Москва и москвичи во 2-й

половине 20ст. в романе

“Мастер и Маргарита”

Земляная Виктория
Внимание читателей прежде всего привлекают центральные персонажи романа:
Мастер, Маргарита, Иешуа, Воланд, Пилат, Берлиоз, Бездомный. Это
естественно.
Но булгаковский роман густо населен, и, кроме главных героев, его пространство
заполняют сотни названных (имеющих имя) и безымянных персонажей, которых
мы иногда вроде бы не замечаем, настолько они мастерски введены в текст, но без
которых роман был бы неполон.
Сатана пришел в Москву, чтобы совершить правосудие, вызволить Мастера, его
шедевр и Маргариту. И что же видит он? Москва превратилась в подобие
Великого бала: ее населяют большей частью предатели, доносчики, подхалимы,
очковтиратели, взяточники, валютчики... Булгаков представил их как в виде
отдельных персонажей (Н.И. Босой, Поплавский, Барон Майгель и др.), так и в
виде служащих следующих учреждений: МАССОЛИТа (М.А. Берлиоз,
Латунский, Рюхин, И. Бездомный и др.) Театра Варьете (Степа Лиходеев,
Римский, Варенуха, Жорж Бенгальский) и Зрелищной комиссии (пустой костюм
Прохора Петровича).
Булгаков никогда не был излишне оптимистично настроенным в отношении
нравственного прогресса человечества, и это придало определенный скепсис и его
роману: писатель свидетельствует, что за две тысячи лет своего развития в лоне
христианства (и романного времени) человечество мало изменилось. Две
симметрично расположенные массовые сцены — в древней и современной частях
романа — придают этой мысли особую наглядность. В первой части романа — в
древнем Ершалаиме — Иешуа приговорен к "повешению на столбе", предстоит
мучительная казнь, казнь-пытка, которая, однако, привлекла множество
любопытных, жадных до зрелищ людей: за повозкой с осужденными, за палачами и
солдатами "шло около двух тысяч любопытных, не испугавшихся адской жары и
желавших присутствовать при интересном зрелище. К этим любопытным…
присоединились теперь любопытные богомольцы".
Разоблачению "московского народонаселения", то есть раскрытию его
внутренней сути, очищенной от флера показных приличий и условностей,
посвящена двенадцатая глава "Черная магия и ее разоблачение". В ней, как мы
помним, речь идет о скандальном представлении в Варьете, вызвавшем не
меньший интерес, чем в свое время казнь Иешуа в древнем Ершалаиме: "в два
ряда лепилась многотысячная очередь, хвост которой находился на Кудрин ской
площади. В голове этой очереди стояло примерно два десятка хорошо известных
в театральной Москве барышников,.. к десяти часам утра очередь жаждущих
билетов [на представление в Варьете. — В.К.] до того взбухла", что являла
собою "змею длиною в километр". Современному человечеству свойственна та
же жажда зрелищ, наслаждений, что и две тысячи лет назад.
Вывод Воланда нам известен: человеческая природа не может так быстро
перемениться: "они — люди как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было…
человечество любит деньги, из чего бы те ни были сделаны, из кожи ли, из бумаги
ли, из бронзы или из золота… Ну, легкомысленны… ну, что ж, и милосердие иногда
стучится в их сердца… обыкновенные люди… квартирный вопрос только испортил
их". Визит Воланда, как и гениальный роман Мастера, угадавшего события
двухтысячелетней давности, ничего не смог ли изменить в современной Москве.
Все осталось по-прежнему.
Живя в России, писатель испытывал постоянный страх: в любой момент мог
подъехать к его дому черный «воронок» и увезти его в неизвестном направлении. Он
боялся доносов и шпионства, самого страшного московского зла, и это отразилось в
романе: единственный человек, убитый по велению Воланда, - Барон Майгель,
шпион и наушник, который, можно сказать, распоряжается судьбами других людей,
что недопустимо для человека.

10 мая 1939 года Михаил Афанасьевич сделал памятную надпись жене на своей
фотографии: «Вот как может выглядеть человек, возившийся несколько лет с
Алоизием Могарычем, Никанором Ивановичем и прочими. В надежде, что ты
прояснишь это лицо, дарю тебе, Елена, карточку, целую и обнимаю». Здесь речь не
только о многолетней работе над «Мастером и Маргаритой», но и намек на то, что
жизнь писателя прошла в общении с людьми, подобными Могарычу и Босому… А
суть такого общества кроется в говорящем за самого себя пустом костюме Прохора
Петровича из Зрелищной комиссии: пустота сознания, мировоззрения, умственная и
духовная пустота москвичей.