СЛОВО СОИСКАТЕЛЮ УЧЕНОЙ СТЕПЕНИ

УДК 821.0

Д. А. Батурин

НЕОМИФОЛОГИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ ФЭНТЕЗИ

Исследуется социальное и культурное значение литературного мифа, выделяется неомифологическая

основа фэнтези. Также раскрывается фэнтезийно-неомифологическая реальность в контексте диалек-
тических принципов и показывается взаимосвязь фэнтезийной «срединной магии» и архаических обрядов.
Ключевые слова: литературный миф, архаический миф, неомиф, постмодернизм, неомифология,
фэнтези, фэнтезийный символ

The article researches social and cultural significance of literature myth, it emphasizes fantasy-neo-
mythological essence reality in the frame of dialectical principles, and it represents connection between fantasy
“medial magic” and archaic rites.
Keywords: literature myth, archaic myth, neo-myth, postmodern, neo-mythology, fantasy, fantasy sense

Художественная литература неизбежно от- эстетических ценностей и дает возможность

ражает исторические и культурные перемены,
происходящие в обществе. Именно художест-
венная литература в первую очередь откликает-
ся на изменения и представляет собой обширное
пространство для эксперимента и исследования
новых культурных феноменов. Одним из таких
феноменов XX в. стало возрождение интереса к
мифу и широкое использование мифологиче-
ской образности в художественной литературе.
Миф является одним из ключевых понятий со-
временной культуры и проявляется на различ-
ных ее уровнях: в религии, искусстве, науке, по-
литике, литературе [10, c. 36]. Миф не только не
утратил своего значения, но продолжает напол-
нять жизнь человека архетипическими симво-
лами в силу того, что мифологическое продол-
жает существовать в бессознательном человека
наряду с рациональным сознанием. Его значе-
ние в культуре трудно переоценить. Универ-
сальные мифы объединяют различные культуры,
что может служить доказательством универ-
сального характера человеческого мышления.
«Мифы рассказывают о том, что имеет для нас
первостепенное значение; они излагают вечные
принципы, которые следует знать каждому: это
не просто полезно, а совершенно необходимо
для того, чтобы наше сознание не утратило свя-
зи с сокровенными тайниками души, откуда ис-
ходят главные побуждения» [7, c. 23–24]. В це-
лом миф служит хранилищем представлений о
мире и истории, норм поведения, этических и
человеку отвлечься от окружающей действи-
тельности. Литературный миф подразумевает
использование писателем мифологической об-
разности и символики, а также организацию
повествования в соответствии с принципами
архаического мифа (текста). Как разновидность
социального мифа, он концентрирует в себе ак-
туальные социальные, нравственные, культур-
ные проблемы общественной жизни и предлага-
ет некоторые пути их решения. Возрождение в
XX в. интереса к использованию мифа в литера-
туре связано с увеличением интереса народов к
своим национальным истокам, а также с моде-
лирующей функцией мифа. Литературный миф
дает возможность автору строить свою собст-
венную модель мира, которая отразит не просто
архаическую реальность, но и субъективное, с
элементом фантастики, миропонимание автора.
Поскольку подобная модель будет неизбежно
содержать культурные стереотипы и ценности, а
также культурообразующие элементы (язык,
философские и религиозные представления,
элементы фольклора и др.), то можно говорить о
литературном мифе как об особом типе –
культурном неомифе, который впервые выделил
в своих философских очерках французский
структуралист Ролан Барт [1, с. 260–262].
Моделирование миров и культур наиболее
последовательно и зримо воплощается в фанта-
стической литературе, особенно в научной фан-
тастике и в фэнтези. В рамках этих двух жанров

123
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2013 / 3 (35)
Д. А. Батурин
Неомифологическая сущность фэнтези
создаются наиболее полные культурно-мифо-
логические модели мира, которые становятся
убедительными благодаря апелляции к обще-
культурным мифологемам и архетипам, храня-
щимся в коллективной памяти (коллективном
бессознательном) человека и поэтому легко уз-
наваемым. Исследователь фантастической ли-
тературы Н. В. Большакова отмечает среди ос-
новных архетипов фэнтези архетипы путешест-
вия и инициации, чужака, героя, доброго и
злого магов, волшебных предметов и помощни-
ков, а также особый хронотоп, следующий ми-
фологическим принципам организации про-
странства и времени [3, с. 26]. Даже построение
культурно-мифологических моделей в фанта-
стических произведениях следует определен-
ным законам с целью добиться истинности соз-
даваемой картины мира, а также ее эстетично-
сти и этичности. Однако цели использования
мифа в художественной литературе, и особенно
фантастической, могут быть различными.
Наиболее широко в литературе XX в.
мифологическую образность и структурные
элементы мифа использовали писатели-пост-
модернисты. Особенностью их подхода являлся
отказ от общепринятых, традиционных форм в
искусстве. Культура и литература постмодерна
представляет бессознательное смешение сти-
лей, форм, жанров, порождающее новую мифо-
логическую действительность. Язык рассмат-
ривался как наиболее подходящий для этого
инструмент, отсюда концепция языковой игры,
характерная для литературы постмодернизма.
Игра с языком, текстом, жанром, символом –
вот основной принцип моделирования нового
мира и новой культуры, открывающий перед
писателем широкие возможности. Создавая
свои литературные и культурные мифы, писате-
ли-постмодернисты не только осознают, но и
намеренно подчеркивают искусственность и
фантастичность сотворенной ими реальности,
доводя ее до абсурда, их произведения высту-
пают как предтеча собственно жанра фэнтези.
Отечественный фантаст С. Лукьяненко так го-
ворил об этом: «Каждый текст – это сотворение
мира. Иногда – совершенно нового» [12, c. 9].
Эти авторы, к которым следует отнести и писа-
телей фэнтези, не просто «играют» в создание
124
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2013 / 3 (35)
новых миров по своим собственным правилам,
но «переживают» свои культуры, выставляя са-
моценными их нравственные значения.
Создать новый мир непросто, ведь он дол-
жен быть как можно более реалистичным, не-
смотря на различные допущения и отступления
от законов истинной реальности. Реалистиче-
ская основа вымышленного мира придает ему
правдоподобие. И тогда, когда это правдоподо-
бие достигнуто, автор может ввести в повест-
вование сколь угодно необычный элемент (ра-
зумеется, необычный с точки зрения реального
мира). Правдоподобие дает возможность автору
свободно оперировать фантастическим и нере-
альным, если это правдоподобие предполагает
вероятность фантастического. Драконы и эль-
фы в реальном мире неправдоподобны и нере-
альны, а в мире фэнтези их присутствие никого
не удивляет, ибо по законам этой реальности
они имеют право на существование. «Фэнтези
стремится представить вымышленную реаль-
ность как истинную, измененный порядок ве-
щей – как подлинный облик бытия» [11, c. 3–4].
Неомифология фэнтези имеет общее с архаиче-
ским мифом именно в том, что в ее мире ре-
альность происходящего не может подверг-
нуться сомнению. А. Лосев писал: «Миф на-
чисто и всецело реален и объективен; и даже в
нем никогда не может быть поставлено вопроса
о том, реальны или нет соответствующие ми-
фические явления» [9, c. 959].
Неомифологическую основу фэнтези мира
легко заметить и во внешних факторах
повествования – нарушении причинно-след-
ственных связей, причудливом совмещении
времен и пространств, двойничестве и оборот-
ничестве персонажей и событий, обнаружи-
вающих «сверхлогический» компонент бытия,
и в использовании традиционных образов-
символов: дом, хлеб, вода, дорога, детство, ста-
рость, любовь, смерть; и в органическом при-
сутствии мифологического типа мироощуще-
ния, исполненного чувства таинственности и
высшей логичности мира. Автор редко объяс-
няет время действия сюжета в фэнтези. В тек-
стах фигурируют временные отрезки в сотни
тысяч лет, что позволяет предположить: само
понятие временной протяженности в фэнтези
 

никакой роли не играет. Действие происходит в
неопределенном остановившемся времени –
«где-то», «когда-то»; либо оно могло бы про-
изойти на «заре времен», когда жили «истин-
ные» люди. Но в то же время действие проис-
ходит здесь и сейчас. Это «здесь и сейчас» мо-
жет быть и в древнем Египте, и в центральной
Америке времен майя или в США XXI в., сво-
его рода сюрреалистическая абстракция «про-
странство-время». Фэнтезийное «пространст-
во-время» подобно «времени сновидений». Пи-
сатель использует структуру архаических
повествовательных форм лишь в виде сюжет-
ного клише, а собственно мифологические
представления в современном художественном
тексте проявляют себя в бессознательном хао-
се. В фэнтези «могут появиться любые фанта-
стические элементы без всяких объяснений и
ограничений, так как фэнтези является своего
рода фантастическим хаосом, космосом ничем
не ограниченного творческого воображения,
миром непредвиденной случайности, где все
может случиться… отсутствуют всякие объяс-
нения и законы при введении в текст фантасти-
ческих элементов» [15, c. 46–47].
Профессор П. С. Гуревич, ссылаясь на Эри-
ха Фромма, пишет в своей работе «Философия
человека»: «В мифе на языке символов выража-
ются религиозные и философские идеи, переда-
ется внутреннее состояние человека, в этом под-
линное значение мифа» [5, с. 88]. Так и неоми-
фологическая сущность фэнтези проявляется
через специфический фэнтезийный символ. На-
пример, принцип единства противоположно-
стей, выделенный из архаических мифов Геге-
лем, означает, что «белое» и «черное» суть од-
ной и той же природы. В неомифологии фэнтези
этот принцип символизирует магический меч
(как в книге фантаста Терри Гудкайнда «Первое
правило волшебника»), где меч объединяет две
контрарные силы, убийство и любовь. Поэтому
когда главный герой, Искатель Истины понима-
ет, что сила его меча двойственна, он направляет
меч на свою возлюбленную, пронзая клинком
сердце девушки. Благодаря такой инициации
герой приобретает качества бога – всемогущест-
во [4]. Другой пример: дракон – вместилище
всего зла в исторических мифологиях – в фэнте-
125
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2013 / 3 (35)
Д. А. Батурин
Неомифологическая сущность фэнтези
зи Ника Перумова изображается чуждым поня-
тиям добра и зла, не равнодушным к ним, а про-
сто не понимающим добро и зло, буквально на-
ходящимся, словами Ницше, «по ту сторону до-
бра и зла» [14]. Могущественный Ао, верховное
божество и творец вселенной из фэнтезийного
цикла «Забытые королевства», изображается как
созидатель и разрушитель. Неомифологический
символ темной башни тоже противоречив. Башня
символизирует цель соединить земное и небес-
ное, т. е. выработать новый тип – образ Челове-
кобога, насыщенного земными желаниями (без
деления на добрые и злые) и оснащенного боже-
ственным могуществом. Как видим, фэнтези
репрезентирует в неомифологических символах
мистический идеал личности Новой Эпохи
(Нью Эйдж).
Другой диалектический принцип – две ве-
щи диаметрально противоположные всегда
имеют переходную ступень – применительно к
фэнтезийной магии означает, что кроме извест-
ной белой и черной магии есть третий вид ма-
гии, внешне допускающий черты той и другой,
но этически нейтральный, безразличный к благу
и злу, одинаково готовый уничтожить и благое, и
злое. В фэнтези многие авторы (например,
М. Уэйс, Т. Хикмен [17], М. Муркок [13], Т. Гуд-
кайнд [4]) именуют магический промежуток
«красной магией». «Красная магия» в фэнтези –
это совершенно новый тип магии, никем ранее
не выделяемый. Неомифологическая магия фэн-
тези подчиняется триаде: добро, зло и этическая
нейтральность. Ее символом в мире Кринн (се-
рия DragonLance) являются боги трех направле-
ний: у светлых – Солинари, у темных – Нуитари,
у нейтралов – Лунитари. Им соответствуют три
священных цвета: белый, красный и черный, три
ложа магии, а также три луны в небе над миром
[17]. Почему средний вид магии имеет красный
цвет? В феноменологии религии он символизи-
рует цвет пролитой крови. Красным цветом в
иудаизме окрашен день Страшного Суда. Крас-
ный цвет ассоциирован со Страстями Господ-
ними, а в каббале он символизирует божествен-
ные качества строгости [2]. Следовательно,
красная магия в иерархии выше, чем черная или
белая. И фэнтезийный мир DragonLance это
подтверждает. В классической традиции, имею-
Д. А. Батурин
Неомифологическая сущность фэнтези

щей дело с архаическими мифами, Д. Д. Фрэзэр проклятый» главный герой совершает обряд
в своей работе «Золотая ветвь», разделяя магию призывания демонической лошади [6]. Показате-
на белую и черную, не считал необходимым вы- лен неомифологический фэнтезийный обряд ли-
делять третий тип магии [18]. ча. Когда срок жизни сильных магов, жрецов
В фэнтези понятие обряда занимает цен- подходит к концу, проводится обряд превраще-
тральное место и взаимосвязано с красной ма- ния в лича, существо, не принадлежащее нашему
гией. Герои фэнтези часто используют обрядо- миру. В зависимости от автора детали превраще-
вые действия для разрушения замков, прируче- ния смертного мага в бессмертного лича могут
ния драконов, вызывания духов и т. п. Инте- отличаться, но общие принципы остаются неиз-
ресно, что фэнтезийный обряд нередко воспро- менными. С помощью сложного темного ритуа-
изводится в нашей действительности ролевика- ла, который в фэнтези обычно требует человече-
ми, т. е. ролевыми молодежными субкультурами. ских жертв, душа мага переносится в какой-либо
Уже миллионы толкинистов поют эльфийские материальный предмет, и тот становится гаран-
гимны и поклоняются светлым богам валари, не том бессмертия новоявленного лича, наподобие
задумываясь о том, что мир Средиземья – это костяной иглы с душой Кощея Бессмертного.
фэнтезийная реконструкция архаических ритуа- Пока этот сосуд цел, личу нечего опасаться за
лов, в которой существовавший языческий об- свое существование: даже если тело будет со-
ряд обретает новую неомифологическую жизнь жжено и развеяно по ветру, со временем магия
[16]. Реконструкторы неоязычества называют восстановит физическую телесную оболочку.
фэнтези источником своего вдохновения. На- Философ Шеллинг считал, что мифология
пример, знаменитый автор фантастических ужа- могла нарождаться лишь в жизни, что она
сов Г. Ф. Лавкрафт в своих книгах сформировал должна была быть чем-то пережитым и испы-
обрядово-культовый пандемониум, которому танным. Поэт Вячеслав Иванов говорил, что
сейчас поклоняются известные эзотерические миф является воспоминанием о космическом
организации [8]. Алистер Кроули называет пи- таинстве. А великий ученый Вернадский ука-
сателя не иначе как «посвященным». зывал, что в мифах воплощены древние ин-
В наше время реально существует некро- туиции народа. Но фэнтезийный неомиф по-
мантический ритуал заклинаний, когда в небе является как специфический симулякр, отда-
«появляется множество духов и лошадей». И ленное подобие архаического мифа.
интересно, что у Р. Желязны в романе «Дилвиш
1. Барт, Р. Мифологии / Р. Барт; пер. с фр. С. Зенкин. – М.: Изд-во им. Сабашниковых, 2000. – 352 с.
2. Бауэр, В. Энциклопедия символов / В. Бауэр, И. Дюмоц, С. Головин. – М.: Крон-Пресс, 1995. – 512 с.
3. Большакова, H. B. Фантастика: современный миф и массовое сознание / Н. В. Большакова. – М., 1997. – 332 с.
4. Гудкайнд, Т. Первое правило волшебника: роман: в 2 кн. / Т. Гудкайнд. – М.: АСТ, 1995.
5. Гуревич, П. С. Философия человека. Ч. 1 / П. С. Гуревич. – М.: ИФРАН, 1999. – 222 с.
6. Желязны, Р. Дилвиш проклятый / Р. Желязны; пер. В. Козина, А. Тишинина, И. Куртеевой. – М.: Эксмо,
2007. – 416 с.
7. Кэмпбелл, Дж. Мифы, в которых нам жить / Дж. Кэмпбелл. – М.: Гелиос, 2002. – 256 с.
8. Лавкрафт, Г. Ф. Некрономикон: повести и рассказы / Г. Ф. Лавкрафт. – М.: Энигма, 2011. – 512 с.
9. Лосев, А. Ф. Очерки античного символизма и мифологии / А. Ф. Лосев. – М.: Мысль, 1994. – 962 с.
10. Лосев, А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. – М.: Мысль, 1991. – 527 с.
11. Лопухов, Д. Что такое фэнтези? [Электронный ресурс] / Д. Лопухов. – Режим доступа: http://mars-x.ru/
san/1/17_1.shtml.
12. Лукьяненко, С. «Л» – значит люди / C. Лукьяненко. – М.: Звездный лабиринт, 2007. – 380 с.
13. Муркок, М. Элрик – Похититель Душ / М. Муркок. – М.: Эксмо, 2008. – 768 с. – (Шедевры фантастики).
14. Перумов, Н. Кольцо Тьмы: трилогия / Н. Перумов. – М.: Эксмо, 2005. – 1280 с.
15. Степновска, Т. Фэнтези – переодетая Золушка. Размышления о термине / Т. Степновска // Русская сло-
весность в школах Украины. – 2000. – № 2. – С. 44–48.
16. Толкин, Дж. Р. Р. Властелин колец / Дж. Р. Р. Толкин. – СПб.: Азбука, 2000. – 551 с.
17. Уэйс, М. Драконы осенних сумерек: сага о копье / М. Уэйс, Т. Хикмэн. – СПб.: Северо-Запад, 1994. – 510 с.
18. Фрезер, Дж. Золотая ветвь / Дж. Фрезер; пер. с англ. М. К. Рыклина. – М.: Политиздат, 1980. – 832 с.
Сдано 27.05.2012
126  
Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. 2013 / 3 (35)