adindex.

ru
/publication/gallery/2011/10/10/72841.phtml

Валерий Кошляков. Ностальгия

Автор: ⋮ 9-13 minutes

«Кушайте, девушки, чеснок – он от глистов помогает». Валерий

Кошляков, угощая новых знакомых в своей мастерской

Один из самых знаменитых актуальных российских художников

Валерий Кошляков родился в г. Сальске Ростовской области в 1962
году. Г. Сальск
в то время насчитывал тысяч 40 населения. Из
культурных заведений в г.
наличествовали мельничный комбинат
и завод кузнечно-прессового оборудования. В
1977 году к ним
добавилась Сальская городская картинная галерея им. В. К.
Нечитайло с несколькими десятками второстепенных работ
второстепенных советских
художников и ситуацию кардинально
не изменила. Ростов-на-Дону с его далеко не
выдающимся музеем
находился в 180 км. Художественно одаренному, жаждущему
встреч с прекрасным пареньку некуда было податься.

Встречи эти ограничивались изостудией ДК железнодорожников,

куда ходила заниматься будущая знаменитость, и родным домом,
на стенах которого
висели репродукции из «Огонька». С этим
могучим багажом один из столпов
современного российского
искусства поступил в Ростовское художественное училище
им.
М.Б. Грекова. Было начало 80-х годов.

Первоначальное пребывание в училище мало что добавило к

культурному кругозору великого мастера. Преподавание велось в
провинциальных и,
следовательно, совсем узких рамках
социалистического реализма, а редкие
продвинутые студенты с
Кошляковым не общались – после того, как он в стиле
кондового
соцреализма исполнил большое полотно про подвиг радиста, его
считали
безнадежным. Таким образом, понятие «культура» было
для Кошлякова наполнено
классическим и советским искусством.
Всякий там авангардизм, о котором Кошляков
краем уха что-то
слышал, в это понятие упорно не входил. Он входил в понятия
«разное», «кризис безобразного» и «фигня какая-то». Кошляков
готовился стать
еще одним небездарным, но официозным
художником с пределом мечтаний в виде
Госпремии СССР, звания
«Народный художник СССР» и действительного членства в
Академии художеств СССР же. Вот в таком интеллектуально-
непаханном состоянии
находился будущий участник
престижнейших мировых арт-мероприятий, когда на
просторах
училища им. Грекова перед ним замаячила монументальная
фигура
Авдея
Тер-Оганяна, пропагандиста и организатора
ростовского, а потом и
московского актуального арт-процессов.

Тер-Оганян обратил внимание на Кошлякова после того, как

случайно увидел его небольшие работы про казаков, сделанные,
как это тогда
называлось, для себя. По этим работам выходило,
что автор их – человек
талантливый и склонный к поиску, хотя бы
и в рамках соцреалистического
догматизма. Тер-Оганян развернул
среди Кошлякова пропаганду и агитацию
современного искусства
и, в подтверждение своей правоты, стал носить ему про
это книги.
Строго в хронологическом порядке: сначала – про импрессионизм
(в те
далекие годы современное искусство у нас начиналось
именно с него), потом – про
постимпрессионизм и т.д.*

И Кошляков, несмотря на всю девственность своего сознания,

смог
сделать правильный выбор. Правильный не с точки зрения
конъюнктуры – тогда
за такой выбор того же Тер-Оганяна
периодически выгоняли из училища – а с точки
зрения искусства.
Ну, а когда в конце 80-х Тер-Оганян чуть не силком увез
Кошлякова в Москву, где прямо-таки бурлило нищее, хаотичное,
энергичное и жутко
новаторское актуальное искусство, из
Кошлякова поперло.

Трансформаторная будка, расписанная Кошляковым. Крайний

справа –
Тер-Оганян

Ну, кроме подобных работ, Кошляков на огромных, разложенных

на плоскости коробках из-под бытовой техники, любовно
собранных на помойках,
стал писать размытые, блеклые, с
потеками городские пейзажи. Москва, Венеция,
Рим, Греция,
Санкт-Петербург. Настроение в них – сумрачное, время –
застывшее.
Изображал он классические или канающие под них,
вроде сталинских, здания, как
правило, в виде руин.

Римский форум

И что тут такого, может спросить кто угодно, хоть марсианин,

хоть
житель Калуги. Мало у нас развалин в мировом искусстве, что ли?
Да нет,
отвечу я, развалин много, слава Богу, всем хватит. Тут дело
вот в чем: как эти
развалины изображены, когда и чьи они.
Уйдем ненадолго в сторону. Я же не зря так подробно описывал
детство, юность мастера и его университеты. Что вмещало в себя
кошляковское
понятие «культура», помните? Классику и совок.
Теперь, с чем совпало крушение
этого понятия в голове у
Кошлякова, наступившее одновременно с бодрым
продвижением
в область contemporary art? С крушением советской империи,
культура которой, по странному стечению обстоятельств, на
классике основана и
была. С внешней, во всяком случае, стороны.
Вот эти три крушения: у себя в
голове, советской империи и
классической культуры – Кошляков и описывает.
Больше всего
его, конечно, волнует классическая культура. СССР тут - так, ее
носитель просто, медиа такое. Кошляков же сам говорил, что не
делает искусство,
а выясняет свои взаимоотношения с культурой.
Ну, или что-то типа этого говорил,
похожее, не помню уже. Или
мог сказать. Да не, говорил он это, говорил.

Высотное здание

Поэтому на равных с имперскими/классицизирующими

пейзажами
Москвы у него существуют и античные – все это есть
как бы одинаковые по
ценности обломки великой классической
культуры. И не обязательно это пейзажи –
это могут быть любые
знаки этой культуры, такие одинокие позвонки
динозавра.

Три рубля
Голова Афродиты

Можно сказать еще так, красиво: пейзажи Кошлякова - это

театральные декорации, в которых разыгрывается драма истории.
На задники его
работы действительно похожи - он ведь трудился
художником в ростовской
оперетте, и этот опыт тоже не прошел
даром.

Лувр

Ну и что, настырно спросит опять хоть марсианин, хоть житель

Калуги. Мало у нас этих ностальгических причитаний о золотом
веке, который
всегда сзади? Тоже хватает, с сожалением соглашусь
я. Но вот чьи это
причитания?
Площадь Испании

Надо ж вообще понимать, что речь идет об актуальном

искусстве.
Все, о чем я пока говорил, может, и хорошо, но к этой области
человеческой деятельности последние лет 30 даже у нас
отношения не имеет.
Потому что пока еще я не сказал, что тут
имеет место персонажное высказывание –
на дворе-то эпоха
постмодернизма стояла.

Я – честно, боюсь уже показаться пошляком и занудой,

постоянно
объясняя, что такое это персонажное высказывание. Короче, в
последний
раз. Персонажное высказывание – это когда
творческий работник или кто угодно,
хоть марсианин, хоть житель
Калуги, говорит не по-честному от своего имени, а
как бы от
имени некоего узнаваемого персонажа-типажа. Жлоба, совка,
нациста,
утонченного эстета, представителя ЛГБТ-сообщества и
т.д. Вот тут марсианин или
житель Калуги как персонажи не
подходят. Как себя ведет и как мыслит марсианин,
мы не знаем, а
у жителей Калуги, наверное, нет общеизвестных отличий в этих
важных сферах от всех остальных жителей. Кошляковский
персонаж – это, грубо
говоря, сам Кошляков до встречи с Тер-
Оганяном. Художник, честно и с
ностальгией фиксирующий факт
крушения культуры всех Римов по номерам, без
всяких рефлексий
и саморефлексий.

И тут есть еще один смысловой слой. Ведь может же у … и даже

…
возникнуть очередной вопрос – почему на упаковочном картоне-
то то всю эту
персонажную байду надо исполнять? А вот почему.
Персонаж-то – тоже ведь из этой
гавкнувшейся культуры, поэтому
и документация, выходящая из-под его кисти,
получается сразу же
руинированной, неполноценной, бросовой, как и сама эта
культура. Холст – это очень культурно нагруженный материал,
опять же из
классической культуры. И теперь нет его больше,
пропал, вместе с этой
культурой. А вместо него – помоечные
коробки из-под западного
высокотехнологичного ширпотреба,
который для кошляковского персонажа
символизирует
наступление бездуховной консьюмеристской цивилизации,
совершенно
неклассической. Кошляков, даже когда на холсте
писал, тоже его портил по мере
возможностей – наклеивал,
допустим, куски бумаги, а после написания работы
отрывал от них
полоски. Это деколлаж называется. И все другие дефекты
изображения вроде потеков – по причине той же.

Последние многие годы Кошляков живет в Париже, но тему

бросовых, несерьезных, карнавальных по Бахтину материалов
продолжает. Вот
прекрасно вписанная в реальный классический
интерьер инсталляция. С одной
стороны – настоящая классика, с
другой – представление о ней как о мифе в
кошляковском изводе.

Темпл

Здесь тоже тот же самый гофрированный картон. То, что здесь

изображен конструктивистский, а не сталинско-
классицизирующий дом, нормально –
устремленный в будущее
конструктивизм был пропитан тем же пафосом строительства
нового Рима, что и, казалось бы, явно ретроспективистская зрелая
культура эпохи
социалистического реализма. Текст об этом я еще
напишу.

Дворец труда
Или вот - появление нового, столь же несерьезного и не
соответствующего классичности изображенного объекта
материала – упаковочного
скотча.

Храм

Ну, и последнее. Я тут все – Тер-Оганян, Тер-Оганян…

Неизвестно,
что было бы с Кошляковым, не будь его встречи с ним. Факт тот,
что
при всей своей активности Тер-Оганян склонил к
благородному занятию
contemporary art едва ли не десятки
народу. А уровня Кошлякова достиг один
Кошляков. Просто он,
как это ни банально звучит, потрясающе талантлив. И мало
что
для него существует за пределами искусства. Он, например,
довольно слабо
следил за тем, как выглядит. В училище он
покупал для повседневной носки
футбольные бутсы с шипами –
очень же крепкая обувь, ноская. А про старый,
допутинский еще
журнал «Итоги» говорил так – хороший журнал, про культуру
пишет, про современное искусство. Но зачем там первая половина
журнала про
политику – не понимаю. Неужели до сих пор про
политику заставляют писать, как в
советское время? Вот ведь
умудрился человек при всей своей изощренности в
профессии
сохранить наивный взгляд на мир. И высказывание, помещенное
в начале
текста, про чеснок – это тоже никакой не стеб, а
совершенно искреннее
приглашение. Короче, настоящий
художник. Не пьет только.

* Есть сильное подозрение, что книги эти Кошляков не

читал, а
просто смотрел картинки. С чтением у Кошлякова долго было
плохо. Во
всяком случае, когда один из его знакомых увидел, как
Кошляков в метро достал
книгу и стал ее читать, он был
просто шокирован. Посмотрев, что читает
Кошляков,
знакомый успокоился. Книга называлась «Гайморит» - у
Кошлякова были с
этим проблемы. Но, как видим, и просмотра
картинок хватило.

Автор: Вадим Кругликов