Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
СО ЗНАНИЕМ ДЕЛА
ПРОЛОГ
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Глава 13
Глава 20
Глава 21
Глава 22
ЭПИЛОГ
От авторов
Ирина Баранова, Константин Бенев
СВИДЕТЕЛЬ
Посвящается нашим дорогим и любимым
родителям
Дмитрий Глуховский
ПРОЛОГ
Где-то кони пляшут в такт,
Нехотя и плавно.
Вдоль дороги все не так,
А в конце — подавно.
И ни церковь, ни кабак —
Ничего не свято!
Нет, ребята, все не так!
Все не так, ребята…
В. Высоцкий
* * *
Дача. Для многих поколений горожан это слово было связано с летом,
рекой, лесом, сладостным отпускным бездельем. Стоило произнести его,
как вспоминались смоляной дух соснового бора, сладка ягода земляника,
«шашлычок под коньячок», что вкусный очень. Это раньше. Ну а теперь
любого жителя Конфедерации, включая малолетних и стариков, от этого
слова бросает в холодный пот и хочется то ли перекреститься, то ли
сплюнуть через плечо, пробормотав: «Чур меня!». Сейчас уже и не скажет
никто, благодаря чьей извращенной фантазии «Дачей» стали называть
местную тюрьму, вернее, и не тюрьму даже, а скорее, лагерь, где за
скудную пайку несли исправительно-трудовую повинность все те, кто так
или иначе согрешил перед законом: воры, бездельники, не желающие
работать добровольно, любители выпить без меры, пристрастившиеся к
«веселым грибочкам». Была там и парочка таких, кто этими самыми
грибочками промышлял, были и драчуны — дебоширы. И убийцы тоже там
были: кто-то поругался с соседом да силушку не рассчитал, кто-то на жену
по пьяни руку поднял… Страшное место. Выдержать там год — уже
подвиг, поэтому сроки, как правило, ограничивались неделями и месяцами.
Три или пять лет были, пожалуй что, равносильны смертной казни,
поэтому второй раз «на Дачу» попадать зарекались, и за всю историю ее
существования не было ни одного случая рецидива. Как не было до этого
ни одного побега. Андреем двигало отчаяние: он единственный, кто был
осужден пожизненно. За убийство. Жестокое, немотивированное…
* * *
* * *
* * *
Картинка пропала так же неожиданно, как и появилась. Воспоминания
отступили. Сердце бешено стучало. Видение, как и всегда, длилось
несколько секунд, но вымотало его.
Алекс наполнил сложенные ладони водой и выплеснул содержимое на
лицо, потом еще, и еще. Посмотрелся в зеркало. По лицу человека, что был
там, в Зазеркалье, стекала вода. Казалось, он плачет и что-то хочет сказать,
просит о помощи…
— Ну, Саш, ты чего? Все хорошо будет!
— Как же ты изменился…
Действительно, он сейчас мало напоминал того Сашу Гринева,
мечтателя и романтика, который только что явился ему в видении. Лицо
осунулось, глаза впали. Кожа стала бледной: сказывалось отсутствие
солнечного света. Но дело не только в этом. И не в том, что между ними
разница в двадцать лет. Нет, просто Саша Гринев умер тогда, в тот
страшный день. Вместо него родился он, Алекс Грин, проклятый человек.
Алекс уже хотел закончить умываться, как что-то вспомнил. Кристи…
Его обдало жаром. Пошарив в тумбочке, он нашел расческу, кусок мыла.
Повертел в руке видавшую виды бритву…
Отражение в зеркале улыбнулось. Алекс улыбнулся в ответ:
— Спасибо, что напомнил! Старею, брат, старею…
Он опять улыбнулся. Кристи… Пожалуй, это единственное, что
держало его на плаву. Единственное, ради чего он терпел эту жизнь все эти
годы. Они не так часто виделись и практически никогда не оставались
наедине. Почти не говорили друг с другом: ему никак не удавалось
преодолеть волнение и заговорить про вещи, не касающиеся их
профессиональной сферы, а она тоже молчала. Волнение… Алекс
фыркнул: да он просто панически ее боялся! Поэтому только украдкой
иногда глядел на нее. А потом долго ругал себя за бездействие и робость,
обещая, что такое больше не повторится, но… Вот и сейчас Алекс
чувствовал себя, как мальчишка перед первым свиданием.
Ай! Надо же, порезался!..
Ну вот он и готов:
— Я пошел?
Подмигнул отражению в зеркале:
— Знаю! Все знаю! Я постараюсь. Обещаю!
В. Высоцкий
* * *
Алекс с удивлением отметил: для столь раннего часа на станции
необычно шумно и людно. Большинство граждан кучковалось неподалеку
от входа в туннель. Происшедшее обсуждали не таясь, поэтому гул стоял,
как в растревоженном улье.
Он немного понаблюдал за толпой: счастливые люди, говорят друг с
другом и не чураются, а потом решительно двинулся вперед.
Кто-то сказал: «Грин идет», и народ моментально замолчал,
расступился. Когда-то ему доставляла удовольствие подобная реакция,
сейчас же, в очередной раз, стало горько: изгой, проклятый человек…
Мужчина черной тенью проскользнул в туннель и шагнул в коридор
Административного сектора.
Это было, пожалуй, единственное место во всем метро, где бы Алекс
хотел оказаться в самую последнюю очередь. Слишком много боли,
слишком много воспоминаний, эту боль вызывавших. После полутени на
платформе и темноты туннеля свет в помещении был ослепительным.
Закружилась голова, Алекс зажмурился, прислонился к стене. Потихоньку,
осторожно открыл глаза…
Тьма оглушила практически сразу, в висках застучали молоточки, а
сердце зашлось в бешеном ритме…
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
— Саша, Сашенька…
Машка, плачет, гладит его по голове. Любимая… Кто-то сует под нос
ватку. Фу, нашатырь!
— Не надо, прошло все, — он отстраняет руку, поднимает глаза.
— А, вы… — осекся. Черт, чуть не ляпнул. Надо выходить из
положения. — Вы — Машин начальник?
— Нет. Встать помочь? — мужчина протянул руку. — Испачкался,
щетку надо? А то принесу?
Когда мужчина закрыл за собой дверь, Саша тихонько спросил:
— Маш, кто это?
— Ратников, начальник розыска. А что шепотом-то?
Саша присвистнул: значит, Машку подставил Ратников?
Вот это дела в Датском королевстве…
* * *
* * *
* * *
Хитрый Ратников повез его туда, где жулик был не только известен, но
и дал признательные показания, подробно рассказав и даже показав, что и
как делал. После того, как Саша практически слово в слово повторил его
рассказ, а потом еще и нарисовал портрет, Рат был согласен на любые
условия.
— Так, специфику нашей работы тебе знать не для чего. Но оформить
кое-что придется. И чтоб не удивлялся, теперь ты у нас будешь числиться
как… — Ратников задумался ровно на секунду. Или, может, это была
театральная пауза? — Грин, Алекс Грин!..
* * *
* * *
* * *
Кристи давно заметила про себя одну вещь: думается всегда лучше,
когда руки чем-то заняты. Именно поэтому всегда, когда надо было что-то
серьезно обдумать, она вязала. И себе, и другим, кто попросит. Слава Богу,
и покойнице-бабуле, руки из того места росли.
Давно уже ее основная работа не требовала постоянной занятости.
Так, авралы. Отчаянных дураков, по которым «Дача» плачет, становилось
все меньше и меньше. Кристи не раз уже просилась у Рата определить ее на
какие-нибудь работы — очень не хотелось чувствовать себя бездельницей,
и ловить вслед осуждающие взгляды, а то и слышать возмущенный шепот
за спиной: «нахлебница!». Но тот был непреклонен: нельзя ронять
авторитет карательных органов. Тогда она и придумала себе эту работу. Для
себя вязала всегда, а тут сама предложила связать одному, второму…
Вязаного старья было много, а из-под ее рук выходили вполне приличные и
красивые свитера, кофты, шарфы. А один раз — даже платье. Со своих,
станционных, за работу она не брала ничего. Ну а если забредал с заказом
кто-то чужой, то платили кто и чем мог. Так вот и термос у нее появился, и
спицы новые. И заварка настоящая, довоенная. Да и нитки иногда
приносили, не только рванину.
Сегодня она занималась свитером, распускала его. Потом свяжет из
него два маленьких, на близнецов Вовку и Мишку. Орнамент уже
придумала, и своих ниток добавит, чтоб понаряднее сделать. Вязка ручная,
так что распускать не сложно. Руки работают, а голова — думает…
Начнем с Лоры. Время убийства. Рат нашел ее около четырех утра. К
этому времени она была мертва уже около часа или двух. Точнее Мамба
сказать не может. Векс появился на станции около трех. То есть вполне мог
убить. Вопрос: за что? Ни в какую логику это не влезает… Стоп! Эмоции
потом. Сначала факты. Убил, раздел. Или она уже раздета была? Бр-р-р…
Не насиловал — ни он, ни кто-то еще. Может, хотел, да не получилось?
Убил случайно? Так, куда-то ты, дамочка, не туда полезла. Но спросить
надо будет. И ботинки его посмотреть: кровь есть или нету. Одежду
снимать бесполезно, там теперь его собственной кровищи прорва. Но, с
другой стороны, дозорные на нем крови не заметили. И запасной одежды с
собой не было. Снял и выкинул? А где? В сторожке ничего такого не было,
рядом — тоже, она специально смотрела. В туннеле? В принципе,
возможно. Только какой-то убийца предусмотрительный получается:
первый раз сюда из Токсово пожаловал, и сразу взял с собой запаску… Что,
думал — убивать придется? Или он не за того себя выдает? Но… Но тогда
он наверняка мог слышать про Сашку, хоть и не распространялись про
него, но земля, метро, то бишь, слухами полнится…
И совсем не понятно, на кой ляд он заявился сюда? Что забыл? Ладно,
спросим… Интересно, а вот почему никто не слышал шума? Хорошо,
стенки толстые, но через дверь-то крик бы услышали? Когда Рат закричал,
все повыскакивали. И… Лежала девочка перед дверью его комнаты. Не
перед своей, перед его! Уф… Нет, она про такое даже думать не будет,
слишком получается жутко. Рат, конечно, скотинка еще та, но дочь любил
очень. Жил для нее. И ради нее. Хотя… Почему Рат вчера не дал осмотреть
ее комнату? Она все осмотрела, и его тоже, а вот к Лоре он не пустил?
Прогнал в сторожку… Нет, дико это. Да и нервничал он, пока она там все
осматривала. Торопил ее постоянно. Нет. Марк вот… Плакал… Наверное,
влюблен был.
Интересно, а какие на самом деле между ними были отношения? Что
он знать может? Пока она сумела выяснить только одно: он, как и все
остальные, ничего не слышал, спал. И… И с кем Лора спала? Интересно,
имеет этот ухажер отношение к ее смерти? Вообще, кто он? Пожалуй, даже
Рат не знает. Ну, конспираторша… Может, Марк? Почему бы и нет?
Парень-то видный и возможностей для уединения у них прорва была —
все-таки отдельная комната. И свой он, на чужака бы внимание обратили
тут же… Вопросы, вопросы… Пока комнату Лоры не посмотрит, и на
половину не ответит. И Векс… Только будет ли он с ней разговаривать-то?
А если будет, то скажет ли правду?
Векс… Сколько у него росту? Так, она сама — сто семьдесят, а он-то,
пожалуй, пониже будет. Или такой же. А Мазай — сто восемьдесят?
Правда, Векс, судя по всему, мужик крепкий, тренированный. И не старый.
Мазай-то постарше будет. Не на много, но постарше, точно. Наверное,
ровесник Рату. И ботинки у Векса подходящие, тяжелые, армейские… И за
что его так? Ведь точно, мертвого били-то. Это же какая ненависть должна
быть? У человека, с которым и не встречался никогда. Или встречался?..
И еще беглец этот…
Странно, кстати, а зачем она все это делает? Ведь от ее отчета не
зависит ровно ничего, судьба Векса решена. Рат, правда, всегда требует
подробного изложения доказательств. Правосудие, мать его ети… Одних
показаний Саши ему якобы мало. Хотя, на самом-то деле, именно они и
являются основными. Как же, главный свидетель обвинения. Очевидец,
фактически. Надо бы спросить, что он в этот раз видел-то… Интересно, а
что скажет Рат, когда я ему вот это все выложу? Как выкручиваться будет?
Свитер кончился, вода в термосе — тоже. Интересно, а сколько сейчас
времени? С другой стороны, какое сейчас время? Идеальная условность:
сколько назначим, столько и будет. Но не вечер точно — с работы народ
еще не потянулся.
В животе требовательно заурчало. Кристи поняла, что жутко хочет
есть. При всем при этом, идти никуда не хотелось. Комната неожиданно
показалась ей такой родной и уютной, а остальное станционное
пространство, наоборот, чужим, враждебным… Вот останется она тут, и
никаких тяжких мыслей больше не будет. Ни убитой Лоры, ни Мазая, ни
Векса… Ничего этого не будет. Дом укроет, дом спасет…
Наваждение прошло так же быстро, как и появилось: ни страуса, ни
улитки из нее не получится. И проблемы сами собой не рассосутся. Так
что: обедать, потом — комната Лоры. И с Сашей поговорить обязательно. И
Векс… И Марк еще. Но комната — в первую очередь. Осмотр — это
первоочередное. Негоже недоделанным оставлять.
Глава 6
ФЕЛИКС РАТНИКОВ, КОРОЛЬ КРЫС
Старухе Смерти взятку дали
И погрузили в забытье,
И напоили вдрызг ее,
И даже косу отобрали…
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
— Можно?
— Заходите! — как можно спокойнее, стараясь не выдать внезапно
накатившего волнения, произнес Рат.
Дверь распахнулась. Азаров посторонился, пропуская вперед
парламентеров. Один из них снял с плеч рюкзак и тут же вышел за дверь.
Координатор был явно недоволен, что ему поручили сопровождать гостей:
демонстративно старался не соприкасаться с ними и даже не смотрел в их
сторону. Ишь, цаца!..
— Ждем, ждем! — Феликс был сама учтивость. Он встал из-за стола,
протянул руку для приветствия, но в последний момент одумался.
Впрочем, выход из щекотливой ситуации нашелся сам собой — Рат
«дружески» хлопнул по плечу Координатора:
— Ты нам, Дима, собери что-нибудь на стол. И водочки…
Правда, этот финт для незнакомца незамеченным не прошел. Он так
же, как и прежде, стоял в дверном проеме, почти полностью занимая его
собой, и внимательно разглядывал хозяина кабинета. Феликсу от этого
взгляда стало как-то не по себе. Но он решил виду не подавать.
— Ну-с-с… — Рат кивнул в строну стула, — присаживайтесь…
Гость наконец-то прошел в комнату и сел. Ратников повернулся к нему
спиной и сделал вид, что что-то ищет в шкафу. «Не будь тряпкой!
Успокойся! Это обыкновенный человек!» — повторял он себе.
— А ты совсем не изменился, Феликс, — произнес гость знакомым, с
хрипотцой, голосом.
— Извини, но того же о тебе я сказать не могу… Аштар
Оганесович! — Рат возликовал: он не ошибся, это был тот самый Аштар,
постаревший и поседевший, но все же он! А это значит — у него все
получится!
Рат резко повернулся и наконец-то решился взглянуть в глаза гостю.
— А ты все хорошеешь, Оганесыч! Не знал, что и ты в Питер
перебрался, — рассмеялся Феликс.
* * *
* * *
* * *
* * *
За эти два дня Векс отоспался на всю жизнь. Сначала все его существо
восстало против чудовищных обвинений. Дай ему тогда слово, спроси, что
и как, — он бы, захлебываясь слюной, выложил все в надежде на
оправдание. Но, попав в камеру и поразмыслив, понял — оправдания ни к
чему не приведут, он обречен. Да, если сказать по совести, окажись он на
месте этих людей, тоже вряд ли поверил в его историю. Все складывалось
одно к одному, и все — против него. И кому надо разбираться, когда убийца
— вот он, бери тепленького. К тому же — чужак, пришлый. Одно только
было непонятно: каким образом они так быстро вышли на него? Но
дежурный в прошлую смену попался словоохотливый, он-то и рассказал
Вексу про Грина с его необычными способностями. И про то, что тот
никогда не ошибается… Глупо как-то все получилось. Но что теперь
жалеть? Знать, судьба такая… Чтоб не доводить себя мрачными мыслями
до исступления (попробуйте-ка не думать о смерти в ожидании казни!),
Векс решил: буду спать. Правда, исполнить задуманное удалось не сразу —
мешал холод и мерзкий запах. Но усталость взяла свое — утром он даже не
отреагировал, когда принесли скудный завтрак.
На этот раз его разбудил скрип несмазанных петель. Мгновение спустя
зажглась лампочка, тусклый свет которой после кромешной темноты
последних дней показался узнику нестерпимо ярким. Векс равнодушно
подумал: ну вот все, отбегался, пришли… Сейчас приговор зачитают — и в
расход. Или куда там еще у них? Хотя с чего он взял, что ему будут что-то
зачитывать? Не в кино, чай…
Против его ожидания в камеру вошли не дюжие амбалы и даже не тот
парень с поста, а женщина. Коротко стриженная, в мешковатом свитере и
старых, видавших виды джинсах. Векс на ее появление никак не
отреагировал — так и остался лежать, наблюдая за неожиданной
посетительницей сквозь полуопущенные веки. Вот она оглядела его
пристанище, наверное, искала, куда бы присесть. Не нашла, но в коридор за
стулом почему-то не вышла, а так и осталась стоять на пороге,
прислонившись к косяку. Зябко повела плечами, шмыгнула носом, натужно
закашляла. Болеет… Вексу стало вдруг жаль женщину. Как там, бишь, ее?
Кристи, кажется. Кристина, значит. Да-а, ей бы лежать сейчас, ан нет, надо
тащиться к нему. Только за тем, чтобы получить показания, которые все
равно никому не нужны и ничего не изменят. Зачем? Или она не за этим
пришла? Интересно, а как к ней обращаться: по имени или по должности?
Так званий тут, вроде как, нет?
Кристи наконец-то заметила его взгляд. Буркнула:
— Не надо меня глазами сверлить, мне и без дырок неплохо…
Что же, неплохое начало. Векс сел на матрасе, улыбнулся:
— Так что же мне делать? Вы молчите… Можно, вставать не буду?
Вам присесть не предлагаю по причинам вполне определенным.
Векс говорил быстро, напористо, сознательно не давая Кристи
вставить и слово. Странное чувство: с одной стороны — желание
выговориться, все объяснить, с другой — осознание того, что все это
напрасно. Пересказывать все еще раз, убеждать в своей невиновности —
только тешить себя зряшными надеждами. Может, ну его? Может, просто
поговорить «за жисть» напоследок? С женщиной — Векс оценивающе
посмотрел в сторону Кристи, — и весьма даже симпатичной. Конечно же,
он и от чего другого не отказался бы. Но это уж слишком…
Кристи его откровенно оценивающий мужской взгляд разозлил: нашел
время!
— Скажите, а почему — Векс?
— Мы с вами вроде как ровесники? Давайте на «ты»? Чего уж тут
разводить вежливости? Согласны? — Кристи еще не успела ничего
ответить, как мужчина удовлетворенно кивнув, произнес. — Вот и
ладненько.
«Так, значит, зубы заговаривать будем? Ну-ну, мы тоже не лыком
шиты». Только вот почему? Почему он воспринял ее появление в штыки?
Хотя… Собственно, а как он должен был воспринять? Встретить с
распростертыми объятиями? «Ладно, по ходу пьесы разберемся…». По-
любому уходить отсюда, не выяснив всего, что считала нужным, она не
планировала. Утвердительно кивнула: что ж, не разводить, так не
разводить.
— По паспорту я — Великанов Кирилл Сергеевич. Сокращенно —
Векс. И подпись такая же. А вы, ты то есть, Кристи? Кристина если
полностью? Или Крис? Наверняка тебя так и зовут — Крис. А в детстве
Крыськой, поди, дразнили. Или Крысой? Не обижалась?
Ответить — значит вступить в его игру. Значит, так и уйти отсюда ни с
чем. Поэтому — вопрос второй:
— А откуда ты?
— Я-то? Токсово. Тут, не так далеко, по железной дороге. А ты не
Питерская. Угадал? Не удивляйся, говор другой. Кстати, всегда хотелось
узнать, почему среди следаков так много женщин? До Катастрофы
приходилось общаться… Не подумай чего, я ни-ни, закон не нарушал,
наоборот даже… Так вот, как придешь в отдел, в следствии — одни
девушки. Почему так?
Кристи уже открыла рот, чтоб ответить: мужикам такая работа просто
не по плечу, но вовремя опомнилась: нет, отвечать нельзя. Она сделала вид,
что последних слов просто не услышала, но не удержалась, ответила в тон:
— И зачем сюда пожаловал? Или в Токсове твоем так плохо?
Векс хмыкнул: женщина удар держала и продолжала свою линию
гнуть. Похоже, на свободную тему поговорить не получится. Сначала —
«зачем сюда пожаловал?», потом — «почему убил?»… Конечно, если бы
была хоть какая-то надежда выйти живым из этой передряги… Он
вздохнул:
— Не плохо. Только зачем тебе все эти подробности? Спрашивай, что
к делу отношение имеет.
Кристи уловила перемену в настроении. «Спрашивай…». И спросит,
как без этого? Только бы не ошибиться с вопросом-то. Но времени на
рассуждение не было, а «домашние заготовки» вылетели из головы еще в
самом начале, от этого «раздевающего» взгляда, будь он неладен. И…
— Тогда так: зачем пришел в метро и почему убил Мазая и Лору? —
выпалила она. А что еще спрашивать? Именно за этим ведь и пришла.
— Серьезно веришь, что это я?
Да не верит она, не верит! Но сказать этого не может. Сказать — дать
надежду. Бессмысленную, напрасную, скорее всего, надежду.
— А ты как думаешь? — хотел пустого трепа — получи! Только треп
этот будет под ее контролем. И не пустопорожний, а как раз такой, какой ей
нужен.
Векс задумался. Совсем не о том, что сказать на заданный вопрос: он
не ребенок и не дурачок, прекрасно понял, какого ответа от него ждет эта
женщина. Только вот стоит ли отвечать?.. Может, «включить дурака»?
Кристи словно подслушала его мысли.
— Нет, ты, конечно, можешь мне ничего не говорить. Даже можешь
послать куда подальше. Только кому от этого станет лучше? Не мне тебе
объяснять, Кирилл Сергеевич, что положение — хуже некуда. Но пока еще
никто не отменял чудо… — Ну вот она и сказала то, чего меньше всего
хотела говорить. Но Векс понял ее.
— Ты предлагаешь мне поверить в то, во что не веришь сама? Чудо в
нашем мире — вещь не просто дорогая. Невозможная.
— Я не предлагаю верить. И даже надеяться не предлагаю. Просто
помоги мне…
Более смешной и абсурдной ситуации придумать было сложно. Она,
представитель карающего органа, «государева служка», просит помощи у
смертника, у предполагаемого убийцы! У того, кто единственный в этот
момент может ей помочь.
— А вдруг я все-таки тот самый убивец? Что тогда?
— А вдруг ты не тот самый убивец? Тогда как?
— Что ж, надежда умирает последней? Записывай…
Глава 9
ВЕКС
Незваный гость хуже татарина.
Поговорка
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
Ратников нашел Азарова вечером того же дня, сразу же после того, как
тот вернулся с работ.
— Как самочувствие, боец невидимого фронта? Фу, как от тебя воняет-
то! — он оглядел убогое «жилище» — пара матрасов, брошенных на краю
платформы, фыркнул. — Я думал, вы, журналюги, мужики, а оказывается,
только врать горазды. Тонка кишка-то! Держи, малыш! — Ратников
протянул Марку шоколадку.
Плитку взяла Алиса: ребенок забился под руку матери и тихо
поскуливал — с некоторых пор он боялся чужих. Жена сидела и не
понимала, что происходит. Кто этот человек? Что ему нужно от них?
— Не оставите нас наедине с драгоценным мужем?
— Да, да. Конечно, — Алиса подхватила Марка и отошла в глубь
платформы.
— Ну, когда приступишь к своей работе, писарчук? — Ратников глядел
Азарову прямо в глаза, но тому казалось — заглядывает в душу.
— Феликс… Какой?.. А что надо делать?
Он и в самом деле не знал, чем мог быть полезен Ратникову. Разве что
в качестве шныря, уборщика, раба. Или в качестве жертвы для
показательной казни. Ох, знать бы тогда, что так все обернется!..
Ратников, увидев его замешательство, рассмеялся:
— Да не боись ты, журналюга! Ничего особенного! Просто врать! За
деньги и по заказу. То, что ты и раньше делал.
От этих слов Азарова бросило в жар: откуда Ратников знает про
заказные статьи? Но тут же успокоился: какое кому сейчас дело до того, что
было в прошлом? Все сгорело, вместе с тем миром провалилось в
тартарары!..
Ратников на его замешательство даже внимания не обратил:
— Ну а если без смеха, то мне нужен помощник. Зам по пропаганде.
Как, пойдешь моим рупором? — спросил, и тут же сам ответил. — Пойде-
ешь, куда ты денешься! Это привычнее, чем сортиры чистить! Да и жрачка
не в пример сытнее будет. Ты ведь пожрать вкусно любишь? Или отвык
уже? Ничего, опять привыкнешь. Тебе полагается, ты же теперь у нас
визирь при падишахе. Верховный глашатай. Или нет, не то, — Ратников на
секунду задумался, — вот как: Координатор аппарата управления.
Координатор! А он должен быть гладким и сладким. Как, доволен?.. На
сборы пять минут. Жду тебя на «Гражданке».
Брезгливо пнув грязный матрас и покачав напоследок головой,
Ратников ушел. Алиса вернулась, как только тот отошел от мужа.
— Чего он?
— Назначил меня Координатором…
— Кем?
— Замом своим, помощником! Визирем! Глашатаем! — он выкрикивал
эти слова так, словно Алиса была виновата в чем-то.
— Почему ты кричишь на меня? Хватит истерить! В руки себя возьми,
а то смотреть противно!
— Ты не понимаешь. Он унизил меня, дважды за день унизил!
Растоптал! — Азаров готов был расплакаться.
— Ты идиот, Димасик. Унижение — это подыхать тут от голода. От
того, что ты ни на что оказался не способен, кроме как заделаться
золотарем! Ты пойдешь и согласишься.
Ах, каким тоном она это говорила! Как гвозди в крышку гроба
вколачивала. И ведь не поспоришь… Она-то чем виновата, или Марк?..
— Думаешь, он спрашивает согласия? Собирайся. Идем на
Гражданский проспект.
* * *
* * *
* * *
* * *
Алена Малиновских
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
В дверь постучали.
— Вызывал? Что так поздно? Я к тебе весь день пробиться не могла.
— Вот и славненько. Значит, сейчас все проблемы и решим. Ты
присаживайся, разговор не быстрый.
С этими словами он достал пузатую бутылку и две кружки. Кристи
поморщилась: пьяный Ратников — тот еще подарок.
— Так может, до утра? У меня терпит.
— А у меня — нет! — Рат рассмеялся. — Сядь.
Кристи подчинилась. А что еще оставалось?
Рат плеснул в чашке по глотку.
— Помянем? На свадьбу берег, — голос у него дрогнул. — Коньяк.
Настоящий. Ну, помяни, Господи, душу рабы Божьей Ларисы. Пей,
чокаться не будем…
Коньяк приятно обжег горло, на губах остался лишь четко
выраженный привкус винограда. Хорошее вино!
Кристи вдруг стало ужасно жалко Рата. Почему-то подумалось: а ведь
он очень одинок. Сначала жену похоронил, давно уже. И так не женился,
из-за Лоры — не хотел мачеху в дом приводить. А вот теперь еще и дочь.
Каково это — найти свое чадо мертвым, самому найти? Жуть…
Рат словно услышал ее мысли:
— Ты прости меня. Но мне сейчас даже и поговорить не с кем. А ты,
получается, самый близкий теперь человек, Крис.
Он опять налил, выпил.
— А ты что не пьешь? За упокой души… Выпей, прошу…
— Рат…
— Ты можешь меня сегодня так не называть? Не забыла еще —
Феликс я, Феликс Ратников!
Кристи подумала, что он сам когда-то окрестил себя Ратом и сам
настаивал на этом имени, но вслух говорить ничего не стала.
— Хорошо. Феликс, но я как-то без закуски не того…
— Кристи! Какая закуска! Это — коньяк. Пей! Отличный коньяк, ты
же знаешь, других я никогда не держал!
— Знаю. Только мне, наверное, хватит. Завтра еще работать. Я вот как
раз поговорить хотела…
— Крис. Стоп! Вот завтра и поговорим про работу. Сейчас я тебя за
другим позвал. Выпей… Пожалуйста. Помяни. А то Азаров не пьет… Даже
Сашка помянул!
— Мне кажется, ты не очень удачного собутыльника нашел, Феликс.
— Крис, не обижай. Поминки — это святое. Выпей…
Рат покрутил в руках свою чашку и выпил содержимое одним
большим глотком. Кристи пригубила, мужчина заметил это и рассмеялся:
— Женщины! Всегда стремятся обмануть. Кристи, а вот скажи, почему
ты не замужем?
Кристи от вопроса лишилась дара речи: что это на него нашло? И что
ему ответить?
— Ну, знаешь… Для твоей программы воспроизводства
народонаселения я немного старовата.
Рат засмеялся шутке — алкоголь брал свое:
— А что, хорошая программа! Ну из возраста вышла, это да. Не
родишь уже, пожалуй. Но ведь, — Ратников плотоядно посмотрел на
женщину, — это не самоцель.
Кристи друг почувствовала себя голой. Пожалуй, надо делать ноги —
что-то начальника не туда понесло. Никогда бы не подумала, что после той
отповеди, что он получил когда-то, Ратников вновь решится приударить за
ней. Вот похотливая скотина!
— У меня товарный вид не тот! Ну пошла я, спокойной ночи.
Она встала и даже успела сделать пару шагов к двери, прежде чем Рат
перегородил ей дорогу.
— Стоять! — он улыбался, но глаза были холодными и злыми. —
Сядь.
Она, конечно же, и не подумала садиться, но и пробиваться к двери не
стала.
— Феликс, с тобой все в порядке?
— Более чем! Ты никуда не пойдешь!
Кристи на секунду смешалась. Сердце бешено застучало: кажется,
дело принимало серьезный оборот. Она слишком хорошо знала, каким
иногда может быть Ратников. Только не показать ему, что она испугалась,
только не показать!
— Феликс, я не очень хорошо себя чувствую. И хочу спать.
— О, женщины, в своем репертуаре! «Я устала, и у меня болит
голова». Анекдот хочешь?
— Не хочу. Я знаю его. И ситуация не та. Пусти…
— И не подумаю. Сядь.
Кристи не двинулась с места. Тогда Рат с силой толкнул ее на диван…
— Рат, ты крыса, ненавижу…
* * *
* * *
* * *
Оскар Уайльд
* * *
В дверь постучали.
Мороз, уже начавший было засыпать, мгновенно очнулся.
— Какого черта…
Из-за бессонницы, мучившей его, он уже давно не высыпался по-
нормальному, днем ходил вялый, мрачный и злой. Сегодня же, на
удивление, сон пришел к нему почти сразу, как только голова коснулась
подушки. И вот… Скоты! Ничего без него решить не могут!
Опять постучали, на сей раз более настойчиво. Да кого там еще черти
принесли?
— Хватит дверь выламывать! Чего надо?
— Андрей Николаевич, я это, Переверзев, Иван, дежурный. Там
Петрович со сталкерами вернулся…
— Да вы что, все там сбрендили, что ли?! Время сколько?!
— Полтретьего. Они требуют, что-то срочное! — дежурный явно
мандражировал. Он и не хотел идти, но Петрович настоял. «Вот сам бы и
шел», — парень чуть не плакал, ожидая, что начальственный гнев
обрушится именно на его ни в чем не повинную голову.
— Да пошел он!..
И Мороз опять провалился в дрему…
Опять стук.
— Николаич, это я, Бекетов. Не ругайся, дело срочное. Подходи, давай.
Мы у себя. Ждем.
— У-у-у… Пошел к черту!.. Буду сейчас, — Мороз нехотя вылез из-
под одеяла. Пару секунд он еще сидел на кровати с закрытыми глазами —
ни желания, ни сил открыть их не было, но потом понял, что опять
засыпает и, наконец-то, встал. Натянул брюки, джемпер… Хотел было
прогуляться до сталкерской каморки налегке, но вернулся, только высунув
нос на платформу: прохладно. Пришлось напяливать куртку. Немного
подумав, Мороз надел и ботинки.
Последнее время его беспокоило весьма неприятное чувство
приближающейся опасности. На первый взгляд, тревожиться было не из-за
чего, но Казачок привык доверять своей интуиции. Никогда еще она не
подводила его, позволяя не только вовремя улизнуть «с тонущего корабля»,
но и прихватить с собой ценности. Сейчас же бежать, в случае чего, было
некуда.
На станции было тихо, народ уже наверняка досматривал десятый сон.
Мороз в который раз уже выругался про себя: ну надо же! Вытащили из
теплой кровати! Теперь вот тащись на другой конец платформы.
Тут царил полумрак — подсвечивался лишь участок перрона, где
стояла всегда готовая к отправке дрезина, местная ночлежка, да забегаловка
для транзитников, откуда пахло чем-то съестным. В животе у Казачка очень
некстати заурчало. Проклятая диета! Это все из-за нее, и бессонница —
тоже из-за нее! Но, как ни крути, с десяток килограммов ему скинуть
надо… Тяжеловато стало.
Площадь Мужества… Ненавистное место! Что он, Андрей Мороз, не
заслужил отдельного кабинета на «Гражданке»? Или он мало сделал для
Ратникова? Так нет, его сюда сослали. Видите ли, все основные силы тут, и
он, Мороз, должен ими руководить. Так он и поверил! Сослал, просто
сослал! Чтоб видом своим не напоминал Рату про кое-какие его делишки. И
вот это вся благодарность за верную службу! А почести — как всегда Рату.
Крысиный Король… Тфу! Можно подумать, что он, Мороз, не заслужил их!
Эх… Поспать, и то вот не дают нормально!..
Сталкерская каптерка располагалась в бывшей подсобке, рядом с
оружейкой. Дежурный вскочил при его приближении и вытянулся в
струнку. Мороз хмыкнул: что ж, приучил-таки он их к субординации. А то
— сталкеры, свободный народ… Анархисты!
В комнате было сильно накурено. Бекетов и трое его бойцов сидели
вокруг стола и о чем-то бурно спорили. Увидев Мороза, разом замолчали и
стали отмахиваться от дыма: начальник, сам не курящий, терпеть не мог,
когда курили в его присутствии.
— Николаич, ты это, не сердись, — виновато произнес Бекетов, — мы
тут подымили немножко. Не думали, что так быстро появишься.
— Зубы не заговаривай. Говори, что у тебя, — Мороз уселся на край
стола.
— Держи, — Бекетов вытащил из-за пазухи мятые листы бумаги и
подал начальнику. — Думаю, поймешь, почему будили.
Мороз развернул листы.
Дыханье перехватило: перед ним была карта с детальным описанием
всех объектов, со всеми известными (и неизвестными!) ему техническими
туннелями, с местами возможных входов-выходов, блокпостов и
вентиляционными шахтами. Подробная карта, такой не было ни у Рата, ни
у кого другого! Да имей кто такую карту — проберется к ним на раз-два, и
никто ничего не узнает. Не успеет узнать. Кожа покрылась мурашками…
Что дальше? Час от часу не легче! Подробнейший список всех ресурсов
Конфедерации: оружие, боеприпасы, количество людей на каждой станции,
численность вооруженных сил… Результаты недавно проведенной
переписи.
Стало вдруг нестерпимо жарко. Мороз потянул ворот джемпера, потом
соскочил со стола и сбросил куртку.
— Откуда?! — голос сорвался на хрип.
— У двух жмуриков нашли, — Бекетов выдержал театральную
паузу, — у зеленых.
Мороз сначала не понял, что сталкер имеет в виду, и с удивлением
переспросил:
— Кого?
— Зеленые. Империя, то есть.
— Веган?!
Вот это дела! Получается, их сам Господь Бог оберегает, не иначе.
— Далеко?
— Метров пятьсот от павильона, — ответил молчавший до этого
сталкер.
Мороз даже не посмотрел в сторону говорившего — новость
ошеломила его. Два тетрадных листа в клеточку… Судьба целого
государства. Точно такой же список на почти таких (или таких же) листах
хранился у него (Господи, проверить надо, на месте ли?), а также на
каждой из четырех станций Конфедерации. Карты, правда, такой не было.
Карта — это уже чистый эксклюзив. Талантливый крот попался!
Старательный. Повезло им, ой, как повезло! Только вот что ему со всем
этим делать?
— Кто их?..
— Завалило. Стена рухнула, — перебил Мороза Бекетов.
— Кому еще говорили? — он обвел всех тяжелым взглядом.
— Никак нет, мы же не желторотики и не бабы болтливые. Тут дело
государственное.
— Хорошо, что понимаете. Надеюсь, что от вас инфа не уйдет, — он
еще раз оглядел всех. — Теперь свободны.
— Николаич, ты рапорт забери. Тут все подробности. И мы — могила,
будь спокоен.
* * *
* * *
* * *
— Ромашов, зайди.
Мороз наконец-то успокоился, на место возбуждению пришла
сонливость. Он с трудом подавил в себе желание улечься спать тут же, в
кабинете, сдвинув стулья. Нет, так не годится! Он не спал уже больше
суток, а голова сейчас ему нужна ясная. Рата даже в таком состоянии не так
просто провести, а придуманная Андреем легенда хоть и была по-своему
хороша, но при ближайшем рассмотрении не выдерживала никакой
критики. Поэтому надо было торопиться.
— Ромашов!
На сей раз адъютант не заставил себя ждать.
— Где шатался? — и, не слушая извинений, Мороз тут же
продолжил. — Соберешь мне все «гроссбухи», где выходы записываются.
Скажешь, плановая проверка. Дрезина в твоем распоряжении. Я — спать.
Через три, нет, четыре часа разбудишь.
Парень собрался убегать, когда Мороз остановил его:
— Да, найди Нюшу. Скажи, что я велел у меня в комнате убраться. И
постель перестелить.
Пусть девочка привыкает…
Адъютант понимающе кивнул и убежал. Дурак. Ну да это его
проблемы, что он там подумал. Тем более что все равно этим кончится. Но
не сегодня, сегодня он слишком устал.
Когда Мороз проснулся, все необходимые документы лежали у него в
кабинете.
* * *
Детская считалка
* * *
* * *
* * *
* * *
Все-таки он упал. Снег забился под воротник, талая вода ручейком
стекает между лопатками. Брр! Холодно и мокро. Возвращаться сейчас?
Или, все-таки, зайти в сторожку? Пожалуй, надо согреться.
Дверь открыл молодой парень, лет двадцать, не больше. Короткая
стрижка, вытянутое лицо, большие глаза. Он временами поправлял
спадающие к носу очки. Про таких раньше бы сказали: «из интеллигентной
ленинградской семьи». Что он тут делает? Автомат в его руках выглядел
столь нелепо, что Алекс улыбнулся:
— Зайти можно? Я не трону, не бойся.
Вот она какая, сторожка…
— …Богдан.
— Что? — Алекс все никак не мог отойти от увиденного, поэтому
пропустил мимо ушей добрую половину из того, что рассказал ему новый
хозяин.
— Богдан — Богом данный. Я один у родителей, поздний ребенок. А
вас как называть?
— Сашей зови. Не страшно тут?
— Тоскливо. Я поболтать люблю, а вот не с кем.
— Так что же согласился-то сюда?
— Андрей Николаевич пристроил.
— Мороз? — Алекс удивился: чтобы Казачок что-то там сделал просто
так?
— Ну да. Я же с «Мужества». Ну, он Нюше, девушке моей, обещал из
меня бойца сделать, — парень вытянулся в струнку. — Смешно, правда? —
рассмеялся он.
— А родители как к этому отнеслись?
— Так нет родителей. Умерли один за другим, давно уже. Так что у
меня теперь только Нюша. Ну и Андрей Николаевич. Он с папой моим
дружил.
— Лет-то Нюше сколько?
— Девятнадцать через два месяца. Красивая она у меня. И добрая.
Нет, интересно, откуда такие вот идиоты на земле (вернее, под землей)
берутся? Похоже, этот блаженный даже не понимает — Мороз его просто
сослал, чтоб под ногами не мешался, а сам наверняка на Нюшу эту уже глаз
положил. Вот скотина! Вряд ли она за эту пару месяцев себе нового жениха
сыщет… Разве что только сама сюда сбежит.
— Так чего не женился-то?
— Мы поженимся. Обязательно. Просто Андрей Николаевич сказал,
что мне надо самостоятельным стать. Он сказал, я тут всего на полгода. А
Нюшу он от повинности освободит. С Ратом договорится.
Ага, наиграется с девчонкой вдоволь, а потом скажет, что Рат не
согласился… И ведь вот какая незадача: пока та двоих не родит, так и будет
под каждого, кого ей укажут, ложиться. Даже если вот с этим Богданчиком
жить будет… Если он с ней, конечно, согласится жить после этого…
— А вы зачем сюда, на поверхность? Я вот ни за что бы не пошел сам,
по доброй воле.
— Снежную бабу решил слепить.
— Что? Как это — «бабу слепить»? — Богдан был неподдельно
удивлен.
— А вот так…
Парень, несмотря на непробиваемый идиотизм, был Грину
симпатичен, с ним оказалось легко, хорошо. Возможно, потому, что тот не
узнал в Саше «страшного Грина», а, возможно, потому, что такие вот,
наивные, чистые мальчики в этом мире давно уже стали экземплярами
штучными, эксклюзивными.
Они проболтали до самого утра. Саша отдыхал душой, он уже давно
ни с кем вот так не болтал. Именно — болтал, а не обсуждал проблемы, не
сканировал мысли обвиняемых, просто болтал. Он рассказал своему
новому другу и про снежную бабу, и про зимние баталии со взятием
крепостей, про хоккей, лыжи, катание с ледяной горки… Парень слушал,
раскрыв рот и начисто позабыв, для чего он тут находится…
Потом, уходя, Алекс сказал:
— Ты вот что: сменишься — женись на своей Нюше. Может, она с
тобой сюда пойти согласится?
На то, что парень услышит его, он, впрочем, не надеялся.
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
— Просыпайся, скотина!
Пинок по ребрам, потом — под дых.
— А-а-а, — он согнулся от боли, дыхание перехватило.
Еще один удар, на сей раз — по почкам, потом еще… В глазах
потемнело…
— Слышь, ты не перестарался? Вдруг загнется?
— Не загнется… От такого еще никто не подыхал.
Саша закашлялся, открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света,
направленного прямо в лицо.
— Вот видишь, очнулся. Ну что, пошли?
— Куда? — прохрипел он и опять надсадно закашлял.
— На Кудыкины горы, воровать помидоры, — опять пинок. —
Вставай, падаль!
Господи, за что его?! И где он сейчас?..
— Вы кто?
— Смотри-ка, не узнает…
Голос был знакомый, но рассмотреть своих мучителей Алекс не мог.
Все тело ломило, и в придачу ко всему жутко хотелось пить. Сушняк…
— Воды дайте…
— Воды? И где мы тебе возьмем? Перетерпишь… Руки назад!
Саша послушно свел запястья за спиной, и их тут же перетянула
веревка.
— Ребят, вы ничего не перепутали?
— Это ты все перепутал, падаль. Пошли.
Говоривший толкнул его, Саша споткнулся, упал коленями на что-то
твердое и только тогда сообразил, что находится в туннеле. Как он тут
оказался? Попытался вспомнить, но голова ни в какую не хотела хоть что-
то соображать.
Его подняли на ноги и долго гнали перед собой по туннелю, а он все
гадал, куда именно. Конвоиры больше ничего не говорили, и вместо
ответов на свои вопросы он получал очередные тычки и короткое: «Пшел!»
Наконец-то впереди забрезжил свет. Станция. С изумлением он
догадался — Гражданский проспект…
— Рат, мы нашли его. В туннеле дрых.
Света на станции было достаточно, и теперь Алекс мог рассмотреть
своих сопровождающих. Голоса не зря показались ему знакомы: Мороз и
его ближайший подручный, Паша Сальников. Только как они с «Мужества»
тут оказались? И как он сам оказался в туннеле?!
— А второй?
— Удрал. Ну да это ненадолго. Мы свободны?
— Далеко не уходите.
Ратников некоторое время сидел молча, рассматривая Алекса… От
этого взгляда хотелось съежиться, раствориться в пространстве…
— Ну что врать будешь? — голос у начальника был скорее усталый,
чем гневный.
— Что? — вопрос обескуражил.
Алекс хотел было возмутиться — за что?.. Но Рат опередил: вынул из
стола сверток. Обычный, газетный. Потом медленно, глядя своему виз-а-ви
прямо в глаза, развернул его.
— Что это?
Саша сделал пару шагов к столу. Потом взял одну из ампул…
— Ну?! Что молчишь-то? Или читать разучился? Тогда я помогу.
Промедол. Слыхал про такое?
— Рат… — Саша был в панике. Он ничего не понимал, ничего не мог
вспомнить… — Дай попить…
— Что, сушняк? Так пить надо меньше. Давно ты под моим носом
этим промышляешь?
— Рат… Я ничего не понимаю! Я… — Саша вдруг похолодел: все
бесполезно… — Рат, меня кто-то подставил! Ты можешь не верить мне, но
я ни при чем!
Его колотило. Если бы он хоть что-то мог вспомнить! Ни-че-го…
Единственное, в чем он был твердо уверен — к наркотикам он не имел
никакого отношения.
— Ты предал меня, — Рат горестно покачал головой, — предал…
— Рат, нет!.. Поверь мне! Меня кто-то подставил! И… И я ничего не
помню!
— Зато все помнят другие!
Ратников медленно завернул в газету ампулы, убрал сверток в стол…
Все это время он продолжал, не отрываясь, разглядывать Алекса, словно
размышляя — а что такое бы с ним сотворить? Хотя что тут было
размышлять?..
— Знаешь, я решил. Все-таки, мы с тобой не первый год знакомы, и
добра ты мне сделал немало. А «Дача» — жуткое место, медленная смерть.
Я не садист. Тебя просто расстреляют. Быстро и легко… Увести!
* * *
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
Причитания
Все…
* * *
* * *
Или Мороз что-то темнит, или этот Векс хороший актер. Или его
подготовили хорошо. Только кто? Империя? Не похоже. Захватить все
метро и прибрать к рукам Конфедерацию — это да, а искать себе агентов в
пригородах… Сомнительно, что бы кто-то пошел на контакт с ними. Но,
кроме Вегана, вряд ли кто покусится на них. Да и полноте… А был ли
мальчик-то? А не придумал ли все это Мороз, чтоб в начальственном
кресле посидеть? А Векс? Да просто попался удачно. И он решил его им
прикрыть свои делишки.
Феликс достал из шкафчика бутылку с водкой и сделал несколько
глотков прямо из горла. Закуски не было, да и ладно, кулаком занюхаем.
Хотя Мамба прав, бросать надо…
Он вышел на перрон. Тишина. Все на работе. С кухни пахнет чем-то
вкусным — скоро обед. Зайти к Зиночке? Нет, потом, не сейчас. Дежурный
на платформе мирно дремал за столом. В любое другое время Феликс
наорал бы на проштрафившегося бойца за нарушение устава, но только не
сейчас. Да и зачем он, этот пост? Лору это все равно не спасло… «Ничего
не видел, ничего не слышал»! Он даже не видел, как туда прошел Векс! И
когда прошел! Надо вообще упразднить этот пост к чертям собачьим, пусть
лучше работают!
Настроение было ужасное, на душе мерзко. А после беседы с Вексом
стало еще мерзее. Постояв немного, Феликс вернулся в кабинет.
Ратников перестал бы себя уважать, если хоть на капельку доверял
своим заместителям. Поэтому к каждому из них был приставлен человечек,
регулярно докладывающий Рату обо всем, что происходит на станции и чем
дышит ее начальство. За человечком присматривал еще один, о котором тот,
первый, даже и не догадывался.
Встреча с «человечком» Мороза должна была состояться через три
дня. Очень долго.
Рат подошел к телефону и снял трубку.
Долгие протяжные гудки…
— Что они все, офонарели?! То он дрыхнет без задних ног, то
шатается, неизвестно где!
— У телефона, — прошипела трубка.
— И как далеко ты у телефона, дружок? — еле сдерживаясь, чтоб не
наорать, произнес Рат.
— Виноват! Отлучался… По нужде.
— Считай, что поверил. В последний раз. Звони на «Мужества». Мне
нужны бойцы из второго отряда. Срочно. На сборы — полчаса.
* * *
* * *
Павел Сальников, он же «Промокашка», вальяжно расположился в
кресле и даже попытался положить ноги на стол, но, поймав взгляд Рата,
резко передумал и ограничился лишь закидыванием ноги на ногу.
— Ну, ты артист, Феликс! А я-то думаю, зачем нас на «Гражданку»
потащили?
Ратникова такое поведение коробило, но «Промокашка» был
неисправим, и заниматься его воспитанием означало лишь пустую трату
времени.
— Это не я артист, а ты мудак. У тебя есть конкретное задание, а ты
словоблудием занимаешься, идиотов на благонадежность проверяешь!
«Промокашку» Рату порекомендовал Черных как человека надежного,
«своего в доску». Правда, сам Черный, как и многие другие, даже не
подозревал об истинном лице Павла Сальникова. Первую свою судимость
тот получил за сбыт наркотиков. Получил по малолетке немного, и всю
оставшуюся жизнь благодарил бога, что уберег его тогда. Если бы не зона,
кончил бы Паша свою жизнь в подворотне, сдохнув от передоза. Или от
СПИДа. Тогда же он понял, что с «хозяином» лучше дружить, и сливал
операм своих друзей пачками и россыпью. Выйдя на волю, он потом не раз
выкупал себе свободу, «сотрудничая со следствием», а попросту — стуча
на всех, на кого было можно. Как он не попался, уму было непостижимо!
Но агент из него получился первоклассный. Только бы наглости поубавить
чуток. Рат приставил Сальникова к Морозу еще давно, увидев, что эти двое
тянутся друг к другу. Купить «Промокашку» было не сложно, он с
удовольствием принял предложение шпионить за бывшим другом. Не
бесплатно, правда. Но хлеб свой он ел не зря…
— Что выпить не предлагаешь? Или действительно все так плохо? —
скорчил рожу «Промокашка».
— Пасть закрой!
— Ладно, начальник, ты чего? Что хотел-то?..
Через полчаса Рат в подробностях знал обо всем, что произошло в
последние трое суток на Площади Мужества. Ах, Мороз… Ну что, пора
поставить тебя на место.
— Азаров! Мороза ко мне. Срочно!
Глава 18
СКАЗКА ЛОЖЬ, ДА В НЕЙ НАМЕК…
Всю туманную серую краску —
В решето!
Расскажи мне красивую сказку
Ни про что!
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
Боль… Господи, как же противно! Когда все это кончится? Когда это
ненасытное чудовище отстанет от нее…
— Будь ты проклят!
— Тебе нравится, сучка? Нравится же! Да? Скажи — «да»! Ну,
отвечай!
— Не-е-ет!
— Нравится…
* * *
— Ромашов! Ромашов!!!
Адъютант не отзывался. Опять с девочками на кухне любезничает. В
другой момент Мороз бы не рассердился: парню двадцать, пора невесту
искать. Только вот какая за него пойдет? Неказист больно. Да и умом не
блещет. Хотя, это как еще посмотреть. Приспичит, и не то что пойдет —
побежит.
— Ромашов!
Парень, запыхавшись, влетел в кабинет, на ходу поправляя брюки.
— Ты что, в рабочее время по девкам бегать вздумал?!
Ромашов под гневным взглядом своего начальника съежился,
покраснел, стыдливо опустил глаза. Помялся, потом тихо произнес:
— Нет… Живот у меня прихватило.
Мороз не выдержал, рассмеялся:
— Эх, Ромашов, ни на что-то ты не годен. Я уж понадеялся, что на
свадьбе погуляю, а он, оказывается, обосрался!
Ромашов покраснел еще больше.
— Марш в медпункт!
Незадача. Этот хоть и умом не блистал, зато преданным был. И
неболтливым. А к его делам абы кого подпускать никак нельзя. Особенно
шибко умных: он, Мороз, хоть и подстраховался со всех сторон, да только
кто захочет, мигом просчитает. А помощник ему сейчас понадобится.
Он уже заранее ненавидел всех тех, кого ему придется опрашивать.
Шляются туда-сюда! Было бы хоть их поменьше. Или хоть бы все с одной
станции, а то собирай… Плюс сопровождающие. А они еще и не все на
месте. Плюнуть бы на все на это, выдернуть только своего, «крота», да
никак нельзя. Только в общей массе. Хорошо Ратников сейчас не у дел. Но
кто знает, что с ним будет завтра, и тогда надо будет держать ухо востро…
Тут лучше перебдеть, чем недобдеть, иначе как бы себе дороже не вышло.
Пойти, что ли, перекусить это дело? Или… А! Да ну ее, эту диету!
Мужика должно быть много.
В столовой было многолюдно. Народ, привлеченный запахами готовой
еды, все прибывал и прибывал. На «Мужества» в отличие от других
станций Конфедерации фиксированного времени для кормежки не
выделялось: производства тут не было никакого, а со стакерами и
военными разве угадаешь, когда им поесть приспичит? Так что поварам тут
доставалось по полной программе: кухня работала и ночью, кормили
опоздавших, транзитников, челноков.
— Веруня, не жадничай, клади по максимуму!
— Андрей Николаевич, сам же мне велел следить за тобой. Твое
распоряжение, что полпорции и не больше?
— Да? Считай, что отменил на сегодня. Клади, проголодался я.
— Ну, смотри, как хочешь… Девки любить такого пузана не будут, —
но, увидев гневный взгляд начальника, тут же пошла на попятную. —
Шучу, шучу я… Есть тут будешь или на кухню пошли? Там потеплее, и
аперитивчика пять капель налью.
— Вера! Опять? Смотри!
— Андрей Николаевич, так это слабенькое, собственного
производства, и не бурда какая-нибудь. Да и помаленьку я. Сам посуди…
— Кончай тараторить. На кухне накрывай. И где там у тебя
«аперитивчик»? Налей на двоих, подойду сейчас.
— Ой, да я же на работе ни-ни.
— Да не тебе, дура!
Пашу Сальникова он приметил давно: тот стоял недалеко от столиков,
разговаривал с кем-то из своих подопечных. Вот хороший кандидат в
помощники, лучше и не придумаешь. И верный, и не великого ума, но
исполнительный и шустрый. Давно бы надо его к себе забрать. Правда, в
отряде он за главного, а при нем, при Морозе, все равно на побегушках.
Как бы не обиделся… В падлу ему, Морозу, послужить не посчитал. Ну да
ладно, укалякает его как-нибудь.
— Пал Ильич, разговор есть. Пойдем, пропустим по стаканчику…
Через пятнадцать минут Павел Ильич Сальников согласился-таки
немного, всего пару деньков, поработать у своего старого товарища «при
штабе». Как-никак, дело государственной важности.
Всех секретов Мороз старому другу, конечно же, не открыл, и при нем
был предельно осторожен.
Помощником тот оказался незаменимым. Работу поделили поровну, но
Мороз схитрил. Ему вовсе не улыбалось выслушивать бесконечные
истории, кто, когда и куда ходил, с кем и где встречался. Зачем ему вся эта
муть? Это пусть Паша переваривает, ему полезно. Казачок специально
работал медленно, и в результате друг Паша трудился практически в
одиночку. Мороз же только изображал кипучую деятельность: все, что он
хотел узнать, он выяснил уже к исходу первого дня. Ему осталось только
поговорить с «кротом». Казачку было тоскливо, он не находил себе места…
Действительно, хуже нет, чем ждать и догонять. Тем более, когда ждать
приходится событий, должных все изменить, перевернуть.
Судьбоносных… Скорее бы все закончилось! Опостылела эта
«Площадь»… Глаза бы не глядели! Вот на «Гражданке» он развернется.
Кабинет Рата себе оставит. Там только ремонт сделать надо, мебелишку
заменить, а то стыд, начальник все-таки. В Лоркину квартиру сам въедет,
Нюшку с собой возьмет. Вот девка! Ну и бесстыжая! Сама к нему пришла
во второй раз, хоть приказа явиться не было. И ненасытная… Как с таким
темпераментом убереглась-то? Ну да там Богданчик под ногами мешался, и
сам не ам, и другому не дам. Тютя-матютя…
Координатора он выгонит. Или нет? Ладно, пожалуй что, пусть будет.
Служил Рату, послужит и ему. Не Ромашова же с собой тащить? Много
тому чести! Мал еще. А на «Мужества» он Сальникова поставит. Это как
бонус за то, что помог ему сейчас. Ведь помог, как ни крути, а помог, все
дерьмо, сам того не ведая, на себя оттянул. Не убудет от него. Но
отблагодарить надо, заслужил. И свой человек, опять же, благодарен будет,
верен…
Эх, скорее бы, скорее…
К вечеру второго дня Сальников выполнил большую часть работы.
Теперь его надо было мягко отстранить, чтоб не понял ничего. А уже потом
взять быка за рога и, наконец-то, исполнить то, из-за чего он, Мороз, всю
эту бодягу затеял.
— Паш, ты вот чего. Завтра с утра выйди, меня дождись, а то опять
просплю.
Сальников понимающе хихикнул:
— Мешает спать-то? Горяча? А?
На приглашение пообсуждать его ночные подвиги Мороз не
отреагировал:
— Я приду — пойдешь в отгул. На сутки. Потом к себе заступишь, как
обычно. А я тут сам доделаю, а то тебе досталось. Да, и потом еще чего-
нибудь подгоню. В благодарность.
— Лучше кого-нибудь. Могу даже подсказать и показать. Есть тут
одна, с зелеными глазами.
— Тебе чего, потаскух не хватает? Или жена отказывает?
— Ой, кто бы говорил… Может, и мне тоже новых впечатлений
захотелось?
— Подумаем…
С зелеными, так с зелеными… Будет ему с зелеными. Заслужил.
Послезавтра будет. А завтра… Завтра у него, Мороза, решающий день.
Завтра он встречается с «кротом».
А потом…
Лишь бы «крот» не подвел. Но он не подведет: Мороз, знает, чем того
и купить, и прижать. Завтра, уже завтра. Сначала напугает, потом
пообещает. Сделает предложение, от которого тот не сможет отказаться!
Наобещает вагон и маленькую тележку. Чего? Да чего угодно, хоть в святые
произвести! Главное, чтоб он миссию свою выполнил… А потом он,
Мороз, выполнит свою. И Конфедерация получит не только нового
руководителя, но и героя, который очень старался, но совсем чуть-чуть не
успел предотвратить теракт. Можно будет, для пущей правдоподобности,
прострелить себе руку. Или ногу. Бр-рр… Нет, стрелять в себя он, пожалуй,
не будет…
Убить врага чужими руками. И после этого убрать исполнителя.
Классика жанра. И никакой Грин ни в чем его не заподозрит…
Кстати, надо будет подумать, что делать с Грином? Нужен ли он ему?
Но об этом потом. В конце концов, и на этого урода найдется поводок.
Будет молчать, как миленький. И лизать ему зад, как сейчас Рату лижет.
«Каким ты был, таким остался»… А дома сейчас Нюша ждет, пришла
уже, небось. Ох, и бесстыжая девка! Но хороша! «…Орел степной, казак
лихой»…
* * *
* * *
* * *
— Убью!
Мороз, уже поднявший руку, чтобы постучаться к начальнику,
отшатнулся от двери. Заявочки… Чего это там у него?! Ясно одно: входить
пока не надо.
В коридор на шум выглянул Координатор. Убедившись, что тут все
спокойно, кивнул Морозу и вновь закрыл дверь.
— Успокоился? А теперь идешь к двери и закрываешь ее с обратной
стороны.
Ну-ка, ну-ка… Ай, как нехорошо подслушивать! Тем более у двери
собственного начальника. Но как полезно! Мороз ликовал: о таком он,
Андрейка-Казачок, даже и мечтать не смел — с обоими одним махом!
Давай, давай Алекс Грин, кричи громче, угрожай своему патрону!.. Чтобы
все слышали и знали!
— … Крыська будет, поделюсь.
Дверь в кабинет открылась. Мороз щелкнул предохранителем.
— Куда это ты разбежался, голубок?..
* * *
* * *
* * *
В. Высоцкий
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Как хорошо, что он тогда обнаружил этот лаз! Теперь, вот, спокойно
может обходить блокпост, путешествовать по всем станциям, оставаясь
незамеченным.
Марк тихо, чтоб ненароком не разбудить кого, зашел в коридор
Резиденции. Еще немного… Вот ее дверь. Он собрался с духом… Нет,
сначала порошок. Одна маленькая щепотка, для храбрости, для хорошего
настроения. Кстати, надо предложить это и Лоре!
Тук-тук, тук-тук…
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
* * *
Алекс сидел на корточках возле Марка. Тот лежал поперек путей, из-
под головы медленно растекалась темная лужица. У него не было ни одного
шанса. Даже в случае неудачи стрелявшего… Грин готов был разрыдаться.
Паша Сальников, тот самый стрелок, наоборот, выглядел весьма
довольным:
— Хороший выстрел! В яблочко!
— Хороший выстрел?! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! Зачем
надо было стрелять?! Куда бы он делся?! — ярости в словах Алекса было
столько, что Сальников невольно попятился.
— Не, ты чего? Жалеешь, что ли? Нашел кого!
Он смачно сплюнул, повернулся и ушел.
— Саш, пошли, — Мамба потянул его за руку. — Идем. Перевяжу
тебя. Потом подумаем, что и как.
Он послушно поднялся и пошел за доктором.
Как теперь быть? Он даже не знает, жива ли она. То, что Марк
попытался ее убить, это факт. А вдруг?.. Вдруг она сейчас там, где-то в
туннелях, истекает кровью? Если она жива, все-таки?
— Дим, подожди…
Алекс заметил Ратникова; тот сидел на пороге, у входа в Резиденцию и
курил.
— Рат, мне нужны люди.
Тот затушил окурок. Алекс поморщился: что за дрянь?
— Зачем?
Ратников устал. Все эти дни он жил в страшном напряжении и только
сейчас осознал, в каком. И вот все закончилось… Все! Пустота. Пустота и
страшная усталость. За эти несколько дней он прожил жизнь и теперь
ощущал себя древним стариком. Таким древним, что хочется взять
тросточку и ходить, опираясь только на нее. Но он — Рат, он все-таки Рат!
Даже с тросточкой.
— Зачем тебе люди?
— Крис. Надо найти Кристи.
— Не дам.
Алекс застыл, пораженный этим бесцветным, равнодушным: «Не
дам».
— Ты чего?! Ты сам себя слышишь?!
— Кого ты собираешься искать? Труп? Рисковать людьми из-за
покойницы я не собираюсь.
Сказал и поднял наконец-то глаза на Алекса… Вот и все. Грин понял,
что уговаривать, просить Рата о чем-то бесполезно. Он мог бы его сейчас
даже убить. Но людей Рат не даст.
— И черт с тобой! Тогда я пойду один!
— Ты в своем праве. Но никто больше с тобой не пойдет.
И глава Службы Безопасности отвернулся.
* * *
* * *
* * *
Шахты, тупики, щитовки… Ни сам Алекс, ни Мамба, ни тем более
Векс даже не представляли, что этого добра тут в таком количестве.
Немеряно! Сколько они их пересмотрели? Сколько времени плутали тут:
сначала по основному туннелю, потом по техническому? Потом
обследовали этот хитрый штрек, пройдя по нему сначала в одну сторону,
потом в другую. Все в грязи, паутине, чихая и кашляя от пыли. Они почти
не разговаривали, боясь пропустить, не услышать стон. Если, конечно, она
еще могла стонать. Алекс уже пожалел, что подписал на это Мамбу и, тем
паче, Векса, который едва плелся сзади. Соваться сюда, не зная ничего об
этих переходах и туннелях, было чистым безумием. Но он должен. Должен
найти ее. Пусть даже мертвой. Иначе просто не сможет жить.
А надежда таяла… Векс все чаще останавливался передохнуть, да и
сам Алекс тоже едва держался на ногах. Мамба с тревогой поглядывал на
него.
— Эх, Сашка, говорил же тебе!..
— Не гунди, и без тебя тошно! Вернемся — наверстаешь еще.
— Все, ребят, давайте сядем? Нога совсем идти отказывается.
Они остановились и тут же плюхнулись в изнеможении прямо в пыль.
— Лабиринт Минотавра какой-то! Сейчас сами уже заплутаем, —
Мамба закашлялся. — Фу, и пыль во все щели лезет, не отмоемся потом.
— Не заплутаем. Я заметки делал. На всякий случай.
Эх, мужики… Как же он благодарен им! У одного нога больная, а
пошел. И Мамба… «Я бы за тобой и без этого пламенного спича
увязался»… А те, что на платформе остались? Струсили? Или просто им на
все глубоко наплевать? Уж лучше бы струсили…
— Догадливый ты, Кирилл Сергеевич…
— Не, просто сказки люблю. Про нить Ариадны, к примеру.
— Так это же вроде не сказка, миф?
— Да какая разница? Главное — камушком стену поцарапать, чтоб
видно было.
— Тогда что мы друг за другом ходим? Разделимся. Контрольное
время — полчаса. Или час? Встречаемся тут.
Опять Мамба… Сам бы Алекс никогда не предложил такое. Не посмел
бы.
— Только уж давайте посидим. Хоть минут пятнадцать.
— Посидим…
Они помолчали. Но тишина давила.
— Мамба, может признаешься, почему ты так и не женился?
— Тебе интересно?
— Да так… Просто подумалось. Да ты и сам виноват, завертел
интригу…
— Я перед Катастрофой анализы сдал, а получить не успел. На СПИД.
Саша присвистнул:
— Ничего себе! И как?..
— А так. Сказал же — не получил. И не знаю ничего.
— Но живой же до сих пор?!
— А это ничего не значит. Поверь.
— И как Рат допустил тебя?..
— А никак. Он тоже этого не знает. Я его убедил, что гомик.
Все трое прыснули, а потом не выдержали и расхохотались в голос. Но
быстро прекратили смеяться: уж больно неестественно и жутко звучал тут,
в этом месте, смех.
— А убеждал как?
— Словами, успокойтесь. Он только сказал, чтоб я не приставал ни к
кому, и все.
— Как, встали?
— Встали…
И они разошлись.
И опять какие-то подсобки, закутки, боковые ответвления… Паутина и
пыль… И непонятно, ходил тут кто или нет…
* * *
Татьяна Калинина
Константин Бенев:
Как много в жизни человека играет Его Величество Случай! Обычно
не задумываешься над этим и не заостряешь внимание на всяких мелочах,
и лишь потом, когда проходит какое-то время, вспоминаешь и удивляешься
необычным совпадениям или диковинным предзнаменованиям. Так
произошло и со мной. Это случилось в прекрасный майский день, когда
солнце наконец-то выглянуло из-за облаков и ласково улыбнулось всем нам.
В этот день автопогрузчик случайно повредил пачку с упакованной
книжной продукцией, и к моим ногам упала книга… Я поднял, прочитал
название: «Метро 2034». Убедившись, что ни у кого нет желания
заниматься возвратом книги, я взял ее себе.
С того дня все в моей жизни начало меняться. И это не высокие слова,
не преувеличение и не выдумка. С каждой новой главой я погружался в
удивительный мир постъядерного мира. Переживал вместе с героями,
радовался победам и скорбил в минуты потерь и неудач. Потом было
«Метро 2033».
Артем и Хантер привели меня в святая святых Вселенной — на портал
www.metro2033.ru. Именно здесь я встретил интересных людей, ставших
моими верными друзьями. Именно тут я выложил свою первую работу.
Мир постъядерного метро у каждого свой. Он жесток, это так, но мне
почему-то кажется, что доброта, вера, надежда и любовь нас никогда не
покинут. Только благодаря им человечество сможет выжить, сможет
спастись. Оказалось, что не я один такой. Так я встретил своего самого
дорогого друга и соавтора Ирину. Свое сотрудничество мы начали с
написания нескольких небольших рассказов. А потом появился
«Свидетель». Идея его родилась неожиданно: просто я вдруг явственно
увидел человека, стоящего на пригорке и рассматривающего город, в
который ему надо обязательно попасть. Я записал увиденное, переслал это
Ирине… Из этих нескольких строчек родилась книга.
Немного о себе. Русский болгарин, бакинец с питерской душой.
Низкий поклон Городу на Неве, который воспитал меня, вдохнул в меня
жизнь, Любовь и Веру в лучшее! Его каналы и мосты, проспекты и
переулки, площади и дворы, теплые солнечные дни и «проливные осенние
будни» — как я люблю вас и ценю! Спасибо тебе Питер за эту книгу!
Ирина Баранова:
Мне остается только присоединиться к словам Константина.
Действительно, случай играет в нашей жизни огромную роль. Правда, в
отличие от него, книгу я все-таки купила. Как раз в этот момент я
испытывала этакий «литературный голод» — хотелось почитать чего-
нибудь необычного. «Метро 2033» как раз было по моему тогдашнему
настроению. Купила, не раздумывая долго. А на следующий день побежала
(успеть бы!) покупать «Метро 2034»… Мир постъядера захватил, увлек. Я
вдруг явственно увидела, как хрупко все то, что окружает нас, поняла, что
уничтожить это проще простого. Испугалась, не скрою. Потом, как и у
всех, был портал. Мне несказанно повезло: я познакомилась тут с массой
интересных, талантливых людей, встретила удивительного человека,
замечательного друга — Костю… Когда я прочитала его «Аленку», а потом
«Сашку», то поняла: мне так никогда не написать — настолько добрыми и
светлыми были эти рассказы. Тогда я даже представить не могла, что мне
выпадет такая удача — творить вместе с их автором.
Немного о себе.
Родилась и живу в небольшом городке на левом берегу Волги, прямо
напротив Нижнего Новгорода, люблю его так же, как и «большого» соседа.
Умудрилась получить два «верхних» образования, поработать в школе
учителем истории и большую часть жизни — следователем. Об этом не
жалею, работу очень любила, да и полученный опыт пригодился очень. Но
настоящая жизнь, в этом я успела убедиться, началась только сейчас…
По старой доброй традиции мы хотим поблагодарить тех, кто все это
время поддерживал нас, помогал и подсказывал. Так здорово, что вы не
остались в стороне, откликнулись, и наша книга она теперь и чуточку ваша
тоже. Спасибо! Сергей Кузнецов, учитель и советник, Вам спасибо за
участие и веру в нас. Оля Швецова, Игорь Осипов — за ценные советы,
подсказки. Андрей Гребенщиков, Игорь Вардунас, Анна Калинкина, Сергей
Зайцев, Дмитрий Бобров, Гриша Эльбекян, Юрий Лобков, Элио Рио, Ваня
Аэропортнов, Светлана, Павел Старовойтов — за поддержку, за добрые
слова. Дмитрий Ермаков, Анастасия Осипова — за фотографии Девяткино,
сделанные во время поездки в Питер, они очень помогли в работе. Анна
Ватсон, мисс Корзина — за то, что не давали повесить нос, поддерживали и
вдохновляли. Спасибо, девчонки! Татьяна Чухутова, Марина Разина, Wolf
— ваша критика и дружеское попинывание держали нас в тонусе, и в то же
время отзывы на прочитанное вселяли уверенность: у нас все должно
получиться! Спасибо! Леонид Добкач — спасибо за искренний интерес к
нашей работе, за помощь: карта и эмблема Конфедерации — это твое.
Спасибо говорим также Насте Барановой и ее бабушке Ларисе
Александровне Искаковой — за подробный отчет о питерских станциях
Площадь Мужества, Политехническая, Академическая, Гражданский
проспект, Девяткино, эта информация очень пригодилась. Благодарим вас
всех! Безумно приятно, что вас так много!
И, конечно же, отдельная благодарность: Дмитрию Глуховскому, за то,
что подарили нам такой интересный и полный жизни мир, Вячеславу
Бакулину за то, что дали возможность открыть в этом мире свою
страничку! Спасибо, спасибо всем!
Искренне Ваши, 2Б