Ему казалось, дело было не только в видео.

Он уже видел почти все его переписки, отправленные за последние несколько лет.

В итоге Хэ Юй усмехнулся и медленно произнёс: «Ты уже спрашивал меня об этом, и я

ответил, что мне всё равно, кого это вообще заботит?»

– У тебя не получится мне солгать. Если бы тебе было всё равно, ты бы вёл себя так?
На лице Се Цинчэна выступил пот, а его дыхание стало тяжелым. Он знал, что ему не
удастся долго держать себя в руках. За такое малое количество времени мужчина мог
лишь попытаться убедить Хэ Юя вести себя благоразумнее или хотя бы внести какую-то
ясность.

Хэ Юй: «...»

– Чертёнок… честно говоря, тогда…

Се Цинчэну на самом деле нужно было собраться с силами, чтобы говорить об этом.
Афродизиак оказался слишком сильным – как только он проник в кровь, сразу же начал
свою борьбу, распространяясь до самых кончиков пальцев. Мужчина зажмурился, после
чего вновь открыл глаза, наполненные болью. Он он всё ещё старался подавлять её,
его кадык перекатился, когда он сглотнул.

– Тогда… я не захотел быть твоим лечащим врачом, не потому что ты казался мне
пугающим или ужасным, и не потому что я боялся, будто бы ты можешь стать следующим
И Бэй Хаем для моего Цинь Цыяня. Это вовсе не так.

– Тебе было четырнадцать, когда я покинул тебя, Хэ Юй. Я лишь мог быть с тобой на
протяжении семи лет или даже ещё семь лет, но разве у меня бы получилось находиться
рядом всю жизнь? Оставаться вместе после выпуска из университета и во время начала
твоей работы, оставаться рядом после того, как ты женишься и заведешь детей – это
всё нереально. Я ведь только врач.

– Рано или поздно, тебе придётся положиться на себя и выйти из теней своего сердца.
Вот, о чём я думал, вот почему я ушёл.

Се Цинчэн сделал паузу, удерживая взгляд на фигуре Хэ Юя.

– Хэ Юй… Вероятно, ты понимаешь, что я имею ввиду. Думаешь, жить легко? Тебе не
приходится наблюдать за коридорами больниц и смотреть на двери отделения
интенсивной терапии или же сидеть у травмпункта. Я понимаю, что тебе больно, но ты
хотя бы жив. Тебе не стоит…

Сейчас парень не слишком понимал, что до него пытались донести. Он так горел
изнутри, что даже его ледяное сердце обжигало. Прежде ему ещё никогда не
приходилось испытывать такую огненную ярость. Он со злостью ухватился за короткие
волосы Се Цинчэна и резким рывком поднял его на ноги.

– Говоришь, мне не стоит? Что же мне не стоит делать?! Се Цинчэн… Ты реально не

представляешь, как мне больно?

– Оцепенение и закрытость, мне не хватает сил контролировать свои эмоции, во время

приступа я даже не знаю, кто я! Я полностью опустошен, будто всё моё нутро было
выжжено или его разъело изнутри. Каждую секунду я думаю о том, чтобы покончить с
этим. Я уже раньше говорил тебе. За все те семь лет я рассказывал тебе об этом
бесчисленное количество раз… но ты до сих пор не можешь представить, каково мне.

– Почему ты согласился лечить меня? А? Ты считал, что мне стоит пойти в больницу,
что все мои страдания никак не сравнятся со страданиями тех пациентов в лечебницах,
тогда почему же ты пришёл ко мне? Думал, это будет для тебя интересный опыт? Самая
редкая болезнь в мире, «Психологическая Эбола», человека с таким недугом нельзя
найти даже в самых старых записях больниц Янчжоу. Как же это захватывающее,
Профессор Се, вы подумали, что этот клинический случай будет дополнять ваше
портфолио, не так ли?

Хэ Юй замолк, но свет в его глазах отражал негодование.

– Пациенты, о которых шла речь, не важно, онкобольные или люди с ЛАС*, по крайней
мере, понимают свои симптомы и проблемы. Они хотя бы могут найти людей с подобной
болезнью, собраться вместе, чтобы подбодрить друг друга… но, что насчёт меня?

– Для вас, господа, я просто эксперимент, безумец, зверь в клетке, вам такое по
вкусу, Се Цинчэн? Ушёл сразу же после веселья? Ты даже пытался обмануть меня своей
нелепой ложью, будто это прощальный подарок! А теперь до сих пор продолжаешь
указывать мне, что делать. Тебе не кажется, что это жестоко, Се Цинчэн?!

В результате его речь едва не превратилась в допрос.

Еле заметная вспышка света появилась в глазах мужчины, но, когда он опустил
ресницы, этот слабый проблеск мгновенно погас, не оставив и следа.

– Моё мнение остаётся неизменным, Хэ Юй… Пока ты жив, не важно, насколько одиноким
или больным ты себя ощущаешь, пока тебе всё ещё хочется спасти себя, ты сможешь
преодолеть трудности. Это будет так до тех пор, пока ты не решишь сдаться, даже
перед смертью.

– Сердце человека может быть очень сильным, Хэ Юй. Тебе не нужно верить в меня, ты
должен всегда верить в себя.

– Легко тебе говорить, – Хэ Юй посмотрел ему в глаза, каждое его слово было
наполнено ненавистью и приправлено металлическим привкусом крови. – Легко тебе
говорить… Се Цинчэн. Ты не болен и тебе не больно, ты можешь лишь критиковать меня
за то, что я сдался. Что ты вообще можешь знать? Если бы ты был одним из тех, кто
также страдает от этой болезни, насколько бы ты стал лучше? Се Цинчэн, ты тот, кто
бесследно исчезает, именно ты покинул семью Хэ, потому что у тебя не получилось
вылечить меня, ты уволился и сменил профессию, как только почувствовал неудачу.

Казалось, каждое его слово было заостренным, ради того, чтобы пронзить
непоколебимое достоинство мужчины…

– Ты настолько лицемерен, что мне противно.

– Столько лет притворяться… Даже сейчас притворяешься!

После этого парень почувствовал настоящую ярость.

Схватив Се Цинчэна за спутанные волосы и не беспокоясь о том, насколько болезненным

был его вид, Хэ Юй потащил его и швырнул на широкий диван рядом с мраморным столом.
Затем он, не говоря ни слова, повернулся и взял ещё не открытую бутылку вина с
афродизиаком, после чего откупорил её, ни разу не изменившись в лице.

Увидев этот напиток, голова Се Цинчэна чуть было не взорвалась от гнева. Он уже
выпил одну бутылку, желание сводило его с ума, но Хэ Юй решил открыть ещё одну!

– Какого хрена ты делаешь… – в его голосе послышался страх. Собрав остатки сил, он
старался заставить своё обмякшее и беспомощное тело принять сидячее положение.

Однако Хэ Юй уже приблизился к нему с полной бутылкой вина и, не думая о бокалах,

схватил Се Цинчэна за подбородок.

Мужчина уже был на грани срыва. Заметив, что алкоголь снова рядом с его лицом, он
тут же побледнел и, отказавшись продолжать мирные переговоры, начал гневно
ругаться.

– Ты слетел с катушек? Если не хочешь, чтобы это всё закончилось убийством, тебе
лучше отвалить… – он был бледнее полотна.
– Верно, я сошёл с ума. Ты только понял? Уже поздно.

Закончив говорить, Хэ Юй откинулся назад, чтобы набрать полный рот жидкости, а

затем, принудив Се Цинчэна раздвинуть зубы, влил вино, которое он уже пил, прямо
ему в рот.

Мужчина зашёлся в приступе кашля.

Он боролся как мог, половина пролилась на пол, другая – на его одежду. Несмотря на
то, что Се Цинчэн не успел глотнуть слишком много, напиток всё ещё был слишком
крепким. После того, как Хэ Юй отпустил его, он рухнул на диван и начал кашлять,
будто пытался изгнать из лёгких весь кислород.

Вино, смешанное с кровью, кровь смешанная с потом.

Тело Се Цинчэна задрожало. Не только из-за похоти, которая терзала его, но и из-за
ярости.

У него создалось впечатление, будто огромное количество насекомых вонзились в его

кости. Тело слегка покалывало и обмякало, в то время как он весь сгорал от жара.
Эти ощущения были ему до ужаса знакомы. Лицо мужчины вновь покраснело от желания,
однако сильнее него нарастал гнев. Теперь Се Цинчэн был абсолютно зол и после
приступа кашля, прежде чем дыхание пришло в норму, он повернулся и сурово посмотрел
на Хэ Юя.

– Что за зверство? Даже животные не поступили бы так! Хэ Юй, ты и впрямь сошёл с

ума…

– Зверство? Тогда, Профессор Се, вы в самом деле неопытный. Существуют вещи намного
хуже, почему бы мне не показать их вам прямо сейчас?

Пока Хэ Юй говорил, он откинул стеклянную бутылку с остатками вина на пол, после

чего шагнул вперед и прижал Се Цинчэна к мягким подушкам дивана, когда тот
собирался, наконец, сесть.

Он сжал его запястья вместе. Парню на глаза упала чёлка, когда он посмотрел вниз на
Се Цинчэна, который был полностью под властью алкоголя. В его глазах виднелся намёк
на злобу, от которой шли мурашки по коже.

– Хэ Юй… – мужчина затаил дыхание.

Когда парень услышал, как он назвал его по имени с отголоском страха, он тут же
ощутил прилив удовольствия внизу живота. Его глаза блеснули алым светом, который
был настолько тёмным, что казался пугающим.

Он удерживал Се Цинчэна, прижимая его к своему телу и тихо шептал. И несмотря на

мягкость голоса, это звучало безумно:

– Боишься, хах?

На его губах до сих пор были остатки вина. Он облизнул их и улыбнулся, наслаждаясь
вкусом.

– Знаешь, почему я тоже выпил?

– …

– Потому что я презираю тебя и мужчин. Если бы не это вино, боюсь, я бы не смог
провернуть задуманное и у меня бы не получилось хорошенько тебя обслужить.

Хэ Юй похлопал Се Цинчэна по щеке.

– Се-гэ, я всегда уважал тебя и был внимателен. Ты пришёл сюда, чтобы найти меня,
но я плохо с тобой обошёлся. Если кто-то узнает об этом, что станет с моей
репутацией?

– Поэтому, если тебе не понравились те люди, я не буду принуждать тебя. Но сейчас,

разве ты не чувствуешь себя некомфортно из-за вина?

Он рывком расстегнул воротник Се Цинчэна, когда в глазах мужчины, наконец,

показался ужас, последовавший после шока. Туго застегнутые пуговицы мгновенно
поддались, обнажив покрасневшую кожу.

– В таком случае я протяну тебе руку помощи.

В этот момент он уже настолько спровоцировал Хэ Юя, что тот утратил тягу к
медленному соблазнению. Без сомнений, Се Цинчэн легко мог бы ранить себя, чтобы
быть в ясном сознании, это заставило парня понять, что полагаться только на
афродизиак было бы бесполезно.

Он совершенно точно сошёл с ума. Хэ Юю хотелось жестоко разорвать на части

отвратительное прикрытие, за которым скрывался Се Цинчэн. Подумав об этом, он ещё
больше перестал сомневаться в половых различиях.

Схватив его за подбородок, парень медленно произнёс: «Сегодня я лично займусь твоим
удовлетворением и сам доведу тебя до самого пика наслаждения».

Он и его лживый доктор.

Сегодня вечером они, блядь, утонут вместе!

Хотя Хэ Юй уже и приготовился перевернуть свои моральные устои, Се Цинчэн – нет.

– Хэ Юй! Что ты пытаешься сделать?!

– Что я пытаюсь сделать? Почему бывший женатый мужчина спрашивает меня об этом?

Он прижал к дивану яростно борющегося под собой Се Цинчэна. После вина Хэ Юй стал
намного чувствительнее. Разрушить напускной вид Се Цинчэна было уже чем-то
невероятно волнующим, но теперь этот человек оказался захвачен, его кидало в жар;
забрызганный кровью и в расхристанной одежде, его попытки вырваться лишь ещё больше
разжигали в Хэ Юе огонь.

Парень хищно уставился на него, словно пытался прожечь в нём дыру.

– Се-гэ… – его дыхание опаляло, в то время как послышался мягкий вздох Се Цинчэна.
– Как думаешь, что я хочу сделать…

Тот был натуралом до мозга и костей и проявлял равнодушие к сексу. Более того Се
Цинчэн знал, что Хэ Юй тоже гетеросексуал, да ещё и гомофоб. Разве он мог подумать
о чём-то настолько вопиющем раньше?

Только когда парень поднял его запястья над головой, удерживая их одной рукой и
начал расстёгивать ему пуговицы на рубашке, осознание обрушилось на Се Цинчэна,
словно его пронзила молния. Его похожие на лепестки персика глаза внезапно широко
распахнулись.
Лицо побледнело, совершенно лишилось какого-то либо оттенка, когда он неверяще
уставился на Хэ Юя. В какой-то момент он даже засомневался в реальности
происходящего.

Но лицо юноши, лишенное страха, жаждущее крови, болезненное и извращенное, выражало

лишь одно единственное желание – уничтожить достоинство Се Цинчэна.

Се Цинчэн знал – Хэ Юй полностью утратил разум. Он начал вырываться из-под его рук,
несмотря на то, что эти попытки были тщетны.

– Хэ Юй, ты… ты, ёбаный… Со мной всё в порядке… Мне не нужна твоя помощь!
Проваливай! Тебе, блядь, лучше свалить! Какого чёрта ты хочешь от меня!

На его привычно сдержанном лице парень увидел страх, бледность и разрушение…

Эти эмоции настолько раздразнили аппетит Хэ Юя, что заставили его ненасытно
сглотнуть. Он удерживал Се Цинчэна, прижимая его к дивану, кончики пальцев юноши,
как лезвие, двигались по его телу, желая разрезать его на кусочки.

На прекрасном молодом лице появилась искажённая улыбка.

– Профессор Се, Доктор Се, Се-гэ. Вы уже должны были всё понять.

Его низкий голос был горячим и обжигал резко вздымающуюся грудь Се Цинчэна.

– Сегодня я буду трахать вас всю ночь. Не забывайте стонать чуть громче.

С этими словами он свободной рукой медленно скользнул вниз и кончиками пальцев

коснулся дрожащих губ мужчины.

Тот внезапно закрыл глаза, выглядя так, будто вот-вот сойдёт с ума, но у него не
осталось ни грамма энергии. Чем дольше это всё продолжалось, тем быстрее силы
покидали его тело.

– Если ты, блядь, посмеешь… Психо….

Хэ Юя не волновали обрушившиеся на него проклятия, он сразу же начал стягивать

одежду Се Цинчэна, в то время как тому удалось освободить одну руку, но
сопротивление не дало никаких результатов. В конце концов, он мог только усилить
хватку на пряжке своего ремня. Однако Хэ Юй внезапно набросился на мужчину и начал
целовать его вдоль оголённого плеча, шеи и ключиц… опуская голову с копной черных
волос ниже и облизывая его бледные соски своим грубым языком, неистово посасывая
их.

«!!»

Будто рыба выброшенная на берег, Се Цинчэн широко раскрыл глаза и пытался

увернуться, но Хэ Юй напористее придавил его к дивану. Его тело начало реагировать.
Горячее желание с безумием разрушало его под действием большого количества выпитого
вина. На уровне инстинктов он действительно жаждал страстно слиться с кем-то
воедино.

Когда похоть настолько всеобъемлющая, даже не важно, что партнёр рядом с вами
одного и того же пола. Это звериный инстинкт.

Но Се Цинчэн помнил, что он человек, что он друг отца Хэ Юя, а сам парень ещё
студент. Ему совершенно не следует вести себя подобным образом.

В тот момент на его лице отразилась боль, невероятное желание и абсолютная

ненависть. Не в силах это вынести, он повернул голову в сторону.

Хэ Юй целовал его грудь, чувствуя как Се Цинчэн дрожит. Подняв на него взгляд, он
увидел что это красивое лицо залил румянец смешанный с недовольством. Внезапно
парень ощутил доселе неведомый прилив возбуждения. Это чувство даже могло помочь
ему смириться с отвращением к мужским телам, одобряя его бессовестные игры с
мужчиной.

Перед ним был Се Цинчэн, которого он прежде никогда не видел.

Се Цинчэн, который отплатит ему за свою ложь и жульничество.

В глазах Хэ Юя вспыхнуло яростное желание.

Удовольствие от мести, казалось, заставило его отвращение испариться, в то время

как возбуждение от доминирования словно отвергало неприятие происходящего.

Хэ Юй неожиданно начал сожалеть, что осознание пришло к нему слишком поздно, что он
не додумался до этого способа разрушения Се Цинчэна ещё раньше.

Он уже почти закончил расстегивать пуговицы на его рубашке, открывая взору

запачканную вином кожу.

У Се Цинчэна широкая грудь, к тому же, несмотря на то, что его мышцы не были сильно
выражены, они казались крепкими и сильными. Линии на его торсе были резкими и
четкими, как и каждый миллиметр тела этого человека.

Хэ Юю не нравились мужчины, но он чувствовал, как у него вскипает кровь при одном

лишь взгляде на Се Цинчэна…

Не говорил ли Се Цинчэн, что ему нечего ему дать?

Не чувствовал ли он, что не заслуживает любви?

Се Цинчэн, тот, кто смотрел на всех свысока, никогда никого не воспринимал всерьёз,
тот, кто сдерживал и поучал его, ругал и запугивал, лгал ему, тот кто даже сказал,
что Хэ Юй не может нанять его и потом просто ушёл.

Взрослый мужчина.

Мужественный, зрелый, холодный и закрытый, его аура была настолько сильной, что
этого было бы достаточно, чтобы привлечь многих девушек, он тот, кто однажды уже
был женат. Никто бы не подумал, что он может кому-то подчиниться, никто не смог бы
представить, что такого нереально мужественного человека тоже могут поиметь.

Но теперь Хэ Юй удерживал его. Он попал в свою же ловушку и лежал под ним, пытаясь
сдержаться, чтобы не дрожать.

То, чего хотел Хэ Юй и тепло, которое он так страстно желал – всё это ему мог дать
Се Цинчэн.

Он мог бы дать ему это!

Юноша шумно сглотнул. Сгорая от жара, его кровь начала закипать.

– Доктор Се, возьмите себе на заметку. Всё, что случилось ночью, произошло лишь
потому, что вы были слишком пьяны и плохо себя чувствовали, поэтому вам нужна была
моя помощь. Что касается меня, я не такой слабый и трусливый, как вы. Я даже
пожертвовал собой, чтобы хорошо о вас позаботиться. Не стоит благодарить меня, я
счастлив делать то, что должен.

Сказав это, он полностью стянул рубашку с Се Цинчэна, затем из тумбочки рядом

достал черный ремень, в таком месте подобных вещей было много, и туго связал ему
руки.

– Я до сих пор помню, как вы выскользнули из узлов Цзян Лан Пэй тогда на крыше. Не
волнуйтесь, это разбойничий узел, у вас точно не получится справиться с ним.

Автору есть, что сказать:

Шкала здоровья танка снизилась на 80%, осталось ещё 20%.

Я внезапно почувствовала, что все трое пассивов – Се Цинчэн, Чу Ваньнин и Гу Ман,

могли бы вместе играть в компьютерные игры! Они бы идеально друг друга дополнили…

*Танк: Се-гэ

*ДПС: Чу Ваньнин

*Саппорт: Гу Ман

Идеально! Это заставляет меня чувствовать, словно ни один актив не смог бы

проскользнуть… Почему бы нам не назвать их команду «Мы такие мощные, зачем нам
мужики»?

Примечание от переводчика:

*ЛАС или БАС – Боково́й (латера́льный) амиотрофи́ческий склеро́з — болезнь —

прогрессирующее, неизлечимое дегенеративное заболевание , при котором происходит
поражение как верхних (моторная кора ), так и нижних (передние рога и ядра черепных
нервов) двигательных , что приводит к и последующей мышц.

*Танк (англ. tank) — в компьютерных или настольных ролевых играх — игрок,

отвлекающий в бою внимание противника (монстра) на себя, предотвращающий нанесение
урона слабозащищенным персонажам (например, магам или лучникам).

*ADC или AD Carry (англоязычная аббревиатура Attack-Damage Carry), как правило,

наносит больше всего урона противникам. Как правило, ADC наносит значительный ущерб
всем врагам, кроме возможного танка. Это преимущество компенсируется «мягкостью»
персонажа – керри легко и быстро умирает, поскольку имеет довольно мало здоровья и
защиты. Поэтому на помощь ADC приходит саппорт.

*DPS – происходит от английского словосочетания damage per second и переводится как

урон в секунду.

========== Глава 53. Чтобы он попался в мои руки +18 ==========

Комментарий к Глава 53. Чтобы он попался в мои руки +18

Предупреждение! В главе присутствуют сцены насилия и описание половой связи без
согласия одного из партнеров.
— Хэ Юй, ты… проваливай… убирайся!

Хэ Юй не ушел, вместо этого он склонился и надолго задержал взгляд на его глазах.

Затем его рука проскользнула дальше, вниз к холодной металлической пряжке ремня Се
Цинчэна, которая четко звякнула, когда расстегнулась.
— …

Сe Цинчэн закрыл глаза, вспышка унижения рассеялась от его головы по всему телу.

Стимуляция, которую он чувствовал, была реальной. Он потерял контроль над собой и

своими гормонами, которые больше ему не принадлежали. Не было никаких шансов, что
это стремительное желание будет подавлено.

В то же время Хэ Юй был насквозь пропитан такой редкой для него реакцией тела. Это
пробудило в нем необходимость продолжить игру с Се Цинчэном — хотя мужские тела
казались ему отвратительны — он все еще давил на него, смотря на его лицо и задавая
вопрос, на который он уже знал ответ: «… Се-гэ, разве ты не асексуален?»

«Тогда, почему я чувствую, что ты прижимаешься ко мне?»

Он наклонился еще ниже.

Дыша прямо напротив его уха, парень промолвил: «Не говоря уже о том, что я
мужчина».

— Отпусти… — прохрипел он. — Ты блядский… Отвали от меня…

Хэ Юй пытался дразнить Се Цинчэна, но ему действительно было непривычно соблазнять

кого-то. Вместо этого он наклонился, чтобы слизать кровь с его губ. Се Цинчэн резко
отвернулся, поэтому рот Хэ Юя прижался к покрывшейся испариной мочке уха,
обжигающий жар заставил его тело вздрогнуть.

— Почему избегаешь меня? Будто бы мы раньше не целовались.

Хэ Юй повернул его лицом к себе, затем склонился и вновь соединил их рты.

Жажда крови являлась только патологическим импульсом, но в тот момент, когда их

губы соприкоснулись, возбуждение, которое он почувствовал, казалось, было более
приятным, чем металлический запах крови.

Возможно, в этом и есть человеческая натура. Когда на пути встает темный лес,
препятствующий дальнейшей дороге, вам он лишь покажется призрачным, неосязаемым и
запретным.

Но ступив в него первый раз и уловив дуновение приторного благоухания полевых

цветов, эти несмелые шаги ускорятся, а затем ты подумаешь: «Так вот как выглядит
это место, здесь нет ничего, чего следовало бы бояться», и после этого прошлые
проблемы уже не покажутся такими серьезными как раньше.

Он уже целовал Се Цинчэна, тогда он был не в себе и не мог вспомнить детали, но на

этот раз, погрузившись в скользкий, обжигающий жар их поцелуя и полностью слизав
кровь, он все еще не останавливался.

Парень продолжил облизывать этот мягкий с привкусом алкоголя рот, и несмотря на то,
что Се Цинчэн был холодным и непокорным человеком, его губы казались нереально
кроткими. Создавалось впечатление, что его нежная плоть может растаять во рту, как
поблескивающие ягоды в вине.

Хэ Юй ощутил слабый электрический импульс в своем позвоночнике, пробужденный

внезапным уколом возбуждения. К сожалению, это чувство не продлилось слишком долго,
так как внезапно…

Его губу пронзила острая боль!

— …Се Цинчэн, ты посмел укусить меня?

Хэ Юй дотронулся до кровоточащего уголка рта.

Губы Се Цинчэна побагровели, даже глаза его покраснели, когда он так тяжело дышал,
что не мог вымолвить ни слова.

Хэ Юй окинул его взглядом. Казалось, он вот-вот сойдет с ума, однако, молодой

человек загадочно усмехнулся, прежде чем бесстрашно опустить голову и обменяться
еще одним кровавым поцелуем с Се Цинчэном.

Это сбило мужчину с толку, он совсем позабыл, что Хэ Юй жаждал крови и не обращал
внимания на боль, что это лишь добавит огня к происходящей ситуации.

Во время второго их поцелуя, металлический привкус крови полностью заполнил их рты.

Когда происходят такие вещи, молодые люди обычно становятся неконтролируемые, и
желание наполняет их до предела. Поэтому Хэ Юй пытался сделать так, чтобы Се Цинчэн
открыл рот, дабы пробраться языком внутрь.

Естественно, мужчина отказался впускать его и тихо держал свой рот закрытым.
Отвращение нарастало и через некоторое время он больше не мог этого выносить и
вновь предпринял попытку укусить.

Но когда он едва показал оскал, парень без промедлений ворвался внутрь, словно
совершенно не боялся его языка и острых зубов. Се Цинчэн сотрясался от ярости,
однако в момент, когда он был готов снова свирепо укусить Хэ Юя, тот уже будто
знал, чего от него ожидать. Молодой человек потянул Се Цинчэна вверх и усадил его
на свои бедра, не разрывая поцелуй.

Выражение лица мужчины тут же изменилось. Он оказался верхом на чем-то ужасающе

горячим и невероятно твердом. Сквозь одежду Се Цинчэн мог чувствовать импульсивное,
зловещее и еще не достигшее своего пика желание парня.

Се Цинчэн, который прошел через многие потрясения, который со смиренным

спокойствием и несравненным хладнокровием участвовал в опаснейших операциях, в это
мгновение испытал такой ужас, что весь напрягся. Он не мог поверить в то, что с ним
происходит, и из-за шока забыл укусить Хэ Юя. Парень тщательно исследовал его рот
из соображений любопытства и интереса унижения.

К тому времени, как туман ужаса рассеялся перед Се Цинчэном, Хэ Юй отстранился, но

их губы все еще были близко друг к другу, так близко, что хватило бы одного легкого
движения, чтобы вновь вернуться к прежнему положению.

Тонкая нить слюны протянулась между их раскрасневшимися ртами, как будто им еще не
предстояло расстаться, как если бы они снова собирались поцеловаться и слиться
воедино.

— Се Цинчэн… — прошептал Хэ Юй, в то время как его ресницы затрепетали, а их лбы

соприкасались друг с другом. — Давай, укуси меня. Чем сильнее кусаешь, тем больше
крови… и больше наслаждения для меня.

Он повернул голову, прижимаясь к пульсирующей вене на шее Се Цинчэна, к ране,

оставленной им с предыдущего приступа ярости. Кровь уже засохла, засохнув на коже,
словно красная родинка.

Он снова и снова шевелил губами над этим уязвимым участком кожи, шепча так интимно,
будто они были любовниками: «Помни, я психопат».
Проговорив это, Хэ Юй схватил Се Цинчэна за бедра и толкнул вверх, с полным
удовлетворением слушая его яростный крик, лишенный страха.

Се Цинчэн тяжело дышал. C одной стороны, такой сексуальный опыт был очень приятным,
независимо от того, считалось ли это нормальным, и невзирая на то, что это
происходило с человеком того же пола, он до сих пор мог ухватиться за последнюю
рациональную мысль.

— Хэ Юй, отпусти меня. Если посмеешь, я… — прохрипел он.

— Что ты сделаешь? Расскажешь Се Сюэ? Хочешь, я сам об этом позабочусь? Дам ей

знать, что ее богоподобный братец лег под ее студента, что его целовали, лапали и
собираются трахать всю ночь напролет…

Он был так дезориентирован, что, казалось, будто его пронзила молния, после чего
последние намеки на румянец сошли с его лица.

— Не ей? Тогда, возможно, позвонишь полиции? Я же тебя не принуждаю. Ты тот, кто

пил вино и из-за этого почувствовал себя не очень хорошо. Это все из-за
интоксикации, ты действительно думаешь, что они могут что-то сделать? В конце
концов, в лучшем случае мы попадем в заголовки. У меня нет никакого чувства стыда,
меня ничто не волнует, но мне интересно, как ваши студенты будут смотреть на вас,
когда вы предстанете перед ними в будущем, Профессор Се.

Ухмыльнувшись, он стал внимательно рассматривать бледное лицо Се Цинчэна.

— Мужчина, которого поимел студент из соседнего университета? Когда придет время,

сомневаюсь, что я буду единственным, кого будут считать психом.

Се Цинчэн закрыл глаза.

–…

— Я очень разумный человек, я уже давал тебе выбор — вот телефон, звони, если
хочешь.

–…
Хэ Юй знал, что у него нет выхода. Даже у Се Цинчэна есть времена, когда он
бессилен.

Парень задержал на нем взгляд, словно пытаясь высечь его текущий внешний вид
глубоко в своей памяти.

Се Цинчэн был свидетелем его глупости на протяжении долгих лет, но он ни разу не

говорил ему об этом.

В то же время Хэ Юю хотелось увидеть, как мужчина теряет лицо. И как оказалось,

достигнув этого, он мог бы сделать с ним все, что пожелает.

Подумав об этом, юноша ощутил прилив возбуждения, поэтому он вновь поцеловал Се

Цинчэна. Тот был довольно холодным человеком, однако его кожа была очень мягкой и,
казалось, могла раствориться у него во рту.

Даже несмотря на то, что мужчина никого не позвал на помощь, выпитое вино
заставляло его чувствовать себя так, словно его что-то грызло изнутри, но он терпел
и никак не действовал в ответ.

Его глаза превратились в льдинки, в то время как ресницы, казалось, были покрыты
инеем. И после произошедшего удовлетворение Хэ Юя начало ослабевать.
Он будто целовал ледяную статую. Не важно, что он делал и как провоцировал или
унижал его, Се Цинчэн оставался тихим.

Как же холодно.

Так холодно, что это разозлило Хэ Юя и он почувствовал острую необходимость

разрушить этот толстый слой льда, прямо как во время рыбалки зимой. Он хотел
сломать его, раздробить на части и пронзить насквозь.

Чтобы добраться до невероятного изобилия мягкой воды.

Только подумав это об этом, Хэ Юй ощутил, как амбиции с жадностью распирают, а

желание пробраться через лед и достигнуть воды становится ужасающе необходимым.
Хотя Се Цинчэн без сомнений мог почувствовать это, его руки были связаны и все тело
горело от сильного действия афродизиака, поэтому он не мог освободиться. Он только
злобно смотрел вперед налитыми кровью глазами.

Руки Хэ Юя блуждали под его расстегнутой рубашкой и после этого он поднял взгляд на
Се Цинчэна. Спустя некоторое время, словно спровоцированный туманным строгим
взглядом мужчины, кровь в жилах молодого человека вскипела, и ему показалось, будто
едва прикрывающая торс рубашка была слишком большой помехой.

Так как Се Цинчэн пытался быть аккуратным и аскетичным, Хэ Юю надо было

постараться, чтобы полностью разрушить его и собственными глазами увидеть это
зрелище.

Парень задержал взгляд на человеке в его руках. Рубашка мужчины уже давно
приспустилась по локти, его широкая, крепкая грудь была полностью открыта перед
ним.

На его теле даже остались слабые красные следы от поцелуев, которые Хэ Юй оставил
ранее.

Он долгое время мрачно буравил взглядом этого человека. Раньше тот был словно
кусочек пирога, за который он не мог заплатить, который не смог получить.

Он даже пытался заставить свою сестру держаться подальше от него.

Прекрасно… прекрасно.

Тогда Хэ Юй просто заставит Се Цинчэна пожинать то, что он посеял. Ему придется
отплатить собственным телом!

Парень только мог чувствовать, что он уже был болезненно твердым. Он больше не
противился, так как его безумие уничтожило все отговорки. Хэ Юй поднял Се Цинчэна,
его руки оказались на талии мужчины, когда он понес его вглубь, где находилась
отдельная комната.

— Хэ Юй, пусти! Отпусти меня!

Это место предназначалось для отдыха. Оно было продуманно украшено –– вдобавок к
тусклому освещению, на кровати лежали лепестки роз.

Хэ Юй громко насмехался над Се Цинчэном, прежде чем бросить его на матрас и прижать
его своим долговязым, тяжелым телом, чтобы мужчина не смог сопротивляться и
подняться.

В этот момент было совсем не важно, насколько Се Цинчэн натурал, он действительно

поверил в то, что Хэ Юй последует своему плану.

Сухожилия на его связанных руках напряглись, когда он с трепетом сжал кулаки, a его
ногти впились глубоко в кожу.

— Ты… — в конце концов, он прохрипел, смотря на него налитыми кровью глазами, —

Ублюдок, если посмеешь так себя со мной вести… просто подожди и увидишь… что я с
тобой сделаю!

Хэ Юй не терял времени, он тоже выпил вина и, соблазненный видом Се Цинчэна,

почувствовал, что его голова была словно в огне. Он тихо открыл тумбочку рядом с
кроватью, пошарил там рукой и нашел коробку презервативов, которую тут же разорвал.
Затем, прямо перед побледневшим лицом мужчины, парень расстегнул свои джинсы и
стянул нижнее белье.

Сначала он посмотрел Се Цинчэну в глаза и прошептал:

— Знаешь, почему я должен это сделать?

Его голос был очень мягким и способным заставить кого угодно покрыться мурашками.
Точно, как низкий рев огромного дракона, несущегося в пропасть.

— Потому что все это время никто не любил меня по-настоящему. По крайней мере, в
будущем будет кто-то, кто станет страстно меня ненавидеть. Это тоже было бы
неплохо…

Когда его член появился в поле зрения, даже обычно спокойный Се Цинчэн
почувствовал, что его разум опустел, ибо ужас заметно наполнил его заалевшее лицо
до такой степени, в то время как показалась некая доля его желания.

Это ужасно.

Происходящее вокруг или размер молодого человека — все было ужасно.

Хэ Юй взглянул вверх, его глаза сузились и даже стали не похожи на глаза обычного
человека. Он встал на колени перед лицом Се Цинчэна со своим толстым и покрытым
венами членом, от которого исходил слабый мускусный запах.

Голос мужчины задрожал:

— Хэ Юй… ублюдок…

В тусклом свете парень взял презерватив одной рукой, а другой быстро скользнул по
своей жесткой, внушительной длине.

Юношу не волновало, что Се Цинчэн проклинает его, он не собирался тратить время

впустую. Глаза Хэ Юя уже стали пламенно красными, он не мог мыслить здраво,
единственное, чего он хотел — трахнуть мужчину перед собой.

Схватив Се Цинчэна за талию и приподняв его длинные ноги, он устроился посередине и

попытался проложить себе путь.

Се Цинчэн считал гей-секс чем-то совершенно неприемлемым, однако, судя по тому, как
Хэ Юй старался добраться до него, тот не думал, что поцелуи, поглаживания или
использование рук и рта пришлись бы кстати. Он хотел войти с первой же попытки!

Се Цинчэн совсем отчаялся.

— Отвали! Отстань от меня! Хэ Юй, ты сошел с ума! Ты псих?

В ответ парень еще шире раскрыл его ноги, принуждая обхватить ими его талию.

Хэ Юй повернулся, чтобы оставить поцелуй на ноге Се Цинчэна. Это заставило мужчину

почувствовать ни с чем несравнимое удовольствие среди невероятной ярости и ужаса.

После поцелуя Хэ Юй вновь попытался протолкнуть вовнутрь.

Так себя могли вести только девственники — особенно, девственники-натуралы.

Нахмурившись, молодой человек вновь предпринял еще несколько попыток, но в момент,
когда он прижал горячую головку ко входу Се Цинчэна, Хэ Юй вдруг осознал, что там
настолько узко, что у него вообще не получится войти.

Он был слишком раздражен из-за этого, его член налился кровью, а сам он просто
сходил с ума от того, как ему хотелось трахнуть тело Се Цинчэна. Хэ Юй посмотрел на
него вниз чудовищным кровавым взглядом.

— Почему я не могу войти? — спросил он Се Цинчэна, тяжело дыша и продолжая попытки

пробить себе путь.

Тело мужчины ныло, а сам он находился в полубессознательном состоянии; бесчисленное

количество импульсов взрывалось у него в голове. Ужасное психологическое унижение и
сумасшедшее физическое давление не давало ему мыслить здраво.

Не выдержав, Хэ Юй схватил его и притянул ближе. Запах пота молодого человека

ударил в нос Се Цинчэна, становясь мощным афродизиаком. Он даже начал капать вниз,
приземляясь на твердую грудь мужчины, в то время как Хэ Юй двинул бедрами вперед,
начиная тереться и резко в него толкаться, прерывисто произнося: «Впусти меня…»

Глаза Се Цинчэна побагровели.

— Черта с два я тебя пущу… Лучше отъебись от меня!

Это был первый раз, когда Хэ Юй пытался кого-то трахнуть. Управляемый эмоциями и
желанием, даже его дыхание сбилось и стало рваным. Он хмуро взглянул на полностью
возбужденное тело Се Цинчэна. Затем, вероятно, из-за того, что ему не удавалось
войти в него, Хэ Юй, казалось, понял некоторые вещи и на ощупь потянулся к
маленькому скрытому входу своими пальцами.

— …

Се Цинчэн открыл рот, хватая воздух, прямо перед тем, как яростно прикусить свою
губу. Даже его лицо стало белым, как полотно. Конечно, палец подошел, но прожив
столько лет, никто и не пытался войти в него таким образом. Чувствуя боль и
унижение, ему совсем это не понравилось, даже его эрекция начала ослабевать.

Однако Хэ Юй, казалось, понял, что нужно делать. Спокойно посмотрев на Се Цинчэна,
он протолкнул палец в его дырку и начал имитировать поступательные движения,
заставляя мужчину хмуриться и трясти головой снова и снова. Его глаза потемнели, и
как только парень почувствовал, что вход стал более расслабленным, он нетерпеливо
добавил еще один палец.

К тому моменту, как появился второй палец и вошел вовнутрь, толчки ускорились. Се
Цинчэн больше не мог это терпеть. Он снова укусил свою губу до крови, его взгляд
расфокусировался.

Будучи доктором, он знал, каким будет последний шаг такого секса. Се Цинчэн
понимал, что из-за способностей девственника Хэ Юя он будет страдать всю ночь.
В бреду он инстинктивно попытался повернуться и найти смазку… Затем его взгляд
зацепился за тюбик в ящике прикроватной тумбочки, который Хэ Юй еще не закрыл.

Но эта смазка предназначалась для женщин, хотя даже если бы и для мужчин, Се Цинчэн
все равно не знал, что сказать.

Он был гордый. Независимо от того, какие мучения ему доводилось переживать, какими
бы разрушительными они ни были для его психического здоровья, он все еще сохранял
гордость.

Поэтому мужчина лишь взглянул на смазку, прежде чем отвернуться и потянуть раненую
руку, чтобы прикрыть ею глаза, ради того, чтобы избежать вида на кошмарную сцену,
разворачивающеюся перед ним.

Хэ Юй уже добавил третий палец, однако Се Цинчэн до сих пор был напряжен. Несмотря
на то, что на презервативе была смазка, этого оказалось недостаточно.

В то мгновение он подумал о странном выражении на лице Се Цинчэна, когда тот

повернул голову. Доля осознания виднелась среди всепоглощающей похоти, в то время
как Хэ Юй взглянул на него миндальными глазами.

Затем он заметил тюбик со смазкой в ящике, на которой была видна слабая надпись:
«Для ее удовольствия».

Парень тяжело вздохнул и, слегка приподнявшись, принудил Се Цинчэна опустить

голову. Хэ Юй молчал, казалось, он относился к мужчине, как к сучке, приказывая ему
покорно сидеть и ждать, полностью погружая его в чувство унижения.

Парень схватил тюбик, надавил на него, после чего размазал субстанцию по руке. Он
провел рукой по своему члену, затем взял еще немного смазки и поместил ее в задний
проход Се Цинчэна!

Тот приглушенно застонал, а на его шее выступили вены.

Хэ Юй начал делать яростные движения своими пальцами.

Хотя лубрикант имел воздействие на чувствительность, и это больше относилось к

женщинам, таким образом, смазка не была настолько эффективна для мужчин, но этого
было более чем достаточно. Затем Хэ Юй обнаружил, что проникать в Се Цинчэна стало
намного проще. Потемневшими глазами парень наблюдал, как его пальцы заставляли этот
бледный вход подрагивать, как из-за смазки возникали хлюпающие звуки, каждый раз,
когда он толкался внутрь и какая-то молочно-белая жидкость начинала просачиваться
через колечко мышц.

Хэ Юй ощущал, как его собственное дыхание становилось горячее, а его эрекция была
такой сильной, что он больше не мог ждать ни минуты. Парень тут же вынул пальцы и
почувствовал, как живот Се Цинчэна вздрогнул. На руке Хэ Юя осталась мутная
жидкость.

Надев презерватив, он вновь пристроился к разработанному отверстию.

— Се Цинчэн. — В этот момент Хэ Юй, который прежде был так увлечен, что не проронил
ни слова, наконец-то, высказался. В его глазах сверкнул не только безумный блеск,
но и безграничное, непостижимое желание. Он подтолкнул головку члена ко входу в
тело мужчины, плотнее прижался к нему, но не толкнулся вперед, заставляя Се Цинчэна
обвить ногами его торс, а затем наклонился и схватил его за подбородок. — Ты же в
курсе, что я собираюсь поиметь тебя?

— Ты, черт…
— Тебя никогда так не трахали, да? Тогда лучше не торопиться и почувствовать,
каково это. Почувствуй меня, когда я буду внутри, точно так же, как ты трахал свою
жену.

Во время его речи, толстый член Хэ Юя, который все время прижимался к его входу, c
силой и жестокостью протолкнулся внутрь!

— Ах!

Се Цинчэн был застигнут врасплох и поэтому закричал, широко раскрыв глаза. Все его
тело задрожало.

Хэ Юй тоже шумно дышал, значительное количество смазки просочилось там, где они
соединились.

Какое-то время никто из них не издавал ни звука. Комната наполнилась бушующими

волнами желания и тепла. Казалось, что это все происходит сквозь туманную дымку,
словно это какой-то абсурдный сон.

Но это реальность.

Се Сюэ оказалась фальшивкой, но то, что он трахал Се Цинчэна, было реальностью.

Мир и в самом деле…

Се Цинчэн чувствовал себя разбито. Он был мужественным человеком до глубины души,

однако в этот момент его насиловал парень, который не закончил учебу, а его
собственные ноги оказались раскрыты перед ним, будто у женщины. Се Цинчэн ощутил,
как член Хэ Юя пульсирует внутри него от интенсивных движений.

Это чувство причинило ему боль, что было хуже смерти. Но в то же время желание,
вызванное афродизиаком, погрузило его в какое-то невероятное состояние.

После того, как Хэ Юй вошел внутрь, он стиснул зубы, и на его лбу появилась
испарина от духоты.

Он никогда даже и не представлял, что ляжет в постель с мужчиной, поэтому не

понимал, что проникать в мужское тело может быть так приятно. Удовольствие
обрушилось на него волной. Но так как он был неопытным девственником, а Се Цинчэн
оказался внутри туже и горячее женщины, его крошечный вход охотно всасывал его,
обволакивал и приветствовал под действием афродизиака. Когда Хэ Юй проник в него,
то едва тут же не кончил.

Затем последовал хриплый, но страстный крик Се Цинчэна. Хотя это было тем, что
неосознанно выскользнуло из его рта, но острых ощущений от этого было
предостаточно, чтобы разрушить Хэ Юя.

Ему никогда раньше не приходилось слышать, чтобы мужчина издавал подобный звук.

Заметив эту реакцию от его движений, Хэ Юй остановился, чтобы перевести дыхание,

затем наклонился и схватил лицо Се Цинчэна.

— Доктор Се, у вас внутри так узко, так горячо…

Когда он заговорил, то начал понемногу двигать бедрами вперед и назад, это были
нежные движения, которые больше походили на трение. Он плотно вошел в него и каждый
раз выходил лишь на немного, прежде чем глубоко вдавиться внутрь.
— Ах… Ах…

Се Цинчэн сходил с ума, он никогда прежде не чувствовал такого возбуждения.

Афродизиак сделал его тело невероятно восприимчивым к любому сексуальному контакту,
все его эмоции обострились. Так как Хэ Юй сначала принуждал себя сделать это, было
нереально понять, что происходит, и свет в его глазах становился беспорядочным.
Неосознанно Се Цинчэн издал несколько хриплых звуков в такт движениям парня.

По мере того, как это навязчивое чувство покалывания становилось все сильнее и
сильнее внутри его тела, разум Се Цинчэна слегка прояснялся. Когда он осознал, что
эти пугающие крики, наполненные желанием, на самом деле исходят от него самого, он
тут же закусил губу, отказавшись издавать даже малейшие звуки.

Но этого было вполне достаточно для Хэ Юя. Услышав наполненный страстью голос,
который его Доктор Се никогда раньше не выдавал, возбуждение юноши возросло.
Схватив мужчину за талию, он ускорил движения, яростно погружаясь в эти мягкие и
узкие объятия со всей силы.

Кожа касалась кожи.

Кровать покачивалась.

Звуки сталкивающихся друг с другом тел доходили до гостиной.

Поскольку Хэ Юй внезапно изменил темп с медленного на быстрый, безудержно врезаясь

в Се Цинчэна, тот больше не мог терпеть; выражение его красивого лица полностью
исказилось, когда его тело покачивалось то назад, то вперед.

Через некоторое время, Хэ Юй осознал, что все еще не получил от него никакого
ответа, и он был этим недоволен. Тихо вздохнув, парень взглянул вниз на Се Цинчэна,
пытаясь вновь его унизить.

— Разве ты не пример для подражания? Мм? Какой еще доктор будет стонать на члене
своего пациента? Как сильно ты хочешь, чтобы я тебя трахнул… Ты засасываешь меня…
Разве сам не чувствуешь?

Произнеся это, он начал толкаться в него с новой силой, некоторые его движения
ощущались очень глубоко внутри Се Цинчэна.

Слишком хорошо.

Он никогда раньше не чувствовал себя так хорошо.

Волна за волной удовольствие угрожало накрыть Хэ Юя. Се Цинчэн был очень горячим
внутри и из-за смазки вокруг презерватива образовалась белая пена, когда он
вставлял член. Влажные звуки постоянно напоминали о них двоих, сплетенных воедино
на кровати — напоминали о том, что они действительно это делали. Зрелый мужчина и
молодой человек, их отношения вообще не должны были существовать.

Он врезался в него дико, яростно, словно изголодавшийся по теплу.

Шлепки столкнувшихся тел, тяжелые вздохи Се Цинчэна, развратная речь Хэ Юя, а также
сильный скрип кровати — все это непрестанно звучало в комнате.

Хэ Юй чувствовал невероятное удовольствие, но, погруженный в экстаз, он вдруг

ощутил что-то теплое. Парень взглянул вниз, и его глаза потемнели.

Затем, глубоко толкнувшись в дрожащее и гладкое тело Се Цинчэна, он, тяжело дыша в
мокрые волосы у висков мужчины, наклонился к нему:
— Гляди, как хорошо ты справляешься с моим членом.

— Ублюдок…

Взгляд Се Цинчэна излучал жестокость, будто он хотел укусить Хэ Юя, но, казалось,
его тело разрушилось, и он не мог ничего сказать в ответ.

Хэ Юй взял его за шею, продолжив медленно вколачиваться и проскальзывать внутрь. Се

Цинчэн уже мог почувствовать набухшую вену по всей длине его члена. Ноги мужчины
дрожали, покалывание и нарастающее удовольствие вот-вот должно было довести его до
безумия. Он чуть ли не снова начал кричать, но прикусил язык.

Се Цинчэн не забыл о том, что говорил раньше. Люди и звери не одинаковые, потому
что люди хотя бы могут контролировать себя, если испытывают желание.

Он не мог взять под контроль свои физиологические реакции, но, по крайней мере, он
мог контролировать свои слова, издаваемые звуки и свое сердце.

Выражение лица Хэ Юя стало невероятно холодным, но в то же время слишком интимным.

— Те твои слова значили, что ты хочешь, чтобы я трахал тебя, пока ты не кончишь, не
так ли?

— Отъебись от меня… ублюдок! Мгм…

Ответом ему послужило то, что они с Хэ Юем трахались, как звери, повсюду оставляя
за собой следы. Се Цинчэн больше не мог этого терпеть, в его глазах потемнело.
Последние несколько десятков толчков были очень мощными, порочными и поспешными,
словно парень не боялся умереть. Его движения были настолько грубыми, что мужчина
изо всех сил пытался дышать, ибо его сознание начало рассеиваться из-за такого
насилия, а взгляд расфокусировался. В таком полубессознательном состоянии,
казалось, будто его тело уже ему не принадлежит.

Все перед ним потемнело.

Но физические ощущения оставались ясными и отчетливыми. Он чувствовал, что в нижнюю

часть его тела безостановочно проникают, приятные острые ощущения от подобных
движений заставляли желать смерти.

C груди Хэ Юя капал пот, капля за каплей он попадал на живот Се Цинчэна.

Мужчина обмяк и потерял связь с реальностью от этого удовольствия.

Он был полностью разрушен…

— Разве ты раньше не говорил, что у меня недостаточно денег, чтобы нанять тебя?
Несмотря на то, что я так этого и не сделал, я трахаю тебя прямо сейчас, ты
доволен?

Сквозь затуманенное сознание, он услышал, как Хэ Юй тяжело говорит ему в ухо со

старой обидой, скрытой в его голосе. Затем парень вышел из него и, поменяв
презерватив, яростно вошел, начав дико толкаться внутрь.

Хэ Юй зарылся лицом в покрытую потом шею Се Цинчэна. Когда он снова вошел в его
мягкое отверстие, то сразу же уловил аромат, вышедший из тела этого человека.

Из-за сильного возбуждения юноша даже и не понял, что использовал слово «аромат»,
чтобы описать запах тела Се Цинчэна.
Ему никогда не нравился его запах — он напоминал ему папиросную бумагу и
медикаменты, что заставляло его думать о белых стенах больниц и резкой вони
дезинфицирующего средства.

Но когда это все смешалось с теплом, аромат, казалось, поменялся — изо льда
превратился в воду, а вода — в пар. Окутанный этим туманом, Се Цинчэн прошел путь
от вечно равнодушного и бесчувственного доктора до человека, чье тело дрожало от их
слияния.

Удовольствие от мести сделало запах тела мужчины похожим на аромат опийного мака.

В ту ночь они слишком много занимались сексом. Без своего обычного хладнокровия и
беспечности, Хэ Юй и в самом деле был просто безмозглым мелким ублюдком, который,
не переставая, проникал в его тело снова и снова.

Се Цинчэн молчал во время процесса, подавляя даже самые тихие вздохи, его нижняя
губа кровила, из-за того, что он продолжал ее кусать.

Афродизиак заставил все его тело гореть. Каждый раз, когда в него входили, ему
становилось слишком хорошо, так хорошо, что он вновь затвердевал и кончал.

Однако морально это было тяжело перенести.

Изначально он был натуралом, примером отцовской опеки и человека, который очень

высоко себя ценил. Он не чувствовал тягу к плотским утехам. Се Цинчэн предпочел бы
умереть, чем терпеть то, что творил с ним Хэ Юй.

Его ресницы намокли от пота, он, словно в тумане, взглянул на хорошо сложенную
фигуру молодого человека. Быть может, это должно было унизить его еще больше, но за
все это время Хэ Юй так и не снял с себя одежду, не считая джинсов.

Парень был аккуратно одет, в то время, как на Се Цинчэне не было ничего.

Внезапно раздался звон телефонa, и Хэ Юй удивился.

Он наклонился вперед, чтобы взять мобильный, и искра вспыхнула в его глазах, когда
молодой человек увидел имя звонившего.

— Да?

— Ты еще не спишь, не так ли? — раздался голос Хэ Цзивэя.

— Нет, — Хэ Юй с силой толкнулся в Се Цинчэна, лежавшего под ним.

— Как твоя рана?

— Ничего страшного…

— Я и твоя мать вернемся через пару дней. Мы останемся подольше, прежде чем снова
уедем. Не забудь зайти домой, чтобы поесть, не гуляй где попало.

— Мгм…

Хэ Цзивэй на мгновение замолк, а затем спросил:

— Уже поздно, ты дома?

— …
Естественно, он не мог сказать ему, что еще не вернулся домой, что пошел и уложил
старика на тринадцать лет старше него в одном из ночных клубов, и что этим
человеком был Се Цинчэн.

Но при мысли об этом, он испытал острые ощущения, от которых и без того твердый
член стал набухать еще сильнее. Он медленно и безжалостно толкнулся в мужчину,
делая это снова и снова, пока пальцы его ног не сжались. Лицо и тело Се Цинчэна
были в поту, но он не издал ни одного звука.

Продолжая трахать его, Хэ Юй тихо ответил:

— Я еще гуляю с приятелем.

— О, ну, тебе лучше вскоре вернуться домой, уже довольно поздно. И не путайся с
какими-то непонятными людьми, они могут плохо повлиять на тебя.

Хэ Юй едва сдержался, чтобы не застонать — эти медленные движения оказались слишком

мучительными для него и они не могли утолить его желание. Затем он схватил Се
Цинчэна и дернул его на кровати, а сам слез с нее. Прижавшись к самому краю
матраса, он безжалостно вошел в него, хотя Се Цинчэн уже был на грани и мог сойти с
ума, Хэ Юй продолжал отвечать Хэ Цзивэю и пытался выбить звук изо рта мужчины.

Тело Се Цинчэна дрожало после каждого столкновения, а кровать ходила ходуном,

издавая приглушенный скрип.

Хэ Цзивэй этого не заметил или, возможно, он и не думал, что у Хэ Юя могут быть

такие изменения в личной жизни, поэтому просто продолжал говорить с сыном, как
обычно.

Парень слушал вполуха, время от времени что-то поддакивал. Затем он наклонился,

чтобы поцеловать и облизать тонкие губы Се Цинчэна, в то же время он вошел в него
очень глубоко, кровать скрипела, пока он целовал его и эти мокрые звуки были слышны
им обоим.

Се Цинчэн, наконец, больше не выдержал. Он открыл глаза и, подавляя ненависть, c

яростью прошипел:

— Хэ Юй…

Молодой человек не ожидал, что он действительно наберется смелости что-то

произнести. Контролируя дыхание, парень немного приподнялся и прикрыл рукой нос и
рот Се Цинчэна. Его взгляд оказался свирепым, но он все еще был ясным.

— Твой друг? — Хэ Цзивэй замешкался.

— Ммм…

— Кто он?

— Ты с ним не знаком.

Дав Хэ Цзивэю пищу для размышлений, Хэ Юй уставился на Се Цинчэна. Его выражение

лица было больше наполнено ненавистью и обидой, чем желанием. Он смотрел на него
сверху вниз, тот уже был покрыт следами от его доминирования, которые Хэ Юй оставил
по всему его телу, некоторые из них он намеренно сделал рядом с щекой.

— Ладно, папа, если у тебя больше никаких новостей, то я вешаю трубку. Скоро приду
домой.
— Хорошо.

Когда экран телефона погас, лицо Хэ Юя потемнело. Он резко схватил мужчину за

голову и произнес:

— Да как ты посмел?

Голос Се Цинчэна был невероятно хриплым, но его слова все еще казались холодными и
безжалостными:

— Ты ведешь себя, как маленькая сучка.

Из-за этого унизительного высказывания, Хэ Юй ухватился за его волосы и потянул на

середину кровати. Затем он сам поменял положение и схватил Се Цинчэна за талию,
заставив его встать на четвереньки. Парень обнял его рукой, прижав к матрасу и,
положив руки ему на пояс, сжал пальцы так, чтобы на коже остались темные следы.
Наклонившись над его телом, он отчаянно толкнулся в него, словно в отместку. Се
Цинчэн попытался ползти вперед, чтобы уйти прочь, но Хэ Юй яростно оттянул его за
волосы назад, еще сильнее, чем раньше.

Се Цинчэн чувствовал, что он вот-вот распадется на части, словно еще немного и он

развалится, его ноги были уже такие слабые, что он чуть не рухнул на матрас. В
глазах потемнело, когда он ощутил, как рука Хэ Юя, будто змея, обвилась вокруг его
талии, а сам парень, наклонился и прижался к его затылку сзади, после чего, тяжело
дыша, промолвил: «Мы все еще так близко друг к другу, да? Хочешь быть затраханным
до смерти, так просто скажи! Думаю, мужчины отвратительны, но если тебе так сильно
этого хочется, я позабочусь о твоем удовольствии».

Се Цинчэну было так больно, что он не мог говорить. Он стоял, наклонившись вперед,
несмотря на то, что Хэ Юй уже ослабил его запястья, у него действительно не
осталось сил противостоять ему. Цепко ухватившись за матрас, он лишь периодически
мог смять спутанные простыни.

Внезапно Хэ Юй взял его за руку, переплетая его пальцы со своими, будто хотел
навсегда остаться с ним в таком положении. Их руки прижались к кровати.

Пот стекал с тела парня и приземлялся на спину Се Цинчэна, ошпаривая раненую плоть,
словно капли горячего воска.

От боли и удовольствия Се Цинчэн сжал пальцы ног. После того, как Хэ Юй трахал его
с нереальной выносливостью более получаса, он, наконец-то, почувствовал, что
собирается вновь кончить. Сквозь тонкое покрытие презерватива он ощущал, как
твердый, горячий член внутри него опасно пульсирует, опухает и увеличивается. Хэ Юй
вошел в него так глубоко, что у него сложилось ложное впечатление, что тот скоро
пронзит его живот.

— Ах…a-a-a!

В итоге Се Цинчэн не смог сдержать хриплый крик, ибо полностью утратил чувство
рациональности. Афродизиак сделал его тело чрезмерно чувствительным. Его отверстие
засасывало и сжимало член Хэ Юя, который приносил ему безумное и ужасающее
удовольствие. И хотя в своем разуме он отверг все происходящее, но все равно его
чувствовал пульсацию в своем теле.

Хэ Юй с силой толкнулся вперед, шумно дыша над ним и кончая. Как только он достиг
кульминации, Се Цинчэн тоже последовал за ним, и все это от того, что его трахнул
какой-то школьник…
Перед его глазами появилась пелена, так как ему не хватало воздуха. Все это
случилось, из-за слишком долгого секса, и он достигал оргазма так много раз, что не
выдержал и потерял сознание.

Автору есть, что сказать:

Сегодня лимит здоровья Се Цинчэна полностью иссяк! Вперед-вперед!

========== Глава 54. Но я не оплатил счет ==========

Шторы были так плотно закрыты, что солнечный свет не мог проникнуть в комнату.

К тому времени, как Се Цинчэн проснулся, он даже не понимал, который час.

Мужчина чувствовал ломоту во всем теле, был дезориентирован и потерян, прошло

некоторое время, прежде чем ужасающие события прошлой ночи всплыли в его памяти,
словно внезапно врезавшаяся в него машина.

— …

Ночью его…

Глаза Се Цинчэна побагровели. В какой-то момент он был уверен, что произошедшее —

кошмарный сон, приснившийся из-за сильной усталости.

Он даже закрыл глаза на время, перед тем как снова их открыть, желая очнуться в
своем общежитии при медицинской школе или в стареньком доме в переулке Моюй.

Увы.

Не произошло никакого чуда.

Се Цинчэн все еще находился в комнате, пахнущей сексом, лежа на большой кровати с
простынями, наполовину свалившимися на пол. Он был полностью обнажен и крайне
грязным.

Хэ Юй уже ушел.

С налитыми кровью глазами, мужчина предпринял попытку встать, однако из-за

мучительной боли, пронзающей нижнюю часть его тела, он рухнул обратно на кровать.

Единственным гуманным поступком, который совершил Хэ Юй, было то, что, по крайней
мере, он надевал презерватив.

Когда Се Цинчэн заставил себя медленно подняться, он увидел что несколько из них
лежат на покрывале. Даже кончики его пальцев покраснели при виде их содержимого
внутри.

…Да, он реально чувствовал угрызения совести* по отношению к Хэ Юю. Раньше Се

Цинчэн был слишком бессердечным и никогда не считал его человеком, с которым можно
было бы взаимодействовать, как с равным.

*歉疚 qiànjiù — сожаление, раскаяние.

До этого возмутительного случая он даже уже думал о том, чтобы построить новые
отношения с Хэ Юем, которые бы не имели ничего общего с отношениями доктора и
пациента.

Се Цинчэн никогда прежде не задумывался о формировании долгосрочной связи с более

молодыми людьми, но в тот момент, когда Хэ Юй безо всяких сомнений протянул ему
руку помощи, это, в конце концов, тронуло его наполненные зрелостью сердце*.

*爹性十足的内心 diē xìng shízú de nèixīn — дословно душа / сердце наполненное

(чистое) отцовскими повадками.

Тогда он осознал, что, вероятно, делал что-то не так. Хотя этот юноша был молод,
его эмоциональное состоянии не оказалось слабым, как у других молодых людей.
Наверное, Се Цинчэну не стоило так грубо тогда от него уходить.

Мужчина надеялся, что мог бы остаться с Хэ Юем и побыть с ним какое-то время, если
он нуждался в этом.

Но парень совершил зверский поступок, который полностью вышел за рамки понимания Се

Цинчэна.

Он не мог принять этого даже под страхом смерти.

Гетеросексуал трахнул другого гетеросексуала.

А использованные презервативы на кровати свидетельствовали о том, сколько раз он

это сделал.

Однако страшнее было то, что к концу всего Се Цинчэн потерял контроль из-за вина и
оставался стоять на четвереньках, а пока его имели, он даже начал эякулировать и
неоднократно получил новые оргазмы. В конце, когда его ноги были широко раскрыты,
ему уже нечего было испускать из своего тела, но его вход все еще продолжал
всасывать член Хэ Юя, когда тот раскачивался и с силой толкался в него.

Подумав об этом, теперь уже протрезвевший Се Цинчэн почувствовал себя до смерти

униженным. Ему было так противно, что невыносимо затошнило.

Прикрыв рукой глаза, он попытался скрыть все воспоминания. Не стерпев, он схватил

лампу с прикроватной тумбочки и разбил ее. Хэ Юй так сильно увлекся, что в итоге
разорвал ремень на запястьях Се Цинчэна — теперь на коже остались красные следы.

Он подумал, что хорошо, что парень уже ушел. Будь тот еще здесь, Се Цинчэн не мог
бы гарантировать, что вел бы себя рационально.

Хэ Юй едва не свел его с ума.

Динь.

Зазвонил телефон, лежавший на полу рядом с одеждой.

Мужчина был нереально зол и не собирался отвечать.

Но звонок продолжался снова и снова, будто не собирался останавливаться, пока Се

Цинчэн не поднимет себя с кровати.

Он яростно выругался, но все-таки заставил себя взять трубку; его тело пронзила
боль, когда он потянулся и с трудом подобрал мобильный с пола.

Звонил Чэнь Мань.

— Гэ.

— …Что?
— Почему ты так охрип? — парень был шокирован.

— …

Се Цинчэн сделал глубокий вдох.

— Если тебе есть, что сказать, просто говори. Если нет — я кладу трубку, у меня
много дел.

Чэнь Мань поспешил ответить:

— Кое-что случилось дома…

События прошлой ночи сильно повлияли на мужчину. Его сердце зашлось от ярости, в то
время как волны слабости накрыли его тело, а теперь, услышав эту фразу, его бросило
в холодный пот.

— Что случилось?

Спустя полчаса Се Цинчэн вышел в главный зал клуба в помятой и запачканной вином
рубашке.

Сперва он даже не мог подняться, его ноги подкашивались, когда он встал с кровати,
каждое движение порождало незнакомую, пульсирующую и тупую боль. Се Цинчэн так
крепко ухватился за угол прикроватной тумбочки, что на его руке выступили вены.

Он чувствовал невероятную ненависть и беспредельный стыд.

Прежде чем выйти из номера, мужчина принял душ. Он привык действовать решительно и
быстро, при этом никогда не относился к чему-то небрежно, но на этот раз ему
потребовалось больше времени, чтобы хотя бы надеть на себя одну из своих вещей, а
когда Се Цинчэн попытался натянуть брюки, его лицо побледнело от боли.

Он сделал глубокий вдох, чтобы собраться с силами и действовать так, будто ничего
не случилось, после чего вышел из комнаты бледный, как простыня.

Се Цинчэн сжимал челюсти во время ходьбы, тратя значительное количество энергии,

чтобы выпрямить спину и выглядеть как обычно.

Но когда сотрудники клуба увидели его, они были шокированы.

Он выглядел слишком болезненно и стал похожим на призрака, гуляющего в тусклом

свете ночи, к тому же он был тонким, как бумага.

— Господин… Вам… помочь?

— Нет.

— Тогда, прошу, оплатите счет.

— …

Се Цинчэну показалось, что у него проблемы со слухом.

— Господин?

— …

Се Цинчэн всегда был мужественным, но его трахали всю ночь и это факт. Даже если бы
он подумал, что Хэ Юй слишком бесстыдный, он бы все равно заплатил, потому что
именно это должен сделать настоящий мужчина.

Покраснев, он ответил: «Хорошо».

— Господин, вы оплатите картой или…

— Картой.

— Пожалуйста, пройдите к стойке регистрации.

— Сколько я должен? — по привычке спросил он.

Ему вручили счет и вежливо сообщили: «Общая стоимость за вип-ложе составляет 1.68
миллиона юаней».

— …

Се Цинчэн остановился, когда уже был готов вытянуть карту. Он взял чек и взглянул
на него — запредельная сумма, написанная на нем, заставила его задаться вопросом,
все ли в порядке с его зрением.

Там действительно было 1.68 миллиона.

Дорогой алкоголь, обслуживание, номер и компенсация за ущерб.

Мужчина прижал ко лбу руку.

— …Мне нужно позвонить. У вас есть сигареты? Чистая рубашка?

После увиденного Се Цинчэн полностью сдался. Остальные проблемы показались ему

просто каплей в море.

После посещения ванной комнаты и после того, как он поменял рубашку, которую ему
принесли работники клуба, Се Цинчэн облокотился о раковину, вытянул дрожащими
руками сигарету и подпалил ее, опустив ресницы. Он тянул время, но все же позвонил
человеку, которого в данный момент хотел убить.

Если бы у него имелась такая сумма, он бы предпочел заплатить самостоятельно, но, к

сожалению, у него не было таких денег.

1.68 миллиона…

Этот чек заставил его сердце выскакивать из груди. Хэ Юй трахал его всю ночь, но
именно Се Цинчэну придется за все платить?

Что он вообще заказывал? Ремонт чертовой машины?

Этот паршивец, блядь, сбежал.

«Добрый день, набранный вами номер сейчас недоступен, пожалуйста, повторите попытку
позже…»

Се Цинчэн с раздражением отменил звонок и зашел в профиль Хэ Юя в WeChat, затем,

быстро набрав несколько слов, отправил ему в личные сообщения.

На удивление ему тут же пришло уведомление — Хэ Юй ответил за считанные секунды.

Мужчина сделал паузу, безрадостно уставившись в телефон, который он собирался

откинуть в сторону.

«Отравленное сообщение было отклонено получателем».

— …

В широко раскрытых глазах Се Цинчэна отразился ярко-красный восклицательный знак.

На протяжении долгого времени он с недоверием смотрел на экран, полагая, что ослеп.

Хэ Юй его заблокировал?

— Черт тебя дери, — тихо пробормотал Се Цинчэн, его голос был таким хриплым, что,
казалось, у него вот-вот пойдет пар из ушей.

Хэ Юю хватило наглости его…. заблокировать?!

На самом деле, ему повезло, что Се Цинчэн не пользовался соцсетями, иначе он бы

понял, что поведение парня похоже на поведение молодых людей, которые удаляют тебя
из друзей после первой же проведенной вместе ночи.

Се Цинчэн разгневался, он не знал должен ли он тоже заблокировать Хэ Юя после

отвратительных событий прошлого.

Имел ли этот парень право блокировать его?

Се Цинчэн редко терял над собой контроль, но в данный момент он швырнул телефон в
раковину и поднял взгляд на зеркало, увидев в отражении разъяренного и
опустошенного, словно загнанного в клетку, зверя.

Хэ Юй!

Тем временем избалованный юнец* действительно забыл оплатить счет.

*大少爷 dàshàoye — барин, тунеядец, избалованный юнец, золотая молодежь.

К этому моменту его сумасшествие из-за алкоголя уже ослабло, но его разум все еще
был в беспорядке.

Проснувшись утром, он осознал, что лежит на животе и чувствует, что что-то не так.
Как только он пригляделся, то увидел Се Цинчэна, который находился близко к нему в
безумно разбитом состоянии.

Касаемо самого Хэ Юя, то он растянулся поверх тела мужчины и всю ночь спал,
уткнувшись в ложбинку между его плечом и шеей. Он был похож на юного дракона,
покрытого ранами, который, наконец, прилетел к морю и почувствовал тепло и свежий
воздух. Маленький дракон был таким уставшим и ему так хотелось пить, что после
насыщения, он, сложив крылья, устроился в своем логове и уснул, свернувшись
калачиком. Так он спал до самого рассвета, чувствуя удовлетворение.

Однако проснувшись, неопытный дракон оказался в замешательстве, a затем разбитые

вдребезги осколки памяти прошлой ночи накрыли его с головой, будто снежная лавина.

Спустя несколько часов, Хэ Юю казалось, что, возможно, все это просто ночной
кошмар, что он был одержим демоном. Или, вероятно, то вино было каким-то магическим
напитком, который может излечить от гомофобства за пару глотков. В противном
случае, как он мог совершить нечто невероятно безумное с такой пылкой страстью? Это
ведь был мужчина!

Он делал все эти вещи с мужчиной…

Хэ Юй взглянул вниз на лицо Се Цинчэна и протянул к нему руку, кончики его пальцев
прошлись по покрытым кровью губам.

Несмотря на то, что он был без сознания, губы этого человека задрожали, словно он
действительно почувствовал прикосновение. Се Цинчэн выглядел, словно скомканный
кусок папиросной бумаги, ярко-белый, с некоторыми пятнами киновари на поверхности.
У него было красивое лицо, на котором не имелось никакого следа женственности…

Хэ Юй долго изучал его, ощущая неописуемые чувства в своем сердце.

Абсурд.

Безумие.

Ненависть.

Но эта близость была глубоко похоронена и еще не раскрыта. Он смотрел на мужчину,

словно злой дракон, наблюдающий за тем, как человека приносят в жертву. Он
ненавидел людей, поэтому должен был съесть его за раз, ему не следовало впадать в
безумие в постели с этим мужчиной.

В тот момент он выглядел, как странное существо, которого постепенно покидало

сумасшествие. Хэ Юй взглянул на преступления, которые совершил, и на человека,
которого мучил.

Раньше он считал отношения между мужчинами невероятно отвратительными. Парень не

понимал, что с ним случилось, действительно ли он был настолько оскорбленным и
пьяным, что слетел с катушек? Каким бы жестоким он ни был, ему не следовало
отыгрываться на теле Се Цинчэна.

Болезнь заставила его сердце потерять контроль и заледенеть, но в тот момент,

казалось, он еще глубже провалился в пещеру. Хэ Юй сел на кровати и заметил хаос
вокруг, его разум был наполнен стремительными образами Се Цинчэна, который обвивал
его ногами вокруг талии, слившись с ним воедино и смотря на него глазами,
наполненными страданием и желанием.

Он и в самом деле сделал это.

Хэ Юй онемело уставился на спящего Се Цинчена.

Почему он так поступил…

У него кружилась голова от волнения и мести, впитывая холод безумия.

Он чувствовал обеспокоенность, но в итоге всплеск обиды усмирился, ведь в этом был

виноват только Се Цинчэн. Кто заставлял его лгать? Почему он врал ему на протяжении
семи лет, а потом еще четыре года…

С одной стороны, ему было противно.

Но с другой, в его сердце тихо расцвел цветок зла.

Он вдруг ощутил, что должен принять это сумасшествие и грех.

В конце концов, для него это было впервые. В будущем ему не захочется снова видеть
Се Цинчэна, и тот будет ненавидеть Хэ Юя настолько сильно, что не захочет видеть.

Обдумав это, он все же вытянул свой телефон из помятой одежды и, словно змея,
направил камеру на бессознательного человека, сделав несколько фотографий, пока тот
спит.

Хэ Юй принялся смотреть на снимки спящего Се Цинчэна, тот выглядел слабым и

измученным, со следами засосов и потрескавшимися губами. Было очевидно, чем он
занимался, перед тем, как заснуть, также было ясно, что он был снизу.

Уставившись на мужчину, его безжалостный, бесчувственный разум продолжать

напоминать ему о том, как разбито Се Цинчэн выглядел под ним прошлой ночью.

И какими хриплыми были его стоны, которые не удалось заглушить.

Хэ Юй холодно про себя подумал: «Разве ему не нравился секс? Сколько раз он терял
над собой контроль? Что и требовалось доказать — все, что связано с Се Цинчэном —
ложь».

Однако его кровь, почему-то, погорячела.

Пока он раздумывал над этим, его телефон зазвонил и на экране высветился

неизвестный номер.

«…Да?»

Голос, который вчера ночью звучал очень приятно низко и хрипло, пронесся с другого
конца провода.

— Хэ Юй, у тебя совсем нет ни стыда, ни совести?

Спустя около двадцати минут парень, который, поджав хвост, убежал, после того как
трахнул его, вернулся в клуб. Двери открылись, и работники поприветствовали
господина Хэ, уважительно склонив перед ним голову.

Хэ Юй выглядел как прежде — опрятный, галантный и вежливый. Образец для подражания.

Никто бы никогда не подумал, что он мог кого-то трахнуть.

Когда парень вошел в вестибюль и оглянулся вокруг, то сразу же заметил Се Цинчэна,

который стоял рядом со стойкой регистрации. Его лицо было настолько бледным, что
едва бросалось в глаза, однако мужчине все еще как-то удавалось держаться на ногах
со своей тонкой талией и длинными ногами.

Так как Хэ Юй общался со всеми крайне вежливо и был надежным клиентом из известной
семьи, Се Цинчэн не походил на того, кого мог бы мучить этот молодой человек всю
ночь напролет.

Он переоделся в другую белую рубашку, вымылся и расчесал волосы. Его возвышенная

аура осталась все такой же, как и в прошлом. Он казался холодным и острым, как
кинжал.

Отношения между ними уже не были такими, как прежде — они больше не считались
чистыми.

Хэ Юй смотрел на него так, словно мог пробраться взглядом сквозь внешнюю оболочку
Се Цинчэна, чтобы увидеть его плоть и кровь, мышцы и кости изнутри. Словно он
вообще был без одежды.

Тем временем, когда мужчина увидел парня, у него поднялось давление. Лишь потому
что они находились в людном месте, ему пришлось подавить желание ударить Хэ Юя и
забить до смерти.
— Господин Хэ, вот ваш счет за прошлую ночь.

Ему вручили чек.

Хотя работники этого заведения прекрасно выполняли свои обязанности, однако события
прошлой ночи показались им слишком странными. Когда одна младшая сестрица,
работающая в этом клубе, просматривала счет за каждый поврежденный предмет мебели в
номере, она была шокирована до глубины души. Хм… похоже, они разгромили все вип-
ложе.

Значит, поругались?

Скорее всего, подрались.

Но увидев, что за презервативы и смазку тоже требуется оплата, девушка была очень
удивлена.

После драки они переспали?

Это просто неслыханно!

Она с настоящим женским сочувствием передала чек Хэ Юю, и ее голос смягчился,

наполнившись состраданием.

Да, ей было жалко Хэ Юя.

Он был слишком красивым, высоким, стройным и элегантным в своей одежде, а лицо его
имело особо нежные и изысканные черты.

Парень не был похож на Се Цинчэна, который, несмотря на такую слабость, что еле мог
стоять на ногах, все-таки сумел сделать выражение своего лица холодным и
отстраненным.

Так, женщина действительно неправильно все поняла и пришла к выводу, что именно
этот мужчина использовал презервативы для Хэ Юя.

Она подумала, что, вероятно, с такой красивой внешностью, как у Се Цинчэна, он

живет за счет своих спонсоров. Поэтому, помучив молодого господина всю ночь, он
даже позвонил ему и попросил вернуться, чтобы не платить самому.

Какое бесстыдство!

После того, как парень все уладил, женщина поклонилась ему и одарила его
обнадеживающим взглядом. Она удержалась от того, чтобы закатить глаза при
присутствии Се Цинчэна, а затем, развернувшись на каблуках, ушла.

Теперь единственными людьми в вестибюле оказались Хэ Юй и Се Цинчэн.

— …

— …

К счастью, они имели некое чувство стыда в присутствии других людей, и это была
единственная причина, по которой они все еще не начали ругаться прямо на месте.

Звук стекающей воды с фонтана, стал фоном для их молчаливых взглядов.

Се Цинчэн посмотрел на него кроваво-красными глазами.

Он, казалось, молча насмехался над Се Цинчэном, будто бесстыдно говоря: «Да, я
сделал это и не планировал видеть тебя снова, что же ты мне теперь сделаешь? ”

В итоге мужчина выпрямился и пошел, со стороны создавалось впечатление, что ничего

не изменилось, его шаги были быстрыми, будто ветер.

Но Хэ Юй заметил некоторый дискомфорт в его движениях.

Се Цинчэн приблизился к нему, его движения были тяжелыми, а взгляд — ужасающий.

По правде говоря, Хэ Юй опасался, что почувствует желание убежать прочь, но ему тут
же показалось, что это смешно, так как Се Цинчэн обладал такой подавляющей властью
над ним с самого детства, что это практически было отпечатано в его ДНК и поэтому
преследовало молодого человека даже в такой момент.

Он вытолкал травмирующие мысли из головы и поклялся, что никогда никому не

расскажет, о чем тогда подумал.

Успокоившись, Хэ Юй даже и не моргнул. Через мгновение неожиданная улыбка возникла

на его лице и он мягко промолвил:

— Се-гэ, разве ты не ненавидишь меня настолько сильно, что хочешь убить прямо на
месте?

Автору есть, что сказать.

Мини-театр

Се Цинчэн. (безжалостно улыбаясь) Слышал, после вчерашней главы над кем-то

насмехались за фразу «Впусти меня».

Се Сюэ. Кто?

Чэнь Мань. Кто?

Хэ Юй. …Кто?

Кто не в курсе, фраза Хэ Юя обсуждалась в супер-теме на Weibo. Друзья мне уже

рассказали о большинстве постов и мемов, в которых его называют тупицей, ха-ха-ха-
ха.

После того, как он забыл оплатить счет и заблокировал свою женушку, Хэ Юй это
заслужил. Юй-цзы, ты такой неопытный клоун, как ты мог так поступить? Как мне
теперь тебя защищать…

========== Глава 55. Я не сбежал! ==========

— Се-гэ, ты ведь так меня не ненавидишь, что хочешь убить прямо на месте?

— Убить тебя?

Се Цинчэн прошипел каждое слово сквозь плотно стиснутые зубы.

— Разве ты не самый умный? Поэтому сбежал?

Хэ Юй не ожидал, что он ответит нечто в подобном роде.

Мрак мгновенно проявился в его беспечности, в то время как беспощадная ярость,

которую он лишь недавно подавил, раскрыла разочарование молодого человека.

Его улыбка мгновенно померкла, а лицо побледнело.

— Я не убегал!

— Не убегал?

— …Это был не побег, я просто… я…

— Ты просто что? — Се Цинчэн прищурился, приближаясь к Хэ Юю все ближе с каждым

новым шагом.

— …

— Ты просто рано проснулся, натянул штаны и, несмотря на то, что погода была
хороша, и самочувствие у тебя было отличное, ты решил отправится на пешую прогулку?
И поскольку тебе не хотелось тревожиться из-за вчерашнего, ты заблокировал мой
блядский номер и WeChat и подумал, что все в порядке? Покинув номер, у тебя было
такое хорошее настроение, что ты, блядь, забыл оплатить счет? Да?

— …

Хэ Юй так скривился, словно его только что отравили.

— Ты просто кусок говна, Хэ Юй. Кусок говна, который только и знает, как убегать
после того, как облажался.

Парень покраснел, смущение и злость смешались c некоторым негодованием и даже с

крохой унижения.

— Я сказал, что не сбегал! После твоего звонка я вернулся и все оплатил, разве
нет?!

Се Цинчэн утратил терпение.

— Ты настолько бесстыдный? Думаешь, я хотел, чтобы ты заплатил? Слушай, если бы не…

Мне бы хотелось больше никогда с тобой не пересекаться!

Его слова не были ложью. Если бы он мог себе позволить такую сумму на карте, он бы
действительно заплатил сам и даже не побеспокоил бы этого ублюдка Хэ Юя звонком. Се
Цинчэн тоже был мужчиной, неужели нужно, чтобы Хэ Юй платил за номер?

Мужчина выпустил поток ненависти на юношу.

Тот разбито взглянул на него в ответ.

Несмотря на то, что они оба подсознательно пытались не кричать, было нереально
скрыть враждебную атмосферу между ними.

Когда девушка, принявшая оплату, посмотрела в их сторону с ресепшена, она не

удержалась и вновь закатила глаза при виде Се Цинчэна.

— Что за черт, этот мужик потратил 1.68 миллиона из кармана молодого господина за
одну ночь и все еще чем-то недоволен?

Разве может быть кто-то более бесстыдным, чем он?

После их перепалки Хэ Юй сдержал свою злость и решил больше не разговаривать с Се

Цинчэном обо всем, что случилось. Приведя дыхание в норму, он принудил себя остыть.

— Ладно, что же ты хочешь теперь сделать? — пренебрежительно бросил Хэ Юй. — Раз уж

я уже пришел, почему бы тебе не попросить у администраторов нож и не убить меня
прямо здесь?

Он смотрел на мужчину, его голос был пропитан сарказмом.

— Убить тебя? — Се Цинчэн горько усмехнулся. — Ты слишком наивен. Я хочу искромсать

тебя на кусочки, пока ты еще дышишь!

Услышав это, Хэ Юй улыбнулся, ведь он ожидал такой ответ, однако его глаза все еще
были покрасневшие, а лицо — бледным.

— Хорошо….Хорошо. Ладно.

Он вновь повторил про себя: «Ладно».

— Что бы ты не сказал, Се Цинчэн, мне все равно. Хочешь, чтобы я умер от тысячи
порезов или желаешь порвать меня на лоскутки, — плевать. На самом деле, меня не
волнует умру я или нет, мертв я или жив, я просто мусор, который никому не нужен.

Было трудно сказать, улыбался ли Хэ Юй, произнося эти слова, было ли ему весело или
же больно.

— Ты знал… раньше я верил во всю ту ложь, которую ты мне внушал. Я был идиотом
очень долгое время, а сейчас моя вера разрушилась всего за одну ночь, спасибо тебе
за это.

— Вообще, мне бы хотелось, чтобы Лу Юй Чжу целилась чуть лучше, когда в ее руках
оказался пистолет. Мне бы не пришлось чувствовать такое отвращение сейчас, если бы
я откинулся.

Его взгляд медленно прошелся по телу Се Цинчэна, в то время как в голосе

подавлялась боль.

— Вы желаете того же, не так ли? Я бы ничего не понял, если бы умер тогда, а вы бы
не попали в такую отвратительную ситуацию.

— …

Се Цинчэн резко и со злостью выставил палец, указав на молодого человека.

Но когда Хэ Юй упомянул Лу Юй Чжу, его сердце в одно мгновение стало биться чаще.

Он не знал, сказал ли парень это специально или нет, но ситуация с этой женщиной
заставила его почувствовать, что он все-таки задолжал Хэ Юю.

Ненависть завладела сердцем мужчины, но в его ушах послышалось эхо того самого
выстрела из архива. Бордовая кровь, вытекающая из плеча парня была такой красной,
что обжигала его глаза.

В один миг звук выстрела трансформировался в звук льющегося вина, что заставило Се
Цинчэна остановиться, перед тем как он чуть не ударил Хэ Юя по лицу.

— …Хэ Юй. — В конце-концов, мужчина четко произнес каждый звук. Его голос стал
невероятно хриплым после бессмысленных препираний с ним, чувства дискомфорта в его
теле и терзаний разума.
Слабый и бесстрастный.

— Хочешь еще поговорить?

— Ладно. Тогда послушай, если бы я ошибся, если я не хотел рисковать и продолжать

быть твоим лечащим врачом, даже если я ушел от своих учителей и получил презрение
со стороны коллег…

— Я не заслужил таких пыток.

— Возможно, я не идеален и сам заставил тебя причинить мне боль, но когда я лечил
тебя, мне никогда не приходилось делать то, за что следует просить прощения.

— …

— Подумай, разве с твоей стороны это не было подло?

Он глубоко вздохнул. Несмотря на головную боль и головокружение, он мягко

промолвил: «Подумай об этом».

Если их предыдущий разговор заставил Хэ Юя чувствовать смущение…

То сейчас его слова ранили его сильнее всего.

Он не планировал разговаривать с Се Цинчэном дольше, чем требуется и не хотел

затрагивать тему с Се Сюэ, но внезапно Хэ Юй больше не смог сдержаться. Под
пристальным взглядом многочисленных пар глаз он потянул мужчину в уборную и запер
дверь.

— О чем же ты хочешь, чтобы я подумал? М? Се Цинчэн, о чем мне подумать?!

— Тебе все еще кажется, что я ни о чем не знаю?

Хэ Юй начал раздражаться еще сильнее.

— Позволь сказать тебе, я обо всем знаю! Я все понимаю! Маниакальное расстройство
личности, самозащита, нигилизм — все те вещи, которые делала Се Сюэ в моих
воспоминаниях, все это просто причуды моего воображения, я хотел иметь то, чего на
самом деле не существовало. Я все понимаю!

Лицо Се Цинчэна побледнело, что сделало его похожим на заблудшую душу.

— Я все знаю…

Взгляд Хэ Юя казался неуравновешенным. Хотя его голос был мягок, каждое слово
резало лицо мужчины, словно нож.

— Доктор Се, вы тоже обо всем осведомлены, но вы ничего мне не рассказывали. Вы

просто стояли и наблюдали за моим дурацким поведением, потому что у вас были
опасения, что я могу привязаться к ней, что мне будет не под силу принять правду,
поэтому вы так и ничего мне не рассказали, все время напоминая ей держаться от меня
подальше.

— На протяжении семи лет даже мой отец знал, что единственный друг на которого я
мог полагаться, был плодом моего воображения, в то время как я ничего не знал об
этом! Я втягивал себя в это все глубже и глубже, вам было весело наблюдать за этим?

— Было весело, Се Цинчэн? Не думаешь, что с твоей стороны это было слишком жестоко
— никогда не воспринимать мои чувства всерьез? Как я выгляжу в твоих глазах? Даже
если мне и хотелось чуть-чуть комфорта, мне приходилось полагаться на свое
воображение! В мире никогда не существовало человека, который меня действительно
любил и хотел бы заботиться обо мне. Даже свой день рождения я провел в
одиночестве, так и оставшись в неведении о несуществующем торте и загаданном
желании.

Смотря на Се Цинчэна, Хэ Юй схватил его за шею.

Несмотря на то, что лицо мужчины было бледное, однако его кожа пылала. Юноша мучил
его всю ночь, и хотя Се Цинчэн все еще мог держаться на ногах, Хэ Юй знал, что у
него поднялась температура, когда он прикоснулся к нему.
Жар достиг его пальцев, когда парень смотрел на него сверху вниз.

Спустя долгое время, он услышал, как Се Цинчэн говорит: «…Даже если бы ты дал мне
второй шанс, я бы поступил так же. Я бы все равно заставлял Се Сюэ держаться от
тебя подальше и не сказал бы тебе правду».

Обезумев, Хэ Юй прижал его к стене, покрытой черной плиткой; её цвет контрастировал

с бледной кожей мужчины.

Если бы не жар, накаляющий его руку, он бы подумал, что Се Цинчэн был сделан из
снега, который запросто может растаять.

Се Цинчэн слегка закашлялся, но его взгляд был холодный и острый, как и в то время,
когда он впервые встретил Хэ Юя.

— Хэ Юй.

— …

— Я так поступил, потому что знал, что ты не вынесешь этого.

— …

— Это был лучший выход. И не важно, что ты думаешь, я не чувствую себя виноватым.

— …

Изначально Се Цинчэн хотел сказать: «Я задолжал тебе. Я задолжал тебе искреннее

отношение, Хэ Юй. Ты решился отдать мне свое сердце, ты взял его в руки и, стоя на
цыпочках, протянул мне его, но я относился к тебе, как к пациенту, не видя отчаяния
в твоих глазах, не замечая желания быть рядом с тем, кто бы мог вести тебя по
жизни».

Мое отношение было к тебе не лучшим. Это правда.

Такого больше не повторится.

Я действительно не знаю, как смягчить свои слова, скорее всего, я вновь буду
упертым и холодным с тобой, но я бы хотел стать твоим мостом. Потому что когда я
был беспомощным и одиноким, ты был единственным, кто помог мне. В обмен на
поддержку, которую я дал тебе, которую я никогда и не считал добротой, ты чуть не
пожертвовал своей жизнью.

Наверное, у меня не получится отплатить тебе сполна, но я могу перестать быть

Доктором Се и стану обычным Се Цинчэном.

До тех пор, пока ты этого хочешь.

Это были мысли, которые он держал в голове до событий прошлой ночи.

Но теперь все изменилось.

Се Цинчэн больше не собирался говорить Хэ Юю подобные слова. Жар в его теле, боль
между ног и пелена перед глазами — все это было знаками унижения, которые молодой
человек оставил на его теле.

Словно та горстка чувств, которыми обладал Се Цинчэн, была уничтожена за одну ночь.

Даже когда Хэ Юй обхватил его лицо, взгляд мужчины все еще оставался таким же
пронзительным, как и раньше. Он оттолкнул Хэ Юя и прикурил сигарету прямо стоя
перед ним. Затянувшись, он почувствовал легкое раздражение, затем затушил сигарету
о стену рядом с молодым человеком.

Се Цинчэн пристально смотрел на него покрасневшими глазами.

— За все семь лет я выполнил всю ту работу, которая требовалась от врача. Но из-за
того, что ты натворил прошлой ночью, позволь тебе сказать, — ты, блядь, хуже зверя,
хуже свиньи или собаки.

Промолвив это, он выпрямился и, подавив свой дискомфорт, обошел Хэ Юя, чтобы

приблизиться к двери. Но не успела его рука коснуться ручки, как парень тут же
прижал его на месте.

— Ублюдок, что же ты еще от меня хочешь?!

Хэ Юй пригвоздил его к двери уборной, в то время как глаза ошеломленного Се Цинчэна

ожесточились.

— У меня нет ни времени, ни энергии, чтобы тратить все это на тебя. Дома что-то
произошло, мне нужно вернуться! Отвали от меня!

В какое-то мгновение парень серьезно хотел задушить его. Изначально он предположил,

что, поскольку он уже побывал в теле Се Цинчэна, то он будет уже намного слабее и
мягче, когда снова столкнется с ним, но все оказалось иначе.

Немыслимо, но он стал более безэмоциональным, чем прежде, словно осадочная порода,

замерзшая под слоем льда, — от каждого его слова разило холодом.

Такое отношение заставило Хэ Юя почувствовать раздражение, кровожадные и жестокие

мысли вновь вспыхнули в его сердце, точно буря. Он не понимал, что ему хочется
сделать, но если бы у него под рукой оказался пистолет, он бы мог пристрелить Се
Цинчэна и оставить безвольный труп, который бы никогда не сопротивлялся.

Но, схватив его и потащив обратно, чтобы прижать к двери, юноша заметил, как их
дыхание слилось воедино и, услышав приглушенный стон от боли, Хэ Юй вновь замер на
месте.

Фрагменты прошлой ночи вспыхнули перед глазами, будто фонарь.

— …

— Отпусти меня…. ебаный ты… ублюдок!

Тело Се Цинчэна лихорадочно горело и боролось под ним, но после нескольких

мгновений тишины Хэ Юй обнаружил, что он… на самом деле…возбужден.

— …
Се Цинчэн еще не понял его реакцию тела, однако парень заметил и это полностью
повергло его в шок до глубины души. Встревоженный, он тут же выпрямился и, широко
раскрыв глаза, действовал так, будто мужчина перед ним был пропитан каким-то
афродизиаком — отошел назад и не осмелился подойти.

Инцидент прошлой ночью — просто несчастный случай.

Более того, он ведь сам пил вино.

Таким образом, молодой человек не думал, что у него могут возникнуть подобные мысли
о Се Цинчэне после того, как все закончится между ними.

Их сексуальная связь была следствием того, что он ошибся и налил ему не то вино, ту
ночь даже нельзя было считать преднамеренной. Почему же он все еще реагирует на Се
Цинчэна?

Мужчина понятия не имел, что творится в голове Хэ Юя, но так как он сразу же
отпустил его, то все в порядке.

Он вздохнул и бросил яростный взгляд на юношу, поправляя вывернутый воротник

рубашки, который оказался в беспорядке.

Эта рубашка на самом деле оказалась немного маленькой, так как в клубе имелось
только несколько запасных комплектов простой одежды, да еще и не в полном наборе
размеров. У них не оказалось рубашки для Се Цинчэна, рост которого составлял 180
см, поэтому рукава были слишком короткими.

Се Цинчэн редко надевал подобные вещи, даже в жару он всегда был одет с иголочки и
носил рубашки с длинными рукавами.

В правильно подобранном костюме обычно было трудно увидеть запястья мужчины,

поэтому Хэ Юй редко обращал внимание на эту часть рук Се Цинчэна. Даже когда они
провели вчера ночь вместе, парень был настолько возбужден и затерян в своих
чувствах, что его взгляд в основном задерживался лишь на лице Се Цинчэна, так как
он не хотел упустить ни единого момента, когда тот проявит слабость и отчаяние.
Тогда казалось, что существование Хэ Юя сошлось на удовольствии, которого он
никогда прежде не испытывал.

Это чувство было слишком сильным, поэтому он не заметил другие области тела Се
Цинчэна. Даже сплетя с ним руки ближе к концу, он был настолько сосредоточен, что
не обращал внимания на его запястье.

Только сейчас он заметил, что там виднелась татуировка, которую он видел очень
давно.

Именно в тот момент Хэ Юй вновь уставился на светлую кожу левой руки Се Цинчэна.
Чуть выше этого тонкого, бледного запястья находилась длинная линия из букв мягкого
пепельного цвета.

Здесь покоится тот, чье имя начертано на воде.

Хэ Юй уставился на тату. Прошло так много лет… Если бы не их случайная встреча,

парень бы и никогда не вспомнил об этих словах на его теле.

Тем временем Се Цинчэн поправил рубашку. В итоге он бросил на юношу осуждающий

взгляд, прежде чем развернуться, открыть дверь и выйти.

Дверь в уборную хлопнула и закрылась.

Хэ Юй еще долгое время пытался успокоить свое сердце и остудить абсурдное желание.

Эти слова продолжали мелькать перед его глазами… Голос Се Цинчэна, такой ледяной,
даже несмотря на то, что он, казалось, подавлял свои эмоции, отразился эхом в его
голове…

«За все семь лет я выполнил всю ту работу, которая требовалась от врача. Но из-за
того, что ты натворил прошлой ночью, позволь тебе сказать, — ты, блядь, хуже зверя,
хуже свиньи или собаки.»

«Подумай об этом».

«Подумай…»

Так, словно страницы прочитанной главы, взбунтовавшиеся от порыва ветра, злой

дракон вдруг вспомнил то, что случилось во времена его детства.

Это было связано с тату Се Цинчэна.

Автору есть, что сказать.

Почти забыла сказать, что слова: «Здесь покоится тот, чье имя начертано на воде» —
это эпитафия Джона Китса.

Счет Хэ Юя и Се Цинчэна за вечер в клубе 25-го октября:

Золотая башня из шампанского (80 бутылок) — 700 000 юаней.

Коньяк Людовика XIII (10 бутылок) 300 000 юаней.
Вино «Аромат сливы 59» (3 бутылки) 270 000 юаней.
Коньяк Hennessy XO (15 бутылок) 50 000 юаней.
Коньяк Remy Martin (1 бутылка) 100 000 юаней.
Коньяк Мartell Blue Swift (10 бутылок) 110 000 юаней.
Аренда номера 60 000 юаней.
Обслуживание 50 000 юаней.
Компенсация за ущерб мебели в номере 40 000 юаней.
Смазка и презервативы 1000 юаней.
Рубашка и сигареты 5000 юаней

Счет вежливо предоставленный девушкой из клуба, которая неправильно обозначила кто

есть пассив, а кто — актив.

Если все сложить и округлить, то получается 1.68 миллиона… Мы даже не посчитали

остаток… хе-хе-хе.

========== Глава 56. И я не подражаю ему! ==========

Когда он еще учился в средней школе, молодые девушки и парни, казалось, проходили
через новые изменения каждый день, быстро тянувшись вверх, словно зеленые стебли.

Хэ Юй рос все выше и выше с каждым днем, его юношеское тело становилось шире, а
голос внезапно стал глубоким, спустя некоторое время он не мог надевать свою старую
школьную форму, так как она стала ему коротка через полсеместра. Таким образом он
часто не застегивал две пуговицы на своей белой рубашке и ему пришлось купить
обувь, которая была на несколько размеров больше.

Помимо этих изменений, также поменялось и его взаимодействие с социумом.

Вокруг него внезапно появилась уйма девушек, которые тут же замолкали, когда он
приближался к ним, а потом вновь начинали хихикать после его ухода.

В ящичке его парты, кроме аккуратно сложенных тетрадей, начали появляться

разноцветные конверты, в которых находились маленькие листочки бумаги, пропитанные
парфюмом и покрытые признаниями в любви, из-за которых Хэ Юю было не по себе.

Однажды, когда он остановился на ступеньках в школе, проходящая мимо девушка, лицо

которой он не мог даже вспомнить, протянула ему подарок с надеждой на какой-то
отклик, а он просто вежливо улыбнулся, изо всех сил пытаясь так отказать
незнакомке, чтобы не ранить ее чувств.

Всякий раз, попадая в такие ситуации, у него начинала болеть голова.

Он признаётся, что притворялся намного больше, чем Вэй Дунхэн, популярный, красивый
старшеклассник. Если бы Хэ Юй был этим человеком, он бы закатывал глаза и отвечал
бы что-то наподобие: «Я дорого стою, ты не можешь себе позволить иметь меня».

Тем временем ему нужно было показать устойчивость своей репутации, ведь он был
отличником, примерным учеником, который никогда не заставлял учителей волноваться.

По итогу, Хэ Юй лишь мог повторять одни и те же отказы, а потом ему еще и

приходилось успокаивать расстроенных девушек. Однако, когда он получил множество
знаков внимания со стороны бесчисленных школьниц, но не увидел ни одного письма от
Се Сюэ, его терпение дало слабину…

После начала переходного возраста, Хэ Юй уже понял, что чувствует к ней.

Хотя снаружи он казался неприступным, но на самом деле парень уделял особое

внимание каждому шагу Се Сюэ, наблюдая за ней со стороны. Хэ Юй терпеливо слушал ее
болтовню о разных любимчиках среди знаменитостей и пытался понять общие черты
людей, которые ей нравились.

В конце концов, имея IQ, который помогал решить ему задачи на олимпиадах за
считанные секунды, Хэ Юй пришел к едва приемлемому выводу.

У Се Сюэ был комплекс старшего брата*. Мужчины, которые ей нравились, в какой-то

мере оказывались похожи на Се Цинчэна.

*兄控 — xiōng (兄）старший брат; (控) kòng контролировать, обуздывать, твердо брать
в свои руки.

Все те актеры, певцы или персонажи были высокомерными, холодными и необузданными и

всегда имели что-то общее с Се Цинчэном.

Конечно, это не значит, что она была настолько зависима, что хотела бы встречаться
со своим братом. Просто, несмотря на то, что Се Цинчэн, казалось, был очень
непреклонным мужчиной*, имея множество отвратительных недостатков, Се Сюэ все равно
восхищалась братом от всего сердца. В то время на ее вкус в мужчинах, естественно,
повлиял Се Цинчэн, из-за чего она думала, будто все парни, похожие на него, — самые
надежные.

*直男癌一个, 臭毛病很多 — 直男 zhí nán (дословно — одеревеневший, неповинующийся

мужчина); 癌 ái рак, раковая опухоль. Здесь автор хочет показать, что нрав и
темперамент Се Цинчэна, как раковая опухоль, сидят в нем и это никак нельзя
изменить.
*臭 chòu (вонючий) 毛病 máobìng 毛病 дословно — отвратительный изъян, дефект или
дурная привычка.

Влияние было настолько незаметным, что Се Сюэ даже не понимала этого.

Но она часто говорила:

«Ах, от этого актера веет теплом, когда он готовит, он очень похож на моего брата».

«Ах, а этот актер очень красив, мой Гэ тоже так играет в баскетбол».

Или, например: «Эх, почему у него такие длинные волосы… Мой Гэ говорит, что мужчины
должны выглядеть как мужчины и быть мужественными».

Хэ Юй не скромничал и всегда считал, что он тоже красив и у него недурной вкус. Он

не понимал, что же в этом старике Се Цинчэне есть такого замечательного, поэтому
сначала не хотел идти на компромисс, желая перетянуть чувство эстетики Се Сюэ на
свою сторону.

Однако, был ли он нежен или уважителен, высокомерным или развратным, до тех пор,
пока девушка не видела в нем ничего похожего на Се Цинчэна, она оставалась
полностью незаинтересованной в Хэ Юе.

«Не забывай застегивать пуговицы на рубашке, студенты должны выглядеть как

студенты».

«Ты должен носить брюки, когда холодно, шорты — это повседневная одежда, они тебе
не подходят».

Спустя некоторое время, немного поразмыслив, Се Сюэ действительно откуда-то

откопала старую фотографию брата со времен средней школы. С серьезным видом она
указала на высокого парня в самом углу снимка и произнесла: «Смотри, так бы тебе
было гораздо лучше».

Се Цинчэн на фото выглядел очень молодым и прекрасным, но Хэ Юю казалось, что он до

невозможности старомодный. Кто вообще будет так плотно застегивать свою форму и
следить за собой настолько скрупулезно, что создавалось впечатление, будто он
продезинфицировал себя, чтобы зайти в отделение интенсивной терапии? Даже старый
снимок не скрыл бесспорно белую рубашку Се Цинчэна.

Было просто преступлением прятать такие длинные ноги под этими брюками. Все
остальные его одноклассники были одеты в летние шорты, однако только он носил
форму, подходящую под прохладную погоду; видимо, равнодушное выражение лица и
спокойствие сердца помешали ему ощутить жару.

C ума сойти!

В каком месте он красив?

Но Се Сюэ говорила: «Он очень хорошо выглядит! Взгляни на прическу, на его одежду,
ах, хотя он и не похож на Френсиса Нг-а из «Двойной рокировки», но их характеры
очень сходятся. Он такой красивый, сильный и элегантный, никто из нынешних
школьников с ним не сравнится! …Я не имею в виду тебя, конечно, ты хорошо
выглядишь, но ты больше похож на молодого офицера Лау из того фильма — он был
злодеем и выглядел так, словно что-то задумал, когда улыбался.

Се Сюэ и в самом деле была помешана на «Двойной рокировке», от нее всегда можно
было услышать имена персонажей из этого фильма.
Она вздохнула и промолвила: «В моей семье очень крепкие гены. Мой Гэ невероятно
красив».
Хэ Юй посмотрел на элегантного и изысканного человека, включающего в себя понятия
правильной молодости, и с апатией перевернул фото рамкой вниз.

— Разве он красивый?

Через мгновение, полагая, что он сделал недостаточно, парень еще раз взглянул на
фото и холодно произнес: «Он уродлив».

В этот раз у него не было возможности вновь повернуть снимок, прежде чем Се Сюэ
вырвала его из рук и начала разглагольствовать: «Ах! Ты просто завидуешь мне!
Завидуешь его внешности!»

— …

Ему было нечего сказать в ответ этой женщине. Не имело значения, что она вступилась
за брата, но, черт возьми, что она имела в виду, говоря о своей красоте… Погодите,
Хэ Юй не завидовал внешности Се Цинчэна.

Он так хорошо выглядел, что половина девочек в его школе дарила ему шоколад и
подкладывала любовные письма, зачем же ему ревновать к этому скучному и
старомодному деду?

Будто бы ему было не все равно, как выглядит Се Цинчэн.

Однако тогда Хэ Юй действительно был сбит с толку. После того, как парень проводил
Се Сюэ домой, он сидел за своим столом и играл телефоном, то включая, то выключая
дисплей. Вспышки света отражались в его глазах, когда он видел свечение от экрана,
но, когда оно пропадало, Хэ Юй смотрел в собственное отражение лица, на котором уже
виднелись намеки на будущую привлекательную внешность.

Некоторое время он рассматривал себя, затем, закатив глаза и пробормотав проклятие,

юноша вновь разблокировал телефон и угрюмо вбил в поиск «Двойная рокировка, вторая
часть, Френсис Нг».

Поиск

В тот знойный день Хэ Юй сидел за столом, перебирая своими крепкими длинными ногами
в спортивных школьных шортах. Он с равнодушием смотрел на все происходящее в
фильме, наблюдая за суровым боссом преступного мира. Его лицо помрачнело, когда он
буравил его взглядом, будто бы сам актер задолжал ему сто миллионов юаней.

— Такой правильный, и что здесь хорошего?

— Разве он красивый?

— …Ни капли не красив.

Но рано утром, когда Се Цинчэн, который временно остановился в резиденции семьи Хэ,
вышел из гостевой комнаты, он чуть не столкнулся нос к носу с Хэ Юем.

Поразившись, Се Цинчэн недовольно взглянул на него.

— Чертенок, что ты делаешь?

По правде говоря, тогда мужчине уже было немного неуместно называть Хэ Юя

«Чертенком».

Достигнув половой зрелости, юноша очень резко стал расти, а Се Цинчэн привык всегда
опускать голову, чтобы смотреть на него сверху вниз, но в какое-то мгновение ему
пришлось привыкать к новому виду этого молодого человека, который был более, чем на
десять лет младше него. Однако Хэ Юй еще развивался и, возможно, Се Цинчэну
придется научиться смотреть на него снизу вверх. Именно из-за этого мужчина
относился к нему не слишком дружелюбно в тот период времени.

Кроме того, каждый раз, когда Хэ Юй обращался к нему, он по привычке опускал голову
вниз, чтобы взглянуть на него.

В результате Се Цинчэн осознал, что всегда видит перед собой либо школьные шорты и
длинные ноги, либо ступни в кроссовках сорок второго размера.

Но тот день был исключением.

Когда Се Цинчэн оглянулся, он не увидел шорты Хэ Юя, наоборот, перед его взором
предстала выглаженная пара брюк для более прохладной погоды.

Слегка ошеломленный, он поднял взгляд вверх.

Вот те на! Он не знал, перепутал ли Хэ Юй свои лекарства или что-то случилось, но

он переоделся в невероятно чистую рубашку, которая оказалась настолько белоснежной,
что можно было подумать, будто она светилась, к тому же, он застегнул пуговицы до
конца. Парень даже изменил прическу — обычно у него была челка, но теперь новая
стрижка обнажила его лоб и брови.

Он стал на кого-то очень сильно похож.

Но Се Цинчэн, кажется, не мог вспомнить, на кого.

— …Ты изменил стиль?

Хэ Юй закусил губу и нахмурился, так и ничего не ответив. Затем, после долгой

тишины, он спросил с таким выражением лица, будто вдохнул ядовитый газ: «Как тебе?»

Се Цинчэн был в замешательстве, но все-таки тщательно осмотрел его с ног до головы.

«Хорошо, лучше, чем раньше».

— …Хм.

— Просто ты мне кого-то напоминаешь.

— …!

Хэ Юй закатил глаза и ушел пружинистой походкой, оставив Се Цинчэна стоять на

месте. Поглаживая подбородок, он пробормотал: «Что нашло на этого Чертенка…»

Конечно, тогда Се Сюэ оценила наряд Хэ Юя.

— Вау! Ты такой красавчик, такой крутой!

— Выглядишь потрясающе!

Сердце Хэ Юя наполнилось восторгом, хотя он и делал вид, будто бы ее похвала ничего

для него не значит.

— Почему я так поступил? Мои волосы слишком сильно отросли, я просто велел Тони
подстричь меня так, как ему угодно.
— Тебе очень идет!

Парень был очень счастлив, но на его лице отразилась лишь глубокое безразличие.

Как результат, с того дня Хэ Юй начал детально изучать моду этого старика Се
Цинчэна, а также его манеру держать себя, стремясь подражать ему.

Поэтому наступил день, когда он наблюдал за тем, как мужчина моет руки, закатав
рукава. Неожиданно он заметил татуировку чуть выше левого запястья Се Цинчэна,
словно браслет из крошечных прописных букв английский слов.

Тогда Хэ Юй подумал, что это довольно странно для Се Цинчэна — быть может, даже он
в юности некогда был безудержным бунтарем*?

*不羁的叛逆 — bùjī de (безудержный, вольный), 叛逆 pànnì （мятежник, бунтарь).

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй, ты реально… Мне нужно тебе кое-что сказать…

Мини-театр

Хэ Юй. На Се Цинчэна больно смотреть! У него ужасный вкус!

Спустя несколько часов…

Хэ Юй. *Кхэ* Дайте взглянуть, во что сегодня одет Се Цинчэн…

Примечание от переводчика:

*Комплекс старшего брата или сестры — когда старший ребенок в семье всячески
опекает младшего, учит уму разуму, наставляет на путь истинный. Старший ребенок в
семье, как правило, отличается ответственностью и добросовестностью, желает многого
достичь. Старший брат — первый ребенок, а родители частенько стремятся дать
первенцу как можно больше: водят на развивающие занятия с пеленок, закаливают и
читают с младенчества, уделяют ему большое количество времени, каждое его действие,
умение, слово записываются в «дневник развития». При этом родители еще не имеют
опыта, поэтому старшему достаются не только рвение и заботы, но и ошибки родителей.

Подробнее: http://irynamaratovna.blogspot.com/2012/12/blog-post_17.html

========== Глава 57. Это было просто тату ==========

— На что смотришь, — Се Цинчэн закончил с мытьем рук, вытер их парой салфеток и

холодно бросил взгляд на Хэ Юя.

— Доктор Се, на вашем запястье…

Глаза мужчины потемнели. Он посмотрел вниз и, заметив, что его рукав поднялся чуть
выше и оголил некоторый участок кожи, немедленно натянул ткань обратно.

Однако Хэ Юй уже успел задать следующую часть вопроса: «Что там написано?»

— …

Се Цинчэн замялся на несколько секунд, затем расстегнул манжеты и медленно сдвинул

их вверх, чтобы с безразличием промолвить: «Здесь покоится тот, чье имя было
начертано на воде».
— Почему ты сделал это тату? Тебе нравятся могилы?

Он закатил глаза на его ответ, опуская запястье, чтобы нормально застегнуть

пуговицы.

— Мне нравится Китс.

Тогда Хэ Юй не ответил Се Цинчэну, хотя подумал: «Несмотря на то, что тебе нравится
Китс, тебе не нужно было набивать его эпитафию на своей руке». В тот момент
выражение лица мужчины говорило о том, что он больше не собирается впустую тратить
время на беседы с ним, поэтому парень ничего больше не стал спрашивать.

Вероятно, Се Сюэ нравится такой тип мужчин со странным вкусом, которые любят
татуировать свое тело.

Размышляя об этом, молодой человек в тот же вечер отправился в тату-салон рядом со

школой.

Владелец поприветствовал его с широкой улыбкой и протянул ему толстый блокнот с

референсами на выбор. Опустив голову, Хэ Юй просмотрел некоторые зарисовки, которые
изображали летающих собак или разных сверхсуществ, после чего прервал поток
рекомендаций от мастера:

— А эпитафии есть?

— Нынче самое популярное — летающий дракон, взгляни на эти когти…. Хм? Эпитафии?

Конечно, в салоне не было ничего такого чудаковатого, но сам владелец уже повидал
множество персонажей со странными запросами, которые когда-либо посещали его
рабочее место. В результате, немного удивившись, он с энтузиазмом продолжил
говорить: «У меня нет эпитафий, но если хочешь, чтобы звучало круто, то сейчас
очень популярны цитаты из «Книги Притчей Соломоновых»*.

*箴言 zhēn yán — «Книга Притчей Соломоновых», слова, предостережения. Книга,

входящая в состав еврейской Библии (Танаха) и Ветхого Завета.

Хэ Юй учтиво улыбнулся.

— В таком случае, я сам поищу.

В итоге он выбрал три строки и отдал их мастеру:

Nothing of him that doth fade,

But doth suffer a sea-change,
Into something rich and strange.

Он не исчез и не пропал,
Но пышно, чудно превращён
В сокровища морские он.

— Это довольно длинно, так как здесь не одна строка, то будет немного больно.
Может, желаешь выбрать что-то покороче?

— Все в порядке, я хочу это.

На самом деле Хэ Юй находил латинские эпитафии, которые были более лаконичны, но он

желал тату точно такой же длины, как у Се Цинчэна, чтобы слова кружили вокруг его
запястья, словно браслет, поэтому и выбрал эти строки.
Он не исчез и не пропал,
Но пышно, чудно превращён
В сокровища морские он.

Мастер закатал рукав Хэ Юя и был немного шокирован.

— Боже, у тебя здесь столько шрамов! Что с тобой случилось, красавчик? Тебя травили
в школе? Кажется, это раны от ножа?

Парень нахмурился.

— На шрамах нельзя набить тату?

— Можно, конечно, можно, я могу сделать это вот здесь, прямо на самом видимом…

— Нет нужды перекрывать его. Я хочу эту надпись чуть выше моего запястья, — Хэ Юй
указал на пальцем. — Вот здесь, благодарю за беспокойство.

Таким образом, на его руке молодого человека появились чернила. Плоть сверху
покраснела, в то время как буквы утонули в его коже.

Он посмотрел на это, чувствуя глубокое удовлетворение, затем покинул салон, оплатив

счет.

Но Хэ Юй не ожидал, что у него проявится аллергия на чернила.

Проснувшись следующим утром, он почувствовал головокружение. Надпись на его руке

горела и оказалась абсолютно нечитаемой, к тому же у него ужасно разболелась
голова.

К сожалению, у его маленького брата был праздник по случаю первого дня в школе в
тот день. Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу оба находились рядом с младшим сыном в Янчжоу,
однако Люй Чжи Шу названивала Хэ Юю около семи или восьми раз, чтобы тот не забыл
подключиться к видеозвонку и поговорить с братом…

— Как старший брат и как пример для всех, не думаешь, что тебе бы следовало
пожелать ребенку успехов в учебе?

Он вел себя отстраненно и горделиво. Ему не хотелось говорить ничего подобного, его
отношения с родителями были очень натянутыми, поэтому, ясное дело, он не мог
признаться матери, что заболел. Так, он заставил себя подняться, включить камеру и
надеть на себя маску совершенства, чтобы поздравить Хэ Ли, а затем…

*Хлопок*

Перед тем, как звонок был бы завершен, стройная рука появилась в поле его зрения и
закрыла ноутбук, который юноша поставил на колени.

Хэ Юй с удивлением обернулся, заметив Се Цинчэна, стоявшего позади него.

Весь из себя с широкими плечами и длинными ногами, он опустил глаза цветка персика
вниз, глядя на юношу.

— Тебе следует хорошо отдохнуть, если плохо себя чувствуешь.

Мужчина протянул руку, чтобы потрогать его лоб.

Его прикосновение было слегка прохладным и это чувствовалось невероятно освежающе

для Хэ Юя. Тот инстинктивно вздохнул, прикрыв глаза и наклонился вперед. Аккуратно
прижав голову к ладони Се Цинчэна, он на мгнование забыл все, что хотел сказать.

— Чертенок, у тебя жар.

Потрогав его лоб, мужчина наклонился и забрал ноутбук с колен юноши, когда тот все
еще сидел со скрещенными ногами на диване.

Пока все это происходило, Хэ Юй вдруг резко отпрянул.

— Мой ноут…

У Се Цинчэна не было в планах возвращать его, он просто сказал: «Сегодня первый

день учебы, а у тебя температура. Почему ты никому не сообщил?»

— …

Хэ Юй потянулся за спинку дивана, чтобы схватить его за руку. Смотря на Се Цинчэна,

он несколько раз то открывал, то закрывал рот, пытаясь что-то ответить, но так и не
смог подобрать слов.

Так они и замерли — один сидя, второй стоя; они смотрели друг на друга, в то время
как вечерний ветерок пролетел над белым диваном, а солнечный свет просочился через
приоткрытое окно, делая эту сцену годной для писания маслом.

— Хэ Юй, ты очень напряжен. У тебя не получится всегда все делать идеально.

— Доктор Се, вы только врач, вам не нужно беспокоиться о других вещах. Отдайте мне
ноутбук, мне нужно закончить свои дела.

Взгляд мужчины сместился вниз, ненароком цепляясь за участок кожи, который

выглядывал из-под рукава.

— Что с твоей рукой? — нахмурился он.

Хэ Юя словно ударило током, он тут же отпустил его, пытаясь натянуть рукав обратно.

Но Се Цинчэн уже все просчитал и потянулся, чтобы схватить юношу за руку.

— …

— …

— У тебя есть татуировка?

— Нет.

— Разве это не чернила?

— …

— Хочешь неприятностей? Сколько тебе лет? Неужели школа не запрещает такие вещи?

— …

Хэ Юй промолчал, но невидимый хвост дракона позади него начал беспокойно биться о

землю.

Взгляд Се Цинчэна блуждал то по его запястью, то по лицу.

Спустя некоторое время, казалось, он что-то осознал.

— …Хэ Юй, ты…. подражаешь мне?

На сей раз он и в самом деле толкнул этого маленького дракона.

Юноша был поражен, он не знал, что ответить, чтобы защитить себя. Он лишь мог с
угрозой смотреть на Се Цинчэна, в то время как выражение его лица менялось так,
словно он только что съел ядовитый гриб.

— Ты копируешь меня?

— …

Хэ Юй вскочил с дивана и попытался сбежать.

— Мастер сам предложил мне такой вариант. Кто здесь тебя копирует? Ты не так уж и
хорошо выглядишь, мне не нравится твой вкус…

Но парень переоценил свои силы. Сделав не более пары шагов, его ноги ослабли, затем
мир словно закрутился вокруг него и когда он сориентировался, Се Цинчэн уже
обхватил его талию, как если бы он был малышом, и закинул его на плечо, будто мешок
с картошкой.

Проблема заключалась в том, что раньше Хэ Юй реально был очень маленьким и не таким
высоким как Се Цинчэн.

Но сейчас…

Он начал взволнованно крутить головой, перестав притворяться покорным. Ущипнув

мужчину за заднюю часть шеи, Хэ Юй завопил: «Пусти! Мне неловко…»

— Если не хочешь этого, то убери свои острые маленькие коготки с моей шеи.

— …Поставь меня на место! Мне уже двенадцать!

— Но я все еще старше тебя, даже если ты прочитаешь свой возраст задом наперед.
Каким бы высоким ты ни был, ты просто Чертенок, который еще учится в средней школе.

— Се Цинчэн!

Он замолчал на некоторое время, прежде чем продолжить. Мужчина звучал равнодушно,

как и прежде, но, казалось, в его голосе был намек на улыбку.
— Да кто тебя послушает!

— Тебе нравится Шелли*?

*雪莱 xuě lái — Перси Биши Шелли (английский поэт).

— Только не это! Мне нравятся надгробные надписи!

Крики не прекращались пока они не добрались до спальни Хэ Юя.

Даже теперь парень не мог понять, была ли та легкая улыбка за пределами их

отношений доктора и пациента, быть может, ему все показалось из-за высокой
температуры.

Ведь прошло так много времени, он больше не мог вспомнить все в деталях.
Но парень отчетливо помнил ту ночь, когда Се Цинчэн принес его обратно в спальню и
сперва дал ему антигистаминный препарат, затем он вышел на балкон и очень долго
разговаривал с Люй Чжи Шу.

Лежа в кровати, Хэ Юй не мог слышать их разговор из-за закрытой стеклянной двери,

но юноша видел как Се Цинчэн несколько раз поднимает руку и потирает лоб, словно он
подавлял эмоции, пока говорил. Ближе к концу мальчик мог четко заявить, что в ту
ночь Се Цинчэн был зол.

Он стоял на балконе с телефоном в руках и упрекал Люй Чжи Шу с яростным выражением

лица…

По правде говоря, это было необязательно.

Хэ Юй лежал в постели и наблюдал за тем, как Се Цинчэн пытался найти общий язык с
его матерью.

Но в этом действительно не было необходимости.

В чем смысл его заботы и жалости?

Позже, когда мужчина открыл дверь и зашел в комнату, Хэ Юй поспешил отвернуться и

сделать вид, что уже уснул.

Он мог почувствовать ледяной запах дезинфекторов, исходящий от тела Се Цинчэна, но

по какой-то причине, вероятно, из-за того что его окутало сияние сумерек, этот
запах не показался ему чем-то плохим.

Мужчина сел рядом с ним и какое-то время принялся смотреть на него. Он думал, Хэ Юй
уже уснул, поэтому молчал. Но как только Се Цинчэн открыл рот, мальчик понял, что
его горло было немного охрипшим, и эта хрипотца, появилась из-за того, что он
спорил с Люй Чжи Шу на протяжении долгого времени без передышки.

— Забудь об этом, — тихо произнес мужчина.

Лунный свет был чист и холоден, когда достиг кровати. Почему-то фраза «забудь об
этом» была сказана с толикой теплоты.

— Чертенок… отдохни немного. Следующие несколько дней у меня нет особо важных дел,
я смогу составить тебе компанию.

— …

В тот момент…

Казался правильным, а сердце Хэ Юя внезапно сжалось от неописуемой боли.

Он прежде никогда не переживал таких эмоций. Словно ржавый нож погрузился в его
плоть, но его пробудили внезапно сказанные слова, заставляя лезвие прокручиваться
груди в попытке выскользнуть наружу.

Ему было так больно, что он не мог дышать, но Хэ Юй должен был хранить молчание,
чтобы Се Цинчэн не понял, что он все еще не спит.

Юноша знал, что Се Цинчэн не смог договориться с Люй Чжи Шу. Это его ни капли не
удивило, однако он внезапно осознал, что раньше никто, кроме Се Цинчэна, не пытался
отстоять тот факт, что он не должен оставаться в одиночестве.

Никто прежде не отдавал предпочтение ему, а не Хэ Ли, никто не становился на его

сторону и не говорил с его родителями, которых он считал незнакомцами…

Почему.

На лицо Хэ Юя упала тень, его густые ресницы тихо опустились вниз. Затем, в том
месте, где Се Цинчэн не смог бы увидеть, медленно покатилась слеза по щеке, тихо
приземляясь на простыню.

Среди незнакомой вспышки боли, мальчик продолжал быть тихим и притворялся до тех
пор, пока, наконец, ложь не стала правдой — он уснул на самом деле.

Когда рано утром температура Хэ Юя спала, он проснулся.

Солнце светило сквозь дымчатые занавески, которые слегка колыхались на ветру, в то

время как птицы щебетали за окном. Его разум прояснился, словно его начисто
промыли.

Моргнув, он настроился, чтобы подняться с кровати и, перевернувшись, увидел Се

Цинчэна рядом на кровати, который уснул, подложив руку под голову, в то время как
пара прядей волос упали ему на лоб.

Хэ Юй впервые увидел мужчину спящим.

Тот казался очень спокойным, безмятежным и прозрачным, словно призрак, когда первые
лучи зари падали на подоконник после наступления ночи.

Его взгляд неосознанно опустился на запястье Се Цинчэна.

Одна из пуговиц на его манжете расстегнулась, открывая взору тонкую, освещенное

лунным светом, руку с чистой кожей и выступающей косточкой.

Хэ Юй взглянул на слова, выгравированные на его коже, которые он прежде заметил, но

никогда раньше не рассматривал его так близко.

Здесь покоится тот, чье имя было начертано на воде.

Когда Хэ Юй покинул ночной клуб, в его голове творился хаос, который не имел
никакой точки назначения.

Он продолжал размышлять о разных вещах, но почему ему вдруг вспомнилось прошлое?

Не важно, что было раньше, не имеет значения, что чувстовал Се Цинчэн, когда
говорил: «Чертенок, ничего страшного, я могу составить тебе компанию». Все было
ложью.

Боль воспоминаний прошлого была равна глубине незажившей раны в сердце Хэ Юя,
возникшей когда Се Цинчэн покинул его.

Если честно, все эти года среди ночи Хэ Юй действительно задумывался, почему же
мужчине пришлось уйти.

Он был недостаточно хорош для Се Цинчэна?

Было ли это из-за того, что Хэ Юй не мог стать обычным человеком, как тот того
желал?

Тогда, когда четырнадцатилетний юноша учился еще в девятом классе, он, застыв на
месте, стоял перед Се Цинчэном и не имел смелости задать этому человеку вопрос: «Се
Цинчэн, признайся, сказанные тобой слова в тот день, теплота, которую ты раскрыл
передо мной, все было фальшью?»

Я все не так понял?

Это были просто отношения доктора и пациента, о которых ты говорил?

Прошло семь лет.

Се Цинчэн, даже если ты просто прикармливал дворнягу, ты должен же был что-то

почувствовать, не так ли?

Тогда, как ты мог все просто разрушить? Как ты мог уйти от меня… Как ты мог
использовать все эти оправдания, говорить о рабочих отношениях, контрактах,
правилах, несмотря на то, что ты уже показал мне долю заботы и тепла, которые,
вероятно, не имели ничего общего с отношениями доктора и пациента.

Это было слишком унизительно.

Самоуважение Хэ Юя потерпело крах, когда Се Цинчэн нанес ему удар по лицу, который
оказался настолько сильным, что парень потом ненароком вспомнил этот момент. Не
важно, как часто он об этом думал, это было лишь то, на чем он зациклился.

Получив такой отклик от человека, даже если это и была простая пощечина, он дорожил
этим, словно ему досталась бесценная жемчужина в подарок.

Как унизительно.

Гордость Хэ Юя привела его к тому что он собрал все эти крохи эмоций в собственные
руки, затем запер их в гробу и отправил в плаванье подальше от себя.

Так продолжалось прямо до этого момента…

Парень прикрыл глаза, воспоминания нахлынули на него, когда он воспроизвел в памяти

Се Цинчэна, стоящего на балконе и спорящего с Люй Чжи Шу, после чего тот толкнул
дверь и вошел внутрь с чувством усталости.

Забудь об этом.

Чертенок.

Следующие несколько дней у меня нет особо важных дел, я смогу составить тебе
компанию.

— …

Се Цинчэн вселил в него веру, остался рядом, но позже ушел, показав свою
бессердечность. У него всегда получалось оставаться спокойным и отстраненным, он
мог взвесить все за и против, изучал психологию и уволился из больницы, чтобы не
стать следующим Цинь Циянем. Заявляя, что все душевнобольные должны получить
должное лечение, он также утверждал, что человеческие жизни могли бы сортироваться
в соответствии с их значимостью, что жизнь врачей ценнее, нежели существование
людей с психическими расстройствами.

Се Цинчэн был слишком трудным, слишком парадоксальным.

В отличие от мужчины, которого прошлой ночью замучили до чувства беспомощности, Хэ

Юй чувстовал, что ни одно из обличий этого человека не было настоящим.

Все, что с ним связано, — ложь.

Се Цинчэн словно калейдоскоп, но Хэ Юй был слишком молод и не мог понять его
предназначение.

Раздраженный молодой человек бездумно шагал вперед на протяжении долгого времени.

Когда он, наконец, вернулся в реальность, то осознал, что пришел к соседнему дому
Се Цинчэна и даже не заметил этого.

«Отвали от меня! Что-то случилось дома, мне нужно вернуться!»

Слова, брошенные Се Цинчэном, когда они вновь столкнулись в клубе, отразились эхом
в голове.

Хэ Юй остановился на обочине, засунул руки в карманы штанов и изумленным выражением

лица взглянул на хаотичную сцену, разворачивающуюся в переулке Моюй, где собралось
множество полицейских.

Он лишь смутно мог представить, что же произошло в доме Се Цинчэна.

Автору есть, что сказать:

Nothing of him that doth fade,

But doth suffer a sea-change,
Into something rich and strange.

Это надпись с могилы Перси Биши Шелли*. Существует множество разных переводов
(особенно это касается второй строки). В большинстве случаев есть такой перевод:
«suffer a great peril in the ocean» (прим. от переводчика: «подвергаясь великой
опасности в океане»), но я выбрала именно ту версию, которую записала в новелле.

Примечания переводчика:

Пьеса Шекспира «Буря»

Акт 1 Сцена 2

Он не исчез и не пропал,
Но пышно, чудно превращён
В сокровища морские он.

Перевод Т. Щепкиной-Куперник (1940 г.)

Советую почитать пьесу целиком, так как там есть множество моментов, которые
произойдут в будущих главах «Истории болезни». Конечно, все имеет свой подтекст)
Комментарий к Глава 57. Это было просто тату
*Перси Биши Шелли - английский поэт, писатель и эссеист. Подробнее:
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A8%D0%B5%D0%BB%D0%BB%D0%B8,_%D0%9F
%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8_%D0%91%D0%B8%D1%88

========== Глава 58. Он не был богом ==========

Хэ Юй тихо стоял за углом.

Поэтому никто его и не заметил.

В то же время аллея Моюй, которая вряд ли когда-нибудь могла бы стать

достопримечательностью для туристов, была полностью окружена толпой людей,
направляющих свои телефоны вперед.

Се Цинчэн вернулся туда немного раньше.

Он приехал на такси.

Так как его приступ безумия с Хэ Юем затянулся на долгое время, он поздно
проснулся, затем он задержался еще на немного из-за оплаты счета, и когда приехал,
небо уже потемнело. К этому моменту обычно все уже возвращались домой и садились
ужинать.

Однако все было совсем иначе у входа на аллею Моюй.

Когда мужчина прибыл на место, у ворот возле переулка были полицейские и много
гражданских. Копы сдерживали толпу людей, которые, тыча телефонами, снимали фото и
видео с самого входа.

Заметив, что эта дорога лишь с односторонним движением, водитель такси сказал: «Мне
придется остановиться здесь».

— Все в порядке, спасибо.

Се Цинчэн расплатился, и затем его длинные ноги показались из такси; вспышки белого
света ослепили мужчину. В какой-то момент он подумал, что так случилось из-за того,
что он себя плохо чувствовал. Его зрение было таким размытым, что он едва смог
разглядеть толпу впереди, которая направила свои камеры на него. Их реакция была
настолько восторженной, что тот, кто не в курсе, мог бы подумать, будто перед ними
какая-то знаменитость.

— Это он!

— Се Цинчэн, можете рассказать нам, какое вы имеете отношение к делу об убийстве на

телебашне?

— Почему преступники показали ваши видео? Почему именно вы? Вы как-то связаны с
лечебницей Чэнкан?

— Люди в сети говорят, что вы также вовлечены в дело о домогательствах к женщинам в

психбольнице, разве не хотите развеять слухи?

— Се Цинчэн, не смейте оскорблять профессора Цинь Цияня! Он является национальным

героем, как никто другой! У вас нет совести? Как такой человек, как вы, может
работать доктором или учителем? Ваше место за решеткой!

До прибытия сюда он уже имел некое представление о сложившейся ситуации. Благодаря

событиям на телебашне в районе университета его семья стала эпицентром всего этого
хаоса. Кто-то слил адрес Се Цинчэна, поэтому местные блоггеры пришли сюда со своими
видеокамерами, после чего к ним подключились и простые прохожие, словно пираньи,
приплывшие на кровь.

Его дом не только загадили краской, а также пострадали и соседние квартиры.

Тетя Ли выбежала на улицу, чтобы поругаться с этими людьми, но ее сняли на видео и

загрузили в Интернет. Нетизены взболтнули, что она на самом деле мать Се Цинчэна и
просто решила закатить истерику.

Се Сюэ оклеветали еще более абсурдно. Многие утверждали, что она его любовница.

Человек, загрузивший эти видео, получил кучу просмотров.

Позже Се Сюэ, рыдая, вызвала полицию. Чэнь Мань был среди тех полицейских, которые
прибыли на место происшествия, они прогнали зевак с переулка, а тех, кто вел прямые
трансляции, пригласили в участок на переговоры.

Узрев все это, другие перестали загрязнять дом краской и беспокоить жителей, однако
некоторые из них все-таки остались у ворот, отказываясь уходить. Они знали, что
рано или поздно Се Цинчэн вернется домой, и вот, он действительно приехал!

— Тебе нужно его фото!

— Се Цинчэн, посмотрите сюда, на камеру!

Посмотри на мою гребаную задницу.

Се Цинчэн проигнорировал их, хлопнув дверью машины, он поднял ленточку, оставленную

полицейскими, затем прошел дальше, словно какая-то большая шишка. Таким образом,
мужчина выглядел, как босс мафии, который приехал на затасканном такси Хучжоу.

— Гэ, господи!

В переулке, на удивление, было тихо. Се Сюэ сидела на табурете перед домом, но

когда она увидела брата, то тут же вскочила и набросилась на него. Ее 45
килограммов в сочетании со скоростью чуть не сломали мужчину, который без того
терпел боль. Из-за этого он оступился и отошел на несколько шагов назад.

Обычно Се Цинчэн мог поймать ее одной рукой и даже несколько раз с легкостью
прокрутить вокруг, но теперь он и не мог справиться с объятиями.

Удивившись, девушка посмотрела на него припухшими от слез красными глазами.

— Гэ, что произошло? Тебе плохо?

— …Ничего, — Се Цинчэн тихо закашлялся. — Я споткнулся.

— Се-гэ, — подошел Чэнь Мань.

Все соседи собрались во дворе. Они помахали, чтобы разогнать залетевших комаров и
мух, и, увидев, что Се Цинчэн вернулся, люди развернулись, чтобы взглянуть на него.

Никто не проронил ни слова.

Одетая в ночную сорочку с цветочным узором тетя Ли сидела под старым деревом и
вытирала слезы. Спешив на улицу, она забыла обуться.

Все еще обнимая Се Сюэ, Се Цинчэн утешительно провел рукой по ее голове и спине,
затем оглянулся и увидел, что из-за толпы блогеров, в переулке теперь
отвратительный беспорядок. Горшки с цветами дяди Лю разбились, забор тети Чжао
снесли, даже собачья будка превратилась в кучу деревянных досок.

Сама собака все еще ошеломленно стояла сбоку, наверняка, ей еще предстояло прийти в
себя после произошедшего. Се Цинчэн подумал: «Разве те люди не нанесли ущерб чужому
имуществу? Как так вышло, что они зашли так далеко и уничтожили собачью будку?»

Еще более неприятной на вид была кроваво-красная краска, которую разбрызгали не

только по двери семьи Се, но и по двум соседним хозяйствам. Удивительно, но кто-то
даже написал «Иди на хер», используя краску из баллончика.

Се Цинчэн был устойчив к разного рода проблемам, поэтому, столкнувшись с подобной

ситуацией, он не был особо шокирован. В действительности его, кажется, даже и не
задел этот инцидент, если подумать о прошлой ночи, разве его могло что-то уже
удивить?

Он извинился за то, что пострадали невинные люди, а после затяжного молчания

повернулся к соседям и произнес: «…Мне жаль, что побеспокоил вас этим беспорядком».

Листья зашелестели, когда подул вечерний ветер.

Спустя некоторое время…

— Сяо-Се…

Заговорила бабушка Чжан.

Он не ответил, полагая, что она обращается к Се Сюэ. Прошло слишком много лет с тех
пор, как кто-то из соседей звал его Сяо-Се. Люди думали. что Се Цинчэн холодный и
суровый, поэтому всегда говорили Профессор Се или Доктор Се.

Они называли его Сяо-Се, когда он учился в школе.

Бабушка Чжан подошла к нему и протянула руку, покрытую морщинистой кожей и

напоминающую старую кору дерева, и тогда он понял, что она говорит именно с ним.

— Хм, Сяо-Се, не переживай… Наши телефоны все дома, никто не будет тебя
фотографировать или причинять тебе боль…

Се Цинчэн удивился.

Только в этот момент он заметил беспокойные слезы, размытые под глазами женщины.

— Все хорошо, дитя, иди отдохни немного. Полиция здесь, никто не войдет сюда.
Касательно двора, то мы все уберем… Не волнуйся, все в порядке, все хорошо.

— Верно, Сяо-Се, все хорошо.

— Те люди — монстры в человеческом обличии, не принимай их слова близко к сердцу.

— Да, более того, моему забору было десять лет, а теперь, когда он сломан, я смогу
поставить новый.

— Се-гэ, я тоже могу купить собачью будку побольше, я приобрел эту, когда пес еще
был щенком, там ему было тесно, когда он ложился спать.

Только сейчас, находясь на улице, Се Цинчэн не знал, что сказать, он ничего не мог
почувствовать. Оскорбления для него ничего не значили, они были не более, чем пыль,
рассеянная на ветру. И до тех пор, пока никто не пострадал, все было в порядке.

Но в этот момент, глядя на своих старых соседей, с которыми он регулярно виделся и

жил около двадцати лет, мужчина почувствовал, что в его сердце что-то разбилось.
Ему стало жарко, и по его телу разлилась тупая боль.

— …Я очень сожалею, я так сильно вас побеспокоил.

Он не находил слов, особенно, когда увидел, что магнолия дяди Лю также была
растоптана, и ее элегантные ветви утопали в грязи и в разбитой керамике.

Се Цинчэн чувствовал себя так, словно его сердце также было поцарапано осколками
этого горшка. Смотря на склоненную фигуру дяди Лю, он промолвил: «…Это дерево
посадила тетя Сунь».

Она была женой дяди Лю. Тетя Сунь умерла от рака легких несколько лет назад, но при
жизни ей больше всего нравились белые магнолии. Женщина посадила это деревце своими
руками более двадцати лет назад… Дядя Лю тогда еще был полон энергии.

Цветущее дерево, несдвигаемое двадцатилетним ветром и дождем, теперь было сломано и

затоптано ногами толпы за один вечер.

Дядя Лю смотрел на кольца ствола, каждый круг которого напоминал ему о счастливых
временах, что заставляли его улыбаться.
Се Цинчэн был сдержанным человеком, однако на этот раз, после затянувшегося
молчания, казалось, он не мог подавить хрипоту в своем голосе: «…Дядя, мне жаль»

— …Боже, да все в порядке, Сяо-Се.

Спустя некоторое время Дядя Лю, наконец, вернулся в реальность. Он подошел,

опираясь на свою трость, чтобы слегка постучать Се Цинчэна по спине, прямо как в
года своей молодости, когда он работал на заводе по производству стальных изделий и
так же утешал этого молодого человека своими большими, крепкими руками, похожими на
железные башни.

— Все в порядке, это просто дерево. Если со всеми все хорошо, значит не переживай.
А дерево…дерево можно и заменить.

Говоря это, старик не смог сдержаться и не смахнуть слезы со своих глаз.

Ведь даже если найти другое дерево, это уже будет не то, что раньше. Тот, кто
посадил его, уже покоится в шести футах под землей и в итоге дерево последовало за
ней, как исчезнувшие года их молодости.

Дядя Лю вытер слезы и натянул улыбку на свое морщинистое лицо.

— Тогда именно ты купил его для нее на цветочном рынке. Твои родители помогли ей
посадить его. Думаешь, у меня уже деменция в таком возрасте? Я еще все помню.

— Верно. Сяо-Се, мы жили вместе почти двадцать лет, как нам не знать, какой ты
человек и какими были твои родители? Не важно, что говорят все эти люди, ты и Сяо-
Сюэ до сих пор наши соседи. Не волнуйся, ладно? Иди внутрь и отдохни. Прими душ, ты
выглядишь изнуренным.

— Да, давай, ты слишком расстроен. Если бы твои родители были живы и увидели бы все
произошедшее, они бы получили сердечный приступ…

Се Сюэ приподняла голову и посмотрела на всех со слезами на глазах. Затем она вновь
погрузила лицо в грудь Се Цинчэна и громко зарыдала.

Всех поблагодарив и в очередной раз извинившись, они зашли внутрь.

Чэнь Мань и тетя Ли тоже последовали за ними.

Изнутри краска на окнах была похожа на полосы крови.

Се Цинчэн: «…»

Чэнь Мань заговорил: «Се-гэ, не переживай, эти люди похожи на рой саранчи, скоро
они уйдут, ты даже и не заметишь. Им просто хочется вляпаться в неприятности, я
попросил своих коллег присмотреть за ними. Полиция останется на аллее Моюй в
течение следующих нескольких дней, так что проблем быть не должно…»
Мужчина слегка закашлялся. Все его тело было наполнено болью, к тому же его
лихорадило, он едва мог стоять на ногах, тусклое освещение в комнате — единственная
причина, по которой никто не мог понять, что с ним что-то не так.

Он вынул сигарету и собирался прикурить ее, но когда в поле его зрения появилась
тетя Ли, мужчина опустил зажигалку.

— …

— Гэ, как нам теперь быть?

— Сяо-Се, разве произошло какое-то недопонимание из-за ситуации с профессором Цинь

Циянем? Ты…ты тогда упоминал его несколько раз и всегда хорошо о нем отзывался.
Когда ты говорил те вещи…должно быть, у тебя была на это своя причина, — женщина
смахнула слезы. — Как думаешь, ты сможешь это всем объяснить? М? Тогда те люди
перестанут вас преследовать и беспокоить…

— …
— Сяо-Се, ответь что-нибудь.

Темнота снаружи показалась еще тяжелее.

Все близкие ему люди сейчас находились рядом с ним.

Дрожащими пальцами Се Цинчэн еще крепче обхватил стальную зажигалку, затем начал то
открывать, то вновь закрывать, показывая огонь…

В конце концов он отложил ее в сторону и прикрыл глаза. Несмотря на то, что его
голос был охрипшим от усталости, он звучал очень решительно и непоколебимо:
«Никак».

— …

— Все обвинения в мой адрес — не ложь. Тогда я был искренен.

— На самом деле мне было трудно принять некоторые вещи, которые сделал Цинь Циянь,
тогда мое отношение к нему изменилось. Я наговорил много всего в порыве эмоций, не
подумав.

— …

— Но Гэ…

— Я не идеален, Се Сюэ. Я всего лишь обычный человек, бывают моменты, когда мне
страшно и я переживаю за что-то. Тогда ты была еще совсем юная, а я видел, как его
убили. Я не мог продолжить работу в больнице… Мне было не по себе, поэтому пришлось
уволиться. Вот так все и случилось.

Молчание затянулось.

Голос Се Сюэ звучал, как беспомощное мяуканье котенка: «…Гэ, разве ты не можешь
сказать нам правду?»

Се Цинчэн провел много времени, затерявшись в мыслях, в то время как призраки

прошлого, казалось, появились в поле его зрения. В итоге он закрыл глаза и,
наклонив голову, начал массировать пальцами место между бровями.

— Мои слова — правда. Простите… Я всех подвел.

В тот вечер их разговор завершился затянувшимся молчанием.

Се Цинчэн был умным человеком, все, кто находился с ним тогда в квартире очень
хорошо знали об этом.

— Здесь на карте тридцать тысяч юаней, тетя Ли, прошу, возьмите ее. Мне нужно
компенсировать соседям их поврежденное имущество, даже если они сказали, что в этом
нет необходимости. Ничего бы не случилось, если бы я не был в этом замешан. Мне
нужно придумать, как позаботиться обо всем. Ни о чем не беспокойтесь.

— Сяо-Се…

Его глаза цветка персика очень сильно были похожи на глаза его матери, Чжоу Муин.

Сердце тети Ли вновь пропустило удар.

Она была сиротой, брошенной у порога храма, затем в молодости женщина работала в
сфере эскорт услуг в одном из ночных клубов Хучжоу. Ожидая клиентов и ухаживая за
ними, она получала взамен то, что ее называли шлюхой, у которой воняет между ног.
Однажды, когда Чжоу Муин была на задании, связанным с сексуальным рабством, она
забрала эту девушку на допрос.

Ли Мяоцин никого не слушала и сидела в комнате для допросов с сигаретой во рту,

которую ей дал полицейский.

— Они говорят, что я просто шлюха, у которой воняет между ног, но какая разница.
Вероятно, вы схватили меня, но я все еще собираюсь работать и продавать себя, вы не
сможете остановить меня!

— Ли Мяоцин, тебе всего семнадцать, я не хочу арестовывать тебя, это оставит

неизгладимый след в твоей жизни, — промолвила Чжоу Муин. — Я знаю, что у тебя нет
родителей и семьи. Вот моя визитка, там мой рабочий номер и домашний телефон.
Позвони мне, если тебе когда-нибудь понадобится помощь. Я не просто полицейский, я
тоже женщина и мать. Мне не хочется, чтобы девушка, еще не достигшая
совершеннолетия, ступила на этот путь.

— Называй меня Муин, тебе не нужно звать меня офицером Чжоу.

— Я могу помочь, не бойся.

В тот момент такая же пара глаз цветка персика смотрела на нее в комнате для
допросов.

Ли Мяоцин почувствовала, как задрожала, и эта дрожь исходила прямо из ее покрытого

шрамами сердца.

Позже она стала общаться с Чжоу Муин.

Тогда их отношения были стабильными — Чжоу Муин заботилась о девушке, приглашала ее

праздновать Новый год и никогда не смотрела на нее свысока.

Когда у Чжоу Муин и Се Пин начались тяжелые времена и они не могли найти жилье, Ли
Мяоцин нашла место в доме на аллее Моюй. Таким образом, они стали соседями.

Следующие несколько нелегких десятилетий женщина больше никогда не зарабатывала на

жизнь таким грязным путем, она начала делать ципао*, стала портнихой, сшив
бесконечное множество прекрасных нарядов для Чжоу Муин.
*旗袍 qípáo — ципао, чонсам (маньчжурское женское платье обычного во времена
династии Цин покроя; позднее, в несколько измененном виде ― обычное в Китае женское
платье, длинное, в талию, со стоячим воротником и широкой правой полой).

И теперь Ли Мяоцин состарилась и поседела, а Чжоу Муин умерла.

Она сделала для нее последний ципао, это было ее погребальное одеяние из очень
красивой парчовой ткани, Ли Мяоцин специально сшила его с длинными рукавами, чтобы
прикрыть оторванную руку женщины.

Так как она знала, что Чжоу Муин не просто работник полиции, но и женщина, мать, а
также жена.

Ей нравилось наряжаться.

Она была самой красивой… с этим ярким и смелым взглядом.

И сейчас казалось, словно эти глаза прошли сквозь время и смотрели на покрытое
морщинами лицо тети Ли.

— После случившегося, для меня не составит труда помочь, — промолвил Се Цинчэн.

В конце концов, женщина вздохнула и больше ничего не ответила.

Он помог ей и своей сестре добраться до своих комнат, чтобы они немного отдохнули.

На улице пошел дождь.

Спустя час.

Се Цинчэн надел осеннюю куртку и взял два зонта, вручив один из них Чэнь Маню.

— Тебе следует вернуться домой, уже поздно.

— …Гэ, ты не собираешься остаться здесь? — удивленно спросил парень.

Зная Се Цинчэна, он считал, что тот определенно будет рядом с Се Сюэ.

Однако мужчина больше не мог сдерживаться.

Он чувствовал, что горит, а тело казалось ватным, не говоря уже о нереальной боли в
других местах.

Если бы Чэнь Мань был более наблюдательным, он бы заметил, что Се Цинчэн едва мог
сидеть.

— Я не останусь, мне нужно кое о чем позаботиться на работе, поэтому мне нужно
вернуться в общежитие.

— Давай я подвезу тебя…

Се Цинчэн открыл дверь, холодный порыв осеннего дождя подул внутрь.

— Не нужно, — сжав ручку зонта и завернутый в ветровку, он отправился в темную

ночь.

Он не мог больше притворяться, его спина уже пропиталась холодным потом,

одновременно с этим у него был жар. Лицо мужчины горело, перед глазами все плыло,
словно половину его сознания вырезали из его тела.
Чэнь Мань начал: «Тогда…»

— Я ушел, спасибо за работу сегодня. Тебе нужно возвращаться домой.

К тому времени, как он вышел из переулка, было уже два часа ночи, но на улицах все
еще находились люди, которые ждали под дождем. Се Цинчэн даже восхитился их
настойчивостью. Он вызвал такси, и когда приехала машина, он сложил зонтик, после
чего забрался внутрь, избегая вспышек камер и шума со стороны двери.

Усевшись, мужчина больше не смог терпеть. Облокотившись о спинку сидения, он поднял

руку и накрыл глаза.

— …

— Господин, куда едем?

— …

— Господин?

Его позвали несколько раз, прежде чем он медленно вынырнул в реальность из своей
лихорадки.

Се Цинчэн знал, что ему нужно в больницу.

Но он совсем не хотел туда идти, ведь как бы ему удалось объясниться перед врачом?

Касательно того, что случилось в клубе, мужчина предпочел бы со всей своей

гордостью и стойкостью забрать эту тайну с собой в могилу и никому не рассказывать.
Каким бы образом он раскрыл причину своей высокой температуры доктору?

Се Цинчэн и сам был врачом.

Поэтому мог бы просто отправиться домой, принять лекарства и не беспокоиться.

Размышляя об этом, он сказал: «Общежитие медшколы Хучжоу».

Такси быстро тронулось с места.

Он не заметил Чэнь Маня, задержавшегося среди шумной толпы. Постояв там какое-то
время, молодой человек обеспокоенно потер лоб, затем развернулся и пошел обратно к
дому, но через некоторое время вновь вышел наружу.

Се Цинчэн также не увидел, как Хэ Юй сидел внутри круглосуточного магазинчика через

дорогу и пил кофе.

Или то, как он, допив напиток, поправил кепку и ушел.

Автору есть, что сказать.

Мини театр.

Мысли Чжоу Муин о Чэнь Мане и Хэ Юе, если бы она еще была жива.

Чжоу Муин. Чэнь Мань очень хороший мальчик. Он просто слишком торопится, ему надо
научиться действовать медленнее.

Чэнь Мань. …Разве я был не достаточно медленный в последних нескольких главах?

Чжоу Муин. Хэ Юй, мой маленький друг, если у тебя будут какие-то проблемы, можешь
обратиться к полиции. Давай сходим вместе в комнату для допросов, я хочу узнать,
что случилось в ту ночь в клубе? Цинчэн может быть очень властным, он чем-то тебя
обидел?

Хэ Юй. Да, тетя, он издевался надо мной. Люди уже несколько дней смеются из-за
этого… *c обидой*

Се Цинчэн. …

Верно, Сяо-Се, Бог наблюдает за тобой уже более двадцати лет, как он может не
наблюдать, за такими людьми, как ты? Он слышит, что говорят люди вокруг, у тебя и у
Сяо-Сюэ, все еще есть соседи, не волнуйся, быстрее иди к себе и отдыхай, прими душ,
наберись сил.

Обратите внимание:

В последней главе вы увидели старого доброго Се Цинчэна, который тепло относился к

Хэ Юю… то есть… за все семь лет этот старик прежде не был таким нежным, хахаха, это
уже предел тепла Се-ге… Се-ге, реально довольно жесткий человек…
Комментарий к Глава 58. Он не был богом
*В мини-театре Митбан шутит над Чэнь Манем, говоря, чтобы он был медленнее, так
как его фамилия буквально означает "медленный".

========== Глава 59. Но был моей девушкой ==========

Се Цинчэн вернулся в общежитие.

Войдя в дом, он использовал остатки своих сил, чтобы направиться в ванную комнату и
облокотиться о раковину, однако потом его вырвало.

Он пытался выдержать эффект от крепкого вина, помимо афродизиака, так долго,

насколько это вообще было возможно, к тому же ему нужно было сохранить лицо перед
остальными. Мужчина даже не ослабил ремень на своей талии ни на один сантиметр,
когда встретился с Хэ Юем, оставаясь стоять прямо и ровно, словно копье.

Он сделал это лишь для того, чтобы не потерять достоинство перед парнем, хотя уже
погубил свое тело. Только в момент, когда Се Цинчэн остался наедине с собой, он,
наконец, начал прихрамывать и выворачиваться наизнанку, пока не почувствовал боль в
желудке. У него зазвенело в ушах, в глазах потемнело, поэтому все, на что мужчина
обратил свой взор, казалось темным и размытым.

Так не пойдет.

Он не мог так просто разрушиться…

Ему надо было принять лекарство, а затем…

Се Цинчэн включил кран и умылся, все еще продолжая себе повторять эти фразы, однако
его сознание вскоре помутилось.

В итоге он оступился и упал прямо на пол перед раковиной.

Перед тем, как отключиться, он увидел, что кто-то открыл дверь в его комнату. В
руках Чэнь Маня был ключ, который тот получил от Се Сюэ. Молодой человек тревожно
оглянулся вокруг, когда вошел внутрь. Его взгляд остановился на Се Цинчэне, лежащем
на холодной плитке.
— Се-гэ!

В бреду до него донесся голос Чэнь Маня, и мужчина попытался встать. Ему хотелось
прекратить этот театр.

Не обращая внимания на бессилие в своих ногах и руках, а также на давление в

глазах, он знал, что Чэнь Мань все же подбежал к нему, встал на колени и начал
проверять его состояние.

После этого Се Цинчэн полностью утратил связь с реальностью.

Когда он очнулся, прошло уже много времени.

Он лежал на больничной койке, накрытый белым одеялом и с капельницей, прикрепленной

к руке. Мужчина захотел повернуться, чтобы принять более удобное положение, но все,
что ему удалось сделать, это пошевелить кончиками пальцев.

— …

— Се-гэ.

Заметив, что он проснулся, Чэнь Мань, сидящий у его постели, поспешно схватил Се
Цинчэна за руку и беспокойно обратился к нему: «Как ты? Тебе плохо? Тебе все еще
плохо?»

— …Я в порядке, почему ты…

— Я переживал за тебя, поэтому попросил ключ у Се Сюэ и поехал за тобой в

общежитие. Потом я увидел, как ты потерял сознание, тогда мне пришлось везти тебя в
больницу, твоя температура была 39.8. Доктор сказал, что это все из-за
воспалительного процесса, что все могло бы быть еще хуже, если бы ты не обратился к
специалистам, — глаза Чэнь Маня покраснели, словно у кролика. — Почему ты молчал?
Как ты…

Осознание всего медленно вернулось к Се Цинчэну.

Он прикрыл глаза и ему потребовалось около минуты, чтобы собраться с мыслями. Одна
его рука все еще была прикрыта одеялом, на его ладони виднелись порезы от разбитой
бутылки вина, а на запястьях остались следы от ремня Хэ Юя.

Мужчина желал спрятать доказательства своего унижения под одеялом.

Однако Чэнь Мань уже все заметил. Он взглянул на Се Цинчэна: «…Тебя кто-то избил?»

— …

— Кто-то напал на тебя из-за тех видео, слухов и сплетен?

Се Цинчэн тихо закашлялся.

— …Думаешь, я похож на человека, у которого нет сил постоять за себя?

— Но…

— Я был в плохом настроении и сам причинил себе вред, — промолвил Се Цинчэн низким
и охрипшим голосом. — …Поэтому никому и не рассказал.

По Чэнь Маню было видно, что он ему не верит.

Но Се Цинчэн не хотел, чтобы парень продолжал его расспрашивать об этом.

— Я немного проголодался, принеси мне каши.

Чэнь Мань был сбит с толку и со взъерошенными волосами ушел из палаты, но через
несколько минут вернулся за забытым телефоном.

После того, как он ретировался, вокруг стало очень тихо. Это было помещение для
инфузионной терапии, кровати разделяли светло-голубые занавески. Се Цинчэн мог
слышать приглушенные звуки пациентов, которые лежали неподалеку от него, а также их
тихие рыдания от боли. Открыв глаза, он внезапно ощутил зависть.

С самого детства ему почти никогда не доводилось плакать.

Казалось, что он не имел на это права.

У него пересохло в горле — во рту будто образовалась пустыня.

Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем занавес вновь открыли и закрыли.
Мужчина полагал, что вернулся Чэнь Мань, поэтому он вновь открыл глаза…

— Доктор Се, это я.

— …

Это был начальник отделения скорой помощи больницы Хучжоу.

Он запомнился ему очень спокойным человеком, который всегда тщательно наблюдал за

событиями вокруг. Касательно истории с Цинь Циянем, то этот мужчина, в отличие от
других, имел совсем иную точку зрения.

Поэтому у него не было никаких обид по отношению к Се Цинчэну.

— Мы сделали несколько анализов, когда тебя привезли, — он посмотрел на него с

маской на лице. — …Доктор Се, ты должен быть осмотрительнее в постели, если у тебя
нет настроения, не обязательно снимать стресс такими жесткими методами.

Выражение лица Се Цинчэна тут же изменилось.

— Я заметил следы на твоем теле, остальное не смотрел. Не надумывай себе ничего

лишнего.

— …

Мужчина склонил голову, когда собирался уйти.

— Тот человек, который вышел, твой парень?

— …Просто друг.

Будучи врачом, Се Цинчэн не был близок с этим врачом, но почему-то всегда

чувстовал, что уже где-то его видел. Возможно, из-за тонкой совместимости в их
отношениях к делам, они были способны найти общий язык. Только на данный момент Се
Цинчэн чувстовал себя слишком униженным, поэтому не позволял эмоциям выскользнуть
наружу. У него не было никаких намерений объяснять ситуацию.

Но доктор продолжил: «Хорошо, ведь если бы у полицейского были такие жесткие

замашки, ему бы пришлось записаться к психотерапевту».
— …

Это вывело Се Цинчэна из себя, поэтому он все-таки заговорил и мягко ответил: «Ты
все неправильно понял, это была женщина».

— А… — тот слегка поднял подбородок, по его выражению лица было видно, что он
удивлен, однако взгляд оставался спокойным. Совершенно очевидно, что он не поверил
этой ерунде. — Тогда ей следует кое-чему поучиться, как она может быть такой дикой?

— …Я хочу отдохнуть.

— Ладно, тогда хорошенько поспи, наверное, за последние несколько дней на тебя

много всего навалилось и не было времени на отдых. Сегодня моя смена, поэтому
можешь не волноваться.

Закончив говорить, он, держа блокнот руке, подошел к шторке и открыл ее.

Оказалось, снаружи кто-то стоял.

Это был Чэнь Мань.

Он уже принес кашу и вернулся минуту назад, однако остался стоять на месте, когда
услышал их разговор.

Теперь он в оцепенении смотрел на доктора, его бледное лицо начало медленно

краснеть, в то время как мочки ушей уже горели. Спустя некоторое время взгляд парня
перешел на Се Цинчэна, который тоже выглядел шокированным.

На самом деле, это было совпадение, так как Чэнь Мань хотел сразу же войти, но
услышав разговор о сдержанности в постели, он тут же замер, словно его ударило
током. Парень держал пиалу с кашей, однако на тот момент каша была еще и в его
голове.

Доктор посмотрел на него.

— …Что ты делаешь?

Чэнь Мань: «…»

Се Цинчэн: «…»

Молодой человек хранил молчание, закусив губу.

В конце концов, Се Цинчэн тихонько откашлялся, прежде чем врач перестал допрашивать
Чэнь Маня и ушел, чтобы заняться своими делами.

По внутреннюю сторону занавеса остались лишь двое человек.

Чэнь Мань шагнул вперед, но потом сразу же остановился, словно это означало, будто
он пересекает некую границу, как если бы он узнал правду, способную убить его
ножом.

— Гэ, ты…

— …

Чэнь Мань выдавил из себя улыбку.

— У тебя есть девушка?

— …

— Новая невестка?

— Нет, — Се Цинчэн чувстовал сильное раздражение и смущение. У него не было желания

продолжать этот разговор, так как чем больше он говорил, тем дальше отходил от
истины. — Я был не в настроении, поэтому просто переспал с кем-то ради
удовольствия.

Однако Чэнь Мань понимал, что он не такой. Парень мог бы в это поверить, если бы
разговаривал с кем-то другим, но разве Се Цинчэн мог связаться с незнакомкой только
ради секса?

Даже если бы у каждого человека в мире оставалась лишь одна ночь жизни, мужчина бы
все равно так не поступил. Он являлся самым упрямым и ответственным человеком, у
него бы не получилось вести себя подобным образом.

Се Цинчэн разозлился пуще прежнего, заметив недоверие, написанное на лице Чэнь

Маня. Ему захотелось курить, но, естественно, сейчас это было невозможно.

— Почему ты…

Он посмотрел на него, не в состоянии понять чувств его обиды, в то время как Чэнь
Маню казалось, что ему не стоит больше ничего спрашивать.

— Я без жены и детей, поэтому нет ничего плохого в том, что я сделал, — спокойно
ответил Се Цинчэн.

— Я же говорил не возводить меня в ранг святых, я обычный человек, у меня есть

желания, присущие любому мужчине.

Чэнь Маню не хватало воздуха и он резко отвернулся. Приподняв тарелку с кашей, он

принялся нюхать ее, а затем поставил на прикроватную тумбочку.

— Хм… Я… тут только что вспомнил…

— …Я что-то забыл в буфете, мне нужно срочно пойти и забрать это.

Он словно сбегал.

Удалившись в главный вестибюль отделения неотложной помощи, Чэнь Мань глубоко

вздохнул, у него покраснели глаза, когда он стоял там в оцепенении, ощущая
беспорядок в своей голове.

Услышанное ранее продолжало повторяться в его сознании.

Парень знал, что Се Цинчэн, вероятно, с кем-то спал, и из-за этой мысли его сердце
сжалось от боли.

У него не хватило смелости спросить, кто это.

В глазах Се Цинчэна Чэнь Мань всегда был ребенком. Он заботился о нем, защищал, но
никогда не открывал ему свое сердце, не говоря уже о том, чтобы делиться с ним
подробностями личной жизни. Если бы только Се Цинчэн знал, что у молодого человека
на самом деле есть к нему чувства, они бы не смогли больше поддерживать дружеские
отношения.

Но в этот момент сердце Чэнь Маня выпрыгивало из груди.

Кто же был этим человеком…

Кто эта девушка?

Чэнь Мань закрыл глаза. Ему действительно было слишком больно. Он никогда не сможет
признаться в чувствах Се Цинчэну лишь потому, что он парень, не так ли?

Однако он ничего не знал…

В тот самый момент главный виновник торжества, та самая «девушка», которую он так
сильно ненавидел, что мог сплюнуть кровью, стоял, прислонившись спиной к углу и,
спрятав руки в карманы, наблюдал за тем, как он выходит из отделения скорой помощи.

Хэ Юй последовал за ними до больницы.

И только сейчас четко разглядел человека, который терся рядом с Се Цинчэном.

Он сразу же узнал Чэнь Маня.

В прошлый раз они вместе обедали в столовой. Тогда этот парень был очень близок к
Се Цинчэну.

Полицейский стоял, чувствуя боль в своем сердце, в то время, как Хэ Юй находился в

темноте и ощущал, как в его сердце застряли шипы, причиняя ему неудобства. Однако
юноша не был уверен в том, почему он себя так чувстовал.

Несмотря на презрение к Се Цинчэну, он, вспоминая прошлое, также чувствовал, что

было бы слишком позволить ему встретиться лицом к лицу с настоящим ужасом.

В конце концов, проследив за ним, он увидел, как Чэнь Мань практически несет на
руках мужчину без сознания, выходя из общежития и садясь в машину…

Хэ Юй почувствовал себя не очень хорошо.

Это ведь была его вина, что Се Цинчэн заболел. Он не имел никакого страха перед
последствиями всех своих действий. Ему не было стыдно столкнуться с ними лицом к
лицу.

Ему не нужна была помощь, чтобы расплатиться со своими долгами, понесенными

собственными руками, тем более, Се Цинчэн обвинил его в том, что он убегает, когда
что-то идет не так.

Про себя же он подумал, что не сбежал.

У этого мужчины было слишком много молодых друзей, которые всегда следовали за ним,
стоило ему только позвать их.

Хэ Юй находился снаружи все время, пока Се Цинчэн лежал под капельницей. Хотя ему
хотелось узнать о его состоянии, но из-за Чэнь Маня он не мог просто войти и
спросить.

Конечно, высокая температура Се Цинчэна — его вина, и теперь он даже не может

подойти к нему.

Так было до тех пор, пока Чэнь Мань не вышел наружу.

Парень наблюдал за ним издалека, замечая его мрачное выражение лица, словно небеса
упали на землю. Беспокойство тут же зародилось в его сердце.
— Неужели Се Цинчэн в таком ужасном состоянии?

Ему не следовало больше о нем переживать, но ведь это он трахнул этого человека.
Так как Хэ Юй глубоко уважал себя, то чувствовал обязанность нести ответственность
за происходящее.

Но затем Чэнь Мань подошел ближе…

Парень увидел его покрасневшие глаза и почувствовал замешательство, не понимая, что

это значит.

Что же не так с Се Цинчэном?

Лицо юноши побледнело. Он был похож на будущего отца, который ожидает новостей за
пределами родильного отделения. Ему нельзя входить и он не мог получить какую-либо
информацию, из-за чего впадал в отчаянное беспокойство.

Затем Хэ Юй внезапно услышал: «Эй, ты родственник Се Цинчэна, да?»

Одна из медсестер вдруг вышла из палаты.

Немного пораженный, Чэнь Мань медленно кивнул.

— Результаты анализа крови уже, должно быть, готовы. Вы забыли их забрать, поэтому
вернитесь за ними. Также врач прописал лекарство, прошу, оплатите счет.

— Ох… Хорошо.

Парень вяло подошел к стойке регистрации и забрал справку об анализе крови Се

Цинчэна.

Затем он подошел к другому окошку, чтобы расплатиться за лекарство.

Чэнь Мань действительно был в ужасном настроении, однако, исполнив все, что ему
сказали сделать, он постепенно вернулся к реальности.

Словно снежинка, тонкий лист бумаги опустился на пол в вестибюле больницы.

— …

Хэ Юй уставился на него.

Это были результат анализа крови Се Цинчэна.

Спустя несколько секунд нерешительности он потянул за козырек кепки, прикрывая

лицо, а затем, прежде чем Чэнь Мань бы заметил, подошел и поднял лист.

В тот момент Хэ Юй был поражен одной странной мыслью: он чувстовал себя отбитым
студентом, который после первого секса опасался, что забыл надеть презерватив
должным образом, а теперь смотрит на результат теста на беременность.

— …

Парень замотал головой, пытаясь убрать абсурдные мысли со своей головы.

Он реально сошел с ума.

После событий последних дней, его разум был искажен.

Опустив голову, Хэ Юй детально изучил анализ крови Се Цинчэна.

Показатель лейкоцитов был повышен, что означало воспалительный процесс.

Остальное, вроде бы, находилось в пределах нормы, ничего серьезного…

Тогда, почему Чэнь Мань был…

Вздохнув с облегчением, Хэ Юй поднял взгляд и увидел надпись в верхней части

документа: «Се Цинчэн, мужчина, 32 года».

Он провел пальцем по мелко написанным иероглифам.

Лист все еще был теплый — только после принтера.

— Извините, но, кажется, это мое.

Чэнь Мань, наконец, пришел в себя и понял, что потерял результаты анализа крови.
Однако, осмотревшись вокруг, парень увидел молодого человека примерно своего же
возраста, который тщательно всматривался в бумажку.

Настроение Чэнь Маня было слишком испорчено, что он не очень сильно всматривался в
лицо Хэ Юя, наполовину скрытое под кепкой.

Таким образом, он упустил возможность противостоять главному виновнику плохого

самочувствия Се Цинчэна, поэтому сказал: «Извините, не могли бы вы вернуть это».

— …

Спрятав глаза под краями кепки, на какую-то долю секунды Хэ Юй подумал, что ничего
ему не отдаст.

Но в следующий момент ему показалось это странным. В чем проблема?

В конце концов, он не был отбитым студентом университета, который держал в руках

тест на беременность своей девушки — Се Цинчэна.

Абсурд.

Тем не менее, несмотря на то, что Хэ Юй думал об этом, он все равно холодно
ответил: «Ошибаетесь, это мое».

— Я просто… Можно мне взглянуть?

Хэ Юй отказал ему в его просьбе, крепче ухватившись длинными бледными пальцами за

лист бумаги и двигая его к себе.

— Вы не имеете права, это личная информация пациента.

— Я просто хочу увидеть имя! Потому что, кажется, мой документ упал прямо здесь…

— Хотите увидеть результат теста на беременность моей девушки?

Чэнь Мань потерял дар речи.

Хэ Юю эти слова показались нелепыми, но, вероятно, это было из-за того, что он
думал об этой ерунде раньше и ответ просто выскользнул из его рта.
Будучи наивным и молодым юношей, Чэнь Маню не хватило смелости продолжить разговор,
когда он услышал «результат теста на беременность».

Покраснев, он не осмелился посмотреть парню напротив в глаза. Хотя Чэнь Мань и не

разглядывал его лицо должным образом, но точно знал, что этот человек перед ним,
вероятно, молодой студент.

Нынче эти студенты имеют дело с такими делами…

Чэнь Мань, заикаясь, промолвил: «Прошу прощения, должно быть, я ошибся».

Хэ Юй спрятал справку в карман, сохраняя отстраненное выражение лица.

— Так и есть, это ваша ошибка.

— Тогда я продолжу поиски…

Юноша проигнорировал его, эта справка, честно говоря, была бесполезна, в лучшем
случае, он мог бы доказать, что трахал Се Цинчэна всю ночь напролет. Но он все
равно забрал ее с холодным выражением лица и ушел, не оглядываясь назад.

Никто так и не узнал, что он приходил в больницу.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй человек, который не может принять последствия от собственных поступков, но

ему все-таки хотелось узнать, что произошло…

Се Сюэ. Ах, это правда, некоторые мерзкие мужчины говорят: «Детка, в первый раз ты
не забеременеешь, нам не нужны презервативы», а потом боятся посмотреть правде в
глаза, когда девушка беременеет!

Хэ Юй. …Я надевал презерватив.

Се Цинчэн. …Я мужчина.

========== Глава 60. Страстное желание ==========

На второй день Се Цинчэна выписали из больницы и он вернулся в общежитие.

Несмотря на то, что Чэнь Мань провожал его, он не сказал ни слова, думая о чем-то
своем.

Попрощавшись, парень спустился вниз на первый этаж и, замешкавшись, позвал: «Се-

гэ…»

Се Цинчэн: «…»

Однако, встретившись с зорким взглядом мужчины, Чэнь Мань пробубнил: «Ты… Тебе
нужно хорошенько отдохнуть. Если что-то будет нужно, можешь в любое время позвать
меня».

Поведение Чэнь Маня показалось Се Цинчэну очень странным, однако эта мысль не
привела его к тому, что парень мог бы быть тайно влюблен в него. Мужчина считал,
что Чэнь Мань не мог принять то, что он провел ночь с кем-то. Даже если и
существовал другой предлог, Се Цинчэн не мог понять других причин его плохого
настроения.

Он взрослый человек, конечно, ему было трудно принять то, что его трахнул
мальчишка, на тринадцать лет младше него самого.

Се Цинчэн чувствовал себя немым, съевшим горькую дыню и вынужденным страдать в

тишине.

В одно мгновение он тихо промолвил: «Ступай, спасибо тебе».

Мужчина развернулся, чтобы подняться дальше.

Стоя с зонтиком в руках под дождем, парень вновь сказал: «Се-гэ… Ладно, ничего,
тебе нужно отдохнуть».

— …Что ты все-таки хочешь сказать.

Чэнь Мань прикусил губу и сделал все возможное, чтобы противостоять желанию задать
вопрос, но в итоге спросил: «Ты еще поддерживаешь связь с той девушкой?»

Се Цинчэн некоторое время не отвечал, но потом сказал:

— Ты бы мог общаться с кем-то, с кем был секс на одну ночь?

— Я… Я бы так не поступил.

Но как только слова покинули его рот, он осознал, что это звучит, как осуждение Се
Цинчэна за его поведение, поэтому парень замахал руками.
— Прости, я не это имел в виду.

— Верно, тебе не следует так поступать, — апатично ответил Се Цинчэн. — Сейчас я

жалею, что поддался этому импульсу.

Чэнь Мань не сводил с него взгляда.

— Это больше не повторится, это отвратительно, — заключил он, затем развернулся и

ушел.

Услышав его ответ, Чэнь Мань замолк.

Се Цинчэну потребовалась неделя, чтобы полностью избавиться от недомогания, но даже

тогда следы от поцелуев на его теле не могли полностью исчезнуть. Ему следовало
быть очень осторожным, когда он читал лекции или писал на доске, так как его
манжеты должны были быть правильно застегнуты, ведь его запястья до сих пор
покрывали побледневшие следы от ремня.

Это свидетельствовало о том, что ему связывали руки, что он был бесстыдно
осквернен.

После произошедшего Се Цинчэн больше не связывался с Хэ Юем. Тот заблокировал его,

в то время как сам мужчина удалил его номер. Медшкола и университет Хучжоу
считались учреждениями со своей историей и были настолько большими, что
потребовалось бы немало времени, чтобы сделать круг вокруг кампусов на машине,
поэтому, если кто-то действительно не желал кого-то видеть, то эта задача была
вполне выполнима.

«Просто представь, что это лишь кошмарный сон».

«И не оборачивайся назад».

На свете есть много ненавистных вещей, которые невозможно изменить, которые никогда
ничем хорошим не заканчивались. Поэтому как бы отвратительно это ни было, иногда
побег — лучшее решение.

Се Цинчэн пережил многое, поэтому понимал, что происходит.

Довольно часто он просыпался ночью, и хотя его здоровье уже стало крепче —
температура спала, и даже раны во многих других местах внизу начали заживать,
однако внутреннее «я», привыкшее к постоянному сопротивлению любви и желанию, стало
еще восприимчивее.

Он не мог не думать о ненавистном ему и наполненном желанием лице Хэ Юя, о том, что
они сделали, после чего Се Цинчэн внезапно просыпался. Там, где бы никто не мог
увидеть, ему все-таки пришлось раскрыть свою слабость и переживания. Задыхаясь, он
закрыл ладонями лицо, в то время как пот уже пропитал одежду.

Мужчина выкуривал сигарету за сигаретой и даже принимал снотворное, чтобы заснуть.

Однажды, принимая душ, Се Цинчэн заметил, что засосы, оставленные Хэ Юем, наконец-
то, полностью исчезли, но от этого ему не стало легче…

Он знал, что заклеймен до самых костей, что страх и отвращение к сексу теперь стали
еще сильнее. Воспоминания постоянно врезались в него, не давая забыть, как он
потерял контроль из-за Хэ Юя, как он таким образом показал свое желание, которое
всегда подавлял — желание, которого почти никогда и не существовало.

Он кричал и терял себя, его кидало в дрожь — все это было похоже на следы от кнута,
которые постоянно унижали его и мучили, нанося вред.

У него не было иного выбора, кроме как открыть ноутбук и включить видео с медузами.
Он наблюдал за древними формами жизни, плавающими в воде, чтобы отвлечься.

Казалось, Се Цинчэн больше не выдержит этого.

Спустя несколько дней.

Дом семьи Хэ.

— Ты пришел.

В доме семьи Хэ редко горел свет. Подобное теплое свечение заставило Хэ Юя

нахмуриться, когда он вошел внутрь, будто он — вампир, привыкший к сумеркам, а
тишина и тьма древнего замка стали на него привычной средой.

Люй Чжи Шу и Хэ Цзивэй тоже были дома.

После проведенной ночи вместе с Се Цинчэном, парень возвращался домой лишь в тот
день, когда мужчина попал в больницу.

Тогда его сердце было наполнено неловкостью и пустотой. После соития Хэ Юй внезапно
оказался в полном одиночестве и не мог не ощутить пустоту внутри. Так, с
непонятными эмоциями он приехал домой. По крайней мере, домработники могли бы
составить ему компанию.

Однако парень вновь уехал на следующий день и больше не возвращался.

До сегодня.

Несмотря на то, что Хэ Юй знал о недавнем возвращении родителей, он думал, что они
не задержатся здесь надолго. Он был напряжен и не хотел их видеть, поэтому ушел,
чтобы держаться от них подальше.
Он не ожидал, что в следующий раз, вернувшись домой, Люй Чжи Шу и Хэ Цзивэй все еще
будут там. Хэ Юй не привык к таким сюрпризам, поэтому, глядя на эту сцену, его
первой мыслью было: «Наверное, они тоже плод моего воображения».

Позже он осознал, что никогда прежде и не мечтал о том, чтобы застать родителей
дома и поужинать с ними.

Это то, что никогда не появлялось в его фантазиях.

— Снаружи холодно? Я приготовила тебе суп с травами и морскими ушками…

— Мама, — Хэ Юй на какой-то момент сохранил тишину. Это слово обычно одно из первых
выражений, которое неуклюже учатся говорить дети. — У меня аллергия на этот
морепродукт.

Наступила тишина.

Люй Чжи Шу почувствовала неловкость и взглянула на Хэ Цзивэя.

Тот закашлялся и промолвил:

— Ладно, ты можешь поесть что-то другое. Я попросил приготовить тебе капустный суп,
раньше тебе он нравился.

Хотя Хэ Цзивэй был не очень близок с сыном, но он, по крайней мере, казался более
надежным, нежели Люй Чжи Шу.

Хэ Юй не видел причин отказываться от этого предложения, поэтому они вместе сели за

обеденный стол.

Атмосфера стала напряженнее.

Парень не мог вспомнить, когда в последний раз ему доводилось сидеть рядом с
родителями. Он взглянул на них, и в какое-то мгновение они показались ему
незнакомцами.

Для него Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу ассоциировались с фотографиями из профилей в

WeChat.

— Когда вы планируете вернуться в Яньчжоу? — спросил юноша.

— Спешить некуда, — тут же ответила Люй Чжи Шу, в то время как болезненно сладкая
улыбка появилась на ее лице. — Твой брат сейчас живет в кампусе, у нас нет нужды
постоянно присматривать за ним за ним. А вот ты, Хэ Юй, чуть ли не напугал меня до
смерти, больше не совершай таких опасных поступков. Что бы было, если бы…

Казалось, она вот-вот зарыдает.

Хэ Юй бросил на нее холодный взгляд. После инцидента с телебашней, его сердце уже
не было таким мягким, как раньше, оно стало холодным и окоченевшим.

Однако ему не хотелось тратить время на пустую болтовню, поэтому он лишь слегка
улыбнулся и сказал: «Все нормально, у меня все в порядке».

Их совместный ужин со стороны казался теплым и радушным, но на самом деле внутри

бурлило быстрое течение.

— Я все, можно подняться наверх?

— Ах, хорошо, иди. — Хотя Хэ Юй заставлял Люй Чжи Шу чувстовать себя слегка
неловко, она была бизнесвумен, которая умела отлично скрывать истинные мысли, даже
если дело касалось собственного сына. — Отдохни, я завтра приготовлю тебе куриный
бульон, хорошо?

— …Как пожелаешь, — равнодушно ответил он, после чего поднялся из-за стола и ушел
наверх.

Люй Чжи Шу задумчиво наблюдала за тем, как его фигура постепенно скрывается в
коридоре.

— Почему ты вдруг стала так добра к нему? Не имеет значения, что у него на уме,
даже я не могу этого понять.

— А что плохого в том, что я хорошо отношусь к своему сыну? Разве это не природно?
Я же все-таки мать…

Хэ Цзивэй сначала хотел что-то сказать, но затем остановился и встал.

— У меня есть кое-какие дела на работе, завтра мне нужно будет поехать в Циндао.

— И когда же ты вернешься? Уверяю, я немного подумала и поняла, что мое отношение к

Хэ Юю было не очень достойным, теперь нужно наверстать упущенное. Ты тоже не
задерживайся слишком долго, дети гораздо важнее работы…

Мужчина вздохнул.

— …Твои слова приносят мне чувство ностальгии.

— …

— Когда ты была беременна, то говорила точно так же, — Хэ Цзивэй улыбнулся, и у

него резко заболела голова. — Прошло много времени с тех пор, как я слышал эти
слова от тебя.

— Лао-Хэ…

Однако он уже отвернулся и ушел.

Тем временем Хэ Юй лежал в постели в своей комнате. Как только ему больше не нужно
было притворяться вежливым перед родителями, его взгляд изменился.

Уставившись в потолок, он задумался о прошлом.

Прозвенел колокол.

На удивление часы дедушки в этом доме все еще работали.

Этот звук отразился от его сердца, как и в прежнее время, которое он проводил в
полном одиночестве, точно так же, когда он так долго стоял на одном месте в свой
тринадцатый день рождения, ожидая одного человека, который, оказывается, так и не
пришел.

Вспомнив об этом, он никак не мог убрать Се Сюэ из своих мыслей.

Мало того, что его родители никогда не заботились о нем, так еще и Се Сюэ являлась
лишь частью его фантазии и глубочайшего одиночества. Она была реальной, но в то же
время нет. Узнав правду, его чувства к девушке стали очень сложными.
А ведь он давно ожидал такого поворота событий, не так ли?

Раньше он всегда чувствовал, что Се Сюэ не помнит определенных моментов, которые он

ясно мог представить, в то время, как она утверждала, что такого не происходило.

Тогда он ей даже сказал: «Я реально не могу поверить в то, что тебе удалось
поступить в университет с такой памятью».

Он даже ни разу не подозревал, что эти события могут быть не более, чем плодом его
воображения.

Этой версии «ее» вообще не существовало, она не была реальной.

Тем не менее, он понимал, что это было способом самозащиты.

Однажды Хэ Юй написал историю о мальчике, душа которого вернулась в мир живых

обратно на седьмой день после его смерти. Мертвый юноша постучал в дверь своей
учительницы и пришел к ней, чтобы перекусить и выпить имбирного чая… Но после того,
как учительница проснулась, печенье на столе осталось нетронутым, а чашка покрылась
льдом.

На самом деле мальчик и не приходил, это был его призрак.

И тот факт, что он смог написать такую историю, разве не был намеком на то, как он
представлял себе Се Сюэ?

Печенье осталось нетронутым, как и торт, которого никогда не существовало.

В той истории согревающий напиток заледенел, как и его сердце, которое было
настолько холодным, что едва могло биться.

Реальность оказалась не такой, какой он ее знал.

Если бы Хэ Юй относился внимательнее к своим воспоминаниям, он бы смог отличить

правду от лжи.

Находясь во сне, ему было трудно осознать, что это вымысел. Однако, только открыв
глаза, он смог понять, что является фальшью.

Как и говорил Се Цинчэн, Се Сюэ действительно хорошо к нему относилась, однако ее

доброта не была исключительной и безусловной. Она считала его своим другом, но у
нее было много друзей, а Хэ Юй просто оказался одним из них.

Его никогда не считали особенным.

Это расстроило его гораздо сильнее, чем осознание того, что девушке нравится кто-то
другой.

Любовь была для него слишком сильным чувством и он не мог просить об этом.

В голове Хэ Юя царил беспорядок и несмотря на то, что прошло уже много времени, он
не мог заснуть. Хотя на прошлой неделе в основном настрадался Се Цинчэн, парень
тоже чувствовал себя не очень хорошо. Человеческое тело не могло выдержать такую
сексуальную нагрузку, поэтому он выпил таблетки и медленно закрыл глаза.

В ту ночь ему приснился сон.

Хэ Юй увидел пару опасно завораживающих глаз формы цветка персика. Поскольку эти
глаза были слишком соблазнительны и в прошлом заставляли его чувствовать
блаженство, сперва парень подумал, что ему снится Се Сюэ.

Он полагал, что в этом сне его сердце все же получит Се Сюэ ради собственного же
утешения.

Но по мере того, как сон постепенно начал проясняться, он вдруг заметил, что эти
глаза были совсем не такими, какими он их помнил.

Скорее, они казались ему ледяными, враждебными и решительными.

Молодой человек вдруг осознал, что это тот самый взгляд Се Цинчэна, после того, как
тот выпил вино с афродизиаком.

Так как видение возникло из его сознания, то в тот момент, когда все понял, перед
ним вновь предстала та сцена.

Он в очередной раз узрел тело мужчины, раскинувшееся на черном диване; кожа Се

Цинчэна казалась поразительно бледной и прозрачной, словно драгоценный камень,
хранившийся в футляре, покрытом черным бархатом.

То, что изначально было чисто белой рубашкой, пропиталось красным вином. Ткань
прилипла к его телу, показывая линии его мускулистой груди, когда он глубоко вдыхал
воздух.

Хэ Юй стал причиной этого жалкого состояния мужчины, который вспотел и выглядел

так, будто его только что вытащили из моря. Тело Се Цинчэна было похоже на пламя —
свирепое, мощное… Оно так боролось, будто его только что облили водой.

Афродизиак бесконтрольно давил на него до тех пор, пока он не мог больше этого
терпеть — мужчина беспомощно изогнул шею, впиваясь ногтями в диван и глядя вверх,
словно пытался за что-то ухватиться. Линия его запястья обнажилась и открыла
надпись на левой руке: «Здесь покоится тот, чье имя было начертано на воде».

Хэ Юй смотрел на эти слова, пока четко выраженные слова не стали размытыми и он

больше не смог разобрать написанное. Парню казалось, что эта строка была каким-то
демоническим проклятием, которое высасывало его душу из тела, заставляя шагнуть
вперед…

Схватив Се Цинчэна, он почувствовал, будто его глаза излучают яд*.

*桃花瘴 — táohuā zhàng цветок персика, 瘴 zhàng ядовитые испарения, миазмы. Иными
словами «смертельный пар». Такой троп часто встречается в фэнтезийных романах,
(стоит человеку вдохнуть испарения цветка персика, это станет для него фатальным
решением).

И снова этот страстный стон, который Хэ Юй прежде никогда не слышал, повторился в

его сне.

Затем он, задыхаясь, приоткрыл губы, его взгляд затуманился, у него на шее
выступили вены. Парень был похож на змеиного демона, сбросившего свою кожу, чтобы
раскрыть похотливое желание и соблазнить человека. Он хотел безжалостно укусить его
и разорвать, а затем проглотить, растопив желание в своих костях.

Этот кошмар затягивал Хэ Юя, не щадя плоти и крови.

Проснувшись, юноша все еще хватал ртом воздух.

Он лежал в своей большой постели, когда сладкий аромат от бамбукового коврика

ударил ему в нос.

За окном виднелось серо-голубое небо. Это даже нельзя было считать первыми лучами
солнца, ведь было еще слишком рано, всего четыре утра, в это время вся прислуга еще
спала у себя в комнатах. Хэ Юй оказался единственным, кто проснулся, почувствовав
холод по всему вспотевшему телу.

До талии его прикрывало легкое одеяло. Стоило ему посмотреть на потолок, и юноша
увидел отражение собственного силуэта в зеркальной плитке наверху.

Горло Хэ Юя пересохло, когда он, точно пустая оболочка, вынырнул из кошмарного сна.

Молодой человек знал, что тонкое одеяло прикрывает неоспоримое доказательство его
собственного греха, который ему еще предстоит унять и который перешел к нему из
яркого сна в реальность.

Его кончики пальцев дрогнули — он подумал, что действительно сошел с ума.

Как ему мог присниться Се Цинчэн?

Трахая его, Хэ Юй считал, что делал это не из-за желания. Все, что ему было
известно, это то, что этот способ является лучшим, чтобы унизить мужчину, несмотря
на то, что в тот момент он тоже потерял себя. Без каких-либо разумных объяснений,
он предпочел упасть в омут с Се Цинчэном, ведь он смог покрыть его грязью и увидеть
этот разбитый взгляд на его лице.

Изначально Хэ Юй намеревался использовать безумие, вызванное афродизиаком, чтобы

положить конец их отношениям.

После той ночи он вел себя, как ублюдок — заблокировал Се Цинчэна в WeChat без
каких-либо надежд на последующее общение.

Так почему же парень снова мечтал об этом человеке, о его хриплом стоне, который
приносил ему удовольствие? Он же не был геем, как так?

Хэ Юй закрыл глаза и поднял руку к виску. Чем больше он пытался уклониться от этих
воспоминаний, тем больше они давили на него и стимулировали желание, скрытое под
тонким слоем ткани и намекающее на основной инстинкт.

Он покрылся потом и его дыхание стало глубоким. Парень не хотел поддаваться этому
ощущению, которое считал отвратительным, но все же тогда в клубе он переспал с Се
Цинчэном.

Сначала Хэ Юй был очень жестоким, но в ту ночь он утолил свою жажду другим

мужчиной.

До этого ему никогда не приходилось целоваться и погружаться с кем-то в такое

удовольствие, наслаждаясь вкусом страсти.

Парни-девственники в возрасте двадцати лет, у которых недавно произошел первый

сексуальный опыт, это самые сложные случаи. В этом возрасте молодые юноши были
очень любопытны. Отели рядом с университетом могут подтвердить этот факт. Хотя Хэ
Юй выделялся во многих аспектах, он все-таки был лишь девятнадцатилетним молодым
человеком и не мог устоять перед этим желанием, словно соблазненный змеем в
Эдемском саду.

Попробуй это, попробуй…

Подумай об этом.
Это желание.

В конце концов, он не смог справиться с этим чувством и внезапно сбросил с себя

одеяло, чтобы схватить свой телефон.

Разблокировав его, парень услышал звуковой сигнал.

Как гром серди ясного неба.

Спустя несколько мгновений Хэ Юй провел пальцами по экрану и открыл галерею.

Там все еще были фото Се Цинчэна, на которых он спал в постели. В этот момент сон
будто перекрылся реальностью.

Снимок казался очень четким — были видны даже следы от поцелуев на ключице мужчины.
В этот момент Хэ Юй сразу вспомнил желание, распалившееся между ними во время их
соития. Это чувствовалось так ясно, будто он вновь услышал липкие мягкие звуки от
их переплетенных языков.

Хэ Юй не просматривал эти фото с тех пор, как ушел из клуба в тот день.

После разрыва их отношений, он был готов держаться подальше от любых желаний по

отношению к Се Цинчэну, поэтому больше не мог смотреть на эти снимки.

Однако теперь, даже не подозревая, какие причудливые мысли роятся в его голове, он
все же открыл папку с фотографиями. Находясь в своей комнате на вилле, Хэ Юй взял
телефон, ощущая некий тяжелый груз, затрудняющий его дыхание. Жар, исходящий от
этого снимка, надавил на его мужские инстинкты.

На фото Се Цинчэн был полностью обнажен. Его волосы казались растрепанными и

прикрывали лоб, в уголке его рта остался кровавый след, появившийся из-за укуса Хэ
Юя, когда они целовались…

Парень посмотрел на это и сразу прикрыл глаза, а затем выключил телефон.

Он сошел с ума?

Его сердце непрестанно колотилось.

Оно стало стучать еще чаще, когда Хэ Юй начал испытывать к себе отвращение.

У него точно поехала крыша… Он же не мог быть геем!

Верно, скорее всего, недостаток сна и болезнь сделали его безумцем.

Побледнев, парень отложил телефон в сторону и встал с кровати. Босиком он прошел в

ванную комнату. В течении получаса был слышен звук холодной льющейся воды, после
чего он вышел обратно в комнату.

Закрыв галерею в телефоне, Хэ Юй лег в постель с все еще мокрыми волосами. Он

потратил некоторое время на проверку социальных сетей, чтобы отвлечь себя.

Однако ночью интернет не был тихим.

Юноша прокрутил ленту и вдруг понял, что все это время ненароком хотел найти Се
Цинчэна.

— …
Временами, когда люди полностью расслаблялись, они вели себя именно таким образом —
они бессознательно печатали имена тех, о ком думали.

Но для Хэ Юя это было неприемлемо. Такие действия показались ему чересчур

забавными.

Придя в себя, парень подумал о том, чтобы свернуть вкладки, но прежде чем это
сделать, он внезапно наткнулся на один пост.

========== Глава 61. Раздражение ==========

Это было официальное требование о том, чтобы медшкола Хучжоу отстранила Се Цинчэна
от работы.

Хэ Юй пригляделся.

Когда произошел инцидент на телебашне, Се Цинчэн и люди, приближенные к нему, не

были единственными, кто стал целью мошенников.

Давление толпы иногда может пробудить снежную лавину. Даже медшкола оказалась
втянута в этот конфликт.

Люди продолжали писать, делать посты в соцсетях, находить подходящую информацию,

чтобы подать жалобу и принудить преподавателя Хучжоу к допросу. Кроме того, что они
утверждали, будто Се Цинчэн имеет связи с преступниками, люди приняли во внимание
его «насмешки» в сторону Цинь Цияня, а также больше не желали видеть его
преподавателем в альма-матер известного профессора.

Под одним из постов была большая активность, хотя и под другими тоже не меньше.

Хэ Юй окинул его равнодушным взглядом, полагая, что Се Цинчэн сам попался в свою же
ловушку.

Никто не заставлял его говорить что-то настолько бессердечное.

Однако, выключив телефон и оставшись лежать в постели, парень молча уставился в

потолок и обнаружил, что на самом деле все эти события не особо его и радуют.

У него были свои проблемы с Се Цинчэном. Таким образом, ему казалось, что он должен
быть единственным человеком, который имеет имеет право что-либо от него требовать.

Какое отношение к нему имеют другие люди?

Они суют нос туда, куда не следует.

Но все оказалось не так просто, как он себе представлял.

Через пару дней появилось все больше подобных постов, поэтому медшкола больше не
могла игнорировать эту проблему.

После тщательных размышлений, в конце концов, администрация учебного заведения

попыталась узнать у Се Цинчэна детали случившегося инцидента.

Ответ мужчины был точно таким же, как и прежде. Он ни секунды не колебался перед
тем, как сказать: «Ничего особенного. Тогда я был немного эмоциональным и плохо
думал, перед тем как что-то говорить, поэтому все обернулось таким образом. Вот и
вся суть».
Ректор вздохнул и с глубоким сожалением промолвил: «Ах, Профессор Се…»

А затем отпустил его.

По правде говоря, эти вопросы были неуместны. Высказывания Се Цинчэна хоть и

являлись жестокими, но он ничего такого не сделал. Люди тоже не могли раздобыть на
него никаких обвинений о том, что он получает взятки за выписку рецептов лекарств,
они лишь говорили: «Слышал, он специально рекомендовал дорогие лекарства» или
«Наверное, он получал толстый конверт каждый раз после очередной операции».

На самом деле, если бы они были умны, то поняли бы, что Се Цинчэн не хирург и
вообще не проводил никаких операций. Обидно, что они не разглядели слово «психиатр»
в резюме доктора, скорее всего им бы пришлось купить микроскоп для этого, однако
диванные критики были слишком великодушны и честны, чтобы инвестировать в такие
технологии.

Так, стало ясно, что они не знали его действительную профессию.

Кроме того, поскольку в видео упоминался Цинь Циянь — главный ученый страны,
который всегда проявлял внимание к своим пациентам и принимал важные решения,
ставящие больных превыше всего, то на его фоне Се Цинчэн, человек, когда-то
работающий в той же больнице, что и его наставник, сразу же казался собакой,
которую следует отбросить в сторону.

Следовательно, общественное мнение было не остановить, в итоге, даже несмотря на

то, что работники медшколы понимали, что это все чепуха, у них не оставалось
другого выбора, кроме как сделать заявление.

Когда поздняя осень плавно перетекла в зиму, Се Цинчэн узнал новости о планах
медшколы Хучжоу.

Его отстранили от всех обязанностей до дальнейшего пересмотра дела.

Ректор был немногословен, он не упомянул, как долго мужчина будет без работы,
вероятно, потому что хотел вернуть его обратно, как только люди перестанут пускать
сплетни.

Перерыв тоже неплох.

Се Цинчэну казалось, что в нынешней ужасной ситуации ему бы не помешало немного

свободного времени, чтобы привести свое психическое состояние в порядок. Кроме
того, его не уволили, поэтому жаловаться было не на что.

Новость об отстранении Се Цинчэна от должности профессора в медшколе очень быстро

распространилась среди народа. Учитывая то, учебное заведение изначально приняло
такое решение, чтобы успокоить людей, данная информация сразу же появилась на
официальной странице школы на Weibo.

Се Сюэ увидела это объявление.

И Чэнь Мань в том числе.

Они оба полагали, что Се Цинчэн, должно быть, сильно переживает и позвонили ему. В
то же время он взял картонную коробку, наполненную офисными принадлежностями, та
была слишком тяжелая, чтобы одновременно нести ее и разговаривать по телефону,
поэтому он не хотел тратить время на болтовню.

Мужчина подошел к машине, припаркованной перед школой, поставил коробку в багажник,

захлопнул его и уже был готов забраться в салон, чтобы вернуться на аллею Моюй и
хорошенько выспаться. Он не хотел сейчас думать о своем отстранении, пока не
отдохнет.

Однако, стоило ему открыть дверь, Се Цинчэн увидел молодого парня, стоящего рядом с
парковкой.

— Хэ Юй.

Прошло много времени с тех пор, как они виделись в последний раз. Мужчина был
настолько изнуренным в ту ночь в клубе, что уже более десяти дней пытался забыться
с помощью сигарет и лекарств.

Единственное позитивное событие, которое стоило бы отпраздновать, это то, что Хэ Юй

не появлялся перед ним до этого момента, поэтому Се Цинчэн полагал, что все так и
будет продолжаться.

Что ему больше не придется встречаться с этим человеком.

Но юноша вновь явился.

Как и около десяти дней назад, его тело и взгляд излучали опасность.

Все раны, заклеймленные в разуме Се Цинчэна, которые едва начали заживать, были в
одни миг разорваны. Безумные, извращенные, унизительные воспоминания внезапно
всплыли в его памяти, когда они посмотрели друг на друга.

— …

Се Цинчэн намеревался вести себя так, будто не знает его.

Но парень, казалось, специально пришел, чтобы всполошить его. Опираясь на перила,

он сложил руки в карманы и уставился на него с непонятным выражением лица.

— Тебя отстранили, — заключил Хэ Юй.

Се Цинчэн проигнорировал его.

На парковке находилось мало людей, поэтому молодому человеку не нужно было

притворяться вежливым.

Он подошел на несколько шагов вперед.

Только из-за огнестрельного ранения Хэ Юя и из-за его уважения к Хэ Цзивэю, Се

Цинчэн мрачно ответил: «Отойди. Ты загораживаешь выезд из парковки».

Хэ Юй пропустил его слова мимо ушей. Глядя на мужчину, через некоторое время он
тихо промолвил: «Се Цинчэн, ты настолько стар, что не слышишь, что я тебе говорю?»

— Если не отойдешь в сторону, я сяду в машину и, блядь, раздавлю тебя.

Взгляд Хэ Юя был расслаблен. Парень внезапно улыбнулся.

— Вперед. Хочешь, я помогу пристегнуть ремень безопасности?

— …

Наблюдая за тем, как он действительно собирается это сделать, Се Цинчэн вдруг

хлопнул дверью машины, в то время как ярость и позор, которые грызли его круглыми
сутками в течении последних двух недель, вылились наружу.
— Хэ Юй, позволь мне, блядь, сказать тебе, что если у тебя какие-то проблемы с
головой, иди и найди себе врача. Если уж все совсем плохо, тогда тебе нужно лечь в
психушку. Хватит шляться вокруг, ты зверь в человеческом обличии.

Улыбка так и застыла на лице юноши, затем он наклонился и прошептал ему на ухо: «Се
Цинчэн, позволь сказать, у меня сейчас нет лечащего врача. Но у меня был один
раньше, я доверял ему, а он меня обманул».

— …

«К тому же вам не следует кричать на меня. В конце концов, не все знают, что я
монстр».

Повернувшись к нему лицом, парень наклонил голову и его голос стал звучать еще
глубже, в то время как его маленькие клыки теперь были заметны, когда он говорил:
«Сейчас ваша репутация запятнана, а моя нет. Вы уже во многое вляпались, так что не
стоит наживать еще больше неприятностей, ладно?»

Если бы люди увидели их в таком положении, все бы просто подумали, что они
находятся в близких отношениях, что студент лишь беседует со своим профессором.
Никто бы не заметил бушующее течение под спокойной поверхностью.

После того, как Хэ Юй заговорил, он поднял руку и похлопал Се Цинчэна по лицу.

Теперь все зашло слишком далеко.

После той ночи в клубе мужчина чувствовал особое отвращение к физическому контакту
с Хэ Юем. Его словно ударило током — лицо мгновенно побелело, будто снег, когда он
почувствовал прикосновение парня.

— Чего ты хочешь?

Чего он хотел?

На самом деле, даже сам Хэ Юй не знал ответ на этот вопрос.

Ему было очень жарко, его сердце и тело разгорячились.

Это не имело ничего общего с тем, что он думал о Се Цинчэне как о человеке, или с
тем, что он видел в соцсетях.

В действительности то, что заставило его набраться смелости и прийти к нему, будто
ничего и не произошло, было чем-то другим…

В последние несколько дней парень обнаружил, что после той ночи и после
рассматривания фотографий Се Цинчэна, он, казалось, стал зависимым.

Несмотря на то, что Хэ Юй знал, что не должен этого делать, и несмотря на то, что
он сам испытывал отвращение к этому, он все равно не мог не смотреть на снимки
мужчины каждое утро и вечер. Бывали времена, когда он просыпался среди ночи и думал
о событиях, произошедших в клубе, а затем чувствовал нарастающую страсть, которая
приводила его к безумию.

Прошло еще несколько дней.

Хэ Юй пришел к выводу, что в его физической реакции виноват он сам.

Ему нравилась чистота, он был гордым человеком, отказываясь пачкать руки о грязные
отношения между мужчинами и женщинами. Хотя, судя по любовным письмам, полученным в
школе, он заполучил симпатию девушек и парней, с таким же успехом он мог бы и
выкинуть их на свалку, так как никогда раньше не был заинтересованным в таких
вещах.

Однако в то время, когда у него бушевали гормоны, было бы совершенно нормально

поддаться им.

Ведь это оказалось действительно приятно.

Он думал, что это все просто обычное мужское желание, инстинкт. Из-за странного
стечения обстоятельств, его природные потребности были направлены на Се Цинчэна.
Так, ему было вполне естественно ассоциировать мужчину с полученным удовольствием,
в котором он мог утонуть.

Конечно, гомосексуальные отношения все еще казались ему отвратительными.

Однако, столкнувшись с резкими ответами Се Цинчэна, Хэ Юю было действительно трудно

понять, почему же он все-таки пришел сюда, стоило ему только услышать об отставке
этого человека.

Нужно ли ему тратить время на мужчину, которого он уже заблокировал?

Сначала Хэ Юй пришел к нему, так как больше не мог находиться вдали от него, но в
данный момент, находясь под холодным и острым взглядом глаз Се Цинчэна, он начал
чувствовать еще большее смущение.

Это разозлило его, он не мог не думать о том, что принесло бы пользу в

противостоянии Се Цинчэну.

В конце концов, ему удалось найти вполне разумное оправдание.

Парень равнодушно промолвил: «…Хм, дай-ка подумать. Возможно, я здесь, потому что
услышал, что ты потерял работу и теперь я смогу тебя нанять?»

— Хэ Юй, ты, блядь, слепой или у тебя проблемы с головой? — голос Се Цинчэна теперь
звучал намного мрачнее. — Меня не уволили.

Молодой человек спокойно смотрел на него, и никакие другие намерения было

невозможно различить по его выражению лица.

— Кто знает, как долго продлится твой «отпуск». Планируешь жить на минималку?

— Это не твое дело, даже если я живу на пособие по инвалидности.

Хэ Юй усмехнулся.

— Профессор Се, между нами и вправду нет никаких отношений, но, с другой стороны,
даже если вы и раздражаете меня, я не могу отрицать ваши медицинские навыки. Нет
ничего плохого в том, чтобы нанять вас, это можно считать переработкой отходов*.

*废物利用 fèiwù lìyong — утилизация отходов, использование отходов, переработка

отбросов. Прим. от переводчика, да, Хэ Юй действительно такое сказал *краснею за
него*.

— Тогда я по собственной воле отказываюсь от этой работы. Что в твоей голове не

так, раз ты подумал, что я вернусь к тебе в качестве врача?

— Ах, кажется, вы что-то не так поняли, — Хэ Юй все еще выглядел воспитанным и

аккуратным парнем, однако каждое его слово, выводило из себя. — Боюсь, вам не
хватит чести быть моим врачом.

Выражение лица Хэ Юя приняло равнодушный вид. Глядя на него, никто бы и не подумал

о тех возмутительных вещах, которые он сделал, лежа в своей кровати и глядя на фото
Се Цинчэна.

Между ними повисла тишина.

— Можете потребовать возмещение за то, во что я вас тогда вовлек в клубе.

Какой бессовестный.

Се Цинчэн сморщил нос, в то время как выражение его лица наполнилось яростью.

— Какое, черт возьми, возмещение?

— В ту ночь…

— Разве что-то случилось тогда? Ничего не было.

— …

Изначально Хэ Юй хотел не вспоминать о произошедшем. Он не планировал продолжать

эти извращенные отношения с Се Цинчэном, более того парень не собирался признавать
тот факт, что его первый раз был с мужчиной. Но теперь, когда Се Цинчэн стал
первым, кто начал отрицать их связь, его это не порадовало.

Хэ Юй прищурился и слегка разозлился.

Он протянул руку вперед и теперь человек перед ним оказался зажат между машиной и
ним.

— Се Цинчэн, у тебя Альцгеймер?

— Это, блядь, у тебя болезнь Паркинсона!

Получив такой ответ, лицо Хэ Юя совсем помрачнело.

— Профессор Се, жить в Хучжоу слишком дорого, если я не ошибаюсь, вам хватало
зарплаты на ежемесячные расходы, да? Вам все еще нужно будет покупать книги и все
остальное, а также сберечь накопления для приданного Се Сюэ. И если она вдруг
выйдет за мажора*, позвольте мне подсчитать, сколько же вам потребуется денег…

*富二代 fùèrdài богачи во втором поколении, отпрыски богатых родителей, золотая

молодежь, мажор.

Спустя некоторое время Хэ Юй, глядя на мужчину со спокойным выражением лица и

потемневшими глазами, продолжил: «Кажется, вам нужно будет работать без выходных,
начиная с династии Цинь и аж до 2200 года».

— …

— Честно говоря, в том, чтобы обратиться ко мне в такое трудное время, нет ничего
страшного. — Его голос стал еще глубже, когда он прошептал на ухо Се Цинчэна: «В
последние несколько дней я много думал, я трахнул тебя, даже несмотря на то, что ты
был не первым и не самым лучшим, я трахал тебя так много раз, что ты теперь, в
каком-то роде, принадлежишь мне. Поэтому вполне естественно, что я хочу взять на
себя долю ответственности».
Се Цинчэн был на пределе. Отношение Хэ Юя к нему, словно к женщине, лишь еще больше
наполняло его тело ненавистью.

В какой-то момент он действительно захотел убить его.

Забыв о Хэ Цзивэе, о пулевом ранении и прошлом… Он не собирался больше ни о чем

думать и желал парню смерти.

Молодой человек чувстовал, что Се Цинчэн хочет загрызть его.

Однако, казалось, в этом яростном каннибализме присутствовали и другие эмоции.

Но те исчезли в одно мгновение, поэтому Хэ Юю не удалось их понять.

В конце концов, мужчина подавил свою ненависть.

Его голос оказался охрипшим: «Хэ Юй, не смеши меня. Наверное, я был пьян, но я до
сих пор помню ту ночь, а ты еще и говоришь, что уже с кем-то спал до меня? Ты,
блядь, не льсти себе. Думаешь, я не знаю тебя? Кто тут неопытный? Хочешь меня
обмануть?»

Хэ Юй побелел как мел.

Темнее тучи он заявил: «У меня было много партнеров».

— Тогда ты реально чертов маньяк-убийца. Разве никто из твоих предыдущих партнеров

не говорил, что твои навыки настолько плохи, что могут лишить жизни?

Своим высказыванием он попал прямо в ахиллесову пяту всех молодых девственников.

Хэ Юй подозревал, что его умения в сексе оставляют желать лучшего, но он не желал

слышать, как другие говорят об этом. Парень тут же впал в безумие.

Он схватил Се Цинчэна и толкнул его к машине, его глаза покраснели.

— Я был настолько плох? Ты кончил четыре раза в ту ночь, но у тебя все еще хватает
наглости говорить мне, что я плох?

— Блядь, имей хоть каплю самоуважения, — чувствуя физический дискомфорт, Се Цинчэн

похлопал Хэ Юя по щеке. — Ты прекрасно осознаешь, что произошло той ночью, мне не
нужно тебе напоминать об этом. Ты уступаешь даже собаке во время течки*.

*换条发情的狗也不比你逊色 huàn tiáo fāqíng de gǒu yě bùbǐ nǐ xùnsè (дословно: тебе не

сравниться с собакой во время гона \ ты будешь уступать даже и сучке во время
течки).

Отвечая, Хэ Юй еле себя сдерживал, чтобы не переломать Се Цинчэну все кости:

«Значит это была моя оплошность, что я не привел с собой псину для вас, мой промах,
да?»

Мужчина оттолкнул его, не желая развивать эту тему.

— Проваливай.

— …

— Катись отсюда.
Ярость парня перетекла в насмешку, когда он произнес ему вслед: «Се Цинчэн».

— …

— Не злись, подумай о моих словах. Прямо сейчас во всем Хучжоу никто не возьмет
тебя на работу, кроме меня.

Выражение лица мужчины вновь похолодело.

— Мне не нужно твое сострадание, даже если я буду умирать от голода.

— Тогда, каков твой план? Свернешься калачиком в своей дерьмовой лачуге и будешь
есть рамен сутками напролет?

Хэ Юй насмешливо окинул его взглядом, в то время как позади раздался яростный крик,
за которым последовал тяжелый шлепок по затылку!

— Почему бы тебе не пойти и не умереть где-нибудь, придурок!

Парень почувствовал удар — как оказалось, это была женская туфля. Повернувшись в
замешательстве, он увидел напавшую на него Се Сюэ.

Хэ Юй и Се Цинчэн были в шоке.

На мгновение мужчина побледнел точно так же, как и молодой человек, находившийся
рядом с ним. Как бы они ненавидели друг друга, у них не было планов посвящать
близких в свои разборки.

Однако, когда девушка подбежала поближе, они разглядели ее рассерженное выражение

лица и поняли, что она, вероятно, не услышала всего, о чем шла речь. Ведь Хэ Юй
говорил слишком тихо, чтобы другие не могли узнать суть их разговора.

Но Се Сюэ было достаточно и того, что удалось расслышать.

Что за дерьмовая лачуга? Что это еще за «во всем Хучжоу никто не возьмет тебя на
работу, кроме меня»?

Если бы она не стала свидетелем их словесной перепалки, то никогда бы и не

поверила, что у Хэ Юя есть такая зверская натура, не говоря уже о том, что ее брат
разговаривал с ним в таком тоне.

Девушка была разбита горем из-за недавних страданий Се Цинчэна, поэтому ей теперь
сильно хотелось защитить Гэгэ. Таким образом, увидев, что даже Хэ Юй изменил свое
отношение к брату и зашел так далеко, что толкнул его, она больше не смогла
сдержаться.

Се Сюэ оттолкнула парня в сторону и встала перед Се Цинчэном, вытянув руки вперед,
в тот момент казалось, будто из ее глаз вот-вот полетят искры.

— Не смей оскорблять моего Гэ!

— …

Хэ Юй потерял дар речи, увидев ее всепоглощающую ярость.

Почему она так говорит?

Из-за того, что он всегда уступал ей, защищал ее и никогда не переставал помогать,
она думала, что вправе действовать так резко перед ним и для нее не будет никаких
последствий?

Но что будет, если он перестанет проявлять заботу?

С ней легко справиться, это все равно, что раздавить муравья.

Она осмелилась преградить ему путь и ударить его?

Хэ Юй находил это забавным.

Однако Се Сюэ все еще была Се Сюэ. Даже если все, что она делала, было не больше,
чем его собственные фантазии, она все равно оставалась человеком, который хорошо к
нему относился. Несмотря на то, что ужасная боль в его сердце переросла в онемение
и он больше ничего не ждал от девушки, Хэ Юй все же никогда бы не смог поднять на
нее руку.

Парень безразлично взглянул на Се Сюэ, в то время как уголки его губ слегка
приподнялись. Он вновь вернулся к своему апатичному состоянию.

— Разве не видишь моих благих намерений? Я пытаюсь ему помочь.

— Помочь? Да ты просто издеваешься над ним и высмеиваешь его! Я все слышала! — Се

Сюэ походила на львицу, которую раньше Хэ Юй никогда не видел. — Почему ты стал с
ним так обращаться? Ты поверил слухам, да? Не нужно так вести себя с моим братом,
Хэ Юй! Если его отстранили от работы, у него все еще есть я! Я поддержу его, даже
если он больше не преподает!

— …

Се Цинчэн смотрел ей в спину, в то время как в его сердце начало зарождаться

невыразимое чувство.

Он привык быть защитником семьи и редко проявлять мягкость к своей младшей сестре,
не тратя время на нежности. Но в этот момент в его груди появилось нечто хрупкое и
теплое.

Хэ Юй поднял руку и коснулся затылка, который все еще пульсировал от боли. К

счастью, крови не было.

Он мрачно взглянул на Се Сюэ.

— И насколько же велика зарплата учителя на испытательном сроке? Хватит на барбекю?

— Да что с тобой не так! — яростно выкрикнула девушка. — В любом случае, я могу и

не есть мясо! Я не умру, если не буду его есть! Проваливай!

Се Цинчэн наблюдал, как Хэ Юй морщится, когда смотрит на Се Сюэ.

Затем он отвел ее в сторону, хотя она продолжала ругать Хэ Юя: «Думаешь, это все
потому, что у тебя есть эти мерзкие деньги? Ты правда уверен в этом? А? Ты ничего
не умеешь, кроме как унижать людей! Я вычту все твои баллы вплоть до нуля! Кем ты
себя возомнил? Почему я раньше не замечала, какой ты сумасшедший и противный?
Чокнутый! Ублюдок!»

«Сумасшедший» — это слово было больно слышать от Се Сюэ.

Лицо юноши вытянулось.

— Скажи это еще раз и…

— Даже если она скажет это хоть сто раз, ты ей ничего не сделаешь, — заговорил Се
Цинчэн.

Заслонив сестру, мужчина уставился на Хэ Юя. Тон его голоса оставался жестким и
холодным: «Пока я здесь, ты ничего ей не сделаешь, Хэ Юй. Почему бы тебе, блядь,
сначала не попробовать одолеть меня, если я тебя не убью, я возьму себе твою
фамилию»

— …

— У меня нет жены, ребенка или родителей. Репутация для меня ничего не значит,
кроме Се Сюэ, меня больше ничего не беспокоит. Поэтому, если осмелишься
прикоснуться хоть к одному ее волоску, я тебя убью.

— …

Се Цинчэн потратил некоторое время, чтобы успокоить девушку, однако краем глаза он
все еще следил за молодым человеком.

— Садись в машину, Се Сюэ.

Она все еще была зла и упрямилась, как могла: «Хэ Юй, блядь…»

— Не матерись, полезай в салон.

— …

Се Сюэ затянули в машину силой.

Се Цинчэн захлопнул дверь, затем снова посмотрел в сторону парня. Его глаза
пробежались вдоль и поперек, после чего он принялся обходить автомобиль, чтобы
сесть за руль, однако Хэ Юй внезапно схватил его за запястье.

— Се Цинчэн, ты…

— Предупреждаю в последний раз, — мужчина проговорил каждое слово максимально

четко, — убирайся отсюда. Прямо сейчас.

Смахнув руку Хэ Юя, он сел в машину и посигналил ему.

Помрачнев, парень встал рядом и подавлено взглянул на людей в салоне. Его губы
шевелились, словно он что-то говорил.

Се Сюэ хотела опустить стекло и снова обругать его, но Се Цинчэн остановил ее.

— Не нужно.

Его глаза излучали холод. Он отвел взгляд от Хэ Юя и обратился к сестре: «Поехали

домой».

Автору есть, что сказать:

Мини-театр.

Хэ Юй (снаружи). Хватит обзывать меня, перестань, я признаю поражение, ладно?

Хэ Юй (внутри). Обругай меня, Се Цинчэн, давай. Все что ты сегодня наговорил обо
мне — это цена, которую ты потом заплатишь своим телом…

========== Глава 62. Какой сладкий* ==========

Комментарий к Глава 62. Какой сладкий*

Название главы - 真香 zhēn xiāng - приятный аромат, очень вкусный. Однако, если
углубляться в сленг, гуляющий по сети, то эта фраза может описывать человека,
который хотел сделать одно, но в итоге делает совершенно другое. Также данное
выражение иногда используется в саркастическом ключе.
Хэ Юй наблюдал за тем, как заботящиеся друг о друге брат с сестрой, уходят.

Он испортил отношения с Се Цинчэном, но в то же время поругался с Се Сюэ.

Парень чувствовал подавленность на протяжении долгого времени.

Хоть ему и не хотелось признавать этого, но он никогда не любил с кем-то

сближаться. Его отношения с родителями и младшим братом были такими же жидкими, как
вода.

Се Сюэ и Се Цинчэн единственные, кто когда-то имел с ним глубокую связь.

Он раньше не чувствовал себя таким чужим, даже когда находился в Европе.

Каждый раз, когда Се Сюэ злилась на Се Цинчэна, она звонила Хэ Юю и жаловалась на

его строгость. Они оба шутили об этом и разговаривали какое-то время и, казалось,
тогда в сердце юноши что-то таяло.

Когда ему было скучно, Хэ Юй делал новые посты в моментах в WeChat, которые могли
видеть Се Цинчэн и Се Сюэ, он притворялся, что у него разболелась голова и
поднялась температура.

Хэ Юй знал, что пока он публикует что-то в таком роде, то Се Цинчэн непременно

ответит, если взять во внимание его профессию: «Прими лекарство».
После чего парень мог высокомерно написать ему: «Я в норме».

В такие моменты Хэ Юй чувствовал радость, словно он вовсе и не болен.

Но теперь такое не сработает.

Находясь в одиночестве, он привык искать и читать разные новости о Се Цинчэне,

независимо от того, являлись ли они правдой или вымыслом.

Молодой человек обнаружил, что, хотя он и хакер, но он не был таким безумным, как
остальные пользователи сети, когда дело доходило до раскопок личной информации. В
конце концов, он узнал то, чего не знал раньше.

Например, когда Се Цинчэн учился в средней школе, он часто был замешан в драках.

После смерти его родителей он некоторое время не посещал занятия. Вместо того,
чтобы сходить домой и позаботиться о сестре, Се Цинчэн сам уехал в Янчжоу. Один из
его одноклассников слышал, что он тогда проводил время в каком-то ночном клубе,
пока что-то не произошло, затем от него не было новостей около полугода.

Конечно, Хэ Юй также находил посты, которые, он уверен, были ложью. Там говорилось,
что родители Се Цинчэна принимали взятки, а сам Се Цинчэн работал с преступниками
бок о бок.

Кроме того, вся эта ситуация продолжала становиться более абсурдной по мере того,
как все больше и больше личной информации о жизни семьи Се просачивалось в общие
массы. Количество фото Се Цинчэнa возросло — начали появляться снимки с аллеи Моюй,
обычные фото, где он идет по улице или то, как он обедает с Се Сюэ в кафе.

Нашлась даже школьная фотография, которую выставил его одноклассник.

Молодой Се Цинчэн выглядел очень серьезным. Очевидно, что он редко улыбался даже в
детстве.

Начальник Хэ сохранял эти снимки одно за другим, принимая их, словно пожертвования.
Затем, он удалил все посты с фотографиями и даже создал вирус для тех, кто захотел
бы откуда-то скачать этот материал.

Его не интересовали сплетни, но когда кто-то начинал распространять личную

информацию Се Сюэ и Се Цинчэне, он разрушал их компьютер и телефоны.

Инструкция для использования «программы Эдварда» была такова: держите свои

устройства включенными до тех пор, пока не сгорит материнская плата.

Считаясь одним из пяти лучших хакеров в международном рейтинге, никто больше не

позволял себе такое дикое поведение в Интернете. На самом деле, парень мог бы стать
номером один, если бы не тот факт, что он не совершал преступлений и не доставлял
неприятностей. Хэ Юй занимался взломом чужой информации лишь ради удовольствия.
Таким образом он и попал в пятерку лучших.

Однако никто не сомневался в том, что его навыки и методы были ужасны. Парень делал
все, что хотел, и никто не мог его переплюнуть — он преодолел других хакеров,
которых наняли преступники. Тогда в их распоряжении было лицензированное
программное обеспечение, но они все равно были перехвачены пираткой Хэ Юя. Если бы
они не использовали видео, чтобы отвлечь его, им бы, скорее всего, пришлось
расплакаться и встать перед ним на колени, называя его папочкой Эдвардом.

Цифровой мир был вселенной Хэ Юя.

Но этот хакер не смог сохранять свое достоинство слишком долго. Верно, он был
непобедим, когда дело доходило до кибербезопасности. Однако молодой человек никогда
не думал, что мнение нетизенов будет весомее, нежели его навыки…

Хэ Юй вновь зашел на Weibo и вдруг увидел пост, в котором говорилось: «Это заметили
все! Почему любой, кто распространяет информацию о Се Цинчэне, подхватывает этот
вирус? Се Цинчэн еще и хакер?!»

«Он очень страшный человек».

«Мне кажется, это не он, возможно, это кто-то приближенный к нему».

«Здесь точно замешан кто-то еще! Разве хакеры не несут ответственность за случай на
телебашне? У Се Цинчэна определенно есть связи с лучшими взломщиками информации. Вы
только посмотрите, все исчезло».

«Господи, Се Цинчэн реально находчив. Может, это кто-то из его любовников? Ходили
же слухи, что он гей? Хакеры в основном молодые люди, поэтому его муженек хотел
защитить его».

Хэ Юй: «…»

Сперва он хотел сделать вид, что ничего не видел.

На самом деле, парень уже вышел из приложения, но все еще чувствовал возмущение,
поэтому снова открыл его и ответил на комментарий, где фигурировало слово
«муженек».

«Чушь собачья».

Он яростно закрыл вкладку.

Хэ Юй не защищал его. Се Цинчэн обманывал его и смотрел на него свысока… Не говоря

уже о том, что только что чуть ли не подрался с ним. У него было все в порядке с
самоуважением, так зачем же помогать ему?

И он не являлся муженьком Се Цинчэна… Просто отвратительное прозвище.

На сердце Хэ Юя снова легла тяжесть.

Он почувствовал, будто его режут ножом.

Честно говоря, юноша не знал, почему приложил так много усилий к этому.

К тому же в последнее время он постоянно думал о ночи, проведенной с Се Цинчэном.

Парень взглянул на левое запястье, где все еще остались едва заметные шрамы от его
неудачной татуировки.

У Се Цинчэна тоже было тату на запястье — тонкая надпись замыкалась в кольцо, будто
змея или цепь.

Когда Се Цинчэн беспомощно упирался в простыни, Хэ Юй хватал его за руку, и их

запястья терлись друг о друга, а пальцы переплетались, создавая впечатление, что
татуировки намеревались крепко связать их руки так, чтобы они никогда не
разлучались…

«…»

Хэ Юй снова испытал отвращение. Покачав головой, он принял лекарство и одновременно

задался вопросом, можно ли что-то сделать с памятью, чтобы навсегда забыть то, что
случилось.

Это слишком абсурдно…

— Черт возьми, я очень устал.

Именно в этот момент дверь в комнату в общежитии внезапно открылась.

Вернулся его сосед, который считался одним из самых знаменитых плейбоев*, цель
жизни которого заключалась в том, чтобы умереть в постели в объятиях женщин.

И судя по его планам на ночь c тремя разными именитыми девушками, он уже

приближался к своей цели.

*花花 huāhuā — красивый, прекрасный; однако в контексте новеллы слово передает

другое значение — куртизанка/ человек легкого поведения.

— Черт побери, девчонка, с которой я только что познакомился была такой горячей. Я
чуть не умер, а ей все еще было мало. Сегодня мне определенно нужно съесть кучу
устриц, чтобы восстановить силы. Друзья, я работаю на убой, скоро умру от оргазмов!

Пухляш, играющий в компьютерные игры в углу, отвлекся на минутку, чтобы закатить

глаза и ответить ему: «Бля, че же ты хвастаешься? Не важно умрешь ты от жажды или
жары, ты все равно умрешь».
Плейбой прошелся удовлетворенным взглядом по своего отражению в зеркале.

— Ах, я так устал, а завтра у меня еще свидание с двумя девушками.

Пухляш негодовал: «Херня! Чудо, что у тебя еще нет никакого венерического
заболевания, это прям одна из десяти великих неразгаданных тайн медицины!».

Они то смеялись, то ругались, прежде чем Хэ Юй, который редко принимал участие в
таких дискуссиях, внезапно закашлялся.

Пухляш и Плейбой посмотрели друг на друга, полагая, что тот имеет что-то против их
вульгарного разговора, поэтому замолчали.

Затем, через некоторое время Хэ Юй неожиданно отложил книгу и после некоторых

раздумий повернулся к Плейбою. Его лицо было очень светлым и имело мягкие черты,
которые никак не раскрывали его бессовестных намерений.

— Могу я кое-что спросить у тебя?

— Давай.

Хэ Юй изящно закинул ногу на ногу, оставаясь сидеть в кресле с английским изданием

книги «Ода соловью» на коленях.

— Ты когда-то спал с парнями?

Парень был застигнут врасплох и ему потребовалось некоторое время, чтобы собраться
с мыслями.

Затем он, наконец, ответил: «Нет, это шутка? Я точно натурал! Гетеросексуалы
никогда не будут спать с другими мужчинами».

— …

Хэ Юй смягчил тон, теперь его голос казался таким нежным, что даже пугал: «Тогда,
ты когда-нибудь слышал о том, чтобы стопроцентный натурал мечтал заняться сексом с
мужчиной?»

Парень вновь уставился на него пустым взглядом.

— Я никогда раньше о таком не слышал, кто этот человек? Даже смешно, он точно гей.

— …

— Хэ Юй, отвечаю, если гетеросексуал говорит тебе, что хочет другого парня, то
нужно держаться от него подальше. Сейчас там много глупых людей… А? Что с тобой?
Что за выражение лица?

Хэ Юй слегка улыбнулся и опустил взгляд.

— …Все нормально, ничего.

Никто не заметил, что он стал мрачнее тучи.

Молодой человек подумал, что словам его соседа доверять тоже нельзя. Все разные, а
Плейбой явно не терял девственность с мужчиной, поэтому ничего не понимает.

Но что раздражало его еще больше, так это то, что в последние дни желание пережить
это невероятное удовольствие становилось все сильнее и сильнее, кроме того, он
продолжал мечтать о той ночи еще чаще. Каждый раз, когда Хэ Юй просыпался, то видел
результат своего возбуждения, из-за чего начинал думать, что сходит с ума.

Хладнокровный и упрямый, он впервые попробовал запретный плод, ему было легко стать
зависимым и глубоко нырнуть в это чувство.

Се Цинчэн оказался первым человеком, с которым он когда-либо спал, поэтому парень

вспомнил события прошлой ночи и продолжал размышлять о его теле.

Каждое жаркое и влажное утро было для него оправданием, которое Хэ Юй использовал,
чтобы убедить себя, что в этом нет ничего страшного.

Он закусил губу, лежа на кровати в комнате общежития, и подумал об упругом,

стройном теле Се Цинчэна, о его гордом неповиновении в ту темную и хаотичную ночь.
Хэ Юй вспоминал, как они были похожи на двух животных, которые погружаются в эту
грязную связь. Взывая память к тем ощущениям, он почувствовал, как становится
жарко, затем, несмотря на спящих соседей по комнате, он молча и жестко решил свою
проблему, глядя на фото Се Цинчэна.

После того, как его разум прояснился, Хэ Юй начал жалеть о своих действиях, а его
отвращение к себе усилилось.

Он подумал, что реально сбрендил.

Таким образом, юноша погряз в развратности, пока в один момент не почувствовал, что
ему уже недостаточно просто смотреть на снимки этого человека. В конце концов, у
него была только одна фотография верхней половины тела мужчины и несколько крупных
планов лица. Хотя засосы на коже Се Цинчэна казались яркими, все остальное осталось
в воображении Хэ Юя, чего было действительно недостаточно, чтобы удовлетворить себя
в долгосрочной перспективе.

Поэтому он взял телефон, открыл список заблокированных контактов, и после короткого

момента колебаний, нажал на фото профиля Се Цинчэна. Он хотел узнать, опубликовал
ли тот какие-либо новые фото, чтобы забрать их себе.

В итоге молодой человек обнаружил, что Се Цинчэн ограничил ему доступ к своим
моментам в WeChat.

Все, что осталось от его ленты новостей, было бледно-голубой линией, такой же
тонкой, как линия губ Се Цинчэна, которые тот поджимал, когда сдерживал свое
желание.

— …

Хэ Юй протянул руку и погладил эту линию; его взгляд излучал опасность.

В мире не было никакой программы, в которую он не смог бы прорваться. Никакие

обновления статуса не могли быть скрыты от посторонних глаз.

Существуют определенные вещи, которые, по словам людей в Интернете, разрешено

делать так называемому «муженьку» Се Цинчэна, защищающему святость его личных
данных. Таким образом, меньше чем через полминуты он бесстыдно проник через
блокировку Се Цинчэна в WeChat.

Однако, после того, как он воспользовался своими навыками взлома и увидел моменты
этого человека, «муженек» не нашел ничего, за что можно зацепиться. Се Цинчэн
ничего не публиковал уже лет сто, его последним обновлением был репост какого-то
школьного проекта.
Верно, ничего нельзя защитить от посторонних глаз, если только сам пользователь не
предпринял никаких мер по отношению к своим данным.

В результате Хэ Юй разозлился и выключил телефон.

Он походил на наркомана, который пытался бороться со своей зависимостью.

Но в то же время, даже несмотря на то, что он не должен был продолжать так себя
чувствовать, его тело не могло устоять перед искушением.

То удовольствие было слишком трудно забыть.

Поэтому Хэ Юй зашел на Pornhub, чтобы посмотреть несколько видео с девушками, в

попытке вернуться к некоторым стандартам, которые приписывали натуралам.

Однако этот метод оказался неэффективным.

Самые популярные порно актрисы были превосходны — у них красивые лица и фигуры, а
голоса казались приятными на слух. Но, к сожалению, даже после того, как Хэ Юй
просмотрел самые лучшие видео, он все равно чувствовал себя совершенно непричастным
к этому, парень даже выпил целую чашку свежемолотого кофе и стал наблюдать за
происходящим, будто какой-то безэмоциональный кинокритик.

То, что он тогда испытал, было совершенно не похоже на то, что он видел на экране.

Его воспоминания о той ночи были горячими и влажными, безумными и приятными.

Раньше он никогда не думал, что несмотря на то, что Се Цинчэн довольно высокий и на
вид строгий, его талия на самом деле окажется такой тонкой, что ее можно будет
обхватить одной рукой и коснуться его живота, порождая волнение.

На коже Се Цинчэна легко оставались синяки, а следы на его запястьях долгое время
не проходили.

Кроме того, голос Се Цинчэна был похож на родниковую воду. Хотя он казался
мелодичным, но в то же время мог звучать с нотками стали. Каким бы черствым не было
сердце Хэ Юя, этот низкий и хриплый мужской голос выточил дыру в его груди, впуская
внутрь поток тепла.

Но самым невероятным были ноги Се Цинчэна. Хэ Юй никогда и не представлял, как бы

выглядел этот мужчина с обернутыми вокруг его талии ногами, не думал, что этот
пронизывающий холодом, грозный и мужественный человек, который всегда пах табаком,
в конечном итоге будет издавать мучительные стоны, что все его тело покраснеет, а
их ноги переплетутся, когда он будет впадать в безумство желания.

Слишком жарко…

Каждая попытка бросить этот наркотик заканчивалась неудачей.

Хэ Юй не мог бросить его.

Было время, когда он злился на себя и, не сдержавшись, удалил фотографии Се

Цинчэна, но потом парень так и не смог восстановить их. После этого он подумал, что
слишком жалок. Снимки Се Цинчэна были красивыми, но действительно ли они казались
возбуждающими? В сочетании с его образом мышления, Хэ Юй чувствовал, что сделал
фото, чтобы утешить свое желание и унять тоску по спящему лицу своего любовника
после ночи затяжной страсти.
И это только еще больше его расстроило.

Но молодой человек был настолько зависим от подобного разочарования, что это даже
понизило его высокомерную самооценку.

Он не мог вынести соблазна своих воспоминаний, находясь перед лицом непонятного

желания. Он хотел вновь припасть губами к опиуму, который проник бы в его кости и
затуманил бы его разум, а потом сосать без остановки…

Воспоминания о вздохах и стонах той ночи бесконечно появлялись перед ним, плавно
окутывая его тело, пока, наконец, не сформировали кокон.

Хэ Юй чувствовал, что он и в самом деле слишком болен. Он был отравлен и безнадежно

зависим.

Кто вылечит его?

В глубине души он знал ответ.

Однако парень не мог получить от этого человека никаких ответов. У него имелись
лишь фотографии, сделанные в темноте, и разбитые остатки того великолепия и
желания. Также у него сохранились снимки, которые он скачал у случайных
пользователей сети, а затем удалил их из каждого уголка Интернета.

К сожалению, фото, распространенные нетизенами, были не такими красивыми, как сам

Се Цинчэн.

Когда они успели его сфотографировать? Ни одного удачного ракурса.

«Муженек» был разочарован этими людьми, он реально очень разозлился.

Дальнейшие события только подтолкнули его к краю.

Так, в конце концов, все это не могло удовлетворить молодого человека, ведь он не
мог ни увидеть, ни потрогать Се Цинчэна.

Лежа в кровати, он начал сожалеть. Парень размышлял о том, что до того, как мужчину
отстранили от должности, ему нужно было ехать менее десяти минут до университета и
до медшколы, чтобы увидеться с этим человеком.

При этом он всегда чувствовал некоторое уныние.

Почему же ему тогда не хотелось приезжать к нему?

Не то чтобы он превратился в гомосексуала, но почему бы не позволить себе сделать

глоток, чтобы утолить жажду, если это заставит его почувствовать себя лучше?

Если бы Хэ Юй тогда ушел, он бы не смог увидеть человека, который потерял разум в

темноте, который всегда стоял одетый с иголочки у кафедры, который выдыхал
приглушенные стоны ему на ухо, но в то же время спокойно читал лекции на серьезные
интеллектуальные темы.

Сон не шел.

В итоге, после еще одной ночи, когда он снял свой стресс, думая о Се Цинчэне, этот
глупый, зависимый девственник поднялся и вновь заперся в душе на долгое время.

К тому времени, когда он закрыл кран и медленно поднял взгляд, в его глазах
отразилось нечитаемое чувство.
«Так больше не может продолжаться», — подумал Хэ Юй.

В конце концов, виновник должен взять на себя ответственность за беспорядок,

который он устроил. Если бы он увиделся с Се Цинчэном и поговорил с ним, Хэ Юй бы
опять почувствовал, что его обманули, он бы вновь затаил на него обиду.

Думая об этом, молодой человек вспомнил о запахе дезинфицирующего средства на его

коже.

Да, так и есть.

Это единственное верное решение.

Хэ Юю казалось, что он должен вновь найти Се Цинчэна.

Эта возможность появилась довольно быстро.

После монтажа и постпродакшна в пятницу в актовом зале планировали показать фильм

«Многоликость Маладии». В этот день театр организовал совместное мероприятие для
студентов университета Хучжоу и медшколы, а также запланировал церемонию
награждения. Поскольку Се Сюэ была одной из ответственных за проект, она должна
была присутствовать на этом мероприятии.

Разузнав обо всем, Хэ Юй понял, что Се Цинчэн тоже придет, и даже смог выяснить,
какой у него ряд и место.

Причина, по которой мужчина согласился посетить такое людное место, заключалась в

недавних обсуждениях его персоны в соцсетях. Случай на телебашне уже начал
постепенно забываться, кроме того, актовый зал университета был довольно просторным
— он был высотой в три этажа и мог вместить в себя несколько тысяч человек, и так
как во время показа будет темно, то существует маленькая вероятность, что кто-
нибудь его заметит.

— Тебе нужно забронировать место? — спросила студентка, которая помогла Хэ Юю

узнать всю информацию. — Ты один из актеров, у тебя должно быть VIP-место в первом
ряду, да?

— Со мной придет друг.

— О…

— Простите, можно забронировать место B2230?

Конечно, девушка, была рада помочь красивому молодому человеку. Воспользовавшись

внутренней системой продажи билетов, она быстро распечатала ему билет.

B2230 располагалось позади места Се Цинчэна.

Получив билет и взглянув на дату, чувство ожидания поселилось в сердце Хэ Юя.

В день премьеры парень раньше времени прибыл по месту назначения и принялся ждать.

Однако после длительного ожидания два места перед ним все еще оказались пусты.

Фильм должен был вот-вот начаться — свет погас, были видны лишь светящиеся экраны
телефонов некоторых зрителей. Спустя мгновение огромный экран включился и началась
реклама. Яркий свет рассеивался через весь зал.
В этот момент как раз кто-то зашел внутрь. Лицо Се Цинчэна было трудно разглядеть,
однако можно было заметить его профиль, и этого оказалось достаточно, чтобы Хэ Юй
узнал его.

Но парень не ожидал, что он придет не один.

Также явился и полицейский, который всегда ходил за ним по пятам.

========== Глава 63. Нет, он не сладкий ==========

Университетская премьера фильма была запланирована на пятницу, поэтому полицейский,

видимо, заранее взял отгул, чтобы пойти с Се Цинчэном.

В актовом зале было довольно темно. Хэ Юй уставился на двух мужчин впереди, его
выражение лица казалось отрешенным.

Он надел бейсболку и черную маску. На самом деле многие люди в университете

одевались так же, потому что некоторые знаменитости, которые должны были
дебютировать посещали занятия по драматургии и среди них было много красивых
парней, им не нравилось оказываться на виду у всех, поэтому они скрывали лица, а
кепка и маска считались стандартным набором для таких ситуаций.

В результате Се Цинчэн не заметил молодого человека позади себя.

— Чэнь Мань, твой попкорн.

— Спасибо.

Хэ Юй скрестил перед собой руки и облокотился о мягкую спинку кресла, приподняв

одну бровь.

Чэнь Мань.

Значит этого копа* зовут Чэнь Мань…

*条子 tiáozi — полицейский, сленг. коп; также используется, когда речь идет о
девушке легкого поведения.

Парень вдруг вспомнил момент, когда кто-то звонил Се Цинчэну. Тогда на экране вроде
бы отобразилось это имя.

Да, это был он.

От него стало веять еще большим холодом, его миндалевидные глаза под маской и
бейсболкой источали мороз.

Он продолжал молча наблюдать за ними.

Хэ Юй знал, что Чэнь Мань общается с Се Цинчэном, но такая степень общения

заставила его чувствовать дискомфорт.

«Многоликость Маладии» — это фильм, снятый университетом и медшколой в честь

годовщины их основания. Его показывали только в кампусе, поэтому аудитория в
основном состояла из студентов.

Какое же отношение это все имеет к копу, который окончил полицейскую академию?

Кроме того, Чэнь Мань разве был причастен к съемкам? Он режиссер фильма или член
команды поддержки? Он никто.
Зачем же он пришел?

Психическое состояние Хэ Юя на данный момент было слишком нестабильным.

C одной стороны, он отказывался признавать, что был геем. Даже если бы он находился
на пороге смерти, то все еще бы думал, что желание к Се Цинчэну — не более, чем
обычное физическое влечение, просто жажда секса, а не самого Се Цинчэна.

С другой стороны, из-за повышенного собственнического чувства, он не хотел, чтобы

кто-то прикасался к вещам, которые он уже использовал. Даже несмотря на то, что он
больше не желал их, другим было не позволено к ним прикасаться.

Поэтому прямо сейчас, наблюдая за Чэнь Манем, в его глазах был заметен холод.
Молодой человек стал похожим на волка, уставившегося на гиену, которая охотится на
его добычу.

Почувствовав, как в затылке будто что-то закололо, Чэнь Мань инстинктивно

дотронулся до него, после чего повернулся, чтобы посмотреть назад.

Се Цинчэн поинтересовался: «Что-то случилось?»

— Ничего… У меня по коже внезапно пробежали мурашки. Наверное, кондиционер слишком

дует.

Затем парень выровнялся рядом с Се Цинчэном.

Начался фильм.

Он состоял из короткометражек, которые могли бы быть отдельными историями, но

скрывали в себе общую нить сюжета, проходящую через все события каждого отдельного
повествования.

Показ длился два часа, все зрители были очень довольны. Так как актерами являлись
студенты, они изучали мастерство друг друга во время определенных захватывающих
моментов. В итоге вокруг было намного больше шума, чем в обычном кинотеатре.

Хэ Юй игнорировал происходящее на экране. Все, чем он занимался, это сидел и

смотрел на Се Цинчэна.

Парень специально купил это место, чтобы оказаться позади мужчины и иметь
возможность разглядывать его.

Под мерцающим освещением экрана лицо Се Цинчэна казалось слегка затуманенным. Свет
внезапно изменился, в то время как его облик принял вид сокровища, затопленного в
глубинах вод — гладкая кожа мужчины излучала слабое свечение.

Адамово яблоко Хэ Юя перекатилось, когда парень сглотнул.

«Вовсе он и не красив», — подумал он.

Смотреть на этого отстраненного человека с такого расстояния было равносильно

наказанию.

Но он не сводил с него глаз, продолжая страдать.

Когда Се Цинчэн слегка нахмурился, молодой человек осознал, что фильм уже подходит
в концу.
После монтажа некоторые сцены с Хэ Юем были урезаны, во всяком случае все, что
тогда снимали, не попало в итоговый вариант картины.

— Насколько сильно ты любишь меня? От чего ты откажешься ради меня?

На экране появились двое парней — Хэ Юй и старшекурсник.

Это была та самая сцена, которую ему помогал прорепетировать Се Цинчэн.

Сцена, которая включала в себя поцелуй.

Теперь, оглянувшись в прошлое, Се Цинчэн и Хэ Юй чувствовали себя странно.

Тогда поцелуй казался им чем-то отвратительным…

А теперь, после выхода фильма?

Они уже сделали то, чего не должны были делать.

Хэ Юй наблюдал, как мужчина опустил взгляд, будто происходящее на экране напомнило

ему о смущающих воспоминаниях.

Спустя некоторое время он закрыл глаза.

Хэ Юй: «…»

Жизнь Се Цинчэна была довольно непростой. Его щеки слегка впали, на подбородке
виднелась слабая щетина.

Прикрыв глаза на некоторое время, он постепенно стал наклоняться вперед.

Кажется, он заснул…

Сидя позади него, Хэ Юй разозлился.

Как он может заснуть на таком моменте?

Примерно через десять минут, будто бы желая обсудить сцену с Се Цинчэном, Чэнь Мань
повернулся к нему. Однако, оглянувшись, он заметил спящего мужчину с опущенной
головой.

Чэнь Мань: «…»

В актовом зале было довольно прохладно. Полицейский переживал, что это будет
слишком для человека, который недавно только оправился от простуды.

Он осознал, что Се-гэ сильный человек, но его здоровье в последнее время

непрестанно ухудшалось.

Вероятно, это из-за чрезмерного курения или стресса на работе, но Се Цинчэн начал
много кашлять, а его зрение уже не было таким хорошим, как раньше.

Чэнь Мань пару раз замечал, как он надевал очки, чтобы почитать книгу или посидеть
за компьютером.

Парень вздохнул, аккуратно снял с себя куртку и накрыл ею Се Цинчэна.

Хэ Юй мрачно наблюдал за ними.

Чем дольше он смотрел, тем сильнее становилось его недовольство. Его злость росла
из-за того, что кто-то вторгся на его территорию.

Однако вскоре Чэнь Мань не смог удержаться от еще одной вещи, что заставило парня
полностью выйти из себя.

С осторожностью полицейский протянул руку, чтобы дотронуться до ладони Се Цинчэна,

которая находилась на подлокотнике сиденья.

Кончики пальцев мужчины слегка вздрогнули.

Казалось, он что-то почувствовал, но был слишком измотан, чтобы уделить этому

внимание. В последнее время он пережил слишком много всего…

Он напал на след, ведущий к подсказкам смерти его родителей.

Был готов довериться Хэ Юю, но тут же оказался подвержен его безумной мести.

Столкнулся с диким осуждением, из-за инцидента с Цинь Циянем, дело которого лежало
нетронутым так долго, что уже покрылось илом.

Его личная информация попала в Интернет, словно ярко-красная краска, которой облили
его дом.

Невинные соседи, которые стали свидетелями всего происходящего…

Осознание того, что у него есть друзья и семья.

«Боже, ты даже нам ничего не можешь рассказать?»

Он не мог.

Все обрушилось на него в один момент. Из всех людей в мире не было ни единой души,
кому бы он смог довериться.

Се Цинчэн молчал. В глубине души ему было все равно, настанет ли рассвет.

На всей планете, возможно, он являлся единственным достаточно сильным, чтобы

выдержать это давление.

Мужчина вел себя равнодушно и невероятно спокойно. Он больше не чувствовал себя

обиженным или одиноким.

Прошло так много времени, но он редко плакал. Упрямые люди имели очень жесткие
взгляды на половую принадлежность — Се Цинчэн считал, что слабость это для женщин и
бестолковых мужчин, что это не имеет к нему никакого отношения.

Он был тем, кто едва чувствовал боль.

Однако, в конце концов, он все еще был создал из плоти и крови, имея возможность
ощущать усталость.

Это было изнурительно, поэтому, когда Чэнь Мань потянулся за его рукой, мужчина
инстинктивно дернул кончиками пальцев.

Се Цинчэн даже не проснулся.

Чэнь Мань перестал обращать внимание на фильм. Вместо этого он наблюдал за

человеком рядом с собой, в то время как всевозможные чувства плескались в его
сердце. Так получилось, что в этот момент на экране была сцена с гей-парой, одну из
главных ролей которой исполнил Хэ Юй.

На данный момент Чэнь Мань чувствовал себя несколько искушенным, ведь Се Цинчэн
крепко заснул, а фильм отражал его эмоции. Опустив взгляд и затаив дыхание, он
внимательно наблюдал за мужчиной и держал его за руку.

Их пальцы касались друг друга.

Его ладонь накрыла тыльную сторону ладони Се Цинчэна.

Это было именно то, что Хэ Юй когда-то делал с ним в постели.

Парень, казалось, полностью слился с тьмой, лишь его кожа оставалась до ужаса
бледна.

Из-за маски никто не мог видеть его лица, но эмоции юноши были похожи на смешанную
палитру красок.

Ему даже не было жалко Чэнь Маня. Забавно, какой же он мусор, извращенец! Гей, как
же он тогда не догадался, когда они встретились в столовой?

Сколько лет этому копу? Двадцать с чем-то? Разве его чувства к Се Цинчэну не
кажутся ему странными?

Они же оба мужчины.

Как отвратительно!

А Се Цинчэн.

Неужели он не понял, что здесь что-то не так? Он что, заснул и умер?

Его руку трогают, а он даже не осознает этого, какой бесстыдник!

Психическое состояние Хэ Юя так сильно изменилось, что было уже похоже на картину
Эдварда Мунка.

Не сказав ни слова, он уставился на спящего Се Цинчэна и на его ладонь, которую

держал Чэнь Мань.

Затем…

Парень больше не смог этого вынести.

Тем временем полицейский не отводил взгляда от мужчины, a потом начал наклоняться,

приближаясь все ближе и ближе к Се Цинчэну, лицо которого было скрыто под тусклым
свечение экрана…

Просыпайся, дубина!

Преодолев ярость, Хэ Юй не смог усидеть на месте. Он взял ледяной лимонад, который

принес с собой, и без колебаний бросил стакан в Се Цинчэна!

Чэнь Мань: «…»

Се Цинчэн: «…»

Полицейский сразу же выровнялся, его лицо покраснело, а затем побелело и в итоге

стало зеленым.

Однако Се Цинчэн понятия не имел о том, что произошло. Он крепко спал до того, как
газировка пропитала его рубашку насквозь.

Каким бы добродушным ни был Чэнь Мань, он никак не мог принять нечто подобное.
Обернувшись, парень закричал: «Да что такое? Что вы делаете?!»

Хэ Юй сидел за ними, опустив кепку еще ниже и скрестив ноги.

— Прошу прощения, я не смог удержать газировку, — нейтральным, но вежливым тоном

ответил он.

Молодой человек говорил очень тихо, вокруг было много людей, а звук фильма
приглушал ответ, поэтому ни Се Цинчэн, ни Чэнь Мань не узнали его.

Нахмурившись, полицейский промолвил: «Посмотрите, он же весь теперь мокрый!»

— Забудь, все в порядке, — Се Цинчэн всегда был довольно спокойным. Так как студент
за ними сделал это не специально, то нет смысла злиться.

Но мужчина действительно был теперь весь в газировке. Чэнь Мань сидел рядом, но на
него ничего не попало, весь напиток вылился только на Се Цинчэна.

Мужчина взглянул на свою рубашку и куртку, которые промокли и прилипли к его телу.
Он вздохнул и наклонился к Чэнь Маню: «Я пойду за кулисы и узнаю у Се Сюэ, где
можно высушить одежду. Ты можешь остаться здесь и смотреть дальше».

А затем он вышел из зала.

Хэ Юй наблюдал, как его фигура медленно исчезает в темноте, прежде чем, наконец, не
подошел к запасному выходу, который также вел за кулисы. Парень какое-то время тихо
сидел, но потом встал и последовал за ним.

Се Цинчэн нашел гардеробную.

Если бы в этот день они смотрели пьесу, а не фильм, то здесь было бы шумно, а
вокруг бы бегали студенты, но прямо сейчас шла премьера кинокартины, поэтому
раздевалка оказалась пустой.

Когда Се Цинчэн попросил у Се Сюэ ключ, девушка была шокирована.

— Боже, как тебя угораздило?

— Студент позади меня случайно опрокинул свой напиток, все нормально. Я хочу
высушить одежду.

— О, хорошо, там много сушилок. Можешь посмотреть в раздевалке.

Итак, Се Цинчэн вошел внутрь.

Там было три раздевалки, в каждой имелась настенная сушилка. В университете

несколько лет назад провели ремонт, в помещениях для смены одежды установили
датчики движения. Таким образом, как только мужчина открыл занавеску и вошел, он
заметил, как загорелась лампа вокруг зеркала внутри.

Он увидел, что промокла не только одежда, но и его волосы.

Се Цинчэн задернул красный бархатистый занавес и расстегнул пуговицы на рубашке.

Мужчина в отражении казался очень высоким, широкоплечим и с узкой талией, его
мокрая рубашка облепила эту стройную фигуру. Но в последнее время он реально
чувствовал себя слишком изнуренным. Как только его пуговицы были расстегнуты, стало
ясно, что он похудел. Его кожа выглядела такой бледной, что казалась почти
полупрозрачной, словно кровь покинула его тело. Даже цвет губ был довольно тусклым.

В раздевалке имелся круглый стул, чтобы присесть, когда придется обуваться или
переодеваться, но Се Цинчэн предпочел постоять. В конце концов, включил сушилку и
начал сушить свои короткие волосы и влажную рубашку.

Сушилка оказалась слишком громкой, поэтому мужчина не расслышал, что кто-то вошел.

Так продолжалось до тех пор, пока занавес не отвели в сторону и лампа вновь не
загорелась из-за датчика движения.

Встряхнув головой, Се Цинчэн встретился со взглядом Хэ Юя.

— Се Цинчэн.

Парень уже успел снять кепку и маску, раскрыв ему свое лицо, которое было
действительно красивым, но в то же время зловещим. Он был одет в повседневную
рубашку и джинсы — довольно непринужденно. На нем даже были кроссовки.

Мужчина обвел его взглядом с ног до головы, и внезапно к нему пришло осознание…

— …Так это был ты?

Хэ Юй улыбнулся, но его улыбка не коснулась глаз.

Он протиснулся в раздевалку, схватил Се Цинчэна за руку и толкнул к зеркалу.

— Да, жаль, что ты понял это так поздно.

========== Глава 64. Но такой горячий +18 ==========

Комментарий к Глава 64. Но такой горячий +18

Внимание! В главе содержится описание полового акта c сомнительным согласием
одного из партнеров.
Раздевалка была тесной, поэтому двое мужчин ростом более 180 см едва поместились
внутри, разделяя дыхание на двоих.

Пережив прошлую ночь страданий, разве Се Цинчэн мог теперь оставаться один на один
с психопатом в таком небольшом, закрытом помещении? Ударив Хэ Юя по лицу, он
яростно посмотрел на него и, понизив тон, приказал: «Уйди с пути».

Парень убрал от него руки, затем опустил взгляд и слабо улыбнулся.

— Почему перестал сушить? Продолжай, я просто понаблюдаю.

— Уходи.

— Не торопись, посмотри, твои волосы еще совсем мокрые.

Хэ Юй протянул руку и провел кончиками пальцев по влажным прядям Се Цинчэна, но тот

его прервал.

Мужчина не обращал на него внимания, его ресницы даже не затрепетали, когда юноша,
убирая руки, дотронулся до его рубашки и соприкоснулся с его тонкой талией.
Покалывающее ощущение разошлось от его желудка по всему телу — у него в голове тут
же всплыли сумасшедшие воспоминания о той ночи. Хэ Юй взглянул на живот Се Цинчэна
— его глаза покраснели, а голос стал звучать глубже: «У тебя здесь тоже мокро».

Застигнутый врасплох парень коснулся его талии, в то время как Се Цинчэн внезапно
ощутил приближающийся страх.

Однако он привык оставаться спокойным и редко терял самообладание, ибо считал такое
поведение недостойным. Таким образом, его голос остался таким же низким, но острым,
словно кинжал, которым можно было бы ударить Хэ Юя в шею.

— Убирайся!

— Ммм… Ты хочешь, чтобы я ушел, а сам пойдешь к копу?

— Коп… — Се Цинчэн на мгновение замолк, а потом понял, что Хэ Юй говорит о Чэнь

Мане. Такое грубое слово не должно было исходить из уст такого образованного
человека, как Хэ Юй.

Но вежливость и изысканность юноши были напускными. Как бы то ни было, он походил

на зверя.

Се Цинчэн прищурился.

— Все это время ты наблюдал за нами?

За нами.

Значит, они оба уже считались за «нас», да?

Хэ Юй почувствовал новый всплеск ледяной ярости.

Ему вспомнились разные инциденты из прошлого, когда Чэнь Мань надевал на него свою
куртку в больнице или звонил ему, если что-то случалось. Кто вообще будет проявлять
заботу к старшему?

Парень подумал, что был слеп, раз не замечал этого раньше! Коп действительно
наслаждался общением с ним.

Подавив эту ярость в сердце, Хэ Юй ощутил, что она стала намного невыносимей. Он
задержал взгляд на Се Цинчэне еще на несколько секунд, прежде чем вдруг холодно
промолвил: «Се Цинчэн, ты реально идиот. Этот коп — чокнутый, он пытается
воспользоваться тобой, но ты все равно приближаешься к нему. Чего ты этим хочешь
добиться?»

Мужчина разозлился, полагая, что Хэ Юю просто хочется поругаться.

— Не нужно накладывать свои извращенные мысли на других людей, что за чушь?

Огонь вспыхнул в сердце юноши, когда он прищурился, в тот момент выражение его лица
было трудно прочесть.

— Ерунда? Если бы не я, он бы поцеловал тебя. Ты уснул, но я все видел…

— Хэ Юй, ты сошел с ума! — Се Цинчэн не на шутку разозлился. — Он хотел меня

поцеловать? Сколько ему лет! У тебя же должны быть какие-то пределы в твоей голове!
Тебе правда кажется, что все такие же испорченные, как ты?
— Он тебе нравится?

— Ты не в курсе, что в современном китайском словаре есть слово «друг»? — в

раздражении проговорил мужчина.

— Друг? Какой друг будет так хорошо к тебе относиться? Он взял отгул, чтобы прийти
с тобой на показ фильма, переживал, что ты замерзнешь и одолжил тебе свою куртку,
разве ты не можешь хоть иногда включать свой мозг? — видя, что Се Цинчэн совсем не
верит ему, Хэ Юй настолько разозлился, что из его ушей чуть ли не пошел пар: «Он
точно хочет тебя!»

— Что за бред? Он не такой, как ты!

— Не такой, как я? Да, офицер Чэнь реально не похож на меня — добродушный, умный и
послушный, тебе он нравится, да?

— Мне нечего тебе сказать, — Се Цинчэн не хотел продолжать разговор с этим безумцем
и попытался уйти.

Однако Хэ Юй преградил ему путь, поэтому они оба остались в тесном пространстве.

Он прижал мужчину, который был причиной его паршивого сна в последние несколько
дней, стерпел несколько ударов, а затем схватил лицо Се Цинчэна и заставил его
повернуть голову.

— Если он тебе не нравится, держись от него подальше. Я же сказал, он странный!

— У тебя проблемы с головой, Хэ Юй? Почему тебя волнует, с кем я общаюсь? Это к
тебе как-то относится? Кто ты для меня?

На Хэ Юэ в один момент совсем не стало лица, но чем труднее было понять, что у него
на уме, тем страшнее он становился. Некоторое время он смотрел на Се Цинчэна, а
потом улыбнулся, но его улыбка казалась немного безумной.

— …Наверное, у тебя реально климакс, ты такой забывчивый.

Он резко вынул телефон и показал ему фотографию, которая находилась с ним все
предыдущие ночи!

Мужчина сначала не понял, что это, лишь когда его глаза сосредоточились на
изображении, он узнал себя! Несмотря на то, что это было просто фото верхней
половины его тела, на его коже оставались следы от засосов по всей ключице и вдоль
шеи. Се Цинчэн вспомнил, насколько сильными были движения Хэ Юя в тот момент. У
него покраснели уши, так как пережитое желание можно было заметить даже через
экран. Ему потребовалась всего секунда, чтобы понять, что это снимок из той ночи.

Хэ Юй сфотографировал его, после того как они переспали.

Голова мужчины, казалось, гудела, в то время как слабый звон заполнил его уши.

Вспышка ярости пронеслась через все сознание. Лицо Се Цинчэна залилось краской. Он
предпринял попытку выхватить телефон, но Хэ Юй предвидел это и крепко прижал
мужчину к себе.

— …Чего ты, блядь, добиваешься?

Он выглядел так, будто был готовить выбить ему зубы от злости.

— Сначала я хотел просто оставить себе это фото на память, но…

Парень зарылся рукой в мягкие темные волосы Се Цинчэна, заставив его смотреть на
доказательства своего преступления в телефоне.

Потемневшим взглядом он изучал лицо человека перед собой. Спустя некоторое время
юноша продолжил: «Теперь я осознал, что оно может излечить тебя от Альцгеймера».

— …

— А ты не забыл, кем я был для тебя раньше? Не забыл, что случилось в ту ночь?

— Стоило только увидеть фото, как ты сразу все вспомнил — вспомнил, кто заставил
тебя чувствовать себя так хорошо тогда. Это эффективнее любого лекарства.

— …

— Се-гэ, ты, наконец-то, меня узнал?

Тон Хэ Юя и фотография заставили глаза мужчины покраснеть. Он пережил много всего,

но это впервые, когда ему приходится иметь дело с чем-то настолько зверским, что
даже он не знал, как с этим справиться. Се Цинчэн хотел отвернуться, но парень не
позволил ему, он жестко и безжалостно потянул его за волосы и они встретились
глазами. Поэтому Се Цинчэн решил просто закрыть их, однако его ресницы слегка
задрожали.

— Хэ Юй…

— Ммм, давай, мне нравятся твои стоны.

Внезапно мужчина распахнул глаза, выражение его лица приняло настороженный вид.

— Ты гей?

— Нет, — сразу же ответил Хэ Юй.

— Нет? Тогда не веди себя так! Чего ты хочешь? Даже если я обидел тебя и расстроил,
мы не должны этого делать. Тебе нужно уйти! Проваливай!

Лицо Се Цинчэна побледнело, когда он ударил молодого человека по груди и

отмахиваясь от его рук. Ему было все равно, получит ли он какие-то повреждения.
Мужчина даже не удосужился забрать оставшуюся одежду, прежде чем уйти.

Но стоило ему коснуться бархатного занавеса раздевалки, как позади появилась рука и
быстро потянула его обратно.

В этот момент лампа, реагирующую на движения, погасла, погрузив комнату в

непроглядную тьму. Теперь это место было похоже на логово злого дракона,
наполненное звуками низких вдохов и выдохов. В темноте глаза Хэ Юя вспыхнули
волчьим блеском, когда он приблизился к Се Цинчэну. В тот момент его руки медленно
заскользили вниз…

Он что-то нажал.

Позади Се Цинчэн услышал звук застежки для занавеса. Это был мягкий щелчок, но он
вызвал волну мурашек по коже вдоль позвоночника.

— Думаешь, мне не хочется прекратить это?

На тот момент единственным источником света являлся круг из лампочек вокруг

зеркала.

Это тусклое освещение едва попадало на двух людей, отражающихся в зеркале.

Се Цинчэн сглотнул, облокотившись о ледяную зеркальную поверхность.

— Хэ Юй, уходи.

Парень не сдавался: «Се Цинчэн, мне так жарко».

— …

— Знаешь, я в последнее время всегда горю, у меня будто солнечный удар.

Возможно, из-за темноты, но эта атмосфера лишила юношу голоса. Он говорил низко и
томно, как если бы совсем потерял разум из-за жара.

— Что насчет тебя?

— …

— Се Цинчэн, тебе не душно?

Говоря это, он неожиданно обернул руки вокруг талии мужчины, сжимая ее и

поглаживая. Парень толкнул его к зеркалу, чтобы вплотную прижать полуобнаженное
тело к собственному торсу. Коснувшись его кожи ладонями, Хэ Юй не смог устоять и
выпустил низкий гортанный стон.

В эту секунду будто сбылись все его эротические сны, позволив умирающему от жажды
путнику, вдоволь напиться воды.

Его не волновало, уместно это или нет.

В такие моменты мужчины, особенно молодые парни, переполненные похотью и

неконтролируемыми гормонами, считали рациональность не более, чем пылью на ветру.

Он схватился за Се Цинчэна в темноте, будто сумасшедший. В тот момент ярость,

которую спровоцировал Чэнь Мань, и похоть, созданная их предыдущей половой связью,
сожгли все предохранители в голове Хэ Юя.

Он подошел ближе, опустил голову и прижался к его шее с другой стороны.

— Се Цинчэн, мне так жарко, я хочу, чтобы ты охладил меня.

Разве в такую осеннюю погоду его кровь могла закипеть настолько, чтобы он
чувствовал себя так дурно?

Среди этого хаоса, в тусклом свете лампочек, окружающих зеркало, Хэ Юй уже

настойчиво прижимал Се Цинчэна к себе. Металлическая пряжка ремня была расстегнута,
и мужчина побледнел. Кошмар, который заставлял его покрыться холодным потом,
казалось, вновь вернулся со своей местью.

Он схватил Хэ Юя за руку и надавил на нее.

— Отпусти.

Парень не послушал его, упорно дергая за пояс мужчины. Его взгляд и движения
наполнились сумасшедшей энергией. Он лихорадочно бормотал: «Как это ты не узнал
меня?»
— Блядь, отъебись от меня! Отпусти!

— Се Цинчэн…

Он схватил Хэ Юя за запястье и, будто играя с ним в перетягивание каната, четко

произнес каждое слово: «Хэ Юй, сегодня я не пил никакого чертового вина. Убери свои
пальцы, иначе я, блядь, сломаю их один за одним. Говорю в последний раз — отпусти
меня!»

Парень посмотрел ему в глаза. Они оба были так близки, что воздух выдыхаемый одним,
тут же попадал в легкие другого.

В глазах Се Цинчэна горел огонь, этого было достаточно, чтобы сжечь Хэ Юя до пепла.

Молодой человек на некоторое время задержал на нем взгляд и улыбнулся. Затем эта
улыбка исчезла с его лица. Он не собирался отпускать мужчину, вместо этого парень
потянул его к стене с нечитаемым выражением лица и прижался к нему всем своим
весом.

Естественно, Се Цинчэн никогда бы не перестал отбиваться. Его глаза искрились от

гнева, когда он развернулся и толкнул Хэ Юя. Они начали драться, словно дикие звери
в этой маленькой и узкой раздевалке. Между ними разразилось пламя, словно у них
была какая-то глубокая укоренившаяся ненависть — каждый удар чувствовался в полную
силу.

Се Цинчэн подавлял этот огонь так долго, как мог, но теперь он все-таки вспыхнул.
Тем временем эмоциональное состояние Хэ Юя оказалось намного тяжелее. Он был на
грани и понимал, что реакция его тела не совсем адекватная, но избавиться от этого
нереального желания к Се Цинчэну оказалось невозможно.

У него не было возможности решить эту проблему самостоятельно, он все еще был
зависим, словно наркоман, подсевший на наркотики, который ненавидел себя за это, но
все равно погружался в экстаз.

Парень избегал Се Цинчэна, как чумы, но теперь, вкусив его раз, изголодавшийся Хэ
Юй не мог перестать думать о близости с ним.

Со временем тяга к нему становилась страшнее. Как молодому человеку, достигшему

своего полового созревания, ему было трудно насытиться этим влечением.

С уголка его губ пошла кровь, когда Се Цинчэн ударил его по лицу, но он обнаружил,
что металлический привкус довольно сладкий. C раскрасневшимся ртом, Хэ Юй издал
восхитительный, но в то же время извращенный смех, когда вновь потянул мужчину за
волосы, пока тот пытался сбежать. Стерпев его достаточно сильные удары, он удержал
его на месте и поцеловал.

Во время их жестокой, но молчаливой битвы, Хэ Юй почувствовал радость от того, что

смог, наконец-то, выпустить эмоции.

К нему даже пришло внезапное откровение — после их первого секса с Се Цинчэном,

зачем ему вести себя как лицемер и блокировать его контакт? Он должен был продумать
это все гораздо раньше, чтобы у мужчины не было возможности связаться с Чэнь Манем.
Се Цинчэн будет обслуживать его каждый день: на спортплощадках ночью, в аудиториях
после уроков…

Ему не пришлось бы тратить время на бессмысленный конфликт с самим собой и

наказывать себя.
Неизвестно, в какой момент они прекратили борьбу, получив некоторые повреждения — у
Хэ Юя была разбита губа, а запястья мужчины покрылись синяками от пальцев.

Се Цинчэн хрипло промолвил: «Я больше никогда не склонюсь перед тобой, разве тебе
тогда было не достаточно? С нас двоих уже хватит!»

— Нет, — голос юноши прозвучал с оттенком игривости. — Я не согласен.

— …

— Се Цинчэн, каждый может измениться.

Мужчина почувствовал, что что-то не так: «…О чем ты?»

— Я говорю, что вдруг понял, что мы можем продолжить в том же духе.

Се Цинчэн широко раскрыл глаза. Всякий раз, когда он наблюдал за тем, как
раскрывается болезнь Хэ Юя, ему никогда не приходилось становиться свидетелем такой
страшного итога, как сейчас.

Когда парень произнес эти слова, его взгляд казался ненавязчивым и спокойным,
словно он излагал какой-то общепринятый факт, он был настолько равнодушным, что не
оставил места для споров.

— Меня предали, помнишь? Когда человек переживает из-за неразделенной любви, ему
очень легко прийти к мыслям о самоубийстве. Ты можешь немного присмотреть за мной и
составить компанию. Тогда болезнь в моем сердце не подтолкнет меня к краю смерти.
Кроме того, возможно, мне удастся излечить тебя от твоей фригидности?

— Это довольно справедливая сделка, ты ничего не потеряешь. Тем более я еще молод,
а ты уже был женат на Ли Жоцю, со мной все будет то же самое.

— Давай попробуем?

Говоря это, он двинулся вперед. Жар, исходящий от тела молодого человека, заставил
кожу Се Цинчэна покрыться мурашками. Парень потянул его и развернул к зеркалу.

— Я откажусь от платы, если это не сработает.

Мужчина никогда не осознавал, что у Хэ Юя есть такие актерские данные. Он заставил

полураздетого Се Цинчэна посмотреть на себя.

Затем парень прижался своим горячим и твердым телом к его спине, вызывая волну
страха, которая просочилась через одежду.

Этот ужасающий человек приблизился к нему, несмотря на тысячи студентов снаружи.

Один из них теперь находился прямо здесь, в этой темной раздевалке, заставляя Се
Цинчэна смотреть на их тела, переплетающиеся в нелепом безумии, отраженном в
зеркале.

Дрожащим голосом мужчина спросил: «Тебе, блядь, тоже нужны деньги?»

— Если у вас есть какие-то финансовые трудности, я могу закрыть на это глаза.

Так, у Хэ Юя теперь еще и нашлось время переговариваться с ним. Он удерживал Се

Цинчэна сзади за талию и поцеловал его мочку уха. После чего взглянул на
чрезвычайно униженного и разозлившегося человека в зеркало.

— Но если я закрою на это глаза… Мне придется попросить вас о сотрудничестве.

— Доктор, давайте вылечим друг друга, хорошо?

После его слов, он повернулся к лицу Се Цинчэна и поцеловал его тонкие губы. Прошло
более десяти дней с тех пор, как он в последний раз целовал эти губы. Он избегал их
всеми силами, будто спасался от смертельного яда, хотя каждую ночь вспоминал их во
сне.

Воспоминания о Се Сюэ, Люй Чжи Шу и Чэнь Мане вспыхнули в его голове. Казалось, он
почувствовал искреннюю радость — радость, полученную от того, что он разбил каждый
из этих образов о землю.

Радость от полученной мести за причиненный ему вред.

Се Цинчэн укусил его за губу, но ему было все нипочем. Разве это не просто кровь?
Это его самый любимый вкус.

Мужчина стиснул зубы.

— Как ты смеешь…

— Ммм, я не смею, — он тихо рассмеялся, а затем снова поцеловал его, обхватывая его
шею пальцами. Голос, приглушенный поцелуем, звучал тихо и нежно, даже несмотря на
то, что он был на грани сломать ему шею. — Как я посмел?

Чем больше он говорил, тем серьезнее становилась его речь.

— Ни одна сделка в мире не может быть заключена по принуждению. Если отказываешься,
то все в порядке.

— Но эти фотографии, Се Цинчэн, хотя там просто твое лицо, которое выглядит
абсолютно нормально, но что бы сказала Се Сюэ, если бы я отправил их ей?

«!!!»

— Если бы она спросила, каким образом я смог сфотографировать тебя спящим, почему
бы тебе не сказать, что бы я мог ответить ей?

— Хэ Юй, ты…

Парень поцеловал его побледневшее ухо и слегка рассмеялся.

— Когда я схожу с ума, могу сказать все, что захочется, ты же знаешь это лучше, чем
кто-либо.

Его пальцы вновь проскользнули вниз и остановились на холодной металлической

пряжке.

Хэ Юй почувствовал, как напрягся Се Цинчэн. Тот выставил руку, чтобы схватить его и
остановить.

Глаза молодого человека потемнели, а улыбка исчезла.

— Се Цинчэн, тебе лучше все хорошенько обдумать.

— Я не тот Хэ Юй, которого ты когда-то знал. Ты мне отвратителен, я могу сделать с

тобой все, что пожелаю. Тебе больше хочется получить удовольствие или продолжать
спорить со мной о Се Сюэ?

Парень ждал, пока мужчина сопротивлялся и дрожал в его руках. В конце концов, Се
Цинчэн больше не пошевелился.

Холодная улыбка Хэ Юя возникла на его лице, он знал, что нашел его слабое место.

Учитывая характер этого гетеросексуала, он часто приравнивал ценность мужской

гордости к своей жизни.

В итоге они оказались теми, кто знал личные секреты друг друга. Теперь их отношения
будут возможны до тех пор, пока условия будут соблюдены. Се Цинчэн боялся делать
что-то опрометчивое, так как у Хэ Юя были свои козыри в рукавах.

Он знал, что мужчина точно выберет предложенный путь, так как томление в темноте
гораздо лучше публичного унижения.

Поэтому с улыбкой Хэ Юй потянулся рукой к расстегнутой рубашке Се Цинчэна и обнял

его за талию. Сдвинув ладонь вперед, он мягко накрыл ею руку мужчины.

Парень переплел с ним пальцы и медленно расстегнул молнию его брюк.

Это действие отразилось в зеркале, казалось, весь воздух в этом маленьком помещении
накалился, в результате чего становилось жарко.

Хэ Юй нежно поцеловал Се Цинчэна в затылок и удовлетворенно вздохнул.

Он начал ласкать контур холодных черт лица мужчины. Затем закрыл глаза и
проследовал этот путь кончиком носа, это движение казалось интимным, но в нем было
скрыто чувство принуждения.

— Мой доктор Се, вы должны вести себя вот так.

Раздевалка оказалась слишком маленькой. Им не хватало места, когда Хэ Юй насильно

запустил руку внутрь брюк Се Цинчэна, расплавив их обоих и погрузив во влагу,
прежде чем плавно соединить их обратно.

Парень дразнил его своей рукой и в то же время дарил ему щедрые поцелуи над ухом,
затем взял в рот мочку и медленно посасывал ее, издавая неприличные звуки.

Не было никаких сомнений в том, что Хэ Юй никогда не интересовался мужчинами, но

будучи тогда пьяным, его желание и голод перевесили отвращение. Хотя он не мог не
почувствовать первоначальное отторжение после того, как нащупал член Се Цинчэна
через тонкую ткань, но, повернувшись к нему лицом и увидев, что он покраснел от
унижения и смущения, Хэ Юй ощутил, что его отвращение рассеивается, как дым, и
заменяется похотью.

Рука парня двигалась вперед, непрестанно лаская член Се Цинчэна…

Он почувствовал некое недовольство.

Прежде Хэ Юй сделал это очень много раз с самим собой, думая о нем.

Сначала он хотел, чтобы Се Цинчэн стал жалким, но в итоге это он стал жалким со
всем своим одиночеством.

Юноша чувствовал, что был обманут, что этот разведенный Се Цинчэн реально ужасен. У
него уже имелся опыт с женщиной, он не такой уж и недотрога, ему не пришлось сильно
переживать той ночью и потом думать об этом.

Се Цинчэну было все равно, он не хотел этого.

Эта мысль заставила парня чувствовать себя еще мрачнее. Он начал целовать и кусать
его за ухо с еще большей силой и энергией. Руки Хэ Юя не тоже не оставались без
дела, он быстро преодолел нижнее белье мужчины.

Тот тут же попытался вывернуться.

Однако юноша держал его на месте и заставлял смотреть в зеркало, когда прикоснулся
к нему внизу, а затем тихо сказал: «Смотри».

— …

Отражение казалось до неприличия непристойным, это не входило в пределы воображения

Се Цинчэна.

Хэ Юй стоял позади него, одной рукой поглаживал неотзывчивый член мужчины, а другой
схватил за челюсть и заставил поднять голову.

Он также наблюдал за ним, смотря в зеркало, и ему показалось, будто все его
весенние сны воплотились в реальность.

Когда он говорил, были видны его острые кончики зубов по бокам, которые прижались к
шее Се Цинчэна.

— Хороший вид?

— Хэ Юй… Что бы у тебя не было на уме, просто сделай уже это, перестань что-то
придумывать…

Он уже знал, что сопротивление бесполезно, хотя его глаза покраснели от унижения,
он все равно заставил себя сохранять спокойствие и произнести это.

Но легкая дрожь в его голосе не осталась незамеченной.

Рука Хэ Юя переместилась от его лица и обняла Се Цинчэна сзади. Молодой человек

глубоко вдохнул его запах сбоку шеи мужчины, словно вкусил наркотик. Затем,
полузакрыв глаза, он начал чувственные движения ладонью по чужой груди, делая их
объятия еще крепче.

Взгляд юноши поднялся к зеркалу.

Он был наполнен практически дьявольским безумием.

— Как это «придумывать»? — его голос был низким и мрачным. — Это называется
«заниматься любовью».

— Доктор Се, вам уже тридцать два, вы уже были женаты. Мне действительно нужно
растолковать значение этого выражения?

Почувствовав унижение, Се Цинчэн вновь предпринял попытку отвернуться от лица Хэ

Юя, но тот прижал его к зеркалу, заставляя наблюдать за происходящим.

Рука парня прошлась по члену мужчины вверх-вниз, но разве Се Цинчэн мог получить от
этого удовольствие? Что бы Хэ Юй не делал, он совсем не реагировал на
прикосновения.

Молодой человек почувствовал разочарование.

Он уже довольно сильно затвердел — затвердел настолько, что его белье стало слегка
влажным.
Однако Се Цинчэн и в самом деле никак не отреагировал.

В глазах Хэ Юя появился блеск гнева. В конце концов, он решил просто отказаться от

попыток позаботиться об удовольствии этого человека — неужели он не хотел вылечить
его?

Поэтому, если Се Цинчэн не ответил, ему придется прекратить попытки.

Так, он развернул его и, заглядывая в его глаза цветка персика, прижал спиной к
холодному зеркалу.

— Тебе реально наплевать на секс. Без афродизиака, у тебя даже и желание не

проявилось.

Се Цинчэн ненавистно заскрежетал зубами.

— Какой нормальный мужчина будет реагировать на ласки человека своего же пола? Ты

просто чертов безумец.

— Безумец, — это слово являлось для Хэ Юя табу.

Вот именно поэтому, как только Се Цинчэн высказался, он сразу получил ответ —
парень ударил его по лицу и грубо толкнул вниз.

— На колени, позаботься обо мне ртом.

Принуждать его к «занятию любовью» было последним делом, однако если бы Хэ Юй

захотел унизить его еще больше из-за секундного импульса или вспышки гнева, то ему
стоило бы подумать еще раз.

Се Цинчэн пошатнулся от толчка, но смог остаться на ногах и гневно прорычать:

«Только в твоих гребаных снах!»

Парень уставился на него, смотря прямо в глаза, метающие лезвия.

Теперь он мог признать, что действительно являлся безумцем, ведь вид мужчины в
таком положении взволновал его еще больше.

Его удар был не слишком сильный, так как он лишь рефлекторно отреагировал на слово
«безумец». Теперь, смотря в глаза Се Цинчэна, он дотронулся до того места ушиба.
Затем, заменив руку губами, Хэ Юй начал целовать его щеку снова и снова.

Между поцелуями он тихо пробормотал: «Ты опять начинаешь, несмотря на то, что я
сказал тебе вести себя хорошо».

Он надавил ему на плечи, пытаясь силой заставить его опуститься вниз.

Каждая мышца в теле Се Цинчэна напряглась в полной мере, поэтому какое-то время
юноша действительно не мог заставить его сделать это.

— Позаботиться обо тебе? — глаза мужчины покраснели. — Это отвратительно.

— …

Губы Хэ Юя медленно продвигались к слегка приоткрытому рту, прижимаясь к нему снова

и снова.

— Ммм… Тогда тебе стоит попробовать нечто более отвратительное.

Он перестал заставлять его встать на колени, эта борьба оказалась слишком сложной и
требовала больших усилий. Поскольку не было смысла тратить на это время, он просто
схватил Се Цинчэна за руку и потянул ее вниз. Его большая ладонь крепко держала
тыльную сторону ладони мужчины, когда он взяв его пальцы, расстегнул молнию на
джинсах и стянул нижнее белье. Затем парень заставил жесткую руку Се Цинчэна
коснуться его ужасающего члена, появившегося снаружи.

Он был очень горячим, большим и болезненно опухшим, с опасно выступающими венами

вдоль поверхности, а липкая жидкость начала собираться на его кончике. Хэ Юй
потянул руку Се Цинчэна вниз, чтобы тот прикоснулся к этой влажной и внушающей
длине.

В тот момент мужчина ничего не мог с собой поделать и задрожал.

Разум этого человека был ясным, сам он казался спокойным, так что даже когда его
запугивали, он не издал ни единого звука.

Но дрожь в теле не могла никого обмануть.

Насладившись его реакцией, Хэ Юй не выпустил руку Се Цинчэна и не дал ему никаких

возможностей причинить вред. Затем парень наклонился и нашел его слабо дрожащие
губы, чтобы слиться с ним в небрежном долгом поцелуе. Дыхание юноши стало глубже,
когда слабые влажные звуки заполнили пространство вокруг.

Прижав мужчину к зеркалу, он долгое время поглаживал его и целовал, пока отражение
не начало затуманиваться от горячего дыхания и их жарких тел.

Будучи психически больным, глубокие поцелуи Хэ Юя были с привкусом яростной

агрессии. Но Се Цинчэн тоже не давал слабину — их рты в итоге были несколько
влажными. У него даже выступила кровь из уголка губ.

Через некоторое время Хэ Юй вновь приблизился, слизывая кончиком языка это красное
пятнышко, после чего, будто пытаясь украсть весь кислород из легких этого человека,
он прижался к нему с еще одним глубоким поцелуем.

Держа его за руку, парень заставил Се Цинчэна поласкать его, прежде чем
наклониться, пройтись губами мимо уха и спуститься к шее. Он прикусил его кожу
своими белыми зубами, словно попытался высосать кровь из него.

Затем Хэ Юй внезапно выпрямился, его адамово яблоко перекатилось, когда он поднял

обе руки Се Цинчэна на головой и, удерживая их одной своей, прижался к нему
плотнее, после чего уставился на него.

— Ты в этом довольно талантлив — мне так хорошо, посмотри на меня.

Говоря это, он придвинулся к мужчине и толкнулся вперед. Его влажный и горячий член
надавил на живот Се Цинчэна, потираясь то вперед, то назад.

— Чувствуешь? — прошептал он ему на ухо. — Скоро я буду тебя трахать, вот так.

— …

Глаза мужчины полностью налились кровью, он больше не хотел отвечать ему.

Раньше он всегда противостоял ему.

Но все это бесполезно.

Таким образом, он столкнулся со своим бесстыдством и стал еще холоднее.

Глаза Хэ Юя были наполовину прикрыты, он развернул Се Цинчэна лицом к зеркалу.
Теперь стоя позади него, кончики его пальцев начали играть с бледными сосками
мужчины. Затем, обхватив его талию и бедра, он начал толкать свою внушающую длину и
тереться о спину Се Цинчэна вдоль его задницы.

— Профессор Се…

Молодой человек тихо позвал его — горячее дыхание опалило кожу человека перед ним.

— Я всегда хотел спросить тебя… — Его голос казался низким и гортанным, неся в себе
заряд электричества, который заставлял все тело Се Цинчэна покалывать. — В ту ночь,
когда я тебя трахал и ты кончил, тебе было хорошо?

— …

— Да?

— …

— Ответь.

Се Цинчэн резко повернулся, чтобы посмотреть на него.

— Ты просто мусор, ты понятия не имеешь, что творишь. Как ты вообще мог меня о
таком спросить? — прошипел он.

Конечно же, Хэ Юй помрачнел.

— Ты оказывается можешь говорить? Тебе больше нравилось со своей бывшей женой?

— Ты реально думаешь, что все вокруг такие же, как ты… Хэ Юй, ты…

Парень вдруг понял, что не хочет знать ответ на свой вопрос.

Он не желал слышать, как Се Цинчэн занимался этим с женщиной — это приносило ему
дискомфорт.

Таким образом, он прикусил вену вдоль шеи мужчины, а затем нежно облизал ее.

Поцеловав его шею со спины, парень, наконец, остановился у красной родинки на

затылке.

Когда он прикоснулся губами к этому месту, по телу Се Цинчэна прошлась слабая

дрожь, словно Хэ Юй дотронулся до какой-то жизненно важной точки.

— Можешь говорить, что угодно, но в любом случае, я тебя оттрахал тогда до тех пор,
пока ты не кончил… В моих руках ты излился на простыни… Профессор Се, вы не могли
забыть этого. Я снова могу заставить вас чувствовать себя так хорошо, если войду.
Разве Ли Жоцю могла такое сделать?

Се Цинчэн был в ярости.

— С хрена ли она могла! Почему ты несешь такие абсурдные вещи! Она женщина! Не
такая сумасшедшая, как ты…

Он продолжал ругать его. Конечно, это вполне соответствовало ожиданиям Хэ Юя.

Однако ему было все равно.

Ему было все равно, что скажет Се Цинчэн, ведь он был настолько голоден, настолько
отчаян, что снова жаждал услышать эти хриплые стоны, исходящие от него в ту ночь.

Так, он позволил ему говорить, решив показать, что независимо от того, являлись ли
они мужчиной или женщиной, никто не может заставить его чувствовать себя так
хорошо, кроме него.

Се Цинчэн был слишком беспристрастным — он не знал правил игры, у него не было ни

малейшего желания делать это. Женщины точно не смогут спать с таким человеком, так
как если они не могут получить в ответ страсть от своего партнера, то большинство
из них будут чувствовать разочарование.

Но инициатива уже попала в руки другого мужчины. Кроме того, Хэ Юй не был женщиной.
Он играл с ним, пока это завлекало его, поэтому был единственным, кто мог затащить
Се Цинчэна в пропасть желания.

Все вновь и вновь целуя его горячие, влажные губы, он начал подталкивать кончик
пальца к скрытому входу, который был объектом его одержимости в последнее время. Он
не был слишком нежен, когда проник внутрь, после чего начал грубо и небрежно
имитировать движения полового акта с намерением растянуть это место.

У Хэ Юя была хорошая память. Он четко мог вспомнить то, что сделал неправильно в
прошлый раз, однако в этот момент он уже приспособился и знал как управляться с
телом Се Цинчэна.

Несмотря на то, что его движения были слегка поспешными, он использовал крем для
рук со столика в раздевалке, таким образом, парень проложил себе путь внутрь. Это
небольшое отверстие больше не было сухим и стало гладким. Молодой человек
беспрестанно проникал в него, пока не почувствовал сопротивление большими пальцами.
Хэ Юй их извлек, затем взял свой член одной рукой и прижал ко входу мужчины,
хлопнув его перед этим по заднице.

Его голос стал еще страшнее.

— Расслабься, я тебя сейчас буду трахать.

— Тебе не следует этого делать…

Хэ Юй снова жестко вцепился в его талию.

— А тебе не следует так торопиться с ответом. Посмотрим, что ты скажешь, когда я

начну тебя иметь.

Говоря это, он сжал свой ствол. Ему было так тяжело, ведь он слишком долго нуждался
в этом. Затем парень прижал его к растянутому входу Се Цинчэна и медленно толкнулся
вперед.

Стоило головке войти внутрь, как он ахнул. В его темных глазах появился блеск, а
тело вспомнило чувство удовольствия той ночи в клубе. Хэ Юй ощутил, как дырочка Се
Цинчэна яростно втягивает его, но в то же время сопротивляется, не в состоянии дать
отпор. Острые ощущения от этих движений, вернулись к нему в одно мгновение.

Он тяжело дышал, крепко обняв этого человека за талию, прижал между собой и
зеркалом. Хэ Юй прилагал к этому столько усилий, что у него стали заметны вены,
выступающие на предплечье.

Се Цинчэн сжал зубы, в то время как испарина появилась на его лбу.

В отличие от юноши, который первый раз тогда занялся сексом с ним, его лицо
покраснело от унижения — румянец затопил бледную кожу. Он опирался руками о
зеркало, ему было невероятно тяжело.

Хэ Юй продолжал медленно входить еще дальше. Изначально, поскольку они оба были
слишком напряжены, он входил глубоко, но не торопился, весь процесс замедлился,
отражаясь в зеркале во всей своей огненной красе.

Прозвучал приглушенный стон.

Нетерпеливый молодой человек больше не смог сдерживаться и с силой толкнулся

внутрь. Он думал, что умрет от этой жажды, что вот-вот сойдет от нее с ума. Парень
так много раз смотрел на фото Се Цинчэна, он все больше и отчаяннее трогал себя,
терся об одеяло оставаясь на грани кульминации, но теперь, когда он оказался внутри
мужчины, удовольствие было похоже на электрический разряд. Разве он мог ждать?
Поэтому Хэ Юй тут же вошел в него на всю длину!

— …!

Это внезапное вторжение и последовавший за ним всплеск боли чуть не заставил Се

Цинчэна ахнуть прямо в отражение зеркала. Хотя он не был застигнут врасплох, как
раньше, когда впервые позволил крику вырваться из своего горла, все его тело начало
дрожать.

Хэ Юй полностью вошел в него. Он крепко удерживал мужчину на месте, а его голос

отдавал хрипотцой: «Гэгэ, ты весь мокрый, а внутри тебя так жарко. Ты так крепко
меня сжимаешь».

— Так жарко… Так влажно…

Се Цинчэн молчал, словно это жгучее вторжение стало причиной его нарушенного
спокойствия. Это было похоже на кошмар, вернувший его в ту грязную трясину ночи.

Но для Хэ Юя это было воплощением его весенних снов. Глубоко вдавившись в это
теплое, плотное и влажное отверстие, его дыхание участилось, а в темных глазах
показалось яростное желание.

Он грубо поцеловал его, пройдясь от шеи и до ключицы, от плеч и до лопаток.

А затем вдохнул его запах.

— Се Цинчэн… Почему твое тело…вдруг так приятно пахнет?

Голос мужчины стал еще более хриплым, чем голос Хэ Юя:

— Принюхайся к моей заднице, у тебя что-то не так с обонянием…

Теперь, когда парень был внутри него, он не хотел с ним спорить, а просто снова
поцеловал Се Цинчэна и сказал: «Мне так хорошо».

Страдающий от жажды человек наконец-то глотнул воды. Парень почувствовал

удовольствие и сам задрожал от вкуса эйфории. Удерживая Се Цинчэна, он начал
глубоко в него толкаться.

В этот момент мужчина действительно больше не мог этого терпеть. Без афродизиака
унижение от таких действий для него было очевидным. Что еще больше пугало его, так
это то, что Хэ Юй действовал импульсивно, он в спешке появился перед ним, у него не
было с собой презервативов, он просто вошел в него без какой-либо защиты.

Парень тоже думал об этом, но это лишь еще больше взволновало его. Как и всякий
нетерпеливый молодой человек, получающий сексуальный опыт, он не смог противостоять
инстинкту снова и снова толкаться в это теплое место и тяжело дышать с каждым новым
движением.

В раздевалке стало жарко, так жарко, что создалось впечатление, будто там вот-вот
все растает.

Кожа прикасалась к коже, когда Хэ Юй то ускорял темп, то замедлялся. Он по-прежнему

оставлял Се Цинчэна прижатым к зеркалу, полностью выходя из его, прежде чем жестко
проникнуть обратно внутрь.

Но когда он ускорялся, то заходил внутрь быстрыми мелкими толчками, что заставляло

его задыхаться. Не выходя полностью, он тут же глубоко проникал внутрь, затем
трахал его быстро и торопливо, накапливая в себе удовольствие.

Возможно, это длилось слишком долго, или, возможно, потому что на нем не было
презерватива, но ощущения от плотно сжатых вокруг него стенок стало еще более
горячим и захватывающим, в результате чего Хэ Юй чуть не сошел с ума от того,
насколько ему было приятно. Его движения становились резче и острее, когда он
ускорился, погружаясь в Се Цинчэна со всей своей свирепостью и превращая его в
дрожащий беспорядок. Одной рукой он все еще поглаживал плоский живот мужчины,
словно пытался понять, сможет ли он почувствовать, насколько глубоко вошел и как
сильно толкался внутрь.

— Черт…

Хэ Юю было так хорошо, что он даже забыл о своем напускном благородстве. Он

проговаривал вульгарные слова, когда входил в тело Се Цинчэна. Этот мелкий гаденыш
реально сошел с ума и толкался в него так быстро и глубоко, что, казалось, хотел
затрахать до смерти.

Как может быть так хорошо…

Почему, черт возьми, ему так хорошо?

Хэ Юй не мог остановиться — отверствие Се Цинчэна было таким горячим и тесным — оно

всасывало его и соблазняло, принимало во всю длину, поэтому парень оказался на
грани безумия.

Глаза Профессора Се покраснели от этих фрикций. Прижавшись к зеркалу и не имея

никаких шансов на побег, он вдруг почувствовал, что его точно затрахают до удушья.

Еще страшнее оказался тот факт, что Се Цинчэн всегда был спокоен и собран, даже
когда спал с Ли Жоцю, — их совместные ночи можно было бы даже назвать нежными, как
будто он просто исполнял свой долг, а они являлись парой, которая бы никогда не
вела себя настолько дико.

Но теперь ему уже тридцать, он изменился и занимается сексом со студентом первого

курса университета в раздевалке, в то время как тысячи других учеников смотрят
фильм, находясь недалеко от них в актовом зале.

Парень толкался в него глубоко и быстро, наполненный похотью, рвением и

решительностью. Все это просачивалось сквозь кожу, где они были соединены.

— Профессор Се, вы… Так хорошо… Хорошо…

Пока Хэ Юй трахал его, то наблюдал за происходящим в отражении.

Когда первый безумный порыв был немного удовлетворен, парень слегка пришел в себя.
Он затаил дыхание, вышел из Се Цинчэна и посмотрел ему в лицо. Затем, он схватил
единственный стул в раздевалке и сел.

На этот раз Хэ Юй облокотился спиной о зеркало и потянул к себе мужчину, лаская

свой член.

— Оседлай меня, — сказал он, тяжело сглотнув.

— …

Глаза юноши сверкнули одержимостью, которая перешла в похоть и безумие, не терпящее

никаких аргументов.

В конце концов, Се Цинчэн тоже был мужчиной — его тело не могло так долго справлять
с тем, что его имеют. Каким бы сильным он ни был, Хэ Юй заставил его тело
ослабнуть, не говоря уже о дрожи в ногах. Все это время он просто терпел.

Когда парень потянул его, у него не осталось сил противостоять.

Таким образом, его насильно потащили вперед. Он стоял перед молодым человеком,
который только что безудержно входил в него. Глаза Се Цинчэна покраснели от
унижения — он тут же отвернулся.

Но Хэ Юй схватил его галстук, который отложил в сторону, обмотал вокруг шеи мужчины
и отпустил его, позволив ткани свисать над его расстегнутой рубашкой.

— Садись.

— Иди к черту.

Он отказался, покачав головой, все еще не желая издавать ни звука. Единственное,

что удерживало его в вертикальном положении, это рука, которой он оперся о зеркало.

Хэ Юй поднял на него взгляд и тихо спросил: «Как мне вылечить тебя, если ты такой
непослушный?»

— …

— Это уже случилось между нами. Мы не сможем свести счеты друг с другом, но я бы
хотел, чтобы ты тоже чувствовал себя хорошо.

Се Цинчэн покачал головой.

Краснота его глаз, скорее всего, была вызвана болью и гневом из-за сильных
унижений, которые ему пришлось стерпеть как мужчине.

Хэ Юй некоторое время смотрел на него, прежде чем вздохнуть, затем он тихо

выругался и обнял его за талию.

На самом деле он не думал, что Се Цинчэн возьмет на себя инициативу. Он потянул его
на себя и заставил ноги обвиться вокруг пояса. Затем он одной рукой направил свой
яростно пульсирующий член в гладкий вход.

Этот процесс оказался чрезвычайно возбуждающим. Обнимая мужчину за талию, он

посмотрел через плечо в зеркало, в котором ясно видел, как дрожащее тело Се Цинчэна
принимало его и сжималось вокруг него таким унизительным образом.

Когда он вновь оказался в этом влажном и горячем месте, сначала парень крепко
прижал его к себе и стал входить в него быстрыми толчками, а затем неторопливо
проник внутрь, проталкиваясь еще дальше.

— Гэ, ты так глубоко меня затягиваешь…

Хэ Юй погладил Се Цинчэна по спине, пройдясь пальцами по красивым лопаткам.

Он мягко двигал бедрами, медленно погружаясь в него.

— Чувствуешь?

— …

— Хочешь увидеть, как ты выглядишь, когда тебя трахают?

Хэ Юй был человеком действия — ему было плевать на ответ Се Цинчэна, так как этот
вопрос — просто жест вежливости, вызванный импульсом удовольствия.

Он поставил стул так, чтобы лично находиться спиной к зеркалу, а Се Цинчэн мог
видеть происходящее.

На самом деле, с этой стороны тело Хэ Юя закрывало обзор на то место, где

соединялись их тела. Однако мужчина ясно видел свои широко расставленные ноги и то,
как он сидит на коленях парня, а его тело подпрыгивает вверх и вниз с каждым новым
толчком. Один лишь этот вид казался ему чересчур унизительным.

В таком положении Хэ Юй мог смотреть вверх и видеть лицо человека, который сидит
поверх него. Он разглядел вид Се Цинчэна, когда медленно и глубоко входил в него и
тот с дрожью принимал его в себя.

Молодой человек откинул голову назад и поднялся вверх, удерживая мужчину на руках.

И даже если Се Цинчэн прежде отказался двигаться, то на этот раз гравитация

позволила юноше глубоко похоронить себя в его теле, поэтому сложилось впечатление,
что он вот-вот пронзит живот мужчины.

После того, как Хэ Юй некоторое время продолжал трахать его маленькими толчками, он
стал слишком нетерпеливым. Его движения превратились в более свирепые и
безжалостные, а бедра шлепали по заднице Се Цинчэна, издавая постыдные звуки.

Некоторое время в раздевалке слышались тяжелые вздохи двух мужчин, когда их тела
быстро сталкивались друг с другом.

Будучи трезвым, Се Цинчэн никогда раньше не испытывал такого рода стимуляции. Он

сразу обнаружил, что это невозможно вынести, и, чувствуя жесткие удары Хэ Юя, он
протянул руку, чтобы прикоснуться к зеркалу.

Таким образом, он четко увидел себя, сидящего верхом на длинноногом парне. Се

Цинчэн был вынужден открыться перед ним и терпеть свирепые движения, в то время как
его тело дрожало в ритм этих фрикций.

Хэ Юй шумно дышал, вбиваясь в него все глубже и сильнее, словно хотел выплеснуть
все хранившееся желание за последние недели в этого человека.

Если бы кто-то вошел к ним прямо сейчас или же просто прошел мимо раздевалки, то
этот человек определенно услышал бы звуки их безумного секса. Хэ Юй, похоже, даже
не заботился о том, обнаружат их или нет, он не собирался сдерживаться — его
движения становились все более резкими и сильными.

Кто-то запросто мог бы заметить, как небольшой стул шатается под красным занавесом
раздевалки, и его ножки издают приглушенный скрип, царапая поверхность.

Мужские брюки были брошены на пол, над ними можно было увидеть пальцы ног Се
Цинчэна, которые тот постоянно сжимал и выпрямлял, их бледность окрашивалась
румянцем, что выглядело одновременно неестественно, но эротично.

Стул затрясся еще сильнее. Энергия Хэ Юя была удивительной, звуки сталкивающихся

друг с другом тел снова и снова заполняли пространства, а кончики пальцев юноши
непристойно сжимались на полноте ягодиц Се Цинчэна.

Звуки, которые исходили от молодого человека, были низкими удовлетворенными

вздохами.

— Так хорошо… Гэ, блять, мне так хорошо…

— Тебя заставляют это делать, да? Ты так крепко меня затягиваешь… черт, так сильно…

Хэ Юй едва ли использовал такие слова в повседневной речи, но желание раскрыло его

личность, которую никто никогда не видел.

Переполненный страстью, он был грубым и диким.

Но еще более удивительными были его яростные движения. Каждое из них наполняло
комнату влажными звуками, так как выделения простаты, смешанные с кишечной
жидкостью, сделали этот секс более безумным.

Се Цинчэна трахали в течении долгого времени, и его взгляд расфокусировался, он

думал, что попал в ловушку, что просто умрет здесь. Воздух был слишком горячим,
мужчина даже не мог перевести дыхание…

А затем…

— Се-гэ.

Хэ Юй внезапно позвал его охрипшим от страсти голосом.

Он звучал почти так же, как и в первый раз, когда Се Цинчэн был с Ли Жоцю.

Однако парень не такой. Женские голоса имели мягкий тон, будто умоляли о нежности.

А голос юноши обладал неконтролируемой волной желания, словно он переживал какие-то

сильные эмоции, заставляющие его хотеть съесть мужчину целиком.
Несмотря на то, что Хэ Юй тоже был мягким, пылающим и чистым, он не дал бы Се
Цинчэну проявить инициативу, не говоря уже о побеге отсюда.

Он, казалось, говорил ему, что возьмет все, что дают.

— Се-гэ… Я…

Молодой человек почти задыхался.

Он чувствовал себя слишком хорошо, так хорошо, что его душа собиралась покинуть
тело, он даже не смог договорить и начал трахать мужчину намного отчаяннее.

Кожа прикасалась к коже.

Стул сильно затрясся.

На руках Хэ Юя проявились вены, когда он усилился хватку на теле Се Цинчэна. Его

кожа покраснела, а дыхание стало резче.

Мужчина не мог этого вынести и не мог дышать.

Однако по мере того, как парень ускорял свои движения, его выражение лица также
изменилось.

Се Цинчэн мог ярко почувствовать, что внутри него член Хэ Юя становится еще больше
и яростнее, и он даже начал пульсировать. Мужчина знал, что Хэ Юй скоро кончит.

В его голосе слышалась дрожь: «Не внутрь, Хэ Юй… не в меня…»

Но парень не услышал в его словах мольбу.

Он лишь почувствовал, что его жестокость и жажда доминирования возросли.

Разве он мог вынуть?

Ответом послужило то, что он толкнул Се Цинчэна обратно на свои колени, ведь тот
слегка приподнялся, но его насильно потянули вниз, что на самом деле заставило Хэ
Юя войти в него еще глубже.

— …!

Мужчина не мог удержаться от приглушенного стона, а Хэ Юй ахнул от удовольствия.

Затем парень просто полностью поднял его и встал на ноги, прижав Се Цинчэна к
зеркалу таким образом, что все его тело оказалось теперь в руках юноши.

Эта новая поза заставила его широко раскрыть глаза. Это было слишком страшно…
глубоко и тяжело… Хэ Юй не собирался выходить из него, он только немного вынул,
прежде чем с хлопком проникнуть внутрь — быстро и тяжело. Член внутри него был
пугающе твердым и горячим…

В конце концов, не издав ни единого звука на протяжении всего происходящего в этот

момент, Се Цинчэн выпустил несколько хриплых криков:

— Хэ Юй! Не нужно… Нет, не кончай… вытащи, вытащи! Не в внутрь… ах!

Но даже когда он кричал, Хэ Юй продолжал держать его и, задыхаясь, раз за разом

проникал в его тело… Он хотел заполнить его полностью и оставить свой след.

Ноги Се Цинчэна были широко разведены и обвиты вокруг талии студента, его грудь
поднималась так, будто он делал последний вздох… Сильное чувство унижения и
пугающие движения вызвали слезы…

Хэ Юй прижался к нему и глубоко дышал, трахая его.

— Гэ, ты так сильно меня засасываешь внутрь, мне так хорошо…

Мужчина, который сдерживался все это время, не мог не вскрикнуть:

— Ах! Ах!

Его хриплые стоны толкали Хэ Юя к краю. Он вдалбливался в него, словно от этого

зависела жизнь, будто он пытался убить его своей жидкостью, извергаемой из
пульсирующего члена. Парень толкался в него до тех пор, пока панель раздевалки не
зашаталась.

Се Цинчэн был разбит на части реальностью происходящего. В этот момент у такого

сильного и мужественного человека из уголков глаз текли слезы от унижения, а
бледные губы продолжали бормотать: «Не внутрь…не нужно, ах…»

Густая сперма Хэ Юя толчок за толчком яростно и неустанно глубоко проникала в его

тело. Это незнакомое и пугающее ощущение заставляло Се Цинчэна неконтролируемо
дрожать…

Мужской инстинкт заставляет оплодотворять своих сексуальных партнеров, поэтому даже

кончив, Хэ Юй продолжал толкаться глубже в его тело. Бедра юноши прижались к бедрам
Се Цинчэна, он не хотел выходить из него, засунув свой пульсирующий член глубже и
погружаясь в него снова и снова, когда тот подергивался, оставляя за собой семя,
прежде чем заткнуть все это внутрь этого влажного небольшого отверстия.

Это было впервые, когда Хэ Юй вошел в тело другого человека. До сегодняшнего дня он
бы и не подумал, что ним окажется Се Цинчэн…

Что это будет мужчина…

Что это будет Се Цинчэн…

Он трахнул его и тот был таким жалким и несчастным, он раздвинул перед ним ноги и
ничего не мог с этим поделать.

Хэ Юй взглянул на лицо мужчины, продолжая мягко толкаться в его тело, он глубоко

дышал и не моргая удерживал пропитанного потом Се Цинчэна в своих руках — казалось,
его просто облили водой.

Внезапно он больше не смог сдержаться — в его сердце вспыхнули какие-то незнакомые,

но обжигающие эмоции…

Он наклонился и поцеловал слегка приоткрытый рот мужчины.

Тонкие, холодные губы оказались мягкими при поцелуях. Парень закрыл глаза,
отказываясь вытаскивать из него член, он цеплялся за Се Цинчэна и продолжал
целовать его.

Одной рукой он медленно опустил мужчину на стул, в то время как его вторая ладонь
прикоснулась к его животу.

Это ощущение было слишком странным… Хэ Юй чувствовал, как стучит его собственное
сердце, что что-то уже не было прежним. Не только он сам, а, казалось, что
отношения с Се Цинчэном тоже изменились.

Он реально впервые вошел в чье-то тело.

Это ощущалась не так, как с презервативом.

За все свои девятнадцать лет… первый раз, когда он трахнул кого-то, первый раз,
когда он вошел в кого-то — это все неожиданно произошло в течение нескольких дней с
этим человеком.

Парень долгое время не прекращал целовать Се Цинчэна, прежде чем медленно

прекратить. Их губы разъединились, но остались влажными.

Поглаживая живот мужчины, Хэ Юй задумчиво промолвил:

— Гэ… Я кончил внутрь…

— Я так сильно кончил…

— Ты можешь забеременеть…

Ответом на это возмутительное заявление стала пощечина от Се Цинчэна, когда он

сфокусировал на юноше взгляд.

— Хэ Юй, ты, блядь…

Удар так и не случился.

Парень схватил его за запястье, словно уже ожидал такой реакции.

На этот раз он не продолжил спор с Се Цинчэном, позволив ему ругать его. Затем он
наклонился, прикрыл глаза и мягко поцеловал его татуировку.

— Гэгэ, давай я помогу тебе одеться…

========== Глава 65. И его было очень легко разозлить ==========

В этот момент Хэ Юю в голову пришла одна идея.

Он мучил Се Цинчэна до тех пор, пока тот больше не мог этого терпеть — парень
действительно был ужасно голоден. Полакомившись, он помог мужчине одеться, после
чего обнял его и потом прижимался к нему какое-то время, не переставая целовать,
пока в нем вновь не разгорелся огонь.

Если бы ему не позвонили и не сообщили о проведении церемонии награждения после

показа фильма, он бы определенно пошел на еще один заход.

— Гэ, куда ты пропал? Чем ты так долго был занят?

Се Цинчэн испытывал нереальный дискомфорт, то самое чувство, что и десять дней

назад, — тупая боль, которую невозможно было выразить словами, глубоко проникала в
его тело.

Однако на этот раз ему оказалось труднее терпеть тошноту. Тогда в клубе Хэ Юй хотя
бы использовал презерватив, поэтому Се Цинчэн не чувствовал особых недомоганий.

Тогда все было совсем не так, как сейчас, теперь ему было даже трудно ходить.

Устроившись рядом с Чэнь Манем, он услышал, как парень вздохнул.

— Тебя не было почти час. Я уже собирался отправиться на твои поиски.

Се Цинчэн был очень напряжен, он выровнялся и выпрямил спину, отказываясь

расслабляться даже на секунду, не говоря уже о том, чтобы позволить юноше заметить
его состояние.

Он не хотел разговаривать. Его разум находился на грани краха и безумия, он думал о

том, что только что произошло и о последствиях, которые могут из этого вытечь.

— Все нормально, — спустя минуту апатично ответил мужчина. — Просто смотри кино.

Чэнь Мань кивнул, но когда его взгляд прошелся по воротнику Се Цинчэна, он не

удержался и протянул руку…

— Что ты делаешь!

Сейчас для него все казались врагами. Несмотря на то, что он не верил
предположениям Хэ Юя о Чэнь Мане, он все равно инстинктивно схватил его за
запястье. Его хватка оказалась довольно сильной, чтобы напугать молодого человека.

— Гэ… у тебя волос на воротнике.

— …

Се Цинчэн с ним справился самостоятельно. Эта волосинка была чуть длиннее, чем его
собственная — конечно, он знал, чья она.

Подавив яростную дрожь, он отбросил ее с холодным выражением лица.

— У тебя есть салфетка?

У Чэнь Маня и в самом деле нашлась одна, поэтому он вынул ее и передал ему.

Се Цинчэн вытер все пальцы один за одним, словно на них был какой-то вирус,
заставляющий все тело гнить, как если бы он оставался на его коже слишком долгое
время. Сдерживая сильное отвращение, он отложил салфетку в сторону и закрыл глаза.

Фильм уже практически подходил к концу. Менее, чем через пять минут после того, как
мужчина вернулся на свое место, начались финальные титры.

Но мероприятие еще не закончилось.

После этого началась церемония награждения.

Все студенческие рейтинги университета уже были объявлены ко второй половине

семестра. Так, в финале этого крупного кинопоказа должна была состояться церемония
награждения. В этот вечер планировалось объявить имена всех, кто трудился над
картиной, а также стипендиатов и десять лучших студентов учебного заведения.

Конечно, студенты, которые получат награды, уже были проинформированы заранее.

— Новый член студенческого комитета…

Так как имена зачитывались вслух, каждый из учащихся выходил на сцену, чтобы
принять награду под волну аплодисментов.

— Новым членом студенческого комитета, избранным школьным советом, теперь является

Хэ Юй из группы 1001, специальность драматургия и режиссура. Хэ Юй, пожалуйста,
поднимитесь на сцену и получите подарок от университета.

— …

Взгляд Се Цинчэна был пустым, словно у зверя, который только что был унижен в
раздевалке. Парень переоделся в форму — белую рубашку и свободные брюки, которые
выглядели дерзко и изысканно, когда он улыбнулся и пожал руку ректору университета.

Наивные влюбленные девушки и даже некоторые парни громко аплодировали, вытянув шеи,
чтобы получше разглядеть выдающегося и образцового молодого человека.

— Наш Хэ Юй — образец для подражания, он скромный и сдержанный. Надеюсь, что как

новый представитель студенческого комитета, он станет еще более выдающимся примером
для всех наших студентов и посвятит большую часть себя нашему университету.

Ректор прикрепил ему к одежде значок председателя студенческого совета.

Поскольку парень высок, а мужчина уже был староват, то Хэ Юй вежливо и скромно

наклонился вперед. После того, как ректор закончил награждать его, тот улыбнулся и
легко поклонился, длинные ресницы делали его выражение лица невероятно нежным.

— Он такой милый…

— И джентльмен…

— Его очень хорошо воспитали…

Ярость воспылала в груди Се Цинчэна и дошла до краев его глаз.

Джентльмен? Воспитанный? Милый?

Тогда, с кем он был в раздевалке? Это один и тот же человек?

На сцене Хэ Юй все еще получал похвалу со всех сторон от школьного совета —

«скромный и вежливый», «человек с высокими моральными стандартами». Однако никто,
кроме Се Цинчэна, не знал, что пятнадцать минут назад этот изысканный улыбающийся
отличник трахал мужчину за кулисами.

Рот, который так яростно и глубоко целовал его, теперь говорил такие высокие речи
на сцене, его голос был мягким и элегантным, побуждающим зрителей аплодировать ему.

Но что этот рот говорил некоторое время назад?

Он целовал Се Цинчэна за ухом, шепча ему всевозможные бесстыдные и грязные слова.

Мужчина все еще чувстовал липкий дискомфорт при малейшем движении. По его коже
прошлись мурашки, это было так ужасно, что он хотел умереть.

Тем временем виновник такого его состояния был одет в форму со знаком отличия на
его груди. Взяв микрофон, Хэ Юй спокойно начал толкать речь — просто сама
изысканность.

Се Цинчэн бросил на него мрачный взгляд.

Постепенно он вспомнил разговор в раздевалке…

На этот раз он действительно уступил Хэ Юю.

Но в итоге причиной компромисса было не фото.

Основываясь на его наличии, он просто поставил диагноз, что недуг парня слишком
силен, с таким человеком трудно иметь дело.

Се Цинчэн являлся человеком, который четко понимал свои жизненные цели. Ему нужно
было сосредоточить энергию на выполнении миссии, скрытой в его сердце. Никто не мог
встать у него на пути.

На этой дороге он справился со всем, с чем мог столкнуться, будь то демон или
небожитель. Кроме смерти, ничто не могло его остановить.

Желание, которое Хэ Юй испытывал к нему, было просто еще одним камнем преткновения,
еще одни хлопоты. Поэтому Се Цинчэн предпочел ответить соглашением на просьбу юноши
и продолжить с ним эти отношения, даже если сам он не проявлял к этому никакого
интереса.

Так как Хэ Юй хотя бы больше не будет тратить свое время впустую.

Раньше, когда Чэнь Мань понял, что Се Цинчэн страшный человек, то оказался
совершенно прав. Он действительно был ужасен.

Мужчина не боялся смерти и, казалось, был готов умереть в любое время.

Но то, чего Чэнь Мань не осознал, оказалось еще более ужасающей чертой Се Цинчэна.

Он вообще не считал себя за человека.

Даже Се Сюэ и тетя Ли не заметили того, что мужчина видел себя только лишь, как
робота, как щит, ножны и подношение, чтобы утолить жажду крови злого дракона.

Он никогда не считал себя живым человеком.

Именно по этой причине Се Цинчэн добровольно согласился на требования Хэ Юя. Если

этот выбор поможет ему направить свою жизнь в правильное русло и помешать парню
снова создавать какие-либо неприятности, то он может позволить делать ему все, что
тот пожелает.

Ведь те, кто не считают себя людьми, не восприняли бы эту ситуацию всерьез.
Несмотря на то, что между ними накалялось напряжение и раздражение, в практическом
плане это и вовсе ничего не стоило.

Се Цинчэн был пугающим — он не нуждался ни в ком, кроме Се Сюэ, Чэнь Маня и тети
Ли, остальных людей для него не существовало.

Честно говоря, были времена, когда мужчина думал, что теперь, когда его сестра и
друг уже выросли, они могли бы присматривать за тетей Ли, ведь даже без него у них
бы все получилось.

Другими словами, в мире не было никого, кто не мог бы без него существовать.

Поэтому Се Цинчэн постарался сделать так, чтобы использовать свою собственную кровь
и плоть, имея дело с любыми дикими собаками или злыми драконами, с которыми он
столкнется по пути.

Тщательно все обдумав, это действительно оказалось легко.

У него не было времени придумывать отказы Хэ Юю каждый новый день. Таким образом, в
конце концов, он просто решил использовать себя, чтобы справиться с этим безумным
драконом, а затем опять вернуться к нормальной жизни.

Когда дело доходило до определенных вещей, он реально был бессердечен.

Но мелкое чудовище было другим.

Оно не так много размышляло над этим и не знало о том, что у Се Цинчэна были такие
ужасные мысли, когда он соглашался на отношения с ним.

Сойдя со сцены, он отправился на поиски мужчины.

В этот момент у него было приподнятое настроение, потому что Се Цинчэн, наконец, не
убежал от него. Спустя более десяти дней, на его лице появилась улыбка.

Но кто бы мог подумать, что когда он покинет сцену и осмотрится вокруг…

Се Цинчэн уже уйдет.

Его место и место Чэнь Маня пустовали.

Хэ Юй застыл на месте, когда вокруг него стали толпиться люди, в этот момент его
улыбка исчезла.

Как только парень вернулся в свою комнату в общежитии, он удалил Се Цинчэна из

заблокированных контактов.

Несмотря на то, что молодой человек не переносил гомосексуальность так же, как и не
любил Се Цинчэна, он все еще считал, что любовь и секс — две разные вещи.
Естественно, он рассматривал все это по отдельности.

Он чувствовал, что может с чистой совестью оставаться гетеросексуалом.

Поэтому его реакция и отличалось от той, когда он был в клубе.

Тогда Хэ Юй занес Се Цинчэна в черный список, как только покинул заведение. Он был
слишком наивен.

Теперь же парень в спешке разблокировал его, так как внезапно нашел оправдание,
которое мог бы использовать, чтобы развеять сомнения.

Когда он впервые заблокировал мужчину, то это произошло сразу же после того, как
они переспали, а Хэ Юй просто не осознавал серьезности ситуации, но после этого все
его мысли были заняты лишь воспоминаниями о том, как он трахает Се Цинчэна.

От некоторых вещей невозможно отойти, когда они уже произошли.

После рецидива с этим препаратом под названием «Се Цинчэн» он все еще чувстовал
себя на высоте, это было так захватывающе, что даже его болезнь, казалось,
отступила.

Натурал уставился в свой телефон — на экране было видно фото профиля Се Цинчэна в
WeChat.

«Се Цинчэн, почему ты ушел и ничего не сказал?»

Прочитав это, он подумал, что сообщение выглядит слегка грубым.

Обычно парень не заботился о том, что отправляет ему.

Но когда он подумал о своем хорошем самочувствии, то понял, что не может оставить о

себе ужасное впечатление.

Прямо в этот момент он не хотел, чтобы его сообщение показалось Се Цинчэну слишком
раздражающим.

Поэтому он его отредактировал: «Се-гэ, что ты думаешь по поводу моего лечения? Мне
нужно еще над чем-то поработать?»

Немного неуместно… Он был уверен, что ему не ответят.

Хэ Юй снова стер сообщение и принялся размышлять — вероятно, лучше отправить ему

голосовое.

Они уже были в таких отношениях, что это приемлемо. К тому же, Се Цинчэн смог бы
услышать настоящий тон его голоса и избежать недопониманий.

Подумав некоторое время, Хэ Юй заговорил. На удивление он звучал довольно мягко и

прерывисто, словно первое приветствие, оставленное любовником после совместно
проведенной ночи. Он делал все возможное, чтобы казаться спокойным, его голос в
конечном итоге звучал еще более незнакомо из-за внезапной взволнованности.

— Хм… Се-гэ…

Хэ Юй нажал на микрофон, после чего долго колебался и не знал, что ответить.

— …Хм, ты где? Я подвезу тебя.

— …

Нет, так не пойдет, он не мог отправить ему такое сообщение, поэтому поспешил
удалить его.

Единственное, что Се Цинчэн ненавидел больше всего, это когда другие пытались
уделить ему внимание. У него было слишком много отцовских повадок, поэтому все
фразы в духе «я помогу тебе», «я подвезу тебя», «я позабочусь о тебе» — все это для
него табу. Поэтому, когда Хэ Юй предложил ему помочь одеться, Се Цинчэн сердился,
хотя потом парень настоял на том, чтобы застегнуть ему рубашку. Если бы он
предложил тогда подвезти его, то он бы определенно разозлился еще больше.

В итоге Хэ Юй вновь задумался. На данный момент он решил продолжить эти отношения с

Се Цинчэном и остался доволен. Таким образом, как и любой другой мужчина, нашедший
партнера, маленький дракон, конечно, чувствовал себя довольно хорошо, поэтому
втянул свои коготки и скрыл клыки.

— Се-гэ…

Он вспомнил, что Се Цинчэну нравилось побеждать и наслаждаться

конкурентоспособностью — другими словами, он был чрезвычайно мужественным.

И поэтому, поразмыслив еще раз, глупый натурал придумал совершенно нелепый способ
достижения благосклонности Се Цинчэна.

«Моя семья инвестировала в рекреационную недвижимость в пригороде, там очень

хорошо. Почему бы нам завтра не поиграть в гольф или… Гэгэ, тебе нравятся скачки?
Давай покатаемся на лошадях вместе?»

Когда дело доходило до гомосексуальных отношений, то он был немного невежественным,

Хэ Юй понятия не имел, что Се Цинчэн не сможет играть в гольф сразу же после их
секса. Во всяком случае, была большая вероятность того, что мяч попадет именно в
него самого.

У него, блядь, даже хватило смелости предложить ему скачки…

Разве мужчины и женщины были одинаковы? Молодой человек не представлял, что его
Гэгэ не сможет так быстро восстановиться, и даже подумал, что это поможет им
наладить контакт.

Истинный натурал.

Отправил сообщение.

Хэ Юй вздохнул и тут же отложил телефон в сторону. За девятнадцать лет он никогда

раньше так не нервничал.

У него даже ладошки вспотели.

Конечно, он знал о вероятности того, что Се Цинчэн проигнорирует его, поэтому, как
только он отправил сообщение, то сразу заблокировал экран и убрал телефон подальше.
Парень подумал, что проверит ответ через пару часов, ведь, кто знает, вдруг
произойдет что-то неожиданное?

Чего он точно не ожидал, так это того, что телефон моментально завибрирует.

Хэ Юй выпил немного воды, притворяясь хладнокровным. Услышав мгновенный ответ, он

чуть не уронил чашку.

Прокашлявшись, парень вытер случайно плеснувшую ему в лицо воду. Подавив желание в
своем сердце, он притворился, что спокоен и равнодушно стер капли воды со своей
рубашки. Только тогда он поддался искушению — взял телефон и разблокировал экран.

Перед глазами появился ярко-красный знак восклицания, который чуть не ослепил его.
Ниже виднелось сообщение:

«Папик» удалил вас из друзей. Пожалуйста, сначала отправьте запрос на добавление в

друзья. Общение возможно лишь после того, как пользователь примет заявку».

— …

Его восторженное выражение лица в один миг побледнело, словно его ударили клюшкой
для гольфа по затылку или лошадь толкнула его копытами в грудь.

Се Цинчэн удалил его?

— ….

Он реально осмелился на это?

На мгновение Хэ Юй почувствовал, что задыхается, будто ядовитые пары гнева попали в

его сердце, он был настолько зол, что у него закружилась голова.

Парень взял и закрыл ему доступ ко всем чатам и заблокировал его, но он знал, что
может отменить свое решение в любое время.

Как он мог его удалить…!

Хэ Юй действовал импульсивно и начал терять самообладание — обычно он был спокоен

во всем, но он привык срываться, когда дело доходило до Се Цинчэна. Молодой человек
сразу же выбежал из актового зала, сел в свою машину и надавил на педаль газа,
намереваюсь доехать до аллеи Моюй.

Несмотря на превышение скорости, он испытывал недоумение от того, что сказать

мужчине, когда уже стоял напротив его двери.

Или, быть может, он просто не должен ничего говорить, ему нужно просто обругать его
и уйти, как только он закончит.

Дверь открылась.

Однако человеком, который появился перед ним, был Чэнь Мань.

Жужжание наполнило голову Хэ Юя, а выражение лица стало нечитаемым.

Свет падал на парня перед ним, в то время как сам юноша оказался в темноте. Он уже
знал о сексуальной ориентации Чэнь Маня, но тот не был в курсе того, что Хэ Юй уже
спал с Се Цинчэном. Так, когда полицейский увидел его, то оставался все таким же
дружелюбным, как раньше, когда они впервые встретились в столовой.
Чэнь Мань узнал его и, улыбнувшись, сказал: «Это ты».

— …

Лицо Хэ Юя помрачнело, когда он посмотрел на него.

— Это я.

— Прошло так много времени с тех пор, как мы в последний раз виделись…

Парень остановил свою речь, заметив враждебный вид молодого человека. Он удивился,
так как не знал, чем мог его расстроить.

— Хм, я могу… тебе чем-то помочь?

Хэ Юй мягко ответил: «Я ищу Се Цинчэна».

— O…

Несмотря на все опасения, Чэнь Мань развернулся и позвал мужчину, но ответа так и
не последовало.

— Подожди минуту, он принимает душ, наверное, не слышит.

Выражение лица Хэ Юя ужесточилось, а цвет лица приобрел зеленый оттенок.

Парень ушел, а потом вернулся немного напряженным. Раньше он вежливо общался с этим
человеком, но на этот раз посмотрел на него с подозрением.

Хэ Юй всегда был дружелюбен с другими, но не с Чэнь Манем — он угрожающе взглянул

ему в глаза.

— На что смотришь?

Тот не ответил. Прежняя беззаботная мягкость в его голосе тоже исчезла, когда он
произнес: «Се-гэ не хочет тебя видеть, он сказал, чтобы бы ты уходил».

Изначально слова Се Цинчэна звучали так: «Передай этому мелкому чудовищу, пусть
проваливает».

Холодным и зловещим голосом Хэ Юй ответил: «А если не уйду?»

Чэнь Мань не был таким бесстыдным, как он, поэтому с гневом спросил: «Почему ты
такой глупый?»

— Скажи ему, чтобы выходил.

— Се-гэ не хочет тебя видеть, ты не можешь требовать…

Хэ Юй наблюдал за тем, как краснеют лицо и уши Чэнь Маня, когда он начал с ним
спорить. В его груди разгорелось сильное давление, парень вновь подумал о том, как
этот полицейский тайно касался руки Се Цинчэна в актовом зале, как он чуть не
поцеловал его в щеку. Он просто грязный гей. Хэ Юю хотелось толкнуть его в грудь,
ведь все равно в ответ он бы не получил ничего больше пощечины.

Эта мысль становилась все ярче и ярче, так как парень уже был практически готов
приступить к действию.
Но в тот момент…

— Чэнь Мань, можешь возвращаться домой…

Чэнь Мань оглянулся и увидел Се Цинчэна, который только что вышел из душа. Он надел
халат, воротник которого был натянут повыше, чтобы прикрыть красные следы на шее, в
то время как капли воды падали с его мокрых прядей волос вниз, когда он обратил
свой взгляд на двух парней.

========== Глава 66. Я не смог сдержаться ==========

Хотя Чэнь Мань не успокоился, однако он никогда не смел противоречить Се Цинчэну,

поэтому ушел.

Мужчина приблизился к дверям и остановился прямо перед Хэ Юем.

После получения награды, тот все еще был в университетской форме со знаком отличия
на ней.

Се Цинчэн окинул его взглядом: «Мне нужно тебя поздравить, студент-глава

студсовета».

— …

— Тебе еще нечего мне сказать?

А что ему еще говорить?

Он определенно не мог вести себя, словно старая дева* и требовать объяснений,

почему этот человек удалил его из друзей.

*怨妇 yuànfù — вдова, старая дева, вечно ноющая женщина.

Но, пораскинув мозгами, он так и не смог найти ни один подходящий аргумент.

Хэ Юй не ответил, а Се Цинчэн медленно прищурился и осторожно посмотрел на него.

Этот взгляд заставлял юношу чувствовать раздражение и напряжение — с самого

детства, когда бы он ни врал Се Цинчэну или что-то утаивал от него, тот одаривал
его вот таким взглядом. Хэ Юю редко доводилось получать от кого-то подобный ответ,
который ощущался так, будто его пронизывали лучи рентгена.

Он неосознанно занервничал.

Парень проследил глазами от лица мужчины до ворота его халата, а затем посмотрел на
капельки воды, стекающие с его мокрых волос.

Чэнь Мань не знал, зачем Се Цинчэн вернулся домой и принял душ.

Но Хэ Юю было все понятно.

Из-за этого он почувствовал дискомфорт. Мужчина уже ответил ему согласием, поэтому
у них не должно быть никаких разногласий в будущем. В таком случае, почему же он
так спешил, чтобы смыть все следы, оставленные Хэ Юем на его теле?

Кроме того, Се Цинчэн вернулся домой с Чэнь Манем.

Он даже… даже относился к нему настолько спокойно и безразлично, что мог пойти в
душ в его присутствии.
Се Цинчэн вообще не поверил словам Хэ Юя.

«Чэнь Мань» — два иероглифа, внезапно превратившиеся в болячку*, мучающую Хэ Юя,

которая заставляла его глаза краснеть: «А с ним что? Зачем он был здесь?»

*附骨疽 fùgǔjū эмпиема бедра, пиогенная инфекция костей — охватывает гнойный

остеомиелит и туберкулёз костей.

Се Цинчэн почувствовал досаду и гнев.

На самом деле единственная причина, по которой Чэнь Мань пришел к нему, это то, что
прежде он оставил у него свои материалы по работе. Мужчина переживал, что парень
заметит отметины на шее, ведь площадь его жилища была слишком маленькой, чтобы
находиться на далеком расстоянии друг от друга.

Поэтому, несмотря на его присутствие, Се Цинчэн настоял на том, чтобы сперва

принять душ.

Тогда почему же со стороны Хэ Юя это все звучало слишком грязно?

Глаза мужчины источали холод.

— В чем твоя проблема, Хэ Юй? То, что он пришел сюда, вообще тебя не касается.

— Как это не касается?

— Кто он для меня, а кто ты?

— …Ты не знаешь его… — промолвил парень через некоторое время. — Но я… — лицо Хэ Юя

потемнело. Радость, которую он ощущал полчаса назад, будто была в прошлой жизни,
так как безумие в глазах Се Цинчэна, снова всплыло в его памяти. — Ты помылся и все
забыл? Ты сам согласился быть со мной, буквально только что согласился.

Мужчина уставился на него, его взгляд был лишен всякого тепла.

После первого раза с Хэ Юем он пережил слишком сильную физическую нагрузку. Однако
он не был слабым, ведь как только мужчина все переосмыслил и изменил свое отношение
к происходящему, то боль больше не могла влиять на него.

— Послушай, я согласился быть с тобой только в постели. За ее пределами, можешь

больше ни на что не рассчитывать. Между нами ничего нет.

Пока он говорил, ткань халата слегка распахнулась, открывая взор на его прозрачную,
как тонкий слой льда, кожу, где остались следы от поцелуев, словно цветки персика,
замерзшие под снегом.

Прекрасный, но совершенно холодный.

Безжизненный.

Капля воды скатилась по изгибу лица Се Цинчэна, проскользнув по его челюсти, прежде
чем сползти к шее. Хэ Юй, не моргая, проследил за ней весь путь.

Влажный след остался вплоть до ключицы…

Се Цинчэн поправил халат, прервав разглядывание парня.

Хэ Юй вновь посмотрел ему в лицо, встречаясь с его холодными глазами.

— Если тебе больше нечего сказать, можешь уходить. Ты попробовал что-то новое, но
это не значит, что теперь нужно вечно за этим гнаться, — каждое слово мужчины
ощущалось острее ножа. — Ты совсем не отличаешься от животного. Это делает тебя… —
он на секунду замялся, — … очень неопытным.

Хэ Юй нахмурился. C одной стороны, он не хотел признаваться, что ему не хватает

практики, поэтому лгал Се Цинчэну, говоря, что это не его первый раз, что у него
бывали партнеры и получше.

Однако, с другой стороны, его уже раскусили, ведь тогда в клубе он был настолько
растерян из-за того, что не мог войти, что даже весь вспотел и напрягся, потратив
много времени, чтобы сделать это.

А Се Цинчэн уже не был девственником, поэтому было понятно что этот молодой человек
пытается восстановить разрушенную гордость.

— …

Хэ Юй пристально посмотрел на капельки воды на лице мужчины и гневно промолвил: «Я

пришел к тебе не за обсуждением этой темы».

— Удивительно. Тогда почему ты здесь?

Однако парень не мог признать то, что он явился, чтобы упрекнуть его в удалении из
друзей в WeChat. Это было бы очень смущающе.

Поэтому он начал говорить то, что пришло на ум.

— Потому что я болен.

— …

— Я болен и хочу, чтобы ты лечил меня.

— …

— Разве не помнишь? Ты был доктором Се Цинчэном.

Все было бы в порядке, если бы он вообще ничего не сказал, но когда Хэ Юй выложил

это, мужчина крайне разозлился.

Если бы он действительно не помнил об этом, он бы определенно разорвал бы отношения

с Хэ Юем и держался бы от него подальше, насколько это возможно. Не было бы
никакого шанса на то, чтобы он позволил этому беспорядку продолжаться.

Таким образом, спустя некоторое время Се Цинчэн облокотился одной рукой о дверную
раму и уставился на юношу. Он, наконец, утратил долю своей безразличности,
показывая фрагменты злости, просвечивающиеся сквозь разбитую маску льда.

— Я все очень хорошо помню.

Подавляемая им на протяжении долгого времени ярость, внезапно освободилась. Се

Цинчэн резко схватил Хэ Юя за лицо, привалившись вторым локтем к дверной раме.

Его голос сделался чрезвычайно низким, но каждое его слово было наполнено такой
силой, что ее бы хватило, чтобы оторвать кожу от тела этого монстра, а затем
отбросить ее на землю.
— Но я так же надеюсь, что ты помнишь о моем увольнении четырехлетней давности.

— Поэтому даже если ты и болен, ко мне это не относится, — его тон был пропитан
жгучим огнем, когда он говорил это на ухо Хэ Юю, а каждое предложение было покрыто
осколками льда. — Но если ты умрешь, можешь сообщить мне об этом в одном из моих
снов, и если у меня будет хорошее настроение, я приду на твою могилу и зажгу для
тебя ладан. Скотина.

Затем он выпрямился и похлопал парня по щеке.

— Теперь катись отсюда.

Но прежде, чем он успел договорить, этот студент внезапно сократил между ними
расстояние.

Застигнув его врасплох, Хэ Юй яростно укусил его за кончики пальцев — в его рту
появился вкус крови…

— Се Цинчэн, — он неподвижно смотрел в лицо мужчины, облизывая его пальцы языком.

Хэ Юй взглянул на татуировку, которая продолжала появляться в его весенних снах,

словно проклятие, а затем облизал кровавые губы, прежде чем заставить Се Цинчэна
испытывать еще большее отвращение: «У тебя вкусная кровь».

Мужчина чуть не дал ему пощечину, но не хотел привлекать внимание соседей и

устраивать сцену, поэтому тихо сказал: «Отпусти».

Парень не послушался. Он еще крепче ухватился за него и использовал всю силу, чтобы
заставить его поднять запястье.

Хэ Юй наклонил голову, в то время, как его взгляд устремился вверх. В довольно

тусклом освещении старого дома, он внимательно смотрел на лицо Се Цинчэна.

Казалось, юноша намеревался избавиться от всех обид и тепла, которые таились внутри
него, и яростно выплеснуть их в тело этого человека. Он поднял его запястье,
заставив показать татуировку вдоль внутренней стороны руки, затем безжалостно
укусил за нежную кожу, словно впуская в него яд.

Се Цинчэн напрягся. Его рука онемела от боли, но он не издал ни звука, а лишь

продолжал со злостью смотреть в глаза Хэ Юя в сумраке.

— Запомни это, Се Цинчэн, — Хэ Юй, наконец, разжал зубы и отодвинул его руку. — Ты
старый друг моего отца, мой лечащий врач, тот, кого я трахнул. Для тебя я должен
быть особенным. Поэтому в будущем не позволяй мне слышать, как ты снова
спрашиваешь: «Кто ты такой?».

Эта кровь, казалось, приносила ему удовлетворение, но в то же время, заставляла его

жаждать большего.

— И еще кое-что — держись подальше от Чэнь Маня. Он отвратительный гомик, у него

уже имеются грязные мысли о тебе.

Мужчина какое-то время смотрел на него, после чего разгневанно спросил: «Хэ Юй,
думаешь, у тебя есть право говорить так о ком-то?»

— Почему нет?

— Ты не чувствуешь? Пахнет лицемерием. Кто здесь гей? Разве не ты? Какое ты имеешь
право так выражаться о Чэнь Мане? Просто подумай об этом, как ты смеешь говорить
подобные вещи?

Хэ Юй словно получил пощечину. Его желваки заходили, когда он плотно сжал губы, все
еще вымазанные кровью.

Лицо юноши побледнело. Он хотел сказать Се Цинчэну, что это не совсем одно и то же.

«Я трахнул тебя не из-за симпатии, а только потому что мне было хорошо. Ты мне не
нравишься, это нельзя считать влечением, поэтому я и не являюсь геем».

Но стоило ему открыть рот, как Се Цинчэн толкнул его к двери.

— Проваливай, убирайся.

— Нет, ты уже согласился на продолжение…

— Верно, согласился. Но я устал, мне нужно отдохнуть, в твоих ночных услугах сейчас
нет надобности, уяснил? Не строй из себя невесть что.

— …Что за ночные услуги! Это взаимное лечение.

Выражение лица Се Цинчэна стало еще серьезнее.

— Тогда на сегодня лечение окончено. Я отлично себя чувствую, мне действительно

хорошо, так что можешь проваливать.

Затем он попытался закрыть дверь.

Мужчина собирался это сделать прямо перед лицом Хэ Юя.

Но молодой человек воспрепятствовал ему.

— Се Цинчэн, не толкайся…

Тот со всей силы прижал дверь так, что защемил пальцы юноши, оставляя красные
следы.

Старая металлическая дверь по краям имела некие неровности, из-за чего в ходе их
бессловесного противостояния тыльная сторона руки молодого человека начала
кровоточить.

Но, похоже, Хэ Юй даже ничего не почувствовал и продолжал смотреть на Се Цинчэна.

Он был терпелив в этой борьбе, но сейчас находился уже на грани безумия. Все его
уговоры и убеждения оказались бесполезны, ведь мужчина отказался от него и обругал
в ответ, тогда как же ему нужно было действовать?

Хэ Юй мог только снять маску, открывая свои уродливые зашитые драконьи шрамы.

Он изменил тон голоса и нежно проговорил: «Отлично, просто чудесно. Ты реально

доверяешь ему — этому копу, да?»

— По крайней мере, он адекватный, а не такой, как ты.

Парень неожиданно согнул руку, подставляя локоть, чтобы раскрыть дверь. Затем он
прижал кровоточащие пальцы к груди Се Цинчэна.

Хэ Юй наклонился к нему и прошептал на ухо: «Это нормально, если ты думаешь, что я

сумасшедший, пусть так и будет. Я уже к такому привык. Мне уже довелось познать
твою искренность в том видео и пережить твой обман много лет назад, поэтому все
равно, что ты думаешь обо мне. В конце концов, никто никогда искренне не любил меня
и не считал меня равным… ”

Тон его голоса смягчился, словно превращаясь в шелковые мягкие нити, но в то же

время они норовили обвиться вокруг шеи Се Цинчэна.

— Я привык ко всему.

Он внезапно толкнул его внутрь комнаты. Двери за ними захлопнулись. Хэ Юй даже не

забыл запереть ее изнутри.

Затем он прижал к ней Се Цинчэна и поцеловал его, словно таким образом хотел
выразить свои эмоции.

Мужчина не ожидал, что он настолько силен.

Сколько прошло времени с того момента в раздевалке?

— Хэ Юй! Здесь нельзя! Се Сюэ может прийти в любой момент…

Даже если девушка больше не являлась стоп-словом для Хэ Юя, он на одно мгновение
остановился. Прежде чем ответить, парень прижал его к столу, смахнув все записи на
пол.

Зачем говорить именно о Се Сюэ?

Глаза Хэ Юя стали отрешенными и безразличными, когда на сердце вновь открылась

старая рана. Так, он еще яростнее впился в шею Се Цинчэна, словно искал лекарство,
которое могло бы остановить его кровотечение.

И вправду, этот человек всю жизнь был похож на лекарство, которое всегда могло
подавить некоторые вещи, словно протез, который мог заполнить пустоту.

Раньше Се Цинчэн уделял ему внимание, которого никогда не получал.

Теперь же Хэ Юй может наполниться любовью, которую желал.

И несмотря на то, что мужчина не был похож на партнера, которого он себе

представлял, ведь он был человеком с не очень хорошим к нему отношением и не
показывающим нежность. Однако когда Хэ Юй был с ним, то чувстовал, будто нашел
кого-то, кому удалось дополнить его, например, как зубной протез или металлическая
конечность, заменяющая потерянную руку — и хотя эти вещи не совсем удовлетворяли
потребности людей, они могли взять на себя часть этой ужасающей пустоты.

Это всегда лучше, чем ничего.

— Се Сюэ занята, она не придет, — промолвил Хэ Юй низким голосом. — Поэтому

останься со мной.

Его голос был спокойным, но звучал безумно и одиноко, будто он сошел с ума, умоляя
об этом.

За окном еще было светло, однако молодой человек сказал: «На улице темно, Се
Цинчэн. Не прогоняй меня. Мне больше некуда идти».

========== Глава 67. Он гей ==========

Когда злой бездомный дракон осознает свое положение, он настаивает на том, чтобы
остаться рядом с людьми. Будто умоляя, зверь не отпустил Се Цинчэна, будто ему еще
было недостаточно чувства новизны, пережитого в раздевалке.

Дракон пометил человека, но тот человек все стер с себя и зверю это не понравилось,
поэтому он начал размахивать хвостом. Конечно, ему захотелось вновь оставить свой
след.

Спустя несколько часов.

Се Цинчэн лежал между подушками, его взор был рассредоточен.

Хотя он уже снова восстановил свои психические барьеры и решил физически принять
ситуацию, мужчина все еще не мог привыкнуть к этому.

Однако сейчас он начал подозревать, что согласие на подобные отношения с Хэ Юем

ради устранения неприятностей, было ошибочным выбором.

Поскольку выносливость этого мелкого монстра действительно была слишком хороша…

Это еще больше сбивало его с пути.

Парень лежал рядом, лениво накручивая свои более длинные черные пряди волос на
пальцы.

— Гэ, как я тебе? — страсть молодого человека была необъятна. Стоило только
заметить хотя бы малейший след желания, возникший на лице Се Цинчэна, он тут же
чувствовал электрический разряд, проходящий прямо по позвоночнику и забывал про
усталость. Энергия Хэ Юя казалась неиссякаемой, он хотел все больше и больше.

Несмотря на то, что Се Цинчэн спал с ним только, чтобы отделаться от него, на
данный момент его тело действовало на юношу, как транквилизатор.

Независимо от того, насколько жесткими были слова мужчины и насколько упрямым он

был, пока Хэ Юй проводил с ним время в постели, он чувствовал спокойствие и
становился очень послушным.

В тот момент, когда он был расслаблен, их споры больше не имели значения. Чэнь Мань
тоже больше его не волновал.

В любом случае, полицейский никогда не попробует* его.

*В этом контексте используется конструкция 吃不到 chībudào （не иметь возможности

съесть).

Хэ Юй очень жадный.

Его взгляд на Се Цинчэна был теперь намного мягче, и это сняло с него привычную
мрачную ауру, заставив казаться обычным невинным двадцатилетним парнем в
отношениях.

Жалко, что мужчина не смотрел на него.

Хэ Юй снова заговорил: «Се Цинчэн».

Тот не ответил.

Хэ Юй дотронулся до уголка его губ: «Больно?»

Се Цинчэн проигнорировал его.

Парень вновь приобнял мужчину за талию, целуя его от плеча до ключицы.

— Тебе понравилось?

— Ты можешь свалить?

Хэ Юй улыбнулся и бесстыдно сказал: «Я очень устал. Я так старался, а ты даже не

можешь войти в мое положение и понять меня? Хотелось бы, чтобы ты со мной
вздремнул».

Крепко обняв его, он прекратил их спор.

Се Цинчэн бесстрастно уставился в потолок. Через некоторое время он ответил: «Ты

сейчас действительно не испытываешь отвращения к мужчинам».

— Испытываю.

Се Цинчэн холодно усмехнулся.

— Просто не вижу разницы между твоим поведением и поведением геев.

Хэ Юй сдержался и на время замолк.

— Это не так.

— В смысле?

Парень упрямился, словно хотел что-то доказать.

— Ну, я делаю это только с тобой.

— …

Се Цинчэн медленно прикрыл глаза. Дневной свет освещал лицо Хэ Юя, заставляя его
выглядеть холоднее, чем снег по краям подоконника.

— Я не веду себя с тобой по-гейски, ты, блядь, преувеличиваешь, — парень

нахмурился, почувствовав тяжесть в груди, но решил не придавать значения душевным
терзаниям.
— Мне не нравятся другие мужчины, я хочу это делать только с тобой. Мне больше
никто не нужен.

— Се Цинчэн, я не по мужикам.

— Ты что слепой? Я ведь сам парень.

— А ты не такой, как все, ты исключение.

Се Цинчэн на мгновение замолк, но затем показалось, что в его тоне были спрятаны
холодный и опасный отголосок:

— Почему?

Хэ Юй не знал причину, но, вероятно, из-за его первого раза? Однако этого, конечно,
нельзя было говорить.

Так как он «спал со многими девушками».

Поэтому юноша наобум сказал: «Ты… хорошо выглядишь».

— Спасибо, тогда если я перестану притворяться, мы можем уже закончить эту скучную
игру?

Хэ Юй даже не думал, что его слова приведут к такому результату, поэтому,

ошеломленный, он внезапно приподнялся и посмотрел на него.

— Се Цинчэн!

Однако потом он сразу же остыл и заглянул в глаза мужчины, вновь возвращая себе
спокойствие: «Нет, ты не сделаешь этого».

— Почему?

— Ты тот, кто ценит жизнь, это превыше всего для тебя.

Глаза цветка персика медленно закрылись, его кадык перекатился: «Извини, мой
маленький друг, я не особо забочусь о своей жизни».

Хэ Юй внезапно разозлился, его сердце будто чем-то ударили, он понизил голос, шепча
на ухо Се Цинчэна: «Если только посмеешь, тогда я запру тебя, завяжу глаза и
затрахаю до смерти!»

Мужчина холодно посмотрел на Хэ Юя.

— C каких пор тебе приглянулось мое лицо?

«Раньше я не замечал, насколько ты красив», — подумал парень.

В конце концов, он разгневанно взглянул на него: «Ты… тебе не удастся оклеветать

меня, неужели, я настолько важен для тебя?»

Се Цинчэн не ответил, только спустя долгое время, его голос, будто ледяной ручей,
начал протекать через постель и он отрешенно улыбнулся: «Верно».

— Что у тебя опять на уме, Хэ Юй? — со вздохом произнес он.

Парень вдруг почувствовал дискомфорт. Ему не понравилось, как мужчина назвал его по
имени.

Он осознал, что Се Цинчэн уже долго не называл его Чертенком… C той самой ночи.

Из-за этого навевающего грусть чувства, юноша снова пристал к мужчине, и к тому
времени, как они закончили, наступил вечер.

Когда стемнело, Чэнь Мань вновь позвонил Се Цинчэну.

Он все еще не мог успокоиться, когда увидел, что между Хэ Юем и его приятелем
напряженные отношения и хотел удостовериться, что все хорошо.

Се Цинчэн, естественно, не мог сказать ему правду.

— … Ничего страшного, мы немного повздорили, но сейчас все прояснилось.

Чэнь Мань еще перекинулся с ним парой фраз, затем сообщил, что через несколько дней
хочет зайти к нему, как закончит работу и поесть с ним жареный рис Янчжоу.

Хэ Юй равнодушно слушал их разговор и потом, когда Се Цинчэн повесил трубку,

поцеловал его в слегка холодные губы — Чэнь Мань лишь может слушать все, что он
говорит, но он не может целовать его и чувствовать этот холод, пока он не
разгорячится.

— Се-гэ, — наконец, молодой человек слегка отдалился от него, им обоим не хватало

воздуха, однако взгляд мужчины все еще оставался безразличным.

Хэ Юй проследил за ним, затем поинтересовался: «Ты приготовишь мне жаренный рис

Янчжоу или кашу?»

— …

Се Цинчэн подумал, что он издевается.

В глазах юноши осела пылевая мгла из-за мыслей о Чэнь Мане, однако он капризничал и
вел себя, так словно торговался на рынке: «Ты хочешь, чтобы я ушел, тогда я поем, a
потом пойду».

Будь то между людьми одного пола или противоположного, редко можно найти силы и
добровольно пойти готовить ужин, после такой ночи.

Обычно люди отправляются на кухню, чтобы помыть руки и приготовить суп или иногда
заказывают доставку на дом. Даже если император оказал милость по отношению к
дворцовой служанке, то после того, как все закончится, по крайней мере, евнухам
будет приказано служить ей. Однако Хэ Юй совсем бессовестный, он был исключением.

Тогда, что насчет Се Цинчэна? Он всегда проклинал его, но сейчас мужчина был
слишком уставшим, поэтому лишь посмотрел на парня, ведь чтобы спорить с ним, нужны
силы. Тем более сейчас ему не хотелось испытать на себе все способности Хэ Юя.

Более того, Се Цинчэн не желал, чтобы юноша чувствовал себя брошенным, он всегда
считал себя настоящим мужчиной, который должен быть сильным.

Чтобы Хэ Юй пораньше ушел, он молча поднялся с постели и отправился готовить. На

его лице не было никаких эмоций, будто ничего и не случилось.

У него болела поясница, он плохо себя чувствовал, однако все эти последствия Се
Цинчэн уже давно усвоил, теперь все, что Хэ Юй может получить от него — это
бесконечное безразличие.

Он был подобен руинам, где чужаки выкопали ров глубиною в три фута, но не нашли
никаких драгоценностей.

Хэ Юй оделся и пошел на кухню, необъяснимо, но он чувствовал то спокойствие, то

тревогу и растерянность, поэтому парень прислонился к двери и начал говорить, чтобы
заглушить собственную печаль:

— Се Цинчэн, кунжутного масла поменьше.

— Се Цинчэн, режь зеленый лук помельче.

— Се Цинчэн, не соли, еще рано.

Он вел себя надменно и придирчиво, хотя сам не умел готовить. Когда яйца учат
курицу*, указывать совершенно неразумно.

*鲁班门前弄大斧 lǔ bān ménqián nòng dàfǔ — это чэнъюй «размахивать топором перед
воротами Лу Баня»; обр. переоценивать себя; яйца учат курицу или же кичиться своими
способностями перед знатоком.
Он предполагал, что мужчина повернется и отругает его, как это было раньше, однако
ничего не произошло.

Тот выполнял все, что Хэ Юй ему говорил, казалось, он испытывал отвращение, не

хотел иметь с ним ничего общего, поэтому потакал ему и не отвечал.

Раньше Се Цинчэн был готов на любой спор с ним, но сейчас это молчание только и
делало, что расстраивало молодого человека.

Он подошел к нему и внезапно обнял его сзади, поцеловав в шею сбоку, затем положил
руку на его запястье и попросил отпустить ложку с кашей.

Се Цинчэн сначала проигнорировал его и уставился на огонь, танцующий на плите.

В конце концов, Хэ Юй начал его раздражать, поэтому он, даже не повернув головы,
холодно сказал: «У тебя гон* или ты хочешь поесть?»

*发情 fāqíng гон, течка, жар.

Парня, казалось, еще больше вело от его аромата, этот запах дезинфицирующих средств
стал для него сильным феромоном. Ему не хотелось чувствовать себя таким диким, так
как он всегда хорошо себя вел перед остальными, точнее до того, как начал спать с
Се Цинчэном, но и после этого он был воспитанным и ни с кем не имел никаких
отношений.

Мужчина, как представитель старшего поколения, казалось, провел его в райскую чащу
Эдема. Независимо от того, по какой причине все это началось, в результате они
вошли туда вместе. Оказавшись внутри, молодой человек кое-что понял — у него в душе
разгорелся огонь.

Позже ему захотелось остаться с этим человеком, который впервые показал это
запретное место, полное животных желаний. У него проснулось желание вкусить новый
для него плод возбуждения.

Хэ Юй прикрыл глаза и поцеловал его в заднюю часть шеи.

— Пусть каша варится.

В прохладную осеннюю пору, когда в доме было намного теплее, чем на улице, окна
запотевали изнутри и ничего нельзя было увидеть снаружи.

Но неожиданно на стекле появилась рука, она была прозрачнее льда и белее снега.
Если внимательно присмотреться, то можно было бы заметить дрожь в этой ладони.

Затем появилась еще одна рука, которая выглядела юнее и накрыла ее сверху,
переплетаясь пальцами. Теперь даже и думать не нужно, все было и так заметно — окно
тряслось так яростно, что, казалось, вот-вот рассыпется.

В тот момент в комнате стало очень жарко, а на стекле остались отпечатки рук.
Прежде чем пар бы вновь перекрыл их, на кухонном столе можно было заметить человека
и его черные разметавшиеся во все стороны волосы, и широкую грудь, а если
посмотреть немного выше, то над ним стоял молодой парень с раскрасневшимся лицом.

Неужели одинокий дракон становился таким безумным и одержимым, когда получал

человеческие жертвы на своем каменном ложе?

Ответом была тишина, когда теплый туман быстро перекрыл следы на окне. Из-за этого
нельзя было увидеть все то, что происходит внутри, а голоса двух мужчин звучали
очень тихо, поэтому никто их не слышал… В какой-то момент неконтролируемый стон
слабо просочился за окно и изменился благодаря легкому ветру и пролетающему мимо
снегу.

Темная тень задрожала, как в тумане, черные волосы и нефритовая спина, будто злой
рок, казалось, сплелись друг с другом.

Дракон склонил голову и положил ее на плечо человека, покрытое шрамами.

В комнате было настолько жарко, что страсть превратилась в источник с горячей

родниковой водой, в котором утонули двое мужчин.

— Больше не готовь Чэнь Маню, — произнес Хэ Юй с легким вздохом, однако в нем все
еще слышалась яростная дикость и жар.

— Мне он не нравится, он отвратительный гей.

Парень все еще позволял себе так выражаться. Очевидно, Хэ Юй до сих пор вел себя
мягко и нежно, однако ему хватало смелости наговаривать на других.

Се Цинчэн оттолкнул его, как только все закончилось. Ему стало очень холодно, его
дыхание еще не восстановилось, однако взгляд тут же заледенел.

— В крайнем случае, даже если Чэнь Мань и гей, он лучше тебя.

В конце концов, он слегка приоткрыл рот и промолвил: «Даже если он гей, он бы

никогда не поступил бы со мной, как ты. Вы разные».

Он сделал паузу, ощутив, как начинает все больше раздражаться.

— Вот как, — спокойно ответил Хэ Юй, хотя его слова были острыми, словно нож. —
Натурал с головы до ног.
Комментарий к Глава 67. Он гей
*Лу Бань 魯班 являлся китайским ремесленником и изобретателем.

========== Глава 68. Я не гей ==========

Великий гетеросексуал вновь забыл убрать себя из черного списка Се Цинчэна.

Он приходил увидеть его много раз, каждый раз ему хотелось только переспать с ним и
обнять его, каждый раз он возвращался домой и вдруг вспоминал…

— Ах! Опять забыл добавить его в WeChat.

На самом деле Хэ Юй мог бы использовать свои хакерские способности, чтобы вернуть

себя в контакты Се Цинчэна.

Однако он так делать не стал, поскольку думал, что в этом не будет никакого смысла.

К тому же нынешнее отношение мужчины к нему немного неприятное, он даже почти не

ругает его и просто спит с ним, будто между ними нет ничего личного*. Это все
равно, что работать, небрежно исполняя требующиеся обязанности, а потом
игнорировать своего партнера.

*公事公办 gōngshìgōngbàn дружба дружбой, а служба службой, ничего личного, просто

бизнес.

Иными словами, Се Цинчэн уделяет ему мало внимания.

Сперва Хэ Юй просто пристрастился к сексу, но потом начал чувствовать себя немного
неловко. Он не знал, куда ушел прежний Се Цинчэн, ему хотелось углубиться в него и
найти того Се Цинчэна, а затем обругать его за это.

Даже если бы его там ждала ложь, он бы не думал ни о каких последствиях*.

*饮鸩止渴 yǐnzhèn zhǐkě утолять жажду отравленным вином (обр. предпринять отчаянный
шаг; временные меры, которые только усугубят ситуацию)

Но Се Цинчэн не лгал ему.

Просто в его глазах больше не было Хэ Юя.

Сердце и желания молодого человека постепенно становились неудовлетворенными.

Казалось, у него появился тот, кто видит его истинную натуру, но на самом деле,
нет.

Такие глупые отношения продлились некоторое время.

В конце учебного семестра Профессора Се восстановили в должности.

С момента появления видео о нем прошло уже два месяца и наступила зима. Ажиотаж
вокруг этого события постепенно утих, поэтому мужчину пригласили обратно в
медшколу.

Однажды вечером, завершив на тот день учебу, Хэ Юй с рюкзаком за спиной сел на

новый велосипед и, несясь сквозь ветер и слабый снег, проехал мимо двух кампусов,
чтобы добраться до общежития медшколы.

Парень впервые пришел к Се Цинчэну, после его появления на работе.

Это было хорошее событие, Хэ Юй думал, что мужчина будет в отличном расположении
духа, поэтому он быстрым шагом перескочил ступеньки и поднялся на этаж, горячий
воздух выходил из его рта, в то время как в руках он крутил ключи.

— Се Цинчэн.

Дома его не оказалось, зато навстречу юноше спустилась одна из учительниц.

— Ищешь профессора? — девушка посмотрела на остановившегося около двери

преподавателя парня. Она считала его одним из лучших учеников, который всегда
уважает наставников*.

*程门立雪 chéngménlìxuě стоять на снегу у дверей (ученого) Чэна обр. в знач.:

почтительно ожидать наставлений; оказывать должное почтение учителю, уважать
учителей)

— Иди в библиотеку, поищи его там. Кондиционеры в общежитии плохо работают,

наверное, он пошел туда, чтобы подготовиться к занятиям.

Хэ Юй последовал ее совету.

Хотя зима только наступила, небо уже заволокло серыми тучами и пошел снег, в этом
году зима в Цзяннань* обещала быть очень холодной и долгой.

*Цзяннань — правобережье реки Янцзы (江南 jiāngnán）

Внутри библиотеки оказалось много людей. Се Цинчэн всегда находил место на третьем
этаже рядом с окном, где Хэ Юй и заметил его силуэт.

За последнее время он немного похудел. Возможно, так случилось из-за его возраста и
отсутствия физической нагрузки, ведь он всегда тратил много сил, оставаясь
допоздна, чтобы проводить научные исследования, как будто им нет конца и края.
Странно. Почему у него так много разных документов, которые всегда нужно писать и
разбирать?

Более того, здоровье Се Цинчэна в последнее время оставляло желать лучшего. Хэ Юй

еще был далеко от него, но услышал, что он закашлялся.

На столе стоял термос, кашель мужчины был настолько сильным, что он захотел налить
себе немного горячей воды, но потом обнаружил, что она уже закончилась. Он был
слишком ленив, чтобы встать, поэтому недовольно закрыл крышку, взял ручку и
продолжил что-то писать.

Острие пера шуршало по бумаге.

Но через мгновение Се Цинчэн остановился — перед ним поставили одноразовый

стаканчик с горячей водой.

Он поднял голову и встретился с взглядом с Хэ Юем, который только что набрал воды в
кулере и принес ему, после чего подтянул стул и уселся напротив.

На лице Се Цинчэна нарисовалось безразличие, он сложил книги и блокнот,

приготовившись уйти.

Однако парень хлопнул сверху по его записям.

— Ты куда? Все места уже заняты.

Изначально мужчина подумал вернуться в общежитие, но потом сообразил, что этот

больной на голову не сможет выйти из себя прямо в библиотеке, а если он вернется к
себе, то разве не попадется в его сети?

Поэтому Се Цинчэн невозмутимо сел обратно.

Хэ Юй был одет в белый кашемировый свитер и обмотан широким теплым шарфом, в то

время, как через плечо у него висел рюкзак. Его нижнюю часть лица и губы было
невозможно разглядеть — шарф открывал только пару собачьих* круглых глаз. Казалось,
между ним и отличниками медшколы не было никаких отличий, и поскольку у него был
широкий лоб, черные брови и высокая переносица, он выглядел намного
привлекательнее.

*犬 quǎn — собака, пес, щенок, подлый, мелкий.

Очень приятный вид.

Но только Се Цинчэн знал, что это обманчивое зрелище. Он больной человек, заноза в
заднице, от него невозможно избавиться.

Он все еще много о себе мнил.

— Се Цинчэн, в прошлый раз я хотел спросить тебя, — Хэ Юй совсем не чувствовал

ненависти в свою сторону и спокойно сидел перед Се Цинчэном, играя ручкой, — почему
ты носишь очки?

— Естественно, это из-за того, что я повидал слишком много отвратительных вещей и
ослеп.
Хэ Юй не придал значения его словам и улыбнулся: «У тебя близорукость?»
Се Цинчэн проигнорировал его, склонив голову и продолжив писать.

Внезапно молодой человек протянул руку, снял с него очки и посмотрел сквозь них.

— Офигеть, очень круто. Но раньше у тебя было довольно хорошее зрение.

Мужчина взмахнул рукой и забрал очки обратно.

— Тебя это не касается.

Хэ Юй знал, что он сдерживается.

Раньше ему часто приходилось читать тяжелые для понимания и написанные мелким
шрифтом книги. Простакам ничего не удастся достигнуть, если они прочитали не более
трех строк за всю жизнь.

Хэ Юй вовсе не понимал, почему, находясь в таких научных кругах и имея такие

выдающиеся таланты, он все еще должен тратить драгоценное время на всякие
исследования. Другие могли бы подумать, что Се Цинчэн, без сомнений, интересовался
медициной и был совсем бессмертен, однако парень знал, что изначально мечта мужчины
не заключалась в том, чтобы посвятить себя врачебному делу.

Он не был настолько одержим этим.

Вероятно…

— Тебе нравится преподавать?

Се Цинчэн не поднял головы: «Мне нравятся деньги».

Он продолжил уделять внимание формулам.

Можно подумать, что они намного лучше Хэ Юя.

В таком случае, он вообще будет полностью игнорировать его.

В библиотеке нужно было вести себя тихо, поэтому Хэ Юю было нелегко поддерживать
разговор с Се Цинчэном, к тому же вокруг находилось много студентов-медиков,
читающих под тусклым светом ламп, поэтому парень перестал говорить. Он вынул из
рюкзака книгу под названием «Спасти котика»*, одновременно скучая и думая о том,
зачем он потратил время и пришел в эту библиотеку.

Его взгляд перешел на телефон Се Цинчэна.

Взяв его в руки, он стал наблюдать за реакцией мужчины. К сожалению, тот

сосредоточился на написании плана к своему занятию и не заметил, что Хэ Юй взял его
телефон.

Парня вдруг осенило — отреагирует ли Се Цинчэн, если он его сейчас возьмет и

поцелует?

Думая об этом, в его сердце что-то зашевелилось, но так как везде сидели студенты,
он не стал зацикливаться и потушил в себе слабое пламя.

Юноша разблокировал телефон Се Цинчэна.

На этот раз он не забыл добавить себя в WeChat.

Пароль был слишком прост, обычное «12345», и после входа в приложение, Хэ Юй взял
свой телефон, отсканировал код и добавил себя в друзья.

Закончив, он обнаружил, что Се Цинчэн все еще никак не отреагировал, поэтому парень
немного расстроился.

Он реально хотел вывести его на эмоции, но мужчина ничего не заметил.

Поэтому, немного подумав, Хэ Юй открыл настройки в приложении и изменил себе

никнейм: «Опытный и умелый красавчик».

Сохранить.

Взглянув на результат, парень понял, что находится далеко не на первом месте среди
контактов Се Цинчэна. Он был даже ниже Чэнь Маня, поэтому, еще раз поразмыслив, Хэ
Юй вновь переименовал себя:

«Ах, какой опытный и умелый красавчик».

Если захотеть, можно и оказаться на первом месте.

После этого он отправил ему один из тех самых стикеров, которые молодой человек
создал от скуки. Этот стикер был невероятным — Хэ Юй использовал фото спящего Се
Цинчэна.

Ему казалось, что этот снимок довольно неплох и гармоничен, поэтому добавил к нему
еще несколько плавающих полупрозрачных медуз и надпись «Доброе утро».

«Динь»

Звук уведомления привлек внимание Се Цинчэна. Обнаружив свой телефон в руках Хэ Юя,
он спокойно спросил: «Что ты делаешь?»

Хэ Юй не ответил. Не сводя взгляда с мужчины, он передал ему мобильный. Наконец,

парень увидел, как его лицо постепенно синеет от злости. Се Цинчэн уже видел это
фото, но теперь, глядя на него и на глупый никнейм, он был в ярости.

— Хэ Юй!

Его тон ужесточился.

— Профессор, обратите внимание на то, где вы находитесь, вам следует

сосредоточиться на чтении, а я пока спокойно поиграю в телефоне, — радостно ответил
молодой человек.

Под свирепым взглядом Се Цинчэна, он сопокйно взял мобильный и продолжил рубить

зомби.

Мужчина удалил тот бестолковый стикер, собрал книги и приготовился уйти.

Но длинные ноги Хэ Юя мягко столкнулись с ним под столом.

— Куда же ты? Быстро сядь на место.

Се Цинчэн проигнорировал его.

Голос парня стал мягче: «Или ты хочешь пойти домой?»

Казалось, мужчина был готов взорваться, но, в конце концов, он взвесил все плюсы и
минусы, сжал челюсти и сел обратно. У него уже не было настроения читать книги, он
положил на них сверху свой блокнот и принялся смотреть в окно.

Шел первый снег, это было красивое зрелище. Как и Хэ Юй, это было прекрасно, но в
то же время пронизывало до костей.

Парень продолжил играть в игры.

После двух раундов, он вновь заговорил с Се Цинчэном, однако внезапно две девушки
из медшколы нерешительно подошли к их столу…

— Прости, ты же Хэ Юй?

— Что?

Он посмотрел на них и они тут же покраснели, как вареные креветки.

— Мы… Мы видели университетский фильм с твоим участием, ты очень красивый, можно…

Можно получить твой автограф? Например, на моей тетради?

— А мне на рюкзаке…

Хэ Юй улыбнулся и взглянул на Се Цинчэна.

— Профессор Се, одолжите свою ручку?

— У меня есть ручка, у меня есть ручка!

— У меня тоже есть! Обычная или гелевая?

Парень улыбнулся уголками губ, в тот момент он, конечно, чувстовал гордость за себя
и был очень вежлив.

— Я возьму эту.

Нынче молодежь редко пользовалась перьевыми ручками.

Но у Се Цинчэна как раз оказалась именно такая.

Эти девушки не являлись его студентками, тем не менее, Се Цинчэн тоже считался
известной фигурой в этом учебном заведении. Поэтому, когда они узнали его, одна из
девушек робко заговорила: «Профессор Се, можно…»

— Можно одолжить вашу ручку? — продолжила более смелая студентка.

Се Цинчэн и Хэ Юй молча на них посмотрели, мужчина просто хотел отказать им, но он

понимал, что потом услышит много нытья по этому поводу, поэтому холодно сказал:

— …Можно. Возьмите.

— Спасибо! Спасибо!

Девушка с нетерпением схватила ее и передала Хэ Юю.

Увидев, что Се Цинчэн никак не реагирует, он слегка улыбнулся. Парень хотел

спровоцировать его, поэтому взял ручку, и посмотрел на него глубоким взглядом:
«Профессор Се, можете обмакнуть ее в чернила? Побольше, а то будет слишком сухо.
— …

Он предполагал, что на этот раз мужчина точно откажет ему.

Неожиданно Се Цинчэн холодно взглянул на него, открыл баночку с чернилами без

какого-либо выражения на лице, макнул перо в синюю краску и передал ручку Хэ Юю:
«Держи».

— …

Он был равнодушен, и ему было все равно, в то время, как сердце Хэ Ю сжалось.

Молодой человек даже не улыбнулся. Он взял ручку и коснулся пальцев Се Цинчэна.

— Спасибо.

Девушки получили автограф Хэ Юя и держали подписанные им вещи так, словно у них в

руках находилось сокровище. Подружки обменялись понимающими взглядами, набрались
смелости и…

— Тогда…

— Тогда мы можем добавить друг друга в WeChat?

Хотя Се Цинчэн и не обращал на них внимания, он не был глухим. Их диалог все равно
попадал в зону слышимости.

Мужчина не думал, что на этот раз Хэ Юй вежливо им откажет.

Студентки немного расстроились, но затем еще раз посмотрели на автографы и их лица

снова просияли.

Они поблагодарили парня и счастливо удалились.

Не отрывая взгляда от своих документов, Се Цинчэн спросил: «Почему ты отказал им?»

Хэ Юй оживился, когда услышал этот вопрос, несмотря на то, что его слова были
наполнены безразличием. Словно восстановивший свои силы дракон, он махнул невидимым
хвостом.

— Разве я им что-то должен?

— Тебе ведь это нравится.

— Вы обращаете внимание только на внешность, — ответил парень, — сейчас я добавляю

в друзья только людей, которые могут удовлетворить меня.

— Тогда можешь меня удалить.

Хэ Юй бросил на него взгляд, затем действительно разблокировал телефон, зашел в

приложение и…

Под пристальным взглядом Се Цинчэна, добавил его в избранные контакты.

— …

На самом деле, он давно хотел выделить ему первое место среди своих друзей в
WeChat.
Ему нравилось развлекаться с ним, когда совсем было нечем заняться.

Естественно, так как Се Цинчэн всегда игнорировал его, то им не о чем было

переписываться. Поэтому неважно, насколько недовольным был Хэ Юй, ведь в основном
они встречались наедине и делали все, чтобы это исправить.

К сожалению, мужчина был холоден.

Се Цинчэн имел с ним лишь односторонние отношения.

Несмотря на то, что парень не получал от него ответа, он все еще был хорош в
постели и благодаря своему блестящему уму, мог заниматься сексом, практикуя все
больше разных новых поз, которые подходили для молодых людей с хорошими физическими
данными.

Поэтому иногда Се Цинчэну казалось, что он близок к смерти.

Он знал, что Хэ Юй, вероятно, был девственником, и после всего он неизбежно будет
стремиться к большему, но мужчина не мог ответить ему тем же, так как его тяга к
сексу всегда была не очень сильной, поэтому он не хотел чувствовать себя незнающим
и решил поискать некоторую информацию в Интернете.

Он нашел разные форумы на сайтах, чтобы узнать, какое количество раз в день будет
приемлемым для молодых парней.

Результаты шокировали Се Цинчэна.

«Молодые люди в возрасте 20 лет могут заниматься этим 3-5 раз в неделю».

«Если потребность в близости выше обычного, то 8 раз за 10 дней вполне приемлемо».

«Мне и моей девушке не хватает даже раза в день».

Один старик, видимо доктор, написал: «Если вы уже начали вести половую жизнь, тогда
двадцатилетнему мужчине необходимо заниматься сексом не реже двух раз в неделю…»

До того, как Се Цинчэн узнал эту информацию, он не избегал Хэ Юя, но потом начал.

Он был так загружен работой, что у него не оставалось времени побыть с парнем
наедине в течении недели.

Молодой человек был этим недоволен, поэтому всякий раз, когда у него выпадала
возможность, он неоднократно занимался с ним сексом, будто у них и не было других
дел, кроме того, этот процесс обычно не заканчивался до тех пор, пока Се Цинчэн не
оказывался на грани обморока.

После того, как Хэ Юй определил его на первое место в своих контактах, казалось,
желание юноши стало еще сильнее, так как он начал звонить ему даже среди ночи.

Бывало, Хэ Юй что-то говорил, бывало, молчал. Временами были слышны лишь его низкие
вздохи.

— Доктор Се, думаю, мне стало хуже.

— …

— Мне очень плохо.

— …
— Доктор Се, поможете узнать, болен ли я?

Се Цинчэн в ту ночь не мог заснуть. Он все больше выходил из себя и ответил:

«Гомосексуализм — не болезнь, если ты не достаешь меня».

Дыхание Хэ Юя немного успокоилось. После продолжительной паузы, он сказал: «Се

Цинчэн, я не гей. Я просто хочу тебя»

— Геи ведут себя так, как и ты.

— Включи камеру, дай на тебя посмотреть.

— Ты в курсе, что сейчас уже два часа ночи?

Хэ Юй на мгновение замолк и затем ответил возбужденным тоном: «Ты же знаешь, что я

не могу заснуть, потому что думаю о том, как бы тебя трахнуть в два часа ночи?»

— …

— Се Цинчэн, можно я приду к тебе? Мне кажется, я просто умру сейчас.

Мужчина подумал об обсуждениях на форумах и посмотрел на дату в телефоне. Обычные

двадцатилетние парни занимаются сексом около двух раз в неделю, но не Хэ Юй.

Они не виделись почти десять дней.

Он сходил с ума.

— Если тебе действительно плохо, предлагаю тебе найти девушку или парня…

Пока Се Цинчэн говорил, на экране вдруг появилось всплывающее окно.

Изображение было размытым и темным, на самом деле это был вид комнаты в
университетском общежитии — на экране можно было заметить односпальную кровать и
верх зашторенных занавесок.

Сначала Се Цинчэн не мог ничего разглядеть, но когда он присмотрелся, то на

мгновение почувствовал слабость в руке, в которой держал телефон.

Затем картинка изменилась и камера поднялась вверх, показывая лицо Хэ Юя.

Вспотевший, горячий и нахмуренный.

Несмотря на шок, мужчина оставался спокойным и продолжал хранить молчание, но потом

промолвил: «Надеюсь, ты используешь свои хакерские приемы только для благих целей».

— Сейчас это того стоит.

Се Цинчэн вздохнул и потер лоб: «Иди на хуй».

Затем он оставил телефон камерой вниз на стопке документов, встал и отправился в

душ. Мужчина так и не узнал, что Хэ Юй в тот момент выругался, тоскуя по его
отсутствию, но этот разговор заставил его, наконец, почувствовать себя немного
лучше.

Снег, словно серебряный порошок, продолжал сыпаться с неба и разлетаться по ветру.

Год близился к концу. Наступил последний день учебного семестра.
Первокурсники все еще сдавали экзамены, а старшие уже собирали вещи, чтобы поехать
домой.

Среди машин, на которых родители приехали за своими детьми, появился армейский

джип, привлекающий к себе особое внимание.

Но что более важно, перед ним стоял невероятно привлекательный мужчина в форме
полковника, в армейских ботинках и очках от солнца на переносице. Он улыбался
своими тонкими губами. Грубый, но красивый.

— Вау, — оглянулся один из прохожих, — офигеть, чья это тачка? Чей он родственник?
Комментарий к Глава 68. Я не гей
*《救猫咪》- jiù māomī， дословный перевод - “Спасти кошечку\котика”, но сам
учебник рассказывает о структуре фильмов и их сюжетов, также поясняет о правилах
написания сценариев и т.д.

========== Глава 69. Я пригласил его в кино ==========

— Тупица! Посмотри, подбородок этого офицера выглядит довольно знакомым, он точно

такой же, как у Вэй Дунхэна… Определенно, это кто-то из его семьи…

— Говорят, Вэй Дунхэн недавно поругался со своими родственниками в общежитии.

Кажется, он не вернется в университет на последний семестр выпускного года, его
отец сказал ему ехать на северо-запад.

— И что он там будет делать?

— Не знаю… Но разве его отец не заведующий западной военной части? Наверное, он

думает, что Вэй Дунхэн слишком ветреный, поэтому хочет забрать и проучить* его.

*（点）颜色看看 yánsè kàn kàn — проучить кого-нибудь, дословно «дать кому-то увидеть
цвета».

— …Характер у него паршивый, думаешь, он согласится на это?

Студенты шушукались, проходя мимо джипа.

— …Брат*.

*二哥 — èrgē второй из старших братьев.

— О, — развернулся мужчина и улыбнулся, — пришел.

Перед ним появился парень с равнодушным выражением лица.

— Я говорил тебе прийти в три, но ты вышел в пятнадцать минут пятого. Тебя ждет
служба в армии. Мне придется привести тебя на гору и заставить бегать. Начнем с
пятнадцати километров, но ради своего брата я сделаю скидку — пусть будет десять
километров.

У парня было очень плохое настроение.

— Хватит меня контролировать.

— О, сопляк*, я не посмею контролировать тебя. Разве я достоин этого? Мужчина

улыбался: «Повезло, что наш отец позаботится о тебе».

*小祖宗 xiǎo zǔzōng негодник (используется старшим поколением для укора детям).
— Не напоминай мне об этом старом хрыче*.

*老不死 lǎobùsǐ — никак не сдохнет; в знач. старый пердун; старый хрыч, немощный
старик.

— Хорошо, не буду, — он все еще выглядел довольным. Наверное, мужчина долго пробыл
в части, а теперь ему посчастливилось выйти в свет. К тому же он приехал в школу
искусств, где было много красивых девушек и не мог с собой ничего поделать. — Ох,
хочу кое-что у тебя спросить.

— Что? — Вэй Дунхэн не мог не сопротивляться внезапному странному поведению брата.

— Где та малышка, с которой ты разговаривал?

— …

— Ты задержался, потому что c кем-то болтал, верно? Почему не привел ее сюда?

— Твою мать, будто ты достоин смотреть на нее.

От гнева голос Вэй Дунхэна звучал грубо. Он снял рюкзак и бросил его в лицо брата.

Мужчина, наконец, не смог сдержаться и рассмеялся.

— Бля, у тебя еще есть сегодняшний день в запасе, ты что плакал? Вижу по глазам —
плакал. Эх, по правде говоря, почему бы тебе не позвать ее? Мы вместе покушаем и
пойдем, все-таки тебя не будет больше полугода…

— Я не буду солдатом! Я стану самой чертовски трудной заботой для командира Вэя.
Разве я не смогу вернуться, когда захочу?

Брат вздохнул.

— Трудно сказать.

— Пошел к черту!

— Ты реально не хочешь позвать свою красотку?

— Катись отсюда!

Тем временем в пустой аудитории Шанхайского университета Се Сюэ вытерла выступившие

слезы, немного пришла в себя и вышла наружу, закрыв дверь.

В этом кампусе больше не было запланировано никаких экзаменов, все опустело и

казалось скучным.

Девушка стояла в коридоре и отрешенно наблюдала за тем, как светловолосый парень

садится в салон военного джипа. Двигатель завелся и вскоре автомобиль исчез вдоль
улицы.

Се Сюэ не могла остановить своих слез, но когда она подняла руку и увидела кольцо
на пальце, то вновь попыталась успокоиться.

Все хорошо… Это продлится всего шесть месяцев…

Некоторое время она стояла неподвижно, затем, выглядя так, будто потеряла часть
души, она спустилась вниз с рюкзаком на плечах. Девушка никогда бы и не подумала,
кого встретит на лужайке рядом с учебным корпусом.

Так как она грустила, то сначала не заметила их, но через несколько секунд до нее
вдруг дошло, что что-то не так…

Хэ Юй и ее брат?

Видеть их вместе было настолько странно, что она полностью забыла о пережитой
только что боли. Се Сюэ протерла глаза, чтобы убедиться в этом.

Как это они сейчас вышли из пустой аудитории вместе?

— Уходи.

— Я пойду с тобой.

— Уходи.

— Я…

— Так ты уходишь или нет?

Се Цинчэн как всегда говорил безразлично, не выражая никаких эмоций. На углу

мужчина оттолкнул Хэ Юя. Он был холоден, а его взгляд острым. С ним было бесполезно
спорить.

Наконец, парень пришел в себя и остыл.

Он просто наблюдал за тем, как Се Цинчэн покидает его без оглядки.

— …

Хэ Юй заметил, как его фигура скрылась в конце ступенек, и, развернувшись, он

столкнулся с Се Сюэ, которая не успела скрыться.

В тот момент выражение лица юноши сделалось странным, словно его поймали на
горячем.

— Ты что здесь делаешь?

Это впервые они встретились друг с другом, с тех пор как поругались. Раньше им
приходилось видеться только на занятиях.

Настроение Се Сюэ было ни к черту. Только что пойманный врасплох зверь у ее двери
оказался кстати.

Она резко заговорила: «Я обязана спросить тебя, почему ты не на экзамене? Что ты

здесь делал с моим братом?»

— Ничего.

— Ложь! — Се Сюэ была в ярости. — Он не мог прийти сюда просто так и увидеться с
тобой без причины, ты опять запугиваешь его?

— Запугиваю? — Хэ Юй вздохнул. — Разве я способен на это? Если бы ты внимательно

наблюдала сейчас, то увидела бы, что кричали именно на меня…

Девушка засомневалась.
Это все казалось странным, но, услышав его слова, она подумала, что так и есть.
Отношение Се Цинчэна к Хэ Юю было именно таким. Тон молодого человека уже отличался
от того, что раньше на парковке. Тогда он унижал и насмехался над ее братом, но на
этот раз мужчина сам кричал на него.

Се Сюэ немного расслабилась.

— Ладно, — она вновь посмотрела на Хэ Юя. — Думаю, ты не посмел бы. Почему не на

экзамене?

— Он был слишком легким, я сдал заранее.

— …

— Тебе не кажется, что это неправильно? Ты сдал раньше, чтобы увидеться с моим
братом? — Се Сюэ уставилась на него, словно кошка, учуявшая запах рыбы.

— Когда я уже дописывал, то увидел, что он выходит из универа.

— Так вы не ругались?

— …Мм.

— Хорошо, — пробормотала девушка. — Тогда ты вел себя неподобающе. Он был в такой

ужасной ситуации, а ты все еще споришь с ним прямо средь белого дня.

— Я не думаю, что сделал что-то не так.

Настроение Се Сюэ только улучшилось, как она снова разозлилась.

— Что ты сказал?

— Ты же видела видео, он лично сказал все те слова. И учитывая то, что он доктор,
то логично, что его раскритиковали.

— Хэ Юй! Ты совсем не изменился! — Се Сюэ впала в ярость. — Почему говоришь такие

жестокие слова?! Ты знаком с ним уже так долго, разве не знаешь, какой он человек?
Совсем не доверяешь ему и не понимаешь?

— Не доверяю? Раньше я ему очень доверял.

Дальше Хэ Юй не продолжил свою мысль.

Мы разные. Вы просто обычные люди. Вам не доводилось испытывать то, что испытал я,
вы не представляете, как мне больно жить среди вас.

Возможно, речь Се Цинчэна для вас — пустой звук, но его слова не выходят из моей
головы. Это ужасно.

Не говоря уже о переписке с моим отцом, о контракте, о лжи… Вы ничего не понимаете

и, конечно, верите всему c такой легкостью.

Но у меня не получается.

— Правда есть правда.

— Значит то, что ты видишь и слышишь, это и есть правда? Правда в том, что только
мой брат знает, что случилось на самом деле! Он ушел с работы после смерти своего
наставника. Думаешь, он ничего не чувствовал?
— Когда Се Цинчэн уволился, Ли Жоцю спросила его о планах на будущее. Ты бы видел
его взгляд… Хэ Юй, ты должен был видеть его в тот момент, тогда у тебя бы язык не
повернулся сказать, что ему было хорошо! Он врет, он уволился не потому, что ему
было страшно!

Голос Се Сюэ охрип из-за подавляющего негодования.

— Его глаза не лгут. Тогда в них была только боль, он не боялся.

Девушка заплакала.

Вероятно, она бы хотела рассказать об этом каждому, но Се Сюэ знала, что почти
никто ей не поверит. Увидев Хэ Юя, накопившаяся в ее душе печаль, вышла наружу.

Она склонила голову и отчаянно вытерла слезы, которые только что лились из-за Вэй
Дунхэна, но на этот раз девушка снова плакала из-за Се Цинчэна.

«Мой… Мой брат не трус!»

«Он не трус».

Сказав это, она продолжила реветь.

Это так?

Почему же он ушел?

*****

Начались каникулы, но Хэ Юй оставался у себя дома в течении многих дней. Всякий

раз, слова Се Сюэ повторялись в его голове.

Он вновь задумался о том, что слишком долго его беспокоило.

Речь девушки определенно задела его.

Хотя каждый раз, когда он думал об услышанном, это было равносильно пытке.

Но до тех пор, пока существовал даже малейший скудный свет, он вновь летел к нему,
как мотылек на огонь*.

*飞蛾扑火 fēi é pū huǒ — как мотылек летит на огонь (идти на верную гибель).

Ему хотелось прикоснуться к правде, даже если он затем обратится в прах*.

*化为灰烬 huàwéi huījìn разлететься в прах, оставить после себя только пепел.

Хэ Юй снова и снова обдумывал эту ситуацию и все его умозаключения приводили к

слабости и побегу Се Цинчэна. Были ли у него еще какие-нибудь неразгаданные тайны?

Се Сюэ сказала: «Ты должен был видеть его в тот момент, тогда у тебя бы язык не
повернулся сказать, что ему было хорошо».

Это абсолютно противоречило всем доказательствам, которые имелись у Хэ Юя на руках.

Парень полагал, что после увольнения Се Цинчэна из больницы, тот должен был
почувствовать облегчение, поскольку смог избежать опасности и продолжить жить в
спокойствии.
Однако Се Сюэ говорила, что тогда у него в глазах была боль.

Может, она ошиблась? Может, она настолько сильно доверяет брату, что просто
повелась на его уловки?

Хэ Юй не понимал.

Но слова девушки оставили осадок на душе, вызвав волнение в его и без того черством
сердце.

Ему вдруг захотелось узнать, что тогда на самом деле чувстовал Се Цинчэн.

Правда, сейчас мужчина не желает с ним иметь ничего общего.

Парень продолжал в одиночку думать об этом, подозревая, что он мог что-то скрыть от
него.

Если да, то это хорошо или плохо?

Сколько же тайн похоронено в сердце и плоти этого человека…

— Хэ Юй.

Пока он погрузился в размышления, женский голос донесся снаружи его спальни.

Парень сперва удивился, но потом понял, что пришла его мать.

Госпожа Люй очень занятая женщина, но последнее время она провела в Хучжоу. В свою
очередь, Хэ Юй не воспринял ее всерьез, когда она сообщила, что желает остаться
подольше. Он не ожидал, что она не соврет. Люй Чжи Шу не только гостила в старой
резиденции, но еще и лично сварила суп. Ей хотелось поговорить со старшим с сыном
начистоту.

Хэ Юй чувстовал себя некомфортно.

Но все же он открыл дверь и, опустив взгляд, посмотрел на пышнотелую женщину.

— Ма, что такое?

— Я переживала, думала ты заперся.

Она попыталась заглянуть внутрь комнаты.

Хэ Юй спокойно отошел в сторону и закрыл ей вид.

— Я всегда так делаю, не нервничай.

— Мама тоже беспокоится о тебе. Я забронировала столик в одном месте, у них

шедевральная тушеная свинина. Просто деликатес, хочешь…

— У меня есть планы, я пойду гулять.

Улыбка Люй Чжи Шу медленно испарилась с ее пухлого лица. Ее щеки задрожали, когда
она пыталась говорить сквозь маску лицемерия: «Ах, Хэ Юй, я вернулась совсем
недавно, но ты даже не хочешь провести со мной время».

— Потом, — ответил он, — я обязательно останусь с тобой в следующий раз.

Он не мог привыкнуть к этому надменному теплу точно так же, как человек, который
привык есть вегетарианскую пищу, но внезапно решил попробовать кусочек жирного
мяса. Вроде бы все и в порядке, но эта тяжесть в желудке была противна.

Под грузным взглядом матери, он надел пальто и ушел.

Хэ Юй бездумно вел машину, но потом, наверное, из-за мыслей о Се Цинчэне, осознал,

что приехал к аллее Моюй.

Когда парень понял, где находится, то решил припарковаться на обочине.

Тогда он внезапно увидел двух людей, которые выходили из кафе неподалеку. Снег
хрустел под ногами с каждым их новым шагом.

Се Сюэ и Се Цинчэн.

Сначала Хэ Юй хотел выйти из машины и подойти к дому мужчины, но, увидев Се Сюэ, он
подумал, что это будет проблемно, поэтому молодой человек зял телефон и решил
отправить сообщение Се Цинчэну

Он не знал, что ему сказать, но увидел афиши на улице, которые рекламировали

ближайшие премьеры фильмов к Новому году. Опустив взгляд на экран, Хэ Юй решил
узнать у Се Цинчэна, хочет ли он посмотреть кино.

Тот не ответил.

Он снова написал ему: «Я припарковался рядом с твоим домом».

«Я не дома».

«Ты же только что вышел поесть с Се Сюэ хот-пот?»

*麻辣香锅 málà xiāng guō — «Пряная сковорода» (китайское блюдо, приготовленное в

воке).

«…»

«Выходи, я не буду сегодня ничего такого делать, просто посмотрим фильм. Хочешь
спрятаться от меня?»

«Между нами ничего нет».

Хэ Юй немного расстроился.

«Се Цинчэн, то есть мы с тобой можем пойти на свидание, только если планируем
переспать? Ладно, если хочешь сделать это в кинотеатре, я не против».

«…»

Потом парень добавил: «Если откажешься, мне придется прийти к тебе. И как же
объяснить это Се Сюэ? Сам будешь выкручиваться».

Он понимал, что это было совсем нелогично, но эффективно.

Се Цинчэн определенно выбрал бы меньшее из двух зол.

Как и ожидалось, вскоре он пришел. Хотя по его лицу было видно, что он недоволен,
мужчина все равно сел в машину и захлопнул дверь, относясь к автомобилю, словно это
обычное такси.
Но Хэ Юй не расстроился и с улыбкой спросил: «Куда едем, господин?»

Се Цинчэн совсем был не настроен на шутки и холодно ответил: «Разве это не ты хотел
пойти в кино?»

«В какое именно кино?»

«Без разницы».

В то же время на небольшом острове в открытом море.

После того, как Цзян Липин хорошенько позагорала на солнце, она отправилась к
вилле.

Рядом со входом, сидя в инвалидном кресле, находилась женщина, лицо которой было
покрыто морщинами. Она выглядела так, словно была на пороге смерти, будто умирающий
цветок.

Услышав шаги, старуха слегка приоткрыла глаза и с некоторой тревогой посмотрела на

молодое и красивое лицо.

Она перевела взгляд на горизонт.

— Эх, мое время подходит к концу.

Цзян Липин остановилась, уважительно поприветствовала ее и тихо произнесла: «Энтони

ищет информацию о «Первом императоре», как и приказал господин Дуань. У него все
получится».

— Уже поздно, — ее голос звучал тихо, словно из старого радиоприемника.

— «Первый император» — выдумка… В нем содержится наиболее полное влияние RN13 на

организм человека, но это просто набор данных, уже поздно что-то исследовать. Для
меня нет пути назад.

— Надежда еще есть. Господин Дуань найдет способ, не нужно опускать руки.

— Опускать руки? Я не переживаю за это. Моя смерть неизбежна, но даже и без

«Первого императора» у нас есть множество способов прожить жизнь Просто… — она
сделала паузу, в то время как ее взгляд наполнился тревогой. — Я не хочу так жить,
понимаешь? Ненавижу мужчин»

Цзян Липин: «…»

— Зачем мне с тобой это обсуждать? — Старушка смотрела на нее некоторое время, а
затем отвернулась. — Ты просто собака, пускающая слюни на этого старика Хуан Чжи
Луня. Не понимаю, чем он так хорош, что ты так очарована им.

Женщина улыбнулась.

— Кстати, скоро же выходит его новый фильм?

— Да.

— Что планируешь делать?

— Я как-нибудь вернусь обратно и буду сидеть в тени. Я нужна господину Хуаню.

Старуха опять заворчала: «Конечно, ты же любишь его».

Цзян Липин промолчала.

— Еще несколько недель… Но если мы ничего не найдем о «Первом императоре», мне

придется сделать операцию. Тело мальчика еще свежее, но, боюсь, оно станет
бесполезным.

— …

— Если вернешься, пойди к старому портному в Шанхае и попроси его сделать тебе пару
красных туфель по размеру ног этого ребенка. Они должны быть похожи на те, которые
носят в старых гонконгских фильмах. Раньше это было модно.

— Хорошо, госпожа.

========== Глава 70. Я поцеловал его в баре ==========

В кинотеатре Шанхая.

«Да-да-да-дааан», — прозвучал звук, оповещающий о начале фильма.

Щелк.

Включился экран, отражаясь в глазах зрителей…

Так как уже начались зимние каникулы, везде показывали кино на тему Нового года. Во
многих фильмах были великолепные спецэффекты, поэтому картинка казалась очень
красивой и походила на распускающиеся в каждом кадре цветы. Позже актеры должны
были оголиться, из-за чего можно было почувствовать горелый запах вложенных в этот
проект средств.

Если говорить о сюжете, то он был ни к черту.

Хэ Юй внимательно смотрел, но, когда увидел, что главная героиня убила приемных
родителей из-за того, что те не приняли ее молодого человека, то больше не
выдержал.

Оказалось, он не единственный, кто потерял интерес к происходящему.

Парочка, сидящая слева, начала целоваться, несмотря на то, что на экране в этот
момент летали брызги крови. Они голодно цеплялись друг за друга, кусали губы,
полагая, что никто не заметит, однако люди, находящиеся неподалеку, могли их
услышать.

— Детка, поцелуй меня еще разок!

— Ш-ш-ш-ш…

— Еще раз.

— Бесишь.

— Еще один поцелуй и все.

— Нет! Сосредоточься на фильме.

— Пожалуйста, еще раз! Если не поцелуешь меня, тогда я поцелую тебя…

Хэ Юй подумал, что если бы рядом никого не было, он бы мог сделать с Се Цинчэном

что-то и похуже…

Но когда этим занимался кто-то другой, он тут же терял интерес.

От этих влюбленных собак исходил сильный шум, но парень все-таки вел себя спокойно,
на его лице появилось безразличие. Он взял колу, прикусил трубочку и сделал глоток.

Но чем дольше они целовались, тем быстрее уставали. Хэ Юй терпел до последнего, но

в итоге повернулся с сияющим от света лицом и посмотрел на эту пару кобеля и сучки.

Он не мог поверить своим глазам.

В один момент юноша осознал, что целующейся и обнимающейся парочкой были вовсе не
мужчина и женщина. Оказалось, несколько высокий тон голоса принадлежал парню, а
если присмотреться, то становилось очевидно, что у них у обоих есть адамово яблоко
и что они… геи.

Гомофоб Хэ Юй чуть не задохнулся и закашлялся.

Се Цинчэн, прикрыв лицо, все еще продолжал смотреть драму, развернувшуюся на

экране, но внезапный кашель молодого человека напугал его.

— Что случилось?

— …Ничего…

Он неохотно прикрыл рот, но потом шепотом промолвил: «Рядом со мной сидят два гея».

Се Цинчэн посмотрел налево от Хэ Юя. Те утки-мандаринки* все еще вели себя здесь
так, будто они в мотеле — безумно целовались и почти занимались любовью у всех на
глазах.

*野鸳鸯 yěyuānyang любовники; гражданские супруги; гражданский брак (букв. дикие

утки-мандаринки).

Се Цинчэн: «…»

Видимо, фильм был настолько плох, что эти зрители решили заняться вещами +18. Не
очень хороший способ скоротать время. Поэтому мужчина подумал, что они могли бы
уйти и не сидеть здесь зря. Однако, как только он хотел сообщить об этом Хэ Юю,
парочка, сидящая рядом, вероятно, уже не могла сдерживаться и тот парень повыше,
поднялся, потащив за собой приятеля на выход.

— Простите-простите.

Они так долго целовались, что теперь ушли раньше конца фильма. Было понятно, куда
они направлялись.

Хэ Юй какое-то время молчал, а затем поинтересовался: «Ты еще смотришь?»

Се Цинчэн взял салфетку и бросил в лоток для мусора.

— Ты же первый позвал меня в кино, я не планировал смотреть кино.

— Тогда пойдем.

Они одновременно поднялись и извинились перед сидящими рядом зрителями: «Простите,

позвольте пройти».
Там сидела пожилая пара. Наверное, из-за того, что перед этим ушли молодые люди,
которые постоянно целовались, они все услышали и поняли, что те являются геями.

Когда они встали, на экране появилась сцена, где главный актер стоял в душе, по
всей видимости, женщина оказалась его фанаткой, но тут вид на него перекрыли двое
мужчин.

Никто не ожидал, что когда Хэ Юй и Се Цинчэн захотят покинуть кинозал, будет

показана сцена, где главному герою перевязывают раны на груди. Се Цинчэн был таким
высоким, что, даже приседая, все равно загораживал вид на эту мускулистую грудь.

Женщина расстроилась. Фильм и так был не очень хорошим, к тому же еще все вокруг
отвлекали от просмотра. Она настолько была зла, что начала кричать изо всех сил:
«Разве геи не должны вести себя незаметно? Выйдите друг за другом и найдите себе
комнату!»

Вокруг стало тихо.

Через пару секунд раздался смех.

Хэ Юй и Се Цинчэн не обратили на это внимание, и затем мужчина произнес: «Вы

ошибаетесь, позвольте…»

— Ох, разве? — женщина чувствовала, что цена за билет уже не стоит ничего, поэтому
повысила голос и указала на двоих мужчин. — Ребята, вы были такими шумными, пока
целовались, думаете, мы не слышали?

Се Цинчэн: «У вас проблемы со слухом, те люди уже ушли».

Она скрестила перед собой руки.

— Зачем отрицать? Вы вытворяете здесь такое, а ответственность на себя не берете? У

вас даже не хватает смелости признаться! Геи отвратительны, аж тошнит от вас!

Люди вокруг начали следить за развернувшейся драмой, убежденные, что наблюдать за

этим вживую намного интереснее, чем ужасное кино.

Сперва Се Цинчэн не беспокоился об этом, ему было все равно, называют ли его геем.

Однако теперь его отношения с Хэ Юем действительно стали такими.

Поэтому эта проблема и в самом деле начала доставлять больше хлопот. Женщина
пырнула его ножом именно там, где ему было больнее. Его лицо позеленело, а затем
побелело, когда он ответил: «Мы не в таких отношениях».

Хэ Юй понимал, что чем больше он объясняет, тем ему будет сложнее не завраться,
поэтому парень мягко потянул его за талию и тихо промолвил: «Забудь, просто
пойдем».

Се Цинчэн холодно ответил: «Зачем меня толкать? Не я это начал».

— Ох, господи, неужели вам так стыдно в этом признаться? Мне тошно видеть таких
мужчин, как вы! Почему бы геям не умереть?

Он бы пропустил это замечание мимо ушей, но в последние несколько дней ему

приходилось держать в себе слишком много эмоций, поэтому теперь все вышло наружу.

— Как вы смеете?
Хэ Юй серьезно сказал ему:

— Не обращай внимание!

Когда женщина заметила, что Се Цинчэн реально был зол и потом увидела, что парень
рядом с ним не хотел создавать проблем, то снова громко закричала:

— И что ты сделаешь? Хочешь ударить меня? Так не нравятся обычные люди? Какая
жалость! Кинотеатр не должен вас впускать! Эти кресла не продезинфицировали? Вдруг
ты всех нас заразишь ЗППП*?

— Се Цинчэн, уходим.

— Отпусти! — Хэ Юй потянул его за рукав. — Почему ты указываешь мне, что делать?

Парень вздохнул.

«Почему бы тебе не забить на это и спокойно уйти?» — подумал он.

Но, увидев мальчишку, который сидел на заднем ряду и тихонько поднял телефон, чтобы
снять их на видео, Хэ Юй нахмурился. Затем, не долго думая, он снял куртку и
накинул ее на голову Се Цинчэна, чтобы закрыть его лицо.

Это действие заставило юношу почувствовать смущение. Хэ Юй задался вопросом, хорошо

ли он поступил? Если видео опубликуют в соцсетях, разве он не должен был закрыть
себя в первую очередь?

Почему он заботится о другом?

— Что ты делаешь? — Се Цинчэн не понимал, что происходит и тихо спросил.

Хэ Юй удерживал его на месте.

— Не шевелись, кто-то снимает нас.

Женщина закатила глаза и с сарказмом промолвила: «Они так близки, разве не видно,
что геи? Зачем закрывать его?»

Се Цинчэн поднял руку, чтобы снять с себя куртку, но парень заметил это и
решительно схватил его за запястье, а затем покинул зал, так ничего и не сказав.

Только когда они уже вышли из тускло освещенного помещения и сели в баре, мужчина
поинтересовался:

— Почему ты не дал мне ответить ей?

Хэ Юй заказал спиртное и сел перед ним, скрестив руки.

— Зачем с ней спорить? Это вовсе необязательно, никто же друг друга не знает в этом
месте.

— …

— Более того, ты не заметил, что с задних рядов кто-то хотел снять нас на видео,
или тебе бы хотелось, чтобы это случилось?

Се Цинчэн был молчалив и раздражен, он достал сигарету и хотел зажечь, поднеся ее к

своим губам, но Хэ Юй тут же забрал ее и выбросил.
— Не кури. Ненавижу дышать этим.

Мужчина положил зажигалку на стол и провел рукой по своим волосам, затем он

посмотрел в сторону и тихо выругался:

— Какого вообще хрена я трачу здесь с тобой свое время? Что тебе от меня нужно?
Больше не с кем гулять?

Хэ Юй промолчал.

— Да.

Се Цинчэн не ответил.

— Мне не с кем говорить об этом. Когда я хочу отдохнуть и не притворяться перед

людьми, я могу провести время лишь с тобой. До сегодняшнего дня, мне не доводилось
рассказывать тебе об этом.

Се Цинчэн вновь прикрыл глаза.

Они сидели у окна. Поздним зимним вечером в Хучжоу было облачно, пока, наконец, не
пошел дождь.

Капли попадали на стекло окон, превращая неоновые огни, видневшиеся снаружи, в

размытые пятна.

Это было красиво — в конечном счете, потоки воды сливались воедино и стекали вниз,
будто слезы.

Официант принес вино, которое они заказали.

Се Цинчэн сделал один глоток и, понизив голос, наконец высвободил некоторые свои
эмоции, подавляемые в течении долгого времени:

— Что у тебя на уме? Разве тебе не надоело? Когда мы уже положим конец этим скучным
и неправильным отношениям, которых и вовсе не должно существовать?

— …Не знаю.

— Тебе все еще мало?

Мужчина злился.

Хэ Юй тоже отпил немного вина.

Поставив бокал, он задал вопрос, который крутился в его голове в последнее время:

— Се Цинчэн, если ты спрашиваешь меня о таком, то меня тоже кое-что интересует.

Если ответишь честно, я тоже отвечу.

— Говори.

— Почему ты уволился и завязал со своей карьерой?

Даже такой человек, как Се Цинчэн, который привык быть спокойным и не испытывать
эмоций к Хэ Юю, не мог не выйти из себя. Он внезапно поднял на него взгляд и с
яростью промолвил: «Ты уже спрашивал меня об этом!»

— Но… Никто никогда не слышал твоего честного ответа, да? Се Цинчэн, мне хочется
узнать, что ты еще скрываешь ото всех.

— Хэ Юй, не думай, что раз ты переспал со мной несколько раз, то ты для меня что-то
значишь. Я не играю с тобой. Ты не можешь просто прийти ко мне и потребовать
ответа!

Парень уже ожидал от него подобных слов.

Если бы мужчина рассказал ему правду, это был бы конец света.

Хэ Юй не разозлился и перевел взгляд на губы Се Цинчэна.

— Твой рот становится нежнее только в постели?

Тот схватил бокал вина и хотел выплеснуть его молодому человеку в лицо.

Но юноша схватил его за запястье.

— Не нужно использовать этот трюк со мной несколько раз подряд. Это не сработает.

Се Цинчэн в ярости освободился от его захвата. В какое-то мгновение татуировка

слабо показалось из-под его длинного рукава.

— Я ухожу, можешь пить дальше.

— Нет, — Хэ Юй попытался остановить его.

— Чего тебе? Мы уже сходили в кино и я не могу ответить на твои вопросы. Уйди с
дороги.

Парень посмотрел на мужчину. В его глазах отражался лишь он, а в глазах Се Цинчэна
светились огни, падал снег и шумели люди.

Не хватало только Хэ Юя.

Неожиданно в его сердце разгорелось пламя и подошло к самому горлу.

— Ты уверен, что все, что говоришь мне, это правда? Неужели ты такой бессовестный?

Выражение лица мужчины сделалось суровым.

— Мне стыдно, что я нахожусь рядом с такой скотиной, как ты.

Хэ Юй поднялся и Се Цинчэн оказался между барной стойкой и ним. Несмотря на то, что
он был довольно высок, парень преградил ему все пути отступления.

Молодой человек внезапно прошептал: «Какие были сроки твоего рабочего контракта с
моим отцом?»

В глазах Се Цинчэна на мгновение мелькнули тени.

И Хэ Юй их заметил.

— Тогда ты сказал мне, что он должен был длиться 7 лет. Раз контракт истек, тогда и
отношения между доктором и пациентом тоже подошли к концу.

Ресницы парня затрепетали, его голос стал грубее.

— Я скотина, а ты? Жуткий лжец?

Он специально подбирал слова так, чтобы задеть Се Цинчэна и понаблюдать за его
суровым выражением лица.

Хэ Юй понял, что мужчина запутался в своих суждениях, но все еще выглядел жестким и
холодным.

Однако он соблюдал спокойствие и не собирался продолжать спор.

— Ты все знаешь.

— Да, знаю.

— Хэ Цзивэй рассказал тебе.

— Это необязательно, — ответил он. — Кажется, вы не поняли, Доктор Се, я больше не

тот мальчик, который хотел купить вас за карманные деньги. Благодаря вашей заботе,
я многому научился и хочу теперь действовать самостоятельно.

Се Цинчэн, наконец, поднял глаза на Хэ Юя.

Его силуэт отразился в его радужке.

В этот момент юноша ощутил наплыв необъяснимых эмоций.

— Ладно, — в итоге ответил мужчина. — Я солгал тебе. Контракт был заключен на 10

лет, а не на 7. Думаешь, я не мог уволиться пораньше? И чего же ты теперь хочешь?

— Вы очень сообразительны, Доктор Се. Знаете, я не собираюсь тревожить старые раны

без причины.

— Просто ответь уже.

Освещение в баре изменилось на лазерные огни, которые прошлись лучами по лицу Се

Цинчэна.

Хэ Юй подумал, что когда-то был слишком застенчив, чтобы купить этого человека, а
затем тихо ответил:

— Три года. Побудь со мной еще три года.

Мужчина смотрел на него так, словно он спятил.

— Снова стать твоим лечащим врачом?

— Да.

— Который час? Уже поздно и тебе пора в кровать.

— Се Цинчэн, я могу дать тебе все то, что раньше давал мой отец. Я уже заработал
много денег, — он был очень настойчив.

— Отложи их и сохрани для своей будущей жены.

Эта фраза заставила лицо Хэ Юя потемнеть.

«Возьми и купи себе кусок пирога».

«Сохрани их для своей будущей жены».

Логика Се Цинчэна была похожа на мышление старика, который относился ко всему
слишком рационально и саркастично.

— У меня этого нет в планах, — со злостью в голосе ответил юноша.

— Что же ты собираешься делать? Как долго будешь спать со мной? Одного года
недостаточно, а три? Пять?

Взгляд мужчины стал жестоким.

— Тебе не надоело? Ты просто гей, которому стало скучно.

Хэ Юй закричал:

— Не неси чушь! Я не гей.

— Действительно, ты не такой. Хватить позорить общество гомосексуалов, скотина.

Парень заметил, что в этот момент эмоции Се Цинчэна не были такими сильными, как во
время той ссоры в кинотеатре.

Его посетили сумасшедшие мысли, и не важно, насколько неприятными были слова,

вышедшие изо рта мужчины, он, наконец, спросил его:

— Ты согласен?

— Согласен с чем?

— Вернуться ко мне в качестве личного врача.

— Тебе пора очнуться, — ответил Се Цинчэн, затем прикрыл глаза и собрался уйти.

Но Хэ Юй пригвоздил его к месту обратно одним толчком. Он чувствовал себя хорошо с

тех пор, как они стали спать вместе, но в этот момент в его глазах что-то
поменялось.

— Хорошо, тогда, боюсь, мне придется найти способ, чтобы ты понял, что такое стыд.

Мужчина выглядел немного удивленным.

Они уже создали вокруг себя много шума — люди стали оглядываться.

Се Цинчэн напрягся и тихо спросил: «Что ты собираешься сделать?»

Он реально не мог представить, как Хэ Юю удастся его смутить. Ему было несложно
закрыть глаза на его оскорбления в сторону Цинь Цыяня…

Однако у Се Цинчэна не хватило времени закончить свою мысль.

Хэ Юй схватил его за руку, где располагалась татуировка. Диско-шар вращался, когда

парень прижался к нему, внезапно наклонил голову и, не обращая внимания на мужчин и
женщин вокруг, властно и резко поцеловал его.

Теперь они находились у всех на виду — перед посетителями бара, официантами и

барменами.

Хэ Юй сделал это прямо перед всеми.

Се Цинчэн действительно был спокойным человеком, но подобный поступок находился за
гранью его терпимости.

Его лицо покраснело от удивления.

Но парень совсем сошел с ума и вдавливался в его губы, скользя по влажному рту.
Мужчине не хватало навыков в таких поцелуях и бесстыдном поведении, он все еще был
смущен, ощущая жестокий и горячий рот молодого человека. Их губы и сплетенные языки
даже издавали влажные звуки из-за коротких передышек. Се Цинчэн пытался
воспользоваться этой возможностью, чтобы сохранить лицо, но Хэ Юй вновь углубил
поцелуй, удерживая его за волосы.

Спустя мгновение он уже не мог дышать. Поцелуй был слишком страстным и горячим. Се
Цинчэн никогда не целовал никого настолько яростно, не говоря уже о том, чтобы
сделать это на публике. И не смотря на то, что его принудил к этому простой
студент.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй гомофоб — это самая великая шутка 2021 года.

Примечание от переводчика:

*ЗППП — под этими терминами понимают, наиболее частым путём заражения которых
является половой контакт.

========== Глава 71. Будто сумасшедший ==========

Се Цинчэн лишь услышал, как у него в голове что-то грохнуло.

Будто что-то сломалось и взорвалось.

Мужчина широко распахнул глаза, в тот момент остатки рациональности покинули его.

Он не мог поверить, что Хэ Юй сделал это.

Тому не нравилось, когда его называли геем. В средней школе он сломал какому-то
парню челюсть, когда он признался ему в своих чувствах.

Однако теперь все смотрели на них — посетители, официанты, бармены. Хэ Юй поцеловал

его у них на глазах.

Правда в том, что Се Цинчэн всегда оставался спокоен, но происходящее оказалось за

пределами его терпимости.

Мужчина выглядел удивленным.

Но Хэ Юй совсем спятил и грубо сминал его губы. Их влажные рты крепко соединились
друг с другом. Се Цинчэну не хватало опыта в подобных делах и в бесстыдности, он
все еще был ошеломлен, переживая жесткий и страстный момент.

Их губы и языки издавали влажные звуки, когда они прервались на какой-то момент. Се
Цинчэн хотел воспользоваться этой возможностью, чтобы отвернуться, но Хэ Юй, держа
его за волосы, вновь набросился на него с новым, еще более глубоким поцелуем.

Когда мужчина наконец смог сделать вдох, то его легкие наполнились дыханием
молодого человека. Поцелуй был очень непристойным и горячим, заставляя Се Цинчэна
думать о том, что он никогда в жизни не целовал никакого так сильно, тем более на
публике.
И не говоря уже о том, что его принудил это сделать студент университета.

Когда он пришел в себя, то был готов взорваться от гнева, его глаза вмиг
покраснели.

Но люди вокруг думали иначе.

Они не были такими же, как зрители в кино. Они оказались более открытыми и в тот
момент уже поднялись со своих мест и начали аплодировать им.

— Браво!

Однако некоторые разгильдяи выкрикнули: «Эй, парни, наверху есть отель! Можете
подняться и расслабиться, мы уже достаточно насмотрелись* на вас двоих».

*狗粮 gǒuliáng дословно «корм для собак», но на сленге означает проявлять чувства
на публике, иногда еще говорят «есть собачий корм», то есть наблюдать за тем, как
кто-то c кем-то обнимается или целуется, например, в общественных местах.

Мужское достоинство Се Цинчэна имело свои границы, поэтому он тут же начал яростно
отбиваться от Хэ Юя, когда увидел, что тонкие губы парня все еще влажные и
находятся неприлично близко к его рту.

— Ге, не переживай. Все в порядке, в барах это обычное явление.

Он нежно прикоснулся к кончику его носа.

— Мы просто отдыхаем, но если вы* продолжите клоунаду, то это уже будет похоже на
шутку, хотите, чтобы люди смеялись над вами?

*您 nín — уважительное обращение, «вы».

-…

— Мне не страшно опозориться, я сделаю все, что захочешь.

В баре было тусклое освещение, но разноцветные лазерные лучи оказались настолько

яркими, что даже когда лицо Се Цинчэна попадало под свет, никто не мог увидеть, что
он был бледный как смерть.

Хэ Юй вновь нежно к нему прикоснулся.

— Но если ты пообещаешь пойти со мной, я сразу отпущу тебя.

— Я просто хочу, чтобы ты сдох.

В глазах юноши плескалось безумие, но улыбка не сходила с его лица. Однако она была
слегка страшной и раздражительной.

— О… Тогда продолжим. Давай закончим вечер прямо здесь.

— …

Если тогда лицо Се Цинчэна было бледным, то теперь оно полностью побелело.

Так как состояние Хэ Юя утратило адекватность, его мышление отличалось от мышления

обычных людей. Теперь он сдерживался и никто не знал, в какой момент все выйдет
наружу.
Когда мужчина заглянул в его красивые глаза, ему было трудно понять, шутит он или
нет.

Но теперь, смотря на них прямо сейчас и находясь так близко, он ничего не заметил.
В его глазах будто осел туман, сквозь который нельзя было разглядеть того ребенка,
которого он раньше так хорошо знал.

Хэ Юй настолько обезумел, что уже нащупал его пуговицу на рубашке.

Шум в зале стал громче, некоторые люди достали телефоны, чтобы добыть парочку
фотографий.

Однако молодому человеку на тот момент было все равно, успеют ли заснять его. Он
свободной рукой скользил по лицу Се Цинчэна, от лба до бровей и до кончика его
носа, затем провел пальцами от тонких и слегка приоткрытых губ до подбородка.

Когда Хэ Юй заметил, что мужчина замер, он улыбнулся и вновь произнес:

— Се Цинчэн, пойдем.

Мужчина задавался вопросом, боялся ли он когда-нибудь чего-то, но в тот момент ему

реально стало страшно из-за этого человека.

Безумие.

Хэ Юй не от мира сего? У него есть хоть какой-то здравый смысл?

Парень закрыл глаза и опять поцеловал его.

Се Цинчэн не желал этого и просто перестал ему отвечать, позволяя Хэ Юю сминать его
холодные губы.

— …

Его целовал мальчишка.

Он прошелся рукой по линии его челюсти и сказал:

— Гэ, если будешь игнорировать меня, то я могу это принять за согласие.

Его глаза оставались закрытыми, когда он говорил это, но затем парень внезапно
раскрыл их и всмотрелся в лицо Се Цинчэна, которое он держал в своих руках. Юноша
уставился на его губы.

И прежде, чем они открылись и сказали «нет», он вновь их грубо поцеловал.

Хэ Юй не знал, что ему настолько противен гомосексуализм, ему не нравилось, когда с

ним обращаются в подобном роде, но пока он находился рядом с Се Цинчэном, он
продолжал делать эти вещи с ним и ни о чем не задумывался. И как это можно назвать?

Мужчина не раз сопротивлялся. Край барной стойки, за которую он вцепился, уже

начинал трещать.

В какой-то момент ему действительно захотелось убить Хэ Юя.

Но в итоге он сдержался.

Парень долгое время не получал явного отказа от Се Цинчэна, потому что тот был
охвачен гневом, он никогда не испытывал таких эмоций, которые бы действовали ему на
нервы. Он впервые в жизни не знал, что с этим делать.

Однако Хэ Юй видел в этом согласие.

Поэтому он, в конце концов, отпустил Се Цинчэна с удовлетворенной улыбкой на лице и

заключил его в объятия, чтобы посетители вокруг не смогли сфотографировать мужчину.
Несмотря на то, что его глаза источали мрак, на самом деле они выражали радость.

Он протянул руку и мягко коснулся края уха Се Цинчэна, хотя тот все еще оставался
холодным и неприступным в его тисках.

Приобняв его, Хэ Юй осторожно повел его на танцпол, словно юноша, наконец, получил
долгожданный кусок пирога. Он опустил голову и прошептал: «Гэ, ты такой послушный.
Ты же обещал мне быть таким».

— …

— Тогда я не посмею тебя смущать. Если будешь хорошо себя вести, я останусь твоим
Чертенком.

От его нежности мороз по коже пробежался*.

*毛骨悚然 máo gǔ sǒng rán волосы встали дыбом [от страха].

— Теперь я хочу, чтобы ты нормально ко мне относился. Не нужно мне больше врать,
ладно?

В баре всегда было суетливо, все могли наблюдать за происходящим, а затем просто
продолжать заниматься своими делами. Постепенно Хэ Юй и Се Цинчэн перестали быть в
центре внимания.

Парень отпустил его, после чего мужчина успокоился и, кажется, совершенно не хотел
ни с кем разговаривать.

Даже самый спокойный человек, может быть холоден к последствиям от таких действий.

Хотя люди больше не доставали свои телефоны, Хэ Юй оказался человеком, который

беспокоится о своих личных границах. Ему было все равно, что другие люди снимали
его на камеру, но он переживал о том, что человек, к которому он прикасался и спал,
попадет на фото, поэтому зверь вернулся обратно в свою пещеру и попытался быть
очень предусмотрительным, чтобы закрыть лицо Се Цинчэна от посторонних глаз.

Хэ Юй снял бейсболку и надел ее на голову мужчине, после чего опустил козырек вниз.

Казалось, его настроение улучшилось.

— Подожди меня минутку.

Се Цинчэн взглянул на него холодным взглядом, будто он и вовсе не живой человек.

Парень лишь улыбнулся ему.

Подойдя к работникам бара, он что-то сказал им и те кивнули.

Иногда посетители подходили к барной стойке и договаривались о том, чтобы выйти на

сцену и выступить. Некоторые поднимались в центр, чтобы признаться в чувствах или
просто пофлиртовать, другие делали это от скуки, а мальчишки-подростки занимались
этим, чтобы просто похвастаться перед всеми.
Хэ Юй не собирался относить себя к какой-то из этих категорий, он просто знал, что
хочет сделать это.

Юноша поговорил с музыкантом и вышел на сцену с одолженной гитарой в руках.

Парень прикрыл глаза и заиграл мелодию, которую Се Цинчэн еще не слышал. Текст был
на английском языке, а сама песня оказалась прекрасной и очаровательной. Хэ Юй
улыбнулся, сверкнув острыми клыками, когда медленно перебирал струны.

Он выглядел спокойным и нежным, когда выступал.

Парень прикрыл глаза и заиграл мелодию, которую Се Цинчэн еще не слышал.

Текст был на английском языке, а сама песня оказалась прекрасной и очаровательной.

Хэ Юй улыбнулся, сверкнув острыми клыками, когда медленно перебирал струны.

Он выглядел спокойным и нежным, когда выступал.

Казалось, юноша непреднамеренно бросил взгляд на Се Цинчэна, лицо которого было

наполовину скрыто в темноте.

Он смотрел на него издалека и чувствовал себя удовлетворенным, хотя мужчина не

придал этому особого значения.

Ближе к концу выступления молодой человек опустил голову и сосредоточился на

струнах, после чего он оторвался от гитары, в то время как на его лицо упал яркий
свет.

Люди зааплодировали. Хэ Юй чувствовал себя комфортно, намного комфортнее, чем

раньше, когда он был младше.

Теперь же он думал, что если ему чего-то хочется, то нужно просить об этом
напрямую.

Даже если он не получит желаемое, он все равно попросил бы об этом.

Раньше Хэ Юй был слишком вежливым и мягким, какой смысл в похвале и одобрении,

когда в итоге он ничего не получит за свою усердную работу?

Отныне, пока он не беспокоится о том, что сам облажается, ему не о чем переживать.
Он получит все, что захочет.

К сожалению, это удовлетворение не продлилось долго.

Спустя несколько дней Хэ Юй все подготовил и даже сам убрал в гостевой спальне, где
раньше жил Се Цинчэн. Затем, убедившись, что мужчину все устроит и ему будет
удобно, парень с радостью позвонил ему, чтобы узнать, когда он придет.

Однако постепенно улыбка сошла с его лица.

Лед окутал уголки его губ.

Юноша понял, что Се Цинчэн все-таки отказался от этой затеи.

Когда он услышал его безразличный голос через трубку, на его лице можно было
разглядеть осевшую после уборки пыль.

Мужчина четко произнес: «Это невозможно».

Хэ Юй хотел упомянуть фото Се Цинчэна, но тот оказался проворнее и, не дожидаясь,
пока он что-то ответит, заявил: «Можешь выкладывать их. Черт тебя дери, опубликуй,
если хочешь. Но если посмеешь отправить их Се Сюэ, мы больше с тобой не увидимся,
наши отношения закончатся. Подумай об этом».

Волнение рассеялось, оставив лишь покрасневшее и в то же время побледневшее лицо

парня.

Смысл слов Се Цинчэна был очевиден, они должны сделать шаг назад и забыть о сексе.
Все, что, казалось, мужчина понял тогда в баре, было пустой тратой времени. Он
равнодушно отнесся ко всему, и Хэ Юй не мог причинить ему боль, используя свои
уловки, не говоря уже о том, чтобы чего-нибудь от него добиться.

Теперь создалось впечатление, что Хэ Юй жалок.

Потому что он облажался.

Но не Се Цинчэн.

После первой проведенной с ним ночи, парень больше не мог не думать о нем.

Мужчина привык к таким отношениям, иногда даже считал Хэ Юя за девушку легкого

поведения*, которая явилась к нему под дверь.

Но он не нуждался в подобных услугах и не хотел эту барышню*. Менталитет позволил

ему вернуться обратно на свой высокий пост, к которому он привык.

*小姐 xiǎojiě — девушка, вежливое обращение, но в также есть другое значение:

проститутка.

Но не в качестве личного лечащего врача.

Речь шла о социальном статусе, работе, и если бы он согласился на это, то потерял

бы свою силу и сердце из-за Хэ Юя. Это было бы пустой тратой его драгоценного
времени.

Поэтому мужчина отказался.

Это и следовало бы ему сказать. По правде говоря, когда дело касалось контроля, то
Се Цинчэн был в этом гораздо опытнее Хэ Юя.

Он прав. В их отношениях страдал именно он, однако молодой человек был тем, кто
действительно запутался в этом всем.

Мужчина оставался тем же спокойным и безжалостным доктором Се.

Получив явный отказ от него, Хэ Юй почувствовал грусть, словно тепло весны покинуло
его и началась холодная зима.

Он был уверенным в себе и ожидал возвращение человека, который бросил его четыре
года назад.

Вместо этого он получил громкую пощечину.

Его мечта вновь разрушилась.

Хэ Юю пришлось остаться дома и снова принимать лекарства.

Люди легко начинают болеть, когда их одолевает печаль.

Приступ «Психической Эболы» оказался сильнее, чем раньше. Парень чувстовал холод,
но температура его тела превышала 40 градусов. Он распахнул глаза, будто они горели
изнутри.

Юноша лег в постель и написал Се Цинчэну: «Я заболел, Се Цинчэн».

«Доктор Се, я болен».

Ответа так и не последовало.

Мужчина мог бы подумать, что он лежит и умирает, но на самом деле он не имел к

этому никакого отношения.

Так или иначе, Се Цинчэн не отреагировал, в то время как Хэ Юю становилось все хуже
и хуже, пока он ждал ответ.

Тому было все равно. Врачи продолжали то приходить, то уходить, но никто из них не
помогал облегчить симптомы. В конце концов, Хэ Юй просто перестал позволять им
беспокоить себя.

Но чтобы попытаться преодолеть желание причинять боль другим, он заперся в своей

комнате, где у него на полке находилось несколько книг, посвященным редким
заболеваниям. Парень достал одну из них.

В этой книге описывался случай под названием «Окостенение», который когда-то

впечатлил его.

*骨化病 gǔhuà bìng дословно — болезнь окостенения. Иными словами фибродисплазия

(ФОП, параоссальная гетеротопическая оссификация) — редкое генетическое
заболевание, при котором возникают процессы патологического окостенения сухожилий,
фасций, межмышечных перегородок и других структур, состоящих из волокнистой
соединительной ткани.

Речь шла об обычном ребенке, который жил где-то за границей. В шесть лет он сломал
ногу, когда играл в футбол. Ему сделали операцию, но после лечения мальчику не
полегчало, воспаление становилось серьезнее и развился гиперостоз*.

*骨质增生 gǔzhì zēngshēng — гиперостоз — патологическое увеличение содержания

костного вещества в неизмененной костной ткани.

Мальчик перенес более тридцати разных операций, но затем врачи довольно сильно
удивились, обнаружив, что мышечная ткань ребенка имела некоторые проблемы. Когда он
травмировался, его тело активировало особый механизм защиты и места ранений
затвредевали, превращаясь в кости, чтобы противостоять внешним раздражителям.

— Это похоже на атаксию Фридрейха*, бояться не стоит, — объяснял Се Цинчэн. — Он не

выдерживает никакого воздействия, даже самого незначительного. Если кто-то ударит
его, то появится синяк, однако позже это место зарастет костной тканью. Постепенно,
все тело мальчика затвердеет и он не сможет двигаться.

*渐冻症 jiàndòngzhèng — атаксия Фридрейха — аутосомно-рецессивное заболевание,

которое характеризуется дегенеративным повреждение нервной системы из-за нарушений
в генах пациента (ген FXN, который кодирует белок фратаксин) (Се Цинчэн говорит не
бояться, так как заболевание передается по наследству, а не каким-то еще другим
путем).
Болезнь мальчика была долгой, его плоть постепенно черствела и превращалась в
кости. Он умер в возрасте тринадцати лет.

— Из-за окостенения врачи не могли брать у него анализы и тщательно проводить

исследования, так как малейший ущерб кожи приводил к трудным последствиям. Поэтому
перед смертью он пожелал, чтобы доктора в будущем смогли детальнее изучить его
недуг, если вдруг кто-то тоже страдает от такой же болезни. Поэтому он завещал свое
тело науке. Его скелет все еще находится в музее.

В книге также были фотографии сгорбленного тела мальчика, а внизу под экспонатом
выведено его имя, дата рождения и смерти.

Также виднелась фраза: «На момент смерти его тело закостенело на 70%».

Однако внимание Хэ Юя привлек другой снимок.

Это был стенд рядом со скелетом мальчика, на котором лежали похожие останки, но
значительно меньшие по размеру. Все ребра этого ребенка срослись в сплошную кость,
это было ужасно.

— Это еще одна девочка, — Се Цинчэн проследил за взглядом Хэ Юя. — Тогда технологии
не были настолько развиты, чтобы узнать о похожих случаях. Она из другой страны.
Хотя мальчик и переживал все в одиночку, но на другом конце света нашелся ребенок,
который тоже страдал от этой болезни. Девочка узнала о его существовании только
после его смерти.

— Но она была оптимисткой и не позволяла болезни портить ее жизнь. Она

сосредоточилась на моде и сшила множество нарядов, чтобы участвовать в разных
мероприятиях, но позже сделала тот же выбор, что и мальчик. После смерти ее останки
поместили в медицинском музее рядом с телом мальчика.

— Они не были знакомы при жизни, но, возможно, теперь смогут поддержать и утешить
друг друга. Похоже, это была главная идея директора музея.

Се Цинчэн закрыл книгу и сказал Хэ Юю, что у него жар и ему нужно отдыхать.

— Может, кто-то еще в этом мире страдает от той же болезни, что и ты? Просто ты не
знаешь об этом. Может, этот человек также стремится к жизни. Хэ Юй, не нужно
меняться ради других людей.

Юный мальчишка переживал лихорадку и жаждал крови, но был слабым, когда ложился в
мягкую постель и не четко видел перед собой лицо Се Цинчэна.

— Когда я умру, кто будет рядом со мной в музее?

— Боюсь, с твоими костями все в порядке, поэтому советую тебе думать о том, как
хорошо прожить свою жизнь.

Но в чем смысл?

Некоторые живут ради денег, некоторые — ради власти, другие — ради славы и успеха
или ради любви и семьи.

Но ничто из этого, казалось, не имело отношения к Хэ Юю. Либо его просто выбросили
за борт*, либо он не проявлял к этому никакого интереса.

*抛弃 pāoqì отбросить, разорвать (отношения), вышвырнуть за борт (в переносном

значении: оказаться не при делах).
Парень перебирал пальцами кухонный нож и принял лекарство, ожидая эффекта.

Он сидел у окна, наблюдая за работниками дома, которые занимались своими делами

внизу. Вскоре он перестал смотреть на них и отвернулся.

Его руки дрожали, зрачки были сильно сужены, а на лице отсутствовали какие-либо
эмоции.

Хэ Юй прижал лезвие ножа к запястью, как и раньше, пытаясь перенести желание

причинить вред другим на себя.

Шрамы и татуировка на его руке были едва заметны.

Он на мгновение склонил голову и сделал ленивый надрез…

Ни-че-го…

Голос мастера из тату-салона, казалось, снова прозвучал у него в голове: «Эта

надпись немного длинная, будет очень больно. Почему бы тебе не выбрать что-то
другое?»

«Ничего страшного».

«Ничего страшного, я хочу эту».

Nothing of him that doth fade,

But doth suffer a sea-change,
Into something rich and strange.

Он смотрел на слова в то время, как кровь стекала вниз, словно паутина. Хэ Юй

подумал, может быть, это то, что хочет увидеть Се Цинчэн, его воздаяние за
проделанную работу*.

*业报 yèbào — будд. карма.

Даже если бы молодой человек сейчас умер, то Се Цинчэн запустил бы парочку

фейерверков, чтобы отпраздновать это событие…

Юноша молча сидел на подоконнике второго этажа виллы. Снаружи виднелся яркий ореол
вокруг солнца, который оказался настолько ослепительным, что Хэ Юй не мог открыть
глаза. Он был заворожен и начал дрожать еще сильнее, а затем…

Внезапно пришло облегчение. Вечерний ветер обдувал его лицо, одаривая его мягкими
прикосновениями.

Хэ Юй наклонился вперед и упал…

Бах

……

— Молодой господин! Господин выпал из окна!

— Господи! Помогите!

— Быстрее, вызывайте скорую помощь, быстрее!!!

Автору есть, что сказать:

Фибродисплазия — очень редкое заболевание, которое действительно существует в

реальности. Эти два пациента, о которых шла речь в главе, являются не выдуманными
случаями. Хотя их история кажется довольно необычной, однако в этом мире существует
много вещей, находящихся за гранью нашего воображения.
Комментарий к Глава 71. Будто сумасшедший
Дорогие читатели! Не знаю, в каком часовом поясе вы читаете эту главу, поэтому
хочу поздравить Вас с Новым Годом!

Пусть 2023 год принесет всем только положительные эмоции! Спасибо, что остаетесь со
мной и поддерживаете мой перевод.

========== Глава 72. Я сумасшедший ==========

Восемь лет назад.

Двери открылись.

— Доктор Се, доброе утро. Отец хотел, чтобы я пришел и поздоровался с вами. Он
надеется, что вы будете со мной больше разговаривать.

Он делал вид, что является порядочным ребенком, но в то же время у него имелись и

свои настоящие чувства, поэтому мальчик остановился у двери комнаты для гостей,
украшенной витиеватыми узорами, и поклонился молодому студенту-медику, который
сидел за столом.

Тот повернулся и взглянул на него.

— Зайди и присядь.

Когда мальчику было десять, он бежал по длинному коридору со справкой из

лаборатории в руках.

— Доктор Се! Доктор Се!

Дверь вновь открылась — он ее толкнул.

Се Цинчэн стоял у окна и читал «Оду к соловью»*. Шум со стороны заставил мужчину
нахмуриться. Освещенный ярким светом, он сказал: «Перед тем, как войти, нужно
стучаться, сколько раз я говорил тебе об этом?»

*夜莺颂 — yèyīng sòng «Ода к соловью», автор Джон Китс.

— Теперь у меня хорошие анализы! Мне становится лучше, — он не мог сдержать эмоции.
— Посмотрите, доктор, взгляните.

— Если будешь таким возбужденным, тебе опять станет хуже.

Се Цинчэн закрыл книгу с хмурым выражением лица и махнул рукой, подзывая мальчика к
себе.

— Заходи, покажи мне.

Затем в возрасте четырнадцати лет, когда на улице было пасмурно, он долго стоял
перед грузной дверью и только потом постучался.

Она вновь открылась.

Юноша сразу понял, что в доме похолодало — вещи Се Цинчэна уже сложены.

Его ответ стал очевиден.

Но мальчик все равно спросил его, словно умирающий пациент, который еще надеется на
жизнь: «То, что сказала мама, это правда?»

— …

Опустевший шкаф, чистый пол, чемодан в углу комнаты — все эти вещи молча дали ему
ответ.

Хэ Юй взглянул на Се Цинчэна, который выглядел упрямо, сильно и был полон гордости

и скромности.

— Это правда?

В руках мужчина держал выглаженное пальто. Он вздохнул и сказал: «Сперва зайди.

Зайди и давай поговорим».

В конце концов, тогда ему было четырнадцать лет. Вскоре после ухода Се Цинчэна, Хэ
Юю тоже пришлось уехать из страны. Перед отъездом он подошел к закрытой двери
гостевой комнаты. Волосы мальчика были немного в беспорядке. Он прикрыл глаза.

Юноша долго молчал, а затем склонил голову вниз, позже Хэ Юй, наконец, протянул
руку и постучал в дверь.

Он делал это снова и снова.

Она со скрипом открылась.

Его сердце ухнуло вниз, он с надеждой заглянул внутрь, но там было пусто.

Темнота помещения придавала ему вид гробницы, словно во сне.

Хэ Юй прошел внутрь. Единственное доказательство того, что здесь раньше жил Се

Цинчэн — книга, которую он оставил Хэ Юю на столе рядом с окном. В ней шла речь о
редчайших заболеваниях в мире.

Мальчик открыл ее и даже не посмотрел на обложку. Внутри он нашел бледно-голубую

надпись, выведенную ручкой доктора. По его почерку можно было понять, что это
гордый и суровый человек:

Хэ Юю.

Чертенок, однажды ты сам найдешь выход из тени своего сердца.

Надеюсь, я могу на это полагаться.

Се Цинчэн.

Дарю.

Юноша коснулся надписи, пытаясь извлечь немного мягкости, которую Се Цинчэн оставил
ему. Возможно, это поможет Хэ Юю оставаться равнодушным и забыть его навсегда.
Однако он никогда не признавался, что во многих последующих снах, будь то на берегу
Темзы, на пляжах Сицилии, в холодную и темную полярную ночь в Дании или в жаркое и
яркое испанское лето, он хотел вернуться в Шанхай, подойти к резным дверям с
прекрасными узорами, чтобы беспомощно и отчаянно постучать в дверь, пока часы не
пробьют двенадцать. Он хотел, чтобы эта тяжелая дверь вновь открылась.

Во сне Се Цинчэн стоял у себя в комнате и оставался таким же равнодушным, каким его
помнил Хэ Юй, когда каждый раз нуждался в нем в детстве. Однако он был надежным и
лучшим Гэ в мире, самым сильным мужчиной, самым обожаемым и тем доктором, который
никогда бы не ушел…

Мужчина посмотрел на него сверху вниз, словно ничего и не случилось.

Он слегка склонил голову.

— Это ты, Чертенок.

— Тогда заходи и садись.

— Зайди и присядь.

— Чертенок…

Но затем все изменилось, даже во сне, когда Хэ Юй открывал дверь, за ней никого не
было.

Он никогда не мог вернуться в тот коридор, в то время, когда ему было четырнадцать.

Внезапно у него заболело сердце…

Настолько сильно, что он вдруг проснулся от испуга.

Хэ Юй лежал в своей постели.

Его голова была обмотана бинтами, как и запястья, и лодыжки.

Шторы в спальне были закрыты, но работало радио.

«В Шанхайском университете произошел несчастный случай… Полиция утверждает, что это

было убийство с целью мести… Найдено тело Лу Юй Чжу. Среди ее вещей нашли
доказательства купли хакерского оборудования. Лу Юй Чжу является одной из
подозреваемых по этому делу, ранее ее назначили секретарем в округе Цинли, она была
первой женщиной района, поступившей в университет. Лу Юй Чжу изучала киберзащиту,
полиция подозревает…»

Так как громкость была поставлена на минимум, звук оказался прерывистым.

«Следующая подозреваемая Цзян Липин, которая на данный момент находится в бегах.

Как и у Лу Юй Чжу, у нее были особые отношения с жертвой… Возможно, лечебница
Чэнкан, вдохновленная убийством Цзян Ланпэя, хотела распространить слухи о его
«призраке»… Не исключено, что им известны другие детали об инциденте с Цзян
Ланпэем…»

Ведущие продолжали рассказ о побеге Цзян Липин.

Хэ Юй лежал на кровати, его сердцебиение было в норме.

Сонливость полностью развеялась.

Он вспомнил, как случайно свалился с подоконника.

Парень не двигался.

Он жив.

Хэ Юй не удивлялся новостям и просто слушал. Далее было сказано о странных

убийствах, которые, похоже, теперь стали популярной темой для бесконечных
обсуждений.

Раньше молодой человек очень переживал из-за этих происшествий, но когда проснулся
и услышал новости, то осознал…

Каким образом он вообще причастен к этому делу?

Ничто в мире не имело к нему никакого отношения.

Внезапно раздался голос: «Хэ Юй, ты спишь?»

Он покачал головой и только потом понял, что Люй Чжи Шу была рядом.

Она с беспокойством на лице сидела на краю кровати. Увидев, что сын открывает
глаза, женщина поспешила сказать: «Ты тогда…»

Спустя несколько секунд молчания Хэ Юй хрипло ответил: «Я знаю, что случилось».

Затем он равнодушно продолжил:

— Говорил же тебе оставить меня в покое, почему ты еще здесь?

Она не получила тепла, которое ожидала от встречи матери и ребенка, Хэ Юй даже не

поблагодарил ее за заботу.

Люй Чжи Шу не думала, что он очнется и будет разговаривать с ней в таком тоне.

— Почему ты так обращаешься со своей матерью?

— Как же вам* надобно, чтобы я с вами* говорил? С уважением? Я не привязан к тебе,

чтобы так вести себя. Ты в курсе, что я болен? Я просто добр и скромен с тобой, но
сейчас я такой, какой есть. Если тебя что-то не устраивает, возвращайся обратно. Не
нужно оставаться со мной на все время.

*您 nín — вежливое обращение «Вы».

Люй Чжи Шу внезапно разозлилась. Она надела кружевное черное платье, но была
слишком полной и ее трясло от гнева, поэтому женщина выглядела, словно толстый
паук.

— …Мама раньше тобой пренебрегала, но тебе не нужно…

— Надеюсь, вы* продолжите пренебрегать мной и дальше, — холодно ответил Хэ Юй. — Я

уже привык, ясно?

— …

— Пожалуйста, уходите.
Лу Юй Чжу ничего не ответила, в то время как глаза юноши ожесточились.

— Уходи.

Она слегка споткнулась, а затем вышла.

Когда женщина спустилась вниз по лестнице, там ее ожидал Хэ Цзивэй.

Он не думал, что по приезду его встретит плачущая от злости на сына жена.

Она уже давно не была в таком состоянии из-за Хэ Юя.

Люй Чжи Шу дошла до дивана, села, достала салфетки, а затем вытерла слезы, так и не
взглянув на мужа.

— …Вы поругались?

— Он только проснулся. Я хотела поговорить с ним, найти для него другого доктора. В
последнее время он принимал слишком много лекарств, ты же знаешь, что они не могут
контролировать его психическое состояние. — Женщина вздохнула, так и не
повернувшись к нему.

Она уставилась на журнальный столик, словно в бездну.

— Я добра к нему, забочусь о нем. Как мать, разве я могу причинить ему боль?

Хэ Цзивэй молчал.

— Он меня не слушает, Хэ Юй слишком категоричен со мной.

Люй Чжи Шу взяла еще несколько салфеток и высморкалась.

— Лао Хэ, прошу, помоги мне убедить его.

Она вновь заплакала.

— Мне очень неприятно… Ты говоришь, я так много сделала для него, но он даже и не
знает, что именно из-за него я стала той, кем являюсь сейчас… Когда он так со мной
обращается, знаешь, что творится с моим сердцем? Я очень обижена на него, —
промолвила она, закрывая лицо толстой, короткой ладошкой. — Я ведь его мать…

Отношения в семье Хэ действительно были очень шаткими и странными.

Это совсем не та атмосфера, которая должна была быть в обычной семье.

Хэ Цзивэй посмотрел на Люй Чжи Шу и угрюмо промолвил: «Я пойду поговорю с ним».

Затем он поднялся по лестнице и зашел в комнату сына.

Они редко виделись. Темноволосый молодой человек вновь болел и лежал в постели.
Вероятно, в следующую секунду его отец ударится в слезы и признает свою вину,
однако…

«Хлоп!»

Он дал Хэ Юю пощечину.

Хэ Цзивэй не был похож на свою жену. Раньше он был серьезным и разумным, но на

данный момент мужчина сильно переживал, поэтому жестко упрекнул его:
— Хэ Юй, ты хотел покончить с собой?

После удара лицо парня не выдавало никаких эмоций, он лишь посмотрел в сторону и
когда повернул голову, в уголке его рта появилось небольшое пятнышко крови.

Юноша улыбнулся.

— Господи, почему и ты здесь? Я еще не на той стадии, чтобы вы оба прибыли на мои
похороны.

— Что ты такое говоришь?

— Зачем вы приехали?

— …

Взгляд Хэ Юя опустился на кожаные туфли Хэ Цзивэя, когда его едва различимая улыбка
стала шире, он увидел, что отец тут же сделал шаг назад.

Парень слегка пошевелил руками и ногами, уставившись в потолок и слегка улыбаясь.

— Не бойтесь*, меня хорошо привязали.

*Вежливое обращение.

К кровати Хэ Юя было прикреплено множество ремней.

Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу скрыли тот факт, что их сын болен, но не могли скрывать это
от себя. Несмотря на то, что юноша никогда не причинял вред другим людям или
животным, но почти все врачи, которые лечили его, согласились с тем, что его
уровень опасности сопоставим с уровнем убийц-психопатов.

Щеки мужчины затряслись, он вполголоса сказал: «Это для твоего же блага».

Хэ Юй небрежно дернулся и сдержанно улыбнулся.

— Спасибо.

— …Когда же твоя болезнь стала настолько серьезной? Почему ты не рассказал раньше?

— Кажется, я сошел с ума, что мне еще говорить?

— Хэ Юй, боюсь, тебя придется отправить в больницу для изоляции, если ты продолжишь
в том же духе, — взгляд Хэ Цзивэя стал жестче. — Хочешь лишиться свободы и быть
запертым, как животное? Мы с мамой долго оттягивали этот момент, чтобы ты мог жить
обычной жизнью…

— Вы делали это для того, чтобы семья Хэ процветала и казалась нормальной.

Хэ Юй смотрел в потолок и слегка улыбался.

Мужчина молчал, словно ему перерезали голосовые связки.

— Старший сын семьи Хэ, который на вид кажется таким потрясающим и вежливым,
оказался больным на голову. Вы действительно скрывали это. Семья Хэ настолько
прогнила, что они, преданные медицине, не могут вылечить свои болячки.

Он повернул голову, но его руки и ноги оставались неподвижны.

— Я прав, отец?

Лицо Хэ Цзивэя побледнело, он злился, но в его гневе, казалось, проглядывалась

крошечная вина за состояние Хэ Юя.

Парень не разглядел этого, его взгляд был пустым.

— Когда я родился и вы поняли, что я болен, почему же просто не задушили меня?

Какой смысл оставаться рядом? Вы всегда боитесь, а я живу так, будто мертв. Мучить
друг друга скучно.

— Хэ Юй…

— Уходите, я не привык к вашему присутствию. Если я сойду с ума, то не буду больше

прятаться. Боюсь, опозорю вас всех.

Хэ Цзивэй, казалось, хотел сказать пару слов, но он действительно редко виделся со

старшим сыном, к тому же мужчина привык разговаривать в приказном тоне, поэтому ему
было трудно проявить мягкость.

— …

Хэ Юй отвернул от него лицо, не желая смотреть на мужчину.

В комнате повисла ужасающая тишина.

И в этой тишине гневный взгляд Хэ Цзивэя медленно менялся на провинившийся, а от

чувства вины преображался к чувству боли.

Он начал сожалеть о том, что ударил сына, когда вошел сюда.

Тогда он не контролировал себя.

Мужчина знал, что несмотря на то, что Хэ Юй упал со второго этажа, расстояние до
земли было не слишком критичным.

Когда он увидел, что Люй Чжи Шу расстроилась из-за Хэ Юя, его усталость, гнев,
страх и беспокойство, которые чувствовались в тот миг, завладели рукой и он ударил
сына по лицу.

Хотя раньше Хэ Цзивэй не был особо близок с Хэ Юем, но никогда не бил его, сегодня
это случилось впервые.

Независимо от того, насколько он равнодушно относился к юноше, между ними все равно
были отношения отца и сына. Он был зол, но ничего не сказал, когда осознал, что
состояние Хэ Юя ухудшилось.

Мужчина больше не стал этого терпеть.

Хэ Цзивэй присел на стул рядом с кроватью.

Опустив голову он лишь молча осмотрел раны Хэ Юя, а затем…

Нажал.

Послышался слабый звук.

Мужчина отстегнул ремень.

Хэ Юй открыл глаза.

После этого Хэ Цзивэй не проронил ни слова.

Отец и сын смотрели друг на друга, но ничего не говорили.

Прошло много времени с тех пор, как Хэ Цзивэй зашел в эту комнату. Он молча
осмотрелся вокруг, прежде чем его взгляд не остановился на изголовье кровати.

Мужчина решился заговорить, но тон его голоса казался вымотанным:

— …Хэ Юй… Помню, раньше на тумбочке у тебя стояла фотография с нами тремя. Это
фото, которое я сделал, когда тебе было четыре года, да? Мы тогда пошли в
Йеллоустонский парк…

Хэ Юй тоже заговорил, но голос его был холодным, однако он хотя бы ответил ему:
«Уже прошло десять лет, я потерял снимок».

Его спальня была оформлена с изыском, но атмосфера в ней чувствовалась такой

холодной, будто на леднике.

Хэ Цзивэй вздохнул и хотел достать сигарету, чтобы закурить.

— Не люблю вдыхать дым. Хочешь затянуться, выйди.

— …

Мужчина кашлянул и несмело спрятал сигарету обратно.

— Я не зависим от курения. Я бросил. То, что случилось сегодня… Это моя вина, мне
не удалось сдержаться. Хэ Юй, я побуду здесь с тобой какое-то время.

Если бы парень услышал эту фразу десять лет назад, его сердце бы смягчилось.

Если бы это было сказано пятнадцать лет назад, он даже бы заплакал.

Но теперь было слишком поздно.

Сердце юноши очерствело, это скудное проявление доброты заставило его ощутить, что
чувства его притупились.

Хэ Цзивэй некоторое время молчал, но затем сказал: «Я знаю, все эти годы ты таил на
нас обиду. После рождения твоего брата, мы уделяли тебе мало внимания. Я не хочу
оправдываться. Если простишь нас, тогда хорошо, а если нет, то тоже хорошо. Наше
небрежное отношение к тебе, это факт, который уже никак нельзя изменить», —
прошептал мужчина, играя с сигаретой в руках.

— Это не небрежность. Уместнее сказать — отвращение.

Рука Хэ Цзивэя в какой-то момент задрожала.

Он заметил, что Хэ Юй стал еще более жестоким, чем раньше.

В прошлом парень не говорил ему все настолько открыто, даже если был чем-то
недоволен, он всегда оставался вежлив и воспитан.

Мужчина уставился на шерстяной ковер на полу.

— …Хэ Юй, мама расстроена не из-за тебя. Ей просто противно вспоминать свое
прошлое.

В комнате было так тихо, что можно было услышать тиканье часов.

Через некоторое время Хэ Цзивэй потер между пальцами сигарету, находясь в борьбе с
самим собой.

Он решился на разговор с сыном, но не знал, что ему сказать.

Мужчина молча размышлял.

В конце концов, он глубоко вздохнул.

— Хэ Юй, есть такие вещи, о которых мы никогда тебе раньше не рассказывали, потому
что ты был слишком мал. Я боялся, что после того, как ты узнаешь об этом, тебе
станет хуже. Для твоей матери это очень болезненная тема. Мне кажется, она не
раскроет тебе эту тайну лично, но, думаю… пришло время рассказать тебе, — заговорил
Хэ Цзивэй. — Может, выслушав меня, ты обретешь больше самоуважения и сможешь все
понять…

— Я уже достаточно понял, — Хэ Юй принял сидячее положение.

— Просто выслушай меня. Я хочу поговорить с тобой наедине. На этот раз будь
терпеливей, может, позже, если у тебя возникнут какие-то претензии или обиды, ты
сможешь поговорить со мной, ладно?

— …

— Ты мой сын, я также знаю, что заставлял тебя жертвовать слишком многим.

После долгой тишины Хэ Юй вновь лег на подушки и поднял руку, чтобы прикрыть глаза,
словно и вовсе не видит Хэ Цзивэя. Так, он почувствовал себя более здравомыслящим.

— Начинай, — наконец, холодно промолвил парень. — Я слушаю.

========== Глава 73. Почему же я сумасшедший? ==========

— Было бы хорошо, если бы у тебя еще осталась та фотография, — промолвил Хэ Цзивэй

после того, как вздохнул и успокоился.

— Я не знал, что она так повлияет на тебя. Это один из немногих снимков твоей
матери времен ее молодости. Когда тебе было четыре, она все еще походила на юную
девушкy… Ей не нравится смотреть на себя на старых фото до замужества. Она
избавилась почти от всех снимков того времени, но, посмотрев на тот, ты должен
понять, что твоя мама была красавицей в свои двадцать лет, и хотя тогда она уже
немного утратила былую форму, ее внешность все еще была хороша.

В глазах Хэ Цзивэя теплилась глубокая привязанность, но она пришла из прошлого и

относилась в любви по молодости, словно к старой, давно уже пожелтевшей фотографии.

Он на мгновение прикрыл глаза, вздохнул и вновь открыл их, затем посмотрел на ковер
и тихо продолжил: «Не знаю, интересовался ли ты когда-нибудь, почему она стала
такой, какой ты ее видишь сейчас. Деловые встречи, сделки очень утомительны и могут
заставить многих людей утратить элегантность и красоту. Но это не совсем так, по
крайней мере, я не очень изменился за все время».

«Когда мы впервые встретились, на ней было длинное красное платье и она невинно
улыбалась. У нее были действительно красивые, ясные и яркие глаза, как у тебя. Она
тоже была доброй, но не такой конкурентоспособной, больше всего ей нравилось
ухаживать за котами и собаками, выращивать цветы и овощи, читать книги. Любой, кто
бы ни заметил ее тогда, искренне влюбился бы в нее. А теперь…» — Хэ Цзивэй глубоко
вздохнул. Он поднял руки и коснулся бровей кончиками пальцев.

«Все действительно изменилось».

«Тогда многие молодые люди ухаживали за ней, но она выбрала меня, и после нашей
свадьбы у нас появился ты. Но всему хорошему рано или поздно приходит конец».

«Основным бизнесом нашей семьи является биофармацевтическая продукция. Твоя мать

приходила, чтобы помочь, говорила, что будет усердно работать и следить за
оборудованием. Но я даже не понимал, что могло пойти не так. Во время беременности
она подхватила вирус, который просочился из лаборатории. Контроль доступа к каждому
продукту был строгим, поэтому ничего подобного не происходило в течение многих
лет».

Хотя Хэ Цзивэй говорил с закрытыми глазами, его боль можно было разглядеть сквозь
нахмуренные брови.

«Тогда у нее еще был ранний срок, семейный врач сказал, что ей придется пройти
лечение, которое, скорее всего, приведет к смерти плода. Ей предлагали сделать
аборт».

«Она отказалась. У нее было плохо со здоровьем, нам говорили, что ей, вероятно,
будет трудно родить еще раз, поэтому твоя мама очень ценила тебя, ведь думала, что
ты у нее будешь единственным. В течение тех месяцев она каждый день с большим
нетерпением ждала твоего рождения и разговаривала с тобой чаще, чем со мной. Нас
уговаривали отказаться от этой затеи, тем самым подписать тебе смертный приговор,
но она не соглашалась. Тогда никто не думал о тебе, как о живом человеке, все
считали тебя лишь зародышем. Но она так желала этого и была связана с тобой плотью
и кровью, поэтому глубоко любила тебя».

«Она говорила, что ты — лучший подарок Бога, и что уже подобрала тебе имя — Хэ Юй».

«Мы долго пытались переубедить ее, даже я, прости меня», — сказал Хэ Цзивэй.

«Признаю, тогда я любил ее больше, чем тебя, потому что боялся, что с ней может
что-то случиться. Я не переставал умолять ее сделать аборт, мы могли бы усыновить
ребенка в будущем. Мне не хотелось терять ее».

«Но она не сдалась. Она одна из тех людей, с которыми было приятно разговаривать,
но в то же время твоя мать оказалась очень упрямой. Она каждый раз плакала и
просила, чтобы никто не причинял боль Хэ Юю, говорила, что тебе страшно, что она
единственная, кто может защитить тебя… Она винила себя в небрежности и в том, что
случайно подхватила тот вирус».

Девушка, женщина, мать, жена… Казалось, ее хриплые крики все еще слышались в ушах…

«Не убивай его… Я чувствую… Он мой сын…»

«Не трогай его… Разве ты не можешь оставить его в покое? Ты делаешь мне больно, это
моя вина, я виновата, я хочу чтобы он жил… Он такой маленький… Не убивай его,
прошу…»

С тех пор прошло много времени. Воспоминания для Хэ Цзивэя оказались болезненными.

Он подавил эти эмоции, прежде чем смог спокойно продолжить.

«Она тогда была почти сломлена. Трудно представить
действительно заставили прервать беременность. Мне
согласиться на это, ведь если ты умрешь, жизнь для
чувствует подобное. Она была той женщиной, которая
трудно принять твою смерть из-за ее личных ошибок.
ее последний шанс на материнство».
последствия, если бы ее
казалось, она вообще не сможет
нее утратит смысл. Каждая мать
нуждалась в ребенке, ей бы было
Более того, это, возможно, был

«Она все время плакала, затем похудела, беспокойство и страх ломали ее психику, не
говоря уже о том, что состояние ее внутренних органов начало ухудшаться после
заражения. Она несколько раз убегала из дома… Думала, что мы убьем тебя, пока она
спит. Ей хотелось продержаться все девять месяцев, чтобы никто не смог остановить
ее».

Хэ Цзивэй еще раз глубоко вздохнул.

«На самом деле мы ничего не могли сделать… Если бы это продолжалось, она бы не
выдержала. Поэтому я обратился к лаборатории. Мне пришлось узнать, могут ли врачи
что-то сделать, чтобы компенсировать ущерб, который нанес вирус».

«В итоге они дали мне одно лекарство».

«RN13».

«Это препарат для регенерации клеток, который может идеально восстановить

поврежденные ранее участки тканей».

Хэ Юй чувствовал ярость.

— Разве оно было способно полностью восстановить клетки!

«Да, Хэ Юй, успокойся. Да. Но ты прав, действие RN13 на организм не полностью

изучено, лекарство еще находится на ранней стадии разработки и этому еще предстоит
пройти долгий путь. Однако, судя по данным Первого императора…»

Хэ Юй был сбит с толку.

— Что это еще за данные?

«Ты же смотрел «Обитель зла», помнишь, там была Красная Королева»?

«Первый император схож с Красной Королевой. Это не настоящий человек, так как никто
не смог бы вынести полное воздействие препарата. Это модель, которая представляет
человека, пострадавшего от регенерации клеток. Так называемые данные Первого
императора рассчитываются на основе способности людей к самовосстановлению от
различных заболеваний».

«Я не могу объяснить в деталях, но RN13 — лучшая надежда того времени. Поэтому,

несмотря на то, что лекарство считалось довольно опасным и не было протестировано
на людях, он считался полностью запрещенным препаратом. И мы до сих пор используем
его. Это единственная возможность, которая тогда смогла бы сработать даже с самым
ужасным ходом событий».

«Признаюсь, в то время я не был терпелив, но ничего не мог с этим поделать.

Тревожное расстройство, паранойя, депрессия — все это пересекалось друг с другом,
душевное состояние твоей матери погрязло в хаосе, и вместо того, чтобы видеть, как
она будет мучиться до смерти, я предпочел рискнуть».

Шторы тихо колыхались, будто реагировали на события вчерашнего дня.

«Оказалось, препарат победил вирус в твоем теле, восстановил поврежденные клетки с
невероятной скоростью. Психическое состояние твоей матери улучшилось и она,
наконец, смогла родить».

«RN13 был еще не до конца изученным препаратом, однако многообещающим. Регенерация

клеток является последней проблемой при лечении заболеваний, этого было нереально
достичь с помощью современных медицинских технологий. Первый император казался
просто идеальной симуляцией. Лекарство обладает мощным восстанавливающим эффектом,
вплоть до того, что может вылечить те органы, которые уже не функционируют. Однако
позже на тебе и на твоей матери проявились побочные эффекты».

«Несмотря на то, что тебе давали очень маленькие дозы, это было неизбежно».

«Выработка гормонов Люй Чжи Шу нарушилась, это отразилось на ее внешности и…

привлекательности».

Хэ Цзивэй был искренним, но по сей день ему все еще трудно было применить слово
«уродливая» к своей жене.

Он не мог этого произнести.

Она выбрала его среди многих поклонников, и он все еще мог вспомнить ее лучшие
времена.

«Ее тело начало терять форму… То, как она выглядит сейчас, отличается от ее
внешности, когда тебе было четыре».

Любой, кто посмотрит на нее, сказал бы, что она похожа на толстую и жадную паучиху.

На самом деле очень трудно потерять свою красоту, когда ты находишься в самом
расцвете сил.

Сначала Люй Чжи Шу этого не замечала, но постепенно она почувствовала свои

недостатки через социальный статус.

Красивое лицо может быть помощником и благоприятно влиять на добрую волю людей.

Она привыкла ловить на себе взгляды зависти и обожания.

«Все всегда были добры к ней, я и понятия не имел, каков был мир для других
женщин».

«Сначала ее поглотила радость материнства, и она была слишком занята, чтобы

обратить внимание на то, что ее тело превращается в растаявшее мороженое».

Но потом…

«Извините, это место уже занято».

«Нет, я не могу уступить вам».

«Госпожа, это платье вам мало, почему бы не купить то, которое подойдет получше?»

«Мы посещали мероприятия и вдруг все стало очень странным. Никто больше не смотрел
на нее, мужчины не краснели и не желали с ней заговорить».

«Они называли ее тетушкой*, из-за чего симпатичные девушки смеялись над ней из-за
ее пухлого, дряблого тела».
*大妈 dàmā — тетя, тетушка, женщина (о женщине в возрасте).
дословно — большая мамочка.

Она была напугана, словно кошка с остриженными усами. Хэ Цзивэй даже не знал, как к
ней подступиться.

Когда старые знакомые увидели ее в первый раз, они выглядели изумленными. Скрытые
или нет, их взгляды были настолько резкими, что пронзили ее насквозь.

Однажды Хэ Цзивэй пришел домой и увидел, что Люй Чжи Шу разожгла костер во дворе,
работники дома недоверчиво наблюдали за тем, как она уничтожает свою одежду и
фотографии… Все было в огне.

Она обернулась с улыбкой на лице, ее щеки дрожали, будто она испытывала какое-то
странное удовольствие.

Твоя мать полностью оставила прошлое.

Она вышла из кокона совершенно другим человеком.

«Твоя мать изменилась. Постепенно она становилась не такой, как раньше… Даже мне
иногда трудно осознать, что это та самая женщина, чего уж говорить о тебе».

«Она любит тебя, но очень боится увидеть в тебе отголоски прошлого, которые бы
напоминали ей о днях, когда она никак не могла выздороветь. Она пыталась забыть все
это».

«Ей больше не нравятся кошки и собаки, у нее есть любые растения, она даже
перестала зависеть от меня и самостоятельно занялась бизнесом, чтобы заработать
денег. Достигнув этого, она с трудом вспоминает то, как к ней уважительно
относились, когда красота все еще была с ней».

Голос Хэ Цзивэя звучал довольно грустно.

«Хэ Юй, ей действительно жаль».

«…Не нужно ее обвинять. Она не может смотреть тебе в глаза. Даже я чувствую себя
очень виноватым перед тобой».

«Ей нравится не только Хэ Ли, но он теперь больше похож на нее. Ей не нужно думать
о самом темном прошлом, когда она с ним».

«Твоя болезнь… тоже вызвана RN13, поэтому она всегда чувствовала себя виноватой.
Каждый раз, когда тебе плохо, это своего рода пытка для нее. Она все еще переживает
эту боль. Иногда она говорит во сне…»

Хэ Цзивэй на мгновение замер.

Из-за освещения в комнате, казалось, его глаза повлажнели.

Хэ Юй прислушивался к нему, а затем спросил: «…И что она говорит?»

Мужчина опустил голову, словно марионетка, которой отрезали нити.

«Она говорит, это ее вина».

***

Женщина бормотала во сне:

«Мама ошиблась».

«Мама не смогла защитить тебя».

«…»

Голос Хэ Цзивэя был немного хриплым. Он прочистил горло, но он все еще был довольно
грузным: «…Потом она снова улыбнулась во сне и засмеялась, как сумасшедшая… Я не
думаю, что ей удалось избавиться от прошлого. Особенно после рождения Хэ Ли, когда
она обнаружила, что еще может иметь детей. Не знаю, сожалела ли она об этом. Я
много раз пытался с ней поговорить, но она, кажется, никому не хотела доверять,
кроме себя».

«Никто не в силах понять, что у нее в голове сейчас. Но, Хэ Юй, я уверен, что
когда-то она любила тебя всем сердцем».

Хэ Цзивэй взглянул на парня, лежащего в постели, который слушал его, не говоря ни

слова.

«Даже если… она стала другим человеком… Думаю, в глубине души она все еще любит
тебя, как раньше».

Все-таки дело было не в освещении, глаза Хэ Цзивэя слегка покраснели.

Впервые за долгое время, он показал свой болезненный шрам.

«Так или иначе… Полагаю, ты должен быть…помягче с ней. Когда она захочет, ей
придется столкнуться с прошлым, чтобы подойти к тебе. Хэ Юй, она хотела, чтобы ты
выжил и была готова пожертвовать собственной жизнью».

Голос Хэ Цзивэя сделался глубоким: «Можешь быть добрее к ней?»

Спустя долгое время мужчина, кажется, увидел каплю, стекающую по руке Хэ Юя,
которой он прикрывал лицо. Но Хэ Цзивэй не знал, показалось ли ему это.

Однако парень отвернулся к нему спиной.

— Уходи, — тихо сказал он. — Мне нужно побыть одному, ладно?

RN13 вызывал Психическую Эболу.

Хэ Цзивэй использовал препарат в безвыходной ситуации, к тому же иностранная

фармацевтическая компания, с которой он сотрудничал, не соответствовала законам.
Лекарство было получено от научно-исследовательского учреждения в США, поэтому
мужчина не знал всех подробностей о нем.

Хэ Цзивэй не осознавал, что RN13 может вызвать психические нарушения. Когда он

узнал о некоторых подтвержденных случаях с подобными заболеваниями, было уже
слишком поздно.

Люй Чжи Шу не была больна, но ее поведение и внешний вид резко изменились, поэтому
она не очень отличалась от душевнобольных людей.

Хэ Юю повезло меньше, он стал четвертым случаем, переносившим Психическую Эболу.

Позже Хэ Цзивэй понял, что у сына проявились симптомы, он связался с

фармацевтической компанией, но так как старый владелец был жестоко убит, новый
совсем ничего не знал о происходящем с Хэ Юем.
После этого мужчина больше не контактировал с компанией.

Хэ Юй долгое время провел в постели, из-за тяжелых штор ему было трудно понять,
какое сейчас время суток, в его тихой спальне звучал лишь звук тикающих часов.

Тик-так, тик-так.

Спустя какое-то время парень поднялся, подошел к полке и вытащил старую фотографию
из книги «Сто лет одиночества».

Снимок был сделан в Йеллоустонском парке рядом с фонтаном. Это было единственное
фото с той поездки с родителями. Тогда Хэ Юй был маленьким и сидел на руках у Хэ
Цзивэя, рядом стояла красивая женщина. Она улыбалась в то время, как ее черные
локоны, струились по плечам и кружевному платью.

Юноша провел пальцами по ее лицу на снимке.

Спустя некоторое время он медленно прикрыл глаза.

***

На следующий день.

Когда Люй Чжи Шу готовила завтрак, то видела, как Хэ Юй спускается по лестнице и

подходит к обеденному столу.

Хэ Цзивэй по привычке сидел и читал утреннюю газету, наслаждаясь чаем, хотя для
этого уже было поздно.

— Так рано проснулся? — мужчина поднял на него взгляд.

Уловив движение, Люй Чжи Шу оглянулась назад и увидела, что ее сын пришел
позавтракать. Она едва смогла удержать сковороду, которая чуть не упала на пол.

Несмотря на то, что лицо Хэ Юя все еще выглядело очень бледным, она почувствовала,
что ему уже лучше.

— Хэ Юй, чего бы тебе хотелось? Кофе? Чай?

— Без разницы, спасибо.

После завтрака Люй Чжи Шу поняла, что он хоть и особо не приближался к ней, но, по
крайней мере, не старался прибегнуть к конфликту.

Он пытался быть ближе к родителям.

Женщина очень воодушевилась этим.

— Хэ Юй…

— М?

— Мама нашла для тебя нового врача, он тоже молод, сможет легко найти с тобой общий
язык, в последнее время твое состояние было не лучшим, пусть он посмотрит на тебя.

— …
Новый доктор?

В тот момент Хэ Юй каким-то образом вспомнил о первом визите Се Цинчэна в их дом.

Он закрыл глаза и продолжал хранить молчание.

Наконец, парень проговорил четыре слова: «Как вам будет угодно».

========== Глава 74. Почему ты опять уходишь? ==========

Пришел новый врач. Как и говорила Люй Чжи Шу, это был молодой человек с прямыми
бровями и стройным телом, его звали Энтони.

Он довольно неплохо относился к Хэ Юю и у него был хороший характер, казалось, от

него веяло каким-то родственным чувством.

Однако Хэ Юй не запомнил ни его имени, ни лица, словно он не имел никаких

отличительных черт.

Этот безликий начал применять к нему лечение гипнозом.

— Господин Хэ, вам нужно прилечь, расслабиться и сделайте вместе со мной три
глубоких вдоха.

— Подумайте о прошлом, о хороших событиях вашей жизни

— А если такого не было, тогда что?

Доктор на мгновение замер.

— Тогда представьте то, о чем вы мечтаете.

Хэ Юй закрыл глаза и начал размышлять.

Чего же он больше всего хотел?

Юноша подумал, ему было бы лучше вообще никогда не появляться на этот свет.

Также он представил, что с ним все хорошо, что с Люй Чжи Шу все хорошо, что
препарат не оказал никакого влияния, что он обычный человек.

***

— Когда я родился и вы поняли, что я болен, почему же просто не задушили меня?

Хэ Юй закрыл глаза, находясь под гипнозом, и его сознание медленно вернулось на

несколько дней назад…

Ему привиделся момент, когда он только-только очнулся после падения.

Парень спорил с Хэ Цзивэем:

— Вы всегда боитесь, а я живу так, будто мертв. Мучить друг друга скучно.

— Хэ Юй…

— Уходите*, я не привык к вашему присутствию. Если сойду с ума, то не буду больше

прятаться. Боюсь, опозорю вас всех.
*Вежливое обращение.

Их диалог ничем не отличался от действительного.

Однако под гипнозом Энтони история постепенно начала меняться…

В реальности Хэ Цзивэй рассказал Хэ Юю о RN13, но во сне мужчина лишь открыл рот,

собираясь поговорить об этом, однако кто-то постучался в дверь.

— Господин Хэ, прибыл Доктор Се, он ждет внизу.

Хэ Юй был в шоке, кажется, глубоко в своем сознании он все еще хотел, чтобы Се
Цинчэн вернулся.

Он был взволнован и напуган, поэтому когда услышал об этом, то попытался подняться,

все еще находясь под гипнозом, однако ремни сдерживали его.

— Мне больше не нужен врач, кто сказал тебе позвать его?

Он боролся, как дракон, пытающийся избавиться от цепей. В его глазах виднелась

ярость, которая даже горничную заставила отступить назад.

— Скажи ему уйти!

— Думаешь, он настолько сговорчив? — ответил Хэ Цзивэй. — Если бы он не знал, что

ты выпал из окна и чуть не погиб, он бы даже и не пришел к тебе!

— Если еще раз скажешь о смерти, я…

Хэ Цзивэй вновь поднял руку.

Хэ Юй холодно посмотрел на него и даже ни разу не моргнул.

— …

Рука мужчины вновь задрожала и он опустил ее. Он сделал глубокий вдох и толкнул
дверь. В конце концов, его глаза наполнились глубокой печалью и тревогой.

— Скажи Доктору Се, пусть поднимется, — передал он горничной. — Я буду занят. Могу
опоздать на свой рейс.

Хэ Юй был настолько зол, что ударил по краю кровати, звякнув ремнями. К сожалению,
он не мог развернуться или прикрыть лицо. В конце концов, ему пришлось закрыть
глаза и лечь прямо.

Похоже, даже во сне ему не было стыдно перед Се Цинчэном.

Ни капли.

Однако Хэ Цзивэй и горничная друг за другом покинули его комнату. Независимо от

того, как сильно он сопротивлялся и ненавидел их всех, парень продолжал слышать
знакомые приближающиеся шаги.

Затем они затихли рядом с его кроватью.

Он вздохнул и ощутил тоску.

Хотя Хэ Юй находился под гипнозом, казалось, он все еще отдаленно мог почувствовать
аромат, исходящий от Се Цинчэна.
Это был холодный запах дезинфицирующих средств, напоминающий о скальпелях, шприцах
и белых больничных палатах.

Раньше он бы ощутил холод, стоило ему только вспомнить этот запах, но теперь ему
почему-то становилось жарко.

Мужчина опустил на него взгляд, но все еще молчал, видимо он просто проверял раны
Хэ Юя, а затем…

Нажатие.

Послышался мягкий щелкающий звук.

Се Цинчэн отстегнул ремни.

Хэ Юй из мира грез вновь ожесточился, в то время как в реальности под его закрытыми
глазами собрались слезы.

Он ожидал этого, когда болезнь наступала.

Парень хотел, чтобы его ремни были развязаны Се Цинчэном.

Хэ Юй надеялся, что этот человек сможет убедиться в действительности его недуга,

что он поверит ему и вернется к нему.

— Хорошо… — Доктор Энтони наблюдал за его состоянием и продолжал держать его под
гипнозом свои мягким, почти убедительным голосом. — О чем бы ни были твои сны,
продолжай думать об этом… Ты должен верить, что найдешь выход.

Мир грез Хэ Юя внезапно содрогнулся.

Выход?

Каким он будет?

Он думал о холодном взгляде Се Цинчэна, о том, как тот решительно заявил ему: «Я
должен уйти, рано или поздно тебе придется довериться себе, чтобы выбраться из тени
своего сердца».

— Я не твой мост, Хэ Юй. И Се Сюэ тоже.

— Хэ Юй…

Хэ Юй.

Юноша внезапно вернулся к своему сну. Он все еще лежал в постели. Се Цинчэн
расстегнул его ремни, но внезапно вокруг стало очень темно, а лицо человека перед
ним также находилось в тени, словно на него наложили фильтр.

Он то открывал, то закрывал рот.

Парень знал, что Се Цинчэн пытался сказать ему, почему вернулся. Хэ Юй смутно
чувствовал, что причина заставит его погибнуть, будто от ножевых ранений.

Боль.

Он хотел медленно выйти из гипноза.

Но все попытки были тщетны.

Во сне Се Цинчэн решительно заявил: «Хоть я действительно желаю тебе смерти, но на

этот раз я позабочусь о тебе, пока твой жар не спадет. Не пойми меня неправильно, я
здесь, потому что твой отец пообещал мне хорошо заплатить».

Голос мужчины звучал невероятно бездушно и был лишен всяких эмоций.

— Ты не можешь позволить себе такую сумму. Денег более чем достаточно, чтобы мне не
пришлось тебя опять видеть.

Хэ Юя ранили так, будто Се Цинчэн со всей силы ударил его ножом.

В реальности он нахмурился, а его дыхание участилось.

Молодой человек хотел покинуть это видение, но оно также оказалось демоном,
которого пришлось преодолеть.

Под гипнозом Энтони Хэ Юй проник глубоко в свое сердце.

Он продолжал переживать произошедшее и вновь увидел пыльную дверь комнаты для

гостей.

На этот раз Се Цинчэн вернулся к себе, в помещение, за которым Хэ Юй тщательно

следил и убирал для него.

Однако этот мужчина был очень равнодушен. Он почти не беспокоился о своем пациенте.
Каждый день, после того, как Се Цинчэн делал записи состояния Хэ Юя, он давал ему
шприц и наблюдал, как тот сам вкалывает себе лекарство, мужчина даже не потрудился
заняться этим.

Сперва молодой человек ничего не говорил, вероятно, из-за гордости, он вел себя,
словно ничего не происходит. Се Цинчэн давал ему лекарства и потом забирал их
обратно.

Весь этот процесс был безмолвным, словно в немом фильме.

Но позже Хэ Юй становился все более и более раздражительным, и постепенно терял

желание взаимодействовать с ним.

Сон повторялся и не заканчивался.

Наконец, когда Хэ Юй в очередной раз проходил медосмотр и сел в свое виндзорское

кресло в спальне, он не принял шприц, который протянул ему доктор.

Со спокойствием и отчаянием парень спросил: «Доктор Се, вы когда-нибудь

представляли, что я могу сделать с этим шприцом?»

«Ну вот, ты меня очень хорошо знаешь».

Хэ Юй с насмешкой на лице поднял руку и схватил шприц, затем, не моргая, он пронзил

плоть там, где ему захотелось и ввел лекарство…

Се Цинчэн внезапно побледнел и сделал шаг вперед, но было слишком поздно, под кожей
начал быстро образовываться сине-фиолетовый отек, превращаясь в ужасный комок…

— Я на самом деле не хочу такой жизни, — Хэ Юй не двигался, будто игла застряла в

его теле.
Потемневшие глаза юноши не отрывались от побледневшего лица Се Цинчэна. Парень
убрал шприц, наблюдая за тем, как его действия привели к образованию синяка под
кожей.

Хэ Юю было плевать, он вернул его мужчине и сказал: «Держи, сам сделай».

Лицо Се Цинчэна было белое как полотно, видимо, он испытал ужас от действий
молодого человека.

— Это должен делать ты, Се Цинчэн.

— Иначе я пропущу сегодняшнюю инъекцию.

Его тон звучал несколько угрожающе, но стоило вдуматься и он нашел в собственных

словах какую-то печаль.

— Ты же здесь ради денег, тогда бери их и делай свою работу. Трудитесь как следует.

Мужчина пришел в себя и прикрыл глаза.

— Не заставляй меня привязывать тебя.

— Так сделай это, — равнодушно ответил Хэ Юй, — ты ничем не отличаешься от моих

родителей. У тебя ничего не получится.

Во сне Се Цинчэн, похоже, расстроился из-за этого. У него разболелась голова.

— Хэ Юй, чего ты добиваешься?

Чего он добивается?

Собственно говоря, он не знал.

Он понял, что с ним что-то не так, и, казалось, все больше и больше думал о Се
Цинчэне.

Когда юноша долго не видел его, то раздражался, однако, когда тот появился перед
ним, он тоже не мог успокоиться. Се Цинчэн стал острым шипом, застрявшим в его
сердце, и независимо от того, тянул он его или нет, это убивало его.

Но так не должно было происходить.

Хэ Юй ненавидел гомосексуализм и никогда не смог бы вступить в отношения с

мужчиной. В то же время он осознал, что в постели всегда думал о Се Цинчэне.
Сначала он, казалось, предавался мечтам о его теле, а затем уже тосковал по нему в
целом…

Хэ Юй слишком устал.

Он не мог дышать, его сердцебиение ускорилось.

Наконец, парень сказал: «Знаешь, раньше я не хотел быть таким. Се Цинчэн. Ты видел,
как я рос и хорошо знаешь, каким я был раньше… Все девятнадцать лет я внушал себе,
что мне будет легко общаться с другими людьми, что все будет «спокойно».

«Теперь я не могу больше терпеть».

«Мои родители всегда заставляли меня притворяться нормальным человеком, чтобы не

запереть меня в психиатрической больнице. Причина, по которой они осмелились на
этот шаг, заключается в том, что я никогда не делал ничего, что выходило бы за
рамки закона и правил. Я действительно живу, словно обычный парень, хотя это и
трудно, но я не могу жаловаться. Мне приходится наблюдать за реакциями окружающих
меня людей, всеми их радостями и печалями, а затем давать им подходящий ответ».

«В течение девятнадцати лет молодой человек, который должен был находиться в

дурдоме, жил среди вменяемых людей. Человек, который должен быть заперт в клетке,
выходит за ее пределы. Я всегда переживаю о том, что мою болезнь раскроют. Все
друзья, которые у меня есть, мои настоящие друзья, не знают, каково мое истинное
лицо. Они просто общаются с человеком в маске».

«Кому я могу сказать правду? Я думал, твоя сестра будет отличаться от других, но в
итоге оказался слишком наивным».

«Я болен, Се Цинчэн».

Он улыбнулся, однако выглядел грустным и немного не в себе.

«Я серьезно болен! Кому захочется обратить на меня внимание, когда они узнают
правду? Мне придется прожить всю жизнь под маской адекватного человека. Даже в
тюрьмах есть ограничения по срокам тюремного заключения, но что насчет лимита
времени моей болезни?»

Его голос задрожал.

«Девятнадцать лет, Се Цинчэн».

«Почему ты хочешь спасти меня, а?»

«До тебя врачи не умели лечить мой недуг. Ты дал мне надежду и потом столкнул
обратно в бездну, так зачем ты спас меня? Почему солгал мне? Ты ненавидишь меня, Се
Цинчэн, а ты в курсе, что я тоже тебя ненавижу?»

«Я, блядь, адски тебя ненавидел с того дня, как ты ушел!»

Хэ Юй редко использовал ругательства, но во время гипноза, он потерял контроль.

В его сердце роился хаос, парень не мог успокоить этот импульс, идущий от крови.

Во сне он злился на Се Цинчэна, словно невоспитанный, легкомысленный

девятнадцатилетний мальчишка, он безрассудно выплевывал все слова, который у него
крутились на языке.

Когда Хэ Юй выругался, у него покраснели глаза.

«Я действительно ненавижу тебя, Се Цинчэн. Теперь это взаимно. Ты сказал, что если
бы не моя болезнь, мы бы даже и не встретились, у нас могло бы быть в жизни на
одного врага меньше и мы бы не испытывали такую боль».

«До сегодняшнего дня мы с тобой не ненавидели друг друга».

Се Цинчэн ничего не сказал, но посмотрел на него нечитаемым взглядом. После долгого

молчания мужчина обернулся: «…Я попрошу помощника сделать тебе укол».

— Почему же ты сам не сделаешь?! Тебе страшно смотреть на меня? — невзирая на то,

что голос юноши звучал спокойно, выражение его лица наполнилось яростью. — Ты все
еще брезгуешь ко мне прикасаться.
— Думай, что хочешь, но ты в кое-чем оказался прав, Хэ Юй. Если бы не эта болезнь
или встреча с тобой, мы могли бы потерять своих врагов без особой боли. Пожалуйста,
контролируй свои эмоции, иначе мне все-таки придется связать тебя.

— …Ладно. Тогда сделай это, пока не поздно. Поторопись и свяжи меня! — Хэ Юй

склонил голову и улыбнулся. — В противном случае тебе придется пожалеть об этом, —
его голос ослабел.

Мужчина проигнорировал эти слова, развернулся и ушел.

В тот момент, когда Се Цинчэн толкнул дверь, Хэ Юй, лежащий на кресле под гипнозом,
начал учащенно дышать.

Он стал уязвим, находясь на грани жизни и смерти.

Дверь снова открылась и закрылась. Парень знал, что Се Цинчэн не захочет остаться.

Его уход, казалось, уничтожил последний светлый луч в его душе.

Хэ Юй внезапно очнулся, открыл наполненные слезами глаза и тяжело задышал.

Энтони сидел на стуле и смотрел на него, заметив пробуждение юноши, он тихо налил
ему стакан воды, взял лекарства и протянул ему салфетку.

— Ваше сердце что-то волнует, возможно, это человек, который мучает вас.

— …

— Примите таблетки, по крайней мере, сегодня вы увидели причину вашего плохого

самочувствия. Как только вы осознаете это, сможете узнать, как преодолеть болезнь
самостоятельно.

Доктор похлопал его по плечу.

— На сегодня все, господин Хэ. Прошу, держите все под контролем. Не думайте о том,
что было или о том человеке, который вас беспокоит, постарайтесь хорошенько
отдохнуть.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр. (После концовки этой главы)

Се Цинчэн. Ты уже взрослый, можешь уже найти того, кто займет мое место доктора.

Хэ Юй. Ты бросил меня! Ты не любил меня! Думаешь, я лгу тебе и игнорируешь меня!

Се Цинчэн. *безразлично смотрит на Хэ Юя*

Хэ Юй. …Все хорошо, Гэ. Это я виноват, виноват.

========== Глава 75. Се Цинчэн, вернись ко мне! ==========

Благодаря гипнозу и лечению нового врача, болезнь Хэ Юя, наконец, отступила, а его
раны постепенно начали заживать.

В мире грез Се Цинчэн становился едва заметным.

А Хэ Юй все реже и реже стал возвращаться в тот темный коридор дома.

Он принимал множество лекарств и прошел через уйму процедур.

Десять дней спустя парень вернулся к своей привычной жизни.

В тот день Хэ Юй и его семья попрощались с доктором, Люй Чжи Шу была очень
благодарна за оказанную помощь, а сам юноша крепко пожал ему руку.

— Спасибо.

Энтони улыбнулся.

— Не забывайте о том, что творится у вас в голове. Самое главное — медленно

избавиться от того демона, который скрыт в вашем сердце.

Теперь этим демоном был Се Цинчэн.

Хэ Юй ухмыльнулся и кивнул.

— Спасибо, доктор, я постараюсь.

Энтони сел в автомобиль, затем двигатель завелся и машина уехала.

Сидя на удобном заднем сидении, он разблокировал телефон и зашел в галерею. Энтони

равнодушно смотрел на фото, когда дневной свет прошел через тень деревьев и упал на
экран.

Там был…

Снимок Се Цинчэна!

Мужчина заблокировал телефон и его собственное отражение появилось на поверхности.

В тот момент казалось, что пара глаз цветка персика пересекалась с глазами Се
Цинчэна…

Сотовый внезапно завибрировал — пришло сообщение.

Дуань: «Как успехи?»

Подумав, Энтони ответил: «Я произвел на него хорошее впечатление. Позже увидимся».

Дуань: «Хорошо».

Энтони вышел из переписки и зашел в другой чат. На этот раз он написал Хэ Юю:
«Господин Хэ, не спешите с адаптацией, если я вам понадоблюсь, звоните в любое
время. Теперь я ваш личный врач, я сделаю все, чтобы позаботиться о вас».

Парень получил это сообщение пока гулял во дворе виллы.

Он остановился в саду, где раньше встретил Се Цинчэна. Прочитав сообщение Энтони,

юноша склонил голову и промолчал.

— Что-то не так? — поинтересовалась Люй Чжи Шу.

— Ничего, — он поднял взгляд и посмотрел на веранду.

Именно на этом месте на Хэ Юй когда-то впервые встретил Се Цинчэна и тот сказал

ему…
«Это наша первая встреча. Я буду твоим лечащим врачом».

Парень молча взглянул туда еще раз.

— Все в порядке, просто я вдруг вспомнил одного человека.

Люй Чжи Шу хотела распросить его об этом, но он больше ничего не говорил.

— Как тебе Доктор Энтони?

— Он хорош, — мрачная жажда мести захватила Хэ Юя, хотя, кажется, она не была
нацелена на кого-то конкретного. — Он один из лучших, гораздо лучше Доктора Се.
Почему вы раньше не нашли мне такого врача, как он?

Почувствовав облегчение, женщина улыбнулась: «Прекрасно, я рада, что он тебе

нравится».

Парень опустил взгляд на свой телефон, но так и не ответил на сообщение Хорошего

Доктора Энтони.

Он вышел из чата и зашел в галерею, которая была наполнена фотографиями Плохого

Доктора Се Цинчэна.

Большинство из них граничили с глупостью и безумием.

— …

Хэ Юй чувстовал, как это ранит его гордость.

Он закрыл галерею и заблокировал телефон.

Приближалась долгая зима.

Наконец, бесконечное лето подошло к концу.

Спустя несколько дней Люй Чжи Шу однажды днем пришла в комнату сына с тарелкой
бутербродов и горячим чаем. Тогда Хэ Юй читал древнеегипетскую «Книгу мертвых» в
переводе Цзинь Шоуфу. Женщина постучала в дверь и получила разрешение войти.

— Хэ Юй, ты же ничего не планировал на оставшееся зимние каникулы, да?

— Нет, а что?

— Ах, вот как. Мама нашла тебе работу стажером в одной кинокомпании. Ты ведь
изучаешь режиссуру? Я принесла тебе сценарий одного из проектов, я уже просмотрела
его. Актерский состав получше, чем был у тебя в той веб-дораме. Как только я узнала
об этом, тут же подумала, что тебе будет чему поучиться, — ее голос звучал почти
лестно.

Однако она немного нервничала и не смогла заметить эмоций на лице Хэ Юя.

— Но если ты не хочешь, у меня есть много других вариантов, только скажи…

На самом деле, привыкнуть к этому было трудно…

Ему было трудно чувствовать тепло родительской любви, хотя он уже узнал о прошлом
Люй Чжи Шу, но одно дело — знать, а другое — понимать.
Теперь, столкнувшись с внезапным вниманием матери, ему было неловко.

Однако изображения старых снимков с Йеллоустонского парка нахлынули на него, словно

тот самый фонтан, у которого они сфотографировались. Хэ Юй делал все возможное,
чтобы принять позднее внимание матери.

— Спасибо, мама, я подумаю.

Она улыбнулась и, похоже, хотела с ним еще немного поговорить, но между ними
оказалась пропасть длинною в десять лет. В конце концов, выращивать цветы и
растения на засоленной земле, которая так долго оставалась пустынной, было
непросто.

Люй Чжи Шу не могла придумать, что ей еще ответить, поэтому просто похлопала Хэ Юя
по плечу, в то время, как с этого ракурса стало заметно, насколько она поправилась.

— Тогда продолжай читать, мама не будет тебя беспокоить.

Все, что было связано со проектом, отправили ему на почту.

Он открыл файл и прочитал. Это была одна из ведущих ролей с довольно хорошим
сценарием. Сюжет раскрывает историю прокурора и юриста, которые хотят отыскать
справедливость для людей из низшего класса. Главными героями являлись полиция,
прокуроры и адвокаты.

У всех есть своя эстетика. Хэ Юю нравились художественные фильмы, которые были

немного искажены, затрагивали маргинальные темы, моральность и нрав. Его не
интересовали простые картины.

Но Люй Чжи Шу знала, что участие в подобном проекте было бы очень хорошей
практикой, если ему действительно хочется идти по этому пути здесь в будущем, чтобы
потом не ехать во Францию, Великобританию или Италию ради карьеры режиссера.

Он посмотрел на график работы. Ему нужна была частичная занятость. Люй Чжи Шу
написала, что уже поговорила с продюсером и договорилась о должности помощника
режиссера. Проще говоря, он должен был делать вид, что работает и учится. Хэ Юй мог
вернуться, когда начнется учеба.

Парень сидел перед монитором и думал.

Думал о словах Хэ Цзивэя и о несчастном лице Люй Чжи Шу.

Затем он вспомнил о сообщении Нового Доктора Энтони.

А потом подумал о Старом Докторе Се Цинчэне.

Спустя столько дней он ни разу не взял на себя инициативу и не связался с ним.

На самом деле, их связь всегда зависела от Хэ Юя.

Если бы он не начал искать его, то, можно было бы подумать, что начиная с династии
Цинь и спустя 20 000 лет, Се Цинчэн бы не отправил ему ни единого послания.

После того, как парню полегчало, он начал размышлять об этом и задался вопросом, а
не сошел ли он с ума.

Очевидно, что он был равнодушен к мужчинам, у него даже появлялось отвращение к их

телам. Лишь из-за того, что он вкусил запретный плод с руки Се Цинчэна, наивный
маленький мальчик стал зависим от этого и по сей день.
Когда мужчина однажды проигнорировал его, ему было все равно, но когда он продолжал
это делать, даже Хэ Юй вдруг ощутил сомнение в своем сердце.

Что же я делаю?

Почему он?

Он включил свой телефон и пролистал чат с Се Цинчэном, последний раз он отправил

ему сообщение перед тем, как случайно упал со второго этажа. Тогда юноша написал
ему: «Доктор Се, я болен. Я заболел, Се Цинчэн».

Но мужчине казалось, что это ложь.

Он проигнорировал его.

В тот момент Хэ Юй внезапно будто очнулся.

Опять-таки, он очень хотел отказаться от Се Цинчэна.

Тогда парень думал о том, как в последний раз пытался очистить свой разум и
отправился на съемки в веб-дораме, а теперь перед ним возник этот большой проект,
который стоил миллионы долларов. Возможно, это заставит его быть еще более занятым,
чтобы он перестал думать об этом человеке, о своем «демоне».

Поэтому на следующий день Хэ Юй поговорил с Люй Чжи Шу и сказал, что готов

приступить к работе.

Радость наполнила Люй Чжи Шу, женщина была многословна, но на лице Хэ Юя не было
энтузиазма, она выглядела так, будто собиралась высунуть язык, как жаба и облизать
свою щеку, истекая слюной.

Вскоре он почувствовал, что ему не стоило об этом думать.

В конце концов, именно благодаря Люй Чжи Шу он стал тем, кем был.

— Дорогой, — она обняла его и, встав на носочки, похлопала по спине. — Ты никогда

бы не разочаровал маму.

После этого она немедленно связалась со своими партнерами и договорилась о том,

чтобы Хэ Юя присоединили к съемкам.

Январь.

Над фильмом под названием «Суд» уже кипела работа.

Водитель отвез Хэ Юя и Люй Чжи Шу в киностудию.

Это впервые госпожа Люй лично сопровождала своего старшего сына на работу в таком
проекте, несмотря на то, что она не могла остаться надолго, так как ей нужно было
вернуться обратно в тот же день и заняться своими делами.

— Господин Хуан, вы потрясающе выглядите, поздравляю с началом съемок фильма!

Машина Люй Чжи Шу подъехала прямо ко входу в отель, где главный продюсер Хуан Чжи
Лун уже ждал их в вестибюле.

Это был высокий мужчина, который казался довольно крепким и сильным на вид.
Вероятно, ему лет 60, у него было двое детей. Хотя на его висках заметна седина, он
все еще выглядел красиво в официальной одежде и блеском глазах, которого нет даже у
многих молодых людей. В целом он выглядел прилично, а в руках держал буддийское
ожерелье из бусин.

Хэ Юй тоже немного знал об этом человеке. Он был очень известным продюсером в

развлекательной индустрии. Каждый год выбиралось бесчисленное количество стажеров,
в то время как многих исключали. Вокруг него вилось полно красоток, тем не менее,
говорят, он всегда любил свою жену, которая, к сожалению, скончалась много лет
назад.

Хуан Чжи Лун был очень вежлив с Люй Чжи Шу. Он пожал ей руку с улыбкой и тепло
поприветствовал ее. В свою очередь она познакомила с ним Хэ Юя.

— Мой сын* хочет набраться у вас опыта, господин Хуан.

*犬子 quǎnzǐ — уничижит. мой сын, щенок.

— Да что вы такое говорите, — засмеялся мужчина. — Вы мне льстите. Для меня большая
честь работать в этом проекте с таким молодым человеком.

Все это слишком отличалось от съемок той мини-дорамы.

Фильм «Суд» был в миллион раз лучше во всех смыслах, но, естественно, разговоры
между работниками в команде казались в сто тысяч раз злонамереннее.

Хэ Юю было все равно, он привык к подобному, но та Люй Чжи Шу из его подростковых

лет и та, которую он видел сейчас с ее многоликостью и скользкой улыбкой, вызывали
у него смешанные чувства.

После ужина с продюсерами, Люй Чжи Шу пьяная уселась в машину.

Тем не менее, парень еще был трезв, поэтому спокойно поехал в отель на автомобиле
Хуан Чжи Луна.

— Сяо-Хэ, сколько тебе лет?

— Почти двадцать.

— Такой юный… Я видел твоего брата, очень красивый мальчик, у тебя и у него есть
свои сильные стороны, вы мне оба нравитесь. Люй Чжи Шу была благословлена вами, —
улыбнулся мужчина.

Хэ Юй услышал, как он упомянул Хэ Ли, поэтому спросил: «Вы уже давно знакомы с моей
мамой?»

— Да, — улыбнулся он, — очень давно, я уже и не вспомню, сколько времени прошло с
тех пор, как мы стали друзьями. Итак, ты здесь, тебе не нужно себе ни в чем
отказывать, все, чему ты хочешь научиться, что хочешь попробовать — только скажи, —
Хуан Чжи Лун подмигнул ему. — Но заранее предупреждаю, держись подальше от женщин,
с которыми я работаю, ха-ха-ха.

— Господин Хуан боится, что я уведу его людей? — усмехнулся Хэ Юй.

— Да что ты, ты ведь так красив, я боюсь, что это они уведут тебя, а твоей маме
потом придется поквитаться со мной, — он был немного пьян и расслаблен. — Это
просто актрисы, они тебя недостойны.

-Вы же пошутили.
— Я не шучу, не говоря уже о девушках, тебе стоит держаться подальше и от парней.
Нынче трудно разобраться с этими мальчишками.

В конце концов, Хуан Чжи Лун поднял взгляд и с улыбкой вздохнул.

— Сегодня я слегка пьян.

— Тогда вам стоит вернуться и лечь отдыхать чуть раньше, — любезно предложил Хэ Юй.

— Хорошо-хорошо. Сяо-Хэ, я попросил, чтобы тебе подготовили номер. Если с тобой

что-то случится, я не смогу объясниться перед твоей матерью. Я договорился о том,
чтобы ты остался здесь, где находится техническая группа.

Хуан Чжи Лун отпил немного минералки.

— Этот фильм, как тебе известно, сотрудничает с лицами правопорядка, если мы хотим
быть точными в своих действиях, нам нужно их руководство.

— Угу.

— Поэтому мы пригласили полицейских, адвокатов и остальных, чтобы они приняли

участие в съемках… Они, конечно, не так красивы, как настоящие актеры, и если ты
останешься с их командой, я буду рад, так как не стану волноваться с отчетностью
перед Люй Чжи Шу.

— …

Его все еще волновало то, что Хэ Юй может переспать с девушками со съемочной
площадки.

Парень больше не говорил с ним об этих глупостях, поэтому когда они достигли
первого этажа и вышли из лифта, он вежливо провел господина Хуана в его номер, а
потом отправился в свой, после того, как получил ключ-карту.

Седьмой этаж.

Дверь лифта открылась со характерным звуком.

Хэ Юй вышел и ступил на толстое ковровое покрытие.

Уже поздно, в холле было тихо до тех пор, пока он не услышал, как кто-то
разговаривает.

Се Цинчэн.

Парень мысленно зарычал. Он никогда не думал, что Се Цинчэн, который уже не был его
личным врачом, который не отвечал на сообщения в WeChat, который, казалось,
испарился с планеты, вдруг окажется прямо рядом с открытым окном в коридоре, тихо
выкуривая очередную сигарету!

Они были застигнуты врасплох, когда заметили друг друга. Никто из них не ожидал
встретиться здесь.

Се Цинчэн обжег палец. Выражение его лица на мгновение изменилось с удивленного на

ледяное, он просто стоял спиной к открытому окну и, крепко сжав губы, смотрел на Хэ
Юя, не говоря ни слова.

Они долгое время молчали и не двигались, пока парень первым не открыл рот: «Ты… Что
ты здесь делаешь?»
Се Цинчэн выдохнул дым и холодным, жестким взглядом уставился на Хэ Юя, прежде чем
развернуться и уйти.

Казалось, все методы лечения и гипноз сошли на нет.

Стоило юноше увидеть его, как сердце и кровь тут же разгорячились — у него
покраснели глаза. Он потянулся за мужчиной и схватил его.

— Се Цинчэн, ты…

В тот момент дверь ближайшего номера открылась. К ним вышел Чэнь Мань, держа в руке
мобильный телефон.

— Гэ, Се Сюэ ищет тебя, позже перезвони ей.

Хэ Юй почувствовал, что его кровь достигла точки кипения и тут же внезапно остыла.

Пока совсем не замерзла.

Он прищурился. Уголки его глаз по прежнему оставались красными, но теперь перешли

от оттенка горящего огня к ржавчине.

После стольких дней его родители хотели, чтобы он принял нового доктора.

А тот хотел, чтобы он забыл предыдущего.

Даже Се Цинчэн говорил ему, что лучший способ завершить их отношения — расстаться.

Ему словно весь мир твердил: «Отпусти Се Цинчэна, дай ему уйти, так будет лучше для
тебя и для него».

Все просили его сдаться, но он был единственным, кто твердо стоял на своем, и
независимо от того, сколько раз ему доводилось погружаться в гипноз, он не смог
полностью стереть этого человека из памяти.

Хэ Юй не знал почему.

Но было ясно, что он ненавидел его.

Парень обвинял его в том, что тот его бросил и разочаровал.

Но Хэ Юй все еще цеплялся за него, не в силах забыть об этом.

До того, как он увидел Се Цинчэна и Чэнь Маня, находящихся в одном номере, он вдруг
почувствовал, что его настойчивость была смешной и глупой.

Хэ Юй едва мог дышать, вся терапия Энтони, похоже, не дала никакого результата.
Юноша медленно спросил:

— …Он привел тебя сюда?

— …

— Ты все время был с ним?

Се Цинчэн повернулся к нему лицом и посмотрел на него, стряхивая пепел с сигареты и

ничего не отвечая.
Сердце Хэ Юя внезапно наполнилось яростью удушающего огня, который он все время
сдерживал. Его глаза сверкнули холодом, когда он уставился на мужчину, опирающегося
на подоконник.

— Я задал тебе вопрос! Ты все время был с ним?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр.

«Обнять ли мне Чертенка?»

Гипотеза 1.

Хэ-Бао. Се Цинчэн, хочу обнимашек.

Се Цинчэн. Никаких обнимашек. Вставай и уходи.

Хэ-Бао. *плачет*

Се Цинчэн. Поднимайся.

Хэ-Бао. *пошатывается, но встает*

Гипотеза 2.

Хэ-Бао. Хочу обнимашек, кто меня обнимет?

Энтони. Я могу обнять, осторожно, не упади.

Хэ-Бао. *был поднят, ради обнимашек, все еще не научился ходить*

Заключение:

Се Цинчэн. Нужно, чтобы он был самостоятельным. Возможно, в будущем ему не

понадобится доктор.

Энтони. Я хочу, чтобы он привязался ко мне. Он должен быть со мной.

Однако результат все такой же:

Хэ Юй. Я не могу жить без Се Цинчэна. Се Цинчэн, давай обниматься.

Се Цинчэн. (?) Это не тот эффект, которого я ожидал.

Энтони. (?) Это тоже не тот эффект, которого я ожидал.

========== Глава 76. Потрясающий молодой господин Чэнь ==========

— Я задал тебе вопрос! Все эти дни вы провели вместе?

Лицо Хэ Юя побледнело.

Похоже, у него вот-вот мог случиться приступ.

Его Новый Доктор потратил более десяти дней на то, чтобы вернуть ему контроль над
болезнью, однако, кажется, его Старому Доктору хватило лишь мгновения, чтобы
разрушить здравомыслие Хэ Юя.

Он уставился на Се Цинчэна.

Мужчина одарил его холодным взглядом.

Затем он взял сигарету и молча посмотрел на парня.

— Хэ Юй, ты уже понял.

Се Цинчэн стряхнул пепел.

— С кем бы я не проводил вместе время, тебя это не касается.

— …

В тот момент он почему-то подумал о Се Сюэ. Она раньше нравилась ему, но девушка
относилась к нему только как к другу.

Позже по случайным стечениям обстоятельств он переспал с Се Цинчэном, однако теперь

именно молодой человек сходил с ума, а мужчина все-таки смог восстановиться от
всего произошедшего.

Хэ Юй думал, что поглотил* Се Цинчэна, но кто знал, что то, что он отведал, было
горстью снега, а то, что он выпил, — куском льда.

*拆吃入腹 chāi chī rù fù досл. скушать/проглотить в себя/в живот, почти эквивалентно

«проглотить кого-то живьем», в переносном смысле — иметь превосходство над кем-то.

Пить лед легко, он просто положил его в рот и тот попал ему в желудок, но он не
переварился, заморозив его внутренние органы и кровь.

Судьба ли это, попасть в руки такого человека, как Се Цинчэн?

На мгновение атмосфера вокруг ожесточилась.

Наконец, Чэнь Мань заговорил.

Хотя он был немного сбит с толку, но все же узнал Хэ Юя.

— …Ты… Здравствуй. Мы снова встретились. Ты тоже участвуешь в съемках?

Парень проигнорировал его и продолжал холодно смотреть на Се Цинчэна.

Тот повернул голову: «Чэнь Мань, хорошо, что ты пришел. Этот человек слишком много
выпил, от него несет алкоголем. Проводи его, пожалуйста, в нужный номер, пусть он
не сходит здесь с ума».

Запах спиртного, исходящий от тела Хэ Юя, остался с ним после вечерних посиделок,
сам он ни капли не пил.

Но Чэнь Мань поверил, иначе кто бы вообще в здравом уме осмелился так говорить с Се
Цинчэном?

— Я провожу тебя, у тебя есть ключ-карта?

Он оттолкнул полицейского и продолжил сверлить мужчину взглядом.

— Се Цинчэн, ты же знаешь, я не пьян. Я задал тебе вопрос.

Выражение его лица казалось спокойным, а голос — мягким. Но только слепой не мог
не заметить, что в его глазах горит ярость.

Хэ Юй был очень сильно расстроен.

Он мог бы согласиться с тем, чтобы Се Цинчэн возникал где угодно, но не когда он

оставался с кем-то, кто не нравился молодому человеку.

Чэнь Мань не должен здесь оставаться.

Как вообще он мог рядом с ним находиться?

Все то время… Хэ Юю было так больно, его разум оказался настолько затуманен, что он
выпал из окна. Возможно, если бы расстояние до земли было больше, он мог бы
умереть.

Но Се Цинчэн проводил время с этим человеком.

Он действительно не хотел рассказывать о своем несчастном случае. Хэ Юй был горд и

не желал видеть в глазах мужчины сочувствие.

Парень предпочел бы, чтобы Се Цинчэн никогда не узнал о его падении. Он будет
притворяться, будто ничего и не произошло.

Но это не значит, что Хэ Юю было все равно, чем он занимался все эти дни.

Этот Чэнь Мань… что за человек такой? Тогда на кинопоказе в университете он накрыл
рукой ладонь Се Цинчэна, а потом тайно хотел поцеловать его, пока тот спал.

Хэ Юй не раз говорил об этом, почему ему не верят…

Если бы он не встретил их сегодня, если бы не согласился на эту работу, Се Цинчэн

бы и дальше жил здесь с Чэнь Манем? Что происходит между ними?

Когда он мучился и страдал дома, когда отказывался забывать Се Цинчэна, когда

ожидал хоть какого-то ответа или новостей от него, даже просто «мгм» подошло бы…

Чем они вдвоем занимались в этом номере?!

Миллионы догадок всплыли в голове Хэ Юя, все они походили на маленьких призраков с
острыми когтями, разрывающими его плоть и кости, жестко впиваясь в тело.

Его взгляд становился опаснее, когда парень посмотрел на мужчину. Тот прищурился и
почувствовал неадекватные, иррациональные мысли Хэ Юя.

— Ты должен помнить, о чем я тебе говорил, Се Цинчэн.

— …

— Хочешь, чтобы я повторил это перед офицером Чэнем еще раз?

Выражение лица мужчины немного изменилось.

Он не догадывался, какую боль испытывал Хэ Юй, и что ему действительно было плохо,
не говоря уже о том, что парень выпал из окна.

На этот раз, увидев его, Се Цинчэн понял, что грань безумия молодого человека стала
еще тоньше.
На самом деле он сейчас не был уверен, как достучаться до Хэ Юя.

Раньше для него мало что имело хоть какое-то значение, например, Се Цинчэн никогда
не поверил бы, что этот человек способен поцеловать кого-то в общественном месте,
но теперь Хэ Юй вообще перестал следовать правилам приличия, он смотрел на мужчину
так, будто был не против вновь воплотить свои желания прямо на месте.

Чэнь Мань заметил, что между ними теперь чувствовалась странная атмосфера.

Однако его воображение было недостаточно живым, чтобы подумать о сексе между ними.
Парню просто показалось, что у этих двоих, вероятно, образовался какой-то конфликт,
о котором они не хотели говорить вслух, поэтому он отошел от них и не стал
вмешиваться.

— Идем ко мне в номер, нам есть о чем поговорить, — сказал Хэ Юй.

Се Цинчэн потушил сигарету и, наконец, ответил: «Нам не о чем c тобой

разговаривать».

— Не провоцируй меня.

— Ты тот, кто провоцирует меня.

— …Я хочу, чтобы ты пошел со мной. Пойдем в мой номер.

— А если не пойду?

— Тогда ты увидишь, на что я способен, — промолвил юноша с покрасневшими глазами. —

Попробуй.

— Попробовать? — Се Цинчэн прищурился. — Хорошо, я сейчас попробую.

— Се Цинчэн…

— Что ты сделаешь? — Хэ Юй, быть может, вел себя слишком агрессивно, ведь рядом
находился Чэнь Мань. Это злило Се Цинчэна. — Ты еще не закончил? Что бы ни было у
тебя на уме, скажи это. Если хочешь что-то сделать, делай. Сейчас! Не думай, что я
боюсь тебя.

Возможно гнев в глазах мужчины был настолько мощным, что это вернуло парню немного
здравомыслия.

Нет, вероятно, он пришел в себя не потому, что Се Цинчэн был зол, а потому, что в
его глазах было что-то, что заставило Хэ Юя чувствовать себя неловко.

То, что могло ударить по его гордости.

Это чувство, когда Се Цинчэн обращался с ним, как с мусором, привело к тому, что
темные помыслы молодого человека начали утихать.

Взгляд мужчины, подобно клинку, резко ударил по нему. Они долго смотрели друг на
друга и, наконец, Се Цинчэн сказал:

— Если ты закончил, тогда, пожалуйста, возвращайся к себе.

— …

— Уходи.
Атмосфера между ними была настолько напряженной, что Чэнь Мань прислонился к стене
и стал наблюдать. Он действительно не понимал, что между ними произошло, что они
себя так ведут, не говоря уже о том, что ранее этот мальчишка ходил с Се Цинчэном в
архивы библиотеки и его даже подстрелили.

Он даже мог погибнуть.

Чэнь Мань чувствовал, что в любом случае, Се Цинчэн все же относился к нему с
добротой и защищал его.

Он всегда был тем, кто возвращал должок.

Но что натворил Хэ Юй, раз отношение Се Цинчэна к нему кардинально изменилось?

Юноша не уходил, его ноги, казалось, приросли к полу, он просто молча смотрел перед
собой.

В глазах Хэ Юя засел мрак и упрямство, но почему-то казалось, будто в нем затаилась

большая обида. Уголки его глаз постепенно стали еще краснее.

После стольких дней боли и страданий, застрявших в горле, он собирался освободить

их, но в тот момент…

— Ха-ха-ха, хорошо-хорошо!

Дверь соседнего номера внезапно открылась.

Свет оттуда пролился на ковровое покрытие, оттуда вышел пухлый мужчина, улыбаясь,
он попрощался с остальными.

— Решение этой проблемы будет таким — завтра адвокат Чжан и актер, который играет
ведущую роль, пообщаются. Ох, мне не хотелось тревожить вас в такое позднее время,
наш график слишком плотный, но другого выхода…

— Пусть адвокат Чжан хорошенько отдохнет, не нужно его беспокоить.

У толстяка на теле была довольно забавная татуировка — Hello Kitty.

— …

Его присутствие сбило с толку трех человек, находившихся в коридоре.

Мужчины повернули головы и посмотрели на него.

Этот Hello Kitty являлся одним из продюсеров фильма, его звали Ху И.

Социальное положение мужчины нельзя было назвать низким, его родители оба были
генералами. В молодости Ху И управлял музыкальным политическим ансамблем и ему эта
работа пришлась по душе, он пошел по стопам предков, так как у него везде имелись
хорошие связи. Однако Ху И был добряком и хорошим человеком — высокое положение не
разъедало его сердце. В отличие от многих двуликих, лживых капиталистов, так и
жаждущих найти во всем выгоду, Ху И всегда оставался рядом, и, несмотря ни на что,
у вас всегда бы получилось построить с ним крепкие отношения.

Как только господин Ху И заметил ребят, он ударил себя по лбу и с теплой улыбкой
поприветствовал их:

— Ах! Молодой господин Хэ, молодой господин Чэнь!

Хэ Юй был ошеломлен, Hello Kitty, конечно, мог называть его «молодым господином»,
но какой еще «молодой господин Чэнь»…

Парень внезапно повернулся и впервые посмотрел на Чэнь Маня.

Ху И все еще стоял и тараторил: «Господин Хэ, господин Хуан должен был сказать вам.
Я снимаю юридическую драму и вдруг обнаружил некоторые несостыковки. Это неотложное
дело. Встретившись с адвокатом Чжаном, я не попал на ужин. Господин Хэ, вы
выглядете таким злым, не сердитесь на меня!»

Господин Ху шутил, но Хэ Юй лишь слышал его голос, одновременно продолжая смотреть

на Чэнь Маня.

Заметив это, мужчина засмеялся и сказал: «Ха-ха-ха-ха, прошу прощения, молодой

господин Хэ, я не думал, вы уже знакомы с молодым господином Чэнем».

— …

Молодой господин Чэнь…

Hello Kitty вновь назвал Чэнь Маня молодым господином. Кажется, это была не
оговорка.

Но разве этот человек не просто обычный полицейский? С каких пор Ху И называет его
молодым господином?

Мужчина был не глуп и не слеп, ошибиться он не мог. Хэ Юй вдруг вспомнил, что когда
впервые встретил Чэнь Маня, он был в университетской столовой. Тогда парень смутно
почувствовал, что Чэнь Мань выглядит знакомо, но он не мог понять, где раньше видел
его…

— …Кажется, вы не знакомы, да?

Ху И повернулся и заметил, что они соблюдали некую дистанцию.

Он тут же улыбнулся.

— Давайте, позвольте мне представить вас друг другу. Молодой господин Чэнь, это
сын Хэ Цзивэя и Люй Чжи Шу, Хэ Юй.

Затем он похлопал Чэнь Маня по плечу и взглянул на Хэ Юя.

— Молодой господин Хэ, это мой кореш*.

*发小 fàxiǎo — жарг. близкий друг детства, друг с горшка, кореш, дружбан.

Чэнь Мань немного смутился, он был знаком с Hello Kitty, но не мог считать его
близким другом, можно было бы просто сказать, что они знали друг друга с малых лет.

Все, что можно было сказать по этому поводу — мать Чэнь Маня являлась женой
главнокомандующего.

Выйдя за него замуж, эта женщина вызвала много разногласий в своей семье.

Ее родные повторяли, что она сошла с ума, раз согласилась стать его второй женой.
Она была так зла на них, что полностью разорвала отношения с семьей и уехала в
Шанхай к мужу, а затем родила ребенка.
Независимо от того, насколько все были настроены против них, никто ничего не мог
изменить. Из сырого риса уже сварена каша*. Ребенка не вернуть обратно.

*生米做成熟饭 shēngmǐ zuòchéng shúfàn — чэньюй, смысл которого «сделанного не

воротишь», досл. из сырого риса уже сварена каша.

Наконец, семья Чэнь одобрила их брак, но трещина уже пошла. Чэнь Мань старался
большую часть времени держаться подальше от бабушки и дедушки, только в детстве он
болел и некоторое время проводил в санатории в Янчжоу.

Однако, несмотря на это, парень отличался от своего отца и сводного брата Чэнь
Лишэня.

В любом случае, он был наполовину кровно связан с зажиточным родом. Более того, по
мере старения главы семьи, сердце старика смягчилось, и хотя дочь все еще злилась
на своих родственников и отказывалась их признавать, ее отец все чаще и чаще начал
вспоминать внука, который с детства плохо общался со своими бабушкой и дедушкой.

В прошлом году он составил завещание и Чэнь Мань унаследовал не малую долю, ему
даже оставили дом в Яньчжоу.

Таким образом, статус юноши ничем не уступал статусу Хэ Юя.

Они оба были равны друг перед другом.

Чэнь Мань приехал на съемки, так как старик подумал, что важно дать своему внуку
шанс, который он никогда не получал, это было бы для него хорошим опытом.

Поэтому парня позвали поработать инструктором.

— Твое имя можно будет внести в список работников. Это хороший фильм, он того
стоит.

У Чэнь Маня не было желания участвовать в этом.

Но немного поразмыслив, он вспомнил, что в последнее время Се Цинчэн был не в

настроении, поэтому было бы здорово, если бы он отвлекся. Юноша сказал, что хочет
поехать на съемки с Се Цинчэном, именно поэтому их взяли в команду.

— Ах, кстати, молодой господин Хэ, молодой господин Чэнь, вы уже встречались
раньше, — после того, как Ху И представил их друг другу, он внезапно тряхнул
головой, будто что-то вспомнил. — В детстве, кажется, я побывал на какой-то
вечеринке в Янчжоу. Мы играли в прятки вместе, верно? Там были еще дети…

Когда он об этом заговорил, Хэ Юй и Чэнь Мань переглянулись, в их глазах что-то

одновременно вспыхнуло, они начали вспоминать…

Теперь понятно откуда я его знаю!

Они встретились, когда еще были мелкими… Тогда многие взрослые собрались вместе,
как и их дети. Хэ Юй и Чэнь Мань были капитанами двух команд, поэтому они уже имели
некое впечатление друг о друге…

Хэ Юй медленно прищурился.

— Так это ты.

Внезапно он насторожился, казалось, его тело излучало ощутимую вокруг вибрацию.

Затем юноша перевел взгляд на Се Цинчэна, который стоял у окна. В его глазах
столкнулись свет и тень, мужчина был молчалив, однако от него теперь веяло еще
большим мраком, чем раньше.

Если бы Чэнь Мань был обычным полицейским, мужчина бы не уделял ему столько
внимания.

Но он оказался скромным* наследником третьего поколения…

*显山不露水 xiǎn shān bù lùshuǐ — образно говоря, тише воды, ниже травы.
дословно, явная гора не обнажает росу.

Хэ Юй прикусил губу, словно у него выросли клыки и он жаждал укусить Се Цинчэна за

шею, а потом утащить в свое логово, даже если бы мужчина истекал кровью. Все-таки,
он недооценил его.

Неудивительно, что Се Цинчэн игнорировал его.

Неудивительно, что он не отвечал на сообщения.

Приятно ведь наслаждаться прохладой, опираясь на дерево, да?

Хэ Юй ощутил, что его кровь остыла.

Что бы вы выбрали, послушного и благородного Чэнь Маня или больного, который

является для вас обузой?

Хэ Юй почувствовал привкус крови на своих губах.

После минутного молчания, его губы расплылись в жесткой улыбке, словно цветок зла.

— Ах, кажется, Доктор Се нашел себе другую работу и стал семейным врачом молодого
господина Чэня.

Внезапно он подавил в себе негативные эмоции, и когда снова посмотрел на

полицейского, на его лице отразились равнодушее и самоирония.

— Господин Чэнь, он хорош?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр для симпатяжек*

*傻白甜 shǎbáitián инт. сленг симпатичный, но наивный человек.

«Волшебный зоомагазин»

Давным-давно был один зоомагазин.

Там продавались разные красивые маленькие существа, которые ждали, что кто-то из
покупателей заберет их к себе.

Песик-дракон был самым странным среди всех животных, так как он являлся и собакой,
и драконом. Помимо больших круглых собачьих глаз, него имелся драконий хвост и
острые зубы.

Он думал, что выглядел мило, но клиенты только приходили и уходили, никто не хотел
его забирать.
Всех собак и кошек уже развезли по домам, а он остался единственным, кто все еще
сидел в магазине.

Почему никто не хочет меня?

Позже зоомагазин собирался переезжать в другое место, а новых животных так и не

появилось.

В конце концов, песик-дракон загрустил. Неужели он был таким неприятным? Ему

захотелось положить конец своему ожиданию, поэтому попросил у продавца магазина
карандаш и доску.

Он криво написал: «Продается песик-дракон по очень низкой цене».

Затем, удерживая объявление, он побежал короткими ножками к двери и сел у входа,

глядя на людей, которые постоянно то входили, то выходили из магазина.

Потемнело.

Никто так и не захотел завести у себя песика-дракона, возможно, многие думали, что
он болен или просто не могли поверить, что в мире есть такое странное животное?

Он медленно посмотрел на закат.

Магазин уже собирался закрываться, когда песик-дракон вдруг услышал шаги, которые
приблизились и остановились перед ним.

Он внезапно поднял голову и схватил объявление, а затем посмотрел на человека перед

ним.

Вау… Это был красивый, высокий мужчина-врач, который внимательно изучал его.

Человек прочитал небрежно написанные слова на дощечке, и хотя он не собирался его

покупать, спросил:

— … Очень дешево?

— Угу-угу!

— Сколько?

Песик-дракон завилял хвостом и закричал, как старушка: «1.68 миллиона!»

— … У меня нет денег.

Животное еще больше разволновалось и замотало хвостом, прыгнув на мужчину и обняв

его за талию.

— Тогда бесплатно! Бесплатно!

Доктор не собирался заводить животных, он был слишком занят, но песик-дракон

зарылся головой ему в живот и отказывался отпускать объятия.

Мужчина бросил взгляд на витрину зоомагазина и увидел, что скоро они переезжают.

— Ты боишься ездить на машине?

— Угу!
— Тебя укачивает?

— Угу-угу!

— … Тогда у меня нет выбора.

Доктор вздохнул и нащупал кошелек в своем кармане. Он просто не мог не заплатить.

Опустив песика-дракона на землю, мужчина прошел вперед на несколько шагов, а затем

поманил его за собой.

— Топай сам, пойдем заплатим за тебя. Как тебя зовут?

Животное на мгновение застыло, обрамленное лучами золотого заката, вдруг его уши
поднялись, а глаза наполнились светом. Он показал заостренные зубки и взволнованно
побежал к доктору, запрыгнув к нему на талию.

— Привет! Меня зовут Хэ Юй!

От мужчины повеяло запахом дезинфицирующего средства, но это не было неприятно.

— …Привет, Чертенок, меня зовут Се Цинчэн.

========== Глава 77. Потрясающий кузен ==========

— Господин Чэнь, он хорош?

Чэнь Маню показалось, его тон был суров, но он не знал причину и нахмурился.

— Ты ошибаешься, Се-гэ не мой личный врач, он просто друг.

Хэ Юй улыбнулся и промолчал, однако его глаза были словно лед.

Чэнь Мань все еще не понимал, в чем дело.

— Ты ведь тоже друг Се-гэ.

На этот раз улыбка Хэ Юя смягчилась.

Глубоко в сердце он испытывал мучения. На самом деле ему хотелось взять Се Цинчэна
и прижать его к стене, а затем поцеловать прямо перед Чэнь Манем, чтобы запятнать
репутацию мужчины.

Гордость, ранее затронутая Се Цинчэном, помешала ему сделать это при всех.

— Шучу, мы с ним всего лишь партнеры* и все.

*合作人 hézuòrén член товарищества, партнер.

Из-за присутствия Ху И никто из них больше не мог сказать что-то еще, все разошлись
по номерам со своими мыслями.

Но когда Хэ Юй вернулся к себе в комнату, то не выдержал.

Сперва он некоторое время просто сидел на диване, не имея возможности избавиться от

тоски* на душе, затем, наконец, спустился, чтобы купить пачку сигарет Мальборо. Это
была та самая марка, которую в последнее время курил Се Цинчэн.
*烦闷 fánmèn — тоска, хандра, уныние или печаль.

Хэ Юй стоял на обочине у дороги и своей тонкой рукой держал сигарету. Он медленно и

грациозно, но болезненно прикончил всю пачку. Его глаза стали ярче, после чего
потемнели, как цвет окурков.

После возвращения в номер, он связался с помощником продюсера, чтобы ему поменяли

комнату на соседнюю рядом с Чэнь Манем и Се Цинчэном.

— Оказалось, этот номер слишком близко расположен к компьютерному залу, я не могу

уснуть.

Помощник не осмелился возразить и тут же переселил господина Хэ.

Хэ Юю этого было мало, и, осмотрев интерьер комнаты, он передвинул кровать к стене

номера Се Цинчэна. Затем парень лег и закрыл глаза, погрузившись в свои мысли.
Спустя долгое время он взял телефон и позвонил ему.

Звукоизоляция в отеле была не очень хорошей, поэтому, прислонившись к стене, юноша

мог услышать приглушенный звук мобильного в сопровождении голоса Чэнь Маня:

— Гэ, тебе звонят!

Голос мужчины послышался издалека, он казался холодным и спокойным, поэтому Хэ Юй

не смог понять, что он сказал.

Но, очевидно, в итоге никто не взял трубку.

После этого Хэ Юй продолжил названивать.

Чэнь Мань: «Гэ, он опять звонит…»

Се Цинчэн не ответил.

После третьего звонка, Хэ Юй, наконец, услышал приближающиеся издалека шаги Се

Цинчэна, затем тот все-таки поднял трубку.

Хэ Юй только хотел заговорить, как мужчина взял и переключил его на бесшумный

режим. Таким образом, он не мог слышать голос парня, затем Се Цинчэн положил
телефон рядом с телевизором.

«Секретарь партии ХХХ, посетил дом престарелых в ХХ, чтобы встретиться с людьми,
лишившихся дома…»

Хэ Юй: «…»

Похоже, Се Цинчэн намеревался сделать так, чтобы парень слушал новости всю ночь
напролет, и чтобы это пролило свет на справедливость, омыв его грязную душу.

Однако, несмотря на звук, пронзивший уши Хэ Юя, он все еще не прервал звонок, так
как мог услышать разговор Се Цинчэна и Чэнь Маня.

— Гэ, пойди и поговори с ним, ты к нему так холоден…

— В этом нет необходимости.

— …Что между вами произошло? Разве раньше вы не ладили?

— Чэнь Мань, иди умываться и чистить зубы, — Се Цинчэн не ответил на его вопрос. —
Ложись пораньше, завтра тебе надо будет дежурить на съемочной площадке возле
полицейского участка.

Молодой господин Чэнь вел себя так послушно, что Хэ Юй так и ничего не
прокомментировал. Он просто некоторое время тихо сидел, после чего Чэнь Мань пошел
в ванную и закрыл за собой дверь.

Хэ Юй лег на кровать и молча слушал. Хотя у него не было челки, его темные и мягкие
волосы в беспорядке упали ему на лицо.

Новости продолжались, а Се Цинчэн так и не собирался отвечать.

Но Хэ Юй все еще не вешал трубку.

Юноша смотрел в потолок. Теперь по телевизору вещали о том, как собака научилась
выходить за покупками с корзинкой в зубах.

Он лишь молча слушал.

Парень не мог описать своих чувств. На душе у него было тяжело, а информация о том,
кто такой Чэнь Мань, и чем занимался Се Цинчэн в последнее время, была похожа на
растение, пустившее свои корни и шипы глубоко в его сердце.

Он не понимал, почему ему было не все равно, ведь Се Цинчэн ничего для него не
делал. Он лишь партнер* для секса.

*对象 duìxiàng объект, предмет, цель. Второе значение — возлюбленный,

парень/девушка, друг.

Сейчас мужчина выглядел свежо и, если вкусить его сполна, то рано или поздно ему
надоест.

Хэ Юй просто не мог повесить трубку.

«Отличное вино…»

Началась реклама.

Се Цинчэн встал с кровати, приблизился к телевизору и взял телефон.

Наступила недолгая тишина.

Возможно, мужчина не ожидал, что Хэ Юй будет терпеливо слушать новости на

протяжении долгого времени, но, увидев, что звонок еще продолжается, он на
некоторое время замер.

Затем Хэ Юй услышал его голос:

— Чего ты добиваешься?

Парень не ответил.

Он мрачно уставился в потолок, взял телефон и поднес к губам.

— Се Цинчэн.

— …

— Ты такой безобразный и старый, у тебя нет денег, чтобы жениться во второй раз и
здоровье твое ни к черту. Тебе не удастся понравиться наследнику третьего
поколения, если останешься с ним, ты просто дурак.

Он не понял, как решился такое сказал.

Хэ Юй не знал, слушал ли его Се Цинчэн.

Однако мужчина застыл на месте.

Когда парень вновь позвонил ему, его телефон уже был отключен.

Хэ Юй долгое время не мог заснуть и продолжал ворочаться. Подложив руку за голову,

он смотрел на потолок и иногда мог услышать шум мимо проезжающих машин за окном,
прерывистый свет и тень нерешительно шагали по крыше, словно плавающий кит.

И он ощущал себя таким же китом, мертвое тело которого погружалось в морские

глубины.

Хэ Юй чувствовал, как прогнило его сердце, в отличие от того времени в Шанхае,

когда он все еще знал, что такое боль.

Все его существо теперь казалось холодным.

Онемевшим.

Ночь была тихой.

Две девушки двигались через коридор на седьмом этаже отеля и прошли мимо двери Хэ
Юя.

Парень, который все еще не мог заснуть, услышал их разговор.

— Сегодняшнее мероприятие было довольно интересным…

— Да… a это еще что такое?

Они увидели двухметровый застекленный шкаф в конце коридора. Однако эта штука все
же больше походила на какую-то капсулу.

Свет в коридоре горел тускло, и в стеклянном шкафу показалась чья-то большая тень.
Взглянув на нее, девушки, поздно возвращающиеся ночью, подумали, что она напоминает
человеческий силуэт.

— Ах!

— Это…

— Да-да, это труп!

— В шкафу мертвый человек!!!

Крики были слишком громкими, поэтому Хэ Юй прекратил самокопания, встал с постели,

открыл дверь и вышел.

Девушки были настолько напуганы, что, как только увидели высокого господина Хэ,
спотыкаясь, подбежали к нему. На ходу они указывали в противоположную сторону:

— Там труп! В шкафу!

Вероятно, их крики были настолько громкими, что через несколько мгновений дверь
рядом с номером Хэ Юя тоже открылась.

Вышел Се Цинчэн.

Парень встретил его взгляд, которого ждал пару часов назад. Мужчина отвернулся.

Чэнь Мань тоже выбежал наружу.

— Что такое? Что случилось?

Заикаясь, одна из девушек промолвила:

— Там, в шкафу…просто будто из ниоткуда…там мужчина…он даже не шевельнулся, должно

быть, умер…

Она была так напугана, что от ее лица отлила краска, и так же, как и ее подружка,
не смогла больше сказать ни слова.

Се Цинчэн ответил: «Пойду посмотрю».

Хэ Юй намеревался последовать за ним, но Чэнь Мань оказался быстрее, поэтому, когда

юноша увидел, что полицейский ушел первый, ему перехотелось двигаться. Он остался
стоять на расстоянии, скрестив перед собой руки и выглядя абсолютно спокойным.

Приблизившись к шкафу, Се Цинчэн понял, в чем дело.

Он развернулся к девушкам и сообщил: «Все хорошо, это реквизит для съемок».

— A?

— В фильме скоро планируют снимать некоторые сцены, этот манекен будет

использоваться в работе. — Се Цинчэн включил фонарик на телефоне и посветил внутрь
шкафа.

Теперь девушки смогли увидеть, что за стеклом стоял лишь реалистичный силиконовый
манекен.

Они почувствовали облегчение и раздражение одновременно.

— Кто же здесь его оставил?

— Верно, мерзость.

Чэнь Мань добавил: «На восьмом этаже хранятся костюмы и реквизиты для съемок.
Наверное, его перенесли на время».

Только после этого перепуганные девушки ушли к себе.

Се Цинчэн взглянул на манекен и тот заставил его чувствовать себя некомфортно,

вероятно, из-за того, что кукла выглядела слишком реалистично. Это пугало.

Мужчина отвернулся от шкафа и направился к номеру.

Оглянувшись назад, он заметил, что Хэ Юй уже зашел к себе в соседнюю комнату,

словно не хотел ничего говорить перед Чэнь Манем.

Дверь в номер юноши закрылась с щелчком.

Се Цинчэн почувствовал, как у него упала гора с плеч, однако менее чем через минуту
его телефон завибрировал.

Хэ Юй: «Се Цинчэн, он гей, я предупреждаю тебя в последний раз. Ты ведешь себя
неразумно. Ты разведен, а ему всего лишь за двадцать, у тебя нет ни денег, ни
статуса. Его дед — комиссар Ван. Ты не достоин его. Почему же он обращает на тебя
внимание? Не позволяй ему одурачить себя, не ведись на его деньги. Очнись».

— …

Се Цинчэну показалось, у Хэ Юя просто приступ, поэтому первое, что он сделал, —

удалил его сообщение и вернулся к себе.

Никто из них не заметил, что за шкафом, в тени лестницы, стоял нагоняющий страх
человек, одетый в черный дождевой плащ и резиновые сапоги. В его руках был нож…

— Повезло вам, — мрачно пробормотал он. — Я бы мог сделать это сегодня, если бы мои
цели не стали крупнее…

Он улыбнулся и медленно убрал нож.

— Ладно, сегодня «рыбалка» отменяется.

****
Первый день съемок выдался не слишком удачным, у некоторых актеров были проблемы с
игрой. Так как создателями фильма были режиссеры старой школы, это осложняло
работу. Они не хотели уступать своим стандартам, а после нескольких дублей уже
потемнело — момент был упущен.

— Похоже, нас ждет долгая ночь, — вздохнул режиссер, присев на рекламный щит.

Вечером зимой было холодно, поэтому мужчина приказал принести горячие напитки всем
членам команды. Каждый схватил стаканчик, независимо от того, хотел пить или нет,
так можно было согреться.

Хэ Юй стоял рядом с режиссером. Его глаза уже устали смотреть на экран, поэтому он
смог немного отвлечься в это время.

Только после завершения съемок одной из сложных сцен, парень подошел к коробке с
напитками, набитой фруктовым чаем. Ему такое не нравилось, поэтому он взглянул вниз
и некоторое время пытался найти горячий шоколад, но в этот момент чья-то рука
ухватилась за этот напиток и утащила его прямо из-под носа.

Хэ Юй поднял голову. Небо стало темным, словно вот-вот должен был пойти снег, также
вокруг не было освещения, поэтому ему потребовалось немного времени, чтобы
привыкнуть и ясно разглядеть, кто этот человек.

В конце концов, им оказался Се Цинчэн.

Они оба молчали.

Сегодня мужчина присутствовал в команде В. Команды А и В были задействованы в общей

сцене, видимо, сценаристы оказались настолько трудолюбивы, что осмелились назначить
съемку этой части на первый день. Актеры, режиссеры, дублеры и массовка — все
должны были сниматься в одно и то же время.

Если бы Се Цинчэн заметил Хэ Юя раньше, он бы, скорее всего, не подошел.

Спустя несколько минут молчания, он посмотрел вниз, взял стакан с горячим шоколадом
и один фруктовый чай, а затем развернулся и ушел.

И хорошо, что он ушел.

Так как увидев его, Хэ Юй заметил, что он был один и тут же ощутил легкий
болезненный импульс.

Его безумие заставило захотеть воспользоваться моментом, чтобы затащить Се Цинчэна

в свою обитель и уничтожить его.

Он хотел приковать мужчину к своему каменному ложу, чтобы человек больше не мог
ослушаться его.

В нем проснулся инстинкт злого дракона.

Поскольку Се Цинчэн уже побывал в его постели, даже если бы от него остался только
скелет, он должен был гнить на этой территории, даже его труп не должен был быть
тронут другими людьми.

Хэ Юй прикрыл глаза и молча подавил желание, возникшее в тот момент. Он выпил

фруктовый чай и вернулся на площадку с невозмутимым лицом.

В студии было теплее, если сравнивать с улицей, но сердце юноши похолодело еще пуще
прежнего.

Чэнь Мань и Се Цинчэн последовали за группой А, чтобы выразить свою

профессиональную точку зрения во время съемки.

Горячий шоколад, который мужчина забрал у Хэ Юя, он передал Чэнь Маню, ожидающему
внутри, пока камера не будет готова ко второму дублю.

Хотя Се Цинчэн не собирался этого делать, Хэ Юй не сказал ему, что это был тот
напиток, который он себе заприметил, и это заставляло парня чувствовать дискомфорт.

Он сел на пластмассовый стул с ледяным выражением лица, затем попросил у помощника

лист и написал на нем несколько слов, после чего сложил его в самолетик.

Тот пролетел прямо рядом с Се Цинчэном и приземлился на его плечо.

Когда мужчина повернулся, он увидел Хэ Юя, сидящего на стуле с рукой, подпирающей

его голову, его длинные ноги и равнодушный взгляд.

В тот момент, когда они встретились глазами, этот красивый, с женственными чертами
лица мальчишка лишь слегка провокационно приподнял брови, прежде чем закатить глаза
и безразлично отвернуться.

Се Цинчэн взял бумажный самолетик, на котором было написано несколько слов. Он

раскрыл его и увидел кривой почерк на бывшем рекламном флаере.

«Вкусно? Вам хорошо двоим?»

Прочитав это, выражение лица мужчины заледенело. Он сложил лист пополам прямо перед
Хэ Юем, затем разорвал и выбросил в мусорное ведро.

Хэ Юй знал, что он так отреагирует и посмотрел на него, чувствуя, что тот был
холоднее, чем погода на улице.

Се Цинчэн повернулся и обратился к Чэнь Маню, в его глазах бушевал ветер и шел
снег.

Однако Хэ Юй продолжал буравить взглядом мужчину, в его глазах не было ничего

праведного. Теперь его желание стало мощнее, чем похоть, которую актеры раскрывают
перед камерами со своими партнерами.

Ему было жарко и холодно, он чувствовал как в нем закипает огонь, что-то постепенно
накалялось и пузырилось. Он сглотнул и его адамово яблоко перекатилось.

Подождав, пока Се Цинчэн отойдет в шатер, Хэ Юй нашел причину, чтобы последовать за

ним.

Когда мужчина заметил молодого человека, его и без того равнодушный взгляд
заледенел еще больше.

Как только Хэ Юй вошел в шатер, он почувствовал раздражение. Сперва ему хотелось

найти возможность поговорить с мужчиной без лишних ушей, но кто знал, что внутри
тоже окажутся люди, сидящие за пластмассовыми столиками.

— Еще есть места?

— Есть стул, — один из сотрудников увидел красивого парня, который только что
явился, более того, он еще и являлся помощником режиссера, поэтому человек тут же
встал и принялся искать стул за углом. Он прочистил горло и передал ему.

— Спасибо.

Работник мгновенно покраснел.

Хэ Юй поставил стул напротив стола, где сидел Се Цинчэн.

Все устроились вокруг островков со своими вещами или упакованными ланчами.

Хэ Юй любил чистоту, ему не хотелось оставаться в таком грязном месте, но в тот

момент Се Цинчэн находился прямо перед ним и что-то нажимал в своем телефоне,
опустив голову вниз.

Казалось, мужчина решил не смотреть на него и предпочел уставиться экран на

мобильного, чтобы не пересекаться с ним взглядом.

Хэ Юй посмотрел на него, забыв слова: «Необходимо отпустить его», «Только не нужно

опять сходить по нему с ума», «Се Цинчэн старый курильщик, страшный, бедный и
разведенный». Дыхание множества людей смешалось в воздухе, но, похоже, он мог
уловить запах только холодного тела Се Цинчэна.

Это особый аромат…

Взгляд Хэ Юя становился размытым, если бы он мог, то раздел бы мужчину одним лишь

взглядом.

К сожалению, в человеческих глазах отражается вся правда, но, касательно одежды, у

него не было таких способностей.

Прежде Хэ Юй никогда не думал, что у него возникнет такая потребность. Раньше он

равнодушно относился к людям и всегда презирал тех, кто пристрастился к мясу и
вину.

Он не думал, что тяга к мясу будет такой нереальной.

Се Цинчэн не смотрел на него, поэтому Хэ Юй отправил ему сообщение:

«Доктор Се»

«Вы притворяетесь, что не замечаете меня?»

Телефон мужчины завибрировал. Очевидно, он прочитал смс, поэтому Хэ Юй ждал.

Однако Се Цинчэн не ответил.

Его сердце начало вновь зарастать сорняками. Чем больше его игнорировали, тем
сильнее становилась тоска и возрастала вероятность того, что он сотворит что-то
неприличное.

Хэ Юй не осмелился отправить ему несколько фотографий с «добрым утром», которые он

сделал раньше.

На этот раз парень заметил, что руки мужчины напряглись, удерживая телефон в руках.
Его костяшки побелели, а черты лица стали жестче. Тело Се Цинчэна излучало острую и
ледяную ауру, словно лезвие.

Это слегка успокоило темное сердце Хэ Юя, который протянул свои ноги вперед и
медленно коснулся ног мужчины под столом.

Се Цинчэн посмотрел на него. Несмотря на то, что он казался смущенным и спокойным,

его взгляд был резким. Ему не хотелось злиться на Хэ Юя, в чем смысл злиться на
этого зверя?

Он равнодушно посмотрел на него.

Парень вдруг подумал о словах Се Цинчэна: «Люди и животные отличаются, люди могут
себя контролировать».

Мужчина ничего не сказал, но Хэ Юй, кажется, вновь прочитал эту фразу в его глазах.

Он чувствовал беспричинное негодование.

Его самоконтроль уничтожил Се Цинчэн, разве ему не следует нести за это

ответственность?

Если мужчина размяк в его постели, растеряв былую холодность, в чем разница между
ним и женщиной, утратившей свое здравомыслие после секса?

Как он мог на него смотреть с таким безразличием!

Се Цинчэн собирался убрать ногу, но Хэ Юй противостоял ему.

— …

— …

Все вокруг казались расслабленными и занимались своими делами, некоторые болтали,

другие ели, остальные сидели в телефонах. Никто не заметил, что под столом
происходит борьба.

Хэ Юй хотел сосредоточиться на Се Цинчэне.

Мужчина не был уверен в том, почему он так себя ведет.

Внезапно у юноши возникло сильное чувство мести:

«Когда это ноги Доктора Се стали такими выносливыми?»

«Кажется, раньше такого не было. Или тебе настолько понравилось, как я с тобой
обращался, что у тебя не хватило сил притворяться?»

«Кстати, молодой господин Чэнь в курсе, что ты спал со мной, Се-гэ? Тебе известно,
как ты выглядишь, когда занимаешься этим?»

Чем больше он говорил, тем противнее становился.

Знали бы преподаватели университета, вручившие награду Хэ Юю, что один из самых

выдающихся молодых людей, получивших особую стипендию за заслуги в учебе, мог
писать такие неприятные сообщения.

«Как только я увидел этого Чэнь Маня, сразу же понял, что он не подходит тебе. Если
ты с ним из-за его статуса, лучше тебе об этом забыть как можно быстрее. Доверься
мне. Скажи, чего на самом деле хочешь, я все для тебя сделаю».

Хлоп!

Се Цинчэн положил телефон на стол.

Он сделал это так громко, что все вокруг застыли и оглянулись на него.

Мужчина не собирался объясняться, он был настолько зол, что не смог совладать с

собой, но не хотел, чтобы другие увидели его эмоции, поэтому ничего не сказал.
Наконец, Се Цинчэн холодно уставился на Хэ Юя, затем встал и собрался уходить.

В этот момент занавес шатра приподнялся и внутрь вошел еще один человек.

Взгляд Се Цинчэна замер на нем.

Хэ Юй сидел спиной ко входу, и, увидев реакцию мужчины, он предположил, что явился

Чэнь Мань.

Он не желал видеть молодого господина Чэня. Был бы у него ластик, он бы стер его
существование.

Поэтому парень не стал оглядываться назад.

Пока не прозвучал голос со стороны:

— …Доктор Се, вы тоже здесь.

Этот глубокий голос принадлежал зрелому мужчине, который тоже пахнул

дезинфицирующим средством.

Именно тогда Хэ Юй повернулся и увидел, что человек у входа был хорошо одет,
вероятно, ему около тридцати пяти или тридцати шести лет. Он засунул руки в
карманы, его осанка была твердой, а взгляд — спокойным.

Мужчина посмотрел на Хэ Юя и слегка приподнял брови.

— Здесь так много знакомых лиц, этот фильм действительно получится отличным.
Кузен*, ты тоже здесь?

*表哥 biǎogē старший двоюродный брат.

Если минуту назад Се Цинчэн был слегка удивлен, увидев этого человека, то, услышав,
как он назвал Хэ Юя «кузеном», он испытал недоумение.

Пришедший был заведующим отделения неотложной помощи шанхайской больницы №1. Он

заботился о Се Цинчэне, после того, как Хэ Юй оттрахал его в ночном клубе.

Но в то же время он оказался его двоюродным братом.

Мужчина был дальним родственником парня. Их кровное родство уже немного потускнело,
так как обе семьи не часто вступали в контакт друг с другом. Отношения Хэ Цзивэя с
родителями были очень напряженными, и он лишь изредка встречался с родными на
семейных ужинах. Они совсем не заботились друг о друге, и их чувства были
поверхностнее, чем отношения с соседями, поэтому Хэ Юй не знал, что его двоюродный
брат также был врачом в той больнице.

А Се Цинчэн — так тем более.

Отделение неотложной помощи было слишком большим, поэтому не все сотрудники слышали
друг о друге.

Заведующий и Се Цинчэн не были хорошо знакомы, но иногда они встречались на общих

собраниях.

Се Цинчэн чувствовал, что хоть он и не часто общался с ним, но был рад его видеть.

Неожиданностью стало то, что заведующий оказался родственником Хэ Юя.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр.

Хэ Юй. После появления убийцы в плаще, мне кажется, наш фильм не может называться
«Суд».

Се Цинчэн. Тогда как его назвать?

Хэ Юй. «Королевская битва». Посмотри, кого там убьют.

========== Глава 78. Я выбрал эту роль ==========

Позже пришел режиссер, чтобы просмотреть сцены, где герою оказывали первую помощь,
однако таких моментов оказалось не так уж и много, поэтому он обещал вернуться в
больницу через несколько дней.

Кузен Хэ Юя тоже оказался здесь, и несмотря на то, что их родственные связи были не
очень крепкие, парень не мог игнорировать его.

В то же время к Се Цинчэну пришел актер, чтобы посоветоваться по медицинским

вопросам, поэтому мужчина удалился.

А Хэ Юй отправился с кузеном на прогулку за пределами студии для съемок.

Тот тоже курил и пахнул дезинфицирующим средством, но почему-то запах Се Цинчэна

казался другим, из-за этого Хэ Юй почувствовал раздражение.

— Ты знаком с Се Цинчэном?
— Моя семья рассказала тебе?

Он затянулся.

— Нет. Прочитал в газете, когда произошел инцидент в университете.

— …

— Те старые видео попали в сеть, и Се Цинчэн упал в глазах многих людей. А ты все
еще рядом с ним?

Хэ Юй не ответил на его вопрос, но понял, что он имеет в виду.

Кузен тоже был из Шанхая, поэтому, вероятно, он знал некоторые детали

произошедшего.

— Так ты тоже был там, когда сняли эти видео?

— Задаешь верные вопросы, да, я был там.

— Тогда…

— Все так и было. А ты думал, это монтаж? — он поднял брови и шутливо посмотрел на
молодого человека.

Они шли нога в ногу.

Спустя некоторое время кузен добавил:

— Но, мне кажется, Се Цинчэн скрывает нечто слишком глубокое. Может, он утаил
какой-то секрет и не хочет, чтобы люди об этом узнали.

— Думаешь, это правда?

— Да, как правило, люди чувствуют напряжение, когда на чем-то зациклены. Он был
очень спокойным и сдержанным все 365 дней в году и находился начеку каждую секунду.
Такое поведение характерно тем, кто мыслит серьезно. — Мужчина стряхнул пепел
сигареты. — Но если действительно хочешь знать, можешь спросить его сам. Вы же
пережили случай на телебашне, скажи ему, что вы оба были на грани жизни и смерти.

Вспомнив об этом, глаза Хэ Юя потемнели.

— Что такое? Разве он тебе не расскажет?

— Нет. Я не настолько в хороших отношениях с ним.

Из-за этого разговора юноша был не в духе, когда закончились съемки.

Он не стал садиться в машину режиссера, чтобы добраться обратно в отель. В любом

случае, съемочная локация находилась недалеко от него, поэтому Хэ Юй пошел пешком с
кузеном.
Кто знал, что проходя мимо ларьков ночного города, парень увидит Се Цинчэна и Чэнь
Маня, ужинающих после рабочего дня. Кузен, видимо, тоже их заметил.

Се Цинчэн, находясь в такой грязной уличной забегаловке, конечно же, слишком

привлекал внимание — он держался благородно и грациозно, из-за его прямой осанки
ему было трудно потеряться в толпе.

Казалось, мужчина захотел выкурить сигарету, но Чэнь Мань убедил его не делать
этого, забрав зажигалку. Се Цинчэн не стал с ним спорить, поэтому выпрямился и
попросил человека за соседним столом подпалить сигарету.

Чэнь Маню пришлось вернуть ему зажигалку.

— Я раньше встречал этого парня, он полицейский.

— Полицейский без погонов на плечах.

— Когда я видел его в последний раз, он показался мне знакомым… Разве это не внук
комиссара Вана?

Несмотря на то, что Чэнь Мань не признавал своих предков, он все еще считался
наследником третьего поколения. Это доставляло Хэ Юю дискомфорт.

Но кузен, похоже, не заметил этого.

— Они вместе?

— Вместе? — Хэ Юй посмотрел на него.

Тот приподнял брови:

— Вместе как пара, что же еще?

— Почему спрашиваешь об этом?

— Во время моей смены в отделении поступил вызов, у Се Цинчэна был жар, его
привезли в больницу. Тогда именно этот полицейский пришел с ним. Медсестра Чжоу
сказала, что раньше видела этого юношу, когда ему ставили капельницу.

Хэ Юй даже не думал, что казавшиеся на вид серьезные врачи, на самом деле такие
сплетники.

— Хотя они оба не признались, но я видел отметины на теле Се Цинчэна. Он сказал,

его госпитализировали из-за высокой температуры, но я сомневаюсь в этом.
Полицейский на вид честный человек, но на самом деле он жесток.

Жестокий человек стоял перед ним и бесстрастно слушал, не выдавая себя. Но в то же

время Хэ Юй чувствовал тяжесть на сердце.

Все те засосы были оставлены им и являлись доказательством их бурной ночи, какое

отношение к этому имел Чэнь Мань?

Попрощавшись с кузеном, парень вернулся в отель, однако жажда крови и маниакальное

желание усугубились.

Двери лифта раскрылись и он вошел внутрь, стараясь не столкнуться ни с одним живым

существом в округе, чтобы у него не возникло желание применить силу.

По дороге в номер Хэ Юй увидел, что дверь в комнату Се Цинчэна была открыта и перед
ней стояла телега. Вероятно, мужчина позвонил в обслуживание номеров для уборки
ванной.

Парню была хорошо известна его привычка купания. Проживая в доме семьи Хэ, Се
Цинчэн по вечерам принимал горячую ванну, чтобы расслабиться после тяжелого дня.

Хэ Юй убедился в своих мыслях, посмотрев немного в бок и увидел, как сотрудник

отеля убирается в ванной комнате.
— …

Он знал, что между Се Цинчэном и Чэнь Манем ничего не было. Мужчина даже не считал
его геем, не говоря уже о том, что чистка ванны и смена постельного белья не могли
означать, что между ними произошло нечто грязное.

Се Цинчэн не выглядел подозрительным, а Чэнь Мань казался слишком разбитым.

Парень сдержанно предлагал свою любовь и хотел тайно поцеловать его.

Хэ Юю казалось, будь Чэнь Мань настоящим мужчиной, он бы открыто и честно поцеловал

его, в лучшем случае, его бы отругали за это. Но что произошло? Он так и не
осмелился на этот поступок.

«Будучи геем, молодой господин Чэнь оказался неудачником», — мрачные мысли возникли
в голове Хэ Юя.

Но ему все еще было не по себе, а идея Се Цинчэна принять ванну, находясь с Чэнь
Манем в одном и том же номере, заставила его напрячься.

Чтобы еще больше не испортить себе настроение, Хэ Юй развернулся и хотел

отправиться к себе.

Но кто знал, что, опустив взгляд, он заметит две кровати в номере мужчин. По их
состоянию можно легко было понять, какая из них принадлежит Чэнь Маню, так как на
ней лежала форма полицейского.

Кровать этого молодого человека располагалась у стены.

— …

Первое, что сделал Хэ Юй, вернувшись в свой номер, передвинул кровать, которую он
вчера вечером лично туда поставил.

Ему бы никогда в жизни не хотелось находиться настолько близко к молодому господину

Чэню.

Спустя некоторое время Хэ Юй заскучал, поэтому, услышав, что персонал выходит из

соседней комнаты, не зная, зачем, он остановил работника.

— Господин, вам что-нибудь нужно?

Парень ответил низким голосом: «Да, благодарю. Не могли бы вы и у меня убраться в

ванной комнате, пожалуйста?»

Вскоре после этого Хэ Юй отправился в ванную, как и Се Цинчэн. Он ощутил теплое

давление воды, словно оно могло заполнить пустоту в его груди.

Юноша не стал включать свет и на какое-то время растворился в согревающих струях

воды, закрыв перед этим глаза и позволив себе расслабиться.

Чэнь Мань.

Слова кузена.

Равнодушный и спокойный Се Цинчэн…

Тот, кто что-то утаивает, всегда будет оставаться начеку.

«Вы же пережили случай на телебашне, скажи ему, что вы оба были на грани жизни и
смерти».

«Они вместе?»

«Я видел отметины на теле Се Цинчэна…»

Дыхание Хэ Юя становилось глубже, чувство боли, разрывающее его сердце на куски,

усилилось, заставляя юношу оставить попытки убрать Се Цинчэна из своих мыслей.

Он не хотел принимать его и отвергал это наваждение, но в итоге не смог избежать

своей яростной юношеской страсти.

Справиться с этим оказалось труднее, нежели с непреодолимой жаждой крови из-за его
болезни. Он все еще мог подавить желание причинять боль другим людям, но ему не
удалось сдержать тягу к обладанию Се Цинчэном.

У Хэ Юя так и не получилось вытащить из его лживого рта хотя бы крупицу правды.

Мужчина отказался с ним разговаривать.

Однако, по крайней мере, когда они были в постели, Се Цинчэн потерял свое
самообладание, раскрыв настоящее лицо и эмоции.

Казалось, когда Се Цинчэн был вместе с Ли Жоцю, между ними не происходило ничего
подобного, так как единственным человеком, увидевшим его в таком состоянии, был
именно Хэ Юй.

Поразмыслив об этом, он, наконец, почувствовал некое облегчение под слоями своей
депрессии.

Когда его разум немного прояснился, парень надел чистую одежду и вышел из ванной
комнаты. Посмотрев на себя в зеркало, он почему-то почувствовал, что одинокий
мальчишка в отражении со стекающей с его волос водой, выглядел слегка жалким.

— Учитель Хэ, вы здесь?

Высушив волосы, он услышал, как кто-то постучал в дверь.

Люди, которые между собой были не очень хорошо знакомы, привыкли называть друг
друга «лаоши» (учитель).

Хэ Юй открыл дверь и увидел помощницу господина Хуана.

— Да.

— О, тут такое дело, — девушка поправила очки, казалось, она нервничала, стоя перед
ним, — это сценарий и расписание на ближайшие пару дней, здесь перечислены герои с
небольшими сценами. Господин Хуан сказал, сначала они искали актеров с опытом, но
потом он вдруг подумал, может быть, вы заинтересованы в одной из этих ролей.

Это предложение поступило благодаря вниманию господина Хуана, главного продюсера, а

также распоряжению Люй Чжи Шу, которая попросила его открыть для сына больше
возможностей.

Таким образом, мужчина позаботился о том, чтобы он появился в качестве

приглашенного гостя.

Взяв толстую кучу бумаг, Хэ Юй ответил: «Спасибо за вашу усердную работу».

Ночью парень долго читал сценарий, сидя в одиночестве на своей постели. Девушка
проделала очень кропотливую работу, выделив все сцены маркерами разных цветов, что
упростило их изучение.

Закончив читать, Хэ Юй отправил сообщение Хуан Чжи Луну и вежливо поблагодарил его
за помощь, после чего он выбрал роль и сказал, что ему будет интересно побывать
актером второго плана.

Господин Хуан удивился, когда услышал имя персонажа.

Сперва он думал, что Хэ Юй будет тем, кто откажется от такой роли.

«Сяо-Хэ, ты пошутил?»

«Я серьезно».

Расписание съемок было разбросано на кровати, на одном из листов стояла пометка с

отмеченным персонажем, которого он выбрал.

Рядом с его именем виднелась строка, выделенная красной ручкой: «У этого персонажа
есть постельная сцена».

В то же время в заметках было написано: «Эта сцена требует согласования с

медэкспертами».

Эксперт: Се Цинчэн.

Автору есть, что сказать.

Мини-театр

«Если бы Хэ Юй был девушкой, ему было бы проще следить за Се Цинчэном»

Хэ Юй. Я собираюсь взять нам номер за 1.68 миллиона.

Се Цинчэн. Я заплачу, даже если придется торговать своим телом. Не хочу быть в
долгах у девушки.

Хэ Юй. ???

Хэ Юй. Я заменю тебя.

Се Цинчэн. Не нужно, безопасность женщины прежде всего.

Хэ Юй. ???

Хэ Юй. У меня остались твои фото с ночного клуба, я каждую ночь смотрю на них.

Се Цинчэн. Удали их, девушкам нужно сохранять хоть каплю благопристойности.

Хэ Юй. ???

Се Цинчэн. У нас с тобой слишком большая разница в возрасте. Думаешь, нам стоит
заниматься подобными делами?

Хэ Юй. ???

Итог: Вроде бы проще…

========== Глава 79. Посмотри на мою игру ==========

Хэ Юй и Се Цинчэн сидели друг напротив друга в небольшом шатре для отдыха.

Парень выбрал роль, озадачившую всю съемочную команду, в то время как господин
Хуан, вероятно, где-то развлекался.

Это небольшая роль, но, несмотря на это, она была довольно трудной и с немалым
количеством постельных сцен, которые обычно многие принимают близко к сердцу.

В киноакадемиях проходили кастинги, однако никто не хотел браться за нее. Поиск

актера, который бы не побоялся неловких сцен, к тому же, в сценарии было написано:
«Он похож на благовоспитанного босса преступного мира, элегантной наружности,
имеющего высокое положение в обществе». Это описание еще больше затруднило поиски
кого-то, кто подошел бы на эту второстепенную роль.

Таким образом, согласие Хэ Юя было подобно благословению небес! Разве господин Хуан
мог не сжечь благовония* в честь госпожи Люй?

*烧高香 shāogāoxiāng — быть благодарным богам; рассыпаться в благодарностях; жечь

благовония.

Постельные сцены, на самом деле, были особенными. Очень важно заранее обсуждать,
как и где это будет снято, какие при этом нужно выражать эмоции — искренние или же
пустить в ход притворство, нетерпение, а, может, наоборот, сдержанность. Однако,
если у актера есть уже богатый опыт в подобных сценах или он ничего не знает об
этом, следует четко все обсудить перед началом съемок.

Режиссер заранее связался с Хэ Юем, а после разговора с ним слезы подступили к его
глазам.

Где господин Хуан нашел этого спасителя?

Хэ Юй практически не выдвигал никаких условий. Режиссер осторожно рассказал ему,

чего ждет от его игры и они вместе пришли к пониманию.

Парень сообщил, что хорошо понимает его работу, так как прежде он присутствовал за
кулисами.

Единственная просьба, которую озвучил молодой человек, заключалась в том, чтобы он

мог поговорить с экспертом Се Цинчэном один на один.

— Знаете, у меня нет опыта, — Хэ Юй был чрезвычайно скромным настолько, что мог бы
взять «невинность, честность и добродетель» и превратить в готовый для себя наряд,
— боюсь доставить вам неприятностей, поэтому хочу, чтобы Профессор Се обучил меня
игре в этой сцене.

Он казался настолько целомудренным, что даже не мог вымолвить фразу «постельная

сцена».

Поэтому все полагали, что для господина Хэ эти съемки будут очень непростыми.

Только посмотрите, какой воспитанный ребенок! Он готов отдаться искусству целиком*!

*献身* xiànshēn — посвятить себя (чему-то), отдать жизнь за что-то.

Се Цинчэн тут же был приглашен для индивидуальной психологической консультации.

Съемки сцены проходили на открытом воздухе. Криминальный авторитет должен был
закрутить роман с женщиной своего соперника.

Было бы неправильно сказать, что это история о романе на стороне, так как женщине,
на самом деле, нравился этот молодой и привлекательный парень, но у нее уже было
трое детей. Не в силах преодолеть это чувство, она все-таки хотела расстаться со
своим любовником, к тому же ее муж был серьезно болен.

Однако юноша не желал этого, поэтому остановил машину в пустынном месте, чтобы
переспать с женщиной. Они были влюблены друг в друга, несмотря на то, что она
принадлежала другому мужчине, всевозможные сложности слишком сильно изменили эту
любовь.

Перед возвращением в страну, босс взял на себя дело своего отца, к тому же смог
соблазнить эту женщину, вскоре ослабившую бдительность и попавшую в объятия своего
любовника. Однако, из-за душевных самометаний она казалась довольно подавленной.
Вскоре после возвращения, она решила закончить свою жизнь, так как не смогла
вынести страданий.

Зимой было слишком ветрено, поэтому съемочная группа установила пару переносных
шатров на обочине пустынной дороги.

Хэ Юй и Се Цинчэн находились в одном из них. Занавес был закрыт, чтобы все знали,
что они беседуют и не могли их побеспокоить.

Мужчина курил сигарету, в то время как на улице шел ливень. Зимняя ночь очень
холодная, поэтому лицо Се Цинчэна было бледным, а темный блеск в глазах стал самым
ярким цветом на его теле.

— Подобное душевное состояние в постели проявляется через безумство, Профессор Се,

как мне следует сыграть эту сцену?

— Не знаю, — выражение его лица было бесстрастным.

Хэ Юй улыбнулся, затем внезапно схватил его сигарету, удерживая ее между тонкими

пальцами. Наклонив голову, он попытался поцеловать Се Цинчэна.

Тот поднял руку и взял его за запястье.

— Ты бессовестный.

— Как это? Это ведь ты не хочешь учить меня, поэтому мне приходится самому.

Се Цинчэн оттолкнул его руку.

— Эта роль — твое подлинное лицо, — он холодно посмотрел на Хэ Юя сквозь свет

лампы, — моя помощь тебе не потребуется.

— …

— Если тебе нужен психолог, тогда напиши все на листке бумаги, представь, что это
не ты. Хэ Юй, у тебя есть возможность справиться с трудностями самостоятельно.

Се Цинчэн был груб, поэтому парень на мгновение замолчал и посмотрел на него. Затем
он поднял руку, держа сигарету, вынутую изо рта мужчины, и медленно прикусил
фильтр, слегка облизывая область, где раньше прикасались его губы. Глядя на Се
Цинчэна, он глубоко затянулся.

Выдохнув, Хэ Юй вернул сигарету обратно в рот мужчины, затем посмотрел вниз и

сказал:

— Раз вы так говорите, я могу это спокойно принять. Кстати… эта сигарета такая
едкая, вы и дальше будете курить?

*呛人 qiàngrén — удушливый; раздражающий; бьет в нос.

Естественно, Се Цинчэн не стал курить сигарету, которую облизал Хэ Юй. Он положил

ее перед ним, однако молодой человек ничего не сказал, продолжая смотреть ему в
глаза.

Спустя мгновение парень провел пальцем по тонким губам Се Цинчэна, пахнущим

табаком, и тихо спросил:

— Се Цинчэн, ты избегаешь меня?

— Жаль, ты не избегаешь.

— Честно говоря, я не собирался консультироваться по поводу этой извращенской темы.

Мне просто нужно было остаться наедине с тобой перед съемками, чтобы во время игры
смотреть на тебя и выполнять свою работу.

— Нет ничего лучше твоего лица, что помогло бы мне в процессе. Стоит мне только
посмотреть на тебя, и я тут же вспоминаю наши проведенные вместе ночи, как ты,
Доктор Се, дрожал и насколько сильной была твоя талия, как много раз ты матерился…

Мужчина поднял на него взгляд и посмотрел на него без малейшего тепла, при
нормальных обстоятельствах, такой спокойный человек, как Се Цинчэн, не смог бы
настолько легко разозлиться.

Хэ Юй строил из себя девственника, невинного студента перед режиссером, а теперь

разглагольствовал, словно зверь.

— Тебе следует принять жаропонижающее. Если пойдешь сниматься в таком виде, мне
будет неудобно за тебя перед актрисой.

В глазах Се Цинчэна остались только насмешка и безразличие.

Парень внезапно замолчал, но через секунду его глаза наполнились темной прохладой.

— Так вы знаете, что мне нужно. Когда я писал вам раньше, думал, что даже если умру
от приступа, вы и не приложите усилий поговорить со мной.

— У тебя проблемы со слухом? Я переживаю за актрису, которой придется играть с

тобой.

— …

Хэ Юю захотелось ударить его по лицу и сказать, что депрессия почти замучила его до
смерти.

Черт, это был сарказм.

Но разве от пощечины будет какой-то прок?

Тогда в ночном клубе он так ударил Се Цинчэна в грудь, что тот потом не смог
подняться, но мужчина продолжал смотреть на него несгибаемым и спокойным взглядом.

Что решит эта пощечина? Она сможет что-то вернуть?

Затем Хэ Юй злобно ухмыльнулся и приблизился к нему.

— Тогда вы собьете мне температуру?

Се Цинчэн посмотрел на наручные часы.

— Осталось еще примерно пятнадцать минут до начала съемок, судя по твоим навыкам,
тебе станет лучше, если кончишь где-то три раза, это значит, ты не успеешь.

Лицо Хэ Юя слегка посинело, у него заходили желваки.

Ему казалось, Се Цинчэн действительно пытался разозлить его.

— Что за бред? Прошло слишком много времени с тех пор, как мы были вместе. Ты даже
не помнишь, что в последний раз упал в обморок. Доктор Се стал забывчивым из-за
возраста, поэтому я должен произвести на него впечатление.

Се Цинчэн поправил часы на руку и холодно сказал:

— Боюсь, тебе теперь не выпадет такая возможность. Иди работай.

После этого он встал и хотел уйти.

Сперва Хэ Юй хотел схватить мужчину и задержать внутри, однако парень чувствовал,

что лучше отпустить его.

Кончики пальцев юноши шевельнулись, но он сопротивлялся этому импульсу.

Парень лишь остался стоять в глубине шатра и смотреть в спину мужчины.

— Знаешь, Се Цинчэн…

— …

— …Я очень хочу сняться с тобой в постельной сцене. Я буду думать о выражении

твоего лица во время игры, а ты внимательно наблюдай за мной. Неважно, с кем я буду
работать, человек, с которым я хочу переспать, это ты.

Се Цинчэн стоял перед занавесом, полы которого он уже поднял на половину. Выслушав
Хэ Юя, он изрек клинический диагноз:

— У тебя температура под 40, иди найди своего кузена и езжай в отделение скорой
помощи, смотри, не перегрейся, — ответив ему, он ушел и даже не оглянулся.

Юноша остался в шатре один, где все еще пахло табаком. Его эмоции было трудно
прочесть, однако самое впечатляющее было то, что в один момент он мог говорить все
эти вещи, а в другой — менялся в лице и выглядел совсем невинно.

Се Цинчэн должен был увидеть его игру.

Хэ Юй пришел, чтобы поприветствовать сценаристов перед началом работы, на его лице

можно было заметить мягкий и изысканный грим. Когда члены съемочной команды увидели
его, губы молодого человека тронула улыбка.

Он казался немного застенчивым, так как впервые участвовал в подобной сцене.

— Расслабься, — сказал господин Хуан.

— Ха-ха-ха-ха, господин Хэ, позже на съемочной площадке будет не так много людей,
не переживай, — промолвил Ху И.

Хэ Юй поблагодарил его и подошел к Се Цинчэну.

— …

Парень взглянул на него и затем посмотрел на всех остальных.

— Доктор Се, благодарю за консультацию, надеюсь, я не разочарую вас своей игрой, —

вежливо сказал он.

Только Се Цинчэн и Хэ Юй знали, что в этом скрывался другой смысл.

Мужчина не мог ответить ему перед всеми, он держал сигарету и продолжал стоять.

Его темный взгляд вновь спокойно перешел на Хэ Юя.

— Не могу дождаться результата.

Парень опустил взгляд, уголки его губ изогнулись в улыбке, в то время как помощник
взял зонт и прошел мимо Се Цинчэна.

Было легко смутиться во время сексуальной сцены, поэтому режиссер оставил на

съемочной площадке только тех, кто непосредственно был причастен к этой части
сценария.

Около машины шел ливень, режиссер взял текст и поговорил с Хэ Юем, затем он
подбодрил актеров, выключил микрофон, позволив им сесть в машину, чтобы они смогли
привыкнуть друг к другу.

При правильном сочетании внешности и опыта актриса казалась наиболее подходящим

человеком, которого удалось найти команде.

Во время последнего свидания с любовником, она планировала расстаться с ним.

На ней было красное платье на бретелях, ее волосы находились немного в беспорядке.

Находясь в отеле, она внезапно сказала, что хочет прогуляться, поэтому села в
машину к молодому человеку и они уехали в тишине.

Спустя некоторое время она все ему рассказала, однако парень внезапно остановил
машину.

Несмотря на то, что у актрисы за плечами был немалый опыт, она впервые снялась в
такой сцене.

Женщина переживала и, постоянно играя со своими волосами, не смела смотреть на Хэ

Юя. Она чувствовала, что этот человек намного моложе ее, он все еще студент, а она
была старше, но все равно должна была сыграть в этой сцене.

Она прочистила горло и, заставив себя успокоиться, заговорила:

— Нервничаешь?

Хэ Юй улыбнулся.

— Да, но не сильно, как и ты.

— Хорошо, просто представь, что камеры не существует. Не переживай.

— Спасибо.

Когда актриса увидела, что ее партнер не очень напряжен, она слегка расслабилась и,
наконец, осмелилась посмотреть ему в глаза.

— Тебе когда-нибудь приходилось общаться с девушкой?

Хэ Юй казался довольно дружелюбным, но на самом деле он чувствовал себя

отстраненным, поэтому лишь улыбнулся.

Женщина ответила сама: «Мой друг однажды сказал, что если у тебя кто-то есть, можно
закрыть глаза и представить лицо другого человека».

— Хорошо, спасибо, — тихо промолвил парень.

Актриса моргнула и покрылась легким румянцем.

Время знакомства друг с другом прошло быстро, и режиссер сперва попросил начать
репетицию.

Проблем с первой частью сцены у женщины не было — это оказался простой монолог,
наполненный большим количеством эмоций, к тому же, к концу речи она должна была
расплакаться.

Дождь барабанил по стеклу, Хэ Юй нажал на ручной тормоз и холодно посмотрел на нее.

— Ты закончила?

— Просто выпусти меня, я хочу уйти.

Она отстегнула ремень безопасности и начала открывать дверь, но парень без слов
привлек ее к себе.

— Ты настолько сильно меня ненавидишь? Зачем так поступать со мной?

— Я мать и я замужем. У меня есть дети. Ты враг моего мужа, знаешь, каково мне было
все это время? Думаешь, я смогу простить нас за то, что мы делаем?

— Ты не любишь мужа. Ваш брак был неудачным с самого начала, ты же знаешь это.

Женщина не слушала его и продолжала плакать, она начала открывать дверь машины и
прошептала:

— Я должна вернуться.

— Если ты уйдешь, я буду тем, кто убьет* его. Останься со мной, и он проживет чуть
дольше. Если осмелишься уйти, я убью тебя.

*下手 xiàshǒu совершить преступление, нанести удар.

Она с неверием уставилась на него, словно увидела впервые.

— Ты… Как ты можешь? Ты сошел с ума!

Режиссер: «Снято! Цянь Цянь, твоя экспрессия не такая, какой должна быть».
Цянь Цянь, так звали ее персонажа, мужчина специально назвал актрису сценическим
именем, чтобы ей было проще войти в роль.

Она остановилась, вытерла слезы и добросовестно прислушалась к словам режиссера.

К сожалению, у него имелся фуцзяньский акцент, он был образованным человеком и

разбрасывался умными фразочками направо и налево. В свою очередь женщина была
северянкой, поэтому им потребовалось некоторое время, чтобы понять друг друга,
словно курица разговаривала с уткой.

Наконец, Хэ Юй понял, что говорит режиссер: «Я поговорю с ней».

Он спросил актрису: «Сестра*, думаешь с твоими репликами все в порядке?»

*姐 jiě — старшая сестра, девица.

— Да.

— По сценарию ты должна быть разочарована и чувствовать грусть, но в глубине души

ты очень умный и жесткий человек. Ты первая предложила расстаться и ожидала моей
реакции, хотя была удивлена, когда я сказал, что убью тебя, если попробуешь уйти.
На самом деле, к тому моменту ты уже знала, что я жесток, поэтому не должна сильно
удивиться.

— Так и есть, это то, что я показала.

«Возможно, причина в степени выражения эмоций людей с юга и севера», — подумал Хэ

Юй и вновь заговорил с режиссером.

После этого он вновь обратился к актрисе:

— Погоди минуту, я должен подойти к команде, чтобы подробнее расспросить их.

— Хорошо.

— Посиди. — Хэ Юй закрыл дверь и вышел из машины. Хотя у женщины также имелся

помощник, но сейчас шел слишком сильный дождь, а ее платье оказалось длинным,
поэтому было легко запачкаться. — Я сам схожу.

Парень подошел к режиссеру.

Перед монитором находился весь главный актерский состав и съемочная группа. Се

Цинчэн стоял в дальнем углу и его выражение лица казалось безразличным.

Хэ Юй посмотрел на него, но на флирт времени не было, поэтому он быстро переместил

взгляд на режиссера и Ху И, чтобы обменяться с ними парой слов.

Юноша быстро поговорил с мужчинами и собрался вернуться к съемке, но прежде чем его
рука коснулась теплого занавеса шатра, внутрь вошел кто-то еще.

Так совпало, что Чэнь Мань сегодня работал в команде В.

Молодой господин Чэнь улыбнулся ему, но Хэ Юй окинул его холодным взглядом. Он

заметил коробку с горячими напитками, которую тот принес.

— …Се-гэ плохо себя чувствует, а здесь слишком холодно. Моя команда была к вам
довольно близко, поэтому я купил ему горячего молока.

Чэнь Мань всегда торопился. Хэ Юй не успел ничего сказать, прежде чем он начал
говорить, а потом подошел к Се Цинчэну и встал рядом с ним.

— Гэ, это тебе, согрейся немного.

Хэ Юй смотрел на них со стороны. Мужчина, казалось, удивился приходу Чэнь Маня, но

не смог устоять перед искушением горячего молока, поэтому взял стаканчик, который
ему протянул парень.

— Вот трубочка, сколько времени вы ещё будете снимать?

— Мы только начали, можешь вернуться в отель сам.

— Ничего, я подожду тебя.

Несмотря на тихий голос, Хэ Юй все четко расслышал.

Прозвучал скрип.

Молодой человек резко опустил занавес и повернулся к режиссеру, после чего что-то
прошептал ему на ухо.

Тот был немного удивлен.

— Я уже разъяснил этот момент.

— Они все будут здесь во время съемки, — спокойно промолвил Хэ Юй. — Вы будете
следить за тем, что происходит на экране, но профессор Се и другие тоже должны
увидеть эту сцену.

Раз он так говорит, значит действительно думает об эффективной съемке. Режиссер был
очень тронут. Он согласился с ним, поднялся и обратился к людям:

— Господин Ху, Сяо-Чжан, Профессор Се, пойдете ли вы с господином Хэ, чтобы

понаблюдать за процессом?

Се Цинчэн поднял голову и перевел взгляд с Чэнь Маня на Хэ Юя, который выглядел,
словно собака.

Парень был совершенно равнодушен и не чувствовал вины.

Он ясно дал понять Чэнь Маню, что не позволит ему сидеть здесь вместе.

Сяо-Чжан и господин Ху поднялись, после них следом пошел Се Цинчэн.

Он знал, что это провокация и понимал, что Хэ Юй болен. Ему не хотелось вовлекать в
это Чэнь Маня, не говоря уже о том, что юноша мог сболтнуть лишнего перед ним.

Его рот едва двигался, когда он сказал:

— Возвращайся в номер.

Затем мужчина последовал за Хэ Юем, который продвигался вперед без оглядки, чтобы
посмотреть, как он сыграет в интимной сцене.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй заинтересован в любом непрямом контакте с Се Цинчэном.

========== Глава 80. Послушай мой шëпот ==========

На съемочной площадке шел дождь, поэтому команда поставила шатер, чтобы остальные
могли под ним укрыться. К счастью, людей было не так уж и много.

Хэ Юй сел в машину и передал партнерше слова режиссера.

— Мы сократим реплику.

— Какую?

Парень указал на сценарий, удерживая его в руке.

— Здесь.

Актриса прочитала строку: «Ты… Как ты можешь? Ты сошел с ума!»

— Да, просто скажи последнюю фразу. Не показывай слишком много эмоций, пусть твой
голос остается мягким. Ты должна испытывать чувство неудовлетворенности, потому что
у тебя нет возможности продолжать общение с твоим любовником. Твое сердце мертво.

Она задумалась, затем посмотрела на Хэ Юя и прошептала: «Ты сошел с ума…»

Хэ Юй кивнул и передал через микрофон: «Режиссер, давайте попробуем снова».

На этот раз сцена казалась намного лучше, хотя и не на 80 или 90 процентов, но, по
крайней мере, это уже было приемлемо. Между ними завязался насыщенный эмоциями
диалог.

Актриса удивилась, когда режиссер крикнул «снято». Она спросила Хэ Юя:

— Как ты узнал, что это сработает? Тебе уже приходилось сниматься в подобных
сценах?

— Нет.

— Тогда ты…

— Я встречал людей с подобным ко мне отношением.

Хэ Юй остановил взгляд на Се Цинчэне, который стоял под навесом.

У мужчины на лице не было ни грамма эмоций, он даже не наблюдал за их игрой. Вместо

этого он, склонив голову, смотрел в телефон. Вероятно, писал Чэнь Маню.

Парень отвернулся от него, в то время как чувство грусти стало еще тяжелее.

После перерыва они продолжили съемки.

На этот раз была любовная сцена.

Сначала Цянь-Цянь отвергла его, поэтому они начали яростно спорить.

— Ты зазнаешься*! Я могу приходить и уходить, когда захочу. За кого ты меня

принимаешь?

*不知天高地厚 bùzhī tiāngāo dìhòu — не знать высоту неба и толщину земли; быть
невежественным и заносчивым, зазнаваться.
Глаза Хэ Юя наполнились печалью.

Несмотря на то, что ему не хватало опыта, аура вокруг юноши была подходящей, а
выражение его лица походило на звериное*.

*豺狼虎豹 cháiláng hǔbào — досл. шакалы, волки, тигры и леопарды, обр. злодеи,
звери.

Он наклонился и заглянул ей в глаза.

— Цянь-Цянь, мы с тобой уже много всего сделали, но ты вдруг решила строить из себя
целомудренную мученицу? Смешно.

— Замолчи.

Она показала те же эмоции, на которые ее вывел Хэ Юй — грусть и подавленный гнев.

Это была прекрасная игра.

Парень склонил голову и улыбнулся.

— Ты уже замужем и у тебя трое детей, а тебе и в самом деле неизвестно, что хорошо,
а что плохо.

— Хватит…

— Ты уже знаешь, что не сможешь быть с ним, я тебя испортил.

— Это мой последний выбор, будь, что будет… Я не пожалею…

— У тебя есть право на выбор?

Дождь должен был вот-вот усилиться, поднялся ветер.

Глаза Хэ Юя помрачнели и потемнели, а затем, прежде чем его партнерша

отреагировала, он прижал руку к сидению, которой удерживал сигарету, опустил спинку
кресла и резко поцеловал ее.

Актриса широко раскрыла глаза…

— Снято! Эта Цянь-Цянь! Ты все еще не в том настроении, нам нужно обсудить это, —
режиссер был просто помешан на деталях.

Хэ Юй отпустил ее, чтобы она поговорила с ним.

Тогда парень повернул голову на бок, его прекрасные, все еще наполненные безумством
глаза, вновь обратились к Се Цинчэну, словно ничего и не было.

Однако мужчина так и не посмотрел на него.

Интимные сцены в фильме и запрещенная любовь, замужний персонаж, сложные отношения

— все это казалось знакомым.

Играя, Хэ Юй смотрел на актрису, но единственный, о ком он мог думать, Се Цинчэн.

Но тот, видимо, совсем не хотел помогать ему создавать подобную ассоциацию, не

желая взглянуть на него даже на секунду. Хэ Юй снимался долго, но ему так и не
удалось оживить ни одну малейшую эмоцию в сердце этого человека.
Хэ Юю стало не по себе.

Актриса все еще общалась с режиссером, она вышла из машины и закрыла дверь. Парень
положил руки в карманы, выражение его лица оставалось между «Хэ Юем» и «молодым
боссом преступного мира». В то же время его характер походил на мягкий, но острый
змеиный кнут — вроде бы не тяжелый и не холодный, но всем было известно, что он
достаточно жесток, чтобы пустить кровь.

Зрители были немного обеспокоены.

Парень подошел к шатру и сел рядом с Ху И, вежливо кивнув ему.

— Господин Хэ, у тебя есть какие-то вопросы?

Хэ Юй улыбнулся.

— Я чувствую легкую неуверенность, поэтому хочу поговорить с Профессором Се.

Вокруг находилось много людей, а влажность была повышена. Если бы не дождь, он бы

нашел причину потащить Се Цинчэна к высокому тростнику рядом с ними и под
прикрытием поцеловать эти холодные губы, чтобы показать свое негодование и
недовольство, вызванное тем, что его игнорируют.

Но сейчас у него не было другого выбора. Если бы он у всех на виду потянул его
туда, это было бы равносильно тому, как если бы Хэ Юй взял микрофон и сообщил всем,
что у него с этим человеком что-то есть.

Он лишь мог находиться рядом с ним под надзором других людей и смотреть ему в
глаза.

— Профессор Се, скажите, я правильно выражаю эмоции в этой сцене? — мягко спросил
парень.

— …

Все вокруг видели, что он вообще не смотрел на его игру.

На самом деле, Се Цинчэн очень ответственно относился к этой работе и к людям,

которые нуждались в его советах, он держал все под контролем.

Другие думали, что у него сегодня есть дела поважнее, раз он постоянно смотрел в
свой телефон, игнорируя Хэ Юя.

Так каков же был его ответ?

Се Цинчэн поднял глаза и тихо посмотрел на него.

— Я не следил за твоей игрой.

Люди вокруг: «…».

Улыбнувшись, Хэ Юй склонил голову.

— Профессор Се, режиссер хочет, чтобы вы обучали меня, так вот, как вы выполняете
свою работу?

— Прежде ты показывал правильные эмоции, — сказал Се Цинчэн. — Думаю, мне не

обязательно продолжать здесь стоять.
Улыбка сошла с лица юноши, пара больших глаз потемнела, он посмотрел на мужчину.

— Прошу, оставайтесь здесь.

— …

— Без вас я утрачу свою уверенность.

— …

— Не имеет значения, кто вас ждет сегодня вечером, пусть он возвращается. Вы должны
смотреть на меня. Я уже сказал вам, только при вашем присутствии у меня получится
войти в роль.

Реальный смысл его слов заключался в том, что независимо, с кем ему приходится
играть, он все равно представляет Се Цинчэна.

Так как вокруг было много людей, он не мог сказать это, но как мужчина мог не
понять, что он имел в виду?

Закончив говорить, Хэ Юй молча прикусил нижнюю губу, из-за чего стали видны его
маленькие тигровые клыки, с намеком на что-то недоброе, однако другие не заметили.

Хотя их диалог действительно казался слегка эмоциональным, те, кто услышал их,
вероятно, просто подумали, что они анализируют поведение персонажей, и Хэ Юй
нуждался в присутствии Се Цинчэна, чтобы запомнить реплики и эмоции.

Прихвостень* режиссера также разделил мнение с остальными, поэтому напомнил Се

Цинчэну о том, что не нужно постоянно смотреть в телефон, лучше внимательно следить
за игрой Хэ Юя, дабы узнать хорошо ли он справляется.

*狗腿子 gǒutuǐzi букв. собачья нога, приспешник, пособник, прихвостень, холуй;

предатель.

Съемки продолжились.

Когда юноша вернулся в машину, его партнерша казалась немного сбитой с толку, так
как не смогла понять режиссера.

Тот пытался рассказать ей, что пошло не так в данной сцене.

— Что именно вы должны показать? Подумайте еще раз.

Актриса переживала ужас, столкнувшись с таким известным человеком. Поняв, что он

злится, она почувствовала себя беспомощной.

— Я… Я должна показать удивление.

Когда Хэ Юй увидел, что она стала слишком задумчивой, он сказал:

— Сестра*, поверни голову. Дальше идет сцена секса и ты должна сопротивляться изо
всех сил. Не переживай, если хочется укусить меня, я не против.

*姐 jiě — старшая сестра, девушка, сестрица.

Сделав паузу, парень продолжил:

— Твое сопротивление — это не выражение ненависти. На самом деле, глубоко в сердце

ты любишь этого человека, понимаешь?
Сказав это, он добавил, что ей не нужно так сильно нервничать.

Режиссер дал им время, чтобы обсудить эмоции во время игры в следующей сцене. Когда
начались съемки, он вдруг понял одну вещь. Вероятно, из-за того, что Хэ Юй изучал
сценарное мастерство и режиссуру, он был более проницательным, смелым и открытым,
чем остальные актёры современности.

Получив рекомендации и советы, игра актрисы постепенно улучшилась.

Атмосфера накалялась. Пока они спорили, женщина начала плакать.

Голос Хэ Юя в микрофоне звучал спокойно и угрожающе, в то время, как эмоции женщины

раскачивались то от гнева, то от печали. Их разговор медленно привлекал внимание
персонала, который до этого особо не наблюдал за происходящим на съемочной
площадке.

Се Цинчэн холодно смотрел на них из-за угла.

Хотя Хэ Юй специально попросил его наблюдать за ним и не сидеть в телефоне,

нынешняя атмосфера вокруг была настолько напряженной, что если бы он просто ушел,
это выглядело бы странно.

Се Цинчэн мог видеть юношу на маленьком экране камеры, на котором проецировался

силуэт молодого человека, похожий на темное облако, давящее на актрису настолько
сильно, что она еле держалась.

Хэ Юй наклонился к ней и женщина оттолкнула его, но ее челюсть удержали сильным

захватом.

Она закрыла глаза от боли и застонала.

Парень проигнорировал это, опершись рукой о сиденье. Сигарета все еще догорала
между его пальцев, но он даже не обратил внимание на ожог, не чувствуя ни боли, ни
тепла.

Парень затушил сигарету, а затем поцеловал Цянь-Цянь.

В какое-то мгновение их сексуальное напряжение почти проникло через экран.

Эта сцена казалась такой тихой, что воздух вокруг стал тяжелее. В то время, как Хэ
Юй целовал женщину одними лишь губами, не пользуясь языком, она продолжала
поворачивать голову, меняя угол, чтобы проникнуть глубже в его рот.

Их эмоции транслировались на экран.

Послышался слабый и нетерпеливый голос женщины, из-за чего было трудно понять она
играет или действительно оказалась под влиянием этого давления…

Некоторые сотрудники покраснели, а сценарист и помощник режиссера посмотрели друг

на друга, понимая, что сцена уже не может быть лучше, что это определенно заставит
сердца людей биться чаще. Актёры даже не раздевались, но этого было достаточно,
чтобы разгорячиться.

Под конец женщина уставилась на Хэ Юя, в ее глазах виднелся шок, а рот был слегка
приоткрыт, она была прижата к кожаному сиденью и лишена сил.

Но в тот момент, когда режиссер не выдержал и хотел уже закричать, она вспомнила,
где она была и кого играла. Ее тело все еще дрожало, но актриса внезапно
выровнялась. Ее глаза стали отчаянными и холодными.

На экране казалось, что это просто часть ее роли.

Режиссер взглянул на красивые влажные глаза женщины и подумал: «Мы так далеко
зашли, нам еще есть над чем работать, ведь не просто показывать такие сильные
эмоции на протяжении долгого времени». Поэтому он передумал кричать.

Актриса медленно вернула самообладание и с позором посмотрела на Хэ Юя.

— Если продолжишь ко мне так относиться, я буду ненавидеть тебя до конца жизни.

Хэ Юй шел по сценарию. К тому времени возбуждение его персонажа сошло, он должен

был осознать, что любит ее, и теперь ее отношение к нему ранило его сердце, из-за
чего парень тут же пожалел о сделанном.

Он не знал, что сказать и пытался вытереть ей слезы, но она не дала ему этого
сделать.

Хэ Юй опустил руки.

— …Прости.

— Не нужно ненавидеть меня.

— Хорошо! Снято! Поправьте положение камер. Сделаем перерыв и позже снимем второй
дубль.

Сцену снимали с разных ракурсов, даже если вышло неплохо, остальные отрывки также
оставляли для монтажа.

Это означало, что им придется вновь отыграть этот момент.

Хэ Юй выпрямился, взял салфетку и передал партнерше. Он умел держать себя в руках,

даже когда переживал эмоциональные взлеты и падения, ведь все эти переживания были
связаны с его личным опытом. Парень полностью погрузился в безумие предыдущих
встреч с Се Цинчэном.

Он хотел посмотреть на реакцию мужчины, поэтому накинул пальто и подошел к шатру,

однако…

Увиденное еще больше его разозлило.

Се Цинчэн стоял в углу и курил. Он выглядел очень бледным, словно вообще не

впечатлился словами Хэ Юя.

— …

Как он может быть таким равнодушным?

Как?

Люди вокруг, будь то мужчины или женщины, не осмелились смотреть на юношу после
съемок, чувствуя стыд и стеснение после увиденного.

Хэ Юй был так сильно вовлечен в сцену поцелуя, что, вероятно, надеялся, что Се
Цинчэн заметит его.

Но реакция этого человека оказалась не такой, как у всех.

Профессор Се курил сигарету и мягко выдохнул в дым в апрельское небо.
Он был похож на небожителя, которого невозможно увидеть в облаках.

Гнев Хэ Юя достиг критической точки. Мужчина не желал даже смотреть на него,

поэтому парень тихо взял салфетку и вытер рот.

Он казался открытым человеком, его внешность была красива и немного женственна, но

роль извращенного молодого босса мафии отражала его реальный характер. Здесь даже в
его сценарии было прописано, что он болен и лучше держаться от него подальше.

Ему вручили стакан воды, Хэ Юй склонил голову и выпил, хотя он и не хотел.

Прополоскав рот, юноша сел на пластиковый стул и начал читать сценарий.

Атмосфера все еще была напряженной, помимо шума дождя, вокруг оказалось настолько
тихо, что можно было бы услышать, как упала игла. Хэ Юй листал сценарий, когда
внезапно вышел из себя и с хлопком закрыл его.

— Можно не курить, а?

Это яростное и холодное движение поразило стафф.

Оглянувшись вокруг, Хэ Юй заметил, что единственными, кто курит, были Се Цинчэн и

помощник режиссера, Сяо-Чжан.

Сяо-Чжан курил и раньше, но Хэ Юю было все равно на него и он мирился с этим как
мог. Единственный способ понять, на кого было направлено его недовольство, —
подумать.

Люди растерянно посмотрели на Се Цинчэна.

Иногда спокойный ответ может решить ситуацию лучше, чем злость, поэтому Сяо-Чжан
потушил сигарету и, сделав паузу, безразлично ответил:

— Прощу прощения.

Хэ Юй облокотился о спинку стула и продолжил листать сценарий, не глядя в его

сторону.

В этой атмосфере, гнетущей, как морские глубины, была установлена еще одна камера.

Сяо-Чжан с облегчением выдохнул, когда актеры вернулись на съемочную площадку.

Начали снимать второй дубль.

На этот раз все было намного интенсивнее, чем раньше, так как сумбурная и яростная
ауры фильма сошлись на этом моменте. Теперь актриса раскрыла больше эмоций.

Хэ Юй поцеловал ее, прекрасно войдя в роль, но выглядел более навязчивым, словно

решил выложить больше страсти, показывая это самым пугающим образом.

Его действия были настолько сильными, что им пришлось оторваться друг от друга и
сделать несколько вдохов, актриса крепко держалась за его рубашку, в то время как
две слезинки скатились с уголков ее глаз.

— Я… Я… — она задыхалась.

Но ее сердце смягчилось поцелуем, поэтому она не смогла продолжать говорить.

Режиссер разозлился и, шепнув что-то остальным, неоднократно хлопнул по столу. Не
выдержав, он просто приказал остановиться.

Однако в тот момент Хэ Юй внезапно вспомнил забытые слова, действуя с ненавистью,

гневом и страхом.

Парень посмотрел на нее совершенно другим взглядом. Он переживал отчаяние и горе,

будто никогда больше не смог бы вернуться назад. Хэ Юй был, как мотылек, летящий на
свет, яростный и холодный.

— Не страшно, теперь ты будешь испытывать ко мне отвращение и начнешь ненавидеть

меня.

Находясь в шатре, Се Цинчэн услышал голос Хэ Юя, который не мог заглушить даже шум
дождя.

Затем до него дошли его слова.

Мужчина, хранивший молчание весь вечер, застыл на месте.

Хэ Юй говорил ему похожие слова в их первую ночь вместе, когда наклонился к нему и
прошептал их ему на ухо.

В его теле загорелись гнев и тревога.

Парень раскрыл их секрет перед таким количеством людей средь бела дня.

Се Цинчэн уставился на экран.

Глаза молодого человека были дикими, в них горел оттенок безрассудности.

Парень не хотел останавливаться, вероятно, желал заставить мужчину утонуть вместе с

ним, поэтому он повторил то же самое, что и в ту безумную ночь:

— Никто никогда не любил меня, по крайней мере, не так сильно, как ты будешь
ненавидеть меня после этого. Это тоже хорошо.

Повисла тишина.

Изменения в реплике казались шокирующими, режиссер сперва был ошеломлен, прежде чем
начать аплодировать.

— Снято!

Хэ Юй не сразу вышел из роли, но посмотрел в камеру и его глаза выглядели

неотразимо, ему хотелось заглянуть в сердце кого-то, кто находился по ту сторону
экрана.

Когда съемки закончились, Ху И остался очень доволен его импровизацией.

Улыбнувшись, он похлопал парня по плечу и захотел поговорить с ним.

После этого он вернулся к режиссеру и увидел запись сцен на мониторе. Затем,

намеренно или нет, но юноша окинул взглядом всех своих коллег.

Сделав паузу, он присмотрелся.

Се Цинчэна здесь не было.

Он оглянулся и заметил его фигуру, исчезающую под дождем.

Автору есть, что сказать:

Хэ-Бао, из-за этого представления, твоя женушка убежала.

========== Глава 81. Я поцеловал тебя под дождем ==========

Вскоре Се Цинчэн покинул съемочную площадку и даже не зашел в студию.

К счастью, команда закончила работу, запланированную на этот день. Хэ Юй

пересмотрел снятые моменты и уделил некоторое время разговору с режиссером, чтобы
потом собраться и уйти.

Однако в тот момент к нему подошел Чэнь Мань.

Оказалось, он так и не вернулся в отель. Парень увидел, что все начали уходить, но
не нашел Се Цинчэна и решил спросить об этом Хэ Юя.

— Ты не видел Се-гэ?

Юноша молчал.

Чэнь Мань спросил снова, казалось, в его тоне можно было услышать беспокойство.

Хэ Юй медленно поднял голову и застегнул свой рюкзак.

— Почему ты у меня спрашиваешь? Позвони ему и узнай.

— У него разрядился телефон, а его зарядное у меня, я даже не успел ему вернуть…

Пока Чэнь Мань объяснялся, он заметил холодный взгляд молодого человека.

Парень оборвал свою речь.

Хэ Юй мило и беззаботно улыбнулся.

— Если не можешь кого-то найти, зачем спрашивать у меня? Офицер Чэнь, разве вы не
близки с ним?

Сказав это, его улыбка стала немного болезненной. Он закинул рюкзак на одно плечо,
спрятал руки в карманы и ушел.

Се Цинчэн не мог далеко уйти, вероятно, он выбрал более спокойную дорогу, поэтому,
сев в машину, Хэ Юй попросил водителя ехать другим путем.

В зимнее время редко можно было застать такой ливень, окна машины были в разводах,
но парень все-таки узнал фигуру неподалеку и подумал, что его предположения
оказались верны. Он сказал водителю подъехать ближе к нему.

Мужчина сначала не понял отголосок недовольства в голосе юноши, но посмотрев в

зеркало заднего вида, почувствовал, что Хэ Юй смотрит на него недобрым взглядом.
Водителю казалось, Начальник Хэ явно плохо относится к тому человеку, поэтому
набрал скорость и начал ехать так быстро, что колеса попали в лужу, в результате
чего Се Цинчэн был обрызган.

— …

Тот остановился и обернулся, его руки все еще покоились в карманах брюк. Его
красивое лицо посинело, а с ветровки капала грязная вода.

Дверь машины медленно открылась, теплый воздух столкнулся с холодным, из-за этого
Се Цинчэн замерз еще больше.

— Доволен, Хэ Юй? — когда он заметил того, кто находился в автомобиле, каждое его
слово стало похожим на острый клинок. — Не веди себя так по-ребячески!

Парень все еще находился в салоне, но, услышав, как его отругал Се Цинчэн, в его
сердце возникло странное искаженное удовольствие.
Он думал лишь о том, что смущение, гнев и реакция мужчины — это его рук дело.

Ему казалось, что Чэнь Мань слишком глуп, и не имеет значения, принес ли он Се
Цинчэну молочный чай или подарил ему тепло, реакция мужчины все равно останется
никакой.

Хэ Юй все это испробовал в течение семи лет своей жизни. Для такого человека, как
Се Цинчэн, это все не имеет значения, проявлять к нему доброту бесполезно. У этого
мужчины нет сердца, он совершенно неблагодарный.

Только жестокость и оскорбления могли заставить его обратить на вас свое

драгоценное внимание. Это Хэ Юй уже лично проверил.

Дело в том, что никто не мог почувствовать любовь Се Цинчэна, но он хотя бы получил
его ненависть.

Парень не понимал, что мысли о предпочтениях этого человека не являются чем-то

нормальным. Его выражение лица было расслабленным, он лениво прислонился к креслу и
посмотрел на Се Цинчэна, который все еще стоял под дождем.

— Профессор Се, идет такой сильный ливень, как это вы не взяли с собой зонт?
Садитесь, я подвезу вас.

— Катись отсюда.

Хэ Юй продолжал улыбаться.

— Ваша одежда вся промокла, почему вы так злитесь? Кто-то вас вывел из себя?

Из-за присутствия водителя, конечно, Се Цинчэн не мог признаться, что реплики юноши
во время съемок задели его за живое.

Он был промокший, замерзший и пышущий ненавистью. Хэ Юй взглянул на него такого и

почувствовал нечто приятное. Ухватившись за черную ручку зонта, парень просунул его
вперед и раскрыл.
Стук дождя стал громче в одно мгновение, из-за чего Хэ Юй почувствовал дискомфорт.

Он все еще находился в машине, но наклонился вперед и передал зонтик Се Цинчэну.

— Если не хочешь садиться в машину, тогда это тебе.

Недолго думая, он протянул свои длинные ноги вперед и вышел из автомобиля. Юноша
наклонился к мужчине, его губы прижались к уху Се Цинчэна, голос Хэ Юя звучал тихо:
«Гэ, ты настолько меня ненавидишь?»

Се Цинчэн оставался спокойным, но даже если и так, он не мог вынести того, что этот
человек произнес слова, сказанные ему в клубе, перед всеми. Он хотел спровоцировать
его, а теперь говорил так горячо и соблазнительно, что мужчина не выдержал и поднял
руку, ударив Хэ Юя по лицу.
Услышав звук пощечины, водитель не рискнул посмотреть в их сторону.

Лицо парня немного отклонилось в сторону, ему потребовалось некоторое время, чтобы
повернуть его обратно.

Из-за внезапного удара на белой коже мгновенно расцвели следы от пальцев Се

Цинчэна, но ему было все равно. Вместо этого он схватил его за запястье и медленно
потер ткань поверх татуировки.

Затем Хэ Юй рассмеялся, показав свои белые зубы.

Ему было больно.

Наклонившись еще ближе, он почти навалился на Се Цинчэна.

— У меня есть еще правая щека, хочешь ударить?

Тот сжал челюсти.

— Тебя не пугает боль, ты бессовестный.

— А разве я должен стыдиться этого?

Хэ Юй немного отошел от него и внезапно наклонил зонт, прикрывая голову Се Цинчэна,

но дождь тут же замочил спину парня. Это было сделано ради того, чтобы скрыться от
водителя.

— Думаю, так лучше.

Мужчина оказался застигнут врасплох. Они смотрели друг на друга, находясь на очень
близком расстоянии, шел ливень, а Хэ Юй продолжал пристально вглядываться в темные
брови и длинные ресницы Се Цинчэна.

В его сердце текла лава, которая долгое время оставалась горячей. Парень внезапно
склонил голову.

«!!!»

Он поцеловал Се Цинчэна под дождем.

Наконец-то это снова произошло.

Как только их губы встретились, в голове Хэ Юя появилось жужжание, он почувствовал

сильный удар током — все его тело онемело.

Сперва юноша не собирался этого делать, его тело отреагировало естественным

образом, однако после влажного поцелуя он осознал, что эти ощущения совсем не схожи
с теми, которые он пережил во время съемок с актрисой.

Хэ Юй считал, что вел себя правильно, но сейчас понял, что ошибался. Этот липкий,
дающий возможность выместить злобу, поцелуй был совсем не таким, как перед
камерами.

Человек, зависимый от желания, переживающий отчаяние, не откажется от этого так

просто.

Этот поцелуй — игла, которая может проткнуть сердце. Он сжигал здравомыслие

настолько, что вызывал желание затащить Се Цинчэна в узкий переулок и разрушить его
плоть и кровь, уничтожить под ливнем.

К сожалению, Хэ Юю хотелось тут же потянуть Се Цинчэна в машину, обнять его, пока

его тело бьет мелкая дрожь, избавить его от мокрой одежды и согреть своим телом.

Это чувство он подавлял в течении очень долгого времени.

Парень не переживал такого во время интимных сцен с актрисой, в общем-то, тогда он

притворялся.

Хэ Юй своими горячими губами посасывал холодный рот Се Цинчэна, на вкус он был, как
сладкий дождь. К счастью, шум от ливня был довольно громким, а зонт закрывал их от
водителя, тот не мог ничего увидеть и расслышать.

Се Цинчэн не двигался, даже если он был очень зол сейчас, он не шевельнулся.

Хэ Юй держал ручку зонта, и мужчина не мог вымолвить ни слова. Если бы водитель

узнал, что они целуются под дождем, Се Цинчэну стало бы стыдно.

Юноша не отступал и укусил его за губу, и тогда мужчина пришел в себя. Однако
вместо этого вкус крови разгорячил молодого человека и он еще сильнее принялся
терзать его рот. Хэ Юй целовал его так глубоко, что чуть не вытянул из легких Се
Цинчэна весь воздух.

Поцелуй затянулся, однако мужчина был спокоен, лишь кончики его пальцев начали
слегка подрагивать. Если бы у него сейчас был в руке нож, он бы мог запросто убить
обезумевшего дракона.
Хэ Юй посмотрел на него влажными, казалось бы от дождя, глазами. Се Цинчэн был весь
промокший и парень отпустил его запястье, однако затем медленно потянулся пальцем к
его лицу. Он провел по резким контурам черных бровей, коснулся высокого носа, а
потом остановился на его тонких губах, покрасневших от поцелуя.

Хэ Юй прижал кончики пальцев к его рту, в то время как Се Цинчэн спросил:

— Натрогался?

Юноша чувствовал его теплое дыхание на своей коже, когда он говорил.

Ох, оказывается, этот человек все еще горяч.

Он уставился на него с сарказмом в глазах.

Парень на мгновение замер, а затем мягко ответил:

— Почему же мне должно быть стыдно? Это ты тот, кто не хочет, чтобы водитель узнал
обо всем, это ты не хочешь признать, что мы еще не поквитались друг с другом*. Я
здесь ни при чем.

* 烂账 lànzhàn — запутанный счет, безнадёжный долг.

Губы Се Цинчэна все еще были окрашены кровью, а в его глазах виднелся лед.

— … Ты сошел с ума, уходи.

Он казался таким безучастным, что даже уже не хотел выкрикивать другие

эмоциональное слова, кроме «уходи».

Хэ Юй не ответил, но убрал пальцы ото рта мужчины.

Однако он поднял руку, немного опустил голову и посмотрел на него, а затем нежно
поцеловал красный от крови палец.

— …

В процессе он не отрывал взгляда от Се Цинчэна.

— Я тот человек, который едва испытывает какие-то нормальные человеческие чувства,

поэтому буду рад твоей ненависти, к тому же твоя кровь делает меня счастливым.

Сказав это, он поднял зонт над головой мужчины и передал ему.

Се Цинчэн кинул его на землю.

— Хэ Юй, ты знаешь в каком месте у тебя проблема? Не в голове, — Се Цинчэн холодно

посмотрел на него. — В сердце. Ты полагаешь, что кровь это лекарство. Если
продолжишь в таком духе, погубишь себя. Только посмотри на себя, ты, блядь, хуже
животного и радуешься своему разрушению*. Ты разочаровал меня. Все те усилия,
которые я вложил в твое лечение, того не стоили.

*自甘堕落 zìgān duòluò — доволен свои падением, саморазвращенный.

— …

— То время было ценным для меня, но сейчас мне кажется, что я скормил его собакам.

Закончив говорить, он развернулся и ушел без оглядки. Мужчина выбрал путь по узкому
переулку, по которому машине не проехать.

Хэ Юй облизнул губы, его глаза потемнели. Он медленно сел в автомобиль, взял

полотенце и тихо стал протирать волосы.

Посмотрев в зеркало заднего вида, водитель заметил, что его губы были красные, он
не знал, из-за чего, но это его шокировало.

О некоторых секретах не говорят, но мужчина осмелился шепотом задать вопрос:

— Начальник Хэ, уже можно ехать?

— Езжай, — парень улыбнулся и бросил полотенце. Его глаза заледенели от безумия, но

тон голоса все еще оставался вежливым и казался нормальным. — Отвезите меня в
отель, спасибо.

Мужчина вздрогнул и машина завелась, но на мгновение он подумал, что Хэ Юй просто

заболел.

Вернувшись в отель, юноша взглянул на себя в зеркало. Кровь на его губе засохла и
превратилась темную корочку. Парень нежно коснулся ее и вспомнил все, что только
что сделал.

Се Цинчэн сказал, что кровь стала для него лекарством.

Это просто смешно.

Разве он мог дать ему любовь? Дать ему настоящее лекарство? Построить для него путь
в настоящую жизнь?

Се Цинчэн также говорил, что время и силы, потраченные на его лечение, были для
него ценны, но теперь ему кажется, что он спустил все на корм собакам…
Ну, он хотя бы был вежлив.

Хэ Юй боялся, что в глубине души мужчина не только почувствует, что подкармливает

собаку, но и подумает, что она начнет просить у него пощады. В таком случае, Се
Цинчэну стоило бы назвать его чжуншаньским волком*.

*中山狼 zhōngshānláng — чжуншаньский волк, неблагодарный волк (по басне о волке,

напавшем на ученого, который спас его от охотника), неблагодарный, бессовестный.

Тогда этот человек мог бы обругать его гораздо сильнее.

В любом случае, ему было все равно, он уже давно перестал об этом переживать.

Тогда Се Цинчэн ушел от него, а в распространенном с ним видео он сказал, что жизнь
психически больного человека не стоит усилий. Хэ Юй много раз говорил ему, что
болен, но так и не получил от него ответа.

Ему уже было все равно.

Теперь Хэ Юю казалось, что даже если они замучают друг друга до смерти, это не
станет для них плохим концом.

Но юноша не мог больше терпеть и поцеловал его.

Этот поцелуй отличался от предыдущего в баре. Теперь он имел цель, он хотел, чтобы
Се Цинчэн полностью удовлетворил его на глазах у всех.

Но почему же он поцеловал его и прикрыл зонтиком?

Казалось, в этом не было никакого смысла, это просто случилось по велению сердца и
не было похоже на то, что нормальный человек мог бы поступить так же.

Но позже он попытался успокоить свою жалкую гордость, приняв этот момент, как нечто
само собой разумеющееся, так же было, когда он спал с Се Цинчэном, когда целовал
его, чтобы хорошо себя чувствовать, в этом жесте не было любви.

Хэ Юй лег в постель, продолжая размышлять, но в итоге понял, что не может уснуть.

Он тихо выругался и пошел в ванную, закрыв за собой дверь.

Оказавшись в душевой кабинке, юноша прислонился лбом к холодной плитке, свет в

комнате был выключен, его лицо оставалось в темноте. Поток воды ударил его по
спине, попадая на его плоть.

Он закрыл глаза и подумал: «Это действительно проклятие».

После инцидента на радиовышке Хэ Юй слишком часто чувствовал себя больным и это

состояние затянулось. Человеку, которому положено пребывать в спокойствии, подобные
эмоциональные качели не пошли не пользу.

Несмотря на то, что сегодняшние события не вышли из-под контроля, Хэ Юй все еще был
болен.

Он принял душ и успокоился, однако в течении ночи ему становилось хуже.

Температура тела достигла 39 градусов, а желание крови усилилось. Он принял

несколько таблеток и едва вытерпел до наступления рассвета.
Рано утром Хэ Юй услышал шум из соседнего номера.

Он достал телефон и прочитал сообщение.

В нем говорилось, что сегодня последний день Чэнь Маня в качестве инструктора и что
сцена, которую он должен был взять под контроль, должна быть уже снята.

Съемки начались довольно рано, около шести утра.

Хэ Юй предположил, что суматоха за стеной была вызвана именно Чэнь Манем.

Парень накрылся одеялом и положил телефон обратно. Он узнал, что Се Цинчэну

предстоит оставаться на съемочной площадке еще до Нового года.

Другими словами, к концу сегодняшнего дня показатель загрязнения воздуха Чэнь Манем
снизится до нуля.

Единственным человеком, который останется в соседнем номере, будет Се Цинчэн.

Осознав это, сердце Хэ Юя, которое всю ночь боролось с психической Эболой, внезапно
ощутило легкость. Словно в пустыне, наконец, пошел дождь.

Вот только в тот момент он услышал голос Се Цинчэна за стеной…

Автору есть, что сказать:

Мини-театр.

После сегодняшних событий.

Хэ-Бао (так как съемки были слишком утомительными, молодой организм песика-дракона
требовал отдыха). Се Цинчэн, Се Цинчэн, ты действительно бросил меня? *обижено*

Се-гэ. Мгм.

Хэ-Бао. Ты не можешь, не можешь бросить… *чихнул* (из-за того, что съемки поцелуя
происходили под дождем, он простудился).

Се Цинчэн. …Ты слишком много болтаешь, тебе следует потеплее одеться. Только
посмотри на себя, какой ты расхристанный*.

*乱七八糟 luàn qī bā zāo — беспорядок, путаница, кавардак; хаос; беспорядочный,

запутанный, безобразный; вверх дном, в полном беспорядке, как попало.

Закончив говорить, Доктор Се снял с себя пальто и накинул на плечи маленького

песика-дракона.

========== Глава 82. Я снова встретил человека из прошлого ==========

Вот только в тот момент он услышал голос Се Цинчэна за стеной…

— Ничего, я поеду с тобой, — ответил он.

— Гэ, лучше поспи, ты вчера ночью не выспался.

— Хватит болтать чепуху, ступай, я сегодня не занят, потом вернусь и отдохну, —

мужчина на секунду замешкался, — где твой чемодан?

— В шкафу.
— Возьмешь сразу с собой или зайдешь за ним после обеда?

— Я потом не смогу вернуться, после съемок мне нужно сразу бежать. Мама сказала,
что сегодня вечером в Шанхай приедет дедушка.

— Хорошо, тогда я помогу тебе донести его.

Дверь за ними закрылась, звук их шагов перешел в звук заведенного мотора и они
скрылись из виду на машине.

Хэ Юй внезапно поднялся на ноги с растрепанными на голове волосами.

Он не ошибся, Се Цинчэн решил проводить Чэнь Маня к группе В.

Вчера он пришел к Се Цинчэну, а сегодня тот решил проводить его.

Чэнь Мань бесстыдный гомик, перед отъездом он воспротивился Хэ Юю еще больше.

Парню теперь не спалось, несмотря на то, что его мучила жажда крови, он решил выйти
из отеля и отправиться на съемочную площадку.

Последняя сцена, в которой был задействован Чэнь Мань, имела связь с большой
группой актеров рядом с полицейской академией. Парню нужно было за ними
приглядывать.

Когда Хэ Юй добрался до локации, поднялось солнце, команда уже успела снять часть
сцены, и теперь они выбирали правильное положение некоторых актеров в кадре,
остальные просто отдыхали.

Вокруг было слишком много людей, поэтому Хэ Юй сначала не увидел Се Цинчэна,

однако, оглянувшись, он заметил Чэнь Маня и человека, находившегося под сливовым
деревом.

Мужчина стоял к Хэ Юю спиной и разговаривал с ним.

Юноша находился далековато от них, поэтому мог только немного разобрать, о чем они
говорят:

— …Ничего такого, Гэ, это просто съемки, твоего лица не будет видно в кадре.

Мужчина что-то ему ответил, но Хэ Юй не разобрал.

Чэнь Мань широко улыбнулся.

— Ты же не будешь возмущаться? Сделай мне подарок на завершение съемок.

На этот раз ему удалось услышать слова Се Цинчэна.

— Ты же не актер, что за «завершение съемок»?

Чэнь Мань хочет какой-то подарок от него в последний день своей работы?

Когда Хэ Юй подошел ближе, все стало ясно.

Первым делом Се Цинчэн тоже развернулся, юноша замер и его перед взором появилось
красивое лицо мужчины.

Тот был одет в полицейскую форму. Козырек его фуражки был слегка опущен вниз,
скрывая его темные глаза в тени. Ремень с серебряной пряжкой был плотно застегнут,
что еще больше подчеркивало его талию.

Темно-синяя форма пришлась ему по фигуре и он выглядел стройнее, чем раньше. Теперь
Се Цинчэн казался суровее и сдержаннее.

Стоило подуть ветру, как белые лепестки сливы упали снегопадом упали вниз, ложась
на его форму. Мужчина обернулся и его взгляд обратился к Хэ Юю — он тут же
почувствовал себя сбитым с толку, но затем поднял руку, поправил козырек и вновь
отвернулся от юноши.

Се Цинчэн и в самом деле не хотел его видеть.

Легко догадаться, почему он был так одет.

Несмотря на то, что актерам пришлось прийти пораньше, чтобы переодеться и нанести
грим, современная полицейская форма выглядела довольно комфортной и не требовала
много времени, чтобы примерить ее на себя.

Се Цинчэн пришел проводить Чэнь Маня, но ему было неудобно постоянно стоять в
стороне, поэтому он пошел навстречу другу и согласился сыграть одну из сцен в
массовке.

Если бы это была какая-то другая роль, мужчина, вероятно, не решился бы, но эта
темно-синяя форма оказалась мечтой его юношества. Возможность примерить полное
обмундирование на съемочной площадке, была для него наградой.

Хэ Юй привык видеть его в медицинском халате, привык к его внешности ученого, так
как белоснежные одежды придавали его фигуре несколько божеский вид.

Но он не думал, что ему так сильно подойдет полицейская форма.

Мужчина выглядел очень высоким. Погоны, ремень с серебряной пряжкой и темно-синие

брюки — все идеально подходило под его натуру.

Эта одежда сидела на нем, как влитая. Его широкие плечи и длинные ноги выделялись
во всех самых красивых местах, Се Цинчэн стал похож на острый и холодный нож,
проплывающий в небе.

У Хэ Юя все еще был жар, к которому он уже привык, поэтому это не слишком повлияло
на его мысли.

Однако в тот момент он почувствовал, что его кровь стала горячее.

Се Цинчэн надел форму по просьбе Чэнь Маня, чтобы тот мог смотреть на него в ней.

Если бы Хэ Юй не последовал за ним, он бы даже не знал об этом.

Подобные мысли поглотили сердце парня.

Хотя на лице мужчины была отрешенность, молодой человек все равно подошел к нему.

— Се Цинчэн.

Чэнь Мань оглянулся назад и натянуто улыбнулся.

— Что ты здесь делаешь?

Не обращая внимание на взгляд господина Чэня, Хэ Юй приблизился и остановился перед

Се Цинчэном, ресницы которого были опущены, когда он посмотрел на человека перед
собой.

Затем парень протянул руку и…

Мужчина схватил его за запястье.

Его хватка оказалась крепкой. Он тоже посмотрел на юношу и спросил:

— Чего тебе?

Хэ Юй спокойно позволил ему держать его за руку, он был болен, а его тело горело.
Парень просто не мог поверить, что Се Цинчэн этого не чувствует.

Они продолжали смотреть друг на друга.

Хэ Юй даже не знал, насколько безучастным было сердце этого человека. Недуг юноши и
жгучая жара напрямую дошли до груди Се Цинчэна, но тот даже не спросил его об этом.

Он продолжал ждать.

Мужчина и впрямь не собирался интересоваться его самочувствием.

Се Цинчэн задал ему тот же самый вопрос, что и Чэнь Мань: «Что ты здесь делаешь?»

Холодный сливовый аромат окутал пространство между ними.

Наконец, Хэ Юй слегка улыбнулся и с гордостью, но грустью, ответил:

— Ничего.

Он освободился от его захвата и кончиками пальцев взял маленький цветок сливы,

упавший на плечо Се Цинчэна.

— Просто заметил это у тебя на плече.

Затем он развернулся и ушел, но цветок все еще покоился между его пальцами, Хэ Юй
положил его в карман, словно забыл выбросить.

Съемки затянулись, и когда парень внезапно явился на съемочную площадку, режиссеры

заметили его и сказали ему находиться в студии.

Из-за обострения болезни, ему было тяжело оставаться в толпе, это все равно что
загнать вампира в многолюдное место, поэтому он отказался.

Хэ Юй никак не мог разглядеть Се Цинчэна в толпе. Подумав об этом, он решил уйти и

присоединиться к группе А, которая занималась съемками боевой сцены и подрывом
полицейской академии.

Он не ошибся, так как эта группа не вмещала в себя много людей, сцены не были
слишком длинными, а их содержание оказалось жестоким и кровавым.

Главного героя преследовали и преграждали ему путь, в него стреляли из пистолетов и

кидались ножами. Несколько раз съемки прошли крупным планом, тогда камера
приблизилась к актеру слишком близко, и не настоящая кровь попала прямо на камеру,
покрыв объектив пятнами.

Хэ Юй чувствовал, как ему постепенно становится легче. Эти кровавые моменты

подействовали на него, как транквилизатор. Когда режиссер сказал остановиться и
передвинуть камеру, парень встал и вышел на сцену, чтобы посмотреть. Хотя ярко-
красная кровь на полу и была поддельной, он ощутил удовлетворение.

Пока Хэ Юй ходил по съемочной площадке, он случайно увидел одну актрису. Это была
седоволосая женщина, одетая в цветочное хлопковое платье. Она оказалась лишь
массовкой, одной из многих, кому нужно было хаотично убегать в этой сцене.

Когда они пересеклись взглядами, он всмотрелся в ее лицо, ему почему-то показалось,

что эта женщина выглядит знакомо. Но в мире было так много похожих друг на друга
людей, поэтому молодой человек просто спокойно отвернулся от нее.

Через несколько секунд он вдруг почувствовал холод. Что-то в его сознании внезапно
прояснилось.

Хэ Юй тут же вновь уставился на лицо той женщины.

Он не ошибся!

Хотя прошло уже много времени, она казалась еще более несчастной, чем прежде.
Морщины покрывали ее лицо, поэтому черты ее лица уже не были такими выразительными.

Чем дольше он смотрел, тем больше узнавал ее, так как ему приходилось неоднократно
пересматривать видео с Се Цинчэном…

Эта женщина…

Она была «пациенткой», с которой мужчина ругался на видео!

Большинство актеров присели, чтобы отдохнуть от съемок, и эта женщина не была

исключением.

Несмотря на то, что у нее не было образования, она любила играть. Ей удалось
сбежать от несчастного брака в своем родном городе, с тех пор прошло почти тридцать
лет, но назад она так и не вернулась. Выехав оттуда, женщина была полна надежд и
энтузиазма, ей хотелось стать знаменитой актрисой, однако не у всех получается
добиться такой жизни.

Единственное громкое событие, которое у нее когда-либо было, это конфликт с врачом,
который распространился по сети, словно вирус.

Женщина была неграмотна и плохо разбиралась в Интернете, не говоря уже о том, что в
ней присутствовала деревенская простота.

Ей не хотелось выглядеть сумасшедшей в глазах людей, однако как только кто-то у нее
спрашивал, она отвечала: «Вы видели то видео? Это была я…». Если кто-то продолжал
расспрашивать ее об этом из любопытства, она говорила: «Тогда мне было страшно…
но….»

Ее акцент было тяжело разобрать, поэтому многие просто не слушали до конца и не

знали, что она хотела в итоге сказать.

Поэтому любопытство превратилось в безразличие.

В последнее время актеры, которые были с ней хорошо знакомы, стали звать ее Сян
Линьсао*.

*祥林嫂 xiáng línsǎo — Сян Линь Сао (действующее лицо рассказа Лу Синя «Моление о
счастье»).
Они подшучивали над ней: «Сян Линьсао, что же тогда случилось? Ты была больна»

— Все не так просто, — сперва она хотела объясниться.

Затем женщина поняла, что никто ей не поверит, поэтому она улыбнулась и смущенно
зарделась, прекратив попытки оправдаться.

— Она действительно похожа на невестку Сян Линя, — говорили люди.

Женщина знала, насколько утомительными могут быть съемки, и воспользовалась

моментом посидеть в коридоре, независимо от того, грязно там или нет.

Но внезапно кто-то прошептал ей: «Здравствуйте».

Она на мгновение застыла, а потом обернулась и встретилась взглядом с Хэ Юем.

Увидев его, она поняла, что этот актер из другой группы.

Так как женщина всегда жила в нищете, ее самооценка упала, она знала, что этот
человек перед ней состоятельный парень, поэтому сразу запаниковала.

— Ах, простите, я ухожу.

Ей показалось, что она мешает ему, но Хэ Юй окликнул ее:

— Стойте, подождите минутку.

Женщина была напугана и смотрела на него с беспокойством.

— Это же вы пациентка из того видео с Доктором Се?

— …

— Это ты?

Она не знала, что сказать.

— Это я… а ты…

Хэ Юй на мгновение замолчал, а потом улыбнулся.

— Здесь неподалеку есть кофейня, могу я угостить вас чашечкой кофе? Мне нужно кое-
что спросить у вас.

В кофейне было тихо, так как многие работали, людей вокруг оказалось немного.

Хэ Юй нашел столик в дальнем углу и к ним подошел официант, подозрительно косясь на

странную пару.

Старушка с неприметной внешностью рядом с таким красивым молодым человеком

выглядела неоднозначно.

Она не была похожа ни на его мать, сопровождающую своего сына, ни на богатую

женщину со своим любовником.

Официант на мгновение заколебался:

— Вы вместе?
Морщины на ее лице, казалось, сделались еще глубже из-за стыда и покрыли ее
покрасневшее лицо. Теперь она походила на орех с фиолетовой кожицей.

Хэ Юй безразлично посмотрел на парня.

— Да, нам две чашки кофе, пожалуйста.

Его взгляд казался настолько гнетущим, что официант не осмелился больше задавать
вопросы, через некоторое время он принес заказ.

Женщина спросила, что он хочет у нее узнать, она слишком сильно переживала…

— Я не могу об этом говорить, я обещала доктору…

— Все хорошо, — улыбнулся Хэ Юй, передав ей сахарницу. — Я готов выслушать все, что
вы только пожелаете мне рассказать.

Женщина очень нервничала, так как не могла поведать ему о том, что тогда произошло.
Она облизнула губы, словно у нее была жажда.

Ее взгляд был устремлен вниз, она долго думала о том, о чем может сказать, а о чем
лучше промолчать.

Хотя старушка не понимала, зачем доктор попросил ее об этом, но приняла деньги и

должна была сдержать слово.

Она чувствовала, что молодой человек перед ней не похож на остальных актеров
вокруг, ей казалось, что он не просто пришел послушать ее историю, а что его
действительно волнует то, что случилось.

Она отпила немного кофе и чуть не задохнулась из-за его горькости.

— Тетушка, держите, протрите, — Хэ Юй протянул ей салфетку.

У нее даже уши покраснели.

— Простите…

— Ничего страшного, это моя вина, кофе не очень вкусный, да? — Хэ Юй вновь позвал
официанта и попросил его принести горячий чай.

Парень не торопил ее, поэтому она немного успокоилась. Он тщательно обдумывал все
действия.

— Я не могу обо всем рассказать вам, хотя не знаю, почему… Он просто сказал мне
держать это в секрете.

— Ладно, тогда я просто буду спрашивать, а вы можете кивать или качать головой.
Если не можете ответить, тогда просто думайте обо мне как о ком-то, кто позвал вас
выпить чашечку кофе, договорились?

Она с беспокойством потерла ноги под столом.

— Вы говорите, что доктор попросил вас никому ничего не рассказывать, но

действительно ли содержание видео кажется таким, каким оно есть на самом деле?

— …

— В тот день вы не попали на прием. Согласно некоторым сведениям из сети, вы

казались слишком подозрительной, ваша запись была определена в гинекологическом
отделении, но вы не раз приходили к отделу психиатрии, тем самым вызвали некоторые
подозрения у дежурного врача. Он подумал, что с вами что-то не так и попросил
охранника проверить вас, а затем вы повздорили с доктором, — Хэ Юй посмотрел на
нее, — у вас действительно были психологические проблемы тогда?

Женщина замахала руками.

— Нет, я не была больна.

— Зачем же вы тогда пришли в больницу и сели рядом с кабинетом Доктора Се? Вам
требовалась неотложная медицинская помощь?

— …

Конечно, Хэ Юй уже знал, что это не так, но женщина запаниковала.

— Нет, это не так, я бы никогда не стала создавать проблемы врачам.

Парень вновь уставился на нее.

— Тетушка, мне кажется, вы не ненавидите того доктора. Несмотря на его слова и то

что он вызвал охранников, чтобы выгнать вас, вы все равно хотите сохранить все в
секрете. Ложь — не ваш конек.

Лицо женщины покраснело, она смущенно взглянула на юношу.

— Вы же актриса, позвольте мне угадать?

Она ничего не ответила, а лишь склонила голову и уставилась в стол.

Но ее страусиная поза не позволила ей избежать мягкого голоса Хэ Юя.

— Может, Доктор Се намеренно попросил вас разыграть ту сценку? Вы просто заранее

договорились с ним об этом. Он попросил вас никому не рассказывать правду, и вы
просто взяли деньги, сделали работу и ушли… Спустя столько лет, как раз, когда вы
собирались забыть обо всем, видео завирусилось в Интернете. Тетушка, это так?

Глаза женщины округлились от услышанного, казалось, они вот-вот взорвутся.

— Это… Это…. Ты… Как ты можешь… Как…

Она хотела спросить, откуда он обо всем узнал, но была так ошеломлена, что не могла
вымолвить целое предложение.

Хэ Юю уже и не нужно было ее подтверждение. Выражение его лица изменилось, а глаза

потемнели.

Он получил ответ на свой вопрос, когда увидел ее реакцию.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр.

Господь. Тебе понравился Се Гэ в полицейском форме, Хэ Юй?

Хэ Юй. Он надел ее не для меня!

Господь. Но ты можешь поцеловать его, пока он носит ее, а Чэнь Мань не может!
Хэ Юй. Тогда ты должен устроить это для меня!

========== Глава 83. Ты тоже болен? ==========

Когда Хэ Юй вернулся к съемочной команде, в его сердце горел огонь.

Он вспомнил слова кузена, а затем подумал о разоблаченной женщине, это заставило

его представить Се Цинчэна, закутанным в большое количество одежды — сняв одну
вещь, под низом всегда найдется еще дополнительный слой.

Этот человек, как туман — несмотря на то, что его плоть и кровь были то холодными,
то горячими, Хэ Юй не мог этого ощутить.

Он был уверен, что у Се Цинчэна есть много секретов.

Которые он скрывает ото всех.

Зачем же ему это нужно?

Чего Хэ Юй еще не знает о нем?

Команда Б была на перерыве, поэтому когда Хэ Юй вернулся, то увидел Чэнь Маня,

разговаривающего с режиссером. Рядом с юношей никого не оказалось.

Он обернулся и отчаянно принялся искать Се Цинчэна в толпе.

Затем парень заметил его.

Мужчина сидел и курил рядом с клумбами во дворе полицейской академии.

Хэ Юй спустился по ступенькам, пересек половину улицы и подошел к нему, а затем

схватил его за руку.

— Ты идешь со мной.

Се Цинчэн занервничал, увидев молодого человека. Его глаза на мгновение потемнели,

но он подавил гнев, словно чувствовал, что злиться на такого, как Хэ Юй, это пустая
трата энергии.

— Какого черта! Чего ты хочешь?

Парень ничего не ответил и просто потащил его в свободный класс в соседнем здании
академии. Он сначала пропустил вперед Се Цинчэна, после чего последовал за ним,
хлопнув дверью.

Хэ Юй, не оборачиваясь назад, уставился на мужчину и одновременно протянул руку,

повернув замок за спиной.

Одетый в полицейскую форму Се Цинчэн был таким красивым и высоким, что вызывал
желание сорвать этот наряд и поцеловать его.

Несмотря на то, что парень был разумным человеком, сложные чувства, которые он
испытывал к этому мужчине, почти разрушали его мозг.

Будь то перед кузеном или женщиной, ему всегда было комфортно, он чувствовал
расслабленность, однако перед взором Се Цинчэна, все менялось.

Хэ Юя будто ударило током, его мысли смешались.

— Это все? — мужчина холодно посмотрел на него.

Сперва Хэ Юй планировал спросить у него о той женщине.

Но после того, как дверь в классе закрылась, он почувствовал запах, исходящий от Се

Цинчэна, и его мозг словно кто-то пнул.

Внезапно у парня возникла тяга к крови. Хэ Юй посмотрел на человека, скрывающего

слишком много тайн, в то время, как его сердце наполнилось тревогой и обидой.

У него даже не было времени расспросить обо всем. Как только юноша взглянул на Се
Цинчэна, его глаза покраснели, ему захотелось отругать его, трахнуть, разорвать на
куски, узнать все секреты.

У Хэ Юя возникло так много безумных эмоций, которые заставили его на мгновение

почувствовать себя сбитым с толку и почти взорваться от напряжения.

На самом деле он не мог говорить, его глаза стали красными, ему нужно было
немедленно выпустить пар.

Поэтому, ступив два шага вперед, парень совершил то, что он обычно делает с Се
Цинчэном наедине.

Схватив его за заднюю часть шеи, Хэ Юй прижал мужчину всем своим телом к кафедре.
Повернув голову набок, словно хотел отомстить, он впился в шею Се Цинчэна!

Неожиданная боль заставила того издать низкий и приглушенный рык.

Этот мягкий звук, похожий на искру, прошелся по позвоночнику Хэ Юя, а затем он

почувствовал сладкий металлический вкус крови, который мгновенно наполнил его рот.

Дракон принялся высасывать кровь у своей жертвы.

Горячую.

Сладкую.

Она возбуждала намного больше, чем та поддельная жижа на съемочной площадке.

Тепло разлилось под проколотой кожей Се Цинчэна. Клыки дракона были острые и, кусая
человеческую плоть, он отказывался потом отпускать ее. Его адамово яблоко поднялось
и опустилось, когда он проглотил теплую кровь мужчины. В этот момент Хэ Юй не мог
не ощутить облегчение и удовлетворенно выдохнул.

Казалось, это немного отрезвило его среди этой кровавой путаницы.

Продолжительная лихорадка сделала тело юноши горячим, поэтому, когда он прижался к

Се Цинчэну, это чувствовалось так, словно он мог дотронуться до его плоти и крови
даже сквозь одежду.

Мужчина пытался оттолкнуть Хэ Юя, но тот не отпускал, он крепко удерживал его,

прижатым к кафедре.

Пока все это происходило, на пол повалились некоторые учебники и журналы.

— Отпусти…

— Хэ Юй, отпусти меня.

— Разожми зубы.

Это так раздражало, поэтому тонкие, окрашенные кровью губы, слегка оторвались от
его шеи, а затем он уклонился в сторону, грубо поцеловав Се Цинчэна и не дав ему
больше сказать ни слова.

Хэ Юй целовал его отчаянно, ему никогда раньше не приходило в голову, что поцелуи
могут быть такими приятными. Это могло успокоить его сердце и жажду крови.

Мужчина понял, что разговаривать с ним нет смысла, поэтому со всей силы укусил его.

Этот поцелуй стал еще более страстным, тираническим и сладким, чем любой другой,
которые они могли разделить.

Но, вероятно, Се Цинчэн действительно желал спровоцировать Хэ Юя или, может быть,

парень был слишком невежественным, потому что раньше его еще не кусали настолько
сильно.

В конце концов, именно ему пришлось принять на себя последствия. Се Цинчэн был
холоден, поэтому не мог выдержать такого напора, дышать становилось трудно. Впервые
он глотнул настолько много крови Хэ Юя, что закашлялся.

Лишь тогда парень отступил. Его губы были влажные и красные, теперь на них была не
только кровь Се Цинчэна, но и его собственная.

— Блядь, я реально хочу убить тебя, — Хэ Юй все еще прижимал его и удерживал руками
за запястья.

Но теперь он, наконец, немного выпрямился и между ними появилось некое расстояние,
позволившее ему заметить, в каком беспорядке была форма Се Цинчэна.

— Я действительно хочу сделать это прямо сейчас… Может, если бы я решился на это,
мне бы повезло услышать от тебя какую-то правду, нет? — в его голосе слышалась
ненависть и обида.

Мужчина едва мог дышать, его грудная клетка резко опускалась и поднималась.

Его темно-синий пиджак распахнулся, под ним виднелась светло-голубая рубашка. Хэ Юй

хотел расстегнуть серебряную пряжку его ремня, поэтому опустил одну руку вниз.

Почему Се Цинчэн сводил его с ума?

В тот момент, когда он ослабил захват, мужчина развернул его и жестким движением
обездвижил юношу на столе, после чего дал ему пощечину.

— Скотина!

После удара на его лице остался покрасневший след, но Хэ Юй не чувствовал никакой

боли, ему было хорошо. Из-за болезни его состояние уже было неадекватным, а вспышка
насилия лишь добавляла ему удовольствия.

— Давай, скажи что-то еще.

— Я говорю, ты скотина, — Се Цинчэн потянул его за волосы и ударил по столу, затем

толкнул его и пнул, парень тут же полетел на пол, из-за чего парты и стулья позади
него попадали.

Мужчина ахнул, поправил галстук и вновь застегнул пиджак. Острым, словно лезвие,
взглядом, он уставился на Хэ Юя.

Парень не поднимался, он медленно вытер кровь с уголков рта и щек. Упавшие парты и
стулья, казалось, стали его троном. Он приподнялся над ними и грустно посмотрел на
Се Цинчэна своими большими глазами.

Затем Хэ Юй рассмеялся, склонив голову и чувствуя неописуемое удовольствие.

Болезненное состояние заставило его ощутить радость.

— Тебе же известно, что я болен, Се Цинчэн?

— …

— Я очень болен, меня даже не волнует твое поведение. Если бы ты ударил меня ножом
прямо в сердце, я бы ничего не почувствовал, кроме удовлетворения, потому что мне
бы это не навредило, а ты остался бы передо мной в долгу на всю жизнь. Больше
никогда не притворяйся невиновным, — Хэ Юй вздохнул, посмотрев на мужчину волчьим
взглядом. — Ты слишком хорошо притворяешься, Се Цинчэн.

— …

— Ты человек, закутанный во много слоев, какой же из них настоящий?

— О чем, черт возьми, идет речь? Ты ошибся таблетками?

Хэ Юй рассмеялся, но его смех казался жутким.

После этого он протянул к нему руку.

— Подойди.

— …

Се Цинчэн не знал, почему, но как только он услышал эти слова, то вспомнил, что
проглотил много крови Хэ Юя.

Его лицо внезапно побледнело.

Он нахмурился, будто почувствовал дискомфорт.

Однако парень не заметил этого и вновь повторил: «Подойди».

— Позволь мне кое-что сказать тебе, Се Цинчэн. Ничто не может скрываться вечно.
Слушай меня внимательно и тогда поймешь, зачем я к тебе сегодня пришел.

Мужчина сперва оставался на месте, его лицо все еще было бледным, но затем он,
наконец, медленно подошел к нему.

Хэ Юй достал свой телефон и прежде, чем нажать на кнопку воспроизведения записи, он

заглянул в потемневшие глаза Се Цинчэна.

— Знаешь, с кем я сегодня встретился? Угадаешь?

— Просто скажи то, что собирался, Хэ Юй…

Молодой человек холодно рассмеялся.

— Надеюсь, ты будешь таким же спокойным после того, как послушаешь это. Надеюсь,
услышав ее голос, ты вспомнишь, как все было на самом деле.

Его губы растянулись в кривой ухмылке.

Запись включилась. Она содержала в себе разговор Хэ Юя со старенькой женщиной в

кафе.

Их диалог длился недолго и после того, как Се Цинчэн послушал его, он не сказал ни
слова.

Они оба молчали.

Наконец, первым заговорил Хэ Юй: «Ну? Как тебе это?»

— Где ты ее встретил?

— На съемочной площадке, — парень медленно спрятал телефон. — Кажется, ты не

собираешься отрицать услышанное. Зачем тебе это? Что именно ты пытаешься сделать,
Се Цинчэн? Какие секреты скрываешь от меня?

Мужчина прикрыл глаза.

— Это мои личные дела.

Хэ Юй откинул голову немного назад и вытер кровь с губ, затем вновь посмотрел на
него, чувствуя раздражение.

— Личные дела, — темным взглядом парень уставился на Се Цинчэна. — Это же

справедливо, что я хочу знать все о твоих личных делах. Ты же принадлежишь мне,
почему я тогда не в курсе?

Мужчина не выносил разговоров с Хэ Юем, так как тот постоянно обращался с ним, как
с женщиной.

Он открыл глаза, его лицо, казалось, стало еще бледнее.

— Надеюсь, у тебя сохранилась еще хоть капля совести.

— Я хочу знать правду, — юноша промолвил эти слова губами, окрашенными кровью.

Почему-то, услышав его фразу, у Се Цинчэна закружилась голова, а лицо побелело.

К сожалению, теперь Хэ Юй заметил это.

Сначала ему было плевать, но потом он вдруг кое-что вспомнил и испытал страх,
затем, прищурившись, парень обратил внимание на состояние мужчины.

— Се Цинчэн… С тобой что-то не так?

— Я… — мужчина начал отвечать, словно слова сами вырывались изо рта, но затем он
заставил себя замолчать.

Его грудь поднималась и опускалась, словно ему приходилось сдерживать себя, на его
скулах заходили желваки.

Затем Се Цинчэн внезапно отвернул от него лицо.

Хэ Юй нахмурился еще больше, тон его голоса теперь звучал решительнее:

— Скажи, что с тобой?

Нездоровая бледность стала очевидной, спина Се Цинчэна задрожала, когда он замер на

месте. Он выглядел так, словно действительно хотел ответить, но все еще пытался
контролировать себя.

После длительного молчания мужчина внезапно закашлялся.

Приступ был таким сильным, что он упал на холодный пол класса, его глаза покраснели
и он с некоторым смущением посмотрел на Хэ Юя.

Парень наблюдал за его ненормальной реакцией, его сердце сжалось.

Это значит, что…

— Се Цинчэн, ты…

Он не сразу смог закончить фразу.

Наблюдая за этим человеком, Хэ Юй вспомнил, что много лет назад, зимой, когда он
еще учился за границей, его отправили в лечебницу, где он встретил психически
больного пациента. Врачи не могли привести его в чувства, успокоить того парня
можно было только транквилизаторами.

Он был очень сильным и что-то выкрикивал на французском, проклинал всех и мог кого-
то ударить.

— Я убью вас! Убью! Я не позволю запереть меня! Не делайте этого со мной! Ха-ха-ха-
ха!

Хэ Юй тогда чувствовал себя странно, в тот день он поранился и у него шла кровь,
поэтому, чтобы снизить жажду к насилию и жестокости, ему нужно было как можно
быстрее успокоиться. Естественно, он не мог смотреть на сумасшествие того пациента.

Юноша был зол, поэтому решил ответить ему на французском.

— Заткнись, — он проходил мимо, когда решил сделать это замечание.

Но кто знал, что тот человек внезапно побледнеет. Если посмотреть на него, можно
было бы подумать, что он увидел что-то ужасное.

Боль пациента, казалось, продолжала опустошать его изнутри.

Но он уставился на подростка и подавил в себе крик, будто огромная невидимая рука

сжала его горло.

Врачи застыли на местах.

— Вы знакомы?

— Нет… — Хэ Юй выглядел удивленным.

Все подумали, что это просто совпадение.

Но только Хэ Юй понял, что это не так. Он внимательно посмотрел на бледное лицо

пациента и проступившие на коже голубые вены.

Внезапно в его разум закрались некоторые подозрения, которые тут же

распространились, как туман, заполняя юношу тревогой.
Когда врачи разошлись, он подошел к сдерживающемуся себя парню.

Тот сидел и с подозрением смотрел на Хэ Юя.

Чтобы подтвердить свои догадки, он жестко, но тихо приказал ему по-французски:

— Хочу, чтобы ты убил себя.

А затем…

Из тумана явилась ужасная правда.

У пациента будто внезапно проснулась совесть, из-за его чего лицо побледнело от
боли, а тело слегка закачалось.

Борьба этого человека отразилась в глазах Хэ Юя. Он был так близок к нему, что
почувствовал запах крови.

Через несколько секунд мужчина подняли руки, словно, наконец, решил сдаться этой
невидимой силе.

Его взгляд смягчился, он обхватил пальцами свою шею и принялся душить себя.

Хэ Юй удивился, парень тут же пришел в себя и прежде, чем пациент наложил на себя
руки, закричал на него.

Тот ослабил захват, его горячее тело, будто побывав в духовке, упало на пол.

Именно тогда юноша обнаружил, что если другой психически больной человек унюхает
его кровь, тогда он может приказать ему совершить какие-то действия и противник не
сможет контролировать себя.

В больнице Чэнкан он узнал об этой способности из уст Се Цинчэна.

Взгляд Хэ Юя замер на мужчине.

Он выглядел так, словно собирался освободиться от невидимых оков…

Это слишком похоже…

Я не могу ошибаться…

Се Цинчэн… находится под влиянием Губительной крови!

Глаза юноши источали дрожащий свет. Он чувствовал себя так, словно острый меч
прорезал темноту в его тумане.

Медленно поднявшись, Хэ Юй пробормотал:

— Се Цинчэн… Ты…

Парень убедился в своих догадках еще больше, когда увидел, что мужчина, который
всегда оставался спокойным и мог справиться даже с самыми абсурдными ситуациями,
теперь даже не смел смотреть на него.

Вместо этого он внезапно развернулся и со строгим выражением лица подошел к двери.

Рука Се Цинчэна уже коснулась дверного замка и тот щелкнул.

Он собирался покинуть класс, однако Хэ Юй догнал его и вновь захлопнул дверь.

Одной рукой он придерживал мужчину за талию, заставив его развернуться, чтобы

посмотреть на него.

Парень не ошибся… Не ошибся…

Се Цинчэн был таким равнодушным и холодным человеком, но в тот момент Хэ Юй

почувствовал как сильно дрожит его тело.

Он, словно бабочка, потерявшая контроль над своими крыльями, но все еще делающая
все возможное, чтобы избавиться от сдерживающей ее паутины.

Эта дрожь возникла из-за того, что он не захотел подчиняться…

Юноша какое-то время просто не знал, что сказать.

Шок, гнев, ужас, тревога, волнение и удовлетворение — все эти эмоции в один момент
вспыхнули в его груди.

— Ты… Ты… — он взглянул на человека, оказавшегося в ловушке между ним и дверью

класса.

Се Цинчэн всегда был дотошным, мрачным и жестким.

Хэ Юй не мог поверить в происходящее.

— Ты тоже?

— …

— Се Цинчэн, ты тоже?

С каждым разом его голос становился суровее и безумнее.

— Ты тоже?!

Его отчаяние вернулось к нему из-за того, что он не мог поверить в психически
шаткое состояние мужчины. Что бы там ни было, Се Цинчэн всегда казался сильным
человеком, который умел брать себя в руки в любой ситуации.

Он ведь был врачом.

Если такой человек страдал психическим расстройством, то почему он думал, будто бы

это можно преодолеть своим сердцем?

Хэ Юй был дьяволом, который мог победить Се Цинчэна.

Он вздохнул и с силой потянул мужчину за волосы, заставив его посмотреть на него.

Трепет абрикосовых глаз встретился с глазами цветущего персика.

Они почти касались носами друг друга.

Се Цинчэн почувствовал запах крови Хэ Юя еще сильнее, чем в предыдущий раз.

Кадык перекатился в горле юноши, когда он посмотрел на него и погладил мужчину по

волосам.
Парень пытался успокоиться, его голос смягчился, но все еще дрожал. Эмоции, скрытые
внутри него, были ужасающими.

Окровавленные губы прижались к приоткрытому рту Се Цинчэна, даже на расстоянии

миллиметра он тихо отдал приказ:

— Ответь мне.

Хэ Юй крепко держал его и даже не сомневался, что позже у него на талии появится
большой синяк от его рук.

Глаза молодого человека выдавали волнение, но голос становился все мягче и мягче,
будто он произносил заклинание марионетки.

— Ты тоже?

Се Цинчэн поморщился от боли.

— Скажи правду, — Хэ Юй хотел знать все секреты, скрытые в теле мужчины.

Его сердцебиение ускорилось, а глаза налились кровью.

— Ты тоже психически болен?

Автору есть, что сказать.

Поздравляем Се Цинчэна с получением формы на Хэллоуин…

Сегодня у нас мини-театр с ООС.

Се Цинчэн омега, притворяющийся альфой. У него родился ребенок, после того, как Хэ
Юй насильно пометил его.

Об этом узнала альфа Се Сюэ.

Она была в ярости и не осознавала, что альфа, отметивший ее брата и обрюхативший

его, являлся ее студентом… *смех*

========== Глава 84. Ты отказываешься говорить правду? ==========

— Ты тоже психически болен? — Хэ Юй строго посмотрел на него.- Ответь мне!

Он не переставал задавать ему вопросы.

Се Цинчэн оставался бледным под давлением юноши и медленно закрыл глаза.

Он не боялся Хэ Юя, но сила Губительной крови оказалась жестокой и властной,

безудержно подчиняя его тело.

Все изменилось.

Мужчина никогда раньше не подвергался воздействию такого количества крови, но на

этот раз в его организме ее оказалось намного больше. Даже между его зубами и
губами оставалась красная жидкость, которой Хэ Юй вымазал его в яростном поцелуе.

Такая доза была чрезмерной.

Таким образом, каким бы сильным не было сердце мужчины, его тело продолжало
чувствовать неконтролируемый страх и внезапно задрожало перед лицом агрессивности
Губительной крови.

— Се Цинчэн…

Его талия сотрясалась в руках Хэ Юя, поэтому парню показалось, что прежде он
никогда не чувствовал подобной реакции.

Хэ Юй посмотрел на Се Цинчэна, на его длинные ресницы и слегка холодные губы. Каким

бы жалким ни было тело этого человека, его аура оставалась непреклонной.

Мужчина мог вытерпеть такое влияние.

На его лбу выступил пот, а лицо, по сравнению с темно-синей полицейской формой,

казалось белым.

В конце концов, он выжил лишь благодаря своей настойчивости. Принуждение

Губительной крови постепенно исчезло.

Спустя некоторое время дрожь в теле Се Цинчэна утихла, он поднял взгляд на юношу и
низком голосом промолвил:

— Известно ли тебе, что в нынешнее время каждый человек психически болен? Твоя
кровь может влиять на меня, потому что я попробовал ее на вкус, — его голос был
слабым и очень охрипшим, однако мужчина был в себе, несмотря на слабость. — Поэтому
в этом нет ничего странного, — он поднял руку и медленно оттолкнул Хэ Юя.

Однако тот не сдвинулся с места.

— Ты все еще врешь мне.

Се Цинчэн ничего не сказал.

— Боюсь, это все ложь. Теперь я знаю, что ты продолжаешь лгать мне, почему ты так
поступаешь, Се Цинчэн? Все, что ты рассказал мне и всем остальным, что из этого
правда?

Мужчина не ответил, хотя он уже не находился под влиянием Губительной крови,

последствия от ее эффекта все еще оставались в его теле. Это привело к
головокружению и чувству слабости.

Он на мгновение прислонился к двери и убрал от себя руку Хэ Юя, чтобы у него была
возможность уйти.

Такое поведение, без сомнений, разгорячило и без того возбужденного юношу, который
продолжал удерживать его за талию.

Он плотнее прижал его к двери.

— Если не скажешь правду, сегодня ты отсюда не выйдешь.

Се Цинчэн был похож на человека, который только что выстоял в борьбе за жизнь. Его
взгляд все еще оставался рассеянным, он не мог сосредоточиться и слабо глядел перед
собой, однако его тон был суров.

— Отпусти меня.

В ответ Хэ Юй взял его руки и поднял над головой, прижав их к двери.

Он уставился на мужчину, а затем внезапно склонил голову и поцеловал.

Поцелуй оказался очень мощным, так как у Се Цинчэна не осталось сил на

противостояние, Хэ Юй быстро проник языком ему внутрь, попадая во влажный и мягкий
рот и пытаясь заставить его вкусить еще больше своей крови.

Его действия были необузданными, так как он не встретил особого сопротивления.

Когда Хэ Юй немного отстранился, его губы коснулись мокрых губ Се Цинчэна, они оба
взволнованно вздохнули, однако возбуждение молодого человека исходило от похоти, в
то время как мужчина был на пределе из-за недостатка кислорода.

— Если не скажешь правду, я опять воспользуюсь своей кровью.

Хэ Юй нежно коснулся губ Се Цинчэна, а затем спустился к его челюсти, он двигался

вверх и вниз, чтобы окровавленным ртом задеть его высокую переносицу.

— Сколько раз ты уже говорил об этом? Была бы у меня возможность освободиться от

тебя, я бы уже это сделал. Если не веришь мне, тогда вперед.

Хэ Юй уставился на него ненавидящим взглядом.

Ему действительно хотелось убить Се Цинчэна, раскрыть все тайны этого холодного
тела.

Но он не мог устоять перед ним.

Возможно, у него тоже была Губительная кровь, которую он не мог распознать, вдруг
она могла вызывать желание? В противном случае, каждый раз, когда он видел этого
человека, ему хотелось без остановки целовать и обнимать его.

Хэ Юй не любил мужчин. Они никогда ему не нравились.

Он смотрел на Се Цинчэна, который отказывался его слушать. В его горле словно

застрял ком и он вновь поцеловал его красные губы.

— Тебе всегда предстоит выбирать между правдой, высказанной телом или правдой,
которую ты можешь объяснить ртом. Кажется, ты предпочитаешь первое.

Их влажные рты переплелись, а аура желания разгоралась все больше и больше.

Се Цинчэну больше не хотелось кусать Хэ Юя.

Поэтому парень усилил напор и начал яростно целовать его. Их языки столкнулись и
послышался мокрый звук, когда юноша начал посасывать язык Се Цинчэна.

Ему хотелось свести его с ума.

Получить от него ответы.

Выпить его кровь.

Поиметь его тело.

Это все принадлежало человеку, который находился в его объятиях и чувствовался

таким твердым и сильным, что Хэ Юя из-за этого накрывало всевозможными эмоциями.
Его сознанием и телом манипулировали с каждым новым движением Се Цинчэна.
В конце концов, кто кого контролировал?

После страстного поцелуя желание молодого человека требовало освобождения.

Поскольку Се Цичнэн отказался говорить правду, Хэ Юй не захотел отпускать его.

Он всегда хотел что-то получить от него, чтобы заполнить пустоту в сердце.

Поэтому парень терся об него еще сильнее, одна его рука начала свободно блуждать по
телу мужчины, а вторая удерживала его за затылок, поворачивая голову в стороны,
чтобы изменить угол поцелуя.

Он был уверен, что Се Цинчэн и Ло Жоцю никогда так не целовались, поскольку,

казалось, мужчине было не совсем удобно этим заниматься. Также стало очевидно, что
он не тот человек, который возьмет на себя инициативу и поцелует партнера, а так
как Ли Жоцю женщина, она не была достаточно сильной перед этим человеком.

Хэ Юй вновь расстегнул пиджак Се Цинчэна. Он уже давно с ним не делал этого.

По крайней мере, для него это было давно.

Наряду со всеми этими тайнами и происходящим, желание прикоснуться к настоящему Се

Цинчэну усиливалось. После слишком затяжного поцелуя он едва не задохнулся и
немного отстранился, их разъединяющиеся губы издали легкий звук, заставивший
мужчину слегка залиться краской.

Глаза Хэ Юя оказались краснее, чем у Се Цинчэна, их заполнила паутина похоти и

недовольства, которая была обращена прямо к нему.

— Если не хочешь говорить мне правду, тогда не вини меня в том, что я с тобой
делаю, — сказав это, он положил руку на серебряную пряжку ремня Се Цинчэна. Его
сердце было таким горячим, что он хотел сразу же приступить к делу.

Однако мужчина не хотел этого и крепко ухватился за пояс, чтобы помешать его
движениям. Костяшки его пальцев побелели.

Они тихо сражались в тишине, Се Цинчэн чувствовал, что парень трется о нижнюю часть
его живота через одежду. Это ощущение вызвало внезапную боль в его голове.

Он яростно сопротивлялся. Казалось, будучи в полицейской форме, это никогда не

должно было произойти.

Поэтому у Хэ Юя на сей раз не было бòльшего преимущества, так как Се Цинчэн

оказался слишком зол.

Они оба не знали, что происходит и оба пострадали.

В момент борьбы, у молодого человека зазвонил телефон.

Он не собирался отвечать и продолжал тянуть Се Цинчэна за форму и поворачивать его

голову, чтобы поцеловать его в бледную шею.

Но звонок продолжался, из-за чего Хэ Юй, в конце концов, разозлился, поэтому

сердито достал телефон и попытался отключить его.

На экране появилось уведомление о шести пропущенных от господина Хуаня.

Седьмой звонок настойчиво не хотел прекращаться.

Парень ничего не мог с этим поделать и яростно посмотрел на Се Цинчэна

покрасневшими глазами, а затем вздохнул и принял вызов.

«Люй Чжи Шу здесь».

Она не предупреждала о приезде и хотела сделать сюрприз сыну.

Услышав об этом, Хэ Юй уставился на мужчину перед собой, которого он прижал к

двери.

Какой еще, блядь, сюрприз?

«Скорее иди сюда, ей сказали, что ты на съемках, поэтому она ждет тебя в шатре для
режиссеров».

Повесив трубку, Хэ Юй решил сперва успокоиться.

На это ему потребовалось несколько минут.

Он, наконец, посмотрел на Се Цинчэна.

— Офицер Чэнь уезжает сегодня, да?

Его губы были влажные, одной рукой он оперся о дверь, а второй погладил мужчину по
лицу.

— Жди меня, вечером я приду к тебе в номер и мы продолжим.

***

Люй Чжи Шу пришла не одна.

Хэ Ли вернулся приехал домой на зимние каникулы. В этом году Хэ Цзивэй и Люй Чжи Шу
собирались отпраздновать Новый год в Хучжоу.

Хэ Ли отличался от Хэ Юя. К нему с детства относились хорошо, он лишь мог поплакать

о своих проблемах по телефону. В конце концов, ему пришлось последовать за мамой в
Хучжоу.

Сердце Хэ Юя разгорячилось из-за поведения Се Цинчэна, поэтому, столкнувшись лицом

к лицу с братом, которого он давно не видел, его глаза внезапно сосредоточились на
нем.

Хэ Ли уже был старшеклассником, но не таким красивым, как брат.

Тем не менее, он был похож на члена семьи Хэ и в целом казался симпатичным молодым
человеком.

— Хэ Юй пришел, — Люй Чжи Шу с сыном увидели что-то на экране режиссера,

оглянувшись назад, они заметили появление парня. Женщина улыбнулась и подтолкнула
Хэ Ли.

Тот посмотрел на нее, словно малолетний преступник.

— Я не хочу!

Хэ Юй был рад тому, что испил крови Се Цинчэна и высвободил свои эмоции, поэтому не
чувствовал себя слишком раздраженным. Иначе, если бы он был в таком состоянии, то
убил бы своего брата прямо у всех на глазах.
Теперь, когда парень мог взять себя в руки, он слегка улыбнулся и уже не был так
груб, когда увидел родственников.

Хэ Ли немного ревновал.

Ему была заметна разница между видео и фото из сети и реальным внешним видом брата.
Хэ Юй выглядел намного лучше, он был красивым с белоснежной кожей и красными
губами, словно слива в снегу.

Но в то же время он был очень высоким и изящным, в нем не было ничего женского,

кроме сильного чувства угнетения.

Хэ Ли также не был так хорош во всех предметах, как когда-то был Хэ Юй, даже его
внешность, по сравнению с ним, уходила на второй план.

У них одинаковые родители, но мог ли Хэ Ли быть более сообразительным? Если бы его

не любили больше с самого детства, он бы мог жить намного извращенной жизнью, чем
старший брат.

Единственное, что делало его счастливым — уверенность в том, что Хэ Юй болен. Хэ Ли

точно не знал, чем, но все равно это считалось чем-то ненормальным.

Временами он мрачно размышлял над тем, а что если бы его брат умер от той болезни,
тогда ему бы было не с кем бороться за наследство семьи после своего
совершеннолетия. Такие люди с известным происхождением иногда казались даже хуже
тех, кто родился в обычной семье. Отпрыски зажиточного рода всегда привыкли лгать
друг другу.

В Яньчжоу у Хэ Ли было много друзей и это оказало на него особое влияние, поэтому
подобные мысли стали для него неизбежны.

Чем старше он становился, тем больше его сравнивали с Хэ Юем. Враждебное отношение
к брату росло, а сам он становился несчастнее.

К слову, он бы предпочел видеть своим братом Вэй Дунхэна. Тот был ничем иным, как
мусором, который как раз мог подчеркнуть его превосходство, и это казалось именно
то, чего он добивался.

Хэ Юй подозрительно посмотрел на старшеклассника, однако не мог четко понять, о чем

думает Хэ Ли. Он холодно усмехнулся и поднял руку, чтобы потрепать его по голове,
однако приложил к этому больше силы.

— Ты подрос.

— Ты что делаешь? Бьешь меня? — Хэ Ли вскочил и отодвинулся, застенчиво жалуясь

матери: — Мама, он меня ударил!

Однако юноша не ожидал, что мать ему не поможет и просто слегка зайдется в кашле.

— Твой брат давно тебя не видел, он просто счастлив, почему говоришь, что тебя
бьют? Не капризничай.

Хэ Ли был в шоке, даже Хэ Юй слегка приподнял брови в удивлении, глядя на Люй Чжи
Шу с несколько трудночитаемым выражением лица.

Она подошла и обняла его.

— Я взяла с собой Хэ Ли, чтобы вы встретились, завтра отправлю кого-нибудь в

Хучжоу, пусть в доме наведут порядок.
Это именно то, о чем когда-то давно мечтал Хэ Юй — быть в окружении семьи.

Однако теперь, когда его мечты начали воплощаться в реальность, он не чувствовал

себя приятно взволнованным.

Вероятно, это потому, что он ждал слишком долго, к тому же произошло много всего и
все изменилось.

— Давай поужинаем вместе.

Хэ Юй хотел сказать, что у него уже есть планы, но Люй Чжи Шу произнесла: «Доктор
Энтони тоже хотел бы приехать сегодня вечером».

После этого уже было неуместно отказываться.

Ему удалось избавиться от Чэнь Маня, но теперь придется идти на ужин, он был очень
недоволен, поэтому выражение его лица стало отрешенным, ему даже не хотелось
притворяться радостным.

— Ладно.

Энтони приехал к вечеру, но, казалось, он не желал присоединяться к съемочной

команде и решил просто подождать всех в ресторане, который уже забронировал Хэ Юй.

Когда они устроились за столом, Энтони посмотрел на парня.

— Господин Хэ, ваше самочувствие в последнее время оставляет желать лучшего, верно?

— …Нет.

— Вы не ответили на мое сообщение, поэтому я немного переживал. У меня появились

здесь дела и я решил навестить вас.

Хэ Юй сперва был ошеломлен, но вспомнив об этом, он почувствовал смущение. Дело не

в том, что он специально игнорировал сообщение, а в том, что когда ему его
прислали, он смотрел на фото Се Цинчэна и занимался неприличными делами.

Он удалил уведомление о новых сообщениях от Энтони и даже не вспомнил об этом.

Так как мужчина все еще чувствовал ответственность за пациента, Хэ Юй слегка

смутился, поэтому налил вина в бокал и протянул ему.

— Простите, я так занят на работе, что иногда просто забываю ответить.

Энтони оказался снисходительным человеком.

— Я твой личный врач, не стоит извиняться передо мной.

— Мы должны уважительно относиться друг к другу.

— Да, но есть еще и человеческий фактор, — улыбнулся Энтони. — Чем больше пройдет
времени, тем прочнее станет связь. Надеюсь, в будущем мы станем хорошими друзьями.

Хэ Юй на мгновение замолк.

Он чувствовал, что всегда мечтал услышать подобные слова.

Просто кто-то надеялся, что он будет первым, кто произнесет их.

Парень опустив взгляд и, ничего больше не ответив, чокнулся бокалом с Энтони.

Прежде, чем все выпить, он заглянул в глаза мужчины и смутно почувствовал легкое
сходство между ним и другим человеком.

Он никогда раньше не замечал, потому что не был особо внимательным.

К сожалению, Энтони все-таки оставался Энтони.

Он бы никогда не был Се Цинчэном.

Тогда все его речи были бы бесполезны.

Перед отъездом мужчина оставил лекарство Хэ Юю.

— Не забывай вовремя принимать таблетки.

Хэ Юй поблагодарил его и они попрощались с ним, затем парень покинул ресторан,

сообщив, что у него еще есть дела.

Как только он ушел, Хэ Ли почувствовал себя оскорбленным.

— Ма, почему ты так внезапно стала так хорошо относиться к этому горшку с
лекарствами*? Мне это не нравится.

*药罐子 yàoguànzi горшок для варки лекарств, (обр. о человеке, любящем чрезмерно
употреблять лекарства или вечно больном).

— Он же твой брат, мы просто должны узнать, как у него идут дела, — увидев
выражение лица Хэ Ли, Люй Чжи Шу тут же добавила: — Но ты все равно останешься тем,
кого мама любит больше всех.

Юноша продолжил дуться, очевидно, что у него было намного больше амбиций, чем у Хэ
Юя.

Его избаловали с самого детства.

Он просто хотел быть «неповторимым», а не «лучшим».

Хэ Юю было все равно на эту ерунду, его сердце уже мертво для этой семьи, и если бы
он хотел согреть его, у него бы это не получилось сделать даже под палящим солнцем.

Он вернулся в отель и с разрешения господина Хуаня попросил ключ-карту от номера Се

Цинчэна.

Несмотря на то, что сегодня произошло много неприятных и неожиданных вещей, было
то, что могло, наконец, сделать Хэ Юя счастливым — это уход Чэнь Маня.

От него все еще пахло алкоголем, но он оставался трезв. Войдя в лифт, парень
посмотрел на время в телефоне — уже было больше десяти вечера.

Се Цинчэн, должно быть, уже принял ванну и собирался лечь спать. Хэ Юй почему-то
вспомнил мужчину в халате, тогда он поцеловал его по ошибке.

Сердце, которое Люй Чжи Шу была не в силах согреть, внезапно стало горячим.

Молодой человек остановился перед дверью номера Се Цинчэна. В коридоре было темно,
и он без стыда провел ключ-картой по замку. Раздался щелчок.
Внутри было еще темнее, чем снаружи, горел лишь один ночник в задней части комнаты.

Хэ Юй вошел в комнату без приглашения, может быть, он этого и не осознавал.

Все-таки парень считал Се Цинчэна человеком, с которым он спал, что же плохого в

том, что он пришел к нему в номер?

Однако он внезапно услышал слабый вздох со стороны кровати в глубине комнаты,

покрытой мраком. Хэ Юй уже не девственник, как же ему не знать, что это за звук?

Он был в шоке.

========== Глава 85. Мы опять сошлись в деле об убийстве ==========

Однако он внезапно услышал слабый вздох со стороны кровати в глубине комнаты,

покрытой мраком. Хэ Юй уже не девственник, как же ему не знать, что это за звук?

Он был в шоке.

Прежде чем отреагировать, парень разгневался и с силой ударил по выключателю света

в номере. В миг стало светло, Хэ Юй с покрасневшими глазами поспешил подойти к
кровати и поднять одеяло.

— Се Цинчэн, ты…

— Ёб твою мать, ты больной!

— А-а-а-а-а! Боже, как так?

Женский и мужской крики смешались. Только тогда Хэ Юй, окутанный гневом, понял, что
пара, занимающаяся любовью, была явно не Се Цинчэном и Чэнь Манем, это оказались
актеры второстепенных ролей.

Они посмотрели на юношу и испугались.

Все замолкли.

Несмотря на то, что эти двое являлись актерами второго плана, они были знамениты,
поэтому Хэ Юй уже знал, что у каждого из них имелись свои семьи.

Жена этого мужчины недавно разместила на Weibo парочку фото и сообщила о

беременности. Ее пост даже набрал популярность, но теперь стало понятно, что эти
двое не были теми, кто мог бы переживать за брак.

Они крутили роман.

— Как… как ты здесь оказался?

Хэ Юй на мгновение замолчал, а затем безразлично промолвил:

— Мне дали не ту ключ-карту. Разве это не 2209?

— Это 2209… — Ответила женщина дрожащим голосом. — Мне пришлось переехать сюда из-
за неисправного кондиционера в моем номере…

— Разве здесь не было занято?

Хэ Юя не интересовало, чем они занимались. Ему это было не интересно, поэтому он

даже никак не отреагировал на их близость и просто прямо спросил:

— Где тот, кто здесь жил?

Актриса осторожно подтянула простыню, чтобы прикрыться и, дрожа, сказала: «Мы не

знаем, я попросила администратора поменять номер и мне дали эту карту. Тот… человек
съехал».

Хэ Юй развернулся и ушел.

Женщина прокричала: «Ах, Хэ-лаоши, никому не рассказывайте!».

Хэ Юй спустился на ресепшен и спросил, куда делся гость из 2209 номера.

Вероятно, парень появился довольно внезапно, поэтому администратор слегка

занервничал.

— Он… выехал.

Юноша затаил дыхание.

Выехал?

Он изучил расписание съемок, Се Цинчэну понадобится еще некоторое время, чтобы

закончить свою работу. Но вместо того, чтобы поменять номер, он съехал? Где же он
остановился?

Хэ Юй не нашел у кого спросить об этом, поэтому позвонил Се Цинчэну.

— Алло, Се Цинчэн, — он думал, что тот не возьмет трубку, но вскоре это случилось.
— Ты где?

Мужчина какое-то время молчал.

— Хэ Юй.

— Мгм.

— Ты же не настолько самоуверенный и не думал, что я действительно буду ждать тебя

в номере, чтобы ты пришел и трахнул меня?

На самом деле, это было не главное, Хэ Юй лишь хотел поговорить с ним наедине.

— Мне кажется, у тебя проблемы с головой, — закончив критиковать его, Се Цинчэн

почувствовал удовлетворение и повесил трубку.

— …

Юноша остался стоять на месте с недоумением на лице.

«Ты сам напросился», — подумал он.

Он отправился в вестибюль и присел. Достав телефон, Хэ Юй запустил специальное

программное обеспечение и, используя данные недавнего звонка, вычислил
местоположение Се Цинчэна. Это заняло у него менее минуты.

Мужчина находился в кафе неподалеку.

Хэ Юй не хотел, чтобы кто-то знал, куда он направляется, поэтому даже не попросил

водителя подвезти его. Он одолжил машину у помощника со съемочной команды, она была
настолько неприметной, что парень даже не знал, что это за марка.

Приехав на место, молодой человек понял, что Се Цинчэн был не один. Рядом с ним
находились заместитель редактора и продюсер. Они только закончили ужинать и стояли
у входа, ожидая автобус. Однако, Се Цинчэн отошел в сторону, чтобы ответить на
звонок, в конце концов, он не хотел, чтобы посторонние услышали личный разговор.

— Ах, господин Хэ.

— Хэ-лаоши.

Стоило Хэ Юю опустить окно, как две девушки тут же узнали его, а Се Цинчэн выглядел
слегка удивленным, но быстро догадался, что тот использовал свои хакерские приемы,
чтобы найти его. Лицо мужчины помрачнело.

— Хэ-лаоши тоже пришел выпить?

Парень улыбнулся.

— Я просто проезжал мимо, почему вы здесь в такое позднее время?

— Мы обсуждали завтрашние съемки. Режиссер считает, что нам нужно осмотреть

реквизиты, поэтому мы хотим, чтобы Профессор Се нам помог.

— Тогда садитесь, — взглянув на Се Цинчэна, Хэ Юй положил руку на руль и открыл

соседнюю дверь. — Я отвезу вас.

Кому бы не хотелось покататься на машине вместе с таким красивым парнем? Девушки с

радостью забрались внутрь на заднее сиденье автомобиля, они были слишком смущены и
не могли позволить мужчине сесть рядом с ними.

Естественно, место подле водителя было уготовано одному единственному человеку.

Стоя на ветру, Се Цинчэн и Хэ Юй смотрели друг на друга в течение нескольких

секунд, но у мужчины не осталось другого выбора, кроме как сесть в машину.

Наверное, он был настолько зол, что, забравшись внутрь, забыл пристегнуться и,

отвернув голову, уставился в окно.

Лишь когда Се Цинчэн ощутил чужое дыхание на коже, он внезапно пришел в себя и
спросил холодным тоном:

— Что ты делаешь?

Хэ Юй был очень близок к нему, когда наклонился вперед. Девушки позади них не могли
видеть, что у парня в глазах загорелось желание из-за того, что тот уже уловил
запах Се Цинчэна.

— Я одолжил эту машину, будет плохо, если камеры засекут вас непристегнутым,
поэтому, прошу, будьте внимательны, Профессор Се, — он протянул руку и защелкнул
пряжку.

— Я сделаю это для вас.

Девушки радостно наблюдали за этой сценой.

Се Цинчэн был немногословен и не хотел показывать при всех свой гнев.

Он лишь с безразличием сказал: «У тебя есть рот, у меня есть руки. Можно было
просто напомнить мне об этом, а не делать это вместо меня».

— Хорошо, в следующий раз обязательно, — улыбнулся парень.

Машина тронулась и отправилась на место съемок завтрашнего дня.

Шатер находился недалеко от них, но его окружали поля, и, кроме некоторых членов
команды, никого там не было.

Эту сцену должны были снимать под руководством кузина Хэ Юя, но у него появилась
работа в отделении скорой помощи, поэтому ему потребовалось срочно вернуться
обратно.

Они вошли в шатер, к тому времени там уже были завершены съемки, но осталось еще
много нерешенных вопросов.

Девушки стали корректировать местоположение реквизитов в соответствии со сценарием.

Се Цинчэн и заместитель редактора еще раз кратко обсудили суть, после чего Хэ Юю и
мужчине оставалось лишь молча стоять и смотреть по сторонам.

Шатер был устроен так, словно это высокоразвитая подземная лаборатория со

стеклянными стенами, операционными столами, лампами и другими объектами.

Внутри находилось множество реалистичного оборудования, некоторое было настоящим,

такие модели специально привезли из больницы.

Се Цинчэн бросил взгляд на вздымающиеся вверх по углу стены резервуары, наполненные

жидкостью, несколько таких емкостей стояли вплотную друг к другу и были высотой
около двух или трех метров. Внутри в растворе плавал манекен, он был очень
правдоподобен, его волосы рассыпались в стороны, словно морские водоросли.

Это был тот самый «человек», которого ошибочно посчитали трупом в шкафу в отеле.
Теперь, когда он находился внутри резервуара, то выглядел еще страннее.

Мужчина смотрел на него, будто в трансе, но потом отвел взгляд в сторону, чтобы
перестать об этом думать.

— Куда ты переехал? — Хэ Юй наклонился к нему поближе, его голос звучал мягко.

Се Цинчэн понимал, что если не скажет ему, тот разузнает все сам и скрывать
информацию не имело никакого смысла. Поэтому он равнодушно выдал ему название
отеля.

— Почему ты ушел?

— Потому что в другом отеле у тебя нет разрешения входить в чужие номера.

— Там же очень дорого, разве ты не любишь экономить? — Хэ Юй знал слабости Се

Цинчэна.

Мужчина зажег сигарету.

— Когда я выехал, студия оплатила мне новый номер.

Что за глупцы? У них совсем нет логики? Человек, с которым господин Хэ хотел
переспать, получил деньги на новый номер в другом отеле!
Из-за запаха дыма, одна из девушек не выдержала и закашлялась.

Се Цинчэн тут же потушил сигарету.

Хэ Юй на мгновение прислонился к стене и сказал:

— Давай выйдем на улицу, — увидев глаза Се Цинчэна, он добавил: — Снаружи тоже есть
люди, не бойся меня.

— Когда это я тебя боялся? Ты просто выдумываешь.

Парень последовал за ним.

— Зачем же тогда нужно было переезжать, если ты меня не боишься?

— Ты раздражаешь.

На улице оказалось холодно, пошел снег, но вокруг было пустынно и спокойно.

Се Цинчэн облокотился о стену шатра и закурил. Хэ Юй все время стоял рядом. Он о

многом хотел его спросить, но не знал, какими будут ответы.

Также он планировал сделать с мужчиной много всего, но не понимал, откуда у него

возникает такое желание.

По мере того, как шел снег, наступала глубокая ночь, работники завершили
возложенное на них задание и начали расходиться один за другим.

Се Цинчэн еще не выкурил столько, сколько ему хотелось и не хотел возвращаться

внутрь, поэтому он достал телефон, чтобы написать заместителю, когда они закончат,
но мобильного сигнала не было.

— Здесь всегда так, — ответил один из сотрудников, который перекладывал коробки в

машину.

Он носил пальто, а его лицо казалось незнакомым.

Одна из коробок была настолько тяжелой и большой, что ему не хватало сил отправить
ее в грузовой отсек машины.

Се Цинчэн вызвался на помощь.

— Спасибо.

— Пустяки.

— Вам нужно словить сигнал? — мужчина хлопнул в ладоши, чтобы стряхнуть пыль. —
Здесь он очень слабый, вам лучше проехать где-то на пятьсот метров вперед, я мог бы
вас подвезти.

— Нет, спасибо, у нас есть машина.

Мужчина вновь посмотрел на Се Цинчэна, улыбнулся и больше ничего не сказал. Он

закончил грузить реквизиты и уехал.

Это был последний грузовик, а значит, внутри почти никого не осталось. Однако,
когда Се Цинчэн прикончил третью сигарету, девушки все еще не вышли. Он не знал,
что им придется задержаться здесь на такое долгое время.
Ему сперва хотелось зайти в шатер, но, увидев последнюю сигарету в пачке, он решил
докурить и ее.

Закашлявшись, Се Цинчэн взял зажигалку и хотел приблизить к лицу, но вдруг Хэ Юй

сказал:

— Не нужно, дай мне.

Он был дружелюбен, но поведение его таковым не являлось. Парень выдернул сигарету

прямо с мягких губ мужчины и выхватил зажигалку у него с рук, затем отошел в
сторону, откуда бы дым не смог долететь до Се Цинчэна, чтобы прикурить.

Маленькая яркая искра мигнула между пальцев юноши.

Се Цинчэн нахмурился.

Хэ Юй на самом деле был очень непредсказуем. Он мог улыбаться и быть приветливым, а

затем его лицо становилось жестоким и извращенным. Даже его смех не означал
положительную реакцию, это могло быть чем-то страшным, а когда он злился, то
становился совершенно неконтролируемым. В любом случае, предсказать его действия
было трудно.

Как и сейчас, Се Цинчэн не понял, почему он закурил.

Это была последняя его сигарета.

Хэ Юй поднял голову и выдохнул белый дым, смотря перед собой сквозь снег и ветер.

Курил он красиво, это выглядело изящно и сексуально, без дерзости, но в то же время

это отличалось от Се Цинчэна, который во время курения выглядел грубо, но
прекрасно.

Хэ Юй казался мягким и нежным, как в фильме Ван Цзя Вэя*.

*王家卫 wáng jiāwèi — Ван Цзя Вэй — гонконгский кинорежиссер.

Сигареты закончились.

Когда юноша подошел к Се Цинчэну, его одежда сверху была покрыта тонким слоем
снега, а на длинных ресницах виднелись снежинки.

— Они еще не закончили?

— Нет.

— Давай пойдем внутрь.

Оказалось, в шатре уже никого не осталось и единственным источником света была

лампа на верхнем ярусе.

Под ногами Хэ Юя и Се Цинчэна хрустел гравий.

Но внезапно…

«Щелк».

Мужчина сразу повернулся к двери.

— Как она могла закрыться?

— Может, из-за сильного ветра? — юноша тоже оглянулся назад и слегка нахмурился. Он
на мгновение задумался. — Попробуй позвонить еще раз.

Они вошли вглубь шатра, где разместилось лабораторное оборудование.

Девушки должны были быть в отдельной комнате с человеком, отвечающим за эту сцену,
но Хэ Юй и Се Цинчэн никого там не обнаружили.

Внутри оказалось пусто.

Вокруг было очень тихо, парень прокричал имена девушек, но ответа не последовало.
Им лишь слышался шум, похожий на странный шепот, доносящийся из самого дальнего
помещения.

— Они ушли?

— Точно нет.

В сердце юноши залегло зловещее чувство.

Когда Се Цинчэн в очередной раз достал телефон и посмотрел на экран, связи все еще
не было, и это странное ощущение усилилось.

— Иди в соседнюю комнату и проверь все.

Хэ Юй не сдвинулся с места.

Мужчина повернул голову и первое, что он увидел, это огромные резервуары, в которые
были погружены манекены.

— Се Цинчэн, взгляни, — тихо проговорил Хэ Юй.

Эмоции, затаившиеся в его тоне, внезапно накалились.

Мигание лампы, отбрасывающей тусклый свет, и отражение этих бликов на лице юноши
придавали его коже бледный оттенок.

— Кажется…

========== Глава 86. Вместе в ловушке ==========

Несмотря на то, что раствор в резервуаре был мутно-красный, Се Цинчэн понял, что
внутри точно находился не силиконовый манекен.

Это труп мужчины.

Он уже начал опухать, его глаза были широко раскрыты, а взгляд опустел, но его
татуировку с Hello Kitty все еще можно было разглядеть на бледной коже.

Это Ху И!

Именно благодаря тому, что у Хэ Юя и Се Цинчэна уже имелся опыт в чрезвычайных

ситуациях, они повели себя спокойнее обычных людей. На самом деле, если бы перед
ними оказался кто-то другой, им бы стало только страшнее.

Мужчины некоторое время хмуро рассматривали резервуар и молчали, затем Се Цинчэн

тихо выругался и перевел взгляд на другие емкости, в которых больше не оказалось
никаких трупов — там плавали манекены.
— Нужно немедленно проверить другие помещения и найти девушек, — холодно сказал он.

Ху И был необычным человеком, он выделялся в своих кругах, его родители тоже

являлись известными личностями. Если убийца начал с него, смог бы он напасть на еще
двух женщин?

К сожалению, Ху И уже умер, доставать его из резервуара пока что не было смысла, им
следовало сперва найти пропавших.

Хэ Юй и Се Цинчэн сразу отправились в оставшиеся комнаты, они звали девушек, но

никто так и не откликнулся.

Заместитель редактора и исполнительный продюсер просто исчезли на ровном месте.

— Я не нашел их.

— В той комнате, где я был, их тоже нет.

Они закончили поиски одновременно, затем увидели последнюю дверь, которую еще не
открывали. То помещение располагалось в глубине студии.

Оно было огромным и делилось на две комнаты. Одна из них часто сдавалась в аренду
для съемок сцен с грузовыми судами или сцен с водой. Ее построили в соответствии с
правилами обычного большого помещения для склада. Двери были толщиной в два кулака
и запирались на электронный замок.

Войдя внутрь, они обнаружили, что шум, который им слышался снаружи, начал
становиться громче, словно исходил откуда-то изнутри.

— Что это за звук? — поинтересовался Хэ Юй.

Се Цинчэн покачал головой.

— Не знаю. Главное кого-то найти. Сначала я осмотрюсь здесь, а ты иди во вторую

комнату.

Хэ Юй ушел.

Как только парень попал туда, он тут же изменился в лице.

Вода.

Вот откуда этот шум!

Большая труба в студии сломалась и из нее вырывался поток воды.

Хэ Юй наблюдал за всем этим со смешанными чувствами. Так как здесь был низкий
потолок, а корпус помещения уходил вглубь, жидкость некоторое время не заполняла
его, но и не просачивалась наружу, однако с такой скоростью, это вот-вот
произойдет.

Через несколько минут к нему пришел Се Цинчэн.

— Там никого нет, ты где?

Дальше он ничего не стал говорить, потому что тоже увидел потоп.

Голос Хэ Юя казался слегка холодным: «Если девушки и были здесь, боюсь, они уже
утонули».

Се Цинчэн включил фонарик на телефоне и посветил. Внутри оказалось глубоко, но вода

была прозрачная, поэтому он понял, что здесь их тоже нет.

Девушки вошли в шатер и испарились. Они уже обыскали каждый уголок, но становилось
очевидно, что внутри их не найти.

— Давай сначала выйдем отсюда, — Хэ Юй потянул Се Цинчэна за собой, они оба знали,
что ситуация не очень хорошая.

Им нужно было вернуться обратно, как вдруг…

Хлоп.

Дверь в помещение начала быстро опускаться. Она почти уже закрылась, когда они
хотели выбраться наружу!

Выражение лица Хэ Юя внезапно изменилось. Он сразу побежал к двери и, взглянув на

замок, понял, что система управления, встроенная в него, была изъята, а это значит,
что дверь закрыли снаружи.

— Се Цинчэн, скорее!

Но было слишком поздно. Электронная дверь опустилась вниз.

Бах!

Единственный луч света для них был утерян.

Хэ Юй и Се Цинчэн оказались в ловушке в этом шатре!

Они оба потеряли дар речи, в то время как за их спинами продолжал слышаться звук
льющейся воды.

Казалось, у них в жилах застыла кровь. Хэ Юй и Се Цинчэн посмотрели друг на друга,

никто из них не думал, что этот вечер закончится таким образом.

Было уже ясно, что произошедшее — не просто совпадение, а запланированное убийство.

Вода — очень хороший способ для зачистки следов, особенно, если жертв много. Скорее
всего, после того, как преступник расправился с Ху И, утопив его в резервуаре, он
планировал сломать водопроводную трубу и затопить все вокруг, чтобы за ночь это
место превратилось в болото.

Хэ Юй и Се Цинчэн оба были умны. Находясь в небольшом закрытом помещении, они

начали быстро все анализировать.

Затем, практически одновременно, они увидели ответ в глазах друг друга…

— Убийцей был тот человек…

— Который переносил большие коробки! Это сделал он!

Мужчина, у которого Се Цинчэн спрашивал за мобильную связь, выглядел странно,

раньше он не замечал его в съемочной команде.

Если они и ошиблись в своих предположениях, этот человек был здесь, чтобы скрыть
следы преступления.
Просто убийца не ожидал, что как только он все сделает, заместитель редактора и
исполнительный продюсер явятся сюда прилежно выполнять свою работу.

Полчаса назад.

«У нас есть проблема с некоторой областью операционного стола. Завтра придет

человек и почистит эту часть. Мы посоветовались с медиками… Да, и здесь это ведро
не должно стоять. Крупный план скальпеля нужно заменить… О, кстати, давайте
поговорим с господином Ху?»

Девушка разговаривала слишком быстро, так как боялась, что на следующий день что-то
пойдет не так.

В конце концов, человек перед ней, одетый в кепку и с маской на лице, был ей
незнаком. Вероятно, это простой сотрудник съемочной группы, который устроился на
полставки под командованием господина Ху.

— Господину Ху нездоровится, он решил отдохнуть, поэтому рассказывайте все мне, я

передам.

— Он заболел? — исполнительный продюсер почесала голову. — Боже!

Ей пришлось говорить только с этим странным человеком.

В итоге они все обсудили, и, когда заместитель редактора с коллегой собирались

уйти, незнакомец прошел с ними к выходу, неоднократно обещая им, что все организует
по их требованиям, иначе его могут наказать.

Однако, как только девушки собирались покинуть шатер, одна из них внезапно
остановилась и стукнула себя по голове: «Ох, чуть не забыла!»

Она потянула редактора за собой внутрь, не осознавая, что, когда проходила мимо
мужчины, в его глазах вспыхнула жестокость.

— Я хотела добавить, что эти манекены будут сниматься крупным планом, мне нужно
будет их сфотографировать, чтобы показать специалисту, он должен уведомить меня,
правильно ли прикреплены эти трубки… Господин Ху очень строг. Если он найдет
ошибку, наверное, сойдет с ума… — Сказав это, она достала телефон и
сфотографировала лица манекенов в резервуарах.

Щелк-щелк.

Девушка была настолько поглощена этим занятием, что не заметила, что в одной из
емкостей находится нечто ужасающее.

Мужчина в кепке взял толстую деревянную палку и поднял в воздух…

Девушка даже не догадывалась об этом и сконцентрировалась на следующем резервуаре.

Когда камера сфокусировалась на изображении…

Бах!

Она явно увидела лицо этого «манекена», в одно мгновение она была поражена и
испугалась. Ее телефон упал на пол.

Горло девушки будто сжали в невидимых тисках, она не могла дышать и лишь молча
открыла рот, чувствуя себя так, словно душа покинула ее тело.

Это…

Ху И?!

Там настоящий труп!

Прежде чем крик вырвался из ее рта, послышался глухой удар. Вторая помощница
обернулась и увидела пострадавшую, лежащую на полу с окровавленным затылком. В то
же время мужчина в кепке жутко улыбнулся и вновь замахнулся деревянной палкой.

«Восславься, Будда! Восславься, Будда!..»

За рулем грузовика сидел мужчина в кепке и держал руль одной рукой, выражение его
лица прочитать было трудно. Через старые динамики звучали сочинения из «Мантры
Великого Сострадания».

Он снял кепку, показав лицо разыскиваемого преступника.

Это был убийца-психопат, который являлся виновником давнего события, произошедшего

в дождливую ночь в университете Шанхая.

Раньше судебно-медицинская экспертиза еще не была так хорошо развита, как сейчас.
Этот человек, одетый в плащ, убил студентку, а затем отвез ее в университетскую
лабораторию, расчленил и бросил в мусорный бак.

Прошло много лет, но полиция так и не арестовала его.

Поведение мужчины становилось все более извращенным, ему нравилось провоцировать

органы власти и быть в бегах.

Он неоднократно совершал преступления, каждый раз надевая одинаковую одежду.

Когда ему довелось убить впервые, в тот день шел дождь, на нем был плащ и резиновые
ботинки, чтобы было легко избавляться от улик. Позже этот наряд стал символом его
преступлений.

Теперь в задней части грузовика лежал его плащ, который помог скрыть следы крови от
глаз Се Цинчэна и Хэ Юя.

Также внутри находилась большая коробка, в которой лежали без сознания две девушки,
пропавшие без вести.

— Все сделано, — ответил он на звонок. — Только случился один форс-мажор. Люди со

съемочной команды вошли в студию, их было двое. Сначала я хотел забрать их с собой,
чтобы разобраться с ними, но мне бы не удалось справился с мужчинами и не хватило
бы потом сил, чтобы тащить их… Ладно, я запер их во внутренней отсеке, замок в
двери сломан. Там нет связи, поэтому они не смогут выйти и вызвать полицию.
Единственное, что от них останется завтра, их тела.

Человек на другом конце провода что-то ему ответил.

— У меня все с собой, — он посмотрел вверх и ненароком бросил взгляд на зеркало

заднего вида, хотя на самом деле там было трудно что-то разглядеть. — Кстати, я
захватил еще двух девушек, они там случайно оказались… неплохо выглядят. Я заберу
их себе, хотя мы собирались убить только крупную рыбу Ху И, но рядом всегда есть
потерянные маленькие рыбки, следующие за крючком.
— Сначала мне хотелось убить одну из них, тогда в коридоре отеля я уже был готов,
но мне сказали, что так делать нельзя, что сперва нужно устранить Ху И. — Кто бы
мог подумать, что он потянет за собой этих молоденьких?

— Как думаете, мне подождать, пока вы вернетесь и разберетесь с этим, или…. —

мужчина выслушал, что ему говорят и улыбнулся желтыми зубами. — Тогда я точно знаю,
что делать.

Грузовик проехал через облако пыли и звук мантры скрылся вместе с ним.

По иронии судьбы, эта мантра могла утешить отчаявшихся людей, словно они были
великими праведниками…

Внутри запертого помещения студии вода уже поднялась и выходила за границы

внутренней комнаты, Хэ Юй и Се Цинчэн стояли в наружной комнате и их ноги уже
намокли.

Парень попытался разблокировать дверь с помощью своего телефона, но все попытки

были тщетны. Это оказался трудный шифр и у него не было при себе нужного
программного обеспечения.

Хэ Юй знал, что этот тип блокировки похож на тот, который он использовал на

«Неверленде», чтобы признаться в любви Се Сюэ. Охват сигнала был настолько мощным,
что не работали даже номера экстренных служб.

Юноша вновь посмотрел на Се Цинчэна, запрятал телефон и прислонился к двери, а

затем молча покачал головой.

Все уже было понятно.

Они действительно попали в ловушку и не могут выбраться.

========== Глава 87. Ты был моей поддержкой ==========

Вода поднималась.

Хотя в помещении оставалось еще много места, времени было мало. Они не могли
попросить о помощи, так как замок двери оказался сломан, а мобильная связь —
заблокирована.

После того, как Хэ Юй и Се Цинчэн испробовали все методы, чтобы выбраться оттуда, у
них действительно не осталось других возможностей на спасение, и атмосфера вокруг
стала напряженнее.

Вода достигала лодыжек, но в зимнее время было холодно, поэтому дрожь поднималась
вверх по телу, словно змея.

Хэ Юй внезапно схватил металлическую лопату и ударил ею о дверь.

— Не пытайся, ее не открыть.

Парень ничего не ответил и после того, как на двери появилось несколько царапин, он
бросил лопату, достал телефон и нажал на секундомер, чтобы запустить таймер.

Свет от экрана отразился на его лице, когда он тихо промолвил:

— Я и не пытаюсь открыть дверь, я хочу понять, сколько нам осталось времени. Два
часа, — наконец, Хэ Юй оставил мобильный и посмотрел на Се Цинчэна, — у нас еще два
часа.

Это был ответ на вопрос, когда за ними придет смерть. Если бы они сюда не вошли,
эту комнату просто затопило бы доверху.

Се Цинчэн промолчал и просто начал искать в карманах сигарету.

Пачка оказалась пуста.

Он вспомнил, что недавно на улице Хэ Юй выкурил последнюю.

— … Твою мать, и зачем ты забрал тогда у меня сигарету? — Се Цинчэн смял коробку и
возмущенно отбросил ее в сторону.

— И ты все еще можешь думать о сигаретах?

Мужчина поднял взгляд на Хэ Юя и расстроенно спросил: «Так, блядь, почему же ты

постоянно за мной ходишь?»

Чем больше он говорил, тем злее становился.

— Если бы ты не увязался, этого бы сейчас не произошло. Ты сам виноват.

— Если бы я не последовал за тобой, тебя, наверное, уже убили бы.

Се Цинчэн ответил жестко и холодно: «Лучше уж так. Я бы был единственным, кто

умер».

Сердце Хэ Юя почему-то содрогнулось.

— Се Цинчэн, ты… ты говоришь, что лучше бы ты остался один?

— Думаю, понятно, что никто никому ничего не должен. И ты бы не забрал у меня

последнюю сигарету, — спокойно ответил он.

Хэ Юй был ошеломлен, он прошел по воде поближе к нему.

— Ты знаешь, каково это быть мертвым?

— Я врач, думаешь, не знаю?

— Правда? Мне кажется, ты сошел с ума.

Звук вытекающей воды продолжался.

Се Цинчэн отвернулся от юноши.

Вместо того, чтобы продолжать спорить, Хэ Юй достал свой телефон и провел по

экрану, но чуда не произошло, сигнала все еще не было.

Чего он не ожидал, так это того, что в итоге Се Цинчэн включит видео с медузами и
будет смотреть.

Неужели у него такое странное чувство юмора? Парень не понимал, почему этот человек
одновременно выглядел таким спокойным и ужасающим?

Он уставился на опущенные ресницы Се Цинчэна.

— У тебя еще есть настроение смотреть видео? Мы не можем отсюда выбраться и у нас
осталось два часа, тебе не стоит смотреть на медуз. Мы сами станем медузами.

— Разве я могу как-то повлиять на ситуацию?

Хэ Юй замолчал.

Они действительно не могли ничего сделать.

Им оставалось только ждать, что кто-то их найдет.

Парень облокотился о железную дверь рядом с Се Цинчэном и принялся смотреть на

медуз вместе с ним.

— Думаешь, это связано со случаем на радиовышке?

— Необязательно, но, скорее всего, да.

Медузы плавно качались в воде и благодаря мелодии из видео, это действительно имело
успокаивающий эффект.

— Если это так, нас бы выследили еще раньше.

После инцидента в университете Хэ Юй и Се Цинчэн подверглись воздействию преступной

организации. Но все это время она не предпринимала никаких шагов, это значит, что
цена их жизни была больше, чем выгоды. Те люди убивали других ради удовольствия,
особенно им нравилось уделять внимание известным личностям. Они хорошо знали, на
кого стоит напасть.

Кроме того, Се Цинчэн и Хэ Юй оказались в этой ловушке случайно: Се Цинчэн хотел

приехать сюда сам, но Хэ Юй последовал за ним. Они бы могли быть свободны в это
время.

Но убийца решил избавиться от них, скорее всего, потому что они увидели господина
Ху, а также заметили пропажу двух девушек.

Видео с медузами подошло к концу, но мужчина включил еще одно.

Тогда Хэ Юй сказал: «Я следил за тобой, потому что я все еще хочу знать ответы на
вопросы».

— Какие вопросы?

— Ты в курсе.

Се Цинчэн какое-то время молчал, но потом спросил:

— Можешь дать мне сигарету?

— Тебе же очень хорошо известно, что у меня нет.

Взгляд глаз цветка персика казался очень спокойным.

— Вот и тебе очень хорошо известно, что я ничего не расскажу.

Они вновь перестали разговаривать, комната погрузилась в тишину.

Они не говорили о Ху И или о пропавших девушках.

Хэ Юй и Се Цинчэн в этом были похожи. Они не равнодушны к людям, которые находились

в опасности, но им не нужно тратить время на страх или бессмысленную болтовню.

Если бы только был шанс выбраться, тогда в рассуждениях еще был бы смысл…

Но если они умрут…

Се Цинчэн сделал выбор в пользу просмотра видео с медузами и решил спокойно ждать.

Хэ Юй подумал: «А что насчет меня?»

Даже в тот момент он все еще чувствовал, что не должен погибнуть, что это еще не
конец.

Но он не мог не думать о том, что, если бы это были его последние два часа? Что бы
ему хотелось сделать?

Парень размышлял об этом, но картинки, появившиеся в его воображении заставили его

чувствовать себя смешным и даже немного жалким, поэтому он отбросил эти мысли в
сторону.

Время шло на минуты и секунды.

Уровень воды достиг их груди.

Теперь смотреть в телефон было уже неудобно.

Вокруг плавали разные предметы из помещения. Хэ Юй нашел две пластиковые коробки и

отдал одну Се Цинчэну, чтобы положить туда мобильный.

— Хотя он водонепроницаемый, но лучше перестраховаться.

Мужчина говорил мало. В ярком свете воды его лицо казалось слишком бледным, а цвет
губ был намного светлее, чем обычно.

Он боится холода.

Ему было не только холодно, но и закрытое пространство, в котором повышался уровень

воды, тоже пугало его.

Се Цинчэн закрыл глаза. Его темные ресницы тенью падали на кожу.

Уровень воды стал еще выше.

Теперь Хэ Юю и Се Цинчэну пришлось держаться на плаву, так как глубина была уже
более двух метров.

Мужчина посмотрел на потолок, который теперь стал ближе.

У него еще оставались надежды на спасение, так как он думал, что сверху может
оказаться выход.

Им пришлось ждать, пока вода поднимется достаточно, чтобы появилась возможность

рассмотреть структуру крыши.

В большинстве студий строились полые панели, поэтому, если бы им удалось найти

такое место, у них бы получилось подняться наверх.

До этого Се Цинчэн не хотел тратить много сил, не говоря уже о том, чтобы потерять
самообладание.
Прошло некоторое время, уровень воды продолжал расти, они становились все ближе к
потолку.

Хэ Юй лежал на спине.

Обычные люди плакали или сходили бы с ума от страха, но парень не такой.

Он представлял смерть в виде машины, проезжающей по дороге. Хэ Юй пытался не

врезаться в нее, но ему было не страшно.

— Се Цинчэн, я знаю, ты думаешь о том, что мы сможем выбраться, когда доберемся до

самого верха.

— …

Поскольку объем воды был таким большим, а внизу уже все было затоплено, вода
поднималась и выливалась во все помещение, так что льющихся звуков уже не было
слышно.

Теперь вокруг, казалось, стало спокойнее, словно они находились где-то в другом
мире, в морских глубинах.

— А что если там ничего нет?

— …

— Что если последний наш шанс окажется дорогой на тот свет?

— …

Хэ Юй взял свой телефон из пластиковой коробки, плавающей рядом с ним, на экране

показывался обратный отсчет, который он установил.

— У нас осталось меньше часа.

— Потом мы умрем.

— Ты бы мог себе представить, что это наш конец? Я знаю, что тебе не страшна
смерть, но ты о чем-нибудь жалеешь?

Се Цинчэн прикрыл глаза и прошептал:

— Ты слишком много болтаешь.

— Если я умру, то больше не смогу поговорить.

— …Ты слишком много думаешь.

Хэ Юй вдруг сказал: «Се Цинчэн, тебе сейчас очень холодно. Твой голос дрожит. На
самом деле, я тоже жутко замерз. Хорошо, что прошло только два часа, если бы мы
находились здесь подольше, нам бы даже не пришлось тонуть. Мы бы умерли от
переохлаждения».

Молодые и зрелые мужчины отличались. На пороге смерти молодые всегда будут говорить
больше остальных.

Се Цинчэн подумал: «Хэ Юй еще слишком юн, чтобы умереть, было бы неплохо, если бы
он смог продержать до конца. Но в то же время, жаль, что он последовал за мной и
оказался в таком ужасном месте».

И теперь они здесь заперты вдвоем.

— Мы выберемся отсюда, — сказал мужчина. — В потолке будет вентиляционное

отверстие, не переживай.

Хэ Юй улыбнулся.

— Я не переживаю.

— …

— Мне просто жаль. Се Цинчэн, мне очень жаль, я бы хотел поговорить со многими
людьми, хочу больше обо всем узнать, но если мы не выберемся…

— Я уверен, у нас все получится.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что еще не время сдаваться. Если ты не планируешь опускать руки, тогда не
стоит сомневаться в себе, — Хэ Юй услышал его слова и тихо вздохнул.

— Знаешь, мне не страшно. Если я действительно утону здесь, мне бы хотелось

расстаться с жизнью с бòльшим пониманием вещей. А ты? Ты бы не рассказал мне правду
даже перед смертью? Если мы умрем, в чем тогда смысл хранить истину?

Хэ Юй молча уставился в потолок, отражающий мерцающую воду. Несмотря на опасное

положение, это оказалось красиво.

— Один человек как-то сказал, что правда никогда не бывает бессмысленной. Она может
определить облегчение или сожаление, похороненное глубоко в могиле.

— …

— Если не хочешь говорить, тогда мне есть, что сказать.

Се Цинчэн наблюдал за ним.

— Вижу, ты полон энергии.

Парень улыбнулся.

— Да, ты должен знать это лучше, чем кто-либо другой.

— …

Мужчина был впечатлен тем, что даже в такой момент он все еще может так шутить.

Хэ Юй проплыл в воде на спине с закрытыми глазами и сказал:

— Мы с тобой никогда нормально не разговаривали. Знаешь, почему я тебя так

ненавижу? Я раньше никогда никого не ненавидел.

— Знаю. Это потому, что ты думаешь, будто я солгал тебе.

— Нет.

Вокруг было очень тихо и холодно. Когда они говорили, из их ртов вырывался густой
пар.

— Нет, — пробормотал Хэ Юй еще раз. — Я ненавижу тебя, потому что никогда прежде не
доверял никому так сильно, как тебе.

Он впервые признался в этом.

— Ты не представляешь, сколько сил придали мне твои слова раньше.

— …

— Но потом ты отнял их у меня.

— …

— Мне холодно, Се Цинчэн.

— …

— Я не знаю, почему ты так поступил или почему притворялся таким…

Вода была слишком ледяной.

Хэ Юй долго молчал, но потом добавил: — На самом деле, в ту ночь в клубе, вино было
случайностью. Я не хотел делать это с тобой, понимаешь, но…

Парень дрожал и поменял положение в воде на вертикальное, чтобы держать голову

повыше.

Се Цинчэн все еще лежал на поверхности воды, а Хэ Юй подплыл немного вперед. Его
грудь коснулась головы мужчины.

Юноша посмотрел вниз, в то время как с его лица капала кристально чистая вода,
стекая по контуру щек и падая на лоб Се Цинчэна.

Он просто смотрел на него, на его закрытые глаза.

Хэ Юй был очень расстроен. Се Цинчэн не мог оказаться настолько равнодушным и не

захотеть посмотреть на него.

Поэтому парень решил подшутить над ним и наклонился вперед, целуя его холодные
губы.

Се Цинчэн внезапно открыл глаза.

— Ты…

— У меня нет сожалений, мне не нравятся мужчины, они мне никогда не нравились, но
ты приносишь мне удовлетворение, — Хэ Юй посмотрел на него, его теплое дыхание
касалось холодной кожи мужчины. — Хотя я и не понимаю, почему так происходит.

— …

— Если мы выберемся отсюда, я сниму нам номер и буду заниматься сексом с тобой весь
день. Мне очень хочется услышать от тебя правду, но я надеюсь получить и другие
звуки, которые мне нравятся. Хочу пробыть с тобой целые сутки, а когда наступят
новогодние каникулы, я вернусь в Хучжоу и буду приходить к тебе каждый день, мы
будем трахаться все праздники. Я хочу делать это с тобой каждый день. Я везде тебя
найду даже без телефона.
Се Цинчэн не ожидал, что он будет таким бесстыдным.

Он также принял вертикальное положение в воде и посмотрел на Хэ Юя.

— Да что с тобой такое?

— Наверное, какая-то болезнь, не знаю, — Хэ Юй подплыл к нему. Темно-синий свет

приземлился на их ресницы. — Давай выберемся отсюда и хорошенько меня вылечим.
Ложись под меня и исцеляй меня.

Се Цинчэн больше не желал это слушать и просто погрузил голову Хэ Юя под воду.

— Ты умрешь прямо здесь.

Парень через некоторое время вынырнул, создавая волны на поверхности. Мужчина

отругал его, но в итоге больше не применял к нему силу.

Хэ Юй был похож на русала, с головы которого стекала прозрачная вода. Он вновь

удержал Се Цинчэна и прижал свои мокрые губы к его рту, изменив угол проникновения,
он стал посасывать его холодные и дрожащие губы.

Этот поцелуй, казалось, отличался от предыдущих. Они не подавляли своих эмоций,

которых не понимали. Поцелуй был теплым и долгим, словно намеревался рассеять
холод, который замораживал кости.

— Гэ…

В этот момент он не знал, будет ли жить или умрет. Хэ Юй, наконец, прошептал ему
несколько слов.

С обидой, разочарованием и недоумением.

Однако он также почувствовал давно забытую эмоцию, похожу на обиду.

— Знаешь, твои слова были для тебя лишь ложью, но для меня они стали поддержкой на
протяжении десяти лет.

========== Глава 88. my heart will go on ==========

Се Цинчэн удивился, когда услышал от него подобные слова. Он не знал, как себя
чувствовать.

Мужчина поднял взгляд на Хэ Юя и долго не мог посмотреть ему в глаза, потому что
они были слишком холодными и острыми, словно скальпель, который мог рассечь сердце.

Эмоции Хэ Юя в тот момент казались такими же тяжелыми и интенсивными, будто

расплавленная лава.

Поэтому, каким бы острым ни было лезвие, в конце концов, обычное железо не

выдержало такой высокой температуры.

И Се Цинчэн отвернулся первым.

Он был сбит с толку.

Если бы Хэ Юй говорил с ним, как обычно, мужчина определенно так резко бы не

отреагировал, но теперь он понимал смысл его слов.
Оказалось, что это то, что парень хотел ему сказать больше всего на свете — один из
способов Хэ Юя попрощаться с этим миром, на случай, если они не смогут выбраться и
умрут.

Таким образом, его слова обрели силу, поразив мужчину в самое сердце.

Се Цинчэн не ругал его и не смеялся над ним. Он впервые с той ночи в клубе
столкнулся с таким отношением Хэ Юя, но не знал, что ему ответить.

После всех дней, проведенных вместе, и обид между ними, мужчина понятия не имел,
как справиться с патологической зависимостью юноши.

Поэтому он, наконец, отвернулся и отплыл в сторону, прислонившись к стене. Затем Се

Цинчэн приподнял голову, пристально всматриваясь в потолок, который становился все
ближе и ближе.

Блики от воды переливались на его бледном лице, он замерз и был холодным, словно
айсберг, даже его губы казались почти прозрачными.

Десять сантиметров… Еще десять сантиметров.

Все ближе и ближе.

Се Цинчэн не мог четко разглядеть стыки плиток на потолке.

Внезапно ему в голову пришла одна мысль и он посмотрел в воду.

— Жди меня.

Мужчина оттолкнул пластиковую коробку с телефоном Хэ Юя, чтобы тот не намок, затем
резко погрузился в воду и его тонкая фигура образовала несколько волн. Се Цинчэн
появился через некоторое время, встряхивая влагу с волос, у него в руках оказалась
стальная труба длинною в один метр.

Ее было достаточно, чтобы дотянуться до потолка с той высоты, на который они сейчас
находятся.

Затаив дыхание, он начал тыкать вверх, чтобы проверить свои догадки.

Если стучать по полой поверхности, этот звук будет не слишком четким и громким,
поэтому Се Цинчэн начал спокойно пробовать.

Хэ Юй молчал и наблюдал за тем, как мужчина постукивал трубой по потолку со стороны

двери.

Дюйм за дюймом, минута за минутой.

Казалось, внутри нет никаких пустых полостей…

— …

Пятнадцать минут спустя Се Цинчэн опустил трубу, она была больше не нужна, так как
он уже мог сам дотянуться до потолка.

Но теперь он не пытался проверять его, лицо мужчины скрывалось в волнах.

Хэ Юй увидел, что он стал еще бледнее, чем раньше.

В потолке не было полых мест.

Он был полностью зацементирован…

Даже безразличные к жизни и смерти люди почувствовали бы безысходность. Потолок

оказался запечатан, это значит, что последний шанс на выживание был разрушен.

Парень посмотрел на лицо Се Цинчэна, который в одно мгновение был сбит с толку. Он
взглянул наверх чтобы убедиться, что там действительно нет вентиляционного
отверстия. На самом деле раньше оно здесь было, но со временем стало неисправно и
его залили цементом.

Они не смогут отсюда выбраться, пока являются обычными смертными, не говоря уже о
времени, которое оставалось на исходе…

Им вот-вот придется умереть.

— Се Цинчэн, — Хэ Юй посмотрел на него, ощущая ком в горле, но ему еще было, что
сказать, — думаешь, про нас напишут завтра в газетах?

Мужчина запрокинул голову и вновь взглянул на потолок, который неумолимо

приближался к ним.

Рябь, прошедшая по поверхности воды, отражала линию его челюсти, его волосы намокли
и облепили голову, но он все еще выглядел как прежде.

Мужчина так и не ответил на абсурдный вопрос Хэ Юя.

Однако через некоторое время парень услышал его шепот:

— …Хэ Юй, между нами много всего произошло, теперь, по крайней мере, я должен
сказать, что мне жаль.

Услышав его слова, юноша на мгновение был шокирован.

— …Это же я пошел за тобой, все не так, как было в архивах университета, не вини
себя.

— Я говорю за то, что случилось пять лет назад.

— …

Хэ Юй не знал, что ответить, в его сердце будто что-то задрожало.

— Ты можешь рассказать, но я и так заставил тебя чувствовать себя хуже животного…

Просить прощения перед смертью слишком рационально, разве ты не устал от этой
дисциплины и мудрости? — его сердце в тот момент, наконец, расслабилось, отпустив
напряжение.

Он тоже смирился со своей судьбой.

Эта смерть для него — несчастный случай, но это не было тем, c чем он бы мог так
легко согласиться. Хэ Юй не будет бояться и стыдиться, если потеряет самообладание,
потому что за всю свою короткую жизнь он слишком много раз сталкивался с болью,
одиночеством и утратой.

Юноша был человеком, который знал, что смерть — это друг, который ждал, когда
сможет его, наконец, забрать и всегда хотел встретиться с ним.

Уйти из жизни таким образом не было чем-то неприемлемым по сравнению с тем, как
если бы он сошел с ума и потерял над собой контроль в психбольнице.

Это не сможет напугать одинокого человека, который был сумасшедшим на протяжении

семнадцати лет.

Хэ Юй просто лег на спину и схватил телефон.

— Се Цинчэн, думаешь, мы можем довериться производителю?

Теперь мужчина удивился.

— Что?

— Говорят, он водонепроницаемый. Когда вода полностью нас поглотит, телефон будет

под водой, но если он и вправду выдержит, нужно ли нам оставить посмертное
сообщение или что-то в таком духе? У нас есть еще немного времени…

Пока он говорил, то успел открыть заметки.

Затем парень включил плеер.

В отличие от Се Цинчэна, Хэ Юй был романтичным и чутким человеком. Если бы он

действительно собирался превратиться в подводное сокровище и уснуть там навеки, ему
бы хотелось принять свою судьбу и встретить смерть со спокойствием и изяществом.

— Тебе известно, что перед смертной казнью заключенным позволяли слушать песню.
Самой популярной стала «Не смотри на меня, я просто овечка».

Се Цинчэн тихо плавал в воде, он, наверное, не ожидал, что смерть к нему придет в
таком месте.

При рождении человек смущен тем, что не может заплакать или засмеяться по своей
воле, мы приходим в мир, рыдая от пощечины медсестры.

Но когда человек умирает, он полон любви и ненависти, знаний и прошлого… Люди будут
хранить это в себе до самого конца, словно это невидимые друзья.

Хэ Юй чувствовал, что в случае прощания, следует им улыбнуться и поблагодарить их.

— Разве не странно, что все заключенные выбирали именно ту песню?

Парень провел пальцем по экрану телефона, чтобы посмотреть на свой плейлист.

Он был спокоен, но чувствовал, что ни у кого из них нет настроения что-то выбирать,
поэтому еще раз посмотрел на список аудиофайлов, но там не оказалось той самой.

— Мне кажется, они просто даже не хотят делать выбор, им не хватает мужества…
Кстати, эта довольно неплохая, как тебе?

Хэ Юй нажал на кнопку воспроизведения и звук поплыл из телефона.

Это песня «My heart will go on».

Се Цинчэн: «…»

«You jump, i jump»

«You’re going to get out of here. You’re going to go on…»

«Not here. Not this night. Not like this».*

Хэ Юй беспорядочно проговаривал реплики себе под нос, так как вода была ледяная, а
зима в этих краях — тяжелая, он не мог громко разговаривать.

Юноша улыбнулся и сказал: «Эта подойдет».

— Знаешь, когда я был маленький, мне очень нравилась Роза. Она осмелилась бросить
вызов всем и преодолеть трудности, и все это из-за бедного парня. Если бы нашлась
девушка, которая могла сделать это ради меня во время того, как тонул Титаник, я бы
тоже позволил ей забраться на доску, а сам остался бы в воде.

— Я бы не хотел, чтобы она умерла.

— Позже Роза вышла замуж и прожила счастливую жизнь. Титаник и Джек казались для
нее сном. Ты видел, у нее потом была фотография, на которой она сидит на лошади.
Роза улыбалась так, как об этом мечтал Джек.

— Здорово мечтать о таком… — Хэ Юй вздохнул. — Но у меня нет подобных желаний…

Песня играла где-то вдалеке, будто это были отголоски плывущего огромного корабля,
проходящего через время и пространство, повторяющего свою историю в этом
затопленном месте.

Парень слушал мелодию и опять открыл заметки, намереваясь что-то записать.

Однако в итоге он понял, что составлять предсмертную записку нет смысла, в этом
мире его никто не волновал, во всяком случае, этот человек уже и так рядом с ним.
Он находился на грани смерти и до сих пор не знал, что его чувства и желания значат
для Се Цинчэна.

Хэ Юй понятия не имел, что он от него скрывал.

Все это оказалось сожалением, которое ему придется забрать с собой, чтобы Мэн-По*
дала ему возможность забыть о нем.

*孟婆 mèng pó — миф. Мэн-по (богиня, готовящая суп забвения).

Хэ Юй положил телефон обратно в пластиковую коробку, закрыл глаза и принялся тихо

напевать, ожидая конца.

Они поднялись к потолку еще ближе…

Однако именно в этот момент он услышал легкий всплеск воды.

Открыв глаза, парень увидел, что Се Цинчэн подплыл к нему и тоже лег на спину,
оставляя свой телефон.

Хэ Юй немного удивился.

— …Ты ничего не напишешь? Для Се Сюэ.

— Ей станет грустно, когда она увидит это. Я не хочу, чтобы эти слова остались с
ней на всю жизнь. Иногда подобные прощания не слишком нежные. Мой последний
разговор с ней по телефону был обычным, и это хороший способ поставить точку. Раз я
могу выбирать, мне бы не хотелось причинить ей боль своей посмертной запиской, —
спокойно проговорил он.

В каком-то смысле, они действительно лучшая компания друг для друга на пути к
вечности.

Им довелось столкнуться со смертью, но они сохранили самообладание, чего не могли

бы сделать большинство людей во всем мире.

Се Цинчэн посмотрел на время.

Он и Хэ Юй плавали, словно медузы в море.

Мерцание воды, казалось, превращалось в тех самых медуз из видео, которые

успокаивали сердце.

Every night in my dreams,

I see you,

I see you，

That is how I know you go on…

Слушая песню, повторяющуюся снова и снова, Хэ Юй внезапно подумал о двери, которая

неоднократно появлялась в его снах.

Он стучал в нее бесчисленное количество раз.

До девятнадцати лет она ему снилась бесчисленное количество раз.

Когда Се Цинчэн оказывался рядом с ним, он мог открыть эту дверь и увидеть
человека, стоящего у окна, высокого и красивого, который смотрел на него в тишине.

Иногда комната оказывалась пуста, он закрывал глаза и стоял, словно чувствовал

отголоски присутствия доктора…

Доктор Се когда-то сказал ему: «Однажды ты выберешься из тени своего сердца».

Се Цинчэн что-то красиво писал ручкой, сидя за столом рядом с окном.

«Для Хэ Юя от Се Цинчэна».

А потом он ушел.

И с того времени ему приснилось много-много снов.

Выражение лица юноши становилось расслабленее, он лежал в ледяной воде, но не знал,

что в тот момент был не одинок.

Се Цинчэн остался рядом с ним, ему пришлось протянуть руку, чтобы прикоснуться к
остаткам тепла другого человека.

Тепло, которое никогда не покинет его тело.

Тепло, которое могла отобрать у него лишь смерть.

Once more you open the door

And you’re here in my heart…

Хэ Юю казалось, что эта дверь открылась, будь то в свете лета, в снегах зимы, в
цветущей весне или тишине осени, он чувствовал себя так, словно никогда не выходил
из той комнаты в своем сердце.

Парень не знал, какие сложные и горькие эмоции проходят через его разум, но вдруг
ему захотелось плакать, и он понимал, что это не из-за приближающейся гибели.

Хэ Юй не мог устоять перед желанием поговорить и сжать руку Се Цинчэна.

— Доктор Се, Се Цинчэн, прости меня, — он сказал это, несмотря на то, что уже
обвинил мужчину в рациональности и банальности.

В результате слова застряли у него в горле, не находя выхода.

Но его рука потянулась в сторону, создавая волны на воде…

Он ухватился за кончики пальцев Се Цинчэна, которые тут же шевельнулись.

— …Не бойся, смерть не страшна. Это как сон, но намного быстрее и легче…

Хэ Юй хотел сказать что-то еще, что-то, что должен говорить мужчина.

Он крепко сжал руку Се Цинчэна и почувствовал небольшой отклик в ладони.

— Я останусь с тобой.

— Не нужно.

— …Я буду с тобой, — прошептал парень.

Се Цинчэн молчал, и Хэ Юй не хотел смотреть на него, он просто уставился в потолок,

который каждый раз становился все ближе к нему.

Конечно, мужчина знал, что он не боится смерти, но в тот момент Хэ Юй казался

грустным.

— Почему? — он посмотрел на юношу.

В конце концов, Се Цинчэн подумал, что, возможно, знает причину…

Песня из «Титаника», напоминающая о неминуемой смерти, тронула его нерушимое

сердце, которое никогда прежде не сотрясалось.

— Хэ Юй, — в его голосе послышалась решимость.

— Мм?

— Я уволился из больницы пять лет назад и бросил тебя, — Се Цинчэн сделал паузу, —
у меня есть одна тайна и если это последняя истина, о которой я могу рассказать,
если эта правда заставит тебя почувствовать облегчение…

Вокруг было слишком тихо и холодно. Единственный тусклый свет на темно потолке,
казалось, был одиноким синим отблеском воды.

Мороз сгущался между бровями Се Цинчэна, что сделало его взгляд не таким
равнодушным, как обычно.

Но он все еще молчал.

Столкнувшись со смертью, которая должна была вот-вот наступить, мужчина, наконец,

сдался.
Се Цинчэн повернул голову в сторону, его ресницы подрагивали, но он промолвил:

— Тогда я расскажу тебе.

Автору есть, что сказать:

В главе использовались три реплики из «Титаника»:

«Ты прыгнешь, я прыгну».

«Ты выберешься отсюда, ты будешь жить».

«Не здесь. Не сегодня. Не так».

Последнюю строку Джек говорит Розе, имея в виду, что она будет жить дальше после
его смерти, доживет до преклонного возраста и умрет в теплой постели, вместо того,
чтобы погибнуть с ним на морозе в холодном море.

Остальные фразы на английском — слова из песни «My heart will go on» Celine Dion.

========== Глава 89. Когда ему было тринадцать ==========

— …Если это последняя истина, о которой я могу рассказать, если эта правда заставит
тебя почувствовать облегчение…

— …

— Тогда я расскажу тебе.

***

Девятнадцать лет назад.

Яньчжоу.

Зима.

Тринадцатилетний Се Цинчэн зашел в переулок с рюкзаком на спине.

В руке он держал телефон Nokia — самое ценное, что при нем было.

Его родители погибли несколько месяцев назад.

В последнее время Се Цинчэн был похож на оставшуюся в смертном мире душу с пустым
сердцем. Он был в отчаянии и постоянно со всеми спорил.

Но в чем смысл?

Мальчик часто просыпался по ночам, ему снился тот день, когда он узнал о смерти
родителей.

Тогда шел ливень, Се Цинчэн сидел в классе c остальными учениками и писал

контрольную по математике.

Внезапно зашел директор, учитель поприветствовал его и тот что-то прошептал ему.
Математик тут же вздохнул.
Дети молча посмотрели на них, в их глазах можно было разглядеть расплывчатые
изображения уравнений и чисел, затем они вновь перевели взгляд на свои работы и
продолжили писать.

Се Цинчэн даже не стал отвлекаться, он решал последнюю задачу.

Девочка, которая сидела рядом, тайком посмотрела на него, неизвестно, сделала ли

она это чтобы списать ответ, или же из-за его красивого лица.

Вдруг над мальчиком нависла тень.

Он остановился, поднял голову и слегка нахмурился, глядя на директора, который

подошел к его парте.

Се Цинчэн не был похож на обычного ученика, его взгляд казался острым, спокойным и
четким. Раньше он не беспокоился ни о чем другом, кроме учебы, и это его
устраивало.

Не было учителя, который не любил бы такого ученика.

Тогда Се Цинчэн впервые посмотрел на директора и не увидел его улыбки.

Сперва он был ошеломлен, не зная, что происходит. Казалось, юноша попал в

неприятности.

— Се Цинчэн, — директор похлопал его по плечу со странным выражением лица, словно

был очень расстроен. Его толстые очки отражали свет ламп, скрывая большую часть
эмоций.

Однако мальчик услышал дрожь в голосе мужчины, похожую реверберацию от нажатия

клавиши на фортепиано.

— Выйдем на минутку.

Ученики были озадачены, контрольная отошла на второй план. Все повернули головы и
стали наблюдать за тем, как Се Цинчэн уходит из класса вслед за директором.

— Что-то случилось?

— Зачем его позвали?

— Может, он ошибся?

— О чем это ты? Какая еще ошибка?

Дети стали перешептываться, пока учитель не постучал по столу:

— Что за разговоры? Продолжаем писать контрольную!

Но после того, как он повысил голос, его взгляд не мог не остановиться на спинах
двух людей, которые скрылись в конце коридора. Если бы только кто-то из учеников
присмотрелся к нему, они бы заметили, что у него на лбу выступила испарина.

Учитель схватил стакан со стола и выпил теплой воды.

Она скользнула ему в горло, едва согрев грудь, которая внезапно похолодела после
шокирующих новостей.
Но он знал…

Сердце того мальчика еще долгое время не будет теплым, он боялся, что Се Цинчэн
никогда вновь не сможет почувствовать этот жар.

— Директор, что случилось? — юноша последовал за мужчиной наверх.

Тот молчал, пока они не подошли к дверям его кабинета, и прежде чем открыть ее, он
глубоко вдохнул и посмотрел на ученика, который всегда ему нравился.

Казалось, директор был напряжен, и Се Цинчэн удивился, когда заметил, как под
стеклами толстых линз катятся слезы.

Они были похожи на зловещий рокот грома над школой, который открывал истинную
трагедию.

Сердце Се Цинчэна заколотилось.

— …К тебе пришли и все расскажут.

Морщинистая рука директора легла на ручку двери и потянула за нее.

Вход в кабинет открылся.

За окном вспыхнула молния, внутри было темно, словно там плавали облака, намного
плотнее, чем снаружи.

Се Цинчэн вошел внутрь.

Комната отдавала тусклым темно-синим цветом.

К нему пришли полицейские.

Там стоял дядя Чжэн, у которого с его родителями были хорошие отношения.

Услышав шаги мальчика, все повернулись к нему, но никто не заговорил.

До Се Цинчэна донесся его собственный пустой голос, похожий на кокон гусеницы,

брошенный в сухом лесу.

— Как мои родители?

— …

Дословно он спросил: «Дядя Чжэн, что случилось с моими родителями?»

Се Цинчэн не очень хорошо помнил его ответ, но у него сложилось смутное

представление о дальнейших событиях.

Мальчик сохранял спокойствие.

Он стоял там, слушая объяснения, как будто был уже мертв, словно глиняная статуя,
марионетка, лишенное души тело.

В течение следующих десяти дней Се Цинчэн был равнодушным и отстраненным, как

ходячий труп, кроме того момента, когда он увидел тела своих родителей, тогда
мальчик рухнул на пол и горько заплакал. Однако в течение следующих двух недель или
около того, он походил на робота, продолжающего подписывать ничего не значащие для
него бумаги.
Кремация…

Наследство…

Заверенные нотариусом документы…

Живые люди превращались в слова на бумаге и в пепел — в огне.

Его сестра тогда была еще слишком маленькая и ничего не понимала, но она знала, что
ее мать и отец уже давно не приходили к ней, поэтому девочка часто плакала.

Кроме этого были еще и другие вещи, о которых Се Цинчэн даже не хотел думать.

Только когда человек переживает подобную боль, которая сжирает до опустошения

сердца, он понимает, что способность нормально переживать печаль — это дар небес.

Юноша не заслужил его.

«Машиной управляли дистанционно, она взорвалась после того, как сбила их».

Разве такое можно назвать несчастным случаем?

Его тело и душа были разбиты. Се Цинчэн продолжал приходить в полицейский участок,
находил знакомых полицейских и вновь повторял одни и те же слова:

— Моих родителей убили.

— Их убили, я хочу знать правду.

— Пожалуйста, скажите мне правду…

Сперва люди входили в его положение и сочувствовали ему, но через некоторое время
ребенок стал раздражать их.

Некоторые начали отвечать ему: «Я уже говорил тебе много раз, что мы проведем
тщательное расследование, но еще нет никаких доказательств, мы должны работать
согласно регламенту. Дай нам немного времени».

— Сколько?

Се Цинчэн лишь потом узнал, что это займет девятнадцать лет.

Тогда он понятия не имел, что ожидание окажется таким долгим, но также он понял,
что смерть родителей будет для всех лишь несчастным случаем.

Что его мать и отец не будут похоронены в полицейской форме, как пострадавшие во
время исполнения служебных обязанностей.

В итоге он мог только выбрать белую рубашку для папы, которую он купил перед этой
трагедией.

А маму нарядили в ципао* ручной работы. Она не была похоронена под сирены
полицейских машин. На прощание с ней пришли не только ее коллеги, но и много других
людей, будь то жертвы или бывшие заключенные, которым она помогала при жизни…

*旗袍 qípáo — ципао, чонсам (маньчжурское женское платье обычного во времена

династии Цин покроя; позднее, в несколько измененном виде ― обычное в Китае женское
платье, длинное, в талию, со стоячим воротником и широкой правой полой).
Она всегда вела себя открыто и никогда не разделяла людей по материальному
состоянию. Женщина была рада спасать тех, кто оказался в грязи, до тех пор, пока
они могли оглянуться назад.

Поэтому она и заслужила их уважение, однако была похоронена в земле, а Се Цинчэн

так и не смог выяснить правду.

После этого он отправился на ее поиски.

Несмотря на то, что юноша был лишь учеником средней школы, зацепки, которые ему
удалось достать, были очень слабы… Тем не менее, он посвятил все свое свободное
время расследованию смерти родителей.

Тогда, быть может, Бог окажет ему милость.

От дяди из полицейского участка парень узнал, что его родители в последнее время
часто наведывались в самые оживленные ночные клубы города.

То, что они там делали и с кем встречались, являлось тайной, но вскоре старшие
офицеры получили выговор за взятки и, таким образом, Се Цинчэну открылись еще
несколько улик… Но этого тоже было недостаточно и расследование вновь зашло в
тупик.

«Слушание этого дела переносилось дважды, его связывали с десятками нераскрытых дел
участка, в которых были замешаны сотни людей, но если подсчитать, их было тысячи.
Расследование таких масштабов невозможно, как существование живой бабочки без
головы».

«Не думай об этом так много, мальчик. Мы все еще работаем, оставь это нам».

Но Се Цинчэн не знал, как долго ему придется ждать, если он будет им доверять.

Может быть, он не сможет дождаться того дня, когда все раскроется.

Поэтому на зимних каникулах юноша в одиночку отправился в ночной клуб.

Он хотел последовать по следам родителей и все узнать.

Именно тогда случилась авария.

Сначала ему удалось связаться с официантом, и хотя тот очень переживал, у него все
еще осталась совесть, поэтому, видя, что мальчик слишком жалок, он согласился с ним
встретиться на выходных в небольшом кафе в конце переулка.

«Я не могу точно сказать, кто тогда пришел. Они были напряжены, даже мой босс не
знал, что происходит, но я должен был убраться в той комнате и после их ухода нашел
серьгу… Можешь посмотреть на нее, вдруг она принадлежит твоей матери, если нет,
может, это того человека, с которым они встречались…»

Официант отправил ему фото по MMS.

Телефоны Nokia тогда были не очень быстрые, изображение грузилось частями, но Се

Цинчэн потом сел на обочину у дороги и нажал на картинку, чтобы рассмотреть ее.

Серьга показалась ему странной.

Она была золотая и имела форму креста с кругом посередине, в центр которого был
вставлен кроваво-красный камень. Вокруг него виднелись три буквы: «R.I.P».
Что означало «покойся с миром».

Хотя на то время разрешение МMS в мобильных телефонах оставляло желать лучшего, но

понять, что эта вещь поистине ценная и изысканная было не трудно.

Такие известные ювелирные салоны, как Chow Tai Fook или Lao Fengxiang, никогда бы
не произвели такое эксцентричное изделие.

Вероятно, оно было выполнено на заказ.

Если носить серьгу слишком долго, она будет соприкасаться с ухом человека и
тереться о кожу.

И если бы Се Цинчэн тогда отвез ее дяде Чжэну, чтобы тот отправил вещь на
экспертизу, возможно, ему бы удалось получить какую-то информацию.

«Честно говоря, я жадный и нехороший человек. Когда я нашел серьгу, мне хотелось
продать ее, поэтому я не рассказал о ней боссу, но потом услышал, что ты ищешь
родителей и решил, что лучше отдам ее тебе… Моя мать тоже меня рано оставила, я все
понимаю».

Это были последние сообщения официанта, которые он отправил Се Цинчэну.

Прежде чем юноша приехал на место встречи, где они договаривались увидеться во
второй половине, он увидел пламя, языки которого разлетались по небу, и резко
побежал вперед, напугав прохожих женщин и мужчин.

— Ох, кто это толкается?

— Что за грубиян!

Се Цинчэн не слышал их слов, он стоял в толпе зевак рядом с полицейскими. Мальчик

видел, как пожарные выносили несколько тел из здания, как струя воды под сильным
давлением лилась на кафе, поглощенное огнем.

В его глазах вскипела ярость.

Он понял, что опоздал.

После того, как пожар потушили, юноша своими глазами наблюдал за тем, как спасатели
выносят мешки с останками людей. В одно мгновение Се Цинчэна поразило чувство вины,
оно словно тигр, ревело и разрывало его сердце, резало уши.

Впервые он ощутил, что его расследование было слишком наивным и незначительным, а

теперь еще и принесло вред другим людям. Ему казалось, он виноват в смерти каждого,
кто погиб здесь.

Парень сидел на перекрестке, опустив плечи и сжимая телефон с сохраненной

фотографией в потных ладонях.

Он находился в таком отчаянии, что его сердце потяжелело, юноша словно потерял
душу.

Тогда он не заметил, что толпа людей уже разошлась, а в черной машине неподалеку
сидел бородатый мужчина в кепке, держа колоду карт. Он зажег сигарету и посмотрел
на мальчишку.

Когда Се Цинчэн поднялся и тихо покинул место происшествия, автомобиль поехал за

ним и следовал за автобусом, из которого юноша потом вышел наружу.

Ему предстоял долгий путь пешком, чтобы добраться до отеля, где он остановился. У
него не было много денег, поэтому пришлось экономить. Место, где Се Цинчэн снял
комнату, было отдаленным и паршивым.

В темноте бородатый мужчина поправил козырек кепки, выкинул окурок, схватился за

руль и нажал на педаль газа. Огни автомобиля казались ослепительными и были
направлены прямо на спину Се Цинчэна.

***

Мертвая тишина.

— Я попал в аварию, — сказал мужчина в помещении, наполненным водой. Он впервые

обнажил шрамы, к которым давно не прикасался. — Тот человек должен был избавиться
от тела, после того, как сбил меня, но в последний момент я понял, что он не
собирался этого делать.

— Он проехался колесами то взад, то вперед по моим ногам, я увидел, как он хотел

выйти из машины… Но недалеко от того место шла стройка и рабочие как раз
возвращались домой. Преступник сбежал, у него не было времени, он забрал мой
телефон и скрылся.

— Позже те люди отвезли меня в больницу… Я просыпался несколько раз и не чувствовал

своего тела.

— Уже тогда я знал, что умираю, — спокойно промолвил Се Цинчэн.

Он описывал свою боль и близость к смерти так, словно это пустяки.

Только в конце, упомянув имя старика, взгляд мужчины смягчился: «Пока я ждал конца,
мне встретился один человек».

— …

— Цинь Цыянь.

========== Глава 90. Его секрет ==========

Цинь Цыянь был заведующим нейрохирургического отделения в Первой больнице, которая

также относилась к филиалу Шанхайского университета.

Как для врача, то тогда мужчина еще считался довольно молодым. В возрасте сорока
пяти лет он уже накопил опыт* и осмелился пробиться вперед. Цинь Цыянь мог
выполнять операции, на которые не решались другие доктора, брался за такие тяжелые
случаи, o которых остальные врачи не смели даже думать.

*厚积薄发 hòu jī bó fā — тщательно подготовиться, накопить опыт.

Тогда в Яньчжоу он был лучшим в своей сфере.

Однако шестидесятилетний Цинь Цыянь не слишком отличался от сорокапятилетнего,

который уже имел репутацию того, кто «не соблюдает правила».

Хотя Се Цинчэна и записали в больнице как сироту, его медицинская страховка не

покрывала все лечение, травмы оказались такими тяжелыми, что Цинь Цыянь, так же,
как он поступил потом в будущем с матерью И Бэй Хая, наполнился решимостью
позаботиться об умирающем ребенке.
У юноши на тот момент насчитывалось около двадцати переломов, самые серьезные
относились к позвоночнику и ногам, нервы в его спинном хребте были почти полностью
разрушены.

Врачи из других отделений интенсивной терапии говорили: «Даже если за него

возьметесь вы, Профессор Цинь, выздоровление этого пациента невозможно».

Се Цинчэн не мог пошевелиться и просто лежал на больничной койке с трубками,

вставленными по всему телу. Находясь где-то между сном и явью, он услышал, как
родственники, которые приходили навестить соседнего пациента, говорили:

— Как жаль…

— Это так грустно, в его теле есть хоть одно целое место?

— Слышал, его родители погибли, а в семье нет других родственников, с которыми

можно было бы связаться, поэтому Профессор Цинь оплачивает его больничные счета.

— Профессор Цинь хороший человек.

— Этот ребенок страдает, он все равно останется парализованным, лучше было бы

убрать кислородную трубку и дать ему уйти… На самом деле, я говорю это не потому,
что мне его не жалко, я просто вспоминаю о нашем дедушке, который примерно за месяц
до смерти от рака легких даже не мог заснуть, каждый вдох давался с трудом. Жить
таким образом слишком больно…

Пакет с раствором качался перед его глазами, а звуки от оборудования рядом

заполняли уши.

Се Цинчэн ненадолго пришел в себя, а потом уснул.

Каждый раз, когда он бодрствовал, то изо всех сил пытался не отключиться, потому
что боялся, что больше никогда не сможет открыть глаза.

И каждый раз юноша засыпал глубоким сном, а его подсознание боролось, пытаясь
вытащить душу мальчика из долины смерти.

«Я не могу умереть…»

Его сухие губы много раз то открывались, то закрывались.

Когда он, наконец, вновь пришел в себя, увидел рядом со своей кроватью доктора,
который в своем защитном медицинском костюме выглядел так же, как и все остальные
врачи, но в тот день Се Цинчэн посмотрел на него и почувствовал, как тот проверяет
его реакции тела и тогда, словно ощутив благословение в своем сердце, он сказал:

— Доктор Цинь…

Мужчина на мгновение остолбенел, его лицо в маске повернулось к мальчику, а

наполненные состраданием глаза встретились с отчаянным взглядом ребенка.

Се Цинчэн никогда не видел его, но слышал, как другие говорили о нем. Тогда юноша
впервые встретился с этим человеком и понял, что это он.

Смертный, тверд, как камень, сострадателен, как земля, нес на себе тяготы жизни и
погибели.

Подросток посмотрел на него и попытался протянуть руку, но не мог двигаться.

Когда он увидел доктора, по его лицу, покрытому шрамами, потекли слезы.

— Доктор Цинь, спасите меня… Поможете мне? Я еще не могу умереть…

— Я еще не могу умереть…

Голос мальчика был похож на плач котенка, который находился на грани жизни и смерти
из-за своих повреждений, он казался несчастным и жалким, однако было в нем что-то,
чего не было у других неизлечимо больных пациентов.

Именно из-за этого сердце Цинь Цыяня с силой сжалось.

Он понял, что ребенок говорил не «я не хочу», а «я не могу».

Однако, у него не было времени на раздумья.

Мужчина беспокоился, что состояние пациента ухудшится, поэтому поспешил утешить

его:

— Все хорошо, мальчик, все в порядке. Ты должен думать о жизни, остальное оставь
мне. Я собираюсь спасти и защитить тебя.

Он держал Се Цинчэна за холодную руку…

Юноша внезапно закрыл глаза, в то время как его слезы полились на подушку.

«Я собираюсь защитить тебя…»

«У тебя есть я…»

Рука мальчика держалась за ладонь доктора, словно его отец вернулся к нему после
затяжного ливня, чтобы поддержать сына, который все еще боролся за правду в этом
мире.

Сколько же прошло времени…

Се Цинчэн вспомнил, как офицер Чжэн и его команда сообщили ему о том, что случилось
с его родителями, а затем поехали на место происшествия.

Это произошло рядом с его школой. Когда они добрались туда, судмедэксперт еще не
успел взять образцы с тел погибших. Чжэн Цзинфэн попросил накрыть их, но тот так и
не успел этого сделать к их прибытию.

Таким образом, Се Цинчэн воочию увидел трупы своих родителей, их тела были
раздавлены, а кости — сломаны.

Именно тогда он с шоком осознал реальность происходящего.

Его отец и мать погибли.

Они никогда больше не вернутся.

Он потерял контроль и обезумел, хотя коллеги родителей и остановили его, помешав

подбежать к их телам, мальчик рухнул на колени перед ними и расплакался.

Это был последний раз, когда он дал слабину.

Позже Се Цинчэн больше никогда так не плакал.

Даже во время кремации, даже когда он прощался с ними на похоронах, юноша не
проронил ни слезинки.

Потому что знал, что в его семье нет больше того, кто позаботится о нем.

Отныне, он был вынужден первым сталкиваться со страданиями, опасностью жизни.

Се Цинчэн — старший сын своей семьи и должен был защищать людей, которые с ним
остались.

До этого момента, когда он, казалось бы, наконец-то получил дар небес, этот ребенок
вновь стал тринадцатилетним мальчиком, слезы которого не переставали струиться по
его лицу.

Прошло полгода со смерти его отца и вот теперь кто-то снова взял его за руку и
сказал, что ему всего лишь тринадцать.

«Я собираюсь защитить тебя».

Се Цинчэн задыхался от боли, но мягко промолвил:

— Папа… Ты вернулся…

— Ты не можешь уйти… Не выходи наружу… Там ливень…

— Дождь такой сильный… Папа, не уходи… Не уходите с мамой…

— Умоляю тебя…

— Возвращайтесь домой…

Услышав эти слова, Цинь Цыянь застыл на месте, в то время как Се Цинчэн продолжал
бормотать невнятные фразы, пока постепенно не потерял сознание.

Он тогда не увидел, но глаза доктора повлажнели.

Перед Новым годом состояние Се Цинчэна, который каким-то чудом боролся за жизнь
более десяти дней, внезапно резко ухудшилось.

Перед тем, как его отвезли в операционную, он смотрел на ночь за окном.

Шел снег.

Снежинки были такие же крупные, как гусиные перья, они проплывали по воздуху вниз.
Раньше он никогда не видел такого снега в Цзяннане.

— Мою сестру зовут Се Сюэ… — пробормотал он. — Ей чуть больше пяти.

После операции жизнь Се Цинчэна была продлена на некоторое время. Однако

управляющий больницей Яньчжоу не считал, что ребенку следует продолжать лечение.

Он был пациентом, который мог умереть в любой момент.

Ему нужно было вернуться домой. Уходить из жизни вдалеке от дома грустно.

Тогда Цинь Цыянь не мог ничего сделать. В конце концов, управляющий поговорил с ним
и сказал, что смерть этого мальчика неизбежна.
Се Цинчэн был вынужден покинуть больницу Яньчжоу, Цинь Цыянь связался со знакомыми
коллегами и ребенка приняли в частную клинику.

В день переезда мужчина постоянно находился рядом с ним.

Он не знал, почему уделяет так много внимания этому юноше.

Может, потому что его сила воли была настолько мощной, что мужчина восхищался этим,
а, может, потому что он чувствовал больше жалости к нему, после того, как мальчик
назвал его «папой», прежде чем потерять сознание. Это напомнило Цинь Цыяню, что он
тоже был отцом.

Если однажды он умрет, а его дочь останется одна в этом мире, сколько же страданий
выпадет на ее долю?

Он больше не думал об этом, потому что подросток внезапно спросил его:

— Профессор Цинь, смогу ли я жить…?

Се Цинчэн лежал на кровати в частной клинике Хучжоу. Он был настолько худым, что
его тело, казалось, потеряло форму и выглядело истощенным.

Лишь его темные, но все еще такие яркие глаза смотрели прямо на мужчину.

— Я не хочу, чтобы моя сестра осталась сиротой.

— …

— Я не хочу, чтобы ее отправили в детдом.

— …

— Можете меня спасти? Не важно, сколько это будет стоить… Можете… Пожалуйста…

Цинь Цыянь долго боролся с собой и, наконец, принял решение, что хочет попробовать
одну вещь.

Почти никто об этом не знал, кроме него и Се Цинчэна. Даже его жена и дочь
оставались в неведении.

Когда он ездил в США, то встретился с некоторыми экспертами в области научных

исследований.

Среди них был его одноклассник, с которым Цинь Цыянь сохранил хорошие отношения. Он
являлся ученым в Американской академии наук и отвечал за исследовательскую работу
по регенерации клеток.

Это было порогом, который человечеству только предстояло преодолеть.

Когда они прогуливались по улицам Бруклина, ученый вдруг заметил:

— Мы продвинулись в своих наработках намного дальше, чем любой другой

исследовательский проект.

Тогда этот человек хотел, чтобы Цинь Цыянь остался в США и продолжил с ним
работать, так как в их центре несколько лет назад умер хороший врач во время одного
из экспериментов.

Его заменили другие доктора, но, к сожалению, все они были не такими компетентными.
Старый одноклассник хотел предложить эту работу Цинь Цыяню, но тот не рисковал
проводить подобные рискованные научные исследования и несколько раз отклонял это
предложение.

Однако перед отъездом Цинь Цыянь попросил разрешение на посещение лаборатории.

Там находились пациенты, которые страдали от злокачественных опухолей. Им

предлагали принять тестовые препараты, тогда Цинь Цыянь убедился в удивительной
силе восстановления лекарства под названием RN-13.
Когда он наклонился поближе, чтобы изучить регенеративное действие препарата на
коже пострадавшего от сильных ожогов, его коллега с улыбкой спросил: «Ты еще не
передумал? Вдруг это изменит историю медицины? Цинь Цыянь, ты хороший человек, но
разве тебе хочется работать врачом всю свою жизнь?»

Мужчина поправил очки и выпрямился.

— …Мне не по душе такой метод. Хотя, возможно, при таких условиях, подобный
эксперимент можно считать за законный. — Затем он любезно улыбнулся своему другу:
«Я просто трус, обычный человек. Мне больше нравится разрабатывать лекарства,
придерживаясь общепринятых норм. У меня не получится быть таким, как ты… Извини, я
уже все решил».

***

Когда Хэ Юй услышал о RN-13, он тут же поменялся в лице.

Этот препарат принимала Люй Чжи Шу во время беременности. Хэ Цзивэй говорил, он был
разработан для регенерации клеток, что в каком-то смысле можно считать панацеей для
умирающих людей.

Однако современная медицина еще не развилась до такой степени, чтобы сделать

подобное лекарство безопасным. RN-13 нестабилен и еще не был официально утвержден,
никаких испытаний на животных не проводилось и на людях препарат еще официально не
тестировался.

Красота Люй Чжи Шу начала увядать, после того как она начала принимать RN-13, также
у нее изменился характер, а ребенок, который на то время находился в ее утробе,
принял на себя серьезные последствия.

Хэ Юй родился с неврологическими отклонениями, и когда он вырос, было подтверждено,

что у него редкая форма Психической Эболы.

Он не мог не спросить Се Цинчэна: «Ты…»

«Ни один нормальный человек не выжил бы после такой аварии. Мой внешний вид
восстановился, а клетки регенерировались», — ответил мужчина. — …Да, Цинь Цыянь
нарушил собственные принципы ради моего спасения… Он воспользовался RN-13…

В тусклом освещении было видно, как Се Цинчэн медленно закрыл глаза.

— Я принял лекарство.

— RN-13? Ты… Ты… — голос Хэ Юя дрожал.

Слова, которые однажды сказал ему Хэ Цзивэй, всплыли в памяти юноши: «RN-13 суждено
стать непризнанным препаратом, его амбиции слишком велики. Возможность регенерации
клеток является трудно досягаемой с нашими современными технологиями. Да, лекарство
оказывает такой мощный восстанавливающий эффект, что даже органы, которые уже
отказали, могут заново регенерировать и заработать. Однако побочные эффекты можно
увидеть на тебе и на твоей матери, несмотря на то, что ей тогда дали небольшую дозу
препарата и мы были осторожны в его использовании…»

«Твоя болезнь вызвана RN-13».

Хэ Юй внезапно принял вертикальное положение и схватил Се Цинчэна за руку.

До потолка им уже оставалось около полуметра.

И только теперь мужчина был готов рассказать ему правду.

Парень чувствовал, что промерз до костей, но не из-за неизбежности смерти.

— Ты…

Се Цинчэн все еще не смотрел на Хэ Юя, его голову и лицо покрывали прозрачные капли
воды, в то время как некоторые покатились из уголков его глаз, проскользив по
влажным вискам.

— Мне дали максимальную дозу RN-13. Ты, номер четыре, остальные — один, два и три,
— вы пострадали от препарата и у вас проявились психические нарушения… Но, Хэ Юй,
ты когда-нибудь думал об этом? Все заболевания начинаются с нулевого пациента. Хотя
я и не был первым, на ком испробовали RN-13, но я первый, кто прошел полное
лечение.

В тот момент казалось, что земля вот-вот расколется пополам.

Зрачки юноши сузились, он слышал речь Се Цинчэна откуда-то издалека.

— Я тоже болен Психической Эболой, как и ты. Я единственный, кто все еще жив и мне
под силу контролировать свое психическое состояние. Я нулевой пациент.

Хэ Юй внезапно побледнел.

— Ты… Первый император?

Примечание от переводчика:

В оригинале говорится: 《我的编号是，初》, что дословно переводится, как «Мой номер

один», потому что 初 chū означает начальный, первый, сперва. Но, как уже было
сказано, болезнь выявляется по нулевому пациенту. То есть Се Цинчэн был первый, кто
вообще прошел весь курс лечения и выжил.

Можете еще раз просмотреть 73 главу, там объясняется, что есть некие данные Первого
императора, якобы «ненастоящего» человека, модели, которая взята за основу
регенерации клеток.

========== Глава 91. Его изменившиеся мечты ==========

Се Цинчэн посмотрел на Хэ Юя.

— …Ты знал о Первом императоре?

— Отец рассказал мне, — парень взглянул на бледное лицо мужчины.

В его голове тут же возникли слова Хэ Цзивэя: «Никто не смог вынести полное
воздействие препарата, это просто пытка».

«Первый император — лишь модель, которая представляет человека, перенесшего

регенерацию клеток».
«Так называемые данные Первого императора рассчитываются на основе способности
людей к самовосстановлению от различных заболеваний».

Се Цинчэн, казалось, понял о чем дальше пойдет речь и сказал: «Все думают, что
Первый император — это выдумка, сгенерированная модель человека, что все его данные
— просто компьютерные расчеты, но это не так. Нет программы, которая могла бы быть
настолько точной, единственным человеком, который пережил весь процесс лечения, был
я. Этот секрет, кроме тебя, известен лишь еще одному человеку, но он уже умер.
Именно он спас меня с помощью RN-13».

Следующие его слова казались ошеломляющими:

— Я нулевой пациент или, как меня все называют, Первый император.

***

Девятнадцать лет назад.

Хотя, нет, восемнадцать лет назад.

Новый год уже прошел и когда зацвели первые цветки абрикоса, Се Цинчэна выписали из
больницы после продолжительной болезни.

Три месяца его лечили, погружая в резервуар с раствором, надевая на лицо

кислородную маску и непрерывно вводя в его тело RN-13. Се Цинчэн пережил эти пытки
и негуманное лечение в лаборатории.

Для всех это было тайной, но ему спасли жизнь лишь благодаря RN-13.

Но, как говорится, подарки, которые преподносит судьба, уже имеют свою цену.

Несмотря на то, что выздоровление юноши было чудом, и так как его организм все еще
был молодым и тело было в хорошем физическом состоянии, а регенерация клеток
оказалась более, чем успешной, он все еще страдал от некоторых изменений.

Казалось, лечение добавило ему больше энергии, после восстановления, на его коже
остались шрамы, и если люди прикасались к нему, применяя чуть больше силы, чем
обычно, у него легко появлялись красные отметины.

Также у Се Цинчэна возникла аллергия на некоторые вещи, не только на манго, но и на

другие продукты. Он мог легко напиться, так как не переносил алкоголь, если он пил,
ему сразу становилось жарко, а силы покидали тело.

Физическая выносливость и сила Се Цинчэна были невероятными, он считался чемпионом

по саньшу*, мастером боевых искусств, человеком, который усердно работал и много
тренировался с детства, чтобы стать полицейским.

*散打 sǎndǎ саньда (散手 sǎnshǒu — саньшоу, саньшоу) — свободный бокс, спарринг.

Однако несмотря на то, что RN-13 и восстановил его опорнодвигательную систему, он

больше не мог поддерживать интенсивные тренировки.

Он все еще был очень хорош в этом, но уже не мог достигнуть высот.

— Метаболизм человека меняется на протяжении всей жизни, ты должен понять, что твоя
жизнеспособность ограничена в течение двадцати или тридцати лет в обмен на текущее
здоровое состояние, — говорил Цинь Цыянь. — Нужно хорошо заботиться о себе, иначе
потеряешь форму быстрее, чем остальные, кто все еще пребывает на препарате. Хотя
это жестоко, но отныне такова твоя жизнь.

— Се Цинчэн, ожидаемая продолжительность твоей жизни может составлять чуть более

сорока лет. Если не будешь следить за здоровьем, тогда, может, даже менее сорока
лет. Твои органы просто откажут и ты умрешь.

Се Цинчэн сидел в больничной палате на кровати с белыми простынями, он молча слушал

доктора в то время, как никто больше не знал о его состоянии.

Лучи весеннего солнца падали сквозь окно, заливая чистую комнату светом и сияя на
лице юноши.

RN-13 действительно является препаратом, который выходит за рамки восприятия

нормального общества, так как с тела мальчика исчезли все следы от полученных
разрушительным травм.

Единственной оставшейся отметиной оказалась маленькая красная родинка на задней

части шеи.

Когда его погружали в резервуар с раствором, в течение трех месяцев в его спинной
мозг вводили препарат.

Пережитая боль была похожа на кошмар, который не прошел бесследно, за исключением

небольшой красной точки.

Се Цинчэн вернулся домой.

Ранней весной на аллее Моюй расцвело полно золотых цветов, образовывая солнечный
водопад, протекающий через стены. Когда дул легкий ветерок, лепестки шелестели и
этот звук был похож на дождь.

Тетя Ли и Се Сюэ ждали юношу, стоя у цветочной стены.

Увидев Се Цинчэна, женщина спрятала лицо в руках и заплакала, а губы малышки рядом
с ней растянулись в беззубой улыбке.

— Гэгэ!

— Гэгэ, обними меня!

Никто точно не знал о том, что с ним произошло, и так как во время несчастного
случая при юноше не было никаких документов, люди не могли понять, кто этот парень.
Только позже медсестра узнала, что его родители погибли и у него нет близких
родственников, поэтому она не имела понятия, кому звонить.

Потом Се Цинчэна отправили в частную клинику и подвергли лечению RN-13.

Парень не мог никому рассказать о случившемся, к тому же Цинь Цыянь пошел на

большой риск. Се Цинчэн знал, что этот секрет ему придется хранить до конца своих
дней.

Единственное, что всем было известно, это то, что пациент прошел период лечения в
изоляции и теперь все хорошо.

Юноша взял маленькую Се Сюэ на руки.

Никто не знал, что он обменял следующие тридцать лет своей жизни на это трепетное
воссоединение со своей семьей в весенний день.
— Сяо-Се, тебе больно? У тебя остались шрамы?

— Не больно, моя травма… теперь все хорошо, тетя Ли.

— Гэгэ, поцелуйчик, — в конце концов, Се Сюэ была еще слишком маленькой, она долго
плакала, когда он исчез, а теперь, вернувшись в его объятия, девочка была
переполнена радостью. Улыбаясь, она обвила его шею теплыми ручками. — Поцелуйчик.

Се Цинчэн повернул лицо в бок.

Она чмокнула его в слегка бледную, полупрозрачную кожу, как раз там, где несколько
месяцев назад находилась ужасная разорванная рана.

Девочка опустила взгляд, словно что-то знала. Затем Се Сюэ осторожно коснулась лица
брата.

— Гэгэ, больше не болит?

Начиная с того дня, Се Цинчэн перестал искать правду о смерти своих родителей.

Правда важна и в ней всегда есть смысл.

Но важнее нее была жизнь.

Он отдал свое здоровье, мечты и жизнь… чтобы вновь увидеть улыбающуюся Се Сюэ.

Парень знал, что всегда будет чувствовать угрызения совести из-за этого, но он не
смог расследовать дело о гибели родителей.

И больше всего ему не хотелось вновь подводить тех, кто еще жив.

Пока ему не исполнится тридцать или сорок… Он хотел бы хорошо жить и поэтому по
ночам начал планировать. Он рассчитал свой возраст и возраст Се Сюэ, полагая, что
если ему удастся продержаться до сорока, он будет этому рад.

В конце своего блокнота парень написал: «Когда мне исполнится сорок, Се Сюэ будет
тридцать два. Ее нужно выдать замуж и у меня больше не будет никаких забот».

Се Цинчэн посмотрел через плечо, его сестра свернулась калачиком на постели и,

обняв плюшевого мишку, крепко уснула под тонким одеялом, которое уже успела
сбросить с себя. Он закрыл блокнот, лег на кровать и вновь укрыл девочку…

Ему казалось, что он может продолжить спокойную жизнь.

Однако цена, которую Се Цинчэн заплатил за лечение RN-13 была слишком высокой.

Вскоре он понял, что его тело увядает быстрее, чем планировалось. Хотя парень все
еще был полон сил и энергии, нельзя было сказать то же самое о его плоти и крови.
Через два месяца после возвращения домой у него начался жар, он был удивлен, когда
понял, что жажда насилию заполнила его разум.

У него появилось желание разрушать все вокруг и разрушать себя.

И что еще более страшно, он обнаружил, что способность воспринимать боль и

раздражение… снижается. Эти чувства, которые юноша испытывал раньше, становилось
все труднее понять.

Когда он случайно порезал руку, рана была такой глубокой, что можно было увидеть
его плоть, однако он почти и не почувствовал боли.

Также Се Цинчэн стал бесконтрольно раздражительным.

Он часто злился из-за мелочей. Пару раз он даже выходил из себя из-за Се Сюэ. Но на
самом деле, она просто сидела на кухне и тыкала пельмени в бульоне.

Девочку сильно отругали, поэтому вскоре ее большие глаза наполнились слезами.

— …Почему Гэгэ такой злой? Ты не мой Гэгэ, ты не он.

Се Цинчэн потом вспомнил слова Се Сюэ, он знал, что не стал бы к ней так плохо
относиться, в ее глазах он всегда был очень хорошим братом.

Но в тот момент он не понимал, что с ним происходит. В его груди вспыхнул яростный
огонь.

Его раздражали эти странные изменения. Парень посмотрел в зеркало и почувствовал,

что человек в отражении казался ему странным и ужасным, а слова Се Сюэ были
настолько суровыми, что дошли не только до его ушей, но и до сердца.

Он внезапно оглянулся назад, его лицо выглядело задумчивым.

«Да, я не твой Гэ! Твой Гэ уже умер! Он уже давно должен был умереть!»

«Зачем я живу? Почему я испытываю такую боль? Это для моего же блага? Это мое
наказание?»

Его лицо выражало безумие.

Се Сюэ была так напугана, что ничего не смела сказать.

Се Цинчэн увидел свое отражение в зеркале и широко распахнул глаза…

Он был похож на призрака, который вселился в труп, чтобы вновь быть живым.

Хотя каждый раз, когда парень приходил в себя, ему было очень жаль за свое
поведение, Се Цинчэн задавался вопросом, сумасшедший ли он и зачем ему так себя
вести.

Юноша понял, что что-то не так.

Препарат может иметь неожиданные побочные эффекты.

После очередного приступа Се Цинчэн свернулся калачиком и не мог ничего делать в

течение долгого времени. Он дрожал от боли и, наконец, набрал номер, который
оставил ему Цинь Цыянь…

Тогда мужчина впервые узнал о последствиях использования RN-13.

Он немедленно приехал в Хучжоу и забрал Се Цинчэна на медосмотр, все его показатели

были в норме, но парень чувствовал себя нездоровым.

Тогда подобных психических нарушений еще не случалось ни у одного из пациентов,

которые проходили лечение препаратом, поэтому Цинь Цыянь думал, что Се Цинчэн
просто переживает стресс. Он направил юношу в психиатрическую больницу.

Ему составили план лечения.

В течении этого периода Се Цинчэн принимал множество психотерапевтических лекарств,
некоторые из них даже замедляли его мышление и затуманивали разум, но в основном не
оказали эффекта для облегчения внутренней боли.

Когда он перестал принимать таблетки, парень вновь стал чувствовать себя подавленно
и тревожно.

День за днем Се Цинчэн не мог больше этого терпеть. Он всегда казался очень сильным
и никогда ничто не могло его сломать, но в итоге был разрушен психическим
состоянием.

После нового приступа, который напугал Се Сюэ до слез, Се Цинчэн сдался. В тоже
время он узнал, что расследование дела об убийстве его родителей не принесло
никаких результатов.

Психические заболевания — это вездесущий демон, даже молодые люди, наполненные

энергией, могли высохнуть изнутри.

Разум Се Цинчэна, казалось, больше не принадлежал ему. Он взял нож… и порезал

запястье.

«Я хочу продолжать жить».

«Я хочу, чтобы она жила…»

«Доктор Цинь… спасите меня…пожалуйста…»

Этот голос в его голове был таким громким, словно эхо из прошлой жизни.

Лезвие с силой скользнуло по его коже.

Порез был глубоким, поэтому в одно мгновение полилась кровь…

Се Цинчэн закрыл глаза.

Оказывается, для человека, который подвергался душевным мукам, смерть была очень
проста.

Кровь вытекала из раны…

Парень думал о том, что жизнь постепенно покидает его, попадая на пустую, залитую
дождем аллею…

Словно он больше не чувствовал себя собой.

Он был лишь пустой оболочкой, разлагающимся трупом…

— Сяо-Се! Сяо-Се!

Его зрение утратило четкость, но, казалось, юноша увидел человека, выбегающего из
такси.

Мужчина впереди был высоким и внушительным. Он держал в руках черный зонтик,

похожий на зонт его отца…
Цинь Цыянь не ожидал увидеть такую ужасную картину, когда вернулся в Хучжоу ближе к
ночи. Он хотел заехать к Се Цинчэну после выезда из аэропорта.

Мужчина выбежал из машины и протянул руку к сидящему на ступеньках дома мальчику…

— Что ты творишь? Разве тебе не больно?

Се Цинчэн посмотрел на него, как маленькое бездомное животное.

Его губы двигались, но звука не было.

Цинь Цыянь положил его себе на спину, его зонтик наклонился, а одежда пропиталась
влагой, но ему было все равно, он осторожно прикрыл ребенка сверху.

— Хорошо, я отвезу тебя в больницу, Сяо Се.

С того дня Цинь Цыянь знал, что болезнь Се Цинчэна не просто вызвана стрессом.

Он связался с коллегой из США и пытался найти соответствующие медицинские случаи.

Позже мужчина обнаружил, что и в Америке бывали некоторые аналогичные заболевания.

Но те люди прожили недолго.

Психическое опустошение для них было слишком сильным, в конце концов, они все время
боролись с негативными эмоциями.

Ужаснее физической боли было лишь эмоциональное отчаяние.

После того, как Цинь Цыянь договорил, он повесил трубку и посмотрел на балкон
своего дома.

Ему очень нравился Се Цинчэн, как только он увидел насколько сильным был этот
мальчик, он не мог отказаться от него.

Если и был кто-то, кто мог бы преодолеть эту душевную боль, то это только Се
Цинчэн.

Он будет с ним до тех пор пока кто-то действительно не сможет понять его и остаться
рядом.

Цинь Цыянь некоторое время работал в Хучжоу и провел там большую часть года.

Поэтому мужчина принял решение.

Он решил всегда быть рядом с Се Цинчэном и относиться к нему, как к приемному сыну.

Но это не должно стать достоянием общественности, так как если коллеги из

университета выяснят, что это тот самый мальчик, который попал в страшную
автомобильную аварию, его подвергнут допросам.

Также RN-13 все еще считался запрещенным препаратом, не говоря уже о том, что бы
могло произойти с карьерой Цинь Цыяня. Се Цинчэна могут всю жизнь рассматривать как
экспериментальный объект, что является ужасной угрозой для него.

Поэтому мало кто знал, что Цинь Цыянь и Се Цинчэн имеют тесную личную связь.

Мужчина проявил к нему привязанность, как к сыну.

Он дал юноше новую жизнь и мужество жить дальше.

За шесть месяцев сосуществования доктор стал для него духовным наставником.

Несмотря на негативные эмоции, которые бушевали в Се Цинчэне, Профессор Цинь смог

это выдержать.
Его мудрость и знание жизни дали мальчику новую надежду.

Он не мог стать полицейским.

Но мог быть врачом.

Таким же, как Цинь Цыянь.

Пока солнце заходило за горизонт, а луна поднималась в небо, Цинь Цыянь неустанно
работал над тем, чтобы научить Се Цинчэна контролировать свои эмоции, в то же время
он давал ему уроки по медицине из своих научных книг.

Точно так же, как Хэ Юй погрузился в изучение хакерских технологий, чтобы

расслабиться, Се Цинчэн похоронил себя с головой в лабораториях, это отвлекало его
и он мог оставаться самим собой.

Цинь Цыянь позвал его учиться в институте своего друга. Таким образом, это побудило
его преодолеть трудности.

То учебное заведение было спонсировано Хэ Цзивэем.

Однако никто не знал, что Цинь Цыянь и Се Цинчэн были близки, на публике они всегда
держали дистанцию, словно незнакомцы.

Если бы Цинь Цыянь хотел дать ему возможность для учебы, он всегда использовал всю
аудиторию студентов, вместо того, чтобы напрямую попросить присоединиться его к
исследованиям.

Се Цинчэн, казалось, был настоящим гением и мог быстро усваивать информацию.

RN-13 будто сделал его умнее за короткий промежуток времени. Десять лет парень
учился в частном порядке с Цинь Цыянем, он достиг таких высот, каких бы не смог
достигнуть ни один нормальный человек.

Помимо медицины, Се Цинчэн также добился удивительных успехов в области

биологических наук. Он даже начал исследовать вспомогательные препараты к RN-13 и
изучать собственную патологию в качестве больного психической Эболой.

Однажды Се Цинчэн сделал неожиданное открытие — он сам был хорошим

экспериментальным субъектом.

Именно из-за того, что парень прошел весь курс лечения RN-13, он мог проводить на
себе опыты с другими лекарственными препаратами, которые обычный человек вряд ли бы
смог выдержать.

Благодаря этому ему удалось найти лечения для многих распространенных заболеваний,
а также создать новые методы лечения.

Он был, как Шэньнун*, пробующий сто трав.

*神农 shénnóng божественный землевладелец, покровитель земледелия и медицины. Также

его называют Яньди и Яован «царь лекарств».

Се Цинчэн не хотел, чтобы его короткая жизнь стала бессмысленной.

Хотя он больше не мог быть прежним, ему пришлось отказаться от первоначальной цели
узнать правду о смерти родителей.
Но, по крайней мере, он больше не был бесполезным.

Се Цинчэн мог позволить своей боли распустить алые бутоны, мог ценой собственной
жизни ответить за тех, кто страдал от болезней, вытащить их из затяжной темноты,
заставившей затаить дыхание.

Он сохранил данные своих запятнанных кровью экспериментов и именно они позже стали
«данными Первого императора».

========== Глава 92. Он вернувшийся свет ==========

С тех пор Се Цинчэн забыл о сне и еде, он полностью погрузился в проведение

экспериментов, словно это был единственный способ сохранить разум в покое.

Он чувствовал, что это того стоит, что его жизнь еще не полностью разрушена.

Однако проблема заключалась в том, что при постоянных экспериментах на своем теле,
даже если он до этого прошел лечение RN-13, все равно было слишком трудно выдержать
физическую боль.

Хотя из-за Психической Эболы он был менее чувствителен, но когда боль доходила до
самых костей, она становилась невыносимой.

Се Цинчэн никогда не рассказывал об этом Цинь Цыяню.

Только когда он проводил эксперименты с препаратом против ожогов, то случайно

столкнулся с доктором, который вошел в лабораторию что-то поискать и увидел его.

Цинь Цыянь впал в ярость, он сразу же запретил ему так поступать:

— Тебе совсем не дорога твоя жизнь? Кого ты наказываешь своим поведением?

— Я не чувствую боли.

— Люди, которые получат результаты этих экспериментов, почувствуют боль! Ты знаешь,

почему я отказался от работы в США? Знаешь, почему не участвовал в разработке RN-
13? Этот препарат, очевидно, может спасти людей, но это не значит, что это хорошо.
Догадываешься, почему? Потому что в мире нет никакого лекарства, которое могло бы
быть важнее человеческой жизни. Спасение людей является частью смысла научных
исследований, но этого никак не добиться, если ставить эксперименты на живой крови!

Се Цинчэн обмотал руку бинтом и медленно опустил белоснежный рукав халата. Затем он
встал и посмотрел в глаза Цинь Цыяню.

— Но, профессор, это единственное, в чем я могу помочь. С тех пор, как появилась
моя болезнь, я, кажется, стал бесполезным. То, что я с легкостью делал раньше,
теперь мне просто не под силу. Можете ли вы понять это чувство беспомощности, будто
что-то от вас ускользает, но вы не можете ухватиться за это? Будто я столкнулся со
временем, гравитацией или с чем-то, над чем я не имею власти.

— Я пытался привыкнуть к этому, но не получается… Мое тело восстановилось, но

сердце, кажется, гниет после той аварии, которая должна была отнять у меня жизнь.
Часто я просыпаюсь и желаю, чтобы у меня в груди ничего не было… Я бы хотел взять
нож, вспороть грудную клетку, чтобы посмотреть, что же там внутри.

— У меня есть ощущение, будто я душа, воскресшая в мертвом теле. В этом мире у меня
больше нет никаких целей, кроме заботы о семье…

Се Цинчэн говорил все это с закрытыми глазами.

— И я даже этого не могу сделать. Моя сестра не раз говорила мне, что что-то во мне
изменилось.

— Она думает, что я… — Голос Се Цинчэна на мгновение заколебался. — Она считает,

что я… не ее старший брат, — в этот момент его глаза покраснели.

Именно Се Сюэ заставила его бороться за жизнь.

Но даже она заметила его изменения, хотя ей было всего пять лет. Она сказала то,
что чувствовала.

Девочка от всего сердца переживала за него и была честна с ним.

Се Цинчэн часто думал, что его тело было запятнано кровью и окружено невидимыми
вирусами. Со временем он даже не осмеливался обнять свою сестру.

Он сидел на кровати по ночам и смотрел на маленькую девочку в тусклом лунном свете.

Она любила его.

Поэтому ее слова могли причинить ему реальную боль.

Се Цинчэн чувствовал, что его тело было покрыто ранами из-за аварии, но он,
наконец, взял сердце, наполненное кровью, и разбитое тело, и сшил их вместе, словно
потрепанного плюшевого мишку. Даже если он был сломан, он хотел вернуться к сестре.

Молодой человек был неуклюжим и грязным, на его теле оставались швы. Он будто
появился из мусорного бака и медленно помахал маленькой девочке, которой дорожил
больше всего на свете.

Никто не знал, сколько он заплатил в обмен на это неловкое движение.

Но она говорила, что это не ее брат.

Она смотрела на потрепанного мишку и утверждала, что это не ее Гэгэ.

Взгляните, у него видно нитки, он уже весь износился.

Я хочу вернуть своего Гэгэ.

Мой Гэгэ цел и невредим, у него нет таких ужасных повреждений.

Гэгэ не сможет меня напугать.

— Я вернулся из преисподней, но, кажется, потерял себя, — тихо промолвил Се Цинчэн.

— Я уже не тот, кем был раньше.

— Прошлый я никогда бы не злился на нее, прошлый я не смог бы нести ее на спине

весь путь до дома… Прошлый я…

Его лицо было лишено всяких эмоций.

Это заставляло людей думать, что он холоден.

Но, выговорившись, он больше не смог сказать ни слова.

У него в горле будто застрял ком.

Цинь Цыянь знал, что дело не в том, что парень не чувствовал грусти, а в том, что
он был лишен всяких радостей и печалей, так как вернулся из мира мертвых.

Чтобы выжить, ему нужно оставаться спокойным.

Потому что любые эмоциональные всплески могут вызвать приступ Психической Эболы, и
каждый раз, когда это происходит, его состояние будет становиться только хуже.

Се Цинчэн выдержал долгую паузу, прежде чем тихо сказать:

— Я не думаю, что у меня есть смысл жизни. Я не могу заставить ее чувствовать себя
счастливой и принести какую-либо пользу другим людям. Я не хочу быть обузой и не
хочу что-то после себя оставить в этом мире.

— Сперва я чувствовал отчаяние, пока ты не привел меня в лабораторию. Мой разум и

тело… могут выдержать невероятные эксперименты. Мне удавалось использовать это,
чтобы продвинуться в дальнейшем изучении препаратов.

— Мне действительно не больно, профессор. Кровь и болезнь — ничто. Самое ужасное —

это то, что мое сердце мертво. Самое ужасное, что я ничего не могу сделать. Я жив,
но я стал бесполезен. Я не хочу такого существования.
Глаза Се Цинчэна были похожи на большие лепестки, когда он посмотрел на Цинь Цыяня.

— Профессор, мне очень больно, я не хочу, чтобы другие чувствовали то же, что и я.
На выходных мне довелось повстречаться с ребенком, у которого опухоль мозга. Он был
очень маленьким и выглядел всего на лет семь или восемь. Его родители были в такой
печали, но они не теряли надежды… Люди не могут преодолеть болезнь, но поражение не
означает, что нужно сдаться без боя.

— Я не хочу поддаваться страданиям. Может быть, моя жизнь закончилась, но я могу,

по крайней мере, заниматься тем, что не под силу обычным людям, могу противостоять
в этой невидимой борьбе с болезнями.

— Мне кажется, это причина, по которой я все еще жив и смысл моей жизни в течении
следующих двадцати лет…

— Я не сдамся. Я умру, занимаясь тем, чем я должен заниматься.

— Профессор, в этом смысл моей жизни.

Сквозь его бинты просочилась кровь.

— Простите, что не рассказал вам об этом.

Цинь Цыянь не мог определить свои чувства в тот момент.

Злость? Боль?

Казалось, в его сердце этого не было.

Он задавался вопросом, что же такое жизнь?

Это существование, это мужество.

Это то, чем вы живете, сколько крови ради этого отдаете.

Жизнь никогда не заключалась в том, чтобы что-то получить. Это просто стимул,
заставляющий людей жить лучше. Но не важно, насколько вы будете успешны, когда
придет смерть, все, что у вас останется, уйдет вместе с вашим телом.
Только лишь то, что вы создаете для этого мира, поможет вам преодолеть смерть.

Оно не связано с вашим телом, так как вы самоотверженно создали это. И, даже если
вы являетесь создателем, это больше вам не принадлежит, но смерть не сможет отнять
это у людей.

Кажется, это самое сильное, на что способен человек.

Се Цинчэн размышлял подобным образом, он был тем, кто ужасно страдал, когда понял,
что стал бесполезным. Ощущение пустоты было очень болезненным. Такая жизнь гораздо
хуже смерти от тысячи порезов, это наказание за само его существование.

Вот почему, узнав о своей единственной ценности, он проводил ночи в научно-

исследовательском центре, используя собственное тело для экспериментов.

Цинь Цыянь вздохнул, и через толстые линзы его очков, Се Цинчэн увидел глаза,
наполненные слезами.

— …Тогда, что насчет твоих родителей?

Мужчина смотрел на юношу с нежностью и грустью.

— Ты сказал, что не хочешь, чтобы тот ребенок страдал от рака, что не хочешь, чтобы
другие переживали такую сильную боль, но, Се Цинчэн, разве ты не видишь те две пары
глаз в небе?

— …

— Ты не сирота, твои родители покинули тебя, но когда-то они тебя очень сильно
любили.

— Если ты так относишься к себе, я не хочу ничего говорить. Думаешь, им бы было

грустно из-за этого?

Между доктором и Се Цинчэном были отношения, о которых никто не знал, этот разговор
также никто не мог услышать.

В этой холодной лаборатории стало теплее.

Цинь Цыянь протянул руку и погладил молодого Се Цинчэна по волосам.

— Знаешь, почему я сделал то, что сделал, невзирая на правила безопасности, я

бросил вызов всему, чтобы спасти тебя?

— …

— Я никогда тебе не рассказывал, да?

— Когда-то у меня тоже был сын. Он погиб в автокатастрофе. Последнее, что он сказал
мне перед смертью, было: «Папа, я не хочу умирать», — Цинь Цыянь закрыл глаза. — Я
никогда не смогу забыть эти слова и его взгляд в тот момент.

— Если бы я мог, даже если бы я полностью изменился, я был бы готов на все, чтобы
вернуть его. Нет ничего более болезненного, чем видеть, как любимый человек
погибает… Сяо-Се, у твоих родителей не было другого выхода. Они умерли, но ты все
еще можешь выбрать свой путь. Тебе не нужно лишать себя всего на свете, ты должен
хорошо жить и видеть, как распускаются весной цветы, а осенью — увядают. Это тоже
смысл жизни.
— Се Сюэ еще маленькая, она ничего не понимает, поэтому и сказала тебе те слова.
Дети чисты и прямолинейны, но они могут неправильно выразить свои мысли. Ты
навсегда останешься в ее сердце. Если однажды у тебя не получится вернуться к ней,
она почувствует себя несчастной.

Когда он увидел, что Се Цинчэн собирается что-то сказать, мужчина покачал головой,
словно уже понял его намерения.

— Думаю, что я имею право тебе об этом говорить. Я могу понять, что ты чувствуешь —
ты потерял родных, а я — сына, — с грустью в голосе промолвил Цинь Цыянь.

Се Цинчэн был напряжен и увидел, как в морщинистых уголках глаз мужчины сияют
слезы.

Через мгновение они, наконец, соскользнули по его лицу.

— Если бы твои родители были живы, они бы не хотели, чтобы ты это делал. Сяо-Се,
смысл жизни в том, чтобы провести хорошую жизнь.

После этого Хэ Цзивэй не позволил ему продолжать опыты в лаборатории институте Хэ

Цзивэя.

Хэ Цзивэй был озадачен, когда услышал об этом, он считал Се Цинчэна гением, и для
него было бы пустой тратой времени не совершенствовать свои умения.

Однако парень последовал пожеланиям Цинь Цыяня и, наконец, поблагодарил Хэ Цзивэя

за заботу, а затем покинул лабораторию.

Цинь Цыянь скрыл эксперименты, которые проводил Се Цинчэн, заставив людей поверить
в то, что «Первый император» — это просто компьютерная модель, что все его данные
были рассчитаны автоматически. C тех пор доктор начал уделять юноше больше
внимания, он заботился о нем, как о родном сыне, который никогда к нему не
вернется.

Цинь Цыянь видел растерянность в глазах Се Цинчэна, казалось, он был очень одинок,
его эмоциональное состояние оставалось нестабильным.

Профессору вскоре пришлось возобновить свой рабочий график и вернуться в Яньчжоу.

Перед отъездом он отвел Се Цинчэна в океанариум.

Это было решение, которое Цинь Цыянь принял после долгих размышлений.

Морские существа всегда были самыми целебными.

— Это усатая акула-нянька… В дальнем углу, там, да, лимонная акула.

Как любящий отец со своим сыном, Цинь Цыянь и Се Цинчэн ходили под аквариумами,
излучающими слабый синий цвет, у каждого из мужчин в руках был рожок мороженого.

Казалось, рядом с профессором стоял ребенок, которого он больше никогда не увидит

взрослым.

Наконец, они подошли ко Дворцу медуз.

Это была область аквариума со стеклянными стенами с обеих сторон и множеством

кристаллических прозрачных столбов в центре помещения.
Там плавали тысячи медуз.

Се Цинчэн вошел внутрь и слегка приоткрыл глаза.

Он чувствовал себя так, словно попал в древний подводный мир, в котором эти
существа спокойно кружили вокруг него. Они были похожи на облака, которые
проплывают мимо, но еще и на снег, на первые лучи солнца рано утром в начале лета,
а также на последние распустившиеся цветы поздней весной.

Дворец медуз погружал сердце человека в далекий ледниковый период на 20 000 миль
под водой.

Когда Се Цинчэн шел по длинной, сверкающей дорожке к аквариуму, он впервые

почувствовал покой, который надолго был потерян в его сердце.

Это было не так, как если бы он просто заставил себя успокоиться.

Теперь покой ощущался настоящим и освобождающим.

— Красиво, — тихо сказал он, наблюдая, как огромная медуза проплывает прямо перед
его глазами, словно синий дым.

Цинь Цыянь посмотрел на нее с удовлетворенной улыбкой.

— У этих существ нет мозга, сердца, позвоночника и глаз… Они на девяносто пять
процентов состоят из воды. Этот вид живет недолго, всего несколько месяцев, а
крупнейшие глубоководные медузы — всего несколько лет.

— Но, видишь, они довольствуются свободой, что само по себе является очень красивым
зрелищем. Некоторые, глядя на них, ощущают умиротворение, у тебя так же?

— Когда я еще учился в США, часто ходил в океанариум, примерно каждый месяц, я
хотел найти спокойствие. После обеда мне нравилось смотреть на медуз, — улыбнулся
Цинь Цыянь. — Заведующий океанариумом даже говорил мне, что если я не смогу найти
жену, тогда мне позволят взять одну медузу и устроить с ней свадьбу, ха-ха-ха.

Се Цинчэн взглянул на него.

В тот момент рядом проплывала лунная медуза, белая, как месяц. Парень посмотрел на
мужчину и, наконец, улыбнулся.

Это был первый раз, когда он так искренне улыбался после болезни.

— Спасибо, Лао-Цинь.

— Не за что, Чертенок.

Цинь Цыянь уехал обратно в Яньчжоу.

Се Цинчэн постепенно нашел способ контролировать свои эмоции.

Это был драгоценный подарок, который передал ему отец*.

*半父 bànfù — приемный отец, неродной отец.

Поэтому он тоже, как и Цинь Цыянь более двадцати лет назад, часто приходил во
Дворец медуз, чтобы наблюдать за этими существами.

Молодой Цинь Цыянь превратился в молодого Се Цинчэна, их личности пересеклись в

мире бесчисленных прозрачных медуз.
Каждый раз, когда парень чувствовал ухудшение своего психического состояния, он
смотрел на них.

У них нет глаз.

Они не видят света.

У них нет сердца.

Они не чувствуют страданий.

У них нет мозга.

Они не могут ощутить ни радости, ни печали и живут гораздо более бесчувственной

жизнью, чем он сам.

Тем не менее, их состоящее на девяносто пять процентов из воды тело могло исцелять
сердца людей.

Цинь Цыянь сказал, что хорошая жизнь и есть смысл существования.

Эти медузы — лучшая интерпретация хорошей жизни.

Время шло, и Се Цинчэн, наконец, начал доверять себе, став чрезвычайно спокойным и
тихим.
Он был первым пациентом с Психической Эболой, о котором почти никто и не знал.

В каком-то смысле ему удалось преодолеть эту болезнь. Пока у него не случалось
других рецидивов, он мог спокойно жить до сорока лет. Может, даже дольше.

Причина, по которой Се Цинчэну удалось бы прожить подольше заключалась в том, что

на тот момент в лаборатории США разрабатывалось новое лекарство.

Исследование RN-13 было приостановлено американским законодательством, общество

протестовало против негуманного использования бездомных людей в качестве
подопытных.

Институт исследований также оказался под давлением и уничтожил все, что было
связано с RN-13. Ученые начали работать над лечением пациентов, пострадавших от
препарата. Главный вопрос заключался в том, как продлить их жизнь.

По сути, RN-13 перегружал метаболическую работу тела, позволяя пациенту исцелиться,

но сокращая его шанс на долгую жизнь.

Так, после долгих исследований, был разработан препарат, который мог значительно
снизить скорость метаболического цикла RN-13.

Этот тип препарата мог убить обычного человека, если его использовать слишком
часто, но испытуемые RN-13 могли бы замедлить скорость деления клеток после приема
препарата и сохранить себе жизнь.

И на этот раз лекарство было официально проверено и одобрено.

— До тех пор, пока ты продолжаешь его принимать, ты не будешь отличаться от

обычного человека, можешь жить до семидесяти или восьмидесяти лет. Даже дольше, чем
я, — говорил Цинь Цыянь.

Словосочетание «обычный человек» тронуло сердце Се Цинчэна.

Прошло много времени с тех пор, как он почувствовал, что близок к этому.

Прежде он думал, что больше никогда не станет таким, как раньше.

— Но, что насчет побочных эффектов?

— Ты не глуп, — вздохнул Цинь Цыянь. — Твои рефлексы, ясность ума и скорость

регенерации клеток будут замедленны. Но ты и так очень умен, однако если не станешь
принимать лекарство, тебя ждет блестящая карьера. Другими словами, твои способности
будут не таким выдающимися, — ответил Цинь Цыянь, — но, Сяо-Се, даже если лекарство
ослабит твой разум, ты все равно можешь быть психиатром. Просто тебе не удастся
совершать научные открытия и быть первым во многих аспектах, подумай об этом.

К тому времени Се Цинчэн уже поступил на медицинский факультет, чтобы получить

степень магистра.

Сперва он планировал не только закончить обучение, но и возобновить свои

биохимические и фармацевтические исследования с согласия Цинь Цыяня.

Его эмоциональное состояние было стабильным, даже во времена, когда ему становилось
хуже, он мог посмотреть видео с медузами, чтобы подавить свой гнев.

Как только Се Цинчэн видел эти древние плавающие формы жизни, он мог быстро
успокоиться и перестать испытывать сильные эмоции. Это был условный рефлекс,
который он разработал лично для себя.

Он больше никогда не собирался использовать свое тело для экспериментов, поэтому

Цинь Цыянь согласился.

Но появление нового препарата вновь подтолкнуло Се Цинчэна к принятию одного

решения: «Я могу вновь стать обычным человеком, отказаться от своих научных
исследований и работать простым врачом или же пойти по опасному пути, изучать то,
что простые ученые не в силах изучить, а затем покинуть этот мир в возрасте сорока
лет».

Тогда он решил…

И в тот момент…

Произошло что-то, что сильно повлияло на Се Цинчэна.

========== Глава 93. Он исчезнувший человек ==========

Тогда произошло кое-что, что сильно повлияло на Се Цинчэна.

За последнее время в Китае было обнаружено три случая заболевания Психической

Эболой. Все эти пациенты находились под охраной в частной клинике.

Именно тогда больной №3 внезапно умер.

Перед смертью он потерял эмпатию и даже убил родного отца, который заботился о нем
каждый день.

Се Цинчэн долго не мог прийти в себя, когда услышал эти новости.

История болезни пациента №3, если не считать его самого, была самой долгой. Се
Цинчэн некоторое время даже отвечал за его лечение в исследовательской группе.

Но больной все равно ушел из жизни.

В палате повсюду была кровь, словно цветение лучистого ликориса*.

*石蒜 shísuàn — ликорис лучистый (в тексте его название написано таким образом 曼珠
莎华 mànzhūshāhuá).

По камерам видеонаблюдения было видно, что пациент №3 напал на отца и начал кусать
его. Во время приступа он вел себя, как обезумевший. Если бы Се Цинчэн не знал, что
это существо — человек, он бы этого и не понял по размытому изображению записи. На
видео был свирепый монстр, жаждущий крови.

«Он совсем не узнавал своего отца».

«Тот продолжал звать его по имени, но все попытки оказались тщетны».

«Это ужасно…»

Се Цинчэн продолжал пересматривать видео, вспоминая подробности из уст других

свидетелей.

Лечение этого пациента находилось на продвинутой стадии, но лекарства,

разработанные в США, не смогли облегчить его состояние.

Однако у Се Цинчэна все еще была надежда. У него еще оставался шанс.

Наконец, в день похорон отца больного, мужчина подошел к Цинь Цыяню и сказал:

— Профессор, я хочу пройти курс лечения новым препаратом.

Все должно было наладиться.

Се Цинчэн начал принимать особое лекарство и почувствовал, что его разум уже не был
таким способным, как раньше. Однако его здоровье и сила, казалось, медленно
возвращались в норму.

Наконец, однажды, когда он пробежал пять километров с рюкзаком на спине, то понял,

что больше не является нулевым пациентом.

Он Се Цинчэн.

Это был тот самый человек, который много лет мечтал о том, чтобы получить звание и
надеть полицейскую форму. Но, к сожалению, несмотря на возвращение физической силы,
он не смог вернуть себе утраченное время.

Мужчина навсегда потерял свою мечту.

Реальность была таковой, что он закончит университет, станет психиатром и проведет

жизнь в мире и спокойствии.

В то время он не хотел ни о чем переживать, у него уже не осталось мудрости и ума,

чтобы совершать открытия.

Се Цинчэн намеревался посвятить остальную часть своей жизни борьбе с психическими

заболеваниями.

Он помнил, что такое ад.

Именно поэтому, когда Хэ Цзивэй подошел к нему и попросил его стать личным врачом
Хэ Юя, он не мог сразу согласиться. Так как у него не было сил, чтобы справиться с
этим.

Спасение человека всегда на первом месте, но было еще много всего, чему требовалось
уделить внимание: депрессия, биполярное расстройство, аутизм, от которого страдало
большое количество людей.

Если бы он не знал, как Люй Чжи Шу относится к своему сыну, если бы он собственными
глазами не увидел, что Хэ Юй страдает больше, чем он…

Се Цинчэн не мог оставить это.

Хэ Юй был несчастен.

Мужчина не имел возможности рассказать, что он тоже пережил лечение RN-13, что был
легендарным Первым императором.

В конце концов, он решил остаться рядом с пациентом №4.

Он проводил время с этим одиноким мальчиком.

Молодой дракон был беспомощным, он плакал в надежде, что кто-то поймет его
страдания и Се Цинчэн услышал его одиночество, однако не смог ответить. Он лишь
тихо смотрел на него, затем подошел к мальчику, как это однажды сделал Цинь Цыянь,
и спросил: «Тебе не больно?»

Все должно было продолжаться в таком мирном темпе.

Он оставался бы рядом с Хэ Юем в течении десяти лет, именно об этом договаривались

Хэ Цзивэй и Се Цинчэн.

На самом деле, мальчику не хватало любви, он чувствовал себя более одиноким и

несчастным, нежели любой другой пациент с Психической Эболой.

Он говорил, что не понимает этого, что не знает, что в мире был случай, когда
болезнь практически отступила, а человек стал почти нормальным.

Хотя Се Цинчэн и хвалил Хэ Юя, он многое не мог ему сказать, потому что переживал,
чтобы суть, которую мужчина хотел донести, просто не будет услышана этим юношей.

Но, к счастью, Хэ Юй не был слишком непокорным и все еще оставался прилежным

мальчиком.

Он помнил все, чему его научил Се Цинчэн, следовал его примеру, чтобы сохранять
спокойствие. Он шел по пути, по которому шел его доктор.

Мужчина мог бы вытащить его из глубокого болота болезни, если бы не то, что потом
случилось с Цинь Цыянем.

«Лао-Цинь, иногда ты поступаешь слишком безрассудно».

Он не помнил, сколько раз его наставник был объектом обвинений врачей, сколько на
него писалось жалоб за проявленную доброту и внимание к своим пациентам.

Се Цинчэн стоял у окна в своем кабинете и смотрел на ливень.

Цинь Цыянь уже как шесть лет в отставке, но его опять приняли в Шанхайский
медицинский отдел.

Сам парень уже окончил университет и стал врачом в Первой больнице Шанхая.
Отношения между этими двумя мужчинами, как и прежде, были холодны на публике.

Таким образом, никто из учеников Цинь Цыяня не знал, что Доктор Се на самом деле
был для них дашисюном*. Се Цинчэн — это человек, скрывающийся во тьме, он никогда
не раскроет свою тайну.

*大师兄 dàshīxiōng — самый старший из соучеников (старший наставник).

— Послушай, не важно, взрослый или ребенок, разве он не часто делал такие вещи?
Проблемы со здоровьем влекут за собой и множество других проблем. Пациенты в плохом
настроении не понимают этого и это очень меня расстраивает, но разве я не врач? Я
не могу позволить себе заботиться лишь об одном пациенте и не могу быть доктором,
которым они хотят меня видеть, так? Если я знаю, что будет лучше для больного, я
должен это сделать, даже если человек не понимает, что это ради его же блага.
Такова моя ответственность. Мне уже за шестьдесят, поэтому я должен действовать по
совести.

Се Цинчэн нахмурился и вздохнул.

— Лао-Цинь, кое-что изменилось. Общество стало сложнее, все не так просто, как ты
думаешь. Да, ты врач с опытом и ученый, — мужчина увидел выражение его лица и
понял, что он имел в виду, — но состояние пациентов не имеет ничего общего с тем,
насколько высок твой статус в профессиональной сфере. Эти жалобы от больных
безвредны, они никак не влияют на тебя. Но сейчас медицинская халатность не
ограничивается тем, что написано на листе бумаги, тот человек чуть не ударил тебя.

— Какой еще человек?

— Тот, чью жену стукнули по голове, а виновного так и не нашли.

— О… — Цинь Цыянь вспомнил, — тот парень.

— Если бы не охранник, проходящий мимо, я даже не знаю, чем бы все могло

закончиться, — серьезно напомнил ему Се Цинчэн. — Тот человек был вооружен, у него
при себе имелся кухонный нож. Не забывай об этом.

Цинь Цыянь смутился и посмотрел на него, так ничего и не сказав в ответ.

Когда он был моложе, постоянно поучал Се Цинчэна, но теперь, постарев, его сердце
смягчилось, а характер был более сговорчивым, чем раньше, поэтому парень мог
отругать его.

Мужчина слышал упреки Се Цинчэна, если в двух словах, то тот сказал ему обдумывать
свои поступки и не рисковать собственной жизнью.

Услышав это, Цинь Цыянь улыбнулся. Улыбка у него была не очень притягательной, но
Се Цинчэн всегда ждал, когда может снова ее увидеть.

— Сяо-Се, знаешь, о чем я подумал? Если бы Чжоу Чжоу был жив, он бы смог помочь мне
адаптироваться к этому новому обществу.

Се Цинчэн замолк.

Цинь Цыянь, одетый в белый халат, улыбнулся и посмотрел на него.

— Итак, знаешь, о чем я думаю?

— …
— Я думаю, если бы мой сын был жив, ему бы сейчас было примерно столько, сколько и
тебе. Его отношение ко мне походило бы на такое же, как и твое ко мне, — мужчина
рассмеялся и похлопал парня по плечу.

— Я услышал тебя, услышал, не переживай, Сяо-Се, думаю, что человеческое сердце не

настолько жестоко. Тебе не обязательно так себя вести, в будущем я буду внимателен
к своим подопечным, со мной все будет в порядке.

Но Се Цинчэн знал, что он совсем не услышал его.

Единственное, что он мог понять, это то, что Цинь Цыянь лишь поверхностно уловил
суть его предостережений.

После этого разговора Цинь Цыянь продолжал выполнять свою работу и становиться все
ближе к пациентам, несмотря на то, что это нарушало правила больницы. Он говорил,
что является врачом, но правила для него — не самое главное в работе. Важна лишь
жизнь пациента. Если бы он боялся жалоб, зачем тогда ему продолжать работать?

Человека с идеалами можно ранить, подвергнуть пыткам или даже убить, но его сердце
никогда не будет побеждено.

Единственное, что заставило Се Цинчэна почувствовать облегчение, это то, что после
свадьбы и отъезда дочери Цинь Цыяня, мужчина, вероятно, захочет проводить больше
времени дома со своей женой, а количество сверхурочных часов в его смену
уменьшится.

Но, работая всю жизнь, он не привык иметь свободное время, поэтому, находясь дома,
Цинь Цыянь начал собирать свои исследовательские записи.

Он имел большой опыт и хотел бы собрать коллекцию рукописей, включающих в себя

всего его достижения в науке. Это могло бы принести пользу людям, оказавшимся в
ловушке болезней.

Но прежде, чем Лао-Цинь закончил свою работу, небо над Хучжоу заволокло облаками.

И Бэй Хай убил доктора, забрал жизнь мужчины, который провел большую часть жизни,
присматривая за своими пациентами.

Если бы в тот день убийца не появился, старик ушел бы домой, чтобы отпраздновать
день рождения со своей женой.

Он даже положил в карман своего пальто подарок, который Се Цинчэн оставил ему в
кабинете утром. Многие люди все еще носили с собой один или два носовых платка.

Он был изготовлен на заказ и вышит светло-серебряной нитью, изображающих маленьких

медуз. Работа мастера оказалась очень хорошей, и как только солнечные лучи попадали
на ткань, казалось, медузы плавали вверх вниз по поверхности.

Позже Се Цинчэн увидел этот платок среди останков, найденных полицией.

Он был весь в крови.

Больше он ничего не мог заметить вокруг.

Доброта и радушие в миг завяли из-за тридцатилетнего преступника.

Именно тогда Се Цинчэн начал курить.

Казалось, дым возвращал ему Цинь Цыяня.

Каждый раз, когда он вдыхал его, то чувствовал знакомый запах, создавалось
впечатление, будто бы старик никуда и не уходил.

В день похорон Цинь Цыяня, многие его коллеги пришли с ним попрощаться.
Се Цинчэн тоже подал заявление на отгул и разрешение пойти со всеми, но больница
его отклонила.

Причина заключалась в том, что он не был студентом погибшего профессора и не

являлся частью его отдела. В то время, как его филиал уже отправил человека от
всего психиатрического отделения, и несмотря на скорбь, больница все еще должна
была работать, никто больше не мог взять выходной.

Таким образом, все те люди оказались самыми важными в жизни доктора.

А Се Цинчэн был никем.

Ни один человек не знал, кто ему подарил тот носовой платок, который лежал среди
вещей Цинь Цыяня, кто сказал мастеру вышить надпись «Учителю».

Именно профессор дал шанс Се Цинчэну на новую жизнь после того, как тот чуть не
умер, пытаясь узнать правду о смерти своих родителей. Человек, который навсегда
потерял своего любимого сына, и человек, чьи родители бросили его, встретились в
Яньчжоу, когда выпал снег.

Затем прошли четырнадцать лет общения, о которых никто не знал, за эти годы доктор
состарился, а мальчик вырос. Они были друг для друга учеником и учителем, сыном и
отцом, братьями и товарищами по орудию, личные связи могли быть мимолетными, но
никогда не считались незначительными.

Потому что все искренние эмоции и доброта обладали самой мощной и величайшей силой
в мире.

Это правда, которую живые трупы, такие как И Бэй Хай, не смогли бы понять, даже
после смерти.

В день кремации учителя Се Цинчэна, который был для него никем, парень остался в
своем кабинете и продолжал принимать пациентов, жалующихся на свои проблемы.

В половине десятого он взял перерыв.

Се Цинчэн подошел к окну — маленькому окну, которое стало последним мостом между
ним и его учителем.

Цинь Цыянь много раз выходил с ним к этому месту и улыбался ему, стоя у окна,
выкуривая сигарету.

Тогда Се Цинчэн однажды разозлился на него и сказал:

— Ты можешь бросить курить? Ты уже старый, к тому же ты врач, какой смысл курить?

Цинь Цыянь засмеялся.

— Сяо-Се вновь переживает за своего учителя.

Шел сильный ливень, как в том году, когда доктор протянул ему руку, а Се Цинчэн без
сил сидел на ступеньках у входа в дом тети Ли.

Звучала сирена, полицейские машины сопровождали профессора в последний путь. Даже

сверху можно было услышать крики людей внизу, которые прощались с Цинь Цыянем.

Они наблюдали, как катафалк торжественно и медленно продвигается по улице, у людей

в руках были белые хризантемы и они по кругу выкрикивали такие фразы: «наука во имя
жизни»*, «ученый, которому нет равных»*.

*悬壶济世 xuánhú jìshì — заниматься медициной, чтобы помогать людям.

*国士无双 guó shì wú shuāng — дословно: гос. ученый, не имеющий себе равных.

Однако пока Се Цинчэн стоял у окна, глядя на катафалк, все, что он мог вспомнить,
это улыбку Цинь Цыяня.

«Сяо-Се, ты опять отчитываешь меня».

«Если бы Чжоу Чжоу был жив, ему бы сейчас было примерно столько, сколько и тебе.
Его отношение ко мне походило бы на такое же, как и твое ко мне».

Чжоу Чжоу умер более двадцати лет назад.

И только тогда поседевший мужчина мог спокойно говорить о нем с Се Цинчэном в тот
солнечный день.

Парень прикурил сигарету и оставил ее на подоконнике, где Цинь Цыянь много раз с
ним разговаривал по душам и смеялся.

Пепел полетел вниз.

Под проливным дождем белый дым превратился в прекрасную медузу. Как и в те года,
когда Цинь Цыянь оставался в США, чтобы продолжить исследования, в те года, когда
Цинь Цыянь был студентом, Се Цинчэн словно вернулся на это место, чтобы попрощаться
с таким великолепным человеком.

— Это последняя сигарета, Лао-Цинь.

Парень стоял в дыму, тихо вздохнул и закрыл глаза.

В тот момент запах никотина заставлял его чувствовать спокойствие.

Словно профессор еще не ушел и ничего с ним не случилось.

Словно старик, слегка сгорбившись, стоял рядом и ему нужно было вернуться в кабинет
черезе пару минут.

Се Цинчэну даже показалось, будто он услышал слабый знакомый звук его шагов.

Но он знал, что это просто иллюзия.

Его учитель, отец, лучший доктор, которого он когда-либо встречал в своей жизни,
наставник, которого он больше никогда не увидит.

Катафалк уехал, сирены замолкли, а дым испарился.

В кабинете молодого доктора стоял букет лилий, затем он взял его и мягко сбросил
цветы вниз по лестнице, так как знал, что Цинь Цыянь не любил хризантемы, он бы
предпочел лилии.

В тот момент Се Цинчэн, наконец, расплакался, будто вновь стал ребенком, как и
десять лет назад, только теперь он прощался со своим учителем и мог вновь
почувствовать себя обычным парнем.
Автору есть, что сказать.

Недавно, когда я читала комментарии, некоторые читатели спрашивали, почему и когда

Се-гэ успел пристраститься к табаку.

Некоторые отвечали, что это случилось после развода с Ли Жоцю, но это не так.

Я никогда не писала о том, когда именно он начал курить, поэтому, надеюсь, это не
стало для вас недопониманием.

Развод точно не сделал из него курильщика.

Но смерть Лао-Циня — да.

========== Глава 94. Он вкусил боль разлуки ==========

И вот так ушел Цинь Цыянь.

Но дальше происходили еще более жестокие вещи, не имеющие конца.

После смерти доктора полиция начала расследование его убийства, они узнали
человека, с которым прежде контактировала мать И Бэй Хая, и вышли на Се Цинчэна.

— Когда она впервые пришла в больницу и стояла в коридоре на первом этаже, не имея
понятия, как записаться на прием к врачу, вы подошли к ней?

Глаза Се Цинчэна были подобны мертвой воде*, когда он ответил:

— Да, это был я.

*死水 sǐshuǐ — стоячая вода, источающая смерть.

Тогда он посоветовал Цинь Цыяню не браться за лечение этой пациентки, так как она
не «нарушала» правила больницы.

В тот момент, когда мать И Бэй Хая прибыла одна в Хучжоу, сбитая с толку и
беспомощная, она принесла с собой фрукты не первой свежести и так и стояла в холле
больницы весь день.

Позже в конце своей смены ее заметил врач.

Это был никто иной, как Се Цинчэн.

Она казалась ему несчастной, поэтому он предложил ей свою помощь.

Он не знал подробной информации пациентки и не представлял, что у нее был такой

неразумный ребенок.

Позже, когда он услышал о И Бэй Хае, то пару раз говорил Цинь Цыяню, что это того
не стоит.

— Этот случай отличается от других, мы можем обратиться к другим специалистам,

приложим все наши усилия, но ты не можешь позаботиться обо всем только потому, что
ты — уважаемый врач. Лао-Цинь, послушай меня…

— Она уже очень плоха, — мужчина надел очки и посмотрел на рентгеновский снимок, а
затем ответил Се Цинчэну, так и не взглянув на него: — Это вопрос жизни, а жизнь
человека имеет значение.
На самом деле, не только Се Цинчэн, но и другие врачи убеждали его не браться за
это дело.

Но он думал иначе.

Парень переживал из-за небрежного отношения доктора к этой ситуации.

Остальные врачи считали, что Цинь Цыянь был уже слишком стар. Он усердно работал
всю жизнь, у него были проблемы со здоровьем — тромбы и повышенное давление,
поэтому ему предлагали сделать несколько несерьезных операций, а также в помощь
отправляли своих учеников.

— Я тоже видел снимок, Лао-Цинь, — вздохнул заведующий отделением нейрохирургии. —

Операция слишком сложная, и если вы не будете осторожны, мы можем потерять
пациентку. За ее лечение отвечает больница, мы все обеспокоены тем, что если у вас
что-то не получится, ваша репутация будет запятнана. Это того не стоит.

Тон Цинь Цыяня казался мягким, но его решение было твердым.

— И какова же цена моей репутации? — улыбнулся он. — Она не важна, если речь идет о
жизни. Я ведь живой человек, не так ли?

Он настаивал на проведении операции.

Все думали, что он слишком оптимистичен и идеалистичен.

Но только когда полиция пришла расследовать это дело, они поняли, что Цинь Цыянь
был не глуп.

Перед операцией он неоднократно повторял медперсоналу:

«Если члены семьи пациентки придут ко мне, пусть их направят в мой кабинет,
независимо от того занят я или нет. Пусть они не ищут других врачей, тем более
Доктора Се».

В конце речи мужчина даже улыбнулся и сказал: «Доктор Се не из нашего отдела,

обращаться к нему напрямую бесполезно, поэтому решайте все дела через меня».

Се Цинчэн находился у себя в кабинете, когда слушал рассказ полицейского.

Казалось, все силы покинули его тело.

Он еще долгое время не мог никого слышать, доктор чувствовал, что вся его выдержка
последних десяти лет просто обрушилась именно в тот момент.

Он был похож на мертвеца.

Он уже стал им.

На самом деле, И Бэй Хай мог прийти за ним… Потому что он являлся первым человеком,
который контактировал с его матерью…

Се Цинчэну стало холодно.

Он был лишь больным парнем, который боролся с Психической Эболой и должен был уже
давно умереть.

Как его жизнь могла оказаться важнее безупречного и бескорыстного Цинь Цыяня? Зачем
ему защищать его? Почему он так о нем заботился?

Он ведь просто был пациентом!

Се Цинчэн предпочел миллион раз погибнуть, чем вернуться в тот день.

Если бы он только знал это до того, как И Бэй Хай пришел в кабинет доктора.

Он бы поменялся с ним местами и получил бы все те ранения.

Молодой человек тогда много курил и был нереально зависим от табака.

Ли Жоцю не могла убедить его, она смотрела на него с недоверием, не понимая, почему
смерть врача так сильно повлияла на него.

Никто не понимал, никто…

Единственный человек в этом мире, который полностью знал правду, уже превратился в
прах.

После затяжной депрессии Се Цинчэн, наконец, поднялся на ноги, словно марионетка на

веревочках.

Он нашел мужество пойти в дом Цинь Цыяня.

Чтобы избежать подозрений, ему приходилось приходить туда в те моменты, когда жены
доктора там не было.

Так как Се Цинчэн не был уверен, что эта старушка поверит ему и поймет его, когда
он захочет объяснить ей намерения своего приезда.

Он пришел забрать отчеты незаконченных дел Лао-Циня.

Ему было неизвестно, что нужно сделать, чтобы вернуть глубокую доброту, которую ему
подарил Цинь Цыянь при жизни.
Молодой человек лишь мог завершить все его записи, которые были последним, чем
занимался Лао-Цинь.

Чего Се Цинчэн не ожидал, так это того, что встретит госпожу Цинь и всего на
полуслове в глазах пожилой женщины задрожит свет.

— Ах, это ты…

— Вы знаете меня?

Он был удивлен.

— Я не глупа, твое появление напоминает мне о сыне.

Женщина провела его в дом.

Се Цинчэн опять ощутил душераздирающую боль.

Раньше, когда он приходил в гости, у них с Цинь Цыянем завязывались долгие научные
дискуссии, тогда мужчина всегда заваривал чай и протягивал ему одну кружку.

«Выпей, Сяо-Се».

Дом остался прежним, однако старик теперь превратился в старую черно-белую

фотографию на стене.

Се Цинчэн стоял перед ней и не мог вымолвить ни слова.

— Выпей чаю.

Услышав это, он внезапно обернулся и встретил добрый, но грустный взгляд госпожи

Цинь.

— Я всегда знала о тебе.

— После смерти Чжоу Чжоу, Лао-Цинь надолго запирался в своем кабинете дома, а в
день рождения нашего сына, он и вовсе никуда не выходил.

— Но спустя некоторое время он вдруг перестал так себя вести.

— В том году на день рождения Чжоу Чжоу, я думала, он как обычно не станет выходить
на улицу, но рано утром он стоял на балконе и выглядел счастливым, держа в руках
букет свежих ароматных лилий. Я была так удивлена, что подошла к нему и даже не
осмелилась что-то сказать. Мне казалось, это невозможно…

— Заметив, что я уже проснулась, он улыбнулся и сказал мне, что цветы вновь выросли
и что это красиво.

Се Цинчэн тихо слушал и в его глазах заблестели слезы.

— Тогда я знала, что что-то случилось, но он не говорил мне. Может, это… Может
быть, кто-то заставил его выбросить камень, который занял место в его сердце и не
позволял ему дышать, — госпожа Цинь мягко вытерла слезы платком.

Она была элегантна, поэтому даже в расстроенном виде вела себя деликатно.

— Честно говоря, Сяо-Се… С того момента, как ты вошел к нам в дом и произнес
несколько слов, я поняла, что это ты был этим человеком.

— Возможно, ты всегда будешь благодарным Лао-Циню за то, что он спас тебя. Но я

хочу сказать… Даже если тебе очень больно, ты не можешь защитить человека, который
ступил на сторону тьмы.

Госпожа Цинь вздохнула и улыбнулась со слезами на глазах.

— Кроме того, мы очень благодарны тебе за то, что ты был рядом.

— Ты не знаешь… но в тот день, когда произошел несчастный случай с Чжоу Чжоу, он

хотел поговорить с отцом. Мальчик был юн и нуждался во внимании родителей. Но Лао-
Цинь оставался слишком занятым и не хотел об этом думать. Он проигнорировал его и
заперся в своем кабинете, чтобы продолжить писать диссертацию. Позже, когда его
вызывали в больницу, он сразу ушел… Тогда он понял, что Чжоу Чжоу нет дома, но не
придал этому особого значения. После того, как он разобрался с пациентом, ему
поступило уже более десяти звонков.

Сердце женщины было разбито после всех этих лет.

Прошло много времени с тех пор, как она с кем-то говорила о прошлом, и когда
госпожа Цинь общалась с Се Цинчэном, она вновь почувствовала себя женщиной,
потерявшей любимого сына несколько десятилетий назад.

Она спрятала лицо в руках и заплакала.

— Он не знал, что его ребенок попал в аварию по дороге из дома в больницу… Он
приехал на место происшествия, чтобы попрощаться с ним, Чжоу Чжоу еще дышал…

— Знаю… Чжоу Чжоу хотел увидеть своего отца, он любил его, почти каждый день он
ожидал его дома с работы, он был упрямцем…

Увидев Лао-Циня, юноша лишь вымолвил: «Папа, я не хочу умирать», а затем он ушел…
Казалось, в тот день Чжоу Чжоу забрал сердце Цинь Цыяня с собой.

— Он всегда думал, что это его вина, что если бы он уделял ребенку больше времени,
тогда тот бы определенно не вышел из дома, а потом… Последнее, что он сказал своему
сыну…

Перед случившимся Цинь Цыянь произнес: «Не отвлекай папу, он очень занят и у него
много дел, будь потише».

«Папа, я…»

«Выйди».

Тогда мужчина не знал, что его мальчик замолчит навеки.

Кроме того, он не мог вернуться назад и все исправить.

Когда Се Цинчэн попрощался с госпожой Цинь, он взял с собой кучу незавершенных

рукописей, принадлежавших его наставнику. Их было так много, что они могли
поместиться в два ящика.

Госпожа проводила его, поклонилась и закрыла дверь.

Это был первый и последний раз, когда он заговорил с женой Цинь Цыяня.

Вскоре после этого она подверглась преследованиям журналистов. Поскольку женщина

была на десять лет младше покойного мужа, начали ходить слухи о том, что она
является его третьей женой. Неизвестно, кто тогда слил в сеть номер ее телефона,
однако после горькой утраты такой добрый человек, как она, не должен был страдать
от лживых обвинений, поэтому женщина заболела.

Вскоре госпожа Цинь умерла, последовав за мужем и воссоединившись со своим сыном.

Се Цинчэн остался один, будто опять потерял своих родителей.

========== Глава 95. Ты вернешься на берег вместо меня ==========

Чтобы упорядочить работы Цинь Цыяня потребовалось много времени.

Однако врачи всегда были слишком заняты, поэтому Се Цинчэн больше не мог делать
несколько дел одновременно, как это было раньше, до принятия лекарства. Подумав об
этом, он, наконец, обсудил все с Ли Жоцю и решил уйти из больницы, чтобы работать в
университете.

Тогда Ли Жоцю уже утратила свою любовь к нему, примерно в то же время она встретила
женатого мужчину, с которым позже изменила мужу, так что женщина не была
заинтересована в его проблемах.

Но Се Цинчэн всегда оставался ответственным человеком, он женился на ней и решил

принимать препарат для реабилитации своего состояния, чтобы стать нормальным. Если
бы он собирался дожить только до сорока лет или если бы не было вариантов
контролировать свой организм, он бы не стал жить с женщиной.
Хотя Се Цинчэн казался эмоционально равнодушным, он делал все возможное, чтобы
иметь обычную жизнь, но Ли Жоцю искала страсть.

Это было то, чего Се Цинчэн не мог ей дать.

В действительности тогда он думал, что если бы работал в университете, то смог бы

проводить больше времени с женой на летних и зимних каникулах. Невзирая на то, что
он не был любителем романтики, просмотр кино и прогулки на природе всегда
оставались в его планах, также он считал, что это и есть те обязательства, которые
он должен был выполнять.

Се Цинчэн написал заявление об увольнении и был готов уйти.

Но тогда в больнице произошло что-то, что заставило его остановиться.

— Зачем им принимать такие меры безопасности?

— Ах, это, — работник, который занимался демонтажем сканера на входе, почесал

голову. — Понятия не имею, кажется, это из-за репортера.

— Разве они не должны поддерживать идею повышения безопасности в больницах после

того, что случилось с Цинь Цыянем?

Второй работник немного любил посплетничать и, увидев, что Се Цинчэн

заинтересовался этой темой, подошел к нему и тихонько сказал: «У того журналиста
появилась идея, кажется, ему пришло в голову, что людям было бы неплохо рассмотреть
это дело под другим углом. Взгляните на количество просмотров этой статьи».

Он протянул свой грязный мобильный телефон Се Цинчэну.

Мужчина увидел сайт одного известного новостного портала. В статье разместили

фотографии этого человека — толстяка в очках, который выглядел вполне себе
дружелюбно, но если присмотреться, то казался зловещим.

Все еще находясь в вестибюле больницы, где постоянно ходили люди, Се Цинчэн провел
пару минут, внимательно вчитываясь в написанное.

Порой слова гораздо более ужасны физического насилия. Сойтись в рукопашном бою в
подворотне проще всего*

*窄巷短兵相接处，杀人如草不闻声 (досл. в узком переулке сойтись в рукопашном бою, убить

человека так же легко, как косить траву — убьешь человека и никто не услышит).

Журналист написал, что медицинскому учреждению требуется повышение уровня

безопасности в больнице.

«Беременные женщины, дети и пожилые люди должны быть проверены перед входом в
больницу. Также часто у двери можно наблюдать длинные очереди, когда я увидел
серьезно больных пациентов, не мог не задуматься о качестве медицинской помощи».

Статья, казалось, была хорошо аргументирована, этого достаточно, чтобы оживить

сердца людей.

Се Цинчэн не дурак. Он прочитал и все понял.

После того, как Цинь Цыянь погиб, меры безопасности Шанхайской первой больницы были
значительно улучшены, из-за чего управление подверглось критике.
Изначально заведующий хотел постепенно улучшить состояние охранной системы, но кто
бы мог подумать, что случайная статья вызовет такой переполох, особенно фотографии
пациентов, держащих зонтики у двери с грустными лицами, ожидающими входа по
очереди, такие снимки распространились по сети довольно быстро.

Начальник больницы забеспокоился, поэтому приказал рабочим убрать сканер у входа,

надеясь снизить риск общественного возмущения. Конечно, врачи также сообщили, что
число охранников, патрулирующих больницу, стало в три-четыре раза больше, чем
раньше.

Заведующий успокаивал докторов: «Поймите, уменьшение противоречий между врачами и

пациентами должно начинаться с основы, мы не должны полагаться на случай».

Кто не знает, что противоречия между врачами и пациентами следует пресекать на

корню?

В чем заключается причина этих разногласий? Это лишь человеческая натура.

Но врачи не могут ее лечить. Если есть проблемы, то этим займутся журналисты и

работники СМИ… Пусть они бросаются ножами и задают вопросы о совести. Общество
должно быть толерантным, чтобы люди могли принять разные точки зрения. Этот процесс
будет очень долгим и может занять десять, а то и двадцать лет. Потребуется
множество людей, которые будут лить слезы и кровь, растрачивая свои жизни впустую.

Человечество устроено так, что оно находится в постоянной борьбе невежества и

вдохновения, терпимости и упрямства, животные инстинкты также близки к нам,
оставляя следы крови в длинной реке нашей истории.

Плохие плоды не могут вырасти за три-два дня, и чтобы избавиться от них потребуется
больше времени.

В настоящее время речь идет о том, что «фундаментальное изменение отношений между
врачом и пациентом» — это своего рода капитуляция врачебной невежественности.

«Я не говорю, что вы не правы, тетя, пожалуйста, послушайте меня…»

«Начальник, я очень устал. У меня не было времени даже воды глотнуть с тех пор, как
я пришел с утра»

«Нам всем нужно поучиться у Профессора Циня и посвятить свою жизнь своему делу».

Поощрение доброты — это вечная истина.

Но если дело дойдет до поощрения готовности пойти на какую-либо жертву, это будет
ужасно.

Се Цинчэн тихо наблюдал за происходящим в больнице.

Врачи, казалось, стали очень ограниченными в своих возможностях, теперь их будто

связали невидимой веревкой, поймали, заставив их поставить на кон своих любимых,
детей, свободу и даже жизнь.

Но в этом не было необходимости.

Нельзя обвинять человека в бескорыстности, нужно быть бесконечно благодарным его

самоотверженному сердцу. Однако в то же время важно не воспринимать усилия врачей
как должное.

Правда в том, что никто не осмелился бы конфликтовать с пациентами в течение

долгого времени.

Больше всего было жалко молодых учеников профессора, которых на самом деле следует
назвать младшими братьями и сестрами Се Цинчэна.

Они буквально застряли на «острове», где никто даже не вступил в спор, когда кто-то
сказал: «Цинь Цыянь сделал это». В конце концов, они, казалось, забыли, что помимо
работы, являлись простыми людьми, отцами, матерями и детьми.

Се Цинчэн видел, что под этим давлением молодая девушка под давлением
общественности уехала работать загород на полгода, но он также знал, ее мать
страдала от рака легких и это был последний раз, когда они видели друг друга.

Он наблюдал за парнем, прячущимся в углу, плачущего и дрожащего после провала

операции. Юноша часто спрашивал, было ли его психологическое состояние в норме и
почему же ему не удалось помочь пациенту.

Се Цинчэн почувствовал, как у него сжалось сердце.

Это слишком больно.

Он думал, что все должно было быть совсем не так.

Понимание, благодарность, терпимость, куда это делось? Молодые врачи обречены

умереть в преследованиях?

Где свет, надежда и доброта? Им теперь всегда придется жертвовать собой?

Нет.

Так не должно быть.

Каждый человек обязан жить хорошо, каждая жизнь равна. Жертва велика, но она
никогда не будет отправной точкой для оценки величия.

Следует ценить доброту и жизнь, и когда кто-то что-то предлагает, лучше

поблагодарить этого человека, вместо того, чтобы просить большего.

Это истина.

Се Цинчэн находился за пределами этого одинокого острова и смотрел на своих младших

братьев и сестер, тех, кому не было суждено узнать о том, кто он.

«Могу ли я спасти их? Удастся ли мне помочь им перед уходом?»

Позже случилось то, что он встретил пожилую женщину в вестибюле и они повздорили.

Это событие, словно водоворот, постепенно погрузило его глубже в океан.

Он больше не мог выбраться на поверхность.

Се Цинчэн отвечал ей так, как он обычно общался с пациентами.

Он видел того доктора, который сказал медсестре за стойкой регистрации, что если у
семьи больной возникнут какие-нибудь вопросы, им следует обратиться к нему лично, а
не к Доктору Се.

Се Цинчэн помнил, как Цинь Цыянь утверждал, что болезнь — это не то, чего ему
следует бояться, что он должен доверять сердцу, что пока он жив, нет ничего
невозможного.

Се Цинчэн словно видел, как старик идет под дождем c большим зонтом в руках, как
протягивает ему руку и спрашивает: «Разве тебе не больно?»

Он помнил, как Цинь Цыянь спросил его, решился ли он на татуировку и что она
означает.

— Почему ты решил поместить ее на свои шрамы?

— Потому что хочу попрощаться со своим прошлым. Тот Се Цинчэн мертв, в будущем я
тоже умру, вся моя жизнь станет лишь словами, написанными на воде, которые в итоге
просто исчезнут. Я просто хочу быть достойным человеком, хочу сделать что-то
правильное.

Мужчина улыбнулся ему и провел рукой по волосам.

— Да, нужно жить в соответствии с твоими желаниями, независимо от того, с какими

трудностями ты столкнешься. Я очень рад, что ты так думаешь. Сяо Се, я не считаю
твое спасение ошибкой.

Се Цинчэн вспомнил, как посмотрел на этого человека в больничной палате в Яньчжоу,

когда очнулся от комы после аварии.

Взгляд Цинь Цыяня был похож на взгляд его отца.

Се Цинчэн закрыл глаза и медленно открыл их.

Теперь перед ним была женщина, которая по его же просьбе устроила сцену в больнице.

Он смотрел на нее, но видел лишь тень Цинь Цыяня, а затем, наконец, заговорил,
сказал, что жизнь врача намного важнее, чем жизнь психически больного человека.

«Твоя жизнь намного важнее моей, Лао-Цинь, понимаешь?»

«Почему ты так думаешь? Почему не позволил мне встретить И Бэй Хая?»

«Я простой пациент, психически больной человек, живой мертвец, который бродит по

этому миру более десяти лет».

«Почему ты ценишь мою жизнь больше, чем свою?»

Его затягивало в самый эпицентр водоворота и он продолжал тонуть.

В его глазах медленно угасал свет.

Его оклеветали, раскритиковали и начали высмеивать.

Но, к счастью, больница вновь запаниковала из-за опасений вспышки нового конфликта.

Однако этого было мало.

Он подумал, что нужно действовать дальше.

Се Цинчэн, наконец, вышел перед всеми и сообщил всем, что собирается уволиться.

Он сказал, что боится, что он просто обычный врач, что не хотел бы потерять свою
жизнь, как Цинь Цыянь.
«Я знал, что когда скажу эти слова, меня будут презирать».

Его коллеги никогда не узнают правду.

Они плевали в него и кричали, а он с сарказмом ответил, что его учитель, его
приемный отец, самый милостивый человек в этом мире сам виноват в этом.

До этого момента Се Цинчэн не представлял, как жестоко было произносить эти слова.

Он снял свой бейдж* и положил его обратно в коробку.

*职称牌 zhíchēng pái — табличка со служебным званием или ученым званием.

Затем посмотрел прямо и сказал: «Это мое последнее слово».

«Позвольте уйти в темноту, откуда я и пришел».

Молодые врачи должны быть умнее в будущем, им следует научиться отказывать другим и
защищать себя, знать, что смерть — это не единственный способ доказать свою
ценность, что надо жить хорошо.

«Мой наставник отдал за меня жизнь, пытаясь защитить».

«Настало время пожертвовать своей репутацией, чтобы защитить младших».

Се Цинчэн опустил взгляд и покинул конференц-зал, после чего за его спиной

послышались бурные обсуждения.

Он надеялся, что в будущем им больше не придется жертвовать собой ради идеалов и

похвалы.

Все должно быть хорошо.

Это именно то, чего хотел Цинь Цыянь.

В 2017 году, через несколько недель после смерти доктора, Се Цинчэн уволился из
больницы, запятнав свою репутацию.

В том же месяце, в ответ на опасения врачей в связи с инцидентом, больница решила

положительно отреагировать на общественные требования о необходимости повышения
контроля безопасности. Они восстановили систему безопасности в медицинском
учреждении и попросили пациентов отнестись к этому с пониманием.

Но Се Цинчэн больше не мог пользоваться этими благами.

Он вернулся на аллею Моюй с презрением за своими плечами.

Ему пришлось оставить место, которое дало шанс на новую жизнь.

Когда Се Цинчэн был ребенком, то хотел стать полицейским.

Позже его родители погибли, и чтобы узнать правду, он мог лишь превратить свои
мечты в эту рану на своем запястье.

Затем мальчик вырос и стал врачом.

Однако его наставник, ставший ему приемным отцом, умер, поэтому Се Цинчэн потерял
родного человека и дом во второй раз.
После увольнения он переживал глубокие психические страдания, его состояние было
слишком нестабильным.

Хотя благодаря его обычному самоконтролю, он смог взять себя в руки и жить дальше,
но этот удар был для него слишком сильным.

Се Цинчэн какое-то время даже не находил сил устроиться в университет.

Он очень хорошо знал себя и больше не мог продолжать в таком духе. Даже если бы ему
удалось всегда оставаться спокойным, он все равно свалился бы с ног.

Если Се Цинчэн бы рухнул, он не знал, каким были бы последствия, навредит ли он

жене, сестре или соседям?

У него не было долгосрочных планов на жизнь, он посвятил себя собранию рукописей

Цинь Цыяня, потому как только в этих знакомых штрихах и словах ему удалось найти
покой.

***
— Вот почему я перестал быть твоим лечащим врачом, — пробормотал Се Цинчэн,
находясь в резервуаре с холодной водой.

Перед смертью он, наконец, раскрыл все свои секреты, которые хранил в течении
многих лет.

— Я решил оставаться спокойным и посвятить себя тому, что еще не закончил, вместо
того, чтобы быть с тобой. Тогда я стал бесполезен. Может, ты раньше не замечал и не
думал об этом.

Се Цинчэн остановился, словно ледяная вода вот-вот могла заморозить всю его жизнь.

— Но мое сердце было разбито. Я умер изнутри. Тогда мне никак не удавалось научить
тебя чему-то еще, Хэ Юй. Я просто сделал свой выбор и сдался. В этом вся правда…

Единственным звуком, который раздавался эхом в пустой студии, стало пение Селин
Дион.

Хэ Юй слушал, но долго не мог найти слов.

Уровень воды поднимался к потолку, теперь их головы уже могли коснуться его.

Их ждала смерть.

Парень все-таки тихо ответил:

— Итак, ты хотел все это забрать с собой в могилу?

— Верно.

— С самого начала ты не планировал рассказывать мне об этом.

— Верно.

— Ты… Ты знал, что мне грустно, что я пытался найти кого-то, кто мог бы меня
понять, но ты все равно молчал…

Он уставился на Се Цинчэна и продолжал распрашивать его. Голос молодого человека

был хриплым, он не знал, что чувствует на данный момент, болело ли у него сердце
или же к нему пришла грусть?
— Если бы ты не сказал мне правду, я бы смог тебя понять и отпустить. Мы с тобой те
люди, которым тяжело интегрироваться в это общество, почему же ты не говорил, что
тоже такой, как я? Почему не был готов обнять меня? Почему не позволял мне обнять
тебя? Ты не знаешь всего…

Слезы побежали по его лицу и скатились в воду.

— Мне очень холодно. Се Цинчэн, после стольких лет тебе не холодно? Ты когда-нибудь
замерзал?

Он посмотрел на него, думая о его прошлом.

Ему никогда ни перед кем не приходилось так плакать. Хэ Юй мог бы и дальше слушать
эту красивую песню, продолжая улыбаться.

Но в тот момент он узнал, что в этом мире есть человек, похожий на него.

Единственный, кто мог полностью понять его, почувствовать его боль и страдания.
Оказалось, что он всегда… был рядом.

Се Цинчэн говорил доверять себе, чтобы выбраться из тени своего сердца.

Он однажды спросил его: «Чертенок, разве тебе не больно?»

Мужчина попытался пробудить свое здравомыслие и в отчаянии сказал ему, что до тех
пор, пока он жив, можно преодолеть любые трудности.

«Ты должен… всегда верить своему сердцу».

«Пока ты живешь, никогда не теряй надежду на то, что сможешь преодолеть свою
болезнь».

Но оказалось, что эти слова были основаны на опыте, закрепившимся кровью и слезами!
Это был душераздирающий крик другого пациента с Психической Эболой.

Се Цинчэн тоже прошел подобный путь, испытывая любовь и ненависть.

Но он ничего не сказал ему.

Он просто оставил его… стоять там, как дурака.

Хэ Юй был один, он плакал на безлюдном островке у моря, долго не получал ответ и

думал, что был последним выжившим драконом.

Но оказалось, что «человек» на его алтаре имел ту же кровь в венах, что и он,
скрывал такие же ужасные крылья, как у него.

И Се Цинчэн… ничего не рассказал ему.

Ничего!

Хэ Юй зажмурился, он не мог ударить его или отругать. Он начал сомневаться в нем и

был возмущен.

— Се Цинчэн, я действительно ненавижу тебя. Это так больно, даже еще больнее, чем
если бы ты не рассказал мне правду. Ты так сильно меня ненавидишь? Ты должен был
обсудить это со мной, но до самого конца у тебя не было желания говорить об этом.
Разве я не человек?
Но в конце концов он вновь обнял Се Цинчэна под ледяной водой.

В темном помещении было так холодно, что они едва могли дышать.

В последний момент, когда вокруг никого не оказалось рядом, их ждала смерть.

Умирающий дракон крепко цеплялся за него, плакал и дрожащими от холода пальцами,

казалось, он пытался задушить Се Цинчэна в своих объятиях.

Они были двумя самыми одинокими людьми на небесах и на земле.

Перед смертью один из них, наконец, снял маску, позволив другому увидеть их
схожесть.

В то время, как другой, все же пожалел его и сказал, что он не одинок.

Вода уже попадала в рот и в нос — их жизнь будет решена в одно мгновение.

Глаза Хэ Юя были красные, и он посмотрел на Се Цинчэна. Казалось, во взгляде парня

была ненависть, обида и прощение.

В нем бурлило слишком много эмоций, он стремился одержать свою последнюю свободу, в
то время как эти глаза все еще могли выражать радость и гнев.

Бесконечное лето с бесконечным цветением.

Дракон, покрытый шрамами, закованный в тяжелые кандалы, окутанный тайнами и

грехами, превратился в человека и решил остаться с маленьким драконом.

Он смотрел на мальчика, сидящего на ступеньках.

Словно смотрел на себя сквозь многие года.

Протянув руку, которая обрела человеческий вид, маленькому дракону.

В его глазах отразилась фигурка ребенка.

Он спросил не больно ли ему, потому что знал, что это так.

Боль в сердце недостойна того, чтобы ее упоминали перед болью отчаяния.

Се Цинчэн пережил столько горя, что это могло бы сокрушить великана. Он знал, что
его жизнь не будет долгой, поэтому чувствовал себя бесполезным. Мужчина понимал,
что никто еще не выходил из этого болота живым, поэтому ему придется провести там
остаток своей жизни.

Но он не мог рассказать Хэ Юю о том, насколько велика эта боль.

Се Цинчэн знал, что мальчику требуется поддержка от такого же человека, как он.

Дело было не в том, что у него не было ни малейшего сострадания. Однако он был
очень занят, поставив себя в жесткие рамки, не говоря уже о Хэ Юе.

Когда Се Цинчэн был в силах, он помогал ему.

Но это была последняя энергия, которую он мог оставить после себя.

Ее не так уж и много.
Но он все отдал Хэ Юю.

И потерял свои мечты ради правды.

Потерял здоровье ради сестры.

Потерял смысл жизни, чтобы преодолеть свой недуг.

Он полностью утратил мир и спокойствие.

Се Цинчэн потерял родителей, приемного отца, дом, который ему удалось найти, он
потерял свой белый халат, когда решил уволиться, чтобы защитить своих младших
коллег, которые и не знали о нем, ему даже пришлось уйти на время из университета,
из-за недавних событий.

После той дождливой ночи он больше ничего не мог выдержать.

Он навсегда потерял покой.

Ради ясности разума ему пришлось пожертвовать эмоциями. Он постоянно твердил Хэ Юю,
что нужно держать себя в руках, но это не было требованием или приказом.

Этот покрытый кровью дракон научил маленького дракончика двигаться дальше по пути,
покрытому шипами.

Он надеялся, что его смогут понять.

Это… все, что у него осталось.

Се Цинчэн находился рядом с Се Сюэ, научил мужественности Чэнь Маня, стал сыном для
тети Ли и Лао-Циня.

Он защитил врачей.

Отдал знания студентам.

Его телу было больно, но он хранил в нем свои грехи, недоразумения, тайны и боль.

Се Цинчэн держал все это при себе.

Весь этот пережитый опыт был бесполезен для всех, кроме Хэ Юя.

Поэтому он рассказал ему.

Это было последнее, что осталось в его теле, после того, как потерял себя.

Хотя Хэ Юй не очень ценил это и никогда этого не хотел, он всегда думал, что сказал
что-то неправильно, что он этого не поймет, что к нему невозможно проявить
сочувствие. Но он больше ничего не мог ему дать.

Он никогда не собирался делать этого, но к ним пришла смерть. Дракон умрет вместо с
маленьким дракончиком. Именно в этот момент он расправил крылья, вытянул хвост,
встряхнув пыль и уничтожил свое смертное тело, сотрясая остров невероятно громким
ревом.

Се Цинчэн повернул голову и посмотрел на Хэ Юя во взгляде которого читалось

непонимание происходящего.

— В этом вся правда.

Парень, несомненно, был обижен на него. Он негодовал. Никто бы не почувствовал
облегчение от того, что вас так долго водили за нос.

Но теперь он ощущал что-то, чего раньше никогда не знал.

Эти эмоции маленький дракон почувствовал, когда увидел глубокие шрамы на теле Се
Цинчэна.

Они были настолько грубыми, что сквозь них можно было бы разглядеть кровь, плоть и
кости, а также замедленное сердцебиение больного дракона.

Обычный человек уже бы давно умер, если бы имел такие травмы.

А если бы не умер, то определенно молил бы о смерти.

Се Цинчэн доверял мужеству и силе сердца в каждый трудный момент своей жизни,
которая была полна боли.

Вода дошла до их глаз.

Они уже почти не могли дышать, время от времени им приходилось тянуться вверх,
чтобы захватить немного воздуха.

Но потолок студии был плоским, сбоку находилась узкая платформа под наклонным
углом, благодаря которой можно было бы получить еще пару минут жизни. Однако это
станет возможным только если один из них полностью погрузится под воду, возможно,
это мгновение спасет кому-то жизнь.

Хэ Юй молчал. Он был немым перед лицом правды.

Затем он сделал то, чего Се Цинчэн не ожидал.

У молодого парня даже при таком сильном истощении все еще имелось больше сил, чем у
мужчины.

Поэтому тот не мог сопротивляться, когда Хэ Юй внезапно подтолкнул его к той

платформе.

Се Цинчэн не мог с ним бороться.

Он был слаб и едва двигался, в то время как юноша поддерживал его повыше от воды.

Хэ Юй посмотрел на него покрасневшими глазами и ничего не сказал.

Он просто не знал, что сказать.

Его сердце уже онемело, и его мучило то, чему он не мог дать определения —
ненависть, боль, жалость, раскаяние, безнадежность или разочарование.

Он просто смотрел на Се Цинчэна и держал его на месте, не позволяя ему опуститься

под воду и поменяться с ним местами.

В тот момент, когда ледяная вода полностью покрыла голову Хэ Юя, парень бросил
взгляд на мужчину, в какой-то момент он разомкнул губы и сомкнул обратно. Он тонул,
словно после кораблекрушения, как сокровище… молча погружаясь в воду.

Но Се Цинчэн был уверен, что он все еще слышит его голос.

Он слышал, как тот говорил.

Когда-то он рискнул собой и вернулся в огонь, чтобы спасти пациентов, которые были
немного похожи на него и оказались в ловушке огненного моря.

«Если ты можешь жить, Се Цинчэн, тогда ты не должен напоминать мне об этом, можешь
просто думать о Цинь Цыяне».

«Я ненавижу тебя, ты солгал мне, бросил меня. Я ненавижу тебя и не хочу, чтобы ты
помнил меня. Я должен уйти первым, потому что после этого ты останешься один. У
тебя не будет никого похожего… Се Цинчэн, надень свою маску обратно и вернись к
обычной жизни».

«Забудь обо всем».

«Ты еще не так стар, если выживешь, сможешь начать все сначала и получить то, чего
у тебя раньше не было».

Медузы плавают в океане, не имея мозга, сердца, глаз. Они чистые, как облака на
небе.

Люди смотрели на них, как на монстров. Большая часть этих существ находится под
водой, разве они могли испытывать чувства?

Но, возможно, это реально.

За свою короткую жизнь, вероятно, они очень сильно полюбили этот мир.

Наверное, именно из-за этого, они продержались эти долгие 650 миллионов лет на
земле…

Хэ Юй посмотрел на Се Цинчэна, а затем нырнул поглубже.

========== Глава 96. Подобный мне* ==========

Комментарий к Глава 96. Подобный мне*

Название главы 我的同类 wǒ de tónglèi дословно переводится, как “себе подобный”,
“мой вид”, “мой ближний”.

同类 tónglèi - один род; одна порода; однородный; одной породы, однотипный.

Очнувшись, Хэ Юй обнаружил, что ни с того ни с сего лежит посреди чего-то белого.

В какой-то момент ему показалось, что он умер.

Парень не понимал, что находится в больнице, пока звук от медицинских приборов не

проник ему в голову.

Что случилось? Разве он не должен был утонуть?

Хэ Юй на мгновение зашевелился и понял, что ему поставили капельницу на запястье,

из-за чего было неудобно подниматься. Название больницы было написано на
прикроватной тумбочке рядом с ним.

Оказалось, его доставили в госпиталь рядом со съемочной студией.

Он вдруг вспомнил все, что случилось до этого и тут же почувствовал слабое

головокружение, будто у него было сотрясение мозга.

Се Цинчэн является нулевым пациентом с Психической Эболой, он прошел полное лечение

и вел обычную жизнь.

Мужчина скрывал это от него и ничего не рассказывал.

Он всегда был занят и вообще не хотел начинать работать с маленьким Хэ Юем, а затем
просто ушел.

Но…

Кажется, молодой человек не мог обвинить Се Цинчэна в его неразумности.

Он был тем, кто ценой своей жизни мог доказать мужество и не считался со своей
болью. Чего еще следовало бы ожидать от такого человека?

— Ты проснулся? Как твое самочувствие?

Хэ Юй настолько погрузился в себя, что когда со стороны послышался глубокий и

холодный голос, он резко повернул голову и увидел, как Се Цинчэн поднимает шторку и
входит к нему, словно призрак.

Лицо мужчины было немного бледным, но теперь он, похоже, чувствовал себя намного
лучше, чем Хэ Юй. По крайней мере, на нем не было больничной одежды и он мог
свободно передвигаться.

Парень удивился и закашлялся.

— Ты…

Се Цинчэн сел рядом.

Теперь Хэ Юй полностью пришел в себя.

Он едва мог сидеть, поэтому оглянулся вокруг и понял, что больше никого нет, это
была VIP-палата.

— Ищешь кого-то еще? Маму…

— Нет, — Хэ Юй схватил мужчину за запястье и потянул его к себе.

— Я никого не ищу. Мне нужен только ты.

— …

— Се Цинчэн, то что ты сказал в студии…

Мужчина сначала не ответил, но затем:

— Хочешь, чтобы я убил тебя прямо здесь, за то, что ты говоришь об этом?

Хэ Юй поднял на него взгляд.

— Держи рот на замке и никому об этом не рассказывай.

Се Цинчэн был в себе, так как он не тонул и, казалось, стал еще холоднее.

Он посмотрел на юношу.

— Так будет лучше для нас двоих.

Тот понял, что Се Цинчэн реально пожалел о том, что обо всем ему рассказал.

Ведь они выжили.

Кроме того, они думали, что им суждено умереть. То, что Се Цинчэн не хотел больше
вспоминать их беседу, нормально.

— Проболтаешься и потом пожалеешь.

Мужчина сохранял спокойствие, он решил рассказать о том, что случилось дальше в

двух словах:

— Госпожа Люй не нашла тебя и отправилась на твои поиски. Кто-то ей сказал, что ты
поехал в студию.

— На самом деле, когда они пытались открыть дверь, ты уже захлебывался и потом
потерял сознание, но время без кислорода было недолгим, поэтому, если бы нас не
спасли в тот момент, боюсь, они бы опоздали. Тебе стоит отдохнуть.

Се Цинчэн на мгновение замолк, после того, как закончил говорить.

Он привык надевать маску, но в тот момент он снял ее перед Хэ Юем, поэтому не знал,
как теперь себя вести с ним.

Мужчина только мог закончить их диалог резко и жестко, как и раньше.

Се Цинчэн не хотел ничего менять и пытался сохранять равнодушие.

Но разве был смысл уже что-то скрывать?

Хэ Юй заметил движение его бровей.

Он сидел на больничной койке с растрепанными волосами.

Парень знал, что Се Цинчэн будет вести себя отстраненно, но он не ожидал, что
мужчина справится со своими эмоциями и будет так грубо и резко обходиться с собой,
словно выдергивая нерв из живой плоти.

Хэ Юй до сих пор чувствовал себя немного расстроенным и взволнованным, но теперь

его глаза слегка покраснели от гнева, а на скулах заходили желваки.

— Се Цинчэн, ты… тебе нечего мне сказать? Мы только что чуть не погибли и я узнал о
твоих секретах. Теперь мне известно, что ты такой же, как я, но что насчет тебя?
Ничего не изменилось?

Мужчина предвидел, что он заявит ему об этом.

С тех пор, как их спасли, он знал, что Хэ Юй очнется и ему в любом случае придется
столкнуться с этими вопросами.

Поэтому он уже размышлял над ответом.

Хотя в тот последний момент в студии, слова юноши коснулись его сердца, Се Цинчэн
привык к менее эмоциональной реакции на происходящее, не говоря уже о том, что
тогда Хэ Юй сказал ему, что ненавидит его, что оставит его одного.

Тогда он не знал, что ему ответить. Он был натуралом и, несмотря на его

исследования в области психологии, он был эмоционально ограниченным.

Хотя он не мог понять, почему Хэ Юй сказал, что ненавидит его, парень все-таки
отдал ему последний шанс на выживание. С тех пор, как Хэ Юй наговорил ему это, он,
естественно, почувствовал исходящую от него ненависть.

Но он не мог становиться сентиментальным.

Кроме того, для Хэ Юя в приоритете защита психически больных людей, он даже готов
пожертвовать собой ради них.

Се Цинчэн уже мог наблюдать это раньше.

Поэтому решил, что парень дал ему возможность на выживание именно из-за этого.

Так что Се Цинчэн спокойно посмотрел на него и открыл рот, собираясь что-то
сказать. Даже если бы он звучал разумно, это все еще могло разозлить Хэ Юя до
смерти.

В результате дверь в палату захлопнулась, будто ее закрыл призрак.

И мужчина вновь принял оборонительную позицию.

Все вернулось к исходной точке.

Се Цинчэн говорил с ним, словно объяснял ребенку, почему светит солнце: «По-твоему,
я должен измениться? Ты никогда не знал меня, но я всегда понимал, какой ты
человек»

— …

— Поэтому тебе нужно опять адаптироваться к ситуации, а мне ничего особо делать и
не нужно.

— …

— То, что произошло в студии, похоже на то, как люди совершают импульсивные
поступки, когда пьяны. Теперь, когда ситуация вернулась в нужное русло, лучше не
упоминать об этом. Ты понял меня? — Се Цинчэн закончил говорить, полагая, что
неплохо справился, поэтому сразу же выпрямился.

Конечно, он не сказал Хэ Юю, что в тот момент, когда парень потерял сознание, он
тоже нырнул под воду за ним.

Мужчина смирился с жизнью и со смертью.

Но разве он мог беспомощно оставаться на поверхности, как Роза после

кораблекрушения, наблюдающая за погружающимся судном в воду, в то время как
мальчишка на ее глазах замерзает и покрывается льдом.

Она была лишь слабой девушкой, а он — ее любимым Джеком.

Но вместо незабываемых чувств между Се Цинчэном и Хэ Юем были лишь горы

необъяснимых безнадежных долгов.

Разве он мог так с ним поступить?

Когда Хэ Юй был в сознании, он с силой удерживал его, чтобы Се Цинчэн не опустился

на дно, но после того, как парень потерял сознание, он его захват ослаб и он начал
тонуть, тогда мужчина глубоко вдохнул и нырнул за ним.

Он вытянул мальчика из холодной воды и подтолкнул его под платформу, где тот смог
бы дышать… Возможно, именно из-за этого они оба не погибли.

Но Се Цинчэн чувствовал, что об этом говорить не стоит. Он уже рассказал ему общую
ситуацию, тем более психическое состояние Чертенка сейчас было нестабильным. Если
мужчина расскажет больше, это только удвоит его проблемы, и ему будет труднее
закончить разговор об этом.

Поэтому Се Цинчэн некоторое время подумал и убедился, что ничего не упустил, а

затем промолвил: «Хорошо, ты немного поспи… — на этот раз он не успел договорить.

Потому что Хэ Юй действительно был в ярости.

Когда он очнулся, то оставался спокойным, он все еще немного понимал Се Цинчэна и

испытывал к нему жалость. Но после этого мужчина вошел к нему в палату на наговорил
много всего.

И это ничем не отличалось того, когда к нему приходили домой делать уколы.

Хэ Юй разозлился и расстроился. Его гнев постепенно увеличивался, поэтому он не мог

его подавить. Наконец, парень внезапно сорвался и потянул Се Цинчэна. Движение было
настолько резким, что зашаталась капельница.

Он сразу завлек мужчину на узкую односпальную кровать, удерживая его руками.

Глаза Се Цинчэна сузились. Он не ожидал, что такое может произойти.

— Что ты делаешь? — прошептал мужчина. — Ты сумасшедший?

Хэ Юй крепко вцепился в него, не позволяя ему освободиться.

Молодой человек пострадал больше, чем он, его лицо было бледным, а губы казались
обветренными, на нем была надета больничная пижама, которая заставляла чувствовать
себя жалко.

Но это не могло скрыть покрасневшие и наполненные яростью глаза.

Се Цинчэн хотел отвернуться к нему спиной, не желая больше говорить.

Хэ Юй подумал об этом, и его взгляд постепенно помрачнел.

— Не говори, что я сумасшедший, — рука юноши медленно поднялась и сжала шею

мужчины.

Его жестокая сила освободилась всего на несколько мгновений, и он молча заставил Се

Цинчэна замереть на месте.

Затем его пальцы слегка коснулись уголка губ мужчины и он осторожно его потер.

Голос Хэ Юя звучал чрезвычайно низко:

— Ты тоже безумец.

— …

— С самого начала и до конца.

— …

— Такой же, как я.

Постепенно его дыхание становилось все ближе к лицу Се Цинчэна.

Тот никогда раньше не сталкивался с подобной силой, его энергия и мощь не

поддавались объяснению.

Поскольку Се Цинчэн слишком долго сопротивлялся, Хэ Юй не мог удержать его одной

рукой и внезапно поднял вторую, которая была проколота иглой.

Острие пронзило кровеносные сосуды и его запястье опухло.

Естественно, мужчина заметил это и понял, что парень был не в себе, он больше не
стал двигаться, если бы он это сделал, Хэ Юй вообще оттолкнул бы и опрокинул на пол
капельницу.

Се Цинчэн опирался лишь на половину больничной койки, сжимая зубы и крича:

— Я говорю тебе разумные вещи, а ты не хочешь меня слышать. Какого хрена тебе
надо?!

— …

Хэ Юй моргнул.

До него вдруг дошло.

Чего же он от него хотел?

Юноша не желал, чтобы Се Цинчэн уходил.

Но его спокойствие лишь усиливало гнев.

Поэтому он некоторое время смотрел на него, а затем схватил за волосы и подтянул

поближе к себе.

Хэ Юй думал, что просто хочет помешать ему вновь разозлить его. Вероятно, он был
Джеком, который вернулся к жизни и решил поговорить с Розой, плавающей на доске.

Или, может быть, он был слишком импульсивен, желая почувствовать кровь, плоть и
кости такого же дракона, как и он сам.

В итоге Хэ Юй проигнорировал сопротивление Се Цинчэна.

Наполненный печалью и обидами, он поцеловал его.

«?!»

— Не двигайся.

Этот поцелуй был молчаливым и жестоким, а мужчина все же сопротивлялся, в то время,

как Хэ Юй был ограничен в движениях, поскольку одна его рука была проколота иглой.
Но он удерживал Се Цинчэна на узкой кровати, из-за чего из прокола начала вытекать
кровь, однако это его совсем не волновало.

Юноша обнял его, позволил ему сесть на кровать, приподнял голову и поцеловал его.
Поцелуй был беспрецедентно горячим и яростным, как будто Хэ Юй хотел привести в
чувства единственного человека в мире, который мог его понять.

Он целовал его так глубоко и страстно, словно дракон на одиноком рифе, надеясь
получить хоть какой-то отклик.

Но Се Цинчэн был равнодушен и не ответил ему.

Действительно, ничего не изменилось с тех пор, как он все рассказал о своем

прошлом.

Хэ Юй только наоборот почувствовал, что нашел похожего на себя дракона. И не важно,

как сильно он его сжимал, тер и царапал когтями, тот лишь закрыл глаза и тонул в
холодном озере пещеры.

Се Цинчэн бросил его на произвол судьбы.

Парень почувствовал укол обиды, пустота в его сердце, казалось, начала стремительно
расти, словно оно больше никогда не могло быть вновь полным.

Он не знал, что делать, и мог найти утешение лишь в сплетении их тел.

Хэ Юй терзал и сосал губы Се Цинчэна, углубляя поцелуй и дотрагиваясь своим языком

до языка мужчины, который отказывался отвечать ему.

Он безрассудно вторгался в него и вскоре во рту появился стальной привкус, но

парень не знал, чья это кровь.

Хэ Юй слегка вздохнул между поцелуями и внимательно всмотрелся в лицо Се Цинчэна.

Когда они отстранились, их губы издали непристойный звук. Оба мужчины все еще
сидели близко друг к другу, между ними было крохотное расстояние, а их влажные рты
издавали жгучее дыхание.

Адамово яблоко юноши перекатилось, а цвет его темных глаз стал еще глубже.

Он вдруг подумал о том, чтобы использовать свою кровь на Се Цинчэне, но по какой-то

причине, как только в его голове возникла эта мысль, он отбросил ее в сторону.

Было кое-что, из-за чего Хэ Юй не думал плохо об этом человеке.

Его признание в студии — это выход из тьмы на пути к яркому свету.

Кроме того, для Се Цинчэна ничего не изменится, если об этом узнает кто-то еще.

Но для Хэ Юя все было иначе.

Для него это было похоже на встречу с Се Цинчэном, о котором он раньше никогда не
знал.

Нельзя сказать, что его сердце осталось равнодушным к этому событию.

Тогда это оказалось бы ложью.

Размышляя над тем, что Се Цинчэн был готов забрать этот секрет с собой в могилу в
ту долгую и темную ночь, Хэ Юй осознал, что он был просто сумасшедшим.

Даже безумнее его самого.

Се Цинчэну было больнее, чем ему.

Маленький дракон хотел подплыть к нему, прикоснуться мокрыми крыльями и осторожно

его обнять.
Но мужчина не желал этого.

Юношу вновь отвергли.

И он не был счастлив.

Хэ Юй казался бы совсем бессердечным, если бы использовал свою кровь, чтобы

принудить его.

Он даже рисковал собственной жизнью, чтобы спасти тех пациентов из огня в лечебнице
Чэнкан.

Парень не хотел по воле случая использовать свои навыки, чтобы запугать человека,
который разделял с ним одну и ту же болезнь.

В конце концов, он не стал ему приказывать.

Задыхаясь и заглядывая в глаза Се Цинчэна после их поцелуя, он пытался успокоиться.

Чем больше парень смотрел на него, тем больше становился сбитым с толку.

Наконец, он вновь закрыл глаза и обнял мужчину.

Хэ Юй опять глубоко поцеловал его и не прекращал до тех пор, пока их губы не стали
горячими и влажными, будто хотел стать с ним единым целым.

Они… оба больше не были одиноки.

В этой VIP-палате больше никого не было, никто не мог их прервать, поэтому поцелуй
становился более необузданным. Из-за произошедшего в студии и спокойного поведения
Се Цинчэна, агрессивность юноши, казалось, росла.

Когда губы Хэ Юя отстранились от рта мужчины, он был немного взволнован, а его

глаза потемнели.

Кончиком языка он мягко коснулся краев губ Се Цинчэна, он был душераздирающе

красив.

— Се Цинчэн…

Рука Хэ Юя прошла по его красной родинке на затылке, а голос стал еще глубже:

— Чтобы ты ни говорил. Неважно, признаешь ты это или нет, думаю, тебе нужны
перемены. Мне плевать на тебя, но я хочу немного тепла. Я хочу, чтобы ты показал
мне все, что ты знаешь. Я просто хочу немного тепла от такого же человека, как я.

— …

— Ты тоже этого хочешь, я знаю. Мы можем прекратить наши споры? Поделимся? Я отдам
тебе свой опыт, а ты мне свой? — спросил он Се Цинчэна между новыми поцелуями, Хэ
Юй немного задыхался, но его разум был ясен.

Он подумал, может ли это быть то же самое?

Се Цинчэн должен что-то отдать Хэ Юю, но что тот даст ему взамен?

Разве он может что-то просить у такого молодого человека?

В тот момент он не знал, ему разозлиться или рассмеяться, но, увидев, что у Хэ Юя
припухло место прокола и что он едва только пришел в себя, но все еще упрямился и
не отпускал его, Се Цинчэн почувствовал, что этот монстр был немного подавленным…

Но заниматься этим в таком месте было бы посмешищем, поэтому мужчина залепил ему
пощечину и оттолкнул.

— Сперва отпусти меня.

— Нет.

— Отпусти!

— Я не хочу.

Их разговор от напряженного перешел к ребяческому, они препирались некоторое время,

прежде чем Хэ Юй вновь поцеловал Се Цинчэна в шею.

Это место на его теле было очень чувствительным, и когда парень так резко и сильно
поцеловал его, мужчина потерял дар речи, а длинные пальцы ухватились за больничную
рубашку Хэ Юя. Все его тело так сильно напряглось, как если бы его сжали в тиски
веревками.

Поцелуй был очень мощным и влажным, иногда в перерывах Хэ Юй закрывал глаза и мягко
терся кончиком носа о шею Се Цинчэна или облизывал его кожу, а затем покусывал ее и
втягивал в рот, оставляя после этого немного крови.

Атмосфера в палате была настолько накаленной, что их плоть и кости, казалось, могли
вот-вот растаять.

Хэ Юй горел и не беспокоился о последствиях.

Он был молод и полон энергии, но Се Цинчэн не всегда отвечал взаимностью.

При нормальных обстоятельствах молодые люди, которые только недавно открыли для
себя половую жизнь, в первое время становились очень зависимы, иногда им даже нужно
было заниматься сексом по два или три раза в неделю, не говоря уже о нескольких
разах в день.

Тем не менее, Хэ Юй мог смотреть на фото Се Цинчэна, чтобы удовлетворить свою

жадность к нему, а когда он приходил к нему и умолял об этом, ему приходилось
проходить через много трудностей и обид.

До сегодняшнего дня он был так ненасытен, что чуть не умер, но ему все равно нужно
было разумно удерживаться от еды.

Однако теперь, когда Хэ Юй выжил, то знал, что Се Цинчэн на самом деле был самым
похожим на него человеком в мире, разве парень мог себя сдерживать?

Он жаждал тепла от него, поэтому, несмотря на то, что он был в больнице и на нем
была пижама, он все еще продолжал прижимать мужчину к кровати и целовать его.

Се Цинчэн, конечно, беспокоился об этом.

В самом разгаре хаоса и их безумства внезапно…

«Щелк»

Ручка двери начала двигаться.

Мужчина помнил, что не запирался, когда вошел в палату, поэтому дверь вскоре
открылась.

Он резко оттолкнул Хэ Юя и запыханный, опустил голову вниз, а его волосы упали ему
на глаза.

Но парень отреагировал быстрее.

Он быстро потянул за занавес и закрыл вид на больничную койку. Они оба теперь
спрятались за светло-голубой шторкой, успокаивая свое дыхание и приводя в порядок
одежду.

Кто-то вошел в палату.

Сначала они подумали, что это медсестра.

Однако потом до их ушей дошел голос, пропитанный недовольством:

— Хэ Юй, с тобой кто-то есть?

========== Глава 97. Разные ==========

— Хэ Юй, с тобой кто-то еще?

Вошедшим человеком оказался Хэ Ли.

Он пришел первым, так как до этого ходил с мамой купить немного фруктов, но ей
позвонили и она продолжила разговор в коридоре, поэтому попросила сына зайти в
палату и принести купленное.

Таким образом они и попали в подобную ситуацию.

Несмотря на то, что Хэ Ли еще был юн, Люй Чжи Шу уже его слишком избаловала,
поэтому на него оказывалось не очень много давления и он мог делать, что угодно.
Кроме того, люди, с которыми он общался, жили в Яньчжоу, что отличало его от
старшего брата, который впервые переспал с кем-то в девятнадцать лет.

Хотя он не увидел, кто там еще прячется, но до того, как войти, он был уверен, что
Хэ Юй с кем-то возился на постели.

Хэ Ли оказался слишком наглым! Это могло стать проблемой!

Парень был взволнован.

Честно говоря, быть братом такого человека, как Хэ Юй, не казалось чем-то крутым.
Люди постоянно втайне сравнивали их друг с другом.

Начиная от внешности и до способностей.

Разве Хэ Ли мог чувствовать себя комфортно?

Конечно, нет.

Но кто знал, что он заметит, как его Гэ с кем-то заигрывает в палате!

Гениально! Красавчик, Хэ Юй!

Юноша начал догадываться, что, вероятно, какая-то красивая медсестра соблазнила его
Гэ. Или это мог бы быть доктор, заставивший его брата потерять над собой контроль?
Хэ Ли собирался узнать, кто там скрывался, его глаза засияли, он склонил голову,
намереваясь заглянуть за шторку.

Безумие!

Ему хотелось включить на всю громкость микрофон и прокричать, чтобы все пришли и
посмотрели, что его Гэ еще бесстыднее, чем он сам, что он налажал и затащил в
постель красивого доктора прямо в больнице!

Наконец, настанет день, когда репутация Хэ Юя разрушится! Где же микрофон? Ему

хотелось громко кричать «Аллилуйя»!

К сожалению, Хэ Юй не дал бы ему такой возможности.

Парень поправил одежду и вышел из-за шторки.

Он тут же достал из руки иглу и небрежно потер тыльную сторону ладони.

Подняв взгляд, Хэ Юй ответил:

— Да, я не один.

— Ладно, хорошо. Обычно ты не такой серьезный, но кто бы мог подумать, что…

— Разве ты имеешь к этому какое-то отношение?

Улыбка Хэ Ли погасла.

— Почему не постучал, прежде чем войти? Почему не принес презервативы?

— …

Юноша был ошеломлен.

Он еще никогда не видел своего брата таким.

Его Гэ всегда был добрым и относился ко всем с уважением, даже можно было бы
сказать, что он казался покорным и молчал, когда остальные члены семьи что-то
говорили ему.

В тот момент Хэ Ли переступил запретную черту, но он не намеревался этого делать.

Он думал, что получит сокровища золотого дракона и все будут считать его героем.

Но прежде, чем он увидел сокровище, из глубин холодной пещеры появились драконьи

глаза, а затем и сам дракон, покрытый шипами.

Его глаза были похожи на цветное зеркало, каждая трещина которого отражала в себе
фигуру Хэ Ли.

Это заставляло его замедлить дыхание, однако кровь, казалось, застыла в жилах
юноши.

Сердце Хэ Ли онемело.

Это… точно его брат?

Хэ Юй поправил одежду, шагнул вперед и взял в ладони бледное и испуганное лицо

парня.
Он согнул пальцы, медленно лаская его кожу.

— Хэ Ли, так как ты просто ворвался сюда, я должен сказать тебе, чтобы ты ушел.
Никому больше не рассказывай о том, что здесь произошло. Конечно, если у тебя
хватит смелости, можешь попробовать, но потом мы посмотрим, сможешь ли ты
расплатиться за это.

— … Что? Расплатиться? — ноги юноши подкосились, но он все еще откуда-то черпал

крохи смелости, чтобы говорить. Его голос ослаб.

— Если мама узнает, что ты угрожал мне…

— Давай, иди, скажи ей все. Скажи мамочке.

— Ты! Ты не можешь… Ты не посмеешь…

— Не смогу? — Хэ Юй рассмеялся, глядя ему в глаза.

— Знаешь, почему, когда тебе было пять, твоя нога зацепилась за колесо на
велосипеде? Почему ты потерял свои учебники в первый день учебы в школе, а потом
никто не хотел даже и слушать твои оправдания? Когда ты первый раз без разрешения
родителей пошел в ночной клуб, а потом вернулся и соврал им, что был у друга,
думаешь, никто об этом не узнает, да?

Хэ Ли побледнел.

— Как…

— У меня даже есть видео, но я не хочу смотреть его во второй раз, мне было слишком
неприятно.

Юноша прислонился к дверной раме, его бросило в пот, как если бы он только что
нырнул под воду.

Его губы дрожали, словно он впервые увидел монстра, который прятался за

человеческим обличием Хэ Юя.

— Поэтому слушай меня внимательно, Хэ Ли.

Голос его старшего брата был мягким, когда парень прижался к его уху, но он казался
таким давящим, что тот едва мог стоять.

— Только посмей заикнуться кому-либо, потом до конца жизни не сможешь говорить.

Если не веришь, попробуй.

Закончив, он отпустил руку, которой прежде удерживал брата. Тот поскользнулся и

упал на пол, в то время как фрукты выпали из корзины и разлетелись вокруг…

Хэ Юй снисходительно посмотрел на него.

Его глаза источали холод.

— Проваливай.

Когда Хэ Ли ушел, он вновь подвинул в сторону шторку, встретившись взглядом с Се

Цинчэном.

Тот стоял рядом с кроватью, скрестив перед собой руки и угрюмо глядя на парня. По
выражению его лица было видно, что он, конечно же, все слышал.

Хэ Юй молча сделал шаг вперед, все еще смотря на Се Цинчэна.

Его взгляд блуждал по лицу мужчины, из-за чего длинные ресницы юноши подрагивали,
словно сверкающие звезды ночью.

— …

— Хочу сказать… Если бы мы погибли, все бы на этом и закончилось. Но теперь мы

живы. Что бы ты не говорил, я знаю, что ты не такой, как все.

— …

— Мы никогда не сможем быть прежними. Надеюсь, ты понимаешь такие очевидные вещи.

Се Цинчэн чувствовал, что безумие Хэ Юя теперь серьезнее, чем раньше.

Молодой человек, казалось, не был так зол, потому что уже знал правду, но теперь он
принял в себя другие чувства, которые на тот момент никто из них не мог понять.

В любой момент кто-то мог войти к ним, поэтому Хэ Юй больше не мог делать все, что
захочется, однако он наклонился ближе к шее Се Цинчэна.

— Как мы теперь будем ладить? Я дам нам немного времени, чтобы подумать об этом.
Подожди чуть-чуть и я тебя найду, хорошо?

Вероятно, что-то смягчило его сердце.

К счастью, дальше у Хэ Юя и Се Цинчэна было мало времени, чтобы остаться наедине.

Из-за случившегося съемки фильма остановились.

Этот проект стоил больших денег, инвесторы и продюсеры также были уважаемыми
людьми. Проще говоря, если бы умер актер, эти хладнокровные и равнодушные
бизнесмены легко смогли бы очистить свою репутацию и продолжить съемки.

Но на этот раз погибшим оказался Ху И.

Его смерть была трагической и странной.

Родители Ху И являлись выдающимися людьми в обществе, и этот мужчина был у них

единственным сыном, поэтому они пережили большое горе после того, как узнали о
случившемся.

Они были настолько опустошены, что в тот же день приехали на съемочную площадку и
закатили скандал.

Мать Ху И расплакалась и гневно закричала на Хуана Чжи Луна: «Ты заплатишь за жизнь
моего сына своей! Я хочу, чтобы ты заплатил! Ты заплатишь!»

Кроме того, никто не знал, где находятся пропавшие в ту ночь девушки.

Позже прибыл полицейский, ответственный за расследование этого дела, столкнувшись с

Хэ Юем и Се Цинчэном.

Неужели эти двое родились под несчастливой звездой? Они уже какой раз вовлечены в
несколько странных преступлений.
Однако полицейский повел себя профессионально и не выдал никаких субъективных
мыслей.

Он тщательно расспросил их о ситуации, в том числе о человеке, которого последним

видел Се Цинчэн.

Эксперт уголовного розыска нарисовал портрет подозреваемого на основе данных

показаний.

Однако так как ночью было темно, Се Цинчэн не запомнил лица подозреваемого, поэтому
портрет был слегка неполным.

Родственники пропавших плакали снаружи, вокруг царил хаос, полиция успокоила их,
сказав, что они попытаются найти их как можно скорее, ведь девушки исчезли на
ровном месте, и, возможно, были еще живы.

Вероятно, у них еще есть шанс на спасение, если они не погибли в ту ночь.

Расследование этого дела стремительно продолжалось.

Но затем всегда возникали вопросы, на которые найти ответы было не так-то и просто.

— Почему Ху И убили именно таким образом? Кому он перешел дорогу? Зачем его было
убивать?

Наверное, это именно то, что хотел знать Хуан Чжи Лун в первую очередь.

В отеле.

Хуан Чжи Лун сидел на диване и хмуро смотрел на Люй Чжи Шу, которая тоже была в
равной степени разгневана.

В помещении больше никого не было. Их телефоны лежали на журнальном столике, а

рядом стоял монитор со встроенным прослушивающим устройством.

— Ты успел кому-то насолить.

— Кому? — Хуан Чжи Лун сделал одну затяжку, его лицо скривилось от следующих слов:
— Думаешь, я мог бы кого-то обидеть?

— Ты в своем уме, чтобы так со мной разговаривать? — Люй Чжи Шу была взволнована. —
Знаешь, я попросила Хэ Юя прийти к тебе, чтобы ты присмотрел за ним, но он чуть не
умер! Если бы мы не получили сигнал о том, что его телефон отключен уже более часа,
он бы уже был мертв!

Мужчине было стыдно за то, что произошло.

— С каких пор госпожа Люй стала такой любящей и заботливой матерью?

— Я беспокоюсь о нем! Хочешь, чтобы я повторила тебе все, что сказала господину
Дуаню?

— Не нужно давить на меня, — глаза Хуана Чжи Луна налились кровью. — Позволь
сказать тебе, что твой статус в этой организации не такой высокий, как мой. Не
думай, что можешь так говорить со мной, только потому, что у тебя под боком есть
человек с Губительной кровью. Наш босс относится к тебе иначе, но ты должна знать
свое место!

— Полагаешь, все еще можешь занимать свою должность после случившегося? —

промолвила женщина дрожащим голосом, ее щеки затряслись. — Тебе больше нечего мне
ответить. Просто подожди, когда придет господин Дуань и отомстит тебе!

Словно в подтверждение ее слов, сразу после того, как Люй Чжи Шу закончила
говорить, зазвонил телефон Хуан Чжи Луна.

Входящий вызов был от «Дуаня».

========== Глава 98. Красные туфли ==========

Люй Чжи Шу и Хуан Чжи Лун переглянулись и увидели страх в глазах друг друга.

Расследование инцидента на радиовышке удалось закрыть. Из-за смерти Лу Юй Чжу

стражи правопорядка начали искать виновных за пределами страны. Человек, которого
собирались обвинить в этом, уже сидел в тюрьме, ожидая, когда его принесут в жертву
и полностью покончат с этим делом.

Но кто бы мог подумать, что во время съемок фильма произойдет нечто подобное?

Теперь, когда Ху И убили, его родители обязательно начнут расследование.

Хуан Чжи Лун понимал, что не сможет этого избежать, поэтому глубоко вздохнул и
прочистил горло.

— Господин Дуань.

— Ох, господин Хуан, — бархатный и элегантный голос человека раздался из динамиков

телефона. — Прошло уже много времени с нашего последнего общения, поэтому я не мог
не позвонить вам.

— Господин Дуань, вы хотите о чем-то спросить?

Мужчина рассмеялся.

— Я соскучился. Хотел поздороваться, но не знал, спите ли вы спокойно в последние

дни.

У Хуана Чжи Луна выступила испарина на лбу.

— …

— До меня дошли слухи, что съемки фильма приостановлены. Нелегко ведь сделать
перерыв, когда у вас так много работы. Уверен, вы должны хорошо высыпаться каждый
день, чтобы насладиться этим необычным отпуском.

Мужчина улыбался, но внезапно его тон изменился.

— К сожалению, мне сон как-то не идет. Знаете, почему?

— Господин Дуань, должно быть, шутит. Я не могу ни спать, ни есть после

случившегося. Все время пытаюсь найти решение…

— Да? Так вам все-таки известно о том, что произошло. Я думал, вы вновь отправились
в спа-салон на какой-то остров, ведь прошло уже так много времени, а от вас нет
звонка, поэтому пришлось заняться этим лично.

— Извините, я был слишком занят…

— Не нужно извиняться, — в голосе Дуаня не было ни радости, ни гнева. — Господин

Хуан теперь босс и есть проблемы, про которые можно мне не сообщать. Не хочу
допрашивать вас. Не знаю, кого вы могли обидеть, что на вашей территории убили
такую значимую фигуру, — мужчина замешкался. — До меня дошли слухи, что я чуть не
лишился Губительной крови.

— Господин Дуань… Мы всегда были честны перед друг другом, я никогда вас не
обманывал, — Хуан Чжи Лун уже обливался потом. — Мы с вами в расчете… Даже вся
информация про наших сотрудников находится в свободном для вас доступе, вам не
стоит подозревать меня.

— Я не подозреваю, — спокойно ответил он. — Я в недоумении. Кто без причины просто

так погрузить человека в резервуар, будто бы он манекен? Возможно, кто-то пытается
помешать съемкам.

— Это… я… не знаю, кому бы мог так насолить… — Сигарета меж пальцев Хуан Чжи Луна
постепенно тлела. — Я и сам не пойму, почему это случилось.

Господин Дуань улыбнулся.

— Не переживайте вы так.

Хуан Чжи Лун протер выступивший на лице пот.

— Дело в том, что по старшинству вы находитесь на вершине нашей организации.

— Раз уж вы об этом заговорили, я не собираюсь вас допрашивать, — спокойно ответил

Дуань.

Тот выдохнул с облегчением.

— Но вам должно быть известно, что с семьей Ху нелегко иметь дело. Если они за что-
то зацепятся, сразу же готовьтесь к последствиям.

— Да-да…

— Хотя преступник, посмевший убить человека прямо перед вашим носом, совсем не
оставил никаких улик и мы даже не уверены в его конечных целях, вам все еще следует
быть осторожным. Это понятно?

— Да-да…

— Ну, тогда вам будет виднее, что делать, а с чем лучше повременить. Это все, что я
могу сказать. Не ждите, пока полиция найдет зацепки, проследите за тем, чтобы все
было чисто.

Хуан Чжи Лун соглашался с господином Дуанем бесчисленное количество раз, прежде чем
завершить разговор. После этого его лицо помрачнело.

Люй Чжи Шу облокотилась о стену и промолвила: «Надеюсь, ты не соврал ему».

Мужчина улыбнулся, его взгляд казался напряженным, а лицо — хмурым.

— Все мои слова — правда.

После того, как Люй Чжи Шу ушла, он остался сидеть в кресле и положил руки на
перила, закрыв глаза.

На самом деле такие люди, как они, не боялись дел об убийстве.

Единственное, чего стоило страшиться, так это того, что Хуан Чжи Лун понятия не
имел, что задумали те люди.

Тот факт, что на съемках случился такой инцидент, означал, что его противники не
уступают их организации по власти, и тот факт, что они убили Ху И, также доказал,
что преступники, вероятно, могли бы и заставить его родителей смотреть на это, если
бы была такая возможность.

Когда же я им перешел дорогу?

Хуан Чжи Лун не мог вспомнить ничего подобного и стал задаваться вопросом, что же
пошло не так.

Если бы в это были замешаны другие проекты, то набралось бы еще больше проблем.

Кроме того, каким будет их следующий шаг?

Ху И погиб, но Хуан Чжи Лун помнил о пропаже еще двух девушек, его сотрудниц,
местонахождение которых до сих пор неизвестно.

Он никогда не придавал значения таким людям, как они. Если бы они умерли, ему бы
легко удалось заставить общество замолчать, даже если бы кто-то вышел с протестом
перед зданием его компании.

Но в этом случае их жизнь была напрямую связана с дальнейшей судьбой Хуана Чжи
Луна, поэтому он начал переживать об этом, так как не знал, какими будут дальнейшие
действия противника.

Поразмыслив, он взял телефон и набрал один номер.

— Алло… Да, я бы хотел узнать о двух пропавших девушках, есть какие-нибудь улики?

Сейчас.

В одном загадочном месте.

Вероятно, это был подвал, внутри которого чувствовался сырой воздух. Если обратить
внимание, можно было бы заметить, что пахнет гнилой древесиной.

Девушка медленно приходила в себя.

Открыв глаза, она подумала, что лежит на кровати в номере отеля, который сняли на
время съемок, что все произошедшее — лишь приснившийся ей кошмар.

Но вскоре она поняла, что что-то не так.

К ней вернулся страх.

Девушка осмотрелась вокруг и чуть не закричала от ужаса, но затем поняла, что ее

рот был закрыт тканью, поэтому она могла издать лишь слабый звук.

Ощущение безысходности заставляло ее нервничать все больше и больше.

Она повернула голову и обнаружила, что находится в клетке высотой чуть больше
метра.

Заплакав, она вспомнила все, что произошло до того, как потерять сознание.

«Мужчина в бейсболке».
Когда девушка взяла в руки телефон, чтобы сделать фото, то увидела отражение палки,
которой на нее замахнулись.

Внутри резервуара был человек с расплывающимися в стороны, словно водоросли,

черными волосами…

Это господин Ху, с которым они вместе работали.

Его кожа казалась слишком бледной.

Девушка плакала и слезы стекали по лицу.

Ее тело было пропитана потом и она оказалась настолько напугана, что описалась…

— Где же он? Что это за место? Где моя подруга? Где Сяо Ян?

Она отчаянно пинала ногами клетку, пытаясь ослабить веревку, которая связывала все
тело.

А потом…

— Сестричка.

Мурашки пробежались по ее коже.

Девушка внезапно обернулась и увидела лишь беспорядок в противоположном углу

помещения.

Она испугалась еще больше, так как подумала, что ее уже начинают одолевать слуховые
галлюцинации.

Но в тот момент она вновь услышала голос:

— Сестричка.

В дальнем углу комнаты вновь что-то зашевелилось, и девушка смогла разглядеть

ребенка.

Это был мальчик лет пяти или шести.

Однако его одежда казалась чистой и опрятной, а руки и ноги не были связаны.
Похоже, он просто забежал в подвал во время игр.

Девушка вскрикнула и слезы побежали по ее щекам.

— Молчи, сестричка, не шуми.

Мальчик осторожно подошел к ней и наклонил голову, чтобы взглянуть на верхний вход
в подвал.

Затем он подошел к клетке и на носочках медленно развязал ткань, которая прикрывала

рот незнакомке.

Она резко вздохнула, ее дыхание было затруднено, а губы неконтролируемо дрожали.

— Где я? Кто ты?.. Где Сяо Ян? Где моя подруга? Ты ее видел? Чего ты хочешь от
меня?
— Тише, — несмотря на то, что мальчик был маленьким, он выглядел, как чертенок,
который приложил к губам палец и сказал: — Пусть другие не узнают, что ты уже
проснулась.

Возможно, именно потому что ребенок не казался злым, девушка перестала кричать, но,
вероятно, она была слишком напугана, чтобы говорить, а ее тело дрожало.

Он прошептал:

— Это подвал виллы. Я просто ребенок и не знаю, что задумали взрослые, которые
приходят сюда, но я видел, как они делают плохие вещи.

— Делают плохие вещи? — она вздрогнула. — Это… что ты такое говоришь?

Он не ответил и просто покачал головой.

— Тогда… Девушка, которую привезли со мной… Ты видел ее?

— Видел.

— Где она?

Мальчик показал вниз.

— Внизу? В канализации?

— Она мертва. У меня не было времени спасти ее, я не мог ничего придумать. Здесь
постоянно такое происходит, взрослые говорят, чтобы я оставил людей в покое, —
ребенок выражался очень ясно и четко.

Хотя такое тоже может быть, но обычно трудно себя контролировать в подобной
ситуации.

В какой-то момент девушка подумала о том, как во время Второй мировой войны в
концлагере Освенцим один немецкий мальчик шел по улице со спокойным взглядом,
несмотря на то, что сбоку от него лежали горы тел еврейских беженцев.

Сердце ребенка казалось онемевшим, он не чувствовал никакой разницы между жизнью и

смертью, поэтому его походка не изменилась…

Мальчик, находившийся перед ней, казался ей таким же.

Сердце девушки впало в панику, она была дезориентирована, долго дрожала, прежде чем
ей удалось что-то произнести:

— Сяо-диди, ты… можешь выпустить меня? Прошу… Я единственная дочь в семье… Мои
родители…

Она так сильно дрожала, что стучала зубами.

— Мои родители не вынесут этого… Пожалуйста… Сделай что-нибудь…

— Не бойся, я придумал способ, как тебя спасти. Они приводят сюда много людей,
иногда забывают о них… Я уже отпускал нескольких, никто не узнал. Меня никто не
подозревает, потому что я ребенок, — мальчик достал маленький ключ и
сконцентрировался над тем, чтобы открыть клетку.

— Сестричка, этот подвал соединен с небольшой тропинкой. Тебе нужно бежать вперед.
Ох, да, не забудь взять это, здесь рисунок виллы. Там отмечен самый безопасный путь
к выходу.

Девушка спешно взяла его, в то время как страх лишил ее способности мыслить здраво.

Она не могла понять, насколько ненормальной была вся эта ситуация.

Единственное, что засело в ее голове, это слово «побег». Она держала в руках
рисунок и с благодарностью посмотрела на мальчика.

— Спасибо… Спасибо.

Он улыбнулся и сцепил руки за спиной.

— Все хорошо, сестричка, беги.

Она споткнулась и по мере того, как продвигалась вперед, потеряла свою обувь.
Мальчик стоял рядом с клеткой и наблюдал за ее исчезающей в темноте фигурой.

Через некоторое время дверь в подвал открылась.

Дворецкий подошел к ребенку и произнес:

— Игра готова. Игрок уже вышел в пределы видимости.

Мальчик улыбнулся.

— Тогда пойдем и сыграем.

Он последовал за дворецким, покидая темный подвал.

На двери была вырезана кошка, играющая со своей добычей, которая наслаждалась

мгновением перед смертью жертвы.

Мальчик вошел в освещенную комнату.

Теперь здесь было светло, а его лицо и одежда тут же прояснились. Он казался очень
нежным и симпатичным ребенком, однако на его ногах…

На нем была пара красных туфель на каблуках!

Для такого маленького мальчика это была очень странная комбинация.

Он подошел к журнальному столику, его вниманием завладело изображение в большом

экране на стене.

Девушка, которая только что выбежала из подвала, теперь появилась на мониторе.

Она попала в место, похожее на лабиринт, на ее лице отражался страх.

Мальчик с интересом смотрел на экран и подошел поближе, затем он взял нечто похожее
на PSP со стола и улыбнулся.

— Игра начинается.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй пообещал, что если они выберутся, то он будет весь день проводить с Се-гэ. Я
помню об этом и позволю ему воплотить это в реальность…
Се Цинчэн. В этом нет необходимости.

Хэ Юй. Джентльмен всегда сдерживает слово.

Се Цинчэн. Ты джентльмен?

Хэ Юй. Я спрошу у комментаторов, что они думают. Если да, то выполню обещанное,
если нет, не буду им противоречить.

Се Цинчэн. Ты уже научился выпрашивать похвалу у читателей, да?

Хэ Юй. Привет всем, сегодня хочу спросить: «Хэ Юй — джентльмен?»

1. Да
2. Нет

Надеюсь на вашу внимательность.

Се Цинчэн. …Надеюсь, вы промолчите и не скажете ничего, что противоречит вашему

сердцу, просто ради того, чтобы увидеть, как он будет выполнять свое обещание.
Читатели должны знать, что я выбираю 2.

Хэ Юй. Ребята, человеку главное быть счастливым. Поставьте номер 1 ради меня!

Се Цинчэн. …

========== Глава 99. Я могу прийти к тебе на Новый год? ==========

Сегодня был последний день перед роспуском съемочной команды.

Се Цинчэн собирал вещи в своем номере.

Внезапно на пол упала открытка.

Он поднял ее и посмотрел. На ней было написано поздравление и мужчина вспомнил, как

в первый день съемок одна из девушек, находящихся в команде, дала ему эту вещь.

Ей было примерно столько же лет, как и Се Сюэ, она казалась доброй и невинной.
Девушка знала о видео с ним, которое выложили террористы, но относилась к нему без
предубеждений.

Однако теперь никто не знает, где она.

Жива или мертва — непонятно.

Кроме нее пропала еще одна работница съемочной команды, хотя она особо и не
контактировала с Се Цинчэном, но искренне относилась к другим людям.

Мужчина сел с открыткой в руке и посмотрел в окно, наблюдая за падающими

снежинками.

Цзян Лан Пэй, Лу Юй Чжу и еще две пропавшие девушки… Он не был уверен, что они
могли работать на кого-то еще, но в этом году с него уже достаточно смертей
знакомых ему людей.

Се Цинчэн всегда относился ко всему равнодушно и чтобы контролировать свою болезнь,

он практически отрезал все свои эмоциональные привязанности.

Мужчина ценил жизнь, но потерял право оплакивать кого-то, даже чувство боли
казалось слишком тяжелым для него.

Однако теперь секрет, который он хранил все это время, наконец, перешел к другому
человеку, когда они оба находились на грани жизни и смерти. Несмотря на то, что Се
Цинчэн не хотел этого признавать, но тогда он мыслил по-другому.

Казалось, его сердце было заполнено чернилами, и тот факт, что кто-то узнал правду,
был похож на еще одну струю воды в эту лужицу темноты.

Она все еще была внутри него.

Но ее плотность, похоже, слегка ослабла.

Это позволило ему вновь начать дышать.

Закрыв глаза, Се Цинчэн задался вопросом, чувствовал ли он некое эмоциональное

освобождение, которое заставило его вспомнить обиды?

Да, слова Хэ Юя были жестокими, но они оказались правдивы.

Поделившись своим секретом с этим мальчишкой, он вряд ли вернется к прежнему

отношению к нему. Се Цинчэн боялся запутаться…

Он вздохнул и заставил себя успокоиться. К тому времени его вещи уже были сложены,
а часы показывали десять вечера, но, к сожалению, мужчина не мог заснуть.

У него была открыта бутылка красного вина, которое ему подарили в честь начала
работы на съемках, поэтому он подумал, что было бы неплохо выпить, чтобы обрести
душевный покой.

Алкоголь оказался сладким и вкусным, поэтому он пил понемногу.

Хотя Се Цинчэн не был хорош в выпивке и не переносил спиртное, потому что быстро
терял силы после употребления, его разум все еще оставался ясным, а физическое
расслабление уже начало поступать по телу.

Когда его кровь разгорячилась, он, держа в руке бокал, сел на кровать. Его эмоции
успокоились, но в этом чувствовалось чуть-чуть уныния.

Чем больше мужчина пил, тем сильнее его тело нагревалось. Глаза Се Цинчэна
покраснели и он опустил взгляд под ноги, затем поднял руку и потер лоб, но когда
собрался встать, чтобы умыться, он услышал звук открывающейся двери его номера.

Прошло два дня с тех пор, как ему позволили вернуться в отель, где остановилась
съемочная группа, потому что до этого времени ему приходилось сотрудничать с
полицией и помогать им с расследованием.

Видимо, человек, который имел полномочия попросить у администратора карту от его

комнаты, знал его.

Раньше Се Цинчэн был готов потерять терпение и негодовал, когда сам же и рассказал
правду о своем прошлом, поэтому он чувствовал себя раздраженным и не мог понять,
как действовать дальше. Мужчина посмотрел на вошедшего человека, в то время как все
эти эмоции были написаны на его лице, но, вероятно, из-за того, что он выпил
слишком много, его зрению не хватало резкости и он казался еще более нетерпеливым,
обиженным и раздраженным.

Хэ Юй пришел к нему, чтобы узнать, во сколько он утром планирует выселяться, но не

ожидал, что увидит пьющего Се Цинчэна.
Тот был тихим и тут же выпрямился, однако его покрасневшие глаза все еще сохраняли
ясность.

Узкая талия и ноги казались Хэ Юю такими же сильными, как раньше.

Мужчина посмотрел на него и сказал: «Пожалуйста, уйди».

Парень на мгновение был ошеломлен и сразу понял, почему Се Цинчэн решил выпить.

Он взглянул на него с нечитаемым выражением лица, затем повернулся к нему спиной и

закрыл дверь.

— Се Цинчэн…

— Я попросил тебя уйти.

— …Се-гэ, ты не обязан быть таким порядочным при мне.

Тот окинул его безразличным взглядом, ощущая себя, наоборот, отдаленным и холодным.
На самом деле, с самого начала, когда они смогли выжить, он чувствовал себя
разбитым.

Но тогда он еще полностью не осознавал своего сожаления из-за того, что Хэ Юй

теперь все знает.

Только через несколько дней его негодование усилилось.

Он очистил свои мысли и хотел дать ему ясно понять, что поделился своей историей с
ним только из-за того, что они были на грани смерти.

И что Се Цинчэн, который вернулся к жизни, должен расставить границы в общении с Хэ

Юем.

Он не изменит своего отношения к нему.

Ему нужно было убедиться, что юноша все понимает.

— Ты столько выпил, потому что из-за чего-то расстроен?

К сожалению, Хэ Юй проигнорировал его просьбу уйти.

Он подошел к нему, когда вокруг витала прохлада от воздуха ледяной ночи. В руках
парня был пакет.

— Присядь, давай поговорим, я принес тебе горячий шоколад.

— …

Се Цинчэн будто ребенок. Кто вообще пьет горячий шоколад?

Он вечно застревает в горле.

Мужчина подошел к нему с непроницаемым выражением лица, затем прижал руку к стене
рядом с головой Хэ Юя, его глаза казались слегка влажными из-под растрепанных
волос.

— Уходи.
Молодой человек внезапно приблизился и обнял его.

Так как в номере был включен кондиционер, Се Цинчэн был одет в тонкую рубашку, он
любил носить шелковые и атласные вещи, поэтому почувствовал сквозь материал дыхание
Хэ Юя.

Мужчина был пьян и боялся разбудить людей в соседних номерах, он понизил голос, его
дыхание стало горячим от вина, а тон — холодным.

— Ты не собираешься покончить с этим?

Но на этот раз парень не намеревался что-то с ним делать.

К удивлению Се Цинчэна, он просто прижал его к дверной раме и держал в объятиях,

опуская лицо к шее мужчины и глубоко вдыхая его запах.

Это не было похоже на то, как он раньше показывал свои бурные желания.

Такое поведение даже отличалось от его жгучих ласк в больничной палате после их
спасения.

Се Цинчэн думал об этом несколько дней, тогда Хэ Юй впервые вновь увидел его.

Когда парень обнял его, это чувствовалось так, словно он принял его жизнь.

Раньше юноша казался последним человеком в этом мире, который хоть как-то мог бы
ему сопереживать.

— Завтра съемочную команду распустят.

— …

— Не переживай, я уже думал об этом. Я никому ни о чем не расскажу.

Хотя Хэ Юй молод, он был очень надежным, когда речь шла о серьезных вещах.

Он продолжал говорить и держать мужчину в объятиях.

Тело Се Цинчэна ощущалось слегка странно, у него не было много мышц, но сказать,
что такое телосложение было плохим, нельзя. Когда парень прикоснулся к нему через
одежду, то тут же ощутил, что он был слишком хрупким и тонким, как дым, как душа,
которую невозможно удержать. Поэтому Хэ Юй не мог не хотеть дотянуться до этой
сущности, прикоснуться к ней. В противном случае, его сердце бы забило тревогу,
если бы он этого не сделал.

Молодой человек боялся, что Се Цинчэн просто исчезнет.

Он обнял его и начал осторожно покачиваться, стоя на одном и том же месте.

Хэ Юй закрыл глаза.

Ему пришлось многое обдумать перед тем, как сюда прийти.

Но в этот момент парень размышлял о прошлом Се Цинчэна, о его шрамах и секретах

сердца, обо всем, что с ним происходило. В конце концов, он вспомнил, что завтра
они уже уедут отсюда и вернутся в Хучжоу.

Тогда Се Цинчэн точно не захочет его видеть.

Внезапно сердце Хэ Юя пронзило странное чувство, будто бы его что-то душило, из-за
чего появился дискомфорт.

— Я сохраню твой секрет, но давай сначала поговорим об этом. И потом когда

вернешься, не оставайся с Чэнь Манем наедине, — прошептал Хэ Юй ему на ухо, хотя
его слова звучали, как мольба.

Се Цинчэн оттолкнул его.

— Не дурей.

Хэ Юй улыбнулся.

Он действительно сходил с ума, раз произнес это. Теперь его глаза вновь казались
мрачными. Он удерживал его за запястье и погладил бледную татуировку.

И вот опять.

Се Цинчэн уже думал о том, чтобы купить костей для собак, иначе почему Хэ Юю так
нравится кусать его?

На этот раз он действительно укусил его за эту надпись, но парень не применил много
сил для этого, поэтому крови не было.

— Тогда ты можешь с ним видеться, но только не приближайся к нему. Ты такой же, как
я. Не находись настолько близко к другим людям.

— Все это время ты только об этом и думал?

— Таков мой предел.

Се Цинчэн потер руку, достал дезинфицирующее средство и протер запястье под

наблюдением Хэ Юя, а затем бросил салфетку прямо ему в лицо.

— Проваливай.

Тот вновь обнял его, но на этот раз еще крепче.

Он глубоко уткнулся лицом ему в шею и потер кожу кончиком носа.

Мужчина казался горячим, так как выпил много красного вина. Хэ Юй знал, что они бы
могли провести эту ночь вместе, но он не стал на этом настаивать.

За несколько прошедших дней парень внимательно изучил ситуацию и пришел к новым

выводам.

Его чувства отличались от тех, которые он испытывал тогда в больнице…

Он только вернулся к прежней жизни и радость от того, что они выжили, заставила его
хотеть снова ощутить мягкость и тепло Се Цинчэна.

Этот импульс появился неожиданно и теперь все было по-другому.

Хэ Юй думал о том, как мужчина жил в одиночестве все эти годы, а когда он размышлял
о татуировке, скрывающий шрамы, то чувствовал странные изменения в своем холодном
сердце.

Эти эмоции связали его и он едва мог вынести их.

Ему не нравился Се Цинчэн, но он был единственным похожим на него.

Ему было плохо от того, что тот никогда не делал выбор в его пользу.

Но он знал, каково быть психически больным, и понимал страдания этого человека.

Хэ Юй считал, что в его недавно обнаруженных чувствах к Се Цинчэну, не было

жалости.

По крайней мере, ему больше не хотелось причинять ему боль.

Из-за этого он ничего не делал и просто долго обнимал его, хотя мужчина все еще не
желал обнять молодого человека в ответ.

Итак, впервые они просто спокойно попрощались.

Когда Хэ Юй собирался уйти, в его глазах было нечто глубокое, поэтому он не

сдержался и сказал: «Я думал об этом. Я не буду заставлять тебя заниматься тем, что
ты не хочешь делать, Се Цинчэн. Спасибо за то, что рассказал мне правду… Я не
собираюсь тебя мучить, не бойся».

От мужчины исходил запах вина, но его глаза были такими ясными, словно тонкий слой
льда.

Только вот под этим слоем проявилось какое-то легкое покраснение.

— Ты действительно слишком высокого о себе мнения, я никогда тебя не боялся, мне

просто кажется, что это все отвратительно. Раз ты больше не планируешь этого
делать, зачем пришел ко мне? — равнодушно бросил Се Цинчэн.

Хэ Юй на мгновение задумался об этом, словно забыл, почему оказался здесь.

— Просто… Я сейчас уйду…

— М?

— …Но перед этим, ты мог бы обнять меня?

Се Цинчэн закрыл глаза и холодно ответил:

— Я же говорил, что даже если ты знаешь мой секрет, наши отношения никак не
изменятся.

Если бы перед ним по прежнему был прошлый Хэ Юй, ему бы не удалось так просто
увернуться от него, но на этот раз парень просто молча смотрел на него.

Сперва он чувстовал обиду, которую мог использовать, как мотивацию, чтобы

предаваться бесстыдству с Се Цинчэном.

Но спустя несколько дней после случившегося, большая часть обиды испарилась из его
груди и души.

Он знал, что мужчина оставит его, знал, что не был воспринят всерьез, однако теперь
он не мог думать, что Се Цинчэн в чем-то подвел его.

Предательство приемлемо для обычного человека, а Се Цинчэн уже давно отказался от

этой части своей личности.

Он даже не любил себя.

Разве Хэ Юй мог требовать от него внимания к себе?

Хотя парень все еще мог причинить ему боль, он все-таки ушел, когда его в очередной
раз попросили покинуть номер.

Горячий шоколад остался на столе.

Се Цинчэн лег в кровать, поднял руки, прикрывая лоб и глаза.

Температура его тела поднялась, ему было слишком жарко, но он не хотел этого.

Мужчина слишком долго жил в аду, но все еще не мог отпустить смерть своих
родителей, не мог не думать о гибели Лао-Циня, он просто не привык к близости живых
людей, так как всегда жил среди мертвых.

Лучше остаться одному…

Се Цинчэн не спал до самого рассвета.

После возвращения в Хучжоу, естественно, все засуетились.

Капитан Чжэн, Чэнь Мань, тетя Ли и Се Сюэ… Они все переживали за него и пришли к
нему, чтобы расспросить о подробностях происшествия.

Конечно, все, что им было известно, — это лишь верхушка айсберга. Остальные детали
остались известны лишь ему и Хэ Юю.

Парень не заставил его вновь делать все эти вещи.

Хотя желание у молодых людей сильное и в глазах юноши все еще можно было разглядеть
горящую лаву, но он всегда сострадательно относился к другим психически больным и
видел в Се Цинчэне одного из своих людей, поэтому, конечно, перестал его
запугивать.

Мужчина сперва думал, что Хэ Юй бросил слова на ветер, но позже понял, что тот
действительно был серьезен, он оказался джентльменом, сдержавшим обещание.

Вскоре наступил Новый год.

Се Цинчэн получил сообщение от Хэ Юя в первый день праздника.

«У моих родителей появились дела, они вернутся в Янчжоу и попросили меня поехать с
ними».

«Но я не захотел».

Казалось, юноша ждал ответ.

Но Се Цинчэн так и не написал ему, поэтому он отравил последнее сообщение: «Я не

хочу быть один. Можно прийти к тебе на праздники?»

Автору есть, что сказать:

Се Цинчэн. Читатели, я очень разочарован вашим голосованием.

Читатели. Хэ Юй, мы разочарованы твоим поведением. Он выпил так много, а ты ничего

с ним не сделал!
Хэ Юй. Да что вы знаете?! Это стратегия. Стратегия! Я смышленый стратег! Иначе, как
мне еще заполучить Се Цинчэна?! Ни у Мо Си, ни у Мо Жаня нет такого IQ, как у меня!
У них бы даже не получилось таскаться за кем-то вроде Се Цинчэна!

Мо Си. Мне было бы не очень интересно преследовать того, кто плохо ко мне
относится. Посмотри на себя, он же дрессирует тебя, как собаку, а если скажет: «Я
очень разочарован в тебе», это и вовсе убьет тебя.

Мо Жань. Да кому нужна такая жена? Мы не мазохисты, а наши жены были с нами с
самого начала, поэтому нам и не нужна никакая стратегия. Хэ Юй, взгляни на себя! Ты
такой ревнивец, я тебя не узнаю.

Хэ Юй. Он меня не контролирует! Я же актив! Активами не помыкают!

Автор. …Этот мальчишка так несчастен. Ну, надеюсь, ты сможешь показать своему Гэ
хорошее представление на Новый год. Ладно, я снова открою шкалу урона для Се
Цинчэна. Все будет хорошо!

========== Глава 100. Как это она пришла к тебе на Новый год! ==========

Хэ Юй и сам не понимал, почему хочет поехать к Се Цинчэну на праздники.

Теперь, когда их отношения в стиле «любовь-ненависть» закончились, ему тоже нужно

было прояснить для себя ситуацию с Се Цинчэном.

Прежде, чем уехать с места съемок, он пообещал ему, что не будет заставлять его
делать то, чего он не хочет, иными словами, не будет принуждать к сексу.

Теоретически, притяжение Хэ Юя к Се Цинчэну должно было ослабнуть после того, как

их физический контакт прекратился.

Но, похоже, он захотел большего.

Возможно, секрет, который знали лишь они оба, поспособствовал крепкой связи между
ними?

Он не знал.

Парень каждые несколько минут в течение дня вертел телефон в руках, проверяя
входящие сообщения.

Но Се Цинчэн не отвечал.

Прошел день, но никаких известий он не получил.

Это означало, что мужчина явно отказал ему.

Он не собирался проводить Новый год вместе с Хэ Юем.

Юноша не сдался и стал ждать ответ до девяти вечера, а затем, наконец, не выдержал
и позвонил ему.

— Ты видел мое сообщение?

— Хэ Юй? Какое сообщение? — в трубке послышался чей-то приглушенный голос, это была
Се Сюэ.

Если вернуться на год назад, молодой человек даже и не подумал бы, что будет так
разочарован, услышав голос Се Сюэ.

— Позови Профессора Се, мне нужно с ним поговорить.

— Профессор Се в душе. У него нет настроения и он передал, что если тебе есть, что
сказать, тогда можешь говорить со мной.

— В душе…
Хэ Юй ненароком представил Се Цинчэна, который стоит под душем, его широкие плечи и
длинные ноги, узкую и тонкую талию, маленькую родинку на затылке.

Его сердце потеплело.

— Эй? — Се Сюэ не услышала ответ и вновь заговорила: — Алло? Скажи что-нибудь.

Хэ Юй старался звучать спокойно и равнодушно.

— Мне действительно есть, что ему сказать, позови его и дай трубку.

— Тогда можешь перезвонить позже.

— Это срочное дело.

У девушки не было выбора, она надела тапочки и подошла к двери ванной комнаты,
затем слегка приоткрыла ее и протянула руку.

— Гэ! У тебя экстренный случай.

Хэ Юй услышал звук текущей воды и приглушенную реакцию мужчины.

Он на мгновение представил руки Се Цинчэна, покрытые капельками воды, которыми тот

обхватывает телефон. Парень почувствовал, будто горячий туман из душевой кабинки
согревает его лицо.

Послышался скрип, за которым последовал голос мужчины.

— Се Цинчэн… — Хэ Юй на мгновение замялся из-за внезапного желания, но в то же

время, из-за того, что вспомнил, как этот человек его презирает.

— Что-то важное?

— Хм.

— Тебе плохо?

Парень вдохнул и посмотрел вниз…

— …Не знаю, я бы не сказал, что плохо. Хотя мне реально неудобно.

— …

Если бы Се Цинчэн любил сидеть в Интернете, он бы знал, что лучшим ответом было бы:
«Слышать, но не слушать».

Но он не любитель Интернета, поэтому спросил:

— Что у тебя болит?

Хэ Юй хотел сказать ему, но вспомнив свое обещание, парень лишь ответил:

— Мое… Мое сердце болит.

— М?

— Ты не ответил на мои сообщения.

На мгновение между ними повисла пауза, но по тону Се Цинчэна было понятно, что он
раздражен.

— И это твое срочное дело?

Хэ Юй проигнорировал вопрос и сказал:

— Можно я приду к тебе на Новый год?

— Это будет неуместно.

— Но…

— Ты должен провести праздники с семьей. Я тебе не родственник, поэтому возвращайся

в Яньчжоу с родителями.

— …

— Пока.

Затем Се Цинчэн просто завершил разговор. У Хэ Юя даже не было возможности что-то

придумать для ответа, прежде чем он услышал звуковой сигнал сброса звонка.

Хэ Юй заблокировал телефон и вновь впал в депрессию.

Аллея Моюй. Дом Се Цинчэна.

Глаза Се Цинчэна потемнели, когда он вышел в халате из уборной и принялся сушить

волосы.

Се Сюэ отпила немного йогурта.

— Гэ, что ему от тебя нужно? Это действительно было так срочно?

— Нет, ничего такого.

— Ничего? Он неуважительно к тебе относится и вы снова ругаетесь?

— …Нет, почему ты так любопытна?

Се Сюэ злилась.

— Потому что каждый раз, когда ты с ним вместе, ничего хорошего не происходит. Я не
могу понять, как вы оба оказались на том складе… Почему он всегда тебя тревожит?

Се Цинчэн нахмурился.

— Сколько раз я говорил, что девушкам не идет такой тон? Уже почти десять, иди
прими ванну.

Се Сюэ фыркнула и допила йогурт, а затем пошла в уборную под тяжелым взглядом
своего брата.

Новый год наступил довольно скоро.

В канун праздника Се Цинчэн с сестрой закончили уборку и начали помогать соседям

размещать гирлянды и украшения, расставлять столы и раскладывать столовые приборы.

В этом году они будут праздновать все вместе.

Так называемая вечеринка за длинным столом проходила в переулке, где каждый из

соседей принес свои лучшие блюда. Подобный способ проведения Нового года происходит
только в тех местах, где все между собой в хороших отношениях.
Дядя Лю достал телевизор и поставил его повыше на самом краю стола, прямо как
когда-то в 80-х годах все смотрели женские волейбольные матчи. Таким образом, все
смогут насладиться концертом весеннего праздника.

В итоге им пришлось взять проектор и показывать его на большом экране.

— Дядя, так будет лучше видно! — смеялись дети.

Тетя Ли достала пипу*. В молодости она проводила время в ночных клубах, тогда
девушки почти были обязаны уметь играть на музыкальных инструментах.

Женщина села на табурет и коснулась струн. Улыбаясь, она запела на сучжоуском

диалекте*.

*琵琶 — pípa кит. муз. пипа (род лютни).

*评弹 — píngtán прозаические и песенные сказы, сказ с пением под аккомпанемент

китайских народных инструментов (пипы и саньсяня).

Позже к ней подошла девочка и попросила сыграть мелодию из мультфильма.

— Доктор Се, нам не хватает капусты для пельменей, не могли вы подвезти меня на
рынок? Боюсь, он закроется, если я опоздаю.

— Нам еще нужно купить немного муки.

Закончив дела, Се Цинчэн взял ключи от машины и отвез женщину на рынок.

Однако он не ожидал, что по возвращении встретит кое-кого у входа на аллею.

— Господи, люди все еще едят лапшу с говядиной в придорожных забегаловках?

Первым человеком, кто заметил его, был не Се Цинчэн, а женщина, которая сидела
рядом и оглядывалась по сторонам.

Она прищурилась, как лягушка, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться.

В этом переулке находилось несколько непримечательных кафе, но сегодня они были

закрыты. Тем не менее, рядом был небольшой киоск, в котором продавался говяжий суп.

Владелица, видимо, хотела заработать денег в этот день. И это было ее хобби.

Женщина точно знала, что пока киоск будет открыт, у него не будет отбоя от
клиентов.

— Ну как же он мог не закрыться на Новый год? Посмотрите, у него и в самом деле

есть клиент!
Когда Се Цинчэн остановил машину и выглянул в окно, то увидел Хэ Юя, сидящего за
небольшим грязным столом у самой обочины дороги. Парень медленно пил бульон
говяжьего супа с лапшой, который был приготовлен на пару.

Блять, поверить не могу!

Он недостоин даже и кусочка торта!

Молодой человек выглядел несчастным, он казался хорошим парнем, который сидит в

одиночестве на улице, обдуваемой сильным ветром. Разве соседка не могла не
удивиться такой картине?

— Ах, Доктор Се, давайте выйдем и спросим, что у него случилось?

— В этом нет необходимости, просто посмотрите на его дорогую одежду.

— Ах, но это не значит, что у него нет проблем. Таким молодым людям, как он, не
хватает внимания родителей, а потом они просто решают свести счеты со своей жизнью.
Если бы общество больше заботилось о этих детях, тогда возникало бы меньше плохих
ситуаций… Если не возражаете, я выйду и спрошу его, — женщина уже собиралась
открыть дверь.

Се Цинчэн не мог ничего с этим поделать и вздохнул.

— Все в порядке, не волнуйтесь, выходите и возвращайтесь домой. Я знаю этого

человека и спрошу его обо всем, хорошо?

Только тогда она успокоилась и вернулась в переулок с пакетами капусты и фарша в

руках.

В конце концов, она повернулась и выкрикнула Се Цинчэну:

— Раз уж вы его знаете, почему бы вам не пригласить мальчика на ужин?

Мужчина был так зол, что просто не знал, что ответить.

Он подошел к киоску с хмурым выражением лица.

Владелица сразу обратилась к нему:

— Красавчик хочет что-нибудь поесть?

— Я пришел поговорить с этим человеком.

Хозяйка выглядела обиженной, но она не была настолько хороша, чтобы заставить его
что-то купить, поэтому ушла заниматься своими делами.

Се Цинчэн подошел к небольшому столу, за которым сидел Хэ Юй, и наблюдал за тем,

как он прикрыл глаза и его веки с длинными ресницами опустились вниз, затем парень
сделал несколько глотков бульона.

— Молодой господин пьет говяжий суп в канун Нового года и даже не давится?

Хэ Юй поднял голову.

— Ах, Доктор Се, я давно искал место, где можно поесть, но все было закрыто. Что вы
здесь делаете?
— …

Се Цинчэн больше не желал с ним разговаривать.

У его семьи дома были горничные и повара, Хэ Цзивэй инвестировал во многие

роскошные отели города, поэтому Хэ Юй не нуждался в холодной тарелке мясного супа.

Он явно сделал это специально.

Но в то же время его тактика была очень эффективна, так как заманчивый аромат
новогодних блюд уже витал в переулке, в то время как дети выбежали на улицу со
своими бабушками и дедушками. Все они вышли посмотреть на юношу, который в
одиночестве доедал суп.

Поразительно.

Пока они все собирались за длинным столом, Хэ Юй сидел в одиночестве, поэтому ему
удалось создать эффект под названием «У богатых ворот запах мяса и вин, на дорогах
же кости замерзших»*.

*朱门酒肉臭，路有冻死骨 — zhū mén jiǔ ròu chòu, lù yǒu dòng sǐ gǔ у богатых ворот
запах мяса и вин, на дорогах же кости замерзших (о социальном делении на бедных и
богатых).

Естественно, Се Цинчэн не мог позволить Хэ Юю молча портить все веселье, поэтому он

остался с ним на некоторое время, а затем сказал:

— Вставай. Заплати за еду и иди за мной.

В переулке начался праздничный ужин.

Молодой господин Хэ, который привык тратить деньги так, будто они ничего не стоили,
был очень рад, когда и для него выделили немного места в этом скромном застолье.

Он казался добрым и милым парнем, а вскоре стал любимчиком соседей.

Помимо Се Сюэ, которой это все не нравилось, был и Се Цинчэн, игнорирующий парня, в
то время как ему подавали вино и еду.

— Ах, Сяо-Хэ, как ты проведешь новогодние праздники?

— Мои родители работают…

— Жаль.

— Сяо-Хэ, сколько тебе лет?

— Скоро будет 20.

— О… у тебя есть девушка? Моя племянница очень красива, она учится на актерском в
Яньчжоу на втором курсе, — тепло говорила одна из соседок.

Конечно, нашлись люди, которые рекламировали своих дочерей Хэ Юю, и вскоре он уже
был окружен группой пожилых женщин и бабушек.

— Моя дочь сейчас во Франции, она скоро приедет, хотя она немного старше тебя, но
очень молода душой и довольно красива, давай я покажу ее фотографию.

— У меня есть племянница, она очаровательная, хотя ее фото не в очень хорошем

качестве, но у меня есть видео, тебе будет интересно посмотреть?
— Господи, старуха, ты уже научилась редактировать видео?

Видя, что соседи наполовину шутят и наполовину серьезны, Хэ Юй засмеялся.

— Ладно, раньше я был очень влюблен, но все закончилось не очень хорошо…

Женщины тут же начали жалеть его:

— Ай, нынче так трудно найти по-настоящему любящего мужчину.

— Она была так требовательна? Как такое возможно, что ты ей не понравился?

Хэ Юй вновь улыбнулся и опустил взгляд.

— Я недостаточно хорош для нее.

Се Цинчэн слушал со стороны и ел пельмени. Он отвернулся, чтобы смотреть на большой

проектор и переключил внимание на концерт.

Но мысли об этих разговорах злили его.

Хэ Юй правда перенес стресс из-за своей влюбленности, и сам Се Цинчэн стал этому
свидетелем.

Хотя он все еще не знал, кем была та девушка, но думал, что если парень так любил
ее, должно быть, произошло что-то серьезное, раз он не рассказал ему об ней.

Хэ Юй никогда об этом не упоминал, он даже сдался и начал заниматься сексом с

человеком своего же пола.

Се Цинчэн некоторое время размышлял об этом и чем больше он думал, тем больше ему
становилось некомфортно.

Он просто встал со своего места и пошел на кухню, чтобы помочь лепить пельмени.
К сожалению, женщины и бабушки, которые занимались готовкой, были так заняты, что,
увидев, как мужчина вошел к ним, подумали, что он будет только мешать, поэтому
просто выгнали его оттуда.

Се Цинчэну пришлось вернуться за стол и продолжил есть ужин с безразличным

выражением лица.

В результате, прежде, чем взяться за палочки для еды, он увидел небольшую фигурку
из теста рядом со своей тарелкой.

— …

Сперва мужчина подумал, что это игрушка, которую забыл ребенок.

На первый взгляд, это был маленький дракон с усам и наивным выражением морды.

Хэ Юй слегка улыбнулся, затем подошел и сказал:

— Я заметил его по дороге сюда и купил для тебя.

Натурал: «… Что ты такое говоришь? Это же игрушка для детей».

Парень вздохнул, держа себя в руках, чтобы не закатить глаза.

— Се Цинчэн, это традиционные новогодние фигурки. Ты должен знать, как ценить
искусство.

— Почему здесь два дракона?

— …

Услышав его вопрос, Хэ Юй перестал улыбаться и выпрямился. Его лицо не выражало

эмоций, но если присмотреться, то можно было бы заметить отвращение.

— Сам угадай.

— Сейчас не год дракона.

— Это никак не связано с годом.

— Я не дракон по знаку зодиака.

— И со знаком зодиака это тоже не имеет ничего общего.

— Мне не нравятся драконы.

— …Да какая разница, что тебе нравится.

Се Цинчэн чувствовал, что внезапно стал вести себя, как капризная наложница.

Он просто был нетерпелив и у него больше не осталось никаких догадок.

Хэ Юй присел и мужчина заметил, как он был зол.

Парень выхватил маленького дракона из рук Се Цинчэна и крепко сжал его.

— Если ты слепой, то не сможешь оценить его по достоинству, поэтому забудь об этом.

Он не для тебя, я могу оставить его себе.

Мужчина спросил его:

— Тебе нравятся драконы?

— Мне нравится…

Хэ Юй внезапно замолчал.

— Что тебе нравится?

Он не мог ответить.

Парень просто проигнорировал его вопрос, опустил голову и тихо коснулся чешуи
маленького дракона.

Он осознал, что Се Цинчэн совсем не понимает его.

В глубине души они были драконами, которые не подходили обычным людям.

Вот почему он подарил ему его.

Се Цинчэн не знал, что такое романтика.

Хэ Юй чувствовал себя умирающей на холоде собакой, которая пытается привлечь

человека, думающего лишь о науке.

Парень усердно убеждал хозяина магазина сделать двух драконов.

Они должны были быть очень похожи, один огненно-красный, а другой цвета ледяного
серебра. Он также попросил мастера выгравировать их инициалы на чешуйках дракона…

Хэ Юй чувствовал себя идиотом! Это была глупость!

Разозлившись он сжал статуэтку, стерев инициалы и раздавив маленькое тельце, бросил

его на стол, после чего отвернулся и принялся болтать с тетями и дядями со двора,
игнорируя Се Цинчэна.

Когда в десять часов вечера все уже поели, люди продолжали болтать и есть дынные
семечки с арахисом.

Но внезапно кое-что произошло.

У входа в переулок начался хаос.

Из-за этого смех и веселье резко прекратились, но люди все еще продолжали
переговариваться друг с другом.

Только когда все затихли, остальные повернулись ко входу, чтобы получше

рассмотреть, что происходит.

— Что случилось?

— Что случилось… Ах!

— Как так?

— Почему она…

Все зашевелились и, в конце концов, даже Се Цинчэн слегка повернул голову в сторону
и с безразличием посмотрел дальше.

Хватило одного взгляда, чтобы в его голове возник жужжащий звук, а кровь отлила с
его лица.

Он увидел женщину у входа в переулок.

Ей, казалось, около тридцати лет, она была очень красива и на ней красовалась
дорогая шуба, но самым ярким элементом было не элегантное платье, а синяки на ее
лице, которые не мог скрыть даже макияж.

У женщины была сумка от Hermes, однако она явно испытывала стыд, когда ощутила
взгляд толпы.

Это лицо, не говоря уже о жителях аллеи Моюй, даже Хэ Юй не смог бы забыть.

Незнакомкой оказалась бывшая жена Се Цинчэна, Ли Жоцю.

Автору есть, что сказать:

Если кто-то думает, что Хэ Юй будет честен… Тогда я могу лишь сказать, что между
кроликами и овцами нет различий. Хэ Юй не джентльмен, он не может жить без
прикосновений Се-гэ…
Мини-театр № 1

Мо Жань. Неудачник, если бы я сказал, что смогу жить без прикосновений Чу Ваньнина,
то я бы это сделал только в том случае, если бы это действительно было так.

Мо Си. Лузер, если бы я сказал, что смогу жить без прикосновений Гу Мана, то я бы
это сделал лишь в том случае, если бы действительно мог.

Хэ Юй. Давайте посмотрим, как у меня дальше будут идти дела с Се Цинчэном, прежде
чем что-то говорить. Кроме того, до сих пор непонятно, кто лучший! Вы оба,
безмозглые дурни, у вас IQ ниже моего! Не забывайте называть меня папочкой!

Мини-театр № 2

Админ. Мы хотим подарить цветы и похлопать вашему активу №2. Прошу, пусть он выйдет
на сцену.

Чэнь Мань. Я не знал, что так будет.

Админ. Я говорил о Ли Жоцю.

Чэнь Мань. ?

Се Цинчэн. ?

Хэ Юй. ?

Ли Жоцю. Что? Женщина не может быть активом!

(Этот отрывок создан просто ради веселья, не воспринимайте всерьез… Эта женщина не
актив, когда она была с Се-гэ, у нее не возникло никаких других наклонностей по
отношению к нему).

Ли Жоцю. Я ничего не понимаю…

========== Глава 101. Почему она с тобой так разговаривает? ==========

Ли Жоцю сбежала из дома в канун Нового года.

Раньше она хотела проводить время со своим любовником, но их обнаружила его жена.
Он уже давно ее не любил, а отношения на стороне стали последней каплей этого
брака.

После их развода Ли Жоцю вышла за него замуж и жила спокойной жизнью. Ее муж был
милым и романтичным, именно таким, каким не мог стать Се Цинчэн.

Кроме того, она любила его и продавала все свои драгоценности, чтобы помочь с
бизнесом, когда мужчина оказался в тяжелом финансовом положении.

Их семья стала богаче, а жизнь — счастливее.

Но это длилось до тех пор, пока не появилась девушка помоложе.

Ли Жоцю понятия не имела, когда он начал с ней встречаться, но случайно узнала, что
ее муж хочет увеличить грудь симпатичной студентке.

Женщина пыталась думать об этом в другом ключе. Может быть, это лишь по работе,
ведь у них было модельное агентство, вероятно…
Она даже не успела закончить свою мысль, прежде чем в полумраке увидела мужа,
который касался лица девушки и шептал: «Увеличь свою грудь, думаю, ты будешь
совершенна», — эти слова обрушились на нее как гром среди ясного неба.

Когда Ли Жоцю и Се Цинчэн развелись, она говорила ему, что любовь должна быть
безрассудной, что можно пожертвовать своими принципами, ответственностью и всем
остальным.

Затем ей довелось увидеть плод подобной любви.

И в канун Нового года беременная девушка пришла к дверям ее дома.

По телосложению Ли Жоцю не была создана для того, чтобы постоять за себя, однако
она начала ругаться с любовницей своего мужа. Когда-то он души в ней не чаял и
говорил, что станет единственным, кто будет ее любимым, но чтобы защитить ту
девушку и семя зла* в ее животе, он поднял руку на жену.

孽种 nièzhǒng — семя зла (несчастья), незаконное дитя.

Не выдержав унижения и боли, она собрала свои вещи и ушла из дома.

Женщина стояла на железнодорожном вокзале и не знала, куда податься.

Ее родители уже умерли, а бывшая лучшая подруга перестала с ней общаться из-за
высокомерного поведения.

Тогда она внезапно вспомнила Се Цинчэна.

Из-за праздников купить билет на поезд было невозможно, к тому же Ли Жоцю жила в
Ханчжоу, недалеко от Шанхая.

И так как у нее были деньги, она села в такси и поехала на аллею Моюй.

Увидев ее состояние, водитель не мог не спросить ее:

— Красавица, что случилось? Поругались с мужем в канун Нового года? Мне отвезти Вас
в полицию?

Ли Жоцю взглянул на свое отражение в окне автомобиля.

Очень давно, когда ей было около двадцати, она жаловалась таксисту:

— Ах! Мой муж ни в чем не заинтересован. Сегодня День святого Валентина, а он даже
и не знал об этом, не отправил мне ни одного подарка, даже цветы не подарил.

Водитель рассмеялся.

— Госпожа, цветы имеют такое большое значение для вас? Важно то, как он относится к
вам.

— Но он даже ни единого букета мне не подарил, разве это хорошее отношение?

Мужчина бросил взгляд на большие пакеты после ее походов по магазинам и покачал

головой, так ничего и не сказав.

Кажется, Ли Жоцю и сейчас не понимала водителя такси.

Се Цинчэн не запоминал никаких особых дат, он не отмечал праздники и всегда был

занят, кроме того, ему не нравилось говорить о милых вещах.

Однако его карта всегда оставалась при ней. Он четко знал свои расходы и никогда не
говорил ей, что покупать, а что нет.

На самом деле, она могла бы воспользоваться его деньгами и купить себе цветы.

— Госпожа?

Ли Жоцю будто только сейчас поняла смысл жизни и, наконец, прикрыла лицо руками и
горько заплакала.

— Раньше… Раньше мой муж был очень добр ко мне, он был добрым и ответственным,
хорошо ко мне относился, но я…

Она посмотрела на свои синяки на лице в отражении окна и вытерла слезы, чтобы потом
можно было скрыть отметины макияжем.

Женщина знала, что ее встретят странными взглядами и сплетнями.

Сперва она хотела постучать в дверь Се Цинчэна и попросить его позволить ей

переночевать.

Однако Ли Жоцю не думала, что попадет на банкет, устроенный соседями прямо в

переулке.

Это смутило ее еще больше.

Таким образом, радость и волнительное ожидание Нового года превратились в неловкую

тишину.

В доме.

Се Цинчэн и Ли Жоцю находились одни в его квартире.

Остальным было запрещено входить, пока они разговаривали.

— Выпей немного теплой воды, — спустя долгое время, Се Цинчэн все-таки заговорил.

Он поднялся, налил немного в стакан и передал ей.

Вода еще была горячей, но стакан уже отличался от прежнего — в ее руках был
одноразовый стаканчик и это ее ошеломило, поэтому она начала плакать.

Се Цинчэн предложил ей присесть на диван, а сам сел на твердый стул. Только после
того, как они оказались на расстоянии, он спросил:

— Что случилось?

Ли Жоцю покачала головой и продолжила вытирать слезы.

— Се-гэ, прости, я не знала, что все будет так, не хотела тебя смущать.

— … Ничего страшного.
Он всегда был таким — всегда считал, что женщины слабее* мужчин, что иногда не в их
силах сделать то или иное дело. Се Цинчэн любил придерживаться феодальных*
взглядов.

*弱势 ruòshì — слабое положение, невыгодная ситуация.

*封建 fēngjiàn — феодальный, придерживаться феодальных (консервативных) взглядов
(особенно в плане семьи).

Но в то же время из-за своих патриархальных идей, он едва беспокоился о женщинах.

С другой стороны, Ли Жоцю всегда любила мечтать и смотреть сериалы. У нее не было
представления о морали, а когда дело касалось чувств, она становилась мягкой и
доброй, иначе Се Цинчэн не женился бы на ней.

Но из-за того, что женщина предпочитала романтику, ей нравилось фантазировать о

разных вещах, которые были вне ее досягаемости, и когда Се Цинчэн не оправдал ее
ожиданий, она не смогла с этим смириться.

Тогда мужчина не привык спорить с ней, неважно, были ли ее слова разумными или нет.

Он бы никогда не стал бы ругаться с женщиной, особенно со своей женой.

Возможно, именно из-за терпимости к Ли Жоцю, она, казалось, чувствовала, что

независимо от того, что делала, Се Цинчэн всегда понимал ее и не имел с ней
разногласий.

Но, конечно, он никогда не позволял ей питаться у одного, а ночевать у другого*.

*东食西宿 dōng shí xī sù — быть ненасытно жадным человеком. Дословно «кушать на

востоке, а ночевать/жить на западе».

Затем они вдвоем получили свидетельство о разводе и больше никогда не связывались

друг с другом.

Пока она внезапно не появилась на пороге его дома с синяком на лице и слезами в
глазах.

Ли Жоцю все ему рассказала.

Се Цинчэн посмотрел на нее и после недолгого молчания спросил:

— И что ты собираешься дальше делать?

— Я… Я не знаю. Мне больше некуда пойти, сегодня Новый год и мне очень плохо.

— …Понимаю.

Она вновь заплакала.

— Как он мог так со мной поступить?

Се Цинчэн хотел курить, но посмотрел на нее и оставил сигарету в покое.

— Ты постоянно жила своими фантазиями, Ли Жоцю, — он всегда спокойно говорил с ней,

когда попадал в какое-то затруднительное положение, — но реальность не может
совпадать с твоими желаниями, иногда она даже полностью противоречит им.

— Теперь ты должна подумать, что делать в будущем. Если хочешь продолжить так жить,
тогда тебе следует вернуться и поговорить с ним. Но если нет, тогда найди надежного
адвоката и сохрани доказательства рукоприкладства.

— И как же мне поступить?

— Я не могу тебе помочь, — мужчина молча посмотрел на нее. Он не собирался «бить
лежачего», но и не хотел разгневать ее. — Ты должна знать, что между нами больше
ничего нет.

Ли Жоцю дрожала и долгое время молчала, после чего она подняла голову и медленно
осмотрела то место, которое раньше было ее домом.

Потеряв дар речи, женщина, казалось, увидела себя, когда впервые вошла сюда в
качестве жены и обняла Се Цинчэна возле окна, встала на носочки, а затем поцеловала
его. Улыбнувшись, она сказала: «Я тебя так люблю. Хочу быть с тобой вечно».

Но теперь все изменилось.

Все, что осталось от нее, было убрано из этого дома, только на том месте, где
раньше стояла рамка с их свадебной фотографией, виднелся неприметный след.

Мужчина перед ней однажды сделал из нее женщину. Сначала она чувствовала, что он
был хорош во всем, но потом поняла, что ей мало. Она никогда не переставала думать
о том, были ли ее желания слишком нереальными.

Ли Жоцю перевела взгляд на Се Цинчэна, размышляя о своем прошлом, которое здесь

происходило, и о нынешнем бурном браке.

Ей было интересно, если бы она не изменила ему, мог бы он приготовить пельмени и

рис для нее в канун Нового года? Позвонила бы ей Се Сюэ?

Услышав голоса детей, играющих на улице, Ли Жоцю внезапно заговорила:

— Се-гэ…

— Что?

— …Было бы хорошо, если бы у нас с тобой родился ребенок, тогда, возможно, всего
этого бы и не случилось…

Она больше ничего не сказала и просто достала платок, чтобы вытереть слезы.

— Прости.

Поскольку она и Се Цинчэн не завели детей, они думали, что им будет легче друг с
другом ладить. Но, в конце концов, она изменила ему с другим мужчиной, полагая, что
сможет начать жизнь заново. Ли Жоцю была благодарна за то, что у нее был такой
выбор.

Но позже, из-за того, что ей было сложно забеременеть, ее заменила девушка помоложе
и теперь она оказалась обманутой.

Ей было больно терять брак по такой причине.

— Иногда удача подшучивает над людьми.

Се Цинчэн покачал головой и не знал, что ответить.

Он посмотрел на часы и сказал: «Уже поздно. Я попрошу Се Сюэ проводить тебя до

отеля, чтобы ты могла отдохнуть».

— Я…

— Езжай.
Мужчина встал, чтобы попрощаться с ней.

Ли Жоцю было неудобно, но она вдруг посмотрела на сигарету, лежащую на столе.

— Тебе следует меньше курить.

— Угу.

— Это приносит вред твоему здоровью.

Се Цинчэн кивнул и больше ничего не сказал.

Он открыл дверь и хотел провести ее к тете Ли, чтобы найти Се Сюэ, но не ожидал,
что, открыв дверь, с кое-кем столкнется.

Хэ Юй склонился над его порогом.

Парень молчал, положив руки в карманы. Выражение его лица было трудно прочитать, и
Се Цинчэн не знал, как долго он здесь находился.

Когда их взгляды пересеклись, а глаза мужчины помрачнели.

— Что ты здесь делаешь?

Хэ Юй хмуро посмотрел на него и в его глазах можно было увидеть едва подавленный
животный инстинкт.

Но прежде, чем он что-то ответил, Ли Жоцю вытерла слезы, взяла сумку и увидела
девятнадцатилетнего студента.

Когда юноша взглянул на нее, он мгновенно превратился в равнодушного человека и

молча продолжал смотреть на женщину.

Ли Жоцю сначала не узнала его, в конце концов, Хэ Юй сильно отличался от того

старшеклассника, которого она видела много лет назад. Ей потребовалось время, чтобы
вспомнить этого мальчика и сказать:

— Ах, это ты?

========== Глава 102. Только я понимаю тебя +18 ==========

Комментарий к Глава 102. Только я понимаю тебя +18

Внимание! В главе присутствует детальное описание полового акта. Если у вас
чуткая душевная конституция, будьте осторожны. Приятного чтения!
Ли Жоцю сначала не узнала его, в конце концов, Хэ Юй сильно отличался от того
старшеклассника, которого она видела много лет назад. Ей потребовалось время, чтобы
вспомнить этого мальчика и сказать:

— Ах, это ты?

По ее лицу было видно, что ей немного неловко.

Однако Хэ Юй, наоборот, улыбнулся.

— Тетя Ли, это я, здравствуйте.

— …
Рот крольчонка источал яд. Ли Жоцю можно было бы назвать просто «сестренка» в ее
возрасте.

Но он предпочел назвать ее тетей, будто она и была на нее похожа.

— Ты так повзрослел. Помню тебя еще школьником.

Хэ Юй улыбнулся и промолчал.

— Мы с тобой так долго не виделись.

— Прошло уже много лет, — сказал юноша.

Они на мгновение посмотрели друг на друга. Ли Жоцю в тот момент была эмоционально
нестабильна, но все равно заметила, что со взглядом Хэ Юя что-то не так.

Это чувство… Как же это назвать?

Казалось чем-то знакомым.

Она немного подумала и поняла, что эта ситуация похожа на то, как если бы молодая
девушка пришла к Се Цинчэну и решила устроить ему разборки.

Женщина не знала, почему молодой человек так посмотрел на нее.

— Ты разве не будешь проводить Новый год со своими родителями? — Ли Жоцю слегка

замешкалась, прежде чем задать вопрос.

— Нет, я останусь с Се-гэ.

— Но…

Она хотела спросить что-то еще, но Се Цинчэн перебил ее:

— Пойдем.

Ей пришлось согласиться, и мужчина взглянул на Хэ Юя, будто бы предупреждая, чтобы

он ничего не натворил, а затем отправился искать Се Сюэ.

Несмотря на то, что его сестра до ужаса не любила Ли Жоцю, она не собиралась
отталкивать людей, когда они попадают в беду. Узнав, что женщину ударили, из-за
чего уголки ее губ припухли, а один из зубов начал шататься, Се Сюэ все-таки
согласилась отвезти ее в ближайший отель и остаться с ней на пару дней, чтобы
позаботиться о ее здоровье.

После всего этого, Се Цинчэн вернулся к себе и закурил.

Никто не беспокоил его, тетя Ли была очень смышленой и спровадила Хэ Юя поболтать с

соседями.

Толпа людей снаружи тихо проводили вместе время, делая вид, что ничего не
произошло.

Среди ночи пошел снег, постепенно окна в доме запотели.

Глаза Се Цинчэна были словно застланы туманом, его тонкие пальцы сжали последнюю
сигарету, когда он встал, чтобы пойти в душ.

Комната наполнилась дымом, так как мужчина выкурил слишком много сигарет, кроме
того, он выпил немного вина и его настроение было ни к черту. Прошло много времени,
прежде чем он, наконец, уснул.

Примерно тогда по радио начала играть песня «Незабываемая ночь».

Дверь в его комнату открылась.

Ему показалось, что вернулась Се Сюэ, но только когда вошедший человек отодвинул
шторку, отделяющую спальное место мужчины от остальное части помещения, он понял,
что это Хэ Юй.

Се Цинчэн лежал на кровати и не хотел говорить, он лишь немного приоткрыл глаза и

безразлично посмотрел на юношу.

Мужчина не злился на Ли Жоцю, но чувствовал себя очень униженным.

Сама Ли Жоцю, вероятно, не переживала об их разговоре, потому что она предала его и
вновь давила на жалость, но Се Цинчэн ощущал, что его старые раны опять открылись,
и это делало его беззащитным, ведь каждый мог увидеть их.

Хэ Юй в том числе.

Мужчина чувствовал, что облажался, ведь даже не смог поддержать свою жену, однако
он не думал, что опять начнет «кровоточить».

Но появление Ли Жоцю определенно заставило его плоть гнить изнутри.

Это было больно.

В темноте Се Цинчэн и Хэ Юй смотрели друг на друга и просто молчали.

Спустя долгое время Се Цинчэн хрипло сказал:

— Уходи, застолье уже закончилось.

— Это ты ей должен был сказать, чтобы она ушла.

— Она моя бывшая жена.

— Именно, бывшая жена.

Се Цинчэн разгневался и закрыл глаза, избыток табака и алкоголя заставили его

чувствовать себя немного сбитым с толку, это также немного замедлило оживление его
совести.

— Уходи.

Конечно, Хэ Юй хотел вновь начать уважать его, как было раньше.

Но сегодня вечером он поменял свое решение. Словно в тот момент, когда парень
увидел Ли Жоцю, вся его терпимость и доброжелательность исчезли.

В его сердце двинулся слой расплавленной лавы, похожий на кипящую смолу.

Прищурившись, он заговорил: «Позволь узнать, почему ты так любезно с ней обращался?
Ты же не собираешься к ней возвращаться?»

— Да кто, черт возьми, будет с ней мириться? — Се Цинчэн был зол и быстро сел на
кровати, вглядываясь в темноту широко раскрытыми от унижения глазами. — Когда это я
собирался к ней вернуться? Но она же женщина! И когда-то она была моей женой! Чего
ты добиваешься? Тебе бы хотелось, чтобы я прогнал ее в канун Нового года? Я
взрослый человек, понимаешь? Я не могу выставить ее за дверь! Не могу!

— Дело не в том, чтобы быть мужчиной или не в том, как правильно себя вести в такой
ситуации. Она же предала тебя, изменила тебе.

Се Цинчэн больше не мог вынести давления.

Он знал, что Хэ Юй все слышал, когда стоял под дверью.

Он не хотел говорить об этом в течении многих лет. Хотя его чувства к ней исчезли,
он бы не желал вспоминать тот факт, что она ушла к другому мужчине.

Речь шла не о том, что правильно, а что нет. Дело было в чувстве стыда.

Глаза Се Цинчэна стали таки красными, словно из них вот-вот польется кровь.

— Думаешь, это весело? Заткнись, Хэ Юй, ты ничего не понимаешь! — с ненавистью

выплюнул он.

— …

— Был ли я таким плохим с ней? А? Когда мы были вместе, я поддерживал ее во всем.

Может, ее измена — это моя вина?

Хэ Юй нахмурился.

— Я не это имел ввиду.

Но Се Цинчэн, похоже, больше не мог оставаться спокойным. Из-за сигарет и

спиртного, а также из-за допроса Хэ Юя он попросту потерял контроль над собой и
стал очень раздражительным.

Теперь, когда юноша знал, что он тоже болен Психической Эболой, ему было вдвойне
неприятно видеть, как мужчина убивается из-за произошедшего с Ли Жоцю.

Он чувствовал, что в его сердце растет ненависть, в то время как его глаза начинали
краснеть.

— Се Цинчэн, такая дешевка, как она, настолько на тебя повлияла? Ты этого не

заслуживаешь.

— Не говори такую гадость при мне, ты не знаешь всей ситуации, в конце концов, она
моя бывшая жена, понимаешь?

Хэ Юй уставился на него.

— Если ты так говоришь, тогда все еще заботишься о ней.

— Плевать! — Се Цинчэн настолько разозлился, что начал дрожать. Он понял, что это
не может так больше продолжаться, но чувство стыда мешало ему закончить разговор с
молодым человеком.

Да, он никогда не ругался с Ли Жоцю.

Но теперь, когда Хэ Юй оказался перед ним, ему хотелось проклинать его, у него даже
возникло желание схватить лампу с прикроватной тумбочки и бросить ее в него, чтобы
прогнать.
Возможно, сейчас он тоже был раненым драконом, свернувшимся калачиком в своей
пещере, чтобы залечить раны. Се Цинчэн не хотел, чтобы кто-то такого же вида
вторгся на его территорию.

Поскольку они оба были мужчинами, то было непонятно, проколет ли Хэ Юй его шею
клыками? Убьет ли его? Поэтому, поразмыслив, Се Цинчэн внезапно взял лампу и
бросил.

Раздался впечатляющий грохот.

Хэ Юй был застигнут врасплох, угол лампы ударился о его лоб, порезав кожу.

Горячая кровь сразу же полилась из раны.

— …

Он долго молчал, после чего поднял руку и слегка коснулся раны. На его пальцы
попала кровь и он растер ее в темноте.

Парень посмотрел на кончики своих пальцев и ничего не сказал.

— Уходи, — произнес Се Цинчэн.

Молодой человек посмотрел на кровь на своих ладонях, затем улыбнулся и вновь поднял
взгляд на него. В уголках его глаз появился странный красноватый оттенок.

Се Цинчэн вздохнул.

— Позволь мне хорошо относиться к тебе. Прошло всего несколько дней, а ты уже так
плохо со мной обращаешься.

Он все ближе подходил к кровати, а затем снисходительно посмотрел на мужчину.

Хэ Юй чувствовал, что у него тоже скоро случится приступ. Его сердцебиение

ускорилось из-за гнева. Эмоции смешались воедино, сделав его бесчувственным и
кровожадным.

— Теперь ты будешь относиться ко мне таким образом? Та женщина просто предательница

и мошенница. А я из твоего вида, как же ты мог обидеть меня из-за нее?

— Я сделал это не из-за нее.

Они были сумасшедшими и не могли говорить друг с другом спокойно, словно каждый
переключился на частоты, состоящие из эмоции и ощущений.

Хэ Юй лишний раз не показывал, что чувствует на самом деле, однако, на тот момент,
мыслил он менее рационально, чем Се Цинчэн.

Мужчина знал, где находятся его пределы, понимал, когда следует отступить и
выпустить пар, но всякий раз, когда касался Хэ Юя, ему приходилось контролировать
себя.

Однако тот отличался.

Он был молодым драконом, не осознавал, как адаптироваться к этому миру, и, хотя,

казалось, относился ко всему решительнее, тень и свет в его глазах были намного
запутаннее.

Внезапно парень поднял окровавленную руку и отвел в сторону волосы Се Цичнэна со

лба, тем самым, погладив его.

— Но зачем хорошо относиться к ней? Она все еще думает о тебе, как о запасном
варианте, как о мусоре. Она тебя не уважает и не любит.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — мужчина был в ярости, на этот раз он встал с
постели. — Повторяю, Хэ Юй, ты ребенок, ты ничего не понимаешь! Да, она меня не
уважает, я не был хорош в отношениях, ладно? Я заслужил развод, заслужил насмешки
над собой, заслужил…

Он не смог закончить предложение.

Так как Хэ Юй схватил его за руки, сложил их вместе и завел ему за спину, не
отпуская его. Таким образом, они вместе рухнули на кровать. Се Цинчэн внезапно
раскрыл глаза и в ту же секунду юноша поцеловал его пропитанные табаком губы.

За окном прозвучали колокола.

— Да, ты действительно заслужил это, — прошептал Хэ Юй, задержав дыхание перед тем,
как жестко поцеловать его. — Ты пытался спровоцировать меня.

— Отпусти… Ты, блядь, отпусти! — Се Цинчэн сердито шептал между поцелуями. — Что ты
опять творишь? Разве не ты обещал, что больше не будешь принуждать меня?

Одна рука Хэ Юя покоилась на его шее, а вторая находилась на его талии. Услышав
слова Се Цинчэна, он немного оторвался от него и посмотрел на мужчину, наполненными
желанием глазами.

Он все еще прижимал Се Цинчэна к себе, а губы парня находились в сантиметре от его
рта. Хэ Юй тяжело дышал, и его грудная клетка то поднималась, то опускалась,
поэтому мужчина мог почувствовать это.

— Ты говорил, что больше не будешь это делать, — наконец, задыхаясь, прошептал он.

Старый дом имел плохую звукоизоляцию, снаружи находилось полно людей, к тому же, Се
Цинчэн на сегодня уже был достаточно унижен.

Шум, который они здесь устроили, был довольно заметным, чтобы привлечь внимание
других людей.

— Хэ Юй, надеюсь, ты сдержишь свое слово.

Парень молча посмотрел на него, опустив веки. Его взгляд переместился с глаз на
чужие губы.

— Не переживай, я не нарушу свое обещание.

Глаза юноши потемнели.

Когда он посмотрел на рот Се Цинчэна, его взгляд выражал лишь похоть, однако стоило
ему заглянуть ему в глаза, и он тут же стал очень глубоким.

— Но…

Пальцы молодого человека медленно ласкали его лоб. Закрыв глаза, он потерся
кончиком носа о об ухо Се Цинчэна.

Когда Хэ Юй внезапно открыл глаза, в них бушевал палящий огонь.

— Кое-что может быть иначе, хочешь попробовать?

Се Цинчэн не понимал, к чему он ведет.

Парень внезапно вытянул пояс из его халата.

Мужчина был так зол, что его глаза налились кровью.

— Ты опять хочешь это сделать? Относишься к психически больным с уважением, но я не

вхожу в их число, так?

Хэ Юй ничего не ответил, он почти высокомерно заткнул ему рот поясом. чтобы тот не
мог говорить.

Когда все пришло к этой точке, Се Цинчэн не выдержал, он не хотел выбирать насилие,
но у него не было другого варианта, чтобы справиться с ним.

Он схватил чашку, стоящую рядом на тумбочке, и выплеснул воду прямо на лицо Хэ Юя.

Это не остановило его, теперь парень попробовал обнять мужчину еще крепче.

Тот настолько разозлился, что разбил чашку о его голову!

Из той же раны полилось еще больше крови.

Красная и горячая жидкость потекла по его лицу между темными бровями, попав в
глаза.

Затем капельки покатились вниз.

Словно кровавые слезы, соскользнувшие с лица демона.

— …

Вероятно, глаза Хэ Юя казались слишком яростными, а стекавшие капли крови заставили

Се Цинчэна понять, что происходящее выходит из-под контроля и что не следует никого
убивать на Новый год.

Рука мужчины с немного вздутыми венами дрожала, но, наконец, ее крепко сжали пальцы
юноши.

Он убрал чашку в сторону.

Когда Хэ Юй коснулся ладони Се Цинчэна, несмотря на то, что его кожа была пропитана
кровью, он источал желание, поэтому не было смысла держать в руках орудие убийства.

Мужчина внезапно открыл глаза, когда услышал звук бьющегося стекла. Он выглядел
замученным, словно сошел с ума от пыток, которые сегодня выпали на его долю.

— Се Цинчэн…

Молодой человек протянул руку к его лицу.

Взгляд Хэ Юя был спокойным, грустным и мрачным.

— Я ведь сказал, все может быть иначе.

Затем он склонил голову и сделал то, чего никогда раньше не делал.

Се Цинчэн на тот момент уже совсем отчаялся, но не ожидал, что после того, как
молодой человек пустится вниз… он неожиданно… он и в самом деле…

«!»

Мужчина внезапно широко открыл глаза, и его разум тут же опустел. То, что
происходило сейчас, было за пределами его воображения.

Хэ Юй, что ты делаешь?

Парень стянул его белье, наклонился и неожиданно одним движением взял в рот его
член.

«!!!»

Хэ Юй начал ему отсасывать.

Его желание было яростным, а сердце — обеспокоенным. Он получал удовольствие от

легкого насилия во время постельных утех, обычно парень больше заботился о себе и
не уделял внимание Се Цинчэну, ведь тот обычно был равнодушен к нему и никак не
реагировал на ласки.

У него не было терпения, чтобы растопить эту ледышку.

Но теперь Хэ Юй взял у него в рот.

Его техника минета не была хороша, он действовал очень неуклюже и резко, но этого
было достаточно.

Он никогда не делал ничего подобного раньше, не говоря уже о том, чтобы

действительно сотворить такое в реальности.

Он помнил, как Се Цинчэн говорил, что заслуживает развода, заслуживает насмешек над
собой, он был так расстроен, что Хэ Юю стало от этого больно.

Юноша не знал, как облегчить его состояние или как заставить мужчину остановить
самокопание.

Казалось, все его слова лишь еще больше ранили Се Цинчэна, но Хэ Юй не мог
контролировать свои эмоции, поэтому вновь начал спорить с ним.

И чтобы помешать ему говорить всякую ерунду, он просто заткнул его рот поясом от
халата.

Затем все, что произошло дальше, заставило мысли Се Цинчэна, и так затуманенные из-
за переизбытка табака и алкоголя, смешаться еще больше.

Он никогда не думал, что может случиться нечто подобное.

Честно говоря, это его первый опыт орального секса.

Се Цинчэн всегда мыслил стереотипно. Живя с Ли Жоцю, он не просил ее делать такие

вещи, чтобы доставить ему удовольствие. Мужчина считал, что женщины уязвимы и
должны иметь хоть каплю самоуважения, а такие ласки просто неприемлемы для него.

Он думал, что женщине будет неловко, что она почувствует себя униженной.

Се Цинчэн даже и мыслить не смел.

Но теперь Хэ Юй сосал и облизывал его член безо всяких стеснений. Ужасная
стимуляция, полностью отличающаяся от обычного полового акта, мгновенно сожгла его
дотла. Это было не совсем физическое удовольствие, а скорее ментальное.

Мужчина раньше никогда не испытывал подобных чувств, он положил руку на темные

макушку Хэ Юя и слегка трясущимися пальцами пытался оттолкнуть его.

Но парню было все равно, он заглотил его еще глубже.

Се Цинчэн не выдержал и схватил его за волосы. Дыхание мужчины участилось, а глаза

покраснели.

Ему не нравилась физическая близость, особенно после того, как Ли Жоцю предала его.
Он начал чувствовать себя еще более униженным, уставшим от любви и больным.

Но потом Хэ Юй занялся с ним сексом и уровень стресса в организме Се Цинчэна

поднялся до небес. Он чувствовал боль и тошноту, стоило только ему об этом
подумать. Позже его нечеловеческая сила воли помогла ему устранить эти ощущения.

Парень был таким юным и полным энергии, что Се Цинчэн немного удивился…

На самом деле Хэ Юй хорошо его ублажал. Его рот был теплым и влажным, он также
прятал зубы, чтобы не задеть нежную кожу, а потом еще и начал облизывать член
языком. Юноша делал это очень охотно и смело. Было очевидно, что он презирал
гомосексуальность, но в то же время чувствовал, что не так уж и страшно брать в рот
у Се Цинчэна, ему это даже понравилось.

Мужчины не очень сопротивляются сексуальным ласкам, особенно если это делается с

любовью, которая приходит с горячим желанием, а не просто для выполнения своих
супружеских обязанностей.

Се Цинчэн сжал челюсти, его кадык перекатился, и, наконец, он больше не мог

контролировать свое дыхание.

Однако ему показалось, что эмоций стало слишком много.

Конечно, если не брать в счет тот случай, когда он впервые выпил вино с
афродизиаком. Тогда он прежде не испытывал такого удовольствия, занимаясь сексом с
Хэ Юем. Но в то же время мужчина чувствовал себя униженным и грязным.

Се Цинчэн не мог терпеть таких издевательств.

Но теперь он ощутил отголоски желания, которое было уже давным-давно утеряно,

однако теперь оно пробудилось из-за того что этот мальчишка начал облизывать его.

Сердцебиение Се Цинчэна ускорилось, в глубине души он чувстовал, что это

неправильно.

Так быть не должно.

Он еще раз схватил Хэ Юя за волосы и предпринял попытку оттолкнуть его.

Но голова юноши упорно продолжала двигаться между его ног, Хэ Юй совсем не

чувстовал смущения.

Он сосал его, играл с ним и начал вылизывать даже более интенсивно, когда
почувствовал, как дыхание Се Цинчэна стало глубже. Мужчина посмотрел в его
похотливые глаза, когда тот продолжал стимулировать его.
Вытащив член Се Цинчэна изо рта, он слегка поцеловал этот прекрасный, подрагивающий
ствол.

Губы Хэ Юя блестели от влаги.

В эту темную ночь их дыхание смешалось и они молча посмотрели друг на друга.

Се Цинчэн уже был тверд от таких манипуляций.

Несмотря на то, что он все еще чувствовал себя некомфортно с мужчинами, его
сексуальное желание еще никогда не было настолько сильным, как сейчас. Раньше он
проявлял равнодушие и бездействие, но так как Хэ Юй использовал рот, чтобы ублажить
его, Се Цинчэн все-таки начал возбуждаться.

Он впервые почувствовал желание перед Хэ Юем.

— Гэ, я же говорил… — голос парня был низким и слегка охрипшим из-за раздражения в
горле, однако он будто еще больше воодушевился происходящим, — все может быть
иначе.

Хэ Юй продолжал держать в руке вставший член Се Цинчэна и несколько раз поласкал

его, а затем, все еще глядя ему в глаза, наклонил голову вбок и поцеловал дрожащую
плоть.

Се Цинчэн зажмурился.

Его кожа была мягкой, и Хэ Юй коснулся ее кончиком носа, ему это нравилось.

— Гэ, ты заслужил это за то, что спровоцировал меня. А та женщина никогда не будет
с тобой. Тебе не стоило о ней волноваться. Твой дом настолько мал, что в нем может
поместиться только один из нас. Конечно, ты должен быть рад мне, ведь я
единственный, кто может войти к тебе, — он шептал эти слова, целуя его естество.

Взгляд молодого человека на самом деле был довольно болезненным и безумным. Но

помимо этого в его глазах было еще что-то очень уязвимое и непонятное.

— Мм…

Хэ Юй слегка вздохнул. Его губы и язык влажно скользили по стволу, в то время как
он менял угол, надавливая на него и заставляя желать большего.

Подслушав разговор Ли Жоцю и Се Цинчэна, он вдруг начал желать этого мужчину еще
сильнее, чем когда-либо.

Ему хотелось трахнуть его в той же постели, где тот впервые сделал из Ли Жоцю
женщину.

Парень желал, чтобы он завелся и кончил для него.

Хэ Юй намеревался сделать из Се Цинчэна человека, который бы действительно дрожал и

кончал под ним на этой постели.

Именно присутствие Ли Жоцю наполнило сердце юноши раздражением, он чувствовал себя

очень подавленно и грустно.

Эти эмоции сводили его с ума, поэтому он решил доставить удовольствие Се Цинчэну
ртом и ни о чем не думать.

У него не было выбора, он не был женщиной и не знал, как превзойти ее.

Хэ Юй мог лишь быть неловким, но в то же время смелым, чтобы заняться с этим
человеком оральным сексом.

Он надеялся, что огонь в его теле распалит Се Цинчэна, что он сможет сжечь все
оставленные Ли Жоцю следы в этом доме.

Это казалось ему хорошей идеей.

Парень прижался лбом к мужчине и между поцелуями тихо сказал:

— Она этого не заслуживает. Она этого не заслуживает, Се Цинчэн. Она не понимает

тебя. Только я могу понять тебя…

Чувство печали углубилось и заполнило его сердце до краев, словно огромный океан.

— Твой разговор с ней выбесил меня. Как она могла говорить с тобой о детях?

— Она не это имела ввиду.

— Не защищай ее!

Он был очень зол. Казалось, ему хотелось задушить Се Цинчэна, но он также желал,
чтобы тот похвалил его. Когда Хэ Юй говорил, в его глазах росло безумие, однако
голос становился мягче:

— Она когда-нибудь делала это для тебя?

— …

— Но я могу это сделать, я могу ласкать тебя ртом, — промолвил он и вновь поцеловал
Се Цинчэна в губы. Ни один из поцелуев не был глубоким и казался лишь легким
прикосновением.

— Она сделала тебя таким холодным, но я могу вылечить тебя. Правда. Я не вру. Ты же
не хочешь быть таким, не будь безразличен ко мне, не нужно обращаться со мной так
же, как с ней.

Он казался обиженным, но звучал так, словно умолял его.

Возможно, Хэ Юй не знал, какие точно эмоции испытывал в то время. Он слишком много

держал в себе и был настолько сбитым с толку, что просто отчаянно пытался найти
выход.

Взглянув на закрытые глаза Се Цинчэна, парень подумал, что знает только один
способ, как вытащить его обратно из этого холода.

Он продолжал целовать его в постели, но когда на мгновение оторвался от него,

словно был обеспокоен чем-то, то долго молча смотрел на безразличное выражение лица
мужчины.

Хэ Юй вновь наклонился, чтобы поцеловать его, словно искал помощи.

— Больше не поступай так, — его голос был настолько проникновенным, что он

отдалился ото всех своих эмоций.

Глаза юноши покраснели, он одновременно злился и чувствовал боль от обиды.

— Я же говорил тебе, что принадлежу твоему виду.

— …Хэ Юй, у тебя что, нет достоинства?.

— Тогда ты… Тогда дай мне немного.

— …

Из-за его слов Се Цинчэн почувствовал колющую боль.

Он был не в себе из-за алкоголя и сигарет.

Мужчина в темноте сфокусировал взгляд на Хэ Юе.

— Зачем, блядь, тебе это? Что ты получишь от нашей связи? Да, мы с тобой больны
одной и той же болезнью, но разве кроме этого у нас есть что-то общее? Я знаю, тебе
одиноко, но…

Он не продолжил, так как Хэ Юй протянул руку и прикрыл его рот.

Парень прижал его к кровати, обездвижил тело и посмотрел на него чрезвычайно

яростным взглядом.

Се Цинчэн прикрыл глаза.

Хэ Юй вновь постепенно сходил с ума, своими драконьими когтями он надавил ему на

живот… В результате чего он и сам был застигнут врасплох.

Его слеза скатилась вниз и упала на лицо мужчины.

Се Цинчэн удивился, когда понял, что молодой человек плачет — слезы тихо капали на
его щеку.

У юноши, которого он ударил, отверг и отругал, оставались следы крови на лбу, а

теперь еще и его глаза покрылись влагой.

— Хэ Юй…

Тот не ответил, казалось, он ненавидел Се Цинчэна за то, что ему приходилось так
усердно умолять его.

Теперь он выглядел слегка смущенным.

Он давил на него своим телом, но оставался равнодушным, однако его глаза все еще
были красными, а плач не утихал.

Хэ Юй снисходительно посмотрел на него.

А затем опустился вниз.

Не важно, отверг ли его Се Цинчэн, сказав, что у него нет ни капли самоуважения, Хэ
Юй все равно неловко обнял его.

На этот раз парень взял его в рот глубоко, настолько глубоко, что ему стало нечем
дышать.

Се Цинчэн внезапно выгнулся и так схватился за простынь, что его костяшки побелели,
когда он вдруг издал глубокий стон.

Его глаза застлала белая пелена.

Мужчина больше не выдерживал и начал вырываться, чтобы избавиться от этого
странного и доводящего до ужаса удовольствия.

— Не нужно, Хэ Юй, этого достаточно.

Парень не прекращал сосать, издавая влажные и непристойные звуки.

— Хэ Юй!

Он не слушал его и лишь усилил давление на плоть, и на какое-то мгновение поднял

взгляд влажных от слез глаз на Се Цинчэна.

Тот снова отвернулся.

Это все еще был явный отказ.

Но Хэ Юй собирался провести эту ночь с ним, поэтому тихо сказал:

— Уверен, что не хочешь?

Се Цинчэн молчал.

Хэ Юй продолжил начатое.

Мужчина опять оттолкнул его, но Хэ Юй был непоколебим.

Се Цинчэн продолжал его отталкивать снова и снова, но в конце концов это только
усугубило нарастающее удовольствие.

Он неоднократно пытался отмахнуться от молодого человека, но Хэ Юй упорно продолжал

стимуляцию.

Как и в жизни, парень все также возвращался к нему.

Вновь и вновь.

Се Цинчэн посмотрел на этого ненавистного, жалкого до смеха мальчишку.

Возможного, из-за того, что он выпил и выкурил много сигарет, он чувствовал грусть
и был немного сбит с толку этой ситуацией. Может быть, из-за сильных внутренних
переживаний и боли, он ничего не видел вокруг, кроме одной пары глаз, которая тихо
возвращалась в темноту, касаясь его хрупкого сердца.

После очередного толчка, мужчина запыхался и уставился на Хэ Юя.

Они молча смотрели друг на друга.

После того, как Се Цинчэн в очередной раз ударил его, он какое-то время сохранял
молчание, а потом внезапно схватил парня за волосы и потянул к своему лицу.

Глаза Хэ Юя широко раскрылись от удивления.

— Се Цинчэн…

Мужчина продолжал смотреть на него.

— Ты очень этого хочешь?

— …
— Хочешь?

— …

— Хорошо, Хэ Юй, хорошо, — глаза Се Цинчэна были красные, но в то же время их

заполнила злость и боль. — Сегодня, блядь, я буду твоим!

Парень ощутил почти что саморазрушительное облегчение.

Мужчина посмотрел на Хэ Юя и толкнул его на кровать, напирая на него без остановки.

Тот в свою очередь чувствовал замешательство и радость.

Он был ошеломлен таким поведением и с удивлением произнес:

— Се Цинчэн…

Мужчина навис над ним и склонил голову, волосы упали ему на глаза. Его острый,
наполненный агрессией взгляд устремился на юношу и, наконец, словно он уже сдался,
Се Цинчэн схватил его за подбородок и яростно поцеловал.

Прошло секунд десять, прежде чем Хэ Юй понял, что происходит.

Он впервые сам прикоснулся к нему и ответил согласием на его просьбу!

Хотя эта инициатива была обусловлена стараниями молодого человека, но Хэ Юй все еще
был в шоке.

Придя в себя, он отчаянно поцеловал мужчину и начал ласкать его тело своими
широкими ладонями.

Задыхаясь, маленький дракон произнес его имя:

— Се Цинчэн…

— Заткнись.

Их сексуальное желание было нереальным, воздух вокруг них нагрелся и им стало

слишком жарко.

Теперь Хэ Юй оказался под Се Цинчэном, он крепко обнимал его и поглаживал, в тот

момент даже малейший отклик партнера мог вызвать у него невероятные эмоции.

Кроме того, когда Се Цинчэн проявил желание, он сам взял на себя роль доминанта и
глубоко его поцеловал, уровень тестостерона в теле мужчины зашкаливал, а взгляд
казался бездонным. Хэ Юй подумал, что он пытался поменяться с ним ролями.

Такое поведение лишило его дара речи.

Потому что это означало, что человек, который ему симпатизировал*, независимо от
того, что он испытывал и сколько раз спал с ним пока ему этого хотелось, всегда
будет для него самым труднодосягаемым.

*看上 kànshang — приглянуться, положить глаз на кого-то, влюбляться.

Хэ Юй ответил ему, надавив на шею и усиливая страстный поцелуй.

Се Цинчэн, казалось, был слишком раздражительным и сам пострадал от привязанности

юноши.
Вероятно, он чувствовал сильную боль и слова Ли Жоцю ранили его, оказавшись острым
ножом в сердце.

«Она все еще думает о тебе, как о запасном варианте, как о мусоре. Она тебя не
уважает и не любит».

Он отчаянно целовал Хэ Юя и впервые почувствовал, что физическая близость с ним

может остановить кровотечение в его сердце.

Казалось, находиться рядом с Хэ Юем стало необходимостью, он был незаменим.

Парень получил от него агрессивный и почти доминирующий ответ, он не мог перестать

глубоко дышать, когда протолкнул свой язык в его рот и страстно поцеловал.

Вскоре они сорвали друг с друга одежду, руки молодого человека продолжали ласкать
тело Се Цинчэна.

Так как в квартире была плохая звукоизоляция, он вновь тихо промолвил: «Се-гэ».

— …

— Се-гэ, — его голос был низким, а взгляд — глубоким.

Се Цинчэн не мгновение остановился.

Внезапно он вспомнил, что на этой кровати когда-то был еще один человек и тоже
называл его «Се-гэ». Ли Жоцю лежала под ним и смотрела не него с большой любовью в
глазах.

Ее рука так же покоилась на его шее и она потянула его на себя, чтобы поцеловать.

Мужчина почувствовал волну отвращения и презрения к себе, когда вдруг вспомнил о

ней.

Он будто внезапно пришел в себя и посмотрел на Хэ Юя, ему казалось, что он просто
сошел с ума.

Отдалившись от парня, Се Цинчэн сказал:

— Прости, я не могу.

Юноша понимал, что происходит, поэтому вновь повлек мужчину за собой и страстно
поцеловал с таким желанием, которого у женщин и быть не могло.

Благодаря этому Се Цинчэн вновь обратил внимание на Хэ Юя.

Тот крепко сжал его шею, чтобы он не смог отпустить его, он яростно целовал и
обнимал мужчину, и ему было неважно, сделано ли его тело изо льда или огня, он
потер его грудь, словно был готов отдать ему свою собственную кровь и плоть, не
заботясь о себе.

Его одержимость стала лекарством, которое могло соблазнить Се Цинчэна.

Хэ Юй склонил голову и продолжил поцелуй, а затем прижался к нему лбом.

Он неоднократно шептал ему на ухо: «Се Цинчэн, я хочу тебя. Я так хочу тебя, что не
могу терпеть. Я так сильно хочу тебя, что умираю».
Его глаза были слегка покрасневшими, и любой, кто бы посмотрел на него, подтвердил
бы искренность его слов.

Он продолжал проявлять желание к этому разведенному и преданному женой мужчине.

Как будто ему было все равно.

Как будто он полюбил все его достоинства и недостатки, восхищался его стойкостью и
хаосом.

— Гэ, ты сделаешь это со мной?

— Се Цинчэн, больше не думай о ней, я лучше нее во всем, только я понимаю тебя, я
ближе к тебе, чем она, я не оставлю тебя, я… Я моложе нее, я могу удовлетворять
тебя несколько раз за ночь. Она говорила, что у вас не было детей, но, может, я
смогу сделать тебе ребенка, — он использовал все свои козыри, чтобы соблазнить его.

Молодой человек слишком хотел с ним переспать.

Было бы логично, если бы Се Цинчэн отругал его, услышав такие вещи, но в тот момент
он лишь смотрел на юношу, который был на тринадцать лет младше него.

Мужчина понимал, что все это ошибка и им не следует этого делать.

Но ему казалось, что кровь Хэ Юя достигла его сердца.

Парень так сильно пытался закрыть его рану, что его ладонь была вся в крови.

Он не стал пререкаться с ним, как раньше.

После долгой паузы, он медленно придавил его к кровати и некоторое время

рассматривал Хэ Юя, а затем тихо, но твердо сказал:

— Тогда почему бы тебе не забеременеть?

— ...

Он забыл, что Се Цинчэн был жестким человеком, поэтому если он взял на себя
инициативу, то точно не захочет быть снизу.

Однако парень чувствовал, что у него нет особого желания быть сверху, он
гетеросексуал, поэтому ему все еще было трудно решиться лечь в постель с другим
мужчиной.

Хэ Юй сделал так, чтобы их грудные клетки соприкасалась, таким образом они могли
уловить сердцебиение друг друга.

Затем он погладил Се Цинчэна по волосам и прошептал: «Потому что у меня больше

денег, Гэ, и если ты забеременеешь, я смогу содержать тебя».

Мужчина тихо выругался: «Черт тебя дери, да кто от тебя забеременеет».

Хэ Юй подождал, пока он договорит, словно это было наказание, которого он жаждал.

Затем он вновь поднял голову и страстно поцеловал его, с нетерпением расстегнув

джинсы.

Этот раз отличался от любого предыдущего. Поскольку Се Цинчэн взял на себя

инициативу, Хэ Юй уже был ужасно тверд, поэтому он действовал жестко, в то время
как температура его тела начала повышаться.

Они прижимались друг к другу на старой скрипучей кровати, целуясь и задыхаясь.

Никто из них не хотел уступать друг другу. Их языки сплелись в жгучем поцелуе,
когда молодой человек продолжал ласкать тело Се Цинчэна.

Мужчина слегка дрожал, а эмоции обжигали глаза.

Он зажмурился, и его ресницы затрепетали.

Они долгое время предавались любовным утехам, пытаясь не шуметь, чтобы никто ничего
не заметил.

Однако удовольствие приходило к ним волнами, парень уже был сверху, прислонив лоб
ко лбу Се Цинчэна. Они не двигались и наблюдали, как рука Хэ Юя дарит ласку их
членам.

Другой ладонью он обхватил мужчину сзади за шею, а затем придвинулся к его лицу и
поцеловал, выпустив удовлетворенный низкий вздох.

— Гэ, посмотри.

— Посмотри, чем мы занимаемся.

Се Цинчэн все-таки был человеком, который не наслаждался сексом, но на этот раз

слова Хэ Юя ускорили его пульс. Однако мужчина чувствовал унижение, когда позволил
ему вести себя так.

— Хорошо.

Его голос звучал настойчиво, но все еще мягко.

— Остановись, не нужно продолжать.

Но парень не слушал его.

Он не воспринимал слова Се Цинчэна всерьез, поэтому, услышав его приказ, он

поцеловал его глубже, а затем с жадностью сжал их затвердевшие стволы.

Мужчина схватил его за волосы и слегка выгнулся, вены на тыльной стороны ладоней в
этот момент проступили еще четче.

Он нахмурился и тихо сказал: «Остановись… Хэ Юй… Хватит».

— Гэ, кончай. Я хочу посмотреть, как ты кончаешь.

— Отпусти его… Остановись!

В ответ Хэ Юй схватил его за затылок одной рукой и притянул к себе. Они мягко
вздохнули, когда горячие тела оказались близко друг к другу, а затем юноша приник к
его холодным губам и облизал их кончиком языка.

Рот Се Цинчэна никогда не становился теплым, но в тот момент ему, похоже, было все
равно, поскольку он целовал его так, будто хотел вобрать в себя весь воздух из
легких мужчины.

Се Цинчэн еще никогда не чувствовал себя таким возбужденным и отчаянно желанным в

постели.
Когда он приблизился к кульминации, то не смог вырваться из рук Хэ Юя и хотел
отвернуться от него, чтобы не встретиться с ним взглядом, но затем он подумал, что
от этого не будет толку, поэтому внезапно протянул руку и закрыл глаза молодого
человека, не позволив ему смотреть на себя.

Парень ничего не видел, так как ладонь мужчины была большой, но это не повлияло на
его ощущения. Хотя он не рассмотрел лицо Се Цинчэна, пока он кончал, зато мог
почувствовать, как его пробирает мелкая дрожь, как струя спермы выстрелила ему в
руку и попала на живот.

В тот момент Хэ Юй получил непередаваемое удовольствие.

Оно казалось заполнило его до краев, поэтому он потянулся и начал безумно целовать
мужчину снова и снова.

— Гэ… Се-гэ, ты впервые кончил со мной, знаешь? Ты знаешь?

Се Цинчэн ответил глухим вздохом, словно был расстроен.

— Закрой рот!

Хэ Юй улыбнулся и убрал его руку, удерживая мужчину за запястье. На мгновение ему

показалось, словно звездный свет попал прямо в глаза.

Он посмотрел на лицо Се Цинчэна, на котором все еще можно было заметить страсть, и
попытался сдержать себя, чтобы не улыбнуться, но не смог.

Парень держал его руку и внимательно рассматривал.

Затем Хэ Юй поцеловал татуировку на запястье мужчины.

— Я же говорил, что я опытный и умелый красавчик…

Се Цинчэн убрал ладонь из захвата молодого человека.

— Тебе не хватает самоуважения.

— Тогда как же мы с тобой сделаем ребенка?

— …

— Гэ, тебе уже хорошо, но я еще не удовлетворен, — Хэ Юй перестал улыбаться.

Восторг и безумие смешались в его взгляде, он протянул руку вниз, лаская свой все
еще твердый член, парень даже намеренно потер его о нижнюю часть живота Се Цинчэна.
— Се-гэ, ты сделал меня твердым, я хочу быть внутри тебя, очень хочу. Позволь мне
войти, позволь сделать тебе ребенка.

— …

Стало ясно, что слова Ли Жоцю о детях произвели на него глубокое впечатление, так
как теперь он был не в себе.

На самом деле, Се Цинчэн ответил что-то вроде: «Моя репродуктивная система не

способна на это».

Однако по натуре он привык чувствовать себя настоящим мужчиной, поэтому ему не

нравилось говорить, что он на что-то может быть не способен. Даже если эта
способность была лишь физиологической.
Как только Хэ Юй услышал это, он сразу же начал целовать его губы и шею, а затем
промолвил:

— Так ты позволишь мне проверить, обладаю ли я такой способностью?

После его слов они вновь сплелись в жарком, влажном поцелуе.

Се Цинчэн и Хэ Юй лежали на старенькой кровати, простыни сползли на пол, но они

были настолько увлечены друг другом, что не обращали на это внимание. Им просто
хотелось отдалиться от мирских забот и слиться воедино.

Молодой человек чувствовал, будто прошло больше ста лет, прежде чем он вновь смог
находиться рядом с ним наедине, и теперь они уже оба вспотели и задыхались от
желания. Казалось, Се Цинчэн — это сокровище, покрытое водой, его лицо сияло в
темноте.

Хэ Юй коснулся его влажного лба, затем провел кончиками пальцев к ресницам. Парень
впервые ощутил настолько глубокий взгляд мужчины, что создалось впечатление, будто
он его поглощает.

— Гэ, я могу трахнуть тебя?

Се Цинчэн пропустил его вопрос мимо ушей.

Хэ Юй спросил вновь.

Тот не ответил.

Затем юноша принялся целовать его, выгибая бедра ему навстречу.

— Позволь тебя трахнуть, Се Цинчэн, позволь…

Парень от отставал от него и он вовсе не смущался, когда просил его об этом. Ответ
мужчины заключался в том, что он резко потянул за его волосы и крепко их сжал, а
затем грубо прильнул к его губам, словно хотел снять с себя его давление…

В конце концов, Хэ Юй взял на себя инициативу между их поцелуями и, наконец,

схватил свой твердый, покрытый влагой член, и приставил его к отверстию Се Цинчэна,
мягко надавливая и понемногу проникая внутрь.

Мужчина сжал челюсти и пока это происходило он не вымолвил ни слова.

Хэ Юй вновь задал ему тот же вопрос, но его проигнорировали.

Се Цинчэн не понимал, как так получилось, что мальчишка уже погрузился в него,
поэтому у него не было времени подумать. Хэ Юй столкнулся бедрами с его ягодицами,
войдя до конца, из-за чего тот издал короткий стон и нахмурился.

— Так хорошо, — хрипло промолвил он.

Затем парень осторожно стал повторять поступательные движения.

— Гэ, тебе хорошо? Я давно уже не чувствовал ничего подобного. Ты такой тугой и
горячий внутри, я просто схожу с ума.

— Заткнись…

Слова и взгляд Хэ Юя были такими искренними, что он не мог взять и отругать его за
это.
Парень обнял его и, задрожав, толкнулся внутрь, словно контролировал всю ситуацию.

Се Цинчэн был так напряжен, что едва мог принять его. Ему было слишком больно,
потому что Хэ Юй ощущался большим и делал все в спешке. Сколько бы раз они не
делали это, он все еще оставался таким же нетерпеливым, как тогда в клубе.

Побледнев, мужчина подавил стон, а руки крепко ухватились за матрац. Его ноги были
унизительно расставлены в стороны. Хэ Юй удерживал его за талию, когда вновь
толкнулся в него, заставив поглотить его член.

По комнате распространились яростные влажные звуки их движений.

Кровать скрипела, пытаясь удержать их двоих сверху.

Помещение было настолько маленьким, что рядом с ней висела занавеска, за которой
раньше спала Се Сюэ, когда еще была малышкой. На данный момент штора также была
расправлена, как если бы за ней все еще спала девушка.

Из-за этого Се Цинчэн почувствовал некоторую неловкость.

Даже когда Хэ Юй впервые занялся с ним сексом, он никогда еще не чувствовал себя
настолько униженным, как сейчас.

После его свадьбы с Ли Жоцю он не особо переживал о том, что ему придется делить
такое маленькое пространство с сестрой, так как тогда мужчина не был заинтересован
в сексе и считал супружеский долг обычной рутиной.

Но теперь над ним навис девятнадцатилетний парень, а сам Се Цинчэн вел себя так же
покорно, как женщина. Его поза стала для него слишком недопустимой, поэтому он
вздрогнул.

Осознав свое положение, мужчина вдруг почувствовал себя некомфортно, он стал

отталкивать юношу от себя, чтобы освободиться.

— Хэ Юй… Остановись, хватит… Мне это не нравится, нет…

Разве он мог остановиться в такой момент?

Молодой человек сходил с ума из-за него, он был разгневан из-за того, что им
пришлось прервать процесс. Хэ Юй слегка отстранился и посмотрел на него сверху.

— Почему? Тебе не нравится? Ты слишком жесток со мной, если хочешь, чтобы я

прекратил, — запыхавшись, промолвил он.

Однако пока парень говорил это, он все равно продолжал медленно двигаться внутри Се
Цинчэна.

Это было невозможно вынести.

Хэ Юй наклонился, чтобы заглянуть в смущенное лицо мужчины, а затем последовал за

его расфокусированным взглядом прямо к стене, где когда-то висело свадебное фото Се
Цинчэна и Ли Жоцю.

— …

Он внезапно понял.

Се Цинчэн не мог заниматься сексом с мальчишкой, который все еще учился в

университете, тем более они находились в той самой постели, где он когда-то был со
своей бывшей женой.

Его сердце пропустило удар, он вдруг почувствовал сильную боль и протянул руку,
чтобы закрыть мужчине глаза, после чего поцеловал его в уголок губ, продолжая
ритмично входить в него.

— Не думай о прошлом так много, все закончилось. Се-гэ, теперь ты принадлежишь мне.

— Забыл? Я сделаю тебе ребенка.

Услышав это, Се Цинчэну вновь захотелось огреть его стаканом.

— Ты забеременеешь от меня… Ах!

Хэ Юй сильно вдавился в него, жестко схватившись за талию и застигнув его врасплох.

Глаза мужчины широко раскрылись, он едва мог поверить в то, что парень так глубоко
проник в него.

— У тебя не получится забрать свои слова обратно, — Хэ Юй трахал его и протянул

руку, чтобы прикоснуться к напряженному прессу Се Цинчэна. Он вошел настолько
глубоко и мощно, что подумал, будто бы живот мужчины станет теперь выпуклым. — Гэ,
ты родишь от меня. Я трахну тебя так, чтобы мое семя оказалось у тебя внутри.

Если бы не сумасшедшая стимуляция, Се Цинчэна бы отругал его за такие слова.

Что за безумие?

Но он не мог ответить ему, так как Хэ Юй в тот момент был чрезвычайно агрессивен и
его движения походили больше на месть, они казались такими сильными, что мужчина
просто не мог произнести хоть одно предложение вслух.

Юноша входил в него так, будто хотел наказать, словно желал заставить Се Цинчэна
отмахнуться от всех его сожалений.

Какое-то время он удерживал его ноги широко раскрытыми, а затем, задержав дыхание,
подхватил мужчину, вынудив его встать на колени и выгнуть спину. Хэ Юй вошел сзади
и продолжил жестко трахать его.

В тот момент Се Цинчэн ощутил еще больше боли и удовольствия.

— Так, да?

— …

— Тебе так больше нравится, верно?

Мужчина не мог выдержать такого напора, поэтому когда юноша плотно прижался к нему,
он нахмурился, а его ресницы постепенно стали влажными.

Хэ Юй проник очень глубоко, толкаясь, он коснулся того места, к которому стремился.

— Ты такой влажный, Гэ. Тебе хорошо, когда я попадаю сюда?

Этот вопрос Се Цинчэн считал унизительным, их выделившиеся жидкости смешались и

делали проникновение горячее, поэтому когда Хэ Юй выходил и вновь входил в него, в
комнате был слышен отчетливый хлюпающий звук.

Несмотря на то, что мужчина считал себя строгим человеком, в конце концов, он тоже
состоял из плоти и крови, поэтому, когда его касались в физиологически приятном
месте, он все еще мог чувствовать ужасающее до дрожи удовольствие.

Се Цинчэн ухватился за спинку кровати, его костяшки побелели, а губы были плотно
сжаты. Он отказывался издавать хоть какой-то звук.

Но Хэ Юй, конечно же, чувствовал, как непрерывно сжимается его отверстие и ахнул от
удовольствия. Затем он внезапно вышел из него и потянул за волосы, заставив встать
лишь на колени.

В таком положении он направил свой член в узкую дырку, которая теперь была мокрой и
липкой, он удерживал головку у входа и не вставлял ее.

Взгляд Се Цинчэна казался слегка затуманенным, его вход продолжал безжалостно

сокращаться.

Хэ Юй толкался в его простату, поэтому внутренние стенки его отверстия дрожали от

неизмеримого удовольствия, которого он раньше никогда не испытывал.

Парень потерся о него членом, будто издевался над ним.

Он чуть-чуть склонился, чтобы поцеловать Се Цинчэна в красную точку на затылке,

погладил его талию и ударил по ягодице, но не слишком сильно.

Мужчина внезапно опустил голову, его лопатки сошлись вместе, а тело стало еще более
напряженным, он наклонился и прижал голову к кровати, отказываясь хоть говорить.

— Гэ, хочешь, чтобы я вошел в тебя?

— …

— Ты так близко ко мне, тебе сегодня хорошо, да?

— Ты, блядь… Если не собираешься продолжать, тогда… проваливай, — его голос звучал
хрипло и с каждым словом, ему было тяжело сдерживаться.

Хэ Юй втиснул головку члена в отверстие Се Цинчэна и не стал двигаться дальше, он

лишь немного входил и снова отстранялся, повторяя это все вновь и вновь.

Все мысли мужчины спутались.

Он никогда не пользовался такими грязными уловками, это сводило его с ума.

Тревожное волнение от прекращения стимуляции, наконец, достигло предела. Тело Се
Цинчэна дрожало от легкого давления парня, который был намного младше него.

— Господи, ты меня убиваешь, — промолвил Хэ Юй.

— …

— Если сможешь убедить меня, если скажешь, чего на самом деле хочешь, я продолжу.

— …

— Ты уже настолько влажный внутри, даже женщины не становятся такими мокрыми.

Хэ Юй вновь немного вошел в него, в то время как послышался влажный звук от их

соединения, когда мокрая от смазки дырка вобрала внутрь его член.

— Давай, убеди меня. Я подарю тебе удовольствие, если ты это сделаешь.

Се Цинчэн впервые почувствовал такое сильное удовлетворение от стимуляции простаты,
он закусил губу и ощутил вкус собственной крови, однако мужчина все равно
отказывался идти на поводу у парня.

Тот снова прошептал ему на ухо несколько горячих фраз. Одна была извращеннее
другой.

Сопротивление Се Цинчэна постепенно сходило на нет, а затем…

Прежде чем Хэ Юй осознал, что происходит, Се Цинчэн действительно разозлился.

Он словно напал на него, повернулся между лежащими на кровати подушками и сперва

сильно ударил юношу, после чего тихо и хрипло обругал его: «Пошел ты к черту!
Хочешь со мной соперничать, да?»

— …

Хэ Юй не такой, как Се Цинчэн.

Он всегда был сверху и имел преимущество в постели, поэтому у него не возникло

особого желания соревноваться с ним.

Сбитый с толку молодой человек не успел отреагировать, когда мужчина оказался

сверху, коснулся его члена и направил его в себя.

«!»

Тело юноши резко выгнулось, он думал, что кончит от удовольствия, и это, вероятно,
именно то, к чему стремился Се Цинчэн.

Дыхание парня сбилось.

Мужчина вздрогнул, его талия напряглась, когда он решил оседлать Хэ Юя.

Он почти упал в его объятия, но смог взять себя в руки. Его глаза источали холод и
жестокость, а рот, немного покрытый кровью, приоткрылся.

— Сукин ты сын*, если больше не сможешь терпеть, просто скажи.

*兔崽子 tùzǎizi диал. бран. сосунок заячий; сукин сын.

Он собирался безудержно трахаться с ним. Се Цинчэн двигался на нем сверху, в жизни

он был таким безэмоциональным и равнодушным, но теперь он объезжал его, кусая свои
губы.

Мужчина посмотрел на Хэ Юя темным и проникновенным взглядом, хотя ему было больно,

он все еще продолжал двигаться, утоляя свою жажду.

— Се… Се-гэ…

Теперь уже именно Хэ Юй не мог больше сопротивляться.

Его член оказался в теплом и узком месте. Отверстие Се Цинчэна засасывало его и
поглощало горячее желание, принося удовлетворение.

Се Цинчэн посмотрел на молодого человека и, наконец, немного пришел в себя. Он

наблюдал за ним, потерявшись в мыслях.
Его пальцы ухватились за черные волосы Хэ Юя и он убрал несколько прядей волос c
его лба, а затем уставился в покрытые пеленой страсти глаза юноши.

— От тебя уже не слышно всяких непотребств. Все еще хочешь дразнить меня?

Хэ Юй глубоко вдохнул и продолжил наблюдать за ним. Через мгновение на него

внезапно нашла ярость и он горячо поцеловал Се Цинчэна в его тонкие губы.

Просунув язык в рот мужчины, он страстно сплелся с ним в поцелуе. Они издавали
влажные звуки, и Хэ Юй обнял Се Цинчэна за талию, он принял более удобную позу,
оставив его в том же положении, в котором тот находился, а затем заглянул ему в
глаза.

— Это ты заставил меня сделать это. Из-за тебя я занимаюсь этим с тобой.

Протянув руку, он стал удерживать запястья Се Цинчэна вместе, из-за чего тот
потерял равновесие и упал прямо в объятия юноши, другой же рукой Хэ Юй вытащил член
и, приблизив головку ко входу, потер ею это невероятно влажное от их выделений
место.

После этого парень нашел удобное положение и, приподнявшись, глубоко погрузился в

Се Цинчэна, надавливая на его простату!

— Ах!

Ощущения были такими резкими, что мужчина оказался застигнут врасплох, поэтому он
вскрикнул. Его тело задрожало сильнее, чем раньше. Хэ Юй проникал в него настолько
мощно, что каждое движение отдавалось приятным покалыванием в спине.

Юноша некоторое время отчаянно толкался внутрь с невероятной силой. Ему хотелось
наблюдать за тем, как Се Цинчэн раскачивается на нем от удовольствия и боли.

Мужчина вновь прикусил губу. Невероятные ощущения распространялись по его телу.

Вскоре он пришел в себя и пытался отдышаться, его грудная клетка резко опускалась и
поднималась, слезы хлынули из уголков глаз, но он оставался тихим, чтобы больше не
издать никаких непристойных и неконтролируемых звуков.

Хэ Юй похлопал его по ягодицам и хрипло сказал:

— Давай сменим позу, я хочу войти сзади.

Затем он тут же поднял Се Цинчэна на руки и переместил на кровати в нужное место,

он не мог устоять перед ним и хотел трахнуть его, как можно скорее. В течении
следующих нескольких минут Хэ Юй жестко входил в него, не давая отдышаться, после
чего парень вытащил свой покрытый смазкой твердый, разгоряченный член.

Мужчина слегка был в шоке из-за такой интенсивности действий, это сбило его с
толку.

Хэ Юй подвинул его на край кровати и встал за ним, а затем вновь медленно вошел в
него.

— Аа…

Проникновение было настолько сильным, что на мгновение Се Цинчэн чуть было не

потерял сознание и почувствовал, что этот человек просто пронзит его тело насквозь.

— Гэ, так глубже? Тебе хорошо?

Парень вышел из него, чтобы наклониться и со страстью проложить дорожку поцелуев по
его спине, шее и лопаткам, после чего вновь резко вторгся в Се Цинчэна и начал
двигаться.

— Ох, блядь, ты сам меня спровоцировал, я могу затрахать тебя до смерти.

— …

— Ты же хотел, чтобы я взял тебя, Се Цинчэн, ты хотел этого.

— Блядь… Ты животное! Ах!

В ответ Хэ Юй отчаянно вбивался в него, попадая в самое чувствительное место в его

теле.

— Гэ, ты нечестен со мной.

Мужчина больше не обращал на него внимание и продолжил закусывать нижнюю губу,

молча переживая сильнейшие ощущения.

Они занимались этим еще около получаса, и потом Хэ Юй почувствовал, как мышцы его
живота постепенно напрягаются, а ощущение покалывания, словно разряд тока, начинает
усиливаться.

Он обнял Се Цинчэна сзади и еще раз поцеловал его красную маленькую отметину на
сзади шеи.

— Чувствуешь? — задыхаясь, прошептал он.

Хэ Юй все еще находился внутри него и ощущения его пульсирующего члена было
настолько четким, что по телу мужчины пробежались мурашки.

Как же он мог не чувствовать?

Парень прижался ртом к мочке его уха и страстно поцеловал, а затем вновь с силой
толкнулся внутрь.

— Я собираюсь кончить. Боже, как же мне хорошо, я сейчас кончу.

Он издал стон, прежде чем осознать, что его разум слегка прояснился.

Хэ Юй, конечно же, уже был на взводе и продолжал обнимать Се Цинчэна, целовать его
и беспощадно вдалбливаться в него.

Он потерся кончиком носа о его щеку, его вздохи участились.

— Я заполню тебя своей спермой.

Мужчина побледнел.

— Ты! Отвали, отойди от меня! Блядь… Ты без презерватива… ах

Его последний стон звучал немного испуганно.

Хэ Юй всегда носил с собой презервативы, кроме того случая в гримерке университета.

Поскольку они часто занимались сексом в аудиториях, Се Цинчэну приходилось терпеть

дискомфорт и продолжать работать после всего, что между ними происходило. И если бы
Хэ Юй сопротивлялся носить защиту, он бы его убил. Бывали времена, когда парень
забывал презервативы, поэтому ему приходилось идти в магазин рядом с университетом,
так как Се Цинчэн не позволял ему кончать в него.

Хэ Юй на мгновение замер и спросил:

— У тебя здесь нет презервативов?

— …

— Если есть, можешь дать, я надену его прямо сейчас.

— …

— Или мне попросить один у твоей соседки?

— Проваливай!

Чтобы продлить удовольствие, парень замедлился и трахал Се Цинчэна не так быстро,

как ему того хотелось, однако его толчки были глубокими и непрерывными.

— Гэ, смотри, ты будто моя жена. Я собираюсь кончить, а ты все еще хочешь, чтобы я
надел презерватив…

— …

— Женушка, позволь мне в тебя кончить сегодня. В следующий раз я принесу

презервативы и противозачаточные и мы сделаем все должным образом, ладно?

— К черту тебя и твои таблетки, если ты…

Се Цинчэн не смог продолжить, так как Хэ Юй поцеловал его, схватил за талию и начал
резко вбиваться в него. Это заставило мужчину вновь закусить губу, его лицо
покраснело, когда он пытался подавить стоны.

На этот раз движения юноши стали жестче. Се Цинчэн был настолько чувствителен, что
Хэ Юй ощутил, как его отверстие дрожит вокруг члена, в тот момент он понял, к чему
все идет.

Мужчина больше не мог это терпеть, ему хотелось сбежать, но парень прижал его к
себе, как это делали все мужские особи во время спаривания, чтобы их самка не
смогла уйти. Он крепко вцепился в Се Цинчэна, издав грубый стон.

Было понятно, что он собирается кончить — его член пульсировал и содрогался.

Сердце мужчины не выдерживало такой стимуляции.

На мгновение твердое, холодное тело Се Цинчэна было вынуждено дать слабину и

показать свою сексуальную уязвимость. Его глаза покраснели и повлажнели, он был
очень зол из-за этого и чувствовал себя беспомощным.

— Отпусти меня… Ты… нет, ах!

Чем больше он говорил, тем быстрее возбуждался Хэ Юй, он словно сумасшедший

толкнулся в его чувствительный вход, когда собирался кончить. Парень вторгся в него
настолько сильно и дико, что Се Цинчэн, который сам был уже на грани оргазма,
ощутил себя подавленным этой мощью.

В последний момент страх овладел им настолько сильно, что он закричал от

удовольствия и рухнул на постель.
— А-а-а… ах, Хэ Юй, медленнее, ах, остановись, выйди из меня, выйди…

— Се-гэ…

Глаза юноши заволокло красной пеленой от волнения и приятных ощущений. Он был

взволнован и крепко обнял мужчину, затем поцеловал его вспотевшее лицо, дрожащие
губы и бледную шею, после чего его рот добрался до кадыка, а движения его бедер
стали интенсивнее.

— Я не могу остановиться, ты так хорошо меня засасываешь внутрь, тебе тоже будет
приятно… Гэ… Позволь мне кончить, позволь…

— Нет, не нужно… Не делай этого…

Се Цинчэн не мог противостоять жесткому давлению Хэ Юя, особенно когда тот дышал
ему в шею, а затем внезапно обильно кончил в него!

Мужчина закричал, так как его терпению подошел конец.

На этот раз Хэ Юй попал прямо в его чувствительную точку и струя спермы заставила
тело Се Цинчэна дрожать и стонать от невероятности происходящего.

— Хэ Юй… Ах…

Его голос звучал так соблазнительно, что парень начал наблюдать, как мужчина
извивается под ним c расставленными в стороны ногами, как ругается и кричит, чтобы
он вышел из него, но, тем не менее, Се Цинчэн принял все в себя.

— …Больше так не делай… Это так тяжело… Ты…

Хэ Юй слышал его стоны и понимал, что никогда прежде не был так удовлетворен, как
сейчас.

Он был настолько счастлив и влюблен, что оргазм не отпускал его и он продолжал

немного толкаться в него, выжимая новые крики и стоны из этого человека.

— Тяжело? Но ты и сам кончил, а теперь весь дрожишь от удовольствия, понимаешь? Ты

так сильно засасывал меня внутрь, Гэ. Твое тело восстановится, неужели ты настолько
чувствителен?

Се Цинчэн смотрел на него затуманенным взглядом.

— Ты, черт возьми…

— Мне очень нравится заниматься с тобой сексом. Ты сказал, что не можешь иметь
детей из-за лечения, но вдруг это неправда, если забеременеешь, тогда сможешь стать
моей женой, я буду трахать тебя каждый день. Роди мне ребенка, Гэ… Ты очень красив,
очень!

Мужчина чувствовал, что Хэ Юй несет бред.

— Боже… Мне хочется трахать тебя всю жизнь… до конца своих дней…

Именно из-за глаз юноши, наполненных бесконечной страстью и его сильных движений
внутри, Се Цинчэн достиг кульминации.

Ему не хотелось кончать именно так, но его тело не выдержало таких манипуляций.
Он запачкал спермой не только свой живот, но и живот Хэ Юя, заставляя его ощутить
еще более сильное возбуждение от этого. Казалось, парень был полон любви и тоски,
поэтому ему даже не пришлось останавливаться, он посмотрел на мужчину с желанием,
когда горячая жидкость вновь пробудила в нем страсть.

— Ах…

Се Цинчэн просто умирал.

— Хэ Юй, не нужно опять… Прекрати, остановись… Ах!

— Мне не хочется останавливаться, я вновь хочу тебя. Боже, я хочу, чтобы ты

расставил ноги для меня, ты мне так нужен, так нужен. Ох, как же хорошо! Се-гэ, ты
делаешь меня таким счастливым.

Этим вечером парень вел себя безумно, они переместились с кровати на кресло, затем
в душ и, наконец, на постель, где Хэ Юй снова жестко проник в Се Цинчэна и прикрыл
ему рот, чтобы он не шумел, пока он лихорадочно вбивался в него.

У них не было презервативов, поэтому мужчина был весь мокрый. Под свирепым натиском
он был вынужден принять еще больше спермы в себя и в тот момент пальцы его ног
сжались от напряжения, а тело задрожало.

Несмотря на еще один оргазм, Хэ Юй все еще считал, что этого недостаточно.

— Гэ, у тебя с Ли Жоцю было так же? Ты когда-нибудь был так тверд в ней? Вы
занимались сексом несколько раз за ночь?

Се Цинчэн сначала не желал отвечать, но потом его вновь взяли так грубо и жестоко,
что он, наконец, зарычал.

— Ах… иди на хуй, как ты можешь быть таким? Не умеешь себя контролировать? Блядь…
Ах! Помедленнее… Ах…

Парень немного замедлился и начал входить в него неспешными движениями, давая

мужчине время немного прийти в себя.

После этого он склонился и поцеловал его.

— Я не могу себя контролировать.

Се Цинчэн промолчал и почувствовал укол в сердце.

Хэ Юй мог вести себя довольно грубо, учитывая то, каким безумцем он был, но иногда,
у него получалось быть нежным.

Он был образованным, однако мог бесстыдно сказать: «Я хочу трахнуть тебя» или
внезапно стать милым и произнести: «Ты нужен мне».

Юноша был предан Се Цинчэну, он отдал бы ему всего себя, даже свое будущее и
прошлое.

В то же время мужчина раньше ничего подобного не испытывал.

Матрац стал влажным из-за них двоих. Мужчина действительно никогда не занимался
таким диким сексом за все года брака с Ли Жоцю. На самом деле, он и не думал, что
такое может быть.

Се Цинчэн чувствовал, что вот-вот просто потеряет сознание.

Удовольствие было настолько сильным, что он полностью вышел из себя и яростно
посмотрел на Хэ Юя.

— Ты…. не кончай внутрь, не нужно…

Разве парень мог его услышать?

Он хотел сделать его своей секс-игрушкой, хотел очернить этого дотошного человека.

— Хэ Юй…

— Я так много кончил раз сегодня…

Парень вновь эякулировал в него, испуская поток спермы внутрь, в то самое

чувствительное место в испорченном теле Се Цинчэна.

— Ты забеременеешь?

— …

Из глаз мужчины полились слезы, которые тихо капали на подушку.

Хэ Юй наклонился и принялся сцеловавывать их теплыми губами, после чего он

перебрался к шее и протянул одну руку, чтобы погладить спину Се Цинчэна.

— Я хочу сделать это снова. Хочу трахать тебя, пока ты не будешь полон моей
спермой, хочу, чтобы тебе было хорошо. Господи, я просто не могу без тебя, — сказав
это, его член дернулся внутри мужчины.

Хэ Юем вновь завладело желание.

Се Цинчэн не ожидал, что это случится настолько быстро.

Парень начал толкаться в его еще не отошедший от предыдущих фрикций вход. Отверстие
беспрестанно сжималось, будто все еще было под контролем оргазма. Юноша дико входил
в него и потом Се Цинчэн внезапно нахмурился, схватился за кровать и издал хриплый
стон:

— Ах…

Хэ Юй склонил голову и поцеловал его нахмуренные брови, нащупал руку, сжимающую

матрац, ослабил пальцы один за другим и переплел их со своими, пропитанными потом.

Место, где они соединялись, было невероятно мокрым, их легкие движения издавали
влажные звуки. Внутри мужчины было так много спермы, что каждый раз, когда парень
входил в него, она вытекала наружу.

Хэ Юй не хотел, чтобы его семя покидало тело Се Цинчэна и он обнял его, едва не
сойдя с ума от желания.

— Назови меня по имени, Гэ. Я хочу услышать, как ты произносишь мое имя…

Тот покачал головой и отказался от его просьбы.

Его ресницы были влажными от слез и подрагивали.

— Боже, я не могу вынести это, — Хэ Юй был настолько возбужден, что больше был не в
силах контролировать свое извращенное желание, засевшее в его нутре. Он яростно
проник в него, начав резко и жестко двигаться. — В тебе так много моей спермы. Ты
такой мокрый, твоя дырка меня так сильно засасывает. Представь, тебя трахает
мужчина. Человек того же пола. Тебя надо бы пристегнуть наручниками к кровати и
трахать днем и ночью.

Се Цинчэн не выдержал его словесного потока и сказал:

— Хватит! Перестань… Ах… Помягче, Хэ Юй!

Как только он заговорил, юноша начал трахать его еще сильнее, заставив его
вскрикнуть.

— Гэ, ты назвал меня по имени. Ты сам произнес его.

— …

Дыхание Се Цинчэна стало неконтролируемым, скрип кровати и влажные звуки их

сталкивающихся тел заполнили помещение.

— Тебе хорошо? Гэ? Тебе нравится, когда тебя трахают?

— …

Се Цинчэн был потрясен, когда увидел взгляд Хэ Юя. Он пригляделся и заметил

разгоряченное, словно завороженное, выражение лица юноши, нависающего над ним.

Мужчина сперва удивился.

Эмоции юноши были слишком яркими.

В его взгляде можно было увидеть любовь… практически безумную любовь.

Возможно, подобный взгляд был слишком странным для Се Цинчэна, который просто
утратил контроль во время процесса, поэтому он, наконец, застонал:

— Ах… Ах…

Хэ Юю нравились эти звуки, хотя он редко мог их услышать, но когда это случалось,
они сводили его с ума. Его глаза потемнели, словно он желал задушить мужчину в этой
постели. В то же время он толкнулся бедрами вперед, и Се Цинчэн даже не смог
произнести ни слова.

— А… Хэ Юй, медленнее…

— Гэ, твой живот будто выпирает из-за меня…

— Я же сказал, что буду трахать тебя весь день. Буду делать это до тех пор, пока ты
не заберешь в себя все, что выходит из меня. Я хочу, чтобы ты забеременел… Гэ, я
буду кончать в тебя и попадать в твое чувствительное местечко. Мне хочется, чтобы
тебе было хорошо.

— Хэ Юй… Ах!

Кровать совершенно испачкалась из-за их жестких любовных утех. Их близость была

интенсивной и горячей.

Но в приливах любви не было ничего плохого.

Се Цинчэн испытал такие эмоции, которые он был не в силах выдержать. Это оказалось
слишком сильное чувство, поразившее его сердце. Прежде ему никогда не приходилось
переживать такие испытания.

Ужасное желание, горевшее в Хэ Юе не угасло, даже если бы он сгорел дотла.

Мужчина был втянут в эту бездну похоти и больше не мог из нее выбраться. Казалось,
молодой человек хотел слиться с ним в этой лихорадочной привязанности воедино.

И прежде чем Се Цинчэн потерял сознание, он увидел тревожный и безумный взгляд Хэ

Юя.

Автору есть, что сказать:

Мини-театр (в Twitter)

Господин Хэ. Ну что, как вам? Вы видели? Я же сказал, что у меня все получится!

Мо Си. Видел.

Мо Жань. На самом деле, ты сам его совратил.

Мо Си. Разве можно быть таким бесстыдным?

Мо Жань. Я впервые вижу такого актива, который бы использовал себя, как приманку.
Пусть он уйдет из нашего чата, мне неловко.

Мо Си. У него нет ни капли достоинства.

Мо Жань. Да, это уже слишком.

========== Глава 103. Cе Цинчэн, тебе нужно взять ответственность за меня

==========

Спустя ночь.

Когда Хэ Юй проснулся, уже рассвело.

Он поглядел по сторонам и увидел, что одетый Се Цинчэн сидел у окна и курил.

Окно было приоткрыто, дым просачивался между кончиков пальцев мужчины, в то время
как солнце заглядывало внутрь.

Се Цинчэн чувствовал себя не очень хорошо.

Он выглядел слишком уставшим, никто бы и не подумал, что Хэ Юй мучал его всю ночь.
Несмотря на то, что на нем был костюм, на его шее красовались засосы, а на губах
были видны следы от укусов.

Мужчина казался раздраженным — пепельница была забита окурками.

Хэ Юй не знал, когда он проснулся, но ему спалось намного лучше, чем Се Цинчэну.

Услышав шорох, тот обернулся и промолвил:

— Ты… уже встал.

— Мгм…
Это утро могло бы подвести их к мягкому разговору, во время которого они бы
поинтересовались, все ли в порядке или нужно ли приготовить завтрак.

Тогда Се Цинчэн бы мог сказать: «Оденься, на улице холодно».

Однако он замолк и, глядя на юношу, с которым неоднократно вчера занимался сексом,

наконец, выбрал самую лаконичную и безэмоциональную фразу:

— Собирайся и уходи.

Хэ Юй был в шоке.

Он не думал, что Се Цинчэн отнесется к нему с таким равнодушием после всего, что
между ними произошло.

Парень некоторое время не знал, что ответить.

— Ночью…

— Ты ни к чему меня не принуждал, мой разум был затуманен, я не мог себя

контролировать, — казалось, Се Цинчэн долго думал о том, как все высказать, он
отвечал очень быстро, будто заучил эту фразу. — Я не виню тебя, можешь уходить.

Хэ Юй сел на кровати, словно маленький дракон, который сделал уже все возможное,
чтобы порадовать своего хозяина, но в итоге все равно оказался покинутым.

Его волосы до сих пор были немного в беспорядке, на лбу осталась засохшая кровь, а
на губе — след от укуса.

Се Цинчэн посмотрел на него и отвел взгляд.

Свет из окна делал его фигуру едва заметной, словно он не являлся человеком.

То, что произошло ночью, — сумасшествие. Они оба делали то, чего никто из них не
думал совершать в канун Нового года.

Это было похоже на сон.

Но, вероятно, мужчина растратил слишком много сил и совершенно безумный и

непредвиденный поступок истощил его едва ли не до последнего вздоха.

Стало ясно, что он пожалел о случившемся.

Хэ Юй бросил на него взгляд.

Все старания, которые маленький дракон проделал прошлой ночью, пошли насмарку.

Он бы солгал, если бы сказал, что не огорчен этим.

Но гордость заставила парня все отрицать, выворачивая обиду наружу.

Хэ Юй все-таки тихо произнес:

— Не торопись прогонять меня. Никто не поступит так с пастухом, который подошел к

твоей двери.*

*送上门来的牛郎都不该这样被对待 Sòng shàngmén lái de niú láng dōu bù gāi zhèyàng bèi
duìdài — досл. не следует так относиться к пастуху, пришедшему под дверь. Чтобы
разобраться в этом выражении, сначала нужно понять, кто такой «пастух».
*牛郎 niú láng — пастух, досл. «муженек для коровы / быка». Но есть еще и жарг.
«проститут», «жиголо».

Обычно услугами «пастухов» пользуются богатые женщины, он выполняет так называемую

«роль гейши»: может выпивать, разговаривать, веселить своих хозяек, но иногда дело
тоже доходит до постели.

— Кто такой пастух?

— …Проститут*.

*男妓 nánjì — проститут; мужчина, занимающийся проституцией.

— … Ты же не проститут.

Хэ Юй просто уставился на него.

Се Цинчэн вздохнул, оторвался от телефона, в который постоянно заглядывал, пока

курил, после чего подошел к кровати, где сидел юноша.

Тот сразу понял, что мужчина смотрел видео с медузами.

Раньше ему это казалось чем-то забавным, ведь он не знал, почему у Се Цинчэна такое
хобби, но только сейчас Хэ Юй понял, что подобные видео успокаивали его. Лишенные
мозга и сердца, но совершенно живые существа являлись для него единственным
утешением.

Таким образом, стало понятно, что мужчина был эмоционально опустошен, поэтому он
курил и смотрел видео на повторе.

Но Се Цинчэн ведь сам согласился на эту ночь.

Несмотря на плохое настроение, мужчина проявил инициативу и переспал с Хэ Юем.

Однако парень знал, что он сожалеет.

Тем не менее, Се Цинчэн подошел к нему и сказал:

— Это не может больше продолжаться.

Молодой человек молчал.

На его спине остались следы от царапин, которые были делом рук Се Цинчэна.

Однако этот человек теперь говорит ему, что нужно все прекратить.

Хэ Юй почувствовал обиду и грусть.

Он поднял на него взгляд и продолжил молча смотреть.

Мужчина на мгновение замолк, но затем повернулся, взял аптечку из тумбочки, достал

бинт, йод и вату, после чего принялся медленно обрабатывать рану Хэ Юя на лбу.

— Сегодня Новый год, ты же не пойдешь с кровью на лице.

Се Цинчэн аккуратно протер ранку, в то время, как молодой человек сидел и не

издавал ни звука, пока тот обматывал бинт вокруг его лба.
Пальцы мужчины остановились, когда он придержал пластырь с динозавром из мультика,
чтобы наклеить его на поврежденные места.

— Теперь хорошо, уходи.

— …

— Се Сюэ может вернуться в любой момент.

— …

— Все, что случилось, неправильно. Я вчера вспылил.

— …

— Хэ Юй.

Он, наконец, заговорил.

Выпрямив спину, парень поднял взгляд, пряди волос упали на его забинтованный лоб.

— Се Цинчэн, мне хочется пить, я устал. Хочу воды.

Мужчина вздохнул, он ничего не мог с этим поделать. Его поведение всегда было таким
— если кто-то что-то дал ему, он чувствовал, что должен отплатить взамен.

Поэтому Се Цинчэн хотел поделиться с Хэ Юем водой.

Юноша, казалось, чувствовал себя неплохо.

Когда Се Цинчэн подошел к столу, чтобы налить ему немного воды, он поднял руку и
коснулся лба, нащупав пластырь.

Но когда мужчина подошел к нему, его выражение лица изменилось, как только он
увидел стакан.

Теперь Хэ Юй казался мрачнее.

— Держи, пей.

Он уставился на одноразовый стаканчик, похожий на тот, с которого пила Ли Жоцю.

Парень поджал губы и отвернулся.

Се Цичнэн не понимал, в чем проблема, наложница*, казалось, была чем-то недовольна,

поэтому он нахмурился и повторил:

— Пей.

*姨太太 yítàitai — вторая жена, наложница.

Хэ Юй посмотрел на него и вдруг резко выбил стакан из его рук, тот полетел на пол и
вся вода разбрызгалась по полу.

— Что ты творишь?

Юноша не сводил с него взгляда.

— А что же я творю?
— Да что с тобой не так?

— Почему ты не понимаешь?

Се Цинчэн не знал, что ответить.

Он даже не осознавал причину такого поведения.

Се Цинчэн налил воду в стакан Ли Жоцю и предложил ему выпить. Он даже не потрудился
выбросить его после того, как провел с молодым человеком всю ночь!

— Хэ Юй, у меня из-за тебя и так достаточно проблем, поэтому уходи. Сделай вид, что
между нами ничего не было, это просто произошло из-за минутного порыва чувств…

— Но если бы я был девушкой, то мог бы забеременеть!

— …

Мужчина просто не знал, что сказать. У него начинала болеть голова, как только он
бросал взгляд на юношу.

Но, судя по тому, чем они занимались, забеременеть должен был не Хэ Юй, так?

Однако, подумав, тот промолвил:

— Я бы залетел.

Это все напоминало Се Цинчэну о том, как он говорил вчера: «Гэ, давай сделаем
ребенка» или «Ты забеременеешь от меня». Однако теперь подобные заявления оспорить
было легче.

Мужчина сжал челюсти.

— Ты не девушка. Если бы это было правдой, то я бы не отключился вчера ночью.

— Почему? Ты гей?

Се Цинчэн побледнел.

— Нет.

— Тогда почему?

— …

Мужчина больше не желал продолжать разговор. Он посмотрел на время и сказал:

— Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, больше не поднимай эту тему. Время
вышло, поторопись и уходи, потому что Се Сюэ может скоро вернуться.

— Се Цинчэн, если ты мужчина, тогда возьми на себя ответственность.

— Черта с два! Говорю тебе, Хэ Юй, между нами ничего не может быть. То, что
случилось ночью, — это конец. Следующего раза не будет. Теперь, давай, вставай…

Он не договорил.

Парень внезапно потянулся к нему руками и обнял его за талию.

— Не хочу, не уйду.

— Я просто хочу быть здесь. Когда Ли Жоцю некуда было идти, ты позволил ей это, так
почему же мне нельзя?

Хэ Юй уткнулся лбом в живот мужчины и мягко потерся о него. Его взгляд казался
безумным, в нем затаился хаос и замешательство.

Сердце юноши было переполнено чувством, которое он прежде не переживал и не мог

дать ему название.

Оно было настолько сильным, что причиняло ему боль.

Душа молодого человека нуждалась в лекарстве, и он инстинктивно понимал, что оно

есть только у Се Цинчэна, что его дыхание поможет ему медленно исцелиться.

Это помешало его сердцу принять в себя острие ножа.

Он прикрыл глаза и некоторое время обнимал мужчину, а затем вдруг заметил, что тот
слегка дрожит.

Когда Хэ Юй вновь прикоснулся к нему, он действительно почувствовал, что

температура тела Се Цинчэна явно поднялась.

Он отклонился от него и спросил:

— Гэ, у тебя температура? Почему ты такой горячий?

— Все в норме.

Се Цинчэн взял его за руку, чтобы освободиться из объятий, но Хэ Юй отмахнулся от

него. Некоторое время он не сводил с него глаз.

— Ты уверен, что лекарство, которое позволяет тебе оставаться в форме, эффективно?

Почему тебе так плохо…

— Ни один человек не выдержит таких постельных испытаний. Убери руки от меня.

Он нахмурился, его зрение понемногу ухудшалось.

Се Цинчэн не хотел слышать, что говорит Хэ Юй.

Он старался избегать разговоров о болезнях. На самом деле, нездоровым людям тяжело

сталкиваться с горькой правдой.

Мужчина чувствовал себя еще более раздраженным из-за этого диалога, он приложил
силы, чтобы оттолкнуть юношу.

— Хэ Юй, лекарство может поддерживать жизнь, но это не значит, что я всегда буду
чувствовать себя здоровым. Мне приходится заботиться о своем теле, несмотря на то,
что с ним происходило.

Парень отвел взгляд в сторону и уставился на пепельницу возле окна.

В ней было слишком много окурков.

Он посмотрел на Се Цинчэна и не знал, откуда взялась эта глубокая обида в его

сердце.
— И это ты называешь заботой о себе?

— Если бы ты не раздражал меня, я бы сегодня не курил так много.

— …

— Уходи.

— …

— Хочу побыть один.

Непонятное чувство в сердце Хэ Юя, казалось, внезапно превратилось в огромного

зверя с клыками, который принялся высасывать из его груди кровь, постепенно
вгрызаясь во внутренности.

— Нет, я отвезу тебя в больницу.

— Я, блядь, никуда не поеду!

Сколько раз за год ему уже приходилось обращаться в больницу? И все из-за того, что
Хэ Юй трахал его до изнеможения!

— Разве ты можешь отказаться, если болен? — после того, как парень задал этот
вопрос, он почувствовал неуверенность. — Больница ведь работает по праздникам?

Се Цинчэн посмотрел на него так, будто был готов что-то с ним сделать, но он был
слишком не в себе.

В какой-то момент мужчина ощутил навалившуюся на него усталость.

Он вздохнул.

— Хорошо. Я позабочусь о себе, — Се Цинчэн солгал, когда их взгляды пересеклись. —

Больницы сегодня не работают.

— Тогда я могу вызвать личного доктора.

— Хочешь выставить наши отношения на всеобщее обозрение?

Хэ Юй замешкался.

Се Цинчэн взял его телефон и бросил ему.

— Прошу тебя, если ты действительно считаешь меня одним из своих, не позорь меня.

Он больше не спорил с ним, но теперь выглядел каким-то отрешенным, словно собирался

испариться в любой момент.

Его душа, наверное, тоже исчезла бы вместе с ним.

Хэ Юй понял, почему он переживает.

— Уходи, забудь обо всем, прошу.

— Но, — молодой человек побледнел, — ты не должен…

— Я уже взрослый, старше тебя на тринадцать лет, думаешь, мне не под силу
позаботиться о себе? Мне не нужны твои нравоучения.

— …

Хэ Юй смотрел на слабого, равнодушного, почти прозрачного Се Цинчэна и в какой-то

миг почувствовал, как озлобленный зверь в его груди укусил его настолько сильно,
что он не мог больше дышать.

Что с ним происходит?

Он…

— Давай забудем все, что произошло вчера.

— Почему… Се Цинчэн… Почему? Разве это плохо?

— Плохо.

— Но почему…

Мужчина сделал паузу.

— Потому что ты мне не нравишься, я тебе тоже. Это все неправильно.

— Разве ты не говорил, что мужчина должен брать на себя ответственность?

— Поэтому ты должен делать подобные вещи с человеком, который тебе понравится.

Иначе это просто станет пыткой.

Неожиданно.

Стало тихо.

Слово «нравится» дошло до сознания Хэ Юя.

Огромный зверь, наконец, поглотил его сердце.

Оно перестало биться, и юноша уже не слышал окружающие его звуки.

Его лицо утратило последний румянец.

Он резко поднял голову и заглянул в глаза мужчины.

Словно вдруг попытался понять истину.

«Нравится».

«Я тебе не нравлюсь, ты мне тоже».

«Нужно делать подобные вещи с человеком, который тебе понравится».

«Иначе это просто станет пыткой».

Из-за того, что зверь поглотил сердце Хэ Юя, казалось, началось мощное
землетрясение. В груди молодого человека был эпицентр, из-за чего по всему его телу
и до самых кончиков пальцев распространилась дрожь.

«Нравится».
Сложилось впечатление, будто монстр величественно поднялся в его сердце и плотно
сомкнул когти внутри него.

«Нравится».

Это слово горело в груди Хэ Юя.

Зверь прищурился от радости неизбежно выдал: «Да».

Вот как называлось это чувство, поселившееся внутри.

«Ты понял? Ты… Наконец-то, ты правильно меня назвал… У тебя получилось найти способ
приручить меня».

Огромный зверь медленно отпустил застывшее сердце.

Спустя несколько минут…

Тук-тук, тук-тук.

Залитое кровью, оно вновь забилось.

Но на этот раз тревожнее, быстрее и сильнее. Этот звук становился похожим на

барабанный ритм.

Глаза Хэ Юя покраснели…

Он казался задумчивым и ошеломленным.

Раньше он не придавал значения этому чувству, не задумывался.

Это…

Все, что произошло между ними.

Все моменты близости, которые он не мог забыть.

Возможно…

Ему нравится?

Он… Он… Ему нравится Се Цинчэн?

========== Глава 104. То, что называется «Нравится» ==========

Хэ Юй очень умный человек.

Но порой он слишком упертый и его сложно в чем-то переубедить.

Например, он всегда считал себя натуралом, упорно верил в это, а Се Цинчэн являлся
лишь маленьким препятствием на его пути к верному ответу.

Однако только сейчас до него дошло, что этот человек, вероятно, и есть тот самый
правильный ответ.

Хэ Юй ошибался.

Он сидел на кровати, чувствуя шок от нового открытия, в то время как мужчина бросил
ему его одежду.
— Уходи быстрее.

— …

Парень еще не пришел в себя, поэтому послушно оделся, смотря куда-то в одну точку.

Затем он поднялся с постели и ошарашено уставился на Се Цинчэна.

Тот вот-вот был готов выйти из себя.

— Се-гэ… Я могу остаться еще на некоторое время?

Мужчина не понимал, что творится у юноши в душе, поэтому подумал, что просьба Хэ Юя
— очередная прихоть.

— Нет.

— Се Цинчэн.

Он не хотел признавать и помнить то, чем они занимались ночью. Се Цинчэн желал
оттолкнуть его, в конце концов, он немного побледнел, а губы его посинели.

— Если хочешь, чтобы я хорошенько отдохнул, тогда уходи. Хэ Юй, твое присутствие
только мучает* меня. Уходи.

*折磨 zhémó — невзгоды, испытания; трудности, мучить, тиранить, изводить.

— Но… — Хэ Юй и сам не знал, что хочет сказать, поэтому схватил мужчину за руку,
словно это могло решить все его проблемы.

Однако стоило ему коснуться его, тот тут же сбросил чужую ладонь.

— …

Се Цинчэну было плохо из-за повышенной температуры. Когда он посмотрел на юношу,

его глаза, похожие на цветок персика, казались слегка покрасневшими.

Он оттолкнул молодого человека.

— То, что было между нами, больше не повторится. Закрой рот и уходи.

— Но, Се Цинчэн, я хочу быть с тобой…

— Оставь меня.

Когда мужчина договорил, он собирался открыть дверь, но на пороге оказалась тетя

Ли.

Она вошла и сказала:

— Сяо Се, сегодня первый день Нового года, а вы уже так рано проснулись?

Се Цинчэн ненароком поправил воротник.

Однако пятна на его шее все еще были слишком заметны — красноватые следы от
поцелуев выделялись на коже.

Заметив приближение тети Ли, Хэ Юй внезапно стянул с себя свой бежевый шарф и
обмотал им шею мужчины.

Кашемировый шарф казался мягким на ощупь и сразу же прикрыл открытые участки кожи
Се Цинчэна.

Тот не догадывался, почему парень так поступил и попытался стянуть вещь, но Хэ Юй

остановил его.

— Не снимай, он закрывает твои засосы.

Услышав это, мужчина все понял. Он был расстроен и казался беспомощным, но хотя бы
мог прикрыться и не двигаться лишний раз.

Женщина встала перед ним и посмотрела на него сонным взглядом.

— Вы поругались прошлой ночью? Мы с соседями слышали, как что-то разбилось.

— …Нет, — ответил Се Цинчэн.

— Тетя, мы смотрели фильм. Военный.

— Ох…

Услышав об этом, она отбросила мысли из головы и зевнула.

— Вы сегодня рано проснулись.

— Да, даже не могу представить, что здесь происходило. Мне снилось, что у тебя в
комнате ремонт. Бах-бах-бах… Звук был очень правдоподобным… А потом я проснулась.

Хэ Юй: «…»

Се Цинчэн: «…»

— Раз вы уже встали, почему бы нам не позавтракать вместе?

— Нет, — спохватился мужчина.

Если честно, он плохо себя чувствовал. Проснувшись, Се Цинчэн принял душ и не смог
полностью очистить себя, к тому же у него поднялась температура, а тело, казалось,
горит.

Он просто хотел проводить Хэ Юя, затем принять ванну, пока Се Сюэ все еще
находилась с Ли Жоцю, выпить лекарство и поспать.

— Хэ Юй спешит, ему пора домой.

— Ах, Сяо-Хэ, ты действительно так торопишься?

Парень не хотел уходить.

Однако Се Цинчэн сказал: «Да».

Заметив, что Хэ Юй все еще не сдвинулся с места, он сжал челюсти и промолвил:

— Я подвезу его.

После чего мужчина взял ключи от машины, вытянул юношу во двор, подтолкнул его к
своему автомобилю и сел за руль.
Хэ Юй немного уже пришел в себя и посмотрел на него.

— Се-гэ, если тебе нездоровится, позволь…

— Не неси чепуху.

Се Цинчэн пристегнулся, завел двигатель и потихоньку поехал к ближайшей остановке.

Парковаться в старом городе было нелегко, ведь если оставить там машину, то можно
застрять навечно.

— Выходи.

Если бы эта ситуация происходила раньше, Хэ Юю не было бы до него никакого дела, он

бы попросту не заботился о его чувствах, парень бы остался и ушел, когда только
захочется.

Но теперь молодой человек переживал за него.

Он, наконец, вышел из автомобиля, в то время как Се Цинчэн продолжал смотреть на

него уставшим взглядом.

— Погоди.

Глаза Хэ Юя загорелись надеждой.

— Вот твой шарф.

— …

Яркий свет в них сразу же погас.

Он хотел что-то сказать, но Се Цинчэн уже бросил ему шарф, закрыл окно в машине и
резко сорвался с места, находясь едва в силах терпеть неприятные ощущения в своем
теле.

Хэ Юй был в шоке, ему потребовалось какое-то время, чтобы найти свой автомобиль на
парковке, и когда он, наконец, сделал это, то осознал, что хоть Ламборджини был
роскошным и комфортным, в салоне оказалось не так удобно сидеть, как рядом с Се
Цинчэном в его машине.

Ему совсем не хотелось возвращаться домой… Он не желал вновь ложиться в эту могилу…
Поэтому парень решил походить по улицам старого города.

Он продолжал размышлять о том, что случилось прошлой ночью, о том, как, наконец-то,
узнал имя этого огромного зверя в своей груди.

Парень чувствовал себя сбитым с толку.

Так как сегодня все еще праздновали Новый год, дороги оказались полупустыми.

Хэ Юй приехал и припарковался на обочине, где никого не было. Он включил радио и

откинулся назад на сидении, смотря в потолок и раздумывая о прошлом.

Парень чувствовал, что прилив эмоций уже прошел пределы его сердца.

Ему действительно нравился Се Цинчэн?

Когда это началось?

Он нравится ему?

Но откуда это взялось?

Ему нравится его тело?

Это случилось из-за того, что Се Цинчэн привлекателен? Или же он влюбился не только
в его внешность?

Хэ Юй был смущен, озадачен и ошеломлен. Он пытался понять, как это получилось.

Юноша вспомнил о том, как Се Цинчэн взял на себя инициативу, прижал его к кровати и
поцеловал.

Он размышлял о том, как мужчина рассказал ему всю правду о себе, находясь в воде на
грани смерти.

Хэ Юй также вспомнил его, стоящего под цветущим деревом и одетого в полицейскую

форму, которую он никогда раньше не носил.

Он подумал о Се Цинчэне в пещере на «Неверленде», который закурил и с безразличием

сказал, что ничего не помнит, что это был сон.

Парень восстановил в памяти его упрямый взгляд, которым его наградил мужчина в
клубе, когда алкоголь, наполненный афродизиаком, проник в его кровь.

«Хэ Юй, возвращайся, я расскажу тебе все, что ты хочешь узнать».

Но в тот день… в ту ночь, когда они впервые остались вместе, Се Цинчэн страдал.

Тогда молодой человек унизил его и облил его белоснежную рубашку вином.

Он вспомнил, как заманил его в ловушку, улыбнулся и коснулся лица: «Ты слишком
долго мне врал, думаешь, я поверю тебе?»

Да, Се Цинчэн солгал ему и ушел от него.

Но он не знал, что его тело уже было тогда в плохом состоянии, что он даже не мог
выдержать наплыв собственных эмоций.

Хэ Юй вспомнил, как Се Цинчэн всегда говорил ему держать себя в руках, чтобы у него
была возможность доверять самому себе, а также выйти из тени своего сердца.

Это был первый и последний подарок, который мужчина, как Первый император, мог
отдать такому же человеку из своего вида.

Именно он говорил Хэ Юю относиться к психически больным так, как и к обычным людям.

Се Цинчэн посоветовал парню найти мост, чтобы иметь связь с нормальным миром.

«Чертенок, ты должен быть сильным».

Вот почему Хэ Юй стремился вырасти обычным парнем и даже пытался передать эти
наставления другим пациентам.

Все потому, что мужчина однажды сказал, что жизнь психически больного ничем не
отличается от жизни нормального человека.
У семьи Хэ имелся санаторий для таких людей, но Хэ Цзивэй особо не заботился об
этом и отдал его под управление Хэ Юя.

Он оказывал максимальную помощь людям с психическими отклонениями, которые

приходили к нему за помощью. Все это случилось лишь благодаря Се Цинчэну, который
однажды сказал, что решетки предназначены заключенным, а не пациентам.

После его ухода, Хэ Юй был не в себе, но пытался вернуться в обычное общество.

Он хотел держать эмоции под контролем, ведь помнил, когда в его руках в детстве
оказался нож, Се Цинчэн спросил:

«Чертенок, разве тебе не больно?»

Возможно, именно тогда все началось?

Его привлекало не только тело этого человека, но и сердце?

Какой была его душа?

Раньше он не уделял этому должного внимания.

Хэ Юю стало тяжело дышать, татуировка на его запястье, казалось, превратилась в

черную ленту, направляющую его на верный путь.

И он последовал за ней.

Дымка перед глазами Хэ Юя рассеялась и он увидел Се Цинчэна.

«Здесь покоится тот, чье имя было начертано на воде».

Юноша пытался сопереживать ему и, наконец, нашел его в своем сердце. Он видел, что
мужчина был тем самым человеком, который помог ему одолеть болезнь.

Хэ Юй понял, что он может спокойно, безжалостно и решительно подавлять свою боль.

«Жизнь психически больного человека важнее, чем жизнь врача».

Он предал его?

Нет.

Парень уже понял, что Се Цинчэн просто находился в глубоком отчаянии.

Хэ Юй все-таки осознал, что человек, которого он так сильно ненавидел в тот вечер в
клубе, на самом деле так же спрашивал у своего наставника Цинь Цыяня, почему его
жизнь важнее?

Казалось, в тот момент он услышал, как Се Цинчэн сказал: «Я пациент. Я лишь тело,
которое вы собрали из лужи крови».

«Вы талантливы, вы святая рука Синлиня*. У вас есть жена, дочь, незаконченные
работы и недостигнутые мечты».

*杏林 xìnglín роща абрикосов (обр. о преуспевающем враче: врач Дун Фэн в III веке
брал гонорар за излечение саженцами абрикосов и оставил после себя рощу в 100 000
деревьев).
«Почему вы сказали тем людям обратиться сперва к вам, если что-то случится?»

«Почему встали на моем пути?»

Внезапно Хэ Юй все понял.

Он увидел, как доктор с терпимостью смотрит на Се Цинчэна, как улыбается ему, когда
замечает, что тот пытается выразить свое мнение по поводу произошедшего в больнице.

Хэ Юй вспомнил, как мужчина рассказал ему, что сердце Цинь Цыяня становилось все
мягче и мягче.

И если бы И Бэй Хай не убил его, он бы прожил свою старость с женой, а Се Цинчэн
приносил бы ему букет лилий каждый раз, когда собирался навестить старика.

Но позже у него даже не получилось оставить этот букет на его могиле.

Се Цинчэн лишь видел надгробие со стороны и не мог подойти ближе, ведь остальные
студенты Цинь Цыяня прогнали его.

Однако Хэ Юй знал, что мужчина не пожалел об этом.

Такой была душа Се Цинчэна.

Он сам толкнул себя в эту пропасть.

Ему были ненавистны самопровозглашения слабых, которые просили своих докторов

умереть за пациентов, он беспокоился о тех наивных, безрассудных и слишком добрых
молодых специалистах, которые еще не знали, как себя защитить.

Те люди не осмеливались задаться вопросом: «Можно ли защищать врачей, потому что

жизнь доктора — это тоже жизнь и у каждого из них есть семьи, жены, сыновья и
дочери?»

«Разве их не могут похвалить за работу, почему они вынуждены отдавать свою кровь,
чтобы быть достойными?»

Се Цинчэн считал, что это неправильно.

Затем он пожертвовал хорошей репутацией и оставил свою карьеру.

Такой была душа Се Цинчэна.

Мужчина заплатил цену, как и Цинь Цыянь, чтобы защитить своих братьев и сестер от
других людей, ратующих за идеалистические цели.

Хэ Юй всегда думал, что Се Цинчэн ненавидит и побаивается психически больных.

Однако теперь стало ясно, что на самом деле он ненавидел лишь себя.

Парень не знал, что Се Цинчэн был таким.

Он оказался к нему ближе всех.

Такой была душа Се Цинчэна.

Нравится?

Нравится?
Этот человек, его сердце, его душа…

Круговорот эмоций не утихал в его груди.

Казалось, Хэ Юй смотрел в глаза этому зверю и видел нахмуренного человека в

больничном халате.

Он огляделся вокруг и заметил годы, которые Се Цинчэн провел с Цинь Цыянем.

«Мне не нужно было искать причину для твоего спасения, потому что я знал, что ты
сделаешь то, что хотел сделать я. Если ты будешь жить, тогда и я буду».

«Я верю в тебя, ты мой сын, мой ученик, мой напарник. Старики всегда уходят, а
листья постепенно опадают, чтобы дать возможность появиться новым. Мы жертвуем
своим временем, выполняем тяжелую работу, чтобы потом на наше место пришел кто-то
еще».

Бруклин. Закат. Последние солнечные лучи осветили тело молодого человека. Он был
одет в костюм и улыбнулся, когда поприветствовал Се Цинчэна.

Хэ Юй увидел, как мужчина остановился и не последовал за ним.

Доктор Се наблюдал, как Цинь Цыянь постепенно исчезает вдалеке, тогда он смотрел
ему в спину так, словно видел тела своих родителей в ту дождливую ночь.

На небе собрались тучи, в то время как Хэ Юй наблюдал за совершенно разбитым Се

Цинчэном, который остался стоять на месте и не двигался.

Парень знал, что тот не может отправиться в Бруклин.

Ему пришлось вернуться и оглянуться назад.

Доктор Се протянул руку и безжалостно надел на лицо маску «предателя» и «труса», а

затем повернулся и решительно направился в противоположную от Цинь Цыяня сторону.

Он шел к беспросветной тьме.

Се Цинчэн отдалялся от огня, которое обжигало его тело, от лезвия, проникающего в

его сердце. Он был полон решимости.

Хэ Юй наблюдал за всем происходящим глазами зверям, жившего в его груди. Наконец,

он смог все разглядеть. Каждый шаг, который сделал тот человек, чувствовался, как
удар по сердцу.

Это был настоящий Се Цинчэн.

Нравится. Нравится.

Юношу привлекало его тело, сердце, шрамы и путь его разрушения. Ему нравилась его
искалеченная оболочка.

Нравится.

Нравится…

Теперь все было ясно.

В итоге, когда он оказался в потемках, перед самым рассветом, Хэ Юй, наконец,

хрипло пробормотал:

«Се Цинчэн…»

«Тебе… разве не больно?»

«Все это время тебе не было больно? Ты… был один».

Автору есть, что сказать

Мини-театр

Тетя Ли. Тот сон был таким реальным… Бах-бах-бах… И так на протяжении нескольких
часов…

Хэ Юй. Тетя, все в порядке. Мы делали ремонт.

Тетя Ли. Да? Почему же мне кажется…

Се Цинчэн. …

Хэ Юй. Фильм о войне. О войне. У меня в телефоне очень хороший звук, поэтому было
слышно на весь дом.

========== Глава 105. То, что невозможно сказать ==========

Когда Се Цинчэн проводил Хэ Юя, он вернулся домой и принял ванну.

На этот раз этот процесс был более унизительным. Ему стало настолько некомфортно,
что он едва мог встать.

Приняв лекарство, он запер двери и решил, что пора отдохнуть.

Однако на кровати все еще оставался беспорядок, поэтому Се Цинчэн просто не мог там
спать.

Он приложил усилия, чтобы поменять простыни. Отметины на его теле были такими
заметными, что мужчина просто не мог смотреть на них, ведь не верил, что был
настолько не в себе вчера ночью, чтобы заниматься с Хэ Юем подобными делами.

Се Цинчэн не считал себя стеснительным, он просто думал, что их действия тогда были
возмутительны, особенно, когда он увидел следы на простынях. В этот момент мужчина
не поверил, что два человека могут такое сотворить.

Он невероятно устал.

Се Цинчэн слегка закашлялся, положил грязные простыни в стиральную машину, постелил

новые и, наконец, лег на кровать.

После всего случившегося, у него начался жар. Его самочувствие ухудшилось, поэтому
он даже не смог уснуть.

Здоровье оставляло желать лучшего, и единственное, что приносило ему радость, это
то, что Се Сюэ ушла тогда с Ли Жоцю в отель, приняв решение остаться с ней там на
некоторое время. Се Цинчэну теперь не приходится притворяться перед ней, он мог
снять маску и показать свою уязвимость, обнаженную на лице, измученном болезнью.

Лекарству нужно было дать время, чтобы оно подействовало.

Но, возможно, из-за того, что в комнате до сих пор витал запах Хэ Юя, он
чувствовал, будто видел его перед тем, как погрузиться в сон.

Глаза юноши были пропитаны желанием, тревогой и страстью. Парень нуждался в этом,
не мог отказаться от подобных чувств, но в то же время был сбит с толку…

Се Цинчэн задержал дыхание.

Переживая эти ощущения, он заснул…

Из-за лекарств и высокой температуры, мужчина пролежал на кровати аж до следующего

утра.

Он чувствовал, что жар уже спал, поэтому поднялся, принял душ и оделся. По
счастливой случайности, ему удалось найти в холодильнике пару пельменей, поэтому он
сварил их и съел.

Спустя некоторое время, Се Цинчэн принялся читать книгу.

Он занимался этим, чтобы отвлечься от своей внутренней тревоги, и именно поэтому

ему нравилось смотреть на медуз.

Внезапно кто-то постучал в дверь.

Се Цинчэн, погрузившись книжный мир, вновь пришел в себя.

— Кто там?

Голос молодого человека донесся с другой стороны и казался очень тихим.

— … Это я, — ответил Хэ Юй.

Мужчина перестал двигать ручкой, которую до этого держал в руке, чтобы делать
заметки. Вместо этого он случайно продырявил бумагу.

— Откроешь?

— …

— Я хочу поговорить с тобой…

— Стой там.

— Гэ… Почему ты заперся?

— Потому что всегда найдется тот, кто решит побеспокоить меня во время работы.

Хэ Юй замялся.

— … Се Цинчэн… открой. Откроешь, да? Мое сердце… Мне плохо.

Все было бы в порядке, если бы он не говорил об этом, но стоило только сказать, как
мужчина вспомнил о том, что во время проведенной совместно ночи, парень прижимался
к его уху и, задыхаясь, повторял, что он болен, что ему слишком жарко.

Тон Се Цинчэна похолодел.

— Оставайся на месте.
— …

Затем мужчина услышал резкий стук по двери, словно кто-то вбивал в нее гвозди — Хэ
Юй царапал дверь, словно кошка.

— Что за ребячество?

— Мне плохо, я хочу тебя увидеть, у тебя все еще есть температура? Хочу быть с
тобой… Нам нужно поговорить.

Се Цинчэн не обращал на его слова никакого внимания. Он включил музыку и поставил

звук на максимум, перекрыв таким образом ворошение за дверью.

Некоторое время он продолжал читать книгу и понял, что снаружи уже ничего не
слышно.

Мужчина выключил музыку и закончил с заметками. Дойдя до последней страницы, он

встал и подошел к столу, чтобы сделать себе кофе.

Подняв взгляд на часы, ему подумалось, что Хэ Юй уже ушел, и теперь можно пойти за
таблетками. Однако, собрав книги, он открыл дверь и чья-то сильная рука внезапно
толкнула ее!

У Се Цинчэна сработал рефлекс — он с яростью попытался закрыть дверь обратно, но

юноша был намного безумнее него, поэтому ухватился рукой за дверную раму, а когда
дверь хлопнула, он даже не подумал убрать пальцы.

Послышался удар.

На коже Хэ Юя появился красный след, а через секунду потекла кровь.

Он не чувствовал боли и продолжал смотреть на Се Цинчэна. Затем парень медленно

толкнул дверь, открывая ее пошире, словно входя в логово Се Цинчэна.

Он был внутри.

Окровавленной рукой молодой человек схватил его за лацканы рубашки, обнял и прижал
к шкафу. Это действие было таким резким, что шкаф позади них затрещал, а ваза,
находившаяся на самом верху, упала прямо на спину Хэ Юя.

Теперь кровь была не только на его руке, но и на плече.

Пока они боролись, умудрились нажать на выключатель, поэтому в комнате тут же погас
свет.

Се Цинчэн уставился в его волчьи глаза и прошептал:

— Ты больной? Я разве не говорил тебе больше не приходить сюда?

Голос юноши звучал приглушенно и мягко. Он опалял дыханием грудную клетку Се

Цинчэна.

— Мое сердце в смятении.

Хэ Юй вновь заговорил: «Мое сердце в смятении. Мне действительно нужно с тобой

поговорить».

— Нам не о чем с тобой говорить.

Юноша ощутил резкую боль в груди.

Он поднял взгляд на лицо Се Цинчэна, у обоих сбилось дыхание, поэтому воздух между
ними смешался.

— Се Цинчэн…

— Уходи.

Он не сдвинулся с места и прижался лбом ко лбу Се Цинчэна.

— Температуры нет… Ты принял лекарство?

Мужчина оттолкнул его.

Хэ Юй не выпустил того из объятий и пробормотал:

— Се-гэ, прости, я долго размышлял, всю ночь я думал о том, что случилось между
нами. Мне действительно трудно молчать…

— Меня это не интересует, уходи, прошу.

Парень внезапно ощутил отчаяние, поэтому на некоторое время замолк. Позже он сдался
и перестал ждать, пока Се Цинчэн даст одобрение.

Его взгляд скользил то по одной стороне лица мужчины, то по другой. Потемневшие

глаза несколько раз прошлись по тонким и бледным губам, прежде чем он сглотнул.

Хэ Юй не понимал, что с ним происходит, возможно, огромный монстр, которого звали

«Нравится» поймал в ловушку его сердце. Хотя парень знал, что так не должно быть,
но на мгновение он растерялся, склонил голову и…

Се Цинчэн отвернул лицо в бок, чтобы избежать поцелуя.

Поэтому губы юноши коснулись его шеи, там, где кожа была особо нежная и тонкая.
Таким образом, Хэ Юй смог ощутить еще больше тепла.

Из-за проведенной вместе ночи, мужчина все еще был слишком чувствителен и резко
реагировал на прикосновения. Рот Хэ Юя достиг нежной кожи на шее и на мгновение Се
Цинчэн не смог сдержаться — он тихо прижался руками к шкафу и задрожал.

Парень окинул его взглядом — потемневшие глаза смотрели прямо на него.

— Гэ, не прогоняй меня. Позволь остаться. Вчера я о многом думал… Я действительно

хочу сказать…

Се Цинчэн, все еще прижатый телом молодого человека, вновь собрался с силами и
строго промолвил:

— Чего ты хочешь, Хэ Юй?

Сперва тот планировал сказать что-то вроде: «Ты мне нравишься. Думаю, ты мне очень
сильно нравишься».

Но посмотрев в глаза мужчине, который явно был равнодушен к нему, он увидел отказ и
настороженность.

Внезапно у него пропал дар речи.

— Я…

Будто в его горле образовался ком, теперь Хэ Юй мог лишь удерживать его за запястья
и отказываться отпускать.

Спустя некоторое время, парень вдруг подумал о том, как бы ему выразить свои
чувства.

Затем, дрожа и смущаясь, он произнес несколько слов:

— Се-гэ… ты помнишь те фото? Фото из клуба?

Се Цинчэн удивился, так как не ожидал, что Хэ Юй поднимет давнюю тему.

— Об этом ты думал всю ночь? Шантажировать меня вздумал? Я же говорил, что мне все
равно, что ты там сделал с ними, даже если хочешь отправить их в отдел по
распространению порнографии! Как ты…

— Я их удалил.

Речь мужчины оборвалась из-за этого внезапного ответа.

Он прищурился и больше ничего не сказал.

— Се Цинчэн, — Хэ Юй попытался взять под контроль свой дрожащий голос и повтори: —

Я удалил все фото.

— …

— Ничего больше нет.

Они посмотрели друг на друга и Хэ Юй крепко сжал Се Цинчэна за руку. В тот момент в
его сердце появился неизведанный страх.

Казалось, он боялся, что его прогонят, хлопнут дверью перед носом и больше никогда
не откроют ее.

Он мог лишь снова повторить сказанное:

— Я удалил их.

Он все еще был не в силах произнести слово «Прости», но в то же время не мог

сказать: «Я люблю тебя», когда как фраза: «Я удалил их», была похожа на кусок
коряги, за которую он зацепился, чтобы не упасть в бездну своей гордости.

Хэ Юй не сводил глаз с Се Цинчэна.

Но, после недолгого молчания, мужчина палец за пальцем ослабил захват юноши на
своем запястье.

— Вот как, — прошептал он низким голосом, глядя на молодого человека. — Теперь

хочешь, чтобы я встал на колени и поблагодарил тебя?

Он отсоединил последний палец Хэ Юя от себя и яростно оттолкнул его руку, после

чего отошел от шкафа и потер запястье, на котором выступили покраснения.

Из-за того, что он раньше принимал RN-13, чтобы восстановить тело, на его коже
теперь легко оставались следы от прикосновений или повреждений. Теперь Се Цинчэн
словно отсвечивал красноватым светом, отчего становилось грустно.

— Ничего подобного больше не повторится.

— Разве это как-то относится ко мне?

Хэ Юй открыл и закрыл рот, его сердце одолела паника, но в горле будто застрял ком,
он не знал, что сказать. В итоге у него получилось вымолвить только имя:

— Се Цинчэн…

— Уходи.

Он все так же смотрел, но не посмел сказать: «Се Цинчэн, ты мне нравишься».

Чем больше времени проходило, тем меньше у него оставалось мужества.

Потому что Хэ Юй уже знал, как отреагирует этот человек.

Он уже выучил его манеру поведения.

— Чего тебе? — Се Цинчэн, наконец, посмотрел на него. — Чего ты хочешь? Хорошо,

огромное спасибо за то, что ты все-таки проявил немного сострадания и удалил их.
Благодарю тебя от имени всей моей семьи, от души спасибо за доброту, а теперь
можешь уже уйти?

Парень не сдвинулся с места, он хотел объясниться, когда вдруг услышал шаги.

Се Цинчэн отреагировал быстрее — сразу подошел к окну и двумя пальцами раздвинул

жалюзи.

— Се Сюэ!

Хэ Юй был слегка в шоке, он настолько погрузился в свои чувства, а теперь внезапно

пришел в себя, ощущая растерянность.

Ее шаги приближались, стук высоких каблуков звучал громче.

Парень не стал терять времени и быстрыми движениями начал застегивать рубашку Се

Цинчэна, которую сам же и расстегнул.

Только тогда он понял, что вернуть все обратно было труднее, и когда его пальцы
коснулись двух верхних пуговиц, Се Сюэ уже подошла к внешней стороне дверей.

— Гэ, ты забыл закрыть замок? Я только что провела Ли Жоцю на вокзал… Почему ты
опустил жалюзи и выключил свет?

Девушка вошла в комнату.

Хэ Юй и Се Цинчэн мигом разошлись по сторонам, соблюдая дистанцию.

Никому их них не хотелось, чтобы она о чем-то узнала. Несмотря на их бледные лица,
расхристанные волосы, они оба были смущены. На рубашке Се Цинчэна все еще были не
застегнуты две пуговицы, а рука парня продолжала кровоточить, однако они молчали и
просто притворялись, будто ничего не произошло.

Се Сюэ включила свет, заметила напряжение, витающее в комнате, и застыла.

— Гэ? Хэ Юй? Ты…

Ее взгляд прошелся по беспорядку внутри и вернулся к двум неряшливо одетым
мужчинам.

— Что произошло… Чем вы занимались?

Се Цинчэн: «…»

В этой неловкой тишине парень среагировал быстрее:

— … Я ночевал здесь пару дней, хотел помочь с уборкой, но был не очень осторожен и
поранился… Все в порядке, но мне пришлось раздеться, поэтому жалюзи закрыты.

— …Надо было включить свет, — сказала девушка, посмотрев на покрытую кровью руку Хэ
Юя, а затем на разбитую на полу вазу. — Разве это не моя ваза, которую я сделала в
шестом классе начальной школы?! Господи! Как так? — Се Сюэ широко распахнула глаза.

— Я не умею убирать, мне жаль, — извинился молодой человек.

— Ах! Не нужно было убирать в первый день Нового года! Ты молод и глуп! Как можно
было так поступить? — она рассердилась, это была ее любимая ваза, а Хэ Юй пробыл
здесь всего два дня, но принес такой результат. — Ей конец!

— Я заплачу…

— Что ты там платить собрался? Сможешь за это заплатить? Сможешь вернуться со мной
в шестой класс и сделать еще одну? Я зла на тебя! Очень зла!

Се Сюэ ругалась, но ей было грустно. Если бы ей сообщили, что студент университета,

в котором она работает, трахает ее старшего брата, она бы побежала на кухню за
ножом, чтобы потом сделать из Хэ Юя фарш.

Даже в самых диких представлениях девушка никогда бы и не подумала, что пока она
находилась с Ли Жоцю в отеле, Се Цинчэн занимался с Хэ Юем разными грязными делами
в этой комнате.

— Хэ Юй! Ублюдок! Что ты, блядь, задумал? Раньше вы постоянно ругались, а теперь ты
просишь позволения остаться. Ты реально…

Она тараторила без остановки, словно только так можно было повлиять на парня.

Тот не ответил ей, поэтому она продолжила.

В конце концов, вмешался Се Цинчэн:

— Ладно, Се Сюэ, хватит. Он уже уходит, — последнее предложение мужчина сказал,

глядя на юношу.

— Но…

Мужчина положил ладонь на плечо сестры и покачал головой.

Она сердито замолчала. Создавалось впечатление, что ей нужно было выплеснуть гнев
не только на Хэ Юя, но и на Ли Жоцю.

Эти люди думали, что могут вернуться, когда сделают что-то не так? Разве можно
восстановить разбитую вазу?

Се Цинчэн не хотел слушать ругань, поэтому небрежно застегнул рубашку до конца и

обратился к юноше:

— Если ты закончил, уходи.

Хэ Юй не двигался.

— Я…

Мужчина неожиданно посмотрел на него холодным взглядом, полным предупреждения.

— …

Когда приказ об отступлении достиг нужного места, молодой человек больше уже не мог
оставаться, чего уж говорить о признании в чувствах.

Даже если у него в душе все смешалось, он единственный, кто сможет с этим
справиться.

Хэ Юй прикусил нижнюю губу и понял.

Его симпатия — это бремя для Се Цинчэна.

Он бы не принял подобные чувства.

И даже не желал больше видеть его.

========== Глава 106. Наблюдая за ним ==========

Хэ Юй ушел.

Он долгое время не показывался Се Цинчэну на глаза.

Но на самом деле, он много раз наблюдал за ним издалека, пока вел машину.

Молодой человек облокотился подбородком о руль и посмотрел вперед. Он заметил, как

мужчина вышел из переулка ранним солнечным зимним утром и вернулся домой уже в
сумерках. Он был высоким, но становился все тоньше и тоньше.

Хэ Юй больше не беспокоил его.

Се Цинчэн тогда четко выразил свое мнение и ощутил, что отношения с этим человеком
сделали его раздражительнее.

Раньше Хэ Юя не волновали его чувства, но потом, когда он понял, что хочет ему
признаться, мужчина безжалостно отверг его, поэтому юноша не знал, что еще можно
было сделать.

Некоторое время он был сбит с толку, но фраза «Ты мне нравишся» не нашла выхода в
реальность.

Молодой человек прекрасно понимал, что, если бы он подбежал к Се Цинчэну и сказал:

«Прости, Гэ, я осознал, что ты мне нравишься, можно ли снова быть с тобой?», тот бы
точно ударил его по лицу, а затем приказал больше не появляться перед ним.

И теперь он ничего не мог сделать, чтобы заставить мужчину быть рядом.

Его клыки превращались в глазурь, стоит только увидеть Се Цинчэна, а его когти
утратили способность причинять ему боль. Хэ Юю было страшно становиться таким
беззащитным, он не должен был быть в таком шатком состоянии.
Уязвимость и симпатия — это то, чего быть не должно.

Более того, он пообещал Се Цинчэну.

Он пообещал человеку, который уже пережил много всего.

Не приставать к нему.

Не принуждать его.

Не делать этого с ним.

Разорвать отношения.

Хэ Юй должен с этим справиться. Так будет лучше для них двоих.

Однажды Се Цинчэн пошел в магазин за тортом. Пекарня находилась близко к тому

месту, где припарковался юноша и тогда ему уже было поздно давать заднюю.

Он услышал знакомый голос мужчины, который разговаривал с продавцом.

— Да, мне нужно что-то для человека лет пятидесяти. Можете подсказать, какой бы
торт подошел к такому возрасту?

«Вероятно, у кого-то из соседей был день рождения», — подумал Хэ Юй.

Он наблюдал, как Се Цинчэн внимательно рассматривает каталог с десертами и
почувствовал легкую зависть к человеку, для которого он выбирает торт.

Мужчина принял решение за пару минут. После того, как он ушел, Хэ Юй захотел зайти
в пекарню и заказать такой же товар.

Он бы купил этот торт, затем поехал домой и сам съел его.

Неважно, что парень сделал бы это в одиночку.

Однако его план был нарушен, когда Се Цинчэн, выходя из магазина, внезапно
обернулся.

Взгляд его глаз цветка персика упал на машину Хэ Юя.

А потом и на человека внутри.

Хэ Юй: «…»

Се Цинчэн: «…»

На самом деле, парень хорошо скрывался. Он даже не ездил ни на одном из своих

роскошных автомобилей. Вместо этого ему пришло в голову купить внедорожник BMW,
который являлся достаточно распространенной маркой на дорогах.

Кто знал, что Се Цинчэн все равно заметит его?

Хэ Юй не понимал, как реагировать на эту встречу, ведь он не мог признаться ему в

своих чувствах и обещал не иметь с ним никаких отношений.

Поэтому он лишь наблюдал за тем, как нахмуренный мужчина подошел к машине и

коснулся окна.
Парень положил руку на руль, а другой опустил боковое стекло.

Он буквально мучил себя своими выходками, но улыбнулся, притворившись, что хорошо

себя чувствует.

— Что ты здесь делаешь?

Хэ Юй опустил взгляд, мгновение подумал, не зная, что ответить.

— …Ты так много всего купил, позволь помочь донести пакеты до дома?

Се Цинчэн протянул руку, толкая дверь машины назад, чтобы тот не смог открыть ее.

— Разве я тебе не говорил, чтобы ты больше не доставал меня? — холодно промолвил он

через окно.

Молодой человек вдруг осознал, что ему нет оправданий.

Если человек принимает чувства своего партнера, тогда это можно назвать взаимной
симпатией, но если один из них не желает отношений, тогда это просто тайная
влюбленность, а уж если этот человек не принимает вас, тогда это можно назвать
сталкерством.

Хэ Юй уважал себя.

Он не хотел, чтобы Се Цинчэн узнал о его чувствах, но и не собирался притворяться,

что ему противно и некомфортно.

Все это причиняло слишком много боли.

Он сходил с ума от страданий, терял контроль во время приступов. В конце концов,

они оба могли бы ранить друг друга. От этого не было никакой пользы для их жизней и
физического состояния.

Поэтому Хэ Юй лишь рассмеялся, пытаясь создать дистанцию между ними.

— Ты неправильно понял, я просто проходил мимо.

— Тогда уезжай.

Парень хотел спросить: «Почему ты так сильно похудел? Ты что-то скрываешь?»

Но он вспомнил, что не может испытывать к нему симпатию.

Поэтому завернул ее в самую уродливую упаковку и спрятал подальше, чтобы никто не

нашел.

— Дорога тебе не принадлежит. Я никому не мешаю. Полиция меня не оштрафовала, так

что будь разумен.

— Но ты мне мешаешь.

Хэ Юй ощутил, как в его сердце кольнуло чем-то острым. Он тут же вытер кровь и
принял невозмутимый вид.

Почувствовал вкус горечи от слов мужчины, он выдал неловкую и ничего не выражающую

улыбку.

— Се Цинчэн, в прошлый раз, когда мы спали вместе, ты и не думал, что я тебе мешаю.
Ты поцеловал меня, сидел на мне и даже…

Се Цинчэн толкнул голову Хэ Юя, прислонившуюся к окну, с такой силой, что тот даже
почувствовал немного боли.

— Никогда не упоминай о той ночи.

Парень должен был заставить его поверить в то, что не изменил своего отношения к
нему.

— Ах, так, ну, если ты так хочешь, мы не будем говорить об этом.

Прежде чем уехать, он посмотрел на пакеты в руках Се Цинчэна и заметил, что один из
них был из аптеки неподалеку.

Он не мог не спросить: «Тебе плохо?»

Мужчина проследил за его взглядом и все понял.

— Нет, — сказав это, он нахмурился, а его губы были готовы произнести еще пару
слов, но в итоге он этого так и не сделал.

— Если тебе что-нибудь нужно, говори мне, ведь однажды став супругами нужно быть
нежными и заботливыми друг с другом*.

*一日夫妻百日恩 yīrì fūqī bǎirì ēn — однажды став супругами быть нежными и

заботливыми друг к другу или одна ночь любви стоит сотни друзей.

— Супруги, мать твою, проваливай!

Хэ Юй улыбнулся и послушно уехал.

Се Цинчэн больше не мог видеть его.

Удерживая руль, Хэ Юй ехал медленно, костяшки на его пальцах побелели, а боль в

сердце становилась невыносимой, распространяясь, словно трещины в фарфоре.

Как только он вернулся домой, больше не мог носить эту маску притворства.

Раздраженный, он выпил много таблеток, не обращая внимания на рецепты, которые ему

выписал Энтони. Парень проглотил все, что было и, наконец, его эмоции поутихли.

После этого Хэ Юй некоторое время лежал в постели, пытаясь отыскать фото, сделанные
в клубе, но, открыв галерею, он понял, что действительно все удалил.

Их больше нет.

Он оставил только фото Се Цинчэна, которое нашел в сети.

Это был красивый снимок — лицо мужчины освещал золотистый свет от прожектора.

Хэ Юй любовался его профилем снова и снова, затем не удержался и приложил телефон к

губам, нежно поцеловав брови и глаза Се Цинчэна.

Только на фотографии он не будет безразлично относиться к нему.

Будучи настолько спокойным, Хэ Юй почувствовал грусть.

Он нуждался в помощи, хотел поговорить с кем-то. Если у него есть человек, который
ему нравится, но которого он не может его получить, тогда он хотел бы поделиться
этим с кем-то. Любовь нельзя скрыть, даже если ты сумасшедший.

К сожалению, у Хэ Юя не было друзей, с которыми можно было бы все обсудить, поэтому

он мог лишь анонимно писать о своих чувствах на Weibo.

Он каждый день писал там о своем настроении, периодически делал публикации. Раньше
его сообщения не казались очень длинными, в основном это был простой текст и
фотографии, смысл которых знал только сам Хэ Юй.

Например, ему понравился вид рассвета, поэтому он писал «Утро всегда будет лучшим».

Однажды он поделился видео с медузами и оставил заметку: «myheartwillgoon».

Последний его пост содержал фото, сделанное возле аллеи Моюй.

Хэ Юй написал: «Луна сегодня очень красивая».

Ему стало не по себе, поэтому он перешел в раздел обсуждений, где все говорили о
своих чувствах, чтобы найти что-то, что заставило бы его восстановить эмоциональный
баланс.

Результат обсуждений был таким:

«Позвони этому ублюдку, который обманул тебя».

Хэ Юй подумал: «Обманул? Се Цинчэн даже не врал мне».

«Прошел год с нашего расставания, я все еще о нем думаю, что же мне делать?»

Хэ Юй подумал: «Хорошо, что у них хоть был шанс побыть вместе, зачем тогда
хвастаться тем, что у них когда-то было?»

«Моя жена хочет, чтобы мы занимались сексом три раза за ночь, а не много ли это?»

Хэ Юй ответил ему: «Ты просто ничтожество».

Он прочитал все эти негативные посты и подумал. В конце концов, ему казалось, что
никто из тех людей не заслуживает обсуждений, поэтому решил описать свою проблему и
опубликовать ее.

[Анонимно*]

«У меня есть мужчина, который мне нравится. Он на тринадцать лет старше, но

выглядит довольно молодым. Я не переживаю из-за разницы в возрасте или о том, что
он разведен и у него скверный характер.

Мы особо не дружили и никогда не были в отношениях, но между нами много раз

случалась близость. Позже я влюбилась в него, но он хотел, чтобы я держалась от
него подальше. В последний раз в постели он был очень участливым, я уверена, ему
все понравилось, но потом он сказал, что все кончено. Мне неловко видеться с ним,
но я должна притворяться, что безразлична к нему… Не знаю, как почувствовать себя
лучше».

*树洞 shùdòng дупло, место для слива негатива, «поплакаться в жилетку», тайное
место, анонимное место (аккаунт, платформа). Дословно, дыра в дереве.

Этот раздел оказался очень активным, поэтому кто-то сразу же напечатал ответ: «Сяо-
цзе, тебе повстречался гандон*, беги от него».
*渣男 zhānán — неудачник, недостойный мужчина, казанова, кобель, плохиш, придурок,
подонок, плейбой.

Другой пользователь добавил: «Значит, когда вы этим занимаетесь, все хорошо, но

после секса он говорит, чтобы ты уходила? Что за конченный кобель? Ублюдок, нашел
себе игрушку, что ж еще здесь можно сказать? Я уважаю тебя и желаю счастья,
заблокируй придурка.»

Третий человек ответил: «Девочка, он того не стоит. Не трать время впустую. Когда
мы встречаем таких мужчин, нам это приносит только хлопоты, я раньше тоже была
одержима одним человеком, а в итоге потеряла из-за него свою молодость… К
сожалению, прошлое невозможно вернуть. Мэймэй, послушай Цзецзе — в этом мире много
мужчин, а ты еще молода. Научись любить себя, подумай о своих родителях, они не
захотят, чтобы твоя жизнь разрушилась из-за разведенного мужика. У тебя все
впереди, не так ли? Тебе бы хотелось стать женой в таком раннем возрасте? Более
того, этот мужчина не кажется надежным, если родишь ему ребенка, он не будет ценить
тебя. Женщины должны любить себя! Запомни это!»

Четвертый пользователь: «Сестра, этот человек явно не собирается нести

ответственность за тебя, он просто манипулятор. Думаю, он из тех мужчин, которые
относятся к девушкам, как к скоту, а потом прогоняют».

Пятый пользователь: «Я точно знаю, что если ты забеременеешь, он даже не даст тебе
денег на аборт».

Шестой пользователь: «Говоришь, у вас разница 13 лет? Сколько же тебе лет? Он уже
не молод, но все еще может тебя удовлетворять? У него есть дети? Ты хочешь стать
мачехой его отпрысков? Подумай об этом, глупышка!»

Седьмой пользователь: «У таких мужчин есть много девушек, но почему у меня ни

одной? *плачу*»

Восьмой пользователь: «Сестра, женщины должны знать себе цену. Мужчины — это наши
игрушки, не воспринимай его всерьез».

Хэ Юй: «…»

Его пост похож на крик души школьницы, которую бросил мужик?

Се Цинчэн не гандон! Поняли?

Он заблокировал всех этих людей.

Наконец, подумав об этом, парень ответил в комментариях: «Я заблокировал всех, кто

назвал его обзывал его. Ведите себя прилично».

Спустя несколько секунд появился девятый человек: «Ты просто дешевка, этот ублюдок
манипулирует тобой, тебя уже не спасти».

— …

Пофиг! Пора спать!

Через пару дней начались учебные будни.

Хэ Юй перешел на следующий семестр, и Се Сюэ все еще была его учителем.

«Если я не могу видеть Се Цинчэна, то наблюдать за Се Сюэ тоже неплохо».

По крайней мере, глаза девушки напоминали ему о глазах ее брата, он бы мог
оставаться счастливым, просто глядя на них. Это намного лучше, чем читать ответы с
форума на Weibo.

Тем не менее, Хэ Юй не ожидал, что в первый учебный день не увидит Се Сюэ. Вместо
нее за кафедрой стоял немного пухлый преподаватель в очках.

— Профессор Се пока что не может вести занятия по состоянию здоровья. Я только

временно заменяю ее.

Парень сел за последний ряд в аудитории и вспомнил о пакете из аптеки в руках Се

Цинчэна.

Внезапно до него дошло.

После занятий Хэ Юй позвонил Се Сюэ, но она не взяла трубку, поэтому ему пришлось
набрать Се Цинчэна, который сперва сбросил звонок, но во второй раз все-таки
ответил.

— Чего тебе? — холодно спросил он.

Парень перешел сразу к делу:

— Гэ, Се Сюэ заболела? Ее не было на занятиях.

Мужчина, казалось, знал, что скрыть это не удастся, поэтому некоторое время на
другом конце провода было слышно лишь тишину.

Позже Се Цинчэн вздохнул и сказал:

— …Забудь об этом, когда освободишься, приезжай ко мне, я хочу поговорить с тобой.

По правде говоря, на вечер у Хэ Юя было запланировано два факультативных занятиях,

но он пропустил их и отправился на аллею Моюй.

Как только он зашел к Се Цинчэну, то увидел его в кресле. Он курил в одиночестве.

— Где Се Сюэ?

— В больнице.

Хэ Юй был ошеломлен.

— Почему? Что-то случилось? В какой больнице?

— Она в частной клинике, которую Цинь Цыянь основал со своим другом. Там ей будет
комфортнее.

Се Цинчэн согнул пальцы и стряхнул пепел.

— Присядь.

Он понимал, что Се Цинчэн не хотел иметь с ним ничего общего, поэтому, должно быть,
была какая-то причина, по которой он позвал его.

Как и следовало ожидать, мужчина не собирался мило беседовать с ним. После

минутного молчания он сообщил, что у Се Сюэ проявились признаки наличия RN-13 в ее
теле.
Хэ Юй удивился.

Но он сразу понял, почему Се Цинчэн решил поговорить с ним.

Потому что, кроме него, ему действительно не с кем это обсуждать.

Несмотря на то, что Хэ Юй больше ничего не чувствовал к Се Сюэ, а их отношения

стали несколько напряженными, в конце концов, она все еще была подругой, которая
его поддерживала в трудные времена.

— Как она сейчас? Все серьезно?

— К счастью, все под контролем.

Парень почувствовал облегчение, но все еще не понимал, как такое могло случиться.

— Ты узнал, что произошло?

— Есть некоторые зацепки.

Се Цинчэн уже докурил сигарету, слегка закашлялся и начал искать следующую.

Прежде чем его рука коснулась упаковки, Хэ Юй остановил его и забрал ее.

— Нет, хватит курить, не хочу быть пассивным курильщиком.

— …

У мужчины не было сил вырывать свою руку из захвата, поэтому он провел рукой по
волосам и прикрыл глаза.

— Анализы показали, что осенью прошлого года она подверглась воздействию этого
препарата. Я спросил у нее, тогда Се Сюэ призналась, что на тот момент у нее был
стресс, она часто страдала от бессонницы и кровотечений из носа.

Сердце Хэ Юя забилось чаще.

Он вспомнил, что действительно видел, как у Се Сюэ течет кровь из носа, тогда они
еще хорошо общались вместе. Он предложил ей пойти в больницу и рассказать обо всем
Се Цинчэну, но она подумала, что это пустяк и что брат слишком занят, чтобы
беспокоить его по такому поводу.

— Она никогда не рассказывала тебе?

Мужчина опустил взгляд на колени и подперев голову рукой. Он выглядел очень

уставшим.

— Нет, я узнал об этом несколько недель назад. Тогда я вернулся домой и увидел ее
без сознания на полу. Изо рта и носа у нее текла кровь, а вокруг лежали запачканные
салфетки. Мне пришлось сразу отвезти ее в больницу, но анализ крови был в норме, мы
не нашли ничего странного.
— А потом?

— Я вспомнил некоторые реакции, которые проявлялись у меня после первого приема RN-
13, — сказав это, мужчина поднял взгляд на Хэ Юя. — У тебя другой случай, ты
заразился еще во время беременности твоей матери, поэтому не знаешь о ранних
симптомах.

— …
— Я отвез Се Сюэ в клиницу друга Цинь Цыяня на обследование. Вот отчет.

Он протянул достал документы из ящика и передал Хэ Юю.

Сверху было написано: «Се Сюэ, RN-13 — положительный».

— …Кто дал ей дозу?

— В ее теле совсем маленький процент препарата, — Се Цинчэн ответил не сразу, начав

говорить сперва о ситуации Се Сэю. Его голос казался глубоким. — Если использовать
лекарство правильно, то оно может предотвратить некоторые недуги, я уже начал ее
лечение…

Он облокотился о диван и закрыл глаза: «Цинь Цыянь впервые связался с американским

исследовательским институтом, чтобы в дальнейшем наши лекарства разрабатывались в
соответствии с молекулярной формулой, представленной этим центром. Тот препарат,
который повлиял на твое состояние, и тот, которым лечили меня, идентичны».

Хэ Юй не мог понять, к чему он ведет.

— Разве это как-то относится к Се Сюэ?

— RN-13 в ее теле не такой, — ответил Се Цинчэн. — Он может привести ее состояние в

норму, но у этого препарата нет долгосрочного терапевтического эффекта.

— Тогда…

— Она приняла новый вид лекарства.

Между ними повисла долгая тишина.

— Кто-то еще работает над RN-13?

Се Цинчэн устало кивнул.

— Но ведь это незаконно. Даже если кто-то подпольно проводит эксперименты, Се Сюэ
просто учительница, как она могла получить дозу?

Играя с зажигалкой, мужчина ответил:

— Все возможно. Вспомни начало учебного года, может, тогда что-то произошло?

Автору есть, что сказать:

Мини-театр на основе обсуждений на форуме

Чокнутая, которая постоянно кричит о браке. Се Цинчэн, ты старше, ты в разводе, но

все еще такой требовательный? Даже не ценишь такую красивую, молодую девушку! В
конце-то концов, кем ты себя возомнил? Довольствуйся тем, что имеешь!

Се Цинчэн. Держитесь от меня подальше. Я не думаю, что развод — это что-то плохое.
Полагаю, красота здесь не играет роли, но я не слепой, я и так знаю, что красив.
Спасибо.

Хэ Юй. Се Цинчэн! Се Цинчэн! Поэтому ты отвергаешь меня? Такой высокомерный!

*истерика*

========== Глава 107. Помогая расследовать ==========

«…Вспомни начало учебного года, может, тогда что-то произошло?»

Самое значимое, что случилось осенью — Цзян Ланьпэй, когда она чуть не расчленила
Се Сюэ.

— Лечебница Чэнкан, — произнес Хэ Юй.

— Верно. Я немного думал о том, когда бы она могла подвергнуться воздействию RN-13.
Опять же, это была небольшая доза, но сам препарат оказался уже обновленным. Затем
я подумал о словах Цзян Ланьпэй, не уверен, помнишь ли ты.

Казалось, Хэ Юй вновь увидел призрак той безумной женщины.

Облаченная в красное платье, держащая в руке окровавленный нож над телом Лян
Цзичэна.

И потерявшая сознание Се Сюэ…

Без сознания…

Его будто поразило током, когда Се Цинчэн посмотрел на него.

Парень внезапно вспомнил.

— Цзян Ланьпэй говорила, что дала ей какое-то лекарство!

Создалось впечатление, будто голос погибшей женщины в тот момент отразился от стен
комнаты. Се Цинчэн и Хэ Юй увидели ее слова, отбрасывающие тени воспоминаний, в
глазах друг друга.

Женщина с хитрой улыбкой промолвила: «…Я солгала ей и сказала, чтобы она

последовала за мной в кабинет, тогда я и подсыпала в ее напиток седативное…
Конечно, я знала, что делаю! Меня же кормили этим каждый день. Всякий раз, когда у
меня не было настроения повиноваться, скотина Лян вливал в меня эту дрянь
насильно».

Их будто скинули в ледяную пещеру.

Жуть.

Тогда все думали, что это просто обычное лекарство. В конце концов, анализ крови Се
Сюэ был в порядке.

Но никто не ожидал, что это будет нечто необычное. Наверное, новый вид препарата
появился в лечебнице, потому что его прихватил с собой Лян Цзичэн и
экспериментально вводил его Цзян Ланьпэй.

Это не совсем RN-13, но лекарство явно было произведено от него, поэтому обычные
анализы не показывали наличие препарата в крови.

В результате у них не было шансов расследовать произошедшее.

— У Се Сюэ сейчас все в порядке, но мы не знаем, каким будет ее состояние в

будущем. Нам нужно получить молекулярную формулу этого препарата или же его
образец. Другого выхода нет. Се Сюэ нужно пройти лечение.

— Ты говоришь мне об этом, потому что хочешь, чтобы я помог тебе, да?

Се Цинчэн ответил не сразу, он продолжал щелкать зажигалкой.

Мужчина рассказал обо всем Хэ Юю не только потому, что парень первый позвонил ему и
спросил о Се Сюэ, но и потому, что тот сможет использовать свои способности и таким
образом они достигнут больших результатов.

Тем не менее, просить помощи у Хэ Юя было довольно неудобно. С тех пор, как
обнародовали видео Се Цинчэна, их отношения превратились в катастрофу и никогда не
станут прежними.

Но теперь, когда они, наконец, прекратили все это, мужчина не был уверен, что хочет
вновь иметь дело с Хэ Юем.

Он некоторое время обдумывал ситуацию, а затем посмотрел на него и сказал:

— Если не хочешь…

— Считаешь меня бессердечным?

Се Цинчэн замешкался.

— Я не это имел в виду, — он сделал паузу и добавил: — Прости, я не хочу быть тебе
должным.

Сердце Хэ Юя сжалось, а выражение лица помрачнело. Он просто не знал, из-за чего

больше расстроен — из-за того, что Се Цинчэн так себя ведет или из-за своих
поступков в прошлом, которые привели к этому. Спустя мгновение, парень сжал челюсти
и промолвил: «Се Цинчэн, почему… Почему ты не уверен во мне?»

Мужчина спокойно сказал правду: «Потому что мы теперь не связаны отношениями».

Молодой человек почувствовал, будто его ударили по голове, глаза стали ярче, а
зверь в груди заревел. Это казалось ему чем-то абсурдным и смешным. Однако даже
сейчас Се Цинчэн все еще мог сказать ему те же самые слова, что и
четырнадцатилетнему Хэ Юю.

«Между нами только отношения врача и пациента. Когда они закончатся, мы уже никак
не будем связаны».

И теперь человек, с которым он много раз делил постель, говорит ему, что все
кончено, это сейчас уже не имеет никакого значения.

Глаза Хэ Юя покраснели, словно были запятнаны ненавистью и горечью от обиды.

Нахмурившись, он тихо сказал: «Надеюсь, Се Цинчэн, ты помнишь. Мы одного вида. То,

что касается RN-13, касается и меня. Даже если бы ты не попросил меня, я бы помог».

Сказав это, парень резко поднялся.

В последнее время он хотел побыть наедине с Се Цинчэном. Когда он действительно

встретил его, то почувствовал не только сильный запах сигарет, исходящий от
мужчины, но и аромат свежего антисептика. Хэ Юй наблюдал за тем, как он играет с
зажигалкой и думал, что хочет обнять его, поцеловать и даже заняться с ним любовью,
как раньше.

Но теперь молодой человек мог лишь слышать его слова, которые были настолько
холодными, что могли навредить сердцу, истекающему кровью от боли.

Однако Хэ Юй мог лишь приказать ему замолчать.

Раньше Се Цинчэн был его лекарством для успокоения.

Теперь он стал ядом, пропитывающим воздух вокруг.

Хэ Юй чувствовал, что если продолжит так мучиться, то потеряет контроль и навредит

кому-нибудь.

Поэтому он пытался остаться равнодушным, остановился на мгновение и с безразличием

промолвил:

— Я ухожу.

— Подожди.

Парень повернулся и сурово посмотрел на мужчину, но глубоко в сердце он находился в

ожидании.

— Мои сигареты.
Хэ Юй замер. Его темные брови приподнялись от гнева. Он достал пачку сигарет,
которую забрал ранее, а затем смял ее и бросил в мусорное ведро.

Только и можешь, что курить! Посмотрим, что ты теперь будешь делать!

Се Цинчэн: «…»

После того, как Хэ Юй пошел домой, он выпил много успокоительных, чтобы подавить
эмоции и перестать думать о словах мужчины.

Только когда ему стало немного легче, он открыл блокнот и начал делать записи по
поводу случая с Се Сюэ.

Сперва юноша думал, что расследовать это дело будет не так уж и сложно, но после
того, как он сложил два плюс два, то обнаружил, что Се Цинчэн действительно
оказался в не очень хорошем положении.

Подобраться к RN-13 практически невозможно.

Прежде всего, Се Сюэ получила дозу лекарства в лечебнице Чэнкан. Цзян Ланьпэй
знала, что это за препарат, потому что Лян Цзичэн использовал его на ней, чтобы
затуманить ее разум.

RN-13 вообще не должен был находиться в пределах досягаемости лечебницы.

Вероятно, Лян Цзичэн отвечал за использование этого препарата.

Но он уже мертв, а лечебница Чэнкан закрыта, так что у Хэ Юя не было возможности

найти кого-то, кто бы знал больше информации.

Парень взял ноутбук и начал искать подробности.

Как и ожидалось, сын Лян Цзичэна, его жена и другие партнеры психиатрической
больницы либо погибли в результате пожара во время инцидента с Цзян Ланпэй, либо
умерли вскоре после произошедшего.

Никого не осталось.

В таком случае следовало искать тех, кто был знаком с Лян Цзичэном.

Хэ Юй имел связи в некоторых бизнес-кругах, а Се Цинчэн мог бы попросить Чэнь Маня

и Чжэн Цзинфэна о помощи, но уже прошло много времени с того происшествия, поэтому
вряд ли у них получится добиться каких-то результатов.

Очевидно, что Лян Цзичэн общался с разработчиками препарата не напрямую, поэтому те

хорошо постарались, чтобы убрать все улики. Ни один знакомый со стороны мужчины не
вызывал никаких подозрений. Пока Хэ Юй не наткнулся на Ша Хуна.

Пятидесятилетний Ша Хун был заключенным и содержался в Шанхайской тюрьме №1.

Двадцать лет назад мужчина работал личным водителем Лян Цзичэна, но позже его
уволили и он связался с наркоторговцами, затем его задержали и приговорили к
пожизненному заключению.

Хэ Юй немного волновался, когда искал информацию об этом человеке.

Тот, кто поистине был связан с Лян Цзичэном уже был мертв. Но если судить по
инциденту в университетской библиотеке, у людей, стоящими за этим, есть
определенные цели.

Они высокомерны.

Они связывались лишь с теми, кто имел высокий статус в обществе.

А вот водители, гувернантки, уборщицы даже не стоили усилий.

Несмотря на надлежащий социальный статус, Хэ Юй понимал неравность общества из-за

своей болезни.

Он точно знал, каково это быть водителем.

Мужчина, когда возил босса по делам, мог услышать какую-то информацию. Возможно,
эта информация не очень-то и важная, но если бы Хэ Юй не уделял внимания мелочам,
он бы не смог найти нужные подсказки.

В тот же день парень организовал поездку в тюрьму, чтобы встретить Ша Хуна.

Мужчина уже поседел, но гангстерский взгляд никуда не делся.

Хэ Юй пару минут смотрел на него, придя к выводу, что этот человек одичал. Жизнь за
решеткой изменила его внешне, но разум остался прежним.

Когда юноша зашел в специальное помещение для гостей, Ша Хун равнодушно посмотрел
на него.

Неудивительно, ведь Хэ Юй пришел сюда под предлогом интервью для сценария.

Нынче есть много людей, которые терпеливо работают над одним из своих произведений,
чтобы не осталось никаких недостатков. Они хотят углубиться в свою историю, чтобы
потом говорить: «Я отдал жизнь искусству».

Интервью с заключенным и слежка офицера полиции как раз были достаточно большой
жертвой.

Ша Хун, вероятно, принял Хэ Юя за такого человека.

Парень присел перед ним, достал сигарету и протянул мужчине, после того, как
получил разрешение полицейского.

Затем он взял одну для себя. Его длинные пальцы ухватились за тонкую сигарету и он
медленно затянулся.
— Разве ребенок может курить, как взрослый? — Ша Хун посмотрел на него с долей
презрения. Он оскалился и улыбнулся, не имея никаких намерений работать с этим
невежественным «сценаристом».

Хэ Юй струсил с сигареты пепел.

Его взгляд вернулся к лицу Ша Хуна.

— Я здесь не для того, чтобы спрашивать вас о жизни в тюрьме. Мне нужно узнать о
вашем опыте работы водителем в прошлом.

Заключенным позволяли смотреть новости каждый вечер в семь часов, поэтому мужчина
точно уже знал о случившемся в лечебнице Чэнкан.

Он внезапно понял, что его посетитель не хотел привлекать внимание полицейских,

поэтому пришел сюда под другим предлогом.

Ша Хун взял сигарету, которую ему передал Хэ Юй — она лежала на столе. Затем он
одолжил зажигалку и медленно затянулся.

Впервые мужчина посмотрел на юношу с интересом.

Они оба понимали, что им есть что скрывать.

Наконец, Ша Хун улыбнулся.

— Что же тебя сюда привело?

— Любопытство, — ответил Хэ Юй. — Я собираюсь снимать передачу о мышлении

преступников, но мне нужен был человек, который уже долгое время находится в
тюрьме. У вас есть, что рассказать. Я заинтересован в вас и в людях, с которыми вы
контактировали… Наркобароны, легендарный лидер казино в Макао, директор Лян, у
которого вы раньше работали…

Но только когда парень обмолвился о Лян Цзичэне, он стукнул кулаком по столу.

В отличие от охранника, Ша Хун заметил этот жест.

Он молча фыркнул, как собака.

— О, я понимаю, к чему ты клонишь.

Хэ Юй был доволен его сообразительностью.

Обычные люди могли и не додуматься.

Но Ша Хун занимался контрабандой наркотиков в течение многих лет, несколько раз ему
удавалось выйти сухим из воды, он был умен.

— Какая мне от этого польза? — улыбнулся мужчина. — Мальчик, я не подопытный для

начинающих журналистов. Тебе придется дать что-то взамен на мою информацию.

Хэ Юй затянулся еще раз.

Затем бросил окурок не в пепельницу, а мимо нее.

— Ах, — тихо произнес он, — уронил*.

*出来了 chūláile — дословно «выходить наружу».

Сказав это, парень посмотрел в глаза Ша Хуна.

Во взгляде мужчины вспыхнул интерес, Хэ Юй был уверен, что он все понял.

Дыхание заключенного участилось, но он не мог ничего сделать, из-за того, что за

ним следили.

Он напрягся, а затем ухмыльнулся.

— А ты довольно проворный, пепельница такая большая, но ты кинул ее мимо?

Хэ Юй осторожно вытер пепел с пальцев.

— Да, — парень улыбнулся. — Давайте не будем больше о сигаретах. Перейдем к делу.

Интересно, господин Ша, сможете ли вы любезно предоставить мне некоторую информацию
для вдохновения?

Автору есть, что сказать:

Се Сюэ убеждает Се Цинчэна бросить курить:

— Гэ, хватит курить, если продолжишь, я с тобой больше не разговариваю.

Чэнь Мань убеждает Се Цинчэна бросить курить:

— Гэ, хватит курить, это вредно для здоровья.

Ли Жоцю убеждает Се Цинчэна бросить курить:

— Се-гэ, не нужно, это же вредит тебе.

Хэ Юй убеждает Се Цинчэна бросить курить:

— Кури-кури! Ты просто заядлый курильщик! Умрешь, так тому и быть! Давай, вдыхай! Я
тебя заставлю это сделать! *Берет упаковку и выбрасывает* Кури-и! Давай посмотрим,
как ты это делаешь!

Результат: Се Цинчэн дал Хэ Юю леща.

========== Глава 108. Почему она опять к тебе пришла? ==========

Ша Хун был умным человеком, он не мог просто взять и рассказать обо всем Хэ Юю.

Преступнику с пожизненным сроком трудно поверить, что есть возможность выйти на

волю.

Он хотел, чтобы Хэ Юй сперва предоставил ему доказательства.

Парень уже заранее просчитал это.

Ша Хун не глуп, он бы не был таким сговорчивым, но и Хэ Юй тоже не прост — юноша

знал, что этот человек не доверится ему; возможно, у него и вовсе не было никакой
информации и он просто блефует.

Парень улыбнулся и сказал:

— Я могу доказать свою искренность, но господин Ша тоже должен дать мне какую-
нибудь наводку, да?
Мужчина взял сигарету, некоторое время он просто делал затяжки, а когда почти
выкурил ее, встал и ответил Хэ Юю, перед тем, как его отправили обратно в камеру:

— Думаю, Цзян Ланьпэй на фото на самом деле не Цзян Ланьпэй.

— Господин Ша, вы имеете в виду…

Ша Хун улыбнулся.

— Парень, я видел тебя в новостях и знаю, что ты встречал Цзян Ланьпэй лично.
Подумай об этом, вспомни ее лицо, разве оно не показалось тебе немного
неестественным?

После этого он больше ничего не сказал и, посмотрев в глаза Хэ Юя, исчез в глубинах
коридора с наручниками на запястьях и в сопровождении полицейского.

Ша Хун находился в неволе, но смог подробно рассказать, как выглядела Цзян Ланьпэй.

Хэ Юй всегда считался немного дотошным человеком, он понял, что лицевые мышцы Цзян
Ланьпэй на самом деле были немного зажаты, из-за чего она не особо могла выражать
свои эмоции.

Но тогда ситуация была слишком нестабильна, у него не осталось времени понаблюдать

за ее движениями и поговорить с ней. Но, когда Ша Хун упомянул об этом, Хэ Юй знал,
что он не лжет, что этот человек действительно обладал ценной информацией.

Через неделю работа с металлоломом для Ша Хуна закончилась и его перевели на

швейную фабрику.

Еще через несколько дней мужчину просто отправили на смену в столовую, где нужно
было раздавать еду другим заключенным.

Это была то, о чем некоторые могли только мечтать. В кафетерии работы было меньше,
да и можно было ухватить себе большой кусок рыбы или мяса.

Остальные заключенные дожидались ужина в надежде на то, что Ша Хун положит им

побольше еды.

Впереди его ждал медицинский осмотр.

За несколько недель до этого Ша Хун получил письмо. Открыв его, он увидел лишь
несколько строк: «Если еще не веришь мне, то в эти выходные я приеду к тебе, чтобы
узнать еще немного подробностей. Только когда я получу нужную информацию,
результаты твоего медосмотра полностью будут соответствовать УДО».

Подпись оказалась простой, это был один иероглиф — Хэ.

В конце концов, Ша Хун согласился на эту встречу.

Она была запланирована на семь часов вечера в выходные. За день до встречи мужчина
сел за стол и написал план того, что ему стоит рассказать Хэ Юю.

Он понимал, что этот разговор очень важен для него и ему нужно предоставить ценную
информацию, чтобы парень остался доволен.

Но он не хотел рассказывать ему все самое серьезное, так как боялся, что Хэ Юй не
выполнит свое обещание.

Ша Хун писал на листе, неоднократно зачеркивая слова, но через некоторое время он,
наконец, закончил, сложил бумагу и положил себе в карман. Затем мужчина лег спать.

Возможно, из-за того, что срок его пребывания в тюрьме приближался к концу или,
может быть, потому, что он слишком много думал о прошлом и не мог заснуть на
жесткой деревянной кровати, на которой он спал более десяти лет, ему внезапно
приснился сон.

— Ха-ха-ха-ха, это наш план сработал, наш Гэ преуспеет!

Во сне Лян Цзичэн все еще был таким же, как и более десяти или двадцати лет назад.
Он и его младший брат Лян Чжункан полупьяные оба выходили из роскошного отеля.

— Удивительно, сделка удалась, мы переведем деньги на наш счет в Швейцарии и даже

моргнуть не успеем. Гэ, я никогда не видел такую сумму…

Лян Цзи Чэн не закончил говорить, так как его взгляд остановился на Ша Хуне.

У него всегда начиналась икота после того, как он напьется, поэтому он обменялся
взглядами со своим Гэ и улыбнулся. Они понимали, что не могут обсуждать такие вещи
в присутствии водителя.

— Господин Лян, господин Сяо-Лян, давайте я помогу вам сесть в машину.

Лян Цзичэн с отвращением оттолкнул от себя его руку.

— Что ты делаешь? Посмотри на меня, разве не знаешь, что на мне надето? Gu… Gucci,
девять… девяносто тысяч юаней! Ценник я еще не снял, ты потом заплатишь, если
испачкаешь меня?

На самом деле, зимнее кашемировое брендовое пальто, стоимостью в девяносто тысяч

юаней являлось обычным барахлом, а не роскошной вещью, сшитой на заказ, но в глазах
братьев Лян оно было драгоценным сокровищем.

Лечебница, которой они тогда управляли, едва ли могла свести концы с концами и
несколько раз была на грани банкротства.

Но…

Лян Чжункан громко рассмеялся и похлопал младшего брата по плечу.

— Что? В будущем мы сможем облокотиться о большое дерево, чтобы насладиться

прохладой*. Знаменитости, с которыми мы работаем, платят миллионы долларов за
наряд, что для них девяносто тысяч юаней?

*背靠大树好乘凉了 bèikào dàshù hǎo chéngliáng le — досл. опираться на большое дерево,

чтобы насладиться прохладой. Значит, если есть на что положиться, тогда и жить
будет легче.

— Гэ, я очень пьян. Девяносто тысяч юаней для меня будет мало. Эй, осторожно, что
ты делаешь? — он случайно споткнулся, когда Ша Хун помог ему забраться в салон
автомобиля.

Он был немного не в себе и думал, что водитель плохо выполняет свои обязанности,
поэтому занес руку и ударил его по лицу.
— Следи за тем, что делаешь! Вот так ты работаешь? Даже не можешь удержать своего
начальника, будь осторожен, иначе я тебя уволю!

— Зачем ты его ударил? Он же деревенщина и воняет рыбой, тебе придется протереться

дезинфектором, чтобы избавиться от этого запаха.
— C каких пор слова Гэ звучат жестче моих?

Лян Чжункан рассмеялся и посмотрел на Ша Хуна.

— Черт возьми, люди бывают такими странными, некоторые зарабатывают десятки

миллионов долларов, просто пожимая друг другу руки, в то время, как другие… ха-ха-
ха-ха.

Ша Хун был зол на них. После того, как мужчина помог братьям сесть в машину, он
убрал от них руки и сказал:

— Все люди равны, вы мой босс, но только и можете, что унижать меня, да?

— Все равны? Тебе известно, каким был Хучжоу сто лет назад? На этой стороне реки
город был полон света и вина, в то время как на противоположном берегу голодали
люди. Если бы мы жили в те времена, ты бы водил телегу, а я имел бы право забить
тебя до смерти, если бы захотел, но у тебя все еще есть причины говорить о
равенстве?

Ша Хун ждал, пока он договорит, но Лян Чжункан достал толстый бумажник из кармана,
вынул несколько купюр по сто юаней и бросил их в лицо водителя.

— Не будь таким идеалистом, малый. Хочешь поговорить о равенстве? Давай, я покажу,

что это такое. Слышал, твоя мать больна и ей нужны деньги, вот поэтому ты и получил
по лицу, а потом я заплатил за это. Дать тебе еще? Да?

Эти отвратительные куски бумаги казались чрезвычайно важными, они попали Ша Хуну по
щеке, испачкав его кожу грязью и пеплом.
Он вспомнил ветерок, который дул в Вайтане*, а также тонкие-тонкие купюры,
застилающие небо. Они вызвали шум и суматоху среди людей, которые поздно вечером
возвращались домой.

*外滩 wàitān — Вайтань (Bund; набережная и район в Шанхае).

Ша Хуна обдувал холодный ветер, он забыл, встал ли тогда на колени, чтобы собрать
деньги.

И это было странно, ведь память никогда его не подводила.

Но он просто не мог вспомнить.

Возможно, когда люди превращаются в зверей, человеческой стороне становится трудно

вспоминать абсурдное прошлое.

Ха-ха-ха-ха…

Смех звучал, словно безумный вихрь воспоминаний.

Ша Хун четко помнил день, когда отправился по назначенному адресу. Братья упомянули
несколько имен, сидя в машине, а молодой водитель тайком запомнил их.

Те имена, вероятно, удовлетворят Хэ Юя.

Утро воскресенья.

Хэ Юй рано проснулся и сразу же отправился на аллею Моюй.

Он собирался встретиться с Ша Хуном, поэтому решил рассказать об этом Се Цинчэну.

Однако, прежде чем выйти из машины, парень увидел Ли Жоцю, которая шла рядом с
мужчиной.
После той неловкой встречи на Новый год, эта женщина больше не появлялась, но
почему-то именно сегодня она здесь.

Хэ Юй считал ее странной. Она уже развелась с Се Цинчэном, зачем ей сюда приезжать?

Неужели она хотела заполучить его в качестве запасного варианта?

— Не беспокойся, я сама доберусь.

— Я уже вызвал такси.

Ли Жоцю вынула толстый конверт из своего дорогого кошелька. Было уже ясно, что там
внутри. Она протянула деньги Се Цинчэну.

— Можешь оставить это себе. Се Сюэ хорошо отнеслась ко мне, когда мне было плохо,
но я не могла отблагодарить ее…

— Забери их обратно.

— …Но она же все равно моя золовка.

— Уже нет.

— Се-гэ…

— Возвращайся. Я ценю твое беспокойство, но не могу принять деньги.

Женщина склонила голову и была немного сбита с толку, некоторое время она смотрела
на него, а затем произнесла:

— Се-гэ, не пойми меня неправильно, я ничего такого не имела в виду, это просто…
Просто теперь я много чего пережила и все понимаю. Я знаю, что тратила много твоих
денег, но не представляю, как отплатить тебе за заботу…

— Когда мы были женаты, ты тоже переживала обо мне, — перебил ее Се Цинчэн. Он

выглядел спокойно, словно водная гладь в пруду. — Поэтому не беспокойся.

Ли Жоцю уставилась на него и, казалось, вот-вот была готова заплакать.

— Се-гэ, я планирую развестись с ним.

— …

Произнеся это, она хотела узнать, какой будет реакция Се Цинчэна, но в итоге
осталась разочарованной.

Ли Жоцю начала заикаться, словно ее душила виноградная лоза: «… Я, как ты знаешь,

терпеть не могу, когда люди игнорируют меня. Я развелась с тобой, потому что
чувствовала, что ты каждый день был холодным и равнодушным ко мне. Я ждала от тебя
нежности, когда мы были вдвоем, но ты отвечал так, будто тебя ко мне не тянуло… Я
была обижена, понимаешь?»

— …

— Я чувствовала, что страсть из твоего сердца получить было слишком трудно. Ты

заботился обо мне, защищал, дал мне дом, но относился ко мне так, будто бы я и не
была твоей женой. Тебе не нравилось, что я готовлю, убираю, ты не хотел, чтобы я
отдавала тебе слишком много себя. Мне кажется, что любовь — это дорога с
двусторонним движением, но чем больше ты противился этому, тем больше я
расстраивалась. Чувствую, что если это продолжится, я навеки буду у тебя в долгу.

Се Цинчэн вздохнул и сказал:

— Ты многим пожертвовала ради меня, ты была моей женой, поэтому я должен был
проявить заботу.

— Но ты тоже был моим мужем, почему же я не могла позаботиться о тебе?

— …

Ли Жоцю посмотрела на него покрасневшими глазами.

— Ты позволяешь людям лишь принимать твою заботу, но тебе никогда не приходилось

получать их доброту взамен. Тогда ты действительно довел меня до безумия, я никогда
не думала, что благое дело может оказаться камнем для души человека.

— Мне так сильно жаждала любви, я хотела, чтобы кто-то любил меня и позволил
заботиться о нем, защищать его. Я бы сделала все для этого. Когда… когда я
встретила другого мужчину, мне показалось, что это настоящая любовь, но чем же я
думала?

Она горько улыбнулась, опустила голову и вытерла слезы.

— Я сейчас озадачена, Се-гэ. Возможно, любовь — это что-то слишком идеальное. Быть
может, любовь без чувства ответственности способна лишь оставить след после развода
и все.

— …

Ли Жоцю смахнула слезы и спросила:

— Сможешь принять эти деньги? Это последний мой жест в качестве утешения и
прощения.

— …Мне жаль, — сказал он, — но я не могу.

Она больше ничего не говорила и тихо улыбнулась, словно уже заранее знала, каким
будет его ответ.

Приехало такси, которое вызвал для нее Се Цинчэн.

Он остался таким же, как и раньше, — очень мужественным и внимательным.

Мужчина открыл для нее дверь.

Он посмотрел в ее наполненные слезами глаза и сказал:

— Спасибо за заботу о Се Сюэ…

Се Цинчэн не закончил говорить, потому что Ли Жоцю больше не могла сдерживаться.

Она внезапно протянула руку и обняла его за талию. Ее плечи дрожали, а слезы лились
по щекам.

— Се-гэ, прости меня. Не мог бы ты обнять меня? В последний раз, мне очень жаль… Я…

Он не мог злиться на нее, тем более она была очень расстроена.

Хотя Ли Жоцю и предала его, он все равно был благодарен ей за поддержку. Однако Се
Цинчэн помнил обо всем и никогда не смог бы забыть этого.

Поэтому, увидев женщину в таком состоянии, он сперва не знал, что делать.

— Ли Жоцю, успокойся. Тебе не стоит так себя вести, такси уже здесь, садись.

Но она обнимала его и не отпускала. В тот момент ей было очень плохо, она всем
сердцем желала, чтобы у них все было хорошо, чтобы она до сих пор была его женой и
могла без страха касаться его.

Ли Жоцю даже и не подозревала, что Хэ Юй сидит за рулем автомобиля недалеко от них

и наблюдает за всем происходящим.

Она держала Се Цинчэна в объятиях и плакала.

Эта сцена отразилась в глубоком взгляде юноши.

Автору есть, что сказать:

После событий сегодняшнего дня Хэ Юй зашел на Weibo, открыл форум с обсуждениями, в

котором он раньше активничал и разблокировал всех, кто обзывал Се Цинчэна, а затем
написал:

«Блядь, черт возьми! Он мне изменил, я так зла на него!»

========== Глава 109. Ты привлекаешь людей ==========

В тот момент Хэ Юю захотелось убивать.

Он бросил недовольный взгляд на женщину и увидел, как она обнимала Се Цинчэна.

Однако для парня он был тем, к кому нельзя было прикасаться.

Тогда он почувствовал себя растерянным и немного обиженным.

Почему она, тот человек, который ранил Се Цинчэна, смогла обнять его, в то время
как ему оставалось лишь смотреть издалека? И даже если бы он подошел к нему, его бы
отругали за это.

Однако Хэ Юй знал ответ.

Потому что он был мужчиной.

Потому что он психически болен.

Именно из-за этого ему пришлось пообещать Се Цинчэну, что он больше не будет
принуждать его к близости и не станет причинять боль.

Поэтому Хэ Юй не мог вести себя, как Ли Жоцю.

Несмотря на это, когда он увидел, как она обнимает его, руль под натиском его
хватки едва не сломался.

Парню хотелось выйти из машины, оттолкнуть эту женщину, а затем поцеловать Се

Цинчэна прямо у нее на глазах. Он бы затащил его обратно на аллею МоЮй и трахнул,
даже не потрудившись полностью раздеться.
Ему было плевать, увидела бы это все Ли Жоцю, он даже был бы не против, если бы она
стала свидетельницей этой сцены.

Хэ Юй отчаянно желал, чтобы женщина, которая относилась к Се Цинчэну, как к

запасному варианту, поняла, что он не такой.

«Се-гэ тебе больше не принадлежит, теперь он мой».

«Я уже целовался с ним и мы потрахались на той постели, где когда-то ты с ним

спала. Я показал ему, что такое удовольствие, он даже стонал подо мной, когда
испытывал мощные оргазмы из-за наших движений. Се Цинчэн ведь никогда прежде не
чувствовал этого безумия, когда был с тобой, да?»

«Он сидел сверху на мне и страстно целовал меня, но у тебя с ним никогда такого не
было».

Хэ Юй с грустью думал об этом, игнорируя тот факт, что именно он соблазнил Се

Цинчэна в ту ночь и то, что мужчина переживал саморазрушительные и душераздирающие
эмоции.

Он не брал во внимание причину, по которой Се Цинчэн провел с ним ночь на Новый

год.

Ему хотелось спровоцировать Ли Жоцю и показать, что он полюбил того, кого она
отвергла.

«Тебе запрещено к нему прикасаться».

«Он мне очень нравится, но даже я не могу его потрогать».

«Кто ты вообще такая?»

«Почему обнимаешь его?»

«Почему он тебя не отталкивает?»

Чем больше Хэ Юй думал об этом, тем грустнее себя чувствовал. Эта эмоция омрачала
его разум, к тому времени, как парень пришел в себя, он уже вышел из машины и
подошел к ним.

Когда Се Цинчэн заметил его, то тут же изменился в лице.

Эта разница в отношении заставила Хэ Юя чувствовать себя еще хуже. Он что-то

пробормотал мужчине и молча с осуждением посмотрел на Ли Жоцю.

— …

Се Цинчэн ничего не ответил и отвел взгляд в сторону.

Женщина не ожидала, что юноша внезапно появится из-за угла и предстанет перед ними,
словно свалится с неба на голову. Она была удивлена и попыталась совладать со
своими эмоциями. Ли Жоцю ощутила, что что-то не так и отпустила Се Цинчэна.

Она улыбнулась Хэ Юю.

— Ах, какое совпадение.

— Верно, совпадение, — тихо ответил он.

Женщина по непонятной причине съежилась.

Они втроем стояли у входа в переулок, в то время как между ними витала странная
атмосфера.

Таксист больше не стал ждать, высунул голову в окно и прокричал:

— Эй! Чем вы там занимаетесь? Уже передумали ехать?

— Нет, — ответила Ли Жоцю.

— Все в порядке, — сказал Се Цинчэн.

Он показал ей жестом, чтобы она уходила.

Ей не хватало решительности, хотя настойчивость мужчины осталась такой же, как и

раньше, но теперь Ли Жоцю не могла с ним спорить. Ощущая давление со стороны, она
села в салон и, в конце концов, опустила стекло, чтобы сказать:

— Се-гэ, береги себя, если тебе понадобится помощь, я всегда…

Хэ Юй подошел к ней и холодно посмотрел на нее.

Очевидно, он был еще юным, но его аура ощущалась намного жестче ауры Се Цинчэна.

Ли Жоцю вдруг потеряла дар речи.

Она подняла стекло и такси тронулось. Когда машина отъехала, потемневший взгляд Хэ
Юя оторвался от озадаченной женщины.

Как только автомобиль отдалился, он потянул Се Цинчэна в узкий пустой переулок.

В старом городе Шанхая было много подобных мест. Столетие назад здесь построили
много домов, расстояние между которыми оказалось довольно маленькое. Здания стояли
так близко друг к другу, что между ними образовался узкий переулок, в котором
одновременно могли пройти только несколько человек.

Как только Хэ Юй вошел туда, он толкнул мужчину к стене и прижал его своим телом.

Парень слегка обезумел и не понимал, что делает. Он так сильно ревновал, что
потерял контроль над своей силой, из-за чего Се Цинчэн сильно ударился спиной о
стену. Мужчина был застигнут врасплох, ему было больно и он, нахмурившись, наклонил
голову вперед, а затем шумно вздохнул.

Этот звук был низким и соблазнительным, но в то же время казался таким хрупким, что
это заставило Хэ Юя задуматься о том, какие хриплые стоны издавал этот человек в
постели.

Его сердце мгновенно охватило пламя.

Он обнял Се Цинчэна и потянулся рукой по тому месту, куда пришелся удар. Парень
тихонько и возбужденно что-то пробормотал, потерев его спину.

— Больше не будет болеть, я поглажу тебя здесь и все пройдет.

— Отпусти меня! — Се Цинчэн нахмурился и сжал челюсти. — Отпусти!

Едва он промолвил эти слова, как его прервали.

Потому что объятия Хэ Юя стали крепче — парень прижался к его телу, надавливая на
бедра и талию. Юноша склонил голову к чужой шее, в то время как его ресницы
затрепетали, когда он провел кончиком носа по челюсти Се Цинчэна и и почувствовал
его запах.

Поскольку последние несколько дней мужчина был занят и не заботился о своем внешнем
виде, у него появилась легкая щетина, которую едва было видно, однако Хэ Юй
находился так близко к нему, что не мог не заметить этого. Юноша ощутил особый
аромат, исходящий от его кожи.

Это был запах тела Се Цинчэна — сильный запах табака и дезинфицирующих средств
вперемешку с ароматом зрелого мужчины.

Хэ Юй попал под чары волшебного ящика Пандоры. Подняв взгляд, он молча смотрел на
него и неожиданно промолвил:

— Се Цинчэн, — он казался слишком сексуальным, поэтому парень чувствовал себя так,

будто его загипнотизировали.

— …

Хэ Юй облокотился одной рукой о стену рядом с лицом Се Цинчэна. Он наклонился к

нему, его взгляд блуждал по его бровям, переносице и губам, в конце концов, молодой
человек оказался так близко, что коснулся его кончиком носа.

Парень проникновенно посмотрел на него, в то время как губы Се Цинчэна привлекли

его взгляд.

В тот момент он был настолько разбит из-за своей ревности и гнева, что не мог
держать себя в руках. Ему хотелось поцеловать и трахнуть его прямо в этом переулке.

Но Се Цинчэн поднял руку и в тот момент слегка холодные кончики пальцев коснулись
горячих губ юноши.

— Ты обещал, Хэ Юй.

Мужчина был спокоен. Он посмотрел на него, опасаясь того, что парень может с ним
сделать на улице рядом с его домом. В голосе Се Цинчэна слышалась легкая дрожь, но
он все равно сделал все возможное, чтобы не поддаться панике и холодно промолвил:

— Отпусти. Не заставляй меня злиться на тебя.

Хэ Юй резко остановился, будто гипнотические чары в тот момент рассеялись.

Будто он проснулся и все оказалось сном.

Молодой человек был ошеломлен, но, несомненно, слова Се Цинчэна его задели.

Придя в себя, он выпрямился и его взгляд прояснился.

Хэ Юй медленно отошел от мужчины.

Каждая клеточка его тела жаждала поцелуя с ним. Он до безумия хотел обладать им.
Хотел быть с ним в этом переулке, даже под дождем он бы превратился в бурную воду,
слился бы с грязной землей и стал огнем.

Хэ Юй хотел уничтожить его.

Но остановился.
Медуза Горгона наложила на него заклинание.

Алые глаза дракона изучали Се Цинчэна, такого хрупкого и сильного одновременно,

однако Хэ Юй не решался касаться его своими когтями.

— Ты… ошибаешься, я не собирался тебя целовать. Я просто хотел почувствовать твой

аромат. Почему ты так сильно меня привлекаешь? Вдруг это особый побочный эффект
Эболы Первого императора? У тебя есть способность соблазнения?

— У меня нет способностей, — Се Цинчэн немного успокоился и недовольно

ответил. — Ли Жоцю хотела узнать, как дела у Се Сюэ, она не могла до нее
дозвониться, поэтому не неси чушь и не обвиняй невинную девушку.

— Что? Она уже замужняя, но ты считаешь ее девушкой? Позволь мне сказать, Се

Цинчэн. Эта женщина хочет вернуться к тебе. Она обнимала тебя, флиртовала с тобой,
а ее взгляд совсем не кажется мне невинным.

— Что еще за невинный взгляд?

Хэ Юй немного подумал и сказал:

— Это взгляд, которым я на тебя смотрю.

Се Цинчэн некоторое время не сводил c него глаз.

Зверь в груди юноши заревел от неудовлетворенности, он требовал Се Цинчэна, хотел

затащить его в свое логово и превратить в кости, которые никогда больше не покинут
это место.

Кусать его, пока не останется живого места.

Се Цинчэн отвел взгляд.

— Не подходи ко мне так близко.

— Но почему ты не говорил ей подобное, когда она обнимала тебя? — с грустью в

голосе спросил Хэ Юй.

— Потому что она женщина.

— Но женщины и мужчины равны! Почему ты дискриминируешь мужчин?

— Бред. Она моя бывшая жена.

— А я твой бывший сексуальный партнер.

— …

— Се Цинчэн, ты такой безответственный. Ты так плохо ко мне относишься, только

потому что я не могу забеременеть, потому что я мужчина и потому что мы не женаты.

Се Цинчэн нахмурился, почувствовав, что то, о чем говорил Хэ Юй, ужасно нелогично.
Разве он бросил его из-за того, что тот не может забеременеть, из-за того, что они
не женаты… Его слова заставили мужчину почувствовать вину.

Разве был смысл развивать такие отношения?

Их разговор вернулся в прежнее русло. Могло ли поспособствовать беременности Хэ Юя

то, чем они занимались в постели? Да и вообще, когда это они говорили, что
забеременеет именно Хэ Юй?

Какого черта?

— Скажи что-нибудь… — юноша прислонился к стене и посмотрел на Се Цинчэна. — Почему

ты молчишь?

— …Мне нечего тебе сказать.

В конце концов, Се Цинчэн уже был зрелым человеком, ему уже за тридцать, стоит ли
закрыть на это глаза и начать с Хэ Юем спор на эту тему?

Он считал себя гетеросексуалом и не мог так поступить.

Если парень думает, что он безответственный, то пусть так и будет. Все равно вести
себя, как мразь с девятнадцатилетним мальчишкой намного проще, чем спорить с ним.

Размышляя об этом, Се Цинчэн вышел из переулка, чувствуя себя мразью, от которого

залетела студентка университета.

На полпути «студентка» Хэ схватила его за запястье, где была татуировка.

На самом деле, между ними уже давно не было никакого физического контакта. Когда
они соприкоснулись друг с другом, то оба удивились, но разница была в том, что Се
Цинчэн напрягся всем телом и попытался освободиться от захвата, а Хэ Юй в тот
момент просто онемел. Заряд тока промчался по его позвоночнику и он больше не хотел
его отпускать.

— Прекрати, — холодно сказал мужчина.

Парень сжал челюсти и попытался сдержать желание обнять его, чтобы потом все-таки
поцеловать.

Он хотел прикоснуться к его губам, дотронуться до родинки на затылке…

— Ты… Ты действительно думаешь, что ты мне так сильно нужен? Думаешь, что я бы не
смог себе никого найти? Мужчины и женщины — все обращают на меня внимание, но
почему тем самым обязательно должен быть именно ты?

— Ты слишком серьезно относишься к моим словам.

Се Цинчэн освободил руку, поправил манжеты и сказал:

— Хорошо, я рад, что ты настолько уверен в себе, но мне не хочется обсуждать эту
тему.

Мужчина намеревался уйти.

Теперь Хэ Юй уже не держал его, но все равно чувствовал тепло этого человека и
нежное прикосновение кожи его запястья.

Он сохранил это ощущение, чтобы накормить раненого и истекающего кровью зверя в

своей груди.

Юноше пришлось отпустить его и перестать устраивать сцену.

Он прислонился к стене, подавив огонь в сердце.

— Стой, я пришел к тебе сегодня по делу, — сказал Хэ Юй.

Се Цинчэн услышал его слова и остановился.

Он повернулся и посмотрел на него. Солнечные лучи освещали лицо мужчины, пробиваясь

через узкое пространство между домами. Из-за этого тень упала на лицо Се Цинчэна и
Хэ Юй не мог разглядеть его.

— Я нашел того, кто, возможно, даст нам подсказку сегодня вечером. Хочешь пойти со
мной?

***
В тюрьме Хучжоу.

Ша Хун готовил ужин в столовой.

После этого охранник должен был отвести его на встречу с Хэ Юем.

Когда мужчина торговал наркотиками, он всегда разделял товары на сорта — от

продуктов высшего качества и до самых ужасных, поэтому у Ша Хуна это уже вошло в
привычку. Ту информацию, которую он собирался «продать» Хэ Юю, он тоже уже мог
отнести к одному из пунктов этой шкалы. Проведя за решеткой много лет, он узнавал о
том, что происходит в мире, через телевизор, беседы с сокамерниками и охранниками.

В его списке было несколько имен, имеющих ценность.

Эти люди, как и многие капиталисты, были полны доброжелательности и морали, но

только на публике. Когда за ними никто не следил, они вели себя грязно и пахли хуже
сточных вод канализации.

Братья Лян уже были мертвы, но они прославились во многих слоях общества.

Ша Хун продолжал резать овощи и размышлять.

Те, у кого он просил деньги, вероятно, забыли о его существовании, ведь мужчина для
них был простым водителем? Они даже не помнили его имени и не хотели его знать.

Но, рано или поздно, карма их догнала.

Ша Хун посмотрел на часы и понял, что ему следует поторопиться.

Он смешал овощи и фарш, обжарил лепешки, продолжая думать о матери. В тот момент
его глаза уже были на мокром месте.

После того, как Лян Цзичэн унизил его и бросил деньги ему в лицо, он был уволен, а
причиной его увольнения было отвратительное обвинение в краже денег у работодателя.

Слово простого водителя ничего не значило.

Его мать была серьезно больна и нуждалась в лечении, но Ша Хун не мог заработать
даже на то, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Разве у него могла появиться
возможность купить дорогостоящие лекарства?
Он постоянно находился в поиске работы, ему часто отказывали, но, наконец, к нему
подошел человек, который сказал, что, если рискнуть, можно заработать много денег.

Ша Хун хотел спасти мать, однако легкие деньги постепенно очаровали его, поэтому
мужчина полностью изменился. Он оказался в ловушке и попал в тюрьму. Его мать
умерла и в тот день он упал на колени, закричав на охранников, однако те сообщили,
что ему не позволено проводить ее в последний путь.
Мужчина так и не забрал ее прах.

Пока он занимался готовкой, то вспоминал свое детство, вспоминал то, как он

торговал в киоске, как убегал и прятался от полиции, пытаясь заработать немного
денег на тарелку риса и лапши.

Он поднял руку и вытер слезы с лица.

«Я отвезу тебя домой, мама».

— 22104, поторопись, к тебе скоро придет гость, — сообщил охранник, подойдя ко

входу на кухню.

Суп уже почти сварился, последний шаг — налить соевый соус, который придаст блюду
особый цвет.

Когда мужчина открыл крышку и налил немного жидкости в кастрюлю, он на мгновение

подумал: «Почему соевый соус прозрачный? Почему пахнет спиртом?»

Это была его последняя мысль.

Далее послышался звук сигнализации.

— На помощь! Помогите! Нужно потушить огонь!

— Там пожар!

Огонь распространялся слишком быстро — в столовой произошел взрыв.

У Ша Хуна даже не было времени отреагировать.

В мгновение ока его охватило пламя…

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй. Се Цинчэн, какая у Первого императора есть способность?

Се Цинчэн. Нет никакой способности. Но если тебе так интересно, то я бы сказал, что
у меня была способность к учебе… Но из-за того, что это сокращает мою жизнь, я
выбрал лечение. После терапии у меня уже нет этой особенности.

Хэ Юй. Да? Почему же ты так отличаешься ото всех?

Се Цинчэн (прикуривает сигарету). Потому что я твой папочка, называй меня дэдди.

========== Глава 110. Мне очень хочется тебя поцеловать ==========

Се Цинчэн и Хэ Юй молча сидели в машине.

Они оба были полны надежды, когда ехали на встречу в тюрьму.

Но никто не ожидал, что в итоге:

— На Ша Хуна совершили покушение, — положив руки на руль, Хэ Юй угрюмо сообщил Се

Цинчэну. — Прежде ничего подобного не случалось, когда мы с ним виделись. Кто-то
следит за мной.
Мужчина облокотился о спинку кресла и посмотрел в окно.

Наступил вечер и, казалось, тьме не было конца.

— Я понимал, что за мной, скорее всего, будет идти слежка, поэтому был начеку. Я
даже сказал, что мой визит к Ша Хуну — это часть работы, и мне пришлось
договариваться с охраной, чтобы встретиться с ним вновь…

— Это бесполезно, — промолвил Се Цинчэн. — Те люди просто углубились в прошлое Ша

Хуна, им потребовалось больше времени, чтобы понять, что он выскользнул из их рук.
Ты пришел к нему после инцидента на телевышке, вероятно, за тобой очень пристально
наблюдали. Думаю, тебе следовало рассказать мне об этом раньше.

— Я не хотел вовлекать тебя.

Рука Се Цинчэна на мгновение замерла, когда он собирался достать пачку сигарет.

Мужчина в замешательстве посмотрел на Хэ Юя.

Поняв, что сказал лишнее, Хэ Юй закашлялся и продолжил:

— Я думал, ты захочешь меня остановить, а вообще, когда ты уже бросишь курить?

Се Цинчэн бросил взгляд на последнюю сигарету в пачке и сдался.

Он спрятал ее в карман и потер переносицу. Мужчина устало вздохнул и больше ничего

не говорил.

— Как там Се Сюэ?

— Иногда у нее поднимается температура, — Се Цинчэн закрыл глаза и вздохнул. —

Сейчас ей ничего не угрожает, но это станет проблемой, если ее состояние не
улучшится, — он на мгновение замешкался, его длинные ресницы отбрасывали тени на
кожу, когда он посмотрел на Хэ Юя. — Не думал, что ты все еще так сильно
беспокоишься о Се Сюэ. Мне казалось, ты больше не захочешь с ней общаться.

Верно, Хэ Юй не собирался с ней связываться, но, в конце концов, Се Сюэ была его
давней подругой и сестрой Се Цинчэна, поэтому он не мог так поступить.

— Мы уже много лет друг друга знаем, вполне естественно, что я волнуюсь, — после
минутного молчания ответил парень.

Мужчина не сводил с него взгляда.

В его глазах можно было прочитать долю неверия.

Хэ Юй этого не заметил, он скользнул рукой по проигрывателю и включил музыку.

В результате первой песней, которая заиграла, была «my heart will go on».

Every night in my dreams I see you, I feel you…

Это мгновенно вернуло их в то холодное место, где их жизни оказались под угрозой.

Атмосфера вокруг них в один момент стала напряженной.

Услышав знакомые слова, Хэ Юй перестал думать о Ша Хуне.

— Не вини себя, в жизни всегда есть то, что мы никак не можем контролировать, —
сказал Се Цинчэн. — Что касается Се Сюэ, мне кажется, она все еще важна для тебя.
Спасибо за все, что ты делаешь для нее.

— …

Се Цинчэн спокойно продолжил говорить:

— Клиника, в которой она лежит, очень надежная, тебе не стоит слишком переживать.

— …

Хэ Юй выслушал его и не проронил ни слова, ему было очень неловко.

Он подумал: «Как вообще Се Цинчэн не понимает, что у меня на сердце? Почему он до

сих пор не осознал, что я это делаю не только ради Се Сюэ, но и для него самого?»

my heart will go on, my heart will go on…

Парень был так расстроен, что вдруг захотел повернуться к нему и поцеловать, а
потом все ему рассказать.

Но он не мог так поступить. Его сердце должно утонуть, как Джек в океане.

Однако желание вновь дало о себе знать, поэтому он раздражительно стукнул по рулю и
тихо выругался.

Честно говоря, Хэ Юю действительно хотелось обездвижить Се Цинчэна на этом сидении,

затем раздеть его и заняться любовью прямо здесь. Но в итоге он просто провел рукой
по волосам, убирая их со лба и серьезно посмотрел на мужчину.

Чтобы было легче дышать, он открыл окно.

Сейчас только начало весны и хотя днем еще было более-менее тепло, то ночью
холодало.

Се Цинчэн не знал, что происходит с Хэ Юем пока они слушали эту песню, поэтому он
наклонился и попытался закрыть окно.

На этот раз парень выглядел еще более встревоженным.

— Что ты делаешь?

— Закрываю окно.

— Я только что открыл его.

— Тебе не холодно?

Он чувствовал себя обиженным и разгоряченным, а человек, который поднял в нем жар,

теперь находился очень близко к нему и пытался закрыть окно.

Ему пришлось отклониться назад настолько, насколько это вообще было возможно, чтобы
Се Цинчэн не коснулся его груди. И хотя мужчина, очевидно, тоже избегал контакта,
пространства в машине оказалось слишком мало, поэтому, независимо от того, как
отчаянно они избегали прикосновений, расстояние между ними все еще казалось
ничтожно крохотным.

Хэ Юй смотрел на этого человека, в то время как жажда крови в его организме и

ярость постепенно усиливались.
Он тихо сжал кулаки, его ногти так глубоко уперлись в ладони, что могли проткнуть
кожу.

Ему пришлось взять все под контроль, иначе он мог потерять самообладание. Се Цинчэн
уже находился довольно близко к нему, поэтому Хэ Юй больше ничего не мог с собой
поделать и резко оттолкнул его от себя, а затем яростно посмотрел на него.

— Если тебе холодно, надо хорошо одеваться! Мне всего двадцать лет и мне жарко!

Се Цинчэн не понимал, что с ним происходит, потому что до этого момента парень был
совершенно в порядке. Однако сегодня произошло слишком много всего, поэтому мужчина
не хотел с ним ругаться. Он просто украдкой посмотрел на него и сказал: «Если у
тебя уже больше нет никаких дел, я пойду».

— Куда?

— Я поеду на такси.

Хэ Юй был зол до слез.

— Ты… ты, уходи! Вызывай такси и уходи! Я сегодня тебя задержал, мне теперь тебе
возместить все расходы за эту «командировку»? — он начал искать деньги в бардачке и
нашел пару купюр в пять и десять юаней.

Парень отдал деньги Се Цинчэну и яростно выдал:

— А теперь уходи.

— Ты не мог бы успокоиться?

— Не мог бы!

Мужчина не хотел спорить с ним, поэтому положил деньги обратно в бардачок и

собрался выходить из машины.

Но Хэ Юй запер дверь, хотя только что сам прогонял его.

— …

Се Цинчэн замолк и посмотрел на него.

— Да что у тебя в голове, в конце-то концов?

Парень открыл рот, его грудь поднималась и опускалась из-за учащенного дыхания, а
эмоции были на взводе, он не знал, как облегчить свое состояние. После того, как Хэ
Юй решил больше не трогать Се Цинчэна, все нападки казались бессмысленными, а когда
мужчина задал ему этот вопрос, ему захотелось поцеловать его.

Но нельзя.

Поэтому злой дракон не знал, как противостоять своему драгоценному сокровищу и

предпочел сжечь его.

Наконец, Хэ Юй вышел из машины и посмотрел на него в окно покрасневшими от ярости

глазами, словно хотел, чтобы Се Цинчэн увидел это.

В результате он, наконец, сказал:

— Ты меня достал, я устал смотреть на тебя. Я вызову такси и уеду, ладно?

— …

Прежде, чем Се Цинчэн ответил, Хэ Юй уже ушел.

На полпути этот сукин сын поднял камушек и повернулся к машине, где сидел мужчина.
Чтобы выпустить пар, он просил камень в автомобиль за шесть миллионов долларов,
после чего увидел царапину, которая будет ему стоить более ста тысяч.

Естественно, Се Цинчэн не сел бы за руль такой дорогой машины. Он почесал затылок,

так как думал, что не может себе позволить водить этот автомобиль, поэтому мужчина
тоже вышел наружу.

Увидев это, Хэ Юй закричал:

— Что ты делаешь?

Молодой человек стоял на месте, скрипя зубами. Его глаза покраснели и, наконец, он
сердито догнал его. Сняв пальто на ходу, юноша бросил его на голову Се Цинчэна.

— Ну и хорошо! Возьми это! Давай, поторопись и уходи! Я не могу на тебя смотреть.

Мужчина подумал, что действия Хэ Юя просто нелогичны. В какой-то момент все было
хорошо, а потом он вдруг кидает в машину камни и хочет уйти.

К тому же он выбрал высокомерный способ одолжить ему одежду.

— Не боишься, что я продам твое пальто?

Сперва Хэ Юй хотел заносчиво заявить: «Уходи… продавай, если хочешь!», но подул

холодный ветер, заставляя его поежиться и губы юноши постепенно приобрели синеватый
оттенок. Парень вздрогнул и со злостью сказал: «Тогда продавай! Будто бы ты раньше
этим не занимался».

Се Цинчэн наблюдал за тем, как он дрожит от холода и чувствовал, что это все было
неразумно, но в то же время смешно.

Хэ Юй сумасшедший.

…Честно говоря, он и в самом деле псих.

Мужчина взял пальто, которое все еще сохранило остатки тепла чужого тела, и бросил
обратно.

— Оденься и потом не звони мне, когда заболеешь.

— А ты не возьмешь трубку, если я позвоню?

Се Цинчэн опять проигнорировал его, поскольку чувствовал, что это может

продолжаться бесконечно.

Сейчас есть другие вещи, о которых нужно беспокоиться, поэтому он не хотел тратить
время на спор с Хэ Юем из-за одежды.

Мужчина вернул пальто и развернулся, готовясь уйти.

— Се Цинчэн! Я задал тебе вопрос! Ты ответишь, если я позвоню? — закричал Хэ Юй. —

Се Цинчэн!
Се Цинчэн не откликнулся на рев дракона. Он замерз, поэтому, увидев машину вдалеке,
мужчина хотел протянуть руку, чтобы остановить ее, но вдруг услышал шаги.

Обернувшись, он наткнулся на лицо Хэ Юя, которое находилось на небольшом расстоянии

от него.

Затем парень обнял его и потянул обратно в машину.

— Прекрати, черт возьми! Отпусти меня!

На этот раз Хэ Юй не собирался слушать его ругань.

Раньше у Се Цинчэна было достаточно сил, чтобы противостоять юноше, но теперь его
физическое состояние ухудшилось, поэтому разница между ним и этим человеком была
большая, ведь Хэ Юй находился на пике своих физических способностей.

Он отвел его обратно в машину, захлопнул дверь, а затем недовольно сел на место
водителя.

Се Цинчэн настолько разозлился, что у него разболелась голова.

Мужчина уже и так переживал из-за внезапной смерти Ша Хуна, а теперь еще и Хэ Юй
начал себя странно вести. Из-за напряжения у Се Цинчэна на лбу вздулись вены.

Однако молодой человек не смог совладать с эмоциями. У него в ушах слышался шум и
он с силой нажал на педаль газа.

На самом деле парень не знал, куда хочет отвезти Се Цинчэна, поэтому припарковался
рядом с отелем. Следуя желаниям своего сердца, он затянул мужчину внутрь.

Сотрудник на ресепшене сонно посмотрел на них:

— Эй!.. Эй, что вы делаете?

Хэ Юй бросил ему свое удостоверение личности вместе с бумажником.

— Номер.

Се Цинчэн отбился от него и закричал:

— Да что с тобой такое?!

Парень молча посмотрел на него, а затем перевел взгляд на работника.

— Дайте мне номер с большой кроватью.

Тот и раньше видел нетерпеливых геев, но еще не встречал такого человека, как Хэ
Юй, но затем он заметил смущенный взгляд мужчины рядом с этим красивым пареньком и
подумал: «Это насилие? Мне вызвать полицию?»

— Быстрее!

— Покажите мне свое удостоверение личности, — он обратился в Се Цинчэну.

— Не нужно его регистрировать, я снимаю номер, а он просто гость.

Работник ничего не мог сказать в ответ.

Взгляд молодого господина Хэ был слишком свирепым, а человек на ресепшене не считал

себя храбрецом, поэтому в итоге быстро проверил документы Хэ Юя и отдал ему ключ-
карту от комнаты.

Юноша потянул за собой Се Цинчэна прямо к двери. В темноте он толкнул его внутрь
темного помещения, даже не включив свет, после чего закрыл за собой дверь на замок.

Теперь они оказались наедине.

Хэ Юй сократил между ними расстояние и заглянул в лицо Се Цинчэна.

Он никогда не останавливался в таком грязном и дешевом отеле, он просто жал на газ

и даже не знал, зачем припарковал в таком дерьмовом месте.

Тем более парень не понимал, что хочет сделать, приведя сюда этого человека.

Чем они могли здесь заниматься, если уже сняли номер? Они бы сделали то, что должны
были.

Где-то в глубине души Хэ Юй жаждал этого.

Особенно он бы хотел заполучить того Се Цинчэна, с которым был в канун Нового года,
когда они провели страстную и яростную ночь вместе, ведь мужчина взял на себя
инициативу и полностью отдался Хэ Юю.

Кто знал, что это будет в последний раз?

Парень обнял Се Цинчэна за талию и провел руками по его бедрам. Глаза дракона стали
еще краснее, когда он посмотрел на него и прижал его к вешалке на стене.

Адамово яблоко Хэ Юя перекатилось.

Они были в похожем эмоциональном состоянии, что и в канун Нового года.

Смерть Ша Хуна сбила их с толку.

В прошлый раз сердцебиение Се Цинчэна ускорилось, поскольку он был соблазнен самым

наглым образом. Возможно, из-за этого Хэ Юй смутно надеялся, что мужчина вернется к
нему и на этот раз тоже.

Но Се Цинчэн не сделал этого.

Хэ Юю было не по себе, это чувство дискомфорта усилилось во время их разговора, а в

итоге заставило его привезти Се Цинчэна в дешевый отель и бездумно снять номер.

Какая жалость, что получить комнату было так просто, но разделить постель в ней —
нет. Как только парень увидел холодный взгляд мужчины, он подумал о том, как Се
Цинчэн сидел у окна на Новый год и тихо курил сигарету после того, как они
закончили.

Тогда у него, должно быть, было разбито сердце, он был в расстроенных чувствах.

Болезнь Хэ Юя все еще манипулировала его телом, словно марионеткой, и это привело
его к тому, что он вел себя слишком импульсивно и желал грубо подчинить себе Се
Цинчэна.

Номер уже был снят, было бы расточительством не воспользоваться этой возможностью.

Но если бы он действительно сделал это, он бы лишь устрашил единственного похожего

на него человека, причинил бы его телу и душе вред.
Хэ Юй не знал, как поступить, и, наконец, так сильно разозлился, что ударился
головой о стену рядом с Се Цинчэном.

— …

Парень все еще прижимался к нему своим телом, его рука сжимала
татуированное запястье мужчины.

Со стороны казалось, будто пара просто целуется.

Но это было не так.

Хэ Юй прислонил голову к шее Се Цинчэна, поэтому мужчина мог чувствовать его

дыхание на своей коже.

Спустя долгое время, молодой человек выпрямился.

Глаза юноши наполнились кровью из-за гнева, ярости и желания — все это превратилось
в туман, вспыхнувший в его взгляде.

— Забудь, — хрипло промолвил он. — Давай не будем этим заниматься, я не собираюсь

ничего делать. Пойдем.

— …

— Не останавливай меня.

Се Цинчэн впал в недоумение: «Тебя никто и не останавливает».

Хэ Юя будто пнули ногой, из-за чего он еще больше разозлился, его лицо практически
посинело, а речь стала запутанной.

— Увидимся позже, пока.

Процессор эмоций Се Цинчэна, работающий на Windows 98, вообще не понимал, что имел
ввиду Хэ Юй.

Парень развернулся и ушел.

Он чувствовал, что если останется, то сделает что-то, что принесет им обоим вред.
Каждое движение Се Цинчэна разжигало в его сердце огонь.

Он хотел заняться с ним любовью, поэтому ему пришлось уйти.

Се Цинчэн был прав — люди и животные отличаются, потому что мы умеем себя
контролировать.

В итоге Хэ Юй оставил его одного в номере, заставив Се Цинчэна задуматься.

Он не понимал, что у того в голове.

Мужчина все еще облокачивался о стену, он выглядел слегка смущенным и только через
несколько минут достал последнюю сигарету и закурил.

Мягко выдохнув дым, он вдруг понял, что пальто Хэ Юя все еще на нем.

Се Цинчэн не хотел носить чужую одежду и не хотел, чтобы парень замерз в эту
холодную ночь.
Поэтому, придя в себя, он пошел за ним.

Хэ Юй как раз платил за номер на стойке регистрации.

Сотрудник отеля смотрел на него с подозрением.

Не прошло и пятнадцати минут, а еще ведь надо раздеться, принять душ, снова
одеться, как долго продержался этот мальчишка? Три минуты?

Он был так сильно взволнован, а в итоге это все длилось три минуты.

Вот почему, когда работник увидел недовольное лицо Се Цинчэна, то совсем не

удивился, ведь кто будет удовлетворен таким исходом событий?

— Твое пальто.

Хэ Юй проигнорировал его, подписал бумаги и ушел.

У мужчины не было другого выбора, кроме как пойти за ним и накинуть пальто на его
плечи.

Сотрудник отеля вновь бросил взгляд на Хэ Юя, а затем на Се Цинчэна и понял, что
оказался не прав. Теперь сюжет в его голове изменился, ведь это именно мужчина
постарше согласился провести время с красавчиком-студентом, но так и не позволил
ему вдоволь насладиться этой ночью, поэтому парень был зол, как девчонка.

А теперь его еще и одевают по пути назад.

Хэ Юй обернулся и яростно посмотрел на Се Цинчэна, наверное, потому что тоже

разозлился:

— Дядя*, вы еще долго будете ходить за мной с этой одеждой?

*大叔 dàshū вежл. дядя; Вы (к другу отца, мужчине одного поколения или возраста с
отцом), жарг. взрослый мужчина (30-35 лет).

Се Цинчэну было все равно, что его назвали «дядей». Он докурил сигарету и ничего не
ответил. Вероятно, мужчина думал, что было бы бесполезно разговаривать с
разгневанной «девушкой», поэтому он подошел к стойке регистрации и сказал:

— Я оплачу.

Работник посмотрел на него с осуждением, ведь этот человек бросился на студента

университета и заставил его покрыть счет.

— Ваш друг уже за все заплатил.

Это обидело Се Цинчэна, поэтому прикусив сигарету, он повернулся к Хэ Юю.

— Открой Alipay, я верну деньги.

В то же время юноша был слишком расстроен всей этой ситуацией и злился на Се

Цинчэна.

Хэ Юй больше не стал терпеть. Тихо выругавшись, он внезапно схватил его и вывел на

улицу. Парень вел себя так же резко, как и до этого. Они провели весь день вместе,
блуждая по переулку и сидя в машине, а потом приехали в отель, так ничего там и не
сделали, а затем вернулись обратно в автомобиль.
Только психи могли провернуть подобное.

Хэ Юй толкнул Се Цинчэна на заднее сидение и посмотрел на него покрасневшими

глазами. Одной рукой он схватил мужчину за запястье, а другой провел по
растрепанным волосам Се Цинчэна.

Его рука слегка дрожала из-за жуткого желания.

Они смотрели друг на друга, между ними оставалось совсем немного пространства.
Взгляд Хэ Юя, как по волшебству, наполнился одержимостью, когда он заглянул в глаза
цветка персика. Звукоизоляция в машине была настолько хорошей, что они не слышали
никакого шума, теперь до них долетали лишь отголоски сердцебиения друг друга.

Парень поглаживал лоб и брови Се Цинчэна. Его прикосновения были похожи на

прекрасную весну, пришедшую к умирающему от тоски сердцу, однако этого было
недостаточно… Совсем недостаточно.

Чем ближе он наклонялся, тем жарче ему становилось. Се Цинчэн был его опиумом*,
ядом и противоядием.

*罂粟 yīngsù — мак опийный, мак снотворный, опий.

Смотря на него, Хэ Юй вспоминал ту страсть, которую он развязал в нем в канун

Нового года. Даже если его энтузиазм оказался саморазрушительным, он все равно
думал об этом.

Впервые за все время Се Цинчэн почувствовал, что не может удерживать прямой

зрительный контакт, поэтому он отвернул лицо в сторону.

Однако в следующую секунду Хэ Юй взял его за подбородок и снова повернул к себе,

заставляя смотреть прямо. Хотя взгляд Се Цинчэна источал холод, в этом холоде,
казалось, появилось какое-то замешательство.

Это заставило кровь Хэ Юя вскипеть.

Спустя несколько секунд немой борьбы, его дыхание участилось, он вдруг зарылся
руками в темные волосы мужчины и потянулся за поцелуем…

Автору есть, что сказать:

Сегодня я беседовала с подругой о том, что было бы, если бы Хэ Юй и Се Цинчэн

растили ребенка…

Мини-театр.

Се Цинчэн. Сколько раз я говорил, что тебе нужно вернуться домой до десяти вечера,
а ты пришел в 10:30, почему ты не держишь слово?

Взбунтовавшийся ребенок. Почему ты так переживаешь за меня? Я устал и не хочу тебя

слушать, ты даже не позволяешь мне проводить время с друзьями!

Се Цинчэн. Хватит с ними общаться, прекрати эту дружбу, пока все не зашло слишком
далеко!

Взбунтовавшийся ребенок. Ты ничего не знаешь!

Се Цинчэн. Хватит болтать, иди к себе в комнату и подумай об этом!

Взбунтовавшийся ребенок. *плачет*

Хэ Юй. (тихонько) Не плачь, я выпущу тебя через окно и ты сможешь пойти к друзьями!

Взбунтовавшийся ребенок. Правда? *хрюкает носом*

Хэ Юй. Да, но не проговорись отцу, а то мы оба облажаемся…

Се Цинчэн. (все это время стоял за ними) Не переживайте, вы уже облажались.

========== Глава 111. Мы нашли ключ к разгадке* ==========

Комментарий к Глава 111. Мы нашли ключ к разгадке*

* 线索 xiànsuǒ - нить (разговора, мыслей); путеводная нить; ключ к пониманию
(разгадке); зацепка, улика
Когда их губы должны были соприкоснуться, у Хэ Юя зазвонил телефон.

Четкий звук песни Celine Dion привел молодого человека в чувство и магия момента
была разрушена. Внезапно юноша осознал все, что произошло.

Хэ Юй принял сидячее положение, ощущая огонь и волнение в груди, однако на этот раз
он не смотрел на Се Цинчэна.

— …Я отвечу.

Мужчина неловко сел рядом.

Он нахмурился, между бровями у него залегла складка. Этот звонок пробудил не только
Хэ Юя, ведь взгляд юноши затуманил разум Се Цинчэна.

Он был сбит с толку из-за этого.

Но это не значило, что он стал мягче по отношению к нему, хотя мужчина чувствовал,
что состояние Хэ Юя усугубилось. В тот момент Се Цинчэн мог тоже почувствовать
такое же наваждение.

Однако он тут же осознал, что слишком много об этом думает.

Похожий на взгляд птенца — взгляд, который выражает доверие. Когда-то давно Се Сюэ
тоже так смотрела на брата.

Хэ Юй был тем человеком, который мог заставить подняться ветер и спровоцировать

дождь, когда ему заблагорассудится. Он обладал хорошей способностью брать ситуацию
под контроль, но Се Сюэ была не такая. Разве такой способный мальчишка не может
прожить без Се Цинчэна?
«Почему я чуть не сделал ошибку… Этот человек снова чуть не околдовал* меня…
Блять».

*蛊 gǔ — ядовитая тварь/паразит, яд, колдовство, обольщать, очаровывать,

околдовывать.

Когда Се Цинчэн был не в настроении, ему хотелось курить, но некоторое время спустя
он вспомнил, что сигарет у него не осталось.

Последняя была выкурена минуту назад.

— … Мгм, я знаю… — Хэ Юй разговаривал по телефону и иногда бросал лаконичные

ответы.
Се Цинчэн собирался выйти из машины, так как считал, что этот день и так уже
слишком абсурдный. Ему повезло, что кто-то позвонил и отвлек их. Если бы не это,
они бы занялись сексом прямо здесь и он бы чувствовал стыд всю оставшуюся жизнь.

Такое поведение было слишком безответственным для него и для Хэ Юя.

Он отстегнул ремень безопасности, готовясь уйти, но парень вдруг задержал его и,

покачав головой, серьезно прислушался к человеку на другом конце провода.

Несмотря на то, что голос Хэ Юя охрип из-за желания и возбуждения, его тон
оставался мягким и спокойным. Никто бы и не подумал, что он был готов раздеть
своего бывшего доктора, толкнуть его на заднее сидение автомобиля и яростно
поцеловать. Он был готов заняться этим с человеком старше по возрасту. То самое
двуногое животное* поступило бы именно так.

*衣冠禽兽 yīguān qínshòu презр., бран. — разодетая скотина; зверь в человеческом

облике (в человеческой шапке). Двуногое животное, разодетая скотина.

— Хорошо, без проблем, я скоро буду.

Завершив разговор, Хэ Юй посмотрел на Се Цинчэна.

— Нам нужно сходить в санаторий Баошань и поговорить с одним человеком.

— С кем?

— Не знаю, помнишь ли ты, но этого старика зовут Чжуан Чжицян. Ты столкнулся с ним,
когда ходил на свидание вслепую.

Санаторий Баошань принадлежал семье Хэ.

Однако его управление полностью перешло в руки Хэ Юя. Он лично отвечал за работу
этого места. После инцидента в лечебнице Чэнкан старика Чжуан Чжицяна перевели в
этот санаторий, чтобы обеспечить ему должный уход и внимание.

Прошло много времени и Хэ Юю позвонила старшая медсестра, сообщив, что мужчина

умирает и ему осталось лишь несколько дней.

Однако, оказавшись на пороге смерти, разум Чжуан Чжицяна внезапно прояснился.

Он вспомнил, как его спасли и сказал, что хочет встретиться с этими людьми.

Когда Хэ Юй и Се Цинчэн отправились в санаторий Баошань, старик лежала на

больничной койке, верхнюю часть которой приподняли, чтобы ему удобнее было
принимать пищу. Глаза Чжуан Чжицяна были полузакрыты, но он, кажется, находился в
сознании.

— Наш директор Хэ и господин Се уже здесь, — мягко сообщил ему медсестра.

Старик медленно посмотрел на них и сосредоточил внимание на двух мужчинах.

— Ах, это вы, — тело Чжуан Чжицяна походило на изношенный механизм, который изо
всех сил пытался работать. — Это вы…

Он пытался приподнялся, но Хэ Юй его остановился.

— Ложитесь.

Губы мужчины задрожали, каждый вдох был испытанием для него. Казалось, он много
чего хотел сказать, но эти мысли не могли облачиться в слова. Слезы заполнили глаза
старика и покатились вниз по его щекам.

— Я… я же вас не побеспокоил?

— Нет, мы ездили по делам и еще не вернулись домой.

Чжуан Чжицян, казалось, испытал облегчение. Он вытер слезы и крепко сжал руку Хэ
Юя.

— Знаю, я скоро умру… Я… Я попросил, чтобы вы пришли, хотел поблагодарить вас. Мне
доводилось жить в Хучжоу, я провел там многие года, думал, что никогда ничего
плохого в жизни не делал, но не понимаю, почему мне так тяжело на старости лет. Мне
очень неспокойно на душе… — он едва мог вдохнуть. — Если бы я не встретил таких
добрых людей, как вы… Я бы не… наверное, я бы умер прямо на обочине у дороги. Мое
тело бы несколько дней пролежало бы на улице.

Чем больше он говорил, тем грустнее ему становилось.

Казалось, Чжуан Чжицян хотел подняться и встать на колени перед ними.

Хэ Юй и Се Цинчэн помогли ему вновь удобно устроиться на кровати.

Раз разум старика оживился, это означало, что его жизнь подходит к концу. Он многое
пережил, но в конце пути набрел на редкую доброту. Мужчина хотел поблагодарить этих
людей перед смертью, а потом спокойно уйти.

Се Цинчэн и Хэ Юй остались с ним в палате на некоторое время, а когда Чжуан Чжицян

успокоился, он спросил:

— Где… Где та девушка?

Он говорил о Се Сюэ.

Но она сейчас лежала в больнице, где проходила лечение от редкого заболевания.

— У нее много дел по работе, она не в городе, но вы можете передать все, что хотите
ей сказать, через меня, — сказал Се Цинчэн.

— Ох, я не хочу вас лишний раз беспокоить, — мужчина закашлялся и покачал головой.
— Мне действительно не хочется доставлять проблем.

Его помутневшие глаза уставились в потолок.

— Я просто хотел попросить… Когда вы увидите ее, поблагодарите от моего имени… Как
ее зовут?

— Се Сюэ.

Взгляд старика был затуманен.

— Се Сюэ… Ох, в ее имени тоже есть это Сюэ… Должно быть… Должно быть…

Услышав это, в сердце Хэ Юя что-то заболело.

— В день когда мы встретились, вы сказали, у вас есть дочь. Но в тот момент люди,
которые проверили информацию о вас, после того, как вы попали в больницу, сообщили,
что в вашем родном городе не было никакой дочери. Мы думали, у вас галлюцинации.
— Что? Нет! Разве галлюцинации такими бывают? Ее зовут Чжао Сюэ, конечно, вы не
сможете ее найти… Она моя приемная дочь, — сказав это, Чжуан Чжицян лег обратно в
постель и принялся рассказывать о прошлом.

Место, где он жил, было очень бедным, однако эта бедность выражалась не только в
нехватке денег, но и в духовном смысле. Поскольку каждый мог делать, что хочет,
ничего не опасаясь*, абсурдные вещи случались на той земле чаще некуда.

*天高皇帝远 tiān gāohuángdìyuǎn небеса — высоко, император — далеко; обр. 1)

медлительное правосудие, запоздалое правосудие; 2) каждый может делать что хочет,
ничего не опасаясь, до неба — высоко, до царя — далеко.

Люди все еще продавали невест замуж, заключали преждевременные браки, из-за которых
многие девочки рожали слишком рано.

Мать Чжуан Чжицяна стала жертвой этих обычаев, ее отдали мужчине, когда ей было
четырнадцать лет. В этом браке она часто подвергалась насилию, и когда Чжуан Чжицян
был ребенком, он каждый день видел, шрамы на теле матери и жестокое к ней
обращение. Девушка сидела и вытирала слезы после подобных семейных «разборок» и это
тронуло сердце юноши.

После смерти родителей он остался один и мало общался с людьми из деревни. Они были
слишком распущенными и высокомерными. Народ думал, что Чжуан Чжицян странный, они
не понимали его, ведь он не женился и не заплатил за одну из тех дочерей, которых
продавали эти люди. Девушек отправляли к мужчинам, которые им не нравились, они
заключали с ними этот нелепый брак за баснословные деньги. Чжуан Чжицян терпел
притеснения и не шел у них на поводу.

У него не было много денег, он не хотел рушить чужую судьбу.

Мужчина оставался жить в этом месте и был одинок.

Но он не остался без родственников.

В соседнем поселке была красивая и умная молодая девушка по имени Чжао Сюэ.
Однажды Чжуан Чжицян возвращался домой после работы на поле и услышал шум, похожий
на жалобный стон в стоге сена за углом. Сначала он подумал, что это ласка, но,
подойдя туда с палкой в руке, мужчина обнаружил, что это была девушка.

Тогда он и увидел Чжао Сюэ в первый раз.

Немного подумал, девушка все-таки робко последовала за ним в дом, выпила несколько
глотков теплой воды и, заплакав, опустилась на пол.

— Дядя, прошу, помогите, я не хочу выходить замуж!

Чжуан Чжицян был возмущен этой традицией, ведь Чжао Сюэ была слишком юна и казалась
еще не до конца физически развита. Даже в его деревне редко заключались браки с
такой разницей в возрасте.

Он выведал у нее детали всей ситуации, а когда узнал, в чем проблема, зашел в
гневе.

Чжао Сюэ была родом из деревни Чжаоцзя, которая находилась в нескольких километрах
отсюда. У девушки было три брата, а она была единственной дочерью в их семье.

Ее отчим был зверем в человеческом обличии, он плохо относился в ней, а мать не

могла защитить девочку от этого человека. Вскоре умерла ее мать.
В этой деревне было так много случаев избиения женщин, что все уже к этому
привыкли. До тех пор, пока женщину не забили на месте, было трудно понять, кто
является убийцей — муж или зверь.

После похорон Чжао Сюэ была вынуждена бросить учебу и вернуться домой, чтобы
смотреть за домом вместо матери.

Отчим больше не приставал к девушке и захотел ее «продать». За нее обещали

заплатить приличные деньги, поэтому он тут же принял решение.

Родственники жениха отдали ему выкуп и этого было достаточно, чтобы он тратил
деньги направо и налево около двух лет.

Ему было все равно, что сын той семьи психически болен и что у него витилиго.

Разве это имеет к нему какое-то отношение? Не он же выходит за него замуж.

Чжао Сюэ испугалась и сбежала поздней ночью из своего дома в соседнюю деревню.

Услышав эту историю, Чжуан Чжицян некоторое время просто продолжал курить в тишине.
Он бросил взгляд на девушку, стоящую перед ним на коленях, и решил.

— Итак, если хочешь, можешь остаться сегодня у меня. Завтра я отвезу тебя в школу,
которую построили здесь совсем недавно. Если получится, останешься. Мы обговорим
всю ситуацию с директором и тогда тебе не придется возвращаться домой, сможешь жить
в общежитии. Ты доверяешь мне?

Чжао Сюэ повезло и не повезло одновременно.

К сожалению, она родилась в такой плохой семье, но, к счастью, ей повстречался этот
хороший человек.

Директор школы оказалась дружелюбной женщиной, которая обеспечивала девушку защитой

в течении долгих лет.

Чжао Сюэ жила с ней, а в праздники и в свое свободное время возвращалась в деревню,
чтобы помогать Чжуан Чжицяну на поле.

Девушка стала считать его своим отцом и называла его Лао Чжуан. Это заставляло
мужчину улыбаться. Однако многие могли бы неправильно понять их отношения, ведь
девочка сбежала из дома, а Чжуан Чжицян не хотел, чтобы его репутация была
разрушена.

Спустя некоторое время Чжао Сюэ перешла в среднюю школу, а затем в старшую. У нее
была хорошая успеваемость и она смогла поступить в институт. Там уже было много
учебных материалов, компьютерный класс, а также художественный уклон, с целью дать
детям больше возможностей переехать в город побольше и получить достойное
образование.

— Позже она сказала, что она сдала экзамены в вузы, специализирующиеся на

художественном направлении, — вспомнил Чжуан Чжицян. — Я не знал, что это значит,
но она объяснила, что станет знаменитой и поэтому ей пришлось уехать в Хучжоу на
учебу, — старик вытер слезы салфеткой. — Я был так счастлив, мне казалось, моя дочь
может поступить куда угодно, она потрясающая…

Чжуан Чжицян сделал паузу и вдруг разрыдался.

— Но я больше ее не видел… Она пропала. Я поехал в университет, чтобы узнать, где

она, но никто ничего не ответил. Мне дали адрес ее проживания, но там ее тоже не
оказалось… Я не нашел ее, — он не мог успокоиться. — Я не сошел с ума, у меня
действительно есть дочь. Моя маленькая девочка просто испарилась в воздухе, я очень
по ней скучаю.
— Я не могу уйти, не могу отпустить ее… Где же она? Она еще меня помнит?

Слезы мужчины скатились на подушку.

Хэ Юй и Се Цинчэн молчали, наблюдая за тем, как старик плачет, как ребенок.

— Дядя, позвольте мне помочь. У вас есть какая-нибудь информация о последнем месте,
где видели вашу дочь? Например, кто предложил ей поехать в университет?

— Я узнавал, но мне сказали, что у них нет таких студентов.

— Чжао Сюэ связывалась с вами после прибытия в Хучжоу?

— Лишь один раз, — вспомнил старик, — сначала она была так рада, а потом сказала,
что Хучжоу очень красив, что она увидела то, что видела только по телевизору, но
больше ничего… Потому что она и секретарь Ван подписали какой-то контракт о
конфиденциальности.

Сердце Хэ Юя неприятно сжалось.

Хотя в мире много людей с фамилией Ван, но он сразу подумал о человеке, связанным с
«искусством», «таинственным исчезновением» и «преступностью».

— Она не сказала, как зовут секретаря Вана?

— Да, но тогда я не обратив внимания, не помню… Кажется, Ван… Ван… Кан…

Словно гром среди ясного неба.

Хэ Юй и Се Цинчэн посмотрели друг на друга, они оба увидели удивленные выражения

лица.

Ван Цзянь Кан.

Первый погибший в деле об убийстве на телебашне Шанхайского университета.

Исчезновение Чжао Сюэ действительно имело связь с этим человеком! И это стало
неожиданной зацепкой в расследовании происшествия в лечебнице Чэнкан и инцидента в
университете.

Автору есть, что сказать:

Хэ Юй. Не могу поверить, что не поцеловал Се-гэ… Я никогда не думал, что «my heart
will go on» так сильно выбесит меня.

========== Глава 112. Я обнял его ==========

Спустя несколько дней Чжуан Чжицян умер.

Старик так и не увидел пропавшую без вести дочь, но все-таки получил немного
общения и уюта перед смертью.

Хэ Юй и Се Цинчэн взялись за подготовку похорон, после чего они поехали на родину

Чжуан Чжицяна.
Несмотря на то, что они уже знали о месте проживания мужчины, у них не было времени
изучить это место, поэтому они удивились, когда обнаружили, что оно расположено в
районе Цинли.

— Именно здесь Лу Юй Чжу получил должность секретаря окружного партийного комитета,

— заключил Се Цинчэн.

— Считаешь это совпадением?

Мужчина покачал головой.

— Мне тоже кажется, что все не так просто. Давай посмотрим, что будет, но нам нужно
действовать быстро. Не будем ждать, пока что-то случится, как это было с Ша Хуном.

В тот же вечер они купили авиабилеты в округ Цинли.

Самолет приземлился через два часа и им осталось только арендовать машину, чтобы
отправиться в деревню, в которой раньше жил Чжуан Чжицян.

Приехав в самую рань, они нашли местный отель и расположились там. Хэ Юй был
морально готов ко всему, но все равно испытал шок, когда увидел, насколько ужасно
выглядело их жилье: в помещении стоял затхлый запах, ковров не было, пол был сделан
из дешевых материалов, из раковины исходил неприятный запах, а на зеркале можно
было заметить пятна. Даже простыни на кровати казались грязными и были
подозрительного светло-коричневого цвета.

Схватив чемодан, Хэ Юй развернулся и направился к выходу.

— …Что ты делаешь?

— Я не перенесу эту убогость.

— Даже одну ночь не потерпишь?

— Я не хочу.

— Тогда где будешь спать?

— У меня нет желания оставаться в таком месте, лучше я лягу в стог сена.

Се Цинчэн сперва хотел проигнорировать его, но он очень переживал за Се Сюэ, а так

как Хэ Юй вышел на след в этом деле, он не мог не отреагировать.

Поэтому пришлось сдаться.

— Все же нормально, не глупи, — Се-гэ успокоил «госпожу». — Я что-нибудь придумаю.

Затем он нашел на вид довольно чистую ферму. Ему пришлось заплатить тысячу юаней и
арендовать комнату на две ночи.

Заметив, что эти люди выглядели ухожено и богато, хозяйка мгновенно согласилась.
Хотя их комната была чистой, внутри находилась только одна кровать, но, по крайней
мере, она была чистой.

Женщина достала из шкафа постельный набор и отдала им, а после приготовила им чай и
принесла в комнату.

Хэ Юю все еще было не по себе, поэтому Се Цинчэн сказал: «Сядь, выпей чаю».
Парень подошел, посмотрел в чашку и ему показалось, что вода была грязной — она все
еще имела желтоватый оттенок даже после того, как ее прокипятили.

Он вновь отступил назад, словно кот, который предпочел умереть от жажды, нежели
выпить напиток.

Се Цинчэн прихватил с собой два пакетика молока Шухуа, которые он протянул Хэ Юю.

Юноша взял их и уставился на мужчину.

— И ты отдаешь это мне?

Се Цинчэн не выдержал и сказал: «Я взял их специально для тебя, если тебе не нужно,
возвращай обратно».

Хэ Юй закатил глаза, после чего неохотно снял взял трубочку и сделал глоток молока,
которое, как ему казалось, было недостаточно хорошим и натуральным.

Спустя время они направились в школу, в которой раньше училась Чжао Сюэ, но здание
было заброшено и заросло сорняками. Большая входная дверь оставалась закрытой, на
ней, будто змеи, висели тяжелые металлические цепи.

«Школа Жэньхэн? Ее закрыли много лет назад. Спонсоры прекратили вкладывать деньги,
поэтому многие ученики лишились учебного заведения», — очищая орехи, ответил
человек из магазина напротив.

— Вам известно, где сейчас находится директор школы?

— Директор? Первая директриса уволилась спустя несколько месяцев работы, потом был
еще один человек, который ушел после закрытия школы. Он был очень общительным,
образованным и выглядел достойно. Я никого из них не знал, но вы можете
поспрашивать в деревне Ицзя. Там есть еще одна школа, они раньше сотрудничали с
ними.

Что-то сжалось в груди Се Цинчэна, когда он услышал это название «Ицзя».

Последовав совету, они прибыли в деревню неподалеку округа Цинли. У входа в нее
росло большое дерево, под которым несколько стариков играли в карты. Рядом с ними
находилось желтое двухэтажное здание, откуда можно было услышать звук игры в
маджонг и звон трясущихся кубиков — где-то под ним явно был подпольный игровой
клуб.

У входа в здание находилась табличка, на которой было написано: «Деревня Ицзя».

Хэ Юй холодно посмотрел на людей, играющих перед ним. Они действовали с азартом, и

парень повернулся к Се Цинчэну, презрительно прошептав: «Это место…».

Прежде чем договорить, он замялся.

Юноша понял, что Се Цинчэн внезапно побледнел.

Он замер и через мгновение осознал, что название этой деревни начинается на «и»,
это была та самая бедная деревня, где любили играть в азартные игры…

Хэ Юю в голову вдруг пришло одно имя…

«И Бэй Хай».

Здесь жил убийца Цинь Цыяня!

Се Цинчэн уже раньше видел фотографии этого места. После инцидента с наставником,
многие репортеры ездили в деревню, чтобы запечатлеть родные края убийцы. Этот дом
все еще стоял, но его дверь была закрыта и покрыта паутиной.

Се Цинчэн подошел к старому зданию и посмотрел на старую плитку.

Его глаза медленно покраснели.

Никто не знал, случилось это из-за ненависти или боли в душе.

Оглядев все вокруг, он почувствовал, как Хэ Юй взял его за запястье.

— Ты…

— Не смотри на это страшное место, — когда парень произнес это, вторая его ладонь
оказалась перед глазами Се Цинчэна. Он повернул его лицо в сторону и сказал: —
Давай, пойдем найдем школу.

Хэ Юй хотел утешить его, но его поведение казалось неразумным.

— …

Мужчина подумал, что тот был слишком странным в последнее время и вел себя так,
будто задолжал ему пять миллионов.

Однако Хэ Юй ничего плохо не сделал.

— Пойдем.

Се Цинчэн некоторое время хранил молчание, а затем избавился от чужого захвата на

своем запястье. Ему не нравилось, когда его контролировали, особенно, если это был
мальчишка младше него. Но он знал, что Хэ Юй был прав, поэтому, поправив манжеты,
мужчина взял под контроль свои эмоции и сказал, что все в порядке:

— Я и сам могу идти.

Отвернувшись от обветшалого дома, Се Цинчэн положил руки в карманы пальто и обошел

Хэ Юя, после чего тот посмотрел ему в спину.

Мужчина нахмурился, но все еще выглядел собрано, будто ничто, кроме смерти, не
может его уничтожить.

Се Цинчэн…

Хэ Юй мысленно проговорил его имя и пошел следом.

Прибыв в нужное место, они оказались у школы под названием «Надежда». Некоторое
время назад школьная реформа коснулась этого заведения и дети здесь обучались всего
лишь девять классов. Начальная и средняя школы объединились в одну, отсюда и пошло
название.

Увидев директора, Се Цинчэн понял, что все плохо.

Этот человек слишком молод, ему менее тридцати лет. Очевидно, что женщина не могла
быть той, кто когда-то помог Чжао Сюэ. Поговорив с начальством, они совсем
отчаялись, так как бывший директор умер уже много лет назад, а в самой школе была
сильная текучка кадров.
Большинство учителей здесь надолго не задерживались, только некоторые оставались на
пять или шесть лет, но никто из них не был знаком с бывшим директором.

— Вы бы могли проверить личные дела? — попросил Хэ Юй.

— Когда-то давно в деревне случился пожар, от информации о школе Жэньхэн ничего не

осталось.

Архив сгорел…

Услышав об этом, Се Цинчэн и Хэ Юй еще больше убедились, что все было связано с
лечебницей Чэнкан и инцидентом в университетской библиотеке.

Разве это могло быть совпадением?

Но проблема была в том, что у них не осталось никаких улик.

Всех, кто знал правду, найти было сложно.

Хэ Юй и Се Цинчэн так и ничего не смогли узнать, поэтому, когда потемнело, они

вернулись на ферму.

Хозяйка приготовила ужин и Се Цинчэн съел совсем мало, а затем вернулся в комнату,
чтобы отдохнуть.

Хэ Юй взглянул на него и понял, что он слишком встревоженный, поэтому, немного

подумав, парень спросил у хозяйки, если ли где-то поблизости хорошее кафе.

— Да, но онo немного дальше, туда ехать полчаса, — женщина распереживалась. — Вам
не понравился ужин?

— Ах, нет, все было вкусно, — улыбнулся молодой человек. — Просто моему другу
нездоровится. Я бы хотел, купить ему еще немного еды.

Хозяйка поняла, что он имел ввиду и спросила: «Тот господин — твой гэгэ?»

— …Можно и так сказать.

— Ты так хорошо относишься к своему Гэ, только посмотрите, вы так заботитесь друг о
друге!

Хэ Юй улыбнулся, но промолчал.

Женщина была взволнована и тут же сообщила, что ее муж собирается в ту сторону,

поэтому Хэ Юй может отправиться с ним.

Парень сразу согласился.

Оказалось, мужчина ехал на тракторе.

Хэ Юй: «…».

В такой захудалой деревушке противиться было нечему. Лучше уж сделать выбор в

пользу трактора, чем идти одному в темноте по проселочной дороге.

В итоге Хэ Юй ехал на тракторе черт знает куда за едой для Доктора Се.

К счастью, блюда из того заведения выглядели аппетитно. Кафе было небольшим, чистым
и ухоженным. Парень заказал жареные овощи, а когда вспомнил, что Се Цинчэн совсем
недавно кашлял, попросил бакалейщика сварить для него грушевое желе с леденцовым
сахаром. Когда все было готово, Хэ Юй сел обратно на трактор и отправился к ферме.

Вернувшись, он заметил, что Се Цинчэн уже заснул.

В комнате была только одна кровать, и мужчина, видимо, не желал делить с ним
постель, поэтому постелил себе на полу.

Однако он проснулся, когда услышал шорох.

— Где ты был?

Хэ Юй подошел к столу и достал пластиковые контейнеры с едой.

— Я ездил в кафе неподалеку и мне захотелось купить немного еды на вынос, будешь?

— …Я не хочу есть, — ответил Се Цинчэн.

Хэ Юй помрачнел и замер с палочками в руке.

— Я взял слишком много, если ты не съешь, придется выбрасывать. Разве можно так
относиться к еде? Давай вставай и поешь со мной.

Се Цинчэн немного закашлялся, поднялся с пола и сел за стол.

Стоило ему посмотреть на еду, как он нахмурился и перевел взгляд на Хэ Юя.

— Что такое? Ты не голоден?

— Нет.

Эта еда была явно слишком хороша — острая курочка, тофу, суп с филе в томатном
соусе, нарезанный сладкий картофель.

Се Цинчэн любил все эти блюда.

Хэ Юй же, наоборот, не разделял его вкусов.

Он был очень скрупулезен, ему нравились морские ежи, ирландские устрицы и японская
говядина. Он не любил есть острую пищу, тофу и овощи.

Поэтому вероятность того, что Хэ Юй купит то, что придется Се Цинчэну по вкусу,
была очень мала.

Пока мужчина размышлял об этом, парень взял приготовленное грушевое желе с

леденцовым сахаром и поставил перед ним.

— …

— Что ты так смотришь? Твой кашель не даст мне уснуть.

Се Цинчэн уставился на Хэ Юя, ему тоже было неприятно заходиться в спазмах кашля, а
так как юноша съездил за едой для него, то он решил ответить благодарностью:
«Спасибо».

Его слова были искренними, но помыслы Хэ Юя — нет.

— Мне нужно помыться, — он перевел взгляд в сторону.

Ванная комната на ферме была довольно обычной. Парень чувствовал себя неловко,
поэтому, как только он сделал все дела, то сразу же оделся и вернулся в комнату. Се
Цинчэн уже поел и прислонился к окну, всматриваясь наружу и о чем-то размышляя.

Хэ Юй подошел к нему и в какой-то момент ему захотелось приобнять его за тонкую

талию, затем поцеловать в родинку на шее, спуститься ниже, ближе к линии челюсти и
коснуться тонких губ.

Он желал поцеловать его и предаться с ним любви бессчетное количество раз.

Но это было не то, что парень должен был сделать.

Он был влюблен в него, но не хотел, чтобы его чувства причиняли вред Се Цинчэну.

Мужчина уже многое пережил, и Хэ Юй понимал, что, если что-то сделает, то это
разобьет его на осколки.

Будто почувствовав чужой взгляд, Се Цинчэн слегка повернулся к нему и мягко

кашлянул, он был высок, но в то же время казался хрупким.

— Уже поздно, пора спать, продолжим дела завтра.

Хэ Юй хотел согласиться, но когда увидел его вторую руку на стекле окна, замер.
Внезапно он нахмурился и разозлился.

Отвратительно! Се Цинчэн все еще продолжал курить!

Он одновременно курил и ел грушевое желе, специально приготовленное от кашля!

Пока все молодые пьют ягодные чаи, этот старик принял кардинальные меры — он ел
грушевое желе и напитывал себя табаком.

Хэ Юй был очень удивлен и зол.

Он подошел к окну и выхватил сигарету из его рук.

— Что ты куришь?!

— …Мальборо.

— Разве я тебя об этом спросил?! Я говорю, зачем ты это делаешь!

Парень затушил сигарету о стену, смял ее выбросил.

— От тебя постоянно несет табаком, это ужасный запах, я запрещаю тебе курить.

Се Цинчэн не спорил с ним, но оттолкнул парня в сторону.

— Если тебе так хочется, хорошо, я не буду курить. Все, я пошел спать.

— На полу? У нас есть двуспальная кровать.

— …

Се Цинчэн проигнорировал его ответ, но чувствовал, что нынешняя молодежь слишком

легкомысленна.

Почему он спит на полу? Неужели об этом стоит спрашивать?

Он много раз засыпал в постели с Хэ Юем и это не было чем-то необычным для него,
если не брать в счет их последнюю совместно проведенную ночь. В тот раз он получил
беспрецедентное удовольствие от секса с Хэ Юем. И это означало, что прежде он
никогда не испытывал подобного чувства, даже с Ли Жоцю.

Се Цинчэн вспомнил, чем они занимались в ту ночь. Он думал о том, как выглядел со
стороны, как взял на себя инициативу и понимал, что это было слишком опасно для
него.
Ему казалось, Хэ Юй просто манипулировал им своей кровью.

Иначе, как все так получилось?

Тогда он проснулся утром, выкурил сигарету и начал наблюдать за спокойно спящим Хэ

Юем, в то время как его сердце сжалось из-за тревоги, но он знал, что не должен
поддерживать подобные отношения с этим человеком.

Поэтому лучший способ предотвратить их развитие — лишний раз не вступать с ним в

контакт.

Взгляд Се Цинчэна был одновременно серьезным и спокойным.

— Я не в том положении, чтобы делить с тобой постель, вот и причина. Ты же такой

смышленый, должен понять.

— …

— Я уступаю тебе место, мне нужно отдохнуть. Спасибо за ужин, — ответил мужчина и
попытался лечь на пол, но Хэ Юй оказался быстрее и остановил его.

— Я не могу быть настолько подлым и украсть спальное место дяди*. Я староста в

университете, поэтому должен уважать старших и младших. Ты можешь спать в кровати,
потому что уже не молод, к тому же у тебя не будет болеть спина.

*叔叔 shūshu дядя (младший брат отца), дядя (обращение).

Се Цинчэн видел, насколько настойчив этот человек, поэтому не хотел тратить время.

Кроме того, он уже устал, у него не было сил продолжать разговор.

Он отдал Хэ Юю другое одеяло и вздохнул.

— Я выключу свет, поэтому ложись, — сказал Се Цинчэн.

— Хорошо.

Однако никто из них не мог заснуть.

Конечно, Хэ Юй был молод, он поздно ложился спать и ему требовалось меньше времени
на отдых, в то время как у Се Цинчэна было слишком много мыслей в голове, он
ворочался в темноте, затем тихо выдохнул и вновь попытался уснуть.

Состояние Се Сюэ не являлось критичным, но она оставалась в опасности, так как у

них не было нового препарата для нее. Мужчина просто не мог успокоиться из-за
этого.

Более того, они находились в деревне, где жил И Бэй Хай и Лу Юй Чжу… Эти люди
оказались все из округа Цинли, разве совпадение могло быть таким точным?

Затем Се Цинчэн подумал о Цинь Цыяне и его одолела грусть.

Он крепко закрыл глаза, но сон так и не шел.

В полночь начался ливень, он был настолько сильным, что через окно подул свежий и
влажный воздух.

Покрывало, которым укрывался Се Цинчэн оказалось очень тонким, поэтому через

некоторое время мужчина закашлялся. Чем больше он кашлял, тем тяжелее ему
становилось, он не мог остановить спазмы и у него закружилась голова.

Се Цинчэн заметил слабое движение сбоку, но прежде чем отреагировать, он ощутил

знакомое тепло.

Хэ Юй забрался к нему на кровать и обнял его сзади.

========== Глава 113. Кто это? ==========

Се Цинчэн немного напрягся и широко раскрыл глаза.

Конечно, он не хотел спать с Хэ Юем, но из-за плохого самочувствия спорить с ним не

было сил.

Парень ощутил, как напряглось тело Се Цинчэна, он знал, что тот не спит, поэтому
прошептал ему на ухо:

— Гэ, позволь мне обнять тебя, я замерз.

— …Я уже говорил, тебе надо было спать в кровати, — ответил мужчина и попытался
подняться.

— Не вставай, я просто больше не могу терпеть этот холод.

— …

— Правда, Се Цинчэн… Я только обниму тебя, мы ничего не будем делать.

Тело Хэ Юя походило на раскаленную плиту, мужчина чувствовал спиной исходящее от

него тепло, также Се Цинчэн понимал, что его «я замерз» было ложью, но в итоге он
ничего не сказал и решил отпустить ситуацию.

Се Цинчэн вновь закрыл глаза, пытаясь расслабиться в окутывающем его тепле.

В конце концов, Хэ Юю было всего двадцать лет, в его жилах бурлила молодая кровь.
Спина мужчины прижалась к груди юноши, и он почувствовал его сердцебиение.
Постепенно парень перестал подрагивать от холода и заснул.

Несмотря на то, что Се Цинчэн расслабился, его сердце все еще не находило себе
места. Когда он провалился в сон, то увидел, как И Бэй Хай держит перед собой
кухонный нож и безумно смеется.

Тело Цинь Цыяня было похоже на сломанную марионетку, выпавшую из окна…

Внезапно все пространство вокруг заполонили плавающие медузы, парящие, словно дымка
горячего кофе на улицах Бруклина.

Мужчина, похожий на отца Се Цинчэна, вышел из магазина с пакетом продуктов и

улыбнулся маленькому Се…

Но его улыбка тут же растворилась в великолепном закате, который превратился в

волны крови, омывающей лежащие на земле тела.

Чжоу Муин и Се Пин оказались на месте аварии под проливным дождем. Рядом догорал
грузовик, из-за которого произошло столкновение.

Призрачные языки пламени облизывали небо. Внутри лечебницы Чэнкан Цзян Ланпэй тихо
пропела: «Брось, брось, брось платок…»

Се Цинчэн поспешил на этот звук, но опоздал, когда увидел перед собой тело Се Сюэ.

Послышался громкий кашель.

— Се Цинчэн! Се Цинчэн! Просыпайся, просыпайся!

Он распахнул глаза, его зрачки были сужены, а тело покрылось холодным потом.
Задыхаясь, мужчина заметил перед собой лицо Хэ Юя.

Парень наклонился над ним, оперся одной рукой о подушку рядом с его головой, а
второй похлопал его по лицу.

— Проснись, тебе приснился кошмар, — в тревогой голосе сообщил он.

Несмотря на то, что Се Цинчэн уже открыл глаза, кошмар, казалось, продолжался. Весь
его разум был погружен в полнейший хаос.

Он посмотрел на Хэ Юя и увидел перед собой момент из той ночи в клубе. Тогда он

почувствовал, будто снова лежит на кожаном диване, а парень льет ему на грудь вино.

Се Цинчэн сразу же поднялся и решительно оттолкнул его в сторону.

— Не трогай меня… — он вновь закашлялся, — ты… не приближайся ко мне.

Его тело ослабло из-за кошмаров, но взгляд был ясным.

Мужчина сопротивлялся на уровне инстинктов.

— …

Хэ Юй не был добродушным человеком, а Се Цинчэн отверг его, поэтому он бы соврал,

если бы сказал, что чувствовал себя хорошо.

Однако парень мгновенно увидел, как тряслись руки мужчины, даже кончики его пальцев
подрагивали, когда он прикрыл ладонями лицо.

Хэ Юй внезапно замолк. Он знал, что в этом кошмаре ему была отведена особая роль.

Парень нахмурился, понимая, что каждый раз, когда он прикасался к Се Цинчэну, тот
вспоминал все, что он с ним сделал.

Для мужчины, несомненно, это было то, что бы он не хотел воскрешать в памяти.

Независимо от того, насколько хорошо Хэ Юй к нему относился и как сильно желал

обнять его, чтобы утешить, Се Цинчэн все равно не нуждался в этом.

Его присутствие, похоже, только ухудшало ситуацию.

Взгляд Хэ Юя был яростным, он долго смотрел на него в тишине, пытаясь подавить

желание приблизиться. Затем с мрачным видом юноша поднялся с кровати, открыл дверь
и вышел из комнаты.
Се Цинчэн остался один в постели, которая все еще хранила в себе тепло двух
человек.

Жар постепенно спал, и он прилег обратно на свое место, медленно закрыв глаза.

У него не было желания беспокоиться о состоянии Хэ Юя, не важно, было ли ему больно
или расстроился ли он из-за этого.

Он был готов ради него на многое, но в ту ночь в клубе Хэ Юй все перечеркнул.

Даже если бы они потом прожили всю жизнь рука об руку и умерли вместе, глубоко в
своем сердце Се Цинчэн все равно не смог бы принять Хэ Юя.

Он до сих пор не мог этого сделать…

Мужчина успокоился в одиночестве, но через некоторое время дверь в комнату

открылась.

Он не ожидал, что Хэ Юй принесет ему стакан горячей воды, от которого будет

исходить пар.

Парень передал его ему в руки.

— …

Хэ Юй устремил взгляд вниз, стараясь не смотреть на Се Цинчэна.

— Раньше мне тоже снились кошмары, когда я оставался один дома, поэтому мне часто
приходилось пить горячую воду, чтобы прийти в себя.

Это была правда.

В холодную ночь трудно устоять перед теплом.

Се Цинчэн закрыл глаза и поблагодарил его:

— Спасибо.

Он взял стакан, затем достал две таблетки из своей аптечки рядом с кроватью и запил
их водой.

— Это твое лекарство от Психической Эболы?

— Мгм, — Се Цинчэн сделал еще несколько глотков, после чего на его губах появилось
немного крови. Увидев, что Хэ Юй хочет взять его лекарства, чтобы рассмотреть, он
поднял руку в попытке остановить парня. — Это не то, что ты пьешь. Тебе такое
нельзя.

— Ты уверен, что это эффективно? Мне кажется, тебе не очень хорошо.

Се Цинчэн поднял на него взгляд.

— Кто здесь врач?

— …Ну, ты, — Хэ Юй оставил свою затею и отпустил аптечку.

Развернувшись, он намеревался уйти, но…

— Куда ты собрался?

— Ты дрожал от холода, я больше не смогу тебя согреть. Мне хочется посмотреть на

звезды, — оправдание Хэ Юя звучало неубедительно, но он все-таки ушел.

Очевидно, что он не собирался изучать ночное небо, он просто был огорчен и смущен.

Испуганный вид Се Цинчэна разбудил в нем желание обнять его и успокоить. Во сне
мужчина слегка подрагивал, чем пробудил извращенное стремление Хэ Юя заняться с ним
страстным сексом.

Каждый раз, когда он подавлял в себе эмоции и противился своим желаниям, его душа
испытывала мучения.

Внутренний конфликт изнурял Хэ Юя еще сильнее, чем то, что он должен был сохранять
спокойствие перед Се Цинчэном.

Парень вышел в поле, где никого не было, затем он взял нож, который заранее
прихватил с собой, и прижал лезвие шрамированному к запястью.

Его болезнь не могла быть повержена без крови и боли и не имело значения, причинял
ли он вред себе или другим людям.

Хэ Юй не хотел ранить Се Цинчэна, потому что они были похожи друг на друга. В конце
концов, единственный, кому он мог нанести увечья, был он сам.

Кровь стекала вниз, а его боль притупилась.

Хэ Юй уронил нож, его руки слегка ослабли, когда он запустил их в свои темные
волосы, оставшись стоять на месте. Немой крик в душе заставил его испытывать
сильные мучения, от которых не было шанса избавиться.

Иногда Хэ Юй даже думал, а что, если бы он не сделал то, что сделал с Се Цинчэном в
ночном клубе, все бы могло быть по-другому? Что бы изменилось?

Порывы ветра над высохшими листьями финикового дерева усилились, в то время как
парень отчаянно пытался успокоить свое сердце.

Внезапно Хэ Юй услышал скрип.

Он поднял побелевший взгляд и посмотрел в сторону, откуда исходил звук.

Это был человек в красном, завернутый в шарф, поэтому разглядеть его лицо не
получилось.

Однако со стороны казалось, что это фигура худой женщины, явно не жены фермера, у
которого они остановились.

Она подошла к дому и посмотрела в окно их комнаты, незнакомка даже встала на

носочки, чтобы заглянуть внутрь.

Хэ Юй удивился, но затем взял себя в руки.

В этом странном округе Цинли, казалось, могло произойти все, что угодно — И Бэй
Хай, Лу Юй Чжу, пропавшая дочь Чжуан Чжицяна, Чжао Сюэ. Они все родом из этого
места, в конце концов, округ Цинли был похож на невидимую паутину, которая завлекла
в свою ловушку злые силы.

Поскольку Се Цинчэн и Хэ Юй прибыли сюда недавно, они всегда оставались у всех на

виду, было невозможно их не заметить.

По правде говоря, если бы кто-то приказал убить их, парень бы не удивился, поэтому,
когда они приехали в деревню, он постоянно был настороже, даже во время сна.

Хэ Юй не боялся вида крови и убийств, если некто выказал малейшее желание что-то
предпринять, он бы начал действовать.

В его сердце собралось много боли, которую ему нужно было выпустить наружу.

Если бы преступники двинулись к ним, у него даже была бы веская причина на то,
чтобы уничтожить их.

Хэ Юй наблюдал за женской фигурой в красном, которая все еще не заметила его

присутствия. Затаив дыхание, парень медленно приблизился к ней.

Его покрасневшие от боли глаза отражали женщину напротив, он был как богомол,
поймавший цикаду. Хэ Юй внимательно следил за ее движениями, но вдруг…

Она потянулась руками за спину, будто хотела что-то взять.

В тот момент события в лечебнице, на телевышке, убийство на съемочной площадке —

все это прошло через сознание Хэ Юя!

Возможно, у нее пистолет?!

Парень находился в тени и двигался быстро. Как только рука женщины коснулась
твердого предмета на поясе, к ее спине прижалось острие ножа.

— Не двигайся, — прозвучал холодный голос Хэ Юя.

Она замерла.

Парень скользнул рукой по ее вниз, пока не достиг той вещи, которую скрывала
женщина под пальто.

— Положи пистолет.

— …

Хэ Юй вновь строго повторил свои слова.

— Кажется, у меня не остается выбора, да?

— Верно.

Между ними повисло молчание.

Словно незнакомка решила, что теперь ей некуда деваться и нужно сделать так, как
было сказано.

Послышался приглушенный шум, что-то тяжелое упало на землю.

Но было слишком темно, чтобы Хэ Юй мог разглядеть, что это за предмет.

Он не торопился смотреть.

— Прекрасно, а теперь подними руки и развернись, — приказал он.

Женщина последовала его команде и медленно обернулась.

В ночи Хэ Юй увидел перед собой незнакомую пару глаз, он очень долго всматривался в
них.

— Сними шарф, быстрее.

Вдалеке послышался лай собак, и этот звук был единственным, который нарушал тишину
между двумя столкнувшимися поздней ночью людьми.

Женщина уставилась на юношу, затем медленно подняла руку и убрала ткань…

Внезапно она оттолкнула Хэ Юя в сторону. Ее сила была настолько велика, что

буквально никак не подходила такой хрупкой женщине. Затем последовал удар и парень
отшатнулся от нее.

Она воспользовалась этой возможностью и побежала вперед, но Хэ Юй схватил ее за

край шарфа.

Незнакомка закричала: «Отпусти!»

Он не собирался этого делать, поэтому ткань затрещала из-за силы натяжения с двух
сторон, в то время как ее лицо, наконец, показалось наружу.

Несмотря на то, что у Хэ Юя было много предположение на ее счет, он был спокоен и

не боялся преступников, но парень на мгновение был сбит с толку, когда обнажилось
лицо женщины.

Автору есть, что сказать:

Как бы персонажи из «Истории болезни» вели себя, если бы все события происходили в
древности?

Се Цинчэн.

Несмотря на то, что он может лечить, ему все еще хочется стать детективом и
обладать силой, которую не стерпят противники. Он хорош в ловле преступников,
особенно насильников.

Из-за безжалостности и хладнокровности Се Цинчэна, у него появилось много врагов,

поэтому ему пришлось носить маску, когда он совершает убийства. Мужчина был
вынужден существовать, как две отдельные личности, чтобы его семье ничего не
угрожало.

Его ненависть не знает границ, он ученый номер один, который идет по темному
*кашель* пути и собирает награды. Многие желают ему смерти, остальные же угрожают,
что поймают его и он больше никогда не узнает, что такое свобода.

Хэ Юй.

Все в чем он хорош — технологии. Вряд ли ему удастся использовать еще какие-то
навыки, поэтому в древние времена можно было бы полагаться только на его хорошие
манеры и прославленность.

Финансовую поддержку он бы получал в обмен на сексуальные услуги* c состоятельными

дамами. Однако Хэ Юю такое было бы не по нраву, его утомляли бы фальшивые улыбки,
он продолжал бы это делать до тех пор, пока не заработал бы достаточно денег и не
сбежал, чтобы найти настоящую любовь. Хэ Юй прибег бы к насилию*, если бы его
партнер не согласился бы возлечь с ним.
Конечно, он мог бы быть молодым господином или лидером одной из организаций, но
продавать себя было бы не так скучно.

*卖笑 màixiào — продавать улыбки; завлекать улыбкой (обр. в знач.: заниматься

проституцией).

*采花 cǎihuā — срывать цветы, совершать насилие над женщиной; насиловать.

Чэнь Мань.

Он стал бы генералом, милым и прекрасным парнем, который ловит преступников.

Се Сюэ.

Она хочет быть учителем на дому, но, если бы ей пришлось придерживаться

консервативных взглядов, девушка тотчас же бы стала благородным рыцарем*

*女侠 nǚxiá — женщина-рыцарь.

========== Глава 114. Я увидел ее ==========

Лу Юй Чжу?

Человеком перед ним оказалась Лу Юй Чжу, которая погибла во время взрыва в архивах
университета.

Как такое возможно?

Тогда все здание практически было разрушено, как она могла уцелеть?

Хэ Юй был шокирован, поэтому женщина воспользовалась возможностью и побежала. Ее

красная, развевающаяся на ветру юбка, словно призрак, исчезла в лесных зарослях.

Парень хотел последовать за ней, но вдруг увидел, что она что-то уронила.

Это был не пистолет или какое-нибудь оружие.

На самом деле потерянной вещью оказался толстый бумажный крафт-пакет.

Хэ Юй удивился, но затем поднял его. Вернувшись в дом, парень столкнулся с уже

одетым Се Цинчэном.

— Что случилось? Я слышал странные звуки снаружи.

Юноша не знал, как объяснить ему произошедшее. Если бы он собственными глазами не

увидел Лу Юй Чжу, то точно не поверил бы в то, что она жива. Женщина последовала за
ними в округ Цинли, пробралась на ферму и наблюдала заглядывала к ним в окно.

Хэ Юй нахмурился, держа в руке бумажный крафт-пакет.

— Зайди в комнату, надо поговорить, — сказал он Се Цинчэн.

***

Мужчина удивился, когда обо всем узнал. Он слегка кашлянул и спросил:

— Ты уверен, что не обознался?

— Уверен. Это было лицо Лу Юй Чжу, но…

— Но что?

— Но во время борьбы с ней, я понял, что она слаба. Ты бы видел, она исчезла, как
призрак.

— …

— Это точно была не галлюцинация.

Се Цинчэн не стал комментировать его ответ, он лишь сделал глоток горячей воды, в
то время как его лицо обдало паром. Через некоторое время мужчина промолвил:

— Ты помнишь, что она сказала нам в архивах?

— Что?

— У нее есть дочь.

Хэ Юй слегка впал в ступор, но затем будто пришел в себя. Они ведь сейчас в округе
Цинли, а это значит…

Женщина, которую он только что встретил, могла быть дочерью Лу Юй Чжу.

— В этом есть смысл, она была не такой ловкой и сильной, как ее мать, но живет в
деревне, ее физическая сила должна превосходить силу Лу Юй Чжу.

— Нам надо разузнать о ней, — предложил Се Цинчэн. — Средняя школа Жэньхэн не дала
нам никаких подсказок, но бывший муж Лу Юй Чжу и ее дочь — те, кого нельзя
игнорировать.

Хэ Юй кивнул.

Их взгляды сошлись на бумажном крафт-пакете.

— Она хотела вытащить это из-за спины, я думал, в ее руках пистолет.

— Если бы у нее оказалось оружие, тебе нужно было убегать, зачем ты подошел к ней?

— …Я хотел защитить тебя.

Се Цинчэн уставился на Хэ Юя.

Тот отпил немного воды с его стакана.

— Она уронила пакет, пока бежала, давай сперва посмотрим, что там.

Он осторожно открыл его.

Из-за того, что в комнате горел тусклый свет, они наклонились поближе, чтобы
заглянуть вовнутрь.

Находка поразила их.

Это были… личные дела учеников средней школы Жэньхэн!

— Как такое возможно?

Се Цинчэн тоже не ожидал, что та женщина собиралась молча положить документы на
подоконник, но это и вправду были файлы, которые они искали и не могли найти.

Ситуация становилась все чудесатей.

— Думаешь, это не подделка? — спросил Хэ Юй.

— Давай посмотрим.

За окном светила луна, а на дворе было холодно. Се Цинчэн и Хэ Юй проверили каждый

документ — бумаги оказались уже слегка потрепаны временем. Изучив более половины,
глаза Хэ Юй остановились на одной из страниц.

— Чжао Сюэ…

Се Цинчэн тоже заметил.

На бумагах были указаны данные о приемной дочери Чжуан Чжицяна, Чжао Сюэ.

Она действительно имела внешнее сходство с Се Сюэ, а также казалась милой и

образованной. Подробная информация о ней включала только домашний адрес, но кроме
того еще имелся список ее достижений в школе.

В самом конце, в графе «Деятельность после выпуска», было написано: «Уехала в

Шанхай изучать искусство». Однако нигде не было сказано, что девушка посещала
занятия для будущих студентов арт-факультета.

Се Цинчэн и Хэ Юй проштудировали документы и обнаружили, что нашлось еще более

десятка человек, таких же, как Чжао Сюэ, которые «отправились Шанхай изучать
искусство», все эти подростки были хороши собой, однако у всех девочек имелась одна
общая черта — у них не было родителей.

— Значит они сироты, у которых нет связи с родственниками, кроме того у них
примечательная внешность — заключил Хэ Юй, глядя на бумаги. — Если та женщина,
которая пришла к нам, действительно является дочерью Лу Юй Чжу, почему же она
отдала нам документы? Откуда у они у нее? — парень замешкался.

Никто не знал, что из себя представляла таинственная незнакомка.

Хэ Юй и Се Цинчэн просмотрели все, что было, и в конце увидели информацию о том,

когда была построена средняя школа Жэньхэ.

Несмотря на то, что эти данные были не такими подробными, как остальные, к ним
прилагалась фотография.

Обычно, человек, который принес несчастья людям, не должен выглядеть,

жизнерадостным, но на снимке показалась довольная собой девушка. У нее были высокие
скулы, тонкие губы, красивое лицо и холодный взгляд. Даже если это и было маленькое
фото, все равно стало ясно, что перед ними сильная и независимая личность.

Се Цинчэн нахмурился, когда посмотрел на нее.

— Что думаешь…?

Мужчина перевел взгляд на Хэ Юя.

— Она кажется знакомой.

— Да, я будто видел ее раньше, но точно не помню…

Это была восемнадцатилетняя девушка по имени Цзинь Сюхэ, родом из Хучжоу.

— Погоди, — Хэ Юй вдруг посмотрел на ее имя и вспомнил. — Думаю, я знаю ее, —

сказал он, доставая телефон и вводя несколько ключевых слов в поисковую строку.

Парень нашел фотографии и немного информации. Он пробежался глазами по тексту и

передал мобильный Се Цинчэну.

Когда мужчина взглянул на экран, он увидел имя «Цзинь Сюхэ».

Цзинь Сюхэ.

Пол: женский.

Являлась президентом Федерации женщин Хучжоу, была названа одной из самых

выдающихся деятелей города в 1994 году.

Но это — не главное.

Важно то, что в графе «семейное положение» было написано имя ее мужа:

Хуан Чжи Лун.

Се Цинчэн вспомнил!

Цзинь Сюэ была женой Хуан Чжи Луна!

Если в средней школе Жэньхэ действовал такой круговорот денег, тогда это могло быть
связано с мошенничеством со студентами, которые отправлялись в университет изучать
искусство.

Жена Хуан Чжи Луна… студенты…

— Если это действительно так, тогда исчезноение Чжао Сюэ связано с кинокомпанией
Хуан Чжи Луна?

Чем больше Хэ Юй размышлял, тем яснее все становилось. Из-за этой информации все
улики, которые раньше оставались тайной, казалось, сомкнулись в одну цепь, и затем
появилось огромной море, на которое издалека смотрел дракон.

Парень внезапно вскочил на ноги.

— У меня есть догадка.

— Говори.

— Теперь мы имеем несколько четких подсказок, — они перечислили их одну за другой:

— Во-первых, когда школа Жэньхэн еще работала, Ван Цзянь Кан однажды пришел, чтобы
забрать нескольких учеников. Тогда он сказал, что они поедут в Хучжоу изучать
искусство, им нужно будет сдать экзамены, а потом они, возможно, станут
знаменитостями и начнут заниматься актерским мастерством. Среди тех людей была Чжао
Сюэ, — Хэ Юй посмотрел на ее личное дело. — Здесь говорится, что она поехала в
Шанхай, но мы не знаем, куда именно. Чжуан Чжицяна связался с ней, когда девушка
прибыла на место, но потом она перестала ему отвечать. Старик уже больше и не видел
ее до самой своей смерти. Чжао Сюэ полностью испарилась, — подвел итог он, а затем
взял ручку с прикроватной тумбочки и написал слово «исчезла» прямо в документах
Чжао Сюэ.
Парень продолжил:

— Не думаю, что она была единственной, кто пропал, так как остальные студенты,
которых выбрали для «изучения искусства», оказались сиротами, у некоторых вообще не
осталось никаких родственников.

Хэ Юй разворошил личные дела подростков перед Се Цинчэном, будто бы это были

обычные бумажки.

— Завтра мы сходим в сельский комитет, но, думаю, результат нашего расследования

будет таким же. Люди уехали в Хучжоу за своей мечтой, но никто из них так и не
вернулся. Полагаю, они просто пропали или умерли. Во-вторых, — Хэ Юй вписал имя Ван
Цзянь Кана в поисковую строку на Baidu. — Ван Цзянь Кан поступил в Шанхайский
университет пятнадцать лет назад, работал на факультете международных отношений,
позже его убили. В то же время Лу Юй Чжу уничтожила архив и вся информация была
утеряна.

— Думаешь, то самое «обучение искусству» связано с Шанхайским университетом? —

спросил Се Цинчэн.

— Немного, — ответил Хэ Юй. — Насколько мне известно, в последнее время в

университете организовывали курсы для подготовки к вступительным экзаменам, такое
есть везде, но не всегда на официальном уровне. Например, если частное учебное
заведение устроит «курсы от Шанхайского университета», все, кто не из города,
захотят их пройти. Они поверят, что между частной школой и университетом есть
связь, но на самом деле это все обман. Мне кажется, Ван Цзянь Кан заманивал
студентов под предлогом учебы в известном учебном заведении, только теперь
интересно, куда же они подевались?

Он подтолкнул последний документ к Се Цинчэну и ткнул в бумагу пальцем.

— Цзинь Сюхэ.

— Цзинь Сюхэ из средней школы Жэньхэн. Ван Цзянь Кан не зря пришел туда набрать
студентов. Он и высшее руководство школы были тесно связаны. Жэньхэн снабжала его
людьми в долгосрочной перспективе. Как известно, учителя хорошо знают своих
учеников, особенно в школах-интернатах. У них достаточно времени, чтобы наблюдать
за тем, какой студент будет лучшей мишенью в случае его пропажи или смерти, ведь
никто не станет искать правду ради таких людей. Учитывая, что действия Ван Цзянь
Кана были одобрены Цзинь Сюхэ, а, возможно, она даже помогала ему, это наводит на
мысль, что у них имелась общая цель, — говоря об этом, Хэ Юй чувствовал презрение.
— Представь, такие девушки, как Чжао Сюэ, пережившие много трудностей и десять лет
усердной учебы, мечтали о том дне, когда смогут переродиться фениксами и улететь из
гнезда. Они ходили в школу со своими изношенными сумками, сшитыми из старой одежды,
у них были цели, мечты, но они не осознавали, что будет дальше. Они не
представляли, что школа Жэньхэн ничем не отличается от «Школы надежды», которую они
когда-то посещали. Всех этих людей ожидал дьявол, который был готов поглотить их
плоть и кости.

— Вероятно, исчезновения девушек связано с кинокомпанией Хуан Чжи Луна, а он — с

лечебницей Чэнкан.

— Помнишь, тогда в лечебнице Цзян Лань Пэй сказала, что братья Лян были
извращенцами и постоянно унижали ее? Думаю, теперь можно предположить, что когда
Ван Цзянь Кан работал в университете, он встретил Цзинь Сюхэ, они поладили, а затем
начали выбирать лучших кандидатов из числа учеников школы Жэньхэн, — сказал Хэ Юй и
посмотрел на Се Цинчэн. — Им кололи наркотики, что-то наподобие RN-13…

Красивое лицо мужчины освещала тусклая лампа, было трудно представить, что этот
человек болен. Ему пришлось пройти лечение тем самым препаратом, чтобы выжить.

— Но это не то, что мог бы выдержать обычный человек, — тихо промолвил парень.

Через некоторое время он опустил взгляд вниз и добавил: «Они не справились, сошли с
ума. Девушек отправили в лечебницу Чэнкан, они стали пациентками, которых братья
Лян использовали для своих утех и клиентов, таким образом, они заработали много
денег. Всех бывших студентов заключили в том месте, как в тюрьме. Мне даже кажется,
что некоторым из них изменили имена, чтобы их не смогли найти. Возможно, именно из-
за того, что что-то пошло не так, архивы в университете были уничтожены».

Услышав все это, Се Цинчэн подумал и сказал: «Если это действительно связано с Хуан
Чжи Луном, то кто убил Ху И?»

— Думаю, это кто-то из людей Чжи Луна.

— Невозможно, в проект Ху И было вложено много денег, а с его смертью съемки фильмa
приостановили, а это несет за собой большие потери средств для Хуан Чжи Луна. Не
думаю, что смерть Ху И связана с ним.

— Тогда Хуан Чжи Лун мог кого-то разозлить, поэтому ему и отомстили, — ответил Хэ
Юй. — Как бы там ни было, нам у нас получится найти версию препарата, который попал
в организм Се Сюэ. Мне кажется, мы приблизимся к разгадке, если проведем
расследование в кинокомпании Хуан Чжи Луна.

— Что насчет Цзинь Сюхэ?

Хэ Юй покачал головой и сказал:

— Ты не знаешь людей из высшего общества. Даже если мы найдем доказательства ее

причастности к исчезновению девушек, ничего не произойдет. Никто не будет в этом
разбираться.

Се Цинчэн в удивлении приподнял брови, однако в ту же секунду он почувствовал

злость. Казалось, мужчина был огорчен такой несправедливостью.

— Насколько же силен человек, который за этим стоит?

Через мгновение Хэ Юй произнес: «Он необычайно могущественен».

— Кто же это?

— Люцифер*, — ответил парень. — Цзинь Сюхэ уже умерла. Если мы хотим провести
расследование, тогда возьмемся за Хуан Чжи Луна, но перед этим нам нужно кое в чем
убедиться.

*阎王 yánwáng; yánwang — миф. Янь-ван, владыка ада (загробного мира), перен.
злодей, изверг, изувер.

Он взял один из пожелтевших документов.

— Завтра пойдем в дом бывшего мужа Лу Юй Чжу, мы должны узнать наверняка, что
женщина, которая оставила нам документы, и вправду дочь Лу Юй Чжу. Если это так,
тогда я бы хотел знать, откуда она взяла все, что у нас в руках.

Автору есть, что сказать.

Мини-театр.
Волшебный зоомагазин (часть вторая).

После того, как песик-дракон попал домой к Се-гэ, он обнаружил, что у его хозяина
есть младшая сестра, которую звали Се Сюэ.

— Вау! Какой необычный маленький зверек! — она коснулась его хвоста. — Ты собака
или дракон?

— Я дракон! — Хэ Юй подтянул хвост к себе.

Девушка открыла поисковик, чтобы узнать, как ухаживать за драконом.

«Чем кормить маленького дракона?»

В Интернете можно было найти множество ответов:

«Накормите его печеньем».

«Лучше дайте ему сухого козьего молока».

«До пяти лет его нельзя кормить слишком соленой едой, давайте ему натуральные
продукты».

Се Сюэ записала все советы себе.

Когда брат ушел на работу, девушка купила еды и вернулась к Хэ Юю.

— Хочешь молока?

Песик-дракон не ответил.

— Сухого козьего молока?

Тишина.

— Может, молочное пирожное для щенков?

Хэ Юй вытянул лапку и опрокинул тарелку на пол.

Се Сюэ взгрустнула. Он ничего не ел, разве дракон может голодать?

В сети больше ничего полезного не нашлось, наверное, она что-то упустила?

Девушка проверила еще раз.

«Драконы бессмертны и распутны. Пока они маленькие, их кормить не нужно, если

только они сами не захотят попробовать еду на вкус. Но как только дракон достигнет
половой зрелости, он должен быть рядом с тем, кто ему нравится, чтобы удовлетворить
растущие потребности. Если же вы нашли дракона, лучше избавиться от него его как
можно скорее, не смотрите на то, что он очень милый, на самом деле это существо
станет опасным, когда вырастет».

Се Сюэ очень удивилась.

Когда Се Цинчэн вернулся, она сразу показала ему эту запись.

— Гэгэ, давай выпустим его на волю?

Мужчина нахмурился, когда подумал об этом. Внезапно его ногу обвили маленькие
лапки.

Посмотрев вниз, он увидел, что песик-дракон невинно уставился в ответ, по-доброму

пригнув уши.

— На форумах много людей, которые пишут невпопад, — наконец, ответил Се Цинчэн и

вернул телефон Се Сюэ, — не переживай.

— Но…

Мужчина нашел молочное пирожное на кухне, взял одно, случайно макнув пальцы в
молоко, и протянул Хэ Юю.

— Хочешь? — смущенно спросил он.

Песик-дракон подошел к нему и послушно потерся головой о его ногу, затем взял
молочное пирожное, облизав кончики пальцев Се Цинчэна. В этот момент он был похож
на новорожденного щенка.

Разве можно было отказаться от него?

Мужчина протянул руку и погладил его по голове.

Прошли годы.

Когда Хэ Юй вырос, он разорвал одежду Се Цинчэна и прижал его к кровати. Тогда тот
вдруг вспомнил запись, которую ему показывала Се Сюэ.

Черт, почему он тогда не поверил ей?

Все оказалось правдой, драконы распутны.

========== Глава 115. Мы пошли в массажный салон* ==========

Комментарий к Глава 115. Мы пошли в массажный салон*

* 按摩店 ànmódiàn — массажный салон (в некоторых подобных заведениях оказывают
сексуальные услуги).
Произошедшее ночью помешало их отдыху.

Хорошенько все обдумав, Се Цинчэн посмотрел на Хэ Юй и, наконец, он не выглядел

таким суровым, как раньше.

— Пора отдохнуть, — сказал мужчина и слегка закашлялся.

— Тебе еще холодно?

— Нет. Я выпью горячего и отдохну, все в порядке.

Се Цинчэн повернулся к столу, он принялся вновь читать документы и одновременно с

этим пить воду.

После случившегося мужчина казался еще более уставшим, чем прежде. Он не знал,
насколько много он курит и все ли в порядке с его здоровьем. С тех пор, как Хэ Юй
снова пришел к нему, Се Цинчэн чувствовал, что сил у него становилось меньше.

Это болезненное чувство накрыло его тело, словно снежная вуаль. В его жесткой
мужественности проглядывалась холодная красота, словно утренний туман.
Хэ Юй некоторое время стоял и смотрел на него. Он постепенно сходил с ума, наблюдая
за человеком, которого не мог удержать.

— Что такое? — Се Цинчэн оглянулся.

— Ничего… Я пойду умоюсь. Ложись спать.

Он вышел, отрезал немного бинта, чтобы скрыть раны на запястье, иначе Се Цинчэн мог
увидеть следы от порезов, который Хэ Юй сам себе же и нанес. Затем парень вернулся
в комнату.

К тому времени Се Цинчэн уже засыпал в постели. Хэ Юй долго смотрел на него в

тишине, эмоции в его взгляде казались смесью нежности и безумства.

Он осознавал, что по отношению к этому человеку у него была масса сумасшедших идей,
которые никак не сравнятся с намерениями Ван Цзянь Кана.

Тот убивал людей, заставлял их заниматься проституцией. Это был очень подлый
преступник, его злодеяния совершались ради славы и богатства, что было глупо и
противно, поэтому он стал похож на собаку, валяющуюся в грязи.

Несмотря на то, что Хэ Юй был болен, его не интересовала деятельность Ван Цзянь
Кана. Однако извращенность в душе молодого человека разжигала желание высечь из Се
Цинчэна особое произведение искусства.

Он бы завязал ему глаза, чтобы мужчина следовал лишь за ним одним. Если бы Се
Цинчэн не слушался, он бы каждый раз выдергивал из его тела драконью чешуйку, одну
за другой, он бы извлек все его мышцы, а затем прижал бы окровавленное тело к
своему сердцу, так близко, чтобы можно было почувствовать затягивающиеся раны.

Тогда Хэ Юй смог бы поймать его.

Он и его единственная пара в этом мире делили бы одно дыхание на двоих.

Парень стоял у стены, затем вздохнул и подошел к кровати.

На этот раз Се Цинчэн оставил ему рядом место.

Но Хэ Юй больше не нашел в себе смелость лечь подле него.

Он медленно разделся и решил вновь устроиться на полу.

— …

Когда юноша закрыл глаза, Се Цинчэн распахнул свои и посмотрел на Хэ Юя в темноте.

Что делает этот человек?

Прежде мужчина не хотел спать рядом с ним, но Хэ Юй сам обнял его.

Теперь же ему было все равно, где он ляжет, и когда Се Цинчэн увидел, что Хэ Юй не
может принять решение, он подвинулся и оставил место в постели, чтобы парень не
замерз.

Но тот выбрал пол. И как это понимать?

Спустя некоторое время Хэ Юй внезапно открыл глаза.

— …
— …

Се Цинчэн облокотился о подушку и его взгляд встретился с глазами Хэ Юя.

— …

Голос юноши звучал весьма глубоко, словно колокольный звон в буддийском храме,
отпугивающий диких зверей.

— На что смотришь?

Се Цинчэн мог легко сказать то, о чем думал, поэтому спросил:

— Почему ты опять на полу?

— Кровать слишком жесткая, а ты слишком худой, мне неудобно лежать и обнимать тебя,
к тому же от тебя несет сигаретами.

— …

— Я тебя презираю.

— Тогда продолжай в том же духе, — сказал Се Цинчэн и выключил свет. — Спи.

На улице было темно, в комнате стало еще темнее.

Хэ Юй накрыл лицо одеялом, а потом тихо прошептал: «Се Цинчэн, ты такой глупый. Я
соврал тебе».

Се Цинчэн спал, но парень достал телефон и бесшумно зашел в WeChat, написав мужчине
пару слов, которые на самом деле так и не отправил: «Се-гэ, спокойной ночи».

Затем он вышел из чата, нажал на фото профиля Се Цинчэна и поцеловал его.

Только так Хэ Юй мог выплеснуть свои бурные эмоции, так как если не сделать этого,
приступ, который ему удалось подавить с помощью порезов, вернется.

Ему было плевать на то, зверь перед ним или нет, в любом случае, Се Цинчэн в его
глазах уже казался зверем, но Хэ Юй сомневался, сможет ли он выдержать это или нет.

Хотя мужчина и являлся самым смелым и сильным человеком, которого он когда-либо

встречал, Хэ Юй все еще думал, что людям не свойственно долго сопротивляться.

Се Цинчэн уже пережил многое, поэтому парень не хотел уничтожать его.

Прошла ночь.

Утром они узнали, где живет бывший муж Лу Юй Чжу.

Его дом находился в центре округа Цинли, но хозяйка была не уверена, потому
повернулась к мужу и спросила:
— Это точный адрес?

— Да, думаю, это на севере от центра. Я не знаком с тем человеком, но, кажется, он
живет там. Хотите туда поехать? Я могу отвезти, — с энтузиазмом предложил мужчина.

Транспортом, конечно, вновь оказался трактор.

— Красавчик, тебе и этому трактору суждено быть вместе, мало того, что прошлой
ночью мы ездили за едой для твоего Гэгэ на нем, а теперь еще и утром поедем по
делам, ха-ха-ха, — рассмеялся фермер, обращаясь к Хэ Юю.

Люди из деревни всегда были прямолинейны, они говорили все, что думали. Хэ Юй мог
лишь беспомощно прикрыть лицо рукой.

Услышав об этом, Се Цинчэн нахмурился и посмотрел на него.

Несмотря на то, что он знал, что парень купил ему ужин, теперь его догадки
подтвердились.

Раньше Се Цинчэн заботился о Се Сюэ, Ли Жоцю и Чэнь Мане, но он не привык к тому,

что кто-то заботится о нем.

Это заставило его чувствовать дискомфорт, он не понимал, почему Хэ Юй так поступил.

Прежде между ними были отношения врача и пациента, потом они делили постель, но это
все в прошлом.

— Я хотел развеяться, еду купил просто так, можешь не смотреть на меня? Мне не по
себе, — сказал Хэ Юй.

— …Садись давай.

Хотя уже не начало двадцатого века, повсюду можно было заметить старые дома, а на
вывеске продуктового магазина все еще виднелись окрашенные в красный цвет иероглифы
в стиле восьмидесятых: на окнах парикмахерских прикрепили прайс-лист. Владелец
киоска с рисовыми лепешками, был одет в темно-синюю форму работника завода, а на
дверях небольшого магазинчика висели дешевые пластиковые игрушки, также там можно
было найти много сладостей и много порции жареного картофеля.

Хэ Юй родился уже после восьмидесятых и девяностых, поэтому, несмотря на то, что

ему нравилась подобная атмосфера, он был далек от этого.

Се Цинчэн отличался, он ходил по улочкам округа Цинли с ностальгией в глазах. Это

чувство усилилось, когда мужчина увидел магазин Вэйсин, который уже давно закрылся
в Хучжоу. Казалось, его шаг замедлился, когда он наткнулся на это место.

Хэ Юй проследил за его взглядом и удивился: «Жемчужный молочный чай* за два юаня за

чашку?».

*珍珠奶茶 zhēnzhū nǎichá — жемчужный молочный чай, чай с шариками, пенистый чай (чай
с шариками тапиоки)

— Раньше он так и стоил.

— …Это когда было?

— Дай-ка подумать.

Поразмыслив, Се Цинчэн засунул руки в карманы и подошел к магазину.

— Еще до твоего рождения.

— …

Они вошли внутрь, и на них тут же обрушился запах взбитых сливок и жареного масла.
Хэ Юй скривился, но увидел, что Се Цинчэн выглядит, наоборот, расслабленно.
— Лаобан*, два чая с молоком, пожалуйста. Еще я бы хотел кое о чем узнать.

*老板 lǎobǎn — хозяин, владелец.

Хэ Юй прошептал: «Просто спроси его, зачем покупать чай? Разве я могу пить что-то
за два юаня?»

— Дешевый чай тебя не убьет.

Владелец заведения был очень рад гостям, поэтому дал им точный адрес дома, в
котором жил бывший муж Лу Юй Чжу.

Через некоторое время напитки были готовы.

Се Цинчэн сделал глоток и казался довольным — чай такой же, как в старые времена.

Когда он еще учился в школе, то после учебы возвращался домой один. Се Пин и Чжоу
Муин были на работе, поэтому ему оставляли пять юаней каждый день, и он мог купить
что-то покушать, чтобы не оставаться голодным, пока родителей нет дома.

Этот молочный чай продавался прямо перед школой Се Цинчэна, когда он учился в
шестом классе.

Тогда появление такого напитка было навеяно западом, а цена в два юаня не казалась
слишком дешевой для учеников начальной школы. В конце концов, за те же деньги можно
было купить жареного мяса, но многие отдавали предпочтение чаю. Когда лавка с
новинкой только появилась, очередь туда была более десяти метров в длину.

Се Цинчэн любил ходить в подобные места, потому что внутри находились столики и
стулья, где можно было посидеть и сделать домашнее задание, также там продавались
шампуры с жареным мясом, сосиски на гриле и суп с фрикадельками. Се Цинчэн всегда
заказывал молочный чай и бутерброды, он кушал, пока делал уроки. Его родители знали
о его привычке, поэтому после работы заходили в лавку, чтобы забрать сына, если
ребенок задерживался.

Позже подобные заведения исчезли.

Жемчужный молочный чай за два юаня не был обычным молочным чаем для Се Цинчэна,
ведь каждый раз он вспоминал, как весной, летом, осенью и зимой сигналил автомобиль
родителей, который приехал за ним забрать домой.

Продавец поздоровался с офицером Се, который пришел за маленьким Се Цинчэном.

Мужчина с улыбкой подошел к мальчику и похлопал по голове.

— Ты каждый день пьешь этот чай, давай уже поедем домой, нас ждет ужин.

Кхе-кхе-кхе-кхе.

Воспоминания Се Цинчэна внезапно развеялись.

Он повернулся и посмотрел в сторону, откуда слышался кашель и увидел, что лицо Хэ

Юя посинело, хотя он и пытался не показывать свою реакцию. Молодой господин
отставил чашку в сторону, он выглядел так, будто вот-вот отдаст богу душу.

— …Что случилось?

Парень стыдился говорить при продавце, поэтому вытянул Се Цинчэна наружу.

— Как ты можешь это пить?

— Я пью молочный чай с детства.

— Ты, ты…

— Ладно, забудь об этом, между нами разрыв поколений. Тебе меня не понять.

Между «понять Се Цинчэна» и «выпить мышьяк с молоком» Хэ Юй определенно выбрал

последнее. Ему казалось, что если он допьет до конца, то все равно не сможет понять
мужчину. Ли Жоцю, наверное, пила это раньше? Она же уже старая, точно пила.

Она поняла Се Цинчэна?

Нет.

Очевидно, что нет необходимости пить этот яд.

Се Цинчэн справился с одной чашкой, затем он даже стал курить и отправился по

адресу, который получил от хозяина магазина.

Они остановились у входа в другое заведение и посмотрели на его вывеску. Мужчины

сверились с названием улицы, чтобы убедиться, что пришли в нужное место.

Вход был прикрыт красной занавеской, а на грязной стеклянной двери были написаны
разные слова вразброс, такие как «массаж», «парикмахерская», «мытье ног», однако
цен нигде видно не было.

Вверху над проходом было написано: «Парикмахерская А Вэнь».

Очевидно, что это именно тот парикмахер, который владел этим «бизнесом».

Они никогда не думали, что бывший муж Лу Юй Чжу будет жить в подобном месте. Се
Цинчэн немного колебался, но потом постучал в дверь.

Через минут десять стало понятно, что внутри никого нет. Занавес, прикрывающий
стекло, немного сдвинулся, а раздвижная стеклянная дверь открылась.

Перед ними стояла девушка лет пятнадцати-шестнадцати. Она сперва с подозрением

осмотрела гостей с головы до ног, а потом, будто придя к какому-то выводу, хотела
молча закрыть дверь.

Но Се Цинчэн удержал ее.

— Пожалуйста, подождите минуту.

Девушка неловко посмотрела на него.

— И Цян здесь?

Так звали бывшего мужа Лу Юй Чжу.

Услышав это имя, она замерла на месте.

— Разве вы не из полиции?

Хэ Юй действительно не знал, что сказать. Даже если бы они были полицейскими, никто
бы и не признался.
Но парень все равно ответил: «Нет. Мы хотим поговорить с И Цяном».

— Отец не появлялся здесь уже несколько месяцев.

Хэ Юй был шокирован и подумал: «Отец?»

Могла ли эта девушка быть дочерью Лу Юй Чжу и И Цяна?

Но она не была похожа на Лу Юй Чжу. Если бы прошлой ночью перед ними возник именно
этот человек, Хэ Юй бы точно не позволил ей сбежать, не говоря уже о том, чтобы
спутать ее с Лу Юй Чжу.

— Ты И А Вэнь?

— Это моя старшая сестра, а меня зовут Лу Лу.

Оказалось, И А Вэнь была дочерью И Бэй Хая и его новой жены.

Поняв, что эти люди пришли сюда не для разборок, Лу Лу немного ослабила
бдительность, но продолжила спрашивать:

— Зачем вам мой отец?

— Если его здесь нет, тогда это совсем не важно. Кстати, можно ли нам увидеться с
твоей старшей сестрой? — беззаботно промолвил Хэ Юй.

Лу Лу сделала шаг назад, ее лицо почти полностью было скрыто занавеской, она
смотрела на мужчин лишь через щель.

— Ее тоже здесь нет, поэтому уходите.

— Мы не из полиции и не собираемся ничего делать, ты… — начал Се Цинчэн, но девушка

уже закрыла дверь.

Мужчина хотел снова постучать, но Хэ Юй оттянул его назад и предложил сперва

отойти.

— Мы не можем спросить обо всем напрямую, здешние люди очень осторожны с

незнакомцами.

— Что же нам делать?

— Придем сюда ближе к вечеру.

После ужина Се Цинчэн понял, каковы были намерения Хэ Юя.

Молодой человек попросил у фермера несколько старых вещей. Он оделся затем отрезал
несколько волос, аккуратно приклеил их к бороде, более того, Хэ Юй нанес на лицо
дешевой пудру, купленную на рынке в деревне.

Занятия по нанесению грима на факультете Хэ Юя не являлись обязательными, но он и

не думал, что эти навыки ему пригодятся.

Когда парень вышел из ванной комнаты, Се Цинчэн удивился.

Куда подевался симпатичный и добродушный студент университета?

Теперь перед ним был обычный житель деревни.

Хэ Юй улыбнулся.

— Как тебе?

— …Я даже не узнал бы тебя.

— Неплохо, тогда я помогу тебе с гримом.

Се Цинчэн сузил глаза.

— Что ты задумал?

— Если я собрался идти в парикмахерскую на ночь, то что же я там буду делать?

— Ты же не думаешь, что…

— Когда Лу Лу говорила с нами, я заглянул внутрь, там было где-то четыре или пять
девушек. В их парикмахерской явно занимаются чем-то незаконным, если мы хотим
провести расследование, нужно постараться.

Хэ Юй взял Се Цинчэна за руку и отвел в ванную.

— Ты должен притвориться клиентом, давай я нанесу тебе макияж. Я уже придумал. Мы

скажем, что приехали из соседней деревни, потому что хотим немного повеселиться, но
нам было страшно, что об этом могут узнать у нас дома, поэтому решили отправиться
подальше.

Се Цинчэн понимал, что Хэ Юй иногда был полной катастрофой, однако даже если его
идея была плохой, у них все равно не оставалось другого выхода.

Хэ Юй накрасил Се Цинчэна. В процессе ему нравилось слушать музыку, поскольку так

он мог оставаться спокойным и продолжать выполнять свою работу. Треки в его
телефоне сменяли друг друга в случайном порядке, и вскоре заиграла песня, которую
Хэ Юй уже где-то слышал.

Немного послушав, он понял, что это трек из фильма «Стреляйте в пианиста»*.

Кисть для макияжа внезапно замерла в руках юноши, и ему в голову пришла идея.

— Се Цинчэн.

— Хм?

— Ты не против надеть контактные линзы? У меня с собой есть пара. Думаю, я

придумал, как снять с нас подозрения, когда мы придем к девушкам.

Примечания от переводчика:

Название фильма «调音师» или «Стреляйте в пианиста» tiáoyīnshī дословно —

звукотехник/человек, который настраивает звучание музыки.

Кинолента 1960-го года, но есть и версия 2018.

Сюжет:

В центре повествования находится пианист, который с раннего возраста страдает от

полного отсутствия зрения. Его жизнь нельзя назвать лёгкой, и тем не менее он
старается не терять присутствия духа. Однажды главный герой каким-то образом
умудряется стать свидетелем убийства. Конечно же, теперь бандиты не оставят его в
покое, поскольку они уже давно привыкли расправляться с теми, кто может дать против
них показания в полиции.

========== Глава 116. Увидел тело ==========

В восемь часов вечера рядом со входом в парикмахерскую «А Вэнь» появились два

гостя.

Они казались незнакомцами, но, судя по их одежде, являлись жителями соседней

деревни. Один из них даже держал в руке трость для слабовидящих, а его глаза были
бело-серыми.

Мужчины постучались в застекленную дверь.

В отличие от того, как долго они ожидали ответа днем, вечером двери салона «А Вэнь»
открылись перед ними довольно быстро. В проходе появилась Лу Лу, окидывая мужчин
изучающим взглядом.

— Вы записывались на стрижку?

Хотя Хэ Юй никогда не посещал подобные места, он был смышленым, поэтому с

осторожностью ответил:

— На массаж.

— Ох… Проходите, присаживайтесь.

Девушка отвела Хэ Юя к дешевому стулу, какие обычно есть в парикмахерских, и парень

посмотрел на пол, чтобы убедиться, что вокруг нет волос.

Пока он находился в ожидании, его глаза начали внимательно изучать помещение.

Приемная была разделена на два зала — внутренний и наружный, последний находился

рядом с лестницей, ведущей наверх. Комната, в которую их привели, походила на
обычное рабочее место в парикмахерской, но ножницы казались уже поржавевшими и,
скорее всего, лежали здесь для антуража. На диване неподалеку сидели не очень
привлекательные девушки, их одежда была слишком открытой и провокационной. Они
смотрели в телефоны и иногда поднимали взгляды на гостей.

— Этот господин тоже хочет массаж? — Лу Лу указала на Се Цинчэна, истинный цвет

глаз которого был перекрыт серыми линзами.

— Да, он впервые в таком месте. Пожалуйста, не спугните его. Мы бы хотели сделать

массаж плечей и заодно полный набор*, сколько это будет стоить?

*全套 quántào — полный набор/комплект, весь арсенал приемов (навыков), мастерство.

Перед походом в это заведение, Хэ Юй проверил некоторые кодовые слова в сети, но не

был уверен на их счет, однако оставался спокойным.

Лу Лу на мгновение замолчала, и в этой тишине парень немного напрягся, однако

девушка улыбнулась: «Восемьдесят за плечи, двести за полный массаж. Какую цзе-цзе
вы бы хотели выбрать?»

Хэ Юй действительно был неотёсанным, поэтому подумал и похотливо улыбнулся.

— А можно парный полет*?

*双飞 shuāngfēi — жарг. секс втроем: один мужчина и две женщины.

— Тогда вам придется доплатить по пятьдесят юаней.

— Это слишком дорого. Цзе-цзе, в этом нет смысла, разве я не могу просто снять
комнату?

— Никому не нравятся такого рода развлечения. Если не верите, можете пойти в другое
место и расспросить людей.

Хэ Юй был еще тем голодранцем*: «Тогда сделайте скидку в двадцать юаней, мы же

новые посетители и придем снова, если не будете к нам слишком строги».

*穷鬼 qióngguǐ — бран. голодранец, босяк, нищеброд; дух (демон) нищеты.

— Десять юаней.

— По рукам.

— …

Се Цинчэн не ожидал, что этот сукин сын будет так хорош в притворстве. Конечно, он
сам не лучше — спрятался за линзами, чтобы выдать себя за слепого, как в фильме
«Стреляйте в пианиста», и двигался с осторожностью, касаясь пола тростью.

Хэ Юй попросил двух девушек помочь ему подняться по лестнице, одна из них подошла и
заговорила:

— Гэ, осторожнее, лестница узкая, давай я тебя проведу.

Вчетвером они поднялись наверх.

На втором этаже были небольшие кабинки, разделенные деревянными перегородками,

которые оказались не толще бумаги, поэтому о звукоизоляции и речи не шло.

В округе Цинли подобных заведений насчитывало не много; хотя цена от восьмидесяти

юаней не была дешевой для деревенского жителя, однако таким образом одинокие люди
могли найти для себя утешение, поэтому некоторые места на втором этаже салона уже
были заняты — женские и мужские голоса раздавались из нескольких кабинок.

Девушки, работающие здесь, были молоды, но, казалось, не имели ни капли смущения и
стеснения.

Оказавшись внутри, они закрыли перегородку. В кабинке было два кресла, застеленные
красным бархатным покрывалом.

— Могу я попросить двух Гэгэ раздеться? — заговорила одна из девушек.

Хэ Юй улыбнулся.

— Ох, мой друг никогда не бывал в таких местах, не торопитесь, давайте, сперва
помассируйте ему плечи.

Девушки уже раньше встречали людей, которые решились первый раз воспользоваться их
услугами, поэтому поведение гостей не вызвало подозрений.

В развлекательной индустрии клиент всегда должен быть на первом месте.

Поэтому девушки попросили мужчин сесть на кресло с алыми подлокотниками, которое

было повернуто к зеркалу.

Они начали делать массаж обоим клиентам.

Раз это был интим-салон, люди пришедшие сюда, чаще всего оказывались пьяны и им
было не до массажа. Конечно, не следовало ожидать, что работницы этого заведения
обладают профессиональными навыками, однако с помощью такого физического контакта
они могли уменьшить неловкость.

— Да-гэ*, а ты откуда? Хочешь почувствовать себя хорошо?

*大哥 dàgē — старший брат, старик, братан, чувак, Вы/ты в дружеском разговоре.

Каждая реплика — часть сценария. Не было никаких отклонений.

Хэ Юй всегда быстро усваивал информацию, поэтому проведя здесь несколько дней, он

уже мог говорить на местном диалекте. Он смог ловко завладеть вниманием девушек с
помощью чувства юмора и изобретательности.

Пока ему делали массаж, он начал понемногу собирать информацию о них.

Они обе учились в школе Жэньхэн, но их учеба продлилась недолго.

Но когда Хэ Юй спросил, почему они бросили школу, одна из них так ничего и не
ответила, а вторая молча улыбнулась:

— Моя семья хотела выдать меня замуж, поэтому я бросила учебу. Мой муж азартный
игрок, он проводит время в подпольном казино, делает большие ставки и может
проиграть двести тысяч юаней за одну ночь. Чаще всего он продает вещи из дома,
чтобы перекрыть расходы. Муж попросил меня заработать денег.

Хотя в это все верилось с трудом, но Хэ Юй знал, что она не лжет.

В таких отдаленных деревнях часто случались подобные ситуации. Мужья бездельничали

и просили жен заниматься непотребствами. Некоторые мужчины даже становились
сутенерами. Касательно денег, так все понимали, что тело женщины — лишь инструмент
для достижения цели, который поможет прокормить семью.

Однако столкнувшись с жертвой этого случая в жизни, Хэ Юй ощутил тяжесть на душе.

Одна из девушек опустила взгляд вниз, на мгновение остановилась и произнесла:

— Да-гэ…

Они всегда звали всех своих клиентов «да-гэ».

— Когда мы приступим к делу, вы бы могли не торопиться? — девушка, вероятно,

поняла, что с Хэ Юем можно найти общий язык, поэтому не могла не сказать ему о
важном. — Я беременна, срок уже более трех месяцев.

Парень удивился еще больше.

— Третий месяц беременности, но ты все еще здесь работаешь?

— Нет работы — нет денег. Моя семья в долгах, нам нужно заплатить то, что задолжал
мой муж, — ее голос звучал безучастно, но на глазах появились слезы.

Хэ Юй не знал, что ответить.

В этот момент он внезапно вспомнил Лу Юй Чжу.

Тогда она тоже утопала в этой грязи.

И в тот момент отчаяния один человек вдруг задал ей вопрос: «Что ты делаешь в таком
месте?»

На самом деле, мужчина, который ее спрашивал, поинтересовался этим совсем случайно,

как сейчас сделал Хэ Юй.

Но с Лу Юй Чжу уже долгое время обращались, как с животным, поэтому, подобный

вопрос напомнил ей о том, что она все еще человек.

— Забудь, тогда лучше…

Девушка прислушалась к его ответу, словно чего-то боялась, поэтому прежде, чем он
смог закончить предложение, она вдруг встала на колени.

Ее поведение удивило всех, кроме Се Цинчэна.

Мужчина помнил, что он слепой, поэтому остался невозмутимым.

Девушка ухватилась за край одежды Хэ Юя.

— Да-гэ, не отсылай меня обратно, хорошо? Притворись, что ты ничего не слышал,

делай со мной все, что хочешь. Я только недавно вышла на работу, я не очень красива
и никому не нравлюсь. Если ты скажешь мне уйти, начальник будет разочарован во мне…

Она так быстро говорила, что у нее появилась отдышка.

— Я хотел сказать, чтобы ты сделала мне массаж плеч и все, просто побудь рядом,
чтобы мы могли поговорить.

— А… — девушка удивилась.

— Сначала мы хотели просто отдохнуть, ведь, знаешь, если у таких простаков нет
денег, то нет и жены. Рядом с нами не так много женщин, чтобы поболтать. Не
страшно, если мы ничем не будем заниматься этой ночью, поэтому давай поговорим. В
следующий раз можешь просто сделать мне скидку.

Глаза девушки покраснели, она чувствовала дискомфорт.

— Но разве так пойдет? Я… я бы могла удовлетворить тебя руками…

— Не стоит, просто поговорим. Гэ, а ты что думаешь?

Се Цинчэн удобно устроился в кресле с безразличием на лице.

Хэ Юй улыбнулся и указал на него.

— Ты посмотри, этот да-гэ действительно не хотел приходить, мне пришлось тащить его
сюда.

Се Цинчэн: «…»

После этого две девушки и их клиенты значительно сблизились.

Теперь, когда Хэ Юй задавал вопросы, они отвечали ему в подробностях.

Спустя некоторое время, мужчины поняли, как обстоят дела в округе Цинли и в этом
заведении.

Округ состоял из трех больших деревень: Ицзя, Чжуанцзя и Дуаньцзя. Жители этих мест
в целом были ленивы и у них имелись неприятные обычаи. Окружная бюрократия также
казалась очень коррумпированной, а городские школы и дороги были построены на
средства Лу Юй Чжу, когда она еще занимала должность секретаря в окружном комитете.

Мужчины из деревенских семей предпочитали не работать, они избивали жен по

возвращении домой. Женщины молча страдали от этого, некоторые рисковали и сбегали,
остальные начинали продавать себя, чтобы заработать денег и содержать семьи.

Здесь насчитывалось несколько «массажных салонов» подобных «А Вэнь», владельцем

которого был И Цян, бывший муж Лу Юй Чжу.

Когда ее ложно обвинили и взяли под арест, он начал новые отношения с молоденькой
девушкой и до самого развода с женой жил вместе с ней.

Когда Лу Юй Чжу вышла на волю, ее собственная дочь больше не узнавала ее. Любовница
бывшего мужа стала хозяйкой дома. К сожалению, Лу Юй Чжу так больше и не вернулась
в округ Цинли, когда решила покинуть родные края.

И Цян жил со своей новой женой несколько лет, у них родилась дочь, Лу Лу, однако
изменить свою природу нелегко, к тому же И Цян не был трудолюбивым человеком. Когда
он состоял в отношениях с Лу Юй Чжу, она была строга и прилежна, поэтому мужчина не
смел лениться.

Но что насчет новой жены? Она не была настолько сильной, как Лу Юй Чжу.

Постепенно все стали проявляться все негативные стороны ее мужа. Он не хотел

работать, был зависим от азартных игр, иногда И Цян избивал жену, ругал детей, если
проигрывал, а в случае выигрыша мужчина проводил свободное время с девушками
легкого поведения.

Вскоре сбережения в семье закончились.

Молодая жена казалась очень слабой и самолюбивой. Она не могла терпеть такую жизнь,
поэтому однажды ночью, когда ее муж не вернулся домой, она оставила Лу Лу и А Вэнь,
дочь Лу Юй Чжу, села на поезд в город и уехала. Она хотела иметь хорошую жизнь, но
найти подходящего мужчину у нее не получилось, поэтому девушка решила стереть свое
прошлое и притвориться, что она никогда раньше не была замужем.

Она сбежала, оставив свою дочь с отцом, который сходил с ума.

И Цян расстроился и затаил обиду. Он заливал печаль алкоголем и часто бранил

дочерей. А Вэнь выросла и хотела избежать страданий, поэтому, как и ее мачеха, она
тоже купила билет на поезд и поехала в ближайший город, чтобы найти работу.

Но, вероятно, из-за того, что она не привыкла к кочевой жизни, через некоторое
время девушка вернулась домой.

Однако ее характер изменился, тогда она подошла к отцу и сказала: «Как ты

собираешься зарабатывать деньги, лежа? У меня есть идея, но мне нужна твоя помощь.
Продай дом и мы сможем купить жилое здание. Я настроена оптимистично, просто
прислушайся ко мне, и деньги сами придут к нам».

Именно так появилась парикмахерская «А Вэнь».

И Цян стал боссом и забирал большую часть дохода, в то время, как А Вэнь и ее
младшая сестра заботились о девушках, работающих в заведении.
Чем больше денег они зарабатывали, тем больше И Цян тратил. Он купил машину, новый
телефон и разъезжал по городам, растрачивая грязные деньги в элитных ночных клубах
и роскошных подпольных казино.

Кроме того, И Цян стал немного добрее к дочерям. Раньше он думал, что женщины не
такие толковые, как мужчины, но теперь понял, что его девочки могут зарабатывать,
поэтому, стоило только ему заговорить о них, как он сразу улыбался и хвастался, что
его дочери — клад. И Цян знал, что девушки, работающие в парикмахерской, были
замужем и тоже являлись чьими-то дочерьми.

Но что?

Мужчина просто принял это, как само собой разумеющееся. Он проводил мало времени в
округе Цинли, его знакомые выехали из деревни, начали носить брендовую одежду и
дорогие часы. Внезапно И Цян почувствовал, что маленькая деревня не для такого
золотого феникса, как он. Мужчина проводил много времени в городе, флиртуя с
разными женщинами и почти позабыв о своем происхождении.

Он и дальше будет так жить, пока дочери регулярно дают ему деньги.

Хэ Юю было не по себе, когда он услышал все это.

Парень испытывал отвращение к родителям, которые воспитывают своих детей, как

собак.

— Так И Цян сейчас не живет в деревне?

— Да, он уже давно не приезжал.

— А где А Вэнь?

— Вэнь-цзе приходит в салон каждый день, но она обычно возвращается очень поздно.
Гэгэ хочет увидеть ее?

Естественно, Хэ Юй хотел с ней встретиться, ведь только так он мог понять, была ли
та таинственная незнакомка ею и почему она отдала им файлы, откуда они у нее?

Но, выслушав рассказ девушки, парень вдруг почувствовал, что А Вэнь не такая, как
все. А еще тот странный период ее жизни, когда она сбежала в город…

До этого А Вэнь казалась беззащитным человеком, который не осмелился бы перечить

отцу, но, вернувшись, она начала приказывать И Цяну, заставила его начать этот
бизнес и продать собственность. Что же она пережила за то время, когда оказалась в
другом городе?

Хэ Юй хотел еще задать несколько вопросов, но, к сожалению, это все, что знали
девушки из парикмахерской.

Он посмотрел на Се Цинчэна, и хотя тот носил серые линзы, а другие не могли видеть
истинного цвета его глаз, Хэ Юй слишком хорошо знал мужчину, поэтому мог прочитать
все, о чем тот думает, по его движениям и осанке.

Парень понял, что их мнения с Се Цинчэном сходятся.

Действительно, через несколько минут мужчина, который все это время молча слушал
чужую беседу, внезапно произнес:

— Я воспользуюсь ванной комнатой? Как туда пройти?

В кабинках не было отдельных уборных, поэтому девушка вызвалась проводить его. В
конце концов, она сказала:

— Помочь?

Хэ Юй поднялся и улыбнулся.

— Он… Он, наверное, смущен, давайте я пойду с ним.

Девушке редко попадались такие застенчивые и образованные гости. Усмехнувшись, она

открыла им дверь, указала путь и выпустила мужчин наружу.

— Даже если мы встретимся с А Вэнь, она может и не сказать правду, — прошептал Се

Цинчэн Хэ Юю, убедившись, что за ними никто не последовал. — Сперва давай
осмотримся здесь, может, найдем какие-нибудь подсказки. Пакет документов слишком
важен, если все эти бумаги правдивы, а та незнакомка и вправду А Вэнь, тогда
невозможно, чтобы она не была связана с этим делом. Ты посмотри слева, а я пойду
направо. Времени мало, поэтому разделимся.

Хэ Юй посмотрела ему в лицо.

— Почему ты все еще так все чисто видишь с этими линзами на глазах?

Се Цинчэн поднял руку и, слегка нахмурившись, коснулся век.

— Разве мое притворство не было правдоподобным?

Хэ Юй рассмеялся.

— Нет, все хорошо. Я просто говорю, что ты как-то изменился. Выглядишь, как
полицейский.

Се Цинчэн не ответил ему, у него не было времени на разговоры.

— Иди давай.

Второй этаж в парикмахерской почти весь состоял из кабинок. Се Цинчэн походил

вокруг, но не нашел ничего, на что стоило бы обратить внимание, но, дойдя до конца
помещения, он обнаружил узкую лестницу, ведущую на чердак.

Наверху оказалось мало места, там расположился небольшой письменный стол и

несколько полок с беспорядочно расставленными предметами.

Однако Се Цинчэн почему-то чувствовал, что здесь что-то не так, потому что в
воздухе неприятно пахло. Так как мужчина раньше работал врачом, он сразу понял, что
это запах трупного разложения.

Се Цинчэн внимательно осмотрел комнату и понял, что там кто-то был.

Кроме бумаг, металла и дерева, здесь ничего не попадалось на глаза. Ничего из этого
не могло вызвать такое зловоние.
Откуда взялся этот запах?

Мужчина медленно отступил ко входу на чердак и посмотрел на помещение с этого

ракурса, а потом кое-что заметил.

Несмотря на то, что к стене была прижата полка с вещами, если обратить внимание на
цвет дальней стены, то он явно отличался от двух других по бокам. Она была белой и,
видимо, недавно покрашенной.

Се Цинчэн подошел к ней, сдвинул полку, а затем увидел, что краска на поверхности
все еще не высохла до конца. Когда мужчина вновь вернулся ко входу, чтобы
посмотреть на стену с этого угла, он удивился.

Мокрое пятно было человеческой формы!

Ужасная мысль проскользнула в его голову. Се Цинчэн проверил время и понял, что
прошло почти десять минут, с тех пор, как они с Хэ Юем покинули комнату, но если он
не соберет доказательства сейчас, у них не останется шансов вернуться сюда. Поэтому
мужчина решительно подошел к стене и ударил по размытой фигуре на ней.

Полую часть было легко открыть, и Се Цинчэн достал нож и понемногу стер краску,
после чего он заметил деревянную доску, прижатую к поверхности.

Мужчина без особых усилий убрал ее и включил фонарик на телефоне, чтобы заглянуть
внутрь.

В то же время, кроме сильной вони, первое, что бросилось в глаза, это пара мужских
кожаных туфель цвета корицы с прогнившими лодыжками трупа в них.

Здесь действительно было чье-то тело!

Однако именно в тот момент со стороны входа послышался холодный голос: «…На что ты
там смотришь?»

========== Глава 117. Гэ, ты реально умеешь водить ==========

— …На что ты там смотришь? — человеком, который появился у входа, оказался Хэ Юй.

Он закончил осматривать одну часть дома и ничего не обнаружил, поэтому подошел к

концу коридора и тоже заметил лестницу, ведущую на чердак. Когда парень собирался
подняться, то вдруг почувствовал чье-то прикосновение к плечу.

Хэ Юй сразу обернулся и увидел, что это была похожая на Лу Юй Чжу девушка, но она
определенно не являлась той незнакомкой, которая появилась тогда накануне вечером.
Парень удивился, и несмотря на то, что уже предположил, кто перед ним стоит, все
равно спросил: «Ах… Вы И А Вэнь?»

— Да, — ответила она, с недоверием поглядывая на него. — Вы искали меня?

— Я… — хотя он был очень разочарован ее ответом, Хэ Юй быстро взял себя в руки. —

Просто это же салон «А Вэнь», а по вам сразу понятно, что вы и есть начальница.

Девушка на поверила ему.

— Что вы здесь делаете?

— Я ищу друга, он пошел в туалет, но так и не вернулся. Я переживаю, что он мог

куда-то не туда зайти.

Они стояли неподалеку от чердака, поэтому Хэ Юй намеренно говорил громче, чтобы Се

Цинчэн мог услышать их.

— Но уборная внизу, а не наверху.

— Ох, тогда я пойду поищу его там. Я здесь впервые, мне незнакомо это место.
А Вэнь все еще сохраняла бдительность.

— Откуда вы?

— Я торговец из деревни Чжуанцзя, приехал сюда к родственникам, — Хэ Юй притворился

беззаботным человеком, он улыбнулся и продолжил: — Цзе, у вас в салоне
действительно хорошенькие девушки, они знают свое дело. У меня на родине они всегда
в плохом настроении и даже не разговаривают с клиентами…

Услышав об этом И А Вэнь, наконец, выдала дежурную улыбку, но в ее взгляде что-то

затаилось.

— Желаю хорошо провести время.

Они разговаривали, когда вдруг на чердаке послышался скрип открываемой двери.

А Вэнь застыла на месте, в ее глазах появилась ярость, когда она посмотрела вверх.
Первое, что она заметила — трость, которую обычно используют слабовидящие люди. Та
ударилась о ступеньку, после чего мужчина осторожно ступил ногой вниз.

Свет в этой части коридора был тусклым, и только когда человек неловко спустился с
лестницы, его лицо показалось из тени. И А Вэнь разглядела, что это был обычный
фермер, который отличался высоким ростом, но имел проблемы со зрением — его глаза
отдавали бело-серым оттенком и смотрели прямо перед собой.

Когда девушка поняла, что он слеп, она слегка расслабилась, но все еще продолжала
смотреть на него, когда он приблизился к ним.

Мужчина выглядел обычным, но его голос казался очень приятным и спокойным, словно
безветренный пруд.

— Кто здесь?.. Уборная ведь внизу, да? Прошу прощения, я ошибся…

Прежде, чем И А Вэнь ответила, Хэ Юй подхватил Се Цинчэна под руку и помог ему
пройти вперед.

— Это мой Гэ. Как раз его я и искал.

Сообщив об этом, он сразу обратился к мужчине: «Гэ, я говорил тебе, что если ты не
сможешь найти путь, вернись и позови меня, почему ты ушел один? Я помогу тебе
спуститься вниз».

Се Цинчэн молча вывернул руку из его захвата. Несмотря на то, что он обычно был
холоден, его задача была в том, чтобы заставить людей поверить в придуманную
личность, поэтому он ответил: «Нет, я сам справлюсь».

— Ладно, давай сам. Пройдешь прямо и столкнешься с девушкой. Просто следуй за мной.

Се Цинчэн нехотя ответил: «Не тяни меня».

— Извините, Вэнь-цзе, — Хэ Юй и Се Цинчэн спустились по лестнице, продолжая

извиняться перед ней.

Заметив, насколько упрямым был мужчина, А Вэнь поняла, что многие слепые люди
показывают себя именно с такой стороны, это было естественно для них, поэтому она
почувствовала себя немного спокойнее. Она даже подумала, о том, что вовремя на них
наткнулась, если бы тот человек поднялся за своим другом, он бы мог что-то
заподозрить.
Поэтому А Вэнь сразу пошла на чердак, чтобы убедиться, что все в порядке.

В тот момент, когда она обернулась, губы Се Цинчэна слегка зашевелились, и он тихо
произнес: «Уходим отсюда как можно скорее. Она кого-то убила».

Захват Хэ Юя на предплечье мужчины внезапно стал крепче.

А Вэнь поднялась на чердак.

Помещение выглядело, как обычно, слепой мужчина, казалось, лишь только поднялся
наверх и тут же спустился.

Девушка вздохнула с облегчением и собиралась уже уходить, но как раз тогда ей в

голову пришла мысль, которая заставила кровь застыть в жилах. Ее сердцебиение
ускорилось.

Казалось, внутренний голос кричал: «Останови их, останови!»

Что-то было не так!

И А Вэнь сузила глаза, а затем осознала — у того слепого человека было то, чего не
должно быть у таких людей…

Наручные часы!

Она заметила их, когда он только спустился по лестнице, но из-за неловкости, не

обратила на это внимание.

Зачем мужчине, который ничего не видит, часы?

А Вэнь побежала к полке и отодвинула ее.

Затем она увидела.

Стена, за которой покоилось замурованное тело И Цяна, была открыта, с этого ракурса
можно четко увидеть разлагающиеся ноги ее отца…

Кровь прилила к лицу девушки, она впала в полную ярость. А Вэнь сорвалась на бег и
спустилась вниз.

У входа в салон был припаркован ее мотоцикл. Она, как обычно, заезжала на рабочее
место, чтобы все осмотреть, затем девушка уезжала домой, поэтому ей никогда не
приходило в голову ставить его под замок.

Се Цинчэн взобрался на мотоцикл и обратился к Хэ Юю: «Садись».

— …Ты умеешь водить?

— Я раньше ездил на полицейских мотоциклах.

И А Вэнь уже спустилась к ним, недовольство омрачало ее лицо, затем к ней подошла
Лу Лу: «Цзе, почему ты…»

Но девушка не ответила и, словно ястреб, бросилась вперед за своей добычей.

Почти в ту же секунду Хэ Юй сел позади Се Цинчэна.

— Держись крепче, — прошептал мужчина.

Хэ Юй не успел устроиться на сидении, как его Се-гэ ударил по газам.

Только оказавшись на мотоцикле с Се Цинчэном, он понял, что этот человек

действительно сумасшедший, он был очень хорош в вождении.

Они неслись, будто по ветру, хотя дорога была ухабистой и гористой. Скорость росла,
поэтому Хэ Юй иногда чувствовал, как мотоцикл будто оказывался в невесомости, когда
они проезжали по холмам.

Стрелка на спидометре указывала на максимум, а ранний весенний ветер казался еще

холоднее.

Спустя какое-то время Хэ Юй вдруг понял, что крепко держится за талию Се Цинчэна.

Несмотря на то, что они оказались в этой смертельной гонке, а парень был психически
болен, он все еще мог логически мыслить: «Казалось, после той ночи в клубе… Нет,
наверное, это первый раз с тех пор, как Се Цинчэн уволился с работы…»

Хэ Юю было всё равно, даже если он обнимает его из-за того, что они устроили побег
из салона.

— Держись крепче.

— А?

— Ухватись за меня крепче.

Хэ Юй был бы несколько смущен неожиданной милостью, если бы в следующую секунду

мотоцикл внезапно не поднялся в воздух, чтобы заскочить на поверхность повыше.

— Осторожно…

Навыки езды на мотоцикле Се Цинчэна ничем не отличаются от навыков полицейских. Хэ

Юй подозревал, что мужчина раньше искал девушек, которые тоже умеют ездить, иначе
как он мог практиковаться?

Сам же парень предпочитал автомобили, так как мотоциклы требовали устойчивого

физического состояния.

В мгновение ока они оказались на окраине города.

Местность округа Цинли казалось засушливой и пустынной, в отличие от южной стороны,

где еще можно было разглядеть огни ночного города.

Ночью холмы были похожи на зверей, ветер колыхал мрачные деревья, создавая иллюзию
криков лесных жителей.

Се Цинчэн оглянулся назад. Линзы не могли полностью скрыть его зрение, поэтому он
увидел луч света от другого мотоцикла, который следовал за ними по горной дороге.

Все-таки И А Вэнь была местной жительницей, она знала, как сократить путь. Она
нашла мотоцикл и последовала за ними, как сумасшедшая.

Пока они ехали друг за другом, небо затянуло облаками, а затем послышался раскат
грома и начался ливень.

Капли дождя смыли большую часть грима с лиц мужчин.

Грунт на горных дорогах размяк и ехать было труднее. Места, через которые они
держали путь, становились размытыми. Когда мужчины смотрели перед собой, то увидели
лишь стену из дождя, а вокруг — ничего.

Однако, казалось, А Вэнь хорошо знала эту местность.

Она вновь поехала в объезд на склоне и приблизилась к ним. Теперь Хэ Юй и Се Цинчэн

могли услышать звук ее двигателя.

— Ты знаешь дорогу? Куда нам дальше? — спросил парень. — Мы уже близко?

— Да, в последние несколько дней я продумывал план.

Он действительно знал, что делать!

И А Вэнь, очевидно, тоже раскусила Се Цинчэна, поэтому ускорилась.

Хэ Юй оглянулся назад, но девушка, словно в огненном шаре, была окутана светом,

исходящим от фар мотоцикла.

Она подобралась ближе, затем одной рукой вытащила что-то из-за пояса.

Дождь был сильным, а свет ослеплял, поэтому парень не мог четко увидеть, что это
было, но он будто почувствовал, что этот жест ему знаком, будто бы это та самая Лу
Юй Чжу из архивов университета. Тогда она достала…

Хэ Юй мигом отреагировал и строго произнес: «Се Цинчэн, осторожно! У нее пистолет!»

Почти в ту же секунду раздался выстрел!

Черт, И А Вэнь протянула руку и выстрелила в их направлении.

Как только она выпустила первую пулю, Се Цинчэн понял, что оружие девушки,
вероятно, самодельное*.

*土枪 tǔ qiāng — самодельное оружие, сделанное из литой стали или кованого железа,
рукоять которого изготовлена из дерева.

Звук был очень резким, а скорострельность даже не была близка к обычной скорости
выстрела настоящего оружия.

Количество пуль для такого пистолета ограничено, как правило, около трех патронов.
После того, как Се Цинчэн подумал об этом, он постарался ускориться, чтобы съехать
с витиеватой дороги.

Это был лучший способ уклониться от пуль. Таким образом, даже полицейские не смогли
бы прицелиться, шансы попасть в преследуемого человека в таком случае зависят от
удачи.

И А Вэнь знала об этом.

Несмотря на то, что Лу Юй Чжу не воспитывала ее, гены матери, казалось, в полной
мере передались дочери.

В таких критических ситуациях они действовали абсолютно одинаково.

Они начинали стрелять без разбора.

Словно это были те же самые выстрелы во время захвата архива.

Словно эти два события наложились друг на друга.

Мать и дочь целились в двух мужчин, которым не везло оказаться под случайным
прицелом!

Девушка попала в колесо их мотоцикла.

Шина мгновенно потеряла давление и из-за большой скорости управление мотоциклом

вышло из-под контроля. Хэ Юя и Се Цинчэна отбросило на землю прямо в грязь. Они
упали вдоль извилистой дороги, а мотоцикл покатился вниз…

Бах!

Он, должно быть, разбился, когда свалился с холма, после чего вспыхнул в огне
посреди ветра и дождя, а затем поднялся черный дым, сливаясь с туманом.

Се Цинчэн упал на край горной тропы и ударился грудью о землю, из-за чего начал
кашлять кровью.

Он резкими движениями вытер рот и посмотрел вперед, пока не понял, что Хэ Юй упал
еще дальше. Его выбросило за гору, высота которой состояла около десяти тысяч футов
и лишь сосна, росшая на склоне, остановила парня от падения в пропасть.

Хэ Юй ухватился за дерево, пытаясь подтянуться на поверхность, но грязь и вода

мешали ему это сделать. Вскоре перед ним остановилась девушка в кожаных черных
сапогах.

Парень поднял на нее взгляд и встретился с пугающе холодным взглядом И А Вэнь.

В следующий миг она подняла ногу и со всей силы наступила на руку, которой Хэ Юй
держался за сосну!
Комментарий к Глава 117. Гэ, ты реально умеешь водить
Всех с наступающим! :}

========== Глава 118. Се Цинчэн, почему ты так ко мне относишься? ==========

Нога, наступившая на руку Хэ Юя, была твердой и яростной. А Вэнь носила обувь с
невысоким каблуком, и юноша услышал хруст в пальцах, означавший, что кости были
повреждены, после чего из раны на руке полилась кровь.

К счастью, Хэ Юй с детства привык к боли, поэтому эти пытки ничего для него не
значили, он все еще держался за ствол дерева, сжимал челюсти и пытался подняться
наверх.

И А Вэнь прищурилась и разглядела настоящее лицо Хэ Юя под полусмытым гримом.

— Сукин сын, тебе хватило смелости* прийти в мой салон в таком виде… Чего ты
добивался?

*吃了熊心豹子胆了 chī le xióng xīn bàozi dǎn le — досл. съел сердце медведя и желчный
пузырь леопарда, т.e. храбрый, смелый человек.

Хэ Юй подумал, что эта девушка была слишком испорчена, раз хотела столкнуть его со
скалы, тогда почему она ожидала честного ответа от него? Ее умственные способности
были такими же выдающимися, как и у ее матери!

Пытаясь умерить пыл А Вэнь, Хэ Юй заговорил:

— Я приехал, чтобы выйти на твой след, блядь*!

*Хэ Юй говорит: «我是来调查你妈的事情的», досл. «я пришел, чтобы расследовать дело
твоей матери», но фраза «你妈的» nǐmāde (досл. твоя мама) часто используется для
брани и переводится, как «блядь/твою мать», поэтому А Вэнь услышала все именно в
этом контексте.

— Блядь! Перед смертью ты еще и осмелился материться?

— …Материться?! Я говорю, я прибыл сюда, чтобы расследовать дело твоей матери!

А Вэнь удивилась.

— Моей мамы?

Затем, словно мотылек, пробивающийся сквозь кокон, она приняла решение покончить с
прошлым.

Выражение ее лица становилось все более жестоким.

— Нет! У меня нет матери!

— Я говорю о Лу Юй Чжу!

— …Мне плевать, о ком ты говоришь, никто из всех тех женщин не был моей матерью!

Когда человек впадает в ярость, в его глазах может затаиться адская бездна.

А Вэнь пыталась затянуть Хэ Юя в свой личный ад.

— Забудь, мне все равно, что у тебя были за намерения, теперь, когда ты увидел то,
чего не должен был, тебе все равно нужно умереть!

Договорив, она подняла пистолет…

Это было ее самодельное оружие.

Она перезарядила его и раздался щелчок. Девушка наклонилась и приставила дуло

пистолета ко лбу Хэ Юя.

— Прости, сяо-диди, но я должна отправить тебя в ад, потому что хочу жить хорошей
жизнью, — ее палец согнулся, и она спустила курок.

Бах!

А Вэнь внезапно упала на землю, забрызгивая все вокруг грязью и водой. Пистолет в
ее руке не сработал вовремя, а Хэ Юй остался жив.

Человеком, который помешал ей совершить убийство, был раненый Се Цинчэн.

Несмотря на то, что физическое состояние мужчины оставляло желать лучшего, его
боевые навыки все еще были сильны. В то время, как свет от ударившей в небе молнии
озарил все вокруг, Се Цинчэн согнул свои длинные ноги и придавил девушку в луже
грязи. В этой местности природа была удивительнее, чем в городе.

Молния, казалось, разрезала Вселенную на две части, рассекая бездну, словно мечом.

Лицо Се Цинчэна осветило яркое свечение, и А Вэнь на мгновение увидела его, и этот
момент был похож на то, как Лу Юй Чжу впервые встретила мужчину в архивах. Сердце
девушки содрогнулось.
У Се Цинчэна все еще было достаточно силы и смелости, чтобы потрясти сердца людей.

Грохот…

Раскат грома только добавил больше давления в дрожащее сердце А Вэнь.

В этом молниеносном и громовом пробуждении колесо судьбы, казалось, повернулось к

точке, где оно встретилось с прошлым, когда Се Цинчэн держал Лу Юй Чжу за руку, в
которой был пистолет. На этот раз Се Цинчэн также надавил на руку И А Вэнь,
держащую огнестрельное оружие.

Девушка упиралась, она вдруг вспомнила, что собиралась сделать — ее фигура словно
слилась с фигурой ее матери.
Она попыталась двинуть рукой, которую удерживали, однако сила Се Цинчэна была
настолько велика, что А Вэнь не смогла освободиться. Ее взгляд, полон отчаяния,
обратился к Хэ Юю. Когда она ясно увидела, в каком положении находится юноша, она
вдруг прикрыла глаза и рассмеялась.

— Ха-ха… ха-ха-ха-ха!

Девушка сопротивлялась и мрачно сказала:

— Тебе лучше отпустить меня, иначе ты пожалеешь об этом!

Се Цинчэн понял, что что-то не так, он вдруг посмотрел в сторону.

Хэ Юй.

Сосна, за которую держался юноша, не казалась надежной, ее ствол был недостаточно

толстым. Когда А Вэнь боролась с Хэ Юем, дерево начало трескаться. Трещины
распространялись так же быстро, как на льду. Даже полуслепой мог увидеть, что ствол
вот-вот сломается.

Хэ Юй едва прижался к стволу и молча смотрел перед собой.

Перед мужчиной предстал выбор.

Если мужчина потянется к нему, чтобы спасти его, А Вэнь воспользуется возможностью
и вновь выстрелит… Она точно сможет убить Се Цинчэна.

Если же он продолжит удерживать девушку, вероятно, Хэ Юй не выдержит и сорвется

вниз.

Ответ был очевиден, необходимости обдумывать следующий ход не было.

Се Цинчэн был человеком, который всегда ставил чужую жизнь выше своей.

Даже в этот момент он мог слышать выстрелы из архивов и голос Хэ Юя.

Тогда он еще был его маленьким Чертёнком…

Этот Чертёнок обнял его и защитил от пули Лу Юй Чжу.

Се Цинчэн посмотрел на А Вэнь, которая продолжала безумно смеяться в грязи, затем

он отпустил ее и поднялся.

— Се Цинчэн! — Хэ Юй, который не хотел ничего говорить о своем решении, вдруг

закричал. — Ты сошел с ума! Какого черта тебя волнует, что со мной будет? Я
ненавижу тебя, а ты ненавидишь меня еще больше! Оставь меня в покое, сначала забери
у нее пистолет!

Но мужчина знал, что уже поздно и на это нет времени.

Сосна вновь треснула.

Жизнь Хэ Юя висела на волоске, но вместо того, чтобы наблюдать за ломающимся

деревом, он с легким румянцем на лице смотрел на Се Цинчэна, который продолжал
упорно идти в его сторону, встречая опасность и даже смерть.

Его сердце, казалось, было серьезно ранено.

Хэ Юй знал, что Се Цинчэн не испытывал ни капли любви к нему, но тот все равно
продолжал следовать за ним из-за доброты, выгравированной на его костях, и
ответственности, горевшей в его крови.

Другими словами, мужчина принял бы такое решение, даже если бы на месте Хэ Юя был
бы другой человек.

Юноша понимал, что этот поступок не был чем-то особенным.

Однако в тот момент он полностью осознал, что Се Цинчэн… всегда будет для него
самым особенным в его сердце.

Этот странный дракон должен был защищать жизни других людей, даже если бы
столкнулся со встречным ветром… После происшествия в архивах, в сеть попали видео с
ним…

Хэ Юй действительно продолжал видеть в нем того, кто постоянно вытаскивал его из

тьмы, но презирал человеческую жизнь.

Разве можно в это поверить…

Хэ Юй внезапно закрыл глаза.

Дождь капал ему на лицо, но по какой-то причине вода казалась теплой…

Бах!

Раздался выстрел, который заставил Хэ Юя посмотреть вперед.

И А Вэнь.

Она спустила курок.

Се Цинчэн не дурак, он хотел спасти его, но не мог относиться к своей собственной

жизни слишком легкомысленно, он использовал свои знания о самодельном оружии, чтобы
максимально избежать ранения.

Первая пуля пролетела мимо.

Вторая тоже…

Стрельба внезапно затихла.

А Вэнь не выстрелила в третий раз.

Потому что поняла, что стрелять сейчас нет смысла.

Разве Се Цинчэн не пытался спасти Хэ Юя? Как только он подойдет к пареньку и
поможет ему подняться, она сможет подобраться ближе и убить их.

Она приберегла последнюю пулю для следующей попытки.

Стоя под дождем, девушка мрачно наблюдала за происходящим, словно призрак.

Хэ Юю не нужно было долго думать, чтобы понять, каким был ее план.

Он побледнел. Юноша не переживал, даже когда А Вэнь пыталась столкнуть его со

скалы.

— Се Цинчэн! Се Цинчэн! — яростно кричал он. — Не подходи, блядь! Ты хочешь, чтобы

мы вместе умерли?

Кроме как в постели, Хэ Юй практически никогда просто так не ругался.

Но теперь его глаза поглотило пламя, пока дождь продолжал безжалостно падать на
землю. Он действительно не хотел, чтобы Се Цинчэн подходил к нему.

Но мужчина все равно шел.

Его поступь была легкой, но каждый шаг, казалось, вызывал нечто похожее на
землетрясение в сердце Хэ Юя. По мере того, как он приближался, парень смог
разглядеть его лицо и понял, что Се Цинчэн прекрасно знал, что произойдет, как
только он наклонится, чтобы вытянуть его на поверхность.

И все же он продолжал решительно действовать.

— Се Цинчэн… — дрожащим голосом произнес Хэ Юй.

Наконец, мужчина оказался рядом, присел и крепко ухватился за холодную руку юноши…

Он цеплялся за него так же сильно, как когда-то Хэ Юй, во время стрельбы в архивах.

Так же упрямо, как когда Хэ Юй подтолкнул его к возвышенности в студии, чтобы Се

Цинчэн не утонул раньше него.

— Я вытащу тебя.

В то же время И А Вэнь медленно подняла оружие. Выражение ее лица приобрело жесткий

оттенок, казалось, что она испытывала удовольствие и насмехалась над ними, но в то
же время, казалось, она чувствовала замешательство, боль и зависть по отношению к
ним… Все эти эмоции устремились в ее руки и заставили ее слегка дрожать.

Бах!

Третий выстрел, наконец, разнесся эхом по горам и равнинам.

Взбрызнула кровь!

Раскаты грома и сверкающие молнии продолжали освещать ночное небо, будто хотели
принести рассвет в эту долгую ночь.

«!!!»

Глаза Хэ Юя расширились, когда капли крови попали ему на лицо.

Се Цинчэн застонал от боли и побледнел.

Несмотря на то, что он долгое время оставался бдительным, мужчина знал, что А Вэнь
поступит именно так, поэтому, помогая Хэ Юю, он слегка повернулся вбок, чтобы краем
глаза видеть девушку. Как только она выстрелила, Се Цинчэн сделал все возможное,
чтобы уклониться от пули. Однако он лишь мог немного отойти в сторону, предотвратив
ранение в жизненно важные органы, поэтому третья пуля А Вэнь попала в верхнюю левую
часть руки мужчины.

Се Цинчэн оказался в похожем положении с Хэ Юем, когда тому попали в плечо.

Словно судьба провернула этот маневр, чтобы их жизни вновь пересеклись.

Его разум опустел и, казалось, он больше ничего не слышал.

Хэ Юй в изумлении смотрел на него… на кровь, лицо, на все что он сделал…

Се Цинчэн… Се Цинчэн…

Его Доктор Се.

Он еще с ним.

Он еще… его нужно спасти!!!

Сердце Хэ Юя дрожало, он увидел, как Се Цинчэн хмурится, терпя боль. Юноша заметил,
как пятно крови растекается по его левой руке, но мужчина не сдавался.

Пересилив себя, он сжал зубы и потянул Хэ Юя на себя!

Это усугубило ранение мужчины, разрывая рану еще больше, да и усиливая боль в тех
местах, которые он повредил при падении с мотоцикла. Се Цинчэн закашлялся и из его
рта пошла кровь.

Он больше не мог этого терпеть, и в тот момент, когда Хэ Юй оказался спасен, его
тело ослабло и завалилось вперед.

Парень обнял его под проливным дождем.

— Се Цинчэн… — пробормотал он, — Се Цинчэн!

Его ладони были в крови.

У мужчины остались ссадины и синяки от падения, а кровь продолжала вытекать из

руки.

Хэ Юй был кровожадным, он не боялся крови, но в тот момент юноша запаниковал.

Его глаза покраснели, а голос звучал хрипло.

— Се Цинчэн!

Пока шел дождь, мужчина произнес последнее, на что ему хватило сил:

— Хэ Юй, этот выстрел… Я задолжал тебе.

Сердце юноши испытывало такую боль, что он пожалел, что не сорвался со скалы.

Парень крепко обнял Се Цинчэна, желая что-то сказать, но он не смог вымолвить ни

слова.

Особенно, когда увидел наполненный облегчением взгляд мужчины, устремленный в небо.

В тот момент он выглядел так, будто, наконец, смог погасить все долги прошлого.

Сердце молодого человека разбилось на куски, превратившись в пыль, а затем… оно

совершенно опустело.

Гром раздался по всей долине, а свет был настолько ярким, что Хэ Юй, держа в
объятиях Се Цинчэна, который медленно истекал кровью, поднял взгляд вверх.

Его глаза, искрящиеся, словно молния, смотрели прямо на И А Вэнь!

========== Глава 119. Я хочу убить её ==========

Что бы случилось, если бы демон лишился божественных оков?

Се Цинчэн являлся для Хэ Юя этими оковами, он мог сдержать дракона, не дать ему
сойти с ума.

Но он пал.

Покрытый кровью и ранами, он просто упал в объятия Хэ Юя.

Его кровь — пламя, заставившее дракона обезуметь, поэтому цепь, которая сдерживала
его, внезапно оборвалась и превратилась в пыль.

Зрачки юноши покраснели.

Он не помнил, как Се Цинчэн упал на землю, в тот момент Хэ Юй знал только, что его
тело потяжелело, когда оказалось в его руках. Тепло, исходящее от него, согревало
шрамы на его сердце.

Но когда он облокотился о камень, это тепло, постепенно исчезло.

Его нет…

ЕГО. НЕТ!

Холодный как лед, он шел к А Вэнь, которая раньше выглядела, словно мстительный
дух, а теперь, когда напротив нее стоял Хэ Юй, она тотчас же стала похожа на
овечку, услышавшую звук божественной флейты.

Не было никаких сомнений, Хэ Юй желал ей смерти.

— Ты… что ты собираешься сделать? Ты…

Молодой человек молчал, но, казалось, он превратился в дракона с грозными

внушительными крыльями и шипами на хвосте. Он побежал к девушке, и прежде, чем она
смогла поднять пистолет, Хэ Юй с ужасающей силой прижал ее к каменной стене!

В одно мгновение у него задрожали мышцы на руках от силы захвата, и на А Вэнь

обрушились удары кулаков и ног! В его полуоткрытых темных глазах отражались боль и
тоска, которые он причинял девушке.

Она кричала, отмахивалась, пыталась бороться.

Но он будто бы и не слышал ее.

Хэ Юй сошел с ума.

Его сердце, а также человек, которым он сегодня стал, пропитались кровью Се

Цинчэна.

В то мгновение в голове озлобленного дракона звучали слова единственного существа

из его вида: «Хэ Юй, этот выстрел… Я задолжал тебе».

На самом деле, не имело значения, что сказал Се Цинчэн. В глубине души юноша все
еще помнил, что когда-то совершил …

Тогда в клубе Хэ Юй не оставил его в покое, а позже произошло так много всего, но
Се Цинчэн не убил его и не избил до смерти.

Хэ Юй не давал ему проходу, он снова и снова упорствовал, но Се Цинчэн решил

пожертвовать собственной плотью самым саморазрушительным образом, чтобы положить
конец этим болезненным отношениям.

Поведение Хэ Юя было ненавистно мужчине, но, возможно, бессознательно он

чувствовал, что он еще что-то должен ему.

Это был вопрос жизни и смерти, душа Се Цинчэна оказалась под сильным давлением и
едва могла выдержать нагрузку, однако он все еще считал, что это не конец.

Се Цинчэн хотел вернуть жизнь, которую задолжал Хэ Юю.

Только таким образом он бы почувствовал себя спокойно и смог бы полностью разорвать

с ним отношения.

Это так?

Все именно так.

А Вэнь больше не отражалась в его глазах, Хэ Юй теперь не слышал ее криков и

проклятий.

Кровь смывало проливным дождем.

В жестокой битве он выхватил у нее пистолет, затем схватил нож, которым девушка
пыталась его ударить. Не моргая, он поранил ее ладонь лезвием!

— Ааа…

Крик А Вэнь звучал словно из ада.

Кровь брызнула в лицо Хэ Юя, теперь он стал больше похож на призрака, чем девушка.

— Эта рана, — резко заговорил он, — это за руку, на которую ты наступила несколько
минут назад.

Раздался щелчок.

Как только парень закончил говорить, он придержал А Вэнь и вынул магазин из

пистолета, выбрасывая все пули.

Она действительно была убийцей, раз носила с собой такое оружие.

Но теперь нож и пистолет принадлежали Хэ Юю, и он хотел выбрать что-то одно, чтобы
закончить жизнь человека, ранившего Се Цинчэна!

Убить ее…

Убить ее!

Он выбросил пистолет прямо в грязь.

Это было то, что принесло страдания Се Цинчэну, поэтому юноша не хотел вновь
дотрагиваться до него.

Кроме того, таким оружием он бы подарил ей мирную смерть.

Однако Хэ Юй хотел подольше оставить ее в живых, чтобы она умерла от пыток. Ему
было совершенно плевать на нее.

Их борьба ослабла и стала отчаянной.

А Вэнь была мотыльком, порхающим на его ладони.

Он чувствовал, что она пытается потушить огонь, потушить его свет, поэтому он
поймал ее, сделав ей больно. Ему хотелось расправиться с ней, даже если придется
замарать руки.

Хэ Юй приложил запачканный кровью нож к шее А Вэнь.

— Вот так я и отправлю тебя в ад.

Его глаза были краснее ножа, а взгляд — острее лезвия.

— Все кончено, — низким голосом промолвил он.

Вспыхнул яркий свет!

Нож вот-вот перережет ей горло!

Однако…

Очень мягкий и хриплый голос сумел добраться до сознания Хэ Юя.

Юноша удивился.

В его затуманенном разуме, в котором будто прошелся ураган, внезапно появилась

некоторая ясность.

— …Хэ Юй!

Оковы, которые сковывали движения дракона, вновь начали обретать форму словно из
ниоткуда, из пыли, становясь ярким и бесконечным светом. Этот свет сконденсировался
в воздухе, приняв форму цепи и вновь ограничил действия молодого человека, который
собирался броситься в ад.

Сознание Хэ Юя прояснилось.

Внезапно он обернулся.

Се Цинчэн в какой-то момент очнулся, прислонился к камню и, придерживая левую руку,

залитую кровью, мягко закашлялся.
— …Хэ Юй, — мужчина глубоко вдохнул, его голос оставался охрипшим, — не убивай ее.
Она беззащитна… Если ты продолжишь, то переусердствуешь. Не становись убийцей, не
будь таким, как она. Иди сюда… послушай меня… не нужно никого судить…

Се Цинчэн нахмурился и зашелся в жутком кашле, он откинул голову назад, его дыхание
участилось.

— Ты уже покрыт кровью. Хэ Юй, опусти нож, подойди ко мне. Позвони в полицию, пусть
они заберут ее… Ты, — произнеся последнее слово, он скривился из-за боли в ране, —
не нужно этого делать.

Когда А Вэнь, лежавшая в луже крови, услышала его слова, ее взгляд стал еще более
напуганным, чем когда ей предстояло столкнуться со смертью.

— Нет… не вызывайте полицейских! Лучше убейте меня прямо сейчас! Не звоните в

полицию!

Она впала в безумие.

Стало заметно, что девушка в конце концов оказалась не такой отважной, как ее мать.
Лу Юй Чжу совершала отчаянные поступки, но А Вэнь была другой.

Она такая же, как ее самодельный пистолет, но в итоге девушка стала обычной
злодейкой, совершившей преступление.

Таким образом, Се Цинчэн знал, что А Вэнь не работала на ту организацию, которую

они разыскивали, она не имела никакого отношения к RN-13.

— Хэ Юй… подойди, быстро, — хрипло сказал мужчина.

Юноша не двигался.

Се Цинчэн хотел снова позвать его, но при падении с мотоцикла он сильно ударился
грудью и затылком о твердую землю, поэтому теперь его мучил ужасный кашель, который
заставил его глаза потемнеть от боли, после чего он вдруг ощутил вкус крови во рту.

— Се Цинчэн…

Хэ Юй постепенно возвращался в реальность.

Приказы мужчины не заставили юношу подчиняться, но его слабое состояние отрезвило.

Дракон, наконец, убрал свои запачканные чужой кровью клыки из шеи человека.

Хэ Юй был покрыт кровью, но он встал и, пошатываясь, начал идти к Се Цинчэну.

Шаг за шагом.

Острый нож выскользнул из его руки, упав на землю.

— Се Цинчэн!

Огромный дракон с раскрытыми крыльями сел рядом с ним. Он словно очнулся ото сна и
нервно сжал мужчину в объятиях.

— Как ты? Тебе плохо?!

Се Цинчэн мотнул головой, показывая, что он в порядке, затем слегка закашлялся.

— Вызови полицию.

— Не делай этого… не звони в полицию! Если хочешь меня убить, сделай это! Не звони
в полицию…

— А Вэнь, ты кого-то убила…

Его лицо было испачкано кровью, а взгляд казался резким.

— Человек на чердаке в стене — твой отец, не так ли?

И А Вэнь мгновенно поменялась в лице, теперь оно приняло еще более устрашающий вид.

— Он это заслужил, — пробормотала она. — Вы не поймете! Он заслужил!

Раздался раскат грома.

Этот звук в долине был похож на звук несущегося по рельсам старого зеленого
поезда*.

*绿皮车 lǜpíchē жарг. зелёный поезд, поезд с зелеными вагонами, пассажирский поезд
зелёного цвета (устаревший тип, производившийся в СССР и КНР в прошлом веке).
Вариант поездок для мигрантов с низким доходом.

***

С этим грохотом время словно вернулось на пять лет назад.

На вокзале округа Цинли.

Прозвучал свист поезда.

И А Вэнь с двумя клетчатыми сумками в руках села в зеленый поезд и даже не

оглянулась назад. Ее взгляд был наполнен неудовлетворенностью и презрением к
прошлому, а также энтузиазмом и надеждами на лучшее будущее.

И А Вэнь, которая не закончила среднюю школу, сделала то же самое, что и ее мачеха.

Она хотела сбежать из этого места, которое выглядело, как станция для переработки
отходов.

Она планировала отправиться в город, в новый красочный мир.

Девушка была очень трудолюбива. Она умела добросовестно выполнять свои обязанности
и привлекательно выглядела, поэтому не беспокоилась о поиске работы в большом
городе.

А Вэнь даже не пыталась найти себе мужчину.

Она устроилась продавщицей в торговом центре, торговала простынями и одеялами. Ее

зарплата составляла две тысячи юаней плюс комиссионные, поэтому она могла получать
скромную сумму около трех тысяч юаней в месяц, этого было слишком мало для людей,
проживающих в городе. Однако для такой работницы, как И А Вэнь, приехавшей из
деревни девушки, которая только что сбежала из родного дома, этого было достаточно.

Торговый центр предоставлял питание и проживание, а три тысячи юаней могли быть
использованы для реализации желаний А Вэнь.
Американо в центре города было тем, что она раньше могла видеть только по
телевизору. Кофе, который стоил больше тридцати юаней, не горчил во рту и, пока
девушка сидела в кафетерии среди других молодых людей со своими ноутбуками, она
могла представить себя героиней какой-нибудь дорамы. Потратить тридцать юаней на
свою мечту не казалось ей чем-то экстравагантным.

Суши-ресторан на верхнем этаже небоскреба, блюда в котором стоили более двухсот

юаней за одного человека, считался недостойным тех, кто получал высокую зарплату,
такие люди предпочитали пойти в тихий и элегантный вегетарианский ресторан в одном
из переулков, где можно было бы потратить тысячи юаней на еду, которую готовили из
натуральных и свежих продуктов.

Однако такой суши-ресторан дал И А Вэнь, молодой девушке, которая хотела войти в
новый мир, возможность созерцать огни ночного города с крыши здания, которые так
сильно ее очаровали, что она была готова укорениться на этом месте, пожертвовать
плотью и кровью, чтобы двигаться вперед.

Также были гостиницы.

Некоторые платили даже менее трехсот юаней за ночь, чтобы отдохнуть вместе со своим
партнером. Конечно, И А Вэнь тоже завидовала тем женщинам, которые носили брендовую
одежду и приятно пахли, они изящно двигались на каблуках и нежно улыбались, когда
входили или покидали апартаменты с «успешными мужчинами».

А Вэнь прошла через вход одного из таких отелей, и даже ветерок, который подул из
вестибюля, казался ей ароматным и сладострастным.

Девушка быстро продвинулась вверх по карьерной лестнице.

Дело не в том, что она не хотела такой роскошной жизни, но когда она увидела, что
самые очаровательные женщины проводили время с толстыми и страшными мужчинами, она
почувствовала, что ее жизнь, все-таки, была лучше…

Ее мужчина был хорошим и красивым.

Да, когда она приехала в город, у нее появился парень, который еще учился в
университете и казался ей красивым студентом.

Во время похода к парикмахеру девушка столкнулась с тем, что ей хотели продать

товар, который ей был совсем не нужен. Она стыдилась того, что у нее не хватало
денег, А Вэнь была не в состоянии отдать тысячи юаней за такие дорогие вещи из
салона, но именно тогда один из клиентов, который сидел рядом с ней, выручил ее,
искренне сказав: «Вам это не нужно, у вас и так хорошие прямые волосы».

Тогда они обменялись контактами в WeChat, а через некоторое время встретились.

Парень оказался студентом-бухгалтером. У него была семья со средним доходом, мать

работала в государственной компании, а отец — полицейским.

По мнению многих девушек, такая семья не была очень благонадежной, но и не лишала

бы избранницу юноши уверенности в будущем. Однако И А Вэнь была другой: поцеловав
его в первый раз, она посмотрела на его красивое личико, после чего он отдал ей
свое кашемировое пальто, чтобы она не замерзла. Тогда она почувствовала себя
неловко.

Она думала о своих родителях, о своем происхождении и о том, как жила в детстве. Не
выдержав, А Вэнь заплакала от стыда.

— Что-то случилось? — ошеломленно спросил он, подумав, что она расплакалась из-за
того, что он плохо целуется.

Девушка вытерла слезы и попыталась успокоиться.

— Нет.

Она впервые влюбилась и чувствовала себя счастливой.

В итоге А Вэнь скрыла от него свою настоящую личность, она не осмелилась рассказать
ему, что сбежала из бедной деревни, где царствовала игровая зависимость, что
сбежала от сводной сестры и отца. Она не рассказала, что одна из двух ее матерей
сбежала на край света, а вторая была преступницей, которую посадили в тюрьму за
взяточничество.

«Дочь Лу Юй Чжу! Дочь преступницы! И А Вэнь, твоя мать в тюрьме! Твоя мачеха —
мерзкая сука!»

Даже горожане презирали ее и оскорбляли, разве она могла рассказать о себе своему
парню?

Поэтому она солгала.

Девушка притворилась трудолюбивой и бережливой студенткой. Чтобы не быть пойманной

на лжи, она пошла в университет и попросила некоторых студентов продать ей свои
учебные материалы.

Во время свиданий, она часто брала с собой книги, притворяясь, что ушла с занятий,
чтобы встретиться с парнем.

Он никогда не подозревал ее, поэтому не проверял информацию о прошлом А Вэнь.

Но студенты не всегда будут студентами.

Он выпустился из университета. В тот день, когда парень получил диплом, он

пригласил ее в суши-ресторан, который не считался чем-то дешевым для обычных людей.

— Хочешь пойти ко мне домой и познакомиться с моей семьей? — торжественно сказал

он.

Она была удивлена, но не переживала об этом.

В тот момент ее жизнь была похожа на воздушный шар, который собирался взлететь
высоко в небо, поэтому А Вэнь не беспокоилась, что он в любой момент может
взорваться, и что все узнают о том, что ее жизнь — это ложь.

На самом деле, если бы она тогда рассказала всю правду, возможно, девушка бы
избежала проблем.

Но у А Вэнь была слишком низкая самооценка, она стеснялась и очень любила молодого
человека, поэтому девушка переволновалась и не смогла ничего рассказать ему.

Наконец, когда она пошла в торговый центр и потратила все сбережения за четыре
месяца, чтобы купить приличный наряд, А Вэнь сообщила парню, что в ее семье все
были журналистами, поэтому они не особо богаты.

Она хотела продолжить свою ложь.

Для этого ей нужно было выглядеть хорошо в глазах его родителей, она вела себя, как
недобросовестный продавец, который упаковал червивые яблоки в цветную бумагу,
пытаясь продать их невнимательным клиентам.

В тот день, когда А Вэнь встретилась с родителями юноши, она сделала прическу с
искусственным хвостом, надела длинное платье до колен, накинула сверху небольшой
пиджак и обулась в пару туфель из кожи ягненка, привезенных из Испании. На ее лице
был заметен мягкий и элегантный макияж, она также купила себе набор туалетных
принадлежностей, чтобы произвести хорошее впечатление.

Родители ее парня пригласили их в ресторан.

Это было отличное заведение, которое действительно считалось одним из лучших. До

этого лучшим местом, которое А Вэнь посещала, была парочка ресторанов с умеренными
ценами.

Когда девушка занервничала, она подняла взгляд и заметила, что мать ее молодого
человека задумчиво смотрит на нее.

Сердце И А Вэнь пропустило удар, у нее появилось странное предчувствие.

Она знала, что эта женщина, которая уже повидала мир, смогла разглядеть червя в
яблоке.

После того дня парень некоторое время не связывался с ней.

Казалось, он что-то узнал, и несмотря на боль и страдания, юноша не собирался

контактировать с А Вэнь.

Все продолжалось до тех пор, пока однажды она не заболела. Девушка лежала и плакала
на старой и ветхой кровати, в комнате, которую делила с еще одним человеком.

Наконец, она не выдержала и отправила сообщение: «Дорогой, хочешь, я тебе все

расскажу?»

Ее парень не ответил.

А Вэнь положила телефон сверху над сердцем, но так и не получила ни одного

сообщения. На следующее утро, естественно, тоже не было никакого ответа.

Иногда расставания были такими тихими, что совсем не издавали шума.

Но девушка плакала так сильно, что чувствовала, будто маска, которой она хотела
прикрыться, разбилась на куски. Она все еще оставалась дочерью любителя азартных
игр и преступницы, сбежавшей из бедной деревни.

Позже она вновь встретила своего парня.

Он шел в сопровождении другой девушки, у которой был шарфик стоимостью всего

годового оклада И А Вэнь. Она улыбнулась, показывая два ряда белоснежных зубов, в
ней были изящество и деликатность человека, которому нечего скрывать.

Они не заметили А Вэнь, когда она подошла ближе.

Она вдруг услышала их разговор:

— Я разозлился на кассира только что, но я не такой человек, который будет

дискриминировать тех, кто приехал из провинции. Просто мне страшно, что меня
обманут. Ты же знаешь, моя бывшая лгала мне. Мой отец заставил своих людей узнать о
ее прошлом, оказалось, она врала о своей учебе в университете, она была
деревенщиной. Ее отец должен более двухсот тысяч юаней, а мать на самом деле
преступница. Мне становится плохо, когда я думаю об этом, не знаю, как сердце
человека может быть таким зловещим…

В тот день для А Вэнь все рухнуло.

Разве она была зловещей?

Девушка знала, что сделала неправильный выбор, но никогда от него ничего не

требовала, она любила его.

В те дни она тратила больше денег, так как думала, что он старше и уже может
заработать. Она искренне любила его.

Поскольку ее чувства к нему были сильны, А Вэнь была очень застенчива. После того,
как она солгала один раз, за этим последовала еще большая ложь.

Всякий раз, когда она откровенно делилась с людьми подробностями из своей жизни,
они лицемерно утешали ее или открыто презирали. Она была сыта по горло этими
осуждающими взглядами и ужасно ненавидела своих родителей.

Почему суждения людей не могут быть ограничены лишь качествами конкретного

человека?

Почему всегда приходится упоминать семью, образование, кредитную историю?

И А Вэнь долго размышляла над этим, но все равно не поняла.

В течение долгих лет она не получала любви от своей семьи…

Ее отец был несчастен и ленив. Она даже не помнила свою родную мать, но все
говорили, что та женщина была жадной и жестокой…

И А Вэнь являлась дочерью, родившейся под опекой отца, поэтому это несло
катастрофические последствия для ее жизни.

Она не была достойна света.

========== Глава 120. Не убей и не суди ==========

Позже у И А Вэнь были краткосрочные отношения, в которых она больше не

притворялась.

Ее мужчины были честны с ней, а она какое-то время пыталась казаться примерной
девушкой.

Но в результате все было ужасно. Никто не захочет покупать прогнившее яблоко,

независимо от того, насколько «свежим» оно выглядело, или насколько дешево оно
стоило.

Когда воздыхатели узнавали о настоящем происхождении А Вэнь, они начинали

придумывать всевозможные странные оправдания, а потом бросали ее.

Девушка сначала грустила и расстраивалась, но в итоге ее сердце зачерствело и

окоченело.

Однажды, сидя в баре в четыре часа утра, наблюдая за тем, как пьяных женщин уводят
домой мужчины, она вдруг поняла, что между ее деревней и этим городом нет никакой
разницы.
Кругом одни и те же страдания, которые все равно приводили к тому, что вы не были
богатыми и могущественными, иначе никто бы не осмелился преследовать вас или пройти
мимо, но если вы бедны и скромны, тогда бы вам пришлось ждать, пока вас выберут
другие.

Тогда А Вэнь получила письмо от младшей сестры.

Хотя у них были разные матери, Лу Лу — единственный человек в мире, который мог
понять боль девушки и который больше всего страдал, так как она была слабее А Вэнь.

Лу Лу написала, что очень скучает и хочет, чтобы А Вэнь вернулась домой, она также
сообщила, что отец собирается выдать ее замуж за овдовевшего калеку из соседней
деревни.
А Вэнь очень сильно разозлилась, когда дочитала письмо.

Тому мужчине было пятьдесят, а сколько лет ее сестре? Конечно, она знала, что
задумал их «отец».

Несмотря на то, что тот человек — калека, а также был старым и страшным, у него
имелось небольшое заведение для азартных игр, куда часто наведывался И Цян.
Проиграв деньги, ему захотелось использовать дочь в качестве трофея за игровым
столом.

Конечно, А Вэнь не могла такого допустить.

Поэтому она собрала вещи и, оставив свое разочарование и разбитое сердце в городе,
вернулась в округ Цинли. А Вэнь с холодным разумом и со всем опытом, который она
уже приобрела, отправилась на поиски И Цяна. После этого она напрямую спросила у
него, нужны ли ему деньги.

Затем…

В результате всего на бесплодной земле деревни Ицзя вновь зацвели маки.

Именно тогда мужчина открыл парикмахерскую «А Вэнь».

Девушка превратилась из жертвы в преступницу. Она объясняла свое несчастье скромным

происхождением, ленивым отцом и непутевой матерью.

Последние два пункта изменить было не под силу, но А Вэнь верила, что до тех пор,
пока она платит за все своей душой, ей под силу заняться кое — чем другим.

Вот так она бы и продолжала, если бы не растущее желание И Цяна нажиться. В то же

время мужчина начал замечать, что его младшая дочь становится все красивее и
красивее.

Позже он познакомился с одним малазийцем, связанным с индустрией развлечений в

городе. И Цяну нравилось с ним работать, ведь так он мог притвориться, что у него в
жизни есть что-то престижное.

Ма Цзай, так звали мужчину, был сыт по горло всеми прелестями жизни, поэтому хотел
попробовать что-то новое. Таким образом, однажды И Цян взял его с собой в
парикмахерскую. В тот день А Вэнь не было на рабочем месте, за старшую осталась Лу
Лу.

Гость отца сперва не увидел никого, кто бы мог его заинтересовать, но затем он
заметил младшую дочь И Цяна. Она была похожа на цветок лотоса, и в ту ночь, с
согласия отца, Лу Лу была опорочена тем человеком.
И Цян же просто оставался в стороне и не хотел обижать своего гостя.

Девушка не осмелилась рассказать обо всем старшей сестре, но позже поняла, что
беременна, поэтому огня в бумагу уже не завернешь*.

*纸才包不住火 zhǐ cái bāo bùzhù huǒ — древняя китайская поговорка «огня в бумагу не
завернешь», т.е. ничего уже нельзя изменить.

И А Вэнь трясло от гнева, она отвезла Лу Лу в городскую больницу, и перед

операцией, мэй-мэй потянула ее за рукав, спросив:

— Если бы у нас была мама, все было по-другому?

В тот момент сердце А Вэнь настолько болезненно сжалось, что она не могла вдохнуть.

Вернувшись домой, девушка просмотрела видео с камер наблюдения и нашла запись того
дня, когда ее не было на работе. А Вэнь увидела все, что тогда произошло.

Сперва она искала причину простить отца, но потом заметила, что И Цян просто стоял
за дверью с безразличным выражением лица, будто и не слышал стонов дочери. Ма Цзай
ему щедро заплатил, а мужчину сложил ладони и c благодарностью поклонился ему с
улыбкой на лице.

А Вэнь не могла в это поверить.

Видео закончилось, экран потух, но она осталась неподвижна.

Спустя некоторое время девушка заметила свое отражение в черном мониторе.

Она увидела лицо, которое принадлежало дьяволу.

***

— Я убила его, — наконец, призналась И А Вэнь. — Если бы я не покончила с

прогнившими корнями этой семьи, я и моя младшая сестра не смогли начать все
сначала. У меня не было другого выбора.

— У меня не было другого выбора, — повторила она еще раз. — Что вы можете знать? Вы
не нуждаетесь в еде и одежде, но вам нужно быть осторожными, когда вы пытаетесь
узнать правду, я много раз видела таких, как вы. Они возвращаются домой и пишут
предполагаемую «правду» и подставляют других людей.

— То, что начиналось с обычного интервью и журналиста, который думал, что поступает
правильно, в конечном итоге превратилось в демоническую ловушку.

Раньше И А Вэнь пыталась получить информацию от некоторых приезжих репортеров.

Она подняла голову и рассмеялась.

— Вы ничего не знаете и не понимаете! Все страдания, которые мы пережили, — это то,

что обычно обсуждают после ужина ради забавы!

Се Цинчэн видел, что А Вэнь совершенно случайно оказалась втянута в это дело, пока
они пытались выйти на след других людей, причастных к RN-13.

Тогда вдалеке на горной дороге внезапно прозвучала сирена.

Услышав ее, девушка прикусила губу, а ее лицо побледнело.

— Ты вызвал полицейских?

У них не было времени сделать это, они не знали, кто доложил полиции о
происходящем. Поэтому мужчины тоже были удивлены.

А Вэнь не могла отступить. Казалось, она и ее мать ненавидели полицейских. Девушка

не переносила их из-за того, что отец ее бывшего парня провел расследование и узнал
о ней всю правду.

Она чувствовала себя так, будто ее раздели и оставили стоять под лучами ярких
прожекторов.

Этот позор постоянно оставался с ней до сегодняшнего дня.

— Цзе-цзе! Как ты? — машина едва доехала до их местоположения, как внезапно из

салона выбежала Лу Лу.

По иронии судьбы, человеком, который позвонил в полицию, оказалась ее младшая

сестра.

Девушка не знала, что ее отец мертв и что он замурован в стене на чердаке их

салона. В глазах Лу Лу А Вэнь была доброй и беззащитной. Когда она увидела, что
цзе-цзе спорит с гостями, ей показалось, что цзе-цзе пытаются запугать.

И А Вэнь была в шоке, так как не ожидала такого развития событий.

Се Цинчэн больше не говорил с ней, поскольку он не знал, что сказать этому жалкому
и полному ненависти человеку.

Но Хэ Юй отличался.

Он не был святым.

Се Цинчэн не позволил ему убить ее, поэтому юноша все еще был полон злобы и обиды,
а после того, как полиция обнаружила их, он вдруг встал перед Лу Лу и заговорил:

— Подожди минуту. Мне еще есть, что сказать.

И А Вэнь вздрогнула.

Молодой человек медленно подошел, продвигаясь вперед, словно хищник, показывающий

свой оскал охотнику. Он на мгновение бросил взгляд на девушку, которая причинила
боль тому, кто был его вида, а затем резко приступил к отмщению:

— Ты думаешь, что все что ты сделала, произошло только потому что у тебя не было
выбора?

И А Вэнь сжала свою кровоточащую руку и в страхе посмотрела на него.

Казалось, Хэ Юй произносил слова справедливости и покаяния, пока стоял перед толпой

полицейских, но девушка увидела в его глазах демона.

Он мстил ей.

Это было чудовище в человеческом обличии!

— В чем разница между тобой и теми, кто тебя запугивал? — холодно спросил парень. —
Ты не хотела, чтобы твоя сестра страдала от такого унижения, но что ты сделала,
чтобы избавиться от тяжелой судьбы и заработать деньги? Ты когда-нибудь думала о
чувствах тех женщин, которых брала на работу в свой салон?

Хэ Юй собирался полностью раскрыть ее настоящую личность перед единственным

человеком, за которого А Вэнь все еще переживала.

Она испугалась, в ужасе мотнув головой в сторону. Юноша так мастерски обращался к
сердцам людей, точно мясник разделывающий рыбу.

Когда А Вэнь увидела выражение лица Лу Лу, на нем читался ужас.

— ….Хэ Юй, не нужно… тебе не нужно говорить…

Но ему было все равно.

Дело в том, что с тех пор, как из-за нее Се Цинчэн произнес те слова: «Хэ Юй, этот
выстрел… я задолжал тебе», парень жаждал, чтобы А Вэнь тоже почувствовала эту боль.
Он понимал, что это было жестоко и смерть в таком случае показалась бы милостью для
нее.

— Ты позволяла другим делать такие страшные вещи из-за несчастий своей семьи,
потому что ты не могла вынести, когда тебя называли дочерью преступницы или
игромана.

— Они делали это по своей воле! Я их не заставляла! Не принуждала!

— А ты думала об их детях? С ними ты бы поступила так же? Если у них будут дети в
будущем, они вырастут в этой деревне, тогда их будут презирать из-за репутации
родителей. Ты когда-нибудь задумывалась об этом? Ты эгоистка.

— Ты не искала свою мать, да?

— …

— Если бы ты только признала ее, если бы не скрывалась от нее, тогда бы ты узнала,

что ее выпустили на свободу много лет назад! Ее засудили по ошибке, прокурор лично
отправился в Хучжоу, чтобы найти ее и извиниться перед ней.

Услышав об этом, А Вэнь внезапно содрогнулась и посмотрела вверх, будто увидела

призрака.

— Но, знаешь, меня это совсем не удивляет, — Хэ Юй сделал паузу. — Ты слишком

самовлюбленная, ты думаешь только о том, что она брала взятки, в твоих глазах Лу Юй
Чжу сперва госслужащая, а уже потом мать. Ты не хотела ничего знать о ее прошлом,
не хотела знать, что она возвращалась к вам, но ты ее даже не узнала, а твой отец
нашел другую женщину и разбил сердце твоей матери!

— Это было не очень трудно узнать, но почему ты даже не попыталась? Потому что ты
не хотела ничего менять. В тот момент, когда ты поняла, что твоя мать в тюрьме,
тебе было стыдно, ты мечтала о том, чтобы ее никогда не существовало на этой земле,
поэтому у тебя не было даже и мыслей проявить инициативу, чтобы узнать, что
случилось на самом деле.

— Если бы ты узнала, то поняла бы, что единственным достойным человеком была Лу Юй

Чжу. Ты бы знала, что начальная школа в округе Цинли была заведением, в котором
дети действительно хотели учиться. Если бы ты провела расследование, ты бы поняла,
всю боль, которую пережила твоя мать и узнала бы, почему ее ложно обвинили.

Хэ Юй замешкался.
Сначала он говорил эти слова ради мести, чтобы показать всем настоящее лицо А Вэнь,
чтобы ее младшая сестра увидела ее истинное «я» и почувствовала разочарование.

Но все это время перед его глазами стояла женщина из архивов университета, которая
запрокинула голову, засмеялась и заплакала.

Честно говоря, если бы они тогда были на одной стороне, он бы мог пожалеть Лу Юй
Чжу.

Потому что до того рокового дня, до того момента, когда она была полна решимости
умереть за эту преступную организацию, она продолжала чувствовать боль из-за своей
дочери, которую больше никогда не сможет увидеть.

Когда Се Цинчэн спросил ее: «Видишь ее взгляд с неба?». Чжоу Муин была привязана к
своему сыну, и хотя обе женщины никогда не встречались, это заставило Лу Юй Чжу
чувствовать себя неуверенной и обиженной.

Но Хэ Юй ее недолюбливал.

— Если бы ты тогда узнала всю правду, А Вэнь, ты бы относилась к ней, как своей
матери, ты бы доверилась ей, узнала бы все о ее прошлом, она бы не была для тебя
кем-то постыдным, она бы стала для тебя гордостью. Тогда бы все было по-другому, но
уже слишком поздно, потому что из-за твоего безразличия, Лу Юй Чжу взяла на себя
грехи, которые ей не принадлежали. Знаешь, что она сделала?

— Она нашла работу в массажном салоне, чтобы выжить. У того владельца

«парикмахерской», возможно, тоже были свои трудности, в которых он был не виновен.
Тебе же было выгодно устраивать на работу тех женщин, получать деньги, в то время,
как твоя мать «добровольно» начала заниматься проституцией, чтобы выжить. И ты
могла бы повлиять на это, если бы знала правду и не стыдилась ее.

— Возможно, ты бы могла уехать вместе с сестрой.

— Тогда Лу Юй Чжу не связалась бы с криминалом и не дошла до того момента, чтобы

совершить преступление. Что касается твоего отца…

Хэ Юй сделал паузу, но в итоге сказал правду, которая заставила всех вокруг

замереть от ужаса.

— Он бы не был убит в отместку и замурован в стене на чердаке салона.

А Вэнь, которая до этого пыталась подняться на ноги, упала на землю.

— Однажды у тебя был шанс, чтобы изменить судьбу всех членов твоей семьи, но ты не
была готова по-настоящему узнать свою биологическую мать.

— Ты потеряла ее.

Раздался раскат грома.

Этот звук был похож на барабанную дробь и, наконец, история, начавшаяся на

телебашне, подошла к концу.

За этим последовала оглушающая тишина.

Полиция надела наручники на А Вэнь, однако когда она прошла мимо своей младшей
сестры, то так и не подняла голову. Лу Лу опасливо посмотрела на нее со слезами на
глазах.
— Цзе… Я не хотела… Я не знала… Почему ты…?

Лу Лу не могла сформулировать предложение.

А Вэнь больше не осмелилась с ней заговорить.

Это стало позором для ее семьи, девушка увидела абсолютное разочарование на лице
младшей сестры.

Только когда ее подвели к машине, Лу Лу внезапно пришла в себя и пошатнулась рядом

с полицейским, который стоял неподалеку от нее.

— Цзе-цзе!

— Что вы делаете? — спросил мужчина.

— Остановитесь…

Но офицер, возглавлявший бригаду, покачал головой, не пуская девушку к сестре.

Лу Лу заплакала и бросилась на А Вэнь сзади, крепко обнимая ее.

— Ах, цзе, все в порядке, все в порядке. Не бойся, я не виню тебя, я не виню тебя,
я знаю, что ты сделала это ради моего же блага… Раньше у меня была только ты и в
будущем будешь только ты! Я все еще считаю тебя своей старшей сестрой!

Сердце А Вэнь оказалось в смятении, она вдруг обернулась и посмотрела на Лу Лу.

Из ее глаз мгновенно хлынули слезы.

Казалось, она внезапно поняла свою мать, которая уехала из округа Цинли.

Тогда Лу Юй Чжу тоже хотела, чтобы кто-то утешил ее такими словами?

Будь то секретарь Лу, которую хвалили люди, или заключенная Лу, которую
несправедливо посадили в тюрьму, она все еще оставалась женой и матерью… Она хотела
вернуться домой.

Но никто не позволил ей этого.

Поэтому она ушла и не вернулась.

И А Вэнь вздохнула, попытавшись что-то сказать Лу Лу, но не смогла. Она последовала

за полицейским, словно убегала от чего-то…

Хэ Юй наблюдал за ее фигурой, исчезнувшей в салоне полицейской машины.

Затем он повернулся и собирался обратиться к Се Цинчэну, но увидел, что мужчина

прислонился к камню и схватился за раненую руку.

У юноши перехватило дыхание, ведь до этого он уже почувствовал некое облегчение, а

теперь снова был потрясен.

— Се Цинчэн! Се Цинчэн! Как ты? Тебе плохо…

Мужчина не ответил, из-за жесткого падения с мотоцикла и огнестрельного ранения, он

уже исчерпал все свои силы. Се Цинчэн проскользил вниз по каменной опоре, его лицо
сильно побледнело, и он просто опустил голову, закрывая глаза.
========== Глава 121. Ты снова назвал меня Чертенком ==========

Несколько дней спустя.

Больница округа Цинли.

Хэ Юй сидел рядом с больничной койкой Се Цинчэна. Он склонил голову и молча чистил

яблоко.

Несмотря на то, что И А Вэнь не являлась той загадочной женщиной, которую они
встретили ночью, теперь все в деревне узнали правду об этой семье.

Девушку арестовали. Полиция обнаружила разлагающееся тело И Цяна на чердаке

парикмахерской. Лу Лу также отвезли в полицейский участок для дачи показаний и
получения психологической помощи.

Хэ Юй остался рядом с Се Цинчэном, он понятия не имел, как правильно чистить

яблоки, поэтому половина фрукта попала в мусорное ведро вместе с кожурой. Однако
юноша не сдавался и в итоге протянул все, что удалось нарезать, мужчине.

Казалось, несколько часов назад он и не пытался убить А Вэнь.

Се Цинчэн уже проснулся, но у него не было сил что-либо делать, кроме того, он не
хотел, чтобы его кормили.

— Я порезал яблоко для тебя.

К одной руке мужчины прикрепили катетер с капельницей, вторую — перевязали, поэтому

ему было нелегко двигаться и есть. Он прочистил горло и сказал:

— Можешь съесть сам.

Хэ Юй хотел ответить, но в этот момент в палату зашел врач.

Удача Се Цинчэна не дотягивала даже до уровне Е, черт возьми, у него была твердая
F. Когда он потерял управление, его откинуло к обрыву, в результате чего он
ударился грудью и головой о камень. Теперь у мужчины было легкое сотрясение мозга и
кашлял он с кровью, не говоря уже об огнестрельном ранении. Его состояние было еще
более плачевным, чем у Хэ Юя.

— У вас разрыв связок и небольшой перелом, — доктор посмотрел на медицинское

заключение и подытожил ситуацию. — Когда выздоровеете, мышцы вашей руки будут
сильно ослаблены, но касательно вашего тела…

Услышав эти слова, Се Цинчэн внезапно перебил речь мужчины:

— Знаю, больше ничего не говорите.

Доктор замолчал, посмотрев на него задумчивым взглядом.

— Я тоже был врачом, — промолвил Се Цинчэн.

Тот на мгновение замешкался, а затем ответил:

— Тогда сосредоточьтесь на выздоровлении.

— Хорошо, спасибо.
Хэ Юй слушал их разговор и понимал, что не может просто так отпустить доктора.
Раньше он говорил всякие мелкие колкости и что-то неприятное в присутствии других,
но теперь, услышав о состоянии руки Се Цинчэна, он внезапно встал и без раздумий
поинтересовался:

— О чем вы говорите? Что значит, мышцы будут ослаблены? У меня тоже раньше получил
огнестрельное ранение, но сейчас все в полном порядке, в чем проблема? Вы точно
честный врач? Может…

— Хэ Юй, — резко осадил его Се Цинчэн.

Молодой человек внезапно замолчал, сжав челюсти и заставил себя сдержать все
негативные эмоции, которые норовили выплеснуться наружу. Его глаза покраснели, а
дыхание участилось.

Однако доктор не держал на него зла:

— Даже если вы пройдете обследование в городской больнице, диагноз будет тот же.
Последствия от ранений всегда разные. Честно говоря, господин Се старше вас, его
выздоровление будет отличаться от вашего. Я очень хорошо понимаю, что вы
чувствуете, но вам следует успокоиться. Если у вас больше нет вопросов ко мне, я
пойду. Не стесняйтесь и зовите меня в любое время.

После того, как мужчина удалился из палаты, Се Цинчэн и Хэ Юй не проронили ни

слова.

В конце концов, юноша сел, взял другое яблоко и начал его резать. Его действия были
нервными и тревожными. Вскоре послышался резкий стук — он просто выбросил яблоко в
мусорное ведро, а затем толкнул его.

Се Цинчэн поднял взгляд на Хэ Юя:

— У тебя плохо получается чистить кожуру.

Парень проигнорировал его слова и посмотрел на мужчину покрасневшими глазами.

Казалось, он сильно злился, но в то же время его съедала печаль.

— Се Цинчэн, что ты будешь делать?

— Это просто рука, я же все равно смогу ею потом двигать, — мужчина вел себя очень
спокойно. — Лучше всегда знать правду о своем состоянии, поэтому, давай, приберись
и подними мусорное ведро.

— Просто рука? — Хэ Юя совсем не заботило разбросанное по полу яблоко. — Он

повторил фразу Се Цинчэна, и его голос вдруг изменился.

Мужчина больше ничего ему не ответил.

Хэ Юй долго сдерживался, и, наконец, не смог больше терпеть:

— Ты всегда говорил мне ценить и любить себя, но как насчет тебя? — он резко встал
и громко спросил: — Ты сам-то придерживаешься этих правил?

— И что ты мне посоветуешь? — хотя Се Цинчэн плохо себя чувствовал, он впервые за

долгое время посмотрел на юношу взглядом, в котором не было ни злости, ни
высокомерия.

— Блядь, да разве я посмею! — Хэ Юй вот-вот сойдет с ума.

— Ты все еще студент, не выражайся передо мной. Кроме того, наши с тобой ситуации
не похожи.

— В чем же разница? — парень впал в ярость.

Се Цинчэн прикрыл глаза, но ничего не сказал, казалось, он хотел сменить тему.

Но Хэ Юй так просто не сдавался:

— Се Цинчэн, скажи! — выплюнул он сквозь сжатые зубы. — Чем же мы с тобой

отличаемся?

— …

— Мы же люди?

— …

— Мы страдаем от одного и того же психического расстройства, так?

— …

— Тогда не говори мне, что ты бесполезен из-за болезни! Раз ты презираешь* себя…
Тогда и меня тоже!

*自轻 zìqīng — ставить себя низко; недооценивать себя, умалять свои достоинства;
унижать себя; самоунижение, самоуничижение.

Чем больше Хэ Юй говорил, тем больше злился, его глаза побагровели, когда он
посмотрел на этого человека. Ему понадобилось время, чтобы продолжить:

— Се Цинчэн, умоляю… начни относиться к себе серьезно… Знаешь, тогда на горе… Если
бы пуля попала в сердце, ты бы умер на моих глазах, тогда я бы… Я бы действительно
сошел с ума. Я бы мог убить, застрелить, заколоть ее ножом, я бы сделал все, что
угодно.

— Надеюсь, ты не винишь меня в этом, — серьезно промолвил мужчина. — Потому что ты

пошел со мной по своей воле, а я должен был защищать тебя, это самое меньшее, что я
мог сделать.

— …

— И я не могу оставаться в стороне, когда кто-то находится в опасности.

— Но ты был готов умереть!

— …Ничего страшного. Я старше и должен защищать тебя. Давай не будем это обсуждать,
я ж не умер, верно?

Хэ Юй чувствовал, что каждое слово, сказанное Се Цинчэном, сыпало солью на открытую

рану в его сердце.

В этом человеке кроется нечто намного страшнее, чем то, что есть внутри самого Хэ
Юя. Се Цинчэн слишком пренебрежительно относился к своей жизни, словно он считал,
что умереть за кого-то другого — само собой разумеющееся дело.

— Ты ставишь себя ниже других…

Се Цинчэн, наконец, посмотрел на него, в его глазах появилась грусть:

— Я знаю, что делаю. Я старше тебя на тринадцать лет. Я первый человек, который
смог взять под контроль свое психическое состояние, что же тебя заставляет думать,
что я пренебрегаю своей жизнью? С моей рукой уже ничего не поделаешь, раз меня
ранили, я не могу вернуть время назад. Мы должны научиться принимать любую
ситуацию, — его голос звучал слишком безмятежно, будто перед Хэ Юем был не человек,
а робот.

— Мне просто пришлось смириться с произошедшим. Я бы хотел, чтобы ты перестал

думать обо мне. Ты еще слишком молод, у нас с тобой одинаковая болезнь, но мы
разные. Тебе меня не понять.

Услышав эти слова, Хэ Юй внезапно побледнел.

— Се Цинчэн, пожалуйста, перестань говорить, что я тебя не понимаю. Мы особенные. С

тех пор, как я узнал правду, я усердно стараюсь стать ближе к тебе и понять твое
сердце, ход твоих мыслей… Но ты всегда думаешь, что я слишком молод и недостаточно
сдержан, ты даже… даже думал о том, чтобы вернуть долг за то мое ранение в архивах,
— голос Хэ Юя слегка дрожал. — Се Цинчэн, я тебе совсем не нужен? Тебе так сильно
хотелось поквитаться со мной? Не стоило заходить так далеко, а потом говорить мне,
что я тебя не понимаю и что мы разные, ладно?

Мужчина не ожидал такой реакции и обиды со стороны Хэ Юя, поэтому это его удивило.

— …Я не это имел в виду, не преувеличивай.

Такой ответ Се Цинчэна только еще больше его разозлил.

Он уставился на него и сказал:

— Видишь? Даже когда я беспокоюсь о тебе, ты все еще думаешь, что я умею лишь
создавать проблемы.

У Се Цинчэна слегка кружилась голова из-за сотрясения мозга, но теперь она не на

шутку разболелась.

— Почему бы тебе не присесть? Я все объясню.

— Я не собираюсь садиться! В любом случае, ты видишь во мне наивного студента, но я

не такой! Разве я не смогу тебя понять, пока не сяду обратно?

— …Тогда уходи, — голова мужчины раскалывалась.

Хэ Юй был слишком разгневан:

— Я так и знал, что ты меня снова прогонишь! Теперь ты мне уже ничего не должен и
хочешь, чтобы я исчез. У меня даже нет права остаться, да?

Се Цинчэн подумал, что Хэ Юй хуже женщины, его было очень трудно понять.

— …Хорошо, чего ты хочешь?

Юноша снова погрустнел, поэтому долгое время смотрел на него, а затем внезапно
присел и наклонился, прислонившись к кровати. Через мгновение он опустил взгляд,
словно собирался расплакаться, и поцеловал забинтованную руку Се Цинчэна.

— …Не знаю, — голос Хэ Юя смягчился и охрип. — Я не хотел, чтобы ты возвращал мне

долг.
— …

— Но… ты уже это сделал.

— …

— Я не знаю, как теперь быть… Се Цинчэн, я не знаю.

Он еще раз поцеловал его руку, а потом, наконец, перешел к шее и губам. Хэ Юй
крепко ухватился за простынь, в то время как из его глаз покатились слезы.

Тогда его вдруг одолела сильная грусть.

— Се Цинчэн, почему ты так со мной поступаешь?

— …

— Почему ты не можешь относиться ко мне лучше? Не нужно было возвращать мне долг…

Он продолжал целовать его, но в итоге не выдержал и обнял.

— Почему ты не видишь, что я отличаюсь от других?

Се Цинчэн чувствовал себя очень неловко, когда его обнимали и целовали.

Он не знал, чего Хэ Юй добивается. Эти отношения были неправильными, они просто

были двумя людьми, страдающими от одинаковой болезни. Мужчина понимал, что
зависимость Хэ Юя от него была чрезмерной, что физический контакт с ним был похож
на поезд, который несся вперед без остановки.

Целуя его, парень с грустью спросил:

— Се Цинчэн, ты можешь принять меня? Можешь… обнять меня, как я обнимаю тебя?

— …

— Можешь?

В конце концов, он, конечно, так и не получил от него объятий.

Юноша уткнулся лицом в плечо мужчины и медленно закрыл глаза, испытывая

разочарование.

…Ничего.

Хорошо, я же знал, что исход будет таким, да?

Се Цинчэн уже расплатился с ним, разве он мог оставаться снисходителен по отношению

к нему? Мог обнять его?

Ничего страшного. Хэ Юй уже привык к этому. На самом деле, он никогда не надеялся

на взаимность.

Пока Се Цинчэн не отдалялся от него, этого было достаточно.

В больничной палате повисла тишина, поэтому можно было услышать лишь звук
медицинских приборов и чужое дыхание.

Хэ Юй упрямо обнимал мужчину в течении долгого времени. Тот действительно не

понимал, чего хочет от него молодой человек. Поэтому когда он попросил объятий, Се
Цинчэн почувствовал, что Хэ Юй был слишком ранимым, и он больше не хотел
провоцировать его.

Мужчина не оттолкнул его, но через некоторое время сказал:

— Отпусти меня.

— Не хочу.

— …Жарко, отпусти.

— Нет, позволь мне еще немного обнимать тебя.

Хэ Юй так и не сдвинулся с места, словно невзаимные объятия действительно могут

длиться так долго.

Он даже обнял сильнее, словно хотел сделать это за двоих, и пробормотал:

— Се Цинчэн, ты мне ничего не должен.

— Что?

— Я не знаю, что делать. Скажи мне, что делать.

Мужчина чувствовал его сердцебиение, так как сейчас они находились очень близко
друг к другу. Такое рвение и настойчивое стремление, наконец, вызвали у Се Цинчэна
некоторые необъяснимые эмоции.

Подобное замешательство беспокоило его, поэтому он попытался оттолкнуть молодого

человека неповрежденной рукой:

— Ничего не надо делать… Наши отношения закончились. Ты просто должен оставить меня
в покое и перестать ходить за мной. Прекрати выпытывать из меня информацию о
прошлом, я не желаю это обсуждать. А теперь отпусти меня, хорошо? Мне тяжело и
жарко, ты…

Как большая собака*.

*大型犬 dàxíngquǎn — пиренейская горная собака, большой пиреней.

Очень проблемная большая собака.

— Думаешь, я тяжелый…

— …

Блядь. Он больше ничего не скажет?

Несмотря на то, что Се Цинчэн не хотел этих объятий, он все равно почувствовал
замешательство.

— Нет, Хэ Юй, я не понимаю, чего ты добиваешь. Я не намерен продолжать отношения с

тобой, я подставился под пулю, потому что не хочу быть должным, но это не значит,
что я не хочу тебя теперь видеть. Ты… парень, но ведешь себя, как капризная
влюбленная девушка. В конце концов, что ты хочешь?

На самом деле, если бы Хэ Юй был девушкой, Се Цинчэн бы сразу принял его чувства.

К сожалению, он родился парнем.

Кроме того, Хэ Юй доставлял ему проблем, мучил и унижал его. Се Цинчэн никогда бы
не подумал, что чувства этого человека нему могут принести радость в его жизнь.
Если говорить о сексе, то мужчина придерживался мысли, что молодые люди в возрасте
двадцати лет часто интересуются такими вещами и не стоит воспринимать это всерьез.

Вот почему Се Цинчэн не понимал его.

Хэ Юй знал, каким будет ответ.

Таким образом, фраза: «Се Цинчэн, ты мне нравишься», так и осталась невысказанной,
застряв в его груди и утонув в разочаровании. Его глаза покраснели от гнева и
обиды, но он ничего не мог с этим поделать.

— Ты единственный человек в мире, к которому я искренен. Вот почему я не хочу,

чтобы ты умер. Се Цинчэн, пообещай мне, ладно? Пообещай, что в будущем ты не
пожертвуешь собой ради других людей. Ты не должен так поступать, потому что твоя
жизнь — тоже жизнь, — Хэ Юй на мгновение запнулся. — Ты думал о том, что Цинь Цыянь
отдал все, ради тебя?..

Сперва Се Цинчэну было все равно, но теперь, услышав эти слова, он слегка задрожал.

Парень почувствовал это и продолжил:

— …Прекрати разочаровывать его.

— …

Се Цинчэн был напряжен и смог расслабиться только спустя некоторое время.

Он не мог опровергнуть слов Хэ Юя.

Тот, наконец, выпустил его из объятий и выпрямился, глядя ему в глаза:

— Я приму твое молчание за положительный ответ.

Когда он увидел, что Се Цинчэн так ничего и не сказал, парень продолжил:

— Отныне ты не будешь так рисковать. Ты — Первый император, ученик Цинь Цыяня,

поэтому, я думаю, тебе еще многое предстоит сделать. Твои руки и ноги, органы и
жизнь — все это нужно беречь. Я запрещаю тебе жертвовать собой ради кого-то
другого, — хотя Хэ Юй знал, что эффект его губительной крови почти никак не
отражался на Се Цинчэне, он все равно прикусил губу и наклонился, чтобы поцеловать
его, а затем прошептать: — Оставайся послушным, я приказываю тебе.

Мужчина закрыл глаза, поднял руку и похлопал Хэ Юя по щеке после этого сладкого
поцелуя.

— Чертенок, ты и в самом деле еще дитя*.

*中二病 zhōng’èrbìng инт. сленг — наивный, недалёкий (поведение и взгляд людей,

похоже на учащихся второго класса средней школы).

Услышав эту фразу, Хэ Юй встрепенулся и внезапно вскочил с места. Он посмотрел на

Се Цинчэна, чтобы увидеть его выражение лица.

— Что такое?

— Ничего…
Ничего, просто ты уже давно не называл меня Чертенком.

========== Глава 122. Тайные отношения были раскрыты ==========

Когда Се Цинчэн уснул, Хэ Юй вышел из палаты, чтобы позвонить отцу.

— Па?

— Что такое? — голос Хэ Цзивэя звучал изнуренно.

— У тебя есть знакомый ортопед?

— Ты опять поранился?

— Нет, — Хэ Юй не хотел рассказывать ему слишком много. — Просто… Меня немного

беспокоит рука, чувствую дискомфорт, возможно, я еще не полностью выздоровел.
Ничего серьезного, так у тебя есть кто-то на примете? Можешь отправить контакты
врача сообщением, я потом свяжусь с ним.

На данный момент Хэ Цзивэй находился на вилле в Яньчжоу, договорив с сыном, он

связался с хорошо знакомым частным американским доктором и отправил его номер
юноше.

Люй Чжи Шу вдруг поинтересовалась:

— Что-то случилось?

— Это для Хэ Юя, — мужчина не удосужился посмотреть на жену и с безразличием

ответил. — Его беспокоит недавняя травма, он хочет проконсультироваться.

Люй Чжи Шу почувствовала себя немного неловко, когда услышала об этом.

— Давай я попрошу Энтони? В конце концов, он его врач…

— Энтони — психиатр, логично, что Хэ Юй не стал к нему обращаться.

Люй Чжи Шу знала, что сын вел независимый от них образ жизни, если бы его проблема
не была серьезной, он бы не стал просить помощи у родителей.

— Где же пропадал Хэ Юй в последнее время? С кем? — задалась вопросом женщина.

— Не знаю.

— …

Хэ Ли слышал, как мать беспокоилась за старшего брата и почувствовал себя не в

своей тарелке. Хотя Хэ Юй ему угрожал, он все еще был зол на него, поэтому тихо
сказал:

— Папа, мама, а вы никогда не задумывались, что у моего брата кто-то есть?

Такой расклад вполне возможен, но Люй Чжи Шу не хотела об этом думать.

Для нее эта тема была слишком щекотливой*.

*敏感 mǐn’gǎn — чувствительный, чуткий, восприимчивый, щекотливый, неудобный.

Она помнила, что во время съемок Хэ Юю было не по себе и он часто отвлекался. В

последний раз, когда они встречались, Люй Чжи Шу заметила, что парень проверял свой
телефон около тридцати раз, кроме того, Хэ Юй попросил сменить комнату в отеле,
тогда она послала Хуан Чжилуна проверить, не было ли с ее сыном девушки, но тот
сказал, что по соседству с номером Хэ Юя не нашел ни одной женщины, поэтому Люй Чжи
Шу выдохнула с облегчением.

Но когда Хэ Ли выдвинул свое предположение, она вновь немного заволновалась.

Хотя господин Дуань, казалось, не переживал на счет Хэ Юя и не просил постоянно

следить за ним, но, если юноша влюбится и начнет с кем-то встречаться, а Люй Чжи Шу
не успеет вовремя ему сообщить об этом, тогда господин Дуань точно не обрадуется.

Правда в том, что она не осмелилась беспокоить его по пустякам. Но ей нужно было
поскорее проверить Хэ Юя.

Поэтому она сначала узнала недавнее местонахождение сына. Это было легко.
Оказалось, он уехал в округ Цинли вместе с Се Цинчэном.

Госпожа Люй удивилась.

Округ Цинли?

Разве это не родной город Лу Юй Чжу? Не то место, откуда Хуан Чжилун брал людей для
экспериментов?

Округ Цинли являлся «базой» в тени их организации. Господин Дуань в любом случае
должен быть в курсе, что они туда поехали.

Однако, похоже, ему было все равно. Словно он знал, что Хэ Юй не сможет найти
никаких зацепок.

Но почему парень внезапно туда отправился? Может, он и Се Цинчэн что-то узнали об

этом месте? В чем же заключалась проблема?

Люй Чжи Шу не могла перестать размышлять об этом, но затем человек, который добыл
данную информацию, вдруг сказал:

— Госпожа, прежде чем отправиться в округ Цинли, молодой господин Хэ навестил

девушку по имени Се Сюэ, которая проходит лечение в частной клинике.

Казалось, Люй Чжи Шу, наконец, что-то поняла.

Се Сюэ…

Несмотря на то, что женщина легко может о чем-то забыть, она попыталась вспомнить,
как выглядела эта девушка.

Она казалась простушкой и была сестрой доктора Се. Вероятно, Се Сюэ хотела улучшить
свою внешность*, чтобы не выглядеть пустышкой.

*用阳光灿烂来填补她自己 yòng yángguāng сànlàn lái tiánbǔ tā zìjǐ — досл. использовать

солнечный яркий свет, чтобы наполнить себя, т.е. изменить внешность на более
выделяющуюся и красивую. Выражение 阳光灿烂 yángguāng сànlàn обычно используют в
двух случаях: если хотят описать солнечную и хорошую погоду, а также показать, что
вещь/человек невероятно хорош собой или красив.

Так как эта глупышка была наивная и недалекая, она не нравилась Люй Чжи Шу. Улыбка
Се Сюэ напоминала ей об очень болезненных событиях прошлого.
Поэтому, когда они несколько раз встречались, женщина не проявила к ней никакого
интереса.

Когда Хэ Юй учился в средней школе, она уже предупреждала его, чтобы он держался от
Се Сюэ подальше, поскольку они были из разных миров.

Как тогда отреагировал Хэ Юй?

Люй Чжи Шу вспомнила.

Он упрямился.

Парень не скрывал привязанность к этой девушке.

Он точно начал с ней встречаться, не так ли?

Чтобы убедиться в этом, она проверила недавние расходы сына по банковской карте.

Богатый наследник часто сорил деньгами, поэтому Люй Чжи Шу понадобилось некоторое
время, чтобы получить результаты расследования.

Наконец, через несколько часов ей отправили нужную информацию.

В прошлом году он потратил 1.68 миллиона юаней в ночном клубе, не поскупившись на

презервативы и смазку.

С тех пор Хэ Юй много раз покупал контрацептивы в магазине рядом с университетом.

Видимо, он регулярно с кем-то встречался и занимался сексом с этим человеком.

Люй Чжи Шу взглянула еще раз и вспомнила, что Се Сюэ тоже работала в том
университете…

Это точно она.

Госпожа Люй также хотела увидеть записи камер ночного клуба, но прошло уже так
много времени, что проверять их не было смысла.

Итак, нужно узнать, что происходило во время учебы…

Она долго думала и отправила распоряжение провести мониторинг в Шанхайском

университете, в частности, детально узнать, что делал Хэ Юй в те дни, когда покупал
презервативы. Получив результаты, женщина удивилась, ведь юноша не имел никакого
контакта с Се Сюэ, кроме совместных занятий. Он только несколько раз встречался с
Се Цинчэном наедине.

Действительно странно… Где же он еще мог использовать презервативы?

Ей очень хотелось найти пассию сына.

Но она подавила в себе все сомнительные мысли.

Хэ Юй вел себя очень осторожно, если бы Люй Чжи Шу отправила кого-то следить за
ним, он бы точно все узнал, поэтому она не осмеливалась сделать это.

Но у нее не было другого выбора, кроме как нанять человека, который бы ответственно
отнесся к этому делу и был бы максимально незаметен. Это займет больше времени, но
она могла подождать.
Спустя несколько дней.

Се Цинчэну немного полегчало, что касается Хэ Юя, то его рука, на которую наступила
А Вэнь, оказалась в более-менее хорошем состоянии, обошлось даже без перелома, это
просто был обычный вывих, но юноше предстоит долгое восстановление, поэтому,
выписавшись из больницы, Се Цинчэн и Хэ Юй вместе вернулись в Хучжоу.

Приехав, мужчина намеревался рассказать Чжэн Цзинфэну о результатах расследования.

Теперь единственным человеком, которому он мог доверять, был капитан полиции.

Но Хэ Юй беспокоился за Се Цинчэна и хотел быть рядом.

— Чжан Цзинфэн дружил с моими родителями в течении долгого времени. Если даже ему
нельзя доверять, то существование полиции совсем бесполезно.

Юноша помрачнел.

— Меня это не волнует.

— Тогда чего ты хочешь?

— …Твоя рука, — Хэ Юй нахмурился. — Разве ты сможешь водить машину с такой травмой?

— Я поеду на метро.

— …Ты вздумал умереть, а? В метро толпы людей, тебе вообще нужна рука или нет?

Се Цинчэн на мгновение замолк. Хотя он знал, что парень больше заботился о себе, но
такая забота, направленная в его сторону, казалась ему странной.

На самом деле, он чувствовал, что поведение Хэ Юя сильно изменилось. Если бы Чэнь

Мань или Се Сюэ относились к нему так же, как он, тогда мужчина бы и не удивился.

Но это Хэ Юй.

Он не был добряком, на его лице вечно застывала маска отстраненности и безразличия.

Юноша никогда не проявлял заботу без причины. Се Цинчэн не понимал, какую он
поставил перед собой цель на этот раз.

— Сейчас метро нет толпы людей, молодой господин*, спустись с небес на землю.

*小少爷 xiǎoshàoyé — молодой господин, барчук, барич.

Хэ Юй удивился и сказал:

— Разве? Хорошо, тогда почему бы и мне не поехать домой на метро?

— Пойдем.

Се Цинчэн не хотел спорить. Он чувствовал, что парень вел себя странно, но у него
не было времени думать об этом, поэтому пришлось согласиться.

Дом Хэ Юя находился совсем в другой стороне, добраться туда на метро невозможно,

даже если бы он вышел на ближайшей станции, ему нужно было вызвать такси.

Се Цинчэн оплатил проезд картой и остановился.

Хэ Юй так замер у входа в метро.

— …Как мне войти? Нужно просканировать QR-код?

— …Просканируй код метро.

— Да где же он? — Хэ Юй действительно не понимал, он ездил на электричке всего

несколько раз за всю свою жизнь. В последний раз это случилось, когда ему было
десять, тогда не требовалось мобильного подтверждения поездки.

Увидев растерянного юношу, тетушка, стоящая неподалеку, не могла не пожалеть его.

— Молодой человек, позвольте мне показать, как этим пользоваться, — женщина за

пятьдесят учила двадцатилетнего парня, который входит в пятерку лучших хакеров по
всему миру, пользоваться мобильным телефоном. — Сначала откройте приложение для
онлайн платежей. Да, очень хорошо. А теперь приложите телефон сюда…

Се Цинчэн прошел дальше, он не мог смотреть на развернувшуюся драму.

Тетушка, наконец, научила хакера оплачивать проезд с помощью телефона. Он смиренно

поблагодарил ее и прошел на станцию.

Се Цинчэн молчал, но потом спросил:

— …Тебе весело?

— Очень.

— Чертенок, ты в самом деле упрямый.

Мужчина назвал его Чертенком, поэтому Хэ Юй снова почувствовал себя счастливым.

Чтобы скрыть радость, он отвернул голову в сторону.

Оказавшись на станции, парень заметил, что что-то не так.

— Се Цинчэн, разве ты не говорил, что не будет толпы?

Мужчина тоже не ожидал, что здесь соберутся так много людей. На самом деле, так
совпало, что неподалеку в соседнем районе проходила выставка комиксов, и теперь
после ее завершения все студенты спустились в метро, чтобы вернуться по домам.

Среди них были девушки, которые косплеили разных персонажей, и как только Се Цинчэн
их увидел, ему захотелось прикрыть эти полураздетые тела. Шовинист* в его душе
кричал о том, что носить такие наряды было неподобающе.

*直男癌 zhínán’ái — мужской шовинизм, неумелый ухажер, болван (мужчина, который не

понимает женскую психологию, женские потребности).

— Во что они вырядились? — хмуро заметил он.

— Это косплей.

— Что? — холодно* спросил Се Цинчэн, нахмурившись еще больше.

*直男 zhínán — натурал, гетеросексуал (о мужчине), прямолинейный, холодный,

бескомпромиссный, эмоционально глухой (о поведении мужчины по отношению к
женщинам).

У Хэ Юя внезапно возникли темные мысли, он притворился равнодушным и ответил:

— Это весело. Если захочешь узнать больше, я в следующий раз куплю полицейскую
форму и пару наручников. Приходи ко мне домой, там я научу тебя этому.

Се Цинчэн был в замешательстве.

— …Не стòит.

В тот момент Хэ Юй представил его в светло-голубой форме и с наручниками.

— Очень жаль.

Мужчина не понимал, о чем говорит этот человек. В следующий момент приехал поезд и
они зашли в вагон вместе с косплеерами.

Се Цинчэну было неприятно смотреть на полуголых девушек, но другие мужчины видели в

этом красоту, из-за чего многие оторвались от экранов своих телефонов и стали
глазеть, поскольку реальные красавицы выглядели куда лучше тех, которые встречались
в играх.

Хэ Юй не смотрел в телефон, но и не обращал внимания на косплееров.

Ему было неловко, когда он зашел в метро, ведь в вагоне так много людей, как сардин
в банке. Ему даже стало трудно дышать.

Все сидячие места были заняты, но и стоять было тоже неудобно.

Молодой человек заметил, что Се Цинчэну пришлось ухватиться за верхнюю петлю

раненной рукой, чтобы не опираться на облокотившегося на металлический поручень
толстяка рядом. Хэ Юй не мог не злиться из-за этого.

Не обращая внимания на недовольство людей, он протолкнулся и подошел поближе к Се

Цинчэну сзади, защищая его от прикосновений других людей.

Хотя он оградил мужчину своим телом, его поза не была слишком очевидной для
остальных, поэтому мужчина не заметил ничего странного и продолжил спокойно стоять.

Чем ближе поезд приближался к центру города, тем полнее набивались вагоны.

Хэ Юй постепенно понял, что поездки на метро имеют свое преимущество, иначе у него
бы не было возможности находиться так близко к Се Цинчэну.

Но и это тоже не самое главное.

Закрыв глаза, мужчина был вынужден прижаться к груди Хэ Юя, но он, казалось, не
беспокоился об этом.

Через некоторое время он действительно заснул, облокотив голову о свою руку,

протянутую вверх. В то же время рукав рубашки немного поднялся, обнажая татуировку.

— Этот дяденька* такой красивый…

*叔叔 shūshu — дядя (младший брат отца), дядя (обращение).

Внезапно Хэ Юй услышал, как неподалеку тихо перешептываются две девушки.

— Да-а, такой мужественный.

— Я наблюдала за ним с самого начала, он вел себя очень вежливо и старался ни к

кому не прикасаться.
— Что же делать? Я хочу попросить у него WeChat.

— Давай, вперед.

Они некоторое время стеснялись спросить, но, наконец, одна из них нерешительно
подвинулась ближе к Се Цинчэну.

Девушка выглядела красиво, на ней была школьная форма, поэтому она выглядела даже
младше Хэ Юя.

Она хотела коснуться Се Цинчэна маленьким пальчиком, когда вдруг чья-то чужая рука
заблокировала ей путь.

— Эй…

Хэ Юй улыбнулся и написал несколько слов в телефоне, а затем показал ей.

Девушка в шоке уставилась на парня.

Сообщение молодого человека гласило: «Прости, но он мой парень».

Она так сильно удивилась, что не выдержала и отошла подальше.

Ее подруга начала что-то спрашивать у нее, но девушка, казалось, не хотела ей

рассказывать, однако позже они принялись обсуждать случившееся:

— Как такое возможно? Посмотри на их разницу в возрасте, какой еще парень? Он

просто издевается.

— Если не веришь, сама спроси.

Но вопросы были излишни.

Хэ Юй посмотрел на них, а затем перевел взгляд на Се Цинчэна, чувствуя исходящий от

его шеи запах дезинфицирующего средства. В сердце юноши становилось все теплее и
теплее. В тот момент, когда поезд остановился, люди начали толкаться, и те две
девушки снова решили подойти к ним, но Хэ Юй вдруг слегка наклонился, поцеловав Се
Цинчэна в шею.

Этот жгучий поцелуй был полон соблазнов.

Он поднял взгляд на них и улыбнулся.

Девушки были ошеломлены.

Хэ Юй будто бы спросил: «Теперь вы поверили?»

Они чувствовали себя крайне неловко, поэтому тут же удалились в другой вагон.

Дело в том, что парень не осознавал, насколько очаровательно выглядит Се Цинчэн для
других людей. Это был красивый высокий мужчина, излучающий ауру мужественности и
спокойствия. Хотя не каждый хотел бы выйти замуж за разведенного человека, но
множество молодых девушек были бы не против вступить в отношения с ним.

Хэ Юй понимал, что Се Цинчэн может захотеть встречаться с женщиной, поэтому,

столкнувшись с этим в реальности, он не мог не чувствовать злость и напряжение.

Неужели они настолько слепы, что не заметили, что у него уже есть парень?

Не говоря уже о том, чтобы поцеловать Се Цинчэна в затылок, пока он не знал. Но Хэ

Юю было все равно, он бы мог при всех обнять его или даже заняться с ним любовью.

Он желал, чтобы все знали, кому принадлежит этот человек.

Се Цинчэн выглядел красивее любой женщины. Когда Хэ Юй входил в него, он заметил

его тонкую талию, длинные ноги и хриплые стоны, вырывающиеся после каждого толчка…

Это взволновало молодого человека, поэтому он сделал все, чтобы подавить эти мысли,
как он обычно поступает, если нужно причинить себе боль и унять жажду крови.

Поцелуй в шею произошел бессознательно, его глаза уже покраснели.

Се Цинчэн вдруг проснулся, когда они подъезжали к полицейскому участку. Мужчина

посмотрел на карту и сказал:

— Почти приехали.

— …Мгм.

Он обернулся, чтобы взглянуть на Хэ Юя.

Между ними было небольшое расстояние, и парень подумал, что мог бы поцеловать его
прямо в губы, поэтому ему пришлось тут же взять эмоции под контроль и сдержаться.

— Дальше ты поедешь один, у тебя получится выйти из метро?

— Я хакер.

— Ты хакер, который не смог войти на станцию.

«Ты флиртуешь?» — подумал Хэ Юй, желая укусить Се Цинчэна за шею и попробовать его
кровь на вкус.

Он посмотрел на мужчину голодным взглядом и очень тихо прошептал:

— Се Цинчэн, хватит. Если ты опять заговоришь, я прямо здесь раздену тебя и

оттрахаю*.

*搞 gǎo — заниматься (чем-либо), организовывать, поиметь, оттрахать.

Се Цинчэн молчал, так как чувствовал, что Хэ Юй в последнее время вел себя слишком
послушно, он уже забыл ощущение его острых клыков на коже и пренебрежительно
отнесся к его словам. Мужчина поднял руку, похлопав юношу по щеке:

— Чертенок, очнись, мы уже приехали.

Поезд остановился.

— Я пошел, — сказал Се Цинчэн.

— …Угу.

Хэ Юй не мог последовать за ним, поэтому смотрел ему в спину до тех пор, пока двери
не закрылись и поезд не начал двигаться.

Теперь Се Цинчэн пропал из поля его зрения.

Юноша положил руку на то место, где лежала рука мужчины, на петле еще осталось
немного тепла его тела. В какой-то момент Хэ Юй почувствовал, что он действительно
нравится ему.

Се Цинчэн… Се Цинчэн.

Почему же ты мне так нравишься…

Почему ты мне нравишься все больше и больше…

— Ах! — в момент, когда Хэ Юй ощутил, как любовь переполняет его, он вдруг услышал
голоса студентов неподалеку и посмотрел на них, обнаружив, что они внимательно
следят за новостями на экране телевизора в вагоне.

Пытаясь прийти в себя, юноша перевел взгляд на монитор.

Послушав, что говорят, он удивился.

По новостям передавали о трагической смерти одного человека, тело которого

обнаружили в его собственном доме.

Хэ Юй знал его.

========== Глава 123. Возвращение в ночной клуб ==========

Погибшей оказалась актриса второго плана в фильме «Суд».

«В районе Ваньхе, в котором жила женщина, расположен один из элитных жилых

комплексов. Ее тело обнаружил владелец квартиры».

Арендодатель: «У нас хорошие меры безопасности, персонал всегда наблюдает за

жизнедеятельностью жильцов, чтобы в случае чего помочь пожилым людям, которые живут
одни. Прошлой ночью охранник, отвечающий за порядок в подъезде госпожи Ян, сообщил
мне, что в течение нескольких дней в ее квартире беспрерывно горел свет. Мы
забеспокоились, так как обычно такого не происходит».

«Поскольку госпожа Ян еще молода, мы боялись потревожить ее покой, и я попытался

связаться с ней по телефону. Но она не взяла трубку, поэтому я позвал
ответственного за безопасность подъезда и домоправительницу, мы позвонили в дверь,
но никто не открыл».

«Домоправительница увидела через окно, что в квартире беспорядок, а стены были

забрызганы краской. Осознав, что что-то не так, мы позвонили в полицию и взяли
запасной ключ, чтобы попасть внутрь, но кто мог подумать, что госпожа Ян окажется
мертва».

Такие ужасающие новости потрясли всех.

Изображение на мониторе в метро немного расфокусировалось.

«Покойной было двадцать восемь лет. Ее обнаружили на втором этаже дома в

собственной ванной. Внутри также были заметны следы борьбы, но полиция не нашла
никаких улик. На записях камер видеонаблюдения посторонних лиц не выявили. Дело
находится на стадии расследования».

Хэ Юй мало что знал об этой девушке, но ему несколько раз приходилось с ней
сниматься, тогда она показалась вполне милой.

Он не ожидал, что с ней может что-то случиться.

Это дело опять вело к съемочной команде «Суда». Сколько же еще людей попадут из-за
этого в неприятности? Ху И утопили в резервуаре с водой, две девушки исчезли без
следа, а теперь еще и госпожа Ян. Почему она умерла?.. Это совпадение или…

Актеры в главных ролях уже были довольно известны, а вот актриса второго плана, на
самом деле, немного уступала им и получила эту роль только благодаря своему
профессиональному опыту.

Хэ Юя не интересовала жизнь этих людей, поэтому, когда во время съемок кто-то

обсуждал личности знаменитостей, он просто игнорировал их пустую болтовню.

В его сердце стало беспокойно. Парень достал телефон и начал искать информацию об
актерах.

Спустя некоторое время его внимание привлекло название одной компании: «Корпорация
культуры Чжилун».

Это компания Хуан Чжилуна!

Теперь стало понятно, что смерть девушки также связана с этим человеком!

Хэ Юй вышел из метро и сразу попытался связаться с людьми, причастным к этому

инциденту.

Имея много полезных связей, ему было нетрудно найти людей, которые могут узнать
подробности случившегося. Вскоре юноша получил некоторую скрытую полицией
информацию.

После судмедэкспертизы, выяснилось, что актриса умерла девять дней назад. Когда ее
тело было найдено в ванной, процесс разложения уже начался, поэтому картина
оказалась не для слабонервных.

В действительности, первым человеком, который обнаружил мертвую госпожу Ян, был не

арендодатель, а домоправительница. Но на фоне стресса у нее случился нервный срыв.
Мужчина оказался умнее, когда он услышал крики женщины из ванной комнаты, то понял,
что внутри что-то неприятное, поэтому он выбежал из квартиры, чтобы подождать
полицию в коридоре.

И это было верное решение.

Ведь он не увидел эту ужасающую сцену.

Влажность в ванной комнате была идеальной для размножения микроорганизмов, поэтому

красивое лицо девушки уже не выглядело свежим, а воздух наполнился трупным запахом.

Приятель, поделившийся с Хэ Юем информацией, добавил:

— Убийца точно извращенец. Над ванной нашли камеру. Зачем после убийства человека
оставлять такую вещь на месте преступления? Ему захотелось снять процесс разложения
тела?

— Ты уже смотрел запись?

— Нет, я же сказал, что камера была «над ванной»…

— Но…

— Она упала и буквально прилипла к телу, никто не мог ее включить, но мы узнаем,

что там было.
Знакомый Хэ Юя работал на рыночной бирже и пользовался суматохой*, чтобы добыть
полезную информацию. Они познакомились после совместных посиделок, родители юноши
отправили его на государственную службу, поэтому он плавал в пруду с крупными
рыбами* и у него имелся доступ ко многим данным.

*浑水摸鱼 húnshuǐ mōyú — обр. ловить рыбу в мутной воде (в знач. воспользоваться
всеобщей суматохой ради получения выгоды).

*肥肠 féicháng толстые кишки (свиные), гузёнка, жирные кишки, «чиновники»,

брюхожира.

Парень сообщил Хэ Юю, что запись с камеры очень важна. Несмотря на то, что в
квартире обнаружили следы борьбы, убийца так и не оставил никаких следов ДНК. Если
запись можно будет восстановить, тогда дело продвинется вперед.

— …Хорошо, спасибо, брат*.

*兄弟 xiōngdì — друг, младший брат.

— Мм?

— Никому не передавай информацию об этом деле.

— …

Смерть госпожи Ян не была совпадением.

Вполне вероятно, что важные вещественные доказательства будут уничтожены. Лучше

всего довериться одному из полицейских и обсудить происходящее. Тем не менее, у Хэ
Юя на уме не было ни одного человека, с которым он бы мог поделиться секретами,
кроме…

Таким образом, через полчаса Чжэн Цзинфэн, разговаривающий с Се Цинчэном, вдруг

услышал звонок из приемной.

— Капитан, кто-то ищет вас.

К тому моменту оба мужчины уже почти закончили беседу.

Лао-Чжэн знал, что Се Цинчэн вмешался в расследование преступлений, из-за чего

мужчина был в ярости, но не мог ничего поделать с этим. После продолжительных
споров, Се Цинчэн, наконец, рассказал о новых подсказках.

Поэтому, когда капитан поднял трубку и заговорил, его голос все еще был слегка
резкий, он сердито обратился к человеку на другом конце провода:

— Кто это?

— Я тот, кто замешан в деле с телевышкой.

Чжэн Цзинфэн взглянул на Се Цинчэна и затаил дыхание:

— Так он уже сидит у меня и пьет чай!

— Я тот, второй, меня зовут Хэ Юй.

Звук, доносившийся из динамиков был очень громким, а в кабинете капитана царила

тишина, поэтому Се Цинчэн все слышал.
Чжэн Цзинфэн удивился.

— Чего он хочет?

Се Цинчэн струсил пепел с сигареты и сказал:

— Если пустите его, узнаете ответ.

Капитан еще больше разозлился и обернулся, чтобы посмотреть на него.

— Это твой кабинет или мой? Ладно, давай посмотрим, что из этого получится!

Когда Хэ Юй пришел к ним, их взгляды с Се Цинчэном пересеклись. Мужчина, прямо как

его отец, сидел рядом со столом с сигаретой в руке.

— Се-гэ, капитан Чжэн, — поприветствовал их юноша.

Чжэн Цзинфэн вел себя очень вежливо и пригласил молодого человека присесть.

Хэ Юй молча прошел вперед, но вдруг начал кашлять.

— О, ты заболел? — спросил капитан.

— Нет, просто не переношу сигаретный дым, — тонко намекнул юноша.

Чжэн Цзинфэн вдруг посмотрел на Се Цинчэна.

— Как можно курить перед младшими? Быстро прекрати!

Се Цинчэн потерял дар речи.

— Брось сигарету!

Мужчина молча посмотрел на них, как бы говоря, что в этом нет ничего такого, но
затем согнул сигарету пополам и потушил ее.

Раньше он чувствовал себя намного лучше, но теперь его здоровье ухудшилось, а рука
была травмирована, поэтому он лениво сидел на стуле, облокотившись о его спинку и
высокомерно смотря перед собой.

— Говори, что хотел. Здесь все свои, — произнес он.

Хэ Юй выборочно рассказал Чжэн Цзинфэну о произошедшем.

Побывав в округе Цинли, они подозревали, что Хуан Чжилун похитил юную девушку из
деревни, что он также связан со смертью родителей Се Цинчэна, но такое обвинение
требовало весомых доказательств, поэтому пара документов ничего не могут решить.

Таким образом, привлечь Хуан Чжилуна к суду пока что было невозможно.

Но актриса из его компании была убита, а запись с камеры в ванной еще не смогли
восстановить. Если это преступление будет связано с этим человеком, он определенно
попытается украсть или уничтожить доказательства, прежде чем видео станет доступным
для просмотра.

Услышав об этом, капитан принялся размышлять.

— Я сделаю все возможное, чтобы ничего не упустить, пока будет идти расследование.
— …Мы каждый раз продолжаем сталкиваться с такого рода преступлениями. Смерть Ху И,
исчезновение двух девушек, убийство госпожи Ян… Но улик слишком мало.

Чжэн Цзинфэн тоже чувствовал раздражение, ведь после гибели Ху И он так и не смог
найти никаких подсказок. Родители погибшего очень сильно злились на капитана,
называли его ничтожеством. А родственники двух пропавших девушек лелеяли надежду на
спасение, но позже впали в отчаяние. На самом деле, для любого совестливого
полицейского подобные моменты были удушающими.

Ожидание еще более жестоко, чем смерть.

Чжэн Цзинфэн вздохнул.

— Это дело очень мутное*.

*水太深了 shuǐ tài shēn le — досл. вода слишком глубокая.

— У пропавших есть шанс выжить? — спросил Се Цинчэн.

Мужчина в ответ покачал головой, но так ничего и не сказал.

Случаи с исчезновением людей самые страшные. Иногда может пройти тридцать или сорок
лет, прежде чем удастся кого-то найти. Кроме того, в итоге жертва уже будет мертва
или ее продадут сексуальное рабство и она станет совсем неузнаваема.

На самом деле, полиция не имела никакой информации о связи этих преступлений, но у

Се Цинчэна возникла идея. Он тот, кто ждал справедливости в течение девятнадцати
лет, и очень хорошо понимал, что нужно держать полицейских на коротком поводке.

Он больше не задавал вопросов. Когда ему было тринадцать, маленький Се Цинчэн

постоянно приходил в полицейский участок, чтобы узнать, как продвигается
расследование, но все просто увиливали от ответа.

Тогда он уже знал, что это бесполезно, что если бы был какой-то прогресс, ему бы
сообщили об этом.

Но сейчас Се Цинчэн снова хочет знать.

Все из-за того, что Хэ Юй встретил «Лу Юй Чжу» в округе Цинли.

Если она все еще жива, то надежда еще оставалась.

Чжэн Цзинфэн знал, о чем он думает, поэтому сказал:

— Мне кажется, вы могли ошибиться с тем человеком, которого встретили ночью. Это не
может быть Лу Юй Чжу.

— Но я своими глазами видел! Если только у нее нет очень похожих на нее
родственников, хотя даже при таком раскладе, думаю, что Лу Юй Чжу могла избежать
взрыва в архивах.

— Невозможно, — ответил капитан. — Мы провели обыск и нашли ее останки. Она умерла,

потому что там был ее череп.

Хэ Юй и Се Цинчэн молчали.

Пробыв некоторое время в кабинете Чжэн Цзинфэна, они больше не знали, что еще могут
обсудить, поэтому, попрощавшись, покинули участок.
Перед их уходом, мужчина предупредил Се Цинчэна:

— Сяо-Се, больше не рискуй своей жизнью.

Мужчина слишком халатно относился к себе.

Чжэн Цзинфэн вновь разозлился и обратился к Хэ Юю:

— В следующий раз не водись* с ним!

*胡闹 húnào — скандалить, шуметь, безобразничать, распутничать.

Хэ Юй тоже пропустил это мимо ушей.

Тогда мужчина пришел в ярость и закричал:

— Да когда вы успели так подружиться?! С каких пор у вас такие хорошие отношения?!

Хорошие отношения?

— Лао-Чжэн, позже я устрою тебе встречу с хорошим офтальмологом.

На обратном пути из полицейского участка Хэ Юй подумал и неожиданно позвал Се

Цинчэна:

— Се-гэ.

— Что?

— Давай я познакомлю тебя с хорошим ортопедом?

Мужчина думал о преступлениях, поэтому холодно спросил:

— …Что?

— Я нашел для тебя американского хирурга-ортопеда, который сможет осмотреть твое

ранение.

Се Цинчэн понял, что Хэ Юй говорит серьезно. Он остановился и слегка нахмурился.

— У меня есть его телефон, поэтому, как будешь свободен, давай сходим к нему
вместе.

Мужчина озадаченно смотрел на этого молодого человека и долго размышлял…

— Почему ты так ко мне относишься?

Ему было не очень понятно поведение Хэ Юя, он то заботился о нем, то ругался с ним.
Это действительно сбивало его с толку.

— Так ты согласен? — юноша так и не ответил на вопрос.

— Все в порядке. Я хорошо знаю свое тело.

— …

Разочарование медленно отразилось в глазах Хэ Юя.

— Се Цинчэн, как ты можешь так просто сдаться? Даже не хочешь попытаться? Раньше ты
не был таким, а теперь…

— Зарубежные врачи очень дорогие, а долгосрочное лечение сломанных конечностей

войдет в копеечку. К тому же, результат может не оправдать ожиданий, следовательно,
в этом нет особого смысла.

Парень с тревогой в голосе заметил:

— Но у меня есть деньги, я могу заплатить…

Взгляд Се Цинчэна похолодел.

— Прости, но зачем мне брать твои деньги?

Хэ Юй чуть не задохнулся.

Он забыл, что этот человек имел высокое чувство достоинства, поэтому не хотел,
чтобы с ним так обращались. Он звучал так, будто был бременем для него.

— Я… я не об этом, — наконец, выдавил из себя Хэ Юй. — Я не имел в виду то, о чем

ты подумал, — он сделал паузу. — Мне жаль.

Увидев его таким, Се Цинчэн слегка расслабился.

— …Хэ Юй, чего ты хочешь? Если у тебя есть, что сказать, говори. Взрослые не ходят
вокруг да около.

— Я…

Хэ Юй прикусил нижнюю губу.

В действительности он хотел сказать:

«Се Цинчэн. я хочу затащить тебя в постель».

«Я просто хочу тебя, ты можешь быть со мной?»

«Ты не подпускаешь меня к себе, но все равно продолжаешь спрашивать… Ты ничего не

знаешь и мучаешь меня».

— Я ничего не хочу, я только знаю, что ты тоже болен психической Эболой. Мы

чувствуем себя одинаково, разве ты не понимаешь? — Хэ Юй сдался и, наконец,
ответил.

Се Цинчэн напрягся, изменившись в лице.

— Как человеку, способному контролировать свою болезнь, думаю, мне не нужно твое
сострадание. Ты… — он на мгновение остановился и внезапно подошел к Хэ Юю поближе,
затем протянул руку и коснулся лба юноши. — У тебя поднялась температура.

Мужчина холодно посмотрел на него, как будто перед ним стоял тот самый маленький
мальчик, который стучался к нему в кабинет много лет назад.

— Хэ Юй, в последнее время твое психическое состояние было нестабильным, ты не

знаешь, как с этим справиться. Если у тебя в будущем случится приступ, тебе будет
сложнее, чем мне с поломанной рукой сейчас. Поэтому вместо того, чтобы беспокоиться
обо мне, позаботься о себе.
Парень бросил на него недоверчивый взгляд.

Се Цинчэн мягко коснулся его лба, как он сделал в первый учебный день в средней
школе, в то время Хэ Юй набил себе татуировку и у него начался жар.

После возвращения из округа Цинли, отношение Се Цинчэна к нему было не таким

предвзятым, как раньше, и молодой человек подумал, они могут вернуться к прежнему
общению.

Поэтому, когда мужчина дотронулся до него и сказал все эти слова о заботе, Хэ Юй
ничего не мог с собой поделать. Он хрипло и импульсивно сказал:

— Се Цинчэн.

— Что?

— Если ты все еще переживаешь за меня… Тогда…. Ты бы мог…

— Мм?

— Тогда ты бы мог снова стать моим лечащим врачом? — сердце Хэ Юя наполнилось

нетерпением, он не мог взять себя в руки и успокоиться.

— …

Се Цинчэн не ожидал, что он попросит его об этом, поэтому удивился.

Но на этот раз он не отверг его сразу, а просто нахмурился и решительно посмотрел

на мальчишку перед собой.

Это уже второй раз Хэ Юй просит его вернуться в качестве доктора.

Впервые это случилось в баре, когда он его насильно поцеловал.

Теперь Се Цинчэн молчал, поэтому парень подумал, что он согласен. Ранее он

приготовил для него комнату в своем особняке, но, получив безразличный отказ
мужчины, вышел из себя и случайно выпал из окна.

Затем он провел некоторое время в постели и не получил ни одного сообщения от Се

Цинчэна.

По сей день тот и не догадывался, что юноша потерял контроль над своими эмоциями и
упал со второго этажа.

Сегодня был второй раз, когда Хэ Юй обратился к нему с этой просьбой.

Такой поступок был импульсивен, но он не желал думать о своем поведении.

Ты хочешь вернуться?

После того, как молодой человек спросил его, он тут же пожалел об этом, поскольку
понимал, что Се Цинчэн не согласится.

Как и ожидалось, после долгого молчания, мужчина ответил:

— …Понятия не имею, почему ты так одержим моим возвращением, но, судя по некоторым
событиям, которые произошли за последние несколько лет, думаю, мое возвращение было
бы совершенно неуместным. У меня много других забот, мне кажется, я не смогу хорошо
справляться со своей работой, поэтому, Хэ Юй, я отклоняю твое предложение.
— …

Юноша вздохнул и почувствовал, что душой вернулся в тот день, когда он сидел на
подоконнике, смотрел на закат, который резал глаза, а потом просто упал вниз.

Спустя четырнадцать лет, у него больше не было сил, чтобы открыть эту плотно
закрытую дверь.

И сегодняшний разговор не был исключением.

— Возвращайся домой и отдохни, — сказал Се Цинчэн. — В последнее время ты плохо

спал.

Хэ Юй сжал челюсти, в его глазах внезапно появилось нечто жестокое, словно он хотел
поймать этого человека и запереться с ним в спальне.

Поэтому парень отвернулся.

— …Ты… Не воспринимай мою просьбу всерьез. Я не привязан к тебе, а ты не такой уж и

хороший врач. В этом нет необходимости, я просто спросил.

Между ними повисло молчание.

Голос Хэ Юя звучал холодно и резко:

— Забудь об этом, — сказав последнее слово, он поднял свою разбитую гордость,

развернулся и ушел.

Се Цинчэн озадаченно посмотрел ему в спину…

Как только юноша вернулся домой, он сразу принял много таблеток, которые ему
выписал Энтони.

Парень чувствовал, что Се Цинчэн сводит его с ума.

Только тогда он осознал, насколько сильно ему нравится этот мужчина.

Хэ Юй был зависим от него, как от самого сильного в мире наркотика.

— Почему он тебе так нравится? — молодой человек подошел к зеркалу и спросил сам
себя. В собственном отражении он разглядел налитые кровью глаза. — Черт возьми,
почему ты не можешь отпустить его?!

Раньше Хэ Юй уже отпустил Се Сюэ…

Почему же с Се Цинчэном все так сложно?

Оказалось, его привязанность к нему намного крепче, чем он думал.

Вместо того, чтобы причинить кому-то боль, Хэ Юй терзал себя и подавлял свое
желание приковать мужчину наручниками к своей постели.
Он пытал себя и причинил себе боль.

Юноша не мог… не мог допустить того, чтобы из-за его проблем, пострадал Се Цинчэн.

С трудом дыша, Хэ Юй медленно обернул вокруг порезанного запястья бинт.

Затем он пошел в ванную комнату, включил кран и смыл кровь с рук.

Он знал, что достиг предела и вот-вот рухнет. Боль и желание разрывали его тело на
куски.

Нет…

Так не пойдет…

Хэ Юй чувствовал, что не может идти по такому пути.

Поскольку ему не суждено было быть с Се Цинчэном, он должен был принять решение —
ему как можно скорее нужно избавиться от чувств к нему!

Молодой человек сделал глубокий вдох, умылся и попытался унять свою жажду крови.

Затем он переоделся, но его глаза все еще оставались алого цвета. Хэ Юй еще раз
посмотрел в зеркало растерянным взглядом, после чего он развернулся, захлопнул
дверь и уехал….

В тот самый ночной клуб.

Автору есть, что сказать:

Управляющий клубом. Он едет! Вот он! Человек, который в прошлый раз оставил нам
1.68 миллиона юаней!

Менеджер. Нужно относиться к нему со всем уважением! Давайте убедим его потратить
еще столько же.

Администратор. Мне интересно, он уже бросил того мудака?

P.S. Хэ Юй больше не может терпеть, он собирается признаться в любви к Се-гэ,

поэтому я открываю обратный отсчет до этого события!

Пока что мы имеем 20%…

Хэ Юй. Будет ли мое признание похожим на то, как я пытался признаться Се Сюэ?

Скромный автор. Разве такое возможно? Ты же будешь признаваться в любви своему

мужу*. Я обязательно позволю тебе высказаться…

*老公 lǎogōng — муж.

Хэ Юй. О…

(кажется, здесь что-то не так)

Хэ Юй. Погодите, это же я муж, а он — моя женушка*!

*老婆 lǎopo — жена.

Скромный автор. Тогда зови его женушкой, посмотришь, не будет ли он тебя

игнорировать.

Хэ Юй. …

Скромный автор. А что? Тебе же всегда хотелось высказаться. Более того, несмотря на
твои преимущества в постели, тебя все еще волнует, как вы друг друга будете
называть? …Ладно, пусть так. Я только немного заплачу ему… Ах.

========== Глава 124. Мы снова встретились в клубе ==========

Тем временем Се Цинчэн прибыл в частную клинику и зашел в VIP-палату.

Се Сюэ спала.

Хотя ее состояние на данный момент было не критичным, но из-за RN-13 ей нужно было
находиться под постоянным наблюдением и проводить диализное лечение, из-за чего
девушка часто чувствовала слабость и хотела спать.

Се Цинчэн не хотел будить сестру, поэтому оставил на изголовье кровати букет ее

любимых желтых роз, после чего подоткнул ей одеяло.

Казалось, она почувствовала его дыхание, сжалась и пробормотала:

— Гэгэ…

Рука мужчины замерла, через мгновение он погладил девушку по голове.

— Ничего, гэгэ скоро найдет для тебя лекарство.

Се Сюэ повернула голову и, как котенок, потерлась лицом о его ладонь, а потом вновь
провалилась в сон.

Се Цинчэн еще некоторое время посидел вместе с ней в больничной палате, но затем
ушел.

Ему нужно было проверить информацию о компании Хуан Чжилуна.

В те года Ван Цзянькан отправил многих девушек-сирот из деревень в Хучжоу, они все
посещали школу жены Хуан Чжилуна. Актриса, тело которой обнаружили в ее собственной
квартире, также была связана с этим человеком…

Он остановился в коридоре возле окна, достал телефон и решил проверить комментарии

людей по поводу этого несчастного случая.

На самом деле, Хуан Чжилун занимал довольно высокое положение в обществе, поэтому у
него не должно быть проблем с репутацией, но из-за череды непредвиденных
обстоятельств, казалось, он растерял свою удачу. Сперва погиб Ху И, затем пропали
режиссер и главный редактор, обе девушки просто бесследно исчезли. Родители Ху И
очень любили своего сына и не хотели, чтобы расследование зашло в тупик.

Они всегда следили за Хуан Чжилуном, как и в сети, так и в реальности. В нашем мире
многие хотят получить лишь выгоду, поэтому связи мужчины оказались ненадежны, ведь
вскоре подчиненные Хуан Чжилуна захотели уволиться и уйти от него. Кроме того,
акции его компании упали в несколько раз, а теперь с ним связана еще одна смерть.

Если бы Се Цинчэн не обнаружил ничего странного в округе Цинли, он бы видел в этом

человеке не преступника, а жертву.

Однако теперь многие упрекали господина Хуана и его компанию, тем самым
распространяя о нем неприятные слухи.

Се Цинчэн некоторое время просматривал комментарии, прежде чем остановился на одном

из них.

Это даже был не слух, а обсуждение актеров, которые стали жертвами компании Хуан
Чжилуна. Многие негативно относились к этой организации и заявляли, что здесь
однозначно замешан криминал. Все актеры, которых принимали на работу, должны были
быть покладистыми и говорить только то, что требует от них начальство. Кроме того,
они не имели права использовать социальные сети, все их аккаунты находились строго
под надзором их агентов.

Отношение к актерам оставляло желать лучшего. Компания требовала «абсолютной

покорности», таким образом им нельзя было выносить на всеобщее обсуждение темы,
связанные с домогательствами или недостатками их контрактов, поскольку в таком
случае на них оказывали давление и грозились вышвырнуть из развлекательной
индустрии.

Актеры также не имели возможности высказаться, так как всех их аккаунты в соцсетях
были под контролем агентов, никто бы и не поверил им, если бы они создали отдельные
странички, чтобы рассказать правду. В случае, если бы об этом узнали, тогда
человеку пришлось бы заплатить огромный штраф за нарушение контракта.

Десять лет назад один актер так и не смог принять эту извращенную систему, поэтому
покончил жизнь самоубийством, спрыгнув с крыши высотки. До этого он записал видео,
в котором раскрыл секреты о своей работе в этой компании. Однако парень не был
настолько известным, чтобы привлечь особое внимание общественности, а Хуан Чжилун
вовремя взял контроль над комментаторами и заплатил за удаление этого видео из
сети, однако в узких кругах люди все еще помнили о случившемся.

Но они ничего не могли сделать с этой информацией. Никто не мог противостоять этим
толстокожим людям из корпорации Хуан Чжилуна.

То же самое происходило и прямо сейчас. После смерти Ху И, его влиятельные

родственники столкнулись с теми, кто был немного могущественнее, поэтому между ними
разгорелась война. О компании Хуан Чжилуна начали распространяться негативные
слухи.

Связи родителей Ху И были крепки, поэтому господин Хуан не смог удалить информацию
о гибели подчиненного во время съемок фильма.

Оказалось, пострадало так много людей, которые были связаны с этим человеком!

«Вау! В списке погибших и пропавших есть известные имена…»

«Многие начинающие актрисы, которые подписали контракт с этой компанией, вообще не

выходят на связь. Неизвестно, живы ли они или уже мертвы»

«Мне действительно интересно, почему те люди повелись на это и уехали из своих

родных городов, чтобы заниматься творческой деятельностью, ведь никто из тех, кто
начал работать на Хуан Чжилуна, так и не прославился».

«Мне кажется, эта организация замешана в торговле наркотиками».

Чем больше Се Цинчэн читал, тем больше хмурился.

Абсолютное повиновение.

Нельзя никому ничего рассказывать.

Эти люди попали в ловушку…

Уехав из дома, они пропали без вести…

Ему казалось, что если углубиться в эту проблему, он определенно сможет понять, что
происходит.

В ту же секунду раздался короткий звонок и дверь лифта открылась.

Се Цинчэн собирался войти, когда его взгляд зацепился за мимо проходящего человека.
Это был директор частной клиники — пожилой мужчина, друг Цинь Цыяня, который хорошо
знал Се Цинчэна.

Встретившись с ним, он кивнул ему и сказал:

— А, профессор Се.

— Директор.

— Уже так поздно. Пришел увидеться с сестрой?

— Мгм.

— Ах, с ней все в порядке, не переживай за нее, — мужчина сделал паузу и прошептал:
— Впрочем, ты… — Директор посмотрел на него сквозь толстые линзы очков. — …Ты уже
знаешь о своем состоянии, тебе не нужно напоминать, но не забудь вернуться к…

Старик собирался сказать что-то еще, когда внезапно зазвонил телефон Се Цинчэна.

Тот посмотрел на экран и промолвил:

— Директор, мне нужно ответить, давайте поговорим в следующий раз, — мужчина тут же
вошел в лифт.

Это была частная клиника, в которую его положили после аварии и в которой Цинь
Цыянь принял решение испытать RN-13.

Управляющий был хорошо знаком с Се Цинчэном, поэтому понимал, что ему можно
говорить, а о чем лучше умолчать.

Наблюдая за тем, как мужчина уходит, он вздохнул и покачал головой с тревогой в

глазах.

— …Что? Хэ Юй опять в ночном клубе?

Звонившим оказался Чжэн Цзинфэн.

Как только Се Цинчэн услышал эту новость, у него разболелась голова.

— Да, его остановил дорожный патруль. Знаю, ты заботишься о нем, поэтому я позвонил
тебе. Ты ведь в курсе, что это не очень хорошее место?

Се Цинчэн чувствовал, что этот разговор точь-в-точь повторяется, как год назад.

Тогда он понимал, почему Хэ Юй себя так ведет.

Но теперь мужчина понятия не имел, в чем заключалась проблема.

Кто его вывел из себя на этот раз?

В груди Се Цинчэна возник жар, а Лао-Чжэн добавил:

— Он летел на своем спорткаре быстрее ракеты, а когда вышел из машины, сказал

полицейским отбуксировать его. Черт возьми, разве ты не говорил, что Хэ Юй не сядет
за руль и не будет раздражать моих ребят? Почему он опять обезумел? Что могло с ним
случиться?

Се Цинчэн был так зол, что выругался:

— Откуда мне знать? Как только вижу этого сучонка, во мне полыхает огонь!

Повесив трубку, мужчина понял, что не может бездействовать.

На этот раз он ничего не должен Хэ Юю, но он не верил ему и не собирался мириться с

жестоким поведением юноши по отношению к нему.

Се Цинчэн вызвал такси и отправился в ночной клуб.

Автомобиль быстро исчез из поля зрения.

Тем временем, небо уже потемнело, а у входа в заведение было полно разодетых людей
и роскошных автомобилей.

Хэ Юй, как и в прошлый раз, снял пентхаус. Сидя на длинном черном кожаном диване,
он подпалил сигарету и медленно выдохнул дым.

Перед ним громоздилась башня из бокалов шампанского, в то время как вокруг сновали
хостес, норовящие ему угодить.

— Господин Хэ, я вам налью.

— Вы так давно сюда не приходили, я соскучилась.

Девушки мило улыбались и много разговаривали, но они не могли удовлетворить его или
пробудить в нем хоть немного радости, поэтому немного переживали.

В последний раз, когда господин Хэ приезжал сюда, он потратил сотни тысяч юаней на
алкоголь. Если у обслуживающего персонала не получится растормошить клиента, тогда
он уйдет, а они не получат ни процента за свою работу, поэтому менеджер был
взволнован, намекая работникам, чтобы они действовали активнее.

Но все их попытки провалились, поскольку Хэ Юй так и оставался равнодушен к ним.

Кто-то поднимал тосты в честь него, а кто-то пытался флиртовать с ним, однако через
некоторое время с лица юноши исчезла улыбка, а взгляд похолодел.

Никто не понимал, чего он хочет.

Посетители этого ночного клуба обычного приходили за эмоциями. Их глаза чаще всего
были наполнены похотью или тщеславием, но, кажется, у Хэ Юя не было ни того, ни
другого.

Позже менеджер подумал, а затем решил пригласить еще больше девушек.

Парень слегка захмелел и пересел за высокий стул в баре.

Его взгляд совершенно ничего не выражал, когда он смотрел на вино и угощения перед
собой, словно он видел лишь кого-то, кого никогда не существовало.

Задумавшись, Хэ Юй почувствовал себя нелепо. Он покачал головой и отвернулся.

— Ладно, пусть заходят, — сказал он менеджеру.

Среди новопришедших также оказались и мужчины.

Когда менеджер понял, что Хэ Юй не может поладить с девушками, ему пришлось

хорошенько подумать, чтобы в итоге позвать сюда парней.

Юноша поднял на них взгляд и хотел отругать менеджера за то, что среди них нет
красивых мордашек, но вдруг увидел его.

Очень привлекательного и высокого мужчину.

У него также были красивые глаза, напоминающие по форме цветок персика.

Хэ Юй на некоторое время замолчал, налил бокал вина и протянул ему.

— Пей.

Тот человек с прекрасными глазами оказался смышленым, он выпил вино и сказал:

— Я могу выпить столько, сколько захотите, но, господин Хэ, не увлекайтесь

алкоголем. Если переусердствуете, вам будет только хуже.

Услышав эти слова, юноша улыбнулся.

— Здесь все только и советуют мне выпить, но ты другой. Можешь остаться.

Не все были похожи на Се Цинчэна, который постоянно выступал против алкоголя,

поэтому Хэ Юй подумал, что этот человек действительно хорош.

Разве это не очередная уловка, чтобы он попался на крючок? Как он мог не знать об
этом?

Однако Хэ Юй все равно позволил ему остаться, а затем посмотрел на него алыми
глазами.

На самом деле, мужчина не был популярен среди гостей ночного клуба. Даже если
приходили такие клиенты, которые хотели, чтобы с ними в компании находился парень,
они предпочитали юных мальчиков с элегантной фигурой и очаровательной внешностью.

Поэтому этот парень-хостес подумал, что раз он встретил Хэ Юя, должно быть, нужно
не упустить шанс и заинтересовать его!

Таким образом, после знакомства, он дал себе волю и решил, что юношу нужно хорошо
обслужить и, возможно, остаться с ним наедине.

Хэ Юй спокойно наблюдал, как этот человек пытается ему угодить, поэтому не

отталкивал его…

До тех пор, пока он специально не разлил на свою снежного цвета рубашку красное
вино.

— Ах, мне очень жаль, — всполошился мужчина, расстегнув несколько пуговиц и

показывая хорошо сложенную грудь. После этого он наклонился близко к Хэ Юю, чтобы
взять бумажные полотенца.

Юноша увидел пятна от вина и на своей рубашке, но в тот момент его сознание было
будто затуманено.

Этот недалекий идиот притворялся, что поблизости нет бумажных полотенец, поэтому
ему пришлось наклониться ближе к Хэ Юю, чтобы достать их.
Затем он провел рукой по его ноге…

Парень помрачнел.

Он кривовато усмехнулся, а его глаза наполнились гневом.

В следующую секунду послышался звук разбивающегося стекла, затем последовали

мужские и женские крики. Выражение лица Хэ Юя было нечитаемым, он дал пощечину
мужчине, который начал его раздражать.

— Убирайся!

Его гнев заставил всех запаниковать, а человек с красивыми глазами даже опустился
перед ним на колени от испуга и не смел даже взглянуть на него.

— Господин Хэ, простите, я не хотел…

— Простите, господин Хэ, этот сотрудник совсем новенький, он не знает, как себя
нужно вести, не нужно так сильно переживать, — менеджер неоднократно поклонился и
попытался взять ситуацию под контроль.

Хэ Юй не желал ничего слышать.

Мужчина перед ним все еще был в расстегнутой рубашке, запачканной дорогим вином.
Жажда крови, которую юноша подавлял все это время, едва не вырвалась наружу.

Ему действительно хотелось уничтожить этого человека.

Он хотел покончить со всем…

Болезнь съедала его душу, оставляя лишь пустую раковину.

В глазах Хэ Юя танцевали всевозможные призраки из прошлого. Казалось, он видел, как

Се Цинчэн пришел в ночной клуб, как он сам пнул его в грудь и толкнул на пол, как
разбил бокал вина, а чужая белая рубашка окрасилась алым…

В то время Се Цинчэн едва мог держать себя в руках, но все еще упрямо заявлял, что
нужно верить своему сердцу и никогда не сдаваться.

Он вспомнил, как схватил мужчину прямо в баре и поцеловал его на глазах у всех
посетителей. Хэ Юй почти принуждал и умолял его вернуться к нему.

Тогда ему казалось, что Се Цинчэн согласится, поэтому он радостно вышел на сцену и
сыграл на гитаре, но мужчина будто бы его не замечал.
Затем Хэ Юй словно увидел молодого Се Цинчэна, который с чемоданом покидал его
виллу, он шел вперед и не оглядывался назад. Его фигура с каждой минутой отдалялась
все дальше и дальше, пока, наконец, не исчезла.

В тот момент мальчик зашел в его пустую комнату и нашел книгу, которую ему оставил
Се Цинчэн. Создалось впечатление, будто здесь никто и никогда не жил.

Иероглифы, выведенные его доктором, казались четкими и строгими:

Чертенок, однажды ты найдешь выход из тени собственного сердца. Надеюсь, ты сможешь

поверить в это.

Се Цинчэн.
Се Цинчэн… Се Цинчэн…

Позже Хэ Юй понял, что то, что оставил ему этот человек, было не книгой о редких
болезнях, а доспехами и мечом, которые он получил своими кровью и слезами, чтобы
справиться с психической Эболой. Се Цинчэн без колебаний покинул маленького
дракона.

Се Цинчэн…

Се Цинчэн…

Он отдал последнюю каплю крови, превратившеюся в розу, и оставил ее в своей комнате

в надежде, что мальчик почувствует аромат жизни.

Се Цинчэн…

Хэ Юй закрыл глаза, он больше не хотел видеть призраков из прошлого. Он собирался

сорваться с цепи и причинить людям боль, заставить их истекать кровью и дрожать от
страха. Он просто хотел покончить со всем этим.

В тот момент дверь в комнату открылась.

Снаружи подул прохладный воздух.

Казалось, это дуновение ветра всколыхнуло пламя в сердце Хэ Юя, поэтому он выглядел
слегка растерянным.

В момент безумства юноша поднял взгляд и увидел человека в дверном проеме.

Это ранило его до глубины души.

Потому что тем человеком был Се Цинчэн. Он стоял там так же, как и год назад.

Этот мужчина единственный, кто обещал ему заботиться о нем.

Он пришел.

Се Цинчэн был одет в брюки и рубашку. В его глазах гнев смешался с тревогой, а лицо
слегка побледнело. Он тяжело дышал, так как слишком торопился, его губы были слегка
приоткрыты, а несколько непослушных прядей волос упали на лоб.

— Хэ Юй!

Парень был в шоке.

У него галлюцинации?

Это точно бред…

— …Мне так плохо, — через мгновение молодой человек мягко улыбнулся. — Почему я
тебя вижу?..

Он думал, что это случилось из-за того, что он был слишком одержим и его мысли
породили иллюзию, поэтому парень отвернулся от двери и вздохнул, приложив руку ко
лбу.

— Се Цинчэн… как же так, куда бы я ни пошел… Ты не отпустишь меня, да?..

Хлоп!
В следующую секунду Хэ Юя схватили за запястье.

Он замер и посмотрел в сторону.

Фигура Се Цинчэна четко отразилась в его кровавых глазах.

— Пойдем, — произнес мужчина, даже не пытаясь узнать, что происходит.

Это не иллюзия…

Это не иллюзия!

Зрачки Хэ Юя сузились, а тяжесть на душе мгновенно прошла.

Се Цинчэн уже успокоил свое сбившееся дыхание, после чего сказал:

— Хэ Юй, посмотри на себя, что ты делаешь!

Это Се Цинчэн.

Сердце юноши вздрогнуло.

Се Цинчэн… Се Цинчэн…

После того, как Хэ Юй влюбился в него, все дары Се Цинчэна стали связующей нитью
между небом и землей, которая препятствовала их отношениям.

В тот момент юноша, наконец, понял, почему ему так трудно перестать его любить.

Се Сюэ лишь сопровождала* его.

*陪伴 péibàn — быть в обществе, составлять компанию, сопровождать.

А Се Цинчэн дал ему надежду и смелость, необходимые для жизни.

Этот мужчина стал для него светом и теплом прошлого. Влюбившись в солнце, Хэ Юй
должен ждать, пока эта звезда не погаснет и не сгорит вместе с ним до тла.

Юноша вдруг осознал, что его жизнь с детства была тесно связана с Се Цинчэном. Его
восхищение, доверие и зависимость, наконец, превратились в любовь…

Тогда Хэ Юй понял, что никогда не полюбит другого человека настолько же сильно, как
он любит Се Цинчэна.

Автору есть, что сказать:

Признание Хэ Юя: 50%

Мини-театр.

Люй Чжи Шу. Дайте-ка мне уточнить, c кем встречается Хэ Юй… Хм, я хочу проверить
записи с камер видеонаблюдения в университете… Что? Проверить ночной клуб? Это
бесполезно, там же так много людей. Разве они помнят, что было год назад?

Хэ Юй. Опасное место — самое безопасное! Едем в пентхаус!

(конечно, господин Хэ не знает, что Люй Чжи Шу следит за ним, поэтому не

воспринимайте это представление всерьез).

========== Глава 125. Тебя очень больно любить ==========

Хэ Юй и в самом деле был пьян.

Увидев Се Цинчэна, коснувшись его, он вдруг осознал, что тот действительно пришел к
нему.

Казалось, маленький дракон спрятал свои клыки, едва не лишившись рассудка в своей
пещере.

Се Цинчэн спустился вместе с ним вниз.

Когда они вошли на первый этаж, чтобы оплатить счет, администратор все еще был тем
человеком, что и год назад.

— Здравствуйте…

Девушка на ресепшене едва не задохнулась, когда узнала этих людей.

Она неверяще уставилась на них…

«Что за?! Господин Хэ так и не расстался с этим отморозком*, после того, как тот
заставил его потратить 1.68 миллиона юаней и развлекался с ним всю ночь напролет?»

*狗男人 gǒu nánrén — досл. мужчина-собака, но это выражение используется как сленг,
поэтому синонимично можно использовать слово 渣男 zhānán — недостойный мужчина,
кобель, плохиш, подонок.

«Возмутительно! Разве можно себя так вести только потому, что он красив?»

Се Цинчэн не догадывался о ее мыслях, у него даже не было времени обратить на нее

внимание. Он понимал, что состояние Хэ Юя оставляет желать лучшего, так как, когда
юноша облокотился о него, мужчина почувствовал жар, исходивший от его горячего
тела.

Также он заметил повязку на его запястье. Люди вокруг не догадывались, что с ним
происходит, но как Се Цинчэн мог не знать?

Он тут же схватил Хэ Юя, чтобы отвезти его домой.

— Счет.

Администратор пришла в себя и попыталась не закатить глаза от раздражения.

— Хорошо, господин. Сумма к оплате 490 000 юаней.

— …

Этот загнивающий капитализм не может потреблять менее 100 000, да?

К счастью, Хэ Юй не был пьян в стельку, он просто оказался сбит с толку появлением

Се Цинчэна, поэтому ему хватило трезвости прийти в себя, чтобы оплатить счет.
Услышав сумму, он внезапно зашевелился и начал искать карточку в пальто.

— Я заплачу, — юноша достал карту и слегка наклонился в сторону Се Цинчэна. — У

меня много денег. Знаешь, я сам могу себя обеспечить даже без помощи родителей, у
меня есть все, что захочешь… Я очень много заработал, много денег… Я могу заплатить
тебе больше, чем мой отец… Не смотри на меня свысока.

— …

Администратор еще больше удивилась: «Что это за литературное отступление? Что я

только что услышала? Старший господин Хэ платит этому человеку? Что же это значит?
Сын хочет продолжить дело своего отца*?»

*子承父业 zǐ chéng fùyè — сын продолжает дело отца. В этом контексте девушка
подумала, что отец Хэ Юя спит с Се Цинчэном, а Хэ Юй хочет тоже с ним спать и
платить ему.

Но девушка была профессионалом, поэтому неважно, насколько сильно ее шокировала эта

информация, она все равно сохраняла молчание… Тяжело было бы вынести такую правду,
если бы ей не удалось забыть об этом.

Сдержав волну удивления, она взяла распечатанную квитанцию и передала Хэ Юю:

— Господин Хэ, прошу, подпишите.

Он царапнул ручкой несколько иероглифов и вернул бумажку обратно.

Девушка взглянула и нахмурилась.

— …Хэ, господин Хэ, вы не можете оставить такую подпись, я сейчас дам вам новую
квитанцию.

— Что не так? — спросил Се Цинчэн.

Администратор сдержала свой гнев и показала квитанцию этому дармоеду*.

*吃白饭 chībáifàn — обр. даром есть хлеб, тунеядствовать, дармоедничать.

Се Цинчэн взглянул на нее и потерял дар речи.

Вместо подписи было написано: «От Се Цинчэна».

***Мужчина отвез его обратно на виллу.

Во время приступов Хэ Юю трудно сдерживать себя, в такие моменты он норовит кого-

нибудь ранить или же обращает боль на себя.

Се Цинчэн испытал это на собственной шкуре и прекрасно знал, насколько болезненным

может быть этот период.

Поэтому по пути ему постоянно приходилось отвлекаться, чтобы наблюдать за

состоянием Хэ Юя. Сначала тот сидел на пассажирском сидении, его лицо было белее
мела. Он закрыл глаза и продолжал кусать покрасневшие губы.

Когда они прибыли в пригород, юноша, в конце концов, больше не стал себя
сдерживать. Хэ Юй вдруг распахнул глаза, отстегнул ремень безопасности, в то время
как Се Цинчэн резко остановился и съехал на обочину, чтобы понять, что происходит.

— Мне плохо, — промолвил Хэ Юй прерывистым голосом. — Мне очень плохо…

Он едва мог говорить.

— Хэ Юй, потерпи еще чуть-чуть.

Из-за большой дозы лекарства, которую парень принял перед поездкой в клуб, ему
становилось все хуже и хуже.

Се Цинчэн знал, что он должен был принимать таблетки вовремя. Теперь их эффект
прошел, а приступ юноши все еще не закончился, поэтому в таких случаях у пациентов
было несколько вариантов развития событий — либо ранить себя, либо ранить других
людей. Кроме того, иногда пациенты с этой болезнью прибегали к использованию
лекарств в более сильных дозах, чтобы сдержать свои кровожадные порывы, однако в
таком случае в следующий раз им тоже придется принять не меньшее количество
таблеток.

Се Цинчэн предупреждал Хэ Юя, чтобы он не увлекался этим, но, видимо, тот не

последовал его совету.

Лоб юноши покрылся потом, все его тело и глаза горели, словно нагретые на плите.

Он некоторое время терпел, но теперь не мог этого вынести и начал ощупывать салон
машины, в надежде найти какой-нибудь острый предмет, чтобы ранить себя.

Пока будет течь кровь, ему постепенно полегчает…

— Где нож? — охрипшим голосом спросил он, будто обращаясь к самому себе. Его глаза
налились кровью. — Где нож?

Се Цинчэн придержал его:

— Ножа нет. Пристегни ремень безопасности. Мы скоро приедем домой.

— Нет… Я не вернусь домой. Мне нужен нож, — пробормотал Хэ Юй. — Нож… дай мне нож…
Я не могу это терпеть…

Чем дольше Се Цинчэн видел его в таком состоянии, тем некомфортнее он себя
чувствовал.

Поскольку мужчина раньше лечил больного, который был третьим случаем по

заболеваемости Психической Эболой, он постоянно наблюдал за тем, как его симптомы
постепенно ухудшались. Теоретически, если бы пациент не принимал лекарства, ему
было трудно контролировать каждый новый приступ, поэтому лучше оставаться спокойным
и пытаться не терять контроль.

Когда Се Цинчэн еще был доктором Хэ Юя, он всегда говорил ему что-то обидное. Тогда
мужчина был холоден к нему, не только потому что такова его натура, но также он не
хотел влиять на настроение мальчика, чтобы тому не пришлось менять дозировку
лекарства.

— Хэ Юй, ты сможешь пережить это, ты меня слышишь?

— …

Хэ Юй некоторое время смотрел на него, но затем отвернулся и сказал:

— Мне нужен нож.

Но где же его найти в машине?

Он продолжал искать, но все его попытки были тщетны. Ему захотелось выйти из
машины, однако Се Цинчэн запер дверь.

Глаза Хэ Юя покраснели еще больше.

— Где нож? Се Цинчэн… Почему у тебя нет ножа? Я больше не могу это терпеть! — он
начал рвать бинт на своей раненой руке, его движения становились безумными.

Когда ткань спала, Се Цинчэн увидел, что рука юноши была покрыта множеством шрамов,
поверх которых оказались еще свежие порезы!

Некоторые из них уже давно зажили, но из-за приступа Хэ Юй вновь их побеспокоил,

кровь потекла вниз по его руке.

Сколько же раз он переживал подобную боль?

— Ты… — Се Цинчэн схватил его за запястье и уставился на бледное лицо парня. — Хэ

Юй… Как давно у тебя повторяются приступы?

Он коснулся шрамов на его руке.

Один за другим.

Сперва горизонтальный, потом полосы переплетались между собой.

Это шокировало мужчину.

Хэ Юй нанес себе такой вред… а Се Цинчэн даже не заметил этого.

Его голос изменился:

— Почему ты никогда не рассказывал мне?

— …

— Кто знает об этом?

«Как я мог рассказать тебе?» — с грустью подумал юноша.

Его приступы начали повторяться, потому что он не позволял себе прикоснуться к Се

Цинчэну. Обнаружив, что тот ему нравится, он знал, что не сможет сблизиться с ним.

Мужчина бы не принял его, поэтому Хэ Юй не мог быть с ним рядом, он не хотел, чтобы
другие знали об этом и насмехались над ним, считая его сумасшедшим.

Лучше уже сойти с ума.

Каждый раз, когда Се Цинчэн с безразличием отказывал ему, когда безжалостно и

холодно относился к нему, это стимулировало его эмоции и лекарство постепенно
становилось для Хэ Юя ядом.

Он принимал его снова и снова, но когда приступы были неконтролируемы, ему

приходилось резать руки, чтобы заполнить пустоту сердца.

Кому он мог об этом рассказать?

Даже сейчас, когда Се Цинчэн узнал, он не мог объяснить ему. Хэ Юй лишь попытался
взять себя в руки и прерывистым голосом произнести:

— Не твое дело.

— …
— Это не твое дело, Се Цинчэн. — он ответил, пока его вновь не накрыло волной боли.
Он действительно больше не мог терпеть… Ему нужно было почувствовать запах крови

Он должен был выпустить пар.

Ему хотелось разорвать Се Цинчэна, выпустить его кровь и вобрать в свое собственное
тело. Он чувствовал непреодолимое желание в своем сердце, будто после всего, что он
сделает, его тело больше не будет таким пустым.

Он хотел крови.

Он хотел любви.

Он хотел… Се Цинчэна.

Руки Хэ Юя дрожали из-за сдерживаемого желания.

Он ухватился за край окна в машине, его мышцы напряглись…

Клац!

В конце концов, молодой человек не смог сдержать жестокость и ударил по стеклу

рукой. У Се Цинчэна была не очень качественная машина, поэтому окно не выдержало
такой силы и по стеклу расползлась паутина из трещин.

Хэ Юй вспотел еще больше и с обидой посмотрел на мужчину. В его взгляде не было ни

намека на разумность.

Он прошипел от боли:

— Почему ты меня так мучаешь? Почему не даешь мне нож или таблетки?!
Я так сильно хочу тебя убить… Я так хочу тебя убить, а потом и себя… Мне так плохо,
Се Цинчэн… Я умираю от этой боли! Я больше не могу терпеть…

Он попытался разодрать старые раны на запястье, и когда у него получилось, смотреть

на него стало еще тяжелее.

— Я больше не могу терпеть! — сердито кричал он со слезами на глазах.

Будь Хэ Юй сейчас в психиатрической больнице, его бы привязали ремнями, чтобы он не

мог себя ранить. Такое состояние слишко опасно и практически не поддается контролю.

Но в этот момент его было нечем сдержать, поэтому Се Цинчэн крепко обнял его, делая
все возможное, чтобы помешать юноше действовать.

— Хэ Юй, смирись с этим… Сейчас все пройдет… Ты долгое время принимал лекарство,
теперь подожди, приступ закончится…

— Ты врешь, — парень сжал челюсти, — ты врешь… Я не смогу выздороветь. Я не

выдерживаю этого! Все твои слова — ложь… Все лгут мне! Все мне лгут!

Се Цинчэну оставалось лишь утешать его и надеяться, что ему скоро полегчает.

Он не мог вести машину, чтобы продолжить путь, но, к счастью, они остановились на
окраине, где было не так много машин, поэтому никто их не замечал.

Вскоре Хэ Юй будто стал еще сильнее, он уже не был маленьким мальчиком, которого
можно было закинуть на плечо и унести. Кроме того, рука Се Цинчэна была еще слаба
из-за недавнего ранения и он постепенно начал терять хватку…
Вдруг!

Хэ Юй яростно оттолкнул его на сидение и обратил на него наполненный злостью

взгляд!

Эмоции молодого человека вышли из-под контроля!

Он больше не видел перед собой Се Цинчэна, кровь настолько сильно заволокла его
взгляд, что он не мог сфокусироваться на чем-то одном.

Юноша протянул руку, ухватившись за шею мужчины и с силой сжал.

— Лжец… Вы все лжете… Ненавидите меня, боитесь меня…. Я убью тебя! Убью!

— Хэ Юй!

Если бы у Се Цинчэна были силы, он бы не позволил ему угрожать, но из-за травмы ему
стало тяжело противостоять этой атаке.

Его лицо постепенно покраснело, он едва мог дышать.

В этот момент жизни и смерти Се Цинчэн был вынужден взять все под контроль — он
воспользовался возможностью и здоровой рукой дал пощечину Хэ Юю.

Бах!

Этот удар являлся самозащитой, мужчина вложил туда все оставшиеся силы, поэтому у
Хэ Юя зазвенело в ушах и он тут же почувствовал головокружение. Нахмурившись,
парень не смог вымолвить ни слова.

Се Цинчэн, наконец, получил доступ к кислороду. Он задрожал, ему было очень трудно
восстановить дыхание. На его шее остались следы от чужих пальцев, которые еще
долгое время не сойдут с его бледной кожи.

Ему потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя, после чего мужчина увидел,
что Хэ Юй все еще молчит. Первой мыслью Се Цинчэна было снова обездвижить его.

Независимо от того, насколько печальна нынешняя ситуация молодого человека, было бы

безответственно освобождать его и выпускать на свободу.

Се Цинчэн глубоко вдохнул, поднял здоровую руку и сжал плечо Хэ Юя, пытаясь вернуть
ему контроль.

Тогда парень внезапно поднял на него взгляд и замер.

Мужчина внезапно остановился.

Он не знал, было ли это из-за пощечины, но в глазах Хэ Юя что-то изменилось.

Туман, который, казалось, заполнил его разум и взгляд, немного рассеялся. По

крайней мере, юноша смог узнать человека перед собой. Хэ Юй выглядел слабым и менее
агрессивным, чем в клубе. Теперь к нему вернулось сознание нормального человека,
который впал в состояние депрессии.

— Хэ Юй…

— …Се Цинчэн, — парень, наконец, медленно пришел в себя. Он дрожал и шептал его
имя, словно умирающий дракон. — Се Цинчэн…
Хэ Юй протянул руки вперед.

Мужчина хотел остановить его, но на этот раз парень не собирался причинять ему
боль.

Его руки дрожали, что было признаком его эмоциональной травмы.

Он крепко обнял Се Цинчэна за талию.

Грустно.

Очень грустно.

Он был практически беззащитен.

— Я очнулся…

— Я пришел в себя… — Хэ Юй вздрогнул. — Я сошел с ума?..

Поскольку в салоне автомобиля не было много места, парень еще сильнее обнял его и
оперся головой о грудь Се Цинчэна. Он услышал его сердцебиение и вдруг почувствовал
невероятный страх.

Я был близок к тому, чтобы убить его?

Я больше бы не услышал, как бьется его сердце?

Его объятия казались отчаянными.

Он долгое время не выпускал Се Цинчэна из рук…

Затем мужчина услышал его грустное бормотание:

— Гэ, дай мне нож, я не хочу причинять тебе боль, но мне действительно тяжело… Я
больше не могу терпеть… Позволь мне самому разобраться с этим? Позволь…

Се Цинчэн чувствовал, что что-то не так.

Он не знал, когда Хэ Юй стал таким.

Покинув семью Хэ, мужчина убедился, что мальчик сможет себя контролировать. За
четыре года у него не случалось никаких сильных приступов.

После возвращения Се Цинчэна, состояние Хэ Юя внезапно стало нестабильным.

Что же он сделал не так?

Он не знал и даже не мог представить, что творилось в голове у этого молодого

человека, почему его психическое состояние так сильно изменилось.

Хэ Юй раньше всегда говорил ему правду, но теперь он построил вокруг себя высокие
стены.

Что с ним случилось?..

— Се Цинчэн…

Когда парень шепотом позвал его, мужчина понял, что его приступ ослабевает.
Хэ Юй мягко закашлялся, и Се Цинчэн решил побыть для него врачом, как он делал это
раньше, чтобы успокоить мальчика с разбитой душой.

— Все в порядке, — он похлопал его по спине. — Все хорошо, не переживай, я в

порядке. С тобой тоже все будет нормально. Тебе не нужен нож, Хэ Юй. Все прошло,
теперь ты сможешь справиться с этим. Все в порядке…

Се Цинчэн утешительно поглаживал беспомощного юношу по спине.

Это то, что он делал для него как врач, как Первый император…

Он чувствовал, что должен это сделать.

— Хэ Юй, не сдавайся.

Надежда все еще есть.

Пока мы живы, мы не сдадимся, для нас… все еще есть надежда.

Автору есть, что сказать:

Прогресс признания Хэ Юя 80%.

========== Глава 126. Но я люблю тебя ==========

Эту ночь они провели в машине.

Жар Хэ Юя постепенно спал, его психическое состояние немного стабилизировалось,

однако Се Цинчэн не мог рискнуть и продолжить путь. Впереди шла стройка дороги, и
если бы юноша вновь ощутил дискомфорт, это могло бы доставить некоторые проблемы.

Се Цинчэн заботился о нем, пока Хэ Юй более-менее не пришел в себя.

На этот раз его состояние было чрезвычайно серьезным — из-за большого количества
лекарств, парень полностью потерял контроль. После того, как все закончилось, он
почувствовал сильную усталость и задремал.

Се Цинчэн подождал, пока парень уснет, а потом снова пристегнул ремень

безопасности. К тому времени уже наступил рассвет.

Он все еще планировал отвезти Хэ Юя на виллу.

Мужчина хотел узнать, почему так произошло, что юноша вышел из себя…

Размышляя об этом, Се Цинчэн, на самом деле, почувствовал, что здесь есть некая
ирония.

Казалось, Хэ Юй раньше постоянно интересовался его проблемами, а теперь он сам

желает выяснить, какие необъяснимые изменения случились с молодым человеком…

Се Цинчэн молча посмотрел на него.

Через некоторое время он быстро добрался до его дома.

Мужчина позвонил в звонок и домработница открыла дверь.

Хотя она знала его, однако не ожидала, что Се Цинчэн лично заявится сюда.
Кроме того, он придерживал бессознательного Хэ Юя, чтобы тот не упал.

— Се, Доктор Се…

— Господин Хэ дома?

— Господин Хэ и госпожа Люй заняты, они уехали из Хучжоу…

Се Цинчэн вздохнул, поскольку ожидал услышать подобный ответ.

— Сперва помогите занести Хэ Юя в дом, мне очень тяжело.

Мужчина вместе с домработницей устроили юношу на кровати.

Поскольку молодой человек не любил, когда посторонние находились в его комнате,

женщина не посмела надолго задерживаться и откланялась.

Се Цинчэн немного успокоился, выровнялся и осмотрел место, в котором уже давно не

был.

В спальне Хэ Юя за пять лет ничего толком и не изменилось.

Однако, казалось, это место не принадлежало ему. Несмотря на то, что здесь уютно,
Се Цинчэн почувствовал, что в комнате не было ничего, что бы принадлежало юноше,
будто бы он в любой момент мог уйти отсюда и не вернуться.

Мужчина быстро обнаружил книгу, которую оставил Хэ Юю, когда ушел от него пять лет
назад. Он хотел пробудить в мальчике самостоятельность и чтобы тот смог без чьей-
либо помощи выбраться из тяжелого состояния из-за своей болезни.

«Чертенок, ты не одинок».

На самом деле, тогда Се Цинчэн так и не смог ему этого сказать.

В конце концов, он просто подписал книгу: «Для Хэ Юя».

Мужчина подошел к столу, открыл ее и увидел эти слова. Надпись уже потускнела, и он
опустил взгляд вниз, продолжая молчать.

Подул ветер.

Вероятно, Хэ Юй забыл закрыть окно и зашторить окна перед уходом, поэтому можно
было ощутить легкий утренний ветерок, который потревожил страницы открытой книги.

Затем, словно так и было задумано, тонкий лист бумаги, спрятанный внутри, выпал на
стол, словно оторвавшийся от цветка лепесток.

На него упал яркий солнечный луч.

Се Цинчэн тут же удивился.

Оказалось, это были результаты анализа крови.

Он взял их, чтобы вложить обратно в книгу, но вдруг заметил то, о чем никогда не
задумывался.

Ему казалось, это результаты медосмотра Хэ Юя, однако это был общий анализ крови.
Имя пациента — Се Цинчэн.

— …

Кто бы мог подумать, что он найдет свои документы в чужом доме.

Мужчина некоторое время не знал, что делать, но решил рассмотреть внимательнее, и

только потом он убедился, что этот лист бумаги действительно принадлежал ему.
Но почему Хэ Юй так поступил?

Проверив дату выдачи справки, Се Цинчэн нахмурился в попытке вспомнить и вдруг он,
наконец-то, о чем-то догадался.

Кажется, когда они в первый раз переспали…. у него поднялась высокая температура, а
Чэнь Мань отвез его в больницу.

Верно, он вспомнил, что юноша сказал, что потерял результаты анализа крови, поэтому
пришлось попросить копию. Подумав об этом, Се Цинчэн все понял. Хэ Юй, наверное, в
тот день пошел в больницу, но так и не встретился с ним, однако зачем ему было
брать чужой документ? Мужчина сжал челюсти, всмотрелся в справку и увидел полностью
исписанную страницу на обратной стороне листа:

«Прости, Се Цинчэн».

Цвет ручки каждый раз отличался, почерк тоже оказался кривоватым.

Казалось, это писал вовсе не Хэ Юй.

Се Цинчэн закрыл глаза.

Лучше забыть об этом. Когда они тогда чуть не утонули, мужчина сказал, не
собирается вспоминать прошлое, так зачем переживать из-за этого?

Он выбросил лист в мусорное ведро, чтобы Хэ Юй вновь не ощутил чувство вины, ведь
он мог вспомнить о нем и опять написать извинения.

Се Цинчэн закрыл окно, чтобы не было сквозняка, но в тот же момент он услышал шепот
Хэ Юя:

— Се Цинчэн… Се Цинчэн…

Мужчина подошел к его кровати, осознав, что парень все еще не пришел в себя, ему
что-то снилось.

Он постоял рядом, посмотрел на него и через какое-то мгновение спросил:

— …Почему ты меня зовешь? Я же не твой отец.

Все-таки Се Цинчэн имел устаревшие взгляды на жизнь и не замечал, как сильно

страдает Хэ Юй.

Он еще некоторое время побыл рядом, пока не убедился, что юноша все еще спит, затем
мужчина встал, вышел из комнаты и отправился на поиски дворецкого.

Ему хотелось узнать о таблетках Хэ Юя.

— Состояние молодого господина очень нестабильно, он всегда принимает много

лекарств, мы все переживаем, когда видим его в таким подавленным.
— Когда это началось?

— Уже давно, несколько месяцев назад.

— Почему вы его не отговорили от приема медикаментов?

Дворецкий вздохнул.

— Ах, как же его отговорить? Господин каждый день пьет эти таблетки и никого не
слушает. Все изменилось. Ему было настолько плохо, что он упал со второго этажа…

— Упал со второго этажа?!

— Да-да, — дворецкий был ошеломлен, так как думал, что Се Цинчэн знал о
случившемся.

— …Когда это произошло?

— На зимних каникулах молодой господин отправился на съемки. Он странно себя вел в

те дни, сначала он казался счастливым, постоянно разговаривал с нами, смеялся… Он
даже прибрался в гостевой комнате где-то шесть или семь раз, хотя она все время
пустовала. Мы решили узнать, приедут ли какие-то гости, тогда господин ответил, что
кого-то ждет, но никто так и не пришел…

Рот дворецкого открывался и закрывался, он продолжал говорить, но лицо Се Цинчэна

побледнело, мужчина уже не слышал его.

Конечно, он знал, для кого старался Хэ Юй.

Он также был прекрасно осведомлен, кто был тем гостем, который так и не приехал.

Наконец, Се Цинчэн вспомнил, что тогда получил от него сообщения:

«Доктор Се, я болен».

«Се Цинчэн, мне плохо».

Но в то время мужчина был так зол на него, что подумал, будто Хэ Юй вновь решил
поиграть с ним и не поверил, что его состояние действительно ухудшилось.

Теперь, когда правда раскрылась, Се Цинчэн не знал, как описать свои эмоции…

Если бы Хэ Юй угрожал ему и говорил, что-то вроде: «Если ты не приедешь и не

станешь моим доктором, я убью себя», Се Цинчэн бы подумал, что парень слишком
действует на нервы.

Но парень действовал по-другому.

Хэ Юй не хотел его шантажировать, он искренне надеялся, что мужчина никогда не

узнает о случившемся.

Се Цинчэн поблагодарил дворецкого и вернулся к Хэ Юю.

На него нахлынуло чувство грусти.

На самом деле, даже сейчас он не понимал, что происходит. Хэ Юй долгое время

оставался со своей болезнью в одиночестве, кроме того, из-за отказов Се Цинчэна
быть с ним, его состояние оставляло желать лучшего.
Мужчина внезапно помрачнел.

Будучи врачом, он не хотел видеть, как пациент причиняет себе боль.

Нынешнее поведение Хэ Юя расстроило его, и он начал задаваться вопросами: «Почему

он так поступил? Было ли это из-за того, что они оба «одного вида?»

Тревожность заставила его достать сигарету, но, увидев болезненное состояние

молодого человека, он решил, что курить перед своим пациентом было бы уже слишком.

Прикусив губу, он спрятал пачку обратно.

Спустя час, Хэ Юй, наконец, проснулся.

Он лежал в кровати и положил руку на лоб, чтобы связать все события прошлого дня
воедино.

Его жестокое поведение в машине.

Се Цинчэн продолжал держать его, но он схватил его за шею.

Хэ Юю было так плохо, что он чуть не задушил его…

Придя в себя, парня бросило в холодный пот и он в панике закричал:

— Се Цинчэн!

— Я здесь.

Не дождавшись ответа, Хэ Юй внезапно повернулся и обнаружил, что мужчина еще не

ушел.

Он сидел у окна и читал, но услышав движение со стороны кровати, Се Цинчэн

поднялся, не забыв закрыть книгу.

— Се Цинчэн, ты…

— Ложись спать, не вставай.

Хэ Юй не желал слушаться, поэтому принял сидячее положение и увидел свою руку,

обернутую новым бинтом. Это точно сделал Се Цинчэн.

— …

Хэ Юй потупил взгляд в пол.

Прошлой ночью действительно что-то произошло…

Впервые за долгое время он потерял голову и даже едва не убил Се Цинчэна.

Дрожа, он медленно поднял руку и уставился на ладонь.

— Твои симптомы… В последнее время они стали тяжелее, да?

Проснувшись, Хэ Юй боялся обнаружить тело человека, которого он больше всех любил,

рядом с собой…

Он всегда был бесстрашен, но…

Но в тот момент его сердце задрожало от тревоги.

Се Цинчэн подошел к нему.

— Ты…

— Не приближайся ко мне! — резко ответил Хэ Юй.

В его глазах можно было увидеть хаос, но он заставил себя успокоиться.

Парень действительно не хотел, чтобы Се Цинчэн подходил к нему.

— Не приближайся… — Хэ Юй уткнулся лицом в свои ладони и тихо пробормотал.

Мужчина какое-то время смотрел на него, а затем сказал:

— Успокойся. Я ничего тебе не сделаю. Я просто хочу с тобой кое-что обсудить.

— …Что?

— Твое состояние.

— …

После того, что случилось прошлой ночью, Хэ Юй больше не собирался просить Се

Цинчэна обратно стать его врачом. Он лишь хотел, чтобы мужчина немедленно ушел
куда-то подальше.

— Не переживай… Все не так уж и плохо, просто у меня было много приступов в

последнее время. Как только…

Он не успел закончить предложение, так как Се Цинчэн прервал его:

— Хэ Юй, я слышал, что ты выпал из окна, когда тебе было плохо.

Между ними повисло неловкое молчание.

— Тебе больше не нужно от меня все скрывать, я уже знаю правду.

Парень все еще молчал.

Спустя долгое время, Хэ Юй, наконец, хрипло спросил:

— Дворецкий рассказал тебе?

— Если бы я сегодня не пришел к тебе домой, я бы никогда не узнал об этом.

Однако это «открытие» уже ничем не могло помочь Хэ Юю.

Юноша также подумал о том, что случилось бы, если бы Се Цинчэн был к нему хоть
немного более искренен и терпелив.

Но теперь ему стало страшно.

Сцена внезапного потеря контроля в салоне автомобиля вновь появилась перед его
глазами. Разве не страшно убить любимого человека собственными руками да еще и быть
при этом не в себе? Поэтому Хэ Юй решил, что в любом случае сделает все возможное,
чтобы дистанцироваться от Се Цинчэна.

— …Ты… Что ты сделаешь, даже если теперь знаешь об этом? — парень все-таки
заговорил, его голос приобрел некоторую холодность. — Се Цинчэн, какая тебе вообще
разница? — выражение его лица было немного горделивым. — Ты даже не хотел меня
тогда видеть. Я писал тебе, но ты не отвечал. Какой смысл сейчас беспокоиться обо
мне? Прошло много времени. В этом больше нет смысла.

— …Тогда я думал, что ты врешь.

Хэ Юй опустил голову и темные волосы упали ему на лоб.

— Я привык к этому. Привык к тому, что я лжец в твоих глазах.

Се Цинчэн заколебался, прежде чем сказать:

— …Мне жаль. Я неправильно тебя понял.

— …

По выражению лица юноши было трудно сказать, что у него на уме, но его сердце
продолжало дрожать.

Се Цинчэн извинился перед ним.

Хэ Юй… почти никогда не слышал, чтобы мужчина говорил ему эти слова. Если бы он
сделал это немного раньше… вероятно, ему бы не пришлось сходить с ума.

— Хэ Юй, так нельзя, — продолжил Се Цинчэн после длительного молчания. — Из-за

лекарств тебе будет тяжело прийти в норму, злоупотребление таблетками сделало тебя
еще более зависимым от них… Я не встречался с твоим нынешним лечащим врачом, но он
ведь должен был предупредить тебя об этом. Надеюсь, ты прислушаешься к моим словам.

— Доктор Се, — заговорил Хэ Юй, — вам же известно, что у меня новый врач, поэтому
вы должны понять, что мое состояние не имеет к вам никакого отношения.

— Я так хотел… Я хотел, чтобы ты вернулся. Умолял тебя, ругался с тобой, но ты

сказал… — Хэ Юй замешкался, его глаза все еще оставались красными, а голос немного
осип. — Ты думал, что я лгал тебе? Если это так, тогда, зачем обо мне заботиться?
Это из-за жалости? В этом нет необходимости, у меня новый врач. Его знания в
медицине не хуже твоих.

— Я не говорю, что он плохой доктор, просто не все так тщательно изучали

Психическую Эболу, как я, — сказал Се Цинчэн. — Хэ Юй, ты знаешь, насколько
серьезна твоя ситуация сейчас? Раньше я не замечал, но теперь вижу, что тебе плохо.
Разве я могу проигнорировать это? Как думаешь, что я должен сделать?

Хэ Юй молчал, его тень отражалась на белой стене.

— Судя по тому, что я знаю о тебе. Для тебя нет ничего невозможного. Се Цинчэн, ты
сам говорил, что у тебя есть много дел, которым ты хочешь уделить внимание, а я для
тебя лишь небольшое препятствие.

— …

— Перестань так небрежно менять смысл моих слов, — Се Цинчэн был встревожен и ему
вновь захотелось курить. — Я никогда не говорил, что ты был обузой для меня.

— Но это то, что ты сделал, твои действия доказали, что ты относишься ко мне, как к
бремени.

Мужчина сдерживал себя, чтобы не закурить, но он не мог больше терпеть и, наконец,

достал зажигалку.
— …Хочешь обсудить это, не так ли? Тогда я буду честен с тобой. Прошу, послушай
меня, Хэ Юй. В тот день, когда тебе исполнилось восемь, я согласился быть твоим
врачом. Тогда я не видел в тебе проблемы, ни один врач не относится к своему
пациенту, как к бремени. Между нами не было особой эмоциональной связи, но потом
погиб Цинь Цыянь, и ты стал первым, от кого мне пришлось отказаться… Однако однажды
я дал тебе понять, что после моего ухода, легче мне не стало. Ты не был для меня
обузой.

Когда Се Цинчэн сказал это, он, казалось, снова вспомнил прошлое.

Его глаза слегка покраснели.

— Хэ Юй, если ты все еще не понимаешь, почему мне пришлось уйти, если ты все еще не
можешь принять мое решение, тогда знай, что это не сделало меня счастливым. Если ты
все еще думаешь, что я почувствовал облегчение, уйдя от тебя…

Мужчина сделал паузу и закрыл глаза.

— Может быть, правда, которую я рассказал тебе, была напрасной. Я больше ничего не
могу сделать, чтобы ты почувствовал себя лучше. Мне очень жаль.

У Хэ Юя разболелось сердце, стоило только ему услышать эти слова.

Се Цинчэн был очень сильным человеком, но его слабость заключалась в сострадании, в

сострадании к больным, а эти слова, несомненно, оставили на сердце юноши еще больше
шрамов.

Хэ Юю стало хуже. Он понимал, что Се Цинчэн заботился о пациентах. Он на самом деле

осознал это, когда мужчина оставил его наедине с чувством вины и сожалением, иначе
молодой человек не изменил бы своего мнения после того, как они чуть не утонули.

Однако теперь он мог причинить ему боль только своими словами.

Подумав, парень бросил:

— Уходи, Се Цинчэн. Быстро уходи отсюда.

У него возникло чувство потери контроля, он боялся, что не сможет держать себя в
руках.

Все, что он хотел, это поскорее закончить разговор и заставить мужчину уйти.

Глаза Хэ Юя багровели, поэтому ему приходилось продолжать ранить Се Цинчэна

словами, всаживая в его сердце нож…

— Даже если тогда я не был для тебя бременем, то потом все-таки стал.

— …

— После того, что случилось между нами в клубе, ты всегда избегал меня и отвергал.
Если бы я попросил тебя о помощи, ты бы проигнорировал меня.

Се Цинчэн молчал.

— Уходи. Мы оба стали жертвами RN-13. Я буду помогать тебе в расследовании этого
дела, но даже если ты продолжишь меня игнорировать, я не изменю своего решения, не
переживай. Уходи, — промолвил Хэ Юй, — я хочу побыть один.
Мужчина посмотрел на него, но не ушел. Он, наоборот, сделал еще несколько шагов к
его кровати.

— Я не отрицаю, что избегаю тебя. — Когда Се Цинчэн заговорил, тон его голоса
звучал жестко, но в этих словах была правда. Кроме того, мужчина также излучал
некую успокаивающую силу. — Я очень хорошо помню, что случилось в ночном клубе.

— Но…

Между ними повисла пауза.

— Хэ Юй, но я и не забыл, что ты сделал для меня в архивах. Не забыл о том, какое
решение ты принял, когда мы тонули. Я также помню, что ты последний живой человек,
страдающий от Психической Эболы. Ты переживаешь все то, что я когда-то пережил,
поэтому я не могу вести себя так, будто ничего не происходит. Хэ Юй, я не забыл,
что ты был моим пациентом. Не забыл, что ты — тот, кого я так и не исцелил, кого я
больше не смог сопровождать.

Услышав эти слова, парень некоторое время чувствовал неловкость.

Се Цинчэн перечислил все причины, по которым он заботился о нем и ни одна из них не

основывалась на личной привязанности.

Для Хэ Юя это звучало болезненнее, чем фраза: «Ты мне безразличен».

Юноша почувствовал, что больше не может контролировать свое безумие. Оно

усиливалось, и он не хотел навредить Се Цинчэну.

Внезапно он отвернулся, его руки слегка задрожали, а глаза еще больше покраснели.

Все эти симптомы предшествовали будущему приступу. Они оба находились в опасной
ситуации, которую Хэ Юй пытался подавить, но так и не смог.

Он стиснул зубы и прошептал:

— Уходи сейчас же… Быстро!

Се Цинчэн видел, что с ним происходит.

Конечно, он не мог уйти и оставить его одного. Вместо этого мужчина спросил:

— Скажи, о чем ты думаешь? Знаешь, насколько опасно твое состояние? Почему ты

пытаешься держать все в себе?

— Я ни о чем не думаю! Не заставляй меня это делать!

Ситуация Хэ Юя становилась серьезнее, сам парень не замечал этого, но Се Цинчэн

видел, что глаза юноши становятся все краснее и краснее, будто бы кровь скоро
проникнет в его зрачки.

— Ты не понимаешь меня, Се Цинчэн, не понимаешь… Если у меня случится приступ, тебе

лучше притвориться, что ничего не происходит. Ты должен уйти, ясно? Я не хочу тебя
видеть! Мне становится хуже, когда ты рядом! Быстро! Быстро убирайся отсюда! Уходи!

— …Ты пострадал, я забочусь о тебе, — мужчина заглянул ему в лицо. — Я просто хочу
знать причину. Почему ты наносишь себе раны?

— Нет, — лицо Хэ Юя побледнело. — Я делаю это просто так.

Парень явно не собирался говорить ему правду.

Се Цинчэн долгое время сохранял молчание, но даже такой толстокожий человек, как
он, почувствовал холод в своем сердце.

— Хэ Юй, это связано со мной? Твое падение, приступы, эмоции, выходящие из-под
контроля — все это имеет ко мне отношение. Я хочу знать, потому что дело не только
в тебе.

— …

Юноша почувствовал, как зверь в его сердце начинает стучать еще сильнее, заставляя
его тело содрогнуться.

Се Цинчэн хотел его разговорить.

Хэ Юй не мог больше держать себя в руках. Он вот-вот потерял бы контроль, но все-

таки ответил:

— Я не расскажу… Уходи. Больше ни о чем меня не спрашивай.

Ты оставишь меня в покое, Се Цинчэн? Отпустишь меня?..

Уходи.

Не заставляй меня показывать тебе свой истинный облик.

Давай.

Уходи.

Хэ Юю становилось все хуже и хуже.

Се Цинчэн посмотрел на его дрожащие пальцы, спутанные волосы и встретился с

растерянным взглядом.

Он внезапно ощутил, будто бы его сердце проткнули иглой, которая затем направилась
к Хэ Юю и заставляла его винить себя, кровоточить и задыхаться от боли.

Мужчина почувствовал его жестокое отношение к себе и подумал, что проиграл.

Се Цинчэн закрыл глаза и, наконец, хрипло промолвил:

— Хорошо… Если ты действительно не хочешь говорить, я не буду спрашивать. Не буду

заставлять тебя, но, Хэ Юй… Сегодня я уйду отсюда и, не думаю, что мы когда-либо
еще встретимся, понятно?

Парень внезапно замер.

Когда Се Цинчэн открыл глаза, они тоже стали красными.

— Я делаю это не для того, чтобы ты ощущал чувство вины, и не потому, что я тебя
ненавижу. Наоборот, как врач и как человек, я чувствую, что наши отношения — это
катастрофа. Я старше тебя на тринадцать лет и должен взять на себя большую часть
ответственности. К сожалению, у меня не получилось направить тебя на верный путь, —
мужчина сделал паузу. — Как я уже говорил, мы провели вместе семь лет, и ты,
наконец, стал тем, кем есть сейчас. Мне кажется, что все было зря. Раньше я
говорил, что разочарован в тебе, но сегодня хочу сказать… Что разочарован в себе.
Хэ Юй, думаю, я очень сильно облажался.
— …

— Я тоже психически болен. Цинь Цыянь спас меня, но я не смог спасти тебя. Мне до
сих пор трудно понять, что пошло не так. Возможно, мне не стоило встречаться с
тобой после твоего возвращения в Китай. Наверное, я неправильно понял твое
состояние, мне не стоило оставлять тебя одного. А, может быть, я с самого начала
ошибался и мне не следовало соглашаться на просьбу твоих родителей о работе.

После всего сказанного, они оба молчали. Казалось, к ним вернулись воспоминания о
прошлом.

— Я действительно хочу знать, где ошибся, и я думаю, что глубоко в душе ты уже
знаешь ответ, но не хочешь мне говорить. У тебя больше нет желания открываться мне.
Это я сделал тебя таким, — Се Цинчэн посмотрел на него в тишине. — Мое присутствие
только все усугубляет.

— Хэ Юй… Когда-то я был твоим врачом и все испортил. Я не такой, как Цинь Цыянь,
который умел спасать людей, и в итоге я оказался тем, кто причинил тебе боль, —
сказав об этом, мужчина присел рядом на кровать Хэ Юя и продолжал на него смотреть,
однако его взгляд был слишком уставшим.

Его глаза, обрамленные черными ресницами, казались холодными и безмятежными.

— Я и в самом деле ошибся. Хэ Юй, мне жаль, что твоим врачом стал я, а не Лао-Цинь.
Я никогда не смогу быть таким, как он… Я ничего не могу изменить. У меня не
получилось тебя спасти, — Се Цинчэн замешкался и посмотрел на Хэ Юя, но это
выглядело так, будто бы он увидел маленького дракона, которого встретил двенадцать
лет назад.

Голос мужчины звучал низко и изнуренно:

— Когда мы с тобой познакомились, ты был ребенком… Стоит мне об этом подумать, и

мне сразу кажется, что я помешал тебе встретиться с хорошим доктором. Я был тем,
кто не справился со своей работой.

— Чертенок, за все эти годы, прости меня.

В спальне повисла тяжелая тишина.

Все закончилось….

Поскольку они не могли найти решение своей проблемы, продолжать общение будет
неправильно.

Пришло время покончить с этим.

Се Цинчэн сказал то, что должен был.

Он встал и закрыл слегка покрасневшие глаза, а затем, наконец, мог бы уйти, как
хотел Хэ Юй.

Хлоп!

Его внезапно схватили за руку.

Юноша взял его за запястье, его пальцы слегка подрагивали, а через некоторое время
теплая слеза упала на тыльную сторону ладони Се Цинчэна.
Он удивился и обратил взгляд на Хэ Юя.

Тот склонил голову, волосы закрывали ему глаза, но мужчина знал, что он плачет.

Затем, прежде, чем он смог бы что-то сделать, Хэ Юй потянул его обратно, чтобы Се
Цинчэн сел на кровать. Рука молодого человека внезапно оказалась у его затылка, он
наклонился вперед и поцеловал холодные губы.

Хэ Юй продолжал плакать и пытался сдержаться, но больше не мог терпеть.

Словно искренние слова Се Цинчэна пронзили его сердце.

Он обнял его и поцеловал. Поглаживая мужчину по голове, юноша прижался лбом к его
лбу.

Человек, который сделал все, что было в его силах, но так и не достиг своей цели,
сказал:

— Прости, Чертенок, я ошибся.

— Се Цинчэн… Тебе не нужно… не нужно так относиться к себе… — Хэ Юй задыхался,

пытаясь подавить дрожь в своем голосе и не дать понять, что его защитная стена
вокруг сердца рухнула.

Он прислонился к нему, прикрыл глаза и прошептал:

— Не вини себя, Доктор Се. Ты не сделал ничего плохого. Не проси у меня прощения… Я
скрывал от тебя свое состояние не из-за того, что ты плохой врач… Это потому, что…
Потому что…

Слезы лились градом, Хэ Юй охрип. Он сделал паузу, а затем, будто бы исчерпав все
силы, дрожа, сказал правду:

— Потому что я люблю тебя!

— Да, Се Цинчэн… — плечи юноши затряслись, а слезы продолжали падать на одеяло. — Я

люблю тебя, все потому, что я люблю тебя… Я… Я чертовски сильно влюблен в тебя,
невероятно сильно влюблен, понимаешь? Ты понимаешь?!

Ему было слишком больно доставать эти слова из-под обломков разбитого сердца и
держать их голыми руками, чтобы преподнести человеку перед ним, заранее зная, что
его признание останется без ответа.

Несмотря на это, он все еще надеялся, что они смогут немного согреть холодные губы
и ладони Се Цинчэна.

Хэ Юй обнял его, не в силах прекратить плакать.

— Ты мне нравишься, Се Цинчэн. Я очень сильно люблю тебя и хочу быть с тобой, хочу
целовать, обнимать и делать все, что ты не можешь принять… Это эгоистично, да? Но я
не могу контролировать себя, не могу. Я не могу перестать думать о тебе… Се Цинчэн,
Доктор Се.

— Не считай меня больным, я не лгу тебе, я действительно люблю тебя. Я пытался

прекратить это, поэтому и был так раздражен, когда ты появлялся рядом. Не вини
себя… Не грусти… Ты никогда не делал ничего плохого, это я совершил ошибку… Это моя
вина… Я тот, кто сошел с ума, я — мотылек, который полетел на свет…

После того, как молодой человек выговорился, его голос постепенно осип и он крепко
обнял Се Цинчэна.

Мужчина на тот момент застыл на месте и был сильно напряжен.

— Я знаю… Знаю, что не нравлюсь тебе… Я тоже чувствую себя униженным, чувствую, что
это неправильно, но, несмотря на это, люблю тебя.

— Я пытался прекратить, но не смог. Я боролся до сегодняшнего дня, поэтому не

смейся надо мной. Се Цинчэн, не смейся надо мной. Я сумасшедший. Я знал, каким
будет твой ответ, но мне пришлось бороться с этим. Мне так стыдно, мое тело все в
шрамах, но я все еще хочу обнять тебя.

— Я… Мне нечего тебе предложить… Но я все же осмелюсь признаться в том, что ты мне
нравишься. Я не могу не любить тебя, Се Цинчэн. Я безнадежно в тебя влюблен. Это я
во всем виноват, не ты…

— Прости… Я знаю, что недостаточно хорош, но я все еще люблю тебя…

— Мне больно тебя любить… Се Цинчэн… очень больно… Я знаю, что ты не поймешь этого…
Знаю, что должен тебя отпустить, но я каждый день тебя люблю…

Хэ Юй обнимал его, каждое его слово было искренним, но он непрестанно дрожал, пока
говорил.

Парень плакал, извиняясь за свою любовь и, наконец, ощутил рядом с собой

растерянного, скромного, гордого и решительного… Се Цинчэна. Он хотел, чтобы тот
мог увидеть наготу его сердца, чтобы он мог увидеть то, что не принадлежало его
болезни.

Хэ Юй вздохнул и спросил:

— Се Цинчэн, что мне делать?.. Спаси меня… Я не могу справиться с этим, не могу
терпеть… Се Цинчэн, прости… На самом деле… — юноша заикался из-за плача.

Он был умным и мог легко справиться со многими вещами, но теперь просто не знал,
что сказать.

Хэ Юй долго плакал, он вынул свое сердце, раскрыл душу, чтобы отдать всё
драгоценное, что у него есть, Се Цинчэну.

— … Я не лгу… Я действительно люблю тебя!

Даже зная то, что обнимать его было все равно, что обнимать снег, поцелуи с ним
были подобно льду, а любить его равносильно принятию яда, он все равно чувствовал
зависимость от него.

Се Цинчэн, я люблю тебя.

Я знаю, я все прекрасно знаю.

Но… Но я собираюсь… двигаться дальше, потому что хочу тебя любить.

Автору есть, что сказать:

Прогресс признания Хэ Юя достиг 100%… *звуки плача*

========== Глава 127. Гэ, будь немного разумнее ==========

Се Цинчэн не думал, что, задав этот вопрос, получит подобный ответ. На мгновение он
почувствовал, будто его ударила молния. В голове загудело, а морские волны накрыли
его сердце, не позволяя заговорить.

Хэ Юй крепко обнимал мужчину, словно все в нем — глаза, органы, кости и жизнь,
принадлежали только ему.

Он удивился, ведь человек, который по своей натуре был таким спокойным, теперь не
знал, что делать.

Честно говоря, Се Цинчэн часто получал признания в любви. В детстве или даже будучи
взрослым ему хватало ухажеров в лице мужчин и женщин.

Однако те люди замечали только его красивое лицо, думая, что он изящен* и с ним бы
было хорошо поразвлечься.

*味儿 wèir — красота, изящество, очарование.

Ему признавались со всей страстью и лили слезы … На самом деле… На самом деле, Ли
Жоцю, была единственной, кто…

Се Цинчэн женился из-за того, что она со всех сил старалась ухаживать* за ним, до
тех пор, пока его терпению не пришел конец. Тогда его болезнь находилась под
контролем, он мог продолжать жить и не бояться преждевременной смерти, поэтому
мужчина, наконец, согласился начать отношения с Ли Жоцю.

*追求 zhuīqiú — преследовать, ухаживать, добиваться.

Было нетрудно понять, что Се Цинчэн являлся тем, кто не хотел ранить чувства других
людей.

В то время он не мог оборвать старания Ли Жоцю резкими словами, и по итогу у него

не осталось шансов отвергнуть ее. Наконец, мужчина согласился пойти с ней на
свидание, а затем она шаг за шагом вовлекла его в эти отношения, пока они не
поженились.

Теперь перед ним был Хэ Юй, который также признался ему в любви, не желая выпускать
из объятий. Несмотря на то, что Се Цинчэн не мог принять этого, он также не мог
всерьез ответить ему взаимностью.

Он настолько удивился, что на миг замер на месте, не зная, что делать.

Через некоторое время мужчина пришел в себя и с трудом промолвил:

— Хэ Юй, ты…сперва отпусти меня.

— …

— Отпусти и мы поговорим, хорошо?

Блядь, он говорил так, будто бы это рабочая встреча!

Се Цинчэн чувствовал напряжение из-за своей растерянности.

Раньше он никогда не обращал к Хэ Юю такие слова, как «блядь», никогда не

командовал и не говорил ему, что-то вроде «кончи три раза за пятнадцать минут».

Потому что Се Цинчэн знал, что юноша не серьезен.

Но сейчас он сказал ему абсолютную правду о любви к нему, это неизбежно заставило
мужчину с чувством родительского долга развить в себе чувство вины и
ответственности за него, поэтому он внезапно начал аккуратно подбирать слова,
которые хочет сказать ему.

Хэ Юй уперся подбородком на его плечо, с его длинных ресниц капали слезы.

— Нет. Се Цинчэн, не издевайся.

— …

— Наверное, тебе смешно.

— …

— Давай, смейся.

— …Я не буду смеяться. Пожалуйста, отпусти меня.

Хэ Юй некоторое время размышлял, а когда вновь заговорил в его голосе послышались

нотки обиды:

— Ты, ты. Почему ты со мной так любезно разговариваешь?

Се Цинчэн совсем не понимал, как справиться с этим. Он чувствовал, что Хэ Юй —

кристалл стоимостью сотни миллионов юаней, и что ему он не по карману. Он опасался,
что может сломать его, поэтому у мужчины не хватило смелости двигаться с места.

Какое-то время он обдумывал свои слова, прежде чем заговорить:

— Все в порядке… Не мог бы ты отпустить меня?

Когда Хэ Юй все-таки отклонился от него, Се Цинчэн просто молча смотрел на юношу,

чувствуя неловкость. Он действительно даже и подумать не мог, к чему могут привести
их отношения.

— Хэ Юй, ты пошутил?

— Думаешь, я шучу?

Се Цинчэн провел рукой по лбу, казалось, он пытался принять полученную от него

информацию.

Он не смеялся над ним и не ругал его.

Но был немного сбит с толку.

Он нравится Хэ Юю…

Блядь, как это случилось?

На самом деле, раньше, когда молодой человек обнимал его, целовал и спал с ним, Се
Цинчэн ни разу не думал о том, что мог ему нравиться.

Тогда они оба были гетеросексуалами, а развитие их отношений в постели изначально

случилось из-за мести, хотя позже и этот повод тоже исчез. Се Цинчэн рассматривал
их связь, как неудержимое желание молодого человека, который только недавно вкусил
запретный плод. Мужчина считал, что Хэ Юй просто немного запутался.
Даже если в канун Нового года они оба делали это с настоящим желанием и
энтузиазмом, Се Цинчэн все-таки был напуган и разочарован в себе из-за такой
сильной физической реакции собственного тела. Он думал, что если продолжит
заниматься сексом с Хэ Юем, то потеряет над собой контроль и потянет парня за
собой.

Конечно, Се Цинчэн знал, что Хэ Юй был полон страсти, но он не догадывался, что это
и есть настоящая любовь.

Страсть и любовь — это разные понятия.

Кто-то ищет тело, а кому-то нужно сердце.

В конце концов, Хэ Юй в расцвете сил, он все еще учился в университете, чего ему
только бы не захотелось? Находясь на вершине, всегда хочется достать звезду с неба,
но, опустившись на землю, приходят сожаления, заставляющие искать так называемое
«настоящее счастье». Увлечения молодых людей постоянно менялись и, добившись
успеха, они тут же бросали свою игрушку.

Разве Ли Жоцю поступила не так?

Вот почему, когда два молодых человека обсуждают любовь, это кажется фарсом.
Лучистость взгляда и слова — все это не нужно воспринимать всерьез.

Касательно Хэ Юя, который всегда жаждал прикоснуться к нему, поцеловать и обнять,

то это больше было похоже на зависимость. Се Цинчэн не хотел спорить с ним, в любом
случае, чем больше он сопротивлялся, тем больше интереса это вызывало у Хэ Юя. До
тех пор, пока они не покончили с их связью, лучше оставить все как есть и не давать
ему ответ, тогда парень просто устанет от этого.

Но Се Цинчэн не ожидал, что Хэ Юй не забудет его.

Он не только скучал по нему, но и горько плакал. Слова парня светились истиной, он

пытался подавить себя, а затем, находясь под давлением, все-таки признался ему.

Сказал, что любит.

Вот и все.

Се Цинчэн подумал: «Черт возьми, и что мне теперь с этим делать?»

Он был растерян, не знал, как смотреть ему в глаза.

Мужчина всегда сохранял спокойствие, но, столкнувшись с такой ситуацией, он даже

немного занервничал. На его лице не дрогнул ни единый мускул, но сердцебиение
ускорилось.

Он быстро все обдумал и вдруг зацепился в мыслях за то, что по его мнению, казалось
довольно правильным ответом… Да, должно быть, это оно.

Сперва он облегченно вздохнул, а затем серьезно посмотрел на Хэ Юя, как делал это
раньше, когда тот еще был ребенком. Словно доктор вел беседу с пациентом.

— Хэ Юй, мне действительно кажется, что… ты неправильно понимаешь собственные

чувства.

Парень молчал.

— Послушай, — терпеливо продолжил Се Цинчэн. — Я старше тебя более, чем на десять

лет. Даже твоему отцу в этом году исполнится сорок один. Между мной и Хэ Цзивэем не
такая уж и большая разница в возрасте. Как я могу тебе нравиться?

— Да, ты на тринадцать лет старше меня, но ты и на восемь лет моложе моего отца.
Если сравнивать с ним, получается не много.

— Восемь и тринадцать — не одно и то же.

— В чем разница?

— …Восемь — это не более десяти лет.

— Но восемь — это всего-то на пять лет меньше, чем тринадцать.

У Се Цинчэна ужасно разболелась голова. Почему этот диалог внезапно стал таким
ребяческим?

Он бы перестал обсуждать математические вычисления уровня начальной школы, но

собрался с мыслями и ответил:

— Хэ Юй, я не могу тебе нравиться, понимаешь? Ты должен сам нести за себя

ответственность, не стоит обманываться. Еще раз все детально обдумай, разве ты смог
бы полюбить женщину, которая старше тебя на тринадцать лет? Нет. Тогда, тем более,
ты не полюбил бы такого мужчину. Подобная разница в возрасте — абсурд. Даже если я
моложе твоего отца, я принадлежу к поколению твоего дяди, как думаешь, это
нормально?

Хэ Юй отрицательно покачал головой.

Но прежде чем Се Цинчэн смог бы с облегчением выдохнуть, юноша кивнул:

— Но если речь идет о тебе, то все в порядке.

— …

— Если бы ты был женщиной, я бы тебя полюбил, даже если бы ты был моим дядей или
отцом, я бы все равно тебя полюбил.

— …

Этот бред сумасшедшего возмутителен.

Се Цинчэн чувствовал, что Хэ Юй обезбашенный, все молодые были такими, их маленькие

лица покрыты медом, и они говорили пчелам все, что только приходило на ум.

Выслушав точку зрения Хэ Юя, он только почувствовал, что этот человек еще менее
надежен, чем Ли Жоцю.

Теперь Се Цинчэн уверился в том, что юношей управляло лишь желание, он не мог
понять свои эмоции и сошел с ума, продолжая говорить ерунду.

Мужчине придется набраться терпения и детально все разъяснить ему.

— Сперва внимательно послушай меня. То, что ты только что сказал, называется
инцест. Хотя я не твой дядя и не отец, это неправильно. У тебя не должно быть в
голове таких мыслей.

Волосы Хэ Юя были в беспорядке, когда он смотрел на него. Во взгляде молодого

человека отражалась сосредоточенность. Хотя он серьезно пытался вникнуть в слова Се
Цинчэна, ему все еще казалось, что над ним смеются.

— Видишь, я так и думал, ты мне не веришь.

Мужчина проигнорировал раздражающий взгляд юноши, ведь Хэ Юй серьезно признался ему

в любви, поэтому отвечать тоже нужно было серьезно.

Итак, профессор Се продолжил объяснять свои 1+1 = 2:

— Во-вторых, ты в курсе, что такое любовь?

На ресницах молодого человека, все еще оставалась влага, он приподнял голову и, не

думая, сказал:

— Это мои чувства к тебе.

— …

Се Цинчэн некоторое время не смел держать с ним зрительный контакт. Когда парень
произнес это, казалось, его глаза стали настолько горячими, что могли сжечь его.

Мужчина уставился вниз, помолчал и выдохнул.

— Ты просто ребенок… Любовь — это ответственность, жертвенность, семья. Хэ Юй,

между нами такого не будет.

Выплеснув сильные чувства к Се Цинчэну, Хэ Юй, на самом деле, больше не чувствовал

сильного эмоционального давления. Это позволило ему молча слушать слова мужчины, а
затем ответить:

— Хм, я согласен с первой половиной того, что ты сказал.

Се Цинчэн удивился.

— Согласен?

— Согласен. Я тоже думаю, что любовь — это ответственность, жертвенность и семья, —

промолвил он. — Но, Се Цинчэн, ты кое-что упустил.

— Что?

Сперва Хэ Юй не хотел отвечать, но вдруг он подумал и спросил:

— Что я тебе сегодня сказал?

Мужчина нахмурился, однако вскоре вспомнил:

— Ты мне нравишься?

Хэ Юй сразу горько улыбнулся и уткнулся лбом в лоб Се Цинчэна.

— Мм, ты мне тоже.

— …

— Ты тоже мне нравишься.

Только тогда Се Цинчэн понял, что над ним издеваются.

Юноша не был похож на Ли Жоцю, он не прислушивался к нему, спорил с ним и даже смог
заманить его в свою ловушку.

Мужчина почувствовал, что начинает злиться, из-за того, что повелся на этот трюк.

Он отклонился от него, промолвив:

— Я же с тобой серьезно разговариваю, почему ты валяешь дурака?

— Но я тоже серьезен, — Хэ Юй вытер слезы, после чего попытался успокоить свое

сердце и спокойно ответил: — Я не валяю дурака. Я согласен с твоими словами об
ответственности и жертвенности, но, что насчет чувств? А как же любовь? Почему ты
не упомянул об этом?

— Ты…

— Ты всегда ставишь меня в неловкое положение из-за моего молодого возраста.

Говоришь, что мне девятнадцать, но мне уже двадцать, забыл? Почему ты так
обходишься со мной только из-за того, что я юн? Думаешь, что я ничего не понимаю,
думаешь, что я не могу понять, что чувствую, но я не дурак.

— Се Цинчэн, я все прекрасно понимаю.

— Самое главное в любви — чувства, без этого ничего не получится. Ты должен любить,
прежде чем говорить об обязанностях, иначе как быть? Когда ты был с Ли Жоцю, ты же
не любил ее. Ты ошибался и чувствовал себя виноватым, поскольку тебе пришлось
остаться с той, кого ты не любил. В конце концов, ты причинил боль и ей, и себе. Ты
превратил свой брак в акт благотворительности. Кем ты себя возомнил, раз говоришь,
что я не знаю, что такое любовь?

Эти слова, несомненно, принесли Се Цинчэну боль.

Мужчина, наконец, изменился в лице и проговорил сквозь зубы:

— Да что ты можешь знать, сукин сын?

Но Хэ Юй все еще смотрел на него.

Пара глаз формы цветка персика уставилась на него.

— Я тоже взрослый, Се Цинчэн. Ты не заметил? Каждый раз ты высмеиваешь меня из-за

юного возраста. Должно быть, в древние времена, все бы так и было, но даже тогда я
бы уже мог заключить с тобой брак и иметь детей. Уже конец года, мне уже двадцать.

— …Ты ошибаешься, твой день рождения еще не наступил.

Хэ Юй посмотрел на него покрасневшими глазами:

— Даже если бы мне было тридцать, ты бы все равно считал меня ребенком.

— …Я больше не буду обсуждать с тобой возраст, но ты должен быть разумным. Я

действительно не могу тебе нравиться.

— Ты — не я, откуда ты знаешь, какие у меня к тебе чувства?

Икра не рыба, откуда же ему знать, когда она счастлива? * Продолжая обсуждение этой
темы, Хэ Юй подбирал разные аргументы.

*子非鱼，焉知鱼之乐 zǐfēi yú yānzhī yú zhī lè — досл. ребенок/икра не рыба, почем

знаешь, что эта рыба радуется?

Се Цинчэн чувствовал, что с ним в сто тысяч раз сложнее, чем с Ли Жоцю. Он никогда
не собирался размышлять о различии полов, но на данный момент мужчина мог объяснить
сложившуюся ситуацию так:

— Хэ Юй, ты — как птенец. Я все понимаю, первые отношения у тебя случились со мной.

— …

— Даже если ты говорил, что до меня у тебя был секс со многими людьми, я знаю, что
это — ложь. Потому что, на самом деле, твое поведение говорит о неопытности.

По выражению лица Хэ Юя было сложно сказать, о чем он думает. Юноша посмотрел в

сторону.

Се Цинчэн, наконец, немного пришел в себя, выпрямился и ответил:

— Я понимаю, что у тебя есть некоторое неправильное представление обо мне. С точки
зрения человеческой природы, я могу это понять.

— Жажда заполучить чье-то тело — это не любовь. Это физиологическая потребность.

Возможно, тебе будет не очень приятно, но я приведу несколько примеров: некоторые
любят определенный жанр кино, потому что их тянет к определенным типам персонажей
или же они просто хотят посмотреть на игру одного из актеров. Это можно считать
любовью? Нет, это чистое сексуальное желание, это то же самое, что ты чувствуешь ко
мне.

— …Я не вижу в тебе Юи Хатано*.

* 波多野结衣 bōduōyĕ jiéyī — Юи Хатано (японская порнозвезда).

— Вот! Ты инстинктивно подумал об актрисе. Твоя сексуальная ориентация совершенно

нормальная, тебе нравятся женщины. Помнишь, что ты говорил мне, когда был в
Ханчжоу? В университете тебе понравилась девушка, но ты так и не смог ей
признаться.

Теперь уже у самого Хэ Юя разболелась голова.

— Тогда я еще не осознавал своих чувств.

Он знал, что не стоило этого говорить, поскольку Се Цинчэн спросил:

— А сейчас ты уверен в том, что осознаешь их? Тебе всего девятнадцать лет.

— Двадцать…

Мужчина проигнорировал его, поднялся, положив одну руку в карман, а второй коснулся
лба Хэ Юя.

— Ты… еще очень молод, не трать свое время на неправильного человека, попытайся
понять себя. Тебе просто хочется спать со мной, вероятно… это способ компенсировать
отсутствие отцовской любви. Мы оба мужчины… Думаю, это плохо.

Хэ Юй промолвил:

— Мы с тобой совершили ошибку, за которую могут приговорить к смерти восемнадцать

раз.
— Тогда не позволяй, чтобы нас приговорили девятнадцатый раз, — ответил Се Цинчэн.

Парень промолчал, но, словно раненый, поднял взгляд на мужчину.

Тот и не думал насмехаться над ним, а, наоборот, пытался поговорить и вернуть его
на правильный путь, однако даже такое поведение Се Цинчэна разочаровало Хэ Юя.

— Пусть нас приговорят к смертной казни бесчисленное количество раз, — упрямо

заявил он. — Се Цинчэн, если перерождение существует, я бы умер за тебя десять
тысяч или даже сто миллионов раз, пока ты хоть единожды не поверишь, что я
действительно люблю тебя.

— …

Это было чересчур. Теперь уже нельзя говорить о пчелах и меде. Как этот мальчишка
пришел к таким выводам?

Хэ Юй подумал: «Это меня убивает. Как, черт возьми, мне излечиться от этой
болезни?»

========== Глава 128. Я буду ухаживать за тобой ==========

Повидавший множество болезней Се Цинчэн, никогда прежде не встречал такого сложного

состояния у пациента, который настаивал на том, что ему нравится его бывший лечащий
психиатр и что готов за него умереть десять тысяч раз.

Возмутительно.

Доктор Се потерял дар речи.

Хэ Юй сказал ему все, что хотел, выразив свою привязанность и искренность. Он вытер
слезы, пришел в себя и спросил:

— Се Цинчэн, теперь, когда ты знаешь правду, ты больше не будешь попусту обвинять

себя, хорошо?

— …

Мужчина не знал, что ответить, но, казалось, чувствовал себя еще более виноватым,
чем раньше.

— Не переживай. Я признался тебе только потому, что хочу, чтобы ты понял, что в
этом нет твоей вины. Ты мне нравишься, я люблю тебя всем сердцем.

— …

— Ты мне очень сильно нравишься. Это не бред и не недоразумение. Я готов отдать

все, что у меня есть ради тебя, но… — после этих слов выражение лица Хэ Юя
изменилось. — Но я также знаю, что не смогу оставить тебя в покое, что могу
причинить тебе боль, поэтому пока расслабься и не вини себя за это, я больше не
буду тебя беспокоить…

— О чем ты говоришь?! — Се Цинчэн тут же отреагировал на этого сукина сына, который

снова собирался закрыться от него. Его острые брови приподнялись, когда он сердито
сказал: — Думаешь, я буду просто смотреть на твое ужасное обращение к себе? После
всего, что ты сказал, думаешь, тебе это сойдет с рук?

Хэ Юй удивился, подняв взгляд на мужчину.

— …Что ты имеешь в виду?

— Больше не держи все в себе. Говори мне все, что у тебя на уме, даже если я
гомофоб, я смогу это вынести. Думаю, ты просто запутался в своих чувствах ко мне,
поэтому будь рядом и постепенно разберешься.

Хэ Юй не знал, что ответить.

— Что бы ты ни делал, все будет зависеть от твоих эмоций. Если все будет хорошо, ты
не станешь причинять вред другим людям. Посмотри на себя, после того, как ты
высказался, тебе ведь стало лучше?

Услышав эти слова, юноша задумался и понял, что это действительно так. Поведав Се
Цинчэну правду, его состояние стабилизировалось.

Он был ошеломлен и взглянул на свои руки, которые уже перестали дрожать. Кажется,
все прошло…

— Живи так, как тебе велит сердце, я смогу справиться с твоим безумием, не
беспокойся об этом. Если ты будешь мне все рассказывать, у меня получится направить
тебя на верный путь.

— …

— Что? О чем ты думаешь?

После речи Се Цинчэна, парень внезапно увидел перед собой свет и понял, что их с Се
Цинчэном мысли не сходятся.

Тот только посоветовал ему не закрываться и не уходить в себя. Хэ Юй также осознал,

что ради защиты этого человека, ему нужно оставаться рядом с ним, а безнадежное
подавление своих желаний приведет к очередному приступу, как это случилось прошлой
ночью.

Пока Се Цинчэн позволяет ему хорошо с собой обращаться, он будет послушным и не

причинит ему вреда.

— Я понял!

— Что ты понял?

— Се Цинчэн, если я тебе не нравлюсь, тогда я сделаю все возможное, чтобы ты

осознал мои истинные намерения.

— …

А больше он ничего другого не понял?

— Да, Се Цинчэн… Позволишь мне ухаживать за тобой?

— …

Доктор оставался безмолвным, не выдержав мозгового штурма этого сумасшедшего

чертенка, который сыпал искренними признаниями.

Да, это лучший способ, поскольку у Хэ Юя получится поддерживать свой внутренний мир
в покое и защищать Се Цинчэна.

— Гэ, — юноша принял молчание мужчины за согласие, которое согрело его сердце.
Тогда он любезно промолвил: — Позволь ухаживать за тобой. Если тебе неудобно,
сможешь сказать мне прекратить в любое время, ладно?

— …

— Видишь? У меня нет ни стыда, ни совести. Я болен и уже сдался, а ты тот, кто
силой вытянул эти слова из моего сердца, поэтому, если у тебя еще есть чувство
ответственности, тогда возьми за меня ответственность.

— …

— Позволишь ухаживать за тобой?

— …

Се Цинчэн не мог понять, к чему это все.

Хэ Юй совершенно неправильно растолковал его бездействие. Когда молодой человек

заметил, что он ничего не отвечает, то тут же принял это за согласие, поэтому у
него загорелись глаза, а на лице появился румянец.

Сукин сын творил такие развратные вещи в постели, а теперь, заявив, что собирается
ухаживать за Се Цинчэном, выглядел так же невинно и застенчиво, как старшеклассник.

Он крепко схватил мужчину за руку.

Тот ничего не сказал и не осмелился пошевелиться.

Хэ Юй продолжил сжимать его ладонь и тихо говорить:

— Се Цинчэн, будь терпелив со мной. Между нами ров, разделяющий поколения. Когда я
рядом с тобой, могу быть слишком безрассудным и говорить то, что тебе будет сложно
понять. Если не сможешь этого вынести, ругай меня, как раньше, но, пожалуйста, не
прогоняй меня.

Се Цинчэн, наконец, пришел в себя и спросил:

— Почему?

Наверное, каждый раз, когда он говорил ему проваливать, ему было больно? Но мужчина
никогда не видел, чтобы тот слушался его.

— Потому что ты сам снял с меня маску и я больше не буду притворяться с тобой, —
неожиданно заявил Хэ Юй. — Теперь ты несешь за меня ответственность и, если
попросишь меня уйти, я могу поддаться соблазну сделать очень плохие вещи. Я слишком
импульсивен.

По какой-то причине, стоило ему произнести эти слова, как Се Цинчэн сразу вспомнил
сериал, который смотрел много лет назад — «Дворец желаний»*, в котором во время
фестиваля фонарей Сяо Тайпин узнала истинную личность Сюэ Шао.

*《大明宫词》dàmíng gōngcí — «Поэзия дворца Дамин» или «Дворец желаний». Дорама 2000-
го года.

Правда была раскрыта, ее глаза засияли.

— …

— Я не дам тебе забраться в мою постель.

— …

— Правда.

Что же такое правда? Правда — это ерунда.

— Отпусти мою руку, — сказал Се Цинчэн.

Хэ Юй и в самом деле отпустил его, но перед этим он схватился за тонкие ладони и,

смотря в глаза мужчине, мягко поцеловал его костяшки.

— Гэ, спасибо за то, позволил ухаживать за тобой.

Се Цинчэн задумался, а затем спросил:

— …Нет, погоди.

Когда это он согласился?

Аллея Моюй.

Прошло два дня с тех пор, как Хэ Юй признался.

Се Цинчэн лежал в постели и хотел закурить, но все-таки не сделал этого.

Он все еще прокручивал разговор с юношей у себя в голове.

Ему было сложно понять логику Хэ Юя и Ли Жоцю. Когда он начал отношения с Ли Жоцю,
он почувствовал, что между ними были некоторые неудобные моменты в общении, а
теперь это ощущалось еще сильнее, после того, как парень проявил к нему
привязанность. Пропасть между их поколениями стала даже больше Марианской впадины.

Се Цинчэн вытянулся в постели, потер суставы и глубоко вздохнул. У него разболелась

голова.

Что Хэ Юй в нем нашел?

Он нравился ему из-за того, что был старше или из-за его плохого здоровья?

Хотя мужчина знал, что выглядел привлекательно, но разве он мог нравиться Хэ Юю?
Отношения между ними никогда не были дружелюбными, они пережили много
неприятностей. Хэ Юй был настолько не в себе, что влюбился в своего лечащего врача.

Подумав об этом, мужчина почувствовал еще больший дискомфорт, поскольку молодой

человек сказал, что даже если бы он был его дядей или отцом, он бы все равно
влюбился в него.

Это просто смешно.

Се Цинчэн даже не знал, как решить эту проблему. Мальчишка не должен был влюбляться
в него. Вероятно, он перепутал сексуальное желание с любовью.

В крайнем случае, даже если Хэ Юй действительно настолько тронулся, что полюбил

его, Се Цинчэн не мог ответить ему взаимностью.

Он не мог дать ему то, чего хотел от него молодой человек.

Мужчина мог только надеяться, что он постепенно осознает свои настоящие чувства. Се
Цинчэн вдруг задался вопросом, кто же была та девушка, которая нравилась Хэ Юю?
Почему он так быстро забыл о ней?

Если бы он до сих пор что-то испытывал к ней, все было бы намного проще.

Через некоторое время Се Цинчэну, наконец, удалось заснуть.

На следующее утро он заметил два новых сообщениях в своем телефоне:

От контакта «Ах, какой опытный и умелый красавчик»:

«Се Цинчэн, поужинаем вместе сегодня вечером?»

Это было отправлено еще вчера в 23:00. Хэ Юй действительно начал ухаживать за ним,
как и обещал.

Но, видимо, молодой человек подумал, что слишком торопится, поэтому отправил второе
сообщение около двух часов ночи:

«Я хочу обсудить с тобой одно дело».

Дело?

Се Цинчэн подумал и ответил: «Хорошо».

После этого он нажал на контакт Хэ Юя и нахмурился, пытаясь переименовать его.

Тогда парень сам назвался «aх, какой опытный и умелый красавчик», а Се Цинчэн
просто поленился изменить эту надпись, но теперь он внезапно забеспокоился,
поэтому, немного поразмыслив, подписал Хэ Юя, как «Чертенок».

Его телефон вдруг завибрировал.

«Тогда я заеду за тобой в пять».

«Так рано?»

«Я хочу поскорее увидеть тебя».

Мужчина больше ничего ему не ответил.

Он даже не знал, что ему написать, так как чувствовал себя неловко.

Но если Се Цинчэн так все и оставит, тогда он подтвердит слова Хэ Юя о том, что
после правды он избегает его и ненавидит. Мужчина не хотел, чтобы юноша так
подумал, поэтому выбрал улыбающийся эмодзи, который мог бы передать чувство
комфорта, но все еще сохранить дистанцию, и отправил ему. Это как раз один из
смайлов, которые используют мужчины среднего возраста.

Почувствовав удовлетворение, Се Цинчэн поднялся, принял душ и поехал в частную

клинику.

— Гэгэ!

Сегодня состояние Се Сюэ было довольно неплохим. Когда мужчина только приехал, она
читала книгу, опираясь на мягкую подушку. Заметив брата, девушка сразу обратила на
него внимание и широко улыбнулась.

— Как ты себя чувствуешь?

— Намного лучше. Когда меня выпишут?

— Тебе еще нужно побыть здесь.

Се Сюэ почувствовала укол разочарования.

— Я так хочу уйти отсюда. Гэгэ, со мной все хорошо, у меня даже уже не идет кровь
из носа, я могу вернуться на работу.

Се Цинчэн похлопал ее по плечу.

— Немножко потерпи.

У нее не было другого выбора. Она с обидой легла обратно в постель.

— Мне скучно.

Мужчина подвинул стул поближе к кровати и сел рядом. Он почистил для сестры яблоко
и порезал его на маленькие кусочки, чтобы было легко есть. Затем Се Цинчэн положил
их в одноразовую тарелку на прикроватной тумбочке и передал ее Се Сюэ.

— Ты всегда жалуешься, что не хочешь идти на работу, но теперь не хочешь отдыхать.

Это смешно.

— Гэгэ, почисти апельсин.

Се Цинчэн стрельнул в нее недовольным взглядом, но все-таки взял один апельсин из

корзины с фруктами. Кроме того, он прихватил немного винограда, слив и грецких
орехов. Наконец, мужчина обернулся, достал йогурт и приготовил для сестры тарелку
фруктов.

Теперь Се Сюэ была довольна.

— С таким братом мне больше ничего и не нужно в этой жизни! Раньше он говорил мне…

Но, понимая, что сейчас лучше помолчать, девушка так и не продолжила.

К счастью, Се Цинчэн, казалось, не обращал внимания на ее слова, поэтому Се Сюэ

выдохнула с облегчением.

Мужчина убрал на столе и заговорил:

— Ты должна научиться сама заботиться о себе, кто сказал, что я смогу это делать до
конца твоей жизни?

— Даже если мне будет семьдесят, я все равно буду зависеть от своего гэгэ, поэтому
я хочу, чтобы он и дальше резал для меня фрукты, только не клади орехи. Вряд ли я
смогу их есть потом.

Казалось, Се Цинчэн был тронут. Немного помолчав, он отвернулся.

— Хорошо, тогда что ты сделаешь для меня?

— Можно пошутить? Я приведу тебе маленького внучка.

— …

— Еще я могу станцевать с моей будущей невесткой! Ты очень красивый, я уверена, у

тебя еще будет кто-то, кто идеально тебе подойдет.

Се Цинчэн подумал о Хэ Юе.

Он вдруг закашлялся из-за неловкости и встал.

— Ешь. Потом позовешь медсестру, а у меня еще есть дела, поэтому я уже пойду.

Перед уходом он внезапно о чем-то вспомнил.

— Кстати, это кольцо на твоем пальце…

Се Сюэ почувствовала себя растерянной и чуть не подавилась яблоком.

— Не надевай его на этот палец. Когда носишь кольцо на безымянном пальце, люди
могут подумать, что ты замужем.

Девушка робко спрятала руку и свою совесть под одеяло.

— Все нормально, не переживай.

— Веди себя хорошо, — бросил Се Цинчэн и ушел.

Се Сюэ выдохнула, вытащив руку наружу. Слава богу, брат не разбирался в брендах,
поэтому не заметил, что кольцо было от Тиффани.

Вэй Дунхэн подарил ей его перед уходом в армию. Он пообещал, что когда вернется,
заменит его на обручальное.

Парень не мог часто пользоваться мобильным телефоном, поэтому уже долгое время не
связывался с ней.

Потерев украшение, Се Сюэ вздохнула. Она не могла не переживать. Вэй Дунхэн должен
был приехать на летние каникулы. Они договорились рассказать обо всем Се Цинчэну,
но девушка немного беспокоилась об этом и не знала, как тот отреагирует.

Вэй Дунхэн не внушал ему доверия, однако у него было доброе сердце. Парень всегда
казался слегка неуклюжим и милым. Просто Се Цинчэн слишком стереотипно мыслил. Если
бы он узнал, что его сестра влюблена в этого человека…

Се Сюэ боялась даже подумать, что может произойти, поэтому решила продолжить читать
книгу и отвлечься от тревожных размышлений.

***

Се Цинчэн закончил дела в больнице, после чего вернулся домой, чтобы принять душ. В
половину пятого кто-то постучался в его дверь.

Это был Хэ Юй. Казалось, после признания, он чувствовал себя гораздо лучше и больше
не был так подавлен, как раньше. В его красивых глазах сиял свет.

Высокий и привлекательный юноша был одет в легкую бежевую рубашку и брюки. Однако
вокруг него ощущалась сучья* аура.

*败类 bàilèi — отребье, подонок, отброс.

На улице было пятнадцать градусов, но он был одет так, будто двадцать пять.

Се Цинчэн снисходительно посмотрел на него, но затем спросил:

— …Тебе не холодно?

Когда дело доходило до свиданий, мужчины и женщины не боялись холода. Не говоря уже
о пятнадцати градусах тепла. Даже если бы был минус, женщины бы не упустили
возможность показать декольте, а мужчины — грудные мышцы.

Хэ Юй улыбнулся.

— Не холодно.

— Почему ты так рано приехал? Разве мы не договаривались встретиться в пять?

— Я хотел поскорее тебя увидеть.

— …

Хэ Юй и сам почувствовал неловкость от своих слов и сморщил нос.

— Ах, это звучит слишком отвратно.

— …

— Но это правда.

Се Цинчэн, похоже, не желал спорить с ним. Он только мог ждать, пока Хэ Юй придет в
себя или же однажды осознает все самостоятельно. В противном случае, все это было
бы пустой тратой времени.

Он отошел от него.

— Подожди, я сейчас переоденусь.

Мужчина никогда не был небрежен в выборе наряда. У него имелось несколько предметов
гардероба, которые можно было бы хорошо сочетать в течение всего года. Обычно он
носил рубашки, брюки и пальто, которые всегда выручали его. Конечно, он не пошел
переодеваться. Это было оправдание для того, чтобы отойти и принять лекарство.

В последнее время ему становилось все хуже и хуже. Он постоянно кашлял и чувствовал
головокружение.

Конечно, ему бы следовало поехать в больницу и пройти курс лечения, но у него не

было времени. Мужчина мог только откладывать это на потом и полагаться на
лекарства, чтобы облегчить свои симптомы. Однако Се Цинчэн не мог позволить Хэ Юю
узнать об этом, поэтому солгал ему.

Когда он вновь открыл дверь, парень увидел, что тот так и остался в прежней рубашке
и брюках. Се Цинчэн взял черное пальто и вышел.

— Если ты собирался прихватить только пальто, зачем было закрывать дверь?

Мужчина закурил.

— Учить меня вздумал?

Хэ Юй забрал у него изо рта сигарету.

— Отдай.
— Ты хочешь курить или мой поцелуй? Выбирай.

— Я сейчас как выберу, блядь, — Се Цинчэн оттолкнул Хэ Юя и забрал сигарету из рук

мальчишки. — Где твоя машина?

— В моей машине запрещено курить.

— Тогда я поеду на такси, а ты пришли мне адрес.

— Гэ, бросай курить, ладно?

Се Цинчэн промолчал.

— Прошу тебя.

— …

Добром можно добиться всего*. Тон Хэ Юя прозвучал так жалобно, что у Се Цинчэна
впервые перед этим маленьким зверьком возникла мысль: «На самом деле, делать из
него пассивного курильщика нехорошо. В конце концов, ему только девятнадцать».

*吃软不吃硬 chī ruǎn bù chī yìng — есть мягкую пищу, не есть твёрдую; обр.
поддаваться на ласку, а не на принуждение; добром можно всего добиться.

Мужчина показался раздраженным, но, наконец, выбросил сигарету в мусорное ведро и

произнес низким голосом:

— Для твоего же блага.

Хэ Юй сразу позвал его в свою машину.

Прибыв в ресторан, Се Цинчэн обнаружил, что Хэ Юй просто настоящая потаскуха*.

Мужчина полагал, что они пришли поужинать, но этот ублюдок привел его в роскошное
место с террасой, где один прием пищи был эквивалентен зарплате работника среднего
класса. Это место не для деловых переговоров, сюда приходили мужья со своими
женами, а также грудастые содержанки* с папиками*.

*骚货 sāohuò — груб. потаскуха, шлюха.

*二奶 èrnǎi — содержанка.

*金主 jīnzhǔ — спонсор, источник финансирования; разг. папик.

Cе Цинчэн не являлся ни женой, ни любовником Хэ Юя, поэтому двум взрослым мужчинам

было немного неловко находиться в подобном месте и обсуждать серьезные вопросы.

Он остановился перед входом.

— Что такое? Тебе не нравится? — спросил юноша.

— Думаешь, мне это может понравиться?

— …Я вспомнил только об этом месте.

— Уходим.

Се Цинчэн достал телефон и открыл приложение, чтобы вызвать такси.

— Я найду другое место и сам тебя приглашу.

Сперва он планировал найти любой другой ресторан, но, вбив половину иероглифов,
мужчина взглянул на опрятный вид Хэ Юя и стер название ресторана западной кухни,
изменив его на другое.