Стилистические функции неологизмов, стилистическое использование

иноязычных слов, терминов, профессионализмов

План
1. Нормативная функция неологизмов в научном и официально-деловом стилях.
Стилистическое использование неологизмов в публицистической и
художественной речи.
2. Три типа иноязычных слов: заимствованные слова, экзотические слова,
иноязычные вкрапления. Их стилистическое использование.
3. Использование специальной лексики в научном стиле. Стилистические функции
терминологической и профессиональной лексики в публицистике и в
профессиональной литературе.
4. Сфера использования канцеляризмов.

Иноязычная лексика вызывает в обществе бурные споры. Одни считают, что

русский язык в опасности, его захлестнула волна заимствований, необходимо поставить
прочный заслон на их пути. Другие придерживаются противоположного мнения. Они
полагают, что никакой угрозы не существует: русский язык и раньше справлялся с
наплывами иноязычных слов - справится и теперь.
Кто прав в этом споре? Как нам относиться к иноязычным словам?
Прежде чем ответить на эти вопросы, надо выяснить: каковы пути и причины
заимствований иноязычных слов, как они приходят в наш язык и осваиваются в нем.
Для русского языка примерно конца XVIII века был характерен путь устного
заимствования иноязычной лексики, а также через частную переписку и художественную
литературу. В Новое время (XX, XXI века) иноязычная лексика проникает в русский язык
исключительно письменным путем - через СМИ и научные стили. По мнению немецкой
исследовательницы Кр. Меллер, каждый журналист, который находит в какой-нибудь
иностранной газете слово, обозначающее, как он считает, новое понятие или изящно
выраженное старое, может при удачных обстоятельствах навязать это слово всей нации.
СМИ, а теперь и Интернет представляют собой один из основных «посредников» в
переходе слов из одного языка в другой. Это налагает особую ответственность на
журналистов, вольно или невольно участвующих в процессе миграции лексики.
Что касается причин заимствования, то главная - необходимость назвать новые
реалии, понятия, выразить оттенки смысла, которых не было в родном языке.
Заимствованные слова приходят вместе с новыми реалиями и понятиями. При этом
благоприятным условием для заимствования служат более или менее тесные
политические, экономические, культурные связи между народами - носителями языков.
Лексика - наиболее «открытая» область языка. Именно в ней получают отражение
изменения, происходящие в жизни общества. Естественно, что усиление или ослабление
связей между странами, народами сказывается на процессе заимствования.
Однако и при сравнительно слабых экономических и культурных связях возможно
интенсивное заимствование. В этом случае активную роль играют другие факторы, такие,
как политическая роль страны и языка, постоянное обновление лексики - образование
слов, называющих новые, актуальные в каком-либо отношении понятия. Именно этим
можно объяснить широкое распространение американизмов во многих языках: битник,
стриптиз, бестселлер, комикс, более поздние - хиппи, кемпинг, круиз, регион,
субконтинент и др. Таковы внешние условия заимствования.
Важную роль могут играть и внутренние, языковые условия. Известно, что
заимствованное слово легче укрепляется в языке, если в его лексической системе есть
предпосылки к заимствованию. К ним можно отнести стремление языка к устранению
многозначности, к упрощению смысловой структуры слова, что выражается в
потребности уточнить или детализировать какое-либо понятие, разграничить его
смысловые оттенки, прикрепив их к разным словам. Например, в русском языке есть
близкие по значению слова страсть, увлечение. Заимствованное слово хобби выражает
новый оттенок смысла - это тоже увлечение, любимое занятие, но не имеющее отношения
к работе - на досуге. Так исконные слова и заимствованное слово по-разному членят
семантическое поле - новый оттенок слова хобби оправдывает его заимствование.
К внутренним условиям заимствования следует отнести и действующую в языке
тенденцию обозначать одно понятие одним словом. Этим принципом «одна вещь - одно
слово» можно объяснить заимствование таких слов, как снайпер (‘меткий стрелок’),
турне (‘туристическое путешествие’ - обычно по круговому маршруту), мотель
(‘гостиница для автотуристов’), спринт (‘бег на короткие дистанции’).
Приходя в язык, слово, чтобы стать принадлежностью этого языка, должно быть
освоено. Можно выделить четыре стадии освоения иноязычного слова: 1) передается
фонетическими и графическими средствами заимствующего языка (фонетическое и
графическое освоение); 2) соотносится с грамматическими классами и категориями
заимствующего языка (грамматическое освоение); 3) приобретает семантическую
самостоятельность (семантическое освоение: формируются четко очерченное значение и
смысловые связи с другими словами); 4) характеризуется регулярной употребительностью
в речи (в разных жанрах).
Покажем процесс освоения на примере слова эскалация. Интересно, что у этого
слова есть автор (что бывает очень редко) - американский политолог Г. Кан. Во время
войны во Вьетнаме он выпустил книгу, в которой обосновывал неизбежность перерастания
локальных конфликтов в мировую войну. Он описывал более 20 ступеней этого процесса.
Для этой цели и было использовано слово эскалация (ср. лат. зса1а ‘лестница’). Оно было
создано из французского слова …..(‘штурм при помощи лестниц’) и английского …..
(‘элеватор, лифт’): ….+ ……=……. От слова ….. путем «обратного образования» был
создан глагол …… (‘эскалировать’), а от глагола - существительное …... Слово очень
быстро вошло во все европейские языки. В русском оно получило форму эскалация.
Первые употребления отмечены в 1964 - 1965 годах в материалах журналистов-
международников и нередко сопровождались образом лестницы. Быстрое семантическое
освоение слова в русском языке было облегчено более ранним заимствованием 30-х годов
- словом эскалатор. Иноязычные слова обычно не имеют внутренней формы, но в данном
случае внутренняя форма была уже известна - образ движущейся лестницы.
Вначале слово имело локальную прикрепленность, употребление его было
ограниченно: эскалация войны во Вьетнаме, эскалация вооружений во Вьетнаме. Затем
границы использования резко расширяются. Появляются словосочетания типа эскалация
гнева, эскалация смеха, эскалация военных действий. Слово приобретает четкое значение
‘постепенное увеличение, рост, расширение’ и начинает употребляться в разных жанрах и
контекстах (не только в материалах на международные темы). Теперь можно сказать, что
слово освоено. Оно включается в толковые словари.
По степени освоенности обычно выделяют три группы иноязычной лексики:
заимствованные слова, экзотизмы и иноязычные выражения.
Заимствованные слова представляют собой факты языка. Они освоены, тесно
связаны с системой заимствующего языка, вызваны к жизни коммуникативной
потребностью. Другое дело экзотизмы и иноязычные выражения. Они в гораздо большей
степени иноязычны и в заимствующем языке морфологически нечленимы, слабо связаны
или совсем не связаны с системой заимствующего языка. Употребление их обусловлено
либо тематикой - описание обрядов, быта, домашней утвари, обычаев, одежды и т.п. того
или иного народа (экзотизмы), либо степенью знакомства говорящего (пишущего) с
иностранным языком (иноязычные вкрапления).
К иноязычным вкраплениям относятся слова и словосочетания (по преимуществу
латинские) типа еgrо (следовательно), аiter еgо (второе Я), post factum (после
свершившегося, задним числом), terra incognita (неведомая земля). Сюда же относятся
слова и выражения, принадлежащие живым языкам - английскому, французскому,
немецкому: hарру епd, о’кэй, гуд бай, бонжур, пардон, мерси. Все эти слова и выражения
могут быть употреблены в текстах любого языка и представляют собой межъязыковой
словесный фонд. Одни из них используются в книжной речи (научной, публицистической,
художественной), другие свойственны шутливому, непринужденному употреблению.
Иноязычные вкрапления используются для создания определенного колорита,
выделения какой-либо черты, специфика которой утратится, если заменить
соответствующее слово его переводным эквивалентом, например: Этот Gепоssе, конечно,
совсем не Gепоssе, а только сочувствующий (Л. Рейснер).
Иноязычные вкрапления в отличие от экзотизмов часто сохраняют и свойственный
языку-источнику облик, как в последнем примере.
Экзотические слова, подобно иноязычным выражениям, слабо связаны с
лексической системой заимствующего языка. Однако некоторые экзотизмы (ср.: комикс,
мэр, стриптиз) обладают высокой частотой употребления и постепенно теряют
экзотичность, переходя в группу заимствованных слов. Так, мэр города, мэрия
воспринимаются как обычные наименования, не вызывают ассоциаций с зарубежной
действительностью. Другие экзотизмы сохраняют свое периферийное положение в языке:
крузейро - ‘денежная единица в Бразилии’; бутлегер - ‘нарушитель «сухого закона» в
США в 20 - 30-е годы ХХ века’; бальса - ‘дерево в Южной Америке’.
Макаронизмы - условное название чужих, заимствованных, еще не освоенных слов,
которые выделяются на фоне родных и вместе с ними создают определенный
(комический) эффект.
Макаронический стиль - пестрое смешение слов и словоформ из разных языков:
И хлебник, немец аккуратный
В бумажном колпаке, не раз
Уж отворял свой вас-из-дас.
Оказывается, он отворял форточку - так называлось в начале XIX века оконце в
двери, через которую торговали продуктами. Произошло оно от немецкого вас-из-дас? (‘Что
такое? Что угодно’).
Для практики речи (особенно журналистского творчества) очень важен
нормативный аспект функционирования заимствованных слов. Ведь если журналист
неверно употребляет заимствованное слово, он вводит в заблуждение тысячи, если не
миллионы, читателей, слушателей, зрителей.
«Бывший министр временно оккупированной гитлеровскими захватчиками
территории, - читаем в одной из центральных газет, - он фигура из царства теней, а
некрофилия и реалистическая политика исключают друг друга». Автор не знал значения
слова некрофилия (‘болезненное влечение к мертвому телу, вид полового извращения’) и
употребил его вместо некромантия (‘гадание на трупах’).
Еще два примера, приведенные профессором В.Н. Вакуровым в одной из его
статей: «На досуге он лепил из пластилина. И вот он уже участник нескольких вернисажей
в стране» (Из газет). Как известно, вернисаж - это не выставка, а открытие, первый день
выставки.
«Ну что мешало Дмитрию Аркадьевичу [Налбандяну] хоть чуточку... изобразить
реальную жизнь народа? Ничего не мешало. Да, видимо, не единожды солгав, кисть
художника уже сама, автоматически начинает выбирать на мольберте лишь яркие,
оптимистические краски» (Из газет). Напрасно журналист не заглянул в словарь. Он узнал
бы, что мольберт - это ‘подставка, на которой помещается подрамник с холстом’, а
палитра - ‘тонкая дощечка или металлическая, фарфоровая пластинка с вырезом для
большого пальца, с которой художники берут при работе краски, предварительно выдавив
их туда из тюбиков’.
Чтобы не попасть впросак, журналист должен знать значение употребляемых им
слов. Это, казалось бы, элементарное, естественное условие, к сожалению, часто
нарушается. Незнание или «приблизительное» знание значения заимствованных слов
приводит к плеоназмам: «До сих пор, - пишет одна из ведущих газет, - предлагать правила
игры... считалось исключительной прерогативой президента». Но прерогатива - это и есть
‘исключительное право государственного органа или должностного лица’.
Но особенно избыточны, «зловредны, пронырливы и настырны», как пишет Н. Галь
в книге «Слово живое и мертвое», всевозможные факты и моменты. В 99 случаях из 100
их можно выбросить без малейшего ущерба для смысла: «Но не сам факт неудачи
послужил причиной отчаяния (Но не сама неудача привела его в отчаяние); Обратите
внимание на тот факт, что ничего сделано не было; В момент, когда пробьют часы (Только
(едва) пробьют часы): С того момента, как мы познакомились (С тех пор (с того дня, с
того часа), как мы познакомились)» и т. д.
Другая важная сторона проблемы - употребление заимствованных слов,
непонятных читателям: «Весь саспенс джеймсовского романа держится на
недоговоренностях» (Из газет); «Операция прошла, по сообщению врачей, прекрасно, и
состояние коуча беспокойства не вызывает» (Из газет).
Английских слов саспенс (напряжение) и коуч (тренер) в русском языке нет,
поэтому употребление их требует мотивировки. И, конечно, необходимо пояснять их
значение.
«В Гвадалахаре мы посетили кружок молодых художников и беседовали его
руководителем Гильермо Чавесом. Чавес - художник-муралист...» Мало кто из читателей
знает слово муралист - ‘художник, создающий произведения настенного
изобразительного искусства (мурали)’. Муралист соотнесут скорее с просторечным
словом мура, чем увидят в нем латинский корень -мур- (ср. замуровать). Разумеется,
подобные слова требуют пояснения, толкования, если они употреблены не в специальных
текстах.
Еще два примера из популярной брошюры: «Воспитанный в духе Руссо, он
[Ампер] вступил в храм наук жадным автодидактом». Автодидакт - устаревшее слово,
означает ‘самоучка’. «Наш северный полигистор Ломоносов, отец русской физики и
химии, дал хорошую формулу этого щедрого универсализма». Слово полигистор
отсутствует даже в словарях иноязычных слов. По-видимому, это авторский неологизм,
означающий буквально (в переводе с греческого) ‘много знающий, универсально
образованный’.
Ср.: «Повышается волатильность внешних рынков, меняется тренд и инвесторы
бесятся». Разумеется, следовало пояснить, что волатильность - это ‘изменчивость’,
тренд -‘тенденция’, и эти слова крайне неудачно соседствуют с просторечным бесятся.
Употребление подобных слов может свидетельствовать о желании автора
«образованность свою показать», о невнимании к выбору слова, даже о неуважении к
читателю. Ясно, что языку СМИ, массовой литературы они противопоказаны.
Использование таких слов должно быть мотивированным и сопровождаться пояснениями.
Некритическое употребление иноязычных слов - любых, не только редких или
слабо освоенных, - одна из самых острых проблем, вызывающих в обществе бурные
споры. Она стояла перед русским языком во все периоды его развития. Существовало и
течение пуризм (от лат. purus ‘чистый’), стремившееся сохранить язык в чистом,
неприкосновенном виде. Пуристы боролись против иноязычных заимствований,
неологизмов, против проникновения в язык ненормативных элементов. Они предлагали
заменить заимствования русскими словами, которые сами придумывали: просад (вместо
аллея), шарокат (вместо бильярд), мокроступы (вместо галоши), ловкосилие (вместо
гимнастика), живуля (вместо автомат) и др.
Все эти замены, конечно, не прижились. Язык живет по своим законам. И один из
них - активный обмен словами с другими языками. Всякая замкнутость вредит языку,
культуре. Вот почему пуризм - реакционное течение. Русский язык впитал в себя большое
количество иноязычных элементов, и это укрепило, обогатило его. Неприязнь к любому
иностранному слову противоречит историческим закономерностям развития лексики. Нет
ни одного народа, который не использовал бы иноязычные слова для обогащения родного
языка. Почти все слова (кроме междометий), начинающиеся на а, э, ф, нерусского
происхождения (аванс, август, агитатор, факт, фара, электрик, экран). Отвергать эти
слова нет никаких оснований. Они вошли в плоть и кровь русского языка. Они иноязычны
лишь по происхождению. Будучи усвоены русским языком, они получили русское
произношение, дали немало производных русских слов и получили значение, которое
свойственно им только как словам русского языка. Так, русское слово карий обозначает
‘коричневый цвет глаз’, хотя тюркский корень -кара- - это ‘черный’ (он использован в
слове карандаш). Если латинское слово министр означало ‘слуга, прислужник’, то в
русском языке им называют члена правительства, главу министерства. Только
специальный лингвистический анализ может обнаружить иноязычного происхождение
слов книга (из тюркских языков), лампа (из немецкого языка), товарищ (из тюркских
языков), тетрадь (древнерусское заимствование из греческого языка). Разумеется, сейчас
это русские слова, хорошо освоенные языком и потерявшие связь с первоисточником.
Другое дело новые иноязычные слова, только входящие или недавно вошедшие в
язык. Именно они чаще всего вызывают споры и нередко реакцию отторжения. Так,
ревнители чистоты родной речи возражали, например, против слов саммит (‘встреча на
высшем уровне’), консенсус (‘принятие решения по спорным вопросам на основе общего
согласия’). Однако прошло некоторое время, и они получили широкое распространение,
стали фактами русского языка. Буквально на наших глазах входит в употребление слово
позиционировать, его еще нет в словарях. И показательно, как его употребляет и
оценивает известный критик Н. Иванова: «Как себя, выражаясь омерзительным
(выделено Г.Я.С.) современным языком, Войнович позиционирует?». И далее
продолжает: «И как позиционирует он Солженицына?» И хотя автору решительно не
нравится «омерзительное» слово позиционировать, она дважды употребляет его. По-
видимому, оно точно выражает нужный смысл. И можно думать, что это слово войдет в
язык.
Любое новое иноязычное слово поначалу встречает (может быть, по чисто
психологическим причинам), как правило, неодобрительное отношение, сопротивление. И
только дальнейшая жизнь его в языке покажет его уместность или неуместность,
нуждается ли в этом слове язык или нет.
Как же определить оправданность, уместность иноязычного заимствования?
Дело в том, что наряду с необходимыми, полезными словами в русский язык
приходит большое количество слов, без которых можно обойтись. Это характерно и для
других современных языков. Зарубежные лингвисты говорят о невиданном до сих пор
вторжении английских слов в европейские языки. Так, во французский язык ежегодно
проникает до 20 000 американизмов. Если этот процесс будет развиваться подобными
темпами, то, как с тревогой пишут лингвисты, французский язык можно будет назвать
«франглийским».
Общество пытается оградить язык от нашествия иноязычных слов. В Париже был
выпущен «Официальный словарь неологизмов», насчитывающий более 2400 иностранных
слов, которые запрещается употреблять в официальных текстах и которые рекомендуется
заменять французскими эквивалентами. Эти защитительные меры вызваны опасением,
что чрезмерное насыщение речи иноязычными словами может изменить самое качество
языка.
Главный критерий уместности, оправданности заимствования – несет ли
иноязычное слово значение или оттенок смысла, которые отсутствуют в русском языке.
Если есть русский эквивалент, употребление иноязычного слова неуместно.
Заимствованные слова оправданны, если они не могут быть заменены русскими словами,
как, например, многие термины науки и техники.
Так, оправданно слово ностальгия, обладающее оттенком смысла, который
русский синоним не передает. В. Шверубович рассказывает о своем отце – великом
русском актере В. Качалове: «Главное было – ностальгия. При всей нелюбви к
иностранным, «ученым» словам я сознательно не говорю «тоска по родине», чтобы
подчеркнуть болезненность, близость к душевному заболеванию того состояния, в каком
Василий Иванович находился. Как сказав вместо «горло болит» – ангина, подчеркиваешь
медицинскую категорию своего состояния. Он был болен этой тоской» (выделено Г.Я.С.).
Проблема иноязычных слов важна не только в плане судеб заимствующего языка,
но и в конкретном стилистическом аспекте. Употребление иноязычных слов без
надобности – серьезный порок любой речи. Особенно это важно для журналистской речи.
Избыточное использование иноязычных слов делает материал малодоступным,
стилистически ущербным. Чешский ученый А. Стих провел анкетирование с целью
выявить понимание иноязычных слов в СМИ и отношение к ним. В 10 % случаев
отношение было вполне положительным, в 8 % – нейтральным, в 18 % – отрицательным, а
в 56 % случаев – гневным: в частом использовании иноязычных слов аудитория видела
скрытое игнорирование читателя, неумение выражаться, надменную позу человека с более
высоким образованием и статусом.
Использование иноязычных слов создает большие трудности. Неумеренное их
употребление делает речь излишне книжной, а мысль темной, запутанной. Автор заметки
о начале футбольного сезона пишет (пример А.В. Калинина): «Не будем фетишизировать
фатальную неизбежность случайностей». Можно было сказать гораздо проще и яснее: Не
будем преувеличивать роль случайности.
«Любой человек в своей потенции несет большой спектр возможностей
интеллектуального развития». Иноязычные слова затемняют смысл, мысль может быть
выражена энергичнее и проще: Любой человек может умственно развиваться.
Итак, проблема заимствованных слов существует. Вряд ли можно говорить о
серьезной опасности, грозящей русскому языку из-за наплыва иноязычных слов. Однако
нельзя и бесстрастно-равнодушно взирать на злоупотребление иностранными словами,
некритическое их использование. Особенно это касается журналистов, непосредственно
участвующих в языковых процессах.
Отношение к иноязычным словам должно быть взвешенным. Нельзя впадать в
крайность и отвергать любое иностранное слово только потому, что оно иностранное,
равно как и принимать без разбора все приходящие в язык иностранные слова. Одни из
них обогащают язык, другие его засоряют. Чтобы отделить зерна от плевел, можно
назвать три условия уместности заимствования; оно оправданно: 1) когда в заимствующем
языке нет соответствующей необходимой реалии; 2) когда заимствуемое слово имеет
новое значение или оттенок смысла, отсутствующие у исконного слова; 3) когда у
заимствуемого слова иная стилистическая окраска по сравнению с русским синонимом.

ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ СПЕЦИАЛЬНОЙ ЛЕКСИКИ

Специальная лексика - один из влиятельнейших пластов русского словаря,
оказывающий сильное воздействие на развитие и судьбы русского литературного языка.
Специальная лексика - это слова и словосочетания, которые называют предметы
и понятия, относящиеся к различным сферам трудовой деятельности и не являющиеся
общеупотребительными. В специальную лексику входят термины и профессионализмы (о
которых будет сказано в конце данного параграфа).
Термин - слово или словосочетание, точно обозначающее какое-либо понятие из
области науки, техники, искусства.

В отличие от общеупотребительных слов термин однозначен, не экспрессивен. Он

не должен иметь синонимов и омонимов. Поэтому для создания терминов часто
используется иноязычная лексика.
Важное качество термина связано с тем, что он входит в терминологическую
систему. Все терминологии строго системны. Если термин выбивается из системы, он, как
правило, долго не живет. Ученые образно сравнивают жизнь термина в
терминологической системе с жизнью пчелы в улье. По современным воззрениям,
пчелиная семья - сверхорганизм и каждая пчела не особь, а только орган, часть целого,
внешне лишь напоминающая отдельный организм. Пчела не может существовать вне улья,
как термин - вне терминологической системы. И дефиниция, и функция термина зависят
от его места в терминологической системе.
Таким образом, термин обладает в языке двойным статусом. Он входит в
терминологическую систему и в то же время является единицей лексической системы
языка. Как принадлежность узкой терминологической системы термин является понятием
(его значение совпадает с понятием) и противопоставлен общелитературной лексике (у
единиц которой значение шире понятия). Отсюда своеобразие термина и возможность
взаимодействия терминологии и общелитературной лексики.
Это взаимодействие составляет один из важнейших процессов, протекающих в
русском литературном языке, существенную особенность современной языковой
ситуации. Если в XIX веке литературный язык питался главным образом за счет
диалектов, то теперь одной из основных баз пополнения его состава стала терминология,
специальная лексика.
Вслед за новыми предметами и понятиями в наш язык мощным потоком вливаются
новые слова: акселерация, алгоритм, антибиотики, голограмма, компьютер, Интернет,
лазер, датчик и тысячи других. Примерно 90 % неологизмов приходится на
терминологическую лексику.
Специальная лексика – один из наиболее влиятельных пластов как в
количественном, так и в качественном отношении. Число специальных слов в языке
невозможно определить. Оно измеряется миллионами. Толковые словари включают в себя
лишь общеупотребительную специальную лексику.
Но суть дела даже не в том, что появляются тысячи новых слов, стремительно
растет словарный запас литературного языка. Происходит качественное изменение
специальной лексики. Как считает М.Н. Володина, применительно к современной
языковой ситуации можно говорить о своеобразной терминологической экспансии,
способствующей интеллектуализации лексики, возрастанию коммуникативной роли
терминологии.
Без элементарного владения ключевыми понятиями из области экономики и
политики, науки и техники, искусства и спорта человек уже не может полноценно
существовать в современном мире. Средства массовой информации, адресованные самой
широкой аудитории, изобилуют разного рода терминами.
Значительное влияние специальной лексики на литературный язык проявляется и в
переосмыслении, метафоризации терминов (душевная травма, общественный резонанс,
моральный вакуум, вирус стяжательства). Этот процесс получает все большее
распространение. Массовое переосмысление терминов знаменует изменение сознания
современного человека. Понятия науки как бы накладываются на общечеловеческие
взаимоотношения. Происходит своеобразное «очеловечивание» терминологии. Стираются
грани между термином и обиходным словом, что свидетельствует об укреплении связи
между научным и обыденным в сознании.
Взаимодействие специальной лексики с литературным языком выражается в двух
противоположных процессах. Первый – терминологизация общеупотребительных сов,
например: зуб, колено, коробка (коробка скоростей, черепная коробка), подсказка, веер,
дырка, пиковый. Второй процесс – детерминологизация, при которой термины, теряя
некоторые свои особенности, переходят в общелитературный язык.
1) Когда мы говорим о терминологизации, важно иметь в виду, что обиходное
слово и то же слово в роли термина – это по существу разные слова. У них разные
значения, разные сферы употребления. Например, общеупотребительное слово властный
в словосочетании властный характер имеет мало общего с юридическим термином
властный характер (пример В.П. Даниленко).Специальное выражение Документ носит
властный характер означает, что документ носит характер власти. А выражение «У нее
властный характер» говорит о сильной, деспотической натуре кого-либо.
В сочетаниях странный человек и странная частица (термин физики) также
сходство чисто внешнее. Говоря о странности человека, имеют в виду необычность его
поведения, некоторую чудаковатость. Под странностью частиц понимается математически
точная величина, которая высчитывается для конкретных элементарных частиц. Хотя,
когда давалось это наименование, основанием служила также странность поведения
частиц: «… родившись, эти частицы живут в миллион миллионов раз дольше, т.е. около
10-10с. Это, утверждали физики, очень странно. И новые частицы стали называться
«странными»«.
При терминологизации, как справедливо полагает В.П. Даниленко, происходит не
рождение нового значения у старого слова, а формирование нового слова (семантического
неологизма). Новые термины не фиксируются толковыми словарями русского языка ни в
качестве одного из значений, ни в виде самостоятельного слова – омонима. Исключение
составляют лишь те случаи, когда специальный термин получает широкое
распространение, например, некоторые термины космонавтики: спутник, перегрузки,
стыковка, отсек (бытовой отсек) и т.п.
2) Противоположный описанному выше процесс детерминологизации специальной
лексики выражается в увеличении распространенности термина, в потере им
узкоспециального характера. Так, сейчас невозможно отнести к специальной
терминологии такие слова, как домна, шахта, подъемный кран, или относящиеся к
искусствоведению и литературоведению: жанр, портрет, стиль, дуэт, фабула. Другие
же термины сохраняют свой узкоспециальный характер: аффриката, проклитика,
фонема, акростих, дактиль, синекдоха, сольфеджио, фуга, бином, вектор, агностицизм и
т.д.
Процесс перехода термина в общеупотребительную лексику довольно сложен.
Существуя в определенной терминологической системе, термин связан понятийными
отношениями с другими терминами. При заимствовании термина общим языком все эти
отношения (связи) нарушаются. Они остаются за пределами общего языка как
неизвестные неспециалистам. Это создает вокруг термина атмосферу некоторой
обособленности, ощущение изолированности его в кругу общелитературной лексики.
Ведь выйдя за пределы специального общения, термин не перестает быть элементом
соответствующей терминологической системы. Эту особенность восприятия термина
шутливо выразил А.П. Чехов, устами своего героя сказав, что «всякий термин имеет свое
таинственное недоумение».
«Акклиматизация» термина, преодоление тяги к специальной сфере зависят от
того, как сложатся его связи с другими словами в общем языке. Например, слово атом,
перейдя в общий язык, получило новое, нетерминологическое значение: об атомной
энергии. И употребление его не ограничивается рамками тематики, связанной со
специальными проблемами. Так на основе научного понятия образуется бытовое.
Нетерминологическое значение слова атом получило свою языковую примету: в отличие
от терминологического значения (‘Мельчайшая частица химического элемента’) ему
свойственна форма только единственного числа: На службу человеку поставлен атом.
Внеязыковым фактором, способствующим проникновению термина в общее
употребление, являются актуальность и общественная значимость обозначаемого ими
предмета или явления; как уже упоминалось, таким путем в общее употребление вошли
многие термины космонавтики.
Поводом для активизации специальной лексики нередко служат конкретные
события. Например, термины сейсмический и сейсмичность вошли в обиход вслед за
сообщением о сильнейшем землетрясении в Ташкенте 26 апреля 1966 года.
До сих пор речь шла о детерминологизации специальной лексики, об условиях
вхождения терминов в литературный язык, расширении его словарного запаса. Однако
перед журналистами стоят и конкретные проблемы использования специальной лексики
независимо от степени ее освоенности литературным языком.
Способы и цели включения терминов в общелитературный язык различны. С
функциональной точки зрения можно выделить: 1) ситуационные включения,
обусловленные требованиями темы и жанра сообщения; 2) включения, обусловленные
стилистическим заданием; 3) включения терминов в образно-переносном употреблении.
1. Ситуационные включения. Здесь речь идет об использовании терминов в их
прямой номинативной функции в материалах, касающихся науки, техники, производства.
Разумеется, мера ввода терминов в текст зависит от уровня подготовленности слушателей,
читателей, одним словом, от аудитории. Сейчас существует большое количество жанров и
типов речи, которые свободно оперируют любыми терминологическими сериями. Это, как
правило, материалы, предназначенные для специалистов, подготовленной аудитории.
В статьях и заметках, рассчитанных на широкого читателя, малоизвестные
термины обычно поясняются. Выработаны сложные и нередко тонкие приемы ввода
терминов в различные жанры. Пояснение терминов может быть кратким или
развернутым, точным или приблизительным, например: Так называемое аппретирование
(иначе говоря - пропитка)…; В состав полубиологического протеза входят и вещества,
препятствующие свертыванию крови – антикоагулянты; При трахеотомии, или, в
переводе с греческого, горлосечении, чтобы больной мог свободно дышать, обычно
вставляется металлическая трубка.
2. Включения терминов (в прямом значении), обусловленные стилистическим
заданием. В художественной литературе, в публицистике термины могут выполнять
стилистические функции (например, характеристическую), воссоздавать определенный
колорит, обстановку, в которой происходит действие.
Ты не уважаешь Ван Гога? Шум, гам, потные лица, толкотня, с разных сторон,
как снаряды, слова: утилитаризм, реализм, модернизм, форма, экспрессия. Разгорелся
великий студенческий спор.(В. Тендряков)
Всего несколько терминов, но они лаконично и емко передают атмосферу
студенческого спора.
3. Включение терминов в образно-переносном употреблении. Это большая и
своеобразная область использования терминов. Благодаря метафоре, основанной на
ассоциативной образности, термин обретает вторую жизнь в качестве
общеупотребительного слова, отличающегося особой наглядностью. Например: Насос
времени постепенно откачивает из мира носителей той эпохи, о которой писал
Довлатов (Из газет).
Абстрактное понятие время уподобляется насосу. Время похоже на насос по
характеру действия, как и насос, оно действует механически и беспощадно.
Актуализируется мысль о безжалостном времени. В глубине метафоры – мысль.
Изобразительность, наглядность окрашивает эту мысль, служит для нее своеобразным
фоном.
Метафоризация терминов связана с общей тенденцией языка к экспрессивности.
Метафорическое употребление слова всегда вызвано какими-то новыми ассоциациями,
аналогиями, сопоставлениями. Специальная терминология является практически
неисчерпаемым источником новых осмыслений, сравнений, новых способов речевого
выражения. Ср.: Вообще популисты не могут не быть политическими близнецами. Так
же как они не могут не быть пирамидостроителями. То есть такого рода
политическими или финансовыми архитекторами, которые основывают свои эфемерные
постройки на дурной бесконечности обещаний и надежд (Из газет). Важно разобраться
с теми, кто бросил вызов цивилизации, прижечь опасное образование на теле
человечества; для этого все средства хороши, кроме ядерных (Из газет).
В состав специальной лексики, как уже говорилось, кроме терминов входят и
профессионализмы. Профессиональная лексика – лексика, свойственная той или иной
профессиональной группе, используемая в речи людей, объединенных общей профессией,
например: на гора в речи шахтеров; камбуз – ‘кухня на судне’, склянка – ‘полчаса’ в речи
моряков; подвал, коридор, племянник, полоса, шапка, свежая голова в речи полиграфистов
и журналистов.
Главная особенность профессиональной лексики – узость ее употребления.
Профессионализмы свойственны устной разговорной речи и не входят в литературный
язык. Если термины – это «узаконенные» названия специальных понятий, то
профессионализмы употребляются как их неофициальные заменители лишь в
ограниченной специальной тематикой речи лиц, связанных по профессии.
Профессионализмы – полуофициальные названия понятий (из области науки, техники,
производства, искусства), для обозначения которых нет «узаконенных терминов», а также
названия понятий, ограниченных в употреблении (из речи охотников, рыболовов и др.).
Преимущество профессионализмов перед их общеупотребительными
эквивалентами в том, что они служат для дифференцированного обозначения понятий,
которые для неспециалиста имеют одно общее название. Так, в общелитературном языке
мы пользуемся словами снег, снежинка. В метеорологии же различают виды снежинок:
игла, звездочка, еж, пластинка, пушинка, столбик. Для характеристики пения птиц
литературный язык располагает одним-двумя словами: трель, колено. У любителей
певчих птиц названий гораздо больше: гусачок, дробь, клыканье, кукушкин перелет,
лешева дудка, оттолчка, пленканье, почин, пульканье, раскат, свист, стукотня и др.
Для специалистов профессионализмы – средство точного и лаконичного
выражения мысли. Многие из них обладают яркой выразительностью и нередко по мере
расширения употребительности входят в литературный язык, обогащая его. Из
профессиональной речи пришли в литературный язык такие слова, как: доморощенный,
животрепещущий, мелкотравчатый, отпетый, подголосок, пошиб, приспешник,
пустопорожний, разношерстный, сплотить, сплоченный, ставленник, стушеваться и др.
Последнее слово происходит от профессиональной речи чертежников и художников.
Употребление его в переносном значении Ф.М. Достоевский приписывал собственной
инициативе, однако, как отмечает историк языка Ю.С. Сорокин, без достаточных
оснований. В наши дни входит в общее употребление профессионализм подранок (из речи
охотников).
Профессиональная речь дала литературному языку и немало фразеологизмов:
сшить на живую нитку, шитый белыми нитками, мастер на все руки (первоначально о
перчаточниках), стричь под одну гребенку, под сурдинку и др.
Таким образом, профессионализмы, будучи освоены языком, обогащают
литературную речь.
В художественной литературе и публицистике профессионализмы используются
как яркое стилистическое средство, оживляющее речь, помогающее описать обстановку, в
которой действуют герои, например: Хоккеисты предпочитают быстрый лед, хотя
даже при американском уровне развития техники удается поддерживать нужную
температуру не везде (Из газет; быстрый лед – лед при температуре – 9ОС).
Однако использование профессионализмов в СМИ требует осторожности. Когда с
профессионализмами сталкивается неспециалист, информативная ценность
узкопрофессиональных наименований утрачивается. Употребление профессионализмов
должно быть стилистически мотивированным, что наблюдается далеко не всегда,
например: В качестве источника покрытия обязательств по вкладам рассматриваются
также ликвидные активы банкротящихся банков, которыми могла распоряжаться
корпорация (Из газет).
В этом примере оправданно использовано терминологическое выражение
ликвидные активы. Оно не имеет синонимов (что типично для терминов), и для замены
его пришлось бы использовать длинный описательный оборот: выданные банком
кредиты, возврат которых в указанный срок не подлежит сомнению и обещает доход.
Однако профессиональное выражение покрытие обязательств по вкладам совершенно
необязательно здесь. Можно было сказать проще и яснее: выплата денег вкладчикам.
Итак, профессионализмы могут служить средством точного обозначения
предметов, явлений, понятий, могут значительно повышать выразительность речи. С
другой стороны, профессионализмы, употребляемые без надобности, без стилистической
мотивировки, перегружают текст малодоступными словами и выражениями, затемняют
его смысл.