Рецензенты:
доктор психологических наук вице-президент РПО
профессор Р. В. Габдреев, доктор философских наук Заслуженный деятель наук РФ
профессор В. А. Конев (Самарский государственный университет), доктор
психологических наук член-корреспондент РАО профессор В. А. Петровский,
доктор психологических наук профессор Т. П. Скрипкина (Ростовский
государственный университет)
Глава 13.
Глава 16. Понимающее себя сознание 219 Глава 17. Сознавание и осознание
237 Глава 18. Закон превосходства фона 246 Глава 19. Специфика понимания в
мыслительном контуре сознания 260 Глава 20. Негативное и позитивное
понимание. Рефлексивный контур сознания 267
Любезный читатель!
Ваша теория верна, то объясните, на чем стоит эта черепаха?" "О, мистер
Джеймс, - ответила старая дама, - вы очень умный человек и задали хороший
вопрос. Но я знаю ответ: первая черепаха стоит на панцире второй, гораздо
большей черепахи!". "Но на чем же стоит эта вторая черепаха?" - задал
следующий вопрос Джеймс. И вот внимание: слушаем голос здравого смысла!
Старая леди торжественно вскричала: "Ничего не выйдет, мистер Джеймс! Там
дальше вниз идут одни черепахи!"
Можно посмеяться над старой дамой, но ведь наиболее частый ответ на
вопрос о происхождении сознания именно таков: там дальше вниз идет одна
физиология. Или еще менее понятное: само сознание дальше вниз так и идет.
Агафонов же не пытается всуе умножать черепах и четко показывает, в каком
направлении он ищет ответы на основные вопросы. Автор удивительно тонко
чувствует многие возникающие проблемы, удачно размещает их в
историко-психологическом контексте и, как правило, находит свой оригинальный
подход к их решению. Пусть не со всем им сказанным можно согласиться, пусть
перед нами еще не завершенная концепция сознания. Однако разве есть
где-нибудь завершенная?
Не буду пересказывать все те богатые идеи, которыми насыщена книга
Агафонова, и тем самым заранее лишать читателя удовольствия самому
разобраться в его построениях. Отмечу, тем не менее, показавшуюся мне очень
неожиданной идею о глубочайшей интимной связи сознания и памяти - то, что мы
осознаем, есть всего лишь воспоминание о настоящем (хотя сам автор скромно
уверяет, что эта идея далека от оригинальности). До сих пор хожу потрясенным
этой мыслью. Ужели Агафонов прав? Меньшее впечатление произвели на меня
сформулированные им законы. Так, "закон тотальной сохранности мнемических
следов", ло-видимому, не может быть по-настоящему эмпирически проверен, так
как содержит в себе вряд ли поддающийся измерению параметр, названный
интенсивностью следообразования. Экспоненциальный мнемический закон хоть и
является в какой-то мере парафразой утверждения М. Фуко, сделанного еще в
1913 г. (согласно Фуко, общее время заучивания ряда растет пропорционально
квадрату объема этого ряда), но все равно меня смущает. Ибо подобного рода
эмпирические законы очень неустойчивы при малейших изменениях материала,
предъявляемого для запоминания. Скромное обаяние психологии сознания
От автора
Вместо вступления 13
20
ЗАГАДКА ПРОИСХОЖДЕНИЯ
СОЗНАНИЯ
уже будучи
существующим.
Объяснения возникновения сознания на основе биологической
целесообразности, которая диктуется требованиями приспособления к изменению
средовых условий, вызывают известные сомнения и их едва ли можно признать
удовлетворительными. Хотя такие объяснения достаточно популярны и
принимаются многими, в том числе и крупными психологами (здесь достаточно
назвать имя У. Джемса, который расценивал сознание как средство адаптации).
Традиционно последовательную позицию при обсуждении вопроса о возникновении
сознания занимает Э. Фромм. Так, в частности, он указывает: "Появление
человека можно определить как возникновение той точки в процессе эволюции,
где инстинктивная адаптация свелась к минимуму. Но человек появился с новыми
свойствами, отличающими его от животного: осознанием себя как отдельного
существа; способностью помнить прошлое, предвидеть будущее и обозначать
предметы и действия символами; разумом для постижения и понимания мира и
воображением, благодаря которому он выходит далеко за пределы своих
ощущений" (Фромм Э., 1998. С. 416). Другими словами, вместо ослабленных
инстинктивных способностей к адаптации, у человека возникают механизмы
сознательного отражения и регуляции своей деятельности. Но если, не имея
таких механизмов, прочеловек не может приспособиться к изме- нениям
окружающего мира, биологически слаб перед усложне- , нием средовых
воздействий, то за счет чего возможно выжива- ние? Ведь сознания как
аппарата адаптации еще нет, а биологические возможности приспособления уже
исчерпаны. Фромм, определяя человека как "самое беспомощное из всех
животных", почему-то именно в этом обнаруживает основу его силы, момент
открытия новых возможностей, подчеркивая, что именно "биологическая
слабость... служит первой причиной развития его специфических свойств"
(Фромм Э., 1998. С. 417). Как биоло-
33
2 А. Агафонов 34
ком мире ему жить: с Богом или без Бога. Не имеет значения, какая
философская школа повесила бы свою этикетку на высказанное мнение, с
позиции психологии важно одно: как чувствует, представляет, мыслит человек
в своем собственном мире, мире, в котором Бог может рождаться только силой
веры самого человека. Каждый человек, возводя здание своего мира,
находится в процессе непрекращающегося становления. То, что сегодня
невозможно, совершится завтра. Поэтому событие рождения Бога может
случиться в жизни каждого. И по этой же причине легко потерять Бога в
себе, так как его существование держится на духовном усилии человека. В
течение жизни отмирают чувства, мысли, надежды, обиды... Может умереть и
Бог.
При обсуждении проблемы возникновения сознания в антропогенезе,
безусловно, мы сталкиваемся с исключительно серьезной эпистемологической
проблемой. В настоящее время является вполне признанным, что человеческая
история, то есть история развития не просто чисто биологического вида, а,
как указывает Б. Ф. Поршнев "специфическая история" восхождения
человечества, началась 1,5-2 миллиона лет назад. Люди со всей полнотой
человеческой специфики появились 40-35 тысяч лет тому назад, а
окончательное оформление вида Homo Sapiens произошло 25-20 тысяч лет тому
назад (Поршнев Б. Ф., 1974). (Тем самым, фактически не менее 1,5 миллионов
лет, по мнению палеонтологов, длился подготовительный период, во время
которого формировались предпосылки возникновения сознания.)
Почему же и как возникло сознание? Для чего это стало необходимым (ведь
все, что обнаруживает себя в потоке жизни, является необходимым)? Это такие
вопросы, которые пытается разрешить само сознание. Здесь сознание
вопрошающего человека пытается найти источник себя или, иначе, пытается
понять себя в отношении причины себя, то есть вскрыть самопричину. Но
возможность такого поиска, существуя в каждый момент сознательной жизни,
есть вместе с тем возможность самого сознания. В этом, на мой взгляд, и
состоит принципиальная сложность выявления умопостигаемых причин рождения
сознания. Сознание возможно в возможности сознания, и в актуальном состоянии
смысловое содержание сознания нерасторжимо связано с возможностью своего
присутствия. Стремление понять происхождение -сознания есть не что иное, как
стремление определить возможность возможного сознания, ведь возможность
должна быть воз-36
О ЗАКОНАХ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ
СОЗНАНИЯ
47
нас. Таким образом, объект познания не есть тот же самый объект вне
познания! Объект и субъект познания связываются в неразрывное целое,
которое есть суть одно. О недопустимости разграничения субъектного и
объектного миров говорил Павел Флоренский, считая, что познание, являясь
как онтологическим, так и гносеологическим актом, одновременно представляет
собой и идеальный, и реальный процесс: "познание - есть реальное вырождение
познающего из себя или, - что то же, - реальное вхождение познаваемого в
познающего, - реальное единение познающего и познаваемого" (Флоренский П.
Д., 1990). Это справедливо для любых форм познавательной активности
человека. Как указывает Э.К.Лиепинь: "... простейшие образы уже изначально
существуют в системе соотнесения с внешними предметами, причем верно и
обратное, - механизм соотнесения является одновременно механизмом
формирования чувственного образа... Образ существует до тех пор, пока
продолжается процедура соотнесения" (Лиепинь Э. К., 1986). Здесь для нас
главным образом важно указание на взаимонеобходимость, взаимозависимость
человека как носителя сознания и действительного мира как отражаемой
реальности. В свою очередь, Кассирер, отмечая роль направленности познания
на предмет, рассматривает последний не вне нахождения субъекта, не как
нечто внеположенное ему, а как единственно существующее в процессе
познания. Предмет конституируется сознанием входе познавательной
деятельности. (См.: Лиепинь Э. К., 1986). Аналогично М. К. Мамардашвили
предлагал понимать процедуру чтения литературного текста: "текст пишется
актом его чтения" (Мамардашвили М. К., 1997).
Характер познавательного отношения человека выражается в
специфических продуктах познания. Если говорить о научном
познании, то такими продуктами являются гипотезы, концепции,
теории, результаты экспериментальных исследований. Достиже
ния в научном поиске есть, по существу, устранение научных ано
малий.
ном виде. С одной стороны, можно видеть только то, что видишь. Но при
восприятии картин мы встречаемся с удивительной способностью, которая, по
всей видимости, является прерогативой только человека; воспринимать
актуально невозможное и даже несуществующее в актуальном времени и в
пространстве зримого. М. Мерло-Понти в своем эссе, посвященном анализу
восприятия живописи, писал: "...У меня вызвал бы значительные затруднения
вопрос о том, где находится та картина, на которую я смотрю. Потому что я
не рассматриваю ее, как рассматривают вещь, я не фиксирую ее в том месте, в
котором она расположена, мой взгляд блуждает и теряется в ней, как в нимбах
Бытия, и я вижу, скорее, не ее, но сообразно ей или с ее участием"
(Мерло-Понти М, 1989). Восприятие по ту сторону визуальных данных и
составляет существо парадоксального видения картины.
Картины, в большинстве своем, это отражение или проекция трехмерного
объектного мира на плоскость холста или бумаги. Человек, воспринимая
картину, "бессознательно умозаключая" о существовании еще одной размерности
за пределами воспринимаемой плоскости, фактически осуществляет операцию,
обратную той, которую совершал художник. На примере зрительного восприятия
картинных изображений можно показать, что перцептивное моделирование
представляет собой поиск наилучшей интерпретации имеющейся сенсорной
информации, так как действительные объекты, изображенные на картине, могут
быть совсем иными, нежели они являются в проекции. Более того, ни одно
изображение действительного объекта не является точно выполненной проекцией
этого объекта, что совсем не мешает нам осмысленно воспринимать видимое и
даже испытывать при этом эстетические переживания. Восприятие живописи таит
в себе немало тайн, которые пытается разгадать "разумный глаз". М.
Мерло-Понти указывал: "Сущность и существование, воображаемое и реальное,
видимое и невидимое, - живопись смешивает все наши категории, раскрывая свой
призрачный универсум чувственно-телесных сущностей, подобий, обладающих
действительностью, и немых значений" (Мерло-Понти М., 1989).
Р. Грегори в своей работе выделяет несколько разновидностей парадокса
картин.
1. Все картины парадоксальны в силу того, что каждая из них есть -
физически - узор на плоскости, но - зрительно - помимо узора на плоскости
содержит еще и трехмерное простран-54
Как происходит
психическое отражение? Каким образом индивидуум посредством своего сознания
адаптируется в условиях средовых изменений? Как он регулирует свою
жизнедеятельность? Наконец, каковы детерминанты психической активности?
Понятно, что на эти вопросы в рамках структурного подхода не могли быть
получены удовлетворительные ответы. Более того, подобные вопросы в русле
структурализма вообще не могли быть серьезно поставлены.
Если для представителей структурной школы психологии главным предметом
исследования являлся материал, из которого состоит сознание, то для
американского функционализма, представленного именами У.Джемса, Д.Дьюи,
Д.Р.Энджелла, ГА. Кэрра, и европейского функционализма, в лице прежде всего
К. Штумп-фа, основной категорией, через призму которой описывался феномен
сознания, стало понятие "З^кция сознаншРк Исходя из этого, главной
исследовательской задачей функционализма являлось изучение психических
актов, понимаемых как функции приспособления сознания к динамической среде.
Согласно Джемсу, обнаружить субстрат сознания невозможно, какой бы метод для
этого ни использовался. Интроспекция, которую Вундт и Титче-нер считали
единственным приемлемым методом изучения атомарного состава сознания, менее
всего может быть использована для анализа элементарных составляющих
"непосредственного опыта". Даже если бы самонаблюдение, каким бы
"систематическим" (Э. Титченер) оно ни было, давало возможность вычленить
неразложимые элементы сознания, мы бы все равно не смогли доказать Глава 5.
Проблема определения единицы анализа психического
71
журнал. 1997. № 5.
2 Принимая за единицу анализа "действие" или "живое движение", Н. Д.
Гор-
деева (1982) считает возможным говорить не только о гетерогенности
единицы
анализа, но и о гетерогенном составе самой единицы анализа. Фактически
Гор-
деева выделяет единицы анализа внутри единицы анализа, описывая
действие
как многокомпонентное образование, включающее в себя исполнительные,
ког
нитивные, оценочные составляющие. (ГордееваН. Д., 1995.) Не вызывает
сомне
ния, что действие имеет различные фазы или компоненты, и, прежде всего
по
этой причине, действие не может выступать единицей анализа всей
психики.
Полагаю, что такой методологический ход является ошибочным, так как
едини
ца анализа не может быть разложима вследствие дальнейшего анализа. В
про
тивном случае это не единица, а такой же предмет анализа, как и любой
другой,
обусловленный выбором исследователя.
мики (см. Часть III данной работы), не говоря уже о том, что смысл
выделяют как единицу анализа мышления и речи. Вместе с тем невозможно
понять природу личности вне осмысленных форм ее проявления: поведения,
деятельности, общения, с одной стороны, и, с другой, без признания
личности, как носителя своих свойств и субъекта предметных и
познавательных действий, коммуникативных и поведенческих актов,
интегральным смысловым психическим образованием. То, чему имманентно не
присущ смысл, не может быть носителем имеющих смысл свойств (а разве
направленность личности или характер не есть сложные констелляции,
симптомокомплексы смысловых компонентов?), равно как и не может быть
субъектом осмысленной социальной активности, в том числе, конечно же, и
субъектом социального познания во всех его формах. Понимание "смысла" как
основы анализа психического дает шанс построить общепсихологическую
теорию, в рамках которой был бы преодолен разрыв между психологией
познавательных процессов и персонологией.
Базовой функцией психики является отражение! В эффектах отражения
субъекту открывается предметная, а значит, осмысленная картина
воспринимаемого, представляемого, мыслимого. Мир для человека становится
значащим благодаря тому, что человек способен к его осмыслению. Смысл есть
исключительная прерогатива человека. Вне человеческой психики смысл себя не
обнаруживает. Здесь можно вспомнить известное высказывание Л. Витгенштейна:
"Смысл мира должен находиться вне мира. В мире все есть, как оно есть, и все
происходит, как оно происходит, в нем нет ценности - а если бы она и была,
то не имела бы ценности" (Витгенштейн Л., 1994. С. 70), а также слова М. К.
Ма-мардашвили: "смысл - не есть предмет, находимый в мире", он "никогда не
исполняется в виде какого-нибудь события или состояния" (Мамардашвили М. К.,
1992. С. 61). Другими словами, смысл нельзя обнаружить как вещь, как
свойство или функцию какого-либо объекта действительности.. Ни реальный,
чувствен- но воспринимаемый предмет, ни события или явления мира, ни
история, ни литературный текст не имеют смысла, а только вос- приятие,
представление или размышление о чем-либо может быть наполнено смыслом.
В
данной работе "смысл" рассматривается только в аспекте состава (содержания)
психики ("состав" опре-деляют как "множество", набор элементов или частей,
образующих целое" (Ганзен В. А., 1974. С. 35)). Только в человеческой пси-90
Другими словами,
память записывает и сохраняет только смыслы, порождаемые в тот или иной
момент времени в сознании, аде: сами"продукты психической активности,
поскольку последние обнаруживаются и существуют только в тот момент, когда
переживаются в сознании. Память же, хотя и существует как актуальное
бессознательное содержание психики, хранит информацию о прошлом. В силу
этого семантическая модель мира или картина мира является амодальной по
своей природе. Амодален и смысл как психический субстрат памяти.
Аргумент I
Психологическая экспериментатика также подтверждает сказанное. Если
испытуемому зрительно предъявлять предметные Глава 9. Об амодальности
смысла
изображения, а затем, спустя определенное время, предложить узнать
изображенные предметы в ряду других с помощью осязания, то испытуемый легко
справится с этой задачей. Или если испытуемым предложить для запоминания
стимульный ряд, состоящий из предметных понятий и изображений, а потом,
через определенный интервал времени, предъявить такой набор изображений, в
который будут включены те, что соответствуют значению понятий искомого ряда,
но ранее не предъявлялись, то при задании опознать все стимулы, входящие в
искомый набор, испытуемые, как правил о, с высокой степенью субъективной
уверенности узнают эти изображения как те, что предъявлялись первоначально,
не осознавая при этом ошибки идентификации (Хоф-манИ., 1986. С. 57-59).
Аргумент II
Исследования Е.Ю.Артемьевой (1999. С. 96-103) показали, что выполняя
задачу соотнесения разномодальных объектов, например, визуальных
изображений или квазиизображений с различными по текстуре поверхностями или
же с разными ароматическими стимулами, испытуемые атрибутируют объекты,
поставленные в соответствие друг с другом, сходным образом. Испытуемые в
эксперименте оценивали по шкалам семантического 25-шкального дифференциала
цветочный запах. Этот запах сопоставлялся с одним из 8 контурных
беспредметных изображений. Если испытуемый при оценивании по какой-то из
шкал выбирал левый край шкалы (например, по шкале "злой - добрый" он
оценивал изображение как "злое"), тогда значение оценки равнялось одному
баллу; соответственно, если выбирался правый край шкалы - ноль баллов.
Таким образом, система оценок могла быть записана в виде 25-мерного вектора
с координатами О и 1. Оказалось, что объект "цветочный запах" и
изображение, с которым этот объект соотносился самим испытуемым,
атрибутируется по шкалам дифференциала практически одинаково, хотя понятно,
что запах и изображение - объекты принципиально различной природы
(Артемьева Е. Ю., 1999. С. 100). "Взаимопро-ектируемость семантик", по
мнению Артемьевой, может являться доказательством существования частных
семантик. К таким частным семантикам могут быть отнесены семантика
цвето-форм, вкусов, поверхностей, запахов, интервалов времени и т. д.
Говоря о том, что эти частные семантики могут быть взаимопроецируе-102
Резюмируем сказанное.
1. Смысловая модель мира (картина мира) строится, видоиз
меняется, уточняется в процессе перманентной работы сознания.
Каждый акт сознания делает неизбежным понимание смысла,
заключенного в активных смыслопорождающих познавательных
контурах сознания.
2. Познавательные контуры сознания, в том числе и разномо-
дальные виды сенсорно-перцептивного контура, определяют
только синтаксис текста сознания, а не его семантику. Амодаль-
ность смысла есть тривиальное следствие анализа того факта, что
мир является узнаваемым для эмпирического субъекта, хотя в
каждый момент времени психические продукты уникальны. Вме
сте с тем их единственность в актуальный момент времени не де
лает невозможным обнаружение, различение, опознание, други
ми словами, процессы познания.
3. Представление об амодальности смысла имеет под собой не
только логические, но и эмпирические (экспериментальные) ос
нования.
ЛИТЕРАТУРА К ЧАСТИ I
1.
1995.
61. ФроммЭ. Человек для себя/Бегство от свободы. Человек для себя. Мн.,
1998.
62. Хофман И. Активная память. М., 1986.
63. Хорган Дж. Конец наущ: Взгляд на ограниченность знания на закате
Века Науки. СПб., 2001.
64. ШерозияА. Е. Психика. Сознание. Бессознательное. К обобщенной
теории
психологии. Тбилиси, 1979.
Аргумент III
Н. В. Зоткин обнаружил экспериментальный факт, получивший в авторской
редакции название эффект презумпции существования смысла. Процедура
эксперимента состояла в следующем: испытуемому предлагалось задавать
экспериментатору любые вопросы, на которые тот мог дать только однозначный
ответ: либо "да", либо "нет". Ответы экспериментатора были заранее
подготовлены. Последовательность ответов "да" - "нет" была одинаковой для
всех испытуемых. Так как содержание вопросов не было связано с ответами
экспериментатора, часто по ходу беседы возникали ситуации абсурдной
противоречивости в ответах. Например: - У Вас есть дети?
- Да.
1 Ощущение для человека, который обладает сознанием, является
сознательным, и, по всей видимости, с ощущения, так как оно сознанием
обнаруживается, начинается континуум феноменологически обнаруживаемых в
психике явлений. Напомню, что Б. Г. Ананьев определял ощущение как "самый
элементарный факт сознания" (Ананьев Б. Г., 1961. С. 122.).
- Мальчик?
-Нет. -Девочка
? -Нет. - И тот, и
другой? -Нет. - У
Вас есть животное?
Или: - Вам помогает психология в жизни? -Нет. - Это правда? -Нет. -
Вы даете ответы наобум? -Да. - Это нужно для эксперимента? -Нет. - Это
правда? -Нет. - Этот эксперимент принесет пользу? -Да. - Это
правда? -Нет.
После беседы с экспериментатором испытуемые должны были ответить на
вопрос "Зачем их пригласили участвовать в данной процедуре?" Анализ
результатов показал, что все испытуемые исходили из представления о том, что
ситуация заведомо осмыслена. "Испытуемые придавали смысл тому, что, по сути,
смысла не имело, а именно: ситуации, совместному действию, "логике ответов".
Даже тогда, когда испытуемые "тестировали" экспериментатора на предмет
искренности его ответов, существование скрытого, потаенного смысла ситуации
не подвергалось никакому сомнению..." (Зоткин И. В., 2000. С. 15). Автор
исследования приводит характерный комментарий испытуемого: "Немного сбивали
с толку некоторые противоречия в ответах. Возможно, эти противоречия были во
мне". Стратегию такого заданного смыс-лополагания В. А. Петровский предложил
рассматривать как феномен телеологического замыкания. Убеждение "все
происходящее имеет мысл" сохраняется за счет игнорирования противоречий,
поиска объяснений, пони-Часть И. Смысловая природа сознания
Аргумент IV
Аргумент VIII
Один из наиболее известных целителей Северной Америки XIX века Квимби
признавал, что после назначения множества лекарств, оказавшихся в конечном
итоге бесполезными,... он пересмотрел свои взгляды на врачевание и пришел к
выводу, что "успех лечения не зависит ни от какого лекарства, а только от
веры больного во врача и в лечебное средство" (Цит. по: Лапин И. П., 2000.
С. 16).
Аргумент IX
Плацебо и терапия. Когда восьми наркоманам вводили внутривенно плацебо
(физиологический раствор), субъективные 132
Аргумент XII
д.).
Таблица 2
№п/п # Персонажи # Количество воспроизведений (%) # 1 # Кот ученый #
100 # 2 # Леший # 84 # 3 # Невиданные звери # 51 # 4 # 30 витязей # 90 # 5 #
Дядька морской # 80 # 6 # Королевич # 36 # 7 # Грозный царь # 14 # 8 #
Колдун # 29 # 9 # Богатырь # 31 # 10 # Царевна # 61 # 11 # Бурый волк # 51 #
12 # Баба Яга # 61 # 13 # Кащей # 77 # 14 # Русалка # 91 # 15 # Руслан # 7 #
16 # Людмила # 7 # 17 # А. С. Пушкин # 5 #
Из табл. 2 видно, что интересующие нас названия "Руслан" и "Людмила"
встречаются в семи самоотчетах, "А. С. Пушкин" в 5-ти самоотчетах из 100,
что, как минимум, в 2 раза реже, чем наи-
Таблица 4
№п/п # Персонажи # Количество воспроизведений (%) # 1 # Кот ученый #
100,0 # 2 # Леший # 4,6 # 3 # Невиданные звери # 23,1 # 4 # 30 витязей #
76,9 # 5 # Дядька морской # 69,2 # 6 # Королевич # 30,8 # 7 # Грозный царь #
38,5 # 8 # Колдун # 38,5 # 9 # Богатырь # 30,8 # 10 # Царевна # 23,1 # 11 #
Бурый волк # 30,8 # 12 # БабаЯга # 30,8 # 13 # Кащей # 53,8 # 14 # Русалка #
92,3 # 15 # Руслан и Людмила # 76,9 # 16 # А. С. Пушкин # 76,9 #
Таким образом, можно с полной уверенностью утверждать, что испытуемые
запоминали и продолжали помнить стимульные названия "Руслан", "Людмила", "А.
С. Пушкин", но не могли их при выполнении инструкции осознать. Это удавалось
только в том случае, если испытуемый переинструктировал себя или приписал
словам экспериментатора дополнительный смысл. Например, говорил себе, что
"задание не может быть таким примитивным", "в чем-то заключен подвох",
"почему экспериментатор делает акцент на словах "Можете приступать!", в этом
должен же быть какой-то смысл?" и т. п. Иначе говоря, испытуемый изменял
мне-мический контекст, в рамках которого осуществлялось воспроизведение
(осознание). Воспроизведение стимульных слов "Руслан", "Людмила", "А. С.
Пушкин" происходило, таким образом, в результате растождествления содержания
сознания с содержанием контекста памяти.
Глава Л. Определения, следствия, комментарии 143
ЛИТЕРАТУРА К ЧАСТИ II
1. Амахвердов В. М. Опыт теоретической психологии. СПб., 1993.
2. АнаньевБ. Г. Теория ощущений. Л., 1961.
3. Бахтин М. М. Человек в мире слова. М., 1995.
4. Бассин Ф. В. Сознание и "бессознательное" //Философские вопросы
физио логии высшей нервной деятельности и психологии. М., 1963.
5. Боринг Э. Г. История интроспекции // История психологии: Тексты.
Под ред. П. Я. 1альперина, А. Н. Ждан. Екатеринбург, 1999.
6. Бородой Ю. М. Эротика - смерть - табу: Трагедия человеческого
сознания. М., 1996.
7. БрунерДж. Психология познания. М., 1977.
8. ВеккерЛ. М. Психические процессы. В 3-х томах. Т. 1. Л., 1974.
9. ВыготскийЛ. С. Педагогическая психология. Под ред. В. В.Давыдова.
М., 1996.
1998.
1998.
1938.
29. PiagetJ. Play, dreams and imitation in childhood. New York, 1951.
30. Shapiro A. The placebo effect. Principles of Psychopharmacology. N.
Y., 1978.
31. Jung C. G. Analytical Psychology: it's Theory and Practice. London,
1976.
32. Wilkins W. Psychotherapy: the powerful placebo // J. of
Consulting and Clinical Psychology.
10.