Министерство Образования Азербайджанской Республики

Азербайджанская Национальная Консерватория

Бакинский Музыкальный Колледж

Реферат

Апрельская оккупация. Падение АДР.

Выполнила: студентка IIaкурса АбдинзадеДжамаля

Преподаватель: Рзаева О.А.

Баку 2016
 После признания Антантой в январе 1920 г. независимости
Азербайджана 23 января была получена вторая нота наркома иностранных
дел РСФСР Г.В. Чичерина. По сравнению с первой нотой вторая была более
агрессивна. В ней анализировался ответ Ф.Х. Хойского от 14 января.
Нежелание Азербайджана вмешиваться во внутренние дела России
расценивалось как отказ от борьбы с Деникиным. Другая сторона медали
выглядела так: в отличие от Польши, Финляндии, прибалтийских республик,
национальные государства Кавказа не были юридически признаны советской
властью, тогда как правительство даже такого консерватора, как Деникин,
уже признало независимость Азербайджана. Поэтому в ответной ноте Г.В.
Чичерину от 1 февраля 1920 г. Ф.Х. Хойский просит Советскую Россию
конкретно, открыто и ясно высказаться по поводу признания независимости
Азербайджана. Россия упорно делала вид, что борьба с Деникиным важнее,
чем признание независимости соседей, и с каждым шагом Красной армии на
юг давление усиливалось. Активизировалась пропагандистская кампания как
в России, так и ее «пятой колонной» в Азербайджане. 2 февраля в до- кладе
«О работе ВЦИК и Совнаркома» В.И. Ленин заявил: «Должен отметить, что
по отношению к остальным государствам мы вели такую же политику. Мы
предлагали Грузии и Азербайджану заключить соглашение против Деникина.
Они отказались, ссылаясь на то, что не вмешиваются в дела других
государств. Мы посмотрим, как отнесутся к этому рабочие и крестьяне
Грузии и Азербайджана». В конце февраля – начале марта 1920 г. произошел
обмен нота- ми, по сути схожими с предыдущими. Разница заключалась
лишь в том, что Красная армия уже придвинулась к границам Азербайджана,
а в правительстве Азербайджана возник разброд мнений по по- воду
возникшей угрозы. Кроме того, образованная в феврале 1920 г.
Азербайджанская коммунистическая партия большевиков пыталась
использовать этот удобный момент для осуществления государственного
переворота. Когда в феврале в Наркомате иностранных дел Советской России
обсуждался вопрос о признании независимости Азербайджана, было принято
во внимание мнение мусульманских большевиков, активно действующих в
Баку и России, а имен- но: ни в коем случае не признавать независимую
Республику Азербайджан.
Еще в июле 1919 г. на заседании Оргбюро и Политбюро ЦК РКП(б)
был обсужден вопрос «О признании партии “Гуммет” самостоятельной
коммунистической партией Азербайджана с правами областного комитета
партии и о признании Азербайджана независимой советской республикой».
Принятое тогда в Москве решение можно признать за образец слабости
центрального руководства партии. В решении по вопросу записано:
«Признать, что ЦК принципиально не возражает против предложения партии
“Гуммет” с тем, чтобы окончательное решение вопроса было предоставлено
Закавказскому краевому комитету РКП(б), предварительно сообщить это
решение т. Сталину и считать его состоявшимся лишь в том случае, если с
его стороны не будет возражений. То же решение относит- ся целиком и к
признанию независимого Азербайджана». Однако позднее отказались даже
от этого половинчатого решения.
Отношение Советской России к Азербайджану строилось не столько на
политических принципах, сколько на экономических факторах. Весной 1920
г. гражданская война подходила к концу, стояла труднейшая задача
восстановления разрушенного хозяйства страны, а это в первую очередь
было связано с нефтью. В обстановке Гражданской войны захватить Баку
было невозможно. Добровольцы Деникина и марионеточное каспийское
правительство объективно и субъективно стояли заслоном на пути Советской
России к Баку. Но победы на фронтах изменили ситуацию в пользу Сове- тов.
Дипломатическое противостояние, начавшееся с января 1920 г., отражало
подковерную борьбу за обладание бакинской нефтью. 17 марта В.И. Ленин
направил телеграмму в Реввоенсовет Кавказского фронта, в которой открыто
ставил вопрос о захвате Баку. В теле- грамме сказано: «Взять Баку нам
крайне, крайне необходимо. Все усилия направьте на это, причем
обязательно в заявлениях быть сугубо дипломатичными и удостовериться
максимально в подготовке твердой местной советской власти... О
перебросках условьтесь с главкомом». В Российском государственном
архиве социально-политической истории наряду с рукописью В.И. Ленина
сохранилась копия этой телеграммы с пометкой Г.К. Орджоникидзе:
«Телеграмма относится к периоду подготовки наступления на Баку»58.
После этой телеграммы В. Ленина начались практические действия по
оккупации Азербайджана, на границе стали концентрироваться войска. 21
марта Л. Троцкий направил находящемуся в Харькове И. Сталину
телеграмму, в которой писал: «Я посылаю Тухачевскому следующий запрос:
после овладения нами Новороссийском и Грозным предполагается взять у
вас 3 стрелковые дивизии и 3 кавалерийские. Пополнения могут быть вам
даны только с открытием навигации. Прошу ответить, считаете ли
возможным при таких условиях немедленно вести операцию для овладения и
удержания Баку? Примите во внимание возможности поддержки
Азербайджана Грузией... Желательно заключить сделку с Грузией, обещав ей
полную неприкосновенность и нефть...»
Накануне оккупации Азербайджана с целью нейтрализации Грузии эта
идея большевиков через одного грузинского коммуниста была доведена до Н.
Жордания. Им было предложено Но- ю Жордания послать в Москву
доверенного человека грузинского правительства. Он обещал, что Ленин даст
согласие на признание Грузии. Признание грузинского государства де-юре в
Версале так и не состоялось, поэтому с начала 1920 г. грузинское
руководство пыталось добиться признания Москвы. Естественно, оно быстро
ухватилось за предложение грузинского коммуниста. Представитель Грузии
Г. Уратадзе тайно выехал в Москву. Путем переговоров пришли к согласию,
что Грузия выведет иностранные войска со своей территории, а Советская
Россия признает независимость Грузии. Примерно такого содержания
договор о сотрудничестве был подписан между Россией и Грузией. 7 мая
1920 г. договор из 16 статей подписали: с советской стороны зам. наркома
иностранных дел Л. Карахан, с грузинской стороны Г. Уратадзе.
На первых порах, не решаясь приступить к акту открытой агрессии,
большевики задумали совершить в Азербайджане государственный
переворот руками местных коммунистов. Для этой цели образованной в
феврале 1920 г. Азербайджанской коммунистической партии были переданы
деньги, оружие и военное снаряжение. В марте по сигналу началась
Карабахская война с целью ослабить оборону Баку. Тогда же Чичерин писал
Ленину, что применение силы в отношении Азербайджана поднимет против
нас в международном мире наших друзей. «Лонсбери и ему подобные
умиляют- ся от маленького азербайджанского народа. Кенворси, наш милый
друг, пишет задушевные статьи о “маленьком свободном” Азербайджане. Не
следует давать им повод считать нас империалистами». Однако
Азербайджанская коммунистическая партия была слишком слаба, чтобы
самостоятельно осуществить государственный переворот.
Под влиянием северного ветра в Азербайджане стали происходить
события, одно опаснее другого. Накануне нападения в Москве объявились
армянские эмиссары, которые обещали помочь свергнуть азербайджанское
правительство в обмен на территориальные уступки. Теперь нет сомнений,
что мартовский мятеж в Карабахе, оттянувший в горы азербайджанскую
армию, прикрывавшую Баку, и синхронное наступление 11-й Красной армии
– звенья единого продуманного плана. Мартовский 1920 г. мятеж армян в
Нагорной части Карабаха, акты агрессии со стороны Армении против Газаха
и Нахичевана имели общей целью вывести регулярные войска Азербайджана
из Баку. Карабахский мятеж начался с нападения дашнакских бандитских
групп на гарнизон в Ханкенди. Для его подавления пришлось срочно
перебрасывать боевые части из Баку и с дагестанской границы. На борьбу с
дашнаками в Карабах перебросили 5-й Бакинский пехотный полк, 1-й
Джаванширский и 4-й Кубинский пехотные полки, Ширванский, Агдашский,
Гянджинский пехотные полки. Боевые действия в Карабахе и Газахе
продлились до третьей декады апреля. Во всяком случае, цель, поставленная
перед карабахским мятежом и газахской провокацией, была достигнута:
войска АДР были переброшены в этот район, появились идеальные условия
для беспрепятственного вхождения 11-й Красной армии в Баку. В
Аскеранской битве и в боевых операциях в Газахе дашнаки были
разгромлены, однако вернуться в Баку войска уже не успели. К тому времени
в Баку оставались всего две тысячи солдат, которые несли службу по охране
правительственных учреждений. Баку был совершенно беззащитен перед
угрозой с севера. В эти кризисные апрельские дни Азербайджан посетил
представитель Министерства обороны Грузии генерал Г.И. Квинитадзе. Он
осмотрел линии обороны Баку и пограничного пункта Самур. В своих
мемуарах он подтверждает, что основные силы азербайджанских войск были
брошены на борьбу с армянским бандитизмом. Он пишет: «Для меня было
ясно, что Азербайджан готовится к войне с большевиками недостаточно
интенсивно, что взятие Баку лишь вопрос времени». На самурской линии
длиной 15–20 верст расположен всего один батальон. Большая часть
азербайджанской армии находилась на юге страны и воевала с армянами.
Готовя план «переворота», Москва сильно рассчитывала на местных
большевиков. Член Туркестанской комиссии и ЦК РКП(б) Я.Э. Рудзутак в
телеграмме на имя Ленина, Рыкова и Чичерина рекомендовал: «Острота
положения Баку – армяно-татарские отношения. Правительство опирается на
национальность татар. Производить переворот возможно, только опираясь на
мусульман, при этом нельзя назначать на ответственные должности ни
одного армянина».
Как видим, апрельская агрессия имела глубокие корни. Внутренние и
внешние факторы, обусловившие агрессию, еще в первые дни 1920 г. легли в
основу военного, политического, дипломатического планов. Были
привлечены определенные силы. Для того чтобы расшатать предполагаемую
британскую оборонительную систему, активизировали антианглийскую
пропаганду в Иране, на Кавказе и в Средней Азии, очень удачно
использовалась борьба против Антанты национального движения в
Анатолии. Все мероприятия накануне агрессии были направлены на то,
чтобы отдалить британцев от азербайджанских границ. Кавказскому
краевому комитету РКП(б) было дано особое задание. В Иран были
направлены большевистские эмиссары. В перспективе намечалась
большевизация всего Ирана. Находившийся в Тифлисе Уордроп 13 января
сообщил диппредставителю Азербайджана в Грузии Ф. Векилову, что
наблюдается активное передвижение большевистских эмиссаров через
территорию Азербайджана в Иран и что британское правительство стало
получать нарастающее число донесений об этом. Верховный комиссар
признал, что настала пора принять действенные меры.
В результате упорной работы большевиков в Иране в январе 1920 г. в
Исфагане состоялось собрание иранских «демократов». В принятой
резолюции собрания было отмечено, что для сохранения независимости
Ирана нужна сильная Россия, независимо от режима власти. Одновременно
было принято решение поднять народ против англо-иранского договора от 9
августа 1919 г. и призвать к неповиновению правительству Восугод-Довле,
выступающего против России. Начиная с 1920 г. активизировались
антианглийские выступления в Гиляне и Южном Азербайджане. В 1918–1921
гг. Советская Россия использовала в своих интересах народное движение в
Гиляне. Весной 1920 г. наводнившие Гилян большевики взяли Мирзу Кучек-
хана под свое влияние и с его помощью усилили борьбу с Англией, надеясь
начать советизацию Ирана с каспийских берегов. Однако
сконцентрировавшийся на юге Каспия английский флот был этому серьезной
помехой. Все Гилянское движение было спланировано агентами Советской
России. Чтобы подорвать английское влияние в Иране, Россия задумала
свергнуть Ахмед шаха, который частенько навещал Лондон, и образовать
новое, более лояльное к России правительство. С этой целью серьезное
внимание уделялось движению джангали в Гиляне. Были организованы
письма лидера движения Кучек-хана к Ленину, в которых он писал, что
доверяет российской Красной армии и желает, чтобы она вывела народ
Ирана на свободу. Накануне апрельской оккупации Советской России
удалось с помощью движения джангали и тайно действующих большевиков
оттеснить англичан с Каспийского побережья. Азербайджанский
диппредставитель в Иране сообщал в начале марта 1920 г., что благодаря
большевистской агитации Кучек-хан превратился в серьезную опасность для
иранского правительства. Однако распространить движение джангали на весь
Иран оказалось невозможным, т.к. лидеры Гилянского движения – Мирза
Кучек-хан Гиляк, Эхсанулла-хан хан Бехайи, Хали Гурбан – были курдами, и
остальные народности многочисленного Ирана относились к ним с
осторожностью. Позднее Кучек-хан понял, что был обманут, и стал
отдаляться от коммунистов.
Второй большой силой, выполнявшей задачу удаления англичан от
азербайджанских границ, были казаки. Как известно, еще в царские времена
дивизия казаков была важным инструментом под- держания русского
влияния в Иране. Казаки подчинялись не правительству Ирана, а наместнику
царя на Кавказе. В новой ситуации они отказались подчиниться Военному
министерству Ирана. И если на первых порах между казаками и англичанами
существовали элементы сотрудничества, то после договора от 9 августа 1919
г. казаки не захотели мириться с тем, что старый противник России –
Великобритания – теперь однозначно утвердится в Иране. Хотя премьер-
министр Восугод-Довле распорядился распустить казацкие отряды и
подчинить их правительству, русские отряды под руководством полковника
Старосельского оказали сильное сопротивление «смерти и уничтожению
истинно русских сынов» в Иране. Русские офицеры хорошо понимали, что
если эти военные части будут рас- пущены да еще попадут под управление
англичан, то «русский дух навсегда исчезнет из Ирана»70. Десятитысячная
армия казаков обещала оказать сопротивление в случае попыток их
разоружения. Это заставило правительство Ирана и англичан отступиться.
Другой важнейшей проблемой кануна апрельской оккупации было
Тебризское восстание. Без всяких намерений бросить тень на светлые идеи
шейха Мухаммеда Хиябани отметим, что с февраля-марта 1920 г. в Южном
Азербайджане стало расширяться анти- британское движение, на митингах и
собраниях стали поднимать красные флаги, и думаем, что не случайно всего
за 20 дней до оккупации Азербайджанской Республики в Тебризе поднялось
мощное восстание, имеющее, в общем, антианглийский характер. В со-
общении азербайджанского диппредставителя сказано, что в марте 1920 г.
население было сильно недовольно англичанами. Однако в деле изгнания
англичан из Южного Азербайджана именно накануне апрельской оккупации
(7 апреля) большую роль сыграли большевистские эмиссары, члены
«Гуммет» и «Адалет», а также армяне, бывшие некогда гражданами России.
Это подтверждают письма участников и очевидцев этих событий Н.
Нариманову, М.Д. Гусейнову и во внешнеполитические учреждения
Советской России. Политику России в Иране определял заместитель наркома
иностранных дел Л.М. Караханян, который еще в июне 1918 г. был послан в
Иран и там арестован англичанами. Он и был организатором засылки в Иран
армян, которые, изменив свои имена и фамилии, действо- вали там под
личиной большевиков. Очень интересные моменты имеются в ноте России
Ирану, подготовленной и посланной Л. Караханяном 26 июня 1919 г. Эта
нота и следом за ней обращение к иранским трудящимся от 29 августа
оказали большое влияние на развитие событий в Южном Азербайджане. В
целом имеется большое количество документов, свидетельствующих о
скрытом вмешательстве большевиков в ход национально-освободительного
движения в Южном Азербайджане. Ошибки в азербайджанском вопросе
шейха Хиябани, его ревнивое отношение к независимости Северной
Азербайджанской Республики, именование созданного им в Южном
Азербайджане государства «Азадыстаном» во многом объясняется внешним
вмешательством. Это подтверждают автор монографии о движении Хиябани
историк Али Азери и иранский историк С.А. Кесреви. События в Южном
Азербайджане в канун апреля 1920 г. были в центре внимания
Азербайджанской Республики.
Требует серьезных уточнений и турецкий фактор в апрельской
оккупации 1920 г. Конечно, в первую очередь при этом должно быть учтено
положение Турции, которая, не успев завершить Первую мировую войну,
вступила в смертельную схватку со странами Антанты. Временно совпавшие
антизападные, в частности антианглийские, интересы России и Турции
противоречили проанглийской политике азербайджанского национального
правительства. Но совершенно беспочвенно было бы заявлять, что
националистическое движение в Турции направлено против национальной
независимости Азербайджана. Деятельность на Кавказе определенных
протурецких сил, их переговоры с Кавказским краевым комитетом РКП(б)
были связаны в основном с созданной в 1919 г. секретной полувоенной
организацией «Каракол». Есть и несколько документов, свидетельствующих
о том, что организация подпала под влияние российских большевиков. Так,
например, «Каракол» направила на Кавказ своего представителя Бага Саида с
полномочиями вести переговоры и подписывать документы. По итогам
проведенных осенью 1919 г. переговоров, по иронии судьбы именно 11
января, когда в Версале была признана независимость Азербайджана,
организация «Каракол» и Кавказский краевой комитет РКП(б) подписали в
Баку секретный договор из шестнадцати пунктов. От имени российского
правительства договор подписал Ш.З. Элиава, от имени общества «Каракол»,
представляющего Временное революционное правительство Турции,
подпись поставил Бага Саид. Договор был направлен против Англии и
предусматривал сотрудничество против Великобритании на Кавказе, в
Средней Азии, на Ближнем и Среднем Востоке. В преамбуле договора
отмечалось, что российское советское правительство и революционное
правительство Турции входят в оборонительный и наступательный союз с
целью поднять против Англии весь мусульманский мир – Иран, Афганистан,
Аравию, Египет, Индию и другие страны. Для этого РСФСР обязалась
помогать Турции деньгами, оружием, военными советниками и всеми
другими способами. Примечателен 12-й пункт договора, касающийся
Азербайджана. Здесь указывалось, что на Кавказе про- западную политику
ведут три республики – Азербайджан, Грузия и Армения, которые мешают
Советской России и Временному революционному правительству Турции
бороться с империализмом. Общество «Каракол» обязалось помогать
коммунистическим парти- ям и организациям Кавказа в деле свержения
прозападных режимов и способствовать приходу к власти правительств,
подписавших этот договор. «Каракол» надеялась использовать в этом случае
свой авторитет среди тюркского населения и помощь отдельных
влиятельных людей. Договаривающиеся стороны пришли к заключению, что
правительство Азербайджана должно быть создано решением съезда
трудящегося населения и на решение этого съезда не должно быть давления
со стороны.
По поводу договора от 11 января следует отметить, что Советская
Россия использовала его как средство давления на Великобританию. Тогда
же, в январе, грузинское правительство информировало находившегося в
Тифлисе Уордропа. Гегечкори от имени правительства сообщил, что после
революционного фиаско на Западе большевики обратили свои взоры на
Восток. И есть договоренность между большевиками и Турцией о том, чтобы
поднять мусульманский мир против Великобритании. Император Вильгельм
не удосужился, а теперь возглавить мусульманский Восток желает Ленин.
Проживавшие в России и Сибири тюркские народы в начале 1920 г.
стояли на стороне Турции, и это сильно беспокоило англичан и русских. На
собрании представителей этих народов было принято следующее обращение
к Верховному совету Версаля: «Мы, тюрко-татарские народы Волги и Урала,
уверены, что Верховный совет Антанты, безусловно, решит турецкий вопрос
в пользу турок. 80-миллионное население Турана не может оставаться
безучастным к расчленению Турции. Если Антанта желает крепкого мира в
Европе, она должна считаться с тюркским миром. Если тюркские на- роды
еще не забыли несправедливости, чинимые европейцами испокон веков, то
новые беды ХХ века – века справедливости и равноправия – никогда не
забудутся»77. Боязнь Туранской империи, по части беспочвенная, оттягивала
Англию от участия в решении «русского дела». А большевики этим
пользовались. Шантажируя Британию договором от 11 января, большевики
обещали денонсировать этот договор в случае, если Британия отступится от
«русского дела». Так и случилось. 29 февраля 1920 г. центральное
российское правительство денонсировало подписанный с «Караколом»
договор. Нарком иностранных дел Г. Чичерин направил Ш. Элиаве радио-
грамму следующего содержания: «Мы не заключаем с младотурками ни
оборонительный, ни наступательный союз, ясно, что это свяжет нам руки при
заключении договора с Англией; мы не желаем поощрять турецкий
империализм; ярых империалистических турецких военных вроде Нури-
паши нельзя впускать в мусульманские области Кавказа; панисламизм,
представляемый как полукоммунизм, для нас опасен как
контрреволюционная сила, и если не сегодня, то завтра мы должны будем
вести борьбу против него; было бы большой ошибкой заключать союз с
младотурками; союз этот в будущем должен быть заменен неопределенной
формой соглашения».
После этой радиограммы в марте начались переговоры между
англичанами и Л. Красиным, возглавлявшим миссию «Центросоюза» в
Копенгагене и Лондоне. В отличие от министра иностранных дел лорда
Керзона, определявший британскую политику Ллойд Джордж был против
столкновений с русскими. Бывший премьер республики Грузия Н.Н.
Жордания в своей изданной в Париже книге писал: «Ни для кого не секрет,
что нашествие большевистских войск на Грузию произошло с ведома и
одобрения правительства Ллойд Джорджа. Эту тайну выболтал сам
Чичерин...»79 Много позже, в 1950 г. М.Э. Расулзаде подтвердил этот факт
на лекции в Анкарском народном доме. Он утверждал, что вывод английских
войск с Кавказа воодушевил большевиков к наступлению на Кавказ. Тогда
же премьер Ллойд Джордж заверил комиссара иностранной торговли
Красина, что правительство Его Величества не будет вмешиваться в
кавказские дела. Таким образом, только получив между- народные
гарантии,Советская Россия перешла к практическим действиям по оккупации
Азербайджана. Можно сказать, что все зарубежные силы, могущие помешать
этому, были нейтрализованы.
К внешней угрозе прибавилась и внутренняя – правительство
Азербайджана подало в отставку, еще более углубив кризис. Но ста- рый
кабинет продолжал исполнять свои функции, пока не назначен новый. В
середине апреля шла концентрация советских войск у азербайджанских
границ, что сильно беспокоило азербайджанское правительство. 15 апреля в
телеграмме Г.В. Чичерину Ф.Х. Хойский писал: «После очищения
территории Дагестана от сил Деникина азербайджанский народ надеялся
жить спокойно, без опасений со стороны севера, населенного свободными
братскими горскими на- родами и русским народом, провозгласившим
великий принцип права народов на национальное самоопределение, между
тем ныне наблюдается концентрация значительных войсковых сил
российско- го советского правительства в пределах Дагестана – в
Дербентском районе у границ Азербайджанской Республики.
Азербайджанское правительство, не будучи осведомлено о намерениях
советского правительства, просит срочно уведомить о причинах и целях
концентрации войск в указанных районах». Через два дня от Л.М. Кара- хана
была получена телеграмма о том, что Советская Россия готова к переговорам
по развитию торгово-экономических отношений.
Боевые действия против армянских мятежников в Карабахе и в
прилегающих к Армении районах все еще продолжались, а потому не
получилось стянуть азербайджанские войска к северной границе.
16 апреля дипломатический представитель Армении в Баку Арутюнян
послал в МИД Армении шифрованную телеграмму, в которой сообщал:
«Хойский говорит, что, несмотря на угрозу с севера и тяжелое положение
страны, они не могут вывести войска из Карабаха, так как не уверены, что со
стороны Зангезура новых нападений не будет». Здесь нам хотелось бы
привести полностью письмо одно- го честного человека, подкупающее своей
искренностью. Мы не будем его комментировать, здесь и так все предельно
ясно: «Епископу Баграту в Баку. Ваше Преосвященство, счастье Карабаха
загублено работой агентов араратского правительства. “Дашнакцутюн” не-
сет всю ответственность за несчастья армян Карабахского нагорья. Гнусное и
предательское нападение дашнакской банды на войсковые казармы и пункты
караульные было одновременно в Шуше, Ханкендах и, как передают, по всей
меже. Ваш долг, Ваше Преосвященство, поставить всех моих сородичей в
известность об этом. Вся наша работа к пресечению несчастья разбилась о
гнусность и политический идиотизм дашнаков. Армянский народ обязан
знать подлинных губителей нашего мирного сожительства. Карабах мог бы
остаться вне среды кровавых событий, он должен был остаться и,
безусловно, остался бы, если б не авантюра дашнаков. Ваше
Преосвященство, я ничего не пишу о том, что творится, все надо было
предвидеть. Сколько у меня было силы, я боролся. Вы знайте, если останусь
в живых, буду бороться с проклятием армянского народа –
дашнакцаканством. Приложите вкупе со всеми честными работниками –
армянами и мусульманами – все силы предупредить развитие несчастья.
Проклятие врагам армянского народа – дашнакам, погубившим красивый и
мирный Карабах. 9 апреля 1920 г.Рубен Николаевич Шахназаров, 35 лет,
инспектор армянских народных училищ в Карабахе».
18 апреля начальник Кубинского уезда доложил в Министерство
внутренних дел о планах подготовки российских войск,
сконцентрировавшихся на азербайджанской границе. 21 апреля
командование Кавказским фронтом направило руководству 11-й армии и
Волго-Каспийской флотилии директиву No 490 с сообщением, что основные
силы Азербайджана заняты в западном регионе. По- этому 11-й армии и
Волго-Каспийской флотилии М. Тухачевский, С. Орджоникидзе и Захаров
предписывали: 27 апреля перейти границу Азербайджана и в течение пяти
дней завершить операцию Ялама–Баку. В 03 часа 30 минут с 20 на 21 апреля
была послана ещё одна телеграмма командиру XI армии: «При производстве
операции на Баку считал бы необходимым обеспечить ее следующими
мероприятиями:
Первое. Подтянуть все три горема на границу Азербайджана ко
времени начала операции. Необходимо назначить ответственного
восстановителя разрушений желдороги поставив ему задачей ни в каком
случае не отставать, а ее починке от наступающих войск. В случае
одновременного разрушения нескольких мостов нагоремам неожидать
окончания исправления ближайшего моста, а теми или иными способами
перебросив необходимую часть своих сил начать одновременное
исправление всех таковых мостов. В течение всей операции подвоз
маршрутных поездов с хлебом к войскам должен быть обеспечен во что бы
то ни стало.
 Второе. Восстановление телеграфной связи также не должно ни в
каком случае отставить от передовых войск армии.
Третье. При занятии Баку необходимо захватить во что то ни стало
нынешнее Азербайджанское правительство. Предвидя его бегство на
Елизаветполь необходимо перехватить его на железной до- роге до станции
Кюрдамир.
Четвертое. При прохождение территории Азербайджана потребовать от
войск ни в каком случае не обижать местного населения. За все взятое
должна быть немедленно уплачено. Для этой цели выдать каждому
командиру отдельной части от пятисот тысяч до одно- го миллиона рублей
авансом для расплаты с местным населением. Предупредить этих
командиров что за малейшую жалобу на их части местного населения они
будут привлечены к ответственности.
Пятое. По занятии Баку немедленно сорганизовать военный
комиссариат для Азербайджана, для каковой цели в Ваше распоряжение
передается Штадив .
Шестое. Полевштарму 11 в течение операции на Баку необходимо
находится в непосредственной близости от своих войск. Тухачевский,
Орджоникидзе и Захаров».
23 апреля в этой директиве было сделано изменение, т.е. конечной
задачей 11-й армии теперь ставилось занятие не только Бакинской губернии,
но и всего Азербайджана. А. Микоян писал: «Во второй половине апреля
1920 года я возвращался с группой товарищей из Москвы в Баку, чтобы
участвовать в организации вооруженного восстания бакинских рабочих
против помещичье-буржуазного правительства Азербайджана, державшегося
там у власти при поддержке англичан».
23 апреля Г.К. Орджоникидзе направил Г.В. Чичерину телеграмму, в
которой следующим образом характеризует отношения к событиям вокруг
Азербайджана и положение в Баку: «Вашу телеграмму я получил только
сегодня по приезде из Петровска. В общем, мы здесь ведем уже политику, но
она подкрепляется до- вольно внушительными силами. Ваш ответ
Азербайджану лично считаю вполне соответствующим, только просил бы
Вас немного оттягивать. Положение в Баку в настоящее время следующее:
вышли из правительства представители иттихадистов, социалистов и других
партий, так что усуббековское правительство состоит только из
мусаватистов. Руководитель национального движения в Турции Мустафа
Кемаль-паша требует от Азербайджана пропуска советских войск к границам
Турции для обороны их от английских нападений. Не исключена
возможность бескровного нашего вхождения в Баку и объявления его
советским. Нариманов очень и очень нужен в Баку. Убедительно прошу Вас
завтра же выслать его к нам».
А 24 апреля в телеграмме на имя Г.В. Чичерина и В.И. Лени- на
Орджоникидзе считал необходимым продиктовать Азербайджану условия
мира и добавил: «Все будет сделано, дабы согласовать наши действия с
Вашей политикой»85. Мустафа Кемаль-паша телеграфировал в Москву 26
апреля 1920 г.: «Если советские силы пред- полагают открыть военные
операции против Грузии или дипломатическим путем, посредством своего
влияния заставить Грузию войти в союз и предпринять изгнание англичан с
территории Кавказа, турецкое правительство берет на себя военные операции
против империалистической Армении и обязуется заставить Азербайджан-
скую Республику войти в круг советских государств»
26 апреля армянское правительство предложило заключить перемирие.
Но было уже поздно, Москва уже определилась по поводу дальнейшей
судьбы Азербайджана. Занимающиеся провокационной агитацией
азербайджанские «большевики» тесно координировали свою работу с членом
Реввоенсовета Г.К. Орджоникидзе. Эта «пятая колонна» стала важным
рычагом управления ходом агрессии, вплоть до определения времени
интервенции. О начале агрессии 27 апреля азербайджанское правительство
срочно информировало находившихся в Тифлисе представителей союзников
– графа де Мартеля, полковника Габбу и К. Люка. Одновременно союзников
просили оказать влияние на армянское правительство во избежание новых
нападений. Азербайджанское правительство рассчитывало успеть
перебросить войска из Карабаха на бакинское направление. В тот же день
союзники выполнили эту просьбу. 28 апреля армянское правительство
обещало, что его войска не будут нападать, и вновь выдвинуло ряд условий.
Но время разговоров уже прошло. 27 апреля в 16.00, опираясь на дошедшие
до станции Баладжары (при- город Баку) русские войска, ЦК АКП(б) и
Бакинское бюро Кавказского краевого комитета предъявили
азербайджанскому парламенту ультиматум о сдаче власти.
В половине первого ночи с 27 на 28 апреля такой же ультиматум за
подписью командующего Красным флотом еще не образованного Советского
Азербайджана Чингиза Ильдрыма был предъявлен правительству и
парламенту Азербайджана. В нем было сказано: «Красный флот
Социалистической Советской Азербайджанской Республики предлагает Вам
немедленно сдать власть советскому рабоче-крестьянскому правительству во
главе с тов. Н. Наримановым. Красный флот в этом случае гарантирует
спокойствие и мир всему населению г. Баку без различия национальностей.
Ответ должен быть представлен с получением сего через 2 (два) часа, в
противном случае будет открыт огонь».
Отметим, что с начала весны 1920 г. в парламенте и правительстве
Азербайджана началась смута. По мере усиления опасности с севера
сторонники жесткого курса против России во главе с Ф.Х. Хойским стали в
конфронтацию со сторонниками политики компромиссов во главе с
министром внутренних дел М. Гаджинским. Требование группы Хойского об
отстранении от государственных дел группы Гаджинского не было
осуществлено до конца. Гаджинский ушел со своего поста, но пересел в не
менее важное кресло министра торговли и промышленности. А когда в
апреле произошел правительственный кризис, то именно М. Гаджинскому
поручили сформировать новое правительство. Однако, избрав метод
проволочек и оттяжек, М. Гаджинский затягивал этот процесс, пытаясь
образовать коалиционное правительство вместе с большевиками. Но
азербайджанские «большевики» не были самостоятельны. Нити этой
марионеточной организации тянулись в Кремль. Неудивительно, что в
последний момент «большевики» отказались войти в правительство. Таким
образом, факт наличия правительственного кризиса в Азербайджане немало
способствовал появлению 11-й Красной армии у ворот Баку. Конфликтная
ситуация в правительстве сопровождалась фракционной борьбой в
парламенте. Особо четко это проявилось на последнем, экстренном
заседании парламента.
На последнем заседании 27 апреля председательствовал М.Э.
Расулзаде. По ходу жарких дебатов фракция социалистов и близкие к ним
фракции присоединились к требованию о передаче власти большевикам. В
тот вечер М.Э. Расулзаде говорил буквально следующее: «Братья! Перед
нами лежит ультиматум. Здесь говорится о сдаче власти. Однако что это
значит? Ради кого мы должны сдать- ся? Нам говорят, что проходящую через
нашу страну армию возглавляет турецкий командир по имени Ниджати.
Идущая из России эта агрессивная сила направляется, я так думаю, спасать
Турцию, ведущую сейчас борьбу не на жизнь, а на смерть Братья! Турция –
спасительница Азербайджана. Священная страна, защищающая интересы
нашего народа. С должным уважением проводим всякую силу, идущую ей на
выручку. Но с условием, что эта сила не проглотит нашу свободу и
независимость. Хотя, конечно же, всякая сила, вошедшая в нашу страну, не
может считаться дружественной нам, она враждебна. Эта пропаганда,
которую мы слышим, вражеская пропаганда. Нас обманывают. Это ложь, это
русская армия. Ее желание – вернуть все к границам 1914 года. Прикрываясь
идеей помощи Анатолии, эта оккупационная армия при- шла и уже никогда
не выйдет отсюда. Принимать этот ультиматум и сдаться большевикам нет
никакой необходимости. Мы с отвращением отвергаем ультиматум... Этот
меджлис, который клялся беречь нашу независимость как зеницу ока, если
примет ультиматум, то это будет равнозначно сдаче власти врагу,
притворяющемуся другом. Мы пришли сюда по воле и желанию народа, нас
отсюда можно вывести только силой и штыками»
Несмотря на протесты М.Э. Расулзаде и Шафи-бека Рустамбекова,
парламент в 23.00 принял решение о мирной передаче власти большевикам.
Правительство прекратило свою деятельность. К этому времени все
ключевые позиции в Баку, правительственные и важнейшие объекты были
захвачены. По этому поводу позднее М.Э. Расулзаде писал: «К сожалению,
мы забыли наш принцип: “Поднятое раз знамя никогда больше не
опустится”. Из-за боязни за свою жизнь и имущество мы свое знамя
независимости поменяли на кусок красного кумача». В результате
голосования постановление о передаче власти Азербайджанской
коммунистической партии принимается большинством голосов. Был принят
текст следующего содержания: «Обсудив ваше историческое письмо от 27
апреля, сопоставив содержание его с переживаемым моментом и принимая
во внимание ваше предложение избранной нами комиссии о том, что:
 1) сохраняется полная независимость Азербайджана, управляемого
советской властью;
2) созданное правительство Азербайджанской коммунистической
партии будет временным органом;
3) окончательная форма управления Азербайджана, независимо от
всяких внешних давлений, определяется высшим законодательным
учреждением Азербайджана в лице Совета рабочих, крестьянских и
аскерских депутатов Азербайджана;
4) остаются все служащие правительственных учреждений на своих
местах, замещаются только лица, занимающие ответственные посты;
5) новообразовавшееся коммунистическое временное правительство
гарантирует неприкосновенность жизни и имущества членов правительства и
парламента;
6) примет меры к недопущению вступления Красной армии с боем в г.
Баку
7) новое правительство будет бороться решительными мерами и
имеющимися в его распоряжении средствами со всеми внешними силами,
имеющими целью поработить независимость Азербайджана, откуда бы они
ни исходили»
Не прошло и нескольких часов, как все обещания коммунистов были
позабыты. Забыв про то, что они направлялись в Турцию, бронепоезд «III
Интернационал» и части 11-й Красной армии вошли в Баку. В завершение
этого грандиозного спектакля новая власть только 29 апреля в 14.00
вспомнила, что нужно обратиться к советскому правительству с
официальной просьбой об оказании «немедленной реальной помощи путем
присылки отрядов Красной армии»93. Притом, что все понимали
формальный характер независимости Советского Азербайджана, тем не
менее между наместником Советов на Кавказе Г.К. Орджоникидзе и другими
лидерами большевиков были определенные расхождения. Это хорошо видно
из телеграммы И. Сталина в Москву 27 апреля, в самый канун нашествия:
«Вы совершенно правы, что т. Орджоникидзе проводит не- сколько
своеобразную линию. Объясняется это, по-моему, тем, что ему даются т.
Лениным (и вообще нами) инструкции, не вполне соответствующие
азербайджанской действительности, т.е. мы рассчитываем на
предварительное восстание в Баку, которое, по-видимому, не имеет шансов,
ввиду чего, должно быть, приходится вторгнуться в пределы Азербайджана и
пр. Разговоры о будущей независимости (после занятия Баку) должны
представлять в конструкции товарища Орджоникидзе, очевидно, попытку
(неудачную) совместить факт занятия Баку с нотами о независимости
Азербайджана. Мне кажется, что будущая (предполагаемая) независимость
может представлять лишь декларацию без серьезного практического
значения»
ЦК АКП(б) торжественно телеграфировал В.И. Ленину об
установлении советской власти в Азербайджане. Но Ленин между строк этой
телеграммы прочел нечто другое, о чем и поведал в своей речи на
Всероссийском съезде рабочих стекло-фарфорового производства 29 апреля
1920 г.: «Вчера же нами была получена весть из Баку, которая указывает, что
положение Советской России направляется к лучшему; мы знаем, что наша
промышленность стоит без топлива, и вот мы получили весть, что бакинский
пролетариат взял власть в свои руки и сверг азербайджанское правительство.
Это означает, что мы имеем теперь такую экономическую базу, которая
может оживить всю нашу промышленность. Таким образом, наш транспорт и
промышленность от бакинских нефтяных промыслов получат весьма
существенную помощь».
Одним из первых шагов большевиков, захвативших власть в
Азербайджане, был арест персонала зарубежных дипломатических
представительств в Баку. Всего арестовали около 400 дипломатов. А. Микоян
позже вспоминал: «Еще на станции Хачмас нам в руки попала свежая
бакинская газета, из которой узнали, что 27 апреля вечером азербайджанское
правительство устраивает в Баку прием для иностранных представителей.
“Хорошо было бы нам занять Баладжары, перекрыть дипломатам путь по
железной дороге из Баку и не дать им бежать в Тбилиси”, – сказал я
Ефремову. Он посмотрел на часы, подумал и сказал: “Наверное, успеем. Они
не смогут удрать...” Дипломаты не успели выехать из Баку и были нами
арестованы».
В завершение отметим, что в Баку не было ни революционной
ситуации, ни революции. Просто в результате иностранной агрессии в пику
всем имеющимся нормам международного права было свергнуто
правительство страны, признанное международным сообществом.
Государственная власть была узурпирована, находившиеся в Баку
иностранные дипломаты арестованы. Прибывший в Баку с 11-й Красной
армией большевик Первушин в своих воспоминаниях пишет, что утром 28
апреля люди на улицах ни о чем не знали. Они спрашивали у солдат: «Иван,
скажи хоть, что случилось, кто захватил власть? Наши местные большевики
или пришлые?» Активный участник этих событий Г. Султанов позднее
признавал, что советская власть пришла в Азербайджан в готовом виде на
штыках 11-й армии.
Азербайджанские делегаты 28 апреля немедленно представили
соответствующие ноты Верховному совету союзников, итальянскому
правительству, иностранным послам в Риме с выражением надежды, что они
помогут восстановить независимость Азербайджана, причем подобные ноты
направлялись неоднократно по многим адресам, в том числе и в Лигу наций.
Исходя из реальной оценки ситуации, просили о моральной поддержке.
Позднее подобные обращения направлялись в адрес конференций в
Спа, Лондоне, Генуе, Гааге, Лозанне, Стрезе. Например, 4 июля 1920 г. в
обращении к конференции в Спа указывалось: «Азербайджанская делегация
просит обратить внимание мирной конференции на захват Азербайджана
Советской Россией... При- знание Азербайджана де-факто Верховным
советом Версаля стало причиной безмерного воодушевления
азербайджанского народа. Это признание дало надежду народу, что в жизни
молодого государства начинается новый период... Но почти сразу же наша
страна стала жертвой большевистской агрессии... Ключи от разрешения
сложившейся ситуации находятся в руках союзных государств, мирной
конференции и Лиги наций». Копии этого обращения были вручены главам
всех делегаций, представленных на конференции. В письме на имя главы
французской делегации А.М. Топчибашев сообщал, что обращается по
поводу вопроса, имеющего для Азербайджана жизненно важное значение, и
что он с глубокой верой в справедливость делает это обращение. Но все было
безрезультатно. Руководители Антанты встретили факт захвата
Азербайджана Россией равнодушно.
 Список использованной литературы:

1.Н.Агамалиева. Азербайджанская Демократическая Республика/Баку.1918/

2.А.Г.Балаев. Февральская революция и национальные
окраины/Москва.2008/
3.Дж.Гасанлы. Русская революция и Азербайджан/Москва.2011/

Сайтография:
http://axc.preslib.az.
https://ru.wikipedia.org.