Goncharov

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
УРАЛЬСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ
ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ
М. В. Гончаров
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА
к курсу
«Конституционное право
Российской Федерации»
Екатеринбург 2007
Гончаров М. В.
Судебная практика к курсу «Конституционное право Российской Федерации».
Сборник судебных решений с материалами. – Екатеринбург: Издательский дом «Ураль-
ская государственная юридическая академия», 2007. – 516 с.
Настоящее издание содержит тексты наиболее важных решений Конституцион-

ного Суда РФ и Верховного Суда РФ по вопросам конституционного права России. Тек-
сты решений сопровождаются авторскими выделениями правовых позиций Судов. Пер-
вая часть работы содержит краткую характеристику правового положения Конституци-
онного Суда РФ, а также понятия и правовой природы решений и правовых позиций
Конституционного Суда РФ. В заключительной части содержится таблица «Основные
категории, рассматриваемые в судебных решениях».
Издание преимущественно предназначено для студентов юридических вузов и
факультетов, также оно может быть полезным для всех интересующихся вопросами
конституционного права России.
Судебные решения приведены по состоянию на 1 сентября 2007 года. Тексты
решений подготовлены с использованием справочной правовой системы Консультант
Плюс.
Материал печатается в авторской редакции.
© М. В. Гончаров, 2007
© Уральская государственная
юридическая академия, 2007
2
ОГЛАВЛЕНИЕ
Раздел І Основы правового положения Конституционного Суда РФ……….6
Глава 1. Основные начала судебного конституционного контроля…………6

§ 1. Понятие судебного конституционного контроля……………………………..6
§ 2. Модели судебного конституционного контроля……………………………...8
§ 3. Виды судебного конституционного контроля………………………………...9
§ 4. Становление судебного конституционного контроля в России…………….11
Глава 2. Общая характеристика Конституционного Суда РФ……………...16

§ 1. Конституционный Суд РФ в системе органов государственной власти…...16
§ 2. Состав, порядок формирования и структура Конституционного Суда РФ...17
§ 3. Статус судей Конституционного Суда РФ……………………………………21
Глава 3. Общие правила конституционного судопроизводства

в Конституционном Суде РФ……………………………………………………..27
§ 1. Понятие конституционного судопроизводства……………………………….27
§ 2. Принципы конституционного судопроизводства…………………………….27
§ 3. Стадии конституционного судопроизводства………………………………...31
Глава 4. Решения Конституционного Суда РФ………………………………...42

§ 1. Понятие решения Конституционного Суда РФ……………………………….42
§ 2. Виды решений Конституционного Суда РФ……………………………….....43
§ 3. Требования, предъявляемые к решениям Конституционного Суда РФ….…44
§ 4. Юридическая сила решений Конституционного Суда РФ………………..…44
§ 5. Правовые позиции Конституционного Суда РФ………………………….….46
§ 6. Разъяснение решений Конституционного Суда РФ………………………….53
§ 7. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ………………………..…55
Раздел ІІ Судебные решения……………………………………………..…….…57
№ Судебное решение Стр.

1. Постановление Конституционного Суда РСФСР от 13.03.92 № П-РЗ-1 57
2. Постановление Конституционного Суда РФ от 30.11.92 № 9-П 64
3. Заключение Конституционного Суда РФ от 23.03.93 77
6. Заключение Конституционного Суда РФ от 21.09.93 87
19. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31.12.95 133
3
47. Определение Конституционного Суда РФ от 05.11.98 № 134-О 254
66. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.03 № 5-П 395
4
Таблица «Основные категории, рассматриваемые в судебных решениях»…..495
5
РАЗДЕЛ І
ОСНОВЫ ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ.
Глава 1.
Основные начала судебного конституционного контроля
1. Понятие судебного конституционного контроля.

2. Модели судебного конституционного контроля.
3. Виды судебного конституционного контроля.
3. Становление судебного конституционного контроля в России.
*****************************************************************
§ 1. Понятие судебного конституционного контроля.
Предпосылкой для дачи понятия конституционного контроля является уяснение содержа-

ния правовой охраны конституции.
Правовая охрана конституции -
В широком смысле под правовой охраной конституции понимаются – обеспечение реализа-

ции конституционных норм нормами различных отраслей права.
В узком смысле под правовой охраной конституции понимается - конституционный кон-
троль и конституционный надзор, а также конституционная ответственность, которые выступают
правовой формой охраны конституционной законности.
С т.зр. М.А. Могуновой

Правовая охрана конституции - совокупность средств и способов, с помощью которых
должно достигаться строгое соблюдение режима конституционной законности, соответствие кон-
ституции всех других правовых актов, принимаемых государственными органами, соблюдение
принципа непринятия или отмены уже принятых неконституционных правовых актов, а также их
отдельных норм.
Элементы правовой охраны конституции:

1) реализация конституционных норм;
2) требование точного соответствия всех законов, иных нормативных актов, принимаемых
на территории государства, Основному закону;
3) наличие системы гарантий.
В качестве одной из важнейших гарантий выступают институты конституционного надзора
и конституционного контроля.
Чаще всего возникновение конституционной юстиции связывают с деятельностью

в 17 веке Тайного совета при британском монархе, признававшего недействительными
статуты, изданные легислатурами колоний, в случае противоречия колониальным харти-
ям или общему праву. В 1610 г. английский судья Э. Коук ссылаясь на принципы общего
права, признал недействительным закон, принятый британским парламентом. Это был
прообраз судебного конституционного контроля /В.А. Кряжков, Л.В. Лазарев/.
Считается, что впервые судебный конституционный контроль был применен в
США. Первыми проверку конституционности законов штатов ввели суды Нью-Джерси,
когда в 1780 г. было принято судебное решение о недействительности закона штата по
причине его противоречия Конституции штата.
Верховный суд США установил в 1803 г. прецедент при рассмотрении знаменитого
дела по иску Уильяма Мэрбери к государственному секретарю Мэдисону о выдаче патен-
та на должность Мирового судьи президентом Дж. Адамсом незадолго до окончания срока
его полномочий. После вступления на пост президента Т. Джефферсона новый государст-
венный секретарь отказался выдать Мэрбери патент. Истец в своем обращении к Верхов-
6
ному суду просил признать за ним право на должность мирового судьи и издать на осно-
вании закона о судоустройстве 1789 г. соответствующий приказ. Верховный суд своим ре-
шением признал за Мэрбери право быть мировым судьей, но вот издавать приказ отка-
зался, посчитав, что закон о судоустройстве 1789 г. частично противоречит Конституции.
Инициатором такого решения был Главный судья Дж. Маршалл. При рассмотрении про-
цедурного вопроса о соответствии упомянутого закона Конституции Маршалл получил со-
гласие конгресса и президента на подобное заключение Верховного суда. Тем самым фак-
тически было подтверждено право Верховного суда осуществлять функции контроля за
конституционностью актов высших органов государства. В середине XIX в. конституцион-
ный контроль был введен в Швейцарии и Аргентине. /С.Э. Несмеянова/
Термин «контроль» имеет иностранное происхождение и по одним данным имеет англий-

ское, а по другим французское происхождение.
Краткий Оксфордский английский словарь дает следующее понятие контроля – проверка,
требование отчета, сдерживание и направление свободы действий.
В переводе с французского контроль (contrerole – список, ведущийся в двух экземплярах;
controle) – проверка чего-либо 1.
Словарь русского языка С.И. Ожегова дает понятие контроля как – проверка, а также на-
блюдение с целью проверки.
Элементы контроля:
1) выявление правонарушения (наличия элементов состава правонарушения). Применитель-
но к судебному конституционному контролю это – анализ правовых актов на предмет соответст-
вия их конституции;
2) правовая квалификация правонарушения. Применительно к судебному конституционно-
му контролю это – установления факта несоответствия тех или иных норм проверяемых правовых
актов или актов в целом положениям конституции.
3) принятие властного решения. Применительно к судебному конституционному контролю
это – лишение несоответствующих конституции правовых актов юридической силы, то есть выве-
дение их из действующей правовой системы.
До определенного времени считалось, что понятия конституционный надзор и конституци-
онный контроль являются идентичными. В последнее же время большинство ученых вкладывают
разный смысл в эти понятия.
Различия конституционного надзора и конституционного контроля:
конституционный надзор конституционный кон-

троль
юридическая сила субъект, осуществляющий надзор, решение субъекта, осуществ-
решений не может самостоятельно отменить ляющего контроль, как пра-
неконституционный акт вило, влечет прекращение
действие проверяемого акта
окончательность - может быть оспорено в выше- обжалованию не подлежит,
принятого решения стоящую инстанцию или суд; носит окончательный харак-
тер
- или подлежит утверждению дру-
гим органом. Как правило, это
парламент государства.
характеристика пол- свойственно большинству право- осуществляется либо судами,
номочий субъекта охранительных органов и, как пра- либо конституционными су-
осуществления вило, не является для таких орга- дами, для которых эта дея-
нов единственным видом деятель- тельность является специа-
ности лизированной
1
Беляев В.П. Контроль и надзор в Российском государстве. М., 2005. С. 40.
7
Существуют различные подходы и к понятию конституционного контроля:
Конституционный контроль:
Н.В. Витрук
- проверка на соответствие законов и других актов и действий различных государственных
органов, должностных лиц принципам и нормам конституции.
Л. Шульженко
- в ходе контроля, во-первых, выявляются, констатируются и устраняются надлежащими
правовыми средствами отклонения от Конституции и законов; во-вторых, разрешаются некоторые
спорные вопросы, имеющие конституционное значение; в-третьих, инициируется участие в разви-
тии и совершенствовании законодательства, в осуществлении толкования Конституции, законов и
иных нормативных актов.
В.А. Туманов
- это не только конституционность всех актов, но и «соответствие подзаконных актов зако-
ну и непротиворечивость законов».
С.Э. Несмеянова
- деятельность специально на то уполномоченных государственных органов, направленную
на обеспечение верховенства Конституции, на предупреждение издания и устранение ранее при-
нятых несоответствующих Основному закону нормативных актов и, в случае необходимости,
применение толкования Конституции и законов.
Н.Н. Харитонова
- системная деятельность компетентных органов государства, осуществляемая по преду-
смотренным законом основаниям и процедурам с целью защиты прав и свобод человека и гражда-
нина, основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия конституции
государства.
Ю.С. Березин
- это деятельность компетентного государственного органа по проверке и установлению
соответствия актов законодательной, исполнительной и судебной властей конституции, внутрен-
нему законодательству и международным актам и вынесению на этом основании общеобязатель-
ных и окончательных решений.
§ 2. Модели судебного конституционного контроля.
Вопрос о моделях судебного конституционного контроля является определяющим для

характеристики конституционного контроля, его особенностей и разновидностей. В настоящее
время принято выделять две следующие модели конституционного контроля:
I. Американская (англо-саксонская) модель
- исторически является первой, возникла в США (начало 19 века);

- конституционный контроль осуществляется судами общей юрисдикции;
- отсутствует специализированный орган конституционного контроля.
В настоящее время американская модель принята в США, Аргентине, Боливии, Канаде,

Мексике, Австралии, Дании, Ирландии, Израиле, Норвегии. Швеции, Индии, Иране, Пакистане,
Японии и др.
8
Особенность американской модели: конституционный контроль осуществляется судами
общей юрисдикции при осуществлении судопроизводства по конкретным уголовным, админист-
ративным и гражданским делам.
Конституционный контроль может осуществляться как всеми судами общей юрисдикции
(всех звеньев и инстанций) – США, Аргентина, Мексика, так и только высшим судом государства
– Австралия, Индия, Канада, Малайзия (Верховный Суд).
II. Европейская (континентальная) модель
- возникла в начале 19 века;

- существует специализированный орган конституционного контроля, как правило, это
конституционный суд;
- суды общей и иной неконституционной юрисдикции конституционный контроль не осу-
ществляют;
- решения конституционных судов являются общеобязательными, т.е. обязательны для всех
субъектов права (напротив в американской модели решения суда обязательно либо только для
сторон дела, либо при принятии решения высшим судом для всех судов).
В основании европейской модели лежали идеи австрийского ученого Ганса Кельзена. Пер-
вый конституционный суд (Высший Конституционный суд Австрии) был создан в Австрии в сен-
тяюре 1919г. и закреплен в Конституции 1920 г. В настоящее время европейская модель конститу-
ционного контроля становится преобладающей в мире (В.А. Кряжков, Л.В. Лазарев).
В настоящее время европейская модель принята в Колумбия, Кипр, Турция, Южная Корея,
Египет, Австрия, Болгария, ФРГ, Испания, Италия, Литва, Польша, Россия, Украина, Чехия,
Франция, Казахстан и др.
Особенность американской модели: конституционный контроль осуществляется специа-

лизированным органом (конституционный суд, конституционный совет – Франция, Казахстан,
Марокко, Сенегал) по специальной процедуре. Суды общей юрисдикции при этом правом на кон-
ституционный контроль не наделены.
В связи с конвергенцией правовых систем можно констатировать появление в ряде госу-

дарств смешанных моделей конституционного контроля, основанных на сочетании черт европей-
ской и американской модели. Так, в Португалии конституционный контроль осуществляется как
специализированным органом, так и судами общей юрисдикции (В.А. Кряжков, Л.В. Лазарев).
§ 3. Виды судебного конституционного контроля.
Совокупность элементов института конституционного контроля, получившая конкретную

правовую регламентацию в национальных правовых системах получила в науке наименование ви-
да конституционного контроля.
Современные виды конституционного контроля можно классифицировать по следующим
основаниям:
1) по времени проведения конституционного контроля;

а) предварительный – контроль осуществляется до вступления правового акта в силу.
Предварительный контроль предполагает проверку конституционности законов на стадии рас-
смотрения его в парламенте или перед подписанием и промульгацией президентом. Таким обра-
зом, предварительный контроль связан с законопроектами. Законопроект, признанный неконсти-
туционным, не подлежит принятию и опубликованию. Возник во Франции в 1958 г. Применяется
9
в государствах: Берег Слоновой Кости, Камерун, Конго, Мавритания, Центрально-Африканская
Республика и др.
Недостатки предварительного контроля:

- воздействие на суд существующей в данный момент политической необходимости приня-
тия правового акта;
- отсутствие практики реализации оспариваемого положения (Л.В. Лазарев).
Положительной стороной предварительного контроля является:

- возможность урегулировать конституционный спор до вступления акта в силу;
- предотвращение принятия других неконституционных актов, основанных на проверяемом
(Л.В. Лазарев).
В Российской Федерации предварительный конституционный контроль применяется в
Конституционном Суде РФ только в отношении не вступивших в силу международных договоров.
б) последующий – контроль осуществляется в отношении действующих правовых актов.
В отдельных странах используются оба вида контроля: как предварительный, так и после-
дующий. Подобная практика сложилась в Колумбии, Австрии (предварительный контроль приме-
няется только в отношении законопроектов о разграничении компетенции между Союзом и зем-
лями), Италии (предварительный контроль действует при оценке конституционности областных
законопроектов). В ряде стран, применяющих последующих контроль, допускается его предвари-
тельная форма, причем предварительный контроль здесь имеет только консультативный характер.
К таковым относятся Канада, Индия, некоторые штаты США, Австралия, Финляндия и др. / С.Э.
Несмеянова /.
2) по процедуре возбуждения и форме проверки;

а) абстрактный – конституционность акта устанавливается вне зависимости от конкрет-
ных случаев его применения или необходимости его применения.
б) конкретный – конституционность акта устанавливается применительно к конкретному
правоприменительному случаю.
В Российской Федерации применяется и абстрактный и конкретный конституционный кон-

троль.
Абстрактный контроль осуществляется по запросам Президента РФ, Совета Федерации,
Государственной Думы, 1/5 членов Совета Федерации или депутатов Государственной Думы,
Правительства РФ, Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ, органов законода-
тельной и исполнительной власти субъектов РФ. Заключается в разрешении дел о соответствии
Конституции РФ:
а) федеральных законов, нормативных актов Президента РФ, Совета Федерации, Государ-
ственной Думы, Правительства РФ;
б) конституций республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов
РФ по вопросам ведения Российской Федерации и вопросам совместного ведения;
в) договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной вла-
сти субъектов РФ, договоров между органами государственной власти субъектов РФ;
г) не вступивших в силу международных договоров Российской Федерации.
Конкретный контроль осуществляется в Конституционном Суде РФ:

а) по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан;
б) по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего
применению в конкретном деле;
в) по жалобам Уполномоченного по правам человека РФ на нарушение конституционных
прав и свобод граждан законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле
(подп. 5 п. 1 ст. 29 ФКЗ «Об уполномоченном по правам человека РФ»);
10
г) по обращениям Генерального прокурора РФ по вопросу нарушения конституционных прав
и свобод граждан законом, примененным или подлежащим применению в конкретном деле (п. 6
ст. 35 ФЗ «О прокуратуре РФ»).
3) по содержанию;
а) формальный – контроль осуществляется с точки зрения правомочности субъекта на при-
нятие правового акта, порядка принятия правового акта и его формы.
Дело о Земельном кодексе РФ.
б) материальный – проверка актов осуществляется с точки зрения содержания акта.
4) по обязательности;
а) факультативный – контроль осуществляется на основании дискреционного обращения
соответствующего субъекта (то, что называется «по запросу…», «по жалобе…»).
б) обязательный – контроль проводится в безусловном порядке. Субъект обращения в суд
при наличии соответствующих условий обязан обратиться в суд тем или иным запросом.
5) по правовым последствиям;
а) консультативный – решение не обладает силой окончательного и влекущего прекраще-
ние действия проверяемого акта.
б) постановляющий – решение окончательно и непосредственно влечет прекращение дей-
ствия акта признанного неконституционным.
Существует мнение о необходимости следующей классификации конституционного кон-

троля по указанному основанию (Ю.С. Березин):
а) консультативный - решения вообще не вступают в силу и не имеют правовых последст-
вий;
б) промежуточный - решение действует до его отмены иным органом или имеется воз-
можность его отмены;
в) постановляющий - решение является окончательным, создает правовые последствия и не
может быть отменено.
6) по органам, проверяющим конституционность нормативных актов.

а) децентрализованный – контроль осуществляется всеми судами общей юрисдикции.
б) централизованный – контроль осуществляется одним высшим судом, либо специализи-
рованным конституционным судом.
7) по времени утраты юридической силы акта признанного неконституционным

а) ex tunc - правовой акт признанный неконституционным утрачивает силу с момента его
издания.
б) ex nunc - правовой акт признанный неконституционным утрачивает силу с момента всту-
пления в силу решения суда о неконституционности.
§ 4. Становление судебного конституционного контроля в России.
В истории становления судебного конституционного контроля в России можно выделить

следующие этапы:
I. Первый этап: 1918 – 1936 гг.

Первый этап связан с предоставлением функций по осуществлению конституционного кон-
троля и конституционного надзора ряду органов государственной власти.
а) С 1918 по 1924 г. конституционный контроль осуществлялся Всероссийским съездом
Советов, Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом и его Президиумом (с 1922 г.
11
соответственно Всесоюзным съездом Советов, Центральным Исполнительным Комитетом и его
Президиумом). Последний, осуществляя функции конституционного контроля, был вправе отме-
нить практически любой правовой акт в случае его противоречия Конституции РСФСР. Функции
конституционного надзора выполнялись отделом законодательных предположений.
В практике Президиума ЦИК большое количество дел, связанных с вопросами конституци-
онности, возникало по протестам ЦИК союзных республик. Многие протесты обусловливались
неясностями и пробелами в области разграничения компетенции между Союзом ССР и союзными
республиками.
б) С 1924 г. функции надзора были переданы Верховному Суду, учрежденному при ЦИК
СССР, и Прокурору Верховного Суда СССР. Конституция возлагала на Верховный суд обязан-
ность осуществлять конституционный надзор. По судебной линии - путем дачи руководящих разъ-
яснений верховным судам союзных республик в отношении общесоюзного законодательства; оп-
ротестования перед Президиумом ЦИК СССР по представлению прокурора постановлений, реше-
ний и приговоров верховных судов союзных республик как противоречащих общесоюзному зако-
нодательству или затрагивающих интересы других союзных республик. По линии общего надзора
за законностью - посредством дачи Президиуму ЦИК СССР по его требованию заключений о за-
конности тех или иных актов союзных республик с точки зрения союзной Конституции; о приос-
тановлении и отмене постановлений, действий и распоряжений центральных органов отдельных
наркоматов Союза ССР по мотивам несогласованности таковых с Конституцией.
Постановления Пленума Верховного суда СССР по вопросам соответствия нормативных
актов Конституции носили характер консультативных заключений. Обязательную силу они при-
обретали только после утверждения постановлениями Президиума ЦИК СССР.
в) С 1933 г. в связи с образованием Прокуратуры СССР надзор полностью перешел к ней.
Прокуратура СССР была наделена правом осуществлять надзор за соответствием Конституции и
постановлениям Правительства СССР постановлений и распоряжений отдельных ведомств Союза
ССР, союзных республик и местных органов власти.
II. Второй этап: 1936 – 1988 гг.

Осуществление конституционного контроля и конституционного надзора было прерогати-
вой Верховного Совета СССР и его Президиума. Соответствующими полномочиями наделялись и
высшие представительные органы союзных и автономных республик. Такое изменение было ша-
гом назад в осуществлении конституционного контроля в СССР. Верховный Совет СССР не обла-
дал правом проверки на конституционность собственных законодательных актов.
Конституция СССР 1977 г. практически не изменила положение конституционного контро-
ля в системе государственной власти.
III. Третий этап: 1988 – 1991 гг.

Третий этап обусловлен образованием в 1988 г. первого специализированного органа в
данной сфере - Комитета конституционного надзора СССР (изменения Конституции СССР от 1
декабря 1988 г.). Комитет осуществлял полномочия по конституционному надзору и был подкон-
тролен Съезду народных депутатов СССР, что делало его зависимым. Только через год, на II съез-
де народных депутатов СССР 23 декабря 1989 г., был принят Закон о конституционном надзоре в
СССР.
Права Комитета оказались весьма ограниченными. Он был уполномочен лишь принимать
заключения о неконституционности поднадзорных актов, но не имел права их отменять. В случае
обнаружения неконституционности актов Съезда народных депутатов СССР или несоответствия
конституций союзных республик Конституции СССР Комитет конституционного надзора не мог
приостанавливать их действие. Для окончательного решения он направлял свои заключения Съез-
ду народных депутатов СССР, хотя Съезд мог отклонить заключение Комитета двумя третями го-
лосов от общего числа народных депутатов.
В других случаях, выявив неконституционность нормативного акта, заключение Комитета
приостанавливало действие акта. Что же касается актов, нарушающих основные права и свободы
человека, то они утрачивали силу с момента принятия заключения Комитетом конституционного
надзора (кроме законов СССР).
12
Комитет конституционного надзора СССР просуществовал недолго. Учрежденный в декаб-
ре 1988 г., он был реально сформирован только в апреле 1990 г. А в декабре 1991 г. вместе с дру-
гими органами Союза Комитет прекратил свою деятельность. Комитетом было рассмотрено 29
вопросов.
Конституция РСФСР 1978 г. в редакции от 27 октября 1989 г. предусматривала создание
Комитета конституционного надзора РСФСР, который так и не был создан.
IV. Четвертый этап: с 1991 г. – по настоящее время.
1. Учреждение Конституционного Суда РСФСР состоялось на основе Закона РСФСР от

15.12.90 г. об изменениях Конституции. 6 мая 1991 г. был принят Закон РСФСР «О Конституци-
онном Суде РСФСР».
- была воспринята европейская модель конституционного контроля;
- Суд состоял из 15 судей;
- Суд мог рассматривать кроме прочего конституционность правоприменительной практи-
ки, конституционность политических партий, давал заключения в связи с решением вопроса об
отрешении от должности ряда должностных лиц федерального и регионального уровня.
29-30 октября 1991 г. Съезд народных депутатов РСФСР избрал 13 из 15 судей Конститу-
ционного Суда РСФСР.
По мнению одного из судей Конституционного Суда РСФСР Н.В. Витрука главным недос-
татком в деятельности Конституционного Суда состоял в сползании с позиций права в политиче-
скую сферу, в постепенном превращении его из органа правосудия в орудие политики. Внутри со-
става Суда существовал раскол.
При рассмотрении дела о конституционности Указа Президента РФ о 21.09.93 г. № 1400 «О
поэтапной конституционной реформе в РФ» ряд судей проголосовавших против принятого Судом
заключения отказались от дальнейшего участия в заседаниях Суда. 5 сентября 1993 г. Конститу-
ционный Суд заявил о своей невозможности осуществлять проверку конституционности норма-
тивных правовых актов и международных договоров. 7 октября 1993 г. Президент РФ издает Указ
№ 1612 «О Конституционном Суде РФ», которым постановил не созывать заседания Конституци-
онного Суда до принятия новой Конституции РФ.
21 сентября 1993 года N 1400 УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О ПО-

ЭТАПНОЙ КОНСТИТУЦИОННОЙ РЕФОРМЕ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
1. Прервать осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций
Съездом народных депутатов Российской Федерации и Верховным Советом Российской Федера-
ции. До начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации - Федерального
Собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий руково-
дствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации, законодательство Российской Федерации и субъек-
тов Российской Федерации продолжают действовать в части, не противоречащей настоящему
Указу.
10. Предложить Конституционному Суду Российской Федерации не созывать заседания до
начала работы Федерального Собрания Российской Федерации.
ПРЕЗИДЕНТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УКАЗ от 7 октября 1993 г. N 1612 О КОН-

СТИТУЦИОННОМ СУДЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Принимая во внимание Заявление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 ок-

тября 1993 года о сложении Конституционным Судом Российской Федерации функции проверки
конституционности нормативных актов и международных договоров Российской Федерации и в
связи с необходимостью правовым путем обеспечить преемственность конституционного право-
судия в Российской Федерации, постановляю:
1. Констатировать невозможность деятельности Конституционного Суда Российской Фе-
дерации в неполном составе и не созывать его заседания до принятия новой Конституции
Российской Федерации.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ЗАКЛЮЧЕНИЕ
от 21 сентября 1993 года
13
Указ Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от 21 сентября 1993 г. N 1400
"О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" и его Обращение к гражда-
нам России 21 сентября 1993 года не соответствует части второй статьи 1, части второй статьи
2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, абзацу третьему пункта 11
статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Российской
Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации Б.Н.
Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его ответст-
венности в порядке статьи 121.10 и 121.6 Конституции Российской Федерации.
1 декабря 1993 Конституционный Суд на совещании с участием 10 судей (отсутство‐
вали Н.Т. Ведерников, Н.В. Селезнев и Ю.Д. Рудкин) обсудил вопрос о приостановлении
полномочий судей В.Д. Зорькина и В.О. Лучина. Мотивом для приостановления полно‐
мочий Зорькина были его выступления с критикой президентского проекта Конститу‐
ции, а Лучина ‐ включение его в избирательный список Аграрной партии России (при
том, что фамилия Лучина была включена в список на этапе, не требующем его согласия,
а сам он уже 15 ноября письменно отказался баллотироваться).
После утверждения повестки дня ʺвиновники торжестваʺ покинули заседание, а ос‐
тавшиеся 8 судей (Э.М. Аметистов, Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, А.Л. Кононов, Т.Г. Морща‐
кова, В.И. Олейник, О.И. Тиунов, Б.С. Эбзеев) провели тайное голосование и приостано‐
вили полномочия судей В.Д. Зорькина (6 голосами) и В.О. Лучина (5 голосами при 1
против) за участие в политической деятельности. В мнении судьи Б.С. Эбзеева по поводу
принятого решения указывается, что двое из 8 судей, не заполнившие бюллетени, фак‐
тически не участвовали в голосовании, таким образом в принятии решения участвовало
меньшинство судей, а на заседании не было кворума, который по закону составляет 2/3
от списочного состава, т.е. 9 человек. В знак протеста Лучин объявил голодовку.
После выборов в Федеральное Собрание настроения в Конституционном Суде не‐
сколько изменились. 13 января 1994 КС восстановил (7 голосами против 4) полномочия
Лучина, 25 января (7 голосами против 3) ‐ полномочия Зорькина.
13 января 1994 секретарь КС Ю.Д. Рудкин обвинил исполнительную власть в оказа‐
нии политического давления на Конституционный Суд, путем продолжающейся свыше
двух месяцев невыплаты зарплат судьям КС.
В марте 1994 года и.о. Генерального прокурора А.Н. Ильюшенко подписал заключе‐
ние Генеральной прокуратуры об обстоятельствах принятия заключения КС от 21 сен‐
тября 1993 года. Проанализировав стенограмму, прокуратура обнаружила, что предсе‐
датель КС Зорькин должен был поставить на голосование две формулировки, набрав‐
шие по 4 голоса: с упоминанием статьи 121‐6 и без ее упоминания. Ильюшенко пришел
к выводу, что заключение КС принято с нарушением процедуры и подлежит пересмот‐
ру по инициативе самого Конституционного Суда.
После октября 1993 года судьи Конституционного Суда занимались разработкой но‐
вого федерального конституционного закона о своем статусе. 29 января 1994 этот проект
решением Конституционного Суда был направлен в Государственную Думу в порядке
законодательной инициативы КС.

/Информационно‐исследовательский центр «Панорама» ‐ http://www.panorama.ru/ks/eptum.shtml/
2. 1993-1995 гг. 12 декабря 1993 г. была принята новая Конституция, в соответствии с кото-
рой статус Конституционного Суда РФ претерпел определенные изменения.
- модель конституционного контроля осталась прежней;
- количество судей было увеличено до 19;
- право представлять кандидатуры на должности судей закреплялось за Президентом РФ;
- Суд был лишен права рассматривать конституционность правоприменительной практики
и вопрос и конституционности политических партий;
- Суд был лишен права рассматривать дела по собственной инициативе;
14
После принятия новой Конституции РФ Президент РФ своим Указом № 2288 от 24.12.93 г.
«О мерах по приведению законодательства Российской Федерации в соответствие с Конституцией
РФ» объявил Закон РСФСР о Конституционном Суде недействующим.
21 июля 1994 г. был принят Федеральный конституционный закон № 1-ФКЗ «О Конститу-
ционном Суде РФ». 7 февраля 1995 г. Конституционный Суд РФ был сформирован в полном со-
ставе (был назначен 19 судья Баглай Марат Викторович).
3. С 1995 г. – по настоящее время.

В закон о Конституционном Суде вносился ряд изменений:
1) 8 февраля 2001 г. срок полномочий продлился с 12 до 15 лет;
2) 15 декабря 2001 г. было отмечено, что возрастной ценз о пребывании в должности судьи
до 70 лет вступает в силу с 1 января 2005 г. Для судей первого созыва предел сохранен в 65 лет.
3) 5 апреля 2005 г. был отменен 15 летний срок пребывания в должности, а также унифици-
рован для всех судей возрастной предел до 70 лет.
За этот период деятельности Суд регулярно принимал решения, которыми расширял собст-
венные полномочия, регулировал ряд вопросов конституционного судопроизводства, занимался
нормотворческой деятельностью, что продолжается и до сих пор. Такие тенденции обусловили
трансформацию Конституционного Суда РФ из судебного органа власти в орган власти, обла-
дающий не только судебными полномочиями, но также и нормотворческими полномочиями, чьи
решения имеют юридическую силу практически равную юридической силе Конституции РФ.
15
Глава 2.
Общая характеристика Конституционного Суда РФ
1. Конституционный Суд РФ в системе органов государственной власти.

2. Состав, порядок формирования и структура Конституционного Суда РФ.
3. Статус судей Конституционного Суда РФ.
*****************************************************************
§ 1. Конституционный Суд РФ в системе органов государственной власти.
Конституционный контроль как функция государства – заключается в поддержании консти-

туционной законности как состояния государства, общего режима функционирования общества, в
котором иерархично выстроенная правовая система основана на принципе соответствия всех нор-
мативных правовых актов в государстве Основному закону страны – конституции.
Вопрос о том, является ли конституционный контроль самостоятельной функцией государ-

ства или эта часть другой или других функций в науке не является однозначным.
1. т.зр. – конституционный контроль это разновидность судебной функции, имеющей в ка-

честве своего основания необходимость разрешения споров различного характера и коллизий, в
том числе между правовыми актами.
2. т.зр. – конституционный контроль является особым видом деятельности государства, ко-
торая существенным образом отличается от функции осуществления правосудия. К отличиям от-
носят:
- конституционный суд осуществляет нормоконтроль и не решает вопросы
факта;
- конституционный суд, по существу, занимается правотворческой деятель-
ностью;
- акты конституционного суда имеют общеобязательное значение и по юри-
дической силе могут быть сравнимы только с юридической силой конститу-
ции.
Именно в связи с подобной характеристикой Ж. И. Овсепян приходит к выводу, что судеб-
ный конституционный контроль является автономной ветвью власти, находящейся на одном
уровне с органами законодательной и исполнительной власти.
Первая позиция в большей степени отражает конституционно определенное место консти-

туционного контроля и конституционного суда. Вторая же позиция отражает фактическое поло-
жение в российской правовой системе Конституционного Суда РФ, которое в большей степени
определено деятельностью и актами самого Суда.
Одно время существовало мнение о необходимости замены Конституционного Суда Кон-

ституционной коллегией (палатой) Верховного Суда РФ. О возможности создания конституци-
онной коллегии при Верховном Суде шла речь и в указе Президента РФ от 7 октября 1993 г. Ми-
нусами такого предложения можно назвать следующее:
- такая конституционная коллегия вынуждена будет участвовать в деятельности общих для
Верховного Суда РФ органов (Президиума и Пленума), что абсолютно не допустимо, во-первых,
исходя из природы деятельности конституционных судей и их специализации, а, во-вторых, исхо-
дя из последующей необходимости подчинения решениям Пленума и/или Президиума Верховного
Суда РФ;
- деятельность конституционной коллегии будет несомненно оказывать праворегулирую-
щее воздействие на деятельность всей судебной системы в силу своей правотолковательной и
нормоконтрольной деятельности, что поставит в свою очередь конституционную коллегию в осо-
16
бое положение по отношению к остальной части Верховного Суда РФ и может послужить основа-
нием для внутрисистемного для Верховного Суда РФ кризиса, конфликтов, влияния на ее дея-
тельность и как следствие принятие не самостоятельных решений.
Эти и некоторые другие замечания были направлены Конституционным Судом РФ Прези-
денту РФ 25.10.93 г. для учета при принятии конституции. Как видно из текста Конституции РФ
1993 г. они были учтены.
В системе действующего правового регулирования Конституционный Суд РФ характери-

зуется следующим образом:
1) орган государственной власти – орган, чьи решения обладают обязательностью для лиц,
не входящих в организационную структуру Конституционного Суда РФ, при этом обеспечение
исполнения решений Суда обеспечено государственным принуждением;
2) орган судебной власти – орган, осуществляющий конституционное правосудие в процес-
суальной форме конституционного судопроизводства;
Отличие Конституционного Суда РФ от других органов судебной власти позволило неко-
торым ученым поднять вопрос о том, а осуществляет ли данный суд правосудие или нет.
«Правосудие» учеными толкуется как совершаемая в процессуальном порядке деятель-
ность специальных государственных органов - судов по применению норм права, а в необходимых
случаях и мер государственного принуждения в целях защиты и охраны прав граждан, государст-
венных и общественных организаций.
1 т.зр. - В. А. Ржевский и Н. М. Чепурнова полагают, что Конституционный Суд РФ как

орган только конституционного контроля не осуществляет и конституционного правосудия. Ука-
зывая, что ни в Конституции, ни в федеральном конституционном законе, ни в иных актах, ка-
сающихся Конституционного Суда, не содержатся его характеристики как органа правосудия.
2 т.зр. – Л.В. Лазарев указывает, что «как и иные суды, Конституционный Суд вершит пра-
восудие, т. е. принимает по инициативе управомоченных на то органов и лиц как независимый ар-
битр решения в спорных правовых ситуациях и при нарушении права, охраняя само право и Кон-
ституцию».
§ 2. Состав, порядок формирования и структура Конституционного Суда РФ.
Состав Конституционного Суда РФ.

Конституционный Суд РФ состоит из 19 членов – судей Конституционного Суда РФ.
До принятия Конституции РФ 1993 г. численный состав был 15 членов (состав Суда был
сформирован не полностью, было избрано только 13 судей). Увеличение числа судей было связано
со следующими причинами:
а) формальная причина – создание палат в Конституционном Суде РФ (2 палаты) и необхо-
димость в этой связи большего количества судей;
б) политическая причина – кризис Конституционного Суда РФ осенью 1993 года внес рас-
кол в состав Суда, что парализовало его деятельность, в связи, с чем необходимо было сформиро-
вать лояльное Президенту РФ большинство (Н.В. Витрук).
Порядок формирования Конституционного Суда РФ.
Назначение судей Конституционного Суда РФ - назначаются Советом Федерации по

представлению Президента РФ (ч. 1 ст. 128 Конституции).
Внесение предложений Президенту РФ о кандидатурах для представления в Совет Феде-

рации:
- членами Совета Федерации и депутатами Государственной Думы,
- законодательными органами субъектов РФ,
- высшими судебными органами,
17
- федеральными юридическими ведомствами,
- всероссийскими юридическими сообществами,
- юридическими научными и учебными заведениями.
Рассмотрение вопроса в Совете Федерации

Совет Федерации рассматривает вопрос о назначении на должность судьи Конституцион-
ного Суда РФ в срок не позднее 14 дней с момента получения представления Президента РФ.
Кандидатуры предварительно обсуждаются в Комитете Совета Федерации по конституци-
онному законодательству, который готовит заключение по каждой кандидатуре.
Каждый судья назначается на должность в индивидуальном порядке тайным голосованием.
Назначенным считается лицо, получившее при голосовании большинство от общего числа членов
Совета Федерации.
Назначение на должность судьи Конституционного Суда РФ оформляется постановлением
Совета Федерации.
При отклонении Советом Федерации кандидатур, представленных Президентом РФ, Совет
Федерации может принять постановление с предложением Президенту РФ о проведении консуль-
таций с целью преодоления возникших разногласий.
Приведение к присяге проводится Председателем Совета Федерации на заседании
палаты в торжественной обстановке при наличии в Зале заседаний Совета Федерации Го‐
сударственного герба Российской Федерации и Государственного флага Российской Феде‐
рации.
Председатель Совета Федерации приглашает на трибуну Зала заседаний Совета
Федерации лицо, назначенное на должность судьи Конституционного Суда РФ.
Судья приносит присягу, вслух, стоя, положив руку на Конституцию РФ.
Присягу судьи все находящиеся в Зале заседаний Совета Федерации заслушивают
стоя.
Принесение присяги удостоверяется личной подписью судьи под текстом присяги
с указанием даты ее принесения. Документ остается на хранении в Совете Федерации.
Председатель Совета Федерации поздравляет судью со вступлением в должность и
передает ему мантию как символ судебной власти.
После принесения судьей присяги звучит Государственный гимн Российской Фе‐
дерации.

(ст. 177 Регламента Совета Федерации)

Удостоверения судьи судьям Конституционного Суда РФ подписываются Президен‐
том РФ. Выдаются удостоверения Президентом РФ или по его поручению Председателем
Совета Федерации, либо председателем суда.

(п. 1, 2 Положения о порядке выдачи удостоверения судьи судьям Конституционного Суда РФ,
Верховного Суда РФ, Высшего Арбитражного Суда РФ и судьям, назначаемым Президентом РФ,
утв. Указом Президента от 09.09.00 г. № 1624)
Замещение вакантных должностей

Представление о назначении другого лица на вакантное место судьи вносится Президентом
РФ в Совет Федерации не позднее 1 месяца со дня открытия вакансии.
В случае представления Президентом РФ нескольких кандидатур на вакантную должность

применяется так называемый «механизм формирования очереди», разработанный Регламентной
комиссией Совета Федерации.
1) На первом этапе проводится тайное рейтинговое голосование по всем кандидатурам «за
включение их в бюллетень». При рейтинговом голосовании каждый депутат может голосовать за
неограниченное количество кандидатов. На этом этапе определяется порядок, в котором кандида-
ты будут включаться в бюллетени.
18
2) Второй этап может состоять из 2 туров. В первом туре в бюллетень включаются канди-
даты, набравшие относительное большинство при рейтинговом голосовании. Число кандидатов
соответствует числу вакансий. Для избрания необходимо абсолютное большинство голосов.
3) Если после первого тура остались вакансии, проводится второй тур второго этапа. В
бюллетень включаются в порядке убывания рейтинга кандидаты, следующие за теми, чьи канди-
датуры голосовались в первом туре. Если и после второго тура вакансии остаются, на голосование
ставятся следующие по рейтингу кандидаты - и так до исчерпания списка.
/ Глава 24 Регламента Совета Федерации /
Конституционный Суд РФ вправе осуществлять свою деятельность при наличии в его со-
ставе не менее 3/4 от общего числа судей, то есть 15 судей.
Структура Конституционного Суда РФ.
1) Пленум Конституционного Суда РФ

- полный состав Суда, который решает ряд важнейших полномочий Суда, в том числе:
А) исключительно в пленарных заседаниях:
1) разрешает дела о соответствии Конституции РФ конституций республик и уставов субъ-
ектов РФ;
2) дает толкование Конституции РФ;
3) дает заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Прези-
дента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления;
4) принимает послания Конституционного Суда РФ;
5) решает вопрос о выступлении с законодательной инициативой по вопросам своего веде-
ния.
6) избирает Председателя, заместителя Председателя, судью - секретаря;
7) формирует персональные составы палат Конституционного Суда РФ;
8) принимает Регламент Конституционного Суда РФ;
9) устанавливает очередность рассмотрения дел в пленарных заседаниях Конституционного
Суда РФ, а также распределяет дела между палатами;
10) принимает решения о приостановлении или прекращении полномочий судьи Конститу-
ционного Суда РФ, а также о досрочном освобождении от должности Председателя, заместителя
Председателя и судьи - секретаря.
11) в случае, если большинство участвующих в заседании палаты судей склоняются к не-
обходимости принять решение, не соответствующее правовой позиции, выраженной в ранее при-
нятых решениях Конституционного Суда, дело по инициативе любого судьи, участвующего в его
рассмотрении, передается на рассмотрение пленарного заседания (ст. 73 закона).
Конституционный Суд РФ вправе рассмотреть в пленарном заседании любой вопрос, вхо-
дящий в его компетенцию.
2) Палаты Конституционного Суда РФ

В структуре Суда выделяются две палаты (9 и 10 судей). Персональный состав палат фор-
мируется на пленарном заседании Суда путем жеребьевки. Председатель и заместитель Председа-
теля Суда не могут входить в состав одной и той же палаты. Персональный состав палат не дол-
жен оставаться неизменным более чем три года подряд.
На заседаниях палат рассматриваются дела, которые не подлежат исключительному рас-
смотрению в пленарных заседаниях.
1) разрешает дела о соответствии Конституции РФ федеральных законов, нормативных ак-
тов Президента РФ, Совета Федерации, Государственной Думы, Правительства РФ; законов и
иных нормативных актов субъектов РФ, изданных по вопросам, относящимся к ведению Россий-
ской Федерации и совместному ведению; договоров между органами государственной власти Рос-
сийской Федерации и органами государственной власти субъектов РФ, договоров между органами
государственной власти субъектов РФ; не вступивших в силу международных договоров РФ;
19
2) разрешает споры о компетенции (между федеральными органами государственной вла-
сти; между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной
власти субъектов РФ; между высшими государственными органами субъектов РФ);
3) по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод граждан и по запросам судов
проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном
деле.
3) Председатель
В пленарном заседании судьи тайным голосованием большинством от общего числа судей
избирают из своего состава в индивидуальном порядке сроком на три года Председателя, замести-
теля Председателя и судью-секретаря. Перед включением кандидатур в бюллетень проводится
рейтинговое голосование. Трое судей, получившие наибольшие числа голосов, считаются канди-
датами на соответствующую должность. Избранным на соответствующую должность считается
судья, за которого подано не менее 10 голосов. Председатель, заместитель Председателя, судья-
секретарь Суда по истечении срока их полномочий могут быть избраны на новый срок.
В случае, если должность Председателя, заместителя Председателя или судьи-секретаря
окажется вакантной, новые выборы проводятся не позднее 2 месяцев со дня открытия вакансии.
По истечении срока полномочий указанные должностные лица продолжают исполнять свои обя-
занности до проведения новых выборов.
Полномочия Председателя:
1) руководит подготовкой пленарных заседаний, созывает их и председательствует на них;
2) вносит на обсуждение Конституционного Суда РФ вопросы, подлежащие рассмотрению
в пленарных заседаниях и заседаниях палат;
3) представляет Конституционный Суд РФ в отношениях с государственными органами и
организациями, общественными объединениями, по уполномочию Конституционного Суда РФ
выступает с заявлениями от его имени;
4) осуществляет общее руководство аппаратом Суда;
5) представляет на утверждение Суда календарный план проведения пленарных заседаний
и рабочих совещаний судей;
6) представляет на рассмотрение и утверждение Суда проект сметы расходов на очередной
финансовый год и отчет о ее исполнении;
7) осуществляет прием на работу и увольнение с работы сотрудников аппарата;
8) дает согласие на служебные командировки судей;
9) в конце года представляет на пленарном заседании доклад о деятельности Конституци-
онного Суда, а также регулярно информирует судей о своей деятельности.
Председатель издает приказы и распоряжения.
Во всех случаях, когда Председатель не в состоянии исполнять свои обязанности, их вре-

менно исполняет заместитель Председателя (по цепочке эта обязанность переходит к судье-
секретарю, к судье, имеющему наибольший стаж работы в должности судьи, а при равном стаже -
к старейшему по возрасту судье).
4) Заместитель председателя
Заместитель Председателя Суда осуществляет по уполномочию Председателя Конституци-
онного Суда РФ отдельные его функции, а также выполняет свои обязанности, возложенные на
него Конституционным Судом РФ.
5) Судья-секретарь
Полномочия:
1) осуществляет непосредственное руководство работой аппарата Конституционного Суда
РФ;
2) организационно обеспечивает подготовку и проведение заседаний Суда;
20
3) доводит до сведения соответствующих органов, организаций и лиц решения, принятые
Конституционным Судом РФ, и информирует Конституционный Суд РФ об их исполнении;
4) организует информационное обеспечение судей Конституционного Суда РФ;
6) Рабочие совещания судей

Проводятся для рассмотрения и решения организационных, финансовых, кадровых и иных
вопросов внутренней деятельности Конституционного Суда РФ. В совещаниях могут участвовать
работники аппарата. Их решения обязательны для судей и работников аппарата.
7) Комиссии
Комиссии могут образовываться для подготовки вопросов об изменении и дополнении Рег-
ламента Конституционного Суда, кадровых, бюджетных, информационных вопросов, обобщения
практики Конституционного Суда и для других целей. Комиссии могут быть как временные, так и
постоянные из числа судей и сотрудников аппарата.
Так, для работы над законопроектом или законодательным предложением в порядке реализа-
ции права законодательной инициативы, Суд может образовать из числа судей подготовительную
комиссию (п. 3 § 45 Регламента Конституционного Суда РФ). Для подготовки текста послания
Конституционного Суда Федеральному Собранию образуется комиссия из числа судей Конститу-
ционного Суда (п. 4 § 46 Регламента Конституционного Суда РФ). Для проверки входящих в ком-
петенцию Конституционного Суда фактических обстоятельств, связанных с предположением о
совершении судьей порочащего поступка образуется из числа судей комиссию (п. 1 § 56 Регла-
мента Конституционного Суда РФ).
8) Научно-консультативный совет
Предназначен для обсуждения и разработки предложений по совершенствованию законо-
дательства о конституционном контроле и иных научно-практических задач. В частности НКС
были разработаны предложения о нынешней модели Конституционного Суда РФ, закрепленной в
Конституции РФ 1993 г.
9) Аппарат Конституционного Суда РФ

Аппарат Суда состоит из:
а) Секретариата Конституционного Суда - осуществляет организационное, научно-
аналитическое, информационно-справочное и иное обеспечение Конституционного Суда РФ, про-
водит прием посетителей; рассматривает обращения в адрес Конституционного Суда РФ в предва-
рительном порядке и в случаях, когда они не затрагивают вопросов, требующих изучения судьями
Конституционного Суда РФ. Секретариат представляет судьям Конституционного Суда полугодо-
вые и годовые информационно - аналитические отчеты об исполнении решений Суда. В случае
необходимости Секретариату может быть дано поручение подготовить информацию об исполне-
нии одного или ряда конкретных решений Конституционного Суда (п. 2 § 44 Регламента Консти-
туционного Суда РФ).
б) секретариатов Председателя, Заместителя председателя, судьи-секретаря;
в) аппаратов каждого судьи;
г) иные подразделения аппарата - осуществляют материально-техническое и социально-
бытовое обеспечение Суда. Это управления по отраслям права (управление конституционного
права, конституционных основ частного права, конституционных основ административного права
и т.д.); отделы (редакционно-издательский, международных связей, изучения и обобщения зару-
бежной практики конституционного контроля и т.д.)
§ 3. Статус судей Конституционного Суда РФ.
Правовой статус субъекта права слагается из совокупности прав и обязанностей, остальные

выделяемые в науке и законодательстве элементы статуса субъекта права являются определенны-
21
ми юридическими конструкциями, созданными из соответствующих совокупностей прав и обя-
занностей.
Таким образом, в структуре статуса должностных лиц, в том числе, и судей Конституцион-
ного Суда РФ, выделяются следующие элементы:
1) требования, предъявляемые к судьям,
2) гарантии деятельности,
3) полномочия,
4) ответственность,
5) приостановление, прекращение полномочий, отставка судьи.
Правовые акты, регламентирующие правовой статус судей Конституционного Суда РФ:

- Конституция РФ,
- Федеральный конституционный закон от 21.07.94 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»,
- Федеральный конституционный закон от 31.12.96 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе РФ»,
- Закон РФ от 26.06.92 г. г. № 3132-1 «О статусе судей в РФ».
I. Требования, предъявляемые к судьям.

А) требования к кандидатам на должности судей:
1) гражданство Российской Федерации,
2) достижение возраста не менее сорока лет,
3) безупречность репутации,
4) наличие высшего юридического образования,
5) стаж работы по юридической профессии не менее 15 лет,
6) обладание признанной высокой квалификацией в области права.
Б) требования к действующим судьям:

1) ценз должностной несовместимости (судья не может быть членом Совета Федера-
ции, депутатом Государственной Думы, иных представительных органов, занимать либо сохра-
нять за собой другие государственные или общественные должности, иметь частную практику,
заниматься предпринимательской, иной оплачиваемой деятельностью, кроме преподавательской,
научной и иной творческой деятельности, занятие которой не должно препятствовать выполнению
обязанностей судьи и не может служить уважительной причиной отсутствия на заседании);
2) судья не вправе осуществлять защиту или представительство, кроме законного
представительства, в суде, арбитражном суде или иных органах, оказывать кому бы то ни было
покровительство в получении прав и освобождении от обязанностей;
3) ценз политической активности (судья не может принадлежать к политическим пар-
тиям и движениям, материально их поддерживать, участвовать в политических акциях, вести по-
литическую пропаганду или агитацию, участвовать в кампаниях по выборам в органы государст-
венной власти и органы местного самоуправления, присутствовать на съездах и конференциях по-
литических партий и движений, заниматься иной политической деятельностью. Он не может так-
же входить в руководящий состав каких-либо общественных объединений, даже если они и не
преследуют политических целей);
4) судья не вправе, выступая в печати, иных средствах массовой информации и перед
любой аудиторией, публично высказывать свое мнение о вопросе, который может стать предме-
том рассмотрения в Суде, а также который изучается или принят к рассмотрению Судом, до при-
нятия решения по этому вопросу.
Срок полномочий судей Конституционного Суда РФ

- полномочия судьи определенным сроком не ограничены;
- предельный возраст пребывания в должности судьи - 70 лет;
Вступление в должность судьи - с момента принятия им присяги. Полномочия прекраща-
ются в последний день месяца, в котором ему исполняется 70 лет.
II. Гарантии деятельности
22
1) независимость судей - обеспечивается их:
а) несменяемостью,
б) неприкосновенностью,
в) равенством прав судей,
г) установленными законом порядком приостановления и прекращения полномочий
судьи,
д) правом на отставку,
е) обязательностью установленной процедуры конституционного судопроизводства,
ж) запретом какого бы то ни было вмешательства в судебную деятельность,
з) предоставлением материального и социального обеспечения, гарантий безопасно-
сти.
2) несменяемость судей – полномочия судьи могут бы приостановлены и прекращены
только по основаниям указанным в законе. Судьи назначаются на свои должности без ограниче-
ния срока.
3) неприкосновенность судей –
Неприкосновенность судьи включает в себя:
а) неприкосновенность личности,
б) неприкосновенность занимаемых им жилых и служебных помещений,
в) неприкосновенность используемых им личных и служебных транспортных
средств,
г) неприкосновенность принадлежащих ему документов, багажа и иного имущества,
д) тайну переписки и иной корреспонденции (телефонных переговоров, почтовых,
телеграфных, других электрических и иных принимаемых и отправляемых судьей сообще-
ний).
«Судейская неприкосновенность является определенным исключением из прин‐

ципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции РФ) и по
своему содержанию выходит за пределы личной неприкосновенности (статья 22 Консти‐
туции РФ). Это обусловлено тем, что общество и государство, предъявляя к судье и его
профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить ему
дополнительные гарантии надлежащего осуществления деятельности по отправлению
правосудия.
Судейская неприкосновенность является не личной привилегией гражданина, за‐
нимающего должность судьи, а средством защиты публичных интересов, и прежде всего
интересов правосудия.
усложненный порядок возбуждения уголовного дела в отношении судьи выступает
лишь в качестве процедурного механизма и способа обеспечения независимости судей и
не означает освобождения их от уголовной или иной ответственности. При наличии дос‐
таточных оснований и с соблюдением установленных в федеральном законодательстве
процедур судья за допущенные им нарушения законов может быть привлечен как к уго‐
ловной, так и к иной ответственности, в связи с чем могут быть не только приостановле‐
ны, но и прекращены его полномочия (статьи 13 и 14 Закона Российской Федерации ʺО
статусе судей в Российской Федерацииʺ).
(п. 2, 4 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 0703.96 г. № 6‐
П)
4) равноправие судей - судьи пользуются равными правами, имеют право решающего голо-
са по всем вопросам, рассматриваемым в пленарных заседаниях или в заседаниях палаты.
5) социальные и материальные гарантии

Установление социальных гарантий судей Конституционного Суда РФ регулируется Ука-
зом Президента РФ от 7.02.00 г. № 306 «Об обеспечении деятельности Конституционного Суда
РФ и о предоставлении государственных социальных гарантий судьям Конституционного Суда
РФ и членам их семей», Указом Президента РФ от 14.09.95 г. № 941 «О мерах по обеспечению ма-
териальных гарантий независимости судей Конституционного Суда РФ».
23
Меры социальной и материальной защиты:
а) выплата денежного вознаграждения судьям (состоит из должностного оклада, доплат к
должностному окладу за квалификационный класс, выслугу лет, надбавки к должностному окладу
за сложность, напряженность и специальный режим работы, денежных премий и других видов
выплат).
Оклад Председателя Суда равен 72 тысячам рублей в месяц (п. 1 Постановления Верховно-
го Совета РФ от 28.01.93 г. № 4400-1). Также доплачивается ежемесячная надбавка (ежемесячное
денежное поощрение) в размере 6,5 окладов (540 т.р. в целом);
оклад заместителя Председателя Суда – 98% оклада Председателя;
оклад судьи-секретаря – 95% оклада Председателя;
оклад судьи – 90% оклада Председателя. Ежемесячное денежное поощрение 5,5 окладов
(421 т.р. в целом).
б) право бесплатного проезда в пределах Российской Федерации на железнодорожном,
водном, воздушном транспорте, а также на всех видах городского (пригородного) пассажирского
транспорта (за исключением такси);
в) право бесплатного пользования залами официальных делегаций в аэропортах и на аэро-
вокзалах, на железнодорожных вокзалах и станциях, на морских вокзалах (в морских портах) и
речных вокзалах;
г) предоставление жилой площади;
д) обеспечение судей служебными автомобилями, средствами на представительские расхо-
ды и на пользование всеми видами связи (ежемесячно выделяются средства на представительские
расходы в сумме пяти минимальных размеров оплаты труда. Отчет о расходовании этих средств
не представляется);
е) ежегодный оплачиваемый отпуск (48 рабочих дней) и оказание материальной помощи
при предоставлении судьям ежегодных отпусков (2-месячного денежного вознаграждения судьи);
ж) выплата надбавок к норме суточных при направлении судей в служебные командировки
за границу;
з) предоставление судьям 50-процентной скидки при оплате жилой площади, при оплате
всех коммунальных услуг, за пользование квартирным телефоном независимо от принадлежности
жилых помещений;
и) на весь срок полномочий выдается дипломатический паспорт.
III. Полномочия
Полномочия судей Конституционного Суда РФ представляют собой совокупность прав и
обязанностей, которыми обладают в равной мере все судьи на всех стадиях конституционного су-
дебного процесса.
Классификация полномочий:
а) процессуальные полномочия (участие в заседаниях, голосование и пр.);
б) не процессуальные полномочия – связаны с реализацией трудовых, пенсионных, матери-
альных гарантий статуса и деятельности судьи (право на соответствующую оплату труда, транс-
портные льготы, обеспечение жильем и пр.).
IV. Ответственность
Привлечение к дисциплинарной ответственности - за совершение дисциплинарного про-
ступка (нарушение норм федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ,
федерального закона о статусе судей, а также положений Кодекса судейской этики) на судью по
решению Конституционного Суда РФ может быть наложено дисциплинарное взыскание в виде:
а) предупреждения;
б) прекращения полномочий судьи.
Привлечение к уголовной ответственности - решение по вопросу о возбуждении уголов-

ного дела в отношении судьи либо о привлечении его в качестве обвиняемого по другому уголов-
ному делу в отношении судьи принимается Генеральным прокурором РФ на основании заключе-
24
ния судебной коллегии в составе трех судей Верховного Суда РФ о наличии в действиях судьи
признаков преступления и с согласия Конституционного Суда РФ.
Привлечение к административной ответственности - решение по вопросу о привлечении

судьи к административной ответственности принимается судебной коллегией в составе трех судей
Верховного Суда РФ по представлению Генерального прокурора РФ.
V. Приостановление, прекращение полномочий, отставка судьи
А) Основания приостановление полномочий судьи:

1) в отношении судьи возбуждено уголовное дело либо он привлечен в качестве обвиняе-
мого по другому уголовному делу;
2) судья по состоянию здоровья временно не способен выполнять свои обязанности.
В случае временной нетрудоспособности судьи, препятствующей его участию в заседаниях
Конституционного Суда, с согласия заболевшего судьи Конституционный Суд может принять ре-
шение о приостановлении полномочий этого судьи на период его временной нетрудоспособности.
Такое решение не может быть принято, если отсутствие судьи не препятствует проведению засе-
дания Конституционного Суда (§ 49 Регламента Конституционного Суда РФ).
Решение о приостановлении принимается Судом в целом, принимаемому не позднее 1 ме-
сяца со дня выявления основания к их приостановлению. Судья, чьи полномочия приостановлены,
не вправе участвовать в заседаниях Суда, а также направлять официальные документы в какие-
либо органы и организации.
Срок приостановления - до отпадения основания к их приостановлению. Восстановление
полномочий судьи оформляется решением Суда.
Приостановление полномочий судьи не влечет за собой приостановления выплаты ему за-
работной платы и не лишает его гарантий.
Б) Основания прекращения полномочий судьи:

1) нарушение порядка назначения на должность судьи;
2) достижение судьей предельного возраста пребывания в должности судьи;
3) личное письменное заявление судьи об отставке;
4) утрата гражданства Российской Федерации;
5) вступление в законную силу обвинительного приговора в отношении судьи;
6) совершение судьей поступка, порочащего честь и достоинство судьи. Для проверки вхо-
дящих в компетенцию Конституционного Суда фактических обстоятельств, связанных с предпо-
ложением о совершении судьей порочащего поступка образуется из числа судей комиссию. Если
судья в целях защиты своей чести и достоинства обращается в суд общей юрисдикции, то до
окончания судебного разбирательства по делу рассмотрение вопроса о прекращении полномочий
судьи в Конституционном Суде приостанавливается. Решение о внесении представления в Совет
Федерации о прекращении полномочий судьи принимается, если за него проголосовало не менее
13 судей (§ 56 Регламента Конституционного Суда РФ);
7) продолжение судьей, несмотря на предупреждение со стороны Суда, занятий или совер-
шения действий, не совместимых с его должностью;
8) неучастие судьи в заседаниях Суда или уклонение его от голосования свыше двух раз
подряд без уважительных причин;
9) признание судьи недееспособным решением суда, вступившим в законную силу;
10) признание судьи безвестно отсутствующим решением суда, вступившим в законную
силу;
11) объявление судьи умершим решением суда, вступившим в законную силу;
12) смерть судьи. В случае смерти судьи Конституционный Суд своим решением констати-
рует прекращение полномочий судьи и официально уведомляет Президента Российской Федера-
ции и Совет Федерации об открытии вакансии (п. 3 § 55 Регламента Конституционного Суда РФ).
По этому основанию были прекращены полномочия двух судей Э.М. Аметистова и В.И. Олейни-
ка. В случае смерти судьи, в том числе пребывающего в отставке, семье выплачивается единовре-
25
менное пособие в размере годового денежного вознаграждения судьи, а также каждому члену его
семьи устанавливается ежемесячное денежное содержание в сумме, равной 165 % размера базовой
части трудовой пенсии по старости (1485 руб.);
13) неспособность по состоянию здоровья или иным уважительным причинам в течение
длительного времени (не менее 10 месяцев подряд) исполнять обязанности судьи.
Полномочия судьи ввиду нарушения порядка назначения на должность судьи прекращают-
ся Советом Федерации по представлению Суда; ввиду совершения поступка, порочащего честь и
достоинство судьи также Светом Федерации большинством не менее 2/3; в остальных случаях
полномочия прекращаются решением Суда, которое направляется Президенту РФ, в Совет Феде-
рации и является официальным уведомлением об открытии вакансии.
Судья, в отношении которого возник вопрос о прекращении его полномочий вправе до созы-
ва пленарного заседания дать письменные или устные объяснения. Конституционный Суд может
поручить одному или нескольким судьям провести дальнейшую проверку полученных сведений и
собрать дополнительные материалы, необходимые для решения вопроса по существу. Пленарное
заседание Конституционного Суда назначается не позднее 14 дней со дня поступления информа-
ции о наличии основания для рассмотрения вопроса о прекращении полномочий судьи.
В пленарном заседании Суда заслушивается судья, о прекращении полномочий которого по-
ставлен вопрос, или зачитываются его письменные объяснения. Затем заслушиваются судья или
судьи, которым была поручена предварительная проверка. При рассмотрении Конституционным
Судом вопроса о прекращении полномочий судьи судья может пользоваться помощью уполномо-
ченного им представителя. Вопрос о прекращении полномочий судьи рассматривается Судом на
закрытом заседании.
При решении вопроса о прекращении полномочий судьи на голосование ставится сначала
предложение сохранить за судьей его полномочия, а затем предложение прекратить полномочия
судьи (внести в Совет Федерации представление о прекращении полномочий судьи). Принятие
первого предложения исключает постановку на голосование второго. В случае равенства числа
голосов, поданных за прекращение полномочий и против него, а также если ни одно из предложе-
ний не получило необходимого большинства голосов, судья сохраняет свои полномочия (§ 50 Рег-
ламента Конституционного Суда РФ).
В) Отставка судьи
Отставка судьи – почетный уход или почетное удаление судьи с должности.
За лицом, пребывающим в отставке, сохраняются звание судьи, гарантии личной неприкос-
новенности и принадлежность к судейскому сообществу (п. 1 ст. 15 Закона РФ «О статусе судей в
РФ»).
Судья считается ушедшим (письменное заявление) или удаленным (иные основания) в от-
ставку, если его полномочия прекращены по следующим основаниям:
1) достижение судьей предельного возраста пребывания в должности судьи;
2) личное письменное заявление судьи об отставке до достижения им предельного возраста
пребывания в должности. Личное письменное заявление об отставке судья подает Председателю
Конституционного Суда. Конституционный Суд в решении, принимаемом на ближайшем пленар-
ном заседании, констатирует прекращение полномочий судьи с указанной в заявлении даты, на-
значает судье с этой даты ежемесячное пожизненное содержание и официально уведомляет Пре-
зидента РФ и Совет Федерации об открытии вакансии (§ 53 Регламента Конституционного Суда
РФ);
3) признание судьи недееспособным решением суда, вступившим в законную силу;
4) неспособность по состоянию здоровья или иным уважительным причинам в течение
длительного времени (не менее десяти месяцев подряд) исполнять обязанности судьи.
Пребывающему в отставке судье, имеющему стаж работы в должности судьи не менее 15
лет, выплачивается по его выбору пенсия или не облагаемое налогом ежемесячное пожизненное
содержание в размере 80% денежного вознаграждения работающего судьи.
26
Глава 3.
Общие правила конституционного судопроизводства в Конституционном Суде РФ
1. Понятие конституционного судопроизводства.

2. Принципы конституционного судопроизводства.
3. Стадии конституционного судопроизводства.
*****************************************************************
§ 1. Понятие конституционного судопроизводства.
В соответствии с ч. 2 ст. 118 Конституции РФ судебная власть осуществляется, в том числе,

посредством конституционного судопроизводства.
Конституционное судопроизводство – совокупность, урегулированных специальными процессу-

альными нормами, процессуальных действий и правоотношений, складывающихся между Консти-
туционным Судом РФ и другими субъектами при рассмотрении и разрешении дел, связанных с
охраной Конституции / Л.В. Лазарев, В.А. Кряжков /.
К числу особенностей и отличий конституционного судопроизводства можно отнести следую-

щие:
1) специфика субъектного состава;
2) реализация принципа диспозитивности;
3) решение вопроса о допустимости обращения;
4) специфика доказательств и процесса доказывания;
5) юридическая сила решений;
6) множественность видов производств.
/ Л.В. Лазарев, В.А. Кряжков, Н.В. Витрук /
Тем не менее, наличие особенностей позволяет говорить и о наличии общих черт конститу-
ционного судопроизводства с другими видами судопроизводств. К их числу можно отнести фор-
мулирование единых конституционных принципов судопроизводства (например, принцип равно-
правия и состязательности сторон). Более того, в иностранных государствах допустимо примене-
ние по аналогии норм гражданского, уголовного и административного процессуального законода-
тельства в конституционном судопроизводстве (например, Австрия).
Виды производств в Конституционном Суде РФ:

1) о соответствии Конституции РФ нормативных актов органов государственной власти и
договоров между ними;
2) о соответствии Конституции РФ не вступивших в силу международных договоров РФ;
3) по спорам о компетенции;
4) о конституционности законов по жалобам на нарушение конституционных прав и свобод
граждан;
5) о конституционности законов по запросам судов;
6) о толковании Конституции РФ;
7) о даче заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Пре-
зидента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.
§ 2. Принципы конституционного судопроизводства
Принципы конституционного судопроизводства - обладающие нормативной обобщенностью

основные руководящие идеи, которые предопределяют содержание отраслевых норм, носят уни-
27
версальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все отношения в
области конституционного судопроизводства.
Классификация принципов:
По содержанию:
а) общие – оказывают воздействие на все институты отрасли;
б) специальные – характерны только для отдельных институтов отрасли.
По форме:
а) конституционные – закрепленные в Конституции РФ (принцип состязательности, прин-
цип равноправия сторон, принцип гласности – ч. 1, 2 ст. 123);
б) законодательные – закрепленные в ФКЗ «О Конституционном Суде РФ» (коллегиаль-
ность. устность, непрерывность – ст. 30, 32, 34);
в) конституционно-судебные – сформулированные Конституционным Судом РФ в своих
решениях ().
По роли в осуществлении правосудия (Л.В. Лазарев, В.А. Кряжков):
а) организационные (коллегиальность, независимость);
б) функциональные (состязательность, равноправие сторон).
Принципы конституционного судопроизводства во многом идентичны принципам общего

правосудия, это в большей мере относится к перечню принципов, в меньшей мере к содержанию
принципов (Ж.И. Овсепян 1).
1. Принцип законности
Не поименованный в законе принцип. Связано это, прежде всего с тем, что Конституцион-
ный Суд РФ разрешает дела на соответствие Конституции РФ. Между тем, законность в данном
случае означает необходимость подчинения Суда нормам ФКЗ «О Конституционном Суде РФ»,
как источника процессуальных норм, которым обязан следовать Суд в своей деятельности.
2. Принцип гласности
Гласность в российском праве понимается в целом как правовой режим и означает - поря-
док регулирования общественных отношений в области информации, направленный создание ин-
формационной открытости в деятельности органов публичной власти, организаций и недопуще-
ния информационного вторжения в частную жизнь индивида.
В области информации о деятельности органов государственной власти, в том числе Кон-
ституционного Суда РФ действует принцип информационной доступности - максимальный дос-
туп к сведениям о деятельности органов власти.
Гласность как принцип конституционного судопроизводства - это установленный по-
рядок рассмотрения дел в случаях, при которых судебные заседания проводятся открыто с предос-
тавлением реальной и равной возможности гражданам присутствовать в зале судебного заседания,
следить за ходом судопроизводства и при желании вести необходимые записи; представителям
средств массовой информации (пресса, радио, телевидение) - фиксировать все происходящее в су-
дебном заседании для более широкого обнародования содержания и результатов процесса / И.Л.
Петрухин /.
Обеспечение гласности достигается за счет (Л.В. Лазарев, В.А. Кряжков):

а) помещение объявлений о судебных заседаниях в доступных для граждан местах зани-
маемого Судом здания, в СМИ;
б) оповещение представителей государственных органов и общественных организаций, пе-
чати, радио и телевидения, должностных лиц и граждан о реестре обращений, принятых Судом к
рассмотрению (§ 26 Регламента Конституционного Суда РФ);
1
Овсепян Ж.И. Судебный конституционный контроль в зарубежных странах. Дис… д.ю.н. Ростов-на-Дону.
1994. С. 257.
28
в) рассылка принятых решений судьям, сторонам, Президенту РФ, Совету Федерации, Го-
сударственной Думе, Правительству РФ, Уполномоченному по правам человека РФ; Верховному
Суду РФ, Высшему Арбитражному Суду РФ, Генеральному прокурору РФ, министру юстиции
РФ;
г) опубликование решений и особых мнений судей в официальных изданиях (в официаль-
ных изданиях органов государственной власти, которых касается принятое решение; в Вестнике
Конституционного Суда РФ).
В соответствии с ст. 6 Федерального закона от 13.01.95 г. № 7-ФЗ «О порядке освещения
деятельности органов государственной власти в государственных средствах массовой информа-
ции» государственные СМИ обязаны включать в информационные программы сообщения о реше-
ниях и действиях Конституционного Суда РФ.
Ограничение гласности:
а) кино- и фотосъемка, видеозапись, прямая радио- и телетрансляция заседаний допускают-
ся с разрешения Конституционного Суда РФ;
б) допускается закрытое заседание, хотя в строго ограниченных случаях, (когда открытое
разбирательство противоречит интересам охраны государственной, профессиональной или ком-
мерческой тайны; при необходимости охраны тайны личной или семейной жизни; по делам, свя-
занным с усыновлением; в целях обеспечения безопасности граждан; по другим делам в целях за-
щиты общественной нравственности; при рассмотрении вопросов неприкосновенности судей Кон-
ституционного Суда РФ, приостановлении их полномочий, при отстранении судьи от участия в
деле и по другим вопросам);
в) в здание Суда невозможно пройти без паспорта и пропуска, который выписывается по
поручению судьи и некоторых сотрудников аппарата Суда.
В закрытом заседании принимают участие судьи, стороны и их представители.
Принятые в открытых или закрытых заседания решения оглашаются в любом случае пуб-
лично.
3. Принцип независимости
Независимость обеспечивается путем установления следующих требований и гарантий:
1) судьи при осуществлении своих полномочий руководствуются только Конституцией РФ
и настоящим федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде РФ»;
2) судьи выступают в личном качестве и не представляют, каких бы то ни было других лиц
или организаций;
3) акты Суда должны выражать соответствующую Конституции РФ правовую позицию су-
дей, свободную от политических пристрастий;
4) судьи принимают решения в условиях, исключающих постороннее воздействие на сво-
боду их волеизъявления. Они не вправе запрашивать или получать от кого бы то ни было указания
по вопросам, принятым к предварительному изучению либо рассматриваемым Судом;
5) какое бы то ни было вмешательство в деятельность Суда, не допускается и влечет за со-
бой предусмотренную законом ответственность.
4. Принцип коллегиальности
Конституционный Суд РФ является коллективным с точки зрения состава органом власти.
Он состоит из 19 судей и двух палат (9 и 10 судей).
а) Рассмотрение дел и принятие решений по ним производятся Судом коллегиально. Реше-
ние принимается только теми судьями, которые участвовали в рассмотрении дела в судебном за-
седании.
б) Суд правомочен принимать решения в пленарных заседаниях при наличии не менее 2/3
от общего числа судей (13 судей), а в заседании палаты - при наличии не менее 3/4 ее состава (7 и
8). При определении кворума не принимаются в расчет судьи, отстраненные от участия в рассмот-
рении дела, и судьи, полномочия которых приостановлены.
в) Решение Суда считается принятым, если за него проголосовало большинство участво-
вавших в голосовании судей. При разделении голосов поровну дело считается решенным в пользу
29
конституционности акта. Решение по спорам о компетенции во всех случаях принимается боль-
шинством голосов. Решение о толковании Конституции РФ принимается большинством не менее
2/3 от общего числа судей (п. 4 ст. 72 ФКЗ). В таком же порядке принимается решение о прекра-
щении полномочий судьи (п. 5 ст. 18 ФКЗ).
5. Принцип состязательности и равноправия сторон

Принцип состязательности применительно к конституционному судопроизводству означа-
ет:
а) судебное разбирательство инициируется не судом, а определенными субъектами (сторо-
нами);
б) в процессе, как правило, имеются стороны с противоположными требованиями к Суду. В
этой связи, возможно, говорить о состязании сторон в процессе;
в) стороны вправе привлекать в процессе для отстаивания своей позиции представителей
(профессиональных адвокатов);
г) стороны дают объяснения Суду, которые выслушиваются в полном объеме;
д) равные процессуальные права и обязанности сторон.
Ограничением состязательности в конституционном судопроизводстве можно увидеть в

особой роли Конституционного Суда РФ, который не связан доводами сторон при принятии ре-
шения. В делах о толковании Конституции РФ состязательность отсутствует вообще.
Введенная самим Конституционным Судом РФ практика принятия «определений с пози-
тивным содержанием», которые принимаются без заслушивания сторон и оглашения документов,
лишает стороны возможности изложить перед Судом свою позицию и аргументы и влечет нару-
шение принципа состязательности (обоснование этого мнения содержится в Особом мнении судьи
В.О. Лучина по определению КС РФ от 27.06.00 г. № 92-О).
Принцип равноправия сторон вытекает из более общего, конституционного принципа,

принципа равенства всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ). Равноправие сторон
означает равный объем прав и обязанностей у сторон конституционного судебного процесса. При
этом В.М. Семенов добавляет, что раскрытием этого принципа является также обязанность Суда
оказывать равную процессуальную помощь сторонам. В противном случае можно будет констати-
ровать дискриминацию сторон Судом.
«одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства де-

ла является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою пози-
цию относительно всех аспектов дела до сведения суда непосредственно перед удалени-
ем его в совещательную комнату для вынесения решения. Только при этом условии пол-
ностью реализуется в судебном заседании право на судебную защиту, которое согласно
Конституции РФ не может быть ограничено».
абз. 3 п. 3 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от
15.01.99 г. № 1-П.
6. Принцип устности судебного разбирательства

1) Разбирательство в заседаниях Суда происходит устно.
2) Объяснения сторон, показания экспертов и свидетелей даются устно в ходе рассмотре-
ния дел Судом, имеющиеся в деле документы подлежат оглашению.
3) В заседании Суда могут оглашаться документы, которые были представлены для озна-
комления судьям и сторонам либо содержание которых излагалось в заседании по данному делу.
Нарушением принципа устности судебного разбирательства можно признать практику Су-

да выносить так называемые «определения с позитивным содержанием». Такие определения при-
нимаются без заслушивания сторон и их представителей, показаний экспертов и свидетелей, ог-
лашения имеющихся документов. Между тем, такие акты Суда содержат вывод о подтверждении
неконституционности тех или иных правовых актов.
30
Например, ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 27 июня 2000 г. N 92-О по делу конституциях ряда республик
Конституционным Судом РФ вынесено 1238 решений об отказе в принятии обращений граж-

дан и государственных органов к рассмотрению по различным основаниям, в том числе 329
определений с положительным содержанием (в 1997 году - 20, 1998 - 51, 1999 - 80, 2000 -
120, 2001 - 58), в которых, в частности, подтверждаются или развиваются правовые позиции,
изложенные ранее в решениях Конституционного Суда РФ.
Управление судебных заседаний Конституционного Суда РФ ("Российская юстиция", 2001,

N 10) "Деятельность Конституционного Суда РФ в цифрах (ноябрь 1991 г. - июль 2001 г.)"
7. Принцип языка судопроизводства

1) Производство в Суде ведется на государственном языке Российской Федерации - рус-
ском языке.
2) Участникам процесса, не владеющим русским языком, обеспечивается право давать объ-
яснения на другом языке и пользоваться услугами переводчика. Переводчик обеспечивается Су-
дом. Судья не может быть переводчиком. Если сторона процесса не согласна с переводчиком,
предложенным Судом, она может пригласить своего переводчика.
8. Принцип тайны совещания судей

1) Итоговое решение по рассматриваемому делу принимается Судом в закрытом совеща-
нии.
2) В совещании участвуют только судьи, рассматривающие данное дело.
3) В совещательной комнате могут присутствовать сотрудники Суда, обеспечивающие про-
токолирование и нормальный ход совещания.
4) Судьи и другие лица, присутствовавшие на закрытом совещании, не вправе разглашать
содержание дискуссии и результаты голосования.
9. Принцип непрерывности судебного разбирательства

1) Заседание Суда по каждому делу происходит непрерывно, за исключением времени, от-
веденного для отдыха или необходимого для подготовки участников процесса к дальнейшему раз-
бирательству, а также для устранения обстоятельств, препятствующих нормальному ходу заседа-
ния. Заседание проходит, как правило, по следующему графику: 10 ч. начало заседания; 12-12.30
ч. перерыв; 12.30-14 ч. продолжение заседания; 14-15 ч. обеденный перерыв; 15-18 ч. продолжение
заседания.
2) До принятия решения по делу или до отложения его слушания Суд или палата Суда не
могут рассматривать другие дела.
Отложение рассмотрения дела возможно в случае, если Суд найдет вопрос недостаточно
подготовленным, нуждающимся в дополнительном изучении, которое невозможно произвести в
том же заседании вследствие неявки стороны, свидетеля или эксперта, явка которых была призна-
на обязательной, а также непредставления необходимых материалов.
Самым продолжительным заседание Суда было заседание по «делу КПСС» - 51 день. Пе-
рерыв в этом заседании длился с 13 августа по 15 сентября 1992 года.
Также в науке выделяются ряд других, свойственных традиционным видам судопроиз-

водств (гражданскому и уголовному). К их числу можно отнести: принцип полноты, всесторонно-
сти и объективности судебного разбирательства; принцип непосредственности в исследовании до-
казательств; принцип диспозитивности; принцип процессуальной экономии; принцип установле-
ния объективной истины (С.Э. Несмеянова, Н.В. Витрук).
§ 3. Стадии конституционного судопроизводства.
В теории конституционного судопроизводства выделяются следующие стадии.

Ж.И. Овсепян выделяет 7 нормативных стадий:
1) внесение заявления в Суд;
31
2) возбуждение Судом производства, либо отклонение заявления;
3) подготовка к судебному разбирательству;
4) собственно судопроизводство – устное судебное разбирательство;
5) совещание, голосование и принятие решения по делу;
6) информирование о решении и его исполнение;
7) действие решения Суда как прецедентной формы права.
В российской модели конституционного судопроизводства выделяются следующие стадии:

1) обращение в Суд с запросом, ходатайством или жалобой;
2) предварительное рассмотрение обращения;
3) принятие обращения Судом;
4) подготовка к судебному разбирательству;
5) судебное разбирательство;
6) совещание, голосование и принятие итоговых решений;
7) опубликование и вступление в силу решений;
8) исполнение решений.
Существует проблема выделения стадии сбора доказательств.
Более компактно данные стадии возможно объединить в следующие три стадии:

1) обращение в Суд;
2) судебное разбирательство:
3) исполнение решения.
I. Обращение в Суд с запросом, ходатайством или жалобой.
Поводом к началу производства в Суде является обращение в суд. Без повода, т.е. без об-
ращения Суд не вправе рассматривать какие-либо дела.
Формы обращения:
1) Запрос - обращения, в которых оспаривается конституционность законов и иных норма-
тивных актов РФ, субъектов РФ, договоров между органами государственной власти, не вступив-
ших в силу международных договоров РФ; обращения о толковании Конституции РФ; обращения
судов о проверке конституционности закона, примененного или подлежащего применению в кон-
кретном деле; обращения Совета Федерации о даче заключения о соблюдении установленного по-
рядка выдвижения обвинения против Президента РФ для отрешения его от должности.
2) Ходатайство – обращения о разрешении споров о компетенции между органами госу-

дарственной власти, а также обращение о разъяснении решения Суда (ст. 92, ст. 83 ФКЗ).
3) Жалоба – обращения граждан и их объединений о проверке конституционности закона,

примененного или подлежащего применению в конкретном деле, если таким законом нарушаются
конституционные права и свободы человека и гражданина.
Повод к рассмотрению дела в Суде необходимо отличать от основания рассмотрения, под

которым понимается обнаружившаяся неопределенность в вопросе о соответствии Конституции
РФ какого-либо нормативного правового акта (см. ст. 36 ФКЗ).
Общие требования к обращению:

1) обращение составляется в письменной форме и подписывается управомоченным лицом
(управомоченными лицами);
2) в обращении указываются:
а) Конституционный Суд РФ в качестве органа, в который направляется обращение;
б) наименование заявителя; адрес и иные данные о заявителе;
32
в) необходимые данные о представителе заявителя и его полномочия;
г) наименование и адрес государственного органа, издавшего акт, который подлежит про-
верке, либо участвующего в споре о компетенции;
д) нормы Конституции РФ и закона о Конституционном Суде РФ, дающие право на обра-
щение в Суд;
е) точное название, номер, дата принятия, источник опубликования и иные данные о под-
лежащем проверке акте, о положении Конституции РФ, подлежащем толкованию;
ж) конкретные, указанные в законе о Конституционном Суде РФ основания к рассмотре-
нию обращения Судом. При этом неопределенность в конституционности оспариваемого акта
должна выражаться в наличии ситуации неясности в вопросе о соответствии Конституции РФ ка-
ких-либо актов, если положения оспариваемого акта только лишь воспроизводят положения Кон-
ституции РФ, в таком случае неопределенность как основание к рассмотрению дела Судом отсут-
ствует. Проверка конституционности положений самой Конституции РФ Конституционному Суду
не подведомственна (Определение Конституционного Суда РФ от 23.06.00 г.). Рядом ученых под-
нимается проблема степени неопределенности. Действительно в ряде решений Суда им использу-
ется термин «мнимая» или «отсутствующая» неопределенность. Так, в Определении от 08.06.04 г.
№ 227-О, Суд указал, что оспариваемые положения закона (положения ст. 169 ГК РФ об основах
правопорядка и нравственности) «не являются настолько неопределенными, что не обеспечивают
единообразное понимание и применения соответствующих законоположений».
з) позиция заявителя по поставленному им вопросу и ее правовое обоснование со ссылкой

на соответствующие нормы Конституции РФ;
и) требование, обращенное в связи с запросом, ходатайством, жалобой к Суду;
к) перечень прилагаемых к обращению документов:
- текст акта, подлежащего проверке, или положения Конституции РФ, подлежаще-
го толкованию;
- доверенность или иной документ, подтверждающий полномочия представителя;
- документ об уплате государственной пошлины;
- перевод на русский язык всех документов и иных материалов, изложенных на
другом языке.
Обращение и прилагаемые к нему документы и иные материалы представляются в Суд с
копиями в количестве 30 экземпляров (граждане в 3 экземплярах).
Процедура движения обращения:

а) Секретариат проверяет обращение на предмет подведомственности, соответствия предъ-
являемым требованиям по форме и субъекту обращения, а также проверяет уплату государствен-
ной пошлины. Если обращение не соответствует предъявляемым требованиям, секретариат уве-
домляет об этом заявителя. Обращение, неподведомственное Суду, секретариат вправе направить
в соответствующие компетентные государственные органы или организации. При несогласии с
замечаниями секретариата заявитель вправе оспорить их и потребовать принятия решения о соот-
ветствии обращения составом Конституционного Суда. По поручению председателя Суда в тече-
ние месяца один судья или несколько судей проверяют обоснованность принятого секретариатом
решения. В случае правильности действий секретариата Суд выносит определение о несоответст-
вии обращения требованиям закона.
б) Обращение, отвечающее всем требованиям закона подлежит регистрации в секретариате
Суда.
в) Председатель Суда, получив от руководителя секретариата зарегистрированные обраще-
ния, распределяет их между судьями для предварительного изучения.
II. Предварительное рассмотрение обращения.

Судья может изучать дело самостоятельно либо поручить часть работы одному или не-
скольким отделам.
На этой стадии судьи могут вступать в контакт с заявителем и испрашивать от него допол-
нительную информацию или документы.
33
Обращения, по которым завершено предварительное изучение, рассылаются вместе с при-
ложенными к нему документами и материалами всему составу Конституционного Суда РФ.
Заявитель, а также органы или должностные лица, издавшие оспариваемый акт или участ-
вующие в споре о компетенции, могут быть заблаговременно уведомлены о времени и месте за-
седания Конституционного Суда по вопросу о принятии соответствующего обращения к рас-
смотрению (п. 2 § 17 Регламента КС).
Не позднее двух месяцев с момента регистрации обращения судья (судьи) докладывает на
пленарном заседании о результатах предварительного изучения обращения.
III. Принятие обращения Судом.
1) На пленарном заседании Суда решается вопрос о принятии обращения к рассмотрению

либо отказе в таковом.
Суд отказывает в принятии обращения к рассмотрению в случаях, если:
а) разрешение вопроса, поставленного в обращении, не подведомственно Суду.
В частности случаями не подведомственности являются:
- проверка Конституции РФ по любым параметрам;
- соответствие нормативных актов Конституции 1978 г.;
- соответствие нормативных актов отраслевому законодательству;
- конституционность правоприменительных актов;
- проверка или установление фактических обстоятельств, когда это входит в
компетенцию других судов или иных органов;
- рассмотрение дел, в которых, по сути, преобладают аспекты политической
целесообразности /Кряжков В.А./.
- не рассматривает Суд также вопросы, если они не относятся к числу консти-
туционных.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ
от 18 апреля 2006 г. N 119-О
п. 2 м.ч..
Право на приватизацию, обусловленную переходом к многообразию форм собствен-
ности, которые признаются и защищаются в Российской Федерации равным образом (статья
8, часть 2, Конституции Российской Федерации), не относится к числу конституционных - оно
регламентируется федеральным законодателем.
от 1 апреля 1996 г. N 9-О
1. Приговором судебной коллегии по уголовным делам Курского областного суда от 10
марта 1993 года (с учетом внесенных в него Судебной коллегией по уголовным делам Вер-
ховного Суда Российской Федерации изменений) гражданин А.В. Иванов был осужден за со-
вершение преступлений (соучастие в покушении на дачу взятки, мошенничество, причи-
нившее значительный ущерб потерпевшему, должностной подлог), предусмотренных стать-
ями 17, 15 и 174 (часть 1), 147 (часть 3) и 175 Уголовного кодекса РСФСР.
3.
Решение вопроса о понятии должностного лица как субъекта преступления не
может быть выведено из буквы и смысла закрепленных в Конституции Российской Федера-
ции положений, не затрагивает конституционные права и свободы граждан и по своему ха-
рактеру и значению не относится к числу конституционных. Оценка оснований, по которым
законодатель счел необходимым установить определенные признаки, раскрывающие поня-
тие должностного лица, находится за рамками полномочий Конституционного Суда Россий-
ской Федерации.
от 24 января 2006 г. N 10-О
2.
Право на охрану здоровья и медицинскую помощь, закрепленное статьей 41 (часть 1)
Конституции Российской Федерации, подразумевает в том числе право на санаторно-
курортное лечение. Однако вопрос о формах и способах реализации этого права, в том
числе о размерах и порядке выплаты взамен путевки в санаторно-курортное или дру-
гое оздоровительное учреждение денежной компенсации, не получил разрешения в
Конституции Российской Федерации и по своему характеру и значению не относится к числу
конституционных. Его решение входит в компетенцию законодателя.
34
от 21 декабря 1998 г. N 196-О
2.
требование об установлении льгот не вытекает непосредственно из Конституции
Российской Федерации, этот вопрос по своему характеру и значению не относится к числу
конституционных, а потому не может быть предметом рассмотрения Конституционного Суда
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 21 марта 1997 г. N 5-П
5.
Конституционный Суд Российской Федерации вправе проверить конституционность
пункта 1 статьи 20 Закона только применительно к вопросу о том, может ли перечень нало-
гов республик, краев, областей, автономной области, автономных округов носить исчерпы-
вающий характер. Определение же конкретного состава входящих в него налогов не
относится к числу конституционных вопросов, и, следовательно, производство по делу в
части проверки конституционности видов налогов, перечисленных в пункте 1 статьи 20 Зако-
на, подлежит прекращению.
от 5 февраля 1998 г. N 8-О
3. Заявитель считает, что его конституционные права нарушаются статьями 223.1 и
230 УПК РСФСР, поскольку они предусматривают разрешение вопроса о назначении судеб-
ного заседания и о мере пресечения в одном процессуальном акте, и сам этот акт является
единоличным постановлением судьи, а не судебным решением (определением), как это
предусмотрено статьей 89 УПК РСФСР. Вопрос оформления процессуальных актов по
своему характеру и значению не относится к числу конституционных и, таким образом,
не может быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
от 19 ноября 2002 г. N 332-О
1. Гражданин С.Н. Гладких - сотрудник Управления Федеральной службы налоговой
полиции по Ленинградской области на основании части второй статьи 38 Положения о про-
хождении службы в органах налоговой полиции Российской Федерации освобождался от уп-
латы подоходного налога на денежное довольствие и на другие выплаты, получаемые им в
связи со службой. Поскольку действие данной нормы было приостановлено до 31 декабря
2002 года Федеральными законами от 27 декабря 2000 года "О Федеральном бюджете на
2001 год" и от 30 декабря 2001 года "О Федеральном бюджете на 2002 год", с 1 января 2001
года С.Н. Гладких уплачивает налог на доходы физических лиц, взимаемый на основании
статьи 208 Налогового кодекса Российской Федерации с денежного довольствия, получаемо-
го им как сотрудником налоговой полиции.
3. Статья 57 Конституции Российской Федерации закрепляет обязанность каждого
платить законно установленные налоги и сборы. Освобождение от этой конституци-
онной обязанности является льготой, обязательность предоставления которой непо-
средственно из Конституции Российской Федерации не вытекает; этот вопрос по своему
характеру и значению не относится к числу конституционных, а потому не может быть пред-
метом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
от 5 октября 2000 г. N 215-О
1. Общество с ограниченной ответственностью "Проктер энд Гэмбл"
2. …Кроме того, вопрос о том, насколько четкой является употребленная законо-
дателем формулировка "образы несовершеннолетних", не относится к числу консти-
туционных.
б) обращение не является допустимым в соответствии с требованиями закона;

Например, по делу о толковании Конституции РФ не допустимым будет об-
ращение:
- о конкретизации конституционных положений путем создания новых норм
права, что входит в компетенцию законодателя;
- о признании нормы Конституции недействующей, что противоречит самой
юридической природе толкования;
- проверке конституционности какого-либо закона, что должно осуществлять-
ся в иной процедуре / Кряжков В.А./.
35
Наличие принятого в каком-либо чтении проекта закона конкретизирующего КРФ (по п.
«н» ст. 72 КРФ – система органов гос. власти (не допустимо) и по ч. 4 ст. 64 КРФ - автономные
округа (допустимо)).
Не допустимым считается обращение по вопросу, в котором отсутствует неопределен-
ность о соответствии Конституции РФ.
За период с 1995 по 2004 года было принято 2668 отказных определений, из
них опубликовано только 458.
в) Судом ранее было вынесено постановление по предмету обращения, и оно сохранило

свою силу.
г) В случае, если акт, конституционность которого оспаривается, был отменен или

утратил силу к началу или в период рассмотрения дела, начатое Конституционным Судом Рос-
сийской Федерации производство может быть прекращено, за исключением случаев, когда дейст-
вием этого акта были нарушены конституционные права и свободы граждан.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 24 ноября 2005 г. N 433-О

ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ
ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА ГРАЧЕВА
По мнению заявителя, данная норма /ч. 2 ст. 43 ФКЗ о КС/, позволяя отказать в
принятии к рассмотрению жалобы на неконституционность закона, утратившего силу до
момента обращения гражданина в Конституционный Суд Российской Федерации, не обес-
печивает восстановление его конституционных прав, поскольку признание законодате-
лем нормативного акта утратившим юридическую силу не равнозначно по своим по-
следствиям признанию закона или его отдельных положений не соответствующими
Конституции Российской Федерации решением Конституционного Суда Российской Феде-
рации.
2.1. Согласно статье 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации и части
третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации" акты и их отдельные положения, признанные неконституцион-
ными, утрачивают силу, из чего следует, что постановка перед Конституционным
Судом Российской Федерации вопроса о признании закона или иного нормативного
правового акта не соответствующим Конституции Российской Федерации оправдан-
на и допустима лишь при условии, что к моменту обращения заявителя в Конститу-
ционный Суд Российской Федерации данный акт обладает юридической силой.
частью второй статьи 43
Названная норма /часть 2 статьи 43 ФКЗ о КС/, не предусматривающая возмож-
ность проверки конституционности законов, утративших силу до начала производ-
ства в Конституционном Суде Российской Федерации, конкретизирует приведенное
положение Конституции Российской Федерации применительно к правилам конституци-
онного судопроизводства, в связи с чем разрешение вопроса о ее конституционности
фактически означало бы оценку положений статьи 125 (часть 6) Конституции Россий-
ской Федерации, чего Конституционный Суд Российской Федерации делать не вправе.
2.2. Предусмотренное Федеральным конституционным законом "О Конституционном
Суде Российской Федерации" правило о проверке конституционности действующих
нормативных актов, за исключением предусмотренных частью второй статьи 43 назван-
ного Закона случаев, когда нормативный акт был отменен или утратил силу к началу или в
период рассмотрения дела, предполагает недопустимость такой проверки, если оспа-
риваемый закон отменен или утратил силу до начала производства в Конституцион-
ном Суде Российской Федерации.
Прекращение производства:
- производство по делу может быть прекращено, если акт, конституционность которого ос-
паривается, отменен или утратил силу к началу или в период рассмотрения дела. Однако если та-
ким актом были нарушены конституционные права и свободы человека, Суд вправе рассмотреть
обращение. В Определении от 05.02.98 г. Суд указал, что такая проверка возможна при нали-
чии двух обязательных условий:
- если оспариваемым законом, примененным в конкретном деле, нарушены конституцион-
ные права гражданина, и
36
- если производство по жалобе гражданина начато до момента утраты силы или отмены ос-
париваемого им закона.
С момента регистрации обращения до момента принятия Судом решения относительно то-

го – принимать его к рассмотрению или отказать в этом – должно пройти не более 3 месяцев.
2) После принятия обращения к рассмотрению Суд назначает по деду судью-докладчика

(судей-докладчиков). При этом учитывается установленная судом очередность рассмотрения дел в
пленарных заседаниях и заседаниях палат, а также загруженность судей делами. Судья-докладчик
ведет дело до завершения. Как правило, судьей-докладчиком назначается судья, готовивший дело.
После принятия Судом обращения к рассмотрению Секретариат направляет сторонам уве-
домление о принятом решении. Стороне, не являющейся заявителем также высылаются копии об-
ращения и приложенных к нему материалов.
По делам о толковании Конституции РФ такие уведомления могут быть разосланы ряду го-
сударственных органов (СФ, Президент РФ, ЦИК и пр.).
Приостановление действия оспариваемого акта.

На данном этапе Суд в случаях, не терпящих отлагательства вправе обращаться к органам и
должностным лицам с предложением о приостановлении действия оспариваемого акта, процесса
вступления в силу оспариваемого международного договора до завершения рассмотрения дела су-
дом. Оформляется такое решение в виде мотивированного определения.
2 случая: дело по губернаторам 2005 год и 1995 году по делу об Уставе Тамбовской облас-
ти
ОПРЕДЕЛЕНИЕ КС от 14 марта 1995 г. N 5-О

ПО ОБРАЩЕНИЮ АДМИНИСТРАЦИИ ТАМБОВСКОЙ ОБЛАСТИ С ЗАПРОСОМ О
ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ УСТАВА (ОСНОВНОГО ЗАКОНА) ТАМБОВСКОЙ
ОБЛАСТИ
определил:
Учитывая, что применение оспариваемого Устава может повлечь за собой
издание актов или совершение действий правового характера, осно-
ванных на нормах, содержащих неопределенность в вопросе об их соответствии
Конституции Российской Федерации, и тем самым поставить под сомнение
юридическую силу таких актов или действий, и исходя из части третьей
статьи 42 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации" предложить Тамбовской областной Думе приостановить действие Ус-
тава (Основного Закона) Тамбовской области до завершения рассмотрения дела
Конституционным Судом Российской Федерации.
Такое обращение Суда оформляется мотивированным определением, оформляемым в виде

отдельного документа.
По общему правилу рассмотрение каждого дела образует предмет отдельного заседания.

Между тем, может возникнуть необходимость объединения нескольких дел в одно производство.
Решение об объединении дел в одно производство принимается Судом. Основаниями являются:
- обращения касаются одного и того же предмета;
- обращения исходят от различных субъектов;
- обращения касаются различных взаимосвязанных частей акта или аналогичных положе-
ний различных актов.
Последние два основания не являются легальными и проистекают из практики Суда (В.А.
Кряжков).
IV. Подготовка к судебному разбирательству.
Цели подготовки:
- уточнение обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела;
37
- определение конституционных и иных правовых предписаний, которыми следует руково-
дствоваться;
- разрешение вопроса о составе лиц, участвующих в деле;
- определение доказательств, которые должны быть получены от сторон и иных субъектов.
Судья-докладчик для наиболее полного изучения обращения и подготовки дела к слушанию

вправе:
- истребовать дополнительные документы,
- поручить производство проверок, исследований, экспертиз,
- направить необходимые запросы,
- воспользоваться помощью специалистов.
По результатам подготовки дела к слушанию судья-докладчик составляет проект

итогового решения Конституционного Суда. В необходимых случаях он готовит перечень во-
просов, подлежащих особому обсуждению и разрешению в процессе совещания судей по приня-
тию итогового решения. При этом судья-докладчик может предложить мотивированные ответы на
указанные вопросы.
Оформление судебного дела.

Оригиналы обращения, приложенные к нему документы, отзывы на обращение, копии на-
правленных судьей-докладчиком требований и запросов, ответы на них, заключения экспертов, а
также материалы, дополнительно полученные в процессе подготовки дела к слушанию, до начала
слушания дела передаются в отдел судебных заседаний для оформления судебного дела.
Назначение дела к слушанию.

Конституционный Суд на пленарном заседании не позднее месячного срока после при-
нятия обращения к рассмотрению назначает дело к слушанию. Слушания назначаются исходя
из последовательности поступления обращений. Однако в случаях, не терпящих отлагательства,
Суд вправе изменить очередность рассмотрения дел. До начала рассмотрения дела на заседании
Суда каждому судье вручаются все материалы по проекту итогового решения не позднее, чем за
10 дней до начала заседания.
Отложение рассмотрения дела.

На этой стадии Конституционный Суд при необходимости вправе отложить рассмотре-
ние дела. Поводом может служить то, что по данному вопросу начато рассмотрение в общем, ар-
битражном суде или ином государственном органе либо если аналогичное дело рассматривается в
конституционном (уставном) суде субъекта РФ.
V. Судебное разбирательство.
1) Заседания Суда проходят открыто, за исключением случаев, названных в ст. 55 ФКЗ «О

Конституционном Суде РФ».
2) Заседания Суда проводятся в торжественной обстановке.
3) Порядок в зале заседаний обеспечивается судебным приставом:
- судебный пристав в заседании Суда подчиняется председательствующему и оказы-

вает ему содействие в поддержании установленного порядка в зале судебных заседаний;
- в целях обеспечения нормальных условий для работы Конституционного Суда при
рассмотрении дел пристав вправе делать замечания лицам, присутствующим в зале судебных
заседаний, требовать от них соблюдения установленного порядка и принимать соответст-
вующие меры к устранению его нарушений;
- требования пристава по поддержанию установленного порядка в зале судебных засе-
даний обязательны для присутствующих;
38
- судебный пристав перед началом заседания Конституционного Суда и во время пе-
рерывов информирует службу, осуществляющую пропуск граждан в здание Конституцион-
ного Суда, о наличии свободных мест в зале судебных заседаний.
- при входе состава Конституционного Суда в зал судебных заседаний и при выходе
его из зала пристав предлагает всем присутствующим встать.
4) Сотрудники секретариата протоколируют заседания.
- для обеспечения полноты и точности протокола на каждом заседании Суда ведутся

стенограмма и фонограмма;
- протокол заседания Суда должен содержать: указание места, дату заседания и время
его начала и окончания; фамилию председательствующего; фамилии присутствующих и от-
сутствующих судей с указанием известных Суду причин отсутствия каждого из них; данные
об участниках процесса; формулировки рассматриваемых вопросов; запись обо всех дейст-
виях Суда в том порядке, в каком они имели место; отметки о приведении свидетелей и экс-
пертов к присяге; решения, принятые Судом, и результаты голосования по ним, которые объ-
являются в каждом случае председательствующим; изложение фактов, которые просили удо-
стоверить в протоколе участники процесса;
- протоколирование закрытого совещания судей осуществляется сотрудниками секре-
тариата, если Судом принято решение провести совещание без участия сотрудников секрета-
риата, обеспечивающих протоколирование, то протокол совещания ведет один из судей по
поручению Суда. К протоколу закрытого совещания судей по принятию итогового решения
прилагается стенограмма. С протоколом и стенограммой закрытого совещания судей вправе
знакомиться только судьи Конституционного Суда.
Этикет в заседаниях Конституционного Суда РФ

- при входе судей в зал заседания, а также при их выходе из зала присутствующие встают;
- стороны и иные участники процесса выступают, дают объяснения, отвечают на вопросы и
задают вопросы другим участникам процесса стоя и лишь после предоставления им слова предсе-
дательствующим. При необходимости с разрешения председательствующего участнику процесса
может быть предоставлена возможность выступать, давать объяснения, отвечать на вопросы сидя;
- формами официального обращения к Конституционному Суду и судьям являются соответ-
ственно: "Высокий Суд" или "Уважаемый Суд", "Ваша честь" или "Уважаемый председательст-
вующий", "Уважаемый судья";
- при обращении к сторонам и другим участникам процесса, а равно при упоминании их в
выступлениях используются словосочетания: "Уважаемая сторона", "Уважаемый представитель
стороны", "Уважаемый свидетель", "Уважаемый эксперт". При необходимости уточнения адресата
обращения указывается также фамилия соответствующего участника процесса;
- в ходе заседания председательствующий не вправе ограничивать судей в возможности зада-
вать вопросы участникам процесса; снимать вопросы, поставленные судьями перед участниками
процесса; комментировать высказывания и вопросы судей;
- судьи в процессе заседания не должны прерывать своими комментариями и репликами объ-
яснения сторон, показания экспертов и свидетелей, задаваемые другими судьями вопросы, указа-
ния и распоряжения председательствующего;
- присутствующие в зале участники процесса, представители средств массовой информации,
иные граждане обязаны вести себя уважительно по отношению к Конституционному Суду, сторо-
нам, другим участникам процесса и друг к другу; подчиняться распоряжениям председательст-
вующего и указаниям пристава о соблюдении установленного порядка в зале судебных заседаний;
не допускать во время заседания хождения по залу, разговоров, реплик; не создавать каких-либо
помех нормальному ходу заседания.
5) Заседание Суда открывает председательствующий, который проверяет наличие кворума

(не менее 2/3 от общего числа судей в пленарном заседании и не менее 3/4 на заседании палаты) и
сообщает, какое дело будет рассматриваться.
39
6) Далее председательствующий проверяет явку участников процесса (сторон, их предста-
вителей, свидетелей, экспертов, переводчиков), полномочия представителей сторон. В случае не-
явки стороны, свидетеля или эксперта, а также при недостаточной подготовке дела к рассмотре-
нию (например, при отсутствии необходимых материалов), суд вправе отложить рассмотрение де-
ла.
На этой стадии может возникнуть вопрос об отстранении судьи.

Основаниями являются:
а) судья ранее в силу должностного положения участвовал в принятии акта, являющегося
предметом рассмотрения;
б) объективность судьи в разрешении дела может быть поставлена под сомнение ввиду его
родственных или супружеских связей с представителями сторон;
в) судья при наличии указанных выше случаях обстоятельств не заявил, как его обязывает
закон, самоотвод до начала слушания дела.
Ходатайство об отстранении судьи подается сторонами, их представителями или по предло-
жению других судей. Председательствующий ставит на рассмотрение Конституционного Суда во-
прос об отстранении судьи от участия в рассмотрении дела.
Решение по вопросу об отстранении судьи от участия в рассмотрении дела принимается в со-
вещательной комнате открытым голосованием.
7) Рассмотрение дела по существу начинается с выступления судьи-докладчика, который

сообщает о поводах и основаниях к рассмотрению дела, существе вопроса, предмете спора, мате-
риалах, представленных суду, вопросах, на которые, по мнению докладчика, необходимо отве-
тить.
Далее председательствующий выясняет мнение сторон по поводу последующего исследо-
вания вопросов дела. С учетом их позиции Суд принимает решение о наиболее целесообразном
порядке рассмотрения дела.
После представления судьей-докладчиком дела и ответов на вопросы судей председатель-
ствующий предлагает сторонам дать пояснения по существу рассматриваемого вопроса и привес-
ти правовые аргументы в обоснование своей позиции.
8) Затем в ходе рассмотрения дела по существу заслушиваются стороны.

Выступающие не ограничены во времени. Их объяснения выслушиваются Судом в полном
объеме. После завершения объяснений стороны ей могут быть заданы вопросы судьями и другой
стороной, а с разрешения Суда также экспертами.
9) Далее могут быть заслушаны эксперты.

Эксперт разъясняет представленное им Суду в письменной форме заключение по вопросам,
сформулированным судьей-докладчиком либо Судом. Аргументы эксперта должны быть основа-
ны на специальных познаниях. Эксперт заслушивается именно как специалист, а не как лицо, сви-
детельствующее о лично известных ему фактах. После изложения своих выводов эксперт обязан
ответить на дополнительные вопросы судей и сторон.
10) Заслушивание свидетелей.

В заседание Суда могут быть вызваны в качестве свидетелей лица, располагающие сведе-
ниями или материалами о фактических обстоятельств, установление которых отнесено к ведению
Конституционного Суда.
Свидетель перед заслушиванием его показаний приводится к присяге и предупреждается об
ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Свидетель обязан сообщить Суду обстоятельства, касающиеся существа рассматриваемого
дела, которые известны ему лично, и ответить на дополнительные вопросы судей и сторон. При
необходимости он может пользоваться письменными заметками, а также документами и другими
материалами.
40
11) Исследование документов.
В заседании Суда по инициативе судей или ходатайству сторон могут быть оглашены доку-
менты. При этом, не подлежат оглашению документы, подлинность которых вызывает сомнение.
Документы, исследованные Судом, подлежат, по его решению, приобщению к материалам дела в
подлинниках или в заверенных копиях.
12) Заключительные выступления.

Окончанием судебного исследования констатируется председательствующим. Затем сторо-
нам предоставляется возможность выступить с заключительными выступлениями. Суд может
предоставить сторонам по их просьбе время для подготовки к заключительным выступлениям.
Стороны в своих заключительных выступлениях не вправе ссылаться на документы и обстоятель-
ства, не исследовавшиеся Судом.
Суд, в частности, определил некоторые требования к выступлениям сторон (в деле о КПСС –
В.А. Кряжков):
а) заключительные речи должны содержать анализ и изложение правовых оснований пози-
ций сторон;
б) сторонам следует строго придерживаться предмета судебного разбирательства, воздержи-
ваться от повторения одних и тех же доводов и стремиться изложить с наибольшей полнотой су-
щественные юридические мотивы и аргументы, необходимые для принятия решения по делу;
в) представителями сторон должна быть выражена общая позиция стороны;
г) должны исключаться амбициозность в поведении и выступлениях.
Затем по завершении заключительных выступлений сторон председательствующий предла-

гает судьям определить, есть ли необходимость выяснения дополнительных обстоятельств,
имеющих существенное значение для дела, или исследования новых доказательств. Если такая не-
обходимость существует, Суд выносит решение о возобновлении рассмотрения вопроса. В про-
тивном случае Суд признает исследование дела завершенным. После чего председательствующий
объявляет об окончании слушания дела.
VI. Принятие итоговых решений.
1) После окончания слушания дела судья-докладчик на основании материалов, исследован-

ных на заседании, готовит окончательный проект итогового решения.
2) Решение по делу принимается на закрытом совещании в присутствии только судей и тех
сотрудников Суда, которые обеспечивают протоколирование и нормальный ход совещания.
3) Итоговое решение принимается путем голосования, проводимого открыто путем по-
именного опроса судей. Судьи не вправе воздерживаться при голосовании или уклоняться от го-
лосования. Председательствующий всегда голосует последним. Решение суда считается приня-
тым, если за него проголосовало большинство участвующих в голосовании судей, если иное не
предусмотрено законом.
4) Если большинство судей палаты считают необходимым принять решение, не соответст-
вующее правовой позиции, изложенной в ранее принятых решениях Суда, дело должно быть пе-
редано на рассмотрение пленарного заседания. Это делается после окончания слушания дела в па-
лате и до завершения закрытого совещания судей. Председательствующий на заседании палаты
передает все материалы дела и протоколы председателю Конституционного Суда, который на-
правляет их всем судьям. На пленарном заседании рассмотрение дела начинается заново, со ста-
дии слушания дела.
41
Глава 4.
Решения Конституционного Суда РФ
1. Понятие решения Конституционного Суда РФ.

2. Виды решений Конституционного Суда РФ.
3. Требования, предъявляемые к решениям Конституционного Суда РФ.
4. Юридическая сила решений Конституционного Суда РФ.
5. Правовые позиции Конституционного Суда РФ.
6. Разъяснение решений Конституционного Суда РФ.
7. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ.
*****************************************************************
§ 1. Понятие решения Конституционного Суда РФ.
Решение Конституционного Суда – принимаемый в заседании в определенном законом порядке

и облеченный в установленную форму правовой акт, констатирующий установление определен-
ных фактов и обстоятельств, содержащий государственно-правовое веление и имеющий обяза-
тельный характер, которым окончательно разрешается вопрос, относящийся к компетенции Кон-
ституционного Суда РФ 1.
- юридически оформленные выводы Суда по материальным, процессуальным или органи-

зационным вопросам, рассматриваемым Судом в процессе его деятельности, с соблюдением осо-
бых процедур, определенных законом 2.
Признаки решения Конституционного Суда РФ:

1) правовой акт;
2) акт органа государственной власти;
3) выносится от имени Российской Федерации;
4) принимается в особом процессуальном порядке;
5) является общеобязательным;
6) действует непосредственно (не требует подтверждения другими органами и должностными ли-
цами);
7) является окончательным, не подлежит обжалованию и изменению.
«Из закрепленного в статье 46 Конституции РФ права на судебную защиту не сле-

дует возможность для гражданина по собственному усмотрению выбирать способ и
процедуру судебного оспаривания, - применительно к отдельным видам судопроизводства
они определяются статьями 46 - 53, 118, 120, 123, 125 - 128 Конституции РФ, а также феде-
ральными конституционными и федеральными законами. Это относится и к пересмотру су-
дебных решений, в том числе окончательных.
Статья 46 (часть 3) Конституции РФ признает наличие судебных инстанций, ре-
шения которых в правовой системе Российской Федерации не подлежат обжалованию,
что не противоречит конституционной обязанности государства обеспечивать каждому дос-
туп к правосудию, в том числе для исправления судебной ошибки.
…статус Конституционного Суда РФ не предполагает обжалование принимаемых
им решений. Иное не соответствовало бы его природе как органа конституционного контро-
ля. Вместе с тем корректировка правовых позиций, формулируемых Конституционным
Судом РФ при осуществлении конституционного судопроизводства, может иметь место.
Это вытекает, в частности, из статьи 73 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде РФ", допускающей изменение правовой позиции, выраженной Конституци-
онным Судом РФ в ранее принятых решениях, что требует обязательного рассмотрения дела
1
Захаров В.В. Решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник конституционного пра-
ва. М.,2005. С. 42-43.
2
Несмеянова С.Э. Решения Конституционного Суда Российской Федерации / Конституционный судебный
процесс: Учебник для вузов / Отв. ред. д.ю.н., проф. М.С. Саликов. … М.: Издательство НОРМА, 2003. С. 141.
42
в пленарном заседании Конституционного Суда РФ, т.е. в наиболее широкой коллегии его
судей.
Положение части первой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде РФ", вытекающее непосредственно из закрепленного в Конституции РФ
статуса Конституционного Суда РФ, означает, таким образом, лишь признание того факта,
что в судебной системе Российской Федерации нет иного органа конституционного судо-
производства, управомоченного проверять соответствие нормативно - правовых актов
Конституции Российской Федерации и в случае их неконституционности лишать их юриди-
ческой силы».
п. 2, 3 мотивировочной части Определения КС от 13.01.2000 г. № 6-О.
«Что касается возможности обжалования решений Конституционного Суда РФ, то следует

иметь в виду, что Конституцией РФ, определяющей полномочия и порядок деятельности
Конституционного Суда РФ, не предусмотрено образование какого бы то ни было органа,
правомочного пересматривать его решения. Вместе с тем в соответствии с частью третьей
статьи 46 Конституции РФ, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства
правовой защиты, каждый вправе обратиться в установленном порядке в межгосударст-
венные органы по защите прав и свобод человека, а значит и обжаловать в них решение
Конституционного Суда РФ».
абз. 4 п. 1 мотивировочной части Определения КС от 22.05.1996 г. № 62-О
§ 2. Виды решений Конституционного Суда РФ.
І. По названию:
1) Постановления - основной вид итогового решения Суда (за исключением заключения).
2) Определения - все иные решения Суда, принимаемые в ходе осуществления конституци-
онного судопроизводства.
3) Заключения о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента
РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления.
ІІ. По назначению:
1) Итоговые (постановления и заключения).
2) Иные решения (определения).
ІІІ. По принимающему решение составу Суда:

1) Решения, принимаемые Судом пленарно, то есть всем составом КС.
а) разрешает дела о соответствии Конституции РФ конституций республик и уставов
субъектов РФ,
б) дает толкование Конституции РФ,
в) дает заключение о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения
Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления,
г) принимает послания Конституционного Суда РФ,
д) решает вопрос о выступлении с законодательной инициативой по вопросам своего
ведения.
2) Решения, принимаемые одной из палат Суда (по иным делам, кроме вышеуказанных).
ІV. По форме закрепления:

1) Решения, оформляемые письменно отдельным документом (постановления, заключения,
часть определений по решению Суда).
2) Решения, оформляемые письменно посредством внесения их в протокол судебного засе-
дания (часть определений по решению Суда) (§ 43 Регламента Конституционного Суда Российской Федера-
ции от 01.03.95 г. № 2-1/6).
V. По отношению к конституционному судопроизводству:

1) Решения по вопросам конституционного судопроизводства.
2) Решения Суда, принимаемые им вне конституционного судопроизводства:
43
а) по вопросам организации деятельности Суда,
б) представления Суда в связи с прекращением полномочий судьи КС и по поводу
назначения и выплаты судье КС пожизненного содержания,
в) заявления как выражение позиции Суда по общественно значимым вопросам, с
которыми выступает по его уполномочию Председатель Суда 1.
§ 3. Требования, предъявляемые к решениям Конституционного Суда РФ.
1) Решения должны основываться на материалах, исследованных Судом.

2) Решения принимаются, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого акта, так и
смысл, придаваемый ему официальным и иным толкованием или сложившейся правопри-
менительной практикой, а также исходя из его места в системе правовых актов.
3) Решения принимаются только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той
части акта или компетенции органа, конституционность которых подвергается сомнению в обра-
щении. При этом Суд при принятии решения не связан основаниями и доводами, изложенными в
обращении.
4) Постановления и заключения Суда излагаются в виде отдельных документов с обязательным
указанием мотивов их принятия.
Атрибутивные требования к решения Суда:

1) наименование решения, дата и место его принятия;
2) персональный состав Суда, принявший решение;
3) необходимые данные о сторонах;
4) формулировка рассматриваемого вопроса, поводы и основания к его рассмотрению;
5) нормы Конституции РФ и ФКЗ о Конституционном Суде, согласно которым Суд вправе
рассматривать данный вопрос;
6) требования, содержащиеся в обращении;
7) фактические и иные обстоятельства, установленные Судом;
8) нормы Конституции РФ и ФКЗ о Конституционном Суде, которыми руководствовался Суд
при принятии решения;
9) доводы в пользу принятого Судом решения, а при необходимости также доводы, опровер-
гающие утверждения сторон;
10) формулировка решения;
11) указание на окончательность и обязательность решения;
12) порядок вступления решения в силу, а также порядок, сроки и особенности его исполне-
ния и опубликования;
13) итоговое решение подписывается всеми судьями, участвовавшими в голосовании.
§ 4. Юридическая сила решений Конституционного Суда РФ.
1) Решения окончательны, то есть обжалованию не подлежат.

2) Решения вступает в силу немедленно после его провозглашения.
3) Решения действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и долж-
ностными лицами.
4) Юридическая сила постановления Суда о признании акта неконституционным не может быть
преодолена повторным принятием этого же акта.
5) Акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу; при-
знанные несоответствующими Конституции РФ, не вступившие в силу международные договоры
РФ, не подлежат введению в действие и применению. Решения судов и иных органов, основанные
1
Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации: Учебное пособие. … М.:
Издательство БЕК, 1998. С. 229.
44
на актах, признанных неконституционными, не подлежат исполнению и должны быть пересмот-
рены в установленных федеральным законом случаях.
Действие решений Конституционного Суда РФ во времени:
Общее правило – по делам о признании неконституционным какого-либо акта юридическим по-

следствием решения Суда является утрата таким актом силы на будущее.
«Юридическим последствием решения Конституционного Суда РФ о признании не-

конституционными акта или его отдельных положений либо акта или его отдельных положе-
ний с учетом смысла, который им придан сложившейся правоприменительной практикой,
является утрата ими силы на будущее время. Это означает, что с момента вступления в
силу решения Конституционного Суда РФ такие акты не могут применяться и реализовы-
ваться каким-либо иным способом».
Моментом утраты юридической силы в общем порядке является момент провозглашения

решения Конституционного Суда (ч. 1 ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде, абз. 5 п. 2 мотивиро-
вочной части Определения КС от 05.02.2004 г. № 78-О).
Обратная сила решений Конституционного Суда РФ возможна в делах по обращениям граждан

или их объединений, а также в отношении неисполненных решений.
Обратной силой постановление Конституционного Суда РФ обладает в отноше-

нии дел обратившихся в Конституционный Суд РФ граждан или объединений граждан
(организаций), а также в отношении неисполненных решений, вынесенных до принятия
этого постановления. Дела, которые послужили для заявителей поводом для обращения
в Конституционный Суд РФ, во всяком случае подлежат пересмотру компетентными
органами. Такой пересмотр осуществляется безотносительно к истечению пресекательных
сроков обращения в эти органы и независимо от того, имеются или отсутствуют основания
для пересмотра, предусмотренные иными, помимо Федерального конституционного закона
"О Конституционном Суде РФ", актами».
Обратная сила решений Конституционного Суда в отношении лиц, не являвшихся участниками

конституционного судопроизводства:
«на лиц, не являвшихся участниками конституционного судопроизводства, но чьи дела

также были разрешены на основании актов, признанных неконституционными, распро-
страняется положение части третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде РФ", в соответствии с которым решения судов и иных органов, ос-
нованные на актах, признанных неконституционными, не подлежат исполнению и
должны быть пересмотрены в установленных федеральным законом случаях, т.е. с исполь-
зованием закрепленных другим законодательством материально-правовых оснований и про-
цессуальных институтов.
Для защиты прав указанных лиц могут использоваться все предусмотренные отраслевым за-
конодательством судебные процедуры. Пересмотр судебных решений в связи с признанием
нормы неконституционной возможен, в частности, как в порядке судебного надзора, так и по
вновь открывшимся обстоятельствам. Пересмотру решений иных, кроме судов, правоприме-
нительных органов служит институт обжалования в суд действий и решений, нарушающих
права и свободы граждан».
«Правоприменительные решения, основанные на признанном неконституционным ак-

те, по делам лиц, не являвшихся участниками конституционного судопроизводства,
подлежат пересмотру в установленных федеральным законом случаях. Это касается как не
вступивших, так и вступивших в законную силу, но не исполненных или исполненных
частично, решений. Такой пересмотр, однако, не может производиться без надлежащего во-
45
леизъявления заинтересованных субъектов и учета требований отраслевого законодательст-
ва».
Специальный порядок вступления в силу решений Конституционного Суда РФ:
«Согласно пункту 12 части первой статьи 75 Федерального конституционного закона "О

Конституционном Суде РФ" в постановлении Конституционного Суда РФ - в зависимости от
характера рассматриваемого вопроса - может быть определен порядок его вступления в
силу, а также порядок, сроки и особенности исполнения. В случае, если такие специаль-
ные условия в постановлении не оговорены, действует общий порядок».
Разновидностью специального порядка вступления в силу решений Конституционного Су-

да является отсрочка исполнения решения Суда.
«исходя из цели обеспечения баланса конституционно значимых интересов и недопустимо-

сти нарушения прав и свобод других лиц при осуществлении прав и свобод человека и граж-
данина (статья 17, часть 3, Конституции РФ), Конституционный Суд РФ может определить
и особенности реализации части третьей статьи 79 Федерального конституционного за-
кона "О Конституционном Суде РФ", в том числе путем отсрочки исполнения поста-
новления Конституционного Суда РФ, обусловленной, в частности, необходимостью
обеспечивать стабильность правоотношений в интересах субъектов права»
Исполнение решений Конституционного Суда РФ.
Обязанности государственных органов и должностных лиц по приведению законов и иных нор-

мативных актов в соответствие с Конституцией РФ в связи с решением Суда:
а) Правительство РФ не позднее 3 месяцев после опубликования решения Суда вносит в Го-

сударственную Думу соответствующий проект закона.
б) Президент РФ, Правительство РФ не позднее 2 месяцев после опубликования решения Су-
да вносит необходимые изменения в свои акты или отменяет их.
в) законодательный орган государственной власти субъекта РФ в течение 6 месяцев после
опубликования решения Суда вносит необходимые изменения в свои акты или отменяет их. Про-
екты изменений или отмены актов вносит высшее должностное лицо субъекта РФ не позднее 2
месяцев после опубликования решения Суда.
г) высшее должностное лицо субъекта РФ не позднее 2 месяцев после опубликования реше-
ния Суда вносит необходимые изменения в свои акты или отменяет их.
д) федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов
РФ, заключившие признанные не соответствующими Конституции РФ договор между федераль-
ными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ, дого-
вор между органами государственной власти субъектов РФ, не позднее 2 месяцев после опублико-
вания решения Суда вносят в соответствующий договор изменения или прекращают действие до-
говора.
§ 5. Правовые позиции Конституционного Суда РФ.
В науке выделяются следующие подходы к определению понятия «правовой позиции кон-

ституционного суда»:
1) выводы общего характера как результат толкования судом конституционных норм, по-
ложений законов и других нормативных актов;
46
2) интерпретация или подходы к интерпретации конституционно-правовых принципов и
норм;
3) логико-правовое обоснование конечного вывода;
4) система выводов и аргументов суда;
5) система взглядов суда на решаемую проблему 1.
Правовая позиция Конституционного Суда РФ – понятие Конституционного Суда РФ
«положения мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ, содержащие тол-

кование конституционных норм либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых
основаны выводы Конституционного Суда РФ, сформулированные в резолютивной части этого
же постановления, отражают правовую позицию Конституционного Суда РФ и также носят
обязательный характер»
(п. 2 м.ч. Определения КС от 08.10.99 г. № 118-О)
К объективным признакам правовой позиции Конституционного Суда РФ относят (Кряжко-

ва О.Н.):
1) подконституционность;
2) интерпретационный характер;
3) юридическая обязательность;
4) устойчивость.
Классификация правовых позиций:
1) правовые позиции материального характера:

по объекту интерпретации
а) ПП из толкования Конституции РФ;
б) ПП из толкования иных правовых актов.
2) правовые позиции процессуального характера:

в зависимости от предмета
а) ПП по общим вопросам конституционного судопроизводства;
б) ПП по подведомственности дел Конституционному Суду РФ;
в) ПП по вопросам допустимости обращений в Конституционный Суд РФ;
г) ПП по вопросам разъяснения собственных решений Конституционным Судом
РФ 2.
Место «правовой позиции Конституционного Суда РФ» в правовом регулировании.
В существующих взглядах относительно места правовой позиции в правовом регулирова-

нии можно выделить три основные позиции:
Первая позиция. Так как правовая позиция содержится в судебном акте (решении суда), а
классическое предназначение судебных актов - это разрешение споров, то роль правовой позиции
… это обоснование того, или иного результата разрешения спора.
Такое понимание правовой позиции можно назвать «традиционно-судебным». Основным
предназначением правовой позиции и судебного акта, в котором правовая позиция содержится,
является - восстановление нарушенного права конкретных субъектов. При этом правовая позиция
связывается только с конкретной жизненной ситуацией. В этом смысле Суд отмечает следующее:
1
Гошуляк В.В., Ховрина Л.Е., Геворкян Т.И. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации.
М., 2006. С. 141.
2
Кряжкова О.Н. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации: вопросы теории и прак-
тики. Автореферат дис… к.ю.н. М., 2004. С. 8-9.
47
«предназначение Конституционного Суда РФ как судебного органа конституционного контроля
предполагают необходимость конституционного судопроизводства в случаях, если без признания
оспариваемого закона неконституционным нарушенные права и свободы гражданина не могут быть
восстановлены иным образом».
(п. 2 м.ч. Определения от 08.01.98 г. №34-О)
Вторая позиция связана с пониманием правовой позиции как «конституционного преце-

дента», который обеспечивает правильное применение конституционных норм к определенной
группе общественных отношений.
При этом в предназначение правовой позиции входит не только правильное толкование
конституционных норм, но и так называемое самим Конституционным Судом РФ «выявление
конституционного смысла действующего права».
«В судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих приме-

нению норм. Выявление же конституционного смысла действующего права относится к компетен-
ции Конституционного Суда РФ».
(п. 3 м.ч. Определения КС от 20.02.02 г. №48-О)
Третья позиция. Предназначением правовой позиции является … общее, обязательное оп-

ределение правило поведения, или по-другому «правовое нормирование общественных отноше-
ний».
Данная позиция получает в последнее время все большее распространение и это происхо-
дит не без участия Конституционного Суда РФ. Так, в одном из своих постановлений, Конститу-
ционный Суд сформулировал следующее отношение к существу собственных решений:
«решения Конституционного Суда РФ, в результате которых неконституционные нормативные ак-

ты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по
кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные ак-
ты, общее значение, не присущее правоприменительным по своей природе актам судов общей
юрисдикции и арбитражных судов».
(п. 4 м.ч. Постановления КС от 16.06.98 г. № 19-П)
Как видно из указанного решения Конституционного Суда РФ, правовым позициям

по форме придается значение нормы права. Однако в тоже время Суд заявляет о недопустимо-
сти подмены им законодателя:
«восполнение пробелов в правовом регулировании и уточнение тех или иных формулировок, со-
держащихся в законе, является прерогативой органов законодательной власти и не относится к ве-
дению Конституционного Суда РФ».
(п. 3 м.ч. Определения КС от 04.03.99 г. № 20-П)
«Конституционный Суд РФ не вправе ни восполнять пробелы в правовом регулировании, т.е. под-

менять законодателя, ни решать вопрос о том, подлежит ли применению в конкретном деле между-
народно-правовой акт, если обнаруживается несоответствие ему внутреннего закона, - это относит-
ся к компетенции судов общей юрисдикции».
(п. 3 м.ч. Определения КС от 04.03.99 г. № 20-П)
Доктринальные позиции относительно природы решений Конституционного Суда и его пра-

вовых позиций:
Подход Зорькина В.Д. (Председатель Конституционного Суда РФ) 1

1) Решения Конституционного Суда с содержащимися в них правовыми позициями - и не преце-
денты, и не преюдиция в чистом виде. Это нормативные акты особого рода, имеющие опреде-
ленные прецедентные и преюдициальные свойства.
1
Зорькин В.Д. Прецедентный характер решений Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал
российского права. 2004. № 12. С. 3,4.
48
2) Свойства прецедента: решения Суда распространяются не только на конкретный случай, но и
на все аналогичные случаи и имеют официальный характер, делающий их реализацию обязатель-
ной на всей территории страны.
3) Свойства преюдиции: Если определенная норма отраслевого законодательства признана некон-
ституционной, то она тем самым утрачивает юридическую силу и становится недействительной;
при этом не только она, но и подобные ей по содержанию нормы других нормативных актов не
могут применяться судами.
4) Конституционный Суд дает общеобязательное, нормативное толкование Конституции.
5) Конституционный Суд дает такое толкование законов (путем выявления их конституционно-
правового смысла), которое служит непременным условием его конституционности и имеет, стало
быть, нормативное значение для всех правоприменителей, в том числе судов общей юрисдикции.
6) Юридическая сила итоговых решений Суда превышает юридическую силу любого закона, а со-
ответственно, практически равна юридической силе самой Конституции, которую уже нельзя
применять в отрыве от итоговых решений Конституционного Суда, относящихся к соответствую-
щим нормам, и тем более вопреки этим решениям. Здесь В.Д. Зорькин вспоминает замечание аме-
риканского судьи о том, что "Конституция - это то, что о ней говорят судьи". Таким образом, лю-
бое толкование высшего закона страны, которое дается Конституционным Судом в его право-
вых позициях, имеет конституционную силу.
Подход проф. Баглая М.В. (Экс-председатель Конституционного Суда РФ) 1

«Конституционный Суд - не законодатель, но иногда он бывает вынужден принимать в целях
заполнения… вакуума временную норму, действующую до принятия соответствующего акта
законодателем».
Подход акад. Нерсесянца В.С. 2

«акты всех звеньев судебной системы (судов общей юрисдикции, арбитражных судов, Конститу-
ционного Суда РФ, конституционных судов субъектов Федерации) – несмотря на их внешние раз-
личия - являются именно правоприменительными актами. Только в этом своем качестве они и
обязательны. Суть правосудия и всей судебной деятельности состоит в применении права, т.е. во
властной (и общеобязательной) юридической квалификации (в оценке с точки зрения права – в его
различении и соотношении с законом) определенного факта (действия, поведения, отношения и
т.д.)».
Подход проф. Морщаковой Т.Г. (Экс-заместитель Конституционного Суда РФ) 3

Решение Конституционного Суда обязательно применяется ко всем другим аналогичным случаям.
Более того, позиция, высказанная Конституционным Судом, в дальнейшем связывает и сам Суд.
Правовая позиция Конституционного Суда является особым видом преюдиции, а не прецедента.
Термин "преюдиция" означает, что факт, установленный один раз одним судом, не может устанав-
ливаться еще раз другим судом. Он должен расцениваться другими органами как уже установлен-
ный. Факт, который установил Конституционный Суд и суть которого в том, что определенное
положение не соответствует Конституции, больше никем не может устанавливаться - ни Консти-
туционным Судом, ни другими органами.
Влияние деятельности Конституционного Суда РФ на природу и содержание «правовых по-

зиций» (возможность и действительность определения самим Конституционным Судом РФ
сущности, признаков и назначения «правовых позиций»).
1
Баглай М.В. Конституционное правосудие в России состоялось // Российская юстиция. 2001. № 10.
2
Нерсесянц В.С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право (о правоприменительной при-
роде судебных актов) // Судебная практика как источник права. М., 1997. С. 38.
3
Интервью с заместителем Председателя Конституционного Суда Российской Федерации Т.Г. Морщаковой //
Законодательство. 1999. № 5.
49
Действующее законодательство не дает понятия правовой позиции, однако использует дан-
ный термин. Это видимо и дало основание для судейского участия в определении сущности и на-
значения правовых позиций Конституционного Суда РФ. В одном из своих решений, Суд дал оп-
ределение правовой позиции (о чем уже говорилось ранее):
«положения мотивировочной части постановления Конституционного Суда РФ, содержащие толко-

вание конституционных норм либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых осно-
ваны выводы Конституционного Суда РФ, сформулированные в резолютивной части этого же по-
становления, отражают правовую позицию Конституционного Суда РФ и также носят обязатель-
ный характер».
(п. 2 м.ч. Определения КС от 08.10.98 г. № 118-О)
Представляется, что поскольку правовая позиция это основной инструмент в деятельно-

сти Конституционного Суда РФ и последствия того или иного варианта действия правовой по-
зиции имеют огромное в рамках всего государства значение, то необходимо именно на законода-
тельном уровне дать однозначное понятие термина правовая позиция.
Это актуально еще и в силу того, что Конституционный Суд РФ допускает в своих решени-
ях формулировки, позволяющие определять правовую позицию как норму права конституционной
юридической силы. Например,
«согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом РФ… каждый избира-

тель имеет право…».
Или даже ссылки на правовые позиции Конституционного Суда РФ наряду со ссылками на

Конституцию РФ:
«из названных конституционных положений и правовых позиций Конституционного Суда РФ вы-

текает, что…».
«при этом в силу названных положений Конституции РФ и с учетом правовой позиции, выражен-
ной Конституционным Судом РФ в Постановлении от …».
В качестве одного из главных в науке выделяется вопрос об источнике содержания «правовых

позиций Конституционного Суда РФ»: Конституция РФ, доктрина, судьи, акты междуна-
родного права – положительные и отрицательные аспекты.
Активная деятельность Конституционного Суда РФ и обилие его неоднозначных решений

возбуждают в обществе все больший резонанс. Зачастую бывает очень сложно проследить логику
правовых позиций Конституционного Суда РФ.
В этой ситуации представляется необходимым остановиться на вопросе о проявлениях су-
дейского усмотрения при формулировании правовых позиций Конституционным Судом РФ.
Проявление судейского усмотрения в решениях Конституционного Суда РФ:
Во-первых, о наличии судейского усмотрения можно говорить при противоречивости в

правовых позициях Конституционного Суда РФ.
Так, в Определении от 19.03.97 г. № 20-О Конституционный Суд РФ отказал в приеме жа-

лобы Омскому городскому Совету по причине отсутствия среди субъектов обращения в Консти-
туционный Суд РФ органов местного самоуправления. Спустя 5 лет в Постановлении от 02.04.02
г. № 7-П Конституционный Суд РФ уже признал допустимой обращение мэра поселка городского
типа Паланы Корякского Автономного округа. И это не единичный случай в практике Суда.
50
Во-вторых, о судейском усмотрении можно говорить и в тех случаях, когда Судом форму-
лируется правовая позиция без аргументации.
Так, в Постановлении от 14.07.97 г. № 12-П (п. 3 м.ч.) Конституционный Суд РФ заявил:

«однако принцип равноправия субъектов РФ не исключает вхождения автономного округа в со-
став края, области». Ни до, ни после этой правовой позиции в постановлении Суда нет обоснова-
ния, сделанного казалось бы, вывода. Однако последствия сформулированной правовой позиции
имеют просто огромное значение, что очень ярко проявляется в современном процессе разграни-
чения полномочий по предметам совместного ведения.
В-третьих, Конституционный Суд РФ стал практиковать в своих решениях ссылки на зако-

нодательство иностранных государств и положительный опыт его действия как на критерий
конституционности российского законодательства.
В Постановлении от 17.11.98 г. № 26-П (п. 8 м.ч.) Конституционный Суд РФ, ссылаясь на

опыт иностранных государств, при введении процентного барьера в пропорциональную систему
выборов, делает вывод о его конституционности российской Конституции.
В-четвертых, в огромном количестве в актах Конституционного Суда РФ содержатся

формулы, категории и даже принципы, которые не получили никакого отражения в Конститу-
ции РФ или вообще не имеют правового значения. Приведу несколько примеров:
а) Конституционный Суд РФ ссылается на «общеправовой критерий определенности,

ясности, недвусмысленности правовой нормы» (Постановление от 15.07.99 г. № 11-П). Таким
образом, Суд в качестве критерия конституционности использует не Конституцию РФ, а нечто
«общеправовое»;
б) или скажем ссылки Конституционного Суда РФ на отсутствующие в Конституции РФ
принципы. В Постановлении от 17.11.98 г. № 26 (п. 8 м.ч.) есть ссылка на «принцип пропорцио-
нальности выборов в условиях демократии»;
в) еще один пример: Конституционный Суд РФ стал использовать в качестве критерия кон-
ституционности неправовые категории. Среди них – «во избежание раздробления депутатского
корпуса», «нормальное функционирование», «стабильность власти и конституционного
строя в целом» (п. 8 м.ч. Постановления от 17.11.98 г. № 26-П).
Все приведенные примеры показывают, что далеко не всегда решения Конституционного
Суда РФ основываются на нормах Конституции РФ. Исправление этого недуга нашей конститу-
ционной юстиции находится, к сожалению, только в руках самих судей Конституционного Суда
РФ.
Вопрос о природе толкования Конституционным Судом РФ норм Конституции РФ и зако-

нодательных актов: соотношение «праворазъяснительного» и «правотворческого» аспектов.
Постановка данного вопроса обусловлена необходимостью выявления, и проведения грани-

цы между двумя казалось бы совершенно разными по своему предназначению явлениями. Между
толкованием существующих норм и созданием новых правил поведения. Безусловно, что пред-
назначением Конституционного Суда РФ является толкование Конституции РФ. Но оригиналь-
ность и порой непредсказуемость решений Конституционного Суда РФ требует выяснения во-
проса о том, а являются ли правовые позиции результатом только толкования или все же в
них присутствуют элементы восполнения и создания норм права?
По нашему мнению, на этот вопрос необходимо отвечать однозначно «да». Приведу один
пример, где логичное разъяснение Конституционным Судом РФ конституционных норм перерос-
ло не в восполнение пробелов в правовом регулировании, а в дополнение существующего законо-
51
дательного института новыми процессуальными элементами. В Постановлении от 07.06.00 г. №
10-П Конституционный Суд РФ исследовал институт отзыва высших должностных лиц субъ-
ектов РФ. Так вот, определение места названного института в системе норм конституционного
права переросло в определение Судом его процессуальных элементов. Суд установил норму голо-
сования при отзыве, основание отзыва и др.
Влияние принципов, видов, теорий толкования в деятельности Конституционного Суда РФ

(толкование адекватное, расширительное, целесообразное, восполнительное, проконститу-
ционное, конструктивное) и окончательности такого толкования на законотворчество.
Это, наверное, самый острый вопрос в дискуссии о месте правовых позиций в российской
правовой системе. Острота его состоит, по нашему мнению, в том, что здесь очень мала доля
определенности. С одной стороны принципы толкования, используемые Конституционным Судом
РФ слишком разнообразны, неоднозначны, а порой и противоречивы, с другой стороны законода-
тель, который в одних случаях просто игнорирует правовые позиции Конституционного Суда РФ,
в других случаях искажает их.
Один пример. В 1998 году (Постановление от 16.06.98 г. № 19-П) Конституционный Суд

РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой полномочия судов должны опреде-
ляться федеральным конституционным законом. Эта правовая позиция была основана на ч. 3
ст. 128 Конституции РФ и означала она, что все процессуальные кодексы необходимо принимать в
форме федеральных конституционных законов. Однако, принимая новые процессуальные кодексы
(УПК, ГПК, АПК) федеральный законодатель проигнорировал данные выводы Суда и положения
Конституции РФ.
В 2004 году в Постановлении от 27.01.04 г. № 1-П Конституционный Суд РФ, вновь отме-
тил необходимость принятия процессуальных кодексов (в частности ГПК) в форме федерального
конституционного закона. Но кроме этого, он также констатировал нарушение федеральным зако-
нодателем Конституции РФ, решений Конституционного Суда РФ при принятии ГПК РФ. Но са-
мое главное Конституционный Суд РФ и сам пошел на нарушение Конституции РФ он не признал
ГПК РФ несоответствующим Конституции РФ, по форме принятия, ссылаясь на «противоречие
такого решения целям конституционного судопроизводства».
«Принятый в 2002 году Гражданский процессуальный кодекс РФ является федеральным законом…

законодатель не выполнил требование статьи 128 (часть 3) Конституции РФ, а также вступил в про-
тиворечие с постановлениями Конституционного Суда РФ, сохраняющими свою силу… Конститу-
ционный Суд РФ в настоящем деле воздерживается от признания… ГПК РФ не соответствующими
Конституции РФ по форме правового акта, однако обращает внимание Федерального Собрания на
то, что принятие федерального конституционного закона о полномочиях судов общей юрисдикции
неоправданно затянулось».
Таким образом, с одной стороны Конституционный Суд РФ стал самостоятельно устанав-

ливать критерии конституционности российского законодательства, с другой стороны федераль-
ный законодатель относится к решениям Конституционного Суда РФ как к некой рекомендации,
реализация которой зависит от случая или персонального состава парламента.
В заключении необходимо отметить, что феномен правовых позиций Конституционного

Суда РФ в современной правовой системе пока настолько неоднозначен, но вместе с тем значи-
телен, что актуальность обсуждения его места в правовом регулировании постоянно нарастает
и является центральным в свете формирования новой отрасли права – конституционного судеб-
ного процесса.
Изменение правовых позиций Конституционного Суда РФ.
52
ФКЗ о Конституционном Суде РФ, в ст. 73, оговаривается о возможности рассмотрения в
Конституционном Суде вопроса об изменении собственных правовых позиций, сформулирован-
ных в предыдущих решениях Суда.
В одном из своих решениях Конституционный Суд РФ привел обоснование возможности

изменения правовых позиций. В решении от 21 декабря 2005 г. Конституционный Суд РФ сфор-
мулировал правовую позицию, согласно которой
«в развивающемся социально-историческом контексте, правовые позиции, сформулированные Кон-

ституционным Судом РФ в результате интерпретации, истолкования тех или иных положений Кон-
ституции РФ применительно к проверявшемуся нормативному акту в системе прежнего правового
регулирования и имевшей место в то время конституционной практики, могут уточняться либо из-
меняться, с тем чтобы адекватно выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и
дух, с учетом конкретных социально-правовых условий их реализации, включая изменения в сис-
теме правового регулирования».
абз. 7 п. 5 мотивировочной части Постановления КС от 21.12.05 г. № 13-П 1
При таком подходе Суда трудно уже говорить о формировании системы правового регули-
рования, обладающей внутренней логикой развития и как следствие стабильностью. Да и вряд ли
такие критерии как «развивающийся социально-исторический контекст» и «социально-
правовые условия» могут соответствовать статусу Конституционного Суда РФ как «суда права»,
а не политики или факта. «Конституционный Суд РФ решает исключительно вопросы права» - ч. 3
ст. 3 Федерального конституционного закона от 21.07.94 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде
РФ».
§ 6. Разъяснение решений Конституционного Суда РФ.
Согласно ст. 83 Закона решение Конституционного Суда РФ может быть официально разъ-
яснено только самим Конституционным Судом в пленарном заседании или заседании палаты,
принявшей это решение, по ходатайству органов и лиц, имеющих право на обращение в Консти-
туционный Суд РФ, других органов и лиц, которым оно направлено.
Вопрос о разъяснении решения КС РФ рассматривается в пленарном заседании или в заседа-
нии палаты, принявшей это решение, с участием ходатайствующего органа или лица. О разъясне-
нии решения Конституционного Суда выносится определение.
Официальное разъяснение решения Конституционного Суда РФ - истолкование содержания и

смысла отдельных его положений, содержащихся как в резолютивной, так и в мотивировочной
части.
Инициаторы разъяснения решений Конституционного Суда РФ:

- органы и лица, имеющих право на обращение в Конституционный Суд;
- органы и лица, которым направлено решение.
Никто, кроме Конституционного Суда РФ, не может дать официальное разъяснение приня-
тых Судом решений. В Определении от 07.10.97 г. № 88-О КС РФ указал, что суды общей юрис-
дикции не вправе давать собственное официальное толкование постановлений Конституционного
Суда РФ, обязательное для других правоприменительных органов.
Надлежащей процессуальной формой обращения в Конституционный Суд РФ об официаль-

ном разъяснении его решения является ходатайство. Если разъясняемое решение выносилось па-
1
Абз. 7 п. 5 мотивировочной части Постановления Конституционного Суда РФ от 21.12.05 г. № 13-П «По де-
лу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об общих принципах организации
законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ» в связи с
жалобами ряда граждан» // Российская газета. 29.12.05 г.
53
латой Суда, то именно ей принадлежит право официального разъяснения; то же относится и к ре-
шениям, принятым в пленарном заседании.
Объектом разъяснения являются все решения Конституционного Суда РФ, виды которых
приведены в ст. 71 Закона (итоговые решения по существу предмета рассмотрения - постановле-
ния и заключения, а также все иные решения, именуемые определениями).
Решение Конституционного Суда РФ об официальном разъяснении оформляется определением в

виде отдельного документа. Определение об отказе в принятии обращения к рассмотрению также
излагается в виде отдельного документа и должно быть мотивированным (п. 4 § 17 Регламента КС
РФ).
Процесс разъяснения решения Конституционного Суда РФ, делится на две стадии:

1) оценка допустимости ходатайства, результатом которой является либо определение в про-
токольной форме о принятии ходатайства к рассмотрению, либо определение в виде отдельного
документа об отказе в принятии ходатайства,
2) собственно разъяснение, результатом которого становится определение в виде отдельного
документа. Собственно определений о разъяснении решений Конституционного Суда РФ немного
- от 06.06.97 N 59-О, от 07.10.97 N 88-О, от 26.11.98 N 144-О, от 14.01.2000 N 4-О, от 14.12.2000 N
245-О и от 27.11.2001 N 202-О.
Однако большинство определений, принятых Судом по ходатайствам о разъяснении, - это
определения об отказе в принятии ходатайств к рассмотрению. Практика Конституционного Суда
РФ выработала ряд критериев допустимости ходатайства о разъяснении решения Суда.
Предмет рассмотрение при разъяснении решений Конституционного Суда РФ:

«официальное разъяснение решения Конституционного Суда РФ дается в пределах содержания
разъясняемого решения и не должно являться простым его воспроизведением; Конституционный
Суд РФ не вправе формулировать правовые позиции, не нашедшие отражения в разъясняемом ре-
шении. Поэтому ходатайство о даче официального разъяснения не может быть удовлетворено, ес-
ли поставленные в нем вопросы не требуют какого-либо дополнительного истолкования решения
по существу или же предполагают необходимость формулирования новых правовых позиций» (п.
2 м.ч. Определения от 25.03.2003 г. № 49-О).
Отказ в принятии и рассмотрении
Не являются допустимыми ходатайства, направленные в Конституционный Суд РФ в

связи с тем, что заявители не согласны с принятым по их обращению решением.
Отказывая в принятии к рассмотрению ходатайства граждан П.В. Самойлова и В. В. Чар-
ского, Конституционный Суд РФ указал, что в их обращении, по существу, ставится вопрос не о
разъяснении смысла содержащихся в принятом по их жалобе Определении положений, а о его пе-
ресмотре. Между тем в силу ч. 1 ст. 79 Закона решение Конституционного Суда РФ окончательно
и обжалованию не подлежит, следовательно, данное ходатайство не может быть принято Су-
дом к рассмотрению (Определение от 21.12.2001 N 304-О).
Недопустима проверка конституционности нормативных актов органов государствен-
ной власти и договоров между ними под видом разъяснения порядка реализации постанов-
ления Конституционного Суда РФ.
Воронежская областная коллегия адвокатов, ставя в своем ходатайстве об официальном
разъяснении Постановления Конституционного Суда РФ от 23.12.99 вопрос о том, можно ли
считать "новым регулированием" отдельные положения части второй НК РФ, фактически про-
сила разъяснить, подлежат ли эти положения применению в каждом конкретном случае при
возникновении спора между адвокатами - плательщиками взносов в Пенсионный фонд и органа-
ми, осуществляющими взыскание таких взносов. Разъяснение же положений тех или иных зако-
нов и порядка их применения в компетенцию КС РФ, установленную Конституцией и Законом, не
входит (Определение от 20.11.2001 N 246-О). В этом же Определении Конституционный Суд РФ
54
отметил, что разъяснение спорных вопросов, касающихся исполнения решения Конституционно-
го Суда РФ в случае отказа соответствующих органов в удовлетворении требований заинтере-
сованных лиц, относится к полномочиям судов общей юрисдикции.
§ 7. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ.
Закон о Конституционном Суде РФ предусматривает, что судья Конституционного Суда

РФ, не согласный с решением Конституционного Суда РФ, вправе письменно изложить свое осо-
бое мнение (ст. 76).
Характеристика особого мнения судьи Конституционного Суда РФ:

а) ОМ может выражаться по любому решению Суда;
б) ОМ излагается в письменной форме;
в) ОМ должно быть выражено не позднее 14 дней с момента провозглашения итогового решения
Суда;
г) ОМ излагается в случае несогласия судьи с решением Суда;
д) ОМ приобщается к материалам дела и подлежит обязательному опубликованию вместе с реше-
нием Суда в Вестнике Конституционного Суда РФ.
Функции (предназначение) особых мнений судей Конституционного Суда РФ:

а) гарантия свободного волеизъявления судьи, его независимости и равенства прав с другими
судьями;
б) особое мнение способствует поиску истины и формированию новых подходов к развитию прак-
тики официального толкования Конституции РФ;
в) особые мнения позволяют в последующем в ряде случаев упрочить мотивировочную часть ре-
шений Cуда по делу, то есть в последующих решениях выдвигается более сильная аргументация
против доводов изложенных в особом мнении; Особое мнение может также повлиять на формиро-
вание правовых позиций Конституционного Суда РФ в его новых, последующих решениях (речь
идет, по сути, об изменении позиции Суда в новом решении. Например, постановления Суда по
закону об основных гарантиях избирательных прав граждан. В ПКС от 14.11.05 г. Суд отстаивал
позицию согласно, которой граждане могут проводить агитацию против всех кандидатов на собст-
венные средства. В ПКС от 16.06.06 г. Суд постановил, что запрет на использование денежных
средств не из избирательных фондов гражданами ведущими агитацию не со стороны кандидатов
конституционен. Как раз такой подход предлагал в своем особом мнении к ПКС 2005 г. судья Н.В.
Бондарь);
г) особые мнения создают предпосылки для более глубокого изучения проблем, для формирова-
ния научных доктрин 1.
Возможно, больше всех особых мнений по различным делам изложил судья А.Л. Кононов.
Ни одного особого мнения за 11 лет работы судьей Конституционного Суда не представил О.И.
Тиунов. Больше всего особых мнений было изложено по делу о проверке "чеченских" указов Пре-
зидента (Постановление от 31 июля 1995 года № 10-П): из 18 судей, участвовавших в рассмотре-
нии дела, 8 изложили по нему особые мнения 2. За период с 1992 по 1996 годы особые мнения за-
являлись почти по каждому второму решению 3. За 2000 г. было высказано 6 особых мнений, 2001
г. – 10, 2002 г. – 7, 3003 г. – 4, 2004 г. – 7, 2005 г. – 10 4.
1
Басангов Д.А. Юридическая природа особого мнения судьи Конституционного Суда Российской Федерации
// Журнал российского права. 2006. 2. С. 34.
2
Мазуров А.В. Комментарий к Федеральному конституционному закону «О Конституционном Суде Россий-
ской Федерации» - М., 2006. С. 233-234.
3
Кряжков В.А., Лазарев Л.В. Конституционная юстиция в Российской Федерации: Учебное пособие. … М.:
Издательство БЕК, 1998. С. 251.
4
Басангов Д.А. Юридическая природа особого мнения судьи Конституционного Суда Российской Федерации
// Журнал российского права. 2006. 2. С. 24.
55
Кроме особого мнения судья Конституционного Суда РФ может выразить также мнение о
несогласии с большинством судей.
Характеристика мнения судьи Конституционного Суда РФ:

а) выражается в случае если судья проголосовал за принятое постановление или заключение по
существу рассматриваемого Судом вопроса, но остался в меньшинстве при голосовании по како-
му-либо другому вопросу или мотивировке принятого решения;
б) мнение судьи излагается в письменной форме;
в) мнение судьи приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию в Вестнике Консти-
туционного Суда РФ.
56
РАЗДЕЛ ІІ
СУДЕБНЫЕ РЕШЕНИЯ
1.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РСФСР
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 13 марта 1992 г. N П-РЗ-I
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ

ДЕКЛАРАЦИИ О ГОСУДАРСТВЕННОМ СУВЕРЕНИТЕТЕ
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН ОТ 30 АВГУСТА 1990 ГОДА,
ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН ОТ 18 АПРЕЛЯ 1991 ГОДА
"ОБ ИЗМЕНЕНИЯХ И ДОПОЛНЕНИЯХ КОНСТИТУЦИИ (ОСНОВНОГО
ЗАКОНА) РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН", ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ
ТАТАРСТАН ОТ 29 НОЯБРЯ 1991 ГОДА "О РЕФЕРЕНДУМЕ
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН", ПОСТАНОВЛЕНИЯ ВЕРХОВНОГО
СОВЕТА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН ОТ 21 ФЕВРАЛЯ
1992 ГОДА "О ПРОВЕДЕНИИ РЕФЕРЕНДУМА
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН ПО ВОПРОСУ
О ГОСУДАРСТВЕННОМ СТАТУСЕ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Декларации о госу-
дарственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года, Закона Республики Та-
тарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона)
Республики Татарстан", Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года "О референдуме
Республики Татарстан", Постановления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля
1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном ста-
тусе Республики Татарстан".
Основанием для рассмотрения Конституционным Судом РСФСР данного дела в соответст-
вии с пунктом 7 части первой и частью третьей статьи 58 Закона РСФСР "О Конституционном
Суде РСФСР" явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Дек-
ларация о государственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года; статьи 1,
3, 4 и 7 Закона Республики Татарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Кон-
ституции (Основного Закона) Республики Татарстан"; часть вторая статьи 1 и статья 33 Закона
Республики Татарстан от 29 ноября 1991 года "О референдуме Республики Татарстан" и Поста-
новлением Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении ре-
ферендума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан"
Конституции РСФСР с точки зрения закрепленного Конституцией РСФСР статуса республики в
составе РСФСР и разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе
РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела явилось ходатайство Верховного Совета РСФСР и ходатай-
ство группы народных депутатов РСФСР о проверке конституционности указанных нормативных
актов Верховного Совета Республики Татарстан.
В ходатайствах содержится требование признать Декларацию о государственном суверени-
тете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года; статьи 1, 3, 4 и 7 Закона Республики Татарстан
от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Респуб-
лики Татарстан"; часть вторую статьи 1 и статью 33 Закона Республики Татарстан от 29 ноября
1991 года "О референдуме Республики Татарстан" и Постановлением Верховного Совета Респуб-
лики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Республики Татарстан по во-
просу о государственном статусе Республики Татарстан" не соответствующими Конституции
РСФСР с точки зрения закрепленного ею разграничения предметов ведения между РСФСР и рес-
публиками в составе РСФСР.
Рассмотрев данное дело, Конституционный Суд РСФСР установил:
1. … Принятая вслед за Декларацией о государственном суверенитете РСФСР Декларация о
государственном суверенитете Республики Татарстан в статье 5 установила, что она является ос-
57
новой для разработки Конституции Республики Татарстан, развития законодательства Республики
Татарстан. Тем самым Верховный Совет Республики Татарстан придает этому документу осново-
полагающее юридическое значение.
Конституционный Суд РСФСР с пониманием относится к стремлению многонационального
народа Татарстана развивать и укреплять государственность республики, которое выразилось в
принятии Декларации о государственном суверенитете Республики Татарстан. Юридическое и со-
ответствующее конституционным принципам значение имеют закрепленные в Декларации Рес-
публики Татарстан цели создания демократического правового государства, гарантии равноправия
граждан республики, демократических принципов решения языковой проблемы.
Вместе с тем Конституционный Суд РСФСР не может оставить без внимания тот факт, что, в
отличие от подобных деклараций других республик в составе РСФСР, Декларация о государст-
венном суверенитете Республики Татарстан совершенно не упоминает о том, что Республика Та-
тарстан состоит в РСФСР.
Исходя из Декларации, Закон Республики Татарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях
и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан" дал новую редакцию
преамбулы, названия главы шестой, статей 64 и 70 Конституции Республики Татарстан, из кото-
рых изъяты положения о том, что республика находится в составе РСФСР и о верховенстве зако-
нов РСФСР над законами Республики Татарстан.
Исключение из Конституции Республики Татарстан положения о том, что Республика
Татарстан находится в составе РСФСР, не соответствует государственно-правовому статусу
республик, закрепленному в статье 78 Конституции РСФСР, а также статье 71 Конституции
РСФСР, определяющей состав РСФСР как федерации.
Отрицание принципа верховенства федеральных законов над законами субъектов фе-
дерации противоречит конституционному статусу республики в федеративном государстве,
препятствует формированию правового государства. Провозглашение в Декларации о госу-
дарственном суверенитете Республики Татарстан безусловного приоритета Конституции и
законов Республики Татарстан на всей территории республики противоречит положениям
статьи 78 Конституции РСФСР о необходимости соответствия конституции республики в
составе РСФСР Конституции РСФСР, а также статье 81, по которой законы РСФСР в пре-
делах полномочий РСФСР обязательны и имеют одинаковую силу на территории всех рес-
публик в составе РСФСР.
Согласно статье 70 Конституции Республики Татарстан (в последней редакции) Конституция
и законы Республики Татарстан по вопросам ведения Республики Татарстан обладают верховенст-
вом на всей территории Республики Татарстан, что соответствует Конституции РСФСР, так как
тем самым признается верховенство законов РСФСР по вопросам исключительного ведения
РСФСР и совместного ведения РСФСР и входящих в нее республик.
Положение части второй статьи 64 Конституции Республики Татарстан о том, что от-
ношения республики с РСФСР и другими республиками строятся на основе договоров, не
согласуется с частью третьей статьи 78 Конституции РСФСР, по которой республика в со-
ставе РСФСР имеет конституцию, соответствующую Конституции РСФСР и учитывающую
особенности республики. Из статьи 78 Конституции РСФСР следует, что отношения между
РСФСР и республиками в ее составе строятся прежде всего на конституционной основе. Од-
нако это не исключает возможности заключения в рамках Российской Федерации на основе
Конституции договоров между РСФСР и республиками в ее составе. Возможность заключения
только таких договоров обусловлена и частью второй статьи 4 Конституции Республики Татарстан
при условии, что она не отрицает верховенства законов РСФСР.
Положения части второй статьи 64 Конституции Республики Татарстан противоречат и части
второй статьи 4 этой же Конституции, закрепляющей основной принцип федеративного конститу-
ционного строя, согласно которой государственные и общественные организации, должностные
лица обязаны соблюдать Конституцию РСФСР, а также статье 53 Конституции республики, пре-
дусматривающей обязанность гражданина Республики Татарстан соблюдать Конституцию
РСФСР.
Учитывая, что в соответствии с Постановлением третьего (внеочередного) Съезда народных
депутатов РСФСР "Об основных началах национально-государственного устройства РСФСР (о
58
Федеративном договоре)" разрабатываются новые основы организации Российской Федерации,
государственного статуса республик в составе РСФСР и процесс этот еще не завершен, данный
вопрос должен быть решен в процессе заключения федеративного договора и принятия новых
конституций Российской Федерации и Республики Татарстан. В ходе этого процесса станет воз-
можной окончательная правовая оценка положений Декларации о государственном суверенитете
Республики Татарстан И Закона Республики Татарстан от 18 апреля 1991 года "Об изменениях и
дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан".
2. В ходатайствах ставится вопрос о конституционности статьи 1 и статьи 33 Закона Респуб-
лики Татарстан "О референдуме Республики Татарстан".
Статья 1 Закона Республики Татарстан "О референдуме Республики Татарстан" предусмат-
ривает возможность проведения в республике референдумов по наиболее важным вопросам госу-
дарственной и общественной жизни республики. Республика в составе РСФСР самостоятельно
решает вопросы, относящиеся к ее ведению в соответствии с разграничением полномочий федера-
ции и республик, входящих в ее состав. При этом предметом референдума могут быть лишь во-
просы, относящиеся к ведению республики.
Поскольку из Конституции РСФСР и Конституции Республики Татарстан вытекает, что на
референдум Республики Татарстан не могут выноситься вопросы, не относящиеся к ведению рес-
публики, то в Законе о референдуме нет необходимости давать их перечень. Поэтому само по себе
отсутствие в перечне вопросов, которые нельзя выносить на референдум, содержащееся в части
второй статьи 1 Закона Республики Татарстан "О референдуме Республики Татарстан", вопроса об
изменении государственного статуса Республики Татарстан по отношению к РСФСР не является
основанием для вывода о нарушении разграничения предметов ведения между РСФСР и респуб-
ликами в составе РСФСР, установленного Конституцией РСФСР.
Нельзя согласиться с содержащимся в ходатайстве утверждением о том, что отсутствие в
указанном перечне вопроса об изменении государственного статуса Республики Татарстан по от-
ношению к РСФСР противоречит статье 70 Конституции РСФСР, предусматривающей, что терри-
тория РСФСР не может быть изменена без ее согласия. Изменение государственного статуса
республики в составе РСФСР может осуществляться и без изменения территории и границ
РСФСР.
В ходатайствах ставится вопрос о проверке конституционности статьи 33 Закона Республики
Татарстан "О референдуме Республики Татарстан", которая предусматривает, что решение по вы-
несенным на референдум вопросам считается принятым, если за них проголосовало более полови-
ны граждан Республики Татарстан, принявших участие в референдуме, а референдум считается
несостоявшимся, если в нем приняло участие менее половины граждан республики, имеющих
право участвовать в референдуме. Таким образом, как заявляется в ходатайстве, решение по во-
просу, вынесенному на референдум, в том числе и о принятии, изменении или дополнении Кон-
ституции Республики Татарстан, может быть принято лишь одной четвертой частью от всех граж-
дан, имеющих право участвовать в референдуме. Между тем в соответствии со статьей 35 Закона
РСФСР "О референдуме РСФСР" при проведении референдума по вопросам принятия, изменения
и дополнения Конституции РСФСР решения считаются принятыми, если за них проголосовало
более половины граждан РСФСР, внесенных в списки для участия в референдуме.
Однако несоответствие статьи 33 Закона Республики Татарстан "О референдуме Республики
Татарстан" и статьи 35 Закона РСФСР "О референдуме РСФСР" само по себе не означает несоот-
ветствия Закона Республики Татарстан с точки зрения закрепленного Конституцией РСФСР раз-
граничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе РСФСР. Как РСФСР, так
и Республика Татарстан в равной мере обладают конституционно закрепленным правом назначать
и проводить свои референдумы (статья 5, часть первая статьи 87, часть пятая статьи 104, пункт 25
статьи 109, пункт 6 статьи 114 Конституции РСФСР; статья 5, часть первая статьи 75, пункт 16
статьи 92, пункт 5 статьи 101 Конституции Республики Татарстан).
Несовпадение законов Республики Татарстан и РСФСР о референдумах не дает оснований
для вывода о нарушении статьи 81 Конституции РСФСР, в которой установлено, что в случае рас-
хождения закона республики в составе РСФСР с законом РСФСР действует закон РСФСР. У этих
законов разные объекты регулирования. Закон РСФСР "О референдуме РСФСР" устанавливает
правила и процедуры, касающиеся лишь всероссийского референдума. В нем нет положений о ре-
59
ферендумах в республиках в составе РСФСР. Закон РСФСР "О референдуме РСФСР" не является
актом типа основ законодательства РСФСР и входящих в нее республик. Республики в составе
РСФСР самостоятельны в регулировании ими оснований и порядка проведения республиканских
референдумов в пределах своего ведения.
Законодательный орган республики в составе РСФСР в пределах своих полномочий не
обязан принимать законы, полностью совпадающие с федеральными законами. В связи с
этим нет оснований для вывода о том, что при расхождении тех или иных положений закона Рес-
публики Татарстан с законом РСФСР о референдуме должен действовать последний.
3. В ходатайствах утверждается, что Верховный Совет Республики Татарстан превысил свои
полномочия, приняв Постановление от 21 февраля 1992 года "О проведении референдума Респуб-
лики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан", которым на 21 мар-
та 1992 года назначил в республике референдум с вопросом:
"Согласны ли Вы, что Республика Татарстан - суверенное государство, субъект между-
народного права, строящее свои отношения с Российской Федерацией и другими республи-
ками, государствами на основе равноправных договоров?"
"Да" или "нет".
Принятием данного Постановления Верховный Совет Республики Татарстан реализует свои
конституционные полномочия, связанные с практической организацией референдума. Однако По-
становление выступает и как средство формирования важнейших правовых установлений. В со-
держащейся в нем формулировке вопроса получило воплощение новое нормативное определение
государственного статуса республики, опирающееся на осуществленные в последнее время изме-
нения в Конституции республики и закрепленное в Декларации о государственном суверенитете
Республики Татарстан. Вынося это определение статуса республики на всенародное голосование,
Верховный Совет Республики Татарстан стремится придать ему качество нормы высшего уровня -
утвержденной народом. Поэтому указанное Постановление является не только правопримени-
тельным актом, но и актом, имеющим нормативное значение, предопределяющим направление и
содержание правотворческого процесса. Нормативный характер Постановления определяется
также последствиями его реализации, прямым влиянием любых результатов референдума на даль-
нейшее конституционное развитие как в республике, так и в целом в РСФСР.
При оценке конституционности рассматриваемого Постановления Верховного Совета Рес-
публики Татарстан необходимо учитывать, что Республика Татарстан имеет право на поста-
новку вопроса о своем государственно-правовом статусе, поскольку это право производно от
права народа на самоопределение. В Постановлении третьего (внеочередного) Съезда народных
депутатов РСФСР "Об основных началах национально-государственного устройства РСФСР (о
Федеративном договоре)" установлено, что в Российской Федерации гарантируется право народов
на самоопределение (статья 3). Это право может осуществляться в различных национально-
государственных и национально-культурных формах.
В современной международно-правовой системе право на самоопределение включено в круг
норм, регулирующих права и свободы человека (статья 1 Международного пакта об экономиче-
ских, социальных и культурных правах и статья 1 Международного пакта о гражданских и поли-
тических правах от 19 декабря 1966 года, ратифицированы Президиумом Верховного Совета
СССР 18 сентября 1973 года). В соответствии с этими международными документами право на
самоопределение имеют все народы и в силу этого права народы "свободно устанавливают свой
политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и политическое
развитие", все государства обязаны "поощрять осуществление права на самоопределение и ува-
жать это право". Согласно Декларации о принципах международного права, касающихся дружест-
венных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, при-
нятой Генеральной Ассамблеей ООН 24 октября 1970 года, право на самоопределение является
одним из основных принципов международного права. Способами осуществления права на само-
определение могут быть: "создание суверенного и независимого государства, свободное присое-
динение к независимому государству или объединение с ним, или установление любого другого
политического статуса".
Наряду с этим статья 29 Всеобщей декларации прав человека устанавливает, что при осуще-
ствлении прав и свобод необходимо обеспечивать должное признание и уважение прав и свобод
60
других. Согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН 41/117 от 4 декабря 1986 года "разви-
тие и защита одной категории прав никогда не могут служить предлогом или оправданием для ос-
вобождения государств от развития и защиты других прав". В противном случае при реализации
любого права, в том числе и права на самоопределение, будет иметь место не осуществление пра-
ва, а злоупотребление правом.
Международные документы подчеркивают недопустимость использования ссылок на прин-
цип самоопределения для подрыва единства государства и национального единства.
В Декларации о принципах международного права, касающихся дружественных отношений
и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН в разделе о принципе рав-
ноправия и самоопределения народов указывается, что ничто в нем "не должно истолковываться
как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или к
частичному или полному нарушению территориальной целостности или политического единства
суверенных и независимых государств, соблюдающих в своих действиях принцип равноправия и
самоопределения народов... и вследствие этого, имеющих правительства, представляющие без
различия расы, вероисповедания или цвета кожи весь народ, проживающий на данной территории.
Каждое государство должно воздерживаться от любых действий, направленных на частичное или
полное нарушение национального единства и территориальной целостности любого другого госу-
дарства или страны".
Аналогичные принципы закреплены в документах Совещания по безопасности и сотрудни-
честву в Европе - Хельсинском Заключительном акте 1975 года, Итоговом документе Венской
встречи 1986 года, документе Копенгагенского совещания Конференции по человеческому изме-
рению СБСЕ 1990 года и других международно-правовых актах.
Таким образом, не отрицая права народа на самоопределение, осуществляемого посред-
ством законного волеизъявления, следует исходить из того, что международное право огра-
ничивает его соблюдением требований принципа территориальной целостности и принципа
соблюдения прав человека.
Согласно Конституции РСФСР Республика Татарстан является составной частью РСФСР
(статья 71); территория Республики Татарстан входит в территорию РСФСР, и она не может быть
изменена без ее согласия (статья 70); Конституция Республики Татарстан должна соответствовать
Конституции РСФСР (статья 78); Конституция РСФСР должна соблюдаться государственными и
общественными организациями, должностными лицами (статья 4); изменение национально-
государственного устройства РСФСР требует внесения изменений в ее Конституцию, что отно-
сится исключительно к ведению РСФСР в лице ее высших органов государственной власти (пункт
1 статьи 72, пункт 3 статьи 104, пункт 12 статьи 109).
Конституция РСФСР не предусматривает права республик в составе РСФСР на выход
из Федерации. Такое право в Конституции Республики Татарстан не предусмотрено. Односто-
роннее установление Республикой Татарстан такого права означало бы признание право-
мерности полного или частичного нарушения территориального единства суверенного фе-
деративного государства и национального единства населяющих его народов. Любые дейст-
вия, имеющие целью нарушение этого единства, наносят ущерб конституционному строю
РСФСР и несовместимы с международными нормами о правах человека и правах народов.
Третий Съезд народных депутатов РСФСР объявил о том, что он гарантирует территориаль-
ную целостность Российской Федерации и всех составляющих ее субъектов. Республика Татар-
стан, являясь частью РСФСР и находясь с ней в государственно-правовых отношениях, не вправе
в нарушение Конституции РСФСР в одностороннем порядке решать вопрос о своем государствен-
но - правовом статусе. Единственно правомерным и справедливым в сложившейся ситуации сред-
ством решения данной проблемы следует считать основанный на законе переговорный процесс,
участниками которого должны стать все заинтересованные субъекты РСФСР.
Вынося на референдум вопрос о государственно-правовом статусе Республики Татарстан в
редакции Постановления от 21 февраля 1992 года, Верховный Совет Республики Татарстан нару-
шил требование о ясности и однозначности формулировки вопросов, выносимых на референдум.
Затрудняет понимание смысла вынесенных на референдум вопросов и отсутствие в преамбуле По-
становления Верховного Совета Республики Татарстан определения четкой цели проведения ре-
ферендума.
61
По существу на референдум вынесено одновременно несколько вопросов, на которые
предлагается дать один ответ. Не имя возможности раздельно ответить на них, граждане тем
самым лишаются права на свободное волеизъявление. Это нарушает право граждан участ-
вовать в обсуждении и принятии законов и решений общегосударственного значения, закре-
пленное в статье 42 Конституции Республики Татарстан и статье 46 Конституции РСФСР.
Часть формулировки, в которой указывается, что Республика Татарстан - субъект ме-
ждународного права, и утверждается тождество между договорами, заключаемыми между
Республикой Татарстан и РСФСР, и договорами между Республикой Татарстан и другими
республиками, государствами, противоречит как Конституции РСФСР, так и Конституции
Республики Татарстан, поскольку отношения Республики Татарстан с РСФСР, а также с
другими республиками в составе РСФСР могут строиться только на базе Конституции
РСФСР и основанных на ней договоров. Это не исключает возможности международных
связей республик в составе РСФСР.
Перевод отношений между Республикой Татарстан и РСФСР на международно-
правовую основу квалифицирует Республику Татарстан как государство, находящееся вне
РСФСР. Это подтверждается толкованием формулы и целей референдума, которое дано в Обра-
щении Президиума Верховного Совета Республики Татарстан от 6 марта 1992 года к народу Рес-
публики Татарстан в связи с Обращением Верховного Совета Республики Татарстан к Верховному
Совету, Президенту и народу Республики Татарстан. В этом Обращении, а также и в иных офици-
альных документах и заявлениях руководителей Республики Татарстан Республика Татарстан рас-
сматривается как суверенное государство, строящее свои отношения со странами Содружества, в
том числе с Российской Федерацией, в соответствии с международными нормами.
Такое определение государственно-правового статуса Республики Татарстан противоречит
не только Конституции РСФСР (статьям 70,71, 78 и другим), но и Декларации о государственном
суверенитете Республики Татарстан (статья 5) и Конституции Республики Татарстан (статье 4,
части второй статьи 53).
На основании вышеизложенного и руководствуясь частью пятой статьи 32, пунктом 12 ста-
тьи 42, пунктом 4 части первой статьи 57, пунктами 1 и 2 части первой статьи 64 и частью второй
статьи 65 Закона РСФСР "О Конституционном Суде РСФСР", Конституционный Суд РСФСР по-
становляет:
1. Признать положения части второй статьи 5 и статью 6 Декларации о государственном су-
веренитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года, ограничивающих действие законов
РСФСР на территории Республики Татарстан, не соответствующими Конституции РСФСР.
2. Отложить разбирательство вопроса о конституционности других статей Декларации о го-
сударственном суверенитете Республики Татарстан от 30 августа 1990 года до завершения опреде-
ления государственно-правового статуса Республики Татарстан в процессе заключения Федера-
тивного договора и принятия новых конституций Российской Федерации и Республики Татарстан.
3. Признать соответствующими Конституции РСФСР статьи 1, 2, 3 и 7 Закона Республики
Татарстан "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Республики Татар-
стан" в единстве со статьями 4 и 53 Конституции Республики Татарстан, то есть при условии, что
Республика Татарстан состоит в РСФСР.
4. Признать содержащееся в статье 4 Закона Республики Татарстан "Об изменениях и допол-
нениях Конституции (Основного Закона) Республики Татарстан" от 18 апреля 1991 года положе-
ние о том, что "отношения Республики Татарстан с Союзом ССР, РСФСР, другими республиками
строятся на основе Союзного договора, Договора с РСФСР и другими республиками", не соответ-
ствующим Конституции РСФСР в той мере, в какой это исключает конституционно-правовые ос-
новы урегулирования отношений Республики Татарстан и Федерации в целом, поскольку это свя-
зано с односторонним изменением национально-государственного устройства РСФСР и означает,
что Республика Татарстан не состоит в РСФСР.
5. Признать часть вторую статьи 1 и статью 33 Закона Республики Татарстан от 29 ноября
1991 года "О референдуме Республики Татарстан" (в единстве со статьями 4, 53 Конституции Рес-
публики Татарстан) соответствующими Конституции РСФСР с точки зрения закрепленного Кон-
ституцией РСФСР разграничения предметов ведения между РСФСР и республиками в составе
РСФСР.
62
6. Признать Постановление Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 го-
да "О проведении референдума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Рес-
публики Татарстан" не соответствующим Конституции РСФСР в части формулировки вопроса,
предусматривающей, что Республика Татарстан является субъектом международного права и
строит свои отношения с Российской Федерацией и другими республиками, государствами на ос-
нове равноправных договоров, поскольку это связано с односторонним изменением национально-
государственного устройства РСФСР и означает, что Республика Татарстан не состоит в РСФСР.
…
63
2.
КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 30 ноября 1992 г. N 9-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ УКАЗОВ

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 23 АВГУСТА 1991 Г.
N 79 "О ПРИОСТАНОВЛЕНИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ
ПАРТИИ РСФСР", ОТ 25 АВГУСТА 1991 Г. N 90 "ОБ ИМУЩЕСТВЕ
КПСС И КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ РСФСР" И ОТ 6 НОЯБРЯ
1991 Г. N 169 "О ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КПСС И КП РСФСР",
А ТАКЖЕ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ КПСС И КП РСФСР
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Указов Президента
Российской Федерации от 23 августа 1991 г. N 79 "О приостановлении деятельности Коммунисти-
ческой партии РСФСР", от 25 августа 1991 г. N 90 "Об имуществе КПСС и Коммунистической
партии РСФСР" и от 6 ноября 1991 г. N 169 "О деятельности КПСС и КП РСФСР", а также о про-
верке конституционности КПСС и КП РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела, согласно части четвертой статьи 58 Закона о Конституци-
онном Суде Российской Федерации, явилось ходатайство группы народных депутатов Российской
Федерации о проверке конституционности названных Указов, в котором содержится требование
признать их не соответствующими Конституции Российской Федерации в редакции от 24 мая и 1
ноября 1991 года, поскольку, по мнению заявителей, Президент Российской Федерации, издавая
названные Указы, вторгся в сферы законодательной и судебной властей.
1. Основанием для рассмотрения дела о проверке конституционности Указов Президента
Российской Федерации от 23 и 25 августа, 6 ноября 1991 года, в соответствии с пунктами 5 и 6
части первой статьи 58 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации, явилась обнару-
жившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли данные Указы Конституции Рос-
сийской Федерации, установленному в Российской Федерации разделению законодательной, ис-
полнительной и судебной властей, а также закрепленному Конституцией Российской Федерации
разграничению компетенции между высшими органами государственной власти и управления
…
Указом Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года была приостановлена
деятельность КП РСФСР, а Указом от 6 ноября 1991 года прекращена на территории Российской
Федерации деятельность КПСС и КП РСФСР; Указом от 23 августа 1991 года поручалось МВД
РСФСР обеспечить сохранность имущества КП РСФСР, Центральному банку РСФСР - приоста-
новить операции по счетам органов и организаций КП РСФСР, а Указами от 25 августа и 6 ноября
1991 года предусматривался ряд охранных мероприятий по отношению к имуществу КПСС и КП
РСФСР на территории Российской Федерации, которое объявлялось находящимся в государствен-
ной собственности, в связи с чем государственным органам передавалось право пользования этим
имуществом. Меры, предусмотренные в отношении КПСС и КП РСФСР в Указах от 23 и 25 авгу-
ста 1991 года, получили развитие в Указе от 6 ноября 1991 года, который по своим юридическим
последствиям в основном поглощает два предыдущих.
…
3. … Исследовав рассматриваемые Указы, заслушав выступления сторон, заключения экс-
пертов и показания свидетелей, изучив представленные документы, руководствуясь при этом ча-
стью четвертой статьи 1 и статьей 32 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации,
Конституционный Суд Российской Федерации установил:
В ходатайстве группы народных депутатов Российской Федерации утверждается, что Указ

Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года "О приостановлении деятельности
64
Коммунистической партии РСФСР" является антиконституционным, поскольку приостановление
деятельности общественного объединения возможно только в условиях чрезвычайного положе-
ния, которого не было в момент издания Указа, и что тем самым Президент Российской Федера-
ции превысил свои полномочия.
Представители Президента Российской Федерации утверждали, что решение Президента о
приостановлении деятельности КП РСФСР на территории Российской Федерации соответствовало
его конституционным полномочиям, установленному в Российской Федерации разделению вла-
стей и закрепленному Конституцией Российской Федерации разграничению компетенции между
высшими органами государственной власти и управления Российской Федерации.
Из содержания Указа от 23 августа 1991 года следует, что Президент Российской Федерации
при его издании исходил из статуса Компартии как общественного объединения. В Указе, в част-
ности, отмечалось, что КП РСФСР не зарегистрировалась в установленном порядке, что органы
Компартии поддержали ГКЧП, непосредственно участвовали в создании чрезвычайных комитетов
в ряде регионов, чем грубо нарушали Конституцию и законы Российской Федерации, Закон СССР
"Об общественных объединениях", а также препятствовали исполнению Указа Президента Рос-
сийской Федерации от 20 июля 1991 года "О прекращении деятельности организационных струк-
тур политических партий и массовых общественных движений в государственных органах, учре-
ждениях и организациях РСФСР".
В Декларации о государственном суверенитете Российской Федерации, принятой 12 июня
1990 года первым Съездом народных депутатов Российской Федерации, определялось, что Рос-
сийская Федерация гарантирует всем гражданам, политическим партиям, другим общественным
объединениям, действующим в рамках Конституции Российской Федерации, равные правовые
возможности участвовать в управлении государственными и общественными делами. В статье 7
Конституции Российской Федерации в редакции от 16 июня 1990 года устанавливалось, что все
политические партии, общественные организации и массовые движения, выполняя функции, пре-
дусмотренные их программами и уставами, действуют в рамках Конституции СССР, Конституции
Российской Федерации, конституций республик в составе Российской Федерации и законов СССР,
Российской Федерации и республик в ее составе.
В 1990 году была учреждена КП РСФСР. Она создавалась как часть КПСС. В пункте 2 По-
становления Учредительного съезда КП РСФСР говорилось: "Установить, что Коммунистическая
партия РСФСР объединяет партийные организации, расположенные на территории республики,
является составной частью КПСС, руководствуется ее программными документами и Уставом,
имеет единый с ней партийный билет" ("Правда", 22 июня 1990 года). В Декларации, принятой
Учредительным съездом, объявлялось, что Коммунистическая партия РСФСР образована в соста-
ве единой и обновляющейся КПСС. Эти положения воспроизводились в обращении Учредитель-
ного съезда к коммунистическим партиям союзных республик, в обращении к коммунистам, наро-
дам России, в резолюции о текущем моменте и первоочередных задачах Коммунистической пар-
тии РСФСР ("Правда", 24 июня 1990 года).
Впоследствии данная позиция официально не пересматривалась. Все документы КП РСФСР
свидетельствуют о том, что она рассматривала себя в качестве структурной части КПСС. КП
РСФСР могла согласно Уставу КПСС на базе основополагающих программных и уставных прин-
ципов КПСС разрабатывать свои программные и нормативные документы, была обязана прово-
дить ее линию в сфере государственного строительства, социально-экономического и культурного
развития республики (п. 22). Регистрация КП РСФСР, следовательно, не предусматривалась. КП
РСФСР не обладала и правами юридического лица.
Назначение КП РСФСР состояло в том, чтобы объединять партийные организации КПСС,
расположенные на территории РСФСР, координировать и направлять их деятельность, представ-
лять их во взаимоотношениях с центральными органами КПСС, а также с другими партиями и
движениями.
То, что КП РСФСР не являлась самостоятельной партией, доказывают и следующие обстоя-
тельства:
а) КП РСФСР возникла по инициативе политбюро ЦК КПСС как составная часть КПСС. Со-
ответствующее решение было принято 3 мая 1990 года. Впоследствии оно получило подтвержде-
ние в решении политбюро ЦК КПСС от 8 июня 1990 года. Однако согласно Закону СССР "Об об-
65
щественных объединениях" инициатором создания партии могут быть только граждане, но не
партия (части первая и вторая статьи 8);
б) Уставом КПСС компартии союзных республик объявлялись самостоятельными в системе
КПСС, и, соответственно, членство в какой-либо из них одновременно означало членство в КПСС.
При этом пункт 2 Устава запрещал члену КПСС состоять в других партиях. Следовательно, обра-
зование КП РСФСР в качестве составной части КПСС не изменяло статус коммунистов на терри-
тории Российской Федерации: они оставались членами КПСС, но входили в нее через КП РСФСР;
в) согласно упомянутому Закону общественным объединением признается добровольное
формирование, возникшее в результате свободного волеизъявления граждан, объединившихся на
основе общности интересов. При образовании КП РСФСР это не принималось во вниманием: уч-
редительный съезд получил такой статус в ходе работы Российской партийной конференции; его
участниками были избранные на XXVIII съезде КПСС от коммунистов России делегаты, которые
не наделялись полномочиями создавать самостоятельную партию. Воля членов КПСС - коммуни-
стов России относительно создания новой Компартии, вхождения в нее и выхода из КПСС каждо-
го из них не выявлялась. Подобное допустимо, если образование КП РСФСР рассматривать как
структурную перестройку КПСС. Но если анализировать статус КП РСФСР с точки зрения ее при-
тязаний именоваться самостоятельной партией, независимой от КПСС, то игнорирование требова-
ний добровольности, свободы волеизъявления граждан становится дополнительным и веским ос-
нованием к отказу в признании КП РСФСР в качестве новой партии, независимой от КПСС. Кро-
ме того, Закон исключает коллективное членство в партии, оно могло быть только индивидуаль-
ным;
г) КП РСФСР не имела своего устава и собственной программы.
Таким образом, КП РСФСР не была самостоятельной партией и не нуждалась в регистрации.
Поэтому обвинения в ее адрес относительно незарегистрированности, содержащиеся в преамбулах
Указов Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года "О приостановлении деятель-
ности Коммунистической партии РСФСР" и от 6 ноября 1991 года "О деятельности КПСС и КП
РСФСР", следует признать не имеющими юридического значения, не говоря уже о том, что реги-
страции подлежат не сами общественные объединения, а их уставы.
Будучи составной частью КПСС, Компартия РСФСР не могла помимо КПСС стать самостоя-
тельным собственником имущества.
В Постановлении первого Съезда народных депутатов Российской Федерации "О механизме
народовластия в РСФСР", в принятом за основу на съезде "Декрете о власти" в Российской Феде-
рации провозглашалось равноправие граждан независимо, в частности, от политических и иных
убеждений, принадлежности к партиям или иным действующим в законном порядке обществен-
ным организациям (что было закреплено в статье 24 Конституции РСФСР); запрещалось совме-
щение должностей руководителей органов государственной власти и управления с любой другой
должностью, в том числе в политических или общественно-политических организациях; устанав-
ливалось, что "всякое противоправное вмешательство политических партий, партийно-
политических органов и иных общественных организаций в деятельность органов государствен-
ной власти и управления, хозяйственную и социально-культурную деятельность государственных
предприятий, учреждений и организаций должно пресекаться незамедлительно и со всей реши-
тельностью". Во исполнение этих решений съезда Президент Российской Федерации издал 20 ию-
ля 1991 года Указ "О прекращении деятельности организационных структур политических партий
и массовых общественных движений в государственных органах, учреждениях и организациях
РСФСР".
Позиция Компартии РСФСР по данному вопросу получила отражение в Постановлении ЦК
КП РСФСР от 6 августа 1991 года "О неотложных вопросах работы партийных организаций Ком-
партии РСФСР в связи с Указом Президента РСФСР от 20 июля 1991 года "О прекращении дея-
тельности организационных структур политических партий и массовых общественных движений в
государственных органах, учреждениях и организациях РСФСР" ("Советская Россия", 8 августа
1991 года). В нем, в частности, руководителям предприятий и учреждений предлагалось не при-
нимать меры, направленные на прекращение деятельности организационных структур политиче-
ских партий.
66
Таким образом, руководство КП РСФСР выражало несогласие с Указом Президента от 20
июля 1991 года и препятствовало его исполнению.
19 августа 1991 года заявлением советского руководства объявлялось чрезвычайное положе-
ние в отдельных местностях СССР (которые не были определены) и для управления страной и эф-
фективного осуществления режима чрезвычайного положения образовывался Государственный
комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП), т.е. неконституционный государственный
орган.
Руководство КПСС и КП РСФСР, многие областные и краевые партийные комитеты прямо
или косвенно поддержали действия неконституционного ГКЧП …
В условиях фактической бездеятельности высших государственных органов СССР Президент
Российской Федерации издал ряд указов, направленных на защиту Конституции, законности, на
обеспечение государственной и общественной безопасности. При этом Президент осуществлял
полномочия, предоставленные ему Конституцией и Постановлением Верховного Совета Россий-
ской Федерации от 21 августа 1991 года "О дополнительных полномочиях Президента РСФСР по
обеспечению законности деятельности Советов народных депутатов в условиях ликвидации по-
следствий попытки государственного переворота в СССР".
Действия Президента Российской Федерации и других республиканских органов государст-
венной власти и управления по защите конституционного строя были одобрены в Постановлении
Верховного Совета Российской Федерации от 22 августа 1991 года "О политической ситуации в
республике, сложившейся в результате антиконституционного государственного переворота в
СССР".
Позиция и действия руководства России, позволившие восстановить конституционную
власть в стране, получили одобрение в Указе Президента СССР от 22 августа 1991 года "Об отме-
не антиконституционных актов организаторов государственного переворота", а также в Постанов-
лениях Верховного Совета СССР от 29 августа 1991 года "О ситуации, возникшей в стране в связи
с имевшим место государственным переворотом" и от 30 августа 1991 года "О первоочередных
мерах по предотвращению попыток осуществления государственного переворота".
Незаконное решение ГКЧП о введении чрезвычайного положения, как и все иные его акты,
было отменено 22 августа 1991 года Указом Президента СССР. На территории Российской Феде-
рации чрезвычайное положение Президентом республики не объявлялось и на момент издания
Указа от 23 августа 1991 года не имело места. На этом основании в ходатайстве группы народных
депутатов Российской Федерации утверждается, что приостановление деятельности Компартии
РСФСР данным Указом противозаконно, поскольку такое приостановление возможно только в ус-
ловиях чрезвычайного положения.
В законодательстве, действовавшем в тот период и действующем в настоящее время на тер-
ритории Российской Федерации, нет общей нормы, прямо предусматривающей основания и поря-
док приостановления деятельности политических партий, других общественных объединений или
их руководящих структур. В то же время возможность такого приостановления закреплялась не
только в пункте "в" статьи 23 Закона Российской Федерации "О чрезвычайном положении" и ана-
логичном союзном законе в связи с введением чрезвычайного положения, но и в Законе СССР от 2
апреля 1990 года "Об усилении ответственности за посягательства на национальное равноправие
граждан и насильственное нарушение единства территории Союза ССР".
Сопоставление названных актов с частью второй статьи 7 Конституции Российской Федера-
ции, а также статьями 3 и 22 Закона СССР "Об общественных объединениях" дает основание для
вывода, что и российский, и союзный законодатель исходили из принципа, согласно которому
приостановление компетентными государственными органами деятельности политических партий
и других общественных объединений, помимо случаев чрезвычайного положения, возможно при
наличии тех же оснований, что и недопущение их деятельности. Последнее в соответствии с ча-
стью второй статьи 7 Конституции Российской Федерации допустимо и необходимо в целях пре-
сечения перечисленных в этой норме противоправных деяний.
Приостановление деятельности общественных объединений должно осуществляться, таким
образом, в интересах обеспечения безопасности граждан, государственной и общественной безо-
пасности, нормальной деятельности государственных институтов. Во всех этих случаях деятель-
ность общественных объединений приостанавливается до принятия решения судебным органом.
67
Приостановление деятельности общественного объединения при наличии основания предпола-
гать, что оно участвовало в антиконституционных деяниях, обстоятельства которых подлежат рас-
следованию, служит именно этим целям. В то же время процедура его не была урегулирована. При
этом в тех актах, где прямо закреплена возможность приостановления деятельности обществен-
ных объединений, такое полномочие предоставлено высшему должностному лицу государства -
Президенту.
Приостановление в названных выше целях деятельности Компартии РСФСР указом Прези-
дента Российской Федерации было осуществлено в сложившейся в августе 1991 года ситуации.
Оно соответствовало положениям статьи 4 Конституции Российской Федерации в редакции от 24
мая 1991 года, обязывающей органы государства обеспечивать охрану правопорядка, интересов
общества, прав и свобод граждан, соблюдать действующее законодательство, а также соответст-
вовало конституционному статусу Президента Российской Федерации, прежде всего - предусмот-
ренному абзацем первым пункта 11 статьи 121.5 Конституции Российской Федерации в редакции
от 24 мая 1991 года его полномочию принимать меры по обеспечению государственной и общест-
венной безопасности Российской Федерации, от ее имени участвовать в обеспечении государст-
венной и общественной безопасности Союза ССР. Применение таких мер не связывается законом
с обязательным объявлением чрезвычайного положения на территории Российской Федерации.
Указанное полномочие включает право Президента России признать наличие угрозы государст-
венной и общественной безопасности страны и в зависимости от степени реальности угрозы при-
нимать решения в соответствии со своей компетенцией.
Президент Российской Федерации в данном случае действовал как высшее должностное ли-
цо республики и глава ее исполнительной власти (часть первая статьи 121.1 Конституции Россий-
ской Федерации в редакции от 24 мая 1991 года) в соответствии со своей присягой, в которой он
обязался, в частности, защищать суверенитет Российской Федерации (статья 121.4 Конституции
Российской Федерации в редакции от 24 мая 1991 года).
Издавая Указ от 23 августа 1991 года, Президент Российской Федерации исходил из статуса
КП РСФСР как общественного объединения, следовал статьям 6 и 7 Конституции Российской Фе-
дерации в редакции от 24 мая 1991 года, статьям 6 и 7 Конституции СССР, действовавшей в ре-
дакции от 26 декабря 1990 года, статье 1 Закона СССР "Об общественных объединениях". Указ
был направлен на непосредственное применение части второй статьи 7 Конституции Российской
Федерации в редакции от 24 мая 1991 года, не допускающей деятельности партий, организаций и
движений, имеющих целью или методом действий, в частности, насильственное изменение кон-
ституционного строя, подрыв государственной безопасности. При этом судебный порядок ограни-
чения права на объединение в Конституции Российской Федерации закреплен не был. Указ же
предусматривал обращение к органам судебной власти после завершения расследования для ре-
шения вопроса о неконституционности действий КП РСФСР, что соответствовало принципам рас-
смотрения аналогичных вопросов, установленным Законом СССР "Об усилении ответственности
за посягательства на национальное равноправие граждан и насильственное нарушение единства
территории Союза ССР". Конституционный Суд принимает во внимание и тот факт, что Поста-
новлением Верховного Совета СССР от 29 августа 1991 года "О ситуации, возникшей в стране в
связи с имевшим место государственным переворотом" была приостановлена деятельность КПСС
на всей территории СССР; согласно этому Постановлению решение вопроса о ее дальнейшей
судьбе должно было зависеть от результатов расследования органами прокуратуры по фактам уча-
стия руководящих органов КПСС в действиях по насильственному изменению конституционного
строя и в случае их подтверждения предусматривалось их рассмотрение в высшем судебном орга-
не.
Приостановление деятельности КП РСФСР требовало принятия мер по сохранности ее иму-
щества. На основании вышеназванных положений Конституции Российской Федерации в редак-
ции от 24 мая 1991 года, а также ее статьи 10, предусматривающей обязанность государства охра-
нять право собственности, обеспечивать равную защиту всех форм собственности, с учетом необ-
ходимости предотвратить незаконное изъятие и использование партийного имущества и средств,
были приняты меры, перечисленные в пунктах 3 и 4 Указа Президента Российской Федерации от
23 августа 1991 года, а именно: даны поручения МВД РСФСР обеспечить сохранность имущества
и денежных средств органов и организаций Компартии РСФСР до принятия окончательного ре-
68
шения судебными органами, а Центральному банку РСФСР - обеспечить приостановление до осо-
бого распоряжения операций по расходованию средств со счетов органов и организаций Компар-
тии РСФСР.
Эти действия были поддержаны Президентом СССР, который своим Указом от 24 августа
1991 года "Об имуществе Коммунистической партии Советского Союза" обязал Советы народных
депутатов взять под охрану имущество КПСС и определил, что вопросы дальнейшего его исполь-
зования должны разрешаться в строгом соответствии с законами СССР и республик о собственно-
сти и общественных объединениях.
Президиум Верховного Совета Российской Федерации заявил 16 сентября 1991 года, что
"любые сделки в отношении имущества, ценностей, авуаров или иных объектов, принадлежащих
КПСС, ее частям, входящим в нее организациям, учреждениям или предприятиям, находящимся
как в СССР, так и за его границами, являются недействительными со всеми вытекающими из это-
го, согласно законодательству РСФСР, последствиями".
Меры, предусматриваемые пунктом 3 Указа Президента Российской Федерации от 23 августа
1991 года, имеют целью защиту интересов государства, охрану государственной и общественной
собственности, обеспечение государственной безопасности и обороноспособности страны, что со-
ответствует положениям пунктов 3 и 4 части второй статьи 125 Конституции Российской Федера-
ции в редакции от 24 мая 1991 года.
Вместе с тем Конституционный Суд отмечает, что содержащееся в пункте 1 Указа предписа-
ние Прокуратуре РСФСР провести расследование фактов антиконституционной деятельности ор-
ганов Компартии РСФСР и изложенное в пункте 5 Указа предложение Прокуратуре РСФСР обес-
печить надзор за исполнением настоящего Указа не имеют юридического значения, поскольку со-
ответствующая обязанность Прокуратуры вытекает из статей 176, 177 и 179 Конституции Россий-
ской Федерации в редакции от 24 мая 1991 года.
Не соответствует принципу разграничения компетенции между государственными органами
содержащееся в пункте 1 поручение Министерству внутренних дел РСФСР провести расследова-
ние фактов антиконституционной деятельности органов Компартии РСФСР, так как органы внут-
ренних дел согласно статье 126 Уголовно-процессуального кодекса республики не вправе прово-
дить предварительное расследование по такого рода делам.
В пункте 6 Указа устанавливалось, что он вступает в силу с момента его подписания. Однако
согласно общим принципам права любой правовой акт, носящий общеобязательный характер и
затрагивающий права, свободы и обязанности человека, должен вступать в силу не ранее чем по-
сле его опубликования или доведения до всеобщего сведения иным способом. Порядок опублико-
вания указов Президента Российской Федерации на тот период не был установлен, однако сло-
жившаяся практика позволяла считать его аналогичным порядку опубликования законов, что впо-
следствии нашло подтверждение в Указе Президента Российской Федерации от 26 марта 1992 года
"О порядке опубликования и вступления в силу актов Президента Российской Федерации и Пра-
вительства Российской Федерации".
В то же время Конституционный Суд принимает к сведению, что Указ Президента от 23 ав-
густа 1991 года был доведен до всеобщего сведения, одновременно с его подписанием, по радио и
телевидению.
II
В ходатайстве народных депутатов о проверке конституционности указов Президента Рос-

сийской Федерации объявление государственной собственностью имущества КПСС и КП РСФСР
названо "национализацией" и утверждается, что данное изъятие осуществлено Президентом в про-
тиворечии с Конституцией Российской Федерации (статьи 10, 49) и действующими в Российской
Федерации законами, в частности, Законом РСФСР "О собственности в РСФСР" (статьи 1, 2, 17,
30, 31, 32), Законом СССР "Об общественных объединениях" (статьи 18, 22), в которых содержат-
ся гарантии защиты права собственности общественных объединений.
В ходе судебного разбирательства Конституционный Суд установил, что имущество КПСС и
КП РСФСР, числившееся на их балансах, содержало в своем составе объекты, могущие принадле-
жать различным собственникам, в том числе государству. Это доказано приобщенными к делу до-
69
кументами (распоряжения Совета Министров СССР о выделении валюты, решения о безвозмезд-
ной передаче зданий, находящихся в собственности государства, и т.д.), свидетельскими показа-
ниями (В.В. Иваненко).
Точное определение субъекта права собственности на тот или иной имущественный объект,
находившийся в управлении органов и учреждений КПСС, затруднено вследствие огосударствле-
ния основной массы национального богатства.
Конституция СССР 1977 года установила в статье 10, что наряду с государственной (обще-
народной) и колхозно-кооперативной собственностью социалистической собственностью является
также имущество профсоюзных и иных общественных организаций, необходимое им для осуще-
ствления уставных задач. Систематическое толкование норм Конституции СССР и Конституции
Российской Федерации, а также Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных
республик и ГК Российской Федерации приводит Суд к заключению, что понятие "общественные
организации" в данном контексте не включало КПСС. Об этом свидетельствует конституционная
формула "профсоюзные и иные общественные организации". О КПСС в Конституции говорилось
в статье 6, а в статье 7 - о роли профсоюзов, комсомола, кооперативных и других общественных
организаций. Очевидно, что приведенная формула статьи 10 Конституции СССР 1977 года (соот-
ветствующих статей конституций союзных и автономных республик) корреспондирует именно ее
статье 7. Законодатель в то время не мог включить КПСС в понятие "другие общественные орга-
низации", ибо это в корне противоречило бы фактическому положению КПСС как "руководящей и
направляющей силы общества". В статьи 6 Конституции СССР КПСС определялась как "ядро по-
литической системы советского общества, государственных и общественных организаций". А в
статье 7 Конституции СССР КПСС среди общественных организаций не называлась. Нежелание
КПСС отождествлять себя с общественными организациями, таким образом, подтверждается и
текстом Конституции СССР.
КПСС была вне гражданско-правового регулирования отношений по поводу ее имущества.
Этот тезис доказывается материалами дела, поскольку установлено, что в отношении имущества
КПСС не осуществлялся финансовый контроль государства. Общий надзор прокуратуры также не
касался сферы деятельности КПСС. Даже бухгалтерский учет в КПСС велся не в соответствии с
установленным порядком. Нередко органы и должностные лица КПСС давали иным субъектам
права собственности обязательные для них указания по распоряжению имуществом без того, что-
бы принять его на свой баланс. При этом имели место случаи неосновательного обогащения
КПСС за счет государства в нарушение статьи 133 Основ гражданского законодательства Союза
ССР и республик.
Неопределенность субъектов права собственности на имущество, находившееся в управле-
нии КПСС и КП РСФСР, не позволяет однозначно признать их его собственниками. Имущество
легко трансформировалось из одной формы социалистической собственности в другую по воле
органов КПСС, управлявших имуществом, но не формального собственника. Нормы гражданского
законодательства не воплощались в конкретные имущественные правоотношения, и в то же время
органы КПСС буквально истолковывали статью 6 Конституции СССР (в увязке с положением о
верховенстве норм Конституции).
Применительно к собственности КПСС использовалась система двойных стандартов: юри-
дически имущество считалось собственностью общественной организации, фактически же в соб-
ственности КПСС собственность действительно общественная переплеталась с собственностью
государственной; юридически распоряжаться собственностью КПСС могли только высшие орга-
ны партии (съезд КПСС, ЦК КПСС), а фактически ею распоряжались руководящие оргструктуры
КПСС.
Конституционный Суд, констатируя невозможность выяснения в данном судебном разбира-
тельстве подлинной воли собственника при передаче имущества от государства к КПСС, рассмат-
ривает имущество, управлявшееся КПСС, как находившееся в ее распоряжении без правового ос-
нования. Эта констатация не исключает принципиальной возможности того, что часть имущества,
находившегося в управлении КПСС, законно принадлежала ей на праве собственности.
Таким образом, при оценке конституционности Указа Президента от 25 августа 1991 года
"Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР" Конституционный Суд исходит из
того, что имущество, управлявшееся КПСС и соответственно КП РСФСР, принадлежало трем ка-
70
тегориям собственников: а) государству, б) КПСС, в) иным собственникам. Однако в отношении
того, где кончается собственность одного субъекта и начинается собственность другого, а в неко-
торых случаях и в отношении того, кто является собственником, существует правовая неопреде-
ленность, которая может быть устранена лишь в порядке гражданского или арбитражного судо-
производства. Конституционный Суд не мог входить в обсуждение вопроса о том, в какой части
собственность КПСС составляет собственность государства, так как в соответствии с частью чет-
вертой статьи 1 Закона о Конституционном Суде Суд воздерживается от установления и исследо-
вания фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов.
…
Применительно к находившемуся в управлении КПСС и КП РСФСР государственному иму-
ществу Указ Президента Российской Федерации отвечал положениям статьи 10 Конституции Рос-
сийской Федерации, согласно которой государство, в частности, признает и охраняет право собст-
венности и обеспечивает равную защиту всем ее формам. Указ в этой части отвечает и положени-
ям статьи 11.1 Конституции, регулирующей основы статуса государственной собственности в
Российской Федерации. Президент Российской Федерации действовал в данном случае в соответ-
ствии с частью первой статьи 121.1 Конституции, характеризующей его как высшее должностное
лицо государства и главу исполнительной власти, и в соответствии со статьей 121.4 Конституции.
Распоряжения по использованию государственного имущества, содержащиеся в Указе, входят в
сферу его компетенции: в соответствии с пунктом 6 статьи 121.5 Конституции Президент Россий-
ской Федерации руководит деятельностью Совета Министров, который согласно статье 121 Кон-
ституции подотчетен Президенту, а согласно пункту 3 части второй статьи 125 Конституции осу-
ществляет, в частности, меры по защите интересов государства и охране социалистической собст-
венности. Ряд полномочий Совета Министров по отношению к государственной собственности,
использованных в Указе, предусмотрен пунктами 1 и 2 части второй статьи 125 Конституции.
Распоряжения Президента в данной связи, обращенные к органам исполнительной власти в пунк-
тах 5 и 6 Указа, отвечают его компетенции также в силу пункта 11 статьи 121.5 Конституции, пре-
дусматривающего обязанность Президента принимать меры по обеспечению государственной и
общественной безопасности.
Нельзя признать правомерным безоговорочное объявление государственной собственностью
той части находившегося в управлении КПСС имущества, право собственности на которое при-
надлежало ей как общественному объединению (членские взносы, доходы от издательской дея-
тельности), а равно той части указанного имущества, собственник которой был неизвестен. Обра-
щение такого имущества в государственную собственность как противоречащее положениям ста-
тьи 10, части второй статьи 49, пункту 6 части первой статьи 109, статьям 121.5, 121.8 Конститу-
ции Российской Федерации не может по действующему праву производиться актом исполнитель-
ной власти.
Объявление государственной собственностью имущества, которое в государственной
собственности не находилось, не может входить в компетенцию исполнительной власти, ес-
ли она не уполномочена на это специально актом власти законодательной. В данном случае
такой уполномочивающий акт отсутствовал.
III
В стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающей-

ся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в политбюро
ЦК КПСС по главе с генеральным секретарем ЦК КПСС.
…
До принятия закона СССР об органах госбезопасности продолжало действовать Положение о
Комитете госбезопасности при Совете Министров СССР и его органах на местах от 9 января 1959
года, утвержденное президиумом ЦК КПСС. В нем подчеркивалось, что органы КГБ являются по-
литическими, осуществляют мероприятия ЦК КПСС и работают под его непосредственным руко-
водством, руководящие работники КГБ входят в партноменклатуру, приказы председателя КГБ
издаются с одобрения ЦК КПСС.
…
71
Продолжал действовать порядок, согласно которому ни одно серьезное назначение не могло
обойтись без предварительного согласования с ЦК КПСС.
…
Руководящие структуры КПСС И КП РСФСР присвоили государственно-властные полномо-
чия и активно их реализовывали, препятствуя нормальной деятельности конституционных органов
власти. Это послужило юридическим основанием для ликвидации данных структур указом высше-
го должностного лица Российской Федерации. Действия Президента были продиктованы объек-
тивной необходимостью исключить возврат к прежнему положению, ликвидировать структуры,
повседневная практика которых была основана на том, что КПСС занимала в государственном ме-
ханизме положение, не согласующееся в основами конституционного строя.
Основанием для предписанного пунктом 1 Указа от 6 ноября 1991 года прекращения дея-
тельности и роспуска организационных структур КПСС и КП РСФСР является прежде всего по-
ложение части первой статьи 4 Конституции Российской Федерации в редакции от 1 ноября 1991
года, возлагающее на государство и его органы обязанность обеспечить охрану правопорядка, ин-
тересов общества, прав и свобод граждан. Президент Российской Федерации действовал при этом
во исполнение своей присяги, изложенной в статье 121.4 Конституции и обязывающей его защи-
щать суверенитет Российской Федерации, уважать и охранять права и свободы человека и гражда-
нина. Осуществленные Президентом меры суть те меры по обеспечению государственной и обще-
ственной безопасности Российской Федерации, которые Президент обязан принимать в соответст-
вии с абзацем первым пункта 11 статьи 121.5 Конституции Российской Федерации в редакции от 1
ноября 1991 года.
Антиконституционность деятельности руководящих структур КПСС и КП РСФСР, сущест-
вовавших на момент издания Указа Президента Российской Федерации от 6 ноября 1991 года "О
деятельности КПСС и КП РСФСР", исключает возможность их восстановления в прежнем виде.
Члены КП Российской Федерации вправе создавать лишь новые руководящие структуры в полном
соответствии с требованиями действующей Конституции и законов Российской Федерации и на
равных условиях с другими партиями.
Однако слишком широкая формулировка пункта 1 Указа, предусматривающая прекращение
деятельности и роспуск организационных структур КПСС и КП РСФСР, не учитывает отмеченное
выше различие между руководящими структурами и первичными организациями КПСС и КП
РСФСР, образованными по территориальному принципу.
В практике исполнения Указа возобладало ограничительное толкование его пункта 1: депу-
таты - коммунисты сохранили в представительных органах свои мандаты и фракции, членство в
компартии и прежняя работа в ней не служат основанием для какой-либо дискриминации, были
беспрепятственно созданы новые партии коммунистической ориентации. Однако существующий
текст этого пункта Указа при буквальном его истолковании может быть использован как для не-
допустимой дискриминации коммунистов вопреки, в частности, положениям пункта 2 того же
Указа, так и для столь же недопустимого неприменения мер законной ответственности к конкрет-
ным лицам, виновным в антиконституционных деяниях руководящих структур КПСС и КП
РСФСР.
Пункт 2 Указа, запрещающий органам исполнительной власти Российской Федерации, краев,
областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга, а также
органам прокуратуры преследовать российских граждан за факт принадлежности к КПСС или КП
РСФСР, представляет собой гарантию соблюдения ряда конституционных положений, обеспечи-
вающих соблюдение прав и свобод граждан.
К пункту 3 Указа в полной мере относится изложенное выше применительно к Указу Прези-
дента Российской Федерации от 25 августа 1991 года "Об имуществе КПСС и Коммунистической
партии РСФСР". Этот пункт Указа конституционен в отношении той части имущества КПСС и
КП РСФСР, право собственности на которую принадлежит государству, и неконституционен в от-
ношении остальной части этого имущества.
Что касается пункта 4 Указа, то он направлен на обеспечение исполнения его пунктов 1 - 3.
Из сказанного выше следует, что обязанность, возложенная на перечисленные в данном пункте
государственные органы, применительно к исполнению предписаний, содержащихся в пунктах 1 и
3 Указа, конституционна лишь в той мере, в какой конституционны эти пункты Указа.
72
Президент Российской Федерации, который в соответствии с частью первой статьи 121.1
Конституции Российской Федерации в редакции от 1 ноября 1991 года является высшим должно-
стным лицом и главой исполнительной власти в Российской Федерации, правомочен отдавать рас-
поряжения государственным органам исполнительной власти нижестоящих уровней управления,
относящиеся к претворению в жизнь его указов. Соответственно из установленной в части второй
статьи 4 Конституции обязанности должностных лиц соблюдать Конституцию и законы вытекает
их обязанность исполнять указы Президента Российской Федерации, изданные в пределах его
компетенции.
Издавая Указ, Президент руководствовался статьей 121.4, а также частью первой статьи
121.8 Конституции, наделившей его правом издавать указы, обязательные к исполнению на всей
территории Российской Федерации, и проверять их исполнение. Обеспечивая исполнение Указа,
Президент опирался на такие свои полномочия, как руководство Советом Министров, возложен-
ное на Президента пунктом 6 статьи 121.5, и иные полномочия, возложенные на него в соответст-
вии с пунктом 16 статьи 121.5 Конституции законами Российской Федерации. Кроме того, статья
122 Конституции устанавливает подотчетность Совета Министров Президенту, в том числе и по
вопросам, отнесенным к ведению Совета Министров в области народного хозяйства, обеспечения
правопорядка, безопасности и обороны, предусмотренным пунктами 1 - 4 части второй статьи 125
Конституции. Пункт 4 Указа как раз и затрагивает эти вопросы.
Что касается нижестоящих органов исполнительной власти, то часть вторая статьи 132.1,
статья 134 и часть первая статьи 146 Конституции служат основанием для права Президента да-
вать в пределах своих полномочий указания этим органам.
IV
Рассматривая в ходе судоговорения сопутствующий вопрос, Конституционный Суд прове-

рил, отвечает ли КПСС признакам общесоюзного общественного объединения, предусмотренным,
в частности, Законом СССР "Об общественных объединениях".
В связи с событиями 19 - 21 августа 1991 года генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горба-
чев 25 августа 1991 года призвал ЦК КПСС "принять трудное, но честное решение о самороспус-
ке" и заявил: "Судьбу республиканских компартий и местных партийных организаций определяют
они сами... Не считаю для себя возможным дальнейшее выполнение функций Генерального секре-
таря ЦК КПСС и слагаю соответствующие полномочия".
Это стало началом распада КПСС как общесоюзной политической организации. В августе
сложил с себя полномочия секретарь ЦК Компартии Казахстана, член политбюро ЦК КПСС Н.А.
Назарбаев. В это же время объявили о своем выходе из состава политбюро ЦК КПСС секретарь
Компартии Азербайджана А.Н. Муталибов и секретарь Компартии Узбекистана И.А. Каримов.
Сообщалось также о выходе членов ЦК и ЦК КПСС от Азербайджана и Таджикистана из состава
этих органов.
Впоследствии были приняты решения: о приостановлении деятельности Коммунистической
партии Грузии…/ и остальных союзных республик /.
Таким образом, к ноябрю 1991 года в результате роспуска, приостановления, запрета и дру-
гих преобразований коммунистические партии республик прекратили свое существование. Это
означало, что КПСС перестала отвечать признакам общесоюзной политической партии, преду-
смотренным частью второй статьи 6 Закона СССР "Об общественных объединениях".
Что касается КП РСФСР, то, как отмечено выше, она до самого момента издания рассматри-
ваемых Указов Президента Российской Федерации оставалась составной частью КПСС и в само-
стоятельную политическую партию не оформилась.
КП РСФСР была самостоятельна только как структура системы КПСС и в тех пределах, ко-
торые определял устав КПСС. В этом смысле статусы КП РСФСР и краевой партийной организа-
ции почти совпадали, что подтвердил выступавший в Суде бывший первый секретарь ЦК КП
РСФСР И.К. Полозков (стенограмма от 7 октября 1992 года, с. 93 - 100).
Установление того факта, что руководящие структуры КПСС и КП РСФСР осуществ-
ляли на практике вопреки действовавшим конституциям государственно-властные функ-
ции, означает, что роспуск их правомерен и восстановление недопустимо. Попытки созыва и
73
проведения конференции и съезда КПСС, предпринятые осенью 1992 года, не могут быть призна-
ны правомочными, поскольку участвовавшие в процессе представители КПСС, занимавшие на
момент издания рассматриваемых Указов Президента должности соответственно заместителя ге-
нерального секретаря ЦК КПСС и первого секретаря ЦК КП РСФСР, заявили о своей полной не-
причастности к этим действиям.
Поскольку, таким образом, установлено, что уже в течение года ни КПСС, ни КП РСФСР не
существуют, постольку следует признать, что предмет ходатайства народных депутатов Россий-
ской Федерации о признании неконституционности КПСС отсутствует.
В отношении содержащейся в ходатайстве просьбы признать Указы Президента Российской
Федерации конституционными Конституционный Суд отмечает, что ходатайства о признании
конституционными актов государственных органов не предусмотрены Законом о Конституцион-
ном Суде Российской Федерации и не имеют смысла по существу, так как любой акт государст-
венного органа считается конституционным, пока в предписанном Конституцией или зако-
ном порядке не установлено обратное.
На основании изложенного, руководствуясь частью четвертой статьи 6 и статьей 64 Закона о
Конституционном Суде Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации
постановил:
I. По вопросу о проверке конституционности Указа

Президента Российской Федерации от 23 августа
1991 г. N 79 "О приостановлении деятельности
Коммунистической партии РСФСР"
1. Признать содержащееся в пункте 1 Указа предписание Президента Российской Федерации

Министерству внутренних дел о проведении расследования не соответствующим Конституции
Российской Федерации в редакции от 24 мая 1991 года, ее статье 121.8 в связи с тем, что этим
предписанием нарушаются установленные законом правила о подследственности.
2. Признать пункт 2 Указа соответствующим Конституции Российской Федерации в редак-
ции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, пункту 5 статьи 72, части первой статьи 121.1, статье 121.4 и
абзацу первому пункта 11 статьи 121.5.
ции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, пункту 5 статьи 72, части первой статьи 121.1, статье 121.4,
пункту 6 и абзацу первому пункта 11 статьи 121.5, статье 122, пунктам 3 и 4 части второй статьи
125, частям первой и второй статьи 129.
ции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, пункту 5 статьи 72, части первой статьи 121.1, статье 121.4,
абзацу первому пункта 11 статьи 121.5.
5. Признать содержащиеся в пунктах 1 и 5 Указа предписания Президента Российской Феде-
рации прокуратуре не имеющими юридического значения, так как соответствующая обязанность
прокуратуры прямо вытекает из статей 176 и 177 Конституции Российской Федерации.
6. Признать пункт 6 Указа не соответствующим общему принципу права, согласно ко-
торому закон и иной нормативный акт, предусматривающий ограничение прав граждан,
вступают в силу только после его опубликования в официальном порядке.
II. По вопросу о проверке конституционности Указа

Президента Российской Федерации от 25 августа 1991 года
"Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР"

ции от 24 мая 1991 года, ее статьям 10 и 11.1, части первой статьи 121.1, статье 121.4, пункту 6
статьи 121.5, статье 122, пункту 3 части второй статьи 125, применительно к той части имущества,
собственником которой являлось государство, но которая на момент издания Указа фактически
находилась во владении, пользовании и распоряжении органов и организаций КПСС и КП
РСФСР.
74
Признать пункт 1 Указа не соответствующим Конституции Российской Федерации в редак-
ции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, частям первой и второй статьи 10, части второй статьи 49,
пункту 6 части первой статьи 109, статьям 121.5 и 121.8, применительно к той части имущества,
собственником которой являлась КПСС, а также к той части имущества, которая на момент изда-
ния Указа фактически находилась во владении, пользовании и распоряжении органов и организа-
ций КПСС и КП РСФСР, но собственник которой не был определен.
ции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, частям первой и второй статьи 10, части первой статьи 121.1,
статье 121.4, пункту 6 статьи 121.5, пункту 3 части второй статьи 125.
3. Признать пункты 3 и 4 Указа соответствующими Конституции Российской Федерации в
редакции от 24 мая 1991 года, ее статьям 4 и 11.1, части первой статьи 121.1, пункту 6 статьи
121.5, пунктам 1, 2, 3 части второй статьи 125, применительно к той части имущества, собствен-
ником которой являлось государство, но которая на момент издания Указа фактически находилась
во владении, пользовании и распоряжении органов и организаций КПСС и КП РСФСР.
Признать пункты 3 и 4 Указа применительно к остальному имуществу не соответствующими
Конституции Российской Федерации в редакции от 24 мая 1991 года, ее статье 4, частям первой и
второй статьи 10, части второй статьи 49, статьям 121.5 и 121.8, в той части, в которой передача
права пользования данным имуществом неосновательно связана в Указе с правомочием государ-
ства на пользование этим имуществом в качестве собственника.
4. Признать пункты 5 и 6 Указа соответствующими Конституции Российской Федерации в
редакции от 24 мая 1991 года, ее статьям 4, 9 и 10, части четвертой статьи 11.1, части первой ста-
тьи 121.1, статье 121.4, пункту 6 и абзацу первому пункта 11 статьи 121.5, статьям 121.8 и 122,
пунктам 1, 2, 3 части второй статьи 125.
5. Признать пункт 7 Указа не соответствующим общему принципу права, согласно которому
закон и иной нормативный акт, предусматривающий ограничение прав граждан, вступает в силу
только после его опубликования в официальном порядке.
6. Предложить Президенту Российской Федерации во исполнение пункта 5 Указа обеспечить
обнародование исчерпывающих сведений о принятых решениях относительно имущества КПСС и
КП РСФСР и о фактическом использовании этого имущества.
III. По вопросу о проверке конституционности

Указа Президента Российской Федерации от 6 ноября
1991 г. N 169 "О деятельности КПСС и КП РСФСР"

ции от 1 ноября 1991 года, ее статье 121.4 и абзацу первому пункта 11 статьи 121.5, применитель-
но к роспуску имевшихся на территории Российской Федерации руководящих организационных
структур КПСС, а также КП РСФСР в той степени, в какой она являлась составной частью КПСС.
Признать положение пункта 1 Указа о роспуске организационных структур КПСС и КП
РСФСР не соответствующим Конституции Российской Федерации в редакции от 1 ноября 1991
года, ее статье 49, применительно к первичным организациям КП РСФСР, образованным по тер-
риториальному принципу, постольку, поскольку эти организации сохраняли свой общественный
характер и не подменяли государственные структуры, а также при условии, что в случае их орга-
низационного оформления в качестве политической партии наравне с другими партиями будут со-
блюдены требования Конституции и законов Российской Федерации.
ции от 1 ноября 1991 года, ее статьям 37, 55, 121.4 и 172.
ции от 1 ноября 1991 года, ее статьям 10 и 11,1, части первой статьи 121.1, статье 121.4, пункту 6
статьи 121.5, статье 122, пункту 3 части второй статьи 125, применительно к той части имущества,
собственником которой являлось государство, но которая на момент издания Указа фактически
находилась во владении, пользовании и распоряжении органов и организаций КПСС и КП
РСФСР.
75
Признать пункт 3 Указа не соответствующим Конституции Российской Федерации в редак-
ции от 1 ноября 1991 года, ее статье 4, частям первой и второй статьи 10, части второй статьи 49,
пункту 6 части первой статьи 109, статьям 121.5 и 121.8, применительно к той части имущества,
собственником которой являлась КПСС, а также к той части имущества, которая на момент изда-
ния Указа фактически находилась во владении, пользовании и распоряжении органов и организа-
ций КПСС и КП РСФСР, но собственник которой не был определен.
ции от 1 ноября 1991 года, ее части второй статьи 4, части первой статьи 121.1, статье 121.4, пунк-
там 6 и 16 статьи 121.5, статьям 121.8 и 122, пунктам 1, 2, 3, 4 части второй статьи 125, части вто-
рой статьи 132.1, статье 134, части первой статьи 146, применительно к исполнению положений
Указа, конституционность которых признана настоящим Постановлением.
IV. По сопутствующему вопросу о проверке

конституционности КПСС и КП РСФСР
В связи с тем, что в августе - сентябре 1991 года КПСС фактически распалась и утратила ста-
тус общесоюзной организации, что роспуск руководящих организационных структур КПСС и КП
РСФСР как ее составной части признан настоящим Постановлением соответствующим Конститу-
ции Российской Федерации и что КП РСФСР организационно не оформлена в качестве самостоя-
тельной политической партии, руководствуясь статьей 165.1 Конституции Российской Федерации,
частью пятой статьи 44, частями первой и второй статьи 62 Закона о Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации, производство по ходатайству о проверке конституционности КПСС и КП
РСФСР прекратить.
1. На основании статей 49 и 50 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации дан-

ное Постановление вступает в силу немедленно после его провозглашения, является окончатель-
ным и обжалованию не подлежит.
2. Согласно статьям 4, 10 и 163 Конституции Российской Федерации, а также части четвер-
той статьи 1 и частям 2 и 5 статьи 65 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации
споры о правоотношениях, вытекающих из права собственности на имущество, собственником
которого не является государство и которое на момент издания Указов фактически находилось во
владении, пользовании и распоряжении органов и организаций КПСС и КП РСФСР, могут быть
решены на общих основаниях в судебном порядке.
…
76
3.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ от 23 марта 1993 года
О СООТВЕТСТВИИ КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ДЕЙСТВИЙ И РЕШЕНИЙ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Б.Н. ЕЛЬЦИНА, СВЯЗАННЫХ С ЕГО ОБРАЩЕНИЕМ
К ГРАЖДАНАМ РОССИИ 20 МАРТА 1993 ГОДА
Поводом к даче настоящего Заключения в соответствии с частью первой статьи 75 Закона о

Конституционном Суде Российской Федерации явились письменные предложения судей Консти-
туционного Суда Российской Федерации Г.А. Гаджиева и В.О. Лучина, а также запрос Верховного
Совета Российской Федерации.
Руководствуясь статьей 165.1 Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части второй
и частью четвертой статьи 1 и статьями 74, 77 Закона о Конституционном Суде Российской Феде-
рации, Конституционный Суд Российской Федерации установил:
20 марта 1993 года Президент Российской Федерации Б.Н. Ельцин выступил по телевидению
с Обращением к гражданам России и объявил о введении "особого порядка управления до преодо-
ления кризиса власти". В названном Обращении Президент Российской Федерации сообщил о
своих оценках ситуации в стране, итогах восьмого (внеочередного) Съезда народных депутатов
Российской Федерации, а также о том, какие решения Президент принял или намерен принять.
Конституционный Суд разделяет высказанную в Обращении тревогу Президента за судьбу стра-
ны, за сохранение единства и целостности Российской Федерации, межнационального согласия.
Конституционный Суд поддерживает поставленные в Обращении цели: преодолеть кризис власти,
продолжить курс политических и экономических реформ и коренных преобразований в обществе,
гарантировать соблюдение прав и свобод человека в полном объеме, свободу массовой информа-
ции, обеспечить общественный порядок, осуществить меры по усилению социальной защиты на-
селения, развитию предпринимательства, борьбе с инфляцией и коррупцией.
Конституционный Суд солидарен с выраженным Президентом стремлением обеспечить со-
блюдение основ конституционного строя России, прежде всего народовластия, федерализма, раз-
деления властей, действовать в строгом соответствии с Федеративным договором. Это отмечалось
и в послании Конституционного Суда Российской Федерации Верховному Совету Российской Фе-
дерации "О состоянии конституционной законности в Российской Федерации". Конституционный
Суд выразил серьезную озабоченность нарушением принципа разделения властей, конфронтацией
законодательной и исполнительной властей, призвал к поиску конституционных средств и спосо-
бов выхода из кризиса власти. В послании Конституционного Суда подчеркивалось, что положе-
ние усугубляется односторонним толкованием части второй статьи 104 Конституции Российской
Федерации о правомочности Съезда народных депутатов принять к своему рассмотрению и ре-
шить любой вопрос, отнесенный к ведению Российской Федерации. Это касается и аналогичного
положения пункта 26 части первой статьи 109 Конституции о полномочиях Верховного Совета.
Указанные конституционные нормы, как отмечалось в послании, должны рассматриваться во
взаимосвязи с положениями статьей 1, 3, 72, 81.1 - 81.5 и других статей Конституции, гаранти-
рующими принцип разделения властей.
Провозглашенные в Обращении Президента цели вытекают из действующей Конституции
Российской Федерации. В то же время некоторые действия и решения Президента, направленные
на достижение этих целей, требуют проверки Конституционным Судом с точки зрения их соответ-
ствия Конституции Российской Федерации.
Президент объявил о принятом им решении, а именно о том, что он подписал Указ об особом
порядке управления до преодоления кризиса власти. Конституцией и законодательством Рос-
сийской Федерации не предусмотрена возможность введения особого порядка управления.
Особые формы управления могут быть введены лишь в условиях чрезвычайного положения на ос-
нованиях и в порядке, предусмотренных законом.
Президент подтвердил в Обращении свою обязанность обеспечить соблюдение основ кон-
ституционного строя. Однако избранные им средства противоречат этой цели. По его мнению, со-
77
трудничество с федеральными органами законодательной власти и ныне действующим депутат-
ским корпусом невозможно.
Заверяя, что работа представительных органов власти России не приостанавливается, Прези-
дент вместе с тем объявил об изменении закрепленного Конституцией разграничения компетен-
ции между федеральными органами власти.
Заявление Президента о том, что в условиях особого порядка управления не имеют юридиче-
ской силы любые решения органов и должностных лиц, которые направлены на отмену и приос-
тановление указов и распоряжений Президента и постановлений Правительства, означает ограни-
чение полномочий органов представительной и судебной власти. Реализация данного положения
делает невозможным осуществление Верховным Советом Российской Федерации части его кон-
трольных функций, а Конституционным Судом - ряда его полномочий по защите конституционно-
го строя. Это ведет к отказу от закрепленного Конституцией верховенства закона, устанавливает
приоритет указов Президента, в результате чего ограничиваются полномочия Верховного Совета
Российской Федерации по обеспечению единства законодательного регулирования. По существу,
разрушается принцип разделения властей.
В Обращении Президент объявил о своем решении назначить на 25 апреля 1993 года голосо-
вание о доверии Президенту и вице-президенту Российской Федерации. Желаемое Президентом
голосование может быть назначено. Однако вынесение вотума доверия Президенту не должно оз-
начать устранения других органов государственной власти. Поэтому выдвинутое в Обращении
положение, что голосование решит вопрос, кому руководить страной - Президенту или Съезду на-
родных депутатов, недопустимо.
Президент предусмотрел провести одновременное голосование о доверии Президенту и ви-
це-президенту, о проекте новой Конституции Российской Федерации и проекте закона о выборах
федерального парламента. Вынесение Президентом названных законопроектов на всенародное го-
лосование противоречит статье 5, части пятой статьи 104 Конституции Российской Федерации и
Закону РСФСР от 16 октября 1990 года "О референдуме РСФСР".
Президент решил, что выносимые им на всенародное одобрение проекты Конституции и за-
кона о выборах вступают в силу, если граждане России поддержат Президента и вице-президента.
Тем самым граждане будут поставлены перед необходимостью на три самостоятельных вопроса
дать только один ответ: "за" или "против". Это ограничивает свободу волеизъявления граждан и
противоречит статье 28 Закона РСФСР "О референдуме РСФСР", устанавливающей, что в случае
проведения всенародного голосования по проектам различных решений все проекты голосуются
отдельно и независимо друг от друга. Введение особого порядка управления означает нарушение
установленного Федеративным договором разграничения предметов ведения и полномочий между
Российской Федерацией и ее субъектами.
Решение Президента о том, что главы исполнительной власти и правительства субъек-
тов Российской Федерации подотчетны непосредственно Президенту и Правительству Рос-
сии, а их полномочия "не могут быть прекращены без решения Президента Российской Фе-
дерации", - явное вмешательство в компетенцию субъектов Российской Федерации. Это про-
тиворечит части третьей статьи 81.5, статье 132.2 Конституции Российской Федерации, а также
Федеративному договору. Кроме того, следует учитывать, что главы администраций подотчетны
также соответствующим Советам народных депутатов. Это предусмотрено статьей 136.4 Консти-
туции Российской Федерации и статьей 35 Закона Российской Федерации от 5 марта 1992 года "О
краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации".
Заключая Федеративный договор, все субъекты Российской Федерации пришли к согласию,
что установленное им разграничение предметов ведения и полномочий не может быть изменено в
одностороннем порядке и производится по согласованию с республиками в составе Российской
Федерации, краями, областями, другими субъектами Российской Федерации в лице их Советов
народных депутатов. Решение Президента означает одностороннее изменение Федеративного до-
говора, что создает реальную угрозу целостности Российской Федерации.
Исходя из изложенного и на основании статьи 165.1 Конституции Российской Федерации,
статьей 74 и 79 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации, Конституционный Суд
пришел к заключению:
78
Обращение Президента Российской Федерации к гражданам России 20 марта 1993 года, в ко-
тором он обнародовал свои действия и решения по введению в стране особого порядка управления
до преодоления кризиса власти, в ряде своих положений, отмеченных выше, не соответствует час-
тям первой и второй статьи 1, части первой статьи 3, части второй статьи 4, статье 5, части третьей
статьи 81.5, части пятой статьи 104, статьям 132.2, 136.4 Конституции Российской Федерации, а
также Федеративному договору (статье VII Договора о разграничении предметов ведения и пол-
номочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и орга-
нами власти суверенных республик в составе Российской Федерации).
79
4.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 11 мая 1993 г. N 9-П

ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 17 ИЮНЯ 1992 ГОДА
"О НЕПОСРЕДСТВЕННОМ ВХОЖДЕНИИ ЧУКОТСКОГО АВТОНОМНОГО
ОКРУГА В СОСТАВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
руководствуясь частью первой статьи 165 и статьей 165.1 Конституции Российской Федера-
ции, пунктом 1 части второй статьи 1, частью четвертой статьи 41, пунктом 2 части первой и ча-
стью второй статьи 57 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации,
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Закона Российской
Федерации от 17 июня 1992 года N 3056-1 "О непосредственном вхождении Чукотского автоном-
ного округа в состав Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела согласно части четвертой статьи 58 Закона о Конституцион-
ном Суде Российской Федерации явились ходатайство народного депутата Российской Федерации
С.С. Петрищева и ходатайство малого Совета Магаданского областного Совета народных депута-
тов с требованием признать названный Закон полностью не соответствующим Конституции Рос-
сийской Федерации.
Основанием для рассмотрения дела согласно пунктам 1 и 4 части первой статьи 58 Закона
о Конституционном Суде Российской Федерации явилась обнаружившаяся неопределенность в
вопросе о том, соответствует ли названный Закон Конституции Российской Федерации по содер-
жанию норм и порядку его принятия.
Заслушав выступление судьи - докладчика Б.С. Эбзеева, объяснения сторон, выступления
свидетелей, изучив представленные документы, Конституционный Суд Российской Федерации,
руководствуясь частью четвертой статьи 1 и статьей 32 Закона о Конституционном Суде Россий-
ской Федерации, установил:
1. Развитие федеративных отношений в России в настоящее время осуществляется на основе
перераспределения полномочий федеральных органов государственной власти и органов государ-
ственной власти ее субъектов в соответствии с Федеративным договором и характеризуется по-
вышением конституционного статуса субъектов Федерации.
Согласно статьям 71 и 84 Конституции РСФСР в редакции 1978 года автономный округ на-
ходился в составе края или области. Содержавшиеся в Конституции положения были развиты в
Законе РСФСР от 20 ноября 1980 года "Об автономных округах РСФСР". Соответствующие нор-
мы названного Закона устанавливали, что план экономического и социального развития автоном-
ного округа является составной частью плана экономического и социального развития края, об-
ласти, а бюджет автономного округа является составной частью бюджета края, области. Закон за-
креплял право краевого, областного Совета народных депутатов отменять решение окружного Со-
вета в случае несоответствия его законодательству, а также предусматривал подотчетность испол-
нительного комитета окружного Совета народных депутатов исполнительному комитету краевого,
областного Совета. Тем самым правовое положение автономного округа характеризовалось адми-
нистративно-территориальной подчиненностью по отношению к краю или области.
Согласно действующей редакции статьи 83 Конституции Российской Федерации, установ-
ленной Законом РСФСР от 15 декабря 1990 года "Об изменениях и дополнениях Конституции
(Основного Закона) РСФСР", автономный округ находится в составе Российской Федерации и
может входить в край или область (в отличие от прежде действовавшей нормы о безусловном
вхождении автономного округа в край или область).
Федеративный договор (Договор о разграничении предметов ведения и полномочий между
федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти авто-
номной области, автономных округов в составе Российской Федерации) и соответствующие ста-
тьи Конституции Российской Федерации в редакции от 21 апреля 1992 года закрепили кон-
80
ституционно-правовой статус автономного округа в качестве субъекта Российской Федера-
ции, независимо от его нахождения в крае или области.
Согласно части первой статьи III названного Договора полномочия государственной власти,
не отнесенные к ведению федеральных органов государственной власти и к совместному ведению
федеральных органов государственной власти и органов государственной власти автономных ок-
ругов, осуществляются последними самостоятельно в соответствии с Конституцией Российской
Федерации, Частью второй статьи III этого Договора установлено, что автономные округа являют-
ся самостоятельными участниками соглашений с краями, областями, а также республиками, авто-
номной областью, автономными округами в составе Российской Федерации в соответствии с Кон-
ституцией и законами Российской Федерации. Следовательно, если автономный округ входит в
край или область, их взаимоотношения как субъектов Российской Федерации также строятся на
основе Конституции и законов Российской Федерации, собственных нормативных актов и догово-
ров между ними.
Часть вторая статьи 70 Конституции Российской Федерации устанавливает, что территории
субъектов Федерации, в том числе автономных округов, образуют единую территорию Россий-
ской Федерации, а часть вторая статьи 71 Конституции, содержащей перечень субъектов Федера-
ции, не указывает на территориальную принадлежность автономных округов к краям и областям.
Таким образом, нахождение автономного округа в крае или области, равно как и выход,
не влияет на его конституционно - правой статус, закрепленный Основным Законом и Феде-
ративным договором, а также на национально-государственное устройство и состав Россий-
2. Принимая Закон от 17 июня 1992 года "О непосредственном вхождении Чукотского авто-
номного округа в состав Российской Федерации", законодатель действовал в соответствии с нор-
мой части второй статьи 8 Закона Российской Федерации от 5 марта 1992 года "О краевом, обла-
стном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации", устанавливающей, что
порядок выхода автономного округа из состава края или области определяется законом Россий-
Рассматриваемый Закон Российской Федерации с учетом волеизъявления органов государст-
венной власти Чукотского автономного округа, выраженного в ранее принятых решениях Совета
народных депутатов Чукотского автономного округа, подтвердил статус Чукотского автономного
округа в качестве самостоятельного субъекта Российской Федерации. Постановление Верховного
Совета Российской Федерации от 15 июля 1992 года N 3312-1 "О порядке введения в действие За-
кона Российской Федерации "О непосредственном вхождении Чукотского автономного округа в
состав Российской Федерации" определило меры, необходимые для практической реализации ав-
тономным округом, избравшим указанную форму организации отношений с федеральными вла-
стями, своих полномочий.
3. Норма части третьей статьи 70 Конституции Российской Федерации, являющаяся основ-
ным аргументом ходатайствующей стороны, устанавливает, что разделение и объединение субъ-
ектов Федерации, в том числе автономных округов, могут быть осуществлены только на основе
волеизъявления большинства избирателей, проживающих в них, с последующим утверждением
Съездом народных депутатов Российской Федерации.
Однако данное конституционное положение распространяется на такие территориальные
преобразования, которые влекут за собой изменение состава Российской Федерации, появление в
результате разделения или объединения существующих субъектов Федерации новых субъектов.
Именно поэтому часть третья статьи 70 Конституции Российской Федерации предусматривает, что
такое разделение или объединение требует выявления воли избирателей в соответствующих субъ-
ектах Федерации с утверждением Съездом народных депутатов Российской Федерации.
Данная норма согласуется с пунктами 1 и 3 части третьей статьи 104 Конституции Россий-
ской Федерации, в соответствии с которыми принятие Конституции Российской Федерации, вне-
сение в нее изменений и дополнений, а также принятие решения по вопросам национально-
государственного устройства, отнесенным к ведению Российской Федерации, входят в исключи-
тельную компетенцию Съезда народных депутатов Российской Федерации. А пункт 12 части пер-
вой статьи 109 Конституции устанавливает, что Верховный Совет Российской Федерации вносит
81
на рассмотрение Съезда народных депутатов Российской Федерации предложения об образовании
новых субъектов Российской Федерации, включая автономные округа.
Таким образом, понятия "вхождение" автономного округа в край или область либо
"выход" его из края или области не совпадают с понятиями "разделение" и "объединение".
Следовательно, указанное положение части третьей статьи 70 Конституции не распространяется
на разрешение рассматриваемого конституционного спора.
4. В соответствии с частью второй статьи 87 Конституции Российской Федерации важнейшие
вопросы, имеющие значение для автономных округов, решаются на заседаниях Советов народных
депутатов автономных округов. Часть третья статьи 87 Конституции предусматривает возмож-
ность вынесения Советами народных депутатов важнейших вопросов на референдум. Отсутствие
в настоящее время нормативной базы местного референдума затрудняет использование данной
формы выявления воли избирателей. Но это не может служить основанием для непризнания юри-
дической силы акта, принятого окружным Советом народных депутатов, поскольку последний
действовал в пределах своих полномочий.
5. В ходатайствах обращается внимание на несоблюдение при принятии оспариваемого Зако-
на установленного порядка изменения территории области. Согласно статье 84.9 Конституции
территории края, области не могут быть изменены без их согласия, а в силу пункта "в" части пер-
вой статьи 84.11 Конституции изменение границ краев и областей относится к совместному веде-
нию органа государственной власти Российской Федерации и ее соответствующих субъектов.
Однако нахождение автономного округа в крае или области не означает по действую-
щему законодательству поглощения его территории, являющейся составной частью терри-
тории Российской Федерации. Взаимоотношения указанных субъектов Федерации при этом оп-
ределяются законами Российской Федерации, актами органов государственной власти края (об-
ласти) и автономного округа и договорами между ними. Поэтому территориальные изменения,
являющиеся следствием выхода автономного округа из состава края или области и не вле-
кущие изменения его границ, не подпадают под действие статьи 84.9 и пункта "в" части
первой статьи 84.11 Конституции Российской Федерации и не могут быть предметом терри-
ториального спора между краем (областью) и автономным округом.
6. Выход Чукотского автономного округа из состава Магаданской области означает не только
принятие его органами власти полной ответственности за решение в пределах своих полномочий
всего круга вопросов жизнеобеспечения подведомственной территории, но и влечет за собой не-
обходимость структурных изменений в областных органах государственной власти и управления,
а также требует их участия в решении проблем, затрагивающих интересы области в разграничении
государственной собственности и других сферах.
Рядом актов, принятых как до, так и после издания рассматриваемого Закона, определены
правовые и организационные меры, связанные с непосредственным вхождением Чукотского авто-
номного округа в состав Российской Федерации. Так, Президиум Верховного Совета Российской
Федерации своим Постановлением от 10 февраля 1992 г. N 2327-1 "О Чукотском автономном ок-
руге" поручил малым Советам Магаданского областного и Чукотского окружного Советов народ-
ных депутатов рассмотреть вопрос о поэтапном выходе округа из области. Однако малый Совет
Магаданского областного Совета народных депутатов счел невозможным выполнение данного
поручения без соответствующего решения этого вопроса Верховным Советом Российской Феде-
рации. Приняв Закон "О непосредственном вхождении Чукотского автономного округа в состав
Российской Федерации", Верховный Совет определил необходимые переходные положения,
предполагающие взаимосогласованные действия сторон, в своем Постановлении от 15 июля 1992
года о порядке введения в действие названного Закона.
На основании изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой и частью второй статьи
57, пунктами 1 и 4 части первой и частью четвертой статьи 58, пунктом 1 части первой статьи 64
Закона о Конституционном Суде Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Фе-
дерации постановил:
1. Признать Закон Российской Федерации от 17 июня 1992 года "О непосредственном вхож-
дении Чукотского автономного округа в состав Российской Федерации" соответствующим Кон-
ституции Российской Федерации.
…
82
5.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 3 июня 1993 г. N 13-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ЗАКОНА

МОРДОВСКОЙ ССР ОТ 7 АПРЕЛЯ 1993 ГОДА "ОБ УПРАЗДНЕНИИ
ПОСТОВ ПРЕЗИДЕНТА И ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА МОРДОВСКОЙ ССР
И О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В КОНСТИТУЦИЮ
(ОСНОВНОЙ ЗАКОН) МОРДОВСКОЙ ССР", ПОСТАНОВЛЕНИЯ
ВЕРХОВНОГО СОВЕТА МОРДОВСКОЙ ССР ОТ 7 АПРЕЛЯ 1993 ГОДА
"О ПОРЯДКЕ ВВЕДЕНИЯ В ДЕЙСТВИЕ ЗАКОНА МОРДОВСКОЙ ССР
"ОБ УПРАЗДНЕНИИ ПОСТОВ ПРЕЗИДЕНТА И ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТА
МОРДОВСКОЙ ССР И О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В
КОНСТИТУЦИЮ (ОСНОВНОЙ ЗАКОН) МОРДОВСКОЙ ССР", УКАЗА
ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 8 АПРЕЛЯ 1993 ГОДА
"ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ЕДИНСТВА СИСТЕМЫ ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ НА ТЕРРИТОРИИ МОРДОВСКОЙ ССР"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Закона Мордовской
ССР от 7 апреля 1993 года "Об упразднении постов Президента и вице-президента Мордовской
ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной закон) Мордовской ССР",
Постановления Верховного Совета Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года "О порядке введения в
действие Закона Мордовской ССР "Об упразднении постов Президента и вице - президента Мор-
довской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордов-
ской ССР", Указа Президента Российской Федерации от 8 апреля 1993 г. N 430 "Об обеспечении
единства системы исполнительной власти Российской Федерации на территории Мордовской
ССР".
Поводом к рассмотрению дела согласно части четвертой статьи 58 Закона о Конституцион-
ном Суде Российской Федерации явились ходатайство народных депутатов Российской Федера-
ции и ходатайство В.Д. Гуслянникова, избранного в 1991 году Президентом Мордовской ССР, с
требованием признать не соответствующими Конституции Российской Федерации названные За-
кон и Постановление Верховного Совета Мордовской ССР, а также ходатайство Верховного Сове-
та Российской Федерации с требованием признать не соответствующим Конституции Российской
Федерации названный Указ Президента Российской Федерации.
Основанием к рассмотрению дела согласно частям первой, второй и третьей статьи 58 За-
кона о Конституционном Суде Российской Федерации явилась обнаружившаяся неопределенность
в вопросе о том, соответствуют ли эти нормативные акты в целом или в отдельных частях Консти-
туции Российской Федерации с точки зрения установленного в Российской Федерации разделения
законодательной, исполнительной и судебной властей, закрепленного Конституцией разграниче-
ния компетенции между высшими органами государственной власти и управления Российской
Федерации, а также разграничения предметов ведения и полномочий между федеральными орга-
нами государственной власти Российской Федерации и органами власти республик в составе Рос-
… установил:
1. Законом Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года "Об упразднении постов Президента и
вице-президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основ-
ной Закон) Мордовской ССР" из Конституции республики исключена глава "Президент Мордов-
ской ССР" (статьи 110 - 113.2) и введена глава "Совет Министров - Правительство Мордовской
ССР" (статьи 110 - 117), а также изменена редакция ряда других статей Конституции.
Согласно статье 78 Конституции Российской Федерации республика в составе Российской
Федерации обладает на своей территории всей полнотой государственной власти, кроме тех пол-
номочий, которые отнесены к ведению Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации в редакции от 21 апреля 1992 года и Договор о разгра-
ничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной вла-
83
сти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Феде-
рации не относят установленные системы государственных органов республик ни к ведению Рос-
сийской Федерации, ни к совместному ведению Российской Федерации и республик в ее составе.
В силу этого республика вправе самостоятельно решать вопросы установления и изме-
нения системы своих государственных органов власти при условии соблюдения требований
Конституции Российской Федерации. Это не противоречит статье 132.1 Конституции Россий-
ской Федерации, определяющей, что глава исполнительной власти (Президент) республики явля-
ется ее высшим должностным лицом и входит в единую систему исполнительной власти Россий-
ской Федерации. Данная норма, а также положения статей, содержащихся в главах 15.1 и 16 Кон-
ституции Российской Федерации, допускают возможность установления различных форм органи-
зации исполнительной власти, включая введение института Президента республики. В соответст-
вии со статьей 132.2 Основного Закона России полномочия, порядок избрания и деятельности гла-
вы исполнительной власти (Президента) республики определяются Конституцией и законами рес-
публики в составе Российской Федерации.
Закон Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года "Об упразднении постов Президента и вице-
президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной
Закон) Мордовской ССР" не нарушает основополагающих конституционных принципов, посколь-
ку вводит в Конституцию Мордовской ССР такие институты и нормы, которые соответствуют
Конституции Российской Федерации.
Верховный Совет Мордовской ССР учредил институт Президента без вынесения этого во-
проса на всенародное голосование (референдум), в силу чего и упразднение данного института не
требовало прямого волеизъявления народа, и, следовательно, принцип народовластия нарушен не
был. Приняв названный Закон, Верховный Совет Мордовской ССР осуществил свое право на вне-
сение изменений и дополнений в Основной Закон республики.
Законом не нарушен и принцип федерализма, поскольку упразднение постов Президента и
вице-президента республики в составе Российской Федерации не относится к ведению Федерации,
не является и предметом совместного ведения федеральных и республиканских органов. В равной
мере нельзя признать, что этим разрушается единая система исполнительной власти Рос-
сийской Федерации. Изменение структуры республиканской исполнительной власти явля-
ется правом республики, закрепленным Конституцией Российской Федерации и Федератив-
ным договором как ее составной частью; при этом исполнительная власть республики про-
должает оставаться в единой системе исполнительной власти Российской Федерации.
Рассмотрение во взаимосвязи норм Конституции Российской Федерации и Федеративного
договора приводит к выводу, что Верховный Совет Мордовской ССР, приняв рассматриваемый
Закон, действовал в пределах своих полномочий, не нарушил компетенции федеральных органов
государственной власти и закрепленного Конституцией Российской Федерации разграничения
предметов ведения между Российской Федерацией и входящими в ее состав республиками.
2. Постановлением Верховного Совета Мордовской ССР "О порядке введения в действие За-
кона Мордовской ССР "Об упразднении постов Президента и вице-президента Мордовской ССР и
о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордовской ССР" опреде-
ляется время введения в действие названного Закона, объявляются прекращенными полномочия
Президента и вице-президента Мордовской ССР, устанавливается размер пособий в связи с пре-
кращением полномочий этих должностных лиц республики, а также поручается Правительству
Мордовской ССР выполнять свои обязанности до сформирования Совета Министров Мордовской
ССР, возлагается исполнение обязанностей Председателя Совета Министров - Правительства рес-
публики на конкретное лицо.
Названные в Постановлении Верховного Совета Мордовской ССР предметы правового регу-
лирования в соответствии с Федеративным договором относятся к исключительному ведению
Мордовской ССР. Поэтому оценка его конституционности выходит за пределы полномочий Кон-
ституционного Суда Российской Федерации, который согласно части третьей статьи 58 Закона о
Конституционном Суде Российской Федерации проверяет конституционность законов и других
нормативных актов высших государственных органов республик в составе Российской Федерации
исключительно с точки зрения их соответствия закрепленному Конституцией Российской Федера-
84
ции разграничению предметов ведения между Российской Федерацией и республиками в составе
Российской Федерации. …
3. 8 апреля 1993 года Президент Российской Федерации издал Указ N 430 "Об обеспечении
единства системы исполнительной власти Российской Федерации на территории Мордовской
ССР", которым решения Верховного Совета Мордовской ССР об упразднении постов Президента
и вице-президента Мордовской ССР признаны противоречащими принципам народовластия и
разделения властей, установленной Конституцией Мордовской ССР процедуре отрешения Прези-
дента и вице-президента республики от должности, а также нарушающими Конституцию Россий-
ской Федерации и вторгающимися в предмет ведения Российской Федерации, посягающими на
единство системы исполнительной власти Российской Федерации. Согласно данному Указу до
разрешения в надлежащем порядке вопроса о конституционности решений Верховного Совета
Мордовской ССР об упразднении постов Президента и вице-президента избранный Президент
Мордовской ССР и возглавляемое им Правительство исполняют свои обязанности в соответствии
с законом, а федеральные органы исполнительной власти оказывают необходимое содействие
Президенту и Правительству Мордовской ССР в осуществлении ими своих полномочий.
Подтверждая на 8 апреля 1993 года полномочия Президента Мордовской ССР, Указ Прези-
дента Российской Федерации до момента вступления в силу Закона Мордовской ССР "Об упразд-
нении постов Президента и вице-президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополне-
ний в Конституцию (Основной Закон) Мордовской ССР" соответствовал Конституции Российской
Федерации.
Вместе с тем согласно статье 121.5 Конституции Российской Федерации к полномочиям
Президента Российской Федерации не относится оценка конституционности законов, приня-
тых в республиках в составе Российской Федерации. Президент Российской Федерации не
наделен также правом приостанавливать действие законов республик в составе Российской
Федерации.
Пункт 1 Указа Президента Российской Федерации не соответствует статье 3 Конституции
Российской Федерации, закрепляющей принцип разделения властей. При этом Президент вмешал-
ся в компетенцию не только законодательной, но и судебной власти, дав оценку степени соответ-
ствия Закона Мордовской ССР Конституции и законам Российской Федерации. Кроме того, со-
гласно статье 81.1 Конституции Российской Федерации и статье IV Договора о разграничении
предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Рос-
сийской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской Федерации
федеральные органы государственной власти не могут издавать правовые акты по вопросам, отне-
сенным к ведению органов государственной власти республик в составе Российской Федерации.
Рассматриваемый Указ вошел в противоречие со статьей 121.8 Конституции Российской Фе-
дерации, устанавливающей, что Президент Российской Федерации издает указы по вопросам, от-
несенным к его ведению, которые не могут противоречить Конституции и законам Российской
Федерации. В случае такого противоречия действует норма Конституции, закона Российской Фе-
дерации.
Согласно пункту "г" части первой статьи 72, статьям 78, 132, 132.2 Конституции Российской
Федерации, пункту 1 статьи III Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между
федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суве-
ренных республик в составе Российской Федерации определение компетенции, порядка избра-
ния, структуры и деятельности органов государственной власти республик в составе Рос-
сийской Федерации - прерогатива самих республик.
Таким образом, пункт 1 Указа Президента Российской Федерации от 8 апреля 1993 г. N 430
"Об обеспечении единства системы исполнительной власти Российской Федерации на территории
Мордовской ССР" не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 3, 78, 121.5 и
121.8, статьям I, II и III Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между феде-
ральными органами государственной власти Российской Федерации и органами власти суверен-
ных республик в составе Российской Федерации.
На основании изложенного и руководствуясь статьей 165.1 Конституции Российской Феде-
рации, статьей 58, частью второй статьи 62 и статьей 64 Закона о Конституционном Суде Россий-
ской Федерации, Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
85
1. Признать Закон Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года "Об упразднении постов Прези-
дента и вице-президента Мордовской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию
(Основной Закон) Мордовской ССР" соответствующим Конституции Российской Федерации с
точки зрения закрепленного Конституцией Российской Федерации разграничения предметов веде-
ния между Российской Федерацией и республиками в составе Российской Федерации.
2. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки конституционности По-
становления Верховного Совета Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года "О порядке введения в
действие Закона Мордовской ССР "Об упразднении постов Президента и вице-президента Мор-
довской ССР и о внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордов-
ской ССР" с точки зрения его соответствия закрепленному Конституцией Российской Федерации
разграничению предметов ведения между Российской Федерацией и республиками в составе Рос-
сийской Федерации, до его рассмотрения в порядке, установленном законом Мордовской ССР.
3. Признать пункт 1 Указа Президента Российской Федерации от 8 апреля 1993 г. N 430 "Об
обеспечении единства системы исполнительной власти Российской Федерации на территории
Мордовской ССР" с момента вступления в силу Закона Мордовской ССР от 7 апреля 1993 года
"Об упразднении постов Президента и вице - президента Мордовской ССР и о внесении измене-
ний и дополнений в Конституцию (Основной Закон) Мордовской ССР" не соответствующим Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 3, 78, 121.5 и 121.8, статьям I, II, III Договора о раз-
граничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной
власти Российской Федерации и органами власти суверенных республик в составе Российской
Федерации с точки зрения закрепленного Конституцией Российской Федерации разграничения
предметов ведения между Российской Федерацией и республиками в составе Российской Федера-
ции.
…
86
6.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ от 21 сентября 1993 года
О СООТВЕТСТВИИ КОНСТИТУЦИИ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ДЕЙСТВИЙ И РЕШЕНИЙ ПРЕЗИДЕНТА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Б.Н.ЕЛЬЦИНА, СВЯЗАННЫХ С ЕГО УКАЗОМ
ОТ 21 СЕНТЯБРЯ 1993 ГОДА "О ПОЭТАПНОЙ КОНСТИТУЦИОННОЙ
РЕФОРМЕ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" И ОБРАЩЕНИЕМ К
ГРАЖДАНАМ РОССИИ 21 СЕНТЯБРЯ 1993 ГОДА
Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, замес-

тителя Председателя Н.В. Витрука, секретаря Ю.Д. Рудкина, судей Э.М. Аметистова, Н.Т. Ведер-
никова, Г.А. Гаджиева, А.Л. Кононова, В.О. Лучина, В.И. Олейника, Н.В. Селезнева, О.И. Тиуно-
ва, Б.С. Эбзеева, рассмотрев в судебном заседании действия и решения Президента Российской
Федерации, связанные с его Указом от 21 сентября 1993 г. N 1400 "О поэтапной конституционной
реформе в Российской Федерации" и Обращением к гражданам России 21 сентября 1993 года, ру-
ководствуясь статьей 165.1 Конституции Российской Федерации, пунктом 3 части второй и частью
четвертой статьи 1, статьями 74 и 77 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации,
пришел к заключению:
Указ Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина от 21 сентября 1993 г. N 1400 "О
поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" и его Обращение к гражда-
нам России 21 сентября 1993 года не соответствует части второй статьи 1, части второй статьи
2, статье 3, части второй статьи 4, частям первой и третьей статьи 104, абзацу третьему пункта 11
статьи 121.5, статье 121.6, части второй статьи 121.8, статьям 165.1, 177 Конституции Россий-
ской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федерации
Б.Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его
ответственности в порядке статьи 121.10 и 121.6 Конституции Российской Федерации.
Председатель
Конституционного Суда
Российской Федерации
В.Д.ЗОРЬКИН
ОСОБОЕ МНЕНИЕ СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Э.М.

АМЕТИСТОВА
21 сентября 1993 года в 20.00 по московскому времени Президент Российской Федерации

Б.Н. Ельцин выступил по телевидению с Обращением к гражданам России. Одновременно с этим
вступил в силу Указ Президента Российской Федерации "О поэтапной конституционной реформе
в Российской Федерации".
Спустя два часа Конституционный Суд Российской Федерации по предложению судьи В.О.
Лучина приступил к рассмотрению дела о соответствии Конституции Российской Федерации дей-
ствий и решений Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина, связанных с упомянутыми
Указом и Обращением. В тот же день Конституционный Суд дал заключение по рассмотренному
делу, в котором признал, что данные Указ и Обращение не соответствуют ряду статей Конститу-
ции Российской Федерации и служат основанием для отрешения Президента Российской Федера-
ции Б.Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных механизмов его от-
ветственности.
При этом в ходе рассмотрения дела и в связи с ним Конституционным Судом был допущен
ряд нарушений Закона о Конституционном Суде Российской Федерации и Конституции Россий-
ской Федерации, излагаемых ниже.
87
1. Предметом рассмотрения Конституционного Суда кроме Указа Президента стало его Об-
ращение к гражданам России. В нем содержится оценка сложившейся в стране политической си-
туации и излагаются меры, которые предполагается принять для преодоления кризиса государст-
венной власти в Российской Федерации, в том числе посредством издания упомянутого Указа. Та-
ким образом, по своему содержанию Обращение является не чем иным, как политическим заявле-
нием о намерениях.
Следовательно, приняв к рассмотрению данное Обращение и дав свое заключение по нему,
Конституционный Суд нарушил часть третью статьи 1 Закона о Конституционном Суде Россий-
ской Федерации, в соответствии с которой Конституционный Суд не рассматривает политические
вопросы.
2. Рассмотренный Конституционным Судом Указ "О поэтапной конституционной реформе в
Российской Федерации" по своему юридическому характеру относится к издаваемым Президен-
том Российской Федерации нормативным актам, проверка конституционности которых осуществ-
ляется в соответствии с правилами главы 2 ("Рассмотрение дел о конституционности международ-
ных договоров и нормативных актов") раздела III Закона о Конституционном Суде Российской
Федерации. Однако Конституционный Суд рассматривал Указ в порядке, предусмотренном главой
4 "("Дача заключений") этого же раздела. В части третьей статьи 74 названного Закона установле-
но, что Конституционному Суду запрещается давать заключения по вопросам, которые могут быть
предметом рассмотрения в его заседании по делу о конституционности нормативного акта.
Таким образом, приняв к рассмотрению вышеупомянутый Указ в порядке, предусмотренном
главой 4 раздела III Закона о Конституционном Суде Российской Федерации, и дав по нему свое
заключение, Конституционный Суд нарушил часть третью статьи 74 этого же Закона.
3. Придя к заключению о неконституционности рассмотренных Указа и Обращения, Консти-
туционный Суд сделал вывод о том, что это служит "основанием для отрешения Президента Рос-
сийской Федерации Б.Н. Ельцина от должности или приведения в действие иных специальных ме-
ханизмов его ответственности в порядке статьи 121.10 или 121.6 Конституции Российской Феде-
рации".
Но, во-первых, ни та ни другая статья Конституции не предусматривает каких-либо "иных
специальных механизмов ответственности" кроме прекращения полномочий и отрешения от
должности, что по своей сути одно и то же. Во-вторых, порядок прекращения полномочий, преду-
смотренный в статье 121.6, никак не связан с дачей Конституционным Судом заключения и не
нуждается в нем. И, в-третьих, отсылка к статье 121.10 также некорректна. Из анализа этой статьи
Конституции и сопоставления ее со статьей 74 Закона о Конституционном Суде Российской Феде-
рации следует, что если во всех других случаях, предусмотренных статьей 74 Закона, Конституци-
онный Суд может давать заключение по собственной инициативе, то заключение о соответствии
Конституции действий и решений Президента и вице-президента Российской Федерации может
даваться Судом только по инициативе Съезда народных депутатов Российской Федерации, Вер-
ховного Совета Российской Федерации или одной из его палат. Такой инициативы, однако, прояв-
лено не было, и Конституционный Суд, как указывалось выше, дал заключение по собственной
инициативе, на что в данном случае вообще не имел права, и, таким образом, нарушил статью
121.10 Конституции Российской Федерации.
4. За два часа до начала судебного заседания Председатель Конституционного Суда участво-
вал в пресс-конференции в здании Верховного Совета Российской Федерации, где дал резко нега-
тивную оценку Обращению и Указу Президента. С такой же оценкой выступил и один из судей.
Оба выступления были публичными и транслировались по телевидению. Тем самым была выска-
зана заинтересованность указанных членов Конституционного Суда в определенных результатах
рассмотрения дела. Согласно части третьей статьи 27 Закона о Конституционном Суде Российской
Федерации судья обязан заявить самоотвод и подлежит по его просьбе освобождению от участия в
рассмотрении дела в случае, если его объективность может вызвать сомнения вследствие его пря-
мой или косвенной заинтересованности в исходе рассмотрения. Таких самоотводов, однако, заяв-
лено не было, а значит, налицо нарушение соответствующего положения Закона.
5. В заседание Конституционного Суда не были приглашены ни должностное лицо, о консти-
туционности действий и решений которого давалось заключение, или его представитель, ни дру-
гие возможные участники заседания. Они даже не были в установленном порядке извещены о рас-
88
смотрении дела, не говоря уже о направлении им в установленные сроки - за десять дней до засе-
дания - необходимых документов. То же правило не было соблюдено и в отношении самих судей.
Следовательно, были нарушены часть четвертая статьи 36 и часть седьмая статьи 41 Закона о Кон-
ституционном Суде Российской Федерации.
6. Все эти нарушения процедуры, установленной Законом о Конституционном Суде Россий-
ской Федерации, не позволили обеспечить полноту и всесторонность разбирательства, как того
требует часть вторая статьи 35 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации. Слож-
нейший вопрос государственной важности был решен в течение двух часов, при этом ни Обраще-
ние Президента, ни его Указ не анализировались детально, по частям и статьям, а оценивались в
целом.
Многочисленные нарушения Закона, отмеченные выше, свидетельствуют о том, что при рас-
смотрении данного дела Конституционным Судом была нарушена часть вторая статьи 4 Консти-
туции Российской Федерации, согласно которой государственные организации, должностные лица
обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации, законы Российской Федерации. Соот-
ветственно были нарушена и статья 184 Конституции Российской Федерации, согласно которой
все законы и иные акты государственных органов Российской Федерации, следовательно и судеб-
ные решения, должны издаваться на основе и в соответствии с Конституцией Российской Федера-
ции.
7. Что же касается оценки содержания Указа Президента Российской Федерации "О поэтап-
ной конституционной реформе в Российской Федерации", то в нем имеются положения, формаль-
но выходящие за пределы полномочий Президента, установленных Конституцией Российской Фе-
дерации, например прерывание функций Съезда народных депутатов и Верховного Совета Рос-
сийской Федерации, назначение новых выборов. Однако эти положения необходимо рассматри-
вать в неразрывной связи, во-первых, с причинами издания Указа и его целями, изложенными в
преамбуле, во-вторых, с правами и обязанностями Президента, установленными Конституцией, и,
в-третьих, с определенными особенностями Конституции Российской Федерации, касающимися
исполнения Президентом его прав и обязанностей.
Из преамбулы Указа следует, что он принят в целях исполнения воли российского народа,
выраженной на референдуме 25 апреля 1993 года, которая грубо попирается Съездом народных
депутатов и Верховным Советом Российской Федерации, в подтверждение чего приводятся мно-
гочисленные факты. При этом необходимо учитывать часть вторую статьи 2 Конституции Россий-
ской Федерации, согласно которой народ осуществляет государственную власть не только через
Советы народных депутатов, но и непосредственно, то есть через референдум, и статью 1 Закона о
референдуме Российской Федерации, где установлено, что решения, принятые российским рефе-
рендумом, обладают высшей юридической силой, в каком-либо утверждении не нуждаются и обя-
зательны для применения на всей территории Российской Федерации. Это, по нашему мнению,
означает, что решение референдума по какому-либо конкретному вопросу обладает большей юри-
дической силой, чем любые другие законы и даже Конституция Российской Федерации, ибо это
решение есть прямое и высшее выражение народовластия.
На апрельском референдуме 1993 года такое решение было вынесено по двум вопросам - о
доверии Президенту Б.Н. Ельцину и о поддержке социально-экономической политики Правитель-
ства. Следовательно, любые попытки отрешить от должности или другим путем лишить полномо-
чий законного Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина и любые попытки противодейст-
вовать проводимым Президентом и Правительством экономическим реформам противоречат
высшей воле российского народа, противоправны и нелегитимны. Именно такие попытки пред-
принимались и предпринимаются большинством депутатов и руководства Съезда народных депу-
татов и Верховного Совета Российской Федерации, что также подтверждается многочисленными
фактами, приводимыми в преамбуле Указа. Эта антинародная, противоправная деятельность уг-
рожает самому будущему страны, единству и целостности Российской Федерации, ее суверените-
ту. Она нарушает и конкретные положения Конституции Российской Федерации, в частности
часть вторую статьи 17, согласно которой государство обязано обеспечить развитие рыночного
механизма. Деятельность Съезда и Верховного Совета, указывается в преамбуле, нарушает и важ-
нейшие права граждан Российской Федерации, например голосование за отсутствующих депута-
89
тов фактически ликвидирует право на народное представительство, закрепленное в статье 47 Кон-
ституции Российской Федерации, и т.п.
Вместе с тем Президент, согласно статье 121.4 Конституции, обязан защищать суверенитет
Российской Федерации, охранять права и свободы человека и гражданина, права народов Россий-
ской Федерации и добросовестно исполнять другие возложенные на него народом обязанности.
Однако действующая Конституция не дает Президенту прав и полномочий, достаточных для вы-
полнения этих его обязанностей в случаях, когда угроза суверенитету, единству и целостности го-
сударства, правам и свободам человека исходит от органов законодательной власти - Съезда на-
родных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации. Именно поэтому, опираясь на
высшую волю народа, выраженную в решении референдума, и будучи обязанным обеспечить ее
исполнение, Президент и предпринял меры, изложенные в Указе. В настоящее время сделать од-
нозначный вывод о степени соответствия этих мер высшим целям и задачам Конституции Россий-
ской Федерации не представляется возможным. Для этого необходимо изучить практику реализа-
ции предпринятых мер и судить об их конституционности и легитимности в зависимости от того,
в какой степени они обеспечат осуществление решений, принятых на референдуме 25 апреля 1993
года.
ОСОБОЕ МНЕНИЕ
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Н.В. ВИТРУКА
Заключение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 сентября 1993 года выне-

сено с нарушением большого числа материальных и процессуальных норм Закона о Конституци-
онном Суде Российской Федерации, что ставит под сомнение его объективность и законность. На
эти нарушения обращалось внимание председательствовавшего в заседании Председателя Кон-
ституционного Суда В.Д. Зорькина.
В заседании прежде всего был поставлен вопрос о предмете рассмотрения дела и соответст-
вующей процедуре, предусмотренной Законом о Конституционном Суде Российской Федерации, а
именно: подлежит ли проверке на конституционность Указ Президента Российской Федерации от
21 сентября 1993 г. N 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации"
(статья 57) или же Конституционный Суд дает заключение относительно соответствия Конститу-
ции Российской Федерации действий и решений Президента Российской Федерации, если соглас-
но Конституции Российской Федерации неконституционность этих действий и решений служит
основанием для отрешения Президента от должности или приведения в действие иного специаль-
ного механизма его ответственности (статья 74)?
Как показал ход заседания, оценке подвергался лишь Указ Президента Российской Федера-
ции от 21 сентября 1993 г. N 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федера-
ции". Обращение Президента к гражданам России 21 сентября 1993 года было лишь кратким из-
ложением содержания данного Указа. Какими-либо дополнительными сведениями о действиях и
решениях Президента Российской Федерации, связанных с его подготовкой и обнародованием,
Конституционный Суд не располагал.
В резолютивной части заключения Конституционного Суда Российской Федерации говорит-
ся о несоответствии Конституции Российской Федерации Указа Президента Российской Федера-
ции от 21 сентября 1993 г. N 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федера-
ции", а не действий и решений Президента Российской Федерации, как это определено в формуле
предмета дела, требующего соответствующей процедуры его рассмотрения. Такая противоречи-
вость заключения Конституционного Суда не случайна. Она свидетельствует о нарушении требо-
ваний Закона о Конституционном Суде Российской Федерации. Согласно части третьей статьи 74
Закона Конституционному Суду Российской Федерации "запрещается давать заключения по во-
просам, которые могут быть предметом рассмотрения в его заседании по делу о конституционно-
сти нормативного акта или обыкновения правоприменительной практики". Данное положение За-
кона было проигнорировано. Более того, Закон запрещает Конституционному Суду по собствен-
ной инициативе проверять нормативные акты на соответствие Конституции Российской Федера-
ции.
90
Согласно части второй статьи 74 Закона о Конституционном Суде Российской Федерации
Конституционный Суд имеет право давать заключения по собственной инициативе. Однако это не
исключает обязательного письменного предложения судьи Конституционного Суда в качестве по-
вода к даче заключения. Как было объявлено Председателем Конституционного Суда В.Д. Зорь-
киным, такое предложение поступило от судьи В.О. Лучина. Однако самого текста с обосновани-
ем материально-правового и процессуально-правового характера возможности принятия и рас-
смотрения его предложения представлено не было. Все совершилось в режиме "процедурного
экспромта".
Как известно (и об этом шла речь в судебном заседании), действующая Конституция Россий-
ской Федерации содержит две статьи, посвященные одному предмету - отрешению от должности
Президента Российской Федерации. Статья 121.6 говорит о немедленном прекращении полномо-
чий Президента в случае, если полномочия Президента Российской Федерации используются для
изменения национально-государственного устройства Российской Федерации, роспуска либо при-
остановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти. Статья
121.10 предусматривает обычную в мировой практике процедуру отрешения от должности (им-
пичмент) Президента и вице-президента Российской Федерации. Согласно этой процедуре такое
решение принимается Съездом народных депутатов Российской Федерации на основании заклю-
чения Конституционного Суда Российской Федерации большинством в две трети голосов от об-
щего числа народных депутатов Российской Федерации по инициативе Съезда народных депута-
тов Российской Федерации, Верховного Совета Российской Федерации или одной из его палат.
Содержание статьи 121.6 противоречит содержанию статьи 121.10 Конституции Российской
Федерации. В силу этого, а также в силу отсутствия какого-либо механизма реализации положе-
ний статьи 121.6 Конституционный Суд не вправе был обращаться к данной статье Конституции
Российской Федерации. На это указало большинство судей, однако председательствовавший в за-
седании В.Д. Зорькин вопреки воле большинства ставил на голосование формулировки, оправды-
вающие действие статьи 121.6 Конституции Российской Федерации.
Конституционный Суд Российской Федерации, признав действия и решения Президента Рос-
сийской Федерации Б.Н. Ельцина не соответствующими Конституции Российской Федерации, не
имел права квалифицировать это несоответствие в качестве основания отрешения Президента
Российской Федерации от должности или приведения в действие иных специальных механизмов
его ответственности. Определение характера конституционного правонарушения, степени его об-
щественной опасности, достаточности этого правонарушения для того или иного вида конститу-
ционной ответственности - прерогатива Съезда народных депутатов Российской Федерации, а не
Конституционного Суда Российской Федерации. К такому выводу пришел Конституционный Суд
Российской Федерации при вынесении заключения от 23 марта 1993 года о соответствии Консти-
туции Российской Федерации действий и решений Президента Российской Федерации в связи с
его Обращением к гражданам России 20 марта 1993 года.
Председательствовавший в заседании В.Д. Зорькин нарушил элементарные требования по-
становки на голосование окончательной формулы заключения, состоящей из четырех вопросов
(элементов): 1) соответствуют ли Конституции Российской Федерации действия и решения Прези-
дента Российской Федерации; 2) являются ли они основанием для отрешения Президента Россий-
ской Федерации от должности или приведения в действие иного механизма его ответственности;
если на второй вопрос дается положительный ответ, то механизм ответственности Президента
Российской Федерации приводится в действие 3) в порядке статьи 121.10 или 4) в порядке статьи
121.6 Конституции Российской Федерации. Голосование должно было проводиться последова-
тельно по указанным вопросам, и по его результатам должно было быть проведено голосование
окончательной формулы заключения. Председательствующий нарушил этот порядок голосования,
не дал возможности текстуально (в письменном виде) изложить формулу заключения, не уточнил
форму голосования (открытое, поименное и т.п.), исключил звукозапись и протоколирование засе-
дания (велась только стенограмма).
Заседание было открыто без меня (я находился за городом), мне не дали возможности даже
ознакомиться с текстом Указа Президента Российской Федерации "О поэтапной конституционной
реформе в Российской Федерации". Общий ход заседания (его молниеносная быстрота, постоян-
ное нагнетание психоза со стороны председательствующего В.Д. Зорькина о полном крушении
91
конституционного строя и т.п., прямое игнорирование норм процедуры ведения заседания, неже-
лание разрешать спорные вопросы права и т.д.) не давал возможности полного, всестороннего и
объективного исследования всех обстоятельств дела.
В силу изложенного нельзя согласиться с заключением Конституционного Суда Российской
Федерации от 21 сентября 1993 года.
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ А.Л. КОНОНОВА
Приступив к рассмотрению данного вопроса, Конституционный Суд нарушил целый ряд

норм Закона о Конституционном Суде Российской Федерации и, соответственно, статьи 121.10 и
165.1 Конституции Российской Федерации. Так, из части второй статьи 121.10 однозначно следу-
ет, что инициатива применения предусмотренного данной статьей порядка отрешения Президента
от должности может быть проявлена лишь теми органами, которые перечислены в этой норме.
Конституционный Суд среди них не значится. Кроме того, совершенно очевидно, что в данном
конкретном случае оценка конституционности "действий и решений" Президента Российской Фе-
дерации неразрывно связана с оценкой конституционности его Указа от 21 сентября 1993 г. N
1400 и без этого невозможна. Однако Закон о Конституционном Суде Российской Федерации не
предусматривает дачу заключений по вопросу о проверке конституционности нормативных актов
по собственной инициативе, а часть третья статьи 74 Закона прямо запрещает Суду "давать заклю-
чения по вопросам, которые могут быть предметом рассмотрения в его заседании по делу о кон-
ституционности нормативного акта".
В нарушение положений статей 28, 29, 34, 36 - 44, 57 - 65 того же Закона закрытое заседание
Конституционного Суда проходило в спешном порядке, без какой-либо подготовки, изучения во-
проса, без извещения, вызова и заслушивания стороны, издавшей нормативный акт, без выяснения
и оценки конкретных обстоятельств, мотивов и аргументов подготовки Указа и Обращения Пре-
зидента Российской Федерации. Это тем более недопустимо, поскольку Конституционный Суд
фактически заочно и без соблюдения процедуры, в нарушение всех принципов правосудия, по
собственной инициативе вопреки требованиям части второй статьи 121.10 предрешил вопрос об
обвинении и конституционной ответственности главы исполнительной власти - высшего должно-
стного лица государства. Уклонившись от рассмотрения правовых аргументов, изложенных в Об-
ращении и Указе Президента Российской Федерации, и ограничившись сугубо формальными
ссылками на противоречивые в ряде случаев и вызывающие сомнения в их правовом характере
положения Конституции, Конституционный Суд лишился возможности разрешить настоящий во-
прос не догматическим толкованием, а исходя из общих начал и смысла Конституции, из общих
принципов права, что предусмотрено и Законом о Конституционном Суде Российской Федерации
(например, пунктом 6 части первой статьи 62).
В связи с обвинением Президента Российской Федерации в роспуске либо приостановлении
деятельности Съезда народных депутатов и Верховного Совета Российской Федерации Конститу-
ционный Суд обязан был рассмотреть вопрос о легитимности этих органов, избранных в период
существования тоталитарной, признанной Судом же антиконституционной государственной
структуры - КПСС, в ином, не существующем ныне государственном образовании - РСФСР, и не
получивших поддержки большинства голосовавших на всенародном референдуме 25 апреля 1993
года.
Учитывая многочисленные обращения политических партий и движений, групп депутатов,
участников Конституционного совещания, представителей общественности о незамедлительном
назначении выборов в новый федеральный парламент, на которые Президент ссылается в своем
Указе и которые совпадают, по сути, с народным волеизъявлением, Конституционный Суд вправе
был пересмотреть свое сыгравшее деструктивную роль Постановление от 21 апреля 1993 года о
порядке подведения итогов референдума в части порядка подсчета голосов по вопросу о досроч-
ных выборах народных депутатов. Последнее, по нашему мнению, противоречит мировой практи-
ке, попирает право и волю политически активных граждан непосредственно участвовать в делах
общества и осуществлять государственную власть через референдум, а значит, и конституцион-
ный принцип народовластия.
92
Конституционный Суд должен был учесть, что в действующей Конституции Российской Фе-
дерации отсутствуют нормы, обеспечивающие принятие Съездом и Верховным Советом решений,
соответствующих волеизъявлению народа на референдуме, побуждающие к таким изменениям
конституционного законодательства, которые способствовали бы разрешению существующих
противоречий в сфере разделения полномочий исполнительной и законодательной властей, уста-
навливающие ответственность высших представительных органов за узурпацию власти, грубое
нарушение основных конституционных принципов, законодательный произвол и попрание право-
вых процедур законотворчества. В Конституции отсутствуют также нормы, предусматривающие
порядок и процедуру принятия новой Конституции. Таким образом, налицо не только правовой
вакуум, но и правовой тупик, выход из которого на основе лишь формального следования "писа-
ным нормам" невозможен.
Конституционный Суд проигнорировал также содержащиеся в Обращении и Указе Прези-
дента многочисленные факты нарушения Съездом и Верховным Советом Российской Федерации
основополагающих принципов Конституции (что, кстати, констатировалось и во многих поста-
новлениях Конституционного Суда), дискредитации ими идей парламентаризма, разрушения ос-
нов конституционного строя, приведшие Президента к выводу о том, что в сложившихся условиях
единственным соответствующим принципу народовластия средством прекращения этого противо-
стояния, преодоления паралича государственной власти являются выборы нового парламента Рос-
Это особенно важно, поскольку, исходя из общепризнанных принципов права, любой вид
юридической ответственности исключается при наличии крайней необходимости. Конституцион-
ный Суд, решая вопрос об ответственности Президента, не только не опроверг, но даже не обсуж-
дал основной аргумент, содержащийся в его Указе, - действовал ли Президент в ситуации крайней
необходимости, когда "формальное следование противоречивым нормам, созданным законода-
тельной ветвью власти" и дальнейшее промедление в разрешении возникшего кризиса угрожало
безопасности государства и народа, демократическим преобразованиям и экономическим рефор-
мам и эта угроза не могла быть устранена в сложившихся обстоятельствах другими средствами, а
цена нарушения менее значима, чем предотвращенный вред. Перечень защищаемых целей и цен-
ностей в Указе Президента достаточно очевиден. Кроме того, Президент прямо сослался на свои
конституционные обязанности по обеспечению государственной и общественной безопасности в
стране, охране прав и свобод человека и гражданина, а также на реализацию води народа, выра-
женной на референдуме 25 апреля 1993 года, убедительно подтвердившем доверие Президенту и
его политическому курсу.
Поэтому сугубо оценочными, релятивными и немотивированными представляются выводы
Конституционного Суда о нарушении Президентом именно тех конституционных обязанностей,
которые он приводит в качестве оснований своих действий (абзац третий пункта 11 статьи 121.5),
или конституционных принципов, в защиту которых он как раз выступает (часть вторая статьи 1,
статья 3). Напротив, Указ Президента не только не затрагивает основ конституционного строя, но
и однозначно нацелен на сохранение и защиту таких конституционных принципов, как народовла-
стие, народное представительство, разделение властей, федерализм и права субъектов федерации,
парламентаризм и охрана прав и свобод человека и гражданина.
За пределами исследования и оценки Конституционного Суда фактически остались и те по-
ложения Указа, из которых следует, что Указ носит вынужденный, временный характер, направ-
лен на осуществление конституционных реформ, ставит своей основной задачей обеспечение
"мирного и легитимного выхода из затянувшегося кризиса" путем обращения к волеизъявлению
народа и проведения демократических выборов высшего представительного органа власти. При
этом и в переходной период законодательные функции не узурпируются и не остаются в руках
Президента и исполнительной власти. Более того, Указ (см. пункт 16) вносится на рассмотрение
Федерального собрания (Совета Федерации), которое и должно решить его судьбу.
Совершенно несостоятельной представляется ссылка Конституционного Суда на статью
121.6 Конституции Российской Федерации как на основание прекращения полномочий Президен-
та. По нашему мнению, данная норма вообще не может применяться ввиду как полной неопреде-
ленности процедуры, так и отсутствия даже элементарных правовых гарантий против ее произ-
вольного толкования и применения. Она прямо противоречит порядку отрешения Президента от
93
должности, предусмотренному статьей 121.10 Конституции. Кроме того, в Конституционном Суде
уже длительное время находится надлежащим образом оформленное ходатайство группы народ-
ных депутатов Российской Федерации о проверке конституционности именно этой нормы, что по
смыслу Закона о Конституционном Суде Российской Федерации делает невозможным ссылку на
нее как на правомерную и действующую до разрешения данного ходатайства по существу.
Таким образом, заключение Конституционного Суда Российской Федерации было принято с
грубым нарушением процессуальных норм, при полном отсутствии каких-либо попыток исследо-
вания тех обстоятельств, которые входят в исключительную компетенцию Конституционного Су-
да, что повлекло за собой неадекватность оценок и необоснованность его выводов.
СУДЬИ КОНСТИТУЦИОННОГО СУДА РФ Т.Г. МОРЩАКОВОЙ
1. Конституционный Суд Российской Федерации, как говорится в его заключении, дал оцен-
ку действиям и решениям Президента, выразившимся в издании Указа и в Обращении к гражда-
нам России. Фактически признан не соответствующим Конституции Указ Президента от 21 сен-
тября 1993 года. Обращение Президента к гражданам России не имеет собственного правового со-
держания, выходящего за пределы предмета Указа. Однако Конституционный Суд, в соответствии
с Законом о Конституционном Суде Российской Федерации, вправе оценивать конституционность
правовых актов только при наличии ходатайства об этом. Ни один из субъектов, управомоченных
Законом на обращение с ходатайством, в Конституционный Суд не обращался. Поэтому Консти-
туционный Суд Российской Федерации был не вправе проверять конституционность названного
Указа Президента.
Конституционный Суд в соответствии с Законом о Конституционном Суде Российской Фе-
дерации может дать заключение о конституционности действий и решений высших должностных
лиц государства по собственной инициативе (часть вторая статьи 74 Закона). Но ему запрещено
давать такие заключения по вопросам, которые могут быть предметом его рассмотрения по делу о
конституционности нормативного акта (часть третья статьи 74 Закона). Таким образом, по собст-
венной инициативе Конституционный Суд не мог проверять конституционность такого норматив-
ного акта, как Указ Президента.
2. Оценивая конституционность действий Президента Российской Федерации, Конституци-
онный Суд руководствовался статьей 121.10 Конституции Российской Федерации, предусматри-
вающей порядок отрешения Президента от должности, и дал по своей инициативе заключение о
наличии в действиях Президента оснований для такого отрешения.
Однако данная норма Конституции предусматривает, что инициатива в постановке вопроса
об отрешении Президента от должности может принадлежать лишь Съезду народных депутатов
Российской Федерации, Верховному Совету или одной из его палат. Инициатива Конституцион-
ного Суда при решении вопроса об импичменте Конституцией Российской Федерации не преду-
смотрена. Конституционный Суд как высший орган по защите Конституции не вправе применять
или толковать в противоречие с Конституцией нормы закона, в том числе Закона о Конституцион-
ном Суде Российской Федерации. Утверждая, что действия Президента служат основанием для
его отрешения от должности, Конституционный Суд принял решение, которое противоречит не
только Конституции, но и части первой статьи 79 Закона о Конституционном Суде Российской
Федерации. Она определяет значение заключения Конституционного Суда и устанавливает, что
такое заключение обязывает лишь признать конституционность или неконституционность рас-
смотренных действий в соответствии с решением Конституционного Суда. Однако оно не должно
содержать вывода о том, служит ли это основанием для отрешения от должности. Данное заклю-
чение Конституционного Суда противоречит с этой точки зрения также его заключению от 23
марта 1993 года, исходившему из того, что задачи Суда ограничиваются оценкой конституцион-
ности рассматриваемых действий.
3. Инициатива Конституционного Суда в постановке вопроса об отрешении Президента от
должности выражает активную политическую позицию Суда и не соответствует требованиям час-
ти третьей статьи 1 и части четвертой статьи 6 Закона о Конституционном Суде Российской Феде-
рации, согласно которым Конституционный Суд не рассматривает политические вопросы и дол-
94
жен выражать правовую позицию, свободную от практической целесообразности и политических
склонностей. Выбор Конституционным Судом по собственной инициативе момента привлечения
высших должностных лиц государства к конституционной ответственности является средством
политического воздействия.
4. Конституционный Суд при рассмотрении вопроса о неконституционности действий Пре-
зидента, которая могла бы служить основанием привлечения его к конституционной ответствен-
ности, должен был исследовать все обстоятельства, обосновывающие или исключающие такую
ответственность, в частности факты, побудившие Президента, как утверждается в Обращении,
принять Указ "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" и свидетельст-
вующие о нарушениях конституционной законности, конституционных гарантий народовластия,
федерализма и демократических прав и свобод. Установление таких фактов не входит в компетен-
цию никаких других судов или иных органов, кроме Конституционного Суда. При этом Консти-
туционный Суд должен был провести судебное разбирательство, соблюдая все правила процеду-
ры, предусмотренные Законом о Конституционном Суде, включая обязательность предваритель-
ного изучения и подготовки вопроса к рассмотрению (часть вторая статьи 41), обеспечение уча-
стия в судебном заседании заинтересованных сторон (статья 36), полноты и всесторонности ис-
следования материалов (статья 35). Эти нормы Закона о Конституционном Суде соблюдены не
были. Какой-либо сокращенный (упрощенный) порядок судопроизводства в Конституционном
Суде Законом не предусмотрен.
5. Указ Президента направлен на организацию выборов нового парламента. Вопрос о необ-
ходимости выборов был вынесен на референдум 25 апреля 1993 года. Однако подсчет голосов при
подведении итогов референдума проводился в соответствии с Постановлением Съезда народных
депутатов Российской Федерации, установившим, что решение считается принятым, если за него
проголосовало более половины граждан, имеющих право быть включенными в списки для голосо-
вания. Это решение Съезда было подтверждено Постановлением Конституционного Суда. В моем
особом мнении к данному Постановлению была мотивирована необоснованность этой позиции.
Более половины граждан, участвовавших в голосовании, высказались на референдуме за проведе-
ние новых выборов. В соответствии с частью третьей статьи 35 Закона РСФСР от 16 октября 1990
года "О референдуме РСФСР" это должно быть признано легитимной основой для назначения та-
ких выборов. Полагаю, что решение Конституционного Суда, признавшего иные, необоснованно
завышенные Съездом народных депутатов Российской Федерации требования к подсчету голосов
в пользу проведения новых выборов, должно быть пересмотрено Конституционным Судом. Воля
большинства участвующих в референдуме граждан, подтвердившего необходимость проведения
выборов нового состава парламента, не может игнорироваться. Однако Конституционный Суд не
рассмотрел и не учел значение данного обстоятельства при оценке конституционности Указа Пре-
зидента по содержанию.
Исходя из изложенного, полагаю, что Конституционный Суд Российской Федерации был не
вправе дать заключение об основаниях отрешения Президента Российской Федерации от должно-
сти.
95
7.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 23 марта 1995 г. N 1-П
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ЧАСТИ 4 СТАТЬИ 105 И СТАТЬИ 106

КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
Поводом к рассмотрению дела согласно части первой статьи 36 Федерального конституци-
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" явился запрос Совета Федера-
ции Федерального Собрания Российской Федерации о толковании части 4 статьи 105 и статьи 106
Основанием к рассмотрению дела согласно части второй статьи 36 Федерального консти-
туционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" явилась обнаружившаяся
неопределенность в понимании положений части 4 статьи 105 в связи с предписаниями статьи 106
Конституции Российской Федерации, вследствие чего требуется разъяснить, распространяется ли
четырнадцатидневный срок, установленный частью 4 статьи 105 Конституции Российской Феде-
рации для рассмотрения и одобрения федеральных законов в Совете Федерации, на федеральные
законы по вопросам, перечень которых дан в статье 106 Конституции Российской Федерации.
Заслушав выступление судьи - докладчика В.Г. Стрекозова, объяснения представителей Со-
вета Федерации, выступления приглашенных, изучив представленные материалы, Конституцион-
ный Суд Российской Федерации установил:
Конституция Российской Федерации, регламентируя законодательный процесс, определяет,
что законопроекты вносятся в Государственную Думу (статья 104, часть 2) и что федеральные за-
коны принимает эта палата (статья 105, часть 1). Законы, принятые Государственной Думой, пере-
даются на рассмотрение Совета Федерации (статья 105, часть 3), что призвано обеспечить учет его
мнения в законодательном процессе и предоставляет ему возможность выразить свое согласие ли-
бо несогласие с Государственной Думой в отношении любого закона.
В соответствии со статьей 105 (часть 4) Конституции Российской Федерации федеральный
закон считается одобренным Советом Федерации, если за него проголосовало более половины от
общего числа членов этой палаты либо если в течение четырнадцати дней он не был рассмотрен
Советом Федерации. Таким образом, Совет Федерации решает сам, какие из принятых Госу-
дарственной Думой законов подлежат рассмотрению на его заседании.
Исключение из этого общего правила установлено статьей 106 Конституции Россий-
ской Федерации, которая дает перечень федеральных законов, подлежащих обязательному
рассмотрению в Совете Федерации.
В то же время статья 106 Конституции Российской Федерации не устанавливает особого сро-
ка для рассмотрения в Совете Федерации соответствующих законов. Начав рассмотрение закона
в четырнадцатидневный срок, предусмотренный частью 4 статьи 105 Конституции Россий-
ской Федерации, Совет Федерации обязан путем голосования принять решение об одобрении
либо отклонении закона. При этом истечение указанного срока не освобождает Совет Федерации
от данной обязанности. Закон, принятый по любому из вопросов, перечисленных в статье 106, не
может считаться одобренным, если Совет Федерации не завершил его рассмотрения. Соответст-
венно, закон в этом случае не подлежит подписанию главой государства.
Если рассмотрение в Совете Федерации федеральных законов, принятых по вопросам, пере-
численным в статье 106 Конституции Российской Федерации, не завершено в установленный ча-
стью 4 статьи 105 срок, оно должно быть продолжено на следующем заседании Совета Федерации
и завершено принятием решения.
На основании изложенного, по смыслу статей 105 и 106 Конституции Российской Федера-
ции, а также с учетом сложившейся практики законодательного процесса, руководствуясь статья-
ми 72, 74 и 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Фе-
дерации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Рассмотрение в Совете Федерации федерального закона, подлежащего в соответствии со
статьей 106 Конституции Российской Федерации обязательному рассмотрению в этой палате,
96
должно начаться согласно части 4 статьи 105 Конституции Российской Федерации не позднее че-
тырнадцати дней после его передачи в Совет Федерации.
2. Если Совет Федерации в течение четырнадцати дней не завершил рассмотрения принятого
Государственной Думой федерального закона, подлежащего в соответствии со статьей 106 Кон-
ституции Российской Федерации обязательному рассмотрению в Совете Федерации, этот закон не
считается одобренным и его рассмотрение продолжается на следующем заседании Совета Феде-
рации до вынесения решения о его одобрении либо отклонении.
3. Толкование, содержащееся в пунктах 1 и 2 резолютивной части настоящего Постановле-
ния, не распространяется на федеральные законы, признаваемые самим Советом Федерации под-
лежащими обязательному рассмотрению в Совете Федерации, если они приняты Государственной
Думой по вопросам, не перечисленным в статье 106 Конституции Российской Федерации.
…
97
8.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 12 апреля 1995 г. N 2-П
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ СТАТЕЙ 103 (ЧАСТЬ 3),

105 (ЧАСТИ 2 И 5), 107 (ЧАСТЬ 3), 108 (ЧАСТЬ 2),
117 (ЧАСТЬ 3) И 135 (ЧАСТЬ 2) КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
рассмотрел в открытом пленарном заседании дело о толковании статей 103 (часть 3), 105
(части 2 и 5), 107 (часть 3), 108 (часть 2), 117 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской
Федерации.
Поводом к рассмотрению дела, согласно части первой статьи 36 Федерального конституци-
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явился запрос Государствен-
ной Думы Федерального Собрания Российской Федерации, направленный в Конституционный
Суд Российской Федерации на основании Постановления Государственной Думы от 17 февраля
1995 г. N 538-1 ГД "Об обращении в Конституционный Суд Российской Федерации".
Основанием к рассмотрению дела, согласно части второй статьи 36 Федерального консти-
туционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явилась обнаружившаяся
неопределенность в понимании названных статей Конституции Российской Федерации в связи с
используемыми в них понятиями "общее число депутатов Государственной Думы" и "общее число
членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы". Вследствие этого требуется разъ-
яснить, тождественно ли общее число депутатов Государственной Думы ее численному составу,
установленному статьей 95 (часть 3) Конституции Российской Федерации, либо оно означает чис-
ло фактически избранных депутатов, за исключением тех, чьи полномочия на момент голосования
прекращены в установленном порядке, а также является ли указание на общее число членов Сове-
та Федерации и депутатов Государственной Думы основанием для принятия решений на базе
суммы голосов членов обеих палат Федерального Собрания.
Заслушав выступление судьи - докладчика Б.С. Эбзеева, объяснения представителей Госу-
дарственной Думы, выступления приглашенных, изучив представленные материалы, Конституци-
онный Суд Российской Федерации
установил:
1. Согласно Конституции Российской Федерации Государственная Дума принимает феде-

ральные законы и постановления по вопросам, относящимся к ее ведению, простым или квалифи-
цированным большинством голосов от общего числа депутатов (статья 103, часть 3; статья 105,
части 2 и 5; статья 107, часть 3; статья 108, часть 2; статья 117, часть 3; статья 135, часть 2).
Давая разъяснение понятия "общее число депутатов Государственной Думы", следует исхо-
дить из того, что согласно статье 3 (часть 1) Конституции Российской Федерации носителем суве-
ренитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонацио-
нальный народ. Часть 2 этой статьи устанавливает, что народ осуществляет свою власть непосред-
ственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. В свою
очередь, статья 32 (часть 1) Конституции Российской Федерации предусматривает, что граждане
Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосред-
ственно, так и через своих представителей.
Представительным и законодательным органом Российской Федерации, представляющим
весь многонациональный народ России и все субъекты Российской Федерации, является Феде-
ральное Собрание, состоящее из Совета Федерации и Государственной Думы (статья 94 и часть 1
статьи 95 Конституции Российской Федерации).
Определяя численный состав Совета Федерации (по два представителя от каждого субъекта
Российской Федерации) и Государственной Думы (450 депутатов), Конституция Российской Фе-
дерации одновременно возлагает на законодательную власть и главу государства обязанность соз-
дать условия для замещения мандатов представителей субъектов Российской Федерации в Совете
98
Федерации и депутатских мандатов в Государственной Думе (пункт "а" статьи 84, часть 2 статьи
96 Конституции Российской Федерации). Конституционное требование о численном составе палат
Федерального Собрания Российской Федерации должно быть обеспечено.
Конституционная характеристика Федерального Собрания как органа народного пред-
ставительства предполагает, что возможная неполнота состава его палат не должна быть
значительной, ибо в противном случае его представительный характер может быть постав-
лен под сомнение.
Цель установления в статье 95 Конституции Российской Федерации числа мандатов в
Совете Федерации и Государственной Думе - обеспечение представительного характера
высшего законодательного органа Российской Федерации. Отсюда следует, что принятие
предложенной Государственной Думой интерпретации понятия "общее число депутатов" как чис-
ла только фактически избранных в Государственную Думу депутатов, за исключением тех, чьи
полномочия на момент голосования прекращены в установленном порядке, может привести к то-
му, что Государственная Дума будет правомочна принимать федеральные законы и иные важные
для страны акты по вопросам своего ведения, даже если фактически утратит свой представитель-
ный характер вследствие вакантности значительной части депутатских мандатов. Такие законы и
иные акты как нарушающие статью 94 Конституции Российской Федерации окажутся нелегитим-
ными.
Акты парламента должны воплощать интересы большинства в обществе, а не только
самого парламентского большинства. Конституция Российской Федерации не установила тре-
бований к численному составу избранных парламентариев, при котором палаты Федерального Со-
брания вправе осуществлять свои конституционные полномочия. В этих условиях представи-
тельный характер Государственной Думы (и Совета Федерации) и легитимность принимае-
мых законов могут быть гарантированы только истолкованием понятия "общее число депу-
татов" как конституционного их числа - 450 депутатов Государственной Думы (178 членов
Совета Федерации). При определении порядка принятия законов и постановлений палатами Фе-
дерального Собрания Конституция Российской Федерации исходит из названного общего числа
депутатов Государственной Думы (общего числа членов Совета Федерации). Принятые большин-
ством от данного числа решения во всех случаях учитывают волю представителей не менее чем
половины избирательного корпуса, вследствие чего наличие вакантных мандатов депутатов не
может сказаться на итогах голосования.
Таким образом, предлагаемое в запросе Государственной Думы отождествление понятий
"общее число депутатов" и "число фактически избранных депутатов" не отвечает требованиям
Конституции Российской Федерации гарантировать народное представительство в Федеральном
Собрании и может воспрепятствовать реализации конституционных положений об организации
палат Федерального Собрания и законодательном процессе.
2. В статьях 107 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации предусматри-
вается принятие решений квалифицированным большинством голосов от общего числа членов
Совета Федерации и депутатов Государственной Думы.
Понимание указанных положений как способа подведения итогов голосования исходя из об-
щей суммы голосов членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы противоречит
Федеративное устройство Российской Федерации обусловливает двухпалатную структуру
Федерального Собрания и значительную самостоятельность Совета Федерации и Государственной
Думы по отношению друг к другу. В своей организации и деятельности они призваны отразить
разные стороны народного представительства в Российской Федерации - прямое представительст-
во населения и представительство субъектов Российской Федерации. Различна и их компетенция.
Статья 100 (часть 1) Конституции Российской Федерации устанавливает, что Совет Федера-
ции и Государственная Дума заседают раздельно. В силу статей 102 (часть 3), 103 (часть 3), 105,
108 (часть 2) Конституции Российской Федерации федеральные законы, постановления Совета
Федерации и Государственной Думы принимаются палатами Федерального Собрания раздельно.
В статье 107 (часть 3) Конституции Российской Федерации подчеркивается, что повторное рас-
смотрение федерального закона палатами Федерального Собрания осуществляется в установлен-
ном Конституцией Российской Федерации порядке, т.е. также раздельно. В тех предусмотренных
99
частью 3 статьи 100 Конституции Российской Федерации случаях, когда палаты собираются со-
вместно, голосования не проводятся и решения не принимаются.
Таким образом, указание на общее число членов Совета Федерации и депутатов Госу-
дарственной Думы, содержащееся в тексте статей 107 и 135 Конституции Российской Феде-
рации, должно пониматься только как единый для обеих палат принцип определения ре-
зультатов голосования.
На основании изложенного и руководствуясь статьями 72, 74 и 75 Федерального конститу-
ционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации
1. Положение об общем числе депутатов Государственной Думы, содержащееся в статьях

103 (часть 3), 105 (части 2 и 5), 107 (часть 3), 108 (часть 2), 117 (часть 3) и 135 (часть 2) Конститу-
ции Российской Федерации, следует понимать как число депутатов, установленное для Государст-
венной Думы статьей 95 (часть 3) Конституции Российской Федерации, - 450 депутатов.
2. Положение об общем числе членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы,
содержащееся в статьях 107 (часть 3) и 135 (часть 2) Конституции Российской Федерации, следует
понимать как предусматривающее голосование раздельно по палатам и определение его результа-
тов соответственно от численности каждой палаты, установленной статьей 95 (части 2 и 3) Кон-
3. Решения Государственной Думы, принятые ранее в соответствии с иным порядком подве-
дения итогов голосования, пересмотру в связи с данным толкованием не подлежат.
…
100
9.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ СТАТЬИ 12

ЗАКОНА СССР ОТ 9 ОКТЯБРЯ 1989 ГОДА "О ПОРЯДКЕ РАЗРЕШЕНИЯ
КОЛЛЕКТИВНЫХ ТРУДОВЫХ СПОРОВ (КОНФЛИКТОВ)" (В РЕДАКЦИИ
ОТ 20 МАЯ 1991 ГОДА) В ЧАСТИ, ЗАПРЕЩАЮЩЕЙ ПРОВЕДЕНИЕ
ЗАБАСТОВОК РАБОТНИКАМИ ГРАЖДАНСКОЙ АВИАЦИИ, В СВЯЗИ
С ЖАЛОБОЙ ПРОФСОЮЗА ЛЕТНОГО СОСТАВА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба Профсоюза летного состава Российской Фе-
дерации на нарушение конституционного права на забастовку в результате применения судом при
разрешении дела норм Закона СССР "О порядке разрешения коллективных трудовых споров
(конфликтов)".
Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации положение части первой статьи 12 на-
званного Закона, предусматривающее, что прекращение работы как средство разрешения коллек-
тивного трудового спора (конфликта) не допускается на предприятиях и в организациях граждан-
ской авиации.
Заслушав сообщения судей - докладчиков О.С. Хохряковой и В.И. Олейника,… Конституци-
онный Суд Российской Федерации установил:
1. 18 мая 1994 года в авиаотрядах и на авиапредприятиях некоторых регионов России по
инициативе Профсоюза летного состава Российской Федерации была проведена забастовка летно-
го состава - членов данного Профсоюза. Решениями судов эта забастовка на основании статьи 12
Закона СССР "О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)" была призна-
на незаконной.
Профсоюз летного состава Российской Федерации обратился в Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации с жалобой о проверке конституционности названного Закона, поскольку, по
его мнению, запрет забастовок противоречит Конституции Российской Федерации.
2. На рассмотрение Конституционного Суда Российской Федерации вынесен вопрос о кон-
ституционности Закона СССР "О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфлик-
тов)", который на основании пункта 2 раздела второго ("Заключительные и переходные положе-
ния") Конституции Российской Федерации действует на территории Российской Федерации и
применяется судами и другими правоприменительными органами.
…
С учетом указанных обстоятельств предметом рассмотрения по данному делу следует при-
знать лишь ту норму обжалуемого Закона (часть первую статьи 12), которая предусматривает за-
прет прекращения работы как средства разрешения коллективного трудового спора (конфликта), и
только в той ее части, которая говорит о предприятиях и организациях гражданской авиации.
3. Статья 37 (часть 4) Конституции Российской Федерации признает право на индивидуаль-
ные и коллективные трудовые споры с использованием установленных федеральным законом спо-
собов их разрешения, включая право на забастовку. Забастовка, таким образом, рассматривается
как способ разрешения спора, и законодатель вправе определять, когда и при каких условиях та-
кой способ разрешения спора возможен, а когда он недопустим.
При регламентации права на забастовку должно осуществляться необходимое согласование
между защитой профессиональных интересов, средством которых является забастовка, и соблю-
дением общественных интересов, которым она способна причинить ущерб и обеспечение которых
- обязанность законодателя.
Возможность ограничения права на забастовку отдельных категорий работников, в том
числе занятых в гражданской авиации, с учетом характера их деятельности и возможных послед-
ствий прекращения ими работы прямо вытекает из положений статьи 17 (часть 3) Конститу-
101
ции Российской Федерации, предусматривающей, что осуществление прав и свобод человека
и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, а также статьи 55 (часть 3)
Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой права и свободы человека и
гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это не-
обходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и закон-
ных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Тем самым
Конституция Российской Федерации определяет для законодателя рамки возможных ограничений.
Ограничение права на забастовку не противоречит и общепризнанным принципам и нормам
международного права. Так, исходя из положений Международного пакта об экономических, со-
циальных и культурных правах, запрет права на забастовку допустим в отношении лиц, входящих
в состав вооруженных сил, полиции и администрации государства (часть вторая статьи 8), а в от-
ношении других лиц ограничения возможны, если они необходимы в демократическом обществе в
интересах государственной безопасности или общественного порядка или для ограждения прав и
свобод других (пункт "c" части первой статьи 8). При этом регламентация права на забастовку ме-
ждународно-правовыми актами о правах человека отнесена к сфере внутреннего законодательства.
Но это законодательство не должно выходить за пределы допускаемых данными актами ограниче-
ний.
4. Часть первая статьи 12 рассматриваемого Закона устанавливает, что на предприятиях и в
организациях гражданской авиации прекращение работы как средство разрешения коллективного
трудового спора (конфликта) не допускается. Такая формулировка означает, что запрет забастовок
распространяется на все без исключения предприятия и организации, относящиеся к системе гра-
жданской авиации, а также на всех занятых в ней работников. Она не предусматривает какой-либо
дифференциации предприятий, подразделений, служб, категорий работников гражданской авиа-
ции с учетом характера их деятельности, а также значимости выполняемых ими работ.
В результате ограничивается право на забастовку значительно большего круга работников,
чем это необходимо для достижения целей, указанных в статьях 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Кон-
В сложившейся ситуации при решении вопросов о законности или незаконности забастовок
часть первая статьи 12 Закона СССР "О порядке разрешения коллективных трудовых споров
(конфликтов)" должна применяться с учетом положений статьи 55 (части 2 и 3) Конституции Рос-
сийской Федерации. Это следует из предписаний пункта 2 раздела второго ("Заключительные и
переходные положения") Конституции Российской Федерации, который предусматривает, что за-
коны и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской Федерации до вступле-
ния в силу Конституции Российской Федерации, применяются в части, не противоречащей ей.
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, статьями 72, 74, 75,
частью второй статьи 86, статьей 100 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
ном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Установленный частью первой статьи 12 Закона СССР "О порядке разрешения коллектив-
ных трудовых споров (конфликтов)" запрет забастовок на предприятиях и в организациях граж-
данской авиации соответствует Конституции Российской Федерации в той мере, в какой право на
забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено согласно статье 55 (часть 3)
Конституции Российской Федерации в целях защиты основ конституционного строя, нравствен-
ности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопас-
ности государства.
2. Установленный частью первой статьи 12 Закона СССР "О порядке разрешения коллек-
тивных трудовых споров (конфликтов)" запрет забастовок на предприятиях и в организациях
гражданской авиации на основании одной лишь их принадлежности к определенной отрасли
не соответствует статьям 37 (часть 4) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации.
3. Федеральному Собранию Российской Федерации в соответствии со статьей 37 (часть 4)
Конституции Российской Федерации надлежит определить условия и основания ограничения пра-
ва на забастовку и связанные с этим необходимые компенсационные механизмы и процедуры раз-
решения коллективных трудовых споров (конфликтов), руководствуясь при этом статьей 55 (части
2 и 3) Конституции Российской Федерации и общепризнанными принципами и нормами междуна-
родного права.
102
10.

СТАТЕЙ 2.1 И 16 ЗАКОНА РСФСР ОТ 18 ОКТЯБРЯ 1991 ГОДА
"О РЕАБИЛИТАЦИИ ЖЕРТВ ПОЛИТИЧЕСКИХ РЕПРЕССИЙ"
(В РЕДАКЦИИ ОТ 3 СЕНТЯБРЯ 1993 ГОДА)
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНКИ З.В. АЛЕШНИКОВОЙ
…
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданки З.В. Алешниковой на нарушение
ее конституционных прав статьями 2.1 и 16 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических
репрессий".
том, соответствуют ли конституционным правам и свободам граждан положения части первой
статьи 2.1 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий".
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Г. Ярославцева, объяснения сторон, показания
свидетеля, заключение эксперта, выступления приглашенных в судебное заседание, изучив пред-
ставленные материалы, Конституционный Суд Российской Федерации установил:
1. Заявительница - гражданка З.В. Алешникова, 1931 года рождения, проживала до 1942 года
вместе с родителями в Сталинградской области. В 1942 году ее родители были повторно репрес-
сированы в административном порядке как социально опасные лица, в связи с чем она вместе с
семьей была насильственно выселена с места своего проживания.
В 1993 году родители З.В. Алешниковой были реабилитированы УВД Волгоградской облас-
ти на основании пункта "в" статьи 3 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрес-
сий", а она на основании абзаца 1 части первой статьи 2.1 того же Закона была признана постра-
давшей от политических репрессий.
Полагая, что к ней политические репрессии применялись непосредственно, З.В. Алешникова
обращалась в органы социального обеспечения, в Министерство юстиции Российской Федерации
с просьбой признать ее необоснованно репрессированной и распространить на нее все компенса-
ции, предусмотренные для этой категории лиц статьей 16 Закона РСФСР "О реабилитации жертв
политических репрессий" и статьей 110 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР". В
просьбе ей было отказано на том основании, что к моменту окончания срока примененных к ее
родителям репрессивных мер она не достигла 16-летнего возраста, с которого по действовавшему
в то время законодательству мог применяться соответствующий вид политических репрессий. Ле-
нинградский районный народный суд города Калининграда также отказал З.В. Алешниковой в
приеме заявления о нарушении ее конституционных прав в связи с применением к ней положений
статей 2.1 и 16 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий".
2. Заявительница обратилась в Конституционный Суд Российской Федерации с просьбой
признать неконституционной всю статью 2.1 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических
репрессий". Однако статья в целом не может быть предметом рассмотрения по данному делу, по-
скольку к заявительнице было применено лишь положение абзаца 1 части первой этой статьи о
признании пострадавшими от политических репрессий детей, находившихся вместе с родителями
в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении.
…
3. Целью Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий", как указано в его
преамбуле, является реабилитация всех жертв политических репрессий, восстановление их в гра-
жданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее
время компенсации материального и морального ущерба.
Признание частью первой статьи 2.1 названного Закона детей, находившихся вместе с роди-
телями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, не репрессированными,
а пострадавшими от политических репрессий не отвечает этой цели, ограничивает для таких лиц
103
возможность реабилитации, создает для них иной по сравнению с реабилитируемыми правовой
статус, в частности уменьшает объем предусмотренных компенсаций.
Действовавшее в период применения репрессий законодательство формально не требовало
вынесения решений о применении репрессий в отношении детей, не достигших 16-летнего возрас-
та. Однако по существу эти дети репрессировались, фактически подвергаясь мерам принуждения.
То обстоятельство, что к моменту необоснованного применения репрессий к родителям они не
достигли возраста, позволявшего юридически привлечь их к ответственности, не имеет значения
для оценки их правового положения и не может служить основанием для ограничения их прав и
свобод в процессе реабилитации. Такие дети, насильственно или вынужденно помещенные в мес-
та заключения, ссылки, высылки, спецпоселений, т.е. в условия явного лишения прав и свобод, в
силу статьи 1 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий" должны быть при-
знаны репрессированными по политическим мотивам со всеми вытекающими отсюда последст-
виями.
4. Содержащиеся в части первой статьи 2.1 Закона РСФСР "О реабилитации жертв политиче-
ских репрессий" ограничения еще более усугубляются органами, на которые возложено его при-
менение. Прокуратура Российской Федерации и Министерство внутренних дел Российской Феде-
рации в своих инструктивных указаниях, исходя из законодательства, действовавшего в период
применения репрессий, учитывают только факт наличия или отсутствия документального под-
тверждения решений о применении репрессий. При этом определяется, что не могут считаться ре-
прессированными дети, не достигшие 16 лет или не поставленные на учет в местах режимного по-
селения родителей. Аналогичная норма содержится в статье 1 Положения о порядке предоставле-
ния льгот реабилитированным лицам и лицам, признанным пострадавшими от политических ре-
прессий, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 3 мая 1994 г. N
419.
Подобное истолкование нормы Закона фактически приводит к дискриминации жертв
политических репрессий по возрасту, поскольку заведомо лишает определенную возрастную
категорию лиц права на реабилитацию.
5. Таким образом, рассматриваемое положение абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона
РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий" по существу и по смыслу, придаваемо-
му ему на практике, устанавливает необоснованные и несправедливые различия (в том числе свя-
занные с возрастом) в отношении определенной категории граждан, признаваемых пострадавши-
ми от политических репрессий, по сравнению с необоснованно репрессированными, хотя к ним
применялись такие же меры репрессий по политическим мотивам.
Положение части первой статьи 2.1 названного Закона о том, что дети, находившиеся вместе
с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, признаются лишь
пострадавшими от политических репрессий, противоречит статье 19 (часть 1) Конституции Рос-
сийской Федерации о равенстве всех перед законом и судом, а также статьям 46 (часть 1) и 52
Конституции Российской Федерации, поскольку не охраняет в равной мере с правами лиц, при-
знаваемых жертвами политических репрессий, права потерпевших от злоупотреблений властью,
не обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию за причиненный ущерб.
Положение абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР "О реабилитации жертв полити-
ческих репрессий" не может являться основанием для дискриминации по возрасту или иным при-
знакам в отношении граждан, пострадавших от политических репрессий, а также для отказа им в
судебной защите и признании их необоснованно репрессированными в порядке и по основаниям,
предусмотренным статьями 1 и 7 названного Закона.
Это подтверждается и требованиями статьи 26 Международного пакта о гражданских и по-
литических правах, установившей, что все люди равны перед законом и имеют право без всякой
дискриминации на равную защиту закона. В соответствии с Декларацией основных принципов
правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятой Генеральной Ассамб-
леей ООН 29 ноября 1985 года, под термином "жертвы" также понимаются лица, которым инди-
видуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный
ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основ-
ных прав в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения на-
104
циональных уголовных законов, но являющегося нарушением международно признанных норм,
касающихся прав человека.
частью второй статьи 86 и статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
1. Признать положение абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона РСФСР от 18 октября 1991
года "О реабилитации жертв политических репрессий" (в редакции от 3 сентября 1993 года), отно-
сящее детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке,
на спецпоселении, к пострадавшим от политических репрессий, а не к репрессированным, не соот-
ветствующим статье 19 (часть 1) и статье 52 Конституции Российской Федерации.
2. Согласно части второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конститу-
ционном Суде Российской Федерации" дело гражданки З.В. Алешниковой, разрешенное на осно-
вании признанного неконституционным положения абзаца 1 части первой статьи 2.1 Закона
РСФСР "О реабилитации жертв политических репрессий", подлежит пересмотру компетентным
органом в установленном порядке.
…
105
11.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 10 июля 1995 г. N 9-П

ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 42 ЗАКОНА ЧУВАШСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
"О ВЫБОРАХ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА ЧУВАШСКОЙ
РЕСПУБЛИКИ" В РЕДАКЦИИ ОТ 26 АВГУСТА 1994 ГОДА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности части второй статьи
42 Закона Чувашской Республики "О выборах депутатов Государственного Совета Чувашской
Республики" в редакции от 26 августа 1994 года.
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явился запрос Президента Чу-
вашской Республики с требованием признать не соответствующей Конституции Российской Фе-
дерации указанную норму Закона Чувашской Республики "О выборах депутатов Государственного
Совета Чувашской Республики".
неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспари-
ваемая норма в редакции Закона Чувашской Республики от 26 августа 1994 года, изменившего по-
рядок подведения итогов голосования при повторном его проведении.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Т.Г. Морщаковой, объяснения представителей сто-
рон, выступления приглашенных специалистов, исследовав документы и материалы, Конституци-
онный Суд Российской Федерации
установил:
1. Выборы в Государственный Совет Чувашской Республики проводились в марте, мае и ию-

не 1994 года на основе Закона Чувашской Республики от 24 ноября 1993 года "О выборах депута-
тов Государственного Совета Чувашской Республики" в редакции от 20 января 1994 года. При
этом из установленного Конституцией Чувашской Республики (часть первая статьи 93) общего
численного состава Государственного Совета, равного 47 депутатам, были избраны 33 депутата.
Для завершения формирования Государственного Совета на 27 ноября 1994 года был назначен
еще один тур выборов. Одновременно вновь избранный состав Государственного Совета 26 авгу-
ста 1994 года принял Закон "О внесении изменений и дополнений в Закон Чувашской Республики
"О выборах депутатов Государственного Совета Чувашской Республики". Этим Законом, в част-
ности, из части второй статьи 42 было исключено положение о том, что избранным по большинст-
ву голосов считается кандидат в депутаты, получивший при повторном голосовании не менее 25
процентов от числа голосов граждан, внесенных в списки избирателей. 4 декабря 1994 года в ре-
зультате проведения последнего этапа повторного голосования на основе Закона в новой редакции
были доизбраны все остальные члены Государственного Совета Чувашской Республики.
По мнению заявителя, исключение из избирательного закона названной нормы не согласует-
ся с положением статьи 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации, в силу которого органы
государственной власти субъекта Российской Федерации должны формироваться в соответствии с
основами конституционного строя Российской Федерации. Кроме того, как указано в запросе, вве-
дение этой поправки в действие перед последним туром повторного голосования нарушает прин-
цип равенства в избирательных правах, что противоречит также статьям 3, 15 и 19 Конституции
2. …
Согласно статье 72 (пункт "б" части 1) Конституции Российской Федерации защита прав и
свобод граждан относится к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов. Исходя
из этого следует признать, что Государственный Совет, принимая поправки к закону о выбо-
106
рах, действовал именно в сфере совместного ведения по обеспечению избирательных прав
граждан.
Конституционный Суд Российской Федерации в настоящем деле рассматривает вопросы, по-
ставленные заявителем, лишь в тех пределах, в каких они касаются указанной сферы совместного
ведения Российской Федерации и ее субъектов.
3. Заявитель ходатайствует о проверке конституционности части второй статьи 42 в новой
редакции как по содержанию данной нормы, так и по юридическим последствиям, вызванным
введением ее в действие и применением.
Рассматриваемая норма регламентирует порядок подведения итогов голосования при по-
вторном его проведении в случаях, когда ни один из кандидатов первоначально не собрал необхо-
димого большинства голосов. Данный вопрос Конституция Российской Федерации не относит ни
к исключительному ведению Российской Федерации, ни к ее совместному с субъектами Россий-
ской Федерации ведению. Поэтому в силу статьи 125 (пункт "б" части 2) Конституции Российской
Федерации проверка конституционности собственно порядка подведения итогов голосования, ко-
торый установлен законом субъекта Российской Федерации, не входит в компетенцию Конститу-
ционного Суда Российской Федерации.
Вместе с тем согласно части первой статьи 86 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации
проверяет соответствие нормативных актов Конституции Российской Федерации не только по со-
держанию норм, но и по порядку принятия, опубликования или введения в действие. При этом,
исходя из части второй статьи 74 названного Закона, Конституционный Суд Российской Федера-
ции оценивает по указанным критериям как буквальный смысл рассматриваемых норм, так и
смысл, который они приобретают в процессе правоприменения, а также в связи с их местом в сис-
теме правовых актов.
Согласно пункту 2 Постановления Государственного Совета Чувашской Республики от 15
июля 1994 года Закона Чувашской Республики "О внесении изменений и дополнений в Закон Чу-
вашской Республики "О выборах депутатов Государственного Совета Чувашской Республики"
подлежал введению в действие со дня его подписания, т.е. с 26 августа 1994 года. Норма о введе-
нии в действие, по существу, является переходным положением к Закону, которое обусловило
применение новой редакции Закона при проведении очередного повторного голосования в ходе
выборов в Государственный Совет, начавшихся ранее на основе прежнего законодательства.
4. Государственный Совет Чувашской Республики, однако, был не вправе распростра-
нять действие новых норм на регулирование отношений по выборам в представительный
орган государственной власти Чувашской Республики, который начал формироваться в
марте 1994 года в соответствии с прежним порядком. Статья 42 (часть вторая) в новой редак-
ции в совокупности с постановлением о введении Закона в действие изменили правила подсчета
голосов в процессе проведения выборов, т.е. когда формирование Государственного Совета еще
не завершилось.
В результате для кандидатов, баллотировавшихся в Государственный Совет до внесения из-
менений в статью 42 Закона, действовали при повторном голосовании одни условия, а для канди-
датов, участвовавших в следующем туре повторного голосования на основе новой редакции Зако-
на, - другие.
5. Изменением правил подсчета голосов при повторном голосовании в процессе уже на-
чатых выборов был нарушен принцип равного избирательного права, соблюдение которого
является необходимым условием свободных выборов (статья 3, часть 3, Конституции Россий-
ской Федерации). Содержание этого принципа конкретизируется также в Международном пакте о
гражданских и политических правах, действие которого признано Российской Федерацией.
В Российской Федерации права и свободы человека и гражданина признаются и гарантиру-
ются в соответствии с Конституцией Российской Федерации и нормами международного права
(статья 17 Конституции Российской Федерации), которые согласно статье 15 (часть 4) Конститу-
ции Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. В целях обеспече-
ния народовластия пункт "b" статьи 25 упомянутого Международного пакта предусматривает, что
каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных
ограничений право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических
107
выборах, производимых на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосо-
вании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации и данной международно-правовой
нормой федеральное законодательство гарантирует право гражданина участвовать в свободных
выборах на основе всеобщего и равного избирательного права. Гарантии данного права должны
быть также предусмотрены в законах субъектов Российской Федерации.
Указанные изменения в процедуре выборов в Государственный Совет Чувашской Рес-
публики привели к неравенству граждан при осуществлении ими пассивного и активного
избирательного права в ходе одних и тех же выборов. На их первом этапе к кандидатам в депу-
таты предъявлялись более высокие требования, что было обусловлено более жесткими нормами
прежней редакции Закона относительно числа голосов, необходимых для избрания в Государст-
венный Совет. В результате и избиратели не смогли в ряде случаев на равных основаниях реали-
зовать свое право на представительство в законодательном органе Чувашской Республики.
Таким образом, был нарушен принцип равенства граждан, закрепленный в статье 19
Конституции Российской Федерации, который определяет равный правовой статус граждан
при осуществлении ими любых прав, в том числе предусмотренного статьей 32 Конституции
Российской Федерации права избирать и быть избранным в органы государственной власти. На-
рушение принципа равенства избирательных прав при формировании законодательного органа
является отступлением от общих принципов организации представительных органов власти субъ-
ектов Российской Федерации (статья 77, часть 1, Конституции Российской Федерации) и, следова-
тельно, может поставить под сомнение легитимность принимаемых ими решений.
Предписание, содержащееся в пункте 2 Постановления Государственного Совета Чувашской
Республики от 15 июля 1994 года о введении в действие новой редакции рассматриваемого
Закона со дня подписания, а не с момента опубликования, противоречит также статье 15
(часть 3) Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что любые норматив-
ные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности граждан, могут приме-
няться лишь при условии их официального опубликования для всеобщего сведения.
Таким образом, по порядку введения в действие норма части второй статьи 42 Закона Чуваш-
ской Республики "О выборах депутатов Государственного Совета Чувашской Республики" в ре-
дакции от 26 августа 1994 года не соответствует статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 и 32 (часть 2)
Конституции Российской Федерации о равенстве граждан, их праве избирать и быть избранными в
органы государственной власти, а также статье 25 Международного пакта о гражданских и поли-
тических правах.
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, частями первой, вто-
рой и третьей статьи 72, частями первой, второй, третьей и четвертой статьи 74, статьей 75, частью
третьей статьи 79, пунктом 3 части первой статьи 86 и статьей 87 Федерального конституционного
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской
Федерации
1. Признать порядок введения в действие части второй статьи 42 Закона Чувашской Респуб-
лики от 24 ноября 1993 года в редакции Закона Чувашской Республики от 26 августа 1994 года "О
внесении изменений и дополнений в Закон Чувашской Республики "О выборах депутатов Госу-
дарственного Совета Чувашской Республики" применительно к формированию Государственного
Совета Чувашской Республики первого созыва не соответствующим Конституции Российской Фе-
дерации, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 и 32 (часть 2), поскольку изменение правил под-
счета голосов в ходе одних выборов привело к нарушению равенства граждан при осуществлении
ими права избирать и быть избранными в органы государственной власти.
2. Пункт 1 резолютивной части настоящего Постановления не ставит под сомнение легитим-
ность Государственного Совета Чувашской Республики и не затрагивает полномочий депутатов,
избранных до введения в действие Закона Чувашской Республики от 26 августа 1994 года "О вне-
сении изменений и дополнений в Закон Чувашской Республики "О выборах депутатов Государст-
венного Совета Чувашской Республики".
108
12.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ УКАЗА

ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 30 НОЯБРЯ 1994 Г.
N 2137 "О МЕРОПРИЯТИЯХ ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ
КОНСТИТУЦИОННОЙ ЗАКОННОСТИ И ПРАВОПОРЯДКА НА ТЕРРИТОРИИ
ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ", УКАЗА ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ ОТ 9 ДЕКАБРЯ 1994 Г. N 2166 "О МЕРАХ
ПО ПРЕСЕЧЕНИЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НЕЗАКОННЫХ ВООРУЖЕННЫХ
ФОРМИРОВАНИЙ НА ТЕРРИТОРИИ ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
И В ЗОНЕ ОСЕТИНО - ИНГУШСКОГО КОНФЛИКТА", ПОСТАНОВЛЕНИЯ
ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 9 ДЕКАБРЯ 1994 Г.
N 1360 "ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
И ТЕРРИТОРИАЛЬНОЙ ЦЕЛОСТНОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ,
ЗАКОННОСТИ, ПРАВ И СВОБОД ГРАЖДАН, РАЗОРУЖЕНИЯ
НЕЗАКОННЫХ ВООРУЖЕННЫХ ФОРМИРОВАНИЙ НА ТЕРРИТОРИИ
ЧЕЧЕНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ И ПРИЛЕГАЮЩИХ К НЕЙ РЕГИОНОВ
СЕВЕРНОГО КАВКАЗА", УКАЗА ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ ОТ 2 НОЯБРЯ 1993 Г. N 1833 "ОБ ОСНОВНЫХ
ПОЛОЖЕНИЯХ ВОЕННОЙ ДОКТРИНЫ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Указов Президента
Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. N 2137 "О мероприятиях по восстановлению консти-
туционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики" и от 9 декабря 1994
г. N 2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на тер-
ритории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта", Постановления Прави-
тельства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360 "Об обеспечении государственной
безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод
граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Респуб-
лики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа", Указа Президента Российской Федера-
ции от 2 ноября 1993 г. N 1833 "Об Основных положениях военной доктрины Российской Федера-
ции".
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явились: запрос группы депу-
татов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации о проверке консти-
туционности Указа Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. N 1833 "Об Основных
положениях военной доктрины Российской Федерации" в части, касающейся использования Воо-
руженных Сил Российской Федерации при разрешении внутренних конфликтов, и Постановления
Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360 "Об обеспечении государствен-
ной безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и сво-
бод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской
Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа"; запрос Совета Федерации Феде-
рального Собрания Российской Федерации о проверке конституционности Указов Президента
Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. N 2137 "О мероприятиях по восстановлению консти-
туционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики" и от 9 декабря 1994
г. N 2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на тер-
ритории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта" и Постановления Прави-
тельства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360 "Об обеспечении государственной
безопасности и территориальной целостности Российской Федерации, законности, прав и свобод
граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Респуб-
лики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа", а также запрос группы членов Совета
Федерации Федерального Собрания Российской Федерации аналогичного содержания. Определе-
нием Конституционного Суда Российской Федерации в соответствии со статьей 48 Федерального
109
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" дела по данным за-
просам, как касающиеся одного и того же предмета, соединены в одном производстве.
неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли указанные в запросах акты Конституции
Заслушав сообщение судей - докладчиков М.В. Баглая и О.И. Тиунова… Конституционный
Суд Российской Федерации
установил:
1. Совет Федерации Федерального Собрания Российской Федерации в обоснование своих

требований ссылается на то, что оспариваемые им Указы Президента Российской Федерации от 30
ноября 1994 г. N 2137 и от 9 декабря 1994 г. N 2166 и Постановление Правительства Российской
Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360 составили единую систему нормативных правовых актов и
привели к неправомерному применению Вооруженных Сил Российской Федерации, поскольку их
использование на территории Российской Федерации, а также иные предписанные в Указах Пре-
зидента Российской Федерации и Постановлении Правительства Российской Федерации меры и
действия юридически возможны лишь в рамках режима чрезвычайного или военного положения.
В запросе подчеркивается, что результатом этих мер явились незаконные ограничения и массовые
нарушения конституционных прав и свобод российских граждан.
Группа депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации в
своем запросе оспаривает конституционность Указа Президента Российской Федерации от 2 нояб-
ря 1993 г. N 1833 в части, касающейся возможности использования Вооруженных Сил Российской
Федерации при разрешении внутренних конфликтов, и Постановления Правительства Российской
Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360. По их мнению, использование во исполнение этих актов
на территории Чеченской Республики Вооруженных Сил Российской Федерации, повлекшее зна-
чительные жертвы среди гражданского населения, противоречит статье 15 Конституции Россий-
ской Федерации и международным обязательствам, принятым на себя Российской Федерацией.
2. В 1991 - 1994 годах на территории Чеченской Республики, являющейся субъектом Россий-
ской Федерации, сложилась экстраординарная ситуация: отрицалось действие Конституции Рос-
сийской Федерации и федеральных законов, была разрушена система законных органов власти,
созданы регулярные незаконные вооруженные формирования, оснащенные новейшей военной
техникой, имели место массовые нарушения прав и свобод граждан.
Осенью 1991 года был разогнан законно избранный Верховный Совет республики. Прове-
денные 27 октября 1991 года новые выборы в высший орган государственной власти и выборы
Президента республики были признаны 2 ноября 1991 года пятым Съездом народных депутатов
РСФСР незаконными, а принятые ими акты не подлежащими исполнению. Оценка этих событий
как антиконституционных и имеющих тяжелые последствия была дана в Обращении седьмого
Съезда народных депутатов Российской Федерации от 10 декабря 1992 года к народу, органам
власти и управления Чеченской Республики, в других документах федеральных властей. Решения
Съезда подтверждены Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации 23
декабря 1994 года в Заявлении в связи с резолюцией о положении в Чеченской Республике, приня-
той Европейским парламентом. В Заявлении указывалось, что в Чеченской Республике свободные
выборы или референдум не проводились, законные органы власти сформированы не были.
В дальнейшем внутриполитическая обстановка в Чеченской Республике продолжала обост-
ряться. Осенью 1994 года на ее территории имели место вооруженные конфликты между враж-
дующими группировками, грозившие перерасти в гражданскую войну.
…
Конституция Российской Федерации, как и ранее действовавшая Конституция 1978 го-
да, не предусматривает возможности одностороннего решения вопроса об изменении статуса
субъекта Российской Федерации и о его выходе из состава Российской Федерации. Согласно
статье 66 (часть 5) Конституции Российской Федерации статус субъекта Российской Федерации
110
может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и субъекта Российской Феде-
рации в соответствии с федеральным конституционным законом.
Государственная целостность - одна из основ конституционного строя Российской Федера-
ции. Она закреплена в статьях 4 (часть 3), 5 (часть 3), 8, 65, 67 (часть 1), 71 (пункт "б") Конститу-
ции Российской Федерации. Государственная целостность - важное условие равного правово-
го статуса всех граждан независимо от места их проживания, одна из гарантий их конститу-
ционных прав и свобод.
Конституционная цель сохранения целостности Российского государства согласуется с об-
щепризнанными международными нормами о праве народа на самоопределение. Из принятой 24
октября 1970 года Декларации принципов международного права, касающихся дружественных
отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объе-
диненных Наций, следует, что осуществление права на самоопределение "не должно толковаться
как санкционирующее или поощряющее любые действия, которые вели бы к расчленению или
полному нарушению территориальной целостности или политического единства суверенных и не-
зависимых государств, действующих с соблюдением принципа равноправия и самоопределения
народов".
С учетом этого федеральными властями (Президентом, Правительством, Федеральным Соб-
ранием) неоднократно предпринимались попытки преодолеть возникший в Чеченской Республике
кризис. Однако они не привели к мирному политическому решению.
Оспариваемые Советом Федерации Указы Президента Российской Федерации от 30 ноября
1994 г. N 2137, от 9 декабря 1994 г. N 2166, Постановление Правительства Российской Федерации
от 9 декабря 1994 г. N 1360 предписывали применение мер государственного принуждения для
обеспечения государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федера-
ции, разоружения незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики.
…
3. Указ Президента Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. N 2137 "О мероприятиях по
восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Респуб-
лики" устанавливал время начала ряда мероприятий по восстановлению конституционной закон-
ности и правопорядка в Чеченской Республике (с 6 часов 00 минут 1 декабря 1994 года), предпи-
сывал создание группы для руководства действиями по разоружению и ликвидации вооруженных
формирований и введению на территории республики режима чрезвычайного положения, а также
определял механизм координации деятельности федеральных органов исполнительной власти и
сил обеспечения безопасности при осуществлении этих мер. Однако запланированные мероприя-
тия в указанное время проведены не были, а состав группы и ее полномочия были в дальнейшем
изменены.
Указ от 30 ноября 1994 г. N 2137 впоследствии был признан утратившим силу Указом Пре-
зидента Российской Федерации от 11 декабря 1994 г. N 2169 "О мерах по обеспечению законно-
сти, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики" (пункт 5)
в связи с невозможностью введения на территории Чеченской Республики чрезвычайного положе-
ния, режим которого определен Законом РСФСР от 17 мая 1991 года "О чрезвычайном положе-
нии". Названный Закон по своему содержанию не рассчитан на экстраординарные ситуации, по-
добные той, которая сложилась в Чеченской Республике, где федеральным властям противостояли
силы, опирающиеся на оснащенные новейшей военной техникой незаконно созданные регулярные
вооруженные формирования.
За период с момента издания и до отмены Указа от 30 ноября 1994 г. N 2137 предусмотрен-
ные в нем меры, которые могли затронуть конституционные права и свободы граждан, реализова-
ны не были, и, следовательно, действие этого Указа не привело к их ограничению или нарушению.
С учетом изложенного Конституционный Суд Российской Федерации считает, что в отношении
данного Указа подлежит применению часть вторая статьи 43 Федерального конституционного за-
кона "О Конституционном Суде Российской Федерации", согласно которой начатое Конституци-
онным Судом Российской Федерации производство может быть прекращено, если к началу или в
период рассмотрения дела акт, конституционность которого оспаривается, был отменен или утра-
тил силу и его действием не нарушены права и свободы граждан.
111
4. Указом Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 2166 "О мерах по пресе-
чению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Респуб-
лики и в зоне осетино-ингушского конфликта" Правительству Российской Федерации дано пору-
чение, реализуя его полномочия в соответствии с пунктами "д", "е" части 1 статьи 114 Конститу-
ции Российской Федерации, использовать все имеющиеся у государства средства для обеспечения
государственной безопасности, законности, прав и свобод граждан, охраны общественного поряд-
ка, борьбы с преступностью, разоружения всех незаконных вооруженных формирований.
Данный Указ адресован Правительству Российской Федерации и в силу статьи 90 (часть 2)
Конституции Российской Федерации обязателен для исполнения. В соответствии с ним Прави-
тельству надлежало в пределах своих конституционных полномочий устранить имевшие место в
Чеченской Республике нарушения статьи 13 (часть 5) Конституции Российской Федерации, за-
прещающей деятельность общественных объединений, действия которых направлены на насиль-
ственное изменение основ конституционного строя, нарушение целостности Российской Федера-
ции, подрыв безопасности, а также создание вооруженных формирований. Указ не предоставлял
Правительству каких-либо полномочий, не вытекающих из Конституции Российской Федерации.
В запросе Совета Федерации оспаривается полномочие Президента Российской Федерации
поручить Правительству применение особых мер, включая использование Вооруженных Сил, для
защиты в соответствии со статьями 80 и 82 Конституции Российской Федерации основ конститу-
ционного строя, суверенитета и государственной целостности, поскольку использование Воору-
женных Сил Российской Федерации на ее территории при чрезвычайных обстоятельствах допус-
кается лишь в рамках санкционированного Советом Федерации чрезвычайного или военного по-
ложения. Однако из Конституции Российской Федерации не следует, что обеспечение госу-
дарственной целостности и конституционного порядка в экстраординарных ситуациях мо-
жет быть осуществлено исключительно путем введения чрезвычайного или военного поло-
жения.
Конституционным основанием Указа Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г.
N 2166 являются статьи 71 (пункт "м"), 78 (часть 4), 80 (часть 2), 82, 87 (часть 1), 90 (часть 3) Кон-
ституции Российской Федерации. Из этих норм следует, что Президент обязан принимать меры
по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости, безопасности и целостно-
сти государства. Президент и Правительство Российской Федерации обеспечивают осущест-
вление полномочий федеральной государственной власти на всей территории Российской
Федерации, в том числе в такой сфере ведения Федерации, как оборона и безопасность.
Конституция Российской Федерации определяет вместе с тем, что Президент Россий-
ской Федерации действует в установленном Конституцией порядке. Для случаев, когда этот
порядок не детализирован, а также в отношении полномочий, не перечисленных в статьях
83 - 89 Конституции Российской Федерации, их общие рамки определяются принципом раз-
деления властей (статья 10 Конституции) и требованием статьи 90 (часть 3) Конституции,
согласно которому указы и распоряжения Президента Российской Федерации не должны
противоречить Конституции и законам Российской Федерации. Кроме того, реализация Пре-
зидентом своей компетенции в "установленном Конституцией Российской Федерации порядке"
предполагает также возложение им на Правительство Российской Федерации в соответствии с
пунктом "ж" части 1 статьи 114 Конституции Российской Федерации задач во исполнение указов
Президента.
Поручая Правительству Российской Федерации использовать "все имеющиеся у государства
средства", Президент вместе с тем, как видно из текста Указа, исходил из того, что использование
этих средств ограничено полномочиями Правительства, установленными пунктами "д", "е" части 1
статьи 114 Конституции Российской Федерации, согласно которым Правительство Российской
Федерации, среди прочего, осуществляет меры "по обеспечению государственной безопасности" и
"по обеспечению законности, прав и свобод граждан, охране собственности и общественного по-
рядка, борьбе с преступностью". Указание "использовать все имеющиеся у государства сред-
ства" не может быть истолковано как предоставление Правительству полномочия действо-
вать вне рамок, установленных для него Конституцией Российской Федерации и действую-
щими законами.
112
В преамбуле Указа от 9 декабря 1994 г. N 2166 обоснованно приводится ссылка на содержа-
щийся в статье 13 (часть 5) Конституции Российской Федерации запрет деятельности, направлен-
ной на нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, созда-
ние вооруженных формирований, разжигание национальной и религиозной розни.
Однако признание этой деятельности находящейся "вне закона" не имеет правового значе-
ния, так как искажает текст приведенной конституционной нормы и не имеет оснований в дейст-
вующем законодательстве.
5. В соответствии с принципами правового государства, закрепленными Конституцией Рос-
сийской Федерации, органы власти в своей деятельности связаны как внутренним, так и междуна-
родным правом. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные
договоры являются согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной
частью ее правовой системы и должны добросовестно соблюдаться, в том числе путем их учета
внутренним законодательством.
Верховный Совет СССР, ратифицировав 4 августа 1989 года Дополнительный протокол к
Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных кон-
фликтов немеждународного характера (Протокол II), поручил Совету Министров СССР подгото-
вить и представить в Верховный Совет СССР предложение о внесении соответствующих измене-
ний в законодательство. Однако это поручение не было исполнено. Тем не менее положения дан-
ного Дополнительного протокола о гуманном обращении со всеми лицами, не принимавшими не-
посредственного участия или прекратившими принимать участие в военных действиях, о раненых,
больных, о защите гражданского населения, объектов, необходимых для выживания гражданского
населения, установок и сооружений, содержащих опасные силы, о защите культурных ценностей и
мест отправления культа подлежат применению обеими сторонами вооруженного конфликта.
Вместе с тем ненадлежащий учет данных положений во внутреннем законодательстве по-
служил одной из причин несоблюдения правил названного Дополнительного протокола, согласно
которым применение силы должно быть соизмеримо с целями и должны прилагаться все усилия к
тому, чтобы избежать ущерба гражданским лицам и их имуществу.
6. На момент издания Указа от 9 декабря 1994 г. N 2166 законодательное регулирование до-
пускало использование Вооруженных Сил Российской Федерации для защиты государства не
только от внешних угроз, но также для собственно защиты населения, территории и суверенитета
(статья 1 Закона Российской Федерации от 24 сентября 1992 года "Об обороне") и для защиты от
внутренних угроз, направленных против личности, общества и государства, включая его консти-
туционный строй, суверенитет и территориальную целостность (статья 1 Закона Российской Фе-
дерации от 5 марта 1992 года "О безопасности").
Президент Российской Федерации, являясь в соответствии со статьей 87 Конституции Рос-
сийской Федерации Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, осуществляет об-
щее руководство по их использованию в качестве сил обеспечения безопасности, а также прини-
мает оперативные решения по обеспечению безопасности в пределах определенной законом ком-
петенции (статья 11 Закона Российской Федерации "О безопасности"). При этом Конституция
Российской Федерации и Законы "Об обороне" и "О безопасности" не связывают использо-
вание Вооруженных Сил только с введением чрезвычайного или военного положения.
… Защищаемая представителями Совета Федерации точка зрения, согласно которой полно-
мочия Президента Российской Федерации могут быть реализованы только при наличии соответст-
вующего закона, означает отказ от принципа прямого действия Конституции, закрепленного в ста-
тье 15 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
…
7. Основные положения военной доктрины Российской Федерации, принятые Указом Прези-
дента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. N 1833, являются составной частью концепции
безопасности Российской Федерации и представляют собой систему официально принятых в го-
сударстве взглядов по военным вопросам, в том числе по вопросу использования Вооруженных
Сил и других войск для защиты жизненно важных интересов. В документе рассматриваются вари-
анты возникновения военных угроз, адекватного поведения государства и применения его Воору-
женных Сил.
113
Основные положения военной доктрины Российской Федерации не содержат нормативных
предписаний. Нормативное содержание отсутствует в связи с этим и в Указе Президента Россий-
ской Федерации от 2 ноября 1993 г. N 1833, которым они приняты. Таким образом, эти документы
не относятся к числу актов, которые могут проверяться Конституционным Судом Российской Фе-
дерации на их соответствие Конституции Российской Федерации, и, следовательно, производство
по их проверке на основании пункта 1 части первой статьи 43 и статьи 68 Федерального конститу-
ционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" подлежит прекращению.
8. В Постановлении Правительства Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 1360 "Об
обеспечении государственной безопасности и территориальной целостности Российской Федера-
ции, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных вооруженных формирований на
территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов Северного Кавказа" преду-
смотрены конкретные меры во исполнение действующих законов Российской Федерации и Указа
Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 2166, в том числе и связанные с ограни-
чениями конституционных прав и свобод. Большинство из этих мер по своему объему, содержа-
нию и условиям применения не выходят за пределы тех ограничений, которые в соответствии с
Законом РСФСР от 18 апреля 1991 года "О милиции", Законами Российской Федерации от 24 сен-
тября 1992 года "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации", от
13 марта 1992 года "Об оперативно - розыскной деятельности в Российской Федерации" и другими
законодательными актами Российской Федерации возможны и допустимы при осуществлении
возложенных Правительством на соответствующие органы полномочий "по изъятию незаконно
хранящегося оружия, выявлению и задержанию лиц, подозреваемых в совершении тяжких пре-
ступлений" (пункт 3 Постановления) и, следовательно, соответствуют статье 55 (часть 3) Консти-
туции Российской Федерации.
Вместе с тем предписание части 5 абзаца первого пункта 3 Постановления о выдворении "за
пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и лич-
ной безопасности граждан и не проживающих на территории данной республики" не может рас-
сматриваться как тождественное установленному пунктом 22 статьи 11 Закона Российской Феде-
рации "О милиции" праву милиции "не допускать граждан на отдельные участки местности и объ-
екты, обязывать их остаться там или покинуть эти участки и объекты в целях защиты здоровья,
жизни и имущества граждан, проведения следственных и розыскных мероприятий".
Предписание части 5 абзаца первого пункта 3 Постановления не может опираться и на пол-
номочия внутренних войск, установленные пунктом "г" части второй статьи 23 Закона Российской
Федерации "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации", по-
скольку эти полномочия, совпадающие по своему содержанию с предусмотренными пунктом 22
статьи 11 Закона Российской Федерации "О милиции", могут применяться внутренними войсками
только в условиях правового режима чрезвычайного положения.
Часть 5 абзаца первого пункта 3 Постановления фактически ограничивает установлен-
ное статьей 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации право каждого, кто законно на-
ходится на территории Российской Федерации, свободно передвигаться, выбирать место
пребывания и жительства, что противоречит статье 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации, допускающей установление ограничений прав и свобод человека и гражданина
лишь федеральным законом.
В абзаце втором пункта 6 рассматриваемого Постановления Временному информационному
центру при Роскомпечати предписывается немедленно лишать аккредитации журналистов, рабо-
тающих в зоне вооруженного конфликта, за передачу недостоверной информации, пропаганду на-
циональной или религиозной неприязни.
В соответствии с частью пятой статьи 48 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991
года "О средствах массовой информации" журналист может быть лишен аккредитации, если им
или редакцией нарушены установленные правила аккредитации либо распространены не соответ-
ствующие действительности сведения, порочащие честь и достоинство организации, аккредито-
вавшей журналиста, что подтверждено вступившим в законную силу решением суда. Таким обра-
зом, абзац второй пункта 6 рассматриваемого Постановления вводит новые основания и по-
рядок лишения журналистов аккредитации, не предусмотренные законом. Это противоре-
чит статье 29 (части 4 и 5), закрепляющей право на свободу информации, статье 46, гаран-
114
тирующей судебную защиту прав и свобод, а также статье 55 (часть 3) Конституции Россий-
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, статьями 72 и 87 Фе-
дерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Кон-
ституционный Суд Российской Федерации
1. Прекратить на основании статьи 68 и части второй статьи 43 Федерального конституцион-

ного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" производство по делу в части, ка-
сающейся проверки конституционности Указа Президента Российской Федерации от 30 ноября
1994 г. N 2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка
на территории Чеченской Республики".
2. Признать, что Указ Президента Российской Федерации от 9 декабря 1994 г. N 2166 "О ме-
рах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чечен-
ской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта" принят в пределах конституционных
полномочий Президента Российской Федерации, предусмотренных статьями 71 (пункт "м"), 78
(часть 4), 80 (часть 2), 82 (часть 1), 87 (часть 1), 90 (часть 3) и 144 (пункт "ж" части 1) Конституции
Российской Федерации, и соответствует Конституции Российской Федерации.
3. Признать содержащиеся в Постановлении Правительства Российской Федерации от 9 де-
кабря 1994 г. N 1360 "Об обеспечении государственной безопасности и территориальной целост-
ности Российской Федерации, законности, прав и свобод граждан, разоружения незаконных воо-
руженных формирований на территории Чеченской Республики и прилегающих к ней регионов
Северного Кавказа" положения о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представ-
ляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан (часть 5 абзаца пер-
вого пункта 3), а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного
конфликта (абзац второй пункта 6), не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее
статьям 27 (часть 1), 29 (части 4 и 5), 55 (часть 3) и 56 Конституции Российской Федерации.
…
6. Федеральному Собранию Российской Федерации надлежит упорядочить законодательство
об использовании Вооруженных Сил Российской Федерации, а также о регулировании других
возникающих в условиях экстраординарных ситуаций и конфликтов вопросов, в том числе выте-
кающих из Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касаю-
щегося защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II).
…
115
13.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 16 октября 1995 г. N 11-П

СТАТЬИ 124 ЗАКОНА РСФСР ОТ 20 НОЯБРЯ 1990 ГОДА
"О ГОСУДАРСТВЕННЫХ ПЕНСИЯХ В РСФСР" В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ
ГРАЖДАН Г.Г. АРДЕРИХИНА, Н.Г. ПОПКОВА,
Г.А. БОБЫРЕВА, Н.В. КОЦЮБКИ
…
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан Г.Г. Ардерихина, Н.Г. Попкова,
Г.А. Бобырева, Н.В. Коцюбки о нарушении их конституционного права на пенсионное обеспече-
ние статьей 124 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР", примененной в их делах
органами социальной защиты населения.
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации положение статьи 124 названного За-
кона, предусматривающее, что за время лишения пенсионера свободы по приговору суда выплата
назначенной пенсии приостанавливается.
Заслушав сообщение судьи - докладчика О.С. Хохряковой… Конституционный Суд Россий-
ской Федерации установил:
1. Гражданину Г.Г. Ардерихину в 1969 году была назначена пенсия по инвалидности III
группы, наступившей вследствие травмы, полученной в период прохождения военной службы. В
связи с осуждением Г.Г. Ардерихина к лишению свободы выплата пенсии ему была приостанов-
лена. Считая, что его право на пенсию нарушено, Г.Г. Ардерихин обращался в Министерство со-
циальной защиты населения Российской Федерации и другие органы, а также с иском в суд, одна-
ко его жалобы и иск были оставлены без удовлетворения со ссылкой на статью 124 Закона РСФСР
"О государственных пенсиях в РСФСР", в соответствии с которой за время лишения пенсионера
свободы по приговору суда выплата назначенной пенсии приостанавливается.
Г.Г. Ардерихин обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой о про-
верке конституционности указанной статьи, поскольку, по его мнению, она противоречит статье
39 (частям 1 и 2) Конституции Российской Федерации.
Жалобы с аналогичными требованиями поступили в Конституционный Суд Российской Фе-
дерации от граждан Н.Г. Попкова, Г.А. Бобырева, Н.В. Коцюбки, которым в связи с лишением
свободы на основании статьи 124 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" также не
выплачивается ранее назначенная пенсия по старости.
…
2. Статья 124 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" предусматривает при-
остановление выплаты назначенной пенсии за время лишения пенсионера свободы по приговору
суда. Толкование данной нормы и практика ее применения свидетельствуют, что фактически речь
идет о прекращении как начисления, так и выплаты пенсии, которую пенсионер получал до осуж-
дения. Подобное приостановление выплаты пенсии по своей сути и правовым последствиям рав-
нозначно лишению права на пенсию на определенный период в связи с лишением пенсионера сво-
боды по приговору суда и нахождением его в исправительно-трудовом учреждении.
3. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому социальное обеспечение по
возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных слу-
чаях, установленных Законом (статья 39, часть 1). Важнейшим элементом социального обеспече-
ния является пенсионное обеспечение, и, таким образом, конституционное право каждого чело-
века как члена общества на социальное обеспечение включает и его право на получение
пенсии в определенных законом случаях и размерах.
Права гражданина в области пенсионного обеспечения находятся в прямой зависимости от
его трудовой или иной общественно полезной деятельности, ее объема и характера. Труд и его
оценка обществом предопределяют различия в условиях и нормах пенсионного обеспечения. Это
находит свое отражение и в делении пенсий на два вида: трудовые пенсии (по старости, по инва-
116
лидности, по случаю потери кормильца, за выслугу лет) и социальные пенсии, назначаемые пре-
старелым и нетрудоспособным гражданам при отсутствии у них права на трудовую пенсию с це-
лью предоставить им минимальный источник средств к существованию.
Различия в правовой природе и сущности указанных видов пенсий обусловливают и разный
характер обязанностей государства по отношению к тем, кто приобрел право на их получение.
4. Трудовые пенсии назначаются в связи с трудовой или иной деятельностью, которую зако-
нодатель признает общественно полезной. Работающие граждане, включая тех, кто находится в
местах лишения свободы, через систему обязательных страховых взносов в Пенсионный фонд
Российской Федерации, отчисляя часть своего заработка, участвуют в формировании средств,
идущих на выплату трудовых пенсий. Таким образом, эти пенсии заработаны, заслужены предше-
ствующим трудом, службой, выполнением определенных, значимых для общества обязанностей.
Лишение пенсионера в период нахождения его в местах лишения свободы трудовой
пенсии путем приостановления ее выплаты является ограничением конституционного пра-
ва на социальное обеспечение. Такое ограничение согласно статье 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации может быть установлено федеральным законом только в той мере, в
какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здо-
ровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности
государства. Этим требованиям положение статьи 124 Закона РСФСР "О государственных
пенсиях в РСФСР", ограничивающее выплату трудовой пенсии, не соответствует.
Приостановление выплаты трудовой пенсии лишает осужденного пенсионера возмож-
ности получить ту ее часть, которая превышает расходы по его содержанию в исправитель-
но-трудовом учреждении, и приобретает характер дополнительного наказания. Кроме того,
оно ограничивает и права иждивенцев пенсионера.
Статья 39 (часть 1) Конституции Российской Федерации не допускает положения, при кото-
ром нетрудоспособные члены общества остаются без помощи, в том числе в случае лишения кор-
мильца свободы. Однако в результате установленного статьей 124 рассматриваемого Закона за-
прета выплачивать осужденному пенсионеру трудовую пенсию и при отсутствии в законодатель-
стве правила о выплате его иждивенцам причитающейся им части пенсии иждивенцы пенсионера
полностью теряют этот пенсионный источник средств к существованию. Тем самым устанавлива-
ется и разный объем прав для иждивенцев осужденных пенсионеров и иждивенцев всех иных ка-
тегорий пенсионеров, что нарушает гарантированный государством принцип равенства прав и
свобод человека и гражданина (статья 19, части 1 и 2 Конституции Российской Федерации).
Положение статьи 124 Закона РСФСР "О государственных пенсиях в РСФСР" не соответст-
вует также требованиям статьи 52 Конституции Российской Федерации, согласно которой госу-
дарство обеспечивает потерпевшим от преступлений компенсацию причиненного ущерба, по-
скольку приостановление выплаты трудовой пенсии исключает возможность удержаний из этой
пенсии сумм в возмещение ущерба потерпевшим от преступления.
5. В отличие от трудовых социальные пенсии не имеют непосредственной связи с трудом или
иной общественно полезной деятельностью. Принимая во внимание целевое назначение и сущ-
ность социальных пенсий, средства на выплату которых ассигнуются в Пенсионный фонд Россий-
ской Федерации из республиканского бюджета Российской Федерации, и учитывая экономические
возможности государства, законодатель определяет, должна ли выплачиваться данная пенсия и в
каком размере той или иной категории пенсионеров в период, когда этот источник средств к суще-
ствованию заменяется для них другим и, следовательно, надобность в социальной пенсии отпада-
ет.
частью второй статьи 86 и статьей 100 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
1. Признать положение статьи 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года "О государствен-
ных пенсиях в РСФСР" в той части, в какой оно устанавливает приостановление выплаты трудо-
вых пенсий за время лишения пенсионера свободы по приговору суда, не соответствующим Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части 1 и 2), 39 (часть 1), 52 и 55 (часть 3).
2. Согласно части третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституци-
онном Суде Российской Федерации" положение статьи 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года
117
"О государственных пенсиях в РСФСР", признанное пунктом 1 резолютивной части настоящего
Постановления не соответствующим Конституции Российской Федерации, утрачивает силу с мо-
мента провозглашения настоящего Постановления.
3. Федеральным органам законодательной и исполнительной власти надлежит определить
порядок выплаты в период нахождения пенсионера в местах лишения свободы по приговору суда
назначенной трудовой пенсии и удержаний из нее.
4. Вопрос о целесообразности приостановления выплаты социальной пенсии за время лише-
ния пенсионера свободы по приговору суда подлежит решению законодателем с учетом целевого
назначения и сущности этого вида пенсий.
…
118
14.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ СТАТЬИ 136 КОНСТИТУЦИИ


онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явился запрос Государствен-
ной Думы Федерального Собрания о толковании статьи 136 Конституции Российской Федерации.
неопределенность в понимании статьи 136 Конституции Российской Федерации, в связи с чем Го-
сударственная Дума ходатайствует о толковании этой конституционной нормы относительно на-
именования и правовой формы документа, содержащего поправку к Конституции Российской Фе-
дерации.
Заслушав выступления судьи - докладчика В.Г. Стрекозова… Конституционный Суд Россий-
1. Конституция Российской Федерации, регламентируя порядок внесения поправок в Консти-
туцию Российской Федерации, определяет в статье 136, что поправки к главам 3 - 8 Конституции
Российской Федерации принимаются в порядке, предусмотренном для принятия федерального
конституционного закона, и вступают в силу после их одобрения органами законодательной вла-
сти не менее чем двух третей субъектов Российской Федерации.
Порядок принятия федерального конституционного закона установлен статьей 108 (часть 2)
Конституции Российской Федерации, которая закрепляет необходимость одобрения такого закона
большинством не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не
менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы; принятый феде-
ральный конституционный закон в течение четырнадцати дней подлежит подписанию Президен-
том Российской Федерации и обнародованию.
2. Вместе с тем, процедура принятия поправок к главам 3 - 8 Конституции Российской
Федерации существенно отличается от процедуры принятия федерального конституционно-
го закона.
Во-первых, круг субъектов, наделенных правом внесения предложений о поправках к Кон-
ституции Российской Федерации, установленный статьей 134 Конституции Российской Федера-
ции, не совпадает с кругом субъектов права законодательной инициативы, установленным статьей
104 Конституции Российской Федерации.
Во-вторых, согласно статье 136 Конституции Российской Федерации для вступления попра-
вок в силу требуется их одобрение органами законодательной власти не менее чем двух третей
субъектов Российской Федерации.
3. Согласно статье 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации по предметам ведения
Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные зако-
ны. Федеральный закон не может быть формой принятия конституционной поправки, так
как в силу прямого указания статей 136 и 108 Конституции Российской Федерации для вне-
сения поправок требуется процедура более сложная по сравнению с установленной для при-
нятия федеральных законов. Кроме того, в отношении федерального закона Президент Рос-
сийской Федерации наделен правом его отклонения, чего не предусматривает порядок при-
нятия федерального конституционного закона, распространенный статьей 136 Конституции
Российской Федерации на процедуру принятия поправок.
В то же время поправки к Конституции Российской Федерации не могут приниматься и
в форме федерального конституционного закона, так как статья 108 (часть 1) Конституции
Российской Федерации прямо указывает, что федеральные конституционные законы при-
нимаются по вопросам, предусмотренным Конституцией Российской Федерации. Использо-
вание формы федерального конституционного закона сделало бы невозможным внесение в главы
3 - 8 Конституции Российской Федерации поправок, не относящихся по своему содержанию к то-
119
му кругу вопросов, которые должны быть регламентированы федеральными конституционными
законами. Кроме того, в отличие от поправок федеральный конституционный закон по своей юри-
дической природе принимается во исполнение Конституции Российской Федерации, не может из-
менять ее положений, а также не может стать ее составной частью.
4. Глава 9, в том числе статья 136, Конституции Российской Федерации предусматривает
специальное регулирование по вопросу о поправках, дополняющее установленные статьей 76
(часть 1) Конституции Российской Федерации формы реализации законодательных полномочий в
сфере ведения Российской Федерации.
Таким образом, положения статьи 136 Конституции Российской Федерации могут быть
реализованы только в форме специального правового акта о конституционной поправке,
имеющего особый статус и отличающегося как от федерального закона, так и от федераль-
ного конституционного закона.
5. Законодатель вправе на основе и в рамках Конституции Российской Федерации урегулиро-
вать порядок направления поправок для их рассмотрения органами законодательной власти субъ-
ектов Российской Федерации и проверки соблюдения необходимых процедур одобрения попра-
вок, а также другие вопросы, связанные с порядком принятия поправок.
…
На основании изложенного… Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Из установленной Конституцией Российской Федерации процедуры принятия поправок к
главам 3 - 8 Конституции Российской Федерации вытекает, что поправки в смысле статьи 136
Конституции Российской Федерации принимаются в форме особого правового акта - закона
Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации. Положение статьи
136 Конституции Российской Федерации о том, что поправки к главам 3 - 8 Конституции Россий-
ской Федерации принимаются в порядке, предусмотренном для принятия федерального конститу-
ционного закона, означает распространение на процедуру принятия поправок требований статьи
108 (часть 2) Конституции Российской Федерации об одобрении данного акта большинством не
менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не менее двух третей
голосов от общего числа депутатов Государственной Думы. При этом вводится особое условие
для вступления поправок в силу, а именно: необходимость их одобрения органами законодатель-
ной власти не менее чем двух третей субъектов Российской Федерации; кроме того, должно быть
соблюдено положение статьи 134 Конституции Российской Федерации, устанавливающей круг
субъектов, обладающих правом внесения предложений о поправках к Конституции Российской
Федерации.
2. Законодатель вправе урегулировать порядок направления принятых поправок для их рас-
смотрения органами законодательной власти субъектов Российской Федерации, порядок проверки
соблюдения необходимых процедур одобрения поправок, а также вопрос о том, каким способом
одобренная поправка учитывается в конституционном тексте.
3. Вступивший в силу после одобрения необходимым числом законодательных органов субъ-
ектов Российской Федерации закон Российской Федерации о поправке к Конституции Российской
Федерации подлежит подписанию Президентом Российской Федерации и обнародованию.
…
120
15.

ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 10 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ СЕВЕРНАЯ
ОСЕТИЯ ОТ 22 ДЕКАБРЯ 1994 ГОДА "О ВЫБОРАХ В ПАРЛАМЕНТ
РЕСПУБЛИКИ СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ - АЛАНИЯ"

10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Респуб-
лики Северная Осетия - Алания".
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явился запрос Правительства
Ингушской Республики с требованием признать не соответствующей Конституции Российской
Федерации указанную норму Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Рес-
публики Северная Осетия - Алания".
неопределенность в вопросе о том, соответствует ли оспариваемая норма Конституции Россий-
Заслушав сообщение судьи - докладчика Б.С. Эбзеева… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Часть вторая статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О
выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" предусматривает, что "в список из-
бирателей включаются лица, обладающие избирательным правом и имеющие постоянное место
жительства на территории соответствующего избирательного участка".
Центральная избирательная комиссия по выборам депутатов Парламента Республики Север-
ная Осетия в своем решении от 2 февраля 1995 г. N 4 "Об участии беженцев и военнослужащих в
выборах Парламента Республики Северная Осетия - Алания" установила, что граждане, не прожи-
вающие на территории Республики Северная Осетия и находящиеся за ее пределами, независимо
от причин отсутствия в списки избирателей не включаются. Тем самым вместо разъяснения по-
рядка применения оспариваемой нормы Закона Центральная избирательная комиссия по выборам
депутатов Парламента Республики Северная Осетия своим решением ввела не предусмотренные
этим Законом ограничения избирательных прав граждан.
2. Правовая позиция заявителя сводится к тому, что норма части второй статьи 10 Закона
Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания"
противоречит положениям Конституции Российской Федерации об избирательных правах граждан
Российской Федерации (статья 32, части 1, 2 и 3) и о праве на свободу передвижения, выбор места
пребывания и жительства на территории Российской Федерации (статья 27, часть 1), так как она
ограничивает права граждан, покинувших территорию Республики Северная Осетия и обладаю-
щих статусом вынужденного переселенца, поскольку они согласно указанной норме не подлежат
включению в списки избирателей.
3. Вопрос о признании за гражданином права быть включенным в список избирателей по
своему значению относится к числу конституционных, поскольку он непосредственно связан с
правом граждан на участие в свободных выборах, являющихся высшим выражением власти наро-
да (статья 3, часть 3, Конституции Российской Федерации), а также с вытекающим из этого поло-
жения принципом всеобщности избирательного права. Кроме того, в избирательных правах
граждан должны находить отражение требования статьи 19 (часть 2) Конституции Россий-
ской Федерации о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от различных
обстоятельств и условий, в том числе места жительства. Вопрос об обеспечении избиратель-
121
ных прав относится к предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Россий-
ской Федерации, что предусмотрено статьей 72 (пункт "б" части 1) Конституции Российской Фе-
дерации и, следовательно, подлежит регулированию федеральными законами и принимаемыми в
соответствии с ними законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской
Федерации (статья 76, часть 2, Конституции Российской Федерации).
4. Часть третья статьи 8 Федерального закона от 6 декабря 1994 года "Об основных гарантиях
избирательных прав граждан Российской Федерации" устанавливает, что основанием для включе-
ния гражданина Российской Федерации в список избирателей на конкретном избирательном уча-
стке является его проживание на территории этого избирательного участка, определяемое в соот-
ветствии с федеральным законом, устанавливающим право граждан Российской Федерации на
свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства на территории Российской Федера-
ции.
Из статьи 2 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993 года "О праве граждан Россий-
ской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Рос-
сийской Федерации" следует, что под "местом пребывания" и "местом жительства" подразумева-
ется определенное юридическое состояние, возникающее при регистрационном учете граждан
Российской Федерации по месту пребывания и месту жительства. При этом "место жительства"
может означать как "постоянное проживание", так и "преимущественное проживание" и, согласно
Закону, не всегда совпадает с фактическим проживанием гражданина в жилых помещениях, опре-
деляемых как постоянное или преимущественное место жительства.
Свобода выбора места жительства является конституционным правом гражданина Россий-
ской Федерации. Вместе с тем Закон возлагает на него обязанность регистрироваться и по месту
пребывания, и по месту жительства. Это распространяется и на граждан, признанных вынужден-
ными переселенцами. Часть первая статьи 3 Закона Российской Федерации от 19 февраля 1993 го-
да "О вынужденных переселенцах" место пребывания вынужденных переселенцев определяет как
временное поселение. Следовательно, они не могут быть признаны постоянно или преимущест-
венно проживающими в местах временного поселения. Из части второй статьи 2 Закона Россий-
ской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места
пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" следует, что временное поселение
является местом пребывания, а не жительства. В соответствии с частью первой статьи 5 данного
Закона временное пребывание за пределами места жительства не влечет за собой снятия с регист-
рационного учета по месту постоянного или преимущественного проживания. В силу этого нали-
чие регистрации должно рассматриваться в качестве одного из оснований для включения
гражданина в список избирателей по месту жительства, что относится и к вынужденным пе-
реселенцам. Сам по себе факт отсутствия гражданина на момент составления списков изби-
рателей по месту постоянного или преимущественного проживания не может служить осно-
ванием для отказа ему во включении в список избирателей на соответствующем избира-
тельном участке.
Оспариваемая норма Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парламент Респуб-
лики Северная Осетия - Алания" по своему буквальному смыслу не устанавливает правовых огра-
ничений для внесения в списки избирателей граждан, обладающих статусом вынужденных пере-
селенцев и не избравших иное место жительства. Наличия регистрации достаточно для органов,
осуществляющих учет избирателей и направляющих сведения о них в соответствующие участко-
вые избирательные комиссии, которые с учетом и других предусмотренных законодательством
оснований принимают решение о включении гражданина в список избирателей. Невключение
гражданина в список избирателей может служить основанием для обжалования в соответствую-
щую избирательную комиссию или для обращения за защитой нарушенного права в судебном по-
рядке. Если же ко дню выборов вынужденный переселенец избрал другое постоянное или пре-
имущественное место жительства, то участковая избирательная комиссия правомерно не включает
его в список избирателей.
5. Рассматриваемая норма в части, ограничивающей активное избирательное право граждан,
преимущественно проживающих на территории избирательного участка, но находящихся на мо-
мент составления списков избирателей за его пределами, противоречит статьям 3 (часть 3), 19
(части 1 и 2), 27 (часть 1), 32 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, которые устанав-
122
ливают право граждан Российской Федерации на участие в свободных выборах, равенство прав и
свобод человека и гражданина, а также право на свободу передвижения и выбор места жительства.
Вместе с тем, вопреки утверждению заявителя, она не содержит предписаний, ограничивающих
избирательные права граждан в зависимости от национальности, языка и других обстоятельств.
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, частями первой и
второй статьи 72, статьей 75, пунктом 1 части первой статьи 86 и статьей 87 Федерального консти-
туционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд
Российской Федерации
1. Признать часть вторую статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994
года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" соответствующей Консти-
туции Российской Федерации, поскольку данная норма предусматривает включение в списки из-
бирателей граждан, обладающих избирательным правом и имеющих постоянное место жительства
на территории соответствующего избирательного участка, и не препятствует включению в списки
избирателей этих граждан в случае их временного пребывания за пределами Республики Северная
Осетия.
Признать часть вторую статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 го-
да "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" постольку, поскольку она
препятствует внесению в списки избирателей граждан Российской Федерации, преимущественно
проживающих на территории Республики Северная Осетия, не соответствующей Конституции
Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1), 32 (части 1 и 2), 72
(пункт "б" части 1) и 76 (часть 2).
…
3. Пункт 1 резолютивной части настоящего Постановления не ставит под сомнение юридиче-
скую силу результатов волеизъявления избирателей и не затрагивает полномочий депутатов Пар-
ламента Республики Северная Осетия, для избрания которых положение о критериях включения
граждан в списки избирателей, содержащееся в части второй статьи 10 Закона Республики Север-
ная Осетия "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания", не имело решающего
значения и в отношении которых оно не повлияло на результаты выборов.
В связи с настоящим Постановлением подлежат пересмотру решения соответствующих из-
бирательных комиссий о признании полномочий тех депутатов Парламента Республики Северная
Осетия, для избрания которых положение о критериях включения граждан в списки избирателей,
содержащееся в части второй статьи 10 Закона Республики Северная Осетия "О выборах в Парла-
мент Республики Северная Осетия - Алания", имело решающее значение и в отношении которых
оно повлияло на результаты выборов.
…
123
16.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ЧАСТИ 2 СТАТЬИ 137 КОНСТИТУЦИИ

Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы Федерального Собра-

ния о толковании части 2 статьи 137 Конституции Российской Федерации.
Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в понима-
нии части 2 статьи 137 Конституции Российской Федерации, в связи с чем Государственная Дума
ходатайствует о толковании этой конституционной нормы относительно того, какой орган и каким
правовым актом уполномочен решить вопрос о включении в статью 65 Конституции Российской
Федерации нового наименования субъекта Российской Федерации.
Заслушав выступление судьи - докладчика А.Л. Кононова… Конституционный Суд Россий-
1. Государственная Дума Федерального Собрания в своем запросе исходит из того, что Кон-
ституция Российской Федерации не определяет, кто и каким образом осуществляет включение но-
вого наименования субъекта Российской Федерации в статью 65 Конституции Российской Феде-
рации. Представитель заявителя полагает, что указанное изменение может вноситься актом Пре-
зидента Российской Федерации; в случае же возникновения разногласий по этому вопросу Прези-
дент Российской Федерации вправе использовать свои полномочия в соответствии со статьей 85
2. Статьи 71 и 72 Конституции Российской Федерации не относят вопрос об изменении
наименования республики, края, области, города федерального значения, автономной об-
ласти, автономного округа ни к ведению Российской Федерации, ни к совместному ведению
Российской Федерации и ее субъектов. Следовательно, в силу статьи 73 Конституции Рос-
сийской Федерации решение вопроса об изменении своего наименования относится к ис-
ключительному ведению субъектов Российской Федерации. Такое решение, принятое в поряд-
ке, установленном законодательством субъекта Российской Федерации, является правовым осно-
ванием для внесения нового наименования в статью 65 Конституции Российской Федерации.
3. Статья 137 Конституции Российской Федерации предусматривает особые случаи внесения
изменений в статью 65 Конституции Российской Федерации. Из сопоставления частей 1 и 2 статьи
137 и части 5 статьи 66 Конституции Российской Федерации следует, что только такие изменения
статьи 65, которые связаны с принятием в Российскую Федерацию и образованием в ее составе
нового субъекта, с изменением конституционно-правового статуса субъекта Российской Федера-
ции, вносятся на основании федерального конституционного закона. Для включения в Конститу-
цию Российской Федерации лишь нового наименования субъекта Российской Федерации принятие
федерального конституционного закона не требуется.
Не является необходимой в данном случае и процедура, предусмотренная статьей 136 Кон-
ституции Российской Федерации, которая в соответствии с толкованием, данным в Постановлении
Конституционного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года, завершается принятием
специального правового акта о конституционной поправке, имеющего особый статус и отличаю-
щегося как от федерального закона, так и от федерального конституционного закона.
4. Анализ норм главы 9 Конституции Российской Федерации, регулирующих процедуру пе-
ресмотра Конституции и внесения конституционных поправок, показывает, что предусмотренный
частью 2 статьи 137 упрощенный порядок включения в статью 65 нового наименования субъекта
Российской Федерации допустим только в тех случаях, если переименование не связано с возмож-
ными отступлениями от смысла иных конституционных норм и потому не требует применения
процедур, перечисленных в статьях 135, 136 и 137 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Новое наименование субъекта Российской Федерации, по смыслу части 2 статьи 137
Конституции Российской Федерации подлежащее включению в статью 65 Конституции Рос-
сийской Федерации в упрощенном порядке, не может затрагивать основы конституционного
строя, права и свободы человека и гражданина, интересы других субъектов Российской Фе-
124
дерации, Российской Федерации в целом и интересы других государств, а также предпола-
гать изменение состава Российской Федерации или конституционно-правового статуса ее
субъекта. В частности, оно не должно содержать указания на иную форму правления, чем
предусмотренная Конституцией Российской Федерации, затрагивать ее государственную це-
лостность, подразумевать или инициировать какие-либо территориальные претензии, про-
тиворечить светскому характеру государства и принципу отделения церкви от государства,
ущемлять свободу совести, включать противоречащие Конституции Российской Федерации
идеологические и иные общественно-политические оценки, игнорировать исторические или
этнические традиции.
5. Президент Российской Федерации на основании статьи 80 (части 1 и 2) Конституции Рос-
сийской Федерации является главой государства и гарантом Конституции Российской Федерации.
Из этого вытекает и его обязанность обеспечивать включение в конституционный текст поправок
и изменений посредством официального опубликования актов, принятых в порядке статей 136 и
Президент Российской Федерации не обладает правом отклонения принятых поправок
и изменений - он обязан обнародовать (промульгировать) их, как и в случаях, предусмотрен-
ных статьями 107 (часть 3) и 108 (часть 2) Конституции Российской Федерации, возлагающими на
него полномочие совершать определенные действия по подготовке принятых актов к опубликова-
нию.
При возникновении споров между органами государственной власти Российской Федерации
и ее субъектами либо между субъектами Российской Федерации по поводу внесения нового на-
именования в статью 65 Конституции Российской Федерации Президент Российской Федерации
может использовать согласительные процедуры и другие полномочия, предусмотренные статьей
85 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Таким образом, новое наименование субъекта Российской Федерации включается в ста-
тью 65 Конституции Российской Федерации указом Президента Российской Федерации о
приведении наименования субъекта Российской Федерации в тексте Конституции Россий-
ской Федерации в соответствие с решением субъекта Российской Федерации. Это не противо-
речит содержанию и смыслу Конституции Российской Федерации и не исключает возможности
дополнительного урегулирования порядка применения части 2 статьи 137 Конституции Россий-
ской Федерации федеральным законом.
сийской Федерации постановил:
1. Изменения наименования республики, края, области, города федерального значения, авто-
номной области, автономного округа в соответствии с частью 2 статьи 137 Конституции Россий-
ской Федерации включаются в текст статьи 65 Конституции Российской Федерации указом Пре-
зидента Российской Федерации на основании решения субъекта Российской Федерации, принято-
го в установленном им порядке. В спорных случаях Президент Российской Федерации использует
полномочия, предусмотренные статьей 85 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Не является изменением наименования субъекта Российской Федерации в смысле части 2
статьи 137 Конституции Российской Федерации и, следовательно, не может быть произведено в
указанном порядке такое переименование, которое затрагивает основы конституционного строя,
права и свободы человека и гражданина, интересы других субъектов Российской Федерации, Рос-
сийской Федерации в целом либо интересы других государств, а также предполагающее измене-
ние состава Российской Федерации или конституционно-правового статуса ее субъекта.
…
125
17.

СТАТЕЙ 23 И 24 ВРЕМЕННОГО ПОЛОЖЕНИЯ ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДЕПУТАТОВ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТНОЙ
ДУМЫ, УТВЕРЖДЕННОГО ПОСТАНОВЛЕНИЕМ КАЛИНИНГРАДСКОЙ
ОБЛАСТНОЙ ДУМЫ ОТ 8 ИЮЛЯ 1994 ГОДА
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности статей 23 и 24 Вре-

менного положения об обеспечении деятельности депутатов Калининградской областной Думы,
утвержденного Постановлением Калининградской областной Думы от 8 июля 1994 года.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Калининградской областной Думы о проверке
конституционности статей 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов
Калининградской областной Думы.
том, соответствуют ли названные статьи Временного положения Конституции Российской Феде-
рации с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государст-
венной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской
Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Д. Зорькина… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Статьями 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов Кали-

нинградской областной Думы, утвержденного Постановлением Калининградской областной Думы
от 8 июля 1994 года, установлены неприкосновенность депутатов Калининградской областной
Думы в сфере уголовного, уголовно - процессуального, административного и административно -
процессуального права, особые условия их привлечения к уголовной и административной ответст-
венности, а также иные исключения из общих правил уголовного, уголовно - процессуального,
административного и административно - процессуального законодательства, в том числе касаю-
щиеся порядка задержания, ареста, обыска, личного досмотра и допроса; все такого рода меры не
могут быть применены без согласия самой Думы, а вопрос о лишении депутата неприкосновенно-
сти решается Думой по представлению прокурора области.
Решением судебной коллегии по гражданским делам Калининградского областного суда от
18 октября 1994 года рассматриваемые статьи Временного положения признаны незаконными и
противоречащими положениям Конституции Российской Федерации (статьи 71 и 72) о разграни-
чении предметов ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Определе-
нием Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 5 де-
кабря 1994 года данное решение оставлено без изменения, а кассационная жалоба Калининград-
ской областной Думы - без удовлетворения.
Однако Калининградская областная Дума считает статьи 23 и 24 Временного положения
подлежащими действию вопреки официально принятым решениям органов судебной власти. По
мнению Думы, вопрос депутатской неприкосновенности урегулирован ею в рамках конституци-
онных полномочий законодательного органа субъекта Российской Федерации. Таким образом,
заявитель фактически просит проверить конституционность названных статей Временного поло-
жения с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Феде-
рацией и ее субъектами, установленного Конституцией Российской Федерации.
Исходя из этого при рассмотрении данного дела Конституционный Суд Российской Федера-
ции устанавливал, соответствуют ли Конституции Российской Федерации статьи 23 и 24 Времен-
ного положения именно с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между
126
органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти
2. Согласно статье 71 (пункт "о") Конституции Российской Федерации уголовное, уголовно -
процессуальное и уголовно - исполнительное законодательство, амнистия и помилование находят-
ся в ведении Российской Федерации. В соответствии со статьей 76 (часть 1) Конституции Россий-
ской Федерации по предметам ведения Российской Федерации принимаются законы федерального
уровня, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации. По смыслу части 5
названной статьи законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Феде-
рации не могут противоречить федеральным законам, принятым по предметам ведения Рос-
сийской Федерации; в случае противоречия между федеральным законом и иным актом, из-
данным в Российской Федерации, действует федеральный закон.
Поскольку по указанным предметам ведения субъекты Российской Федерации не могут
принимать собственные законодательные акты, постольку Калининградская областная Ду-
ма не имела права самостоятельно урегулировать уголовно - правовые аспекты статуса сво-
их депутатов, их неприкосновенности. Если Калининградская областная Дума полагала, что
данный вопрос не урегулирован законом федерального уровня, она могла обратиться с соответст-
вующей законодательной инициативой в Государственную Думу Федерального Собрания.
Таким образом, статьи 23 и 24 Временного положения в той части, в которой они вторгаются
в исключительную компетенцию Российской Федерации по вопросам, обозначенным в статье 71
(пункт "о") Конституции Российской Федерации, не могут быть признаны соответствующими
3. Согласно статье 72 (пункт "к" части 1) Конституции Российской Федерации администра-
тивное и административно - процессуальное законодательство находится в совместном ведении
Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. По этому кругу вопросов издаются
федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые
акты субъектов Российской Федерации (статья 76, часть 2, Конституции Российской Федерации).
К совместному ведению относится также и установление общих принципов организации системы
органов государственной власти и местного самоуправления (статья 72, пункт "н" части 1, Кон-
ституции Российской Федерации), в том числе, следовательно, и тех принципов, которые относят-
ся к статусу, правам и обязанностям депутата законодательного (представительного) органа субъ-
екта Российской Федерации.
Отсутствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения
само по себе не препятствует Калининградской областной Думе принять собственный нор-
мативный акт, что следует из смысла статей 72, 76 (часть 2) и 77 (часть 1) Конституции Рос-
сийской Федерации и вытекает из природы совместной компетенции.
Однако по предметам совместного ведения тот или иной вопрос должен быть решен в соот-
ветствии с главой 1 Конституции Российской Федерации, закрепляющей основы конституционно-
го строя, другими положениями Конституции Российской Федерации и базирующейся на них сис-
темой федеральных правовых актов, в которых эти положения воспроизводятся и конкретизиру-
ются.
Вопрос о неприкосновенности депутатов в сфере административной ответственности и иных
административных мер в том виде, как он решен в статьях 23 и 24 Временного положения, затра-
гивает не только организацию системы органов государственной власти субъекта Российской Фе-
дерации, но и принципы, основные положения и институты административного права и админист-
ративной ответственности, то есть, по сути дела, относится к основам административного права,
установленным действующим федеральным законодательством. Изъятия из него по такому кругу
вопросов не могут быть введены актом субъекта Российской Федерации. Статьей 76 (части 2 и 5)
Конституции Российской Федерации предусмотрено, что законы и иные нормативные правовые
акты субъектов Российской Федерации по вопросам совместного ведения принимаются в соответ-
ствии с федеральными законами и не должны им противоречить.
Следовательно, предусмотрев для депутатов изъятия из действующих норм федерального за-
конодательства по вопросам административных правонарушений и административной ответст-
венности, статьи 23 и 24 Временного положения нарушают разграничение предметов ведения и
127
полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государ-
ственной власти ее субъектов, установленное Конституцией Российской Федерации.
4. Согласно статье 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации система органов госу-
дарственной власти республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной об-
ласти, автономных округов устанавливается субъектами Российской Федерации самостоятельно в
соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами
организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установлен-
ными федеральным законом.
Для депутатов и кандидатов в депутаты в органы власти субъектов Российской Федерации и
местного самоуправления общий принцип гарантий их деятельности, в том числе в связи с при-
влечением к уголовной и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, в
определенной степени уже урегулирован федеральным законом. Так, Федеральным законом от 6
декабря 1994 года "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации"
предусмотрено, что кандидат в депутаты после регистрации не может быть привлечен без согла-
сия прокурора (соответственно уровню выборов) к уголовной ответственности, арестован или
подвергнут мерам административного взыскания, налагаемым в судебном порядке; при даче со-
гласия прокурор обязан известить избирательную комиссию, осуществившую регистрацию канди-
дата (часть пятая статьи 22). Федеральный закон от 28 августа 1995 года "Об общих принципах
организации местного самоуправления в Российской Федерации" устанавливает, что депутаты,
члены выборных органов местного самоуправления, выборные должностные лица местного само-
управления на территории муниципального образования не могут быть задержаны (за исключени-
ем случаев задержания на месте преступления), подвергнуты обыску по месту жительства или ра-
боты, арестованы, привлечены к уголовной ответственности без согласия прокурора субъекта Рос-
сийской Федерации (часть седьмая статьи 18).
Таким образом, в данном вопросе законодатель связывает гарантии деятельности депутата с
обязательным подключением полномочий прокурора вышестоящего уровня. Такой порядок не на-
рушает процессуальных механизмов в сфере уголовной и административной ответственности, ус-
тановленных федеральным законодательством в соответствии с Конституцией Российской Феде-
рации.
Исключив возможность привлечения депутата к уголовной и административной ответ-
ственности, налагаемой в судебном порядке, а также задержания, ареста, обыска, личного
досмотра или допроса без согласия Калининградской областной Думы, Временное положе-
ние установило особый, не предусмотренный Конституцией Российской Федерации и феде-
ральным законом порядок осуществления правосудия и судопроизводства. Между тем по
смыслу статей 71 (пункты "г", "о"), 77 (часть 1), 118 (часть 3), 120 (часть 1) и 124 Конституции
Российской Федерации порядок организации и деятельности судебной власти, осуществление
правосудия относится к исключительной компетенции Российской Федерации.
В связи с лишением депутата неприкосновенности статья 24 Временного положения уста-
навливает также особые полномочия и порядок деятельности прокурора области, тогда как со-
гласно статье 129 (часть 5) Конституции Российской Федерации полномочия, организация и поря-
док деятельности прокуратуры определяются федеральным законом.
На основании изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями
72, 75 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Феде-
рации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать статьи 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов

Калининградской областной Думы, утвержденного Постановлением Калининградской областной
Думы от 8 июля 1994 года, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям
71 (пункты "г", "о"), 72 (пункты "к", "н" части 1), 76 (части 1, 2 и 5), 77 (часть 1), 118, 120 (часть 1),
129 (часть 5).
онном Суде Российской Федерации" решения Калининградской областной Думы и иных органов,
128
основанные на статьях 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов
Калининградской областной Думы, не подлежат исполнению.
3. Федеральному Собранию в соответствии со статьей 77 (часть 1) Конституции Российской
Федерации надлежит урегулировать вопрос о статусе депутата законодательного (представитель-
ного) органа субъекта Российской Федерации, основных гарантиях беспрепятственного и эффек-
тивного осуществления депутатских полномочий.
…
129
18.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 20 декабря 1995 г. N 17-П
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ РЯДА ПОЛОЖЕНИЙ

ПУНКТА "А" СТАТЬИ 64 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РСФСР В СВЯЗИ
С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА В.А. СМИРНОВА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности ряда положений пунк-
та "а" статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина В.А. Смирнова на нарушение
его конституционных прав и свобод пунктом "а" статьи 64 УК РСФСР, примененным в его деле.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые положения пункта "а"
статьи 64 УК РСФСР, устанавливающие уголовную ответственность за измену Родине в форме
выдачи государственной или военной тайны иностранному государству, бегства за границу или
отказа возвратиться из-за границы, оказания иностранному государству помощи в проведении
враждебной деятельности.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.В. Селезнева… Конституционный Суд Россий-
1. Судебной коллегией по уголовным делам Московского городского суда 26 октября 1982
года гражданин В.А. Смирнов признан виновным в совершении преступления, предусмотренного
пунктом "а" статьи 64 УК РСФСР ("Измена Родине").
Кассационная и последующие жалобы В.А. Смирнова на незаконность и необоснованность
приговора были оставлены без удовлетворения. 19 июня 1991 года Президиум Верховного Суда
РСФСР, рассмотрев дело по протесту первого заместителя Генерального прокурора РСФСР, оста-
вил приговор в силе, подтвердив тем самым вывод о виновности В.А. Смирнова в измене Родине,
выразившейся в отказе возвратиться из-за границы, выдаче государственной тайны иностранным
государствам и оказании им помощи в проведении враждебной деятельности.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации заявитель утверждает, что
указанные положения пункта "а" статьи 64 УК РСФСР противоречат ряду норм Конституции Рос-
сийской Федерации о правах и свободах граждан, не согласуются с общепризнанными принципа-
ми и нормами международного права и в результате их применения в конкретном уголовном деле
были нарушены его права и свободы, последствия чего сохраняются и в настоящее время.
2. Конституция Российской Федерации закрепляет суверенную государственность России,
целостность и неприкосновенность ее территории в качестве одной из основ конституционного
строя (преамбула части 1 и 3 статьи 4). Органы государственной власти в пределах своих полно-
мочий осуществляют предусмотренные Конституцией Российской Федерации и федеральными
законами меры по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государствен-
ной целостности, обеспечению обороны страны и безопасности государства (статьи 71, 80, 82, 83,
87, 114 и другие Конституции Российской Федерации).
Гражданин и государство в Российской Федерации связаны взаимными правами, ответствен-
ностью и обязанностями. Гарантируя права и свободы человека и гражданина и обеспечивая их
защиту, государство одновременно вправе устанавливать в федеральном законе ограничения прав
и свобод в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55 Кон-
ституции Российской Федерации), в том числе предусматривать уголовную ответственность за
деяния, умышленно совершенные в ущерб основным ценностям конституционного строя. При
этом правомерное осуществление гражданином своих конституционных прав и свобод не
может рассматриваться как нанесение ущерба суверенитету Российской Федерации, обороне
страны и безопасности государства и влечь для него неблагоприятные правовые последст-
вия, в частности в форме уголовной ответственности за государственную измену (измену Ро-
дине).
130
3. В жалобе гражданина В.А. Смирнова содержится требование признать неконституцион-
ным положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, в соответствии с которым бегство за границу или
отказ возвратиться из-за границы квалифицируются как одна из форм измены Родине, т.е. как дея-
ние, умышленно совершенное гражданином в ущерб суверенитету, территориальной неприкосно-
венности или государственной безопасности и обороноспособности. По мнению заявителя, это
положение противоречит статье 27 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Согласно статье 27 (часть 2) Конституции Российской Федерации каждый может свободно
выезжать за пределы Российской Федерации; гражданин Российской Федерации имеет право бес-
препятственно возвращаться в Российскую Федерацию.
Конкретизация правомочий, составляющих содержание этого права, порядок и условия его
реализации определяются Законом СССР "О порядке выезда из Союза Советских Социалистиче-
ских Республик и въезда в Союз Советских Социалистических Республик граждан СССР"... В
этом Законе предусмотрены ограничения в праве на выезд, связанные с обеспечением безопасно-
сти и других охраняемых государством интересов, но эти ограничения носят временный характер
и не лишают гражданина самого права свободно выезжать из страны и беспрепятственно в нее
возвращаться.
Такое положение согласуется с содержащимися в пункте 2 статьи 12 Международного пакта
о гражданских и политических правах и других международных актах установлениями о праве
каждого человека покидать любую страну, включая свою собственную, и об отсутствии у него ка-
кой-либо обязанности возвращаться в эту страну.
Ограничения права свободно выезжать за пределы Российской Федерации, как и любо-
го иного конституционного права, допустимы в строго определенных статьей 55 (часть 3)
Конституции Российской Федерации целях. Эти ограничения не могут толковаться расши-
рительно и не должны приводить к умалению других гражданских, политических и иных
прав, гарантированных гражданам Конституцией и законами Российской Федерации, и
влечь уголовную ответственность за бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы,
квалифицируемые в соответствии с пунктом "а" статьи 64 УК РСФСР как измена Родине. Преду-
смотренное оспариваемой нормой деяние в силу Конституции Российской Федерации, а также
международных договоров с участием Российской Федерации не может рассматриваться как пре-
ступление, посягающее на оборону, суверенитет, территориальную неприкосновенность, государ-
ственную безопасность или обороноспособность, служить самостоятельным основанием для уго-
ловной ответственности за измену Родине.
4. Заявитель оспаривает конституционность и другой формы измене Родине - выдачи госу-
дарственной или военной тайны иностранному государству - в связи с тем, что в бланкетную дис-
позицию этой нормы включаются секретные и поэтому не доступные гражданам перечни сведе-
ний, составляющих государственную тайну. Такое положение, по его мнению, не соответствует
конституционным требованиям об условиях и пределах регулирования прав, обязанностей и от-
ветственности граждан, в частности требованию о том, что любые нормативные правовые акты,
затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если
они не опубликованы официально для всеобщего сведения (часть 3 статьи 15 Конституции Рос-
сийской Федерации).
Гарантированные в статье 29 Конституции Российской Федерации свобода мысли и слова,
право каждого свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию
могут осуществляться любым законным способом. Эти права и свободы человека и гражданина
могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо, в част-
ности, в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Следовательно, государство вправе относить те или иные сведения в области военной, эко-
номической и других видов деятельности, распространение которых может нанести ущерб оборо-
не страны и безопасности государства, к государственной тайне. В связи с этим статьей 29 (часть
4) Конституции Российской Федерации предусмотрено, что перечень сведений, составляющих го-
сударственную тайну, определяется федеральным законом. Государство вправе также опреде-
лять средства и способы охраны государственной тайны, в том числе устанавливать уголов-
ную ответственность за ее разглашение и выдачу иностранному государству.
131
Однако в силу указанной конституционной нормы уголовная ответственность за выдачу
государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что пере-
чень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опублико-
ванном для всеобщего сведения федеральном законе. Правоприменительное решение, включая
приговор суда, не может основываться на неопубликованном нормативном правовом акте, что вы-
текает из статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Реализация требования статьи 29 (часть 4) Конституции Российской Федерации обеспечива-
ется Законом Российской Федерации от 21 июля 1993 года "О государственной тайне", в котором
определено понятие государственной тайны и указаны сведения, относимые к государственной
тайне.
Таким образом, установление уголовной ответственности за выдачу государственной или во-
енной тайны иностранному государству не противоречит Конституции Российской Федерации, ее
статьям 15 (часть 3), 29 (часть 4), 55 (часть 3).
5. В жалобе В.А. Смирнова поставлен вопрос о признании не соответствующим Конституции
Российской Федерации и такой формы измены Родине, как оказание иностранному государству
помощи в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации, ввиду неопреде-
ленности признаков данного состава преступления.
Установление уголовной ответственности за измену Родине в форме оказания иностранному
государству помощи в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации,
умышленно совершенное гражданином в ущерб ее суверенитету, территориальной неприкосно-
венности или государственной безопасности и обороноспособности, не противоречит Конститу-
ции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1 и 3), 55 (часть 3), 59 (часть 1).
Определение степени формализации признаков того или иного преступления как составная
часть нормотворческого процесса - исключительная компетенция законодателя. …
На основании изложенного … Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее бегство за гра-
ницу или отказ возвратиться из-за границы как форму измены Родине, не соответствующим Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 2), 55 (часть 3).
…
2. Признать положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее выдачу государ-
ственной или военной тайны иностранному государству как форму измены Родине, соответст-
вующим Конституции Российской Федерации.
3. Признать положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее оказание ино-
странному государству помощи в проведении враждебной деятельности против Российской Феде-
рации как форму измены Родине, соответствующим Конституции Российской Федерации.
…
132
19.
ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 31 октября 1995 г. N 8
О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ СУДАМИ КОНСТИТУЦИИ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРИ ОСУЩЕСТВЛЕНИИ ПРАВОСУДИЯ
Закрепленное в Конституции Российской Федерации положение о высшей юридической силе

и прямом действии Конституции означает, что все конституционные нормы имеют верховенство
над законами и подзаконными актами, в силу чего суды при разбирательстве конкретных судеб-
ных дел должны руководствоваться Конституцией Российской Федерации.
В целях единообразного применения судами конституционных норм при осуществлении
правосудия Пленум Верховного Суда Российской Федерации постановляет дать следующие разъ-
яснения:
1. В соответствии со ст. 18 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и
гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и
применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного само-
управления и обеспечиваются правосудием.
Учитывая это конституционное положение, а также положение ч. 1 ст. 46 Конституции Рос-
сийской Федерации, гарантирующей каждому право на судебную защиту его прав и свобод, суды
обязаны обеспечить надлежащую защиту прав и свобод человека и гражданина путем своевремен-
ного и правильного рассмотрения дел.
2. Согласно ч. 1 ст. 15 Конституции Российской Федерации Конституция имеет высшую
юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. В
соответствии с этим конституционным положением судам при рассмотрении дел следует оцени-
вать содержание закона или иного нормативного правового акта, регулирующего рассматривае-
мые судом правоотношения, и во всех необходимых случаях применять Конституцию Российской
Федерации в качестве акта прямого действия.
Суд, разрешая дело, применяет непосредственно Конституцию, в частности:
а) когда закрепленные нормой Конституции положения, исходя из ее смысла, не требу-
ют дополнительной регламентации и не содержат указания на возможность ее применения
при условии принятия федерального закона, регулирующего права, свободы, обязанности
человека и гражданина и другие положения;
б) когда суд придет к выводу, что федеральный закон, действовавший на территории
Российской Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, противо-
речит ей;
в) когда суд придет к убеждению, что федеральный закон, принятый после вступления
в силу Конституции Российской Федерации, находится в противоречии с соответствующими
положениями Конституции;
г) когда закон либо иной нормативный правовой акт, принятый субъектом Российской
Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Россий-
ской Федерации, противоречит Конституции Российской Федерации, а федеральный закон,
который должен регулировать рассматриваемые судом правоотношения, отсутствует.
В случаях, когда статья Конституции Российской Федерации является отсылочной, суды при
рассмотрении дел должны применять закон, регулирующий возникшие правоотношения. Наличие
решения Конституционного Суда Российской Федерации о признании неконституционной той или
иной нормы закона не препятствует применению закона в остальной его части.
Нормативные указы Президента Российской Федерации как главы государства подлежат
применению судами при разрешении конкретных судебных дел, если они не противоречат Кон-
ституции Российской Федерации и федеральным законам (ч. 3 ст. 90 Конституции Российской
Федерации).
3. В случае неопределенности в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской
Федерации примененный или подлежащий применению по конкретному делу закон, суд, исходя
из положений ч. 4 ст. 125 Конституции Российской Федерации, обращается в Конституционный
133
Суд Российской Федерации с запросом о конституционности этого закона. Такой запрос в соот-
ветствии со ст. 101 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Россий-
ской Федерации" может быть сделан судом первой, кассационной или надзорной инстанции в лю-
бой стадии рассмотрения дела.
О необходимости обращения с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации суд
выносит мотивированное определение (постановление). Сам запрос оформляется в письменной
форме в виде отдельного документа.
В запросе о проверке конституционности примененного или подлежащего применению при
рассмотрении конкретного дела закона суд в соответствии с требованиями ст. 37 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" должен указать точ-
ное название, номер, дату принятия, источник опубликования и иные данные о подлежащем про-
верке законодательном акте, а также мотивы, по которым он пришел к выводу о направлении ука-
занного запроса. В силу ст. 38 названного Федерального конституционного закона к запросу необ-
ходимо приложить текст закона, подлежащего проверке, и перевод на русский язык всех докумен-
тов и иных материалов, изложенных на другом языке.
В связи с обращением в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о провер-
ке конституционности примененного или подлежащего применению закона производство по делу
или исполнение принятого решения, исходя из требований ст. 103 Федерального конституционно-
го закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", приостанавливается до разрешения
запроса Конституционным Судом Российской Федерации, о чем должно быть указано в названном
выше определении (постановлении) суда.
Если подсудимый содержится под стражей, рекомендовать суду в каждом таком случае об-
суждать вопрос об изменении ему меры пресечения.
4. При рассмотрении дел судам надлежит учитывать, что если подлежащий применению за-
кон либо иной нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации противоречит феде-
ральному закону, принятому по вопросам, находящимся в ведении Российской Федерации либо в
совместном ведении Российской Федерации и субъекта Российской Федерации, то, исходя из по-
ложений ч. 5 ст. 76 Конституции Российской Федерации, суд должен принять решение в соответ-
ствии с федеральным законом.
Если имеются противоречия между нормативным правовым актом субъекта Российской Фе-
дерации, принятым по вопросам, относящимся к ведению субъекта Российской Федерации, и фе-
деральным законом, то в силу ч. 6 ст. 76 Конституции Российской Федерации подлежит примене-
нию нормативный правовой акт субъекта Российской Федерации.
5. Судам при осуществлении правосудия надлежит исходить из того, что общепризнанные
принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и
иных документах (в частности, во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте о
гражданских и политических правах, Международном пакте об экономических, социальных и
культурных правах), и международные договоры Российской Федерации являются в соответствии
с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы. Этой же
конституционной нормой определено, что если международным договором Российской Федера-
ции установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила между-
народного договора.
Учитывая это, суд при рассмотрении дела не вправе применять нормы закона, регулирующе-
го возникшие правоотношения, если вступившим в силу для Российской Федерации международ-
ным договором, решение о согласии на обязательность которого для Российской Федерации было
принято в форме федерального закона, установлены иные правила, чем предусмотренные законом.
В этих случаях применяются правила международного договора Российской Федерации.
При этом судам необходимо иметь в виду, что в силу п. 3 ст. 5 Федерального закона Россий-
ской Федерации "О международных договорах Российской Федерации" положения официально
опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внут-
ригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно.
В иных случаях наряду с международным договором Российской Федерации следует применять и
соответствующий внутригосударственный правовой акт, принятый для осуществления положений
указанного международного договора.
134
6. Обратить внимание судов на то, что в силу ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации
не могут применяться законы, а также любые иные нормативные правовые акты, затрагивающие
права, свободы, обязанности человека и гражданина, если они не опубликованы официально для
всеобщего сведения. В соответствии с указанным конституционным положением суд не вправе
основывать свое решение на неопубликованных нормативных актах, затрагивающих права,
свободы, обязанности человека и гражданина.
Порядок официального опубликования федеральных нормативных правовых актов опреде-
лен Федеральным законом Российской Федерации "О порядке опубликования и вступления в силу
федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собра-
ния" и Указом Президента Российской Федерации от 21 января 1993 г. "О нормативных актах цен-
тральных органов государственного управления Российской Федерации".
7. Если при рассмотрении конкретного дела суд установит, что подлежащий применению акт
государственного или иного органа не соответствует закону, он в силу ч. 2 ст. 120 Конституции
Российской Федерации обязан принять решение в соответствии с законом, регулирующим данные
правоотношения.
Оценке с точки зрения соответствия закону подлежат нормативные акты любого государст-
венного или иного органа (нормативные указы Президента Российской Федерации, постановления
палат Федерального Собрания Российской Федерации, постановления и распоряжения Правитель-
ства Российской Федерации, акты органов местного самоуправления, приказы и инструкции ми-
нистерств и ведомств, руководителей учреждений, предприятий, организаций и т.д.).
При применении закона вместо несоответствующего ему акта государственного или иного
органа суд вправе вынести частное определение (постановление) и обратить внимание органа или
должностного лица, издавшего такой акт, на необходимость привести его в соответствие с зако-
ном либо отменить.
…
13. При рассмотрении дел, вытекающих из жилищных правоотношений, судам необходимо
учитывать, что Конституция Российской Федерации предоставила каждому, кто законно находит-
ся на территории Российской Федерации, право свободно передвигаться, выбирать место пребы-
вания и жительства, а также гарантировала право на жилище (ч. 1 ст. 27, ч. 1 ст. 40).
Исходя из этих положений Конституции, следует иметь в виду, что отсутствие прописки ли-
бо регистрации, заменившей институт прописки, само по себе не может служить основанием для
ограничения прав и свобод человека, включая и право на жилище. При рассмотрении дел, связан-
ных с признанием права пользования жилым помещением, необходимо учитывать, что данные,
свидетельствующие о наличии или отсутствии прописки (регистрации), являются лишь одним из
доказательств того, состоялось ли между нанимателем (собственником) жилого помещения, чле-
нами его семьи соглашение о вселении лица в занимаемое ими жилое помещение и на каких усло-
виях.
…
135
20.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 18 января 1996 г. N 2-П

УСТАВА (ОСНОВНОГО ЗАКОНА) АЛТАЙСКОГО КРАЯ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности ряда положений Уста-
ва (Основного Закона) Алтайского края.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос администрации Алтайского края о проверке
конституционности положений статей 44, 45, абзаца 2 части четвертой статьи 71, абзацев 11 и 12
статьи 73, статьи 77, частей второй и третьей статьи 81, части первой статьи 82, части второй ста-
тьи 83, части второй статьи 84, статьи 85 и части второй статьи 87 Устава (Основного Закона) Ал-
тайского края.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации указанные в запросе нормы.
Заслушав сообщение судьи - докладчика М.В. Баглая… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Оспариваемые в запросе администрации Алтайского края положения Устава (Основного

Закона) Алтайского края регламентируют вопросы образования краевых органов государственной
власти, разграничения их полномочий и порядка взаимодействия и по существу составляют еди-
ный блок. Поскольку Конституция Российской Федерации относит эти вопросы к совместному
ведению органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной вла-
сти субъектов Российской Федерации, запрос в соответствии с требованиями части второй статьи
85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"
является допустимым.
онном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации принимает
постановления только по предмету, указанному в обращении, и лишь в отношении той части акта,
конституционность которой подвергается сомнению. В запросе администрации Алтайского края
оспариваются положения одиннадцати статей Устава Алтайского края. По мнению заявителя, эти
нормы не соответствуют Конституции Российской Федерации, так как установленная ими система
органов государственной власти края противоречит основам конституционного строя, принципу
разделения властей и вытекающей из него самостоятельности органов государственной власти, не
обеспечивает право граждан участвовать в управлении делами государства, в частности в выборах
главы исполнительной власти края, нарушает единство системы органов государственной власти,
а также установленный Конституцией Российской Федерации порядок правового регулирования
вопросов, относящихся к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской
Федерации.
3. Из Конституции Российской Федерации следует, что субъекты Российской Федерации
вправе устанавливать свою систему органов государственной власти путем принятия собственных
нормативных актов. Однако такие акты должны соответствовать основам конституционного строя
и общим принципам организации представительных и исполнительных органов государственной
власти (статья 77, часть 1), другим положениям Конституции Российской Федерации и конкрети-
зирующим их федеральным правовым актам. Государственная власть в субъектах Российской Фе-
дерации должна опираться на принципы демократического федеративного правового государства
с республиканской формой правления (статья 1, часть 1), единства системы государственной вла-
сти (статья 5, часть 3), а также осуществления государственной власти на основе разделения зако-
нодательной, исполнительной и судебной властей и вытекающей из этого самостоятельности их
органов (статья 10).
136
Разделение властей закрепляется в Конституции Российской Федерации в качестве од-
ной из основ конституционного строя для Российской Федерации в целом, т.е. не только для
федерального уровня, но и для организации государственной власти в ее субъектах.
Разделение единой государственной власти на законодательную, исполнительную и су-
дебную предполагает установление такой системы правовых гарантий, сдержек и противо-
весов, которая исключает возможность концентрации власти у одной из них, обеспечивает
самостоятельное функционирование всех ветвей власти и одновременно - их взаимодейст-
вие.
Органы законодательной и исполнительной власти в пределах своей компетенции дей-
ствуют независимо друг от друга, каждая власть формируется как самостоятельная, а пол-
номочия одной власти по прекращению деятельности другой допустимы только при условии
сбалансированности таких полномочий, обеспечиваемой на основе законодательных реше-
ний. Для организации системы государственной власти в Российской Федерации существенное
значение имеет конституционное положение, согласно которому в пределах ведения Российской
Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Российской
Федерации и субъектов Российской Федерации федеральные органы исполнительной власти и ор-
ганы исполнительной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему испол-
нительной власти в Российской Федерации (статья 77, часть 2), что должно обеспечиваться при
конституировании органов государственной власти субъектов Российской Федерации.
4. Заявитель оспаривает конституционность статей 44, 45 и абзаца 11 статьи 73 Устава, кото-
рые определяют компетенцию Законодательного Собрания по установлению порядка образования
в крае внебюджетных и валютных фондов, утверждению положений об этих фондах, а также ус-
тановлению порядка пользования кредитами на хозяйственные и социальные цели.
Компетенция органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавли-
вается на основе правила, вытекающего из статьи 77 (часть 1) Конституции Российской Федера-
ции, согласно которому полномочия органов государственной власти субъектов Российской
Федерации, не затрагивающие конституционные основы и прерогативы федерального зако-
нодателя, определяются ими самостоятельно. Исходя из этого правила установление Законода-
тельным Собранием порядка образования названных фондов, утверждение соответствующих по-
ложений и отчетов об исполнении не могут квалифицироваться ни как нарушение Конституции
Российской Федерации, ни как вмешательство в управленческую деятельность администрации
края, так как по существу речь идет о реализации представительной властью своих бюджетных
полномочий, что само по себе не нарушает общего баланса полномочий законодательных и ис-
полнительных органов.
Кроме того, отнесение к компетенции Законодательного Собрания установления порядка об-
разования в крае внебюджетных и валютных фондов соответствует Закону Российской Федерации
от 15 апреля 1993 года "Об основах бюджетных прав и прав по формированию и использованию
внебюджетных фондов представительных и исполнительных органов государственной власти рес-
публик в составе Российской Федерации, автономной области, автономных округов, краев, облас-
тей, городов Москвы и Санкт - Петербурга, органов местного самоуправления" (статья 22).
Соответствует Конституции и законодательству Российской Федерации и положение статьи
45 Устава о том, что администрация края пользуется кредитами в порядке, установленном Законо-
дательным Собранием. Постановлением Алтайского краевого Законодательного Собрания от 2
октября 1995 года в статью 45 Устава внесено изменение, уточняющее, что порядок получения и
выдачи кредитов на хозяйственные и социальные цели устанавливается федеральными законами и
законами края (а не Законодательным Собранием). Такое изменение, не затрагивая по существу
содержания статьи, текстуально делает ее более точной с точки зрения соответствия Конституции
и законодательству Российской Федерации.
5. Предметом запроса является также статья 77 Устава, согласно которой деятельность Зако-
нодательного Собрания не может быть приостановлена или досрочно прекращена решением лю-
бого органа государственной власти Российской Федерации и края; приостановление деятельно-
сти Законодательного Собрания, его постоянных комитетов и комиссий возможно лишь по реше-
нию самого Законодательного Собрания; прекращение полномочий Законодательного Собрания
137
возможно в связи с истечением срока полномочий его депутатов или в установленных случаях - по
решению самого Законодательного Собрания.
По мнению заявителя, предписания данной статьи выводят Законодательное Собрание из-
под юрисдикции Российской Федерации. Между тем в Уставе зафиксировано, что правовые осно-
вы осуществления государственной власти в крае устанавливаются Конституцией Российской Фе-
дерации, федеральными законами, Уставом и законами края, а организация и осуществление госу-
дарственной власти в крае основываются на общих принципах организации и осуществления го-
сударственной власти в Российской Федерации. Ничто в статье 77 Устава не указывает на иное.
В то же время Конституция Российской Федерации не содержит указаний в отношении права
федеральных органов государственной власти прекращать или прерывать деятельность законно
избранных представительных органов субъектов Российской Федерации в силу презумпции соот-
ветствия этой деятельности Конституции и законодательству Российской Федерации. Для разре-
шения споров в сфере компетенции органов законодательной власти Российской Федерации и ее
субъектов Конституция Российской Федерации и федеральные законы предусматривают исполь-
зование согласительных процедур, обращение в соответствующие суды, другие правовые меха-
низмы.
Часть первая статьи 77 Устава исключает также возможность роспуска Законодательного
Собрания главой администрации края. Такая мера при определенных условиях может выступать в
качестве одного из противовесов, способствующих балансу полномочий исполнительной и зако-
нодательной властей. Законодатель, предусматривая или не предусматривая ее, должен исходить
из сбалансированности полномочий этих властей.
6. По утверждению заявителя, закрепленная в Уставе организация системы органов государ-
ственной власти в Алтайском крае не соответствует статье 10 Конституции Российской Федера-
ции, не создает достаточной системы сдержек и противовесов между исполнительной и законода-
тельной властью, не обеспечивает баланса между ними. В связи с этим им оспаривается ряд статей
Устава, которые Конституционный Суд Российской Федерации оценивает как по отдельности, так
и в совокупности.
Согласно абзацу 2 части четвертой статьи 71 Устава право подписывать законы края предос-
тавлено председателю Законодательного Собрания.
Конституция Российской Федерации относит принятие законов к исключительному ведению
законодательных органов. Одновременно она предусматривает право вето и промульгацию (под-
писание и обнародование) федеральных законов главой государства как существенный элемент
законотворческой процедуры, обеспечивающий разделение властей, как гарантию от возможных
ошибок. В результате закон, принятый органом законодательной власти, обретает силу правового
акта единой государственной власти. Принятие и промульгация законов одним и тем же орга-
ном нарушили бы баланс властей в сфере законотворчества. Все это существенно и для за-
конодательного процесса на уровне субъекта Российской Федерации, где промульгация в
принципе осуществляется главой администрации. Глава администрации тем самым приоб-
ретает право вето в отношении принятых законодательными органами законов, а также
право подписать и обнародовать закон. Устав может уравновесить эти полномочия путем
закрепления порядка преодоления вето главы администрации и его обязанности подписать
закон при выполнении определенных условий.
Абзац 12 статьи 73 Устава относит к компетенции Законодательного Собрания утверждение
схемы управления краем и структуры администрации, внесение в них изменений и дополнений
(аналогичное полномочие содержится в также оспариваемой части второй статьи 81 Устава). Дан-
ное положение не противоречит Конституции Российской Федерации и соответствует Закону Рос-
сийской Федерации от 5 марта 1992 года "О краевом, областном Совете народных депутатов и
краевой, областной администрации", согласно которому схема управления краем и структура ор-
ганов краевой администрации утверждаются представительным органом власти (пункт 7 статьи
44, пункт "а" части первой статьи 48).
Часть третья статьи 81, часть первая статьи 82, часть вторая статьи 83, часть вторая статьи 84,
статья 85 и часть вторая статьи 87 Устава, по мнению заявителя, содержат положения, которые
нарушают баланс властей в пользу законодательной власти, неправомерно ограничивают полно-
мочия исполнительной власти. Заявитель выделяет следующие положения: глава администрации
138
избирается Законодательным Собранием; Законодательное Собрание утверждает структуру Сове-
та администрации и основных руководителей администрации и может выразить недоверие им, от-
странить от должности не только главу администрации, но и значительный круг должностных лиц
администрации, а именно первого заместителя главы администрации, руководителей краевых ор-
ганов - внутренних дел, юстиции, финансов, социальной защиты населения, по управлению госу-
дарственным имуществом края; глава администрации обязан ежегодно представлять Законода-
тельному Собранию доклад о своей деятельности и деятельности исполнительной власти края.
Конституционный принцип единства государственной власти требует, чтобы субъекты
Российской Федерации в основном исходили из федеральной схемы взаимоотношений ис-
полнительной и законодательной власти. Поскольку согласно Конституции Российской Феде-
рации законодательная и исполнительная ветви власти являются самостоятельными, недопусти-
мо, выходя за пределы, предусмотренные Конституцией Российской Федерации, закреплять
в Уставе нормы, ставящие исполнительную власть в подчиненное по отношению к предста-
вительному органу положение. Это противоречило бы и статье 77 (часть 2) Конституции Рос-
сийской Федерации, так как создавало бы препятствия для реализации ее положения о том, что по
определенным полномочиям федеральные органы исполнительной власти и органы исполнитель-
ной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему исполнительной власти.
Конституция Российской Федерации не содержит прямого указания в отношении по-
рядка избрания глав исполнительных органов государственной власти субъектов Россий-
ской Федерации. Однако она предусматривает в статье 3 (часть 2), что народ осуществляет
свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти. Из смысла этой
статьи в ее взаимосвязи со статьей 32 Конституции Российской Федерации, закрепляющей
право граждан избирать органы государственной власти, вытекает, что высшее должност-
ное лицо, формирующее орган исполнительной власти, получает свой мандат непосредст-
венно от народа и перед ним ответственно. Поскольку федеративное устройство Российской
Федерации основано на единстве системы государственной власти (статья 5, часть 3, Конституции
Российской Федерации), органы государственной власти в субъектах Российской Федерации фор-
мируются на тех же принципах, что и федеральные. Федеральный закон от 6 декабря 1994 года
"Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации" называет в числе
избираемых гражданами должностных лиц главу исполнительного органа государственной власти
субъекта Российской Федерации (статья 2).
Порядок формирования исполнительной власти субъектов Российской Федерации на основе
прямого избрания глав администраций предусматривается в большинстве принятых уставов субъ-
ектов Российской Федерации. В Уставе Алтайского края (статья 83 в редакции от 2 октября 1995
года) установлено иное: главу администрации избирает Законодательное Собрание; им может
быть избран гражданин Российской Федерации, отвечающий предусмотренным требованиям. Тем
самым Законодательное Собрание превращено в своеобразную избирательную коллегию, решение
которой подменяет прямое волеизъявление избирателей. Такой порядок избрания не соответствует
Конституции Российской Федерации и действующему законодательству. Избранный в таком по-
рядке глава администрации не может считаться легитимным независимым представителем испол-
нительной власти, поскольку ни законодательная, ни исполнительная власть не вправе определять
одна для другой ее представителя, в том числе в федеральных органах.
Эти требования, вытекающие из самостоятельности исполнительной и законодательной вла-
стей и обосновывающие независимое формирование их органов, отражены в статье 95 (часть 2)
Конституции Российской Федерации, согласно которой в Совет Федерации входят по два предста-
вителя от каждого субъекта Российской Федерации: по одному от представительного и исполни-
тельного органов государственной власти. Такое раздельное представительство становится бес-
смысленным, если оба представителя - председатель Законодательного Собрания и глава админи-
страции - избраны одним и тем же органом.
Конституционный принцип самостоятельности исполнительной власти субъекта Российской
Федерации неизбежно оказывается нарушенным, если вводится право представительного органа
утверждать структуру Совета администрации (абзац 2 части первой статьи 82 Устава). Определе-
ние этой структуры относится к полномочиям главы администрации, поскольку он несет ответст-
венность за деятельность исполнительной власти. По этой же причине нельзя ограничивать главу
139
администрации в праве освобождать от должности указанных в части третьей статьи 81 Устава
должностных лиц без согласия Законодательного Собрания. Не может быть истолковано иначе как
ограничение полномочий главы администрации право представительного органа выражать недо-
верие должностным лицам администрации (статья 85 Устава), если решение о недоверии понима-
ется как основание для обязательного ухода в отставку соответствующих должностных лиц. Сба-
лансированность полномочий и стабильность двух властей могут быть достигнуты только в
том случае, если полномочия одного органа уравновешиваются адекватными полномочия-
ми другого. Возможные злоупотребления правом отправлять администрацию в отставку сдержи-
ваются, когда глава администрации обладает правом роспуска представительного органа. Законо-
датель должен решать эти вопросы в их взаимосвязи, обеспечивая сотрудничество и взаимное до-
верие двух властей.
Заявитель оспаривает конституционность части второй статьи 84 Устава, которая предусмат-
ривает возможность отстранения от должности главы администрации края на основании решений
судов общей юрисдикции или краевого арбитражного суда, подтверждающих наличие в его дей-
ствиях признаков грубого нарушения Конституции Российской Федерации, федеральных законов,
Устава, законов края. Однако освобождение главы администрации от должности не может осно-
вываться на судебном решении о наличии лишь неких "признаков" какого-либо нарушения, по-
скольку это делает основания освобождения по существу неопределенными. Кроме того, в силу
статьи 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации заключение прокурора о наличии в дейст-
виях главы администрации признаков преступления может служить основанием лишь для времен-
ного отстранения его от должности.
Предусмотренная частью второй статьи 87 Устава обязанность главы администрации еже-
годно представлять Законодательному Собранию доклад о своей деятельности и деятельности ис-
полнительной государственной власти края не соответствует принципу разделения властей в той
мере, в какой этим вводится общая подотчетность исполнительной власти по всем вопросам ее
компетенции власти законодательной, с правом последней давать какие-либо указания или при-
нимать решения, непосредственно влекущие ответственность должностных лиц исполнительной
власти. В связи с этим не может рассматриваться как нарушающее принцип разделения властей
представление докладов, посланий и других сообщений, имеющих информационный характер.
Таким образом, установленный Уставом порядок наделения полномочиями главы ад-
министрации и других ее должностных лиц в совокупности с правом отстранения их от
должности, введением обязанности главы администрации по представлению Законодатель-
ному Собранию ежегодных докладов о деятельности исполнительной власти края, ограни-
чением самостоятельности исполнительной власти при осуществлении возложенных на нее
задач, наделением представительного органа власти функциями, выходящими за пределы
законотворчества, создает явный дисбаланс в полномочиях властей, перевес законодатель-
ной власти, приводит к осуществлению представительным органом не свойственных ему
функций в сфере исполнительной власти.
На основании изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, частями
первой, второй, третьей и пятой статьи 72, статьями 75 и 87 Федерального конституционного за-
кона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Фе-
дерации
1. Признать соответствующими Конституции Российской Федерации следующие нормы Ус-

тава (Основного Закона) Алтайского края: статью 44; статью 45 (в редакции от 2 октября 1995 го-
да); абзацы 11 и 12 статьи 73; статью 77; часть вторую статьи 81; часть вторую статьи 84 при ус-
ловии, что она предполагает освобождение главы администрации от должности лишь на основа-
нии вступившего в силу решения суда о незаконности его действий или решений либо временное
его отстранение от должности до вынесения приговора по обвинению в совершении преступле-
ния; статью 85 как не устанавливающую обязательность ухода в отставку должностных лиц, кото-
рым Законодательное Собрание выразило недоверие; часть вторую статьи 87 постольку, посколь-
ку она не вводит общую подотчетность исполнительной власти по всем вопросам ее компетенции
140
власти законодательной, с правом последней давать какие-либо указания или принимать решения,
непосредственно влекущие ответственность должностных лиц исполнительной власти.
2. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статье 10, сле-
дующие нормы Устава (Основного Закона) Алтайского края: абзац 2 части четвертой статьи 71 в
части, предусматривающей полномочие председателя Законодательного Собрания подписывать
законы края; часть третью статьи 81 в части, требующей согласия Законодательного Собрания на
освобождение от должности перечисленных в ней должностных лиц; абзац 2 части первой статьи
82.
Признать часть вторую статьи 83 Устава (Основного Закона) Алтайского края не соответст-
вующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 2), 5 (часть 3), 10 и 77.
…
141
21.
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 1 февраля 1996 г. N 3-П

УСТАВА - ОСНОВНОГО ЗАКОНА ЧИТИНСКОЙ ОБЛАСТИ
…
ва - Основного Закона Читинской области.
Поводом к рассмотрению дела послужил запрос Администрации Читинской области о про-
верке конституционности положений следующих статей Устава - Основного Закона Читинской
области: части третьей статьи 10, пункта "в" части второй статьи 55, пункта "в" части второй ста-
тьи 56, пунктов "в", "д", "р", "с" части второй статьи 57, части второй статьи 63, пунктов "в", "д",
"з", "к" части первой статьи 67, части первой статьи 74, части второй статьи 77, частей четвертой и
седьмой статьи 81, части второй статьи 82, части третьей статьи 112, части второй статьи 118, ста-
тьи 125.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации указанные в запросе нормы.
Федерации
установил:
1. Подлежащие проверке положения Устава - Основного Закона Читинской области регла-

ментируют вопросы формирования органов государственной власти области, разграничения их
полномочий и порядка взаимодействия и по существу составляют единый блок. Поскольку Кон-
ституция Российской Федерации относит эти вопросы к совместному ведению Российской Феде-
рации и субъектов Российской Федерации, запрос в соответствии с требованиями части второй
статьи 85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федера-
ции" является допустимым.
2. … В запросе Администрации Читинской области оспаривается конституционность ряда
положений тринадцати статей Устава. По мнению заявителя, предусмотренные в них порядок
формирования и полномочия органов государственной власти области противоречат основам кон-
ституционного строя, в том числе принципам разделения властей и самостоятельности органов
государственной власти, содержащимся в Конституции Российской Федерации предписаниям о
разграничении предметов ведения в Российской Федерации, о порядке организации и деятельно-
сти органов государственной власти субъектов Российской Федерации.
3. В части третьей статьи 10 Устава закреплено положение о том, что данный нормативный
акт имеет высшую юридическую силу по отношению к правовым актам области. Заявитель оспа-
ривает конституционность этого положения на том основании, что высшую юридическую силу
имеет только Конституция Российской Федерации.
Однако в данной статье речь идет о высшей юридической силе Устава применительно не к
Конституции Российской Федерации, а лишь к правовым актам области. Из статьи 66 (часть 2)
Конституции Российской Федерации следует, что уставом определяется статус области. Это оз-
начает, что устав занимает особое, а именно высшее, место в иерархии нормативных актов,
принимаемых законодательным органом области. Кроме того, в соответствии с частью первой
статьи 10 Устава Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы и
федеральные законы, принимаемые по предметам ведения Российской Федерации, имеют прямое
действие на территории области, а в соответствии с частью второй этой же статьи законы и иные
правовые акты области не могут противоречить федеральным законам. Таким образом, оспари-
ваемым положением Устава не вводится принцип его верховенства ни по отношению к Конститу-
ции Российской Федерации, ни по отношению к федеральному законодательству.
142
4. В запросе оспаривается также предусмотренный Уставом порядок подписания и обнародо-
вания законов области:
- принятые законы области подписываются Председателем областной Думы (пункт "в" части
второй статьи 55 и часть четвертая статьи 81);
- Глава Администрации в установленном порядке обнародует принятый областной Думой за-
кон (пункт "д" части первой статьи 67);
- если Глава Администрации в установленный срок не обнародует и не отклонит закон, то за-
кон обнародуется Думой (часть седьмая статьи 81);
- при повторном принятии закона, ранее отклоненного Главой Администрации, последний
обязан обнародовать закон в течение семи дней (часть вторая статьи 82).
В названных статьях за Главой Администрации закрепляется прерогатива участия в законо-
дательном процессе, а именно: ему направляется для рассмотрения и обнародования принятый
Думой закон; он имеет право отклонить принятый Думой закон и направить его на повторное рас-
смотрение (отлагательное вето), в этом случае повторное рассмотрение закона, равно как и пре-
одоление вето обязательно для принятия такого закона. Тем самым исполнительная власть в лице
Главы Администрации получает возможность влиять на законодательный процесс в стадии приня-
тия и обнародования закона, что соответствует принципам разделения властей и единства системы
государственной власти (статья 5, часть 3, и статья 10 Конституции Российской Федерации) и за-
креплено применительно к законодательному процессу на федеральном уровне (пункт "д" статьи
84, статьи 107 и 108 Конституции Российской Федерации).
Наличие у Главы Администрации полномочий по рассмотрению, одобрению, отклонению,
направлению на повторное рассмотрение и по обнародованию закона означает, что обнародование
закона предполагает его удостоверение Главой Администрации. Такое удостоверение может быть
осуществлено Главой Администрации или путем подписания закона, или путем издания специ-
ального акта. Пункт "д" части первой статьи 67, часть седьмая статьи 81 и часть вторая статьи 82
Устава не исключают этого, хотя в самом тексте названных статей о необходимости подписи Гла-
вы Администрации ничего не сказано. Вместе с тем Устав не предполагает и какого-либо иного
варианта, при котором обнародование закона было бы удостоверено подписью Главы Админист-
рации. Напротив, из пункта "в" части второй статьи 55 и части четвертой статьи 81 Устава следу-
ет, что законы, принятые Думой, подписывает только ее Председатель. Как установлено в ходе
слушания дела, Дума считает, что и для обнародования закона также достаточно его подписания
только Председателем Думы. Это исключает из процедуры обнародования законов ее существен-
ный элемент.
Таким образом, пункт "в" части второй статьи 55 и часть четвертая статьи 81 Устава в
их системной связи, исключая необходимость подписания законов Главой Администрации,
не соответствуют Конституции Российской Федерации, содержащимся в ней принципам
единства государственной власти (статья 5, часть 3) и разделения властей (статья 10).
5. В пункте "в" части второй статьи 56 Устава закрепляется право областной Думы на уча-
стие в формировании исполнительного органа власти. Само по себе это право законодателя как
один из элементов системы сдержек и противовесов, дающий ему возможность влиять на испол-
нительную власть, не противоречит основам конституционного строя Российской Федерации.
Важно, однако, как эта возможность конкретизируется в Уставе. Согласно пункту "р" части вто-
рой статьи 57 и пункту "з" части первой статьи 67 Устава Дума по предложению Главы Админи-
страции утверждает назначение и освобождение от должности заместителей Главы Администра-
ции и руководителей органов Администрации области в соответствии с областным законом. В
данном случае освобождение от должности с согласия Думы фактически лишает Админист-
рацию области возможности действовать в качестве самостоятельного исполнительного ор-
гана государственной власти в условиях разделения властей. Поэтому данное положение Ус-
тава не соответствует статье 10 Конституции Российской Федерации.
6. В запросе оспариваются положения Устава о том, что Дума по представлению Главы Ад-
министрации утверждает проекты планов и программ социально - экономического развития об-
ласти, областного бюджета, отчетов об их исполнении, проектов схемы управления областью и
структуры органов Администрации области, о внесении в них изменений (пункт "в" части второй
статьи 57, пункт "в" части первой статьи 67).
143
Данный круг вопросов, как подлежащий по своей природе законодательному регулированию,
входит в полномочия именно органа законодательной власти и, следовательно, соответствует
принципу разделения властей и принципу самостоятельности органов законодательной власти,
закрепленным в статье 10 Конституции Российской Федерации и конкретизированным в других
статьях Конституции Российской Федерации, очерчивающих предметы законодательного регули-
рования. Аналогичное положение, касающееся утверждения схемы управления и структуры орга-
нов исполнительной власти, закреплено Законом Российской Федерации от 5 марта 1992 года "О
краевом, областном Совете народных депутатов и краевой, областной администрации", согласно
которому схема управления областью и структура органов областной администрации утвержда-
ются представительным органом власти (пункт 7 статьи 44, пункт "а" части первой статьи 48).
Заявитель просит также проверить конституционность положения Устава о том, что област-
ная Дума устанавливает порядок организации и деятельности исполнительного органа власти об-
ласти (пункт "д" части второй статьи 57). Это положение Устава предполагает определение ука-
занного порядка законодателем путем нормативного урегулирования, что соответствует конститу-
ционным задачам законодательной власти, соотносится со статьей 114 (часть 2) Конституции Рос-
сийской Федерации, в соответствии с которой порядок деятельности высшего органа исполни-
тельной власти Российской Федерации - Правительства Российской Федерации также определяет-
ся законом, и не исключает для исполнительной власти области возможности на основе установ-
ленного Думой порядка принимать собственные нормативные акты конкретизирующего, подза-
конного характера.
7. Заявитель оспаривает конституционность положения части второй статьи 63 Устава, кото-
рое предусматривает подотчетность Администрации области областной Думе по вопросам, отне-
сенным к ее компетенции. Сама по себе обязанность исполнительной власти отчитываться в
установленном порядке по определенным вопросам перед представительной (законодатель-
ной) властью вытекает из природы исполнительной власти как власти, исполняющей закон,
что объясняет необходимость соответствующего парламентского контроля, например по во-
просам бюджета. Однако оспариваемое положение Устава о подотчетности Администрации, рас-
сматриваемое в системной связи с другими его нормами - частью третьей статьи 57 и статьей 58,
из которых следует, что законом области можно неограниченно расширять полномочия Думы, в
том числе в определении форм и методов осуществляемого ею контроля, создает возможность
фактического превращения Администрации из самостоятельного исполнительного органа госу-
дарственной власти в орган Думы. Это несовместимо с принципом разделения властей и принци-
пом самостоятельности органов законодательной и исполнительной власти, закрепленными в ста-
тье 10 Конституции Российской Федерации.
8. Положение пункта "с" части второй статьи 57 Устава о том, что областная Дума совместно
с Администрацией области согласовывает назначение на должность председателя областного суда
и председателя областного арбитражного суда, не соответствует статье 128 (часть 2) Конституции
Российской Федерации, из которой следует, что судьи областных судов назначаются в порядке,
установленном федеральным законом.
Согласно статье 6 Закона Российской Федерации от 26 июня 1992 года "О статусе судей в
Российской Федерации" в редакции от 21 июня 1995 года судьи областных судов назначаются с
учетом мнения законодательного (представительного) органа соответствующей области. Следова-
тельно, действующее федеральное законодательство не требует "согласования", согласия законо-
дательного органа при решении данного вопроса. Это, однако, не исключает, что с учетом статьи
72 (пункт "л" части 1) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которой кадры су-
дебных и правоохранительных органов находятся в совместном ведении Российской Федерации и
субъектов Российской Федерации, законодатель может предусмотреть и иной порядок. Во всяком
случае, это право остается за федеральным, а не областным законодательным органом.
Положение пункта "с" части второй статьи 57 Устава о том, что областная Дума совместно с
Администрацией области согласовывает назначение и освобождение от должности руководителей
территориальных подразделений федеральных органов исполнительной власти, а также аналогич-
ное положение пункта "к" статьи 67 Устава противоречат статье 78 (часть 1) Конституции Россий-
ской Федерации, согласно которой должностные лица данного уровня назначаются федеральными
органами исполнительной власти.
144
9. В запросе оспаривается конституционность положения части первой статьи 74 Устава о
том, что судебная система области входит в судебную систему Российской Федерации. Заявитель
подвергает сомнению понятие "судебная система области" и право областного законодательного
органа определять судебную систему.
Согласно статье 71 Конституции Российской Федерации установление системы федеральных
органов судебной власти (пункт "г"), судоустройство (пункт "о") находятся в ведении Российской
Федерации (а не ее субъектов). В статье 118 (часть 3) Конституции Российской Федерации преду-
смотрено, что судебная система Российской Федерации устанавливается Конституцией Россий-
ской Федерации и федеральным конституционным законом. До принятия этого закона действую-
щая судебная система также определяется законом Российской Федерации и в соответствии с ним
представляет собой единую судебную систему, поскольку в ней не выделены в качестве самостоя-
тельных судебные системы субъектов Российской Федерации.
Оспариваемое положение необходимо рассматривать, однако, в контексте всей статьи 74 Ус-
тава - в ней перечислены только те действующие в области суды, которые предусмотрены феде-
ральным законодательством, а также в сопоставлении с частью первой статьи 73, предусматри-
вающей, что правосудие в области осуществляется судами, учрежденными и действующими в со-
ответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральными законами. В этой связи вы-
ражение "судебная система области" не означает создания какой-то особой областной судеб-
ной системы наряду с единой судебной системой Российской Федерации, которая установле-
на и действует на основе соответствующих предписаний Конституции и законодательства
10. В запросе оспаривается часть вторая статьи 77 Устава: "До принятия федеральных зако-
нов, определяющих основы правового регулирования по предметам совместного ведения Россий-
ской Федерации и области, область вправе принимать законы и иные нормативные акты по пред-
метам совместного ведения самостоятельно. После принятия федерального закона по предметам
совместного ведения области и Российской Федерации правовые акты области приводятся в соот-
ветствие с федеральным законом". Заявитель полагает, что по предметам совместного ведения
сначала принимаются федеральные законы, а затем в соответствии с ними - нормативные акты об-
ласти.
По смыслу статей 72, 76 (часть 2) и 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации отсут-
ствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения само по себе
не препятствует областной Думе принять собственный нормативный акт, что вытекает из
природы совместной компетенции. При этом после издания федерального закона областной
акт должен быть приведен в соответствие с ним, что следует из статьи 76 (часть 5) Конститу-
ции Российской Федерации. Необходимость выполнения этого условия также оговорена в Уставе.
11. Конституционность части третьей статьи 112 Устава заявитель оспаривает постольку, по-
скольку она предписывает органам местного самоуправления образовывать свои исполнительные
органы.
Конституция Российской Федерации (статья 12) не включает органы местного самоуправле-
ния в систему органов государственной власти и предусматривает, что их структура определяется
населением самостоятельно (статья 131, часть 1), в соответствии с федеральными законами, зако-
нами и иными нормативными актами субъектов Российской Федерации, устанавливающими об-
щие принципы организации местного самоуправления (статья 72, пункт "н" части 1; статья 76,
часть 2). Установление общих принципов организации системы органов государственной власти и
местного самоуправления находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов
В соответствии со статьей 76 (часть 5) Конституции Российской Федерации законы и иные
нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федераль-
ным законам, принятым по предметам совместного ведения. Федеральный закон от 28 августа
1995 года "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"
не содержит понятия "исполнительные органы местного самоуправления" и, требуя в обязатель-
ном порядке наличия выборных органов муниципальных образований, оставляет создание других
органов на усмотрение самих местных сообществ (глава III "Органы местного самоуправления и
должностные лица местного самоуправления"). Исполнительные органы, о которых идет речь в
145
статье 112 Устава, относятся к этим "другим", а не к выборным органам местного самоуправления.
Согласно статье 130 (часть 2) Конституции Российской Федерации органы местного самоуправле-
ния могут быть как выборными, так и создаваемыми на других основах. Всего этого оспариваемая
норма не учитывает, поэтому областной Думе следует привести ее в соответствие с Конституцией
Российской Федерации и федеральным законом.
Положение части второй статьи 118 Устава позволяет органам государственной власти пере-
давать органам местного самоуправления осуществление отдельных государственных полномо-
чий. Как следует из статьи 132 (часть 2) Конституции Российской Федерации, органы местного
самоуправления могут наделяться законом отдельными государственными полномочиями. Феде-
ральный закон "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Феде-
рации" (часть четвертая статьи 6) также определяет, что наделение органов местного самоуправ-
ления отдельными государственными полномочиями осуществляется федеральными законами,
законами субъектов Российской Федерации. Областная Дума является законодательным органом
субъекта Российской Федерации, следовательно, она вправе в пределах принадлежащих ей полно-
мочий посредством закона наделять органы местного самоуправления отдельными государствен-
ными полномочиями.
12. В запросе оспаривается статья 125 Устава, предусматривающая, что организация испол-
нительной власти области в течение шести месяцев должна быть приведена в соответствие с по-
ложениями Устава и что на их основании проводятся выборы Главы Администрации области. По
мнению заявителя, структурные изменения исполнительной власти и выборы Главы Администра-
ции должны проводиться на основании федерального закона, а не Устава области и соответст-
вующего областного закона.
Согласно Конституции Российской Федерации установление общих принципов организации
системы органов государственной власти находится в совместном ведении Российской Федерации
и ее субъектов (статья 72, пункт "н" части 1); по этому вопросу издаются федеральные законы и
принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Рос-
сийской Федерации (статья 76, часть 2); система органов государственной власти субъектов Рос-
сийской Федерации устанавливается ими самостоятельно в соответствии с основами конституци-
онного строя Российской Федерации и общими принципами организации представительных и ис-
полнительных органов государственной власти, определяемыми федеральным законом (статья 77,
часть 1). Следовательно, выборы Главы Администрации и структурные изменения органов
государственной власти области являются предметом регулирования не только федерально-
го законодателя, но и законодательного органа самой области.
Отсутствие соответствующего федерального закона на момент принятия Устава не препятст-
вовало областной Думе принять собственный нормативный акт, что следует из статей 72, 76 (часть
2) и 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации и вытекает из природы совместной компе-
тенции. По смыслу статьи 76 (часть 5) Конституции Российской Федерации после издания феде-
рального закона по предмету совместного ведения нормативные акты субъекта Российской Феде-
рации должны быть приведены в соответствие с ним. Федеральным законом от 5 декабря 1995 го-
да "О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации"
(статья 3) установлено, что выборы глав исполнительных органов государственной власти субъек-
тов Российской Федерации должны быть завершены не позднее декабря 1996 года. Из статьи 125
Устава следует, что эти выборы должны быть проведены в течение шести месяцев.
Таким образом, статья 125 Устава не противоречит ни Конституции Российской Федерации,
ни принятому в соответствии с нею федеральному закону.
На основании изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, частями
первой, второй, третьей и пятой статьи 72, статьями 75 и 87 Федерального конституционного за-
кона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Фе-
дерации
1. Признать соответствующими Конституции Российской Федерации следующие положения

Устава - Основного Закона Читинской области: часть третью статьи 10, пункт "в" части второй
146
статьи 56, пункты "в" и "д" части второй статьи 57, пункты "в" и "д" части первой статьи 67, часть
первую статьи 74, часть вторую статьи 77, часть седьмую статьи 81, часть вторую статьи 82, часть
вторую статьи 118 и статью 125.
2. Признать положения пункта "в" части второй статьи 55 и части четвертой статьи 81 Устава
- Основного Закона Читинской области постольку, поскольку они не предусматривают подписа-
ние законов области Главой Администрации, не соответствующими Конституции Российской Фе-
дерации, ее статьям 5 (часть 3) и 10.
Признать положения пункта "р" части второй статьи 57 и пункта "з" части первой статьи 67
Устава - Основного Закона Читинской области об утверждении областной Думой освобождения
руководителей органов Администрации области, а также положение части второй статьи 63 о под-
отчетности Администрации области областной Думе не соответствующими Конституции Россий-
ской Федерации, ее статье 10.
Признать положение пункта "с" части второй статьи 57 Устава - Основного Закона Читин-
ской области о согласовании назначения на должность председателя областного суда, председате-
ля областного арбитражного суда не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее
статье 128 (часть 2).
Признать положения пункта "с" части второй статьи 57 и пункта "к" части первой статьи 67
Устава - Основного Закона Читинской области о согласовании назначения и освобождения от
должности руководителей территориальных подразделений федеральных органов исполнительной
власти во всех случаях, а не только в предусмотренных Конституцией Российской Федерации или
федеральным законом, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статье 78
(часть 1).
Признать часть третью статьи 112 Устава - Основного Закона Читинской области не соответ-
ствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 12 и 131 (часть 1).
…
147
22.

ПОЛОЖЕНИЙ ЧАСТЕЙ ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ СТАТЬИ 18,
СТАТЬИ 19 И ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 20 ФЕДЕРАЛЬНОГО
ЗАКОНА ОТ 8 МАЯ 1994 ГОДА "О СТАТУСЕ ДЕПУТАТА СОВЕТА
ФЕДЕРАЦИИ И СТАТУСЕ ДЕПУТАТА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений частей
первой и второй статьи 18, статьи 19 и части второй статьи 20 Федерального закона от 8 мая 1994
года "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федераль-
ного Собрания Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Президента Российской Федерации о провер-
ке конституционности указанных положений названного Федерального закона.
том, соответствуют ли эти положения Конституции Российской Федерации.
Федерации установил:
1. Согласно статье 98 Конституции Российской Федерации члены Совета Федерации и депу-
таты Государственной Думы обладают неприкосновенностью в течение всего срока их полномо-
чий; они не могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску, кроме случаев задержания
на месте преступления, а также подвергнуты личному досмотру, за исключением случаев, когда
это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других людей (часть 1);
вопрос о лишении неприкосновенности решается по представлению Генерального прокурора Рос-
сийской Федерации соответствующей палатой Федерального Собрания (часть 2).
Неприкосновенность (парламентский иммунитет), закрепленная в статье 98 Конститу-
ции Российской Федерации, - один из основных элементов статуса парламентария, важней-
шая правовая гарантия его деятельности. По своему содержанию это гарантия более высо-
кого уровня по сравнению с общими конституционными гарантиями неприкосновенности
личности. Она не является личной привилегией, а имеет публично-правовой характер, при-
звана служить публичным интересам, обеспечивая повышенную охрану законом личности
парламентария в силу осуществляемых им государственных функций, ограждая его от не-
обоснованных преследований, способствуя беспрепятственной деятельности парламентария
и тем самым - парламента, их самостоятельности и независимости.
Вместе с тем установления статьи 98 Конституции Российской Федерации являются опреде-
ленным исключением из общей конституционной нормы о равенстве всех перед законом и судом
(статья 19, часть 1), что обусловлено необходимостью конституционной защиты специального
статуса парламентария как члена федерального представительного и законодательного органа.
2. Статья 98 Конституции Российской Федерации, определяя лишь общее направление и ус-
ловия действия депутатской неприкосновенности, в целях обеспечения основ конституционного
строя, связанных с осуществлением народовластия (статья 3 Конституции Российской Федера-
ции), с разделением властей и самостоятельностью органов законодательной власти (статья 10
Конституции Российской Федерации), допускает возможность конкретизации ее положений в фе-
деральном законодательстве. Часть первая статьи 18 Федерального закона "О статусе депутата Со-
вета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской
Федерации", воспроизводя конституционные положения о депутатской неприкосновенности, о не-
допустимости задержания, ареста, обыска, а также личного досмотра депутата, предусматривает
также невозможность привлечения его к уголовной или к административной ответственности, на-
лагаемой в судебном порядке, и его допроса без согласия соответствующей палаты Федерального
Собрания; часть вторая статьи 20 названного Закона устанавливает, что для получения согласия на
148
привлечение депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в судеб-
ном порядке, кроме случаев задержания на месте преступления, а также на его арест и обыск Ге-
неральный прокурор Российской Федерации вносит в соответствующую палату Федерального Со-
брания представление.
Таким образом, федеральный закон устанавливает более широкий, чем указанный в Консти-
туции Российской Федерации, перечень случаев, при которых парламентарий не может быть ли-
шен неприкосновенности без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания.
3. Особый порядок привлечения депутата к уголовной или к административной ответствен-
ности, налагаемой в судебном порядке, составляет одну из существенных черт парламентского
иммунитета.
По своей природе парламентский иммунитет предполагает наиболее полную защиту депута-
та при осуществлении им собственно депутатской деятельности (реализации депутатских полно-
мочий, выполнении депутатских обязанностей). Его нельзя привлечь к уголовной и администра-
тивной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие
действия, соответствующие статусу депутата. Если же в связи с такими действиями депутатом бы-
ли допущены нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законодатель-
ством, возбуждение уголовного дела, проведение дознания и предварительного следствия, досу-
дебное производство по административным правонарушениям могут иметь место только в случае
лишения его неприкосновенности. Это подтверждается и пунктом 9 раздела второго "Заключи-
тельные и переходные положения" Конституции Российской Федерации, по смыслу которого без
лишения депутата неприкосновенности для него не может наступить ответственность за действия
(или бездействия), связанные с выполнением депутатских обязанностей.
Таким образом, оспариваемые заявителем положения части первой статьи 18 Федерального
закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Феде-
рального Собрания Российской Федерации" о необходимости получения согласия соответствую-
щей палаты Федерального Собрания на привлечение депутата к уголовной или к административ-
ной ответственности, налагаемой в судебном порядке, и на его допрос применительно к действиям
по осуществлению депутатской деятельности, а также положения части второй статьи 20 назван-
ного Закона о внесении Генеральным прокурором Российской Федерации представления в соот-
ветствующую палату Федерального Собрания для получения такого согласия соответствуют Кон-
4. Принимая решение о включении в закон тех или иных положений, касающихся депутат-
ской неприкосновенности, законодатель, однако, не может игнорировать общий смысл и цели это-
го правового института, а также не учитывать его место в системе норм Конституции Российской
Федерации.
Из смысла статьи 98 и пункта 9 раздела второго "Заключительные и переходные положения"
Конституции Российской Федерации вытекает, что неприкосновенность парламентария не оз-
начает его освобождения от ответственности за совершенное правонарушение, в том числе
уголовное или административное, если такое правонарушение совершено не в связи с осу-
ществлением собственно депутатской деятельности. Расширительное понимание неприкос-
новенности в таких случаях вело бы к искажению публично-правового характера парла-
ментского иммунитета и его превращению в личную привилегию, что означало бы, с одной
стороны, неправомерное изъятие из конституционного принципа равенства всех перед зако-
ном и судом (статья 19, часть 1), а с другой - нарушение конституционных прав потерпевших
от преступлений и злоупотреблений властью (статья 52). Поэтому с соблюдением ограничений,
предусмотренных статьей 98 Конституции Российской Федерации, в отношении парламентария
допустимо осуществление судопроизводства на стадии дознания и предварительного следствия
или производства по административным правонарушениям вплоть до принятия решения о переда-
че дела в суд в соответствии с положениями УК и УПК Российской Федерации, Кодекса Россий-
ской Федерации об административных правонарушениях без согласия соответствующей палаты
Федерального Собрания.
Вместе с тем это не означает лишение парламентария неприкосновенности. По смыслу ста-
тьи 98 (часть 2) Конституции Российской Федерации следственные действия в отношении членов
Совета Федерации и депутатов Государственной Думы должны осуществляться под непосредст-
149
венным надзором Генерального прокурора Российской Федерации, ибо именно он вносит в соот-
ветствующую палату Федерального Собрания представление о лишении парламентария непри-
косновенности. И если по завершении предварительного следствия Генеральный прокурор Рос-
сийской Федерации придет к выводу о необходимости передать дело об уголовном или админист-
ративном судебном преследовании в суд, он должен незамедлительно внести представление в со-
ответствующую палату Федерального Собрания. Если палата, рассмотрев представление, установ-
ленным большинством голосов не примет на основании имеющихся материалов решения о лише-
нии депутата неприкосновенности, вопрос о его предании суду снимается. Без согласия палаты
судебное разбирательство не может иметь места.
Таким образом, оспариваемые положения части первой статьи 18 и части второй статьи 20
Федерального закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной
Думы Федерального Собрания Российской Федерации" применительно к действиям, не связанным
с осуществлением депутатской деятельности, не соответствуют Конституции Российской Федера-
ции, ее статьям 15 (часть 1), 19 (часть 1), 52, 98, в той мере, в какой эти положения препятствуют
возбуждению уголовного дела, проведению дознания и предварительного следствия, досудебному
производству по административным правонарушениям.
Что же касается таких предусмотренных статьей 98 (часть 1) Конституции Российской Феде-
рации мер, как задержание, арест, обыск, личный досмотр, то для их применения на более ранних
стадиях уголовного или административного производства, в том числе при его возбуждении, в
любом случае требуются представление Генерального прокурора Российской Федерации и согла-
сие соответствующей палаты Федерального Собрания. Положения части первой статьи 18 и части
второй статьи 20 Закона, касающиеся применения этих мер, вытекают из статьи 98 Конституции
Необходимо отметить неточность формулировки части второй статьи 20 Закона. Из ее бук-
вального смысла следует, что даже в случаях задержания на месте преступления для ареста и обы-
ска требуется согласие соответствующей палаты Федерального Собрания. Между тем, согласно
статье 98 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также части первой статьи 18 Закона,
которая в данном вопросе точно следует этой конституционной норме, только в случаях задержа-
ния на месте преступления депутаты могут быть задержаны, арестованы, подвергнуты обыску.
Поэтому законодателю надлежит привести статью 20 Закона в соответствие с его статьей 18.
5. По смыслу статьи 98 Конституции Российской Федерации в соотнесении с ее статьями 22,
23, 24, 25 неприкосновенность парламентария не ограничивается только его личной неприкосно-
венностью. Из этого следует, что без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания
не может быть нарушена не только личная неприкосновенность парламентария, но и неприкосно-
венность занимаемых им жилых и служебных помещений, используемых им личных и служебных
транспортных средств, средств связи, принадлежащих ему документов и багажа, а значит не могут
быть произведены такие процессуальные меры, как обыск помещения, выемка (изъятие) опреде-
ленных предметов, досмотр вещей, принадлежащих депутату.
Следовательно, часть вторая статьи 18 Закона, согласно которой неприкосновенность депу-
тата распространяется на его жилое, служебное помещение, багаж, личное и служебное транс-
портные средства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему
документы, соответствует Конституции Российской Федерации.
Вопрос о лишении депутата неприкосновенности по этому кругу вопросов должен решаться
исходя из статьи 98 (часть 2) Конституции Российской Федерации и в соответствии с настоящим
Постановлением.
6. В запросе оспаривается также конституционность статьи 19 Закона, согласно которой де-
путат Совета Федерации и депутат Государственной Думы вправе отказаться от дачи свидетель-
ских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему извест-
ными в связи с выполнением им депутатских обязанностей.
В соответствии со статьей 51 Конституции Российской Федерации никто не обязан свиде-
тельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых опреде-
ляется федеральным законом (часть 1); федеральным законом могут устанавливаться иные случаи
освобождения от обязанности давать свидетельские показания (часть 2).
150
Учитывая, что Конституция Российской Федерации допускает установление федеральным
законом "иных случаев" освобождения лица от дачи свидетельских показаний, оспариваемая ста-
тья Закона с точки зрения установленных Конституцией Российской Федерации разделения госу-
дарственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, а также разграничения
компетенции между федеральными органами государственной власти соответствует Конституции
Российской Федерации, закрепленным ею полномочиям Федерального Собрания - законодатель-
ного органа Российской Федерации.
Однако предусмотренное статьей 51 (часть 2) Конституции Российской Федерации полномо-
чие федерального законодателя может быть реализовано лишь в системной связи с положениями
Конституции Российской Федерации о предназначении и задачах депутатов, принципами и поло-
жениями, относящимися к правосудию, охране частной жизни лица и прав потерпевших от пре-
ступлений и злоупотреблений властью.
Положение статьи 51 (часть 1) Конституции Российской Федерации в соотнесении со стать-
ями 23, 24, 45, 46 и 52 Конституции Российской Федерации означает недопустимость любой фор-
мы принуждения к свидетельству против самого себя или своих близких. Из неотъемлемого права
каждого человека на защиту себя или своих близких, права каждого человека не свидетельство-
вать против самого себя и не быть принуждаемым к даче таких показаний вытекает, что как в час-
ти 1, так и в части 2 статьи 51 в число лиц, которые освобождаются от обязанности давать свиде-
тельские показания, включаются те, кто обладает доверительной информацией, будь то в силу
родственных связей или по роду своей профессиональной деятельности (адвокат, священник и
т.п.). Доверительную информацию по роду своей деятельности может получить и депутат. Распро-
странение такой информации в форме свидетельских показаний по существу означает, что лицо,
сообщившее (доверившее) ее, ставится в положение, когда оно фактически (посредством довери-
теля) свидетельствует против самого себя. Именно по такого рода доверительной информации де-
путат может быть освобожден от дачи свидетельских показаний.
Из положений статьи 51 в ее системной связи со статьей 98 Конституции Российской Феде-
рации следует, что депутат вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому
или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им де-
путатских обязанностей.
Вместе с тем данное право парламентария, закрепленное в статье 19 Закона, не допускает
расширительного толкования и отказа от дачи свидетельских показаний по гражданскому или
уголовному делу об обстоятельствах, не связанных с осуществлением им депутатской деятельно-
сти, однако необходимых в интересах правосудия при выполнении требований статей 17 (часть 3)
и 52 Конституции Российской Федерации.
рации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положения части первой статьи 18 Федерального закона "О статусе депутата Со-
Федерации" о необходимости получения согласия соответствующей палаты Федерального Собра-
ния на привлечение депутата к уголовной или к административной ответственности, налагаемой в
судебном порядке, и на его допрос в отношении действий по осуществлению депутатской дея-
тельности, а также положение части второй статьи 20 названного Закона о внесении Генеральным
прокурором Российской Федерации представления в соответствующую палату Федерального Соб-
рания для получения такого согласия соответствующими Конституции Российской Федерации.
2. Признать названные в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления положе-
ния части первой статьи 18 и части второй статьи 20 Федерального закона "О статусе депутата Со-
Федерации" в отношении действий, не связанных с осуществлением депутатской деятельности, не
соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 15 (часть 1), 19 (часть 1), 52 и
98. В случае возбуждения дела, связанного с уголовной или административной ответственностью,
налагаемой в судебном порядке, в отношении действий, не связанных с осуществлением депутат-
ской деятельности, по завершении дознания, предварительного следствия или производства по
административным правонарушениям для передачи дела в суд необходимо согласие соответст-
151
вующей палаты Федерального Собрания. Применение таких мер, как задержание, арест, обыск,
личный досмотр, производится в соответствии с требованиями статьи 98 Конституции Российской
Федерации.
3. Признать часть вторую статьи 18 Федерального закона "О статусе депутата Совета Феде-
рации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации"
соответствующей Конституции Российской Федерации. Законодателю надлежит разрешить во-
прос о допустимости и порядке осуществления следственных действий в случае возбуждения уго-
ловного дела с учетом пунктов 1 и 2 резолютивной части настоящего Постановления.
4. Признать статью 19 Федерального закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе
депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" соответствую-
щей Конституции Российской Федерации, но не допускающей расширительного толкования и от-
каза от дачи свидетельских показаний об обстоятельствах, не связанных с осуществлением депу-
татской деятельности, однако необходимых в интересах правосудия при выполнении требований
статей 17 (часть 3) и 52 Конституции Российской Федерации.
…
152
23.

СТАТЕЙ 1 И 21 ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОТ 21 ИЮЛЯ 1993 ГОДА "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЕ"
В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН В.М. ГУРДЖИЯНЦА,
В.Н. СИНЦОВА, В.Н. БУГРОВА И А.К. НИКИТИНА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона
Российской Федерации от 21 июля 1993 года "О государственной тайне".
Поводом к рассмотрению дела явились индивидуальные жалобы граждан В.М. Гурджиян-
ца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугрова и А.К. Никитина на нарушение их конституционных прав статьями
1 и 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации положения названного Закона, допус-
кающие возможность отстранения адвоката от участия в качестве защитника в производстве по
уголовным делам, связанным с государственной тайной, ввиду отсутствия у него специального
допуска к государственной тайне.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.Т. Ведерникова… Конституционный Суд Россий-
1. Военный суд Московского военного округа, рассматривавший уголовное дело по обвине-
нию В.М. Гурджиянца в совершении преступления, предусмотренного статьей 64 УК РСФСР, от-
казался допустить к участию в деле в качестве защитника обвиняемого адвоката Д.Д. Штейнберга.
Основанием для такого отказа послужило отсутствие у последнего специального допуска по уста-
новленной форме к государственной тайне, предусмотренного статьей 21 Закона Российской Фе-
дерации "О государственной тайне". В обоснование своего решения суд сослался на то, что со-
гласно статье 1 того же Закона его положения обязательны для исполнения на территории Россий-
ской Федерации и за ее пределами органами представительной, исполнительной и судебной вла-
стей, а также должностными лицами и гражданами.
Полагая, что в результате применения судом положений статей 1 и 21 названного Закона бы-
ло нарушено его конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи,
включая помощь адвоката, В.М. Гурджиянц обратился в Конституционный Суд Российской Феде-
рации с жалобой о проверке конституционности этих правовых норм.
…
2. Конституция Российской Федерации, гарантируя каждому право свободно искать, полу-
чать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, в то же
время предусматривает, что федеральным законом определяется перечень сведений, составляю-
щих государственную тайну (статья 29, часть 4). Такое решение вызвано необходимостью защиты
суверенитета России, обеспечения ее обороны и безопасности и соотносится с предписаниями ста-
тьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, допускающей в указанных целях ограниче-
ние федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, а следовательно, и права на ин-
формацию. Исходя из этого законодатель вправе устанавливать перечень сведений, которые могут
быть отнесены к государственной тайне, регулировать отношения, связанные с их рассекречива-
нием и защитой, определять порядок допуска и доступа граждан к таким сведениям.
Согласно статье 1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" его положения
обязательны для исполнения на территории Российской Федерации и за ее пределами органами
представительной, исполнительной и судебной властей, местного самоуправления, предприятия-
ми, учреждениями и организациями независимо от их организационно-правовой формы и формы
собственности, должностными лицами и гражданами Российской Федерации, взявшими на себя
обязательства либо обязанными по своему статусу исполнять требования законодательства Рос-
сийской Федерации о государственной тайне.
153
Обязанность соблюдать законодательство о государственной тайне вытекает из общеправо-
вой обязанности органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц,
граждан и их объединений соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы (статья 15,
часть 2, Конституции Российской Федерации). Следовательно, статья 1 Закона Российской Феде-
рации "О государственной тайне", воспроизводящая применительно к определенной сфере обще-
ственных отношений требования статей 15 (часть 2) и 29 (часть 4) Конституции Российской Феде-
рации, соответствует ее положениям.
3. Обжалуемая заявителями статья 21 Закона Российской Федерации "О государственной
тайне" устанавливает, что допуск должностных лиц и граждан к государственной тайне осуществ-
ляется в добровольном порядке по решению руководителя органа государственной власти, пред-
приятия, учреждения или организации после проведения соответствующих проверочных меро-
приятий. Цель такой проверки - выявление обстоятельств, которые в соответствии со статьей 22
данного Закона могут служить основанием для отказа в допуске к государственной тайне. Реше-
ние об отказе должностному лицу или гражданину в допуске к государственной тайне согласно
части второй той же статьи может быть обжаловано в вышестоящую организацию или в суд.
Такой порядок, призванный обеспечивать сохранность государственной тайны, в основе сво-
ей соответствует целям, указанным в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, не
противоречит другим ее нормам, а также общепризнанным принципам демократического правово-
го государства. Исходя из буквального смысла статьи 21 Закона Российской Федерации "О госу-
дарственной тайне" устанавливаемый ею порядок носит характер общего правила, не исключаю-
щего, однако, возможности использования иных способов доступа к государственным секретам и
защиты государственной тайны, само существование которых обусловлено, в частности, особен-
ностями правового статуса отдельных категорий лиц, вытекающего из Конституции Российской
Федерации или непосредственно предусмотренного законом. В этой связи предписания статьи 21
о порядке допуска к сведениям, составляющим государственную тайну (предварительная проверка
и решение руководителя органа государственной власти, предприятия, учреждения или организа-
ции о допуске), не могут быть распространены, например, на депутатов Федерального Собрания
или судей, поскольку это противоречит природе их конституционного статуса, особенностям заня-
тия должности (избрание или особый порядок назначения) и выполняемых ими функций. Сохран-
ность государственной тайны в таких случаях гарантируется путем использования соответствую-
щих механизмов ответственности.
Из статьи 48 (часть 2) Конституции Российской Федерации и статьи 47 Уголовно-
процессуального кодекса РСФСР следует, что адвокат, осуществляющий защиту по уголовным
делам, является участником процесса. Порядок производства по уголовным делам, как это уста-
новлено статьей 1 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (с изменениями и дополнениями,
внесенными в него на момент рассмотрения настоящего дела, т.е. уже после принятия Закона Рос-
сийской Федерации "О государственной тайне"), является единым и обязательным по всем уго-
ловным делам и для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания и
определяется именно данным Кодексом, а не каким-либо иным федеральным законом. Следова-
тельно, порядок участия адвоката в уголовном судопроизводстве, в том числе по делам, связанным
со сведениями, составляющими государственную тайну, также определяется именно названным
Кодексом.
Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не содержит требований о какой-либо предвари-
тельной проверке адвоката и особом разрешении на участие в такого рода делах, что согласуется с
положениями Конституции Российской Федерации. Таким образом, обжалуемое положение о по-
рядке допуска к государственной тайне не может быть применено и к адвокату, участвующему в
уголовном судопроизводстве в качестве защитника.
Однако, как установлено в ходе судебного заседания, органы, осуществляющие производство
по уголовным делам, связанным с государственной тайной, основываясь на положениях статьи 21
Закона Российской Федерации "О государственной тайне", признают отсутствие такого допуска у
адвоката в качестве обстоятельства, исключающего возможность его участия в процессе. Тем са-
мым данной статье придается смысл, в соответствии с которым именно она, а не уголовно-
процессуальные нормы, является единственным и достаточным правовым основанием для отстра-
нения от участия в уголовном деле адвоката, не имеющего допуска к государственной тайне.
154
4. Конституция Российской Федерации, международно-правовые акты по правам человека,
федеральные законы требуют от государства предоставления лицам, вовлекаемым в сферу уголов-
ного судопроизводства, адекватных гарантий защиты их прав и свобод.
Из статьи 48 Конституции Российской Федерации следуют право каждого на получение ква-
лифицированной юридической помощи и право пользоваться помощью адвоката (защитника) на
всех стадиях уголовного судопроизводства. В соответствии со статьей 14 Международного пакта о
гражданских и политических правах, являющегося составной частью правовой системы Россий-
ской Федерации, каждый при рассмотрении предъявленного ему обвинения вправе сноситься с
выбранным им самим защитником и защищать себя через его посредство.
Поэтому отказ обвиняемому (подозреваемому) в приглашении выбранного им адвоката
по мотивам отсутствия у последнего допуска к государственной тайне, а также предложение
обвиняемому (подозреваемому) выбрать защитника из определенного круга адвокатов,
имеющих такой допуск, обусловленные распространением положений статьи 21 Закона Рос-
сийской Федерации "О государственной тайне" на сферу уголовного судопроизводства, не-
правомерно ограничивают конституционное право гражданина на получение квалифициро-
ванной юридической помощи и право на самостоятельный выбор защитника (статья 48 Кон-
ституции Российской Федерации, статья 14 Международного пакта о гражданских и политических
правах). Указанные конституционные права в силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской
Федерации не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах.
5. Зависимость выбора обвиняемым адвоката от наличия у последнего допуска к государст-
венной тайне противоречит также принципу состязательности и равноправия сторон в судопроиз-
водстве, закрепленному в статье 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Расследование большинства уголовных дел, в материалах которых содержатся сведения, со-
ставляющие государственную тайну, в соответствии с уголовно-процессуальным законодательст-
вом возложено на органы Федеральной службы безопасности. Эти же органы согласно статьям 21
и 22 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" проводят проверочные мероприя-
тия в отношении лиц, которым оформляется допуск к государственной тайне, и тем самым факти-
чески предопределяют решение о его выдаче. При таких обстоятельствах адвокат объективно ока-
зывается в зависимости от органов, осуществляющих уголовное преследование, что ставит защиту
и обвинение в неравное положение.
6. Человек, его права и свободы согласно статье 2 Конституции Российской Федерации яв-
ляются высшей ценностью. Права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержа-
ние и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти и обеспечи-
ваются правосудием (статья 18 Конституции Российской Федерации).
Исходя из этих конституционных положений законодатель, определяя средства и способы
защиты государственной тайны, должен использовать лишь те из них, которые в конкретной пра-
воприменительной ситуации исключают возможность несоразмерного ограничения прав и свобод
человека и гражданина. В рамках уголовного судопроизводства такими средствами могут, в част-
ности, выступать проведение закрытого судебного заседания, предупреждение участников про-
цесса о неразглашении государственной тайны, ставшей им известной в связи с производством по
уголовному делу, и привлечение этих лиц к уголовной ответственности в случае ее разглашения.
Сохранность государственной тайны в уголовном судопроизводстве обеспечивается также норма-
ми Положения об адвокатуре РСФСР, утвержденного Законом РСФСР от 20 ноября 1980 года, ко-
торыми предусматривается обязанность адвоката хранить профессиональную тайну, не допускать
проступков, не совместимых с пребыванием в коллегии, быть образцом безукоризненного поведе-
ния (статьи 13, 16).
Законодатель вправе устанавливать и иные способы защиты государственной тайны в уго-
ловном судопроизводстве, которые, однако, должны носить уголовно-процессуальный характер и
быть соизмеримыми как со значимостью охраняемой тайны, так и с правовым статусом соответст-
вующих участников уголовного процесса.
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, статьями 72, 74, 75 и
100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
155
1. Признать статью 1 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" соответст-
вующей Конституции Российской Федерации.
2. Признать статью 21 Закона Российской Федерации "О государственной тайне" по ее бук-
вальному смыслу соответствующей Конституции Российской Федерации.
Распространение положений данной статьи на адвокатов, участвующих в качестве защитни-
ков в уголовном судопроизводстве, и отстранение их от участия в деле в связи с отсутствием до-
пуска к государственной тайне не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям
48 и 123 (часть 3).
3. Федеральному Собранию Российской Федерации с учетом пункта 2 резолютивной части
настоящего Постановления надлежит внести необходимые уточнения в действующее законода-
тельство.
ционном Суде Российской Федерации" дела граждан В.М. Гурджиянца, В.Н. Синцова, В.Н. Бугро-
ва, А.К. Никитина, разрешенные на основании положений статьи 21 Закона Российской Федера-
ции "О государственной тайне", подлежат пересмотру в установленном порядке в соответствии с
пунктом 2 резолютивной части настоящего Постановления.
…
156
24.

РЯДА НОРМАТИВНЫХ АКТОВ ГОРОДА МОСКВЫ И МОСКОВСКОЙ
ОБЛАСТИ, СТАВРОПОЛЬСКОГО КРАЯ, ВОРОНЕЖСКОЙ ОБЛАСТИ И
ГОРОДА ВОРОНЕЖА, РЕГЛАМЕНТИРУЮЩИХ ПОРЯДОК РЕГИСТРАЦИИ
ГРАЖДАН, ПРИБЫВАЮЩИХ НА ПОСТОЯННОЕ ЖИТЕЛЬСТВО
В НАЗВАННЫЕ РЕГИОНЫ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности статьи 2 Закона горо-
да Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского бюджета по раз-
витию инфраструктуры города и обеспечению социально - бытовыми условиями граждан, прибы-
вающих в г. Москву на жительство"; пунктов 4 и 10 Положения о едином порядке рассмотрения
вопросов прописки и выписки населения в Москве и Московской области (утверждено Постанов-
лением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 3 мая 1995 г. N 393-14);
пункта 1 Порядка рассмотрения вопросов прописки (регистрации) граждан, проживающих за пре-
делами г. Москвы и Московской области, прибывающих на жительство в г. Москву на жилую
площадь, принадлежащую им на праве собственности (утвержден Постановлением Правительства
Москвы от 11 октября 1994 г. N 922); распоряжений главы администрации Московской области от
9 февраля 1993 г. N 83 "Об утверждении Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий
на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов" и от 6 мая 1994 г. N 439
"О стоимости лицензий"; статей 1 и 3 Закона Воронежской области от 10 марта 1995 года "Об
упорядочении миграционного процесса на территории Воронежской области" и пункта 18 Вре-
менного положения о порядке регистрации граждан, прибывших для постоянного или временного
жительства на территорию Воронежской области, утвержденного названным Законом; пунктов 1.1
и 1.6 Положения о долевом участии предприятий, организаций, частных фирм и физических лиц,
участвующих в строительстве жилья в городе Воронеже (утверждено Постановлением главы ад-
министрации города Воронежа от 10 августа 1994 г. N 608); пунктов 3.1 и 3.2 решения коллегии
при главе администрации города Воронежа от 14 июля 1994 года "О мерах по усилению контроля
за миграционными процессами в г. Воронеже"; пунктов 3, 21 и 29 Временного положения о пре-
бывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае (утверждено По-
становлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 г. N 118-8).
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", явились запрос главы Респуб-
лики Коми Ю.А. Спиридонова с требованием признать не соответствующими Конституции Рос-
сийской Федерации перечисленные положения названных нормативных актов города Москвы и
Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, а также
индивидуальные жалобы граждан В.И. Куцылло и Р.С. Клебанова о проверке конституционности
статьи 2 названного Закона города Москвы. По мнению заявителей, данными актами нарушаются
статьи 4, 27, 35, 55, 76 Конституции Российской Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Г.А. Гаджиева… Конституционный Суд Российской
1. Постановлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 г. N 118-
8 утверждено Временное положение о пребывании и определении на постоянное место жительст-
ва в Ставропольском крае, в которое в дальнейшем были внесены изменения и дополнения Поста-
новлениями от 24 ноября 1994 года и от 29 июня 1995 года. Согласно Временному положению
право граждан на выбор места жительства в Ставропольском крае реализуется только на возмезд-
ной основе (пункт 3); определение на постоянное место жительства в населенных пунктах Кавказ-
ских Минеральных Вод Ставропольского края возможно лишь при наличии специального разре-
шения, которое выдается в пределах ежегодных квот, равных 0,5 процента от числа жителей соот-
ветствующего населенного пункта (пункт 21). Временным положением установлено также, что все
157
лица, прибывшие в Ставропольский край для постоянного проживания, обязаны пройти регистра-
цию в течение 10 дней со дня их определения по месту жительства и что до принятия соответст-
вующего законодательства Российской Федерации под регистрацией по месту жительства подра-
зумевается прописка граждан (пункт 29).
Распоряжениями главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 г. N 83 и от 6
мая 1994 г. N 439 был утвержден Порядок рассмотрения заявок на приобретение лицензий на пра-
во приглашения в Московскую область иногородних специалистов и установлена их стоимость
(для районов, входящих в пригородную зону Москвы, - 9 миллионов рублей за семью не более
трех человек, для других районов Московской области - 6 миллионов рублей). Распоряжением
главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. N 638 распоряжение от 9 февраля
1993 г. N 83 признано утратившим силу и утвержден новый Порядок рассмотрения заявок на при-
обретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов и
рабочих юридическими лицами и физическими лицами, выбравшими местом пребывания и жи-
тельства Московскую область. В нем воспроизводятся нормы ранее действовавшего Порядка о
том, что лицензия является основанием для прописки приглашенного иногороднего специалиста
вместе с членами семьи на жилую площадь, как предоставленную предприятием, так и приобре-
тенную в собственность (пункт 7), а обязанность приобретать такую лицензию возлагается не
только, как прежде, на юридические лица, но и на физических лиц (пункт 1).
Закон города Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского
бюджета по развитию инфраструктуры города и обеспечению социально - бытовыми условиями
граждан, прибывающих в г. Москву на жительство" в статье 2 устанавливает, что граждане Рос-
сийской Федерации, прибывающие на жительство в город Москву на жилую площадь, принадле-
жащую им на праве собственности, уплачивают сбор в 5000-кратном размере минимальной ме-
сячной оплаты труда. В связи с принятием этого Закона Правительство Москвы Постановлением
от 11 октября 1994 г. N 922 утвердило Порядок рассмотрения вопросов прописки (регистрации)
граждан, проживающих за пределами г. Москвы и Московской области, прибывающих на житель-
ство в г. Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности. Согласно его
пункту 1 прописке (регистрации) в городе Москве подлежат только граждане, уплатившие уста-
новленный названным Законом сбор.
Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской области от 26 декабря
1995 г. N 1030-43 "О регистрации и снятии граждан Российской Федерации с регистрационного
учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области" утверждены
Правила регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту
пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области. Примечание к подпункту "б"
пункта 2 раздела III указанных Правил, воспроизводящее по существу нормы, утвержденные По-
становлением Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. N 922, устанавливает, что граждане,
проживающие за пределами Москвы и Московской области, прибывающие в Москву или в Мос-
ковскую область на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, представляют
квитанцию об уплате сбора либо в городской бюджет - в соответствии с Законом города Москвы
от 14 сентября 1994 года, либо в областной, городские, районные бюджеты - в соответствии с рас-
поряжением главы администрации Московской области от 7 июля 1994 г. N 638.
…
3. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и граж-
данина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с
Конституцией Российской Федерации (статья 17, часть 1, Конституции Российской Федерации).
Согласно статье 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждый, кто законно находится
на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пре-
бывания и жительства. Свобода передвижения и выбора места жительства предусмотрена также
Международным пактом о гражданских и политических правах (статья 12), другими международ-
ными и международно-правовыми актами, в том числе Протоколом N 4 к Европейской конвенции
прав человека (статья 2).
Свобода передвижения, выбора места пребывания и жительства является существенным эле-
ментом свободы личности, условием профессионального и духовного развития человека. Россий-
158
ская Федерация, как социальное государство, должна проводить политику, обеспечивающую такое
развитие.
Нормативное содержание названного конституционного права включает: 1) свободу пере-
движения каждого по территории Российской Федерации; 2) свободу выбора места пребывания; 3)
свободу выбора места жительства. Оспариваемые нормативные акты непосредственно затрагива-
ют право на выбор места жительства. Это право предполагает свободу выбора гражданином жило-
го помещения, в котором он постоянно или преимущественно проживает либо являясь его собст-
венником, либо по договору найма, аренды, либо на иных основаниях, предусмотренных законо-
дательством Российской Федерации. Понятие места жительства раскрывается в статье 20 Граж-
данского кодекса Российской Федерации, согласно которой под местом жительства понимается
место постоянного или преимущественного проживания гражданина.
Право свободного выбора места жительства принадлежит гражданину от рождения и, как и
другие основные права и свободы, является неотчуждаемым (статья 17, часть 2, Конституции Рос-
сийской Федерации; статья 150 Гражданского кодекса Российской Федерации). Вместе с тем это
право не носит абсолютного характера и подлежит правовому регулированию с учетом того, что
его осуществление может привести к нарушению прав и свобод других лиц, что недопустимо в
силу статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Поэтому реализация названного права может сопровождаться введением обоснованных ог-
раничений в соответствии с основаниями и порядком, установленными статьями 55 (часть 3) и 56
Конституции Российской Федерации. Правовой режим ограничений права на выбор места житель-
ства может вводиться только федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях
защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов
других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3, Консти-
туции Российской Федерации). Так же и согласно части третьей статьи 12 Международного пакта
о гражданских и политических правах право на свободное передвижение и свобода выбора места
жительства не могут быть объектом никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены за-
коном и необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоро-
вья или нравственности населения или прав и свобод других и совместимы с признаваемыми в
Пакте иными правами.
Следовательно, общим требованием Конституции Российской Федерации и международно-
правовых норм является положение о том, что ограничения права на свободный выбор места жи-
тельства могут быть установлены только законом.
Конституция Российской Федерации конкретизирует это требование указанием на то, что
права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом.
Соответственно положение части второй статьи 1 Закона Российской Федерации от 25 июня 1993
года "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания
и жительства в пределах Российской Федерации", согласно которому такие ограничения допуска-
ются только на основании закона, не подлежит расширительному толкованию: в данном случае
понятием "закон" охватываются исключительно федеральные законы, но не законы субъектов
Российской Федерации, поскольку иначе названной норме придавался бы неконституционный
смысл.
Ограничения прав граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства
в процессе осуществления этих прав связаны с необходимостью поиска равновесия между обще-
ственными и частными интересами и зависят от ряда социально - экономических факторов.
Закон Российской Федерации от 25 июня 1993 года регулирует данную сферу общественных
отношений в целях обеспечения необходимых условий для реализации гражданином Российской
Федерации его прав и свобод, а также исполнения им обязанностей перед другими гражданами,
государством и обществом. Закон содержит перечень оснований ограничения права граждан на
свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства (статья 8) и вводит систему регист-
рационного учета граждан, устанавливая уведомительный порядок регистрации, при котором ре-
гистрация или отсутствие таковой не могут служить основанием ограничения или условием реа-
лизации других прав и свобод (часть вторая статьи 3).
Право на выбор места жительства составляет часть свободы самоопределения лично-
сти. Органы государственной власти уполномочены лишь на регистрацию результата акта
159
свободного волеизъявления гражданина при выборе места жительства. Именно поэтому ре-
гистрационный учет не может носить разрешительного характера и служить основанием
для ограничения права гражданина на выбор места жительства. Уведомительная регистра-
ция гражданина Российской Федерации по месту жительства представляет собой допустимое
ограничение права на выбор места жительства и в соответствии со статьей 6 Закона Россий-
ской Федерации от 25 июня 1993 года обязывает гражданина лишь обратиться к должностному
лицу, ответственному за регистрацию, не позднее семи дней со дня прибытия на новое место жи-
тельства, предъявив при этом паспорт и документ, являющийся основанием для вселения гражда-
нина в жилое помещение.
…
Вместе с тем обеспечение общественной, экологической безопасности, особо охраняемые
природные территории, административное законодательство находятся в совместном ведении
Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (статья 72, пункты "б", "д", "к" части 1
Конституции Российской Федерации). Поэтому наряду с Российской Федерацией органы вла-
сти субъектов Российской Федерации также вправе принимать правила регистрационного
учета, не изменяя, однако, его правового режима и не допуская ограничения прав и свобод
граждан.
Установленные нормативными актами Правительства Москвы, Правительства Московской
области и главы администрации Московской области положения об уплате сбора и представлении
квитанций о его уплате как условии для регистрации гражданина противоречат Закону Российской
Федерации от 25 июня 1993 года и Правилам регистрации и снятия граждан Российской Федера-
ции с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской
Федерации и фактически устанавливают совершенно иной - разрешительный - правовой режим
регистрации граждан, который не соответствует основному праву каждого, кто законно находится
на территории Российской Федерации, свободно выбирать место жительства. Отказ в регистрации
на основании оспариваемых актов, кроме того, носит характер санкции за неуплату установленно-
го сбора.
Эти нормы препятствуют реализации ряда основных прав и свобод граждан, признанных и
гарантированных Конституцией Российской Федерации, в частности права избирать и быть из-
бранным в органы государственной власти и органы местного самоуправления, участвовать в ре-
ферендуме; права на свободное использование своих способностей и имущества для предприни-
мательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности; права свободно и в
полном объеме пользоваться и распоряжаться имуществом, свободно перемещать товары, услуги
и финансовые средства; права на социальное обеспечение, получение медицинской помощи, до-
школьного и школьного образования.
Реализация конституционного права на выбор места жительства не может ставиться в зави-
симость от уплаты или неуплаты каких-либо налогов и сборов, поскольку основные права граждан
Российской Федерации гарантируются Конституцией Российской Федерации без каких-либо усло-
вий фискального характера. Таким образом, отказ в регистрации с связи с невыполнением гражда-
нином обязанностей по уплате налогов и иных сборов противоречит Конституции Российской Фе-
дерации (статья 27, часть 1).
4. По мнению главы Республики Коми, статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994
года и распоряжения главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 г. N 83 и от 6
мая 1994 г. N 439 не соответствуют статьям 4 (часть 2) и 76 (часть 5) Конституции Российской
Федерации, поскольку Законом Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об основах нало-
говой системы в Российской Федерации" не предусмотрены сборы с граждан на развитие инфра-
структуры и лицензионные сборы на приглашение иногородних специалистов.
Конституционность статьи 2 Закона города Москвы оспаривается также в жалобах граждан
В.И. Куцылло и Р.С. Клебанова. По их мнению, нормы данной статьи как по буквальному смыслу,
так и по смыслу, придаваемому им названными ранее Постановлениями Правительства Москвы,
предполагают, что уплата сбора выступает в качестве условия регистрации граждан по месту жи-
тельства. Установление общих принципов налогообложения и сборов в Российской Федерации
находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации (ста-
тья 72, пункт "и" части 1, Конституции Российской Федерации).
160
Конституция Российской Федерации не препятствует субъектам Российской Федерации до
издания федеральных законов осуществлять собственное правовое регулирование по предметам
их совместного с Российской Федерацией ведения, включая установление общих принципов нало-
гообложения и сборов, с тем, однако, что принятый в опережающем порядке акт субъекта Россий-
ской Федерации после издания федерального закона должен быть приведен в соответствие с ним.
Следовательно, для субъектов Российской Федерации не исключается возможность устанавливать
собственные налоги и сборы, но лишь в пределах, определенных Конституцией Российской Феде-
рации, и с соблюдением основных прав и свобод граждан.
Вместе с тем установить налог или сбор можно только законом. Налоги, взимаемые не на ос-
нове закона, не могут считаться "законно установленными" (статья 57 Конституции Российской
Федерации). Данное положение имеет значение как при оценке конституционности закона, в том
числе закона субъекта Российской Федерации, устанавливающего конкретный налог, так и при
оценке конституционности полномочия органа государственной власти на установление налога.
В соответствии с пунктом 2 раздела второго "Заключительные и переходные положения"
Конституции Российской Федерации Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об
основах налоговой системы в Российской Федерации" подлежит применению в части, не противо-
речащей Конституции Российской Федерации. Согласно его статье 2 все виды платежей (налоги,
сборы, пошлины и другие платежи) взимаются только в установленном законом порядке. Между
тем глава администрации Московской области вопреки этому требованию установил плату за по-
селение в Московской области своими распоряжениями от 9 февраля 1993 г. N 83, от 6 мая 1994 г.
N 439 и от 7 июля 1994 г. N 638. К тому же последнее из них, действующее, распоряжение не со-
ответствует и статье 49 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой выдача
лицензий возможна только в отношении строго определенных видов деятельности, устанавливае-
мых федеральным законом.
Конституция Российской Федерации исключает возможность установления налогов и
сборов органами исполнительной власти. Установив лицензионный сбор за поселение в Мос-
ковской области, глава администрации Московской области вышел за пределы своих полномочий
и в нарушение статьи 57 Конституции Российской Федерации вмешался в сферу деятельности за-
конодателя.
5. Регулируя налогообложение, субъекты Российской Федерации в полной мере должны ру-
ководствоваться требованиями статьи 18 Конституции Российской Федерации о том, что права и
свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов. В законах
субъектов Российской Федерации, устанавливающих налоги и сборы, должны учитываться такие
конституционные принципы, как принцип равенства (статья 19, часть 1) и принцип соразмерного
конституционно значимым целям ограничения прав и свобод (статья 55, часть 3).
В целях обеспечения регулирования налогообложения в соответствии с Конституцией Рос-
сийской Федерации принцип равенства требует учета фактической способности к уплате налога
исходя из правовых принципов справедливости и соразмерности. Принцип равенства в социаль-
ном государстве в отношении обязанности платить законно установленные налоги и сборы (статьи
6 (часть 2) и 57 Конституции Российской Федерации) предполагает, что равенство должно дости-
гаться посредством справедливого перераспределения доходов и дифференциации налогов и сбо-
ров.
Между тем статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года не учитывает финансо-
вого потенциала различных налогоплательщиков и фактически устанавливает подушную систему
налогообложения, что при чрезмерно высоком налоге означает взыскание существенно большей
доли из имущества неимущих или малоимущих граждан и меньшей доли - из имущества более со-
стоятельных граждан.
Налогообложение всегда означает определенные ограничения права собственности, закреп-
ленного в статье 35 Конституции Российской Федерации. В связи с этим на законы субъектов Рос-
сийской Федерации о налогах и сборах в полной мере распространяется положение статьи 55
(часть 3) Конституции Российской Федерации о том, что права и свободы человека и гражданина
могут быть ограничены федеральным законом лишь в той мере, в какой это соответствует опреде-
ленным конституционно значимым целям, т.е. пропорционально, соразмерно им. Налогообложе-
ние, парализующее реализацию гражданами их конституционных прав, должно быть при-
161
знано несоразмерным. Поэтому при чрезмерности налогов и сборов проблема их дифференциа-
ции в связи с обеспечением принципов равенства и справедливости приобретает особое значение.
Вводя собственные налоги и сборы, субъекты Российской Федерации должны учитывать, что
в соответствии со статьей 75 (часть 3) Конституции Российской Федерации система налогов, взи-
маемых в федеральный бюджет, и общие принципы налогообложения и сборов в Российской Фе-
дерации устанавливаются федеральным законом. Из этого положения также следует, что субъекты
Российской Федерации не вправе определять налоговые изъятия произвольно, в нарушение прин-
ципов, закрепленных Конституцией Российской Федерации и федеральным законом. Установле-
ние налогов и сборов в отсутствие каких-либо ограничений противоречило бы провозглашенным в
статье 7 Конституции Российской Федерации целям социального государства, политика которого
должна быть направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное
развитие человека. Недопустимость установления законами субъектов Российской Федерации
произвольных налоговых изъятий вытекает также из принципа единой финансовой, в том числе
налоговой, политики, закрепленного в статье 114 (пункт "б" части 1) Конституции Российской
Федерации.
Таким образом, статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года соответствует Кон-
ституции Российской Федерации (статья 73) в части права субъекта Российской Федерации уста-
навливать собственные налоги и сборы и не соответствует Конституции Российской Федерации
(статьи 7, 19 (часть 1), 55 (часть 3), 57) в той части, в какой она нарушает конституционные прин-
ципы равенства и соразмерного конституционно значимым целям ограничения основных прав и
свобод человека и гражданина, а также искажает смысл общих принципов налогообложения в
6. Пункт 21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жи-
тельства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Государственной Думы Ставро-
польского края от 6 октября 1994 года (в редакции от 24 ноября 1994 года), устанавливает, что
граждане Российской Федерации имеют право на выбор места жительства во всех населенных
пунктах Ставропольского края, кроме городов Кавказских Минеральных Вод и прилегающих к
ним населенных пунктов, лишь при наличии специального разрешения, выдаваемого только гла-
вами администраций соответствующих районов и городов на основании рекомендаций специально
создаваемых комиссий при главах администраций и в пределах ежегодных квот, равных 0,5 про-
цента от числа жителей соответствующего населенного пункта.
Указом Президента Российской Федерации от 27 марта 1992 года "Об особо охраняемом эко-
лого-курортном регионе Российской Федерации" району Кавказских Минеральных Вод придан
статус особо охраняемого эколого-курортного региона Российской Федерации, имеющего феде-
ральное значение. В соответствии с Федеральным законом от 23 февраля 1995 года "О природных
лечебных ресурсах, лечебно - оздоровительных местностях и курортах" (статьи 1 и 3) курорты фе-
дерального значения, т.е. освоенная и используемая в лечебно-профилактических целях особо ох-
раняемая природная территория, находятся в ведении федеральных органов государственной вла-
сти; порядок и особенности функционирования отдельного курорта определяются положением о
данном курорте; в зависимости от значения курорта положение о нем утверждается Правительст-
вом Российской Федерации либо соответствующим органом исполнительной власти субъекта Рос-
сийской Федерации; Правительство Российской Федерации устанавливает границы и режим окру-
гов санитарной охраны курортов, имеющих федеральное значение, определяя при этом режим хо-
зяйствования, проживания, природопользования, обеспечивающий защиту и сохранение природ-
ных лечебных ресурсов и лечебно - оздоровительной местности с прилегающими к ней участками
от загрязнения и преждевременного истощения.
Правительству Российской Федерации названным Указом Президента Российской Федера-
ции поручено принять меры по регулированию механического прироста населения в регионе Кав-
казских Минеральных Вод. Вместе с тем ни самим Указом, ни принятыми в соответствии с ним
постановлениями Правительства Российской Федерации органы власти Ставропольского края ни-
какими полномочиями по решению этого вопроса не наделялись.
Введя квоту на поселение в городах Кавказских Минеральных Вод, Государственная Дума
Ставропольского края установила ограничения на выбор места жительства, что может быть сде-
лано только федеральным законодателем, а также вмешалась в сферу регулирования прав и
162
свобод человека и гражданина, относящуюся к исключительному ведению Российской Федера-
ции (пункт "в" статьи 71 Конституции Российской Федерации). Кроме того, порядок реализации
конституционного права на свободу передвижения и выбора места жительства был определен не
законом, а Временным положением, утвержденным постановлением Думы. Таким образом, пункт
21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Став-
ропольском крае не соответствует Конституции Российской Федерации с точки зрения разгра-
ничения полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ор-
ганами государственной власти субъектов Российской Федерации, а также по содержанию
норм и по форме нормативного акта.
В пункте 3 Временного положения установлено, что право граждан на выбор места житель-
ства на территории Ставропольского края реализуется только на возмездной основе - с возмеще-
нием краевому и местным бюджетам дополнительных расходов, вызванных необходимостью тру-
дового, бытового и социально-культурного обустройства вновь прибывших на территорию края.
Уплата соответствующих сумм как условие для регистрации граждан на территории края, при-
дающее такой регистрации разрешительный характер, ограничивает в нарушение статьи 55 (часть
3) Конституции Российской Федерации основное право каждого, кто законно находится на терри-
тории Российской Федерации, свободно выбирать место жительства (статья 27, часть 1, Конститу-
ции Российской Федерации).
На основании изложенного и руководствуясь статьями 72, 74, 75, 87, 100 Федерального кон-
ституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд
Российской Федерации постановил:
1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть
1), 55 (часть 3) и 57: пункт 1 Порядка рассмотрения вопросов прописки (регистрации) граждан,
проживающих за пределами г. Москвы и Московской области, прибывающих на жительство в г.
Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, утвержденного Поста-
новлением Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. N 922; пункт 1 распоряжения главы адми-
нистрации Московской области от 9 февраля 1993 г. N 83 "Об утверждении Порядка рассмотрения
заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних спе-
циалистов"; распоряжение главы администрации Московской области от 6 мая 1994 г. N 439 "О
стоимости лицензий"; пункт 1 распоряжения главы администрации Московской области от 7 июля
1994 г. N 638 "Об утверждении Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право
приглашения в Московскую область иногородних специалистов и рабочих юридическими лицами
и физическими лицами, выбравшими местом пребывания и жительства Московскую область" и
положения названного Порядка, как воспроизводящие положения распоряжений главы админист-
рации Московской области от 9 февраля 1993 г. N 83 и от 6 мая 1994 г. N 439; примечание к под-
пункту "б" пункта 2 раздела III Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с
регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской об-
ласти, утвержденных Постановлением Правительства Москвы и Правительства Московской об-
ласти от 26 декабря 1995 г. N 1030-43, в части, воспроизводящей по существу нормы, утвержден-
ные Постановлением Правительства Москвы от 11 октября 1994 г. N 922.
2. Признать соответствующей Конституции Российской Федерации статью 2 Закона города
Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского бюджета по разви-
тию инфраструктуры города и обеспечению социально-бытовыми условиями граждан, прибы-
вающих в г. Москву на жительство" в части, предусматривающей право Московской городской
Думы устанавливать налоги и сборы в пределах, определенных Конституцией Российской Феде-
рации и федеральными законами.
Признать не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 7, 19 (часть
1), 55 (часть 3), статью 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года в той ее части, в какой
она противоречит принципам равенства, соразмерности прав и свобод человека и гражданина кон-
ституционно значимым целям, а также социального государства.
1), 55 (часть 3), 71 (пункт "в"), пункты 3 и 21 Временного положения о пребывании и определении
на постоянное место жительства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Госу-
163
дарственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 г. N 118-8 (в редакции от 24 ноября
1994 года).
Ввиду высокой хозяйственной и рекреационной нагрузки в регионе Кавказских Минераль-
ных Вод в соответствии с Федеральным законом от 23 февраля 1995 года "О природных лечебных
ресурсах, лечебно - оздоровительных местностях и курортах" и Указом Президента Российской
Федерации от 27 марта 1992 г. N 309 "Об особо охраняемом эколого-курортном регионе Россий-
ской Федерации" Правительству Российской Федерации необходимо принять меры, обеспечи-
вающие защиту и сохранение природных лечебных ресурсов Кавказских Минеральных Вод.
…
164
25.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ

СТАТЬИ 107 КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
рассмотрел в открытом пленарном заседании дело о толковании отдельных положений ста-

тьи 107 Конституции Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явились запрос Государственной Думы о толковании ряда
положений статьи 107 Конституции Российской Федерации, запрос Президента Российской Феде-
рации о толковании части 1 статьи 107 Конституции Российской Федерации, а также запрос Сове-
та Федерации о толковании части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации.
нии положений статьи 107 Конституции Российской Федерации, связанных с понятием "принятый
федеральный закон", с процедурой отклонения федерального закона Президентом Российской Фе-
дерации, а также с повторным рассмотрением федерального закона палатами Федерального Соб-
рания в "установленном Конституцией Российской Федерации порядке".
В соответствии со статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации" дела по данным запросам, как касающиеся одного и того же предме-
та, соединены в одном производстве.
1. Позиция Государственной Думы, обратившейся с просьбой дать толкование используемо-
го в части 1 статьи 107 Конституции Российской Федерации понятия "принятый федеральный за-
кон" и, соответственно, разъяснить, какая из палат Федерального Собрания направляет Президен-
ту Российской Федерации принятый федеральный закон, заключается в следующем: именно Госу-
дарственная Дума направляет Президенту Российской Федерации федеральные законы, принятые
ею и не рассмотренные Советом Федерации в четырнадцатидневный срок (при условии, что закон
не подлежит обязательному рассмотрению в Совете Федерации); Государственная Дума направля-
ет Президенту Российской Федерации и федеральные законы, принятые ею повторно после откло-
нения Советом Федерации. Эта позиция отражена в статьях 116 и 122 Регламента Государствен-
ной Думы. Государственная Дума ставит также вопрос о том, могут ли случаи возвращения Пре-
зидентом Российской Федерации принятых федеральных законов без рассмотрения расцениваться
как их отклонение, которое требует в соответствии с частью 3 статьи 107 Конституции Российской
Федерации повторного рассмотрения закона Государственной Думой.
Президент Российской Федерации полагает, что понятие "принятый федеральный закон"
включает как принятие федерального закона Государственной Думой, так и одобрение его Сове-
том Федерации, а также повторное, после отклонения Советом Федерации, принятие закона Госу-
дарственной Думой. Позиция Президента Российской Федерации изложена в его запросе в Кон-
ституционный Суд Российской Федерации и в письме на имя председателя Государственной Ду-
мы от 24 мая 1995 года, в котором, кроме того, утверждается, что принятые федеральные законы
могут направляться Президенту Российской Федерации для подписания и обнародования только
Советом Федерации, за исключением случая, предусмотренного частью 5 статьи 105 Конституции
Российской Федерации, т.е. если при несогласии Государственной Думы с решением Совета Фе-
дерации при повторном голосовании за данный закон проголосовало не менее двух третей от об-
щего числа депутатов Государственной Думы.
По мнению Совета Федерации, положение части 3 статьи 107 Конституции Российской Фе-
дерации о том, что отклоненный Президентом Российской Федерации федеральный закон подле-
жит рассмотрению палатами Федерального Собрания "в установленном Конституцией Российской
Федерации порядке", означает, что этот порядок должен быть аналогичен порядку рассмотрения
федеральных законов, подлежащих в соответствии со статьей 106 Конституции Российской Феде-
рации обязательному рассмотрению в Совете Федерации, а процедура повторного рассмотрения
закона должна соответствовать процедуре, определенной Постановлением Конституционного Су-
165
да Российской Федерации от 23 марта 1995 года по делу о толковании части 4 статьи 105 и статьи
2. В соответствии со статьей 94, частью 1 статьи 95, статьями 104 - 108 Конституции Россий-
ской Федерации в осуществлении законодательной функции участвуют Совет Федерации и Госу-
дарственная Дума, а также Президент Российской Федерации, другие государственные органы и
лица. При этом из принципа верховенства Конституции Российской Федерации и задачи обеспе-
чения соответствия ей законов и иных правовых актов (часть 1 статьи 15 Конституции Российской
Федерации) вытекает обязанность всех участников законодательного процесса соблюдать уста-
новленную Конституцией Российской Федерации процедуру законотворчества.
3. Смысл используемого в части 1 статьи 107 Конституции Российской Федерации понятия
"принятый федеральный закон" раскрывается в системной связи с нормами статей 94, 105, 106 и
части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации.
Под принятым федеральным законом подразумевается, прежде всего, федеральный закон,
принятый Государственной Думой (части 1 и 2 статьи 105, статья 106) и считающийся одобрен-
ным Советом Федерации (часть 4 статьи 105) с соблюдением установленных Конституцией Рос-
сийской Федерации правил и предусмотренных ею процедур. При этом одобрение закона Советом
Федерации может быть выражено как в активной форме - путем голосования, так и в пассивной
форме: федеральный закон считается одобренным, если в течение четырнадцати дней он не был
рассмотрен Советом Федерации.
Участие (активное либо пассивное) Совета Федерации - обязательный этап законотворческой
процедуры. Завершение ее в Федеральном Собрании окончательным принятием федерального за-
кона Государственной Думой возможно лишь в случае, если отклоненный Советом Федерации за-
кон выносится на повторное голосование Государственной Думы и одобряется не менее чем двумя
третями от общего числа ее депутатов (часть 5 статьи 105 Конституции Российской Федерации).
Конституцией Российской Федерации предусматривается также, что отклоненный Президен-
том Российской Федерации федеральный закон повторно рассматривается и Государственной Ду-
мой, и Советом Федерации (часть 3 статьи 107). При этом "принятым федеральным законом" счи-
тается закон, одобренный обеими палатами Федерального Собрания.
Понятие "принятый федеральный закон", содержащееся в части 1 статьи 107 Конституции
Российской Федерации, относится к результату законотворческой деятельности обеих палат и,
следовательно, отличается от понятия "принятый Государственной Думой федеральный закон"
(части 1, 2 и 3 статьи 105, статья 106). Несовпадающее содержание этих понятий отражает специ-
фику отдельных стадий законодательного процесса.
Таким образом, в рамках рассматриваемых Конституционным Судом Российской Федерации
запросов понятием "принятый федеральный закон" охватываются законы, принятые Государст-
венной Думой и одобренные Советом Федерации в соответствии с частями 1, 2, 3 и 4 статьи 105
Конституции Российской Федерации, законы, повторно принятые Государственной Думой в пре-
дусмотренном частью 5 статьи 105 Конституции Российской Федерации случае, а также законы,
одобренные Государственной Думой и Советом Федерации в соответствии с частью 3 статьи 107
4. В связи с толкованием понятия "принятый федеральный закон" возникает вопрос, на ком
из участников законодательного процесса лежит конституционная обязанность направить такой
закон Президенту Российской Федерации для подписания и обнародования.
Логика законодательного процесса, представляющего собой конституционно установленный
ряд последовательно сменяющих друг друга этапов, и характер возникающих, развивающихся и
прекращающихся правоотношений его участников, их взаимных прав и обязанностей, также уста-
новленных Конституцией Российской Федерации, предполагают, что принятый федеральный
закон должен направляться главе государства для подписания и обнародования той палатой
Федерального Собрания, в которой завершается процедура принятия федерального закона,
как это истолковано в пункте 3 мотивировочной части настоящего Постановления.
Конституцией Российской Федерации предусмотрена обязательность передачи принятого
Государственной Думой федерального закона на рассмотрение Совета Федерации и определен ее
срок - пять дней (часть 3 статьи 105). С момента передачи закона начинается следующий этап за-
166
конодательного процесса, на котором установленные Конституцией Российской Федерации пол-
номочия осуществляет Совет Федерации.
Завершение данного этапа передачей Советом Федерации одобренного им закона в Государ-
ственную Думу, в том числе для направления Президенту Российской Федерации, Конституцией
Российской Федерации не предусмотрено. По смыслу части 1 статьи 107 Конституции Российской
Федерации именно на Совете Федерации после одобрения им путем голосования или без рас-
смотрения принятого Государственной Думой федерального закона лежит обязанность в ус-
тановленный срок направить его главе государства для подписания и обнародования. От
этой обязанности Совет Федерации не освобождается и в случаях, когда он пропустил че-
тырнадцатидневный срок для рассмотрения закона, так как несогласие Совета Федерации с
принятым Государственной Думой федеральным законом, заявленное по истечении этого
срока, не считается отклонением закона в смысле части 4 статьи 105 Конституции Российской
Федерации и не порождает предусмотренные ею юридические последствия.
Если Совет Федерации в соответствии с частью 4 статьи 105 Конституции Российской
Федерации отклонил федеральный закон, а в Государственной Думе за него повторно прого-
лосовало не менее двух третей от общего числа депутатов (часть 5 статьи 105 Конституции
Российской федерации), такой закон считается "принятым федеральным законом", и имен-
но Государственная Дума во исполнение части 1 статьи 107 Конституции Российской Феде-
рации обязана направить его Президенту Российской Федерации для подписания и обнаро-
дования.
При этом Президент Российской Федерации в силу возложенных на него конституционных
полномочий по обеспечению согласованного функционирования и взаимодействия органов госу-
дарственной власти (часть 2 статьи 80) обязан принимать необходимые меры по обеспечению не-
прерывности законодательного процесса, в том числе по соблюдению палатами Федерального Со-
брания предусмотренного Конституцией Российской Федерации срока направления принятого
федерального закона главе государства.
5. Государственная Дума просит дать толкование положению части 3 статьи 107 Конститу-
ции Российской Федерации об отклонении принятого федерального закона Президентом Россий-
Поскольку для этого случая Конституцией Российской Федерации предусмотрено повторное
рассмотрение Государственной Думой и Советом Федерации отклоненного федерального закона,
мотивы принятого Президентом Российской Федерации решения должны быть сообщены обеим
палатам Федерального Собрания.
Согласно части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации глава государства может
воспользоваться правом вето в течение четырнадцати дней с момента поступления к нему феде-
рального закона. Следовательно, решение об отклонении закона, заявленное по истечении ука-
занного срока, не имеет значения вето и не порождает предусмотренные указанной нормой
Конституции Российской Федерации юридические последствия.
Из Конституции Российской Федерации не следует, что Президент Российской Федерации
может возвращать в палаты Федерального Собрания федеральные законы, принятые с соблюдени-
ем требований Конституции Российской Федерации и предусмотренных ею условий и процедур,
без рассмотрения, а значит, и без мотивов отклонения. В то же время в случае нарушения установ-
ленного Конституцией Российской Федерации порядка принятия федерального закона, если эти
нарушения ставят под сомнение результаты волеизъявления палат Федерального Собрания и само
принятие закона, Президент Российской Федерации вправе в силу части 2 статьи 80 и части 1
статьи 107 Конституции Российской Федерации вернуть его в соответствующую палату,
указав на конкретные нарушения названных конституционных требований. При этом такой
закон не может считаться "принятым федеральным законом" в смысле части 1 статьи 107 Консти-
туции Российской Федерации, а его возвращение в палаты Федерального Собрания - отклонением
в смысле части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации, поскольку установленные Кон-
ституцией Российской Федерации требования к принятию федерального закона и предусмотрен-
ные ею условия и процедуры носят безусловный характер и не могут меняться по усмотрению
участников законодательного процесса. Споры между субъектами законодательного процесса в
связи с порядком принятия федерального закона в случае недостижения согласия могут быть пе-
167
реданы заинтересованными сторонами в соответствии со статьей 125 Конституции Российской
Федерации и Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской
Федерации" на рассмотрение Конституционного Суда Российской Федерации.
6. Совет Федерации просит дать толкование содержащегося в части 3 статьи 107 Конститу-
ции Российской Федерации положения об "установленном Конституцией Российской Федерации
порядке" повторного рассмотрения федерального закона, отклоненного Президентом Российской
Федерации.
Конституцией Российской Федерации определено, что в случае отклонения Президентом
Российской Федерации федерального закона Государственная Дума и Совет Федерации вновь рас-
сматривают данный закон. Если Государственная Дума при повторном рассмотрении закона не
одобрит его двумя третями голосов в ранее принятой редакции, т.е. не преодолеет вето, то сфор-
мулированные Президентом Российской Федерации замечания к закону могут быть рассмотрены
Государственной Думой и Советом Федерации в порядке, предусмотренном статьей 105 Консти-
При одобрении не менее чем двумя третями голосов депутатов Государственной Думы феде-
рального закона, отклоненного Президентом Российской Федерации, в ранее принятой редакции
он передается в Совет Федерации. Если последний не менее чем двумя третями голосов также
одобряет закон, то он считается принятым и подлежит подписанию Президентом Российской Фе-
дерации и обнародованию.
Порядок одобрения закона в ранее принятой редакции имеет ряд отличий от порядка рас-
смотрения законов, предусмотренного статьей 105 Конституции Российской Федерации. Закон не
может считаться одобренным Советом Федерации, если не был им рассмотрен, т.е. если вето
Президента Российской Федерации не было преодолено путем голосования. Если Совет Феде-
рации с целью преодоления вето начал повторное рассмотрение закона в пределах четырнадца-
тидневного срока, то на процедуру такого рассмотрения распространяется Постановление Консти-
туционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1995 года по делу о толковании части 4 ста-
тьи 105 и статьи 106 Конституции Российской Федерации. Кроме того, для одобрения закона не-
обходимо квалифицированное большинство голосов в обеих палатах Федерального Собрания. Ис-
ключается возможность преодоления неодобрения закона Советом Федерации путем повторного
голосования в Государственной Думе, а также создание согласительной комиссии, поскольку за-
кон должен быть одобрен в единой редакции, ранее принятой обеими палатами. Установлена обя-
занность Президента Российской Федерации подписать одобренный обеими палатами закон и оп-
ределен иной срок его подписания.
Таким образом, на процедуру повторного рассмотрения федерального закона палатами Фе-
дерального Собрания с целью преодоления вето Президента Российской Федерации не распро-
страняются положения частей 2, 4 и 5 статьи 105, части 2 статьи 107 Конституции Российской Фе-
дерации постольку, поскольку в части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации для этого
установлены иные, специальные, правила.
Если в результате повторного рассмотрения палатами Федерального Собрания отклоненного
Президентом Российской Федерации закона хотя бы одна из палат не соберет надлежащего боль-
шинства голосов для одобрения закона в прежней редакции или примет решение о внесении в него
изменений и дополнений, дальнейшее рассмотрение вопроса возможно только в порядке, установ-
ленном статьей 105 Конституции Российской Федерации.
7. В силу части 2 статьи 107 Конституции Российской Федерации Президент Российской Фе-
дерации обязан подписать принятый федеральный закон, если в течение четырнадцати дней с мо-
мента поступления не отклонит его.
Президент Российской Федерации также не вправе не подписать отклоненный им ранее
федеральный закон после повторного его одобрения Государственной Думой и Советом Фе-
дерации в течение семи дней со дня получения постановлений палат Федерального Собра-
ния об одобрении закона в первоначальной редакции и обязан обнародовать этот закон
(пункт "д" статьи 84, часть 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации).
На основании изложенного … Конституции Российской Федерации постановил:
1. Под "принятым федеральным законом" по смыслу части 1 статьи 107 Конституции
Российской Федерации понимаются:
168
законы, принятые Государственной Думой и одобренные Советом Федерации в соответствии
с частями 1, 2, 3 и 4 статьи 105 Конституции Российской Федерации;
законы, повторно принятые Государственной Думой в соответствии с частью 5 статьи 105
Конституции Российской Федерации;
законы, одобренные Государственной Думой и Советом Федерации в соответствии с частью
3 статьи 107 Конституции Российской Федерации.
2. Принятый федеральный закон в течение пяти дней направляется для подписания и обнаро-
дования Президенту Российской Федерации Советом Федерации независимо от того, одобрен этот
закон данной палатой путем голосования или без рассмотрения. В случае, предусмотренном ча-
стью 5 статьи 105 Конституции Российской Федерации, принятый федеральный закон Президенту
Российской Федерации направляет Государственная Дума.
3. Отклонение федерального закона Президентом Российской Федерации, предусмотренное
частью 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации, означает принятое в течение четырна-
дцати дней с момента получения закона решение Президента Российской Федерации об отказе в
его подписании (вето) с указанием мотивов такого отказа.
Не является отклонением федерального закона в смысле части 3 статьи 107 Конституции
Российской Федерации возвращение Президентом Российской Федерации федерального закона в
соответствующую палату Федерального Собрания, возможное только в случае нарушения палатой
установленных Конституцией Российской Федерации требований к порядку принятия федераль-
ных законов и предусмотренных ею условий и процедур.
4. Положение части 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации о том, что в случае от-
клонения Президентом Российской Федерации федерального закона Государственная Дума и Со-
вет Федерации в установленном Конституцией Российской Федерации порядке вновь рассматри-
вают данный закон, означает, что на рассмотрение такого закона распространяются положения
частей 1 и 3 статьи 105, положение части 4 статьи 105 о четырнадцатидневном сроке в толкова-
нии, которое дано Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта
1995 года (СЗ РФ, 1995, N 13, ст. 1207), а также положения частей 1 и 3 статьи 107 Конституции
Российской Федерации. Если отклоненный Президентом Российской Федерации федеральный за-
кон не был повторно рассмотрен Советом Федерации, он не может считаться одобренным этой
палатой, а вето преодоленным.
…
169
26.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПУНКТА 2

УКАЗА ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 3 ОКТЯБРЯ
1994 Г. N 1969 "О МЕРАХ ПО УКРЕПЛЕНИЮ ЕДИНОЙ СИСТЕМЫ
ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ ВЛАСТИ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
И ПУНКТА 2.3 ПОЛОЖЕНИЯ О ГЛАВЕ АДМИНИСТРАЦИИ
КРАЯ, ОБЛАСТИ, ГОРОДА ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗНАЧЕНИЯ,
АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ, АВТОНОМНОГО ОКРУГА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, УТВЕРЖДЕННОГО
НАЗВАННЫМ УКАЗОМ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 2 Указа Пре-
зидента Российской Федерации от 3 октября 1994 г. N 1969 "О мерах по укреплению единой сис-
темы исполнительной власти в Российской Федерации" и пункта 2.3 Положения о главе админи-
страции края, области, города федерального значения, автономной области, автономного округа
Российской Федерации, утвержденного названным Указом.
Поводом к рассмотрению дела явились запросы Государственной Думы Федерального Со-
брания и Курганской областной Думы о проверке конституционности Указа Президента Россий-
ской Федерации от 3 октября 1994 г. N 1969 "О мерах по укреплению единой системы исполни-
тельной власти в Российской Федерации", а также запрос Законодательного Собрания Камчатской
области о проверке конституционности пункта 2.3 Положения о главе администрации края, облас-
ти, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федера-
ции.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в запросах нормы.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Ю.М. Данилова… Конституционный Суд Россий-
1. 19 июня 1995 года в Конституционный Суд Российской Федерации поступил запрос Госу-
дарственной Думы Федерального Собрания о проверке конституционности Указа Президента Рос-
сийской Федерации от 3 октября 1994 г. N 1969 "О мерах по укреплению единой системы испол-
нительной власти в Российской Федерации".
Государственная Дума полагает, что вопрос организации органов исполнительной власти
субъектов Российской Федерации должен решаться на основании федерального закона, а не иных
правовых актов, включая указы Президента Российской Федерации; в отсутствие же соответст-
вующего федерального закона, как следует из пункта 2 раздела второго Конституции Российской
Федерации, надлежит руководствоваться Законом РСФСР от 24 октября 1991 года "О выборах
главы администрации". В связи с этим, по мнению Государственной Думы, противоречит статье
77 (часть 1) Конституции Российской Федерации пункт 2 Указа, устанавливающий, что назначе-
ние на должность и освобождение от должности глав администраций краев, областей, городов фе-
дерального значения, автономной области, автономных округов, применение к ним мер дисцип-
линарной ответственности производится указами Президента Российской Федерации, а также
предусматривающий, что вопрос о назначении выборов глав администраций решается Президен-
том Российской Федерации.
Законодательное Собрание Камчатской области в своем запросе от 25 июля 1995 года ставит
вопрос о проверке конституционности пункта 2.3 Положения о главе администрации края, облас-
ти, города федерального значения, автономной области, автономного округа Российской Федера-
ции, согласно которому законы, принятые законодательным (представительным) органом субъек-
та Российской Федерации, подписываются и обнародуются главой исполнительной власти данно-
го субъекта. Законодательное Собрание считает, что указанное положение противоречит статье 10
Конституции Российской Федерации, устанавливающей, что государственная власть в Российской
170
Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судеб-
ную.
В запросе Курганской областной Думы, поступившем в Конституционный Суд Российской
Федерации 4 сентября 1995 года, утверждается, что Указ Президента Российской Федерации N
1969 противоречит статьям 11 и 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации и существенно
ограничивает конституционно закрепленную компетенцию области как субъекта Российской Фе-
дерации по самостоятельному формированию органов государственной власти.
Поскольку указанные запросы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд
Российской Федерации в соответствии со статьей 48 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" соединил дела по этим запросам в одном произ-
водстве.
2. Государственная Дума Федерального Собрания и Курганская областная Дума просят про-
верить конституционность Указа в целом, однако фактически оспаривают конституционность
лишь положений его пункта 2.
…
3. Согласно статье 72 (пункт "н" части 1) Конституции Российской Федерации установление
общих принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправле-
ния находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
По предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии
с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации (статья 76,
часть 2, Конституции Российской Федерации).
Система органов государственной власти в субъектах Российской Федерации устанавливает-
ся ими самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации
и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государствен-
ной власти, установленными федеральным законом (статья 77, часть 1, Конституции Российской
Согласно статье 77 (часть 2) Конституции Российской Федерации в пределах ведения Рос-
сийской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совместного ведения Рос-
сийской Федерации и ее субъектов федеральные органы исполнительной власти и органы испол-
нительной власти субъектов Российской Федерации образуют единую систему исполнительной
власти в Российской Федерации.
Из приведенных конституционных положений следует, что в целях построения единой сис-
темы исполнительной власти в Российской Федерации федеральный законодательный орган - Фе-
деральное Собрание (прежде всего, Государственная Дума) и законодательные (представитель-
ные) органы субъектов Российской Федерации обязаны принять в пределах своей компетенции
соответствующие законы.
…
Однако на момент издания оспариваемого Указа Президента Российской Федерации надле-
жащая законодательная база по этому вопросу создана не была. И до настоящего времени не при-
нят основной в данной сфере федеральный закон об общих принципах организации представи-
тельных и исполнительных органов государственной власти, предусмотренный статьей 77 (часть
1) Конституции Российской Федерации.
4. В соответствии со статьей 80 Конституции Российской Федерации Президент Российской
Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации и обеспечивает согласо-
ванное функционирование и взаимодействие органов государственной власти. В силу этого
не противоречит Конституции Российской Федерации издание им указов, восполняющих
пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения,
при условии, что такие указы не противоречат Конституции Российской Федерации и феде-
ральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответ-
ствующих законодательных актов.
О временном характере действия оспариваемого Указа свидетельствует содержащаяся в его
преамбуле формулировка, согласно которой Указ действует "впредь до принятия федеральных за-
конов и законов субъектов Российской Федерации, определяющих механизм реализации статьи 77
171
Конституции Российской Федерации, принципы и порядок формирования органов государствен-
ной власти субъектов Российской Федерации".
Положения Указа о назначении глав администраций не претендуют на роль общих принци-
пов организации исполнительных органов государственной власти, о которых говорит статья 77
Конституции Российской Федерации. Указ носит временный характер и предусматривает в каче-
стве альтернативы возможность выборов глав администраций. Следовательно, являясь временной
мерой в условиях отсутствия соответствующего законодательства и имея целью обеспечить согла-
сованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти, Указ не отрицает
принцип выборности глав исполнительной власти, вытекающий из статьи 3 (часть 2) Конституции
Российской Федерации в ее взаимосвязи со статьей 32, закрепляющей право граждан избирать ор-
ганы государственной власти. Конкретизация же этого принципа осуществляется соответствую-
щими нормами уставов и избирательных законов субъектов Российской Федерации, что, в частно-
сти, следует и из преамбулы Указа, ограничивающей срок его действия принятием соответствую-
щих законов субъектов Российской Федерации.
Утверждение Государственной Думы Федерального Собрания о том, что в условиях станов-
ления системы органов государственной власти субъектов Российской Федерации следует руково-
дствоваться Законом РСФСР от 24 октября 1991 года "О выборах главы администрации", не со-
гласуется со статьей 77 Конституции Российской Федерации, предусматривающей, что система
органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливается ими самостоя-
тельно, в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими
принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти,
установленными федеральным законом.
Отсутствие федерального закона об общих принципах организации системы органов госу-
дарственной власти не препятствует субъектам Российской Федерации принимать законы, регули-
рующие порядок выборов глав исполнительной власти, что вытекает из природы совместной ком-
петенции. Таким образом, установление абзацем первым пункта 2 Указа порядка назначения на
должность и освобождения от должности глав администраций Президентом Российской Федера-
ции, как временная мера, не препятствует проведению выборов глав исполнительной власти субъ-
ектов Российской Федерации при условии наличия у них соответствующей правовой базы, и, сле-
довательно, данная норма не противоречит статьям 11, 72, 76 и 77 Конституции Российской Феде-
рации.
Легитимность ранее назначенных глав исполнительной власти (до проведения соответст-
вующих выборов) подтверждена Федеральным законом от 5 декабря 1995 года "О порядке форми-
рования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации".
5. В соответствии с абзацем вторым пункта 2 оспариваемого Указа "вопрос о назначении вы-
боров главы администрации края, области, города федерального значения, автономной области,
автономного округа, пока иной порядок не будет установлен федеральным законодательством,
решается Президентом Российской Федерации". Из этого следует, что субъект Российской Феде-
рации даже при наличии у него надлежащей законодательной базы лишается права самостоятель-
но назначать и проводить выборы главы исполнительной власти.
В результате в ряде субъектов Российской Федерации, принявших уставы и избирательные
законы, выборы проведены не были из-за отсутствия соответствующего разрешения Президента
Российской Федерации, что поставило их в неравное положение с другими субъектами Россий-
ской Федерации, где при аналогичных условиях выборы состоялись. Такое ограничение конститу-
ционного статуса отдельных субъектов Российской Федерации противоречит статье 11 (часть 2)
Конституции Российской Федерации. Наличие законодательной (нормативной) базы является дос-
таточным основанием для назначения выборов главы администрации самим субъектом Россий-
ской Федерации, а препятствующие этому решения могут быть обжалованы в каждом конкретном
случае в суды общей юрисдикции.
6. Таким образом, при наличии соответствующей нормативной базы субъект Российской
Федерации вправе назначать выборы и определять дату их проведения самостоятельно. При
этом их проведение одновременно с общефедеральными выборами должно быть согласовано с
федеральными органами, что вытекает из требования согласованного функционирования и взаи-
модействия органов государственной власти.
172
7. В соответствии с абзацем вторым пункта 2 оспариваемого Указа вопрос о назначении вы-
боров глав администраций решается Президентом Российской Федерации "пока иной порядок не
будет установлен федеральным законодательством".
Федеральный закон "О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания
Российской Федерации", вступивший в силу 13 декабря 1995 года, установил, что выборы глав ис-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации должны быть
завершены не позднее декабря 1996 года (статья 3). Тем самым названный Федеральный закон
ввел "иной порядок" назначения выборов, и, следовательно, абзац второй пункта 2 Указа утратил
силу.
В связи с этим к данному положению применимо правило части 2 статьи 43 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", устанавливающее в
качестве основания прекращения производства утрату силы оспариваемого нормативного акта в
период рассмотрения дела.
8. Пунктом 2.3 Положения о главе администрации края, области, города федерального значе-
ния, автономной области, автономного округа Российской Федерации главе администрации пре-
доставлены право подписывать и обнародовать законы, принятые законодательным (представи-
тельным) органом субъекта Российской Федерации, право вето, а также установлена обязанность
главы администрации подписать закон, принятый повторно квалифицированным большинством
голосов депутатов.
Эти нормы Положения не противоречат основам конституционного строя Российской Феде-
рации. Участие главы исполнительной власти в законодательном процессе соответствует принци-
пам разделения властей и единства системы государственной власти (статья 5, часть 3, и статья 10
Конституции Российской Федерации) и закреплено применительно к законодательному процессу
на федеральном уровне (пункт "д" статьи 84, статьи 107 и 108 Конституции Российской Федера-
ции).
В связи с этим постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 1 февраля
1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Чи-
тинской области положения статей 55 и 81 названного Устава, как не предусматривающие подпи-
сания законов области главой администрации, признаны не соответствующими Конституции Рос-
1. Признать абзац первый пункта 2 Указа Президента Российской Федерации от 3 октября
1994 г. N 1969 "О мерах по укреплению единой системы исполнительной власти в Российской Фе-
дерации" и пункт 2.3 Положения о главе администрации края, области, города федерального зна-
чения, автономной области, автономного округа Российской Федерации, утвержденного назван-
ным Указом, соответствующими Конституции Российской Федерации.
…
173
27.

ПУНКТА "Г" СТАТЬИ 18 ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
"О ГРАЖДАНСТВЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ
С ЖАЛОБОЙ А.Б. СМИРНОВА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта "г" статьи 18
Закона Российской Федерации от 28 ноября 1991 года "О гражданстве Российской Федерации" в
редакции от 6 февраля 1995 года.
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба А.Б. Смирнова на нарушение его конститу-
ционных прав статьей 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации",
регулирующей вопросы приобретения гражданства в порядке регистрации, пункт "г" которой был
применен при разрешении исковых требований заявителя. По его мнению, данная норма, согласно
которой граждане бывшего СССР, проживающие на территориях государств, входивших в состав
бывшего СССР, а также прибывшие для проживания на территорию Российской Федерации после
6 февраля 1992 года, приобретают гражданство Российской Федерации в порядке регистрации, не
соответствует статьям 6 (часть 3), 17 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика О.И. Тиунова… Конституционный Суд Российской
1. А.Б. Смирнов родился 9 декабря 1950 года на территории РСФСР - в деревне Клинники
Пушкинского района Московской области и до 1979 года проживал в городе Химки Московской
области. В 1979 году в связи с регистрацией брака он выехал в Литву на постоянное жительство. В
1992 году А.Б. Смирнов расторг брак и 8 декабря того же года вновь прописался в городе Химки
Московской области.
Паспортный отдел ГУВД Администрации Московской области отказал А.Б. Смирнову в вы-
даче вкладыша к паспорту гражданина СССР, свидетельствующего о принадлежности к граждан-
ству Российской Федерации. Басманный районный народный суд города Москвы, куда А.Б. Смир-
нов обратился с жалобой на действия ГУВД Администрации Московской области, отказал ему в
удовлетворении исковых требований. Московским городским судом и Верховным Судом Россий-
ской Федерации кассационная и надзорные жалобы А.Б. Смирнова оставлены без удовлетворения.
В судебных решениях и ответах на надзорные жалобы со ссылкой на часть первую статьи 13 Зако-
на Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" указывается, что А.Б. Смирнов
не может быть признан гражданином Российской Федерации, поскольку на день вступления на-
званного Закона в силу (6 февраля 1992 года) он проживал за пределами Российской Федерации,
но имеет право на приобретение российского гражданства путем регистрации как состоявший в
гражданстве Российской Федерации по рождению (часть вторая статьи 13 Закона).
2. А.Б. Смирнов оспаривает конституционность пункта "г" статьи 18 Закона Российской Фе-
дерации "О гражданстве Российской Федерации", непосредственно примененного в его деле. Од-
нако эта норма была применена фактически не в целом, а только в части, касающейся приобрете-
ния российского гражданства лицами, которые:
- родились на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Россий-
ской Федерации,
- являлись гражданами бывшего СССР,
- не изъявляли свободно своего желания прекратить принадлежность к гражданству Россий-
ской Федерации,
- выехали ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах
бывшего СССР,
- не являются гражданами других государств, входивших в состав бывшего СССР,
- и впоследствии вернулись на постоянное жительство в пределы Российской Федерации.
…
174
3. При рассмотрении вопроса о гражданстве А.Б. Смирнова суды и другие правопримени-
тельные органы руководствовались положениями части первой статьи 13 и пунктом "г" статьи 18
Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации", придавая этим нормам
смысл, исключающий признание его гражданином Российской Федерации по рождению. По-
скольку на день вступления в силу названного Закона А.Б. Смирнов не проживал на территории
Российской Федерации (пункт "г" статьи 18), он был отнесен к лицам, которые должны приобре-
тать гражданство в порядке регистрации. То есть факт отсутствия А.Б. Смирнова на территории
Российской Федерации в связи с проживанием на день вступления в силу Закона Российской Фе-
дерации "О гражданстве Российской Федерации" в одной из республик бывшего СССР рассматри-
вался правоприменительной практикой, исходя из буквального смысла пункта "г" статьи 18 Зако-
на, как свидетельствующий об утрате им российского гражданства.
Таким образом, данная норма позволяла признавать лиц, которые состояли в гражданстве
Российской Федерации по рождению, но в то же время относились к категории лиц, указанной в
пункте 2 мотивировочной части настоящего Постановления, утратившими гражданство Россий-
ской Федерации и потому исключала приобретение ими гражданства в результате признания, пре-
дусмотренного статьей 13 Закона.
Между тем, согласно части второй статьи 13 Закона лица, родившиеся 30 декабря 1922 года и
позднее и утратившие гражданство бывшего СССР, считаются состоявшими в гражданстве Рос-
сийской Федерации по рождению, если они родились на территории Российской Федерации. Из
этого положения вытекает, что такие лица состояли в российском гражданстве уже с момента
рождения и в силу статьи 6 (часть 3) Конституции Российской Федерации не могут считать-
ся лишившимися этого гражданства, если только не утратили его по собственному свобод-
ному волеизъявлению.
Следовательно, употребленное в части второй статьи 13 Закона Российской Федерации "О
гражданстве Российской Федерации" применительно к указанным в ней лицам выражение "счи-
таются состоявшими в гражданстве Российской Федерации" означает, что такие лица считаются
состоявшими в российском гражданстве по рождению не только в прошлом, до утраты ими
гражданства бывшего СССР, но и после этого они продолжали и продолжают сохранять рос-
сийское гражданство вплоть до момента, пока оно не будет прекращено на основании их
собственного волеизъявления. Они не утрачивают его в силу одного только факта проживания
за пределами Российской Федерации на момент вступления в силу названного Закона, так как в
его статье 4 установлено, что проживание гражданина Российской Федерации за ее пределами не
прекращает российского гражданства.
Таким образом, факт нахождения гражданина бывшего СССР за пределами Российской
Федерации в момент вступления в силу Закона Российской Федерации "О гражданстве Рос-
сийской Федерации" может рассматриваться как одно из условий для приобретения граж-
данства Российской Федерации в порядке регистрации только в отношении лиц, которые не
считаются состоявшими в гражданстве Российской Федерации по рождению. Иное понима-
ние не соответствует статье 27 Конституции Российской Федерации, согласно которой гражданин
Российской Федерации имеет право свободно выезжать за пределы Российской Федерации, не ут-
рачивая гражданства, и беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию.
Придание обжалуемой норме Закона в процессе правоприменительной практики смысла,
фактически подтверждающего прекращение гражданства Российской Федерации по рождению без
свободного волеизъявления гражданина, противоречит статье 6 (часть 3) Конституции Российской
Федерации, в соответствии с которой гражданин Российской Федерации не может быть лишен
своего гражданства. …
Формулируя данный запрет, Конституция Российской Федерации и международно-правовые
акты исходят из того, что в сфере любых правоотношений, в том числе связанных с граждан-
ством, личность выступает не как объект государственной деятельности, а как полноправ-
ный субъект, что обязывает государство обеспечивать уважение достоинства личности (ста-
тья 21, часть 1, Конституции Российской Федерации) при реализации права на гражданство.
Произвольное, без учета волеизъявления гражданина лишение или даже временное прекра-
щение законно приобретенного гражданства, нарушая статью 6 Конституции Российской
Федерации, умаляет достоинство личности, что в соответствии со статьями 18, 21 (часть 1) и
175
55 (часть 2) Конституции Российской Федерации является недопустимым как при издании,
так и при применении законов.
4. Из статьи 13 и пункта "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Россий-
ской Федерации" следует, что их действие распространяется на граждан бывшего СССР, родив-
шихся на территории России, проживавших за ее пределами и возвратившихся для постоянного
проживания на российскую территорию:
а) до прекращения существования СССР;
б) после прекращения существования СССР, но до вступления в силу Закона Российской Фе-
дерации "О гражданстве Российской Федерации";
в) после 6 февраля 1992 года, т.е. после вступления названного Закона в силу.
Закон устанавливает единый порядок приобретения российского гражданства как для первой,
так и для второй категории лиц, а именно путем признания (статья 13). Требования же, предъяв-
ляемые Законом к третьей категории лиц, являются существенно иными: такие лица должны
пройти процедуру регистрации (пункт "г" статьи 18). В то же время признание и регистрация как
процедуры приобретения гражданства существенно различаются по условиям и правовым послед-
ствиям.
Согласно статье 13 Закона и пункту 1 раздела II Положения о порядке рассмотрения вопро-
сов гражданства Российской Федерации, утвержденного Указом Президента Российской Федера-
ции от 10 апреля 1992 г. N 386 (в редакции от 27 декабря 1993 года), признание принадлежности к
гражданству Российской Федерации не требует ни каких-либо действий со стороны граждан, ни
вынесения по этому вопросу какого бы то ни было решения государственными органами. При
признании бывших граждан СССР гражданами Российской Федерации на основании статьи 13 За-
кона они считаются состоящими в российском гражданстве с момента первоначального приобре-
тения ими гражданства Союза.
Приобретение гражданства по другой процедуре - в порядке регистрации требует подачи со-
ответствующего заявления с приложением ряда документов, по которому должно быть принято
решение полномочным государственным органом. Только с момента принятия такого решения
согласно статье 42 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" лицо
считается приобретшим российское гражданство и, следовательно, обладает также и такими кон-
ституционными правами, условием реализации которых является принадлежность к гражданству,
включая право на защиту и покровительство со стороны Российской Федерации за ее пределами
(статья 61 Конституции Российской Федерации).
Введение указанных различий в правовом статусе для лиц, которые считаются состоявшими
в гражданстве Российской Федерации по рождению (часть вторая статьи 13 Закона), является не-
обоснованным.
Государство гарантирует всем равенство в правах и свободах, в том числе независимо от
места жительства (статья 19, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации). Следовательно,
установление для лиц, состоявших в российском гражданстве по рождению, каких-либо различий
в праве на гражданство в зависимости от места жительства не соответствует Конституции Россий-
ской Федерации. Все состоявшие в гражданстве Российской Федерации по рождению, независимо
от времени их возвращения в Российскую Федерацию, должны пользоваться равными правами,
включая равное право на гражданство.
Различия, введенные Законом Российской Федерации "О гражданстве Российской Федера-
ции" для лиц, считающихся согласно части второй его статьи 13 состоявшими в российском граж-
данстве по рождению, производны исключительно от места постоянного проживания указанных
лиц на установленный законодателем момент вступления Закона в силу. Это явно не соответству-
ет приведенным положениям Конституции Российской Федерации и по существу носит дискри-
минационный характер.
5. Регистрация, предусмотренная пунктом "г" статьи 18 Закона как особый временный поря-
док приобретения гражданства, сама по себе не противоречит Конституции Российской Федера-
ции, не нарушает конституционного положения, согласно которому российское гражданство явля-
ется единым и равным независимо от оснований приобретения (статья 6, часть 1). Однако такая
регистрация неприменима в отношении имеющих гражданство по рождению. Вместе с тем опре-
деленные формы уведомления гражданином государства необходимы для подтверждения того,
176
что гражданин бывшего СССР прибыл на территорию Российской Федерации именно для посто-
янного проживания, что он не изъявил желания прекратить принадлежность к российскому граж-
данству по рождению, а также что он не принадлежит к гражданству другого государства, вхо-
дившего в состав бывшего СССР (пункт 5 раздела II Положения о порядке рассмотрения вопросов
гражданства Российской Федерации). ...
Необходимые формы уведомительной регистрации граждан Российской Федерации, прожи-
вавших за ее пределами и вернувшихся для постоянного проживания в Российскую Федерацию,
должны быть согласованы с правом на гражданство, а также с равноправием граждан, что воз-
можно, если такая уведомительная регистрация имеет исключительно учетный характер и не
является обстоятельством, от наличия или отсутствия которого зависит приобретение или
прекращение гражданства Российской Федерации. Процедура уведомительной регистрации
при оформлении гражданства не противоречит Конституции Российской Федерации.
1. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 6 (часть
3), 19 (части 1 и 2), 21 (часть 1), 55 (часть 2) пункт "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О
гражданстве Российской Федерации" в части, распространяющей правило о приобретении граж-
данства Российской Федерации путем регистрации на лиц, которые:
- родились на территории, входившей на момент их рождения в состав территории Россий-
ской Федерации;
- являлись гражданами бывшего СССР;
- не изъявили свободно своего желания прекратить принадлежность к гражданству Россий-
ской Федерации;
- выехали ранее на постоянное жительство за пределы Российской Федерации, но в пределах
бывшего СССР;
- не являются гражданами других государств (входивших в состав бывшего СССР)
- и впоследствии вернулись на постоянное жительство в пределы Российской Федерации.
Пункт "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации"
противоречит в указанной части Конституции Российской Федерации, поскольку неопределен-
ность содержания данной нормы и ее понимание в правоприменительной практике не исключают
распространение процедуры приобретения российского гражданства в порядке регистрации на
лиц, состоявших в силу части 2 статьи 13 данного Закона в гражданстве Российской Федерации по
рождению.
…
177
28.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЬИ 20 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ
БАШКОРТОСТАН "О ВЫБОРАХ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОГО
СОБРАНИЯ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН" В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ
СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО
СУДА РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности отдельных положений
статьи 20 Закона Республики Башкортостан от 13 октября 1994 года "О выборах депутатов Госу-
дарственного Собрания Республики Башкортостан".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Судебной коллегии по гражданским делам
Верховного Суда Республики Башкортостан о проверке конституционности отдельных положений
Закона Республики Башкортостан "О выборах депутатов Государственного Собрания Республики
Башкортостан".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем нормы.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Ю.М. Данилова… Конституционный Суд Россий-
ской Федерации
установил:
1. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан 21

февраля 1995 года рассмотрела дело по жалобе гражданина М.З. Гайсина на решение Татышлин-
ской окружной избирательной комиссии об отказе в регистрации его кандидатом в депутаты Па-
латы Представителей Государственного Собрания Республики Башкортостан, а также на действия
председателя Центральной избирательной комиссии Республики Башкортостан В.Н. Косенко. Су-
дебная коллегия отменила решение окружной избирательной комиссии и обязала ее зарегистриро-
вать гражданина М.З. Гайсина в качестве кандидата в депутаты, а действия председателя Цен-
тральной избирательной комиссии Республики Башкортостан признала не основанными на законе.
Решение суда было исполнено, гражданин М.З. Гайсин зарегистрирован и участвовал в вы-
борах, состоявшихся в марте 1995 года, в качестве кандидата в депутаты.
При рассмотрении дела в Верховном Суде Республики Башкортостан подлежали примене-
нию положения статьи 20 Закона Республики Башкортостан "О выборах депутатов Государствен-
ного Собрания Республики Башкортостан", предусматривающие в виде необходимых условий для
регистрации кандидата в депутаты сбор в его поддержку подписей избирателей соответствующего
округа в количестве не менее 5 процентов от общего числа избирателей округа (пункт 2), обяза-
тельность проведения общего собрания избирателей для выдвижения кандидата в депутаты, а
также представление протокола (выписки из протокола) общего собрания избирателей вместе со
списком не менее 100 человек, проголосовавших за выдвижение кандидата в депутаты (подпункт
"б" части первой пункта 4).
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан обра-
тилась в Конституционный Суд Российской Федерации, поскольку полагает, что указанные нормы
устанавливают ряд условий для регистрации кандидата в депутаты, которые противоречат соот-
ветствующим положениям Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав
граждан Российской Федерации" и тем самым ущемляют избирательные права граждан, преду-
смотренные статьей 32 Конституции Российской Федерации.
2. Право гражданина избирать и быть избранным в органы государственной власти принад-
лежит к основным правам и свободам и в качестве такового признается и гарантируется в Россий-
ской Федерации (статьи 17 и 32 Конституции Российской Федерации).
178
Регулирование прав и свобод человека и гражданина Конституцией Российской Федерации
отнесено к ведению Российской Федерации (статья 71, пункт "в"), а их защита - к совместному ве-
дению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "б" части 1). Одним из способов
такой защиты является законодательное закрепление гарантий реализации гражданами их консти-
туционных прав и свобод, осуществленное, в частности, в Федеральном законе от 6 декабря 1994
года "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации".
В соответствии со статьей 76 Конституции Российской Федерации законы и иные норматив-
ные правовые акты субъектов Российской Федерации не могут противоречить федеральным зако-
нам, принятым по предметам ведения Российской Федерации либо по предметам совместного ве-
дения Российской Федерации и ее субъектов. Следовательно, правовой акт субъекта Российской
Федерации, регулирующий вопросы осуществления избирательных прав граждан, не должен про-
тиворечить Федеральному закону "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Россий-
ской Федерации".
Вместе с тем в силу части третьей статьи 1 названного Федерального закона субъект Россий-
ской Федерации вправе наряду с основными гарантиями избирательных прав граждан, закреплен-
ными данным Федеральным законом, установить в своем законе дополнительные гарантии этих
прав.
3. Часть первая статьи 19 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав
граждан Российской Федерации" определяет, что количество подписей избирателей в поддержку
кандидата в депутаты и порядок их сбора устанавливаются федеральными законами, законами и
иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федерации. При этом в качестве
общего правила закрепляется, что максимальное количество подписей, необходимое для регист-
рации кандидата в депутаты, не может превышать два процента от числа избирателей соответст-
вующего избирательного округа. В противоречие с данными положениями Федерального закона
пункт 2 статьи 20 Закона Республики Башкортостан "О выборах депутатов Государственного Соб-
рания Республики Башкортостан" требует для регистрации кандидатов в депутаты сбора подписей
в количестве не менее пяти процентов от общего числа избирателей округа.
Часть первая статьи 20 названного Федерального закона предусматривает, что кандидаты в
депутаты регистрируются соответствующей избирательной комиссией по представлению избира-
тельных объединений и избирателей, выдвинувших кандидатов, при наличии заявлений кандида-
тов об их согласии баллотироваться по данному избирательному округу; одновременно в избира-
тельную комиссию представляется не менее установленного количества подписей избирателей в
поддержку кандидата. Сбор подписей избирателей под заявлением кандидата о его выдвижении,
согласно части первой статьи 19 Федерального закона, проводится по месту работы (в том числе в
трудовых коллективах), службы, учебы и жительства, а инициатива сбора подписей, согласно час-
ти третьей той же статьи, может исходить от любого избирателя (избирателей), т.е. даже от одно-
го.
Закон Республики Башкортостан (подпункт "б" части первой пункта 4 статьи 20) помимо это-
го требует для регистрации кандидата в депутаты обязательного представления в окружную изби-
рательную комиссию группой избирателей протокола (выписки из протокола) общего собрания
избирателей по месту жительства, работы или учебы и заверенного в установленном порядке спи-
ска не менее 100 человек, проголосовавших за выдвижение кандидата в депутаты, с указанием
фамилии, имени, отчества, адреса, номера и серии паспорта или иного заменяющего его удостове-
рения личности.
Таким образом, названные положения статьи 20 Закона Республики Башкортостан "О
выборах депутатов Государственного Собрания Республики Башкортостан" вводят допол-
нительные по сравнению с федеральным законом требования, ограничивающие для граж-
дан, проживающих на территории Республики Башкортостан, предусмотренное статьей 32
(часть 2) Конституции Российской Федерации право граждан Российской Федерации изби-
рать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправле-
ния. Завысив требование к количеству подписей избирателей, необходимому для регистрации
кандидата в депутаты, а также усложнив процедуру их сбора, республиканский закон поставил
граждан Башкортостана в неравные условия с гражданами других субъектов Российской Федера-
ции при осуществлении ими избирательных прав, что не соответствует также статье 19 (часть 2)
179
Конституции Российской Федерации, согласно которой государство гарантирует равенство прав и
свобод человека и гражданина независимо, в том числе, и от места жительства.
Оспариваемые нормы Закона Республики Башкортостан не согласуются и с положениями
статьи 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми в Россий-
ской Федерации не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы че-
ловека и гражданина, а ограничения прав и свобод могут быть установлены лишь федеральным
законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного
строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны
страны и безопасности государства.
4. Закон "О выборах депутатов Государственного Собрания Республики Башкортостан" был
принят Верховным Судом Республики Башкортостан 13 октября 1994 года, когда федерального
закона об основных гарантиях избирательных прав граждан не существовало. Такой Федеральный
закон был принят Государственной Думой 26 октября 1994 года...
Отсутствие федерального закона не препятствовало Республике Башкортостан урегулировать
порядок выборов депутатов Государственного Собрания собственным законом, что вытекает из
природы совместной компетенции Российской Федерации и ее субъектов. Однако с принятием
Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федера-
ции" субъект Российской Федерации должен привести свою законодательную базу в соответствие
с ним (статья 76, части 2 и 5 Конституции Российской Федерации). Между тем необходимые из-
менения в Закон Республики Башкортостан "О выборах депутатов… " до настоящего времени не
внесены.
На основании … Конституционный Суд Российской Федерации

2), 32 (часть 2), 55 (части 2 и 3), 76 (части 2 и 5), следующие положения статьи 20 Закона Респуб-
лики Башкортостан от 13 октября 1994 года "О выборах депутатов Государственного Собрания
Республики Башкортостан":
положение пункта 2, согласно которому для регистрации в избирательном округе кандидата
в депутаты требуется собрать в его поддержку подписи не менее 5 процентов от общего числа из-
бирателей округа;
положение подпункта "б" части первой пункта 4, согласно которому для регистрации в изби-
рательном округе кандидата в депутаты в окружную избирательную комиссию представляются
протокол (выписка из протокола) общего собрания избирателей и заверенный список не менее 100
человек, проголосовавших за выдвижение кандидата в депутаты, с указанием фамилии, имени, от-
чества, адреса, номера и серии паспорта или иного заменяющего его удостоверения личности.
…
180
29.

ПУНКТА 1 СТАТЬИ 1 И ПУНКТА 4 СТАТЬИ 3 ЗАКОНА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 18 ОКТЯБРЯ 1991 ГОДА
"О ДОРОЖНЫХ ФОНДАХ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 1 статьи 1 и
пункта 4 статьи 3 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года "О дорожных фондах в
Российской Федерации" (в редакции Закона Российской Федерации от 25 декабря 1992 года и Фе-
деральных законов от 1 июля 1994 года, от 11 ноября 1994 года и от 23 июня 1995 года).
Поводом к рассмотрению дела явились запросы органов исполнительной власти Москвы и
Санкт-Петербурга, в которых ставится вопрос о несоответствии указанных положений Закона
Российской Федерации "О дорожных фондах в Российской Федерации" статье 5 (части 1 и 4) Кон-
…
Заслушав сообщение судьи - докладчика М.В. Баглая… Конституционный Суд Российской
1. Оспариваемый заявителями пункт 1 статьи 1 Закона Российской Федерации "О дорожных
фондах в Российской Федерации" предусматривает, что на территории Российской Федерации
финансирование затрат, связанных с содержанием, ремонтом, реконструкцией и строительством
автомобильных дорог общего пользования, осуществляется за счет целевых внебюджетных
средств, концентрируемых:
в Федеральном дорожном фонде Российской Федерации;
в дорожных фондах республики в составе Российской Федерации, края, области, автономной
области, автономного округа.
Согласно пункту 4 статьи 3 названного Закона, на необходимость проверки конституционно-
сти которого также указывается в обоих запросах, все пять служащих источниками образования
дорожных фондов налогов (пункт 1 статьи 3), уплачиваемых в Москве и Санкт-Петербурге, зачис-
ляются в Федеральный дорожный фонд Российской Федерации, из которого выделяются субвен-
ции для долевого участия в финансировании ремонта и содержания отдельных магистральных
улиц этих городов по перечням, утверждаемым Правительством Российской Федерации.
В то же время, как подчеркивают заявители, все другие, кроме Москвы и Санкт-Петербурга,
субъекты Российской Федерации в силу пункта 1 статьи 1, пункта 2 статьи 2, пункта 3 статьи 3 За-
кона вправе самостоятельно образовывать территориальные дорожные фонды, зачислять в них три
из пяти установленных в пункте 1 статьи 3 налогов (на пользователей автомобильных дорог, с
владельцев транспортных средств, на приобретение автотранспортных средств) и использовать
консолидируемые таким образом финансовые ресурсы на содержание и развитие сети автомо-
бильных дорог общего пользования, относящихся к собственности соответствующих субъектов
Правительство Москвы и администрация Санкт-Петербурга полагают, что оспариваемые ими
нормы Закона вводят для этих городов - субъектов Российской Федерации исключения из общих
правил, касающихся образования территориальных дорожных фондов и зачисления в них соответ-
ствующих налогов, что противоречит статье 5 (части 1 и 4) Конституции Российской Федерации.
2. Согласно Конституции Российской Федерации (статья 5, части 1 и 4; статья 11, часть 3;
статьи 71, 72, 73, 75) все составляющие Российское государство республики, края, области,
города федерального значения, автономная область и автономные округа являются равно-
правными субъектами Российской Федерации. Причем специально оговаривается, что во
взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти все они равноправны
между собой. Это выражается, в частности, в единообразии конституционного подхода к
распределению предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъ-
181
ектами и диктует установление федеральным законодателем единых правил взаимоотноше-
ний федеральных органов государственной власти со всеми субъектами федерации.
3. Из статей 71 (пункты "з", "и") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации следует,
что регулирование федеральных налогов и сборов, в том числе связанных с использованием феде-
ральных путей сообщения, является прерогативой федерального законодателя. В соответствии с
этими положениями пункт "м" части первой статьи 19 Закона Российской Федерации от 27 декаб-
ря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" (в редакции Законов Рос-
сийской Федерации от 16 июля 1992 года, от 22 декабря 1992 года и от 21 мая 1993 года) относит
налоги, служащие источниками образования дорожных фондов, к федеральным налогам, зачис-
ляемым в них в порядке, определяемом законодательными актами о дорожных фондах в Россий-
ской Федерации. Не меняет федеральной природы этих налогов и наделение субъектов федерации
в соответствии с Законом Российской Федерации "О дорожных фондах в Российской Федерации"
полномочиями определять порядок образования и использования территориальных дорожных
фондов, устанавливать ставки и сроки уплаты соответствующих налогов и т.д.
Однако федеральный законодатель и в сфере своей компетенции не вправе разрешать
вопросы, затрагивающие конституционно-правовой статус субъектов Российской Федера-
ции, без учета конституционных основ федеративного устройства. Тем более недопустимо
произвольное сужение правовых возможностей субъектов федерации.
4. Право Москвы и Санкт-Петербурга иметь территориальные дорожные фонды рассматри-
ваемым Законом прямо не отрицается. Вместе с тем, согласно пункту 2 его статьи 2, они не вклю-
чены в перечень субъектов Российской Федерации, которые управомочены самостоятельно опре-
делять порядок образования и использования территориальных дорожных фондов. Это позволяет
уяснить подлинный смысл оспариваемой нормы, содержащейся в пункте 1 статьи 1 Закона: не
включив Москву и Санкт-Петербург и в перечень субъектов Российской Федерации, имеющих
территориальные дорожные фонды, законодатель имел в виду, что создание таких фондов в Моск-
ве и Санкт-Петербурге не предусматривается. Отсутствие законного права зачислять в свои терри-
ториальные дорожные фонды средства, получаемые от трех налогов, указанных в пункте 3 статьи
3 Закона, исключает для этих субъектов федерации возможность образования таких фондов за
счет имеющихся налоговых поступлений, что может побуждать их к установлению дополнитель-
ных налогов на дорожные нужды, для удовлетворения которых налоги гражданами уже были уп-
лачены.
Законодатель оставляет Москве и Санкт-Петербургу возможность использовать на содержа-
ние дорог только субвенции и дотации из Федерального дорожного фонда, получаемые и другими
субъектами Российской Федерации, исключая для них, в отличие от всех остальных субъектов,
финансирование затрат на эти нужды также из собственных дорожных фондов. Такой подход на-
рушает конституционный принцип равноправия субъектов Российской Федерации.
Применительно к рассматриваемой ситуации равноправие субъектов федерации во взаимо-
отношениях с федеральными органами власти должно означать, что федерация не может отказать
кому-либо из них как в праве создавать территориальные дорожные фонды, так и в возможности
формировать их за счет одинаковых для всех источников.
5. Установление для Москвы и Санкт-Петербурга порядка зачисления и использования обра-
зующих дорожные фонды налогов, отличного от предусмотренного для других субъектов Россий-
ской Федерации, предопределяется подходом законодателя к определению общих правовых основ
создания дорожных, в том числе территориальных, фондов (преамбула и пункт 1 статьи 1 Закона).
Исходя из того, что сеть автомобильных дорог общего пользования, на финансирование которых
должны направляться средства территориальных дорожных фондов, включает в себя по Закону
только внегородские автомобильные дороги, находящиеся в собственности соответствующих
субъектов Российской Федерации, законодатель ограничил право городов федерального значения
на общих основаниях создавать территориальные дорожные фонды. В то же время норма абзаца
второго пункта 3 статьи 1 Закона подтверждает наличие фактических и правовых оснований для
образования территориальных дорожных фондов городов федерального значения, поскольку при-
знает существование дорог общего пользования, относящихся к собственности городов Москвы и
Санкт-Петербурга. Из данного факта исходит оспариваемый заявителями пункт 4 статьи 3 Закона,
поскольку он предусматривает частичное содержание дорог в Москве и Санкт-Петербурге за счет
182
Федерального дорожного фонда, а также принятые во исполнение содержащегося в нем предписа-
ния Постановление Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 25 марта 1993 г.
N 249 "Об утверждении перечней отдельных магистральных улиц городов Москвы и Санкт-
Петербурга, для долевого участия в финансировании ремонта и содержания которых выделяются
субвенции из Федерального дорожного фонда Российской Федерации" и Постановление Прави-
тельства Российской Федерации от 15 апреля 1996 г. N 476 "О дополнении Постановления Совета
Министров - Правительства Российской Федерации от 25 марта 1993 г. N 249".
Сопоставление имеющихся в данных Постановлениях перечней автомобильных дорог с пе-
речнями магистральных и прочих федеральных дорог, утвержденными Постановлением Прави-
тельства РСФСР от 24 декабря 1991 г. N 62, а также с введенным Постановлением Правительства
РСФСР от 24 декабря 1991 г. N 61 "О классификации автомобильных дорог в РСФСР" порядком
исчисления протяженности автомобильных дорог (пункт 3) подтверждает, что Москва и Санкт-
Петербург признаются имеющими собственные дороги общефедерального значения. К тому же в
приложениях к этим Постановлениям магистральные улицы этих городов квалифицируются как
продолжение магистральных автомобильных дорог.
Таким образом, оспариваемые нормы, поскольку в соответствии с ними Москва и Санкт-
Петербург не включены в перечень субъектов Российской Федерации, имеющих территориальные
дорожные фонды, а также поскольку для них установлен принципиально иной в сравнении с дру-
гими субъектами Российской Федерации порядок финансирования затрат на содержание и разви-
тие дорог общего пользования, противоречат частям 1 и 4 статьи 5 Конституции Российской Фе-
дерации.
6. Заявители оспаривают конституционность пункта 4 статьи 3 Закона Российской Федера-
ции "О дорожных фондах в Российской Федерации" в целом. Однако их позиция может быть при-
знана обоснованной только частично, поскольку признание этой нормы неконституционной в
полном объеме могло бы означать, что все указанные в ней пять налогов, которые, так же как и в
других субъектах Российской Федерации, уплачиваются в Москве и Санкт-Петербурге, должны
зачисляться в территориальные дорожные фонды этих городов. Между тем два налога из пяти (на-
лог на реализацию горюче-смазочных материалов и акцизы с продажи легковых автомобилей в
личное пользование граждан) перечисляются в Федеральный дорожный фонд и всеми другими
субъектами Российской Федерации в равной степени. Следовательно, установленная Законом ана-
логичная обязанность для Москвы и Санкт-Петербурга соответствует конституционному принци-
пу равноправия субъектов Российской Федерации.
7. Федеральные органы государственной власти при разработке и осуществлении феде-
ральной и региональной политики должны исходить из того, что правовое равенство субъ-
ектов Российской Федерации не означает равенства их потенциалов и уровня социально-
экономического развития, во многом зависящих от территории, географического положе-
ния, численности населения, исторически сложившейся структуры народного хозяйства и
т.д. Учет региональных особенностей является необходимым условием соблюдения баланса
интересов и внедрения общегосударственных стандартов во всех сферах жизнедеятельности
Исходя из этого федеральный законодатель вправе дифференцированно распределять посту-
пления от дорожных налогов, подлежащих зачислению в Федеральный и территориальные дорож-
ные фонды, не ограничивая при этом право субъекта федерации создавать собственные террито-
риальные дорожные фонды за счет единых для всех налоговых источников. Осуществляемое на
территории Российской Федерации выравнивание в сфере развития сети автомобильных
дорог общего пользования достигается путем перераспределения средств, поступающих от
субъектов - доноров, в пользу экономически более слабых субъектов федерации. Однако в
силу конституционного принципа равноправия субъектов Российской Федерации в основу
такого перераспределения должны быть положены единые критерии.
1. Признать установление в пункте 1 статьи 1 Закона Российской Федерации "О дорожных
фондах в Российской Федерации" порядка финансирования затрат, связанных с содержанием, ре-
183
монтом, реконструкцией и строительством автомобильных дорог общего пользования, за счет це-
левых внебюджетных средств, концентрируемых в Федеральном дорожном фонде Российской
Федерации и в дорожных фондах субъектов Российской Федерации, соответствующим Конститу-
ции Российской Федерации.
Признать пункт 1 статьи 1 Закона Российской Федерации "О дорожных фондах в Российской
Федерации" в части, не включающей Москву и Санкт-Петербург в перечень субъектов Российской
Федерации, имеющих территориальные дорожные фонды, не соответствующим Конституции Рос-
сийской Федерации, ее статье 5 (части 1 и 4).
2. Признать пункт 4 статьи 3 Закона Российской Федерации "О дорожных фондах в Россий-
ской Федерации" в части, устанавливающей, что уплачиваемые в городах Москве и Санкт-
Петербурге (как и в других субъектах Российской Федерации) налог на реализацию горюче-
смазочных материалов и акцизы с продажи легковых автомобилей в личное пользование граждан
зачисляются в Федеральный дорожный фонд Российской Федерации, соответствующим Консти-
Признать пункт 4 статьи 3 Закона Российской Федерации "О дорожных фондах в Российской
Федерации" в части, устанавливающей, что уплачиваемые в городах Москве и Санкт-Петербурге
(в отличие от других субъектов Российской Федерации) налоги на пользователей автомобильных
дорог, с владельцев транспортных средств и на приобретение автотранспортных средств (кроме
приобретаемых гражданами в личное пользование легковых автомобилей) зачисляются в Феде-
ральный дорожный фонд Российской Федерации, не соответствующим Конституции Российской
Федерации, ее статье 5 (части 1 и 4).
…
184
30.

ЗАКОНА МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ ОТ 28 АПРЕЛЯ 1995 ГОДА
"О ПОРЯДКЕ ОТЗЫВА ДЕПУТАТА МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ДУМЫ"
В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ГРАЖДАНСКИМ
ДЕЛАМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Закона Московской
области от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депутата Московской областной Думы".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Судебной коллегии по гражданским делам
Верховного Суда Российской Федерации о проверке конституционности Закона Московской об-
ласти от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депутата Московской областной Думы".
том, соответствует ли названный Закон Конституции Российской Федерации.
Федерации
установил:
1. Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, рас-

сматривая в кассационном порядке дело по жалобе гражданки Н.А. Елисеевой, пришла к выводу о
необходимости обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке
конституционности Закона Московской области от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депута-
та Московской областной Думы". Н.А. Елисеева, депутат Московской областной Думы, была ото-
звана избирателями на основании названного Закона, которым установлен институт отзыва депу-
тата Московской областной Думы (первоначально закрепленный в Законе Московской области от
11 мая 1994 года "О статусе депутата Московской областной Думы") и определены гарантии прав
депутата при рассмотрении предложения о его отзыве, а также порядок организации и проведения
процедуры отзыва.
В своем запросе заявитель ссылается на статью 72 (пункт "н" части 1) Конституции Россий-
ской Федерации, согласно которой установление общих принципов организации системы органов
государственной власти находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, и
на статью 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой система органов го-
сударственной власти субъектов Российской Федерации устанавливается ими самостоятельно в
соответствии с общими принципами организации представительных и исполнительных органов
государственной власти, установленными федеральным законом. По мнению заявителя, Феде-
ральный закон "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации", содержащий исчерпывающий перечень основа-
ний прекращения депутатских полномочий, закрепляет один из таких принципов, который имеет
значение для формирования системы представительных органов субъектов Российской Федера-
ции.
Таким образом, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Фе-
дерации, полагая, что субъекты Российской Федерации лишены права предусматривать в своих
законах иные основания прекращения полномочий депутата, в том числе его отзыв, по существу,
просит проверить конституционность Закона Московской области "О порядке отзыва депутата
Московской областной Думы" с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий
между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной вла-
сти субъектов Российской Федерации. Именно в этой части запрос является допустимым и может
быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. Положения Зако-
на, конкретизирующие институт отзыва депутата, оцениваются Судебной коллегией по граждан-
185
ским делам Верховного Суда Российской Федерации с учетом фактических обстоятельств при
рассмотрении конкретного дела по кассационной жалобе гражданки Н.А. Елисеевой.
2. Согласно статье 11 (часть 2) Конституции Российской Федерации государственную власть
в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной вла-
сти. Конкретизируя это положение, относящееся к основам конституционного строя, статья 77
(часть 1) Конституции Российской Федерации также закрепляет право субъектов Российской Фе-
дерации устанавливать систему органов государственной власти самостоятельно в соответствии с
основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами организации
представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными феде-
ральным законом. При этом статья 72 (пункт "н" части 1) относит установление общих принципов
организации системы органов государственной власти и местного самоуправления к совместному
ведению Российской Федерации и ее субъектов.
Вместе с тем Конституция Российской Федерации не запрещает субъектам Российской
Федерации до принятия соответствующего федерального закона осуществлять самостоя-
тельное правовое регулирование по предметам совместного ведения, включая установление
принципов организации представительных и исполнительных органов государственной
власти, если это не противоречит основам конституционного строя и не отменяет и не ума-
ляет права и свободы человека и гражданина.
3. Федеральный закон "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государст-
венной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", как следует из его названия и со-
держания, принят не в соответствии со статьями 72 (пункт "н" части 1) и 77 (часть 1) Конституции
Российской Федерации, а в соответствии с ее статьей 71 (пункт "г"), которая относит установление
системы федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, порядка их
организации и деятельности к ведению Российской Федерации.
Следовательно, названным Законом не устанавливаются общие для федерального парламента
и органов народного представительства в субъектах Российской Федерации принципы организа-
ции, и поэтому отсутствие в нем института отзыва депутата не препятствует в настоящее время
установлению этого института законом субъекта Российской Федерации. Принятый в опережаю-
щем порядке акт субъекта Российской Федерации после издания федерального закона должен
быть приведен в соответствие с ним.
4. Согласно статье 3 (часть 3) Конституции Российской Федерации высшим непосредствен-
ным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы. Следовательно, субъ-
ект Российской Федерации в отсутствие федерального закона об общих принципах органи-
зации системы органов государственной власти вправе учредить институт отзыва депутата
представительного органа, рассматриваемый им в качестве одной из форм непосредствен-
ной демократии. Установление в законах субъектов Российской Федерации института отзыва де-
путата до принятия такого федерального закона не нарушает предусмотренное Конституцией Рос-
сийской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами государст-
венной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов и не мо-
жет квалифицироваться как ограничение прав и свобод человека и гражданина.
В соответствии со статьей 32 (часть 2) Конституции Российской Федерации граждане Рос-
сийской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти.
Институтом отзыва депутата эти права не ограничиваются, поскольку их содержанием охватыва-
ется только процесс избрания, а не последующие отношения между депутатами и избирателями.
Отзыв влечет прекращение полномочий избранного лица как депутата, но не нарушает уста-
новленного Конституцией Российской Федерации статуса этого лица как гражданина.
Однако по смыслу Конституции Российской Федерации, закрепляющей принципы демокра-
тического правового государства, в том числе принципы идеологического и политического много-
образия, многопартийности, основанием для отзыва депутата не могут служить его политиче-
ская деятельность, позиция при голосовании и т.п. Сама процедура отзыва должна обеспе-
чивать депутату возможность дать избирателям объяснения по поводу обстоятельств, вы-
двигаемых в качестве основания для отзыва, и гарантировать всеобщее, равное, прямое
участие избирателей в тайном голосовании по отзыву. Защита чести и достоинства отозванно-
го депутата, его гражданских прав и свобод осуществляется в судебном порядке.
186
Таким образом, установление института отзыва депутата законами субъектов Российской
Федерации в настоящее время не противоречит Конституции Российской Федерации.
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72,
75, 104 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Фе-
дерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать Закон Московской области от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депутата
Московской областной Думы" в части установления института отзыва депутата соответствующим
Конституции Российской Федерации с точки зрения разграничения предметов ведения и полномо-
чий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной
власти субъектов Российской Федерации.
…
187
31.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ

АБЗАЦА ВТОРОГО ПУНКТА 2 СТАТЬИ 18 И СТАТЬИ 20 ЗАКОНА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 27 ДЕКАБРЯ 1991 ГОДА "ОБ
ОСНОВАХ НАЛОГОВОЙ СИСТЕМЫ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности абзаца второго пункта
2 статьи 18 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федера-
ции", согласно которому органы государственной власти всех уровней не вправе вводить допол-
нительные налоги и обязательные отчисления, не предусмотренные законодательством Россий-
ской Федерации, равно как и повышать ставки установленных налогов и налоговых платежей, и
положений статьи 20 того же Закона в части, касающейся перечня налогов и сборов республик в
составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области и автономных округов и их
установления законодательными актами Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явились запросы Конституционного Суда Республики Коми
(в связи с рассмотрением дела о конституционности Закона Республики Коми "О налоге на реали-
зацию спиртоводочной продукции"), администрации Иркутской области, Алтайского краевого За-
конодательного Собрания, Законодательного Собрания Владимирской области и Волгоградской
областной Думы.
…
1. Обратившиеся в Конституционный Суд Российской Федерации органы государственной
власти субъектов Российской Федерации считают, что положения статей 18 и 20 Закона Россий-
ской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", как не предусматри-
вающие полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации по уста-
новлению налогов и сборов, противоречат статье 72 (пункт "и" части 1) Конституции Российской
Федерации, в соответствии с которой установление общих принципов налогообложения и сборов
в Российской Федерации находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.
В подтверждение своей позиции заявители ссылаются на ряд конституционных положений, закре-
пляющих статус субъектов Российской Федерации, а также на статью 5 Протокола к Федератив-
ному договору (Договору о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральны-
ми органами государственной власти Российской Федерации и органами власти краев, областей,
городов Москвы и Санкт - Петербурга Российской Федерации), которая предоставляет субъектам
Российской Федерации право до принятия соответствующих федеральных законов осуществлять
собственное правовое регулирование по предметам совместного ведения.
По мнению Волгоградской областной Думы, оспариваемые нормы Закона Российской Феде-
рации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" не относятся ни к сфере ведения
Российской Федерации, ни к сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов и в
силу этого противоречат статье 76 (часть 4) Конституции Российской Федерации, согласно кото-
рой вне пределов ведения Российской Федерации, совместного ведения Российской Федерации и
ее субъектов республики, края, области, города федерального значения, автономная область и ав-
тономные округа осуществляют собственное правовое регулирование.
Конституционный Суд Республики Коми просит проверить конституционность Закона Рос-
сийской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" в целом. Однако из
запроса следует, что в рассматриваемом Конституционным Судом Республики Коми конкретном
деле были применены лишь некоторые положения статьи 20 Закона. Именно в этой части, по
смыслу Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федера-
ции", запрос может быть признан допустимым.
188
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются взаимосвязанные
нормативные положения абзаца второго пункта 2 статьи 18, пункта 1 и абзаца первого пункта 2
статьи 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федера-
ции".
2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации установление общих принципов
налогообложения и сборов в Российской Федерации находится в совместном ведении Российской
Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "и" части 1); система налогов, взимаемых в федераль-
ный бюджет, и общие принципы налогообложения и сборов в Российской Федерации устанавли-
ваются федеральным законом (статья 75, часть 3).
Таким законом в настоящее время является Закон Российской Федерации от 27 декабря 1991
года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" с изменениями и дополнениями,
внесенными в него в том числе и после вступления в силу действующей Конституции Российской
Федерации. Именно он определяет юридическое содержание конституционного института общих
принципов налогообложения и сборов. В силу статьи 76 (часть 2) Конституции Российской Феде-
рации законы субъектов Российской Федерации по этому предмету совместного ведения должны
приниматься в соответствии с данным Законом.
Однако и при отсутствии федерального закона об общих принципах налогообложения и сбо-
ров признание за субъектами Российской Федерации права осуществлять опережающее правовое
регулирование по предметам совместного ведения не давало бы им автоматически полномочий по
решению в полном объеме вопросов, которые касаются данных принципов в части, имеющей уни-
версальное значение как для законодателя в субъектах Российской Федерации, так и для феде-
рального законодателя и в силу этого подлежащей регулированию федеральным законом. Такой
вывод следует из статьи 76 (часть 5) Конституции Российской Федерации, согласно которой в
случае противоречия между федеральным законом и законом субъекта Российской Федерации,
принятыми по предмету совместного ведения, действует федеральный закон.
3. Принципы налогообложения и сборов в части, непосредственно предопределяемой
положениями Конституции Российской Федерации, в соответствии с ее статьей 71 (пункт
"а") находятся в ведении Российской Федерации. К ним относятся обеспечение единой финан-
совой политики, включающей в себя и единую налоговую политику, единство налоговой системы,
равное налоговое бремя и установление налоговых изъятий только на основании закона.
Принцип единой финансовой политики, включая налоговую, и единство налоговой системы
закреплены в ряде статей Конституции Российской Федерации, прежде всего в ее статье 114
(пункт "б" части 1), согласно которой Правительство Российской Федерации обеспечивает прове-
дение единой финансовой, кредитной и денежной политики.
Эти положения развивают одну из основ конституционного строя Российской Федерации -
принцип единства экономического пространства (статья 8, часть 1), означающий в том числе,
что на территории Российской Федерации не допускается установление таможенных границ, по-
шлин, сборов и каких-либо иных препятствий для свободного перемещения товаров, услуг и фи-
нансовых средств (статья 74, часть 1), а ограничения перемещения товаров и услуг могут вводить-
ся в соответствии с федеральным законом, если это необходимо для обеспечения безопасности,
защиты жизни и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей (статья 74, часть 2).
Из приведенных конституционных норм следует, в частности, что не допускается установ-
ление налогов, нарушающее единство экономического пространства Российской Федерации.
С этой точки зрения недопустимо как введение региональных налогов, которое может прямо
или косвенно ограничивать свободное перемещение товаров, услуг, финансовых средств в
пределах единого экономического пространства, так и введение региональных налогов, ко-
торое позволяет формировать бюджеты одних территорий за счет налоговых доходов других
территорий либо переносить уплату налогов на налогоплательщиков других регионов.
Единство экономического пространства и, следовательно, единство налоговой системы обес-
печиваются единой системой федеральных налоговых органов. Налоговые органы, как относя-
щиеся к федеральным экономическим службам, в соответствии с Конституцией Российской Феде-
рации находятся в ведении Российской Федерации (статья 71, пункт "ж"); налоговые органы в
субъектах Российской Федерации являются территориальными органами федеральных органов
исполнительной власти (статья 78, часть 1), а не органами субъектов Российской Федерации.
189
Принцип равного налогового бремени вытекает из статей 8 (часть 2), 19 и 57 Конституции
Российской Федерации. В сфере налоговых отношений он означает, что не допускается установ-
ление дополнительных, а также повышенных по ставкам налогов в зависимости от формы собст-
венности, организационно - правовой формы предпринимательской деятельности, местонахожде-
ния налогоплательщика и иных носящих дискриминационный характер оснований.
Принцип установления налогов законами закреплен в статье 57 Конституции Российской
Федерации. Применительно к налогам субъектов Российской Федерации с учетом изложенных
конституционных положений "законно установленными" могут считаться только такие нало-
ги, которые вводятся законодательными органами субъектов Российской Федерации в соот-
ветствии с общими принципами налогообложения и сборов, определенными федеральным
законом.
Таким образом, из Конституции Российской Федерации, а именно из закрепленных в ней ра-
венства прав и свобод человека и гражданина, запрета на их ограничение иначе, как федеральным
законом, единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, услуг и фи-
нансовых средств, признания и защиты государством всех форм собственности, свободы экономи-
ческой деятельности, обусловливающих соответственно принципы единой финансовой, в том чис-
ле налоговой, политики и единства налоговой системы, установления налогов только законом,
равного налогового бремени, вытекает, что общие принципы налогообложения и сборов отно-
сятся к основным гарантиям, установление которых федеральным законом обеспечивает реализа-
цию и соблюдение основ конституционного строя, основных прав и свобод человека и граждани-
на, принципов федерализма в Российской Федерации.
Конституционные принципы составляют основу разграничения полномочий в налого-
вой сфере, которое, следовательно, в этой части является предметом федерального ведения.
4. Установление налогов и сборов осуществляется федеральными органами власти, органами
государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления,
что следует из статей 71 (пункт "з"), 73 и 132 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Федеральный законодатель устанавливает федеральные налоги и сборы в соответствии с
Конституцией Российской Федерации, самостоятельно определяя не только их перечень, но и все
элементы налоговых обязательств.
Применительно к субъектам Российской Федерации и органам местного самоуправления по-
нятие "установление налогов и сборов" имеет иной юридический смысл. Вопрос об установлении
местных налогов выходит за рамки предмета рассмотрения по данному делу. Что касается уста-
новления налогов и сборов органами государственной власти субъектов Российской Федерации,
то оно должно осуществляться в соответствии с имеющей прямое действие Конституцией Россий-
ской Федерации и с общими принципами налогообложения и сборов, содержащимися в федераль-
ном законе. При этом право субъектов Российской Федерации на установление налогов всегда
носит производный характер, поскольку субъекты Российской Федерации связаны этими
общими принципами.
Выявление конституционного смысла гарантированного Конституцией Российской Федера-
ции органам государственной власти субъектов Российской Федерации права устанавливать нало-
ги возможно только с учетом основных прав человека и гражданина, закрепленных в статьях 34 и
35 Конституции Российской Федерации, а также конституционного принципа единства экономи-
ческого пространства. Исходя из необходимости достижения равновесия между указанными кон-
ституционными ценностями, налоговая политика стремится к унификации налоговых изъятий.
Этой цели служит и такой общий принцип налогообложения и сборов, как исчерпывающий по
своему характеру перечень региональных налогов, которые могут устанавливаться органами
государственной власти субъектов Российской Федерации, и вытекающие из него ограничения по
введению дополнительных налогов и обязательных отчислений, а также по повышению ставок на-
логов и налоговых платежей. В действующем законодательстве данный принцип закреплен в рас-
сматриваемых во взаимосвязи нормах абзаца второго пункта 2 статьи 18, пункта 1 и абзаца перво-
го пункта 2 статьи 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской
Федерации".
5. Из статей 5 (части 2 и 3), 72 (пункт "и" части 1) и 76 (часть 2) Конституции Российской
Федерации вытекает, что регулирование федеральными законами региональных налогов но-
190
сит рамочный характер и предполагает, что наполнение соответствующих правовых институтов
конкретным юридическим содержанием осуществляется законодателем субъекта Российской Фе-
дерации.
Установление налога субъектом Российской Федерации означает его право самостоятель-
но решать, вводить или не вводить на своей территории соответствующий налог, поскольку ис-
черпывающий перечень региональных налогов порождает только право, но не обязанность уста-
новить налог. Установление регионального налога означает также конкретизацию общих право-
вых положений, в том числе детальное определение субъектов и объектов налогообложения, по-
рядка и сроков уплаты налогов, правил предоставления льгот, способы исчисления конкретных
ставок (дифференцированные, прогрессивные или регрессивные) и т.д.
Оспариваемые положения абзаца второго пункта 2 статьи 18, пункта 1 и абзаца первого
пункта 2 статьи 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской
Федерации", будучи истолкованы конституционным образом как не препятствующие субъектам
Российской Федерации осуществлять такое регулирование с соблюдением общих принципов на-
логообложения и сборов, соответствуют Конституции Российской Федерации.
Конституционное истолкование оспариваемых норм основано на учете их логико-правовых
связей с другими положениями Закона. Согласно части первой его статьи 1 установление и отмена
налогов, сборов, пошлин и других платежей, а также льгот их плательщикам "осуществляются
Верховным Советом Российской Федерации и другими органами государственной власти". По-
скольку в соответствии со статьей 11 (часть 2) Конституции Российской Федерации государствен-
ную власть в субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государст-
венной власти, под понятием "другие органы государственной власти" в части первой статьи 1 За-
кона следует понимать не только федеральные органы государственной власти, но и органы госу-
дарственной власти субъектов Российской Федерации. С учетом вытекающего из этой нормы пра-
ва органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливать и отменять
налоги, сборы, а также льготы налогоплательщикам в соответствии с общими принципами нало-
гообложения и сборов положение абзаца первого пункта 2 статьи 20 Закона Российской Федера-
ции "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", согласно которому налоги, ука-
занные в подпунктах "а", "б" и "в" пункта 1 данной статьи, устанавливаются законодательными
актами Российской Федерации (рамочное регулирование), соответствует Конституции Российской
Федерации с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между Российской
Федерацией и ее субъектами.
Из статьи 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации" следует, что Конституционный Суд Российской Федерации вправе проверить консти-
туционность пункта 1 статьи 20 Закона только применительно к вопросу о том, может ли перечень
налогов республик, краев, областей, автономной области, автономных округов носить исчерпы-
вающий характер. Определение же конкретного состава входящих в него налогов не относится к
числу конституционных вопросов, и, следовательно, производство по делу в части проверки кон-
ституционности видов налогов, перечисленных в пункте 1 статьи 20 Закона, подлежит прекраще-
нию.
72, 75, 87 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положение абзаца второго пункта 2 статьи 18 Закона Российской Федерации "Об
основах налоговой системы в Российской Федерации" соответствующим Конституции Российской
Федерации.
2. Признать положение абзаца первого пункта 2 статьи 20 Закона Российской Федерации "Об
основах налоговой системы в Российской Федерации" с учетом вытекающего из части первой ста-
тьи 1 данного Закона права органов государственной власти субъектов Российской Федерации ус-
танавливать и отменять налоги и сборы, а также льготы налогоплательщикам в соответствии с
общими принципами налогообложения и сборов соответствующим Конституции Российской Фе-
дерации.
…
191
32.

ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 74 (ЧАСТЬ ПЕРВАЯ) И 90 КОНСТИТУЦИИ
РЕСПУБЛИКИ ХАКАСИЯ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений статей 74
(часть первая) и 90 Конституции Республики Хакасия.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Президента Российской Федерации, в кото-
ром ставится вопрос о несоответствии Конституции Российской Федерации положений статей 74
(часть первая) и 90 Конституции Республики Хакасия.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Г. Стрекозова… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. В запросе Президента Российской Федерации оспариваются положения Конституции Рес-

публики Хакасия, согласно которым депутатом Верховного Совета Республики Хакасия может
быть избран гражданин Республики Хакасия, постоянно проживающий в Республике Хакасия не
менее пяти лет (статья 74, часть первая), а Председателем Правительства Республики Хакасия мо-
жет быть избран гражданин Республики Хакасия, проживающий в Республике Хакасия не менее
семи лет до выборов (статья 90).
Заявитель просит Конституционный Суд Российской Федерации признать положения о сро-
ках проживания гражданина в Республике Хакасия в качестве условия для избрания депутатом
Верховного Совета или Председателем Правительства Республики Хакасия не соответствующими
статьям 19 (часть 2), 32 (часть 2), 71 (пункт "в"), 76 (часть 5) Конституции Российской Федерации.
2. Конституция Российской Федерации относит к основам конституционного строя Россий-
ской Федерации положение о том, что каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее
территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конститу-
цией Российской Федерации (статья 6, часть 2). При этом в соответствии со статьей 19 (часть 2)
Конституции Российской Федерации государство гарантирует такое равенство прав и свобод че-
ловека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущест-
венного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принад-
лежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств.
Принцип равенства в полной мере относится и к регулированию права граждан Рос-
сийской Федерации избирать и быть избранными в органы государственной власти (актив-
ное и пассивное избирательное право), предусмотренного статьей 32 (часть 2) Конституции
Российской Федерации. Закрепление в статьях 74 (часть первая) и 90 Конституции Республики
Хакасия иных условий приобретения гражданами пассивного избирательного права, чем это уста-
новлено Российской Федерацией, является нарушением этого принципа.
3. Пассивное избирательное право, как оно закреплено в Конституции Российской Федера-
ции, относится к основным правам и свободам и является индивидуальным правом гражданина,
важнейшим элементом его конституционного статуса в демократическом правовом государстве.
Согласно статье 71 (пункт "в") Конституции Российской Федерации регулирование прав и
свобод человека и гражданина находится в ведении Российской Федерации. В соответствии со
статьей 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации по предметам ведения Российской Феде-
рации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, имеющие пря-
мое действие на всей территории Российской Федерации.
На основе полномочий, закрепленных в статье 71 (пункт "в") и статье 76 (часть 1) Конститу-
ции Российской Федерации, и был принят Федеральный закон от 6 декабря 1994 года "Об основ-
ных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации".
192
Как следует из статьи 76 (часть 5) Конституции Российской Федерации, законы и иные нор-
мативные правовые акты субъектов Российской Федерации ни при каких условиях не могут про-
тиворечить федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации, а
также по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов. В случае проти-
воречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Российской Федерации, действу-
ет федеральный закон. Это требование обращено как к законодателю в субъектах Российской Фе-
дерации, так и ко всем правоприменительным органам.
Следовательно, положения статей 74 (часть первая) и 90 Конституции Республики Хакасия,
как противоречащие федеральному закону, нарушают статью 76 (часть 5) Конституции Россий-
ской Федерации и не соответствуют вытекающему из Конституции Российской Федерации раз-
граничению полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами. Тем самым нарушается
и статья 15 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой Конституция Россий-
ской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей тер-
ритории Российской Федерации; при этом законы и иные правовые акты, принимаемые в Россий-
ской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации.
…
На основании изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, статьями 72, 74, 75 и
87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
Конституционный Суд Российской Федерации

2), 15 (часть 1), 19 (часть 2), 32 (часть 2), 71 (пункт "в") и 76 (часть 5), положение статьи 74 (часть
первая) Конституции Республики Хакасия, устанавливающее требование о сроке постоянного
проживания (не менее пяти лет) как условии избрания гражданина Республики Хакасия депутатом
Верховного Совета Республики Хакасия; положение статьи 90 Конституции Республики Хакасия,
устанавливающее требование о сроке проживания (не менее семи лет) до выборов как условии из-
брания гражданина Республики Хакасия Председателем Правительства Республики Хакасия.
…
193
33.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ СОДЕРЖАЩЕГОСЯ В ЧАСТИ 4 СТАТЬИ 66

КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОЛОЖЕНИЯ О ВХОЖДЕНИИ
АВТОНОМНОГО ОКРУГА В СОСТАВ КРАЯ, ОБЛАСТИ
…
рассмотрел в открытом пленарном заседании дело о толковании содержащегося в части 4
статьи 66 Конституции Российской Федерации положения о вхождении автономного округа в со-
став края, области.
Поводом к рассмотрению дела явились запросы Тюменской областной Думы, Думы Ханты
- Мансийского и Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономных округов в Конституцион-
ный Суд Российской Федерации о толковании указанного положения части 4 статьи 66 Конститу-
нии положения о вхождении автономного округа в состав края, области, содержащегося в части 4
статьи 66 Конституции Российской Федерации.
В соответствии со статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации" дела по данным запросам, как касающиеся одного и того же предме-
та, соединены в одном производстве.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.О. Лучина… Конституционный Суд Российской
1. Тюменская областная Дума, Дума Ханты - Мансийского и Государственная Дума Ямало-
Ненецкого автономных округов просят дать толкование содержащегося в части 4 статьи 66 Кон-
ституции Российской Федерации положения о вхождении автономного округа в состав края, об-
ласти, в том числе о характере отношений между ними и о правовых последствиях такого "вхож-
дения".
Тюменская областная Дума исходит из того, что предусмотренное частью 4 статьи 66 Кон-
ституции Российской Федерации вхождение автономного округа в состав края, области означает
включение территории и населения автономного округа в состав территории и населения края, об-
ласти. Вследствие этого население автономного округа должно участвовать в выборах законода-
тельной (представительной) и исполнительной (главы администрации) власти края, области. Тю-
менская областная Дума считает также, что вхождение автономного округа в состав края, области
предполагает частичное распространение на него юрисдикции органов государственной власти
края, области, определяемой на основе взаимного согласия и федерального закона.
Законодательные органы автономных округов полагают, что вхождение автономного округа
в состав края, области является формой взаимодействия двух субъектов Российской Федерации,
объединенных общими региональными интересами, и не изменяет конституционно-правовой ста-
тус автономного округа как равноправного субъекта Российской Федерации, имеющего свою тер-
риторию и свое население. При этом они рассматривают Тюменскую область только как совокуп-
ность ее "южных районов". "Вхождение", на их взгляд, не может служить основанием для созда-
ния автономным округом и краем, областью "совмещенных" органов государственной власти, а
также для распространения юрисдикции органов государственной власти края, области на авто-
номный округ. Заявители считают, что отношения автономного округа с краем, областью могут
регулироваться только на основе взаимного согласия, т.е. договором. Что касается федерального
закона, то им могут быть урегулированы отношения автономного округа с краем, областью, ка-
сающиеся участия обоих субъектов Российской Федерации в реализации полномочий Российской
Федерации.
2. Положения части 4 статьи 66 Конституции Российской Федерации распространяются на
отношения с участием всех автономных округов, за исключением Чукотского автономного округа,
который с соблюдением конституционных процедур вышел из состава Магаданской области.
194
Часть 4 статьи 66 Конституции Российской Федерации о вхождении автономного окру-
га в состав края, области носит констатирующий характер. Употребление термина "входя-
щий" означает признание Конституцией Российской Федерации существовавшего до ее вступле-
ния в силу положения, согласно которому автономные округа, не оформившие изменение своего
статуса, по-прежнему входят в состав соответствующего края или области.
Толкование части 4 статьи 66 Конституции Российской Федерации не может быть осуществ-
лено вне исторического и системного анализа федеративных отношений в Российской Федерации.
Статус автономных округов до заключения Федеративного договора и включения его положений в
текст Конституции Российской Федерации регулировался Законом РСФСР от 20 ноября 1980 года
"Об автономных округах РСФСР". Статья 1 названного Закона определяла, какие из автономных
округов входят в состав краев и областей. В частности, в ней указывалось, что Ханты - Мансий-
ский автономный округ и Ямало-Ненецкий автономный округ входят в состав Тюменской облас-
ти, что затем нашло отражение в их уставах. На факте вхождения автономных округов в состав
края, области был основан, например, Указ Президента Российской Федерации от 27 октября 1993
года, которым утверждены "Основные положения о выборах в представительные органы государ-
ственной власти края, области, города федерального значения, автономной области, автономного
округа". Этими актами предписывалось провести выборы в представительные органы государст-
венной власти краев, областей, в состав которых входят автономные округа, на всей территории
края, области, включая территорию соответствующих автономных округов. Это послужило право-
вой основой избрания в 1994 году, в частности, депутатов Тюменской областной Думы.
До 1990 года конституционное положение о вхождении автономного округа в состав края
или области носило императивный характер. Закон РСФСР от 15 декабря 1990 года "Об изменени-
ях и дополнениях Конституции (Основного Закона) РСФСР" предусмотрел, что "автономный ок-
руг находится в составе РСФСР и может входить в край или область". Таким образом, конститу-
ционная норма приобрела диспозитивный характер. В контексте существовавшего юридического
и фактического положения автономного округа это означало закрепление его права на выход из
состава края, области и на непосредственное вхождение в состав Российской Федерации. Именно
из такого понимания исходил Конституционный Суд Российской Федерации в постановлении по
делу о проверке конституционности Закона Российской Федерации от 17 июня 1992 года "О непо-
средственном вхождении Чукотского автономного округа в состав Российской Федерации".
Заключенный в 1992 году Федеративный договор также содержал положение о вхождении
автономного округа в состав края, области. Согласно части 2 статьи II Договора о разграничении
предметов ведения и полномочий между федеральными органами государственной власти Рос-
сийской Федерации и органами власти автономной области, автономных округов в составе Рос-
сийской Федерации "органы государственной власти автономных округов в составе Российской
Федерации осуществляют собственное правовое регулирование в пределах своей компетенции в
соответствии с Основами законодательства, кодексами, законами Российской Федерации, догово-
рами с краями, областями, в которые входят автономные округа".
В Конституции Российской Федерации (статья 11, часть 3 и пункт 1 раздела "Заключитель-
ные и переходные положения") указывается, что Федеративный договор продолжает действовать в
части, не противоречащей Конституции Российской Федерации. В "Заключительных и переход-
ных положениях" Конституции Российской Федерации называются все три составные части Феде-
ративного договора. Они допускают разный уровень отношений между различными видами субъ-
ектов Российской Федерации при сохранении вхождения автономного округа в состав края, облас-
ти.
3. Наряду с преемственностью Конституция Российской Федерации предусматривает ряд
существенных изменений в регулировании федеративных отношений. Она провозглашает в каче-
стве одной из основ конституционного строя равноправие всех субъектов Российской Федерации,
в том числе края, области и автономного округа. При этом принцип равноправия доминирует в
статусе субъекта Российской Федерации, что находит отражение в статьях 5 (части 1 и 4), 72
(часть 2), 76 (часть 4) Конституции Российской Федерации. Однако принцип равноправия субъ-
ектов Российской Федерации не исключает вхождения автономного округа в состав края,
области.
195
Конституция Российской Федерации исходит из необходимости сохранения исторически
сложившегося государственного единства, стабильности и конституционного правопорядка на
всей территории Российской Федерации. Вместе с тем, учитывая сложившиеся традиции и специ-
фику государственно-правового регулирования в этой сфере, она допускает особенности в кон-
ституционно-правовом статусе отдельных субъектов Российской Федерации. Согласно стать-
ям 5 (часть 2) и 66 (часть 2) Конституции Российской Федерации статус края, области, автономно-
го округа определяется Конституцией Российской Федерации и уставом, принимаемым законода-
тельным (представительным) органом соответствующего субъекта Российской Федерации. Кон-
ституция Российской Федерации предусматривает также возможность определения статуса авто-
номных округов в ином порядке. По представлению законодательных и исполнительных органов
автономного округа может быть принят федеральный закон об автономном округе (статья 66,
часть 3). Отношения автономных округов, входящих в состав края или области, могут регулиро-
ваться федеральным законом и договором между органами государственной власти автономного
округа и, соответственно, органами государственной власти края или области (статья 66, часть 4).
Конституция Российской Федерации, провозглашая равноправие субъектов Российской Фе-
дерации (статья 5, часть 1), особо выделяет их равноправие между собой во взаимоотношениях с
федеральными органами государственной власти (статья 5, часть 4). Акцент на равноправии субъ-
ектов Российской Федерации во взаимоотношениях с Российской Федерацией содержится и в ста-
тье 72 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Толкование рассматриваемого положения части 4 статьи 66 Конституции Российской Феде-
рации исходит из признания юридического и фактического вхождения автономного округа в соот-
ветствующие край или область как особенности их статуса наряду с построением их взаимоотно-
шений на основе провозглашенного Конституцией Российской Федерации равноправия субъектов
Российской Федерации. Вместе с тем при реализации равноправия должны учитываться и все дру-
гие положения, составляющие основы конституционного строя: народовластие, уважение прав и
свобод человека и гражданина, верховенство Конституции и федеральных законов, единство и
территориальная целостность Российской Федерации, федерализм, осуществление государствен-
ной власти на основе принципа разделения властей и др. Они не допускают каких-либо произ-
вольных изменений в статусе субъектов Российской Федерации, в том числе одностороннего пе-
рераспределения государственной власти, с чьей бы стороны они ни осуществлялись - края, об-
ласти или автономного округа.
4. Вхождение одного субъекта Российской Федерации в состав другого является реаль-
ным лишь в том случае, если происходит включение его территории и населения в состав
территории и населения другого субъекта. Именно включение территории и населения ав-
тономного округа в состав края, области отличает их взаимоотношения от отношений с дру-
гими субъектами Российской Федерации.
Край, область, в состав которых входит автономный округ, представляют собой государ-
ственно-территориальное образование, включающее наряду с административно-
территориальными единицами (муниципальными образованиями) другое государственно - терри-
ториальное образование, являющееся субъектом Российской Федерации и одновременно состав-
ной, хотя и особой, частью края, области. Изменение статуса как края, области, так и автономного
округа может быть осуществлено только в порядке, предусмотренном статьей 66 (часть 5) Консти-
Включение территории автономного округа в состав территории края, области не означает,
что автономный округ утрачивает свою территорию и она поглощается краем, областью. В право-
вом смысле территория определяет прежде всего пределы распространения властных пол-
номочий различного уровня и характера. На одной и той же территории функционируют феде-
ральная власть, власть субъектов Российской Федерации, власть местного самоуправления не-
скольких уровней, что, соответственно, обусловливает разграничение их полномочий.
5. Вхождение автономного округа в край, область означает также признание населения
округа составной частью населения края, области. В связи с этим население автономного
округа вправе наравне с населением других районов (частей) края, области участвовать в
выборах органов законодательной и исполнительной власти (главы администрации) края,
области. Поэтому органы государственной власти автономного округа обязаны принять все пре-
196
дусмотренные законодательством меры для реализации этого права граждан. Воспрепятствование
в какой-либо форме участию населения автономного округа в таких выборах является нарушением
принципа народовластия, а также избирательных прав граждан и противоречит статьям 3, 18, 32,
72 (пункты "а" и "б" части 1) Конституции Российской Федерации.
При этом на основе Конституции Российской Федерации и в рамках действующего законода-
тельства автономный округ, край, область могут конкретизировать с помощью договора условия и
порядок формирования органов государственной власти. Однако указанный договор не может со-
держать положений, ограничивающих избирательные права граждан автономного округа, края,
области. При отсутствии такого договора должны применяться федеральное законодательство и
соответствующие законы края, области.
Согласно статье 11 (часть 2) Конституции Российской Федерации государственную власть в
субъектах Российской Федерации осуществляют образуемые ими органы государственной власти.
Система органов государственной власти краев, областей, автономных округов устанавливается
ими самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и
общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной
власти, установленными федеральным законом (статья 77, часть 1).
В силу этого край, область вправе формировать свои представительные и исполнитель-
ные органы государственной власти путем их избрания всем населением края, области,
включая население автономных округов, что создает правовые предпосылки для перерас-
пределения полномочий по согласованию между органами власти края, области и автоном-
ного округа. Тем самым исключается создание параллельной, дублирующей власти, так как орга-
ны государственной власти края, области не должны вторгаться в компетенцию автономного ок-
руга. Одной из гарантий этого является отнесение обеспечения соответствия уставов, законов и
иных нормативных правовых актов краев, областей, автономных округов Конституции Россий-
ской Федерации и федеральным законам к совместному ведению Российской Федерации и субъек-
тов Российской Федерации (статья 72, пункт "а" части 1, Конституции Российской Федерации).
Положения указанных нормативных правовых актов, в том числе и о порядке формирования орга-
нов государственной власти края, области, должны быть взаимосогласованы.
Что касается создания и деятельности федеральных органов государственной власти, вклю-
чая суд и прокуратуру, действующих в субъектах Российской Федерации, то эти вопросы отнесе-
ны к ведению Российской Федерации (статьи 71, пункты "г", "о"; 78, часть 1; 83, пункт "к"; 129
Конституции Российской Федерации) и не связаны с особенностями статуса субъекта Российской
Федерации.
6. В соответствии с Конституцией Российской Федерации край, область и автономный округ
обладают равными правами при реализации права законодательной инициативы (статья 104),
формировании Совета Федерации (статья 95, часть 2), при одобрении поправок к главам 3 - 8 Кон-
ституции Российской Федерации (статья 136). Вхождение автономного округа в состав края, об-
ласти не препятствует его участию в законодательном и договором процессах в отношениях как с
Российской Федерацией, так и с другими ее субъектами.
Более того, вхождение автономного округа в край, область порождает обязанность обеих
сторон строить свои отношения с учетом интересов друг друга, не предпринимать односторонних
действий, если они затрагивают общие интересы края, области и автономного округа, нарушают
принцип равноправия, не основаны на федеральном законе и не вытекают из договора.
Факт вхождения автономного округа в состав края, области допускает распространение
на него полномочий органов государственной власти края, области. Однако эти полномочия
отличаются от тех, которые край, область осуществляют в отношении других своих частей, так
как автономный округ, входящий в состав края, области, не является административно-
территориальной единицей и остается равноправным субъектом Российской Федерации.
Вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по
предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов край, область, авто-
номный округ как самостоятельные и равноправные субъекты Российской Федерации обладают
всей полнотой государственной власти и вправе передать осуществление части своих полномочий
друг другу на добровольной основе, путем договора между соответствующими органами государ-
ственной власти либо путем принятия закона края, области или округа.
197
В сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов распространение
полномочий органов государственной власти края, области на автономный округ допускается в
рамках, определенных федеральным законом либо по договору между соответствующими органа-
ми государственной власти автономного округа, края, области.
В целях обеспечения конституционного порядка стороны обязаны принять все необходимые
меры для достижения согласия. В отсутствие такого согласия федеральному законодателю надле-
жит принять федеральный закон, который должен гарантировать права и интересы как Российской
Федерации, так и ее субъектов, в том числе автономного округа и края, области, в состав которых
он входит.
сийской Федерации постановил:
1. Толкование части 4 статьи 66 Конституции Российской Федерации имеет общее значение
и распространяется на отношения всех автономных округов, входящих в состав края, области. На-
стоящее толкование касается только конституционного положения о вхождении автономного ок-
руга в состав края, области в связи с теми вопросами, которые поставлены перед Конституцион-
ным Судом Российской Федерации органами законодательной власти Тюменской области, Ханты-
Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов.
2. Вхождение автономного округа в состав края, области по смыслу части 4 статьи 66 Кон-
ституции Российской Федерации означает такое конституционно - правовое состояние, при кото-
ром автономный округ, будучи равноправным субъектом Российской Федерации, одновременно
составляет часть другого субъекта Российской Федерации - края или области. Это состояние опре-
деляет особенности статуса как автономного округа, так и края, области, в состав которых он вхо-
дит. Их взаимоотношения отличаются от их отношений с другими субъектами Российской Феде-
рации: "вхождение" предопределяет обязанность органов государственной власти обоих равно-
правных субъектов Российской Федерации обеспечивать сохранение территориальной целостно-
сти и единства в интересах населения края, области.
3. Вхождение автономного округа в состав края, области не изменяет их конституционно -
правовой природы как субъектов Российской Федерации и не означает, что автономный округ ут-
рачивает элементы своего статуса - территорию, население, систему государственных органов, ус-
тав, законодательство и т.п. "Вхождение" не умаляет статуса автономного округа как равноправ-
ного субъекта Российской Федерации, поскольку он вправе по своему усмотрению распоряжаться
тем объемом полномочий, которые предоставлены ему Конституцией Российской Федерации.
Равноправие и самостоятельность автономного округа в отношении своей территории и объ-
ема полномочий обеспечиваются, наряду с другими конституционными гарантиями, тем, что для
изменения его статуса в соответствии со статьей 66 (часть 5) Конституции Российской Федерации
не требуется согласия или предварительного разрешения края, области.
4. Вхождение автономного округа в состав края, области означает наличие у края, области
единых территории и населения, составными частями которых являются территория и население
автономного округа, а также органов государственной власти, полномочия которых распростра-
няются на территорию автономных округов в случаях и в пределах, предусмотренных федераль-
ным законом, уставами соответствующих субъектов Российской Федерации и договором между
их органами государственной власти.
Вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по
предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации край,
область, автономный округ как самостоятельные и равноправные субъекты Российской Федера-
ции обладают всей полнотой государственной власти. Они вправе передавать осуществление час-
ти своих полномочий друг другу на добровольной основе, по договору между соответствующими
органами государственной власти либо в иной форме, в том числе путем принятия закона края,
области или автономного округа.
В сфере совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации
полномочия органов государственной власти края, области на территории автономного округа
осуществляются в рамках, определенных федеральным законом и договором между соответст-
вующими органами государственной власти, которые обязаны принять все меры для достижения
198
согласия. Отсутствие договора не может служить препятствием для распространения юрис-
дикции органов государственной власти края, области на автономный округ. Во всяком слу-
чае федеральному законодателю в целях обеспечения конституционного порядка следует принять
федеральный закон, который должен гарантировать права и интересы как Российской Федерации,
так и ее субъектов, в том числе автономного округа и края, области, в состав которых он входит.
5. Согласно статье 106 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" данное Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем
Постановлении толкование является официальным и общеобязательным.
…
199
34.

ПУНКТА 1 СТАТЬИ 2 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 26 НОЯБРЯ
1996 ГОДА "ОБ ОБЕСПЕЧЕНИИ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ГРАЖДАН
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ИЗБИРАТЬ И БЫТЬ ИЗБРАННЫМИ
В ОРГАНЫ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ" В СВЯЗИ
С ЗАПРОСОМ ТУЛЬСКОГО ОБЛАСТНОГО СУДА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 1 статьи 2 Фе-
дерального закона от 26 ноября 1996 года "Об обеспечении конституционных прав граждан Рос-
сийской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Тульского областного суда о проверке кон-
ституционности указанной нормы, подлежащей применению в конкретном деле.
том, соответствует ли оспариваемая в запросе норма Конституции Российской Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Э.М. Аметистова… Конституционный Суд Россий-
1. Пункт 1 статьи 2 Федерального закона от 26 ноября 1996 года "Об обеспечении конститу-
ционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного
самоуправления" предусматривает, что в субъектах Российской Федерации, не установивших в
своих законах норм, регулирующих порядок образования, объединения, преобразования и упразд-
нения муниципальных образований, муниципальными образованиями являются в соответствии с
существующим административно - территориальным делением субъектов Российской Федерации
районы, города, районы в городах, имеющих районное деление, поселки, сельские округа (сельсо-
веты), иные населенные пункты или территории, в которых на день вступления в силу Федераль-
ного закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федера-
ции" местное самоуправление осуществлялось в соответствии с законами и иными нормативными
правовыми актами Российской Федерации.
…
В своем запросе в Конституционный Суд Российской Федерации от 22 января 1997 года зая-
витель утверждает, что, приняв оспариваемую норму, федеральный законодатель взял на себя
функцию определения муниципальных образований, в которых должны быть назначены выборы в
органы местного самоуправления, исходя при этом из существующего административно - терри-
ториального деления субъектов Российской Федерации; между тем данный вопрос может быть
урегулирован только субъектом Российской Федерации, поскольку принятый в соответствии со
статьей 72 (пункт "н" части 1) Конституции Российской Федерации Федеральный закон от 28 ав-
густа 1995 года "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Феде-
рации" относит установление и изменение порядка образования, объединения, преобразования или
упразднения муниципальных образований, установление и изменение их границ и наименований к
полномочиям органов государственной власти субъектов Российской Федерации; кроме того, ус-
тановление муниципальных образований в соответствии с существующим административно - тер-
риториальным делением противоречит вытекающему из статьи 131 Конституции Российской Фе-
дерации принципу организации местного самоуправления в городских, сельских поселениях и на
других территориях и не позволяет учитывать исторические и иные местные особенности и тра-
диции, а также мнение населения при решении данного вопроса. Таким образом, по мнению зая-
вителя, оспариваемая норма не соответствует статьям 72 (пункт "н" части 1) и 131 (часть 1) Кон-
2. Содержащиеся в Конституции Российской Федерации положения о местном самоуправле-
нии конкретизируются в законах, принимаемых как Федеральным Собранием Российской Феде-
рации, так и органами законодательной власти субъектов Российской Федерации в рамках уста-
200
новленного разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее
субъектами.
Согласно Конституции Российской Федерации установление общих принципов организации
системы органов государственной власти и местного самоуправления находится в совместном ве-
дении Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "н" части 1); по предметам совме-
стного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимае-
мые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Фе-
дерации (статья 76, часть 2).
Исходя из этого в Федеральном законе от 28 августа 1995 года "Об общих принципах органи-
зации местного самоуправления в Российской Федерации" предусмотрено, что установление и из-
менение порядка образования, объединения, преобразования или упразднения муниципальных об-
разований, установление и изменение их границ и наименований относится к полномочиям орга-
нов государственной власти субъектов Российской Федерации (пункт 11 статьи 5); порядок обра-
зования, объединения, преобразования или упразднения муниципальных образований, установле-
ния и изменения их границ и наименований определяется законом субъекта Российской Федера-
ции (пункт 3 статьи 13).
Вопросы местного самоуправления, согласно статье 72 (пункт "н" части 1) Конституции Рос-
сийской Федерации, относятся именно к совместному ведению Российской Федерации и ее субъ-
ектов, поэтому их решение не может находиться ни в исключительной компетенции Российской
Федерации (осуществляемой на основании статей 71 и 76 (часть 1) Конституции Российской Фе-
дерации), ни в исключительной компетенции ее субъектов (реализуемой в соответствии со статья-
ми 73 и 76 (части 4 и 6) Конституции Российской Федерации). В данном случае совместное веде-
ние, которое предполагает разделение полномочий между органами государственной власти
Российской Федерации и ее субъектов в порядке статьи 76 (часть 2) Конституции Российской
Федерации, означает, что при отсутствии Федерального закона субъект Российской Федерации
вправе самостоятельно урегулировать соответствующий вопрос; с принятием Федерального зако-
на закон субъекта Российской Федерации должен быть приведен в соответствие с ним. В свою
очередь, если субъект Российской Федерации не принял закона по вопросу, отнесенному к
его компетенции федеральным законодателем в порядке осуществления полномочий, закре-
пленных статьями 72 (пункт "н" части 1) и 76 (часть 2) Конституции Российской Федерации,
то федеральный законодатель в случае необходимости сам может осуществить правовое ре-
гулирование в этой сфере. Такое регулирование посредством Федерального закона осуществля-
ется в целях реализации конституционных положений о местном самоуправлении и обеспечения
предусмотренного статьей 15 (часть 1) Конституции Российской Федерации принципа, согласно
которому Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу, прямое дейст-
вие и применяется на всей территории Российской Федерации.
3. Наличие установленного законодателем порядка образования, объединения, преобразова-
ния или упразднения муниципальных образований - существенный элемент их правового статуса
и статуса их органов, имеющий также принципиальное значение для реализации конституционно-
го права граждан на осуществление местного самоуправления, в том числе права избирать и быть
избранными в органы местного самоуправления.
Поэтому из смысла статей 72 (пункт "н" части 1) и 76 (часть 2) Конституции Российской Фе-
дерации во взаимосвязи с ее статьями 3 (части 2 и 3), 32 (часть 2), 71 (пункт "в"), 72 (пункт "б"
части 1), 130 и 131 следует, что на случай, когда законом субъекта Российской Федерации не
установлен порядок образования, объединения, преобразования и упразднения муниципаль-
ных образований, федеральный законодатель вправе предусмотреть норму, в соответствии с
которой определение территории местного самоуправления осуществлялось бы так, как это
предписано в пункте 1 статьи 2 Федерального закона "Об обеспечении конституционных прав
граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления".
Тем самым обеспечивается реализация конституционных принципов и иных положений о местном
самоуправлении, гарантируются конституционное право граждан на осуществление местного са-
моуправления и конституционное право граждан избирать и быть избранными в органы местного
самоуправления.
201
Как следует из содержания рассматриваемого Федерального закона, пункт 1 его статьи 2 но-
сит временный характер, то есть действует в том или ином субъекте Российской Федерации по-
стольку, поскольку им не приняты соответствующие законы.
Следовательно, оспариваемая норма не препятствует субъекту Российской Федерации само-
стоятельно устанавливать и изменять порядок образования, объединения, преобразования и уп-
разднения муниципальных образований в соответствии с Конституцией Российской Федерации и
Федеральным законом "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской
4. Согласно статье 131 (часть 1) Конституции Российской Федерации местное самоуправле-
ние осуществляется в городских, сельских поселениях и на других территориях с учетом истори-
ческих и иных местных традиций. Конкретизируя это положение, Федеральный закон "Об общих
принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" определяет, что му-
ниципальное образование - это городское, сельское поселение, несколько поселений, объединен-
ных общей территорией, часть поселения, иная населенная территория, предусмотренная данным
Федеральным законом, в пределах которых осуществляется местное самоуправление, имеются
муниципальная собственность, местный бюджет и выборные органы местного самоуправления
(абзац второй пункта 1 статьи 1); местное самоуправление осуществляется на всей территории
Российской Федерации в городских, сельских поселениях и на иных территориях; территории му-
ниципальных образований - городов, поселков, станиц, районов (уездов), сельских округов (во-
лостей, сельсоветов) и других муниципальных образований - устанавливаются в соответствии с
законами субъектов Российской Федерации с учетом исторических и иных местных традиций
(пункт 1 статьи 12).
Отсюда следует, что территориальное устройство местного самоуправления жестко не
связано с административно - территориальным делением, перечень территорий муниципаль-
ных образований является открытым и эти территории устанавливаются в соответствии с закона-
ми субъектов Российской Федерации с учетом исторических и иных местных традиций.
Пункт 1 статьи 2 Федерального закона "Об обеспечении конституционных прав граждан Рос-
сийской Федерации избирать и быть избранными в органы местного самоуправления" не устанав-
ливает какого-либо нового территориального деления, а связывает формирование местного само-
управления с уже существующим территориальным делением субъекта Российской Федерации, то
есть с установленной им самим и существовавшей на день вступления в силу Федерального закона
"Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" системой
местного самоуправления в субъекте Российской Федерации.
Никакого иного порядка определения территорий местного самоуправления, формирования
муниципальных образований в Тульской области не установлено…
Однако Тульская областная Дума до настоящего времени не приняла соответствующего за-
кона о порядке определения территорий местного самоуправления, формирования муниципальных
образований, который заменил бы временные правила, установленные федеральным законодате-
лем. Более того, статья 53 Закона Тульской области от 18 декабря 1996 года "О местном само-
управлении в Тульской области", вступившего в силу еще до обращения Тульского областного
суда с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации, предписывает определять терри-
тории муниципальных образований в период формирования местного самоуправления в Тульской
области именно в соответствии с пунктом 1 статьи 2 Федерального закона "Об обеспечении кон-
ституционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы мест-
ного самоуправления".
…
Оспариваемые положения пункта 1 статьи 2 Федерального закона "Об обеспечении консти-
туционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы местного
самоуправления" необходимо рассматривать в системной связи с предписанием его статьи 1, со-
гласно которой данный Федеральный закон применяется лишь в части, не урегулированной зако-
нами субъектов Российской Федерации и принятыми в соответствии с уставами муниципальных
образований нормативными правовыми актами органов местного самоуправления (пункт 2), и
только в определенных случаях: если законодательным (представительным) органом субъекта
Российской Федерации не принят закон, устанавливающий порядок проведения муниципальных
202
выборов; представительным органом местного самоуправления или на местном референдуме не
принят устав муниципального образования; в муниципальном образовании отсутствует выборный
представительный орган местного самоуправления; полномочия органов местного самоуправле-
ния осуществляются должностными лицами, назначенными органами государственной власти;
законом субъекта Российской Федерации не установлен порядок образования, объединения, пре-
образования и упразднения муниципальных образований; истекли установленные сроки полномо-
чий выборных органов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления
(пункт 1).
Проведение муниципальных выборов позволит сформировать систему выборных органов ме-
стного самоуправления. В результате этого они смогут в полном объеме осуществлять свои пол-
номочия, права и обязанности, в том числе и те, которые требуют урегулирования законами субъ-
ектов Российской Федерации, если даже такие законы и не приняты. Это вытекает как из статьи 2
рассматриваемого Федерального закона, так и из статьи 57 (часть 1) Федерального закона "Об об-
щих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации", согласно кото-
рой впредь до принятия субъектами Российской Федерации законов, предусмотренных данным
Федеральным законом, вопросы, подлежащие регулированию законами субъектов Российской
Федерации, могут регулироваться уставами муниципальных образований, принятыми в соответст-
вии с Конституцией Российской Федерации и данным Федеральным законом.
В сложившихся условиях, когда не принят соответствующий закон Тульской области о по-
рядке определения территорий местного самоуправления, не проведены выборы в органы местно-
го самоуправления в законные сроки, а сроки полномочий действующих органов и соответствую-
щих должностных лиц истекли, неприменение оспариваемых положений рассматриваемого Феде-
рального закона фактически сделало бы невозможным реализацию конституционных положений о
местном самоуправлении, в том числе содержащихся в статье 131 Конституции Российской Феде-
рации, а также конкретизированных в Федеральном законе "Об общих принципах организации
местного самоуправления в Российской Федерации".
1. Признать пункт 1 статьи 2 Федерального закона от 26 ноября 1996 года "Об обеспечении
конституционных прав граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы ме-
стного самоуправления" соответствующим Конституции Российской Федерации.
…
203
35.

ПОСТАНОВЛЕНИЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО
СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 21 ИЮЛЯ 1995 Г. N 1090-1 ГД
"О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПРИМЕНЕНИЯ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В ЗАКОН РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ "О СТАТУСЕ СУДЕЙ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
И ОТ 11 ОКТЯБРЯ 1996 Г. N 682-II ГД "О ПОРЯДКЕ
ПРИМЕНЕНИЯ ПУНКТА 2 СТАТЬИ 855 ГРАЖДАНСКОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Постановлений Госу-
дарственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 21 июля 1995 г. N 1090-1
ГД "О некоторых вопросах применения Федерального закона "О внесении изменений и дополне-
ний в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" и от 11 октября
1996 г. N 682-II ГД "О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского кодекса Российской
ке конституционности указанных Постановлений.
том, соответствуют ли оспариваемые в запросе Постановления Конституции Российской Федера-
ции.
1. В связи с поступившими в Государственную Думу запросами о применении статьи 2 Фе-
дерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О стату-
се судей в Российской Федерации" Государственная Дума в своем Постановлении от 21 июля 1995
года "О некоторых вопросах применения Федерального закона "О внесении изменений и дополне-
ний в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации" разъяснила, что
положения абзаца третьего статьи 2 названного Федерального закона относятся к лицам, перечис-
ленным в абзаце втором данной статьи; размер ежемесячного пожизненного содержания судей,
ушедших в отставку с этой должности, определяется в соответствии с пунктом первым статьи 19
Закона Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"; положения абзацев
второго, третьего и четвертого пункта первого статьи 19 Закона Российской Федерации "О статусе
судей в Российской Федерации" относятся ко всем судьям независимо от времени и места их ра-
боты к моменту выхода на пенсию или в отставку.
В Постановлении от 11 октября 1996 года "О порядке применения пункта 2 статьи 855 Граж-
данского кодекса Российской Федерации" Государственная Дума разъяснила, что из установлен-
ного пунктом 3 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации положения следует, что
финансовые отношения регулируются Гражданским кодексом Российской Федерации в случаях,
прямо предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации или другими законами
Российской Федерации; статья 855 Гражданского кодекса Российской Федерации регулирует фи-
нансовые отношения в части установления очередности списания денежных средств со счетов
клиентов, в том числе по платежным документам, предусматривающим платежи в бюджет и во
внебюджетные фонды; в случае противоречия норм налогового, финансового законодательства
статье 855 Гражданского кодекса Российской Федерации применяется статья 855 Гражданского
кодекса Российской Федерации; при недостаточности денежных средств на счете клиента для
удовлетворения всех предъявленных к нему требований банки обязаны производить списание де-
нежных средств в порядке очередности, установленной пунктом 2 статьи 855 Гражданского ко-
декса Российской Федерации.
204
В своем запросе в Конституционный Суд Российской Федерации Президент Российской Фе-
дерации утверждает, что указанные Постановления Государственной Думы, определяя порядок
применения соответствующих федеральных законов, вводят нормы, по существу дополняющие
эти федеральные законы. Между тем внесение изменений и дополнений в федеральные законы
может осуществляться исключительно в рамках установленной Конституцией Российской Феде-
рации законодательной процедуры путем принятия федеральных законов об изменении и допол-
нении федеральных законов. Кроме того, Конституция Российской Федерации не содержит нор-
мы, допускающей разъяснение или официальное толкование федеральных законов палатами Фе-
дерального Собрания; в законотворческом процессе участвуют не только Государственная Дума,
но и Совет Федерации и Президент Российской Федерации. Следовательно, нет никаких консти-
туционных оснований к тому, чтобы официальное толкование законов осуществлял лишь один из
участников законотворческого процесса. В связи с этим заявитель просит признать оспариваемые
им Постановления Государственной Думы не соответствующими Конституции Российской Феде-
рации, ее статьям 3 (часть 4), 94, 95, 103 (часть 2), 104, 105, 106, 107 и 108.
2. Оспариваемые Постановления представляют собой разъяснения соответствующих норм
федеральных законов. Необходимость таких разъяснений была вызвана обнаружившимися за-
труднениями, неясностью и противоречиями в понимании этих норм, потребностью обеспечить
единообразие в их применении. Данные Постановления являются официальными государствен-
ными предписаниями, обязательными для исполнения. Это акты общего действия, адресованные
персонально не определенному кругу лиц, рассчитанные на многократное применение; они со-
держат конкретизирующие нормативные предписания, общие правила. Таким образом, оспари-
ваемые Постановления Государственной Думы имеют нормативный правовой характер и притом
наделены той же юридической силой, что и разъясняемые ими акты - федеральные законы.
Государственная Дума полагала, что она вправе принять эти Постановления в силу статьи
105 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой федеральные законы прини-
маются Государственной Думой. Однако данное конституционное положение не может рассмат-
риваться в отрыве от других предписаний Конституции Российской Федерации, а именно ее ста-
тей 94, 95 (часть 1), 105 (части 2, 3, 4 и 5), 106 и 107.
Как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля
1996 года по делу о толковании отдельных положений статьи 107 Конституции Российской Феде-
рации, понятие "принятый федеральный закон", содержащееся в части 1 статьи 107 Конституции
Российской Федерации, относится к результату законотворческой деятельности обеих палат и,
следовательно, не совпадает с понятием "принятый Государственной Думой федеральный закон"
(части 1, 2 и 3 статьи 105, статья 106). Различное содержание этих понятий отражает специфику
отдельных стадий законодательного процесса. Под принятым федеральным законом по смыслу
части 1 статьи 107 Конституции Российской Федерации понимаются: законы, принятые Государ-
ственной Думой и одобренные Советом Федерации в соответствии с частями 1, 2, 3 и 4 статьи 105
Конституции Российской Федерации; законы, повторно принятые Государственной Думой в соот-
ветствии с частью 5 статьи 105 Конституции Российской Федерации; законы, одобренные Госу-
дарственной Думой и Советом Федерации в соответствии с частью 3 статьи 107 Конституции Рос-
сийской Федерации. Кроме того, принятый федеральный закон подписывается и обнародуется
Президентом Российской Федерации.
В том же порядке должен приниматься, подписываться и обнародоваться и акт законо-
дательного органа, посредством которого осуществляется официальное, имеющее силу зако-
на разъяснение федерального закона. Если же разъяснение предпринято в форме постановления
Государственной Думы, то есть без соблюдения требований статей 105, 106, 107 Конституции
Российской Федерации, предъявляемых к принятию федеральных законов, то оно не может рас-
сматриваться в качестве акта Федерального Собрания - законодательного органа Российской Фе-
дерации. Будучи актом лишь одной из его палат, такое постановление не является аутентич-
ным официальным разъяснением закона. Нельзя его признать и делегированным официальным
разъяснением закона, поскольку Конституция Российской Федерации не предоставляет Государ-
ственной Думе соответствующего права.
Отсюда следует, что оспариваемые акты - по форме и с точки зрения установленного Кон-
ституцией Российской Федерации разграничения компетенции между федеральными органами
205
государственной власти - не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 94, 95
(часть 1), 105, 106 и 107.
3. Разъяснения, данные Государственной Думой, не имеют самостоятельного значения в от-
рыве от разъясняемых норм, неотделимы от этих норм, не могут применяться независимо от них,
то есть содержание оспариваемых постановлений находится в неразрывном единстве с содержа-
нием разъясняемых актов. Поэтому проверка их конституционности по содержанию норм была бы
одновременно и проверкой разъясняемых законов, которые заявителем не оспариваются. Следова-
тельно, в настоящем деле Конституционный Суд Российской Федерации не вправе оценивать кон-
ституционность оспариваемых постановлений по содержанию норм.
…
4. …Правоприменительная практика, основанная на оспариваемых Постановлениях Государ-
ственной Думы... Поэтому на такие решения в данном случае не может быть распространено по-
ложение части третьей статьи 79 Федерального конституционного закона…, согласно которому
решения судов и иных органов, основанные на актах, признанных неконституционными, не под-
лежат исполнению и должны быть пересмотрены. Вопросы, связанные с неоднозначным понима-
нием правоприменителями разъясняемых в Постановлениях Государственной Думы положений
Закона… подлежат урегулированию Федеральным Собранием в порядке, предусмотренном для
принятия федеральных законов.
1. Признать Постановления Государственной Думы Федерального Собрания Российской Фе-
дерации от 21 июля 1995 г. N 1090-1 ГД "О некоторых вопросах применения Федерального закона
"О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Россий-
ской Федерации" и от 11 октября 1996 г. N 682-II ГД "О порядке применения пункта 2 статьи 855
Гражданского кодекса Российской Федерации" не соответствующими Конституции Российской
Федерации, ее статьям 94, 95 (часть 1), 105, 106 и 107.
2. Юридическая сила решений, принятых судами и иными органами в результате применения
Постановлений Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от 21 ию-
ля 1995 г. N 1090-1 ГД "О некоторых вопросах применения Федерального закона "О внесении из-
менений и дополнений в Закон Российской Федерации "О статусе судей в Российской Федерации"
и от 11 октября 1996 г. N 682-II ГД "О порядке применения пункта 2 статьи 855 Гражданского ко-
декса Российской Федерации", определяется в соответствии с пунктом 4 мотивировочной части
настоящего Постановления.
…
206
36.

УСТАВА (ОСНОВНОГО ЗАКОНА) ТАМБОВСКОЙ ОБЛАСТИ
…
ва (Основного закона) Тамбовской области.
ке конституционности ряда положений Устава (Основного закона) Тамбовской области.
Федерации
установил:
1. 18 июля 1996 года в Конституционный Суд Российской Федерации обратился Президент

Российской Федерации с запросом о проверке конституционности некоторых положений Устава
(Основного закона) Тамбовской области. В связи с тем, что Законами Тамбовской области от 18
октября 1996 года, от 31 января 1997 года и от 24 октября 1997 года в Устав (Основной закон)
Тамбовской области вносились изменения, заявитель дважды уточнял свой запрос.
В окончательном варианте запроса Президент Российской Федерации оспаривает конститу-
ционность положений следующих статей Устава (Основного закона) Тамбовской области: 11
(пункт "з" части 2), 50 (часть 4) в части установления неприкосновенности депутатов областной
Думы на территории области, 54 (пункты "к", "л", "р" части 1), 55 (абзац третий части 2) в части
подписания законов области председателем областной Думы, 57 (часть 2) в части исполнения
председателем областной Думы своих обязанностей до избрания председателя областной Думы
нового созыва, 68 (часть 1) в части согласования с областной Думой вопроса о назначении на
должность первых заместителей главы Администрации области, 69 (часть 3) в части установления
областной Думой порядка формирования, определения полномочий и организации работы струк-
турных подразделений Администрации области, а также в части ссылки на федеральное законода-
тельство, 75 (пункт "в") в части подписания председателем областной Думы законов области, 75
(абзац третий пункта "г", пункт "и"), 76 (пункт "в" части 1), 77 (часть 1) в части выражения недо-
верия первым заместителям главы Администрации области, 78 (часть 2), 79, 98 (часть 1). Именно
эти нормы, по смыслу части третьей статьи 74 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации", являются предметом проверки в настоящем деле.
По мнению заявителя, оспариваемые нормы не соответствуют таким основам конституцион-
ного строя, как народовластие (статья 3 Конституции Российской Федерации), осуществление го-
сударственной власти на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную
и признание их самостоятельности (статья 10 Конституции Российской Федерации), признание
единства системы государственной власти и разграничения предметов ведения и полномочий ме-
жду органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти
субъектов Российской Федерации в качестве оснований федеративного устройства Российской
2. Заявитель считает, что отнесение к ведению области финансового, валютного, кредитного
регулирования в пределах компетенции области (пункт "з" части 2 статьи 11 Устава) не соответст-
вует пункту "ж" статьи 71 Конституции Российской Федерации и, следовательно, нарушает уста-
новленное Конституцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий
между Российской Федерацией и ее субъектами.
Согласно статье 71 (пункт "ж") Конституции Российской Федерации финансовое, валютное,
кредитное регулирование находится в ведении Российской Федерации. Закрепленный Конститу-
цией Российской Федерации принцип единства экономического пространства (статья 8, часть 1)
предопределяет проведение единой финансовой политики и, соответственно, наличие единой фи-
207
нансовой системы, включая бюджетную и налоговую. При этом органы государственной власти
субъектов Российской Федерации участвуют в финансовых, валютных и кредитных отно-
шениях, имеющих общефедеральное значение, в той мере и постольку, в какой и поскольку
это предусмотрено и допускается федеральными законами, иными правовыми актами феде-
ральных органов государственной власти.
Отнесение финансового, валютного, кредитного регулирования к ведению Российской Феде-
рации не препятствует органам государственной власти субъекта Российской Федерации в преде-
лах своих полномочий осуществлять меры по мобилизации и расходованию собственных финан-
совых ресурсов. К таковым в соответствии с Уставом (Основным законом) Тамбовской области
относятся средства бюджета области и областных внебюджетных и валютных фондов, кредитные
ресурсы, ассигнования из федерального бюджета (статья 104, часть 1). Уставом определены также
бюджетные права органов государственной власти области (статья 105), статус и порядок форми-
рования внебюджетных и валютных фондов (статьи 106 и 107), налоговая и кредитно - банковская
системы области (статьи 108, 109 и 110).
Юридическое содержание использованного в Уставе области понятия финансового, валют-
ного, кредитного регулирования отличается от конституционного содержания этого понятия. На-
званное регулирование в пределах компетенции области, как это предусмотрено Уставом, согла-
суется с федеративной природой государства и конституционным статусом субъекта Российской
Федерации и не может трактоваться как вторжение в сферу ведения и полномочий Российской
Федерации.
Таким образом, пункт "з" части 2 статьи 11 Устава области, содержащий оговорку о финан-
совом, валютном, кредитном регулировании "в пределах компетенции области", оцениваемый в
системном единстве с положениями Устава области о верховенстве Конституции Российской Фе-
дерации и федеральных законов (часть 2 статьи 12), не затрагивает прерогатив федеральных орга-
нов государственной власти и, следовательно, не противоречит установленному Конституцией
Российской Федерации разграничению предметов ведения и полномочий между Российской Фе-
дерацией и ее субъектами.
3. В запросе содержится требование о проверке конституционности положения Устава облас-
ти о неприкосновенности депутатов областной Думы на территории области. Это положение со-
держится в части 4 его статьи 50, устанавливающей также, что депутаты привлекаются к уголов-
ной ответственности в соответствии с федеральным законодательством, а административную от-
ветственность несут в порядке, установленном федеральными законами и законами области.
Согласно Конституции Российской Федерации вопросы неприкосновенности депутатов,
затрагивающие аспекты уголовного и уголовно - процессуального законодательства, нахо-
дятся в ведении Российской Федерации и по ним принимаются федеральные законы (статья
71, пункт "о"; статья 76, часть 1); административное и административно - процессуальное законо-
дательство относится к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72,
пункт "к" части 1); по предметам совместного ведения издаются федеральные законы и прини-
маемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской
Федерации (статья 76, часть 2). В силу этого законодательство субъекта Российской Федерации
не может исключать возможность привлечения депутата к уголовной либо административ-
ной ответственности, установленной федеральным законодательством, и тем самым уста-
навливать какой-либо иной порядок осуществления правосудия и судопроизводства, чем
тот, который предусмотрен Конституцией Российской Федерации и федеральным законом.
Оспариваемое заявителем положение "депутат Думы обладает на территории области непри-
косновенностью в течение всего срока его полномочий" нельзя интерпретировать как установле-
ние общего принципа, исключающего ответственность депутатов областной Думы. Напротив,
данное положение в контексте части 4 статьи 50 Устава области в целом не связано с какими-либо
изъятиями для депутатов при привлечении их к уголовной и административной ответственности,
установленной федеральным законом, не вторгается в сферу ведения и полномочий Российской
Федерации и, следовательно, не может оцениваться как противоречащее Конституции Российской
Федерации.
4. В запросе оспариваются как не соответствующие статье 10 Конституции Российской Фе-
дерации положение пункта "к" части 1 статьи 54, определяющей полномочия областной Думы, а
208
также сходные по содержанию положения части 1 статьи 68 и абзаца третьего пункта "г" статьи 75
Устава области, из которых следует, что при назначении главой Администрации области первых
заместителей главы Администрации области требуется предварительное согласование такого на-
значения с областной Думой.
Участие областной Думы в формировании органа исполнительной власти области само
по себе не противоречит основам конституционного строя, так как в соответствии с Уставом
области она не наделяется правом освобождать от должности указанных в оспариваемых
положениях лиц. Такое участие укладывается в систему сдержек и противовесов, присущую
принципу разделения властей в Российской Федерации: оно не прерывает осуществления
исполнительной власти Администрацией области, не нарушает ее самостоятельности и в то
же время позволяет осуществлять согласованное функционирование и взаимодействие ор-
ганов государственной власти области.
Следовательно, предварительное согласование с областной Думой назначения на должность
главой Администрации области первых заместителей главы Администрации области, как оно за-
креплено в оспариваемых нормах, не противоречит принципу разделения властей в Российской
Федерации и самостоятельности органов законодательной и исполнительной власти (статья 10
Конституции Российской Федерации).
5. В запросе Президента Российской Федерации также ставится под сомнение конституцион-
ность пункта "л" части 1 статьи 54 Устава области, относящего к полномочиям областной Думы
утверждение руководителя управления внутренних дел области.
Согласно Конституции Российской Федерации защита прав и свобод человека и гражданина,
обеспечение законности, правопорядка и общественной безопасности, осуществляемые в том чис-
ле органами внутренних дел, находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъек-
тов (статья 72, пункт "б" части 1); кадры правоохранительных органов составляют предмет совме-
стного ведения Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "л" части 1). Вместе с тем
в соответствии со статьей 77 (часть 2) Конституции Российской Федерации федеральные органы
исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации в пре-
делах ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совме-
стного ведения Российской Федерации и ее субъектов образуют единую систему исполнительной
власти.
По смыслу названных конституционных норм, регулирование порядка назначения руководи-
теля органа внутренних дел субъекта Российской Федерации, который в силу возлагаемых на него
функций входит в единую систему исполнительной власти в Российской Федерации, должно осу-
ществляться с учетом организационно - функционального единства системы органов внутренних
дел, включая территориальные управления. Поэтому приоритетное значение в кадровом обес-
печении органов исполнительной власти, входящих в единую систему исполнительной вла-
сти в Российской Федерации, имеет решение федерального органа исполнительной власти (в
данном случае - Министерства внутренних дел Российской Федерации), возглавляющего соответ-
ствующую систему.
В то же время орган внутренних дел в субъекте Российской Федерации имеет двойственную
природу, так как выступает и в качестве органа исполнительной власти данного субъекта Россий-
ской Федерации, что обусловливает необходимость согласования кандидатуры его руководителя с
субъектом Российской Федерации. Участие в процедуре согласования законодательного (пред-
ставительного) органа государственной власти области не противоречит Конституции Рос-
сийской Федерации, если такое участие будет предусмотрено федеральным законом.
Между тем оспариваемое положение предоставляет областной Думе полномочие "утвер-
ждать" руководителя органа внутренних дел области, что означает введение иной процедуры ре-
шения кадрового вопроса и делает областной правовой акт приоритетным по отношению к акту
федеральному. "Неутверждение" в данном случае будет означать, что произведенное федеральным
органом исполнительной власти (по согласованию с исполнительной властью субъекта Россий-
ской Федерации) назначение не состоялось, а акт (приказ Министра внутренних дел Российской
Федерации) о таком назначении утрачивает силу.
Закрепляя приоритет полномочий субъекта Российской Федерации по отношению к полно-
мочиям Российской Федерации в данной сфере совместного ведения Российской Федерации и ее
209
субъектов, пункт "л" части 1 статьи 54 Устава области противоречит статьям 5 (часть 3) и 77
(часть 2) Конституции Российской Федерации и с точки зрения разграничения предметов ведения
и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами не согласуется со статьей 72 (пунк-
ты "б", "л" части 1) Конституции Российской Федерации.
6. Заявитель оспаривает конституционность положений абзаца третьего части 2 статьи 55 и
пункта "в" статьи 75 Устава области, которые предусматривают, что законы области подписыва-
ются председателем областной Думы и главой Администрации области; при этом глава Админи-
страции области подписывает и обнародует в установленном порядке принятые областной Думой
законы области после их подписания председателем областной Думы.
Оценка оспариваемых положений связана с уяснением юридического значения предусмот-
ренного Уставом области подписания закона председателем областной Думы. Такое подписание
непосредственно не влечет обнародования и вступления в силу принятого областной Думой зако-
на. По смыслу Устава, подписание принятого закона есть не право председателя областной Думы,
а его обязанность. Оно имеет значение удостоверения подлинности текста закона и является сви-
детельством принятия его областным законодательным органом. Подписанный председателем об-
ластной Думы закон обретает силу правового акта единой государственной власти лишь при усло-
вии его промульгации (подписания и обнародования) главой Администрации области.
Таким образом, порядок подписания законов, предусмотренный Уставом области, не исклю-
чает исполнительную власть из законодательного процесса. С учетом иных положений Устава,
регламентирующих законотворческую процедуру, он не может рассматриваться как ограничение
принадлежащих главе Администрации области полномочий по промульгации законов.
7. В запросе Президента Российской Федерации также оспаривается положение части 2 ста-
тьи 57 Устава области об исполнении председателем областной Думы своих обязанностей до из-
брания председателя областной Думы нового созыва.
В силу оспариваемой нормы председатель областной Думы вправе осуществлять принадле-
жащие ему согласно Уставу полномочия не только в период, на который избрана областная Дума,
но и в течение конкретно не определенного срока сверх того - до избрания председателя област-
ной Думы нового созыва.
Продление исполнения обязанностей в данном случае означает, по существу, необоснован-
ное продление депутатских полномочий и является нарушением рамок законной легислатуры, что
связано с утратой права на представительство народа, а потому противоречит принципу народо-
властия и праву граждан Российской Федерации участвовать в управлении делами государства че-
рез своих представителей (статья 3, часть 1; статья 32, часть 1, Конституции Российской Федера-
ции).
8. Заявитель оспаривает, как нарушающее самостоятельность исполнительной власти облас-
ти в ее отношениях с областной Думой, положение части 3 статьи 69 Устава области, согласно ко-
торому порядок формирования, полномочия и организация работы комитетов, управлений, депар-
таментов, отделов и других структурных подразделений Администрации области определяются
Уставом области, положениями об этих органах, федеральным и областным законодательством.
Как следует из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 1 февраля
1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава - Основного закона Чи-
тинской области, законодательное определение схемы управления областью, структуры органов
Администрации области, порядка организации и деятельности исполнительного органа власти со-
ответствует конституционным задачам законодательного органа и не исключает для исполнитель-
ной власти возможности на основе установленного областной Думой порядка принимать собст-
венные правовые акты конкретизирующего, подзаконного характера.
Такая возможность закреплена и в Уставе (Основном законе) Тамбовской области: областная
Дума по представлению главы Администрации области утверждает схему управления областью и
структуру органов Администрации области (пункт "и" части 1 статьи 54); Администрация области
формируется главой Администрации области в соответствии с законодательством Российской Фе-
дерации и области (часть 1 статьи 69); глава Администрации области принимает постановления о
создании структурных подразделений Администрации области в соответствии со схемой управле-
ния областью, устанавливает штаты Администрации области, назначает и освобождает от должно-
сти руководителей ее структурных подразделений, самостоятельно утверждает состав коллегий
210
при них (пункт "г" статьи 75); положения о структурных подразделениях Администрации области
также утверждаются главой Администрации области (пункт "д" статьи 75). Кроме того, в самом
оспариваемом положении в качестве правовой базы для определения порядка формирования, пол-
номочий и организации работы структурных подразделений Администрации области названы Ус-
тав области, положения об этих структурных подразделениях, федеральное и областное законода-
тельство. Из этого следует, что решение данных вопросов основывается не только на актах обла-
стной Думы.
Таким образом, оспариваемое положение части 3 статьи 69 Устава области, оцениваемое в
совокупности с закрепленной в Уставе компетенцией областной Думы и главы Администрации
области в определении структуры, порядка формирования, полномочий и организации работы
структурных подразделений Администрации области, не противоречит принципу разделения вла-
стей в Российской Федерации и самостоятельности органов законодательной и исполнительной
власти (статья 10 Конституции Российской Федерации).
9. Заявитель полагает, что предписание пункта "в" части 1 статьи 76 Устава, согласно кото-
рому одним из оснований досрочного прекращения полномочий главы Администрации области
является его "выезд на постоянное место жительства за пределы области", нарушает статьи 27
(часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации гарантирует каждому, кто законно находится на терри-
тории Российской Федерации, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жи-
тельства (статья 27, часть 1). Согласно статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации ог-
раничение прав и свобод человека и гражданина, в том числе закрепленных в ее статье 27, может
устанавливаться федеральным законом, и только в той мере, в какой это необходимо в целях за-
щиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов дру-
гих лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Ни по одному из указанных оснований действующее федеральное законодательство не ус-
танавливает ограничений в зависимости от места жительства применительно к возможно-
сти занятия гражданином Российской Федерации должности главы администрации субъекта
Российской Федерации и исполнения им соответствующих полномочий. Тем более их не
вправе ввести законодатель субъекта Российской Федерации. Если ненадлежащее исполнение
главой администрации своих обязанностей зависит от выбранного им места жительства, то именно
ненадлежащее исполнение обязанностей, а не место жительства как таковое, должно служить за-
конным основанием для наступления ответственности, в частности для решения вопроса о пре-
кращении полномочий.
Таким образом, устанавливая в качестве основания для досрочного прекращения полномочий
главы Администрации области выезд на постоянное место жительства за пределы области, обла-
стной законодатель вводит ограничение, не согласующееся с положениями статей 27 (часть 1) и 55
(часть 3) Конституции Российской Федерации.
10. Часть 2 статьи 78 Устава оспаривается заявителем в части закрепления подотчетности и
подконтрольности Администрации области областной Думе.
При оценке конституционности данного положения следует учитывать, что обязан-
ность исполнительной власти отчитываться по определенным вопросам перед представи-
тельной властью вытекает из природы исполнительной власти как власти, исполняющей
закон. Однако при этом недопустимо неограниченное расширение полномочий областной
Думы, в том числе в определении форм контроля, поскольку оно приводило бы к утрате са-
мостоятельности исполнительного органа власти, что несовместимо с принципом разделе-
ния властей.
Из статей 54 и 56 Устава, раскрывающих полномочия и контрольные функции областной
Думы, следует, что областная Дума, в частности, утверждает по представлению главы Админист-
рации области отчеты об исполнении бюджета, об использовании областных внебюджетных и ва-
лютных фондов, осуществляет контроль за соблюдением законности в области, использованием
кредитных ресурсов и ассигнований из бюджета Российской Федерации, выполнением программ и
планов социально - экономического развития, распоряжением собственностью. Такой контроль
реализуется областной Думой на ее заседаниях, через депутатов, постоянные комиссии и другие
органы. По приглашению областной Думы руководители Администрации области отвечают на за-
211
седаниях Думы на запросы и обращения депутатов, а также информируют областную Думу о сво-
ей деятельности применительно к вопросам, относящимся к ее ведению. Устав области также за-
крепляет право областной Думы на выражение недоверия отдельным представителям Админист-
рации области.
Однако элементы подконтрольности и подотчетности исполнительной власти власти пред-
ставительной не должны противоречить принципу разделения властей и служить основанием для
умаления в целом статуса исполнительной власти как самостоятельной, легитимность которой оп-
ределяется непосредственным волеизъявлением граждан через выборы главы Администрации об-
ласти. Устав области (часть 1 статьи 56) допускает чрезмерное расширение контрольных полно-
мочий областной Думы, поскольку наделяет ее правом осуществлять, наряду с прямо перечислен-
ными, иные контрольные функции в соответствии с законодательством области.
Не установив исчерпывающим образом компетенцию областной Думы применительно к
осуществлению контроля за деятельностью Администрации области, Устав тем самым создает ус-
ловия для произвольного изменения объема и характера контрольных полномочий областной Ду-
мы и фактически устанавливает подотчетность и подконтрольность органа исполнительной власти
области областной Думе в качестве общего принципа их отношений, что противоречит статье 10
Конституции Российской Федерации, поскольку лишает Администрацию области самостоятель-
ности, вытекающей из принципа осуществления государственной власти в Российской Федерации
на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную.
11. В ходе судебного заседания представитель заявителя уточнил правовую позицию сторо-
ны, не настаивая далее на рассмотрении Конституционным Судом Российской Федерации поло-
жений пункта "р" части 1 статьи 54, пункта "и" статьи 75, части 1 статьи 77, статьи 79 и части 1
статьи 98 Устава (Основного закона) Тамбовской области.
Исходя из того, что заявитель более не считает указанные нормы не подлежащими действию
из-за их неконституционности, а следовательно, уже на стадии рассмотрения дела исчезло основа-
ние допустимости запроса, Конституционный Суд Российской Федерации полагает возможным
прекратить производство по делу в указанной части.
На основании изложенного и руководствуясь статьей 68, частями первой и второй статьи 71,
статьями 72, 75, 85 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать соответствующими Конституции Российской Федерации следующие положения

Устава (Основного закона) Тамбовской области:
пункт "з" части 2 статьи 11, поскольку он содержит оговорку о финансовом, валютном, кре-
дитном регулировании "в пределах компетенции области", не затрагивает прерогативы федераль-
ных органов государственной власти и при условии, что эти полномочия области определены в
соответствии с Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством;
предложение первое части 4 статьи 50, поскольку она не исключает привлечение депутатов
областной Думы к уголовной и административной ответственности, установленной федеральным
законом;
положения пункта "к" части 1 статьи 54, части 1 статьи 68, абзаца третьего пункта "г" статьи
75 о предварительном согласовании с областной Думой назначения на должность главой Админи-
страции области первых заместителей главы Администрации области при условии, что увольне-
ние указанных должностных лиц входит в полномочия главы Администрации области, а не обла-
стной Думы;
положения абзаца третьего части 2 статьи 55 и пункта "в" статьи 75 о подписании председа-
телем областной Думы принятых в установленном порядке областной Думой законов при усло-
вии, что они промульгируются (подписываются и обнародуются) главой Администрации области;
положение части 3 статьи 69 об определении структуры, порядка формирования, полномочий
и организации работы структурных подразделений Администрации области Уставом области, по-
ложениями об этих органах, федеральным и областным законодательством при условии, что этим
212
регулированием обеспечивается действие принципа разделения властей и самостоятельности ор-
ганов законодательной и исполнительной власти.
2. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации следующие положе-
ния Устава (Основного закона) Тамбовской области:
положение пункта "л" части 1 статьи 54 об утверждении областной Думой руководителя ор-
гана внутренних дел области - как противоречащее статьям 5 (часть 3), 72 (пункты "б", "л" части
1) и 77 (часть 2) Конституции Российской Федерации;
положение части 2 статьи 57 об исполнении председателем областной Думы своих обязанно-
стей до избрания председателя областной Думы нового созыва - как противоречащее статьям 3
(часть 1) и 32 (часть 1) Конституции Российской Федерации;
положение пункта "в" части 1 статьи 76 о прекращении полномочий главы Администрации
области досрочно в случае его выезда на постоянное место жительства за пределы области - как
противоречащее статьям 27 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации;
положение части 2 статьи 78 о подотчетности и подконтрольности Администрации области
областной Думе - как противоречащее статье 10 Конституции Российской Федерации.
…
213
37.

ПОЛОЖЕНИЙ ЧАСТЕЙ ПЕРВОЙ И ТРЕТЬЕЙ СТАТЬИ 8
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 15 АВГУСТА 1996 ГОДА
"О ПОРЯДКЕ ВЫЕЗДА ИЗ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ВЪЕЗДА
В РОССИЙСКУЮ ФЕДЕРАЦИЮ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ
ГРАЖДАНИНА А.Я. АВАНОВА
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений частей

первой и третьей статьи 8 Федерального закона от 15 августа 1996 года "О порядке выезда из Рос-
сийской Федерации и въезда в Российскую Федерацию".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина Российской Федерации А.Я.
Аванова на нарушение его конституционного права свободно выезжать за пределы Российской
Федерации статьями 2 и 8 названного Федерального закона.
Заслушав сообщение судьи - докладчика А.Л. Кононова… Конституционный Суд Россий-
1. Гражданин Российской Федерации А.Я. Аванов, имеющий постоянную прописку по месту
жительства в городе Тбилиси (Республика Грузия), но фактически в течение многих лет прожи-
вающий в городе Москве, в 1996 году обращался в УВИР ГУВД города Москвы с заявлением о
выдаче ему заграничного паспорта. Однако в этом ему было отказано за неимением жилого поме-
щения, наличие которого позволяло бы ему получить в городе Москве регистрацию по месту жи-
тельства или по месту пребывания.
По тем же основаниям Тверской межмуниципальный народный суд Центрального округа го-
рода Москвы отказал в удовлетворении жалобы А.Я. Аванова, сославшись, в частности, на статью
8 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Феде-
рацию". При этом суд указал, что А.Я. Аванов в соответствии с данной нормой вправе обращаться
за выдачей заграничного паспорта лишь в уполномоченные органы - по месту жительства за пре-
делами Российской Федерации, т.е. в Республике Грузия.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации А.Я. Аванов просит прове-
рить конституционность положений статей 2 и 8 Федерального закона "О порядке выезда из Рос-
сийской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", поскольку, по его мнению, порядок
оформления и выдачи заграничных паспортов лишь при условии регистрации по месту жительства
является ограничительным, так как приводит к дискриминации граждан и необоснованно препят-
ствует реализации конституционного права свободно выезжать за пределы Российской Федера-
ции, т.е. не соответствует статьям 19, 27 и 55 Конституции Российской Федерации.
Российской Федерации" жалоба на нарушение законом конституционных прав и свобод допусти-
ма, если закон затрагивает конституционные права и свободы граждан и был применен или под-
лежит применению в конкретном деле.
В документах, представленных заявителем, статья 2 Федерального закона "О порядке выезда
из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" не упомянута, и, следовательно, ее
применение в конкретном деле не подтверждается. Кроме того, данная статья содержит лишь об-
щее указание на невозможность ограничения права на выезд "иначе как по основаниям и в поряд-
ке, предусмотренном настоящим Федеральным законом", что заявителем фактически не оспарива-
ется. В связи с этим жалобу А.Я. Аванова следует признать допустимой лишь в отношении при-
мененных в его конкретном деле и затрагивающих его конституционные права положений статьи
8 названного Федерального закона о выдаче паспорта гражданам Российской Федерации по месту
жительства (часть первая) и о выдаче паспорта гражданам Российской Федерации, проживающим
за пределами территории Российской Федерации, в государстве пребывания (часть третья). Таким
образом, именно эти положения являются предметом рассмотрения по настоящему делу.
214
3. Статья 8 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в
Российскую Федерацию" предусматривает порядок выдачи паспорта, при наличии которого граж-
дане Российской Федерации вправе выезжать из страны и въезжать в страну. Согласно части пер-
вой данной статьи паспорт выдается по заявлению гражданина, в частности, органом внутренних
дел по месту жительства; согласно части третьей данной статьи гражданину Российской Федера-
ции, проживающему за пределами ее территории, паспорт оформляется и выдается дипломатиче-
ским представительством или консульским учреждением Российской Федерации в государстве
пребывания указанного гражданина.
Названный Закон не раскрывает понятия места жительства. Другие нормативные акты Рос-
сийской Федерации, в частности Федеральный закон от 25 июня 1993 года "О праве граждан Рос-
сийской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах
Российской Федерации", связывают его с жилым помещением, в котором гражданин постоянно
или преимущественно проживает в качестве собственника, по договору либо на иных основаниях,
предусмотренных российским законодательством (статья 2). Наличие соответствующего жилого
помещения подтверждается фактом регистрации гражданина органами внутренних дел.
Именно такой смысл придается термину "место жительства" органами внутренних дел и су-
дами в практике применения Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и
въезда в Российскую Федерацию", что подтверждается представленными в Конституционный Суд
Российской Федерации материалами. В частности, пункт 1.7 Инструкции о порядке оформления и
выдачи паспортов гражданам Российской Федерации для выезда из Российской Федерации и въез-
да в Российскую Федерацию, утвержденной Приказом Министерства внутренних дел Российской
Федерации от 26 мая 1997 г. N 310, предусматривает, что заявления о выдаче заграничного пас-
порта принимаются только при наличии в документе отметки о регистрации по месту жительства.
Таким образом, согласно указанным нормативным актам и практике их применения место
жительства как факт, с которым связываются юридические последствия, реально определяется не
самим гражданином, а соответствующим органом внутренних дел.
Иной порядок выдачи паспорта - не по месту жительства, а по месту пребывания - возможен
лишь в исключительных случаях, предусмотренных частью третьей статьи 10 Федерального зако-
на "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию". Их перечень
(необходимость экстренного лечения, тяжелая болезнь или смерть близкого родственника), как
видно из текста нормы, является исчерпывающим и не может быть расширен. Однако и в указан-
ных исключительных случаях требуется регистрация по месту пребывания (пункт 3.7 названной
Инструкции), каковым, в отличие от места жительства, признается также жилое помещение, в ко-
тором гражданин проживает не постоянно, а временно (статья 2 Федерального закона "О праве
граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства
в пределах Российской Федерации").
Не предусмотрены какие-либо иные исключения и для граждан Российской Федерации, по-
стоянно или преимущественно проживающих за рубежом. Согласно частям первой и третьей ста-
тьи 8 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую
Федерацию" они могут обращаться за получением паспорта лишь в государстве, где зарегистриро-
вано их постоянное пребывание, и иного порядка закон не устанавливает.
4. Выдача паспорта лишь по месту жительства, подтвержденному регистрацией, жестко увя-
зывает реализацию гражданином конституционного права свободно выезжать за пределы Россий-
ской Федерации с необходимостью обращения только в определенный территориальный исполни-
тельный орган. Однако отсутствие какой-либо альтернативы для случаев, когда такой порядок не
может быть использован, приводит к нарушениям названного конституционного права, поскольку
существенно осложняет либо делает невозможным его реализацию, ставя это в зависимость от на-
личия регистрации и, следовательно, от наличия жилого помещения, признаваемого местом по-
стоянного или преимущественного проживания гражданина.
В соответствии с законом наличие заграничного паспорта является необходимым условием
реализации предусмотренного статьей 27 (часть 2) Конституции Российской Федерации права ка-
ждого свободно выезжать за пределы Российской Федерации. Существующий порядок выдачи
паспорта ограничивает данное конституционное право для лиц, не находящихся по тем или иным
причинам по месту своего жительства, подтвержденному регистрацией. Практически невозмож-
215
ным оказывается получение заграничного паспорта в России для граждан, постоянно проживаю-
щих за ее пределами, для вынужденных переселенцев, а также для всех граждан Российской Фе-
дерации, не имеющих жилого помещения в статусе места жительства или места пребывания, ко-
торое может быть подтверждено регистрацией, либо вообще не обладающих жилым помещением.
5. Конституционные права и свободы гарантируются гражданам независимо от места
жительства, включая наличие или отсутствие у них жилого помещения для постоянного или
временного проживания (места жительства, места пребывания), тем более что государство
не связано обязанностью во всех случаях обеспечивать граждан жилыми помещениями.
Осуществление гражданином конституционного права свободно выезжать за пределы Рос-
сийской Федерации и, соответственно, выдача и получение заграничного паспорта не долж-
ны, таким образом, зависеть от наличия или отсутствия у гражданина определенного жило-
го помещения.
Порядок выдачи заграничного паспорта лишь по месту жительства выступает в качестве дис-
криминирующего признака, явно противоречащего статье 19 (части 1 и 2) Конституции Россий-
ской Федерации, гарантирующей равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе не-
зависимо от места жительства, а тем более от наличия или отсутствия регистрации по месту жи-
тельства или пребывания. Для всех российских граждан гарантируется и равенство при осуществ-
лении ими права на выезд из страны.
Именно так развивает конституционные положения статья 3 Федерального закона "О праве
в пределах Российской Федерации", согласно которой регистрация или отсутствие таковой не мо-
гут служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, преду-
смотренных Конституцией Российской Федерации, законами Российской Федерации, конститу-
циями и законами республик в составе Российской Федерации.
Аналогичная правовая позиция выражена Конституционным Судом Российской Федерации в
Постановлениях от 25 апреля 1995 года по делу о проверке конституционности частей первой и
второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Н. Ситаловой и от 4
апреля 1996 года по делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы
и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регла-
ментирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в назван-
ные регионы.
6. Конституция Российской Федерации (статья 55, часть 3) допускает возможность ограниче-
ния федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, но только в той мере, в какой это
необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и за-
конных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Статья 15 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Рос-
сийскую Федерацию" содержит исчерпывающий перечень случаев, при которых право граждани-
на Российской Федерации на выезд из Российской Федерации может быть временно ограничено.
Ограничения установлены для лиц, допущенных к сведениям, отнесенным к государственной тай-
не, призванных на военную службу, подозреваемых, осужденных, уклоняющихся от исполнения
обязательств, наложенных на них судом, сообщивших о себе заведомо ложные сведения при
оформлении документов. Эти ограничения действуют независимо от места жительства или пребы-
вания гражданина и непосредственно не связаны с наличием или отсутствием подтверждающей
его регистрации.
Проверка обстоятельств, препятствующих выезду гражданина за пределы Российской Феде-
рации, возложена преимущественно на территориальные органы внутренних дел по месту житель-
ства гражданина, что обусловлено лишь целями рациональной организации деятельности соответ-
ствующих органов. Такой порядок, если он является условием, ограничивающим права граждан,
не может быть признан соответствующим положению статьи 18 Конституции Российской Феде-
рации, согласно которому права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание
и применение законов. Он не согласуется и с указанными в статье 55 (часть 3) Конституции Рос-
сийской Федерации целями, которые допускают определенные ограничения прав граждан феде-
ральным законом.
216
дерации" Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 19 (части
1 и 2), 27 (часть 2), 55 (часть 3), положения части первой статьи 8 Федерального закона "О порядке
выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" в части, по существу пре-
пятствующей выдаче гражданину Российской Федерации заграничного паспорта в ином порядке
при отсутствии у него регистрации по месту жительства или по месту пребывания, а также поло-
жение части третьей той же статьи в части, по существу препятствующей выдаче гражданину Рос-
сийской Федерации, имеющему место жительства за пределами ее территории, заграничного пас-
порта в Российской Федерации.
…
3. В соответствии с частью четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" впредь до урегулирования федеральным законо-
дателем порядка оформления документов для выезда из Российской Федерации лицам, не имею-
щим подтвержденного регистрацией места жительства или пребывания, вместо нормативных по-
ложений, признанных настоящим Постановлением не соответствующими Конституции Россий-
ской Федерации, правоприменителю следует руководствоваться статьей 27 (часть 2) Конституции
Российской Федерации с учетом настоящего Постановления.
ционном Суде Российской Федерации" дело гражданина А.Я. Аванова, разрешенное на основании
положений частей первой и третьей статьи 8 Федерального закона "О порядке выезда из Россий-
ской Федерации и въезда в Российскую Федерацию", признанных настоящим Постановлением не
соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежит пересмотру компетентным
органом в установленном порядке.
…
217
38.

ПУНКТОВ 10, 12 И 21 ПРАВИЛ РЕГИСТРАЦИИ И СНЯТИЯ
ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ С РЕГИСТРАЦИОННОГО УЧЕТА
ПО МЕСТУ ПРЕБЫВАНИЯ И ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА В ПРЕДЕЛАХ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, УТВЕРЖДЕННЫХ ПОСТАНОВЛЕНИЕМ
ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 17 ИЮЛЯ 1995 Г. N 713
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пунктов 10, 12 и 21
Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту
пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постанов-
лением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г. N 713 (с изменениями, внесен-
ными Постановлениями Правительства Российской Федерации от 23 апреля 1996 г. N 512 и от 14
февраля 1997 г. N 172).
Поводом к рассмотрению дела явился запрос губернатора Нижегородской области как гла-
вы исполнительной власти субъекта Российской Федерации о проверке конституционности ука-
занных положений. По мнению заявителя, эти положения, как нарушающие конституционные
права граждан, не подлежат применению.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Г. Ярославцева… Конституционный Суд Россий-
1. Губернатор Нижегородской области полагает, что положения пунктов 10, 12 и 21 Правил
регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребы-
вания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, устанавливая ограничения срока
регистрации по месту пребывания (пункт 10) и возможность отказа гражданину в регистрации по
месту пребывания и по месту жительства (пункты 12 и 21), по существу, придают регистрации
разрешительный характер, т.е. сохраняют институт прописки.
По мнению заявителя, оспариваемые им правовые нормы ограничивают закрепленное стать-
ей 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации право граждан свободно передвигаться, вы-
бирать место пребывания и жительства и вступают в противоречие со статьей 55 (часть 3) Консти-
туции Российской Федерации, предусматривающей возможность ограничения прав и свобод чело-
века и гражданина только федеральным законом, поскольку они выходят за пределы ограничений,
установленных Законом Российской Федерации от 25 июня 1993 года "О праве граждан Россий-
ской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Рос-
сийской Федерации".
2. Согласно статье 27 (часть 1) Конституции Российской Федерации каждый, кто законно на-
ходится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать
место пребывания и жительства.
Закон Российской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передви-
жения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", регулируя дан-
ную сферу общественных отношений, вводит институт регистрации в целях обеспечения необхо-
димых условий для реализации гражданами Российской Федерации их прав и свобод, а также ис-
полнения ими обязанностей перед другими гражданами, государством и обществом. Эти цели
подтверждены и Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 4 апреля
1996 года по делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Мос-
ковской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламенти-
рующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные ре-
гионы.
Из этого следует, что уведомление гражданином Российской Федерации органов регист-
рационного учета о месте своего пребывания и жительства в соответствии с установленным
законом порядком является не только его правом, но и обязанностью. Вместе с тем сам по
218
себе факт регистрации или отсутствие таковой не порождает для гражданина каких-либо
прав и обязанностей и, согласно части второй статьи 3 Закона Российской Федерации "О праве
в пределах Российской Федерации", не может служить основанием ограничения или условием
реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией Российской Федерации,
федеральными законами и законодательными актами субъектов Российской Федерации. Со-
гласно названному Закону органы регистрационного учета уполномочены лишь удостоверить акт
свободного волеизъявления гражданина при выборе им места пребывания и жительства. Именно
поэтому регистрационный учет не может носить разрешительного характера и не должен
приводить к ограничению конституционного права гражданина выбирать место пребыва-
ния и жительства.
Таким образом, регистрация в том смысле, в каком это не противоречит Конституции Рос-
сийской Федерации, является лишь предусмотренным федеральным законом способом учета гра-
ждан в пределах Российской Федерации, носящим уведомительный характер и отражающим факт
нахождения гражданина по месту пребывания или жительства.
3. Право гражданина Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребы-
вания и жительства в пределах Российской Федерации не является абсолютным, поскольку в соот-
ветствии со статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации оно может быть ограничено
федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционно-
го строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны
Так, согласно статье 8 Закона Российской Федерации "О праве граждан Российской Федера-
ции на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Фе-
дерации" данное право ограничивается на территориях с определенным режимом: в пограничной
зоне, в закрытых военных городках и административно - территориальных образованиях, в зонах
экологического бедствия, на территориях, где введено чрезвычайное или военное положение, а
также на отдельных территориях и в населенных пунктах, где в случаях опасности распростране-
ния инфекционных и массовых неинфекционных заболеваний и отравлений людей введены осо-
бые условия и режимы проживания населения и хозяйственной деятельности.
Перечисленные основания для ограничений права выбирать место пребывания и жительства
сформулированы в названном Законе исчерпывающим образом, и только они могут служить
предпосылкой для введения особого, а именно разрешительного учета граждан, который по сво-
ему характеру и содержанию отличается от уведомительной регистрации. Установление иных,
кроме прямо указанных в федеральном законе, оснований для введения разрешительного порядка
регистрации является нарушением требований Конституции Российской Федерации и федераль-
ного закона. Отступление от запрета расширять этот перечень в подзаконных актах, в том числе в
актах Правительства Российской Федерации, означает недопустимую легализацию разрешитель-
ного порядка регистрации граждан.
4. Регистрация гражданина по месту жительства, согласно части первой статьи 6 Закона Рос-
сийской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор
места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", производится при предъявле-
нии им должностному лицу, ответственному за регистрацию, паспорта или иного заменяющего
его документа, удостоверяющего личность гражданина, и документа, являющегося основанием
для вселения гражданина в жилое помещение (ордера, договора, заявления лица, предоставившего
гражданину жилое помещение, или иного документа), или его надлежаще заверенной копии.
Указанные документы являются подтверждением добросовестного использования граждани-
ном своих прав и добросовестного исполнения им обязанностей, связанных с регистрацией в кон-
кретном жилом помещении. Это соответствует требованию статьи 17 (часть 3) Конституции Рос-
сийской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не
должно нарушать права и свободы других лиц. В данном случае обязанность представлять опре-
деленные документы, подтверждающие субъективное право гражданина на проживание в жили-
ще, которое он выбрал в качестве места жительства, одновременно выступает как мера, обеспечи-
вающая защиту прав граждан, проживающих в этом жилище.
219
Как следует из части первой статьи 6 Закона, для регистрации достаточно представления лю-
бого из указанных в ней документов, который подтверждает добросовестное использование граж-
данином своего права. При этом, по смыслу части второй данной статьи, представление гражда-
нином соответствующих документов порождает у органа регистрационного учета не право, а обя-
занность зарегистрировать гражданина в жилом помещении, которое он избрал местом своего жи-
тельства. Введение же дополнительных требований о представлении каких-либо иных документов
могло бы фактически привести к парализации соответствующих прав граждан.
5. Согласно статье 115 (часть 1) Конституции Российской Федерации Правительство Россий-
ской Федерации на основании и во исполнение Конституции Российской Федерации, федеральных
законов, нормативных указов Президента Российской Федерации, обеспечивая их исполнение, из-
дает постановления и распоряжения (статья 4 Федерального конституционного закона "О Прави-
тельстве Российской Федерации").
Закон Российской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передви-
жения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" возложил на
Правительство Российской Федерации обязанность утвердить Правила регистрации и снятия гра-
ждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительст-
ва в пределах Российской Федерации (часть четвертая статьи 3). Исходя из буквального толкова-
ния данной нормы, законодатель уполномочил Правительство Российской Федерации разработать
только порядок регистрации и снятия граждан с регистрационного учета, не предоставив ему пра-
ва на установление оснований отказа в регистрации. Такие основания отсутствуют и в самом За-
коне. В нем исчерпывающе сформулированы лишь условия, при которых допускаются ограниче-
ния прав граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах
Российской Федерации (статья 8).
Следовательно, Правительство Российской Федерации при утверждении Правил регистрации
и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по
месту жительства в пределах Российской Федерации вышло за пределы полномочий, предостав-
ленных ему Конституцией Российской Федерации и федеральными законами, чем нарушило ста-
тью 115 Конституции Российской Федерации.
6. В соответствии с пунктом 10 Правил регистрация граждан по месту пребывания осуществ-
ляется на срок не более шести месяцев, и лишь в исключительных случаях этот срок может быть
продлен органом регистрационного учета. Тем самым срок временного пребывания поставлен в
зависимость не от волеизъявления гражданина, а от усмотрения органов регистрационного учета
(органов внутренних дел или местной администрации). Его введение не может быть оправдано и
ссылкой на статью 680 ГК Российской Федерации, поскольку, закрепляя шестимесячный срок
временного проживания, она определяет правовой статус только временных жильцов по договору
найма, и, кроме того, в ГК Российской Федерации наряду с этим предусмотрены и более длитель-
ные сроки для таких договоров.
Установление срока, по истечении которого гражданин обязан покинуть место пребы-
вания, является вмешательством органов исполнительной власти и других органов регист-
рационного учета в гражданские, жилищные и иные правоотношения, складывающиеся на
основе согласия сторон, и ограничивает конституционное право граждан на свободу выбора
места пребывания и жительства.
Срок нахождения в том или ином месте временного пребывания должен определяться
самим гражданином. Его установление государством недопустимо, поскольку означает ог-
раничение свободы волеизъявления при выборе места пребывания. При этом, по смыслу За-
кона Российской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения,
выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации", определение гражда-
нином места своего пребывания и срока нахождения в нем не обязательно связано с наличием со-
ответствующего жилого помещения в качестве места пребывания.
7. Пункты 12 и 21 Правил, предусматривающие основания отказа в регистрации по месту
пребывания и по месту жительства, как следует из их содержания, по существу, предполагают
проверку подлинности представляемых гражданином документов, их надлежащего оформления,
обоснованности выдачи ордера, соответствия заключенного договора нормативным актам, и т.д.
Однако Закон Российской Федерации "О праве граждан Российской Федерации на свободу пере-
220
движения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" не возлагает
такую проверку на органы, производящие регистрацию, и она не должна ими осуществляться.
Иное означало бы неправомерное вторжение органов исполнительной власти и других органов ре-
гистрационного учета в сферу гражданских, жилищных, семейных и иных правоотношений. При
этом регистрация неправомерно использовалась бы для установления системы контроля за закон-
ностью реализации прав и обязанностей граждан в различных сферах, а отказ в регистрации слу-
жил бы средством предупреждения и выступал в качестве меры ответственности в связи с неза-
конной реализацией прав, что Законом не установлено и не соответствует конституционному
смыслу института регистрации.
Механизм использования такого правового средства, как регистрация, не должен слу-
жить целям, не совместимым с ее уведомительным характером, поскольку иное приводит к
чрезмерному ограничению прав и свобод граждан в области гражданских, жилищных, се-
мейных и иных правоотношений.
Мотивируя конституционность положений пунктов 12 и 21 Правил, Правительство Россий-
ской Федерации ссылается на то, что в их основу положены нормы отраслевого законодательства.
Однако нормы Гражданского кодекса Российской Федерации, Жилищного кодекса РСФСР, Се-
мейного кодекса Российской Федерации, иных федеральных законов, которые регламентируют
правовой режим жилого помещения, права и обязанности участников правоотношений, возни-
кающих по поводу предоставления жилого помещения и проживания в нем, не содержат основа-
ний отказа в регистрации по месту пребывания и по месту жительства.
Исходя из изложенного… Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать пункты 10, 12 и 21 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации
с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Фе-
дерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 г.
N 713, не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 27 (часть 1) и 55
(часть 3).
…
221
39.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЯ

ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 31 ЗАКОНА СССР ОТ 24 ИЮНЯ 1981 ГОДА
"О ПРАВОВОМ ПОЛОЖЕНИИ ИНОСТРАННЫХ ГРАЖДАН В СССР"
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ЯХЬЯ ДАШТИ ГАФУРА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положения части вто-
рой статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в
СССР".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба лица без гражданства Яхья Дашти Гафура на
нарушение его конституционного права на свободу и личную неприкосновенность положением,
содержащимся в части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных гра-
ждан в СССР".
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое заявителем положение.
1. Лицо без гражданства Яхья Дашти Гафур, пребывавший в Российской Федерации, 18 фев-
раля 1997 года был подвергнут задержанию на основании санкционированного прокурором города
Москвы постановления УВИР ГУВД города Москвы о выдворении из Российской Федерации под
конвоем. Более двух месяцев он содержался под стражей в Центре социальной реабилитации N 1
ГУВД города Москвы и 29 апреля 1997 года был принудительно выдворен в Швецию.
Постановление о выдворении Яхья Дашти Гафура из Российской Федерации было вынесено
на основании части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан
в СССР", в соответствии с которой иностранный гражданин или лицо без гражданства обязаны
покинуть страну в срок, указанный в решении о выдворении; уклоняющийся от выезда в таких
случаях подлежит с санкции прокурора задержанию и выдворению в принудительном порядке;
задержание допускается при этом на срок, необходимый для выдворения.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации заявитель оспаривает не всю
часть вторую статьи 31 названного Закона, а лишь положение, допускающее задержание ино-
странных граждан и лиц без гражданства с санкции прокурора на срок, необходимый для выдво-
рения, что, по его мнению, нарушает конституционное право каждого на свободу и личную не-
прикосновенность и потому не соответствует статье 22 Конституции Российской Федерации. Сле-
довательно, именно указанное положение является предметом рассмотрения Конституционного
Суда Российской Федерации по данному делу.
…
2. Согласно части первой статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституци-
онном Суде Российской Федерации" правом на обращение в Конституционный Суд Российской
Федерации с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод обладают граждане, чьи пра-
ва и свободы нарушаются законом, примененным или подлежащим применению в конкретном де-
ле, и объединения граждан, а также иные органы и лица, указанные в Федеральном законе.
По смыслу данной нормы в ее взаимосвязи со статьями 46, 17 (часть 2), 62 (часть 3) и 125
(часть 4) Конституции Российской Федерации, возможность защиты прав и свобод посредством
конституционного правосудия должна быть обеспечена каждому, в том числе иностранным
гражданам и лицам без гражданства, если законом нарушены их права и свободы, гаранти-
рованные Конституцией Российской Федерации. Следовательно, лицо без гражданства Яхья
Дашти Гафур имеет право на обращение в Конституционный Суд Российской Федерации и
является в данном случае надлежащим заявителем. Поскольку оспариваемое положение Закона
затрагивает конституционное право заявителя и применено в конкретном деле, его жалоба отвеча-
222
ет критериям допустимости, установленным статьей 97 Федерального конституционного закона…
.
3. В соответствии со статьей 22 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на
свободу и личную неприкосновенность (часть 1); арест, заключение под стражу и содержание под
стражей допускаются только по судебному решению; до судебного решения лицо не может быть
подвергнуто задержанию на срок более 48 часов (часть 2).
По смыслу данной статьи, установленный ею порядок применения соответствующих мер
принуждения распространяется и на задержание, производимое в целях обеспечения исполнения
постановления о выдворении из Российской Федерации в административном порядке.
4. Согласно статье 62 (часть 3) Конституции Российской Федерации иностранные граждане и
лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с
гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или
международным договором Российской Федерации. Из данной статьи в ее взаимосвязи со статьей
17 (часть 2) и другими статьями Конституции Российской Федерации, касающимися прав и свобод
человека и гражданина, следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к
таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина
Российской Федерации, то есть возникают и осуществляются в силу особой связи между государ-
ством и его гражданами. Как по буквальному смыслу статей 22 и 46 Конституции Российской Фе-
дерации (с учетом употребления в них терминов "каждый" и "лицо"), так и по смыслу, вытекаю-
щему из взаимосвязи этих статей с другими положениями главы 2 "Права и свободы человека и
гражданина" Конституции Российской Федерации, а также с общепризнанными принципами и
нормами международного права, право на свободу и личную неприкосновенность и право на
судебную защиту являются личными неотчуждаемыми правами каждого человека, вне за-
висимости от наличия у него гражданства какого-либо государства, и, следовательно, долж-
ны гарантироваться иностранным гражданам и лицам без гражданства наравне с гражда-
нами Российской Федерации.
5. Всеобщая декларация прав человека от 10 декабря 1948 года провозглашает, что каждый
человек имеет право на свободу и на личную неприкосновенность (статья 3); никто не может быть
подвергнут произвольному аресту или задержанию (статья 9); каждый человек имеет право на эф-
фективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения
его основных прав, предоставленных ему конституцией или законом (статья 8).
Согласно пункту "а" части 1 статьи 5 Декларации о правах человека в отношении лиц, не яв-
ляющихся гражданами страны, в которой они проживают, от 13 декабря 1985 года, иностранцы
пользуются в соответствии с внутренним законодательством и с учетом международных обяза-
тельств государств, в которых они находятся, правом на личную неприкосновенность; ни один
иностранец не должен быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей.
Международный пакт о гражданских и политических правах от 19 декабря 1966 года также
устанавливает, что каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность и ни-
кто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей (часть первая
статьи 9); при этом каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей,
принадлежит право на разбирательство его дела в суде, чтобы этот суд мог безотлагательно выне-
сти постановление относительно законности его задержания и распорядиться о его освобождении,
если задержание незаконно (часть четвертая статьи 9); каждое государство, участвующее в данном
Пакте, обязуется развивать возможности судебной защиты (пункт "b" части третьей статьи 2).
Таким образом, права каждого человека, независимо от наличия у него гражданства, на
свободу и личную неприкосновенность, а также на судебную защиту в случае задержания
относятся к общепризнанным принципам и нормам международного права, которые в соот-
ветствии со статьей 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являются составной частью
правовой системы Российской Федерации.
6. В силу статьи 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации иностранный гражданин
или лицо без гражданства, пребывающие на территории Российской Федерации, в случае
выдворения из Российской Федерации в принудительном порядке могут быть до судебного
решения подвергнуты задержанию на срок, необходимый для выдворения, но не свыше 48
часов. Сверх указанного срока лицо может оставаться задержанным лишь по судебному ре-
223
шению и лишь при условии, что без такого задержания решение о выдворении не может
быть исполнено.
При этом судебное решение призвано гарантировать лицу защиту не только от произвольно-
го продления срока задержания сверх 48 часов, но и от неправомерного задержания как такового,
поскольку суд в любом случае оценивает законность и обоснованность применения задержания к
конкретному лицу.
Из статьи 22 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 55 (части 2 и
3) следует, что задержание на неопределенный срок не может рассматриваться как допусти-
мое ограничение права каждого на свободу и личную неприкосновенность и, по сути, явля-
ется умалением данного права. Поэтому оспариваемое заявителем положение Закона СССР "О
правовом положении иностранных граждан в СССР" о задержании на срок, необходимый для вы-
дворения, не должно рассматриваться как основание для задержания на неопределенный срок да-
же тогда, когда решение вопроса о выдворении лица без гражданства может затянуться в силу то-
го, что ни одно государство не соглашается принять выдворяемое лицо. В противном случае за-
держание как необходимая мера по обеспечению выполнения решения о выдворении превраща-
лось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством Российской
Федерации и противоречащий указанным нормам Конституции Российской Федерации.
С учетом всего вышесказанного следует прийти к выводу, что оспариваемое положение час-
ти второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан…", исходя из его
буквального смысла, рассматривается в правоприменительной практике как основание для задер-
жания лица на срок свыше 48 часов без судебного решения. Данное положение нарушает консти-
туционное право каждого на свободу и личную неприкосновенность, а также на судебную защиту
и, следовательно, не соответствует статьям 22 и 46 Конституции Российской Федерации.
1. Признать положение части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении ино-
странных граждан в СССР", согласно которому иностранный гражданин или лицо без гражданст-
ва, в отношении которого принято решение о выдворении из пределов Российской Федерации, в
случае уклонения от выезда подлежит с санкции прокурора задержанию на срок, необходимый для
выдворения, не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 22 и 46, в той
мере, в какой оно допускает продление срока задержания указанных лиц сверх 48 часов без выне-
сения судебного решения.
…
224
40.

ПУНКТОВ 1, 3 И 4 СТАТЬИ 32 И ПУНКТОВ 2 И 3 СТАТЬИ 49
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 15 ИЮНЯ 1996 ГОДА "О ТОВАРИЩЕСТВАХ
СОБСТВЕННИКОВ ЖИЛЬЯ" В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ
СОВЕТСКОГО РАЙОННОГО СУДА ГОРОДА ОМСКА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пунктов 1, 3 и 4 ста-
тьи 32 и пунктов 2 и 3 статьи 49 Федерального закона "О товариществах собственников жилья".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос судьи Советского районного суда города Ом-
ска Ю.Г. Иваненко о проверке конституционности положений пунктов 1, 3 и 4 статьи 32 и статьи
49 Федерального закона "О товариществах собственников жилья". По мнению заявителя, указан-
ные положения, как допускающие возможность принудительного членства в товариществе собст-
венников жилья, противоречат статьям 30 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции Российской Феде-
рации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Г. Ярославцева… Конституционный Суд Россий-
1. В 1994 году гражданка Е.М. Березина заключила договор с акционерным обществом от-
крытого типа "Омский каучук" на долевое участие в строительстве многоквартирного дома. В
1995 году ей было выдано регистрационное свидетельство о праве собственности на квартиру в
этом доме, а в 1996 году она была поставлена в известность о том, что является членом товарище-
ства собственников жилья в кондоминиуме "Каучук". Полагая, что включение в члены товарище-
ства без ее волеизъявления нарушает ее интересы, Е.М. Березина обратилась за защитой своих
прав в общество защиты прав потребителей "Альтернатива".
Советский районный суд города Омска, в производстве которого находится дело по иску об-
щества защиты прав потребителей "Альтернатива" о "признании недействительным приема граж-
данки Е.М. Березиной в члены товарищества собственников жилья и взыскании излишне выпла-
ченных ею коммунальных и иных платежей", придя к выводу о том, что подлежащие применению
в данном деле положения Федерального закона "О товариществах собственников жилья" (пункты
1, 3 и 4 статьи 32 и статья 49) не соответствуют статьям 30 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции
Российской Федерации, приостановил производство по делу и направил в Конституционный Суд
Российской Федерации запрос о проверке конституционности указанных положений.
Предметом запроса суда являются нормы, регулирующие отношения, связанные с обязатель-
ным членством в товариществе собственников жилья. Однако пункт 1 статьи 49 Федерального за-
кона "О товариществах собственников жилья" не затрагивает отношений членства в товариществе
собственников жилья, а касается вопросов государственной регистрации вновь создаваемого кон-
доминиума и регистрации товарищества собственников жилья. Поэтому Конституционный Суд
Российской Федерации в данном деле проверяет конституционность лишь пунктов 1, 3 и 4 статьи
32 и пунктов 2 и 3 статьи 49 названного Закона.
2. Согласно части пятой статьи 1 Федерального закона "О товариществах собственников жи-
лья" кондоминиум представляет собой единый комплекс недвижимого имущества, включающий
земельный участок в установленных границах и расположенное на нем жилое здание, иные объек-
ты недвижимости, в котором отдельные части, предназначенные для жилых или иных целей (по-
мещения), находятся в собственности граждан, юридических лиц, Российской Федерации, субъек-
тов Российской Федерации, муниципальных образований (домовладельцев) - частной, государст-
венной, муниципальной и иной формах собственности, а остальные части (общее имущество) на-
ходятся в их общей долевой собственности. Кондоминиум как единый комплекс недвижимого
имущества подлежит государственной регистрации с предоставлением паспорта домовладения
(статья 14 Закона).
225
В соответствии со статьями 20 и 21 Закона для обеспечения эксплуатации кондоминиума до-
мовладельцы на общем собрании самостоятельно выбирают способ управления кондоминиумом.
В качестве одного из таких способов Закон предусматривает образование товарищества собствен-
ников жилья (пункт 2 статьи 20).
3. Товарищество собственников жилья, согласно статьям 1 и 25 Закона, представляет собой
некоммерческую организацию, форму объединения домовладельцев для совместного управления
и обеспечения эксплуатации комплекса недвижимого имущества в кондоминиуме, владения, поль-
зования и в установленных законодательством пределах распоряжения общим имуществом; това-
рищество принимает устав и является юридическим лицом с момента государственной регистра-
ции.
Товарищество собственников жилья образуется домовладельцами в целях согласования по-
рядка реализации своих прав по владению, пользованию и в установленных законодательством
пределах распоряжению общим имуществом в кондоминиуме, а также для осуществления дея-
тельности по содержанию, сохранению и приращению недвижимости в кондоминиуме, распреде-
ления между домовладельцами обязанностей по возмещению соответствующих издержек, для
обеспечения надлежащего санитарного и технического состояния общего имущества (статья 24
Закона).
Выбор домовладельцами на основе свободного волеизъявления такого способа управления
кондоминиумом, как товарищество, означает реализацию их права на создание объединения для
достижения названных целей. Обязательный признак этого объединения - членство в нем. Соглас-
но пунктам 1, 3 и 4 статьи 32 Закона членами товарищества собственников жилья являются домо-
владельцы - собственники помещений в кондоминиуме; членство в товариществе возникает у до-
мовладельцев с момента регистрации товарищества в установленном порядке; после организации
товарищества все лица, приобретающие помещения в кондоминиуме, становятся членами товари-
щества немедленно после возникновения у них права собственности на помещение.
Данные нормы не проводят различия в правовом положении собственников жилья и членов
товарищества - собственников жилья. Между тем такое различие необходимо, поскольку управле-
ние кондоминиумом и обеспечение его эксплуатации могут осуществляться не только путем объе-
динения домовладельцев в товарищество собственников жилья.
Кроме того, членство в товариществе является обязательным условием и единственной воз-
можностью приобретения права собственности на помещение во вновь создаваемом кондоминиу-
ме. Согласно статье 49 Закона любой договор об отчуждении помещения во вновь создаваемом
кондоминиуме должен включать в качестве обязательного условия приобретения помещения
членство в товариществе (пункт 2); заключение любого предварительного договора, предостав-
ляющего право в будущем стать собственником помещения во вновь создаваемом кондоминиуме,
после регистрации товарищества должно включать в качестве обязательного условия последую-
щего приобретения помещения членство в товариществе (пункт 3).
Однако товарищество как один из возможных способов управления кондоминиумом и член-
ство в нем являются производными (вторичными) по отношению к праву собственности домовла-
дельцев. По смыслу статьи 35 (часть 2) Конституции Российской Федерации, возникновение
права собственности не может быть поставлено в зависимость от членства в товариществе.
4. В соответствии с Конституцией Российской Федерации (статья 30, часть 1) каждый имеет
право на объединение. Домовладельцы - собственники помещений в кондоминиуме, реализуя это
конституционное право, могут создать объединение на основе действующего законодательства, в
том числе для управления комплексом недвижимого имущества. Товарищество собственников
жилья создается на общем собрании по волеизъявлению домовладельцев (пункт 3 статьи 21 Зако-
на), т.е. по согласию домовладельцев как собственников общей долевой собственности. Домовла-
дельцы в любое время вправе изменить способ управления кондоминиумом и избрать любой иной
вместо товарищества (пункт 3 статьи 20 Закона).
Из смысла и содержания части 2 статьи 30 Конституции Российской Федерации выте-
кает невозможность принуждения к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию
в нем. Любое объединение, его структура и организационно - правовые формы управления
им должны быть основаны на личной инициативе, добровольном волеизъявлении и, следо-
вательно, на добровольном членстве в таком объединении. Применительно к товариществу
226
собственников жилья как объединению это означает невозможность принудительного член-
ства в нем, несмотря на решение большинства объединиться в товарищество. Из принципа
добровольности членства в объединении следует, что создание товарищества собственников
жилья в кондоминиуме не исключает возможности для отдельных домовладельцев оста-
ваться вне данного объединения, при этом не утрачивая с ним иных правовых связей, кроме
членства в товариществе.
5. Отказ части домовладельцев от вступления в члены товарищества собственников жилья не
освобождает их от участия в несении необходимых расходов, связанных с управлением кондоми-
ниумом в целях его содержания и эксплуатации.
В свою очередь, товарищество собственников жилья не вправе нарушать права домовладель-
цев, отказавшихся от членства в товариществе, устанавливая преимущества и льготы по владению
и пользованию общей долевой собственностью только для членов товарищества либо налагая на
домовладельцев, не являющихся членами товарищества, дополнительные обязанности, выходящие
за рамки возмещения необходимых затрат по управлению кондоминиумом и его эксплуатации.
Определение необходимых расходов, связанных с управлением, содержанием и эксплуатаци-
ей кондоминиума, должно производиться в порядке достижения общего согласия всех домовла-
дельцев, а споры по данным вопросам - разрешаться в судебном порядке.
Исходя из изложенного… Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать пункты 1, 3 и 4 статьи 32 и пункты 2 и 3 статьи 49 Федерального закона "О това-
риществах собственников жилья" в той мере, в какой они допускают обязательность членства в
товариществе собственников жилья, без добровольного волеизъявления домовладельца, не соот-
ветствующими Конституции Российской Федерации, ее статье 30.
…
227
41.
ПО ДЕЛУ О РАЗРЕШЕНИИ СПОРА

МЕЖДУ СОВЕТОМ ФЕДЕРАЦИИ И ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ, МЕЖДУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМОЙ И ПРЕЗИДЕНТОМ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ ОБЯЗАННОСТИ ПРЕЗИДЕНТА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПОДПИСАТЬ ПРИНЯТЫЙ ФЕДЕРАЛЬНЫЙ
ЗАКОН "О КУЛЬТУРНЫХ ЦЕННОСТЯХ, ПЕРЕМЕЩЕННЫХ В СОЮЗ ССР
В РЕЗУЛЬТАТЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ И НАХОДЯЩИХСЯ
НА ТЕРРИТОРИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о разрешении спора между Советом Федерации и
Президентом Российской Федерации, между Государственной Думой и Президентом Российской
Федерации об обязанности Президента Российской Федерации подписать принятый Федеральный
закон "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны
и находящихся на территории Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явились ходатайства Совета Федерации и Государственной
Думы о разрешении спора между Советом Федерации и Президентом Российской Федерации, а
также между Государственной Думой и Президентом Российской Федерации об обязанности Пре-
зидента Российской Федерации подписать названный Федеральный закон.
Основанием к рассмотрению дела явилось обнаружившееся противоречие в позициях зая-
вителей, с одной стороны, и Президента Российской Федерации - с другой по вопросу об обязан-
ности Президента Российской Федерации подписать этот Федеральный закон.
…
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.Г. Стрекозова.. Конституционный Суд Россий-
1. Государственная Дума 4 апреля 1997 года, а Совет Федерации - 14 мая 1997 года в соот-
ветствии со статьей 107 (часть 3) Конституции Российской Федерации вновь рассмотрели откло-
ненный Президентом Российской Федерации Федеральный закон "О культурных ценностях, пере-
мещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Рос-
сийской Федерации" и, как следует из принятых ими постановлений, конституционно установлен-
ным квалифицированным большинством голосов одобрили его в ранее принятой редакции. Одна-
ко Президент Российской Федерации 21 мая 1997 года возвратил Закон в Совет Федерации и Го-
сударственную Думу без рассмотрения.
Совет Федерации 10 июня 1997 года, а Государственная Дума - 14 июня 1997 года приняли
постановления о повторном направлении Президенту Российской Федерации данного Федераль-
ного закона, в которых настаивали на необходимости его подписания и обнародования. Тем не
менее, Президент Российской Федерации 24 июня 1997 года вновь возвратил Закон в Совет Феде-
рации и Государственную Думу без рассмотрения.
Таким образом, обращения палат Федерального Собрания к Президенту Российской Федера-
ции с целью преодоления возникших разногласий не привели к разрешению спора.
2. Президент Российской Федерации отказался подписать Федеральный закон "О культурных
ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на
территории Российской Федерации", поскольку считает, что при повторном его рассмотрении в
палатах Федерального Собрания была нарушена конституционная процедура одобрения феде-
рального закона.
По мнению Президента Российской Федерации, установленная Регламентом Совета Федера-
ции процедура голосования членов Совета Федерации не на заседании палаты, а в форме опроса
посредством подписных листов не соответствует конституционной процедуре одобрения феде-
ральных законов, подлежащих обязательному рассмотрению Советом Федерации. Президент Рос-
сийской Федерации считает также, что при повторном рассмотрении данного Федерального зако-
на конституционные требования не были соблюдены и Государственной Думой: в нарушение Рег-
228
ламента на заседании палаты не присутствовало необходимое число депутатов и не был соблюден
принцип личного голосования депутатов.
В обоснование своей позиции Президент Российской Федерации ссылается на Постановле-
ние Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года по делу о толковании
отдельных положений статьи 107 Конституции Российской Федерации, в котором толкуется поня-
тие "принятый федеральный закон" и рассматривается возможность возвращения Президентом
Российской Федерации принятых федеральных законов в палаты Федерального Собрания без рас-
смотрения.
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации определено, что отклоне-
ние федерального закона Президентом Российской Федерации, предусмотренное частью 3 статьи
107 Конституции Российской Федерации, означает принятое в течение четырнадцати дней с мо-
мента получения закона решение Президента Российской Федерации об отказе в его подписании
(вето) с указанием мотивов такого отказа; Президент Российской Федерации не вправе не подпи-
сать отклоненный им ранее федеральный закон после повторного его одобрения Государственной
Думой и Советом Федерации в течение семи дней со дня получения постановлений палат Феде-
рального Собрания об одобрении закона в первоначальной редакции и обязан обнародовать этот
закон.
Вместе с тем, не является отклонением федерального закона в смысле части 3 статьи 107
Конституции Российской Федерации возвращение Президентом Российской Федерации федераль-
ного закона в соответствующую палату Федерального Собрания, возможное только в случае на-
рушения палатой установленных Конституцией Российской Федерации требований к порядку
принятия федеральных законов и предусмотренных ею условий и процедур (абзац второй пункта 3
резолютивной части Постановления).
Государственная Дума и Совет Федерации считают, что ссылки Президента Российской Фе-
дерации на Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года
неправомерны, так как в процессе принятия Федерального закона "О культурных ценностях, пе-
ремещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Рос-
сийской Федерации" и при его повторном рассмотрении палатами Федерального Собрания не бы-
ло допущено нарушений установленных Конституцией Российской Федерации требований к по-
рядку принятия федеральных законов и предусмотренных ею условий и процедур. Поэтому, по
мнению палат Федерального Собрания, возвращение данного Федерального закона без рассмотре-
ния является уклонением Президента Российской Федерации от исполнения своей конституцион-
ной обязанности подписать и обнародовать закон.
Таким образом, между Федеральным Собранием и Президентом Российской Федерации фак-
тически возник спор о том, были ли в процессе принятия Федерального закона "О культурных
ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на
территории Российской Федерации" нарушены установленные Конституцией Российской Федера-
ции требования к порядку принятия федеральных законов и предусмотренные ею условия и про-
цедуры. Поскольку в данном споре стороны не достигли соглашения, они не могут в односторон-
нем порядке решать вопрос о том, было ли допущено нарушение установленного Конституцией
Российской Федерации порядка принятия закона. Как указано в Постановлении Конституционно-
го Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года, споры между субъектами законодательно-
го процесса в связи с порядком принятия федерального закона в случае недостижения согласия
могут быть переданы заинтересованными сторонами в соответствии со статьей 125 Конституции
Российской Федерации и Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде
Российской Федерации" на рассмотрение Конституционного Суда Российской Федерации (пункт 5
мотивировочной части).
3. Обосновывая свою позицию, Президент Российской Федерации ссылается на несоответст-
вие Конституции Российской Федерации тех положений Регламента Совета Федерации, на основе
которых палата принимала решение об одобрении Федерального закона "О культурных ценностях,
перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории
Российской Федерации", а также на нарушения Государственной Думой ее Регламента.
Между тем, Президент Российской Федерации не наделен правом оценивать конститу-
ционность Регламента Совета Федерации, являющегося нормативным актом палаты, - он
229
лишь может обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с соответствующим
запросом. Такой запрос в Конституционный Суд Российской Федерации не поступал, а проверять
конституционность нормативного акта по собственной инициативе Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации не вправе. Однако без рассмотрения этого вопроса невозможно определить,
был ли в данном случае нарушен конституционно установленный порядок одобрения федерально-
го закона при повторном его рассмотрении в Совете Федерации.
Что касается вопроса о нарушении Государственной Думой своего Регламента при повтор-
ном рассмотрении Федерального закона "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в
результате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации", то его
рассмотрение Конституционным Судом Российской Федерации, в том числе установление факти-
ческих обстоятельств и оценка доказательств, по существу, означало бы проверку конституцион-
ности данного Федерального закона по порядку принятия. Однако, по смыслу статьи 125 Консти-
туции Российской Федерации и статей 36, 84 - 87 и 94 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
не осуществляет предварительный контроль законов, не вступивших в силу, т.е. не подписанных и
не обнародованных Президентом Российской Федерации.
Согласно части второй статьи 94 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
ном Суде Российской Федерации" рассмотрение дела о соответствии Конституции Российской
Федерации нормативного акта, являющегося предметом спора о компетенции, по содержанию
норм, форме и порядку его подписания, принятия, опубликования или введения в действие воз-
можно только на основании отдельного запроса и в соответствии с порядком рассмотрения дел о
конституционности нормативных актов. Следовательно, в процедуре спора о компетенции Кон-
ституционный Суд Российской Федерации не может проверить, нарушила ли в данном случае Го-
сударственная Дума установленный Конституцией Российской Федерации порядок принятия фе-
деральных законов, а также соответствующие правила, предусмотренные Регламентом Государст-
венной Думы.
Таким образом, сложилась ситуация, в которой спор между участниками законодательного
процесса в течение длительного времени не получил разрешения, сам законодательный процесс
оказался заблокированным, а устранение возникших разногласий Конституционным Судом Рос-
сийской Федерации в данном случае возможно лишь в процедуре рассмотрения дел о соответст-
вии Конституции Российской Федерации нормативных актов (глава IX Федерального конституци-
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). В этой ситуации, по смыслу
статьи 107 (часть 3) Конституции Российской Федерации и с учетом того, что установленные Кон-
ституцией Российской Федерации требования к принятию федерального закона и предусмотрен-
ные ею условия и процедуры носят безусловный характер и не могут меняться по усмотрению
участников законодательного процесса (пункт 5 мотивировочной части Постановления Конститу-
ционного Суда Российской Федерации от 22 апреля 1996 года), Президент Российской Федера-
ции обязан подписать и обнародовать Федеральный закон "О культурных ценностях, пере-
мещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории
Российской Федерации".
Установленная настоящим Постановлением необходимость подписания и обнародования
Президентом Российской Федерации данного Федерального закона в порядке, предусмотренном
частью 3 статьи 107 Конституции Российской Федерации, не может рассматриваться как подтвер-
ждение его соответствия или несоответствия Конституции Российской Федерации, в том числе по
порядку принятия.
После подписания и обнародования Федерального закона "О культурных ценностях, пере-
мещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории Рос-
сийской Федерации" Президент Российской Федерации вправе обратиться в Конституционный
Суд Российской Федерации с запросом о проверке его конституционности по основаниям, преду-
смотренным статьей 86 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации".
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 75
и 95 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
230
1. Подтвердить обязанность Президента Российской Федерации в соответствии со статьей
107 (часть 3) Конституции Российской Федерации подписать и обнародовать принятый Федераль-
ный закон "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой
войны и находящихся на территории Российской Федерации", что не препятствует Президенту
Российской Федерации обратиться в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о
проверке соответствия Конституции Российской Федерации названного Федерального закона, в
том числе по порядку принятия.
…
231
42.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 92
КОНСТИТУЦИИ РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН, ЧАСТИ ПЕРВОЙ
СТАТЬИ 3 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН "О ПРЕЗИДЕНТЕ
РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН" (В РЕДАКЦИИ ОТ 28 АВГУСТА
1997 ГОДА) И СТАТЕЙ 1 И 7 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ
БАШКОРТОСТАН "О ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА
РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН"
…
части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан, части первой статьи 3 Закона
Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан" (в редакции от 28 августа
1997 года) и статей 1 и 7 Закона Республики Башкортостан "О выборах Президента Республики
Башкортостан" в связи с запросом Государственной Думы.
Федерации
установил:
1. В запросе Государственной Думы, поступившем в Конституционный Суд Российской Фе-

дерации 9 апреля 1997 года, оспаривались положения части первой статьи 92 Конституции Рес-
публики Башкортостан, статьи 2 Закона Республики Башкортостан от 30 октября 1991 года "О
Президенте Республики Башкортостан" и статьи 1 Закона Республики Башкортостан от 31 октября
1991 года "О выборах Президента Республики Башкортостан" (с изменениями и дополнениями от
4 ноября 1993 года), согласно которым Президентом Республики Башкортостан может быть из-
бран гражданин Республики Башкортостан не моложе 35 и не старше 65 лет, проживающий на
территории Республики Башкортостан не менее десяти лет и владеющий башкирским и русским
языками.
По мнению Государственной Думы, эти положения противоречат статье 6 (часть 2) и статье
19 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в соответствии с которыми каждый гражданин
Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обя-
занности, предусмотренные Конституцией Российской Федерации; государство гарантирует ра-
венство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка,
происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к ре-
лигии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоя-
тельств; запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расо-
вой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.
2. В период подготовки дела к слушанию в заседании Конституционного Суда Российской
Федерации в законодательстве Республики Башкортостан произошли изменения.
28 августа 1997 года принята новая редакция Закона Республики Башкортостан "О Президен-
те Республики Башкортостан". При этом оспариваемые Государственной Думой положения статьи
2 Закона в прежней редакции воспроизведены в части первой статьи 3 Закона в новой редакции с
той разницей, что срок обязательного проживания кандидата в Президенты Республики Башкорто-
стан на территории республики сокращен с 10 лет до одного года.
Закон Республики Башкортостан "О выборах Президента Республики Башкортостан", статьи
1 и 7 которого оспариваются в запросе Государственной Думы, в связи с принятием 1 сентября
1997 года Кодекса Республики Башкортостан о выборах признан утратившим силу.
Между тем согласно части второй статьи 43 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации", если акт, конституционность которого оспаривается,
к началу рассмотрения дела утратил силу, начатое Конституционным Судом Российской Федера-
232
ции производство может быть прекращено, за исключением случаев, когда действием этого акта
нарушены конституционные права и свободы граждан.
Эта норма, однако, не препятствует прекращению производства по данному делу в части
проверки конституционности положений статьи 1 Закона Республики Башкортостан "О выборах
Президента Республики Башкортостан", касающихся требований к возрасту кандидата, продолжи-
тельности его проживания на территории Республики Башкортостан, владения башкирским и рус-
ским языками, поскольку те же положения содержатся в других оспариваемых Государственной
Думой актах Республики Башкортостан, которые являются предметом проверки Конституционно-
го Суда Российской Федерации по данному делу.
Положение же статьи 7 Закона Республики Башкортостан "О выборах Президента Республи-
ки Башкортостан" о поддержке выдвигаемой на должность Президента Республики Башкортостан
кандидатуры не менее чем 100 тысячами граждан Республики Башкортостан в этих правовых ак-
тах отсутствует. Оно применялось в ходе выборов Президента Республики Башкортостан, которые
состоялись до вступления в силу в 1993 году Конституции Российской Федерации. Исходя из при-
роды конституционного контроля и смысла части первой статьи 3 Федерального конституционно-
го закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", задачей Конституционного Суда
Российской Федерации является правовая охрана именно действующей Конституции Российской
Федерации. Поскольку утративший силу правовой акт, в связи с применением которого до введе-
ния в действие Конституции Российской Федерации могли иметь место нарушения прав и свобод
граждан, не оценивается Конституционным Судом Российской Федерации с точки зрения его со-
ответствия действующей Конституции Российской Федерации, производство по делу в части, ка-
сающейся проверки конституционности положения статьи 7 Закона Республики Башкортостан "О
выборах Президента Республики Башкортостан", также подлежит прекращению.
3. Конституция Российской Федерации непосредственно не устанавливает условия реализа-
ции гражданином Российской Федерации пассивного избирательного права при выборах главы
исполнительной власти субъекта Российской Федерации, связанные с достижением определенного
возраста и продолжительностью проживания на территории субъекта Российской Федерации.
Отнеся к ведению Российской Федерации регулирование прав и свобод (пункт "в" статьи 71),
Конституция Российской Федерации одновременно предписывает федеральным органам государ-
ственной власти и органам государственной власти субъектов Российской Федерации в процессе
реализации их полномочий действовать с учетом того, что каждый гражданин Российской Феде-
рации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, преду-
смотренные Конституцией Российской Федерации (статья 6, часть 2), что все равны перед законом
и судом (статья 19, часть 1), что гражданин Российской Федерации может самостоятельно осуще-
ствлять в полном объеме свои права и обязанности с 18 лет (статья 60), за исключением случаев,
предусмотренных самой Конституцией Российской Федерации (статья 32, часть 3; статья 81, часть
2; статья 97, часть 1), а ограничения прав и свобод могут устанавливаться федеральным законом
только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравст-
венности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безо-
пасности государства (статья 55, часть 3), т.е. должны быть соразмерны указанным целям.
При этом федеральный законодатель обязан обеспечивать такую соразмерность и в случаях,
если он предоставляет органам законодательной власти субъектов Российской Федерации полно-
мочия по конкретизации условий реализации гражданином пассивного избирательного права. Со-
держащаяся в статье 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации гарантия прав и свобод че-
ловека и гражданина обязывает федерального законодателя, предусматривая возможность участия
субъектов Российской Федерации в конкретизации условий пассивного избирательного права, ус-
танавливать пределы полномочий их законодательных органов. Если законодатель субъекта Рос-
сийской Федерации выходит за рамки делегированных ему полномочий, четко определенных фе-
деральным законом, то тем самым он нарушает статью 55 (часть 3) Конституции Российской Фе-
дерации.
Установление дополнительно к Конституции Российской Федерации в качестве усло-
вий приобретения гражданином пассивного избирательного права требований, связанных с
достижением определенного возраста и продолжительностью проживания на территории
субъекта Российской Федерации, ограничивает права и свободы человека и гражданина. Та-
233
кого рода ограничения в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации
не могут вытекать из правомочия субъектов Российской Федерации, закрепленного в ее статьях 77
(часть 1) и 11 (часть 2): самостоятельно устанавливая систему своих органов государственной вла-
сти и образуя их, субъекты Российской Федерации обязаны действовать в соответствии с основа-
ми конституционного строя Российской Федерации, в том числе с принципом свободных выборов
(статья 3, часть 3), гарантируя свободу волеизъявления граждан и не нарушая демократические
принципы и нормы избирательного права.
Положения части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан и части первой
статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан", которыми
применительно к выборам Президента Республики Башкортостан в качестве условий приобрете-
ния гражданином пассивного избирательного права установлены требования к возрасту и продол-
жительности проживания на территории субъекта Российской Федерации, расходящиеся с усло-
виями, установленными Российской Федерацией, или выходящие за рамки предоставленных орга-
ну законодательной власти субъекта Российской Федерации полномочий, противоречат статье 55
(часть 3) Конституции Российской Федерации и в силу этого не согласуются с конституционным
принципом равенства прав граждан на всей территории Российской Федерации (статья 6, часть 2;
статья 19, часть 2, Конституции Российской Федерации).
Таким образом, оспариваемые положения части первой статьи 92 Конституции Республики
Башкортостан и части первой статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Респуб-
лики Башкортостан" не соответствуют Конституции Российской Федерации, что, согласно части
второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации", является основанием отмены в установленном порядке других нормативных актов,
основанных на этих положениях либо воспроизводящих их или содержащих такие же положения.
Эти положения не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами.
4. Государственная Дума оспаривает также положение части первой статьи 92 Конституции
Республики Башкортостан, устанавливающее требование о владении кандидатом в Президенты
Республики Башкортостан башкирским и русским языками, и такое же положение, содержавшееся
в Законе Республики Башкортостан от 30 октября 1991 года "О Президенте Республики Башкорто-
стан" и сохраняющееся в новой его редакции от 28 августа 1997 года (часть первая статьи 3). По
мнению заявителя, это положение противоречит статье 19 (часть 2) Конституции Российской Фе-
дерации, согласно которой государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражда-
нина и запрещаются любые формы ограничения прав граждан, в том числе по признаку языковой
принадлежности.
Конституция Российской Федерации (статья 68, часть 2) закрепляет право республик уста-
навливать свои государственные языки, которые употребляются в органах государственной вла-
сти, органах местного самоуправления, государственных учреждениях республик наряду с госу-
дарственным языком Российской Федерации, что обусловлено государственной целостностью
Российской Федерации, единством системы государственной власти, особенностями федеративно-
го устройства Российской Федерации и служит интересам сохранения двуязычия (многоязычия)
их многонациональных народов. Из этого, однако, не вытекает ни обязанность республик устанав-
ливать государственные языки, ни необходимость специальных требований к знанию этих языков
в качестве условия приобретения пассивного избирательного права, в том числе при выборах гла-
вы государства.
В Республике Башкортостан статус государственного языка (языков) формально, в установ-
ленном Конституцией Республики Башкортостан порядке, не закреплен, нормативно не определе-
ны надлежащие предпосылки для признания языка (языков) в качестве государственного, а также
вытекающие из такого признания правовые последствия. Это не позволяет Конституционному
Суду Российской Федерации в производстве по данному делу установить объективные условия,
которые необходимы для реализации закрепленного в статье 68 (часть 2) Конституции Российской
Федерации правомочия по установлению государственного языка (языков) республики, с тем что-
бы при этом исключалась произвольная трактовка языка в качестве государственного, а также не
допускались чрезмерные языковые требования. Такие условия связаны в том числе с реальным
соотношением языковых групп, наличием рассчитанных на переходный период программ и меро-
234
приятий, обеспечивающих возможность изучения и использования соответствующего языка насе-
лением республики.
Без этого нельзя дать оценку оспариваемому Государственной Думой требованию с точки
зрения его соответствия закрепленному в Конституции Российской Федерации принципу равенст-
ва граждан независимо от языка (статья 19, часть 2), в том числе при осуществлении гражданами
избирательных прав, а также иным конституционным принципам и вытекающим из них особенно-
стям федеративного устройства, с которыми связано правомочие республики устанавливать свой
государственный язык.
Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии с частью второй статьи 74 Фе-
дерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", давая
оценку оспариваемому акту, обязан исходить не только из его буквального смысла, но и из его
места в системе правовых актов. При отсутствии в Республике Башкортостан необходимых право-
вых предписаний, позволяющих определить статус государственного языка (языков) и связанные с
ним правовые последствия, в производстве по данному делу нельзя осуществить такую оценку в
соответствии с требованиями Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" и, следовательно, невозможно установить, конституционно ли требование
к знанию языка, содержащееся в части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан и
части первой статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкорто-
стан".
В этих условиях правоприменители, руководствуясь статьей 15 (часть 2) Конституции Рос-
сийской Федерации, должны исходить из правового статуса личности (статьи 2, 17, 18 и 19 Кон-
ституции Российской Федерации), статуса государственного языка Российской Федерации, а так-
же гарантированности права на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения,
воспитания, обучения и творчества (статья 26, часть 2), запрета пропаганды языкового превосход-
ства (статья 29, часть 2), права избирать и быть избранным (статья 32, часть 2). Следовательно, в
настоящее время в ходе избирательного процесса государственными органами, включая право-
применительные, должна обеспечиваться реализация избирательных прав граждан вне зависимо-
сти от требований к знанию языка.
Исходя из изложенного… Конституционный Суд Российской Федерации
1. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки конституционности ста-

тей 1 и 7 Закона Республики Башкортостан "О выборах Президента Республики Башкортостан".
2. Признать положения части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан и
части первой статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкорто-
стан" (в редакции от 28 августа 1997 года), устанавливающие такие дополнительные условия реа-
лизации гражданами пассивного избирательного права на выборах Президента Республики Баш-
кортостан, как достижение кандидатом минимального (35 лет) и максимального (65 лет) возраста,
а также продолжительность его проживания на территории Республики Башкортостан, не соответ-
ствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 3), 6 (часть 2), 19 (части 1 и
2), 32 (часть 2) и 55 (часть 3).
3. Исходя из нерешенности вопроса о правовом статусе государственного языка Республики
Башкортостан и отсутствия в связи с этим предусмотренных частью второй статьи 74 Федерально-
го конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предпосылок для
оценки Конституционным Судом Российской Федерации в данном деле положений части первой
статьи 92 Конституции Республики Башкортостан и части первой статьи 3 Закона Республики
Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан" (в редакции от 28 августа 1997 года), ус-
танавливающих такое требование к кандидату на должность Президента Республики Башкорто-
стан, как владение башкирским и русским языками, прекратить производство по делу в части, ка-
сающейся проверки конституционности названных положений.
До урегулирования вопроса о правовом статусе государственного языка (языков) Республики
Башкортостан в надлежащем порядке правоприменительные органы должны обеспечивать в ходе
235
избирательного процесса реализацию избирательных прав граждан вне зависимости от требований
к знанию языка.
…
236
43.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 2, 12, 17, 24 И 34
ОСНОВ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О НОТАРИАТЕ
…
статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате от 11 февраля
1993 года.
Поводом к рассмотрению дела явились запросы Эжвинского районного суда Республики
Коми, администрации Владимирской области, а также индивидуальная жалоба гражданки О.В.
Романовской.
…
Заслушав сообщение судьи - докладчика Л.М. Жарковой… Конституционный Суд Россий-
1. В производстве Эжвинского районного суда Республики Коми находится дело по иску но-
тариальной палаты Республики Коми к нотариусу, занимающемуся частной практикой, о взыска-
нии задолженности по членским взносам. Придя к выводу о том, что подлежащие применению в
этом деле положения части четвертой статьи 2 и части первой статьи 24 Основ законодательства
Российской Федерации о нотариате об обязательности членства в нотариальной палате нотариу-
сов, занимающихся частной практикой, не соответствуют статье 30 (часть 2) Конституции Россий-
ской Федерации, запрещающей принуждение к вступлению в какое-либо объединение или пребы-
ванию в нем, суд приостановил производство по делу и направил в Конституционный Суд Россий-
ской Федерации запрос о проверке конституционности указанных норм.
Северодвинский городской суд Архангельской области на основании статей 2, 12, 24 и 34
Основ законодательства Российской Федерации о нотариате удовлетворил иск нотариальной пала-
ты Архангельской области о лишении гражданки О.В. Романовской, исключенной из состава но-
тариальной палаты, права нотариальной деятельности. В своей жалобе в Конституционный Суд
Российской Федерации О.В. Романовская утверждает, что примененные в ее деле часть четвертая
статьи 2 и часть первая статьи 24 Основ нарушают принцип равенства прав и свобод человека не-
зависимо от принадлежности к общественным объединениям, а также конституционные права на
свободу пребывания в каком-либо объединении и распоряжения своими способностями к труду,
выбора рода деятельности и профессии, т.е. не соответствуют статьям 19, 30 и 37 Конституции
Российской Федерации. Кроме того, в жалобе оспаривается конституционность положения пункта
3 части пятой статьи 12 Основ, наделяющего нотариальную палату полномочием обращаться в суд
с ходатайством о лишении нотариуса, занимающегося частной практикой, права нотариальной
деятельности за нарушение законодательства. Заявительница полагает, что данная норма, возла-
гающая на негосударственное объединение контрольные функции, нарушает статьи 3 и 11 Кон-
ституции Российской Федерации, согласно которым властные полномочия должны осуществлять-
ся только органами государственной власти и местного самоуправления.
По мнению администрации Владимирской области, нотариусы, занимающиеся частной прак-
тикой, выполняют государственные функции и потому их деятельность, по смыслу статей 3 (часть
2) и 11 (часть 2) Конституции Российской Федерации, должна контролироваться только органами
государственной власти. В связи с этим заявителем оспаривается конституционность отдельных
положений Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, предоставляющих нота-
риальной палате следующие организационно - контрольные полномочия: совместно с органом юс-
тиции разрешать вопросы учреждения и ликвидации должности нотариуса, определять количество
должностей нотариусов в нотариальном округе (части первая и вторая статьи 12); самостоятельно
осуществлять контроль за исполнением нотариусами, занимающимися частной практикой, про-
фессиональных обязанностей (часть первая статьи 34) и обращаться в суд с представлениями о
237
прекращении их деятельности в случаях совершения ими действий, противоречащих законода-
тельству Российской Федерации (часть вторая статьи 17).
Таким образом, предметом проверки Конституционного Суда Российской Федерации по
данному делу являются положения части четвертой статьи 2 и части первой статьи 24 Основ зако-
нодательства Российской Федерации о нотариате об обязательности для нотариуса, занимающего-
ся частной практикой, членства в нотариальной палате и положения частей первой и второй, пунк-
та 3 части пятой статьи 12, части второй статьи 17 и части первой статьи 34 Основ об осуществле-
нии нотариальной палатой организационно - контрольных функций в сфере нотариальной дея-
тельности.
2. Нотариат в Российской Федерации служит целям защиты прав и законных интересов гра-
ждан и юридических лиц, обеспечивая совершение нотариусами, работающими в государствен-
ных конторах или занимающимися частной практикой, предусмотренных законодательными ак-
тами нотариальных действий от имени Российской Федерации (статья 1 Основ), что гарантирует
доказательственную силу и публичное признание нотариально оформленных документов.
Осуществление нотариальных функций от имени государства предопределяет публич-
но - правовой нотариусов статус и обусловливает необходимость организации государством
эффективного контроля за их деятельностью, включая деятельность нотариусов, занимаю-
щихся частной практикой и в качестве таковых принадлежащих к лицам свободной профес-
сии. В связи с этим Основами законодательства Российской Федерации о нотариате предусматри-
вается создание во всех субъектах Российской Федерации нотариальных палат - некоммерческих
организаций, представляющих собой профессиональные объединения, которые основаны на обя-
зательном членстве нотариусов, занимающихся частной практикой, и организуют работу на прин-
ципах самоуправления в соответствии с федеральным законодательством, законодательством со-
ответствующего субъекта Российской Федерации и своим уставом (части первая, третья и четвер-
тая статьи 24).
Публично - правовое предназначение нотариальных палат проявляется прежде всего в
том, что они осуществляют контроль за исполнением нотариусами, занимающимися частной
практикой, своих профессиональных обязанностей, а также обращаются в суд с ходатайствами
или представлениями о лишении их права нотариальной деятельности за нарушение законода-
тельства (пункт 3 части пятой статьи 12, часть вторая статьи 17 и часть первая статьи 34 Основ).
Реализация нотариальной палатой такого рода полномочий предполагает обязательность
членства в ней нотариусов, занимающихся частной практикой (часть четвертая статьи 2 и
часть первая статьи 24 Основ). Последнее выступает в качестве установленного законодателем ус-
ловия их профессиональной деятельности. С момента наделения в определенном законом порядке
полномочиями по осуществлению частной нотариальной деятельности нотариус в силу закона
становится членом соответствующей нотариальной палаты как профессионального объединения,
на которое государство возлагает ответственность за обеспечение надлежащего качества нотари-
альных действий.
…
Именно в силу публичного предназначения нотариальных палат для их организации
неприемлем принцип добровольности, характерный для членства в других объединениях,
которые создаются исключительно на основе общности интересов граждан (статья 30 Кон-
ституции Российской Федерации, статья 117 Гражданского кодекса Российской Федерации, часть
1 статьи 3 Федерального закона "Об общественных объединениях").
Обязательность членства занимающихся частной практикой нотариусов в нотариальной па-
лате как условие занятия этой профессией не затрагивает ни конституционный принцип равенства,
ни конституционные права на свободу объединения и свободный выбор рода деятельности и про-
фессии (статьи 19, 30 и 37 Конституции Российской Федерации), поскольку государство вправе
устанавливать для всех граждан, желающих осуществлять публичную (в данном случае - нотари-
альную) деятельность, обязательные условия назначения на должность и пребывания в должности.
Аналогичная правовая позиция была сформулирована Конституционным Судом Российской
Федерации в Постановлении от 28 января 1997 года по делу о проверке конституционности части
четвертой статьи 47 УПК РСФСР: государство, обеспечивая оказание гражданам различных видов
юридической помощи, обязано устанавливать с этой целью определенные профессиональные и
238
иные требования; к компетенции законодателя относится и определение соответствующих усло-
вий допуска тех или иных лиц к профессиональной юридической деятельности с учетом ее пуб-
личной значимости.
Это тем более оправдано, когда такая деятельность осуществляется от имени государства,
что имеет место при совершении нотариальных действий. Кроме того, членство в нотариальной
палате не препятствует нотариусам, занимающимся частной практикой, участвовать в создании
других объединений (общественных, профессиональных союзов и т.п.), основанных на принципе
добровольного членства, однако такие объединения не вправе осуществлять установленные Осно-
вами для нотариальных палат властные организационно - контрольные полномочия.
Невыполнение занимающимся частной практикой нотариусом требований, связанных с обя-
зательным членством в нотариальной палате, является нарушением законодательства и как тако-
вое может повлечь прекращение судом его деятельности. Однако членство в нотариальной палате
и связанное с ним право осуществления частной нотариальной деятельности не должны ставиться
в зависимость от каких-либо иных, не установленных законом, условий, в частности от уплаты не
предусмотренных Основами вступительных взносов.
3. Возложение на нотариальные палаты обязанности контролировать, исходя из публичных
интересов, профессиональную деятельность своих членов и реагировать на выявленные наруше-
ния законодательства свидетельствует, по мнению заявителей, о наделении негосударственных
органов государственными (контрольными) полномочиями и потому не соответствует положени-
ям статей 3 и 11 Конституции Российской Федерации об осуществлении государственной власти
органами государства.
Между тем Конституция Российской Федерации, в том числе указанные конституционные
нормы, не запрещает государству передавать отдельные полномочия исполнительных орга-
нов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении функций пуб-
личной власти. По смыслу ее статей 78 (части 2 и 3) и 132 (часть 2), такая передача возможна при
условии, что это не противоречит Конституции Российской Федерации и федеральным законам.
Наделение государством нотариальных палат в соответствии с законом отдельными управ-
ленческими и контрольными полномочиями в целях обеспечения в нотариальной деятельности
гарантий прав и свобод граждан не противоречит Конституции Российской Федерации. Ее статьи
45 (часть 1) и 48 (часть 1), закрепляя обязанность государства гарантировать защиту прав и сво-
бод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не связывают за-
конодателя в выборе путей выполнения указанной обязанности. Им, в частности, определяются и
способы контроля со стороны нотариальных палат за деятельностью нотариусов, занимающихся
частной практикой. Предусмотренные Основами законодательства Российской Федерации о нота-
риате способы контроля согласуются с международной практикой: резолюция Европейского пар-
ламента от 18 января 1994 года характеризует профессию нотариуса как публичную службу, кон-
тролируемую государством или органом, действующим на основании устава и наделенным соот-
ветствующими полномочиями от имени государства.
Вместе с тем контрольные полномочия нотариальных палат, закрепленные в оспариваемых
положениях Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (пункт 3 части пятой ста-
тьи 12, часть вторая статьи 17 и часть первая статьи 34), не исключают существование и иного го-
сударственного контроля за деятельностью как нотариусов, так и нотариальных палат: органы юс-
тиции регистрируют уставы нотариальных палат и, следовательно, проверяют их соответствие за-
кону, а также совместно с нотариальными палатами осуществляют контроль за исполнением нота-
риусами, занимающимися частной практикой, правил нотариального делопроизводства (часть
вторая статьи 9, статья 33 Основ); выполнение нотариальной палатой предписанных законом обя-
занностей поднадзорно прокуратуре (пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 21 Федерального закона "О
прокуратуре Российской Федерации"), подконтрольно органам государственной статистики и на-
логовым органам (статьи 32 и 33 Федерального закона "О некоммерческих организациях"). Отказ
нотариуса совершить нотариальное действие или неправильное совершение им нотариального
действия обжалуются в судебном порядке (статья 49 Основ); кроме того, в соответствии со стать-
ей 46 (часть 2) Конституции Российской Федерации и на основании Закона Российской Федерации
"Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" суды во вся-
ком случае вправе рассмотреть вопрос и о законности действий или решений нотариальных палат.
239
4. Основы законодательства Российской Федерации о нотариате содержат значительный пе-
речень вопросов, разрешаемых совместно органами юстиции и нотариальными палатами, в том
числе об учреждении и ликвидации должности нотариуса, определении количества должностей в
нотариальном округе (части первая и вторая статьи 12). Администрация Владимирской области
усматривает неконституционность названных положений также и в том, что ими не предусмотре-
ны правовые механизмы устранения возникающих при этом разногласий.
Отсутствие механизма урегулирования возможных разногласий между нотариальными пала-
тами и органами юстиции по подлежащим совместному разрешению вопросам может приводить
на практике к нарушению прав лиц, заинтересованных в занятии нотариальной деятельностью,
дефициту нотариальных услуг и другим негативным последствиям, на которые указывали заяви-
тели по данному делу. Однако это не является основанием для признания частей первой и второй
статьи 12 Основ противоречащими Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьям 3
и 11. Проблема обеспечения соответствующего законодательного регулирования должна быть ре-
шена законодателем.
Исходя из … Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Признать положения части четвертой статьи 2 и части первой статьи 24 Основ законода-
тельства Российской Федерации о нотариате об обязательности членства в нотариальной палате
нотариусов, занимающихся частной практикой, как условии их профессиональной деятельности,
связанной с осуществлением публичных (государственных) функций, не противоречащими Кон-
2. Признать положения частей первой и второй, пункта 3 части пятой статьи 12, части второй
статьи 17 и части первой статьи 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате,
возлагающие на нотариальную палату полномочия по организации деятельности нотариата, в том
числе по учреждению и ликвидации должности нотариуса, определению числа должностей в но-
тариальном округе и осуществлению контроля за исполнением нотариусами, занимающимися ча-
стной практикой, профессиональных обязанностей, не противоречащими Конституции Россий-
3. Федеральному Собранию при совершенствовании законодательства Российской Федера-
ции о нотариате надлежит урегулировать механизм взаимодействия между нотариальными пала-
тами и органами юстиции.
…
240
44.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ЧАСТИ 4

СТАТЬИ 28 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ КОМИ "О ГОСУДАРСТВЕННОЙ
СЛУЖБЕ РЕСПУБЛИКИ КОМИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности части 4 статьи 28 За-
кона Республики Коми от 25 марта 1996 года "О государственной службе Республики Коми".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы о проверке конститу-
ционности части 4 статьи 28 Закона Республики Коми "О государственной службе Республики
Коми".
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемая в запросе норма.
установил:
1. Законом Республики Коми "О государственной службе Республики Коми" предусмотрено,

что государственный служащий не вправе быть депутатом законодательного (представительного)
органа Российской Федерации, депутатом Государственного Совета Республики Коми, депутатом
местного представительного органа власти (пункт 2 части 1 статьи 11). Однако эти ограничения,
согласно части 4 статьи 28 Закона, не распространяются на государственных служащих, избран-
ных депутатами Государственного Совета Республики Коми и местных представительных органов
власти до вступления в силу данного Закона. Ныне действующий Государственный Совет Респуб-
лики Коми был сформирован до вступления в силу данного Закона, и 15 из 50 его депутатов (по
сведениям Государственного Совета Республики Коми) в настоящее время продолжают занимать
различные должности в исполнительных органах государственной власти Республики Коми.
По мнению Государственной Думы, положение части 4 статьи 28 Закона Республики Коми
"О государственной службе Республики Коми" противоречит закрепленному в статье 10 Консти-
туции Российской Федерации принципу разделения властей, который исключает возможность од-
новременного участия одного и того же гражданина (одних и тех же граждан) в деятельности ор-
ганов различных ветвей государственной власти.
2. Согласно статье 10 Конституции Российской Федерации государственная власть в Россий-
ской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и су-
дебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны.
Разделение властей относится к числу общих принципов демократического правового феде-
ративного государства. Закрепленное в Конституции Российской Федерации в качестве одной из
основ конституционного строя для Российской Федерации в целом, оно обязательно не только для
федерального уровня, но и для организации государственной власти в субъектах Российской Фе-
дерации, на что указывалось в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от
18 января 1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного
Закона) Алтайского края.
Принцип разделения властей предполагает не только распределение властных полно-
мочий между органами различных ветвей государственной власти, но и взаимное уравнове-
шивание ветвей власти, невозможность ни для одной из них подчинить себе другие. В том
виде, как он закреплен в Конституции Российской Федерации, данный принцип не допускает
сосредоточения функций различных ветвей власти в одном органе, а следовательно, и со-
вмещения депутатского мандата с занятием должности на государственной службе. Из этого
требования исходил федеральный законодатель, установив в Федеральном законе от 31 июля 1995
года "Об основах государственной службы Российской Федерации", что государственный служа-
241
щий не вправе быть депутатом законодательного (представительного) органа Российской Федера-
ции, законодательных (представительных) органов субъектов Российской Федерации, органов ме-
стного самоуправления (подпункт 2 пункта 1 статьи 11).
3. Конституция Российской Федерации закрепляет в статье 77 (часть 1) право субъектов Рос-
сийской Федерации устанавливать свою систему органов государственной власти самостоятельно,
но в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принци-
пами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, уста-
новленными федеральным законом.
Конституция Республики Коми также предусматривает, что государственная власть в Рес-
публике Коми осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и су-
дебную (часть первая статьи 8), что законы и иные правовые акты Республики Коми не могут про-
тиворечить законам, принятым федеральными органами государственной власти в соответствии с
полномочиями Российской Федерации (часть первая статьи 65), и что Республика Коми самостоя-
тельно определяет систему органов государственной власти республики в соответствии с основа-
ми конституционного строя, общими принципами организации представительных и исполнитель-
ных органов государственной власти в Российской Федерации и законодательством Республики
Коми (часть первая статьи 66).
По смыслу статей 15 (часть 1), 66 (часть 1), 72 (пункт "н") и 76 (части 1, 2 и 5) Конституции
Российской Федерации, субъект Российской Федерации вправе принимать законы, регламенти-
рующие организацию и деятельность собственных органов государственной власти, но такие за-
коны не должны противоречить Конституции Российской Федерации и соответствующим феде-
ральным законам.
Законодатель Республики Коми, руководствуясь указанными статьями Конституции Россий-
ской Федерации и Федеральным законом "Об основах государственной службы Российской Феде-
рации", закрепил в Законе Республики Коми "О государственной службе Республики Коми" в ка-
честве принципов государственной службы разделение законодательной, исполнительной и су-
дебной властей (пункт 4 статьи 5) и единство основных требований, предъявляемых к государст-
венной службе (пункт 7 статьи 5), одним из которых является запрет для государственного слу-
жащего быть депутатом законодательного (представительного) органа Российской Федерации, де-
путатом Государственного Совета Республики Коми, депутатом местного представительного ор-
гана власти (пункт 2 части 1 статьи 11).
4. Как следует из объяснения представителя Государственного Совета Республики Коми,
включая оспариваемую норму Закона Республики Коми "О государственной службе Республики
Коми" в его главу VI "Заключительные и переходные положения", законодатель Республики Коми
основывался на пункте 9 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конститу-
ции Российской Федерации, согласно которому депутат Государственной Думы первого созыва
может одновременно являться членом Правительства Российской Федерации.
Между тем эта конституционная норма носит строго целевой и временный характер, - она
распространяется только на депутатов Государственной Думы первого созыва. Никаких исключе-
ний для органов государственной власти субъектов Российской Федерации Конституция Россий-
ской Федерации не предусматривает. Не предусмотрены они и Конституцией Республики Коми, а
также Конституционным законом Республики Коми от 17 февраля 1994 года "О порядке введения
в действие Конституции Республики Коми".
Следовательно, допустив, даже временно, совмещение государственной службы с осуществ-
лением депутатских полномочий, законодатель Республики Коми нарушил требования не только
Конституции Российской Федерации и Федерального закона "Об основах государственной служ-
бы Российской Федерации", но и Конституции Республики Коми.
5. Из статьи 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации и части третьей статьи 79 Фе-
дерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" следует,
что часть 4 статьи 28 Закона Республики Коми "О государственной службе Республики Коми", как
противоречащая Конституции Российской Федерации, утрачивает силу. Это означает, что госу-
дарственные служащие, в настоящее время являющиеся депутатами Государственного Совета
Республики Коми, далее не вправе совмещать государственную службу с осуществлением депу-
татских полномочий и должны сделать соответствующий выбор, а органы законодательной и ис-
242
полнительной власти Республики Коми - в кратчайший срок обеспечить прекращение такого со-
вмещения.
1. Признать часть 4 статьи 28 Закона Республики Коми "О государственной службе Респуб-
лики Коми" не соответствующей Конституции Российской Федерации, ее статьям 10, 72 (пункт
"н"), 76 (часть 5) и 77 (часть 1).
2. Органам законодательной и исполнительной власти Республики Коми надлежит принять
незамедлительные меры к прекращению, в соответствии с настоящим Постановлением, совмеще-
ния государственной службы с осуществлением депутатских полномочий.
Решения Государственного Совета Республики Коми, принятые до вступления в силу на-
стоящего Постановления, не подлежат пересмотру в связи с признанием части 4 статьи 28 Закона
Республики Коми "О государственной службе Республики Коми" не соответствующей Конститу-
…
243
45.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ

125, 126 И 127 КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании отдельных положений статей 125, 126 и
Поводом к рассмотрению дела явились запрос Законодательного Собрания Республики Ка-
релия о толковании статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации и запрос Государ-
ственного Совета Республики Коми о толковании пункта "б" части 2 статьи 125 Конституции Рос-
…
Заслушав сообщение судьи - докладчика Т.Г. Морщаковой… Конституционный Суд Россий-
1. В запросе Законодательного Собрания Республики Карелия указывается, что в результате
неопределенности в понимании компетенции судов, установленной статьями 125, 126 и 127 Кон-
ституции Российской Федерации, в правоприменительной практике имеют место случаи призна-
ния неконституционными нормативных актов, перечисленных в пунктах "а" и "б" части 2 и в час-
ти 4 статьи 125, иными помимо Конституционного Суда Российской Федерации судами. По мне-
нию же заявителя, проверка конституционности этих актов относится к исключительной компе-
тенции Конституционного Суда Российской Федерации. Аналогичная позиция изложена в запросе
Государственного Совета Республики Коми.
Исходя из этого, предметом толкования в данном деле являются положения статьи 125 Кон-
ституции Российской Федерации, согласно которым Конституционный Суд Российской Федера-
ции проверяет конституционность названных в пунктах "а" и "б" части 2 и в части 4 данной статьи
нормативных актов, которые в случае признания их неконституционными утрачивают юридиче-
скую силу (часть 6 статьи 125), в соотношении с положениями статей 126 и 127 Конституции Рос-
сийской Федерации, которые закрепляют полномочия Верховного Суда Российской Федерации
как высшего судебного органа по гражданским, уголовным, административным и иным делам и
Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации как высшего судебного органа по разреше-
нию экономических споров и иных дел и тем самым определяют в общем виде компетенцию соот-
ветственно судов общей юрисдикции и арбитражных судов. В связи с этим надлежит выявить, вы-
текает ли из подлежащих толкованию положений полномочие судов общей юрисдикции и арбит-
ражных судов проверять конституционность указанных нормативных актов и признавать их не-
действующими, т.е. утрачивающими юридическую силу. Таким образом, рамки настоящего тол-
кования определяются целью разграничения компетенции в области нормоконтроля между Кон-
ституционным Судом Российской Федерации и другими судами.
…
2. Основополагающее значение для настоящего толкования имеют положения Конституции
Российской Федерации, провозглашающие высшую юридическую силу конституционных норм,
непосредственное действие Конституции Российской Федерации (статья 15), в том числе в облас-
ти прав и свобод, обеспечиваемых правосудием (статья 18), в котором реализуется их судебная
защита (статья 46). Из указанных конституционных норм вытекает, что требование о непосредст-
венном применении Конституции Российской Федерации обращено ко всем судам, которые в со-
ответствии с главой 7 Конституции Российской Федерации независимо осуществляют судебную
власть в пределах своей компетенции и в формах судопроизводства, установленных данной гла-
вой.
Ее статья 125 содержит специальные предписания, которые возлагают на особый орган пра-
восудия - Конституционный Суд Российской Федерации полномочия по осуществлению проверки
конституционности перечисленных в ней нормативных актов, которая может повлечь утрату ими
244
юридической силы. Другие судебные органы Конституция Российской Федерации такими полно-
мочиями не наделяет.
Определяя компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации, Конституция Рос-
сийской Федерации исходит из обязательности ее осуществления в специфической форме право-
судия - конституционном судопроизводстве и поэтому устанавливает основные признаки этой
формы, а именно круг предметов проверки и инициаторов рассмотрения дел, связанные с этим ви-
ды процедур и юридические последствия принимаемых решений. В отношении других судов та-
кая регламентация на конституционном уровне отсутствует. Следовательно, Конституция Россий-
ской Федерации не предполагает и проверку ими конституционности нормативных актов, которые
перечислены в ее статье 125 в качестве предмета нормоконтроля со стороны Конституционного
Суда Российской Федерации.
Таким образом, поскольку указанные полномочия Конституционного Суда Российской Фе-
дерации закреплены специально и поскольку для их осуществления именно этим органом судеб-
ной власти предусмотрена особая форма правосудия - конституционное судопроизводство, то
осуществление другими судами аналогичных полномочий без их конституционного закрепления и
вне таких форм исключается.
Это вытекает также из общего принципа правосудия, согласно которому надлежащим судом
для рассмотрения дела признается суд, созданный и действующий на основании закона (статья 6
Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод), что подразумевает закрепле-
ние в Конституции и принятом в соответствии с нею законе правомочий различных судов. Данный
принцип находит свое выражение в статьях 47, 118, 120 и 128 Конституции Российской Федера-
ции и лежит в основе определения предметной, территориальной и инстанционной подсудности
дел, а также разграничения видов судебной юрисдикции. Применительно к осуществлению ком-
петенции по судебной проверке конституционности актов надлежащий суд устанавливается толь-
ко Конституцией и другим законом устанавливаться не может.
3. В статьях 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации последовательно развивает-
ся логика ее статьи 118, согласно которой судебная власть осуществляется посредством конститу-
ционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства. Именно исходя из
того, что конституционное судопроизводство в соответствии со статьей 125 возложено на Консти-
туционный Суд Российской Федерации, в статьях 126 и 127 определено, что к полномочиям дру-
гих судов отнесено судопроизводство по гражданским, уголовным, административным делам и по
разрешению экономических споров.
Перечень полномочий судов общей юрисдикции и арбитражных судов не является закрытым,
поскольку статьи 126 и 127 допускают рассмотрение ими и иных, не названных в этих конститу-
ционных нормах категорий дел, что связано с возможностью введения (на основании статьи 128
Конституции Российской Федерации) новых судебных процедур, не нашедших закрепления в дей-
ствующей Конституции Российской Федерации. Однако это ни в коей мере не предполагает осу-
ществления судами общей юрисдикции и арбитражными судами проверки конституционности
нормативных актов, перечисленных в статье 125 Конституции Российской Федерации, поскольку
она прямо возлагает данную функцию на Конституционный Суд Российской Федерации.
4. Правомочием по проверке конституционности указанных нормативных актов наделен
только Конституционный Суд Российской Федерации, который осуществляет ее в особой судеб-
ной процедуре конституционного судопроизводства. Это обусловлено тем, что решения Консти-
туционного Суда Российской Федерации, в результате которых неконституционные норма-
тивные акты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени,
пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, та-
кое же, как нормативные акты, общее значение, не присущее правоприменительным по сво-
ей природе актам судов общей юрисдикции и арбитражных судов.
В то же время Конституционный Суд Российской Федерации, принимая решение по делу,
оценивает также смысл, придаваемый рассматриваемому нормативному акту сложившейся судеб-
ной практикой. Таким образом он выражает свое отношение как к позиции законодателя или ино-
го нормотворческого органа, так и к ее пониманию правоприменителем, основываясь при этом на
толковании положений Конституции Российской Федерации, в сфере которого, по смыслу ее ста-
тьи 125 (части 5 и 6), только Конституционный Суд Российской Федерации выносит официальные
245
решения, имеющие общеобязательное значение. Поэтому его постановления являются оконча-
тельными, не могут быть пересмотрены другими органами или преодолены путем повторного
принятия отвергнутого неконституционного акта, а также обязывают всех правоприменителей,
включая другие суды, действовать в соответствии с правовыми позициями Конституционного Су-
да Российской Федерации.
Решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов не обладают такой юридической
силой. Они не обязательны для других судов по другим делам, так как суды самостоятельно тол-
куют подлежащие применению нормативные предписания, следуя при этом Конституции Россий-
ской Федерации и федеральному закону (статья 120, часть 1, Конституции Российской Федера-
ции). Решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов могут быть оспорены в установ-
ленных федеральным законом процессуальных формах. Кроме того, не предусмотрена обязатель-
ность официального опубликования этих решений, что в силу статьи 15 (часть 3) Конституции
Российской Федерации, согласно которой применению подлежат только официально опублико-
ванные акты, также исключает для других правоприменителей и обязательность следования им
при разрешении других дел. Возможность опубликования отдельных судебных решений или из-
влечений из них не является достаточной гарантией для реализации указанной конституционной
нормы.
В силу изложенного согласно Конституции Российской Федерации решения судов общей
юрисдикции и арбитражных судов не признаются адекватным средством для лишения норматив-
ных актов, названных в ее статье 125 (пункты "а" и "б" части 2 и часть 4), юридической силы в
связи с их неконституционностью.
5. Отсутствие у судов общей юрисдикции и арбитражных судов правомочия признавать ука-
занные нормативные акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому
недействующими прямо вытекает и из части 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации,
которая относит Верховный Суд Российской Федерации и Высший Арбитражный Суд Российской
Федерации к субъектам обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с запросами о
проверке (вне связи с рассмотрением конкретного дела, т.е. в порядке абстрактного нормоконтро-
ля) конституционности нормативных актов, перечисленных в пунктах "а" и "б" части 2 данной
статьи. Кроме того, согласно ее части 4 Конституционный Суд Российской Федерации по запро-
сам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в
конкретном деле.
Таким образом, на конституционном уровне закреплено, что выводы других судов о некон-
ституционности закона не могут сами по себе послужить основанием для его официального при-
знания не соответствующим Конституции Российской Федерации и утрачивающим юридическую
силу. В аспекте взаимодействия судов различных видов юрисдикции и разграничения их компе-
тенции по выявлению неконституционных законов исключение последних из числа действующих
актов является совокупным результатом реализации, с одной стороны, обязанности общих судов
поставить вопрос о конституционности закона перед Конституционным Судом Российской Феде-
рации, а с другой - обязанности последнего окончательно разрешить этот вопрос.
Предусмотренное статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации обращение
иных судов в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке конституцион-
ности примененного или подлежащего применению в конкретном деле закона, если суд приходит
к выводу о несоответствии закона Конституции Российской Федерации, не может рассматри-
ваться только как его право, - суд обязан обратиться с таким запросом, чтобы не соответст-
вующий Конституции Российской Федерации акт был лишен юридической силы (часть 6 статьи
125) в конституционно установленном порядке, что исключило бы его дальнейшее применение.
Данная обязанность судов вытекает из возложенного на них, как на независимые органы правосу-
дия, конституционного полномочия обеспечивать судебную защиту прав и свобод человека,
включая равенство перед законом и судом (статьи 18, 19 и 46), подчиняясь при этом Конституции
Российской Федерации и федеральному закону (статья 120).
Отказ от применения в конкретном деле закона, неконституционного с точки зрения суда, без
обращения в связи с этим в Конституционный Суд Российской Федерации противоречил бы и
конституционным положениям, согласно которым законы действуют единообразно на всей терри-
тории Российской Федерации (статьи 4, 15 и 76), и в то же время ставил бы под сомнение верхо-
246
венство Конституции Российской Федерации, так как оно не может быть реализовано, если допус-
кается разноречивое толкование различными судами конституционных норм. Именно поэтому об-
ращение в Конституционный Суд Российской Федерации обязательно и в тех случаях, когда суд
при рассмотрении конкретного дела приходит к выводу о неконституционности закона, который
принят до вступления в силу Конституции Российской Федерации и применение которого должно
быть исключено в соответствии с пунктом 2 ее Заключительных и переходных положений.
Обязанность судов в случаях, если они приходят к выводу о неконституционности закона,
для официального подтверждения его неконституционности обращаться в Конституционный Суд
Российской Федерации не ограничивает непосредственное применение ими Конституции Россий-
ской Федерации, которое призвано обеспечивать реализацию конституционных норм прежде все-
го при отсутствии их законодательной конкретизации. Если же закон, который должен был бы
быть применен в конкретном деле, по мнению суда, не соответствует Конституции Российской
Федерации и тем самым препятствует реализации ее положений, то для обеспечения непосредст-
венного действия Конституции Российской Федерации во всех случаях, в том числе и когда дело
разрешено судом на основании конкретной конституционной нормы, требуется лишение такого
закона юридической силы в предусмотренном статьей 125 Конституции Российской Федерации
порядке конституционного судопроизводства.
Устранение неконституционного закона из системы правовых актов не может быть достиг-
нуто ни путем разрешения дел в порядке гражданского, административного или уголовного судо-
производства, ни путем разъяснений по вопросам судебной практики, которые в соответствии со
статьями 126 и 127 Конституции Российской Федерации дают Пленумы Верховного Суда Россий-
ской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Последние не вправе оп-
ределять какой-либо иной порядок обеспечения непосредственного применения Конституции Рос-
сийской Федерации при разрешении конкретных дел, чем предусмотренный ею, а также феде-
ральным конституционным законом.
6. Статья 125 Конституции Российской Федерации, определяя полномочия Конституционно-
го Суда Российской Федерации, не ограничивает правомочий других судов самостоятельно ре-
шать, руководствуясь статьей 120 (часть 2) в ее взаимосвязи со статьей 76 (части 3, 5 и 6) Консти-
туции Российской Федерации, какой закон подлежит применению в рассматриваемом деле в слу-
чаях противоречия между законами, обнаружения в правовом регулировании пробелов либо фак-
тически утративших силу, но не отмененных в установленном порядке норм. При этом, однако,
суд может не применить федеральный закон или закон субъекта Российской Федерации, но не
вправе признавать их недействующими.
Из статьи 76 Конституции Российской Федерации, регулирующей принципы разрешения
коллизий между нормативными актами различного уровня, не вытекает и правомочие федераль-
ных судов признавать нормативные акты субъектов Российской Федерации не соответствующими
их конституциям (уставам). Осуществление указанной функции, влекущее лишение нормативных
актов субъектов Российской Федерации юридической силы, по смыслу статей 5 (часть 2), 73 и 118
Конституции Российской Федерации, возможно лишь органами конституционного судопроизвод-
ства, если такое их правомочие предусматривается конституциями (уставами) субъектов Россий-
7. Конституционное закрепление исключительного полномочия Конституционного Суда
Российской Федерации по проверке конституционности нормативных актов, перечисленных в ста-
тье 125 (пункты "а" и "б" части 2) Конституции Российской Федерации, не затрагивает положение
ее статьи 120 (часть 2), согласно которому другие суды, установив при рассмотрении дела несоот-
ветствие акта государственного органа закону, принимают решение в соответствии с законом.
Непосредственно из Конституции Российской Федерации не вытекает также, что суды впра-
ве вне связи с рассмотрением конкретного дела осуществлять нормоконтроль в отношении норма-
тивных актов, перечисленных в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2), и признавать их недейст-
вующими в связи с несоответствием иному акту, имеющему большую юридическую силу. В то же
время статьи 76, 118, 120, 125, 126, 127 и 128 Конституции Российской Федерации не исключают
права законодателя специально предусматривать осуществление судами общей юрисдикции и ар-
битражными судами в порядке административного судопроизводства полномочий по проверке со-
ответствия перечисленных в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2) нормативных актов ниже уровня
247
федерального закона иному, имеющему большую юридическую силу акту, кроме Конституции
Российской Федерации. Однако признание недействующими названных в статье 125 Конституции
Российской Федерации актов ниже уровня федерального закона невозможно вне четкой регламен-
тации принятия таких решений.
Осуществленная в статье 125 конституционная регламентация компетенции Конституцион-
ного Суда Российской Федерации указывает и на те общие требования, которым должно отвечать
правовое регулирование принятия иными судами решений о признании перечисленных в ней ак-
тов недействующими. Им должны определяться предметная, территориальная и инстанционная
подсудность дел, субъекты, управомоченные обращаться в суд с соответствующим требованием,
основания обращения, виды актов, подлежащих проверке судами, правила, обеспечивающие юри-
дическую силу судебных решений как обязательных для правоприменителей по всем другим де-
лам, в том числе в соответствии с требованием статьи 15 (часть 3) Конституции Российской Феде-
рации, по смыслу которой прекращение действия любых нормативных положений, затрагиваю-
щих права, свободы и обязанности граждан, невозможно без официального опубликования для
всеобщего сведения судебных решений, аннулирующих такие нормы.
Из статей 71 (пункт "о"), 118 (часть 3) и 128 Конституции Российской Федерации в их сово-
купности вытекает, что впредь соответствующие полномочия судов могут устанавливаться только
федеральным конституционным законом. В отсутствие указанного регулирования суды общей
юрисдикции и арбитражные суды не обладают полномочиями по прекращению юридической си-
лы нормативных актов, перечисленных в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2) Конституции Рос-
сийской Федерации. Вместе с тем и при наличии закрепленных таким образом полномочий других
судов не исключается - исходя из приоритета Конституции Российской Федерации - проверка кон-
ституционности этих актов Конституционным Судом Российской Федерации.
На основании… Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Предусмотренное статьей 125 Конституции Российской Федерации полномочие по разре-
шению дел о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов, норматив-
ных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации, Государственной Думы, Прави-
тельства Российской Федерации, конституций республик, уставов, а также законов и иных норма-
тивных актов субъектов Российской Федерации, изданных по вопросам, относящимся к ведению
органов государственной власти Российской Федерации и совместному ведению органов государ-
ственной власти Российской Федерации и органов государственной власти субъектов Российской
Федерации, относится к компетенции только Конституционного Суда Российской Федерации. По
смыслу статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, суды общей юрисдикции и ар-
битражные суды не могут признавать названные в ее статье 125 (пункты "а" и "б" части 2 и часть
4) акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому утрачивающими
юридическую силу.
2. Суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя к выводу о несоответствии Консти-
туции Российской Федерации федерального закона или закона субъекта Российской Федерации,
не вправе применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд Россий-
ской Федерации с запросом о проверке конституционности этого закона. Обязанность обратиться
в Конституционный Суд Российской Федерации с таким запросом, по смыслу частей 2 и 4 статьи
125 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 2, 15, 18, 19, 47, 118 и 120,
существует независимо от того, было ли разрешено дело, рассматриваемое судом, отказавшимся
от применения неконституционного, по его мнению, закона на основе непосредственно дейст-
вующих норм Конституции Российской Федерации.
3. Статьи 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации не исключают возможности
осуществления судами общей юрисдикции и арбитражными судами вне связи с рассмотрением
конкретного дела проверки соответствия перечисленных в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2)
Конституции Российской Федерации нормативных актов ниже уровня федерального закона ино-
му, имеющему большую юридическую силу акту, кроме Конституции Российской Федерации.
Такие полномочия судов могут быть установлены федеральным конституционным законом, с
тем чтобы в нем были закреплены виды нормативных актов, подлежащих проверке судами, пра-
вила о предметной, территориальной и инстанционной подсудности таких дел, субъекты, управо-
моченные обращаться в суд с требованием о проверке законности актов, обязательность решений
248
судов по результатам проверки акта для всех правоприменителей по другим делам. Иначе суды не
вправе признавать незаконными и в связи с этим утрачивающими юридическую силу акты ниже
уровня федерального закона, перечисленные в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2) Конституции
…
249
46.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОСТАНОВЛЕНИЙ ПРАВИТЕЛЬСТВА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ 26 СЕНТЯБРЯ 1995 ГОДА N 962
"О ВЗИМАНИИ ПЛАТЫ С ВЛАДЕЛЬЦЕВ ИЛИ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ
АВТОМОБИЛЬНОГО ТРАНСПОРТА, ПЕРЕВОЗЯЩЕГО ТЯЖЕЛОВЕСНЫЕ
ГРУЗЫ, ПРИ ПРОЕЗДЕ ПО АВТОМОБИЛЬНЫМ ДОРОГАМ ОБЩЕГО
ПОЛЬЗОВАНИЯ" И ОТ 14 ОКТЯБРЯ 1996 ГОДА N 1211
"ОБ УСТАНОВЛЕНИИ ВРЕМЕННЫХ СТАВОК ПЛАТЫ ЗА ПРОВОЗ
ТЯЖЕЛОВЕСНЫХ ГРУЗОВ ПО ФЕДЕРАЛЬНЫМ АВТОМОБИЛЬНЫМ
ДОРОГАМ И ИСПОЛЬЗОВАНИИ СРЕДСТВ, ПОЛУЧАЕМЫХ
ОТ ВЗИМАНИЯ ЭТОЙ ПЛАТЫ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Постановлений Пра-
вительства Российской Федерации от 26 сентября 1995 года N 962 "О взимании платы с владель-
цев или пользователей автомобильного транспорта, перевозящего тяжеловесные грузы, при проез-
де по автомобильным дорогам общего пользования" и от 14 октября 1996 года N 1211 "Об уста-
новлении временных ставок платы за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобиль-
ным дорогам и использовании средств, получаемых от взимания этой платы".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Председателя Правительства Республики Ка-
релия о проверке конституционности названных Постановлений Правительства Российской Феде-
рации, а также утвержденных Министром транспорта Российской Федерации Инструкции по пе-
ревозке крупногабаритных и тяжеловесных грузов автомобильным транспортом по дорогам Рос-
сийской Федерации и Положения о порядке компенсации ущерба, наносимого тяжеловесными ав-
тотранспортными средствами при проезде по федеральным автомобильным дорогам.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Ю.Д. Рудкина… Конституционный Суд Российской
1. Как следует из запроса, заявитель оспаривает конституционность Постановлений Прави-
тельства Российской Федерации "О взимании платы с владельцев или пользователей автомобиль-
ного транспорта, перевозящего тяжеловесные грузы, при проезде по автомобильным дорогам об-
щего пользования" и "Об установлении временных ставок платы за провоз тяжеловесных грузов
по федеральным автомобильным дорогам и использовании средств, получаемых от взимания этой
платы", поскольку полагает, что характеристики введенного ими платежа, а именно: плательщики,
ставка оплаты, порядок ее дифференциации, зачисление в Федеральный дорожный фонд, позво-
ляют сделать вывод о том, что Правительством Российской Федерации фактически установлен но-
вый вид налога, а значит, оно вышло за пределы своей компетенции, чем нарушило статьи 57, 75
(часть 3) и 115 (часть 1) Конституции Российской Федерации. Таким образом, в данном деле оспа-
риваемые акты подлежат проверке именно с точки зрения установленного Конституцией Россий-
ской Федерации разграничения компетенции между Правительством Российской Федерации и
Федеральным Собранием как законодательным органом. В связи с этим Конституционный Суд
Российской Федерации в данном деле не рассматривает положения оспариваемых актов, затраги-
вающие полномочия органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Кроме
того, не могут быть предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по-
ложения оспариваемых актов, регулирующие вопросы, не получившие разрешения в Конституции
Российской Федерации, а также по своему характеру и значению не относящиеся к числу консти-
туционных.
Заявитель также указывает на ряд противоречий между оспариваемыми Постановлениями
Правительства Российской Федерации и Гражданским кодексом Российской Федерации. Однако в
компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации установление соответствия поло-
жений подзаконных нормативных актов законам не входит.
250
Кроме того, в запросе оспаривается конституционность утвержденных Министром транспор-
та Российской Федерации Инструкции по перевозке крупногабаритных и тяжеловесных грузов
автомобильным транспортом по дорогам Российской Федерации (в части платы за провоз тяжело-
весных грузов) и Положения о порядке компенсации ущерба, наносимого тяжеловесными авто-
транспортными средствами при проезде по федеральным автомобильным дорогам. Конституци-
онность этих актов, принятых во исполнение оспариваемых Постановлений Правительства Рос-
сийской Федерации, также не подлежит проверке Конституционным Судом Российской Федера-
ции, поскольку в его компетенцию не входит рассмотрение вопроса о соответствии Конституции
Российской Федерации ведомственных нормативных актов.
2. Решение вопроса о том, относится ли к компетенции Правительства Российской Федера-
ции установление платы за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобильным дорогам,
требует, прежде всего, определения ее правовой природы. Данная плата имеет целевую направ-
ленность - она предназначена для возмещения особых расходов публичной власти по содержанию,
ремонту, реконструкции и строительству федеральных автомобильных дорог. Целевую направ-
ленность могут иметь и налоговые платежи, в частности налоги, зачисляемые в Федеральный до-
рожный фонд. Однако плата, введенная оспариваемыми Постановлениями Правительства Россий-
ской Федерации, хотя и зачисляется в этот фонд, в отличие от других поступающих в него плате-
жей имеет определенную специфику, обусловленную ее объектом - перевозкой именно тяжело-
весных грузов.
При обычных условиях эксплуатации, не связанных с провозом таких грузов, ухудшение ка-
чества дорожного полотна также требует принятия мер по его восстановлению, но ограничивается
рамками планировавшейся при строительстве дорог их амортизации, с учетом которой были уста-
новлены налоговые платежи в дорожные фонды. Перевозка тяжеловесных грузов приводит к
преждевременному износу дорожного полотна, что наносит дополнительный ущерб объектам фе-
деральной собственности, а также влечет дополнительные затраты, связанные с организацией
пропуска движения и осуществлением надзора за техническим состоянием путей следования гру-
за. Такие - сверхнормативные - расходы должны возмещаться не за счет налога с пользователей
автомобильных дорог, поступающего в Федеральный дорожный фонд, а за счет платежей, взимае-
мых с заинтересованных в особых условиях транспортировки грузов владельцев (пользователей)
соответствующих автотранспортных средств. Именно с этой целью Правительством Российской
Федерации введена плата за провоз тяжеловесных грузов.
В соответствии с Положением о порядке компенсации ущерба, наносимого тяжеловесными
автотранспортными средствами при проезде по федеральным автомобильным дорогам, устанавли-
вающим порядок применения оспариваемых Постановлений Правительства Российской Федера-
ции, и приложений к названному Положению расчет платы за провоз тяжеловесных грузов осуще-
ствляется исходя из полной массы автотранспортного средства, осевых масс, протяженности раз-
решенного маршрута движения. Учет этих параметров призван максимально индивидуализиро-
вать размер платы, с тем чтобы он соответствовал расчетному размеру ущерба и затрат, вплоть до
освобождения от нее. Целям индивидуализации платы за провоз тяжеловесных грузов служит
также порядок ее расчета, который производится, как следует из указанного Положения, в связи с
обращением конкретного субъекта, планирующего перевозку груза, за разрешением на нее.
Следовательно, плата за провоз тяжеловесных грузов в отличие от налоговых платежей не
отвечает признаку индивидуальной безвозмездности, поскольку именно ее плательщики получают
возможность использовать федеральные автомобильные дороги для решения своих хозяйственных
и иных задач на определяемых ими согласованных условиях и соразмерно произведенной оплате.
Таким образом, возникновение обязанности уплаты указанного платежа основано на не свойст-
венной налоговому платежу свободе выбора, в данном случае - выбора способа транспортировки
груза. Государство разрешает перевозчикам перевозить грузы наиболее удобным и выгодным для
них способом при условии, что они, осуществив в своих интересах перевозку грузов, возмещают
причиненный дорожному полотну ущерб и затраты, размер которых определяется индивидуально
на основе установленных параметров.
Неналоговая природа данного платежа выражается и в том, что последствием его неуплаты
является не принудительное изъятие соответствующих денежных средств в виде налоговой недо-
имки, а отказ в выдаче разрешения на перевозку тяжеловесных грузов, что влечет невозможность
251
перевозки. В случае же ее осуществления с нарушением обязанности произвести установленную
плату наступает ответственность, предусмотренная также не налоговым законодательством, а
статьей 126.1 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.
Плата за провоз тяжеловесных грузов, введенная оспариваемыми Постановлениями Прави-
тельства Российской Федерации, направляется в Федеральный дорожный фонд, консолидирован-
ный в федеральном бюджете. Однако это не является основанием для признания ее фискального
характера, поскольку согласно бюджетному законодательству пополнение бюджета осуществля-
ется не только на основе налоговых платежей. Законом Российской Федерации "О дорожных фон-
дах в Российской Федерации" (пункт 1 статьи 3) предусмотрено, что средства дорожных фондов
формируются как за счет налоговых платежей, так и за счет средств, поступающих от проведения
займов, лотерей, продажи акций, штрафных источников, добровольных взносов, а также из других
неналоговых источников, в том числе имеющих характер возмещения ущерба и затрат.
Изложенное свидетельствует о том, что на платеж, взимаемый с владельцев или пользовате-
лей автомобильного транспорта, перевозящего тяжеловесные грузы, при проезде по федеральным
автомобильным дорогам, не распространяется правовой режим налогового платежа, он не облада-
ет рядом признаков и элементов, присущих налоговому обязательству в его конституционно - пра-
вовом смысле, как он был определен Конституционным Судом Российской Федерации в Поста-
новлении от 11 ноября 1997 года по делу о проверке конституционности статьи 11.1 Закона Рос-
сийской Федерации от 1 апреля 1993 года "О Государственной границе Российской Федерации" в
редакции от 19 июля 1997 года, и, следовательно, не включается в систему налогов Российской
Федерации, устанавливаемую, согласно статье 75 (часть 3) Конституции Российской Федерации,
федеральным законом.
Поскольку плата за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобильным дорогам не
является налоговым платежом, на нее не распространяется требование статьи 57 Конституции
Российской Федерации об установлении налоговых платежей только законами, предполагающее
закрепление в них помимо наименования самого налогового платежа также существенных его
элементов.
3. Устанавливая плату за перевозку тяжеловесных грузов, Правительство Российской Феде-
рации тем самым стимулирует перевозчиков к использованию менее вредных для дорожного по-
лотна способов перевозки, что призвано способствовать нормальному функционированию феде-
ральных автомобильных дорог. Их содержание в постоянной технической исправности и готовно-
сти к эксплуатации служит целям обеспечения единства экономического пространства, свободно-
го перемещения товаров, мобилизационной готовности и обороноспособности страны, экологиче-
ской и общей безопасности населения, т.е. призвано гарантировать общественно значимые пуб-
личные интересы. Принимая в этих целях оспариваемые Постановления, Правительство Россий-
ской Федерации во исполнение своих конституционных полномочий (статья 115, часть 1, Консти-
туции Российской Федерации) действовало на основании Конституции Российской Федерации, ее
статьи 71 (пункт "и"), относящей пути сообщения к ведению Российской Федерации, статьи 110
(часть 1), возлагающей на Правительство Российской Федерации осуществление исполнительной
власти, к задачам которой относится, в частности, обеспечение нормального функционирования
федеральных путей сообщения, и статьи 114 (пункт "г" части 1), согласно которой Правительство
Российской Федерации осуществляет управление федеральной собственностью с учетом других
государственных интересов.
Вместе с тем согласно принципу разделения властей (статья 10 Конституции Российской Фе-
дерации) определение состава доходов и расходов бюджета традиционно относится к сфере зако-
нодательного регулирования. Плата за провоз тяжеловесных грузов является одним из источников
дохода Федерального дорожного фонда. Следовательно, предполагается, что взимание этой платы
должно допускаться федеральным законодателем. Законодатель, предусмотрев в пункте 1 статьи 3
Закона Российской Федерации "О дорожных фондах в Российской Федерации" и части первой
статьи 78 Федерального закона "О федеральном бюджете на 1998 год" помимо прямо названных в
этих законах иные источники поступлений в Федеральный дорожный фонд и установив в Феде-
ральном законе "О федеральном бюджете на 1998 год" объем "прочих поступлений", в том числе с
учетом платы за провоз тяжеловесных грузов, тем самым согласился с введением и взиманием
этой платы. Кроме того, Счетная палата Российской Федерации как постоянно действующий орган
252
государственного финансового контроля, образуемый Федеральным Собранием и подотчетный
ему, осуществляет от имени федерального законодателя контроль за своевременным исполнением
доходных статей федерального бюджета (абзац второй статьи 2 Федерального закона "О Счетной
палате Российской Федерации"), что включает в себя и контроль за поступлением платы, установ-
ленной оспариваемыми Постановлениями Правительства Российской Федерации.
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации с точки зрения раз-
граничения компетенции между Федеральным Собранием и Правительством Российской Федера-
ции Постановления Правительства Российской Федерации от 26 сентября 1995 года N 962 "О взи-
мании платы с владельцев или пользователей автомобильного транспорта, перевозящего тяжело-
весные грузы, при проезде по автомобильным дорогам общего пользования" и от 14 сентября 1996
года N 1211 "Об установлении временных ставок платы за провоз тяжеловесных грузов по феде-
ральным автомобильным дорогам и использовании средств, получаемых от взимания этой платы".
…
253
47.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 5 ноября 1998 г. N 134-О
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ СТАТЬИ 81 (ЧАСТЬ 3) И ПУНКТА 3

РАЗДЕЛА ВТОРОГО "ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ И ПЕРЕХОДНЫЕ ПОЛОЖЕНИЯ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании части 3 статьи 81 и пункта 3 раздела
второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы о толковании части 3
статьи 81 и пункта 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции
Заслушав сообщение судьи - докладчика О.И. Тиунова… Конституционный Суд Российской
1. Государственная Дума обратилась в Конституционный Суд Российской Федерации с за-
просом о толковании находящихся во взаимосвязи предписаний статьи 81 (часть 3) и пункта 3
раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации,
ссылаясь на неопределенность в их понимании.
Согласно этим конституционным положениям одно и то же лицо не может занимать долж-
ность Президента Российской Федерации более двух сроков подряд (статья 81, часть 3); Прези-
дент Российской Федерации, избранный в соответствии с Конституцией (Основным Законом) Рос-
сийской Федерации - России, со дня вступления в силу действующей Конституции Российской
Федерации осуществляет установленные ею полномочия до истечения срока, на который он был
избран (пункт 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения").
Государственная Дума просит разъяснить, является ли срок осуществления полномочий Пре-
зидента Российской Федерации, избранного до вступления в силу ныне действующей Конститу-
ции Российской Федерации и осуществлявшего установленные Конституцией Российской Феде-
рации полномочия со дня ее вступления в силу, сроком, предусмотренным статьей 81 (часть 3)
Конституции Российской Федерации, т.е. является ли срок осуществления полномочий Президен-
та Российской Федерации, указанный в пункте 3 раздела второго "Заключительные и переходные
положения" Конституции Российской Федерации, первым из двух сроков, предусмотренных ее
статьей 81 (часть 3). Государственная Дума полагает, что на следующих выборах на должность
Президента Российской Федерации может быть избрано лишь лицо, не занимавшее ранее эту
должность.
2. Должность Президента РСФСР была введена Законом РСФСР от 24 апреля 1991 года "О
Президенте РСФСР" в соответствии с результатами проведенного 17 марта 1991 года референду-
ма. 24 мая 1991 года институт Президента РСФСР был включен в действовавшую тогда Конститу-
цию РСФСР. При этом часть вторая ее статьи 121.2 установила, что Президент РСФСР избирается
сроком на пять лет; одно и то же лицо не может быть Президентом РСФСР более двух сроков
подряд.
12 июня 1991 года всенародным голосованием был избран первый Президент РСФСР. Им
стал Б.Н. Ельцин. С принятием Закона РСФСР от 25 декабря 1991 года "Об изменении наименова-
ния государства Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика" и с внесени-
ем соответствующих изменений в Конституцию РСФСР Президент РСФСР стал именоваться Пре-
зидентом Российской Федерации.
На момент вступления в силу новой Конституции Российской Федерации (25 декабря 1993
года) ранее избранный Президент Российской Федерации занимал эту должность первый срок. С
этого дня, как предписано пунктом 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения"
Конституции Российской Федерации, Президент Российской Федерации стал осуществлять уста-
новленные ею полномочия. Таким образом, всенародное одобрение Конституции Российской Фе-
дерации означало также решение вопроса о продолжении занятия должности Президента Россий-
ской Федерации тем же лицом.
254
По новой Конституции Российской Федерации Президент Российской Федерации действовал
до истечения срока, на который он был избран в 1991 году. При этом прежний (первый) срок пол-
номочий Президента Российской Федерации, избранного 12 июня 1991 года, с принятием новой
Конституции Российской Федерации не прерывался, а первый срок полномочий Президента Рос-
сийской Федерации в смысле положений статьи 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации
не начинал исчисляться заново. Конституция Российской Федерации не содержит специальной
оговорки о том, что указанный в пункте 3 ее раздела второго "Заключительные и переходные по-
ложения" срок полномочий Президента Российской Федерации не включается в сроки, преду-
смотренные статьей 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
3. Положения пункта 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" и статьи
81 (часть 3) Конституции Российской Федерации были реализованы на очередных президентских
выборах, состоявшихся 16 июня - 3 июля 1996 года, на которых действовавший Президент Рос-
сийской Федерации Б.Н. Ельцин был вновь избран на эту должность. В отношении его кандидату-
ры на всех стадиях избирательного процесса (регистрация кандидатов, голосование, вступление в
должность), предусмотренных Федеральным законом от 17 мая 1995 года "О выборах Президента
Российской Федерации" в соответствии со статьей 81 (часть 4) Конституции Российской Федера-
ции, определялось, что он баллотировался и был избран на второй срок подряд.
Так, Совет Федерации своим Постановлением от 15 ноября 1995 года назначил выборы Пре-
зидента Российской Федерации на 16 июня 1996 года, указав при этом, что Постановление приня-
то "в соответствии со статьей 81, пунктом "д" части 1 статьи 102 Конституции Российской Феде-
рации, статьей 4 Федерального закона "О выборах Президента Российской Федерации", т.е. опре-
делил дату проведения выборов исходя из того, что истек первый конституционный срок полно-
мочий Президента Российской Федерации.
Об этом свидетельствует также ряд постановлений Центральной избирательной комиссии
Российской Федерации, принятых в декабре 1995 года - мае 1996 года, - о регистрации действо-
вавшего Президента Российской Федерации кандидатом на эту должность на второй срок (Поста-
новление от 3 апреля 1996 года), о регистрации его доверенных лиц, о выделении ему как канди-
дату денежных средств, о регистрации инициативных групп и уполномоченных представителей
инициативных групп избирателей. Все эти правоприменительные решения, принятые на основа-
нии положений статьи 81 и пункта 3 раздела второго "Заключительные и переходные положения"
Конституции Российской Федерации, а также во исполнение соответствующих требований Феде-
рального закона "О выборах Президента Российской Федерации", рассматривали действовавшего
Президента Российской Федерации как кандидата на эту должность именно на второй срок. Ука-
занные решения не подвергались сомнению и не оспаривались, в том числе ни им самим, ни дру-
гими кандидатами.
Постановлением Центральной избирательной комиссии Российской Федерации от 9 июля
1996 года было официально объявлено, что Президент Российской Федерации считается избран-
ным на эту должность на второй срок. На официальной церемонии вступления в должность Пре-
зидента Российской Федерации 9 августа 1996 года, состоявшейся согласно статье 82 Конститу-
ции Российской Федерации в присутствии членов Совета Федерации, депутатов Государственной
Думы и судей Конституционного Суда Российской Федерации, Председатель Центральной изби-
рательной комиссии Российской Федерации объявил о том, что волей народов России Президент
Российской Федерации избран на второй срок, и вручил ему удостоверение об избрании Прези-
дентом Российской Федерации на второй срок (1996 - 2000 годы), а избранный Президент Россий-
ской Федерации принес присягу народу и, таким образом, вступил в должность на второй срок
подряд.
Следовательно, все участники избирательного процесса - избиратели, соответствующие пра-
воприменители и сам Президент Российской Федерации исходили из того, что он выдвигался,
поддерживался и избирался как лицо, претендующее на занятие должности Президента Россий-
ской Федерации на второй срок подряд, был избран на второй срок подряд, а предшествующий
период был для него соответственно первым сроком, и именно в таком смысле пункт 3 раздела
второго "Заключительные и переходные положения" и статья 81 (часть 3) Конституции Россий-
ской Федерации в их взаимосвязи были применены и реализованы в конкретных правоотношениях
в процессе состоявшихся выборов.
255
Из изложенного с очевидностью вытекает, что избиратели, голосуя в 1996 году за кандидату-
ру действовавшего Президента Российской Федерации, исходили из того, что избирают его на
второй срок полномочий в соответствии со статьей 81 (часть 3) Конституции Российской Федера-
ции. Свободные выборы, согласно статье 3 (часть 3) Конституции Российской Федерации, явля-
ются высшим непосредственным выражением власти народа. В этой связи доводы о том, что пре-
дусмотренное статьей 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации ограничение продолжи-
тельности полномочий одного и того же Президента двумя сроками подряд относится якобы толь-
ко к случаю, когда оба срока полностью имели место в период действия нынешней Конституции
Российской Федерации, и что указанный в пункте 3 ее раздела второго "Заключительные и пере-
ходные положения" срок не является первым сроком в смысле статьи 81 (часть 3), вступают в про-
тиворечие с выраженной на выборах волей народа.
Необходимо учесть, что сам Президент Российской Федерации, являясь согласно статье 80
(часть 2) Конституции Российской Федерации гарантом Конституции Российской Федерации, не-
однократно публично заявлял, что на очередных выборах в 2000 году не будет баллотироваться на
должность Президента Российской Федерации на следующий срок полномочий, ибо это было бы
нарушением Конституции Российской Федерации, и что он не намерен добиваться ее изменения
ради выдвижения своей кандидатуры.
4. Цель толкования Конституции Российской Федерации, осуществляемого в соответствии с
ее статьей 125 (часть 5) Конституционным Судом Российской Федерации, заключается в том, что-
бы, устранив неопределенность в понимании конституционных положений, обеспечить надлежа-
щее их применение, соблюдение, исполнение и использование.
В данном же случае Конституционный Суд Российской Федерации, проведя слушание дела и
исследовав представленные документы, констатирует отсутствие неопределенности в понимании
конституционных положений, наличие которой, согласно части второй статьи 36 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", служит необходи-
мым основанием к рассмотрению дела и вынесению по нему итогового решения в форме поста-
новления. Отсутствует неясность в понимании того, что в соответствии с Конституцией Россий-
ской Федерации и федеральным законодательством действующий Президент Российской Федера-
ции занимает свою должность второй срок подряд. Два срока полномочий подряд, о чем идет речь
в статье 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации, составляют конституционный предел,
превышения которого Конституция Российской Федерации, включая пункт 3 ее раздела второго
"Заключительные и переходные положения", не допускает. Имеющий переходный характер пункт
3 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федера-
ции в июне - июле 1996 года был исчерпан и в дальнейшем регулятором общественных отноше-
ний служить не может.
Исходя из изложенного… Конституционный Суд Российской Федерации определил:
1. Производство по делу о толковании статьи 81 (часть 3) и пункта 3 раздела второго "Заклю-
чительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации прекратить в связи с
отсутствием неопределенности в их понимании, поскольку в соответствии с ними Президент Рос-
сийской Федерации до выборов в июне - июле 1996 года осуществлял свои полномочия первый
срок и был в 1996 году избран на второй срок подряд.
…
256
48.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ПОЛОЖЕНИЙ

ЧАСТИ 4 СТАТЬИ 111 КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положений части 4 статьи 111 Консти-
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы о толковании поло-
жений части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации.
Заслушав сообщение судей - докладчиков В.И. Олейника и Б.С. Эбзеева… Конституционный
Суд Российской Федерации установил:
1. Согласно части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации после трехкратного от-
клонения представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации Госу-
дарственной Думой Президент Российской Федерации назначает Председателя Правительства
Российской Федерации, распускает Государственную Думу и назначает новые выборы.
Государственная Дума просит дать толкование этой конституционной нормы, а именно разъ-
яснить, вправе ли Президент Российской Федерации вновь представить отклоненную Государст-
венной Думой кандидатуру Председателя Правительства Российской Федерации и каковы право-
вые последствия трехкратного отклонения Государственной Думой одной и той же кандидатуры
на указанную должность.
Государственная Дума считает, что, по смыслу положений статьи 111 и связанных с ней ста-
тей 83 (пункт "а"), 84 (пункт "б") и 103 (пункт "а" части 1) Конституции Российской Федерации,
Президент Российской Федерации не вправе повторно представлять одну и ту же кандидатуру
Председателя Правительства Российской Федерации, а Государственная Дума может быть распу-
щена Президентом Российской Федерации только после отклонения ею трех разных представлен-
ных им кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации, т.е. под "представлен-
ными кандидатурами", по мнению заявителя, в части 4 статьи 111 Конституции Российской Феде-
рации подразумеваются разные лица.
2. По буквальному смыслу части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, оцени-
ваемой во взаимосвязи с другими положениями этой статьи, словосочетание "трехкратное от-
клонение представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федера-
ции" может означать и трехкратное отклонение кандидатуры на должность, и трехкратное
отклонение представленных лиц, предлагаемых на должность. Отсюда следует, что текст ста-
тьи 111 Конституции Российской Федерации сам по себе не исключает ни одного из двух назван-
ных вариантов.
Конституционно - правовой смысл положений части 4 статьи 111 Конституции Российской
Федерации может и должен быть выявлен с учетом преследуемых конституционным законодате-
лем и заложенных в этих положениях целей.
Правовая логика статьи 111 Конституции Российской Федерации, рассматриваемой во взаи-
мосвязи с ее статьями 83 (пункт "а"), 84 (пункт "б") и 103 (пункт "а" части 1), заключается в том,
чтобы в условиях разделения государственной власти в Российской Федерации на законодатель-
ную, исполнительную и судебную (статья 10 Конституции Российской Федерации) не допускать
их противоборства, которое не согласуется с тем, что единственным источником, из которого они
проистекают, и носителем воплощаемого ими суверенитета является многонациональный народ
Российской Федерации (преамбула, статья 3, части 1 и 2). Указанными принципиальными поло-
жениями, лежащими в основе организации власти в демократическом правовом государстве, обу-
словлена также и необходимость получения согласия Государственной Думы на назначение пред-
ложенной Президентом Российской Федерации кандидатуры Председателя Правительства Рос-
сийской Федерации. При этом, определяя условия и порядок назначения Председателя Правитель-
ства Российской Федерации, Конституция Российской Федерации предусматривает способы пре-
одоления возможных разногласий ветвей власти, с тем чтобы не допустить затягивания формиро-
257
вания и вследствие этого - блокирования деятельности Правительства Российской Федерации как
одного из институциональных элементов конституционного строя Российской Федерации (статья
11, часть 1).
3. Устанавливая функции и полномочия федеральных органов государственной власти, Кон-
ституция Российской Федерации исходит из характера их конституционных взаимоотношений.
Президент Российской Федерации, согласно Конституции Российской Федерации, является главой
государства (статья 80, часть 1). В силу своего места в системе разделения властей Президент Рос-
сийской Федерации в качестве главы государства определяет в соответствии с Конституцией Рос-
сийской Федерации и федеральными законами основные направления внутренней и внешней по-
литики государства (статья 80, часть 3), реализация которой возложена на Правительство Россий-
ской Федерации (статья 114, часть 1). Именно этим обусловлены полномочия Президента Россий-
ской Федерации по формированию Правительства Российской Федерации, определению направ-
лений его деятельности и контролю за ней (статьи 83, пункты "а", "б", "в", "д"; 111; 112; 115, часть
3; 117 Конституции Российской Федерации), а также конституционная ответственность Президен-
та Российской Федерации за деятельность Правительства Российской Федерации. Отсюда вытека-
ет и роль Президента Российской Федерации в определении персонального состава Правительства
Российской Федерации, в том числе в выборе кандидатуры и назначении на должность Председа-
теля Правительства Российской Федерации.
Из части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с другими кон-
ституционными положениями, касающимися статуса главы государства, следует, что выбор пред-
ставляемой Государственной Думе кандидатуры Председателя Правительства Российской Феде-
рации является прерогативой Президента Российской Федерации. Конституция Российской Феде-
рации, не ограничивая данное право, позволяет Президенту Российской Федерации самому оп-
ределять конкретный вариант его реализации, а именно вносить предложение об одном и
том же кандидате дважды или трижды либо представлять каждый раз нового кандидата. В
свою очередь Государственная Дума участвует в назначении Председателя Правительства Россий-
ской Федерации, давая согласие или отказывая в согласии на назначение предложенной кандида-
туры. При этом из Конституции Российской Федерации не вытекает возможность юридических
ограничений названных правомочий участников данного процесса.
4. Провозглашенная в преамбуле Конституции Российской Федерации цель утверждения
гражданского мира и согласия обусловливает и необходимость согласованного функционирования
и взаимодействия органов государственной власти, которое в соответствии с Конституцией Рос-
сийской Федерации обеспечивается Президентом Российской Федерации (статья 80, часть 2).
Иное не отвечает конституционному предназначению государственной власти и ставит под угрозу
стабильность конституционного строя Российской Федерации как демократического правового
Из статьи 111 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 10, 11
(часть 1), 80 (части 2 и 3), 83 (пункт "а"), 84 (пункт "б"), 103 (пункт "а" части 1), 110 (часть 1) и 115
(часть 1), определяющими место Правительства Российской Федерации в системе государствен-
ной власти и условия и порядок назначения его Председателя, также следует необходимость со-
гласованных действий Президента Российской Федерации и Государственной Думы в ходе реали-
зации своих полномочий в процедуре назначения Председателя Правительства Российской Феде-
рации. Поэтому указанная процедура предполагает поиск согласия между ними с целью устране-
ния возникающих противоречий по поводу кандидатуры на данную должность, что возможно на
основе предусмотренных Конституцией Российской Федерации или не противоречащих ей форм
взаимодействия, складывающихся в процессе реализации полномочий главы государства и в пар-
ламентской практике.
Практика применения статьи 111 Конституции Российской Федерации обнаруживает различ-
ные подходы к реализации закрепленных в ней правомочий, включая одобрение предложенной
кандидатуры Председателя Правительства Российской Федерации при первом же представлении,
представление одного и того же кандидата трижды, а также применение согласительных процедур
после двухкратного отклонения кандидата. Однако в дальнейшем не исключается возможность
формирования конституционного обычая, основанного и на каком-либо одном варианте взаи-
модействия главы государства и Государственной Думы из допускаемых частью 4 статьи 111 Кон-
258
ституции Российской Федерации и адекватных целям стабильного функционирования конститу-
ционного строя с учетом исторического контекста.
5. По смыслу части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации, обязательным послед-
ствием трехкратного отклонения Государственной Думой представленных Президентом Россий-
ской Федерации кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации - вне зависимо-
сти от того, какой из возможных вариантов представления кандидатов при этом использовался, -
является назначение Президентом Российской Федерации Председателя Правительства Россий-
ской Федерации, роспуск Государственной Думы и назначение новых выборов. Такой конститу-
ционно - правовой способ разрешения возникшего между Президентом Российской Федерации и
Государственной Думой разногласия с использованием механизма свободных выборов соответст-
вует основам конституционного строя Российской Федерации как демократического правового
дерации", Конституционный Суд Российской Федерации постановил:
1. Положение части 4 статьи 111 Конституции Российской Федерации о трехкратном откло-
нении представленных кандидатур Председателя Правительства Российской Федерации Государ-
ственной Думой во взаимосвязи с другими положениями данной статьи означает, что Президент
Российской Федерации при внесении в Государственную Думу предложений о кандидатурах на
должность Председателя Правительства Российской Федерации вправе представлять одного и то-
го же кандидата дважды или трижды либо представлять каждый раз нового кандидата. Право Пре-
зидента Российской Федерации предлагать ту или иную кандидатуру и настаивать на ее одобре-
нии, с одной стороны, и право Государственной Думы рассматривать представленную кандидату-
ру и решать вопрос о согласии на назначение - с другой, должны реализовываться с учетом кон-
ституционных требований о согласованном функционировании и взаимодействии участников это-
го процесса, в том числе на основе предусмотренных Конституцией Российской Федерации или не
противоречащих ей форм взаимодействия, складывающихся в процессе реализации полномочий
главы государства и в парламентской практике.
После трехкратного отклонения представленных Президентом Российской Федерации кан-
дидатур Председателя Правительства Российской Федерации - независимо от того, представлялся
ли каждый раз новый кандидат либо один и тот же кандидат дважды или трижды, - Государствен-
ная Дума подлежит роспуску.
…
259
49.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ
СТАТЕЙ 71 (ПУНКТ "Г"), 76 (ЧАСТЬ 1) И 112 (ЧАСТЬ 1)
…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании статей 71 (пункт "г"), 76 (часть 1) и 112
(часть 1) Конституции Российской Федерации.
жений статей 71 (пункт "г"), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
нии указанных конституционных положений.
Заслушав выступление судьи - докладчика В.Г. Стрекозова… Конституционный Суд Россий-
1. Статья 71 (пункт "г") Конституции Российской Федерации относит к ведению Российской
Федерации установление системы федеральных органов законодательной, исполнительной и су-
дебной власти, порядка их организации и деятельности; формирование федеральных органов го-
сударственной власти. В статье 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации закреплено, что
по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные зако-
ны и федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории Российской Федерации.
Согласно статье 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации Председатель Правительства
Российской Федерации не позднее недельного срока после назначения представляет Президенту
Российской Федерации предложения о структуре федеральных органов исполнительной власти.
По мнению Государственной Думы, в соответствии со статьями 71 (пункт "г") и 76 (часть 1)
Конституции Российской Федерации система федеральных органов исполнительной власти, поря-
док их организации и деятельности определяются законодательным путем. При этом Государст-
венная Дума считает, что понятие "система федеральных органов исполнительной власти" вклю-
чает в себя Правительство Российской Федерации, порядок деятельности которого устанавливает-
ся федеральным конституционным законом, а также иные федеральные органы исполнительной
власти, совокупность, порядок образования и деятельности которых должны устанавливаться фе-
деральным законом.
Понятие "структура федеральных органов исполнительной власти", используемое в статье
112 (часть 1) Конституции Российской Федерации, интерпретируется Государственной Думой как
внутренняя организация каждого отдельного федерального органа исполнительной власти; именно
эту внутреннюю организацию, считает заявитель, и представляет Председатель Правительства
Российской Федерации, согласно статье 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации, Пре-
зиденту Российской Федерации для утверждения.
2. В статье 71 (пункт "г") Конституции Российской Федерации определено, что в ведении
Российской Федерации находится установление системы федеральных органов законодательной,
исполнительной и судебной власти, порядка их организации и деятельности, т.е. в данной статье
речь идет о системе федеральных органов, относящихся ко всем названным ветвям государствен-
ной власти, в их единстве и взаимодействии.
Конституция Российской Федерации (статья 11, часть 1) непосредственно закрепляет те фе-
деральные органы, которые входят в эту единую систему, - согласно указанной норме государст-
венную власть в Российской Федерации осуществляют Президент Российской Федерации, Феде-
ральное Собрание (Совет Федерации и Государственная Дума), Правительство Российской Феде-
рации, суды Российской Федерации. К конституционным основам организации и деятельности
единой системы федеральных органов государственной власти относится разделение государст-
венной власти на законодательную, исполнительную и судебную при обеспечении самостоятель-
ности осуществляющих ее органов (статья 10 Конституции Российской Федерации).
260
Статья 71 (пункт "г") Конституции Российской Федерации исходит из внутреннего органиче-
ского единства системы федеральных органов государственной власти, вытекающего из статьи 3
(часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно которой носителем суверенитета и един-
ственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, и
находящего отражение в положениях статьи 5 (часть 3), провозглашающей единство системы го-
сударственной власти в качестве одной из основ федеративного устройства Российской Федера-
ции. Особенности же правового регулирования организации и деятельности федеральных органов,
относящихся к той или иной ветви государственной власти, закрепляются другими положениями
Конституции Российской Федерации (глава 4 "Президент Российской Федерации", глава 5 "Феде-
ральное Собрание", глава 6 "Правительство Российской Федерации", глава 7 "Судебная власть") и
конкретизируются в ряде федеральных конституционных и федеральных законов.
Таким образом, под системой федеральных органов законодательной, исполнительной и
судебной власти, установление которой отнесено к ведению Российской Федерации (статья 71,
пункт "г", Конституции Российской Федерации), следует понимать единство взаимосвязанных фе-
деральных органов различных ветвей государственной власти, которое, исходя из разграничения
полномочий при осуществлении законодательных, исполнительных и судебных функций, обеспе-
чивает баланс этих властей, систему взаимных сдержек и противовесов.
3. С понятием "система федеральных органов законодательной, исполнительной и судебной
власти", используемым в статье 71 (пункт "г") Конституции Российской Федерации, тесно связано
понятие "система федеральных органов исполнительной власти", о толковании которого просит
Государственная Дума. Являясь составным элементом единой системы федеральных органов го-
сударственной власти, федеральные органы исполнительной власти, в свою очередь, также обра-
зуют определенную систему, имеющую собственную структуру. При этом на конституционном
уровне не устанавливаются ни полный перечень федеральных органов исполнительной власти, ни
их возможные виды, различающиеся своим правовым статусом, - Конституция Российской Феде-
рации применительно к системе федеральных органов исполнительной власти регламентирует
лишь вопросы организации и деятельности Правительства Российской Федерации, осуществляю-
щего согласно ее статье 110 исполнительную власть Российской Федерации, устанавливает состав
Правительства Российской Федерации, а также предусматривает полномочие федеральных орга-
нов исполнительной власти создавать свои территориальные органы (статья 78, часть 1).
Государственная Дума связывает толкование понятия "система федеральных органов испол-
нительной власти" с вопросом о том, каким актом эта система должна утверждаться - федераль-
ным законом или указом Президента Российской Федерации. По сути, она просит разъяснить, до-
пустимо ли регулирование предметов ведения Российской Федерации в правовых формах, указа-
ние на которые не содержится в статье 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
По смыслу статей 71 (пункт "г"), 72 (пункт "н"), 76 (части 1 и 2) и 77 (часть 1) Конституции
Российской Федерации, определение видов федеральных органов исполнительной власти, по-
стольку поскольку оно взаимосвязано с регулированием общих принципов организации и
деятельности системы органов государственной власти в целом, осуществляется посредст-
вом федерального закона. Однако этим не исключается возможность регулирования указанных
вопросов другими нормативными актами исходя из предписаний Конституции Российской Феде-
рации, устанавливающих полномочия Президента Российской Федерации (статьи 80, 83, 84, 86, 87
и 89), а также регламентирующих порядок образования и деятельности Правительства Российской
Федерации (статьи 110, 112, 113 и 114).
Такая правовая позиция выражена Конституционным Судом Российской Федерации в По-
становлении от 9 января 1998 года по делу о проверке конституционности Лесного кодекса Рос-
сийской Федерации. В данном Постановлении указано, что действительный смысл положений
статьи 76 Конституции Российской Федерации, устанавливающих формы законодательного регу-
лирования по предметам ведения Российской Федерации, не может быть понят в отрыве от других
конституционных положений; как следует из статей 90, 115 и 125 (пункт "а" части 2) Конституции
Российской Федерации, Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федера-
ции принимают собственные правовые акты, в том числе нормативного характера, по вопросам
ведения Российской Федерации.
261
Таким образом, само по себе отнесение того или иного вопроса к ведению Российской
Федерации (статья 71 Конституции Российской Федерации) не означает невозможности его
урегулирования иными, помимо закона, нормативными актами, кроме случаев, когда сама
Конституция Российской Федерации исключает это, требуя для решения конкретного во-
проса принятия именно федерального конституционного либо федерального закона. Следо-
вательно, до принятия соответствующих законодательных актов Президент Российской Федера-
ции может издавать указы по вопросам установления системы федеральных органов исполнитель-
ной власти, порядка их организации и деятельности. Так, Указом Президента Российской Федера-
ции от 14 августа 1996 года N 1176 "О системе федеральных органов исполнительной власти" бы-
ли закреплены виды федеральных органов исполнительной власти: министерства Российской Фе-
дерации (федеральные министерства), государственные комитеты Российской Федерации, феде-
ральные комиссии России, федеральные службы России, российские агентства, федеральные над-
зоры России, иные федеральные органы исполнительной власти. Однако такого рода акты не мо-
гут противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам (статья 15, часть
1; статья 90, часть 3; статья 115, часть 1, Конституции Российской Федерации).
4. Давая толкование понятия "структура федеральных органов исполнительной власти", со-
держащегося в статье 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации, необходимо учитывать,
что эта статья относится к главе 6 Конституции Российской Федерации, регулирующей вопросы
формирования и деятельности Правительства Российской Федерации, и находится в системной
связи со статьей 83 (пункт "д") Конституции Российской Федерации, устанавливающей полномо-
чие Президента Российской Федерации по предложению Председателя Правительства Российской
Федерации назначать на должность заместителей Председателя Правительства Российской Феде-
рации и федеральных министров. Из этих конституционных положений следует, что структура
федеральных органов исполнительной власти, которую Председатель Правительства Россий-
ской Федерации в установленный статьей 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации не-
дельный срок предлагает Президенту Российской Федерации, включает перечень этих органов
как основу для представления кандидатур на соответствующие должности в Правительстве Рос-
сийской Федерации (статья 112, часть 2, Конституции Российской Федерации).
Структура федеральных органов исполнительной власти предопределяется задачами и пол-
номочиями Правительства Российской Федерации по осуществлению исполнительной власти, за-
крепленными в статье 114 Конституции Российской Федерации и конкретизированными в Феде-
ральном конституционном законе "О Правительстве Российской Федерации". Для реализации этих
полномочий создаются также другие федеральные органы, образующие в своей совокупности
вместе с Правительством Российской Федерации структуру федеральных органов исполнительной
власти.
Таким образом, вопросы определения структуры федеральных органов исполнительной
власти регулируются непосредственно Конституцией Российской Федерации (статьи 80, 83,
90, 110, 112, 114 и 115) и на ее основе - Федеральным конституционным законом "О Прави-
тельстве Российской Федерации" и указами Президента Российской Федерации, в частности
Указом Президента Российской Федерации от 22 сентября 1998 года N 1142, которым утверждена
структура федеральных органов исполнительной власти и перечень наименований входящих в нее
органов.
Изменения и дополнения в структуру федеральных органов исполнительной власти в целях
ее реорганизации также могут вноситься указами Президента Российской Федерации. При этом,
по смыслу статей 106 (пункт "а"), 114 (пункт "а" части 1) и 115 (часть 1), а также статьи 90 (часть
3) Конституции Российской Федерации, такая реорганизация может осуществляться только в пре-
делах ассигнований, установленных федеральным законом о бюджете на текущий год.
Исходя из изложенного и руководствуясь частями первой и второй статьи 71, статьями 72, 74
и 75 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации",
1. Из положений статей 71 (пункт "г") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации во
взаимосвязи с ее статьями 5 (часть 3), 10, 11, 72 (пункт "н"), 77, 78 (часть 1) и 110 следует, что в
систему федеральных органов исполнительной власти входят Правительство Российской
Федерации, состоящее из Председателя Правительства Российской Федерации, заместителей
262
Председателя Правительства Российской Федерации и федеральных министров, а также
министерства и другие федеральные органы исполнительной власти, которые определяются
на основе Конституции Российской Федерации, Федерального конституционного закона "О Пра-
вительстве Российской Федерации" и иных федеральных законов. По вопросам, касающимся
системы федеральных органов исполнительной власти, не урегулированным законодателем,
Президент Российской Федерации может издавать указы, которые не должны противоречить
Конституции Российской Федерации и федеральным законам.
2. Из статьи 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями
71 (пункт "г"), 83 (пункт "д"), 110, 111, 114 и 115 следует, что содержащееся в ней понятие
"структура федеральных органов исполнительной власти" включает перечень конкретных
органов, входящих в систему федеральных органов исполнительной власти и обеспечиваю-
щих реализацию Правительством Российской Федерации возложенных на него задач и полномо-
чий. Структура федеральных органов исполнительной власти предлагается Председателем
Правительства Российской Федерации не позднее недельного срока после его назначения и
утверждается указом Президента Российской Федерации.
Изменения и дополнения в структуру федеральных органов исполнительной власти в целях
ее реорганизации также могут вноситься указами Президента Российской Федерации, которые не
должны противоречить Конституции Российской Федерации и федеральным законам (статья 90,
часть 3, Конституции Российской Федерации). При этом, по смыслу статей 106 (пункт "а"), 114
(пункт "а" части 1) и 115 (часть 1) Конституции Российской Федерации, такая реорганизация мо-
жет осуществляться только в пределах ассигнований, установленных федеральным законом о
бюджете на текущий год.
…
263
50.

ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 266 И ПУНКТА 3 ЧАСТИ ПЕРВОЙ
СТАТЬИ 267 КОДЕКСА РСФСР ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ
ПРАВОНАРУШЕНИЯХ В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН
Е.А. АРБУЗОВОЙ, О.Б. КОЛЕГОВА, А.Д. КУТЫРЕВА,
Р.Т. НАСИБУЛИНА И В.И. ТКАЧУКА
…
266 и пункта 3 части первой статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.
Поводом к рассмотрению дела явились индивидуальные жалобы граждан Е.А. Арбузовой,
О.Б. Колегова, А.Д. Кутырева, Р.Т. Насибулина и В.И. Ткачука на нарушение их конституционных
прав указанными нормами Кодекса РСФСР об административных правонарушениях.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые нормы, примененные в
конкретных делах заявителей.
Федерации
установил:
1. Согласно части второй статьи 266 Кодекса РСФСР об административных правонарушени-

ях постановление районного суда или судьи о наложении административного взыскания является
окончательным и не подлежит обжалованию в порядке производства по делам об административ-
ных правонарушениях, за исключением случаев, предусмотренных законодательными актами
Союза ССР и РСФСР. (Действующих законодательных актов Союза ССР и РСФСР, а также нор-
мативных правовых актов Российской Федерации, которые бы предусматривали такие исключи-
тельные случаи, в настоящее время нет.)
Согласно пункту 3 части первой статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правона-
рушениях постановление по делу об административном правонарушении, вынесенное уполномо-
ченным на то органом (должностным лицом), может быть обжаловано: о наложении взыскания в
виде штрафа - в вышестоящий орган (вышестоящему должностному лицу) или в районный суд,
решение которого является окончательным; о наложении иного взыскания - в вышестоящий орган
(вышестоящему должностному лицу), после чего жалоба может быть подана в районный суд, ре-
шение которого является окончательным.
Оспариваемые нормы, таким образом, устанавливают окончательность решений суда или су-
дьи по делам об административных правонарушениях независимо от того, каким путем осуществ-
ляется правосудие - путем вынесения решения о наложении административного взыскания непо-
средственно судом (часть вторая статьи 266 Кодекса РСФСР об административных правонаруше-
ниях) или путем вынесения решения судом по результатам рассмотрения жалобы гражданина на
постановление иного органа или должностного лица (пункт 3 части первой статьи 267 Кодекса
РСФСР об административных правонарушениях).
2. Гражданка Е.А. Арбузова постановлением судьи Ленинского районного суда города Ниж-
ний Тагил на основании статьи 165.10 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях
была подвергнута штрафу за невыполнение законных требований прокурора.
Гражданин В.И. Ткачук постановлением судьи Гатчинского районного суда Ленинградской
области на основании статьи 158 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях был
подвергнут административному аресту за мелкое хулиганство.
264
Граждане О.Б. Колегов, А.Д. Кутырев и Р.Т. Насибулин постановлениями должностных лиц
органов Госавтоинспекции были оштрафованы за нарушения правил дорожного движения. По-
данные ими в районные суды жалобы оставлены без удовлетворения.
Во всех указанных случаях, согласно части второй статьи 266 и пункту 3 части первой статьи
267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, судебные решения об администра-
тивных правонарушениях, будучи окончательными, вступили в силу немедленно. На основании
этих решений к заявителям были применены меры административного взыскания, связанные с ог-
раничением личной свободы и права собственности, т.е. затрагивающие основные права, преду-
смотренные статьями 22 (часть 1) и 35 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Учитывая, что все жалобы касаются одного и того же предмета, а именно норм части второй
статьи 266 и пункта 3 части первой статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонару-
шениях, исключающих возможность обжалования постановления суда (судьи) о наложении адми-
нистративного взыскания, и судебного решения по жалобе гражданина на постановление иного
органа (должностного лица) о наложении административного взыскания, Конституционный Суд
Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим жалобам в одном произ-
водстве.
3. Статья 118 (часть 2) Конституции Российской Федерации предусматривает, что судебная
власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уго-
ловного судопроизводства. Обособление указанных видов судопроизводства вызвано тем, что раз-
личные процессуальные процедуры, обусловливаемые характером рассматриваемых дел и, следо-
вательно, природой и значимостью применяемых санкций, имеют неодинаковые правовые послед-
ствия, в том числе связанные с порядком обжалования судебных постановлений.
Действующее законодательство об административных правонарушениях при определении
подведомственности дел об административных правонарушениях предусматривает, что суды (су-
дьи) в рамках осуществления административного судопроизводства наделены как полномочиями
по рассмотрению дел об административных правонарушениях и привлечению к административ-
ной ответственности, так и полномочиями по контролю за законностью и обоснованностью поста-
новлений о наложении административных взысканий, выносимых другими уполномоченными на
это органами (должностными лицами).
Согласно Кодексу РСФСР об административных правонарушениях одной из особенностей
указанных форм административного судопроизводства является окончательность как судебных
постановлений о наложении административного взыскания, так и решений, выносимых судом в
случае обжалования постановлений других органов по делам об административных правонаруше-
ниях. По смыслу данного Кодекса, понятие окончательности, использованное законодателем в ос-
париваемых нормах, означает, что решение суда вступает в силу и подлежит исполнению немед-
ленно после вынесения, а обжалование этого решения и, следовательно, обязательность проверки
по жалобе заинтересованного лица его законности и обоснованности, как и возможность приоста-
новления его исполнения, исключены.
4. Пересмотр вынесенного на основании части второй статьи 266 Кодекса РСФСР об адми-
нистративных правонарушениях постановления по делу об административном правонарушении в
целях проверки его законности и обоснованности (и, следовательно, его отмена или изменение)
может быть осуществлен либо самим судьей по протесту прокурора, либо председателем выше-
стоящего суда по собственной инициативе (часть первая статьи 274 Кодекса РСФСР об админист-
ративных правонарушениях). Обращение же лица, в отношении которого вынесено постановление
о наложении административного взыскания, к прокурору или к председателю вышестоящего суда
не влечет такого юридического последствия, как обязательная проверка этого постановления су-
дом (судьей).
Вынося постановление о наложении административного взыскания или о прекращении про-
изводства по делу в связи с административным правонарушением (пункт 4 статьи 194, статьи 202,
202.1 и 262 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях), суд (судья) обязан руково-
дствоваться положениями раздела IV Кодекса РСФСР об административных правонарушениях,
регламентирующими процессуальный порядок производства по таким делам, за исключением тех,
которые предусматривают осуществление действий, противоречащих его природе как органа пра-
265
восудия (составление протокола об административном правонарушении, административное за-
держание, досмотр и изъятие вещей и документов и т.п.).
Перечень административных правонарушений, по которым административные взыскания на-
лагаются непосредственно постановлением судьи районного суда, содержится в статье 202 Кодек-
са РСФСР об административных правонарушениях. В отношении ряда перечисленных в ней пра-
вонарушений (статьи 40.1 - 40.13, 44, 46.1, 49, 49.1, 104.1, 137, 150, 150.2, 151, 158, часть третья
статьи 162, статьи 164.1, 165 - 165.3, 165.6, 166.1, 167, 171.1 - 171.3) постановление суда (судьи)
может быть отменено или изменено в порядке, предусмотренном статьей 274 Кодекса РСФСР об
административных правонарушениях. При этом заявления граждан не являются поводом для про-
верки в таком порядке законности и обоснованности решений судьи, - они не влекут обязательно-
го пересмотра вступившего в законную силу судебного постановления и не приостанавливают его
вступление в силу и исполнение (хотя этим не исключается использование в дальнейшем преду-
смотренных ГПК РСФСР возможностей опротестования таких решений прокурором и председа-
телем вышестоящего суда в порядке надзора).
Кроме того, как вытекает из сопоставления статей 274 и 202 Кодекса РСФСР об администра-
тивных правонарушениях, в отношении 31 из 58 составов правонарушений, рассмотрение которых
отнесено непосредственно к подведомственности суда, судебные решения не могут быть отмене-
ны или изменены ни по протесту прокурора самим судьей, ни председателем вышестоящего суда
(это относится и к статье 165.10, примененной в деле гражданки Е.А. Арбузовой).
Следовательно, в подобных случаях не только заинтересованные лица лишаются права обра-
титься с жалобой на это постановление, но и председатель вышестоящего суда неправомочен - в
том числе в случае явно неправосудного решения - отменить или изменить его. Таким образом,
даже специфическая процедура пересмотра дела, предусмотренная статьей 274 Кодекса РСФСР об
административных правонарушениях, в отношении многих административных правонарушений
законодателем не допускается.
В силу требований статьи 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации, согласно кото-
рой все равны перед законом и судом, законодатель не может вводить различное регулирование в
отношении деяний, однородных по своей юридической природе, степени общественной опасности
и характеру мер административной ответственности, установленных законом за их совершение.
Кроме того, дела о некоторых правонарушениях административного характера (например,
налоговых, совершенных гражданами, осуществляющими предпринимательскую деятельность без
образования юридического лица) рассматриваются арбитражными судами по правилам Арбит-
ражного процессуального кодекса Российской Федерации, предусматривающего, в отличие от Ко-
декса РСФСР об административных правонарушениях, право гражданина обжаловать решение
суда первой инстанции в апелляционном и кассационном порядке. Это право сохраняется за граж-
данином и когда он прекратил деятельность в качестве индивидуального предпринимателя, но де-
ло о налоговом правонарушении уже было принято к производству арбитражным судом (пункт 13
Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитраж-
ного Суда Российской Федерации от 1 июля 1996 года "О некоторых вопросах, связанных с при-
менением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). Если же гражданин пре-
кратил предпринимательскую деятельность до принятия арбитражным судом такого дела к произ-
водству, оно рассматривается судом общей юрисдикции и вынесенное по нему постановление в
силу статьи 266 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях обжалованию не подле-
жит.
Тем самым объем процессуальных прав в административном судопроизводстве ставится за-
конодателем в зависимость от правового статуса гражданина, обусловленного родом и характером
его занятий. Однако существование - в связи с таким статусом граждан - в одном виде судопроиз-
водства столь различающихся в части пересмотра судебных решений правил также несовместимо
с требованиями статьи 19 Конституции Российской Федерации о равенстве всех перед законом и
судом.
Следовательно, положение части второй статьи 266 Кодекса РСФСР об административных
правонарушениях, как исключающее для заинтересованных лиц возможность обратиться в какой-
либо процедуре в суд с жалобой, влекущей обязательную проверку законности и обоснованности
266
состоявшегося судебного постановления по делу об административном правонарушении, не соот-
ветствует статье 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Не существует такого порядка судебного обжалования и для решений судов, вынесенных по
жалобам на уже состоявшиеся постановления иных органов (должностных лиц) о наложении ад-
министративных взысканий. Это вытекает как из пункта 3 части первой статьи 267 Кодекса
РСФСР об административных правонарушениях, так и из глав 22 и 24 Гражданского процессуаль-
ного кодекса РСФСР, которые, конкретизируя порядок и условия рассмотрения жалобы и требо-
вания к судебному решению по ней, не предоставляют гражданину право на обжалование указан-
ных судебных решений с целью исправления судебной ошибки.
5. Конституция Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту его прав и
свобод в рамках конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроиз-
водства. В соответствии с Конституцией Российской Федерации, а также признанными Россий-
ской Федерацией нормами международного права и исходя из задачи обеспечения прав и свобод
человека, которые действуют непосредственно (статья 18 Конституции Российской Федерации),
основные принципы справедливого правосудия (статья 123 Конституции Российской Федерации,
пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод) должны соблюдаться и
при производстве в судах по делам об административных правонарушениях.
Следовательно, нормы, предусматривающие особенности административного судопроизвод-
ства, также не могут противоречить общим принципам права, умалять конституционные гарантии
достоинства личности, нарушать равенство всех перед законом и судом и в силу этого не должны
ограничивать право каждого на судебную защиту, в том числе на защиту от судебной ошибки при
применении санкций, связанных с ограничением прав граждан.
6. Статья 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации допускает ограничение федераль-
ным законом прав и свобод человека и гражданина только в той мере, в какой это необходимо в
целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интере-
сов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Ни одна из перечислен-
ных целей не может оправдать ограничение основного права на судебную защиту, являющегося
гарантией всех других прав и свобод. В силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Федера-
ции даже в условиях чрезвычайного положения это право не подлежит ограничению.
Раскрывая конституционное содержание права на судебную защиту, Конституционный Суд
Российской Федерации сформулировал правовую позицию, согласно которой это право предпола-
гает и конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, от-
вечающего требованиям справедливости (Постановление от 16 марта 1998 года по делу о проверке
конституционности статьи 44 УПК РСФСР и статьи 123 ГПК РСФСР); отсутствие же возможно-
сти пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает данное право (Постановление
от 3 февраля 1998 года по делу о проверке конституционности статей 180, 181, пункта 3 части 1
статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации); при
этом в рамках осуществления судебной защиты прав и свобод возможно обжалование в суд реше-
ний и действий (или бездействия) любых государственных органов, включая судебные (Постанов-
ления от 2 июля 1998 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей
331 и 464 УПК РСФСР и от 6 июля 1998 года по делу о проверке конституционности части пятой
статьи 325 УПК РСФСР). Эта правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации,
как имеющая общий характер, распространяется на все виды судопроизводства, в том числе на
административное.
Право на судебную защиту предполагает охрану прав и законных интересов граждани-
на не только от произвола законодательной и исполнительной власти, но и от ошибочных
решений суда. При этом эффективной гарантией такой защиты является и сама возможность пе-
ресмотра дела вышестоящим судом, которая в тех или иных формах (с учетом особенностей каж-
дого вида судопроизводства) должна быть обеспечена государством.
Таким образом, оспариваемые положения части второй статьи 266 и пункта 3 части первой
статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, поскольку они исключают
какой бы то ни было порядок проверки по жалобам граждан законности и обоснованности судеб-
ного решения еще одной судебной инстанцией с целью исправления судебной ошибки и тем са-
мым лишают гражданина права обжаловать применение административных санкций, затрагиваю-
267
щих его основные права, не соответствуют статьям 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации и не согласуются с ее статьей 2, возлагающей на государство обязанность
обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина.
Пробелы, возникающие в правовом регулировании в связи с признанием неконституционно-
сти запрета обжаловать судебные постановления по делам об административных правонарушени-
ях, впредь до установления законодателем соответствующих процедур их пересмотра могут вос-
полняться в правоприменительной практике на основе процессуальной аналогии. Вместе с тем при
использовании в этих целях процедуры пересмотра постановлений судов по делам об администра-
тивных правонарушениях, закрепленной в статье 274 Кодекса РСФСР об административных пра-
вонарушениях, во всяком случае должно обеспечиваться как обязательное рассмотрение жалобы
гражданина по существу, так и его право привести - в какой-либо форме - свои доводы суду (су-
дье), проверяющему судебное решение по жалобе. Эти требования, сформулированные, в частно-
сти, в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10 декабря 1998 года по
делу о проверке конституционности части второй статьи 335 УПК РСФСР, и направленные на
обеспечение доступа к правосудию, должны учитываться и законодателем в будущем регулирова-
нии.

1 и 2) и 19 (часть 1), положения части второй статьи 266 и пункта 3 части первой статьи 267 Ко-
декса РСФСР об административных правонарушениях, как исключающие возможность проверки
по жалобам граждан законности и обоснованности судебного решения еще одной судебной ин-
станцией, уполномоченной на исправление судебной ошибки.
…
268
51.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЬИ 92 (ЧАСТИ 2 И 3)

…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положений статьи 92 (части 2 и 3) Кон-
жений частей 2 и 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации.
нии указанных конституционных положений в их системной связи.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.В. Витрука… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Часть 2 статьи 92 Конституции Российской Федерации предусматривает, что Президент

Российской Федерации прекращает исполнение полномочий досрочно в случае его отставки,
стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия
или отрешения от должности; при этом выборы Президента Российской Федерации должны со-
стояться не позднее трех месяцев с момента досрочного прекращения исполнения полномочий.
В части 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации определено, что во всех случаях,
когда Президент Российской Федерации не в состоянии выполнять свои обязанности, их временно
исполняет Председатель Правительства Российской Федерации; исполняющий обязанности Пре-
зидента Российской Федерации не имеет права распускать Государственную Думу, назначать ре-
ферендум, а также вносить предложения о поправках и пересмотре положений Конституции Рос-
По мнению Государственной Думы, приведенные положения Конституции Российской Фе-
дерации не поддаются однозначному толкованию, поскольку неясно, относятся ли содержащиеся
в части 3 статьи 92 слова "во всех случаях" только к тем случаям, которые упомянуты в части 2
данной статьи, либо возможно расширительное толкование этих слов; допускает ли Конституция
Российской Федерации временное исполнение обязанностей Президента Российской Федерации
Председателем Правительства Российской Федерации в случаях, не названных в части 2 данной
статьи; должно ли временное исполнение Председателем Правительства Российской Федерации
обязанностей Президента Российской Федерации безусловно повлечь за собой назначение новых
выборов Президента Российской Федерации либо возможно возобновление исполнения Президен-
том Российской Федерации своих полномочий.
2. Смысл подлежащих толкованию положений Конституции Российской Федерации может
быть выявлен с учетом места и роли Президента Российской Федерации в системе государствен-
ной власти, а также особенностей его конституционного статуса.
Президент Российской Федерации как глава государства избирается гражданами Российской
Федерации и является постоянно действующим органом государственной власти (статья 80, часть
1; статья 81, часть 1). Конституция Российской Федерации устанавливает сроки полномочий Пре-
зидента Российской Федерации, их начало и окончание: Президент Российской Федерации при-
ступает к исполнению полномочий с момента принесения присяги и прекращает их исполнение с
истечением срока его пребывания в должности с момента принесения присяги вновь избранным
Президентом Российской Федерации (статья 92, часть 1).
В соответствии с Конституцией Российской Федерации Президент Российской Федерации
обеспечивает стабильность конституционного строя, согласованное функционирование и взаимо-
действие органов государственной власти, осуществление полномочий федеральной государст-
венной власти на всей территории Российской Федерации; Президент Российской Федерации яв-
269
ляется гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина, при-
нимает меры по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости и государственной
целостности (статья 80, часть 2). В этих целях Президент Российской Федерации наделяется соот-
ветствующими полномочиями (статьи 83 - 90). Гарантиями деятельности Президента Российской
Федерации как главы государства служат его неприкосновенность (статья 91) и правовые меха-
низмы, обеспечивающие постоянность его функционирования в этом качестве и непрерывность
осуществления им своих полномочий.
Согласно Конституции Российской Федерации единственным источником власти в Россий-
ской Федерации является ее многонациональный народ, и получаемые от него на основе свобод-
ных выборов полномочия Президента Российской Федерации никто не может присвоить (статья 3,
части 1 и 4). В силу этого Конституция Российской Федерации устанавливает, что досрочное пре-
кращение исполнения Президентом Российской Федерации своих полномочий, временное испол-
нение его обязанностей Председателем Правительства Российской Федерации возможны лишь
при обстоятельствах, определенных самой Конституцией Российской Федерации, ее статьями 92
(части 2 и 3) и 93.
Положение части 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации о том, что во всех случа-
ях, когда Президент Российской Федерации не в состоянии выполнять свои обязанности, их вре-
менно исполняет Председатель Правительства Российской Федерации, согласуется со статьей 78
(часть 4) Конституции Российской Федерации, в силу которой Президент Российской Федерации и
Правительство Российской Федерации обеспечивают в соответствии с Конституцией Российской
Федерации осуществление полномочий федеральной государственной власти на всей территории
Таким образом, указанное положение части 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации
имеет в виду прежде всего случаи, перечисленные в части 2 данной статьи, а также другие случаи,
которые носят исключительный характер, что обусловлено всей системой норм, закрепляющих
конституционные гарантии деятельности Президента Российской Федерации как главы государст-
ва, избираемого народом.
3. В тех исключительных случаях (помимо конституционно закрепленных случаев досрочно-
го прекращения полномочий Президента Российской Федерации), когда Президент Российской
Федерации не в состоянии выполнять своих обязанности, в целях обеспечения непрерывного осу-
ществления государственной власти, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, он
своим решением возлагает на Председателя Правительства Российской Федерации временное ис-
полнение обязанностей Президента Российской Федерации с учетом ограничений, предусмотрен-
ных частью 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации. Именно так поступил Президент
Российской Федерации 5 - 6 ноября 1996 года в связи с проведением ему хирургической операции,
возложив на этой время исполнение обязанностей Президента Российской Федерации на Предсе-
дателя Правительства Российской Федерации (Указы Президента Российской Федерации от 5 но-
ября 1996 года N 1534 и от 6 ноября 1996 года N 1535).
Если же в силу исключительных обстоятельств Президент Российской Федерации не в со-
стоянии ни выполнять свои полномочия, ни возложить своим решением исполнение обязанностей
Президента Российской Федерации на Председателя Правительства Российской Федерации, по-
следний временно исполняет их в точном соответствии с положениями, содержащимися в частях 2
и 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации.
Как следует из частей 2 и 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации, ограниченное по
времени исполнение обязанностей Президента Российской Федерации Председателем Правитель-
ства Российской Федерации имеет место соответственно до момента возвращения действующего
Президента Российской Федерации к исполнению своих обязанностей или до вступления в долж-
ность вновь избранного Президента Российской Федерации.
4. Частью 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации установлено также, что во всех
случаях, когда Председатель Правительства Российской Федерации исполняет обязанности Пре-
зидента Российской Федерации, ему не предоставляется право распускать Государственную Думу,
назначать референдум, а также вносить предложения о поправках и пересмотре положений Кон-
ституции Российской Федерации. Данное ограничение распространяется на все случаи временного
исполнения Председателем Правительства Российской Федерации обязанностей Президента Рос-
270
сийской Федерации - как предусмотренные частью 2 данной статьи случаи досрочного прекраще-
ния полномочий Президента Российской Федерации, так и другие случаи исключительного харак-
тера.
При досрочном прекращении исполнения Президентом Российской Федерации своих полно-
мочий по основаниям, указанным в части 2 статьи 92 Конституции Российской Федерации, прово-
дятся выборы нового Президента Российской Федерации в соответствии с Конституцией Россий-
Исходя из изложенного… Конституционный суд Российской Федерации
1. Предусмотренное частью 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации положение о

временном исполнении Председателем Правительства Российской Федерации обязанностей Пре-
зидента Российской Федерации распространяется на случаи досрочного прекращения исполнения
Президентом Российской Федерации своих полномочий, перечисленные в части 2 статьи 92 Кон-
ституции Российской Федерации, а также на иные исключительные случаи, когда Президент Рос-
сийской Федерации своим решением возлагает на Председателя Правительства Российской Феде-
рации выполнение своих обязанностей или когда объективно исключено принятие Президентом
Российской Федерации решения о временном возложении исполнения обязанностей Президента
Российской Федерации на Председателя Правительства Российской Федерации.
2. Из положения части 3 статьи 92 Конституции Российской Федерации о временном испол-
нении Председателем Правительства Российской Федерации обязанностей Президента Российской
Федерации во взаимосвязи с положением части 2 данной статьи о проведении досрочных выборов
Президента Российской Федерации следует, что Председатель Правительства Российской Федера-
ции исполняет обязанности Президента Российской Федерации соответственно до момента воз-
вращения действующего Президента Российской Федерации к исполнению своих обязанностей
либо до вступления в должность вновь избранного Президента Российской Федерации.
3. При досрочном прекращении исполнения Президентом Российской Федерации своих пол-
номочий по основаниям, указанным в части 2 статьи 92 Конституции Российской Федерации, про-
водятся выборы нового Президента Российской Федерации в соответствии с Конституцией Рос-
…
271
52.

АБЗАЦЕВ ТРЕТЬЕГО И ЧЕТВЕРТОГО ПУНКТА 3 СТАТЬИ 27
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 26 СЕНТЯБРЯ 1997 ГОДА "О
СВОБОДЕ СОВЕСТИ И О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ" В СВЯЗИ
С ЖАЛОБАМИ РЕЛИГИОЗНОГО ОБЩЕСТВА СВИДЕТЕЛЕЙ ИЕГОВЫ
В ГОРОДЕ ЯРОСЛАВЛЕ И РЕЛИГИОЗНОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ
"ХРИСТИАНСКАЯ ЦЕРКОВЬ ПРОСЛАВЛЕНИЯ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности абзацев третьего и
четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года "О свободе совести и
о религиозных объединениях".
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы Религиозного общества Свидетелей Иеговы
в городе Ярославле и религиозного объединения "Христианская церковь Прославления" на нару-
шение конституционных прав и свобод граждан указанными положениями Федерального закона
"О свободе совести и о религиозных объединениях".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации эти положения, примененные в делах
заявителей.
…
Федерации
установил:
1. Согласно пункту 3 статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных

объединениях" религиозные организации, не имеющие документа, подтверждающего их сущест-
вование на соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет, пользуются
правами юридического лица при условии их ежегодной перерегистрации до наступления указан-
ного пятнадцатилетнего срока (абзац третий); в данный период указанные религиозные организа-
ции не пользуются правами, предусмотренными пунктом 4 статьи 3, пунктами 3 и 4 статьи 5,
пунктом 5 статьи 13, пунктом 3 статьи 16, пунктами 1 и 2 статьи 17, пунктом 2 статьи 18 (приме-
нительно к образовательным учреждениям и средствам массовой информации), статьей 19 и пунк-
том 2 статьи 20 данного Федерального закона (абзац четвертый). В частности, они не вправе обра-
титься к Президенту Российской Федерации с просьбой о предоставлении священнослужителям
отсрочки от призыва на военную службу; создавать образовательные учреждения; иметь при себе
представительство иностранной религиозной организации и приглашать иностранных граждан в
целях занятия проповеднической, религиозной деятельностью; проводить религиозные обряды в
больничных учреждениях, детских домах, домах - интернатах для престарелых и инвалидов, в уч-
реждениях, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы; производить, приобре-
тать, экспортировать, импортировать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио-
и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения, а также учреждать средства массо-
вой информации.
В своих жалобах в Конституционный Суд Российской Федерации религиозное объединение
"Христианская церковь Прославления" и Религиозное общество Свидетелей Иеговы в городе Яро-
славле утверждают, что названные законоположения, примененные в их делах, ограничивают пра-
ва граждан по признакам принадлежности к религиозной организации, не имеющей документа,
подтверждающего ее существование на соответствующей территории не менее пятнадцати лет, и
тем самым нарушают положения Конституции Российской Федерации о равенстве религиозных
организаций перед законом (статья 14, часть 2), равенстве всех перед законом (статья 19, часть 1),
свободе вероисповедания (статья 28), гарантированности свободы слова (статья 29, часть 1), праве
272
на объединение (статья 30, часть 1), праве на образование (статья 43, часть 1), недопустимости из-
дания законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина (статья 55,
часть 2), признании и гарантированности прав и свобод человека и гражданина в Российской Фе-
дерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного права (статья 17, часть
1).
2. Как следует из материалов дела, 24 февраля 1998 года прокурором города Абакана (Рес-
публика Хакасия) в адрес религиозного объединения "Христианская церковь Прославления" было
направлено представление об устранении нарушений требований пункта 3 статьи 27 Федерального
закона "О свободе совести и о религиозных объединениях". В представлении указывалось, что
данное религиозное объединение, не имея документов, подтверждающих его существование на
соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет, неоднократно проводило
религиозные собрания в клубе пансионата ветеранов Республики Хакасия с участием проживаю-
щих в пансионате лиц, распространяло религиозную литературу, обучало граждан в созданной при
объединении библейской школе, приглашало иностранных граждан для участия в богослужении,
проводило религиозные собрания в воспитательной колонии для несовершеннолетних, а также
провело международную конференцию с участием иностранных граждан.
Аналогичное представление 20 ноября 1998 года было направлено прокурором Дзержинско-
го района города Ярославля в адрес Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярослав-
ле, после того как 26 января 1998 года прокуратура Ярославской области вынесла предупреждение
о необходимости соблюдения данным религиозным обществом законодательства о религиозных
объединениях. Прокуратура усмотрела нарушения законодательства в том, что общество продает
верующим книги и брошюры религиозного содержания, распространяет религиозные журналы,
издаваемые за рубежом; кроме того, в Ярославле и других городах Ярославской области осущест-
вляет проповедническую деятельность иностранный гражданин, приглашенный обществом.
Таким образом, органы прокуратуры, как следует из вынесенных ими правоприменительных
актов, полагают, что религиозное объединение "Христианская церковь Прославления" и Религи-
озное общество Свидетелей Иеговы в городе Ярославле, как не имеющие подтверждения о своем
существовании на соответствующих территориях на протяжении не менее пятнадцати лет, в силу
пункта 3 статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" до
наступления указанного срока обязаны ежегодно перерегистрироваться и в этот период не вправе
осуществлять названную деятельность.
Кроме того, в жалобе Религиозного общества Свидетелей Иеговы в городе Ярославле указы-
вается, что решением Кировского районного суда города Ярославля от 18 мая 1999 года члену это-
го общества И.М. Щурову было отказано в удовлетворении жалобы на действия призывной ко-
миссии, которая не предоставила ему возможность замены военной службы альтернативной граж-
данской службой. Суд пришел к выводу, что члены религиозной организации, не имеющей доку-
мента, подтверждающего ее существование на соответствующей территории на протяжении не
менее пятнадцати лет, в силу абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального за-
кона "О свободе совести и о религиозных объединениях" не пользуются правом, предусмотрен-
ным положением пункта 4 статьи 3 названного Федерального закона, согласно которому гражда-
нин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит
несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой. 17 ию-
ня 1999 года судебная коллегия по гражданским делам Ярославского областного суда оставила
решение суда первой инстанции без изменения, а жалобу И.М. Щурова - без удовлетворения. 3
августа 1999 года председатель Ярославского областного суда отказал в принесении протеста на
данные судебные решения.
3. Религиозное объединение "Христианская церковь Прославления" зарегистрировано Мини-
стерством юстиции Республики Хакасия в апреле 1992 года, перерегистрировано 27 января 1997
года, на момент перерегистрации являлось юридическим лицом и входило во Всероссийский Союз
Христиан веры евангельской (пятидесятники). В соответствии с требованиями Федерального за-
кона "О свободе совести и о религиозных объединениях" (пункт 4 статьи 27) это религиозное объ-
единение 19 марта 1999 года прошло государственную перерегистрацию и в настоящее время в
качестве местной религиозной организации "Церковь Христиан веры евангельской "Прославле-
ние" входит в состав централизованной религиозной организации - Ассоциации Христиан веры
273
евангельской "Церковь Веры", зарегистрированной Министерством юстиции Российской Федера-
ции 13 августа 1998 года.
Религиозное общество Свидетелей Иеговы в городе Ярославле, зарегистрированное в февра-
ле 1992 года, учреждено общероссийским религиозным объединением - Управленческим центром
Свидетелей Иеговы в России и входит в его состав. В качестве местной религиозной организации
оно прошло государственную перерегистрацию в отделе юстиции Ярославской области 1 июня
1999 года. Управленческий центр Свидетелей Иеговы в России как централизованная религиозная
организация прошел государственную перерегистрацию в Министерстве юстиции Российской Фе-
дерации 29 апреля 1999 года.
Таким образом, положения абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального
закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" были применены к заявителям как ре-
лигиозным организациям, учрежденным (созданным) до вступления в силу Федерального закона
"О свободе совести и о религиозных объединениях" и являющимся составными частями централи-
зованных религиозных организаций.
Исходя из этого, Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии с требова-
ниями, вытекающими из статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации и пункта 3 час-
ти первой статьи 3, а также статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конститу-
ционном Суде Российской Федерации", в настоящем деле проверяет оспариваемые законоположе-
ния лишь постольку, поскольку они применимы к религиозным организациям, учрежденным до
вступления Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" в силу и
(или) входящим в структуру централизованных религиозных организаций. Вопрос о конституци-
онности указанных положений в части, касающейся их действия применительно к другим религи-
озным организациям, Конституционный Суд Российской Федерации в связи с данными жалобами
не рассматривает.
4. Согласно статье 28 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется свобода
совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с
другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распростра-
нять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними. Этому конституцион-
ному положению корреспондируют аналогичные нормы статьи 18 (пункт 1) Международного пак-
та о гражданских и политических правах, а также статьи 9 (пункт 1) Конвенции о защите прав че-
ловека и основных свобод.
Из статьи 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 13 (часть 4),
14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) следует, что свобода вероисповедания предполагает свободу соз-
дания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического
равенства, в силу чего федеральный законодатель, реализуя полномочия, вытекающие из статей 71
(пункты "в" и "о") и 76 Конституции Российской Федерации, вправе урегулировать гражданско-
правовое положение религиозных объединений, в том числе условия признания религиозного объ-
единения в качестве юридического лица, порядок его учреждения, создания, государственной ре-
гистрации, определить содержание правоспособности религиозных объединений.
При этом законодатель, учитывая исторически сложившийся в России многоконфессиональ-
ный уклад, обязан соблюдать положение статьи 17 (часть 1) Конституции Российской Федерации
о том, что в Российской Федерации гарантируются права и свободы человека и гражданина со-
гласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Консти-
туцией Российской Федерации. Вводимые им меры, относящиеся к учреждению, созданию и реги-
страции религиозных организаций, не должны искажать само существо свободы вероисповедания,
права на объединение и свободы деятельности общественных объединений, а возможные ограни-
чения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны быть оправданными и сораз-
мерными конституционно значимым целям.
В демократическом обществе с присущим ему религиозным плюрализмом, как следует из
статей 17 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации и корреспондирующих им
положений статьи 18 (пункты 2 и 3) Международного пакта о гражданских и политических пра-
вах, а также статьи 9 (пункт 2) Конвенции о защите прав человека и основных свобод, подобного
рода ограничения могут быть предусмотрены законом, если это необходимо в интересах общест-
венного спокойствия, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или для защиты
274
прав и свобод других лиц. Государство вправе предусмотреть определенные преграды, с тем что-
бы не предоставлять статус религиозной организации автоматически, не допускать легализации
сект, нарушающих права человека и совершающих незаконные и преступные деяния, а также вос-
препятствовать миссионерской деятельности (в том числе в связи с проблемой прозелитизма), ес-
ли она несовместима с уважением к свободе мысли, совести и религии других и к иным конститу-
ционным правам и свободам, а именно сопровождается предложением материальных или соци-
альных выгод с целью вербовки новых членов в церковь, неправомерным воздействием на людей,
находящихся в нужде или в бедственном положении, психологическим давлением или угрозой
применения насилия и т.п. На это, в частности, обращается внимание в Постановлении Европей-
ского парламента от 12 февраля 1996 года "О сектах в Европе" и в рекомендации Совета Европы N
1178 (1992) "О сектах и новых религиозных движениях", а также в Постановлениях Европейского
суда по правам человека от 25 мая 1993 года (Series А no.260-А) и от 26 сентября 1996 года
(Reports of Judgments and Decisions, 1996-IV), разъяснивших характер и масштаб обязательств го-
сударства, вытекающих из статьи 9 названной Конвенции.
5. Неопределенность в понимании положений абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи
27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" связана с вопросом о
том, распространяются ли предусмотренные в них правовые последствия на религиозные органи-
зации, учрежденные до вступления Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объ-
единениях" в силу или входящие в структуру централизованной организации и при этом не
имеющие подтверждения о том, что они существуют на соответствующей территории не менее
пятнадцати лет.
По буквальному смыслу оспариваемых положений, предусмотренные в них требования рас-
пространяются на все религиозные организации, которые не имеют документа, подтверждающего
их существование на соответствующей территории на протяжении не менее пятнадцати лет (на
основе именно такого истолкования приняты правоприменительные решения по конкретным де-
лам заявителей). Между тем их конституционно-правовой смысл не может быть выявлен без учета
взаимосвязи с другими статьями Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объе-
динениях", прежде всего регулирующими учреждение (создание) религиозных организаций, усло-
вия и порядок их государственной регистрации.
В соответствии с Федеральным законом "О свободе совести и о религиозных объединениях"
религиозная группа и религиозная организация являются формами религиозного объединения
(пункт 2 статьи 6); религиозная организация (как местная, так и централизованная) в отличие от
религиозной группы имеет статус юридического лица с соответствующей этому статусу правоспо-
собностью, правами и обязанностями (статьи 7 и 8). При этом учредителями местной религиозной
организации могут быть не менее десяти граждан Российской Федерации, объединенных в рели-
гиозную группу, у которой имеется подтверждение ее существования на данной территории на
протяжении не менее пятнадцати лет, выданное органами местного самоуправления, или под-
тверждение о вхождении в структуру централизованной религиозной организации того же веро-
исповедания, выданное указанной организацией (пункт 1 статьи 9). Для государственной регист-
рации местной религиозной организации учредители представляют в соответствующий орган юс-
тиции документ, подтверждающий существование религиозной группы на данной территории на
протяжении не менее пятнадцати лет, выданный органом местного самоуправления, или подтвер-
ждающий ее вхождение в централизованную религиозную организацию, выданный ее руководя-
щим центром (пункт 5 статьи 11).
Положения пункта 1 статьи 9, пункта 5 статьи 11 и абзацев третьего и четвертого пункта 3
статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" находятся в
неразрывном единстве и как таковые образуют сложносоставную норму. Эта норма определяет,
для каких религиозных организаций в случае их учреждения, регистрации и, как следствие, при
перерегистрации не требуется подтверждение о пятнадцатилетнем сроке и какие правовые по-
следствия наступают при отсутствии такого подтверждения, если оно необходимо.
Из пункта 1 статьи 9, пунктов 5 и 7 статьи 11 Федерального закона "О свободе совести и о
религиозных объединениях" во взаимосвязи с его статьями 6, 7 и 8 следует, что для учреждения и
регистрации местной религиозной организации, входящей в централизованную религиозную ор-
ганизацию, подтверждения о пятнадцатилетнем сроке не требуется.
275
Для учреждения местной религиозной организации в соответствии с Федеральным законом
"О свободе совести и о религиозных объединениях" подтверждение о пятнадцатилетнем сроке
должны представить граждане, объединенные в религиозную группу (пункт 1 статьи 9). Это озна-
чает, что если религиозная организация учреждена до вступления названного Федерального зако-
на в силу, то такого подтверждения не требуется, поскольку религиозная группа уже перестала
существовать, преобразовавшись в религиозную организацию, которая была зарегистрирована в
качестве юридического лица и, следовательно, согласно статьям 49 (пункты 1 и 3) и 51 (пункт 2)
Гражданского кодекса Российской Федерации считается созданной. С этого момента она приобре-
ла правоспособность, т.е. возможность иметь гражданские права, соответствующие целям закон-
ной деятельности, и нести связанные с этой деятельностью обязанности, а потому она в полном
объеме пользуется правами, предусмотренными для религиозных организаций Федеральным за-
коном "О свободе совести и о религиозных объединениях".
Перерегистрация религиозных организаций не может проводиться вопреки условиям, кото-
рые в силу пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 11 Федерального закона "О свободе совести и о ре-
лигиозных объединениях" необходимы и достаточны для учреждения и регистрации религиозных
организаций. Отсюда следует, что для перерегистрации религиозных организаций, учрежденных
до вступления в силу данного Федерального закона, а также местных религиозных организаций,
входящих в структуру централизованной религиозной организации, не требуется документ, под-
тверждающий их существование на соответствующей территории не менее пятнадцати лет; на та-
кие религиозные организации не распространяется требование о ежегодной перерегистрации до
наступления указанного пятнадцатилетнего срока; они не могут быть ограничены в правоспособ-
ности, которой религиозные организации наделены данным Федеральным законом, в том числе
положениями, перечисленными в абзаце четвертом пункта 3 его статьи 27, - пунктом 4 статьи 3,
пунктами 3 и 4 статьи 5, пунктом 5 статьи 13, пунктом 3 статьи 16, пунктами 1 и 2 статьи 17,
пунктом 2 статьи 18 (применительно к образовательным учреждениям и средствам массовой ин-
формации), статьей 19 и пунктом 2 статьи 20.
Иное истолкование оспариваемых положений, при том что они находятся в неразрывном
нормативном единстве с пунктом 1 статьи 9 и пунктом 5 статьи 11 Федерального закона "О свобо-
де совести и о религиозных объединениях", означало бы их превращение в самодостаточную нор-
му, прямо противоположную и противоречащую содержанию пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи
11, что с точки зрения правовой логики недопустимо.
6. Предметом регулирования абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального
закона "О свободе совести и о религиозных объединениях", как следует из содержащихся в них
положений во взаимосвязи со статьей 1, а также со статьями 15 - 24 названного Федерального за-
кона, является правовое положение религиозных организаций, их права, конкретизирующие сво-
боду вероисповедания. По своей природе это коллективные права, поскольку они реализуются
гражданином совместно с другими гражданами посредством создания религиозного объединения.
Следовательно, под действие оспариваемых положений не подпадают права, хотя и предусмот-
ренные статьями, указанными в абзаце четвертом пункта 3 статьи 27 Федерального закона "О сво-
боде совести и о религиозных объединениях", но конкретизирующие свободу вероисповедания в
ее индивидуальном аспекте, т.е. которые могут реализовываться каждым непосредственно, а не
через религиозную организацию, пользующуюся правами юридического лица.
Так, из прав, закрепленных в пункте 4 статьи 3 Федерального закона "О свободе совести и о
религиозных объединениях", к коллективным правам религиозных организаций относится воз-
можность получать для своих священнослужителей в соответствии с законодательством Россий-
ской Федерации о воинской обязанности и военной службе в мирное время отсрочку от призыва
на военную службу и освобождение от военных сборов по решению Президента Российской Фе-
дерации.
Что касается примененного в деле гражданина И.М. Щурова - члена Религиозного общества
Свидетелей Иеговы в городе Ярославле другого содержащегося в пункте 4 статьи 3 Федерального
закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" положения, а именно о том, что граж-
данин Российской Федерации в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит
несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой, то это
положение фактически воспроизводит статью 59 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
276
Федеральный закон, о котором идет речь в данной конституционной норме, может определить ус-
ловия и порядок замены военной службы альтернативной гражданской службой, однако само за-
крепленное ею право не нуждается в конкретизации и является, как следует из статей 18, 28 и 59
Конституции Российской Федерации, непосредственно действующим, притом именно индивиду-
альным правом, т.е. связанным со свободой вероисповедания в ее индивидуальном, а не коллек-
тивном аспекте, а значит, должно обеспечиваться независимо от того, состоит гражданин в какой-
либо религиозной организации или нет.
Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации принимает решение по де-
лу, оценивая как буквальный смысл оспариваемого акта, так и смысл, придаваемый ему офици-
альным и иным толкованием или сложившейся правоприменительной практикой.
По данным Министерства юстиции Российской Федерации, подавляющее большинство ре-
лигиозных организаций в Российской Федерации объединены в рамках различных централизован-
ных структур; кроме того, как правило, местные религиозные организации перед перерегистраци-
ей вступают в состав централизованных религиозных организаций и представляют в органы юс-
тиции соответствующее подтверждение.
Вместе с тем, как следует из материалов дела, Министерство юстиции Российской Федера-
ции, исходя из того, что положения абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 находятся в
нормативном единстве с пунктом 1 статьи 9 и пунктом 5 статьи 11 Федерального закона "О свобо-
де совести и о религиозных объединениях", в пределах предоставленной ему компетенции пред-
писал соответствующим органам юстиции, на которые законом возложена государственная реги-
страция религиозных организаций, применять указанные положения таким образом, чтобы мест-
ные религиозные организации, имеющие подтверждение о пятнадцатилетнем сроке существова-
ния или входящие в централизованную религиозную организацию, не проходили ежегодную пе-
ререгистрацию и пользовались в полном объеме всеми правами, предоставленными им как рели-
гиозным организациям данным Федеральным законом. Именно в указанном порядке были перере-
гистрированы религиозное объединение "Христианская церковь Прославления" и Религиозное
общество Свидетелей Иеговы в городе Ярославле - заявители по настоящему делу.
8. До вступления Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" в
силу создание, учреждение и регистрация религиозных организаций осуществлялись в соответст-
вии с Законом РСФСР от 25 октября 1990 года "О свободе вероисповеданий". Как юридические
лица религиозные организации пользовались равными правами, имели одинаковый правовой ста-
тус, что соответствовало содержащимся в статьях 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2), 28 и 30 (часть
1) Конституции Российской Федерации положениям о юридическом равенстве, в том числе равен-
стве религиозных объединений перед законом.
Согласно статьям 10, 17, 18, 22 - 25 Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" (в редакции
Федерального закона от 27 января 1995 года) все религиозные объединения, как региональные, так
и централизованные, в качестве юридических лиц на равных основаниях уже имели права, кото-
рые затем были закреплены и Федеральным законом "О свободе совести и о религиозных объеди-
нениях", в том числе его статьями, указанными в абзаце четвертом пункта 3 статьи 27.
При таких обстоятельствах законодатель не мог лишить определенную часть учрежденных и
обладающих полной правоспособностью религиозных организаций возможности пользоваться
уже принадлежавшими им правами на том лишь основании, что они не имеют подтверждения о
пятнадцатилетнем сроке существования. Применительно к ранее созданным религиозным органи-
зациям это было бы несовместимо с принципом равенства, конкретизированным в статьях 13
(часть 4), 14 (часть 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, и явилось бы недо-
пустимым ограничением свободы вероисповедания (статья 28), а также свободы учреждения и
деятельности общественных объединений (статья 30).
9. Таким образом, положения абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 в их норма-
тивном единстве с положениями пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 11 Федерального закона "О
свободе совести и о религиозных объединениях" не предполагают, что религиозные организации,
учрежденные до вступления данного Федерального закона в силу или входящие в структуру цен-
трализованного религиозного объединения, должны представлять подтверждение о пятнадцати-
летнем сроке существования, а также не требуют от них ежегодной перерегистрации и не ограни-
277
чивают их на этот период в пользовании соответствующими правами, и, следовательно, примени-
тельно к таким организациям не противоречат Конституции Российской Федерации.
…
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации содержащиеся в абза-

цах третьем и четвертом пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года "О сво-
боде совести и о религиозных объединениях" положения, поскольку они в нормативном единстве
с положениями пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 11 данного Федерального закона примени-
тельно к их действию в отношении религиозных организаций, учрежденных до вступления данно-
го Федерального закона в силу, а также местных религиозных организаций, входящих в структуру
централизованной религиозной организации, означают, что такие организации пользуются права-
ми юридического лица в полном объеме, без подтверждения пятнадцатилетнего минимального
срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегистрации и без огра-
ничений, предусмотренных абзацем четвертым пункта 4 статьи 27 названного Федерального зако-
на.
…
278
53.
ПО СПОРУ О КОМПЕТЕНЦИИ МЕЖДУ

СОВЕТОМ ФЕДЕРАЦИИ И ПРЕЗИДЕНТОМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ОТНОСИТЕЛЬНО ПРИНАДЛЕЖНОСТИ ПОЛНОМОЧИЯ ПО ИЗДАНИЮ АКТА
О ВРЕМЕННОМ ОТСТРАНЕНИИ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТ ДОЛЖНОСТИ В СВЯЗИ
С ВОЗБУЖДЕНИЕМ В ОТНОШЕНИИ НЕГО УГОЛОВНОГО ДЕЛА
…
рассмотрел в открытом заседании спор о компетенции между Советом Федерации и Прези-
дентом Российской Федерации относительно принадлежности полномочия по изданию акта о
временном отстранении Генерального прокурора Российской Федерации от должности в связи с
возбуждением в отношении него уголовного дела.
Поводом к рассмотрению дела явилось ходатайство Совета Федерации, полагающего, что
издание Президентом Российской Федерации указа по данному вопросу нарушает установленное
Конституцией Российской Федерации разграничение компетенции между Советом Федерации и
Президентом Российской Федерации.
Основанием к рассмотрению дела явилось обнаружившееся противоречие в позициях сто-
рон о принадлежности соответствующего полномочия.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Т.Г. Морщаковой… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. Указом Президента Российской Федерации от 2 апреля 1999 года N 415 Генеральный про-
курор Российской Федерации был отстранен от должности на период расследования возбужденно-
го в отношении него уголовного дела.
По мнению Совета Федерации, такое отстранение может иметь место только в порядке, уста-
новленном статьями 83 (пункт "е"), 102 (пункт "з" части 1) и 129 (часть 2) Конституции Россий-
ской Федерации для назначения на должность и освобождения от должности Генерального проку-
рора Российской Федерации, т.е. должно осуществляться Советом Федерации по представлению
Президента Российской Федерации, и, следовательно, Президент Российской Федерации был не
вправе издать названный Указ.
2. Исходя из требований статей 92, 93 и 94 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации", определяющих процедуру рассмотрения Конститу-
ционным Судом Российской Федерации споров о компетенции, предметом разрешаемого в дан-
ном деле спора является полномочие по изданию правового акта, которым Генеральный прокурор
Российской Федерации отстраняется от должности только в связи с возбуждением в отношении
него уголовного дела на время проводимого расследования. Вопрос о полномочиях по временному
отстранению Генерального прокурора Российской Федерации от должности по каким-либо иным
основаниям в данном деле не рассматривается.
3. Согласно статье 129 Конституции Российской Федерации прокуратура Российской Феде-
рации представляет собой единую централизованную систему с подчинением нижестоящих про-
куроров вышестоящим и Генеральному прокурору Российской Федерации (часть 1); Генеральный
прокурор Российской Федерации назначается на должность и освобождается от должности Сове-
том Федерации по представлению Президента Российской Федерации (часть 2); прокуроры субъ-
ектов Российской Федерации назначаются Генеральным прокурором Российской Федерации по
согласованию с ее субъектами (часть 3); иные прокуроры назначаются Генеральным прокурором
Российской Федерации (часть 4); полномочия, организация и порядок деятельности прокуратуры
Российской Федерации определяются федеральным законом (часть 5).
279
В соответствии со своим конституционным статусом, определенным приведенными положе-
ниями Конституции Российской Федерации и конкретизированным уголовно-процессуальным за-
коном, Генеральный прокурор Российской Федерации в области уголовного преследования осу-
ществляет руководство деятельностью прокуратуры Российской Федерации и иных органов пред-
варительного следствия, являющейся составной частью уголовного судопроизводства; при этом он
управомочен давать названным органам указания и принимать процессуальные решения по нахо-
дящимся в их производстве уголовным делам. Именно поэтому Генеральный прокурор Россий-
ской Федерации в случае возбуждения в отношении него уголовного дела отстраняется от долж-
ности на время расследования, что и предусмотрено абзацем вторым пункта 1 статьи 42 и статьей
54 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации". Исходя из закрепленных в ста-
тье 129 Конституции Российской Федерации принципов организации прокуратуры Российской
Федерации в их взаимосвязи с положениями статьи 19 Конституции Российской Федерации, Гене-
ральный прокурор Российской Федерации в указанный период не вправе руководить единой цен-
трализованной системой, в рамках которой осуществляется расследование по его делу. Поэтому в
такой ситуации Генеральному прокурору Российской Федерации самому следовало бы при-
остановить свои полномочия.
Отстранение Генерального прокурора Российской Федерации от должности на время рассле-
дования является обязательным последствием возбуждения в отношении него уголовного дела.
Однако в любом случае должен быть издан соответствующий акт об отстранении Генерального
прокурора Российской Федерации от должности. Необходимость принятия такого акта, имеющего
обеспечительно-исполнительный характер, вытекает из требований Конституции Российской Фе-
дерации и закона и исключает проявление каких бы то ни было дискреционных полномочий.
В силу конституционного статуса Генерального прокурора Российской Федерации его от-
странение от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела на время про-
водимого расследования должно составлять компетенцию иной, находящейся вне системы проку-
ратуры, государственно-властной инстанции федерального уровня, что следует из статей 11 (часть
1) и 129 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 71 (пункты "г", "о", "т"),
относящей к ведению Российской Федерации формирование федеральных органов государствен-
ной власти, прокуратуру, а также федеральную государственную службу.
4. Статьей 102 Конституции Российской Федерации в системном истолковании с ее статьями
94 и 95 (часть 1), определяющими конституционный статус Совета Федерации, к его компетенции
как палаты парламента Российской Федерации непосредственно не отнесено отстранение Гене-
рального прокурора Российской Федерации от должности в связи с возбуждением в отношении
него уголовного дела. В Конституции Российской Федерации закрепляются полномочия Совета
Федерации по назначению на должность и освобождению от должности Генерального прокурора
Российской Федерации (статья 102) на основании соответствующего представления Президента
Российской Федерации (статьи 83 и 129). Однако указанные полномочия Совета Федерации сами
по себе не предопределяют его компетенцию по временному отстранению Генерального прокуро-
ра Российской Федерации от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного де-
ла.
Из статей 83, 102, 105 (части 3, 4 и 5), 106, 107 (часть 3) и 108 (часть 2) Конституции Россий-
ской Федерации вытекает, что Совет Федерации как коллегиальный представительный орган,
принимающий решения большинством голосов от общего числа его членов, рассматривает такие
вопросы, которые предполагают юридическую и политическую их оценку, а следовательно, воз-
можность выбора и обоснование целесообразности вариантов решения.
Между тем временное отстранение Генерального прокурора Российской Федерации от долж-
ности на период проводимого расследования, производное от регулируемых уголовно - процессу-
альным законом отношений, предопределено самим фактом возбуждения уголовного дела в уста-
новленном законом порядке. При принятии акта об отстранении Генерального прокурора Россий-
ской Федерации от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела какая-
либо оценка этого основания отстранения исключается, а потому Совет Федерации как коллеги-
альный представительный орган не может решать такого рода вопросы.
Кроме того, выявление путем голосования согласия или несогласия большинства членов Со-
вета Федерации с отстранением Генерального прокурора Российской Федерации от должности в
280
связи с возбуждением в отношении него уголовного дела могло бы привести к отказу от исполне-
ния требований закона и фактически - к подмене установленного законом порядка проверки актов
органов расследования, в частности к оценке в ненадлежащей форме и ненадлежащим субъектом
законности возбуждения уголовного дела. Тем самым нарушался бы установленный Конституци-
ей Российской Федерации принцип разделения властей, поскольку проверка данного процессуаль-
ного решения, как относящегося к сфере уголовного судопроизводства, осуществляется только
прокуратурой и судом.
Возможность наделения представительного органа подобными полномочиями могла бы, в
принципе, обсуждаться только в связи с вопросом о лишении должностного лица статуса непри-
косновенности, установленного Конституцией Российской Федерации. Генеральный прокурор
Российской Федерации таким статусом не обладает. Признание же за Советом Федерации полно-
мочия по отстранению Генерального прокурора Российской Федерации от должности в связи с
возбуждением уголовного дела фактически означало бы установление его неприкосновенности.
Однако в отсутствие у Генерального прокурора Российской Федерации соответствующего статуса
это нарушало бы принцип равенства граждан перед законом при осуществлении уголовного пре-
следования (статья 19 Конституции Российской Федерации).
Таким образом, конституционно-правовой статус Совета Федерации и его компетенция,
закрепленная в Конституции Российской Федерации, а также конституционные принципы
организации прокуратуры Российской Федерации и уголовного судопроизводства исключа-
ют наличие у Совета Федерации полномочия по временному отстранению Генерального
прокурора Российской Федерации от должности в связи с возбуждением в отношении него
уголовного дела.
5. Президент Российской Федерации, как глава государства, несет ответственность за согла-
сованное функционирование органов государственной власти (статья 80, части 1 и 2; статья 85,
часть 1, Конституции Российской Федерации). В силу своего конституционного статуса он обя-
зан издавать обеспечивающие исполнение Конституции Российской Федерации и законов
правовые акты (статья 90 Конституции Российской Федерации) во всех случаях, когда от-
сутствуют иные предназначенные для этого механизмы.
Поскольку из Конституции Российской Федерации и Федерального закона "О прокуратуре
Российской Федерации" вытекает обязательность отстранения от должности Генерального проку-
рора Российской Федерации на время расследования возбужденного в отношении него уголовного
дела, Президент Российской Федерации на основании и во исполнение указанных предписа-
ний не только вправе, но и обязан - в отсутствие иного регулирования - издать акт о времен-
ном отстранении Генерального прокурора Российской Федерации от должности.
Исходя из необходимости взаимодействия Президента Российской Федерации и Совета Фе-
дерации в связи с назначением на должность и освобождением от должности Генерального проку-
рора Российской Федерации, Совет Федерации должен быть незамедлительно проинформирован о
таком решении. При отпадении соответствующего основания акт, которым оформлено решение о
временном отстранении Генерального прокурора Российской Федерации от должности, утрачива-
ет силу.
Вместе с тем не исключается право законодателя предусмотреть - на основе Конституции
Российской Федерации и с учетом правовых позиций, сформулированных в настоящем Постанов-
лении, - и иные механизмы, связанные с реализацией возможного уголовного преследования в от-
ношении Генерального прокурора Российской Федерации и его отстранения от должности на пе-
риод проводимого расследования.
1. В соответствии с Конституцией Российской Федерации к компетенции Совета Федерации

не относится полномочие по изданию акта об отстранении Генерального прокурора Российской
Федерации от должности на время расследования возбужденного в отношении него уголовного
дела.
281
Исходя из Конституции Российской Федерации и в отсутствие иного законодательного регу-
лирования акт о временном отстранении Генерального прокурора Российской Федерации от
должности, необходимость которого обусловлена возбуждением в отношении него уголовного де-
ла, обязан издать Президент Российской Федерации.
…
282
54.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ
СТАТЕЙ 1, 2, 4 И 6 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 4 ЯНВАРЯ
1999 ГОДА "О ТАРИФАХ СТРАХОВЫХ ВЗНОСОВ В ПЕНСИОННЫЙ
ФОНД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ФОНД СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ФОНД ЗАНЯТОСТИ
НАСЕЛЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И В ФОНДЫ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО
МЕДИЦИНСКОГО СТРАХОВАНИЯ НА 1999 ГОД" И СТАТЬИ 1
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА ОТ 30 МАРТА 1999 ГОДА "О ВНЕСЕНИИ
ИЗМЕНЕНИЙ И ДОПОЛНЕНИЙ В ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН "О ТАРИФАХ
СТРАХОВЫХ ВЗНОСОВ В ПЕНСИОННЫЙ ФОНД РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ, ФОНД СОЦИАЛЬНОГО СТРАХОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ, ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ФОНД ЗАНЯТОСТИ НАСЕЛЕНИЯ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И В ФОНДЫ ОБЯЗАТЕЛЬНОГО
МЕДИЦИНСКОГО СТРАХОВАНИЯ НА 1998 ГОД" В СВЯЗИ
С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН, ОБЩЕСТВЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
ИНВАЛИДОВ И ЗАПРОСАМИ СУДОВ
…
статей 1, 2, 4 и 6 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пен-
сионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации,
Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного ме-
дицинского страхования на 1999 год" и статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года "О
внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенси-
онный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Го-
сударственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного меди-
цинского страхования на 1998 год".
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы 562 индивидуальных предпринимателей,
2057 занимающихся частной практикой нотариусов, 61 адвоката, фермеров А.М. Абдуллаева, Т.В.
Александровой, С.И. Колотова, С.П. Немчинова, А.И. Тюленева, В.А. Дмитриева и А.И. Пятаева,
15 региональных и межрегиональных общественных организаций инвалидов и Всероссийского
фонда социально-правовой защиты и реабилитации инвалидов (списки заявителей прилагаются)
на нарушение конституционных прав граждан положениями названных Федеральных законов, а
также запросы Волжского городского суда Волгоградской области и Арбитражного суда Респуб-
лики Коми.
…
Заслушав сообщение судей - докладчиков Г.А. Гаджиева и Н.В. Селезнева… Конституцион-
ный Суд Российской Федерации
установил:
1. В жалобах обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации граждан и в за-

просах судов утверждается, что установленный положениями пунктов "б" и "в" статьи 1 Феде-
рального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Россий-
ской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд
занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования
на 1999 год" (далее - Федеральный закон от 4 января 1999 года) для индивидуальных предприни-
мателей, занимающихся частной практикой нотариусов, крестьянских (фермерских) хозяйств и
адвокатов тариф страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации в размере 20,6
процента заработка (дохода) является для них чрезмерным, не учитывает реальные различия в ха-
рактере и условиях их деятельности в сравнении с другими категориями плательщиков страховых
283
взносов, чем нарушаются статьи 2, 6 (часть 2), 15, 18, 19 (части 1 и 2), 34, 35 (части 1 и 3), 37, 39 и
Заявителями оспаривается также конституционность абзацев третьего и шестого пункта 1
статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года "О внесении изменений и дополнений в Фе-
деральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации,
Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населе-
ния Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" (да-
лее - Федеральный закон от 30 марта 1999 года). По мнению заявителей, установлением для инди-
видуальных предпринимателей, занимающихся частной практикой нотариусов, а также адвокатов
тарифа страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации на 1997 и 1998 годы в раз-
мере 20,6 процента заработка (дохода), а также приданием данному Федеральному закону, по сути
фискальному, обратной силы нарушаются конституционные принципы равенства граждан перед
законом и соразмерности ограничений прав и свобод граждан конституционно значимым интере-
сам и целям, что не соответствует статьям 2, 6, 7, 8, 15, 17, 18, 19, 35, 54, 55 и 57 Конституции Рос-
Как указывается в жалобах фермеров А.М. Абдуллаева, Т.В. Александровой, С.И. Колотова,
С.П. Немчинова, А.И. Тюленева, В.А. Дмитриева и А.И. Пятаева, Федеральным законом от 5 фев-
раля 1997 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд
социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения
Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" тариф
страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации для крестьянских (фермерских)
хозяйств был увеличен с 5 процентов до 20,6 процента дохода от их деятельности. Этот же тариф
соответствующим Федеральным законом от 8 января 1998 года был сохранен на 1998 год и Феде-
ральным законом от 4 января 1999 года предусмотрен на 1999 год (пункт "б" статьи 1). Заявители
полагают, что столь значительное (более чем четырехкратное) увеличение тарифа страховых взно-
сов в Пенсионный фонд Российской Федерации по сравнению с действовавшим в 1991 - 1996 го-
дах нарушает конституционный принцип равенства и является чрезмерным, так как не учитывает
особенности ведения крестьянского (фермерского) хозяйства и размеры получаемых им доходов.
Адвокат Г.Б. Черкесова наряду с пунктом "в" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999
года оспаривает статью 2 того же Федерального закона, которой тариф страховых взносов в Фонд
социального страхования Российской Федерации на 1999 год для работодателей - организаций и
граждан (физических лиц), осуществляющих прием на работу по трудовому договору, установлен
в размере 5,4 процента выплат в денежной и (или) натуральной форме, начисленных в пользу ра-
ботников по всем основаниям независимо от источника финансирования. По мнению заявитель-
ницы, обязанность уплачивать страховые взносы в Фонд социального страхования Российской
Федерации в указанном размере приводит к чрезмерному финансовому обременению адвокатов.
В обращениях оспаривается также конституционность статьи 4 Федерального закона от 4 ян-
варя 1999 года, в соответствии с которой индивидуальные предприниматели, занимающиеся част-
ной практикой нотариусы, крестьянские (фермерские) хозяйства и адвокаты обязаны уплачивать в
фонды обязательного медицинского страхования страховые взносы в размере 3,6 процента от за-
работка (дохода), определяемого таким же образом, как в пунктах "б" и "в" статьи 1 данного Фе-
дерального закона для начисления страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации.
Заявители утверждают, что применительно к получаемому указанными категориями плательщи-
ков заработку (доходу) общая сумма страховых взносов, которые они должны уплачивать в Пен-
сионный фонд Российской Федерации и фонды обязательного медицинского страхования, являет-
ся чрезмерной, что ставит их в неравные условия с другими физическими лицами, которые упла-
чивают в Пенсионный фонд Российской Федерации страховые взносы в размере 1 процента, а в
фонды обязательного медицинского страхования вообще их не платят. Тем самым, по мнению
заявителей, нарушаются статьи 19 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции Российской Феде-
рации.
Кроме того, занимающиеся частной практикой нотариусы утверждают, что они не подлежат
обязательному медицинскому страхованию. В подтверждение своей позиции они ссылаются на
статью 6 Закона Российской Федерации "О медицинском страховании граждан в Российской Фе-
дерации", которая, по их мнению, к числу субъектов обязательного медицинского страхования от-
284
носит только работающих граждан с момента заключения с ними трудового договора, на статьи 1,
2, и 18 названного Закона, а также на пункт 2 статьи 935 ГК Российской Федерации, согласно ко-
торому обязанность страховать свою жизнь или здоровье не может быть возложена на гражданина
по закону.
Всероссийский фонд социально-правовой защиты и реабилитации инвалидов и 15 регио-
нальных и межрегиональных общественных организаций инвалидов оспаривают конституцион-
ность пункта "б" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года. По мнению заявителей, в
соответствии с этой нормой от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюд-
жетные фонды освобождаются лишь общероссийские общественные организации инвалидов (в
том числе созданные как союзы общественных организаций инвалидов), их региональные и терри-
ториальные организации и организации, единственным собственником имущества которых они
являются; тем самым общественные организации инвалидов, не входящие в состав общероссий-
ских общественных организаций инвалидов, ставятся в худшее положение, чем нарушаются ста-
тьи 7 (часть 2), 13 (часть 4), 15 (часть 1), 19 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации.
Адвокат В.П. Киви помимо пункта "в" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999 года
оспаривает конституционность пункта "в" статьи 6 того же Федерального закона, как не освобож-
дающего от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды ра-
ботающих пенсионеров, являющихся инвалидами, которые получают пенсии не по инвалидности,
а по старости. По мнению заявительницы, данная норма ставит инвалидов в неравное положение в
зависимости от вида получаемой пенсии, чем нарушается статья 19 (части 1 и 2) Конституции
2. Вопрос о размерах тарифов страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации
уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации в деле о про-
верке конституционности отдельных положений статей 1 и 5 Федерального закона от 5 февраля
1997 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд соци-
ального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Россий-
ской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год".
Постановлением от 24 февраля 1998 года положения пунктов "б" и "в" статьи 1 данного Фе-
дерального закона, устанавливавшие для индивидуальных предпринимателей, занимающихся ча-
стной практикой нотариусов, а также адвокатов тариф страховых взносов в Пенсионный фонд
Российской Федерации в размере 28 процентов от суммы заработка (дохода), признаны не соот-
ветствующими Конституции Российской Федерации. При этом Конституционный Суд Российской
Федерации исходил из того, что принципы справедливости и равенства требуют не только сораз-
мерности (нечрезмерности) тарифов страховых взносов заработку (доходу) плательщика, что мо-
жет обеспечиваться введением пропорциональных тарифов, но и соотносимости между тарифами
и трудовыми пенсиями, в настоящее время практически одинаковыми для всех плательщиков
страховых взносов; указанный тариф этим требованиям не отвечает, так как правовое регулирова-
ние, избранное законодателем в данном случае, привело к тому, что равное право на трудовую
пенсию (статья 39, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации) для разных категорий пла-
тельщиков страховых взносов оказалось связанным с существенно несоразмерными отчислениями
на его финансирование: при прочих равных условиях и примерно одинаковых в будущем трудо-
вых пенсиях такие самозанятые граждане, как индивидуальные предприниматели, занимающиеся
частной практикой нотариусы, а также адвокаты, уплачивают в Пенсионный фонд Российской
Федерации значительно большую часть своего дохода, чем платят наемные работники с учетом
страховых взносов работодателей.
Названное Постановление Конституционного Суда Российской Федерации, а следовательно,
изложенные в нем правовые позиции сохраняют юридическую силу, которая в соответствии с ча-
стью второй статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации" не может быть преодолена повторным принятием норм, признанных некон-
ституционными. Поэтому в настоящем деле Конституционный Суд Российской Федерации при
разрешении вопроса о тарифах страховых взносов в государственные социальные внебюджетные
фонды не оценивает конституционность оспариваемых норм в части установления конкретных
размеров этих тарифов. Исходя из правовых позиций, изложенных в Постановлении от 24 февраля
285
1998 года, Конституционный Суд Российской Федерации рассматривает лишь такие положения,
которые не были предметом его проверки, а именно:
о правовом регулировании страховых взносов в государственные социальные внебюджетные
фонды, установленных для крестьянских (фермерских) хозяйств на 1999 год;
о порядке определения облагаемой базы для начисления страховых взносов в государствен-
ные социальные внебюджетные фонды, взимаемых с индивидуальных предпринимателей, зани-
мающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокатов,
вытекающем из Федеральных законов от 4 января 1999 года и от 30 марта 1999 года во взаимосвя-
зи с другими нормативными актами, в том числе Законом Российской Федерации от 7 декабря
1991 года "О подоходном налоге с физических лиц" и Федеральным законом от 16 июля 1999 года
"Об основах обязательного социального страхования";
о конституционно допустимых пределах действия во времени и по кругу лиц Федерального
закона от 30 марта 1999 года, закрепившего для индивидуальных предпринимателей, занимаю-
щихся частной практикой нотариусов, а также адвокатов измененный размер тарифа страховых
взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации на 1997 и 1998 годы, и порядок зачетов ранее
уплаченного;
об уплате индивидуальными предпринимателями, занимающимися частной практикой нота-
риусами, главами крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокатами страховых взносов в фонды
обязательного медицинского страхования, а также об облагаемой базе для их начисления;
об освобождении от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджет-
ные фонды общественных организаций инвалидов и работающих пенсионеров, являющихся инва-
лидами.
Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по
настоящему делу являются названные нормативные положения, содержащиеся соответственно в
пунктах "б" и "в" статьи 1, статьях 2 и 4, пунктах "б" и "в" статьи 6 Федерального закона от 4 ян-
варя 1999 года, абзацах третьем и шестом пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999
года, которые были применены или подлежат применению в конкретных делах, в том числе нахо-
дящихся в производстве судов, обратившихся с запросами в Конституционный Суд Российской
Федерации.
3. Пункт "б" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999 года в числе плательщиков стра-
ховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации называет крестьянские (фермерские)
хозяйства. Между тем в соответствии с другими законодательными актами применительно к кре-
стьянскому (фермерскому) хозяйству субъектами тарифообложения могут выступать индивиду-
альный предприниматель - глава крестьянского (фермерского) хозяйства, осуществляющего дея-
тельность без образования юридического лица, хозяйственное товарищество или производствен-
ный кооператив в сельском хозяйстве (пункт 2 статьи 23, статья 257, пункт 1 статьи 259 ГК Рос-
сийской Федерации, статья 6 Федерального закона от 30 ноября 1994 года "О введении в действие
части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", статья 11 Налогового кодекса Рос-
Используя для определения субъекта тарифообложения термин "крестьянское (фермерское)
хозяйство", Федеральный закон от 4 января 1999 года допускает тем самым, что плательщиками
страховых взносов являются не только крестьянские (фермерские) хозяйства, осуществляющие
деятельность без образования юридического лица, но и крестьянские (фермерские) хозяйства -
юридические лица, созданные до введения в действие части первой ГК Российской Федерации,
что противоречит указанным нормам гражданского и налогового законодательства, в соответствии
с которыми плательщиком страховых взносов в данном случае может быть только глава крестьян-
ского (фермерского) хозяйства как индивидуальный предприниматель.
Вместе с тем Федеральный закон от 4 января 1999 года, воспроизводящий применительно к
крестьянским (фермерским) хозяйствам регулирование на 1997 и 1998 годы и предусматриваю-
щий уплату ими страховых взносов в размере 20,6 процента, не исключает, что глава крестьянско-
го (фермерского) хозяйства как индивидуальный предприниматель, если он осуществляет прием
на работу по трудовому договору или заключает с работниками - членами крестьянских (фермер-
ских) хозяйств гражданско - правовые договоры, обязан уплачивать страховые взносы в размере
28 процентов выплат в денежной и (или) натуральной форме, начисленных в пользу работников
286
по всем основаниям независимо от источников финансирования (абзац третий пункта "б" статьи
1).
Таким образом, действующее правовое регулирование допускает взимание страховых взно-
сов в Пенсионный фонд Российской Федерации по разным тарифам в зависимости от избранной
крестьянским (фермерским) хозяйством организационно - правовой формы. Между тем в силу
конституционных принципов налогообложения, распространяющихся на обязательные платежи в
страховые фонды и конкретизированных в Налоговом кодексе Российской Федерации (пункт 2
статьи 3), такая дифференциация режимов страховых платежей не может устанавливаться по не-
экономическим мотивам, в том числе исходя из социальных различий и других подобных крите-
риев, поскольку это противоречит конституционному принципу равенства. Данный вывод соот-
ветствует правовой позиции, выраженной в Постановлении Конституционного Суда Российской
Федерации от 21 марта 1997 года по делу о проверке конституционности положений абзаца второ-
го пункта 2 статьи 18 и статьи 20 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об осно-
вах налоговой системы в Российской Федерации", в котором указано, что принцип равного нало-
гового бремени, выводимый из положений статей 8 (часть 2), 19 и 57 Конституции Российской
Федерации, в сфере налоговых отношений означает, что не допускается установление дополни-
тельных, а также повышенных по ставкам налогов в зависимости от формы собственности, орга-
низационно-правовой формы предпринимательской деятельности, местонахождения налогопла-
тельщика и иных носящих дискриминационный характер оснований.
Используя в норме пункта "б" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999 года не согла-
сующееся с организационно правовыми формами предпринимательской деятельности, преду-
смотренными в ГК Российской Федерации и Налоговом кодексе Российской Федерации, понятие
"крестьянское (фермерское) хозяйство", законодатель тем самым не дает точного определения та-
кого существенного элемента тарифообложения, как его субъект. Это противоречит конституци-
онному принципу законно установленных налогов и сборов и нарушает конституционный прин-
цип равенства (статьи 57 и 19, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации).
4. Деятельность занимающихся частной практикой нотариусов, которые на профессиональ-
ной основе обеспечивают защиту прав и законных интересов граждан и юридических лиц, являет-
ся особой юридической деятельностью; она осуществляется от имени государства, что гарантиру-
ет доказательственную силу и публичное признание нотариально оформленных документов и
предопределяет специальный публично - правовой статус нотариусов (данная правовая позиция,
сохраняющая свою силу, изложена в Постановлении Конституционного Суда Российской Федера-
ции от 19 мая 1998 года по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2,
12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате).
Деятельность, имеющую публично-правовой характер, осуществляют также адвокаты, на ко-
торых возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражда-
нина (в том числе по назначению судов), гарантируя тем самым право каждого на получение ква-
лифицированной юридической помощи, что вытекает из статей 45 (часть 1) и 48 Конституции
Публично-правовые задачи обязывают адвокатов и занимающихся частной практикой нота-
риусов в установленных законом случаях обеспечивать льготное или бесплатное юридическое об-
служивание социально незащищенных граждан. Выполнение этих публично значимых для обще-
ства и государства задач обусловливает необходимость предоставления соответствующих гаран-
тий со стороны государства. Кроме того, деятельность адвокатов и занимающихся частной прак-
тикой нотариусов не является предпринимательством или какой-либо иной не запрещенной зако-
ном экономической деятельностью и не преследует цели извлечения прибыли. Исходя из этого,
недопустимо избранное законодателем регулирование, уравнивающее их с другими категориями
плательщиков страховых взносов, деятельность которых не носит особого публично-правового
характера и направлена на извлечение прибыли, а также не дифференцирующее тарифы страхо-
вых взносов в зависимости от получаемого заработка (дохода).
Определяя облагаемую базу для начисления страховых взносов в Пенсионный фонд Россий-
ской Федерации, взимаемых с данных категорий плательщиков, законодатель также не устанавли-
вает прямого требования о включении в состав их расходов затрат на льготное обслуживание со-
циально незащищенных граждан. Между тем в отношении занимающихся частной практикой но-
287
тариусов в Постановлении Верховного Совета Российской Федерации от 11 февраля 1993 года N
4463-1 "О порядке введения в действие Основ законодательства Российской Федерации о нотариа-
те" предлагалось при взимании с них подоходного налога включать в состав расходов и общую
сумму тарифов за совершение нотариальных действий в рамках льготного обслуживания граждан,
что надлежало также учитывать судам общей юрисдикции при рассмотрении жалоб на включение
названных затрат в налогооблагаемую базу. Такая же позиция выражена и Конституционным Су-
дом Российской Федерации в определении от 4 марта 1999 года по запросу Калининского феде-
рального районного суда города Санкт - Петербурга о проверке конституционности части четвер-
той статьи 22 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, в котором указано, что
затраты на льготное обслуживание социально незащищенных граждан подлежат включению в со-
став расходов занимающихся частной практикой нотариусов.
В отношении занимающихся частной практикой нотариусов Федеральным законом от 4 ян-
варя 1999 года предусмотрено исключение из облагаемой базы для начисления страховых взносов
в Пенсионный фонд Российской Федерации расходов, связанных с извлечением дохода. Что каса-
ется адвокатов, то в состав их расходов включаются не все подтвержденные документами необхо-
димые фактические затраты, а только суммы, отчисляемые из полученного дохода на содержание
коллегии адвокатов (статья 29 Положения об адвокатуре РСФСР, утвержденного Законом РСФСР
от 20 ноября 1980 года). При определении облагаемой базы для начисления страховых взносов не
принимаются во внимание не покрываемые этими отчислениями необходимые затраты, а также
потери в доходе, связанные с обязательным льготным обслуживанием. В силу этого правовое ре-
гулирование тарифообложения в отношении адвокатов необоснованно увеличивает облагаемую
базу для начисления страховых взносов даже в сравнении с установленной для занимающихся ча-
стной практикой нотариусов и во всяком случае не учитывает исполнение ими публично-
правовых обязанностей.
Таким образом, в отношении адвокатов и занимающихся частной практикой нотариусов ос-
париваемое регулирование противоречит статьям 19 (части 1 и 2) и 57 Конституции Российской
Федерации и не согласуется со статьей 48 Конституции Российской Федерации.
5. В Постановлении от 24 февраля 1998 года Конституционный Суд Российской Федерации,
исходя из Конституции Российской Федерации, применительно к правовому регулированию стра-
ховых взносов сформулировал ряд принципов - справедливости тарифообложения, юридического
равенства плательщиков сборов, равного финансового обременения, всеобщности тарифообложе-
ния, а также принцип законного установления обязательных платежей. В сфере обязательного со-
циального страхования данные принципы означают признание неформального равенства пла-
тельщиков страховых взносов, обеспечиваемого дифференциацией категорий плательщиков, со-
размерностью (нечрезмерностью) тарифов страховых взносов и их соотносимостью с получаемы-
ми пенсиями. Осуществляя регулирование отношений, возникающих в сфере обязательного соци-
ального страхования, законодатель должен руководствоваться и основными принципами законо-
дательства о налогах и сборах (пункты 1 и 2 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации).
При этом реализация выражающего публичный интерес принципа солидарности поколений не
должна приводить к тому, чтобы указанные конституционные принципы, а также основные начала
законодательства о налогах и сборах утрачивали свое значение.
Данная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, сформулировав-
шего в Постановлении от 24 февраля 1998 года конституционные принципы тарифообложения, в
силу статьи 6 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Фе-
дерации" является обязательной для всех представительных, исполнительных и судебных органов
государственной власти. Между тем законодатель при принятии Федеральных законов от 4 января
1999 года и от 30 марта 1999 года исходил лишь из того, что для реализации этих принципов дос-
таточно одного снижения тарифа страховых взносов.
Для законодательного воплощения принципов тарифообложения, исходя из конституцион-
ных принципов социального государства, необходимо осуществить дополнительное правовое ре-
гулирование, в частности обеспечить соотносимость (эквивалентность) уплачиваемых сумм стра-
ховых взносов и получаемого страхового обеспечения, как того требует статья 4 Федерального за-
кона от 16 июля 1999 года "Об основах обязательного социального страхования".
288
Существующее правовое регулирование тарифов страховых взносов в Пенсионный фонд
Российской Федерации для самозанятых граждан - индивидуальных предпринимателей, зани-
мающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств, адвокатов
приводит к тому, что названные категории плательщиков получают государственные трудовые
пенсии, несопоставимые с суммами уплачиваемых ими страховых взносов. Таким образом, зако-
нодатель не принимает каких-либо мер, направленных на решение указанных в Федеральном за-
коне "Об основах обязательного социального страхования" (статьи 4 и 18) задач по обеспечению
соразмерности трудовых пенсий и тарифов страховых взносов в Пенсионный фонд Российской
Федерации. Следствием данного правового регулирования является игнорирование законных ча-
стных интересов указанных категорий плательщиков, в то время как воплощенный в принципе со-
лидарности поколений публичный интерес становится доминирующим.
Введение тарифа страховых взносов, неэквивалентного получаемым государственным тру-
довым пенсиям, не учитывает конституционные принципы справедливости и равенства, противо-
речит принципу законно установленных обязательных платежей, не имеет экономического обос-
нования и, следовательно, носит произвольный характер.
Для обеспечения соотносимости (эквивалентности) страхового обеспечения и страховых
взносов в государственные социальные внебюджетные фонды законодатель мог бы, в частности,
устанавливать минимальные размеры дохода, начиная с которого возможно начисление страховых
взносов, максимальные суммы дохода, подлежащего обложению страховыми взносами, а также
использовать при тарифообложении высоких доходов обратно пропорциональную прогрессивную
шкалу тарифов.
Не может быть признано конституционно обоснованным такое законодательное регулирова-
ние, которое не учитывает конституционную природу деятельности различных категорий самоза-
нятых граждан. В соответствии со статьей 34 (часть 1) Конституции Российской Федерации дея-
тельность индивидуальных предпринимателей, глав крестьянских (фермерских) хозяйств относит-
ся к предпринимательской деятельности, деятельность же занимающихся частной практикой но-
тариусов и адвокатов основана на статье 48 Конституции Российской Федерации и не является
предпринимательской или иной экономической деятельностью. Поэтому отказ законодателя от
социально оправданной дифференциации в правовом регулировании страховых взносов различ-
ных категорий плательщиков свидетельствует о произвольном характере данного регулирования.
Принцип законного установления обязательных платежей не ограничивается требова-
ниями к правовой форме акта, устанавливающего тот или иной обязательный платеж, и к проце-
дуре его принятия. Содержание этого акта также должно отвечать определенным требованиям,
поэтому не может считаться законно установленным обязательный платеж, не соответствующий,
по существу, конституционным принципам и отражающим их основным началам законодательст-
ва о налогах и сборах.
Действующее правовое регулирование определяет существенные элементы тарифообложе-
ния в ряде законов и подзаконных актов. Законы о тарифах страховых взносов называют платель-
щиков страховых взносов, размер тарифов и, самым общим образом, тарифооблагаемую базу,
имея в виду, что в остальном применяется законодательство о подоходном налоге с физических
лиц. Условия, порядок и сроки уплаты страховых взносов определяются на основании Постанов-
ления Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года N 2122-1 и ежегодных
федеральных законов о бюджете Пенсионного фонда Российской Федерации.
Такой характер правового регулирования не позволяет признать страховые платежи законно
установленными и создать конституционно обоснованное законодательство о тарифообложении.
Так, при установлении тарифооблагаемой базы для уплаты страховых взносов индивидуальными
предпринимателями, занимающимися частной практикой нотариусами, главами крестьянских
(фермерских) хозяйств и адвокатами не учитывается, что в законодательстве о подоходном налоге
определение налогооблагаемой базы сочетается с дифференциацией ставок налога в зависимости
от размера получаемого дохода.
Не используя социально оправданную дифференциацию страховых взносов для разных
категорий самозанятых граждан, законодатель тем самым вводит чрезмерные ограничения
права собственности, что противоречит статьям 35 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции
289
Из закрепленного в Конституции Российской Федерации принципа правового государства
(статья 1, часть 1) вытекают конкретные требования, рекомендации и запреты в отношении опре-
деленных действий органов государства. В сфере тарифообложения указанный конституционный
принцип диктует для законодателя запрет устанавливать регулирование таким образом, чтобы
провоцировать законопослушных граждан на сокрытие получаемых доходов и занижение обла-
гаемой базы.
6. В Постановлении от 24 февраля 1998 года Конституционный Суд Российской Федерации,
определяя сроки исполнения своего решения, указал, что положения Федерального закона от 8 ян-
варя 1998 года, как воспроизводящие признанные неконституционными нормы Федерального за-
кона "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социально-
го страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской
Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год", по истечении шести
месяцев с момента провозглашения данного Постановления не подлежат применению; Федераль-
ному Собранию предлагалось в течение этого срока внести в Федеральный закон от 8 января 1998
года изменения, вытекающие из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации.
Однако соответствующий Федеральный закон был принят только 30 марта 1999 года. Этим
Федеральным законом посредством внесения изменений и дополнений в статью 2 Федерального
закона от 8 января 1998 года законодатель внес изменения в Федеральный закон от 5 февраля 1997
года, изложив в новой редакции часть первую пункта "б" статьи 1 и пункт "в" этой же статьи. Суть
указанных изменений состоит в уменьшении для индивидуальных предпринимателей, занимаю-
щихся частной практикой нотариусов, а также адвокатов тарифов страховых взносов в Пенсион-
ный фонд Российской Федерации с 28 процентов до 20,6 процента.
В соответствии с частью третьей статьи 79 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации" утрата актом или его отдельными положениями, при-
знанными неконституционными, юридической силы означает, что с момента начала действия ре-
шения Конституционного Суда Российской Федерации данный акт или его положения не должны
применяться.
Положения Федерального закона от 8 января 1998 года о тарифе страховых взносов в Пенси-
онный фонд Российской Федерации, взимаемых с заработка (дохода) индивидуальных предпри-
нимателей, занимающихся частной практикой нотариусов, а также адвокатов, утратили силу после
24 августа 1998 года. Поскольку законодатель в 1998 году не осуществил необходимое правовое
регулирование в отношении перечисленных категорий плательщиков, не должно было осуществ-
ляться (в том числе после принятия Федерального закона от 30 марта 1999 года) и не имеющее за-
конных оснований взимание страховых взносов с доходов, полученных ими в период с 25 августа
по 31 декабря 1998 года. Распространение на указанный период установленного Федеральным за-
коном от 30 марта 1999 года тарифа страховых взносов в размере 20,6 процента означает противо-
речащее статье 57 Конституции Российской Федерации придание обратной силы закону, ухуд-
шающему положение плательщика.
Следовательно, с индивидуальных предпринимателей, занимающихся частной практикой но-
тариусов, а также адвокатов страховые взносы в размере 20,6 процента заработка (дохода) за пе-
риод с 25 августа по 31 декабря 1998 года не должны взиматься. Вся сумма взысканных или упла-
ченных добровольно за этот период страховых взносов подлежит зачету в счет будущих платежей,
независимо от того, исходя из какого тарифа они начислялись.
В соответствии со статьей 53 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на
возмещение вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государ-
ственной власти. Поскольку по вине законодателя, вопреки Постановлению Конституционного
Суда Российской Федерации от 24 февраля 1998 года, новое правовое регулирование не было
осуществлено своевременно, то периоды с 1 января по 10 февраля 1997 года, а также с 25 августа
по 31 декабря 1998 года не могут быть исключены из страхового стажа указанных категорий пла-
тельщиков, а следовательно, и из их трудового стажа, дающего право на пенсию, что должно под-
тверждаться соответствующими документами. Подлежат зачету в счет будущих платежей суммы
страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации за 1997 год, которые не были вне-
сены до 24 февраля 1998 года (даты вынесения Постановления Конституционного Суда Россий-
ской Федерации) и взысканы Пенсионным фондом Российской Федерации либо внесены после
290
этой даты. При этом вопрос о страховом и трудовом стаже должен решаться по названным выше
правилам.
7. В отличие от прежних законов о тарифах страховых взносов в государственные социаль-
ные внебюджетные фонды Федеральный закон от 4 января 1999 года предусмотрел в пункте "б"
статьи 6, что от уплаты страховых взносов в эти фонды освобождаются общероссийские органи-
зации инвалидов, в том числе созданные как союзы общественных организаций инвалидов, их ре-
гиональные и территориальные организации и организации, единственным собственником иму-
щества которых являются указанные общественные организации.
Согласно статье 30 Конституции Российской Федерации каждый имеет право на объедине-
ние; свобода деятельности общественных объединений гарантируется; никто не может быть при-
нужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем. Названные конституци-
онные положения конкретизированы в Федеральных законах от 19 мая 1995 года "Об обществен-
ных объединениях" и от 24 ноября 1995 года "О социальной защите инвалидов в Российской Фе-
дерации". Исходя из конституционного истолкования содержащихся в них норм, общественные
организации инвалидов являются одной из организационно-правовых форм общественных объе-
динений. Они создаются в целях защиты прав и законных интересов инвалидов, обеспечения им
равных с другими гражданами возможностей, т.е. выступают формой социальной защиты инвали-
дов (статья 33 Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации").
По территориальной сфере деятельности такие организации могут быть общероссийскими, межре-
гиональными, региональными и местными и независимо от их организационно-правовых форм
равны перед законом (статьи 14 и 15 Федерального закона "Об общественных объединениях").
Освобождение от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные
фонды как разновидность государственной поддержки адресовано одной и той же категории гра-
ждан - инвалидам и поэтому не может зависеть от статуса общественной организации. Следова-
тельно, любые, а не только общероссийские, общественные организации инвалидов должны иметь
возможность получения такой поддержки. Этот вывод согласуется с пунктом 10 Декларации о
правах инвалидов, принятой Генеральной Ассамблеей ООН (Резолюция 3447 (XXX) от 9 декабря
1975 года), устанавливающим, что инвалиды должны быть защищены от любых видов регламен-
тации, носящих дискриминационный характер, и вытекает из положений статей 2 - 4 ратифициро-
ванной Российской Федерацией Конвенции MOT 1983 года N 159 "О профессиональной ориента-
ции и занятости инвалидов", согласно которым национальная политика в области профессиональ-
ной реабилитации и занятости инвалидов должна распространяться на все категории инвалидов и
быть основанной на принципе равенства возможностей, обеспечиваемых инвалидам, как и трудя-
щимся в целом, а специальные меры, направленные на обеспечение для инвалидов подлинного
равенства возможностей, нельзя считать дискриминационными.
Между тем пункт "б" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года лишает общест-
венные организации инвалидов, не входящие в состав общероссийских, такой государственной
поддержки, как освобождение от уплаты страховых взносов в государственные социальные вне-
бюджетные фонды, что ставит их в худшее положение по отношению к общероссийским общест-
венным организациям инвалидов, и без учета их существенно ограниченных возможностей возла-
гает на них равные с любыми другими работодателями обязанности по уплате страховых взносов.
Следовательно, данная норма носит дискриминационный характер постольку, поскольку в
соответствии с ней устанавливаются необоснованные и несправедливые различия при предостав-
лении государственной поддержки общественным организациям инвалидов в зависимости от того,
входят они в состав общероссийских или нет. Тем самым нарушается конституционный принцип
равенства (статья 19, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации).
Законность же деятельности любых конкретных общественных организаций инвалидов с
точки зрения ее соответствия установленным оспариваемой нормой предпосылкам предоставле-
ния государственной поддержки подлежит проверке органами исполнительной власти, прокурату-
ры, а также судами общей и арбитражной юрисдикции.
8. Пункт "в" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года освобождает от уплаты
страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды перечисленные в ней ка-
тегории самозанятых граждан - работающих инвалидов I, II и III групп только в том случае, если
они получают пенсии по инвалидности. Это ставит работающих пенсионеров - инвалидов в нерав-
291
ное правовое положение в зависимости от вида получаемой ими пенсии - по инвалидности или по
старости. Получение пенсии по старости лишает работающих инвалидов государственной под-
держки в форме освобождения от уплаты страховых взносов в государственные социальные вне-
бюджетные фонды, что, по сути, необоснованно ограничивает их в выборе вида пенсии и в конеч-
ном счете приводит к ограничению конституционного права на получение пенсии по старости, ко-
торую они заработали своим предшествующим трудом.
Оспариваемая норма нарушает конституционный принцип равенства (статья 19, части 1 и 2,
Конституции Российской Федерации), из которого вытекает недопустимость установления для
одной и той же категории граждан - работающих инвалидов необоснованных различий и предпоч-
тений в области их государственной поддержки, с одной стороны, и недопустимость дискримина-
ции в реализации гарантированного каждому социального обеспечения по возрасту (статья 39,
части 1 и 2, Конституции Российской Федерации) - с другой.
В силу части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации" настоящее Постановление является основанием для отмены в уста-
новленном порядке нормативных положений, касающихся других категорий работающих инвали-
дов I, II и III групп, получающих пенсии по инвалидности или по старости, постольку поскольку
такие положения приводят к признанному дискриминационным непредоставлению им государст-
венной поддержки в виде освобождения от уплаты страховых взносов в Пенсионный фонд Рос-
сийской Федерации. Такие положения не могут применяться судами, другими органами и должно-
стными лицами.
9. Статьей 2 Федерального закона от 4 января 1999 года тариф страховых взносов в Фонд со-
циального страхования Российской Федерации на 1999 год установлен для работодателей - орга-
низаций и граждан (физических лиц), осуществляющих прием на работу по трудовому договору,
т.е. фактически также выступающих работодателями. В связи с этим оспаривающая конституци-
онность названной нормы адвокат Г.Б. Черкесова не может быть признана надлежащим заявите-
лем, поскольку в коллегиях адвокатов работодателем является именно коллегия.
Следовательно, производство по делу в этой части подлежит прекращению в соответствии со
статьей 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Феде-
рации".
10. В соответствии с Конституцией Российской Федерации каждый гражданин Российской
Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности,
предусмотренные Конституцией Российской Федерации (статья 6, часть 2); в Российской Федера-
ции охраняются труд и здоровье людей (статья 7, часть 2); каждый имеет право на охрану здоро-
вья и медицинскую помощь, которая в государственных и муниципальных учреждениях здраво-
охранения оказывается гражданам бесплатно за счет средств соответствующего бюджета, страхо-
вых взносов, других поступлений (статья 41, часть 1). Приведенные положения создают конститу-
ционные основы финансирования медицинской помощи, оказываемой гражданам государствен-
ными и муниципальными учреждениями здравоохранения бесплатно. Одной из конституционных
гарантий такой помощи является обязательное медицинское страхование.
Конституционный Суд Российской Федерации, анализируя социально-правовую природу
страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, в своем Постановлении от 24 фев-
раля 1998 года отметил, что сущностным признаком государственного пенсионного страхования
является особый метод финансирования на основе обязательности уплаты страховых взносов
страхователями (работодателями) и застрахованными в Пенсионный фонд Российской Федерации.
При этом обязательность выражается в том, что отношения по государственному пенсионному
страхованию возникают в силу закона, т.е. независимо от воли его участников; поскольку страхо-
вые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации представляют собой установленные феде-
ральным законом особые обязательные платежи, при их установлении должны соблюдаться кон-
ституционные требования к законодательному регулированию любых финансовых обременений и
к ограничению прав и свобод граждан (статья 55, части 2 и 3; статья 57 Конституции Российской
Федерации). Данная правовая позиция распространяется и на страховые взносы в фонды обяза-
тельного медицинского страхования, уплата которых является конституционной обязанностью,
вытекающей их положений статьи 41 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
292
Обязательное медицинское страхование относится к специальным видам страхования, и по-
тому, согласно ГК Российской Федерации (статья 970), на него распространяется специальное ре-
гулирование, предусмотренное для отношений в области медицинского страхования. Так, статьей
4 Федерального закона от 4 января 1999 года устанавливается тариф страховых взносов в фонды
обязательного медицинского страхования в размере 3,6 процента для перечисленных в пунктах "б"
и "в" статьи 1 данного Федерального закона категорий самозанятых граждан, в том числе индиви-
дуальных предпринимателей, занимающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских
(фермерских) хозяйств и адвокатов; статья 8 Основ законодательства Российской Федерации о но-
тариате предусматривает, что занимающийся частной практикой нотариус пользуется услугами
системы государственного медицинского страхования в порядке, установленном законодательст-
вом Российской Федерации. При этом каждому гарантируется бесплатная медицинская помощь в
объеме, определяемом программами обязательного медицинского страхования (статьи 4, 22 и 23
Закона Российской Федерации "О медицинском страховании граждан в Российской Федерации").
Положение статьи 6 (часть 2) Конституции Российской Федерации о том, что каждый граж-
данин Российской Федерации обладает равными правами и несет равные обязанности, примени-
тельно к медицинскому страхованию означает не только равные права на получение бесплатной
медицинской помощи, но и равные обязанности в несении бремени по образованию фондов обяза-
тельного медицинского страхования. Занимающиеся частной практикой нотариусы и другие кате-
гории самозанятых граждан наравне с любыми другими гражданами при наступлении страхового
случая обеспечиваются услугами государственной медицинской помощи, а потому должны упла-
чивать взносы в фонды обязательного медицинского страхования. Таким регулированием отноше-
ний по обязательному медицинскому страхованию не затрагиваются положение статьи 41 (часть
2) Конституции Российской Федерации, согласно которому государством принимаются меры по
развитию частной системы здравоохранения, и предусмотренные главой 48 ГК Российской Феде-
рации правила добровольного страхования.
Поскольку самозанятые граждане осуществляют свободно избранную ими деятельность на
основе частной собственности и на свой страх и риск, на государстве не лежит обязанность упла-
чивать за них суммы взносов в фонды обязательного медицинского страхования. Освобождение
же самозанятых граждан от уплаты страховых взносов означало бы переложение бремени участия
в образовании фондов обязательного медицинского страхования на другие категории граждан, что
противоречило бы конституционным принципам справедливости и недопустимости такого осуще-
ствления прав и свобод, которым нарушаются права и свободы других лиц (статья 17, часть 3,
Конституции Российской Федерации).
Следовательно, из взаимосвязанных положений статей 6 (часть 2), 7 (части 1 и 2), 41 (часть
1), 55 (части 2 и 3) и 57 Конституции Российской Федерации вытекает, что статья 4 Федерального
закона от 4 января 1999 года в части, устанавливающей обязательность уплаты страховых взносов
в фонды обязательного медицинского страхования для индивидуальных предпринимателей, зани-
мающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокатов,
не противоречит Конституции Российской Федерации, что не исключает иного дополнительного
законодательного регулирования.
Облагаемая база для начисления страховых взносов в фонды обязательного медицинского
страхования рассчитывается по правилам для начисления страховых взносов в Пенсионный фонд
Российской Федерации, которые настоящим Постановлением признаны не отвечающими принци-
пу законного установления обязательных платежей, вытекающему из статьи 57 Конституции Рос-
сийской Федерации. Кроме того, применительно к правовому регулированию тарифов страховых
взносов в фонды обязательного медицинского страхования должны также действовать сформули-
рованные Конституционным Судом Российской Федерации принципы тарифообложения, с тем
чтобы обеспечить необходимую дифференциацию и соотносимость уплачиваемых сумм страхо-
вых взносов и получаемого страхового обеспечения. Поэтому в настоящее время разрешение по-
ставленного заявителями вопроса о том, не приводит ли установленный статьей 4 Федерального
закона от 4 января 1999 года тариф страховых взносов в совокупности с тарифами других страхо-
вых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды к чрезмерному ограничению
права собственности на получаемый доход, не представляется возможным.
293
Однако во всяком случае после введения правового регулирования, обеспечивающего необ-
ходимое уточнение базы тарифообложения, излишне уплаченные в фонды обязательного меди-
цинского страхования страховые взносы подлежат зачету в счет будущих платежей.

1 и 2), 35 (части 1 и 2), 55 (части 2 и 3) и 57, положения пунктов "б" и "в" статьи 1 Федерального
закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Фе-
дерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занято-
сти населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999
год" и абзацев третьего и шестого пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года "О
внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенси-
онный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Го-
сударственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного меди-
цинского страхования на 1998 год" в отношении правового регулирования страховых взносов в
Пенсионный фонд Российской Федерации для индивидуальных предпринимателей, занимающих-
ся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокатов, посколь-
ку оно нарушает конституционные принципы справедливого и законного установления обязатель-
ных платежей при определении существенных элементов тарифообложения, включая облагаемую
базу для начисления страховых взносов и субъект тарифообложения.
2. Придание нормам абзацев третьего и шестого пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30
марта 1999 года "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О тарифах страхо-
вых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Россий-
ской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды
обязательного медицинского страхования на 1998 год" обратной силы применительно к индивиду-
альным предпринимателям, занимающимся частной практикой нотариусам, а также адвокатам в
качестве плательщиков страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, которые в
соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля
1998 года не должны были их уплачивать в период с 25 августа по 31 декабря 1998 года, не соот-
ветствует статье 57 Конституции Российской Федерации, поскольку этим нарушается конституци-
онный запрет ухудшения положения плательщиков при возложении на них обязательных финан-
совых обременений.
Граждане, которые в периоды с 1 января по 10 февраля 1997 года и с 25 августа по 31 декаб-
ря 1998 года из-за отсутствия нового правового регулирования не должны были уплачивать стра-
ховые взносы в Пенсионный фонд Российской Федерации, в связи с бездействием законодателя
имеют право в порядке возмещения вреда в силу статьи 53 Конституции Российской Федерации
на включение указанных периодов в страховой стаж и трудовой стаж, дающий право на пенсию.
3. В соответствии с частью третьей статьи 79 и частью второй статьи 87 Федерального кон-
ституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" положения Федераль-
ного закона от 20 ноября 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Россий-
ской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд
занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования
на 2000 год", как воспроизводящие нормы Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах
страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования
Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в
фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год", признанные настоящим Постанов-
лением не соответствующими Конституции Российской Федерации, подлежат пересмотру в уста-
новленном порядке.
4. Впредь до установления законодателем нового правового регулирования индивидуальные
предприниматели, занимающиеся частной практикой нотариусы, главы крестьянских (фермер-
ских) хозяйств и адвокаты уплачивают в Пенсионный фонд Российской Федерации страховые
взносы за 1999 и 2000 годы в установленном Федеральными законами от 4 января 1999 года "О
294
тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального стра-
хования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федера-
ции и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год" и от 20 ноября 1999 года "О
тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального стра-
хования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федера-
ции и в фонды обязательного медицинского страхования на 2000 год" в размере 20,6 процента от
заработка (дохода).
После введения нового правового регулирования излишне уплаченные страховые взносы
подлежат зачету в счет будущих платежей.
5. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки конституционности ста-
тьи 2 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный
фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государст-
венный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского
страхования на 1999 год", поскольку оспаривавшая ее адвокат Г.Б. Черкесова не является надле-
жащим заявителем.
6. Признать статью 4 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взно-
сов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Фе-
дерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обяза-
тельного медицинского страхования на 1999 год" в части, относящей к плательщикам страховых
взносов в фонды обязательного медицинского страхования индивидуальных предпринимателей,
занимающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств и адво-
катов, не противоречащей Конституции Российской Федерации, что не исключает иного дополни-
тельного законодательного регулирования.
Признать данную статью в части определения облагаемой базы для начисления страховых
взносов в фонды обязательного медицинского страхования не отвечающей принципу законно ус-
тановленного обязательного платежа, вытекающему из статьи 57 Конституции Российской Феде-
рации, как это установлено в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления.
7. Впредь до установления законодателем нового правового регулирования индивидуальные
предприниматели, занимающиеся частной практикой нотариусы, главы крестьянских (фермер-
ских) хозяйств и адвокаты уплачивают в фонды обязательного медицинского страхования страхо-
вые взносы с заработка (дохода) за 1999 и 2000 годы в установленном Федеральными законами от
4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации,
ния Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год" и от
20 ноября 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации,
ния Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 2000 год" в
размере 3,6 процента.
После введения правового регулирования, обеспечивающего необходимое уточнение тари-
фооблагаемой базы, излишне уплаченные страховые взносы подлежат зачету в счет будущих пла-
тежей.
8. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статье 19 (части 1
и 2), пункт "б" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов
в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федера-
ции, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного
медицинского страхования на 1999 год" в той части, в какой он не освобождает от уплаты страхо-
вых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды общественные организации ин-
валидов, не входящие в состав общероссийских общественных организаций инвалидов.
9. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статье 19 (части 1
и 2), пункт "в" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов
в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федера-
ции, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного
медицинского страхования на 1999 год" в той части, в какой он не освобождает от уплаты страхо-
295
вых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды работающих инвалидов I, II и
III групп, получающих пенсии по старости.
Согласно части второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
ном Суде Российской Федерации" настоящее Постановление является основанием для отмены в
установленном порядке положений носящих дискриминационный характер нормативных актов в
отношении иных категорий работающих инвалидов I, II и III групп, получающих пенсии по инва-
лидности или по старости, поскольку в этих актах не предусматривается их освобождение от уп-
латы страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации. Такие акты в указанной час-
ти не подлежат применению судами и другими правоприменительными органами.
ционном Суде Российской Федерации" после установления законодателем в соответствии с право-
выми позициями, сформулированными в настоящем Постановлении, нового правового регулиро-
вания дела обратившихся в Конституционный Суд Российской Федерации граждан (списки прила-
гаются) подлежат пересмотру в установленном порядке.
…
296
55.

ПОЛОЖЕНИЙ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 20 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"О ВЫСШЕМ И ПОСЛЕВУЗОВСКОМ ПРОФЕССИОНАЛЬНОМ ОБРАЗОВАНИИ"
В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН В.П. МАЛКОВА И Ю.А. АНТРОПОВА,
А ТАКЖЕ ЗАПРОСОМ ВАХИТОВСКОГО РАЙОННОГО
СУДА ГОРОДА КАЗАНИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений пункта 3
статьи 20 Федерального закона от 22 августа 1996 года "О высшем и послевузовском профессио-
нальном образовании".
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан В.П. Малкова и Ю.А. Антропова
на нарушение конституционных прав и свобод указанными положениями Федерального закона "О
высшем и послевузовском профессиональном образовании", а также запрос Вахитовского район-
ного суда города Казани.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации установленные этими положениями
возрастные ограничения для лиц, замещающих должности заведующих кафедрами в государст-
венных и муниципальных высших учебных заведениях.
…
Заслушав сообщение судьи - докладчика О.С. Хохряковой… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. В соответствии с абзацем первым пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и

послевузовском профессиональном образовании" в государственных и муниципальных высших
учебных заведениях должности ректоров, проректоров, деканов факультетов, заведующих кафед-
рами, руководителей филиалов и институтов замещаются лицами в возрасте не старше шестидеся-
ти пяти лет независимо от времени заключения трудовых договоров (контрактов); лица, занимаю-
щие указанные должности и достигшие данного возраста, переводятся с их согласия на иные
должности, соответствующие их квалификации. Абзацем четвертым того же пункта предусматри-
вается, что по представлению ученого совета высшего учебного заведения ректор может продлить
срок пребывания в должности заведующего кафедрой до достижения семидесятилетнего возраста.
По мнению заявителей, установление законодателем предельного возраста при замещении
ряда должностей в государственных и муниципальных высших учебных заведениях является не-
допустимым ограничением свободы труда, препятствует реализации конституционного права ка-
ждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и про-
фессию, носит дискриминационный характер, а потому положения пункта 3 статьи 20 Федераль-
ного закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" не соответствуют
статьям 2, 7 (часть 1), 15 (часть 1), 17 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 37 (часть 1) и 55 (части 2 и
3) Конституции Российской Федерации.
2. Заявителю В.П. Малкову, занимавшему должность заведующего кафедрой в Казанском го-
сударственном университете, на основании пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и
послевузовском профессиональном образовании" было отказано в продлении срока пребывания в
этой должности после достижения им шестидесятипятилетнего возраста. С предложенным пере-
водом на должность профессора той же кафедры В.П. Малков не согласился и был уволен из уни-
верситета. Вахитовский районный суд города Казани, куда В.П. Малков обратился с иском к Ка-
занскому государственному университету о восстановлении на работе в должности заведующего
кафедрой и о признании незаконным решения ученого совета не продлевать срок его пребывания
297
в этой должности, придя к выводу о том, что положения пункта 3 статьи 20 Федерального закона
"О высшем и послевузовском профессиональном образовании" противоречат Конституции Рос-
сийской Федерации, приостановил производство по делу и направил в Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации запрос о проверке их конституционности. С соответствующей жалобой в Кон-
ституционный Суд Российской Федерации обратился и гражданин В.П. Малков.
Заявителю Ю.А. Антропову, занимавшему должность заведующего кафедрой в Пензенском
институте усовершенствования врачей Министерства здравоохранения Российской Федерации, в
связи с достижением семидесятилетнего возраста было отказано в заключении на очередной срок
трудового договора (контракта) о работе в этой должности. Приказом ректора института на осно-
вании пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном
образовании" он был освобожден от должности заведующего кафедрой и зачислен на должность
профессора той же кафедры с временным возложением на него исполнения обязанностей заве-
дующего кафедрой. Октябрьский районный суд города Пензы, отказавший в удовлетворении жа-
лобы Ю.А. Антропова на действия ректора, в обоснование своего решения сослался на то, что в
соответствии с пунктом 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском профес-
сиональном образовании" пребывание в должности заведующего кафедрой допускается лишь до
достижения семидесяти лет. Полагая, что указанной нормой нарушаются его конституционные
права, гражданин Ю.А. Антропов также обратился в Конституционный Суд Российской Федера-
ции.
Пензенский институт усовершенствования врачей Министерства здравоохранения Россий-
ской Федерации, в котором работает Ю.А. Антропов, не является высшим учебным заведением.
Как следует из статьи 26 Закона Российской Федерации "Об образовании" (в редакции от 13 янва-
ря 1996 года) и пунктов 7 и 8 Типового положения об образовательном учреждении дополнитель-
ного профессионального образования (повышения квалификации) специалистов, утвержденного
Постановлением Правительства Российской Федерации от 26 июня 1995 года N 610, этот институт
относится к образовательным учреждениям дополнительного профессионального образования
(повышения квалификации) специалистов, реализующим в пределах установленного государством
уровня высшего профессионального образования дополнительные образовательные программы
повышения квалификации, стажировки, профессиональной переподготовки и переподготовки
специалистов.
Вместе с тем пунктом 21 названного Типового положения предусматривается, что деятель-
ность факультетов и кафедр образовательных учреждений повышения квалификации и условия
назначения на должность их руководителей определяются в порядке, установленном для образо-
вательных учреждений высшего профессионального образования. Однако указанная норма, по-
служившая основанием для применения к гражданину Ю.А. Антропову положений пункта 3 ста-
тьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании", в
данном деле не может быть проверена с точки зрения соответствия ее Конституции Российской
Федерации, поскольку Конституционный Суд Российской Федерации по жалобам граждан осуще-
ствляет проверку конституционности только законов, примененных или подлежащих применению
в конкретном деле.
Таким образом, в соответствии с требованиями, вытекающими из статьи 125 (часть 4) Кон-
ституции Российской Федерации, а также из пункта 3 части первой статьи 3, статей 96 и 97 Феде-
рального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Консти-
туционный Суд Российской Федерации в настоящем деле проверяет конституционность лишь тех
положений пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональ-
ном образовании", которые были применены в делах заявителей, а также, по мнению Вахитовско-
го районного суда города Казани, подлежат применению в рассматриваемом им деле, т.е. положе-
ний, устанавливающих возрастные ограничения для лиц, замещающих должности заведующих
кафедрами в государственных и муниципальных высших учебных заведениях.
3. В соответствии с пунктом 1 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском
профессиональном образовании" в высших учебных заведениях предусматриваются должности
научно - педагогического (профессорско-преподавательский состав, научные работники), инже-
нерно - технического, административно - хозяйственного, производственного, учебно-
вспомогательного и иного персонала; должность заведующего кафедрой, как и декана факультета,
298
профессора, доцента, старшего преподавателя, преподавателя и ассистента, названный Федераль-
ный закон относит к профессорско-преподавательским. Согласно пункту 2 этой же статьи долж-
ности декана факультета и заведующего кафедрой являются выборными, а порядок выборов опре-
деляется уставами высших учебных заведений; при замещении других профессорско-
преподавательских должностей заключению трудового договора (контракта) предшествует кон-
курсный отбор.
Из положений пункта 3 данной статьи следует, что лица, занимающие должность заведую-
щего кафедрой в государственных и муниципальных высших учебных заведениях, по достижении
шестидесяти пяти лет должны освобождаться от должности независимо от того, когда и на какой
срок с ними был заключен трудовой договор (контракт); по представлению ученого совета высше-
го учебного заведения ректор может продлить заведующему кафедрой срок пребывания в этой
должности, но лишь в пределах пятилетнего срока - до достижения семидесяти лет; если же срок
пребывания в должности не продлевается, то такое лицо переводится с его согласия на иную
должность, соответствующую его квалификации, а при отказе от перевода подлежит увольнению;
замещение должностей заведующих кафедрами лицами, достигшими семидесятилетнего возраста,
не допускается.
По смыслу оспариваемых положений, придаваемому им сложившейся правоприменительной
практикой, один лишь факт достижения лицом установленного предельного возраста служит ос-
нованием, достаточным для освобождения его от данной должности и не требующим учета каких-
либо иных обстоятельств, в том числе результатов работы кафедры и самого заведующего, его на-
учной квалификации, состояния здоровья, деловых и личных качеств. Предусмотренные возрас-
тные ограничения в равной мере относятся и к лицам, которые не занимают должность заведую-
щего кафедрой, но претендуют на ее замещение.
4. Конституция Российской Федерации закрепляет свободу труда, право каждого свободно
распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (статья
37, часть 1).
Из приведенных конституционных положений не вытекает право гражданина занимать опре-
деленную должность, выполнять конкретную работу в соответствии с избранным им родом дея-
тельности и профессией и обязанность кого бы то ни было такую работу или должность ему пре-
доставить. В сфере трудовых отношений свобода труда проявляется прежде всего в договор-
ном характере труда. Именно в рамках трудового договора на основе соглашения гражданина и
работодателя решается вопрос о работе по определенной профессии, специальности, квалифика-
ции или должности.
Вместе с тем свобода труда предполагает обеспечение каждому возможности на равных с
другими гражданами условиях и без какой-либо дискриминации вступать в трудовые отношения,
реализуя свои способности к труду.
В соответствии со статьей 19 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации все равны
перед законом и судом; государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина
независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должност-
ного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общест-
венным объединениям, а также других обстоятельств. Конституционный принцип равенства не
препятствует законодателю при осуществлении правового регулирования трудовых отношений
устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду
деятельности категориям, в том числе вводить особые правила, касающиеся условий замещения
отдельных должностей и оснований освобождения от должности, если эти различия являются объ-
ективно оправданными, обоснованными и соответствуют конституционно значимым целям и тре-
бованиям. Различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, основанные на
специфических требованиях определенной работы, в соответствии с пунктом 2 статьи 1 Конвен-
ции МОТ N 111 1958 года о дискриминации в области труда и занятий, ратифицированной Сою-
зом ССР в 1961 году и в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации являющейся
составной частью правовой системы Российской Федерации, не считаются дискриминацией.
Следовательно, установление предельного возраста при замещении определенных должно-
стей по трудовому договору (контракту) допустимо, если это ограничение обусловлено специфи-
кой и особенностями выполняемой работы; при введении такого рода возрастных ограничений
299
должно быть обеспечено соблюдение Конституции Российской Федерации, в том числе конститу-
ционного принципа равенства, исключающего необоснованное предъявление разных требований к
лицам, выполняющим одинаковые по своему содержанию функции. В противном случае установ-
ление предельного возраста, достижение которого является основанием для освобождения от
должности независимо от согласия работника, означало бы дискриминацию по возрастному при-
знаку. Аналогичная правовая позиция ранее уже была выражена Конституционным Судом Рос-
сийской Федерации в Постановлениях от 4 февраля 1992 года по делу о проверке конституцион-
ности правоприменительной практики расторжения трудового договора по основанию, преду-
смотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР, и от 6 июня 1995 года по делу о проверке кон-
ституционности абзаца второго части седьмой статьи 19 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 года "О
милиции".
5. Должность заведующего кафедрой отнесена Федеральным законом "О высшем и послеву-
зовском профессиональном образовании" не к административному персоналу, а к профессорско-
преподавательским должностям. Это означает, что на заведующего кафедрой, как высококвали-
фицированного специалиста, имеющего, как правило, ученую степень и ученое звание, возлагает-
ся ведение такой же учебной, научно-исследовательской и методической работы, как, например,
на профессора или доцента.
Таким образом, заведующий кафедрой, будучи руководителем структурного подразделения,
выполняет работу, которая по своему содержанию является существенно иной, чем у руководящих
работников высшего учебного заведения, не относящихся к профессорско-преподавательскому
составу, - ректора, проректора, руководителей филиала и института, основное содержание дея-
тельности которых связано с осуществлением собственно управленческих, административных
функций.
Устанавливая предельный возраст при замещении должности заведующего кафедрой, зако-
нодатель вместе с тем не предусматривает каких-либо возрастных ограничений при замещении
других профессорско-преподавательских должностей на кафедре (что подтверждается и содержа-
щимся в пункте 3 статьи 20 правилом о переводе лиц, которые занимают должности заведующих
кафедрами и достигли шестидесятипятилетнего возраста, с их согласия на иные должности, соот-
ветствующие их квалификации, - профессора, доцента и пр.). Следовательно, сам по себе возраст,
превышающий шестьдесят пять лет, не препятствует успешному осуществлению данного вида
деятельности.
Должность заведующего кафедрой в государственных высших учебных заведениях не отне-
сена законодателем к государственным должностям государственной службы, задачи, принципы
функционирования, порядок прохождения и специфика которой предопределяют особый правовой
статус государственных служащих и допускают установление определенных возрастных критери-
ев при замещении указанных должностей. Законодатель не связывает с работой в должности заве-
дующего кафедрой и предоставление для лиц, которые замещают эту должность, каких-либо до-
полнительных гарантий и льгот, аналогичных тем, которые, в частности, предусмотрены для госу-
дарственных служащих и призваны компенсировать ущерб, наносимый принципу равенства вве-
дением отдельных ограничений их прав и свобод.
С учетом изложенного возрастное ограничение при замещении должностей заведующих ка-
федрами в государственных и муниципальных высших учебных заведениях не может рассматри-
ваться в качестве специального требования, обусловленного характером этой деятельности, осо-
бенностями данного вида труда, а сам по себе факт достижения предельного возраста не может
служить достаточным основанием для освобождения от должности заведующего кафедрой или
препятствовать участию в выборах на данную должность. Однако по смыслу оспариваемых поло-
жений и сложившейся в соответствии с ними правоприменительной практики лица, претендую-
щие на замещение должности заведующего кафедрой, только в силу того, что они достигли соот-
ветствующего возраста, лишаются возможности баллотироваться и избираться на эту должность
и, следовательно, на равных с другими лицами, относящимися к профессорско-
преподавательскому составу, условиях заключать трудовой договор (контракт) о работе в данной
должности, а если занимают ее, - продолжить работу до окончания срока, на который они избра-
ны.
300
Тем самым положения пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском
профессиональном образовании", предусматривающие возрастные ограничения при замещении
должностей заведующих кафедрами в государственных и муниципальных высших учебных заве-
дениях, нарушают конституционный принцип равноправия, включая равенство возможностей
(статья 19, части 1 и 2 Конституции Российской Федерации), и приводят к дискриминации при
реализации права, закрепленного статьей 37 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
6. Законодатель вправе предусматривать необходимые меры в целях обновления руководя-
щих кадров высшей школы и привлечения на эти должности наиболее квалифицированных и пер-
спективных научно-педагогических работников. Однако такие меры должны согласовываться с
автономией высших учебных заведений, гарантирующей им, как это следует из пункта 1 статьи 3
Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании", самостоя-
тельность в подборе и расстановке кадров, в осуществлении учебной, научной, финансово - хозяй-
ственной и иной деятельности в соответствии с законодательством и уставом высшего учебного
заведения, с тем чтобы автономия не утрачивала реального содержания.
Принцип автономии высших учебных заведений непосредственно не закреплен в Конститу-
ции Российской Федерации. Вместе с тем он является основополагающим для деятельности вузов
и входит в число тех правовых принципов, на которых основывается государственная политика в
области образования, определяются взаимоотношения государства и высших учебных заведений
(статья 2 Закона Российской Федерации "Об образовании" и статья 2 Федерального закона "О
высшем и послевузовском профессиональном образовании").
Провозглашение самостоятельности высших учебных заведений в подборе и расстановке
кадров и одновременно - их ответственности за свою деятельность перед личностью, государством
и обществом предполагает, что при решении вопроса о том, отвечает ли лицо, возраст которого
превышает шестьдесят пять лет, необходимым требованиям, предъявляемым к заведующим ка-
федрами, определяющее значение должно иметь мнение руководства вузов, их коллегиальных ор-
ганов. Сложившийся в вузах, в том числе на основе предписаний Федерального закона "О высшем
и послевузовском профессиональном образовании", правовой механизм замещения указанных
должностей, согласно которому заведующие кафедрами избираются ученым советом высшего
учебного заведения путем тайного голосования на срок, не превышающий пяти лет, из числа наи-
более квалифицированных и авторитетных специалистов соответствующего профиля, рекомендо-
ванных коллективами кафедр и советами факультетов, позволяет решать этот вопрос демократи-
ческими методами, на основе оценки деловых и личных качеств претендентов. Установление же в
дополнение к этому механизму возрастного критерия является необоснованным вторжением госу-
дарства в договорные отношения в сфере труда, которое влечет неправомерное ограничение сво-
боды трудового договора и автономии государственных и муниципальных высших учебных заве-
дений в решении кадровых вопросов.
1. Признать положения пункта 3 статьи 20 Федерального закона от 22 августа 1996 года "О
высшем и послевузовском профессиональном образовании", предусматривающие возрастные ог-
раничения для лиц, замещающих должности заведующих кафедрами в государственных и муни-
ципальных высших учебных заведениях, не соответствующими Конституции Российской Федера-
ции, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 37 (часть 1).
…
301
56.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ КОНСТИТУЦИИ РЕСПУБЛИКИ АЛТАЙ
И ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЩИХ ПРИНЦИПАХ ОРГАНИЗАЦИИ
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ (ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ) И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ
ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации зако-
нодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Главы Республики Алтай, Председателя Пра-
вительства Республики Алтай, в котором оспаривается конституционность положений, содержа-
щихся в статье 4, части второй статьи 10, части первой статьи 16, части первой статьи 59, пункте 9
статьи 118, статьях 123, 123.1, 126, 154 и 162 Конституции Республики Алтай, а также в подпункте
"и" пункта 1 статьи 19 и пункте 1 статьи 24 Федерального закона "Об общих принципах организа-
ции законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в запросе положения.
Заслушав сообщение судьи - докладчика В.О. Лучина… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. В запросе Главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай оспа-

ривается конституционность следующих положений Конституции Республики Алтай (Основного
Закона), принятой Государственным Собранием - Эл Курултай Республики Алтай 7 июня 1997 го-
да (с изменениями и дополнениями, внесенными Конституционным законом Республики Алтай от
2 июня 1999 года): о суверенитете Республики Алтай (статьи 4 и 162), об объявлении достоянием
(собственностью) Республики Алтай всех природных ресурсов, находящихся на ее территории
(часть первая статьи 16), о запрете складирования радиоактивных отходов и отравляющих веществ
в Республике Алтай (часть вторая статьи 10), о конституционном долге родителей обеспечить по-
лучение детьми среднего (полного) общего образования (часть первая статьи 59), об отрешении от
должности Главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай в случае со-
вершения им умышленного преступления, подтвержденного заключением Верховного суда Рес-
публики Алтай (статья 126), о назначении на должность министров, председателей комитетов и
руководителей ведомств Республики Алтай и освобождении их от должности Главой Республики
Алтай, Председателем Правительства Республики Алтай с согласия Государственного Собрания -
Эл Курултай Республики Алтай (пункт 9 статьи 118), о возможности прекращения полномочий
Главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай в случае его отзыва на
основе всенародного голосования в связи с утратой доверия избирателей, грубым нарушением
Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Алтай, федеральных и республи-
канских законов (статьи 123 и 123.1), о том, что городской и районные суды Республики Алтай
образуются и действуют в соответствии с федеральным законом и законом Республики Алтай
(статья 154).
Заявитель просит также проверить конституционность следующих положений Федерального
закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законодательных (представи-
тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации": о
302
досрочном прекращении полномочий высшего должностного лица субъекта Российской Федера-
ции (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской
Федерации) в случае его отзыва избирателями субъекта Российской Федерации (подпункт "и"
пункта 1 статьи 19) и о том, что законодательный (представительный) орган государственной вла-
сти субъекта Российской Федерации может принимать участие в согласовании назначения на
должность руководителей территориальных органов федеральных органов исполнительной власти
в случаях, предусмотренных федеральным законом (пункт 1 статьи 24).
Указанные положения касаются конституционно - правовых институтов, в связи с которыми
Конституционным Судом Российской Федерации уже выявлен смысл конституционных норм, ле-
жащих в основе оценки федерального регулирования и законодательства субъектов Российской
Федерации с точки зрения соответствия Конституции Российской Федерации. В то же время сло-
жившаяся практика конституционного судопроизводства обязывает Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации при проверке конституционности оспариваемых норм Конституции Респуб-
лики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (предста-
вительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
в их взаимосвязи с другими правовыми предписаниями, как того требует часть вторая статьи 74
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", ис-
ходить из ранее сформулированных правовых позиций, которые имеют значение для разрешения
дела, определяя при этом пределы их необходимого использования.
В данном случае прежде всего необходимо учитывать правовые позиции Конституционного
Суда Российской Федерации, касающиеся суверенитета Российской Федерации, носителем кото-
рого является многонациональный российский народ в целом; равноправия субъектов Российской
Федерации; разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее
субъектами, в том числе разграничения собственности; значения принципов организации системы
органов государственной власти Российской Федерации для организации власти в субъектах Рос-
сийской Федерации; пределов самостоятельности исполнительной власти в системе разделения
властей; недопустимости передачи полномочий Российской Федерации по предметам ее ведения
субъекту Российской Федерации; разграничения полномочий Российской Федерации и ее субъек-
тов по предметам совместного ведения на основе федерального закона; регулирования организа-
ции и деятельности единой судебной системы Российской Федерации только Конституцией Рос-
сийской Федерации и федеральным законодательством (Постановления Конституционного Суда
Российской Федерации от 13 марта 1992 года, от 11 мая 1993 года, от 19 мая 1993 года, от 10 сен-
тября 1993 года, от 30 сентября 1993 года, от 12 апреля 1995 года, от 30 ноября 1995 года, от 18
января 1996 года, от 1 февраля 1996 года, от 30 апреля 1996 года, от 21 июня 1996 года, от 24 де-
кабря 1996 года, от 24 января 1997 года, от 4 марта 1997 года, от 30 апреля 1997 года, от 24 июня
1997 года, от 14 июля 1997 года, от 10 декабря 1997 года, от 9 января 1998 года, от 27 апреля 1998
года, от 29 мая 1998 года, от 17 июля 1998 года, а также определения Конституционного Суда Рос-
сийской Федерации от 12 марта 1998 года N 32-О, от 14 января 1999 года N 37-О и др.).
2. Согласно Конституции Республики Алтай Республика Алтай во внутренней жизни осно-
вывается на суверенитете как естественном, необходимом и законном условии существования
своей государственности, истории, культуры, традиций, призванных обеспечить мирную жизнь
народов республики (статья 4); Республика Алтай имеет свои государственные символы: герб,
флаг, гимн, выражающие суверенитет Республики Алтай, самобытность и традиции многонацио-
нального народа республики (статья 162).
По мнению заявителя, содержащиеся в этих статьях положения о суверенитете Республики
Алтай противоречат положениям Конституции Российской Федерации о распространении сувере-
нитета Российской Федерации на всю ее территорию (статья 4, часть 1) и о равноправии субъектов
Российской Федерации (статья 5, часть 1).
2.1. Суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового го-
сударства, распространяющийся на всю ее территорию, закреплен Конституцией Российской Фе-
дерации в качестве одной из основ конституционного строя (статья 4, часть 1). Носителем сувере-
нитета и единственным источником власти в Российской Федерации, согласно Конституции Рос-
сийской Федерации, является ее многонациональный народ (статья 3, часть 1), который, сохраняя
исторически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов рав-
303
ноправия и самоопределения народов и возрождая суверенную государственность России, принял
Конституцию Российской Федерации (преамбула).
Суверенитет, предполагающий, по смыслу статей 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской
Федерации, верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту
законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независи-
мость в международном общении, представляет собой необходимый качественный признак Рос-
сийской Федерации как государства, характеризующий ее конституционно - правовой статус.
Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета
и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно, не предпола-
гает какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федера-
ции. Суверенитет Российской Федерации, в силу Конституции Российской Федерации, исключает
существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной
власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, т.е. не допускает суверенитета ни
республик, ни иных субъектов Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации связывает суверенитет Российской Федерации, ее кон-
ституционно - правовой статус и полномочия, а также конституционно - правовой статус и полно-
мочия республик, находящихся в составе Российской Федерации, не с их волеизъявлением в по-
рядке договора, а с волеизъявлением многонационального российского народа - носителя и един-
ственного источника власти в Российской Федерации, который, реализуя принцип равноправия и
самоопределения народов, конституировал возрожденную суверенную государственность России
как исторически сложившееся государственное единство в ее настоящем федеративном устройст-
ве.
Содержащееся в Конституции Российской Федерации решение вопроса о суверенитете пре-
допределяет характер федеративного устройства, исторически обусловленного тем, что субъекты
Российской Федерации не обладают суверенитетом, который изначально принадлежит Российской
Федерации в целом. По смыслу преамбулы, статей 3, 4, 5, 15 (часть 1), 65 (часть 1), 66 и 71 (пункт
"б") Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи, республики как субъекты Российской
Федерации не имеют статуса суверенного государства и решить этот вопрос иначе в своих консти-
туциях они не могут, а потому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства, - да-
же при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным.
Конституция Российской Федерации, определяя в статье 5 (части 1 и 4) статус перечислен-
ных в статье 65 (часть 1) республик как субъектов Российской Федерации, исходит из относящего-
ся к основам конституционного строя Российской Федерации и, следовательно, к основам консти-
туционного строя республик принципа равноправия всех субъектов Российской Федерации, в том
числе в их взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти. Признание же
за республиками суверенитета, при том что все другие субъекты Российской Федерации им не об-
ладают, нарушило бы конституционное равноправие субъектов Российской Федерации, сделало
бы невозможным его осуществление в принципе, поскольку субъект Российской Федерации, не
обладающий суверенитетом, по своему статусу не может быть равноправным с суверенным госу-
дарством.
Следовательно, использование в статье 5 (часть 2) Конституции Российской Федерации при-
менительно к установленному ею федеративному устройству понятия "республика (государство)"
не означает - в отличие от Федеративного договора от 31 марта 1992 года - признание государст-
венного суверенитета этих субъектов Российской Федерации, а лишь отражает определенные осо-
бенности их конституционно - правового статуса, связанные с факторами исторического, нацио-
нального и иного характера.
Признание Конституцией Российской Федерации суверенитета только за Российской Феде-
рацией воплощено также в конституционных принципах государственной целостности и единства
системы государственной власти (статья 5, часть 3), верховенства Конституции Российской Феде-
рации и федеральных законов, которые имеют прямое действие и применяются на всей террито-
рии Российской Федерации, включающей в себя территории ее субъектов (статья 4, часть 2; статья
15, часть 1; статья 67, часть 1). Отсутствие у субъектов Российской Федерации, в том числе у рес-
публик, суверенитета подтверждается и положениями статей 15 (часть 4) и 79 Конституции Рос-
сийской Федерации, из которых вытекает, что только Российская Федерация вправе заключать
304
международные договоры, приоритет которых признается в ее правовой системе, и только Рос-
сийская Федерация как суверенное государство может передавать межгосударственным объеди-
нениям свои полномочия в соответствии с международным договором.
Исходя из этих конституционных принципов все правовые акты, принимаемые в Российской
Федерации, в том числе конституции республик, не должны противоречить Конституции Россий-
ской Федерации. Законы же и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской
Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, подлежат применению
лишь в части, ей не противоречащей, что прямо предусмотрено пунктом 2 раздела второго "За-
ключительные и переходные положения". Пунктом 1 того же раздела закреплен также приоритет
положений Конституции Российской Федерации перед положениями Федеративного договора -
Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органами госу-
дарственной власти Российской Федерации и органами государственной власти суверенных рес-
публик в составе Российской Федерации, Договора о разграничении предметов ведения и полно-
мочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами
государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт - Петербурга Российской Феде-
рации, Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органа-
ми государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти автоном-
ной области, автономных округов в составе Российской Федерации.
Приоритет положений Конституции Российской Федерации имеет место при определении
как статуса субъектов Российской Федерации, так и предметов ведения и полномочий органов го-
сударственной власти Российской Федерации и органов государственной власти ее субъектов.
Следовательно, содержащееся в статье 11 (часть 3) Конституции Российской Федерации положе-
ние о том, что разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов осуществляется
на основе Конституции Российской Федерации, Федеративного и иных договоров о разграничении
предметов ведения и полномочий, предполагает, что все указанные договоры должны соответст-
вовать Конституции Российской Федерации, и потому любое допускавшееся ими ограничение ли-
бо разделение суверенитета Российской Федерации исключается.
Как следует из преамбулы, статьи 3 (часть 3) и пункта 1 раздела второго "Заключительные и
переходные положения" Конституции Российской Федерации, принятая всенародным голосовани-
ем Конституция Российской Федерации как таковая является актом высшего непосредственного
выражения власти многонационального российского народа в целом. Поэтому положения Федера-
тивного договора, предусматривавшие суверенитет республик и позволявшие тем самым обосно-
вывать ограничения суверенитета Российской Федерации, ее конституционно - правового статуса
и полномочий, что нашло отражение в конституциях ряда республик, не могут действовать и не
подлежат применению как противоречащие Конституции Российской Федерации.
2.2. Статья 4 Конституции Республики Алтай устанавливает в качестве одной из основ кон-
ституционного строя Республики Алтай суверенитет, который характеризуется как естественное,
необходимое и законное условие существования ее государственности. Это положение, по суще-
ству, воспроизводит статью 2 Декларации о государственном суверенитете Горно - Алтайской Ав-
тономной Советской Социалистической Республики, принятой Горно - Алтайским областным Со-
ветом народных депутатов 25 октября 1990 года, и конкретизируется, в частности, в статье 77, за-
крепляющей, что Республика Алтай образована как результат реализации указанной Декларации,
и в статье 114, согласно которой Глава Республики Алтай, Председатель Правительства Республи-
ки Алтай выступает гарантом ее суверенитета, а также в других статьях Конституции Республики
Алтай.
Так, в соответствии с частью первой статьи 1, частью первой статьи 6 и частью первой статьи
20 Конституции Республики Алтай носителем суверенитета и единственным источником государ-
ственной власти в Республике Алтай признается ее многонациональный народ, Конституция Рес-
публики Алтай обладает высшей юридической силой на всей территории Республики Алтай, а ее
статус может быть изменен только по взаимному согласию Российской Федерации и Республики
Алтай. Тем самым отрицается право многонационального народа России конституировать статус
республик как субъектов Российской Федерации, которое вытекает из статей 3, 4, 5 и 66 (часть 1)
305
Конституции Российской Федерации и не допускает изменения статуса республики ее конститу-
цией.
Статья 66 (часть 5) Конституции Российской Федерации предусматривает, что статус субъек-
та Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и
ее субъекта в соответствии с федеральным конституционным законом. Однако из этого не следует,
что он не устанавливается самой Конституцией Российской Федерации: именно Конституция Рос-
сийской Федерации является актом, определяющим такой статус, а любое соглашение Российской
Федерации и ее субъекта, а также федеральный конституционный закон по своей юридической
силе не могут быть выше Конституции Российской Федерации, что вытекает из ее статей 4 и 15, а
также пункта 1 раздела второго "Заключительные и переходные положения".
Статьей 162 Конституции Республики Алтай закреплено, что государственные символы Рес-
публики Алтай - герб, флаг, гимн выражают не только самобытность и традиции ее многонацио-
нального народа, но и суверенитет Республики Алтай. Данная норма, по существу, воспроизводит
пункт 1 Положения о Государственном гербе Республики Алтай (утверждено Постановлением
Верховного Совета Республики Алтай от 6 октября 1993 года), согласно которому герб является
символом государственного суверенитета Республики Алтай.
В силу своего конституционного статуса (статьи 65 и 66 Конституции Российской Федера-
ции) республика, как и другие субъекты Российской Федерации, вправе самостоятельно устанав-
ливать свои символы, выражающие исторические и иные ценности и традиции народов, прожи-
вающих на соответствующей территории, придавать им статус официальных отличительных атри-
бутов, определять порядок их официального использования. Флаг, герб и гимн наряду с наимено-
ванием республики призваны самоидентифицировать ее внутри Российской Федерации и по сво-
ему предназначению не могут служить иным целям.
Следовательно, по смыслу закрепляющих принцип суверенитета Республики Алтай положе-
ний статей 4 и 162 Конституции Республики Алтай во взаимосвязи с другими ее предписаниями,
суверенитет самой Российской Федерации, ее конституционно - правовой статус, федеративное
устройство и полномочия, по существу, рассматриваются как производные от суверенитета, про-
возглашаемого тем или иным субъектом Российской Федерации. Однако это нельзя признать до-
пустимым, поскольку тем самым ограничивались бы суверенитет Российской Федерации, верхо-
венство Конституции Российской Федерации на всей территории Российской Федерации и созда-
валась бы возможность одностороннего изменения республикой установленных Конституцией
Российской Федерации федеративного устройства, принципа равноправия республик с иными
субъектами Российской Федерации, разграничения предметов ведения и полномочий между орга-
нами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъ-
ектов.
Таким образом, положения о суверенитете Республики Алтай, содержащиеся в статьях 4 и
162 Конституции Республики Алтай, - во взаимосвязи с положениями части первой статьи 1, части
первой статьи 6, части первой статьи 20, статей 77 и 114 Конституции Республики Алтай, а также
статьи 2 Декларации о государственном суверенитете Горно - Алтайской Автономной Советской
Социалистической Республики - не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее стать-
ям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5), 71 (пункт "б").
2.3. Признанием содержащихся в Конституции Республики Алтай положений о суверенитете
Республики Алтай не соответствующими Конституции Российской Федерации не затрагивается
вся полнота государственной власти, которой Республика Алтай как субъект Российской Федера-
ции - в силу статей 5 (часть 3), 73 и 76 (часть 4) Конституции Российской Федерации - обладает
вне пределов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам
совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.
При этом, по смыслу статьи 73 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее
статьями 3, 4, 5, 11, 71, 72 и 76, вся полнота государственной власти республики как субъекта Рос-
сийской Федерации в указанных пределах не означает, что такую власть она осуществляет в каче-
стве суверенного государства, поскольку соответствующие полномочия и предметы ведения, в
сфере которых они реализуются, проистекают не из волеизъявления республик, а из Конституции
Российской Федерации как высшего акта суверенной власти всего многонационального народа
России.
306
3. Согласно части первой статьи 16 Конституции Республики Алтай земля, недра, леса, рас-
тительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы являются достоянием (собст-
венностью) Республики Алтай и национальным богатством ее народа, используются и охраняются
как основа его жизни и деятельности.
По мнению заявителя, положение, объявляющее природные ресурсы достоянием (собствен-
ностью) Республики Алтай, предусматривает лишь одну форму собственности на природные ре-
сурсы - государственную собственность республики, вводит запрет иных форм собственности, на-
рушает компетенцию Российской Федерации по вопросам разграничения собственности на при-
родные ресурсы, а также владения, пользования и распоряжения ими и тем самым противоречит
Конституции Российской Федерации, ее статьям 9, 36 (части 1 и 2) и 72 (пункт "в" части 1).
3.1. В соответствии со статьей 9 Конституции Российской Федерации земля и другие при-
родные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и дея-
тельности народов, проживающих на соответствующей территории (часть 1); земля и другие при-
родные ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах
собственности (часть 2). Согласно статье 36 Конституции Российской Федерации граждане и их
объединения вправе иметь в частной собственности землю (часть 1); владение, пользование и рас-
поряжение землей и другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свобод-
но, если это не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов
иных лиц (часть 2); условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального
закона (часть 3).
Из приведенных конституционных норм следует, что народам, проживающим на территории
того или иного субъекта Российской Федерации, должны быть гарантированы охрана и использо-
вание земли и других природных ресурсов как основы их жизни и деятельности, т.е. как естест-
венного богатства, ценности (достояния) всенародного значения. Однако это не может означать,
что право собственности на природные ресурсы принадлежит субъектам Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации не предопределяет обязательной передачи всех природных
ресурсов в собственность субъектов Российской Федерации и не предоставляет им полномочий по
разграничению собственности на эти ресурсы.
Конституция Российской Федерации относит вопросы владения, пользования и распоряже-
ния землей, недрами, водными и другими природными ресурсами, разграничение государственной
собственности, природопользование, лесное законодательство к совместному ведению Российской
Федерации и ее субъектов (статья 72, пункты "в", "г", "д", "к" части 1); по предметам совместного
ведения принимаются федеральные законы, на основе которых может также осуществляться раз-
граничение полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, при этом законы и иные
нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации, принятые по предметам совмест-
ного ведения, не могут противоречить соответствующим федеральным законам (статья 76, части 2
и 5).
Вопросы собственности на природные ресурсы в Российской Федерации уже исследовались
Конституционным Судом Российской Федерации. В Постановлении от 9 января 1998 года по делу
о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации Конституционный Суд
Российской Федерации указал, что лесной фонд ввиду его жизненно важной многофункциональ-
ной роли и значимости для общества в целом, необходимости обеспечения устойчивого развития и
рационального использования этого природного ресурса в интересах Российской Федерации и ее
субъектов представляет собой публичное достояние многонационального народа России, как та-
ковой является федеральной собственностью особого рода и имеет специальный правовой режим;
осуществляемые же в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов как сфере
совместного ведения полномочия Российской Федерации и ее субъектов распределены Лесным
кодексом Российской Федерации на основе положений статей 72 (пункты "в", "г", "д", "к" части 1)
и 76 (части 2 и 5) Конституции Российской Федерации таким образом, чтобы при принятии соот-
ветствующих решений обеспечивались учет и согласование интересов Российской Федерации и ее
субъектов, в том числе по вопросам разграничения государственной собственности. Данная пра-
вовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации сохраняет свою силу.
Сходные правовые режимы установлены в отношении других природных ресурсов Законом
Российской Федерации от 21 февраля 1992 года "О недрах" (с изменениями и дополнениями, вне-
307
сенными Федеральными законами от 3 марта 1995 года, от 10 февраля 1999 года и от 2 января
2000 года) и Федеральным законом от 24 апреля 1995 года "О животном мире".
Следовательно, субъект Российской Федерации не вправе объявить своим достоянием (соб-
ственностью) природные ресурсы на своей территории и осуществлять такое регулирование от-
ношений собственности на природные ресурсы, которое ограничивает их использование в интере-
сах всех народов Российской Федерации, поскольку этим нарушается суверенитет Российской Фе-
дерации.
3.2. По смыслу оспариваемого положения части первой статьи 16 во взаимосвязи с другими
положениями данной статьи, а также со статьей 4 Конституции Республики Алтай, все природные
ресурсы (земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы)
на территории Республики Алтай объявлены достоянием (собственностью) именно Республики
Алтай, которая, провозглашая себя суверенным государством, полагает, что она вправе опреде-
лять, находятся ли природные ресурсы в частной, государственной, муниципальной и иных фор-
мах собственности, основания и пределы права на которую, согласно части первой статьи 72 Кон-
ституции Республики Алтай, устанавливаются федеральными и республиканскими законами.
Таким образом, оспариваемым положением статьи 16 Конституции Республики Алтай закре-
пляется, что Республике Алтай изначально принадлежит право собственности на все природные
богатства на ее территории, а право на разграничение собственности в отношении природных ре-
сурсов, в том числе их отнесение к федеральной собственности, и право на установление других,
кроме государственной, форм собственности на них рассматриваются как производные от права
Республики Алтай в качестве собственника.
По существу, оспариваемое положение статьи 16 Конституции Республики Алтай воспроиз-
водит пункт 3 статьи III Федеративного договора - Договора о разграничении предметов ведения и
полномочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и ор-
ганами государственной власти суверенных республик в составе Российской Федерации, которым
было предусмотрено, что земля и ее недра, воды, растительный и животный мир являются достоя-
нием (собственностью) народов, проживающих на территории соответствующих республик, и что
статус федеральных природных ресурсов определяется по взаимной договоренности федеральных
органов государственной власти Российской Федерации и органов государственной власти рес-
публик в составе Российской Федерации.
Между тем с принятием Конституции Российской Федерации указанные положения Федера-
тивного договора и основанные на них соглашения могут применяться лишь с учетом требований
Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 4 (часть 2) и 15 (часть 1), а также части
четвертой пункта 1 раздела второго "Заключительные и переходные положения", закрепляющих
высшую юридическую силу Конституции Российской Федерации. Это означает, что право собст-
венности на природные ресурсы, как и ее разграничение, должны устанавливаться в соответствии
со статьями 9, 11 (часть 3), 36, 72 (пункты "в", "г", "д", "к" части 1) и 76 (части 2 и 5) Конституции
Российской Федерации, имеющими верховенство, высшую юридическую силу, прямое действие и
применяющимися на всей территории Российской Федерации, а не на основе Федеративного дого-
вора, в котором данный вопрос решен по-иному.
Таким образом, положение части первой статьи 16 Конституции Республики Алтай, согласно
которому земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы
являются достоянием (собственностью) Республики Алтай, как допускающее признание за Рес-
публикой Алтай права собственности на все природные ресурсы, находящиеся на ее территории,
ограничивает суверенитет Российской Федерации и нарушает установленное Конституцией Рос-
сийской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами государст-
венной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов и потому
не соответствует Конституции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1 и 2), 9, 15 (часть 1),
36, 72 (пункты "в", "г" части 1) и 76 (части 2 и 5).
Вместе с тем с Российской Федерации и ее субъектов не снимается вытекающая из статьи 9
Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 71 и 72 обязанность по охране
и обеспечению использования земли и других природных ресурсов как основы жизни и деятель-
ности народов, проживающих на соответствующих территориях.
308
4. Согласно части второй статьи 10 Конституции Республики Алтай в Республике Алтай не
допускается складирование радиоактивных отходов и отравляющих веществ. По мнению заявите-
ля, указанный запрет, включенный в раздел первый "Основы конституционного строя" Конститу-
ции Республики Алтай, противоречит установленному Конституцией Российской Федерации раз-
граничению предметов ведения между Российской Федерацией и ее субъектами (пункты "б" и "м"
статьи 71), нарушает суверенитет и верховенство Российской Федерации на всей ее территории
(статья 4, часть 1; статья 67, часть 1).
Конституция Российской Федерации относит расщепляющиеся материалы, а также произ-
водство ядовитых веществ и порядок их использования (а следовательно, и складирование радио-
активных отходов и отравляющих веществ) к ведению Российской Федерации (статья 71, пункты
"и", "м"). Оспариваемое же положение части второй статьи 10 Конституции Республики Алтай, по
существу, исключает возможность какого-либо федерального регулирования в области хранения и
захоронения радиоактивных отходов и отравляющих (ядовитых) веществ на территории Респуб-
лики Алтай и, следовательно, свидетельствует о присвоении субъектом Российской Федерации
прерогатив, которые в силу статьи 71 Конституции Российской Федерации не могут ему принад-
лежать, т.е. о неправомерном изменении установленного Конституцией Российской Федерации
разграничения полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами.
Вопросы складирования радиоактивных отходов и отравляющих (ядовитых) веществ, как от-
носящиеся к ведению Российской Федерации, решаются на основе федеральных законов, имею-
щих прямое действие на всей территории Российской Федерации (статья 76, часть 1, Конституции
Российской Федерации). Так, Федеральный закон от 21 ноября 1995 года "Об использовании
атомной энергии (в редакции от 10 февраля 1997 года) устанавливает полномочия Российской Фе-
дерации в том числе в отношении радиоактивных отходов, а также определяет полномочия субъ-
ектов Российской Федерации в этой области, ограничивая их принятием решений о размещении на
территории субъекта Российской Федерации пунктов хранения и захоронения лишь тех отходов,
которые находятся в его собственности. Такое регулирование согласуется со статьей 71 (пункт
"д") Конституции Российской Федерации, которая относит федеральную государственную собст-
венность и управление ею только к федеральному ведению. Федеральным законом от 2 мая 1997
года "Об уничтожении химического оружия" к полномочиям органов государственной власти Рос-
сийской Федерации отнесены также проведение работ по хранению, перевозке и уничтожению
химического оружия, обеспечение безопасности граждан и защита окружающей среды при прове-
дении этих работ, выбор и согласование с соответствующими субъектами Российской Федерации
мест размещения объектов по уничтожению химического оружия и площадей зон защитных меро-
приятий.
Таким образом, Конституция Российской Федерации и федеральные законы, определяя пол-
номочия Российской Федерации в указанной области, решают тем самым и вопрос о пределах
полномочий субъектов Российской Федерации. Введение же частью второй статьи 10 Конститу-
ции Республики Алтай запрета складирования на своей территории радиоактивных отходов и от-
равляющих веществ является вмешательством в полномочия Российской Федерации в отношении
расщепляющихся материалов, производства и использования ядовитых веществ (статья 71, пунк-
ты "и" и "м", Конституции Российской Федерации), а также в ее полномочия по управлению объ-
ектами, находящимися в федеральной собственности (статья 71, пункт "д", Конституции Россий-
ской Федерации).
Составляющее одну из основ конституционного строя Республики Алтай положение части
второй статьи 10 Конституции Республики Алтай во взаимосвязи с частями первой и третьей той
же статьи означает провозглашение верховенства Республики Алтай при решении указанных во-
просов, что ограничивает суверенитет Российской Федерации и нарушает принцип верховенства
Конституции Российской Федерации и федеральных законов на всей территории Российской Фе-
дерации (статья 4, части 1 и 2; статья 15, часть 1; статья 67, часть 1; статья 76, часть 1).
Оспариваемое положение части второй статьи 10 Конституции Республики Алтай не может
быть признано и надлежащей реализацией полномочий Республики Алтай в области охраны ок-
ружающей среды и обеспечения экологической безопасности, относящихся к совместному веде-
нию Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "д" части 1, Конституции Российской
Федерации), поскольку Российская Федерация в силу статьи 76 (часть 2) Конституции Российской
309
Федерации и в данной сфере правового регулирования не может быть ограничена в возможности
посредством федеральных законов решать вопрос о распределении компетенции между Россий-
ской Федерацией и ее субъектами.
При наличии федерального регулирования в относящейся к совместному ведению Россий-
ской Федерации и ее субъектов сфере экологической безопасности и охраны окружающей среды
субъект Российской Федерации не должен принимать противоречащие этому регулированию пра-
вовые акты (статья 76, часть 5, Конституции Российской Федерации) и исключать его действие на
своей территории. При этом в любом случае с Российской Федерации не снимается обязанность
обеспечивать необходимую экологическую безопасность и охрану окружающей среды, в том чис-
ле сохранение земли и природных ресурсов как основы жизни и деятельности народов, прожи-
вающих на территории соответствующего субъекта Российской Федерации (статья 9, часть 1; ста-
тья 72, пункт "д" части 1, Конституции Российской Федерации).
Таким образом, положение части второй статьи 10 Конституции Республики Алтай о запрете
складирования в Республике Алтай радиоактивных отходов и отравляющих веществ, как нару-
шающее суверенитет Российской Федерации и установленное Конституцией Российской Федера-
ции разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти
Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов, не соответствует Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1 и 2), 15 (часть 1), 67 (часть 1), 71 (пункты
"и", "м") и 76 (части 2 и 5).
Этим не затрагиваются закрепленные в части четвертой статьи 16 Конституции Республики
Алтай обязанности Республики Алтай по обеспечению экологической безопасности, рационально-
го природопользования, защиты уникальной территории и ее природно - заповедного фонда.
5. В соответствии с частью первой статьи 59 Конституции Республики Алтай родители или
лица, их заменяющие, должны обеспечить получение детьми среднего (полного) общего образо-
вания. По мнению заявителя, это положение предусматривает в качестве обязательного образова-
ние более высокой ступени, нежели установленное Конституцией Российской Федерации (основ-
ное общее), что означает возложение на родителей или заменяющих их лиц дополнительных обя-
занностей по содействию детям в получении образования. Тем самым оспариваемая норма, как
полагает заявитель, противоречит статьям 6 (часть 2), 43 (часть 4) и 64 Конституции Российской
Федерации.
Конституция Российской Федерации провозглашает Россию социальным государством, по-
литика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное
развитие человека, в том числе путем развития государственной поддержки детства и установле-
ния гарантий социальной защиты (статья 7). В силу статьи 28 Конвенции о правах ребенка, одоб-
ренной Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года, и статьи 38 Конституции Российской
Федерации, согласно которой детство находится под защитой государства, на государство возла-
гается конституционная обязанность гарантировать всем детям доступность различных форм об-
разования, его бесплатность в государственных и муниципальных образовательных учреждениях
и на предприятиях, а также признается обязательным получение основного общего образования и
соответственно обязанность родителей или лиц, их заменяющих, обеспечить его получение (ста-
тья 43, части 2 и 4, Конституции Российской Федерации).
Определяемые Конституцией Российской Федерации перспективные задачи общества и го-
сударства в сфере развития образования конкретизируются в статье 5 Закона Российской Федера-
ции от 13 января 1996 года "Об образовании", а также в статьях 7 и 8 Федерального закона от 24
июля 1998 года "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации", в соответствии с
которыми государственный минимальный социальный стандарт основных показателей жизни де-
тей включает в себя гарантирование среднего (полного), т.е. не только основного общего образо-
вания, а на родителей (лиц, их заменяющих) возлагается содействие ребенку в осуществлении са-
мостоятельных действий, направленных на реализацию и защиту его прав и законных интересов.
Конституция Республики Алтай, закрепляя в статье 44 обязательность основного общего об-
разования, вместе с тем в статье 59, по существу, исходит из положений Федерального закона "Об
образовании", согласно которому государство гарантирует гражданам общедоступность и бес-
платность среднего (полного) общего образования (пункт 3 статьи 5). Устанавливая, что родители
должны обеспечить получение детьми среднего (полного) общего образования, оспариваемая
310
норма - в соответствии с целями социального государства - дополнительно гарантирует более ши-
рокие возможности для несовершеннолетних, которые хотели бы продолжить свое обучение. Тем
самым Республика Алтай принимает на себя обязательства по финансовому, материально - техни-
ческому и иному обеспечению права на образование в указанном объеме и возлагает на родителей
несовершеннолетних содействие в его реализации и защите. Такое регулирование не нарушает ус-
тановленное Конституцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномо-
чий, поскольку защита прав и свобод граждан, а также общие вопросы образования находятся в
совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.
Следовательно, положение части первой статьи 59 Конституции Республики Алтай, устанав-
ливающее, что родители или заменяющие их лица должны обеспечить получение детьми среднего
(полного) общего образования, не противоречит Конституции Российской Федерации, поскольку
предполагает лишь активное содействие со стороны названных лиц в реализации права несовер-
шеннолетних, которые хотят продолжить обучение, на получение такого образования, когда госу-
дарством создаются для этого необходимые условия, т.е. если возлагаемой на родителей или заме-
няющих их лиц ответственности за реализацию права детей на получение среднего (полного) об-
щего образования корреспондируют принятые на себя Республикой Алтай обязанности по обеспе-
чению таких условий.
6. Согласно статье 126 Конституции Республики Алтай Глава Республики Алтай, Председа-
тель Правительства Республики Алтай может быть отрешен от должности Государственным Соб-
ранием - Эл Курултай Республики Алтай в случае совершения им умышленного преступления,
подтвержденного заключением Верховного суда Республики Алтай. По мнению заявителя, это по-
ложение противоречит статье 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации, устанавливающей,
что каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность
не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в
законную силу приговором суда, а также статье 98 (часть 2) Конституции Российской Федерации,
закрепляющей порядок лишения неприкосновенности членов Совета Федерации, к каковым в силу
действующего федерального законодательства относится Глава Республики Алтай, Председатель
Правительства Республики Алтай.
Допустимость отрешения, т.е. досрочного освобождения, от должности высших должност-
ных лиц субъектов Российской Федерации в связи с неправомерным поведением уже была пред-
метом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации. В Постановлении от 18 ян-
варя 1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона)
Алтайского края Конституционный Суд Российской Федерации установил, что нормы, закреп-
ляющие досрочное освобождение от должности главы администрации Алтайского края за непра-
вомерные действия в качестве института конституционной ответственности, не противоречат
Конституции Российской Федерации при условии, что неправомерность этих действий подтвер-
ждается вступившим в силу решением суда. Данная правовая позиция была подтверждена в опре-
делении Конституционного Суда Российской Федерации от 14 января 1999 года N 37-О по запросу
администрации Калининградской области о проверке конституционности отдельных положений
Устава (Основного Закона) Калининградской области.
Субъект Российской Федерации вправе вводить институт отрешения от должности высшего
должностного лица, которое может быть связано с различными основаниями. Так, статьей 126
Конституции Республики Алтай предусматривается отрешение Главы Республики Алтай, Предсе-
дателя Правительства Республики Алтай от должности в случае совершения им умышленного
преступления, подтвержденного заключением Верховного суда Республики Алтай. Тем самым од-
новременно устанавливается специальная компетенция Верховного суда Республики Алтай - при-
нимать акты такого содержания в указанной форме.
Между тем Конституция Российской Федерации относит судоустройство, уголовное и уго-
ловно - процессуальное законодательство к ведению Российской Федерации (пункт "о" статьи 71).
Следовательно, любые полномочия судов, как и процедура установления факта совершения лицом
умышленного преступления, также могут определяться только федеральным законодателем, что
относится и к случаям, когда субъект Российской Федерации предусматривает совершение умыш-
ленного преступления в качестве основания конституционной ответственности. Но федеральное
законодательство не допускает подтверждение совершения преступления заключением суда, по-
311
скольку это противоречило бы конституционным принципам уголовного судопроизводства: из
статьи 49 (часть 1) Конституции Российской Федерации следует, что виновность в совершении
преступления устанавливается в предусмотренном федеральным законом порядке только на осно-
вании приговора суда.
Таким образом, возложение статьей 126 Конституции Республики Алтай на Верховный суд
Республики Алтай не предусмотренного федеральным законодателем полномочия подтверждать
своим заключением - в противоречие с Конституцией Российской Федерации - совершение Главой
Республики Алтай, Председателем Правительства Республики Алтай умышленного преступления
не согласуется с установленным Конституцией Российской Федерации разграничением компетен-
ции между Российской Федерацией и ее субъектами и не соответствует статьям 49 (часть 1), 71
(пунктом "о") и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
7. Согласно статье 154 Конституции Республики Алтай городской и районные суды Респуб-
лики Алтай образуются и действуют в соответствии с федеральным законом и законом Республи-
ки Алтай. По мнению заявителя, данная норма противоречит статье 128 (часть 3) Конституции
Российской Федерации, предусматривающей, что полномочия, порядок образования и деятельно-
сти федеральных судов устанавливаются федеральным конституционным законом.
Конституция Российской Федерации относит к ведению Российской Федерации как судоуст-
ройство (пункт "о" статьи 71) и установление системы федеральных органов судебной власти, по-
рядка их организации и деятельности (пункт "г" статьи 71), так и установление судебной системы
Российской Федерации в целом, которая в силу статьи 118 (часть 3) определяется исключительно
Конституцией Российской Федерации и федеральными конституционными законами.
В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 1 февраля 1996 года по
делу о проверке конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Читинской облас-
ти указано, что Конституция Российской Федерации устанавливает единую судебную систему и
не предполагает в качестве самостоятельных судебные системы субъектов Российской Федерации.
Данная правовая позиция подтверждена в определении Конституционного Суда Российской Фе-
дерации от 12 марта 1998 года N 32-О по запросу высших должностных лиц ряда субъектов Рос-
сийской Федерации о проверке конституционности некоторых положений Федерального консти-
туционного закона "О судебной системе Российской Федерации".
Согласно статье 4 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской
Федерации" районные суды и приравненные к ним городские суды относятся к федеральным су-
дам, которые создаются и действуют на основе федерального регулирования. Исходя из этого по-
ложение статьи 154 Конституции Республики Алтай о том, что в Республике Алтай указанные фе-
деральные суды образуются и действуют в том числе в соответствии с законом Республики Алтай,
нарушает принцип верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов на
всей территории Российской Федерации и является вторжением в полномочия Российской Феде-
рации по предметам ее ведения, т.е. не согласуется со статьями 4 (часть 2), 71 (пункты "г" и "о") и
8. Согласно пункту 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай Глава Республики Алтай,
Председатель Правительства Республики Алтай назначает на должность министров, председате-
лей комитетов и руководителей ведомств Республики Алтай, а также освобождает их от должно-
сти с согласия Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай.
Заявитель полагает, что данная норма нарушает закрепленный статьей 10 Конституции Рос-
сийской Федерации принцип разделения властей, поскольку препятствует главе исполнительной
власти в самостоятельном определении кадрового состава руководства исполнительной власти и
создает дисбаланс в пользу законодательной власти Республики Алтай.
8.1. В Постановлениях от 18 января 1996 года по делу о проверке конституционности ряда
положений Устава (Основного Закона) Алтайского края, от 1 февраля 1996 года по делу о провер-
ке конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Читинской области и от 10 де-
кабря 1997 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Зако-
на) Тамбовской области Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал правовую
позицию, в силу которой в конституции (уставе) субъекта Российской Федерации могут быть пре-
дусмотрены положения об участии законодательного (представительного) органа в назначении на
должности заместителей высшего должностного лица исполнительной власти и отдельных руко-
312
водителей органов исполнительной власти. Однако, как следует из этой правовой позиции, для
вывода о конституционности или неконституционности таких положений необходима их оценка
во взаимосвязи с другими нормами конституции (устава), с тем чтобы определить, создает ли кон-
ституционное (уставное) регулирование в целом систему сдержек и противовесов и обеспечивает-
ся ли при этом баланс законодательной и исполнительной власти субъекта Российской Федерации.
В данном случае прежде всего необходимо учитывать, что Глава Республики Алтай, Предсе-
датель Правительства Республики Алтай является высшим должностным лицом, которое получает
свои полномочия не от законодательного органа, а непосредственно от народа. Положение же
пункта 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай, предусматривая необходимость получения
согласия Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай на назначение министров,
председателей комитетов и руководителей ведомств Республики Алтай, позволяет распространять
это правило на всех без исключения таких должностных лиц, т.е. создает возможность для лише-
ния Главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай права назначать
кого-либо из указанных должностных лиц самостоятельно, что является чрезмерным вмешатель-
ством законодательного (представительного) органа власти в прерогативы всенародно избранного
высшего должностного лица, главы исполнительной власти.
Кроме того, поскольку, исходя из смысла статей 128 и 129 Конституции Республики Алтай,
такой порядок назначения распространяется и на руководителей органов исполнительной власти,
традиционно не включаемых в состав правительства, Глава Республики Алтай, Председатель Пра-
вительства Республики Алтай не только не может самостоятельно формировать его, но фактиче-
ски должен согласовывать вопрос о назначении любых руководителей органов исполнительной
власти Республики Алтай. Тем самым, по существу, нарушается баланс законодательной и испол-
нительной власти. При этом не учитывается, что именно на Главу Республики Алтай, Председате-
ля Правительства Республики Алтай, который получает власть непосредственно от народа путем
свободных выборов, возлагается и ответственность перед народом за деятельность и состав прави-
тельства.
Таким образом, положение пункта 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай, предусмат-
ривающее согласие Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай на назначение
Главой Республики Алтай, Председателем Правительства Республики Алтай руководителей орга-
нов исполнительной власти Республики Алтай, не соответствует Конституции Российской Феде-
рации, ее статье 10, поскольку во взаимосвязи со статьями 128 и 129 Конституции Республики Ал-
тай предполагает согласие Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай на на-
значение не только всех членов Правительства Республики Алтай, но и руководителей ведомств
Республики Алтай, не входящих в его состав.
Конституцией Республики Алтай может быть определено, назначение каких именно членов
Правительства Республики Алтай требует согласия Государственного Собрания - Эл Курултай
Республики Алтай. Однако при этом не должен нарушаться баланс законодательной и исполни-
тельной власти, и, следовательно, такой перечень не может включать всех членов правительства, а
тем более - не входящих в него руководителей органов исполнительной власти Республики Алтай.
Согласие Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай на назначение тех или
иных членов Правительства Республики Алтай во всяком случае не означает, что они несут перед
ним ответственность.
8.2. В Постановлениях Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января 1996 го-
да и от 1 февраля 1996 года выражена также правовая позиция, в соответствии с которой субъекты
Российской Федерации не вправе в своих конституциях (уставах) закреплять положения о необхо-
димости согласия органов законодательной (представительной) власти на освобождение от долж-
ности должностных лиц органа исполнительной власти субъекта Российской Федерации, посколь-
ку такие положения являются неправомерным вторжением в полномочия высшего должностного
лица субъекта Российской Федерации как главы исполнительной власти, несущего ответствен-
ность за ее деятельность, и лишают ее возможности действовать в качестве самостоятельной в
системе разделения властей в Российской Федерации.
Кроме того, в Конституции Республики Алтай отсутствуют какие-либо механизмы, которые
позволяли бы истолковать содержащееся в пункте 9 ее статьи 118 положение о даче согласия на
освобождение от должности руководителя органа исполнительной власти Республики Алтай в
313
ином, соответствующем Конституции Российской Федерации смысле, с тем чтобы во взаимоот-
ношениях законодательной и исполнительной власти обеспечивалась самостоятельность высшего
органа исполнительной власти Республики Алтай, как того требует статья 10 Конституции Рос-
сийской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 5 (часть 3), 11 (часть 2) и 77.
Следовательно, положение пункта 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай о необходи-
мости согласия Государственного Собрания - Эл Курултай Республики Алтай на освобождение от
должности руководителей органов исполнительной власти Республики Алтай противоречит Кон-
ституции Российской Федерации, ее статье 10.
9. Согласно подпункту "и" пункта 1 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах
организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной
власти субъектов Российской Федерации" полномочия высшего должностного лица субъекта Рос-
сийской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти
субъекта Российской Федерации) прекращаются досрочно в случае его отзыва избирателями субъ-
екта Российской Федерации, если такое положение предусмотрено его законодательством. Кон-
ституция Республики Алтай предусматривает, что полномочия Главы Республики Алтай, Предсе-
дателя Правительства Республики Алтай прекращаются досрочно в случае его отзыва всенарод-
ным голосованием (абзац второй статьи 123); основанием для отзыва является утрата доверия из-
бирателей, грубое нарушение Конституции Российской Федерации, Конституции Республики Ал-
тай, федеральных и республиканских законов; отзыв осуществляется в результате выражения ему
недоверия избирателями посредством прямого волеизъявления в ходе голосования; порядок отзы-
ва определяется республиканским законом (статья 123.1).
Заявитель считает, что указанные положения Федерального закона "Об общих принципах ор-
ганизации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной вла-
сти субъектов Российской Федерации" и Конституции Республики Алтай противоречат предписа-
ниям Конституции Российской Федерации о самостоятельности органов исполнительной власти
(статья 10) и о единой системе исполнительной власти в Российской Федерации (статья 77, часть
2). По мнению заявителя, поскольку Конституцией Российской Федерации не предусмотрен меха-
низм отзыва Президента Российской Федерации, то не может иметь место и отзыв высшего долж-
ностного лица субъекта Российской Федерации.
В соответствии с Конституцией Российской Федерации народ осуществляет свою власть не-
посредственно, а также через органы государственной власти (статья 3, часть 2). Федеральный за-
конодатель, устанавливая в порядке статей 72 (пункт "н" части 1) и 76 (часть 2) Конституции Рос-
сийской Федерации общие принципы организации системы органов государственной власти,
вправе учредить в отношении избранного всенародным голосованием высшего должностного лица
(руководителя высшего органа исполнительной власти) субъекта Российской Федерации институт
отзыва в качестве одной из форм непосредственной (прямой) демократии.
Институтом отзыва высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного
органа государственной власти) субъекта Российской Федерации не затрагиваются закрепленные
статьей 32 (часть 2) Конституции Российской Федерации избирательные права граждан, так как их
содержание определяет только процесс и механизмы выборов, а не последующие отношения меж-
ду этим лицом и избирателями. Не являясь институтом избирательного права, институт отзыва от-
ражает конституционную ответственность высшего должностного лица перед избравшим его на-
родом.
Возможностью отзыва не затрагивается и установленное Конституцией Российской Федера-
ции положение о единой системе исполнительной власти в Российской Федерации (статья 77,
часть 2), поскольку и для нового высшего должностного лица субъекта Российской Федерации,
который будет избран взамен отозванного, и для лица, временно исполняющего обязанности выс-
шего должностного лица субъекта Российской Федерации в период избирательной кампании, ре-
шения и указания федеральной исполнительной власти в рамках ее компетенции остаются обяза-
тельными.
Таким образом, хотя Конституция Российской Федерации и не содержит положений, преду-
сматривающих отзыв какого-либо должностного лица, ее нормы не препятствуют возможности
введения федеральным законом института отзыва высшего должностного лица (руководителя
высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации.
314
При этом, однако, федеральный законодатель должен учитывать вытекающее из статьи 3
(части 2 и 3) Конституции Российской Федерации соотношение форм (институтов) непосредст-
венной демократии. Отзыв как одна из таких форм не должен использоваться для дестабилизации
выборных институтов власти и в конечном счете самой демократии. Следовательно, законодатель,
если он вводит институт отзыва, обязан предусмотреть общие принципы механизма отзыва, с тем
чтобы не был искажен сам смысл выборов.
В силу этого облегченная процедура отзыва недопустима. В условиях свободных выборов
может иметь место избрание соответствующего должностного лица голосами меньшинства от об-
щего числа зарегистрированных избирателей. Без установления дополнительных, более строгих
требований к голосованию при отзыве в сравнении с выборами отзыв может быть осуществлен
голосами граждан, также составляющих меньшинство, но голосовавших на выборах против из-
брания данного лица. Во избежание этого законодатель обязан предусмотреть, чтобы голосование
по отзыву назначалось лишь при условии, что собраны подписи весьма значительного числа изби-
рателей по отношению к голосовавшим на выборах соответствующего должностного лица, а так-
же чтобы отзыв мог иметь место исключительно по решению большинства всех зарегистрирован-
ных избирателей, а не большинства принявших участие в голосовании.
В силу закрепленных Конституцией Российской Федерации принципов демократического
правового государства, в том числе принципов идеологического и политического многообразия,
многопартийности (статья 13, части 1, 2 и 3), а также поскольку избираемое посредством всеоб-
щих свободных выборов высшее должностное лицо (руководитель высшего исполнительного ор-
гана государственной власти) субъекта Российской Федерации не связано императивным манда-
том, основанием для отзыва может служить лишь его неправомерная деятельность, т.е. конкретное
правонарушение, факт совершения которого этим лицом установлен в надлежащем юрисдикцион-
ном порядке.
Сама процедура отзыва должна обеспечивать лицу возможность дать избирателям объясне-
ния по поводу обстоятельств, выдвигаемых в качестве основания для отзыва, а избирателям - про-
водить агитацию как за, так и против отзыва, а также гарантировать всеобщее, равное, прямое уча-
стие избирателей в тайном голосовании по отзыву. Защита чести и достоинства отозванного лица,
его гражданских прав и свобод осуществляется в судебном порядке.
Без установления четких правовых критериев (оснований) отзыва высшего должностного ли-
ца (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской
Федерации, надлежащих процедур его осуществления не достигаются те конституционные цели,
для обеспечения которых данный институт может вводиться. В таком случае отзыв утрачивает
признаки демократического института, создает предпосылки для недобросовестного его использо-
вания в целях, противоречащих принципам народовластия и свободных демократических выбо-
ров, и, следовательно, не может быть реализован, как нарушающий предписания Конституции
Российской Федерации, в том числе гарантии самостоятельности органов исполнительной власти.
Таким образом, оспариваемые положения подпункта "и" пункта 1 статьи 19 Федерального
закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнитель-
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", а также статей 123 и
123.1 Конституции Республики Алтай не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее
статьям 3 (часть 2), 10, 13 (части 1, 2 и 3) и 32 (часть 2), поскольку не предусматривают необходи-
мость четких правовых оснований отзыва высшего должностного лица (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации, не устанавли-
вают процедурных гарантий, в частности не требуют положительного голосования большинства
всех зарегистрированных избирателей субъекта Российской Федерации, что создает возможность
произвольного применения данного института, особенно в случаях, когда отзыв связывается с ут-
ратой доверия по политическим мотивам.
Институт отзыва высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного ор-
гана государственной власти) субъекта Российской Федерации может быть введен при условии
установления надлежащих правовых оснований и процедур, с учетом выявленного в настоящем
Постановлении конституционно - правового смысла требований, предъявляемых к этому институ-
ту.
315
10. Согласно пункту 1 статьи 24 Федерального закона "Об общих принципах организации за-
конодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов
Российской Федерации" законодательный (представительный) орган государственной власти
субъекта Российской Федерации может принимать участие в согласовании назначения на долж-
ность руководителей территориальных органов федеральных органов исполнительной власти в
случаях, предусмотренных федеральным законом. По мнению заявителя, это положение не соот-
ветствует статьям 10 и 78 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Конституция Российской Федерации относит вопросы установления системы, порядка орга-
низации и деятельности, а также формирования федеральных органов исполнительной власти к
ведению Российской Федерации (статья 71, пункт "г"). Федеральные органы исполнительной вла-
сти для осуществления своих полномочий могут создавать свои территориальные органы и назна-
чать соответствующих должностных лиц (статья 78, часть 1, Конституции Российской Федера-
ции).
Из названных положений в их взаимосвязи со статьей 76 (часть 1) Конституции Российской
Федерации следует, что создание территориальных органов федеральных органов исполнительной
власти, в том числе порядок назначения их руководителей, относится к полномочиям Российской
Федерации и как предмет ее ведения в пределах, требующих законодательного урегулирования,
регламентируется федеральными законами, имеющими прямое действие на всей ее территории.
Определяя порядок назначения федеральными органами исполнительной власти должност-
ных лиц территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, в том числе их
руководителей, федеральный законодатель должен учитывать установленные Конституцией Рос-
сийской Федерации принципы федеративного устройства и разграничение предметов ведения и
ственной власти субъектов Российской Федерации (статьи 5, 71, 72, 73, 76, 77 и 78).
По смыслу статьи 71 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 11,
76, 77 и 78, федеральными конституционными и федеральными законами, а также конституциями
(уставами), законами и иными нормативными правовыми актами субъектов Российской Федера-
ции, договорами, соглашениями не могут передаваться, исключаться или иным образом перерас-
пределяться установленные Конституцией Российской Федерации предметы ведения Российской
Федерации и соответствующие полномочия федеральных органов исполнительной власти. Следо-
вательно, федеральный законодатель не вправе передать в совместное ведение Российской Феде-
рации и ее субъектов вопрос о назначении на должность руководителей территориальных органов
федеральных органов исполнительной власти, которые создаются в рамках одного или нескольких
субъектов Российской Федерации для осуществления полномочий по предметам ведения Россий-
В таких случаях федеральные органы исполнительной власти, действующие в установленной
Конституцией Российской Федерации системе разделения властей и разграничения предметов ве-
дения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами
государственной власти субъектов Российской Федерации, в пределах своей компетенции прини-
мают решения самостоятельно. Осуществление ими полномочий по предметам ведения Россий-
ской Федерации не может зависеть от решения органов власти субъектов Российской Федерации.
Иное означало бы перераспределение между Российской Федерацией и ее субъектами установ-
ленных Конституцией Российской Федерации предметов федерального ведения (статья 71), что
исключается Конституцией Российской Федерации и также прямо запрещено Федеральным зако-
ном от 24 июня 1999 года "О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномо-
чий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной
власти субъектов Российской Федерации" (пункт 1 статьи 3).
Этим не затрагивается положение статьи 77 (часть 2) Конституции Российской Федерации,
согласно которому в пределах ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федера-
ции по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов федеральные орга-
ны исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской Федерации об-
разуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации.
Если на соответствующие территориальные органы федеральных органов исполнительной
власти возлагаются полномочия Российской Федерации по вопросам совместного ведения, то, по
316
смыслу статьи 72 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 5 (часть 3),
11, 76, 77 (часть 2), 78 (части 1 и 2) и 85 (часть 1), федеральный законодатель вправе предусмот-
реть возможность согласования с законодательным (представительным) органом субъекта Россий-
ской Федерации назначения на должность руководителей территориальных органов федеральных
органов исполнительной власти, поскольку такие должностные лица призваны обеспечивать раз-
граничение полномочий органов исполнительной власти по предметам совместного ведения на
всех уровнях. Этим не затрагиваются прерогативы Российской Федерации в конечном счете само-
стоятельно решать данный вопрос при условии использования установленных Конституцией Рос-
сийской Федерации и федеральным законом необходимых согласительных и юрисдикционных
процедур.
Соответствующая правовая позиция применительно к вопросу об участии законодательного
(представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации в утвержде-
нии назначения на должность руководителя органа внутренних дел субъекта Российской Федера-
ции была сформулирована в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 10
декабря 1997 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного За-
кона) Тамбовской области.
Таким образом, оспариваемое положение пункта 1 статьи 24 Федерального закона "Об общих
принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государ-
ственной власти субъектов Российской Федерации", согласно которому законодательный (пред-
ставительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации может принимать
участие в согласовании назначения на должность руководителей территориальных органов феде-
ральных органов исполнительной власти в случаях, предусмотренных федеральным законом, не
противоречит Конституции Российской Федерации при условии, что на соответствующие терри-
ториальные органы федеральных органов исполнительной власти возлагается осуществление пол-
номочий Российской Федерации по вопросам совместного ведения Российской Федерации и ее
субъектов.
1. Признать содержащиеся в статьях 4 и 162 Конституции Республики Алтай положения о

суверенитете Республики Алтай, взаимосвязанные с положениями части первой статьи 1, части
первой статьи 6, части первой статьи 20, статей 77 и 114 Конституции Республики Алтай, не соот-
ветствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66
(части 1 и 5), 67 (часть 1) и 71 (пункт "б").
Этим не затрагивается принадлежность Республике Алтай всей полноты государственной
власти, которой она - в силу статьи 73 Конституции Российской Федерации - обладает вне преде-
лов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совмест-
ного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
2. Признать положение части первой статьи 16 Конституции Республики Алтай, согласно ко-
торому земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы
являются достоянием (собственностью) Республики Алтай, как допускающее признание за Рес-
публикой Алтай права собственности на все природные ресурсы, находящиеся на ее территории,
не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1 и 2), 9, 15 (часть
1), 36, 72 (пункты "в" и "г" части 1) и 76 (части 2 и 5).
При этом с Российской Федерации и субъектов Российской Федерации не снимается выте-
кающая из статей 9, 72 (пункты "в", "д") и 76 (часть 2) Конституции Российской Федерации обя-
занность в установленном федеральным законом порядке гарантировать использование и обеспе-
чивать охрану земли и других природных ресурсов как основы жизни и деятельности народов,
проживающих на соответствующей территории.
3. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1
и 2), 67 (часть 1), 71 (пункты "и" и "м") и 76 (части 1, 2 и 5), положение части второй статьи 10
317
Конституции Республики Алтай, согласно которому в Республике Алтай не допускается склади-
рование радиоактивных отходов и отравляющих веществ.
4. Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации положение части пер-
вой статьи 59 Конституции Республики Алтай, устанавливающее, что родители или заменяющие
их лица должны обеспечить получение детьми среднего (полного) общего образования, поскольку
оно предполагает лишь активное содействие со стороны названных лиц в реализации права несо-
вершеннолетних, которые хотят продолжить обучение, на получение такого образования, если
Республикой Алтай создаются для этого необходимые условия.
1), 71 (пункт "о") и 76 (часть 1), положение статьи 126 Конституции Республики Алтай об отреше-
нии Главы Республики Алтай, Председателя Правительства Республики Алтай от должности в
случае совершения им умышленного преступления, поскольку оно предусматривает, что соверше-
ние Главой Республики Алтай, Председателем Правительства Республики Алтай умышленного
преступления подтверждается заключением Верховного суда Республики Алтай.
2), 71 (пункты "г", "о") и 76 (часть 1), положение статьи 154 Конституции Республики Алтай о
том, что городской и районный суды Республики Алтай образуются и действуют в том числе в со-
ответствии с законом Республики Алтай.
7. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статье 10, положе-
ние пункта 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай о назначении на должность министров,
председателей комитетов и руководителей ведомств Республики Алтай Главой Республики Алтай,
Председателем Правительства Республики Алтай с согласия Государственного Собрания - Эл Ку-
рултай Республики Алтай, поскольку в силу этого положения такое согласие требуется для назна-
чения на должность руководителей всех органов исполнительной власти Республики Алтай.
Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статье 10, положение
пункта 9 статьи 118 Конституции Республики Алтай об освобождении от должности министров,
председателей комитетов и руководителей ведомств Республики Алтай Главой Республики Алтай,
Председателем Правительства Республики Алтай лишь с согласия Государственного Собрания -
Эл Курултай Республики Алтай.
2), 10, 13 (части 1, 2 и 3) и 32 (часть 2), положения подпункта "и" пункта 1 статьи 19 Федерального
закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законодательных (представи-
тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", а
также статей 123 и 123.1 Конституции Республики Алтай, поскольку они не предусматривают не-
обходимость четких правовых оснований отзыва высшего должностного лица субъекта Россий-
ской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъек-
та Российской Федерации), не устанавливают процедурных гарантий, в частности не требуют по-
ложительного голосования большинства всех зарегистрированных избирателей субъекта Россий-
ской Федерации, что создает возможность произвольного применения данного института, особен-
но в случаях, когда отзыв связывается с утратой доверия по политическим мотивам.
Институт отзыва высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководите-
ля высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации)
может быть введен при условии установления надлежащих правовых оснований и процедур, с
учетом выявленного в настоящем Постановлении конституционно - правового смысла требований,
предъявляемых к этому институту.
9. Признать положение пункта 1 статьи 24 Федерального закона "Об общих принципах орга-
низации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации", согласно которому законодательный (представительный) ор-
ган государственной власти субъекта Российской Федерации может принимать участие в согласо-
вании назначения на должность руководителей территориальных органов федеральных органов
исполнительной власти в случаях, предусмотренных федеральным законом, не противоречащим
Конституции Российской Федерации при условии, что на соответствующие территориальные ор-
ганы федеральных органов исполнительной власти возлагается осуществление полномочий Рос-
318
сийской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Рос-
10. В соответствии с частью второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" все положения нормативных актов Республики
Алтай, которые основаны на признанных настоящим Постановлением не соответствующими Кон-
ституции Российской Федерации положениях Конституции Республики Алтай и Федерального
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", а также положения всех
других нормативных актов в Российской Федерации, воспроизводящие или содержащие такие же
положения, какие настоящим Постановлением признаны не соответствующими Конституции Рос-
сийской Федерации, не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами и
подлежат отмене.
…
319
57.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 27 июня 2000 г. N 92-О
ПО ЗАПРОСУ ГРУППЫ ДЕПУТАТОВ

ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ О ПРОВЕРКЕ СООТВЕТСТВИЯ
КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ
КОНСТИТУЦИЙ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ, РЕСПУБЛИКИ БАШКОРТОСТАН,
РЕСПУБЛИКИ ИНГУШЕТИЯ, РЕСПУБЛИКИ КОМИ, РЕСПУБЛИКИ
СЕВЕРНАЯ ОСЕТИЯ - АЛАНИЯ И РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
…
заслушав в пленарном заседании заключение судьи В.О. Лучина, проводившего на основа-
нии статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Фе-
дерации" предварительное изучение запроса,
установил:
1. Предметом обращения группы депутатов Государственной Думы (представлять которую

поручено депутатам Г.И. Тихонову, А.Г. Чехоеву, Г.И. Чуркину) являются положения, содержа-
щиеся в части 2 статьи 1, части 1 статьи 2, части 1 статьи 6, статьях 11 и 52, пунктах "д" и "м" ста-
тьи 53, статье 56, пункте "х" части 1 статьи 70, статье 75 и пункте "в" статьи 78 Конституции Рес-
публики Адыгея от 10 марта 1995 года, в преамбуле, статьях 1, 3, 5 и 10, части второй статьи 69,
статьях 70 и 74 Конституции Республики Башкортостан от 24 декабря 1993 года, в части второй
статьи 1, части первой статьи 4, статье 7, частях первой и третьей статьи 10 Конституции Респуб-
лики Ингушетия от 27 февраля 1994 года, в части второй статьи 13 и пункте 15 статьи 73 Консти-
туции Республики Коми от 17 февраля 1994 года, в части 1 статьи 3, части 2 статьи 10, статье 36,
части 1 статьи 61 Конституции Республики Северная Осетия - Алания от 12 ноября 1994 года и в
статьях 1, 59, 61 и 62 Конституции Республики Татарстан от 6 ноября 1992 года (с последующими
изменениями и дополнениями), - о суверенитете (государственном суверенитете) республики как
субъекта Российской Федерации, о принадлежности республике высшей (т.е. верховной) власти на
своей территории, о том, что народ республики является носителем суверенитета и источником
(единственным источником) власти; вытекающие из принципа суверенитета положения о верхо-
венстве, высшей юридической силе конституции республики и ее законов, о праве республики
приостанавливать действие правовых актов Российской Федерации на своей территории; о дого-
ворном характере статуса республики как субъекта Российской Федерации, о договорном характе-
ре вхождения республики в состав Российской Федерации (и, следовательно, пребывания, нахож-
дения в составе Российской Федерации), о статусе республики как субъекта международного пра-
ва; положения, регулирующие отношения собственности на природные ресурсы, находящиеся на
территории республики, порядок владения, пользования и распоряжения ими.
Вопросы, урегулированные оспариваемыми положениями, ранее рассматривались Конститу-
ционным Судом Российской Федерации в деле о проверке конституционности Декларации о госу-
дарственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, Закона Татарской ССР от 18
апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской
ССР", Закона Татарской ССР от 29 ноября 1991 года "О референдуме Татарской ССР", Постанов-
ления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референ-
дума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан", в деле
о проверке конституционности Лесного кодекса Российской Федерации и в деле о проверке кон-
ституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона
"Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных орга-
нов государственной власти субъектов Российской Федерации".
2. Заявители просят проверить, соответствуют ли Конституции Российской Федерации сле-
дующие положения:
320
положения Конституции Республики Адыгея, согласно которым суверенитет Республики
Адыгея определяется Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Адыгея и
Федеративным договором (часть 2 статьи 1); вся власть в Республике Адыгея принадлежит ее
многонациональному народу; носителем суверенитета и источником государственной власти в
Республике является народ (часть 1 статьи 2);
положения Конституции Республики Башкортостан, согласно которым Конституция Респуб-
лики Башкортостан принята на основе Декларации о государственном суверенитете Республики
Башкортостан (преамбула); Республика Башкортостан есть суверенное демократическое правовое
государство; Республика Башкортостан обладает высшей властью на своей территории, самостоя-
тельно определяет и проводит внутреннюю и внешнюю политику, принимает Конституцию Рес-
публики Башкортостан и республиканские законы, имеющие верховенство на всей ее территории
(статья 1); носителем суверенитета и единственным источником государственной власти в Рес-
публике Башкортостан является ее многонациональный народ (часть первая статьи 3); государст-
венный суверенитет Республики Башкортостан есть ее неотъемлемое качественное состояние и
распространяется на всю ее территорию в пределах существующих границ (часть вторая статьи
69); отношения Республики Башкортостан с Российской Федерацией являются договорными; вхо-
дя в состав Российской Федерации на договорной и равноправной основе, Республика Башкорто-
стан сохраняет за собой всю полноту государственной власти на всей территории республики вне
пределов прав, добровольно переданных ею Российской Федерации (статья 70);
положения Конституции Республики Ингушетия, согласно которым Республика Ингушетия
строит свои отношения с Российской Федерацией на основе договора между Российской Федера-
цией и суверенной Республикой Ингушетия (часть вторая статьи 1); носителем суверенитета и
единственным источником власти в Республике Ингушетия является ее многонациональный народ
(часть первая статьи 4); законы и иные нормативно - правовые акты органов государственной вла-
сти и управления Российской Федерации правомерны на территории Республики Ингушетия, если
они не противоречат суверенным правам Республики Ингушетия (часть вторая статьи 7);
положения Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которым носите-
лем суверенитета и единственным источником власти в Республике Северная Осетия - Алания яв-
ляется ее народ (часть 1 статьи 3); Республика Северная Осетия - Алания - суверенное государст-
во, добровольно входящее в состав Российской Федерации (часть 1 статьи 61);
положения Конституции Республики Татарстан, согласно которым Республика Татарстан -
суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонациональ-
ного народа республики; суверенитет и полномочия государства исходят от народа; государствен-
ный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан (статья 1);
Республика Татарстан самостоятельно определяет свой государственно - правовой статус, решает
вопросы политического, экономического, социально - культурного строительства (статья 59); Рес-
публика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с
Российской Федерацией - Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и
предметов ведения (статья 61).
2.1. Положения о суверенитете (государственном суверенитете) республики как субъекта
Российской Федерации во взаимосвязи с положениями о народе республики как носителе этого
суверенитета и единственном источнике власти в республике уже были предметом рассмотрения
Конституционного Суда Российской Федерации.
Постановлением от 13 марта 1992 года по делу о проверке конституционности Декларации о
государственном суверенитете Татарской ССР от 30 августа 1990 года, Закона Татарской ССР от
18 апреля 1991 года "Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Татарской
ССР", Закона Татарской ССР от 29 ноября 1991 года "О референдуме Татарской ССР", Постанов-
ления Верховного Совета Республики Татарстан от 21 февраля 1992 года "О проведении референ-
дума Республики Татарстан по вопросу о государственном статусе Республики Татарстан" поло-
жение о государственном суверенитете Республики Татарстан было признано неконституцион-
ным; при этом Конституционный Суд Российской Федерации указал, что международное право не
допускает использование ссылок на принцип самоопределения для подрыва территориальной це-
лостности и единства суверенного государства и национального единства.
321
В Постановлении от 7 июня 2000 года по делу о проверке конституционности отдельных по-
ложений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах организа-
субъектов Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации изложил сле-
дующую правовую позицию.
Суверенитет Российской Федерации как демократического федеративного правового госу-
дарства, распространяющийся на всю ее территорию, закреплен Конституцией Российской Феде-
рации в качестве одной из основ конституционного строя (статья 4, часть 1). Носителем суверени-
тета и единственным источником власти в Российской Федерации, согласно Конституции Россий-
ской Федерации, является ее многонациональный народ (статья 3, часть 1), который, сохраняя ис-
торически сложившееся государственное единство, исходя из общепризнанных принципов равно-
правия и самоопределения народов и возрождая суверенную государственность России, принял
Конституцию Российской Федерации (преамбула).
Суверенитет, предполагающий, по смыслу статей 3, 4, 5, 67 и 79 Конституции Российской
Федерации, верховенство, независимость и самостоятельность государственной власти, полноту
законодательной, исполнительной и судебной власти государства на его территории и независи-
мость в международном общении, представляет собой необходимый качественный признак Рос-
сийской Федерации как государства, характеризующий ее конституционно - правовой статус.
Конституция Российской Федерации не допускает какого-либо иного носителя суверенитета
и источника власти, помимо многонационального народа России, и, следовательно не предполага-
ет какого-либо иного государственного суверенитета, помимо суверенитета Российской Федера-
ции. Суверенитет Российской Федерации, в силу Конституции Российской Федерации, исключает
существование двух уровней суверенных властей, находящихся в единой системе государственной
власти, которые обладали бы верховенством и независимостью, т.е. не допускает суверенитета ни
республик, ни иных субъектов Российской Федерации.
Содержащееся в Конституции Российской Федерации решение вопроса о суверенитете пре-
допределяет характер федеративного устройства, исторически обусловленного тем, что субъекты
Российской Федерации не обладают суверенитетом, который изначально принадлежит Российской
Федерации в целом. По смыслу преамбулы, статей 3, 4, 5, 15 (часть 1), 65 (часть 1), 66 и 71 (пункт
"б") Конституции Российской Федерации в их взаимосвязи, республики как субъекты Российской
Федерации не имеют статуса суверенного государства и решить этот вопрос иначе в своих консти-
туциях они не могут, а потому не вправе наделить себя свойствами суверенного государства - да-
же при условии, что их суверенитет признавался бы ограниченным.
Конституция Российской Федерации, определяя в статье 5 (части 1 и 4) статус перечислен-
ных в статье 65 (часть 1) республик как субъектов Российской Федерации, исходит из относящего-
ся к основам конституционного строя Российской Федерации и, следовательно, к основам консти-
туционного строя республик принципа равноправия всех субъектов Российской Федерации, в том
числе в их взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти. Признание же
за республиками суверенитета, при том что все другие субъекты Российской Федерации им не об-
ладают, нарушило бы конституционное равноправие субъектов Российской Федерации, сделало
бы невозможным его осуществление в принципе, поскольку субъект Российской Федерации, не
обладающий суверенитетом, по своему статусу не может быть равноправным с суверенным госу-
дарством.
Следовательно, использование в статье 5 (часть 2) Конституции Российской Федерации при-
менительно к установленному ею федеративному устройству понятия "республика (государство)"
не означает - в отличие от Федеративного договора от 31 марта 1992 года - признание государст-
венного суверенитета этих субъектов Российской Федерации, а лишь отражает определенные осо-
бенности их конституционно - правового статуса, связанные с факторами исторического, нацио-
нального и иного характера.
Признание Конституцией Российской Федерации суверенитета только за Российской Феде-
рацией воплощено также в конституционных принципах государственной целостности и единства
системы государственной власти (статья 5, часть 3), верховенства Конституции Российской Феде-
рации и федеральных законов, которые имеют прямое действие и применяются на всей террито-
322
рии Российской Федерации, включающей в себя территории ее субъектов (статья 4, часть 2; статья
15, часть 1, и статья 67, часть 1).
Исходя из этих конституционных принципов все правовые акты, принимаемые в Российской
Федерации, в том числе конституции республик, не должны противоречить Конституции Россий-
ской Федерации. Законы же и другие правовые акты, действовавшие на территории Российской
Федерации до вступления в силу Конституции Российской Федерации, подлежат применению
лишь в части, ей не противоречащей, что прямо предусмотрено пунктом 2 раздела второго "За-
ключительные и переходные положения". Пунктом 1 того же раздела закреплен также приоритет
положений Конституции Российской Федерации перед положениями Федеративного договора -
публик в составе Российской Федерации, Договора о разграничении предметов ведения и полно-
мочий между федеральными органами государственной власти Российской Федерации и органами
государственной власти краев, областей, городов Москвы и Санкт - Петербурга Российской Феде-
рации, Договора о разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными органа-
ми государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти автоном-
ной области, автономных округов в составе Российской Федерации.
Приоритет положений Конституции Российской Федерации имеет место при определении
как статуса субъектов Российской Федерации, так и предметов ведения и полномочий органов го-
сударственной власти Российской Федерации и органов государственной власти ее субъектов.
Следовательно, содержащееся в статье 11 (часть 3) Конституции Российской Федерации положе-
ние о том, что разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов осуществляется
на основе Конституции Российской Федерации, Федеративного и иных договоров о разграничении
предметов ведения и полномочий, предполагает, что все указанные договоры должны соответст-
вовать Конституции Российской Федерации, и потому любое допускавшееся ими ограничение ли-
бо разделение суверенитета Российской Федерации исключается.
Как следует из преамбулы, статьи 3 (часть 3) и пункта 1 раздела второго "Заключительные и
переходные положения" Конституции Российской Федерации, принятая всенародным голосовани-
ем Конституция Российской Федерации как таковая является актом высшего непосредственного
выражения власти многонационального российского народа в целом. Поэтому положения Федера-
тивного договора, предусматривавшие суверенитет республик и позволявшие тем самым обосно-
вывать ограничения суверенитета Российской Федерации, ее конституционно - правового статуса
и полномочий, что нашло отражение в конституциях ряда республик, не могут действовать и не
подлежат применению как противоречащие Конституции Российской Федерации.
Данная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации сохраняет свою
силу.
2.2. Постановлением от 7 июня 2000 года положения Конституции Республики Алтай о суве-
ренитете республики, взаимосвязанные с положениями о народе республики как носителе этого
суверенитета и единственном источнике государственной власти в республике, признаны не соот-
ветствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66
(части 1 и 5), 71 (пункт "б").
Оспариваемые положения Конституции Республики Адыгея (часть 2 статьи 1, часть 1 статьи
2), Конституции Республики Башкортостан (преамбула, статья 1, часть первая статьи 3, часть вто-
рая статьи 69, статья 70), Конституции Республики Ингушетия (часть вторая статьи 1, часть первая
статьи 4, часть вторая статьи 7), Конституции Республики Северная Осетия - Алания (часть 1 ста-
тьи 3, часть 1 статьи 61) и Конституции Республики Татарстан (статьи 1, 59 и 61), закрепляющие
суверенитет (государственный суверенитет) республики как субъекта Российской Федерации,
принадлежность республике высшей (т.е. верховной) власти на своей территории, а также поло-
жения о том, что народ республики является носителем суверенитета и источником (единствен-
ным источником) власти в республике, поскольку этим исключается, что таким источником явля-
ется многонациональный народ Российской Федерации, - по своей сути являются такими же по-
ложениями, какие Постановлениями Конституционного Суда Российской Федерации от 13 марта
1992 года и от 7 июня 2000 года уже были признаны не соответствующими Конституции Россий-
323
ской Федерации, и следовательно, они также являются не соответствующими Конституции Рос-
сийской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5) и 71 (пункт "б").
3. В запросе оспаривается также конституционность основанных на принципе суверенитета
положений, а именно:
положений Конституции Республики Адыгея, согласно которым Конституция Республики
Адыгея имеет прямое действие на территории Республики и обладает высшей юридической силой,
за исключением вопросов, добровольно переданных ею в ведение Российской Федерации, а также
вопросов, относящихся к совместному ведению Российской Федерации и Республики Адыгея в
соответствии с Федеративным договором и Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи
6); Республика Адыгея добровольно входит в состав Российской Федерации и строит с ней отно-
шения на основе Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Адыгея, Феде-
ративного договора и соглашений (статья 52); законы Республики Адыгея по вопросам, отнесен-
ным к ее ведению, обладают верховенством на ее территории; Республика Адыгея вправе приос-
тановить на своей территории действие законов и иных нормативных правовых актов Российской
Федерации до решения Конституционного Суда Российской Федерации, если они изданы вне пре-
делов ведения Российской Федерации или ее совместного ведения с Республикой Адыгея и проти-
воречат Конституции Республики Адыгея и Конституции Российской Федерации, нарушают Фе-
деративный договор (статья 56);
лики Башкортостан и республиканские законы имеют верховенство на всей ее территории (статья
1); государственная власть в Республике Башкортостан осуществляется в соответствии с Консти-
туцией Республики Башкортостан и принятым на ее основе законодательством (часть вторая ста-
тьи 3); Республика Башкортостан является самостоятельным субъектом обновленной Российской
Федерации; Республика Башкортостан входит в состав Российской Федерации на добровольной и
равноправной основе; отношения Республики Башкортостан и Российской Федерации определя-
ются Договором об основах межгосударственных отношений Российской Федерации и Республи-
ки Башкортостан, другими двусторонними договорами и соглашениями (статья 5);
положения Конституции Республики Ингушетия, согласно которым Конституция Республи-
ки Ингушетия имеет высшую юридическую силу, а ее нормы - прямое действие на всей террито-
рии Республики Ингушетия; законы и иные нормативно - правовые акты органов государственной
власти и управления Российской Федерации правомерны на территории Республики Ингушетия,
если они не противоречат суверенным правам Республики Ингушетия (статья 7);
положение Конституции Республики Коми, согласно которому Государственный Совет Рес-
публики Коми приостанавливает действие на территории Республики Коми законов и (или) иных
нормативных правовых актов Российской Федерации, ущемляющих интересы Республики Коми, с
одновременным обращением в Конституционный Суд Российской Федерации (пункт 15 статьи
73);
положение Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которому Респуб-
лика Северная Осетия - Алания - суверенное государство, добровольно входящее в состав Россий-
ской Федерации (часть 1 статьи 61);
положение Конституции Республики Татарстан, согласно которому законы Республики Та-
тарстан обладают верховенством на всей ее территории, если они не противоречат международ-
ным обязательствам Республики Татарстан (статья 59).
Кроме того, в запросе оспаривается конституционность положений, которыми республике,
как суверенному государству, придается статус субъекта международного права, а именно:
положений Конституции Республики Адыгея, согласно которым Республика Адыгея, входя в
мировое сообщество, вправе выступать самостоятельным участником международных и внешне-
экономических связей, соглашений с другими государствами (статья 11), представительствовать в
международных организациях (пункт "д" статьи 53), устанавливать принципы и основы внутрен-
ней и внешней политики (пункт "х" части 1 статьи 70), заключать межгосударственные договоры с
иностранными государствами (пункт "в" статьи 78); Президент Республики Адыгея выступает га-
рантом принятых ею международных обязательств и представляет ее в международных отноше-
ниях (статья 75);
324
положений Конституции Республики Башкортостан, согласно которым Республика Башкор-
тостан является самостоятельным участником международных и внешнеэкономических отноше-
ний и связей, кроме тех, которые добровольно переданы по Договору в ведение Российской Феде-
рации; Республика Башкортостан вступает в отношения с другими государствами, заключает меж-
дународные договоры и обменивается дипломатическими, консульскими, торговыми и иными
представительствами; участвует в деятельности международных организаций (статья 74);
положений Конституции Республики Татарстан, согласно которым Республика Татарстан в
качестве суверенного государства, субъекта международного права, ассоциированного с Россий-
ской Федерацией - Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и предме-
тов ведения вступает в отношения с другими государствами, заключает международные договоры,
обменивается дипломатическими, консульскими, торговыми и иными представительствами, уча-
ствует в деятельности международных организаций, руководствуясь принципами международного
права (статьи 61 и 62).
3.1. Названные положения, устанавливающие конституционно - правовой статус республики,
предметы ее ведения и полномочия, по своей сути основаны на принципе суверенитета республи-
ки, являются его логическим следствием, конкретизируют закрепляющие этот принцип положения
и находятся с ними в нормативном системном единстве.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 7 июня 2000
года, наличие в конституции республики таких положений, по существу, означает "отрицание
права многонационального народа России конституировать статус республик как субъектов Рос-
сийской Федерации, которое вытекает из статей 3, 4, 5 и 66 (часть 1) Конституции Российской Фе-
дерации и не допускает изменения статуса республики ее конституцией, и является нарушением
относящегося к основам конституционного строя Российской Федерации принципа верховенства
Конституции Российской Федерации и федеральных законов, которые имеют прямое действие и
применяются на всей территории Российской Федерации, включающей в себя территории ее субъ-
ектов (статья 4, часть 2; статья 15, часть 1, и статья 67, часть 1)".
Из этого следует, что принцип верховенства Конституции Российской Федерации и феде-
ральных законов как выражение суверенитета Российской Федерации, распространяющегося на
всю ее территорию, означает, в частности, что субъект Российской Федерации не может изменять
установленные Конституцией Российской Федерации приоритеты действия законов и иных феде-
ральных нормативных правовых актов, ограничивать их применение, приостанавливать их дейст-
вие, вводить какие-либо связанные с действием этих актов процедуры и механизмы разрешения
коллизий, правовых споров, не предусмотренные Конституцией Российской Федерации и феде-
ральными законами.
Статья 66 (часть 5) Конституции Российской Федерации предусматривает, что статус субъек-
та Российской Федерации может быть изменен по взаимному согласию Российской Федерации и
ее субъекта в соответствии с федеральным конституционным законом. Однако, как указал Кон-
ституционный Суд Российской Федерации, "из этого не следует, что он не устанавливается самой
Конституцией Российской Федерации: именно Конституция Российской Федерации является ак-
том, определяющим такой статус, а любое соглашение Российской Федерации и ее субъекта (т.е.
между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной вла-
сти ее субъектов), а также федеральный конституционный закон по своей юридической силе не
могут быть выше Конституции Российской Федерации, что вытекает из ее статей 4, 5 и 15, а также
пункта 1 раздела второго "Заключительные и переходные положения".
В соответствии с правовой позицией, выраженной в Постановлении от 7 июня 2000 года, за-
крепление в конституции республики принципа суверенитета и установление вытекающих из это-
го принципа конституционно - правового статуса республики, предметов ее ведения и полномочий
означает, что "суверенитет самой Российской Федерации, ее конституционно - правовой статус,
федеративное устройство и полномочия, по существу, рассматриваются республикой как произ-
водные от суверенитета, провозглашаемого тем или иным субъектом Российской Федерации. Од-
нако это нельзя признать допустимым, поскольку тем самым ограничивались бы суверенитет Рос-
сийской Федерации, верховенство Конституции Российской Федерации на всей территории Рос-
сийской Федерации и создавалась бы возможность одностороннего изменения республикой уста-
новленных Конституцией Российской Федерации федеративного устройства, принципа равнопра-
325
вия республик с иными субъектами Российской Федерации, разграничения предметов ведения и
ственной власти ее субъектов".
Как указано в Постановлении от 7 июня 2000 года, "Конституция Российской Федерации
связывает суверенитет Российской Федерации, ее конституционно - правовой статус и полномо-
чия, а также конституционно - правовой статус и полномочия республик не с их волеизъявлением
в порядке договора, а с волеизъявлением многонационального российского народа - носителя и
единственного источника власти в Российской Федерации, который, реализуя принцип равнопра-
вия и самоопределения народов, конституировал возрожденную суверенную государственность
России как исторически сложившееся государственное единство в его настоящем федеративном
устройстве".
Отсюда следует, что признание неконституционными положений о суверенитете республик
влечет за собой и вывод о неконституционности положений о договорном характере статуса рес-
публик как субъектов в составе Российской Федерации, поскольку такой характер статуса обу-
словлен волеизъявлением республик как одним из проявлений их суверенитета и возможен только
на договорных началах, основанных на равенстве сторон.
Отсутствие у субъектов Российской Федерации, в том числе у республик, суверенитета под-
тверждается и положениями статей 15 (часть 4) и 79 Конституции Российской Федерации, из ко-
торых вытекает, что только Российская Федерация вправе заключать международные договоры,
приоритет которых признается в ее правовой системе, и только Российская Федерация как суве-
ренное государство может передавать межгосударственным объединениям свои полномочия в со-
ответствии с международным договором. Следовательно, республика не может быть субъектом
международного права в качестве суверенного государства и участником соответствующих меж-
государственных отношений, не может заключать договоры международно - правового характера.
Ранее аналогичная правовая позиция, сохраняющая свою силу, была выражена Конституци-
онным Судом Российской Федерации в Постановлении от 13 марта 1992 года: провозглашенное в
нормативных правовых актах Республики Татарстан положение о том, что Республика Татарстан
является субъектом международного права и строит свои отношения с Российской Федерацией и
другими республиками, государствами на основе равноправных договоров, признано неконститу-
ционным, поскольку такое положение, по существу, означает, что Республика Татарстан не состо-
ит в Российской Федерации, и потому несовместимо с конституционно - правовым статусом Рес-
публики Татарстан как субъекта в составе Российской Федерации.
3.2. Признанием принципа суверенитета республики не соответствующим Конституции Рос-
сийской Федерации предопределяется и вывод о неконституционности положений, закрепляющих
конституционно - правовой статус республики, предметы ведения и полномочия, которые непо-
средственно основаны на этом принципе, конкретизируют его, наполняют его определенным со-
держанием, в результате - составляют с ним единое системное целое, чем усугубляется негатив-
ное, неконституционное значение положений о суверенитете республик.
Таким образом, непосредственно вытекающие из принципа суверенитета положения Консти-
туции Республики Адыгея (часть 1 статьи 6, статьи 11 и 52, пункт "д" статьи 53, статья 56, пункт
"х" части 1 статьи 70, статья 75, пункт "в" статьи 78), Конституции Республики Башкортостан
(часть вторая статьи 1, часть вторая статьи 3, статьи 5 и 74), Конституции Республики Ингушетия
(статья 7), Конституции Республики Коми (пункт 15 статьи 73), Конституции Республики Север-
ная Осетия - Алания (часть 1 статьи 61) и Конституции Республики Татарстан (статьи 59, 61 и 62)
- о верховенстве, высшей юридической силе конституции республики и ее законов, о праве рес-
публики приостанавливать действие правовых актов Российской Федерации на территории рес-
публики, о договорном характере статуса республики в составе Российской Федерации, о дого-
ворном характере вхождения (и, следовательно, пребывания, нахождения) республики в состав
Российской Федерации, о статусе республики как субъекта международного права - по своей сути
являются такими же, какие ранее уже были признаны Конституционным Судом Российской Феде-
рации не соответствующими Конституции Российской Федерации, и следовательно, эти положе-
ния также являются не соответствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 3
(часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5), 71 (пункт "б").
326
3.3. Из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 года и
настоящего Определения следует, что выводом о несоответствии Конституции Российской Феде-
рации положений, закрепляющих и конкретизирующих принцип суверенитета республик, не за-
трагивается принадлежность республике всей полноты государственной власти, которой она - в
силу статей 5 (часть 3), 73 и 76 (часть 4) Конституции Российской Федерации - обладает вне пре-
делов ведения Российской Федерации и полномочий Российской Федерации по предметам совме-
стного ведения Российской Федерации и ее субъектов; равным образом не затрагивается и высшая
юридическая сила конституции республики по вопросам, которые в силу статьи 73 Конституции
Российской Федерации относятся к ее ведению как субъекта Российской Федерации.
При этом, по смыслу статей 3, 4, 5, 11, 71, 72, 73 и 76 Конституции Российской Федерации,
наделение республики всей полнотой государственной власти вне пределов ведения Российской
Федерации и ее субъектов, а также признание высшей юридической силы конституции республи-
ки по вопросам ее ведения как субъекта Российской Федерации, не означает, что республика тем
самым признается суверенным государством, поскольку и то и другое проистекает не из суверен-
ного волеизъявления республик, выраженного в их конституциях либо договоре, а из Конституции
Российской Федерации как высшего нормативно - правового акта суверенной власти всего много-
национального народа России.
Вместе с тем республика, как следует из статей 72 (пункт "о" части 1) и 76 (часть 2) Консти-
туции Российской Федерации, может осуществлять международные и внешнеэкономические связи
при условии, что они не затрагивают предусмотренные ее статьей 71 (пункты "к", "л", "м", "н")
полномочия и прерогативы Российской Федерации как суверенного государства и что координа-
ция таких связей определяется федеральным законом и принимаемыми на его основе законами и
иными нормативными актами субъектов Российской Федерации. Исходя из этого, Федеральным
законом от 4 января 1999 года "О координации международных и внешнеэкономических связей
субъектов Российской Федерации" установлено, что субъекты Российской Федерации обладают
правом на осуществление международных и внешнеэкономических связей с субъектами ино-
странных федеративных государств, административно - территориальными образованиями ино-
странных государств, а также на участие в деятельности международных организаций в рамках
органов, созданных специально для этой цели.
4. Заявители просят также проверить, соответствуют ли Конституции Российской Федерации
следующие положения:
положение Конституции Республики Адыгея, согласно которому в ведении Республики Ады-
гея находится установление отношений собственности на природные ресурсы (пункт "м" статьи
53);
положение Конституции Республики Башкортостан, согласно которому земля, недра, при-
родные богатства, другие ресурсы на территории Республики Башкортостан являются достоянием
(собственностью) ее многонационального народа (часть первая статьи 10);
положение Конституции Республики Ингушетия, согласно которому земля, ее недра, другие
природные ресурсы на территории Республики Ингушетия являются ее собственностью (часть
первая статьи 10).
Кроме того, в запросе оспариваются положение Конституции Республики Адыгея, согласно
которому в ведении Республики Адыгея находятся установление порядка владения, пользования и
распоряжения землей, недрами, лесами и водами, охрана окружающей среды (пункт "м" статьи
53);
положения Конституции Республики Башкортостан, согласно которым вопросы владения,
пользования и распоряжения землей, недрами, природными богатствами, другими ресурсами ре-
гулируются законодательством Республики Башкортостан; соглашения с федеральными органами
власти Российской Федерации по этим вопросам заключаются на добровольной основе (части вто-
рая и третья статьи 10);
положение Конституции Республики Ингушетия, согласно которому земельные отношения в
Ингушетии регулируются республиканским законодательством (часть третья статьи 10);
положение Конституции Республики Коми, согласно которому земля и другие природные
ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иной формах собствен-
327
ности в порядке и на условиях, предусмотренных законами Республики Коми (часть вторая статьи
13);
положения Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которым земля и
другие природные ресурсы могут находиться в государственной, муниципальной, коллективной и
иных формах собственности в порядке и на условиях, предусмотренных законодательством Рес-
публики Северная Осетия - Алания (часть 2 статьи 10); граждане и их объединения вправе вла-
деть, пользоваться и распоряжаться землей, ее недрами и другими природными ресурсами в соот-
ветствии с законом Республики Северная Осетия - Алания (статья 36).
4.1. Вопросы собственности на землю и другие природные ресурсы в Российской Федерации,
порядка ее разграничения и регулирования уже исследовались Конституционным Судом Россий-
ской Федерации. В Постановлениях от 9 января 1998 года по делу о проверке конституционности
Лесного кодекса Российской Федерации и от 7 июня 2000 года по делу о проверке конституцион-
ности отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих
ственной власти субъектов Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации
выразил следующую правовую позицию.
В соответствии со статьей 9 Конституции Российской Федерации земля и другие природные
ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности
народов, проживающих на соответствующей территории (часть 1); земля и другие природные ре-
сурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иных формах собственно-
сти (часть 2). Согласно статье 36 Конституции Российской Федерации граждане и их объединения
вправе иметь в частной собственности землю (часть 1); владение, пользование и распоряжение
землей и другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свободно, если это
не наносит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц (часть
2); условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального закона (часть 3).
Из приведенных конституционных норм следует, что народам, проживающим на территории
того или иного субъекта Российской Федерации, должны быть гарантированы охрана и использо-
вание земли и других природных ресурсов как основы их жизни и деятельности, т.е. как естест-
венного богатства, ценности (достояния) всенародного значения. Поэтому с Российской Федера-
ции и ее субъектов не снимается вытекающая из статьи 9 Конституции Российской Федерации во
взаимосвязи с ее статьями 71 и 72 обязанность по охране и обеспечению использования земли и
других природных ресурсов как основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответ-
ствующих территориях. Однако это не может означать, что право собственности на природные
ресурсы принадлежит субъектам Российской Федерации. Конституция Российской Федерации не
предопределяет обязательной передачи всех природных ресурсов в собственность субъектов Рос-
сийской Федерации и не предоставляет им полномочий по разграничению собственности на эти
ресурсы.
Конституция Российской Федерации относит вопросы владения, пользования и распоряже-
ния землей, недрами, водными и другими природными ресурсами, разграничение государственной
собственности, лесное законодательство к совместному ведению Российской Федерации и ее
субъектов (статья 72, пункты "в", "г", "д", "к" части 1); по предметам совместного ведения прини-
маются федеральные законы, на основе которых может также осуществляться разграничение пол-
номочий между Российской Федерацией и ее субъектами, при этом законы и иные нормативные
правовые акты субъектов Российской Федерации, принятые по предметам совместного ведения,
не могут противоречить соответствующим федеральным законам (статья 76, части 2 и 5).
В частности, лесной фонд ввиду его жизненно важной многофункциональной роли и значи-
мости для общества в целом, необходимости обеспечения устойчивого развития и рационального
использования этого природного ресурса в интересах Российской Федерации и ее субъектов,
представляет собой публичное достояние многонационального народа России, как таковой являет-
ся федеральной собственностью особого рода и имеет специальный правовой режим; осуществ-
ляемые же в области использования, охраны, защиты и воспроизводства лесов как сфере совмест-
ного ведения полномочия Российской Федерации и ее субъектов распределены Лесным кодексом
Российской Федерации на основе положений статей 72 (пункты "в", "г", "д", "к" части 1) Консти-
туции Российской Федерации таким образом, чтобы при принятии соответствующих решений
328
обеспечивались учет и согласование интересов Российской Федерации и ее субъектов, в том числе
по вопросам разграничения государственной собственности. Сходные правовые режимы установ-
лены в отношении других природных ресурсов Законом Российской Федерации от 21 февраля
1992 года "О недрах" (с изменениями и дополнениями, внесенными Федеральными законами от 3
марта 1995 года, от 10 февраля 1999 года и от 2 января 2000 года) и Федеральным законом от 24
апреля 1995 года "О животном мире".
Следовательно, субъект Российской Федерации не вправе объявить своим достоянием (соб-
ственностью) природные ресурсы на своей территории и осуществлять такое регулирование от-
ношений собственности на природные ресурсы, которое ограничивает их использование в интере-
сах всех народов Российской Федерации, поскольку этим нарушается суверенитет Российской Фе-
дерации.
Наличие в конституции республики наряду с положениями о суверенитете положений о том,
что природные ресурсы находятся в собственности республики, и о том, что порядок владения,
пользования и распоряжения природными ресурсами устанавливается законами республики, озна-
чает, что все природные ресурсы, в том числе земля, недра, леса, растительный и животный мир,
водные ресурсы, на территории соответствующей республики объявлены достоянием (собствен-
ностью) именно республики, которая, провозглашая себя суверенным государством, полагает, что
она вправе определять, находятся ли природные ресурсы в частной, государственной, муници-
пальной и иных формах собственности, основания и пределы права на которую устанавливаются
законами республики.
Тем самым закрепляется, что республике изначально принадлежит право собственности на
все природные богатства на ее территории, а право на разграничение собственности в отношении
природных ресурсов и право на установление других, кроме государственной, форм собственно-
сти на них рассматриваются как производные от права республики в качестве собственника.
По существу, такие положения воспроизводят пункт 3 статьи III Федеративного договора -
публик в составе Российской Федерации, которым было предусмотрено, что земля и ее недра, во-
ды, растительный и животный мир являются достоянием (собственностью) народов, проживаю-
щих на территории соответствующих республик, и что статус федеральных природных ресурсов
определяется по взаимной договоренности федеральных органов государственной власти Россий-
ской Федерации и органов государственной власти республик в составе Российской Федерации.
Между тем с принятием Конституции Российской Федерации указанные положения Федера-
тивного договора и основанные на них соглашения могут применяться лишь с учетом требований
Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 4 (часть 2) и 15 (часть 1), а также части
четвертой пункта 1 раздела второго "Заключительные и переходные положения", закрепляющих
высшую юридическую силу Конституции Российской Федерации. Это означает, что право собст-
венности на природные ресурсы, как и ее разграничение должны устанавливаться в соответствии
со статьями 9, 11 (часть 3), 36, 72 (пункты "в", "г", "д", "к" части 1) и 76 (части 2 и 5) Конституции
Российской Федерации, имеющими верховенство, высшую юридическую силу, прямое действие и
применяющимися на всей территории Российской Федерации, а не на основе Федеративного дого-
вора, в котором данный вопрос решен по-иному.
Данная правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации сохраняет свою
силу.
4.2. Исходя из изложенной правовой позиции, Конституционный Суд Российской Федерации
в Постановлении от 7 июня 2000 года признал положение Конституции Республики Алтай о том,
что земля, недра, леса, растительный и животный мир, водные и другие природные ресурсы явля-
ются достоянием (собственностью) республики, как допускающие признание за республикой пра-
ва собственности на все природные ресурсы, находящиеся на ее территории, ограничивает сувере-
нитет Российской Федерации и нарушает установленное Конституцией Российской Федерации
разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Россий-
ской Федерации и органами государственной власти ее субъектов и потому не соответствует Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 4 (части 1 и 2), 9, 15 (часть 1), 36, 72 (пункты "в", "г"
части 1) и 76 (части 2 и 5).
329
По сути такие же положения Конституции Республики Адыгея (пункт "м" статьи 53), Кон-
ституции Республики Башкортостан (часть первая статьи 10) и Конституции Республики Ингуше-
тия (часть первая статьи 10), закрепляющие собственность республики на природные ресурсы,
равно как и положения, относящие к ведению республики (а не к совместному ведению Россий-
ской Федерации и ее субъектов) установление отношений собственности на природные ресурсы,
также ограничивают суверенитет Российской Федерации и нарушают установленное Конституци-
ей Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами госу-
дарственной власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов (ста-
тья 4, части 1 и 2; статья 9; статья 15, часть 1; статья 36; статья 72, пункты "в", "г" части 1; статья
76, части 2 и 5).
Кроме того, из изложенной в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации
от 7 июня 2000 года правовой позиции, в соответствии с которой недопустимо отнесение к веде-
нию республики как субъекта Российской Федерации земельного законодательства, вопросов вла-
дения, пользования и распоряжения природными ресурсами, а также охраны окружающей среды,
следует, что положения Конституции Республики Адыгея (пункт "м" статьи 53), Конституции
Республики Башкортостан (части вторая и третья статьи 10), Конституции Республики Ингушетия
(часть третья статьи 10), Конституции Республики Коми (часть вторая статьи 13), Конституции
Республики Северная Осетия - Алания (часть 2 статьи 10 и статья 36) о том, что порядок владения,
пользования и распоряжения природными ресурсами устанавливается законами республики, на-
рушают Конституцию Российской Федерации, ее статью 72 (пункты "в", "д", "к" части 1), относя-
щую регулирование этих вопросов не к ведению республики, а к совместному ведению Россий-
ской Федерации и ее субъектов, а также положения статьи 76 (части 2 и 5) о том, что по предметам
совместного ведения принимаются федеральные законы, на основе которых может также осуще-
ствляться разграничение полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, а законы и
иные нормативные акты субъектов Российской Федерации, принятые по предметам совместного
ведения, не могут противоречить соответствующим федеральным законам.
5. Таким образом, оспариваемые в запросе положения Конституции Республики Адыгея,
Конституции Республики Башкортостан, Конституции Республики Ингушетия, Конституции Рес-
публики Коми, Конституции Республики Северная Осетия - Алания и Конституции Республики
Татарстан по сути являются такими же, как положения, признанные в Постановлениях Конститу-
ционного Суда Российской Федерации от 13 марта 1992 года, от 9 января 1998 года и от 7 июня
2000 года не соответствующими Конституции Российской Федерации.
По смыслу статьи 125 (пункт "б" части 2 и часть 6) Конституции Российской Федерации и
конкретизирующих ее положений пункта 3 части первой статьи 43, частей второй и третьей статьи
79, статей 85 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации" в их взаимосвязи, Конституционный Суд Российской Федерации, придя к выводу о
том, что в обращении оспариваются такие же нормативные положения, какие ранее были призна-
ны им не соответствующими Конституции Российской Федерации, своим решением в форме оп-
ределения подтверждает, что эти положения также являются не соответствующими Конституции
Российской Федерации и как таковые не могут иметь юридической силы, а потому дальнейшее
производство по запросу прекращает.
Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 15 (части 1, 2 и 3), 72 (пункт "а" части 1),
76 и 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации, а также статьей 6, пунктом 3 части первой
статьи 43, частями первой и четвертой статьи 71, частями первой, второй и третьей статьи 79 и ча-
стью второй статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
определил:
1. Положения Конституции Республики Адыгея, согласно которым суверенитет Республики

Адыгея определяется Конституцией Российской Федерации, Конституцией Республики Адыгея и
Федеративным договором (часть 2 статьи 1); вся власть в Республике Адыгея принадлежит ее
многонациональному народу; носителем суверенитета и источником государственной власти в
Республике является народ (часть 1 статьи 2);
330
лики Башкортостан принята на основе Декларации о государственном суверенитете Республики
Башкортостан (преамбула); Республика Башкортостан есть суверенное демократическое правовое
государство; Республика Башкортостан обладает высшей властью на своей территории, самостоя-
тельно определяет и проводит внутреннюю и внешнюю политику, принимает Конституцию Рес-
публики Башкортостан и республиканские законы, имеющие верховенство на всей ее территории
(статья 1); носителем суверенитета и единственным источником государственной власти в Рес-
публике Башкортостан является ее многонациональный народ (часть первая статьи 3); государст-
венный суверенитет Республики Башкортостан есть ее неотъемлемое качественное состояние и
распространяется на всю ее территорию в пределах существующих границ (часть вторая статьи
69); отношения Республики Башкортостан с Российской Федерацией являются договорными; вхо-
дя в состав Российской Федерации на договорной и равноправной основе, Республика Башкорто-
стан сохраняет за собой всю полноту государственной власти на всей территории республики вне
пределов прав, добровольно переданных ею Российской Федерации (статья 70);
положения Конституции Республики Ингушетия, согласно которым Республика Ингушетия
строит свои отношения с Российской Федерацией на основе договора между Российской Федера-
цией и суверенной Республикой Ингушетия (часть вторая статьи 1); носителем суверенитета и
единственным источником власти в Республике Ингушетия является ее многонациональный народ
(часть первая статьи 4); законы и иные нормативно - правовые акты органов государственной вла-
сти и управления Российской Федерации правомерны на территории Республики Ингушетия, если
они не противоречат суверенным правам Республики Ингушетия (часть вторая статьи 7);
положения Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которым носите-
лем суверенитета и единственным источником власти в Республике Северная Осетия - Алания яв-
ляется ее народ (часть 1 статьи 3); Республика Северная Осетия - Алания - суверенное государст-
во, добровольно входящее в состав Российской Федерации (часть 1 статьи 61);
положения Конституции Республики Татарстан, согласно которым Республика Татарстан -
суверенное демократическое государство, выражающее волю и интересы всего многонациональ-
ного народа республики; суверенитет и полномочия государства исходят от народа; государствен-
ный суверенитет есть неотъемлемое качественное состояние Республики Татарстан (статья 1);
Республика Татарстан самостоятельно определяет свой государственно - правовой статус, решает
вопросы политического, экономического, социально - культурного строительства (статья 59); Рес-
публика Татарстан - суверенное государство, субъект международного права, ассоциированное с
Российской Федерацией - Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и
предметов ведения (статья 61),
поскольку названные положения закрепляют суверенитет (государственный суверенитет)
республики, принадлежность республике высшей (т.е. верховной) власти на своей территории, а
также, устанавливая, что народ республики является носителем суверенитета и источником (един-
ственным источником) власти в республике, исключают тем самым, что таким источником явля-
ется многонациональный народ Российской Федерации, утрачивают силу и не подлежат примене-
нию судами, другими органами и должностными лицами, как не соответствующие Конституции
Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5), 71 (пункт "б").
2. Положения Конституции Республики Адыгея, согласно которым Конституция Республики
Адыгея имеет прямое действие на территории Республики и обладает высшей юридической силой,
за исключением вопросов, добровольно переданных ею в ведение Российской Федерации, а также
вопросов, относящихся к совместному ведению Российской Федерации и Республики Адыгея в
соответствии с Федеративным договором и Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи
6); Республика Адыгея добровольно входит в состав Российской Федерации и строит с ней отно-
шения на основе Конституции Российской Федерации и Конституции Республики Адыгея, Феде-
ративного договора и соглашений (статья 52); законы Республики Адыгея по вопросам, отнесен-
ным к ее ведению, обладают верховенством на ее территории; Республика Адыгея вправе приос-
тановить на своей территории действие законов и иных нормативных правовых актов Российской
Федерации до решения Конституционного Суда Российской Федерации, если они изданы вне пре-
делов ведения Российской Федерации или ее совместного ведения с Республикой Адыгея и проти-
331
воречат Конституции Республики Адыгея и Конституции Российской Федерации, нарушают Фе-
деративный договор (статья 56);
лики Башкортостан и республиканские законы имеют верховенство на всей ее территории (часть
вторая статьи 1); государственная власть в Республике Башкортостан осуществляется в соответст-
вии с Конституцией Республики Башкортостан и принятым на ее основе законодательством (часть
вторая статьи 3); Республика Башкортостан является самостоятельным субъектом обновленной
Российской Федерации; Республика Башкортостан входит в состав Российской Федерации на доб-
ровольной и равноправной основе; отношения Республики Башкортостан и Российской Федерации
определяются Договором об основах межгосударственных отношений Российской Федерации и
Республики Башкортостан, другими двусторонними договорами и соглашениями (статья 5);
положения Конституции Республики Ингушетия, согласно которым Конституция Республи-
ки Ингушетия имеет высшую юридическую силу, а ее нормы - прямое действие на всей террито-
рии Республики Ингушетия; законы и иные нормативно - правовые акты органов государственной
власти и управления Российской Федерации правомерны на территории Республики Ингушетия,
если они не противоречат суверенным правам Республики Ингушетия (статья 7);
положение Конституции Республики Коми, согласно которому Государственный Совет Рес-
публики Коми приостанавливает действие на территории Республики Коми законов и (или) иных
нормативных правовых актов Российской Федерации, ущемляющих интересы Республики Коми, с
одновременным обращением в Конституционный Суд Российской Федерации (пункт 15 статьи
73);
положение Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которому Респуб-
лика Северная Осетия - Алания - суверенное государство, добровольно входящее в состав Россий-
ской Федерации (часть 1 статьи 61);
положение Конституции Республики Татарстан, согласно которому законы Республики Та-
тарстан обладают верховенством на всей ее территории, если они не противоречат международ-
ным обязательствам Республики Татарстан (статья 59),
поскольку названные положения, закрепляя верховенство, высшую юридическую силу кон-
ституции республики и ее законов, право республики приостанавливать действие правовых актов
Российской Федерации на территории республики и предусматривая договорный характер статуса
республики как субъекта в составе Российской Федерации, непосредственно основаны на положе-
нии о суверенитете республики, из него вытекают и его конкретизируют, утрачивают силу и не
подлежат применению судами, другими органами и должностными лицами, как не соответствую-
щие Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5)
и 71 (пункт "б").
3. Положения Конституции Республики Адыгея, согласно которым Республика Адыгея, вхо-
дя в мировое сообщество, вправе выступать самостоятельным участником международных и эко-
номических связей, соглашений с другими государствами (статья 11), представительствовать в
международных организациях (пункт "д" статьи 53), заключать межгосударственные договоры с
иностранными государствами (пункт "х" части 1 статьи 70); Президент Республики Адыгея вы-
ступает гарантом принятых ею международных обязательств и представляет ее в международных
отношениях (статья 75 и пункт "в" статьи 78);
положения Конституции Республики Башкортостан, согласно которым Республика Башкор-
тостан является самостоятельным участником международных и внешнеэкономических отноше-
ний и связей, кроме тех, которые добровольно переданы по Договору в ведение Российской Феде-
рации; Республика Башкортостан вступает в отношения с другими государствами, заключает меж-
дународные договоры и обменивается дипломатическими, консульскими, торговыми и иными
представительствами; участвует в деятельности международных организаций (статья 74);
положения Конституции Республики Татарстан, согласно которым Республика Татарстан в
качестве суверенного государства, субъекта международного права, ассоциированного с Россий-
ской Федерацией - Россией на основе Договора о взаимном делегировании полномочий и предме-
тов ведения, вступает в отношения с другими государствами, заключает международные догово-
ры, обменивается дипломатическими, консульскими, торговыми и иными представительствами,
332
участвует в деятельности международных организаций, руководствуясь принципами международ-
ного права (статьи 61 и 62),
поскольку названные положения придают республике статус субъекта международного пра-
ва в качестве суверенного государства и непосредственно основаны на положении о суверенитете
республики, из него вытекают и его конкретизируют, утрачивают силу и не подлежат применению
судами, другими органами и должностными лицами, как не соответствующие Конституции Рос-
сийской Федерации, ее статьям 3 (часть 1), 4 (части 1 и 2), 5, 66 (части 1 и 5) и 71 (пункт "б").
Этим не затрагивается право республик в соответствии со статьями 72 (пункт "о" части 1) и
76 (часть 2) Конституции Российской Федерации осуществлять международные и внешнеэконо-
мические связи, при условии, что такие связи не затрагивают полномочия и прерогативы Россий-
ской Федерации как суверенного государства, предусмотренные статьей 71 (пункты "к", "л", "м",
"н"), и что их координация определяется федеральным законом и принимаемыми на его основе
законами и иными нормативными актами субъектов Российской Федерации.
4. Признанием указанных в пунктах 1, 2 и 3 резолютивной части настоящего Определения
положений утрачивающими силу и не подлежащими применению не затрагивается принадлеж-
ность республике всей полноты государственной власти, которой она - в силу статей 5 (часть 3),
73 и 76 (часть 4) Конституции Российской Федерации - обладает вне пределов ведения Российской
Федерации и субъектов Российской Федерации; равным образом не затрагивается и высшая юри-
дическая сила конституции республики по вопросам, которые в силу статьи 73 Конституции Рос-
сийской Федерации относятся к ведению субъектов Российской Федерации.
Этим не затрагивается также право республик в соответствии со статьями 72 (пункт "о" части
1) и 76 (часть 2) Конституции Российской Федерации осуществлять международные и внешнеэко-
номические связи, при условии, что такие связи не вторгаются в полномочия и прерогативы Рос-
сийской Федерации как суверенного государства, предусмотренные статьей 71 (пункты "к", "л",
"м", "н"), и что их координация определяется федеральным законом и принимаемыми на его осно-
ве законами и иными нормативными актами субъектов Российской Федерации.
5. Положение Конституции Республики Адыгея, согласно которому в ведении Республики
Адыгея находится установление отношений собственности на природные ресурсы (пункт "м" ста-
тьи 53);
положение Конституции Республики Башкортостан, согласно которому земля, недра, при-
родные богатства, другие ресурсы на территории Республики Башкортостан являются достоянием
(собственностью) ее многонационального народа (часть первая статьи 10);
положение Конституции Республики Ингушетия, согласно которому земля, ее недра, другие
природные ресурсы на территории Республики Ингушетия являются ее собственностью (часть
первая статьи 10),
поскольку названные положения, закрепляя собственность республики на природные ресур-
сы, а также относя к ведению республики (а не к совместному ведению Российской Федерации и
субъектов Российской Федерации) установление отношений собственности на природные ресур-
сы, ограничивают тем самым суверенитет Российской Федерации и нарушают установленное
Конституцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между ор-
ганами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъ-
ектов Российской Федерации, утрачивают силу и не подлежат применению судами, другими орга-
нами и должностными лицами, как не соответствующие Конституции Российской Федерации, ее
статьям 4 (части 1 и 2), 9, 15 (часть 1), 36, 72 (пункты "в", "г" части 1) и 76 (части 2 и 5).
Положение Конституции Республики Адыгея о том, что в ведении Республики Адыгея нахо-
дится установление порядка владения, пользования и распоряжения землей, недрами, лесами и во-
дами, охрана окружающей среды (пункт "м" статьи 53);
положения Конституции Республики Башкортостан, согласно которым вопросы владения,
пользования и распоряжения землей, недрами, природными богатствами, другими ресурсами ре-
гулируются законодательством Республики Башкортостан; соглашения с федеральными органами
власти Российской Федерации по этим вопросам заключаются на добровольной основе (части вто-
рая и третья статьи 10);
333
положение Конституции Республики Ингушетия, согласно которому земельные отношения в
Ингушетии регулируются республиканским законодательством (часть третья статьи 10);
положение Конституции Республики Коми, согласно которому земля и другие природные
ресурсы могут находиться в частной, государственной, муниципальной и иной формах собствен-
ности в порядке и на условиях, предусмотренных законами Республики Коми (часть вторая статьи
13);
положения Конституции Республики Северная Осетия - Алания, согласно которым земля и
другие природные ресурсы могут находиться в государственной, муниципальной, коллективной и
иных формах собственности в порядке и на условиях, предусмотренных законодательством Рес-
публики Северная Осетия - Алания (часть 2 статьи 10); граждане и их объединения вправе вла-
деть, пользоваться и распоряжаться землей, ее недрами и другими природными ресурсами в соот-
ветствии с законом Республики Северная Осетия - Алания (статья 36),
поскольку названные положения, относя к ведению республики (а не к совместному ведению
Российской Федерации и субъектов Российской Федерации) земельное законодательство, опреде-
ление порядка и условий владения, пользования и распоряжения землей, недрами, лесами, водами
и другими природными ресурсами, охрану окружающей среды, нарушают установленное Консти-
туцией Российской Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами
государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов
Российской Федерации, утрачивают силу и не подлежат применению судами, другими органами и
должностными лицами, как не соответствующие Конституции Российской Федерации, ее статьям
72 (пункты "в", "д", "к" части 1) и 76 (части 2 и 5).
При этом с Российской Федерации и субъектов Российской Федерации не снимается выте-
кающая из статей 9, 72 (пункты "в", "д" части 1) и 76 (часть 2) Конституции Российской Федера-
ции обязанность в установленном федеральным законом порядке гарантировать использование и
обеспечивать охрану земли и других природных ресурсов как основы жизни и деятельности наро-
дов, проживающих на соответствующей территории.
6. Положения нормативных актов Республики Адыгея, Республики Башкортостан, Республи-
ки Ингушетия, Республики Коми, Республики Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан,
основанные на положениях, которые настоящим Определением как не соответствующие Консти-
туции Российской Федерации признаны утрачивающими силу и не подлежащими применению,
либо воспроизводящие их или содержащие такие же положения, также не могут применяться су-
дами, другими органами и должностными лицами и подлежат отмене в установленном порядке.
7. Дальнейшее производство по запросу группы депутатов Государственной Думы о провер-
ке соответствия Конституции Российской Федерации отдельных положений конституций Респуб-
лики Адыгея, Республики Башкортостан, Республики Ингушетия, Республики Коми, Республики
Северная Осетия - Алания и Республики Татарстан прекратить.
…
334
58.
ПО ДЕЛУ О ТОЛКОВАНИИ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 91

И 92 (ЧАСТЬ 2) КОНСТИТУЦИИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
О ДОСРОЧНОМ ПРЕКРАЩЕНИИ ПОЛНОМОЧИЙ ПРЕЗИДЕНТА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СЛУЧАЕ СТОЙКОЙ
НЕСПОСОБНОСТИ ПО СОСТОЯНИЮ ЗДОРОВЬЯ
ОСУЩЕСТВЛЯТЬ ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ ЕМУ ПОЛНОМОЧИЯ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о толковании положений статей 91 и 92 (часть 2)
Конституции Российской Федерации о досрочном прекращении полномочий Президента Россий-
ской Федерации в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадле-
жащие ему полномочия.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы о толковании отдель-
ных положений статей 91 и 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
нии указанных конституционных положений в их взаимосвязи.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.В. Витрука… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Статья 91 Конституции Российской Федерации предусматривает, что Президент Россий-

ской Федерации обладает неприкосновенностью. В части 2 статьи 92 Конституции Российской
Федерации определено, что Президент Российской Федерации прекращает исполнение полномо-
чий досрочно, в частности, в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять
принадлежащие ему полномочия.
Государственная Дума просит истолковать приведенные положения Конституции Россий-
ской Федерации во взаимосвязи, поскольку, по ее мнению, неясно, препятствует ли установленная
статьей 91 неприкосновенность Президента Российской Федерации возможности запрашивать и
получать информацию о состоянии его здоровья в целях решения вопроса о наличии стойкой не-
способности Президента Российской Федерации по состоянию здоровья осуществлять принадле-
жащие ему полномочия как одного из предусмотренных статьей 92 (часть 2) оснований досрочно-
го прекращения исполнения полномочий Президента Российской Федерации; отменяет ли статья
91 действие в отношении Президента Российской Федерации положений Основ законодательства
Российской Федерации об охране здоровья граждан, касающихся процедуры определения времен-
ной нетрудоспособности и выдачи листка нетрудоспособности (статья 49), порядка установления
степени утраты трудоспособности (статья 50); какова процедура прекращения исполнения полно-
мочий Президента Российской Федерации досрочно в случае стойкой неспособности по состоя-
нию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия.
2. Содержание статей 49 и 50 Основ законодательства Российской Федерации об охране здо-
ровья граждан, касающихся процедуры определения временной нетрудоспособности и выдачи ли-
стка нетрудоспособности, а также порядка установления степени утраты трудоспособности, не
связано с положением Конституции Российской Федерации о досрочном прекращении исполнения
Президентом Российской Федерации полномочий в связи со стойкой неспособностью по состоя-
нию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия, а потому не может быть предметом
рассмотрения по настоящему делу. Проверка же конституционности названных положений Основ
законодательства Российской Федерации об охране здоровья граждан не может быть осуществле-
на Конституционным Судом Российской Федерации в процедуре толкования Конституции Рос-
335
Урегулирование отношений, связанных с возможностью запрашивать и получать информа-
цию о состоянии здоровья Президента Российской Федерации для решения вопроса о наличии
предусмотренной статьей 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации стойкой неспособно-
сти Президента Российской Федерации по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему
полномочия, входит в содержание регламентации порядка досрочного прекращения исполнения
Президентом Российской Федерации полномочий по указанному основанию, определение которо-
го не может быть осуществлено Конституционным Судом Российской Федерации в процедуре
толкования соответствующего положения Конституции Российской Федерации.
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу является лишь истолкование
положения статьи 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации о досрочном прекращении ис-
полнения Президентом Российской Федерации полномочий в случае стойкой неспособности по
состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия во взаимосвязи с положением
статьи 91 Конституции Российской Федерации о неприкосновенности Президента Российской Фе-
дерации, а также определение тех конституционных начал, которые должны обусловливать осно-
вы порядка (процедуры) досрочного прекращения исполнения Президентом Российской Федера-
ции полномочий при наличии стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять при-
надлежащие ему полномочия.
3. Смысл положений статей 92 (часть 2) и 91 Конституции Российской Федерации в их сис-
темном единстве может быть выявлен исходя из основ конституционного строя Российской Феде-
рации и связанных с ними особенностей конституционного статуса Президента Российской Феде-
рации.
В соответствии со статьей 3 (часть 1) Конституции Российской Федерации носителем суве-
ренитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонацио-
нальный народ. Президент Российской Федерации как глава государства получает свои властные
полномочия в соответствии с Конституцией Российской Федерации от народа на основе свобод-
ных выборов. По смыслу Конституции Российской Федерации, Президент Российской Федерации
является постоянно действующим органом государственной власти и осуществляет свои полномо-
чия как единоличный глава государства (статья 11, часть 1; статья 80, часть 1; статья 81, часть 1).
Конституция Российской Федерации устанавливает, что никто не может присваивать власть в Рос-
сийской Федерации; захват власти или присвоение властных полномочий преследуются по феде-
ральному закону (статья 3, часть 4). Следовательно, никто не может присваивать властные полно-
мочия Президента Российской Федерации, осуществляемые им единолично.
Президент Российской Федерации является гарантом Конституции Российской Федерации,
прав и свобод человека и гражданина, принимает меры по охране суверенитета Российской Феде-
рации, ее независимости и государственной целостности; обеспечивает согласованное функцио-
нирование и взаимодействие органов государственной власти, а также осуществление полномочий
федеральной государственной власти на всей территории Российской Федерации (статья 80, часть
2; статья 78, часть 4, Конституции Российской Федерации). В этих целях Президент Российской
Федерации наделяется соответствующими конституционными полномочиями, осуществление ко-
торых является его прерогативой (статьи 83 - 90; статья 104, часть 1; статья 107; статья 108, часть
2; статья 109, части 1 и 2; статья 111, части 1 и 4; статья 115, часть 3; статья 117; статья 128, части
1 и 2; статья 129, часть 2; статья 134 Конституции Российской Федерации).
Исходя из занимаемого Президентом Российской Федерации места в системе органов госу-
дарственной власти, а также его конституционного статуса, Конституция Российской Федерации
закрепляет неприкосновенность Президента Российской Федерации, а также другие правовые
средства, которые обеспечивают свободное и ответственное осуществление Президентом Россий-
ской Федерации принадлежащих ему конституционных полномочий и непрерывность функциони-
рования института главы государства.
Содержание и назначение статьи 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации, преду-
сматривающей возможность прекращения исполнения полномочий Президента Российской Феде-
рации досрочно в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадле-
жащие ему полномочия, не затрагиваются установлением в статье 91 Конституции Российской
Федерации положения о неприкосновенности Президента Российской Федерации.
336
4. Досрочное прекращение исполнения Президентом Российской Федерации своих полномо-
чий в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему
полномочия требует особой процедуры с целью объективного установления фактической невоз-
можности для Президента Российской Федерации в связи с расстройством функций организма,
носящих постоянный, необратимый характер, принимать решения, вытекающие из его конститу-
ционных полномочий, либо иным образом осуществлять свои полномочия в соответствии с требо-
ваниями Конституции Российской Федерации. В таком случае - в силу экстраординарного харак-
тера рассматриваемого основания - волеизъявление Президента Российской Федерации может не
являться обязательной предпосылкой досрочного прекращения его полномочий. По смыслу части
2 статьи 92 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с частями 1 и 3 той же статьи и
частью 1 статьи 93, приведение в действие указанной процедуры допустимо лишь при исчерпании
всех иных возможностей, связанных с временным неисполнением Президентом Российской Феде-
рации своих полномочий или добровольной его отставкой.
5. Досрочное прекращение полномочий Президента Российской Федерации в случае стойкой
неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия является
элементом конституционного статуса Президента Российской Федерации, и в силу этого правовое
регулирование порядка (процедуры) прекращения полномочий Президента Российской Федерации
по указанному основанию имеет конституционный характер. Определение соответствующего по-
рядка может быть осуществлено с соблюдением вытекающих из положений Конституции Россий-
ской Федерации требований, с тем чтобы обеспечивались непрерывность и стабильность осущест-
вления полномочий Президента Российской Федерации, исключение факторов, препятствующих
нормальному функционированию институтов власти.
Порядок досрочного прекращения полномочий Президента Российской Федерации в случае
стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия не
может быть облегченным, упрощенным. При этом должна быть исключена возможность превра-
щения данного порядка в способ необоснованного отстранения Президента Российской Федера-
ции от должности, а тем более в неконституционный способ присвоения каким-либо органом или
лицом властных полномочий Президента Российской Федерации. По смыслу статьи 92 (часть 2)
Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с положениями ее статей 10, 78 (часть 4), 82
(часть 2), 92 (части 1) и 93 (часть 1), при определении такого порядка надлежит соблюдать прин-
цип баланса и взаимодействия всех ветвей власти.
В соответствии со статьей 92 (часть 3) Конституции Российской Федерации в случае досроч-
ного прекращения исполнения Президентом Российской Федерации своих полномочий их испол-
нение до вступления в должность вновь избранного Президента Российской Федерации возлагает-
ся на Председателя Правительства Российской Федерации.
Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Порядок прекращения исполнения полномочий Президента Российской Федерации дос-

рочно в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему
полномочия, предусмотренного статьей 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации, опреде-
ляется на основе требований Конституции Российской Федерации и настоящего Постановления.
2. Содержание и назначение статьи 92 (часть 2) Конституции Российской Федерации, преду-
сматривающей возможность прекращения исполнения полномочий Президента Российской Феде-
рации досрочно в случае стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадле-
жащие ему полномочия, не затрагиваются установлением в статье 91 Конституции Российской
Федерации положения о неприкосновенности Президента Российской Федерации.
…
337
59.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 69,
ЧАСТИ ВТОРОЙ СТАТЬИ 70 И СТАТЬИ 90 КОНСТИТУЦИИ
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН, А ТАКЖЕ ПУНКТА 2 СТАТЬИ 4
И ПУНКТА 8 СТАТЬИ 21 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
"О ВЫБОРАХ НАРОДНЫХ ДЕПУТАТОВ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН"
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА М.М. САЛЯМОВА
…
69, части второй статьи 70 и статьи 90 Конституции Республики Татарстан, а также пункта 2 ста-
тьи 4 и пункта 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Респуб-
лики Татарстан".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба гражданина М.М. Салямова на нарушение
его конституционных прав рядом положений Конституции Республики Татарстан и Закона Рес-
публики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан".
установил:
1. При проведении в 1999 году выборов в Государственный Совет Республики Татарстан

гражданин М.М. Салямов был выдвинут кандидатом в народные депутаты по Азнакаевскому рай-
онному административно - территориальному избирательному округу N 22, однако решением Аз-
накаевской окружной избирательной комиссии от 10 ноября 1999 года ему было отказано в реги-
страции в связи с тем, что он постоянно не проживает и не работает на территории данного изби-
рательного округа. Центральная избирательная комиссия Республики Татарстан своим Постанов-
лением от 15 ноября 1999 года подтвердила правильность обжалованного М.М. Салямовым реше-
ния окружной избирательной комиссии, а Азнакаевский городской суд отказал в принятии жалобы
на это решение со ссылкой на то, что заявитель зарегистрирован кандидатом в народные депутаты
по другому административно - территориальному избирательному округу.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации гражданин М.М. Салямов
оспаривает конституционность ряда положений Конституции Республики Татарстан и Закона Рес-
публики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан". Как следует из дан-
ной жалобы и приложенных к ней документов, в деле заявителя фактически были применены на-
ходящиеся в нормативном единстве положения о проведении выборов в Государственный Совет
Республики Татарстан по административно - территориальным и территориальным округам (часть
вторая статьи 69, часть вторая статьи 70, статья 90 Конституции Республики Татарстан и пункт 2
статьи 4 Закона Республики Татарстан от 29 ноября 1994 года "О выборах народных депутатов
Республики Татарстан" (в редакции от 21 июля 1999 года и от 21 января 2000 года), а также поло-
жение, в соответствии с которым право быть выдвинутыми в качестве кандидатов в народные де-
путаты и право быть избранными в Государственный Совет Республики Татарстан по администра-
тивно - территориальным избирательным округам имеют граждане Республики Татарстан, посто-
янно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа (часть вторая
статьи 70 Конституции Республики Татарстан и пункт 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан от
29 ноября 1994 года "О выборах народных депутатов Республики Татарстан" (в редакции от 21
июля 1999 года и от 21 января 2000 года).
По мнению заявителя, названные положения нарушают его конституционное право избирать
и быть избранным в органы государственной власти (активное и пассивное избирательное право),
а потому не соответствуют статье 32 Конституции Российской Федерации.
338
Иные положения Конституции Республики Татарстан и Закона Республики Татарстан "О вы-
борах народных депутатов Республики Татарстан", которые также оспаривает М.М. Салямов, в его
деле, как это следует из документов, приложенных к жалобе, не применялись и применению не
подлежали, а потому в силу статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конститу-
ционном Суде Российской Федерации" их конституционность в настоящем деле не рассматрива-
ется.
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются часть вторая статьи
69, части вторая статьи 70 и статья 90 Конституции Республики Татарстан, а также пункт 2 статьи
4 и пункт 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики
Татарстан", которые связаны с реализацией закрепленных Конституцией Российской Федерации
избирательных прав граждан в процессе их участия в формировании Государственного Совета
Республики Татарстан - однопалатного законодательного (представительного) органа Республики
Татарстан.
2. Конституционное регулирование, лежащее в основе избирательного законодательства Рос-
сийской Федерации и ее субъектов, содержит относящиеся к основам конституционного строя
нормы - принципы, а также другие нормы, предопределяющие правовую базу выборов в органы
народного представительства. Прежде всего это: признание человека, его прав и свобод высшей
ценностью, соблюдение и защита которых является обязанностью государства (статьи 2 и 18 Кон-
ституции Российской Федерации), обеспечивающего равные права граждан Российской Федера-
ции на всей ее территории (статья 6, часть 2; статья 19, части 1 и 2, Конституции Российской Фе-
дерации); провозглашение единственным источником власти многонационального народа России,
осуществляющего свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и
органы местного самоуправления, при том что высшим непосредственным выражением власти
народа являются референдум и свободные выборы (статья 3 Конституции Российской Федерации),
а также закрепление единства системы государственной власти как основы федеративного устрой-
ства Российской Федерации (статья 5, часть 3, Конституции Российской Федерации).
3. В развитие указанных конституционных положений статья 32 Конституции Российской
Федерации предусматривает, что граждане Российской Федерации участвуют в управлении дела-
ми государства как непосредственно, так и через своих представителей, в том числе имеют право
избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления
и участвовать в референдуме (части 1 и 2); не имеют права избирать и быть избранным лишь гра-
ждане, признанные судом недееспособными, а также содержащиеся в местах лишения свободы
(часть 3). Данные права в Российской Федерации как демократическом правовом государстве при-
знаются и гарантируются согласно общепризнанным принципам и нормам международного права
(статья 1, часть 1; статья 2; статья 17, часть 1, Конституции Российской Федерации).
Ратифицированная Российской Федерацией Конвенция о защите прав человека и основных
свобод закрепляет право на свободные выборы и в целях реализации этого права устанавливает
обязанность государства проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного
голосования в таких условиях, которые обеспечивают свободное волеизъявление народа при вы-
боре законодательной власти (статья 3 Протокола N 1); согласно Международному пакту о граж-
данских и политических правах каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дис-
криминации и без необоснованных ограничений право и возможность принимать участие в госу-
дарственных делах как непосредственно, так и через свободно выбранных представителей, голо-
совать и быть избранным на подлинных периодических выборах, обеспечивающих свободное во-
леизъявление избирателей на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голо-
совании (статья 25).
Названные нормы, как следует из статьи 15 (часть 4) во взаимосвязи со статьей 55 (часть 1)
Конституции Российской Федерации, являются составной частью правовой системы Российской
Федерации, а закрепленные в них принципы избирательного права признаются и гарантируются
Российской Федерацией в качестве конституционных прав и свобод.
Кроме того, в Конституции Российской Федерации провозглашается, что выборы являются
свободными (статья 3, часть 3), при этом применительно к выборам Президента Российской Феде-
рации прямо закрепляется, что они проводятся на основе всеобщего равного и прямого избира-
тельного права при тайном голосовании (статья 81, часть 1). В этой специальной норме о порядке
339
выборов Президента Российской Федерации в то же время - по смыслу статей 1, 2, 3, 17, 19, 60 и
81 Конституции Российской Федерации - выражены общие принципы, лежащие в основе реализа-
ции конституционного права гражданина Российской Федерации избирать и быть избранным на
подлинных свободных выборах. Соответственно, и образуемые в Российской Федерации путем
свободных выборов органы народного представительства должны формироваться на основе все-
общего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании.
Положение о праве на участие в свободных выборах законодательного (представительного)
органа на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании со-
ставляет существо закрепленного статьей 32 Конституции Российской Федерации права гражда-
нина, без этого оно теряет свое реальное содержание. Однако регулирование и защита прав и сво-
бод человека и гражданина составляют ведение Российской Федерации (статья 71, пункт "в"),
субъекты же Российской Федерации, реализуя свои полномочия в сфере защиты прав и свобод,
находящейся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "б"
части 1), не могут снижать уровень конституционных гарантий избирательных прав, обеспечивае-
мый в Российской Федерации согласно общепризнанным принципам и нормам международного
права и соответствующим положениям Конституции Российской Федерации.
4. Порядок формирования законодательных (представительных) органов относится к общим
принципам организации законодательных (представительных) органов государственной власти в
Российской Федерации, составляет один из существенных элементов их статуса и тем самым так-
же конституционного статуса субъектов Российской Федерации. Конституция Российской Феде-
рации предусматривает, что статус республики определяется Конституцией Российской Федера-
ции и конституцией республики (статья 66, часть 1); установление общих принципов организации
системы органов государственной власти и местного самоуправления находится в совместном ве-
дении Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "н" части 1); система органов госу-
дарственной власти республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной об-
ласти, автономных округов устанавливается субъектами Российской Федерации самостоятельно в
соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами
организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установлен-
ными федеральным законом (статья 77, часть 1).
К таким общим принципам относятся и принципы избирательного права, включая свободные
выборы на основе всеобщего равного и прямого избирательного права при тайном голосовании,
соблюдение которых делает выборы подлинным народным волеизъявлением, а законодательный
орган - действительно представительным. Они имеют универсальный характер и обязательны при
формировании как представительного и законодательного органа Российской Федерации (статья
94 Конституции Российской Федерации), так и законодательных (представительных) органов
субъектов Российской Федерации, в том числе Республики Татарстан как субъекта Российской
5. В соответствии с частью второй статьи 69, частью второй статьи 70 и статьей 90 Консти-
туции Республики Татарстан Государственный Совет Республики Татарстан как законодательный
(представительный) орган данного субъекта Российской Федерации, являющийся однопалатным
парламентом и состоящий из 130 депутатов, избирается по административно - территориальным и
территориальным избирательным округам, формируемым в порядке, установленном законом.
Пунктом 2 статьи 4 Закона Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики
Татарстан" предусмотрено, что административно - территориальный избирательный округ образу-
ется в районе, городе республиканского подчинения и районе в городе; в каждом из них избирает-
ся один народный депутат.
По смыслу статей 3, 11, 17, 32, 71 (пункт "г"), 72 (пункт "н" части 1) и 77 (часть 1) Конститу-
ции Российской Федерации во взаимосвязи с Конвенцией о защите прав человека и основных сво-
бод (статья 3 Протокола N 1) и Международным пактом о гражданских и политических правах
(статья 25), не исключается проведение выборов в законодательные (представительные) органы
государственной власти (в том числе субъектов Российской Федерации) одновременно по различ-
ным с точки зрения порядка их образования избирательным округам, если при этом обеспечива-
ются равные условия для реализации гражданами избирательных прав и, следовательно, справед-
ливое народное представительство (Постановления Конституционного Суда Российской Федера-
340
ции от 23 марта 2000 года по делу о проверке конституционности части второй статьи 3 Закона
Оренбургской области от 18 сентября 1997 года "О выборах депутатов Законодательного Собра-
ния Оренбургской области" и от 10 июня 1998 года по делу о проверке конституционности от-
дельных положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на
участие в референдуме граждан Российской Федерации").
Это означает, что сочетание различных способов обеспечения представительства, в том чис-
ле индивидуального и коллективного, в законодательном (представительном) органе субъекта
Российской Федерации может использоваться лишь при соблюдении требований Конституции
Российской Федерации, гарантирующей избрание законодательного (представительного) органа
государственной власти на основе свободных всеобщих равных и прямых выборов при тайном го-
лосовании, с тем чтобы не было утрачено ни реальное содержание конституционного права граж-
данина избирать и быть избранным в органы законодательной (представительной) власти, ни су-
щество подлинно народного представительства, обеспечиваемого в том числе организационной
структурой и процедурами деятельности парламента.
Между тем из оспариваемых положений Конституции Республики Татарстан во взаимосвязи
с ее статьями 84, 89 - 91 и 95 следует, что депутаты Государственного Совета, избранные по тер-
риториальным округам и административно - территориальным округам и работающие в парламен-
те, соответственно, на постоянной основе или, напротив, без освобождения от основной - произ-
водственной или служебной - деятельности, имеют неодинаковые права и обязанности при приня-
тии законов, поскольку только наиболее значимые акты (в том числе Конституция Республики Та-
тарстан, законы о внесении в нее изменений и дополнений, а также некоторые другие законы, в
частности об утверждении бюджета) принимаются на пленарных сессиях, т.е. в составе всех из-
бранных депутатов, тогда как другие вопросы (в том числе принятие большинства законов) реша-
ются лишь корпусом депутатов, работающих в парламенте на постоянной основе.
Это свидетельствует не только о различном статусе, но и о неравном влиянии депутатов, от-
носящихся к разным частям депутатского корпуса, на принятие решений, что означает и неравен-
ство представляемых ими избирателей от административно - территориальных и территориальных
округов, т.е. препятствует осуществлению действительного народного представительства в вы-
борном законодательном органе. Чтобы исключить такого рода последствия при различном по-
рядке избрания двух частей депутатского корпуса, требуются, соответственно, процедуры, обес-
печивающие раздельное голосование при принятии парламентом решений нормативного характе-
ра. В однопалатном законодательном органе, каковым является Государственный Совет Респуб-
лики Татарстан, такие процедуры голосования и принятия решений обеспечить невозможно; при
отсутствии же раздельного голосования действующих в его составе 63 депутатов от администра-
тивно - территориальных и 67 - от территориальных округов также нельзя признать обеспеченным
отражение в принятых решениях действительной воли органа народного представительства.
6. Согласно Конституции Республики Татарстан административно - территориальные изби-
рательные округа формируются в порядке, установленном законом (часть вторая статьи 69). При
этом сама Конституция Республики Татарстан, предусматривая лишь, что территория Республики
Татарстан делится на районы и города республиканского подчинения, районы - на городские и
сельские поселения, что крупные города могут делиться на районы (статья 63), не определяет ад-
министративно - территориальные единицы, непосредственно входящие в состав Республики Та-
тарстан, и не содержит их конкретного перечня.
Отсюда следует, что такие единицы в Республике Татарстан образуются, изменяются и уп-
раздняются помимо Конституции Республики Татарстан, и, следовательно, образование, измене-
ние и упразднение административно - территориальных избирательных округов ею также не пре-
допределяются. Таким образом, на уровне конституции субъекта Российской Федерации не урегу-
лировано, какие именно территории должны иметь в парламенте коллективное представительство,
каково число депутатов, избираемых по административно - территориальным округам и террито-
риальным округам, а значит, не устанавливается надлежащим образом законный состав легисла-
туры.
В то же время административно - территориальное деление республики как субъекта Россий-
ской Федерации, поскольку оно связано с ее территориальным устройством, обусловливающим
также организацию государственной власти по территориальному признаку, относится к элемен-
341
там конституционного статуса субъекта Российской Федерации, и, по смыслу статьи 66 (часть 1)
во взаимосвязи со статьями 1 (часть 1), 11 (часть 2), 71, 72, 73, 76 и 77 Конституции Российской
Федерации, подлежит установлению самой конституцией республики, в которой должен содер-
жаться конкретный перечень административно - территориальных единиц, непосредственно вхо-
дящих в ее состав (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 24 января
1997 года по делу о проверке конституционности Закона Удмуртской Республики от 17 апреля
1996 года "О системе органов государственной власти в Удмуртской Республике"). Это является
необходимой предпосылкой также для определения законами субъекта Российской Федерации ор-
ганизации избирательных округов.
Регулирование же организации избирательных округов в Республике Татарстан не имеет со-
ответствующей конституционной базы, поэтому Закон Республики Татарстан "О выборах народ-
ных депутатов Республики Татарстан" предусматривает лишь, что административно - территори-
альный избирательный округ образуется в районе, городе республиканского подчинения и районе
в городе (пункт 2 статьи 4), и также не содержит конкретного перечня ни административно - тер-
риториальных, ни территориальных округов, наделяя при этом полномочием образовывать изби-
рательные округа Центральную избирательную комиссию Республики Татарстан (статья 9).
Таким образом, оспариваемыми положениями Конституции Республики Татарстан и Закона
Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан" решение вопросов,
составляющих предмет исключительно конституционного и законодательного регулирования,
фактически передано - вопреки требованиям статей 10, 11, 66 и 77 Конституции Российской Фе-
дерации - в ведение республиканской Центральной избирательной комиссии, т.е. правопримени-
тельного органа. В результате существенные элементы порядка формирования законодательного
(представительного) органа государственной власти и реализации избирательного права устанав-
ливаются на основе неправомерно делегированного нормотворчества. Этим создается возмож-
ность такой организации выборов, которая противоречит целям и принципам, закрепленным Кон-
ституцией Российской Федерации и федеральными законами. В частности, рассматриваемые по-
ложения допускают наделение избирателей неравным числом голосов в различных - администра-
тивно - территориальных и территориальных - округах.
Чтобы избежать таких последствий при проведении выборов одновременно по администра-
тивно - территориальным и территориальным округам, необходимо (при соблюдении прочих ус-
ловий) соответствующее конституционное и законодательное определение объективных критери-
ев отнесения той или иной территории к территориальному округу, а административно - террито-
риальной единицы - к административно - территориальному округу, допускающих проверку обос-
нованности таких решений, а также условий, при которых исключалось бы неравное и искаженное
- с точки зрения конституционного содержания - представительство избирателей в законодатель-
ном (представительном) органе субъекта Российской Федерации. Произвольные же образование и
изменение избирательных округов ведет, в конечном счете, к нарушению равного избирательного
права и тем самым - к нарушению принципа свободных выборов как основы формирования зако-
нодательных (представительных) органов государственной власти.
Из изложенного следует, что рассматриваемые положения Конституции Республики Татар-
стан и Закона Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан", как
нарушающие конституционные гарантии избирательного права и формирования органов народно-
го представительства, не соответствуют Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (части
2 и 3), 19 (части 1 и 2) и 32 (части 1 и 2).
7. Согласно оспариваемому заявителем нормативному положению, содержащемуся в части
второй статьи 70 Конституции Республики Татарстан и пункте 8 статьи 21 Закона Республики Та-
тарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан", право быть выдвинутым в каче-
стве кандидата и избранным в депутаты Государственного Совета Республики Татарстан по адми-
нистративно - территориальному избирательному округу имеют граждане Республики Татарстан,
постоянно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа. Тем са-
мым определяются условия реализации пассивного избирательного права на выборах в Государст-
венный Совет Республики Татарстан.
Между тем такие условия не могут искажать конституционные принципы избирательного
права, а также отменять или умалять само принадлежащее гражданину Российской Федерации
342
пассивное избирательное право. Установление субъектом Российской Федерации условий, связан-
ных с наличием гражданства республики, а также с постоянным или преимущественным прожи-
ванием на ее территории (или на территории конкретного избирательного округа), означает, что
граждане Российской Федерации, которые этим условиям не отвечают, данного права лишаются.
Однако, по смыслу статьи 32 (часть 2) во взаимосвязи со статьями 6 (часть 2) и 19 (части 1 и 2)
Конституции Российской Федерации, каждый гражданин Российской Федерации обладает на тер-
ритории Российской Федерации правом быть избранным в органы государственной власти, в том
числе в органы государственной власти того или иного субъекта Российской Федерации на основе
принципа равного избирательного права. Отсюда следует, что условия реализации пассивного из-
бирательного права гражданами Российской Федерации должны быть едиными на всей ее терри-
тории; субъект же Российской Федерации, устанавливая своими нормативными актами расходя-
щиеся с федеральным регулированием дополнительные условия осуществления пассивного изби-
рательного права, нарушает равенство избирательных прав граждан Российской Федерации.
Предоставление возможности реализовать пассивное избирательное право на выборах в за-
конодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации лишь тем гражданам
Российской Федерации, которые являются гражданами республики и постоянно проживают или
работают на территории избирательного округа (или на территории субъекта Российской Федера-
ции), ограничивает всеобщее равное избирательное право, препятствуя свободным выборам как
для самого кандидата, реализующего право выдвигать свою кандидатуру на выборах и быть из-
бранным, так и для избирателей, реализующих право выдвигать того или иного кандидата и голо-
совать за него.
Ограничение же таких прав, как следует из статей 32 и 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации, на основании федерального закона возможно только в той мере, в какой это необхо-
димо для защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов
других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, т.е. должно преследовать
конституционно значимые цели и являться соразмерным, с тем чтобы данные права не утрачивали
свое реальное содержание.
Поэтому Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на уча-
стие в референдуме граждан Российской Федерации" (пункты 4 и 5 статьи 4), связывая осуществ-
ление активного избирательного права на выборах в органы государственной власти субъектов
Российской Федерации с таким условием, как постоянное или преимущественное проживание
гражданина на территории соответствующего субъекта Российской Федерации, в то же время ис-
ходит из того, что пассивное избирательное право не должно ограничиваться подобными усло-
виями, поскольку иное противоречило бы Конституции Российской Федерации.
Таким образом, рассматриваемым нормативным положением, содержащимся в части второй
статьи 70 Конституции Республики Татарстан и пункте 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан
"О выборах народных депутатов Республики Татарстан", неправомерно ограничиваются гарантии
всеобщего и равного избирательного права граждан Российской Федерации, обеспечивающего
свободное волеизъявление народа при выборе законодательных (представительных) органов госу-
дарственной власти, что не согласуется с Конституцией Российской Федерации, ее статьями 3
(части 2 и 3), 19 (части 1 и 2), 32 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).

2 и 3), 19 (части 1 и 2) и 32 (части 1 и 2), взаимосвязанные положения о проведении выборов в Го-
сударственный Совет Республики Татарстан по административно - территориальным и территори-
альным округам, содержащиеся в части второй статьи 69, части второй статьи 70 и статье 90 Кон-
ституции Республики Татарстан, а также в пункте 2 статьи 4 Закона Республики Татарстан "О вы-
борах народных депутатов Республики Татарстан", поскольку данными положениями нарушаются
гарантии свободных выборов на основе всеобщего и равного избирательного права.
343
Данный вывод не исключает - при соблюдении требований Конституции Российской Феде-
рации и с учетом правовых позиций, изложенных в настоящем Постановлении, - возможность
предусмотреть формирование законодательного (представительного) органа субъекта Российской
Федерации посредством выборов, проводимых в различных по порядку образования избиратель-
ных округах.
2. Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (части 2
и 3), 19 (части 1 и 2), 32 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), нормативное положение, содержащееся в час-
ти второй статьи 70 Конституции Республики Татарстан и пункте 8 статьи 21 Закона Республики
Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан", согласно которому пассивным
избирательным правом на выборах в Государственный Совет Республики Татарстан по админист-
ративно - территориальным избирательным округам обладают лишь постоянно проживающие или
работающие на территории данного избирательного округа.
3. Признание указанных положений не соответствующими Конституции Российской Феде-
рации не влечет за собой пересмотра результатов выборов действующего состава Государственно-
го Совета Республики Татарстан и само по себе не предопределяет оценку принятых им решений.
В силу статьи 125 (часть 6) Конституции Российской Федерации, части первой статьи 79,
пункта 3 части второй статьи 80 и частей третьей и четвертой статьи 87 Федерального конститу-
ционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" Государственный Совет Рес-
публики Татарстан обязан не позднее чем в течение шести месяцев после опубликования настоя-
щего Постановления внести необходимые, вытекающие из него изменения в Конституцию Рес-
публики Татарстан, Закон Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Та-
тарстан", а также другие нормативные правовые акты, содержащие такие же положения, какие на-
стоящим Постановлением признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации;
до внесения соответствующих изменений в такие положения они не могут применяться судами,
другими органами и должностными лицами.
В силу пункта 12 части первой статьи 75 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации" до внесения соответствующих изменений в Конститу-
цию Республики Татарстан законодательные акты Республики Татарстан должны приниматься
действующим составом депутатов на пленарных сессиях Государственного Совета Республики
Татарстан.
…
344
60.
ОПРЕДЕЛЕНИЕ от 7 февраля 2002 г. N 7-О
ПО ЖАЛОБЕ РЕЛИГИОЗНОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ

"МОСКОВСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ АРМИИ СПАСЕНИЯ" НА НАРУШЕНИЕ
КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ И СВОБОД ПУНКТОМ 4 СТАТЬИ 27
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О СВОБОДЕ СОВЕСТИ
И О РЕЛИГИОЗНЫХ ОБЪЕДИНЕНИЯХ"
…
заслушав в пленарном заседании заключение судьи В.Д. Зорькина, проводившего на основа-
нии статьи 41 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Фе-
дерации" предварительное изучение жалобы религиозного объединения "Московское отделение
Армии Спасения",
установил:
1. В жалобе религиозного объединения "Московское отделение Армии Спасения" (далее -

МоАС) оспаривается конституционность пункта 4 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября
1997 года "О свободе совести и о религиозных объединениях" (в редакции от 26 марта 2000 года),
согласно которому государственная перерегистрация религиозных организаций, созданных до
вступления в силу данного Федерального закона, должна быть проведена не позднее 31 декабря
2000 года в соответствии с требованиями данного Федерального закона; по истечении указанного
срока религиозные организации, не прошедшие перерегистрацию, подлежат ликвидации в судеб-
ном порядке по требованию органа, осуществляющего государственную регистрацию религиоз-
ных организаций.
Как следует из жалобы, МоАС образовано решением учредительного собрания граждан 8
марта 1992 года, а его устав зарегистрирован в органах юстиции 6 мая 1992 года и - в связи с вне-
сенными изменениями и дополнениями - 12 сентября 1997 года. В соответствии с уставом МоАС
является частью международной религиозной организации "Армия Спасения" (христианско -
евангелическая церковь) и на правах юридического лица действует в административно - террито-
риальных границах города Москвы. В России деятельность Армии Спасения как религиозной ор-
ганизации осуществлялась с 1913 года по 1923 год и была возобновлена в 1991 году. 20 февраля
2001 года Министерством юстиции Российской Федерации произведена государственная регист-
рация централизованной христианской религиозной организации "Армия Спасения в России".
Главное управление Министерства юстиции Российской Федерации по городу Москве, куда
18 февраля 1999 года МоАС представило документы для проведения государственной перерегист-
рации, письмом от 16 августа 1999 года уведомило МоАС об отказе в перерегистрации в связи с
тем, что его учредительные документы не соответствуют требованиям законодательства. На том
же основании Пресненский межмуниципальный суд города Москвы 5 июля 2000 года отказал в
удовлетворении жалобы МоАС на это решение. Судебная коллегия по гражданским делам Мос-
ковского городского суда определением от 28 ноября 2000 года оставила кассационную жалобу
МоАС без удовлетворения, сославшись на то, что устав МоАС в части, относящейся к условиям и
порядку его создания и учреждения, не соответствует требованиям законодательства.
Решением Таганского межмуниципального суда города Москвы от 12 сентября 2001 года
был удовлетворен иск Главного управления Министерства юстиции Российской Федерации по го-
роду Москве о признании МоАС прекратившим свою деятельность (поскольку данное религиоз-
ное объединение не информировало зарегистрировавший его орган, как того требует пункт 9 ста-
тьи 8 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях", о продолжении
своей деятельности) и о ликвидации его как юридического лица с исключением из единого госу-
дарственного реестра юридических лиц (поскольку оно не прошло государственную перерегист-
рацию в срок до 31 декабря 2000 года, как того требует пункт 4 статьи 27 того же Федерального
345
закона). Определением Московского городского суда от 6 декабря 2001 года решение первой ин-
станции оставлено без изменения, а кассационная жалоба - без удовлетворения.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации МоАС утверждает, что лик-
видация как мера ответственности, возлагаемая на религиозную организацию, не прошедшую пе-
ререгистрацию в установленный срок, на основании пункта 4 статьи 27 Федерального закона "О
свободе совести и о религиозных объединениях" возможна по сугубо формальным основаниям,
при отсутствии нарушающих Конституцию Российской Федерации и федеральное законодатель-
ство действий этой организации, что не согласуется с общими принципами ответственности в Рос-
сийской Федерации как правовом государстве и противоречит гарантиям конституционных прав и
свобод, закрепленным статьями 28, 30 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
2. Вопрос о правовых последствиях вступления в силу Федерального закона "О свободе со-
вести и о религиозных объединениях" для ранее созданных религиозных организаций уже был
предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации.
В Постановлении от 23 ноября 1999 года по делу о проверке конституционности абзацев
третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года "О свобо-
де совести и о религиозных объединениях", а также в Определении от 13 апреля 2000 года N 46-О
по жалобе религиозного объединения "Независимый российский регион Общества Иисуса" на на-
рушение конституционных прав и свобод пунктами 3, 4 и 5 статьи 8, статьями 9 и 13, пунктами 3
и 4 статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" Конститу-
ционный Суд Российской Федерации, основываясь на положениях статей 13 (часть 4), 14, 19 (час-
ти 1 и 2), 28 и 30 Конституции Российской Федерации, сформулировал конституционно - право-
вые критерии, исходя из которых следует решать вопрос о том, в каких пределах требования на-
званного Федерального закона, относящиеся к порядку создания религиозных организаций, могут
быть предъявлены и при перерегистрации религиозных организаций, учрежденных и действовав-
ших до его вступления в силу.
Из правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации в дан-
ных решениях, следует, что вводимые федеральным законодателем меры, относящиеся к учреж-
дению, созданию и регистрации религиозных организаций, не должны искажать само существо
свободы вероисповедания, права на объединение и свободы деятельности общественных объеди-
нений, а возможные ограничения, затрагивающие эти и иные конституционные права, должны
быть справедливыми и соразмерными конституционно значимым целям (статья 55, часть 3, Кон-
ституции Российской Федерации).
В соответствии со статьей 28 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее стать-
ями 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2) и 30 (часть 1) свобода вероисповедания предполагает свободу
создания религиозных объединений и свободу их деятельности на основе принципа юридического
равенства; реализуя полномочия, вытекающие из статей 71 (пункты "в" и "о") и 76 (часть 1) Кон-
ституции Российской Федерации, федеральный законодатель вправе урегулировать гражданско-
правовое положение религиозных объединений, в том числе условия их признания в качестве
юридического лица, порядок учреждения, создания, государственной регистрации, определить со-
держание правоспособности, а в случае принятия нового закона - предусмотреть перерегистрацию
ранее созданных религиозных объединений в целях приведения в соответствие с ним их учреди-
тельных документов и деятельности.
В силу статей 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2), 28 и 30 Конституции Российской Федерации
и в соответствии со статьями 10, 17, 18, 22 - 25 Закона РСФСР "О свободе вероисповеданий" (в
редакции от 27 января 1995 года) и статьями 48 - 65 ГК Российской Федерации религиозные объе-
динения в качестве юридических лиц на равных основаниях с другими некоммерческими органи-
зациями уже имели права, которые затем были закреплены Федеральным законом от 26 сентября
1997 года "О свободе совести и о религиозных объединениях" (статьи 3, 15 - 24). Исходя из этого,
Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что законодатель не мог лишить
учрежденные и обладающие полной правоспособностью религиозные организации возможности
пользоваться уже принадлежавшими им правами, закрепленными и новым законом, на том лишь
основании, что они не имеют подтверждения о пятнадцатилетнем сроке существования. Религиоз-
ные организации, учрежденные до вступления в силу данного Федерального закона, должны поль-
зоваться правами юридического лица в полном объеме, без подтверждения пятнадцатилетнего
346
минимального срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегист-
рации и без ограничений, установленных в абзаце четвертом пункта 3 его статьи 27. Осуществляя
перерегистрацию, в своих учредительных документах они могут указать в качестве организацион-
но - правовой формы один из видов религиозной организации, предусмотренных статьей 8 данно-
го Федерального закона, не создавая новых подразделений, в том числе территориальных, в соот-
ветствии с предъявляемыми к ней с точки зрения структуры требованиями данного Федерального
закона; такие религиозные организации вправе использовать в своих наименованиях слова "Рос-
сия", "российский" и производные от них, если до вступления данного Федерального закона в си-
лу они уже использовали их в своих наименованиях и если на момент подачи заявления о государ-
ственной перерегистрации они действовали на территории Российской Федерации на законных
основаниях; при этом не должно приниматься во внимание приостановление деятельности рели-
гиозной организации, если она была лишена возможности действовать по причинам, зависящим не
от нее, а от неправомерных решений и действий государственных органов и их должностных лиц.
Следовательно, положения Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объе-
динениях", связанные с изменением порядка создания и учреждения религиозных организаций как
юридических лиц, сами по себе не могут служить препятствием для перерегистрации ранее соз-
данных религиозных объединений, которые уже имеют статус юридического лица, обладают пол-
ной правоспособностью и действуют на законных основаниях.
3. Из пункта 4 статьи 27 во взаимосвязи с ее пунктом 3, а также с пунктом 9 статьи 8, статья-
ми 11, 12, 14 и 25 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" выте-
кает, что, если устав и иные учредительные документы религиозной организации не приведены в
соответствие с названным Федеральным законом, регистрирующий орган отказывает в перереги-
страции, а в случае если имеются основания для ликвидации либо запрета религиозной организа-
ции, предусмотренные пунктом 2 статьи 14, - передает материалы в суд. В силу правовых пози-
ций, выраженных в указанных решениях Конституционного Суда Российской Федерации, такая
перерегистрация не может обусловливаться дополнительными требованиями к порядку создания и
учреждения религиозной организации, которые ранее действовавшим законом не предъявлялись,
поскольку речь идет об организациях, уже созданных и учрежденных в качестве юридических
лиц, обладающих полной правоспособностью и действующих на законных основаниях; ликвида-
ция такой организации как не прошедшей перерегистрацию в указанный срок (т.е., по сути, не
внесшей необходимых изменений и дополнений в учредительные документы) возможна по реше-
нию суда - в соответствии с предписаниями статей 13 (часть 5), 28, 30 и 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации и конкретизирующих их положений пункта 9 статьи 8 и статьи 14 Феде-
рального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" - лишь в случае, если надле-
жащим образом будет доказано, что она прекратила свою деятельность или осуществляет не со-
вместимую с вытекающими из Конституции Российской Федерации обязанностями религиозной
организации как юридического лица неправомерную деятельность. При этом суд, решая вопрос о
ликвидации религиозной организации как не прошедшей перерегистрацию в указанный срок, в
том числе по причине прекращения ею своей деятельности, не может ограничиваться установле-
нием формальных условий применения положений пункта 4 статьи 27 (непрохождение перереги-
страции в указанный срок) и пункта 9 статьи 8 (непредставление необходимых сведений) назван-
ного Федерального закона.
Иное истолкование положений статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о рели-
гиозных объединениях" о перерегистрации и последствиях ее непрохождения в указанный срок
означало бы, что ликвидация как мера ответственности применяется к уже созданным религиоз-
ным организациям, по существу, за невыполнение ими новых требований к порядку создания и
учреждения религиозной организации, которые ранее действовавшим законодательством не
предъявлялись. Однако такое истолкование противоречит общеправовым принципам юридиче-
ской ответственности и вытекающим из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации
требованиям о возможных пределах ограничения принципа равенства, а также свободы вероиспо-
ведания и свободы учреждения и деятельности общественных объединений (статья 13, часть 4;
статьи 14, 19, 28 и 30 Конституции Российской Федерации), не согласуется с положениями статей
6 и 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и несовместимо со сформулирован-
ными Конституционным Судом Российской Федерации на этой основе конституционно - право-
347
выми критериями, определяющими, в каких пределах относящиеся к порядку создания и учреж-
дения религиозных организаций требования Федерального закона "О свободе совести и о религи-
озных объединениях" могут быть предъявлены и к религиозным организациям, созданным и уч-
режденным до его вступления в силу и имевшим к этому моменту статус юридического лица, при
их перерегистрации.
Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, пунктами 2 и 3 части первой статьи 43 и
частями первой и второй статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
определил:
1. В силу правовых позиций, выраженных Конституционным Судом Российской Федерации

в Постановлении от 23 ноября 1999 года по делу о проверке конституционности абзацев третьего
и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года "О свободе совести
и о религиозных объединениях", а также в Определении от 13 апреля 2000 года N 46-О по жалобе
религиозного объединения "Независимый российский регион Общества Иисуса" на нарушение
конституционных прав и свобод пунктами 3, 4 и 5 статьи 8, статьями 9 и 13, пунктами 3 и 4 статьи
27 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" и основанных на по-
ложениях статей 13 (часть 4), 14, 19 (части 1 и 2), 28, 30 и 55 (часть 3) Конституции Российской
Федерации, положения пункта 4 статьи 27 Федерального закона "О свободе совести и о религиоз-
ных объединениях", связанные с изменением порядка создания и учреждения религиозных орга-
низаций как юридических лиц, в их конституционно - правовом смысле и во взаимосвязи с пунк-
том 3 статьи 27, пунктом 9 статьи 8, статьями 11, 12, 14 и 25 того же Федерального закона не мо-
гут служить препятствием для перерегистрации религиозных объединений, созданных и учреж-
денных до его вступления в силу и имеющих статус юридического лица, обладающих полной пра-
воспособностью и действующих на законных основаниях. Перерегистрация таких организаций не
может обусловливаться дополнительными требованиями к порядку создания и учреждения рели-
гиозной организации, которые ранее действовавшим законом не предъявлялись, поскольку речь
идет об организациях, уже созданных и учрежденных в качестве юридических лиц, обладающих
полной правоспособностью и действующих на законных основаниях; ликвидация такой организа-
ции как не прошедшей перерегистрацию в указанный срок (т.е., по сути, не внесшей необходимых
изменений и дополнений в учредительные документы) возможна по решению суда - в соответст-
вии с предписаниями статей 13 (часть 5), 28, 30 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федера-
ции и конкретизирующих их положений пункта 9 статьи 8 и статьи 14 Федерального закона "О
свободе совести и о религиозных объединениях" - лишь в случае, если надлежащим образом будет
доказано, что она прекратила свою деятельность или осуществляет не совместимую с вытекаю-
щими из Конституции Российской Федерации обязанностями религиозной организации как юри-
дического лица неправомерную деятельность. При этом суд, решая вопрос о ликвидации религи-
озной организации как не прошедшей перерегистрацию в указанный срок, в том числе по причине
прекращения ею своей деятельности, не может ограничиваться установлением формальных усло-
вий применения положений пункта 4 статьи 27 (непрохождение перерегистрации в указанный
срок) и пункта 9 статьи 8 (непредставление необходимых сведений) названного Федерального за-
кона.
2. Конституционно - правовой смысл положений пункта 4 статьи 27 Федерального закона "О
свободе совести и о религиозных объединениях", выявленный в настоящем Определении, является
общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.
3. Правоприменительные решения по делу религиозного объединения "Московское отделе-
ние Армии Спасения", основанные на применении положений пункта 4 статьи 27 Федерального
закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" в истолковании, расходящемся с их
конституционно - правовым смыслом, выявленным в настоящем Определении, подлежат пере-
смотру в установленном порядке.
4. Поскольку для разрешения поставленного заявителем вопроса в соответствии с Федераль-
ным конституционным законом "О Конституционном Суде Российской Федерации" не требуется
вынесения предусмотренного его статьей 71 итогового решения в виде постановления, жалоба ре-
348
лигиозного объединения "Московское отделение Армии Спасения" не подлежит дальнейшему
рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации.
…
349
61.

СТАТЕЙ 90, 96, 122 И 216 УГОЛОВНО - ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
КОДЕКСА РСФСР В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН С.С. МАЛЕНКИНА,
Р.Н. МАРТЫНОВА И С.В. ПУСТОВАЛОВА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и
216 УПК РСФСР.
Поводом к рассмотрению дела явились жалобы граждан С.С. Маленкина, Р.Н. Мартынова и
С.В. Пустовалова на нарушение их конституционных прав положениями указанных статей Уго-
ловно - процессуального кодекса РСФСР, которыми регламентируются порядок задержания лиц,
подозреваемых в совершении преступления, и порядок применения в качестве меры пресечения
заключения под стражу.
том, соответствуют ли эти положения, примененные в делах заявителей, Конституции Российской
Федерации.
Заслушав сообщение судьи - докладчика Н.В. Селезнева… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. Заявители - граждане С.С. Маленкин, Р.Н. Мартынов и С.В. Пустовалов были заключены
под стражу с санкции прокурора в связи с обвинением в совершении каждым из них ряда преступ-
лений.
В своих жалобах в Конституционный Суд Российской Федерации Р.Н. Мартынов и С.В. Пус-
товалов оспаривают конституционность статьи 96 УПК РСФСР, устанавливающей, что заключе-
ние под стражу в качестве меры пресечения применяется с соблюдением требований статьи 11
УПК РСФСР, т.е. на основании судебного решения или с санкции прокурора, и определяющей со-
ответствующие полномочия должностных лиц органов прокуратуры. По мнению заявителей, по-
ложения этой статьи противоречат статье 22 (часть 2) Конституции Российской Федерации, со-
гласно которой арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускаются только по
судебному решению, а до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на
срок более 48 часов. Кроме того, С.В. Пустовалов просит признать не соответствующей Консти-
туции Российской Федерации статью 216 УПК РСФСР, предусматривающую право прокурора при
утверждении обвинительного заключения избирать в отношении обвиняемого меру пресечения в
виде заключения под стражу, в том числе несмотря на истечение установленных статьей 97 УПК
РСФСР предельных сроков содержания под стражей.
С.С. Маленкин в своей жалобе утверждает, что статья 90 УПК РСФСР, как позволяющая в
исключительных случаях применять с санкции прокурора меру пресечения в виде заключения под
стражу на срок до десяти суток в отношении лица, подозреваемого в совершении преступления, до
предъявления ему обвинения, и статья 122 УПК РСФСР, как позволяющая задерживать лицо, по-
дозреваемое в совершении преступления, без судебного решения на срок более 48 часов, наруша-
ют гарантируемое статьей 22 Конституции Российской Федерации право на свободу и личную не-
прикосновенность.
Поскольку все жалобы касаются одного и того же предмета, а именно положений уголовно -
процессуального закона, на основании которых на различных этапах досудебного производства по
уголовному делу допускается ограничение свободы и личной неприкосновенности граждан на
срок свыше 48 часов без судебного решения, Конституционный Суд Российской Федерации, руко-
водствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Россий-
ской Федерации", соединил дела по этим жалобам в одном производстве.
350
2. Закрепленное Конституцией Российской Федерации право на свободу и личную неприкос-
новенность (статья 22, часть 1) относится к числу основных прав человека, неотчуждаемых и при-
надлежащих каждому от рождения (статья 17, часть 2), а конституционно установленные особые
уголовно - процессуальные гарантии судебной защиты данного права в силу статьи 18 Конститу-
ции Российской Федерации являются непосредственно действующими и, следовательно, опреде-
ляющими смысл, содержание и применение соответствующих положений уголовно - процессу-
ального законодательства, равно как и деятельность законодательной власти по его принятию, из-
менению и дополнению.
Предусмотрев в абзаце втором пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные по-
ложения", что до приведения уголовно - процессуального законодательства в соответствие с кон-
ституционными положениями сохраняется прежний порядок ареста, содержания под стражей и
задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, Конституция Российской Федера-
ции тем самым обязала законодателя в течение переходного периода, конкретные временные гра-
ницы которого ею не определялись, внести изменения в действующее законодательство, с тем
чтобы нормы о применении ареста (заключения под стражу) и содержании под стражей только на
основании судебного решения и о предельном 48-часовом сроке задержания лица до вынесения
судебного решения вошли в качестве обязательного элемента в механизм правового регулирова-
ния применения мер процессуального принуждения.
Временный характер сохранения того порядка ареста, содержания под стражей и задержания
лиц, подозреваемых в совершении преступлений, который был урегулирован действовавшим до
принятия Конституции Российской Федерации уголовно - процессуальным законодательством,
подтвержден Федеральным законом от 30 марта 1998 года "О ратификации Конвенции о защите
прав человека и основных свобод и Протоколов к ней". Признавая закрепленное в пунктах 3 и 4
статьи 5 Конвенции право каждого задержанного или арестованного на незамедлительное достав-
ление к судье и на судебное разбирательство в течение разумного срока, российский законодатель
ограничил применение санкционированного абзацем вторым пункта 6 раздела второго "Заключи-
тельные и переходные положения" Конституции Российской Федерации и предусмотренного ча-
стью первой статьи 11, частью первой статьи 89, статьями 90, 92, 96, 96.1, 96.2, 97, 101 и 122 УПК
РСФСР порядка ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении
преступления, периодом, который потребуется для внесения в законодательство Российской Фе-
дерации изменений, полностью устраняющих несоответствия указанных положений положениям
Конвенции.
Таким образом, как в Конституции Российской Федерации, так и в Федеральном законе "О
ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" сохране-
ние действия положений уголовно - процессуального закона, которыми регламентируются поря-
док задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, и порядок применения заключе-
ния под стражу, рассматривается как переходная мера, ограниченная по времени периодом, необ-
ходимым лишь для внесения в законодательство соответствующих изменений.
3. В случаях, когда право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредст-
венно закреплено в Конституции Российской Федерации, исполнение подобной обязанности
должно осуществляться скорейшим образом. Данная правовая позиция была сформулирована
Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 2 февраля 1999 года по делу
о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР,
пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года "О
порядке введения в действие Закона Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений
в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Уголовно - процессуальный кодекс РСФСР, Уголов-
ный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях".
Как следует из этой правовой позиции, подтвержденной Конституционным Судом Россий-
ской Федерации в официально опубликованном Определении от 2 апреля 2001 года по жалобе
гражданина С.В. Посохова на нарушение его конституционных прав статьями 90 и 122 УПК
РСФСР, в связи с тем, что после принятия Конституции Российской Федерации прошел значи-
тельный срок, достаточный не только для выполнения законодателем предписания абзаца второго
пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской
Федерации о приведении уголовно - процессуального законодательства в соответствие с Консти-
351
туцией Российской Федерации, но и для обеспечения его действия, меняется конституционное
значение переходных положений, содержащихся в Конституции Российской Федерации, посколь-
ку временные нормы фактически становятся постоянно действующими и в таком качестве нару-
шают не только право, гарантированное статьей 22 Конституции Российской Федерации, но и
провозглашенный ею принцип непосредственного действия прав и свобод человека и гражданина
(статья 18).
Сохранение прежнего порядка задержания и применения в качестве меры пресечения заклю-
чения под стражу, таким образом, уже с этого времени - вопреки конституционному смыслу абза-
ца второго пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции
Российской Федерации и принятым на себя Российской Федерацией обязательствам в связи с ра-
тификацией ею Конвенции о защите прав человека и основных свобод - приводило, по сути, к от-
казу от реализации гарантированного главой 2 Конституции Российской Федерации механизма
судебной защиты прав и свобод человека и гражданина.
Между тем гарантии судебной защиты имеют особое значение для ситуаций, связанных с ог-
раничением одного из основных прав человека - права на свободу и личную неприкосновенность,
что признается, в частности, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Междуна-
родным пактом о гражданских и политических правах. Согласно этим международно-правовым
актам, являющимся в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной ча-
стью правовой системы Российской Федерации, каждое арестованное или задержанное по уголов-
ному обвинению лицо незамедлительно доставляется к судье или к другому должностному лицу,
которому принадлежит по закону полномочие осуществлять судебную власть, и ему должно быть
обеспечено право на судебное разбирательство в течение разумного срока или право на освобож-
дение (пункт 3 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункт 3 статьи 9
Международного пакта о гражданских и политических правах).
Указанные гарантии права на судебную защиту, которое как неотчуждаемое и принадлежа-
щее каждому от рождения должно быть обеспечено наиболее полным образом, не могут быть
компенсированы предоставлением - на основании действующего регулирования - обвиняемому и
подозреваемому, в отношении которых применена мера пресечения в виде заключения под стра-
жу, возможности обжаловать в судебном порядке незаконность и необоснованность ареста или
продления срока содержания под стражей (статьи 220.1 и 220.2 УПК РСФСР), поскольку при этом
допускается ограничение свободы и личной неприкосновенности вне судебного контроля в тече-
ние значительного времени (до момента рассмотрения судом соответствующей жалобы).
4. 18 декабря 2001 года принят Уголовно - процессуальный кодекс Российской Федерации.
Однако часть вторая его статьи 29, согласно которой только суд, в том числе в ходе досудебного
производства, правомочен принимать решения об избрании меры пресечения в виде заключения
под стражу, домашнего ареста, о продлении срока содержания под стражей, а также другие нормы,
касающиеся передачи судам в ходе досудебного производства по уголовному делу полномочий по
применению меры пресечения в виде заключения под стражу и продлению срока содержания под
стражей, Федеральным законом от 18 декабря 2001 года "О введении в действие Уголовно - про-
цессуального кодекса Российской Федерации" вводятся в действие лишь с 1 января 2004 года; до
этого момента решения по таким вопросам по-прежнему принимает прокурор.
Следовательно, до наступления указанного срока порядок внесудебного ограничения свобо-
ды и личной неприкосновенности по-прежнему сохраняется в качестве составной части правовой
системы Российской Федерации, т.е. применительно к этому периоду фактически рассматривается
законодателем как соответствующий Конституции Российской Федерации. Тем самым предписа-
ние абзаца второго пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Консти-
туции Российской Федерации реализовано им сугубо формально, чем нарушается действительный
смысл данного предписания. Сохранение прежнего порядка задержания и применения в качестве
меры пресечения заключения под стражу является отступлением не только от провозглашенных
статьями 22 (часть 2) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации особых процессуальных
гарантий права на свободу и личную неприкосновенность, но и от закрепленных в статьях 17 и 18
Конституции Российской Федерации принципа непосредственного действия прав и свобод чело-
века и гражданина, обязанности Российской Федерации признавать и гарантировать их в соответ-
ствии с общепризнанными принципами и нормами международного права, не согласуется с со-
352
храняющими свою силу правовыми позициями Конституционного Суда Российской Федерации по
данному вопросу, а также несовместимо с принятыми на себя Россией обязательствами в связи с
ратификацией ею Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Таким образом, поскольку в настоящее время не имеется оснований для сохранения действия
положений статей 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР, допускающих возможность задержания лица,
подозреваемого в совершении преступления, на срок свыше 48 часов и применения в качестве ме-
ры пресечения заключения под стражу без судебного решения, данные положения не могут рас-
сматриваться как соответствующие Конституции Российской Федерации.
В связи с этим Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести в законодатель-
ство изменения, с тем чтобы обеспечить введение в действие норм, предусматривающих судебный
порядок применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержа-
ния подозреваемого на срок свыше 48 часов, одновременно с Уголовно - процессуальным кодек-
сом Российской Федерации как единой системой норм, определяющих общие начала и порядок
уголовного судопроизводства, т.е. с 1 июля 2002 года.
74, 75, 79, 80, 87 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
1. Признать положения статей 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР, допускающие задержание лица,
подозреваемого в совершении преступления, на срок свыше 48 часов и применение в качестве ме-
ры пресечения заключения под стражу без судебного решения, не соответствующими Конститу-
ции Российской Федерации, ее статьям 17, 22 и 46 (часть 1), а также абзацу второму пункта 6 раз-
дела второго "Заключительные и переходные положения".
Данные положения УПК РСФСР, а также все иные нормативные правовые положения, до-
пускающие задержание до судебного решения на срок свыше 48 часов, а также арест (заключение
под стражу) и содержание под стражей без судебного решения с 1 июля 2002 года не подлежат
применению.
2. Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести в законодательство измене-
ния, с тем чтобы обеспечить введение в действие норм, предусматривающих судебный порядок
применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержания подоз-
реваемого на срок свыше 48 часов, с 1 июля 2002 года.
…
353
62.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"ОБ ОБЩИХ ПРИНЦИПАХ ОРГАНИЗАЦИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ
(ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ) И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
В СВЯЗИ С ЗАПРОСАМИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОБРАНИЯ
(ИЛ ТУМЭН) РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ) И СОВЕТА
РЕСПУБЛИКИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА – ХАСЭ РЕСПУБЛИКИ АДЫГЕЯ
…
Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законодательных
(представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской
Федерации" (в редакции от 8 февраля 2001 года).
Поводом к рассмотрению дела явились запросы Государственного Собрания (Ил Тумэн)
Республики Саха (Якутия) и Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики
Адыгея, в которых оспаривается конституционность положений абзаца шестого пункта 3 статьи 5,
подпункта "г" пункта 1, пунктов 2 и 4 статьи 9, подпунктов "б" и "г" пункта 1, пунктов 2, 3, 4, 5, 6
и 7 статьи 19 и статьи 29.1 названного Федерального закона.
том, вытекает ли содержащееся в указанных положениях непосредственно не предусмотренное в
Конституции Российской Федерации регулирование из ее содержания и в связи с этим - может ли
такое регулирование устанавливаться федеральным законодателем.
Заслушав сообщение судьи - докладчика А.Я. Сливы… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. В запросе Государственного Собрания (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия) оспаривают-

ся положения подпункта "г" пункта 1 и пункта 4 статьи 9, подпункта "г" пункта 1 и пунктов 6 и 7
статьи 19 и статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных
Федерации", которыми предусматриваются следующие меры, применяемые на основе соответст-
вующих судебных решений в случае их неисполнения:
досрочное прекращение полномочий (роспуск) законодательного (представительного) органа
государственной власти субъекта Российской Федерации, осуществляемое федеральным законом,
проект которого вносится Президентом Российской Федерации в Государственную Думу, обязан-
ную рассмотреть его в установленный срок;
вынесение Президентом Российской Федерации предупреждения законодательному (пред-
ставительному) органу государственной власти и высшему должностному лицу (руководителю
высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации;
временное отстранение высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительно-
го органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от исполнения обязанностей и
отрешение его от должности; отставка высшего исполнительного органа государственной власти
субъекта Российской Федерации в случае отрешения возглавляющего его лица от должности Пре-
зидентом Российской Федерации.
Заявитель ставит под сомнение возможность регулирования соответствующих отношений на
уровне федерального закона, поскольку данное регулирование отсутствует в Конституции Россий-
ской Федерации, и считает, что указанные положения противоречат ее статьям 72, 73, 76 и 77.
В запросе Совета Республики Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея оспари-
ваются положения абзаца шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, подпункта "б" пункта 1,
354
пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законода-
тельных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Рос-
сийской Федерации", предусматривающие возможность досрочного прекращения полномочий за-
конодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Феде-
рации по решению высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа
государственной власти) субъекта Российской Федерации и отставки высшего должностного лица
(руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской
Федерации в связи с выражением ему недоверия законодательным (представительным) органом
государственной власти субъекта Российской Федерации, а также возможность принятия законо-
дательным (представительным) органом государственной власти решения о недоверии (доверии)
руководителям органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, в назначении
которых на должность законодательный (представительный) орган государственной власти субъ-
екта Российской Федерации принимал участие в соответствии с конституцией (уставом) субъекта
По мнению заявителя, указанные положения нарушают принцип разделения государственной
власти на законодательную, исполнительную и судебную и противоречат статьям 11, 73 и 77 Кон-
ституции Российской Федерации, поскольку осуществляют регулирование, не относящееся к об-
щим принципам организации органов государственной власти субъектов Российской Федерации,
и препятствуют субъектам Российской Федерации самостоятельно устанавливать взаимоотноше-
ния этих органов.
Исходя из того, что оба запроса касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд
Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим запросам в одном произ-
водстве.
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются положения Феде-
рального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и ис-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", в которых ус-
танавливаются непосредственно не закрепленные Конституцией Российской Федерации меры фе-
дерального воздействия, применяемые в случаях неисполнения судебных решений о признании
нормативных правовых актов субъектов Российской Федерации не соответствующими Конститу-
ции Российской Федерации и федеральным законам, а именно досрочное прекращение полномо-
чий законодательного (представительного) органа государственной власти и высшего должност-
ного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Рос-
сийской Федерации, а также закрепляется досрочное прекращение каждым из этих органов пол-
номочий другого в связи с отказом от приведения принятого им нормативного правового акта в
соответствие с Конституцией Российской Федерации, федеральными законами, конституцией, ус-
тавом субъекта Российской Федерации.
2. Необходимость адекватных мер федерального воздействия в целях защиты Конституции
Российской Федерации, обеспечения ее высшей юридической силы, верховенства и прямого дей-
ствия, а также верховенства основанных на ней федеральных законов на всей территории Россий-
ской Федерации, что требует от органов государственной власти субъектов Российской Федера-
ции соблюдения федеральной Конституции и федеральных законов, вытекает непосредственно из
закрепленных Конституцией Российской Федерации основ конституционного строя Российской
Федерации как демократического федеративного правового государства, обязанного обеспечивать
признание, соблюдение и защиту прав и свобод, единство статуса личности на всей территории
Российской Федерации, а также защиту других конституционных ценностей, таких, как суверени-
тет и государственная целостность Российской Федерации, единство системы государственной
власти, разграничение предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъ-
ектами, единство экономического пространства, обеспечение обороны страны и безопасности го-
сударства (статья 1, часть 1; статья 2; статья 3, часть 1; статья 4, части 1 и 2; статья 5, части 1 и 3;
статья 8, часть 1; статья 11, часть 3; статья 15, части 1 и 2; статья 55, часть 3).
Контроль за соблюдением Конституции Российской Федерации и федеральных законов на-
ходится в ведении Российской Федерации и регулируется посредством федеральных законов,
имеющих прямое действие на всей территории Российской Федерации (статья 71, пункт "а"; ста-
355
тья 76, часть 1, Конституции Российской Федерации). Обеспечение соответствия Конституции
Российской Федерации и федеральным законам конституций, уставов, законов и иных норматив-
ных правовых актов субъектов Российской Федерации находится в совместном ведении Россий-
ской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "а" части 1, Конституции Российской Федера-
ции). Тем самым обязанности по защите Конституции Российской Федерации возлагаются как на
Российскую Федерацию, так и на ее субъекты. Необходимость их согласованной деятельности
обусловлена также конституционным предписанием, согласно которому по предметам совместно-
го ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и принимаемые в
соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федера-
ции, в случае же противоречия между федеральным законом и иным актом, изданным в Россий-
ской Федерации, действует федеральный закон (статья 76, части 1 и 5, Конституции Российской
Следовательно, в сфере обеспечения защиты Конституции Российской Федерации и консти-
туционного строя Российской Федерации установлены сбалансированные и взаимодополняющие
обязанности Российской Федерации и ее субъектов. Исходя из этого федеральный законодатель - с
учетом конституционного принципа федерализма и вытекающих из него взаимных прав и обязан-
ностей федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов
Российской Федерации, необходимости их согласованной деятельности по обеспечению соответ-
ствия нормативных актов субъектов Российской Федерации федеральной Конституции и феде-
ральным законам - должен установить такой контрольный механизм, который обеспечивал бы эф-
фективное исполнение органами государственной власти субъектов Российской Федерации их
конституционной обязанности соблюдать Конституцию Российской Федерации и федеральные
законы и не допускать принятия противоречащих им законов и иных нормативных актов.
По смыслу указанных положений Конституции Российской Федерации, осуществление Рос-
сийской Федерацией принадлежащих ей полномочий по защите Конституции Российской Федера-
ции и контролю за ее соблюдением, а также за соблюдением федеральных законов не может не
предполагать наступления для органов государственной власти субъектов Российской Федерации
- в случае невыполнения ими указанной конституционной обязанности - негативных правовых по-
следствий, включая применение мер федерального воздействия. Соответствующие меры в отно-
шении федеральных органов государственной власти не являются предметом рассмотрения в на-
стоящем деле.
2.1. Конституцией Российской Федерации, исходя из принципа разделения государственной
власти на законодательную, исполнительную и судебную, закреплены прерогативы судебной вла-
сти в осуществлении контроля за обеспечением верховенства и прямого действия Конституции
Российской Федерации и федеральных законов на всей территории Российской Федерации (статья
18; статья 118, часть 2; статья 120, часть 1; статьи 125, 126 и 127; статья 128, часть 3). Это согласу-
ется с сущностью судебной власти, по своей природе независимой и беспристрастной и в качестве
таковой участвующей в разрешении конституционно - правовых разногласий между Российской
Федерацией и ее субъектами, и предопределяет значение судебных решений, имеющих обязатель-
ный характер и постановляемых именем Российской Федерации (статьи 10 и 11, часть 1, Консти-
туции Российской Федерации), для установления оснований применения мер федерального воз-
действия в отношении органов государственной власти субъектов Российской Федерации и их
должностных лиц в связи с невыполнением ими конституционной обязанности соблюдать Кон-
ституцию Российской Федерации и федеральные законы.
Роль Конституционного Суда Российской Федерации в охране Конституции Российской Фе-
дерации предусматривается непосредственно Конституцией Российской Федерации, устанавли-
вающей, что нормативные акты, в том числе конституции республик, уставы, а также законы и
иные нормативные акты субъектов Российской Федерации или их отдельные положения, прове-
ряемые по запросам соответствующих органов Российской Федерации и ее субъектов и признан-
ные неконституционными, утрачивают силу (статья 125, пункт "б" части 2, части 4 и 6, Конститу-
ции Российской Федерации, а также Постановление Конституционного Суда Российской Федера-
ции от 16 июня 1998 года по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Кон-
ституции Российской Федерации).
356
Конституционное судопроизводство, обеспечивающее соответствие нормативных актов
субъектов Российской Федерации Конституции Российской Федерации и федеральным законам,
согласно Федеральному конституционному закону "О Конституционном Суде Российской Феде-
рации" имеет своей целью защиту основ конституционного строя, основных прав и свобод челове-
ка и гражданина, верховенства и прямого действия Конституции Российской Федерации на всей
территории Российской Федерации (часть первая статьи 3), что согласуется с целями рассматри-
ваемых мер федерального воздействия.
В силу прямого указания Конституции Российской Федерации Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации выступает в качестве судебной инстанции, уполномоченной окончательно
разрешать публично - правовые споры о соответствии Конституции Российской Федерации и фе-
деральным законам нормативных актов субъектов Российской Федерации, в том числе устанавли-
вая, что акты, которыми определяется их конституционный статус, противоречат федеральному
закону (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 11 апреля 2000 года по
делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1, 21 и 22 Федерального закона
"О прокуратуре Российской Федерации" и Определение от 19 апреля 2001 года по ходатайству об
официальном разъяснении Определения от 27 июня 2000 года N 92-О). Это обусловлено тем, что
оценка соответствия акта субъекта Российской Федерации федеральному акту всегда конституци-
онно обоснована закрепленным в Конституции Российской Федерации разграничением предметов
ведения между Российской Федерацией и ее субъектами (статьи 71, 72, 73 и 76 Конституции Рос-
На основе конституционных норм в целях защиты верховенства Конституции Российской
Федерации и федеральных законов осуществляется также судебный контроль, возложенный на
иные суды (статьи 120, 126 и 127 Конституции Российской Федерации), чьи полномочия устанав-
ливаются федеральными конституционными законами (статья 128, часть 3, Конституции Россий-
ской Федерации). Соответственно, Федеральный конституционный закон "О судебной системе
Российской Федерации" (пункт 3 статьи 5, пункты 1 и 2 статьи 6 и статья 27) исходит из общей
для всех судов, включая конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации,
обязанности признавать не подлежащими применению нормативные акты субъектов Российской
Федерации, которые противоречат актам, имеющим большую юридическую силу.
Однако поскольку в основе мер федерального воздействия, направленных на соблюдение
субъектами Российской Федерации федеральных правовых предписаний, должны лежать выте-
кающие из конституционных норм о разграничении компетенции Российской Федерации и ее
субъектов и о статусе последних окончательные выводы о несоответствии нормативных актов
субъектов Российской Федерации федеральным нормативным актам, то применение данных мер
предполагает во всяком случае проверку указанных актов Конституционным Судом Российской
Федерации, в том числе при наличии решений других компетентных судов.
Оспариваемые положения Федерального закона "Об общих принципах организации законо-
дательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Рос-
сийской Федерации" направлены, таким образом, на обеспечение исполнения решений федераль-
ных судов, вынесенных в связи с принятием органами государственной власти субъектов Россий-
ской Федерации нормативных актов, противоречащих Конституции Российской Федерации и фе-
деральным законам. Судебными же решениями устанавливаются и основания для применения мер
федерального воздействия. Следовательно, их наличие является обязательным, что тем более оче-
видно в случаях, когда речь идет о неустранении установленного судом противоречия, т.е. о неис-
полнении судебного решения. Судебное решение во всяком случае также может быть востребова-
но органом (должностным лицом) субъекта Российской Федерации - на любом этапе процедуры
применения мер федерального воздействия - путем обращения в соответствующий суд, в том чис-
ле Конституционный Суд Российской Федерации, для защиты своих прав и законных интересов в
споре с Российской Федерацией, что подтверждено, в частности, в правовых позициях Конститу-
ционного Суда Российской Федерации, изложенных в названных решениях.
2.2. Нормативные предписания субъекта Российской Федерации, признанные актом судебной
власти противоречащими Конституции Российской Федерации, во всяком случае утрачивают силу
и, следовательно, перестают быть составной частью основанной на ней правовой системы Россий-
ской Федерации (статья 15, части 1 и 2, Конституции Российской Федерации). Неподчинение ор-
357
гана государственной власти субъекта Российской Федерации решению Федерации, выраженному
в судебном решении, обязывающем отменить принятый им нормативный акт, противоречащий
Конституции Российской Федерации и федеральным законам, представляет собой непризнание
верховенства Конституции Российской Федерации и, по существу, означает присвоение органом
государственной власти субъекта Российской Федерации не принадлежащих ему властных полно-
мочий и суверенных прав Российской Федерации (статья 3, часть 4; статья 4 Конституции Россий-
По смыслу указанных положений Конституции Российской Федерации, такие действия орга-
на государственной власти субъекта Российской Федерации, по существу, ведут к утрате им своей
легитимности, и потому досрочное прекращение его полномочий в предусмотренном рассматри-
ваемым Федеральным законом порядке согласуется с целями защиты Конституции Российской
Федерации, осуществляемой в том числе посредством конституционного судопроизводства, и с
ролью Конституционного Суда Российской Федерации в обеспечении единого конституционного
пространства.
Вытекающую из Конституции Российской Федерации возможность применения - в целях
защиты Конституции Российской Федерации - мер федерального воздействия в отношении орга-
нов государственной власти, в том числе субъектов Российской Федерации (на основе рассматри-
ваемого Федерального закона), подтверждают также Федеральные конституционные законы "О
Правительстве Российской Федерации", "О судебной системе Российской Федерации" и "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации", в статью 80 которого Федеральным конституцион-
ным законом от 15 декабря 2001 года были внесены изменения, специально предусматривающие
механизм такого воздействия в связи с невыполнением обязанностей государственных органов и
должностных лиц по приведению законов и иных нормативных актов в соответствие с Конститу-
цией Российской Федерации на основании решений Конституционного Суда Российской Федера-
ции.
Таким образом, регулирование мер федерального воздействия и механизма их реализации, по
сути, представляет собой конституционно обусловленный комплексный правовой институт, нор-
мативная база которого включает в себя как положения Федерального закона "Об общих принци-
пах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государствен-
ной власти субъектов Российской Федерации", так и соответствующие положения ряда федераль-
ных конституционных законов и федеральных законов, устанавливающие основания применения
этих мер. Вместе с тем, как вытекает из содержания оспариваемых норм в их единстве и в системе
с другими предписаниями, досрочное прекращение полномочий законодательного (представи-
тельного) органа государственной власти и высшего должностного лица (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации не может рас-
сматриваться как нарушающее конституционный статус субъектов Российской Федерации и их
органов, поскольку при этом предусматривается назначение и проведение новых выборов соответ-
ствующих органов государственной власти, чем обеспечивается ее стабильность.
3. Подпунктом "г" пункта 1 и пунктом 4 статьи 9 Федерального закона "Об общих принципах
власти субъектов Российской Федерации" устанавливается возможность - в случаях неисполнения
судебных решений о признании нормативных актов субъектов Российской Федерации не соответ-
ствующими Конституции Российской Федерации и федеральным законам - досрочного прекраще-
ния полномочий (роспуск) законодательного (представительного) органа государственной власти
субъекта Российской Федерации путем принятия федерального закона, т.е. в такой законодатель-
ной парламентской процедуре, которая сама по себе не может не предполагать сбалансированных
решений участвующих в ней высших федеральных органов государственной власти.
3.1. Как следует из оспариваемых положений, соответствующими судами должно быть уста-
новлено, что конституция, устав, закон или иной нормативный правовой акт содержат положения,
противоречащие Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а законодательный
(представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации в течение ус-
тановленного срока не принял в пределах своих полномочий мер по исполнению судебного реше-
ния, в том числе не отменил нормативный акт, признанный судом противоречащим федеральному
закону и недействующим.
358
Таким образом, рассматриваемая мера федерального воздействия применяется, если судеб-
ным решением признан неправомерный характер акта субъекта Российской Федерации, а затем
другим судебным решением установлен факт его неисполнения. Это означает, что законодатель-
ный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации вопреки
судебному решению, носящему окончательный характер и вынесенному именем Российской Фе-
дерации в порядке осуществления ее конституционных полномочий, исходит из того, что приня-
тый им акт действует, подлежит дальнейшему применению как составная часть правовой системы
Российской Федерации. Наличие применительно к досрочному прекращению полномочий законо-
дательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации
как минимум двух обязательных процедур судебного рассмотрения, в первой из которых выявля-
ются противоречия в правовом регулировании, а во второй подтверждаются уклонение от испол-
нения первоначального судебного акта и необходимость федерального воздействия в целях его
исполнения, призвано обеспечить обоснованность и соразмерность федерального воздействия в
отношении законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Рос-
сийской Федерации в связи с неисполнением судебных решений о признании его актов нарушаю-
щими Конституцию Российской Федерации и федеральные законы.
3.2. Использование судебного механизма при применении федерального воздействия, по
смыслу пункта 4 статьи 9 рассматриваемого Федерального закона, предполагает, что соблюдение
конституционных гарантий правосудия требует участия именно того суда, к компетенции которо-
го это отнесено Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством. В силу
статьи 125 Конституции Российской Федерации и статей 3 и 85 Федерального конституционного
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" окончательное установление соответ-
ствия актов субъектов Российской Федерации Конституции Российской Федерации и федераль-
ным законам осуществляется Конституционным Судом Российской Федерации. Отсутствие спе-
циального указания о таких полномочиях в тексте Федерального закона "Об общих принципах ор-
сти субъектов Российской Федерации" не свидетельствует ни об отрицании этой компетенции
Конституционного Суда Российской Федерации, ни о противоречии оспариваемых положений
Конституционный Суд Российской Федерации может быть востребован для разрешения спо-
ра между Российской Федерацией и ее субъектом после принятия судом общей юрисдикции ре-
шения о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации недействующим, а также
после того, как суд общей юрисдикции, потребовав от принявшего акт органа его отмены или из-
менения и осуществляя контроль за исполнением своего решения, установил обстоятельства, сви-
детельствующие о непринятии необходимых мер в этих целях и о наличии указанных в рассмат-
риваемом Федеральном законе негативных последствий такого бездействия органа государствен-
ной власти субъекта Российской Федерации, что является основанием для применения мер феде-
рального воздействия. В любой из таких ситуаций субъект Российской Федерации вправе обра-
титься в Конституционный Суд Российской Федерации за подтверждением того факта, что его за-
кон подлежит применению как не противоречащий Конституции Российской Федерации (статья
85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").
Данное право субъекта Российской Федерации является существенной гарантией его конституци-
онного статуса.
Если же перечисленные в статье 125 (части 2 и 4) Конституции Российской Федерации феде-
ральные органы государственной власти считают, что должны быть применены предусмотренные
рассматриваемым Федеральным законом меры, то это порождает их обязанность обратиться в
Конституционный Суд Российской Федерации за подтверждением нарушения установленного
разграничения компетенции, выразившееся в отрицании верховенства федерального регулирова-
ния (статьи 84, 92 и 101 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
сийской Федерации"). Такое обращение возможно в том числе со стороны ранее рассматривавших
дело федеральных судов общей юрисдикции, решения которых не исполнены органами государ-
ственной власти субъекта Российской Федерации, а также конституционных (уставных) судов
359
В ситуации, когда Конституционным Судом Российской Федерации не осуществлялась про-
верка нормативного акта субъекта Российской Федерации по обращениям указанных органов го-
сударственной власти, Президент Российской Федерации должен инициировать - в качестве обя-
зательной предпосылки досрочного прекращения полномочий (роспуска) законодательного (пред-
ставительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации - проведение со-
ответствующих процедур в порядке конституционного судопроизводства.
Тем самым гарантируется вытекающее из Конституции Российской Федерации (статья 118,
часть 2; статья 120, часть 1; статьи 125, 126 и 127) использование судебного механизма в процессе
применения мер федерального воздействия для защиты верховенства Конституции Российской
Федерации и обеспечения единого правового пространства на основе приведения нормативных
актов субъектов Российской Федерации в соответствие с федеральными нормативными актами.
Иное истолкование компетенции суда в процедуре принятия решения о досрочном прекращении
полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Рос-
сийской Федерации не вытекает и не может вытекать из пункта 4 статьи 9 рассматриваемого Фе-
дерального закона, поскольку оно не соответствовало бы не только конституционному принципу
разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную, но и кон-
ституционной характеристике России как демократического федеративного правового государства
(статья 1, часть 1; статья 10 Конституции Российской Федерации).
3.3. Пункт 4 статьи 9 рассматриваемого Федерального закона предусматривает также обязан-
ность суда установить, что в результате неисполнения судебного решения законодательным
(представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации были соз-
даны препятствия для реализации закрепленных Конституцией Российской Федерации и феде-
ральными законами полномочий федеральных органов государственной власти, органов местного
самоуправления, нарушены права и свободы человека и гражданина, права и охраняемые законом
интересы юридических лиц. Именно названные последствия характеризуют существенность до-
пущенных в нормативных правовых актах субъекта Российской Федерации нарушений Конститу-
ции Российской Федерации и федеральных законов, которые могут послужить основанием для
применения указанной меры.
Действительный смысл этих положений может быть выявлен только в нормативном единстве
со статьей 3.1 того же Федерального закона, в силу которой меры федерального воздействия в от-
ношении органов государственной власти субъектов Российской Федерации применяются в слу-
чае принятия ими нормативных правовых актов, противоречащих Конституции Российской Феде-
рации, федеральным конституционным законам и федеральным законам и повлекших за собой
массовые и грубые нарушения прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству и террито-
риальной целостности Российской Федерации, национальной безопасности Российской Федера-
ции и ее обороноспособности, единству правового и экономического пространства Российской
Федерации. Из этого следует, что само по себе бездействие законодательного (представительного)
органа государственной власти субъекта Российской Федерации в случаях, когда его акт признан
противоречащим федеральному законодательству, еще не дает оснований для начала процедуры
досрочного прекращения полномочий. Вмешательство Российской Федерации может быть оправ-
дано только указанными существенными последствиями нарушения конституционной обязанно-
сти субъектов Российской Федерации соблюдать федеральные нормативные предписания.
Таким образом, исключается применение такой меры федерального воздействия, как роспуск
законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Феде-
рации, в связи лишь с формальным противоречием принятого им нормативного акта федерально-
му нормативному правовому акту и гарантируется использование федерального воздействия со-
размерно негативным социальным последствиям нормативного решения органа государственной
власти субъекта Российской Федерации.
3.4. Обязательный элемент процедуры, предписанной пунктом 4 статьи 9 рассматриваемого
Федерального закона, - вынесение указом Президента Российской Федерации предупреждения в
адрес законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской
Федерации, в пределах своих полномочий не обеспечившего по истечении установленного срока
исполнение решения суда. Данное полномочие Президента Российской Федерации вытекает из его
конституционных функций по осуществлению возложенных на него задач федеральной государ-
360
ственной власти и обеспечению согласованного функционирования и взаимодействия органов го-
сударственной власти (статья 78, часть 4; статья 80, часть 2, Конституции Российской Федерации).
По существу, вынесение предупреждения в адрес законодательного (представительного) ор-
гана государственной власти субъекта Российской Федерации является профилактической мерой,
которая призвана побудить органы государственной власти субъектов Российской Федерации к
добровольному исполнению решения суда, способствовать выполнению ими конституционных
обязанностей и одновременно создает дополнительную гарантию для субъекта Российской Феде-
рации в процедуре применения федерального воздействия.
Такое предупреждение способствует как своевременному исключению применения норма-
тивных правовых актов, признанных противоречащими федеральному законодательству, так и
инициированию субъектом Российской Федерации рассмотрения дела Конституционным Судом
Российской Федерации в процедурах проверки нормативных правовых актов или спора о компе-
тенции.
Поскольку предупреждение выносится в форме ненормативного указа Президента Россий-
ской Федерации, не исключается также возможность его оспаривания в установленном процессу-
альным законом порядке в Верховном Суде Российской Федерации, решение которого, однако, не
может ставить под сомнение ни состоявшееся, ни возможное в будущем решение Конституцион-
ного Суда Российской Федерации и не должно предопределять его содержание.
3.5. Предусмотренное пунктом 4 статьи 9 рассматриваемого Федерального закона досрочное
прекращение полномочий законодательного (представительного) органа государственной власти
субъекта Российской Федерации оформляется федеральным законом, проект которого Президент
Российской Федерации вносит в Государственную Думу.
В Постановлении от 16 октября 1997 года по делу о проверке конституционности пункта 3
статьи 49 Федерального закона "Об общих принципах организации местного самоуправления в
Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации указал, что прекращение
именно законом полномочий выборного органа местного самоуправления является существенной
гарантией. Возможность принятия федеральных законов особого, по сути распорядительного, ха-
рактера подтверждена им также в Постановлении от 20 июля 1999 года по делу о проверке кон-
ституционности Федерального закона "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в ре-
зультате Второй мировой войны и находящихся на территории Российской Федерации". Данные
правовые позиции распространяются и на регулирование досрочного прекращения полномочий
рации.
В силу самой Конституции Российской Федерации принятие федерального закона о роспуске
рации предполагает участие всех субъектов законодательного процесса, ориентировано на обеспе-
чение необходимого баланса интересов Российской Федерации и ее субъектов и служит повыше-
нию степени защиты от произвольного и несоразмерного наступившим последствиям, а также не-
целесообразного использования федерального воздействия. Именно в ходе законодательной про-
цедуры должна обсуждаться и гарантироваться соразмерность федерального воздействия негатив-
ным последствиям нарушения субъектом Российской Федерации конституционной обязанности
следовать Конституции Российской Федерации и федеральным законам.
Обеспечение такой соразмерности - при наличии подтвержденных судебными решениями за-
конодательно предусмотренных оснований - является условием признания предусмотренных рас-
сматриваемым Федеральным законом мер федерального воздействия соответствующими Консти-
туции Российской Федерации и конституционной характеристике Российской Федерации как пра-
вового государства, что согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской
Федерации, выраженной в Постановлениях от 11 марта 1998 года по делу о проверке конституци-
онности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, положений статей 85 и 222 Ко-
декса РСФСР об административных правонарушениях, от 12 мая 1998 года по делу о проверке
конституционности отдельных положений статей 6 и 7 Закона Российской Федерации "О приме-
нении контрольно - кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением", от 15
июля 1999 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР "О
361
Государственной налоговой службе РСФСР" и Законов Российской Федерации "Об основах нало-
говой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой полиции".
Президент Российской Федерации как гарант Конституции Российской Федерации осущест-
вляет полномочия по обеспечению согласованного функционирования и взаимодействия органов
государственной власти (статья 80, часть 2, Конституции Российской Федерации), в том числе в
тех случаях, когда механизм реализации этих полномочий не конкретизируется ни в Конституции
Российской Федерации, ни в федеральных законах. Общие рамки полномочий Президента Россий-
ской Федерации определяются принципом разделения государственной власти на законодатель-
ную, исполнительную и судебную (статья 10 Конституции Российской Федерации), а также требо-
ванием статьи 90 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которому указы и рас-
поряжения Президента Российской Федерации не должны противоречить Конституции Россий-
ской Федерации и федеральным законам (такая правовая позиция выражена, в частности, в Поста-
новлении Конституционного Суда Российской Федерации от 1 декабря 1999 года по спору о ком-
петенции между Советом Федерации и Президентом Российской Федерации относительно при-
надлежности полномочия по изданию акта о временном отстранении Генерального прокурора
Российской Федерации от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела).
Тем более нет препятствий для выполнения Президентом Российской Федерации его конституци-
онных функций непосредственно на основании федерального закона, в данном случае - Федераль-
ного закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполни-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", которым как раз и
установлен механизм реализации Президентом Российской Федерации своих полномочий по при-
менению федерального воздействия.
Регулирование в федеральном законе порядка осуществления Президентом Российской Фе-
дерации полномочий по реализации федеральной компетенции в области приведения в соответст-
вие с федеральными актами нормативных актов субъектов Российской Федерации, возможность
которого вытекает из статей 71 (пункт "а"), 72 (пункты "а", "б" части 1) и 76 (части 1 и 2) Консти-
туции Российской Федерации, создает оптимальные условия для защиты статуса субъектов Рос-
сийской Федерации, поскольку механизм реализации Президентом Российской Федерации ука-
занных полномочий предопределяется федеральным законодателем. Кроме того, применение фе-
дерального воздействия в соответствии с рассматриваемым Федеральным законом требует приня-
тия отдельного федерального закона о досрочном прекращении полномочий (роспуске) законода-
тельного (представительного) органа государственной власти конкретного субъекта Российской
Федерации.
Наделение же только Президента Российской Федерации полномочием вносить в Государст-
венную Думу проект федерального закона о роспуске законодательного (представительного) орга-
на государственной власти субъекта Российской Федерации вытекает из природы его функций,
предусмотренных статьями 80 и 85 Конституции Российской Федерации и реализуемых в том
числе путем инициирования федерального воздействия. Отсутствие такого полномочия у других
субъектов права законодательной инициативы, названных в статье 104 (часть 1) Конституции Рос-
сийской Федерации, также является гарантией для субъекта Российской Федерации и соответству-
ет установленному Конституцией Российской Федерации разграничению полномочий между ор-
ганами федеральной государственной власти.
При этом в силу оспариваемых положений принятие федерального закона о досрочном пре-
кращении полномочий (роспуске) законодательного (представительного) органа государственной
власти субъекта Российской Федерации - даже при наличии установленных в судебном порядке
оснований применения данной меры федерального воздействия - представляет собой не обязан-
ность, а право федерального законодателя, реализующего таким образом - в рамках, установлен-
ных рассматриваемым Федеральным законом, - политическую волю Российской Федерации.
Данный подход согласуется с правовыми позициями, выраженными Конституционным Су-
дом Российской Федерации в названных Постановлениях от 16 октября 1997 года и от 1 декабря
1999 года, из которых следует, что возложение на федерального законодателя обязанности одоб-
рить определенное решение, исключающей его дискреционные полномочия, не отвечает природе
представительного органа; и, напротив, наличие у него дискреционных полномочий при примене-
нии такой меры, как роспуск законодательного (представительного) органа государственной вла-
362
сти субъекта Российской Федерации, не может быть признано противоречащим Конституции Рос-
3.6. Таким образом, положения подпункта "г" пункта 1 и пункта 4 статьи 9 Федерального за-
кона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о досрочном прекращении
полномочий (роспуске) законодательного (представительного) органа государственной власти
субъекта Российской Федерации не противоречат Конституции Российской Федерации, посколь-
ку, по смыслу этих положений, исходя из их места в системе федеральных законодательных актов,
предполагается, что процедура реализации данной меры федерального воздействия, завершаю-
щаяся принятием федерального закона, включает в себя в качестве обязательных элементов реше-
ние суда о признании нормативного правового акта субъекта Российской Федерации не соответст-
вующим Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а также решение суда, ко-
торым подтверждается уклонение от исполнения первоначального судебного акта и признается
необходимость федерального воздействия в целях его исполнения; при этом данная мера феде-
рального воздействия не может быть реализована в связи лишь с формальным противоречием
нормативного правового акта субъекта Российской Федерации федеральному регулированию, по-
скольку ее применение обусловлено обязательностью подтверждения в судебном порядке наступ-
ления указанных в статье 3.1 того же Федерального закона конституционно значимых тяжких по-
следствий, вызванных неправомерным нормативным актом и его несвоевременным устранением
из правовой системы Российской Федерации.
4. Подпунктом "г" пункта 1 статьи 19 и пунктами 2 и 3 статьи 29.1 Федерального закона "Об
общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов
государственной власти субъектов Российской Федерации" предусматривается порядок досрочно-
го прекращения полномочий (отрешение от должности) высшего должностного лица (руководите-
ля высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации по
решению высших федеральных органов государственной власти.
Правовая позиция, в соответствии с которой досрочное прекращение полномочий выборных
должностных лиц исполнительной власти субъектов Российской Федерации в связи с их незакон-
ными решениями и действиями (бездействием) в принципе допустимо, сформулирована Консти-
туционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 18 января 1996 года по делу о про-
верке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Алтайского края. Консти-
туционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что нормы Устава (Основного Закона)
Алтайского края, закрепляющие возможность досрочного освобождения главы администрации
Алтайского края от должности на основании решений судов, подтверждающих наличие в его дей-
ствиях признаков грубого нарушения Конституции Российской Федерации, федеральных законов,
Устава, законов Алтайского края, не противоречат Конституции Российской Федерации. Данная
правовая позиция подтверждена в Постановлении от 7 июня 2000 года по делу о проверке отдель-
ных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих принципах
власти субъектов Российской Федерации", а также в Определении от 14 января 1999 года по за-
просу о проверке конституционности отдельных положений Устава (Основного Закона) Калинин-
градской области.
Досрочное прекращение полномочий (отрешение от должности) высшего должностного лица
Федерации в качестве применяемой в целях защиты Конституции Российской Федерации меры
федерального воздействия, как следует из пунктов 2 и 3 статьи 29.1 рассматриваемого Федераль-
ного закона, реализуется на основе взаимосвязанных нормативных и правоприменительных реше-
ний высших федеральных органов государственной власти, а именно федерального парламента,
определившего в рассматриваемом Федеральном законе основания применения данной меры; ор-
ганов судебной власти, правомочных вынести решение о признании нормативного акта, изданного
высшим должностным лицом или высшим исполнительным органом государственной власти
субъекта Российской Федерации, не соответствующим Конституции Российской Федерации и фе-
деральным законам; Президента Российской Федерации, издающего указ об отрешении названно-
го лица от должности как завершающий акт процедуры в целом.
363
Данная процедура предполагает следующие обязательные элементы: признание судом акта,
изданного высшим должностным лицом или высшим исполнительным органом государственной
власти субъекта Российской Федерации, противоречащим Конституции Российской Федерации и
федеральным законам; подтверждение в судебном порядке неисполнения решения суда, т.е. не-
принятия мер для исключения признанного недействующим нормативного акта из правовой сис-
темы Российской Федерации при условии, что высшее должностное лицо субъекта Российской
Федерации не обратилось в суд для разрешения спора; вынесение Президентом Российской Феде-
рации предупреждения в адрес этого лица в связи с непринятием им мер по отмене приостанов-
ленного указом Президента Российской Федерации соответствующего нормативного акта (под-
пункты "а" и "б" пункта 2 статьи 29.1).
Кроме того, по смыслу рассматриваемых положений, для применения такой меры федераль-
ного воздействия, как досрочное прекращение полномочий (отрешение от должности) высшего
должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти)
субъекта Российской Федерации, необходимо, чтобы признанный в судебном порядке неправо-
мерным нормативный акт повлек указанные в статье 3.1 конституционно значимые тяжкие по-
следствия. Следовательно, эти положения не допускают применение данной меры федерального
воздействия в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта высшего должностно-
го лица либо высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Фе-
дерации федеральному регулированию. Тем самым обеспечивается соразмерность федерального
вмешательства негативным последствиям нормативных решений органов государственной власти
субъекта Российской Федерации.
Таким образом, обоснованность отрешения высшего должностного лица (руководителя выс-
шего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от долж-
ности гарантируется судебной властью, разрешающей спор между Российской Федерацией и ее
субъектом. Тем самым удовлетворяются вытекающие из Конституции Российской Федерации
(статья 1, часть 1; статья 10; статья 11, часть 1; статья 118, часть 2; статья 120, часть 1; статьи 125,
126 и 127; статья 128, часть 3) требования о необходимости использования судебного механизма в
процессе применения мер федерального воздействия для обеспечения соответствия федеральным
нормативным правовым актам нормативных актов субъектов Российской Федерации и защиты
прав субъектов Российской Федерации.
Исходя из природы и целей данной меры федерального воздействия, в силу указанных тре-
бований Конституции Российской Федерации и конкретизирующего их Федерального конститу-
ционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" (статьи 3, 84, 85, 92, 93, 101 и
102) отрешение высшего должностного лица субъекта Российской Федерации от должности, если
спор не был или не мог быть урегулирован иным образом, во всяком случае не может состояться
без подтверждения неконституционности нормативного акта, изданного данным лицом или выс-
шим исполнительным органом государственной власти субъекта Российской Федерации, в той же
процедуре - по тем же основаниям и по инициативе тех же субъектов, - в какой Конституционный
Суд Российской Федерации осуществляет производство по проверке конституционности норма-
тивных актов законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Рос-
сийской Федерации. При этом сохраняется и возможность обжалования указа Президента Россий-
ской Федерации в установленном процессуальным законом порядке в Верховный Суд Российской
Федерации (пункт 6 статьи 29.1), решение которого, однако, не может ставить под сомнение ни
состоявшееся, ни возможное в будущем решение Конституционного Суда Российской Федерации
и не должно предопределять его содержание.
Издание указа об отрешении высшего должностного лица (руководителя высшего исполни-
тельного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от должности в качест-
ве завершающего этапа федерального воздействия является реализацией Президентом Российской
Федерации своих конституционных функций как главы государства и гаранта Конституции Рос-
сийской Федерации в сфере федеральных полномочий исполнительной власти (статьи 80 и 90
Конституции Российской Федерации), в том числе в отношении органов исполнительной власти
субъектов Российской Федерации (статья 83, пункты "а", "б", "в", "д"; статья 103, пункт "а" части
1; статьи 111, 112 и 113; статья 115, часть 3; статья 117 Конституции Российской Федерации). При
этом необходимо учитывать, что в пределах ведения Российской Федерации и полномочий Рос-
364
сийской Федерации по предметам совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов фе-
деральные органы исполнительной власти и органы исполнительной власти субъектов Российской
Федерации образуют единую систему исполнительной власти в Российской Федерации (статья 77,
часть 2), в которой Президент Российской Федерации и Правительство Российской Федерации
обеспечивают осуществление полномочий федеральной государственной власти на всей террито-
рии Российской Федерации (статья 78, часть 4), включая меры по обеспечению законности, прав и
свобод граждан (статья 110, часть 1; статья 114, пункт "е" части 1, Конституции Российской Феде-
рации; статьи 1, 4, 13, 19 и 43 Федерального конституционного закона "О Правительстве Россий-
ской Федерации").
Таким образом, механизм отрешения высшего должностного лица (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от должности,
предусмотренный рассматриваемым Федеральным законом и включающий в качестве элементов
предупреждение, возможность согласительных процедур (статья 85 Конституции Российской Фе-
дерации), а также судебное разрешение возникающих при этом споров, обеспечивает необходи-
мый в процессе применения Президентом Российской Федерации указанной меры федерального
воздействия баланс законодательной, исполнительной и судебной власти и их согласованное
взаимодействие.
Следовательно, закрепляющие данный механизм положения подпункта "г" пункта 1 статьи
19 и пунктов 2 и 3 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации" не противоречат Конституции Российской Федерации, поскольку, по смыслу
этих положений, исходя из их места в системе федеральных законодательных актов, предполага-
ется, что процедура реализации данной меры федерального воздействия, завершающаяся издани-
ем указа Президента Российской Федерации, включает в себя в качестве обязательных элементов
судебное решение о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации не соответст-
вующим Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а также судебное решение,
которым должны подтверждаться уклонение от исполнения первоначального судебного акта и не-
обходимость применения федерального воздействия в целях его исполнения. При этом указанная
мера не может быть реализована в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта
высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной
власти) субъекта Российской Федерации либо высшего исполнительного органа государственной
власти субъекта Российской Федерации федеральному нормативному акту, поскольку для ее реа-
лизации необходимо подтверждение в судебном порядке того, что признанный неправомерным
нормативный акт повлек указанные в статье 3.1 того же Федерального закона конституционно
значимые тяжкие последствия.
5. Согласно пункту 6 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации за-
конодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов
Российской Федерации" решение Президента Российской Федерации об отрешении высшего
должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти)
субъекта Российской Федерации от должности влечет за собой отставку возглавляемого указан-
ным лицом высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Феде-
рации, который продолжает действовать лишь до сформирования нового высшего исполнительно-
го органа государственной власти субъекта Российской Федерации новым высшим должностным
лицом (руководителем высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Рос-
сийской Федерации (пункт 7 статьи 19).
Данное положение не может рассматриваться в отрыве от других положений названного Фе-
дерального закона, регулирующих систему отношений избираемого гражданами Российской Фе-
дерации, проживающими на территории субъекта Российской Федерации, высшего должностного
лица субъекта Российской Федерации (пункт 1 статьи 18) и возглавляемого и формируемого им
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации (пункт
2 статьи 17, подпункт "в" пункта 7 статьи 18). Из этих положений следует, что срок полномочий
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации обу-
словлен сроком полномочий его руководителя - высшего должностного лица субъекта Российской
Федерации; отрешение от должности высшего должностного лица субъекта Российской Федера-
365
ции влечет за собой назначение новых выборов; функционирование высшего исполнительного ор-
гана государственной власти субъекта Российской Федерации после отставки, связанное с тем, что
для прихода к власти нового высшего должностного лица субъекта Российской Федерации требу-
ется время на проведение выборов, приобретая, по сути, временный, переходный характер, обес-
печивает непрерывность осуществления исполнительной власти как постоянно действующей
(пункт 1 статьи 20).
Таким образом, положения пунктов 6 и 7 статьи 19 во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 17 и
подпунктом "в" пункта 7 статьи 18 рассматриваемого Федерального закона, направленные на бес-
препятственное осуществление вновь избранным высшим должностным лицом (руководителем
высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации пол-
номочия самостоятельно формировать возглавляемый им орган, не могут рассматриваться как не
соответствующие конституционным принципам организации и деятельности исполнительной вла-
сти в Российской Федерации.
6. Согласно пункту 4 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации
законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъек-
тов Российской Федерации" Президент Российской Федерации в порядке, установленном уголов-
но - процессуальным законодательством Российской Федерации, вправе по мотивированному
представлению Генерального прокурора Российской Федерации временно отстранить высшее
должностное лицо (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти)
субъекта Российской Федерации от исполнения обязанностей в случае предъявления ему обвине-
ния в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. (Данное положение, по существу,
воспроизведено в пункте 5 статьи 114 УПК Российской Федерации, который вступает в силу с 1
июля 2002 года, притом что по общему правилу, предусмотренному той же статьей, временное от-
странение от должности производится на основании судебного решения.)
В Постановлении от 18 января 1996 года Конституционный Суд Российской Федерации вы-
разил сохраняющую свою силу и распространяющуюся на рассматриваемое положение правовую
позицию, в силу которой допускается временное отстранение от должности высшего должностно-
го лица субъекта Российской Федерации на период расследования в отношении него уголовного
дела - до вынесения приговора по обвинению в совершении преступления.
Временное отстранение высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительно-
го органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от исполнения должностных
обязанностей в случае предъявления ему обвинения служит правовым средством обеспечения
объективности уголовного преследования, а также защиты прав потерпевших от преступлений и
злоупотреблений властью (статья 52 Конституции Российской Федерации). Принятие соответст-
вующего решения Президентом Российской Федерации по представлению Генерального прокуро-
ра Российской Федерации создает гарантию от возможного злоупотребления служебным положе-
нием со стороны высшего должностного лица субъекта Российской Федерации. Поэтому времен-
ное отстранение такого лица от должности не в общем, а в специальном порядке не является про-
извольным отступлением от принципа равенства перед законом и судом. Лицо, занимая высокую
публичную должность, добровольно соглашается с особенностями публично - правового статуса,
связанными с такой должностью; вместе с тем оно в любом случае не лишается возможности су-
дебного обжалования временного отстранения от должности (Постановление Конституционного
Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 года по делу о проверке конституционности поло-
жений статей 133, 218 и 220 УПК РСФСР).
Наделение Президента Российской Федерации полномочием временно отстранять высшее
должностное лицо субъекта Российской Федерации на основании представления Генерального
прокурора Российской Федерации также связано со статусом высших должностных лиц исполни-
тельной власти субъектов Российской Федерации, которые в силу принципов единства системы
государственной власти (статья 5, часть 3; статья 77, часть 2, Конституции Российской Федера-
ции) находятся в отношениях субординации непосредственно с Президентом Российской Федера-
ции, поскольку он несет ответственность за согласованное функционирование органов государст-
венной власти на основе взаимосвязанных положений статей 19 (части 1 и 2), 77 (часть 1), 78
(часть 4) и 80 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации. При этом в силу названных по-
ложений Конституции Российской Федерации и с учетом правовой позиции, выраженной Консти-
366
туционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 1 декабря 1999 года, при примене-
нии в отношении должностных лиц, имеющих конституционный статус, временного отстранения
от должности в качестве обеспечительно-исполнительной меры в связи с предъявлением обвине-
ния в совершении тяжких и особо тяжких преступлений исключается возможность произвольных
решений при принятии таких актов Президентом Российской Федерации и предполагается обжа-
лование указанного решения в суд в процедуре уголовного судопроизводства, что, по смыслу дей-
ствующих процессуальных правил, влечет рассмотрение дела в Верховном Суде Российской Фе-
дерации.
Таким образом, пункт 4 статьи 29.1 рассматриваемого Федерального закона в его конститу-
ционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении, не противоречит Конститу-
7. Федеральным законом "Об общих принципах организации законодательных (представи-
тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации"
предусматривается возможность досрочного прекращения полномочий законодательного (пред-
ставительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации по решению выс-
шего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа государственной вла-
сти) субъекта Российской Федерации и отставки высшего должностного лица (руководителя выс-
шего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации в связи с
выражением ему недоверия законодательным (представительным) органом государственной вла-
сти субъекта Российской Федерации, а также возможность принятия законодательным (представи-
тельным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации решения о недоверии
(доверии) руководителям органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации, в на-
значении которых на должность законодательный (представительный) орган государственной вла-
сти субъекта Российской Федерации принимал участие в соответствии с конституцией, уставом
субъекта Российской Федерации (абзац шестой пункта 3 статьи 5; пункт 2 статьи 9; подпункт "б"
пункта 1, пункты 2, 3, 4 и 5 статьи 19).
Согласно Конституции Российской Федерации общие принципы организации представи-
тельных и исполнительных органов государственной власти устанавливаются федеральным зако-
ном (статья 77, часть 1); установление общих принципов организации системы органов государст-
венной власти, отнесенное к сфере совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов,
также осуществляется федеральным законом, в соответствии с которым принимаются законы и
иные нормативные акты субъектов Российской Федерации (статья 72, пункт "н" части 1; статья 76,
часть 2).
Положения, относящиеся к возможности досрочного прекращения полномочий законода-
тельного (представительного) органа государственной власти и должностных лиц исполнительных
органов государственной власти субъекта Российской Федерации, затрагивают существенные сто-
роны взаимодействия органов законодательной и исполнительной власти в Российской Федера-
ции. Они призваны обеспечивать стабильность функционирования представительной демократии
в России как федеративном правовом государстве и единство системы государственной власти и,
следовательно, относятся к указанным общим принципам, а потому подлежат закреплению в фе-
деральном законе. Такая правовая позиция выражена Конституционным Судом Российской Феде-
рации в Определении от 8 июня 2000 года по запросу о проверке конституционности ряда поло-
жений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представитель-
ных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", под-
твердившем конституционность федерального регулирования в этой сфере при условии, что пре-
дусматривается также система гарантий от необоснованного одностороннего прекращения полно-
мочий соответствующего органа (должностного лица).
Следовательно, с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий Российской
Федерации и ее субъектов положения абзаца шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, под-
пункта "б" пункта 1, пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах ор-
сти субъектов Российской Федерации" не противоречат Конституции Российской Федерации, что,
однако, не препятствует конкретизации регулирования соответствующих отношений в конститу-
циях, уставах и законах субъектов Российской Федерации.
367
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения подпункта

"г" пункта 1 и пункта 4 статьи 9 Федерального закона "Об общих принципах организации законо-
сийской Федерации" о досрочном прекращении полномочий (роспуске) законодательного (пред-
ставительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, поскольку, по
смыслу этих положений, исходя из их места в системе федеральных законодательных актов, пред-
полагается, что процедура реализации данной меры федерального воздействия, завершающаяся
принятием федерального закона, включает в себя в качестве обязательных элементов решение су-
да о признании нормативного акта субъекта Российской Федерации не соответствующим Консти-
туции Российской Федерации и федеральным законам, а также решение суда, которым подтвер-
ждается уклонение от исполнения первоначального судебного акта и признается необходимость
федерального воздействия в целях его исполнения; при этом данная мера федерального воздейст-
вия не может быть реализована в связи лишь с формальным противоречием нормативного акта
субъекта Российской Федерации федеральному регулированию, поскольку ее применение обу-
словлено обязательностью подтверждения в судебном порядке того, что неправомерный норма-
тивный акт и его несвоевременное устранение из правовой системы Российской Федерации по-
влекли массовые и грубые нарушения прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству, тер-
риториальной целостности, национальной безопасности, обороноспособности, единству правового
и экономического пространства Российской Федерации.
2. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения подпункта
"г" пункта 1 статьи 19 и пунктов 2 и 3 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах ор-
сти субъектов Российской Федерации" о порядке отрешения высшего должностного лица субъекта
Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти
субъекта Российской Федерации) от должности, поскольку, по смыслу этих положений, исходя из
их места в системе федеральных законодательных актов, предполагается, что процедура примене-
ния данной меры федерального воздействия, завершающаяся изданием указа Президента Россий-
ской Федерации, включает в себя в качестве обязательных элементов решение суда о признании
нормативного акта субъекта Российской Федерации не соответствующим Конституции Россий-
ской Федерации и федеральным законам, а также решение суда, которым подтверждаются укло-
нение от исполнения первоначального судебного акта и необходимость федерального воздействия
в целях обеспечения его исполнения; при этом указанная мера не может быть применена в связи
лишь с формальным противоречием нормативного акта высшего должностного лица субъекта Рос-
сийской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа субъекта Российской Феде-
рации) либо исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации фе-
деральному нормативному акту, так как ее применение обусловливается подтверждением в судеб-
ном порядке того, что неправомерный нормативный акт повлек массовые и грубые нарушения
прав и свобод человека и гражданина, угрозу единству, территориальной целостности, националь-
ной безопасности, обороноспособности, единству правового и экономического пространства Рос-
3. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения пунктов 6
и 7 статьи 19 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (предста-
об отставке высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Феде-
рации в связи с отрешением Президентом Российской Федерации высшего должностного лица
Федерации от должности, поскольку эти положения во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 17 и под-
пунктом "в" пункта 7 статьи 18 того же Федерального закона направлены на беспрепятственное
368
осуществление вновь избранным высшим должностным лицом (руководителем высшего исполни-
тельного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации полномочия самостоя-
тельно формировать возглавляемый им орган.
4. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения пункта 4
статьи 29.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представи-
тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о
временном отстранении Президентом Российской Федерации по мотивированному представлению
Генерального прокурора Российской Федерации высшего должностного лица (руководителя выс-
шего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации от испол-
нения обязанностей в случае предъявления ему обвинения в совершении тяжкого или особо тяж-
кого преступления. При этом не исключается обжалование указа Президента Российской Федера-
ции в Верховный Суд Российской Федерации в процедуре уголовного судопроизводства.
5. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзаца
шестого пункта 3 статьи 5, пункта 2 статьи 9, подпункта "б" пункта 1, пунктов 2, 3, 4 и 5 статьи 19
Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" о возможно-
сти досрочного прекращения полномочий законодательного (представительного) органа государ-
ственной власти субъекта Российской Федерации по решению высшего должностного лица (руко-
водителя высшего исполнительного органа государственной власти) субъекта Российской Феде-
рации и отставки высшего должностного лица (руководителя высшего исполнительного органа
государственной власти) субъекта Российской Федерации в связи с выражением ему недоверия
законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Фе-
дерации, а также о возможности принятия законодательным (представительным) органом государ-
ственной власти решения о недоверии (доверии) руководителям органов исполнительной власти
субъекта Российской Федерации, в назначении которых на должность законодательный (предста-
вительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации принимал участие в
соответствии с конституцией, уставом субъекта Российской Федерации.
Признание названных положений не противоречащими Конституции Российской Федерации
не препятствует конкретизации регулирования соответствующих отношений в конституциях, ус-
тавах и законах субъектов Российской Федерации.
6. В соответствии со статьями 6 и 80 Федерального конституционного закона "О Конститу-
ционном Суде Российской Федерации" конституционно-правовой смысл положений Федерально-
го закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполни-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", выявленный в на-
стоящем Постановлении, является общеобязательным, в том числе при толковании действующих
и принятии новых актов, формирующих нормативную базу мер федерального воздействия как
комплексного правового института.
…
369
63.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 13 И 14
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЩИХ ПРИНЦИПАХ ОРГАНИЗАЦИИ
ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ (ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ) И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ
ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА А.П. БЫКОВА,
А ТАКЖЕ ЗАПРОСАМИ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
И ЗАКОНОДАТЕЛЬНОГО СОБРАНИЯ КРАСНОЯРСКОГО КРАЯ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности положений статей 13
и 14 Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации" (в редакции от 8 февраля 2001 года).
Поводом к рассмотрению дела явились жалоба гражданина А.П. Быкова и запросы Верхов-
ного Суда Российской Федерации и Законодательного Собрания Красноярского края о проверке
конституционности статей 13 и 14 Федерального закона "Об общих принципах организации зако-
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации содержащиеся в этих статьях положе-
ния о неприкосновенности депутата законодательного (представительного) органа государствен-
ной власти субъекта Российской Федерации.
Федерации
установил:
1. Согласно статье 13 Федерального закона "Об общих принципах организации законода-

сийской Федерации" депутат законодательного (представительного) органа государственной вла-
сти субъекта Российской Федерации обладает неприкосновенностью в течение всего срока его
полномочий; он не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности,
налагаемой в судебном порядке, задержан, арестован, подвергнут обыску или допросу без согла-
сия законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской
Федерации, кроме случаев задержания на месте преступления, а также подвергнут личному дос-
мотру, за исключением случаев, когда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения
безопасности других людей (пункт 1); неприкосновенность депутата распространяется на зани-
маемые им жилое и служебное помещения, на его багаж, личные и служебные транспортные сред-
ства, переписку, используемые им средства связи, а также на принадлежащие ему документы
(пункт 2); указанные в пунктах 1 и 2 данной статьи ограничения не распространяются на действия
депутата, связанные с преступлениями против личности, а также на иные действия депутата, не
связанные с осуществлением им своих полномочий (пункт 3); в случае возбуждения дела, преду-
сматривающего уголовную или административную ответственность, налагаемую в судебном по-
рядке, в отношении действий депутата, не связанных с осуществлением им своих полномочий, по
завершении дознания, предварительного следствия или производства по административным пра-
вонарушениям такое дело не может быть передано в суд без согласия законодательного (предста-
вительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации; в отношении депу-
тата следственные действия и порядок производства по административным правонарушениям
осуществляются под непосредственным надзором прокурора субъекта Российской Федерации
(пункт 4); депутат не может быть привлечен к уголовной или административной ответственности
370
за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие действия, соответст-
вующие статусу депутата, в том числе по истечении срока его полномочий; данное положение не
распространяется на случаи, когда со стороны депутата были допущены публичные оскорбления,
клевета или иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законом
(пункт 5).
Согласно статье 14 того же Федерального закона вопрос о лишении депутата неприкосно-
венности решается по представлению прокурора субъекта Российской Федерации (пункт 1); для
получения согласия законодательного (представительного) органа государственной власти субъ-
екта Российской Федерации на привлечение депутата к уголовной или административной ответст-
венности, налагаемой в судебном порядке, на его задержание, арест, обыск или допрос, кроме слу-
чаев задержания на месте преступления, а также на личный досмотр, за исключением случаев, ко-
гда это предусмотрено федеральным законом для обеспечения безопасности других людей, проку-
рор субъекта Российской Федерации вносит представление в законодательный (представитель-
ный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации; получение такого согласия
предусматривается в отношении действий депутата, связанных с осуществлением им своих пол-
номочий (пункт 2); представление прокурора субъекта Российской Федерации вносится также для
получения согласия законодательного (представительного) органа государственной власти субъ-
екта Российской Федерации на передачу дела в суд в случаях, предусмотренных пунктом 4 статьи
13 данного Федерального закона (пункт 3); законодательный (представительный) орган государст-
венной власти субъекта Российской Федерации в порядке, установленном регламентом или иным
актом, определяющим порядок его деятельности, рассматривает представление прокурора субъек-
та Российской Федерации и не позднее чем через 14 дней со дня получения представления прини-
мает по нему мотивированное решение (пункт 4).
1.1. Как следует из представленных материалов, Законодательное Собрание Красноярского
края Постановлением от 10 апреля 2001 года на основании статей 13 и 14 Федерального закона
нов государственной власти субъектов Российской Федерации" отказалось дать согласие на пере-
дачу в суд уголовного дела в отношении депутата А.П. Быкова. Однако Красноярский краевой суд
решением от 3 мая 2001 года удовлетворил заявление заместителя Генерального прокурора Рос-
сийской Федерации о признании указанного Постановления недействительным и не порождаю-
щим правовых последствий. При этом суд, не подвергая сомнению право Законодательного Соб-
рания Красноярского края применять названные положения Федерального закона, вместе с тем
пришел к выводу, что само Постановление является необоснованным.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, рас-
смотрев дело в кассационном порядке, определением от 17 августа 2001 года решение Краснояр-
ского краевого суда отменила и вынесла новое решение, которым Постановление Законодательно-
го Собрания Красноярского края также признано недействительным и не порождающим юридиче-
ских последствий, поскольку оно основано на законодательных нормах, противоречащих Консти-
туции Российской Федерации и потому не подлежащих применению. Как указано в определении,
институт неприкосновенности является отступлением от конституционного принципа равенства
перед законом и судом (статья 19), закреплен непосредственно Конституцией Российской Федера-
ции в отношении строго ограниченного круга лиц (статьи 91, 98 и 122) и, следовательно, не может
быть распространен федеральным законом на других лиц. Придя к выводу о том, что статьи 13 и
14 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных)
и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" противоре-
чат Конституции Российской Федерации, суд, однако, не обратился с запросом о проверке их кон-
ституционности в Конституционный Суд Российской Федерации.
В связи с этим в жалобе гражданина А.П. Быкова, направленной в Конституционный Суд
Российской Федерации 19 сентября 2001 года, утверждается, что несоблюдение судом общей
юрисдикции требований статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, обязывающей
его в подобном случае обратиться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации,
привело к нарушению закрепленных Конституцией Российской Федерации гарантий судебной за-
щиты на основе равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1; статья 46, часть 1). Зая-
витель просит признать соответствующими Конституции Российской Федерации статьи 13 и 14
371
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", которые в
его деле были применены Законодательным Собранием Красноярского края, но Судебной колле-
гией по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации оценены как противореча-
щие Конституции Российской Федерации.
1.2. В Постановлении от 16 июня 1998 года по делу о толковании статей 125, 126 и 127 Кон-
ституции Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что
предусмотренное статьей 125 Конституции Российской Федерации полномочие по разрешению
дел о соответствии Конституции Российской Федерации федеральных законов и иных норматив-
ных актов, названных в пунктах "а" и "б" части 2 и части 4 данной статьи, относится к компетен-
ции только Конституционного Суда Российской Федерации; по смыслу статей 125, 126 и 127 Кон-
ституции Российской Федерации, суды общей юрисдикции и арбитражные суды не могут призна-
вать указанные нормативные акты не соответствующими Конституции Российской Федерации и
потому утрачивающими юридическую силу; суд общей юрисдикции или арбитражный суд, придя
к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации федерального закона, не вправе
применить его в конкретном деле и обязан обратиться в Конституционный Суд Российской Феде-
рации с запросом о проверке его конституционности; обязанность обратиться в Конституционный
Суд Российской Федерации с таким запросом, по смыслу статьи 125 (части 2 и 4) Конституции
Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 2, 15, 18, 19, 47, 118 и 120, существует неза-
висимо от того, было ли разрешено дело, рассматриваемое судом, отказавшимся от применения
неконституционного, по его мнению, закона, на основе непосредственно действующих норм Кон-
ституции Российской Федерации (пункты 1 и 2 резолютивной части).
Следовательно, если суд общей юрисдикции при рассмотрении дела в любой инстанции,
придя к выводу о несоответствии Конституции Российской Федерации закона, примененного или
подлежащего применению в конкретном деле, тем не менее не обращается в Конституционный
Суд Российской Федерации с запросом о проверке его конституционности, то такой процесс при-
менения этого закона означает, по сути, вторжение в сферу конституционного судопроизводства
(статья 125, часть 4, Конституции Российской Федерации) и создает препятствия для реализации
гражданами их конституционных прав и свобод, в том числе права на судебную защиту на основе
принципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1; статья 46, часть 1, Конститу-
ции Российской Федерации).
С учетом изложенного и руководствуясь статьями 96 и 97 в системной связи со статьей 101
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Кон-
ституционный Суд Российской Федерации принял жалобу гражданина А.П. Быкова к рассмотре-
нию. Иное в данном случае означало бы отказ в правосудии, что недопустимо.
С просьбой подтвердить конституционность статьи 13 и пунктов 1 - 4 статьи 14 Федерально-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" в Конституционный
Суд Российской Федерации на основании статьи 125 (часть 2) Конституции Российской Федера-
ции обратилось и Законодательное Собрание Красноярского края.
Верховный Суд Российской Федерации в своем запросе, направленном в Конституционный
Суд Российской Федерации не в связи с рассмотрением конкретного дела, а также в порядке ста-
тьи 125 (часть 2) Конституции Российской Федерации, напротив, утверждает, что закрепленный
данными статьями Федерального закона институт неприкосновенности депутата законодательного
(представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, в том числе
необходимость получения согласия законодательного (представительного) органа государствен-
ной власти субъекта Российской Федерации на осуществление в отношении депутата уголовного и
административного преследования, противоречит Конституции Российской Федерации, ее статьям
15, 91, 98 и 122 (Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября
2001 года N 10).
Поскольку жалоба гражданина А.П. Быкова и запросы Верховного Суда Российской Федера-
ции и Законодательного Собрания Красноярского края касаются одного и того же предмета, Кон-
ституционный Суд Российской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституци-
372
онного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим обра-
щениям в одном производстве.
2. Вопрос о неприкосновенности депутатов законодательных (представительных) органов го-
сударственной власти субъектов Российской Федерации затрагивался Конституционным Судом
Российской Федерации в Постановлениях от 30 ноября 1995 года по делу о проверке конституци-
онности статей 23 и 24 Временного положения об обеспечении деятельности депутатов Калинин-
градской областной Думы, от 20 февраля 1996 года по делу о проверке конституционности поло-
жений статей 18, 19 и 20 Федерального закона "О статусе депутата Совета Федерации и статусе
депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", от 10 декабря
1997 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного закона)
Тамбовской области, а также в Определениях по запросам о проверке конституционности статей
37 и 39 Закона СССР "О статусе народных депутатов в СССР" (от 8 января 1998 года N 3-О), ста-
тей 19 и 20 Закона Воронежской области "О статусе депутата Воронежской областной Думы" (от 4
июня 1998 года N 96-О), ряда положений Закона Иркутской области "О статусе депутата Законо-
дательного собрания Иркутской области" (от 5 ноября 1998 года N 147-О).
Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что законодатель субъекта
Российской Федерации, регулируя в пределах своей компетенции вопросы статуса депутата, не
может предусматривать освобождение его от уголовной и административной ответственности, ус-
тановленной федеральным законом, поскольку это было бы вторжением в сферу ведения и полно-
мочий Российской Федерации. Вопрос о неприкосновенности депутатов в той мере, в какой он за-
трагивает сферу действия уголовного и уголовно - процессуального законодательства и основные
принципы административной ответственности, относится к ведению Российской Федерации. По-
этому для депутатов законодательных (представительных) органов субъектов Российской Федера-
ции особые условия привлечения к уголовной и административной ответственности законами
субъектов Российской Федерации устанавливаться не могут. Федеральный же законодатель, при-
нимая соответствующий нормативный акт, должен соблюдать требования Конституции Россий-
ской Федерации, составляющие конституционно - правовую основу такого регулирования.
2.1. Конституция Российской Федерации закрепляет неприкосновенность (парламентский
иммунитет) членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы (статья 98), а также не-
прикосновенность Президента Российской Федерации (статья 91) и судей (статья 122). Неприкос-
новенность же депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти
субъектов Российской Федерации непосредственно в Конституции Российской Федерации не пре-
дусмотрена, что, однако, не означает невозможность установления законом для депутата опреде-
ленных личных гарантий, обусловленных его статусом.
В соответствии со статьями 1 (часть 1), 3 (части 1, 2 и 3), 5 (часть 3), 10, 11, 66, 72, 73, 77
(часть 1), 134 и 136 Конституции Российской Федерации в Российской Федерации как демократи-
ческом федеративном правовом государстве с республиканской формой правления федеральный
парламент и парламенты субъектов Российской Федерации являются органами народного пред-
ставительства, выразителями интересов и воли народа (соответственно народа России и народа
субъекта Российской Федерации), осуществляющими законодательную власть; особым положени-
ем парламента и его функциями, как законодательного (представительного) органа государствен-
ной власти, обусловлены его самостоятельность в системе разделения властей и независимость его
членов от чьих бы то ни было указаний; депутаты связаны лишь Конституцией и своей совестью
(так называемый принцип свободного мандата).
Из этого вытекает необходимость специальных гарантий беспрепятственного осуществления
парламентариями своих полномочий. К числу таких гарантий, обусловленных природой парла-
мента и депутатского мандата, характером выполняемых задач, относится публично - правовой
институт парламентской неприкосновенности, призванный оградить депутата от неправомерного
вмешательства в его деятельность по осуществлению мандата, в том числе со стороны органов ис-
полнительной власти, от попыток оказать на него давление путем привлечения или угрозы при-
влечения к уголовной или административной ответственности. Вместе с тем неприкосновенность
не может рассматриваться как личная привилегия депутата, освобождающая его от ответственно-
сти за совершенные уголовные и административные правонарушения.
373
2.2. В силу статьи 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации общие принципы органи-
зации представительных и исполнительных органов государственной власти устанавливаются фе-
деральным законом. Общие принципы организации системы органов государственной власти и
местного самоуправления, установление которых находится в совместном ведении Российской
Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "н" части 1, Конституции Российской Федерации), в
том числе, следовательно, и те принципы, которые относятся к статусу депутата законодательного
(представительного) органа субъекта Российской Федерации, закрепляются в федеральных зако-
нах и принимаемых в соответствии с ними законах и иных нормативных правовых актах субъек-
тов Российской Федерации (статья 76, часть 2, Конституции Российской Федерации).
Из этих положений, составляющих во взаимосвязи со статьями 1 (часть 1), 3 (части 1, 2 и 3),
5 (часть 3), 10 и 11 Конституции Российской Федерации основу конституционного регулирования
статуса парламента субъекта Российской Федерации и его членов, следует, что федеральный зако-
нодатель, закрепляя в пункте 1 статьи 13 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации" принцип неприкосновенности депутатов законодательных (предста-
вительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации в качестве гаран-
тии беспрепятственного осуществления депутатских полномочий, не нарушает предписаний Кон-
3. Парламентская неприкосновенность предполагает надлежащую защиту депутата при осу-
ществлении им собственно депутатской деятельности (реализации депутатских прав, выполнении
депутатских обязанностей), чем обусловлен общепризнанный в правовом государстве принцип,
согласно которому депутат не несет ответственности за действия по осуществлению мандата, в
том числе по истечении срока полномочий. Во всяком случае депутата нельзя привлечь к уголов-
ной или административной ответственности за высказанное мнение, за выступления в парламенте
и позицию, выраженную при голосовании, за разработку и представление инициативных докумен-
тов, необходимые контакты с государственными органами и их должностными лицами, а также за
другие действия, обусловленные статусом депутата. При этом в силу общеправового принципа
недопустимости злоупотребления правом неприкосновенность не может служить основанием ос-
вобождения от ответственности за публичные оскорбления, клевету и другие подобные им несо-
вместимые с предназначением данного института и со статусом депутата правонарушающие дея-
ния, предусматриваемые федеральным законом.
Следовательно, пункт 5 статьи 13 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации", устанавливающий запрет на привлечение депутата к уголовной или
административной ответственности за действия, соответствующие статусу депутата, не противо-
речит Конституции Российской Федерации.
4. Одним из существенных элементов депутатской неприкосновенности является особый по-
рядок привлечения депутата к уголовной ответственности и административной ответственности,
налагаемой в судебном порядке.
4.1. Согласно Конституции Российской Федерации уголовное и уголовно - процессуальное
законодательство находится в ведении Российской Федерации (статья 71, пункт "о"), по предме-
там ведения Российской Федерации принимаются федеральные законы, имеющие прямое дейст-
вие на всей территории Российской Федерации (статья 76, часть 1); административное и админи-
стративно - процессуальное законодательство находится в совместном ведении Российской Феде-
рации и ее субъектов (статья 72, пункт "к" части 1), по предметам совместного ведения издаются
федеральные законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые
акты субъектов Российской Федерации (статья 76, часть 2).
Из этих положений во взаимосвязи со статьями 1 (часть 1), 3 (части 1, 2 и 3), 5 (часть 3), 10 и
11 Конституции Российской Федерации следует, что федеральный законодатель, закрепляя прин-
цип неприкосновенности депутатов законодательных (представительных) органов государствен-
ной власти субъектов Российской Федерации, не может освобождать их от уголовной и от адми-
нистративной ответственности, налагаемой в судебном порядке, но вправе предусмотреть особые
условия привлечения их к такой ответственности. Конкретный объем неприкосновенности, обес-
печивающий недопустимость преследования депутата именно в связи с его депутатской деятель-
374
ностью и в целях оказания влияния на нее, должен быть определен федеральным законодателем с
соблюдением требований Конституции Российской Федерации.
4.2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации правосудие в Российской Феде-
рации осуществляется только судом; судебная власть осуществляется посредством конституцион-
ного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства (статья 118, части 1 и 2);
при этом уголовные и административные дела подсудны судам общей юрисдикции (статья 126).
Из данных предписаний во взаимосвязи со статьями 10, 19 (часть 1) и 22 (часть 2) Конституции
Российской Федерации вытекает, что только суд может решать вопрос об аресте, заключении под
стражу и содержании под стражей и только суд может разрешать дела, связанные с применением
мер уголовной и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, причем на
основе принципа равенства всех перед законом и судом.
Указанные конституционные положения о прерогативах судебной власти, по сути, являются
фундаментальными принципами юстиции в правовом государстве и в то же время составляют ос-
нову правового статуса личности и гарантий ее неприкосновенности. Поэтому применительно к
специальным институтам неприкосновенности возможные вводимые федеральным законом огра-
ничения полномочий судебной власти по разрешению дел, связанных с назначением мер уголов-
ной ответственности и административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, могут
иметь место лишь в том случае, если такие институты предусмотрены непосредственно Конститу-
цией Российской Федерации, т.е. в отношении Президента Российской Федерации, депутатов Фе-
дерального Собрания - парламента Российской Федерации, а также судей, что обусловлено осо-
бым статусом названных должностных лиц и характером выполняемых ими функций в системе
государственной власти Российской Федерации (статьи 91, 98 и 122).
Введение же федеральным законом - помимо Конституции Российской Федерации - такого
условия, как согласие парламента субъекта Российской Федерации на привлечение депутата к
уголовной или административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, на примене-
ние к нему ареста и иных мер процессуального принуждения в ходе преследования за такого рода
правонарушения, по существу, означало бы исключение судебных прерогатив и предоставление
судебных функций парламенту, что, по смыслу статей 10, 19 (часть 1), 22 (часть 2), 118 и 126 Кон-
ституции Российской Федерации, недопустимо.
Федеральный законодатель может установить для депутатов законодательных (представи-
тельных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации лишь такие дополни-
тельные процессуальные гарантии, которые, не исключая уголовную или административную от-
ветственность, налагаемую в судебном порядке, предусматривали бы обусловленное предназначе-
нием института парламентской неприкосновенности определенное усложнение соответствующих
процедур, с тем чтобы обеспечить юридически целесообразную дифференциацию процессуальных
механизмов в сфере уголовной и административной ответственности, не нарушая, однако, ее об-
щих принципов, установленных федеральным законодательством на основе Конституции Россий-
ской Федерации. В частности, эти процедуры применительно к случаям привлечения депутатов к
уголовной и к административной ответственности, налагаемой в судебном порядке, за действия,
не связанные с осуществлением ими своих полномочий, могут предполагать участие прокурора
вышестоящего уровня в принятии решения и обязательность согласия суда на проведение соот-
ветствующих процессуальных действий.
Федеральный законодатель мог бы также предусмотреть право законодательного (представи-
тельного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации принимать решение о
несогласии на привлечение депутата к уголовной или административной ответственности, его
арест и иные меры процессуального принуждения в ходе уголовного и административного пре-
следования в отношении действий, совершаемых при осуществлении депутатских полномочий, в
случаях если имеют место факты, подтверждающие, что такое преследование, по сути, предприня-
то с целью воспрепятствовать осуществлению депутатом своих полномочий и повлиять на его
деятельность. Однако решение парламента по данному вопросу не может иметь преюдициального
значения, исключающего судебную проверку выявленных фактов и обоснованности сделанных
выводов. Следовательно, по своей юридической силе такое решение, будучи дополнительной га-
рантией депутатской неприкосновенности, не является актом, которым окончательно разрешается
вопрос о возможности уголовного или административного преследования депутата.
375
Спор между прокуратурой и парламентом субъекта Российской Федерации по вопросу о ли-
шении депутата неприкосновенности в конечном счете подлежит разрешению судебной властью
как наиболее беспристрастной, нейтральной и предназначенной по своей природе для решения та-
кого рода вопросов, что позволяет в соответствии с целями института неприкосновенности депу-
татов законодательных (представительных) органов государственной власти субъектов Россий-
ской Федерации обеспечивать беспрепятственное осуществление ими своих полномочий, ограж-
дая их от вмешательства и давления со стороны исполнительной власти.
Между тем положениями пунктов 1, 2, 3 и 4 статьи 13 и пунктов 1, 2, 3 и 4 статьи 14 Феде-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" в их взаимосвя-
зи устанавливается запрет на привлечение депутата к уголовной и к административной ответст-
венности, налагаемой в судебном порядке, на осуществление связанных с этим мер уголовно -
процессуального и административно - процессуального характера и на передачу дела в суд без со-
гласия законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Россий-
ской Федерации, которому тем самым в данном вопросе предоставляются неограниченные дис-
креционные полномочия. Установив такой запрет, федеральный законодатель нарушил Конститу-
цию Российской Федерации, ее статьи 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 118 и 126.
4.3. Исходя из предназначения института парламентской неприкосновенности, участие зако-
нодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федера-
ции в процедуре лишения депутата неприкосновенности возможно только в отношении действий,
совершаемых им при осуществлении депутатских полномочий. Предоставление же парламенту, не
являющемуся ни органом уголовного преследования, ни судебным органом, права освобождать от
привлечения к уголовной или административной ответственности несовместимо с целями инсти-
тута парламентской неприкосновенности. Это тем более недопустимо, когда дознание, предвари-
тельное следствие или производство по административному правонарушению уже завершено и,
следовательно, речь, по существу, идет о необходимости получения согласия на передачу дела в
суд, т.е. фактически о том, позволить ли суду рассматривать дело.
Следовательно, оспариваемые положения пункта 4 статьи 13 и пункта 3 статьи 14 рассматри-
ваемого Федерального закона, наделяя парламент субъекта Российской Федерации полномочием
участвовать в решении вопроса о лишении депутата неприкосновенности в случае уголовного и
административного преследования за действия, не связанные с осуществлением им своих полно-
мочий, устанавливают несовместимое с предписаниями статей 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 71
(пункт "о"), 72 (пункт "к" части 1), 118 и 126 Конституции Российской Федерации изъятие из пре-
дусмотренных федеральным законодательством оснований привлечения к уголовной и админист-
ративной ответственности, а также процессуальных механизмов и процедур в сфере уголовной и
административной ответственности.
5. В отличие от статей 13 и 14 Федерального закона "Об общих принципах организации зако-
Российской Федерации" Уголовно - процессуальным кодексом Российской Федерации предусмот-
рено, что решение о возбуждении уголовного дела в отношении депутата законодательного (пред-
ставительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации принимается про-
курором субъекта Российской Федерации с согласия коллегии, состоящей из трех судей верховно-
го суда республики, краевого или областного суда, суда города федерального значения, суда авто-
номной области и суда автономного округа (пункт 9 части первой статьи 448); с соблюдением та-
кой же процедуры производятся избрание в отношении депутата в качестве меры пресечения за-
ключения под стражу, а также обыск (за исключением задержания на месте преступления), выем-
ка, наложение ареста на почтово - телеграфную корреспонденцию, прослушивание телефонных и
иных переговоров (часть первая статьи 450).
Названные нормы вводятся в действие с 1 июля 2002 года (статья 12 Федерального закона от
18 декабря 2001 года "О введении в действие Уголовно - процессуального кодекса Российской
Федерации"). При этом, однако, в статьи 13 и 14 Федерального закона "Об общих принципах ор-
сти субъектов Российской Федерации" законодатель изменений не внес. Между тем законополо-
жения о депутатской неприкосновенности составляют единый нормативный комплекс, затраги-
376
вающий в том числе уголовно - процессуальное и административно - процессуальное законода-
тельство, поэтому Федеральному Собранию в силу статей 79 и 80 Федерального конституционно-
го закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" необходимо внести изменения в со-
ответствующие законодательные акты, с тем чтобы надлежащим образом - в соответствии с тре-
бованиями Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления - урегули-
ровать процессуальные гарантии, связанные с привлечением депутатов законодательных (пред-
ставительных) органов государственной власти субъектов Российской Федерации к уголовной и к
административной ответственности, налагаемой в судебном порядке.
74, 75, 79, 80, 87 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Рос-
субъектов Российской Федерации", согласно которому депутат законодательного (представитель-
ного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации обладает неприкосновенно-
стью в течение всего срока его полномочий, соответствующим Конституции Российской Федера-
ции, поскольку им закрепляется принцип парламентской неприкосновенности в качестве гарантии
беспрепятственного осуществления депутатских полномочий.
2. Признать положения пункта 5 статьи 13 Федерального закона "Об общих принципах орга-
субъектов Российской Федерации" о недопустимости привлечения депутата к уголовной или ад-
министративной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании,
и другие действия, соответствующие статусу депутата, в том числе по истечении срока его полно-
мочий, кроме случаев, когда со стороны депутата были допущены публичные оскорбления, клеве-
та или иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законом, соот-
ветствующим Конституции Российской Федерации.
3. Признать положения пунктов 1, 2 и 3 статьи 13 и пунктов 1, 2 и 4 статьи 14 Федерального
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" - в той мере, в какой ими
устанавливается запрет на привлечение депутата к уголовной и к административной ответствен-
ности, налагаемой в судебном порядке, и на осуществление обусловленных этим мер уголовно -
процессуального и административно - процессуального характера без согласия законодательного
(представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, - не соот-
ветствующими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 118 и
126.
субъектов Российской Федерации", согласно которому в случае возбуждения дела, предусматри-
вающего уголовную или административную ответственность, налагаемую в судебном порядке, в
отношении действий депутата, не связанных с осуществлением им своих полномочий, по завер-
шении дознания, предварительного следствия или производства по административным правона-
рушениям такое дело не может быть передано в суд без согласия законодательного (представи-
тельного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, а также положение
пункта 3 статьи 14 данного Федерального закона, на основании которого для получения такого со-
гласия прокурор субъекта Российской Федерации вносит представление в законодательный (пред-
ставительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации, не соответствую-
щими Конституции Российской Федерации, ее статьям 10, 19 (часть 1), 46 (часть 1), 118 и 126.
5. В силу статей 79 и 80 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" Федеральному Собранию надлежит внести изменения в соответствующие
законодательные акты, с тем чтобы урегулировать процессуальные гарантии, связанные с привле-
чением депутатов законодательных (представительных) органов государственной власти субъек-
377
тов Российской Федерации к уголовной и к административной ответственности, налагаемой в су-
дебном порядке, в соответствии с требованиями Конституции Российской Федерации и с учетом
настоящего Постановления.
Впредь до введения в действие пункта 9 части первой статьи 448 и части первой статьи 450
УПК Российской Федерации и внесения других вытекающих из настоящего Постановления необ-
ходимых изменений в действующее законодательство пункты 1, 2 и 3 статьи 13 и пункты 1, 2 и 4
статьи 14 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представи-
тельных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" с
момента провозглашения настоящего Постановления действуют в части, относящейся к обязанно-
сти прокурора субъекта Российской Федерации вносить представление в законодательный (пред-
ставительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации для рассмотрения
вопроса о лишении депутата неприкосновенности и к праву законодательного (представительного)
органа государственной власти субъекта Российской Федерации принять решение о несогласии на
привлечение депутата к уголовной или административной ответственности, налагаемой в судеб-
ном порядке, его арест и иные меры процессуального принуждения в ходе уголовного и админи-
стративного преследования, если он придет к выводу о наличии фактов, подтверждающих, что та-
кое преследование предпринято с целью воспрепятствовать осуществлению депутатом своих пол-
номочий и повлиять на его деятельность; указанное решение не носит характер запрета и подле-
жит судебной проверке.
…
378
64.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ
ПУНКТА 5 СТАТЬИ 18 И СТАТЬИ 30.1
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЩИХ ПРИНЦИПАХ
ОРГАНИЗАЦИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ (ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ)
И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ
СУБЪЕКТОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ", СТАТЬИ 108 КОНСТИТУЦИИ
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН, СТАТЬИ 67 КОНСТИТУЦИИ (ОСНОВНОГО
ЗАКОНА) РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ) И ЧАСТИ ТРЕТЬЕЙ
СТАТЬИ 3 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ)
"О ВЫБОРАХ ПРЕЗИДЕНТА РЕСПУБЛИКИ САХА (ЯКУТИЯ)"
…
статьи 18 и статьи 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных
Федерации", статьи 108 Конституции Республики Татарстан, статьи 67 Конституции (Основного
Закона) Республики Саха (Якутия) и части третьей статьи 3 Закона Республики Саха (Якутия) "О
выборах Президента Республики Саха (Якутия)".
Поводом к рассмотрению дела явились запрос группы депутатов Государственной Думы о
проверке конституционности статьи 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации", запрос группы депутатов Государственной Думы о проверке консти-
туционности статьи 108 Конституции Республики Татарстан и запрос Верховного Суда Республи-
ки Саха (Якутия) о проверке конституционности пункта 5 статьи 18 Федерального закона "Об об-
щих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов го-
сударственной власти субъектов Российской Федерации" и положения, содержащегося в предло-
жении втором статьи 67 Конституции (Основного Закона) Республики Саха (Якутия) и части
третьей статьи 3 Закона Республики Саха (Якутия) "О выборах Президента Республики Саха (Яку-
тия)".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые положения Федераль-
ного закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполни-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", касающиеся числа
сроков замещения одним и тем же лицом должности высшего должностного лица субъекта Рос-
субъекта Российской Федерации) и возможности для него избираться на указанную должность не
более двух сроков подряд, а также положения Конституции Республики Татарстан, Конституции
(Основного Закона) Республики Саха (Якутия) и Закона Республики Саха (Якутия) "О выборах
Президента Республики Саха (Якутия)", определяющие сроки полномочий высших должностных
лиц (руководителей высших исполнительных органов государственной власти) соответствующих
Поскольку все запросы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Россий-
ской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим запросам в одном производстве.
Заслушав сообщение судей - докладчиков Г.А. Гаджиева, Н.В. Селезнева и Б.С. Эбзеева…
Конституционный Суд Российской Федерации
установил:
379
1. В запросе группы депутатов Государственной Думы оспаривается конституционность ста-
тьи 30.1 Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законо-
сийской Федерации", устанавливающей, что положение пункта 5 статьи 18 данного Федерального
закона, согласно которому высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководи-
тель высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации)
избирается на срок не более пяти лет и не может избираться на должность более двух сроков под-
ряд, применяется без учета начавшегося до вступления в силу данного Федерального закона срока,
на который избиралось лицо, замещавшее на день его вступления в силу должность высшего
должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного ор-
гана государственной власти субъекта Российской Федерации). По мнению заявителей, оспари-
ваемое положение расходится с нормами Конституции Российской Федерации об установлении
субъектами Российской Федерации своей системы органов государственной власти в соответствии
с основами конституционного строя и общими принципами организации представительных и ис-
полнительных органов государственной власти, установленными Федеральным законом "Об об-
щих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов го-
сударственной власти субъектов Российской Федерации".
Другая группа депутатов Государственной Думы в своем запросе оспаривает конституцион-
ность статьи 108 Конституции Республики Татарстан в редакции, действовавшей до 19 апреля
2002 года. Как полагают заявители, отсутствие в данной статье нормы о том, что одно и то же ли-
цо не может избираться Президентом Республики Татарстан более двух сроков подряд, не соот-
ветствует статье 72 (пункт "а" части 1) Конституции Российской Федерации и пункту 5 статьи 18
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и, следова-
тельно, не подлежит действию.
Верховный Суд Республики Саха (Якутия) обратился в Конституционный Суд Российской
Федерации с запросом о проверке конституционности пункта 5 статьи 18 Федерального закона
нов государственной власти субъектов Российской Федерации" в части запрета для одного и того
же лица избираться на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации
(руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской
Федерации) более двух сроков подряд, а также положения, содержащегося в предложении втором
статьи 67 Конституции (Основного Закона) Республики Саха (Якутия) и части третьей статьи 3
Закона Республики Саха (Якутия) "О выборах Президента Республики Саха (Якутия)", согласно
которому никто не может быть избран на должность Президента Республики Саха (Якутия) более
двух раз. По мнению заявителя, Конституция Российской Федерации непосредственно не содер-
жит ограничений по числу возможных сроков избрания для высшего должностного лица субъекта
субъекта Российской Федерации), и они не могут быть установлены федеральным законом или
законодательным актом субъекта Российской Федерации, а потому оспариваемые нормы, как ог-
раничивающие пассивное избирательное право граждан, не соответствуют статьям 32 (части 2 и
3), 55 (части 2 и 3), 71 (пункт "в") и 76 (части 2 и 5) Конституции Российской Федерации.
Поскольку запрос Верховного Суда Республики Саха (Якутия) был направлен в Конституци-
онный Суд Российской Федерации в порядке статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Феде-
рации в связи с рассмотрением конкретного дела - о регистрации М.Н. Николаева в качестве кан-
дидата на должность Президента Республики Саха (Якутия), а М.Н. Николаев свою кандидатуру
снял, данный запрос не является более допустимым в соответствии с требованиями Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу является статья 30.1 Феде-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" во взаимосвязи
с пунктом 5 его статьи 18, которыми в качестве общего принципа организации законодательных
Федерации закрепляется положение о том, что одно и то же лицо не может избираться на долж-
380
ность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего ис-
полнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) более двух сро-
ков подряд, и определяются условия и порядок его применения, а также статья 108 Конституции
Республики Татарстан в редакции, действовавшей до 19 апреля 2002 года, - как допускающая из-
брание одного и того же лица на должность Президента Республики Татарстан неограниченное
число сроков.
2. Как следует из запроса группы депутатов Государственной Думы, оспаривающих консти-
туционность статьи 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодатель-
ных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Россий-
ской Федерации", заявители прежде всего требуют оценить установленные этой статьей порядок и
условия применения общего принципа, закрепленного пунктом 5 статьи 18 данного Федерального
закона.
2.1. Согласно статье 1 (часть 1) Конституции Российской Федерации Российская Федерация -
демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления. Этим
предопределяются принципы организации органов государственной власти, сама их организация,
порядок формирования и функционирования, а также характер их взаимодействия в единой сис-
теме государственной власти.
Многонациональный народ России, являясь в силу конституционного принципа народовла-
стия носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации, осу-
ществляет ее как непосредственно, так и через органы публичной власти (статья 3, части 1 и 2,
Конституции Российской Федерации); граждане участвуют в управлении делами государства,
имеют право избирать и быть избранными в органы государственной власти (статья 32 Конститу-
ции Российской Федерации); при этом обеспечивается сменяемость избираемого непосредственно
народом главы государства (статья 81, части 1 и 3, Конституции Российской Федерации).
Из приведенных положений следует, что соответствующие органы и должностные лица ста-
новятся носителями государственной власти в результате свободных выборов как высшего непо-
средственного выражения власти народа на основе волеизъявления большинства и осуществляют
свои полномочия в пределах и формах, определяемых Конституцией Российской Федерации и за-
конами, причем право на осуществление властных полномочий предоставляется только на опре-
деленный срок (срок легислатуры). Возобновление этих полномочий в противоречие с требова-
ниями Конституции Российской Федерации и соответствующих ей федеральных законов, а также
конституций, уставов и законов субъектов Российской Федерации явилось бы нарушением статьи
Такой подход не противоречит обязательствам Российской Федерации, закрепленным в ее
международных договорах, которые в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Российской Федера-
ции являются составной частью правовой системы Российской Федерации, в частности Конвенции
о защите прав человека и основных свобод, обязывающей государства - участники проводить с
разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в таких условиях, кото-
рые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов законодательной вла-
сти (статья 3 Протокола N 1), и в Международном пакте о гражданских и политических правах, в
соответствии со статьей 25 (пункты "a" и "b") которого каждый гражданин имеет право на участие
без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений в ведении государст-
венных дел как непосредственно, так и через посредство свободно выбранных представителей.
При этом, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 30 апреля
1997 года по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации, Зако-
на Пермской области и Закона Вологодской области, касающихся порядка выборов в законода-
тельные (представительные) органы государственной власти субъектов Российской Федерации,
право граждан на участие в свободных периодических выборах, которое закреплено в Междуна-
родном пакте о гражданских и политических правах, с учетом федеративной природы Российской
Федерации необходимо рассматривать в соотношении с правом субъектов Российской Федерации
самостоятельно устанавливать систему своих органов государственной власти, руководствуясь
общими принципами их организации, определяемыми федеральным законом или вытекающими
непосредственно из конституционных положений, прежде всего из основ конституционного строя.
381
Принципы конституционного строя Российской Федерации как демократического федера-
тивного правового государства с республиканской формой правления, обусловленные народовла-
стием и реализуемые через свободные периодические выборы, в силу федеративного устройства,
основанного на государственной целостности Российской Федерации и единстве системы госу-
дарственной власти (статья 1, часть 1, и статья 5, часть 3, Конституции Российской Федерации),
распространяются на организацию государственной власти, ее формирование и условия замеще-
ния соответствующих должностей в субъектах Российской Федерации. Следовательно, субъекты
Российской Федерации при образовании ими органов государственной власти и установлении по-
рядка их формирования и функционирования обязаны обеспечивать соблюдение основ конститу-
ционного строя Российской Федерации как общих для Российской Федерации и ее субъектов кон-
ституционных ценностей и правовых императивов (статья 77, часть 1, Конституции Российской
Федерации). Исходя из действующего федерального конституционного регулирования, государст-
венная власть в субъектах Российской Федерации должна базироваться на тех же принципах фор-
мирования и функционирования, включая выборность и сменяемость, что и федеральная государ-
ственная власть (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 18 января
1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного Закона) Ал-
тайского края, от 1 февраля 1996 года по делу о проверке конституционности ряда положений Ус-
тава - Основного Закона Читинской области, от 10 декабря 1997 года по делу о проверке консти-
туционности ряда положений Устава (Основного Закона) Тамбовской области, от 7 июня 2000 го-
да по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай
и Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации").
Конституция Российской Федерации непосредственно не закрепляет в качестве элемента ме-
ханизма формирования органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации макси-
мальное число сроков замещения одним и тем же лицом должности высшего должностного лица
субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государствен-
ной власти субъекта Российской Федерации), а также порядок определения повторности сроков
пребывания в соответствующей должности. В ее статье 77 (часть 1) содержится общее требование:
система органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливается ими
самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и об-
щими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной
власти, установленными федеральным законом. При этом в части оптимального для реализации
конституционного принципа республиканизма числа таких сроков - в силу единства системы го-
сударственной власти в Российской Федерации (статья 5, часть 3, Конституции Российской Феде-
рации) - ориентирующей является норма статьи 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации,
согласно которой одно и то же лицо не может занимать должность Президента Российской Феде-
рации более двух сроков подряд.
Таким образом, конституционный принцип демократического федеративного правового го-
сударства с республиканской формой правления, народовластие и свободные выборы как высшее
непосредственное выражение власти народа, единство системы государственной власти во взаи-
мосвязи с прямо выраженной в преамбуле Конституции Российской Федерации целью утвержде-
ния незыблемости демократической основы России предопределяют право и обязанность законо-
дателя предусмотреть такую организацию государственной власти, включая порядок и условия
формирования ее органов, которые гарантировали бы защиту от искажения демократической при-
роды конституционного строя Российской Федерации.
2.2. Установление общих принципов организации системы органов государственной власти
находится в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "н" части
1; статья 77, часть 1, Конституции Российской Федерации). Регулирование отношений в сфере со-
вместного ведения осуществляется федеральными законами и принимаемыми в соответствии с
ними законами субъектов Российской Федерации (статья 76, части 2 и 5, Конституции Российской
Федерации). Вместе с тем, по смыслу указанных статей Конституции Российской Федерации и
конкретизирующего их пункта 2 статьи 12 Федерального закона от 24 июня 1999 года "О принци-
пах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федера-
382
ции", отсутствие соответствующего федерального закона по вопросам совместного ведения само
по себе не препятствует субъекту Российской Федерации принять собственный нормативный акт,
который после принятия федерального закона должен быть приведен в соответствие с ним.
2.3. Высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего ис-
полнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), наделенное пуб-
личными полномочиями в системе государственной власти, обладает специальным конституцион-
но-правовым статусом, частью которого являются обусловленная выборностью сменяемость и
ряд иных условий избрания на эту должность и ее замещения.
Действие конституционного требования о сменяемости высших должностных лиц субъектов
Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации), реализация которого в отсутствие федерального закона была
возможна в различных формах, не могло блокироваться отсутствием в течение длительного вре-
мени федерального закона об общих принципах организации системы органов государственной
власти и должно было обеспечиваться самими субъектами Российской Федерации с учетом выте-
кающих из Конституции Российской Федерации пределов их усмотрения. Поэтому до принятия
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" субъекты
Российской Федерации самостоятельно устанавливали сроки легислатуры высших должностных
лиц (руководителей высших исполнительных органов государственной власти), а также различные
формы их ротации (включая число возможных повторных сроков замещения конкретной должно-
сти одним и тем же лицом).
Допустимость установления в законодательстве субъектов Российской Федерации затраги-
вающих пассивное избирательное право требований к числу сроков пребывания в должности
высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполни-
тельного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), притом что их пределы
определяются непосредственно в федеральном законе, обусловливается закрепленным Конститу-
цией Российской Федерации разграничением предметов ведения между Российской Федерацией и
субъектами Российской Федерации, в силу которого такие требования, будучи частью общих
принципов организации системы органов государственной власти, находятся в совместном веде-
нии Российской Федерации и ее субъектов.
Отсюда вытекает, что введение законом субъекта Российской Федерации в качестве элемента
публично - правового статуса высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руко-
водителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федера-
ции) максимального числа сроков пребывания одного и того же лица в соответствующей должно-
сти, которое служит публичным целям и обеспечивает баланс таких конституционных ценностей
и институтов, как демократическое федеративное правовое государство с республиканской фор-
мой правления, народовластие и участие граждан в управлении делами государства, их избира-
тельные права, не может рассматриваться как нарушение вытекающих из статьи 55 (часть 3) Кон-
ституции Российской Федерации требований, в том числе о возможности ограничения прав граж-
дан только федеральным законом.
2.4. Федеральный законодатель, исходя из основ конституционного строя России как федера-
тивного государства, статьи 81 (часть 3) Конституции Российской Федерации и соответствующих
положений конституций и уставов субъектов Российской Федерации, нормой пункта 5 статьи 18
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" ввел разум-
ное единообразие в регулировании вопроса о максимальном числе сроков пребывания одного и
того же лица в должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руково-
дителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федера-
ции). При этом - в целях преодоления возникшей в правоприменительной практике неопределен-
ности относительно действия общего принципа, закрепленного в указанной норме, во времени и
по кругу лиц - Федеральным законом от 8 февраля 2001 года Федеральный закон "Об общих
ственной власти субъектов Российской Федерации" был дополнен статьей 30.1, согласно которой
положение пункта 5 его статьи 18 применяется без учета начавшегося до вступления в силу данно-
383
го Федерального закона срока, на который избиралось лицо, замещавшее на день его вступления в
силу должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации).
Такое регулирование направлено на обеспечение равного статуса высших должностных лиц
субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполнительных органов государст-
венной власти субъектов Российской Федерации) и одинаковых для всех субъектов Российской
Федерации условий и порядка замещения одним и тем же лицом соответствующей должности и
согласуется с конституционным принципом равноправия субъектов Российской Федерации, в том
числе во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти (статья 5, части 1
и 4, Конституции Российской Федерации).
Вместе с тем с учетом того, что раздел второй "Заключительные и переходные положения"
Конституции Российской Федерации не содержит каких-либо положений о сроках полномочий
высших должностных лиц субъектов Российской Федерации (руководителей высших исполни-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации), избранных на долж-
ность до вступления в силу Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель не
придал и не мог придать норме, ограничивающей число сроков возможного пребывания одного и
того же лица в должности высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руково-
ции), обратную силу.
Отсюда следует, что норма пункта 5 статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах
власти субъектов Российской Федерации" - с учетом ее взаимосвязи со статьей 30.1 - регулирует
отношения, которые сложились после вступления в силу названного Федерального закона на ос-
нове установленных им единых для организации государственной власти во всех субъектах Рос-
сийской Федерации принципов. При этом под словосочетанием "настоящий Федеральный закон",
содержащимся в тексте статьи 30.1, имеется в виду Федеральный закон "Об общих принципах ор-
сти субъектов Российской Федерации", поскольку норма - принцип, закрепленная в пункте 5 его
статьи 18, вступила в силу со дня официального опубликования данного Федерального закона, т.е.
с 19 октября 1999 года. Именно с этой датой связано и начало действия введенного федеральным
законодателем ограничения числа возможных повторных сроков избрания одного и того же лица
на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высше-
го исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации).
2.5. В силу требований статьи 76 (части 2 и 5) Конституции Российской Федерации после
введения в действие Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных
Федерации" субъекты Российской Федерации обязаны привести свое законодательство в соответ-
ствие с данным Федеральным законом, в связи с чем его статьей 30 предписано, что в этих целях и
для обеспечения преемственности власти устанавливается переходный период - два календарных
года.
Указанный период, однако, не может истолковываться ни как предоставляющий субъектам
Российской Федерации возможность придавать уже вступившему в силу положению, содержаще-
муся в пункте 5 статьи 18, обратную силу, поскольку такого правомочия не имеет и сам федераль-
ный законодатель, ни как право субъектов Российской Федерации откладывать его введение в
действие, что и подтверждено аутентичной волей законодателя, выраженной в статье 30.1. Поэто-
му в субъектах Российской Федерации, законодательство которых на тот момент не содержало ог-
раничения числа сроков избрания одного и того же лица на должность высшего должностного ли-
ца субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государст-
венной власти субъекта Российской Федерации), положение пункта 5 статьи 18 во взаимосвязи со
статьей 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (предста-
действует со дня вступления данного Федерального закона в силу, т.е. с 19 октября 1999 года. Это
означает, что применительно к таким случаям первым сроком из числа двух возможных для любо-
384
го лица, в том числе для замещавшего на тот момент соответствующую должность, является срок,
на который оно было избрано после 19 октября 1999 года.
Вместе с тем, по смыслу пункта 5 статьи 18, статей 30, 30.1 и 31 Федерального закона "Об
государственной власти субъектов Российской Федерации", введение в действие с 19 октября 1999
года федерального регулирования по вопросу о максимальном числе сроков избрания одного и
того же лица на должность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руково-
ции) предполагает, что, приводя свое законодательство (в том числе конституции и уставы) в со-
ответствие с требованиями названного Федерального закона, субъекты Российской Федерации,
которые в условиях отсутствия федерального закона такие ограничения установили в опережаю-
щем порядке, вправе - на основании статей 5 (части 2 и 3), 72 (пункты "а", "н" части 1), 76 (части 2
и 5) и 77 (часть 1) Конституции Российской Федерации и исходя из того, что положения пункта 5
статьи 18 и статьи 30.1 не могут иметь обратной силы, - самостоятельно установить порядок (спо-
соб) достижения такого соответствия и определить, продолжается ли установленное ими исчисле-
ние числа сроков или оно осуществляется начиная с момента вступления в силу названного Феде-
рального закона.
В случае если в субъекте Российской Федерации будет принят закон, в соответствии с кото-
рым ранее действовавшие нормативные положения утрачивают силу, то к лицу, на день вступле-
ния в силу данного Федерального закона замещавшему должность высшего должностного лица
субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государствен-
ной власти субъекта Российской Федерации), положение пункта 5 статьи 18 применяется без учета
начавшегося до вступления в силу данного Федерального закона срока. Если же ранее установ-
ленные субъектом Российской Федерации законоположения, запрещавшие занимать соответст-
вующую выборную должность более двух сроков подряд, им не отменены (не признаны утратив-
шими силу), то в таком случае пункт 5 статьи 18, как содержащий идентичную норму, по сущест-
ву, придает законоположению субъекта Российской Федерации силу федерального регулирования.
Иное истолкование статьи 30.1 во взаимосвязи с пунктом 5 статьи 18 Федерального закона
нов государственной власти субъектов Российской Федерации" применительно к таким субъектам
Российской Федерации означало бы, по смыслу статей 72 (пункт "н" части 1) и 76 (части 2 и 5)
Конституции Российской Федерации, недопустимое ущемление полномочий субъектов Россий-
ской Федерации, которые вправе отменить собственные законоположения, поскольку они были
установлены ранее с целью урегулирования указанного вопроса в опережающем порядке, т.е.
впредь до принятия федерального закона.
Таким образом, статья 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации законо-
дательных (представительных) и исполнительных органов власти субъектов Российской Федера-
ции" в ее конституционно - правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении, и во
взаимосвязи с пунктом 5 статьи 18 данного Федерального закона не противоречит Конституции
3. Как утверждается в запросе группы депутатов Государственной Думы, статья 108 Консти-
туции Республики Татарстан в редакции, действовавшей до 19 апреля 2002 года, не подлежала
действию, поскольку, по существу, допускала избрание одного и того же лица Президентом Рес-
публики Татарстан более двух сроков подряд.
3.1. Конституция Республики Татарстан от 19 апреля 2002 года предписывает, что одно и то
же лицо не может избираться на должность Президента Республики Татарстан более двух сроков
подряд (статья 91, часть 5). Ранее действовавшая Конституция Республики Татарстан такого огра-
ничения не содержала (статья 108 в редакции Закона Республики Татарстан от 27 ноября 1996 го-
да) и, следовательно, до вступления в силу Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих
ственной власти субъектов Российской Федерации" - по своему нормативному смыслу в правовой
системе Российской Федерации - позволяла одному и тому же лицу избираться на должность Пре-
зидента Республики Татарстан без ограничения числа сроков.
385
С принятием же названного Федерального закона данная норма этот смысл утратила. По-
скольку в результате ее действия конституционные права и свободы граждан нарушены не были,
начатое Конституционным Судом Российской Федерации производство по настоящему делу в
этой части подлежит прекращению в соответствии с частью второй статьи 43 Федерального кон-
ституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
3.2. Статьей 76 (часть 2) Конституции Российской Федерации установлено, что по предметам
совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов издаются федеральные законы и при-
нимаемые в соответствии с ними законы субъектов Российской Федерации. Из этого положения
во взаимосвязи со статьей 4 Конституции Российской Федерации, согласно которой суверенитет
Российской Федерации распространяется на всю ее территорию (часть 1), а Конституция Россий-
ской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Фе-
дерации (часть 2), а также статьями 15 (части 1 и 2), 76 (часть 1) и 77 (часть 1), на основе которых
обеспечивается единство правового пространства Российской Федерации и функционирование ее
правовой системы, следует, что после вступления в силу Федерального закона "Об общих принци-
ной власти субъектов Российской Федерации" оспариваемая норма статьи 108 Конституции Рес-
публики Татарстан приобрела иной юридический смысл, поскольку пункт 5 статьи 18 названного
Федерального закона, по существу, содержит предписание прямого действия.
Общий принцип организации законодательных (представительных) и исполнительных орга-
нов государственной власти субъектов Российской Федерации, закрепленный в пункте 5 статьи 18,
включает положение, согласно которому одно и то же лицо не может избираться на соответст-
вующую должность более двух сроков подряд, что не нуждается в какой-либо конкретизации с
учетом особенностей субъектов Российской Федерации, и положение, согласно которому срок ле-
гислатуры высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) составляет не
более пяти лет, что требует конкретизации в законодательстве субъектов Российской Федерации,
необходимой в том числе для исчисления момента начала и окончания срока властных полномо-
чий соответствующего должностного лица правоприменителями, прежде всего избирательными
комиссиями субъектов Российской Федерации.
Само по себе отсутствие в законодательстве субъекта Российской Федерации положения, в
соответствии с которым одно и то же лицо не может избираться на должность высшего должност-
ного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа госу-
дарственной власти субъекта Российской Федерации) более двух сроков подряд, не является пре-
пятствием для прямого действия нормы пункта 5 статьи 18 Федерального закона "Об общих прин-
ципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государст-
венной власти субъектов Российской Федерации". Данное установление федерального законода-
теля, выполнение которого - безусловная обязанность соответствующих правоприменителей, не
нуждается в подтверждении в законодательстве субъектов Российской Федерации. Что же касает-
ся срока полномочий Президента Республики Татарстан, то его продолжительность - в соответст-
вии со статьей 1 Закона Республики Татарстан "О выборах Президента Республики Татарстан" (в
редакции от 19 декабря 2000 года), а также статьей 91 (часть 3) Конституции Республики Татар-
стан в действующей редакции - составляет пять лет, что не выходит за рамки, определенные на-
званным Федеральным законом.
Таким образом, норма статьи 108 Конституции Республики Татарстан в редакции, действо-
вавшей до 19 апреля 2002 года, как не препятствовавшая непосредственному применению поло-
жения пункта 5 статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах организации законодатель-
ской Федерации", не противоречила Конституции Российской Федерации. При этом иные законо-
дательные акты Республики Татарстан не могли применяться в истолковании, расходящемся с
конституционно - правовым смыслом статьи 108 Конституции Республики Татарстан, выявлен-
ным в настоящем Постановлении.
Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, статьей 68, час-
тями первой и второй статьи 71, статьями 72, 74, 75, 79, 87 и 100 Федерального конституционного
386
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской
Федерации
1. Признать положение статьи 30.1 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации" во взаимосвязи с пунктом 5 его статьи 18 не противоречащим Кон-
ституции Российской Федерации, поскольку данное положение в его конституционно - правовом
истолковании означает, что норма пункта 5 статьи 18, содержащая общий принцип, согласно ко-
торому одно и то же лицо не может избираться на должность высшего должностного лица субъек-
та Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной вла-
сти субъекта Российской Федерации) более двух сроков подряд, вступила в силу 19 октября 1999
года.
Поэтому для субъектов Российской Федерации, законодательство которых на этот момент не
содержало ограничения числа сроков избрания одного и того же лица на должность высшего
гана государственной власти субъекта Российской Федерации), первым сроком из числа двух воз-
можных для любого лица, в том числе для замещавшего на тот момент соответствующую долж-
ность, является срок, на который оно было избрано после 19 октября 1999 года; субъекты Россий-
ской Федерации, которые в порядке опережающего правового регулирования предусмотрели в
своих конституциях и уставах не противоречащее названному общему принципу ограничение,
вправе самостоятельно решить вопрос о том, как следует исчислять указанные сроки - продолжа-
ется ли исчисление, ранее установленное субъектом Российской Федерации, либо оно начинается
после вступления в силу названного Федерального закона.
2. Признать норму статьи 108 Конституции Республики Татарстан по смыслу, который она
имела в период после вступления в силу Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации" и до принятия 19 апреля 2002 года новой Конституции Республики
Татарстан, не противоречащей Конституции Российской Федерации, поскольку в правовой систе-
ме Российской Федерации она в этот период не могла рассматриваться как препятствующая непо-
средственному действию находящихся в системном единстве положений пункта 5 статьи 18 и ста-
тьи 30.1 названного Федерального закона в их конституционно - правовом истолковании, данном в
настоящем Постановлении.
3. Прекратить производство по запросу Верховного Суда Республики Саха (Якутия), по-
скольку данный запрос не является более допустимым в соответствии с требованиями Федераль-
ного конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
…
387
65.

ФЕДЕРАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО ЗАКОНА "О ВНЕСЕНИИ
ИЗМЕНЕНИЯ И ДОПОЛНЕНИЯ В ФЕДЕРАЛЬНЫЙ КОНСТИТУЦИОННЫЙ
ЗАКОН "О РЕФЕРЕНДУМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Федерального консти-
туционного закона от 27 сентября 2002 года "О внесении изменения и дополнения в Федеральный
конституционный закон "О референдуме Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос группы депутатов Государственной Думы о
проверке конституционности положений Федерального конституционного закона "О внесении из-
менения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Феде-
рации", предусматривающих период, в течение которого не допускается выступление с инициати-
вой о проведении референдума Российской Федерации и само его проведение, а также конститу-
ционности названного Федерального конституционного закона в целом по порядку принятия Го-
сударственной Думой.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации положения оспариваемого Федераль-
ного конституционного закона и имевший место порядок его принятия.
Заслушав сообщение судьи-докладчика С.М. Казанцева… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. В соответствии с частью первой статьи 8 Федерального конституционного закона от 10 ок-

тября 1995 года "О референдуме Российской Федерации" инициатива проведения референдума
Российской Федерации принадлежит не менее чем двум миллионам граждан Российской Федера-
ции, имеющих право на участие в референдуме Российской Федерации (пункт 1), а также Консти-
туционному Собранию в случае, предусмотренном частью 3 статьи 135 Конституции Российской
Федерации (пункт 2). При этом частью четвертой статьи 12 данного Федерального конституцион-
ного закона в первоначальной редакции предусматривалось, что проведение выборов Президента
Российской Федерации, федеральных органов государственной власти, органов государственной
власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления одновременно с про-
ведением референдума Российской Федерации не допускается.
Федеральным конституционным законом от 27 сентября 2002 года "О внесении изменения и
дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" ста-
тья 8 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации" дополнена
частью третьей следующего содержания: "Субъекты, упомянутые в пункте 1 части первой на-
стоящей статьи, не могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Феде-
рации в период избирательной кампании, проводимой одновременно на всей территории Россий-
ской Федерации в соответствии с решением, принятым уполномоченным федеральным органом, а
также в случае, если проведение референдума Российской Федерации приходится на последний
год полномочий Президента Российской Федерации, Государственной Думы Федерального Соб-
рания Российской Федерации" (пункт 1 статьи 1). Одновременно часть четвертая его статьи 12 из-
ложена в следующей редакции: "Проведение референдума Российской Федерации не допускается
(за исключением случаев, когда референдум Российской Федерации инициируется в соответствии
с международными договорами Российской Федерации) в период избирательной кампании, про-
водимой одновременно на всей территории Российской Федерации на основании решения упол-
номоченного федерального органа, или если проведение референдума Российской Федерации
388
приходится на последний год полномочий Президента Российской Федерации, иных выборных
федеральных органов государственной власти" (пункт 2 статьи 1).
Депутаты Государственной Думы, обратившиеся с запросом в Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации, утверждают, что Федеральный конституционный закон "О внесении измене-
ния и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федера-
ции", увеличив период, в течение которого не допускается инициатива о проведении референдума
Российской Федерации и само его проведение, тем самым нарушил, фактически пересмотрел по-
ложения Конституции Российской Федерации о том, что народ осуществляет свою власть непо-
средственно, и о том, что референдум является высшим непосредственным выражением власти
народа, которые относятся к основам конституционного строя Российской Федерации и как тако-
вые не могут быть пересмотрены Федеральным Собранием, а также несоразмерно ограничил пра-
во граждан Российской Федерации участвовать в референдуме, что противоречит статьям 1 (часть
1), 2, 3, 16 (часть 1), 29 (части 1 и 3), 32 (часть 2), 55 (части 2 и 3) и 135 (части 1 и 2) Конституции
При этом, как следует из содержания запроса и выступлений представителей заявителей в за-
седании Конституционного Суда Российской Федерации, конституционность Федерального кон-
ституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный за-
кон "О референдуме Российской Федерации" оспаривается лишь применительно к референдуму,
инициируемому гражданами Российской Федерации, вопрос же о порядке проведения всенарод-
ного голосования по проекту новой Конституции Российской Федерации, принимаемому в соот-
ветствии со статьей 135 (часть 3) Конституции Российской Федерации Конституционным Собра-
нием, заявителями не затрагивается. Следовательно, в силу части третьей статьи 74 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" вопрос о том, рас-
пространяется ли положение пункта 2 статьи 1 Федерального конституционного закона "О внесе-
нии изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской
Федерации" о времени проведения референдума Российской Федерации на случаи проведения
всенародного голосования по проекту новой Конституции, предметом рассмотрения Конституци-
онного Суда Российской Федерации по настоящему делу не является.
В запросе утверждается также, что при принятии Федерального конституционного закона "О
внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Рос-
сийской Федерации" были нарушены положения статей 71 (пункт "в") и 72 (пункт "б" части 1)
Конституции Российской Федерации о предметах ведения Российской Федерации и предметах со-
вместного ведения Российской Федерации и ее субъектов, а также вытекающая из статьи 108
(часть 2) Конституции Российской Федерации процедура голосования.
2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации носителем суверенитета и единст-
венным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ; на-
род осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и
органы местного самоуправления; высшим непосредственным выражением власти народа являют-
ся референдум и свободные выборы (статья 3, части 1, 2 и 3).
Провозглашая референдум и свободные выборы высшим непосредственным выражением
власти народа и гарантируя в статье 32 (часть 2) право граждан Российской Федерации на участие
в свободных выборах и в референдуме, Конституция Российской Федерации исходит из того, что
названные высшие формы непосредственной демократии, имея каждая собственное предназначе-
ние в процессе осуществления народовластия, равноценны и, будучи взаимосвязаны, дополняют
друг друга. Последовательность их перечисления в статье 3 Конституции Российской Федерации
(референдум - свободные выборы) не дает основания для вывода о придании приоритетной роли
референдуму, как не свидетельствует о приоритетной роли свободных выборов статья 32 Консти-
туции Российской Федерации, которая, определяя право граждан на участие в непосредственном
осуществлении народовластия, называет сначала право избирать и быть избранным в органы пуб-
личной власти, а затем - право участвовать в референдуме.
2.1. В соответствии с предназначением института свободных выборов (формирование и пе-
риодическая сменяемость состава органов публичной власти) Конституция Российской Федерации
закрепляет принцип периодичности выборов Президента Российской Федерации и депутатов Го-
сударственной Думы, а также сроки их проведения (статья 81, часть 1; статья 92, часть 2; статья
389
96, часть 1; статья 109, часть 2). Предусмотренная международными обязательствами Российской
Федерации, а именно Международным пактом о гражданских и политических правах (пункты "а"
и "b" статьи 25) и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод (статья 3 Протокола N
1), периодичность выборов есть необходимое условие демократического развития страны, имею-
щее целью посредством регулярного обновления состава органов публичной власти обеспечить их
демократический и правовой характер.
Что касается института референдума, предназначенного для принятия всенародным голосо-
ванием решений по вопросам государственного значения, то Конституция Российской Федерации
закрепляет полномочие Президента Российской Федерации назначать референдум в порядке, ус-
тановленном Федеральным конституционным законом (статья 84, пункт "в"), неправомочность
временно исполняющего обязанности Президента Российской Федерации назначать референдум
(статья 92, часть 3), основания вынесения проекта новой Конституции Российской Федерации на
всенародное голосование и условия признания ее принятой (статья 135, часть 3). Периодичность
референдума, какие-либо сроки его проведения или препятствующие этому обстоятельства Кон-
ституцией Российской Федерации непосредственно не предусматриваются.
Названными положениями Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статья-
ми 3, 32 (части 1 и 2) и 71 (пункты "а" и "в") обусловливаются характер и содержание законода-
тельного регулирования условий и порядка проведения референдума и выборов в органы публич-
ной власти, с тем чтобы свободное волеизъявление граждан было обеспечено как при осуществле-
нии избирательных прав, так и при осуществлении права участвовать в референдуме. Федераль-
ный законодатель при решении указанных вопросов обладает достаточной свободой усмотрения,
которая тем не менее ограничена особенностями высших форм непосредственного народовластия,
их предназначением и соотношением.
Исходя из того, что каждая из этих форм предназначена для достижения самостоятельных
целей, федеральный законодатель определяет как время проведения выборов, так и время прове-
дения референдума. Поскольку одновременное проведение выборов и референдума в силу объек-
тивных обстоятельств может воспрепятствовать адекватному волеизъявлению граждан и привести
к снижению эффективности и той и другой формы непосредственного народовластия, федераль-
ный законодатель вправе ввести регулирование, при котором осуществление кампании по прове-
дению референдума не совпадает с избирательной кампанией. При этом он должен соблюдать
требования Конституции Российской Федерации, в том числе закрепленный ею принцип перио-
дичности выборов.
2.2. Определяя условия и порядок проведения референдума, федеральный законодатель дол-
жен строго следовать конституционным основам института референдума как одной из форм непо-
средственного выражения принадлежащей народу власти и не может отменять или умалять само
принадлежащее гражданам Российской Федерации право на участие в референдуме, вводить несо-
размерные его ограничения.
Конституционные основы референдума конкретизированы в Федеральном конституционном
законе "О референдуме Российской Федерации" и Федеральном законе "Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", устанав-
ливающих принципы, порядок подготовки и проведения референдума, гарантии реализации граж-
данами Российской Федерации конституционного права участвовать в референдуме.
Согласно Федеральному конституционному закону "О референдуме Российской Федерации"
референдум Российской Федерации не проводится в условиях военного или чрезвычайного поло-
жения, введенного на всей территории Российской Федерации, а также в течение трех месяцев по-
сле отмены военного или чрезвычайного положения (статья 4). Кроме того, часть четвертая его
статьи 12 в первоначальной редакции не допускала проведение выборов Президента Российской
Федерации, федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъ-
ектов Российской Федерации, органов местного самоуправления одновременно с проведением ре-
ферендума Российской Федерации. Данный Федеральный конституционный закон также не по-
зволяет правомочным субъектам в период между назначением референдума Российской Федера-
ции и официальным опубликованием (обнародованием) его результатов выступать с инициативой
о проведении нового референдума Российской Федерации (часть вторая статьи 8).
390
2.3. Федеральный конституционный закон "О внесении изменения и дополнения в Федераль-
ный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации", не меняя принципы прове-
дения референдума Российской Федерации, установил периоды, в течение которых его иницииро-
вание и проведение не допускается в связи с подготовкой и проведением выборов, а именно в пе-
риод избирательной кампании, проводимой одновременно на всей территории Российской Феде-
рации на основании решения уполномоченного федерального органа, а также в случае, если про-
ведение референдума приходится на последний год полномочий Президента Российской Федера-
ции, иных выборных федеральных органов государственной власти.
Такое регулирование само по себе не может быть истолковано как установление приоритета
свободных выборов по отношению к референдуму. Оно направлено на обеспечение согласованно-
го осуществления выборов и референдума, с тем чтобы каждая из этих форм непосредственной
демократии не использовалась в ущерб другой, не препятствовала ее осуществлению.
Предусмотренные оспариваемыми законоположениями периоды, в течение которых рефе-
рендум Российской Федерации не может быть инициирован и проведен, не должны приводить к
фактической отмене института референдума. Поскольку федеральное законодательство призвано
обеспечивать равные возможности участия граждан Российской Федерации в выборах федераль-
ных органов государственной власти и в референдуме Российской Федерации, периоды, в течение
которых граждане могут осуществить свободное волеизъявление в одной и другой формах, долж-
ны быть соразмерны. Во всяком случае период, в течение которого граждане Российской Федера-
ции вправе выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непо-
средственно участвовать в нем, должен составлять не менее половины избирательного цикла (ко-
торый в соответствии со статьями 81 (часть 1) и 96 (часть 1) Конституции Российской Федерации
составляет четыре года), с тем чтобы - с учетом установленной действующим законодательством
продолжительности кампании по проведению референдума - обеспечить возможность проведения
в течение четырехлетнего избирательного цикла не менее двух референдумов.
Положения Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в
Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" соотнесены со
сложившимися к настоящему моменту сроками проведения выборов Президента Российской Фе-
дерации и депутатов Государственной Думы и временем, отводимым законодательством для кам-
пании по проведению референдума. При этом даже при необходимости проведения повторных
выборов Президента Российской Федерации или депутатов Государственной Думы (статья 78 Фе-
дерального закона "О выборах Президента Российской Федерации", статья 87 Федерального зако-
на "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федера-
ции") срок, в течение которого референдум может быть инициирован и проведен, будет составлять
более двух лет.
Следовательно, субъекты, указанные в пункте 1 части первой статьи 8 Федерального консти-
туционного закона "О референдуме Российской Федерации", имеют возможность беспрепятствен-
но реализовывать свое конституционное право на проведение референдума в период, определен-
ный Федеральным конституционным законом "О внесении изменения и дополнения в Федераль-
ный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации".
В любом случае изменение сроков проведения президентских или парламентских выборов в
результате тех или иных обстоятельств, в том числе вследствие принятия новых законодательных
актов о времени и порядке проведения выборов и референдума, не должно приводить к тому, что-
бы период, в течение которого граждане Российской Федерации имеют возможность выступить с
инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в
нем, составлял менее половины избирательного цикла.
Таким образом, Федеральный конституционный закон "О внесении изменения и дополнения
в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" в части, уста-
навливающей периоды, в течение которых не допускается инициирование гражданами Российской
Федерации референдума Российской Федерации и его проведение, по содержанию норм не проти-
воречит Конституции Российской Федерации, в том числе ее статьям 3, 16, 32 и 55.
3. В запросе группы депутатов Государственной Думы утверждается, что Федеральный кон-
ституционный закон "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный за-
кон "О референдуме Российской Федерации" не соответствует статьям 71 (пункт "в") и 72 (пункт
391
"б" части 1) Конституции Российской Федерации и вытекающим из них требованиям Федерально-
го закона "О принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между орга-
нами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъек-
тов Российской Федерации" о направлении в законодательные (представительные) органы госу-
дарственной власти субъектов Российской Федерации проектов федеральных законов по предме-
там совместного ведения, принятых Государственной Думой в первом чтении, для представления
в тридцатидневный срок поправок к ним, при том что до истечения этого срока рассмотрение ука-
занных законопроектов во втором чтении не допускается (статья 13).
Именно эта процедура, по мнению заявителей, подлежала применению Государственной Ду-
мой при принятии оспариваемого Федерального конституционного закона, поскольку внесенные
им в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" изменение и
дополнение касаются защиты права граждан Российской Федерации на участие в референдуме,
т.е. предмета, относящегося к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов.
Между тем в соответствии с Конституцией Российской Федерации защита прав и свобод че-
ловека и гражданина находится как в ведении Российской Федерации (статья 71, пункт "в"), так и
в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "б" части 1), при
том что регулирование прав и свобод человека и гражданина находится в ведении Российской Фе-
дерации (статья 71, пункт "в"). Из статьи 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации следу-
ет, что федеральные конституционные законы принимаются только по предметам ведения Россий-
ской Федерации. В силу статьи 84 (пункт "в") Конституции Российской Федерации референдум
Российской Федерации назначается и проводится в порядке, установленном федеральным консти-
туционным законом.
Из названных конституционных положений следует, что принятие федерального конститу-
ционного закона, направленного на регулирование права граждан на участие в референдуме Рос-
сийской Федерации - всенародном голосовании граждан Российской Федерации по наиболее важ-
ным вопросам общегосударственного значения, определение порядка его подготовки и проведе-
ния, находится в ведении Российской Федерации, а не в совместном ведении Российской Федера-
ции и ее субъектов. Реализуя вытекающее из статьи 71 (пункт "в") Конституции Российской Феде-
рации полномочие, Государственная Дума приняла Федеральный конституционный закон "О ре-
ферендуме Российской Федерации", а затем Федеральным конституционным законом от 27 сен-
тября 2002 года внесла в него изменение и дополнение.
Закрепленный Конституцией Российской Федерации порядок принятия федеральных зако-
нов, в том числе федеральных конституционных законов (статьи 104 - 108), не предусматривает
направление соответствующего законопроекта по предметам ведения Российской Федерации
субъектам Российской Федерации и последующее рассмотрение их предложений и замечаний Фе-
деральным Собранием. Не предусматривает его и Федеральный закон "О принципах и порядке
разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Россий-
ской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации".
Таким образом, статьи 71 и 72 Конституции Российской Федерации, вопреки утверждению
заявителей, при принятии Государственной Думой Федерального конституционного закона "О
сийской Федерации" нарушены не были.
4. Конституционность Федерального конституционного закона "О внесении изменения и до-
полнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" по по-
рядку принятия оспаривается заявителями на том основании, что, по их утверждению, данный
Федеральный конституционный закон не был одобрен большинством в две трети голосов от обще-
го числа депутатов Государственной Думы, т.е. не менее чем 300 голосами, как того требует ста-
тья 108 (часть 2) Конституции Российской Федерации. Не оспаривая по существу право депутата
голосовать за другого депутата по его поручению, заявители утверждают, что в данном случае 122
депутата, отсутствовавшие на заседании палаты, но передавшие в связи с этим свои голоса другим
депутатам, не могут быть признаны участвовавшими в голосовании, поскольку в заявлениях о пе-
редаче голоса они не конкретизировали, как именно следует голосовать по законопроекту ("за",
"против" или "воздержался").
392
Вопрос о значении соблюдения процедуры голосования при принятии федеральных законов
Государственной Думой уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской
Федерации. В Постановлении от 20 июля 1999 года по делу о проверке конституционности Феде-
рального закона "О культурных ценностях, перемещенных в Союз ССР в результате Второй миро-
вой войны и находящихся на территории Российской Федерации" Конституционным Судом Рос-
сийской Федерации выражена правовая позиция, согласно которой конституционными нормами о
статусе Государственной Думы и порядке ее деятельности обусловливается необходимость нор-
мативно-правового закрепления в Регламенте Государственной Думы процедуры голосования при
принятии федеральных законов, предполагающего обеспечение личного участия депутатов в засе-
даниях и голосовании в ходе законодательного процесса. Наличие такого рода правил и их соблю-
дение является существенным процессуальным элементом надлежащего, основанного на требова-
ниях Конституции Российской Федерации порядка принятия федеральных законов и гарантирует
соответствие принятого решения реальному волеизъявлению депутатов. Вместе с тем принцип
личного участия депутата в голосовании не исключает внесения в Регламент Государственной
Думы дополнений, касающихся передачи депутатом своего голоса в связи с отсутствием на засе-
дании по обстоятельствам, имеющим исключительный характер.
В связи с этим в пункт 2 статьи 85 Регламента Государственной Думы ее Постановлениями
от 21 сентября 1999 г. N 4324-II ГД и от 23 октября 2002 г. N 3172-III ГД внесены изменения, за-
крепляющие возможность передачи депутатом Государственной Думы своего голоса другому де-
путату в случае отсутствия на заседании Государственной Думы. На основе данной нормы, как
свидетельствуют материалы настоящего дела, в 1999 - 2003 годах приняты многие федеральные
законы.
Следовательно, проверка конституционности оспариваемого Федерального конституционно-
го закона по порядку принятия фактически означала бы и проверку указанной нормы Регламента
Государственной Думы и, соответственно, предрешала бы оценку других законов, принятых в та-
ком же порядке. Между тем конституционность пункта 2 статьи 85 Регламента Государственной
Думы (ни в прежней редакции, действовавшей на момент принятия Федерального конституцион-
ного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О ре-
ферендуме Российской Федерации", ни в ныне действующей редакции) не оспаривалась ранее и не
оспаривается заявителями по настоящему делу.
Таким образом, данный запрос в части, касающейся проверки конституционности Федераль-
ного конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституци-
онный закон "О референдуме Российской Федерации" по порядку принятия с точки зрения его со-
ответствия требованиям статьи 108 (часть 2) Конституции Российской Федерации, по смыслу час-
ти первой статьи 43, статьи 68, части третьей статьи 74 и статьи 85 Федерального конституцион-
ного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть признан допусти-
мым, а производство по делу - подлежит прекращению.
Исходя из изложенного и руководствуясь частью первой статьи 43, статьей 68, частями пер-
вой и второй статьи 71, статьями 72, 74, 75, 79 и 87 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать Федеральный конституционный закон от 27 сентября 2002 года "О внесении из-
менения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Феде-
рации" в части, устанавливающей период, в течение которого граждане Российской Федерации не
могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и проведение
такого референдума не допускается, не противоречащим Конституции Российской Федерации, по-
стольку, поскольку - по конституционно-правовому смыслу положений данного Федерального
конституционного закона - период, в течение которого граждане могут выступать с инициативой о
проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в нем, должен во
всяком случае составлять не менее двух лет, с тем чтобы в пределах четырехлетнего избиратель-
ного цикла обеспечивалась возможность проведения не менее двух референдумов.
393
Конституционно-правовой смысл положений Федерального конституционного закона "О
сийской Федерации", выявленный Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем
Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование.
2. Прекратить производство по настоящему делу в части, касающейся проверки конституци-
онности Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Феде-
ральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" по порядку его приня-
тия Государственной Думой, поскольку в данной части запрос не отвечает критерию допустимо-
сти, установленному Федеральным конституционным законом "О Конституционном Суде Россий-
…
394
66.
ПЛЕНУМ ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
ПОСТАНОВЛЕНИЕ от 10 октября 2003 г. N 5
О ПРИМЕНЕНИИ СУДАМИ ОБЩЕЙ ЮРИСДИКЦИИ

ОБЩЕПРИЗНАННЫХ ПРИНЦИПОВ И НОРМ МЕЖДУНАРОДНОГО
ПРАВА И МЕЖДУНАРОДНЫХ ДОГОВОРОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры

Российской Федерации согласно части 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации являются
составной частью ее правовой системы.
Федеральным законом от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Россий-
ской Федерации" установлено, что Российская Федерация, выступая за соблюдение договорных и
обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международ-
ного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств.
Международные договоры являются одним из важнейших средств развития международного
сотрудничества, способствуют расширению международных связей с участием государственных и
негосударственных организаций, в том числе с участием субъектов национального права, включая
физических лиц. Международным договорам принадлежит первостепенная роль в сфере защиты
прав человека и основных свобод. В связи с этим необходимо дальнейшее совершенствование су-
дебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосу-
дарственном уровне.
В целях обеспечения правильного и единообразного применения судами международного
права при осуществлении правосудия Пленум Верховного Суда Российской Федерации постанов-
ляет дать следующие разъяснения:
1. В Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и граж-
данина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с
Конституцией Российской Федерации (часть 1 статьи 17 Конституции Российской Федерации).
Согласно части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации каждому гарантируется су-
дебная защита его прав и свобод.
Исходя из этого, а также из положений части 4 статьи 15, части 1 статьи 17, статьи 18 Кон-
ституции Российской Федерации права и свободы человека согласно общепризнанным принципам
и нормам международного права, а также международным договорам Российской Федерации яв-
ляются непосредственно действующими в пределах юрисдикции Российской Федерации. Они оп-
ределяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполни-
тельной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием.
Под общепризнанными принципами международного права следует понимать основопо-
лагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые междуна-
родным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо.
К общепризнанным принципам международного права, в частности, относятся принцип все-
общего уважения прав человека и принцип добросовестного выполнения международных обяза-
тельств.
Под общепризнанной нормой международного права следует понимать правило поведе-
ния, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве
юридически обязательного.
Содержание указанных принципов и норм международного права может раскрываться, в ча-
стности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений.
2. Международные договоры Российской Федерации наряду с общепризнанными принципа-
ми и нормами международного права являются составной частью ее правовой системы (часть 4
статьи 15 Конституции Российской Федерации, часть 1 статьи 5 Федерального закона "О между-
народных договорах Российской Федерации").
Частью правовой системы Российской Федерации являются также заключенные СССР дей-
ствующие международные договоры, в отношении которых Российская Федерация продолжает
395
осуществлять международные права и обязательства СССР в качестве государства - продолжателя
Союза ССР.
Согласно пункту "а" статьи 2 Федерального закона "О международных договорах Российской
Федерации" под международным договором Российской Федерации надлежит понимать меж-
дународное соглашение, заключенное Российской Федерацией с иностранным государством (или
государствами) либо с международной организацией в письменной форме и регулируемое между-
народным правом независимо от того, содержится такое соглашение в одном документе или в не-
скольких, связанных между собой документах, а также независимо от его конкретного наименова-
ния (например, конвенция, пакт, соглашение и т.п.).
Международные договоры Российской Федерации могут заключаться от имени Российской
Федерации (межгосударственные договоры), от имени Правительства Российской Федерации
(межправительственные договоры) и от имени федеральных органов исполнительной власти
(межведомственные договоры).
3. Согласно части 3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской
Федерации" положения официально опубликованных международных договоров Российской Фе-
дерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Рос-
сийской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных дого-
воров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты.
К признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положе-
ний международного договора Российской Федерации, относятся, в частности, содержащиеся в
договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее
законодательство этих государств.
При рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел непосредст-
венно применяется такой международный договор Российской Федерации, который вступил в си-
лу и стал обязательным для Российской Федерации и положения которого не требуют издания
внутригосударственных актов для их применения и способны порождать права и обязанности для
субъектов национального права (часть 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и
3 статьи 5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2
статьи 7 ГК РФ).
4. Решая вопрос о возможности применения договорных норм международного права, суды
должны исходить из того, что международный договор вступает в силу в порядке и в дату, преду-
смотренные в самом договоре или согласованные между участвовавшими в переговорах государ-
ствами. При отсутствии такого положения или договоренности договор вступает в силу, как толь-
ко будет выражено согласие всех участвовавших в переговорах государств на обязательность для
них договора (статья 24 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года).
Судам надлежит иметь в виду, что международный договор подлежит применению, если
Российская Федерация в лице компетентных органов государственной власти выразила согласие
на обязательность для нее международного договора посредством одного из действий, перечис-
ленных в статье 6 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации"
(путем подписания договора; обмена документами, его образующими; ратификации договора; ут-
верждения договора; принятия договора; присоединения к договору; любым иным способом, о ко-
тором условились договаривающиеся стороны), а также при условии, что указанный договор
вступил в силу для Российской Федерации (например, Конвенция о защите прав человека и основ-
ных свобод была ратифицирована Российской Федерацией Федеральным законом от 30 марта
1998 г. N 54-ФЗ, а вступила в силу для Российской Федерации 5 мая 1998 года - в день передачи
ратификационной грамоты на хранение Генеральному секретарю Совета Европы согласно статье
59 этой Конвенции).
Исходя из смысла частей 3 и 4 статьи 15 Конституции Российской Федерации, части 3 статьи
5 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" судами непосредст-
венно могут применяться те вступившие в силу международные договоры, которые были офици-
ально опубликованы в Собрании законодательства Российской Федерации или в Бюллетене меж-
дународных договоров в порядке, установленном статьей 30 указанного Федерального закона.
Международные договоры Российской Федерации межведомственного характера опубликовыва-
396
ются по решению федеральных органов исполнительной власти, от имени которых заключены та-
кие договоры, в официальных изданиях этих органов.
Международные договоры СССР, обязательные для Российской Федерации как государства -
продолжателя Союза ССР, опубликованы в официальных изданиях Верховного Совета СССР, Со-
вета Министров (Кабинета Министров) СССР. Тексты указанных договоров публиковались также
в сборниках международных договоров СССР, но эта публикация не являлась официальной.
Официальные сообщения Министерства иностранных дел Российской Федерации о вступле-
нии в силу международных договоров, заключенных от имени Российской Федерации и от имени
Правительства Российской Федерации, подлежат опубликованию в том же порядке, что и между-
народные договоры (статья 30 Федерального закона "О международных договорах Российской
Федерации").
5. Международные договоры, которые имеют прямое и непосредственное действие в право-
вой системе Российской Федерации, применимы судами, в том числе военными, при разрешении
гражданских, уголовных и административных дел, в частности:
при рассмотрении гражданских дел, если международным договором Российской Федерации
установлены иные правила, чем законом Российской Федерации, который регулирует отношения,
ставшие предметом судебного рассмотрения;
при рассмотрении гражданских и уголовных дел, если международным договором Россий-
ской Федерации установлены иные правила судопроизводства, чем гражданским процессуальным
или уголовно-процессуальным законом Российской Федерации;
при рассмотрении гражданских или уголовных дел, если международным договором Россий-
ской Федерации регулируются отношения, в том числе отношения с иностранными лицами, став-
шие предметом судебного рассмотрения (например, при рассмотрении дел, перечисленных в ста-
тье 402 ГПК РФ, ходатайств об исполнении решений иностранных судов, жалоб на решения о вы-
даче лиц, обвиняемых в совершении преступления или осужденных судом иностранного государ-
ства);
при рассмотрении дел об административных правонарушениях, если международным дого-
вором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законодательст-
вом об административных правонарушениях.
Обратить внимание судов на то, что согласие на обязательность международного догово-
ра для Российской Федерации должно быть выражено в форме федерального закона, если
указанным договором установлены иные правила, чем Федеральным законом (часть 4 ста-
тьи 15 Конституции Российской Федерации, части 1 и 2 статьи 5, статья 14, пункт "а" части 1
статьи 15 Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации", часть 2
статьи 1 ГПК РФ, часть 3 статьи 1 УПК РФ).
6. Международные договоры, нормы которых предусматривают признаки составов уголовно
наказуемых деяний, не могут применяться судами непосредственно, поскольку такими договора-
ми прямо устанавливается обязанность государств обеспечить выполнение предусмотренных до-
говором обязательств путем установления наказуемости определенных преступлений внутренним
(национальным) законом (например, Единая конвенция о наркотических средствах 1961 года, Ме-
ждународная конвенция о борьбе с захватом заложников 1979 года, Конвенция о борьбе с неза-
конным захватом воздушных судов 1970 года).
Исходя из статьи 54 и пункта "о" статьи 71 Конституции Российской Федерации, а также ста-
тьи 8 УК РФ уголовной ответственности в Российской Федерации подлежит лицо, совершившее
деяние, содержащее все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом
В связи с этим международно-правовые нормы, предусматривающие признаки составов пре-
ступлений, должны применяться судами Российской Федерации в тех случаях, когда норма Уго-
ловного кодекса Российской Федерации прямо устанавливает необходимость применения между-
народного договора Российской Федерации (например, статьи 355 и 356 УК РФ).
7. В силу части 4 статьи 11 УК РФ вопрос об уголовной ответственности дипломатических
представителей иностранных государств и иных граждан, которые пользуются иммунитетом, в
случае совершения этими лицами преступления на территории Российской Федерации разрешает-
ся в соответствии с нормами международного права (в частности, в соответствии с Конвенцией о
397
привилегиях и иммунитетах Объединенных Наций 1946 года, Конвенцией о привилегиях и имму-
нитетах специализированных учреждений 1947 года, Венской конвенцией о дипломатических
сношениях 1961 года, Венской конвенцией о консульских сношениях 1963 года).
В круг лиц, пользующихся иммунитетом, входят, например, главы дипломатических пред-
ставительств, члены представительств, имеющие дипломатический ранг, и члены их семей, если
последние не являются гражданами государства пребывания. К иным лицам, пользующимся им-
мунитетом, относятся, в частности, главы государств, правительств, главы внешнеполитических
ведомств государств, члены персонала дипломатического представительства, осуществляющие
административно-техническое обслуживание представительства, члены их семей, проживающие
вместе с указанными лицами, если они не являются гражданами государства пребывания или не
проживают в нем постоянно, а также другие лица, которые пользуются иммунитетом согласно
общепризнанным принципам и нормам международного права и международным договорам Рос-
8. Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на
обязательность которого было принято в форме федерального закона, имеют приоритет в приме-
нении в отношении законов Российской Федерации.
Правила действующего международного договора Российской Федерации, согласие на обя-
зательность которого было принято не в форме федерального закона, имеют приоритет в приме-
нении в отношении подзаконных нормативных актов, изданных органом государственной власти,
заключившим данный договор (часть 4 статьи 15, статьи 90, 113 Конституции Российской Феде-
рации).
9. При осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу части 4 статьи
15 Конституции Российской Федерации, статей 369, 379, части 5 статьи 415 УПК РФ, статей 330,
362 - 364 ГПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм междуна-
родного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к
отмене или изменению судебного акта. Неправильное применение нормы международного права
может иметь место в случаях, когда судом не была применена норма международного права, под-
лежащая применению, или, напротив, суд применил норму международного права, которая не
подлежала применению, либо когда судом было дано неправильное толкование нормы междуна-
родного права.
10. Разъяснить судам, что толкование международного договора должно осуществляться в
соответствии с Венской конвенцией о праве международных договоров от 23 мая 1969 года (раз-
дел 3; статьи 31 - 33).
Согласно пункту "b" части 3 статьи 31 Венской конвенции при толковании международного
договора наряду с его контекстом должна учитываться последующая практика применения дого-
вора, которая устанавливает соглашение участников относительно его толкования.
Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод
признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкова-
ния и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Россий-
ской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело ме-
сто после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (статья 1 Федерального зако-
на от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных
свобод и Протоколов к ней"). Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно
осуществляться с учетом практики Европейского Суда по правам человека во избежание любого
нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
11. Конвенция о защите прав человека и основных свобод обладает собственным механиз-
мом, который включает обязательную юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и сис-
тематический контроль за выполнением постановлений Суда со стороны Комитета министров Со-
вета Европы. В силу пункта 1 статьи 46 Конвенции эти постановления в отношении Российской
Федерации, принятые окончательно, являются обязательными для всех органов государственной
власти Российской Федерации, в том числе и для судов.
Выполнение постановлений, касающихся Российской Федерации, предполагает в случае не-
обходимости обязательство со стороны государства принять меры частного характера, направлен-
ные на устранение нарушений прав человека, предусмотренных Конвенцией, и последствий этих
398
нарушений для заявителя, а также меры общего характера, с тем чтобы предупредить повторение
подобных нарушений. Суды в пределах своей компетенции должны действовать таким образом,
чтобы обеспечить выполнение обязательств государства, вытекающих из участия Российской Фе-
дерации в Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Если при судебном рассмотрении дела были выявлены обстоятельства, которые способство-
вали нарушению прав и свобод граждан, гарантированных Конвенцией, суд вправе вынести част-
ное определение (или постановление), в котором обращается внимание соответствующих органи-
заций и должностных лиц на обстоятельства и факты нарушения указанных прав и свобод, тре-
бующие принятия необходимых мер.
12. При осуществлении судопроизводства суды должны принимать во внимание, что в силу
пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый имеет право на
судебное разбирательство в разумные сроки. При исчислении указанных сроков по уголовным де-
лам судебное разбирательство охватывает как процедуру предварительного следствия, так и непо-
средственно процедуру судебного разбирательства.
Согласно правовым позициям, выработанным Европейским Судом по правам человека, сро-
ки начинают исчисляться со времени, когда лицу предъявлено обвинение или это лицо задержано,
заключено под стражу, применены иные меры процессуального принуждения, а заканчиваются в
момент, когда приговор вступил в законную силу или уголовное дело либо уголовное преследова-
ние прекращено.
Сроки судебного разбирательства по гражданским делам в смысле пункта 1 статьи 6 Конвен-
ции начинают исчисляться со времени поступления искового заявления, а заканчиваются в момент
исполнения судебного акта.
Таким образом, по смыслу статьи 6 Конвенции исполнение судебного решения рассматрива-
ется как составляющая "судебного разбирательства". С учетом этого при рассмотрении вопросов
об отсрочке, рассрочке, изменении способа и порядка исполнения судебных решений, а также при
рассмотрении жалоб на действия судебных приставов-исполнителей суды должны принимать во
внимание необходимость соблюдения требований Конвенции об исполнении судебных решений в
разумные сроки.
При определении того, насколько срок судебного разбирательства являлся разумным, во
внимание принимается сложность дела, поведение заявителя (истца, ответчика, подозреваемого,
обвиняемого, подсудимого), поведение государства в лице соответствующих органов.
13. При рассмотрении гражданских и уголовных дел судам следует иметь в виду, что в силу
части первой статьи 47 Конституции Российской Федерации никто не может быть лишен права на
рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом. В
соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод каждый
при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного
обвинения, предъявляемого ему, имеет право на суд, созданный на основании закона.
Исходя из постановлений Европейского Суда по правам человека применительно к судебной
системе Российской Федерации данное правило распространяется не только на судей федеральных
судов и мировых судей, но и на присяжных заседателей, которыми являются граждане Российской
Федерации, включенные в списки присяжных заседателей и призванные в установленном законом
порядке к участию в осуществлении правосудия.
14. При разрешении вопросов о продлении срока содержания под стражей судам надлежит
учитывать, что согласно пункту 3 статьи 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод
каждое лицо, подвергнутое аресту или задержанию, имеет право на судебное разбирательство в
течение разумного срока или на освобождение до суда.
В соответствии с правовыми позициями Европейского Суда по правам человека при установ-
лении продолжительности срока содержания подсудимого под стражей учитывается период, на-
чинающийся со дня заключения подозреваемого (обвиняемого) под стражу и заканчивающийся
днем вынесения приговора судом первой инстанции.
Следует учитывать, что наличие обоснованного подозрения в том, что заключенное под
стражу лицо совершило преступление, является необходимым условием для законности ареста.
Вместе с тем такое подозрение не может оставаться единственным основанием для продолжи-
тельного содержания под стражей. Должны существовать и иные обстоятельства, которые могли
399
бы оправдать изоляцию лица от общества. К таким обстоятельствам, в частности, может относить-
ся возможность того, что подозреваемый, обвиняемый или подсудимый могут продолжить пре-
ступную деятельность либо скрыться от предварительного следствия или суда, либо сфальсифи-
цировать доказательства по уголовному делу, вступить в сговор со свидетелями.
При этом указанные обстоятельства должны быть реальными, обоснованными, то есть под-
тверждаться достоверными сведениями. В случае продления сроков содержания под стражей суды
должны указывать конкретные обстоятельства, оправдывающие продление этих сроков, а также
доказательства, подтверждающие наличие этих обстоятельств.
…
400
67.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОСНОВНЫХ
ГАРАНТИЯХ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ И ПРАВА НА УЧАСТИЕ
В РЕФЕРЕНДУМЕ ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ
С ЗАПРОСОМ ГРУППЫ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ
И ЖАЛОБАМИ ГРАЖДАН С.А. БУНТМАНА,
К.А. КАТАНЯНА И К.С. РОЖКОВА
…
Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референ-
думе граждан Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явились запрос группы депутатов Государственной Думы и
жалобы граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова, в которых оспаривается конститу-
ционность отдельных положений статей 45, 46, 48, 49, 50, 52 и 56 Федерального закона "Об ос-
новных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Фе-
дерации".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями законопо-
ложения.
Поскольку все обращения касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Кон-
ституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим обращениям в одном произ-
водстве.
Заслушав сообщения судей-докладчиков М.В. Баглая и В.Г. Стрекозова… Конституционный
установил:
1. В запросе группы депутатов Государственной Думы и жалобах граждан С.А. Бунтмана,

К.А. Катаняна и К.С. Рожкова оспаривается конституционность отдельных положений статей 45,
46, 48, 49, 50, 52 и 56 Федерального закона от 12 июня 2002 года "Об основных гарантиях избира-
тельных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (в редакции от 4
июля 2003 года), касающихся регулирования деятельности организаций, осуществляющих выпуск
средств массовой информации, в связи с информационным обеспечением выборов и референду-
мов.
1.1. Обратившиеся в Конституционный Суд Российской Федерации депутаты Государствен-
ной Думы утверждают, что положения подпунктов "д", "е", "ж" определяющего понятие и виды
предвыборной агитации пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об основных гарантиях избира-
тельных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" противоречат
статьям 29 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации. По мнению заявителей, эти поло-
жения позволяют отнести к предвыборной агитации любую деятельность по распространению
информации о кандидатах, списках кандидатов, избирательных объединениях, избирательных
блоках, что во взаимосвязи с подпунктом "ж" пункта 7 статьи 48 того же Федерального закона, за-
прещающим представителям организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информа-
ции, при осуществлении ими профессиональной деятельности проводить предвыборную агита-
цию, агитацию по вопросам референдума, означает несоразмерное ограничение свободы слова,
права каждого передавать, производить и распространять информацию и нарушает гарантии сво-
боды массовой информации.
401
1.2. Приказом главного редактора радиостанции "Эхо Москвы" сотруднику радиостанции
С.А. Бунтману было объявлено дисциплинарное взыскание в виде выговора за то, что, выступая с
комментариями в период избирательной кампании по выборам губернатора Санкт-Петербурга, он
в нарушение статей 45, 48 и 49 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав
и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в прямом эфире высказался по
поводу возможных последствий избрания одного из кандидатов, выразил свое отношение к его
выдвижению на эту должность и заявил, что при таких условиях он голосовал бы против всех.
Исковые требования С.А. Бунтмана о снятии взыскания, которое, как он полагал, было выне-
сено на основании противоречащих статьям 3, 29 и 32 Конституции Российской Федерации зако-
ноположений, судом общей юрисдикции оставлены без удовлетворения с указанием на то, что в
соответствии со статьей 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации проверка конституци-
онности закона относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации.
В жалобе гражданина С.А. Бунтмана, направленной в Конституционный Суд Российской
Федерации, утверждается, что положение пункта 5 статьи 45 Федерального закона "Об основных
гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федера-
ции", запрещающее давать в информационных теле- и радиопрограммах, публикациях в периоди-
ческих печатных изданиях комментарии к сообщениям о проведении предвыборных мероприятий,
а также регулирующая вопросы предвыборной агитации статья 48 того же Федерального закона
нарушают конституционные гарантии свободы информации и избирательных прав. В заседании
Конституционного Суда Российской Федерации представитель заявителя адвокат П.А. Астахов
уточнил предмет жалобы в части, касающейся статьи 48, и просил проверить конституционность
подпунктов "в", "ж" ее пункта 2, признающих предвыборной агитацией описание возможных по-
следствий избрания или неизбрания кандидата и иные действия, имеющие целью побудить или
побуждающие избирателей голосовать за кандидатов или против них, а также против всех канди-
датов, во взаимосвязи с подпунктом "ж" пункта 7 данной статьи.
1.3. Решением суда общей юрисдикции оставлен без удовлетворения иск гражданина К.А.
Катаняна к редакции газеты "Время МН" об отмене приказа о наложении на него дисциплинарно-
го взыскания в виде выговора. При этом суд указал, что истцом, на момент вынесения решения
являвшимся редактором отдела политики редакции газеты "Время МН", были нарушены содер-
жащиеся в статьях 45, 46, 48, 50 и 52 Федерального закона "Об основных гарантиях избиратель-
ных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" положения, запре-
щающие предвыборную агитацию журналистам при осуществлении профессиональных обязанно-
стей и требующие от них уделять равное внимание всем претендентам, не отдавая предпочтения
какому бы то ни было кандидату.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации К.А. Катанян утверждает,
что пункт 2 статьи 45, пункт 2 статьи 46, подпункты "б" - "ж" пункта 2, пункт 5 и подпункт "ж"
пункта 7 статьи 48, пункт 11 статьи 50, пункт 5 статьи 52 и пункт 6 статьи 56 Федерального закона
"Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Россий-
ской Федерации" несоразмерно ограничивают право гражданина на участие в свободных выборах,
право каждого свободно производить и распространять информацию, право каждого на свободное
использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной
законом экономической деятельности, а потому противоречат статьям 3, 29, 32, 34 и 55 (часть 3)
Между тем, как следует из мотивировочной части судебного решения, вынесенного по делу
К.А. Катаняна, на основе исследования материалов дела (в том числе пояснений истца и содержа-
ния его статьи в газете "Время МН") суд общей юрисдикции пришел к выводу, что опубликован-
ная истцом информация способствовала созданию положительного отношения избирателей к од-
ному из кандидатов на пост главы Республики Мордовия, нарушила равенство кандидатов, отдав
предпочтение одному из них, что не соответствует требованиям Федерального закона "Об основ-
ных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Феде-
рации". Это означает, что суд, по существу, основывал свое решение на пункте 5 статьи 45 на-
званного Федерального закона и подпункте "б" пункта 2 его статьи 48, в котором выражение
предпочтения в отношении какого-либо из кандидатов, в частности указание на то, за какого из
402
кандидатов будет голосовать избиратель, признается предвыборной агитацией, во взаимосвязи с
подпунктом "ж" пункта 7 той же статьи.
Таким образом, только эти законоположения - в силу статьи 125 (часть 4) Конституции Рос-
сийской Федерации, пункта 3 части первой и части третьей статьи 3, части первой статьи 36, части
третьей статьи 74, части первой статьи 96 и пункта 2 статьи 97 Федерального конституционного
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" - являются предметом проверки Кон-
ституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе; в части, касающейся проверки
иных оспариваемых К.А. Катаняном норм Федерального закона "Об основных гарантиях избира-
тельных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", производство
по его жалобе подлежит прекращению в соответствии с пунктом 2 части первой статьи 43 и стать-
ей 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
1.4. Постановлением мирового судьи гражданин К.С. Рожков был подвергнут администра-
тивному штрафу за публикацию в газете "Светлогорье", главным редактором и учредителем кото-
рой он является, материалов, содержавших предусмотренные подпунктами "в", "г" пункта 2 статьи
48 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в рефе-
рендуме граждан Российской Федерации" признаки предвыборной агитации, выразившейся в опи-
сании возможных последствий избрания одного из кандидатов на должность мэра города Кали-
нинграда и распространении информации с явным преобладанием сведений об этом кандидате в
сочетании с негативными комментариями, что, как указал мировой судья, в силу подпункта "ж"
пункта 7 статьи 48 названного Федерального закона представителям организаций, осуществляю-
щих выпуск средств массовой информации, при осуществлении ими профессиональной деятель-
ности в агитационный период запрещено. В постановлении отмечается также, что К.С. Рожков
опубликовал материалы до того, как начался определенный пунктом 2 статьи 49 Федерального за-
кона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Рос-
сийской Федерации" 30-дневный срок предвыборной агитации на каналах организаций телерадио-
вещания и в периодических печатных изданиях.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации К.С. Рожков просит прове-
рить конституционность пункта 2 статьи 48 и пункта 2 статьи 49 Федерального закона "Об основ-
рации", которыми, по его мнению, неправомерно широко определяется понятие предвыборной
агитации, создается возможность подвести под это понятие любые сведения и информацию о кан-
дидатах, что ведет к нарушению закрепленных Конституцией Российской Федерацией свободы
информации (статья 29) и права на свободные выборы (статьи 3 и 32).
Конституционность подпункта "ж" пункта 7 статьи 48 Федерального закона "Об основных
ции", устанавливающего безусловный запрет на проведение предвыборной агитации представите-
лями организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, при осуществлении
ими профессиональной деятельности и тем самым исключающего их из числа субъектов право-
мерной предвыборной агитации, а следовательно, не допускающего распространения на них пред-
писания пункта 2 статьи 49 названного Федерального закона о возможности проведения агитации
в указанный период, К.С. Рожковым не оспаривается. Не подвергая сомнению необходимость за-
конодательного разграничения предвыборной агитации и информирования избирателей, наруше-
ние своих конституционных прав заявитель, по существу, связывает с неопределенностью поло-
жений пункта 2 статьи 48 этого Федерального закона, определяющих виды действий, подпадаю-
щих под понятие предвыборной агитации.
Поскольку суд отнес К.С. Рожкова к представителям организаций, осуществляющих выпуск
средств массовой информации, и применил к нему подпункт "ж" пункта 7 статьи 48 Федерального
закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан
Российской Федерации", вводящий запрет на предвыборную агитацию лицами данной категории,
нельзя полагать, что одновременно к нему можно было применить и пункт 2 статьи 49 того же
Федерального закона, адресованный лицам, в силу его статей 50 и 51 правомочным вести предвы-
борную агитацию в средствах массовой информации.
Следовательно, предметом проверки по жалобе К.С. Рожкова являются положения, содер-
жащиеся в подпунктах "в", "г" пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об основных гарантиях
403
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"; в части,
касающейся проверки конституционности пункта 2 статьи 49 названного Федерального закона,
производство по данной жалобе подлежит прекращению.
1.5. Таким образом, в соответствии с требованиями статей 3, 84, 85, 96 и 97 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" предметом рассмот-
рения по настоящему делу являются следующие положения Федерального закона "Об основных
ции":
пункт 5 статьи 45, устанавливающий требования к содержанию сообщений о проведении
предвыборных мероприятий, мероприятий, связанных с референдумом, в информационных теле-
и радиопрограммах, публикациях в периодических печатных изданиях;
положения подпунктов "б", "в", "г", "д", "е", "ж" пункта 2 статьи 48, определяющие норма-
тивное содержание предвыборной агитации, во взаимосвязи с положением подпункта "ж" пункта 7
той же статьи, в силу которого представителям организаций, осуществляющих выпуск средств
массовой информации, при осуществлении ими профессиональной деятельности запрещается
проводить предвыборную агитацию, агитацию по вопросам референдума.
2. Согласно Конституции Российской Федерации в Российской Федерации как демократиче-
ском правовом государстве высшим непосредственным выражением власти народа являются ре-
ферендум и свободные выборы (статья 1, часть 1; статья 3, часть 3); граждане Российской Федера-
ции имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через
своих представителей, избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы
местного самоуправления, участвовать в референдуме (статья 32, части 1 и 2). Конституция Рос-
сийской Федерации устанавливает также, что каждому гарантируется свобода мысли и слова, ка-
ждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять инфор-
мацию любым законным способом, гарантируется свобода массовой информации (статья 29, части
1, 4 и 5), признание, соблюдение и защита которых в силу статьи 2 являются обязанностью госу-
дарства.
Этим положениям корреспондируют требования Конвенции о защите прав человека и основ-
ных свобод, в соответствии с которыми свободные выборы должны проводиться с разумной пе-
риодичностью путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное
волеизъявление народа при выборе законодательной власти (статья 3 Протокола N 1); каждый
имеет право на свободу выражения мнений, которое включает свободу придерживаться своего
мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства
со стороны органов публичной власти и независимо от государственных границ (пункт 1 статьи
10).
В целях гарантирования свободных выборов и референдумов федеральный законодатель - по
смыслу статей 3, 29, 32 во взаимосвязи со статьями 71 (пункт "в"), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (час-
ти 1 и 2) Конституции Российской Федерации - вправе устанавливать порядок и условия их ин-
формационного обеспечения. Вместе с тем выборы могут считаться свободными, только когда ре-
ально гарантированы право на информацию и свобода выражения мнений. Поэтому законодатель
обязан обеспечивать права граждан на получение и распространение информации о выборах и ре-
ферендумах, соблюдая применительно к данному предмету регулирования баланс конституционно
защищаемых ценностей - права на свободные выборы и свободы слова и информации и не допус-
кая неравенства и несоразмерных ограничений (статьи 19 и 55 Конституции Российской Федера-
ции; пункт 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; пункт 3 статьи 19
Международного пакта о гражданских и политических правах).
3. Выполнение организациями, осуществляющими выпуск средств массовой информации,
такой социальной функции, как информационное обеспечение выборов и референдумов, в Россий-
ской Федерации как демократическом правовом государстве призвано способствовать осознанно-
му волеизъявлению граждан, гласности выборов и референдумов. Исходя из того, что пользование
свободой массовой информации - по смыслу статьи 29 Конституции Российской Федерации,
пункта 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункта 3 статьи 19
Международного пакта о гражданских и политических правах - налагает на организации, осуще-
ствляющие выпуск средств массовой информации, особые обязанности и особую ответственность,
404
представители этих организаций, действующих на основе редакционной независимости и выраба-
тываемых журналистским сообществом норм саморегуляции, т.е. правил профессии и этических
принципов, должны занимать этичные и взвешенные позиции и освещать избирательные кампа-
нии справедливым, сбалансированным и беспристрастным образом.
Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в рефе-
рендуме граждан Российской Федерации", в соответствии с которым информационное обеспече-
ние выборов и референдумов включает как информирование избирателей, так и предвыборную
агитацию, исходит из того, что представители организаций, осуществляющих выпуск средств мас-
совой информации, при осуществлении ими профессиональной деятельности не должны являться
субъектами агитационной деятельности. Это прямо следует из содержания главы VII "Гарантии
прав граждан на получение и распространение информации о выборах и референдумах" данного
Федерального закона: если за гражданами и общественными объединениями признается право
проведения предвыборной агитации в допускаемых законом формах и законными методами
(пункт 1 статьи 48), то организации, осуществляющие выпуск средств массовой информации,
осуществляют лишь информирование избирателей (статья 45), а их представителям при осуществ-
лении профессиональной деятельности запрещено проводить предвыборную агитацию, выпускать
и распространять любые агитационные материалы (подпункт "ж" пункта 7 статьи 48). При этом в
соответствии с Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях нару-
шение данного запрета влечет административную ответственность (статья 5.8).
Устанавливаемое Федеральным законом "Об основных гарантиях избирательных прав и пра-
ва на участие в референдуме граждан Российской Федерации" отграничение информирования из-
бирателей от предвыборной агитации направлено на обеспечение формирования свободного воле-
изъявления граждан и гласности выборов и отвечает требованиям статей 3 (часть 3), 29 (части 1, 3,
4 и 5), 32 (части 1, 2 и 3) Конституции Российской Федерации, поскольку только когда реально
гарантированы право на объективную информацию и свобода выражения мнений, выборы могут
считаться свободными. Применительно к средствам массовой информации свободу выражения
мнений нельзя отождествлять со свободой предвыборной агитации, к которой не предъявляются
требования объективности. Поэтому в целях защиты права на свободные выборы, являющиеся од-
ной из основ конституционного строя, в том числе в целях обеспечения свободного волеизъявле-
ния избирателей, свобода выражения мнений для представителей средств массовой информации,
как следует из статей 3 (часть 3), 17 (часть 3), 29 (часть 5), 32 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции
Российской Федерации, может быть ограничена федеральным законом.
Вместе с тем, как вытекает из сформулированных Конституционным Судом Российской Фе-
дерации правовых позиций, ограничения конституционных прав, в том числе, следовательно, сво-
боды массовой информации, должны быть необходимыми и соразмерными конституционно при-
знаваемым целям таких ограничений; в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют за-
конодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может осуществлять такое ре-
гулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утра-
те его реального содержания; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии
с конституционно одобряемыми целями государство, обеспечивая баланс конституционно защи-
щаемых ценностей и интересов, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и
строго обусловленные этими целями меры; публичные интересы, перечисленные в статье 55
(часть 3) Конституции Российской Федерации, могут оправдать правовые ограничения прав и сво-
бод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватны-
ми, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых
ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не за-
трагивают само существо конституционного права, т.е. не ограничивают пределы и применение
основного содержания соответствующих конституционных норм; чтобы исключить возможность
несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина в конкретной правопримени-
тельной ситуации, норма должна быть формально определенной, точной, четкой и ясной, не до-
пускающей расширительного толкования установленных ограничений и, следовательно, произ-
вольного их применения.
Изложенные правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации корреспон-
дируют правовым позициям Европейского Суда по правам человека в делах, связанных с опреде-
405
лением границ свободы выражения мнений и права на информацию в период избирательной кам-
пании. В частности, в решении от 19 февраля 1998 года по делу "Боуман против Соединенного
Королевства" отмечается, что право на свободу слова, гарантированное статьей 10 Конвенции о
защите прав человека и основных свобод, необходимо рассматривать в свете права на свободные
выборы. Европейский Суд подчеркивает, что свободные выборы и свобода слова, в особенности
свобода политической дискуссии, образуют основу любой демократической системы, оба права
взаимосвязаны и укрепляют друг друга; по этой причине особенно важно, чтобы всякого рода ин-
формация и мнения могли циркулировать свободно в период, предшествующий выборам; тем не
менее при некоторых обстоятельствах эти два права могут вступить в конфликт, и тогда может
быть сочтено необходимым, чтобы до или во время проведения выборов были установлены опре-
деленные ограничения свободы слова, которые в обычных условиях были бы неприемлемы; их
цель - обеспечить свободное выражение мнений народа при избрании законодательной власти.
4. В соответствии с пунктом 5 статьи 45 Федерального закона "Об основных гарантиях изби-
рательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в информаци-
онных теле- и радиопрограммах, публикациях в периодических печатных изданиях сообщения о
проведении предвыборных мероприятий, мероприятий, связанных с референдумом, должны да-
ваться исключительно отдельным информационным блоком, без комментариев; в них не должно
отдаваться предпочтение какому бы то ни было кандидату, избирательному объединению, избира-
тельному блоку, инициативной группе по проведению референдума, иной группе участников ре-
ферендума, в том числе по времени освещения их предвыборной деятельности, деятельности, свя-
занной с проведением референдума, объему печатной площади, отведенной таким сообщениям.
Положения пункта 2 статьи 48 данного Федерального закона признают предвыборной агита-
цией осуществляемые в период избирательной кампании:
выражение предпочтения в отношении какого-либо из кандидатов, избирательных объедине-
ний, избирательных блоков, в частности указание на то, за какого из кандидатов, за какой из спи-
сков кандидатов, за какое из избирательных объединений, за какой из избирательных блоков будет
голосовать избиратель (подпункт "б");
описание возможных последствий избрания или неизбрания кандидата (списка кандидатов)
(подпункт "в");
распространение информации с явным преобладанием сведений о каких-либо кандидатах,
избирательных объединениях, избирательных блоках в сочетании с позитивными либо негатив-
ными комментариями (подпункт "г");
распространение информации о деятельности кандидата, не связанной с его профессиональ-
ной деятельностью или исполнением им своих служебных (должностных) обязанностей (подпункт
"д");
деятельность, способствующую созданию положительного или отрицательного отношения
избирателей к кандидату, избирательному объединению, избирательному блоку, к которым при-
надлежит данный кандидат, к избирательному объединению, избирательному блоку, выдвинув-
шим кандидата, кандидатов, список кандидатов (подпункт "е");
иные действия, имеющие целью побудить или побуждающие избирателей голосовать за кан-
дидатов, списки кандидатов или против них, против всех кандидатов, против всех списков канди-
датов (подпункт "ж").
Согласно подпункту "ж" пункта 7 статьи 48 запрещается проводить предвыборную агитацию,
агитацию по вопросам референдума, выпускать и распространять любые агитационные материалы
представителям организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, при осу-
ществлении ими профессиональной деятельности.
4.1. Названные положения Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", касающиеся регулирова-
ния общественных отношений в сфере информационного обеспечения выборов применительно к
организациям, осуществляющим выпуск средств массовой информации, следует рассматривать во
взаимосвязи с другими положениями данного Федерального закона, также отражающими разли-
чия в осуществлении этими организациями деятельности по информированию избирателей и ис-
пользовании средств массовой информации для предвыборной агитации.
406
Так, статьей 44 устанавливается, что информирование избирателей и предвыборная агитация,
агитация по вопросам референдума являются элементами информационного обеспечения выборов
и способствуют осознанному волеизъявлению граждан, гласности выборов и референдумов. При
этом согласно статье 45 содержание информационных материалов, размещаемых в средствах мас-
совой информации, должно быть объективным, достоверным, не должно нарушать равенство кан-
дидатов, избирательных объединений, избирательных блоков (пункт 2), а деятельность организа-
ций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, по информированию избирателей,
участников референдума осуществляется свободно (пункт 4).
Что касается предвыборной агитации, то она определяется как деятельность, осуществляемая
в период избирательной кампании, имеющая целью побудить или побуждающая избирателей к
голосованию за кандидата, кандидатов, список кандидатов или против него (них) либо против всех
кандидатов (против всех списков кандидатов) (пункт 4 статьи 2) и выражающаяся в призывах го-
лосовать за или против кандидата (списка кандидатов) (подпункт "а" пункта 2 статьи 48), а также в
иных действиях, указанных в подпунктах "б" - "ж" пункта 2 статьи 48. Следовательно, понятие
"предвыборная агитация" включает в себя совокупность действий, имеющих целью побудить или
побуждающих избирателей голосовать за или против кандидата, кандидатов или списков кандида-
тов и осуществляемых кандидатом, избирательным объединением, избирательным блоком само-
стоятельно либо в установленном законодательством порядке с привлечением иных лиц (пункт 4
статьи 48) со дня выдвижения или регистрации (пункт 1 статьи 49), а на каналах организаций те-
лерадиовещания и в периодических печатных изданиях - за 30 дней до начала голосования (пункт
2 статьи 49).
Поскольку как агитация, так и информирование любого характера могут побудить избирате-
лей сделать тот или иной выбор, при том что достоверные и объективные сведения о кандидате в
большей мере помогают избирателю сформировать свои предпочтения, чем просто призывы голо-
совать "за" или "против", то очевидно, что критерием, позволяющим различить предвыборную
агитацию и информирование, может служить лишь наличие в агитационной деятельности
специальной цели - склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку
или, напротив, противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению. В про-
тивном случае граница между информированием и предвыборной агитацией стиралась бы, так что
любые действия по информированию избирателей можно было бы подвести под понятие агита-
ции, что в силу действующего для представителей организаций, осуществляющих выпуск средств
массовой информации, запрета неправомерно ограничивало бы конституционные гарантии свобо-
ды слова и информации, а также нарушало бы принципы свободных и гласных выборов.
По смыслу положений пункта 2 статьи 48 во взаимосвязи с подпунктом "ж" ее пункта 7 и
пунктом 4 статьи 2, последствия агитации как правонарушающего действия представителя орга-
низации, осуществляющей выпуск средства массовой информации, при осуществлении им про-
фессиональной деятельности не являются элементом объективной стороны состава данного пра-
вонарушения, которая ограничена лишь самим противоправным действием, не предполагающим
подтверждение того, что распространенная информация действительно повлияла или могла по-
влиять на отношение неопределенного круга избирателей к соответствующему кандидату или из-
бирательному объединению. Следовательно, умысел в качестве необходимого элемента субъек-
тивной стороны формального состава такого правонарушения, как незаконная агитация, не может
охватывать ее последствия и заключается лишь в осознании прямой цели данного противоправно-
го действия. Именно поэтому не может быть признано агитацией информирование избирателей
через средства массовой информации, в том числе об имевших место агитационных призывах го-
лосовать за или против кандидата или о других агитационных действиях, предусмотренных пунк-
том 2 статьи 48, без выявления соответствующей непосредственно агитационной цели, наличие
либо отсутствие которой во всяком случае подлежит установлению судами общей юрисдикции и
(или) иными правоприменителями при оценке ими тех или иных конкретных действий как проти-
возаконной предвыборной агитации.
4.2. Пункт 2 статьи 48 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" признает предвыборной агита-
цией выражение предпочтения в отношении кого-либо из кандидатов, в частности указание на то,
за кого будет голосовать избиратель (подпункт "б"). Само по себе позитивное или негативное
407
мнение о ком-либо из кандидатов не является предвыборной агитацией и не может послужить ос-
нованием для привлечения к административной ответственности представителя организации,
осуществляющей выпуск средств массовой информации, если только не будет доказана специаль-
ная цель, а именно направленность на поддержку либо на противодействие конкретному кандида-
ту, избирательному объединению, избирательному блоку. "Выражение предпочтения" является
не чем иным, как разновидностью выражения мнений. Следовательно, применительно к
профессиональной деятельности представителей средств массовой информации толкование
такого действия, как выражение предпочтения, в качестве правонарушения - без доказанно-
сти его направленности именно на агитацию - означало бы ограничение свободы выражения
мнений и нарушение свободы массовой информации (статья 29, части 1, 3 и 5 Конституции
Российской Федерации).
Наличие именно агитационной цели предполагает и подпункт "в" пункта 2 статьи 48, при-
знающий одним из видов предвыборной агитации описание возможных последствий избрания или
неизбрания кандидата (списка кандидатов), поскольку в отсутствие такой цели подобное "описа-
ние" являлось бы не чем иным, как разновидностью выражения мнений.
В подпункте "г" пункта 2 статьи 48 предвыборной агитацией признается распространение
информации с явным преобладанием сведений о каких-либо кандидатах в сочетании с позитив-
ными либо негативными комментариями. Однако в информационных сообщениях о предвыбор-
ных мероприятиях кандидата не могут не преобладать сведения именно об этом кандидате, и, сле-
довательно, главную смысловую нагрузку в предусмотренном данным подпунктом виде агитаци-
онной деятельности имеет наличие позитивных или негативных комментариев о нем, что также
является разновидностью выражения мнений и в отсутствие агитационной цели не может рас-
сматриваться в качестве предвыборной агитации.
Подпункт "д" пункта 2 статьи 48 к предвыборной агитации относит распространение инфор-
мации о деятельности кандидата, не связанной с его профессиональной деятельностью или испол-
нением им своих служебных (должностных) обязанностей. Распространение данной нормы на
представителей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, как на
субъектов, которым предвыборная агитация не разрешается, без подтверждения агитационной це-
ли их действий означало бы существенное ограничение права избирателей на получение досто-
верной, объективной и всесторонней информации о кандидатах, поскольку для формирования
наиболее полного представления о том или ином кандидате избирателю необходимо располагать
сведениями как о его текущей служебной, так и об иной деятельности. Одновременно это ущем-
ляло бы право граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять ин-
формацию любым законным способом, и, следовательно, противоречило бы статье 29 (части 4 и 5)
Подпункт "е" пункта 2 статьи 48 признает предвыборной агитацией деятельность, способст-
вующую созданию положительного или отрицательного отношения избирателей к кандидату. В
случаях противоправной агитации эта деятельность также предполагает наличие такого необхо-
димого признака (компонента) агитации, как ее осознанно агитационный характер. Иначе допус-
калось бы неправомерное распространение данной нормы на произвольно широкий круг действий,
связанных с информированием, которое объективно может способствовать созданию положитель-
ного или отрицательного отношения избирателей к кандидату, однако в силу отсутствия умысла
не относится к агитации. Тем самым вводились бы чрезмерные ограничения как права избирате-
лей на получение достоверной информации, так и свободы массовой информации.
Таким образом, подпункты "б", "в", "г", "д", "е" пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об
основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской
Федерации" во взаимосвязи с положениями статьи 45, подпунктом "а" пункта 2 и подпунктом "ж"
пункта 7 статьи 48 - исходя из их конституционно-правового предназначения и смысла - не допус-
кают расширительного понимания предвыборной агитации применительно к ее запрету для пред-
ставителей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, при осуществ-
лении ими профессиональной деятельности, т.е. без учета того, что противозаконной агитацион-
ной деятельностью (нарушающей предписание подпункта "ж" пункта 7 статьи 48) может призна-
ваться только совершение ими предусмотренных в пункте 2 статьи 48 действий, преследующих
специальную агитационную цель, - в отличие от информирования избирателей, в том числе во
408
внешне сходной по форме с агитацией профессиональной деятельности, предусмотренной пунк-
том 5 статьи 45.
Положение пункта 5 статьи 45, согласно которому в информационных программах телевиде-
ния и радио не должно отдаваться предпочтение какому бы то ни было кандидату, избирательно-
му объединению или блоку, относящееся к нормам, регулирующим именно порядок информиро-
вания (а не агитации), во взаимосвязи с пунктом 2 данной статьи, статьей 48 и пунктами 1 и 2 ста-
тьи 52 не может толковаться как запрещающее представителям организаций, осуществляющих
выпуск средств массовой информации, высказывать собственное мнение, давать комментарий за
пределами отдельного информационного блока, поскольку только в таком блоке не должно со-
держаться комментариев и не должно отдаваться предпочтение кандидату, избирательному объе-
динению, избирательному блоку по времени освещения предвыборной деятельности, объему пе-
чатной площади и соотношению ее предоставления бесплатно и за плату. Иное было бы неоправ-
данным ограничением прав, гарантированных статьей 29 (часть 4) Конституции Российской Феде-
рации.
Конституционно-правовой смысл указанных положений пункта 5 статьи 45, подпунктов "б",
"в", "г", "д", "е" пункта 2 статьи 48 во взаимосвязи с подпунктом "ж" пункта 7 статьи 48 Федераль-
ного закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граж-
дан Российской Федерации", выявленный в настоящем Постановлении, в силу статьи 6, части вто-
рой статьи 74 и части второй статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституцион-
ном Суде Российской Федерации", является общеобязательным и исключает любое иное их истол-
кование в правоприменительной практике.
5. Согласно подпункту "ж" пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в качестве
предвыборной агитации признаются иные (помимо упомянутых в подпунктах "а" - "е") действия,
имеющие целью побудить или побуждающие избирателей голосовать за кандидатов, списки кан-
дидатов или против них, против всех кандидатов, против всех списков кандидатов.
Использование формулы "иные действия" в запретительных целях делает открытым и пере-
чень видов противоправной предвыборной агитации, допускает расширительное толкование поня-
тия и видов запрещенной агитации и тем самым не исключает произвольное применение данной
нормы. Такое расширительное толкование, связанное с основаниями дисциплинарной и админи-
стративной ответственности представителей организаций, осуществляющих выпуск средств мас-
совой информации, при осуществлении ими профессиональной деятельности, несовместимо с
юридическим равенством, а также принципом соразмерности устанавливаемых ограничений кон-
ституционно одобряемым целям и ведет к нарушению свободы средств массовой информации.
Действия, не имеющие целью побудить избирателей голосовать за кандидатов или против
них, т.е. не обусловленные объективно подтвержденным умыслом добиться конкретного результа-
та на выборах, не могут рассматриваться в качестве предвыборной агитации. Между тем, по смыс-
лу подпункта "ж" пункта 2 статьи 48 в его взаимосвязи с определяющим понятие агитации пунк-
том 4 статьи 2, а также во взаимосвязи с подпунктом "ж" пункта 7 статьи 48 Федерального закона
ской Федерации", под иными действиями, подпадающими под понятие неправомерной агитации,
подразумеваются и такие действия представителей организаций, осуществляющих выпуск средств
массовой информации, в процессе информационного обеспечения выборов, которые могут быть и
не обусловлены объективно подтвержденным умыслом, сознательной направленностью действий
добиться конкретного результата на выборах, поскольку использование законодателем понятия
"действия, побуждающие голосовать" (в дополнение к понятию "действия, имеющие целью побу-
дить голосовать") допускает - вместо выявления цели склонить избирателей голосовать опреде-
ленным образом - оценку побудительного эффекта агитации.
Тем самым создается возможность недопустимо широкого усмотрения правоприменителя
при квалификации информационной деятельности представителей организаций, осуществляющих
выпуск средств массовой информации, как нарушающей установленный для них подпунктом "ж"
пункта 7 статьи 48 данного Федерального закона запрет проводить предвыборную агитацию. Это
также несовместимо с юридическим равенством, ограничивает свободу массовой информации и
409
право граждан на получение информации, необходимой для формирования свободного волеизъяв-
ления на выборах.
Таким образом, положение подпункта "ж" пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об ос-
дерации" во взаимосвязи с положением пункта 4 его статьи 2 не соответствует Конституции Рос-
сийской Федерации, ее статьям 3 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 29 (части 4 и 5), 32 (части 1 и 2) и 55
(часть 3).
Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 6 и 68, частями первой и второй статьи
71, статьями 72, 75, 79, 87 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать положения подпунктов "б", "в", "г", "д", "е" пункта 2 статьи 48 Федерального за-
кона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Рос-
сийской Федерации" не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку они по
своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи с подпунктом "а" пункта 2 статьи 48,
статьей 45 и подпунктом "ж" пункта 7 статьи 48 того же Федерального закона не допускают рас-
ширительного понимания предвыборной агитации применительно к ее запрету для представите-
лей организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, при осуществлении
ими профессиональной деятельности и предполагают, что противозаконной агитационной дея-
тельностью может признаваться только умышленное совершение ими предусмотренных в пункте
2 статьи 48 названного Федерального закона действий, непосредственно направленных на такую
агитацию, в отличие от информирования избирателей, в том числе во внешне сходной по форме с
агитацией профессиональной деятельности, предусмотренной пунктом 5 его статьи 45.
2. Признать пункт 5 статьи 45 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" не противоречащим Кон-
ституции Российской Федерации, поскольку содержащиеся в нем положения - по их конституци-
онно-правовому смыслу в системе норм - не могут служить основанием для запрета представите-
лям организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, при осуществлении
ими профессиональной деятельности высказывать собственное мнение, давать комментарии за
пределами отдельного информационного блока и предполагают, что только в таком информаци-
онном блоке не должно содержаться комментариев и не должно отдаваться предпочтение канди-
дату, избирательному объединению, избирательному блоку по времени освещения предвыборной
деятельности, объему печатной площади и соотношению ее предоставления бесплатно и за плату.
3. Признать положение подпункта "ж" пункта 2 статьи 48 Федерального закона "Об основ-
рации" не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 3 (часть 3), 19 (части
1 и 2), 29 (части 4 и 5), 32 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), поскольку на его основании во взаимосвязи с
положением пункта 4 статьи 2 того же Федерального закона в качестве предвыборной агитации
признаются любые иные помимо перечисленных в подпунктах "а", "б", "в", "г", "д", "е" пункта 2
статьи 48 действия, имеющие целью побудить или побуждающие избирателей голосовать за кан-
дидатов, списки кандидатов или против них, против всех кандидатов, против всех списков канди-
датов.
4. Конституционно-правовой смысл взаимосвязанных положений пункта 5 статьи 45, под-
пунктов "б", "в", "г", "д", "е" пункта 2 и подпункта "ж" пункта 7 статьи 48 Федерального закона
ской Федерации", выявленный в настоящем Постановлении, является общеобязательным и ис-
ключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике, а также любое иное ис-
толкование аналогичных им положений других нормативных правовых актов.
5. Положения нормативных актов, содержащих такое же положение, какое пунктом 3 на-
стоящего Постановления признано не соответствующим Конституции Российской Федерации, не
могут применяться судами, другими органами и должностными лицами и подлежат отмене в уста-
новленном порядке.
410
6. Прекратить производство по делу в части, касающейся проверки конституционности пунк-
та 2 статьи 45, пункта 2 статьи 46, пункта 5 статьи 48, пункта 2 статьи 49, пункта 11 статьи 50,
пункта 5 статьи 52 и пункта 6 статьи 56 Федерального закона "Об основных гарантиях избира-
тельных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации".
…
411
68.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ
ПУНКТА 2 ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 27, ЧАСТЕЙ ПЕРВОЙ,
ВТОРОЙ И ЧЕТВЕРТОЙ СТАТЬИ 251, ЧАСТЕЙ ВТОРОЙ И ТРЕТЬЕЙ
СТАТЬИ 253 ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО КОДЕКСА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ
ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и
третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Правительства Российской Федерации, в ко-
тором оспаривается конституционность указанных положений Гражданского процессуального ко-
декса Российской Федерации в части, закрепляющей полномочия Верховного Суда Российской
Федерации рассматривать и разрешать дела об оспаривании нормативных правовых актов Прави-
тельства Российской Федерации.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем законопо-
ложения.
Заслушав сообщение судьи-докладчика В.Г. Стрекозова… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации Верхов-

ный Суд Российской Федерации рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские
дела об оспаривании нормативных правовых актов Президента Российской Федерации, норматив-
ных правовых актов Правительства Российской Федерации и нормативных правовых актов иных
федеральных органов государственной власти, затрагивающих права, свободы и законные интере-
сы граждан и организаций (пункт 2 части первой статьи 27);
гражданин, организация, считающие, что принятым и опубликованным в установленном по-
рядке нормативным правовым актом органа государственной власти нарушаются их права и сво-
боды, гарантированные Конституцией Российской Федерации, законами и другими нормативными
правовыми актами, а также прокурор в пределах своей компетенции вправе обратиться в суд с за-
явлением о признании этого акта противоречащим закону полностью или в части (часть первая
статьи 251);
с заявлением о признании нормативного правового акта противоречащим закону полностью
или в части в суд вправе обратиться Президент Российской Федерации, Правительство Российской
Федерации, законодательный (представительный) орган субъекта Российской Федерации, высшее
должностное лицо субъекта Российской Федерации, орган местного самоуправления, глава муни-
ципального образования, считающие, что принятым и опубликованным в установленном порядке
нормативным правовым актом нарушена их компетенция (часть вторая статьи 251);
заявления об оспаривании нормативных правовых актов подаются по подсудности, установ-
ленной статьями 24, 26 и 27 данного Кодекса (часть четвертая статьи 251);
установив, что оспариваемый нормативный правовой акт или его часть противоречит феде-
ральному закону либо другому нормативному правовому акту, имеющим большую юридическую
силу, суд признает нормативный правовой акт недействующим полностью или в части со дня его
принятия или иного указанного судом времени (часть вторая статьи 253);
412
решение суда о признании нормативного правого акта или его части недействующими всту-
пает в законную силу по правилам, предусмотренным статьей 209 данного Кодекса, и влечет за
собой утрату силы этого нормативного правового акта или его части, а также других нормативных
правовых актов, основанных на признанном недействующим нормативном правовом акте или
воспроизводящих его содержание (часть третья статьи 253).
По мнению Правительства Российской Федерации, названные положения Гражданского про-
цессуального кодекса Российской Федерации в той части, в какой они наделяют Верховный Суд
Российской Федерации полномочием рассматривать дела об оспаривании нормативных правовых
актов Правительства Российской Федерации и выносить решения о признании таких актов проти-
воречащими федеральному закону и утрачивающими юридическую силу со дня их принятия, про-
тиворечат статьям 10, 15, 76, 118, 120, 125 и 126 Конституции Российской Федерации.
Не отрицая саму возможность проверки нормативных актов Правительства Российской Фе-
дерации судом общей юрисдикции на основании статьи 120 Конституции Российской Федерации,
заявитель, однако, считает, что проверка таких актов на предмет их соответствия федеральному
закону в случаях, когда Правительство Российской Федерации обязано осуществить соответст-
вующее правовое регулирование в силу прямого предписания закона, по существу, означает их
оценку с точки зрения установленных Конституцией Российской Федерации разделения властей и
разграничения компетенции между федеральными органами законодательной и исполнительной
власти, которая может быть осуществлена только Конституционным Судом Российской Федера-
ции; такого рода акты могут утратить силу по судебному решению лишь в результате признания
их неконституционными в процедуре конституционного судопроизводства.
Кроме того, по мнению заявителя, полномочия судов общей юрисдикции, в том числе по
рассмотрению дел о проверке нормативных правовых актов, должны - в силу статьи 128 и раздела
второго "Заключительные и переходные положения" Конституции Российской Федерации - регу-
лироваться федеральным конституционным законом; оспариваемые же положения содержатся в
федеральном законе, каковым является Гражданский процессуальный кодекс Российской Федера-
ции, а следовательно, не соответствуют Конституции Российской Федерации по форме норматив-
ного акта.
Таким образом, в настоящем деле Конституционный Суд Российской Федерации в силу тре-
бований части третьей статьи 74 и статьи 86 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации" проверяет, соответствуют ли Конституции Российской
Федерации взаимосвязанные положения пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и
четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации - в той час-
ти, в какой они наделяют Верховный Суд Российской Федерации полномочиями рассматривать
дела об оспаривании нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации и при-
знавать такие акты противоречащими федеральному закону и недействующими со дня принятия
или иного указанного судом времени, что влечет утрату ими силы, - с точки зрения установленных
Конституцией Российской Федерации разделения государственной власти на законодательную,
исполнительную и судебную и разграничения компетенции между федеральными органами госу-
дарственной власти, а также по форме нормативного акта.
2. Конституционно-правовой смысл оспариваемых положений выявляется с учетом их взаи-
мосвязи с другими предписаниями Гражданского процессуального кодекса Российской Федера-
ции, а также иных законодательных актов, которые устанавливают полномочия судов различной
юрисдикции по рассмотрению дел об оспаривании нормативных правовых актов Правительства
Федеральный конституционный закон "О Правительстве Российской Федерации", закрепляя
в статье 23, что акты Правительства Российской Федерации (в том числе, следовательно, норма-
тивные акты) могут быть обжалованы в суд, не определяет ни подведомственность таких дел су-
дам той или иной юрисдикции, ни предметную и инстанционную подсудность, - соответствующее
регулирование осуществляется законодательством о судах и судопроизводстве.
Согласно Федеральному конституционному закону "Об арбитражных судах в Российской
Федерации" (подпункт 1 пункта 1 статьи 10) и Арбитражному процессуальному кодексу Россий-
ской Федерации (часть 2 статьи 34) Высший Арбитражный Суд Российской Федерации рассмат-
ривает в качестве суда первой инстанции дела об оспаривании как ненормативных, так и норма-
413
тивных правовых актов Правительства Российской Федерации, затрагивающих права и законные
интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Федеральным конституционным законом "О военных судах Российской Федерации" уста-
новлено полномочие Военной коллегии Верховного Суда Российской Федерации рассматривать
дела об оспаривании нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, касаю-
щихся прав, свобод и охраняемых законом интересов военнослужащих, граждан, проходящих во-
енные сборы (пункт 1 части 3 статьи 9).
В соответствии с Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации Верховный
Суд Российской Федерации рассматривает в качестве суда первой инстанции гражданские дела об
оспаривании ненормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, а также его
нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и законные интересы граждан и ор-
ганизаций (пункты 1 и 2 статьи 27); при этом не подлежат рассмотрению в суде в порядке, преду-
смотренном главой 24 данного Кодекса, регламентирующей производство по делам о признании
недействующими нормативных правовых актов, заявления об оспаривании нормативных право-
вых актов, проверка конституционности которых отнесена к исключительной компетенции Кон-
ституционного Суда Российской Федерации (часть третья статьи 251).
Как следует из статьи 125 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями
118, 120, 126 и 128 и из конкретизирующих их подпункта "а" пункта 1 части первой статьи 3, ста-
тьи 86 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федера-
ции", статей 18, 19 и 23 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской
Федерации", полномочие по разрешению дел о соответствии Конституции Российской Федерации
федеральных законов, нормативных актов Президента Российской Федерации, Совета Федерации,
Государственной Думы, нормативных актов Правительства Российской Федерации, конституций
республик, уставов, а также законов и иных нормативных актов субъектов Российской Федерации,
изданных по вопросам, относящимся к ведению органов государственной власти Российской Фе-
дерации и совместному ведению органов государственной власти Российской Федерации и орга-
нов государственной власти субъектов Российской Федерации, принадлежит только Конституци-
онному Суду Российской Федерации, который как федеральный судебный орган конституционно-
го контроля осуществляет судебную власть посредством конституционного судопроизводства; су-
ды общей юрисдикции и арбитражные суды не могут признавать названные акты не соответст-
вующими Конституции Российской Федерации и потому утрачивающими юридическую силу;
рассмотрение судом общей юрисдикции или арбитражным судом дел о проверке указанных в ста-
тье 125 (пункты "а" и "б" части 2 и часть 4) нормативных актов уровня ниже федерального закона
(в том числе, следовательно, постановлений Правительства Российской Федерации), в результате
которого такой нормативный акт может быть признан противоречащим федеральному закону, не
исключает последующей их проверки в порядке конституционного судопроизводства.
Приведенные правовые позиции выражены Конституционным Судом Российской Федерации
в сохраняющих свою силу Постановлениях от 16 июня 1998 года по делу о толковании отдельных
положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации, от 11 апреля 2000 года по
делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1, 21 и 22 Федерального закона
"О прокуратуре Российской Федерации", от 18 июля 2003 года по делу о проверке конституцион-
ности положений статей 115 и 231 ГПК РСФСР, статей 26, 251 и 253 ГПК Российской Федерации,
статей 1, 21 и 22 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации".
Таким образом, взаимосвязанные положения статей 27, 251 и 253 ГПК Российской Федера-
ции в системе действующего правового регулирования - в его конституционно-правовом истолко-
вании - означают, что Верховный Суд Российской Федерации рассматривает дела об оспаривании
нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, лишь если при этом не за-
трагивается вопрос об их конституционности или о конституционности федерального закона, на
котором они основаны, и, кроме того, если соответствующие дела неподведомственны арбитраж-
ным судам.
3. Конституция Российской Федерации закрепляет в качестве одной из основ конституцион-
ного строя Российской Федерации осуществление государственной власти на основе разделения
на законодательную, исполнительную и судебную, а также самостоятельность органов государст-
венной власти (статья 10) и предусматривает, что исполнительную власть Российской Федерации
414
осуществляет Правительство Российской Федерации (статья 110, часть 1). В этом качестве Прави-
тельство Российской Федерации непосредственно Конституцией Российской Федерации наделено
рядом полномочий: оно обеспечивает проведение в Российской Федерации единой внутренней
политики по различным направлениям, осуществляет меры по обеспечению законности, прав и
свобод граждан, охране собственности и общественного порядка, борьбе с преступностью, а также
по обеспечению обороны страны, государственной безопасности, реализации внешней политики
Российской Федерации (статья 114, пункты "а" - "е" части 1). Кроме того, в соответствии со стать-
ей 114 (пункт "ж" части 1) Конституции Российской Федерации Правительство Российской Феде-
рации осуществляет иные полномочия, возложенные на него Конституцией Российской Федера-
ции, федеральными законами, указами Президента Российской Федерации. На основании и во ис-
полнение Конституции Российской Федерации, федеральных законов, нормативных указов Пре-
зидента Российской Федерации Правительство Российской Федерации издает постановления и
распоряжения, обязательные к исполнению в Российской Федерации, и обеспечивает их исполне-
ние (статья 115, часть 1).
Поскольку в силу статьи 125 (пункт "а" части 2) Конституции Российской Федерации про-
верка конституционности нормативных актов Правительства Российской Федерации возложена на
Конституционный Суд Российской Федерации, он правомочен проверять такие акты и на предмет
их соответствия положениям статей 15 (часть 1), 114 и 115 Конституции Российской Федерации, в
том числе требованию о том, что нормативные акты Правительства Российской Федерации не
должны противоречить Конституции Российской Федерации, федеральным законам и указам Пре-
зидента Российской Федерации. Из указанных положений Конституции Российской Федерации во
взаимосвязи с ее статьями 118, 126, 127 и 128 вытекает, что в случаях, когда проверка соответст-
вия нормативного акта Правительства Российской Федерации федеральному закону невозможна
без установления соответствия этих актов Конституции Российской Федерации, в частности с точ-
ки зрения закрепленных ею разделения властей и разграничения компетенции между федераль-
ными органами законодательной и исполнительной власти, Верховный Суд Российской Федера-
ции не вправе разрешить дело об оспаривании нормативного акта Правительства Российской Фе-
дерации в порядке статьи 27 ГПК Российской Федерации. Иное фактически означало бы оценку
нормативного акта судом общей юрисдикции и на предмет его соответствия Конституции Россий-
ской Федерации, а не только федеральному закону, что недопустимо.
Если нормативный акт Правительства Российской Федерации принят во исполнение полно-
мочия, возложенного на него непосредственно федеральным законом, по вопросу, не получивше-
му содержательной регламентации в этом законе, и именно на основании такого уполномочия
Правительство Российской Федерации непосредственно осуществляет правовое регулирование
соответствующих общественных отношений (так называемое делегированное регулирование), су-
дебная проверка нормативного акта Правительства Российской Федерации невозможна без уста-
новления соответствия такого акта и (или) самого федерального закона Конституции Российской
Федерации с точки зрения установленных ею разделения властей и разграничения компетенции
между федеральными органами законодательной и исполнительной власти. Поскольку в данном
случае возникает вопрос не просто о законности нормативного акта Правительства Российской
Федерации, а именно о его конституционности, судебная проверка данного акта может быть осу-
ществлена только в порядке конституционного судопроизводства, а потому производство по делу
в Верховном Суде Российской Федерации подлежит прекращению.
Это не означает, что тем самым ограничивается гарантированное каждому право на судеб-
ную защиту (статья 46 Конституции Российской Федерации): прежде всего, существует возмож-
ность обжаловать в суде решения и действия (бездействие), основанные на нормативном акте
Правительства Российской Федерации, нарушающем права и свободы заявителя и не соответст-
вующем федеральному закону; кроме того, суд, принимая решение в соответствии с законом, как
того требует статья 120 Конституции Российской Федерации, вправе признавать решения и дейст-
вия (бездействие) органов публичной власти и должностных лиц незаконными (статья 5 Феде-
рального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации", глава 25 ГПК
Российской Федерации, Закон Российской Федерации "Об обжаловании в суд действий и реше-
ний, нарушающих права и свободы граждан").
415
Прекращение в указанных случаях производства по делу об оспаривании нормативного пра-
вового акта Правительства Российской Федерации не является препятствием для использования
Верховным Судом Российской Федерации правомочия обратиться в Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации с запросом о проверке конституционности как самого акта Правительства
Российской Федерации, так и соответствующего федерального закона в порядке статьи 125 (часть
2) Конституции Российской Федерации и статьи 84 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации".
Если же при рассмотрении заявления об оспаривании нормативного акта Правительства Рос-
сийской Федерации Верховный Суд Российской Федерации придет к выводу о неконституционно-
сти федерального закона, на соответствие которому проверяется акт Правительства Российской
Федерации, он приостанавливает производство по делу и обращается в Конституционный Суд
Российской Федерации с запросом о проверке конституционности данного федерального закона в
порядке статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации и статьи 101 Федерального кон-
ституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Как следует из статей 118, 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации и правовых
позиций Конституционного Суда Российской Федерации, производство в Верховном Суде Рос-
сийской Федерации по заявлению об оспаривании нормативного акта Правительства Российской
Федерации должно быть приостановлено также в случаях, когда управомоченные субъекты обра-
щаются в Конституционный Суд Российской Федерации с запросом о проверке нормативного акта
Правительства Российской Федерации или федерального закона, на котором он основан, в порядке
конституционного судопроизводства.
В случае если правовое регулирование прав и свобод человека и гражданина осуществляется
не непосредственно федеральным законом, а постановлением Правительства Российской Федера-
ции, причем именно в силу прямого предписания данного закона, на основании и во исполнение
которого оно издано и который оно конкретизирует, тем самым предопределяя практику его ис-
полнения, проверка конституционности такого закона, выявление его конституционно-правового
смысла не могут быть осуществлены без учета смысла, приданного ему актом Правительства Рос-
сийской Федерации. При этом Конституционным Судом Российской Федерации разрешается во-
прос о соответствии Конституции Российской Федерации как самого закона, так и постановления
Правительства Российской Федерации, без применения которого невозможно и применение зако-
на. Следовательно, если имеет место прямая нормативная связь постановления Правительства
Российской Федерации с федеральным законом и если эти акты применены или подлежат приме-
нению в конкретном деле в неразрывном единстве, Конституционный Суд Российской Федерации
в силу статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации, статей 96, 97, 101 и 103 Феде-
рального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" может
признать допустимыми запрос суда в связи с рассматриваемым им конкретным делом и жалобу
гражданина на нарушение конституционных прав и свобод, в которых оспаривается конституци-
онность как федерального закона, так и нормативного акта Правительства Российской Федерации.
Таким образом, взаимосвязанные положения пункта 2 части первой статьи 27, частей первой,
второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации в
части, наделяющей Верховный Суд Российской Федерации полномочием рассматривать дела об
оспаривании нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, не предполага-
ют разрешение судом общей юрисдикции таких дел в случаях, когда нормативный правовой акт
Правительства Российской Федерации принят при осуществлении полномочия, возложенного на
него непосредственно федеральным законом по вопросам, не получившим содержательной регла-
ментации в данном законе, и именно на основании этого уполномочия Правительство Российской
Федерации непосредственно осуществляет правовое регулирование соответствующих обществен-
ных отношений, а также когда управомоченные субъекты обращаются в Конституционный Суд
Российской Федерации с требованием о проверке конституционности того же нормативного акта
Правительства Российской Федерации и (или) федерального закона, на котором он основан.
В указанных случаях судебная проверка нормативного акта Правительства Российской Фе-
дерации - поскольку она фактически невозможна без установления его соответствия Конституции
Российской Федерации как по содержанию норм, так и с точки зрения разделения властей и раз-
416
граничения компетенции между федеральными органами законодательной и исполнительной вла-
сти, - может иметь место только в порядке конституционного судопроизводства.
Такое истолкование соответствует конституционно-правовому смыслу оспариваемых норм в
системе действующего правового регулирования.
4. В иных случаях, т.е. когда вопрос о конституционности оспариваемых нормативных актов
Правительства Российской Федерации не возникает, их проверка может быть осуществлена Вер-
ховым Судом Российской Федерации в порядке производства по делам о признании таких актов
противоречащими федеральному закону.
Решение суда общей юрисдикции о том, что нормативный акт Правительства Российской
Федерации противоречит федеральному закону и является недействующим, не только не препят-
ствует соответствующим органам государственной власти в порядке статьи 125 (часть 2) Консти-
туции Российской Федерации и статей 84 и 85 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации" обратиться в Конституционный Суд Российской Феде-
рации с запросом о проверке конституционности как федерального закона, так и нормативного ак-
та Правительства Российской Федерации, но и, напротив, обосновывает допустимость обращения
в Конституционный Суд Российской Федерации, если заявитель вопреки указанному решению
считает нормативный акт Правительства Российской Федерации подлежащим действию. При этом
Конституционный Суд Российской Федерации выступает в качестве судебной инстанции, оконча-
тельно разрешающей такие публично-правовые споры.
Согласно правовым позициям Конституционного Суда Российской Федерации (Постановле-
ния от 16 июня 1998 года, от 11 апреля 2000 года, от 18 июля 2003 года, определения от 5 ноября
1998 года, от 8 февраля 2001 года, от 19 апреля 2001 года), а также исходя из предписаний частей
второй, четвертой и пятой статьи 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации", Верховный Суд Российской Федерации вправе по инициативе
уполномоченных государственных органов подтверждать недействительность, т.е. утрату юриди-
ческой силы, положений нормативных актов Правительства Российской Федерации, если они ана-
логичны по содержанию нормам других актов, ранее признанных Конституционным Судом Рос-
сийской Федерации не соответствующими Конституции Российской Федерации и потому недей-
ствительными, а также если они основаны на ранее признанных Конституционным Судом Россий-
ской Федерации неконституционными положениях федерального закона либо воспроизводят их.
Данное правомочие Верховного Суда Российской Федерации служит обеспечению исполнения
решений Конституционного Суда Российской Федерации, поскольку признанные противореча-
щими Конституции Российской Федерации в порядке конституционного судопроизводства поло-
жения не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами, а аналогичные
им предписания должны быть лишены юридической силы в установленном законом порядке.
Правом подтверждать аналогичность положений нормативных актов Правительства Россий-
ской Федерации нормам, ранее признанным противоречащими Конституции Российской Федера-
ции и федеральным законам, обладает, однако, не только Верховный Суд Российской Федерации,
но и сам Конституционный Суд Российской Федерации. Правительство Российской Федерации, не
согласное с решением Верховного Суда Российской Федерации, может поставить перед Консти-
туционным Судом Российской Федерации вопрос о том, является ли соответствующая норма его
постановления аналогичной по содержанию той норме, которая была признана Конституционным
Судом Российской Федерации противоречащей Конституции Российской Федерации. Если же
Правительство Российской Федерации не обращается в Конституционный Суд Российской Феде-
рации с такого рода заявлением, оно обязано устранить из своих нормативных актов положения,
признанные судом общей юрисдикции аналогичными по своему содержанию положениям, ли-
шенным юридической силы на основании решения Конституционного Суда Российской Федера-
ции.
5. Дела, возникающие из публичных правоотношений, в том числе о проверке законности
нормативных правовых актов - вне связи с рассмотрением дел об оспаривании вынесенных на ос-
нове таких актов правоприменительных решений органов публичной власти и должностных лиц, -
как следует из статей 71 (пункт "о"), 72 (пункт "к" части 1), 118 (часть 2), 120, 126 и 127 Конститу-
ции Российской Федерации, являются по своей природе не гражданско-правовыми, а администра-
417
тивными делами и должны рассматриваться в порядке и по правилам административного судо-
производства.
Поэтому в ходе осуществления судебной реформы Федеральному Собранию надлежит при-
вести правовое регулирование, обеспечивающее судебную проверку нормативных правовых ак-
тов, в соответствие с требованиями Конституции Российской Федерации о рассмотрении админи-
стративных дел в порядке административного судопроизводства и с правовыми позициями Кон-
ституционного Суда Российской Федерации, выраженными в том числе в настоящем Постановле-
нии.
6. По смыслу статьи 125 Конституции Российской Федерации и правовых позиций, выра-
женных Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлениях от 16 июня 1998 года,
от 11 апреля 2000 года и от 18 июля 2003 года, а также в настоящем Постановлении, решение Вер-
ховного Суда Российской Федерации, которым нормативный акт Правительства Российской Фе-
дерации (если его проверка судом общей юрисдикции допустима) признан противоречащим феде-
ральному закону, не является подтверждением недействительности нормативного акта Правитель-
ства Российской Федерации, его отмены самим судом, тем более лишения его юридической силы с
момента издания, а означает лишь признание его недействующим и, следовательно, с момента
вступления решения суда в силу не подлежащим применению. Иное не согласуется с конституци-
онным полномочием перечисленных в статье 125 (часть 2) Конституции Российской Федерации
органов и лиц обращаться в Конституционный Суд Российской Федерации с требованием о под-
тверждении конституционности нормативных актов уровня ниже федерального закона как приня-
тых в соответствии с установленным Конституцией Российской Федерации разграничением ком-
петенции между федеральными органами государственной власти.
Содержащееся в частях второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации регулиро-
вание, согласно которому признание нормативного правового акта противоречащим федерально-
му закону влечет за собой утрату силы этого нормативного правового акта или его части, притом
со дня его принятия, в части, касающейся нормативных правовых актов (в том числе нормативных
правовых актов Правительства Российской Федерации), проверка конституционности которых
статьей 125 Конституции Российской Федерации отнесена к полномочиям Конституционного Су-
да Российской Федерации, несовместимо с официальным толкованием статей 125, 126 и 127 Кон-
ституции Российской Федерации, данным Конституционным Судом Российской Федерации в По-
становлении от 16 июня 1998 года, и является таким же, как ранее признанное им в Постановле-
нии от 11 апреля 2000 года не соответствующим Конституции Российской Федерации.
Между тем согласно основанному на статье 125 (часть 5) Конституции Российской Федера-
ции предписанию статьи 106 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации" толкование Конституции Российской Федерации, данное Конституцион-
ным Судом Российской Федерации, является официальным и обязательным для всех представи-
тельных, исполнительных и судебных органов государственной власти; по смыслу статьи 125
(часть 6) Конституции Российской Федерации и частей второй и третьей статьи 79 Федерального
конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", юридическая сила
Постановлений Конституционного Суда Российской Федерации не может быть преодолена по-
вторным принятием норм, которые были признаны не соответствующими Конституции Россий-
ской Федерации, неконституционность этих норм не требует подтверждения, они не имеют юри-
дической силы с момента принятия и не подлежат применению.
Таким образом, части вторая и третья статьи 253 ГПК Российской Федерации в части, регу-
лирующей последствия признания недействующими нормативных актов (в том числе норматив-
ных актов Правительства Российской Федерации), которые согласно статье 125 Конституции Рос-
сийской Федерации могут быть проверены в процедуре конституционного судопроизводства, не
имеют юридической силы с момента принятия и не подлежат применению.
7. Правительство Российской Федерации оспаривает конституционность положений пункта 2
части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей
статьи 253 ГПК Российской Федерации на том основании, что соответствующие полномочия су-
дов общей юрисдикции, в том числе Верховного Суда Российской Федерации, вопреки требовани-
ям статьи 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации определены не федеральным консти-
туционным законом, а федеральным законом.
418
Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращался к вопросу об уста-
новлении полномочий судов. В ряде Постановлений, в том числе от 16 июня 1998 года и от 11 ап-
реля 2000 года, им выражена следующая правовая позиция.
Конституция Российской Федерации не исключает право законодателя специально преду-
смотреть осуществление судами общей юрисдикции и арбитражными судами в порядке админист-
ративного судопроизводства - вне связи с рассмотрением другого конкретного дела - полномочий
по проверке соответствия перечисленных в статье 125 (пункты "а" и "б" части 2) нормативных ак-
тов уровня ниже федерального закона иному, имеющему большую юридическую силу, акту, кро-
ме Конституции Российской Федерации, однако признание их недействующими невозможно вне
четкой регламентации принятия таких решений. При этом соответствующие полномочия должны
закрепляться в федеральном конституционном законе, которым определялись бы виды норматив-
ных актов, подлежащих проверке судами, предметная, территориальная и инстанционная подсуд-
ность дел, субъекты, управомоченные обращаться в суд с ходатайством о проверке законности ак-
тов, правила, обеспечивающие юридическую силу судебных решений как обязательных для пра-
воприменителей по всем другим делам; если же полномочие суда основано на законе, принятом до
вступления в силу Конституции Российской Федерации, оно не может быть аннулировано лишь
по той причине, что отсутствует (не принят) соответствующий федеральный конституционный
закон.
Принятый в 2002 году Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации является
федеральным законом. Следовательно, закрепив полномочия Верховного Суда Российской Феде-
рации по рассмотрению дел об оспаривании нормативных правовых актов Правительства Россий-
ской Федерации в федеральном законе (лишь соответствующее полномочие Военной коллегии
Верховного Суда Российской Федерации предусмотрено Федеральным конституционным законом
"О военных судах Российской Федерации"), законодатель не выполнил требование статьи 128
(часть 3) Конституции Российской Федерации, а также вступил в противоречие с постановления-
ми Конституционного Суда Российской Федерации, сохраняющими свою силу.
Вместе с тем необходимо учесть, что признание пункта 2 части первой статьи 27, частей пер-
вой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федера-
ции - в части, определяющей полномочия Верховного Суда Российской Федерации по рассмотре-
нию дел об оспаривании нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, - не
соответствующими Конституции Российской Федерации по форме акта, в котором установлены
эти полномочия, предопределило бы и признание неконституционности по тому же основанию
указанных положений, закрепляющих в целом полномочия судов общей юрисдикции разрешать
дела об оспаривании нормативных правовых актов, а также других положений данного Кодекса,
касающихся полномочий судов общей юрисдикции, что привело бы к существенному ограниче-
нию деятельности судов по осуществлению правосудия и дало бы возможность поставить под со-
мнение конституционность других принятых после вступления в силу Конституции Российской
Федерации федеральных законов, устанавливающих полномочия судов. Такой результат противо-
речил бы целям конституционного судопроизводства.
Поэтому Конституционный Суд Российской Федерации в настоящем деле воздерживается от
признания положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи
251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации не соответствующими Кон-
ституции Российской Федерации по форме правового акта, однако обращает внимание Федераль-
ного Собрания на то, что принятие федерального конституционного закона о полномочиях судов
общей юрисдикции неоправданно затянулось.
1. Признать взаимосвязанные положения пункта 2 части первой статьи 27, частей первой,
второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации - в
части, наделяющей Верховный Суд Российской Федерации полномочием рассматривать и разре-
419
шать дела о признании недействующими нормативных правовых актов Правительства Российской
Федерации, не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку эти положения
- по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего нормативного регулиро-
вания - не предполагают разрешение Верховным Судом Российской Федерации дел об оспарива-
нии нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, принятых во исполнение
полномочия, возложенного на него непосредственно федеральным законом.
Конституционно-правовой смысл положений пункта 2 части первой статьи 27, частей пер-
вой, второй и четвертой статьи 251, частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федера-
ции, выявленный в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает в право-
применительной практике любое иное истолкование как этих положений, так и аналогичных им
положений о судебной проверке нормативных актов Правительства Российской Федерации, со-
держащихся в других нормативных правовых актах.
2. Нормативное положение, содержащееся в частях второй и третьей статьи 253 во взаимо-
связи с пунктом 2 части первой статьи 27, частями первой, второй и четвертой статьи 251 ГПК
Российской Федерации, согласно которому признание нормативного правового акта противоре-
чащим федеральному закону со дня принятия или иного указанного судом времени влечет за со-
бой утрату силы этого нормативного правового акта или его части, - в части, относящейся к про-
верке нормативных правовых актов, которые в соответствии со статьей 125 Конституции Россий-
ской Федерации могут быть проверены в процедуре конституционного судопроизводства, - не
имеет юридической силы с момента принятия и не подлежит применению.
3. В настоящем деле Конституционный Суд Российской Федерации воздерживается от при-
знания положений пункта 2 части первой статьи 27, частей первой, второй и четвертой статьи 251,
частей второй и третьей статьи 253 ГПК Российской Федерации не соответствующими Конститу-
ции Российской Федерации по форме нормативного акта.
Федеральному Собранию надлежит принять федеральный конституционный закон, в кото-
ром закреплялись бы полномочия Верховного Суда Российской Федерации по рассмотрению дел
об оспаривании таких нормативных правовых актов Правительства Российской Федерации, про-
верка которых не относится к исключительной компетенции Конституционного Суда Российской
Федерации, а также привести правовое регулирование, обеспечивающее проверку законности
нормативных правовых актов судами общей юрисдикции, в соответствие с требованиями Консти-
туции Российской Федерации и правовыми позициями Конституционного Суда Российской Феде-
рации, выраженными в том числе в настоящем Постановлении.
4. Из настоящего Постановления не следует обязательность пересмотра вынесенных ранее
Верховным Судом Российской Федерации решений по делам об оспаривании положений норма-
тивных актов Правительства Российской Федерации, что не исключает для управомоченных субъ-
ектов возможности обращения в Конституционный Суд Российской Федерации с соответствую-
щими запросами о проверке и подтверждении их конституционности.
…
420
69.

ПУНКТА 10 СТАТЬИ 75 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"ОБ ОСНОВНЫХ ГАРАНТИЯХ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ И ПРАВА
НА УЧАСТИЕ В РЕФЕРЕНДУМЕ ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
И ЧАСТИ ПЕРВОЙ СТАТЬИ 259 ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО
КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ
ВЕРХОВНОГО СУДА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 10 статьи 75
думе граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации.
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Верховного Суда Российской Федерации о
проверке конституционности пункта 10 статьи 75 Федерального закона от 12 июня 2002 года "Об
основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской
Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации.
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации содержащееся в них нормативное по-
ложение.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Г.А. Жилина… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Согласно взаимосвязанным положениям пунктов 1, 2 и 10 статьи 75 Федерального закона

ской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации избиратели, участники
референдума, кандидаты, их доверенные лица, избирательные объединения, избирательные блоки
и их доверенные лица, иные общественные объединения, инициативные группы по проведению
референдума, наблюдатели, прокурор, а также комиссии вправе обратиться с жалобой (жалобами)
или заявлением на решения и действия (бездействие), нарушающие избирательные права граждан
и право граждан на участие в референдуме, в суд по подсудности, установленной статьями 24, 26
и 27 ГПК Российской Федерации и другими федеральными законами; при этом в случае, если ука-
занные в жалобе (жалобах) или заявлении нарушения касаются значительного числа граждан либо
в силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение, Центральная из-
бирательная комиссия Российской Федерации вправе обратиться в Верховный Суд Российской
Федерации, который обязан рассмотреть жалобу или заявление по существу.
В запросе Верховного Суда Российской Федерации оспаривается конституционность поло-
жений пункта 10 статьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК
Российской Федерации. По мнению заявителя, этими положениями, которыми Центральная изби-
рательная комиссия Российской Федерации наделяется правом обращаться в Верховный Суд Рос-
сийской Федерации и тем самым определять его компетенцию в качестве суда первой инстанции
по делам о защите избирательных прав и права граждан на участие в референдуме, не соответст-
вуют статьям 46 (часть 1), 47 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, по-
скольку содержат неопределенные критерии для установления подсудности Верховному Суду
Российской Федерации дел о защите избирательных прав и права граждан на участие в референ-
думе, предоставляют право Центральной избирательной комиссии Российской Федерации произ-
вольно и по своему усмотрению определять родовую (предметную) подсудность таких дел, что
ставит ее в особое положение по сравнению с другими лицами, участвующими в деле.
421
настоящему делу является содержащееся в пункте 10 статьи 75 Федерального закона "Об основ-
рации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации нормативное положение, согласно
которому в случае, если указанные в жалобе (жалобах) или заявлении нарушения касаются значи-
тельного числа граждан либо в силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое обществен-
ное значение, Центральная избирательная комиссия Российской Федерации вправе обратиться в
Верховный Суд Российской Федерации, который обязан рассмотреть жалобу или заявление по
существу.
2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации высшим непосредственным выра-
жением власти народа являются референдум и свободные выборы (статья 3, часть 2), граждане
Российской Федерации имеют право избирать и быть избранными в органы государственной вла-
сти, органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме (статья 32, часть 2).
Данные конституционные положения согласуются со статьей 3 Протокола N 1 к Конвенции о за-
щите прав человека и основных свобод и пунктом "b" статьи 25 Международного пакта о граж-
данских и политических правах, согласно которым каждый гражданин должен иметь без какой-
либо дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность голосовать и быть
избранным на подлинных периодических выборах, проводимых на основе всеобщего и равного
избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление из-
бирателей.
Важнейшей гарантией реализации названных положений является судебная защита избира-
тельных прав и права граждан на участие в референдуме, порядок осуществления которой уста-
новлен, в частности, статьей 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав
и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и статьей 259 ГПК Российской
Федерации. Изложенные в них правила конкретизируют положения статей 45 (части 1 и 2) и 46
(части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, согласно которым государственная защита прав
и свобод человека и гражданина гарантируется, каждый вправе защищать свои права и свободы
всеми способами, не запрещенными законом, каждому гарантируется судебная защита его прав и
свобод, решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного
самоуправления и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.
Право избирать и быть избранным в органы государственной власти, органы местного само-
управления, а также право участвовать в референдуме относятся к основным политическим пра-
вам, определяющим правовой статус гражданина Российской Федерации, важнейшую форму его
участия в управлении делами государства. Обращения в суд за защитой этих прав по своей приро-
де являются требованиями, возникающими из публичных правоотношений; как правило, они за-
трагивают интересы значительного числа граждан, имеют большое общественное значение, а в
силу строгих временных рамок избирательного процесса требуют оперативного разрешения.
Особенности реализации указанных прав не могут не учитываться при законодательном ре-
гулировании судебной процедуры рассмотрения и разрешения дел этой категории. В частности,
процессуальное законодательство предусматривает сокращенные сроки рассмотрения судом заяв-
лений по таким делам, поданных в ходе избирательной кампании или подготовки референдума,
сокращенные сроки обжалования и пересмотра в кассационном порядке вынесенных по ним ре-
шений (часть третья статьи 260, часть третья статьи 261, часть третья статьи 348 ГПК Российской
Федерации; пункты 4 и 5 статьи 78 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации").
С учетом специфики дел о защите избирательных прав федеральный законодатель вправе,
руководствуясь Конституцией Российской Федерации, предусмотреть и специальные правила о
подсудности соответствующих дел по сравнению с другими категориями дел, подведомственных
судам общей юрисдикции, в том числе возникающих из публичных правоотношений.
3. В силу предписаний Конституции Российской Федерации, в том числе ее статей 46 (части
1 и 2) и 47 (часть 1), подсудность дел определяется федеральном законом. Это относится и к родо-
вой (предметной) подсудности дел о защите избирательных прав и права граждан на участие в ре-
ферендуме, по правилам которой они распределяются между судами разного уровня, уполномо-
422
ченными на рассмотрение в первой инстанции того или иного дела с учетом установленных зако-
ном его свойств и признаков.
Верховный Суд Российской Федерации, согласно статье 126 Конституции Российской Феде-
рации, является высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и
иным делам, подсудным судам общей юрисдикции, осуществляет в предусмотренных федераль-
ным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по
вопросам судебной практики. Полномочия, порядок образования и деятельности Верховного Суда
Российской Федерации, как и всех других федеральных судов общей юрисдикции, в соответствии
со статьей 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации определяются федеральным консти-
туционным законом; в пределах своей компетенции в случаях, предусмотренных федеральным
законом, Верховный Суд Российской Федерации рассматривает также дела в качестве суда первой
инстанции (часть 3 статьи 19 Федерального конституционного закона "О судебной системе Рос-
сийской Федерации"). В частности, согласно пункту 5 части первой статьи 27 ГПК Российской
Федерации и пункту 2 статьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" Верховный Суд Россий-
ской Федерации в качестве суда первой инстанции рассматривает дела об обжаловании решений и
действий (бездействия) Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, которая,
таким образом, является одним из участников судебных споров в области избирательных прав.
В соответствии с рассматриваемым в настоящем деле нормативным положением, содержа-
щимся в пункте 10 статьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК
Российской Федерации, дело о защите избирательных прав, подсудное в силу общих правил ста-
тей 24, 26 и 27 ГПК Российской Федерации районному суду или верховному суду республики,
краевому, областному суду, суду города федерального значения, суду автономной области и авто-
номного округа, может быть по инициативе Центральной избирательной комиссии Российский
Федерации передано для рассмотрения в Верховный Суд Российской Федерации, если указанные
в жалобе (жалобах) или заявлении нарушения касаются значительного числа граждан либо в силу
иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение. При этом, по смыслу
закона, решение вопроса о наличии или отсутствии названных оснований для изменения обычных
правил подсудности отнесено к исключительной компетенции Центральной избирательной комис-
сии Российской Федерации, поскольку Верховный Суд Российской Федерации в случае соответст-
вующего обращения обязан рассмотреть жалобу или заявление по существу в качестве суда пер-
вой инстанции. Такое решение принимается не только во внесудебной процедуре, но и без учета
позиции сторон данного публично-правового спора и других лиц, участвующих в деле, поскольку
выяснение их мнения для изменения подсудности дела не требуется.
4. Закрепленное статьей 46 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации право на су-
дебную защиту предполагает наличие конкретных гарантий, которые позволяли бы обеспечить
эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям спра-
ведливости.
В соответствии со статьей 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей
14 Международного пакта о гражданских и политических правах все равны перед законом и су-
дом; каждый при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любо-
го уголовного обвинения, предъявленного ему, имеет право на справедливое публичное разбира-
тельство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, создан-
ным на основании закона. Указанные положения, как относящиеся к общепризнанным принципам
и нормам международного права, согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федера-
ции являются составной частью правовой системы Российской Федерации. По смыслу этих поло-
жений, право каждого на судебную защиту, обеспечиваемое путем рассмотрения его дела закон-
ным, независимым и беспристрастным судом, означает, в частности, что рассмотрение дел должно
осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным судом; признание же суда
законно установленным требует, чтобы его компетенция по рассмотрению данного дела определя-
лась законом. Поэтому статья 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации гарантирует, что
никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудно-
сти которых оно отнесено законом.
423
Сформулированное как субъективное право каждого, требование Конституции Российской
Федерации об определении подсудности дел законом означает, что в таком законе должны быть
закреплены критерии, которые в нормативной форме (в виде общего правила) заранее, т.е. до воз-
никновения спора или иного правового конфликта, предопределяли бы, в каком суде подлежит
рассмотрению то или иное дело. Иное не позволяло бы суду, сторонам и другим участникам про-
цесса избежать неопределенности в этом вопросе, приводило бы к необходимости устранять ее
посредством правоприменительного решения, т.е. дискреционным полномочием правопримени-
тельного органа или должностного лица, и тем самым определять подсудность дела уже не на ос-
новании закона.
Изложенная правовая позиция сформулирована в Постановлении Конституционного Суда
Российской Федерации от 16 марта 1998 года по делу о проверке конституционности статьи 44
УПК РСФСР и статьи 123 ГПК РСФСР. Конституционный Суд Российской Федерации признал
содержащиеся в этих статьях нормы - в той мере, в какой ими допускается передача дела из одно-
го суда, которому оно подсудно, в другой суд во внесудебной процедуре при отсутствии указан-
ных в самом процессуальном законе оснований (обстоятельств), по которым дело не может быть
рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, - не соответ-
ствующими статьям 46 и 47 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
Приведенная правовая позиция согласуется с неоднократно выраженной Конституционным
Судом Российской Федерации правовой позицией, согласно которой общеправовой критерий оп-
ределенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного прин-
ципа равенства всех перед законом и судом (статья 19, часть 1, Конституции Российской Федера-
ции), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного пони-
мания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания
правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе пра-
воприменения и ведет к произволу, а значит - к нарушению принципов равенства и верховенства
закона (Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 25 апреля 1995 года по
делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса
РСФСР, от 15 июля 1999 года по делу о проверке конституционности отдельных положений Зако-
на РСФСР "О Государственной налоговой службе РСФСР", Законов Российской Федерации "Об
основах налоговой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой поли-
ции", от 11 ноября 2003 года по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи
81 Закона Челябинской области "О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской
области").
Между тем содержащиеся в рассматриваемом нормативном положении пункта 10 статьи 75
думе граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации ос-
нования для изменения подсудности, позволяющие передать дело, отнесенное законом к подсуд-
ности других судов общей юрисдикции, на рассмотрение Верховного Суда Российской Федера-
ции, сформулированы неопределенно. Так, не ясно, по каким критериям может определяться "зна-
чительное" число граждан, чьи избирательные права или право на участие в референдуме оказа-
лись нарушенными; что следует относить к "иным" обстоятельствам, из-за которых нарушение
указанных конституционных прав приобрело "особое общественное значение"; какое обществен-
ное значение может признаваться "особым", - при том что в силу специфики характера публичных
правоотношений дела о защите избирательных прав, как правило, затрагивают интересы большого
числа избирателей и имеют широкий общественно-политический резонанс.
Следовательно, предоставляя Центральной избирательной комиссии Российской Федерации
полномочие по изменению установленной подсудности дел о защите избирательных прав и права
на участие в референдуме, рассматриваемое нормативное положение фактически ставит решение
этого вопроса в зависимость от ее усмотрения, а не от выраженной в законе воли законодателя,
поскольку не содержит конкретных предписаний, четко и ясно определяющих круг оснований, по
которым возможна передача дела, подсудного в силу общих правил суду другого уровня, в Вер-
ховный Суд Российской Федерации. Тем самым допускается расширительное истолкование, а
следовательно, и произвольное применение данного положения, что не согласуется со статьями
10, 19 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 47 (часть 1) и 118 (часть 1) Конституции Российской Федерации.
424
5. В соответствии с Федеральным законом "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" Центральная избирательная ко-
миссия Российской Федерации наряду с другими избирательными комиссиями обеспечивает реа-
лизацию и защиту избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Фе-
дерации, осуществляет подготовку и проведение выборов и референдумов (пункт 3 статьи 20,
пункты 1 и 8 статьи 21). Являясь федеральным государственным органом, организующим подго-
товку и проведение выборов и референдумов, она осуществляет контроль за соблюдением избира-
тельных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации, обязана рассмат-
ривать поступившие к ней в период избирательной кампании, кампании по проведению референ-
дума обращения о нарушении закона, в пределах своей компетенции независима от органов госу-
дарственной власти и вправе принимать решения, обязательные для федеральных органов испол-
нительной власти, органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации, государст-
венных учреждений, органов местного самоуправления, кандидатов, избирательных объединений,
избирательных блоков, общественных объединений, организаций, должностных лиц, избирателей
и участников референдумов (пункты 4, 12 и 13 статьи 20, пункты 1 и 9 статьи 21). Центральная
избирательная комиссия Российской Федерации в пределах своей компетенции рассматривает жа-
лобы (заявления) на действия (бездействие) нижестоящих избирательных комиссий, их должност-
ных лиц и принимает по ним соответствующие решения (пункты 10 и 11 статьи 20, пункт 9 статьи
21, пункты 6 и 7 статьи 75).
Вместе с тем при осуществлении своих полномочий по подготовке и проведению выборов и
референдумов Центральная избирательная комиссия Российской Федерации подконтрольна суду,
решения которого обязательны для исполнения комиссией (пункт 11 статьи 20, пункты 2 и 3 ста-
тьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в
референдуме граждан Российской Федерации"), что согласуется с положениями Конституции Рос-
сийской Федерации о роли, предназначении и функциях суда в системе разделения государствен-
ной власти в Российской Федерации.
6. В Российской Федерации права и свободы человека и гражданина обеспечиваются право-
судием, которое осуществляется только судом как носителем судебной власти; при осуществлении
правосудия посредством соответствующего вида судопроизводства суд действует самостоятельно,
независимо от чьей бы то ни было воли, подчиняясь только Конституции Российской Федерации и
федеральному закону (статьи 10, 18 и 118, статья 120, часть 1, Конституции Российской Федера-
ции; часть 1 статьи 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской
Данные конституционные предписания распространяются не только на стадию разрешения
дела судом по существу, но и на все другие стадии судопроизводства. В частности, в гражданском
судопроизводстве, по правилам которого в настоящее время рассматриваются дела о защите изби-
рательных прав и права граждан на участие в референдуме, инициатива подачи заявления в суд
принадлежит заинтересованному лицу, однако разрешение вопроса о наличии предусмотренных
законом условий для возбуждения производства по делу в соответствии со статьями 4 и 133 ГПК
Российской Федерации составляет исключительную компетенцию самого суда, как основного и
решающего субъекта процесса, и оформляется соответствующим судебным актом - определением
судьи о принятии заявления. Несоблюдение правил подсудности, будучи нарушением необходи-
мых условий возбуждения производства по делу в данном конкретном суде, обязывает судью воз-
вратить поданное заявление (пункт 2 части первой статьи 135 ГПК Российской Федерации).
Рассматриваемое нормативное положение, содержащееся в пункте 10 статьи 75 Федерально-
го закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан
Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Федерации, - в исключение из
приведенных правил гражданского судопроизводства - возлагает на Верховный Суд Российской
Федерации обязанность принять дело, подсудное в силу общих требований закона другому суду
общей юрисдикции, к своему производству во всех случаях, когда Центральная избирательная ко-
миссия Российской Федерации, опираясь на критерии, не определенные ясно и четко в законе,
воспользуется своим правом на изменение подсудности. Это не согласуется с требованиями статей
10, 118 и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации, поскольку означает, что Центральная
425
избирательная комиссия Российской Федерации, по существу, наделяется полномочием прини-
мать обязательные для суда решения по вопросу, относящемуся к сфере правосудия.
7. С учетом возложенных на Центральную избирательную комиссию Российской Федерации
задач федеральный законодатель вправе предусмотреть возможность ее участия в судопроизвод-
стве, в частности посредством обращения в суд в защиту избирательных прав и права на участие в
референдуме перечисленных в законе лиц. Однако при этом Центральная избирательная комиссия
Российской Федерации не только не может наделяться полномочиями по принятию обязательных
для суда решений по вопросам осуществления правосудия, но и не должна ставиться в особое по-
ложение по отношению к другим участникам процесса, поскольку иное вступает в противоречие
со статьей 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой судопроизводство
осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.
Между тем рассматриваемое нормативное положение вопреки общим правилам, установлен-
ным законом, допускает отнесение дел о защите избирательных прав и права на участие в рефе-
рендуме к подсудности Верховного Суда Российской Федерации по усмотрению Центральной из-
бирательной комиссии Российской Федерации. Это предоставляет ей как участнику судопроиз-
водства дополнительные права, что не соответствует общему процессуальному статусу лиц, наде-
ленных законом полномочием на обращение в суд в защиту прав, свобод и законных интересов
других лиц, в том числе по делам, возникающим из публичных правоотношений (статьи 4, 34, 35,
46 и 246 ГПК Российской Федерации).
8. Таким образом, установленный нормативным положением, содержащимся в пункте 10 ста-
тьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в
референдуме граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259 ГПК Российской Феде-
рации, порядок изменения родовой (предметной) подсудности дел о защите избирательных прав и
права граждан на участие в референдуме допускает возможность решения вопроса о передаче дела
в Верховный Суд Российской Федерации произвольно, по усмотрению Центральной избиратель-
ной комиссии Российской Федерации. При этом подсудность конкретного дела определяется не на
основании закона, а на основании решения, принимаемого Центральной избирательной комиссией
Российской Федерации как органом, осуществляющим в таких случаях исполнительно-
распорядительные функции в связи с уже возникшим спором о нарушении избирательных прав.
Кроме того, компетенция Центральной избирательной комиссии Российской Федерации по изме-
нению подсудности, не предусмотренная нормами конституционного уровня, предопределяет со-
ответствующую обязанность органов правосудия, которые в силу конституционного принципа
разделения государственной власти должны осуществлять судебную власть независимо и само-
стоятельно.
Тем самым создается нормативная предпосылка для нарушения закрепленных Конституцией
Российской Федерации принципов и положений, относящихся к осуществлению правосудия, -
права каждого на судебную защиту (статья 46, части 1 и 2), в том числе на рассмотрение его дела в
том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (статья 47, часть 1), равенст-
ва всех перед законом и судом (статья 19, часть 1), осуществления правосудия только судом (ста-
тья 118), самостоятельности и независимости суда (статьи 10 и 120, часть 1), осуществления судо-
производства на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123, часть 3).
Исходя из изложенного и руководствуясь частью первой статьи 71, статьями 72, 74, 79 и 87
Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Кон-
ституционный Суд Российской Федерации

1), 46 (части 1 и 2), 47 (часть 1), 118, 120 (часть 1) и 123 (часть 3), нормативное положение, содер-
жащееся в пункте 10 статьи 75 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав
и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и части первой статьи 259
ГПК Российской Федерации, согласно которому в случае, если нарушения, указанные в жалобе
(жалобах) или заявлении на решения и действия (бездействие), нарушающие избирательные права
граждан и право граждан на участие в референдуме, касаются значительного числа граждан либо в
426
силу иных обстоятельств нарушение приобрело особое общественное значение, Центральная из-
бирательная комиссия Российской Федерации вправе обратиться в Верховный Суд Российской
Федерации, который обязан рассмотреть жалобу по существу.
…
427
70.

ЗЕМЕЛЬНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ
С ЗАПРОСОМ МУРМАНСКОЙ ОБЛАСТНОЙ ДУМЫ
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности Земельного кодекса

Поводом к рассмотрению дела явился запрос Мурманской областной Думы, в котором ос-
паривается конституционность Земельного кодекса Российской Федерации.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем нормы Зе-
мельного кодекса Российской Федерации по своему содержанию, а также Земельный кодекс Рос-
сийской Федерации в целом - по порядку принятия.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Ю.М. Данилова… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. В запросе Мурманской областной Думы оспаривается конституционность следующих по-

ложений Земельного кодекса Российской Федерации, регулирующих предоставление земельных
участков в собственность иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юриди-
ческим лицам:
пункта 3 статьи 15, согласно которому иностранные граждане, лица без гражданства и ино-
странные юридические лица не могут обладать на праве собственности земельными участками,
находящимися на приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом
Российской Федерации в соответствии с федеральным законодательством о Государственной гра-
нице Российской Федерации, и на иных установленных особо территориях Российской Федерации
в соответствии с федеральными законами, - как допускающего в принципе право указанных лиц
на приобретение в собственность земельных участков вне таких территорий (общее положение
пункта 2 статьи 5, предоставляющее этим лицам данное право, в запросе не упоминается);
пункта 12 статьи 30 о том, что иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностран-
ным юридическим лицам земельные участки для строительства могут предоставляться в порядке,
установленном данным Кодексом, - как закрепляющего само право указанных лиц получать зе-
мельные участки для строительства;
пункта 5 статьи 35, согласно которому иностранные граждане, лица без гражданства и ино-
странные юридические лица - собственники зданий, строений, сооружений, находящихся на чу-
жом земельном участке, имеют преимущественное право покупки или аренды земельного участка
в порядке, установленном данным Кодексом; пункта 9 статьи 36, согласно которому указанные
лица - собственники зданий, строений, сооружений имеют право на приобретение в собственность
земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, в поряд-
ке, установленном данным Кодексом;
статьи 38 "Приобретение земельного участка из земель, находящихся в государственной или
муниципальной собственности, или права на заключение договора аренды такого земельного уча-
стка на торгах (конкурсах, аукционах)" и статьи 52 "Условия и порядок отчуждения земельного
участка", - поскольку содержащиеся в них нормы хотя и не упоминают о каких-либо правах ино-
странных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц, но, учитывая значи-
тельно большие по сравнению с российскими гражданами и организациями финансовые возмож-
ности этих лиц, создают для них преимущество в приобретении права собственности на земельные
участки посредством торгов.
Заявитель полагает, что названные нормы Земельного кодекса Российской Федерации по
своему содержанию противоречат статьям 2, 4 (часть 3), 7 (часть 1), 9 (часть 1), 15 (часть 1), 19
428
(часть 2), 36 (часть 1) и 67 (часть 1) Конституции Российской Федерации, и приводит в обоснова-
ние своей позиции следующие доводы: земля является основой жизни и деятельности народов,
проживающих на соответствующей территории, в данном случае к таким народам относятся толь-
ко народы Российской Федерации; закон не может ограничивать и перераспределять эту основу,
право на нее в пользу лиц, не относящихся к народам Российской Федерации; из Конституции
Российской Федерации следует, что субъектом права частной собственности на землю могут быть
только российские граждане и их объединения; предоставление иностранным гражданам, лицам
без гражданства и иностранным юридическим лицам права собственности на землю умаляет (ог-
раничивает) территориальную основу жизни и деятельности народов Российской Федерации, соз-
дает возможность отторжения земли иностранному государству посредством сделок или предъяв-
ления территориальных претензий к Российской Федерации, может привести к нарушению суве-
ренитета Российской Федерации.
Кроме того, Мурманская областная Дума просит признать Земельный кодекс Российской
Федерации в целом не соответствующим Конституции Российской Федерации по порядку приня-
тия. Заявитель исходит из того, что федеративное устройство Российской Федерации основано на
разграничении полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и ор-
ганами государственной власти субъектов Российской Федерации (статья 5, часть 3, Конституции
Российской Федерации), а потому федеральный законодатель, принимая закон по предмету совме-
стного ведения Российской Федерации и ее субъектов, обязан учитывать волю субъектов Россий-
ской Федерации и соблюдать установленный правовыми актами порядок реализации названного
принципа.
При этом заявитель ссылается на статью 13 Федерального закона от 24 июня 1999 года "О
принципах и порядке разграничения предметов ведения и полномочий между органами государст-
венной власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской
Федерации" в редакции, действовавшей на момент принятия Земельного кодекса Российской Фе-
дерации, которая предусматривала, что проекты федеральных законов по предметам совместного
ведения направляются в соответствии с Регламентом Государственной Думы в органы государст-
венной власти субъектов Российской Федерации для возможного внесения предложений и замеча-
ний в месячный срок; в случае, если органы государственной власти более чем трети субъектов
Российской Федерации выскажутся против законопроекта в целом, по решению Государственной
Думы создается согласительная комиссия. По мнению заявителя, под "органами государственной
власти субъектов Российской Федерации" следует понимать органы законодательной власти, по-
скольку именно в названные органы согласно статье 109 Регламента Государственной Думы на-
правляются законопроекты по предметам совместного ведения.
Нарушение процедуры принятия Земельного кодекса Российской Федерации Мурманская
областная Дума усматривает в том, что более трети законодательных органов субъектов Россий-
ской Федерации (к запросу приложены копии 45 соответствующих постановлений) высказались
против законопроекта (некоторые - против отдельных положений или с предложениями отложить
его принятие), однако согласительная комиссия не создавалась, одобрили же законопроект органы
исполнительной власти субъектов Российской Федерации. Тем самым, считает заявитель, были
нарушены конституционные принципы самостоятельности органов законодательной власти (ста-
тья 10 Конституции Российской Федерации) и разграничения полномочий между органами госу-
дарственной власти Российской Федерации и ее субъектов (статья 11, часть 3, Конституции Рос-
настоящему делу являются оспариваемые в запросе Мурманской областной Думы нормы Земель-
ного кодекса Российской Федерации, которыми иностранные граждане, лица без гражданства и
иностранные юридические лица наделяются конкретными правомочиями по приобретению в соб-
ственность земельных участков на территории Российской Федерации, а также Земельный кодекс
Российской Федерации в целом по порядку его принятия Государственной Думой.
2. Согласно Конституции Российской Федерации носителем суверенитета в Российской Фе-
дерации является ее многонациональный народ (статья 3, часть 1); суверенитет Российской Феде-
рации распространяется на всю ее территорию, Российская Федерация обеспечивает целостность и
неприкосновенность своей территории (статья 4, части 1 и 3); в Российской Федерации признают-
429
ся и защищаются равным образом частная, государственная, муниципальная и иные формы собст-
венности (статья 8, часть 2); земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в
Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответст-
вующей территории; земля и другие природные ресурсы могут находиться в частной, государст-
венной, муниципальной и иных формах собственности (статья 9); граждане и их объединения
вправе иметь в частной собственности землю; владение, пользование и распоряжение землей и
другими природными ресурсами осуществляются их собственниками свободно, если это не нано-
сит ущерба окружающей среде и не нарушает прав и законных интересов иных лиц; условия и по-
рядок пользования землей определяются на основе федерального закона (статья 36).
Конституционная характеристика земли как основы жизни и деятельности народов, прожи-
вающих на соответствующей территории, т.е. всего многонационального народа Российской Фе-
дерации, предопределяет конституционное требование рационального и эффективного использо-
вания, а также охраны земли как важнейшей части природы, естественной среды обитания челове-
ка, природного ресурса, используемого в качестве средства производства в сельском и лесном хо-
зяйстве, основы осуществления хозяйственной и иной деятельности. Это требование адресовано
государству, его органам, гражданам, всем участникам общественных отношений, является базо-
вым для законодательного регулирования в данной сфере и обусловливает право федерального
законодателя устанавливать особые правила, порядок, условия пользования землей.
2.1. В соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации обязанностью государ-
ства является признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина, в том числе,
следовательно, права граждан и их объединений иметь землю в частной собственности.
Право частной собственности, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в
Постановлении от 17 декабря 1996 года по делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 час-
ти первой статьи 11 Закона Российской Федерации "О федеральных органах налоговой полиции",
не принадлежит к таким правам, которые в силу статьи 56 (часть 3) Конституции Российской Фе-
дерации не подлежат ограничению ни при каких условиях, однако как сама возможность введения
федеральным законом ограничений данного права, так и их характер определяются законодателем
не произвольно, а в соответствии с Конституцией Российской Федерации, согласно статье 55
(часть 3) которой права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным
законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного
строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны
Кроме того, как следует из сформулированной Конституционным Судом Российской Феде-
рации правовой позиции, по смыслу статьи 55 (часть 3) во взаимосвязи со статьями 8, 17, 34 и 35
Конституции Российской Федерации, возможные ограничения федеральным законом права владе-
ния, пользования и распоряжения имуществом, исходя из общих принципов права, должны отве-
чать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и не-
обходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных
прав и законных интересов других лиц (Постановление от 1 апреля 2003 года по делу о проверке
конституционности положения пункта 2 статьи 7 Федерального закона "Об аудиторской деятель-
ности").
2.2. Исходя из предписаний статей 9 и 36 Конституции Российской Федерации, федеральное
законодательство в области регулирования земельных отношений определяет, что земля и другие
природные ресурсы, не находящиеся в собственности граждан, юридических лиц либо муници-
пальных образований, являются государственной собственностью и что земля и другие природные
ресурсы могут отчуждаться или переходить от одного лица к другому иными способами в той ме-
ре, в какой их оборот допускается соответствующими законами.
При этом, по смыслу конкретизирующих указанные конституционные предписания статей
260 и 261 ГК Российской Федерации и статьи 15 Земельного кодекса Российской Федерации, объ-
ектом права собственности на землю являются земельные участки, представляющие собой часть
поверхности земли в границах территории Российской Федерации. При предоставлении земли в
частную собственность приобретателю передается не часть государственной территории, а лишь
земельный участок как объект гражданских прав, что не затрагивает суверенитет Российской Фе-
дерации и ее территориальную целостность.
430
Что касается использования природных ресурсов, находящихся в границах земельного участ-
ка, то собственник в соответствии со статьей 40 Земельного кодекса Российской Федерации полу-
чает на них определенные права, перечисленные также в статье 40 Водного кодекса Российской
Федерации и в статье 20 Лесного кодекса Российской Федерации. Участки недр в границах зе-
мельного участка являются государственной собственностью и не могут быть предметом купли,
продажи, дарения, наследования, вклада, залога или отчуждаться в иной форме (статья 1.2 Закона
Российской Федерации от 21 февраля 1992 года "О недрах" в редакции от 3 марта 1995 года).
2.3. Согласно статье 62 (часть 3) Конституции Российской Федерации иностранные граждане
и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне
с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или
международным договором Российской Федерации. Тем самым Конституция Российской Федера-
ции в качестве общего принципа российского законодательства устанавливает "национальный ре-
жим" для иностранных лиц и лиц без гражданства, т.е. в отношении прав и обязанностей прирав-
нивает их к российским гражданам. Действие этого принципа подчеркнуто в Постановлении Кон-
ституционного Суда Российской Федерации от 17 февраля 1998 года по делу о проверке консти-
туционности положения части второй статьи 31 Закона СССР "О правовом положении иностран-
ных граждан в СССР".
Исходя из того, что в силу Гражданского кодекса Российской Федерации, конкретизирующе-
го конституционный принцип национального режима, правила гражданского законодательства
применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностран-
ных юридических лиц, если иное не предусмотрено федеральным законом (абзац четвертый пунк-
та 1 статьи 2), и в соответствии со статьей 36 (часть 3) Конституции Российской Федерации, со-
гласно которой условия и порядок пользования землей определяются на основе федерального за-
кона, Земельный кодекс Российской Федерации устанавливает право иностранных граждан, лиц
без гражданства и иностранных юридических лиц приобретать в собственность земельные участки
на территории Российской Федерации.
Сама по себе возможность предоставления иностранным гражданам, лицам без гражданства
и иностранным юридическим лицам права на определенных условиях приобретать в собствен-
ность и в определенных пределах владеть, пользоваться и распоряжаться земельными участками -
постольку, поскольку соответствующие земли на основании закона не исключены из оборота или
не ограничены в обороте (пункт 1 статьи 260 ГК Российской Федерации), - не противоречит кон-
ституционно-правовому статусу земли как публичного достояния многонационального народа
России и вытекает из статей 9 (часть 2) и 35 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации во
взаимосвязи с ее статьей 62 (часть 3).
Вместе с тем, осуществляя соответствующее регулирование, федеральный законодатель в
силу статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации обязан обеспечивать защиту консти-
туционно значимых ценностей и соблюдать баланс конституционных прав, закрепленных, с одной
стороны, в указанных статьях Конституции Российской Федерации, а с другой - в статье 9 (часть
1), согласно которой земля и другие природные ресурсы используются и охраняются в Российской
Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей терри-
тории, и в статье 36 (часть 1), согласно которой право иметь в частной собственности землю при-
надлежит гражданам и их объединениям. При этом, однако, он должен исходить из вытекающего
из статей 9 и 36 Конституции Российской Федерации приоритета права российских граждан иметь
в собственности землю, обеспечивая рациональное и эффективное использование земли и ее охра-
ну, защиту экономического суверенитета Российской Федерации, целостность и неприкосновен-
ность ее территории (статья 4, части 1 и 3, Конституции Российской Федерации).
Реализуя свою конституционную обязанность, федеральный законодатель ввел некоторые
ограничения для иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц в
осуществлении права землепользования, тем самым установив изъятия из национального режима
регулирования права частной собственности на землю. Так, статьей 15 Земельного кодекса Рос-
сийской Федерации для указанных лиц введен запрет на обладание на праве собственности зе-
мельными участками, находящимися на приграничных и иных территориях Российской Федера-
ции в соответствии с федеральными законами, а согласно пункту 5 его статьи 28 земельные участ-
ки им предоставляются в собственность только за плату, т.е. не могут передаваться безвозмездно -
431
в отличие от российских товариществ собственников жилья и граждан, которые в ряде случаев
имеют такое право.
Кроме того, действующим законодательством для иностранных граждан, лиц без гражданст-
ва и иностранных юридических лиц предусмотрены определенные ограничения в отношении пра-
ва собственности на земельные участки некоторых категорий. Так, согласно статье 8 Федерально-
го закона от 25 октября 2001 года "О введении в действие Земельного кодекса Российской Феде-
рации" иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица могут вла-
деть и пользоваться земельными участками сельскохозяйственного назначения только на праве их
аренды. Аналогичная норма, распространяющаяся также на юридические лица, в уставном (скла-
дочном) капитале которых доля иностранных граждан, иностранных юридических лиц, лиц без
гражданства составляет более чем 50 процентов, содержится в статье 3 Федерального закона от 24
июля 2002 года "Об обороте земель сельскохозяйственного назначения".
Нормы, устанавливающие специальное регулирование для иностранных физических лиц, со-
держатся также в Федеральном законе от 30 ноября 1995 года "О континентальном шельфе Рос-
сийской Федерации" и Законе Российской Федерации "О недрах", закрепляющих правила о поряд-
ке пользования участками континентального шельфа и недрами. Кроме того, Федеральным зако-
ном "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации" определены терри-
тории, организации и объекты, посещение которых ограничено для иностранцев.
Указанное правовое регулирование имеет целью обеспечить суверенные права Российской
Федерации на все ее природные богатства и ресурсы, защитить интересы российской экономики в
переходный период, гарантировать российским гражданам и юридическим лицам относительно
равные условия конкуренции с иностранным капиталом и тем самым - реализацию ими конститу-
ционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринима-
тельской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.
2.4. Таким образом, оспариваемые положения Земельного кодекса Российской Федерации,
которыми регулируются вопросы, касающиеся предоставления в собственность иностранным
гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам земельных участков, рас-
положенных на определенных территориях, не противоречат Конституции Российской Федерации,
как направленные на конкретизацию ее положений о предназначении и конституционно-правовом
статусе земли.
3. Конституция Российской Федерации, осуществляя разграничение предметов ведения и
ственной власти субъектов Российской Федерации, определяет предметы ведения Российской Фе-
дерации (статья 71) и предметы совместного ведения Российской Федерации и ее субъектов (ста-
тья 72). При этом ее статьей 76 (часть 2) установлено, что по предметам совместного ведения Рос-
сийской Федерации и ее субъектов, к которым относятся, в частности, вопросы владения, пользо-
вания и распоряжения землей, недрами, водными и другими природными ресурсами, разграниче-
ние государственной собственности, природопользование, лесное законодательство (статья 72,
пункты "в", "г", "д", "к" части 1), издаются федеральные законы и принимаемые в соответствии с
ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации. Само же
принятие и изменение всех федеральных законов, как следует из статьи 71 (пункт "а") Конститу-
ции Российской Федерации, находится непосредственно в ведении Российской Федерации.
Тем самым не предполагается, что при принятии федеральных законов по предметам совме-
стного ведения требуется обязательное направление соответствующих законопроектов субъектам
Российской Федерации и специальное рассмотрение их предложений Федеральным Собранием.
От субъектов Российской Федерации, в свою очередь, не требуется направление в Федеральное
Собрание проектов законов, принимаемых ими в сфере совместного ведения. Вместе с тем, по-
скольку согласно Конституции Российской Федерации проекты федеральных законов вносятся
именно в Государственную Думу (статья 104, часть 2) и федеральные законы принимаются Госу-
дарственной Думой (статья 105, часть 1), сама Государственная Дума была вправе предусмотреть
в своем Регламенте положение о направлении законопроектов по предметам совместного ведения
субъектам Российской Федерации для дачи предложений и замечаний (статья 109 Регламента Го-
сударственной Думы).
432
Аналогичное положение содержалось в статье 13 действовавшего на момент принятия Зе-
мельного кодекса Российской Федерации Федерального закона "О принципах и порядке разграни-
чения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Фе-
дерации и органами государственной власти субъектов Российской Федерации". Кроме того,
пунктом 3 той же статьи устанавливалось правило, согласно которому представленные в установ-
ленный срок органами государственной власти субъектов Российской Федерации предложения и
замечания, касающиеся проектов федеральных законов по предметам совместного ведения, под-
лежат обязательному рассмотрению соответствующим комитетом Государственной Думы и при-
нимаются либо отклоняются в установленном Регламентом Государственной Думы порядке; в
случае, если органы государственной власти более чем трети субъектов Российской Федерации
выскажутся против проекта федерального закона в целом, по решению Государственной Думы
создается согласительная комиссия с участием депутатов Государственной Думы и представите-
лей органов государственной власти заинтересованных субъектов Российской Федерации.
Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях уже обращался к вопросам,
связанным с процедурой принятия законов Государственной Думой (Постановления от 20 июля
1999 года по делу о проверке конституционности Федерального закона "О культурных ценностях,
перемещенных в Союз ССР в результате Второй мировой войны и находящихся на территории
Российской Федерации" и от 5 июля 2001 года по делу о проверке конституционности Постанов-
ления Государственной Думы "О внесении изменения в Постановление Государственной Думы
Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием
Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов").
В силу сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации правовой пози-
ции установление, исходя из требований Конституции Российской Федерации, процедуры приня-
тия Государственной Думой решений, в том числе ее закрепление в Регламенте Государственной
Думы, и соблюдение такой процедуры является существенным процессуальным элементом над-
лежащего, основанного на Конституции Российской Федерации порядка принятия актов и гаран-
тирует соответствие их содержания реальному волеизъявлению представительного органа; несо-
блюдение вытекающих из Конституции Российской Федерации процедурных правил, имеющих
существенное значение и влияющих на принятие решения, позволяет констатировать противоре-
чие этого решения Конституции Российской Федерации; при отсутствии данных о такого рода на-
рушениях не может ставиться вопрос о признании закона не соответствующим Конституции Рос-
сийской Федерации по указанному основанию.
Следовательно, соблюдение тех процедурных правил, которые непосредственно вытекают из
предписаний статей 104 - 108 Конституции Российской Федерации, - безусловная обязанность Го-
сударственной Думы. Вопрос о том, являются ли таковыми по своему характеру процедуры, по-
средством которых Государственной Думой принят тот или иной федеральный закон, и адекватен
ли данный федеральный закон реальному волеизъявлению этого представительного органа, а зна-
чит, соответствует ли он Конституции Российской Федерации по порядку принятия, разрешается
Конституционным Судом Российской Федерации.
В Российской Федерации как государстве, имеющем федеративное устройство, предоставле-
ние ее субъектам возможности изложить Государственной Думе для обсуждения свою позицию
относительно законопроекта по предмету совместного ведения способствует эффективному осу-
ществлению Федеральным Собранием законотворческой деятельности в данной сфере. Поэтому
установление процедуры, предусматривающей направление Государственной Думой законопроек-
тов в субъекты Российской Федерации, рассмотрение внесенных ими предложений и замечаний в
комитетах Государственной Думы и создание согласительных комиссий, состоящих из депутатов
Государственной Думы и представителей заинтересованных субъектов Российской Федерации, в
случаях, когда значительное число субъектов Российской Федерации высказывается против зако-
нопроекта в целом либо в значимой его части, призвано обеспечить принятие федерального зако-
на, отражающего интересы как Российской Федерации, так и ее субъектов. Вместе с тем такого
рода процедуры не должны препятствовать реализации вытекающего из статей 71 (пункт "а"), 94 и
105 Конституции Российской Федерации полномочия Федерального Собрания самостоятельно
принимать федеральные законы, в том числе по предметам совместного ведения.
433
Процедура согласования имеет целью достижение взаимоприемлемого решения путем коор-
динации интересов всех ее участников. Из этого, однако, не вытекает безусловная обязанность Го-
сударственной Думы удовлетворить требования, заявленные субъектами Российской Федерации.
Проведение данной процедуры предполагает выяснение и обсуждение мнений субъектов Россий-
ской Федерации для выработки возможно более согласованного проекта федерального закона, но
не получение со стороны субъектов Российской Федерации одобрения законопроекта в целом ли-
бо отдельных его положений. Согласительные процедуры не являются необходимым элементом
конституционного процесса принятия федеральных законов, а отступление от них само по себе не
может служить основанием для признания федерального закона не соответствующим Конститу-
ции Российской Федерации по порядку принятия.
Как следует из стенограмм заседаний Государственной Думы и Совета Федерации, проект
Земельного кодекса Российской Федерации направлялся субъектам Российской Федерации, их
предложения и замечания, в том числе по оспариваемым в запросе Мурманской областной Думы
положениям, были рассмотрены и обсуждены Государственной Думой при принятии ею решения
по законопроекту, а отношение субъектов Российской Федерации к принятому Государственной
Думой закону в полной мере было проявлено на стадии его рассмотрения Советом Федерации, со-
стоявшим в то время из руководителей органов законодательной (представительной) и исполни-
тельной власти субъектов Российской Федерации и одобрившим его 103 голосами против 29. В
связи с этим ссылка заявителя на то, что, получив отрицательные отзывы на проект Земельного
кодекса Российской Федерации от более чем трети лишь законодательных (представительных) ор-
ганов субъектов Российской Федерации и не создав согласительную комиссию с участием депута-
тов Государственной Думы и представителей органов государственной власти заинтересованных
субъектов Российской Федерации, Государственная Дума допустила нарушение основных прин-
ципов конституционного строя Российской Федерации, не может быть принята во внимание.
При таких обстоятельствах у Конституционного Суда Российской Федерации нет оснований
полагать, что проведенные Федеральным Собранием процедуры принятия Земельного кодекса
Российской Федерации привели к искажению реального волеизъявления представительного орга-
на, а значит - и оснований для его признания не соответствующим Конституции Российской Феде-
рации по порядку принятия.
1. Признать положения пункта 3 статьи 15, пункта 12 статьи 30, пункта 5 статьи 35, пункта 9
статьи 36, статей 38 и 52 Земельного кодекса Российской Федерации не противоречащими Кон-
2. Признать Земельный кодекс Российской Федерации по порядку его принятия Государст-
венной Думой не противоречащим Конституции Российской Федерации.
…
434
71.
ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ

ПУНКТА 2 СТАТЬИ 10 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
"О ЯЗЫКАХ НАРОДОВ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН", ЧАСТИ ВТОРОЙ
СТАТЬИ 9 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН "О ГОСУДАРСТВЕННЫХ
ЯЗЫКАХ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН И ДРУГИХ ЯЗЫКАХ В РЕСПУБЛИКЕ
ТАТАРСТАН", ПУНКТА 2 СТАТЬИ 6 ЗАКОНА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
"ОБ ОБРАЗОВАНИИ" И ПУНКТА 6 СТАТЬИ 3 ЗАКОНА РОССИЙСКОЙ
ФЕДЕРАЦИИ "О ЯЗЫКАХ НАРОДОВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"
В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНИНА С.И. ХАПУГИНА
И ЗАПРОСАМИ ГОСУДАРСТВЕННОГО СОВЕТА
РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН И ВЕРХОВНОГО СУДА РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
…
статьи 10 Закона Республики Татарстан "О языках народов Республики Татарстан", части второй
статьи 9 Закона Республики Татарстан "О государственных языках Республики Татарстан и других
языках в Республике Татарстан", пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образова-
нии" и пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках народов Российской Федера-
ции".
Поводом к рассмотрению дела явились жалоба гражданина С.И. Хапугина, в которой оспа-
ривается конституционность положения, содержащегося в пункте 2 статьи 10 Закона Республики
Татарстан "О языках народов Республики Татарстан", части второй статьи 9 Закона Республики
Татарстан "О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Та-
тарстан" и пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании", а также запросы Го-
сударственного Совета Республики Татарстан и Верховного Суда Республики Татарстан, в кото-
рых оспаривается конституционность положений пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации
"О языках народов Российской Федерации".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями законопо-
ложения.
Поскольку все обращения касаются одного и того же предмета, а именно законоположений о
статусе государственных языков в Российской Федерации, Конституционный Суд Российской Фе-
дерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации", соединил дела по этим обращениям в одном производстве.
Заслушав сообщение судьи-докладчика М.И. Клеандрова… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. Пунктом 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан от 8 июля 1992 года "О языках народов
Республики Татарстан" (в редакции от 28 марта 1996 года) предусматривалось, что татарский и
русский языки как государственные языки Республики Татарстан изучаются в детских дошколь-
ных учреждениях, общеобразовательных школах, средних и средних специальных учебных заве-
дениях в равных объемах. С 28 июля 2004 года в Республике Татарстан действует Закон Респуб-
лики Татарстан "О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике
Татарстан", в части второй статьи 9 которого также устанавливается, что татарский и русский
языки в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессио-
нального образования изучаются в равных объемах. Аналогичное положение закреплено в пункте
2 статьи 6 Закона Республики Татарстан от 19 октября 1993 года "Об образовании" (в редакции от
29 мая 2004 года).
435
На основании пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан "О языках народов Республи-
ки Татарстан" и пункта 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании" Ново-
Савиновский районный суд города Казани отказал в удовлетворении жалобы гражданина С.И. Ха-
пугина, поданной им в интересах несовершеннолетнего сына, о признании неправомерными дей-
ствий начальника районного отдела образования Ново-Савиновского района города Казани, чьим
приказом установлена обязательность изучения татарского языка в равном объеме с русским язы-
ком, а Вахитовский районный суд города Казани - в удовлетворении искового заявления о призна-
нии недействительным в той же части базисного учебного плана общеобразовательных учрежде-
ний, утвержденного Министерством образования Республики Татарстан.
По мнению гражданина С.И. Хапугина, поскольку примененные в его деле законоположения
и соответствующее положение части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан от 28 июля
2004 года "О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татар-
стан" обязывают учащихся общеобразовательных учебных заведений с русским языком обучения
изучать татарский язык в большом объеме, для них - при соблюдении установленных максималь-
ной учебной нагрузки и обязательного минимума содержания основных образовательных про-
грамм - ограничивается возможность углубленного изучения иных предметов учебного плана, а
также освоения дисциплин по выбору (факультативно). Тем самым, утверждает заявитель, граж-
дане Российской Федерации, проживающие в Республике Татарстан, ставятся в неравное положе-
ние в реализации права на образование по сравнению с проживающими в других субъектах Рос-
сийской Федерации, чем нарушаются гарантии данного права, закрепленные в статье 43 Консти-
туции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 6 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 2) и
55 (части 2 и 3).
В запросе Государственного Совета Республики Татарстан, направленном в Конституцион-
ный Суд Российской Федерации в порядке статьи 125 (пункт "а" части 2) Конституции Российской
Федерации, и запросе Верховного Суда Республики Татарстан, обратившегося в Конституцион-
ный Суд Российской Федерации в связи с рассмотрением конкретного дела в порядке статьи 125
(часть 4) Конституции Российской Федерации, оспаривается конституционность пункта 6 статьи 3
Закона Российской Федерации от 25 октября 1991 года "О языках народов Российской Федерации"
(в редакции от 11 декабря 2002 года), согласно которому в Российской Федерации алфавиты госу-
дарственного языка Российской Федерации и государственных языков республик в составе Рос-
сийской Федерации строятся на графической основе кириллицы; иные графические основы алфа-
витов государственного языка Российской Федерации и государственных языков республик могут
устанавливаться федеральными законами.
Заявители утверждают, что установление графической основы алфавита как органической
составной части государственного языка республики, по смыслу статей 68 (часть 2), 71, 72, 73 и 76
(части 4 и 6) Конституции Российской Федерации, не относится ни к ведению Российской Феде-
рации, ни к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов и, следовательно, в этом
вопросе республики обладают всей полнотой государственной власти; выбор графической основы
алфавита государственного языка является правомочием, производным от конституционного пра-
ва республики устанавливать свои государственные языки, и, соответственно, составляет исклю-
чительную компетенцию самих республик. По мнению заявителей, федеральный законодатель,
предусмотрев в пункте 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках народов Российской
Федерации", что графические основы алфавитов государственных языков республик устанавли-
ваются федеральными законами, в нарушение статей 68 (части 2 и 3), 73 и 76 (части 4 и 6) Консти-
туции Российской Федерации неправомерно вторгся в компетенцию этих субъектов Российской
Федерации, которые вправе осуществлять в данной сфере собственное правовое регулирование,
включая принятие законов и иных нормативных правовых актов; в Республике Татарстан таковым
является Закон Республики Татарстан от 15 сентября 1999 года "О восстановлении татарского ал-
фавита на основе латинской графики", предусматривающий, что в Республике Татарстан восста-
навливается татарский алфавит на основе латинской графики (статья 1) и что до 1 сентября 2011
года действуют одновременно два алфавита - на основе латинской графики и кириллицы (статья
3).
Таким образом, предметом рассмотрения по настоящему делу являются следующие норма-
тивные положения, касающиеся статуса государственных языков в Российской Федерации:
436
положение пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан "О языках народов Республики
Татарстан" (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан "О государственных
языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан") и пункта 2 статьи 6 Зако-
на Республики Татарстан "Об образовании", согласно которому татарский и русский языки как го-
сударственные языки Республики Татарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях
начального и среднего профессионального образования изучаются в равных объемах;
положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках народов Российской
Федерации" о строении алфавита государственных языков республик на графической основе ки-
риллицы и о возможности установления иных графических основ алфавитов государственных
языков республик федеральными законами.
2. Конституция Российской Федерации, исходя из исторически сложившегося государствен-
ного единства и в целях решения общегосударственных задач в Российской Федерации как много-
национальной стране, определяет, что государственным языком Российской Федерации на всей ее
территории является русский язык (статья 68, часть 1). Кроме того, русский язык традиционно
употребляется народами России в качестве основного средства межнационального общения.
Одновременно Конституция Российской Федерации - с учетом обусловленных факторами
исторического и национального характера особенностей конституционно-правового статуса рес-
публик в составе Российской Федерации - признает за ними право устанавливать свои государст-
венные языки и использовать их в органах государственной власти, органах местного самоуправ-
ления, государственных учреждениях республик наряду с государственным языком Российской
Федерации (статья 68, часть 2) и гарантирует всем народам Российской Федерации право на со-
хранение родного языка, создание условий для его изучения и развития (статья 68, часть 3), что в
свою очередь служит интересам сохранения и развития в Российской Федерации двуязычия (мно-
гоязычия).
Названные положения статьи 68 находятся в системной связи с другими положениями Кон-
ституции Российской Федерации, закрепляющими основы федеративного устройства Российской
Федерации как суверенного государства (статья 4, часть 1; статья 5, часть 3), статус республик в
составе Российской Федерации (статья 66, часть 1), а также регламентирующими статус личности
- об обладании каждым гражданином Российской Федерации на ее территории всеми правами и
свободами и несении равных обязанностей, предусмотренных Конституцией Российской Федера-
ции (статья 6, часть 2), о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от каких-
либо обстоятельств, в том числе национальности, языка и места жительства (статья 19, часть 2), о
гарантиях прав каждого на пользование родным языком, на свободный выбор языка общения, вос-
питания, обучения и творчества (статья 26, часть 2), о запрещении пропаганды языкового превос-
ходства (статья 29, часть 2).
Следовательно, вопросы, касающиеся правового статуса государственных языков республик,
затрагивают конституционные права как граждан - носителей соответствующего государственного
языка республики, в том числе проживающих в Российской Федерации за пределами данной рес-
публики, так и граждан, проживающих в ней и не владеющих этим языком, включая права в об-
ласти общения, воспитания, обучения, творчества, изучения и развития родных языков (статья 26,
часть 2; статья 68, часть 3, Конституции Российской Федерации), а также в сфере культуры, вклю-
чая право на доступ к культурным ценностям (статья 44, часть 2, Конституции Российской Феде-
рации).
Определяя предметы ведения Российской Федерации и совместного ведения Российской Фе-
дерации и ее субъектов, за пределами которого субъекты Российской Федерации осуществляют
собственное правовое регулирование, Конституция Российской Федерации относит регулирование
прав и свобод человека и гражданина, а значит, прав в языковой сфере, и установление основ фе-
деральной политики в области культурного и национального развития Российской Федерации, со-
ставной частью которой является государственная языковая политика, к ведению Российской Фе-
дерации (статья 71, пункты "в", "е"), а защиту прав и свобод человека и гражданина и общие во-
просы образования, культуры и языка как их компонента - к совместному ведению Российской
Федерации и ее субъектов (статья 72, пункты "б", "е" части 1).
Таким образом, по смыслу указанных положений Конституции Российской Федерации, фе-
деральный законодатель вправе устанавливать основы правового регулирования языков народов
437
Российской Федерации, включая общие вопросы языковой политики, в том числе относящиеся к
статусу государственных языков республик в его соотношении со статусом государственного язы-
ка Российской Федерации. Статус государственных языков республик в составе Российской Феде-
рации, как затрагивающий статус государственного языка Российской Федерации, права и свобо-
ды ее граждан в сфере образования и культуры, не может быть предметом исключительного веде-
ния субъектов Российской Федерации.
3. Конкретизируя положения статьи 68 Конституции Российской Федерации, Закон Россий-
ской Федерации "О языках народов Российской Федерации" определяет, что Российская Федера-
ция в лице высших органов государственной власти осуществляет установление общих принципов
законодательства Российской Федерации о языках народов Российской Федерации, обеспечение
функционирования русского языка как государственного языка Российской Федерации, содейст-
вие развитию государственных языков республик, создание условий для сохранения и развития
языков малочисленных народов и этнических групп, не имеющих своих национально-
государственных и национально-территориальных образований или проживающих за их предела-
ми (статья 6).
В целях обеспечения функционирования русского языка в качестве государственного языка
Российской Федерации, употребления его в органах государственной власти, органах местного
самоуправления, государственных учреждениях на всей ее территории Закон Российской Федера-
ции "О языках народов Российской Федерации" предусматривает его изучение в общеобразова-
тельных учреждениях и образовательных учреждениях профессионального образования, которое в
имеющих государственную аккредитацию образовательных учреждениях, за исключением до-
школьных образовательных учреждений, регулируется государственными образовательными
стандартами (пункт 2 статьи 10); при этом преподавание государственных и иных языков в рес-
публиках осуществляется в соответствии с их законодательством (пункт 3 статьи 10). Согласно
названному Закону право выбора образовательного учреждения с тем или иным языком воспита-
ния и обучения детей принадлежит родителям или лицам, их заменяющим в соответствии с зако-
нодательством Российской Федерации (пункт 3 статьи 9); язык (языки), на котором ведется воспи-
тание и обучение в образовательном учреждении, определяется учредителем (учредителями) обра-
зовательного учреждения и (или) уставом образовательного учреждения в соответствии с законо-
дательством Российской Федерации и законодательством субъектов Российской Федерации (пункт
4 статьи 9).
Аналогичные положения содержатся в Законе Российской Федерации "Об образовании", ко-
торый, кроме того, закрепляет, что субъекты Российской Федерации в соответствии с их статусом
и компетенцией вправе принимать в области образования законы и иные нормативные правовые
акты, не противоречащие федеральным законам в области образования (пункт 3 статьи 3). Это оз-
начает, что законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации в облас-
ти образования не могут ограничивать права граждан в области образования, закрепленные Кон-
ституцией Российской Федерации и федеральным законодательством, в том числе права, связан-
ные с изучением и преподаванием русского языка как общефедерального государственного языка
на всей территории Российской Федерации и на основе установленных федеральных государст-
венных образовательных стандартов.
3.1. Согласно Закону Республики Татарстан "О государственных языках Республики Татар-
стан и других языках в Республике Татарстан" (до 28 июля 2004 года - Закон Республики Татар-
стан "О языках народов Республики Татарстан") государство гарантирует гражданам в Республике
Татарстан осуществление основных политических, экономических, социальных и культурных
прав вне зависимости от знания ими какого-либо языка (статья 2); государственные языки Респуб-
лики Татарстан пользуются защитой государства, а органы государственной власти Республики
Татарстан гарантируют и обеспечивают социальную, экономическую и правовую защиту языков
независимо от их статуса (статья 4); граждане в Республике Татарстан имеют право свободного
выбора языка воспитания и обучения, право на получение основного общего образования на род-
ном языке; право выбора воспитательно-образовательного учреждения с тем или иным языком
воспитания и обучения детей принадлежит родителям или лицам, их заменяющим в соответствии
с законодательством; язык обучения и воспитания в детских дошкольных учреждениях, общеобра-
438
зовательных школах, средних, средних специальных и высших учебных заведениях определяется
законодательством (статья 8).
В качестве государственных языков Республики Татарстан Конституция Республики Татар-
стан (статья 8) и Закон Республики Татарстан "О государственных языках Республики Татарстан и
других языках в Республике Татарстан" устанавливают татарский и русский языки, которые на
равных основаниях употребляются в деятельности органов государственной власти Республики
Татарстан, органов местного самоуправления, государственных органов, предприятий, учрежде-
ний и иных организаций, что предполагает их знание государственными и муниципальными слу-
жащими, работниками государственных органов, предприятий, учреждений и организаций.
В целях обеспечения на территории Республики Татарстан использования татарского языка
во всех сферах официальных отношений законодатель Республики Татарстан вправе - по смыслу
статьи 68 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьей 43 и в соответствии с
федеральным законодательством - предусмотреть его изучение как государственного языка Рес-
публики Татарстан при получении основного общего образования.
Следовательно, введение законами Республики Татарстан изучения татарского языка как го-
сударственного в общеобразовательных учреждениях Республики Татарстан само по себе не на-
рушает закрепленные Конституцией Российской Федерации право каждого на свободный выбор
языка воспитания и обучения (статья 26, часть 2) и право на образование (статья 43), а также вы-
текающие из нее право родителей или лиц, их заменяющих в соответствии с законодательством
Российской Федерации, на выбор образовательного учреждения с тем или иным языком воспита-
ния и обучения детей (пункт 3 статьи 8 Закона Российской Федерации "О языках народов Россий-
ской Федерации"), право на получение основного общего образования на родном языке (пункт 2
статьи 6 Закона Российской Федерации "Об образовании"), согласуется с таким принципом госу-
дарственной политики в области образования, как защита и развитие системой образования на-
циональных культур, региональных культурных традиций и особенностей в условиях многона-
ционального государства, и отвечает предъявляемому к содержанию образования требованию -
содействовать взаимопониманию и сотрудничеству между людьми, народами независимо от на-
циональной, этнической принадлежности (пункт 2 статьи 2, пункт 4 статьи 14 Закона Российской
Федерации "Об образовании").
Тем самым проживающим в Республике Татарстан лицам, которые не владеют татарским
языком, предоставляется возможность изучать его. Однако регулирование статуса татарского язы-
ка как государственного языка Республики Татарстан, его защита и развитие, изучение (препода-
вание) в рамках основного общего образования как обязательной учебной дисциплины должны
осуществляться без ущерба для функционирования и изучения русского языка как государствен-
ного языка Российской Федерации в соответствии с общефедеральными государственными стан-
дартами с учетом того, что в отличие от русского языка татарский язык не является официальным
языком на территориях других субъектов Российской Федерации. В противном случае создавалась
бы возможность нарушения гарантированных Конституцией Российской Федерации принципов
равенства прав и свобод человека и гражданина и несения гражданами Российской Федерации
равных обязанностей на всей ее территории, в том числе применительно к реализации права на
образование и языковых прав и свобод (статья 6, часть 2; статья 19, часть 2; статьи 43 и 68).
3.2. Рассматриваемое положение пункта 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан "О языках
народов Республики Татарстан", части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан "О государ-
ственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан" и пункта 2 ста-
тьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании" об изучении русского и татарского языков в
равных объемах распространяется на всех лиц, получающих основное общее образование в Рес-
публике Татарстан, в том числе в общеобразовательных учреждениях с русским языком обучения,
имеющих государственную аккредитацию, - на тех, для кого татарский язык является родным, и
на тех, для кого он родным языком не является; на тех, кто изучает татарский язык с начального
уровня образования, и на тех, кто начинал обучение в образовательных учреждениях Российской
Федерации, где татарский язык не преподавался.
Между тем данному требованию нельзя придавать абсолютный характер. Изучение в Рес-
публике Татарстан русского и татарского языков в равных объемах может иметь место при со-
блюдении установленных законодательством Российской Федерации федеральных государствен-
439
ных образовательных стандартов, в том числе относящихся к обязательному изучению русского
языка как государственного языка Российской Федерации, и при наличии соответствующих усло-
вий, в полной мере гарантирующих право на образование, не допускающих умаление других кон-
ституционных прав и свобод. Поэтому к реализации законоположений об изучении татарского
языка в образовательных учреждениях Республики Татарстан в рамках программы общего образо-
вания необходим дифференцированный подход.
Изучение татарского языка как государственного языка Республики Татарстан не может
осуществляться в ущерб федеральному компоненту федерального базисного учебного плана и
примерных учебных планов для общеобразовательных учреждений Российской Федерации и пре-
пятствовать реализации права учащихся на углубленное изучение иных предметов учебного пла-
на, включая русский язык, дисциплин по выбору и т.п. При этом учебные планы и программы
должны быть составлены с учетом разнообразных жизненных ситуаций, с тем чтобы для тех уча-
щихся, для которых татарский язык не является родным и которые не имели возможности изучать
его как учебную дисциплину в необходимом объеме, не создавались препятствия к прохождению
итоговой аттестации и выдаче документа о получении основного общего образования, а также к
реализации права на получение образования более высокого уровня.
В противном случае - имея в виду неравные требования, предъявляемые в различных респуб-
ликах к изучению государственных языков, - не исключаются не только негативные последствия
для преемственности обучения в едином федеральном образовательном пространстве, но и нару-
шения принципа равенства в осуществлении конституционного права на образование, а также
права на получение основного общего образования на родном языке, гарантий общедоступности
основного общего образования и равного объема обязанностей, выполнение которых необходимо
для его получения, и, кроме того, ограничение закрепленного статьей 27 (часть 1) Конституции
Российской Федерации права на свободу передвижения и выбор места пребывания и жительства.
3.3. Таким образом, содержащееся в пункте 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан "О
языках народов Республики Татарстан" (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Та-
тарстан "О государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татар-
стан") и пункте 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании" нормативное положе-
ние, устанавливающее, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Та-
тарстан в общеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессио-
нального образования изучаются в равных объемах, не противоречит Конституции Российской
Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в действующей системе
нормативного регулирования предполагает, что изучение татарского языка должно осуществлять-
ся в соответствии с установленными законодательством Российской Федерации федеральными
государственными образовательными стандартами и не препятствовать прохождению итоговой
аттестации, выдаче документа о получении основного общего образования и получению образова-
ния более высокого уровня.
4. Государственные языки республик - один из элементов конституционного статуса этих
субъектов Российской Федерации, который определяется Конституцией Российской Федерации и
конституцией республики (статья 66, часть 1, Конституции Российской Федерации) и вместе с тем
обусловлен федеративным устройством Российской Федерации, основанном на ее государствен-
ной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов ведения и
ственной власти субъектов Российской Федерации, равноправии и самоопределении народов в
Российской Федерации (статья 5, часть 3, Конституции Российской Федерации).
В силу указанных принципов федеративного устройства и исходя из того, что Конституция
Российской Федерации относит установление основ федеральной политики и федеральные про-
граммы в области культурного и национального развития Российской Федерации, в том числе ос-
нов государственной языковой политики и содействие развитию государственных языков респуб-
лик, к ведению Российской Федерации (статья 71, пункты "б", "е"), федеральный законодатель
вправе урегулировать принципиальные вопросы статуса государственных языков республик, за-
трагивающие интересы всей Российской Федерации и конституционные права и свободы граждан,
а также определить общие принципы правового регулирования этих языков, к которым должны
440
предъявляться особые требования по сравнению с иными языками, не имеющими статус государ-
ственных.
4.1. Использование (употребление) языка в качестве государственного в различных сферах
государственной деятельности и в официальных отношениях предполагает его существование не
только в словесной (устной), но и в письменной форме. Поэтому. обязательным и важным компо-
нентом правового статуса государственного языка является графическая основа его алфавита, т.е.
системы знаков, употребляемых в письменности
Установление той или иной графической основы алфавита государственного языка (кирил-
лицы, латиницы или другой), как свидетельствует исторический опыт, обусловливается не только
и не столько особенностями фонетики языка, сколько происходящими в обществе переменами со-
циально-культурного и национально-исторического характера, а также интересами государства на
разных этапах его развития, в том числе в сфере международных отношений. Соответственно,
смена графической основы алфавита государственного языка должна осуществляться с учетом ис-
торических и политических факторов, национальных и культурных традиций, быть научно обос-
нованной и отвечать общественным ожиданиям, что в конечном счете требует проявления суве-
ренной воли государства.
4.2. Согласно пункту 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках народов Россий-
ской Федерации" в Российской Федерации алфавиты государственного языка Российской Федера-
ции и государственных языков республик в составе Российской Федерации строятся на графиче-
ской основе кириллицы; иные графические основы алфавитов государственного языка Российской
Федерации и государственных языков республик могут устанавливаться федеральными законами.
Установив единую графическую основу алфавитов государственного языка Российской Фе-
дерации и государственных языков республик, федеральный законодатель прежде всего констати-
ровал и легитимировал исторически сложившиеся в Российской Федерации реалии - существова-
ние и развитие языков народов России, получивших статус государственного языка, на графиче-
ской основе кириллицы. Такое законодательное решение в настоящее время обеспечивает - в ин-
тересах сохранения государственного единства - гармонизацию и сбалансированное функциони-
рование общефедерального языка и государственных языков республик, направлено на достиже-
ние их оптимального взаимодействия в рамках общего языкового пространства и не препятствует
реализации гражданами Российской Федерации прав и свобод в языковой сфере, в том числе права
на пользование родным языком.
Вместе с тем федеральный законодатель не исключил возможность изменения графической
основы алфавитов государственных языков республик, употреблявшейся ими на момент принятия
Конституции Российской Федерации. При этом он не вправе действовать произвольно, по своему
усмотрению, - такое изменение допустимо, если только оно преследует конституционно значимые
цели, отвечает историко-культурным, социальным и политическим реалиям, а также интересам
многонационального народа Российской Федерации. Решение же этого вопроса республикой в од-
ностороннем порядке, без учета вытекающих из Конституции Российской Федерации требований
и гарантий в языковой сфере, могло бы привести не только к ослаблению федеративного единства,
нарушению полномочий Российской Федерации в языковой сфере, но и к ограничению конститу-
ционных прав и свобод граждан, в том числе проживающих за пределами республики, для кото-
рых данный язык является родным, - на пользование родным языком, на свободный выбор языка
общения, воспитания, обучения и творчества, на участие в культурной жизни, на доступ к куль-
турным ценностям, многие из которых созданы на основе исторически сложившейся письменно-
сти.
4.3. Таким образом, положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках
народов Российской Федерации" не противоречат Конституции Российской Федерации и согла-
суются с закрепленными ею принципами федеративного устройства, прежде всего принципом го-
сударственной целостности, а также конституционными требованиями, в силу которых основы
федеральной политики в области культурного и национального развития Российской Федерации, в
том числе государственная языковая политика, регулирование и защита прав и свобод человека и
гражданина в языковой сфере, общие вопросы образования и культуры регулируются федераль-
ными законами (статья 5, часть 3; статья 26, часть 2; статья 55, часть 3; статья 68, части 2 и 3; ста-
тья 71, пункты "в", "е"; статья 72, пункты "б", "е" части 1).
441
75, 79, 87, 100 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Россий-
ской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать содержащееся в пункте 2 статьи 10 Закона Республики Татарстан "О языках на-
родов Республики Татарстан" (в редакции части второй статьи 9 Закона Республики Татарстан "О
государственных языках Республики Татарстан и других языках в Республике Татарстан") и пунк-
те 2 статьи 6 Закона Республики Татарстан "Об образовании" нормативное положение, устанавли-
вающее, что татарский и русский языки как государственные языки Республики Татарстан в об-
щеобразовательных учреждениях и учреждениях начального и среднего профессионального обра-
зования изучаются в равных объемах, не противоречащим Конституции Российской Федерации,
поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в действующей системе нормативного
регулирования оно предполагает, что изучение татарского языка должно осуществляться в соот-
ветствии с определенными законодательством Российской Федерации федеральными государст-
венными образовательными стандартами и не препятствовать прохождению итоговой аттестации,
выдаче документа о получении основного общего образования и получению образования более
высокого уровня.
2. Признать положения пункта 6 статьи 3 Закона Российской Федерации "О языках народов
Российской Федерации" о строении алфавита государственных языков республик на графической
основе кириллицы и возможности установления иных графических основ алфавитов данных язы-
ков федеральными законами не противоречащими Конституции Российской Федерации.
…
442
72.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ АБЗАЦА ПЕРВОГО
ПУНКТА 4 СТАТЬИ 64 ЗАКОНА ЛЕНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
"О ВЫБОРАХ ДЕПУТАТОВ ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ
МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ И ДОЛЖНОСТНЫХ ЛИЦ
МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В ЛЕНИНГРАДСКОЙ
ОБЛАСТИ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАН
В.И. ГНЕЗДИЛОВА И С.В. ПАШИГОРОВА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности абзаца первого пункта
4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах депутатов представительных органов ме-
стного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской области".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждан В.И. Гнездилова и С.В. Пашигоро-
ва на нарушение их конституционных прав абзацем первым пункта 4 статьи 64 Закона Ленинград-
ской области "О выборах депутатов представительных органов местного самоуправления и долж-
ностных лиц местного самоуправления в Ленинградской области".
том, соответствует ли Конституции Российской Федерации оспариваемое в жалобе законоположе-
ние.
Заслушав сообщение судьи-докладчика В.Г. Стрекозова… Конституционный Суд Россий-
установил:
1. Постановлением избирательной комиссии муниципального образования "Кингисеппский

район" (Ленинградская область) от 18 февраля 2003 года N 49 были признаны состоявшимися и
действительными выборы главы данного муниципального образования. Согласно Постановлению
в голосовании приняли участие 29 тыс. 449 избирателей, что составило 50,3 процента от числа из-
бирателей, включенных в списки избирателей; избранным главой муниципального образования
признан А.И. Невский, получивший 13 тыс. 758 голосов избирателей, или 50,8 процента голосов
от общего числа голосов избирателей, отданных за всех кандидатов; при этом в соответствии с
пунктом 4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах депутатов представительных ор-
ганов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской
области" при определении результатов выборов не учитывались голоса избирателей, проголосо-
вавших "против всех кандидатов", а именно 1 тыс. 896 голосов, или 7 процентов от общего числа
голосов избирателей, отданных за всех кандидатов.
Участвовавшие в выборах граждане С.В. Пашигоров и В.И. Гнездилов (в качестве кандидата
и избирателя соответственно), чьи иски о признании результатов выборов недействительными бы-
ли оставлены без удовлетворения судом общей юрисдикции, в своей жалобе в Конституционный
Суд Российской Федерации оспаривают конституционность абзаца первого пункта 4 статьи 64 За-
кона Ленинградской области от 24 августа 2000 года "О выборах депутатов представительных ор-
ганов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской
области", согласно которому при выборах должностных лиц местного самоуправления кандидат,
получивший более половины от общего числа голосов избирателей, отданных за всех кандидатов,
признается избранным; если ни один из кандидатов не получил более половины от общего числа
голосов, отданных за кандидатов, в соответствии с данным Законом проводится повторное голо-
сование по двум кандидатам, набравшим наибольшее число голосов избирателей.
По мнению заявителей, названная норма, соотносящая при определении результатов выборов
число голосов, полученных победителем на общих выборах, с числом голосов, отданных за всех
кандидатов, а не с числом голосов избирателей, принявших участие в голосовании, по своей сути
443
является дискриминационной и нарушающей требования статей 1 (часть 1), 2, 3 (часть 3), 17
(часть 1) и 32 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяет игнориро-
вать мнение избирателей, проголосовавших "против всех кандидатов", тем самым приравнивая их
к избирателям, не принимавшим участия в голосовании. Заявители полагают, что если бы при оп-
ределении результатов выборов учитывались голоса "против всех кандидатов", кандидат, за кото-
рого проголосовало наибольшее число избирателей, мог бы не получить более половины от обще-
го числа голосов избирателей, что привело бы к необходимости повторного голосования.
Из этого следует, что предметом обращения и, соответственно, предметом рассмотрения
Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу является абзац первый пунк-
та 4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах депутатов представительных органов
местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской облас-
ти" как не предполагающий учет голосов избирателей, проголосовавших "против всех кандида-
тов", при определении результатов общих выборов должностных лиц местного самоуправления в
Ленинградской области.
2. Согласно статье 32 Конституции Российской Федерации граждане Российской Федерации
имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно, так и через сво-
их представителей (часть 1); граждане Российской Федерации имеют право избирать и быть из-
бранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления (часть 2).
Закрепляя избирательные права граждан, Конституция Российской Федерации исходит из
основ конституционного строя Российской Федерации, в том числе из того, что народ - носитель
суверенитета и единственный источник власти в Российской Федерации осуществляет свою
власть как непосредственно, так и через органы государственной власти и органы местного само-
управления; референдум и свободные выборы являются высшим непосредственным выражением
власти народа (статья 3); в Российской Федерации признается и гарантируется местное само-
управление (статья 12), которое осуществляется гражданами путем референдума, выборов, других
форм прямого волеизъявления, через выборные и другие органы местного самоуправления (статья
130, часть 2).
Формирование органов местного самоуправления путем свободных выборов - один из при-
знаков демократического правового государства, каковым является Российская Федерация (статья
1 Конституции Российской Федерации). Подлинно свободные демократические выборы, осущест-
вляемые на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании,
предопределяют, в частности, право любых лиц, отвечающих установленным избирательным за-
конодательством условиям и выполнивших предусмотренные им требования, участвовать в выбо-
рах в качестве кандидатов, и право других лиц свободно выражать свое отношение к ним, голосуя
"за" или "против" (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 15 января
2002 года N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 64 Феде-
рального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме
граждан Российской Федерации" и статьи 92 Федерального закона "О выборах депутатов Государ-
ственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации").
3. В силу взаимосвязанных положений статей 1 (часть 1), 3 (часть 3) и 32 (части 1 и 2) Кон-
ституции Российской Федерации избирательные права как права субъективные выступают в каче-
стве элемента конституционного статуса избирателя, вместе с тем они являются элементом пуб-
лично-правового института выборов, в них воплощаются как личный интерес каждого конкретно-
го избирателя, так и публичный интерес, реализующийся в объективных итогах выборов и форми-
ровании на этой основе органов публичной власти.
Согласно правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Фе-
дерации применительно к проблеме признания выборов не состоявшимися в Постановлении от 10
июня 1998 года N 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений Федерального за-
кона от 19 сентября 1997 года "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в
референдуме граждан Российской Федерации" и подтвержденной в Определении от 5 ноября 1998
года N 169-О по запросу Верховного Суда Российской Федерации, каждый избиратель имеет пра-
во выражать свою волю в любой из юридически возможных форм голосования в соответствии с
установленными процедурами, с тем чтобы при этом исключалась возможность искажения суще-
ства волеизъявления избирателей; воля избирателей может быть выражена голосованием не толь-
444
ко за или против отдельных кандидатов, но и в форме голосования против всех внесенных в изби-
рательный бюллетень кандидатов.
Из названных конституционных положений и правовых позиций Конституционного Суда
Российской Федерации вытекает, что голосование против всех кандидатов, включенных в избира-
тельные бюллетени, соотносится как с правом граждан Российской Федерации, руководствуясь
собственными убеждениями, избирать или не избирать конкретных лиц в качестве представителей
народа в выборные органы государственной власти и местного самоуправления, так и с самим ин-
ститутом свободных выборов. Исходя из этого федеральный законодатель при регламентации по-
рядка определения результатов выборов предусмотрел в Федеральном законе от 12 июня 2002 го-
да "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Рос-
сийской Федерации" позицию в избирательном бюллетене "голосование против всех" (пункт 8
статьи 63) и, соответственно, публично-правовые последствия отказа избирателей поддержать
участвующих в выборах кандидатов (подпункт "б" пункта 2 статьи 70).
По смыслу статей 1 (часть 1), 3 (часть 3), 17 (часть 3) и 32 (части 1 и 2) Конституции Россий-
ской Федерации в их взаимосвязи, конституционные ценности, связанные с реализацией избира-
тельных прав, могут вступать между собой в известное противоречие, поскольку интересы от-
дельных избирателей, которыми предопределяется их волеизъявление в процессе выборов, в том
числе путем голосования "против всех кандидатов", не всегда совпадают с публичным интересом
формирования органов публичной власти. На уровне конституционно-правового статуса личности
это, с одной стороны, - право каждого гражданина принимать участие в избрании представителей
народа в выборных органах публичной власти и быть избранным в качестве такого представителя,
а с другой - право каждого гражданина по своему усмотрению отказывать в доверии некоторым
или всем участвующим в выборах кандидатам; на уровне же института выборов в целом это -
формирование органов публичной власти, их представительный и легитимный характер.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 10 июня 1998
года N 17-П, факт негативного отношения большинства избирателей ко всем кандидатам, под-
твержденный голосованием "против всех кандидатов" большим числом избирателей, чем проголо-
совало за набравшего большинство голосов кандидата, означает, что и данный кандидат не полу-
чил поддержки избирателей, необходимой и достаточной для обеспечения подлинного представи-
тельства народа, которое согласно статье 3 (части 2 и 3) Конституции Российской Федерации
должно быть результатом свободных выборов. Следовательно, такой кандидат в условиях дейст-
вующего правового регулирования не может быть признан избранным.
4. Особенности законодательной регламентации порядка определения результатов выборов в
органы местного самоуправления предопределяются установленным Конституцией Российской
Федерации разграничением предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов и обусловливают-
ся необходимостью соблюдения конституционных гарантий избирательных прав граждан Россий-
4.1. Обязанность принимать законодательные и иные меры в целях обеспечения демократи-
ческих свободных и периодических выборов в соответствии с Конституцией Российской Федера-
ции и международно-правовыми обязательствами Российской Федерации возлагается на Россий-
скую Федерацию и ее субъекты исходя из закрепленного Конституцией Российской Федерации
(статьи 71, 72 и 73) и конкретизированного федеральными законами разграничения между ними
предметов ведения и полномочий.
Конституция Российской Федерации относит регулирование и защиту прав и свобод челове-
ка и гражданина к ведению Российской Федерации (статья 71, пункт "в"), а защиту прав и свобод
человека и гражданина - к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72,
пункт "б" части 1). В совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов находятся также
вопросы установления общих принципов организации системы органов государственной власти и
местного самоуправления (статья 72, пункт "н" части 1, Конституции Российской Федерации). Из
этого следует, что гарантии избирательных прав граждан при проведении муниципальных выбо-
ров в силу статьи 76 (часть 2) Конституции Российской Федерации устанавливаются федеральны-
ми законами и принимаемыми в соответствии с ними законами и иными нормативными актами
445
Поскольку отказ в доверии всем кандидатам, включенным в избирательный бюллетень, явля-
ется элементом субъективного избирательного права, а предусмотренный федеральным законода-
телем институт голосования против всех кандидатов имеет юридическое значение при признании
выборов состоявшимися, субъекты Российской Федерации, по смыслу взаимосвязанных положе-
ний статей 71 (пункт "в") и 72 (пункт "б" части 1) Конституции Российской Федерации, не вправе
принимать законодательные решения, направленные на снижение федеральных гарантий осуще-
ствления права граждан Российской Федерации на свободное волеизъявление при голосовании на
выборах, включая право голосовать против всех.
4.2. Нормативные положения об основаниях признания выборов не состоявшимися - по-
скольку такое признание выступает в качестве юридического факта, влекущего недействитель-
ность актов волеизъявления значительного числа избирателей, - относятся к той части общих
принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправления, ко-
торые непосредственно предопределяются положениями Конституции Российской Федерации и в
соответствии со статьей 71 (пункт "а") Конституции Российской Федерации, как вытекает из пра-
вовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлении от
21 марта 1997 года N 5-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 18
и 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации",
находятся в ведении Российской Федерации. В силу этого субъекты Российской Федерации не
вправе вводить дополнительные основания признания выборов в органы местного самоуправления
не состоявшимися помимо тех, которые предусмотрены в исчерпывающем перечне, установлен-
ном в Федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в ре-
ферендуме граждан Российской Федерации" (пункт 2 статьи 70).
Кроме того, согласно подпункту "б" пункта 2 статьи 70 Федерального закона "Об основных
гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации"
выборы признаются не состоявшимися в случае, если число голосов избирателей, поданных за
кандидата, набравшего наибольшее число голосов по отношению к другому кандидату (другим
кандидатам), оказывается меньше, чем число голосов избирателей, поданных против всех канди-
датов. Данное основание признания выборов не состоявшимися носит императивный характер для
всех выборов, проводимых по мажоритарной избирательной системе, что исключает возможность
конкретизации данного основания законами субъектов Российской Федерации.
4.3. В отличие от нормативных положений об основаниях признания выборов не состоявши-
мися, принятие которых относится к ведению Российской Федерации, нормативное регулирование
порядка определения результатов выборов, признанных состоявшимися, как касающееся защиты
прав избирателей, проголосовавших за или против конкретных кандидатов, находится в сфере со-
вместного ведения Российской Федерации и ее субъектов.
Федеральный законодатель не устанавливает в Федеральном законе "Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" правила
признания избранным кандидата на выборную должность в орган местного самоуправления, исхо-
дя из того, что они не относятся к основным гарантиям избирательных прав, т.е. этот вопрос не
является предметом данного Федерального закона и может решаться субъектом Российской Феде-
рации. Такой подход отражает федеративные начала избирательной системы в Российской Феде-
рации и не противоречит конституционному принципу равенства при реализации гражданами
своих избирательных прав.
Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 17 ноября
1998 года N 26-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального за-
кона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федера-
ции", депутаты являются представителями народа, а потому граждане, не голосовавшие вообще
или голосовавшие, но не за тех кандидатов, которые были избраны, не могут рассматриваться как
лишенные своего представительства в соответствующем выборном органе.
В силу данной правовой позиции выборное должностное лицо органа местного самоуправле-
ния является представителем и той части избирателей, которые проголосовали на выборах против
всех, и должно действовать так же и в их интересах, а эти избиратели вправе участвовать в осуще-
ствлении через него местного самоуправления. Кроме того, такие избиратели вправе защищать
свои права и свободы, реализуемые на уровне местного самоуправления, в том числе путем кон-
446
троля за деятельностью выборных должностных лиц местного самоуправления в различных не
противоречащих закону формах (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации
от 2 апреля 2002 года N 7-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона
Красноярского края "О порядке отзыва депутата представительного органа местного самоуправ-
ления" и Закона Корякского автономного округа "О порядке отзыва депутата представительного
органа местного самоуправления, выборного должностного лица местного самоуправления в Ко-
рякском автономном округе").
Поскольку в подпункте "б" пункта 2 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах
депутатов представительных органов местного самоуправления и должностных лиц местного са-
моуправления в Ленинградской области" предусмотрено, что выборы признаются муниципальной
избирательной комиссией не состоявшимися в случае, если число голосов избирателей, поданных
за кандидата, набравшего наибольшее число голосов по отношению к другому кандидату (другим
кандидатам), меньше, чем число голосов избирателей, поданных против всех кандидатов, нет ос-
нований утверждать, что законодатель Ленинградской области игнорирует мнение избирателей,
проголосовавших против всех кандидатов, нарушает их избирательные права. Напротив, их пози-
ция учитывается в соответствии с требованиями Федерального закона "Об основных гарантиях
избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", касаю-
щимися признания выборов состоявшимися.
Следовательно, законодатель Ленинградской области был вправе в соответствии с Конститу-
цией Российской Федерации и Федеральными законами "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и "Об общих принципах
организации местного самоуправления в Российской Федерации" установить - при обязательном
предварительном условии признания выборов состоявшимися - порядок определения результатов
выборов и число голосов избирателей, необходимое для избрания должностных лиц местного са-
моуправления, с учетом или без учета голосов, поданных против всех кандидатов.
4.4. Таким образом, абзац первый пункта 4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О вы-
борах депутатов представительных органов местного самоуправления и должностных лиц местно-
го самоуправления в Ленинградской области" не противоречит Конституции Российской Федера-
ции, поскольку содержащаяся в нем норма не нарушает установленное Конституцией Российской
Федерации разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти ее субъектов, а также закреп-
ленные ею избирательные права граждан Российской Федерации.
1. Признать абзац первый пункта 4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах де-
путатов представительных органов местного самоуправления и должностных лиц местного само-
управления в Ленинградской области" не противоречащим Конституции Российской Федерации.
…
447
73.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПУНКТА 3 СТАТЬИ 9
ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЯХ"
В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ КОПТЕВСКОГО РАЙОННОГО СУДА
ГОРОДА МОСКВЫ, ЖАЛОБАМИ ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ОБЩЕСТВЕННОЙ
ПОЛИТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ "ПРАВОСЛАВНАЯ ПАРТИЯ РОССИИ"
И ГРАЖДАН И.В. АРТЕМОВА И Д.А. САВИНА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Фе-
дерального закона "О политических партиях".
Поводом к рассмотрению дела явились запрос Коптевского районного суда города Москвы,
жалобы общероссийской общественной политической организации "Православная партия России"
и граждан И.В. Артемова и Д.А. Савина.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями положе-
ния пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях".
Поскольку запрос и жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд
Конституционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим обращениям в одном
производстве.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Н.В. Селезнева… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Согласно пункту 3 статьи 9 Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических
партиях" не допускается создание политических партий по признакам профессиональной, расовой,
национальной или религиозной принадлежности; под признаками профессиональной, расовой, на-
циональной или религиозной принадлежности в данном Федеральном законе понимается указание
в уставе и программе политической партии целей защиты профессиональных, расовых, нацио-
нальных или религиозных интересов, а также отражение указанных целей в наименовании поли-
тической партии.
В своих обращениях в Конституционный Суд Российской Федерации заявители утверждают,
что названные законоположения противоречат статьям 19 (часть 2) и 30 (часть 1) Конституции
Российской Федерации, поскольку нарушают свободу объединений и принцип равноправия в ее
реализации, и не согласуются со статьей 13 (часть 5) Конституции Российской Федерации, закреп-
ляющей основания, по которым в Российской Федерации запрещается создание и деятельность
общественных объединений.
1.1. После вступления Федерального закона "О политических партиях" в силу съезд обще-
российской общественной политической организации "Православная партия России" принял ре-
шение о преобразовании в политическую партию "Православная партия России". Гражданка Н.Е.
Илюхина - член данной организации, полагая, что решение съезда в части сохранения наименова-
ния "Православная партия России" противоречит предписаниям пункта 3 статьи 9 названного Фе-
дерального закона и тем самым препятствует регистрации этой организации в качестве политиче-
ской партии, обратилась в Коптевский районный суд города Москвы с жалобой, в которой проси-
ла отменить указанное решение. Придя к выводу о том, что в вопросе о соответствии Конституции
Российской Федерации положений пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических пар-
тиях" имеется неопределенность, Коптевский районный суд города Москвы определением от 11
июля 2002 года производство по делу приостановил и направил в Конституционный Суд Россий-
448
ской Федерации запрос о проверке их конституционности. Одновременно в Конституционный Суд
Российской Федерации обратилась общероссийская общественная политическая организация
"Православная партия России" с жалобой на нарушение теми же законоположениями, подлежа-
щими применению в деле по жалобе Н.Е. Илюхиной, конституционного права граждан на объеди-
нение.
Конституционность пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" оспа-
ривается также гражданином Д.А. Савиным - членом политической партии "Российская Христи-
анско-Демократическая партия" и гражданином И.В. Артемовым - членом политической партии
"Русский Общенациональный Союз". Со ссылкой на оспариваемые законоположения Министер-
ство юстиции Российской Федерации отказало в государственной регистрации "Российской Хри-
стианско-Демократической партии", посчитав, что первая часть слова "христианско-
демократическая" в ее наименовании является базовой и указывает на создание партии по призна-
ку религиозной принадлежности, а политической партии "Русский Общенациональный Союз" - на
том основании, что использование в ее наименовании слова "русский" указывает на создание пар-
тии по национальному признаку. Заявление И.В. Артемова об отмене соответствующего решения
Министерства юстиции Российской Федерации Таганским районным судом города Москвы остав-
лено без удовлетворения.
1.2. В соответствии с частью третьей статьи 74 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации
принимает постановления и дает заключения только по предмету, указанному в обращении, и
лишь в отношении той части акта, конституционность которой подвергается сомнению заявителя-
ми.
Следовательно, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по
настоящему делу является пункт 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" в час-
ти, не допускающей создание политических партий по признакам национальной или религиозной
принадлежности.
2. Право каждого на объединение, как следует из закрепляющей данное право статьи 30
(часть 1) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 1 (часть 1), 2, 13 и 14,
относится к базовым ценностям общества и государства, основанным на принципах господства
права и демократии, и включает в себя право свободно создавать объединения для защиты своих
интересов и свободу деятельности общественных объединений. Этому корреспондируют положе-
ния Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 22) и Конвен-
ции о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 11) о праве каждого на свободу
объединения (ассоциации) с другими.
Статья 30 Конституции Российской Федерации непосредственно не закрепляет право граж-
дан на объединение в политические партии, однако, по ее смыслу во взаимосвязи со статьями 1,
13, 15 (часть 4), 17 и 32 Конституции Российской Федерации, в Российской Федерации названное
право, включающее право создания политической партии и право участия в ее деятельности, явля-
ется неотъемлемой частью права каждого на объединение, а свобода деятельности политических
партий как общественных объединений гарантируется. Возможность для граждан свободно объе-
диниться в политическую партию, образовать партию как юридическое лицо, с тем чтобы дейст-
вовать коллективно в области реализации и защиты своих политических интересов, - одна из не-
обходимых и наиболее важных составляющих права на объединение, без чего данное право лиша-
лось бы смысла. Поэтому Конституция Российской Федерации защищает не только свободу дея-
тельности политических партий, но и свободу их создания.
Свобода создания и деятельности политических партий, наличие которых необходимо для
надлежащего функционирования представительной демократии, гарантируется в Российской Фе-
дерации признанием многопартийности, идеологического и политического многообразия, недо-
пустимостью установления какой-либо, в том числе религиозной либо националистической, идео-
логии в качестве государственной или обязательной, светским характером государства, равенст-
вом политических партий перед законом, а также равенством прав и свобод человека и граждани-
на независимо от принадлежности к общественным объединениям, в том числе политическим пар-
тиям (статья 13, части 1 - 4; статья 14; статья 19, часть 2, Конституции Российской Федерации).
449
Вместе с тем Конституция Российской Федерации запрещает создание и деятельность поли-
тических партий, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ
конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности
государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, националь-
ной и религиозной розни (статья 13, часть 5), и допускает возможность ограничения права на объ-
единение в политические партии федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в це-
лях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов
других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55, часть 3). Назван-
ные конституционные положения согласуются с положениями Международного пакта о граждан-
ских и политических правах (пункт 2 статьи 22) и Конвенции о защите прав человека и основных
свобод (пункт 2 статьи 11), из которых следует, что осуществление указанного права не подлежит
никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократи-
ческом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях пре-
дотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты
прав и свобод других лиц.
Таким образом, законодатель вправе урегулировать - на основе Конституции Российской Фе-
дерации и с учетом положений международно-правовых актов, участницей которых является Рос-
сийская Федерация, - правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их
создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения,
касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и
порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица. При
этом осуществляемое законодателем регулирование - в силу статьи 17 (часть 1) Конституции Рос-
сийской Федерации, устанавливающей, что в Российской Федерации гарантируются права и сво-
боды человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного
права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации, - не должно искажать само суще-
ство права на объединение в политические партии, а вводимые им ограничения - создавать не-
обоснованные препятствия для реализации конституционного права каждого на объединение и
свободы создания и деятельности политических партий как общественных объединений, т.е. такие
ограничения должны быть необходимыми и соразмерными конституционно значимым целям.
3. Федеральный закон "О политических партиях", который устанавливает правовой статус
политических партий на основе Конституции Российской Федерации, конкретизируя положения
ее статей 1 (часть 1), 3 (часть 2), 13 (часть 3) и 30 (часть 1), определяет политическую партию как
общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в полити-
ческой жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в
общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления
интересов граждан в органах государственной власти и органах местного самоуправления (пункт 1
статьи 3); при этом политическая партия является единственным видом общественного объедине-
ния, которое обладает правом выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные
выборные должности в органах государственной власти (пункт 1 статьи 36).
Исходя из требования статьи 30 (часть 2) Конституции Российской Федерации, в силу кото-
рого никто не может быть принужден к вступлению в какую-либо политическую партию или пре-
быванию в ней, названный Федеральный закон предусматривает, что право граждан Российской
Федерации на объединение в политические партии включает в себя право создавать на доброволь-
ной основе политические партии в соответствии со своими убеждениями, право вступать в поли-
тические партии либо воздерживаться от вступления в политические партии, право участвовать в
деятельности политических партий в соответствии с их уставами, а также право беспрепятственно
выходить из политических партий (статья 2); политическая партия создается свободно (пункт 1
статьи 11); членство в политической партии является добровольным и индивидуальным, оно не
может быть ограничено по признакам профессиональной, социальной, расовой, национальной или
религиозной принадлежности, а также в зависимости от пола, происхождения, имущественного
положения, места жительства (пункты 1 и 10 статьи 23). Следовательно, представители любой на-
циональности и любого вероисповедания могут без каких-либо ограничений стать членами пар-
тии, близкой им по целям и устремлениям, и таким образом реализовать свое право на объедине-
ние, в том числе на объединение в политические партии.
450
Политические партии как необходимый институт представительной демократии, обеспечи-
вающий участие граждан в политической жизни общества, политическое взаимодействие граж-
данского общества и государства, в открытой легальной борьбе на основе принципов равноправия
и политического плюрализма стремятся решающим образом влиять на государственную власть,
участвовать в формировании органов власти и в контроле за их деятельностью. В отличие от дру-
гих объединений, действующих на политической арене (профессиональных и предприниматель-
ских союзов, так называемых групп давления и т.п.), партии, преследуя собственные политические
цели, открыто борются за места в парламенте и правительстве, дающие возможность осуществ-
лять управление государством, а через него - всем обществом. Консолидируя политические инте-
ресы граждан, они способствуют формированию политической воли народа. В конкурентной
борьбе партий за политическую власть создается та необходимая демократическая среда, которая
позволяет многонациональному российскому народу как носителю суверенитета и единственному
источнику власти в Российской Федерации осознанно выбрать оптимальные направления развития
общества и государства и достичь гражданского согласия.
В отличие от политических партий религиозные объединения, как следует из статей 28 и 30
Конституции Российской Федерации, создаются с целью реализации свободы вероисповедания,
права каждого объединяться с другими для исповедания определенной религии, что предполагает
и возможность совершения в соответствии с избранными убеждениями религиозных обрядов и
церемоний, распространения своих религиозных убеждений, религиозное обучение и воспитание,
благотворительность, миссионерскую, подвижническую и иную деятельность, определяемую со-
ответствующим вероучением. Конституционно-правовой основой создания и деятельности рели-
гиозных объединений наряду со статьей 13 Конституции Российской Федерации, закрепляющей
идеологический и организационный плюрализм, служит также ее статья 14, согласно которой Рос-
сийская Федерация - светское государство; никакая религия не может устанавливаться в качестве
государственной или обязательной (часть 1); религиозные объединения отделены от государства и
равны перед законом (часть 2).
В силу статьи 14 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 11, 12 и
13 и в соответствии с конкретизирующими их положениями статьи 4 Федерального закона "О сво-
боде совести и о религиозных объединениях" конституционный принцип светского государства и
отделения религиозных объединений от государства означает, что государство, его органы и
должностные лица, а также органы и должностные лица местного самоуправления, т.е. органы
публичной (политической) власти, не вправе вмешиваться в законную деятельность религиозных
объединений, возлагать на них выполнение функций органов государственной власти и органов
местного самоуправления; религиозные объединения, в свою очередь, не вправе вмешиваться в
дела государства, участвовать в формировании и выполнять функции органов государственной
власти и органов местного самоуправления, участвовать в деятельности политических партий и
политических движений, оказывать им материальную и иную помощь, а также участвовать в вы-
борах, в том числе путем агитации и публичной поддержки тех или иных политических партий
или отдельных кандидатов. Это не препятствует приверженцам того или иного вероисповедания, в
том числе священнослужителям, наравне с другими гражданами участвовать в народном волеизъ-
явлении путем голосования. Сторонники той или иной религии имеют свободу выбора и выраже-
ния своих политических убеждений и политических интересов, принятия решений и осуществле-
ния соответствующей деятельности, но не в качестве членов религиозных объединений, а непо-
средственно в качестве граждан или членов политических партий.
Таким образом, в Российской Федерации как демократическом и светском государстве рели-
гиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитич-
но, партия же в силу своей политической природы не может быть религиозной организацией, она
надконфессиональна, внеконфессиональна. Во всяком случае партия, исходя из своего политиче-
ского предназначения, создается не для выражения и защиты тех или иных религиозных интере-
сов, - в этих целях могут создаваться соответствующие общественные объединения в иных уста-
новленных законом организационно-правовых формах.
4. Относящиеся к основам конституционного строя Российской Федерации принципы плю-
ралистической демократии, многопартийности и светского государства применительно к законо-
дательной регламентации создания и деятельности (в том числе условий регистрации) политиче-
451
ских партий не могут истолковываться и реализовываться без учета особенностей исторического
развития России, вне контекста национального и конфессионального состава российского общест-
ва, а также особенностей взаимодействия государства, политической власти, этнических групп и
религиозных конфессий.
4.1. Конституция Российской Федерации закрепляет, что носителем суверенитета и единст-
венным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ (ста-
тья 3, часть 1). Именем многонационального народа России, как совокупности граждан различных
национальностей и вероисповеданий, соединенных общей судьбой и сохраняющих исторически
сложившееся государственное единство, состоялось принятие Конституции Российской Федера-
ции (Преамбула).
Поэтому принцип светского государства в понимании, сложившемся в странах с монокон-
фессиональным и мононациональным устройством общества и с развитыми традициями религи-
озной терпимости и плюрализма (что позволяло, в частности, допустить в некоторых странах по-
литические партии, основанные на идеологии христианской демократии, поскольку понятие "хри-
стианский" в данном случае далеко выходит за конфессиональные рамки и обозначает принад-
лежность к европейской системе ценностей и культуре), не может быть автоматически применен к
В многонациональной и многоконфессиональной России - вследствие особенностей функ-
ционирования ведущих вероучений (с одной стороны, православия как господствующего направ-
ления христианства, а с другой - мусульманства), их влияния на социальную жизнь, в том числе
использования в политической идеологии, исторически в значительной степени тесно связанного с
национально-этническим фактором, - такие понятия, как "христианский", "православный", "му-
сульманский", "русский", "татарский" и т.п., ассоциируются в общественном сознании скорее с
конкретными конфессиями и отдельными нациями, чем с общей системой ценностей российского
народа в целом.
Кроме того, на современном этапе российское общество, в том числе политические партии и
религиозные объединения, еще не приобрели прочный опыт демократического существования. В
этих условиях партии, созданные по национальному или религиозному признаку, неизбежно ори-
ентировались бы на преимущественное отстаивание прав соответствующих национальных (этни-
ческих) или религиозных групп. Конкуренция партий, образованных по национальному или рели-
гиозному признаку, которая особенно остро проявляется в предвыборной борьбе за голоса избира-
телей, способна привести вместо консолидации общества к расслоению многонационального на-
рода России, противопоставлению этнических и религиозных ценностей, возвеличению одних и
принижению других и в конечном счете - к приданию доминирующего значения не общенацио-
нальным ценностям, а какой-либо этнической идеологии или религии, что противоречило бы Кон-
ституции Российской Федерации, ее статьям 13 и 14.
Создание партий по религиозному признаку открыло бы путь к политизации религии и рели-
гиозных объединений, политическому фундаментализму и клерикализации партий, что в свою
очередь повлекло бы отторжение религии как формы социальной идентичности и вытеснение ее
из системы факторов, консолидирующих общество. Создание партий по национальному признаку
могло бы привести к преобладанию в выборных органах власти представителей партий, отражаю-
щих интересы больших этнических групп в ущерб интересам малых этнических групп, и тем са-
мым - к нарушению установленного Конституцией Российской Федерации принципа правового
равенства независимо от национальной принадлежности (статья 6, часть 2; статья 13, часть 4; ста-
тья 19, часть 2).
Таким образом, конституционный принцип демократического и светского государства при-
менительно к конкретно-историческим реалиям, сложившимся в Российской Федерации как мно-
гонациональной и многоконфессиональной стране, не допускает создание политических партий по
признакам национальной или религиозной принадлежности.
Поэтому в условиях сохраняющейся напряженности межэтнических и межконфессиональ-
ных отношений, а также возрастающих политических претензий со стороны современного рели-
гиозного фундаментализма, когда привнесение в сферу политики (а значит, в сферу борьбы за
власть) дифференциации по религиозному признаку, которая может приобрести и национальный
оттенок, чревато расколом общества на национально-религиозные составляющие (в частности, на
452
славянско-христианскую и тюркско-мусульманскую), введение Федеральным законом "О полити-
ческих партиях" запрета на создание политических партий по национальному или религиозному
признаку соответствует аутентичному смыслу статей 13 и 14 Конституции Российской Федерации
во взаимосвязи с ее статьями 19 (части 1 и 2), 28 и 29 и является надлежащей конкретизацией со-
держащихся в них положений.
4.2. Конституция Российской Федерации, по смыслу ее статей 13, 14 и 30, предъявляет к соз-
данию политических партий требование ясности, определенности их целей именно как политиче-
ских партий, с тем чтобы не нарушались принципы плюралистической демократии, светского го-
сударства и отделения церкви от государства, а также вытекающее из них требование светского
характера политики и политической деятельности.
Особое внимание законодателя к наименованию партии, в котором, по общему правилу, от-
ражаются ее идеологические установки и программные цели, объясняется тем, что граждане, в том
числе потенциальные члены партии и избиратели, в первую очередь по нему судят об основных
политических целях партии. Наличие в наименовании партии слов, обычно употребляемых для
обозначения той или иной национальности или религии, само по себе еще не свидетельствует о
соответствующей национальной или религиозной направленности, которая должна определяться
исходя из системной связи наименования партии с ее уставом и программой, но тем не менее
вполне естественно вызывает определенные ассоциации, привлекает граждан, ориентированных
на поддержание целей и задач национального или религиозного характера, способствует приобре-
тению партией конфессиональной или этнополитической окраски, усиливающей ее статусные по-
зиции в глазах приверженцев определенного религиозного направления или лиц определенной на-
циональности, для которых наименование партии обозначает заведомо заданные приоритеты ее
деятельности.
Во всяком случае использование политической партией в своем наименовании слов и выра-
жений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии или национальности, непосредственно
связывается с соответствующими идеологическими установками, программными принципами и
целями. Так, понятия "христианский", "мусульманский", "православный", "католический" и т.п.
очевидно связаны с религией, имеют религиозный смысл, отражают именно религиозные чувства,
интересы и ценности. Поэтому наличие соответствующих терминов в наименовании партий - при
всех попытках аргументировать их нерелигиозную направленность - тем не менее в массовом соз-
нании будет ассоциироваться с догматами той или иной религии, т.е. восприниматься как привер-
женность партии одному из вероучений, и переноситься на сферу политической борьбы, в том
числе по национальному вопросу. То же относится и к партиям, которые в свое наименование
включают "национально ориентированные" понятия: создание, например, разного рода "русских"
партий провоцирует аналогичную политическую активность со стороны представителей других
национальностей, что само по себе чревато разжиганием национальной розни.
Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений,
имеющих прямое отношение к какой-либо религии, церкви или национальности, является произ-
водным от запрета на создание и деятельность партий по религиозному и национальному призна-
ку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет целью обеспе-
чить "прозрачность" их участия в политической жизни, а также свободу совести и соблюдение
принципа демократического и светского государства и отделения церкви от государства. В част-
ности, использование в наименовании партии слова "православная" может ввести в заблуждение
избирателей в силу его очевидной связи с религией. Между тем православие как вероучение, как
религиозная доктрина не может быть объектом присвоения какой-либо политической партией.
В то же время несоблюдение политической партией запрета на использование в наименова-
нии каких-либо указаний на национальные или религиозные интересы не может служить доста-
точным основанием для ее запрета, хотя и является одним из условий официальной регистрации
партии в качестве юридического лица. В силу общего принципа права, согласно которому юриди-
ческая норма должна быть формально определенной, точной и недвусмысленной, с тем чтобы ис-
ключалась возможность ее произвольного истолкования и, следовательно, произвольного приме-
нения (тем более что речь идет о запрещающей норме), правоприменитель не вправе придавать
расширительный смысл требованию о недопустимости отражения в наименовании политической
партии целей защиты национальных и религиозных интересов.
453
Если содержание устава и программы политической партии не подтверждает, что партия
создается по религиозному или национальному признаку, то слова, указывающие на ее нацио-
нальную или религиозную направленность, не должны употребляться и в названии партии, по-
скольку их использование в таком случае является искусственной привязкой к действительным
идеологическим установкам партии, ее уставным целям и задачам. Регистрирующий орган, по
смыслу пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях", вправе потребовать
приведения наименования партии в соответствие с ее действительными уставными целями и зада-
чами, что не является нарушением права граждан на объединение в политические партии, выте-
кающего из статьи 30 Конституции Российской Федерации, поскольку партия как таковая не за-
прещается (не запрещаются ни ее создание, ни деятельность), - при отсутствии иных законных
причин для отказа в регистрации политическая партия должна быть зарегистрирована и может
осуществлять свою деятельность.
Следовательно, требование, предъявляемое пунктом 3 статьи 9 Федерального закона "О по-
литических партиях" к наименованию политической партии, выступает лишь в качестве одного из
условий реализации конституционного права граждан на объединение, установленного законода-
телем в целях защиты конституционных ценностей, прав и законных интересов граждан незави-
симо от их национальности или вероисповедания.
4.3. Таким образом, пункт 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" в части,
запрещающей создание политической партии по признакам национальной или религиозной при-
надлежности (т.е. если в ее уставе и программе содержится указание целей защиты национальных
или религиозных интересов и эти цели отражены в наименовании политической партии), не нару-
шает закрепленные статьями 13, 14, 19, 28, 30 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации
принципы демократического и светского государства, равноправия, право на объединение, а также
критерии допустимых ограничений прав и свобод человека и гражданина.
Проверка же законности и обоснованности правоприменительных решений, связанных с от-
казом в регистрации той или иной политической партии вследствие несоблюдения ею требований
пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях", в том числе исследование во-
просов о том, действительно ли данная партия создается по признакам национальной или религи-
озной принадлежности, являются ли цели, указанные в уставе и программе партии, целями защи-
ты национальных и религиозных интересов и насколько используемые в наименовании партии
термины отражают эти цели, в полномочия Конституционного Суда Российской Федерации, как
они установлены статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального кон-
ституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не входит.
74, 75, 79, 100 и 104 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Россий-
ской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации пункт 3 статьи 9 Феде-

рального закона "О политических партиях" в части, не допускающей создание политических пар-
тий по признакам национальной или религиозной принадлежности.
…
454
74.

АБЗАЦЕВ ВТОРОГО И ТРЕТЬЕГО ПУНКТА 2 СТАТЬИ 3
И ПУНКТА 6 СТАТЬИ 47 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ПОЛИТИЧЕСКИХ
ПАРТИЯХ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ОРГАНИЗАЦИИ "БАЛТИЙСКАЯ РЕСПУБЛИКАНСКАЯ ПАРТИЯ"
…
рассмотрел в открытом заседании, состоявшемся 15 декабря 2004 года, дело о проверке кон-
ституционности абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3 и пункта 6 статьи 47 Федерального
закона "О политических партиях".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба общественно-политической организации
"Балтийская республиканская партия".
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе положения
Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21 марта
2002 года).
Заслушав сообщение судьи-докладчика М.В. Баглая… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Федеральный закон от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21

марта 2002 года), закрепляя в пункте 2 статьи 3 требования, которым должна отвечать политиче-
ская партия, устанавливает, в частности, что политическая партия должна иметь региональные от-
деления более чем в половине субъектов Российской Федерации (абзац второй) и что в политиче-
ской партии должно состоять не менее десяти тысяч членов политической партии, при этом более
чем в половине субъектов Российской Федерации политическая партия должна иметь региональ-
ные отделения численностью не менее ста членов политической партии (абзац третий). Согласно
пункту 6 статьи 47 данного Федерального закона по истечении двух лет со дня его вступления в
силу межрегиональные, региональные и местные политические общественные объединения утра-
чивают статус политического общественного объединения и действуют соответственно как меж-
региональные, региональные или местные общественные объединения на основании их уставов,
которые применяются в части, не противоречащей данному Федеральному закону.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации общественно-политическая
организация "Балтийская республиканская партия" утверждает, что требования, которым должна
отвечать политическая партия, содержащиеся в абзацах втором и третьем пункта 2 статьи 3 Феде-
рального закона "О политических партиях", и предусмотренные пунктом 6 его статьи 47 последст-
вия для политических общественных объединений, не отвечающих этим требованиям, ущемляют
право каждого на объединение и свободу деятельности общественных объединений, установлен-
ные статьей 30 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также нарушают ее статью 1
(часть 1), закрепляющую федеративный характер российского государства, статью 13 (часть 3),
признающую политическое многообразие, статью 17 (часть 1), признающую и гарантирующую в
Российской Федерации права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным прин-
ципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией Российской Федерации,
и статью 55 (часть 3), из которой вытекает требование соразмерности ограничений прав и свобод
граждан конституционно значимым интересам и целям.
Как следует из представленных правоприменительных решений, общественно-политическая
организация "Балтийская республиканская партия", зарегистрированная 24 сентября 1998 года в
качестве общественно-политической организации Калининградской области, решением Калинин-
градского областного суда от 26 июня 2003 года, оставленным без изменения определением Су-
455
дебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации от 21 октября
2003 года, была ликвидирована в связи с невыполнением в установленный срок предписаний об
устранении выявленного регистрирующим органом нарушения федерального законодательства, а
именно использования в своем наименовании слова "партия" общественным объединением, кото-
рое не подпадает под критерии, установленные для политических партий Федеральным законом
от 11 июля 2001 года "О политических партиях" (в редакции от 21 марта 2002 года).
Поскольку общественно-политическая организация "Балтийская республиканская партия" не
отвечала предъявляемым к политической партии требованиям, предусмотренным в абзацах вто-
ром и третьем пункта 2 статьи 3 Федерального закона "О политических партиях", она утрачивала
статус политического общественного объединения по истечении двух лет со дня вступления дан-
ного Федерального закона в силу в соответствии с пунктом 6 его статьи 47. Указанные законопо-
ложения в их нормативном единстве и составляют предмет рассмотрения Конституционного Суда
Российской Федерации по настоящему делу. При этом в силу Конституции Российской Федерации
и Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"
Конституционный Суд Российской Федерации решает исключительно вопросы права и не упол-
номочен на проверку законности и обоснованности вынесенных в отношении общественно-
политической организации "Балтийская республиканская партия" судебных решений, в том числе
тех, на основании которых она была ликвидирована.
Что касается статьи 1 Федерального закона "О политических партиях", определяющей пред-
мет регулирования данного Федерального закона, и его статьи 5, согласно которой политическая
партия вправе осуществлять свою деятельность на всей территории Российской Федерации, кон-
ституционность которых также оспаривалась в жалобе, то в ходе заседания Конституционного
Суда Российской Федерации заявитель, уточнив предмет обращения, исключил из него требова-
ние о проверке этих статей.
2. Конституция Российской Федерации признает идеологическое и политическое многообра-
зие, многопартийность (статья 13, части 1 и 3), провозглашает равенство общественных объедине-
ний перед законом (статья 13, часть 4), признает право каждого на объединение и гарантирует
свободу деятельности общественных объединений (статья 30, часть 1).
Право граждан на объединение в политические партии Конституцией Российской Федерации
непосредственно не закреплено, однако, по смыслу ее статьи 30 во взаимосвязи со статьями 1, 13,
15 (часть 4), 17 и 32 (часть 1), в Российской Федерации названное право, включающее право соз-
дания политической партии и право участия в ее деятельности, является неотъемлемой частью
права каждого на объединение, а свобода деятельности политических партий как общественных
объединений гарантируется. Возможность для граждан свободно объединиться в политическую
партию, образовать партию как юридическое лицо, с тем чтобы действовать коллективно в облас-
ти реализации и защиты своих политических интересов, - одна из необходимых и наиболее важ-
ных составляющих права на объединение, без чего данное право лишалось бы смысла. Поэтому
Конституция Российской Федерации защищает не только свободу деятельности политических
партий, но и свободу их создания (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации
от 15 декабря 2004 года N 18-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Феде-
рального закона "О политических партиях").
Конституционным положениям, гарантирующим право на объединение, в том числе на объе-
динение в политические партии, корреспондируют положения Международного пакта о граждан-
ских и политических правах (пункт 1 статьи 22) и Конвенции о защите прав человека и основных
свобод (пункт 1 статьи 11), согласно которым каждый человек имеет право на свободу объедине-
ния (ассоциации) с другими. И хотя в этих международно-правовых актах конкретно не упомина-
ется право на объединение в политические партии, Европейский суд по правам человека неодно-
кратно указывал на то, что политические партии подпадают под их действие (например, решение
от 30 января 1998 года по делу "Объединенная коммунистическая партия Турции и другие против
Турции").
Право граждан на объединение в политические партии обеспечивается также положениями
Конституции Российской Федерации о гарантировании государством равенства прав и свобод че-
ловека и гражданина независимо от принадлежности к общественным объединениям (статья 19,
часть 2), о запрете принуждения к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем
456
(статья 30, часть 2). Вместе с тем Конституция Российской Федерации, обязывая граждан и их
объединения соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы (статья 15, часть 2), за-
прещает создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых на-
правлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности
Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований,
разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни (статья 13, часть 5), и допус-
кает возможность ограничения права на объединение федеральным законом в той мере, в какой
это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и
законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья
55, часть 3).
Названные конституционные положения согласуются с пунктом 2 статьи 22 Международно-
го пакта о гражданских и политических правах и пунктом 2 статьи 11 Конвенции о защите прав
человека и основных свобод, из которых следует, что право на объединение не подлежит никаким
ограничениям, за исключением тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократи-
ческом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях пре-
дотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты
прав и свобод других лиц.
Поскольку в соответствии с Конституцией Российской Федерации регулирование и защита
прав и свобод человека и гражданина составляют предмет ведения Российской Федерации (статья
71, пункт "в") и осуществляются путем принятия федеральных законов (статья 76, часть 1), феде-
ральный законодатель вправе и обязан на основе Конституции Российской Федерации и с учетом
положений международно-правовых актов, участницей которых является Российская Федерация,
определить законодательные основы реализации гражданами Российской Федерации права на
объединение в политические партии, создания и деятельности политических партий, их статуса, в
том числе условия признания общественного объединения политической партией. При этом осу-
ществляемое им регулирование, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской
Федерации, выраженной в Постановлении от 15 декабря 2004 года N 18-П, в силу статьи 17 (часть
1) Конституции Российской Федерации не должно искажать само существо данного права, а вво-
димые ограничения - создавать необоснованные препятствия для реализации конституционного
права каждого на объединение и свободы создания и деятельности политических партий как об-
щественных объединений, т.е. такие ограничения должны быть необходимыми и соразмерными
конституционно значимым целям.
3. Конституция Российской Федерации, закрепляя принцип многопартийности (статья 13,
часть 3), а также право на объединение и свободу деятельности общественных объединений (ста-
тья 30, часть 1) в качестве основы создания и деятельности политических партий в Российской
Федерации, не определяет, на каком территориальном уровне создаются политические партии -
общероссийском, межрегиональном, региональном или местном; равным образом не содержит она
и прямого запрета на создание региональных партий. Следовательно, введенное пунктом 2 статьи
3 Федерального закона "О политических партиях" предписание о возможности создания и дея-
тельности политических партий лишь на общефедеральном (общероссийском) уровне - поскольку
оно является ограничением конституционного права на объединение в политическую партию -
правомерно лишь в том случае, если оно необходимо в целях защиты конституционно значимых
ценностей (статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации).
3.1. Политические партии - особый вид общественных объединений. Деятельность политиче-
ских партий непосредственно связана с организацией и функционированием публичной (полити-
ческой) власти, они включены в процесс властных отношений и в то же время, будучи доброволь-
ными объединениями в рамках гражданского общества, выступают в качестве необходимого ин-
ститута представительной демократии, обеспечивающего участие граждан в политической жизни
общества, политическое взаимодействие гражданского общества и государства, целостность и ус-
тойчивость политической системы. Данное обстоятельство позволяет федеральному законодателю
устанавливать - в развитие конституционных положений о праве на объединение - дополнитель-
ные требования к созданию политических партий, их устройству и осуществлению уставной дея-
тельности.
457
Федеральный закон "О политических партиях", гарантируя право на объединение в полити-
ческие партии (статья 2), предусматривает, что политическая партия создается в целях участия
граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и
выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и
референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной вла-
сти и органах местного самоуправления (пункт 1 статьи 3). По смыслу названного Федерального
закона, политические партии создаются для обеспечения участия граждан в политической жизни
всей Российской Федерации, а не только ее отдельной части, они призваны формировать полити-
ческую волю многонационального российского народа как целого, выражать прежде всего обще-
национальные интересы, цели их деятельности не должны ассоциироваться исключительно с ин-
тересами отдельных регионов. В то же время, осуществляя свою деятельность непосредственно в
регионах, политические партии должны обеспечивать сочетание общенациональных и региональ-
ных интересов.
Согласно Федеральному закону "О политических партиях" политическая партия может быть
создана на учредительном съезде политической партии либо путем преобразования в политиче-
скую партию общероссийской общественной организации или общероссийского общественного
движения на их съездах (пункт 1 статьи 11; пункт 1 статьи 47); при этом общероссийское полити-
ческое общественное объединение, не преобразовавшееся в политическую партию, по истечении
двух лет со дня вступления данного Федерального закона в силу утрачивает статус политического
общественного объединения и действует как общероссийская общественная организация или об-
щероссийское общественное движение на основании устава, который применяется в части, не
противоречащей данному Федеральному закону (пункт 5 статьи 47).
Что касается межрегиональных, региональных и местных политических общественных объе-
динений, то они, как общественные объединения, не являющиеся политическими партиями, не
вправе использовать в своем наименовании слово "партия" (пункт 6 статьи 6), однако в течение
двух лет со дня вступления данного Федерального закона в силу сохраняют статус политического
общественного объединения, а затем действуют в качестве общественных объединений на основа-
нии своих уставов, которые применяются в части, не противоречащей данному Федеральному за-
кону (пункт 6 статьи 47).
Федеральный законодатель, таким образом, принимая Федеральный закон "О политических
партиях", связывал получение (сохранение) статуса политической партии с теми общественными
объединениями, которые выражают интересы значительной части граждан независимо от региона
проживания и действуют на всей или большей части территории Российской Федерации. Такое
структурирование политического пространства направлено против дробления политических сил,
появления множества искусственно создаваемых (особенно в период избирательных кампаний)
малочисленных партий, деятельность которых рассчитана на непродолжительное время и которые
в силу этого не способны выполнить свое предназначение в качестве общественного объединения
в политической системе общества.
3.2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации федеративное устройство Рос-
сийской Федерации основано на ее государственной целостности, единстве системы государст-
венной власти, разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной
власти Российской Федерации и органами государственной власти субъектов Российской Федера-
ции, равноправии и самоопределении народов в Российской Федерации (статья 5, часть 3).
Между тем в современных условиях, когда российское общество еще не приобрело прочный
опыт демократического существования, при том что имеют место серьезные вызовы со стороны
сепаратистских, националистических, террористических сил, создание региональных политиче-
ских партий - поскольку они стремились бы к отстаиванию преимущественно своих, сугубо ре-
гиональных и местных, интересов - могло бы привести к нарушению государственной целостно-
сти и единства системы государственной власти как основ федеративного устройства России.
При этом размывалась бы правовая грань между региональными политическими партиями и
партиями, которые фактически формировались бы по признакам национальной или религиозной
принадлежности. Такие партии, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в По-
становлении от 15 декабря 2004 года N 18-П, неизбежно ориентировались бы на преимуществен-
ное отстаивание прав соответствующих национальных (этнических) и религиозных групп, что на
458
современном этапе исторического развития искажало бы процесс формирования и выражения по-
литической воли многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источ-
ника власти в Российской Федерации.
Кроме того, создание региональных и местных политических партий в каждом субъекте Рос-
сийской Федерации могло бы привести - принимая во внимание сложносоставной характер Рос-
сийской Федерации - к образованию множества региональных партийных систем, что чревато
превращением формирующейся партийной системы как части политической системы в фактор ос-
лабления развивающейся российской демократии, народовластия, федерализма, единства страны и
тем самым - ослабления конституционных гарантий прав и свобод, в том числе самого права на
свободу объединения в политические партии, равенства прав граждан на создание и участие в дея-
тельности политических партий на всей территории Российской Федерации.
3.3. Таким образом, осуществленное в Федеральном законе "О политических партиях" регу-
лирование, по которому статус политической партии могут получить только общенациональные
(общероссийские) политические общественные объединения, не только направлено на достижение
такой конституционно значимой цели, как формирование в стране реальной многопартийности, на
правовую институционализацию партий в качестве важного фактора становления гражданского
общества и стимулирование образования крупных общенациональных партий, но и необходимо в
целях защиты конституционных ценностей, прежде всего - обеспечения единства страны, в совре-
менных конкретно-исторических условиях становления демократии и правового государства в
Российской Федерации. Указанное ограничение носит временный характер и с отпадением поро-
дивших его обстоятельств должно быть снято.
4. Признавая многопартийность и гарантируя право на свободу объединения в политические
партии и свободу их деятельности, Конституция Российской Федерации не предопределяет ни ко-
личество партий, ни их численный состав, как не предполагает она и невозможность установления
требования о минимальной численности членов партии. Во всяком случае, федеральный законода-
тель призван урегулировать эти вопросы таким образом, чтобы, с одной стороны, численный со-
став и территориальный масштаб деятельности политических партий не были чрезмерными и не
посягали на само существо (основное содержание) права граждан на объединение, а с другой -
чтобы они были способны выполнять свои уставные задачи и функции именно в качестве общена-
циональных (общероссийских) политических партий, т.е. в конечном счете должен руководство-
ваться критерием разумной достаточности, вытекающим из принципа соразмерности.
При решении вопроса о численном составе политических партий и территориальном мас-
штабе их деятельности законодатель обладает достаточной степенью дискреции, учитывая, что
данный вопрос в значительной степени связан с политической целесообразностью. Об этом свиде-
тельствует далеко не одинаковое его регулирование в законодательстве зарубежных стран (требо-
вания к численности членов политической партии или заметно выше или ниже, чем предусмот-
ренные статьей 3 Федерального закона "О политических партиях"), что обусловлено как задачами,
которые в сфере развития политической системы решаются законодательными мерами, так и чис-
ленностью населения конкретного государства.
Определяя в Федеральном законе "О политических партиях" количественные критерии соз-
дания политической партии, федеральный законодатель, очевидно, исходил из необходимости на-
личия у нее значительной поддержки в обществе, требуемой для выполнения основного предна-
значения политической партии в демократическом государстве, а именно формирования и выра-
жения политической воли народа. Установление таких критериев, какие предусмотрены абзацами
вторым и третьим пункта 2 статьи 3 названного Федерального закона (в редакции от 21 марта 2002
года), само по себе не противоречит Конституции Российской Федерации. Эти количественные
критерии могут приобрести неконституционный характер в том случае, если результатом их при-
менения окажется невозможность реального осуществления конституционного права граждан на
объединение в политические партии, в том числе если - в нарушение конституционного принципа
многопартийности - на их основании будет создана лишь одна политическая партия.
5. Закрепленный статьей 13 (часть 3) Конституции Российской Федерации принцип полити-
ческого многообразия реализуется не только через многопартийность, создание и деятельность
партий различной идеологической направленности. Поэтому утрата межрегиональными, регио-
нальными и местными политическими общественными объединениями в соответствии с пунктом
459
6 статьи 47 Федерального закона "О политических партиях" статуса политического общественного
объединения, права именоваться партией не означает лишения этих объединений права на участие
в политической жизни общества на региональном и местном уровнях, а их участников - конститу-
ционного права на объединение.
Из положений Федерального закона "Об общественных объединениях" (статья 27) в их взаи-
мосвязи с положениями избирательных законов, законов о референдумах и других следует, что в
установленных ими порядке и пределах общественные объединения, являющиеся юридическими
лицами, и при отсутствии статуса политической партии в том виде, как он определен Федераль-
ным законом "О политических партиях", имеют большую часть тех же прав, что и политические
партии: право участвовать в подготовке выборов и референдумов, вносить предложения в органы
государственной власти и органы местного самоуправления, участвовать в выработке их решений,
представлять и защищать свои права, законные интересы своих членов и участников, а также дру-
гих граждан в органах государственной власти, органах местного самоуправления и обществен-
ных объединениях, проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирование. Для
осуществления уставных целей эти общественные объединения вправе учреждать средства массо-
вой информации и осуществлять издательскую деятельность, свободно распространять информа-
цию о своей деятельности, осуществлять в полном объеме полномочия, предусмотренные феде-
ральным законодательством об общественных объединениях.
Положение Федерального закона "О политических партиях" о том, что политическая партия
является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом самостоя-
тельно выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в
органах государственной власти (пункт 1 статьи 36), не означает отрицания права иных общест-
венных объединений, в том числе региональных и местных, устав которых предусматривает уча-
стие в выборах и (или) референдумах, выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на
иные выборные должности в органы местного самоуправления, а также права инициировать про-
ведение референдума соответствующего уровня - регионального или местного. Региональные об-
щественные объединения в предусмотренном избирательным законодательством порядке вправе
осуществлять общественный контроль за организацией и проведением выборов, направлять своих
представителей в качестве наблюдателей, в допустимых формах оказывать поддержку участвую-
щим в выборах политическим партиям, их региональным отделениям и выдвинутым ими кандида-
там.
Федеральный закон "О политических партиях", предусматривая право политических партий
создавать объединения и союзы с другими политическими партиями и иными общественными
объединениями без образования юридического лица (пункт "з" части первой статьи 26), определя-
ет в единстве с положениями Федерального закона "Об общественных объединениях" о союзах
(ассоциациях) общественных объединений (статья 13) правовую основу для развития сотрудниче-
ства региональных и местных общественных объединений с политическими партиями, их регио-
нальными отделениями, в том числе в ходе выборов в федеральные и региональные органы госу-
дарственной власти и органы местного самоуправления. Федеральный законодатель, конкретизи-
руя права указанных общественных объединений, может предусмотреть иные формы их участия в
выборах, в том числе формы взаимодействия с политическими партиями при проведении выборов
в органы государственной власти субъектов Российской Федерации.
6. Таким образом, положения абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 3 и пункта 6 статьи
47 Федерального закона "О политических партиях", закрепляющие требования, которым должна
отвечать политическая партия, и предусматривающие утрату межрегиональными, региональными
и местными политическими общественными объединениями статуса политического общественно-
го объединения, - исходя из места этих законоположений в правовой системе Российской Федера-
ции, в том числе из их взаимосвязи со статьями 13, 15 (часть 4), 17, 30 и 32 (части 1 и 2) Конститу-
ции Российской Федерации, а также с положениями законодательства об общественных объеди-
нениях, выборах и референдумах, и с учетом конкретно-исторических условий развития Россий-
ской Федерации как демократического, федеративного и правового государства - нельзя признать
чрезмерным ограничением права на объединение в политические партии. Данное регулирование
не препятствует гражданам Российской Федерации в реализации конституционного права на объ-
единение путем создания общероссийских политических партий или вступления в них, а для за-
460
щиты своих интересов и достижения общих целей в политической сфере на межрегиональном, ре-
гиональном и местном уровне - также путем создания общественных объединений соответствую-
щего уровня, вступления в эти объединения.
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзацев

второго и третьего пункта 2 статьи 3 Федерального закона от 11 июля 2001 года "О политических
партиях" (в редакции от 21 марта 2002 года), согласно которым политическая партия должна
иметь региональные отделения более чем в половине субъектов Российской Федерации и в поли-
тической партии должно состоять не менее десяти тысяч членов политической партии, и находя-
щийся в нормативном единстве с названными положениями пункт 6 статьи 47 данного Федераль-
ного закона, регулирующий последствия изменения статуса межрегиональных, региональных и
местных политических общественных объединений, не отвечающих требованиям, предъявляемым
к политической партии.
…
461
75.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЙ ПУНКТА 5
СТАТЬИ 48 И СТАТЬИ 58 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"ОБ ОСНОВНЫХ ГАРАНТИЯХ ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ И ПРАВА
НА УЧАСТИЕ В РЕФЕРЕНДУМЕ ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ",
ПУНКТА 7 СТАТЬИ 63 И СТАТЬИ 66 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА
"О ВЫБОРАХ ДЕПУТАТОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО
СОБРАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ
УПОЛНОМОЧЕННОГО ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА
В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
…
статьи 48 и статьи 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации", пункта 7 статьи 63 и статьи 66 Феде-
рального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Россий-
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба Уполномоченного по правам человека в
Российской Федерации на нарушение указанными законоположениями конституционных прав
гражданина В.Б. Бочкова.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Н.С. Бондаря… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Постановлением мирового судьи судебного участка N 1 Центрального округа города Кур-

ска от 23 декабря 2003 года, оставленным без изменения вышестоящими судебными инстанциями,
гражданин В.Б. Бочков в соответствии со статьей 5.12 КоАП Российской Федерации был подверг-
нут наказанию в виде административного штрафа в размере 1000 рублей. Признаки состава право-
нарушения, предусмотренного указанной статьей, суды усмотрели в том, что в период избира-
тельной кампании по выборам депутатов Государственной Думы в октябре - ноябре 2003 года В.Б.
Бочков составил, подготовил для печати и передал индивидуальному предпринимателю для изго-
товления тиражом 500 экземпляров агитационный материал с призывом к избирателям голосовать
против всех кандидатов, а именно листовку "Против всех - правильный выбор", а затем распро-
странил тираж без предоставления экземпляра (копии) либо фотографии листовки в избиратель-
ную комиссию; при этом В.Б. Бочков, не будучи кандидатом в депутаты, в нарушение пункта 7
статьи 63 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Соб-
рания Российской Федерации" оплатил изготовление агитационного материала из собственных
денежных средств.
Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации, оставивший без удовле-
творения надзорную жалобу на вынесенные по данному делу судебные решения, при оценке дей-
ствий В.Б. Бочкова как неправомерных сослался также на пункт 5 статьи 48 Федерального закона
ской Федерации", который предусматривает оплату расходов по проведению предвыборной аги-
тации исключительно за счет средств соответствующих избирательных фондов в установленном
законом порядке.
В жалобе Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, поданной в Кон-
ституционный Суд Российской Федерации в защиту конституционных прав гражданина В.Б. Боч-
кова, оспаривается конституционность указанных законоположений, как запрещающих граждани-
ну предвыборную агитацию против всех кандидатов без предварительной оплаты расходов на ее
проведение за счет средств соответствующих избирательных фондов, и находящихся в системной
462
связи с ними положений статьи 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и статьи 66 Федерального
закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Феде-
рации", устанавливающих исчерпывающий перечень субъектов, управомоченных создавать изби-
рательные фонды, - как не называющих в их числе граждан.
По мнению заявителя, оспариваемое регулирование фактически исключает возможность
осуществления гражданами конституционного права свободно производить и распространять ин-
формацию любым законным способом в форме предвыборной агитации, имеющей целью побу-
дить избирателей к голосованию против всех кандидатов, и тем самым противоречит статьям 29
(части 1 и 4) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации.
настоящему делу являются взаимосвязанные положения пункта 5 статьи 48 и статьи 58 Федераль-
ного закона от 12 июня 2002 года "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие
в референдуме граждан Российской Федерации" (в редакции от 4 июля 2003 года), а также пункта
7 статьи 63 и статьи 66 Федерального закона от 20 декабря 2002 года "О выборах депутатов Госу-
дарственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (в редакции от 23 июня 2003
года), как предполагающие запрет на проведение гражданами лично предвыборной агитации, на-
правленной против всех включенных в избирательный бюллетень кандидатов, за счет собствен-
ных денежных средств.
2. Конституция Российской Федерации, утверждая согласно воле многонационального наро-
да России незыблемость демократической основы ее суверенной государственности и признавая
Российскую Федерацию демократическим правовым государством, провозглашает свободные вы-
боры высшим непосредственным выражением власти народа (абзац седьмой преамбулы; статья 1,
часть 1; статья 3, часть 3).
Принцип свободных выборов, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в
Постановлении от 10 июня 1998 года N 17-П по делу о проверке конституционности отдельных
положений статей 4, 13, 19 и 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", предполагает, в частно-
сти, наличие у избирателей права выражать свою волю в любой из юридически возможных форм
голосования в соответствии с установленными законодателем процедурами, с тем чтобы исключа-
лась возможность искажения существа волеизъявления избирателей; воля избирателей может быть
выражена голосованием не только за или против отдельных кандидатов, но и в форме голосования
против всех внесенных в избирательный бюллетень кандидатов.
В целях гарантирования свободных выборов федеральный законодатель в силу статей 3, 29 и
32 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 71 (пункт "в"), 72 (пункт "б"
части 1) и 76 (части 1 и 2) вправе устанавливать порядок и условия их информационного обеспе-
чения. Вместе с тем, поскольку выборы могут считаться свободными, только если гражданам ре-
ально гарантированы право на получение и распространение информации и свобода выражения
мнений, законодатель, обеспечивая указанные права, обязан соблюдать баланс конституционно
защищаемых ценностей - права на свободные выборы и свободы слова и информации, не допуская
при этом неравенства и несоразмерных ограничений (статьи 19 и 55 Конституции Российской Фе-
дерации, пункт 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункт 3 статьи
19 Международного пакта о гражданских и политических правах).
Этому корреспондируют и правовые позиции Европейского Суда по правам человека, сфор-
мулированные им в ряде решений, посвященных распространению информации в период избира-
тельной кампании. В частности, в Постановлении от 19 февраля 1998 года по делу "Боуман против
Соединенного Королевства" (Bowman v. U.K.) отмечено следующее: право на свободу слова, га-
рантированное статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, необходимо рас-
сматривать в свете права на свободные выборы; свободные выборы и свобода слова, в особенно-
сти свобода политической дискуссии, образуют основу любой демократической системы; оба пра-
ва взаимосвязаны и укрепляют друг друга, поэтому особенно важно, чтобы в период, предшест-
вующий выборам, всякого рода информация и мнения циркулировали свободно; однако при неко-
торых обстоятельствах эти два права, цель которых - обеспечить свободное выражение мнения на-
рода при избрании законодательной власти, могут вступить в конфликт, и тогда может быть со-
463
чтено необходимым введение до или во время проведения выборов определенных ограничений
свободы слова, которые неприемлемы в обычных условиях; устанавливая равновесие между этими
двумя правами, государства - участники Конвенции достаточно свободны в своем усмотрении, как
и во всем, что связано с организацией избирательной системы.
Осуществляя нормативное регулирование, направленное на разрешение возможных коллизий
между правом на свободные выборы, с одной стороны, и свободой слова и выражения мнений - с
другой, федеральный законодатель связан необходимостью обеспечения конституционных прав
граждан как избирателей. По смыслу статей 29 (часть 4) и 32 (часть 2) Конституции Российской
Федерации, граждане Российской Федерации, будучи носителями активного избирательного права
и одновременно выступая субъектами права свободно искать, получать, передавать, производить и
распространять информацию любым законным способом, не могут рассматриваться лишь как
объект информационного обеспечения выборов, - в процессе выборов они вправе осуществлять
деятельность, направленную на активное отстаивание своей предвыборной позиции и склонение
сообразно с ней других избирателей к голосованию за или против конкретных кандидатов либо к
выражению негативного отношения ко всем участвующим в выборах кандидатам. Исключение
для граждан возможности проводить предвыборную агитацию или отсутствие надлежащих зако-
нодательных гарантий ее реализации означало бы, по существу, отказ в праве реально повлиять на
ход избирательного процесса, а сам по себе избирательный процесс сводился бы лишь к факту го-
лосования.
Нормативное содержание права на предвыборную агитацию, в котором воплощаются инте-
ресы избирателей, направленные на формирование персонального состава выборного органа пуб-
личной власти, включает правомочие участников избирательного процесса, в том числе избирате-
лей, осуществлять агитационную деятельность, имеющую целью побудить голосовать на выборах
определенным образом. Поэтому если федеральный законодатель в порядке реализации своих
дискреционных полномочий признал возможность голосования на выборах посредством заполне-
ния графы "против всех" в избирательном бюллетене, он обязан урегулировать и проведение соот-
ветствующей предвыборной агитации.
3. Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в ре-
ферендуме граждан Российской Федерации" (подпункт 4 статьи 2 и пункт 2 статьи 48) признает
предвыборной агитацией деятельность, осуществляемую в период избирательной кампании и
имеющую целью побудить или побуждающую избирателей к голосованию за кандидата, кандида-
тов, список кандидатов или против него (них) либо против всех кандидатов (против всех списков
кандидатов). Таким образом, деятельность, направленная на склонение избирателей к выражению
при голосовании недоверия всем включенным в избирательный бюллетень кандидатам, была оп-
ределенно и недвусмысленно отнесена федеральным законодателем к предвыборной агитации.
Из этого следует, что право агитировать против всех участвующих в выборах кандидатов,
как одна из составляющих права участвовать в предвыборной агитации, в силу подпункта 28 ста-
тьи 2 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в ре-
ферендуме граждан Российской Федерации" относится к признанным законодателем избиратель-
ным правам граждан. Данный вывод подтверждается взаимосвязанными положениями пункта 1
статьи 4 и пункта 1 статьи 48 названного Федерального закона, закрепляющими, что гражданин
Российской Федерации, который достигнет на день голосования возраста 18 лет, вправе участво-
вать в предусмотренных законом и проводимых законными методами избирательных действиях, а
значит - осуществлять в допускаемых законом формах и законными методами предвыборную аги-
тацию.
Однако юридические возможности граждан по проведению предвыборной агитации, в том
числе агитации против всех кандидатов, имеют существенные особенности, о чем свидетельствует
анализ других норм того же Федерального закона, которыми регулируется порядок информацион-
ного обеспечения выборов и финансирования избирательной кампании. Так, иные участники из-
бирательного процесса - кандидаты и избирательные объединения самостоятельно определяют
содержание, формы и методы своей агитации, самостоятельно проводят ее, а также вправе в уста-
новленном законодательством порядке привлекать для ее проведения иных лиц (пункт 4 статьи
48); расходы на проведение предвыборной агитации осуществляются исключительно за счет соот-
ветствующих избирательных фондов в установленном законом порядке (пункт 5 статьи 48); обя-
464
занность создания избирательных фондов для финансирования избирательной кампании возложе-
на только на кандидатов и избирательные объединения (пункт 1 статьи 58); лишь кандидаты и из-
бирательные объединения вправе беспрепятственно распространять печатные, а равно аудиовизу-
альные и иные агитационные материалы в порядке, установленном законодательством Российской
Федерации (пункт 1 статьи 54). Аналогичные нормы содержатся в Федеральном законе "О выбо-
рах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (пункты 4
и 9 статьи 57, пункт 1 статьи 63).
Введение федеральным законодателем различных условий реализации права на предвыбор-
ную агитацию для граждан как участников избирательного процесса, с одной стороны, и кандида-
тов (избирательных объединений) - с другой, как направленное на достижение конституционных
целей, связанных с обеспечением прозрачности выборов, равенства кандидатов перед законом вне
зависимости от материального положения и предотвращение злоупотреблений, само по себе не
может рассматриваться как не совместимое с конституционными принципами и нормами.
Между тем проведение предвыборной агитации, побуждающей избирателей выразить свою
волю посредством заполнения графы "против всех" в избирательном бюллетене, с привлечением
средств избирательных фондов, которые создаются специально для того, чтобы кандидаты смогли
реализовать свое пассивное избирательное право, в рамках демократического избирательного
процесса объективно затруднено. Самостоятельное же, за счет собственных денежных средств
осуществление гражданами предвыборной агитации против всех кандидатов федеральным зако-
ном не регламентируется, что может рассматриваться правоприменительной практикой (и об этом
свидетельствуют материалы настоящего дела) и как абсолютный запрет для граждан проводить
такую агитацию.
4. При регулировании общественных отношений, включая избирательные, федеральный за-
конодатель связан конституционным принципом соразмерности и вытекающими из него требова-
ниями адекватности и пропорциональности используемых правовых средств. Как неоднократно
указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях, в тех случаях, когда
конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими
прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того
или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания; даже имея цель воспрепятст-
вовать злоупотреблению правом, он должен использовать не чрезмерные, а только необходимые и
обусловленные конституционно признаваемыми целями таких ограничений меры.
Исходя из этого федеральный законодатель не вправе принимать нормативные решения, вле-
кущие лишение граждан Российской Федерации права проводить предвыборную агитацию против
всех кандидатов, если в избирательном бюллетене имеется графа "против всех", вводимый же им
порядок реализации данного права должен отвечать требованиям формальной определенности и
обеспечивать гражданину возможность соотносить с ним свое поведение, предвидеть в разумной
степени последствия, которые может повлечь за собой то или иное его действие.
Такой подход согласуется с выраженной и неоднократно подтвержденной Конституционным
Судом Российской Федерации правовой позицией, согласно которой общеправовой критерий оп-
ределенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного прин-
ципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено
лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприме-
нителями; неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность не-
ограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит - к наруше-
нию принципов равенства и верховенства закона.
Между тем федеральный законодатель, признав право граждан на проведение предвыборной
агитации против всех кандидатов, не предусмотрел специальное нормативное обеспечение данно-
го права, прежде всего в части, касающейся возможности использования для ее финансирования
иных, помимо избирательных фондов, средств, в результате чего поставил граждан в ситуацию
недопустимой неопределенности относительно правил правомерного участия в избирательном
процессе.
Федеральные законы "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в ре-
ферендуме граждан Российской Федерации" (пункт 5 статьи 59) и "О выборах депутатов Государ-
ственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (пункт 6 статьи 69) прямо гово-
465
рят лишь о добровольном бесплатном личном выполнении гражданами работ, оказании ими услуг
по подготовке и проведению выборов без привлечения третьих лиц.
Указанные нормы, содержащие критерии правомерности деятельности гражданина, не отне-
сенной к предвыборной агитации, но могущей иметь агитационную цель, ни сами по себе, ни во
взаимосвязи с другими нормами избирательного законодательства не позволяют с достаточной
степенью точности отграничить ее от неправомерной предвыборной агитации.
Более того, даже деятельность, соответствующая этим критериям, может рассматриваться
как нарушение условий правомерной предвыборной агитации. Так, пункт 3 статьи 54 Федерально-
го закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан
Российской Федерации" не требует от граждан предоставления в соответствующую избиратель-
ную комиссию изготовленных ими экземпляров печатных агитационных материалов или их ко-
пии, экземпляров аудиовизуальных агитационных материалов, фотографий иных агитационных
материалов до начала их распространения (такая обязанность возложена только на кандидатов и
избирательные объединения), однако распространение агитационных материалов с нарушением
данного требования запрещается пунктом 6 той же статьи и, как свидетельствует правопримени-
тельная практика, служит основанием для привлечения граждан к административной ответствен-
ности за незаконную предвыборную агитацию в соответствии со статьей 5.12 КоАП Российской
Федерации.
5. Таким образом, в условиях отсутствия в избирательном законодательстве формально оп-
ределенного порядка реализации гражданами права на проведение лично предвыборной агитации
против всех кандидатов за счет собственных (не являющихся средствами избирательных фондов)
денежных средств норма, содержащаяся во взаимосвязанных положениях пункта 5 статьи 48 и
статьи 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в
референдуме граждан Российской Федерации", пункта 7 статьи 63 и статьи 66 Федерального зако-
на "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федера-
ции", как предполагающая запрет на проведение предвыборной агитации, направленной против
всех кандидатов, гражданами лично за счет собственных денежных средств, представляет собой
чрезмерное, не обусловленное конституционно значимыми целями ограничение свободы слова и
права на распространение информации в форме предвыборной агитации, не отвечает требованиям
определенности и недвусмысленности и потому не соответствует Конституции Российской Феде-
рации, ее статьям 19, 29 (части 1 и 4) и 55 (часть 3).
Федеральному законодателю надлежит незамедлительно принять меры по урегулированию
вопроса о порядке осуществления гражданами права на проведение предвыборной агитации про-
тив всех кандидатов.
1. Признать содержащуюся во взаимосвязанных положениях пункта 5 статьи 48 и статьи 58

думе граждан Российской Федерации", пункта 7 статьи 63 и статьи 66 Федерального закона "О
выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" нор-
му, как предполагающую запрет на проведение предвыборной агитации, направленной против
всех кандидатов, гражданами лично за счет собственных денежных средств, не соответствующей
Конституции Российской Федерации, ее статьям 19, 29 (части 1 и 4) и 55 (часть 3).
Федеральному законодателю надлежит незамедлительно принять меры по урегулированию
порядка осуществления гражданами права на проведение предвыборной агитации против всех
кандидатов.
2. В соответствии с частью четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О
Конституционном Суде Российской Федерации" впредь до установления федеральным законода-
телем соответствующего регулирования судам и другим правоприменительным органам надлежит
непосредственно применять Конституцию Российской Федерации, а также руководствоваться на-
466
стоящим Постановлением, с тем чтобы не допустить несоразмерные ограничения права граждан
на личное проведение предвыборной агитации против всех кандидатов за счет собственных де-
нежных средств.
3. Дело гражданина В.Б. Бочкова подлежит пересмотру в установленном порядке с учетом
настоящего Постановления, если для этого нет иных препятствий.
…
467
76.

ОТДЕЛЬНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОБЩИХ
ПРИНЦИПАХ ОРГАНИЗАЦИИ ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫХ (ПРЕДСТАВИТЕЛЬНЫХ)
И ИСПОЛНИТЕЛЬНЫХ ОРГАНОВ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ СУБЪЕКТОВ
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ С ЖАЛОБАМИ РЯДА ГРАЖДАН
…
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явились жалоба гражданина В.Ф. Гришкевича, а также жа-
лобы граждан Н.С. Манжиковой, Э.С. Моргасова и Ж.А. Санжаповой…
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителями положе-
ния Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации" (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2004 года "О внесении изме-
нений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представитель-
ных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и в
Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референду-
ме граждан Российской Федерации").
Поскольку все жалобы касаются одного и того же предмета, Конституционный Суд Россий-
ской Федерации, руководствуясь статьей 48 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации", соединил дела по этим жалобам в одном производстве.
Заслушав сообщение судей-докладчиков Н.С. Бондаря и Б.С. Эбзеева… Конституционный
установил:
1. Определением судьи Тюменского областного суда от 28 февраля 2005 года гражданину

В.Ф. Гришкевичу отказано в принятии к рассмотрению заявления о признании незаконным и под-
лежащим отмене решения Тюменской областной Думы от 17 февраля 2005 года "О наделении Со-
бянина Сергея Семеновича полномочиями Губернатора Тюменской области" со ссылкой на то, что
порядок наделения гражданина Российской Федерации полномочиями высшего должностного ли-
ца субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государст-
венной власти субъекта Российской Федерации), в соответствии с которым вынесено данное ре-
шение, прямо предусмотрен статьей 18 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации", а разрешение вопроса о том, были ли нарушены этим Федеральным
законом конституционные права гражданина В.Ф. Гришкевича, может быть осуществлено лишь
посредством конституционного судопроизводства.
В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации В.Ф. Гришкевич оспаривает
конституционность статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации" (в редакции Федерального закона от 11 декабря 2004 года) в части, закреп-
ляющей, что гражданин Российской Федерации наделяется полномочиями высшего должностного
лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государст-
венной власти субъекта Российской Федерации) по представлению Президента Российской Феде-
рации законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Россий-
ской Федерации в порядке, предусмотренном данным Федеральным законом и конституцией (ус-
468
тавом) субъекта Российской Федерации, а также конституционность соответствующих положений
Федерального закона от 11 декабря 2004 года "О внесении изменений в Федеральный закон "Об
государственной власти субъектов Российской Федерации" и в Федеральный закон "Об основных
ции".
По мнению заявителя, оспариваемые законоположения, как предусматривающие наделение
гражданина Российской Федерации полномочиями высшего должностного лица субъекта Россий-
ской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъек-
та Российской Федерации) по представлению Президента Российской Федерации законодатель-
ным (представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации, а не в
результате прямых выборов населением соответствующего субъекта Российской Федерации, как
это было установлено Федеральным законом "Об общих принципах организации законодательных
Федерации" в первоначальной редакции, неправомерно ограничивают конституционное право
граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и тем самым противоречат
статьям 17, 18, 32 и 55 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
В заседании Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу В.Ф.
Гришкевич дополнительно выдвинул требование о проверке конституционности положений Фе-
дерального закона "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и ис-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", регулирующих
правомочия Президента Российской Федерации в случаях, когда законодательный орган субъекта
Российской Федерации не принимает соответствующее решение.
Между тем гражданин - в силу статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации,
пункта 3 части первой статьи 3, статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации" - может обратиться в Конституционный Суд Российской
Федерации с жалобой на нарушение конституционных прав и свобод законом и его жалоба может
быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению, если закон затра-
гивает конституционные права и свободы и применен или подлежит применению в конкретном
деле, рассмотрение которого завершено или начато в суде или ином органе, применяющем закон.
В деле, в связи с которым В.Ф. Гришкевич обратился в Конституционный Суд Российской
Федерации, были применены лишь положения пунктов 1 и 2 статьи 18 Федерального закона "Об
государственной власти субъектов Российской Федерации" (в редакции Федерального закона от
11 декабря 2004 года) о наделении гражданина Российской Федерации полномочиями высшего
гана государственной власти субъекта Российской Федерации) по представлению Президента Рос-
сийской Федерации законодательным (представительным) органом государственной власти субъ-
екта Российской Федерации. Иные положения названного Федерального закона, на проверке кон-
ституционности которых В.Ф. Гришкевич настаивал в заседании Конституционного Суда Россий-
ской Федерации, в указанном деле не применялись и не подлежали применению. Следовательно,
его жалоба в этой части не является допустимой, а производство по ней подлежит прекращению в
соответствии с пунктом 2 части первой статьи 43 и статьей 68 Федерального конституционного
закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".
Конституционность тех же положений, содержащихся в пунктах 1 и 2 статьи 18 Федерально-
тельных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", оспаривается также в
жалобах граждан, которым избирательные комиссии Республики Калмыкия, Республики Коми,
Республики Мордовия, Алтайского и Хабаровского краев, Брянской, Камчатской, Курской, Ли-
пецкой, Московской, Новгородской, Орловской, Тамбовской и Тверской областей отказали в ре-
гистрации их инициативных групп по проведению референдума, в ходе которого предполагалось
выяснить отношение граждан к тому, каким образом гражданин Российской Федерации может по-
лучить полномочия высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) - по-
469
средством прямых выборов, в которых участвуют граждане, проживающие на территории данного
субъекта Российской Федерации, или же в порядке, установленном статьей 18 Федерального зако-
на "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных
органов государственной власти субъектов Российской Федерации". Законодательные (представи-
тельные) органы государственной власти Республики Коми, Республики Мордовия, Алтайского и
Хабаровского краев, Брянской, Липецкой, Московской, Новгородской, Тамбовской и Тверской
областей признали предлагаемый на референдумы вопрос не соответствующим требованиям фе-
дерального законодательства. Суды общей юрисдикции в Республике Коми, Республике Мордо-
вия, Алтайском крае, Брянской, Камчатской, Курской, Липецкой, Московской, Новгородской, Ор-
ловской, Тамбовской и Тверской областях оставили заявления граждан об обязании избиратель-
ных комиссий зарегистрировать инициативные группы без удовлетворения.
Свой отказ правоприменители мотивировали тем, что согласно пункту 2 статьи 12 Федераль-
ного закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граж-
дан Российской Федерации" на референдум субъекта Российской Федерации могут быть вынесены
только вопросы, находящиеся в ведении субъекта Российской Федерации или в совместном веде-
нии Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, если указанные вопросы не уре-
гулированы Конституцией Российской Федерации, федеральным законом; поскольку же в данном
случае предлагаемый вопрос получил свое разрешение в Федеральном законе "Об общих принци-
ной власти субъектов Российской Федерации", проведение в субъектах Российской Федерации
референдумов по нему невозможно.
Кроме того, в жалобах оспаривается конституционность положений Федерального закона
нов государственной власти субъектов Российской Федерации", которыми Президент Российской
Федерации наделяется правом назначать временно исполняющего обязанности высшего должно-
стного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа го-
сударственной власти субъекта Российской Федерации), правом отрешать от должности высшее
должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного ор-
гана государственной власти субъекта Российской Федерации), правом распустить законодатель-
ный (представительный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации (пункты 4
и 4.1 статьи 9, подпункты "б" и "г" пункта 1, пункты 5, 6, 9 и 11 статьи 19, пункты 3, 3.1, 4 и 6 ста-
тьи 29.1).
По мнению заявителей, оспариваемые ими законоположения чрезмерно ограничивают право
граждан на участие в управлении делами государства и их избирательные права, нарушают кон-
ституционные принципы разделения властей, разграничение предметов ведения и полномочий
между Российской Федерацией и ее субъектами, не соответствуют конституционным положениям
о полномочиях Президента Российской Федерации, а потому противоречат статьям 10, 11 (часть
2), 32 (части 1 и 2), 55 (часть 2), 71 (пункт "г"), 72 (пункты "л", "н" части 1), 73, 78, 83, 84, 85, 96
(часть 2), 117 (часть 5) и 125 (часть 2) Конституции Российской Федерации.
Между тем в конкретных делах, в связи с которыми заявители обратились в Конституцион-
ный Суд Российской Федерации, положения пунктов 4 и 4.1 статьи 9, подпунктов "б" и "г" пункта
1, пунктов 5, 6, 9 и 11 статьи 19, пунктов 3, 3.1, 4 и 6 статьи 29.1 Федерального закона "Об общих
ственной власти субъектов Российской Федерации" не были применены, не подлежали примене-
нию и не могут рассматриваться как затрагивающие конституционные права заявителей в смысле
пункта 1 статьи 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской
Федерации". В этой части их требования, обращенные к Конституционному Суду Российской Фе-
дерации, сводятся, по сути, к требованию проверить конституционность указанных законополо-
жений в порядке абстрактного нормоконтроля. Однако такая проверка может быть осуществлена
лишь по запросам перечисленных в статье 125 (часть 2) Конституции Российской Федерации
управомоченных субъектов, к числу которых граждане не отнесены. Следовательно, данные жа-
лобы в этой части не являются допустимыми, а производство по ним также подлежит прекраще-
нию.
470
настоящему делу являются содержащиеся в пунктах 1 и 2 статьи 18 Федерального закона от 6 ок-
тября 1999 года "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и ис-
полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" (в редакции
Федерального закона от 11 декабря 2004 года "О внесении изменений в Федеральный закон "Об
государственной власти субъектов Российской Федерации" и в Федеральный закон "Об основных
ции") положения, в соответствии с которыми гражданин Российской Федерации наделяется пол-
номочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) по представле-
нию Президента Российской Федерации законодательным (представительным) органом государ-
ственной власти субъекта Российской Федерации.
2. Согласно Конституции Российской Федерации Российская Федерация - демократическое
федеративное правовое государство (статья 1, часть 1); носителем суверенитета и единственным
источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, который
осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и орга-
ны местного самоуправления; высшим непосредственным выражением власти народа являются
референдум и свободные выборы (статья 3, части 1, 2 и 3); суверенитет Российской Федерации
распространяется на всю ее территорию (статья 4, часть 1); Конституция Российской Федерации и
федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации, при этом
Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие (статья
4, часть 2; статья 15, часть 1); федеративное устройство Российской Федерации основано на ее го-
сударственной целостности, единстве системы государственной власти, разграничении предметов
ведения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органа-
ми государственной власти субъектов Российской Федерации (статья 5, часть 3).
Названные конституционные положения, закрепляющие конституционно-правовой статус
Российской Федерации как суверенного государства, основанного на принципах демократии, вер-
ховенства права, федерализма, предопределяют необходимость соответствующего организацион-
но-правового механизма достижения фундаментальных целей, провозглашенных многонацио-
нальным народом Российской Федерации при принятии Конституции Российской Федерации, та-
ких как утверждение прав и свобод человека, незыблемости демократической основы России, воз-
рождение ее суверенной государственности и сохранение исторически сложившегося государст-
венного единства (преамбула Конституции Российской Федерации).
Исходя из этих целей и с учетом вытекающего из Конституции Российской Федерации тре-
бования о балансе конституционно защищаемых ценностей и общенациональных интересов Рос-
сийская Федерация на каждом конкретном этапе развития своей государственности самостоятель-
но корректирует установленный ею государственно-правовой механизм, в том числе в части, ка-
сающейся обеспечения единства системы государственной власти и разграничения предметов ве-
дения и полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами
государственной власти субъектов Российской Федерации. Такое правомочие как неотъемлемый
элемент конституционно-правового статуса Российской Федерации обусловлено ее государствен-
ным суверенитетом, полнота которого изначально принадлежит Российской Федерации в целом, а
не ее субъектам, чем обусловливается и характер федеративного устройства Российской Федера-
ции (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 7 июня 2000 года N 10-П
по делу о проверке конституционности отдельных положений Конституции Республики Алтай и
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации").
Указанные конституционные начала конкретизируются в других положениях Конституции
Российской Федерации, регулирующих установление системы органов законодательной, исполни-
тельной и судебной власти в Российской Федерации, порядка их организации и деятельности, их
формирование, а также избирательные права граждан и их право на участие в референдуме. При
этом порядок формирования органов государственной власти субъектов Российской Федерации
Конституция Российской Федерации непосредственно не регламентирует. Провозглашая свобод-
471
ные выборы наряду с референдумом высшим выражением власти многонационального народа
Российской Федерации и закрепляя избирательные права граждан и право на участие в референ-
думе (статья 3, часть 3; статья 32, части 1 и 2), она в то же время не рассматривает выборы в каче-
стве единственно допустимого механизма формирования всех органов публичной власти на каж-
дом из уровней ее организации.
Так, Государственная Дума избирается (статья 96, часть 1), избирается также Президент Рос-
сийской Федерации (статья 81, часть 1). Что касается Совета Федерации, то избирался лишь Совет
Федерации первого созыва (пункт 7 раздела второго "Заключительные и переходные положения"),
в силу статей 95 (часть 2) и 96 (часть 2) он формируется, в его состав входят по два представителя
от каждого субъекта Российской Федерации - по одному от представительного и исполнительного
органов государственной власти, т.е. вопрос о порядке наделения гражданина Российской Федера-
ции полномочиями члена Совета Федерации оставлен на усмотрение федерального законодателя.
Председатель Правительства Российской Федерации назначается Президентом Российской Феде-
рации с согласия Государственной Думы (статья 83, пункт "а"; статья 111, часть 1), заместители
Председателя Правительства Российской Федерации и федеральные министры назначаются на
должности Президентом Российской Федерации по представлению Председателя Правительства
Российской Федерации (статья 83, пункт "д"; статья 112, часть 2).
Тем самым Конституция Российской Федерации - в целях уравновешивания таких основ рос-
сийской государственности, как демократия, суверенитет, государственная целостность и федера-
лизм, - допускает возможность различных вариантов наделения полномочиями органы и должно-
стных лиц публичной власти, непосредственно не поименованных в Конституции Российской Фе-
дерации в качестве избираемых, в том числе возможность изменения ранее установленного поряд-
ка наделения полномочиями соответствующих органов и лиц, если при этом соблюдаются консти-
туционные права и свободы и иные общепризнанные права и свободы человека и гражданина,
включая право на свободные выборы.
Всеобщая декларация прав человека, провозглашая право каждого принимать участие в
управлении своей страной непосредственно или через свободно избранных представителей и пре-
дусматривая, что воля народа, находящая свое выражение в периодических и нефальсифициро-
ванных выборах при всеобщем и равном избирательном праве путем тайного голосования или же
посредством других равнозначных форм, обеспечивающих свободу голосования, должна быть ос-
новой власти правительства (статья 21), не конкретизирует, однако, какие именно органы публич-
ной власти и какого уровня подлежат формированию исключительно путем проведения таких вы-
боров, а равно не обязывает государства-участники к организации только прямых выборов в орга-
ны публичной власти. Аналогичный подход нашел отражение и в Международном пакте о граж-
данских и политических правах (статья 25).
Статья 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод предписы-
вает проводить с разумной периодичностью свободные выборы путем тайного голосования в та-
ких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе органов
законодательной власти. Европейский Суд по правам человека в своей практике, признавая значи-
тельные пределы усмотрения законодателя в регулировании избирательных прав (Постановление
от 1 июля 1997 года по делу "Гитонас (Gitonas) и другие против Греции"), исходит из того, что по-
ложение статьи 3 о свободных выборах применяется только к выборам в орган законодательной
власти или, если такой орган состоит из двух или более палат, даже в одну из них; при этом под
"органом законодательной власти" - с учетом конституционного устройства конкретного государ-
ства - может пониматься не только парламент страны, но и, например если государство федера-
тивное, наделенные законодательными полномочиями представительные органы в субъектах фе-
дерации (Постановление от 2 марта 1987 года по делу "Матье-Моэн (Mathieu-Mohin) и Клерфейт
(Clerfayt) против Бельгии"). Так, в решении от 25 января 2000 года по вопросу приемлемости жа-
лобы, поданной Виктором Черепковым против Российской Федерации, Европейский Суд по пра-
вам человека указал, что в Российской Федерации законодательная власть осуществляется парла-
ментом Российской Федерации (статья 94 Конституции Российской Федерации); такими же пол-
номочиями Конституция Российской Федерации наделяет парламенты субъектов Российской Фе-
дерации (статьи 11, 73 и 76 Конституции Российской Федерации).
472
Таким образом, по смыслу приведенных положений Конституции Российской Федерации и
международных правовых актов, являющихся составной частью правовой системы Российской
Федерации, федеральный законодатель вправе избирать наиболее эффективные и соразмерные
конституционным целям механизмы организации государственной власти, в том числе при наде-
лении полномочиями органы государственной власти и должностных лиц, в отношении которых
соответствующий порядок прямо не предусмотрен в Конституции Российской Федерации, соблю-
дая при этом конституционные принципы и нормы и обеспечивая сбалансированное сочетание
полномочий и интересов Российской Федерации, с одной стороны, и субъектов Российской Феде-
рации - с другой.
3. При определении и разграничении полномочий Российской Федерации и ее субъектов в
сфере организации государственной власти субъектов Российской Федерации следует исходить из
взаимосвязанных положений статей 5 (часть 3), 11 (часть 2), 72 (пункт "н" части 1), 76 (часть 2) и
Установление общих принципов организации органов государственной власти субъектов
Российской Федерации, а также общих принципов организации системы органов государственной
власти субъектов Российской Федерации, в том числе, следовательно, и тех принципов, которые
касаются статуса и основ порядка формирования этих органов, Конституция Российской Федера-
ции относит к совместному ведению Российской Федерации и ее субъектов (статья 72, пункт "н"
части 1). По предметам совместного ведения издаются федеральные законы и принимаемые в со-
ответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации
(статья 76, часть 2, Конституции Российской Федерации).
Устанавливая общие принципы организации законодательных (представительных) и испол-
нительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации и конкретизируя их
в федеральном законе, федеральный законодатель ограничен в своем усмотрении конституцион-
ными положениями об организации власти в Российской Федерации как демократическом, феде-
ративном и правовом государстве. Субъекты Российской Федерации, в свою очередь, самостоя-
тельно устанавливая систему органов государственной власти, действуют в соответствии с осно-
вами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами организации пред-
ставительных и исполнительных органов государственной власти, закрепленными федеральным
законом (статья 77, часть 1, Конституции Российской Федерации). Данное правомочие не может
осуществляться субъектами Российской Федерации в ущерб единству системы государственности
власти в Российской Федерации (статья 5, часть 3; статья 77, часть 2; статья 78, часть 2) и должно
реализовываться в тех правовых границах, которые определены Конституцией Российской Феде-
рации и принятыми на ее основе федеральными законами.
По смыслу статей 5 (часть 3), 10, 11 (части 1 и 2), 72 (пункт "н" части 1), 77 и 78 (часть 2)
Конституции Российской Федерации, федеральный законодатель, реализуя свое право устанавли-
вать общие принципы организации представительных и исполнительных органов государственной
власти субъектов Российской Федерации, может предусмотреть нормативно-правовую основу
взаимоотношений органов законодательной и исполнительной власти в рамках разделения властей
на уровне субъекта Российской Федерации, порядка формирования этих органов, в частности по-
рядка наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации
(руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской
Данный вывод находит свое подтверждение в решениях Конституционного Суда Российской
Федерации. Как указал Конституционный Суд Российской Федерации, из статей 72 (пункт "н"
части 1), 76 (часть 2) и 77 Конституции Российской Федерации следует, что в целях построения
единой системы исполнительной власти в Российской Федерации федеральный законодательный
орган - Федеральное Собрание (прежде всего, Государственная Дума) и законодательные (пред-
ставительные) органы субъектов Российской Федерации обязаны принять в пределах своей компе-
тенции соответствующие законы; при этом федеральный законодатель должен - руководствуясь в
том числе принципом, в соответствии с которым каждый гражданин Российской Федерации обла-
дает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные
Конституцией Российской Федерации, и с учетом вытекающего из статей 6 (часть 2), 15 (часть 4) и
19 (части 1 и 2) единства конституционно-правового статуса гражданина Российской Федерации -
473
установить единый (общий) для всех субъектов Российский Федерации порядок наделения полно-
мочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего
исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), обеспечивая
принципиальное соответствие организации власти в субъекте Российской Федерации организации
власти на федеральном уровне (Постановление от 30 апреля 1996 года N 11-П по делу о проверке
конституционности пункта 2 Указа Президента Российской Федерации "О мерах по укреплению
единой системы исполнительной власти в Российской Федерации" и пункта 2.3 Положения о главе
администрации края, области, города федерального значения, автономной области, автономного
округа Российской Федерации; Определение от 8 июня 2000 года N 91-О по запросу Правительст-
ва Республики Ингушетия о проверке конституционности положений ряда статей Федерального
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации").
4. Основы правового статуса, функции и полномочия высшего должностного лица субъекта
субъекта Российской Федерации) определяются в главе III "Органы исполнительной власти субъ-
екта Российской Федерации" Федерального закона "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации". Следовательно, федеральный законодатель рассматривает высшее должно-
стное лицо субъекта Российской Федерации как элемент системы именно исполнительной власти.
Входя в систему органов государственной власти субъекта Российской Федерации и являясь,
по существу, главой исполнительной власти субъекта Российской Федерации, данное должност-
ное лицо одновременно является звеном в единой системе исполнительной власти в Российской
Федерации и как таковое ответственно за обеспечение высшим органом исполнительной власти
субъекта Российской Федерации исполнения на территории этого субъекта Российской Федерации
не только его конституции (устава), законов и иных нормативных правовых актов, но и Конститу-
ции Российской Федерации, федеральных законов и иных нормативных правовых актов Россий-
ской Федерации (пункты 1 и 2 статьи 20 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации"). По своему статусу это должностное лицо - в силу принципа единст-
ва системы государственной власти - находится в отношениях субординации непосредственно с
Президентом Российской Федерации, который как глава государства, избираемый посредством
всеобщих прямых выборов, обеспечивает согласованное функционирование всех органов государ-
ственной власти на основе взаимосвязанных положений статей 19 (части 1 и 2), 77 (часть 1), 78
(часть 4) и 80 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации.
В таком качестве высшее должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) уча-
ствует не только в отношениях на уровне соответствующего субъекта Российской Федерации,
реализуя полномочия в пределах предметов совместного ведения Российской Федерации и субъ-
ектов Российской Федерации и в рамках исключительного ведения субъектов Российской Федера-
ции, но и в отношениях, имеющих общефедеральное значение, - в той мере и постольку, в какой и
поскольку такое участие предусмотрено и допускается федеральными законами, иными норма-
тивными правовыми актами федеральных органов государственной власти (Постановление Кон-
ституционного Суда Российской Федерации от 13 мая 2004 года N 10-П по делу о проверке кон-
ституционности части второй статьи 16 Закона Псковской области "О защите населения и терри-
торий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера"). Соответственно, Феде-
ральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и испол-
нительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", в отличие от
прежнего правового регулирования, предусматривает в пункте 3 статьи 26.1, что полномочия,
осуществляемые органами государственной власти субъекта Российской Федерации по предметам
ведения Российской Федерации, определяются не только федеральными законами, но и издавае-
мыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами Президента Российской Федера-
ции и Правительства Российской Федерации, а также соглашениями.
5. Введенный Федеральным законом от 11 декабря 2004 года "О внесении изменений в Феде-
ральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и испол-
474
нительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и в Федеральный
закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан
Российской Федерации" порядок наделения полномочиями высшего должностного лица субъекта
субъекта Российской Федерации) предусматривает, что в данной процедуре участвуют и Россий-
ская Федерация, и субъект Российской Федерации - в лице, соответственно, Президента Россий-
ской Федерации, предлагающего кандидатуру на эту должность, и законодательного (представи-
тельного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации, принимающего реше-
ние о наделении (или об отказе в наделении) полномочиями представленной Президентом Россий-
ской Федерации кандидатуры.
Вопросы формирования высших исполнительных органов государственной власти субъектов
Российской Федерации, в том числе касающиеся участия в назначении на должность их руководи-
телей законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской
Федерации, уже были предметом изучения Конституционного Суда Российской Федерации (По-
становления от 18 января 1996 года N 2-П по делу о проверке конституционности ряда положений
Устава (Основного Закона) Алтайского края, от 1 февраля 1996 года N 3-П по делу о проверке
конституционности ряда положений Устава - Основного Закона Читинской области, от 10 декабря
1997 года N 19-П по делу о проверке конституционности ряда положений Устава (Основного за-
кона) Тамбовской области и от 7 июня 2000 года N 10-П по делу о проверке конституционности
отдельных положений Конституции Республики Алтай и Федерального закона "Об общих прин-
ципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государст-
венной власти субъектов Российской Федерации", Определение от 16 декабря 2004 года N 386-О
по запросу Губернатора Нижегородской области о проверке конституционности Законов Нижего-
родской области "О внесении изменений в статью 28 Устава Нижегородской области" и "О внесе-
нии изменений в статью 8 Закона Нижегородской области "О Правительстве Нижегородской об-
ласти").
Оценивая при этом в соответствии со статьей 125 Конституции Российской Федерации,
статьей 3 и частью второй статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном
Суде Российской Федерации" конституционность соответствующего нормативного правового акта
исходя из его буквального смысла, смысла, придаваемого ему официальным толкованием или
сложившейся правоприменительной практикой, а также исходя из места данного акта в системе
правовых актов, Конституционный Суд Российской Федерации обращался к анализу положений
Конституции Российской Федерации как критерию такой оценки.
В частности, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что само по
себе право законодательного (представительного) органа субъекта Российской Федерации на уча-
стие в формировании исполнительного органа власти данного субъекта Российской Федерации не
противоречит основам конституционного строя Российской Федерации; такое участие, однако, не
должно приводить к парализации деятельности входящих в единую систему исполнительной вла-
сти в Российской Федерации органов исполнительной власти субъекта Российской Федерации и
лишать их самостоятельности при осуществлении принадлежащих им полномочий в конституци-
онно-правовой системе разделения властей.
Поэтому, признавая неконституционными соответствующие положения Устава (Основного
Закона) Алтайского края, Конституционный Суд Российской Федерации исходил из недопустимо-
сти избрания главы администрации Алтайского края его законодательным органом государствен-
ной власти - Алтайским краевым Законодательным Собранием, которому действовавшим на тот
момент законодательством Алтайского края - в отсутствие специального федерального закона, ре-
гулирующего общие принципы организации законодательных (представительных) и исполнитель-
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации - были предоставлены
полномочия по утверждению (по представлению главы администрации края) структуры админи-
страции и Совета администрации, принимающего решения по важнейшим вопросам жизни края,
по даче согласия главе администрации края на назначение и освобождение от должности его пер-
вого заместителя, руководителей краевых органов - внутренних дел, юстиции, финансов, социаль-
ной защиты населения, по управлению государственным имуществом края, поскольку в таком
случае исполнительная власть целиком и полностью выводилась бы из-под контроля народа и не
475
была бы ответственна перед ним, а избираемый в таком порядке глава администрации не мог счи-
таться легитимным независимым представителем исполнительной власти (Постановление от 18
января 1996 года N 2-П).
Правовые позиции, сформулированные в названных решениях, имеют значение для оценки
конституционного статуса высшего должностного лица субъекта Российской Федерации в меха-
низме разделения государственной власти в субъектах Российской Федерации. Вместе с тем они
не могут быть в полной мере использованы для оценки нового порядка наделения полномочиями
высшего должностного лица субъекта Российской Федерации, предполагающего участие в нем
как законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской
Федерации, так и Президента Российской Федерации.
Поскольку положения Конституции Российской Федерации проявляют свое регулятивное
воздействие как непосредственно, так и посредством конкретизирующих их законов в определен-
ной системе правового регулирования, притом в развивающемся социально-историческом контек-
сте, правовые позиции, сформулированные Конституционным Судом Российской Федерации в
результате интерпретации, истолкования тех или иных положений Конституции Российской Фе-
дерации применительно к проверявшемуся нормативному акту в системе прежнего правового ре-
гулирования и имевшей место в то время конституционной практики, могут уточняться либо из-
меняться, с тем чтобы адекватно выявить смысл тех или иных конституционных норм, их букву и
дух, с учетом конкретных социально-правовых условий их реализации, включая изменения в сис-
теме правового регулирования.
Так, содержащийся в Постановлении от 18 января 1996 года N 2-П вывод о том, что, по
смыслу статей 3 (часть 2) и 32 Конституции Российской Федерации, высшее должностное лицо,
формирующее орган исполнительной власти, получает свой мандат непосредственно от народа и
перед ним ответственно, был сделан с учетом действовавшего в то время правового регулирова-
ния: согласно Федеральному закону от 6 декабря 1994 года "Об основных гарантиях избиратель-
ных прав граждан Российской Федерации" глава исполнительного органа государственной власти
субъекта Российской Федерации избирался гражданами, порядок формирования исполнительной
власти субъектов Российской Федерации на основе прямого избрания глав администраций преду-
сматривался в большинстве действовавших тогда уставов субъектов Российской Федерации.
Следовательно, тезис о прямых выборах главы исполнительного органа государственной
власти субъекта Российской Федерации как о порядке, адекватном статьям 3 и 32 Конституции
Российской Федерации, - при том что Конституционный Суд Российской Федерации не рассмат-
ривал вопрос, возможны ли иные конституционно допустимые варианты правового регулирова-
ния, не противоречащие конституционному принципу свободных выборов и отвечающие требова-
ниям уравновешивания принципов демократии и единства системы исполнительных органов го-
сударственной власти, а также полномочий Российской Федерации и полномочий ее субъектов, -
не может быть истолкован как невозможность установления какого-либо иного порядка, удовле-
творяющего содержанию права на свободные выборы и требованиям о необходимости достаточ-
ного баланса указанных конституционных ценностей.
Выявленная конституционно-правовая природа института высшего должностного лица субъ-
екта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной
власти субъекта Российской Федерации) - с учетом того, что, как вытекает из Конституции Рос-
сийской Федерации, органы государственной власти в субъектах Российской Федерации форми-
руются в основном на тех же принципах, что и федеральные, - обусловливает возможность наде-
ления гражданина Российской Федерации полномочиями высшего должностного лица субъекта
субъекта Российской Федерации) не обязательно только посредством прямых выборов населением
6. Полномочие Президента Российской Федерации вносить в законодательный (представи-
тельный) орган государственной власти субъекта Российской Федерации кандидатуру на долж-
ность высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего ис-
полнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) Конституцией
Российской Федерации непосредственно не предусмотрено. Однако данное обстоятельство само
по себе не препятствует тому, чтобы федеральный законодатель, - устанавливая общие принципы
476
организации исполнительных органов государственной власти и руководствуясь статьями 5 (часть
3), 72 (пункт "н" части 1), 77, 78 (часть 2), 80 (части 1 и 2) и 85 Конституции Российской Федера-
ции, - возложил на Президента Российской Федерации как главу государства, являющегося, по
смыслу статьи 81 (часть 1) Конституции Российской Федерации, непосредственным представите-
лем всего народа Российской Федерации, определенные функции по участию в наделении гражда-
нина Российской Федерации полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской
Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта
Российской Федерации), - при условии сбалансированного сочетания конституционных принци-
пов единства системы исполнительной власти в Российской Федерации и самостоятельности
субъектов Российской Федерации в установлении системы своих органов государственной власти
и их формировании.
Названное право Президента Российской Федерации само по себе не может рассматриваться
как нарушающее принципы разделения властей и федерализма, поскольку - в силу оспариваемых
положений пунктов 1 и 2 статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах организации зако-
Российской Федерации" - окончательное решение о наделении гражданина Российской Федерации
полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя выс-
шего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации) принима-
ется именно законодательным (представительным) органом государственной власти субъекта Рос-
Кроме того, с целью учета интересов субъектов Российской Федерации названный Феде-
ральный закон, как вытекает из тех же положений статьи 18 во взаимосвязи с пунктом 4.1 статьи
9, предполагает необходимость согласования позиций Президента Российской Федерации и зако-
нодательного (представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федера-
ции по кандидатуре высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя
высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), в том
числе путем проведения соответствующих консультаций, в которых могут участвовать как зако-
нодательный (представительный) орган субъекта Российской Федерации, так и политические пар-
тии, их региональные отделения, общественные организации.
По смыслу пунктов 1 и 2 статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах организации
тов Российской Федерации", в целях более полного обеспечения права субъектов Российской Фе-
дерации самостоятельно формировать свои органы государственной власти не исключается и воз-
можность представления Президентом Российской Федерации законодательному (представитель-
ному) органу субъекта Российской Федерации нескольких кандидатур на должность высшего
гана государственной власти субъекта Российской Федерации), как и возможность внесения са-
мим законодательным (представительным) органом субъекта Российской Федерации предложения
Президенту Российской Федерации о кандидатуре (кандидатурах) на данную должность.
Об этом свидетельствует имеющий место в настоящее время законотворческий процесс, ка-
сающийся дополнения названного Федерального закона и Федерального закона "О политических
партиях" положениями о праве законодательного (представительного) органа субъекта Россий-
ской Федерации направлять Президенту Российской Федерации соответствующие предложения,
инициированные политическими партиями (их региональными отделениями), получившими наи-
большее число депутатских мандатов в законодательном (представительном) органе данного
7. Право принимать участие в прямых выборах высшего должностного лица субъекта Рос-
субъекта Российской Федерации) и быть избранным на эту должность не закреплено в качестве
конституционного права гражданина Российской Федерации. Нет такого права и в числе тех об-
щепризнанных прав и свобод человека и гражданина, которые в Конституции Российской Федера-
ции не названы.
Такая возможность для граждан Российской Федерации и, соответственно, выборность выс-
ших должностных лиц субъектов Российской Федерации ранее предусматривались Федеральным
477
законом от 5 декабря 1995 года "О порядке формирования Совета Федерации Федерального Соб-
рания Российской Федерации" (действовавшим до вступления в силу Федерального закона от 5
августа 2000 года "О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Россий-
ской Федерации") и Федеральным законом от 6 октября 1999 года "Об общих принципах органи-
зации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации" (в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерально-
го закона от 11 декабря 2004 года).
Не имея непосредственного конституционного закрепления, эта возможность по своему нор-
мативному содержанию не является необходимым элементом ни конституционного права граждан
избирать и быть избранными в органы государственной власти, ни иных конституционных прав,
таких как право граждан Российской Федерации на участие в управлении делами государства и
право на доступ к государственной службе, закрепленных статьей 32 Конституции Российской
Федерации, - она была введена законодательными актами, регулирующими порядок формирова-
ния органов государственной власти, в качестве составной части конституционно-правового ин-
ститута организации органов государственной власти в субъектах Российской Федерации и, сле-
довательно, производна от организации государственной власти в субъекте Российской Федера-
ции и предопределяется порядком замещения указанной должности, который устанавливался фе-
деральным законом в соответствии с Конституцией Российской Федерации.
Внося изменения в установленный Федеральным законом "Об общих принципах организа-
субъектов Российской Федерации" (в первоначальной редакции) порядок наделения полномочия-
ми высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего испол-
нительного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), федеральный зако-
нодатель исключил из числа правомочий гражданина по участию в данной процедуре право изби-
рать и быть избранным на эту должность посредством прямых выборов. Тем не менее, поскольку
из Конституции Российской Федерации не вытекает, что прямые выборы являются единственно
правомерным способом получения гражданином Российской Федерации полномочий высшего
гана государственной власти субъекта Российской Федерации), новый порядок не может рассмат-
риваться как ограничение конституционного права и тем самым - как нарушение статей 32 и 55
Оспариваемые заявителями положения Федерального закона "Об общих принципах органи-
зации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти
субъектов Российской Федерации" предусматривают внесение кандидатуры высшего должностно-
го лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государ-
ственной власти субъекта Российской Федерации) в законодательный (представительный) орган
государственной власти субъекта Российской Федерации Президентом Российской Федерации,
что предполагает выбор Президентом Российской Федерации, в частности на основе таких крите-
риев, как профессионализм, компетентность, опыт, соответствующей кандидатуры из числа граж-
дан Российской Федерации, удовлетворяющих требованиям, которым должно отвечать высшее
должностное лицо субъекта Российской Федерации (руководитель высшего исполнительного ор-
гана государственной власти субъекта Российской Федерации). Это подтверждается и положения-
ми Указа Президента Российской Федерации от 27 декабря 2004 года N 1603 "О порядке рассмот-
рения кандидатур на должность высшего должностного лица (руководителя высшего исполни-
тельного органа государственной власти) субъекта Российской Федерации" (в редакции от 29 ию-
ня 2005 года).
Что касается законодательного (представительного) органа государственной власти субъекта
Российской Федерации, формирующегося путем проведения выборов на основе всеобщего равно-
го прямого избирательного права при тайном голосовании, то он в соответствии со статьями 1
(часть 1), 3 (части 1, 2 и 3), 5 (часть 3), 10, 11, 66, 72, 73, 77 (часть 1), 134 и 136 Конституции Рос-
сийской Федерации и положениями пункта 2 статьи 1, статьи 4 и пункта 3 статьи 10 Федерального
ных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" является, как указано в
Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 12 апреля 2002 года N 9-П по
478
делу о проверке конституционности положений статей 13 и 14 Федерального закона "Об общих
ственной власти субъектов Российской Федерации", полноправным органом народного представи-
тельства и потому принимает все государственно-властные решения, входящие в круг его полно-
мочий, в том числе, следовательно, решение о наделении полномочиями высшего должностного
лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполнительного органа государст-
венной власти субъекта Российской Федерации), выражая волю населения субъекта Российской
Федерации, отстаивая его интересы.
8. Таким образом, положения о наделении гражданина Российской Федерации полномочиями
высшего должностного лица субъекта Российской Федерации (руководителя высшего исполни-
тельного органа государственной власти субъекта Российской Федерации), предусмотренные
пунктами 1 и 2 статьи 18 Федерального закона "Об общих принципах организации законодатель-
ской Федерации" в редакции Федерального закона от 11 декабря 2004 года "О внесении изменений
в Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и
исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" и в Феде-
ральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме
граждан Российской Федерации", не могут рассматриваться как нарушающие необходимые для
обеспечения прав и свобод человека и гражданина конституционные принципы разделения вла-
стей, федерализма и организации исполнительных органов государственной власти в Российской
Федерации, баланс полномочий и законных интересов Российской Федерации и ее субъектов; не
нарушают они и закрепленные в Конституции Российской Федерации права граждан участвовать
в управлении делами государства, избирать и быть избранными в органы государственной власти
и как таковые не противоречат Конституции Российской Федерации.
Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 71,
статьями 72, 74, 75, 79 и 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации положения, содержа-

щиеся в пунктах 1 и 2 статьи 18 Федерального закона от 6 октября 1999 года "Об общих принци-
ной власти субъектов Российской Федерации" в редакции Федерального закона от 11 декабря 2004
года "О внесении изменений в Федеральный закон "Об общих принципах организации законода-
сийской Федерации" и в Федеральный закон "Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации", согласно которым гражданин Россий-
ской Федерации наделяется полномочиями высшего должностного лица субъекта Российской Фе-
дерации (руководителя высшего исполнительного органа государственной власти субъекта Рос-
сийской Федерации) по представлению Президента Российской Федерации законодательным
(представительным) органом государственной власти субъекта Российской Федерации.
2. Прекратить производство по жалобе гражданина В.Ф. Гришкевича в части, касающейся
положений Федерального закона "Об общих принципах организации законодательных (предста-
вительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федера-
ции", о проверке конституционности которых он ходатайствовал в заседании Конституционного
Суда Российской Федерации, а по жалобам других граждан - в части, касающейся проверки кон-
ституционности пунктов 4 и 4.1 статьи 9, подпунктов "б" и "г" пункта 1, пунктов 5, 6, 9 и 11 статьи
19, пунктов 3, 3.1, 4 и 6 статьи 29.1 названного Федерального закона.
…
479
77.

РЯДА ПОЛОЖЕНИЙ СТАТЕЙ 48, 51, 52, 54, 58
И 59 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "ОБ ОСНОВНЫХ ГАРАНТИЯХ
ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВ И ПРАВА НА УЧАСТИЕ В РЕФЕРЕНДУМЕ
ГРАЖДАН РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ С ЗАПРОСОМ
ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ АСТРАХАНСКОЙ ОБЛАСТИ
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности ряда положений ста-
тей 48, 51, 52, 54, 58 и 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и
права на участие в референдуме граждан Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явился запрос Государственной Думы Астраханской облас-
ти.
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые заявителем положения
пункта 5 статьи 48, статьи 51, пункта 6 статьи 52, пунктов 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54, статьи 58 и пунк-
та 5 статьи 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на уча-
стие в референдуме граждан Российской Федерации".
Заслушав сообщение судей-докладчиков Н.В. Мельникова и Б.С. Эбзеева… Конституцион-
ный Суд Российской Федерации
установил:
1. Государственная Дума Астраханской области просит признать противоречащими Консти-

туции Российской Федерации, ее статьям 2, 6 (часть 2), 29 (части 1 и 4) и 55 (часть 3), положения
пункта 5 статьи 48, статьи 51, пункта 6 статьи 52, пунктов 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54, статьи 58 и пунк-
та 5 статьи 59 Федерального закона от 12 июня 2002 года "Об основных гарантиях избирательных
прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" как не предоставляющие
гражданину, который не является кандидатом и не выступает от имени кандидата или избиратель-
ного объединения, возможность проводить предвыборную агитацию без привлечения средств из-
бирательного фонда, самостоятельно оплачивая соответствующие расходы. По мнению заявителя,
тем самым несоразмерно ограничиваются свобода мысли и слова и право граждан свободно ис-
кать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным спосо-
бом.
Оспариваемые законоположения предусматривают, что расходы на проведение предвыбор-
ной агитации осуществляются исключительно за счет средств соответствующих избирательных
фондов в установленном законом порядке (пункт 5 статьи 48); зарегистрированным кандидатам,
избирательным объединениям, выдвинувшим зарегистрированные списки кандидатов, для прове-
дения предвыборной агитации на телевидении и радио предоставляется бесплатное или платное
эфирное время (статья 51); устанавливают обязанность помещать во всех агитационных материа-
лах, размещаемых в периодических печатных изданиях, информацию о том, за счет средств изби-
рательного фонда какого кандидата, избирательного объединения была произведена оплата соот-
ветствующей публикации, а если агитационные материалы опубликованы бесплатно, помещать в
публикации информацию об этом с указанием, кто разместил данную публикацию (пункт 6 статьи
52); определяют условия изготовления, оплаты, выпуска и распространения агитационных мате-
риалов, устанавливают соответствующие права и обязанности, а также запрет на распространение
и изготовление агитационных материалов без предварительной оплаты за счет средств соответст-
вующего избирательного фонда и с нарушением установленных нормами данного Федерального
закона требований (пункты 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54); регламентируют порядок и источники созда-
ния избирательных фондов и их предельные размеры и не допускают финансирование расходов,
480
связанных с ведением гражданами предвыборной агитации, иначе как через соответствующий из-
бирательный фонд (статья 58); запрещают расходование в целях достижения определенного ре-
зультата на выборах денежных средств, не перечисленных в соответствующие избирательные
фонды (пункт 5 статьи 59).
Названные законоположения в силу статьи 125 (пункт "а" части 2) Конституции Российской
Федерации, подпункта "а" пункта 1 части первой статьи 3, статьи 36, части третьей статьи 74, ста-
тей 84 и 85 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Феде-
рации" являются предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации по на-
стоящему делу в той части, в какой ими не допускается проведение гражданами, не являющимися
кандидатами, их представителями, представителями избирательного объединения, предвыборной
агитации за или против кандидата (кандидатов, список, списки кандидатов) методами, требующи-
ми финансовых затрат, осуществляемых помимо избирательных фондов.
В части, касающейся ведения гражданами агитации против всех кандидатов (всех списков
кандидатов), данные законоположения предметом рассмотрения по настоящему делу не являются.
2. Согласно Конституции Российской Федерации в Российской Федерации как демократиче-
ском правовом государстве народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через орга-
ны государственной власти и органы местного самоуправления; высшим непосредственным вы-
ражением власти народа являются референдум и свободные выборы (статья 1, часть 1; статья 3,
части 2 и 3); граждане Российской Федерации имеют право участвовать в управлении делами го-
сударства как непосредственно, так и через своих представителей, избирать и быть избранными в
органы государственной власти и органы местного самоуправления (статья 32, части 1 и 2). Сво-
бодные выборы как способ выявления действительной воли народа и формирования легитимных
выборных органов публичной власти тесно связаны с гарантируемыми Конституцией Российской
Федерации, ее статьей 29 (части 1, 4 и 5), свободой мысли и слова, правом каждого свободно ис-
кать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным спосо-
бом, а также со свободой массовой информации.
По смыслу статей 3, 19, 29 и 32 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее
статьями 71 (пункт "в"), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (части 1 и 2), федеральный законодатель - ис-
ходя из того, что свободные выборы, как одна из основ конституционного строя Российской Фе-
дерации, предполагают необходимость их проведения с разумной периодичностью, при обеспече-
нии свободного волеизъявления граждан, в условиях состязательности и открытости, - обязан ус-
танавливать такой порядок информационного обеспечения выборов, в том числе проведения пред-
выборной агитации и ее финансирования, который надлежащим образом гарантировал бы избира-
тельные права граждан, демократические выборы и легитимацию формируемых по их итогам ор-
ганов государственной власти и органов местного самоуправления.
Этому корреспондируют положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод,
согласно которым свободные выборы должны проводиться с разумной периодичностью путем
тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление наро-
да при выборе законодательной власти (статья 3 Протокола N 1), каждый человек имеет право на
свободу выражать свое мнение, которое включает свободу придерживаться своего мнения и сво-
боду получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны
государственных органов и независимо от государственных границ (пункт 1 статьи 10). Анало-
гичные обязательства закреплены в являющихся в силу статьи 15 (часть 4) Конституции Россий-
ской Федерации составной частью правовой системы Российской Федерации Международном
пакте о гражданских и политических правах, Конвенции о стандартах демократических выборов,
избирательных прав и свобод в государствах - участниках Содружества Независимых Государств,
иных заключенных с участием Российской Федерации международно-правовых актах.
2.1. При конкретизации положений Конституции Российской Федерации о свободных выбо-
рах, избирательных правах, а также о праве на свободу слова и свободу информации федеральный
законодатель обладает дискрецией в выборе соответствующих механизмов, средств и методов, оп-
ределяемой, в частности, историческими условиями, складывающимися на том или ином этапе
развития страны.
Такой же позиции придерживается Европейский Суд по правам человека. В Постановлении
от 2 марта 1987 года по делу "Матье-Моэн (Mathieu-Mohin) и Клерфейт (Clerfayt) против Бельгии"
481
он пришел к выводу, что при регулировании избирательной системы за государством признаются
значительные пределы усмотрения: избирательное законодательство, различающееся в разных
странах, время от времени изменяется и должно оцениваться в свете политического развития кон-
кретной страны, поэтому определенные детали, недопустимые в рамках одной избирательной сис-
темы, могут быть оправданны в другой, по крайней мере при том условии, что избирательная сис-
тема обеспечивает свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти.
Оценивая взаимосвязь права на свободные выборы и права на свободу слова и информации,
Европейский Суд по правам человека в Постановлении от 19 февраля 1998 года по делу "Боуман
(Bowman) против Соединенного Королевства" подчеркнул, что свободные выборы и свобода сло-
ва, в особенности свобода политической дискуссии, образуют основу любой демократической
системы, взаимосвязаны и укрепляют друг друга; по этой причине особенно важно, чтобы всякого
рода информация и мнения могли циркулировать свободно в период, предшествующий выборам;
при некоторых обстоятельствах эти два права, цель которых - обеспечить свободное выражение
мнений народа при избрании законодательной власти, могут вступать в конфликт, и тогда может
быть сочтено необходимым введение до или во время проведения выборов определенных ограни-
чений свободы слова, которые неприемлемы в обычных условиях.
При осуществлении нормативного регулирования, направленного на разрешение правовых
коллизий между правом на свободные выборы, с одной стороны, и свободой слова и выражения
мнений, с другой, федеральный законодатель - по смыслу приведенных статей Конституции Рос-
сийской Федерации, Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Международного
пакта о гражданских и политических правах - обязан соблюдать баланс указанных конституцион-
но защищаемых ценностей исходя из необходимости гарантирования конституционных прав гра-
ждан как избирателей и установления таких условий и порядка информационного обеспечения
выборов, в том числе ведения предвыборной агитации и ее финансирования, которые надлежащим
образом гарантировали бы проведение свободных выборов на основе демократических стандар-
тов. При этом, учитывая в том числе публично-правовые интересы, он не должен вводить несо-
размерных ограничений, которые не являлись бы необходимыми в демократическом обществе и
нарушали бы саму суть защищаемых прав.
2.2. Свободные выборы - в условиях идеологического и политического многообразия и мно-
гопартийности и при соблюдении гарантий равенства прав и свобод человека и гражданина -
предполагают наличие такой избирательной системы, которая обеспечивает гражданам равные
возможности в реализации активного и пассивного избирательного права, что в свою очередь
предполагает адекватное определение статуса кандидатов и такое регулирование предвыборной
агитации и финансирования выборов, которое, основываясь на конституционном принципе равен-
ства, учитывало бы при этом различие способов и условий реализации указанных прав, а также ее
социально-политические и юридические последствия.
Граждане Российской Федерации, будучи носителями активного и пассивного избирательно-
го права (статья 32, часть 2, Конституции Российской Федерации) и одновременно выступая субъ-
ектами права свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию
любым законным способом (статья 29, часть 4, Конституции Российской Федерации), не могут
рассматриваться лишь как объект информационного воздействия. Исключение для граждан воз-
можности проводить предвыборную агитацию или отсутствие надлежащих законодательных га-
рантий ее реализации означали бы, по существу, отказ в праве реально повлиять на ход избира-
тельного процесса, который в этом случае сводился бы лишь к факту голосования.
Если в ходе выборов не обеспечена свобода политической дискуссии, не созданы надлежа-
щие условия для свободного обмена мнениями, в котором участвуют не только кандидаты, их
представители или представители избирательных объединений, но и граждане, такие выборы
нельзя признать свободными, а образованные в результате их проведения органы - легитимными.
2.3. Гарантируя свободу выражения мнений в ходе избирательного процесса, федеральный
законодатель - в силу того, что положения статьи 29 Конституции Российской Федерации служат
конституционно-правовой основой информационного обеспечения выборов, - обязан надлежащим
образом обеспечить реализацию права граждан на получение и распространение информации о
выборах. Вместе с тем он должен исходить из необходимости поддержания баланса взаимосвязан-
ных конституционно защищаемых ценностей - права на свободные выборы и права на свободу
482
слова и свободу информации с учетом природы этих прав и в целях соблюдения публично-
правовых интересов.
В соответствии с Федеральным законом "Об основных гарантиях избирательных прав и пра-
ва на участие в референдуме граждан Российской Федерации" информация в избирательном про-
цессе распространяется как посредством информирования избирателей о кандидатах и избира-
тельных объединениях, сроках и порядке осуществления избирательных действий, так и посредст-
вом предвыборной агитации как деятельности, имеющей целью побудить или побуждающей из-
бирателей к голосованию за кандидата, кандидатов, список, списки кандидатов или против него
(них).
Рассматривая вопрос об отличии информирования избирателей, право на осуществление ко-
торого пунктом 1 статьи 45 названного Федерального закона наряду с иными субъектами предос-
тавлено гражданам, от предвыборной агитации, Конституционный Суд Российской Федерации в
Постановлении от 30 октября 2003 года N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных
положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие
в референдуме граждан Российской Федерации" указал, что в ходе информирования избирателей,
связанного с распространением информации и определяемого в своей основе нормативным со-
держанием конституционного права на свободу информации, граждане могут свободно и беспре-
пятственно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию; предвы-
борная агитация же по своему содержанию, определенному пунктом 4 статьи 2 того же Федераль-
ного закона, рассматривается в качестве одного из субъективных избирательных прав граждан,
которое может быть ограничено законом в целях обеспечения свободных выборов, достижения
объективных их итогов как необходимых условий формирования легитимных органов власти.
Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что установленное Феде-
ральным законом "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме
граждан Российской Федерации" разграничение информирования избирателей и предвыборной
агитации направлено на обеспечение формирования свободного волеизъявления граждан и глас-
ности выборов и отвечает требованиям статей 3 (часть 3), 29 (части 1, 3, 4 и 5), 32 (части 1, 2 и 3)
Конституции Российской Федерации, поскольку только в условиях, когда реально гарантированы
право на объективную информацию и свобода выражения мнений, выборы могут считаться сво-
бодными.
3. Устанавливая порядок проведения предвыборной агитации, Федеральный закон "Об ос-
дерации" предусмотрел разные правовые режимы агитационной деятельности для ее участников -
кандидатов, избирательных объединений, с одной стороны, и граждан, с другой.
Так, кандидаты, избирательные объединения вправе создавать избирательные фонды (статья
58) и расходовать средства этих фондов на проведение предвыборной агитации (пункт 5 статьи
48), беспрепятственно распространять печатные, аудиовизуальные и иные агитационные материа-
лы (статья 54). Зарегистрированным кандидатам и избирательным объединениям, выдвинувшим
зарегистрированные списки кандидатов, предоставляются как бесплатные, так и платные эфирное
время и печатная площадь (статья 51 и пункт 6 статьи 52).
Граждане, не являющиеся кандидатами и не выступающие от имени кандидатов, избиратель-
ных объединений в установленном законом порядке, вправе проводить предвыборную агитацию в
таких формах и такими методами, которые не требуют финансовых затрат: они могут организовы-
вать агитационные публичные мероприятия и участвовать в них, осуществлять устную агитацию,
агитировать иными способами. При наличии согласия кандидата, избирательного объединения
граждане имеют возможность проводить предвыборную агитацию в рамках предоставляемых кан-
дидату, избирательному объединению эфирного времени и печатной площади, а также создавать и
распространять печатные, аудиовизуальные и иные агитационные материалы, при том что соот-
ветствующие финансовые затраты производятся исключительно за счет средств избирательного
фонда. Что касается участия граждан в финансировании предвыборной агитации, то оно заключа-
ется в праве вносить в избирательные фонды добровольные пожертвования, предельные размеры
которых устанавливаются законом (пункты 5 и 10 статьи 58).
3.1. Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, любая диф-
ференциация правового регулирования, приводящая к различиям в правах и обязанностях субъек-
483
тов права, должна осуществляться законодателем с соблюдением требований Конституции Рос-
сийской Федерации, в том числе вытекающих из принципа равенства (статья 19, части 1 и 2), в си-
лу которых различия допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и преследуют
конституционно значимые цели, а используемые для достижения этих целей правовые средства
соразмерны им. Поскольку конституционный принцип равенства распространяется не только на
права и свободы, непосредственно провозглашенные Конституцией Российской Федерации, но и
на связанные с ними другие права граждан, приобретаемые на основании закона, постольку со-
блюдение принципа равенства, гарантирующего защиту от всех форм дискриминации при осуще-
ствлении прав и свобод, означает, помимо прочего, запрет вводить такие различия в правах лиц,
принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправ-
дания (запрет неравного обращения с лицами, находящимися в одинаковых или сходных ситуаци-
ях).
Различия в условиях и порядке осуществления предвыборной агитационной деятельности
(включая финансирование предвыборной агитации) кандидатами, избирательными объединения-
ми, с одной стороны, и гражданами, с другой, законодатель связывает с особенностями способов и
форм реализации активного и пассивного избирательного права, с особенностями присущих спе-
циальному статусу этих субъектов избирательного процесса правомочий, а также с целями, кото-
рые преследуют проводящие предвыборную агитацию кандидаты, избирательные объединения и
участвующие в ее проведении граждане: при осуществлении пассивного избирательного права
кандидат преследует цель быть избранным в состав соответствующего органа публичной власти,
что предполагает необходимые для ведения избирательной кампании финансовые затраты, реали-
зация же активного избирательного права служит прежде всего выявлению воли избирателей, ле-
гитимирующей персональный состав выборных органов народного представительства и свобод-
ной от неправомерного давления, в том числе с использованием финансовых средств.
Касаясь допустимости установления различий в статусе кандидатов (списка кандидатов, из-
бирательных объединений) и граждан, не являющихся кандидатами, их представителями, предста-
вителями избирательных объединений, Конституционный Суд Российской Федерации в Поста-
новлении от 14 ноября 2005 года N 10-П по делу о проверке конституционности положений статей
48 и 58 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в
референдуме граждан Российской Федерации", статей 63 и 66 Федерального закона "О выборах
депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" указал, что
введение федеральным законодателем различных условий реализации права на предвыборную
агитацию для граждан как участников избирательного процесса, с одной стороны, и кандидатов
(избирательных объединений), с другой, как направленное на достижение конституционных це-
лей, связанных с обеспечением прозрачности выборов, равенства кандидатов перед законом вне
зависимости от материального положения, и на предотвращение злоупотреблений, не может рас-
сматриваться как не совместимое с конституционными принципами и нормами.
3.2. Таким образом, вытекающее из положений пункта 5 статьи 48, статьи 51, пункта 6 статьи
52, пунктов 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54, статьи 58, пункта 5 статьи 59 Федерального закона "Об основ-
рации" и обращенное к гражданам требование об осуществлении предвыборной агитации не иначе
как за счет денежных средств, которые аккумулированы в созданных в соответствии с законом из-
бирательных фондах и выступают в обезличенной форме, представляет собой ограничение форм и
методов проводимой этими субъектами избирательного процесса предвыборной агитации, если
она осуществляется не за счет средств соответствующих избирательных фондов. Оно направлено
на обеспечение равенства кандидатов и защиту прав и свобод других лиц, включая избирателей, и
преследует достижение правомерной цели - гарантировать формирование народного представи-
тельства, поскольку в Российской Федерации как демократическом правовом государстве с рес-
публиканской формой правления депутат, иное выборное должностное лицо представляет не от-
дельных избирателей или их объединение, а весь избирательный корпус.
Такой подход корреспондирует положениям Конвенции о стандартах демократических вы-
боров, избирательных прав и свобод в государствах - участниках Содружества Независимых Го-
сударств, установившей в статье 12, что использование кандидатами, политическими партиями
484
(коалициями) иных денежных средств, кроме поступивших в их избирательные фонды, должно
быть запрещено законом и влечь ответственность в соответствии с законом.
Запрет для граждан осуществлять самостоятельное, т.е. помимо избирательных фондов, фи-
нансирование предвыборной агитации обусловлен также необходимостью обеспечения прозрач-
ности финансирования выборов как условия равенства кандидатов и свободного формирования
мнения избирателей. На современном этапе развития Российской Федерации, когда прозрачность
финансирования выборов требует повышенных гарантий, регулирование, установленное положе-
ниями пункта 5 статьи 48, статьи 51, пункта 6 статьи 52, пунктов 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54, статьи 58,
пункта 5 статьи 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на
участие в референдуме граждан Российской Федерации", с учетом состояния и реальных возмож-
ностей контроля за финансированием выборов преследует правомерную цель, не нарушает баланс
конституционно защищаемых ценностей, отвечает критерию необходимости в демократическом
обществе и не является несоразмерным конституционно защищаемым целям.
1. Признать не противоречащими Конституции Российской Федерации взаимосвязанные по-

ложения пункта 5 статьи 48, статьи 51, пункта 6 статьи 52, пунктов 1, 2, 3, 5 и 6 статьи 54, статьи
58, пункта 5 статьи 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права
на участие в референдуме граждан Российской Федерации" в той части, в какой ими не допускает-
ся проведение предвыборной агитации за или против кандидата (кандидатов, список, списки кан-
дидатов) гражданами, не являющимися кандидатами, их представителями, представителями изби-
рательного объединения, методами, требующими финансовых затрат, осуществляемых помимо
избирательных фондов.
…
485
78.
КОНСТИТУЦИОННОСТИ РЯДА ПОЛОЖЕНИЙ
СТАТЕЙ 6 И 15 ФЕДЕРАЛЬНОГО КОНСТИТУЦИОННОГО ЗАКОНА
"О РЕФЕРЕНДУМЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" В СВЯЗИ
С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАН В.И. ЛАКЕЕВА, В.Г. СОЛОВЬЕВА И В.Д. УЛАСА
…
рассмотрел в открытом заседании дело о проверке конституционности ряда положений ста-
тей 6 и 15 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации".
Поводом к рассмотрению дела явилась жалоба граждан В.И. Лакеева, В.Г. Соловьева и В.Д.
Уласа на нарушение их конституционных прав положениями пункта 6 части 5, части 7 статьи 6 и
части 13 статьи 15 Федерального конституционного закона от 28 июня 2004 года "О референдуме
том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации оспариваемые в жалобе законополо-
жения.
Заслушав сообщение судьи-докладчика Б.С. Эбзеева… Конституционный Суд Российской
Федерации
установил:
1. Граждане В.И. Лакеев, В.Г. Соловьев и В.Д. Улас оспаривают конституционность ряда по-
ложений Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации", а
именно:
пункта 6 части 5 статьи 6 - в части, предусматривающей, что на референдум не могут выно-
ситься вопросы о принятии и об изменении федерального бюджета, исполнении и изменении
внутренних финансовых обязательств Российской Федерации;
части 7 статьи 6, согласно которой вопрос, выносимый на референдум, должен быть сформу-
лирован таким образом, чтобы исключалась возможность его множественного толкования, чтобы
на него можно было дать только однозначный ответ и чтобы исключалась неопределенность пра-
вовых последствий принятого на референдуме решения;
части 13 статьи 15 - в части, наделяющей Центральную избирательную комиссию Россий-
ской Федерации полномочием в течение 10 дней со дня первого уведомления о вопросе (вопросах)
референдума, указанном (указанных) в ходатайстве о регистрации региональной подгруппы, ини-
циирующей проведение референдума, проверять соответствие вопроса (вопросов) референдума
требованиям, предусмотренным статьей 6 данного Федерального конституционного закона, и
принимать соответствующее решение.
1.1. На основании приведенных положений Федерального конституционного закона "О ре-
ферендуме Российской Федерации" Московская городская избирательная комиссия решением от
26 апреля 2005 года отказала в регистрации Московской городской региональной подгруппы ини-
циативной группы по проведению референдума Российской Федерации со ссылкой на заключение
Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, которым 15 из 17 вопросов, пред-
лагавшихся для вынесения на референдум Российской Федерации, были признаны не соответст-
вующими требованиям пунктов 6 и 7 части 5, а также частей 6 и 7 статьи 6 названного Федераль-
ного конституционного закона. Решение Центральной избирательной комиссии Российской Феде-
рации от 20 апреля 2005 года, которым было утверждено это заключение, уполномоченные пред-
ставители Московской городской региональной подгруппы - граждане В.И. Лакеев, В.Г. Соловьев
и В.Д. Улас обжаловали в Верховный Суд Российской Федерации как противоречащее действую-
щему законодательству и нарушающее право граждан на участие в управлении делами государст-
486
ва путем участия в подготовке и проведении референдума Российской Федерации. Верховный Суд
Российской Федерации решением от 2 июня 2005 года отказал в удовлетворении их требования,
согласившись с заключением Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, в том
числе в отношении признания некоторых вопросов референдума противоречащими Конституции
Российской Федерации, ограничивающими, отменяющими или умаляющими общепризнанные
права и свободы человека и гражданина, а также конституционные гарантии реализации таких
прав и свобод. Кассационная коллегия Верховного Суда Российской Федерации определением от
28 июля 2005 года оставила данное решение без изменения.
Как утверждают заявители, положение пункта 6 части 5 статьи 6 Федерального конституци-
онного закона "О референдуме Российской Федерации" противоречит статьям 3 (части 2 и 3), 19
(части 1 и 2), 32 (часть 2), 55 (часть 3), 94, 105, 106, 108 и 114 (пункт "а" части 1) Конституции
Российской Федерации, поскольку по смыслу, придаваемому ему правоприменительными органа-
ми, позволяет запрещать вынесение на референдум Российской Федерации какого бы то ни было
вопроса, касающегося федерального бюджета и обязанностей государства нести соответствующие
расходы, при том что любой вопрос так или иначе затрагивает бюджет и связан с расходами госу-
дарства. Часть 7 статьи 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской
Федерации", по мнению заявителей, противоречит статьям 19, 32 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Кон-
ституции Российской Федерации, поскольку допускает расширительное и произвольное толкова-
ние правоприменительными органами содержащихся в ней требований. Противоречие статьям 2,
10, 11, 19, 32 (части 1 и 2), 55 (часть 3) и 94 Конституции Российской Федерации положения части
13 статьи 15 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации"
заявители усматривают в том, что в соответствии с ним Центральная избирательная комиссия Рос-
сийской Федерации наделяется полномочием, которое, как они полагают, может принадлежать
только обладающим соответствующей компетенцией конституционным органам государственной
власти.
1.2. В заседании Конституционного Суда Российской Федерации по настоящему делу посто-
янным представителем Государственной Думы в Конституционном Суде Российской Федерации
Е.Б. Мизулиной было заявлено ходатайство о прекращении производства по делу. По ее мнению,
ни в Конституции Российской Федерации, ни в Федеральном конституционном законе "О Консти-
туционном Суде Российской Федерации" не решен вопрос, вправе ли Конституционный Суд Рос-
сийской Федерации осуществлять проверку конституционности федеральных конституционных
законов.
Конституционный Суд Российской Федерации не находит оснований для удовлетворения
данного ходатайства.
Провозглашая Российскую Федерацию правовым государством, в котором права и свободы
человека и гражданина являются высшей ценностью и обеспечиваются правосудием, Конституция
Российской Федерации, имеющая высшую юридическую силу и, следовательно, верховенство по
отношению к федеральным конституционным и федеральным законам, не допускает существова-
ние нормативных правовых актов, соответствие которых Конституции Российской Федерации не
подлежит судебной проверке в порядке предусмотренных ею видов судопроизводства (статья 1,
часть 1; статья 2; статья 4, часть 2; статьи 10, 15 и 18; статья 118, части 1 и 2; статья 120).
Положения статьи 125 Конституции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 4
(часть 2), 15 (часть 1) и 120 предполагают, что объектом проверки Конституционного Суда Рос-
сийской Федерации как специализированного органа судебного конституционного контроля,
обеспечивающего верховенство Конституции Российской Федерации, ее высшую юридическую
силу, прямое действие и применение на всей территории Российской Федерации, являются, в ча-
стности, все законы, принимаемые Федеральным Собранием - парламентом Российской Федера-
ции. Об этом свидетельствует и использование в указанных статьях Конституции Российской Фе-
дерации, а также в ее статьях 71 (пункт "а"), 90 (часть 3) и других термина "федеральный закон",
которым, поскольку иное специально не оговорено, охватываются как федеральные конституци-
онные законы, так и собственно федеральные законы. Из того же исходил федеральный законода-
тель при определении основных гарантий реализации гражданами Российской Федерации консти-
туционного права на участие в выборах и референдумах, проводимых на территории Российской
Федерации: согласно подпункту 61 статьи 2 Федерального закона "Об основных гарантиях изби-
487
рательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" для целей на-
званного Федерального закона термин "федеральный закон" означает федеральный конституцион-
ный закон и федеральный закон.
Принимаемые на основе и во исполнение Конституции Российской Федерации федеральные
конституционные законы по своей юридической природе не могут служить инструментом для из-
менения ее положений, т.е. должны соответствовать Конституции Российской Федерации, тем бо-
лее если ими затрагиваются конституционные права и свободы граждан, и подлежат проверке в
порядке конституционного судопроизводства в соответствии со статьей 125 Конституции Россий-
ской Федерации, что неоднократно подтверждено Конституционным Судом Российской Федера-
ции при рассмотрении обращений о проверке конституционности положений ряда федеральных
конституционных законов (Постановления от 11 июня 2003 года N 10-П и от 6 апреля 2006 года N
3-П, определения от 12 марта 1998 года N 32-О, от 14 января 1999 года N 4-О и от 27 декабря 2005
года N 491-О). При этом из статей 118, 120 и 125 - 128 Конституции Российской Федерации, опре-
деляющих в том числе объем судебного конституционного контроля, вытекает требование о раз-
решении в порядке конституционного судопроизводства всех споров, являющихся по своей юри-
дической природе и значению конституционными.
1.3. Таким образом, предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федера-
ции по настоящему делу являются приведенные положения пункта 6 части 5 и части 7 статьи 6, а
также части 13 статьи 15 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской
Федерации" в системной связи с положением ее части 17, определяющим механизм судебной про-
верки решений Центральной избирательной комиссии Российской Федерации о соответствии во-
просов референдума требованиям статьи 6 названного Федерального конституционного закона.
2. В соответствии с Конституцией Российской Федерации носителем суверенитета и единст-
венным источником власти в Российской Федерации как демократическом федеративном право-
вом государстве с республиканской формой правления является ее многонациональный народ; на-
род осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и
органы местного самоуправления; высшее непосредственное выражение власти народа - референ-
дум и свободные выборы (статья 1, часть 1; статья 3, части 1, 2 и 3).
Референдум как всенародное голосование граждан Российской Федерации по вопросам госу-
дарственного значения и свободные выборы как способ формирования органов народного пред-
ставительства и других выборных органов государственной власти являются, согласно правовой
позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Постановлении от
11 июня 2003 года N 10-П, высшими формами непосредственной демократии, которые, при том
что каждая имеет собственное предназначение в процессе осуществления народовластия, равно-
ценны и, будучи взаимосвязаны, дополняют друг друга; статьями 84 (пункт "в"), 92 (часть 3) и 135
(часть 3) Конституции Российской Федерации в системной связи с ее статьями 3, 32 (части 1 и 2) и
71 (пункты "а", "в") обусловливаются характер и содержание законодательного регулирования ус-
ловий и порядка проведения референдума и выборов в органы публичной власти, с тем чтобы сво-
бодное волеизъявление граждан было обеспечено как при осуществлении права участвовать в ре-
ферендуме, так и при осуществлении избирательных прав; устанавливая регламентацию соответ-
ствующих прав, федеральный законодатель обладает достаточной свободой усмотрения, которая
тем не менее ограничена особенностями высших форм непосредственного народовластия, их
предназначением и соотношением.
В конституционном механизме осуществления народовластия средствами волеобразования и
волеизъявления народа являются институты не только непосредственной, но и представительной
демократии. Референдум, обеспечивающий непосредственное участие граждан в управлении де-
лами государства и открытость процессов принятия политических решений, легитимируемых во-
лей народа, не может подменять органы народного представительства. Данному выводу коррес-
пондирует позиция Парламентской Ассамблеи Совета Европы, которая в Рекомендации 1704
(2005) от 29 апреля 2005 года обращает внимание на то, что прямая и представительная формы
демократии дополняют друг друга, при этом референдумы не должны рассматриваться в качестве
альтернативы парламентской демократии, ими не следует злоупотреблять, они не должны исполь-
зоваться для подрыва легитимности и примата парламентов как законодательных органов и в об-
ход принципа верховенства права (пункты 5 и 8).
488
Следовательно, осуществляя правовое регулирование отношений, связанных с референдумом
Российской Федерации, федеральный законодатель должен обеспечить такие условия и порядок
их реализации, чтобы референдум не мог использоваться как институт, подменяющий иные ин-
ституты непосредственной демократии, либо как противовес институтам представительной демо-
кратии, в том числе в нарушение исключительных прерогатив Федерального Собрания или других
федеральных органов государственной власти, которые должны осуществляться в иных конститу-
ционно установленных формах законотворчества как способа принятия государственных реше-
ний.
3. Согласно статье 32 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации граждане Россий-
ской Федерации имеют право участвовать в управлении делами государства как непосредственно,
так и через своих представителей, избирать и быть избранными в органы государственной власти
и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме.
Закрепляя в данной статье, а также в статьях 84 (пункт "в"), 92 (часть 3) и 135 (часть 3) кон-
ституционно значимые требования к институту референдума, Конституция Российской Федерации
непосредственно не предусматривает процедуру проведения референдума Российской Федерации
и не определяет, какие вопросы могут выноситься на референдум (за исключением проекта новой
Конституции Российской Федерации), а также не называет государственные органы, призванные
обеспечивать его проведение (за исключением Президента Российской Федерации, который на-
значает референдум). Как следует из указанных статей Конституции Российской Федерации во
взаимосвязи с ее статьями 71, 72 и 76 (часть 1), институт референдума в строгом соответствии с
его конституционными основами должен быть урегулирован в федеральном конституционном за-
коне, которым определяются требования к форме и содержанию вопросов, выносимых на рефе-
рендум, к его организации и проведению. При этом федеральный законодатель не вправе отменить
или умалить само принадлежащее гражданам Российской Федерации право на участие в референ-
думе либо несоразмерно его ограничить.
Устанавливая правовые пределы использования института референдума, федеральный зако-
нодатель предусмотрел в статье 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Рос-
сийской Федерации", что на референдум Российской Федерации могут выноситься вопросы госу-
дарственного значения, отнесенные Конституцией Российской Федерации к ведению Российской
Федерации и к совместному ведению Российской Федерации и субъектов Российской Федерации
(часть 4), и одновременно перечислил вопросы, которые на референдум выноситься не могут, на-
звав в их числе вопросы о принятии и об изменении федерального бюджета и вопросы об испол-
нении и изменении внутренних финансовых обязательств Российской Федерации (пункт 6 части
5).
3.1. Выявляя особую правовую природу федеральных законов о федеральном бюджете, Кон-
ституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 23 апреля 2004 года N 9-П указал
следующее.
В силу принципа разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и
судебную утверждение бюджета, установление состава доходов и расходов бюджета традиционно
относится к сфере законодательного регулирования. Как вытекает из статьи 71 (пункт "з") Консти-
туции Российской Федерации во взаимосвязи с ее статьями 10, 76 (часть 1) и 106 (пункт "а"), фе-
деральный бюджет как форма образования и расходования денежных средств для обеспечения
деятельности публичной власти - самостоятельная сфера правового регулирования, отнесенная к
ведению Российской Федерации, а юридической формой, в которую он облекается, служит специ-
альный федеральный закон о федеральном бюджете.
Социальная и юридическая значимость предмета правового регулирования федеральных за-
конов о федеральном бюджете предопределяет установление в Конституции Российской Федера-
ции гарантий социально-экономической обоснованности федерального бюджета и его сбаланси-
рованности, включая особый порядок разработки и принятия этих федеральных законов: феде-
ральный бюджет (а следовательно, и проект федерального закона о нем) разрабатывается и пред-
ставляется Государственной Думе исключительно Правительством Российской Федерации (статья
114, пункт "а" части 1), тогда как проекты остальных федеральных законов в соответствии со
статьей 104 (части 1 и 2) помимо Правительства Российской Федерации могут вносить в Государ-
ственную Думу Президент Российской Федерации, Совет Федерации и члены Совета Федерации,
489
депутаты Государственной Думы, законодательные (представительные) органы субъектов Россий-
ской Федерации и другие перечисленные в данной статье субъекты законодательной инициативы;
федеральный закон о федеральном бюджете после принятия Государственной Думой подлежит
обязательному рассмотрению Советом Федерации (статья 106, пункт "а"), при том что данное тре-
бование не распространяется на большую часть федеральных законов.
Об особой значимости федерального бюджета свидетельствует также возложение на Прави-
тельство Российской Федерации обязанностей обеспечивать исполнение федерального бюджета и
представлять Государственной Думе отчет об исполнении федерального бюджета (что в отноше-
нии каких-либо других федеральных законов Конституцией Российской Федерации не предусмот-
рено), а на Счетную палату - обязанность осуществлять контроль за исполнением федерального
бюджета (статья 101, часть 5; статья 102, пункт "и" части 1; статья 103, пункт "г" части 1; статья
114, пункт "а" части 1).
Таким образом, запрет на вынесение на референдум вопросов о принятии и об изменении
федерального бюджета, сформулированный в пункте 6 части 5 статьи 6 Федерального конститу-
ционного закона "О референдуме Российской Федерации", вытекает непосредственно из приве-
денных положений Конституции Российской Федерации. Отсутствие такого запрета, обусловлен-
ного особой природой федерального закона о федеральном бюджете, могло бы приводить к под-
мене закрепленного в Конституции Российской Федерации механизма принятия решений по ука-
занным вопросам Федеральным Собранием как его исключительной прерогативы.
3.2. Согласно статье 104 (часть 3) Конституции Российской Федерации законопроекты о вве-
дении или отмене налогов, освобождении от их уплаты, о выпуске государственных займов, об
изменении финансовых обязательств государства, другие законопроекты, предусматривающие
расходы, покрываемые за счет федерального бюджета, могут быть внесены в Государственную
Думу только при наличии заключения Правительства Российской Федерации.
Закрепленное непосредственно Конституцией Российской Федерации понятие "финансовые
обязательства государства" употребляется в Федеральных конституционных законах "О Прави-
тельстве Российской Федерации" (часть пятая статьи 36) и "О референдуме Российской Федера-
ции" (пункт 6 части 5 статьи 6), однако содержание этого понятия в них не раскрывается.
Поскольку регулирование и защита прав и свобод человека и гражданина, а также финансо-
вое регулирование - предметы ведения Российской Федерации, по которым федеральный законо-
датель принимает федеральные конституционные законы и федеральные законы (статья 71, пунк-
ты "а", "в", "ж"; статья 76, часть 1; статья 94 Конституции Российской Федерации), постольку и
конкретизация указанного конституционного положения - имея в виду, что понятие "внутренние
финансовые обязательства Российской Федерации" может быть наполнено различным юридиче-
ским содержанием в зависимости от целей правового регулирования, - осуществляется федераль-
ным законодателем.
В частности, федеральный законодатель относит к финансовым обязательствам Российской
Федерации не только указанные в статьях 75 (часть 4) и 104 (часть 3) Конституции Российской
Федерации государственные займы, по которым, согласно Бюджетному кодексу Российской Фе-
дерации, возникают обязательства Российской Федерации как заемщика и которые представляют
собой форму государственного долга Российской Федерации и источник финансирования дефици-
та федерального бюджета, но и любые бюджетные обязательства Российской Федерации, т.е. та-
кие расходные обязательства, исполнение которых предусмотрено федеральным законом о бюд-
жете на соответствующий финансовый год (статьи 6, 89, 94, 97 и 98 Бюджетного кодекса Россий-
Включение в понятие "финансовые обязательства Российской Федерации" именно бюджет-
ных, а не любых расходных обязательств Российской Федерации продиктовано тем, что расход-
ные обязательства, как обусловленные нормативными правовыми актами или договорами обязан-
ности Российской Федерации предоставить соответствующим субъектам средства федерального
бюджета, выступая основой формирования расходов федерального бюджета, сами по себе, даже
если они предусмотрены актом, принятым в текущем бюджетном цикле, но не учтены в федераль-
ном законе о федеральном бюджете и сводной бюджетной росписи на текущий период, не создают
обязанность органа, исполняющего бюджет, произвести расходование средств федерального бюд-
жета в течение определенного срока (статьи 84 и 222 Бюджетного кодекса Российской Федера-
490
ции). Если же требуется корректировка объема расходных обязательств, учтенных в федеральном
законе о федеральном бюджете, то соответствующие изменения должны вноситься именно в этот
федеральный закон.
Данный вывод согласуется с правовой позицией Конституционного Суда Российской Феде-
рации, согласно которой федеральный закон о федеральном бюджете создает надлежащие финан-
совые условия для реализации норм, закрепленных в иных федеральных законах, изданных до его
принятия и предполагающих предоставление каких-либо средств и материальных гарантий и не-
обходимость соответствующих расходов (Постановление от 23 апреля 2004 года N 9-П).
Из этого следует, что пункт 6 части 5 статьи 6 Федерального конституционного закона "О
референдуме Российской Федерации" в части, ограничивающей вынесение на референдум вопроса
об изменении и исполнении внутренних финансовых обязательств Российской Федерации, по сво-
ему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования, не до-
пускает вынесение на референдум вопросов, связанных с собственно бюджетными обязательства-
ми Российской Федерации, и не предполагает при этом запрет вынесения на референдум вопро-
сов, ответы на которые могут повлечь изменение расходных обязательств Российской Федерации,
учитываемых при формировании расходов федерального бюджета и принятии расходных обяза-
тельств, за пределами срока действия федерального закона о федеральном бюджете.
Вместе с тем федеральный законодатель вправе конкретизировать условия и порядок выне-
сения на референдум вопросов, ответы на которые могут потребовать изменения расходных обя-
зательств государства, с тем чтобы - исходя из принципов рациональности и справедливости - га-
рантировать необходимость сбалансированности бюджета и выполнение обязанности государства
тратить публичные финансы на реализацию его функций эффективно, как этого требует Консти-
туция Российской Федерации, в частности ее статьи 104 (часть 3) и 114 (пункты "а", "б" части 1).
4. Согласно части 7 статьи 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Рос-
сийской Федерации" вопрос, выносимый на референдум, должен быть сформулирован таким об-
разом, чтобы исключалась возможность его множественного толкования, чтобы на него можно
было дать только однозначный ответ и чтобы исключалась неопределенность правовых последст-
вий принятого на референдуме решения.
Данные требования не могут рассматриваться как противоречащие Конституции Российской
Федерации и нарушающие какие-либо конституционные права и свободы, поскольку они имеют
целью гарантировать адекватность принимаемых на референдуме решений действительной воле
народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации с
точки зрения содержания, формы и правовых последствий этих решений, которые, согласно статье
83 названного Федерального конституционного закона, общеобязательны, не нуждаются в допол-
нительном утверждении, действуют на всей территории Российской Федерации и могут быть от-
менены или изменены не иначе как путем принятия решения на новом референдуме, если в самом
решении не указан иной порядок его отмены или изменения.
Конституционный Суд Российской Федерации в ряде своих решений (Постановления от 13
марта 1992 года N 3-П, от 21 апреля 1993 года N 8-П) изложил применительно к требованиям,
предъявляемым к выносимым на референдум вопросам, правовые позиции, которые впоследствии
нашли отражение в Федеральном конституционном законе "О референдуме Российской Федера-
ции". В силу этих правовых позиций формулировка вопроса, выносимого на референдум, должна
позволять воспринять его как единое целое, с тем чтобы граждане не были вынуждены голосовать
одновременно за несколько не связанных между собой вопросов, соединенных в одном предложе-
нии; один и тот же вопрос не должен относиться к разным уровням законодательства, обусловлен-
ным его иерархией и федеративным устройством Российской Федерации; не должно иметь место
сочетание составленного в общих выражениях предложения и вопроса принципиального характе-
ра; вопрос должен быть сформулирован таким образом, чтобы правовые последствия принятого на
референдуме решения были определенными по своему содержанию и по возлагаемым на соответ-
ствующие органы государственной власти полномочиям. В противном случае ставится под сомне-
ние адекватность волеизъявления граждан Российской Федерации, участвующих в референдуме, а
реализация федеральными органами государственной власти выраженной на референдуме воли
народа становится проблематичной.
491
5. Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" устанав-
ливает, что подготовку и проведение референдума, обеспечение реализации и защиты права на
участие в референдуме осуществляют избирательные комиссии, в том числе Центральная избира-
тельная комиссия Российской Федерации, к полномочиям которой данный Федеральный консти-
туционный закон (часть 13 статьи 15) относит также проверку соответствия выносимых на рефе-
рендум вопросов требованиям, предусмотренным в его статье 6.
Такая проверка на стадии реализации инициативы проведения референдума - необходимый
элемент механизма защиты прав граждан Российской Федерации на участие в референдуме и не-
зыблемости закрепленных Конституцией Российской Федерации основ конституционного строя,
прав и свобод человека и гражданина и конституционных гарантий их реализации, а также соблю-
дения установленных Конституцией Российской Федерации исключительных прерогатив Феде-
рального Собрания и других федеральных органов государственной власти.
5.1. Осуществляя проверку вопросов референдума по форме и содержанию, Центральная из-
бирательная комиссия Российской Федерации - исходя из возложенных на нее задач - выявляет их
действительный смысл и определенность правовых последствий решения референдума, для чего
при необходимости запрашивает мнения специалистов, назначает экспертизы, получает дополни-
тельные разъяснения у инициаторов референдума относительно сути заявленных вопросов и целей
референдума и, принимая решение, на этой основе аргументирует свои выводы, в том числе по-
средством моделирования возможного истолкования вопросов и правовых последствий ответов на
них. Государственные органы, учреждения, их должностные лица обязаны, в свою очередь, оказы-
вать Центральной избирательной комиссии Российской Федерации содействие в реализации ее
полномочий, предоставлять необходимые сведения и материалы и давать ответы в пятидневный
срок (части 1 и 4 статьи 35 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской
При выявлении несоответствия вопроса (вопросов) референдума установленным законом
критериям участвующие в выдвижении инициативы проведения референдума граждане не лиша-
ются права продолжать начатую процедуру, - напротив, они приобретают возможность устранить
выявленные нарушения еще до совершения действий по дальнейшему развитию своей инициати-
вы, требующих значительных организационных ресурсов и материальных затрат, а в случае несо-
гласия с решением - обжаловать его в судебном порядке.
Следовательно, наделение Центральной избирательной комиссии Российской Федерации
полномочием осуществлять предварительную проверку соответствия вопросов референдума тре-
бованиям статьи 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федера-
ции" не противоречит Конституции Российской Федерации постольку, поскольку это согласуется
со статусом Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, направлено на защиту
конституционного права граждан на участие в референдуме, не затрагивает компетенцию каких-
либо федеральных органов государственной власти и предполагает подконтрольность Централь-
ной избирательной комиссии Российской Федерации как управомоченного законодателем органа
правоприменения суду, решения которого обязательны для исполнения (пункт 11 статьи 20 Феде-
рального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме
граждан Российской Федерации").
5.2. Закрепив в частях 13 и 17 статьи 15 Федерального конституционного закона "О референ-
думе Российской Федерации" механизм контроля за соблюдением требований его статьи 6 на ста-
дии реализации инициативы проведения референдума, федеральный законодатель предусмотрел,
что соответствующее решение Центральной избирательной комиссии Российской Федерации, яв-
ляющееся основанием для отказа избирательной комиссией субъекта Российской Федерации в ре-
гистрации региональной подгруппы инициативной группы по проведению референдума Россий-
ской Федерации, может быть обжаловано в Верховный Суд Российской Федерации, а решение из-
бирательной комиссии субъекта Российской Федерации - в верховный суд республики и равные
ему суды других субъектов Российской Федерации.
Таким образом, споры о том, отвечает ли выносимый на референдум вопрос требованиям
статьи 6 названного Федерального конституционного закона, включая споры по поводу соответст-
вия вопросов референдума Конституции Российской Федерации, по поводу возможного ограниче-
ния, отмены или умаления ими общепризнанных прав и свобод человека и гражданина, а также
492
конституционных гарантий таких прав и свобод, т.е. споры, конституционные по своей природе,
разрешаются без участия учрежденного Конституцией Российской Федерации специализирован-
ного судебного органа конституционного контроля.
Между тем, как указал Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлениях от
16 июня 1998 года N 19-П и от 11 апреля 2000 года N 6-П, все споры, которые по своей юридиче-
ской природе, характеру и последствиям являются конституционными, разрешаются в порядке
конституционного судопроизводства, что соответствует предназначению судебного конституци-
онного контроля, - в противном случае нарушались бы закрепленные Конституцией Российской
Федерации принципы, лежащие в основе организации и осуществления правосудия, разграниче-
ния видов судебной юрисдикции, обеспечения правосудием прав и свобод граждан (статья 18; ста-
тья 47, часть 1; статья 118, часть 2; статьи 125, 126 и 127).
Установление подконтрольности Центральной избирательной комиссии Российской Федера-
ции суду общей юрисдикции в части разрешения споров конституционного характера, т.е. неадек-
ватное определение федеральным законодателем подведомственности судам соответствующих
дел, не обеспечивает предусмотренные самой Конституцией Российской Федерации гарантии су-
дебной защиты основ конституционного строя, в том числе верховенства и прямого действия Кон-
ституции Российской Федерации, а также прав и свобод человека и гражданина. Поэтому феде-
ральному законодателю надлежит, руководствуясь указанными конституционными принципами и
исходя из статьи 128 (часть 3) Конституции Российской Федерации, урегулировать в федеральном
конституционном законе соответствующие полномочия по судебному конституционному контро-
лю с учетом юридической природы и характера возникающих в процессе подготовки и проведе-
ния референдума Российской Федерации споров как конституционных.
Исходя из изложенного и руководствуясь статьей 6, частями первой и второй статьи 71,
статьями 72, 74, 75, 79 и 87 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде
Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации
1. Признать соответствующим Конституции Российской Федерации положение пункта 6 час-

ти 5 статьи 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации",
согласно которому на референдум не могут выноситься вопросы о принятии и об изменении феде-
рального бюджета.
2. Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации положение пункта 6
части 5 статьи 6 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации",
согласно которому на референдум не могут выноситься вопросы об исполнении и изменении
внутренних финансовых обязательств Российской Федерации, поскольку по своему конституци-
онно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования данное законоположе-
ние не допускает вынесение на референдум вопросов, связанных с собственно бюджетными обя-
зательствами Российской Федерации, и не предполагает при этом запрет вынесения на референ-
дум вопросов, ответы на которые могут повлечь изменение расходных обязательств Российской
Федерации, учитываемых при формировании расходов федерального бюджета и принятии рас-
ходных обязательств, за пределами срока действия федерального закона о федеральном бюджете.
3. Признать не противоречащей Конституции Российской Федерации часть 7 статьи 6 Феде-
рального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации", согласно которой
вопрос, выносимый на референдум, должен быть сформулирован таким образом, чтобы исключа-
лась возможность его множественного толкования, чтобы на него можно было дать только одно-
значный ответ и чтобы исключалась неопределенность правовых последствий принятого на рефе-
рендуме решения, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу названное законопо-
ложение предполагает, что формулировка вопроса, выносимого на референдум, должна позволять
воспринять его как единое целое, с тем чтобы участвующий в референдуме гражданин не был вы-
нужден голосовать одновременно за несколько не связанных между собой вопросов, соединенных
в одном предложении; один и тот же вопрос не должен относиться к разным уровням законода-
тельства, обусловленным его иерархией и федеративным устройством Российской Федерации; не
должно иметь место сочетание составленного в общих выражениях предложения и вопроса прин-
493
ципиального характера; вопрос должен быть сформулирован таким образом, чтобы правовые по-
следствия принятого на референдуме решения были определенными по своему содержанию и по
возлагаемым на соответствующие федеральные органы государственной власти полномочиям.
4. Признать не противоречащим Конституции Российской Федерации положение части 13
статьи 15 Федерального конституционного закона "О референдуме Российской Федерации", как
закрепляющее полномочие Центральной избирательной комиссии Российской Федерации осуще-
ствлять предварительную проверку соответствия вопроса (вопросов) референдума требованиям,
предусмотренным статьей 6 данного Федерального конституционного закона.
Признать не соответствующим Конституции Российской Федерации, ее статьям 18, 47 (часть
1), 118 (часть 2), 125 и 126, указанное законоположение во взаимосвязи с положениями части 17
той же статьи и статьи 6, как устанавливающее механизм судебной проверки решений Централь-
ной избирательной комиссии Российской Федерации, который не предполагает разрешение юри-
дических споров, являющихся по своей природе, характеру и последствиям конституционными, в
порядке конституционного судопроизводства.
Федеральному законодателю надлежит, исходя из статьи 128 (часть 3) Конституции Россий-
ской Федерации, урегулировать в федеральном конституционном законе соответствующие полно-
мочия по судебному конституционному контролю за разрешением споров, возникающих из при-
знания Центральной избирательной комиссией Российской Федерации вопросов референдума
Российской Федерации не отвечающими требованиям статьи 6 Федерального конституционного
закона "О референдуме Российской Федерации".
…
494
Таблица
«Основные категории, рассматриваемые в судебных решениях»
Условные обозначение:
ПКС – Постановление Конституционного Суда РФ;
ОКС – Определение Конституционного Суда РФ;
ЗКС – Заключение Конституционного Суда РФ;
ПП ВС – Постановление Пленума Верховного Суда РФ.
№ Судебное Основные категории, Тема учебного заня-

решение рассмотренные в решении тия
1. ПКС от 13.03.92 - вхождение республик в состав РФ; Основы конституци-
№ П-РЗ-1 - принципа верховенства федеральных зако- онного строя.
нов над законами субъектов федерации; Федеративное уст-
- основа построения отношений между РФ и ройство РФ.
субъектами РФ (договорная, конституцион- Статус субъектов РФ.
ная); Референдум.
- изменение государственного статуса рес-
публики в составе РФ;
- государственно-правовой статус республик
в составе РФ и право народа на самоопреде-
ление;
- ограничения права народа на самоопреде-
ление;
- выход субъектов из состава РФ;
- вопросы, выносимые на референдум и их
формулирование.
2. ПКС от 30.11.92 - разделение законодательной, исполнитель- Основы конституци-
№ 9-П ной и судебной властей; онного строя.
- разграничение компетенции между выс- Право на объедине-
шими органами государственной власти РФ; ния.
- статус общественных объединений; Президент РФ.
- статус политических партий;
- субъекты имущественных отношений;
- приостановление государственными орга-
нами деятельности политических партий и
других общественных объединений;
- конституционный статус Президента РФ и
его полномочия приостанавливать деятель-
ность политических партий и других обще-
ственных объединений;
- полномочия Президента РФ в отношении
органов прокуратуры и министерства внут-
ренних дел;
- правовой и политический статус КПСС и
КП РСФСР;
- имущество, управлявшееся КПСС и КП
РСФСР;
- обращение имущества в государственную
собственность;
- прекращение деятельности и роспуск орга-
низационных структур КПСС и КП РСФСР;
- презумпция конституционности актов го-
сударственных органов;
495
- общий принцип права, согласно которому
закон и иной нормативный акт, предусмат-
ривающий ограничение прав граждан, всту-
пают в силу только после его опубликования
в официальном порядке.
3. ЗКС от 23.03.93 - особый порядок управления; Основы конституци-
- принцип разделения властей; онного строя.
- свобода волеизъявления граждан на рефе- Система государст-
рендуме; венных органов РФ.
- разграничение предметов ведения и полно- Президент РФ.
мочий между Российской Федерацией и ее Референдум.
субъектами;
- компетенция субъектов РФ.
4. ПКС от 11.05.93 - правовой статус автономных округов в со- Федеративное уст-
№ 9-П ставе РФ; ройство РФ.
- вхождение автономных округов в состав Статус субъектов РФ.
краев или областей;
- понятие "вхождение" автономного округа в
край или область, понятие "выход" автоном-
ного округа из края или области;
- территориальные изменения сложносо-
ставных субъектов РФ.
5. ПКС от 03.06.93 - разделение законодательной, исполнитель- Основы конституци-
№ 13-П ной и судебной властей; онного строя.
- разграничения компетенции между выс- Федеративное уст-
шими органами государственной власти РФ; ройство.
- разграничение предметов ведения и полно- Статус субъектов РФ.
мочий между федеральными органами госу- Исполнительная
дарственной власти РФ и органами власти власть.
республик в составе РФ; Органы государст-
- принадлежность вопросов установления и венной власти субъ-
изменения системы государственных орга- ектов РФ.
нов власти субъектов РФ;
- принцип народовластия;
- единая система исполнительной власти
Российской Федерации;
- полномочия Президента РФ по оценке кон-
ституционности и прекращению действия
законов субъектов РФ.
6. ЗКС от 21.09.93 - полномочия Президента РФ; Президент РФ.
- ответственность Президента РФ;
- отрешение Президента РФ от должности.
7. ПКС от 23.03.95 - рассмотрение федеральных законов Сове- Федеральный законо-
№ 1-П том Федерации ФС РФ; творческий процесс.
- 14-дневный срок для рассмотрения и одоб-
рения Советом Федерации федеральных за-
конов;
- порядок рассмотрения федеральных зако-
нов, подлежащих обязательному рассмотре-
нию в Совете Федерации.
8. ПКС от 12.04.95 - понятия "общее число депутатов Государ- Федеральное Собра-
№ 2-П ственной Думы" и "общее число членов Со- ние РФ.
вета Федерации и депутатов Государствен- Федеральный законо-
ной Думы"; творческий процесс.
496
- представительный характер палат Феде-
рального Собрания РФ;
- легитимность принимаемых парламентом
решений;
- статус и природа палат Федерального Соб-
рания РФ.
9. ПКС от 17.05.95 - право на забастовку; Правовой статус лич-
№ 5-П - прекращение работы как средство разре- ности.
шения коллективного трудового спора (кон-
фликта);
- запрет на забастовку;
- ограничение прав и свобод человека и гра-
жданина;
- конституционно допустимые цели ограни-
чения прав и свобод граждан.
10. ПКС от 23.05.95 - равноправие граждан; Правовой статус лич-
№ 6-П - дискриминации жертв политических ре- ности.
прессий по возрасту;
- необоснованные и несправедливые разли-
чия (в том числе связанные с возрастом) в
отношении определенной категории граж-
дан.
11. ПКС от 10.07.95 - порядок подведения итогов голосования Правовой статус лич-
№ 9-П при повторном голосовании; ности.
- компетенционная природа обеспечения из- Федеративное уст-
бирательных прав граждан; ройство.
- действие норм избирательного законода- Избирательное право.
тельства во времени;
- равенство статуса кандидатов в депутаты;
- принцип равного избирательного права;
- введение в действие правовых актов, затра-
гивающих права, свободы и обязанности
граждан.
12. ПКС от 31.07.95 - возможность одностороннего решения во- Основы конституци-
№ 10-П проса об изменении статуса субъекта РФ и о онного строя.
его выходе из состава РФ; Правовой статус лич-
- государственная целостность РФ; ности.
- обеспечение государственной целостности Федеративное уст-
и конституционного порядка в экстраорди- ройство.
нарных ситуациях; Президент РФ.
- полномочия Президента РФ и Правитель- Правительство РФ.
ства РФ по охране суверенитета Российской
Федерации, ее независимости, безопасности
и целостности государства;
- принцип разделения властей и «подразуме-
ваемые» полномочия Президента РФ;
- принцип прямого действия Конституции
РФ;
- право каждого, кто законно находится на
территории Российской Федерации, свобод-
но передвигаться, выбирать место пребыва-
ния и жительства;
- право на свободу информации.
13. ПКС от 16.10.95 - лишению права на пенсию на определен- Основы конституци-
497
№ 11-П ный период; онного строя.
- конституционные требования к ограниче- Правовой статус лич-
нию прав и свобод граждан; ности.
- принцип равенства прав и свобод человека
и гражданина.
14. ПКС от 31.10.95 - процедура принятия поправок к главам 3 - Конституция.
№ 12-П 8 Конституции РФ; Федеральное Собра-
- форма правового акта о конституционной ние РФ.
поправке; Федеральный законо-
- полномочия Федерального Собрания в за- творческий процесс.
конотворческом процессе.
15. ПКС от 24.11.95 - право граждан быть включенным в список Правовой статус лич-
№ 14-П избирателей; ности.
- равенство прав и свобод человека и граж- Избирательное право.
данина независимо от различных обстоя- Федеративное уст-
тельств и условий, в том числе места жи- ройство РФ.
тельства;
- компетенционная природа обеспечения из-
бирательных прав граждан;
- ограничение активного избирательного
права граждан.
16. ПКС от 28.11.95 - субъект и форма правового акта о включе- Конституция.
№ 15-П нии в статью 65 Конституции РФ нового на- Статус субъектов РФ.
именования субъекта РФ; Президент РФ.
- требования к новому наименованию субъ-
екта РФ;
- полномочия Президента РФ по включению
изменений в текст Конституции РФ.
17. ПКС от 30.11.95 - разграничение предметов ведения и полно- Федеративное уст-
№ 16-П мочий между Российской Федерацией и ее ройство РФ.
субъектами; Органы государст-
- правовые акты принимаемые по предметам венной власти субъ-
ведения РФ; ектов РФ.
- уголовно-правовые, уголовно-
процессуальные, административные, адми-
нистративно-процессуальные особенности
статуса депутатов законодательных органов
государственной власти субъектов РФ;
- неприкосновенность депутатов законода-
тельных органов государственной власти
субъектов РФ;
- опережающее правовое регулирование
субъектов РФ по вопросам совместного ве-
дения;
- привлечение депутатов законодательных
органов государственной власти субъектов
РФ к административной и уголовной ответ-
ственности;
- компетенционная природа регулирования
полномочий, организации и порядка дея-
тельности прокуратуры.
18. ПКС от 20.12.95 - взаимные права, обязанности и ответствен- Основы конституци-
№ 17-П ность граждан и государства; онного строя.
- ограничение прав и свобод гражданина; Правовой статус лич-
498
- ограничения права свободно выезжать за ности.
пределы Российской Федерации;
- право каждого свободно искать, получать,
передавать, производить и распространять
информацию;
- перечень сведений, составляющих государ-
ственную тайну;
- уголовная ответственность за выдачу госу-
дарственной тайны иностранному государ-
ству.
19. ПП ВС от - непосредственное применение Конститу- Основы конституци-
31.12.95 ции РФ судами общей юрисдикции при рас- онного строя.
смотрении конкретных дел; Конституция.
- обращение судов общей юрисдикции в Конституционные ос-
Конституционный Суд РФ с запросом о со- новы судебной вла-
ответствии Конституции РФ закона приме- сти.
ненного или подлежащего применению в
конкретном деле;
- соотношение законов РФ и международных
договоров РФ;
- нормативные акты, затрагивающие права,
свободы, обязанности человека и граждани-
на.
20. ПКС от 18.01.96 - система органов государственной власти Основы конституци-
№ 2-П субъекта РФ; онного строя.
- принцип разделения властей и самостоя- Федеративное уст-
тельность органов государственной власти; ройство РФ.
- право граждан участвовать в управлении Статус субъектов РФ
делами государства, в частности в выборах Органы государст-
главы исполнительной власти субъекта РФ; венной власти субъ-
- единую систему исполнительной власти в ектов РФ.
- полномочия по установлению порядка об-
разования в субъекте РФ внебюджетных и
валютных фондов;
- права федеральных органов государствен-
ной власти прекращать или прерывать дея-
тельность законно избранных представи-
тельных органов субъектов РФ;
- принятие, право вето и промульгация зако-
нов субъектов РФ;
- конституционный принцип единства госу-
дарственной;
- схема взаимоотношений исполнительной и
законодательной власти;
- порядок избрания глав исполнительных ор-
ганов государственной власти субъектов РФ;
- конституционный принцип самостоятель-
ности исполнительной власти субъекта РФ;
- определение структуры исполнительного
органа государственной власти субъекта РФ;
полномочия по освобождению от должности
руководителей исполнительных органов
субъекта РФ; право представительного орга-
499
на выражать недоверие должностным лицам
исполнительного органа государственной
власти субъекта РФ;
- освобождение от должности главы высшего
исполнительного органа государственной
- обязанность главы высшего исполнитель-
ного органа государственной власти субъек-
та РФ ежегодно представлять законодатель-
ному органу субъекта РФ доклад о своей
деятельности и деятельности исполнитель-
ной государственной власти субъекта РФ.
21. ПКС от 01.02.96 - формирование органов государственной Основы конституци-
№ 3-П власти субъектов РФ, разграничение их пол- онного строя.
номочий и порядок взаимодействия; Федеративное уст-
- юридическая природа устава субъекта РФ; ройство РФ.
- принципы разделения властей и единства Органы государст-
системы государственной власти; венной власти субъ-
- удостоверение закона субъекта РФ главой ектов РФ.
исполнительной власти субъекта РФ;
- подписание законов субъекта РФ;
- утверждение законодательным органом
субъекта РФ назначения и освобождения от
должности заместителей главы высшего ис-
полнительного органа субъекта РФ и руко-
водителей органов высшего исполнительно-
го органа субъекта РФ;
- принадлежность полномочий по утвержде-
нию проектов планов и программ социально
- экономического развития области, област-
ного бюджета, отчетов об их исполнении,
проектов схемы управления субъектом РФ и
структуры органов исполнительной власти
субъекта РФ;
- принадлежность полномочий по установ-
лению порядка организации и деятельности
исполнительного органа власти субъекта РФ;
- обязанность исполнительной власти отчи-
тываться в установленном порядке по опре-
деленным вопросам перед представительной
(законодательной) властью;
- назначение на должность председателя об-
ластного суда и председателя областного ар-
битражного суда;
- назначение и освобождение от должности
руководителей территориальных подразде-
лений федеральных органов исполнительной
власти;
- судебная система субъекта РФ и судебная
система РФ;
субъектов РФ по предметам совместного ве-
дения.
22. ПКС от 20.02.96 - неприкосновенность депутатов Государст- Федеральное Собра-
500
№ 5-П венной Думы и членов Совета Федерации ние РФ
ФС РФ (парламентский иммунитет);
- перечень случаев, при которых парламен-
тарий не может быть лишен неприкосновен-
ности без согласия соответствующей палаты
Федерального Собрания;
- дачи свидетельских показаний против са-
мого себя или своих близких.
23. ПКС от 27.03.96 - допуск к сведениям, составляющим госу- Правовой статус лич-
№ 8-П дарственную тайну; ности.
- порядок участия адвоката в уголовном су- Конституционные ос-
допроизводстве по делам, связанным со све- новы судебной вла-
дениями, составляющими государственную сти.
тайну;
- право гражданина на получение квалифи-
цированной юридической помощи и право
на самостоятельный выбор защитника;
- принцип состязательности и равноправия
сторон в судопроизводстве.
24. ПКС от 04.04.96 - свобода передвижения, выбора места пре- Правовой статус лич-
№ 9-П бывания и жительства; ности.
- ограничения прав граждан; Федеративное уст-
- отказ в регистрации граждан по месту пре- ройство РФ.
бывания и жительства с связи с невыполне-
нием гражданином обязанностей по уплате
налогов и иных сборов;
- установление налогов и сборов;
- принцип равенства и принцип соразмерно-
го конституционно значимым целям ограни-
чения прав и свобод;
- пропорциональность и соразмерность огра-
ничения прав граждан;
- разграничение полномочий между органа-
ми государственной власти Российской Фе-
дерации и органами государственной власти
субъектов РФ.
25. ПКС от 22.04.96 - конституционное понятие "принятый феде- Федеральный законо-
№ 10-П ральный закон"; творческий процесс.
- принадлежность конституционной обязан-
ности направить закон Президенту РФ для
подписания и обнародования;
- вето Президента в отношении принятых
федеральных законов;
- право Президента РФ возвращать принятые
федеральные законы в палаты Федерального
Собрания;
- порядок повторного рассмотрения феде-
рального закона, отклоненного Президентом
РФ.
26. ПКС от 30.04.96 - издание Президентом РФ правовых актов, Президент РФ.
№ 11-П восполняющих пробелы в правовом регули- Федеративное уст-
ровании по вопросам, требующим законода- ройство РФ.
тельного решения; Статус субъектов РФ.
- порядок формирования глав исполнитель- Органы государст-
501
ной власти субъектов РФ; венной власти субъ-
- опережающее правовое регулирование ектов РФ.
дения;
- самостоятельное образование субъектами
РФ собственных органов государственной
власти;
- право главы исполнительной власти субъ-
екта РФ подписывать и обнародовать законы
субъекта РФ.
27. ПКС от 16.05.96 - приобретение гражданства РФ по рожде- Правовой статус лич-
№ 12-П нию и в иных случаях; ности.
- прекращение гражданства РФ; Гражданство РФ.
- равенство в правах и свободах, в том числе
независимо от места жительства;
- необходимые формы уведомительной реги-
страции граждан РФ.
28. ПКС от 21.06.96 - право гражданина избирать и быть избран- Правовой статус лич-
№ 15-П ным в органы государственной власти; ности.
- максимальное количество подписей, необ- Федеративное уст-
ходимое для регистрации кандидата в депу- ройство РФ.
таты; Избирательное право.
- инициатива выдвижения кандидата в депу-
таты;
- равенство прав и свобод человека и граж-
данина независимо, в том числе, и от места
жительства;
- отмена, умаление и ограничение прав и
свобод человека и гражданина;
дения.
29. ПКС от 15.07.96 - равноправие субъектов РФ; Основы конституци-
№ 16-П - регулирование вопросов, затрагивающих онного строя.
конституционно-правовой статус субъектов Федеративное уст-
РФ; ройство РФ.
- правовое равенство субъектов РФ и равен- Статус субъектов РФ.
ство потенциалов и уровня социально-
экономического развития субъектов РФ;
- финансовое выравнивание субъектов РФ.
30. ПКС от 24.12.96 - опережающее правовое регулирование Основы конституци-
№ 21-П субъектов РФ по предметам совместного ве- онного строя.
дения; Федеративное уст-
- институт отзыва депутата представительно- ройство.
го органа; Органы государст-
- формы непосредственной демократии; венной власти субъ-
- основания и процедура отзыва депутата за- ектов РФ.
конодательного органа.
31. ПКС от 21.03.97 - институт общих принципов налогообложе- Основы конституци-
№ 5-П ния и сборов; онного строя.
- опережающее правовое регулирование Федеративное уст-
субъектов РФ по предметам совместного ве- ройство РФ.
дения; Статус субъектов РФ.
- принцип единой финансовой политики,
502
включая налоговую, и единство налоговой
системы;
- принцип единства экономического про-
странства;
- введение региональных налогов;
- налоговые органы в субъектах РФ;
- принцип равного налогового бремени;
- принцип установления налогов законами;
- право субъектов РФ на установление нало-
гов;
- установление налога субъектом РФ;
- исчерпывающий перечень региональных
налогов;
- регулирование федеральными законами ре-
гиональных налогов.
32. ПКС от 24.06.97 - пассивное избирательное право; Правовой статус лич-
№ 9-П - срок проживания гражданина в субъекте ности.
РФ в качестве условия для избрания депута- Федеративное уст-
том законодательного органа субъекта РФ, ройство РФ.
высшим должностным лицом субъекта РФ; Органы государст-
- принцип равенства и регулирование права венной власти субъ-
граждан РФ избирать и быть избранными в ектов РФ.
органы государственной власти (активное и
пассивное избирательное право);
- регулирование прав и свобод человека и
гражданина;
- разграничение полномочий между Россий-
ской Федерацией и ее субъектами.
33. ПКС от 14.07.97 - положение о вхождении автономного окру- Федеративное уст-
№ 12-П га в состав края, области, содержащегося в ройство РФ.
части 4 статьи 66 Конституции РФ; Органы государст-
- принцип равноправия субъектов РФ; венной власти субъ-
- особенности в конституционно-правовом ектов РФ.
статусе отдельных субъектов РФ;
- край, область, в состав которых входит ав-
тономный округ;
- понятие территории в правовом смысле;
- включение территории автономного округа
в состав территории края, области;
- включение населения автономного округа в
состав населения края, области;
- условия и порядок формирования органов
государственной власти края, области;
- формы регулирование отношений между
краем, областью и автономным округом.
34. ПКС от 03.11.97 - предметы совместного ведения; Федеративное уст-
№ 15-П - общие принципы организации системы ор- ройство РФ.
ганов государственной власти и местного Конституционные ос-
самоуправления; новы местного само-
- правовое регулирование федеральным за- управления.
конодателем по вопросу, отнесенному к
компетенции субъекта РФ федеральным за-
конодателем;
- порядок образования, объединения, преоб-
503
разования и упразднения муниципальных
образований;
- территориальное устройство местного са-
моуправления.
35. ПКС от 17.11.97 - разъяснение и официальное толкование фе- Федеральное Собра-
№ 17-П деральных законов палатами Федерального ние РФ.
Собрания; Федеральный законо-
- аутентичное официальное разъяснение за- творческий процесс.
конов;
- форма правового акта содержащего офици-
альное разъяснение федеральных законов.
36. ПКС от 10.12.97 - принцип единства экономического про- Основы конституци-
№ 19-П странства; онного строя РФ.
- участие органов государственной власти Правовой статус лич-
субъектов РФ в финансовых, валютных и ности.
кредитных отношениях, имеющих общефе- Федеративное уст-
деральное значение; ройство РФ.
- разграничение предметов ведения и полно- Органы государст-
мочий между Российской Федерацией и ее венной власти субъ-
субъектами; ектов РФ.
- неприкосновенность депутатов законода-
тельных органов субъектов РФ;
- участие законодательного органа субъекта
РФ в формировании органа исполнительной
- система сдержек и противовесов и принцип
разделения властей;
- регулирование порядка назначения руково-
дителя органа внутренних дел субъекта РФ;
- подписание законов субъекта РФ;
- принцип народовластия и право граждан
РФ участвовать в управлении делами госу-
дарства через своих представителей;
- исполнение председателем законодательно-
го органа субъекта РФ своих обязанностей
до избрания председателя законодательного
органа субъекта РФ нового созыва;
- компетенция законодательного органа
субъекта РФ и главы исполнительного орга-
на субъекта РФ в определении структуры,
порядка формирования, полномочий и орга-
низации работы структурных подразделений
исполнительного органа субъекта РФ;
- право свободно передвигаться, выбирать
место пребывания и жительства;
жданина;
- выезд на постоянное место жительства за
пределы субъекта РФ как основание пре-
кращения полномочий главы исполнитель-
ного органа субъекта РФ;
- подотчетность и подконтрольность испол-
нительного органа субъекта РФ законода-
тельному органу субъекта РФ.
504
37. ПКС от 15.01.98 - порядок оформления и выдачи заграничных Правовой статус лич-
№ 2-П паспортов; ности.
- осуществление гражданином конституци-
онного права свободно выезжать за пределы
жданина.
38. ПКС от 02.02.98 - право свободно передвигаться, выбирать Правовой статус лич-
№ 4-П место пребывания и жительства; ности.
- ограничение срока регистрации по месту Правительство РФ.
пребывания и возможность отказа гражда-
нину в регистрации по месту пребывания и
по месту жительства;
- институт регистрации граждан по месту
жительства и пребывания;
- полномочие Правительства РФ разработать
порядок регистрации и снятия граждан с ре-
гистрационного учета;
- установление срока, по истечении которого
гражданин обязан покинуть место пребыва-
ния;
- ограничение свободы волеизъявления гра-
жданина при выборе места пребывания;
жданина.
39. ПКС от 17.02.98 - право иностранных граждан и лиц без гра- Правовой статус лич-
№ 6-П жданства на обращение в Конституционный ности.
Суд РФ; Конституционные ос-
- срок задержания, производимого в целях новы судебной вла-
обеспечения исполнения постановления о сти.
выдворении из Российской Федерации в ад-
министративном порядке;
- природа права на свободу и личную непри-
косновенность и права на судебную защиту;
- умаление прав человека.
40. ПКС от 03.04.98 - товарищество собственников жилья как Правовой статус лич-
№ 10-П один из возможных способов управления ности.
комплексом недвижимого имущества;
- возникновение права собственности;
- добровольность членства в товариществе
собственников жилья.
41. ПКС от 06.04.98 - обязанность Президента РФ подписать Федеральный законо-
№ 11-П принятый федеральный закон; дательный процесс.
- право Президента РФ оценивать конститу-
ционность Регламента Совета Федерации;
- предварительный конституционный кон-
троль федеральных законов;
- рассмотрение Конституционным Судом РФ
дела о соответствии Конституции РФ норма-
тивного акта, являющегося предметом спора
о компетенции;
- требования к принятию федерального зако-
на.
42. ПКС от 27.04.98 - пассивное избирательное право; Основы конституци-
505
№ 12-П - возрастной избирательный ценз; онного строя.
- избирательный ценз владения государст- Правовой статус лич-
венным языком; ности.
- избирательный ценз оседлости; Органы государст-
- условия реализации гражданином РФ пас- венной власти субъ-
сивного избирательного права при выборах ектов РФ.
главы исполнительной власти субъекта РФ, Избирательное право.
связанные с достижением определенного
возраста и продолжительностью проживания
на территории субъекта РФ;
- ограничения прав и свобод человека и гра-
жданина;
- принцип равенства прав граждан на всей
территории Российской Федерации;
- принцип равенства граждан независимо от
языка, в том числе при осуществлении граж-
данами избирательных прав.
43. ПКС от 19.05.98 - институт нотариата в Российской Федера- Правовой статус лич-
№ 15-П ции; ности.
- обязательность членства в нотариальной
палате нотариусов, занимающихся частной
практикой;
- осуществление нотариальных функций от
имени государства;
- публично - правовое предназначение нота-
риальных палат;
- неприемлемость принципа добровольности
для организации нотариальных палат;
- передача отдельных полномочия исполни-
тельных органов власти негосударственным
организациям, участвующим в выполнении
функций публичной власти;
- наделение государством нотариальных па-
лат в соответствии с законом отдельными
управленческими и контрольными полномо-
чиями.
44. ПКС от 29.05.98 - участие одного и того же гражданина (од- Основы конституци-
№ 16-П них и тех же граждан) в деятельности орга- онного строя.
нов различных ветвей государственной вла- Органы государст-
сти; венной власти субъ-
- принцип разделения властей; ектов РФ.
- совмещение депутатского мандата с заня-
тием должности на государственной службе.
45. ПКС от 16.06.98 - компетенция судов; Конституционные ос-
№ 19-П - полномочия судов общей юрисдикции и новы судебной вла-
арбитражных судов проверять конституци- сти.
онность нормативных актов и признавать их
недействующими, т.е. утрачивающими юри-
дическую силу;
- разграничение компетенции в области нор-
моконтроля между Конституционным Судом
РФ и другими судами;
- сфера действия во времени, пространстве и
по кругу лиц решений Конституционного
506
Суда РФ;
- юридическая сила решений Конституцион-
ного Суда РФ;
- юридическая сила решений судов общей
юрисдикции и арбитражных судов;
- обращение иных судов в Конституционный
Суд РФ с запросом о проверке конституци-
онности примененного или подлежащего
применению в конкретном деле закона;
- непосредственное применение судами Кон-
ституции РФ;
- устранение неконституционного закона из
системы правовых актов;
- правомочие судов признавать нормативные
акты субъектов РФ не соответствующими их
конституциям (уставам);
- осуществление судами общей юрисдикции
и арбитражными судами в порядке админи-
стративного судопроизводства полномочий
по проверке соответствия перечисленных в
статье 125 (пункты "а" и "б" части 2) норма-
тивных актов ниже уровня федерального за-
кона иному, имеющему большую юридиче-
скую силу акту, кроме Конституции РФ;
- прекращение действия любых норматив-
ных положений, затрагивающих права, сво-
боды и обязанности граждан.
46. ПКС от 17.07.98 - разграничения компетенции между Прави- Основы конституци-
№ 22-П тельством РФ и Федеральным Собранием онного строя.
как законодательным органом; Правовой статус лич-
- субъект и форма установления налогов; ности.
- полномочие Правительства РФ по установ- Федеральное Собра-
лению платы за провоз тяжеловесных грузов ние РФ.
по федеральным автомобильным дорогам; Правительство РФ.
- правовой режим налогового платежа;
- принцип разделения властей.
47. ОКС от 05.11.98 - одно и то же лицо не может занимать Конституция РФ.
№ 134-О должность Президента РФ более двух сроков Президент РФ.
подряд;
- действие заключительных и переходных
положений Конституции РФ.
48. ПКС от 11.12.98 - трехкратное отклонение представленных Федеральное Собра-
№ 28-П Президентом РФ кандидатур Председателя ние РФ.
Правительства РФ Государственной Думой; Правительство РФ.
- согласованное функционирование и взаи-
модействие органов государственной власти;
- возможность формирования конституцион-
ного обычая;
- обязательное последствие трехкратного от-
клонения Государственной Думой представ-
ленных Президентом РФ кандидатур Пред-
седателя Правительства РФ.
49. ПКС от 27.01.99 - определение системы федеральных органов Федеративное уст-
№ 2-П исполнительной власти, порядка их органи- ройство РФ.
507
зации и деятельности; Президент РФ.
- определение структуры федеральных орга- Федеральное Собра-
нов исполнительной власти; ние РФ.
- система федеральных органов законода- Правительство РФ.
тельной, исполнительной и судебной власти;
- правовые формы регулирования предметов
ведения Российской Федерации;
- определение видов федеральных органов
исполнительной власти;
- нормативные акты Президента РФ и Пра-
вительства РФ по предметам ведения Рос-
50. ПКС от 28.05.99 - исключение возможности обжалования по- Правовой статус лич-
№ 9-П становления суда (судьи) о наложении адми- ности.
нистративного взыскания, и судебного ре- Конституционные ос-
шения по жалобе гражданина на постанов- новы судебной вла-
ление иного органа (должностного лица) о сти.
наложении административного взыскания;
- равенство всех перед законом и судом;
- право на судебную защиту;
- гарантия каждому судебной защиты его
прав и свобод;
- ограничение федеральным законом прав и
свобод человека и гражданина;
- обжалование в суд решений и действий
(или бездействия) любых государственных
органов, включая судебные.
51. ПКС от 06.07.99 - досрочное прекращение исполнения пол- Президент РФ.
№ 10-П номочий Президентом РФ в случае его от-
ставки, стойкой неспособности по состоя-
нию здоровья осуществлять принадлежащие
ему полномочия или отрешения от должно-
сти;
- место и роль Президента РФ в системе го-
сударственной власти, а также особенности
его конституционного статуса;
- возложение исполнения обязанностей Пре-
зидента РФ на Председателя Правительства
РФ;
- ограничение по времени исполнения обя-
занностей Президента РФ Председателем
Правительства РФ.
52. ПКС от 23.11.99 - свобода совести, свобода вероисповедания; Правовой статус лич-
№ 16-П - условия признания религиозного объеди- ности.
нения в качестве юридического лица;
- учреждение, создание и регистрация рели-
гиозных организаций;
- правоспособность религиозных объедине-
ний как юридических лиц;
- коллективные права религиозных органи-
заций;
- право на альтернативную гражданскую
службу;
- ограничение свободы вероисповедания, а
508
также свободы учреждения и деятельности
общественных объединений.
53. ПКС от 01.12.99 - полномочие по изданию правового акта, Президент РФ.
№ 17-П которым Генеральный прокурор РФ отстра- Федеральное Собра-
няется от должности только в связи с возбу- ние РФ.
ждением в отношении него уголовного дела Конституционные ос-
на время проводимого расследования; новы прокуратуры
- акт о временном отстранении Генерального РФ.
прокурора РФ от должности;
- принцип разделения властей;
- неприкосновенность;
- принцип равенства граждан перед законом
при осуществлении уголовного преследова-
ния.
54. ПКС от 23.12.99 - тарифы страховых взносов самозанятых Основы конституци-
№ 18-П граждан (индивидуальные предприниматели, онного строя.
занимающиеся частной практикой нотариу- Правовой статус лич-
сы, а также адвокаты), крестьянских (фер- ности.
мерских) хозяйств;
- принцип равенства всех перед законом и
судом;
- принцип законного установления обяза-
тельных платежей;
- неформальное равенство плательщиков
страховых взносов;
- соотносимость (эквивалентность) уплачи-
ваемых сумм страховых взносов и получае-
мого страхового обеспечения;
- конституционные принципы справедливо-
сти и равенства;
- социально оправданная дифференциация в
правовом регулировании страховых взносов
различных категорий плательщиков;
- ограничение права собственности;
- принцип правового государства;
- придание обратной силы закону, ухуд-
шающему положение плательщика;
- освобождение от уплаты страховых взно-
сов в государственные социальные внебюд-
жетные фонды общественных организаций
инвалидов;
- ограничение конституционного права на
получение пенсии по старости;
- обязанность самозанятых граждан уплачи-
вать взносы в фонды обязательного меди-
цинского страхования.
55. ПКС от 27.12.99 - возрастные ограничения для лиц, заме- Правовой статус лич-
№ 19-П щающих должности заведующих кафедрами ности.
в государственных и муниципальных выс-
ших учебных заведениях;
- свобода труда, право каждого свободно
распоряжаться своими способностями к тру-
ду, выбирать род деятельности и профессию;
- равенство прав и свобод человека и граж-
509
данина независимо от пола, расы, нацио-
нальности, языка, происхождения, имущест-
венного и должностного положения, места
жительства, отношения к религии, убежде-
ний, принадлежности к общественным объе-
динениям, а также других обстоятельств;
- дискриминация по возрастному признаку;
- принцип равноправия, включая равенство
возможностей;
- принцип автономии высших учебных заве-
дений;
- ограничение свободы трудового договора и
автономии государственных и муниципаль-
ных высших учебных заведений в решении
кадровых вопросов.
56. ПКС от 07.06.00 - суверенитет Российской Федерации; Основы конституци-
№ 10-П - суверенитет субъектов РФ; онного строя РФ.
- понятие "республика (государство)"; Федеративное уст-
- государственные символы субъектов РФ ройство РФ.
(флаг, герб, гимн); Органы государст-
- полнота государственной власти субъектов венной власти субъ-
РФ; ектов РФ.
- разграничение государственной собствен-
ности на природные ресурсы, а также владе-
ние, пользование и распоряжение ими;
- обязанность по охране и обеспечению ис-
пользования земли и других природных ре-
сурсов как основы жизни и деятельности на-
родов, проживающих на соответствующих
территориях;
- регулирования в области хранения и захо-
ронения радиоактивных отходов и отрав-
ляющих (ядовитых) веществ на территории
субъектов РФ;
- обязанность (содействие в его реализации и
защите) родителей обеспечить получение
детьми среднего (полного) общего образова-
ния;
- досрочное освобождение, от должности
высших должностных лиц субъектов РФ в
связи с неправомерным поведением;
- регулирование полномочий судов и проце-
дуры установления факта совершения лицом
умышленного преступления;
- регулирование образования и деятельности
районных (федеральных) судов;
- участие законодательного органа субъекта
РФ в назначении на должности заместителей
высшего должностного лица исполнитель-
ной власти и отдельных руководителей ор-
ганов исполнительной власти;
- баланс законодательной и исполнительной
власти;
- отзыв высшего должностного лица субъек-
510
та РФ;
- создание территориальных органов феде-
ральных органов исполнительной власти, в
том числе порядок назначения их руководи-
телей; участие в согласовании назначения на
должность руководителей территориальных
органов федеральных органов исполнитель-
ной власти законодательного орган государ-
ственной власти субъекта РФ.
57. ОКС от 27.06.00 - суверенитет субъектов РФ; Федеративное уст-
№ 92-О - республики как субъекты международного ройство РФ.
права;
- право республик приостанавливать дейст-
вие правовых актов Российской Федерации
на территории республики;
- международные и внешнеэкономические
связи субъектов РФ.
58. ПКС от 11.07.00 - прекращение исполнения полномочий Пре- Президент РФ.
№ 12-П зидента РФ досрочно в случае стойкой не-
способности по состоянию здоровья осуще-
ствлять принадлежащие ему полномочия.
59. ПКС от 22.01.02 - реализация избирательных прав граждан в Правовой статус лич-
№ 2-П зависимости от места жительства и/или пре- ности.
бывания; Избирательное право.
- правовое регулирование избирательных Органы государст-
прав граждан; венной власти субъ-
- разграничение предметов ведения; ектов РФ.
- порядок формирования законодательных
(представительных) органов;
- принципы избирательного права;
- образование избирательных округов;
- принцип свободных выборов;
- условия реализации пассивного избира-
тельного права;
- ограничение прав и свобод личности.
60. ОКС от 07.02.02 - свобода вероисповедания; Правовой статус лич-
№ 7-О - правоспособность религиозных организа- ности.
ций;
- перерегистрация религиозных организаций.
61. ПКС от 14.03.02 - право на свободу и личную неприкосно- Правовой статус лич-
№ 6-П венность; ности.
- принцип непосредственного действия прав
и свобод человека и гражданина;
- судебная защита прав и свобод личности.
62. ПКС от 04.04.02 - меры федерального воздействия; Федеративное уст-
№ 8-П - досрочное прекращение полномочий зако- ройство РФ.
нодательного органа государственной власти Органы государст-
и высшего должностного лица субъекта РФ; венной власти субъ-
- регулирование мер федерального воздейст- ектов РФ.
вия;
- роль Конституционного Суда РФ и иных
судов в механизме реализации мер феде-
рального воздействия;
- временное отстранение высшего должност-
511
ного лица субъекта РФ от исполнения долж-
ностных обязанностей;
- досрочное прекращение полномочий зако-
нодательного органа государственной власти
субъекта РФ по решению высшего должно-
стного лица субъекта РФ;
- отставка высшего должностного лица субъ-
екта РФ в связи с выражением ему недоверия
законодательным органом государственной
- возможность принятия законодательным
органом государственной власти субъекта
РФ решения о недоверии (доверии) руково-
дителям органов исполнительной власти
субъекта РФ.
63. ПКС от 12.04.02 - неприкосновенность депутатов законода- Органы государст-
№ 9-П тельных органов государственной власти венной власти субъ-
субъектов РФ; ектов РФ.
- разграничение предметов ведения;
- порядок привлечения депутата к уголовной
ответственности и административной ответ-
ственности, налагаемой в судебном порядке;
- предоставление судебных функций парла-
менту.
64. ПКС от 09.07.02 - порядок избрания высшего должностного Органы государст-
№ 12-П лица субъекта РФ; венной власти субъ-
- срок полномочий высшего должностного ектов РФ.
лица субъекта РФ; Федеративное уст-
- сменяемость высших должностных лиц ройство РФ.
субъектов РФ. Основы конституци-
онного строя РФ.
65. ПКС от 11.06.03 - референдум РФ; Основы конституци-
№ 10-П - соотношение института выборов и инсти- онного строя РФ.
тута референдума; Референдум и изби-
- периоды, в течение которых инициирова- рательное право РФ.
ние и проведение референдума не допуска- Федеральный законо-
ется. дательный процесс.
66. ПП ВС от - общепризнанные принципы и нормы меж- Основы конституци-
10.10.03 № 5-П дународного права и международные дого- онного строя РФ.
воры Российской Федерации;
- коллизионные правила действия междуна-
родных источников в правовой системе Рос-
сии.
67. ПКС от 30.10.03 - институт предвыборной агитации и инфор- Избирательное право
№ 15-П мирования избирателей; РФ.
- баланс права на свободные выборы и сво- Правовой статус лич-
боды слова и информации; ности.
- свобода выражения мнений для представи-
телей средств массовой информации;
- выражение предпочтения и выражение
мнения;
- юридическое равенство и принцип сораз-
мерности устанавливаемых ограничений
прав конституционно одобряемым целям;
512
- свобода массовой информации и право
граждан на получение информации.
68. ПКС от 27.01.04 - судебная проверка нормативных актов Конституционные ос-
№ 1-П Правительства РФ; новы судебной вла-
- проверка нормативных актов Правительст- сти.
ва РФ судом общей юрисдикции и Консти-
туционным Судом РФ;
- разграничение полномочий по нормокон-
тролю между Верховным Судом РФ и Кон-
ституционным Судом РФ.
69. ПКС от 25.02.04 - обращения в суд с жалобой или заявлением Избирательное право
№ 4-П на решения и действия (бездействие), нару- РФ.
шающие избирательные права граждан и Конституционные ос-
право граждан на участие в референдуме; новы судебной вла-
- подсудность по делам, вытекающим из из- сти.
бирательных правоотношений;
- право на судебную защиту.
70. ПКС от 23.04.04 - федеральный законодательный процесс; Федеративное уст-
№ 8-П - участие субъектов РФ в процедуре приня- ройство РФ.
тия федеральных законов по предметам со- Правовой статус лич-
вместного ведения; ности.
- "национальный режим" для иностранных Федеральный законо-
лиц и лиц без гражданства. дательный процесс.
71. ПКС от 16.11.04 - правовой статус государственного языка Основы конституци-
№ 16-П республик как субъектов РФ; онного строя РФ.
- разграничение предметов ведения; Федеративное уст-
- принцип равенства прав и свобод человека ройство РФ. Право-
и гражданина и несения гражданами Россий- вой статус личности.
ской Федерации равных обязанностей на
всей ее территории;
- право каждого на свободный выбор языка
воспитания и обучения;
- графическая основа его алфавита государ-
ственных языков республик.
72. ПКС от 29.11.04 - голосование против всех кандидатов; Избирательное право
№ 17-П - разграничение предметов ведения; РФ.
- гарантии избирательных прав граждан при Федеративное уст-
проведении муниципальных выборов; ройство РФ.
- основания признания выборов не состояв-
шимися;
- нормативное регулирование порядка опре-
деления результатов выборов, признанных
состоявшимися.
73. ПКС от 15.12.04 - запрет на создание политических партий по Основы конституци-
№ 18-П признакам национальной или религиозной онного строя РФ.
принадлежности; Правовой статус лич-
- право каждого на объединение; ности.
- конституционный принцип светского госу-
дарства и отделения религиозных объедине-
ний от государства;
- запрет использования в наименованиях по-
литических партий слов и выражений,
имеющих прямое отношение к какой-либо
религии, церкви или национальности.
513
74. ПКС от 01.02.05 - требования, которым должна отвечать по- Основы конституци-
№ 1-П литическая партия; онного строя РФ.
- территориальный уровень, на котором соз- Правовой статус лич-
даются политические партии; ности.
- численный состав политических партий и
территориальный масштаб их деятельности;
- конституционный принцип многопартий-
ности;
- ограничение права на объединение в поли-
тические партии.
75. ПКС от 14.11.05 - запрет гражданам осуществлять предвы- Избирательное право
№ 10-П борную агитацию против всех кандидатов РФ.
без предварительной оплаты расходов на ее Правовой статус лич-
проведение за счет средств соответствующих ности.
избирательных фондов;
- право на предвыборную агитацию;
- ограничение прав личности.
76. ПКС от 21.12.05 - наделение полномочиями высшего долж- Правовой статус лич-
№ 13-П ностного лица субъекта РФ; ности.
- конституционно-правовая природа инсти- Федеративное уст-
тута высшего должностного лица субъекта ройство РФ.
РФ; Органы государст-
- место высшего должностного лица субъек- венной власти субъ-
та РФ в системе органов государственной ектов РФ.
власти; Президент РФ.
- взаимоотношения высшего должностного Конституционные ос-
лица субъекта РФ с Президентом РФ; новы судебной вла-
- разграничение предметов ведения; сти.
- изменение правовых позиций Конституци-
онного Суда РФ;
- полномочие Президента РФ вносить кан-
дидатуру на должность высшего должност-
ного лица субъекта РФ;
- ограничение прав личности.
77. ПКС от 16.06.06 - запрет проведения гражданами, не являю- Избирательное право
№ 7-П щимися кандидатами, предвыборной агита- РФ.
ции за или против кандидата (кандидатов, Правовой статус лич-
список, списки кандидатов) методами, тре- ности.
бующими финансовых затрат, осуществляе-
мых помимо избирательных фондов;
- баланс конституционно защищаемых цен-
ностей: права на свободные выборы и свобо-
да слова и выражения мнений;
- свободные выборы;
- принцип равенства (запрет неравного об-
ращения с лицами, находящимися в одина-
ковых или сходных ситуациях);
- ограничение прав личности;
- обеспечение прозрачности финансирования
выборов.
78. ПКС от 21.03.07 - запрет вынесения на референдум вопросов Референдум РФ.
№ 3-П о принятии и об изменении федерального Основы конституци-
бюджета, исполнении и изменении внутрен- онного строя РФ.
них финансовых обязательств; Конституционные ос-
514
- федеральные конституционные законы как новы судебной вла-
объект конституционного судопроизводства; сти.
- правовая природа института референдума;
- соотношение референдума и иных институ-
тов непосредственной демократии и инсти-
тутов представительной демократии;
- формулирование вопросов, выносимых на
референдум;
- проверка ЦИК РФ вопросов, выносимых на
референдум;
- субъект, разрешающий споры о том, отве-
чает ли выносимый на референдум вопрос
установленным требованиям.
515
Сборник судебных решений
ГОНЧАРОВ
Максим Владимирович
СУДЕБНАЯ ПРАКТИКА К КУРСУ

«КОНСТИТУЦИОННОЕ ПРАВО
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»
Подписано в печать 00.00.07. Формат 00х00/00.

Бумага писчая. Печать офсетная.
Усл. печ. л. 00,00. Уч. изд. л. 00,00.
Тираж 100 экз. Заказ
Издательский дом
«Уральская государственная юридическая академия».
620002, Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21
Отпечатано ООО «Печатный дом ИВАНЪ»

620002, Екатеринбург, ул. Мира, 17, оф. С-123
516

Goncharov

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Goncharov

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Настоящее издание содержит тексты наиболее важных решений Конституцион-

Материал печатается в авторской редакции.

Раздел І Основы правового положения Конституционного Суда РФ……….6

Глава 1. Основные начала судебного конституционного контроля…………6

Глава 2. Общая характеристика Конституционного Суда РФ……………...16

Глава 3. Общие правила конституционного судопроизводства

Глава 4. Решения Конституционного Суда РФ………………………………...42

Раздел ІІ Судебные решения……………………………………………..…….…57

№ Судебное решение Стр.

Таблица «Основные категории, рассматриваемые в судебных решениях»…..495

1. Понятие судебного конституционного контроля.

§ 1. Понятие судебного конституционного контроля.

Предпосылкой для дачи понятия конституционного контроля является уяснение содержа-

Правовая охрана конституции -

В широком смысле под правовой охраной конституции понимаются – обеспечение реализа-

С т.зр. М.А. Могуновой

Элементы правовой охраны конституции:

Чаще всего возникновение конституционной юстиции связывают с деятельностью

Термин «контроль» имеет иностранное происхождение и по одним данным имеет англий-

Различия конституционного надзора и конституционного контроля:

конституционный надзор конституционный кон-

§ 2. Модели судебного конституционного контроля.

Вопрос о моделях судебного конституционного контроля является определяющим для

I. Американская (англо-саксонская) модель

- исторически является первой, возникла в США (начало 19 века);

В настоящее время американская модель принята в США, Аргентине, Боливии, Канаде,

II. Европейская (континентальная) модель

- возникла в начале 19 века;

Особенность американской модели: конституционный контроль осуществляется специа-

В связи с конвергенцией правовых систем можно констатировать появление в ряде госу-

§ 3. Виды судебного конституционного контроля.

Совокупность элементов института конституционного контроля, получившая конкретную

1) по времени проведения конституционного контроля;

Недостатки предварительного контроля:

Положительной стороной предварительного контроля является:

б) последующий – контроль осуществляется в отношении действующих правовых актов.

2) по процедуре возбуждения и форме проверки;

В Российской Федерации применяется и абстрактный и конкретный конституционный кон-

Конкретный контроль осуществляется в Конституционном Суде РФ:

б) материальный – проверка актов осуществляется с точки зрения содержания акта.

Существует мнение о необходимости следующей классификации конституционного кон-

6) по органам, проверяющим конституционность нормативных актов.

7) по времени утраты юридической силы акта признанного неконституционным

§ 4. Становление судебного конституционного контроля в России.

В истории становления судебного конституционного контроля в России можно выделить

I. Первый этап: 1918 – 1936 гг.

II. Второй этап: 1936 – 1988 гг.

III. Третий этап: 1988 – 1991 гг.

IV. Четвертый этап: с 1991 г. – по настоящее время.

1. Учреждение Конституционного Суда РСФСР состоялось на основе Закона РСФСР от

21 сентября 1993 года N 1400 УКАЗ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ О ПО-

ПРЕЗИДЕНТ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ УКАЗ от 7 октября 1993 г. N 1612 О КОН-

Принимая во внимание Заявление Конституционного Суда Российской Федерации от 5 ок-

3. С 1995 г. – по настоящее время.

1. Конституционный Суд РФ в системе органов государственной власти.

§ 1. Конституционный Суд РФ в системе органов государственной власти.

Конституционный контроль как функция государства – заключается в поддержании консти-

Вопрос о том, является ли конституционный контроль самостоятельной функцией государ-

1. т.зр. – конституционный контроль это разновидность судебной функции, имеющей в ка-

Первая позиция в большей степени отражает конституционно определенное место консти-

Одно время существовало мнение о необходимости замены Конституционного Суда Кон-

В системе действующего правового регулирования Конституционный Суд РФ характери-