РИЧАРД КОСОЛАПОВ

ИУДИНО СЕМЯ
Лики Смутного времени

Москва 1996
 РИЧАРД КОСОЛАПОВ
X

ИУДИНО СЕМЯ
Лики Смутного времени

Москва. 1996
 | ГОСУДАРСТВЕННА*
| ИСТОРИуес нац
1&И5ЛИОТЕНА РСШС?
1т ж г ж т < уг

СОДЕРЖАНИЕ

Предисловие автора
Кавалер Кабаньей Ноги
Эпохальное ничтожество
“Духовный космос" Денина и потешный “космонавт**
 Когда настал вечер, Он приходит
с двенадцатью. И, когда они возлежали и
ели, Иисус сказал: истинно говорю вам,
один из вас, ядущий со Мною, предаст Ме­
ня. Они опечалились и стали говорить ему,
один за другим: не я ли? и другой: не я ли?
Он же сказал им в ответ: один из двенад­
цати, обмакивающий со Мною в блюдо.

Ев. Мк 14, 18-20.

Предисловие автора

Три статьи, вошедшие в этот сборник, печатались в 90-х годах

малотиражными изданиями: “ Московский строитель”,
“Юридическая газета”, “ Пламя”, “ Правда Москвы”. В них пред­
ставлены крупнейшие персонажи той идеологической дьяволиады,
которая поныне пирует в нашей стране.
Судьбы этих господ сложились по-разному. “Академик” Арба­
тов счел свое дело выполненным и редко высовывается на полити­
ческой арене. Горбачев все еще погружен в нобелевскую эйфорию
и тщится догнать карету, из которой его грубо выставили. Волкого-
нов уже год пребывает в дантовых кругах. Мне могут сказать, что
эти люди стали никому нс интересны, поскольку один предпочита­
ет оставаться во влиятельной тени, другой воспринимается как
один из главных клоунов России, третий покинул сей бренный
мир. Но я с этим не соглашусь. Все мои антигерои - так или иначе
социально-исторические типы, подобия которых в немалом числе
расплодились нынче на российской земле. Разве они не отравляют
нам жизнь и не губят наше Отечество, подчас восседая с нами ря­
дом, запуская свои пальцы в то же блюдо и даже изображая себя
доброхотами тех, кому наносят тяжкий урон?
Историкам предстоит немало потрудиться, чтобы понять, как
это великая новаторская партия, которой по праву слыла КПСС,
вдруг в одночасье, по манию одного банального карьериста рассы­
палась на множество кусков и теперь, спустя пять лет после траге­
дии, сумела собрать в виде нескольких малых партий всего 1/20
своего прежнего состава. Выходит: либо титанически могуч был
банальный карьерист, либо в одном блюде обмакивали свои куски

3
 совершенно разные, несовместимые люли. Всем, кто и впредь будет
заниматься партийным строительством, надо всесторонне обдумать
этот урок.
Из многогранного опыта последних четырех десятилетий я сде­
лал для себя два основных вывода.
Первый: на состоянии Коммунистической партии губительно
сказывается недооценка живой диалектики жизни и разъединение в
руководстве функций теоретика-творца, с одной стороны, органи­
затора масс - с другой.
Второй: коммунистическое движение преодолеет свой нынеш­
ний кризис, только усвоив все существенные особенности совре­
менной ультраимпериалистической эпохи и уяснив две по­
дорвавшие Советское социалистическое государство формы классо­
вой борьбы: проникновение чужеродных, буржуазно-враждебных
элементов в правоохранительные органы (репрессии 20-30-х годов);
проникновение чужеродных, оппортунистических и антикоммуни­
стических элементов в интеллектуальные институты обшества, в
первую очередь в академические учреждения и центральные пар­
тийные органы.
Следующие далее статьи всего лишь иллюстрируют эти выводы,
пока что не решая фундаментальных исследовательских задач.
Статьи печатаются практически без изменений. Только в
“ Кавалера Кабаньей Ноги” включена новая “ Каргина седьмая” и
добавлено несколько слов по поводу разглагольствований Арбатова
о предполагавшемся Политбюро ЦК КПСС изменении срока про­
ведения XXVII съезда партии.

30 июня 1996 года.

4
 КАВАЛЕР КАБАНЬЕЙ НОГИ

Товарищ Мельников мл XIX

партконференции и товарищ Матго»
чин на Втором Съезде народных де­
путатов пытались чуть ли не свалить
на мои советы руководству пину за
застой. Я безуспешно требовал от
них конкретных доказательств: по­
скольку они молчат, я, наверное,
вправе ска зать о том. как в действи­
тельности обстояли дела.
Г. А. Арбатов.

ЕСЛИ БЫ БЕС ПОПУТАЛ меня сочинять мемуары, то я вряд

ли упомянул бы в них академика Георгия (Юрия) Аркадьевича Ар­
батова. Знакомство мое с ним носило, как говорится, шапочный
характер (правда, мы были на “ты”). Общие дела, в которые нас
вовлекали ЦК КПСС и Верховный Совет СССР “периода застоя",
крепко не связывали. Как ученый, политик, просто как личность
он мне был не интересен. А многолетняя его близость к Брежневу,
принадлежность, как тогда ехидничали, к “узкому кругу ограничен­
ных людей", вызывавшая вокруг чела Арбатова ультрафиолетовое
сияние, и вовсе отталкивали. “ Главный внешнеполитический со­
ветник Генерального секретаря" (так о нем и при нем говорили
американцы, и он их не опровергал) выдавал в общем-то невзыска­
тельный вкус своего патрона.
Однако человек полагает, а бог располагает. В № № 9 и 10
“Знамени” за 1990 год появилось творение Г. А. Арбатова "И з не­
давнего прошлого”, и на него нельзя не прореагировать. Интрига
не только в том, что автор дает весьма тенденциозную оценку по-
слехрушевской полосе нашей истории и се видным деятелям, стре­
мится всячески выгородить себя. Видимо, не без умысла он пробует
дискредитировать Вашего покорного слугу, и это обязывает высту­
пить в защиту правды и собственной чести. Нег ничего более раз­
облачительного, чем попытка самоутвердиться на головах других.
Этот случай тем более не должен быть упущен, что Арбатов, один
из “детей Арбата", как нельзя лучше аттестует собой ту группку
квл зиинтеллектуальных приспешников, которая в качестве мозгово­
го протеза брежневского руководства лишила страну способности
использовать гигантский потенциал гениального народа и научного
социализма, поставила на грань краха Отечество и наследие Октяб­
ря. Я давно хотел высказаться о ком-либо из этой породы. Теперь
случай представился. И хотя в следующих далее заметках встретится
немало личного, я не стал бы их писать, не будучи уверен, что это
имеет остро актуальное общественное, политическое и нравствен­
ное значение.
ИЗ ИСТОРИИ личного общения с Арбатовым...
Картина первая. В сентябре 1964 года я при большом сопротив­
лении университетской администрации, схлопотавшей мне за это
выговор по партийной линии, перешел на работу в один из между­
народных экономических институтов Академии наук. Меня принял
под крыло только что защитивший “закрытую” докторскую диссер­
тацию по всем известным тогда “ревизионизмам” А. П. Бутенко.
Мой новый начальник, всегда стремившийся мчать, по его соб­
ственным словам, “впереди прогресса”, располагал обширными
связями (и любил на это ссылаться) в партийных и академических
кругах. Чаше других мелькали имена А. Е. Бовина. Ф. М. Бурлац­
кого и известного мне только по куусиненовским “Основам марк­
сизма-ленинизма” Арбатова. Вскоре, в один из явочных дней, Бу­
тенко пришел в отдел с толстой папкой и сказал внимавшим под­
чиненным: “Мы должны дать отзыв на эту хорошую диссертацию”.
Столь откровенная “установка” стала предметом кулуарных шуток,
но положительный отзыв на свой докторский опус Арбатов полу­
чил. Помнится, там раскрывалась “сила примера социализма” -
формула, повторение которой теперь не вызовет у него удовлетво­
рение. Отзыв подписал по просьбе Бутенко не кто иной, как я.
Сознаюсь, виновен. Нс будучи уверен в теоретической ценности
труда соискателя, “догматический сталинист” (именно так Арбатов
определяет в мемуарах мои взгляды) приложил руку к пуску по
волнам науки будущего академика. Лишь несколько лет спустя я
узнал, что доктором Арбатов стал “холодным” способом, не выпус­
тив ни одной монографии. Тем больше оснований воздать должное
его искусству слыть ученым и им не быть.
Картина вторая. Спустя месяц после моего перехода из МГУ в
Академию наук был неожиданно отстранен Хрущев. В институте
это вызвало оживленные пересуды. По своему личному составу он
выглядел почти элитарным учреждением. Тут работали дочь Усие­
вича, невестка Кагановича (жена внука), зять Хрущева. В другом
институте, но в том же здании подвизались упомянутый внук, брат
Свердлова, внук Коллонтай, зять Сталина и др. Для меня было но-

6
'''Н '" ' -! ЙА, «*/-<|
^ ^ « ,< г /, Ч м 'Л “/ ^ . «ЛАЖО*К»|| и г т г а « ж
-------------------------~ *4^~ км», ^ и л г г е г /» ш м гп гв . -г. -*
'^ 1* ш у » ч > м и
****** * 5 Р * * * М * : ТмЛг ^ « и т т П % « в п т с о
^ * * ' ^'■у!/ ^ . . -я к я м м явяы гй .
х- <♦» ♦»♦й Г(*Ж)
IV. И'ъЩЬл Т1% Ы \ - г Л И Й * я ? г я и м ш и г х а
;< о
**>• /■ ^'•<*1»АЙ ''-ЙЛЛ»* ^ Ш Я Г П Й * Я М ^аМ *. < % а й в з н
V *^)М д.( |<а к «т л * * У * л -. V д гЛ » и '-и д .-I и 'й Г к ^ а» 4 Й С М К * . . 1ЖЫК
№ *« * * * * * * * • * ,^ !1й**и<№ м С 4 1 Ж 1 Ш 2 » л н ^ . «от
Л/ - . , . ,. _ _ т * Ас« к я
У,$44т+4.4 # Л _> •’ 0 ^ г « й ЖК*'<*~Г % ТТТ—*М Л 1 П 1Т*М~
/. . „ , - _. __ Ц *«Й«>Г.,т
* к « * 'л -
X Л_1'51/,* А_ Ж*Ь
, Т 7*Ш
" 7

.* н « ^ /У * (Л ?
* • * * ' ;,Ч К г .^
-* с & /_Ач<л ы ^ '^ ^ г и и «*. л в - т н я и с ">няк
к * 4 м # у *1 /* ^ - * ’л ^ ы .а и ’ ||>тя Iш < | ^ -с к х п
Я сй л гй ег”
* ' - * / ,* * **«**>* ^^Т бллррйивуи^к «'. ч ;г гагя* ‘и яеяп Н !
К / / Й Гъ&АгЖ. , |* У__/«йег*"
п <? .*. •* * с /л * - ^ 1 « н м I м I I н . иитпик
' « *, д
/* т л ц « 5 н /те* «Г Л 1К 'к Ь ш л е т * ш р о »
***«*Г *Л * * - 5 Й З » Т И Л 'ТЗТС*Т.«Д 1 Ч Ш Н
» м ^ с4 ^ Л ^ 5^ Г / й с ^ 1 4 <С № $<«9||е1№ ик ТЖ УиИИИМ— И 1 *Ж П еСЗН '
*г Р
1г^ г47 -<7 - «1«длцгш
ап «1 ь»хгк ТГПбЯКЖА-Д «*. -V
^ а г л м И Й /Л Й Т Л . -гТТС-^ГГ- я м ^ м п к п
М И ы . Кх ^ -1 -
- | * / А 1 и кг и
* - < * ’> — ! * « « . (8 * *
я а с п о я »
Г(С/.11Л( •*<,„., Г 1 ^ Я с г т г г и - ' ------- —
ш Н И Ш
о . *л я
•" -« Ж 'Ч к 'С * * * * » * - * ,^ ‘ V - 6 гГ Л * ® * * * * « « •
*
,* й , ♦_ 4> ♦ _ м ^ гйг>.<{1ткаЛ | « р и \ ш е : г ( 4 а I «2»- ж з
',И А * ^ Л Ш - « ^ м < Л -ф *С А Г > #1#^ | . * П -------- ~
м *<#* **л м * ^ и # ^ .. , / г ■ ^ ' 1 Т » о и » ^ * 4с а ч р и а ш л в » ч 8 я » а е р
Ж 4кУ сщ щ ул; ' ---- 7 ?н < К > 1аоа*
------
#В*еИ1ШШ1*б1
»• > . ? / *-Х^ -• л 1/4 ^1 43*6- я ж и ш ю ш й _0
-------------
I га ш Ш
* и »й * / й 7 ? « Д ^ Д14^ ' * * * * 5 * * М Ъ Ил\лЖ ШНдТГк1ГМБТЯ*М&ОСЛ
И * 'А * Л * Щ
- _____ ' ’•*—'Г'сТ' Л>^ )1 .ц >;у я ^» .1
^ л<мт
, ц *уг .|Гда» шс. им— а и дч .ьт с. ^
*•«
бЖ + Ш Ъ № . М и Ц ( А _ ' // Ш
Т *Ж * г
т '* и » С Ж к т Г Я Г М иЧ т . •

'? т щ ~ г * '« * * « * * ф ъ ы 1#*Я*ТАСЯи»

М Й *Л ■I (ж г-лл* ] ' .г;‘, ц ч и \ - г , ж <т г ~
90#Ш '* * * & * '& - " ’ж 'л х г м г :’ О Ь 1 ^ ^ Г ' - К » * А _ а . Ж К ?
Ш0Ф*4ь Жл л /С 4 1 Г и*на. а ш и м ш
НОк 'А *** **
«-»► *"■
ЛКУ»Д*4* *4 '4 Ь / М л %4 ,*>л ^ 4 -< й й й С 1 т г
(Н н ж ы л й ' >” т /;. ^«Чк1 ^ А б б е> 4 ^ 1 [ I кФ>*> Лд11лх^ ! '
^ <
I
ЙГй ; Л>*С Ж тГГГТх \:< ш
? /’ ! * • ~ { ? у Н + - 4 ^ К ^115*
д ^ дГ5%Ш2г,
 Через несколько дней последовал звонок от самого Арбатова.
"Мне передали. - сказал он вальяжным голосом - Я. зная Вас н не
желая Вам плохого... Хотел бы..." "Вы хотите со мной погово­
рить? - перебил я. чтобы не дать ему возможности смаху "зарубить"
рукопись по телефону. - Назначьте время".
.Арбатов к тому моменту состоял в должности руководителя
группы консультантов (как говорили в аппарате, “уровень замзава")
в Отделе ЦК. возглавлявшемся Ю. В. Андроповым. Это означало,
что "междулизень" моим доктором выдержан успешно. Он принял
меня в своем кабинете, причем неприятной неожиданностью яви­
лось присутствие там еще двух людей, которых я уже немного
знал, - А. Е. Бовина (ближний речеписец Брежнева, ныне посол
РФ в Израиле) и Н. В. Шишлина (ныне покойный). Они явно бы­
ли приглашены как свидетели. Все трое пили крепкий
“секретарский" чай. Я. осмотренный с макушки до пят. присел у
стенки напротив.
- Ну. что Вам там написать? - начал Арбатов. Двое его сорат­
ников прихлебывали чай и молчали.
- Ваше мнение...
- Понимаете. - продолжал он, - в работе все расставлено по по­
лочкам, но не чувствуется, что ее автор знает практику, так сказать,
мясо внешней политики... - Это тогда разумелось само собой, этого
можно было и не говорить. Я слушал.
- Ну. что скажете, то я и напишу.
I Напишите, что бог на душу положит. - сказал я и встал.
- Ах. этот железный Косолапов. - как-то кисло сыронизировал
Арбатов вдогонку. Самое тяжкое для меня, пока я делал несколько
шагов к дверй, было ощущать их взгляды на своей спине. Потом
этот эпизод забылся, как и рукопись, бесследно сгинувшая в изда­
тельских отвалах.
Картина четвертая. Прошли годы. Мы с Арбатовым вращались
на разных орбитах. Юра был не то. чтобы вхож, а прямо-таки не
вылезал от Брежнева. Он подолгу жил в Завидове, входя в
"команду" авторов произведений Генсека, особенно прибли­
женных. которые и перечисляются в арбатовскнх воспоминаниях:
Н. Н. Иноземцев, А. Е. Бовин, В. В. Загладим. А. М. Александров-
Агентов и др. "Перспективы в аппарате у Вас нет”. - не знаю уж
почему заявил Арбатову Ю. В. Андропов, и тот, ничего не потеряв,
переместился в Академию наук, возглавил в 1967 роду вновь обра­
зованный престижный Институт США. Здесь он уверенно проско­
чил в члены-корреспонденты АН СССР, в потом и в академики, не

8
 очень-то балуя сограждан плодами своего духовного творчества. В
каталоге фундаментальной научной библиотеки МГУ значится во­
семь изданий, помеченных именем Г. А. Арбатова, но лишь одна
книга (первая и, боюсь, единственная) принадлежит лично ему. Все
остальные - плод работы десятков специалистов в те годы, когда он
уже считался крупным администратором науки. Исследование, о
котором я упомянул, “Идеологическая борьба в современных меж­
дународных отношениях” (М., 1970), выдержана с позиций, прямо
противоположных теперешним. В нем Арбатов стоит на классово­
пролетарской точке зрения. Он трактует о ликвидации, с “расколом
мира на две системы”, монополии горстки “так называемых
“цивилизованных” наций” на делание “большой политики”, “о все
более глубоком взаимопроникновении идеологии и внешней поли­
тики”. об “идеологизации” межгосударственного общения и т. п.
Книга свидетельствует о широком знакомстве с западными источ­
никами и с постановкой внешнеполитической пропаганды круп­
нейших капиталистических стран, прежде всего США.
“Империалистические идеологи пытаются сейчас поставить заявоч­
ный столб практически на всех положительных идеях, высоких
идеалах и благородных лозунгах.., - подчеркивает автор, - и самым
нелепым было бы признать эти претензии и “отдать” капитализму
то. на что делаются подобные необоснованные заявки”. Наверное,
никто не мог в ту брежневскую утреннюю пору выдержать состяза­
ние с Арбатовым в “догматическом сталинизме". В книге прочиты­
валась претензия не только на осведомленность в теме, но и на
способность руководить, и это ощущали на себе идеологические
отделы ЦК.
Постоянное общение с Генсеком и его семейством, вхождение
в плотный строй “самых-самых”, куда не пустили в начале 70-х
годов даже одаренно-азартного и азартно-центростремительного
А. Н. Яковлева, создали вокруг Арбатова атмосферу таинственной
мудрости. С умилением рассказывалось, что во время завидовских
посиделок Леонид Ильич зовет Юру “Абрашей” и что тот не только
не обижается, но и откликается на это прозвище, даже гордится им.
В кругу бюрократов Арбатов по понятной причине почитался глу­
боким экспертом, и все, кто мог, посылали ему на просмотр свои
труды. Как раз тогда, осенью 1973 года, мне пришлось участвовать
в бригаде по подготовке октябрьского доклада одного их членов
Политбюро (кажется, это был А. П. Кириленко). Когда текст уже
был готов, к нашей общей досаде докладчику взбрело на ум пока­
зать его “членкору”. Меня изумила пустозвонность, неряшливость.

9
 полуграмотность арбатовской “ правки". Симптоматично, что Геор­
гий Аркадьевич нс затронул основное содержание доклада и не
внес в него ничего существенно нового, а сосредоточился на рито­
рической вводной части и на тех местах, где по канонам полагалась
официальная патетика. Чертыхаясь, бригада учитывала эти кружева,
нс видя в них ни улучшения стиля, ни углубления смысла.
Картина пятая. Летом 1976 года, по пути на съезд Народно-
прогрессивной партии Гайяны, я остановился в Нью-Йорке. В это
время там находился и Арбатов. Добрейший М. А. Харламов, тог­
дашний заместитель советского постпреда в ООН. устроил в честь
нас обоих дипломатический завтрак, на который были приглашены
представители социалистических стран. Арбатов держался за столом
как свой человек в Штатах. Складывалось впечатление, что здесь
он ведет вторую жизнь, более вольготную, чем у себя на родине.
Большего об этой встрече сказать нечего.
Картина шестая. В апреле 1979 года Арбатов и я как депутаты
Верховного Совета СССР были уполномочены сопровождать деле­
гацию американского конгресса во главе с Брадсмасом. Ездили мы
в Грузию и Ленинград, но особых следов в памяти обшение с Арба­
товым не оставило. Он был то ли грустен, то ли утомлен. Мне по­
казалось, что порученную нам миссию Юра воспринимает где-то
ниже своего “уровня”: Америка как-никак была его епархией. Вот
и все. Примечательно было то, что по отношению ко мне Арбатов
уже не употреблял свой покровительственно-менторский тон.
Вскоре, однако, я узнал, что он живо интересуется моей персоной.
Один, ныне весьма высокопоставленный чиновник поведал, что его
расспрашивал Арбатов, задавая весьма примечательный вопрос:
“ Чей он?” С моей точки зрения, для самохарактеристики Георгия
Аркадьевича, для понимания тогдашней кадровой политики такого
вопроса более чем достаточно. Мерки “ командой” применялись
корпоративно-групповые, если не сказать мафиозные. Интересы
партии были отодвинуты на задний план.
Картина седьмая, известная мне по описанию очевидца. Во
время подготовки Отчетного доклада Брежнева на XXVI схеаде
КПСС (1981) два самых доверенных “академика” - Г. А. Арбатов и
Н. Н. Иноземцев (вскоре умерший) - завели разговор о том, стоит
ли писать о решающей роли рабочего класса во всей нашей эк о н о ­
мической и общественной жизни. “ Наладим закупку и производ­
ство роботов, - откровенно рассуждал Иноземцев, - и вопрос будет
реш ен”. Арбатов ему поддакивал. Эти “ мыслители” уже рассчиты ­
вали обойтись в своем внутреннем обиходе без основного массива

10
 трудящ ихся, будучи озабочены только одним - тем . чтобы он о с о ­
бенно не “ ш ум ел” ... К счастью , в разговор вм еш ался А. М. А лек-
сандров-А гентов, п ом ощ н и к Генсека, человек д остаточ н о п р о ти в о ­
речивы й. но не ли ш ен н ы й острого соц и ал ьн ого чутья. О н вспы лил
и заявил, что оба придворны х мудреца не п он и м аю т п оли ти ческую
сторону дела. О п ределен н ы е элем ен ты , уже тогда вн едри вш и еся в
“ мозговые ц ен тр ы ” советского общ ества - А кадем ию наук С С С Р и
ЦК К П С С , не од но десятилетие создавали п ред п осы л ки для того,
чтобы рабочий класс д екл асси ровал ся и сп и вал ся, н астой ч и во во з­
вращали его из достигнутого бы ло со сто ян и я “ класса для с е б я ” и
“ класса для других” в п ервобы тное растительн ое со сто ян и е “ класса
в себе” . С ам о это внедрение в 50-80-х годах бы ло св о ео б р азн о й , д о
сих пор не о п о зн ан н ой ф орм ой классовой борьбы .
Картина восьмая. В д екабре 1982 года м еня п ригласил и зб р а н ­
ный м есяц назад Г енсеком Ю. В. А ндропов. (Ч тобы п о л н о стью
отклю чить эту тем у, замечу: с Б реж невы м я имел л и ш ь один м и ­
нутный кон такт - чисто ф о рм альн ое зн аком ство, не и м евш ее ни
продолж ения, ни последстви й). Ю рий В ладим ирович в зв о л н о в ан н о
и возм ущ енно говорил о н еч и стоп лотн ы х лю дях, которы е не п е р е ­
стают п оли ти канствовать и сп еш ат создать новом у руковод и тел ю
лживую репутацию . К м оему удивлен и ю , первое и м я, к о торое он
произнес, бы ло имя А рбатова. Я отл и ч н о зн ал , что Ю ра д о л го р а б о ­
тал с А ндроповы м , сохранял с н им теп л ы е о т н о ш е н и я , и в а п п а р а т ­
ных кругах д и р екто ру И нсти тута С Ш А п рочи л и ещ е б о льш ее в о з­
вы ш ение. И тут такой поворот!
А ндропов вы глядел не сто л ько р ас сер ж ен н ы м , сколько
оскорблен н ы м ч еловеком . Р ан и м ы м и н уж д аю щ и м ся в защ и те. Э то
не очен ь вязалось с его п остом , но вы зы вало и с к р е н н е е соч увстви е
и сим патию . Я тем более о ц ен и л д о в е р и те л ь н ы й , р азм ы ш л я ю щ и й
тон беседы , что знал А н д роп ова, к ак и он м ен я , в о б щ е м -т о сл аб о.
С лыш ал о нем н ем ало хорош его. С л ы ш ал , что ч еки сты сч и таю т его
неи сп равим ы м д о б р я к о м и в то же врем я в ы со к о ц ен я т за ум. р а б о ­
тосп особн ость и п р и н ц и п и ал ь н о с ть.
С лучай с А рбатовы м бы л м не уже и звестен со сл о в М. В. З и м я -
н ин а, секр етар я Ц К п о и д еологи и . З а н еск о л ь к о д н е й д о встреч и с
А ндроповы м я о к а зал ся н ев о л ьн ы м сви детел ем т е л е ф о н н о г о р а зг о ­
вора с ним З и м я н и н а . к о то р ы й , п о л о ж и в трубку, к о р о тк о п еред ал
м не обсуж даем ы й сю ж ет. О к азы в а ется , А рбатов п овсю ду р а с п р о ­
стр ан яет (и ли п о дд ерж и вает) в ер си ю о то м , будто бы с п р и х о д о м
А ндропова на п о ст Г ен сека в театрах с н и м а ю тс я и зад ер ж и в аю тс я
п о стан о вки н еко то р ы х п ьес, хотя Ю ри й В л ад и м и р о в и ч н е и м е е т к
 этому никакою отношения. Растет ветре воженнесть среди столич­
ной художественной интеллигенции, повторяется поговорка: “ Вот
тебе, бабушка, и Юрьев день”,
Арбатов с умыслом смешает в мемуарах сроки, относя размолв­
ку с Андроповым на конец декабря, и хитрит, связывая ее со своей
“смелой” запиской. Сетования в его адрес я услышал от Андропова
17 декабря, а рассказ Зимянина был, как уже сказано, раньше. Д у­
маю, что свою, и правда бесфактурную и нервозную, записку Арба­
тов составил уже после того, как узнал о недовольстве Генсека его
разговорами, “во спасение”, и опираюсь при этом на знакомство с
психологией аппаратчиков. Во-первых, ушлый царедворец, пони­
мая, что “межлулизень” складывается для него неудачно, решил
сделать хорошую мину при плохой игре, подрессорить улар. Во-
вторых. он попытался создать иллюзию надвигающейся опасности.
Лекции заведующего сектором Отдела науки ЦК М. И. Волкова
показались Арбатову (а ничего другого в этом роде, видимо, под
рукой у него нс было) подходящим аргументом. Однако это-то и
подвело его. Жалоба Генеральному секретарю члена ЦК, депутата,
академика, то есть человека, занимающего несравненно более вы­
сокое положение, на маловлиятсльного аппаратного чиновника
небольшого ранга, что бы он там ни наговорил, выглядела по
меньшей мерс несообразной. Получился эффект “Чижика съел!”,
которого всегда избегают бывалые бюрократы.
Картина девятая. Воздавая Андропову всяческие хвалы. Арбатов
вместе с тем рисует его довольно заурядным карьеристом, к тому
же не сведущим в вопросах экономики. “ В идеологической сфере,
насколько знаю, Андропов не планировал (во всяком случае, тогда)
каких бы то ни было драматических перемен, но остановить на­
ступление активизировавшихся консервативных, неосталинистских
сил хотел” (N9 10. С. 213). Из этих суждений верно, пожалуй, по­
следнее. Андропов и в самом деле считал недопустимым возврат к
порядкам 50-х годов. Все прочее Арбатов истолковывает превратно.
Свидетельство тому - программная статья Андронова “Учение Кар­
ла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в
СССР” (Коммунист. 1983. N° 3), его речь на июньском (1983) Пле­
нуме ЦК КПСС, возвестившие начало здоровой перестройки с
экономической и социальной, политической и идеологической
сферах.
Арбатов не мальчик в политике, именно своим проф ессиона­
лизмом в этой области он кичится. А это значит, что его высоко­
мерные высказывании об Андропове являются клеветническими

12
 Честный политик нс позволит себе подобны м образом отзываться о
человеке, который впервые за десятилетия твердо заявил партии и
стране, что “если говорить откровенно, мы ещ е д о сих пор не и зу ­
чили о должной мерс общ ество, в котором живем и трудимся, не
полностью раскрыли присущие ему законом ерности, о со б ен н о э к о ­
номические. Поэтому порой вынуждены действовать, так сказать,
эмпирически, весьма нерациональным способом проб и ош ибок".
Не уловить черты новаторского стиля, не увидеть контуры ф о р м и ­
ровавшейся при Андропове планово-рентабельной, сам оуправлен-
чсской модели перестройки Арбатов просто не мог. И он фальш и­
вит, видимо, полагая, что некому схватить его за руку.
Вспоминается эпизод трудного для академика времени. Кажет­
ся, на июньском Пленуме Юра кинулся ко мне, как к родному.
"Знаешь, - сказал он. - несколько членов ЦК. секретари обком ов и
министры, подошли и поздравили меня со статьей “ Маркс сов р е­
менен всегда". Видимо, думают, что ее написал я ”. Забавное н едо ­
разумение состояло в том, что это была моя статья. В 1983 году
"Коммунист" публиковал серию материалов, посвяш енных 100-
летию со дня кончины Маркса, которую открывала статья А н др о­
пова. Моя работа была напечатана в N9 7. Она получила благопри­
ятный отклик, причем брежневская бюрократическая инерция
мышления автоматически приписала ее академику. А тот увидел в
этом курьезе для себя некое подобие “оттепели"...
Арбатов утверждает, что инициатива восстановления
"нормальных рабочих отношений" исходила-де от Андропова: в мае
1983 года поздравил с 60-летием, в июле или начале августа просил
позвонить... Между тем ситуация выглядела отнюдь не так розово,
как желалось бы мемуаристу. Тс, кто работал на пятом этаже, гово­
рили. что академик, пользуясь удостоверением члена ЦК, много раз
проникал в приемную Генерального, где он . естественно, со всеми
был знаком, и просиживал там долгие часы. Невероятных усилий
ему стоило обратить на себя внимание. Я уже писал, что Андропов
слыл добряком. Он не мог восстановить дружбу с Арбатовым не
потому, что мешали сплетники, пусть и высокопоставленные, и не
потому, что тот вместе с Бовиным хвастал былой близостью с Ю ри­
ем Владимировичем, а потому, что расходился с этим человеком по
фундаментальным мотивам. Так, в том же мае, когда готовился ма­
териал для выступления Генсека на июньском Пленуме, его п о­
мощник А. М. Александров-Агентов с осуждением упомянул при
мне "конвергеннионистские" настроения Арбатова. Чиновник этого
ранга, профессиональный дипломат, не мог бы позволить себе по-
 лобное, не будь он умерен о том, что так же думает Генсек. Алек­
сандром, много и тесно общавшийся с академиком, скорее мсего
высказывал нс личное мнение, а мнение, утвердиншсеся о руко-
модстмс. Не м чьих-то наметах или же чьем-то хмастовствс туг дело.
Дело м различных, возможно, несовместимых политических пози­
циях, и Арбатову это нс скрыть. Кстати, и неожиданная откровен­
ность Андронова со мной по поподу политического и морального
облика человека, который был ему много лет известен и, может
быть, дорог, тоже о чем-то свидетельствует, В собеседнике Андро­
пов видел единомышленника, чем и отличал его от своего бывшего
сотрудника.
Картина десятая. В последний раз я разговаривал с Арбатовым,
кажется, в 1984 году. Шел очередной Пленум ПК. В перерыве я
встретил его в буфете и поздоровался. Реакция была “ нештатная".
Академик веем своим видом выказывал, что имеет ко мне претен­
зии, но ничего толком нс вымолвил. Мы разошлись, как в морс
корабли..,
Вот почти все, что можно сказать о моем общении с нашим
американистом номер один. Читатель скажет, что я напрасно об
этом писал, расходуя бумагу и время, и будет близок к истине. Но
это нельзя было нс сделать с тем, чтобы показать, что ни сколько-
нибудь постоянных отношений, ни споров, ни конфликтов между
нами нс было. Однажды я опубликовал статью его сына, А. Г. Арба­
това, специалиста по вооружениям и разоружению, другую - нс
успел. Вот и вся любовь... Так в чем корень зла? А в том, что мы
совершенно разные люди и Арбатову-отцу очень нужно, чтобы в
это изменчивое, близкое к смуте время я продолжал молчать.
ПОДЕЛЮСЬ НЕКОТОРЫМИ СВОИМИ НАБЛЮ ДЕНИЯМИ.
В последние годы немало сделано дли показа виновности тех или
иных деятелей в наших просчетах и провалах. Сталин-Хрушев-
Брежнев - традиционная цепочка. Прибавляется сше Черненко.
С оглядкой упоминается Андропов. Речь идет, как правило, об от­
ветственности “первых" лиц и их сановной свиты, но недостаточно
затрагивается сонм советников. Я пишу об этом потому, что после
Сталина, который при всех его подлинных и приписанных ему по­
роках нс уступал в интеллектуальном отношении своему окруже­
нию, началась другая кадровая эпоха. Сталин был профессиональ­
ный революционер, Хрущев - аппаратный выдвиженец; Сталин бы;
марксист-самоучка, Хрущев - утоп ист-недоучка и т. д. Двигаясь I
этом направлении, мы дошли, наконец, до избраним Генсеков
чистого кинцслиристл Черненко, человека, должно быть, порядоч

14
ного. но не обладавшего ни глубокими познаниями, ни ораторски­
ми данными, ни организаторской хваткой. Функционера по сути
без профессии, что и поныне все еще наблюдается среди партий­
ных работников.
Характерно, что после Сталина высшие руководители, как пра­
вило. перестали самостоятельно готовить свои выступления. Была
введена практика коллективного написания для них речей, докла­
дов. статей, даже книг. Помимо вставных челюстей, пошли в ход
вставные мозги. Эту роль стали выполнять многочисленные пом ощ ­
ники, консультанты, референты, находившиеся в весьма неорди­
нарном положении. С одной стороны, близость к “верху” и то. что
их мысли и есть его мысли, доставляли в некотором смысле приви­
легированное положение и почет, с другой стороны, эта категория
работников, подбиравшаяся по большей части в научной и журна­
листской среде, должна была мириться с отчуждением своей духов­
ной деятельности и обезличкой, распрощаться с индивидуальным
творческим самоутверждением ради дутого авторитета “ш ефа”.
Увы. многим и теперь нравится подписывать тексты, сочиненны е
другими. Ими оказываются партийные секретари разных уровней и
министры, академики и директора, все. от кого так или иначе зави­
сят квалифицированные, литературно одаренные люди. Этот интел­
лектуальный паразитизм был одним из развращающих факторов
застоя. И он же таил в себе возможность непредсказуемых переак­
центировок в политике.
Не отличались изысканностью и нравы в среде самих пишу­
щих. Правда, среди них попадались романтики, полагавшие, что.
выступая под фамилией, скажем, члена Политбюро, они вершат
чуть ли не историческое дело. Когда таких оказывалось несколько,
на короткое время складывалась творческая товарищеская атсосфе-
ра. Появлялось даже нечто вроде вдохновения, ибо все понимали:
более эффективного способа “пробить” на страну свежую мысль
просто нет. Однако многие из находок таких энтузиастов нивелиро­
вались пропускающими “инстанциями" (замзав, зав, помощник и т.
п.), многое не устраивало, бывало просто не понято зачастую мало­
грамотными заказчиками. В зависимости от близости к начальству
кому-то из обезличенных исполнителей приходилось “пахать”, со з­
давая основной текст, а кто-то ограничивался лишь добавлением
пары кудреватых “афоризмов”. Как и везде, здесь отслаивались
молчаливые трудяги и говорливые захребетники. Кто-то при этом
рос профессионально, приобретая политический, публицистиче­
ский, редакторский опыт, кто-то, наоборот, опускался. Совсем без-
 дарные люди в эту среду попасть не могли. Но оказывались в ней и
такие, кто, обрастая жирком, привыкал выезжать на коньке, как
любили говорить, “коллективного творчества”. Те, что понахальнее,
старались выделиться во время застолий, особенно если приезжали
секретари ЦК, блеснуть остроумием, посмешить или пустить пыль
в глаза эрудицией. Некоторые и вовсе отучались писать, держась на
плаву информированностью и обволакивающим общением. Кое от
кого было даже неприлично ожидать черновой литераторской рабо­
ты. Они выступали в роли своего рода “камертонов мудрости”, если
хотите, озонаторов. Помню, году в 1968-м во время одного из заго­
родных сидений несколько раз к нам приезжал академик, собирав­
ший вокруг себя кружок почтительных слушателей и посвящавший
их в подробности лечения собственной печени гомеопатическими
средствами. На следующий год пришлось общаться с другим акаде­
миком, который хватал вас за пуговицу и начинал бесконечно долго
рассказывать, как плохо вели себя троцкисты в начале 20-х годов.
Правда, это были старики, уже выбракованные из политики, но без
них каша тоже не варилась. Разумеется, надо всем доминировали
те, кто ничего особенного не делал, но все “озарял”... Именно в эту
категорию неусыпным рептильным бдением и пробился Арбатов.
О чем я забыл сказать, так это о том, что внутриаппаратное
продвижение участников сего многоцветного процесса обычно мало
зависело от их индивидуальной работоспособности, находчивости,
стиля. “Они сидят на дачах, пишут, а потом выходят нам в началь­
ники”, 1 говаривали рядовые аппаратчики. Но все было гораздо
сложнее. Лучшим пишущим не так уж и везло. Сказывался общий
морально-психологический климат, при котором надо было уметь
не дать себя в обиду, не позволить вогнать в комплекс неполно­
ценности, лишить куража. Я много раз наблюдал топтание мастеров
нахрапа на чужом самолюбии, что облегчалось отсутствием четких
критериев оценки выполняемой работы, причем топтались, как
правило, те, что эту работу делать не умел или ленился, но безнака­
занно пользовался попустительством или доверенностью свыше.
Это бывала даже не творческая конкуренция, а издевательская про­
работка более скромных и менее вертких, и она оставляла тяжелый
осадок. Очевидно, тут было раздолье для интриганов. Но и их
“труды” окупались не всегда.
Мой рассказ был бы неполон, если бы я не написал и о том,
что загородные бригады, которые посещало начальство, а тем более
завидовская “команда” служили своеобразным кадровым фильтром.
Здесь в непринужденной, а то и хмельной обстановке обсуждались

16
 вопросы выдвижения, смешения, перемещения, повышения и по­
нижения. словом, расстановки лии в номенклатуре. Вопросы эти
частенько предрешали люди, не имевшие вовсе никакого отноше­
ния к соответствующему участку работы. Если в этот безответ­
ственный механизм попадал непроверенный слух или домысел,
вирус клеветы, опровергнуть ее было некому. Клевета резонировала
в сторону “первого” лица, что определяло многие судьбы порой
навсегда. Трудно назвать такое ошибкой. Налицо была порочность,
которой пользовались кремлевские коверные шаркуны. К вы­
дающимся среди них следует причислить и нашего академика.
'Трагедия деспотической, тоталитарной диктатуры состоит в том,
что она оставляет после себя выжженную землю, - отмечает он. -
Одно из самых дорогостоящих для общества и самых долговремен­
ных ее проявлений - то, что она перекрывает путь наиболее спо­
собным н талантливым, либо физически уничтожая их, либо созда­
вая условия, при которых они отсеиваются, а растут, выдвигаются
посредственности, беспринципные ловкачи” (№ 9. С. 203). Я с удо­
вольствием прочел эти строки как потому, что увидел в них соот­
ветствие собственным мыслям, так и потому, что Арбатов невольно
набросал здесь штрихи своего автопортрета. Было бы наивно недо­
оценивать роль подобных ему “шептунов” в кадровой селекции в
условиях отключаемое™ Брежнева от действительности. Не потому
ли наша обширная и всегда богатая самобытными личностями
страна страдает сейчас от дефицита компетентных и бескорыстных
потенциальных лидеров, что их-то и отторгал тот самый “бомонд",
в. котором Арбатов три десятилетия чувствовал себя, как рыба в
воде? Странно и путающе выглядит в этом контексте принятая им
поза “непричастности”. Надо кончать с этим распоясавшимся зло­
вещим притворством и подвести итог по существу.
ПОПАВ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ПАРТАППАРАТ из науки, я был
озадачен тремя вещами: низким уровнем профессионального общ е­
ния: бедностью внеслужебных интересов (футбол, хоккей, домино,
шахматы, редко театр); глухой политической борьбой. Первое про­
являлось в том. что партработники верхнего эшелона общались
между собой на языке газетных передовиц. Рассуждения о научном
подходе при определении тактики и стратегии, особенно частые на
волне критики хрущевского субъективизма, повисали в воздухе.
Опыт местных парторганизаций практически не обобщался и не
распространялся. Что касается второго моего замечания, то я сов­
сем не хочу утверждать, что все цековцы были забойщиками
“козла". Разговоры о футболе и хоккее служили принятой формой

17
 светского общения, позволяли пристойно уходить от деликатных и
каверзных тем. Имелся тут еще один аспект. В аппарате знали, что
Брежнев любит хоккей и “болеет” то ли за ЦСКА, то ли за
“Спартак”. Поэтому среди карьеристов увеличилось число всяких
болельщиков. Будущий “архитектор перестройки” А. Н. Яковлев,
фактически возглавлявший до весны 1973 года Отдел пропаганды
ЦК, и тот, чтобы быть замеченным, ездил на матчи в дни
“высоких” посещений и тоже “болел”...
Самое, однако, значительное, требующее повышенного внима­
ния связано с интенсивной напряженностью во взаимоотношениях
разных отделов. Между ними некоей пунктирной линией обознача­
лась условная граница между “либерализмом” и “консерватизмом”.
“А там все мальчики румяные да “левые”, а в глазах у них Тольятти
и Торез и здоровый сексуальный интерес”, - это пелось о молодой
поросли международных отделов ЦК и примыкавших к ним акаде­
мических институтов. Они изображались богемной молвой как ци­
тадели прогресса, открытости всему передовому, образованности,
культуры и лояльности - в противовес отделам, ведавшим внутри­
политическими вопросами, - “этой серой пропаганде”, заскорузлой
науке, хранителям традиций - “орговикам” и пр., которые, наобо­
рот, представлялись бастионами догматизма. Были ли у всего этого
серьезные причины и основания? Несомненно! Если уж А. Н. Яко­
влев, этот бывший “добрый человек из Политбюро”, в конце 60-х
годов с упоением рассказывал эпизоды из жизни Сталина, то что
можно говорить о С. П. Трапезникове, который не переставал мыс­
лить в ржавых догматических алгоритмах 40-50-х годов.
Но положение - и это подтвердили раскрывшие многое 80-е го­
ды - было не столь элементарно простым. И пропаганда, и наука, и
Оргпартотдел не только не “серели”, а, наоборот, обновлялись. Там
оставалось все меньше людей, которые не отличали марксизм от
его сталинской интерпретации. Аппаратные старики ворчали:
“Детей берут”. И что-то в этом роде происходило. В отделах появ­
лялись представители поколения 30-х, которые изучали Маркса по
Марксу и Ленина по Ленину, а не по “ Краткому курсу” , упорно
ища пути и формы творческого соединения раздогматизированного
ленинского учения с жизнью. В этом смысле во второй половине
60-х - начале 70-х годов наблюдался относительный подъем, но его
вскоре придавили “прорабы” культа Брежнева.
При ближайшем рассмотрении на поверку выходило, что как в
партии в целом, так и в партаппарате, включая ЦК, наряду с ком­
мунистами было напихано немало карьерных “ партбилетчиков” . Те

18
 и другие попадались и среди международников, и среди
“внутренников” “Партбилетчикам”, вообще говоря, было все рав­
но, на какую карту ставить - на “пикового” Сталина или на
“бубнового” Хрущева, на осмотрительного Пальмиро или на дерз­
кого Фиделя. Их заботил личный успех. Однако в жизни, есте­
ственно. происходила, как сказал бы Дарвин, дивергенция призна­
ков. и в разных сферах деятельности выделялись свои типажи.
Многие международники тяготели к необязываюшей социал-
демократической доктрине, к парламентским порядкам, к западно­
европейской или же североамериканской модели потребления. По­
падались и такие, кто почти не мог жить в родной стране, чувство­
вал себя дома лишь за границей, и в этом ключе воспитывал своих
детей. Для них возня с коммунистами, повстанцами, разного рода
“леваками” представлялась совершенно пустым занятием. Любую
подвижку' в национально-освободительном движении они рассмат­
ривали как блажь, повод поссорить “белых людей” и поступали
соответствующим образом. К внутренним проблемам они относи­
лись с изящным легкомыслием, но не отказывались выступать и
здесь “копенгагенами”, хотя и не видали живьем ни доярки, ни
сталевара. Размытость критериев при приеме в КПСС, утрата пред­
ставлений о коммунистической этике, беспринципное всепрошен-
чество - все это разрыхляло партию, в которой задолго до
“перестройки” образовалось несколько порой взаимоисключающих,
но не размежевывающихся течений. Правооппортунистические тен­
денции серьезные аналитики связывают с отказом от большевизма,
изменением еще при Сталине названия партии (октябрь 1952), с
деятельностью Берии, Маленкова, Микояна и, частично, Хрущева.
Левое крыло включало в себя многих разочаровавшихся сталинис­
тов. коммунистов-романтиков, но не только их. Однако в качестве
ортодоксально ленинского, несмотря на усилия честных и образо­
ванных партийцев, око так окончательно и не сформировалось.
В КПСС давно в зародыше была не одна партия. Отсюда тот пита­
тельный бульон, в котором легко заводятся арбатовы. Отсюда и
противостояние прогрессивных народно-патриотических и маски­
руемых под “цивилизацию”, питающих презрение к соотечествен­
никам XIитарно-прокапиталистических сил.
ЗАМЕТКИ АКАДЕМИКА СОСТАВЛЕНЫ УМЕЛО. Он вроде
бы и вольничает, и ставит вопросы “на попа”, и диалектически
сопостааляет плюсы и минусы, но у него действует не Ее Величе­
ство История, а некое ординарное прагматическое существование,
процеженное сквозь сито тусклого авторского восприятия. В ре-

19
зультате получается благостная кашица, в которой кое-где попада­
ются камешки.
Например, говоря о том, как нелегко ‘‘назвать высшие точки,
моменты торжества прогресса в послесталинской истории нашего
общества” (№ Ю. С. 197), Арбатов пытается выяснить причины
перелома к худшему в развитии экономики. Главную из них он
видит “в том. что к радикальным переменам не были готовы ни
руководство, ни значительная часть народа (опять виноват народ!? 1
Авт.). Административно-командная система породила особый склад
экономического и управленческого мышления, коренящийся в эпо­
хе “военного коммунизма” (велико, однако, влияние 1918-1920 го­
дов! - Авт.). Такие “чуждые социализму” категории, как рынок или
признание множествености форм собственности, долгое время вос­
принимались враждебно” (№ 10. С. 197). Думаю, что все это не
объяснение случившегося, а увертка от него.
Как ни странно, но страстные обличители Сталина (и Арбатов
в их первых рядах) не упоминают его стратегический просчет по­
слевоенной поры, за который (не выправив этот просчет) они тоже
несут ответственность. Как “догматический сталинист” считаю сво­
им долгом напомнить Георгию Аркадьевичу и его единоверцам об
этом факте и последствиях оного.
Речь идет о том, что Сталин переоценил влияние на перспекти­
ву распада единого мирового рынка на два - капиталистический и
социалистический - и сделал вывод, “что сфера приложения сил
главных капиталистических стран (США, Англия, Франция) к ми­
ровым ресурсам будет не расширяться, а сокращаться, что условия
мирового рынка сбыта для этих стран будут ухудшаться, а недогруз­
ка предприятий в этих странах будет увеличиваться". В развитие
этого вывода Сталин “отменил” два теоретических положения I
собственный тезис об относительной стабильности рынков в пери­
од общего кризиса капитализма и тезис Денина о том. что, несмот­
ря на загнивание, “в целом капитализм растет неизмеримо быстрее
чем прежде”. Так из поля зрения коммунистов выпало основное, з<
счет чего капитализм сумел оправиться и добился видимого про
цветания. - современная научно-техническая революция. Можнс
при всеобщем дефиците и падении производства миллиард раз про
склонять слово “рынок”, но, как и от слова “халва”, сколько его ш
произноси, во рту сладко не будет. Вы можете сколько угодно мно
жить формы собственности, приватизировать, дробить и мельчить
арендовать, акционировать, комбинировать ее. но это только
подвинет страну вспять. Ибо велением времени является научно

20
 технический прогресс, экологизированная вторая индустриализа­
ция, на нее же мелким атомизированным хозяйством не выйти.
Нельзя сказать, что в партии были совсем уж глупы и не пони­
мали, куда и как двигаться. В июле 1955 года состоялся Пленум 11К
КПСС, на котором этот вопрос был поставлен впервые с довоенно­
го времени. Но делового продолжения разговор не получил.И те­
перь СССР (не меняю название государства, поскольку статья пи­
салась до беловежской сделки. - Авт.) хозяйствует при 40% тяжело­
го физического и неквалифицированного ручного труда в промыш­
ленности. при 60% его - в строительстве, при 75-80% - в сельском
хозяйстве. При таких предпосылках почему-то полюбившаяся части
парламентариев частная собственность может дать лишь мошный
откат страны в XIX век.
Арбатов явно скромничает, умалчивая о том, как он, человек,
которому однокашники по МГИМО прочили максимум амплуа
администратора филармонии (будущий академик руководил само­
деятельным джазом), журналист-международник средней руки, от­
теснив многих знаюших специалистов, пробился в монопольные
советники высшего руководства по всем, в том числе идеологиче­
ским и внутриэкономическим вопросам. Арбатову не скрыть, что
примитивная ставка на распродажу нефти и газа из казавшихся
бездонными тюменских месторождений делалась и с его подачи.
Уделял академик внимание и вопросам научно-технического про­
гресса. Его и Н. Н. Иноземцева влияние чувствуется в бессистем­
ных судорожных закупках в 70-х годах иностранного оборудования.
Были угроблены многие миллиарды на технику и технологию
предыдущих поколений. Не думали, как они впишутся в отече­
ственный производственный процесс, не учли особенности и сроки
их освоения нашей промышленностью. Совершалось это тогда,
когда оригинальная инженерная, конструкторская, изобретатель­
ская мысль страны стонала от не востребованности, отчаянно взы­
вала о помоши, многие же академические и отраслевые НИИ и КБ
изнывали от безделья. Нас постепенно приучили получать соб­
ственные новшества за большие деньги из-за рубежа, обрекая на
хроническое отставание, подготавливая жить в мире с протянутой
рукой. Академики-международники внесли сюда свой весомый
вклад.
Возможно, я плохо информирован, но Арбатов и его институт
не занимались своим первейшим прямым делом. Наряду с прочим
они были призваны систематически отслеживать лучшие модели
технологии и организации производства в СШ А и Канаде и снаб-

21
 жать Совмин, Госплан, другие хозяйственные органы соответ­
ствующей добротной информацией. Задача напрашивалась сама
собой, ее формулировали американцы, добросовестно сигнализиро­
вавшие о технологическом отставании Советского Союза. Арбатов
занимал такое положение “у ноги”, что к его дельному мнению не
могли не прислушаться. Так почему он не использовал эту возмож­
ность? Не понимал, что “экономист всегда должен смотреть вперед,
в сторону прогресса техники...”? “...Иначе, - подчеркивал Ленин. -
он немедленно окажется отставшим, ибо кто не хочет смотреть
вперед, тот поворачивается к истории задом: середины тут нет и
быть не может”. Или были какие-то иные причины?
Автор “Из недавнего прошлого” не обходит эту тему. После
XXIV съезда КПСС (1971), когда было признано, что исчерпаны
экстенсивные факторы роста и надо переходить к интенсивным,
пишет он, принималось решение провести специальный Пленум
ЦК по проблемам научно-технической революции. Однако допус­
кает труднообъяснимую неточность. Пленум с такой повесткой дня
готовился задолго до этого. Лично я привлекался к работе над его
материалами летом 1968 года, то есть тремя годами раньше XXIV
съезда. Задание давал тогдашний секретарь ЦК по промышлен­
ности М. С. Соломенцев, связь поддерживалась через заведующего
Отделом машиностроения В. С. Фролова. Историки должны доку­
ментально разобраться, по какой причине этот замысел положили
под сукно. Они вряд ли заинтересуются тем. почему Арбатов упо­
минает более позднюю дату, так же как почему он называет мар­
товский (1965) Пленум ЦК майским (№ 10. С. 206). Однако для
меня это важно. Видимо, мемуарист не очень-то заботится об исти­
не, ставя перед собой некую сверхзадачу, и к этому стоит присмот­
реться.
Впрочем, академик почти раскрывает свой секрет. “ И я. и
многие мои коллеги в конце 70-х - начале 80-х годов думали, - пи­
шет Арбатов, - что западносибирская нефть спасла нашу экономи­
ку. А потом начали приходить к выводу, что одновременно это бо­
гатство позволило руководству потерять непростительно много вре­
мени, откладывая давно назревшие реформы” (№ 10. С. 198). Так
вот в чем дело! В случае с задержкой Пленума не обошлось без ре­
цептов, извините за выражение, “науки” поберечь капиталовложе­
ния на техническую модернизацию и перевооружение производства
(“Экономика должна быть экономной”) и разжиться валютой на
конъюнктуре нефтяного рынка. Благо это неплохо сочеталось с
узко понимаемой политикой разрядки. Мы со всех ног ринулись

22
 выручать Запад в условиях подлинного или мнимого энергетическо­
го кризиса. Какая близорукая, ущербная позиция! Арбатов, конеч­
но, прав, когда заявляет, что раньше у нас была возможность про­
вести необходимые преобразования “с позиции силы'’. Он только
не признается, что рекомендации академической хунты руководству
страны довели ее до такого состояния, что преобразования реальны
лишь “с позиции слабости”, то есть, возможно, капитуляции перед
монополистическим капитализмом. Валюта не пошла впрок, да и
кто скажет, как она расходовалась? Что же ты не пишешь о своей
ошибке и своей вине, академик? Или ты этого хотел?.. Почему не
сознаешься в собственной стратегической беспомощности?
КАКОЙ-ТО, ХОТЯ И НЕЯРКИЙ СВЕТ на эти темные пятна
современности проливают труды коллектива, руководимого Арбато­
вым. Так, в 1980 году выходит книга “США: организация государ­
ственных программ”, в которой обобщается колоссальный научно­
управленческий опыт ведущей империалистической державы. Было
бы по-ленински мудро повернуть исследование в сторону примене­
ния этого опыта в деле совершенствования социалистической о б ­
щественной системы, адаптации его в наших условиях. Ибо многое
из того, что положено в основу регулирования экономических и
социальных процессов в американском обществе, разрабатывалось
еше до “нового курса” Рузвельта в Советском Союзе. Однако Арба­
тов, скорее всего скептически относившийся к самому замыслу
работы, предпочел другой подход. В своем четырехстраничном пре­
дисловии он стал с пафосом доказывать, что, несмотря ни на что. у
американцев-де все равно ничего не получается. “ Применение с о ­
временных форм управления государственными программами при­
ходит в постоянный конфликт с практикой государственного хо­
зяйствования в США, с самой сущностью государственно-
монополистического капитализма, - писал академик в заключение
и приводил могучее доказательство: “Чем дальше империализм за­
ходит в своих попытках приспособиться к обстановке, - указывал Л.
И. Брежнев, - тем глубже становятся его внутренние социально-
экономические антагонизмы”. Многочисленные свидетельства это­
му, - поддакивал Арбатов, - содержит и данная книга”. Короче:
чему можно поучиться в стране, где негров все так же линчуют?..
Другой, не менее показательный пример являет арбатовское
предисловие (оно почти шестистраничное!) к коллективной м он о­
графии “Американский капитализм в 80-е годы. Закономерности и
тенденции развития эконом ики” (М ., 1986). На этот раз академик
не оставляет камня на камне от неоконсервативной эконом ической
 политики американской администрации, или “рейганомики”.
Спросите его теперь, п 1991 году, является ли он сторонником пе­
рехода нашей страны к рынку, и вы, несомненно, получите востор­
женно-утвердительный ответ. Но вот что писал Арбатов всего пять
лет назад применительно к США. Суть “рейганомики”, на его про­
свещенный взгляд, - "это, так сказать, чистой воды "социальный
дарвинизм", предоставление неограниченной свободы рыночным
силам в надежде на то, что они решат все проблемы, что сильные
выживут, слабые погибнут, что роль государства в экономике будет
снижаться (чем нс шаталинскис "500 дней"! - Аот.). Нас в данном
случае интересуют не моральные установки, лежащие в основе
идеологии и политики богатых, /спя богатых, проводимой самими
богатыми, - в стиле благородной объективности продолжал акаде­
мик, - а их практическая осуществимость. И здесь даже краткий
опыт первых лет правления неоконсерваторов оказался показатель­
ным. Он продемонстрировал нежизненность их принципов, и, как
и следовало ожидать, осуществить их на практике оказалось невоз­
можно”. Цена этого "вывода” (или, точнее, попадания пальцем в
небо) в отношении Соединенных Штатов известна. Однако переход
после всего сказанного на рельсы “социального дарвинизма" в соб­
ственном Отечестве - это уже слишком. Грубо говоря, наука тут и
не ночевала.
Эти и другие нелюбезности посещают меня с тем большим
основанием, что в мемуарах Арбатова нет по сути ни слова о со ­
циализме и коммунизме. Правда, брежневские труды, в которых о
том и о другом говорится довольно много, написаны (по былым
утверждениям самого "заавтора") главным образом Бовиным и ешс,
должно быть. Заглалиным. Но все же Арбатов принадлежит к куу-
синсновско-хрущеяской когорте, и это вновь заставляет размыш­
лять.
Мне недосуг изучать, по-видимому, скудное арбатовское насле­
дие. Биографом Георгия Аркадьевича я быть не собираюсь, но хочу
отметить, что его поколение цековцев имеет прямое отношение к
составлению третьей, утопической Программы КПСС, обещавшей
народу коммунизм через двадцать лег. На мой взгляд, проявленное
при этом усердие не по разуму объективно сработало как глубоко
эшелонированная антикоммунистическая акция. Я был аспирантом,
когда в газетах появился этот проект. Но уже тогдашней моей тео­
ретической подготовки хватало, чтобы понять: перед нами крупно­
масштабный, ставящий партию в трагическое положение политиче­
ский блеф; выполнить данные обещания КПСС не сможет.
 Это отнюдь не означает, что я утратил уверенность в коммуни­
стической перспективе. Ее неизбежность коренится в технологии
крупноиндустриального капиталистического производства, и с этим
не сладить ни Р. Рейгану, ни “опровергающему” самого Маркса
А. С. Ципко. Кстати, этот “марксоед” считает меня единственным
последовательным приверженцем коммунизма, сохранившимся
еще, вопреки законам естества, красным мамонтом. Это льстит са­
молюбию, но наш Герострат не прав. Взгляды, подобные моим,
разделяют миллионы людей, лишенных, в силу капризов как ни­
когда централизованной гласности, возможности выражать свое
мнение в массовой печати. Многие представители когда-то гордого
научного коммунизма, демонстрируя робкий почерк своей мысли,
сейчас попрятались в кусты или перекрасились в "политологи” . Но
это не страшно. История, сплошь состоящая из конъюнктур, с
конъюнктурой не считается, развитие же производительных сил
делает и сделает свое.
Не буду упрошать: восприятие Программы 1961 года носило
сложный, противоречивый характер. Даже я, при всем своем скеп­
тицизме, начинал порой убеждать себя в том, что ее составители -
несомненно компетентные люди, а за ними стоят целые научно-
исследовательские институты, представившие обоснованные расче­
ты. Кстати, о расчетах в Программе я расспрашивал еше в 60-х го­
дах бывшего помощника Хрущева, Г. Т. Шуйского, с которым
вместе работал. “А что, - сказал Григорий Трофимович, - везде
стояли визы - академики, доктора, профессора...” Большего я от
него не добился. Много позже Ф. М. Бурлацкий говорил мне, что
на дачу, где он участвовал в работе над Программой, пришла, дес­
кать, сброшюрованная бумага, в которой намечались числовые па­
раметры начала 80-х годов, с собственноручной резолюцией Хру­
щева учесть. Как оно было на самом деле, разберутся и без меня. Я
же должен покаяться. Уговаривая себя, участвовал-таки в пропаган­
де идейного содержания этого по-своему яркого документа и в то
же время не переставал думать о замене его другим. Все время в
голову возвращалась фраза из “Скупого рыцаря”: “ ...Он грязь елеем
царским напоит...”. Мы и в самом деле постарались беззаботно
промотать колоссальный духовный, нравственно-цивилизуюший
“капитал” коммунистических идеалов, не подкрепив его ни науч­
ной организацией труда, ни целенаправленным формированием
стойких коллективистских форм социального общежития, ни соз­
данием здоровой атмосферы честного трудового равенства. В том,
что сейчас эти идеалы втаптывают в грязь, что на глазах пухнет
 зоологический индивидуализм и пещерный антикоммунизм, нет
ничего сверхъестественного. Капээсэсовцы сами подпели себя. Дело
коммунистов не нрошрано, но возврат ими многих утраченных
позиций и их расширение потребует промоин и сил, огромной вы­
держки, творческого полета н политического реализма.
Арбатов лжет. заявляя, что Андропов-де не замышлял никаких
идеологических нопаний. Уже го, что он восстановил в полити­
ческих» обиходе трезвую <|юрмулу “социалистическое строительство
в СССР*, показав его незавершенность, что лад толчок пересмотру
хрущевской Программы (к чему я, при всех своих слабых возмож­
ностях, стремился двадцать лет), свидетельствует о Юрии Владими­
ровиче как о коммупиеге-радикплс. Почему в том же направлении
не действовал Георгий Аркадьевич? Андропов открыто заявил, что
некоторые положения Программы “не п полной мерс выдержали
проверку временем, так как в них были элементы отрыва от реаль­
ности, забегания вперед, неоправданной детализации”. Высказы­
вался ли об этом в своих записках “наверх" Арбатов? Л ведь речь
шла не о иенах на энергоносители, не о попой постановке “ Бориса
Годунова”, а о судьбе дела Ленина, народа и его державы. Возмож­
но, о "драматических переменах в идеологической сфере" академик
повествует в некотором ином смысле, к примеру, в смысле отказа
от традиций Просвещения, от диалектико-материалистического,
социалистического и коммунистического мировоззрения, что те­
перь наблюдается довольно часто. Но тогда надо не темнить, а вы­
ражаться четко. В конце концов плодотворно работать, успешно
двигаться вперед можно, только если знаешь, кто есть кто в этом
обществе.
ЧИТАТЕЛЬ И БЕЗ МЕНЯ ПОНЯЛ, что Арбатов в 50-80-с годы
выступал в роли начальственного прилипалы. Он с энтузиазмом
воздвигал один за другим монументы величайших миротворцев всех
времен и народов, Сначала :>го был Хрущев, потом Брежнев. Не
вышло, не по вине Георгия Аркадьевича, с Андроповым. Возмож­
но, получилось бы с Черненко, будь тот здоров и протяни еще
несколько лет. Получается нынче... Арбатов умеет работать с от­
борным человеческим материалом, пусть и разным. Воскресни
идруг Сталин - академик и тут не растерялся бы. Авось и проскочил
оы очередной “междудизень” (это называется на арбатовском языке
борьбой за “душу" или за “ухо” очередного "вождя”), тем более,
что накопил огромный опыт - положительный и отрицательный.
Что Арбатов никогда не тушуется, свидетельствует новейшая пе­
чать. По сообщениям “ Независимой газеты” и “ М олнии”, он чис-

26
 лится уже в ельнинской “команде”. Все это делает его образчиком
современной мутации описанных еше Щедриным (1886) “пестрых
людей”. “Жизнь их представляет перепутанную, бессвязную и не
согретую внутренним смыслом театральную пьесу, содержание ко­
торой исключительно исчерпывается переодеванием, - отмечал пи­
сатель. - Всем они в течение своей жизни были: и поборниками
ежовой рукавицы, и либералами, и западниками, и народниками,
даже “сицилистами”, как теперь говорят. Но нигде не оставили ни
скрупула своей души, потому что оставить было нечего. Все их ис­
кусство всегда состояло в том, чтобы выждать потребный момент и
как можно проворнее переодеться и загримироваться”. Проворства
Арбатову не занимать, краткие же досадные сбои в его фаворе объ­
яснимы другими причинами. Таковы эти “мужи науки”, среди ко­
торых классическими “пестрыми людьми” были покойные
“философы” М. Б. Митин и П. Н. Федосеев, и число их растет.
Читая охотничьи рассказы Арбатова о встречах с “ великими”,
все время ловишь себя на мысли о том, когда же он был искренен -
при их жизни или после их смерти. Еше памятны писания акаде­
мика и его друзей в связи с брежневскими юбилеями. Мне прихо­
дилось пропускать в печать некоторые из подобных дежурных тек­
стов, и от них буквально тошнило. Не забыл я также статью умного
и циничного публициста, который подхалимски играл словами
“генерал” и “ Генеральный”. Если уж Арбатов и уличает Брежнева в
мещанстве, - и тут он не ошибается. - почему бы не прощупать и
другую сторону - то, как наша просвещенная пресса, как ученые и
деятели культуры поощряли это самое мещанство в Леониде Ильи­
че, как он сам, все больше подчиняясь союзу лести и склероза, пе­
реставал ощущать себя обычным человеком и уже тонировал свой
корпус под бронзу.
Брежнев был ординарен, но не глуп. В декабре 1975 года он по­
звонил Зимянину, работавшему тогда главным редактором
“Правды”, и пожаловался на жизнь: “Устал: Чувствую себя плохо.
Нахожусь в прострации. А ко мне все лезут, чего-то хотят, и нет
выхода”. Видимо, подобие выхода, а вернее - разрядки ему давала
вся эта мишура с регалиями, бовинскими томами “Ленинским кур­
сом”, многочисленными сборниками, мнимым писательством. Он
не очень-то замечал, что спектакль устраивается не для него самого
и вовсе не для страны, а выгоден плотно окружавшей его кучке
творцов “археократии”. Ведь культ не создается для себя одной
личностью. И упрочивается он всегда заинтересованным окружени­
ем. Арбатову себя из этого окружения, увы. не исключить. Арбатов

27
 такая же его принадлежность, как, скажем. Чурбанов. Но это уже
не наши проблемы.
НАПИСАВ НЕМАЛО СТРА НИЦ, я не сказал ещ е, вероятно,
главного. У читателя может сложиться впечатление, что Арбатов -
обычный ловкий приспособленец и безыдейный тип. Я так не счи­
таю. Его приспособительные качества, на кого бы, лю бимого, они
ни были направлены, несут в себе нечто общее. Это трудно вы ­
явить. но выявить возможно. Помимо наших, уже описанны х
“междусобойчиков” я наблюдал Юру в комиссиях по иностранны м
делам Верховного Совета СССР, на переговорах с зарубежными
делегациями. Он держался уверенно и достойно, выглядел уравно­
вешенным знающим собеседником. Арбатов не оглушал партнеров
красноречием, броскими эпитетами, избегал прямой полемики.
Более того, он как бы исходил из презумпции полного доверия
противной стороне при известной критичности, даже скептицизме
по отношению к своим. Многим это не могло не нравиться. П ря­
модушные партийные работники, министры, военные буквально
влюблялись. Особенно поддавались академическому обаянию *д о ­
верчивые провинциалы. Но тут-то и крылся искус. Арбатов неиз­
менно выказывал себя как западник. Он (по крайней мере, при мне!
никогда не считал необходимым и возможным говорить о ж ела­
тельности совершенствования социалистической общественной
системы. Ее Арбатов, видимо, считал бесперспективной по опреде
лению. Автор докторской диссертации о “силе примера социализ
ма” предпочитал рассуждать о силе примера капитализма, и это ]
него неплохо получалось. Ничего нет удивительного в том, что ака
демик уже в наши дни голосовал в парламенте за исклю чение и:
названия Советского Союза слова “ С оциалистических” . К этом;
вел весь его извилистый путь.
И еще одно. В конце 70-х - начале 80-х годов мне по парла
ментской линии приш лось немало заниматься проблемами разору
жения и прав человека. У всех на устах была теперь старательн<
замалчиваемая, но не переставшая быть чудовищ но опасной СОН
Арбатов, о чем я ранее догадывался, а теперь убедился воочию , вс
время строил дело так, чтобы подыгрывать ам ериканцам . Вел о
себя не грубо, но настойчиво. То был период бесконечны х цифре
вых сопоставлений боевой мощи великих держав, и Георгий Ар
кадьевич неизменно давил на то, чтобы сообщ ать партнерам ка
можно больше информации о Советских Вооруженных С илах и и
технической освещ енности, буквально вымогал у генералов их сек
реты. Я вынес из этого переговорного процесса впечатление, Ц
 иколем и к является мс столько энтузиастом взаимного разоружения
сторон, их ранной безопасности, сколько специализируется на о д ­
ностороннем разоружении Советского Союза. Причислять меня.
Человека, хорошо запомнившего ужасы войны и “прелести" вра­
жеской оккупации и никогда нс домогавшегося воинских званий, к
"ястребам” нс менее нелепо, чем объявлять “догматическим стали­
нистом". Но, убежден, социалистическая перестройка нс состоится
(нс состоялась! - Лат.) при внутренней неустойчивости государства,
уязвимости его границ и слабости армии. Если кто-то утверждает
обратное, он патриот другого Отечества. Этим я ничего не утверж­
даю, а только делюсь с читателем своими сомнениям и, которые
выражают и другие.
Что сказать о чепухе, выплеснутой по моему адресу Арбатовым?
Она вмлержина в манере Фомы Фомича Опискина из села Степан-
чиково, ревнивой профессиональной приживалки. Мне не требова­
лось да и странно было бы на нсмоши Черненко делать карьеру
прежде всего потому, что она уже состоялась. Академик делает вы­
пад в этом роде, по-вилимому, потому, что его собственное влия­
ние держалось на нсмоши Брежнева. “Черненко, не знаю уж поче­
му. безгранично ему верил, - пишет обо мне Арбатов. - считал его
самым выдающимся идеологом и теоретиком, постоянно держал
около себя" (№ 10. С. 221). Я благодарен Георгию Аркадьевичу за
признание им своей неначитанности и за специф ический полуком-
плимент. но для меня это новая информация. Черненко мне о свот
см отношении не говорил, да и встречался я с ним всего несколько!
раз. Арбатов, почти два десятилетия щебетавший из бреж невского
гнезда, знал Черненко много раньше и значительно лучш е, чем я.
Это тем более верно, что с заболеванием Брежнева в середине 70-х
годов связь с ним даже членов Политбюро осуществлялась через
Константина Устиновича. Я познакомился с Ч ерненко в 1978 году,
когда изменялась обложка “ Коммуниста" и новый макет требова­
лось согласовать с Генсеком (был такой порядок). Дважды присут­
ствовал в кабинете Ч ерненко на коллективной читке и проходке
проекта его доклада на июньском (1983) Пленуме ЦК. Дважды за­
ходил к нему, уже сильно недомогавш ему, на 3-5 минут весной
1984 года по делам Программкой комиссии. Вот и все. В те годы у
меня были частые зарубежные поездки, огромная занятость. Так
что “постоянно держал около себя" - это более арбатовская ф анта­
зия, выдающая собственную мечту, чем факт. Не довелось мне
быть, как в старину говорили, “ученым евреем при губернаторе” .
Но разве в этом формула счастья?

29
 Известно, что в 1984 году состоялось решение о перенесении
XXVII съезда КПСС с февраля-марта 1986 года (как предполагалось
по Уставу) на ноябрь 1985-го. Но только воспаленное воображение
обойденного лаской придворного могло увидеть в этом чей-то бег
“наперегонки со смертью” (№ 10. С. 221). Выходит, мышление ака­
демика настолько деформировано политиканством, что он совер­
шенно упускает государственные интересы. Казалось бы. Арбатов
не может не знать: вопрос о том. чтобы Основные направления
нового пятилетиего плана утверждались партсъездом до начала оче­
редной пятилетки, обсуждался на всех уровнях руководства - от
цеха до министерства - очень давно. Теперь предполагалось дать
ему ход. Решение принималось не ватагой “молодых карьеристов” ,
как изволил выразиться Арбатов, и не редколлегией журнала
“ Коммунист”, как может невзначай показаться, а Политбюро ЦК
КПСС. Я на заседание не приглашался и деталей обсуждения не
знаю. Надеюсь, академик поймет меня, ибо, наверное, никогда,
даже в апогее его влияния и застоя, решения Политбюро не выно­
сились Ученым советом или же дирекцией Института США и Ка­
нады. Или могло быть иначе?!.
“ В марте группа во главе с Косолаповым. - фантазирует Арба­
тов. - должна была выехать за город для подготовки документов
съезда” (№ 10. С. 221-222). Я об этом не знал, такого поручения не
имел. С конца февраля 1985 года находился в германской
“глубинке” (Бавария, Тутцинг) и вернулся в Москву как раз к по­
хоронам Черненко. Могу только добавить, что если бы документы
XXVII съезда готовились с моим участием, они были бы не ниже по
качеству, чем те, которые составлял аппарат.
Чтобы заколотить в мой крест последний гвоздь, Арбатов объ­
являет меня “одним из идеологов правоконсервативной оппози­
ции - так называемого “Объединенного фронта трудящихся”
(“ОФТ”), созданного частью партийного и государственного аппа­
рата и руководства профсоюзов и рассчитанного на привлечение
рабочих с помошью требований “диктатуры пролетариата” и пра­
вопопулистских лозунгов” (№ 10. С. 222). Академик обнаруживает
тут такую дремучесть, что мне становится за него неловко. Во-
первых, он, как многие нынешние либералы, действующие
“применительно к” ...обстоятельствам, путает здесь “ право” и
“лево”. Еще не было того, чтобы индивид, промышляющий в инте­
ресах “родного” и зарубежного капитала, прослыл вдруг “левым” , а
тот, кто защищает ущемляемые интересы трудящегося боль­
шинства, которое живет на одну заработную плату, мог быть отне­

30
сем к правым элементам. Во-вторых» соли бы Арбатов хоть рас по­
общался с людьми из Объели немного фронта трудящихся или, как
минимум, взял ни себя трул почитать его документы, то убедился
бы, что с парт* и госаппаратом, как и профбюрократией, у ©ФПГ
весьма мало общею. Наспанные силы не только никак нс участво-
поли а его создании, а, напротив, активно ему препятствовали. Ака*
ломик опии, лжет и делает сто сознательно. И последнее, Насколь-
ко мне известно» ОФТ не выдвигает требование диктатуры пролета­
риата, а выступает против оттеснения рядовых трудящихся от эко­
номической и политической власти, протестует против восста­
новления диктатуры буржуазии. Надеюсь, "политолог” Арбатов в
этом-то разбирается. Не скрою от него: нс желаю быть свидетелем
слома ленинской партии и по мере сил ему препятствую. Поэтому
вхожу а Оргбюро Инициативного съезда коммунистов России. Ака­
демик мог бы не путать адреса, если бы хотел. Но, видимо, гово­
рить правду он нс приучен с детства.
Судя по всему, арбатовскис утки уже совершают дальние пере­
леты. Недавно сотрудник Би-би-си Пол Митчелл сообщил мне, что
академик строит инсинуации вокруг опубликования в № 18
“Коммуниста" за 1984 год статьи Черненко. Казалось бы, зачем
тревожить этот замшелый рядовой факт. По словам Георгия Ар­
кадьевича, окружение Черненко спешило выдать его статью, чтобы
помешать выступлению М. С. Горбачева на Всесоюзной научно-
практической конференции а декабре того же года. Лишь логика
лакейской позволяет тут свести концы с концами. Упомянутое ме­
роприятие готовилось задолго до публикации Черненко и первона­
чально назначалось на май. Я интересовался сроками его проведе­
ния, потому что сам был среди докладчиков. Сроки сдвигались по
каким-то внутрианпаратным соображениям. Статья же Черненко
(он болел, но оставался Генсеком) готовилась независимо от этого,
кик начало предсъездовской дискуссии. Кстати, а планах редакции
было опубликовать доклад Горбачева в N(3 I за 1985 год. Горбачев
присылал мне проект доклада. Я сделал свои замечания, из кото­
рых, возможно, нс все пришлись но вкусу автору. Из секретариата
Горбачева попросили текст в набор нс засылать (это уже было сде­
лал мой заместитель Е. И. Бугаев), и публикация нс состоялась.
Стоит напомнить, что "ранний" Горбачев в тот период и непо­
средственно после избрания Генсеком воздерживался от чрезмерно­
го тиражирования своих выступлений, и это многим нравилось.
Я могу только догадываться, что на подобных перипетиях кто-то
грел нечистые руки, шельмуя меня в глазах недавно избранного
 руков од и тел я (т у ж е в ерсию , ЧТО и А р б а то в , вылил М йТ'Ш Л Л У И Д
/||НГГСВ), ПО, ПОСКОЛЬКУ с л уж и л идеи, II НС д и к и м , д у ш и МОН ОПОКОЙ'
НИ. С-ММИМ ММ1 К 1И1 п о д у ш к е * ЧИСТИМ ООВССТЬ. Л ю д и С ш б н у ш о й с о ­
вестью ЖЖЭбОЖИО Н рГЛ И Ю |щ СУСТС И [5011*1 ю т д о с т о и н с тв о ,
Н Е С О С ТО Я ТЕЛ Ь Н Ы Й М У Д Р Е Ц Д И В А Н А несостоятельных
СуЛТННОИ - ТИКОМ "ИКВДСМИК" АрбнТОВ, 1МСРДО, однико, IIIДЮЖИЙ
смой МИНСМр Ему есть ЧТО номеднгм о недммнем прошлом, НО М1Ш*
СТрО СО.Н1ИТСДМНО 1МШНфроМЫМПС1 ПО, делим 1ИКОЛДОИИННЫМ лесом
Симу СОВрСМСМНОСТЬ. Эго Вообще обычай I ру II0ОНШ ИКОИ"
корпорантов, понимающих друг друга бе* т о м Ешб бьн Георгий
Аркидмемич СОСТОЯЛ М ГОКОМ ордШС ИЭбрЙНИЫХ, о сравнении с ш п о ­
ры м сталинский "орден меченосцем" ВЫГЛЯДИТ, кик детским ИфИ м
"КНЛНКИ'РП ЗбОЙИНКИ”, Мс 1ПДПЙТС О МНСОНН.Ч, 1ИЙМЫХ ОбНШСТВЙХ,
сектах и т. н. Осе рнмно не отпишете, Что было высшим отличием и
брежневские мременм? Ны скажете, »вс*дм, орденн. высокие пре*
мни, почетные звания, 1'енерид|>ские, маршальские. посольские
позументы. Нет и еще раз нет. НмешеП шнрндой было жил овин кия
персонально ноги кмбнни, убитого страстным охотником |»режиг>
мым, Арбнгов ■* один и* достославных кимпдером КибиньсИ 11(ни. и
вто говорит' о многом. Сюжеты, связанные с чтим заслуженным
Капитулом, еще появятся м печати. Я же шмолкию потому, что мой
герой мне надоел,
Зачем Арбатов спустя годы бею немкою повода с моей стороны
решнл-таки меня мазнуть? Что-то ы мим крое гем. но до копире I
ной мотивации, пожалуй, нс докопаться. Хватит с меня и основной.
Она СОСТОИТ М ТОМ, ЧГО ОДНОЙ ИТ ПрИЧИМ 1(1СТОЯ, О КОТОрОЙ С1ПС Н И '
кто ннмтно не сказал, явилось го, что но/1 "дрсманнмм оком"
Брежнева ряд ключевых нотиниИ в К П С С сумели мшить внедрив­
шиеся некоммунистически (или антикоммунистически) ориентиро-
ванные деятели. Пол фанфары "пропаганды успехов" они веди л и ­
нию на фактический саботаж социалистического строит ел мет ми
Видимо, не случайно многие из них стали теперь перокрвш и виться
в социал-демократов, м некоторые, и вовсе отбросив розные
"измы’\ опьянили себя космополитами. "Пестрое время, пестрые
люди".
По классификации Щедрина, икилем и к принадлежит к тем и*
"пестрых людей", “ которые сими себе выработали пестрое сердце и
пестрый ум и преднамеренно освободили себя от всех стеснений
совести. Э ю коноводы и зачинщ ики. Они пишут нсрслоимс статьи,
шныряют по удинам, забираются в публичные мести, пиш ут доно­
сы, проникают в передние власть имеющих лип » и неуде киркимп,

32
 везде призывают кару. И а либеральном смысле каркают, и о еж о ­
во-рукавичном, хотя в последнем уже по тому одному энергичнее,
что самое представление о ежовой р у к а в и ц е необходимо сплетается
с прсдставленим об энергии. По наружному виду их можно, но
временам, принять за фанатиков убеждения, но они просто ф ана­
тики казенного или общественного пирога. Злы они неимоверно,
потому что хоть и в форме робкого шепота, а все-таки доходит до
них напоминание о предательстве. И вот. благодаря этим напом и­
наниям, рядом с вожделением к пирогу, в них возникает потреб­
ность отомстить за все прежние переодевания. Л на ком же слаще
излить месть отравленной душ и, как не на бывших случайных
слинох 1ышлснннках, свидетелях этих переодеваний".
Согласитесь, недурно сказано. Тонко и метко. Только ед и н о ­
мышленником, лаже случайным, Арбатова автор этих строк никогда
не был. Он был и остался коммунистом-натриотом. А вот свидете­
лем многочисленных переодеваний, причем нс одного л о г о акаде­
мика, довелось невольно бывать. Напрнсутствоаалси. налюбовался.
Так что могу ожидать новых клепет, на которые уже устал отвечать.
Утешает только то. что яростно лгущие в мой адрес теперь один за
другим стали выходить из КПСС. Видимо, раздражает их нс так
личность, как утверждаемое ею мировоззрение. Все становится ив
свои места. Травля в этом случае служит самооправданием мятуще­
гося сознания. Этим людям не позавидуешь, однако и жалеть их
нечего. Они жертвы собственного свободного выбора. Только во­
прос: выбор ли это народа?

Февраль 1991.
 ЭПО Х А ЛЬН О Е Н И Ч ТО Ж ЕС ТВ О

С этим человеком можно иметь

дело... Ему можно верить!
Маргарет Тэтчер (Замятин Л.
Горби и Мэгги. М., 1995. С. 21).

Ну да, в общем, Горбачев -

фрукт тот еще.
Михаил Горбачев (Московский
комсомолец. 1995. 28 июня. С. 2).

19 ФЕВРАЛЯ 1993 года я выступил в Общественном трибунале

по делу гражданина Горбачева М. С. на стороне обвинения, кото­
рое вел Виктор Илюхин. Сокращенный вариант моей речи опубли­
ковала “Юридическая газета” (1993. N° 15-16. С. 22-23), но выбро­
сить после этого из головы персону экс-генсека-президента мне не
дал он сам. Несколько раз Горбачев задевал автора этих строк в
своих интервью недавнего времени, но главное - вновь полез в по­
литику, навязывая себя в благодетели России. Последнее я считаю
категорически нетерпимым и потому высказываюсь опять.
Моя цель - достучаться до сознания каждого соотечественника
с тем, чтобы он до конца понял: уже одно позволение типажам,
подобным Горбачеву, помышлять о власти, то есть о влиянии на
судьбу народа, является патологией и свидетельствует о серьезном
заболевании общества.
Горбачевский типаж в нашей литературе в общем-то известен.
Это своеобразная помесь Хлестакова с Чичиковым, взобравшаяся
на высоту вавилонской башни и начавшая оттуда определять судьбу
страны и мира. Данный мутант не выглядит общественно опасным,
пока он орудует в рамках маленького захолустного городишки или
же максимум губернии. У Гоголя это - локальное комическое явле­
ние, осеняемое бытовой тайной и добровольным заблуждением
окружающих. В той среде никому и в голову не приходит, что ее
герой, до поры ловко обстряпывающий свои делишки, способен
подняться на высшую ступеньку социальной лестницы и начать
верховодить всеми. Правда, у заинтригованных чиновников являет­
ся мысль, что Чичиков - будто бы “переодетый Наполеон” , но
мысль эта не поднимается выше случайной версии или слуха и лег-

34
 ко улетучивается. Горбачев же тогу "Данко двадцатого века” и ма­
кияж “второго Ленина" носит несколько лет. пока, наконец, не
выясняется, что это всего лишь фабрикат смычки теневого отече­
ственного и западного капитала со средствами массовой информа­
ции. способными в наши дни на всяческие чудеса. В этом смысле
Горбачев - принципиально новый феномен. Его личной силой ка­
калась приданная ему в свое время специфическая общественная
сила внушения. Когда же она его покинула, вдруг обнаружилось,
что перед нами в лучшем случае Репетилов...
Я ОБВИНЯЮ Михаила Горбачева в том. что он, не обладая
необходимой подготовкой и опытом работы, принял высшие посты
в КПСС и Советском сою зном государстве и привел их к ликвида­
ции.
История изобилует фактами несчастливого, не удавшегося, б ес­
таланного руководства, но во всех случаях находятся их объек­
тивные причины. Ни о чем подобном применительно к ситуации в
Советском Союзе 1985-1986 годов сказать нельзя. Горбачев принял
запущенное, противоречивое, но в целом крепкое партийное и го­
сударственное хозяйство. Поэтому речь может идти только о пред­
намеренном потворстве враждебно-разрушительным силам, о
сознательном уклонении от конструктивных и решительных мер.
Я обвиняю Горбачева в глубоком невежестве и умственном
провинциализме, которые он стараниями теневых борзоп и сц ев
проповедовал как “новое мышление для нашей страны и для всего
мира”. Плоской эгоистической догмой “сам живи и жить давай
другим” он заслонил классические достижении формальной и д и а ­
лектической логики, отбросил г>'маннтарное мышление россиян на
века назад. Буржуазный Запал аплодировал ему только в силу своей
заинтересованности в подрыве мощи и влияния первого соц и ал и ­
стического государства, в укреплении частнособственнической с и ­
стемы. Запад давно мечтал привить собственны е пороки п о д н и ­
мающемуся соиилизму. расчленить и устранить с м еж дународной
арены такой мощный геополитический фактор, как Советский С о ­
юз - Россия. И с помощ ью Горбачева он этого добился.
Я обвиняю Горбачева в том . что он взялся очевидно не за свое
дело н погубил его. Вслед за Горбачевым к руководству страной
пришли люди, не сп особны е мыслить и действовать по и стор и ­
ческому масштабу российского евро-азиатского государственного
массива, социальной и научно-технической револю ции, устраняю ­
щей антагонизм между’ трудом и капиталом, - невеж ественны е
 прагматики, умеющие творить только личное благополучие, толкая
многонациональный народ в никуда.
Я обвиняю Горбачева и его подручного Александра Яковлева в
чудовищном обмане, превзошедшем геббелъсовскис образцы, и в
уникальном политическом цинизме.
ГОРБАЧЕВСКАЯ пропаганда обещала восстановить
“ленинский облик социализма", но вместо этого взяла курс на ка­
питализацию страны Эта жульническая подмена камуфлировалась
лозунгами ускорения и демократии, гласности и правового госу­
дарства. гражданского общества. “ Больше демократии!" и “ Больше
социализма!", “ консенсуса" и “общечеловеческих ценностей'*.
С 1987 года команда горбистов забивала сознание современников
очернительством советской истории и советского народа вообще,
шельмованием последовательно Сталина. Л енина. М аркса, больш е­
визма. коммунистической идеи, револю ционно-демократической
мысли, духовного наследия Возрождения и Просвещ ения. И з исто­
рического небытия срочно востребовались ины е, по больш ей части
сомнительные “ герои" и “ ценности". Были реабилитированы все
антиленинские течения в партии, все репрессированны е в послеок­
тябрьские годы, включая уголовников, предателей и т. п. О тпущ е­
ние грехов получили битые фигуры реакции - от К еренского и
Колчака до Гигл ера и Власова.
Попутно был организован погром диалектико-
материалистической общ ественной науки с соответствующей л ом ­
кой сложившихся институтов, кастрацией учебных программ и
разгоном квалифицированны х кадров. Ш ироким потоком в общ е­
ственное сознание были запущены суеверия и мистика, ш аманство
и порнография, пропаганда стяжательства и насилия, звериного
индивидуализма и безразличия к Родине. Погоня за этим и болот­
ными огнями “ перестройки" идейно и психически уже изуродовала
ту часть молодого поколения, которой в середине 80-х годов бы ло
10-15 лет. Одно время Горбачев провозглашал лен и нски й лозунг
“ Больше света", а сеял тьму. Д о сих пор по России пылаю т костры
книг, на которых сжигаются не только сочинения М аркса. Э нгель­
са. Д енина, но и труды Руссо и Гегеля, П латона и Аристотеля. Ф у­
рье и С ен-С им она. Герцена и Ч ерны ш евского - всех, кто будит
разум и не дает заснуть совести честных людей.
Я обвиняю Горбачева в лж ивой интерпретации им тезиса Д е ­
нина об “ изменении всей наш ей точки зрения на со ц и ал и зм ", в
лиш ении народа перспективной общ енациональной цели, погру-
 зившем человека труда в беспросветную борьбу всего лишь за воз­
можность выжить.
КОГДА в апреле 1984 года была созвана Программная комис­
сия. образованная XXVI съездом КПСС, я с особым вниманием
вслушивался в речь Горбачева, к тому времени уже второго секре­
таря ЦК. Увы. эта речь была поразительно пуста.
В ходе встреч с Горбачевым летом того же года в Рабочей груп­
пе по подготовке новой редакции Программы КПСС я убедился в
его недалекости и малограмотности. В то время как коллектив, го­
товивший проект, сосредоточивал внимание на сложнейших и ост­
рейших экономических и социальных проблемах рубежа ХХ-ХХ1
веков, главным требованием Горбачева, которое сразу же показа­
лось мне лицемерным, было лучше отразить... роль Ленина.
Горбачеву не нравился параграф, посвяшенный преодолению
классовых различий. По-видимому, уже тогда связанный с теневым
капиталом, он не был заинтересован в вытеснении этого сектора
хозяйства и рассасывании, как теперь очевидно, близкого ему слоя
новой буржуазии. Выдвинув фальшивый в его устах тезис о
“сильной социальной политике”. Горбачев потребовал открыть
соответствующий раздел параграфом о благосостоянии, о том. что
посулить людям. Его не устраивало также содержащееся в тексте
высказывание Ленина о том. что целью социализма является не
только равенство наций, но и слияние их. Этот тезис был заменен
положением о полном единстве наций. Горбачев потом не раз воз­
вращался к “зловредной” теории слияния наций, которая-де яви­
лась главной причиной обострения национальных отношений в
стране, хотя отлично понимал, что дело отнюдь не в теории, кстати
правильной, а в злоумышленной практике “архитекторов” и
“прорабов” типа Яковлева.
Прошло десять лет. прежде чем он признал антипартийность
своей тогдашней линии. В одном из интервью Горбачев заявил, что
Ричард Косолапов вместе с другими писал “ коммунистическую
программу.., с которой потом мне (Горбачеву. - Ред.) пришлось
столько сражаться” (Независимая газета. 1994. 7 июля. С. 1).
Я обвиняю Горбачева в деформации исторического пути Совет­
ского Союза, которая сформулирована в словах “ Путь к рынку” .
КОНЦЕПЦИЯ рынка в той подаче и том исполнении, которые
навязаны нам в ходе “ перестройки”, носит бредовый характер. Аз­
букой экономической науки и практики является первичность сф е­
ры производства и вторичность сферы обращения. Рынок - это
сфера обращения, обмена ценностями, функционирования товар-

37
 но-денсжных отношений. Он невозможен без производства, живет
производством, наполняясь его изделиями, и умирает, когда произ­
водство надает. Наши же “реформаторы", особенно печально зна­
менитой "монетаристской” школы, пообещали нечто абсурдное -
процветание рынка при падающем производстве. Если раньше со­
ветские люди имели все же товары, как считалось, без рынка, то
теперь они получили рынок без товаров. На первый взгляд, это
очередная опасная утопия. Но так дело видится только глазами
обездоленных масс. Криминальный капитал, напротив, освоил с ее
помощью весьма эффективный путь стремительного обогащения,
безудержной эксплуатации и обирания трудящихся, наращивания
своего класса - армии вандаличсского ограбления страны
Но и это нс все. Организуя падение советского производства,
преемники Горбачева высвободили российский рынок для чужих
товаров. Тем самым реакция выполнила минимум две задачи: выру­
чила иностранных партнеров в условиях капиталистического кризи­
са перепроизводства: столкнула собственное Отечество в число
фактических, зависимых от “атлантического пайка” колоний.
Я обвиняю Горбачева в том. что. представив народу рынок как
путь к изобилию, он тихой сапой протащил, помимо ожидаемого
рынка товаров и услуг, также рынок капитала и рабочей силы.
С восстановлением последнего восстанавливается капиталистиче­
ский способ производства. А это означает, что Горбачев либо не
ведал, что творил, либо целенаправленно осуществлял перемену
общественного строя. В обоих случаях он поступал как государ­
ственный преступник.
Я ОБВИНЯЮ Горбачева в том, что он не прислушался к аргу­
ментированным предупреждениям в отношении катастрофических
последствий проводимой им политики. Говорю это с тем большим
основанием, что был первым, официально высказавшим свое со м ­
нение в состоятельности его курса по итогах» всего 9 месяцев в
письме от 15 января 1986 года, незадолго до XXVII съезда КП СС.
В письме отмечалось возрастание в связи с "перестройкой” , в
благотворность которой тогда многие поверили, интереса к л ен и н ­
скому учению о нэпе. В то же время в нем выражалась озабочен­
ность тем. что, например, меры по оказанию поддержки личны м
подсобным хозяйствам колхозников, рабочих и служащих кое-кто
уже “ пытается поворачивать в целях противопоставления мелкого
производства как якобы всегда более эф ф ективного - крупному,
фактически дискредитации общенародной формы собственности на
средства производства. Смею утверждать, - подчеркивал я. - что

38
 Н|'м общем идейном н моральном подъеме и стране среди интелли­
генции помнились и неким варнання "сменовеховских" взглядов,
которую нельзя но замечать при анализе современной идеологи-
ческой обстановки"
Указывая уже тогда нм расхождение между словами и дедами
Горбачева, 1 напоминал ему ого же имска капание 1985 года; "Не
рынок, нс стихийные силы конкуренции, а прежде всего план дол­
жен определить оснонныс стороны развития народного хозяйства. В
ТО же аремм нужно осуществлять новые подходы а планировании,
активно применять экономические рычаги, дать большой простор
инициативе трудовых коллективов, Надо четче определить, что
планировать на союзном уровне, что • на уровне союзной респу-
бднкн, области, министерства, предприятия".
"Вызывает но меньшей мере недоумение, - продолжал и. - что
многие экономисты ищут пути повышении эффективности социа­
листической экономики, помимо возможностей, заключенных в
плановом начале, не пытаются лаже как следует раскрыть их.
В лсчгсльносгн объединений, предприятий, вообще звеньев соц и а­
листического производства пока что органически не задействована
его цель « удовлетворение материальных и духовных потребностей
общества. А ведь, казалось бы, прежде всего от степени участия
любого конкретного коллектива в достижении этой цели должны
зависеть основные показатели его хозяйствования, за работная пла­
та, премии, отчисления на социально-культурные нужды.
До сих нор базой плана нс стало асестороннсс изучение и
прогнозирование общественных потребностей, реалистически со­
прягаемое с наличными производственными мощностями и ресур­
сами..,
К еще одно: практикуемый ныне затратный метод определения
результатов производства* хотя он по форме и базируется на стои ­
мостных единицах, является на деле прямым нарушением закона
стоимости. Закон стоимости в наших условиях должен ориентиро­
вать хозяйственника на минимизацию затрат при максимизации
конечного продукта; затратный же метол толкает на максимизацию
затрат при относительном безразличии к качественным и количе­
ственным характеристикам выпускаемой продукции. Этот метод
принадлежит к числу причин существования у нас пресловутого
дефицита, к том факторам, которые, прямо скажем, разорительно
воздействуют на народное хозяйство. Выход, на мой взгляд, может
быть только один (и ом соответствует тому, о чем беспокоился Л е­
нин, а не тому, что ему приписывают): это выведение всех пред»
 приятий на показатели производства по номенклатуре, ассортимен­
ту, качеству продукции при наличии строгой ответственности за его
рентабельность (безубыточность или прибыльность)...
Что же касается “рецептов” выхода из нынешних трудностей в
возможностях мелкотоварного производства и рыночного механиз­
ма, то они, конечно, могут дать полезный результат, но результат
локальный, временный, тактический, да и то лишь при одновре­
менном усилении правильного планового руководства. Всякая иная
стратегия отбросила бы нас назад, на те ступени экономического
развития, которые уже пройдены нашим основным и грозным про­
тивником - государственно-монополистическим капитализмом.
Это, без преувеличения, вопрос нашей жизни, вопрос состоятель­
ности нашей системы” (Диалог. 1995. № 5-6. С. 70-71).
Я обвиняю Горбачева в том. что он осуществил именно “иную
стратегию”. Бесстыжей демагогией было тогда и является теперь
утверждение, что альтернативы не существует. Она предлагалась и
могла быть срочно разработана. Но Горбачев откровенно не поже­
лал выслушать другую сторону (письмо было передано ему через
Анатолия Лукьянова) и окружил себя исключительно ее оппонен­
тами. Результат известен. Нас осознанно опрокинули в стихию ди­
кого, допотопного капитализма, привели к расчленению страны и
превращению ее по частям в пространство колониальных интересов
империалистических держав.
Я ОБВИНЯЮ Горбачева в низкопоклонстве перед Западом и
неслыханном со времен ордынского ига унижении Отечества. Я
обвиняю Горбачева в выдаче США наших государственных секре­
тов, растранжиривании народного золотого запаса, одностороннем
разоружении, ликвидации экономической и политической безопас­
ности страны. Я обвиняю Горбачева в ориентации на сионистские
круги.
До сих пор еще многие интеллигенты именуют Горбачева
“слабой” и “трагической” фигурой. В сопоставлении с теми исто­
рическими задачами, которые он должен был решать по мандату
народа, Горбачев не просто слаб, - он ничтожен. “Трагичность” же
Горбачева я отношу к произведениям богатой фантазии доброхот­
ных пикейных жилетов, которых всегда было немало на Руси. Ду­
маю. это такая личность, до которой не доходит сам смысл трагиче­
ского. Будь Горбачев в состоянии понять этот смысл, ему по зако­
нам чести полагалось бы покончить с собой.
Разумеется, у Горбачева есть своя особенная сила. Это - сила
напористого интригана, изощрившегося в бесцеремонном манипу-

40
 лиронанни порядочными людьми. Тут с ним, при всей незамыспо-
иатости и деланности его ирисмоп, при осей аляповатости и неос­
мыслен мости ею речей, состязаться никто не может. Другая сила
Горбачева состоит о неполосржснности мукам совести. Я обвиняю
о т и очевидной бессовестности, присущей и его “двойнику" Яко­
влеву, любящему рассуждать об “озябшей совести". Я обвиняю
Горбачева в том, что он выполнил только обещания, данные за ру­
бежом, только обязательства перед Тэтчер и Рейганом, Колем и
бушем, но не перед споим народом. Горбачев - это социальная
аномалия; ему могли верить, в нем не ошибались иноземные пра­
вители, но нс вправе были доверять коллеги по партии, свои же
сограждане.
Будучи годом старше Горбачева и окончив с ним в одном году
МГУ, я считаю его позором нашего поколения и выражаю ему свое
презрение,
11Р1ШЛТГЛ ЬСТВО Горбачевым всего, что только можно пре­
дать, переход его на сторону врагов Отечества и социализма озна­
чают, Что в России, СССР у него нс может быть им друзей, ни то­
варищей. Я долго искал у историков хоть какое-то подобие этой
оовешей фигуры, сравнивал ес с Нероном, Балтазаром Коссой,
Иваном Грозным и лр. и у всех у них обнаруживал живые человече­
ские черты. Но подобия Горбачеву нигде нет. Он сам сделал себя
“черной дырой" в общественных и личных связях, прорехой на
человечестве.
Есть попытка демонизировать Горбачева, объявить его "князем
тьмы", посланцем дьявола и т. п. Модно искать соответствующие
пророчества в Апокалипсисе, у Нострадамуса, различных мистиков
и г н. И такие тексты имеются. Однако нс надо забывать, что лей-
егвуюишс против нас прагматические силы совершенно чужды по­
добной сказочной романтике. Они просто хладнокровно планируют
Свои операции, используя мифологемы иди исторические даты в
качестве условных кодовых вех. Додается это нс без расчета. Совпа­
дение сходного события с тем, что в аллегорической форме будто
бы предсказывалось много веков назад, производит желаемый по­
бочный психологический эффект, придает свершившемуся устра­
шающий ореол “судьбоносности", хотя речь идет всего лишь о
трезво продуманной и хорошо оплаченной афере.
Я обвиняю Горбачева в том, что он выступал ширмой подобных
махинаций, всесторонне оберегал агентов влияния - разрушителей
страны, продвинутых в се мозговые центры. Проявив себя как пол­
ное ничтожество с точки зрения руководства великой державой.

41
 Горбаче» стал | этом смысле поистине эпохальной отрицательной
величиной. До сих пор мы имели дело с ничтожествами, так ска­
чать, ограниченного действия и позволяли себе высмеивать их и
третировать. Горбачев же • ничтожество всемирно-историческое. Я
обвиняю его как верное орудие мирового обскурантизма, насаж­
дающего повсюду иррационализм и толкающего народы к термо­
ядерной и экологической катастрофе. Я обвиняю Горбачева как
провозвестника возможной гибели человечества - сначала мораль­
ной, и потом физической, которой следует избежать.
Недавно сей господин напечатал статью, где. перечислив с
чьей-то подачи всевозможные кризисы - "техногенной модели",
"моделей общественной жизни", “мировых отношений",
"идейный", "современной цивилизации", - вновь солгал, заявив,
что "господствующие идеологии оказались нс в состоянии ни про­
яснить происходящее, ни предложить разумный выход из сло­
жившейся ситуации" (Независимая газета. 1995. 12 октября. С. 2).
Он сделал вил, что не помнит, как сам же сдал и подорвал позиции
марксистско-ленинской идеологии, которая единственно и решает
эти задачи. Как сам же внес беспримерный вклад в распростране­
ние общего кризиса капитализма на некогда социалистический
мир. то есть в оглупление и деградацию всего мирового сообщества.
По словам Франсуа дс Ларошфуко, "злоупотребление хит­
ростью говорит об ограниченности ума; люди, пытающиеся при­
крыть таким способом спою наготу в одном месте, неизбежно раз­
облачают себя в другом" (Ларошфуко де Ф. Мемуары. Максимы.
Л.. 1971. С. 160). Именно поэтому я нс предлагаю Горбачеву ника­
кого наказания. Если он нс умен, самым суровым наказанием мо­
жет быть навязчивый страх. Если он обладает хотя бы зачатками
разума, таким наказанием может быть понимание, что он всегда,
даже в пору своей наибольшей популярности, выступал мертвецом
в политике и паразитом в жизни.
НАША многострадальная Родина отброшена далеко назад ис­
торически. Она обрекается на распад, деградацию и вымирание.
И роль Горбачева в том, что случилось, ни в коем случае не следует
приуменьшать. Организация попятного движении от социализма к
капитализму, от пока не развернувшейся молодой и перспективной
модели жизнеустройства к общественной системе, которая имеет
румяные щеки лишь потому, что делает себе инъекции чужой дет­
ской крови. - это прежде всего дело его рук, - это дело мертвого,
который, притворяясь веселящимся живчиком, душит живого.
 Как тяж ко мертвецу среди лю дей
Ж ивым и страстны м притворяться!
Но надо, надо в общ ество
втираться,
Скрывая для карьеры л язг костей...
(Блок А. С тихотворения. П оэм ы . Театр. Л ., 1936. С. 209.)
И менно таков Г орбачев-поли ти к сегодня.
Наш народ добр и отходчив. Он ск лон ен к всеп рощ ен и ю и
часто лю бит больш е своих блудных сы н ов, неж ели сы н ов верных.
Но надо помнить: как бы Горбачев ны нче ни и зворачи вался, как бы
ни тараторил, критикуя ел ьц и н ски й реж им , все это делается для
того, чтобы заглуш ить л язг костей. А п лясок см ерти с нас д овольн о.

Февраль 1993 - октябрь 1995.

 ДУХОВНЫЙ КОСМОС" ЛЕНИНА
И ПОТЕШ НЫ Й "КОСМОНАВТ”

Передо мной два обширных трактата - "Психологическая вой*

на" (№ . 198.1) и “Ленин” (В двух книгах М., 1994). Оба опуса при­
надлежат одному автору, но, похоже, написаны двумя антиподами
В первом ~ лихой комиссар-философ с марксистско-ленинских по­
зиций разоблачает приемы и методы борьбы международного импе­
риализма против социалистического мировоззрения. Во втором -
крутой золотопогонник с тем же именем, применяя раскритико­
ванную им десятилетие назад методику психологической войны
империализма, громит теорию и практику ленинизма. Вот и прихо­
дится гадать: то ли господин Волкогонов (а автором трактатов яв­
ляется он), буквально по Свифту, имеет "две половинки головного
мозга, принужденные спорить между собой в пространстве одного
черепа” (Свифт Дж. Путешествия в некоторые отдаленные страны
света Лемюэля Гулливера, сначала хирурга, а потом капитана
нескольких кораблей. №.. 1947. С. 383). то ли его "ученость” под­
чиняется принципу "чего изволите?”...
Двухтомник "Ленин”, по замыслу его превосходительства,
означает одновременно духовную казнь и похороны пролетарского
вождя. Чего стоит одно оформление книги? На обложке первого
тома воспроизводится портрет Ленина, выздоравливающего после
его ранения эсеркой Ф. Каплан; на обложке второго - фотография
человека, доведенного до исступления мучительным смертельным
недугом. В наше время не приходится удивляться подобным сади­
стическим приемам "научной" полемики. После расстрела Дома
Советов 4 октября 1993 года, который, как известно, готовился при
непосредственном участии генерал-полковника Волкогонова. пред­
ставляется вполне естественным, что он и на сей раз. уже по при­
вычке, взял на себя функцию палача.
Расправу над Лениным философ-танководец вершит по всем
азимутам. В издании нет абзаца, где бы не содержалась подтасовка
передержка, фальшь, а то и обычная ложь. Ш ироко прибегает гене
рал также к излюбленному антикоммунистами Запада и доморо
щеиными "демократами" методу умолчаний. Он не боится проти
воречить собственным утверждениям, показывая себя прилежны»
у ш н и к о м тех. кого в книге 1983 года именовал "классовыми недру
гами” (С. 6 и др.).
Л. Волкогонов признает главным внутренним качеством Лени
на "мощный интеллект" (Кн. I. С. 30), но ставит под вопрос ег
 нравственную направленность. “Трудно сомневаться в том. - пишет
генерал во вводной главе. - что Ленин хотел земного счастья для
людей, точнее тех. кого именовал “пролетариатом” . Но полагал при
этом совершенно нормальным творить это “счастье'* на крови, на­
силии. несвободе” (С. 34). Этот типичный для “демократа” выпад,
игнорирующий первичность насилия над пролетариатом и вынуж­
денность ответного насилия пролетариата, хорошо смотрится на
фоне Белого дома, который волкогоновы сделали черным. Велика
ли иена морализаторства тех. кто в одночасье “реформировал”
верхние этажи советского парламента в крематорий, а нижние - в
морг? Кто “на крови, насилии, несвободе” творит “счастье” 1/20
общества - новой буржуазии.
Исторический материал, который так или иначе втянут в гене­
ральский пасквиль, весьма разнообразен, а ловля автора на идеоло­
гическом мошенничестве - процесс в потенции бесконечный. По­
этому поневоле приходится себя ограничить. И тут я использую
подсказку самого генерала, связавшего оценку “ причин коммуни­
стической неудачи” прежде всего с “духовным космосом человека,
которого уже нет среди людей семь десятилетий” (С. 28). Итак,
оставляя многое в стороне, посмотрим, как изображает “духовный
космос” Ленина Д. Волкогонов. Это тем более удобно, что во вто­
ром томе целая глава так и называется: “Духовный космос”.
Прямо скажу, представление автора о “духовном космосе” Л е­
нина более чем убогое. Так и хочется спросить генерала: либо он
таков сам, либо он нарочно дурачит читателя?
Глава состоит из предисловия и четырех параграфов.
В предисловии обращают на себя внимание два утверждения:
1) “ Но и семь десятилетий спустя мы нс можем сказать и ни­
когда, вероятно, нс скажем всего, о чем думал пионер российского
социализма” (Кн. 2. С. 230):
2) “...В духовном мире Л енина, личности выдающейся и круп­
ной во многих отношениях, всегда доминировала и определяла
основные грани интеллекта, чувства, воли идея преклонения перед
революцией” (С. 233-234).
Оба утверждения беспомощ ны и выдают сугубо обывательское
восприятие жизни и деятельности Владимира Ильича. Эго под­
тверждается последующими “духовно-космическими” упраж нения­
ми Д. Волкогонова. Сами за себя говорят уже зазывные, детектив­
но-альковные заголовки параграфов: Тайны интеллекта; “ Роковой
человек”: Пророк Коминтерна; Инесса Арманд.
 Забавно, что из “Тайн интеллекта" мы не узнаем никаких тайн.
Д, Волкогонов ло тошноты мусолит заезженную "демократами"
гему "неуважении" Ленина к буржуазным писакам, к тем. кого он
называл "учеными приказчиками теологов”, "высокомерного” от­
ношении к большинству соииал-лемократических авторов: топчется
на "абсолютной политизации его мышления", которая-де "вольно
или невольно искажает почти все (в той или другой степени), что
отражается в его мозгу” (С. 234. 235. 236). "Политическую флюсо-
образность ленинского интеллекта" (С. 288) генерал в первую оче­
редь иллюстрирует отношением к классовым врагам пролетариата,
распространяй его на мораль и право. Ничего такого, что не было
бы хрестоматийно известно из советской и иностранной литерату­
ры. особенно о периоде гражданской войны, он не сообщает. Что
же касается собственно “духовного космоса”, откровенно лжет.
Д. Волкогонов за марксистские труды схлопотал в свое время
степень доктора философских наук, но его компетентность в облас­
ти именно философии либо близка к нулю, либо составляет отри
нательную величину. Так, книгу Ленина "Материализм и эмпирио­
критицизм” он ставит намного ниже трудов Н. Бердяева. С. Булга­
кова, С. Франка, Л. Карсавина. Н. Лосского. Ф. Степуна. И. Ильи
на. О. Флоренского и других авторов начала XX века. При это»
генерал ссылается на мнение парижского профессора В. Зеньков
ского: "Философские интересы Ленина сосредоточивались исклю
чительно на вопросах философии истории...” (С. 244). Д. Волкогоно
нс может не знать двух вещей. Во-первых, изыскания в облает
философии истории, которая и в самом деле занимала центрально
место в ленинских раздумьях, сами ло себе бывают чрезвычайн
плодотворны и не суть криминал. Во-вторых, в "Материализме
эмпириокритицизме” философия истории в отличие от б аи
шинства ленинских работ представлена в очень небольшой стелен
(последняя, шестая глава). Основное внимание там посвящено те<
рии познания, отстаиванию в ней материалистических позиций, а
временному определению материи, анализу революции в естество
нании ма рубеже Х1Х-ХХ веков, обоснованию новой (по сравнены
с обобщениями Ф. Энгельса) формы материализма. Но к чему п
екяилянту эта правда?
Д. Волкогонов вслед за В. Зеньковским считает абсурдно
обесценивающей философские изыскания Ленина его приверже
кость марксистской м ето д о л о ги и . Но на каком основании? Тшет
было бы искать доказательства у генерала. Он. подобно друто
Герострату, А. Инн ко. нс утруждает себя соответственной работе

46
 "Поражает настойчивость Ленина доказывать, - пишет Д. Вол кого*
по», - что ти философская школа, которая допускает существование
религии, нс является научной" (С. 245). Л что - является? Почему?
На это также нет ответа. Видимо, генерал, пренебрегай аргумента*
цией, нее же предпочитает скорее быть зачисленным м "ученые
приказчики тсологоп", чем разбирать вопрос по существу. Нс ду*
маю, чтобы доктор* профессор Д. Вол коронов нс понимал рнзнину
между знанием (наука) и верой (религия) (об этом, кстати, доста­
точно внятно говорится в “ Материализме и эмпириокритицизме"),
но почему он сегодня это скрывает, уяснить не могу. Обсуждение
проблемы знания и веры имеет в науке многовековую историю.
Споры эти всегда обострялись, когда общество начинало сбрасы­
вать с себя оковы догматических предрассудков, когда обострялась
идеологическая борьба, но о них у Д. Волкогонова ни полсловд.
Презумпция научной добросовестности, обычная среди ученых как
профессиональных поборников истины, к нему, очевидно, нс приме­
нима. Тут скорее срабатывает Ее Величество Конъюнктура, от ко­
торой зависит шкурный интерес карьеры, а уж ради нее генерал
готов на все.
Ленинские “Философские тетради", по мнению Д. Вол Кононо­
ва, имеют “еще меньшее значение", чем “ Материализм и эмпирио­
критицизм" (С. 246). Смелость этого заявления достойна грибо-
словского Скалозуба. Его современный последователь небрежной
оценочкой отмахивается от фундаментальной проработки и переос­
мысления Лениным “ Науки логики" Г. Ф. В. Гегеля и "Лекций о
сущности религии" Л. Фейербаха, "Философии Гераклита Темного
из Эфеса" Ф. Лассаля и "М етафизики" Аристотеля, работ Э. Гекке­
ля, И. Лиш ена, Г. Плеханова, А. Дсборина, В. Шулятикова и мно­
гих других.
Невежество Д. Волкогонова в философии или же его недобро­
совестность доказывает одно простое наблюдение. В двухтомнике
"Ленин” он ни словом не упоминает о такой гигантской состав­
ляющей “духовного космоса" марксизма, какой является диалекти­
ка, это “самое всестороннее, богатое содержанием и глубокое уче­
ние о развитии..." Генерал, видимо, придерживается “ иной форму­
лировки принципа развития", которую Маркс и Энгельс "считали
односторонней, бедной содержанием, уродующей и калечащей дей­
ствительный ход развития (нередко со скачками, катастрофами,
революциями) в природе и в обществе" (Ленин В. Поли. собр. сом.
Т. 26. С. 53-54). Совершенно чуждый, как выясняется, двухтысяче­
летней сократической традиции, в рамках которой передовое чело-

47
 вечество билось над познанием противоречия как источника всяко­
го самодвижения, он демонстрирует полное философское одичание,
несуразный уже для времен Эразма Роттердамского и немыслимый
в конце XX века обскурантизм. Вот уж поистине фельдфебель в
Вольтерах!
Здесь не место перечислять те “черты диалектики, как более
содержательного (чем обычное) учения о развитии”, которые харак­
теризует Ленин в статье для Энциклопедического словаря Гранат
“Карл Маркс” (Там же. С. 55). Но нельзя не отметить развитие
темы. Именно “Философские тетради” дают в этом отношении
наиболее благодарный, многогранный материал. В них на базе ис­
тории мысли развивается диалектическая логика как методологиче­
ский инструмент адекватного познания действительности, путь к
истине. Трудно понять, почему Д. Волкогонова как вроде бы спе­
циалиста “не колышет” эта кардинальная философская проблема.
Или лгать легче, чем исследовать?!. “От живого созерцания к аб-
страктному мышлению и от него к практике - таков диалектический
путь познания истины, познания объективной реальности”, - фор­
мулирует Ленин направленность духовных исканий человечества
(Там же. Т. 29. С. 152-153). Но генерал не удостаивает это положе­
ние никакого внимания. Ни соотношение диалектики вещей и диа­
лектики идей, ни практика как критерий истины, ни включение
жизни в логику, ни формулирование новых элементов диалектики,
ни вывод о единстве логики, диалектики и теории познания, как и
многое другое в философском ленинизме. Д. Волкогонов в
“духовном космосе” Ленина "не замечает”. Что же им сюда вклю­
чается?
Лепя всяческие ярлыки вроде “классовой апологетики” и
“социального расизма” (Кн. 1. С. 248), Д. Волкогонов облыжно
аттестует Ленина “потребителем” культуры (С. 250). Для генерала
он непостижимый “роковой человек”, чья разносторонность ломает
обычные мещанские представления. Случайно ли, упустив вклад
Ленина в развитие материалистической диалектики и совершенно
не разобравшись в его эстетических вкусах. Д. Волкогонов включил
в главу “Духовный космос” два несомненно посторонних ее содер­
жанию параграфа? Первый - о деятельности Ленина по линии Ко­
минтерна, о материальной помощи ему со стороны Советской Рос­
сии. Второй - об отношениях Владимира Ильича с Инессой Ар­
манд. И тему действенного пролетарского интернационализма, и
тему взаимной привязанности двух незаурядных красивых людей
(какое, собственно, ему до этого дело?) генерал смакует типично

48
 по-обывательски, причем видно и как он мучается. Сам жизненный
материал жестко сопротивляется его очернительским потугам, и
Д. Волкогонов не находит ничего лучшего, как закончить главу
двусмысленной и по сути самоубийственной фразой: “ Инесса Ар­
манд I солнечное пятно в судьбе вождя русской революции”
(С. 314). Кому, однако, не ясно, что солнечные пятна могут быть
только на солнце?
Если с философской точки зрения Д. Волкогонов, как мини­
мум, не понял Ленина, то, может быть, он разобрался с этой ги­
гантской фигурой в плане историческом? Опять нет. Для меня те­
ряет всякую ценность любой научный труд, в котором искажены
факты. Так, по сути подыгрывая низменным националистическим
настроениям, генерал делает акцент на смешении кровей в роду
Ульяновых, навязывает читателю мнение, будто Ленин не был рус­
ским человеком. Особенно отвратителен шаманский пляс Д. Волко-
гонова вокруг национальности деда Ленина со стороны матери,
А. Д. Бланка, с легко подразумеваемым антисемитским подтекстом.
Однако именно в этом пункте придется генерала разочаровать. Как
не было бы криминалом, если бы А. Д. Бланк действительно ока­
зался евреем, так не подтверждаются и сведения о его якобы иудей­
ском происхождении, сообщенные в конце 1924 года из архива Д е­
партамента полиции А. И. Ульяновой. Доказано, что произошло
сознательное смещение биографий двух полных тезок и врачей -
совершенно различных лиц, и об этом есть новейшие публикации
(См.: Поиск. 1993. № 37; Аль-Кодс. 1994. № 11). Из них следует:
А. Д. Бланк, отец Марии Александровны, матери Ленина, по дан ­
ным Казанского архива, родился в православной купеческой семье,
при Николае I находился на государственной службе и получил
дворянское звание. Сруль (Израиль) Бланк из Житомира, с кото­
рым нянчится генерал, к семье Ульяновых не имел никакого отно­
шения. Кому-кому, а уж “летописцу вождей” непозволительны по­
добные “ляпы”, каким бы соблазнительным ему ни представлялся
ожидаемый эффект.
Еше одна, совсем крошечная деталь.
Нечего доказывать, как Д. Волкогонов ненавидит Сталина.
Свидетельство тому у меня под рукой - четыре тома тенденциозно­
го труда “Триумф и трагедия” (В двух книгах, по две части каждая.
М., 1989).
Казалось бы. генерал должен быть выдающимся, уникальным
знатоком всего, что связано с делами его главной антипатии. Но и
опять старуха не без прорухи. Сей “знаток”, стремясь в своей новой

49
 книжке опрокинуть оценку Ленина Сталиным, прежде всего в л е к ­
циях (а нс в лекции, как у Л. Волкогонова) “Об основах л ен и н и з­
ма” и брошюре “ К вопросам ленинизм а”, пишет, что они состави­
ли, "в конце концов, сборник “Основы ленинизм а” ” (Кн. I. С. 12).
Однако это неверно. Сборника “Основы ленинизм а” у Сталина
никогда нс было. Ш ироко известен сборник “ Вопросы лен и ни зм а” ,
выдержавший II (!) изданий (Последнее: М., 1952). И если наш
“ Вольтер” так легко перевирает название чрезвычайно популярной
в свое время книги, возникают сомнение и казус - сомнение, читал
ли он некоторые из упоминаемых источников вообще; казус, кото­
рый настоящие исторнки-профсссионалм не п р о таю т. Да и в
принципе, совместимо ли с именем столь плодовитого генерала-
профсссора-акилсмика-"дсмократя”-философа-историкя-каратсля и
пр. само понятие “ профессионализм”?
Мне уже доводилось указывать на противоречивость утвержде­
ний Л. Волкогонова вплоть до прямого самоопровержсния. Приведу
наиболее типичный пример. Неоднократно генерал подчеркивает в
качестве чуть ли не главной черты Ленина будто бы присущую ему
страсть к власти. Но, чтобы нс утратить доверие читателя, вынуж­
денно оговаривается. “ Власть для Ленина - это прежде всего дикта­
тура, диктаторство, диктаторы. Но сам вождь... не был диктатором в
распространенном понимании слова. Его интеллект был неизм ери­
мо, допустим, выше интеллекта Сталина, и свою огромную власть
Ленин осуществлял посредством гибкого механизма идеологических
и организационных структур, которые создавала партия. Л енин
предпочитал оставаться как бы в тени диктаторства. Но в его руках
была диктатура партии” (С. 18-19). Д. Волкогонову страсть как хо­
чется изобразить Ленина властолюбивым безумцем. Возможно, это
личный генеральский замысел. - возможно, и некий социальны й
заказ. Но ни тема, ни историческая личность, выбранная генералом
в жертвы, ему нс по зубам и не по мозгам. Поэтому при всей веле­
речивости, нарочитой усложненности стиля в любом волкогонов-
ском пассаже просматривается один и тот же старинны й прием: он
горячо целует своего героя в ланиту и тут же втыкает ему нож в
спину. Люди давно знают, чья это мораль.
Увы, сей супертитулованный господин производит впечатление
индивида, способного лиш ь прислуживать, но не думать. Владея
невзыскательным, но бойким пером и имея неограниченны й доступ
к архивам, он создает специфический жанр мстительной историо-
графомании, который, если и не запутает многих будущих и сследо­
вателей. то, во всяком случае, доставит им немало хлопот.

50
 Мыслить научно значит мыслить диалектически. А это требует
от человека, претендующего на ученые труды, по меньшей мере
четырех умений:
а) умения строжайше соблюдать правила формальной логики,
которые легко усваиваются (при соответствующем упражнении ме­
тодом решения логических и математических задач) из “Аналитик”
Аристотеля и обширной учебной литературы, включая лучший, по-
моему, в России “Учебник логики” Г. Челпанова (М., 1917, 1946,
1994);
б) умения на интуитивно-интеллектуальном уровне улавливать
и вскрывать противоречия изучаемого объекта, различать и фикси­
ровать противоборствующие стороны и стадии их взаимодействия,
представлять и прогнозировать в обших чертах его последователь­
ность и результаты;
в) умения мыслить парадоксально, то есть, доказательно придя
к определенным выводам, обязательно выстраивать потом доброт­
ную цепь контрдоводов (“прокрутить все наоборот”), и, только
убедившись в том, что эта цепь не смыкается, настаивать на своих
выводах как окончательных;
г) умения после логической, через парадокс, проверки добытой
истины приложить ее к практике и выверить истину ею.
По меньшей мере несерьезно прилагать эти требования к раз­
бираемому здесь генералу. Его писания не соответствуют не только
строгим критериям научной методологии и этики, но и известному
наставлению Козьмы Пруткова: “ Рассуждай токмо о том, о чем
понятия твои тебе сие дозволяют” (Сочинения Козьмы Пруткова.
М., 1959. С. 107). Нс удивительно, что конечным итогом волкого-
ковского "творчества" может быть только конфуз.
“Определяющим качеством вождя, - пишет его превосходитель­
ство, - была огромная, фанатичная вера в коммунистическую Уто­
пию” (С. 17-18). Пишет и лжет. Ленин никогда утопиями не увле­
кался и всю свою деятельность строил на трезвой почве современ­
ной науки. Становится даже жаль маэстро, который, при всех своих
регалиях, так и не “усек” объективный всемирно-исторический
характер становления общинных, коллективистски-
интернационалистских начал, прежде всего технико­
технологического и организационно-технического обобществления
труда и производства, ныне стимулируемого научно-технической
революцией. Для Маркса 1840-х годов “все движение истории есть,
с одной стороны, действительный акт порождения этого коммуниз­
ма - роды его эмпирического бытия, - а с другой стороны, оно яв-
 ляется для мыслящего сознания коммунистов постигаемым и позна­
ваемым движением его стамоллеиия" (Маркс К.. Энгельс Ф Соч. Т.
42. С. 116). А нашему “академику” это невдомек и спустя 150 тег
На основании каких данных, спрашивал Ленин, можно ставить
вопрос о будущем развитии будущего коммунизма? “ На основании
того. - следует ответ. - что он происходит из капитализма, является
результатом действий такой общественной силы, которая рождена
капитализмом. У Маркса нет ни теин попыток сочинять утопии,
по-пустому гадать насчет того, чего знать нельзя. Маркс ставит во­
прос о коммунизме, как естествоиспытатель поставил бы вопрос о
развитии новой, скажем, биологической разновидности, раз мы
знаем, что она так-то возникла и в таком-то определенном направ­
лении видоизменяется” (Ленин В. Поли. собр. соч. Т. 33. С. Я5>.
Ни веры, ни фанатичности, ни утопизма в этом подходе нет.
Утверждая нечто противоположное. Д. Волкогонов не добивается
ничего, кроме демонстрации нищеты собственного духа. Оказы­
вается. сам-то он “духовного космоса” не имеет. Как раз такие пу­
бличные мужчины, охотно комнссарившме и имитировавшие идео­
логические баталии от лица КПСС, пока та была правящей парти­
ей. - отнюдь не “духовный космос” Ленина, ими никак не освоен­
ный! | н послужили важнейшей из искомых “причин коммунисти­
ческой неудачи". И хотя нынче их духовная нншета. переориенти­
рованная на службу капиталистическому рынку как мнимой
“вершине” социального прогресса, прилично вознаграждается дол­
ларами, им рано радоваться, ведь в генезисе общества это мало что
меняет. Как известно, сребреники не приносят счастья, а утоленное
на время чувство местм - покоя. Своим новым двухтомным черно­
книжием генерал не остановил дрожание листьев осины и не опро­
верг коммунистическую идею. А это значит, что человечество нс
забудет, чем кончают иуды, и нс позволит прекратить течение ис­
тории.

Сентябрь 1994.

53