РОБЕРТ

ГЭЛБРЭЙТ

ЧЕРНИЛЬНО –
ЧЕРНОЕ СЕРДЦЕ
Роман о Корморане Страйке
 ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРОЛОГ………………………………………………………………………….5
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ………………………………………………………………35
ЧАСТЬ ВТОРАЯ………………………………………………………….....130
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ…………………………………………………………......339
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ…………………………………………………….....492
ЧАСТЬ ПЯТАЯ……………………………………………………………....746

2
 Стиву и Лорне,
моей семье, моим друзьям
и двум оплотам против аномии,
с любовью

Есть две формы темноты. Одна из них –

Ночь…

Другая – Ослепление.

Мэри Элизабет Кольридж. Сомнение

4
 ПРОЛОГ

Раны в сердце зачастую приводят к летальному исходу,

но не обязательно.

Генри Грей. Анатомия Грея

5
 1

Зачем ты смотришь на меня,

Вздыхая все года?
Во все века такого дня
Не будет никогда.
Мэри Элизабет Кольридж.
Мгновение

Из всех парочек, сидящих в баре «Риволи» в Ритце вечером

четверга, двое, которые проводили время лучше остальных, на
самом деле не были парой.
Корморан Страйк и Робин Эллакотт, частные детективы,
партнеры по бизнесу и самопровозглашенные лучшие друзья,
праздновали тридцатилетие Робин. Оба слегка смущались, зайдя в
бар, который напоминал шкатулку для драгоценностей в стиле арт-
деко со стенами из темного дерева и золота и матовыми
стеклянными панелями, поскольку каждый понимал, что этот выход
был первым за почти пять лет их знакомства. Никогда прежде они
не проводили вечер вместе вне работы без общих друзей или коллег,
и не под предлогом полученной травмы (как несколько недель
назад, когда Страйк случайно поставил своей напарнице фингалы
под глазами и в качестве компенсации купил ей карри на вынос).
Что еще необычнее, оба хорошо выспались и выглядели как
нельзя лучше. На Робин было синее облегающее платье, ее
длинные светлые волосы клубничного оттенка были вымыты и
свободно струились по плечам, и ее партнер заметил одобрительные
взгляды мужчин в баре, которые она привлекала, проходя мимо. Он
уже сделал комплимент относительно опала, лежащего в ложбинке
у основания ее шеи, – подарок родителей на тридцатилетие.
Крошечные бриллианты, окружавшие камень, создавали
мерцающий ореол в золотых огнях бара, и всякий раз, когда Робин
двигалась, искры алого огня мерцали в глубине опала.
Страйк был одет в его любимый итальянский костюм и белуб
рубашку с темным галстуком. Его сходство со сломавшим нос и
слегка располневшим Бетховеном стало особенно заметным сейчас,
когда он сбрил только что отросшую бороду. Но теплая улыбка
официантки, вручавшей Страйку его первый коктейль «Олд
Фэшен», напомнила Робин о том, что однажды сказала о сыщике
6
Сара Шедлок, новая жена ее бывшего мужа: «Есть в нем какая-то
необъяснимая притягательность, не так ли? Потрепанный жизнью,
но лично меня это никогда не останавливало».
Какой же лгуньей она была: Саре всегда нравились
гладковыбритые красавцы, что доказала ее упорная и, в конечном
счете, успешная погоня за Мэтью.
Сидя друг напротив друга в креслах с леопардовой обивкой за
столиком на двоих, Страйк и Робин поначалу попытались
преодолеть свою неловкость разговором о работе. Обсуждение
текущих дел агентства помогло им обоим пережить по крепкому
коктейлю. К этому моменту их смех стал настолько громким, что
начал привлекать взгляды как барменов, так и посетителей. Вскоре
глаза Робин заблестели, а лицо слегка покраснело, и даже Страйк,
который был значительно крупнее своей напарницы и вполне мог
справиться с алкоголем, выпил уже достаточно бурбона, чтобы
почувствовать себя жизнерадостным и раскрепощенным.
После второго коктейля разговор стал более личным. Страйк,
внебрачный сын рок-идола, с которым он встречался лишь дважды,
поведал Робин, что одна из его сводных сестер, Пруденс, хочет с ним
встретиться.
– Как она тебе? — спросила Робин. Она знала, что отец
Страйка был трижды женат и что ее партнер стал результатом секса
на одну ночь с женщиной, прозванной в прессе «супергруппи», но
остальное семейное древо она представляла туманно.
– Она тоже незаконнорожденная, – сказал Страйк. – На
несколько лет младше меня. Ее матерью была та актриса – Линдси
Фэнтроп? Метиска? Она много где снималась. «Жители Ист-Энда»,
«Билл»…
– Ты хочешь с ней познакомиться?
– Не уверен, – признался Страйк. – Не могу отделаться от
чувства, что у меня уже перебор с родственниками. К тому же она
терапевт.
– В какой области?
– Юнгианской.
Выражение его лица, со смесью настороженности и неприязни,
рассмешило Робин.
– Что ты имеешь против юнгианских терапевтов?
– Не знаю… По сообщениям она мне даже понравилась, но…
Подбирая слова, Страйк заметил бронзовое панно на стене за
головой Робин, на котором была изображена обнаженная Леда,
оплодотворяемая Зевсом в образе лебедя.

7
 –… в общем, она сказала, что ей тоже было нелегко иметь
такого отца. А потом я узнал, чем она зарабатывает на жизнь…
Он замолчал и выпил еще бурбона.
– Ты думаешь, она была неискренна с тобой?
– Как сказать… – Страйк вздохнул. – У меня было достаточно
психологов, которые объясняли, почему я живу так, как есть, и
видели причину этого в моей, так называемой, семье. Пруденс же в
одном из сообщений написала, что «исцелилась», когда простила
Рокби… К черту, – резко оборвал Страйк, – сегодня твой день
рождения, поэтому давай поговорим о твоей семье. Чем твой отец
занимается? Ты мне никогда не рассказывала.
– Разве? – слегка удивилась Робин. – Он профессор в области
лечения овец, разводит и размножает их.
Страйк поперхнулся коктейлем.
– Что смешного? – подняла брови Робин.
– Прости, – сказал Страйк, откашливаясь и смеясь
одновременно. – Просто неожиданно.
– Да будет тебе известно, он весьма авторитетен в своих кругах,
– добавила Робин с притворной обидой.
– Профессор овце… Что там еще?
– Лечение, разведение и размно.. Что смешного? – спросила
Робин, когда Страйк во второй раз захохотал.
– Не знаю, наверное, «разводит и размножает» – сказал
Страйк. – И то, что это овцы.
— У него еще сорок шесть букв после имени. Я посчитала,
когда была маленькой.
– Это впечатляет, – сказал Страйк, делая еще глоток бурбона и
стараясь выглядеть серьезным. – Итак, когда он впервые стал
интересоваться овцами? Это сразу было мечтой всей его жизни или
какая-то конкретная овца привлекла его, когда он был…
– Он их не тр*хает, Страйк.
Возобновившийся смех детектива заставил головы в баре вновь
повернуться.
– Его старший брат получил семейную ферму, так что папа
изучал ветеринарию в Дареме и, да, он специализировался… Хватит
смеяться, черт возьми! Еще он – редактор журнала.
– Пожалуйста, скажи мне, что он про овец.
– Да, так и есть. «Овцевдство», – сказала Робин, – и, прежде
чем ты спросишь – нет, у них нет раздела с фото «Овцы наших
читателей».
На этот раз взрыв хохота Страйка услышал весь бар.

8
 – Потише, – улыбнулась Робин, понимая при этом, что все на
них смотрят. – Мы же не хотим, чтобы нам закрыли вход в еще один
бар в Лондоне.
– Нам ведь не запретили посещать «Американский Бар»,
правда?
Воспоминания Страйка о последствиях попытки ударить
подозреваемого в отеле «Стаффорд» были смутными, но не потому,
что он был пьян, а из-за собственной слепой ярости.
– Может прямо и нет, но рискни вернуться туда и посмотри,
какой будет прием, – сказала Робин, выуживая одну из последних
оливок с тарелки, принесенную с первым коктейлем. Страйк уже в
одиночку прикончил чипсы.
– Отец Шарлотты держал овец, – вдруг сказал Страйк, и Робин
ощутила легкую вспышку интереса, которая всегда возникала при
упоминании его бывшей невесты, что, впрочем, бывало редко.
– Правда?
– Да, на Арране, – сказал Страйк. – Он жил там со своей
третьей женой в огромном доме. Занимался фермерством в виде
хобби, представь. Вероятно, чтобы скрывать налоги. Это были
злобные засранцы – в смысле, овцы – не помню название породы.
Черные с белым. Огромные рога, желтые глаза.
– Похоже на «Джейкобс», – уточнила Робин и, отвечая на
ухмылку Страйка, добавила: – Я выросла с огромными стопками
«Овцеводства» рядом с туалетом – естественно я разбираюсь в
породах… На что похож Арран?
Но на самом деле ей хотелось спросить: «Какой была семья
Шарлотты?»
– Красиво, насколько я помню, но я был в доме только один
раз. Не получил повторного приглашения. Отец Шарлотты
ненавидел меня.
– Почему?
Прежде чем ответить, Страйк допил свой коктейль.
– Ну, было несколько причин, но я думаю, главная
заключалась в том, что его жена пыталась меня соблазнить.
Робин охнула несколько громче, чем намеревалась.
– Н уда. Мне было около двадцати двух, двадцати трех. А ей не
меньше сорока. Довольно красивая, если тебе нравятся тощие, как
будто сидят на кокаине.
– Как – что…?
– Мы ездили в Арран на выходные. Шахерезада – мачеха – и
отец Шарлотты очень любили выпить. Да что говорить – у половины

9
их семьи были проблемы с наркотиками, у всех сводных сестер и
братьев.
Мы вчетвером сидели и выпивали после ужина. Я не слишком
впечатлил ее отца, похоже он надеялся на кого-то с более голубой
кровью. Нас с Шарлоттой поселили в раздельных спальнях на
разных этажах. Поднявшись в свою мансарду около двух ночи, я
разделся и пьяный упал в постель, выключил свет, но через пару
минут дверь открылась. Конечно, я подумал, что это Шарлотта. В
комнате было темно хоть глаз выколи. Я пододвинулся, она
скользнула ко мне…
Осознав, что сидит, открыв рот, Робин его прикрыла.
– …совершенно голая. Все равно не встал – во мне была почти
бутылка виски. Она… эээ… дотронулась до меня – если ты
понимаешь, о чем я…
Робин прикрыла рот ладонью.
– … мы поцеловались, и только когда она прошептала мне в
ухо, что заметила, как я пялюсь на ее сиськи, пока она занималась
камином, я понял, что нахожусь в постели с хозяйкой дома. Не то
чтобы это было важно, но я не смотрел: я готовился ее ловить. Она
так набралась, что когда подбрасывала полено в огонь, я подумал,
она туда свалится.
– И что ты сделал? – сквозь пальцы спросила Робин.
– Вылетел из постели, как будто у меня в заднице фейерверк, –
сказал Страйк, и Робин снова рассмеялась, – ударился об
умывальник, опрокинул его и разбил какой-то гигантский
викторианский кувшин. Она только хихикнула. У меня сложилось
впечатление, что она даже думала, будто я вернусь к ней в постель,
отойдя от шока. Я пытался найти свои боксеры в темноте, когда
настоящая Шарлотта открыла дверь.
– О, господи.
– Да, она не очень-то обрадовалась, увидев меня и свою мачеху
голыми в одной спальне, – сказал Страйк. – Это была своего рода
жеребьевка: кого из нас она убьет первым. Крики разбудили сэра
Энтони. Он бросился наверх в своем парчовом халате, но был так
разъярен, что не завязал его как следует. Он включил свет и стоял с
тростью в руках, не понимая, что его член болтается снаружи, пока
жена не сообщила ему об этом.
– Энтони, мы видим Джонни Винкля.
Теперь Робин рассмеялась так сильно, что Страйку пришлось
подождать, пока она возьмет себя в руки, прежде чем продолжить
рассказ. В баре недалеко от их столика седовласый мужчина
наблюдал за Робин с легкой ухмылкой на лице.

10
 – И что дальше? – задыхаясь, спросила Робин, вытирая глаза
салфеткой, которую принесли вместе с коктейлем.
– Насколько я помню, Шахерезада не стала оправдываться.
Мне кажется, она развлекалась от происходящего. Шарлотта
бросилась на мачеху, но я смог удержать ее, а сэр Энтони обвинил во
всем меня, так как я не запер дверь. Отчасти Шарлотта тоже так
думала. Должен признаться, жизнь с матерью в сквотах не
подготовила меня к тому, чего можно ждать от аристократии. И,
скажу тебе, люди в ночлежках ведут себя более воспитанно.
Он поднял руку, показывая улыбающейся официантке, что они
готовы обновить заказ, а Робин, у которой от смеха болели ребра,
поднялась с кресла.
– В туалет, – задыхаясь, сказала она, и взгляд седовласого
мужчины на барном стуле проследил за ней, пока она уходила.
Хотя коктейли были небольшими, но достаточно
алкогольными, а Робин, которая большую часть времени проводила
в кроссовках, ведя наблюдения, уже отвыкла от каблуков. Ей
пришлось крепко держаться за перила, спускаясь по устланной
красной ковровой дорожкой лестнице в дамскую комнату, которая
оказалась самой роскошной из всех, где Робин когда-либо бывала.
Нежно-розовая, как клубничный макарон, с круглыми мраморными
раковинами, бархатным диваном и стенами, покрытыми фресками с
изображением нимф в озере, усыпанном водяными лилиями.
Посетив уборную, Робин поправила платье и проверила в
зеркале тушь, предполагая, что она размазалась из-за смеха. Вымыв
руки, она снова вспомнила историю, только что рассказанную
Страйком. Хотя она и находила ее забавной, но в то же время это ее
и пугало. Несмотря на огромное количество человеческих
странностей, в том числе сексуальных, с которыми Робин
сталкивалась в своей детективной карьере, иногда она чувствовала
себя неопытной и наивной по сравнению с другими сверстницами. В
личной жизни Робин не было таких безумных сексуальных историй.
У нее был только один партнер и веские причины ложится в постель
только с тем, кому она могла доверять. Она прекрасно помнила, как
мужчина средних лет с пятном витилиго под левым ухом стоял на
скамье подсудимых и утверждал, что девятнадцатилетняя Робин
пригласила его на темную лестничную клетку для секса и что он
душил ее до потери сознания, потому что она попросила его
«пожестче».
– Думаю, мне лучше перейти на воду, – пять минут спустя
сказала Робин, снова опускаясь на свое место напротив Страйка. –
Эти коктейли чересчур крепкие.

11
 – Слишком поздно, – сказал Страйк, когда официантка
поставила перед ними новые бокалы. – Может сэндвич, чтобы
немного разбавить алкоголь?
Он передал ей меню. Цены были заоблачными.
– Нет, послушай…
– Я бы не пригласил тебя в «Ритц», если бы не был готов
расплатиться, – перебил Страйк, махнув рукой. — Я хотел заказать
торт, но…
– Илса уже сделала это для завтрашней встречи? — догадалась
Робин.
Следующим вечером друзья Робин, включая Страйка,
собирались на праздник, организованный для нее их общим другом.
– Ага. Я не должен был тебе говорить, так что притворись
пораженной. А кто вообще придет на ужин? – спросил Страйк. Ему
было интересно, будут ли люди, которых он не знает: особенно
мужчины.
Робин перечислила имена пар.
– …и мы с тобой, – закончила она.
– Кто такой Ричард?
– Новый бойфренд Макса, – сказала Робин. Макс был ее
соседом по квартире, актером и домовладельцем, который сдавал
спальню, чтобы выплачивать ипотеку. – Я начинаю задумываться,
не пора ли съезжать от него, – добавила она.
Появилась официантка, и Страйк заказал им обоим сэндвичи,
после чего снова повернулся к Робин.
– Почему ты подумываешь переехать?
– Ну, телешоу, в котором играет Макс, очень успешно, его
недавно продлили на второй сезон. И они с Ричардом, кажется,
очень увлечены друг другом. Я не хочу дождаться момента, пока они
попросят меня съехать. В любом случае, – Робин сделала глоток
своего нового коктейля, – мне тридцать. Пришло время начать жить
одной, тебе не кажется?
Страйк пожал плечами.
– Я не особо хорошо разбираюсь в вещах, которые нужно делать
к определенным датам. Это больше по части Люси.
Люси – сестра, с которой Страйк провел большую часть своего
детства, потому что у них была общая мать. Он и Люси обычно
придерживались противоположных взглядов на то, что составляет
жизненные удовольствия и приоритеты. Люси огорчало, что Страйк,
которому было почти сорок, продолжал жить один в двух съемных
комнатах над своим кабинетом, без каких-либо стабилизирующих
обязательств – супруга, дети, ипотека, ассоциация учителей и

12
родителей, дежурные рождественские вечеринки с соседями – все, от
чего их мать безжалостно уклонялась, как и он.
– В общем, думаю, мне пора обзавестись собственным домом, –
подытожила Робин. – Я буду скучать по Вольфгангу, но…
– Что за Вольфганг?
– Такса Макса, – сказала Робин, удивленная резким тоном
Страйка.
– О… я подумал, это какой-то немец, который тебе
приглянулся.
– Ха… нет, – усмехнулась Робин. Сейчас она действительно
чувствовала себя довольно пьяной. Однако надеялась, что сэндвичи
помогут.
– Нет, – повторила она, – Макс не из тех, кто пытается свести
меня с немцами. И должна признаться, это даже хорошо для
разнообразия.
– Многие пытаются свести тебя с немцами?
– Не с немцами, но… О, ты знаешь, каково это. Ванесса
постоянно советует мне зарегистрироваться на Тиндере, а моя
кузина Кэти хочет, чтобы я познакомился с ее другом, который
только что переехала в Лондон. Они называют его Лесоруб1.
– Лесоруб? – повторил Страйк.
– Да, потому что его имя… звучит как-то схоже. Не помню, —
сказала Робин, неопределенно махнув рукой. – Он недавно
развелся, поэтому Кэти считает, что мы идеально подходим друг
другу. Я правда не понимаю, почему двух людей делает
совместимыми то, что каждый из них облажался в браке. На самом
деле, если что…
– Ты не облажалась в браке, – перебил Страйк.
– Это так, – возразила Робин. – Я вообще не должна была
выходить за Мэтью. Это был сущий хаос, и чем дальше, тем хуже
становилось.
– Это у него была интрижка на стороне.
– Но я была тем, кто не хотел быть в этих отношениях. Это я
пыталась порвать с ним во время медового месяца, а потом
струсила…
– Ты пыталась? – спросил Страйк, для которого это было новой
информацией.
– Да, – сказала Робин. – Я знала, в глубине души, знала, что
все это было неправильно…
На мгновение она перенеслась обратно на Мальдивы в те
жаркие ночи, когда Мэтью спал, а она в одиночестве бродила по

1
В оригинале «Axeman» - «человек с топором», «лесоруб»
13
белому песку возле их виллы, спрашивая себя, влюблена ли она в
Корморана Страйка.
Принесли сэндвичи, и Робин попросила стакан воды. Минуту
или около того они ели молча, пока Страйк наконец не произнес:
– Я бы не стал регистрироваться на Тиндере.
– Ты бы не стал или мне не следовало бы?
– И то, и другое, – сказал Страйк. Он успел доесть один
бутерброд и приступить ко второму, в то время как Робин откусила
всего пару кусочков. – При нашей работе неразумно слишком много
демонстрировать себя в интернете.
– Именно так я и сказала Ванессе, – ответила Робин. – Но она
настаивает, что я могла бы использовать псевдоним, пока мне кто-то
не понравится по-настоящему.
– Нет ничего лучше, чем солгать о собственном имени, чтобы
создать прочный фундамент доверия, – сказал Страйк, и Робин
снова рассмеялась.
Он заказал еще коктейлей, и Робин не возражала. В баре
прибавилось людей по сравнению с тем, когда они только пришли,
гул разговоров стал громче, а каждый кристалл, свисающий с
люстры, был окружен туманным ореолом. В этот момент Робин
чувствовала непонятную нежность ко всем в этой комнате: от
пожилой пары, тихо разговаривающей за шампанским, и суетливых
барменов в белых пиджаках до седовласого мужчины, который
улыбнулся ей, пока она смотрела по сторонам. Но больше всего ей
нравился Корморан Страйк, который устроил ей чудесный,
запоминающийся и весьма дорогостоящий вечер дня рождения.
Страйк же, который действительно не любовался грудью
Шахерезады Кэмпбелл в тот раз много лет назад, изо всех сил
старался проявить такую же деликатность к своему деловому
партнеру, но в его глазах она еще никогда прежде не была столь
хороша: раскрасневшаяся от коктейлей и смеха, с рыжевато-
светлыми волосами, которые сияли в рассеянном свете золотого
купола над ними. Когда она внезапно наклонилась вперед, чтобы
поднять что-то с пола, глубокий разрез декольте открылся за
висящим опалом.
– Духи, – сказала она, выпрямляясь и доставая принесенный
из «Либерти» маленький пурпурный мешочек с подарком Страйка. –
Хочу нанести немного.
Она развязала ленту, развернула сверток и извлекла
квадратную белую бутылочку. Страйк наблюдал, как она распылила
немного духов на каждое запястье, а затем – он заставил себя
отвести взгляд – вниз, в ложбинку на груди.

14
 – Мне очень нравится, – сказала она, прижав запястье к носу.
– Спасибо.
С того места, где он сидел, до него донесся легкий запах духов:
хотя его обоняние было слегка притупленно долгими годами
курения, тем не менее он различил розу и мускусный оттенок,
который навел его на мысли о согретой солнцем коже. Принесли
свежие коктейли.
– Наверное, она забыла про мою воду, — сказала Робин,
потягивая свой «Манхэттен». – Это будет мой последний на сегодня.
Я теперь не часто хожу на каблуках. Не хочу полететь головой вниз
посреди «Ритца».
– Я вызову тебе такси.
– Ты достаточно потратился.
– С деньгами у нас все в порядке, – сказал Страйк. – Неплохо в
качестве разнообразия.
– Я знаю – и разве это не здорово? – вздохнула Робин. – На
самом деле у нас солидный счет в банке и куча предстоящей
работы… Страйк, мы добились успеха, – просияла она, и он
почувствовал, что сияет в ответ.
– Кто бы мог подумать?
– Я, – ответила Робин.
– Когда ты меня встретила, я был почти банкротом, спал на
раскладушке в своем кабинете, и у меня был один клиент.
– И что? Мне понравилось, что ты не сдался, – сказала Робин, –
и я была уверена, что ты действительно хорош в своем деле.
– С чего, черт возьми, ты была уверена?
– Ну, я ведь видела, как ты работаешь, не так ли?
– Помнишь, как ты принесла поднос с кофе и печеньем? –
спросил Страйк. – Мне и Джону Бристоу, в то первое утро? Для меня
было непостижимо, где ты все это взяла. Это было похоже на ловкий
фокус.
Робин рассмеялась.
– Я просто спросила у парня на нижнем этаже.
– И тогда ты сказала «мы»: «Я подумала, что мы, предложив
клиенту кофе, не можем пойти на попятную».
– У тебя такая память, – воскликнула Робин, удивленная тем,
что он так легко вспомнил точные слова.
– Да, но… и ты не… обычный человек, – сказал Страйк. Он
взял свой почти пустой стакан и поднял его. – За детективное
агентство Страйк и Эллакотт. И с тридцатилетием.
Робин взяла свой стакан, чокнулась с ним и допила.

15
 – Черт, Страйк, посмотри на время, – вдруг сказала она,
взглянув на часы. – Мне вставать в пять, я должна следить за
бойфрендом мисс Джонс.
– Ага, хорошо, – буркнул Страйк, который с радостью мог бы
провести еще пару часов здесь, в своем удобном кресле, залитый
золотым светом, с запахом розы и мускуса, доносящимся из-за стола.
Он подал знак, чтобы принесли счет.
Как и предполагала Робин, она пошатывалась на своих
каблуках, когда пересекала бар, и ей потребовалось гораздо больше
времени, чем обычно, чтобы найти жетон для своего пальто на дне
сумочки.
– Не мог бы ты подержать, пожалуйста? – попросила она
Страйка, протягивая ему мешочек со своими духами, пока рылась в
сумке.
Получив ее пальто, Страйку пришлось помочь ей его надеть.
– Я определенно набралась, – пробормотала Робин, забирая
маленький пурпурный мешочек, и через несколько секунд
подтвердила это, подвернув каблук на краю круглого алого ковра на
мраморном полу вестибюля и скользнув в сторону. Страйк поймал ее
и, держа за талию, вывел из одного из боковых входов возле
вращающейся двери.
– Извини, – сказала Робин, пока они осторожно спускались по
крутым каменным ступеням перед отелем «Ритц», рука Страйка все
еще обнимала ее за талию. Ей нравилось чувствовать его, большого
и теплого рядом: чаще всего это ей приходилось поддерживать
партнера, когда его правая нога отказывалась нести такой вес после
какого-нибудь чрезмерного перенапряжения. Он держал ее так
крепко, что голова Робин почти лежала на его груди, и даже сквозь
привычный запах сигарет она чувствовала аромат лосьона после
бритья, который он наносил по особому случаю.
– Такси, – крикнул Страйк, показывая на черный кэб, плавно
скользивший к ним.
– Страйк, – воскликнула Робин, отклонившись назад, чтобы
заглянуть в его лицо.
Она собиралась поблагодарить его, сказать, как прекрасно
провела вечер, но когда их взгляды встретились, слов не нашлось.
На мгновение все вокруг расплылось, как будто они стояли в
эпицентре какого-то замедленного торнадо из шумящих машин и
проносящихся огней, пешеходов и затянутого облаками неба, только
ощущение и запах друг друга были настоящими. Страйк, взглянув
в ее запрокинутое лицо, в ту же секунду забыл все свои суровые

16
решения, сковывавшие его почти пять лет, и слегка наклонил
голову, устремив свои губы к ее.
Но невольно выражение лица Робин изменилось от счастливого
на испуганное. Он увидел это и снова выпрямился, но прежде чем
кто-либо из них успел осознать, что произошло, обыденный рев
мотоциклетного курьера возвестил о возвращении мира в его
прежнее русло; торнадо миновал, Страйк вел Робин к открытой
дверце такси, а она садилась на твердое сиденье.
– Спокойной ночи, – крикнул он ей вдогонку. Дверь
захлопнулась, и такси отъехало, прежде чем ошеломленная Робин
смогла решить, что она испытывает больше – шок, радость или
сожаление.

17
 2

Прошу тебя лишь об одном,

Крупица моей вечной
Жизни – давай поговорим о том,
Что в глубине моей сердечной.2
Мария Джейн Джевсбери.
К моему сердцу

Для Робин дни после той ночи в «Ритце» были наполнены

тревогой и беспокойством. Она прекрасно понимала, что Страйк
задал ей бессловесный вопрос, а в ответ получил молчаливое «нет»,
причем гораздо более решительное, чем если бы она не была полна
бурбона с вермутом и к тому же застигнута врасплох. Теперь в
поведении Страйка появилась сдержанность, слегка наигранная
оживленность и решительное избегание любых личных тем.
Барьеры, которые были разрушены за пять лет их совместной
работы, казалось, выстроились заново. Робин боялась ранить
Страйка, и не недооценивала какую боль может причинить
случившееся даже такому уверенному и стойкому мужчине, как ее
партнер.
Тем временем Страйк был полон самобичевания. Он не должен
был совершать этот глупый, не спланированный шаг: разве
несколько месяцев назад он не решил для себя, что отношения с
напарницей невозможны? Они слишком часто проводили время
вместе, были юридически связаны друг с другом бизнесом, и их
дружба стала для него слишком ценной, чтобы рисковать ею, так
почему же в золотом сиянии этих непомерно дорогих коктейлей он
отбросил все свои правильные убеждения и поддался мощному
импульсу?
Самоупреки смешивались с еще менее приятными чувствами.
Страйк очень редко получал от женщин отказ, потому что довольно
хорошо разбирался в людях. Никогда раньше он не делал шага, не
будучи уверенным, что встретит взаимность, и уж точно еще ни одна
женщина не реагировала так, как Робин: с тревогой, которая в
худшие моменты могла показаться Страйку отвращением. Пусть он
был со сломанным носом, полноватым и одноногим, а густые темные
вьющиеся волосы напоминали лобковые, как их окрестили
школьные друзья, раньше это никогда не мешало ему притягивать
по-настоящему эффектных женщин. Его друзья мужского пола, в
2
Перевод ред.
18
чьих глазах сексуальная привлекательность детектива была не так
очевидна, часто возмущались и удивлялись тому, что он пользуется
успехом у женщин. Возможно, невыносимое тщеславие заставляло
его думать, что влечение к противоположному полу осталось
прежним, даже когда его утренний кашель усилился и среди темно-
каштановых волос начали появляться седые волосы?
Однако еще хуже становилось от мыслей, что он совершенно
неверно истолковывал чувства Робин на протяжении этих лет.
Страйк полагал, что ее легкая неловкость в моменты,
подталкивающие их к физической или эмоциональной близости,
имела те же истоки, что и его собственная: решимость не
поддаваться искушению. В дни после ее молчаливого отказа от его
поцелуя, он продолжал прокручивать в голове случаи, которые, как
ему казалось, доказывали взаимность влечения, снова и снова
возвращаясь к моменту, как она прервала свой первый танец на
свадьбе и оставила Мэтью на танцполе и последовала за ним. Они
обнялись наверху лестницы отеля, и, когда Страйк прижимал ее в
подвенечном платье, то мог поклясться, что услышал в голове Робин
такую же опасную мысль: давай убежим - и к черту последствия.
Неужели ему все это померещилось? Возможно и так.
Быть может, Робин и правда хотела сбежать, но лишь для того,
чтобы просто вернуться в Лондон к работе. А в нем видела
наставника и друга, но не более того.
В таком нестабильном и подавленном настроении Страйк
встретил свое сорокалетие за обедом в ресторане, организованным,
как и для Робин, их общими друзьями Ником и Илсой.
Здесь Робин впервые познакомилась со старинным другом
Страйка из Корнуолла, Дэйвом Полвортом, который, как однажды
предсказал Страйк, ей не очень понравился. Полворт был
маленьким и болтливым, отрицательно отзывался обо всех аспектах
лондонской жизни и называл женщин, в том числе обслуживавшую
их официантку, «шлюхами». Робин, сидевшая на противоположном
от Страйка конце стола, провела большую часть вечера за суетливой
светской беседой с женой Полворта, Пенни, главными темами для
которой были ее двое детей, дорогой Лондон и муж-придурок.
На день рождения Робин купила Страйку редкий пробный
тираж первого альбома Тома Уэйтса «Время закрытия». Она знала,
что Уэйтс – его любимый исполнитель, и лучшим воспоминанием о
том вечере стало выражение нескрываемого удивления и
удовольствия на лице Страйка, когда он развернул упаковку. Ей
показалось, что между ними вернулась прежняя теплота, когда он
поблагодарил ее, и Робин надеялась, что донесла до него мысль, что

19
женщина не стала бы прикладывать столько усилий для выбора
подарка мужчине, если бы не считала его привлекательным. Она
не подозревала, что Страйк в тот момент спрашивал себя – считает
ли Робин его и шестидесятипятилетнего Уэйтса современниками.
Через неделю после дня рождения Страйка подал в отставку
Энди Хатчинс, который работал в их агентстве дольше всех. Это не
стало неожиданностью: хотя его рассеянный склероз был в стадии
ремиссии, работа все же сказывалась на здоровье. Они устроили для
Энди прощальную вечеринку, на которой присутствовали все, кроме
другого субподрядчика, Сэма Барклая, так как он вытащил
короткую соломинку и в тот вечер преследовал цель в Вест-Энде.
Пока Страйк и Хатчинс разговаривали о делах по другую
сторону столика в пабе, Робин беседовала с их новой сотрудницей,
Мишель Гринстрит, которую новые коллеги по ее собственной
просьбе назвали Мидж. Это была манкунианка из полиции,
высокая, стройная и подтянутая фанатка фитнес-залов с короткими,
зачесанными назад темными волосами и ясными серыми глазами.
Увидев накачанный пресс Мидж, когда та тянулась за самой
верхней папкой в шкафу, Робин почувствовала легкую
неуверенность, но ей нравилась ее прямота и тот факт, что та не
считала себя компетентнее Робин, которая единственная в агентстве
не была из полиции или военного учреждения. Сегодня вечером
Мидж впервые призналась Робин, что главной причиной желания
переехать в Лондон был тяжелый разрыв.
– Ваша бывшая тоже из полицейских? – спросила Робин.
– Нет. Она ни на одной работе не могла продержаться больше
пары месяцев, – сказала Мидж с легкой горечью. – Она
непризнанный гений, который либо напишет бестселлер, либо
нарисует картину и получит за нее премию Тернера. Я
отсутствовала целыми днями, зарабатывая деньги на оплату счетов,
а она была дома и сидела в интернете. Когда нашла ее анкету на
сайте знакомств Zoosk, я покончила со всем.
– Боже, мне жаль, – посочувствовала Робин. – Мой брак
распался, когда я нашла в нашей постели бриллиантовую серьгу.
– Да, Ванесса говорила, – сказала Мидж, которую
порекомендовала агентству подруга Робин из полиции. – Она
сказала, что ты не оставила ее себе, а отдала этому гребанному
придурку.
– Я бы его выпорола, – прохрипела Пэт Чонси, секретать,
неожиданно врываясь в разговор. Пэт, пятидесятисемилетняя
женщина с хриплым голосом, черными как вакса волосами и зубами
цвета старой слоновой кости, всегда курила вне офиса, а внутри

20
постоянно затягивалась электронной сигаретой. – Была одна
женщина, которая присылала мне фотографии моего первого мужа в
стиле «ню» по почте, нахальная корова.
– Серьезно? – воскликнула Мидж.
– О да, – прорычала Пэт.
– И что ты сделала? – спросила Робин.
– Приколола их к входной двери, чтобы это было первым, что
он увидит после возвращения с работы, – сказала Пэт. Она глубоко
затянулась электронной сигаретой и добавила: – Ей в ответ я тоже
кое-что отправила, на память.
–Что? – хором спросили Робин и Мидж.
– Не скажу, – ответила Пэт. – Но, скажем так, на тосты его не
так-то легко намазать.
Взрыв хохота трех женщин привлек внимание Страйка и
Хатчинса: Страйк поймал взгляд Робин, и она, ухмыльнувшись, не
отвела его. Отворачиваясь, он чувствовал себя немного увереннее,
чем в последнее время.
Уход Энди наложил на агентство дополнительную нагрузку,
так как на тот момент у них в разработке находилось несколько
непростых дел. Первое, и самое продолжительное, из них
заключалось в попытке найти компромат на бывшего клиентки по
прозвищу Мисс Джонс, которая была вовлечена в ожесточенную
битву за опеку над своей маленькой дочерью. Мисс Джонс была
хорошенькой брюнеткой, проявлявшей к Страйку очевидный
интерес. Он вполне мог воспользоваться этим, чтобы поправить свое
эго, если бы не нашел сочетание ее положения и навязчивости
совершенно непривлекательным.
Их второй клиент тоже был из богатых: русско-американский
миллиардер, живший между Москвой, Нью-Йорком и Лондоном.
Недавно из его дома на Саут-Одли-стрит исчезло несколько очень
ценных предметов, хотя охранная сигнализация не сработала.
Клиент подозревал своего лондонского пасынка и хотел застукать
его на месте преступления, не привлекая полицию и свою жену,
которая склонна была считать своего вечно тусующегося и
безработного отпрыска недооцененным совершенством. Скрытые
шпионские камеры, контролируемые агентством, были спрятаны в
каждом углу дома. Пасынок, который получил прозвище «Пальцы»,
также находился под наблюдением на случай, если попытается
продать пропавшую шкатулку Фаберже или эллинистическую
голову Александра Македонского.
Последнее дело агентства под кодовым названием «Грумер», по
мнению Робин, было особенно неприятным. Известная

21
международная корреспондентка одного из американских
новостных каналов после трех лет отношений рассталась со своим
бойфрендом, который к тому же был успешным телепродюсером.
Вскоре после их резкого разрыва журналистка узнала, что бывший
все еще общается с ее семнадцатилетней дочерью, которую Мидж
прозвала Ножками. Семнадцатилетняя девушка, высокая и
стройная блондинка, уже фигурировала в колонках светской
хроники благодаря своей известной фамилии и модельной карьере.
Несмотря на то, что агентство еще не зафиксировало сексуальных
контактов между Ножками и Грумером, его язык тела во время
тайных встреч не был похож на отеческий. Эта ситуация приводила
мать Ножек в состояние ярости, страха и подозрительности, что
отравляло ее отношения с дочерью.
К всеобщему облегчению, обусловленному напряженной
работой после ухода Энди, в начале декабря Страйку удалось
переманить бывшего офицера полиции по имени Дев Шах из
конкурирующего детективного агентства. Неприязнь между
Страйком и Митчем Паттерсоном, главой упомянутого агентства,
возникла еще до этого, так как Паттерсон однажды устроил слежку
за самим Страйком. Когда Шах на вопрос: «Почему вы хотите
покинуть Patterson Inc?» ответил: «Я устал работать на мудаков»
Страйк тут же нанял его.
Как и Барклай, Шах был женат и у него был маленький
ребенок. Он оказался ниже своих новых коллег мужского пола, а его
ресницы были настолько густыми, что Робин они казались
накладными. Все в агентстве полюбили Дева: Страйк за то, что он
быстро соображал и методично вел записи; Робин – за его сухое
чувство юмора и то, что она про себя называла отсутствием
пофигизма; Барклай и Мидж оценили, что Шах сразу показал себя
как командный игрок, не собираясь выпячиваться, чтобы затмить
других сотрудников; а Пэт, как она призналась своим хриплым
голосом Робин, вручая ей квитанции в одну из пятниц, он
понравился потому что «мог бы составить конкуренцию Имрану
Кхану, не так ли? Такие глаза!»
– Эмм, очень красивый, – равнодушно сказала Робин,
подсчитывая квитанции. Предыдущие двенадцать месяцев Пэт, не
скрывая, надеялась, что Робин поддастся чарам их предыдущего
субподрядчика, чья привлекательная внешность была эквивалентна
его отвратительности. Робин могла быть только благодарна тому
факту, что Дев был женат.
Ей пришлось временно отложить свои планы по поиску
квартиры из-за долгих часов работы, но она все равно вызвалась

22
присмотреть за домом миллиардера на Рождество. Ей нужен был
предлог, чтобы не ездить к родителям в Мэссэм, где Мэтью и Сара,
она не сомневалась, будут демонстрировать своего новорожденного
ребенка неизвестного ей пола, гуляя по тем местам, где когда-то
подростками они с Мэтью ходили рука об руку. Родители Робин
были разочарованы, а Страйк явно не хотел принимать ее
предложение.
– Все в порядке, – сказала Робин, не желая вдаваться в
подробности. – Я лучше останусь в Лондоне. Ты же пропустил
Рождество в прошлом году.
Она чувствовала моральное и физическое истощение. Ей
пришлось почти беспрерывно работать в течение последних двух
лет, которые включали расставание и развод. Недавно выросшая
стена между ней и Страйком беспокоила ее, и хотя меньше всего она
хотела бы вернуться в Мэссем, перспектива работать в праздничный
сезон ее удручала.
Позже, в середине декабря, любимая кузина Робин Кэти в
последнюю минуту пригласила ее присоединиться к лыжной
вечеринке на Новый год. Одна пара отказалась ехать, узнав о
беременности жены; шале уже было оплачено, и Робин оставалось
только купить авиабилеты. Она никогда в жизни не каталась на
лыжах, но поскольку Кэти и ее муж намеревались по очереди
присматривать за своим трехлетним сыном, пока один из них был на
склонах, то ей всегда было бы с кем поболтать, если она вдруг не
захочет провести время, падая с детских горкок. Робин подумала,
что поездка поможет вернуть ей чувство уверенности и спокойствия,
которые ускользали от нее в Лондоне. Только после того, как она
согласилась, ей стало известно, что помимо Кэти и ее мужа, а также
пары общих друзей из Мэссэма, на вечеринке будет Хью «Лесоруб»
Джекс.
Она не рассказала Страйку ни одну из этих деталей,
ограничившись тем, что у нее появился шанс покататься на лыжах,
и она хотела бы им воспользоваться, поэтому ей придется взять в
новогодний отпуск чуть больше дней, чем планировалось.
Осознавая, что Робин полагается гораздо больше выходных, чем она
брала, Страйк без колебаний согласился и пожелал ей хорошо
провести время.

23
 3

Сиянью глаз твоих в цвет зрелого вина

Подвластно в один миг меня свести с
ума…3
Эмили Пфайффер.
Стихотворение для своего времени

28 декабря бывший парень мисс Джонс, который в течение

нескольких недель жил, казалось бы, безупречной жизнью, наконец
существенно прокололся, купив на глазах у Дева Шаха большое
количество кокаина, который он употребил в компании двух
эскортниц, прежде чем отвезти их к себе в Ислингтон.
Ликующая мисс Джонс настояла на своем приходе в офис, и
после просмотра фотографий, сделанных Шахом, попыталась обнять
Страйка. Когда он мягко, но решительно оттолкнул ее, клиентка
казалась скорее заинтригованной, чем оскорбленной. Оплатив
последний счет, она все-таки поцеловала Страйка в щеку, смело
заявив ему, что в долгу не останется и надеется, что однажды он ей
позвонит, а затем удалилась в облаке духов «Шанель № 5».
На следующий день мать-корреспондент из дела по Грумеру
уехала в Индонезию, чтобы вести репортаж об авиакатастрофе.
Незадолго до своего отъезда она позвонила Страйку и сообщила, что
ее дочь планирует провести новогоднюю ночь в клубе «Аннабель» с
семьей школьной подруги. Она была уверена, что Грумер
попытается встретиться там с ее дочерью, и потребовала, чтобы
детективы агентства следили за ней этой ночью.
Страйку, который предпочел бы обратиться за помощью к
кому-нибудь другому, пришлось позвонить мисс Джонс, которая
могла бы провести его и Мидж в качестве своих гостей в этот клуб,
куда пускали только его членов. Страйк хотел взять с собой Мидж
не только потому, что при необходимости она могла бы
проскользнуть за Ножками в женскую уборную, но и чтобы
предотвратить мысли мисс Джонс о его намерении переспать с ней.
Поэтому он испытал огромное облегчение, когда мисс Джонс
позвонила ему за два часа до предполагаемой встречи и сообщила,
что у ее дочки поднялась температура.
– ...и еще эта чертова няня приболела, а мои родители сейчас
на Мюстике, так что я влипла, – разочаровано сказала она ему. – Но

3
Перевод ред.
24
вы все равно можете идти: я внесла ваши имена в список
приглашенных.
– Очень признателен, – сказал ей Страйк. – Надеюсь, вашей
дочке скоро станет лучше.
Он повесил трубку, прежде чем мисс Джонс успела назначить
какие-либо встречи в будущем.
В 11 часов вечера Страйк и Мидж, одетая в бархатный фрак
темно-красного цвета, обосновались на первом этаже клуба на
Беркли-сквер, где заняли столик между двумя зеркальными
колоннами под сотнями золотых гелиевых шаров, с которых свисали
сверкающие ленты. Их семнадцатилетняя цель наблюдения сидела
за несколько столиков от них с семьей своей школьной подруги. Она
то и дело поглядывала в сторону входа в ресторан со смешанным
выражением надежды и нервозности на лице. Мобильные телефоны
в «Аннабель» были запрещены, и Страйк мог видеть растущее
разочарование беспокойного подростка из-за того, что она
вынуждена была полагаться исключительно на свои чувства в
получении информации.
– На пять часов4. Компашка из восьмерых. – сказала тихо
Мидж. – На тебя глазеют.
Страйк заметил их только после слов Мидж. Мужчина и
женщина за столиком на восемь человек были повернуты в его
сторону и откровенно пялились. На женщине, чьи длинные волосы
имели такой же клубнично-золотистый оттенок, как у Робин, было
облегающее черное платье и туфли на шпильках со шнуровкой,
обвивавшей ее гладкие загорелые ноги до колен. Мужчина, в
парчовом смокинге и пижонском галстуке, казался Страйку смутно
знакомым, хотя он и не смог сразу его вспомнить.
– Думаешь, они узнали тебя из газет? – предположила Мидж.
– Очень надеюсь, что нет, – проворчал Страйк. – Иначе я не
смогу работать.
В прессе, как правило, использовалась фотография Страйка
времен его службы в армии, теперь же он был старше, с более
длинными волосами и гораздо тяжелее. В тех случаях, когда ему
приходилось давать показания в суде, он появлялся с густой
бородой, которую всегда мог быстро отрастить при необходимости.
Страйк нашел отражения следивших за ним в ближайшей
колонне и увидел, что они о чем-то говорят, склонившись друг к
другу. Женщина была очень хороша и – что, казалось необычным
для этого места – на ее лице не было признаков внешнего

4
Часовая позиция — относительное расположение объекта (от условного центра), описываемое по аналогии
с двенадцатичасовым циферблатом часов. В данном случае – справа, сзади. (прим. ред.)
25
вмешательства: на лбу все еще появлялись морщинки, когда она
вскидывала брови, губы не были неестественно пухлыми, и она была
еще слишком молода – возможно, лет тридцати пяти – чтобы
подвергаться операции, превратившей лицо самой старшей гостьи
за ее столом в пугающую маску.
Неподалеку от Страйка и Мидж тучный русский гость клуба
объяснял сюжет «Тангейзера» своей спутнице, которая была
значительно моложе его.
– ...но Мездрич обновил оперу, – рассказывал он, – и в сцене
оргий в пещере Венеры теперь появляется Иисус...
– Иисус?
–Да, и так как церковь очень недовольна, то Мездрича уволят,
– мрачно закончил русский, поднося к губам бокал с шампанским. –
Он настаивает на своем видении произведения, но попомни мои
слова – это для него добром не кончится.
– Ножки встает, – сообщил Страйк Мидж, когда молодая
девушка вышла из-за стола вместе с остальными членами
компании, взмахивая страусиными перышками своего мини-платья.
– Направляется танцевать, – догадалась Мидж.
Она была права. Десять минут спустя Страйк и Мидж заняли
удобную позицию в нише рядом с крошечной танцплощадкой,
откуда им было хорошо видно свою цель, танцующую в туфлях на
чересчур высоких для нее каблуках. Ее взгляд все чаще метался в
сторону входа.
– Интересно, нравится ли Робин кататься на лыжах? – Мидж
крикнула Страйку, когда Uptown Funk стал заполнять зал. – Мой
приятель сломал ключицу, когда впервые попробовал. Ты катался?
– Нет, – ответил Страйк.
– Церматт – прекрасное место – громко сказала Мидж, а затем
еще что-то добавила, но Страйк не расслышал.
– Что? – переспросил он.
– Я говорю – интересно, воспользуется ли она ситуацией?
Хорошая возможность, все-таки Новый год…
Ножки жестом показала своей школьной подруге, что хочет
передохнуть. Покинув танцпол, она схватила свою вечернюю
сумочку и направилась к выходу из зала.
– Собирается воспользоваться мобильным в туалете, –
предсказала Мидж и проследовала за ней.
Страйк остался в нише, держа в руке уже теплую бутылку
безалкогольного пива, а его единственным спутником была
огромная лепная голова Будды. Подвыпившие люди теснились на
диванах рядом с ним, перекрикивая музыку. Страйк только что

26
ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, когда
увидел как мужчина в парчовом пиджаке направлялся к нему,
спотыкаясь о ноги и сумочки. Теперь, наконец, Страйк вспомнил кто
он: Валентин Лонгкастер, один из сводных братьев Шарлотты.
– Давно не виделись, – крикнул он, добравшись до Страйка.
– Да, – сказал Страйк, пожимая протянутую ладонь. – Как
дела?
Валентин поднял руку и откинул свою длинную влажную
челку назад, показав широко расширенные зрачки.
– Неплохо, – прокричал он сквозь грохочущие басы. – Не
жалуюсь.
Страйк заметил слабый след белого порошка в одной ноздре.
– Ты здесь по делу или развлекаешься?
– Развлекаюсь, – солгал Страйк.
Валентин прокричал что-то неразборчивое, и Страйк
расслышал имя мужа Шарлотты, Джейго Росса.
– Что? – крикнул он в ответ без улыбки.
– Говорю, Джейго хочет вовлечь тебя в бракоразводный
процесс.
– Это будет непросто, – громко сказал Страйк в ответ. – Я не
видел ее много лет.
– Джейго так не считает! – кричал Валентин. – Он нашел на ее
старом телефоне обнаженную фотографию, которую она отправляла
тебе!
Черт.
Валентин поднял руку, чтобы опереться на Будду. Его
спутница с клубнично-золотистыми волосами наблюдала за ними с
танцпола.
– Это Мэдлин, – прокричал Валентин на ухо Страйку,
проследив за его взглядом. – Она считает тебя сексуальным.
Валентин пронзительно засмеялся. Страйк молча потягивал
пиво. Наконец до молодого человека дошло, от Страйка больше
ничего не добьешься, поэтому он встал, шутливо отсалютовал и,
спотыкаясь, скрылся из виду. Как раз в этот момент Ножки
появилась на краю танцпола и рухнула в своих парящих
страусиных перьях на бархатный табурет с выражением явного
страдания на лице.
– Была в уборной, – сообщила Мидж Страйку,
присоединившись к нему через несколько минут. – Не думаю, что
она пользовалась телефоном.
– Хорошо, – жестко ответил Страйк. – Думаешь, он пообещал
ей, что придет?

27
 – Похоже.
Страйк сделал еще один глоток теплого пива и громко спросил:
«Так сколько человек отправилось с Робин в эту поездку?»
– Полагаю, шестеро, – крикнула Мидж в ответ. – Две пары и
один запасной парень.
– Ясно, – сказал Страйк, кивая, будто эта информация не
имела никакого значения.
– Они пытались свести ее с ним, – сказала Мидж. – Робин
рассказывала мне перед Рождеством… Его зовут Хью Джекс, – она
выжидающе посмотрела на Страйка. – Большой топор5.
– Хах, – вымучено ухмыльнулся Страйк.
– Ага, ха-ха. Почему, – прокричала Мидж ему в ухо, – родители
не произносят имя вслух, прежде чем выбрать его?
Страйк кивнул, не сводя глаз с Ножек, которая вытирала нос
тыльной стороной ладони.
Было без четверти двенадцать. Если повезет, думал Страйк,
как только в полночь наступит новый год, семья школьной подруги
Ножек заберут ее и благополучно доставят домой в Челси.
Пока он смотрел, к его цели подошла та самая подруга, чтобы
снова позвать ее на танцпол. Без десяти полночь Ножки снова
исчезла в направлении дамского туалета с Мидж на хвосте.
Страйку, у которого от культи болела нога и который с
удовольствием бы присел, ничего не оставалось, как прислониться к
гигантскому Будде, потому что большинство сидячих мест были
завалены сумочками и сброшенными куртками, которые он не хотел
переносить. Его пивная бутылка опустела.
– Тебе не нравится канун Нового года или что-то еще? –
раздался рядом с ним голос с акцентом лондонского рабочего класса.
Это была та женщина с клубнично-золотистыми волосами,
слегка раскрасневшаяся и растрепанная после танцев. Страйк не
заметил ее приближение из-за многочисленной толпы, которая
повставала со своих мест и хлынула на маленькую танцплощадку: к
полуночи нарастало оживление.
– Не очень, – крикнул он ей в ответ.
Она была очень привлекательной и определенно под кайфом,
хотя говорила абсолютно связно. Несколько изящных золотых
ожерелий висело на ее тонкой шее, платье без бретелек обтягивало
грудь, а полупустой бокал для шампанского в руке грозил
выплеснуть свое содержимое.
– И мне тоже, не в этом году, – прокричала она ему в ухо. Ему
нравилось слышать ист-эндский акцент среди всех этих

5
В оригинале обыгрывается схожее звучание «Хью Джекс» с «Хьюдж Экс» - «Большой топор»
28
представителей высшего класса. – Ты Корморан Страйк, верно?
Валентин мне сказал.
– Верно, – подтвердил он. – А ты..?
– Мэдлин Курсон-Майлз. Ты ведь не работаешь сегодня
вечером, да?
– Нет, – солгал он, но не спешил прогнать ее так, как это было с
Валентином. – Почему этот Новый год не твой любимый?
– Джиджи Казенове.
– Прости, что?
– Джиджи Казенове, – сказала она громче, наклоняясь, ее
дыхание щекотало его ухо. – Ну, певица? Она была моей клиенткой.
Когда она увидела его непонимающий взгляд, то добавила:
– Сегодня утром ее нашли повешенной.
– Черт, – воскликнул Страйк.
– Да, – сказала Мэдлин. – Ей было всего двадцать три.
Она потягивала шампанское с мрачным видом, а затем
прокричала ему в ухо:
– Никогда раньше не встречала частного детектива.
– Это насколько тебе известно, – ответил Страйк, и она
рассмеялась. – Чем ты занимаешься?
– Я ювелир, – крикнула она в ответ, и ее легкая улыбка
сказала Страйку, что большинство людей узнали бы ее.
В этот момент танцпол был переполнен разгоряченными
телами. Многие люди надели блестящие праздничные шляпы.
Страйк видел, как дородный русский, который говорил о
«Тангейзере», обливался потом, подпрыгивая в ритм песни «Rather
Be» группы Clean Bandit.
Мысли Страйка переключились на Робин, которая сейчас была
где-то в Альпах, возможно, пьяная от глинтвейна, танцующая с
недавно разведенным мужчиной, на встрече с которым настаивали
ее друзья. Он вспомнил выражение ее лица, когда наклонился для
поцелуя.
С тобой мне так легко, (в помещении звенел голос Джесс
Глинн)
И эта простота священна,
Когда мы вместе здесь,
Имею все, что я хотела…
– Одна минута до 2015 года, дамы и господа, – сообщил
диджей, и Мэдлин Курсон-Майлз взглянула на Страйка, осушила
свой бокал с шампанским и снова прокричала ему в ухо:
– Эта высокая девушка в смокинге – твоя девушка?

29
 – Нет. Друг, – ответил Страйк. – Сегодня вечером мы оба не у
дел.
– Значит, она не будет возражать, если я поцелую тебя в
полночь?
Он посмотрел вниз на ее милое, манящее лицо, теплые карие
глаза, волосы, рассыпавшиеся по обнаженным плечам.
– Она не будет, – сказал Страйк с полуулыбкой.
– А ты будешь?
«Приготовьтесь», – проревел диджей.
– Ты замужем? – спросил Страйк.
– Разведена, – ответила Мэдлин.
– Встречаешься с кем-нибудь?
– Нет.
«Десять...»
– В таком случае, – сказал Корморан Страйк, отодвигая пустую
пивную бутылку.
«Восемь...»
Мэдлин наклонилась, чтобы поставить свой бокал на
ближайший столик, но промахнулась: он упал на покрытый ковром
пол, однако она, выпрямившись, лишь пожала плечами.
«Шесть…пять...»
Она обвила своими руками его шею. Он обнял ее за талию. Она
была тоньше Робин, Страйк чувствовал ее ребра через
обтягивающее платье. Желание в ее глазах было для него как
бальзам. Это был канун Нового года. К черту все.
«Три … два … один...»
Она прижалась к нему, запустив руки в его волосы, а язык –
ему в рот. Воздух вокруг них был наполнен криками и
аплодисментами. Они не отпускали друг друга, пока не прозвучали
первые хриплые такты песни «Auld Lang Syne». Страйк огляделся.
Не было видно ни Минж, ни Ножек.
– Мне скоро надо будет уйти, – крикнул он, – но я хочу узнать
твой номер.
– Тогда дай мне свой телефон.
Мэдлин набрала для него свой номер, затем вернула телефон
и, подмигнув, пошла прочь, растворившись в толпе.
Мидж не появлялась еще четверть часа. Ножки вернулась к
школьной подруге, ее тушь была размазана.
– Она продолжала искать место, откуда могла бы позвонить, но
безуспешно, – прокричала Мидж ему в ухо. – Поэтому вернулась в
туалет, чтобы хорошенько поплакать.
– Очень жаль, – сказал Страйк.

30
 – У тебя на губах помада? – спросила Мидж, глядя на него
снизу вверх.
Он вытер рот тыльной стороной ладони.
– Встретил старую подругу моей матери, – сказал он. – Что ж,
счастливого 2015 года.
– И тебе того же, – сказала Мидж, протягивая руку, которую он
пожал.
Глядя на ликующую толпу, где летали воздушные шары и
взрывались блестки от хлопушек, Мидж прокричала Страйку в ухо:
«Никогда раньше не встречала Новый год в туалете. Надеюсь, это не
дурное предзнаменование».

31
 4

Ну а пока покойтесь с миром лета розы

Портрет ваш инеем напишут нам
морозы.
Зима нам дарит снега чистые
страницы,
Чтоб с новой силой снова жизнью
насладиться.6
Хелен Джексон. Январь

В целом Робин хорошо провела время в Церматте. Она уже

забыла, каково это – спать по восемь часов в сутки; она
наслаждалась едой, катанием на лыжах и компанией своих друзей;
и почти не дрогнула, когда Кэти, с выражением беспокойства,
сменившегося облегчением после спокойной реакции Робин,
сообщила, что Мэтью с Сарой действительно приезжали в Мэссем на
Рождество вместе со своим новорожденным сыном.
– Они назвали его Уильям, – сказала Кэти. – Как-то вечером
мы встретили их в пабе «Гнедая лошадь». С ребенком нянчилась
тетя Мэтью. Эта Сара мне совсем не нравится. Очень уж
самодовольная.
– Я тоже не скажу, что без ума от нее, – сказал Робин. Она
была рада, что избежала почти неминуемой встречи в их родном
городе, а, если повезет, на следующее Рождество настанет очередь
семьи Сары принимать у себя внука, так что опасного столкновения
не случится.
Из спальни Робин открывался вид на заснеженный
Маттерхорн, который пронзал ярко-голубое небо, как гигантский
клык. Свет на этой горе, в форме пирамиды, менялся от золотого до
персикового, от чернильно-синего до верескового, в зависимости от
угла наклона солнца, и, сидя в одиночестве в своей комнате,
созерцая пик, Робин была как никогда близка к состоянию
умиротворения и понимания своего пути, которые она искала,
отправляясь в это путешествие.
Единственной деталью праздника, которую Робин с радостью
бы исключила, стал Хью Джекс. Он был на пару лет старше и
занимался фармацевтической химией. Его аккуратная песочная

6
В переводе В.С. Денисовой
32
бородка, широкие плечи и большие голубые глаза делали его
довольно приятным, но все же Робин он казался немного жалким.
Независимо от темы беседы, ему каким-то неимоверным
способом удавалось свернуть разговор к своему разводу, который, по-
видимому, стал для него полной неожиданностью. После шести лет
брака его жена вдруг объявила, что она с ним несчастлива, причем
уже довольно давно, собрала чемоданы и уехала. За первые дни
выходных Хью дважды успел поведать Робин свою печальную
историю, и после второго, практически идентичного рассказа, она
искала любую возможность, чтобы больше не пересекаться с ним за
ужином. К сожалению, намека он не понял и продолжил искать ее
общества, пытаясь расспросить о подробностях ее неудачного брака
таким скорбным тоном, будто они оба страдали от одной и той же
неизлечимой болезни. Робин решила продемонстрировать
оптимизм, сказав ему, что в море еще много рыбы и она, например,
даже рада снова почувствовать свободу. Водянисто-голубые глаза
Хью чуть повеселели, когда он ответил ей, что восхищается такой
смелостью, и Робин забеспокоилась, как бы он не воспринял ее
заявление о счастливой независимости как молчаливое
приглашение.
– Он милый, правда? – с надеждой спросила Кэти вечером в
баре, когда Робин, наконец, удалось избавиться от Хью, прослушав
целый час анекдоты о его бывшей жене.
– Он ничего, – подбирала слова Робин, не желая обидеть
кузину, – но совсем не в моем вкусе, Кэти.
– Обычно он довольно забавный, – разочарованно сказала
Кэти. – Ты не видела его, когда он в ударе. Вот посмотришь, когда
он приговорит пару стаканчиков.
Но в канун Нового года, выпив много пива и шнапса, Хью
сначала стал буйным, что было не особенно забавным, а затем –
чересчур сентиментальным. В полночь две пары начали целовать
своих партнеров, и Хью с затуманенным взглядом потянулся к
Робин, которая позволила ему поцеловать себя в щеку, а затем
попыталась освободиться, пока он пьяно дышал ей на ухо: «Ты такая
милая».
– Спасибо, – сказала Робин, а затем: – теперь можешь меня
отпустить, пожалуйста?
Он послушался, и вскоре Робин пошла к себе, заперевшись
изнутри. Погасив свет, она услышала стук в дверь: Робин лежала в
темноте, притворяясь спящей, и слушала, как медленно удаляются
шаги.

33
 Другим аспектом, нарушавшим идиллию ее отдыха, стали
размышления о Страйке и о случившемся возле «Ритца». Во время
попытки удержаться в вертикальном положении на лыжах, было
проще избавиться от навязчивых мыслей о ее партнере, но в
остальное время ее разум поневоле продолжал обдумывать, что
произошло бы, если бы она отбросила свои сомнения и страхи и
позволила ему поцеловать себя. Это неизбежно возвращало к
другому вопросу, который она задавала себе, прогуливаясь по
теплому белому песку на Мальдивах три года назад. Неужели она
должна проводить каждый отпуск, всю оставшуюся жизнь,
задаваясь вопросом, влюблена ли она в Корморана Страйка?
Не должна, сказала она себе. Конечно, он дал тебе шанс,
который бывает раз в жизни, и, возможно, ты даже немного
любишь его, ведь он твой лучший друг, но ты не влюблена в него. А
если быть честнее с собой и признать, что все-таки чувство есть,
то тогда придется это пережить. Да, может, его задело, когда ты
не позволила ему поцеловать себя, но уж лучше так, чем он будет
думать, будто ты изнываешь от любви. Влюбленный партнер –
это самое последнее, что ему нужно.
Если бы только она могла стать такой женщиной, которая
может насладиться поцелуем пьянящим вечером, а потом сделать
вид, что ничего значительного не произошло. Судя по ее знаниям о
личной жизни Страйка, ему нравились именно такие: женщины,
которые играли в эти игры с той непринужденностью, которую
Робин никогда не постичь.
На второй неделе января она вернулась в офис, привезя с собой
большую коробку швейцарского шоколада. Всем, кто спрашивал, в
том числе Страйку, она говорила, что провела чудесные выходные.

34
 Часть первая
Сердце является центральным органом
всего организма и состоит из полой
мышцы. При ее сокращении кровь
перекачивается во все части тела по
сложной системе сосудов…

Генри Грей
«Анатомия Грея»

Глава 5
Это странная тайна, сила слов!
В них есть жизнь и смерть. От одного слова
щеки зардеются малиновой краской,
несущей много смыслов, или в жилах потечет
холод, смертельно опасный для сердца.
Летиция Лэндон
«Сила слов»

14 сентября 2011 года

The Buzz, новостной и развлекательный веб-сайт

The Buzz беседует с Джошем Блэем и Эди Ледвелл, создателями

потрясающего мультфильма «Чернильно-черное сердце», выходящего на
YouTube.

Корреспондент: «Мультфильм о разлагающихся частях тела, паре скелетов,

демоне и призраке.… Как можно объяснить его популярность?»

Эди: «Погодите, Дрек – это демон?»

Корреспондент: «Вот вы и расскажите об этом!»

Эди: «Я, правда, не знаю».

*Джош смеется*
Корреспондент: «Имею в виде, что если ты описываешь "Чернильно-черное
сердце" людям, которые его не смотрели, они удивляются его
популярности».

*Эди и Джош смеются*

Вы ожидали такую реакцию на вашу – давайте честно – очень странную

анимацию?»

Эди: «Нет, на самом деле нет».

Джош: «Нам просто было весело. По сути, там наши внутренние шутки».

Эди: «Но оказалось, эти шутки поняло гораздо больше людей, чем мы
ожидали».

Корреспондент: «Вот вы говорите ‘шутка’ – а люди находят много смыслов

в этой истории!».

Джош: «Да, и мы... иногда думаем: "О да, полагаю, это то, что мы имели в
виду", но в других случаях...»

Эди: «Иногда они видят то, чего... ну, то, чего там нет, а иногда то, чего мы
никогда не видели, и не предполагали».

Корреспондент: «Например?»

Джош: «Говорящий червь. Мы подумали, это забавно, червь на кладбище,

понимаешь, поедает разлагающиеся тела. Нам понравилась этот образ: ему
не нравится своя работа, и он говорит о ней так, как будто это скучная
жестокая рутина. Как будто работаешь на фабрике. А на самом деле это
просто объевшийся червяк».

Эди: «Но потом появились люди, которые считали, это фаллический символ,
все в таком духе. И группа родителей, жалующихся...»

Джош: «...жалующихся, что мы делаем шутки для детей о гениталиях».

Эди: «Мы точно этого не делали. Червь – это не пенис».

*Все смеются*

Корреспондент: «Так почему же, по-вашему, "Чернильно-черное сердце"

стало таким популярным?»
Эди: «Мы знаем об этом не больше тебя. Мы внутри этой истории. Мы не
можем видеть это с другой стороны».

Джош: «Можем только предположить, что на свете гораздо больше

неуравновешенных людей, чем мы думали».

*Все смеются*

Корреспондент: «Как вы думаете, что такого в Харти, герое без тела и

сердца, которого так любят люди? Ты сам озвучиваешь Харти, верно,
Джош?»

Джош: «Да. Э-э... *надолго задумывается*. Полагаю, он знает, что он

плохой, но он пытается быть хорошим».

Эди: «Хотя на самом деле он не такой уж плохиш. Иначе он не пытался бы

быть хорошим».

Джош: «Думаю, люди видят в нем себя».

Эди: «Он прошел через многое».

Джош: «Ну да, прошел сквозь грудную клетку, крышку гроба и шесть футов
земли».

*Все смеются*

Корреспондент: «Какие у вас планы? Остаетесь на YouTube или...?»

Эди: «Да мы ничего не планируем, верно?»

Джош: «Планы это для снобов».

Корреспондент: «Но ваш проект процветает! Приносит вам деньги, верно?»

Джош: «Да. Кто бы мог предположить? С ума сойти!».

Корреспондент: «Вам кто-нибудь помогает? Агент, еще кто-нибудь..?»

Джош: «Наш друг, он разбирается в этом и помогает нам, да».

Корреспондент: «Ваши фанаты создали онлайн-игру, похожую на ту, в

которую Дрек играет в мультфильме. Вы знаете об этом?»

Джош: «Да, увидели на днях. У программы впечатляющий код».

Эди: «Хотя это странно, потому что игра Дрека, та, что в мультфильме...»
Джош: «Да уж..»

Эди: «...на самом деле это не игра. Имею в виду, это совсем другое, верно?»

*Джош качает головой*

Эди: «Предполагалось, что это будет нечто большее… смысл игры в том, что
на самом деле это не игра».

Корреспондент: «Поэтому, когда Дрек заставляет всех ‘играть в игру’..."

Эди: «Разве он заставляет? Не знаю, может ли он заставить. Думаю, они как

бы потешаются над ним, потому что ему скучно...»

Джош: «Сучно»..

Эди: «Да, сучно, и они соглашались играть, но это всегда оканчивалось

плохо для одного из них».

Джош: «Игра Дрека это.. ну, знаешь *голосом Дрека*: "Давай сыграем,
бро"… соблюдайте правила, ведите себя предсказуемо».

Корреспондент: «Значит, это просто метафора?»

Эди: «В этом и парадокс, потому что сам Дрек никогда не играет по

правилам. Ему просто нравится наблюдать, как все остальные пытаются
повторять за ним».

Корреспондент: «Вы говорите, что не планируете, но будут ли...»

Джош: «Футболки с надписью "Дрек"? На днях кто-то спросил нас, где

можно купить футболку с Дреком».

Эди: «Мы просто... ты серьезно?»

Корреспондент: «Значит, никакого мерча, сувенирной продукции?»

*смеются*

Джош: «Мы не планируем мерч. Нам нравится так, как оно есть. Нам
нравится просто валять дурака. Мы не бизнесмены».

Эди: «Мы скорее те люди, которые лежат на кладбище и представляют себе,

как вокруг парят сердца без тел».

*Все смеются*
15 сентября 2011 года

Один из чатов внутри онлайн-игры о Дреке между создателями игры

15 сентября 2011 20:38

Аномия: «"Не то, что мы имели в виду". Мы взяли все правила из ее чертова
мультфильма, претенциозная стерва».

Морхаус: «Успокойся».

Аномия: «Это сыграет против Ледвелл. Ей насрать на фанатов, когда она

говорит, что они тупые, если им нравится наша игра».

Морхаус: «Она не говорила этого».

Аномия: «Конечно, она, так и говорила. Она сказала, что мы пара говнюков,
которые не понимают ее метафор».

Аномия: «Она сама будет виновата, если фандом отвернется от нее после
этого».

Морхаус: «Да, кстати, об этом. Может, ты не будешь кричать об этом в

Твиттере?»

Аномия: «Знаешь, о чем дело на самом деле? Наша игра становится

слишком популярной. Ей не нравится что, что фанаты ищут нас в надежде
развлечься между выходами эпизодов. Она боится, что мы обретем слишком
большое влияние. В будущем она попытается закрыть нас».

Морхаус: «У тебя мания преследования? Мы никому не угрожаем, мы не

зарабатываем на этом деньги, это дань уважения мульфильму».

Аномия: «Не забывай, я, черт побери, ее знаю. Она страшная лицемерка,

жадная до денег».

5 февраля 2013 года

Из The Buzz, новостного и развлекательного веб-сайта

Неудержимо успешный YouTube-проект «Чернильно-черное сердце»

продолжится на Нетфликсе

Культовый мультфильм «Чернильно-черное сердце» уходит с

платформы YouTube на Нетфликс. Вторая серия фильма уже находится в
стадии разработки. Аниматоры Джош Блэй и Эди Ледвелл, которые
выдумали мультфильм о кладбище в Хайгейте, по слухам, уже получили
немалую шестизначную сумму от этого стримингового сервиса.

Поклонники мультфильма раскололись на два лагеря по поводу его

перехода из неформала в мейнстрим. Одни фанаты радуются, другие
обеспокоены тем, что теперь будет нарушена тесная связь между
создателями и фанатами.

Анонимный большой фанат по прозвищу Аномия, создатель популярной

многопользовательской игры «Дрек», сообщил в Твиттере:

«Итак, ожидаемая коммерциализация Ледвелл началась. Похоже, всё,

что любили фанаты, будет принесено в жертву деньгам. Готовьтесь к
худшему, Чернильные сердца».

6 февраля 2013 года

Чат внутри игры между Аномией и тремя модераторами игры "Дрек"

<Чат модераторов>

6 февраля 2013 года 21:41

<Аномия, Хартелла, Дьявол1, Червь28>

Аномия: «Видели, что меня цитировал The Buzz?»

Хартелла: «Ты прославился».

Аномия: «Я давно знаменитость».

Аномия: «Все в фандоме хотят знать, кто такой Аномия».

Хартелла: «Это так, хотим!»

Дьявол1: «До сих пор не понимаю, почему твои верные модераторы не

знают этого».

Аномия: «У меня есть свои причины».

Аномия: «Говорил же, что они собираются уходить на Нетфликс, верно?»

Хартелла: «Как ты всегда узнаешь, что произойдет?!»

Аномия: «Я гений. В любом случае, думаю, нам нужны два-три новых
модератора, к нам приходят и приходят новые пользователи».
Аномия: «Можно
спросить эту девушку,
Белая бумага. Она
кажется
сообразительной».
Хартелла: «ЛордДрек
играет дольше, и он мне
очень нравится».
Аномия: «Что ты
имеешь в виду, говоря,
что он тебе ‘очень
нравится’?»
Хартелла: «Ну, он
кажется довольно милым,
и он большой поклонник
мультфильма и игры».
Аномия: «Я не хочу,
чтобы здесь заводили
друзей. Правило №14,
помнишь? Полная
анонимность».
Хартелла: «Я не знаю
его в реальной жизни, он
просто кажется хорошим
парнем!»
Аномия: «Хорошо, я
спрошу его и Белую
бумагу. И, может быть,
Вилепечора, он всегда
здесь, сможет заработать
себе на пропитание».
Хартелла: «Разве тебе не
нужно посоветоваться с
Морхаусом?»
Аномия: «Почему?»
Аномия: «Он будет рад
любому моему
решению».
<Новый приватный чат открыт>
6 февраля 2013 года 21:42
<Дьявол1 приглашает Червя28>
<Червь 28 присоединился к чату>
Дьявол1: «Она ведет себя всё так же
вызывающе, согласен? "Я гений!"».
Червь 28: «Аномия?"
Дьявол1: «Кто же еще?»
Червь 28: «Ты всё еще думаешь, что
Аномия это девушка?»
Дьявол1: «Она точно девчонка, судя по
тому, как она говорит».
Червь 28: «Морхаус знает Аномию в
реальной жизни и говорит, это мужчина».
Дьявол1: «Только для того, чтобы
запутать следы».
Червь 28: "Аномия – это все-таки нечто".
Дьявол1: "Каждый человек – это нечто".
Червь 28: «Я имею в виду, она знает всю
подноготную "Чернильно-Черного
сердца"».
Дьявол1: «Может, не знаю».
Червь 28: «Не хочется, чтобы они уходили
из YouTube. У меня нет подписки на
Нетфликс. До слез, когда это объявили».
Дьявол1: «Мне тоже было грустно,
Аномии нужно перестать поливать грязью
Л. В конечном итоге из-за нее всё
закроют».
Червь 28: «Боже, не говори так, я умру».
Аномия: «Я знаменитость, не забывай».

Хартелла: «Лол».

>

>

>

Хартелла: «Кстати, где Морхаус? В последнее время он почти не

появлялся».

Аномия: «Он вернется, не волнуйся».

28 мая 2014 год. The Buzz, новостной и развлекательный веб-сайт

Агент Эди Ледвелл подтверждает, что она госпитализирована

Уже несколько дней ходили слухи. И вот Аллан Йомен, агент

сценариста и аниматора Эди Ледвелл, подтвердил, что соавтор «Чернильно-
черного сердца» была госпитализирована в ночь на 24 мая, а сейчас выписана
домой.

В своем заявлении Йомен, управляющий креативным агентством AYCA,

сказал:

«По просьбе Эди Ледвелл мы подтверждаем, что она была

госпитализирована 24 мая и в настоящее время выписана. Эди благодарит
фанатов за их заботу и поддержку, просит пока не беспокоить ее, чтобы она
смогла сосредоточиться на своем здоровье».

Слухи среди фанатов распространились после сообщений прессы о том,

что полиция и скорая помощь были вызваны в квартиру аниматора ночью 24
мая. Очевидцы утверждали, что Ледвелл была без сознания, когда ее несли в
машину скорой помощи.

В фандоме «Чернильно-черного сердца», который считается

недружелюбным из-за своего поведения в интернете, после новости о
госпитализации Ледвелл случился раскол. В то время как большинство
фанатов выразили обеспокоенность, некоторые тролли критически отнеслись
к новости и предположили, что Ледвелл инсценировала попытку
самоубийства, чтобы заставить переживать за себя.
 28 мая 2014. Чаты игры между новым модератором игры Drek Белой
бумагой, Морхаузом и Аномией, соавторами игры Drek.

<Закрытый чат>

24 мая 2014 23:03

Белая бумага: «Так Л действительно пыталась покончить с собой».

Морхауз: «Похоже на то»

Белая бумага: «Это чертовски плохо».

Морхауз: «Да».

Белая бумага: «Ты говорил с Аномией?»

Морхауз: «Пока нет».

Морхауз: «Думаю, он избегает меня».

Белая бумага: «Почему?»

Морхауз: «Потому что я сказал ему, чтобы он отстал от Л* в Твиттере».

Белая бумага: «Ты же не думаешь всерьез, что она сделала это по это
причине? Из-за троллинга в Твиттере?»

Морхауз: «Не знаю, но радости мало, когда тебя постоянно называют

продажной шкурой и предательницей».

Белая бумага: «Так мило с твоей стороны».

Морхауз: «Мило?»

Белая бумага: «Я имею в виду, достойно».

Белая бумага: «Ты даже не злишься, что Аномия получает все почести за
игру».

Морхаус: «Пусть он получает».

Морхаус: «В жизни есть нечто большее, чем просто куча подписчиков в

гребаном Твиттере».

Белая бумага: «Ха, это так по-взрослому. Я говорю всерьез, без сарказма».
Белая бумага: «Могу задать вопрос?»

Морхаус: «Давай».

Белая бумага: «Аномия точно парень?»

Морхаус: «Конечно. Почему ты спрашиваешь?»

Белая бумага: «Дьявол1 сказал мне однажды, что он думает, Аномия – это
девушка».

Белая бумага: «Он как бы намекнул, что вы с Аномией вместе».

Морхаус: «Дьявол1 – идиот, не стоит слушать ни единого слова, что он

говорит обо мне или Аномии».

Белая бумага: «Хартелла сказала мне, что ты поссорился с Дьяволом1».

Морхаус: «Да. Иногда он ведет себя как прыщавый придурок».

Морхаус: «Погоди, Аномия залогинился».

> <Приватный чат открыт>

> <28 мая 2014 года. 23.05>
> Аномия приглашает Морхауза.
> Аномия: «Привет».
> <Морхауз присоединился к чату>
Белая бумага: «Что он говорит?» Морхауз: «Я писал тебе весь
> день».
> Аномия: «Не было времени. Мне
нужно, чтобы ты модерировал
игру завтра утром, я не могу этого
Морхаус: «Хочет, чтобы я завтра сделать».
был за модератора». Морхауз: «Не то, чтобы я мог, у
> меня последний срок сдачи
документов».
>
Аномия: «Тогда почему ты здесь?
Белая бумага: «Я волнуюсь, что он
Или "последний срок сдачи
знает о том, что я посылала тебе
документов" – это кодовое имя для
фотографии».
Белой бумаги?»
>
Морхауз: «Очень смешно».
>
Аномия: «Вы двое, кажется, очень
> хорошо поладили. Надеюсь, что
> мы не обменялись фотографиями.
> Правило №14, не забывай».

> Морхауз: «Ты читаешь новости?»

Морхаус: «Ты еще здесь?» Аномия: «Ты о так называемом

"самоубийстве"?»
Белая бумага: «Да».
Морхауз: «Слушай, оставь
> Ледвелл в покое, я серьезно».
> Аномия: «Иди скажи остальным
> членам фандома, чтобы они от нее
отстали. Ты думаешь, я
>
единственный человек, кому до
Морхаус: «Хорошо, это ненадолго». смерти надоело ее чертово
Белая бумага: «<3» лицемерие и двуличие?»
> Морхауз: «Единственный, у кого
пятьдесят тысяч подписчиков в
> Твиттере, и ты до сих пор
> призываешь запугивать ее».
> Аномия: «Если она действительно
> пыталась покончить с собой, то не
из-за Твиттера. Вероятно, это был
> рекламный трюк».
> Аномия: «Полагаю, придется
> попросить Хартеллу помодерить
завтра, если ты не сможешь».
>
Морхауз: «Почему ты не
>
сможешь?»
>
Аномия: «Надо в больницу».
>
Морхауз: «Блин, с тобой всё в
> порядке?»
> Аномия: «Не я иду к врачу, просто
> везу кое-кого туда».
> Аномия: «Потому что бог
запретил этому ублюдку
> пользоваться общественным
транспортом».
Аномия: «Хорошо, разрешаю тебе
делать твои документы к этому
твоему ‘крайнему сроку’».
<Морхаус покинул чат>
 <Аномия покинул чат>
<Приватный чат закрыт>
Морхауз: «Всё».

Белая бумага: «Аномия послушает тебя?».

Морхауз: «С Аномией сложно понять. Что-то должно до него дойти».

Морхауз: «Но ему не нравится, когда мы разговариваем. Мы с тобой».

Белая бумага: «Да, насчет этого… когда ты собираешься прислать мне свою
фотографию?»

Морхаус: «Не могу»

Морхаус: «Камера моего телефона сломана».

Белая бумага: «Черт побери, Морхаус».

Морхаус: «Ха. Ну ок, я не люблю фотографироваться».

Белая бумага: «Я бы не отправила тебе то, что отослала прошлой ночью,

если бы не ждала, что ты ответишь мне тем же».

Морхаус: «Ты великолепна».

Белая бумага: «Спасибо!»

Морхаус: «А я нет».

Белая бумага: «Какая разница? Я просто хочу увидеть одно твое фото».

Белая бумага: «Мне нравится говорить с тобой. Просто хочу знать, как ты
выглядишь».

Морхаус: «Я обычный чудик-компьютерщик».

Белая бумага: «Я люблю чудиков. Пошли мне свое фото!».

Морхаус: «Как жизнь в художественной школе?»

Белая бумага: «Как изящно ты сменил тему».

(......)
 7 Января 2015 года. С новостного и развлекательного сайта The Buzz

Внимание, фанаты «Чернильно-черного сердца»!

Согласно нашим источникам, киностудия «Маверик» серьезно

рассматривает вопрос, чтобы привлечь ваше внимание полнометражным
художественным фильмом! Переговоры между «Мавериком», Джошем
Блэем и Эди Ледвелл, как говорят, находятся «на завершающей стадии», и
сделка ожидается со дня на день. Как вы относитесь к переходу от
маленького телефонного экрана к большому кино? Дайте нам знать в
комментариях!

Комментарии модерируются. The Buzz оставляет за собой право удалять

комментарии, которые противоречат правилам.

Карла Маплн: «С «Чернильно-черном сердцем»

покончено. Оно превратилось в одну большую
жирную корову для дойки прибыли.
Шарон Лиман: «Не могу дождаться. Это будет
изумительное кино».
Аномия: После всех этих громких «никакого
мерча», Жадина Ледвелл вытрясет всё, что сможет.
> Брайн Даниельс: «Почему бы ей не получить
финансовое вознаграждение?»
> Аномия: «Потому что она подставит всех
фанатов, благодаря которым она сейчас там,
где она есть».
> Брайн Даниельс: «Так не смотри это
кино».
> Аномия: «Маверику нужны мы, фанаты,
больше, чем Ледвелл. Если они
ее уволят, фандом может и даст
шанс этому фильму».
 7 января 2015 года

Чат внутри игры между шестью из восьми модераторов игры «Дрек»

<Новый приватный чат открыт>

7 января 2015 16:01

<ЛордДрек приглашает Вилепечору, Белую бумагу, Хартеллу, Дьявола1,

Червяка28>

ЛордДрек: «Это СРОЧНО!»

<Белая бумага присоединилась к чату>

Белая бумага: «Это о кино?»

ЛордДрек: «О нечто большем, чем кино».

<Хартелла присоединилась к чату>

Хартелла: «ОМГ, вы видели новости?»

Белая бумага: «О кино?»

Хартелла: «Нет, о террористах, которые расстреляли карикатуристов в

Париже».

<Червяк28 присоединился к чату>

<Вилепечора присоединился к чату>

Белая бумага: «Чарли как-то там...?»

ЛордДрек: «Чарди Эбдо».

ЛордДрек: «Это то, что мы должны сделать с Ледвелл. Прийти туда,

пристрелить ее и всех ублюдков, которых она заставила работать над
фильмом, и начать сначала».

Вилепечора: «ЛОЛ».

Червяк28: «Дрек, не шути так».

Белая бумага: «Это то, ради чего ты хотел собрать нас всех вместе?
Запланируешь расстрел?»

ЛордДрек: «Ты не так уж сильно ошибаешься».

Белая бумага: «Почему ты не пригласил Аномию или Морхауса?»

ЛордДрек: «Аномию, через секунду ты поймешь почему. Морхаус, потому

что я не верю, что он не побежит рассказать всё Аномии».

Белая бумага: «Рассказать Аномии что?»

ЛордДрек: «Увидишь».

Червяк28: «Ты меня нервируешь».

ЛордДрек: «Подожди, пока ты не услышишь, что я хочу сказать».

ЛордДрек: «Тогда ты точно чертовски занервничаешь».

<Дьявол1 присоединился к чату>

Дьявол1: «Извините, переодевался».

Вилепечора: «Ты осознаешь, что мы тебя не видим».

Дьявол1: «Ха-ха».

Дьявол1: «Я вернулся с тренировки, парниша».

Вилепечора: «Какой спорт?»

Дьявол1: «Футбол».

ЛордДрек: «Итак, приготовьтесь».

ЛордДрек: «Вилепечора и я относимся с недоверием к Аномии».

ЛордДрек: «И мы отследили его IP-адрес».

Белая бумага: «Какого черта?»

Вилепечора: «Есть еще кое-что, что мы обнаружили, установили связи».

Вилепечора: «И IP-адрес подтверждает, кто она на самом деле»

Дьявол1: «Я так и знал, что это девушка».

ЛордДрек: «Ты был прав».

ЛордДрек: «Но не просто девушка».

Хартелла: «Что ты имеешь в виду?»

ЛордДрек: «Итак, вот оно».

ЛордДрек: «Аномия – это Эди Ледвелл».

Дьявол1: «Черт побери, нет».

Червяк28: «Что???»

Белая бумага: «Это бессмыслица!»

Вилепечора: «Так и есть».

Вилепечора: «Нас обвели вокруг пальца».

ЛордДрек: «Как последних глупцов».

Хартелла: «Зачем ей делать это?»

ЛордДрек: «Она ведет чертовски хитрую игру, вот почему».

Дьявол1: «Прости, но это не может быть правдой».

ЛордДрек: «Это правда».

ЛордДрек: «Она собирается якобы "заключить сделку" с Аномией, чтобы

сделать игру официальной и начать взимать плату за нее».

Вилепечора: «За исключением того, что здесь нет никакой Аномии. Это игра
Ледвелл, так было всегда».

Дьявол1: «Я не верю».

Белая бумага: «Я тоже!»

Белая бумага: «Морхаус никогда не пошел бы на это».

ЛордДрек: «Ты встречалась с Морхаусом лицом к лицу?»

Белая бумага: «Нет».

Вилепечора: «Не видела, как он дрочит, подглядывая за тобой в твою веб-

камеру?»

Белая бумага: «Иди к черту, Вилепечора».

Белая бумага: «Я просто не верю, что Морхаус был согласен на то, что
Ледвелл так дурачила нас всех».

Дьявол1: «Чего она добивается, притворяясь Аномией и тролля саму себя?»

ЛордДрек: «Это легко объяснить. Она якобы "встретится" с Аномией и
решит, что он по сути хороший парень, его опасения по поводу чрезмерной
коммерциализации обоснованы и всё такое».

ЛордДрек: «Давайте монетизируем игру, Аномия пусть получает прибыль,

он этого заслуживает».

ЛордДрек: «Она, вероятно, наймет какого-нибудь урода, который

притворится Аномией, чтобы пощекотать себе нервы».

ЛордДрек: «Затем псевдо-Аномия говорит фанатам, что теперь, когда он

встретил ее, он понимает, что всё понял неправильно, она великолепна. Блэй
отстраняется от проекта, его ругает весь фандом, который хочет эту игру».

Вилепечора: «Фанаты любят Ледвелл, в прессе пишут только о ней, слава

вся её».

ЛордДрек: «И фанаты охотно раскошеливаются, думая, что это Аномия

получит деньги».

ЛордДрек: «Единственная проблема. Ледвелл нужен некто, на кого можно

повесить "взлом" аккаунта Аномии, или найти какое-то оправдание для того,
что он ругал ее».

ЛордДрек: «И у нее есть деньги и навыки, чтобы подставить кого-нибудь из

нас».

Червяк28: «Я этого не понимаю. Она ненавидит Аномию».

Вилепечора: «Все это было фарсом, придурок. Она любит изображать из

себя жертву перед прессой и фанатами».

ЛордДрек: «Хочешь доказательств, я тебе сейчас их вышлю».

<ЛордДрек хочет отправить вам файл>

<Нажмите alt+y, чтобы принять файл>

Червяк28: «Черт, там много всего».

Хартелла: «Боже, сколько времени Вы работали над этим?»

ЛордДрек: «Несколько месяцев».

Хартелла: «Ух ты».

Хартелла: «Когда игра работала только оффлайн, это было как раз тогда,
когда Ледвелл была в больнице????? Как я не могла понять – как это связано
между собой!»

Белая бумага: «Ты уверены, что даты совпадают?»

Хартелла: "»Боже, я всегда знала, что она лгунья, но это безумие».

Дьявол1: «Как вы, ребята, достали ее переписку с ее агентом???»

ЛордДрек: «От дружественного источника в конторе ее агента, который

считает ее полной сукой».

Хартелла: «БОЖЕ, ТОЧНО! Помните, она говорила, что поговорит с

Аномией, только если он встретится с ней лицом к лицу?»

Вилепечора: «Да, это первый шаг».

Хартелла: «В то время я думала, что это чертовски странно! Зачем ей

вообще думать о встрече с ним, если она так сильно его ненавидит?»

Вилепечора: «Вот именно».

ЛордДрек: «И прочитайте удаленные твиты. Она не раз ошибалась,

случайно публикуя в Твиттере сообщения Аномии со своего собственного
аккаунта».

Хартелла: «Мне физически плохо».

Вилепечора: «И не забывай, мы все это время жаловались на Ледвелл в ее

присутствии».

Червяк28: «Так это конец игры? Мы больше не можем играть?»

Белая бумага: «Нет, это не так, не говори глупостей».

Белая бумага: «Игра наша, а не ее».

Белая бумага: «Игра больше, чем Блэй или Ледвелл».

Червяк28: «Перестань использовать полные имена, нам это запрещено!

Правило №14!»

ЛордДрек: «Если хотите знать мое мнение, Блей должен знать всю глубину
ее чертова предательства».

ЛордДрек: «Она пытается обмануть его так же, как и нас».

Вилепечора: «Так как же нам сообщить ему об этом?»

Хартелла: «Я могу встретиться с ним, если ты хочешь».

Червяк28: «Ты же не знаешь, где он живет».

Хартелла: «Вообще-то, я знаю. Мы увидимся, я уверена в этом».

Белая бумага: «Ты знаешь Джоша Блэя?»

Хартелла: «Да. Я забыла, ты, наверное, пришла к нам, как я уже рассказала
всем. Раньше я была личным помощником Блэя и Ледвелл».

Белая бумага: «Черт побери, что?!»

Хартелла: «Дрек, мы могли бы вместе пойти и поговорить с Джошем».

ЛордДрек: «Не могу, хм, извини, занят сама знаешь чем».

Червяк28: «Чем?»

ЛордДрек: «Не твоего ума дело».

Червяк28: «Неужели я единственный, кто никогда не нарушал правило

№14?»

Хартелла: «Хорошо, я пойду один и покажу ему это досье».

ЛордДрек: «Ты серьезно?»

Хартелла: «Конечно. То, что она делает, отвратительно».

Дьявол1: «Хартелла, ты ее знаешь – ты думаешь, что она могла бы

притворяться Аномией?»

Хартелла: «Честно? Да. Работать на нее было совсем невесело. Она крепка,
как скала, и делает всё так, как захочет».

ЛордДрек: «Уверена, что готова пойти одной?»

Хартелла: «Да, конечно».

ЛордДрек: «Я бы хотел пойти с тобой».

Вилепечора: «Это потрясающий поступок, Хартелла».

Хартелла: «Всё для фандома». <Новый приватный чат открыт>

Вилепечора: «Хорошо, запомните: 7 января 2015 16:25
ни слова на канале модераторов или
перед Аномией или Морхаузом».
Вилепечора: «Осторожность не
помешает».
Вилепечора: «И ведите себя, как
обычно».
Вилепечора: «Никаких расспросов,
никаких намеков, ничего».
Вилепечора: «Потому что она будет
искать козла опущения, помните».
Червяк28: «Черт, мне пора,
опаздываю на работу».
<Червяк28 покинул чат>
Белая бумага: «Я должна идти
модерировать. Увидимся позже».
<Белая бумага покинула чат>
Дьявол1: «Я всё еще не верю в это,
парни».
Вилепечора: «Прочти все досье
целиком, и ты изменишь свое
мнение».
<Дьявол1 покинул чат>
>
>
>
>
> возвращаться к работе, еще
> поговорим. Целую».
> ЛордДрек: «Спасибо, ты
>
<Хартелла покинула чат>
ЛордДрек: «Они все ушли?»
Вилепечора: «АХА-ХА-ХА»
Вилепечора: «Черт побери, они идиоты».
<ЛордДрек пригласил Хартеллу>
<Хартелла присоединилась к чату>
Хартелла: «Привет! Как идут
репетиции?»
ЛордДрек: «Тяжело, но это же
Чехова. Послушай, сделай мне
одолжение, дорогая?»
ЛордДрек: «Не говори Джошу, где
ты взяла досье».
ЛордДрек: «Если он будет думать,
что пара модераторов игры Дрека
собрали это воедино, он не будет
доверять этому».
Хартелла: «Хорошо, но что мне
сказать о том – где я его взяла?»
ЛордДрек: «Скажи, что
обеспокоенные фанаты / источники
прислали тебе этот материал. Это
заслуживает доверия, ты глава
фандома».
Хартелла: «Хорошо, это имеет
смысл. Я постараюсь навестить
Джоша в эту субботу».
ЛордДрек: «Ты настоящий герой.
Держи нас в курсе».
Хартелла: «Буду. Целую».
Хартелла: «Ладно, мне нужно
великолепна. Целую».
<Хартелла покинула чат>
Вилепечора: «Не уверен, что Дьявол1 полностью поверил».

ЛордДрек: «Кого волнует, что думает этот маленький педик».

ЛордДрек: «Все, что нам нужно, это чтобы Блэй поверил в это».

Вилепечора: «Верно».

ЛордДрек: «Я только что назвал эту жирную свинью Хартеллу

"великолепной"».

Вилепечора: «Ха-ха-ха, вот ты козел».

ЛордДрек: «Но она согласилась не рассказывать, где взяла это досье».

Вилепечора: «Это чертовски хорошо».

Вилепечора: «Думаешь, Белая бумага расскажет Морхаусу?»

ЛордДрек: «Не расскажет, ей мозгов не хватит».

ЛордДрек: «Фитиль подожжен, бро».

Вилепечора: «ЛОЛ, лишь бы сработало…»

<ЛордДрек покинул чат>

<Приватный чат закрыт>

 Глава 6

Ты будешь иметь славу! – О, насмешка! дай

тростнику убежище от бури - дай поникшей лозе
что-то, вокруг чего ее усики могли бы обвиться - дай
засохшему цветку каплю дождя и мед добрых слов
любви к женщине! Бесценная слава!
Фелиция Хеманс
Проперция Росси

В последнюю пятницу января Робин сидела в одиночестве за столом

для партнеров в маленьком офисе агентства на Денмарк-стрит, убивая время
перед тем, как отправиться осматривать квартиру в Эктоне, просматривая
досье Грумера. На улице было много шума: комплексные строительные
работы по-прежнему вызывали сбои вокруг Чаринг-Кросс-роуд, и все
поездки в офис и из офиса требовали ходьбы по доскам, мимо
пневматических дрелей и освистывания строителей. Из-за грохота снаружи
первым признаком того, что предполагаемый клиент только что вошел с
улицы, был не звук открывающейся наружной стеклянной двери, а звонок
телефона на столе.
Ответив, она услышала баритон Пэт.
«Сообщение от мистера Страйка. Не могли бы вы посетить Гейтсхед в
эту субботу?»
Это был код. После прошлогоднего успешного раскрытия
нераскрытого дела, которое принесло агентству еще один шквал лестных
отзывов в прессе, с улицы забрели два предполагаемых клиента с ярко
выраженной эксцентричностью. Первая, явно психически больная женщина,
умоляла Барклая, единственного присутствовавшего в то время детектива,
помочь ей доказать, что правительство наблюдает за ней через вентиляцию
ее квартиры в Гейтсхеде. Второй, сильно татуированный мужчина, который
казался слегка маниакальным, стал угрожать Пэт, когда она сказала ему, что
нет доступных детективов, которые могли бы выяснить подробности о его
соседе, который, как он был убежден, был частью ячейки ИГИЛ. К счастью,
Страйк вошел как раз в тот момент, когда мужчина подобрал степлер Пэт,
явно намереваясь швырнуть его в нее. С тех пор Страйк настаивал на том,
чтобы Пэт держала входную дверь запертой, когда она находилась в офисе
одна, и все они договорились о коде, который, по сути, означал: «У меня
здесь псих».
 — Угрожают? — тихо сказала Робин, закрывая файл Грумера. — О
нет, — спокойно сказала Пэт.
— Психически больной?
— Может быть, немного.
— Мужской?
— Нет — Вы попросили ее уйти?
— Да.
— Она хочет поговорить со Страйком?
— Не обязательно.
— Хорошо, Пэт, я переговорю с ней. Выхожу сейчас. Робин повесила
трубку, положила папку Грумера обратно в ящик стола и направилась в
приемную. На диване напротив стола Пэт сидела молодая женщина с
растрепанными каштановыми волосами до плеч. Робина сразу поразили
несколько странностей во внешности женщины. Общее впечатление, которое
она производила, была неряшливой, на ней были старые ботильоны, которые
нужно было подправить, небрежная подводка для глаз, которая выглядела
так, как будто ее нанесли накануне, и рубашка с такими глубокими
складками, что в ней можно было спать. Однако, если бы это не была
подделка, сумка Yves Saint Laurent, лежащая на диване рядом с ней, стоила
бы более тысячи фунтов, а ее длинное черное шерстяное пальто выглядело
совершенно новым и высокого качества. Увидев Робин, женщина затаила
дыхание и, прежде чем Робин успела что-то сказать, сказала:
— Пожалуйста, не выгоняйте —
Хорошо, проходи. Пэт, не могла бы ты сказать Страйку, что я могу
пойти в Гейтсхед? —
— Хм, — сказала Пэт. — Лично я бы отказалась. Робин отступила
назад, чтобы позволить молодой женщине пройти во внутренний кабинет,
затем одними губами сказала Пэт: «Двадцать минут». Закрывая внутреннюю
дверь кабинета, Робин заметила, что волосы женщины на затылке были
немного спутаны, как будто их не расчесывали несколько дней, но этикетка,
торчащая из-под ее пальто, гласила, что волосы были спутаны мастером от
Александра МакКуина.
— Это был какой-то код? — сказала она, поворачиваясь к Робин.
— Этот материал о Гейтсхеде?
— Нет, конечно, — солгала Робин с ободряющей улыбкой.
— Присаживайся. — Робин села за письменный стол, а женщина,
выглядевшая примерно своего возраста, села на стул напротив нее. Несмотря
на нечесаные волосы, плохо накрашенный макияж и худое выражение лица,
она была по-своему привлекательна. Ее квадратное лицо было бледным, рот
большой, а глаза поразительного янтарного оттенка. Судя по ее акценту, она
родилась в Лондоне. Робин заметила маленькую расплывчатую татуировку
на одном из суставов пальцев женщины: черное сердце, которое выглядело
так, как будто она сама его нарисовала. Ее ногти были обкусаны до мяса, а
указательный и средний пальцы правой руки были в желтых пятнах. В
общем, незнакомка производила впечатление неудачливого человека,
который только что сбежал из дома богатой женщины, украв на ходу ее
пальто и сумку.
— Я не могу курить? — она сказала.
— Боюсь, что нет, мы не курим…
— Все в порядке, — сказала женщина. — У меня есть жвачка.
Она порылась в своей сумочке, сначала вытащив коричневую
картонную папку, полную бумаг. Пока она пыталась вытащить из упаковки
кусочек жвачки, балансируя сумкой на колене и удерживая папку, бумаги
внутри выскользнули и рассыпались по полу. Судя по тому, что могла видеть
Робин, это была смесь распечатанных твитов и рукописных заметок.
— Черт, извини, — задыхаясь, сказала женщина, подбирая упавшие
бумаги и запихивая их обратно в папку. Засунув его обратно в сумку и
засунув в рот кусочек жвачки, она снова села прямо, теперь еще более
взлохмаченная, ее пальто было небрежно завернуто вокруг нее, а сумку,
защищаясь, сжимала на коленях, как будто это был домашний питомец,
который мог убежать. .
— Вы Робин Эллакотт, верно?
— Да, — сказала Робин.
— Я на вас надеялась, я читала о вас в газете, — сказала женщина.
Робин была удивлена. Клиенты обычно хотели Страйка.
— Меня зовут Эди Ледвелл. Та женщина снаружи сказала, что у вас
больше нет места для клиентов…
— Боюсь, это…
— Я знала, что вы, должно быть, очень востребованы, но… я могу
заплатить, — сказала она, и в ее голосе звучал странный оттенок удивления.
— Я действительно могу заплатить, я могу себе это позволить, и я… если
честно, я в отчаянии.
— Боюсь, мы очень заняты, — начала Робин. — У нас есть ожидание
— Пожалуйста, могу я просто рассказать вам, о чем это? Могу я
просто сделать это? Пожалуйста? И тогда, может быть, даже если вы не
можете на самом деле— вы можете дать мне несколько советов о том, как —
или подскажите мне кого-нибудь, кто мог бы помочь? Пожалуйста?
— Хорошо, — сказала Робин, чье любопытство было возбуждено.
 — Хорошо, значит, вы слышали оThe Ink Black Heart?
— Э… да, — удивленно сказала Робин. Ее двоюродная сестра Кэти
однажды вечером за ужином в Церматте упомянула о мультфильме. Кэти
смотрела Чернильное черное сердце находясь в декретном отпуске, и
увлеклась этим, хотя она, казалось, не была уверена, было ли это забавным
или просто странным.
— Это на Нетфликсе, не так ли? На самом деле я никогда его не
смотрел».
— Ладно, это не имеет значения, — сказала Эди. — Дело в том, что я
создала его совместно с моим бывшим парнем, и это успех, или что-то в этом
роде, — Эди звучала странно напряженно, когда она произносила это слово,
— и может быть контракт на фильм, но это имеет значение только потому,
что… не относится к тому, что мне нужно расследовать, но мне просто
нужно, чтобы вы знали, что могу заплатить.
Прежде чем Робин успела что-либо сказать, из нее выпали новые
слова.
— Итак, два фаната нашего мультфильма, это было несколько лет
назад — я полагаю, вы бы назвали их фанатами, во всяком случае, в начале
— эти два фаната создали онлайн-игру, основанную на наших персонажах.
Никто не знает, кто эти два человека, которые сделали игру. Они называют
себя Аноми и Морхауз. Аноми получает большую часть заслуг, и именно у
него больше всего поклонников в Интернете. Некоторые говорят, что Аноми
и Морхауз — один и тот же человек, но я не знаю, правда ли это. В любом
случае, Аноми, — она глубоко вздохнула, — он, я уверена, что это "он" - он
сделал своей миссией - чтобы... Она вдруг рассмеялась, смехом совершенно
лишенным юмора: с тем же успехом она могла закричать от боли. — ...чтобы
сделать мою жизнь настолько невыносимой, насколько это возможно. Это
как - это ежедневно - он никогда не сдается, это никогда не останавливается.
Это началось, когда мы с Джошем дали интервью, и нас спросили, видели ли
мы игру Аноми и понравилась ли она нам. И — это трудно объяснить — в
мультфильме есть персонаж по имени Дрек, верно? Это вообще-то в самом
деле гребаное желание там не было персонажа по имени Дрек в
мультфильме, но сейчас уже слишком поздно. Так или иначе, в нашем
мультфильме Дрек заставляет других персонажей играть в игру, и он всегда
изобретает новые правила, и это всегда заканчивается плохо для всех, кроме
Дрека. Его игра в самом деле вообще не игра, в ней нет никакой логики, он
просто балуется с другими персонажами. Итак, в этом интервью нас
спросили, видели ли мы игру Аноми и Морхауза, и я сказал да, но игра в
нашем мультфильме на самом деле вовсе не игра. Это скорее метафора —
извините, все это должно звучать так глупо, но именно с этого все и
началось, верно, с того, что я сказала, что игра Аноми на самом деле не такая,
как игра Дрека в мультфильме. В любом случае, Аноми пришел в ярость,
когда интервью попало в сеть. Он начал атаковать меня без остановки. Он
сказал, что они взяли все правила своей игры прямо из правил Дрека, так
какого хрена я делаю, утверждая, что это не так? И тонны фанатов
согласились с ним, сказав, что я бросаю тень на игру, потому что она
бесплатная, и я хотела закрыть ее, чтобы я могла сделать официальную игру
Drek и получить от этого прибыль. Я думал, что все пройдет, но становилось
все хуже и хуже. Вы не представляете — это обострилось дальше — Аноми
выложил в сеть фотографию моей квартиры. Он убедил людей, что я
работала проституткой, когда была на мели. Он прислал мне фотографии
моей мертвой матери, утверждая, что я солгал о ее смерти. И фэндом верит
во все это, и они нападают на меня за то, чего я никогда не делала, никогда
не говорила, за то, во что я не верю. «Но он также знает правду обо мне, то,
что ему не следует знать.
— В прошлом году, — сказала Эди, и Робин увидела, как дрожат ее
пальцы на ручках дорогой сумки, — я пыталась покончить с собой.
— Я так… — начала было Робин, но Эди сделала нетерпеливый жест:
ей явно не хотелось сочувствия.
— Вряд ли кто-нибудь знал, что я это сделала, но Аноми знала еще до
того, как это осветили в новостях; он даже знал, в какой больнице я
нахожусь. Он написал об этом в Твиттере, сказав, что все это было
подстроено, чтобы фанаты пожалели меня.
— В любом случае, в прошлое воскресенье, — сказала Эди дрожащим
голосом, — Джош — это парень, которого я создала. Чернильное черное
сердце – как я уже сказала, раньше мы были… мы были вместе, но
расстались, но до сих пор делаем вместе мультфильм – Джош позвонил мне и
сказал, что ходят слухи, , что я нападаю на себя онлайн и придумываю ложь
о себе, и все ради внимания и сочувствия. Я сказала: «Кто это говорит?» и он
не хотел мне говорить, он просто сказал: «Вот что я слышу». И он сказал, что
хочет, чтобы я прямо сказала ему, что это неправда. Я сказал, "Как ты
можешь хотя бы на секунду подумать, что это может быть чертовски
правдой?”' Голос Эди поднялся до крика. — Я повесил трубку, но он снова
позвонил, и мы снова поссорились, и прошло уже две недели или около того,
а он до сих пор верит в это, а я не могу его переубедить…
В дверь постучали.
 — Кто-нибудь любит кофе? — спросила Пэт, приоткрывая дверь и
переводя взгляд с Робин на Эди. Робин знала, что Пэт хочет проверить, все
ли в порядке, услышав повышенный голос Эди.
— Я в порядке, спасибо, Пэт, — сказала Робин.
— Эди?
— Я… нет, спасибо, — сказала Эди, и Пэт снова закрыла дверь.
— Итак, позавчера, — продолжила Эди, — мы с Джошем снова
разговаривали по телефону, и на этот раз он сказал, что у него есть досье с
«доказательствами», — Эди нарисовала кавычки в воздухе, —
доказательство, что я действительно Аноми.
— Это…? — начал Робин, указывая на сумку на коленях у Эди, в
которой лежала картонная папка.
— Нет, это всего лишь то, что Аноми написал мне в твиттере — я не
думаю, что это предполагаемое гребаное досье Джоша вообще существует. Я
сказал ему: «Откуда это взялось?» И он мне не сказал. Он был под кайфом,
— сказала Эди, — он курит много травки. Я снова повесил трубку. «Вчера я
весь день просто ходил взад-вперед и… Какие у него, блядь, доказательства,
доказывающие, что я Аноми? Это просто чертовски нелепо!
Ее голос снова повысился и надломился. Слезы теперь вылились из
янтаря глаза; вытирая их, Эди размазала подводку для глаз широкими
серыми полосами по щекам и вискам.
— Мой парень был на работе, и я просто… я чувствовала себя
чертовски отчаянной, а потом подумала, что есть только один способ
остановить это. Я должна доказать, кто такой Аноми. Потому что я думаю,
что я догадываюсь. — Его зовут Себ Монтгомери. Он учился в
художественной школе с Джошем. Джоша выгнали, но они с Себом остались
друзьями. Себ помог нам анимировать первые пару эпизодов Чернильно
черного сердца. Он хороший аниматор, но он нам не был нужен, когда мы
пошли дальше, и я знаю, что он возмутился, когда у нас появилось много
поклонников, и он обвинил меня. Это правда, что он мне никогда особенно
не нравился, но я не заставляла Джоша бросить его, просто он нам больше не
был нужен. Себ и Джош все еще друзья, и Джош расскажет кому угодно что-
либо, у него нет никакого фильтра, особенно когда он в бешенстве или под
кайфом, что в большинстве случаев так и есть, и именно так Себ узнает все
личные вещи, которые Аноми знает обо мне, но что доказывает это Себ, —
сказала Эди, побелевшие костяшки пальцев на ручке сумки, — это Аноми
знает то, что я рассказала только Себу. Видишь ли, вот этот другой персонаж
мультфильма…»
 Хотя Робин искренне сочувствовала незваному гостю, она осторожно
взглянула на часы. Минуты шли незаметно, и Робину нужно было
посмотреть квартиру в Эктоне.
— … по имени Буперуайт, она призрак, и она тоже доставила кучу
гребаных неприятностей – но это помимо… важно то, что однажды ночью в
пабе я сказала Себу, что взяла за основу черты персонажа Пейпервайт на
основе моего бывшего соседа. А месяц назад Аноми написала это в Твиттере,
назвав соседку по квартире. Я позвонила Себу. Я сказала ему: «Кому ты
рассказал о Пейпервайт и Шерисе?» И он притворился, что даже не помнит,
как я ему говорила. Он врет. Я знаю. Аномия Себа, я знаю, и мне нужно это
доказать, я должна, я не могу так продолжать.
—Шесть месяцев назад, — настаивала Эди, когда Робин открыла рот,
чтобы снова прервать ее, — я сама присоединилась к игре, чтобы посмотреть
на нее изнутри. Это выглядит красиво; тот, кто ее анимировал, определенно
талантлив, но это не так хорошо, как настоящая игра — это больше похоже
на анимированный чат. Насколько я вижу, куча фанатов заходит туда просто
для того, чтобы очернить меня. Я пыталась расспросить других игроков, кто
такой Аноми и знают ли они что-нибудь о нем. Кто-то, должно быть, сказал
ему, что я задаю слишком много вопросов, потому что меня забанили.
—Я почти не спала прошлой ночью, а сегодня утром проснулась и
подумала: надо что-то с этим делать, потому что я не могу так продолжать.
Мне нужен профессиональный следователь, поэтому…
— Эди, — сказал Робин, наконец перебивая ее, — я полностью
понимаю, почему ты хочешь узнать, кто такая Аномия, и мне сочувствую,
но…
— Пожалуйста, — сказала Эди, которая, казалось, сжалась в своем
громоздком пальто от тона Робин. —Помогите мне, пожалуйста. Сейчас я
заплачу чем угодно.
— Мы не делаем такую работу, которая может понадобиться здесь, —
честно закончил Робин. — Я думаю, вам нужен кто-то, кто специализируется
на киберрасследовании, чего мы никогда не делали. И у нас нет…
—Вы не представляете, каково это, гадать, кто это, гадать, кто меня
так ненавидит. То, как он говорит… ему нравится Джош, но он ненавидит
меня. Я думаю, что он считает себя истинным — я не знаю — я думаю, что
он считает, что должен полностью контролировать Чернильно- черное
сердце, решать сюжеты и оговариваться с кинокомпанией и озвучивать всех
актеров озвучки – так он и продолжает, как будто он должен быть главным, а
я просто какой-то неудобный… какой-то неудобный паразит, который
случайно привязался к тому, что он любит».
 — Послушайте, — мягко сказал Робин, — я назову вам еще два
агентства, которые могли бы вам помочь, потому что я не думаю, что мы вам
подходим. Робин записал имена для Эди и передал ей записку.
— Спасибо, — сказала Эди тихим голосом, и бумага задрожала, когда
она взглянула на названия агентств, которые ей дал Робин.
— Я бы хотел… я как бы хотел, чтобы это была ты, но, полагаю, если
ты не можешь… Она сунула лист бумаги в свою сумку, и Робин подавил
желание сказать ей, чтобы она не теряла его, что казалось слишком
вероятным. Заметив, что Робин смотрит на сумку, Эди слегка подняла ее с
колен.
— Она у меня всего месяц, — сказала она и, повернув, показала Робину
несколько черных пятен на темно-красной коже. «Моя ручка взорвалась. Я не
умею держать вещи красиво. Я купила ее, потому что сказала себе, что
заслужила, потому что мы добились успеха… Ха-ха-ха, — с горечью сказала
она. «Большой жирный успех».
Она поднялась на ноги, сжимая сумку, и Робин тоже поднялась. Резкий
офисный свет подчеркивал бледность Эди, и когда Робин подошла к ней,
чтобы открыть дверь, она поняла, что то, что она приняла за грязь или
косметику на шее Эди, на самом деле было кровоподтеком.
— Что случилось с твоей шеей?
— Что? — сказала Эди.
— Твоя шея, — указал Робин. — Он в синяках.
— Ой. — Эди подняла руку туда, где Робин заметил синяк. — Ничего.
Я неуклюжая. Как вы могли заметить.
Пэт огляделась, когда Робин и Эди вошли в приемную. — Есть туалет,
которым я могла бы воспользоваться? — спросила Эди сдавленным голосом.
— На лестничной площадке, сразу за дверью, — сказал Робин.
— Верно. Ну пока.
Стеклянная дверь открылась и закрылась, и Эди Ледвелл исчезла.
 Глава 7

До сих пор бежит она, и все яростнее

рвутся голодные псы позади,
До сих пор бежит она, и все быстрее
преследуют ее охотники…
Эми Леви
«Бежать навстречу смерти»

«Что это было?» - спросила Пэт своим скрипучим голосом.

«Ее преследуют в интернете. Она хотела, чтобы мы взялись за это дело»,

– сказала Робин.

У них действительно не было возможности взять еще одно дело, и

агентство не специализировалось на киберрасследованиях, Но Робин было
жаль, что они не могли взяться за дело Эди Ледвелл. Чем успешнее
становилось агентство, тем больше неприятных личностей оно притягивало.
Конечно, те, кто пытается подтвердить неверность или предательство, по
определению находятся не в своей тарелке. Но некоторые из их недавних
клиентов, яркий пример – миллиардер с Саут-Одли-стрит, были склонны
относиться к Робин несерьезно, как к актеру на вторых ролях. И это
простодушное «Я надеялась на тебя» Эди Ледвелл тронуло Робин. Через
стеклянную дверь донесся с лестничной площадки шум смыва воды в
туалете. И Робин увидела, как темный силуэт черного пальто Эди
прошмыгнул мимо двери, а затем услышала затихающий шум ее шагов по
металлической лестнице.

«Ты отказала ей?» – прохрипела Пэт, глубоко затягиваясь электронной

сигаретой.

«Пришлось», – сказала Робин, направляясь к кухне. У нее как раз было

время выпить чашку чая перед отъездом в Эктон.

«Хорошо, – прямо сказала Пэт, возвращаясь к набору текста. – Она мне

не понравилась».

«Почему это?» – спросила Робин, поворачиваясь к их секретарю.

 «Королева драмы, если хочешь знать мое мнение. И ее волосы не
помешало бы причесать».

Уже привыкшая к бескомпромиссным суждениям Пэт, которые

основывались на внешности людей, а иногда и на их легком сходстве со
знакомыми ей людьми, Робин не утруждала себя спором с ней.

«Будешь чаю?» – спросила она, когда чайник закипел.

«Буду, спасибо», – сказала Пэт, продолжая печатать. Её электронная

сигарета раскачивалась во рту.

Робин приготовила им обоим чай, затем вернулась во кабинет, закрыла

дверь и села на свое место за столом партнеров. Несколько секунд без
особого внимания читала досье на Грумера. Потом Робин отложила его в
сторону, включила компьютер и загуглила «мультфильм "Чернильно-черное
сердце"».

«У инди-мультфильма все больше преданных поклонников...»,

«неожиданный успех...», «От YouTube до Голливуда: станет ли "Чернильно-
черное сердце" популярным на большом экране?»

Робин открыла YouTube, нашла первый эпизод мультфильма и нажала

кнопку воспроизведения.

Жуткое, дребезжащее пианино заиграло над анимированным

клубящимся туманом, который медленно рассеивался, открывая в лунном
свете надгробия. Камера двигалась вдоль ряда каменных ангелов, заросших
плющом, пока не показалась полупрозрачная жемчужно-белая женская
фигура, одиноко стоящая среди могил.

«Грустно, очень грустно», – вздохнуло привидение, и хотя его лицо

было изображено очень условно, крошечная улыбка на нем была
удивительно зловещей.

Привидение повернулось и поплыло прочь над могилами, растворяясь в

темноте. На переднем плане что-то блестящее и черное, казалось, вырвалось
с неприятным хлюпаньем из-под земли. Оно развернулось лицом к зрителю,
и Робин увидела, что это было угольно-черное человеческое сердце с
улыбающимся, невинным лицом, совершенно не вязавшимся с его остльным
гротескным внешним видом. Робин смутно услышала звук снова
открывающейся стеклянной двери снаружи, когда сердце помахало
перерезанной артерией и сказало веселым тембром ведущего детской
телепрограммы:

«Привет! Я Харти. Я живу здесь, на Хайгейтском кладбище, со своими

друзьями. Вы, наверное, удивляетесь, почему я не разложился...»

Раздался стук во внутреннюю дверь, и Мидж вошла, не дожидаясь

ответа.

«...потому что я зло!»

«О, прости, – сказала Мидж, – думала, у тебя сегодня выходной. Мне

нужно...»

Она замолчала, сбитая с толку, и обошла Робин сзади, чтобы посмотреть

на экран, где теперь Харти прыгал между могилами, представляя различных
присоединяющихся к нему персонажей, выползающих из-под земли.

«Ты шутишь, – сказала Мидж, выглядя очень удивленной. – Ты и вот это

всё?»

Робин выключила звук видео.

«Что ты имеешь в виду, говоря "Ты и вот это всё?"»

«Моя бывшая был чертовски одержима этим чертовым мультфильмом.

Это ужас какой-то. Это будто выдумано во время галлюцинаций».

«Я не видела его до сегодняшнего дня, – сказала Робин. – Одна из его

авторов только что была здесь, хотела нанять нас».

«Кто? Как ее там зовут... Ледвелл?»

«Да», – сказала Робин, удивленная тем, что Мидж знает эту фамилию.

Правильно расшифровав вопрос на лице Робин, Мидж ответила:

«Бэт ненавидела ее».

«Вот как. Почему?»

«Понятия не имею, – сказала Мидж. – Этот фандом недружелюбный.

“Сыграем в игру, бро!”» - добавила она писклявым голосом.

«Что?» – спросила Робин со смехом.

 «Это одна из цитат. Из мультфильма. Бет всегда это говорила, если я не
хотела что-то делать. “Играй в игру, бро!” Чертовски странно. Она также
играла в эту дурацкую игру. Онлайн».

«Созданную Аномией?» – заинтересованно спросила Робин.

«Понятия не имею, кто её сделал. Ребячество какое-то, – сказала Мидж,

беря со стола папку Грумера. – Не против, если я возьму это? Есть что
добавить».

«Конечно».

Когда Мидж вышла из комнаты, у Робин зазвонил мобильный: это был

Страйк. Она нажала на паузу на мультфильме, воспроизводящемся без звука.

«Привет».

«Привет, – сказал Страйк, голос которого звучал как будто с шумной

улицы: она слышала движение транспорта. – Извини, знаю, у тебя сегодня
выходной...».

«Ничего страшного, – сказала Робин, – я все еще в офисе. В шесть у

меня просмотр квартиры в Эктоне. Нет особого смысла сейчас ехать домой».

«А, ну ладно, – сказал Страйк. – Как ты отнесешься к тому, чтобы завтра

поменяться локациями? Мне было бы удобнее заняться Слоун-сквер вместо
Кэмдена».

«Да, хорошо, – сказала Робин. – На экране ее компьютера застыло

черное сердце, указывающее на темный проем дверей мавзолея».

«Спасибо, ценю, – сказал Страйк. – Всё в порядке?» – добавил он,

уловив странную нотку в голосе Робин.

«Неплохо, просто... у нас сейчас был Гейтсхед. Ну, Пэт думала, это
Гейтсхед. На самом деле это не так. Ты слышал о "Чернильно-черном
сердце"?»

«Нет. Что это, паб?»

«Мультфильм», – сказала Робин, снова нажимая кнопку

воспроизведения. – Анимация пошла, снова без звука. Харти в страхе
попятился от фигуры, медленно выходящей из дверного проема гробницы.
Она была большой сгорбленной и закутанной в черный плащ, с огромным
похожим на клюв лицом. «Одна из его авторов хотела, чтобы мы
расследовали случай с фанатом, который преследует ее в Интернете».

«Ха, – сказал Страйк. – И что ты сказала?»

«Что у нас нет возможности взять еще одно дело, но я подсказала ей, что
фирмы "Паттерсон" и "Маккейбс" берутся за киберпреступления».

«Хм. Я не люблю делиться с Паттерсоном работой».

«Я хотела помочь ей, – сказала Робин в свою защиту. – Она была в

ужасном состоянии».

«Справедливо, – ответил Страйк. – Что ж, спасибо, что согласилась

поменяться, я у тебя в долгу».

Страйк завершил звонок, и Робин снова включила мультфильм. Она

смотрела его еще минуту, но не смогла уловить в нем ничего путного.
Возможно, она пропустила ключевые повороты в сюжете, пока смотрела
фильм без звука. В целом она была согласна с Мидж. Анимация была
прекрасной, но в нем чувствовалась жуткая атмосфера наркоманской
фантазии.

Она уже собиралась выключить компьютер, когда снова Пэт постучала и

вошла в комнату.

«Это было в ванной, – объявила Пэт, махая какой-то папкой. – Должно

быть, оставила та неряшливая посетительница. Эта папка была на крышке
бачка».

«Ох, – сказала Робин, беря папку. – Она может вернуться за ней. Если не
придет, мы должны найти адрес, по которому её можно отослать. Ты не
могла бы быстренько поискать и узнать, есть ли у нее агент или кто-то в этом
роде, Пэт? Ее зовут Эди Ледвелл».

Пэт фыркнула, явно давая понять, что у нее не прибавилось любви к Эди
Ледвелл, за то, что она забыла свою папку, и вышла из комнаты.

Робин подождала, пока закроется дверь, и открыла папку. Это были

распечатки огромного количества твитов Аномии, к которым Эди оставляла
комментарии своим ни на что не похожим размашистым почерком.
 У Аномии было более пятидесяти тысяч подписчиков в Твиттере. Робин
начала просматривать распечатки, которые после падения на пол теперь
лежали не по порядку.

Аномия
@AnomieGamemaster
Те, кто верит слезливым историям Федвелл, что у неее не было ни
гроша, должны знать, что ее богатенький дядя дважды дал ей большие
суммы наличными в начале нулевых. #ЭдиВрётОтлично
16:21 22 сентября 2011

Эди написала под этим твитом: «Аномия называет меня либо "Гриди
Федвелл (Жадная Обжора)", потому что я лечилась от булимии и потому что,
по его мнению, меня волнуют только деньги, либо "Эди Лайзвелл (Эди
ХорошаяЛгунья)", потому что я якобы безостановочно лгу о своем прошлом
и о творчестве. Мой дядя дал мне немного наличных, это правда. 200 фунтов
в первый раз, а затем – 500 фунтов. У меня не было крыши над головой в тот
раз. Он дал мне деньги и сказал, что больше ничего не может для меня
сделать. Джош это знал и мог рассказать об этом Себу».

Робин взяла следующий лист.

Аномия
@AnomieGamemaster
Жадная Обжора хихикает втихомолку по поводу того, что ее
персонаж стерва Белая бумага основан на характере и поведении ее
бывшей чернокожей соседки по имени Шерис Саммерс. Продолжаем
бороться с Жадиной.
03.45 24 января 2015

Эди: «Я рассказала Себу, что, когда мы придумывали нашего персонажа

Белая бумага, я позаимствовала кое-какие черты у Шерис, я никогда никому
не говорила, что она была источником вдохновения для этого героя».

Робин посмотрела на следующий твит.

Аномия
@AnomieGamemaster
Интересные новости, фанаты игры #ЖаднаяОбжора может и
презирает НАШУ игру, но, оказывается, она эксперт в другой сфере #В
Игре
Репост сообщения Макс Р @mreger#5
 Не горжусь этим, но я заплатил @ЭдиЛедвеллРисует за минет в
2002 году
16.21 13 апреля 2012

«Вот это, – написала Эди, – один из его любимых трюков. Он заставляет

других троллей, с которыми дружит, делать за него грязную работу,
придумывая истории, которые он может ретвитить, чтобы его не наказали за
то, что он сам придумал эту чушь».

Робин стала читать другой твит.

Аномия
@AnomieGamemaster
Ходят слухи, что Эди Ледвелл "пыталась покончить с собой’. Пока
нет комментариев от ее агента.
У кого-нибудь есть больше информации?
22.59 24 мая 2014

Аномия
@AnomieGamemaster
Мой источник сообщил, она в Кенсингтонской больнице.
Предположительно передозировка
22.26 24 мая 2014

Под ним Эди написала: «Аномия узнал, что произошло, спустя

несколько часов. Я думала, Джош был единственным, кто знал об этом».

Аномия
@AnomieGamemaster
Хм................
Репост сообщения Джонни Б @jbaldw1n1>>
отвечая @AnomieGamemaster
ну, странно, моя сестра, работающая в этой больнице, видела,
как Эди шла без посторонней помощи и смеялась
23.16 24 мая 2014

Эди: «Чушь. Я не ходила в больнице. Я ничего не помню о том, как

добралась туда, я была без сознания. Этот Джонни – еще один из его
маленьких помощников, подпитывающих его ложь».

Аномия
@AnomieGamemaster
 ?
Репост сообщения Салли Энн Джонс @SAJ345_>
Отвечая @AnomieGamemaster
Кроме шуток, но в этой больнице делают много косметических
процедур. Похоже, если бы у нее была передозировка, можно ждать
заявления?
13.09 24 мая 2014

Эди: «Эта Салли Энн – фейковый аккаунт, созданный в тот же вечер и

больше никогда ничего не публиковавший в твиттере. С тех пор они говорят,
что у меня пластика носа».

Под этим твитом было несколько откликов на новость о попытке

самоубийства Ледвелл.

Сообщение Макса Р @mreger#5

Отвечая @AnomieGamemaster
Я называю это чушью собачьей. Она уехала оперировать свой
огромный нос #Носгейт

Сообщение Ученика Лепинеса @LepinesD1sciple

Отвечая @AnomieGamemaster
Кто-нибудь живет рядом с больницей? Можно же легко
сфотографировать, как она выходит #Носгейт

Сообщение Элджернона Гиззарда эсквайра @Gizzard_Al

Отвечая @AnomieGamemaster
Смерть от неудачной пластики носа была бы очень смешной
😂😂😂😂😂😂

Сообщение ДрекаМойТотем @playDreksgame

Отвечая @Gizzard_A и @LepinesD1sciple @AnomieGamemaster
😂😂😂😂😂😂

Сообщение Зозо @inkyheart28

Отвечая @AnomieGamemaster
Перестаньте смеяться над этим. А если это правда?

Сообщение Лауры Мей @May_Flower*

Отвечая @AnomieGamemaster
Если она действительно пыталась покончить с собой, тогда то, что
ты делаешь, ненормально.
 Сообщение Энди Редди @ydderidna
Отвечая @May_Flower* и @AnomieGamemaster
Если бы она действительно это сделала, было бы заявление
#ТроллингДляСочувствия

Робин посмотрела на часы: пора было уходить, если она хотела увидеть
квартиру в Эктоне. Закрыв папку, она отнесла ее и кружку на место. Мидж
сидела на диване, деловито добавляя свои заметки в досье Грумера.

«Какие планы на вечер?» – спросила Пэт, когда Робин сняла пальто с

крючка у двери.

«Посмотрю квартиру в Эктоне, – сказал Робин. – Молю Бога, чтобы она

была лучше той, которую я просматривала в последний раз. Потолок ванной
комнаты там был покрыт плесенью, а раковина падала со стены. Агент по
недвижимости сказал, что это “ремонт на высшем уровне”».

«Чертовы дома в Лондоне, – пробормотала Мидж, не поднимая глаз. – Я

живу фактически, черт возьми, в коробке для яиц».

Робин попрощалась с двумя женщинами и ушла. На Денмарк-стрит

было прохладно. Направляясь к станции метро, она поняла, что разглядывает
прохожих в поисках Эди Ледвелл, которая, возможно, уже заметила пропажу
папки. Но ее нигде не было видно.

Был уже час пик. Робин что-то не давало покоя, и она никак не могла
понять – что именно. Она добралась до входа на эскалатор, и тут осознала,
что беспокойство не имеет никакого отношения ни к Эди Ледвелл, ни к ее
мультфильму.

У Страйка не было рабочей смены в этот вечер, так где же именно он

проведет ночь, раз на следующее утро ему было удобнее следить за
квартирой Фингерса на Слоун-сквер, а не за школой Ножек в Камдене?
 Глава 8

Она была беззаботной, бесстрашной девушкой…

Добродушной, в основном,
Но несколько неосторожна в выражениях,
и тем самым могла причинять боль.
Кристина Россетти
Джесси Кэмерон

Найти вход в "Козодой", подпольный бар, в который Страйк направлялся

в тот вечер, было нелегко. Сначала он прошел прямо мимо неприметной
деревянной двери на Сити-роуд, но ему пришлось вернуться. Позвонив в
колокольчик и назвав свое имя, после чего ему впустили, он спустился вниз в
тускло освещенный подвальный бар из темного дерева и обнаженного
кирпича.
Это будет уже шестое свидание Страйка с Мэдлин Курсон-Майлз. Каждая
их встреча начиналась в разных барах или ресторанах, которые выбирала
Мэдлин, и заканчивалась в ее доме в Пимлико, где она жила вместе с сыном
Генри, которого родила в девятнадцать лет. Отцу Генри, за которого Мэдлин
так и не вышла замуж, тоже было девятнадцать, когда она забеременела. Он
стал успешным дизайнером интерьеров, и Страйк был впечатлен тем,
насколько дружелюбными казались их отношения.
После расставания с отцом Генри Мэдлин вышла замуж за актера, но
вскоре развелась, потому что он бросил ее ради главной роли в своем первом
фильме. Страйк, безусловно, сильно отличался от тех артистичных мужчин, с
которыми Мэдлин встречалась ранее, но, к счастью для детектива, ей,
казалось, этот контраст даже нравился. Что касается шестнадцатилетнего
Генри, то он был немногословен и едва ли вежлив со Страйком всякий раз,
когда они сталкивались в доме Мэдлин. Страйк не принимал это близко к
сердцу, поскольку сам помнил свои чувства к мужчинам, которых его мать
привела домой.
Детектив был совершенно счастлив позволить своей новой девушке
выбирать места, куда они ходили на свидания; долгое время большую часть
его жизни занимала работа, и он очень мало знал о лучших ночных клубах
Лондона. Пара его бывших, в том числе и Шарлотта, постоянно были
недовольны тем, куда он мог позволить себе их водить, но сейчас у него было
достаточно денег, чтобы не беспокоиться о счетах в барах и ресторанах.
Единственной его претензией было то, что Мэдлин иногда, казалось, забывала,
что мужчине его комплекции нужно нечто большее, чем перекус в баре в конце
долгого рабочего дня, и, прежде чем отправиться в "Козодой", который, как
она обещала, предлагал хорошие напитки и живую музыку, он, в целях
предосторожности, съел Биг-Мак и большую картошку фри.
Ему показали столик на двоих, и он сел ждать. Мэдлин обычно
опаздывала по крайней мере на полчаса. У нее был очень успешный бизнес, с
флагманским магазином на Бонд-стрит, в котором она продавала и одалживала
ювелирные изделия высокопоставленным клиентам, включая актрис из списка
"А" и членов королевской семьи. Страйк уже привык к тому, что Мэдлин
приходила в возбужденном состоянии, неистово обсуждая последние
проблемы на работе, пока, сделав несколько глотков алкоголя, она не
расслабилась. Она была полностью самодостаточна, и ему нравилась ее
приверженность тому, что она делала, ее страсть к этому бизнесу и ее
содержательные замечания о людях, которые недооценивали ее из-за ее
акцента и происхождения. Она также оказалась красивой и страстно желала
заняться с ним сексом, и после его долгого периода вынужденного целибата и
того опасного момента с Робин возле отеля Ritz эти отношения, которые
питали его мужское эго, были исключительно кстати. Несмотря на то, что он
не сказал никому из своих друзей, что встречается с Мэдлин, он пытался, как
он выразился про себя, "дать всему шанс’.
- Я подожду, спасибо, - сказал он официантке, которая подошла принять
его заказ, и провел следующие двадцать минут, изучая барное меню, которое
отличалось как своей длиной, так и предлагаемыми экстравагантными
напитками. За соседним столиком паре только что принесли пару коктейлей,
в которых, казалось, на ободке бокала балансировала сахарная вата. Страйк
был бы гораздо счастливее с пинтой Doom Bar.
- Детка, мне так жаль, что я снова опоздала, - наконец послышался
задыхающийся голос Мэдлин. На ней было замшевое мини-платье и сапоги, и
выглядела она, как и каждый раз, когда они куда-нибудь ходили вместе,
чудесно. Скользнув в кресло рядом с ним, она обвила одной рукой его шею,
притянула к себе, поцеловала в губы, затем сказала:
- Мне пришлось обратиться к юристам – Боже, мне нужно выпить – они
посмотрели фотографии и согласились, что это выглядит так, как будто эти
суки из Эльдорадо содрали мой дизайн. Полтора часа объясняли мне, как
трудно это доказать, как будто я этого не знаю, но я полагаю, что, повторяя
мне одно и то же десять раз, пока часы тикают, а у них почасовая оплата, так
что очевидно...Я еще не выбрала, вам придется подождать, - бросила она
официантке. Девушка удалилась. Мэдлин взяла у Страйка меню с напитками.
- Что ты будешь? Мне нужно что–нибудь покрепче. Кстати, что ты
думаешь об этом месте? Крутое, правда? Что же мне взять? Водка - да, я буду
"Удар Косатки". Куда делась официантка?
- Ты только что сказала ей, чтобы она отвалила, - сказал Страйк.
- Черт, я была груба, да? У меня был чертовски ужасный день – у нас
новый охранник, и он всерьез перегнул палку – он почти запретил Люсинде
Ричардсон заходить в магазин сегодня днем. Я думаю, мне придется дать ему
шпаргалку о том, кто эти люди – о, вот и она, - сказала Мэдлин, теперь
сверкнув улыбкой официантке, которая вернулась с немного настороженным
видом. - Можно мне "Удар Косатки"?
- И "Торонто", пожалуйста, - сказал Страйк, официантка улыбнулась ему
и удалилась.
- Как прошел твой день? - спросила Мэдлин Страйка, но прежде чем он
успел ответить, она положила руку ему на бедро под столом, - детка, я должна
спросить тебя кое о чем, и я немного волнуюсь по этому поводу. Я думаю, что
лучше просто спросить тебя сейчас и покончить с этим.
- Я ожидал этого, - серьезно сказал Страйк, - нет, я не собираюсь
позировать для тебя.
Мэдлин разразилась громким хохотом
- Черт, ты был бы сногсшибательно. Какая это была бы охуенная реклама:
я могла бы надеть на тебя диадему. Нет, забавно, что ты это сказал, потому
что… Послушай, это уже было в производстве, но я беспокоюсь, как ты это
воспримешь… Это Шарлотта Кэмпбелл.
- А что насчет нее? - спросил Страйк, стараясь говорить небрежным
тоном.
Поскольку Мэдлин ужинала со сводным братом Шарлотты в тот вечер,
когда он встретил ее, он не был удивлен, узнав, что Мэдлин довольно много
знала о его давней связи с Шарлоттой. Тем не менее, он решил выяснить
степень ее дружбы с его бывшей невестой, прежде чем перейти ко второму
свиданию, и был рад узнать, что знакомство Мэдлин с Шарлоттой было
незначительным, и сводилось к тому, что Шарлотта одалживала у Мэдлин
драгоценности, они сталкивались друг с другом на всевозможных выставках и
коктейльных вечеринки, которые регулярно посещали клиенты Мэдлин.
 - В прошлом году она согласилась стать одной из моих моделей для новой
коллекции, - сказала Мэдлин, внимательно наблюдая за реакцией Страйка, -
мне было неловко говорить тебе. Их четверо – Элис де Бок, Шивон Викери и
Констанс Картрайт…
Ни одно из этих имен ничего не значило для Страйка, и Мэдлин, казалось,
поняла это по его отсутствующему выражению лица.
- Ну, все они частички этого – Элис – та модель, которую посадили за
кражу в магазине, Шивон – девушка, у которой был роман с Эваном
Даффилдом, когда он еще был женат. Коллекция называется “Пресловутый”,
поэтому я хотела использовать женщин, которые, знаешь ли, известны всему
миру из колонок светской хроники, что-то в этом роде. Я собиралась позвать
Джиджи Казенов, - сказала Мэдлин, и выражение ее лица внезапно
помрачнело. — Та бедная девушка, которая...
- Повесилась в канун Нового года, да, - сказал Страйк. Он прочитал эту
историю. Двадцатитрехлетняя поп-певица исполняла музыку, которую Страйк
никогда бы не стал слушать. Фотографии в прессе с ее огромными глазами и
узким лицом напомнили ему испуганного оленя. За шесть месяцев до своей
смерти она стала пресс-секретарем экологической благотворительной
организации.
- Именно. Она прошла через гребаный хейт в социальных сетях, который,
как оказалось, был ни на чем не основан, и я подумала, что это было бы таким
великолепным "Пошел ты" для всех людей, которые преследовали ее, но... ну,
в любом случае, Шарлотта согласилась стать моделью, и мы должны сделать
фотографии на следующей неделе. Но если ты не хочешь, чтобы я это делала,
я полагаю, мы могли бы отказаться от нее...
- Не говори глупостей, - сказал Страйк. – Это твое дело - в буквальном
смысле. Мне все равно. Это не имеет ко мне никакого отношения
Он не был в восторге от этой новости, но это не было неожиданностью.
За те годы, что он ее знал, Шарлотта время от времени работала моделью, а
также писала странные статьи для Vogue и Tatler: запасной вариант красивой
айтишницы, которой не нужно было особо работать.
- Ты это серьезно? Правда? Потому что она была бы чертовски
великолепна, и они вчетвером определенно произвели бы фурор. Я собираюсь
надеть на Шарлотту охренительный ошейник, усыпанный необработанными
изумрудами.
- Ошейник? - повторил Страйк, думая о собаках.
 - Это тяжелый чокер, вид ожерелья, - сказала Мэдлин, снова смеясь над
ним и наклоняясь для еще одного поцелуя. - Боже, мне нравится, что тебе
насрать на драгоценности. Это такая чертовски приятная смена темпа.
- И много мужчин интересуется драгоценностями?
- Ты будешь удивлен. Я не знаю, есть ли им дело до настоящих
украшений, но они часто интересуются дизайном или стоимостью камней, или
у них есть свое мнение – я так устала от мужчин, высказывающих мне свое
мнение – или, может быть, я просто по горло сыта юристами. Где эта чертова
девчонка? Я умираю от желания выпить...
Как и ожидал Страйк, выпив половину "Удара Косатки", Мэдлин начала
расслабляться. Джазовый квартет вышел на маленькую сцену, и ее рука
спокойно лежала на его бедре, пока они выкрикивали комментарии друг другу
в уши.
- Ты рассказал мне, как прошел твой день? - спросила его Мэдлин, когда
принесли вторую порцию коктейлей.
- Нет, - ответил Страйк, - день был обычным.
К легкому разочарованию Мэдлин, он никогда не делился с ней
подробностями дел. Между ними возникла личная шутка о том, что он
расследует дело мэра Лондона и, возможно, придумал какое-нибудь забавное
вымышленное преступление, на котором застукал Бориса Джонсона, но у него
не хватило сил, чтобы объяснить ей, учитывая, как громко в данный момент
играл саксофонист. Однако, когда, наконец, наступил перерыв в музыке и
аплодисменты стихли, Страйк сказал:
- Ты что-нибудь слышала о Чернильно-Чёрном Сердце?
- О чем? О, погоди, это тот странный мультфильм?
- Да. Ты его знаешь?
- Нет, не совсем, но Генри какое-то время этим увлекался, - сказала она. -
Там есть персонаж по имени Дред, или Дрэг, или что-то в этом роде, не так
ли?
- Не знаю, - сказал Страйк. - Я впервые услышал об этом сегодня.
- Да, Генри нравился Дрэг. Но разве они не уволили парня, который
раньше озвучивал его, или что-то в этом роде? Я помню, как Генри и его
приятели говорили об этом. После этого Генри потерял к нему интерес. Все
это немного не укладывается у меня в голове, все эти штучки с YouTube. Это
не то место, где бы ты стал продавать ювелирные изделия.
- И где лучше всего их продавать?
- Инстаграм, - быстро ответила Мэдлин. - Разве ты не видел мою
страницу? Черт возьми, и ты еще называешь себя парнем...
Она вытащила свой iPhone из сумки, чтобы показать ему, нетерпеливо
постукивая ногой, потому что Wi-Fi работал медленно.
- Вот, - сказала она, показывая ему
Он медленно прокручивал фотографии разных красивых женщин в
драгоценностях Мэдлин, шедших вперемешку с художественными снимками
Лондона и довольно большим количеством селфи Мэдлин в ее собственных
серьгах или ожерельях.
- Мы должны сделать селфи сейчас, чтобы я опубликовала его, - сказала
она, забирая свой iPhone обратно и переключаясь на фронтальную камеру. -
Тут классный фон.
- Частные детективы не ведут Инстаграм, - сказал Страйк, инстинктивно
поднимая большую волосатую руку, чтобы заслонить объектив.
- Нет? - сказала она с удивленным видом, - видимо нет. Обидно, мы оба
сегодня выглядим довольно сексуально.
Она убрала свой телефон обратно в сумку.
- Ты можешь опубликовать мою фотографию, когда я буду в этой
диадеме, - сказал Страйк, и она рассмеялась.
– Хочешь еще выпить, или, - она наклонилась, ее теплое дыхание
коснулось его уха, – мы вернемся домой?
- Домой, - сказал Страйк, осушая свой стакан. - Завтра рано утром мне
нужно быть на Слоун-сквер.
- Да? Что Борис делает на Слоун-сквер?
– Срывать колпачки с колес, грабить старушек - обычное дело, - сказал
Страйк. - Но он коварный ублюдок, и мне до сих пор не удалось поймать его с
поличным.
Мэдлин рассмеялась, и Страйк поднял руку, зовя официантку.
 Глава 9

Тускла честь королевы!

Тихий смех, язвительный и проницательный,
Бормотание, похожее на издаваемое
мертвецами в гробницах…
Джин Ингелоу
«Сон Сигизмунда 1»

Чат внутри игры между Аномией и семью из восьми модераторов игры

«Дрек»
<Чат модераторов>
<12 февраля 2015 09:22>
>
>
>
Аномия: «Тихо сегодня».
>
>
>
Вилепечора: «Да. Последние две недели посетителей меньше обычного».

> <Новый приватный чат открыт>

> <12 февраля 2015 09:24>
> <Хартэлла приглашает ЛордДрека, Вилепечору,
> Дьявола1, Червя28 и Белую бумагу>

> Хартэлла: «Люди?».

> <Вилепечора присоединился к чату>

> <ЛордДрек присоединился к чату>

> <Червяк28 присоединился к чату>

Червяк28: «Что тебе сказал Джош?»
Хартэлла: «Давай подождем остальных».
Аномия: «Почему >
внезапно пришли все <Белая бумага присоединилась к чату>
модераторы?»
<Дьявол1 присоединился к чату>
> >
Вилепечора: «Не знаю». Дьявол1: «Что случилось?»
> Хартэлла: «Джош только что написал мне. Он и
Аномия: «Я собираюсь Ледвелл собираются встретиться сегодня днем.
забанить этого придурка Она до сих пор всё отрицает, поэтому он
Харти292, если он будет собирается показать ей то досье».
продолжать в том же Дьявол1: «Ничего себе».
духе».
Червяк28: «Боже мой».
Вилепечора: «Что он
делает?» Вилепечора: «Это чертовски здорово!»
Аномия: «Нарушает ЛордДрек: «Ей не удастся схитрить, чтобы не
правило №14. Пытается выкрутиться из этой истории».
узнать возраст девушек и Белая бумага: «Где они собираются
где они живут. Засранец». встретиться?»
> Хартэлла: «Не могу об этом рассказать,
Аномия: «Ладно, хватит, прости».
в бан его». Белая бумага: «Потому что не знаешь или..?»
Вилепечора: «Это не Хартэлла: «Потому что Джош доверяет мне и
повысит посещаемость, верит, что я не скажу».
если ты будешь банить
Червяк28: «Там будут авокады?»
людей».
Вилепечора: «Какие, к черту, авокады?»
>
ЛордДрек: «АХА-ХА».
>
Дьявол1: «Отстаньте от нее, у нее дислексия».
>
Хартэлла: «Червяк, на встрече будут только
>
они вдвоём».
>
Вилепечора: «У нее дерьмовое настроение в
> чате модераторов, потому что в последнее время
> посещаемость падает. Посмотрим, какое оно
будет, когда Блэй покажет ей еще наше досье,
Аномия: «Мне нужно хахаха».
отойти ненадолго чуть
позже. Сможешь Белая бумага: «Почему ты не можешь сказать
подстраховать меня?» нам, где они встречаются?»
> Хартэлла: «Я же сказала. Джош доверяет мне и
верит, что я не расскажу».
Вилепечора: «Извини, Хартэлла: «Ясно дело, он не хочет, чтобы ему
чувак, у меня рабочая мешали охотники за автографами».
встреча». Белая бумага: «Да ради бога, я не собираюсь
Вилепечора: «Пусть бежать за автографом. Я за много миль от
Морхауз сделает это». Лондона. Просто любопытно».
Аномия: «У него что-то Белая бумага: «Хотя на самом деле всем
важное, он не может». понятно, где они встретятся».
> Хартэлла: «Белая бумага, я серьезно, если там
> появятся фанаты, Джош больше не будет мне
доверять».
>
Белая бумага: «Я же сказала, что не смогла бы
Аномия: «Мне нужно прийти, даже если бы очень захотела. Я за много
отойти». миль оттуда».
Аномия: «Скоро Хартэлла: «Джош доверяет мне, ясно?»
вернусь».
Белая бумага: «Да ради бога, Хартелла, мы
<Аномия покинул чат> поняли. У Джоша Блэя есть твой номер
> телефона. Возьми с полки пирожок за это».
> Белая бумага: «Мне пора».
> <Белая бумага покинула чат>
> Хартэлла: «Что с ней такое?»
> Дьявол1: «Она привыкла быть любимицей
Аномии и Морхауса. Ей не нравится, что теперь
>
ты в центре внимания».
>
ЛордДрек: «Я знаю, что она нравится
> Морхаузу. Оказывается, Аномии тоже?»
> Дьявол1: «Точно не знаю, но она позволяет ей
> больше, чем кому-либо другому, ты не
заметил?»
>
Вилепечора: «Догадайтесь, кто покинул чат
> модераторов, поскольку ей нужно быть где-то
> еще?»
> Хартэлла: «Вот и попалась. Будто нам нужны
> еще доказательства?»
> ЛордДрек: «Она будет стараться выглядеть не
такой идиотиной перед встречей с ним».
<Червь28 присоединился
к чату> Хартэлла: «ЛОЛ».
Вилепечора: «Привет». ЛордДрек: «Только ты могла это сделать,
Хартелла».
> Хартэлла: *покраснела от смущения*
> ЛордДрек: «Блэй должен быть во всеоружии. Я
> склоняюсь к мысли, что она психопатка».

> Вилепечора: «Кто-нибудь сможет пойти мне

помочь в чате модераторов?»
>
Червяк28: «Я смогу».
>
Хартэлла: «Когда всё выйдет наружу, фандом
> взорвется».
> ЛордДрек: «Точно... Джей Би расскажет тебе,
> как всё прошло?»
> Хартэлла: «Да, обещал».
Вилепечора: ЛордДрек: «Чёрт, просто праздник какой-то».
«Предположу, что, если
мы пофилоним, это не
будет иметь никакого
значения, ха-ха».
 Глава 10

Земля пуста по пути к веселью…

Фелиция Хеманс
«Праздничный час»

Следующее совещание всего коллектива агентства состоялось в конторе

во вторую пятницу февраля. В Лондоне было темно и сыро. Сильный дождь
барабанил по оконным стеклам, а искусственный свет в комнате делал
неестественно бледными всех, кроме Дэва.

«Так, – сказал Страйк, покончив с административными вопросами, –

перейдем к Грумеру. Как вы знаете, мы думали, что он слишком умен, чтобы
не показываться в школе Ножек, но вчера во время ланча все изменилось.
Мидж?»

«Да, – отозвалась она, беря у Барклая жестяную банку с печеньем и

передавая ее Страйку, сама ничего не взяв, – он появился на своем BMW в
половине первого и осматривал сквозь опущенное стекло всех выходящих
девушек, которые выходили на обед. Я сделала снимки – Пэт распечатала
их... »

Положив свою электронную сигарету в рот, Пэт открыла лежащую на

коленях папку и передала пачку фотографий.

«...и, как вы можете видеть, он написал ей сообщение вместо того, чтобы

светиться перед ее друзьями. Как только ее друзья ушли, она вернулась и
села в его машину. Я боялась, что они куда-нибудь уедут, но он только
завернул за угол для того, чтобы их не было видно через школьные ворота».

Фотографии дошли до Робин. Она просмотрела их одну за другой. На

последнем снимке, сделанном сквозь ветровое стекло, Грумер, красивый
мужчина лет сорока, с копной грязных светлых волос и привлекательной
кривоватой улыбкой, целовал тыльную сторону руки семнадцатилетней
девушки, сидевшей на пассажирском сиденье рядом с ним.

«Поцелуй в руку состоялся как раз перед звонком на уроки, – сказала

Мидж. – Сразу после этого она проверила свой телефон, поняла, что ей пора
возвращаться к урокам, и ушла. Он уехал. Он не вернулся, и она, как обычно,
поехала домой на автобусе».
 «Но с тех пор кое-что произошло, – сказал Страйк. – Когда Мидж
показала мне эти фотографии, я отправил их матери, которая сегодня утром
мне позвонила. Она стала расспрашивать Ножки, солгав, что другая мать
видела, как та садилась в машину Грумера. Ножки настаивала, что он
случайно проходил мимо школы и помахал ей рукой. Мать потребовала
показать ей мобильный телефон. Ножки отказала. Дело дошло до
рукоприкладства».

«О нет», – выдохнула Робин.

«Ножки не отдала матери свой мобильный, поэтому та (как платящая за

него по счетам) его заблокировала и удаленно стерла всё его содержимое».

«Отлично», – хором сказали Барклай и Мидж, но Дев покачал головой.

«Он воспользуется этим – купит ей новый телефон. Это было худшее,

что мать могла сейчас сделать – выставить себя злодеем».

«Согласен, – сказал Страйк. – Клиентка уже паникует по поводу того,

что произойдет, когда она снова уедет за границу. Дочь останется со
школьной подругой, той, чья семья отвела ее в клуб "Аннабель" на Новый
год. Судя по всему, они не являются строгими фанатами дисциплины».

«В любом случае, мать и дочь сейчас уехали в Херефорд на юбилей

бабушки».

«Атмосфера в их машине сейчас, должно быть, непередаваемая», –

сказал Дев.

«Подводя итоги, – сказал Страйк, – дело Грумера продолжается, хотя

мое чутье говорит, что мы не сможем дать клиентке то, что она хочет. Ее
дочь совершеннолетняя. То, что делает Грумер, морально неприемлемо, но
это не противозаконно. Но помним, что если он продолжит крутиться у
школьных ворот, нам, возможно, будет с чем поработать».

«Он слишком умен, чтобы приезжать туда часто», – сказал Дев.

«Бейсбольной битой по яйцам – проблема решена», – предложил

Барклай.

«Нам нужно доказать девочке, что он подонок, – предложила Робин. –

Это положило бы всему конец. Проблема в том, что сейчас она считает его
замечательным».
 «Так ли это? – спросила Мидж. – Может, она наслаждается тем, что
переманивает мужчину у своей матери?»

«Возможны оба варианта», – отозвалась Робин.

«Согласен, – сказал Страйк. – С психологической точки зрения

единственный верный способ покончить с этим сделать так, чтобы девушка
сама от него отвернулась. Но постоянное наблюдение за самим Грумером
удвоит счета, и я не думаю, что клиентка пойдет на это. Она думает, что
может положить всему этому конец, угрожая им обоим и устраивая
скандалы».

«По телевизору она кажется умнее», – сказала Дэв с набитым печеньем

ртом.

«Для разборок в своей семье никто особенно не мудр, – сказал Барклай.

– Я бы не женился, зная, что моя свекровь твердит моей жене, что я какой-то
никчемный полицейский на побегушках».

«Разве не ты только что перекрасил кухню своей тещи?» – спросила

Робин.

«Перекрасил, да. Она меня даже едва не поблагодарила, – сказал

Барклай. – Это был волшебный миг».

Робин и Дев рассмеялись, глядя на его суровое выражение лица.

«Знаете, у нас впереди прекрасные выходные, – задумчиво сказал

Страйк, потирая подбородок, казавшийся неухоженным из-за уже
появившейся щетины, хотя утром он побрился. – Возможно, стоит разузнать,
чем занимается Грумер, когда девушки нет рядом. Кто хочет немного
поработать сверхурочно?»

«Я возьмусь, – сказал Дэв, остальные даже не успели и рта открыть. –

Мне бы пригодились деньги. Только что узнал, моя жена снова в
положении», – пояснил он, и тут полился поток поздравлений.

«Отлично, – сказал Страйк. – У тебя есть его адрес. Нам нужны любые
сведения, которые доказали этой школьнице, что он не такой уж и рыцарь на
белом коне».

«Теперь о Пальцах. Мы ожидаем, что он вернется с Мальдив завтра к

обеду, так что все будет как обычно, ведем его начиная с его прибытия в
Хитроу в двенадцать сорок. И в понедельник у меня назначена встреча с тем
парнем с безумной прической и проблемой с патентом. Дам вам знать, что
там такое».

«У кого-нибудь есть вопросы по остальному расписанию на этот месяц?

Пэт сейчас готовит март, так что обсудите с ней даты, если вы...».

«Не мог бы кто-нибудь подменить меня в это воскресенье? – спросила

Робин. – Я должна буду следить за Пальцами. Я бы не просила, но есть
квартира, которую я очень хочу увидеть. А ее показывают только по
воскресеньям».

«Нет проблем, – сказал Страйк, – я отработаю в твою смену, если ты не

против поработать за меня в понедельник».

Замену согласовали, и обсуждение перешло в дружеский треп. В это

время Робин быстро набрала электронное письмо на своем телефоне агенту
по недвижимости.

Уведомление от службы новостей BBC скользнуло по экрану ее

телефона, когда она печатала. Что-то об опознанных жертвах ножевых
ранений. Она закрыло это уведомление. В Лондоне так много преступлений
совершается с помощью ножа, сложно их всех упомнить. Восьмидюймовый
шрам на предплечье Робина, все еще выступающий, слегка розовый и
блестящий, был напоминанием о подобном нападении.

Остальная часть команды убирала стулья, расставляя их по местам.

Дождь продолжал барабанить в окна офиса. Робин нажала «Отправить», по
экрану скользнуло второе уведомление BBC. «Ледвелл и Блэя обнаружили на
Хайгейтском кладбище».

Робин уставилась на экран, затем кликнула на уведомление. Кто-то

попрощался с ней, но она не ответила, потому что ждала, когда загрузится
полная история о поножовщине на Хайгейтском кладбище. Стеклянная дверь
кабинета открылась и закрылась. Мидж и Барклай ушли, переговариваясь, их
шаги затихли на металлической лестнице.

«Жертвами поножовщины в Хайгейте стали создатели культового

мультфильма»

«В жертвах нападения, совершенного с помощью ножа вчера вечером на

Хайгейтском кладбище, Скотленд-Ярд опознал 30-летнюю Эди Ледвелл и 25-
летнего Джоша Блэя, соавторов популярного анимационного фильма Netflix
"Чернильно-черное сердце", действие которого разворачивается на этом
лондонском кладбище».

«Тело Ледвелл было обнаружено служащим кладбища. Блэй после

нападения выжил и был доставлен в Уиттингтонскую больницу, где он
сейчас находится в критическом состоянии».

«Полиция просит граждан, которые заметили что-либо необычное в

окрестностях кладбища 12 февраля между 16:00 и 18:00, позвонить на
специальную горячую линию (номер указан ниже). Описание
злоумышленника не обнародовано».

«Ледвелл и Блэй создали свой популярный мультфильм после

знакомства друг с другом в художественной галерее "Северная дубрава"…»

Сквозь громкий стук крови в висках Робин уловила, что с ней кто-то
разговаривает. Она подняла глаза.

«Что случилось?» – резко спросил Страйк, потому что краска отхлынула

от лица Робин.

«Помнишь, ту девушку... женщину… которая хотела, чтобы мы узнали,

кто преследует ее в интернете… Ее убили».
 Глава 11

Но — если вдруг игра

Жестока в самом деле —
Веселью — разве быть —
У Смерти — на прицеле —
Забава б удалась
Немыслимой ценой!
Заходит шутка та —
Уж слишком далеко!
Эмили Дикинсон
Пер. Елена Дембицкая

Внутриигровые чаты между всеми восемью модераторами игры «Дрек»

<Канал Модераторов>
<13 февраля 2015 17.34>
Червь28: Хартелла?
Червь28: Я вижу вас здесь
Червь28: Алло
Червь28: Кто-нибудь?
Червь28: Пожалюйста
<Морхаус присоединился <Открыт новый частный
к каналу> канал>
Червь28: Морхас, слава <13 февраля 2015 17.35>
богу, ты видел?
<Морхаус приглашает
Морхаус: Да Белую Бумагу>
Червь28: я не могу Морхаус: Белая Бумага?
Червь28: это не может >
быть правдой, не может?
>
Червь28: я не могу
перестать плакать >

Червь28: это не может >

быть правдой
>
Морхаус: я думаю это <Открыт новый частный
>
правда, Червь канал>
>
Морхаус: Они не стали бы <13 февраля 2015 17.36>
называть имен, если бы не >
были уверены. <Вилепечора приглашает
> ЛордДрека>
Червь28: О Боже
<Дьявол1 присоединился > Вилепечора: ты там, Си?
к каналу>
> <ЛордДрек
Дьявол1: вы видели? присоединился к каналу>
>
Червь28: да ЛордДрек: бляяяяяяяяять
>
> Вилепечора:
> ахахахахахаха
>
<Белая Бумага >
Дьявол1: кто-нибудь что- присоединилась к
нибудь знает? каналу> ЛордДрек:
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯТЬ
Морхаус: нет Белая бумага: Эй,
Мышонок, извини, я в Вилепечора: ты можешь в
Дьявол1: меня, блять, автобусе. Дома буду через это бл поверить
трясет 20 минут.
ЛордДрек: закрывать
Червь28: я не могу Морхаус: Ты сидишь? здесь и иди в чат
перестать плакать модераторов, посмотрим,
Белая бумага: да, я в как они это воспримут
Дьявол1: ты думаешь, это автобусе!
сделал Блэй? <Вилепечора покинул
Морхаус: ты видела канал>
Червь28: что/?? новости?
<ЛордДрек покинул
Дьявол1: ты думаешь, он Белая бумага: Какие канал>
ударил ее ножом, а затем новости?
себя? <Приватный чат закрыт>
Морхаус: Лэдвелл была
Червь28: почему ыт это убита
говоришь?
>
Дьявол1: посмотри
Твиттер, вот что, по их >
словам, произошло.
Белая бумага: что?
<Вилепечора
присоединился к каналу> Морхаус: Вчера ее
зарезали на кладбище Х.
<ЛордДерк Блэй тоже. Он в
присоединился к каналу> критическом состоянии в
больнице.
ЛордДрек: вы все
слышали? >
Червь28: да >
Дьявол1: да Белая бумага: Морхаус,
если это шутка, это не
ЛордДрек: твою мать смешно
ЛордДрек: это блд Морхаус: ты думаешь, я
трагедия стал бы шутить о чем-то
подобном?
Вилепечора: Я знаю, на
кого я делаю ставку >
Дьявол1: ? >
ЛордДрек: К** Н**** >
Вилепечора: точно. >
гребанная чекнутая сука
>
ЛордДрек: да, я всегда
думал, что она была Джоди >
Ариас в процессе
>
становления.
>
<Аномия присоединилась
к каналу> Морхаус: ты еще здесь?
Аномия: блять Белая бумага: да
Аномия: вы все видели? >
Червь28: да Белая бумага: просто
гуглила
<Хартелла
присоединился к каналу> >
<Открыт новый частный
> > канал>
> Белая бумага: я думаю, <13 февраля 2015 17.47>
меня вырвет
>Аномия: блять <Хартелла приглашает
Морхаус: я знаю ЛордДрека и
>
Вилепечору>
Морхаус: какого черта они
>
делали на кладбище Хартелла: Дрек, поговори
> вместе? со мной

Аномия: вы все онемели Морхаус: Я слышал, что >

или что? они даже не
разговаривали друг >
Дьявол1: нет, мы просто в с другом
>
шоке
Белая бумага: кто тебе
Хартелла: Вайл, ты там?
Червь28: я не могу это сказал?
перестать плакать <ЛордДерек
Морхаус: Аномия
присоединился к каналу>
>
>
<Вилепечора
Червь28: люди в Твиттере
> присоединился к каналу>
говорят, что это вина
фанатов ЛордДрек: как у тебя
>
дела, а?
Дьявол1: как это?
>
>
Червь28: они думают, что
Белая бумага: Мышонок,
это мог сделать фанат >
я должна тебе кое-что
> сказать
Хартелла: ты знаешь, что
Морхаус: что? произошло?
>
Белая бумага: ЛордДрек и ЛордДрек: да
>
Вилепечора думали, что
Вилепечора: чертовски
> Ледвелл это Аномия
ужасно
> Морхаус: какого черта? Хартелла: мне так
страшно
> Белая бумага: они
собрали воедино нечто ЛордДрек: ?
> вроде досье с
доказательствами Хартелла: В Твиттере
Дьявол1: это могло быть горят, что это сделал Блэй
случайностью Морхаус: когда это было?
Вилепечора: если он это
Дьявол1: например Белая бумага: пару сделал, то он
ограбление или еще что-то недель назад перестарался
Дьявол1: или какой-нибудь Белая бумага: Я никогда в ЛордДрек: в новостях
псих это не верила, но говорят, что он в
некоторые другие верили критическом состоянии
Червь28: что ты пытаешься
сказать? Белая бумага: и Хартелла Хартелла: Я убедила его
вызвалась передать досье встретиться с ней,
Червь28: ты думаешь, я
Блэю
мог бы ког-то убить? ЛордДрек: и?
Белая бумага: и Блэй
Дьявол1: Червь, я не имею Хартелла: я знала, что они
поверил в это, и именно
в виду депрессию или что- собираются встретиться на
поэтому он встречался с
то в этом роде кладбище
Ледвелл, чтобы сказать
<Червь28 покинул канал> ей, что он знал, что она
Хартелла: он сказал мне
Аномия
это в смс
Дьявол1: черт
>
Хартелла: это будет в его
Аномия: лол
Морхаус: почему ты мне телефоне
> бл не рассказала?
ЛордДрек: и что? у тебя
> Белая бумага: они есть алиби?
сказали мне не делать
> Хартелла: почему ты так
этого, потому что ты был в
говоришь? ради бога,
этом замешан
> почему я должна желать
им смерти?
>
Морхаус: ты только что ЛордДрек: Я никогда не
> говорил, что ты это
сказала, что не веришь в
> это сделаешь, я пытался
успокоить тебя
> Белая бумага: я не знала
что и думать Хартелла: я была у сестры
>
Белая бумага: Жаль, что ЛордДрек: ну, тогда тебе
> я не сказала тебе, но не о чем беспокоиться
досье было действительно
> Хартелла: нет
убедительным, как и Дрек
> и Вайл. Хартелла: я знаю

Аномия: у нас сейчас > >

огромная посещаемость
> Хартелла: Аномия в чате
Дьявол1: ты серьезно? модераторов
>
Дьявол1: тебя сегодня ЛордДрек: да, я вижу
>
волнет посещаемость?
Аномия: Я констатирую > Вилепечора: дерьмо
факт, вот и все
> ЛордДрек: мы искренне
<Дьявол1 покинул канал> думали, что он Ледвелл
Белая бумага: мне жаль,
> но я не знаю тебя, верно? ЛордДрек: я клянусь мы
думали, что это она
> Белая бумага: ты мне
даже фото прислать не Хартелла: как вы думаете,
> хочешь я должна поговорить с
полицией и объяснить,
> > почему они встречались?
Аномия: Хартелла, почему Белая бумага: Морхаус, ЛордДрек: решать тебе
ты молчишь? поговори со мной
Вилепечора: наверное,
> Морхаус: Я мог бы сказать лучше сказать им об этом
тебе, что он не Ледвелл до того, как они придут и
>
найдут тебя
Белая бумага: ты мне
>
говорил, что вы никогда не ЛордДрек: да, если ты
> встречались звонишь ему по телефону,
и он сказал тебе, что они
> Морхаус: мне не надо
встречаются на кладбище,
встречаться с ним, я точно
копы захотят тебя увидеть
> знаю кто он, всегда знал,
мы созванивались по Хартелла: ага
> FaceTime
> Хартелла: Я лучше пойду
Белая бумага: я подумаю, что делать
> обосралась
ЛордДрек: понял
> Морхаус: почему?
ЛордДрек: позаботься о
> Белая бумага: Я себе, целую
догадалась, где Блэй и
> Ледвелл собирались Хартелла: целую
встретиться. Я сказала
> остальным, что это <Хартелла покинул
очевидно. канал>
>
Морхаус: и что? Вилепечора: лололололол
>
Белая бумага: и Хартелла ЛордДрек: тупица
>
подумала, что я собираюсь
ЛордДрек:: канал
Хартелла: извини, Аномия, появиться, чтобы
модераторов, давайте еще
просто пытаюсь переварить попытаться получить
немного помешаем это
это автограф или что-то в этом
дерьмо
роде
Хартелла: слегка >
опустошена >
>
Хартелла: я не могу быть Белая бумага: Морхаус, я
здесь прямо сейчас, прости знаю, что ты злишься, но >
поговори со мной.
<Хартелла покинул >
канал> Морхаус: ты
переживаешь, что будешь >
ЛордДрек: блт, это подозреваемой?
ужасные новости
Белая бумага: Лучше бы я >
Вилепечора: да, так и есть не говорила, что
догадалась, где они >
> встретятся
>
ЛордДрек: прямо сейчас у Белая бумага: я просто
нас рост посещаемости >
подумала, что это
очевидно >
Аномия: я знаю
Морхаус: но ты живешь >
Вилепечора: имеет смысл
примерно в четырехстах
Вилепечора: люди хотят милях от Хайгейтского >
общаться кладбища
>
> Белая бумага: откуда ты
знаешь где я живу? >
>
Морхаус: я не знаю это >
Аномия: Харти292 просто фигура речи >
вернулась, я думал, мы
навсегда забанили эту > >
пизду
> >
ЛордДрек: Я пойду и
Белая бумага: 400 миль -
вышвырну его вон >
это не фигура речи
Вилепечора: какая у тебя >
Морхаус: Я просто имел в
теория, Белая бумага?
виду, что ты, похоже, не >
Вилепечора: вы с знаешь Лондон
Морхаусом утешаете друг
Морхаус: поэтому я
друга в другом чате? ЛордДрек: спорю на 500
предположил, что ты там
> не живешь фунтов, что Белая бумага
рассказывает Морхаусу
> Белая бумага: то есть ты все о нашем досье
сказал 400 миль от балды
> Вилепечора: хахаха
Белая бумага: мы никогда
> не обсуждали Лондон >

> Морхаус: ты сказала мне, >

что никогда не была на
> >
Хайгейтском кладбище
ЛордДрек: черт возьми, Белая бумага: Я нет, но
>
рейтинг, который у нас держу пари, что и многие
сейчас, выходит блд за >
лондонцы тоже.
рамки всех рекордов >
Белая бумага: ты знаешь
Вилепечора: мы кто я >
собираемся поставить
рекорд посещаемости, если Морхаус: нет, я не знаю, >
так пойдет и дальше откуда я могу знать?
>
> Белая бумага: я
присылала тебе фотки >
>
Морхаус: Я знаю, но это >
>
 не значит, что я знаю, кто
> ты такая >
> Белая бумага: значит, это >
нормально, что ты
> >
преследуешь меня в
> киберпространстве, но мне >
даже не позволено знать,
> как ты выглядишь? >
> Морхаус: я не преследую >
тебя в киберпространстве
> ЛордДрек: пойдите и
Белая бумага: я тебе не посмотрите, что
> верю происходит в «Круге
Ливана»
> <Белая бумага покинула
канал> Вилепечора: что?
>
<Морхаус покинул ЛордДрек: просто иди и
>
канал> посмотри, это чертовски
> весело
<Частный канал закрыт>
Морхаус: Аномия, ты >
должен закрыть игру на
>
несколько дней
>
Морхаус: в качестве
уважения >
Аномия: с черта с два Вилепечора:
хахахахахаха
Аномия: сейчас как раз
самое время, черт возьми, ЛордДрек: просто блть
убедиться, что все знают, потрясающе, не так ли
что фанаты хотят игру
Дрека. >
Аномия: покажем нашу >
мощь
>
Морхаус: да что с тобой,
твою мать? >

Морхаус: Ледвелл мертва, >

и Блэй все еще может
>
умереть
>
Морхаус: мы кажемся
ничтожествами, игнорируя >
то, что произошло, и
оставляя игру открытой >

Аномия: если бы она когда- >

либо участвовала в игре
или одобряла ее, я бы >
закрылся на пару дней >
Аномия: она ее блд >
ненавидела, так что мы
остаемся открытыми >

ЛордДрек: да, фанаты >

здесь утешают друг друга,
>
Морхаус
>
Вилепечора: да, они
стекаются сюда, чтобы >
скорбеть
>
Морхаус: они что, черт
>
Морхаус: иди посмотри на
«Круг Ливана» Вилепечора: хахаха,
Морхаус заметил
ЛордДрек: почему это
происходит? >

Морхаус: Они устраивают >

гребанную вечеринку
>
Морхаус: там вечеринка в
честь ее смерти >

> >

Вилепечора: не думаю так, >

бро >
Морхаус: да, так и есть >
Морхаус: и вы 3 тоже, >
кажется, не слишком
печалитесь по этому поводу >
<Морхаус покинул канал> >
Аномия: тогда отвали, ЛордДрек: погоди, это
маленький коричневый Морхаус <?
карлик
Вилепечора: похоже на то
Вилепечора: лол
ЛордДрек: лучше знать об
ЛордДрек: лол этом
> Вилепечора: хочешь
присоединиться к
Аномия: так кто из вас вечеринке?
зарезал Блэя и кто
Ледвелл? ЛордДрек: не
Вилепечора: лол, мы ЛордДрек: мы должны
думали, это ты их, бро пойти поговорить с
ребятами
Аномия: это так
Вилепечора: МЫ
Аномия: просто проверяю ;) ЗАМУТИЛИ УБИЙСТВО,
> БРО!!!
12
Я, который должен был знать,
Предвидел беду!

Элизабет Баррет Браунинг

Аврора Лей

Собрание команды закончилось больше часа назад. Дождь продолжал лить

на Денмарк Стрит. Небо за окнами офиса было иссиня-чемным, и отражения
Страйка и Робин, единственных двух человек, остававшихся в офисе,
казались призрачными в стекле.

Пэт задержалась дольше обычного времени ухода домой, но не потому, что

ей особенно хотелось встретиться с сотрудником уголовного розыска,
который, как сказала Робин, скоро будет здесь, а потому, что ей казалось, что
Страйк недостаточно заботлив по отношению к своей партнерше.

— Она все еще выглядит бледной, — сказала Пэт Страйку, когда он вышел
из внутреннего офиса, где Робин слышала, как он отменил планы на ужин с
кем-то неизвестным.

— Ей нужно выпить бренди. Я схожу и куплю немного…

— Я не хочу встретить полицию с перегаром, Пэт, - произнесла Робин,

прежде чем Страйк успел ответить, — и я выгляжу ужасно только из-за
офисного освещения. Я в порядке. Иди домой и хорошо проведи выходные!

Пэт сняла зонтик и сумку с прищепки у стеклянной двери и, бросив

последний скептический взгляд на Робин, ушла.

— Что здесь не так со светом? — спросил Страйк, как только дверь

закрылась.

— Из-за него все выглядят так, будто у них анемия, — ответила Робин. — И
тебе не нужно было отменять свои планы на ужин. Я не против встретиться с
полицией одна.

— Я лучше останусь — сказал Страйк. — Еще чаю?

— Было бы здорово, — ответила Робин. — Спасибо.

Она была рада, что он не ушел. Робин чувствовала себя более потрясенной,
чем хотелось признать. Нуждаясь в нервном движении, она сложила
пластиковый стул, на котором сидела во время собрания команды, убрала его
и устроилась на вращающемся стуле за столом Пэт, который был гораздо
удобнее.

— Я положил туда сахар, — появился Страйк Робин, ставя перед ней

кружку.

— Я в порядке, ради Бога — уже немного раздраженно сказала Робин.

— Если бы я падала в обморок каждый раз, когда кого-то режут в Лондоне,
я бы полжизни провела без сознания.

Страйк сел на диван из искусственной кожи со своей кружкой чая и четко

произнес:

— Убийство Ледвелл никак не связано с тем, что ты отказалась взять ее дело.

Ты ведь знаешь это, верно?

— Да — кивнула Робин, предпочитая потягивать чай, чем встречаться с ним

взглядом. — Естественно, знаю.

— Мы не могли взять это дело раньше, чем клиенты из списка ожидания.

— Я знаю.

— И даже если тролль, которого она пыталась разоблачить, был тем, кто
ударил ее ножом, - продолжал Страйк, — что, я должен сказать, крайне
маловероятно, но даже если бы тролль был убийцей, мы бы никогда не
узнали, кто это был, за такой короткий промежуток времени.

— Я знаю, - повторила Робин, - но... но Эди Ледвелл могла бы чувствовать

себя немного счастливее в последние несколько недель своей жизни, думая,
что она что-то делает для... Вот черт! — сердито сказала она, отвернувшись
от Страйка, чтобы вытереть глаза рукавом.

Яркий образ Эди Ледвелл настойчиво лез в ее сознание: размазанная

подводка для глаз, татуированная рука с обкусанными ногтями, крепко
держащая дорогую сумку с чернилами на коленях. Дождь барабанил по
окнам. Робин очень хотелось, чтобы сотрудники уголовного розыска
поторопились. Она хотела знать, что именно произошло.

Звякнул зуммер. Робин вскочила, но Страйк уже поднялся с дивана. Когда он

нажал на кнопку интеркома, развоплощенный голос произнес,

— Старший инспектор Райан Мерфи пришел выслушать Робин Эллакотт .

— Отлично, поднимайтесь, - сказал Страйк и нажал кнопку, открывая дверь

на улицу.

Страйк вышел на площадку и посмотрел на металлическую лестницу внизу.

Два человека поднимались в сторону их офиса. Один из них был высоким
мужчиной, другой - миниатюрной женщиной с черными волосами. Оба были
одеты в гражданскую одежду.

— Райан Мерфи, — сказал белый офицер, приятный на вид мужчина с

волнистыми светло-каштановыми волосами.

— Корморан Страйк, — сказал детектив, пожимая руку.

— Это Анжела Дарвиш.

Черноволосая женщина молча кивнула Страйку, когда они прошли в кабинет,

где Робин теперь стояла за столом Пэт, готовая пожать ему руку. Сделав это,
Страйк снова достал из шкафа пластиковые складные стулья. Когда все
расселись, а от чая и кофе отказались, Райан Мерфи попросил Робин
рассказать, что именно произошло между ней и Эди Ледвелл, когда аниматор
пришла в агентство.

Страйк молча выслушал рассказ Робин, попивая свой чай. Он чувствовал

определенную гордость за ее наблюдательность и за то, как методично она
провела офицера по короткой встрече. Мерфи делал заметки и время от
времени добавлял вопросы. Дарвиш, которой, по мнению Страйка, было
больше сорока, наблюдала за Робин, слегка нахмурившись.

— Как пишется — Аномия — ? — спросил Мерфи, когда Робин впервые

произнесла это имя. Она произнесла его по буквам.

— Это должно быть игрой слов от — аноним — или...?

Страйк, который до этого момента не слышал имени интернет-

преследователя Ледвелла, открыл рот, чтобы заговорить, но Дарвиш успела
раньше него.

— Аномия, — сказала она высоким, чистым голосом, — означает отсутствие

обычных этических или социальных стандартов.

— Правда? — сказал Мерфи. — Что-то новое для меня. Продолжайте, —

добавил он Робин, — вы говорили, что у нее была с собой папка - что в ней
было?

— Распечатанные копии твитов Аномии, с ее собственными примечаниями.

Я не просматривал всю папку, — сказала Робин. — Она случайно забыла ее.
.

— Вы до сих пор не...? —

— Нет, — сказал Робин. — Я попросила нашего офис-менеджера вернуть

его через ее агента. Я могу уточнить у Пэт, вернула ли она его.

— Я сделаю это — предложил Страйк, вставая и снова уходя во внутренний

офис, чтобы не прерывать интервью. Разделительная дверь захлопнулась за
ним.

— Значит, этот Аноми, — сказал Мерфи, — знал о ней много личного?

— Да, — сказала Робин. — Я бегло просмотрела досье, прежде чем отдать

его Пэт, чтобы она отправила его обратно. Он знал, что родственник дал ей
денег, и что она пыталась покончить жизнь самоубийством, и где она потом
лежала в больнице.

Когда Робин произнесла слово — самоубийство — она заметила, как взгляд

Дарвиша метнулся к Мерфи и снова ушел. Немигающий взгляд последней
оставался прикованным к Робин, которая продолжила:

— Аноми также знал личность девушки, которая послужила вдохновением

для одного из персонажей мультфильма. Именно это заставило Эди
подумать, что она знает, кто такая Аноми на самом деле.

— И кто же, по ее мнению, это был? — спросил Мерфи.

— Человек по имени Себ Монтгомери.

Когда она произнесла это имя, Робин показалось, что она увидела, как почти
незаметно опустились плечи и осунулись лица. У нее возникло странное
чувство, что она разочаровала Мерфи и Дарвиша.

— Она рассказала вам какие-нибудь подробности об этом Монтгомери? — -

спросил Мерфи.

— Да, он аниматор или художник, который помогал ей и Блэю, когда они

только начали снимать — «Чернильно-черное сердце», — сказала Робин. —
Кажется, она сказала, что Монтгомери учился в той же художественной
школе, что и Блэй. После того, как они сделали несколько серий, он им
больше не понадобился, и она рассказала, что он обиделся, что его бросили,
когда мультфильм стал набирать популярность.

Дверь открылась, и снова появился Страйк.

— Ты была права, — сказал он Робин, пока дождь продолжал хлестать по
окнам. Пэт отослала эту папку агенту Ледвелла. Его зовут Аллан Йоман. Он
руководит агентством для творческих людей в Вест-Энде: AYCA .

— Отлично, спасибо, — сказал Мерфи, делая очередную пометку, когда

Страйк с ворчанием опустился обратно на диван.

— Итак, Ледвелл упоминал кого-нибудь еще как возможного Аноми? —

продолжал Мерфи.

— Нет, — ответила Робин, — только Монтгомери.

— Каково было ее душевное состояние во время вашей встречи с ней, по

вашему мнению?

— Взволнована — сказала Робин. — Она выглядела так, как будто не

заботилась о себе. Обкусанные ногти, помятая одежда - ее ботинки нужно
было починить...

— Вы заметили, что ее сапоги нужно было починить? — спросил Мерфи.

Его верхняя губа была толще нижней, что придавало лицу, которое в
остальном было угловатым, некую миловидность. У него были ясные глаза,
хотя они ничуть не отличались от янтарного цвета глаз Эди Ледвелл.

— Да. Она была вся из странных контрастов. Очень дорогая сумка и пальто,
но в остальном она была немного не в себе. У нее также были синяки от
пальцев на шее .

— Синяки на шее?

— Да — сначала я подумала, что это грязь, но потом подошла ближе и

увидела, что это на самом деле. Я спросила ее, что с ней случилось, и она
сказала, что ударилась обо что-то, что она очень неуклюжая. Но это были
синяки от пальцев, я могла видеть след от большого пальца. Она упомянула о
парне, но не назвала его имени. У меня сложилось впечатление, что они жили
вместе.

— Да, так и было, — сказал Мерфи. Он учитель. Давала ли она вам какие-
либо основания предполагать, что она пытается избежать этих отношений?
Какие-нибудь упоминания о домашнем насилии?

— Нет, — покачала головой Робин — Она казалась полностью

сосредоточенной на том, что Аноми делает с ней, и на том, что Блэй думает,
что за всем этим стоит она, хотя я не удивлюсь, если были и другие личные
проблемы. Она выглядела так: если бы я увидела в новостях, что она
покончила с собой, это не удивило бы меня так сильно, как произошедшее.
Это определенно сделал кто-то другой, не так ли?

— Да, — сказал Мерфи.

— Блэй тоже ранен? — спросил Страйк.

— Да, но я уверен, вы понимаете...

— Конечно, - сказал Страйк, успокаивающе подняв руку. Стоило

попробовать.

— Это обвинение Блэя, что она была Аноми — сказал Мерфи. — Что
заставило его поверить в это, вы знаете?

— Насколько я помню, — сказала Робин, уставившись в стол и пытаясь

вспомнить точные слова Ледвелл, — он сказал, что слышал что-то подобное,
но не сказал ей, где он это слышал. Они несколько раз разговаривали по
телефону, он повторял обвинения, а она их отрицала. Но потом, во время их
последнего разговора, он сказал ей, что у него есть досье с доказательствами
того, что она - Аномия.

— Буквальное досье? — спросил Мерфи. — Физическое досье?

— Я не знаю точно, но она, похоже, так думала — сказала Робин. — Она

сказала, что спрашивала его, что в нем было, но он ничего не сказал.

— Хорошо, это определенно нужно изучить, — сказал Мерфи, посмотрев на

Дарвиш, которая кивнул, - это досье и — Аноми… поговорим и с этим
Себом Монтгомери. Не знаете, где он сейчас работает? — спросил он Робин.

— Нет, — ответила она, — извините. Поскольку мы не смогли взять это

дело, я не стала запрашивать его данные.

— Нет проблем. Его несложно будет разыскать, если он помогал им

анимировать тот мультфильм.

Дарвиш, которая молчала с тех пор, как дала определение аномии, теперь
прочистила горло.

— Еще пара вопросов, — сказала она Робин, впервые щелкнув пером своей
ручки и открыв блокнот. — Ледвелл говорила что-нибудь о том, что Аномия
напала на нее за ее политические убеждения?
— Нет, — ответила Робин, — она вообще не упоминала о политике. Все
нападки были личными - утверждение, что она работала проституткой,
размещение фотографии ее квартиры. Он также поделился подлинной
частной информацией, которая у него была о ней .

Дарвиш сделал короткую пометку, затем поднял глаза и сказала:

— И вы совершенно уверены, что она не упоминала никого другого в

качестве возможного преследователя?

— Я уверена, что нет — сказала Робин.

— Она случайно не упоминала актера, который озвучивал ее персонажа

Дрека?

— Нет, — сказала Робин, нахмурив брови, — но она сказала кое-что об этом

персонаже: она очень хотела бы, чтобы его не создавали. Она не сказала
почему - разве что потому, что в мультфильме Дрек - это тот, кто заставляет
других персонажей играть в игру. Возможно, она имела в виду, что если бы
не было никакого Дрека, Аноми никогда бы не создал игру.

— Вы смотрели этот мультфильм, не так ли? — спросил Мерфи Робин.

— Совсем немного, — ответила Робин. — Это...

— Чудаковато?

Робин заставила себя улыбнуться и сказала:

— Немного. Да.

Дарвиш, которая сделала еще одну краткую запись, теперь закрыла блокнот,
а затем бросила на старшего инспектора Мерфи взгляд, который ясно
говорил: — У меня есть все, что нужно.

— Хорошо, вы нам очень помогли, мисс Эллакотт, - сказал Мерфи, когда они
с Дарвиш встали. Я дам вам свой прямой номер, на случай, если вы
вспомните что-нибудь еще.

Он протянул ей свою визитку. Его рука была большой, теплой и сухой, когда
она пожала ее. Он был таким же высоким, как Страйк, но довольно
стройным.

Страйк проводил посетителей. Робин убирала карточку Мерфи в сумочку,

когда снова появился ее напарник.

— Ты в порядке? — спросил он, закрывая стеклянную дверь под звук

удаляющихся шагов.

— В порядке, — ответила Робин, как ей показалось, уже в десятый раз. Она

отнесла остатки приторного чая в раковину и вымыла кружку.

— Что-то случилось, — сказал Страйк, когда звук захлопнувшейся двери на

улицу эхом разнесся по лестничной клетке.

Робин повернулась, чтобы посмотреть на него. Страйк как раз снимал

шинель у двери. Дождь все еще стучал в окна.

— Что ты имеешь ввиду? — поинтересовалась Робин.

— Тот вопрос о политике.

— Ну... я полагаю, люди постоянно спорят о политике в Твиттере.

— Да, — сказал Страйк, который держал свой мобильный в правой руке, —

но пока Мерфи спрашивал твое мнение о мультфильме, я поискал актера,
который озвучивал Дрека.

— И что?

— Его уволили из-за того, что многие осудили за его крайне правую
политическую позицию. Он утверждал, что был сатириком, но Ледвелл и
Блей не согласились с этим и уволили его.

— О, — удивилась Робин.

Страйк почесал подбородок и посмотрел на стеклянную дверь.

— Не знаю, заметила ли ты, но нам так и не сказали, чем занимается эта

Анжела Дарвиш. Она не оставила визитку.

— Я предположила, что она тоже из уголовного розыска.

— Возможно.

— А кем еще она может быть?

 — Я подумал, — медленно сказал Страйк, — может, она из
контртеррористического отдела... может, из МИ-5.

Робин смотрела на Страйка, пока не поняла, что теплая вода из кружки,

которую она все еще держала в руках, капает ей на ноги. Она поставила ее на
сливную доску.

— МИ-5?

— Просто подумал.

— Какой террорист станет нападать на пару аниматов?

Она поймала себя на том, что Страйк поднял на нее брови. Слабое эхо пуль,
разрывающих офис парижского издательства, казалось, заполнило
пространство между ними.

— Но Charlie Hebdo - это было совершенно другое. «Чернильно-черное

сердце» — это не политическая карикатура, там не было ничего о религии...

— Нет, — сказал Страйк. — Может быть, ты права. Ты готова идти? Я

пойду с тобой, мне нужно купить что-нибудь на вынос.

Если бы Робин не размышляла над вопросом, почему поножовщина двух

аниматоров могла заинтересовать МИ-5, она могла бы спросить себя, зачем
Страйк тащит маленький рюкзак в Чайнатаун за едой на вынос, но она была
так озабочена, что его ложь осталась неоспоримой.
 Глава 13

Но когда твои друзья в беде,

Ты все равно будешь смеяться и хихикать.…

Джоанна Бейли
Мать своему просыпающемуся младенцу

Мэдлин и ее сын Генри жили в доме на Экклстон-сквер, Пимлико. Отец

Генри жил в нескольких улицах от них со своей женой и тремя детьми. Он и
Мэдлин намеренно решили переехать в один и тот же район, чтобы их сын мог
легко перемещаться между двумя домами. Генри, казалось, был в хороших
отношениях как со своей мачехой, так и со сводными братьями и сестрами.
Для Страйка, выросшего в условиях ненадежности и хаоса, все это казалось
очень взрослым и цивилизованным.
Он прошел небольшое расстояние от вокзала Виктория с поднятым
воротником, защищаясь от продолжающегося дождя, и курил, пока у него еще
была возможность, потому что Мэдлин не курила и предпочитала, чтобы в ее
идеальном доме не было сигарет. Тонкая перенастройка, которую он всегда
должен был выполнять, когда шел с работы на свидание с Мэдлин, оказалась
в этот вечер сложнее, чем обычно. Одна из причин, по которой он не возражал
против постоянных опозданий Мэдлин, заключалась в том, что это давало ему
дополнительное время, чтобы собрать энергию, необходимую для того, чтобы
соответствовать ее всегда взвинченному поведению при первом контакте.
Однако сегодня вечером его мысли оставались с Робином и со странно яркой
картиной, которую она нарисовала для полиции, - теперь уже мертвой
аниматоршей с ушибленной шеей и старыми ботинками. Если бы он был
честен с самим собой, то предпочел бы все еще оставаться в офисе, размышляя
о поножовщине с Робин за китайской едой навынос, чем идти к Мэдлин.
Тогда лучше не быть честным с самим собой.
Завтра был День Святого Валентина. Страйк договорился о том, чтобы
утром Мадлен доставили яркий букет орхидей, и у него в рюкзаке была
открытка для нее. Это были те вещи, которые ты делал для женщины, с
которой спал, если хотел продолжать спать с ней, а Страйк стремился
продолжать спать с Мэдлин по причинам, как очевидным, так и едва
признаваемым.
Быстрый топот подростковых ног по лестнице последовал за звонком
Страйка в дверь, и Генри открыл дверь. Он был симпатичным мальчиком с
рыжевато-золотыми волосами Мэдлин, которые были такими такими
длинными и распущенными, какие позволяла Вестминстерская школа. Страйк
помнил себя в том возрасте, в каком сейчас был Генри: унижение от злобных
прыщей на безволосом подбородке, невозможность найти брюки достаточно
длинные в ногах, но достаточно узкие в талии (проблема, которая для Страйка
давно исчезла), чувство неловкости и неуклюжести, а также целый ряд
отчаянных и несбывшихся желания, которые подростковый Страйк частично
сублимировал на боксерском ринге.
- Добрый вечер,- поздоровался Страйк.
- Привет, - сказал Генри без улыбки, и тут же повернулся, чтобы побежать
обратно наверх. Страйк предположил, что ему велели открыть дверь, а не он
сделал это по собственной воле.
Детектив вошел внутрь, вытер ноги, снял пальто и повесил его рядом с
входной дверью, затем поднялся по лестнице гораздо медленнее, чем Генри,
активно используя перила. Он вошел в гостиную открытой планировки и
обнаружил Мэдлин сидящей на диване с карандашом в руке, склонив голову
над набором драгоценных камней, которые лежали на большом листе белой
бумаги, расстеленном на кофейном столике. Рядом с газетой стояла
полупустая бутылка вина, рядом с ней - полный стакан.
- Извини, малыш, ты не против, если я закончу это? – с тревогойспросила
Мэдлин.
- Конечно, нет, - сказал Страйк, ставя свой рюкзак на кожаное кресло.
- Мне очень жаль, - сказала она, хмуро глядя на свою работу, - у меня
только что появилась идея, и я хочу довести ее до конца, пока не потеряла ее.
Генри принесет тебе выпить.
- Генри, принеси Корморану выпить! - заорала она, потому что Генри
только что надел наушники и снова сел за стол в углу, на котором стоял
большой компьютер.
_ Что?
- Принеси – Корморану – выпить! Генри удержался от того, чтобы
бросить наушники. Страйк предпочел бы выпить сам, но он догадался, что в
глазах подростка это было бы слишком по-домашнему.
- Чего вы хотите? – пробормотал Генри детективу, проходя мимо него.
- Пиво было бы здорово.
Генри зашагал в сторону кухни, челка упала ему на глаза. Желая не
беспокоить Мэдлин и дать ей пространство, Страйк последовал за ее сыном.
Дом был в основном белым: белые стены, белые потолки, белый ковер в
спальне Мэдлин, повсюду оголенные половицы, остальная мебель почти вся
серебристо-серая. Мэдлин сказала Страйку, что ей нравится проводить вечера
в безмятежном монохромном пространстве, часами разглядывая яркие
драгоценные камни в мастерской или руководя своим эклектично
оформленным магазином на Бонд-стрит. Она сказала ему, что ее загородный
дом гораздо оживленнее и более красочен по стилю: они должны съездить
туда на один уик–энд, и Страйк - в духе того, чтобы дать шанс настоящим
отношениям – согласился.
Генри уже открыл огромный холодильник Smeg с морозильной камерой,
когда Страйк вошел в минималистичную кухню.
- Есть Хайнекен и Перони.
- Хайнекен, пожалуйста, - сказал Страйк. - Могу я кое о чем тебя спросить,
Генри?
- Что? - спросил Генри подозрительным тоном. Он был на целый фут
ниже детектива и, казалось, возмущен тем, что ему приходится смотреть на
него снизу вверх.
- Твоя мама сказала мне, что ты раньше смотрел "Чернильно-черное
сердце".
- Да, - сказал Генри, все еще с подозрением в голосе, открывая ящики в
поисках открывалки для бутылок.
- Я никогда его не видел. О чем это?
- Не знаю, - сказал Генри, раздраженно пожав плечами. - Что происходит
на кладбище после наступления темноты.
Он открыл и закрыл еще один ящик, а затем, к некоторому удивлению
Страйка, добавил дополнительную информацию.
- Он уже не тот. Раньше это было забавнее. Они все продали.
- Кто это сделал?
- Люди, которые это создали.
- Те двое, которых вчера зарезали?’
- Что? - спросил Генри, оглядываясь на Страйка.
- Два человека, которые его создали, были зарезаны вчера днем на
Хайгейтском кладбище. Полиция только что обнародовала их имена.
- Ледвелл и Блэй? - переспросил Генри. - Зарезан на Хайгейтском
кладбище?
- Да, - сказал Страйк. - Она мертва. Он в критическом состоянии.
- Что за ху.., - сказал Генри, затем, спохватившись, добавил: - Я имею в
виду...
- Нормально,- сказал Страйк. – это и есть хуйня.
Что-то похожее на улыбку мелькнуло на лице Генри. Он нашел
открывалку для бутылок. Сняв пробку, он спросил,
- Хочешь стакан?
 - Не, мне нормально из бутылки, - сказал Страйк, и Генри передал ему
бутылку.
- Вы расследуете это дело? - спросил Генри, искоса взглянув на Страйка.
- О поножовщине? Нет.
- Как они думают, кто это сделал?
- Не думаю, что они еще знают. Страйк сделал глоток пива. - В
мультфильме есть персонаж по имени Дрек, не так ли?
- Да, - сказал Генри. - Вот это и испортилось. Он был главной причиной,
по которой я смотрел его. Раньше он был очень забавным… Она серьезно
мертва? Ледвелл?’
Страйк подавил желание ответить: Не серьезно. Совсем чуть-чуть.
- Да, все так..
- Ух ты, - сказал Генри. Он выглядел скорее озадаченным, чем печальным.
Страйк вспомнил, как ему было шестнадцать: смерть, если только не самых
близких, была далекой и почти непостижимой абстракцией.
-Я слышал, что актер, озвучивающий Дрека, был уволен, - сказал Страйк.
- Да, - ответил Генри. - Это было после того, как они уволили Уолли, все
превратилось в дерьмо. Стало слишком скучно.
- Как полное имя Уолли?
- Уолли Кардью, - сказал Генри с появившимся подозрением. - А что?
- Ты не знаешь, ему удалось найти другую работу?
- Да, теперь он ютубер.
- А, - сказал Страйк. - И что это значит?
- В смысле?
- Что он делает на YouTube?
- Снимает игровые видео и все такое, - сказал Генри тоном, сравнимым со
взрослым, объясняющим малышу, что делает премьер-министр.
- Точно.
- Он сегодня будет в эфире, - сказал Генри, взглянув на часы на плите. - В
одиннадцать часов.
Страйк посмотрел на часы.
- нужно подписаться на YouTube, чтобы смотреть?
- Нет, - ответил Генри, морщась от еще большей неловкости из-за такого
невежества.
- Что ж, спасибо за пиво. И информацию.
 - Пожалуйста, - пробормотал Генри, бочком выходя из кухни.
Страйк остался на месте, прислонившись к стене лицом к холодильнику.
Выпив еще немного светлого пива, он достал из кармана мобильный телефон,
открыл YouTube и поискал Уолли Кардью.
Теперь он понял презрение Генри к его невежеству: у актера, который
раньше озвучивал Дрека, было более ста тысяч подписчиков на его канале
YouTube. Потягивая "Хайнекен", Страйк медленно прокручивал архивные
видеозаписи. На стоп-кадрах рядом с титрами Кардью корчил комичную
гримасу: в отчаянии хватался за голову, разевал рот в истерическом смехе или
торжествующе вопил, размахивая кулаками.
Кардью имел сильное физическое сходство с молодым солдатом, дело
которого Страйк расследовал еще в SIB, неким рядовым Дином Шоу, у
которого были такие же волосы цвета пакли, розово-белая кожа и маленькие
ярко-голубые глаза. Шоу предстал перед военным трибуналом за то, что, по
его утверждению, было неудачной шуткой, в результате которой
шестнадцатилетний новобранец был застрелен со смертельным исходом. С
грустью размышляя о том, что он уже достиг того возраста, когда почти все,
кого он встречал, напоминали ему кого-то другого, кого он знал, Страйк
продолжил прокручивать список видео Кардью.
Прическа ютубера менялась в зависимости от года, в котором было снято
видео. Три года назад он носил свои белокурые волосы до плеч, но теперь они
были намного короче. Большинство его видео были озаглавлены The Wally
Shows MJ Show. Страйк предположил, что Эм Джей был жизнерадостным,
круглолицым, бородатым, смуглокожим молодым человеком, который
появлялся рядом с Уолли на некоторых фотографиях, дружбаном звезды.
Страйк перестал прокручивать видео 2012 года под названием
"Чернильно-черный пердеж", которое было просмотрено девяносто тысяч раз.
Он нажал кнопку воспроизведения. Появились длинноволосый Уолли и
коротко стриженный Эм Джей, сидевшие бок о бок за столом, каждый в
большом мягком кожаном кресле. Стена позади них была увешана игровыми
плакатами.
- Итак, да, привет, все, - сказал Уолли с чисто лондонским акцентом
рабочего класса, не отличающимся от акцента Мэдлин. Он держал в руках
листок чего-то похожего на почтовую бумагу с заголовком. - Просто хотел
проинформировать вас всех о том, что прислали мне мои, э-э, бывшие друзья.
Думаю, это называется письмо с требованиями о прекращении.
- Да, - сказала Эмджей, кивая.
- Эм-Джей там пытается выглядеть так, как будто он разбирается в
юридических вопросах, - сказал Уолли в камеру, и Эм-Джей рассмеялся.
- Мой дядя юрист, чувак!
 - Да? А мой гребаный гинеколог, но я не могу совать пальцы в случайных
женщин.
- Он гинеколог? Серьезно? - сказала Эм-Джей, хихикая.
- Нет, че ты.., я шучу… Так, ну что тут у нас: мне больше не разрешается
использовать голос Дрека, или "это крылатые фразы или...’
Он сверился с письмом, читая из него:
- ...любая интеллектуальная собственность Эди Ледвелл и Джошуа Блэя,
которых в дальнейшем называют создателями”. Так что... да. Вот так.
- Что за дерьмо, чувак, - сказал Эм-Джей, качая головой.
- Эй, - сказал Уолли, как будто его осенила внезапная мысль. - Твой дядя
будет представлять меня бесплатно?
Эм-Джей выглядел озадаченным. Уолли рассмеялся.
- Я шучу, чувак, но, – он снова посмотрел в камеру, – да, я полагаю, что
больше никакого Дрека от меня, чуваки.
- Осторожно! - сказал Эм-Джей.
- это дерьмово
-Да, это так, - серьезно сказал Эм-Джей. - Это дерьмово.
-Я практически создал голос, характер и все остальное, но, по–видимому,
ты больше не можешь, блядь, шутить, ты не можешь быть сатирическим, ты
не можешь издеваться...’
Камера внезапно увеличила масштаб, так что лицо Уолли появилось
очень крупным планом.
- ИЛИ ТЫ МОЖЕШЬ? - прогремел Уолли, его голос был искусственно
изменен так, что отдавался эхом.
Когда камера снова переключилась на широкий кадр, двое мужчин
оказались в центре совершенно белого пространства. Теперь Эм-Джей
развалился в кресле, притворяясь полусонным, на нем был длинный темно-
каштановый парик, джинсовая рубашка и рваные джинсы, и он курил что-то
похожее на гигантский косяк. Уолли надел светло-коричневый растрепанный
парик, немного плохо нанесенной помады и подводки для глаз, футболку с
надписью "The Ink Black Fart" (Чернильно-черный пердеж) и длинную юбку в
цветочек.
Говоря с высоким эссекским акцентом, он сказал,
"Так что да… мы лежали на кладбище… ты только что почувствовал, не
так ли, Джош?’
- Да... - сонным голосом сказала Эм-Джей.
- И мы курили, не так ли?
 - Да...
- А потом все это великолепие хлынуло из моего мозга. И вот почему мы
создали Чернильно-Черный Пердеж. Потому что, когда ты пукаешь, верно, это
как будто часть твоего внутреннего "я" пытается освободиться, так что это
метафора, и она довольно красивая и глубокая, не так ли?
Уолли приподнял одну ягодицу со стула и громко и, по-видимому,
искренне пукнул. Эм-Джей немного потупил, прежде чем сказать тем же
обдолбанным голосом, что и раньше:
- Метафора, да...
- Идея пердежа пришла мне от моей покойной мамы... У нее были
большие проблемы с ветром...
Эм-Джей сотрясался от едва сдерживаемого смеха.
- И нас не интересуют наличные, не так ли, Джош?
- Не-а...
- Мы два свободных духа, не так ли? Мы хотим, чтобы весь мир бесплатно
наслаждался моим великолепием.
- Бесплатно... да...
- Именно поэтому мы никому не платим, не так ли, Джош?
Эм-Джей молча предложил Уолли затянуться косяком.
‘Нет, Джош, малыш, я должна сохранять ясную голову для переговоров с
Netflix. Упс, подождите – я сказала это вслух? Разве? Вот дерьмо. Ну, в любом
случае, всем спасибо, я надеюсь, вы все продолжите смотреть Чернильно-
Черный Пердеж.’
Уолли выпустил второй пук.
- О-о-о, так-то лучше. Ладно, давайте, малышки, - сказал он, вставая и
беря Эм Джей за рубашку, - ты должен рисовать Харти.
- Мне нужен хороший удар, Эд, - простонала Эм-Джей. - Я в тупике.
- Ты идешь со мной, ленивый ублюдок, нам нужно зарабатывать деньги.
Искусство, я имею в виду искусство для м…’
- Что, черт возьми, ты смотришь?
Страйк поставил видео на паузу и огляделся. Мэдлин стояла в дверях
кухни.
- Ютуберы, - сказал Страйк.
Улыбаясь, Мэдлин босиком подошла к нему в своем светло-сером
кашемировом свитере и джинсах, обвила руками его шею и поцеловала в губы.
У нее был вкус Мерло.
 - Извини за это, я должна была зарисовать идею, пока она была моей
голове. Иногда у тебя появляется идея, и ты просто должен следовать ей.
- Нет проблем. Это были довольно большие рубины или что-то в этом
роде...
- Они стеклянные – я не держу дома настоящих драгоценных камней, это
кошмар для страховки. Иногда я использую камни для наклеивания, чтобы они
помогали мне придумывать идеи. Мне нужно еще выпить, - добавила она,
отпуская его, чтобы дотянуться до винной полки на стене и достать бутылку -
У меня был кошмарный день. Я забыла, что согласилась дать интервью одному
ювелирному блогеру, который едва вышел из подросткового возраста – я не
хочу обобщать, но некоторые из них действительно маленькие засранцы. Все,
что она хотела знать, это то, все ли сделано с соблюдением этических норм –
куда делся этот гребаный штопор? – и потому что я не могла сказать, что лично
отправляюсь в гребаную Колумбию и выкапываю каждый изумруд из камня и
отдаю каждый второй камень сиротам или что–то в этом роде – я имею в виду,
я прилагаю все усилия, чтобы покупать этично, но ты слышал бы эти ее…»
Мэдлин изо всех сил пыталась открыть бутылку. Страйк положил
мобильник обратно в карман и протянул руку.
– Спасибо. Я сломала ноготь, открывая последнюю. Да, так что она
болтала о кровавых бриллиантах, и я...
Неся только что открытую бутылку вина и свое пиво, он последовал за
Мэдлин обратно в зону открытой планировки, из которой исчез Генри, где она
снова опустилась на диван, все время рассказывая о незаконной добыче золота
в Латинской Америке и различных усилиях, которые она и другие ювелиры
предпринимали, чтобы были приняты меры для обеспечения того, чтобы их
сырье не производилось в эксплуататорских или криминальных условиях.
Страйк наполнил ее бокал и тоже сел; у него создалось впечатление, что
Мэдлин все еще оправдывается перед невидимым собеседником. В животе у
него заурчало. Он надеялся, если не на домашнюю еду, то хотя бы на то, что
Мэдлин предложит что-нибудь готовое.
- Мам, - позвал Генри с верхней площадки лестницы, - я иду к папе.
- Когда ты будешь?..
Но Генри уже сбежал вниз. Они услышали, как хлопнула дверь.
- Он был груб с тобой? - нахмурившись, спросила Мадлен. - Он в плохом
настроении, потому что его ноутбук испортился. Вот почему он пользуется
моим компьютером.
- Нет, на самом деле он был вполне открыт, - сказал Страйк.
- Правда? Это радует. Ты с ним добр. Джим полностью облажался с ним.
Страйк уже много слышал о том, как ее бывший муж, актер, который
бросил Мэдлин ради своей исполнительницы главной роли, предал доверие
Генри, но он сохранил выражение интереса, выслушивая еще несколько
примеров. В животе у него снова заурчало. Когда Мэдлин сделала паузу,
чтобы выпить половину своего бокала вина, он сказал, надеясь подтолкнуть ее
мысли к еде:
- Мне жаль, что я не смог приготовить ужин
- О, нет проблем, я вряд ли могу жаловаться на то, что ты занят на работе,
у меня и самой ее полно. В любом случае...
Она придвинулась ближе к нему на диване и снова обвила руками его
шею.
-...ты можешь загладить свою вину передо мной прямо сейчас.
Час спустя Страйк лежал обнаженный в темноте белоснежной спальни
Мэдлин, в каком-то смысле полностью удовлетворенный, но не настолько,
чтобы забыть о своем гложущем голоде. Он предполагал, что нельзя
оставаться таким стройным, как Мэдлин, не питаясь экономно, но голодная
диета была не в его стиле, даже если он смог бы немного похудеть. Голова
Мэдлин лежала у него на плече, ее волосы щекотали его лицо. Одна рука
лежала на его волосатой груди.
- Боже, это было здорово, - зевнула она. - Извини, я так устала… Мне
пришлось встать в пять, чтобы позвонить в Л... в Лос-Анджелес...
Он поцеловал ее в макушку, затем сказал,
- Не возражаешь, если я приготовлю себе что-нибудь поесть?
- Нет, дорогой, угощайся, - пробормотала она. Убрав голову с его плеча,
она откатилась от него на другую сторону кровати, и когда он в темноте
натягивал брюки и рубашку, опасаясь встречи с Генри, ему показалось, что он
услышал тихий храп.
На верхнем этаже дома царила тишина. Страйк босиком прошел на
кухню, его протез при каждом шаге глухо стучал по половицам. В
холодильнике, как он и опасался, было мало того, что ему хотелось есть. Он
без энтузиазма рылся в горшочках с салатом из киноа, обезжиренным
йогуртом и пачками авокадо, с тоской думая о яичнице с беконом или большом
пакете чипсов. Наконец он откопал кусочек сыра пекорино, сделал себе
сэндвич и открыл еще одну бутылку "Хайнекена".
Часы на плите показали ему, что уже десять часов. Страйк думал, что
сейчас позднее. Он подошел к окну и выглянул на дождливую улицу: в свете
уличных фонарей булыжники внизу казались блестящими, как гагат. Через
некоторое время Страйк нашел тарелку, взял свой сэндвич и пиво, вернулся в
темную гостиную и сел за компьютер.
Он знал пароль, потому что Мэдлин дала его ему в последний раз, когда
он был здесь, когда батарея его телефона разрядилась, и он хотел посмотреть
детали рейса, которым Фингерс должен был вернуться в Лондон. Он включил
компьютер, ввел пароль spessartite19, провел почти час, читая новости и
отправляя электронные письма, а затем, в одиннадцать, открыл канал Уолли
Кардью на YouTube как раз вовремя, чтобы присоединиться к его прямой
трансляции.
Игровые плакаты на заднем плане изменились, как и Уолли и Эм-Джей.
Кардью теперь носил свои белокурые волосы, коротко подстриженные по
бокам и немного длиннее на макушке. Лицо Эм-Джея стало тоньше, чем в 2012
году, волосы аккуратнее. Оба мужчины выглядели мрачными и, в случае Эм-
Джей, немного встревоженными.
-Привет, чуваки, - сказал Уолли. - Добро пожаловать на еще один эпизод
шоу Уолли Шоу Эм-Джей, и прежде чем мы начнем, я... мы...
Он взглянул на Э- Джей, который кивнул.
- Сначала мы хотим сказать… так, что-то действительно ужасное
произошло... э–э... вчера, но мы узнали об этом только сегодня...
- Люди звонили нам последние пять часов, - вставил Эм-Джей, -
спрашивали: ”Ты знал, ты знал?"
- Да, - сказал Уолли, кивая, - и ответ таков: нет, мы не знали, мы никогда
не знали, что это такое, пока не увидели это в новостях. В любом случае, да,
мы говорим о том, что случилось с Джошем Блэем и Эди Ледвелл, на случай,
если вы не знаете, и это... это пиздец, чувак, и мы знаем не больше, чем вы, но
это серьезно пиздец. И я хочу, типа, выразить свои соболезнования их семьям,
и я, ты знаешь, я все пальцы перекрестил за Джоша, и мы... Я не знаю, ты
молишься, Эм-Джей?’
- Да, чувак, - тихо сказала Эм Джей. - Я молюсь.
- Что касается меня, - сказал Уолли, разводя руками, - я не знаю, во что,
черт возьми, я верю, но мы думаем о семьях и мы просто надеемся, что Джош
выживет, понимаешь?’
- Да, надеемся, - сказала Эм-Джей, кивая. - Серьезно. Мы надеемся.
Уолли вздохнул, хлопнул себя по бедрам и сказал:
- Хорошо, итак, сегодня вечером мы приготовили для вас специальное
шоу – и не забывайте, ребята, в этом месяце мы жертвуем двадцать пять
процентов от всего купленного товара больнице Грейт-Ормонд-стрит, потому
что, как некоторые из вас знают, у Эм-Джея…
- Мой маленький двоюродный брат, да, его там лечат от лейкемии, -
сказал Эм-Джей.
- Итак, - сказал Уолли, - давайте включим старый комментариум и
начнем...
В правом верхнем углу экрана теперь появилась бегущая строка
комментариев зрителей, текст неоново-желтого цвета прокручивался вверх
так быстро, что за ним было трудно уследить. Глаза Эм Джей перебегали с
камеры на боковой экран, проверяя комментарии, которые могли видеть
зрители.
Дрекфан10: Я обожаю Уолли и Эм-Джея!!!!!!!!!!
KeiraS: Голос Дрека - Уолл
Derky96: Отличный трибйут
Krayfish: Ребята, вы классные
BDJoker: Я знал блея и ледвел
Hyggard: Не притворяйся что тебе грустно лол
Sh0zelle: Уолли скажи привет Шоне и Деб!
RedPill*7: единственный хороший sjw - это мертвый sjw
Chigginz: Я купил три футболки дай мне сказать
- Так, - сказал Уолли, - для начала шоу сначала... нужно вытащить
несколько штук отсюда
Он сунул руку под стол.
- Подержи это для меня, Эм Джей.
Уолли вытащил большой нож, который, казалось, был весь в крови. Эм-
Джей издал нечто среднее между визгом и вздохом, затем закрыл лицо руками,
пытаясь подавить нервный смех.
- Черт! - сказал Эм-Джей в камеру сквозь пальцы. - Черт, я не знал, что он
собирается это сделать, клянусь, я не знал!
Невозмутимый Уолли сказал:
- Что за дело? Ах, это? - Он лизнул лезвие. - Томатный соус, чувак, я резал
пиццу.
- Черт, Уол, - сказал Эм-Джей, опуская руки и хихикая.
- Ладно, - сказал Уолли, пожимая плечами, - если ты не хочешь держать
это...- Он перебросил нож через плечо, а затем достал из-под стола стопку
бумаг.
- Нет, потому что это тема сегодняшнего шоу, не так ли? С тех пор, как
появились новости о Ледвелле и Блэе, в старом Твиттере много чего
происходит. Я отправил свои соболезнования или что-то в этом роде, и, по
сути, я видел кучу людей, которые говорили мне, что я убил Эди Ледвелл, так
что я подумал, что мы могли бы взглянуть на некоторых из них. Давайте
посмотрим, что у нас есть… Это хороший вариант.
Уолли взял верхний лист бумаги и начал читать. Твит вспыхнул у него за
спиной, рядом с раскатистыми комментариями.The Coffin Fly @carla_mappin5
 replying to @the_Wally_Cardew
как ты смеешь говорить, что тебе грустно, ты гребаный лицемер. Ты
демонизировал Ледвелла и Блэя с тех пор, как тебя справедливо уволили.
Ненависть убивает.
3.15 pm 13 Февраля 2015
‘“Ненависть убивает”,’ - повторил Уолли, серьезно глядя в камеру.
- Вау, - сказал Эм-Джей, качая головой. - Ты чувствуешь себя
осуждаемым, чувак?
- Я буду честен, приятель, это заставило меня переосмыслить всю мою,
типа, эффективную систему, - сказал Уолли. - Я имею в виду, оказывается, я
соучастник убийства, потому что я разозлился на Чернильно-Черное Сердце…
Итак, - сказал он в камеру, - я немного посмотрю, как Карла Мэппин хочет,
чтобы мы все вели себя в Интернете, чтобы я мог, знаете ли, учиться у тех, кто
лучше меня.
- Используй ее как образец для подражания, - сказала Эм-джей, кивая.
- Точно, -’ сказал Уолли. - Так это одна из работ Карлы с конца прошлого
года...
Новый твит появился позади Уолли, когда он читал его вслух.
The Coffin Fly @carla_mappin5
replying to @AnomieGamemaster
честно говоря, в этот момент сучка может задохнуться. вся эта чушь о
том, что нужно делать это ради любви, а не ради денег
#ПерестаньКормитьФэдвелла #ЯиДжош
9.02 pm 2 Ноября 2014
- “Сука может подавиться”, леди и джентльмены, - повторил Уолли.
- Что это за сука?" - спросил Эм-Джей. Страйк мог бы сказать, что они
отрепетировали этот фрагмент. Только нож был сюрпризом. - Это, типа,
собака, которую она пытается спасти, у нее слишком большая кость, или?
Уолли негромко фыркнул от смеха.
- Нет, как ни странно, Эм-Джей, Карла говорила об Эди Ледвелл. “Эта
сука может подавиться”, - снова сказал он, глядя в объектив камеры своими
маленькими голубыми глазками.
‘Уол, - сказал Эм-Джей, чей взгляд был временно прикован к чему-то за
кадром, - здесь есть несколько громких слов. Мы выпустили кое-какой мерч -
Чиггинз, ты купил три футболки: отлично, приятель. BD Joker – я
предполагаю, что это ненастоящие имена.
"Спасибо, Би-би-си, - сказал Уолли, - наслаждайся своей бейсболкой
"Уолли энд Эм-Джей"".
 - И Сьюз и Лили, пару толстовок – спасибо, дамы!
- Ладно, вернемся к старому Твиттеру, - сказал Уолли, возвращаясь к
своей стопке бумаг.- Давайте посмотрим, что еще у нас тут есть… Да, это
хорошая идея.
Комментарии продолжали проноситься мимо чуть ли не быстрее, чем
Страйк успевал их прочитать.
sjws: "когда я сказал "мусор", я имел в виду это в
motherofdrags:
хорошем смысле", лол
LostInSpunk: sjws такие гребаные лицемеры lololololol
@Heimd&ll88: чертовски нравится это
hotrod209: живу ради тебя, приклеиваю это к sjws, братан
RubyLoob: Ледвелл была воплощением привилегий белых
arniep: соси мой хуй
LilaP: Обожаю тебя Йолли xxxxxxxxxxxxxx
это нормально праздновать, когда плохие люди
ArkeTheShadow:
умирают
чего вы не сделаете ради просмотров, которые у
TheFiend:
вас есть?
TommyEngland14: Уолли глянь brotherhoodofultimathule.com
- О'кей, – сказал Уолли, перебирая бумаги, - а теперь у нас есть... О, это
мое любимое блюдо, мне оно чертовски нравится. Энди Редди – настоящее
имя, смотрите, вот оно…
Andi Reddy @ydderidna
replying to @the_Wally_Cardew
Возможно, вы и не держали нож, но вы раздули пламя, и если выяснится,
что это сделал какой-то крайне правый тролль, вас следует привлечь к
ответственности.
6.52 pm 13 Февраля 2015
- Похоже, Энди действительно знает закон, а? - сказал Уолли.
- Наверное, судья, - сказала Эм- Джей. - Хотя с ее стороны было мило
сказать, что ты мог и не держать нож.
- Посмотрим, как Энди справится с тем, чтобы не раздувать пламя
ненависти?
- Продолжай, - сказала Эм-Джей, снова начиная хихикать.
 Второй твит Энди появился над их головами. Уолли снова прочитал его
вслух.
Andi Reddy @ydderidna
replying to @AnomieGamemaster
может кто-нибудь сказать этой мерзкой, корыстной сучке, чтобы она
сдохла? #ПерестаньКормитьФэдвелла #ЯиДжош
11.45 am 29 Июль 2014
И Уолли, и Эм-Джей покатились со смеху.
- Но становится лучше, - сказал Уолли сквозь хохот. - Подожди, есть еще
один – этот действительно показывает ее гребаную натуру, не склонную к
разжиганию огня.
Появился новый твит.
Andi Reddy @ydderidna
Единственная вещь которая wd console me 4 the shitstorm my fave has bcm
это #Fedwell заткнулся в большом пластиковом Дреке & видеть, как он горит
в огне
10.34 pm 16 September 2014
Когда Уолли и Эм-Джей разразились новой бурей смеха, хлопая себя по
бедрам, Страйк услышал движение позади себя и быстро отключил прямую
трансляцию. Генри вернулся. Он выглядел смущенным, увидев, что смотрит
Страйк.
- Ты меня заинтересовал, - сказал Страйк.
- О, - сказал Генри.
Они смотрели друг на друга, их лица были в полумраке, единственный
свет исходил от экрана компьютера.
- Ложись спать, - пробормотал Генри и спустился вниз.
Страйк выключил компьютер и вернулся к прямой трансляции. Уолли и
Эм-Джей все еще были согнуты пополам от смеха над последним твитом,
который зачитал Уолли. Комментарии продолжали быстро расти.
algizzard: Уолл глянь thebrotherhoodofultimathule.com
GillyInkHeart: Уолли передай от меня привет своей бабушке!
ArkeTheShadow: Ледвелл была воровкой и обманщицей
все эти слезы либ, когда вчера они называли ее
saxonaxe14:
пиздой
dmitriplayssax: Уолли поздоровайся со мной Дмитрий
PokerFac£: Уолли ты трахаешь kea niven?
LepinesDisciple: Я убил Ледвелл
да, на самом деле не грустно, что умер расист-
TattyB:
эблеист.
MGTOWise: покажи эти рецепты, парень, это класс! ! !
SophieBeee: Я купила футболку привет Софи Браун".
BwahBoy88: Wally ditch the sandn*****
aoifeoconnor: люди разозлились из-за Netflix вот и все
Sammmitchell: люди говорят вещи сгоряча
все маленькие придурки из SJW пытаются замести
UltimaBro88:
свои следы lolololololololololololol
 Глава 14

Глубоко лежит она в своей могиле!

Не говори мне об удовольствии,
Для нее я не смог спасти.
Christina Rossetti
Отчаяние

Квартира с одной спальней в Уолтемстоу, которую Робин осмотрела в

воскресенье днем, была первой, которую она увидела, в которой она могла бы
представить себя счастливо живущей. Она был расположен на втором этаже
недавно застроенного квартала: чистая и светлая, в гостиной было место для
дивана-кровати, если друг захочет остаться на ночь, и находился недалеко от
станции метро Blackhorse Road.
‘Я дам вам знать", - сказала она агенту по недвижимости. ‘Большой
интерес к квартире?’
‘Не очень’, - сказал молодой человек в галстуке, без чьего неустанного
подшучивания Робин с удовольствием бы обошлась. Он дважды спрашивал
ее, будет ли она жить одна. Робин задавалась вопросом, что бы он сказал, если
бы она со слезами на глазах попросила его переехать к ней, чтобы ей больше
не пришлось терпеть муки одиночества.
Попрощавшись с агентом по недвижимости, она направилась к станции
метро, рассчитывая время в пути. Ей придется добираться на работу дольше,
чем из ее нынешней квартиры, но не так долго, как из некоторых объектов
недвижимости, которые она видела. Учитывая все обстоятельства, она
действительно считала, что квартира подойдет. Возвращаясь домой, она
гадала, против кого будет торговаться: у нее был приличный депозит, который
ей с трудом удалось снять с совместного счета супругов в рамках
урегулирования ее развода, и она получала гораздо лучшую зарплату, чем
начинала, но в Лондоне никогда не знаешь наверняка.
Настроение Робин было подавленным на протяжении всего холодного и
сырого уик-энда, и как только она покинула станцию Эрлс-Корт под дождем,
настроение, которое она испытала, представив себя живущей в этой
аккуратной, светлой маленькой квартирке, начало спадать.
Макс проводил выходные за городом вместе с таксой Вольфгангом.
Оказавшись дома, Робин сняла пальто и перчатки, взяла из спальни ноутбук и
отнесла его наверх, в гостиную, где ее взгляд упал на нежеланную Валентинку,
которую она получила накануне от Хью "Дровосека" Джекса. Она оставила ее
лежать на кухне. На лицевой стороне был изображен сенбернар с бочонком в
форме сердца на ошейнике и надписью ‘Ты заставляешь меня пускать слюни’.
Внутри открытки Хью написал "если ты когда-нибудь окажешься в
затруднительном положении" и свой номер телефона. Робин предположила,
что Сенбернар должен был вызвать счастливые воспоминания о Швейцарии,
но поскольку Хью был ее наименее любимой частью каникул, единственной
эмоцией было раздражение из-за того, что Кэти дала Хью ее адрес. Все еще
борясь с чувством депрессии, она выбросила открытку в мусорное ведро,
прежде чем приготовить себе кофе, затем села просматривать новостные
сайты в поисках любой свежей информации о поножовщине на Хайгейтском
кладбище.
Джош Блэй был все еще жив, хотя и находился в критическом состоянии,
и полиция обнародовала новую деталь: обоих аниматоров ударили
электрошокером, прежде чем нанести удар ножом. СМИ по-прежнему
призывали звонить на информационную горячую линию, если вы видели, как
кто-то подозрительно вел себя на кладбище между 4 и 6 часами вечера 12
февраля.
Владение и использование электрошокеров гражданскими лицами было
незаконным, поэтому Робин задалась вопросом, где и как убийца заполучил
один из них в свои руки. Был ли он ввезен контрабандой с Континента?
Украденный? Конечно, его использование наводило на мысль, что это было
преднамеренное преступление, а не убийство, вызванное импульсом? Ей
хотелось, чтобы Страйк был здесь, чтобы все это обсудить.
На ее ноутбуке появилось свежее сообщение от Би-би-си. В Копенгагене
произошли два отдельных теракта: первый на выставке под названием
"Искусство, богохульство и свобода выражения мнений", второй в синагоге.
Тяжелый комок горя в груди Робин, казалось, становился все тяжелее.
Человеческие существа, убитые за то, что они писали слова, делали рисунки:
Эди Ледвелл, конечно же, не могла быть одной из них? Что такого было в этом
своеобразном маленьком мультфильме, что могло так оскорбить и привести в
ярость, что создателей сочли бы достойными убийства?
За последние двадцать четыре часа появилось множество статей о
Чернильно-Черном Сердце. Робин бегло изучила статьи о его пути к
неожиданному успеху, анализ культурной значимости и смысла, оценки его
привлекательности и недостатков, а также предположений относительно его
вероятного будущего. Почти каждая из этих статей начиналась с упоминания
странной иронии в том, что Ледвелл встретила свою смерть на кладбище, где
они с Блэем создавали мультфильм: "гротескная симметрия", "почти
невероятное совпадение", "ужасный конец, в котором была вся готическая
странность ее творения’.
Тысячи слов также были потрачены на фанатов мультфильма, ‘которые
называют себя Чернильными сердцами и печально известны своими
междоусобными войнами’. Эти скандалы, очевидно, продолжали процветать
после нападений на создателей; ненавидя себя за то, что перешла по ссылке,
Робин прочитала короткую статью, озаглавленную "Теория убийства
Чернильного сердца, которая вызывает возмущение", и узнала, что в
социальных сетях ходили слухи о том, что Джош Блэй ударил ножом Эди
Ледвелл, а затем попытался покончить с собой. Это обвинение яростно
отвергалось поклонниками Блэя, которых, как заметила Робин, по-видимому,
было значительно больше, чем у Ледвелл.
Робин перешла на YouTube, намереваясь посмотреть полный эпизод
"Чернильно-черного сердца". Однако ее внимание сразу же привлекло видео
под названием ‘Первое интервью Джоша Блэя и Эди Ледвелл’. Он был
датирован июнем 2010 года и в настоящее время набирает много просмотров.
Робин щелкнула по видео и нажала кнопку воспроизведения.
Эди Ледвелл и Джош Блэй сидели бок о бок на односпальной кровати,
прислонившись спинами к стене, на которой была приколота масса рисунков,
вырезок из журналов и репродукций картин размером с открытку. Волосы Эди
были длиннее, чем когда Робин встретила ее, блестящие и хорошо
расчесанные. На ней были джинсы и что-то похожее на мужскую синюю
рубашку с закатанными рукавами.
Джош, одетый в такую же рубашку, как у Эди, был необычайно красив. С
его длинными темными волосами, очень квадратной челюстью, высокими
скулами и большими голубыми глазами он мог бы стать рок-звездой. Робин
знала из новостей, что он на пять лет моложе Эди, так что в 2010 году ему
было двадцать.
‘Да, хорошо?’ - сказал Джош с акцентом кокни. Он смущенно помахал
рукой, затем они с Эди посмотрели друг на друга и рассмеялись. Человек,
державший камеру, тоже засмеялся.
"Э-э..." - сказал Джош, снова глядя в камеру, - "Так что, да, мы получили
много хороших отзывов о первых двух эпизодах "Чернильно-черного
искусства", так что мы, э-э, хотели бы сказать, как мы это ценим. И наша
подруга Катя считает, было бы неплохо, если бы мы ответили на некоторые,
эм, вопросы, которые вы, ребята, размещали под анимацией, так что, да, это
то, что мы собираемся сделать.’
Он сказал это неуверенно, как будто обеспокоенные люди могли
подумать, что видео было собственной эгоистичной идеей создателей.
“Например, - продолжил Джош, - нас спрашивали: ”Вы под кайфом?"
очень много.’
Он рассмеялся, как и человек, державший камеру, которая слегка
покачнулась. Джош и Эди сидели так близко, что их руки соприкасались от
плеча до локтя.
— Быстрый ответ... - сказала Эди.
- Бывали, да, - сказал Джош. Честно говоря, мы были постоянно под
кайфом. Тим - да, прямо сейчас.
 Его глаза метнулись вверх, к человеку, державшему камеру. Невидимый
Тим сказал с акцентом Родного Графства: ‘Я не такой, это грязная ложь’.
Теперь Джош искоса посмотрел на Эди, и они улыбнулись друг другу,
безошибочно узнаваемыми улыбками двух людей, которые полностью
влюблены.
- Итак, э–э... нам представиться или что?
- Ну, здесь больше некому это сделать, – сказала Эди, - если только Тим
не захочет... Вообще-то, давайте представим Тима.
Камера качнулась вверх: головокружительный снимок потолка сменился
размытым крупным планом молодого человека с рыжими волосами.
‘ Привет, ’ сказал он.
Камера вернулась к Эди и Джошу.
- Это был Тим, - сказала Эди. - Он озвучивает Червя". Итак, я Эди—’
‘Да, а я Джош, и у нас, э—э, появилась идея Чернильно-Черного Сердца,
когда мы были на кладбище Иггейт однажды днем, чтобы...’
- Покурить, - послышался голос Тима.
- Почувствовать творческое вдохновение, - сказал Джош с притворным
достоинством.
- И мы разговаривали, - сказала Эди.
- Куча дерьма
- Может, и так, - сказала Эди.
- Нет, я был проницательным и глубокомысленным", - сказал Джош, а
затем, указывая на Эди и наклоняясь к ней, он сказал в камеру: "Нет, это, э-э,
правда, это все из-за того, что это произошло". Мы говорили о, ну, ты знаешь,
людях, которые там похоронены...
- Да, - сказала Эди, - я действительно думала о том факте, что мы лежим
в нескольких футах от настоящих трупов.
- Мы сами себя сводили с ума.
- Ты сходил с ума, я не... ‘
- Потому что ты сумасшедшая
Эдди рассмеялась.
- Я не говорю, Эд, что ты серийная убийца или кто там еще, ты просто...
жуткая… Нет, поэтому она начинает воображать, что происходит по ночам, и
все эти гребаные сюрреалистические идеи...
- Катя просила тебя не ругаться.
- Немного, блядь, уже поздно просить об этом
 Эдди рассмеялась.
- Итак, да, все эти идеи начали исходить от Иди, и мы лежали там, типа,
придумывая все это...
- А потом нас выгнали с кладбища, потому что было время закрытия, –
сказала Эди, — так что мы пошли домой - мы должны сказать, что живем среди
творческого окружения, в большом старом доме...’
- Почему мы должны так говорить?
- Я не знаю… Чтобы объяснить наш “процесс”?’
- У нас нет процесса, чувак, у нас это не процесс.
Эди снова рассмеялась.
- Ладно, ладно, неважно, мы вернулись в дом, и Джош нарисовал – кого
ты нарисовал первым?
- Харти, и ты нарисовала Дрека. Мы оба студенты-искусствоведы, - сказал
он в камеру.
- Я нет. Ты да. Ты был таким.
- Меня вышвырнули из больницы Святого Мартина", - сообщил Джош
аудитории. - За то, что ты бездельник.
- Да, – сказала Эди, — так что мы нарисовали персонажей для
развлечения, некоторые идеи, которые у нас были, когда мы были... э-э...
- Под кайфом, - сказал Тим за кадром.
- ...на кладбище, — сказала Эди, ухмыляясь, - и да, так что это вроде как...
- Привиди... - сказал Джош.
- Разработаны, я хотела сказать.
— ...там. И наш друг Себ помог нам оживить первый, - продолжил Джош.
"Себ в порядке, он все еще в больнице Святого Мартина. И у нас есть
несколько приятелей, которые озвучили персонажей, а затем мы запустили
первый эпизод, а затем Эди предлагает больше идей, так что, да, мы сделали
еще один.’
- И, – сказала Эди, - мы не ожидали - мы были очень, очень удивлены,
насколько это понравилось людям, и именно поэтому мы хотели сказать, как
высоко мы ценим ваши комментарии. Итак, сейчас мы ответим на наиболее
часто задаваемые вопросы.
Джош потянулся из кадра за листком линованной бумаги, который,
очевидно, был вырван из блокнота, взглянул на него, затем сказал в камеру:
- Хорошо, вот один из вопросов, который нас часто спрашивали: "Откуда
у тебя идея об Харти? - Он искоса посмотрел на Эди. - Ты должна ответить на
это, потому что я понятия не имею, что происходит в твоей голове.
 - Хорошо, я действительно не знаю, что я думал об Харти, за
исключением того, что, по-моему, когда я был ребенком, моя мама рассказала
мне сказку о каменном сердце… Это реально, или я это себе придумала? Так
что я… Я не знаю, у меня сохранилось воспоминание о том, как мне
рассказывали историю о том, как кто-то заменил свое сердце камнем, и у меня
в голове возник образ сердца, покидающего грудную клетку. И вот, когда мы
были на кладбище, у меня возникла идея о ком–то злом - о том, что его сердце
выживает и пытается стать лучше после его смерти. Например, владелец
сделал его черным из-за всех плохих поступков, которые они совершили, так
что сердце вроде как выжило, когда остальное тело сгнило, потому что оно...
- ...испачкано во зле, - с наслаждением добавил Джош.
- Вроде того, но... нет, потому что, разве Харти, типа, не самый милый
персонаж во всей этой истории?
- Да, это так, я полагаю, - медленно сказал Джош. - Он невиновен... Но это
не так, не так ли? Потому что он стал черным, из-за всего зла, которое он
совершил.
- Но он этого не делал, - сказала Эди. Теперь они оба были поглощены
друг другом, на время забыв о камере. Харти обвиняют в этом, его клеймят
позором, но он был жертвой... мозга и воли, или чего–то еще. Он пытается
стать лучше, но он гротескен, поэтому никто не верит, что он хорош.
Она повернулась, чтобы снова посмотреть в камеру.
- Что-нибудь из этого имело смысл? Нет, следующий вопрос.
- Предполагается, что Беля Бумага стерва? - прочитал Джош со своего
клочка бумаги. Он посмотрел в камеру. - Да
- Нет! - сказала Эди, наполовину возмущенная, наполовину удивленная.
- Тем не менее, так оно и есть. Она никогда не даст Харти шанса.
- Она просто немного... гм... мы никогда ничего из этого не
анализировали.
- Это, - сказал Джош, - будет чертовски ясно любому, кто смотрел
мультфильм.
Все засмеялись, включая Тима. Раздался звуковой сигнал.
- Черт, это мое, - сказал Джош, - забыл выключить...
- Мы такие профессиональные, - сказала Эди зрителям.
- Это от Кати’, - сказал Джош, прочитав сообщение на своем телефоне. -
Ты удосужился снять видео с ответами на вопросы фанатов, потому что я
думаю, что это было бы.. “делаю...” - он читал вслух, печатая, и Тим снова
рассмеялся, - “...это… прямо... сейчас.” - и замолчал
Он бросил телефон на кровать.
 - О чем мы говорили?
- Насчет Белой Бумаги. Она хочет снова быть живой. Она ненавидит быть
призраком.
- Хотя она в некотором роде стерва.
- Ну, она застряла среди всех этих...
- Уродов, да.
- частей тела, подлежащих скорой помощи", - сказала Эди, и Джош
рассмеялся. - Никто не хотел бы застрять там навсегда.
- Хорошо, - сказал Джош, снова беря свой листок бумаги. Следующий
вопрос. Дрек. Что такое Дрек?
Они посмотрели друг на друга и снова рассмеялись.
- Мы не знаем, - сказал Джош.
- Мы действительно не знаем, что такое Дрек.
- Ты его нарисовала, - сказал Джош.
- Его голову, да – я видела эту маску много лет назад, и это была одна из
тех...
Эди изобразила огромный клюв.
– ...маски чумного доктора? Например, огромный нос с клювом и
маленькие глазки, и я подумал, что это действительно жутко. Так что... он
немного зловещий, Дрек.
- Но кто он?
- Я действительно не знаю, - сказала Эди, начиная смеяться. - Как ты
думаешь, кто он такой?
- Хрен его знает. Может быть, надо эпизод “Что, черт возьми, такое
Дрек?” следующий вопрос… “Что такое смуглики и мукфлюки?”
При этих словах Джош и Эди согнулись пополам от смеха, натыкаясь друг
на друга и задыхаясь. К тому времени, как они пришли в себя, у обоих на
глазах стояли слезы.
- Мы можем ответить на это, - сказал Джош фальцетом.
- Мы не можем выразить ответ словами, - задыхаясь, сказала Эди.
- Ты узнаешь смуглика, когда встретишь его, - сказал Джош, сдерживая
смех. – и мукфлюка.
Они оба снова впали в истерику. Невидимый Тим тоже смеялся: камера
дрожала. Наконец, Джош сказал,
- Хорошо, давайте возьмем себя в руки... итак... это серьезный вопрос’.
Он помахал листком бумаги. “Вы знаете работы Яна Пинковского, потому что
ваша анимация напоминает мне его иллюстрации».
 - Да! Мы его любим и все такое. Это оказало влияние. Моя мама подарила
мне книгу, она была опубликована в семидесятых.
Теперь Эди отошла за кадр и вернулась в кадр, держа в руках книгу
иллюстрированных сказок.
- Вот она. Я никогда не слышала о Яне, пока Джош не показал мне его, и
теперь я, типа, его самый большой поклонник.
Она открыла книгу, показывая зрителям картинки.
- Видите? Он создавал эти невероятные силуэты на фоне мраморной
бумаги. Разве они не восхитительны?
- Ладно, - снова сказал Джош, - двигаемся дальше. У меня к вам еще один
вопрос.
Он снова боролся со смехом.
- Вы – вы думаете, что когда-нибудь будет снят фильм о...
Они с Эди снова разразились оглушительным смехом.
- Смуглики и мукфлюки не захотели бы смотреть этот фильм, - сказал
Джош.
- Итак, это все вопросы? - спросила Эди.
- Есть еще один. Вы, ребята, парень и девушка?
Все еще задыхаясь от смеха, они созерцали друг друга в своих почти
одинаковых рубашках, соприкасаясь руками, оба прислонились спиной к
стене, увешанной фотографиями.
- Эм... - сказала Эди.
- Нам удобно выставлять это на всеобщее обозрение? - спросил ее Джош.
- Да, хорошая мысль. Что, если заявятся папарацци?
- Это вызывает беспокойство, - сказал Джош. Он повернулся, чтобы
посмотреть в камеру. - Мы просим о конфиденциальности в это трудное время.
- Это то, что ты говоришь, когда расстаешься, - сказала Эди, - а не когда
говоришь, что вы вместе.
- Ах, извините, - сказал Джош. - ‘Я не читал "Хеллоу" и книгу для
знаменитостей, только последнюю страницу".
- И чем это закончится?
- Ну, без спойлеров, но плохо.
- Выпивка и наркотики?
- Нет, это сейчас.
- Эди и Тим рассмеялись. Эди снова повернулась к камере.
 - Если кто-нибудь из детей смотрит, мы шутим.
За ее спиной Джош одними губами произнес: "Мы не такие".
Видео закончилось.
Робин несколько секунд смотрела на застывшее изображение – Джош
Блэй и его красивая, широкая улыбка, светящаяся Эди, когда она наклонилась
к нему, ее янтарные глаза сияли – затем, несмотря на все усилия, она закрыла
лицо руками и заплакала.
 Часть вторая

Артерии разветвляются на огромное количество на

своем пути по всему телу
и заканчиваются очень мелкими сосудами, называемыми
артериолами, которые, в свою очередь, переходят
в тесно переплетенную сеть микроскопических сосудов,
называемых капиллярами.
Генри Грей
«Анатомия Грея»

Глава 15

Кто говорил о зле, когда молодые ноги летали

В волшебных кольцах вокруг гулкого зала?
Felicia Hemans
Паулин

Прошел целый месяц с тех пор, как Эди Ледвелл была найдена мертвой
на Хайгейтском кладбище, но газеты не сообщали ни о каких новых зацепках.
Робин, которая регулярно проверяла последние новости, знала, что Джош Блэй
остается в больнице, его состояние уже не критическое, а серьезное. В любом
случае ощущался недостаток информации.
- Может быть, Блэй не видел нападавшего? - Робин вслух
поинтересовался у Страйка однажды ночью на Слоун-сквер, куда тот приехал,
чтобы взять на себя наблюдение за Пальцами. Их цель, которая жила на
третьем этаже большого здания с универмагом на первом этаже, до сих пор не
приближалась к Саут-Одли-стрит и не предпринимала никаких попыток
избавиться от гроба или скульптуры, которые исчезли из дома его отчима.
Робин не верилось, что молодой человек, который мог позволить себе жить в
самом сердце Белгравии, почувствовал бы необходимость воровать у своего
отчима, но несколько лет наблюдения за жизнью сверхбогатых научили ее, что
все это относительно. Возможно, для Пальцев это было равносильно краже
десятки из родительского кошелька.
- Если бы Блэя сначала ударили электрошокером, а затем напали сзади, я
бы сомневался, что он вообще что-то видел, - сказал Страйк. - Наш друг
вообще выходил сегодня на улицу? - добавил он, глядя на окна с балконами,
за которыми жил Пальцы.
- Нет, - сказал Робин. - Но вчера у него была тяжелая ночь. Барклай
говорит, что вернулся домой только в четыре.
- Есть какие-нибудь новости о твоей квартире? - спросил Страйк,
закуривая сигарету.
- Я все еще пытаюсь решить, сколько я могу платить, - сказал Робин, чье
первое предложение было отклонено. - Вчера вечером я ходила посмотреть
одно место в Тауэр-Хэмлетс. Это было именно то место, где доктор Криппен
чувствовал бы себя как дома.
Ее ноги онемели от холода, поэтому вскоре после этого она пожелала
Страйку спокойной ночи, оставив его прислоняться к удобно расположенному
дереву, холодный воздух щипал его пальцы, пока он курил. Смирившись с тем,
что придется оставаться на Слоун-сквер по крайней мере до 2 часов ночи,
когда обычно можно было с уверенностью предположить, что молодой
человек спит, мысли Страйка ненадолго задержались на Робине, а затем
перешли к другой паре неприятных личных вопросов.
Первое касалось Мэдлин, которая позвонила накануне вечером, чтобы
пригласить его сопровождать ее на презентацию книги известного друга-
романиста. Страйк мог бы притвориться, что ему нужно было работать в ту
ночь, но вместо этого решил быть честным и сказать, что у него нет никакого
желания идти куда-либо и когда-либо, если это могло бы привести к тому, что
его фотография появится в газете.
Хотя спора не было, по тону Мэдлин он мог сказать, что его отказ был
воспринят плохо, и последующее обсуждение привело к тому, что Страйк
изложил четко определенные для себя правила в довольно резких выражениях.
Он сказал ей, что не может работать частным детективом, одновременно
появляясь на светских страницах "Татлера" и распивая шампанское с
лондонскими литераторами.
- Ты уже был в "Татлере" - сказала Мэдлин. - Ваше агентство было
указано в их списке ”25 номеров, о которых Вы и не подозревали, что они Вам
нужны".
Страйк не знал об этом, хотя и предполагал, что это может объяснить
небольшое увеличение в последнее время звонков в агентство по поводу
слежки за состоятельными супругами.
- Я не могу позволить себе стать узнаваемым, - сказал Страйк.
- Но твоя фотография уже была в газетах.
- Всегда с бородой и никогда по собственному желанию.
- Почему ты не можешь прийти на презентацию, но сказать им, что не
хочешь, чтобы тебя фотографировали?
 - Я бы предпочел быть уверенным и не появляться на тех мероприятиях,
куда люди ходят, чтобы их видели.
- Так что ты делал у Аннабель?
-Я работал, - сказал Страйк, который ранее не признавался, что солгал в
ту ночь, когда они встретились.
- Правда? - растерянно спросила Мэдлин. - О Боже, что ты расследовал?
- Это конфиденциально. Послушай, я не могу сопровождать тебя на
мероприятия, где есть пресса. Это разрушит мой бизнес. Мне очень жаль, но
так оно и есть.
-Ладно, хорошо, - сказала она с такой нотой в голосе, которая намекала
ему, что это не хорошо, совсем не хорошо
Телефонный звонок оставил у Страйка неприятное чувство дежавю. Его
отношения с Шарлоттой, казалось, были затяжной битвой за то, какую
совместную жизнь они хотели вести. В конце концов, не было найдено
компромисса между выбранной Страйком профессией, которая означала
долгие часы работы и, по крайней мере, в начале, очень мало денег, и
желанием Шарлотты продолжать наслаждаться жизнью, к которой она
привыкла с рождения: легкостью, славой и богатством.
Возможно, за исключением его друзей Ника и Ильзы, Страйк никогда не
видел отношений, которые не предполагали бы компромиссов, которых он
лично не хотел бы. Он предположил, что это и есть тот самый эгоизм, в
котором Шарлотта постоянно обвиняла его. Мимо с грохотом проезжали
ночные автобусы, и сигаретный дым Страйка тяжело висел в холодном
воздухе, когда он мысленно вернулся к тому времени в "Козодое", когда
Мэдлин попыталась направить камеру на них обоих, и впервые задался
вопросом, была ли для нее частью его привлекательности его известность. Это
была неприятная мысль. Поскольку из этого неудовлетворительного хода
рассуждений ничего нельзя было извлечь, он вместо этого обратил свои мысли
ко второй из своих личных проблем.
Его сводная сестра Пруденс, юнгианский психотерапевт и внебрачный
ребенок Джонни Рокби, снова связалась с ним по электронной почте, спросив,
свободен ли он, чтобы выпить или поужинать в три определенные даты. Он
все еще не ответил ей, в основном потому, что не решил, действительно ли он
хочет с ней встретиться.
Было бы проще, если бы он был категорически против встречи, но с тех
пор, как Пруденс связалась с ним напрямую, более года назад, он почувствовал
странное желание встретиться с ней. Была ли это общая кровь или тот факт,
что они оба были заключены в скобки как случайные дети,
незаконнорожденные, два нежелательных последствия почти легендарной
неразборчивости Рокби? Или это как-то связано с тем, что ему стукнуло сорок?
Хотел ли он, подсознательно, считаться с прошлым, столь же болезненным,
сколь и сложным?
Но есть ли в его жизни место, время и чувства для других отношений?
Страйк начинал испытывать определенное напряжение из-за того, что его
жизнь, казалось, была разделена на части. Он привык разделять свою жизнь:
действительно, каждая женщина, с которой у него когда-либо были
отношения, жаловалась на его легкость в этом отношении. Он практически
ничего не рассказывал Мэдлин о своей повседневной жизни. Он скрывал от
Робин тот факт, что встречается с Мэдлин, по причинам, в которых
предпочитал не признаваться самому себе. Он также избегал любых
упоминаний о Пруденс в разговоре со своей сводной сестрой Люси. Идея
попытаться наладить отношения с Пруденс так, чтобы Люси об этом не узнала
– потому что он был уверен, что ей это не понравится, что она почувствует,
что ее каким–то образом подменили, - может просто увеличить уровень
двуличия в его жизни, и без того наполненную чужими секретами,
профессиональными притворством и уловками, до неприемлемого.
Страйк простоял на холодной площади до двух, к этому времени в
квартире Пальцев погас весь свет, и, подождав еще полчаса, чтобы быть
абсолютно уверенным, что Пальцы не появится, вернулся к себе в мансарду и
лег спать, отягощенный легким чувством преследования.
Он намеревался провести следующее утро, разбираясь с бумагами, но в
одиннадцать часов отчим Пальцев в гневе позвонил из Нью-Йорка. Его
лондонская экономка обнаружила одну из скрытых камер, установленных
агентством.
- Вы должны заменить его, положить его туда, где на этот раз она его не
найдет, - прорычал клиент-миллиардер в трубку.
Страйк согласился лично заняться этой работой, повесил трубку, а затем
позвонил Барклаю, чтобы узнать, где в настоящее время находится Пальцы.
- Он только что ушел в "Джеймс Парди и сыновья".
- Оружейный магазин? - переспросил Страйк, который уже вернулся в
приемную, чтобы снять пальто. - Это недалеко от Саут-Одли-стрит, не так ли?
- В паре кварталов отсюда, - сказал Барклай. - Он с приятелем, который
выглядит как засаленный сутенер с бородой.
- Что ж, приглядывай за ним, и если будет похоже, что он направляется к
дому, дай мне знать, - сказал Страйк. - Я только что согласился немедленно
заменить камеру.
- А что, если они ворвутся к тебе с дробовиком?
- Я буду предупрежден заранее, не так ли, если только ты не планируешь
взять отгул на остаток дня? Но убийство - это большой шаг вперед по
сравнению с мелким воровством, - сказал Страйк.
 - Ничего мелкого в его воровстве, - сказал Барклай. – Разве не ты говорил,
что та коробка, которую он стащил, стоила четверть миллиона?
- Мелочь по сравнению с этим, - сказал Страйк. - Просто держи меня в
курсе его передвижений.
День был пасмурный и холодный. К тому времени, как Страйк добрался
до Мейфэра, Барклай написал, что Пальцы и его друг покинули оружейный
магазин и направляются прочь с Саут-Одли-стрит. Сигареты кончились, и,
избавившись от беспокойства, что он вот-вот наткнется на Пальцы, Страйк
зашел в газетный киоск и встал в короткую очередь. Размышляя о том, где
лучше спрятать новую камеру слежения, чтобы экономка ее не обнаружила,
Страйк не сразу осознал, что смотрит на слова "Поножовщина аниматоров" в
подзаголовке на первой странице "Таймс", лежащей на прилавке.
- Пачку "Би энд Эйч", коробку спичек и это, пожалуйста, - сказал Страйк,
протягивая номер газеты, который он сунул под мышку, прежде чем снова
отправиться в путь.
Их клиент предоставил агентству связку ключей от своего дома. Страйк
оглядел дорогу, прежде чем войти, затем выключил охранную сигнализацию
и проследовал в гулкое, отделанное мрамором и позолотой помещение, где на
стенах висели произведения искусства стоимостью в сотни тысяч фунтов, а на
искусно освещенных постаментах стояли не менее ценные скульптуры.
Камера слежения, обнаруженная экономкой, была спрятана в фальшивой
книге на полках в гостиной. Поразмыслив несколько минут, Страйк установил
новую камеру на высокий шкаф в другом конце комнаты. Поскольку он был
спрятан в маленькой черной пластиковой коробке, можно было надеяться, что
экономка пропустит его как имеющее какое-то отношение к Интернету или
существующей системе безопасности.
Поставив коробку на место, Страйк уже не в первый раз спросил себя,
действительно ли экономка так невинна, как кажется. Их клиент была
непреклонен в том, что она не могла быть воровкой, потому что ее
рекомендации были безупречными, зарплата щедрой, а риски, связанные с
похищением предметов такой ценности и самобытности, безусловно, слишком
высоки для женщины, которая каждый месяц отправляла деньги домой на
Филиппины. В течение нескольких недель, пока она, сама того не подозревая,
находилась под наблюдением, экономку не поймали ни на чем ничего более
подозрительным, чем перерыв, чтобы посмотреть шоу Джереми Кайла по
огромному телевизору с плоским экраном. С другой стороны, Страйк считал
на редкость добросовестным вынимать книги и вытирать с них пыль по
отдельности – именно так, по ее словам, она обнаружила камеру слежения, –
учитывая, что ее работодатели, скорее всего, будут отсутствовать еще как
минимум шесть недель.
Новая камера установлена, Страйк включил сигнализацию, вышел из
дома и пошел дальше по улице к Richoux, эдвардианской чайной, где были
столики на тротуаре, где он мог курить. Заказав себе двойной эспрессо, Страйк
развернул "Таймс" и прочитал статью, занимавшую большую часть первой
полосы.

КРАЙНЕ ПРАВАЯ ГРУППА, НАЦЕЛЕННАЯ НА ДЕПУТАТОВ

ПАРЛАМЕНТА И ЗНАМЕНИТОСТЕЙ
Как стало известно Times, крайне правая группировка, взявшая на себя
ответственность за многочисленные смертельные случаи, была раскрыта в
ходе совместной операции контртеррористического командования Скотланд-
Ярда и служб безопасности. Считается, что эта группа посылала взрывные
устройства женщинам-депутатам парламента, а также взяла на себя
ответственность за гибель детской звезды и активистки движения за права
животных Майи Саттертуэйт (21 год), певицы и представителя по вопросам
изменения климата Джиджи Казенове (23 года) и аниматора Эди Ледвелл (30
лет).
По словам источника, близкого к расследованию, крайне правая
группировка, называющая себя "Халвенинг", "создала себя по образцу
военизированных формирований и религиозных террористических
организаций’. Общаясь с участниками в даркнет, она разделяется на "ячейки",
на которые возложена ответственность за конкретные задания и цели.
"Халвенинг" спланировало и осуществило ряд смертельных и потенциально
смертельных актов насилия в отношении видных женщин левого толка.
‘Это сложная операция, которая не только планирует и осуществляет
прямые нападения на избранных политиков, но и использует социальные сети
для вербовки членов, распространения дезинформации и усиления
враждебности по отношению к целям", - сказал источник.
The Times понимает, что у террористической группировки есть список
как "Прямых действий", так и "Косвенных действий". Считается, что в список
прямого действия входят женщины-депутаты левого толка, такие как Эми
Уиттсток и Джудит Маранц, в чьи избирательные округа в течение последних
12 месяцев были отправлены взрывные устройства. Самодельные бомбы были
обезврежены офицерами-специалистами без жертв. Те, кто, как известно,
находится в списке прямых действий Халвенинга, были предупреждены об
этом факте и обеспечили повышенную безопасность как в своих домах, так и
в офисах.
Поножовщина аниматоров
Террористическая группировка утверждает, что ее программа непрямых
действий привела к трем смертельным случаям, одной попытке самоубийства
и одному серьезному ранению. Среди них Майя Саттертуэйт, получившая
смертельную передозировку в апреле 2012 года, Джиджи Казенову, которая
была найдена повешенной в канун Нового 2014 года, и Эди Ледуэлл, которая
была смертельно ранена на Хайгейтском кладбище в прошлом месяце.
Соавтор Ледвелла по культовому мультфильму "Чернильно-черное сердце"
Джошуа Блэй также подвергся нападению и остается в больнице. Автор
комиксов Файола Джонсон пережила самоубийство…
Зазвонил мобильный Страйка. Он вытащил его из кармана. Это была
Мэдлин.
- Привет, - сказала она, и в ее голосе звучало крайнее напряжение. - Ты
можешь говорить?
- Да, у меня перерыв, - сказал Страйк. - В чем дело? - спросил он.
- Ты видел "Таймс"? Джиджи Казенове — Я...
- Да, - сказал Страйк. - Я только что прочитал это. Это..
- Гребаная ультра-правая группа троллей заставила ее покончить с собой!
- сказала Мэдлин, которая явно была на грани слез. - Я просто... Я имею в виду,
у меня в голове не укладывается – ей было двадцать три, какую, блядь, угрозу
она представляла для кучки фашистов?
- Не думаю, что на это найдется какой-либо разумный ответ, - сказал
Страйк. - Но это ужасно, я согласен.
- Я не притворяюсь, что она была моей лучшей подругой, - сказала
Мэдлин, - но она была действительно милой девушкой. Она всегда
заглядывала в магазин поболтать и... извини… Я не могу… Я имею в виду, ее
преступление было в том, что она говорила о гребаном изменении климата...
- Да, - сказал Страйк. - Я знаю. Это…
 - Черт, мне нужно идти, у меня еще одна чертова встреча с юристами.
Поговорим позже?
- Да. Я тебе позвоню.
Мэдлин повесила трубку. Страйк положил телефон обратно в карман,
снова взял газету и продолжил читать.
Автор комиксов Файола Джонсон также стала мишенью группы, но
выжила после попытки самоубийства в октябре 2013 года.
До своей смерти все три женщины подвергались кампаниям "троллинга"
в социальных сетях, которые, по-видимому, были спланированы и
скоординированы Халвенингом с целью вытеснить своих жертв из
общественной жизни или свести счеты с жизнью.
‘То, что мы здесь видим, - это изощренные кампании дезинформации и
преследований, которые отчасти направлены на то, чтобы настроить
прогрессистов против своих собственных", - сказал источник The Times. ‘В то
время как ранее мы видели “троллинг” либералов, происходящий в таких
местах, как 4chan, террористическая группа использует социальные сети более
организованным и изощренным способом, чтобы подстрекать к
преследованиям и кампаниям запугивания’.
Певица Джиджи Казенове подверглась постоянным оскорблениям в
социальных сетях после того, как в Сеть просочились электронные письма, в
которых она якобы использовала расистские выражения в отношении бывшей
бэк-вокалистки. Впоследствии было установлено, что электронные письма
были поддельными. Выяснилось, что Майя Саттертуэйт "неправильно
оценила" известную транс-женщину в личных текстовых сообщениях,
которые также просочились в Интернет, в то время как Эди Ледуэлл
подверглась длительной кампании ненависти за многочисленные
предполагаемые нарушения, особенно в отношении инвалидов, и пережила
попытку самоубийства в 2014 году, прежде чем была смертельно ранена в
феврале.
Символы Ненависти
Название террористической группы взято из терминологии,
используемой в криптовалюте, где "Халвенинг" (сокращение вдвое) относится
к преднамеренному уменьшению вдвое количества биткоина, которое может
быть ‘добыто’.
“Заявленная цель сокращения вдвое состоит в том, чтобы сократить число
так называемых ”борцов за социальную справедливость" в общественной
жизни и уменьшить ценность поддержки прогрессивных взглядов", - сказал
источник Times.
Термин ‘воин социальной справедливости’ используется правыми
уничижительно для описания тех, кто отстаивает и распространяет социально
прогрессивные программы, хотя многие левые используют его как знак
гордости.
В то время как "Халвенинг"…
Мобильный Страйка зазвонил во второй раз. Вытащив его из кармана, он
увидел номер Люси. Он поколебался, прежде чем ответить, но решил, что
лучше закончить разговор сейчас, пока он свободен, а не откладывать его и
платить дополнительную плату за негодование.
- Страйк?
- Привет, Люси. Что такое?
- Я только что разговаривал с Тедом. У него был очень грустный голос...
Тед был недавно овдовевшим дядей Страйка, человеком, которого он
всегда считал своим приемным отцом.
- ...поэтому я пригласила его погостить у нас на выходные семнадцатого
апреля, - сказала Люси. - Не мог бы ты тоже присоединиться к нам?
– Э-э... у меня нет расписания работы, - честно признался Страйк, - но я...
‘- Страйк, я предупреждаю тебя заранее, до этого еще месяц!
- Но я попытаюсь, - закончил Страйк.
- Хорошо, я пришлю тебе текстовое напоминание, - сказала Люси. - Он
действительно хочет тебя видеть, Корм. Ты не был в Корнуолле с Рождества...
Спустя пять минут интенсивного давления на совесть Люси повесила
трубку. Нахмурившийся Страйк сунул мобильник обратно в карман, снова
встряхнул "Таймс", освобождая ее от складок, и продолжил чтение.
Хотя название "Халвенинг" взято из мира криптовалют, в нем также
используется знакомый крайне правый язык и иконография. Участники
используют псевдонимы, взятые из скандинавских рун, за которыми следует
число 88. По данным Антидиффамационной лиги, число 88 является символом
ненависти, представляющим собой восьмую букву алфавита, повторяющуюся
дважды, и означает ‘Хайль Гитлер’.
Растущая угроза
По данным MI5, самая быстрорастущая террористическая угроза в
Великобритании исходит от крайне правых.
‘Исторически сложилось так, что угроза со стороны неонацизма и крайне
правых исходила от отдельных “ненавистников”, что затрудняет их
отслеживание. Крайне правые террористические группы, как правило,
недолговечны.
 ‘"Халвенинг", напротив, кажется необычайно хорошо организованным и
дисциплинированным. Они предлагают объединяющую идеологию,
включающую как политические, так и религиозные элементы. Движения,
предлагающие последовательную философию или систему убеждений, как
правило, более сплочены и успешны в привитии лояльности и вербовке
продолжение на странице 4
Страйк как раз открывал четвертую страницу, когда его мобильный
зазвонил в третий раз.
"Черт возьми".
Он снова вытащил телефон из кармана. Звонок был переадресован из
офиса.
- Корморан Страйк
- Э.. да, - сказал незнакомый голос, - Здравствуйте. Меня зовут Аллан
Йомен. Я агент Эди Ледвелл, или, скорее, – он откашлялся, – я был им.
 Глава 16
Мы должны встать и пойти:
Мир холоден
И темен, и окруженен изгородью
тайн, вражды и сомнений,
Но мы должны идти…
Charlotte Mew
Звонок

В тот самый момент, когда Страйк ответил на звонок Аллана Йомена,

Робин находилась в восьми милях от него, в Уолтемстоу, изображая интерес к
витражной панели, на которой обнаженный Адам называл животных. Он
сидел, ссутулив плечи, на травянистой кочке, указывая на тигра, в то время как
бородатый ангел рядом с ним записывал выбранное имя в книгу. Две
тропические птицы, казалось, выглядывали из верхней части нимба ангела.
Выражение лица Адама было отсутствующим, даже невежественным.

Грумер и Ноги стояли спиной к Робин в другом конце комнаты, обсуждая

символику пеликана в работах Эдварда Берн-Джонса. Именно так, как и
опасалась мать Ног, ее отъезд в Ирак, куда ее послали сообщить об
уничтожении ДАИШ древнего археологического объекта Нимруд, совпал с
тем, что ее дочь взяла отгул в школе, предположительно, под предлогом
болезни. Через десять минут после того, как родители ее школьной подруги
ушли на работу, приехал Грумер, чтобы взять Ноги на прогулку. Робин ехала
на "БМВ" Страйка, который она позаимствовала, потому что ранее
использовала свой собственный старенький "Лендровер", чтобы следить за
школьницей. Она беспокоилась, что пара направляется в отель, однако была
приятно удивлена, когда ее объекты въехали на парковку галереи Уильяма
Морриса.

Робин чувствовала, что многое узнала об отношениях Ног и Грумера,

бродя следом за ними из комнаты в комнату и подслушивая их разговор.
Вероятно, Ноги проявила интерес к искусству и ремеслам, и теперь она
пыталась осознать то, что, как подозревала Робин, было случайным
замечанием, в то время как Грумер относился к ее мнениям и
проницательности с лестной серьезностью. Поцелуй руки, свидетелем
которого стала Мидж, не повторился, хотя Грумер легонько положил руку на
спину Ног, проходя между комнатами галереи, а также вытащил что-то
невидимое из ее длинных светлых волос. Сама Ноги была явно поражена до
такой степени, что это было невозможно скрыть, и Робин могла только
представить, как приятно сорокалетнему мужчине слышать задыхающийся
смех подростка над его самой легкой остротой, ее обожающий взгляд, когда
он рассказывал о прерафаэлитах, и ее частые румянцы, когда он хвалил ее
знания и ее открытия, все это выглядело для циничной Робин так, как будто
они были наспех взяты из Википедии.

Объяснив христианскую символику пеликана, который кормил своих

птенцов собственной кровью, Грумер поинтересовался, не хочет ли Ноги
выпить кофе, и, задержавшись еще на пару минут в явном восхищении
Адамом, Робин последовала за ними в кафе, помещение из стекла и
обнаженного кирпича, из которого был выход в сад галереи.

Она только что купила себе капучино, когда зазвонил ее мобильный.

- Привет, - тихо сказала она Страйку, - подожди, мне нужно найти, где
присесть.

Заплатив за кофе, она села так, чтобы беспрепятственно видеть Грумера

и Ноги, затем снова поднесла мобильный к уху.

- Хорошо, я здесь. В чем дело?

- Я быстро, - сказал Страйк. - Ты можешь говорить?

- У меня есть, по крайней мере, минут пятнадцать, - сказала Робин,

наблюдая, как Ноги хихикает и откидывает волосы за плечи, ее кофе так и
остался нетронутым.

- Полагаю, ты не видела сегодняшнюю "Таймс"?

- Нет. А что там?

Страйк подробно изложил Робину статью на первой полосе о

«Халвенинг».

- Значит, ты был прав, - сказал Робин. - Это была террористическая атака.

- Я в этом не уверен.

- Но...

- Ледвелл была в списке непрямых действий этой группы «Халвенинг».

Они пытались спровоцировать достаточно наездов, чтобы склонить ее к
самоубийству. Они не планировали убивать ее, и, похоже, до сих пор они
никого не зарезали. Согласно "Таймс", их любимый вид деятельности -
самодельные бомбы.

- Что ж, - сказала Робин, глядя на широкие лужайки галереи, - может быть,

они заметили возможность и решили убить ее, а не ждать, пока она сделает это
сама?
 - Но зачем резать Блэя? Нет никаких упоминаний о том, что он был ни в
том, ни в другом списке. Похоже, у них проблемы с женщинами левого толка.

- Возможно, удар ножом в Блэя не был запланирован. Он мог встать на

пути нападавшего. Может быть, он пытался защитить ее.

- Я бы все равно подумал, что было бы разумнее убить ее, когда она была
одна, если бы они намеревались убить. Две цели означают хорошие шансы на
то, что одна из них сбежит или поднимет тревогу. Конечно, - добавил Страйк,
- мы не знаем, сколько было нападавших. Ничего не говорит о том, что он был
один.

- Они могли не знать, что Блэй будет там, пока он не приехал. Если уж на
то пошло, как нападавший узнал, что Ледвелл будет на кладбище в тот день?

- Отличный вопрос, - сказал Страйк. - Что ж, есть шанс, что мы сможем

это выяснить, если хочешь. Я только что разговаривал по телефону с агентом
Эди Ледвелл, Алланом Йоменом.

"Правда?" - спросила Робин, испытав один из знакомых приступов

возбуждения, которые были наградой за работу и которые обычно возникали
в результате неожиданного открытия или новой перспективы.
- Да. Он хочет знать, готовы ли мы к встрече – и не только с ним. Там
также был бы парень по имени Ричард Элгар, который возглавляет Maverick
Films в Великобритании, плюс тетя и дядя Эди. Он предлагает нам всем
пообедать в Клубе искусств на Довер-стрит на следующей неделе. Он хочет
знать, готовы ли мы выяснить, кто такая Аномия.
- Но у нас все еще полно дел, - простонала Робин.
- Не так много, как было. Только что позвонил Дев: он позаботился о
парне, ожидающем патента. Обнаружил того, кто сливает информацию в
офисе, получил еге фотографию с главой конкурирующей фирмы.
- Быстрая работа, - сказала впечатленная Робин, прежде чем вернуться к
главному. - Но почему агент Эди Ледвелл хочет выяснить, кто такая Аномия
сейчас?
- Йомен сказал, что предпочел бы сообщить нам об этом лично, но, как я
понял, Аномия все еще доставляет неприятности.
- Ты сказал Аллану Йомену, что на самом деле мы не занимаемся
киберрасследованиями?
- Да, я так и сделал, но он, похоже, не считает это проблемой. Я полагаю,
мы узнаем почему, если согласимся пообедать. В любом случае, я полагаю, ты
предпочла бы заняться Аномией, чем какой-нибудь трофейной женой,
пытающейся добиться более крупного бракоразводного процесса на этой
неделе?
- Определенно, - сказал Робин.
- Да, я тоже. Хорошо, я перезвоню Йомену и скажу ему, что мы можем
сделать это в следующий вторник. Счастливой охоты.
Он повесил трубку, и Робин, хотя и была взволнована перспективой
нового дела, вернула свое внимание Грумеру и Ногам, которые теперь стояли
нос к носу и шептались друг с другом.
 Глава 17
Разве это глупо говорить

Не проведя с тобой ни одного дня?

Неважно; я никогда не прикоснусь к твоим волосам

И не услышу легкого тиканья в твоей груди…

Charlotte Mew
По дороге на море

Внутриигровой чат между модераторами игры Дрек, Белая бумага и

Морхауз

<Новый приватный канал открыт>

<13 Марта 2015 14.31>

<Беля Бумага пригласила Морхауз>

<Морхауз присоединился к чату>

Белая Бумага: Я здесь уже целую вечность жду, когда ты появишься! Где
ты был?

Морхауз: Разговаривл с Аномией.

Белая Бумага: Видел в новостях?

Морхауз: «Халвенинг»? да

>

>

Белая Бумага: и?

Морхауз: что?

>

>

>
Белая Бумага: Ды злишься на меня или что-то такое?

Морхауз: Почему я должен злиться?

>

>

>

>

>

Белая Бумага: Морхауз, поговори со мной

Морхауз: У тебя все еще есть то "доказательство", которое дали тебе

ЛордДрек и Вилепечора, что Аномия это Ледвелл?

Белая Бумага: да, а что?

Морхауз: сама как думаешь?

>

>

Белая Бумага: Ты думаешь, что ЛордДрек и Вилепечора это «Халвенинг»?

Морхауз: посмотри что пишут про «халвининг» в Times. Это именно то, что
ЛордДрек и Вайл сделали с вами.

Морхауз: они создали ложные доказательства, предназначенные для того,

чтобы настроить вас против Ледвелл

Белая Бумага: не они пустили слух, что она Аномия

Белая Бумага: куча фанатов думает, что это может быть она

Морхауз: кто например?

Белая Бумага: Я прямо сейчас не вспомню их имен, но все это было в досье

Морхауз: пустые аккаунты, боты

Морхауз: все это было сделано для того, чтобы люди злились и
преследовали ее
Белая Бумага: Я никогда не преследовала ее

Морхауз: Я этого и не говорил

Белая Бумага: Хартелла считает, что это было случайное нападение

Морхауз: да, уверен, так и думает

Белая Бумага: Что это может значить?

Морхауз: это позволит ей сорваться с крючка. Она говорила с полицией?

Белая Бумага: думаю да

Морхауз: она сказала им, откуда у нее это досье?

Белая Бумага: не знаю

Морхауз: что ж, я думаю, один из вас должен отнести это досье в полицию,
если Хартелла этого не сделала

>

>

>

Белая Бумага: Морхауз, был парень на год старше меня, который ретвитнул
какого-то американского альт-правого парня, и его выгнали из колледжа

Белая Бумага: Я никогда не считала Ледвелл Аномией, я никогда не

просила это досье, я вообще никогда не желала ей зла, но это не будет иметь
значения для прессы

Белая Бумага: они нападут на всех нас, если подумают, что мы были
связаны с альт-правыми и убийствами

Белая Бумага: и как ты думаешь, понравится ли это С********?

Морхауз: ты говоришь точь-в-точь как Аномия

Белая Бумага: в смысле?

Морхауз: мы просто игнорируем тот факт, что неонацисты проникли к нам,

не так ли?
Белая Бумага: нет, если будет доказано, что это то, чем являются ЛордДрек
и Вайл, тогда, очевидно, Аномия должна выгнать их

Белая Бумага: но объясните мне, как это досье может иметь какое-то
отношение к тому, что Ледвелл и Блэй были зарезаны?

Морхауз: это причина, по которой они встретились, не так ли, именно из-за
него они пошли на кладбище

Морхауз: Лорд Дрек и Вилепечора создали ситуацию, которая привела к

двум поножовщинам

Морхауз: «Халвенинг» хотел ее смерти, и она мертва

Белая Бумага: а если они действительно верили, что она Аномия?

Морхауз: Я не думаю, что они когда-либо верили в это, и ты сама говоришь,

что не веришь

Морхауз: и если ВЫ догадались, где они встречались, любой мог бы это

сделать

Белая Бумага: спасибо, я настолько глупа по твоему?

Морхауз: пфф, я не это имел в виду, ты говоришь как Червь28.

Морхауз: Я говорю, что кто-то мог догадаться и затаиться в засаде,

воспользовавшись возможностью ударить их ножом. Или Хартэлла могла бы
сказать ЛордуДарку и Вайлу, где они собирались встретиться, в приватном
чате.

>

>

>

Белая Бумага: Моя мать больна. Я не собираюсь подвергать ее тонне дерьма

со стороны прессы и полиции. Я не сделала ничего плохого

Морхауз: Ты не говорила, что твоя мать больна

Белая Бумага: не думаю, что тебя это волнует

Морхауз: конечно, волнует, почему ты так говоришь?

>
>

>

Морхауз: Белая Бумага?

Белая Бумага: U8N xetubg

>

Белая Бумага: черт

Белая Бумага: Я плачу, Я не могу нормально3 видеть.

Морхауз: что с твоей мамой?

Белая Бумага: я не хочу об этом говорить

Белая Бумага: если я говорю об этом, это реально

Морхауз: скажи мне

Белая Бумага: зачем?

Морхауз: ты знаешь зачем

Морхауз: потому что я переживаю за тебя

Белая Бумага: нет, ты, черт возьми, этого не делаешь, ты все это время
играл со мной.

Белая Бумага: получал мои нюдсы, а сам ничего не присылал.

Белая Бумага: играешь в мистера чувствительного

Белая Бумага: скольких еще девушек ты водишь за нос?

Морхауз: о чем, черт возьми, ты говоришь? Никого

Морхауз: Я никогда у тебя не просил эти фото

Белая Бумага: значит, я такая шлюха, не так ли?

Морхауз: пфф, я это говорил?

Белая Бумага: теперь я рыдаю посреди этой гребаной библиотеки.

Морхауз: нет
Морхауз: Я никогда не хотел обидеть тебя

Морхауз: скажи мне, что случилось с твоей мамой?

>

>

Белая Бумага: она обнаружила шишку

Белая Бумага: результаты биопсии пришли вчера поздно вечером

Белая Бумага: это злокачественная опухоль

Морхауз: вот дерьмо

Морхауз: прости

Белая Бумага: Я больше не могу этого выносить

Белая Бумага: ты думаешь, я недостаточно хороша для тебя

Морхауз: ?????

Белая Бумага: ты знаешь, кто я, я знаю, что ты знаешь. Этот комменатрий

про 400 миль.

Белая Бумага: если бы тебе понравилось то, что ты увидел, ты бы

попытался встретиться со мной

Морхауз: все не так просто

Белая Бумага: Я испытываю к тебе все эти чувства, а ты явно не чувствуешь

того же

Морхауз: это неправда

Белая Бумага: это слишком тяжело, чтобы справиться с этим, я больше не

могу этого делать, не сейчас, когда еще и мама больна.

Белая Бумага: Я собираюсь удалить игру Дрека со своего телефона

Морхауз: не делай этого

Морхауз: пожалуйста

Белая Бумага: почему нет?

>

Морхауз: послушай, это безумие - испытывать такие сильные чувства к

кому-то, кого я никогда не встречал, но я это чувствую.

Морхауз: Я постоянно думаю о тебе

>

Белая Бумага: возможно, тебе будет трудно в это поверить, но у меня есть и
другие предложения, знаешь ли

Морхауз: Мне совсем не трудно в это поверить

Белая Бумага: тогда докажи, что тебе не все равно, пришли мне свою
фотографию.

>

>

>

Морхауз: не могу

>

<Белая Бумага покинула чат>

 Глава 18
Колодец черноты, все оскверняющий,

Полный лести и вращающийся,

Ах, какое зло ты сотворил

Из того, что было воздушной мыслью,

Какие начинания и какие завершения,

Сводя и разделяя друзей!

Mary Elizabeth Coleridge

Содержимое флакона с чернилами

В следующий вторник Страйк и Робин ехали на такси из офиса в Клуб

искусств. Она заметила, но не упомянула, что на нем был тот же итальянский
костюм, в котором он был в "Ритце" на ее день рождения. Робин выбрала
элегантный, но неброский черный брючный костюм. Когда они направлялись
в Мейфэр, Страйк выключил переговорное устройство для пассажиров и
сказал Робин:

-Я думал об этом, и мы не можем сказать им, кем Эди считала Аномию.

Это несправедливо - спорить о том, была ли она неправа.

- Да, я понимаю, - сказал Робин. - Хотя было бы интересно услышать,

согласны ли они с ней.

"Вчера я искал Монтгомери в Интернете", - сказал Страйк, у которого, в

отличие от Робин, в понедельник был выходной. - Нашел его в LinkedIn и
Instagram. Он работает в десяти минутах ходьбы от нашего офиса, в компании
по созданию цифровых эффектов в Фицровии. Он живет в Лэдброук-Гроув со
своей девушкой. Его страница в Instagram пестрит фотографиями, на которых
они запечатлены со своими друзьями-хипстерами.

Робин искоса посмотрела на Страйка.

- Ты же не думаешь, что это он, - сказала она, скорее утверждая, чем

задавая вопрос.

- Ну, если это так, то у него, должно быть, очень терпимый босс, который
не возражает, чтобы он регулярно писал в твиттере в течение дня. Прошлой
ночью я бегло просмотрел аккаунт Аномии. Он постоянно находится в
Твиттере… Может быть, я просто отрабатываю стереотип. Когда вы думаете
об интернет-троллях, вы склонны предполагать, что у них нет своей жизни. У
Монтгомери, судя по тому, что я увидел, жизнь довольна хороша.

Учитывая, что он находился всего в десяти минутах езды от дома

миллиардера на Саут-Одли-стрит, Робин ожидала, что Клуб искусств будет
шикарным, но все равно такое великолепие стало неожиданностью. Начиная с
официантов в белых пиджаках и мраморных полов, заканчивая устричным
баром и экстравагантными современными люстрами, это место имело
возможность побороться с Ritz за свои деньги. Неряшливая, перепачканная
чернилами Эди Ледвелл была бы здесь совершенно неуместна; действительно,
клиентура, казалось, состояла исключительно из мужчин среднего возраста и
преуспевающего вида в костюмах. Наряд Робин был почти идентичен тому,
что носила симпатичная молодая женщина, которая встретила их у двери, а
затем повела наверх в отдельную столовую, где, по ее словам, уже собрались
остальные гости.

Маленькая комната напоминала опиумный притон с темно-красными

стенами, резными деревянными ширмами, отдаленно напоминающими
китайские, и приглушенным освещением. Четыре человека, ожидавшие их,
еще не сели. Все повернулись и замолчали, когда вошли Страйк и Робин.

- Ага, - сказал улыбающийся розоволицый мужчина в очках, стоявший

ближе всех к двери. Он выглядел моложе, чем можно было предположить по
его растрепанным седым волосам, а его слегка мешковатый костюм выглядел
так, как будто его носили из соображений комфорта, а не стиля. - Мистер
Страйк и мисс Эллакотт, да? Как поживаете? Я Аллан Йомен.

Он пожал руки им обоим по очереди, затем представил их щеголеватому

мужчине лет сорока с небольшим, сидевшему рядом с ним, чей галстук был
того же серебристого цвета, что и занавески в спальне Мэдлин. Его темные
волосы были такими же аккуратными, как у Йомена, и его хорошо сшитый
костюм был определенно выбран из соображений стиля.

- Это Ричард Элгар, исполнительный директор Maverick Films в

Великобритании.

- Здравствуйте, - сказал Элгар, и по акценту стало ясно, что он

американец. Когда он пожимал руку, блеснула запонка из стали с ониксом. -
Рад с вами познакомиться. Пару лет назад вы действительно помогли моему
другу разобраться с личным делом.

Он упомянул имя клиентки, которая развелась с распутным

мультимиллионером.

- А это Грант Ледвелл, - сказал Йомен, указывая на мужчину с густыми

бровями и неправильным прикусом, что придавало ему более чем мимолетное
сходство с бульдогом. Густые волосы Гранта были подстрижены щетиной, его
синий костюм был двубортным, а воротник рубашки выглядел тугим. - Дядя
Эди, вы знаете.

Не только тяжелая челюсть Гранта и кустистые брови отвечали за слегка

драчливый вид, который он излучал.

- Очень сожалею о вашей потере, - сказал Страйк, когда они пожали друг
другу руки, и Грант издал двусмысленный, утробный звук горлом.

- И его жена Хизер, - заключил Йомен.

Хизер, которая оказалась беременной, выглядела по меньшей мере на

десять лет моложе своего мужа. Несмотря на то, что она не была особенно
хороша собой, она воплощала в себе образ плодовитости, с ее кремовой кожей
и длинными блестящими каштановыми волосами. Ее облегающее фиолетовое
платье с глубоким вырезом открывало по крайней мере половину ее набухших
грудей. Робин заметила, как решительно Страйк не сводил глаз с лица Хизер,
пожимая ей руку.

- Я все о вас читала, - сказала сияющая Хизер Страйку. - Ух ты.

- Может, присядем? - предложил Аллан Йомен.

Все шестеро заняли свои места вокруг круглого стола, и Робин задалась
вопросом, не напоминает ли это кому-нибудь еще о сеансе, во время которого
стол освещен, но углы комнаты в тени. Когда Хизер придвинула свой стул,
один из ярких потолочных светильников осветил ее груди так, что они стали
похожи на две луны; официант, который подошел, чтобы раздать меню,
несколько секунд смотрел на нее, словно ошеломленный.

Элгар вел непринужденную светскую беседу о Клубе искусств, членом

которого он был, пока за официантом не закрылась дверь, оставив группу
наедине.

- Что ж, - сказал Йомен, поворачиваясь к Страйку и Робин, - очень мило с

вашей стороны познакомиться с нами.

- Мы рады быть здесь, - сказал Страйк.

- Я знаю, что Эди тоже была бы рада нашей встрече, - мрачно продолжил
Йомен. - Как вы можете себе представить, это стало ужасным потрясением для
всех нас, а для Гранта и Хизер, конечно, личной трагедией.

- Как продвигается полицейское расследование? - спросил Страйк Гранта.

 - У нас не было новостей целую неделю, - сказал дядя Эди, чей голос,
естественно, напоминал рычание. - Но они, похоже, совершенно убеждены,
что это был кто-то из этой крайне правой группы, этой Халвинг, или как там
они называются.

- У них уже есть описание нападавшего? - спросил Страйк.

- Нет, - сказал Грант. - Блэй утверждает, что его ударили в спину

электрошокером. Говорит, что он упал лицом вниз, его ударили ножом о
землю, и все, что он увидел, это убегающую пару черных кроссовок.

- Есть какие-то сомнения в его рассказе? - спросил Страйк, потому что в

голосе Гранта прозвучали нотки скептицизма.

- Ну, люди в Интернете говорят, что он ударил Эди ножом, - сказала

Хизер, прежде чем Грант успел ответить. - Не так ли, Граб? И, признайте это,
все это сработало довольно хорошо для Блэя, на самом деле, не так ли? Все
осталось у него, не так ли?

- Нет, - коротко ответил Грант. – Это мы еще посмотрим.

Последовала немного неловкая пауза.

- В газетах пишут, что его ударили ножом в шею, - сказал Страйк.

- Верно, - сказал Йомен, прежде чем Грант успел ответить. - Насколько я

понимаю, его спас высокий воротник кожаной куртки. Если бы нож вошел еще
глубже – я думаю, это был вопрос миллиметров. Тем не менее, у него серьезная
травма спинного мозга, и он частично парализован.

- Они с Эди поссорились... - начал Грант, но в комнату вернулись два

официанта с бутылками воды и выбором булочек, и он замолчал. Никто не
заказывал алкоголь. Когда мужчина, разливающий воду, спросил, решили ли
они уже, что будут есть, Хизер слегка рассмеялась.

- О, я еще не выбрала! - сказала она, открывая меню и просматривая его.

Сделав заказ, она повернулась к Робин и сказала, потирая живот:

- Это мальчик, точно могу сказать! Я не была так голодна ни с одной из

наших девочек!

- Когда у вас срок? - вежливо спросила Робин.

- Не раньше июня. У вас есть дети?

- Нет, - с улыбкой ответила Робин.

 - Честно говоря, это не было запланировано, - сказала Хизер театральным
шепотом. - Но стоило ему только взглянуть на меня, и я беременна. Но кто
знает, может быть, я смогу позволить себе некоторую помощь, если...

Она оставила предложение незаконченным. Потягивая воду, Робин

размышляла, сколько Грант и Хизер выиграют от своего неожиданного
наследства.

Заказы на еду приняты, официанты снова ушли. Как только дверь

закрылась, Йомен сказал:

- Итак, как я объяснил по телефону, мы надеемся, что вы согласитесь

провести для нас расследование. Мы, – он указал на себя и Элгара, – были бы
вашими клиентами и несли бы расходы, но мы сочли правильным, чтобы
Грант тоже был здесь сегодня, как ближайший родственник Эди. Ричард, ты
не хотел бы?..

- Спасибо, Аллан, - сказал американец. - Расскажу некоторую

предысторию, - сказал он, соединив свои красиво наманикюренные кончики
пальцев, - когда Эди умерла, они с Джошем были на грани заключения с нами
контракта на съемки фильма. Джош уже подписал контракт, и Эди должна
была сделать это в офисе Аллана на следующее утро после того, как на нее
напали.

- Несколько дней назад Джош отправил нам сообщение через своего

агента, что он не хочет продолжать работу над фильмом, пока не будет найден
какой-то способ остановить Аномию.

- Значит, вы не агент Джоша? - спросил Страйк Йомена. - Только у Эди?

- Верно, - сказал Йомен. - Джоша представляет женщина по имени Катя

Апкотт. Мы, э-э, еще вернемся к ней.

- Очевидно, что Джош уже подписал контракт, поэтому он не может

юридически остановить фильм, - сказал Элгар, - но, естественно, никто не
хочет идти против его желаний, учитывая то, что только что произошло.

- Мы должны сказать, что в интересах Джоша, чтобы фильм был снят, -

добавил Йомен.

- Если его паралич не пройдет, он вряд ли сможет снова заниматься

анимацией. Он не из богатой семьи. Мы хотим успокоить его по поводу
Аномии, чтобы он мог сосредоточиться на своем выздоровлении. Он
чувствует себя очень виноватым из–за того, что обвинил Эди в том, что она
Аномия — мучает себя, Катя говорит...’
 - Ну, представьте, что вы обвиняете ее в этом, - возмущенно перебила
Хизер. - Как будто кто-то мог так поступить с собой, выложив личные вещи
о себе в Интернет! Мы сейчас переживаем то же, через что она прошла, не так
ли, Граб? – сказала она, искоса взглянув на мужа. - Как только Эди умерла, эта
Аномия начала распространять личные вещи обо мне и Гранте в Твиттере!

- Правда? - спросил Страйк, доставая блокнот. - Вы не возражаете, если

мы сделаем заметки?

- Нет, конечно, нет, - сказала Хизер, которая, казалось, была весьма

взволнована такой перспективой. - ‘Он кое–что перепутал - он сказал, что
Грант был в Саудовской Аравии, а не в Омане, и что я была секретаршей
Гранта, которой я не была, я была секретаршей другого человека, и он
утверждал, что у нас с Граб был роман, когда он был еще женат, но его первый
брак был…

- Только так назывался, - сказал Грант громче, чем было необходимо.

- Он безостановочно преследовал нас в течение месяца, потому что

теперь Грант будет иметь право голоса в том, что станет с мультфильмом! -
продолжила Хизер. - Я слежу за всеми этими так называемыми фанатами,
которые заходят на нашу страницу в Facebook и пишут ужасные вещи. Я могу
назвать вам имена, если хотите.

- Спасибо, это было бы очень полезно, ’ сказал Страйк не особенно

искренне. - Интересно, что Аномия знает личные подробности о вас так же
хорошо, как и Эди. Мог ли он найти их в Интернете, например, с вашей
страницы в Facebook? Или он знает вещи, которые не являются общественным
достоянием?

Грант и Хизер посмотрели друг на друга.

-Я полагаю, что часть этого есть на нашей странице в Facebook, - сказала

Хизер, как будто эта мысль только что пришла ей в голову. - Но он знал, что у
Лоры волчанка. Я не понимаю, как он мог это знать, а ты, Граб?

- Лора - моя бывшая жена, - объяснил Грант. - Нет, я не понимаю, как он

мог это знать. Я был в Омане, когда умерла мать Эди, моя младшая сестра, -
продолжил он, и Страйк заподозрил, что сейчас они услышат заготовленную
речь. - В то время я не был женат и работала круглые сутки – я никак не мог
взять к себе маленького ребенка. К тому времени, когда я встретил свою
первую жену, Эди была устроена в хорошую приемную семью. Это принесло
бы больше вреда, чем пользы, разрушив ее жизнь и образование, если бы она
уехала за границу. Потом, после того как мы вернулись в Лондон, Лора
заболела. Все, что она могла делать, присматривать за Рейчел, нашей
собственной дочерью. Я хочу сказать, я связался с Эди, чтобы узнать, как у нее
дела, – он агрессивно дернул подбородком вверх, но, учитывая мою личную
ситуацию, просто нецелесообразно, чтобы она жила с нами.

- А потом она принимала наркотики и все такое, - сказала Хизер, - не так

ли, Граб? Мы бы не хотели, чтобы это происходило на глазах наших детей.

Элгар, который сохранял выражение легкого интереса, пока разговор шел

по этому боковому пути, теперь вернулся к тому, что для него явно было
главной темой встречи.

- Как говорит Аллан, мы все хотим, чтобы Джош поступил правильно, но

у нас также есть веские деловые причины чтобы Аномия умолкнул. Он очень
против нашего фильма, и он настраивает фэндом против него. У него хорошо
зарекомендовавший себя опыт создания враждебности по отношению к
любым изменениям во франшизе, которые он не одобряет.

Йомен, рот которого был набит булочкой, кивнул и хрипло сказал:

- Когда шоу перешло на Netflix, Аномия организовал кампании ненависти

против актеров озвучки и аниматоров. Пара человек уволились из-за травли,
которую Аномия устроил против них в Интернете. С точки зрения общего
бренда, The Ink Black Heart становится известным из-за агрессии фэндома, как
и сам мультфильм. Никто не хочет, чтобы бренд стал притчей во языцех для
онлайн-токсичности, но я боюсь, что именно к этому мы и движемся, если что-
то не изменится.

- И это позор, - сказал Элгар, - потому что мы возлагаем большие надежды

на экранизацию. Мы планируем сочетание живого действия и компьютерной
графики. Готическая история любви, смешанная с мрачной комедией, полная
забавных, привлекательных персонажей.

Робин подумала, что последняя строчка прозвучала так, как будто ее

взяли прямо из пресс-релиза.

- Предположительно, - сказала она, - "Маверик" получит права на

производство цифровых игр, если эта сделка с фильмом будет заключена?

- Попадание прямо в точку, мисс Эллакотт, - сказал Элгар с кривой

улыбкой. - У игры Аномии будет большая конкуренция, как только мы
получим права на игру. Мы думаем, что это главная причина, по которой он
полон решимости помешать мультфильму превратиться в фильм.

- Откуда у Блэя эти подозрения, что Эди была Аномией, кто-нибудь из

вас знает? - спросил Страйк.

Йомен вздохнул.
 - Кто-то принес ему досье с предполагаемыми доказательствами. Я еще
не смогла поговорить с Джошем, так что это все, что я знаю, но… ну, он
довольно заядлый потребитель марихуаны и алкоголя. Отношения между ним
и Эди к концу были очень плохими; было много горечи, паранойи и
язвительности. Я не думаю, что его нужно было долго убеждать в том, что Эди
замышляет что-то недоброе.

- Ваше агентство отказало Эди, потому что вы не занимаетесь

киберрасследованиями, верно? - спросил Элгар у Робин.

- И потому, что в то время у нас было слишком много клиентов, -

объяснила Робин.

- Ну, вы должны знать, что заинтересованные стороны, представленные

за этим столом, вероятно, исчерпали возможности киберрасследований, -
сказал Элгар.

- Правда? - спросил Страйк.

- Да. Мы все действовали независимо, - сказал Йомен, - и только после

смерти Эди мы объединили информацию. Грант —’

- Да, мой хороший друг занимался этой Аномией последние несколько

недель, - сказал Грант, еще раз агрессивно вздернув подбородок. - Лен
возглавляет фирму по кибербезопасности. Познакомился с ним в Омане. Лен
говорит, что безопасность вокруг этой игры Аномии на высшем уровне. Ему
не удалось раскопать ничего о том, кто за этим стоит.

- Просто чтобы прояснить один момент, - вмешалась Робин, - есть два

человека, которым приписывают создание этой игры, не так ли? Не только
Аномия?’

- Верно, - сказал Йомен. — Другой называет себя Морхауз и...

- Это один и тот же человек, - сказала Хизер с абсолютной уверенностью.

- Я изучила все это в Интернете. Это один и тот же человек.

- Ну, может быть... Я не знаю, - тактично сказал Йомен. - Морхаус, если

он реальный человек, держится очень скромно. Он нечасто пишет в твиттере
и, насколько я знаю, никогда не преследовал Эди. Это Аномия, который стал
силой в фэндоме и которому многие приписывают игру.’

- И вы двое тоже пытались исследовать Аномию в Интернете? - двое

Страйк, переводя взгляд с Йомена на Элгара.
 - Да, - сказал Элгар. - По мере того, как мы приближались к заключению
сделки, негатив, исходящий от фэндома, начинал нас беспокоить. Аномия
выдавал особенно зловредную смесь фактов и вымысла.

- Он знал то, чего не должен был знать? - спросила Робин.

- Да, именно так, - сказал Элгар. - Просто странные детали, ничего

особенного, но достаточно, чтобы заставить меня задуматься, не прячется ли
Аномия в нашей студии. Я обратился в фирму по киберразведке, которую мы
ранее использовали, чтобы расследовать утечку информации из наших студий.
Они добились не большего успеха, чем контакт Гранта. Аномия и Морхаус
проделали очень хорошую работу по защите себя и своей игры. На самом деле,
мои ребята не думают, что они могут быть любителями, что бы они ни делали
в Интернете. Но мы убедились, что Аномия твитит не изнутри компании, а это
уже кое-что.

- Аномия и Морхаус утверждают, что они обычная пара фанатов, не так

ли? - сказал Робин.

- Это верно. Предполагается, что они молоды, хотя, насколько я знаю, они
никогда прямо не указывали свой возраст-, - сказал Йомен. - Все также говорят
о них как о мужчинах, хотя, очевидно, мы понятия не имеем, правда ли это.

- Вы тоже пытались выяснить, кто такой Аномия, Аллан? - спросил

Страйк агента.

- Я так и сделал, - сказал Йомен, кивая. - Я не сказал Эди, не хотел

обнадеживать ее. Я советовал ей игнорировать Аномию. Она несколько раз
общалась с ним в Твиттере, и это не помогло – на самом деле, все стало только
хуже. Но одно дело советовать клиенту игнорировать социальные сети, а
другое - заставить его это сделать.

- Так что да, шесть месяцев назад я попросил кое-кого в моем агентстве
сделать все, что в его силах. Бенджамин занимается всей нашей
кибербезопасностью, он настоящий вундеркинд. Он изучил, как работает игра
Аномии, он даже – между нами – пытался взломать ее безопасность, взломать
учетную запись администратора и попасть на канал модератора, но ничего не
добился. Как говорит Грант, тот, кто создал эту игру, очень умен.

Дверь снова открылась, и официанты вернулись с едой. Страйк, Йомен и

Грант заказали мраморную говядину, Элгар и Робин по салату, а Хизер
выбрала ризотто.

- Это просто прекрасно, - радостно сказала Хизер, и Робин, которая

боролась со своим чувством неприязни, молча перестала сопротивляться. Они
были здесь, в этом изысканно обставленном клубе, ели эту вкусную еду из-за
жестокой смерти племянницы Хизер. Даже если Хизер едва знала ее, как, по-
видимому, и было на самом деле, ее откровенное наслаждение своим
изысканным обедом и постоянное разглядывание Страйка казались Робин
неуместным и неприятным.

Когда дверь за официантами закрылась, Робин спросила:

‘Кто-нибудь когда-нибудь пытался связаться с Аномией? Чтобы

урезонить его или назначить личную встречу?

- Да, сама Эди, - сказал Йомен, энергично нарезая говядину. - Она

попросила Аномию через Твиттер встретиться с ней лицом к лицу. Он так и не
ответил.

- Неужели вы не могли что-нибудь сделать с законом об авторском

праве?" - спросил Страйк. - Какова правовая позиция, если в его игре
используются все персонажи Ледвелл и Блэя?’

- Серая зона, - сказал Йомен с набитым стейком ртом. - Вы могли бы

оспорить нарушение, но поскольку фанатам это нравилось, и никто не
зарабатывал никаких денег, мы подумали, что разумнее всего не быть
жестокими. Если бы Аномия начал монетизировать ее, тогда да, у нас было бы
нарушение авторских прав. Мы предполагали, что фанаты в конце концов
устанут от этого, тем самым уменьшив влияние Аномии, но этого не
произошло.

- Обычно, – сказал Элгар, - мы бы привлекли его на свою сторону, как

влиятельного человека - ну, вы знаете, суперфана с последователями в
сообществе. Билеты на ранние показы, личные встречи со сценаристами и
актерами и тому подобное. Но в данном случае это было бы невозможно, даже
если бы мы хотели быть щедрыми. Аномия, похоже, дорожит своей
анонимностью, что, на мой взгляд, наводит на мысль, что он знает, что ему
будет плохо, если его разоблачат.

- Очевидно, это неудобный вопрос, - сказал Страйк, поворачиваясь к

Гранту, - но, учитывая, что у Аномии, похоже, много внутренней информации,
вам, должно быть, приходило в голову, что он может быть членом семьи,
Грант?

- Это определенно не кто-то из семьи, - сразу же сказал дядя Эди.

- Никто в семье по-настоящему ее не знал, - сказала Хизер. - Ты сам едва

ли хорошо знал, не так ли, Граб?

- Я был за границей, - повторил Грант, свирепо глядя на Страйка, - и моя

бывшая жена была больна. Мои родители мертвы, как и оба родителя Эди.
Единственные другие родственники - это мои дети, и никто из них никогда ее
не видел. Это определенно не кто-то из нашей семьи.

- Я осторожно навел справки в агентстве, - сказал Йомен, - потому что

мне, естественно, пришло в голову, что я, возможно, укрываю Аномию в
агенстве, но, насколько я смог выяснить, никто там никогда не пил с Эди даже
кофе вне работы. И хотя кто-то мог знать о событиях, связанных с
мультфильмом, он просто не мог знать все эти личные подробности о прошлом
Эди. На мой взгляд, Аномией должен быть кто–то, кто в какой–то момент был
в ближайшем окружении Эди или - что более вероятно - в окружении Джоша.

- Почему вы считаете, что это, скорее всего, кто-то из окружения Джоша?

- спросила Робин.

Йомен отложил нож и вилку, проглотил полный рот еды и сказал,

- Ну, во-первых, Аномия никогда не нацеливался на Джоша, - сказал он. -

Он всегда был зациклен на Эди, оскорблял ее и изводил. Это одна из вещей,
которая вбила клин между Джошем и Эди: фэндом относился к Джошу очень
доброжелательно, а Эди обвиняли во всем, что им не нравилось. Но, как я уже
говорил, Джош в прошлом пил гораздо больше, чем следовало, и курил много
марихуаны. Боюсь, он тоже плохо разбирается в людях. У нас было довольно
много проблем с некоторыми изначальными актерами, которые в основном
были его друзьями, что, гм, возвращает нас к Кате Апкотт.

Йомен взглянул на Элгара, который сделал небольшое движение вилкой,

показывая, что Йомен должен продолжать, поэтому агент сказал,

- Я не пригласил Катю на этот обед не потому, что она яростно защищает

Джоша – что, конечно, является совершенно благородным чувством, особенно
учитывая его нынешнее состояние. Но мы можем поговорить более свободно,
когда ее здесь нет.

- У Кати есть собственное агентство? - спросил Страйк.

- Э-э... нет. Она очень милая леди, которая занимается производством

товаров для рукоделия из дома. Катя познакомилась с Джошем и Эди
несколько лет назад в художественном сообществе, где они жили. Катя ходила
там на вечерние занятия. Она работала в PR до того, как открыла свой
собственный бизнес, поэтому дала Джошу и Эди советы о том, как вести себя,
когда The Ink Black Heart начали привлекать поклонников.

- Через некоторое время она начала действовать как их фактический

агент. В 2012 году Эди решила найти профессионального агента, и я взял ее на
работу. Джош остался с Катей. Знаете, нет ничего необычного в том, что люди,
получившие неожиданный удар, цепляются за знакомых людей. Конечно, есть
преданность, но есть и страх. Бывает трудно понять, кому доверять, когда вы
внезапно становитесь воствребованной собственностью. Катя - совершенно
милая женщина с благими намерениями, - подчеркнул он, - и она знает, что я
вызываю частных детективов, чтобы попытаться найти Аномию, и она
сказала, что окажет любую возможную помощь. Она знает гораздо больше о
друзьях и близких контактах Джоша, чем я, но вам нужно действовать
осторожно, потому что она глубоко сопротивляется идее, что Джош, по
наивности, небрежности или отсутствию здравого смысла, может быть
частично ответственен за беспорядок с Аномией.

- А какая семья у Джоша? - спросила Робин.

- Его воспитывал отец–одиночка, он один из троих детей, и у меня

сложилось впечатление – это из того, что мне рассказала Эди, не из личного
опыта, - что мистер Блэй-старший никогда по-настоящему не знал, как
обращаться со своим сыном, и в последнее время, похоже, отказался от
родительских обязанностей в пользу Кати, которая достаточно взрослая,
чтобы быть матерью Джоша.

- Если бы вы могли дать нам контактные данные Кати, это было бы

здорово, - сказал Страйк, и Йомен кивнул, снова берясь за нож и вилку.

- У Эди были какие-то отношения, когда она умерла, не так ли? - спросила
Робин.

- Ах этот! - сказала Хизер, слегка фыркнув.

- Да. Его зовут Филипп Ормонд, - сказал Йомен. – Он учитель географии,

я думаю. Он работает в местной школе в Хайгейте. Он познакомился с
Джошем и Эди, потому что ходил на вечерние занятия по искусству, как и
Катя. После того, как Джош и Эди расстались, Филипп предложил плечо, на
котором можно было поплакать.

- Он утверждает, что они были помолвлены, когда она умерла, - сказала

Хизер.

- Вы так не думаете? - спросил Страйк.

- Ну, никто так не думал. У нее не было кольца, - сказала Хизер, на

безымянном пальце которой над широким обручальным кольцом красовался
крупный бриллиант.

- Мне она тоже не говорила, что собирается замуж, - сказал Йомен.

- И ее приемная сестра, - сказала Хизер. - Я спросила на похоронах.

 - Как зовут приемную сестру? - спросил Страйк.

- Катриона Дуглас, - сказал Грант. - Эди поддерживала с ней связь после

того, как она ушла из семьи.

Страйк записал имя.

- Если хотите знать мое мнение, Ормонд не намерен упустить шанс, -

сказала Хизер. - Он надеется, что у него будут какие-то права на ее имущество.
Была целая нелепая история с письмами в гробу. Во–первых, Блэй - вы бы
подумали, после того, как он обвинил ее в том, что она Аномия… Ну, в общем,
он продиктовал Кате то, что хотел сказать, которая принесла нам письмо и бла-
бла-бла, а потом, – Хизер закатила глаза, – когда Филипп узнал, что Блэй
пишет письмо, ему тоже пришлось написать письмо. Я сказал Грабу: гроб - это
не чертов почтовый ящик!

Если Хизер ожидала, что это вызовет смех, то она была разочарована.

- Да, между ними определенно было небольшое соперничество за звание

главного скорбящего, - сказал Грант. - Не могу сказать, что я сильно
привязался к Ормонду, но у него было больше прав на это, чем у Блэя. В то
время он жил с Эди и не выдвигал против нее диких обвинений.

- Было бы неплохо поговорить с Ормондом, - сказал Страйк. - И с этой

приемной сестрой, Катрионой. У вас есть их контактные данные?

- У меня есть контакты Ормонда, - сказал Грант, доставая телефон. Он

взглянул на него, нахмурился и пробормотал жене:

- Пропущенный звонок от Рейчел.

- Его дочь от бывшей, - сказала она Робин другим театральным шепотом.

- Немного проблемная.

- Она будет звонить по поводу матча, - сказал Грант, протягивая Страйку

свой мобильный. - Я перезвоню ей позже.

- Вы сказали, что у вас были проблемы с актерами, которые были

друзьями Джоша, - сказал Страйк Йомену. - Вы говорили об Уолли Кардью?

- Вы уже знаете об Уолли, правильно? - спросил Йомен. - Да, он был

одной из наших первых головных болей. Они с Джошем вместе учились в
школе. У Уолли не было актерского опыта, но он обычно делал комический
голос, когда они были подростками – высокий, зловещий, - подражая их
учителю. Когда Эди и Джош анимировали первый эпизод, они попросили
Уолли озвучить персонажа Дрека. Он пел фальцетом, и фанатам это
нравилось.

- Но Уолли пошел дальше. Он начал снимать собственные видео на

YouTube, используя голос Дрека, а также стандартные выражения и крылатые
фразы персонажа и отпуская несколько сомнительные шутки. Некоторым
членам фэндома это понравилось. Другим нет. Затем Уолли и его друг Эм-
Джей сняли печально известное видео “печенье”.

- “Печенье”? - повторил Страйк.

- Так называемая сатирическая пьеса, высмеивающая Холокост, - сказал

неулыбчивый Йомен. - Было много последствий. Джош думал, что все это
пройдет, но Эди была в ярости. Джош согласился с увольнением, хотя и
неохотно, а Уолли воспринял это крайне плохо. С тех пор он сделал себе
карьеру на YouTube. Мы задавались вопросом, может ли Уолли быть
Аномией, - сказал Йомен, правильно предвосхитив следующий вопрос
Страйка. - Он хитер, но я не думаю, что у него такие мозги, которые нужны
для создания этой игры, и я должен сказать, что я думаю, что его эго слишком
велико, чтобы он мог оставаться анонимным.

- Есть еще какие-нибудь друзья Джоша, с которыми нам следует

поговорить? - спросил Страйк.

- Ну, да, там был Себастьян Монтгомери, аниматор, который помог им с

первыми двумя эпизодами. Он учился в художественной школе с Джошем, и
он немного ехидничал по поводу Чернильно-Черного Сердца в социальных
сетях после того, как его исключили, но я не уверен, что он когда-либо знал
Эди так хорошо, поэтому я не могу представить, что у него были все те личные
данные о ней, которые использовала Аномия.

- Если только, - сказал Страйк, - они не пришли через Джоша.

- Ну, да, такое возможно, - признал Йомен.

- Кто-нибудь еще?

- Дайте подумать… Там был молодой человек по имени Тимоти Эшкрофт

– хотя, теперь я думаю, изначально он был другом Эди, а не Джоша. Он
озвучил Червя, и я думаю, что у него были актерские амбиции, так что ему не
могло понравиться, что его бросили, но, насколько я знаю, они с Эди остались
друзьями. Боюсь, у меня нет никаких контактных данных Тима.
- Почему они его заменили? - спросила Робин.
 - Откровенно говоря, - сказал Йомен, - он был не очень хорош. Я видел
ранние эпизоды; Червь - хороший комический персонаж, но Тим не отдавал
ему должного. Когда они заключали телевизионную сделку, это было
условием, что Netflix будет иметь право выбирать голоса при кастинге. Я
думаю, честно говоря, для Эди было облегчением, что кто-то другой
принимает эти решения. Джош сам озвучивал Харти в начале, а Катриона,
приемная сестра Эди, сначала была Белоснежной, но, судя по тому, что она
рассказала мне на поминках Эди, ей не терпелось уйти. Ей никогда не
нравилось озвучивать, и она была рада, что ее место заняла настоящая актриса.
- Но тогда я не был особо вовлечен, так что, возможно, есть и другие, кто
остался на обочине, о которых я не знаю. Как я уже сказал, Катя - это та, с кем
тебе следует поговорить о старых временах. Она была там с самого начала...
Нет, подождите, — сказал Йомен. - Была еще одна подруга, о которой
упоминала Эди. Она жила в художественном сообществе. Как ее звали?… Что-
то вроде Мириам.
- Это, должно быть, художественное сообщество "Норт Гроув", верно? -
спросил Страйк, держа ручку наготове.
- Да, именно так, - сказал Йомен. - Им управляет голландец с каким-то
чудаковатым именем. Эди и Блэй оба снимали там комнаты некоторое время,
так они и познакомились, и я знаю, что Джош остался в дружеских
отношениях с голландцем и поддерживал контакты с сообществом даже после
того, как мультфильм стал успешным. Норт-Гроув находится прямо рядом с
Хайгейтским кладбищем, именно так Эди и Джош однажды оказались среди
могил и придумали идею для мультфильма.
- Что ж, - сказал Страйк, потянувшись за папкой, которую он принес с
собой, - прежде чем мы продолжим, вам, вероятно, следует взглянуть на наш
стандартный контракт и расценки. У меня здесь есть контракты, если вы
хотите их просмотреть.
Он передал контракты через стол, и наступило затишье, пока Элгар и
Йомен изучали условия, и единственными звуками были скрежет ножей и
вилок Страйка, Робина и Ледвеллов и звук жевания Гранта, который был
необычно громким. Наконец агент и исполнительный директор фильма
достали ручки и подписали соглашения, а также третью копию для агентства.
- Спасибо, - сказал Страйк, когда все было подписано и он забрал свой
экземпляр обратно.
- А я, - сказал Йомен, в свою очередь, залезая под свой стул, - должен дать
вам это.
 Это была картонная папка, которую Эди принесла в агентство и оставила
на бачке унитаза.
- Мы начнем немедленно, - сказал Страйк. – Если вы дадите мне свои
контактные данные, я буду оповещать Вас еженедельно, но, очевидно, если у
нас возникнут вопросы или важная информация, я сразу свяжусь с вами.
Элгар и Йомен протянули через стол визитные карточки.
- Интересно, - сказал Страйк, убрав их карточки в бумажник, - как только
вы узнаете, кто такой Аномия, что вы собираетесь с этим делать?
Последовала еще одна пауза, и тишина стала еще более глубокой, чем до
сих пор, потому что Грант больше не жевал. Затем заговорил Ричард Элгар.
- Буквально никто, - сказал американец, - не защищен от толпы. Я уверен,
что если вы сможете выяснить, кто такой Аномия, мы сможем найти
некоторые доказательства лицемерия, расовой нечувствительности,
сексуальных домогательств… Те, кто живет за счет толпы, должны быть
готовы умереть от рук толпы. Как только мы узнаем, с кем имеем дело, я не
думаю, что будет слишком сложно превратить Аномию из охотника в добычу.
 Глава19

Да, я устал, но не сердцем;

Нет –оно полно сладостным содержанием,
Сейчас у меня есть моя естественная часть
состоящая из действий и приключений;
Выброшенная в широкий мир,
И вся моя некогда растраченная энергия
К весомой цели стремится.
Charlotte Brontë
Лес

"Выпьем по пинте пива и обсудим ситуацию?" - спросил Страйк полчаса

спустя, когда они с Робином вышли на холодный тротуар и Страйк
останавливал такси.

- Определенно, - сказал Робин.

- Паб "Тоттенхэм", Чаринг-Кросс-роуд, - сказал Страйк водителю и

открыл дверь, чтобы Робин первой села в такси.

Ее восторженный тон, когда она согласилась пойти в паб, понравился ему.

До него постепенно доходило, что Робин не избегала с ним тет-а-тет, как она,
несомненно, поступила бы, если бы действительно испытывала отвращение к
тому, что произошло за пределами "Ритца". Он ожидал, что она будет, как и
он, увеличивать сдержанность, но она, казалось, пыталась возобновить
дружеские отношения, которые у них были до того, как он сделал этот глупый
шаг.

- Есть какие-нибудь новости о квартире? - спросил он, когда их такси

покатило обратно в Вест-Энд.

- Вчера я повысила цену своего предложения, - сказал Робин. - Жду

ответа. Было бы так здорово получить его. Я устала смотреть на ужасные места
и чувствовать себя третьей лишней у Макса.

Дорога за пределами "Тоттенхэма", любимого паба Страйка,

расположенного неподалеку от их офиса, оставалась строительной
площадкой, и им пришлось перебираться по доскам через засыпанную щебнем
канаву, чтобы добраться до двери. Оказавшись внутри, несмотря на шум
снаружи, они нашли знакомое убежище с его зеркалами из гравированного
стекла и декоративными панелями, нарисованными давно умершим
театральным декоратором.
 Заказав кофе, Робин села на один из красных кожаных диванчиков и
достала телефон, чтобы найти арт-сообщество «Норф Грув». Когда Страйк
присоединился к ней с пинтой пива в руках, он сказал:

- Мы должны сообщить полиции, что нас попросили найти Аномию, из

вежливости. Я позвоню старшему инспектору Мерфи.

- Отлично, - ответила Робин. Затем, передавая ему телефон, сказала - Вот,

смотри – вот с чего все началось.

Страйк посмотрел на фотографию большого грязно-розового дома, под

которой было написано:

АРТ-СООБЩЕСТВО «НОРТГРУВ».

Мы предлагаем занятия по рисованию с натуры, гончарному делу,

изготовлению гравюр и фотографии.

Новички приветствуются! Мы также арендуем студийные помещения для

художников.

- Если Джош все еще околачивался в коллективе вплоть до

поножовщины, мы должны это проверить, - сказал Робин. - Это должно быть
возможное пристанище Аномии.

- Согласен, - сказал Страйк, прокручивая веб-сайт, чтобы изучить

фотографии уроков рисования, на некоторых изображены серьезные взрослые,
сидящие за гончарными кругами, на других дети в фартуках из ПВХ,
делающие гравюры, со многими примерами студенческих картин маслом,
фотографий и рисунков карандашом. Возвращая телефон, он сказал:

- Не хочешь послушать про портрет подозреваемого?

- Давай, - сказала Робин, доставая блокнот.

- Ну, если Аномия действительно тот или та, за кого он себя выдает –
фанат, одержимый игрой, – он, конечно, молод.

- Согласна, - сказал Робин. - Я не могу представить, чтобы кто-то старше

тридцати был так одержим мультфильмом на YouTube.

- Но если он или она не просто разгневанный фанат, а на самом деле имеет

огромную личную неприязнь к Эди и видит в этом возможность добраться до
нее..

- Ну да, тогда, я полагаю, он или она может быть любого возраста, - сказал
Робин.
 - И мы ищем кого-то с опытом программирования - сказал Страйк,
вытаскивая блокнот и начиная писать.

- Если только... - начала Робин, и Страйк поднял на нее глаза. - Ну, Эди
сказала мне, что игра похожа на красиво анимированную комнату чата. Если
бы два человека действительно сделали это, один мог бы быть художником
или дизайнером, а другой программистом?

- Нам нужно проникнуть в суть этой игры, - сказал Страйк, откладывая

ручку и доставая мобильный телефон. - Это первая основа: хорошенько
осмотритесь изнутри и посмотрите, что можно найти.

Пока Страйк искал игру онлайн, Робин пила кофе и наслаждалась

чувством удовлетворения, блуждая глазами по знакомым раскрашенным
панелям. Легкая скованность, которая висела над ее общением со Страйком с
той ночи в "Ритце", казалось, полностью рассеялась перед лицом этого нового
дела. Пока Страйк хмурился над своим телефоном, набирая толстыми
пальцами поисковые запросы, Робин позволила своему взгляду остановиться
на нем и почувствовать чистую нежность, которая так часто нарушала ее
душевный покой.

- Черт, - сказал Страйк после пятиминутного молчания.

- Что? - спросила Робин.

- Я не могу войти. Только что сделал три попытки.

Он показал Робин экран своего телефона. Небольшая анимация Харти,

угольно-черного сердца со свисающими артериями и венами, смотрела на нее
с экрана, улыбаясь и пожимая плечами. Под Харти были слова:

- Упс! Что-то пошло не так. Попробуй еще раз позже, бвах!

- Я попробую, - сказал Робин. Она приступила к работе со своего

мобильного, но после ввода адреса электронной почты, который она настроила
для подобных случаев, который не имел никакого отношения ни к ее
настоящему имени, ни к агентству, и выбора пароля, она тоже обнаружила, что
смотрит на небольшую анимацию, где Харти пожимает плечами, и мне
сказали попробовать еще раз позже.

- Может быть, у них технические проблемы, - предположила она.

- Будем надеяться, что это так, потому что единственный верный способ
исключить подозреваемых - это наблюдать, как они занимаются своими
повседневными делами, не прибегая к телефону или ноутбуку, в то время как
Аномия пишет в твиттере или активничает в игре.
 - Хорошо, – сказал Страйк, возвращаясь к своему блокноту, - наш
профиль подозреваемого пока гласит: скорее всего, ему меньше тридцати, - он
взглянул на Робин, которая кивнула, - либо он искусен в программировании,
либо с художественными наклонностями, либо и то, и другое вместе.…
Мужчина или женщина, как ты думаешь?

- Может быть и то, и другое, - сказал Робин, - хотя все, кажется,

предполагают, что Аномия - мужчина.

- Я думаю, нам нужно глубоко погрузиться в твиттер-аккаунт Аномии и

посмотреть, что он мог бы выдать… Вообще-то, - сказал Страйк, - объясни
мне, что такое Твиттер.

- Что ты имеешь в виду? - со смехом спросила Робин.

- Ну, я видел его, но никогда им не пользовался. А ты?

- Раньше у меня был аккаунт в Твиттере, но я никогда особо им не

пользовалась.

- Так как именно это работает?

- Ну, ты пишешь короткие сообщения – твиты – и можешь общаться с кем

угодно еще в Твиттере, если только он у тебя не заблокирован.

- И все в Твиттере могут видеть твиты друг друга, не так ли?

- Да, если только ты не сделаешь свой аккаунт приватным. Тогда только

твои подписчики смогут прочитать то, что ты написал. И если два человека
подписаны друг на друга, они могут отправлять прямые сообщения, которые
никто другой не может видеть.

- Так, - сказал Страйк. - И какой в этом смысл?

- Я не знаю, - сказал Робин, снова смеясь.- Это может быть весело: там
много шуток и прочего. Ты можешь напрямую общаться с известными
людьми. Немного подшучивать.

- Раньше люди ходили в пабы для этого – правда, не для того, чтобы
поговорить со знаменитостями… Да, наверное, лучше тебе ознакомиться с
твитами Аномии, поскольку ты разбираешься в Твиттере.

- А что ты думаешь о том, чтобы я записалась на вечерние занятия в Норт

Гроув? Если я не смогу найти ничего полезного, я могу потом отказаться, а ты
мог бы приехать от своего имени, чтобы допросить всех.
 - Хорошая мысль, - сказал Страйк, - и лучше ты, чем я, потому что ты
действительно умеешь рисовать.

Робин сделала себе пометку.

- И еще есть мотив, - сказал Страйк, постукивая кончиком ручки по

блокноту.

- Я думала... — начала Робин, улыбаясь, но Страйк, правильно предугадав

конец ее предложения, сказал:

- Это необычный случай. Возможности и средства по-прежнему будут

ключевыми, но “почему” здесь более уместно, чем обычно, потому что есть
несоответствие, не так ли? Игра не могла быть создана для того, чтобы довести
Ледвелл до самоубийства, потому что... ну, с чего бы это? Игра, несомненно,
была сделана из любви к мультфильму.

- Тем более, что они не монетизировали это.

- Верно, но потом Аномия переключился и начал травлю в Твиттере.

- Эди подумала, что это потому, что она раскритиковала игру в интервью.

- Тебе не кажется, что это довольно надуманная причина для почти

четырехлетнего преследования?

- Если неуравновешанная личность нашла что-то, что говорит с ними на

уровне, которого он никогда раньше не испытывал, любая критика со стороны
создателя или любые изменения в работе могут восприниматься как личное
оскорбление", - сказал Робин.

- Да, - сказал Страйк, медленно кивая. - Хорошее замечание.

- Знаешь, я смотрела видео, где Эди и Джош обсуждают мультфильм, -

сказала Робин. - Они отвечали на вопросы фанатов и обсуждали Харти,
который является героем – это черное сердце, которое ты только что видел.
Они разошлись во мнениях по поводу того, злой он или нет, был ли он сделан
злым и является жертвой, или же он причинил зло, которое его владелец
совершил при жизни. В первом эпизоде мультфильма Харти довольно
жизнерадостно представляет себя злом. Может ли кто-то, кто чувствует, что
он не вписывается в общество, увидеть в Харти что-то свое? Так вот почему
они так зациклились на мультфильме?

- Ты думаешь, мы должны добавить “он зло и знает об этом” в портрет?

 - Ты шутишь, - сказал Робин, - но, может быть, нам следует… Знаешь, я
все время удивляюсь, почему он или она назвает себя “Аномией”. Разве ты не
ожидаешь, что суперфан выберет имя одного из персонажей? Называющий
себя Аномией почти… почти открыто заявляя, кто он или она такие, не так ли?
“Отсутствие моральных или общественных ценностей”. Он или она странно
открыто говорит об этом... если только это не просто какой-нибудь
недовольный подросток, - добавила она, сомневаясь в себе. - Полагаю, такое
имя мог бы выбрать подросток. Кто-то, кто злится на весь мир.

- Ты приводишь веские доводы в пользу того факта, что мы охотимся за

сумасшедшим фанатом, а не за личным другом.

- Но он или она не может быть обычным фанатам, не так ли? Он знает о

ней слишком много личного, у него есть доступ к внутренней информации,
что наводит на мысль о подруге… хотя я полагаю, что Аномия не обязательно
был в прямом контакте с Джошем или Эди, - сказала Робин. - Они могут быть
на каком-то расстроянии. Мы должны проверить партнеров или соседей по
квартире всех, кто был близок к Эди и Джошу. Однако посредников не может
быть слишком много. Аномия слишком быстро все понял. Это, конечно, не
может быть друг друга друга друга.

- Я тоже так думаю, - согласился Страйк.

Оба сидели в задумчивости, пока Страйк не нарушил короткое молчание.

- Здесь также есть определенная жилка нарциссизма. Аномия считает, что

они должны отвечать за мультфильм. - Он снова взял свой телефон. - Что
возвращает нас к Уолли Кардью. Я бы сказал, что он именно тот эгоистичный
маленький засранец, которому не понравится, если его игру критикуют, пусть
и мягко.

- Откуда ты так много знаешь о Кардью?

- Смотрел одно из его видео на YouTube, - сказал Страйк, теперь

просматривая его на своем мобильном телефоне. - Через несколько часов
после того, как Ледвелл и Блэй были названы жертвами ножевых ранений,
Уолли и его напарник, Эм-Джей, провели прямую трансляцию, во время
которой Кардью вытащил окровавленный нож из–под стола - ради шутки. Это
был томатный соус.

- Остроумно, - холодно заметил Робин.

- “Печенье”, - сказал Страйк, который нашел то, что искал. - Это видео,
из-за которого его уволили. Я еще не посмотрел это видео.
 Страйк огляделся, чтобы убедиться, что никто его не слышит, затем
повернул телефон на бок и прислонил его к своему пивному бокалу, чтобы
Робин тоже могла смотреть, и нажал кнопку воспроизведения.

Уолли и Эм-Джей стояли бок о бок перед столом с ингредиентами для

выпечки и большой миской для смешивания. Белокурый Уолли был
длинноволосым, а Эм-Джей круглолицым и немного более неопрятным, чем
на видео, которое Страйк смотрел на следующий день после поножовщины.
На обоих были фартуки и поварские шапочки.

"Добро пожаловать, чуваки!" - сказал Уолли писклявым голосом.

"Сегодня мы общаемся со смугликами и мукфлюками, которые говорят, что
мы отпускаем плохие расистские шутки и что мы фашистские мукфлюки!’
Он вернулся к своему обычному голосу. ‘Так что сегодня мы просто немного
выпекаем, чтобы все было хорошо". Он показал Эм-Джей мешок муки. - Это
кошерно?

- Это халяль, - сказал Эм-Джей.

- Это одно и то же, верно?

- Нет, чувак, - сказала Эм-Джей, наполовину смеясь, — это...

- Не будь самодовольным, чувак, - сказал Уолли своим фальцетом. - Играй

в игру, чувак!

Эм-Джей рассмеялась, когда Уолли перевернул пакет с мукой и

энергично высыпал ее в миску для смешивания, рассыпав большое количество
муки и подняв в воздух пыльное облако.

- И мы кладем туда хорошее кошерное масло, - сказал Уолли, поднимая

пачку со Звездой Давида, нарисованной на ней толстым фломастером, и бросая
ее, развернутую, в миску, прежде чем взять пакет молока.

‘И мы добавим – это кошерно? Коровы кошерные, чувак?’

"Коровы – это... что-то индуистское, где они там святы?" - спросил Эм-
Джей.

- Кто-то думает, что коровы, блядь, святые? Эти люди - мукфлюки, они
все мукфлюки, - сказал Уолли, выплескивая молоко в миску для смешивания и
следя за тем, чтобы оно забрызгало Эм-Джей, который со смехом отступил.

- И яйца кошерные, выглядят красиво, – сказал Уолли, показывая их на

камеру. Как и в случае с маслом, он нарисовал Звезды Давида. Теперь он
бросил яйца в миску со всей силы, явно намереваясь покрыть Эм-Джея смесью
как можно больше.

‘Теперь ты славный белый мальчик, Эм-Джей", - сказал Уолли голосом

Дрека, когда Эм-Джей, наполовину смеясь, наполовину кашляя, вытирал муку
с лица.

-И мы все перемешиваем, перемешиваем… – сказал Уолли, хватая ложку

и бросая еще немного сырой массы в Эм-Джея. - И мы поем: "Черное дерево и
слоновая кость живут вместе в совершенной гармонии..."

"Черт возьми, чувак, прекрати!" - сказал Эм-Джей, все еще смеясь, но

теперь пытаясь защититься от смеси, которую бросал в него Уолли.

- А теперь у нас есть отличная смесь, чувак, - сказал Уолли.

Видео переключилось на кадр с Уолли и Эм-Джеем с шариком сырого

теста для печенья на столе перед ними. Эм-Джей была полностью покрыт
мукой, Уолли - совершенно чистым.

- А теперь мы разбиваем этот мукфлюк, - сказал Уолли, беря скалку и

одним концом раскатывая шарик теста. - А теперь мы нарезаем мукфлюк на
смуглые кусочки - Он взял формочку для печенья в форме пряничного
человечка и вдавил ее в тесто.

Видео снова переключилось на несколько рядов идеальных пряничных

человечков, на каждом из которых была Звезда Давида, а некоторые в
ермолках и пайотах.

- О нет, - сказал Робин, который прекрасно понимала, к чему это клонится.

Выражение лица Страйка было бесстрастным.

- А теперь мы ставим смугликов в духовку и нагреваем ее горячо- горячо

- горячо, - сказал Уолли своим фальцетом.

Видео оборвалось на том, что Уолли ставит противень в духовку, затем

мультяшная рука поворачивает ручку на "чертовски горячо", и, наконец, снова
на Уолли и Эм-Джея, стоящих перед столом, оба со скрещенными руками.
Своим обычным голосом Уолли повернулся к Эм-Джею и спросил:

- Смотрел игру в субботу?

- Да, отличный гол Дрогбы, - сказал Эм-Джей так же серьезно.

- Видел, что Фуллер?..

 - Да, - сказал Эм-Джей. - Наступать парню на гребаные яйца - это нихуя
не круто.

Последовала пауза, и оба молодых человека забарабанили пальцами по

рукам.

- Думаешь, печенье готово? - спросил Уолли у Эм-Джея.

- Да, может быть, - сказала Эм-Джей.

Уолли посмотрел на часы.

- Может быть, дать побольше времени.

Видео перешло на черный экран с надписью "1 час спустя", а затем снова
на Уолли и Эм-Джей, которые теперь стояли перед духовкой, из которой валил
черный дым. Они продолжали разговаривать, по-видимому, ничего не
замечая.

-...забери мою бабушку на день, - говорил Уолли.

- Это мило, чувак, это хороший поступок.

Последовало еще одно короткое молчание, затем Уолли сказал:

- Да, они уже должны быть готовы.

Он открыл дверцу духовки и закашлялся.

Видео сменилось крупным планом сгоревшего до неузнаваемости

печенья, затем широким кадром Уолли и Эм-Джея, держащих свои поварские
шляпы в молчаливом почтении, позади них грустно горят свечи. Страйк нажал
на паузу и посмотрел на Робин.

- Не позабавило?

- В каком мире это считается сатирой?

- Очевидно, мы слишком глупы, чтобы уловить тонкую иронию. Кстати,

я заметил, когда смотрел прямую трансляцию, которую он вел в ночь после
поножовщины, что у нескольких фанатов Уолли после их имен стояло число
восемьдесят восемь. Можно связать воедино шутки о Холокосте,
ультраправых последователей и связь с Чернильно-Черным Сердцем…

- И определенно можно понять, почему у МИ-5 могут возникнуть

вопросы, - сказал Робин.
 - Можно. С другой стороны, Кардью может и не знать, что он привлекает
неонацистских фанатов. Есть шанс, - сказал Страйк, снова поднимая свою
пинту, - он думает, что раз его лучший друг коричневый, он не может быть
расистом.

- Знаешь, если Уолли Аномия, и его завербовали в Халвенинг после

создания игры…

- Переход от фаната к преследователю логичен, да, - сказал Страйк. -

Когда будешь просматривать твиттер-аккаунт Аномии, обрати внимание на
любые намеки на политику. Я полагаю, что МИ-5 проверила, но сомневаюсь,
что они поделятся с нами своими выводами.

Робин сделала еще одну пометку.

- Однако, если это не «Халвенинг», - сказал Страйк, - у нас остается

вопрос, почему эти два создателя так стремятся сохранить свою анонимность.
Можно было бы подумать, что они гордились бы игрой, если бы они
действительно были просто двумя веселящимися детьми. Ричард Элгар сказал,
что, по его мнению, разоблачение Аномии повредит ему или ей, и я согласен,
насколько это возможно, но почему это повредит ему? Почему он не хочет
славы?

- Аномия получает своего рода славу, - сказал Робин. - Пятьдесят тысяч

подписчиков в Твиттере и большой интерес к тому, кто он на самом деле. Это
должно подпитывать его эго.

- Верно, но вы слышали, что сказал Элгар: раскрытие себя в первые дни

могло бы принести ему какой-то реальный вклад во франшизу, так почему же
он этого не сделали? А еще отсутствие монетизации.

- Ну, мы знаем, почему это так, правильно? - сказал Робин. - Это было бы
нарушением авторских прав - зарабатывать деньги на чужих персонажах.

- Верно, но я смотрю на это под другим углом. Аномия и Морхаус

потратили годы на работу над игрой, ничего от нее не заработав. Это наводит
на мысль о людях, у которых много свободного времени и нет большой
потребности в деньгах. Поддерживает ли их кто-то еще? Родители?
Налогоплательщики?

‘Есть некоторые работы с простоями, - указала Робин. - Они могут быть

самозанятыми или работать неполный рабочий день. Они могли бы хорошо
зарабатывать на жизнь, а это всего лишь хобби.

- Но если Аномия работает, он должен выполнять работу, где у него есть

доступ к Интернету или использовать свой телефон, когда ему
заблагорассудится… что делает парня Эди, этого, – Страйк пролистал свои
записи, чтобы найти имя, – этого учителя, Филиппа Ормонда, маловероятным
кандидатом.

- Но мы его и не рассматриваем как возможный вариант, верно? -

спросила Робин. ‘Зачем ее парню преследовать ее в Интернете? В любом
случае, они не были вместе, когда Аномия начал игру. Она все еще встречалась
с Джошем.

- Не редкость, когда люди играют в игры со своими самыми близкими

онлайн, или даже когда кто-то встречается с человеком, не подозревая, что они
познакомились с ним онлайн, - сказал Страйк, - но я согласен, Ормонд
маловероятен. С другой стороны, он может рассказать нам, с кем Эди была
близка или кому могла довериться, кроме людей, о которых мы уже слышали.

- Итак, - сказал Страйк, снова берясь за ручку, - я свяжусь с Ормондом,

Катей Апкотт и ее приемной сестрой Катрионой. В краткосрочной
перспективе, - продолжил он, - мы установим наблюдение за Себом
Монтгомери и Уолли Кар...

У Робин зазвонил телефон.

- О Боже, это агент по недвижимости, - сказала Робин, внезапно

запаниковав, и ответила. - Привет, Энди?

Страйк наблюдал, как выражение лица Робин сменилось с напряженного

на восторженное.

- Серьезно? О, это фантастика! Спасибо!… Да!… Да, определенно!…

Когда? Нет, меня это вполне устраивает… ОК… Я буду… Большое спасибо!

- Плохие новости? - спросил Страйк, когда Робин, сияя, повесила трубку.

-Я получил квартиру! О, ничего себе – знаешь что, я собираюсь выпить.

Я сегодня вечером не работаю.

- Я принесу, - сказал Страйк, но Робин уже была на ногах. Выйдя из-за

стола, она импульсивно наклонилась и обняла Страйка, ее волосы упали ему
на лицо, и он вдохнул аромат духов, которые купил ей на ее тридцатилетие.

- Извини, я просто чертовски счастлива – это так изменит мою жизнь!

- Не нужно извиняться, - сказал Страйк, похлопав ее по руке, когда она

отпустила его.
 Робин пошлп к бару, и Страйк, осознав, что глупо ухмыляется,
сознательно подавил улыбку. Он все еще мог чувствовать тепло тела Робин,
на мгновение прижавшегося к нему.
 Глава 20
Я выковал себе в семикратном жаре
Щит от врагов и любовников,
И никто не знает, как бьется сердце.
Под щитом, который прикрывает.
Mary Elizabeth Coleridge
The Shield

Внутреигровой чат между пятью из

восьми модераторов Игры Дрека

<Канал модераторов>

19 марта 2015 18.25

<<Present: Аномия, Хартелла>

Аномия: к нам все еще ломится

чертова уйма новых людей,
пытающихся войти в игру.

Хартелла: серьезно?

<Червяк28 вошел в чат>

<Vilepechora вошел в чат >

Вилепечора: лол, кто-нибудь из

вас сейчас в твитере?

Хартелла: нет, а что там?

Вилепечора: новый хештег

#ЭксгумируемЛедвелл

Аномия: да, я это видел. Это не

смешно

Вилепечора: Я думала, ты сочтешь

это чертовски истеричным

Аномия: Я не хочу, чтобы ее

выкапывали
Вилепечора: у тебя совесть что ли
проснуллась, чувак?

Аномия: Я просто хочу, чтобы она

оставалась там, где она есть, и
гнила

Аномия: сейчас нам нужно

сосредоточиться на дяде Гранте

<Fiendy1 зашел в чат>

Финди1 : кто-нибудь сейчас читает

твитер?

Вилепечора: только что это

обсудили, чертовски весело но
Аномия так не считает

Финди1 : это не смешно, это

ужасно. что, если ее семья увидит
это?

Аномия: она всегда говорила нам,

что у нее нет никакой семьи

Хартелла: Я согласна с Финди1 , это

ужасно <Новый приватный чат открыт>

< <Хартелла пригласил Аномия>

< Хартелла: ты же не всерьез

думаешь, что полиция пытается
Аномия: Я не принимаю никаких проникнуть сюда?
новых заявок, пока не закончатся
номера. Пусть свиньям будет <Аномия вошел в чат>
скучно.
Аномия: разумеется
Финди1 : о чем ты говоришь?
Хартелла: зачем?
Аномия: Мы получаем около 100
новых заявок в день. Наверное, Аномия: вероятно, хотят знать, убил
полиция. Так что я не принимаю ли кто-нибудь из нас Ледвелла
никого нового

Вилепечора: хорошо тебе,
приятель
Финди1 : если это полиция, они
могут взломать нас
Вилепечора: ха
Вилепечора: Считается, что
Морхаус сделал нас
неприступными
Финди1 : где он вообще? Я думал,
он сегодня модерирует?
Вилепечора: обрабатывает где-то
Белую Бумагу, наверное
Червяк28: Хартела поменялась с
ним сменами, потому что у него
какие-то дела
Вилепечора: скорее попал на что-
то
Вилепечора: я не виню его. Она
чертовски великолепна.
Финди1 : Откуда ты знаешь?
Вилепечора: Это засекречено
Финди1 : I gtg
<Финди1 покинул чат>
Вилепечора: лол такой малолетка
Worm28: не говори так
Vilepechora: могу я спросить тебя
кое о чем, Червяк?
Worm28: что ?
Аномия: напугана?
Хартелла: почему я должна быть
напугана?
Аномия: досье, которое ты дала
Блэю, "доказывающее", что я
Ледвелл?
Хартелла: кто тебе сказал?
Аномия: Белая Бумага сказала
Морхаус, а он мне
Аномия: это не проблема. Я уже
разобрался с ЛордЛреком и Вил.
Честная ошибка.
Хартелла: Я думала, ты будешь в
ярости.
Аномия: ха, это забавно
Аномия: и не забывайте о
положительной стороне
Хартелла: о какой?
Аномия: смерть Федвелла
Хартелла: о боже, Аномия, не
шути
Аномия: Однако, я думаю, вам
следует увеличить мой процент от
гонорара в качестве извинения
Аномия: потому что, давай
посмотрим правде в глаза, без
меня у тебя все хреново
Хартелла: я должна поговорить с П
Аномия: поговори
Vilepechora: почему ты ставишь <Хартелла покинул чат>
пробел перед каждым знаком
препинания?

Worm28: что ?

Вилепечора: например, где ты ходил

в школу?

<Worm28 покинул чат>

Вилепечора: лол

Хартелла: ох, Вил, тебе

обязательно было это делать?

Аномия: ахахаха
 Глава 21
– Спорим на десятку, что они решили не допускать новых игроков в игру
Дрека, потому что думают, что за ними следит полиция, – сказал Страйк
Робин, когда они встретились в офисе в четверг в обеденный перерыв, через
три недели после того, как взяли дело Аномии.
– Ага, я отказываюсь делать ставку, – сказала Робин, которая доедала
бутерброд за столом партнеров, Твиттер-аккаунт Аномии открыт на экране
перед ней.
Несмотря на многочисленные попытки Страйка и Робин проникнуть в
игру, они продолжали видеть пожимающего плечами анимированного Харти,
говорящего им: «Попробуй еще раз, бро». В настоящее время их единственная
надежда исключить из списка подозреваемых Себа Монтгомери или Уолли
Кардью заключалась в том, чтобы Аномия написал твит в тот момент, когда
одна из их целей находилась под наблюдением и не использовала какой-либо
гаджет. Это была, мягко говоря, неудовлетворительная ситуация.
– Куда ты собираешься? – спросила Робин у Страйка, который только
что отдал Пэт квитанции и все еще был в пальто.
– Через пятнадцать минут сменяю Дева, – сказал Страйк, взглянув на
часы. – Полагаю, сегодня вечером буду следить за Монтгомери в еще одном
хипстерском баре. Кстати, вчера я посмотрел пару серий мультфильма.
Подумал, что должен, чтобы понимать, что за хрень мы расследуем.
– И как тебе?
– Я думаю, это безумие, – сказал Страйк. – Чем этот Дрек должен был
быть?
– Не думаю, что сами Джош и Эди знали, – сказала Робин.
– Как продвигается? – спросил Страйк, указывая на ленту Аномии в
Твиттере.
– Несколько интересных моментов, — сказала Робин, — но пока ничего
серьезного.
– Мы должны поскорее собраться и все полностью обсудить, – сказал
Страйк. — Кстати, Филип Ормонд может встретиться с нами в следующий
четверг. Он был в Ирландии. Школьные каникулы.
– Класс. Получил ответ от Кати Апкотт?
– Нет, – сказал Страйк. – Говорил с ее мужем, который сказал, что она
навещает Блэя в больнице, и, похоже, был в бешенстве из-за этого. Она не
перезвонила. Может попробую еще раз сегодня днем. В любом случае…
наслаждайся Твиттером.
Апрельский день был солнечным, и короткая прогулка до Ньюман-стрит
дала Страйку время выкурить сигарету. Увидев приближающегося Страйка,
Шах двинулся вниз по улице, не сказав ни слова, что дало Страйку понять, что
их цель остается внутри здания с броским графическим дизайном в
оформлении стеклянных двойных дверей.
Страйк как раз раздумывал, не присесть ли в удобно расположенном
напротив офиса кафе и заказать кофе, когда стеклянные двери открылись и
появился Себ Монтгомери.
Он выглядел точно так же, как сотни других молодых людей,
прогуливавшихся по улицам Фицровии в этот обеденный перерыв: среднего
роста, худощавый, аккуратная ухоженная борода, темные волосы
подстрижены сверху длиннее и очень коротко по бокам, как у Уолли Кардью,
полностью черная одежда, состоящая из футболки, бомбера, джинсов и
кроссовок. У Себа также была сумка-почтальон через плечо и телефон в руке,
в котором он сейчас что-то печатал. Страйк автоматически проверил ленту
Аномии в Твиттере, на которой не было активности.
Страйку показалось, что он уловил в Монтгомери веселое настроение,
как будто его рабочий день закончился, хотя едва наступило два часа дня. Это
подозрение подтвердилось, когда Монтгомери, вместо того чтобы свернуть в
какую-нибудь закусочную на своем пути, направился к станции метро на
Гудж-стрит, Страйк следовал за ним на расстоянии.
Детектив вскоре понял, что Монтгомери не собирается домой, потому
что он сел на Северную линию. Страйк сел в тот же вагон, специально встав в
угол, глядя на отражение Монтгомери в темном окне. Молодой человек сидел
с широко расставленными коленями, эффективно загораживая сиденья по обе
стороны от себя, и, видимо, играл в какую-то игру на телефоне, периодически
поглядывая вверх. Когда они подошли к станции Хайгейт, Монтгомери сунул
телефон в карман, закинул сумку-почтальон обратно на плечо и направился к
дверям.
Страйк пропустил группу из четырех молодых женщин вперед себя
вверх по эскалатору, чтобы не быть слишком близко к цели. Когда он достиг
уровня улицы, его телефон завибрировал в кармане. Баркли прислал
сообщение.
Кардью направляется на север. Возможно Хайгейт
Монтгомери вышел из станции и приблизился к высокому, рано
начавшему лысеть молодому человеку, стоявшему неподалеку снаружи.
Джинсы, рубашка и куртка незнакомца были невзрачными и подходили как
мужчине лет пятидесяти, так и человеку чуть за двадцать, кем, как
предположил Страйк, он и был. Монтгомери и незнакомец обменялись
рукопожатием, оба выглядели немного неловко, хотя, очевидно, знали друг
друга, потому что Страйк уловил рутинный обмен репликами «как дела?» и
«давно не виделись». Детектив задержался внутри, потому что было ясно, что
Монтгомери и неизвестный молодой человек ждут, пока к ним присоединится
кто-то еще, и не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться,
кто был третьим лицом.
 Уже на станции, он написал Баркли. СМ здесь ждет УК.
Предлагаю поприветствовать друг друга и следовать за ними в
тандеме.
Двадцать минут спустя, когда Монтгомери и его неизвестный спутник,
казалось, исчерпали все темы для разговоров, Уолли Кардью появился через
билетный барьер, одетый в джинсы и футболку с надписью: «К черту
спокойствие, умри в бою и попади в Вальгаллу». Увидев Монтгомери и
второго мужчину, он громко сказал своим фальцетом Дрека:
– Вы есть пара мукфлюков! – и двое других расхохотались, хотя Страйку
показалось, что в выражении лица более высокого мужчины он увидел тень
беспокойства. Монтгомери и Уолли обменялись сложным хип-хоп
рукопожатием, и неспособность второго мужчины сделать это правильно
вызвала смех, немного разрядивший обстановку. Троица вместе двинулась
дальше по улице, и Баркли появился из того места, где он ожидал вне поля
зрения.
– Шерлок Большие яйца, я полагаю? – пробормотал Баркли Страйку.
– А ты, должно быть, Горец Двенадцать дюймов, – ответил Страйк. –
Пойдем.
Они направились вслед за своими целями, которые были уже в двухстах
ярдах от них, явно двигаясь в заранее оговоренном направлении.
– Что делал Кардью? – спросил Страйк.
– Черт знает. Целый день сидел дома, — сказал Баркли. — Может быть,
они собираются посетить место преступления. Как далеко отсюда кладбище?
– Недалеко, – сказал Страйк, сверяясь с телефоном, – и мы движемся в
правильном направлении.
– А это что за болван?
– Без понятия, – сказал Страйк.
Пока они следовали за тремя молодыми людьми, Страйк снова открыл
твиттер-аккаунт Аномии. Новых постов не было: в последний раз Аномия
твитнул незадолго до одиннадцати часов утра, прокомментировав террориста,
устроившего взрыв на бостонском марафоне.
Аномия
@AnomieGamemaster
Хаха Мать Джохара Царнаева говорит, что он «лучший из лучших»
Да, ты, должно быть, так гордишься, тупая гребаная сука.
10:58 9 апреля 2015 г.
Трое молодых людей, за которыми следили Страйк и Баркли, двинулись
по улице, застроенной домами в георгианском стиле, и в конце-концов
свернули во двор большого, выкрашенного в белый цвет паба с арочными
окнами под названием «Красный лев и солнце», где стояли деревянные столы
и скамейки среди кустов в горшках. Немного поколебавшись, они решили
сесть снаружи. Высокий лысый мужчина исчез в пабе, чтобы купить первую
порцию напитков. Страйк занял столик неподалеку от них, а Баркли
направился внутрь. Единственными посетителями во дворике паба была
пожилая пара, которая молча сидела и читала газеты, а их кавалер-кинг-
чарльз-спаниель дремал у их ног.
– Практически полностью облысел, тупой ублюдок – услышал Страйк
голос Кардью, достаточно громкий, чтобы донестись до Страйка. – Когда я его
видел в последний раз, у него еще было достаточно волос, чтобы зачесать на
лысину.
Монтгомери рассмеялся.
–Ты все там же — как его, мультяшное место или…?
– Цифровые эффекты, — сказал Монтгомери с акцентом среднего
класса. –Ага.
– Тр*хнул что-нибудь сносное в последнее время?
Пожилые владельцы кавалер-кинг-чарльз-спаниелей подняли головы
при этом вопросе, а затем быстро уткнулись в свои газеты. Страйк посчитал
это мудрым решением.
Монтгомери снова рассмеялся, хотя и чуть более сдержанно.
– Да, у меня есть девушка. На самом деле живем вместе.
– На хрена ты это делаешь? — сказал Уолли в притворном возмущении.
– Ты же мой ровесник!
– Не знаю, – сказал Монтгомери. – Мы неплохо ладим… о, вот и Нильс.
Страйк взглянул поверх телефона, в котором он притворялся
поглощенным. Великан с нездорово-желтым цветом лица, длинными
светлыми волосами и неопрятной козлиной бородкой переходил дорогу,
направляясь к пабу. Вновь прибывший выглядел лет на сорок с чем-то, был
одет в свободную темно-розовую рубашку, шорты карго цвета хаки и грязные
биркенштоки, а его рост должно быть составлял как минимум два метра.
Рядом с ним шел мальчик, который, определенно был его сыном: у обоих были
широкие рты с вздернутыми вверх уголками губ и прикрытые нависшим веком
глаза с опущенными уголками, что придавало им странный вид, похожий на
маску. Хотя мальчик уже был такого же роста, как Себ Монтгомери, его
детская, слегка косолапая, походка заставила Страйка заподозрить, что он
намного моложе, чем можно было бы предположить по его размеру:
возможно, одиннадцать или двенадцать лет.
– Вот дерьмо, — сказал Уолли, – он привел с собой гребаного Брэма. А
где Пез?
– Нильс! – сказал Монтгомери, когда высокий мужчина подошел к
столу. – Как дела?
 – Рад тебя видеть, Себ, – сказал Нильс, улыбаясь и пожимая Монтгомери
руку. У него был очень легкий акцент, и Страйк, вспомнив, что владельцем
арт-коллектива «Норз Гроув» был голландец, догадался, что смотрит на него.
– И тебя, Уолли. Эй, Тим! – продолжил он, когда высокий лысеющий молодой
мужчина снова вышел из паба с тремя пинтами пива.
– Нильс, привет, – сказал Тим, ставя напитки и пожимая руки. – Привет,
Брэм».
Мальчик проигнорировал Тима.
–Уолли? – сказал он втройне высоким голосом с возбужденным видом.
– Уолли?
– Что? – спросил Уолли.
– Сыграй в игру, бро!
– Ага, – сказал Уолли с натянутым смешком. – Отлично.
– Я смотрю твои выпуски на YouTube!
– Да? – сказал Уолли без всякого энтузиазма. Он повернулся к Нильсу.
– Пез не придет?
– Нет, ему надо кое-что порешать, – сказал Нильс. – Или кого-нибудь, –
добавил он. Уолли и Себ засмеялись, но Тим остался невозмутимым.
Баркли вернулся с безалкогольным пивом для себя и Страйка. Теперь
два детектива вели отрывистую, тихую беседу, продолжая слушать гораздо
более громкий разговор группы, за которой они наблюдали. Мобильный
телефон Себа лежал на столе рядом с его пивом, тогда как телефоны остальных
были вне поля зрения. Страйк следил за лентой Аномии в Твиттере, которая
до сих пор не обновлялась. Когда Нильс пошел себе за выпивкой, Брэм остался
позади, постоянно выкрикивая популярные фразочки Дрека, не обращая
никакого внимания на все более явное раздражение Уолли.
– Дреку одиноко и скучно! Вы все есть смуглики! Сыграй в игру, бро!
– Он любит Дрека, – сказал Нильс, в чем совершенно не было
необходимости, вернувшись к столу и протягивая Брэму кока-колу, прежде
чем сложить свои гигантские ноги под столом. – Итак… я думаю, надо поднять
бокалы, да? За Эди — и за выздоровление Джоша.
Ни один из троих молодых людей не ожидал тоста. В самом деле,
лысеющий Тим покраснел, как будто кто-то сказал что-то неслыханно
оскорбительное. Однако все трое выпили, прежде чем Монтгомери сказал:
– Как дела у Джоша, Нильс, ты слышал?
– Да, я говорил с Катей прошлой ночью. Она передает всем вам привет.
Она была в слезах. Итак, у него парализована вся левая сторона, — Нильс
продемонстрировал на собственном теле, — и нет чувствительности справа.
Спинной мозг не перерезан, но сильно поврежден. Как-то это называется, его
состояние. Синдром.
 – Дерьмо, – сказал Монтгомери.
– Хреново, – сказал Тим.
– Но есть шанс, что он поправится, – продолжил Нильс. — Катя говорит,
шанс есть.
Сын Нильса, который просидел на своем месте ровно столько времени,
чтобы выпить колу, снова встал, оглядываясь в поисках, чем бы заняться. Он
увидел голубя, клевавшего несколько крошек чипсов на свободном столике, и
бросился на него, размахивая обеими руками по кругу. Как только голубь
улетел, Брэм заметил спящего под столом кавалер-кинг-чарльз-спаниеля и
смело подошел к хозяевам.
– Можно погладить вашу собаку? – громко спросил он.
– Боюсь, он спит, – сказала пожилая хозяйка, но Брэм проигнорировал
ее. Он упал на колени и стал возиться с собакой, которая вздрогнула, зарычала
и огрызнулась. Последовала небольшая суматоха, в которой пожилая пара,
несомненно, опасаясь, что их собаку обвинят в том, что она отгрызла кусок от
мальчика, пыталась удержать ее, в то же время пытаясь убедить Брэма
оставить ее в покое, что оказалось выше их сил. Нильс сидел, наслаждаясь
пивом, по-видимому не обращая внимания на суматоху позади него, как Брэм
на недовольство Уолли его безостановочной имитацией Дрека. Четверо
мужчин продолжали разговаривали, но Страйк и Баркли не могли их
расслышать, потому что пожилая пара, решившая уйти, делала это очень
шумно. Лающая собака теперь была крепко сжата в руках мужа; Брэм, ростом
со старика, все пытался погладить ее, даже когда старик уворачивался от него
в разные стороны, а пожилая женщина все время повторяла: «Нет, дорогуша,
пожалуйста, не надо. Пожалуйста, не надо, дорогой.»
Когда, наконец, владельцы собак ушли, ухмыляющийся Брэм вернулся
к столу и сказал Уолли: «Смуглики уйти». Тот проигнорировал его. Себ
говорил тихим голосом; внимание остальных троих было приковано к нему, и
Страйк едва мог разобрать, о чем идет речь.
– … на работе, – сказал он. – Поэтому, я перезвонил им, само собой, и
сказал, что был бы рад помочь и все такое, но предпочел бы сделать это не в
офисе. Так что, да, они сказали, что все в порядке, и пришли ко мне домой в
субботу утром.
– Как долго они с тобой разговаривали? – спросил Тим.
– Около часа.
– Могу я что-нибудь поесть? Нильс?.. Нильс?.. Нильс, можно мне что-
нибудь?..
Если бы Себ не замолчал, когда Брэм перебил его, Страйк подозревал,
что его отец игнорировал бы его до бесконечности. Нильс вытащил из кармана
скомканную банкноту и отдал сыну, который убежал в паб.
 – Так что, да, – продолжил Себ, – по сути, они сказали мне, что Эди –
это полнейшее безумие, но – они сказали, что Эди думала, что я Аномия.
– Думала, ты Аномия? – удивленно спросил Нильс.
– Да, тот фанат, который сделал эту онлайн-игру, – сказал Себ. –
Многопользовательская игра. Ты должен помнить. Джош и Эди терпеть ее не
могли.
– Я не знал, что они называли себя «Аномия», – сказал Нильс. – Это
странно.
– Кому, черт возьми, она сказала, что ты Аномия? – спросил Тим.
– Они не сказали. Поэтому после этого они задали мне кучу вопросов о
моих аккаунтах в социальных сетях…
– Ее не в соцсетях зарезали, – сказал Уолли. – Не понимаю, почему они
так зациклены на этом.
– Эта неонацистская группа, – сказал Себ. – Наверное, они думают, что
Аномия — один из них.
– Так что? – сказал Тим, выглядевший встревоженным, – они забрали
твой телефон, или жесткий диск, или…?
– Нет, слава богу, – сказал Себ. – Не забрали – ты понимаешь, что я имею
в виду. Никто не хочет, чтобы полиция копалась в их жестком диске, не так
ли?
Все трое покачали головами, и Тим рассмеялся.
– Нет, они задали кучу вопросов, я показал им свою учетную запись в
Твиттере и вошел в аккаунт при них, чтобы доказать, что это я, показал свою
страницу в Инстаграм и сказал им, что это все, что я делаю в социальных сетях.
– Разве они не спросили тебя, где ты был, когда это произошло… – начал
Уолли.
– Ага, – сказал Себ. – Спросили.
– Господи, реально? – сказал Тим.
Снова появился Брэм в сопровождении бармена, держащего в руках
пакет чипсов.
– Нильс, – сказал он, – я же говорил тебе: мы не можем продавать в пабе
несовершеннолетним.
– Он хочет всего лишь чипсы, – сказал Нильс.
– Взрослый должен купить их ему, – сказал бармен, положив чипсы и
мелочь на стол и уходя, его раздражение показывало, что они уже вели этот
разговор раньше. Брэм уселся обратно на скамейку, открыл чипсы и какое-то
время ел молча.
– Так ты сообщил им, типа, свое алиби?
 – Алиби, – фыркнул Себ, как будто мог обезвредить это слово,
усмехнувшись над ним. – Да, я сказал им, что встречался с друзьями, но я дал
неверное название паба.
– Воу, подозрительно, бро, – сказал Уолли, и Брэм громко расхохотался.
– Я понял свою ошибку и сообщил им. Это не имело большого значения.
– Они связались с твоими приятелями? – спросил Уолли.
– Ага.
– Черт побери, – сказал Тим. – Они основательны.
– Это полиция? – спросил Брэм во весь голос. Все проигнорировали его.
– Что они сказали тебе, Уол? – спросил Себ.
– Не знаю, такое же дерьмо. Но я пробыл с ними больше часа.
– Они спрашивали, не Аномия ли ты?
– Нет, но они спросили, знаю ли я, кто является Аномией, а потом просто
продолжали болтать о каком-то Братстве Абсолютного Нечто.
– Я думал, что группа называется «Вдвое меньше» – сказал Себ.
– Они не упоминали «Вдвое меньше», просто продолжали трепаться об
этом гребаном Братстве, – сказал Уолли. – Я сказал: «Я не состою ни в каком
гребаном Братстве, я что похож на монаха?» И они спросили меня об
увольнении с озвучки Дрека и все такое, и что я могу сказать о политических
взглядах Эди.
– Что ты ответил? – спросил Тим.
– Сказал, куча дерьма – ее взгляды. Они это и без меня знали, – сказал
Уолли, в голосе которого теперь звучали нотки агрессии. – Они смотрели мои
видео. Я сказал, вам надо поговорить с некоторыми маленькими борцами за
социальную справедливость. Они хотели ее смерти, я нет. Отъ*битесь…
Он слишком поздно спохватился, но Брэм просто рассмеялся.
– Он уже все это слышал, – беззаботно сказал Нильс.
– Ты есть невоспитанный мукфлюк, – сказал Брэм Уолли своим
дрекским фальцетом.
– Ну да, – сказал Уолли, – я сказал им: «Лучше найдите того, кто пишет
эту штуку «Перо справедливости». Вы это видели? — спросил он остальных,
и все покачали головами.
– Тебе бы понравилось «Перо справедливости», – сказал Уолли Тиму с
оттенком злобы. – Очевидно, Червь – трансфоб.
Улыбка Тима выглядела натянутой.
– Да?
– Ага. Гермафродит, не так ли? Так что его бесят небинарные дети.
Очевидно.
 – А тебя спрашивали, где ты был в тот день? – спросил Себ.
– Да, и я сказал им, что был дома с бабушкой и сестрой. Они поговорили
с ними и убедились, вот и все.
– Они спрашивали, когда ты в последний раз видел Эди?
– Ага, – сказал Уолли. – Я сказал им, что не видел ее с тех пор, как меня
уволили, но иногда вижусь с Джошем.
– Вы видитесь? — удивленно спросил Тим.
– Ага. Ну, мы же были приятелями еще до этого гребаного мультфильма,
не так ли? В любом случае, Джош не хотел, чтобы я уходил, так ведь? Это все
она. Они спросили, когда я в последний раз видел Джоша, и я сказал Новый
год. Мы были на одной вечеринке.
– Да ну? – сказал Тим.
– Да, он был не в себе, – сказал Уолли с резким смешком. – Говорил о
сделке по фильму и прочем дерьме.
– Катя вчера вечером говорила о фильме, – сказал Нильс.
– Его же не будет теперь, не так ли? – сказал Себ. – Если Джош…
– Нет, я думаю, что все же будет, –сказал Нильс.
На этот раз Тим достал свой мобильный, посмотрел на него, похоже, ему
не особенно понравилось то, что он увидел, и сунул его обратно в карман.
Одновременно с этим Себ взял свой мобильный и что-то напечатал, прежде
чем снова положить обратно. Страйк взглянул на ленту Аномии в Твиттере.
Свежих твитов по-прежнему не было. Двое детективов продолжали
отрывистый разговор, хотя четверо мужчин и мальчик, похоже, не
интересовались ими и не особо беспокоились о том, что кто-нибудь может
услышать их разговор.
– Что они спрашивали у тебя, Нильс? – спросил Тим. – Почему они
вообще хотели тебя видеть?
– Ну, они слышали, что Джош жил в Норз Гроув за месяц до нападения.
– А он жил? – спросил Уолли, выглядя таким же удивленным, как и двое
других молодых людей.
– Ага. Он затопил свою новую квартиру и ту, что под ней. Много
структурных повреждений.
– Тупой ублюдок, – сказал Себ, но не злобно.
– Поэтому мы сказали, что он может ненадолго занять свою старую
комнату. Полиция хотела знать все о визите Ясмин и…
– Кого? – спросил Себ.
– А, наверное это было уже после тебя, – сказал Нильс. – Она помогала
им какое-то время, неполный рабочий день. Работала с фанатскими письмами,
планированием интервью и так далее.
 – Я ее помню, – сказал Уолли. – Толстая пташка, да? Эди уволила ее и
все такое.
– Ага. Так или иначе, Ясмин пошла в новую квартиру Джоша, а его там
не было, так что она выследила его у нас, и они поговорили. После этого Джош
вбил себе в голову, что Эди…
В этот момент скучающий Брэм снова встал и начал во весь голос
выкрикивать фразочки Дрека. Его взгляд скользнул по Страйку и Баркли,
когда он оглядывался по сторонам в поисках развлечения.
– Дреку одиноко и скучно. Дреку одиноко и скучно. Дреку одиноко и
скучно.
Непрекращающийся визг заглушил все, что Нильс говорил трем
молодым людям. Прошла пара минут, хотя казалось, что гораздо больше,
прежде чем Нильс прервался, вытащил телефон из кармана своих шорт и
молча протянул его Брэму. Тот схватил его, снова сел и замолчал, начав играть
в игру.
– Итак, – продолжал Нильс, – Катя говорит, что Джош брал с собой
досье.
– Разве они не нашли его на кладбище? – спросил Себ.
– Нет, – сказал Нильс. – Они считают, что нападавший забрал его. И
телефон Джоша.
– Дерьмо, – сказал Себ.
– А полиция разговаривала с Пезом? – спросил Уолли.
Нильс покачал головой.
Теперь Тим снова достал телефон из куртки и что-то набрал. Страйк
проверил ленту Аномии в Твиттере. Она по-прежнему была неактивна.
– Мне пора идти, – сказал Тим.
– Мы еще даже не дошли до тебя, – сказал Уолли.
– Я же сказал тебе, они не выходили со мной на связь, – сказал Тим,
вставая. – Я просто подумал, что если они вышли на вас, то, должно быть,
будут опрашивать всех, кто связан с «Чернильно-черным сердцем», но
похоже, у них были другие причины поговорить с вами троими.
Эта идея, казалось, успокоила Тима.
– В любом случае, рад был вас видеть, – сказал Тим. Затем, увидев такси,
сказал: «А вообще, возьму такси», и, взмахнув рукой, выбежал со двора паба,
чтобы поймать такси.
Уолли, Себ и Нильс смотрели, как Тим уходит. Брэм не отрывался от
игры. Когда такси отъехало, Уолли сказал:
– Всегда считал его муд*лой.
Себ посмеялся. Уолли проверил телефон и сказал:
 – Да, мне тоже пора. Передай привет Мариам, Нильс. Скажи ей, что я
хотя бы никогда ничего не поджигал.
Это, казалось, имело смысл для Нильса, он улыбнулся и пожал руку
Уолли.
– Себ, ты обратно на метро?
– Нет, я тоже на такси.
– Ну хорошо, что ж, увидимся.
Уолли быстрым шагом направился к станции метро. Баркли позволил
ему уйти из виду, прежде чем протянуть руку Страйку, который пожал ее.
– Приятно познакомиться, – тихо сказал Баркли. – Но ты совсем не
похож на свою фотографию.
– Справедливости ради, это была моя задница, – сказал Страйк, и
ухмыляющийся шотландец удалился, оставив Страйка одного за столом.
Себ снова печатал в телефоне. Страйк проверил свой собственный:
Аномия до сих пор ничего не писал в Твиттере.
– Думаю, я тоже пойду, – сказал Себ, допивая последние глотки пива,
явно спеша уйти. – Рад тебя видеть, Нильс.
– Мы прогуляемся с тобой, – предложил Нильс, что не особенно
понравилось его собеседнику.
Страйк дал им короткую фору, затем встал и последовал за ними,
намереваясь проследить за Себом, пока тот не сядет в такси.
Себ поймал такси в небольшом проезде в нескольких минутах ходьбы от
паба, оставив Нильса и Брэма на их пути вверх по Хэмпстед-лейн, Брэм все
еще играл в телефон отца и регулярно натыкался на фонарные столбы, стены
и людей. Страйк остановился на тротуаре и закурил. Была еще только середина
дня; у него было достаточно времени до свидания с Мадлен. Возможно,
достаточно, чтобы вернуться в квартиру, принять душ и переодеться –
роскошь, не часто ему выпадавшая. Намереваясь докурить сигарету и самому
поймать такси, он стоял неподвижно и курил, пока его взгляд не упал на худую
молодую женщину, одетую во все черное, которая спешила по тротуару на
другой стороне дороги, с прижатым к уху телефоном, осматриваясь по
сторонам будто бы в отчаянии.
 Глава 22

… низкорослый ребенок,
Ее запавшие глаза обострились с не по годам развитой
заботой…
Кристина Россетти
Вот, я стою у двери и стучу

Огорчение девушки было настолько очевидным, что это привлекло

внимание Страйка. Она была крохотной, метра полтора ростом, худой до
истощения, с выпирающими ключицами, которые были видны даже с другой
стороны улицы. Ее волосы почти до талии были выкрашены в иссиня-черный
цвет, а глаза были обведены большим количеством черного карандаша, так что
они резко выделялись на фоне очень бледной кожи. Хотя ее грудь выглядела
почти плоской и несмотря на ее рост, Страйк предположил, что ей не меньше
восемнадцати, потому что на левой руке у нее красовалась полоса черных
татуировок. Ее тонкая черная майка, длинная юбка и ботильоны на плоской
подошве выглядели старыми и дешевыми.
Очевидно, человек, которому она пыталась позвонить, не брал трубку.
Каждую минуту или около того она тыкала в телефон пальцем и снова
подносила его к уху, по-прежнему дико оглядывая улицу. Наконец она быстро
пошла в ту сторону, откуда только что пришел Страйк.
Страйк повернулся и последовал за девушкой, продолжая курить, глядя,
как она торопится по противоположному тротуару. Когда он почти добрался
до «Красного льва и солнца», она перебежала дорогу, все еще прижимая
телефон к уху. Страйк замедлил шаг, наблюдая, как она просматривает
столики, занятые еще несколькими пьющими, прежде чем поспешить в паб.
Когда она прошла рядом со Страйком, он смог ее разглядеть получше. Ее зубы
казались слишком большими для ее впалого лица, и, с легким удивлением, он
узнал одну из татуировок на ее предплечье: Харти, угольно-черный герой
«Чернильного черного сердца».
Теперь явно заинтригованный, Страйк стоял и ждал на тротуаре, потому
что у него было предчувствие, что тот, кого пытается найти девушка, не
окажется в пабе. И действительно, она снова появилась менее чем через
минуту, все еще держа телефон у уха, хотя и не разговаривая. Постояв в
нерешительности несколько секунд на тротуаре, пока Страйк делал вид, что
изучает что-то в своем телефоне, она медленно пошла прочь от паба,
производя впечатление той, кому уже не важно куда идти, хотя она все время
пыталась дозвониться до кого-то по телефону, все еще держа его у уха, пока,
как догадался Страйк, не включилась голосовая почта, затем, не говоря ни
слова, опустила мобильник, нажала (по предположению Страйка)
«попробовать еще раз», а затем подняла его, чтобы прослушать еще раз.
Страйк продолжал преследовать ее на расстоянии около двадцати метров.
На ее запястьях звякнуло несколько дешевых серебряных браслетов. Ее
лопатки были такими же выпирающими, как и ключицы. Она была такой
худой, что Страйк мог бы одной рукой обхватить ее плечо. Ему было
интересно, не страдает ли она анорексией.
Страйк продолжал преследовать свою цель по Хайгейт Хай Стрит, когда
у него в кармане завибрировал мобильный, и он достал его.
- Страйк.
— О, да, здравствуйте, — сказал нервный голос среднего класса. - Это
Катя Апкотт.
– А, спасибо, что ответили мне, миссис Апкотт, – сказал Страйк,
продолжая следовать за девушкой в черном. Она была такой маленькой, что
Страйку, с его ростом в 180 см, было немного жутковато следовать за ней, и
он держался далеко позади.
- Да, мне ужасно жаль, Иниго записал ваш номер в блокнот, но он
ошибся в одной цифре, и я продолжал получать сообщения от какой-то бедной
женщины, которая очень на меня злилась, поэтому я только что позвонил в
ваше агентство, и мне очень приятный человек по имени Пэт дал мне
правильный номер.
Слегка усмехнувшись, Страйк сказал:
— Спасибо за Ваши усилия. Вы знаете, о чем я хочу с Вами поговорить,
я так понимаю?
— Аномия, да, — сказала она. — Я рада, что Аллан и Ричард привлекли
Вас. Я очень надеюсь, что Вы сможете узнать, кто он такой. Джош, — ее голос
стал чуть выше, когда она произнесла имя, — так огорчен — я знаю, они
рассказали Вам об этом — просто ужасное недоразумение, — сказала она, и
ему показалось, что она вот-вот расплачется. — Мы оба так рады, что это Вы.
Я прочитала Джошу статью о Вас.
- Что ж, мы постараемся сделать все, что в наших силах, - сказал Страйк.
- Как Джош?
— Он… — Ее голос сорвался. - Мне так жаль… это было так ужасно. Он
очень-очень смелый. Он парализован. Они называют это синдромом Брауна-
Секара; он вообще не может двигаться с одной стороны и потерял всякую
чувствительность с другой. Они говорят, что этот вид паралича может
пройти, и я пытаюсь — все пытаются быть позитивными — он хочет
встретиться с Вами. Ему удалось сказать мне об этом сегодня днем, но доктора
предпочли бы, чтобы он пока не волновался, потому что он изо всех сил
пытается говорить, а тема Эди так его волнует и — и огорчает…
Она ахнула, и Страйк услышал приглушенный плач и догадался, что она
положила руку на трубку.
Впереди девушка в черном свернула прямо в парк. Страйк последовал за
ней.
— П-простите, — всхлипнула Катя Апкотт ему на ухо.
– Пожалуйста, не извиняйтесь, – сказал Страйк. - Ужасная ситуация.
— Так и есть, — сказала она, как будто он сказал что-то такое глубоко
проницательное, чего никто больше из ее окружения не заметил. - Это
действительно так. Он… он чувствует себя так ужасно из-за Эди и из-за того,
что обвинял ее в том, что она Аномия. Я… Он продиктовал мне письмо, чтобы
положить в ее – в ее – в ее гроб. Говорит, как он ж-ж-жалеет и — и что она для
него значила — ему двадцать пять, — всхлипнула Катя, не объясняя причин,
но Страйк понял, что она имела в виду. Страйк был ровесником Джоша Блэя,
когда он пострадал от взрыва, в результате которого ему оторвало пол правой
ноги.
— Извините, извините, — повторила Катя, явно борясь с собой. - Я
навещаю его каждый день. У него действительно больше никого нет. Отец у
него заядлый алкоголик, а друзья — ну, люди в таком возрасте, все они боятся
того, что случилось, я думаю. Так или иначе, доктора хотят, чтобы его сейчас
успокоили.
- Что ж, я, конечно, не хочу беспокоить его, пока доктора не решат, что
он готов, - сказал Страйк, - но мне бы очень хотелось поговорить с Вами,
учитывая, что вы знали Джоша и Эди с самого начала «Чернильного черного
сердца». Я хотел бы знать, кто был с ними близок, потому что, как Вы знаете,
Аномия, кажется, завладел большим количеством личной информации об Эди.
Девушка, за которой он следовал, продолжала идти по мощеной дорожке
посреди парка, прижав телефон к уху.
- Конечно, да, чем смогу - помогу, - сказала Катя. - Эди много переезжала,
прежде чем перебралась в Норт-Гроув. У нее было много бывших соседей по
квартире и людей, с которыми она работала. Я помогу, чем смогу — я
пообещал Джошу, что сделаю это.
– Могли ли бы мы пересечься на следующей неделе? – спросил Страйк.
 - Да, на следующей неделе должно быть все в порядке, но… я полагаю,
Аллан сказал тебе, что я работаю дома, — сказала Катя. — Вам было бы
удобно, если бы мы встретились в кафе, а не у меня дома? Потому что мой
муж болен, видите ли, и я не хочу его беспокоить.
– Никаких проблем, – сказал Страйк. — Местоположение вам подходит?
- Ну, мы же в Хэмпстеде — это не слишком далеко?
– Вовсе нет, – сказал Страйк. - Я буду в вашем районе в четверг, чтобы
поговорить с Филиппом Ормондом. Вы его знаете?
— Да, я знаю, кто такой Филипп.
- Я встречаюсь с ним в шесть часов в пабе рядом со школой, где он
преподает. Возможно, я мог бы поговорить с вами сегодня днем, прежде чем я
увижусь с Филиппом?
- Четверг, четверг, — сказала она, и он услышал переворачивание
страниц и предположил, что Катя — это все реже встречались люди, кто ведет
физический дневник. - Да, в четверг должно подойти. Я обычно навещаю
Джоша во второй половине дня, но я знаю, что он предпочел бы, чтобы я
поговорила с Вами.
Они договорились о времени и кафе в Хэмпстеде, потом Катя уже слегка
сиплым голосом еще раз поблагодарила его за то, что он взялся за дело, и
повесила трубку.
Девушка впереди Страйка все еще шла и пыталась дозвониться кому-то
по телефону. Страйк снова открыл ленту Аномии в Твиттере. Свежих твитов
не было.
Конец его ампутированной ноги начала натирать, несмотря на гелевую
прокладку между культей и протезом. Сегодня днём было много неожиданных
прогулок. Страйк не сводил глаз с левой руки девушки и ее замысловатых
татуировок. Должно быть, они стоили приличную сумму, подумал он, но если
у нее есть сотни фунтов на татуировки, почему ее одежда такая поношенная и
дешевая?
Совершенно неожиданно девушка остановилась. Наконец она говорила в
телефон, ее манера поведения была чрезвычайно взволнованной, когда она
двинулась с середины дорожки и плюхнулась на пустую скамейку, склонив
голову, прикрывая глаза одной рукой. Страйк сошел на траву, по которой
всегда было трудно передвигаться с его протезом, и притворился, что
поглощен своим телефоном. Создавая видимость, что он шатается по округе,
на самом деле он приближался к месту, где она сидела, пока не смог
расслышать, о чем она говорит.
 — …но почему ты не мог мне сказать, просто сказать мне? — говорила
она с сильным йоркширским акцентом, что стало неожиданностью. – Что, по-
твоему, я почувствовала, когда она сказала, что ты встречаешься с Нильсом?
Наступило долгое молчание, во время которого человек на другом конце
провода явно говорил.
— Но почему? — спросила девушка из Йоркшира. Голос у нее сорвался,
но, в отличие от Кати, она не пыталась скрыть от человека на другом конце
провода, что плачет. - Почему?
Снова повисла долгая тишина, тонкие плечи девушки тряслись, и она
издавала булькающие, задыхающиеся звуки. Мимо прошел молодой человек с
капюшоном на молнии, его взгляд безжалостно скользил по рыдающей
девушке.
— Да, но почему тогда я тоже не могла быть там?… Но они не должны
были знать… Почему они знали?
Еще одна пауза, а потом она выпалила:
— Ты хочешь сказать, что ты был со мной только когда тебе удобно, не
так ли?
Вскочив со скамейки, она снова пошла, быстрее, чем раньше. Страйк
последовал за ней, отставая, потому что ему пришлось съехать с травы и
вернуться на мощеную дорожку. Теперь она громко говорила, жестикулируя
татуированной левой рукой, и он знал, что она, должно быть, все еще плачет,
поскольку привлекала к себе любопытные взгляды тех, кто шел навстречу.
Она приближалась к выходу из парка, и Страйк впервые осознал, как
близко они были к Хайгейтскому кладбищу. К нему примыкал парк, и слева
от него сквозь деревья мелькали могилы. Его цель вышла из парка и свернула
налево в переулок за ним, и когда он догнал ее, он мог слышать обрывки того,
что она говорила, настолько расстроенную, что она, казалось, не заботилась о
том, кто ее слышит.
– Я не имела в виду… я никогда не угрожала… но почему?… просто
отговорки… работаю сегодня вечером… Нет, но почему?
Очевидно, человек, с которым она разговаривала, повесил трубку. Она
остановилась на одном уровне с внушительной неоготической избушкой,
служившей входом на кладбище, Страйк тоже замедлил шаг, снова изображая
интерес к своему телефону. По-детски вытирая глаза правой рукой, девочка
стояла в нерешительности, глядя в сторону правого входа на кладбище, и он
снова увидел ее в профиль и подумал, что ее белое, ввалившееся лицо со
слишком торчащими зубами и черными глазами было похоже лицо мертвеца.
Длинные крашеные волосы, татуированная рука и дешевая черная одежда —
все это придавало ей странное чувство соответствия этой сцене: она была
современной, но в то же время готической и викторианской, оплакивающая
ребенка в своей длинной черной юбке, смотрящая на могилы. Притворившись,
что пишет смс, Страйк сделал несколько фотографий, на которых она стояла,
созерцая кладбище, прежде чем она снова отправилась в путь.
Он преследовал ее еще двадцать пять минут, пока она не достигла
Джанкшен-роуд, длинной, оживленной улицы, полной машин. Она шла мимо
магазинов и контор, пока, наконец, не свернула на Бруксайд-лейн и не
скрылась в боковой двери, которая, как мог предположить Страйк, вела в
верхние помещения неправильной формы магазинчика на углу. Окна
выглядели грязными. Между двумя из них выделялась вывеска агента по сдаче
в аренду.
Страйк сфотографировал это место на свой телефон, а затем отправился
искать такси. Конец его культи теперь сильно болел, и он подумал, что
предпочтет бургер тому, чтобы пойти домой, принять душ и переодеться,
поскольку вероятнее всего, что выбранный Мэдлин бар не предложит ничего,
кроме пряных орешков.
Прошло десять минут, прежде чем он нашел ресторан быстрого питания.
Сев, облегченно хмыкнув, что протез больше не держит весь его вес, он
откусил большой кусок чизбургера, а затем в сотый раз попытался
зарегистрироваться в «Игре Дрека». Как и в прошлый раз, появилось
маленькое черное оживленное сердечко, улыбаясь и пожимая плечами, и
сказало ему попробовать еще раз.
Страйк откусил еще один кусок чизбургера, а затем переключился на
Твиттер, чтобы узнать, есть ли у Аномии что-нибудь еще.
Твитт появился, когда Страйк ел картошку-фри.
Аномия
@AnomieGamemaster
Если бог хотел, чтобы мы чувствовали сочувствие, почему он
заставил плачущих людей выглядеть такими чертовски
уродливыми.
17:14 9 апреля 2015 г.
 Глава 23

И нет ни ложного, ни истинного;

Но в отвратительном маскараде
Все вещи танцуют на...
Эми Леви
Магдалина

Внутриигровые чаты между шестью из восьми

модераторов Игры Дрека

<Канал модераторов>
<9 апреля 2015 19.32>
<Присутствуют: Хартелла, Дьявол1,
Червь28>
Хартелла: ЛордДрек был в игре?
Дьявол1: не видел его, а что?
Хартелла: просто интересно.
Дьявол1: Аномия все еще не пускает
никого нового?
Хартелла: Нет
<Морхаус присоединился к каналу>
Морхаус: Аномии нет?
Хартелла: Он был здесь полчаса назад,
потом ушел.
Морхаус: Да. Он отвечал на мой
телефонный звонок.
Дьявол1: Вау, должно быть, это как
иметь телефонный номер Бога.
Червь28: лол
Морхаус: ЛордДрек и Вилепечора
были?
Хартелла: Я не видела ни одного из
них сегодня. А что?
Морхаус: потому что мне надоело
ждать, пока Аномия их выгонит.
Хартелла: Морхаус, они не Халвенинг,
я тебе повторяю!
Червь28: они молги бы быть
Хартелла: не будь дурой
<Червь28 покинула канал>
Дьявол1: Хартелла, перестань называть
ее глупой!
Дьявол1: она действительно не уверена
в своем правописании и все такое.
<Белая бумага присоединилась к
каналу>
Дьявол1: о чертовом времени
Дьявол1: Я не мог уйти, пока вы не
пришли, приказ Аномии.
Дьявол1: то, что ты любимица
Морхауса, не значит, что ты можешь
входить и выходить, когда тебе
вздумается.
<Дьявол1 покинул канал>
Белая бумага: втф?
Хартелла: не обращай на него
внимания. Он ревнует.
Белая бумага: почему?
Хартелла: потому что вы с Морхаусом
сблизились. Ему это не нравится. Я
почти уверена, что он гей.
Белая бумага: о, я не знала.
<Открылся новый приватный
канал>
<Аномия приглашает Морхауса>
<9 апреля 2015 19.35>
<Морхаус присоединился к каналу>
Аномия: Я же говорил тебе после
последнего гребаного раза. Никогда
больше не звони мне домой.
Морхаус: Ты не хочешь говорить со
мной об этом здесь, поэтому я
позвонил.
Морхаус: И если ты по-прежнему не
хочешь обсуждать это здесь, я
позвоню снова.
Аномия: Ты не можешь звонить мне
по гребаному стационарному
телефону. Ты не можешь этого
сделать.
Морхаус: Я сделал это из таксофона.
Ты, гребанный параноик!
>
Аномия: да, из таксофона в
C********
Морхаус: Можем ли мы прекратить
эту долбаную детскую ******
болтовню?
Аномия: Что ты хочешь от меня? Я
сказал тебе, что буду искать
ЛордДрека и Вилепечору. Я все еще
ищу.
Морхаус: прошло уже несколько
недель.
Аномия: прошли недели, а они все
чисты. Если я что-нибудь найду, я их
выкину.

Хартелла: а Червь28 просто снова ушла.
Она такая чертовски чувствительна.
Белая бумага: у всех нас есть
неуверенность в себе.
Хартелла: Я знаю, но она смешна.
Лучше бы она вернулась, мне нужно
уходить в 9.
Хартелла: вообще-то, может, ты
сможешь образумить Морхауса.
Белая бумага: ты о чем?
Хартелла: о ЛордДреке и Вилепечоре.
Хартелла: он считает их нацистскими
террористами.
Белая бумага: ты уверена, что это не
так?
Хартелла: Я просто знаю, что они не
могут быть такими, понятно?
Белая бумага: как?
Хартелла: просто из разговоров,
которые у меня с ними были.
Белая бумага: подожди, ты знаешь, кто
они?
Хартелла: нет, конечно, нет
<Червь28 присоединилась к каналу>
Белая бумага: привет, Червь:*
Червь28: привет Белая бумага
Хартелла: Червь, я не хотела тебя
расстраивать.
Червь28: хорошо, но я устал от людей,
называющих меня тупой и дебилкой.
Хартелла: Когда это я называла тебя
дебилкой?
Червь28: не ты, Вилепчеро
Морхаус: что ты ожидаешь найти,
гребаный ку-клукс-клан?
>
Аномия: слушай, я не могу выгнать
их без доказательств.
Морхаус: к черту доказательства.
Знаешь, мне всегда казалось, что в
Вилепечерой что-то не так.
Аномия: Они не убивали ее, ясно?
Морхаус: и почему, блядь, ты так
уверен?
Аномия: Я просто уверен. Я точно
знаю, что в ту ночь их не было рядом
с Хайгейтом.
Морхаус: черт возьми, ты знаешь их
в реальной жизни?
Аномия: нет, это нарушит правило
14.
Морхаус: черт возьми, забудьте о
правиле 14, мы говорим об убийстве.
Морхаус: то, что они сделали,
убедив остальных, что ты Ледвелл, -
это как раз почерк Халвенинга.
Аномия: слушай, если я узнаю, что
они Халвенинг, они уйдут.
Морхаус: Это обещание?
Аномия: Что ты хочешь, чтобы я
держал твой чертов мизинец?
Аномия: Я сказал, что посмотрю на
них.
>
>
Аномия: но они хорошие
модераторы, даже если они нацисты
Морхаус: это должно быть смешно?
Аномия: типа того, да

Червь28: Я не могу произнести это по
буквам.
Червь28: и он еще говорит о моей
пунктуации.
Хартелла: он не серьезно.
Хартелла: это просто шутка
Белая бумага: не очень смешная
Червь28: нет, не смешно
Хартелла: ладно, мне пора идти.
Хартелла: до завтра
<Хартелла покинула канал>
Белая бумага: ты в порядке, червь?
Червь28: да
Червь28: спасибо за вопрос
Белая бумага: если тебя это утешит, не
только у тебя проблемы с другими
модами. Дьявол1 ненавидит меня.
Червь28: не ненавидит, не совсем.
Червь28: он и Морхаус были хорошими
друзьями, но они разошлись.
Белая бумага: когда это было?
Червь28: прямо перед тем, как ты стала
модератором.
Червь28: Я не знаю, в чем было дело.
Белая бумага: Не могу представить,
чтобы Морхаус с кем-то спорил.
Червь28: он может быть тупым, когда
ему это нужно.
Червь28: он очень зол из-за того, что
ЛордДрек и Вейл все еще здесь.
Белая бумага: да, я знаю.
Морхаус: Мне кажется, что у тебя
есть причина, по которой ты хочешь
держать их рядом, но не говоришь
мне.
Аномия: Например?
Морхаус: Может быть, вы все
вместе Халвенинг?
Аномия: отвали. Я не буду
поднимать тост за Одина из рога или
что-то в этом роде.
Морхаус: кто поднимает тост за
Одина из рога?
Аномия: Хальвенинг, вероятно.
Норвежские руны и все такое
дерьмо.
>
Морхаус: ты хорошо информирован.
Аномия: твою мать, я прочитал это в
Таймс, как и все остальные.
Аномия: в любом случае, ты не в
том положении, чтобы читать мне
лекции о морали.
Морхаус: что это значит?
Аномия: дрочить на обнаженные
фотки Белой бумаги
Аномия: мы же договорились, что
ничего этого не будет.
Морхаус: откуда, блядь, ты знаешь,
что она присылала мне фотки?
Морхаус: ты шпионишь за частными
каналами?
Аномия: нет
Аномия: она по ошибке прислала
мне картинку, предназначенную для
тебя
>
>
 >
Морхаус: Я не верю тебе
Аномия: мы же не сплетничаем за
спиной лидера? Аномия: спроси ее.

Белая бумага: не сплетничаем, просто Морхаус: Я, блядь, спрошу.

разговариваем. <Морхаус покинул канал>
Морхаус: Белая бумага, можно тебя на <Приватный канал закрыт>
пару слов?
Белая бумага: да, конечно
Аномия: лол
Червь28: что происходит? <Открылся новый приватный
Аномия: любовная ссора канал>

<Хартелла присоединилась к каналу> <9 апреля 2015 20.04>

Аномия: Мне было интересно, где ты. <Морхаус приглашает Белую

бумагу>
Хартелла: Прости, я идиотка. Я
перепутала время, думала, что уже Морхаус: Мне нужно спросить тебя
поздно. У меня еще есть час до отбоя. кое о чем.

Аномия: Я думал, что Червь – здесь <Белая бумага присоединилась к

единственная модератор с особыми каналу>
потребностями. Белая бумага: ты меня пугаешь. Что
<Червь28 покинула канал> случилось?

Хартелла: о боже, Аномия, она только Морхаус: Аномия утверждает, что

что вернулась после того, как я случайно ты по ошибке послала ему картинку,
ее расстроила! предназначенную для меня.

Аномия: ну ей лучше оставаться в Белая бумага: о боже

стороне. Она должна быть модератором. Морхаус: Ты хочешь сказать, что ты
Аномия: Я вернусь через 10 минут, это сделала?
чтобы проверить, и, если Червь здесь Белая бумага: да
нет, будут проблемы.
>
<Аномия покинула канал>
>
>
>
>
>
>
>
>
Белая бумага: Я не сказала тебе,
потому что думала, что ты очень
рассердишься.
Морхаус: дерьмо
 >
Белая бумага: Морхаус, мне очень
> жаль, но снимок был не плохой, не
> грязный или что-то вроде того.
Белая бумага: Я должна была
сказать, что не имела в виду не это.
Хартелла: Белая бумага?
Белая бумага: Я знаю, что должна
>
была быть более осторожной
Хартелла: Я не могу модерировать все
Белая бумага: Мне очень, очень
сама, у нас в Уомбвелле опять затор...
жаль
>
Морхаус: все в порядке
Белая бумага: Я буду там через минуту
Белая бумага: нет, не в порядке,
> теперь он знает, что мы нарушаем
правило 14.
>
>
>
Белая бумага: как думаешь, он меня
>
забанит?
Хартелла: Белая бумага, мне нужна твоя
Морхаус: он не может запретить
помощь!
тебя в одностороннем порядке, я со-
> создатель, помнишь?
> Морхаус: Я просто не хотел, чтобы
> Аномия знал о наших делах, потому
что он морочит людям голову. Он
Белая бумага: Я же сказала, я буду там помешан на контроле. Ему не
через минуту! нравится, когда кто-то заводит
> отношения, в которых не участвует
он. Либо ты подлизываешься, как
> Хартелла, либо тебя выгоняют. Я
> продержался так долго только
потому, что я нужен ему.
>
Белая бумага: Мне так жаль,
> Морхаус.
Белая бумага: где червь? Морхаус: нет, все в порядке
Хартелла: опять сбежала Морхаус: какая картинка была?
Хартелла: Аномия расстроил ее Белая бумага: та, где я в розовой
> рубашке.
> Морхаус: твою мать, Я думал, ты
сказала, что это не грязно?!
 Белая бумага: там не видно соски

> Морхаус: лол это определение?

> Белая бумага: да

> Белая бумага: ну, и лобок

> Белая бумага: детка, я лучше пойду

модерировать, а то Аномия за меня
> возьмется.
> Морхаус: да, хорошо:**
> Белая бумага: *поцелуи*
> <Морхаус покинул канал>
> <Белая бумага покинула канал>
> <Приватный канал закрыт>
Белая бумага: хорошо, где ты хочешь
меня видеть?
Хартелла: затор в Уомбвелле
Белая бумага: Я вижу.
>
<Червь28 присоединилась к каналу>
Хартелла: слава богу, Аномия скоро
вернется, чтобы проверить, здесь ли ты,
червь
Червь28: Я устал от того, что все меня
достают.
Хартелла: Никто не издевается, а теперь
иди и помоги Уомбвеллу, иначе мы все
окажемся в дерьме.
Морхаус: успокойся, я тоже могу
помочь.
<Аномия присоединился к каналу>
Аномия: хорошо, все присутствуют и
корректны.
Аномия: иначе дерьмо попало бы в
вентилятор.
Морхаус: лол
Морхаус: мы всегда наслаждаемся
твоими мотивационными речами
Аномия: oderint dum mentuant
(Пусть ненавидят, лишь бы боялись) <Открылся новый приватный
канал>
>
<9 апреля 2015 20.08>
>
<Аномия приглашает Морхауса>
>
Аномия: ну?
>
<Морхаус присоединяется к
Аномия: Хартелла, запрети этого каналу>
ублюдка Чернильный501
Морхаус: ну что?
Хартелла: почему?
>
Аномия: он продолжает спрашивать
людей, что они знают обо мне. >
Хартелла: ох, ок Аномия: ты спросил у Белой
бумаги, врал ли я насчет фотки?
>
Морхаус: да
>
Морхаус: отлично, ты не врал.
>
Аномия: отличные сиськи, надо
> отдать тебе должное.
Хартелла: его больше нет Морхаус: отвали
Аномия: хорошо >
Хартелла: Аномия, есть ли уже какие- Аномия: ты уверен, что это
нибудь новости о Мэверике и фильме? действительно она на фото?
Аномия: с чего ты взяла, что я знаю? Морхаус: да
Хартелла: потому что ты всегда все Аномия: как? Тоже общаешься с
знаешь первым. ней по видеочату?
Аномия: лол. Правда. Морхаус: не твое дело
Хартелла: так они все еще планируют Аномия: тогда это "нет".
его сделать или как?
Морхаус: почему тебя это волнует?
>
Аномия: Не волнует. Просто
> присматриваю за тобой. Ты ей
доверяешь?
 Морхаус: почему бы и нет?
Аномия: просто игра, не так ли?
>
Аномия: в игре никто не является
>
тем, за кого себя выдает.
>
Морхаус: говори за себя
>
Аномия: Я говорю за нас обоих.
>
Аномия: или она тоже видела твои
> фотографии?
> Морхаус: отвали
> <Морхаус покинул канал>
> >
Аномия: Я буду раскрывать то, что я >
знаю, в Твиттере в свое время
<Аномия покинула канал>
Аномия: так что, боюсь, ты не сможешь
<Приватный канал закрыт>
сообщить новость раньше меня.
Хартелла: я не поэтому спрашиваю!
>
Аномия: ты простишь меня, если я не
совсем доверяю тебе после последних
событий, Хартелла.
Аномия: Я склонен не доверять людям,
которые скрывают от меня некоторые
вещи.
Аномия: и пока никто не указал на то,
что я скрываю свою личность, это
совсем другое дело. Splendide mendax -
мой девиз.
Червь28: что это значит?
Аномия: "Великолептный лжец".
Аномия: как ни смешно, это относится и
к моему соавтору.
<Морхаус покинул канал>
 Глава 24
Следующее утро Робин провела, наблюдая за квартирой Фингерса на
Слоун-сквер, радуясь, что погода выдалась теплая и солнечная, ведь на ней
было голубое платье, которое она последний раз надевала в «Ритц». Этим
вечером она собиралась поужинать в престижном ресторане в десяти минутах
от офиса на Денмарк-стрит с юристом Ильсой Герберт.
Ильса училась в начальной школе со Страйком и вышла замуж за одного
из его лондонских одноклассников, Ника. Они и Робин тоже стали близкими
друзьями после того, как она целый месяц жила в свободной комнате их
квартиры, когда ушла от бывшего мужа. Они не виделись с Ильсой некоторое
время, и ужин должен был стать совместным празднованием того, что Робин
переезжает в свою квартиру, по которой она надеялась вскоре обменяться
контрактами (она бы хотела, чтобы это произошло до празднования, и
суеверная ее часть молилась, чтобы ужин ничего не сглазил), и того, что Ильса
выиграла запутанное дело, которое изначально ожидала проиграть. Ильса
выбрала сегодняшнее заведение, «Боб Боб Рикард», потому что никогда там
не была и всегда хотела там побывать: англо-русский ресторан, в каждой
кабинке которого были кнопки для заказа шампанского – оно здесь подавалось
больше, чем любом другом ресторане в Англии.
Одетый с ног до головы в Армани Фингерс наконец покинул свою
квартиру около полудня и прошел небольшое расстояние до «Ботаника» -
ресторана, который он часто посещал так же, как Робин и Страйк иногда
обедали в местном кебаб-ларьке. К счастью, голубое платье не выглядело
неуместным, учитывая стандарты одежды девушек, входящих и выходящих из
ресторана. Робин ждала снаружи, пока в 14:00 не появилась Мидж, чтобы
сменить ее, как всегда точно вовремя, в очках Ray-Ban, джинсах и кожаной
куртке.
— Он все еще обедает, — сказала Робин.
— Ленивый маленький засранец, — сказала Мидж, и они расстались.
Робин направилась в офис, где намеревалась продолжить рыться в ленте
Аномии в Твиттере в поисках личной информации.
Когда Робин поднялась по знакомой металлической лестнице, которая
петляла вокруг лифта, который не работал все время, пока она работала в
агентстве, она обнаружила в офисе только Пэт.
— Он только что звонил, — сообщила Пэт Робин, как обычно, печатая с
зажатой между зубами электронной сигаретой. Робин поняла, что Пэт имеет в
виду Страйка, чье имя она произносила редко. Со временем эта привычка
стала казаться почти нежной.
— Что он хотел? — спросила Робин, вешая свой плащ.
— Говорит, что только что отправил тебе е-мейл и несколько
фотографий, и, если у тебя есть время, он хотел бы это обсудить, когда
вернется сюда в половине пятого. И Хью Джекс оставил для тебя сообщение.
 — Что? — спросила Робин, поворачиваясь к Пэт.
— Да, он попросил соединить его с тобой, — сказала Пэт. — Не знаю,
кто он такой, поэтому сказала, что ты занята. Он попросил тебя перезвонить.
— ОК, я всегда занята, если Хью Джекс звонит в офис.
Пэт выглядела заинтригованно.
— Кое-кто из моих друзей пытались свести меня с ним, — объяснила
Робин, подходя к чайнику. — Но я не заинтересована. Думала, он это уже
осознал.
— Чем хуже воняет дерьмо, тем труднее его соскоблить с ботинка, —
лаконично отметила Пэт.
Сварив себе и Пэт кофе, Робин прошла в кабинет, чтобы прочитать
письмо Страйка.
Несколько фактов, вытекающих из вчерашнего наблюдения.
Монтгомери, Кардью и Тим Эшкрофт встретились в пабе в
Хайгейте, чтобы обсудить нападение. К ним присоединился человек по
имени Нильс, и они ожидали кого-то по имени Пез, но Пез не появился.
Я нашел Нильса в Интернете. Это Нильс де Йонг, голландский
владелец арт-коллектива в Норз Гроув. У Тима Эшкрофта раньше была
копна рыжих волос, но теперь он практически полностью лысый. Он
друг Эди, который озвучивал Червяка в мультфильме, и в настоящее
время он является членом театральной труппы, которая дает спектакли
и мастер-классы в школах. Группа называется «Бродячие Школьные
Актеры».
Понятия не имею, кто такой Пез, все еще ищу.
Также присутствовал огромный и невыносимый сын Нильса,
Брэм.
Интересные моменты:
• Полиция допросила Де Йонга, Кардью и Монтгомери. Оба
Кардью и Монтгомери предоставили алиби на время убийства:
Монтгомери якобы был в пабе с друзьями, а Кардью дома со своей
сестрой и бабушкой.
• Согласно онлайн-записям, Эшкрофт, который не был допрошен
полицией, не женат и живет со своими родителями в Колчестере, когда
не гастролирует с труппой. Никаких доказательств владения
компьютерными или дизайнерскими навыками.
• Полиция спрашивала Кардью, не принадлежит ли он к какому-то
«братству». В этом усомнился Монтгомери, по мнению которого,
ультраправая группа называлась «Вдвое меньше». У меня такое
чувство, что я недавно видел или слышал что-то о братстве, но не могу
вспомнить, где — ты не встречала что-нибудь в Интернете, связанное
с Кардью или мультфильмом?
• До нападения Блей на месяц возвращался жить в Норз Гроув,
потому что затопил свою квартиру (местонахождение неизвестно).
• В течение месяца, проведенного в Норз Гроув, Блея навестила
женщина по имени Ясмин (фамилия не известна), которая раньше
работала на Блея и Ледвелл, отвечая на письма фанатов. По словам
Кардью, она толстая, и Ледвелл ее уволила.
• По всей видимости Ясмин натолкнула Блея на мысль, что
Ледвелл была Аномией, и вполне вероятно, что она и является
источником досье с «доказательствами».
• Блей отправился на кладбище с этим досье, которое так и не
было найдено. Предполагается, что убийца забрал его.
• Убийца также забрал телефон Блея (телефон Ледвелл не
упоминался).
• Кардью упомянул блог под названием «Перо справедливости»,
в котором, похоже, есть намек на Ледвелл или «Чернильно-черное
сердце». Возможно, стоит проверить, если это стороннее предприятие
Аномии.
• Вскоре после того, как Монтгомери, Кардью, Эшкрофт и де Йонг
вышли из паба, появилась девушка в татуировках «Чернильно-черного
сердца», явно в поисках одного из них. Она позвонила какому-то
неизвестному человеку и спросила, почему они не сказали ей, что
встречаются с Нильсом, и почему она не видела их целый месяц. Она
из Йоркшира. Ее фотография прилагается, как и фотография места, где
она живет. Мы должны идентифицировать, кто она, а также выяснить,
живет ли она с кем-то.
Мы можем разделить эти зацепки, когда встретимся, просто хотел
держать тебя в курсе о произошедшем вчера.
У меня также назначены встречи с Катей Апкотт и Филиппом
Ормондом в четверг. Нам надо встретиться с ними вместе. – С
Робин открыла первое вложение и увидела изображение изможденной
девушки полностью в черном, смотрящей в сторону входа на кладбище.
Увеличив фото на татуировках на левом предплечье девушки, Робин увидела
не только Харти, но и Дрека, призрака Пейпервайт и грустного Червя. Она
подозревала, что все татуировки, даже незнакомые ей, вроде сороки и двух
ухмыляющихся скелетов в викторианских шляпах, взяты из мультфильма, и,
как и Страйк, задалась вопросом, во сколько обошлось девушке навсегда
запечатлеть этих персонажей на своей коже.
Она открыла вторую фотографию. Даже самые худшие из квартир,
которые просматривала Робин, близко не имели такого убогого вида, как
клиновидное здание на Джанкшен-роуд с треснутыми оконными рамами и
грязной штукатуркой.
Возвращаясь к письму Страйка, Робин заметила, что у нее уже есть
информация по одному из пунктов, о которых он спрашивал. В ходе ее работы
с постами и взаимодействиями Аномии в Твиттере за последние три года она
уже наткнулась на блог «Перо Справедливости». Она открыла документ,
которым собиралась поделиться со Страйком позже, и отправила его на
принтер на столе Пэт.
Затем Робин проверила новую учетную запись в Твиттере, которую
создала для себя, @inkblackfan:). Она подписалась на Аномию и Морхаус и
добавила столько фан-аккаунтов «Чернильно-черного сердца», сколько
смогла найти, чтобы быть в курсе слухов и событий. Вместо своей фотографии
она использовала фото молодой и симпатичной брюнетки. Робин уже
получила три личных сообщения.
@jbaldw1n1>>
Если это твоя реальная фотка, ты, наверное, уже устала от
парней, пишущих в личку, поэтому я, пожалуй, пойду.

@Drekbwah9
подр*чи мне

@mreger#5
Это не жалкая попытка подкатить, просто хотел сказать, что у
этого Джулиуса реально не все в порядке с головой, и я на него
пожаловался.
Заинтересовавшись третьим сообщением, Робин решила посмотреть,
чем оно было вызвано.
Двумя днями ранее Робин написала в Твиттере, что надеется, что фильм
«Чернильно-черное сердце» останется верным оригинальному сериалу,
мнение, которое она посчитала бесспорным. Однако тон ответов был
накаленным. Поклонники выстроились в очередь, чтобы объяснить ей, что
само по себе создание фильма, независимо от его качества, разрушит все, что
им нравилось в «Чернильно-черном сердце». Однако никто так сильно не
возражал против невинного заявления Робин, как @i_am_evola.
Джулиус @i_am_evola
отвечая @inkblackfan:)
мелкая с*чка

Джулиус @i_am_evola
отвечая @inkblackfan:)
если бы тебя насиловали каждый раз, когда ты говоришь что-то тупое,
в тебе бы постоянно был челн
Робин уставилась на эти сообщения секунду или две, а затем заглянула
в аккаунт @i_am_evola. На аватарке был изображен мальчик-подросток,
которому, как она подозревала, было максимум лет шестнадцать. Его
главными увлечениями, видимо, были фильмы о супергероях, «Чернильно-
черное сердце» и отправка женщинам сообщений, подобных тем, что только
что получила Робин. Решив, что ничего хорошего из взаимодействия с ним не
выйдет, она вернулась к аккаунту Аномии, а затем открыла папку с
распечатанными твитами, которую Аллан Йоман вернул ей. Робин
упорядочила их по датам, чтобы можно было сравнить с лентой Аномии в
Твиттере.
Последний твит, который она проверила, был датирован 2012 годом.
Когда в октябре того года Джимми Сэвил, покойный ди-джей и рыцарь
королевства, был разоблачен как самый продуктивный из известных
педофилов Великобритании, Эди Ледвелл написала в Твиттере: «Как
получилось, что все люди, сообщавшие о домогательства Сэвила, были
проигнорированы? Почему никто не прислушался?»
Аномия ретвитнул комментарий Эди, добавив свой собственный:
«Собираешься начать всех убеждать, что это он тебя тр*хнул?
#троллингдлясочувствия».
Под печатной версией этого твита Эди написала: «Это намекает на
знание того факта, что я подверглась сексуальному насилию в одной из
приемных семей, в которых жила. Я никогда не обсуждала это публично.»
Теперь Робин продолжила свое медленное чтение более ранних постов
Аномии в Твиттере.
Некоторые твиты Аномии были безобидными: в июле 2012 года он
поделился тем, что ему понравился фильм «Темный рыцарь: восхождение
легенды». В июне 2012 года он сообщил своим подписчикам, что на заборе их
сада сидит кошка и наблюдает за ними через окно. «Именно поэтому у меня
есть рогатка».
Шутка, подумала Робин, или правда? Был ли реально кот или, если уж
на то пошло, садовая ограда? Следует ли она добавить «возможную кошачью
ненависть/фобию» к портрету, который они со Страйком пытались составить?
Она продолжила листать.
«Люди говорят, что мне должны платить за мои услуги фанатскому
сообществу. Я принимаю «Магнум Инфинити». Он чертовски хорош.
Вряд ли отличительная черта, подумала Робин, продолжая листать. Кто
не любит мороженое?
Но затем, 8 июня 2012 года, Аномии сделал более интересное заявление.
 Аномия
@AnomieGamemaster
Ледвелл кинула Катю Апкотт, подругу, которая помогала
#TheInkBlackHeart на пути к успеху. @realJoshBlay остается с Апкотт.
23:53, 8 июня 2012 г.
Этот твит был распечатан Эди, которая написала под ним: «Аномия знал
об этому уже через несколько часов после того, как я сказала Кате, что хочу
нанять настоящего агента. Причина была не в том, что я не хотела ей платить.
У нас никогда не было контракта, и она всегда говорила, что не хочет оплаты.
Я считала, что она дает нам плохие советы. Я хотела платить за
профессионального представителя, потому что вся эта история становилась
все больше и больше, и я чувствовала, что все вышло из-под контроля. Джошу
не понравилось, что я бросила Катю. Он сказал, что я предательница».
Судя по ответам, фанаты тоже не одобрили новость Аномии.
Энди Редди @ydderidna
отвечая @AnomieGamemaster
омфг, когда она реально могла позволить себе заплатить их другу
за всю ту работу, которую она сделала бесплатно, она кинула ее?

Кейтлин Адамс @CaitAdumsss

отвечая @AnomieGamemaster
Ледвелл пробила дно. Эти люди помогли ей, а она ими просто
разбрасывается

Арлин @queenarleene
отвечая @AnomieGamemaster
Хорошо, что @realJoshBlay поддерживает Катю, за это я люблю
его еще больше. И после такого, честно говоря, #fuckFedwell.

Кеа Нивен @realPaperwhite

отвечая @AnomieGamemaster
Она яростная расистка и эйблистка. Если до тебя это только что
дошло, я не знаю, где ты, черт возьми, был.
Робин продолжила листать. Всего за два дня до новости о том, что Эди
присоединилась к агентству Аллана Йомана, Аномия поведал еще одну
важную новость.
 Аномия
@AnomieGamemaster
Слышал, что Netflix вынюхивает на счет #TheInkBlackHeart.
#ЖаднаяЛгуньяЛедвелл готовится закрыть Игру Дрека и уволить
еще больше оригинальных актеров озвучки… 1/2
22:06 6 июня 2012 г.

Аномия
@AnomieGamemaster
отвечая @AnomieGamemaster
… кинуть Блэя и т. д., чтобы заработать.
Расскажите о своих чувствах @EdLedDraws и
@realJoshBlay — что не подлежит обсуждению? 2/2
22:07, 6 июня 2012 г.
Это тоже Эди распечатала и прокомментировала. Возможная сделка не
была достоянием общественности, и нам нельзя было говорить об этом. Я не
собирался заниматься этой ерундой. И у меня не было полномочий уволить
Джоша, мы были партнерами.
Робин пролистала предсказуемый взрыв ярости, вызванный твитами
Аномии.
Миссис Харти @carlywhistler_*
отвечая @AnomieGamemaster
нееет это не реально? откуда ты это знаешь?

Аномия @AnomieGamemaster
отвечая @carlywhistler_*
Мастер знает все

Тимоти Джей Эшкрофт @TheWormTurning

отвечая @AnomieGamemaster
Я не думаю, что @EdLedDraws намерена предпринять что-либо
из этого, серьезно.

Аномия @AnomieGamemaster
отвечая @TheWormTurning
 Ты неправильно думаешь. Я слышал, ты на первом месте в списке
увольнений
Робин остановилась, чтобы записать тот факт, что Аномия утверждал,
что заранее знал о том, что Тима Эшкрофта скорее всего уволят с его роли
Червя, а затем продолжила чтение.
ХартисДевчонка @hartyalways7
отвечая @AnomieGamemaster
Если она бросит Джоша и закроет Игру, она потеряет всех
фанатов и может умереть в горящем мусорном баке #ЯЗаДжоша

ДрекБро @hellandfurie$
отвечая @AnomieGamemaster
# ХватитВратьЛедвелл

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

отвечая @hellandfurie$ @AnomieGamemaster
п*здец отличная идея, давайте выведем #ХватитВратьЛедвелл в
тренды

Зозо @inkyheart28
отвечая @AnomieGamemaster
она не может закрыть игру она наша!!!! #НетНетфликсу
@EdLedDraws, пожалусто, послушай своих поклонников !!!!!

Кеа Нивен @realPaperwhite

отвечая @AnomieGamemaster
Вау, как классно, все мои идеи отправляются в Нетфликс, чтобы
заработать кучу денег для Эди Ледвелл

Лорен @lºrygill
отвечая @realPaperwhite @AnomieGamemaster
Кеа, если бы вы организовали краудфандинг, многие из нас
помогли бы вам засудить ее #ХватитВратьЛедвелл #НетНетфликсу
Робин перечитала последние два твита. Заинтригованная
предположением о том, что у девушки по имени Кеа Нивен есть основания
подать в суд на Эди Ледвелл, она открыла аккаунт Кеа в Твиттере.
 Баннер вверху страницы показывал фотографию двойной радуги.
Биография Кеа гласила: Спуни (человек с хроническим заболеванием) – СХД (синдром
хронической депрессии) – ДУРЬ (любитель травки) – фибромиалгия – она/они. Да, меня
назвали в честь попугая. Что из этого?
Даже с учетом фильтров, наложенных на фотографию владельца
аккаунта, Робин могла сказать, что Кеа Нивен очень красивая девушка. Ее
длинные темные волосы рассыпались по плечам, взгляд ее огромных карих
глаз был устремлен в камеру вверх и слегка сбоку, алые губы слегка надуты.
Твит от октября 2011 года был закреплен в верхней части ее страницы в
Твиттере. Он гласил:
«Черт возьми. Это правда. Хотите верьте мне, хотите – нет, мне
плевать».
Робин нажала на ссылку YouTube под этими словами.
Видео начиналось с того, что Кеа Нивен сидит на односпальной кровати.
Она действительно была удивительно хорошенькой, с лицом в форме сердца,
ртом в виде лука купидона и большими ясными карими глазами, в обрезанных
джинсах и черной футболке с желто-розово-голубым рисунком, который
Робин узнала, как обложку альбома «Strokes».
Обстановка напомнила Робин самое первое видео Джоша и Эди, в
котором они тоже сидели на односпальной кровати лицом к камере. Стена
позади Кеа была покрыта рисунками, но, похоже, камеру никто не держал, она
была неподвижна. На плече Кеа сидел попугайчик темно-синего цвета и
черными глазами с белой оправой вокруг мигал в камеру.
Кеа начала говорить с точно такой же глуповатой улыбочкой и взмахом
руки, с которой Джош начал свое видео, ранее просмотренное Робин.
«Итак — э-э — привет! Меня зовут Кеа Нивен, я учусь на втором курсе
в Сент-Мартинсе. Это мой студенческий билет…»
Она вытащила карточку из заднего кармана джинсов и поднесла ее к
объективу.
«— это я, не обращайте внимания на волосы, это был день плохой
прически. И позади меня некоторые мои работы, просто чтобы доказать, что
я, как бы то ни было, не какой-то проходимец, притворяющийся, что умеет
рисовать.»
«А это Йоко, не так ли?» — сказала Кеа высоким голосом попугайчику
на плече. «Ага. У нас есть Джон и Йоко, это Йоко.»
«В оообщем, зачем я делаю влог? Ну…» — Кеа взмахнула рукой и
хрипло рассмеялась. «Окей, во-первых, я должна сказать, что я очень
нервничаю из-за этого, и я расхаживала туда и обратно, задаваясь вопросом,
умно ли это или типа того, но я не гонюсь за деньгами или… Дело не в деньгах,
а в честности и, как минимум, признании.»
 «Короооче… Чернильно-черное сердце, если вы его смотрели, его
сделали мой бывший парень Джош Блей и женщина по имени Эди Ледвелл.
Итак, мы с Джошем встречались в Сент-Мартинсе, и, само собой, когда ты
встречаетешься с кем-то, вы рассказываете друг другу — ну типа, все ваши
истории и все такое…»
«В оообщем… Я рассказала Джошу одну историю, о Маргарет Рид,
которую по сути обвинили в колдовстве где-то в 1590 году там, где я выросла,
то есть в Кингс-Линне, и когда ее сжигали на костре — это как бы... супер-
кроваво, так что сразу предупреждаю или что-то типа того — ее сердце
вырвалось из нее и ударилось о стену, и место удара сердца отмечено—
реально, у меня есть это фото на телефоне, пять сек…»
Она взяла свой мобильный и стала листать в поисках картинки. Робин
подозревала, что ничего из происходящего не было так спонтанно, как Кеа
хотела показать.
«Вот видите?» — спросила Кеа, держа в руке изображение сердца,
отпечатанного внутри ромба на кирпичной стене над окном. «Именно здесь
сердце Маргарет Рид разбилось о стену».
«Итак, в любом случае, я рассказала Джошу всю эту историю, и у меня
реально был пунктик на счет этой истории о сердце, вырывающемся из чьей-
то груди, и все такое. Так что… да, потом, год спустя, я вижу, как Эди Ледвелл
говорит о «своей» идее для Харти, и я такая, воу, это звучит очень, очень
знакомо».
«Ну ты не делаешь автоматически вывод, что тебя, типа, ограбили или
что-то в этом роде,» — жалобно сказала Кеа в камеру,» — но, да, я пошла
посмотреть мультфильм и подумала… вау. ОКЕЙ. Это буквально то, что я
рассказывала о сердце. Так что, гм, это сбивало с толку, потому что он не
говорил, что придумал это, понимаете… она говорила. И я подумал, да,
хорошо, он, должно быть, сказал ей, и теперь она утверждает, что это была ее
идея. Тааак что... да, потом я все это посмотрела, и не буду врать, это было
действительно, ну, как-то... волнующе?»
«Потому что там есть птица, Сорока, которая может говорить? Это то, о
чем я рассказала Джошу, когда мы встречались, что сороки могут научиться
говорить, чего он не знал, и опять же, эти слова Эди Ледвелл, что это была ее
идея…»
«И потом, окей, призрак или что там, ну, героиня мультфильма — для
меня это просто сумасшествие, но несколько человек мне говорили: «Она
похожа на тебя», и я такая: хм, Джош всегда говорил о том, какая я белая — я
имею в виду, бледнокожая — и когда я увидела призрака в мультфильме, я
подумала, ну, ладно, кто-то думает, что быть очень бледным — это уродство
или что? Типа, очевидно, у него были мои фотографии, значит, она создала
призрака, чтобы взбесить меня, или…? Так что это было как-то стремно…»
 «Но потом, и это было, типа, последняя капля или что-то в этом роде…
видите эту картинку?»
Повернувшись и встав на колени на кровати, попугайчик все еще у нее
на плече, Кеа указала на рисунок карандашом на стене над ней. На нем было
изображено чудовище с головой птицы и человеческим телом, которое
отбрасывало длинную тень.
«В общем, я сделала этот набросок, когда сдавала экзамены в средней
школе, окей? Короче… это был буквально кошмар, который мне приснился,
так что это супер-личное? Ай, Йоко…
Попугай улетел с ее плеча из кадра, зацепив прядь волос Кеа.
«Тааак что… да, — сказала Кеа, поворачиваясь, чтобы снова сесть на
кровать, — я показывала Джошу эту картинку, когда мы встречались. Это
просто набросок, но это, типа, тень… да. Итак, эм, если вы видели
мультфильм, фигура Дрека, как – я имею в виду– это буквально та же тень,
типа без шеи, с клювом, с этим огромным заостренным клювом, я имею в виду
– о, я не говорила: я выросла в окружении птиц – моя мама разводит попугаев.
Итак, мне приснилось это чудовище с птичьей головой, а потом я увидел
фигуру Дрека и подумала… эм… ладно, это выглядит очень знакомо. Я имею
в виду, мне не кажется это, не так ли?»
«И тогда я такая: окей, это, типа, четыре совпадения или…?»
«Конееечно, я догадываюсь, некоторые люди просто скажут: «О, она как
озлобленная бывшая девушка» или что-то в этом роде, что не дает мне покоя,
так это не то, что Джош говорит: «Да, я как будто черпал вдохновение у друга
или бывшей типа», а то, что она говорит, что типа придумала все это
независимо, и я… типа, если бы это была только одна из идей, да, может быть,
я думаю, совпадения случаются или что-то в этом роде, но это, типа, меня
реально бесит, что она сидит там и говорит: «Да, я не могу вспомнить, откуда
у меня появилась идея для сердца, она только что пришла мне в голову» или
что-то вроде того, типа как ты можешь не помнить такие вещи? Потому что
это вполне очевидно для большинства людей? Так или иначе, да, это в
основном все, что мне есть сказать, и я просто хочу выложить это, потому что,
как я уже сказала, это для моего самоуважения или типа того. Я просто хотела,
хм, сказать свое слово или что-то в этом роде. Тааак что… да.»
Кеа запыхавшись хихикнула, затем наклонилась вперед и выключила
камеру.
Под видео были комментарии:
Харти Хартерсо н3 недели назад
Я слышал, что Ледвелл стащила идею у кучи людей, и звучит так,
как будто ты была как раз первой
 Никки 4 недели назад
эта тема с сердцем реально звучит так, как будто они взяли ее у
тебя, я согласен. Классная птичка!

Кукла для краш-тестов 1 год назад

«Они почерпнули идею призрака из-за того, что я белая девушка»
ржунемогу
Робин с минуту сидела неподвижно, обдумывая только что увиденное,
затем взяла телефон в офисе и позвонила Аллану Йомену. Она была ненадолго
поставлена на ожидание, в течение которого играла инструментальная версия
«My Heart Will Go On», а затем услышала голос агента.
— Да, здравствуйте, Робин?
— Здравствуйте, Аллан. У меня есть короткий вопрос, и я подумала, не
могли бы вы помочь. Вы случайно не знаете что-нибудь о девушке по имени
Кеа Нивен?
— Кеа Нивен… — медленно повторил Йомен. ‘Эм… имя звучит
знакомо – извините, можете напомнить?
— Бывшая девушка Джоша Блэя, которая…
— О, Кеа Нивен, да, конечно, конечно! — сказал Йомен. — Та самая,
которая утверждала, что у нее были все идеи для «Чернильно-черного сердца»,
и что Эди их украла?
— Она самая, — сказала Робин.
— Я должен был рассказать вам о ней за обедом, — сказал Йомен. —
Она не может быть Аномией.
— Почему вы так считаете?
— О, Эди полностью исключила ее. Я думаю, потому что Аномия
присутствовала в игре в то время, когда Эди знала, что Кеа никак не могла. Вы
знали, что в какой-то момент Эди удалось попасть в игру?
— Да. Она сказала, что ее забанили за то, что она задавала слишком
много вопросов об Аномии.
— Совершенно верно.
— Так что на счет этой Кеи?
— Джош бросил ее ради Эди. Я знаю, что Аномия какое-то время
надеялся, что история Кеи наберет популярность…
— Правда? Я еще не нашла этого.
— Да, несколько лет назад он поддерживал ее заявления о плагиате, но,
если мне не изменяет память, ему стало скучно, и он переключился — нашел
более эффективные способы добраться до Эди.
 — Думаете, Кеа искренне верит, что Эди и Джош украли ее идеи?
— Возможно, — вздохнул Йомен. — Вы знаете, такие вещи невероятно
распространены, когда дело касается хитов. Обычно это случаи принятия
желаемого за действительное или искреннее непонимание того, что подобные
идеи могут прийти к множеству разных людей. Удивительно, как часто
одновременно выходят два фильма на одну и ту же тему. Никто ничего не
украл. Это просто витает в эфире. Сирил Скотт сказал бы, что это дэвы шепчут
в уши восприимчивым людям.
Поблагодарив Йомена и повесив трубку, Робин вернулась на страницу
Кеи Нивен в Твиттере и начала пролистывать ее в поисках общения между Кеа
и Аномией. Наконец она нашла его в 2011 году, всего через несколько дней
после того, как Кеа опубликовала свое видео.
Аномия
@AnomieGamemaster
Так так так. Это может объяснить, почему Ледвелл так
неопределенна в том, как она придумала Харти

Кеа Нивен @realPaperwhite

История сердца Маргарет Рид, которую я рассказала
@realJoshBlay, и ее странное сходство с *определенным* мультяшным
персонажем
https://www.youtube.com/watch?v=8qxGhc4oaBQ
23:16 11 октября 2011 г.
Через несколько ответов Робин обнаружила, что между ними произошел
прямой разговор.
Кеа Нивен @realPaperwhite
отвечая @AnomieGamemaster
Спасибо, что поделился

Аномия @AnomieGamemaster
отвечая @realPaperwhite
Без проблем. Классные волосы, кстати

Кеа Нивен @realPaperwhite

отвечая @AnomieGamemaster
лол спасибо ♥
Еще более заинтригованная, Робин пролистала вверх. Это был первый
признак чего-то похожего на флирт в ленте Аномии. Действительно,
внимательно изучив прошлые твиты Аномии, она начала думать о нем, как о
до странности бесполом существе в обоих смыслах этого слова. Не было и
намека на романтический интерес или сексуальное желание: единственной
телесной потребностью, когда-либо упоминавшейся, был голод.
Через пару дней после первого общения Аномии и Кеа Аномия снова
направил своих подписчиков на видео Кеа, и Кеа выразила свою
признательность.
Кеа Нивен @realPaperwhite
отвечая @AnomieGamemaster
Большое спасибо, что делишься и поддерживаешь правду ♥

Аномия @AnomieGamemaster
отвечая @realPaperwhite
Написал тебе в ЛС.
«ЛС», как знала Робин, означала, что Аномия отправила Кеа личное
сообщение. Робин не смогла найти дальнейших публичных переписок между
ними.
Возвращаясь к недавней публикации Кеа в Твиттере, Робин увидела, что
в течение пяти дней после того, как разразилась история о нападении, Кеа
вообще не писала в Твиттере, но на шестой день она разместила ссылку на сайт
микроблогов, «tumblr», по которой Робин перешла.
«После катастрофического ухудшения моего здоровья я была
вынуждена покинуть Лондон, чтобы вернуться к своей матери. В
настоящее время я прикована к постели. Поскольку я живу с
множественной инвалидностью, это не необычная ситуация, но,
вероятно, это самый серьезный рецидив, который у меня был за
несколько лет. Честно говоря, в этот момент смерть была бы
облегчением.»
Под этим коротким сообщением было размещено сто пятнадцать
комментариев. Они начали достаточно любезно.
думаю о тебе Кеа ххх
так жаль это слышать, К. Помни, любовь к себе это не эгоизм.
Но постепенно, чем Робин была вполне не удивлена, начала всплывать
другая тема.
жаль, что ты болеешь, но неужели тебе нечего сказать о бывшем,
который буквально борется за свою жизнь?
никаких комментариев по поводу убийства Эди Ледвелл?
да, я бы, наверное, лег в постель и там и остался, если бы я был
тобой
 бл*ть, ни слова – НИ СЛОВА – о Ледвелл и Блэе?
с*ка, ты не могла перестать говорить о Ледувелл и
Блэй четыре года, а теперь тебе нечего сказать?
«смерть была бы облегчением» воу, так что мы должны жалеть
тебя больше, чем Ледвелл, ты это хочешь сказать?
Зазвонил рабочий телефон на столе перед Робин. Робин ответила, не
сводя глаз с страницы Кеа на «tumblr».
— Да?
— Сообщение от мистера Страйка, — сказал ей в ухо хриплый голос
Пэт. — Ему кажется, что тебе, возможно, придется поехать в Гейтсхед в
понедельник.
— Ты шутишь, — тихо сказала Робин, закрывая «tumblr» левой рукой.
— Опять?
— Ну, он не ясно выразился, — сказала Пэт, — но да, я думаю, что он
сказал Гейтсхед.
— Мужчина?
— Нет, наоборот.
— Хорошо, — сказала Робин, — выхожу.
— Спасибо, я дам ему знать, — сказала Пэт и повесила трубку.
Робин встала, подошла к двери в приемную и открыла ее.
Там, на диване из искусственной кожи, красивая и спокойная, сидела
Шарлотт Кэмпбелл.
 Глава 25

… по правде говоря, вы видели

Где-нибудь такую красоту, такую статность,
такое выражение лица?
Она может быть королевой дьяволов, но все же
она королева до мозга костей.

Кристина Россетти
Посмотрите на эту картинку и на это

Страйк, который в этот момент шел по Чаринг-Кросс-роуд к офису, был

усталым, приболевшим и горько сожалел о карри по-бельцки, которое он съел
вчера поздно вечером с Мэдлин. Он очень любил сильно приправленную
пищу, поэтому не понимал, почему его живот крутило большую часть дня,
если только это не было связано с сочетанием мадраса и кислого коктейля, на
котором Мадлен настаивала, чтобы он съел его в первую очередь, потому что
это были блюда из особого меню. После этого он плохо спал ночью, потому
что ему было неловко из-за газов. Затем, вместо того, чтобы спокойно
наблюдать за офисом Грумера из кафе (их клиентка теперь согласилась, что
было бы неплохо попытаться узнать о Грумере что-нибудь такое, что
оттолкнет ее дочь), он был вынужден следовать за мужчиной. пешком, так как
он сначала пошел за покупками на Бонд-стрит, затем пообедал в ресторане,
где он зарезервировал столик и, наконец, решил пройти весь путь до
Британского музея, где, как предположил Страйк, была деловая встреча,
потому что у дверей его встретила пара людей, носящих именные бейджи.
– Я не знаю, куда, черт возьми, он делся, – раздраженно сказал Страйк
Барклаю в Большом дворе музея, белоснежном пространстве площадью 8000
квадратных метров с впечатляющей стеклянной крышей, отбрасывавшей на
стены и пол сетку треугольных теней. - Он сел в лифт, но я не успел.
Он не хотел признавать, что подколенное сухожилие его ампутированной
ноги, которое он ранее порвал, снова его беспокоит. Он не успел на лифт,
потому что начал хромать и не мог двигаться достаточно быстро, чтобы
обойти большую толпу туристов.
 - Ах, не беспокойся, -- сказал житель Глазго, - рано или поздно ему
придется вернуться. В любом случае, сомневаюсь, что он принимает здесь
наркотики или снимает проститутку.
Итак, Страйк ушел, мазохистски воспользовавшись метро, а не такси, и,
ковыляя по Денмарк стрит, почувствовал лишь облегчение от перспективы
посидеть часок-другой с кружкой крепкого чая в непосредственной близости
от собственной ванной комнаты, где, при необходимости. он мог пукать так
громко, как ему нравилось.
Примерно в тысячный раз, поднимаясь по лестнице, он задался вопросом,
почему он никогда не связывался с домовладельцем с просьбой починить
лифт. Наконец, взобравшись на вторую площадку, держась за перила, он
толкнул стеклянную дверь и увидел, что на него смотрят три женщины: Пэт,
Робин и Шарлотта.
Мгновение он просто смотрел на Шарлотту, которая сидела на диване из
искусственной кожи, скрестив длинные ноги, ее темные волосы были собраны
в небрежный пучок, ее кожа без макияжа была безупречной. На ней было
кремовое кашемировое платье, длинное коричневое замшевое пальто и сапоги,
и, хотя она была очень худой, она выглядела как никогда великолепно.
— Привет, Корм, — сказала она, улыбаясь.
Он, не ответив на улыбку, бросил почти обвиняющий взгляд на Робин,
которая почувствовала себя задетой. Не она пригласила Шарлотту в офис, и не
ее вина, что Шарлотта, узнав, что Страйка нет, просто заявила, что подождет.
— Робин не виновата, — сказала Шарлотта, словно прочитав их мысли. -
Я просто проходила мимо. Могу я поговорить?
Молча Страйк проковылял к двери, отделявшей внутренний кабинет от
внешнего, открыл ее и нелюбезно указал Шарлотте внутрь. Она неторопливо
встала, взяла сумочку, улыбнулась Робин и Пэт, сказала «спасибо», хотя ни
одна из них не сделала ничего, за что она могла бы их благодарить, и прошла
мимо Страйка, оставив за собой слабый аромат Шалимара.
Когда Страйк закрыл дверь перед своим партнером и офис-менеджером,
Шарлотта сказала:
— У вас есть код для женщин, которые приходят сюда, чтобы
наброситься на знаменитого сыщика? Это и есть то, что означает «Гейтсхед»?
- Чего тебе? - спросил Страйк.
— Ты не попросишь меня сесть? Или ты предпочитаешь, чтобы клиенты
стояли в твоем присутствии?
 — Делай, что хочешь, но быстро. У меня есть дела.
— Уверена, что да. Как там дела с Мэдс? — спросила она, сев на стул и
скрестив длинные ноги.
– Что тебе нужно? – повторил Страйк.
Он решил не садиться, хотя его подколенное сухожилие все еще
пульсировало, а стоял, скрестив руки, и смотрел на нее сверху вниз.
— Мне нужен детектив, — сказала Шарлотта. - Не волнуйся, я не ищу
халявы. Я заплачу.'
– Не заплатишь, – сказал Страйк, – потому что список наших клиентов
полон. Тебе придется найти кого-то еще. Я рекомендую Маккейбса.
- Я думала, что ты мог так сказать, — сказала Шарлотта, уже не улыбаясь,
— но если я передам эту конкретную проблему Маккейбсу, они могут просто
слить ее, чтобы выгнать тебя из бизнеса. Я полагаю, что в наши дни ваше
агентство является чем-то вроде занозы в заднице других детективных
агентств. Я я так думаю, что всех.
Когда Страйк не ответил, Шарлотта оглядела кабинет своими зелеными
глазами в крапинку и сказала:
– Он больше, чем я помнила… Между прочим, мне нравится Мэдс, –
добавила она, оглядываясь на Страйка с каменным лицом. - Ты знаешь, что на
прошлой неделе я немного поработала для нее моделью? Это было довольно
весело. Коллекция называется «Пресловутые» и…
— Да, я все знаю о коллекции.
— Держу пари, тебя пришлось долго уговаривать позволить ей оставить
меня у себя.
- Не нужно было уговаривать. Это не имело ко мне никакого отношения.
— Мэдс сказала мне, что ты согласился, — сказала Шарлотта, подняв
брови.
Про себя проклиная Мэдлин, Страйк сказал:
- Если это то, что ты хочешь, чтобы я назвал: «Делайте все, что хотите,
это не имеет ко мне никакого отношения».
— О, давай перестанем играть в игры, Блуи, — серьезно сказала
Шарлотта.
— Не называй меня так.
 — Я знаю, что ты знаешь, почему я здесь. Валентин сказал тебе, на Новый
год.
Когда Страйк не ответил, она сказала:
- Должна признаться, я была очень удивлена, что ты захотел встречаться
с девушкой, которая гуляла с Валентином.
– Думаешь, я болтал с Мадэлин только для того, чтобы до тебя
достучаться? – спросил Страйк. - Твоё гребаное эго… Единственный
негативный момент, который я мог видеть в ней, это то, что она знала твоего
гребаного сводного брата.
— Если ты так говоришь, дорогой, — сказала Шарлотта.
Он услышал трепет удовольствия в ее голосе. Она всегда любила спорить.
По крайней мере, когда я сражаюсь, я знаю, что я жив.
— Хорошо, — сказала она легкомысленно, — если хочешь, я объясню.
Джаго нашел обнаженное фото, которое я тебе прислала, на моем старом
телефоне.
— Он нашел его сейчас?
— Не притворяйся, Блуи, ты знаешь, что он нашел, —тебе Валентин
сказал. Я полагаю, ты не думаешь, что Валентин... как ты меня назвал во время
последней ссоры? Самовлюбленная мифоманьячка?
— Я думаю, ты чертовски постаралась, чтобы Джейго нашел это
обнаженное фото, о чем, как ты, черт возьми, хорошо знаешь, я не просил и не
хотел.
- Хм, — сказала Шарлотта, подняв брови (и, по правде говоря, сколько
гетеро могут честно сказать, что не хотели бы видеть ее обнаженной?). — Ну,
Джаго на это не купится. Он также знает, что ты звонил в Саймондс-Хаус, пока
я был там, и, кстати, я никогда не просила тебя об этом.
- Ты прислала мне гребаные суицидальные сообщения оттуда.
- Ну, ты мог бы проигнорировать меня, дорогой, ты много практиковался,
— сказала Шарлотта. — В любом случае, Джейго знал, что это ты им звонил,
он не дурак и не верит, что ты был бойскаутом, он думает, что у тебя был
какой-то личный интерес в спасении моей жизни.
— Впечатление, которое, я уверен, ты стремилась исправить.
- Когда Джейго захочет во что-то поверить, динамитом его не сдвинешь,
— сказала Шарлотта.
 Страйк сделал полшага к ней. Его нога пульсировала сильнее, чем когда-
либо.
— Если мое имя будет фигурировать в вашем проклятом разводе, моему
бизнесу конец. Это будет означать, что папарацци будут преследовать меня,
мое лицо будет во всех газетах…
— Вот именно, — сказала Шарлотта, пристально глядя ему в лицо. — Вот
почему я подумала, что ты, возможно, захочешь помочь мне разузнать что-
нибудь о Джейго, прежде чем он трахнет нас обоих. Он пытается отобрать у
меня близнецов. Он хочет полной опеки и намерен привлечь меня к суду и
объявить непригодной матерью. У него есть ручной психиатр, готовый
сказать, что я сумасшедшая и неуравновешенная, и он надеется получить
справку о том, что я пристрастилась к наркотикам и неразборчива в
сексуальных связях. Погубить тебя будет просто дополнительным
развлечением.
- Ты сказала мне, что не можешь дождаться, чтобы бросить своих
чертовых детей, пока ты была беременна.
Ему показалось, что он увидел, как ее самообладание пошатнулось при
этом, но потом, с хорошим с прежнем спокойствием она сказала:
— Они мои так же, как и его. Я не просто гребаный инкубатор, что бы ни
думала мать Джейго. Я мать будущего виконта Росса. Джеймс — наследник
титула, и он мой чертов сын, и они не получат его — они не получат ни того,
ни другого.
— Амелия даст показания, что он меня избил, — продолжала Шарлотта.
Амелия была сестрой Шарлотты, женщиной попроще, гораздо менее
вспыльчивой, которой Страйк никогда особенно не нравился. - Она видела
меня с синяком под глазом как раз перед тем, как меня отправили в
«Саймондс-Хаус».
- Если это должно пробудить во мне рыцарские инстинкты, - сказал
Страйк, - я напомню тебе, что ты чертовски хорошо знала, кем он был, еще до
того, как вышла за него замуж. Я помню, как ты говорила мне, что он избил
свою бывшую, когда приехала ко мне в Германию. Ты слышала это в старых
чертовых сплетнях девчонок, и вы вдоволь посмеялись над тем, как тебе
повезло сбежать.
— Значит, я заслуживаю того, чтобы меня избивали, не так ли? — сказала
Шарлотта, повысив голос.
 – Не играй со мной в гребаные игры, – прорычал Страйк. — Ты чертовски
хорошо знаешь, что, если бы я считал, что любая женщина должна быть
избита, у нас бы не было этого разговора, потому что ты уже была бы мертва.
— Очаровательно, — сказала Шарлотта.
— Ты согласилась выйти за Джейго только потому, что думала, что я
приеду, ворвусь на свадьбу и остановлю тебя, что я примчусь к тебе на
помощь, блядь, еще и с прибылью. Ты мне так и сказал: «Я не думала, что ты
позволишь мне это сделать».
— Ну и что? — нетерпеливо спросила Шарлотта. - Куда все это нас
приведет? Ты собираешься помочь мне раздобыть что-нибудь на Джейго, да
или нет?
– Нет, – сказал Страйк.
Наступило долгое молчание. Целую минуту Шарлотта смотрела на него,
и она показалась ему ужасно знакомой, смертельно желанной и совершенно
раздражающей.
- Хорошо, дорогой, - сказала она отрывистым голосом, наклонилась,
чтобы поднять сумочку, и снова поднялась на ноги. Не забывай об этом
разговоре, когда будешь пытаться свалить на меня то, что произойдет дальше.
Я просила тебя помочь мне остановить это. Ты отказался.
Она разгладила кашемировое платье. Он удивился, как долго она решала,
что надеть для встречи с ним. Он знал, что ее скромный стиль, часто
восхваляемый модными журналами, был результатом тщательного
обдумывания. Теперь она, как обычно, ждала, пока он откроет ей дверь; как
часто она, утверждавшая, что презирает среду, в которой родилась, вдруг
решала, что ей нужны манеры старого мира от парня, который большую часть
своей ранней жизни провел в убожестве?
Страйк с силой распахнул дверь. Когда она проходила мимо него, он
почувствовал запах "Шалимара", и ему стало противно от того, что он его
узнал.
Робин, которая читала документ, распечатанный ею ранее, подняла глаза.
Ее голубое платье, которое ей нравилось, казалось посудной тряпкой рядом с
качеством одежды Шарлотты: каждая вещь, которую носила Шарлотта, знала
Робин, нуждалась в специальной чистке.
- Коротко, но мило, - сказала Шарлотта, улыбаясь Робин. - Приятно
наконец-то встретиться с вами как следует. Думаю, мы уже пару раз
разговаривали по телефону.
 - Да, - сказала Робин, зная, что на заднем плане на нее зыркает Страйк, но
постаралась вежливо улыбнуться.
- Забавно, - сказала Шарлотта, рассматривая Робин, наклонив голову на
одну сторону, - вы немного похожи на Мэдлин.
- На кого, простите? - сказала Робин.
- На девушку Корма, - сказала Шарлотта, оглядываясь на Страйка, ее
улыбка была ангельской. - Разве вы с ней не знакомы? Мэдлин Курсон-Майлз.
Она просто прелесть. Дизайнер ювелирных изделий. Я только что поработала
моделью для ее новой кампании. Ну, пока, Корм. Береги себя.
Шок вытиснился из мозга Робин, заморозив ее внутренности. Она
отвернулась от Страйка, делая вид, что проверяет принтер, хотя прекрасно
знала, что все, что она хотела напечатать, уже у нее в руках. Дверь закрылась
за Шарлоттой.
- Много она о себе возомнила, - фыркнула Пэт, возвращаясь к печатанию.
- Она не психически неуравновешенная, Пэт, - сказала Робин, стараясь
говорить непринужденно, даже весело. Она слышала, как Страйк вернулся во
внутренний кабинет. - Не Гейтсхед.
- Она такая, - сказала офис-менеджер низким кваканьем, которое перешло
в шепот. - Я читала газеты.
- Мы будем ловить Аномию? спросил Страйк от стола партнеров, где он
наконец-то сел.
- Только быстро, - сказала Робин, стараясь говорить исключительно по-
деловому. – Позже я встречаюсь с Илсой, чтобы выпить и поужинать.
Времени было более чем достаточно, чтобы добраться до Боба Рикарда,
но Робин вдруг ощутила желание как можно скорее убраться из-под носа у
Страйка. Холодное, липкое внутреннее ощущение сохранялось, вместе с
небольшими толчками, которые, как она боялась, предвещали состояние, в
котором она не сможет притвориться равнодушной к только что услышанным
новостям.
- Я распечатала это для тебя, - сказала она, проходя в кабинет. Ты хотел
получить информацию о блоге «Перо правосудия». Это все, что у меня есть на
данный момент.
У Страйка отвисла челюсть, и он выглядел разъяренным. Робин черпала
мужество в том, что он не притворялся, что визит Шарлотты его не затронул.
 - Ты не говорил мне, что встречаешься с кем-то, - сказала она и услышала
искусственно непринужденную нотку в собственном голосе. Но разве они не
должны были быть друзьями? Лучшими друзьями?
Страйк бросил мимолетный взгляд на Робин, затем перевел внимание на
документ, который она только что передала ему.
- Э-э... да. Так это... да, "Перо правосудия"?
- Да, сказала Робин. - О, и еще я нашла в Интернете девушку, которая
утверждает, что Эди Ледвелл украла все ее идеи для "Чернильно-черного
сердца".
- Правда?
- Да, - сказала Робин, все еще стоя перед ним в синем платье, которое
Страйк помнил с "Ритца". - Ее зовут Кеа Нивен. Я звонила Аллану Йоману
насчет нее, но он сказал, что она не может быть Аномией, потому что Эди
исключила ее.
- Как она ее исключила? - спросил Страйк, все еще предпочитая
просматривать записи по "Перу правосудия", чем смотреть на Робин.
- Он сказал, что Аномия была активна в игре в то время, когда у Кеа не
было доступа к компьютеру или телефону. В любом случае, - сказала Робин,
желание сбежать от Страйка становилось непреодолимым, - как я уже сказала,
я встречаюсь с Илсой, чтобы выпить пораньше. Ты же не возражаешь, если я
сейчас уйду?
- Нет, нисколько, - сказал Страйк, которому так же хотелось остаться
наедине со своими мыслями, как и Робин.
- Тогда до четверга, - сказала Робин, потому что по расписанию они не
должны были встречаться до этого дня, и понесла свое потрясение обратно во
внешний офис, где взяла пальто и сумку, с улыбкой попрощалась с Пэт и ушла.
Страйк остался там, где она его оставила, с колотящимся сердцем, словно
он только что вышел на боксерский ринг, и попытался заставить себя
прочитать документ, который Робин только что вручила ему.

Заметка о блоге "Перо правосудия»

Анонимный блог Перо правосудия был создан в
январе 2012 года. Тот, кто за ним стоит, ведет блог в
Твиттере под ником @penjustwrites. Их
местонахождение скрыто. Фокус блога...
 Но он не мог сосредоточиться. Бросив бумаги на стол, он отдался во
власть своей ярости на Шарлотту, которая была еще сильнее, чем ярость на
самого себя. Он проигнорировал надвигающуюся опасность. Он знал, что
Джейго нашел эту чертову обнаженку, и ничего не предпринял, потому что
ему было удобно верить, что обкурившийся Валентин пугает его. Страйк
чувствовал, что он был чертовски самодоволен, как в отношении очень
серьезной угрозы его бизнесу, так и - пора посмотреть фактам в лицо - в своей
уверенности, что Робин никогда не должна была узнать о Мэдлин.
Шарлотта обладала сверхъестественной способностью читать
эмоциональное состояние других людей - навык, отточенный необходимостью
в семье, полной зависимостей и психических заболеваний. Ее
сверхъестественная способность улавливать надежды и неуверенность,
которые другие считали хорошо спрятанными, позволяла ей в равной степени
очаровывать и ранить людей. Кто-то мог бы предположить, что она просто
действовала из чистой воли к разрушению, которая была одним из ее самых
пугающих качеств, но Страйк знал лучше. Последнее сообщение, которое он
получил от Шарлотты шесть месяцев назад, гласило: «Не думаю, что когда-
либо в своей жизни я испытывала такую зависть, как к этой девушке Робин».
Он готов был поставить все свои деньги на кон, что Шарлотта почувствовала,
что он пытается выместить влечение, которое испытывал к Робин, на Мэдлин,
потому что она могла читать Страйка так же хорошо, как он мог читать ее.
- Я ухожу, - крикнула Пэт из внешнего офиса.
- Хороших выходных, - автоматически сказал Страйк.
Он услышал, как она ушла, и тут же потянулся за сигаретой и
пепельницей, которую держал в ящике стола. Глубоко затягиваясь свежей
сигаретой "Бенсон и Хеджес", он спрашивал себя, как он собирается решить
проблему Джейго Росса и этой чертовой обнажённой фотографии, но его
непокорные мысли вернулись к Робин, и он понял, что делает то самое, чего
избегал уже несколько месяцев: заново переживает тот глупый, опасный
момент возле "Ритца" и впервые сталкивается с некоторыми неприятными
истинами.
Он не хотел, чтобы Робин узнала о Мэдлин, потому что какая-то
маленькая часть его души продолжала надеяться, что он ошибся в том
молчаливом "нет", которое сказала ему Робин. В ее прошлом была травма,
которая могла заставить ее автоматически вздрогнуть от неожиданного
предложения. Что, если "нет", которое он увидел, было простым рефлексом,
или условным, или временным? В последнее время он думал, что она пытается
показать ему, что ее не беспокоит, что его неуклюжий, пьяный поступок
повторится. По его опыту, женщины находили способы дать мужчине понять,
что дальнейшие ухаживания будут нежелательны. Она не стала холоднее, не
избегала встреч один на один, не упоминала о новом парне, чтобы показать
свою недоступность; она с энтузиазмом отнеслась к идее выпить с ним и
спонтанно обняла его в пабе. Все это не вызывало чувства отвращения или
желания оттолкнуть его.
Но если он не упустил свой шанс, что тогда? Простого ответа не было.
Оставались все те же старые аргументы против его попыток вывести
отношения за рамки дружбы: они были деловыми партнерами, они проводили
слишком много времени вместе, и если - когда - отношения с Робин пойдут
наперекосяк, они унесут с собой все, все здание, которое они построили вместе
и которое было единственной стабильной вещью в жизни Страйка.
Но ему было очень трудно подавить чувство к Робин, которому он так и
не дал названия. Правда заключалась в том, что он хотел, чтобы она оставалась
одинокой, пока он разбирается в своих чувствах и желаниях. Теперь,
благодаря Шарлотте, Робин могла считать себя вправе найти другого Мэтью,
который сделает ей предложение - она была из тех женщин, на которых
мужчины хотят жениться, в этом Страйк не сомневался, - и тогда все
развалится так же точно, как если бы они легли в постель и пожалели об этом,
потому что в конце концов она уйдет из агентства, если не сразу, то в конце
концов. Он был живым доказательством того, как трудно выполнять эту
работу и иметь постоянные отношения.
Но, конечно же, его собственная способность выполнять эту работу
вскоре может быть отнята у него самого. Развод и борьба за опекунство между
Шарлоттой и Джейго, с их родовым замком в Шотландии и раздробленной,
фотогеничной и склонной к скандалам семьей Шарлотты, заполонили бы
бесконечные колонки газет, и если он не предпримет ничего, чтобы
предотвратить это, имя и фотография Страйка тоже будут пестрить на этих
страницах, в результате чего его единственным шансом продолжать
выполнять работу, ради которой он пожертвовал столь многим, станет
обширная операция на лице. В противном случае он превратится в директора,
сидящего за столом, наблюдающего, как Робин и субподрядчики выполняют
всю фактическую работу по расследованию, в то время как он с каждым годом
будет становится все толще, обхаживая клиентов в офисе и следя за порядком
в счетах.
Страйк затушил наполовину выкуренную сигарету, взял мобильный и
позвонил Деву Шаху, который ответил на втором звонке.
- Как дела?
- Где ты сейчас?
 - На Ньюман-стрит, жду, когда Монтгомери уйдет с работы, - сказал Дев.
- Его девушка здесь с парой приятелей. Похоже, они собираются выпить в
каком-нибудь в местном кафе.
- Отлично, - сказал Страйк. - Я хочу поговорить с тобой по-тихому. Дай
мне знать, когда они доберутся до места назначения, и я присоединюсь к тебе.
- Хорошо, - сказал Шах, и Страйк повесил трубку.
 Глава 26

И я шел как бы отдельно

от себя, когда мог стоять,
И я жалел свое собственное сердце,
как если бы я держал его в руке...

Элизабет Баррет Браунинг

Берта в переулке
Ноги Робин вели себя совершенно нормально, пока она двигалась по
Сохо, как будто они переносили нормальное человеческое существо, которое
принадлежало физическому миру и не было наполнено оцепенением.
Она узнала это чувство. Однажды у нее уже было такое чувство, после
того как она нашла в своей спальне бриллиантовую сережку любовницы
своего бывшего мужа. Ожидая возвращения Мэтью домой, она испытала
именно это странное, «внетелесное» ощущение, во время которого она
смотрела на комнату, в которой сидела, как бы с расстояния многих лет, зная,
что никогда больше не будет там, и что однажды она оглянется на этот
короткий отрезок времени как на поворотную точку в своей жизни.
Я влюблена в него.
Она слишком долго обманывала себя. Это не было дружбой или просто
увлечением: вы же не чувствуете себя так, словно все ваши кишки прожгли
сухим льдом, когда узнаете, что ваш друг спит с кем-то новым. Но какой
жестокий способ быть вынужденным посмотреть правде в глаза. Было бы
гораздо легче, если бы осознание этого факта мягко подкралось к ней в
золотистой дымке отеля Ритц, во время употребления коктейлей, которые
могли бы обезболить ее от шока, или во время созерцания клыкастой вершины
Маттерхорна, где у нее было бы время и пространство, чтобы разобраться с
правдой, с которой она предпочла бы не сталкиваться.
Когда начались новые отношения Страйка? Как скоро после того момента
на тротуаре возле Ритца? Потому что она не могла поверить, что он тогда был
в отношениях; как бы она ни злилась на него сейчас, он точно бы не обнимал
ее и не лез целоваться, когда на заднем плане стояла подружка, которая ждет
его позже.
 В ее сумке зазвонил мобильный. Она не хотела, чтобы это был Страйк;
она не думала, что сможет сейчас выдержать разговор с ним. К ее облегчению,
это был незнакомый номер.
- Робин Эллакотт.
- Привет, - сказал мужской голос. - Райан Мерфи.
- Райан... - сказала Робин, не в силах сообразить, кто это.
- Старший инспектор Мерфи. Я приходил к Вам в офис по поводу Эди
Лед...
- О, - сказала Робин, - да, конечно. Извините.
- Вам сейчас удобно разговаривать?
- Да, - сказала Робин, пытаясь сосредоточиться.
- Я хотел уточнить у вас пару моментов, если вы не возражаете.
- Нет, продолжайте, - сказала Робин, так как ее ноги все еще несли ее
вперед в направлении ресторана, до которого Илса доберется только через
полтора часа.
- Мне интересно, упоминала ли Эди Ледвелл, когда приходила к Вам,
женщину по имени Ясмин Уэзерхед?
- Нет, не упоминала, - сказала Робин и, словно вернувшись мысленно в
офис, услышала, как совершенно спокойно сказала: - Это та самая ассистентка,
которая помогала Эди и Джошу с письмами поклонников?
- Это она, да, - сказал Мерфи.
- Она была человеком, который отнес Джошу это досье с
предполагаемыми "доказательствами" того, что Эди была Аномией?
- Вам уже известно? - сказал Мерфи, который звучал слегка
впечатленным. - Да, это она.
- Мы слышали, что досье не было на кладбище, когда нашли Джоша и
Эди.
- У вас есть какой-нибудь прирученный полицейский, который вам
сливает информацию?'
- Нет, - сказала Робин. – Мы узнали это в результате наблюдения.
- А, Окей. Ну, вы правы, мы не нашли его на кладбище. Извините - мы
сейчас немного переживаем из-за утечек. Полагаю, Вы видели статью в
"Таймс"?
 - О "Халвенинге"? Да.
- Не очень-то полезно, что это было на первой странице. Мы не хотели
дать им понять, что следим за ними.
- Согласна, - сказала Робин. - Как продвигается расследование?
Она спросила в основном потому, что хотела немного передохнуть от
мыслей о Страйке.
Мерфи издал звук, средний между вздохом и ворчанием.
- Возможно, мы слишком широко раскинули сеть, спрашивая местных, не
замечали ли они необычной активности на Хайгейтском кладбище или в его
окрестностях. Мы слышали о двух украденных мотоциклах недалеко от
кладбища и о неуправляемом эльзасце на Хэмпстед Хит, но ничего не
говорилось о подозрительном человеке, убегающем с места преступления, или
о ком-то переодетом или странно ведущем себя в момент нападения. В
настоящее время мы изучаем записи телефонных разговоров Ледвелл и Блэя.
- Убийца забрал мобильный Блэя, не так ли?
- Вы уверены, что не получаете информацию из моего отдела?
- Это мы узнали в результате того же наблюдения".
- Оба телефона пропали. Вы знаете, что случилось с телефоном Ледвелл?
- Нет, - сказала Робин, и, несмотря на шок и страдания, ее интерес
усилился.
- Возможно, об этом еще станет известно в прессе, потому что полицию
видели, когда они исследовали пруды, но не надо об этом кричать,
пожалуйста. Согласно спутниковому сигналу, телефон Ледуэлл после
убийства переместился с кладбища на Хэмпстед Хит. Насколько мы можем
судить, он был выключен возле пруда Хайгейт№1. Мы обследовали пруд и
тот, что рядом с ним, но телефона не было ни в одном из них.
- Убийца перенес телефон с кладбища на Хэмпстед Хит?
- Похоже на то.
- А что насчет телефона Блэя?
- Он был выключен примерно в то время, когда, как мы думаем, его
зарезали. Возможно, убийца не понял, что он не выключил телефон Ледвелл,
пока не выехал на Хит. В любом случае...
- Да, конечно, - сказала Робин, полагая, что Мерфи нужно идти.
 - Нет, вообще-то... ха, - сказал Мерфи. - Я хотел спросить, свободны ли
Вы на выходных, чтобы выпить?.
- О, - сказала Робин, - ну, я должна проверить расписание. Вы бы хотели,
чтобы Страйк тоже пришел?
- Я бы... что, простите?
- Вы хотите поговорить с нами обоими, или...?
- Я... нет, я вообще-то спрашиваю, свободны ли Вы... свободны ли Вы для
выпивки в смысле свидания.
- О, - сказала Робин, когда новая волна ужаса накатила на нее, - Извините,
я думала... я работаю все выходные.
- А, - сказал Райан Мерфи, который звучал почти так же неловко, как
чувствовала себя Робин. - Что ж, не беспокойтесь. Наслаждайтесь своей... да,
счастливой охоты. Пока.
- Пока, - сказала Робин, ее голос был выше, чем обычно, и она отключила
звонок.
Она чувствовала, как горит ее лицо. Она пошла дальше, теперь немного
быстрее, с единственной целью - увеличить расстояние между собой и
Кормораном Страйком, а затем найти темный уголок, в котором она могла бы
в полной мере насладиться осознанием того, что она самая романтически
неумелая женщина в Лондоне.
 Глава 27

Он ищет войны, его сердце готово,

Его мысли горьки, он не склонится.

Джин Ингелоу
Снова наедине

Спустя всего полчаса после их последнего разговора Шах позвонил

Страйку и сообщил, что Монтгомери и его друзья находятся в "Опиуме", кафе
с дим-самами в Чайнатауне, в нескольких минутах ходьбы от офиса. Желудок
Страйка стал болеть меньше после того, как он входил в туалет, но его культя
продолжала болеть из-за веса, что ей приходилось держать. Не обращая
внимания на боль, он снова натянул пальто, запер офис и отправился к Шаху,
прокладывая себе путь через каналы, все еще прорытые в дорогах.
Вечеринка Монтгомери проходила на третьем этаже (потому что,
конечно, черт возьми, так и есть, подумал Страйк, его подколенное
сухожилие кричало в знак протеста всю дорогу наверх), они сидели на
табуретах на стальных ножках вокруг деревянного стола, за которым бармен
смешивал перед ними коктейли. Все тщательно ухоженные молодые люди в
группе показались Страйку копиями Монтгомери, их бороды были аккуратно
подстрижены, они были в обтягивающих футболках, а молодые женщины
были ярко накрашены, их волосы окрашены в цвета, не встречающиеся в
природе: пурпурно-серый, цвета киновари, васильковый. Все члены группы
достали свои телефоны, фотографируя коктейли, полки с бутылками за
барменом и изображение председателя Мао, нарисованное на шкафу.
Открытый кирпич и голые доски пола напомнили Страйку о барах, в которые
он ходил с Мэдлин, которые уже начали стираться в памяти.
Шах сидел на небольшом расстоянии от группы в боковой комнате,
Монтгомери был в поле его зрения.
- Аномия только что написал твит, - сообщил он Страйку, когда тот сел
напротив него. - А Монтгомери в это время набирал текст на своем телефоне.
- Хорошо, присмотри за ним, пока я буду говорить, - сказал Страйк. -
Нужно сделать еще одну работу.
 Пока он излагал проблему Джейго Росса, Шах рассеянно смотрел на
шумную компанию за столиком бармена. Когда Страйк закончил говорить,
Шах впервые посмотрел прямо на него.
- Итак... ты хочешь, чтобы я нашел что-нибудь на мужа твоей бывшей?
У Шаха было странное выражение лица, которого Страйк никогда раньше
не видел: пустое, замкнутое.
- Да, - сказал Страйк. - Я буду в полной заднице, если он приплетет меня
к разводу. Мне нужен козырь.
Шах оглянулся на стол Монтгомери, затем сказал,
- Почему ты поручаешь это мне?
- Ну, я не могу, черт возьми, сделать это, не так ли? Он знает меня. Он,
конечно, мудак, но не идиот. Я не хочу рисковать, что он узнает Робин. Она
была в газете в прошлом году, и Барклай тоже. Мне нужны чистые, новые лица
на работе, люди, которых он не сможет ассоциировать со мной. Это должны
быть ты и Мидж.
Шах потягивал свой напиток, снова посмотрел в сторону Монтгомери, но
ничего не сказал.
- В чем проблема? - спросил Страйк, раздражаясь.
- Это ведь работа официальная, не так ли? - спросил Шах. - Или мы
говорим о наличных деньгах и ничего не регистрируем?
- Почему ты спрашиваешь?
- Я спрашиваю, - сказал Шах, наблюдая за группой, а не на Страйка, -
потому что Паттерсон использовал свое агентство, чтобы наебать людей,
против которых у него была личная неприязнь. Все делалось за наличные, без
протокола, но иногда он "забывал" заплатить. Меня обычно выбирали для
таких дел.
- Это не личная обида, - сказал Страйк. - Я рад, что избавился от его жены.
Он делает это, чтобы попытаться испортить мой бизнес. Если бы он не пытался
сделать меня частью их бардака, мне было бы наплевать. Я проведу это по
счетам и заплачу, как любой другой клиент.
Страйк не подумал о том, как он расскажет Робин о своих планах, но
теперь, как он полагал, у него не было выбора.
- Я прекрасно понимаю, что у нас сейчас нет возможностей для другого
дела, - добавил Страйк. - Я бы не стал этого делать, если бы у меня был выбор.
 - Хорошо, извини. Я просто хотел уточнить, что происходит, - сказал
Шах. - У тебя есть данные этого парня?
Я пришлю тебе все по электронной почте, когда вернусь в офис. Это его
второй брак. Я постараюсь узнать подробности и о его первой жене, а также
перешлю это Мидж.
- Хорошо, - сказал Шах. - Я приступлю к работе, как только ты пришлешь.
Страйк поблагодарил своего работника и вышел из бара, а его хромота
становилась все более заметной с каждым шагом.
 28
Прочь, прочь от любви,
надежды и веры;
А что должно последовать,
Кроме скорби, скорби?

Anne Evans
Крик
Было почти семь часов, когда Робин, которая до этого времни сидела в
кафе на углу в Сохо, чувствуя то унижение, то отчаяние, наконец направилась
в «Bob Bob Ricard»; она приближаясь ко входу как раз в тот момент, когда
светловолосая Илса в очках вышла прямо перед ней из такси.
Они обнялись. Илса выглядела усталой, но была рада видеть Робин,
которая балы рада возможности не только выпить, но и сбросить с себя груз.
Вопрос заключался в том, насколько сильно она хотела поделиться с Ильзой,
чьи попытки сватовства между Робином и Страйком ранее вызывали у Робин
некоторое смущение.
Их провели вниз, в подвальное помещение, в котором сочеталась высокая
викторианская роскошь с атмосферой ночного клуба: ярко освещенное, с
красно–золотым декором, полом, отделанным под доску для игры в нарды,
кожаными диванами и – она увидела это, как только они оказались в своей
кабинке - кнопкой "Заказать шампанское" на стене рядом с ними.
- С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила Илса.
- Думаю, мне нужно выпить, прежде чем я расскажу тебе, - сказал Робин.
- Что ж, тогда жми на кнопку - мы ведь для этого здесь, не так ли?
- Расскажи лучше о твоем деле, - попросила Робин.
- Я сама не могу поверить, что мы ее освободили, - сказала Илса, и за то
короткое время, пока официант в розовом жилете приносил им шампанское,
она рассказала Робин о девочке-подростке, которая предстала перед судом за
помощь в планировании теракта.
- ...итак, остальные четверо были признаны виновными, - закончила Илса,
как раз в тот момент, когда официант поставил перед ними два бокала
шампанского, - и, черт возьми, так и должно было быть, тут я подумала, что с
ней тоже решено. Я слышал, как позади нас рыдает ее мать. Но, слава Богу,
судья поверил психологу. Пятнадцатилетняя, глубоко аутичная и убежденная,
что нашла настоящих друзей в Интернете... Конечно, она купилась на это. И
она была как раз той, к кому они собирались привязать чертову взрывчатку.
Ублюдки. Ладно, расскажи мне, что с тобой.
 - Перво-наперво: поздравляю с победой, - сказала Робин, чокнувшись
своим бокалом с бокалом Ильзы, а затем отпив немного шампанского. - Итак,
меня только что пригласил на свидание парень из уголовного розыска, и я
спросила, надо ли мне брать Страйка с собой на свидание.
- Чегооо?
К концу объяснения Робин Илса так смеялась, что люди оборачивались,
чтобы посмотреть на нее.
- Прекрати, - простонала Робин, хотя ее чувство унижения усилилось из-
за веселья Илсы - Я идиотка.
- Ты не идиотка: парень звонил по делу, что ты должна была подумать?
Ну же, Робин, это же смешно!
- Да, но это еще не все… Шарлотта Кэмпбелл появилась в офисе сегодня
днем.
- Что? - спросила Илса, уже не смеясь.
- Я не знаю, чего она хотела. Вернее знаю... увидеть Страйка, – сказал
Робин. – Он отвел ее во внутренний кабинет, они пробыли там около пяти
минут, потом вышли, и она сказала... она сказала, что я выгляжу точь-в-точь
как новая подружка Страйка, Мэдлин. Я не знала, что он с кем-то встречается.
Он мне не говорил. Судя по всему, она дизайнер ювелирных украшений.
- Они встречаются? - спросила Илса возмущенно, как и ожидала Робин, и
было одновременно и больно и приятно слышать, что ее собственный шок
отразился так же в голосе Илсы. Когда это началось? Он никогда не говорил
нам, что с кем-то встречается!
- Ну, - сказал Робин, пожимая плечами, - так оно и есть. Он подтвердил
это после ухода Шарлотты.
- Хорошо, прежде чем мы перейдем к этой Мадлен, - сказала Илса так,
будто само имя было подозрительным, - позволь мне сказать тебе, что именно
Шарлотта у вас делала.
Илса глубоко вздохнула, затем сказала:
- Робин, она чувствует, что между тобой и Кормом что-то есть, и она
хочет все испортить.
То ли слова Ильзы, то ли шампанское немного смягчили страдания Робин,
но, тем не менее, она сказала:
- Шарлотта никогда не видела нас вдвоем близко до сегодняшнего дня, и
то это длилось максимум три минуты.
- Это не имеет значения, - решительно заявила Илса. – Вы с Кормом
работаете вместе в агентстве уже сколько - пять лет? Ради бога, он сделал тебя
своим деловым партнером. Мы с Ником никогда не думали, что он это сделает.
Он добровольно оформил все официально, и для Корма, поверь мне, это
большое дело. Я никогда не знала никого более целеустремленного – нам
лучше сделать заказ, - сказала Илса, поймав взгляд официанта, - иначе они
просто будут продолжать перебивать.
Приняв заказ, официант отошел за пределы слышимости, и Илса сказала:
- О чем я?.. Да, я никогда не встречал никого, кто бы так боялся
обязательств, как Корм.
- Он сделал Шарлотте предложение.
- О, пожалуйста, - сказала Илса, закатывая глаза. - Это был самый
тяжелый момент в его жизни, его постигла полоса неудач. Ему только что
оторвало ногу, его армейская карьера закончилась, и она решила сыграть
ангела-хранителя, потому что в этом было немного драмы. Конечно, он
попался на удочку, как и любой другой бы на его месте. Робин, он делится с
тобой самой важной частью своей жизни. Пять лет - это самые
продолжительные отношения из всех, которые были у Корма с какой-либо
женщиной. Шарлотта знает об этом, и ей это не нравится. Поверьте мне. Я ее
знаю - мрачно сказала Илса. Она подняла свой полный бокал шампанского,
затем снова поставила его, так и не выпив.
- Шарлотта никогда не хотела, чтобы он открывал агентство. Она могла
притворяться, что это так, минут пять после того, как они обручились, но как
только она поняла, что это означает, что он работает круглые сутки и не
приносит денег, она сделала все, что могла, чтобы все испортить. Но теперь
посмотри: он пользуется огромным успехом, и он сам говорит, что никогда не
смог бы этого сделать без тебя. Поверь мне, если бы Шарлотта знала, что
агентство будет работать именно так, что Корм станет знаменитым и
невероятно успешным, она бы вцепилась в него и никогда не отпускала. Нет,
- сказала Илса, - Шарлотта точно знает, насколько ты важна для Корма, и она
точно знала, что делала, упоминая про эту новую женщину при тебе.
Робин допила свое шампанское. Прежде чем она успела это сделать, Илса
протянула руку и нажала на кнопку. Робин рассмеялась, потом сказала:
- Есть кое-что еще. Только не придавай этому большого значения.
- Продолжай, - сказала Илса замерев.
- Ты знаешь, что Страйк пригласил меня выпить в "Ритц" на мой день
рождения?
- Да, - сказала Илса, наклоняясь к Робин.
- Это не так уж и интересно. Мы – ты знаешь – не оказались в одной
постели.
Илса все равно снова замерла.
- Ну, - сказал Робин, - мы оба немного подвыпили. Коктейли, которые мы
пили, были смертельными, и мы почти ничего не ели… В общем, он вроде как
обнял меня, потому что я чуть не упала, а потом был момент возле отеля
"Ритц", когда мы ждали такси, и я думаю – я не знаю, но я почти уверена, что
он собирался меня поцеловать.
Илса ахнула так громко, что проходивший мимо официант оглянулся на
нее.
- Прекрати, - простонала Робин. - Правда, Илса, не надо. Это было… О
Боже, я продолжаю вспоминать выражение его лица. Он наклонился, и я
запаниковала, и я думаю, что он… У меня сложилось впечатление, что он... -
Робин покачала головой. - Он, наверное, подумал, что мне противна эта идея
или что-то в этом роде. Он выглядел немного...
Робин на мгновение закрыла глаза, вспоминая выражение лица Страйка.
- ...униженным. Он отступил, а потом мы... мы вернулись к нормальной
жизни. Ну, вроде как нормальной. После этого он был немного более
отстраненным, чем обычно.
- Почему ты запаниковала? - спросила Илса с напряженным выражением
лица.
Подошел официант, чтобы наполнить бокал Робин. Она выпила почти
половину, прежде чем сказать:
- Я не знаю... Потому что мне тридцать, и я была только с одним
мужчиной за все время? - Она снова застонала, когда на нее нахлынули
воспоминания о телефонном разговоре с Райаном Мерфи. - Потому что я такая
идиотка, что даже не понимаю, что меня приглашают на свидание?
Но ее собственная неопытность была не единственной причиной, и Робин
это знала.
- Но главным образом… Я знала, что Страйк пожалеет об этом, если мы
поцелуемся. Я знал, что он так и будет, как только он протрезвеет, и… Я не
смогла бы вынести, когда бы он говорил мне, что это была большая ошибка.
Ты знаешь, как он относится к своей личной жизни и своему пространству, а
мы и так проводим большую часть нашей жизни вместе. Я не хотела слышать,
как он говорит мне, что он не хотел этого.
Илса откинулась на спинку дивана, слегка нахмурившись. Она снова
потянулась за шампанским и снова передумала.
- Да, ты прав. Он бы пожалел об этом. Это Корм, не так ли? - спросила
адвокат. - Он бы сказал тебе, что это была ошибка по пьяни, а потом, вероятно,
нашел бы способы вбить между вами большой клин, чтобы сохранить свои
запутанные представления об отношениях… Я готова поспорить, что он начал
встречаться с этой чертовой женщиной…
- Ты не знаешь, какая она, - резонно заметил Робин. – Может, она вполне
очаровательна. Его последней девушкой была Лорелея. Она была вполне
нормальной.
 - Конечно, была, вот почему он ее бросил, - пренебрежительно сказала
Илса. - Как же ему всю жизнь придерживаться мнения, что стабильные
отношения означают своего рода тюрьму, если он встречается с женщинами,
которые, возможно, не испортят ему жизнь? Нет, я готова поспорить на
месячную зарплату, что он с этой новой женщиной, потому что вы чуть не
поцеловались, и это напугало его до полусмерти.
Илса несколько секунд сидела в задумчивости, затем ее лицо расплылось
в широкой улыбке.
- Почему ты улыбаешься?
- Извини, я ничего не могу с собой поделать, - сказала Илса. - Я просто
думаю, что ему очень пошло на пользу думать, что тебе была противна сама
идея вашего поцелуя.
- Илса!
- О, Робин, брось, ты же видела, какой эффект он производит на женщин.
Они думают, что он большой небритый комок с характером, а полчаса спустя
они считают, что он самый сексуальный на земле. У меня иммунитет, - сказала
Илса, снова пожав плечами. - Это не мое, вся эта чушь типа “как мне исправить
этого человека, который явно не хочет, чтобы его исправляли”. Но многим
женщинам это нравится, отсюда и его очень высокий показатель успеха.
‘Я никогда не находила его даже отдаленно сексуальным, - сказала Робин,
но затем дух правдивости, вызванный шампанским, заставил ее добавить -
Почти никогда.
- Нет, - сказала Илса. - Я думаю, что он опередил тебя. Не говори мне, что
я не знаю, о чем говорю, Робин, я видела, как он смотрел на тебя на ужине в
честь твоего дня рождения. Как ты думаешь, почему он не сказал тебе, что
встречается с этой Мадлен?
- Я не знаю.
- Я знаю, - сказала Илса. - Это потому, что он не хочет, чтобы ты
чувствовала себя свободно и трахалась с офицерами уголовного розыска. Он
хочет трахаться, пока ты остаешься доступной, а он решает, может ли он
позволить себе последствия еще одной попытки.
- Я знаю Корма с тех пор, как нам обоим было по пять лет, и чертов Дейв
Полворт дергал меня за волосы на детской площадке. Ты никогда не
встречалась с его тетей Джоан. Я любила ее, все любили, но она была полной
противоположностью его матери. Джоан руководила суровой рукой, требуя
хороших манер и сдержанного поведения, а не позорить семью. Потом
появлялась Леда, забирала его обратно и позволяла ему делать все, что ему
заблагорассудится, пока она была под кайфом в Лондоне. Он провел свою
жизнь, мечась между двумя крайностями: мужчина в доме и слишком большая
ответственность всякий раз, когда Он провел свою жизнь, мечась между двумя
крайностями: мужчина в доме и слишком большая ответственность, когда он
был с Ледой, или маленький мальчик, которому приходилось следить за своим
поведением, когда он был с Джоан. Неудивительно, что у него очень странные
представления об отношениях.
- Но ты, - сказала Илса, проницательно глядя на Робин сквозь очки, - ты
нечто совершенно новое для Корма. Тебя не нужно чинить. Ты справляешься
сама. Он тебе тоже нравится таким, какой он есть.
- Я бы не была в этом так уверена, - сказал Робин. - Не сегодня вечером.
- Ты хочешь, чтобы он бросил работу? Как ты думаешь, ему следует
остепениться, завести пару детей, начать водить Range Rover и вступить в
родительский комитет?
- Нет, - сказал Робин, - потому что без него агентство не было бы тем, что
оно есть.
- Агентство, - повторила Илса, удивленно качая головой. - Честно говоря,
ты такая же, как он.
- Что ты имеешь в виду?
- Работа на первом месте. Прислушайся к себе. “Агентство не было бы
тем, что оно есть”. Боже мой, ему повезло, что у него есть ты. Я не думаю, что
он когда-либо встречал другую женщину, которая хотела бы, чтобы он был
свободен делать то, что у него получается лучше всего.
- А как насчет всех этих женщин, которые понимают, насколько он
сексуален, проведя час в его обществе?
- Как только они проводят с ним час или неделю, он начинает выводить
их из себя, - сказала Илса. – Он и меня бесит. Самое странное, что я не думаю,
что он будет тебя раздражать, если вы двое когда-нибудь будете вместе… что
еще ты знаешь об этой женщине, с которой он встречается?
- Только то, что ее зовут Мэдлин Курсон-Майлз и она дизайнер
ювелирных украшений. Она должна быть успешной. Шарлотта поработала
моделью для ее новой коллекции.
Илса вытащила телефон из сумки и поискала имя. Робин, которая не была
уверена, что хочет видеть результаты, осушила свой второй бокал.
- Нашла ее, - сказала Илса, глядя на свой телефон. – О, ради Бога,
посмотри на нее!
Она передала телефон через стол. Робин посмотрела вниз на красивую,
сияющую, с взъерошенными волосами Мэдлин, которая стояла между двумя
супермоделями, все трое держали бокалы с шампанским.
- Ты что, не видишь? - нетерпеливо спросила Илса.
- Что видишь?
- Робин, она так похожа на тебя!
 Робин начала смеяться.
— Илса...
- Так и есть! - сказала Илса, вытаскивая свой телефон из рук Робин, чтобы
еще раз рассмотреть фотографию Мэдлин. — Тот же цвет волос, тот же...
- Ты когда-нибудь видела, чтобы я носила кожаные брюки и парчовую
серебристую рубашку, расстегнутую до пупка?
- Ну, думаю, ты не оставалась бы долго в рубашке, - сказала Илса. - У тебя
слишком большие сиськи. Итак, для начала, это Эллакотт - 2, Курсон-Майлз -
0.
Робин засмеялась еще громче.
- Илса, выпей, пожалуйста, свое шампанское. Я не хочу быть
единственным, кто нажимает на кнопку.
Илса поколебалась, потом тихо сказала:
- Я не могу. Я беременна.
- Что?
Робин знала, что Илса и Ник в течение многих лет пытались завести
ребенка и что их последняя попытка ЭКО провалилась.
- Илса, это чудесно! Ты вроде говорила, что не собираешься делать еще?...
- Это произошло естественно", - сказала Илса, теперь выглядя
напряженной. - Но это ненадолго. Это никогда не длится долго. Три раунда
ЭКО, три выкидыша. Все пойдет не так, как надо, так всегда бывает.
- Как далеко ты продвинулась?
- Почти двенадцать недель.
- А Ник, он...
- Он не знает, - сказала Илса. - Ты единственный, кому я рассказала.
- Что?
- Я не могу пройти через все это снова, - сказала Илса. - Надежда, а потом
все кончается... Ник не должен страдать.
- Но если почти двенадцать...
- Не надо, - твердо сказала Илса. – Я не могу... Робин, мне сорок. Даже
если он сохранится, с ним может быть что-то не так.
- Значит, ты не ходила на сканирование или что-то в этом роде?
- Я не пялюсь на какой-то крошечный извивающийся шарик, который
никогда не выживет, какой в этом смысл? Я делала это раньше, и это почти
убило меня… Только не снова.
- Какой был срок, когда потеряли остальных?
 - Восемь недель, первый, и десять два других. Не смотри на меня так.
Только потому, что этот продержался лишние две недели...
- А если ты все еще будешь беременна через две недели? Месяц?
- Ну, тогда... Тогда, полагаю, мне придется рассказать Нику, - сказала
Илса. Затем, внезапно испугавшись, она сказала: "Не говори…’
- Конечно, я не скажу Страйку, за кого ты меня принимаешь?
- Ты выпей это, - сказала Илса, пододвигая полный стакан через стол.
Принесли их закуски. Когда Робин откусила первый кусочек паштета,
Илса сказала:
- Как выглядит этот парень из уголовного розыска, который только что
пригласил тебя на свидание?
- Он высокий, и, я думаю, он довольно симпатичный, но мы говорили об
убийстве, так что, знаешь… это было основным в моих мыслях.’
- Перезвони ему. Скажи, что хочешь выпить.
- Нет, - твердо сказала Робин. - Он, наверное, подумает, что я слабоумная
после того разговора, который у нас был.
- Как ты собираешься поступить с “я была только с одним мужчиной”,
если ты на самом деле не встречаешься с другими людьми? Это всего лишь
выпивка. Выпив, ты не сильно рискуешь. Никогда не знаешь, что из этого
может получиться.
Робин посмотрела на подругу, прищурив глаза:
- И, конечно же, заставить Страйка ревновать - последнее, о чем ты
думаешь.
- Ну, - сказала Илса, подмигнув, - я бы не сказала, что это последнее.
 Глава 29
Я был добычей ведьмы,
атакуемый моим врагом каждый день,
Ты испытал Страх? Наступает конец
для дня; ты не можешь пойти
за мной туда, где я буду жить…
Jean Ingelow
At One Again
К десяти часам Страйк, который только что съел жаркое, его любимое
блюдо, когда он не мог придумать, что еще приготовить, лежал на кровати в
своей мансарде, все еще полностью одетый, с расстегнутым ремнем и
пуговицей на брюках и со свежезажженной сигаретой во рту; тройная порция
его любимого односолодового виски стояла на маленьком столике рядом с
ним, а распечатанные заметки Робин про блог Перо правосудия лежали рядом
с ним на кровати.
Вторжение Шарлотты в его кабинет занимало мысли в течение
нескольких часов, но некоторое равновесие возвращалось: во-первых, потому
что он предпринял некоторые действия, которые, как он надеялся, помогут
противостоять решимости Яго Росса разорить Страйка вместе со своей
бывшей женой; во-вторых, потому что это был его второй тройной виски; и,
наконец, потому, что привычка к умственной дисциплине, которая сослужила
ему хорошую службу на протяжении всей его карьеры, сработала. Работа
всегда была его лучшим убежищем, и, если его собственные эмоции еще не
были полностью подавлены, он мог, по крайней мере, попытаться навести
порядок в запутанном вопросе Аномии. Поэтому он достал свой телефон и
попытался еще раз зарегистрироваться в игре Дрека, но, как это случалось
каждый раз, появился Харти, пожал плечами и сказал ему попробовать еще раз
позже.
Положив мобильный на кровать, Страйк сделал глоток виски, затем взял
распечатанные заметки Робин о блоге "Перо правосудия" и начал читать.
Заметки о Пере правосудия
Анонимный блог Перо правосудия был запущен в январе 2012
года. Кто бы ни стоял за этим, он находится в Твиттере под именем
@penjustwrites. Его местонахождение не разглашается. Основное
внимание в блоге уделяется критике поп-культуры. Тем не менее, Перо
Правосудия написало по крайней мере три поста о The Ink Black Heart
для всех, кто пишет о других шоу / фильмах. Аномия только однажды
взаимодействовал с блогом Перо Правосудия (см. прилагаемое).
 Аномия и Перо Правосудия время от времени взаимодействовали
друг с другом. Если за аккаунтом Аномии и блогом Перо Правосудия
стоит один и тот же человек, они стараются поддерживать видимость
двух разных персонажей в Сети. Вообще говоря, Аномия, похоже,
поддерживает все, что выставляет Эди Ледвелл в дурном свете, в то
время как "Перо правосудия" в основном критикует предполагаемые
недостатки мультфильма и других шоу с социально-политической
точки зрения.

После того, как Эди попыталась покончить с собой в мае 2014 года,
Аномия и Перо Правосудия были обвинены в том, что они вынудили ее
к этому. Аномия утверждал, что попытка самоубийства Ледвелла была
инсценирована. Перо Правосудия замолчало на шесть недель, а затем
вернулось с сообщением в блоге, озаглавленным "Почему культура
травли - мощный инструмент социальных перемен", в котором
говорилось:
Меня обвиняли в том, что я пытаюсь "пристыдить" и
"запугать" людей требуя, чтобы они соответствовали моим
взглядам. Что ж, я не приношу за это никаких извинений. Если
общество должно измениться к лучшему, если оно должно быть
инклюзивным для всех рас, всех полов, всех людей с
ограниченными возможностями, запугивание фанатиков -
неплохое начало. Так называемая "культура отмены" на самом
деле - это не что иное, как привлечение людей к ответственности
за взгляды, которые они намеренно выносят в публичную сферу.

Хочу ли я смерти Эди Ледвелл? Конечно нет.

Делает ли Эди Ледвелл мир более небезопасным местом для
маргинальных групп с каждым бездумным стереотипом, который
она выставляет на экране? Да, делает.
Я рад, что она чувствует себя лучше. Теперь я хочу видеть,
чтобы она и делала все лучше.
Хотя Морхаус (соавтор игры Аномии) отрицает это, в фэндоме
Чернильно-черного сердца ходят упорные слухи, что он ведет блог Перо
Правосудия. Впервые эта теория появилась в январе 2013 года (см.
прикрепленные твиты).

Страйк перевернул страницу и увидел строку распечатанных твитов.

Penny Peacock @rachledbadly

@theMorehou©e Я знаю, это ты пишешь
 www.ThePenOfJustice/WhyThe…
Morehouse @theMorehou©e
replying to @rachledbadly
Неа
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @theMorehou©e
Гейзенберг
Morehouse @theMorehou©e
replying to @rachledbadly
Ты ошибаешься насчет того, что я - Перо Правосудия, как и насчет
принципа неопределенности Гейзенберга
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @theMorehou©e
лол
Mags Pie @maggiespie25
replying to @suze_mcmillan @rachledbadly @theMorehou©e
Подождите, что? Морхаус = Перо Правосудия?????
Carol S @CJS_inkheart
replying to @maggiespie25 @suze_mcmillan @rachledbadly
@theMorehou©e
Этот блог попал в точку, Чернильно-черное сердце способно на многое.
Dan Spinkman @SpinkyDan
replying to @CJS_inkheart @maggiespie25 @suze_mcmillan
@rachledbadly @theMorehou©e
Этот мультик о трупах. Было бы странно, если бы они были вполне
нормальными
Kea Niven @realPaperwhite
replying to @SpinkyDan @CJS_inkheart @maggiespie25
@suze_mcmillan @rachledbadly @theMorehou©e
пожалуйста, объясните, почему инвалиды, как я, должны терпеть этот
гребаный “юмор”
Lepine’s Disciple @Lep1nesDisciple
replying to @realPaperwhite @SpinkyDan @CJS_inkheart
@maggiespie25 @suze_mcmillan @rachledbadly
 @theMorehou©e
Быть слишком уродливым чтобы трахаться ≠ быть инвалидом

У Страйка было ощущение, что он только что увидел название, которое

должно было что-то значить для него, но, возможно, из-за того, что он выпил
треть бутылки виски, он не мог вспомнить, что именно. Он перевернул
следующую страницу, в верхней части которой Робин написал: "Это статья
"Пера правосудия", которую Аномия ретвитнул.

Почему Чернильно-Черное Сердце на самом деле эйблисты и почему

это должно вас беспокоить
Предупреждение: в этой статье будут использоваться термины
и выражения, относящиеся к физическим и умственным недостаткам,
которые вы можете счесть оскорбительными, уничижительными или
обидными. Хотя я использую эти термины в образовательных целях, я
бы настоятельно посоветовал вам заботиться о себе и отложить
чтение, если вы в настоящее время испытываете боль или уязвимость
или чувствуете себя небезопасно в вашем текущем окружении.
Проблемы, затронутые в этом материале, обязательно затронут
многих людей с ограниченными возможностями.
Страйк отвлекся, чтобы почесать ногу в том месте, где конец культи
соприкасался с протезом, - бессмысленное упражнение, поскольку зуд
исходил от нервных окончаний, которые отказывались верить в отсутствие
голени.
Ненамереннный эйблизм присутствует повсюду. Когда вы в
последний раз проводили целый день без того, чтобы не слышали или
не читали, как кто-то использует слова идиот, кретин, дебил, тупой,
тупоголовый, ненормальный, хромой, слабоумный, бредящий,
невменяемый, сумасшедший, уродливый, инвалид, поехавший, истерик,
социопат или наркоман?
Представленность людей с ограниченными возможностями в
популярной культуре крайне низка, как с точки зрения количества, так
и качества. В тех редких случаях, когда мы видим на экране человека с
ограниченными возможностями, его обычно играет трудоспособный
актер. Более того, персонажи с ограниченными возможностями, как
правило, определяются их физическими или психическими проблемами
поверхностным или стереотипным образом.
Учитывая, что один из создателей утверждает, что у него были
проблемы с психическим здоровьем, можно было бы ожидать, что
Чернильно-Черное сердце будет противостоять этой тенденции. К
 сожалению, это, несомненно, одни из величайших преступников,
появившиеся в настоящее время на наших экранах.
Почти у всех персонажей есть какие-то "комичные" недостатки. От
учащенного сердцебиения Харти до костей, случайно выпадающих из
скелетов Вирди-Гробов; нас приглашают посмеяться над странностями
несовершенных тел. Больные умы чувствуют себя не лучше: депрессия
и анорексия Белой Бумаги и, возможно, маниакально-депрессивные
настроения Дрека также высмеиваются. Червь и Мэгспи, очевидно,
единственные два персонажа из рабочего класса, показаны как
"спровоцируещие" свои собственные болезни: Червь - перееданием, а
Мэгспи - кражей предметов, слишком тяжелых, чтобы их можно было
поднять. Это, конечно, укрепляет стереотип о том, что (преступные)
бедняки должны винить только самих себя в ожирении и хронических
болях.
Язык, используемый на протяжении всего мультфильма,
неизменно вызывает проблемы. Едва ли найдется эпизод без того,
чтобы один персонаж не назвал другого "помешанным" или "уродом",
что означает психически неуравновешенный / некрасивый. Обычная
жестокость распространена повсеместно: Дрек извлекает выгоду из
отсутствия ног у Харти и пинает его, как футбольный мяч; Мэгспи
насмехается над Белой Бумагой за то, что она не взяла себя в руки и не
извлекла максимум пользы из своей несчастной жизни; все остальные
персонажи смеются над заблуждением Вирди-Гробс, что они остаются
здоровыми и красивыми, несмотря на то, что они превратились в
буквальные груды костей.
Не будет преувеличением сказать, что точно так же, как здоровые
посетители в восемнадцатом веке могли посещать психиатрическую
больницу Бедлам, чтобы издеваться над пациентами, нас приглашают
поиздеваться над несчастными обитателями Чернильно-Черного
Сердца.
Страйк потянулся за своим виски, отпил еще, затем перевернул страницу
и продолжил читать, держа стакан на груди.
Вверху новой страницы Робин написала: "Ссора между Аномией и Эди
после того, как Аномия ретвитнула блог об инвалидах. Обрати внимание, что
к ним присоединяется Кеа Нивен.
С усилием Страйку удалось вспомнить, что Робин рассказывала ему ранее
о девушке, которая считала, что Эди Ледвелл украла ее идеи для Чернильно-
черного сердца.
Anomie @AnomieGamemaster
Годный анализ странного увлечения Жрэди Фудвелл инвалидностью и
уродством:
 www.penofjustice/WhyTheInkBlackHear.…
Anomie @AnomieGamemaster
replying to @AnomieGamemaster
Еще один забавный факт: приемный брат Фудвелла - инвалид. Очевидно,
походка лорда Вирди-Гроба была срисована с него
Edie Ledwell @EdLedDraws
replying to @AnomieGamemaster
Это гребаная ложь
Anomie @AnomieGamemaster
replying to @EdLedDraws
А откуда тогда идея о его походке?
Edie Ledwell @EdLedDraws
replying to @AnomieGamemaster
Не я рисовала Вирди-Гроба, это Джош
Anomie @AnomieGamemaster
replying to @EdLedDraws
конечно он. Серьезно, ты хоть когда-нибудь пробовала не врать?
Edie Ledwell @EdLedDraws
replying to @AnomieGamemaster
Это . черт возьми, не вру, и оставь моих друзей и семью в покое
Anomie @AnomieGamemaster
replying to @EdLedDraws
Говорит женщина, которая утверждает, что у нее нет семьи и буквально
совсем не осталось друзей, потому что нах*ю она их всех вертела
Edie Ledwell @EdLedDraws
replying to @AnomieGamemaster
ты дерьмо
Anomie @AnomieGamemaster
replying to @EdLedDraws
Серьезно, продолжай оскорблять фанатов в Интернете. Это отлично
выглядит
Kea Niven @realPaperwhite
replying to @AnomieGamemaster @EdLedDraws
 Ей насрать на фанатов, все, что ее волнует, - это £££ и ее собственные
отвратительные дела #эйблизм
Kea Niven @realPaperwhite
replying to @realPaperwhite @AnomieGamemaster
@EdLedDraws
мерзкий мультфильм продвигает идею о том, что инвалиды - это ‘другие’
/ ржачные / странные #ТеорияЛожек # эйблизм
Yasmin Weatherhead @YazzyWeathers
replying to @realPaperwhite @AnomieGamemaster
@EdLedDraws
и она до сих пор не встретилась ни с одним инвалидом, чтобы обсудить
обоснованные опасения фанатов #эйблизм
Lepine’s Disciple @Lep1nesDisciple
replying to @YazzyWeathers @realPaperwhite
@EdLedDraws @penjustwrites @AnomieGamemaster
Что у тебя за инвалидность? Ты жирная шлюха?
Заметки Робин о Пере Правосудия заканчивались на этом. Страйк
отложил страницы, осушил свой стакан виски, затушил сигарету, затем снова
взял телефон и начал изучать страницу Кеа Нивена в Твиттере.
Отметив, насколько хороша Кеа, он случайно нажал большим пальцем на
ссылку на ее страницу в tumblr.
Страйк, который никогда не слышал о tumblr, на мгновение растерялся,
не понимая, на что он смотрит. Страница Кеа была покрыта изображениями и
короткими написанными фрагментами, некоторые из которых были
перепощены с других аккаунтов, другие написаны или нарисованы ею самой.
Вверху было изображение множества серебряных ложек и надпись:
Художник–инвалид – любитель моды, музыки и птиц - жизнь сейчас в
основном состоит из болезней
CF – фибромиалгия –POTs – аллодиния – Мне нужно больше ложек…
Страйк понятия не имел, к чему относится необходимость в ложках, и
предположил, что это причуда, возможно, из какой-то книги или фильма,
которых он не знал. Он прочитал пост Кеа о том, что ее заставили вернуться к
матери, затем начал просматривать примеры ее творчества, на которое сильно
повлияло аниме. В блоге было много повторных заявлений о хронических
заболеваниях ("самая трудная пилюля для глотания - это то, что некоторые
вещи не решаются разумом, а не материей", "нелегко отпустить того, кем ты
должен был быть") и множество цитат, обычно на пастельном фоне:
 Нанесите удар по телу, и оно заживает, но раните сердце, и рана останется
на всю жизнь – Минеко Ивасаки
Когда вы отдаете кому-то свое сердце, а он этого не хочет, вы не
можете забрать его обратно. Это ушло навсегда – Сильвия Плат
Все перемены проходят мимо меня, как сон,
Я не пою и не молюсь;
И ты подобен ядовитому дереву
Это украло мою жизнь – Элизабет Сиддал
Страйк продолжал читать, пока не нашел пару коротких отрывков,
написанных самой Кеа.
Моя мать, женщина, которая разводит попугаев и страдает
аллергией на перья, жалуется на мой неудачный жизненный выбор.
Хорошо, Карен.

Немного ниже этого было:

Это нормально - не работать и не достигать. Чувство вины за то,
что вы не можете сделать ни того, ни другого, является результатом
интернализованного капитализма.
Это нормально - просить о проживании. Ваша оценка
потребностей вашего собственного тела не должна зависеть от того,
насколько ‘больными’ вас считают другие люди.
Это нормально - пользоваться вспомогательными устройствами,
если они облегчает вашу жизнь, даже если они не было предписаны или
рекомендованы врачом.
Взгляд Страйка бессознательно переместился на ящик, где он хранил
складную трость, которую Робин однажды купила ему, когда ампутированная
нога причиняла такую боль, что он едва мог ходить. Ему не нравилось ее
использовать, во-первых, потому, что палка добавляла еще одну узнаваемую
черту к внешности, которая и без того была отличительной и рисковала стать
слишком узнаваемой, а во-вторых, потому, что она вызывала вопросы и
сочувствие, которые он находил в целом нежелательными.
Он закрыл страницу Кеа в tumblr, которую нашел непривлекательно
слащавой, и еще минуту неподвижно лежал на кровати, глядя в потолок,
прежде чем подняться на ноги и похромать в ванную. Мочась, он вспомнил,
что Шарлотта однажды тоже подарила ему трость: старинную, из малакки, с
серебряной ручкой. Она утверждала, что она принадлежала ее прадедушке, но
кто знает, было ли это правдой; с таким же успехом она могла быть куплена в
антикварном магазине. В любом случае, она оказалась бесполезной - слишком
короткая для Страйка; когда они расстались в последний раз, Шарлотта
оставила ее себе.
 Уставившись на стену ванной, ожидая, пока опорожнится мочевой
пузырь, Страйк почувствовал, что, возможно, вот-вот придумает афоризм о
том, чего хочется получить в трудные времена, а что на самом деле нужно
мужчине, что имеет ценность, а что дорого стоит, но его усталый мозг,
ставший вялым из-за виски, отказывался формулировать связные фразы.
Поэтому вместо этого он обратился к более практическим вопросам: снял
протез, натер кремом культю и лег в постель.
 Глава 30
Но если я могу обмануть свое сердце старым
утешением,
что любовь можно забыть,
разве это не лучше?

Adah Isaacs Menken

Я
Шампанское и беседа с Илсой временно подняли настроение Робин, но
теперь, когда она ехала домой на такси, оно снова упало. Мысли о том, что у
Страйка есть отношения, продолжали бить ее в солнечное сплетение. Илса
хотела дать ей надежду: надежду на то, что Страйк чудесным образом
изменится и захочет настоящих отношений с женщиной, которую он называл
своим лучшим другом, но это поставило бы под угрозу агентство и
спартанскую, самодостаточную жизнь в его мансарде, которую он никогда не
выказывал ни малейшего желания обменять на менее одинокое
существование. Илса, возможно, и знала Страйка давно, но Робин
подозревала, что она знает человека, которым он стал сейчас, лучше, чем Илса.
Независимо от того, была ли Илса права относительно причин, по которым он
скрывал отношения с Мэдлин, это было вызвано привычкой к самозащите, и
Робин сомневался, что Страйк когда-нибудь сдастся.
Глядя из окна такси на проносящиеся мимо темные магазины, над
некоторыми из которых все еще горели неоновые вывески над затемненными
окнами, она сказала себе: Ты должна разлюбить. Это так просто.
Но как именно ей это сделать она понятия не имела. С ее бывшим мужем
не требовалось никаких усилий: любовь медленно разрушалась
несовместимостью, скрытой обстоятельствами, пока, наконец, Робин не
поняла, что любовь исчезла, и его предательство освободило ее.
Как будто по заказу по радио зазвучала песня "Куда бы ты ни поехал" The
Calling. Это была их с Мэтью песня, первый танец на их свадьбе, и, хотя она
пыталась найти юмор в этом совпадении, на глаза Робин навернулись слезы.
Песня еще играла, когда она убежала со своего первого танца, чтобы догнать
Страйка, который покинул прием, тем самым задав тон (или так кажется Робин
теперь) ее короткому, обреченному браку.
Сбеги с моим сердцем,
Сбеги с моей надеждой,
Сбеги с моей любовью…
"Смешно", - прошептала Робин себе под нос, вытирая слезы, а затем
сделала в точности то, что час назад сделал ее партнер по бизнесу, обратилась
к работе как к более хорошему убежищу, чем выпивка.
 Открыв Твиттер, она увидела, что получила еще два личных сообщения
от своего потенциального ухожера @jbaldw1n1>>.

@jbaldw1n1>>
Даже блять не ответишь?

@jbaldw1n1>>
Пошла нах*й гребаная высокомерная шлюха
Закрыв личные сообщения, Робин проверила ленту Аномии в Твиттере и
увидела, что новый твит был опубликован, пока она была в ресторане.
Anomie
@AnomieGamemaster
Вот как сильно ‘защитник пламени’ заботится о Чернильно-Черном
Сердце и его поклонниках
Grant Ledwell
@gledwell101
Краткое сообщение, чтобы поблагодарить фанатов за их соболезнования.
Семья Эди Ледвелл стремится развивать и защищать #TheBlackInkHeart,
как того хотела бы Эди.

11.15 pm 10 April 2015

Робин уже достаточно долго была погружена в мир фэндома Чернильно-
черного Сердца, чтобы предсказать, какой шум вызовет ретвит Аномии слов
Гранта.
DrekIsMySpiritAnimal @playDreksgame
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
Гребаный придурок даже не может правильно написать название

Belle @Hell5!Bell5!
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
попробуй правильно написать название, идиот
LepinesDisciple @LepinesD1sciple
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
эй, Хряк, твоя жена похожа на то, что осталось в ведре после липосакции
Black Hart @sammitchywoo
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
 мы слушаем Джоша, а не тебя. Во-первых, он хотя бы знает название
#notoMaverick #ЯсДжошем
Zozo @inkyheart28
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
омг джош снова твитет . Джош просит людей не преследовать Ледвеллов
Josh Blay @realJoshBlay
replying to @AnomieGamemaster
Пожалуйста, оставь Ледвеллов в покое. Пожалуйста, прекрати то, что ты
делаешь.
LepinesDisciple @LepinesD1sciple
replying to @inkyheart28 @realJoshBlay
@AnomieGamemaster @gledwell101
это не он, теперь он овощ. это небольшой пиар от Маверика
Уличные фонари отбрасывали скользящие оранжевые полосы на сиденье
такси и телефон Робин. Почувствовав внезапное отвращение к Твиттеру,
Робин закрыла приложение и вместо этого снова попыталась войти в игру
Дрека, но не смогла. Наблюдая, как Харти улыбается и пожимает плечами,
Робин пришла к выводу, что Страйк был прав: Аномия не хотел, чтобы кто-то
новый сейчас присоединялся в игре.
И затем, совершенно неожиданно, решение этой проблемы пришло к ней,
как будто оно было нашептано ей на ухо одним из дэвов, о которых упоминал
Аллан Йомен. Они попадут туда, если будут кем-то, кто не был новичком.
Подавленность сменилась внезапным приливом адреналина, Робин
попыталась вспомнить расписание на ночь. Барклай следил за Кардью, Шах
следил за Монтгомери, так что Мидж наверняка за Пальцами. Она набрала
номер Мидж, и та ответила после второго гудка.
- Как дела?
- О, хорошо, ты не спишь.
- Да, все еще в Белгравии с кучей придурков.
- Мидж, мне нужна услуга. Агентство возместит тебе расходы, если на это
потребуются деньги.
- Продолжай.
- Мы со Страйком до сих пор не смогли войти в игру Аномии. Похоже,
они не принимают никого нового. Итак, мне было интересно…
- Робин, - сказала Мидж, - тебе лучше не продолжать говорить то, о чем,
по-моему, ты хочешь сказать.
- Я думаю, что стоит.
 Впереди такси полицейская машина остановилась рядом с чем-то,
похожим на последствия драки. Стайка людей стояла у бара, один мужчина
лежал на земле, потирая голову. Вокруг него на тротуаре искрилось битое
стекло.
Мидж застонала на ухо Робин.
- Ради бога, Робин.
- Бет все еще играла в эту игру, когда вы расстались?
- Не так активно. Я думаю, ей это наскучило
- Что ж, - сказала Робин, - для нас это идеально.
- Для вас, черт возьми, может и идеально, но я рассчитывала никогда
больше с ней не разговаривать.
- Есть ли что-нибудь, что мы могли бы предложить ей в обмен на ее
данные для входа в систему?
Последовала еще более продолжительная пауза.
- Ты не сможешь, - наконец сказала Мидж, - но я, наверное, смогла бы.
- Я бы не хотела, чтобы ты делала что-то, что доставляет тебе неудобства,
- сказала Робин, скрещивая пальцы свободной руки.
- Это не поставит меня в неловкое положение, просто заставит меня дать
ей то, что она хочет.
- И что это?
- У меня осталось старинное зеркало, когда мы расстались. Она без ума
от этой штуки.
- Мы могли бы купить тебе новое, - предложила Робин.
- Я не хочу новую, я и это ненавижу. Я сохранила его только потому, что
она так его хотела, и это я, черт возьми, заплатила за него, - сказала Мидж. Она
громко вздохнула. - Хорошо, я посмотрю, что я могу сделать.
- Мидж, я не знаю, как тебя отблагодарить, - сказал Робин, теперь уже
сияя.
После того, как Мидж повесила трубку, и, несмотря на то, что закрыла
несколькими минутами ранее, Робин снова открыла Твиттер.
Отклики на ретвит Аномии о досадной ошибке Гранта все еще сыпались
потоком.
Soph The Gopher @BlackHartIsMe
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
если этот тупой ублюдок главный #TheInkBlackHeartIsOver
Brother of Ultima Thule @UltimaBro88
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
#BringBackWallyAsDrek
Algernon Gizzard Esq @Gizzard_Al
replying to @AnomieGamemaster @gledwell101
Эй, Аномия, ты должен убить Гранта следующим
 Глава 31
Игровые чаты между 8 модераторами Игры Дрека
<Чат модераторов> <Открыт новый <Открыт новый
приватный чат> приватный чат>
10 апреля 2015 23.29
10 апреля 2015 23.29 10 апреля 2015 23.29
<Anomie, Vilepechora,
Paperwhite, Fiendy1, <Morehouse пригласил <LordDrek пригласил
Hartella, Worm28> Anomie> Vilepechora>

Anomie: так, все здесь? > LordDrek: что бл*ть с

тобой не так?
Worm28: нет Morehouse
> LordDrek: ты бухой?
Hartella: LordDrek тоже
нет >
>
Anomie: ок подождем
потому что я хочу >
чтобы это услышали >
все
<Vilepechora
Anomie: все видели что > присоединился к чату>
Грант только что Vilepechora: что такое?
наделал в Твиттере?
>
LordDrek: ты пьян?
Vilepechora:
неправильно написал > >
название? ага <Anomie
присоединился к чату > Vilepechora: лол ага
Worm28: Джош Anomie: там собрание в
заклинает нас не чате модераторов, LordDrek: какого хрена
набрасоваться на него присоединяйся ты вытворяешь говоря
такое в Твиттере?
Vilepechora: у Джоша
открылись магические
способности в Morehouse: почему ты
госпитале? не забанил Vilepechora Vilepechora: что
и LordDrek как по именно?
Worm28: ? твоим словам ты
собирался сделать?
Vilepechora: LordDrek: о том чтобы
«заклинает». Или у Anomie: я сказал я Anomie убил Гранта
него появилась присмотрюсь к ним Ледвелла следующим
волшебная палочка?
Anomie: я LordDrek: мы не
Fiendy1: отвали и присмотрелся и они не должны афишировать
оставь Worm в покое, из «Вдвое меньше» наше присутствие в
Vilepechora этой игре
Morehouse: каким
Hartella: Джошу образом ты
должно быть гораздо присмотрелся к ним?
лучше если он вышел в
твиттер Anomie: допросил их

Fiendy1: мог просто Morehouse: о боже, и LordDrek: и не надо

попросить медсестру чего ты ожидал, быть долбанным
или кого-либо еще признание? гением, чтобы
сделать это за него догадаться, что значит
Morehouse: я «Al gizzard»
Fiendy1: давай быстрее, просматривал входы.
Anomie, не держи нас в Ни один из них не был Vilepechora: параноишь
ожидании, это не в игре когда произошло по-тихоньку?
долбанный Х-Фактор нападение.
LordDrek: я не чертов
Worm28: лол Anomie: также как параноик, я только что
здесь не было тебя и разговаривал с Eihwaz.
> что-то я не вижу чтобы Полицейские свиньи
кто-то обвинял тебя в допрашивали его
> убийстве Ледвелл сегодня днем

> Morehouse: что они Vilepechora: дерьмо

сказали об этом досье? почему?
Hartella: так ужасно что
у Гранта Ледвелла Anomie: они думали это LordDrek: либо у нас
будет столько власти правда завелась крыса либо
над ЧЧС в то время как нас снова взломали,
он даже не может Morehouse: чушь, они потому что судя по их
запомнить правильное пытались настроить вопросам они
название фэндом против Ледвелл подозревают что он
и устроить ей травлю делает бомбы
Hartella: бог знает что
за фильм получится Anomie: они просто Vilepechora: наверняка
если он будет главным говорили то что думает этот дебил болтал в
большинство фанатов. пабе о взрывчатых
Она была корыстной вещества или типа того
Fiendy1: он не будет коровой. Ты одержим
полностью главным, этим долбанным LordDrek: чтобы он ни
еще есть Джош «Вдвое меньше» сделал, мне не надо
чтобы ты публично
Worm28: Маверик Morehouse: ты должен связывал свои имя
должен встретиться с быть тоже члена «Вдвое меньше»
фанатами и послушать с этой игрой
каким мы думаем Anomie: просто зайди в
должен быть фильм чат модераторов, Я >
рассказываю им свой
Hartella: даа план на Комик Кон
>
Paperwhite: этого Morehouse: в ж*пу твой
никогда не случится план, разговор не
окончен Vilepechora: ок я удалил
<LordDrek свой твит
присоединился к чату> <Anomie вышел из
чата> LordDrek: удаляй весь
LordDrek: извините за аккаунт, придурок!
опоздание, только что <Morehouse вышел из
вернулся домой с чата> <Vilepechora вышел из
работы чата>
<Приватный чат
Hartella: привет закрыт> <LordDrek вышел из
LordDrek :*** чата>

LordDrek: привет <Приватный чат

Hartella закрыт>

Anomie: ок, итак,

ошибка Гранта
Ледвелла только
доказала что больше
нет смысла вести себя
хорошо

Fiendy1: а ты типа вел

себя хорошо до этого
момента?!

Anomie: пришло время

начать терроризировать
Гранта Ледвелла и этих
ублюдков из Маверик
Fiendy1: как?

Anomie: нам
необходимо чтобы как
можно больше людей
появились на Комик
Коне в футболке с
логотипом Игры Дрека

Anomie: покажем им
что это игра эпицентр
фэндома

Anomie: и любая
попытка закрыть нас
будет означать
масштабную ответную
реакцию на их
дерьмовый фильм

<Morehouse
присоединился к чату>

Worm28: но как мы
соблюдем правило 14
если все будем там?

Anomie: никаких имен,

никаких личных
данных и маски

LordDrek: сексуально.
Как оргия свингеров
<Открыт новый
Hartella: лол приватный чат>

Morehouse: я хочу 10 апреля 2015 23.37

поговорить о «Вдвое
меньше» <Hartella пригласила
Morehouse>
Anomie: Morehouse
ради бога угомонись Hartella: Morehouse,
дорогой, не делай
Morehouse: я считаю этого, пожалуйста.
что среди нас два члена
«Вдвое меньше» и я Hartella: LordDrek не
хочу чтобы они может быть членом
свалили нах*ер из этой «Вдвое меньше»!
игры и больше не
возвращались Hartella: пожалуйста
только не говори
> Anomie что я знаю это,
потому что я нарушила
LordDrek: я так правило 14, но
понимаю это относится LordDrek чернокожий!
ко мне и Vilepechora?
Hartella: поэтому как он
Morehouse: верно может быть
сторонником
LordDrek: мы уже превосходства белых?!
обсуждали это с
Anomie и он согласен >
что мы сделали
невинную ошибку
>
Morehouse: ни х*ра вы
не ошиблись
>
Vilepechora: мы
ошиблись
>
Vilepechora: мы даже не
знали что такое «Вдвое Hartella: Morehouse?
меньше» пока Anomie >
не рассказал нам

Vilepechora: он знает >

толк во всех этих
штуках из даркнета
>
Vilepechora: нам <Открыт новый
кажется он использовал приватный чат>
биткойны чтобы купить >
мачете 10 апреля 2015 23.41

Worm28: как ты > <LordDrek пригласил

можешь шутить об Vilepechora>
этом? <Hartella вышла из
чата> <Vilepechora
присоединился к чату>
Fiendy1: иди нах*р <Приватный чат
Vilepechora! закрыт> LordDrek: ЗАТКНИСЬ
НЕМЕДЛЕННО
Fiendy1: человек был
убит а для тебя это LordDrek: я бл*ть не
повод для долбаной шучу
шутки
LordDrek: скажи
Fiendy1: Morehouse честно: ты
абсолютно прав, если разговаривал с Anomie
бы это была невинная о биткойнах?
ошибка вы бы голову
боялись поднять после
происшедшего с >
Ледвелл и Блеем но вы
здесь ржете над этим. Я
не думаю что это была >
ошибка
Vilepechora: ага,
< Fiendy1 вышел из немного
чата>
LordDrek: ты тупой
Anomie: помирились с осел
Fiendy1, а, Morehouse?
LordDrek: что я говорил
Anomie: снова ведете <Открыт новый тебе когда мы начинали
маленькие уютные приватный чат > эту работу? Мы просто
приватные беседы, как пара прыщавых лошков
в старые добрые? 10 апреля 2015 23.46 помешанных на
долбанном мультике
Morehouse: либо <Paperwhite пригласила
LordDrek и Vile либо я, Morehouse> LordDrek: на счет чего
Anomie. еще ты давал ему
Paperwhite: черт возьми советы?
<Morehouse вышел из ты мой герой
чата> Vilepechora: ничего
<Morehouse
> присоединился к чату> LordDrek: нам не нужно
чтобы этот придурок
Paperwhite: это то что Morehouse сообщих
> остальные боялись свиньям о нас
сказать
LordDrek: поэтому
> Morehouse: либо они завали и следуй моему
либо я и я нужен примеру
 Anomie гораздо больше
> чем эти двое >

Morehouse: без меня он

> не смог бы сделать >
ничего. Он фигово
LordDrek: слушайте, программирует
если наше присутствие >
портит игру для всех Morehouse: сейчас я
вас, мы откланяемся достаточно зол чтобы
сказать тебе кто он >
Hartella: не говори такой на самом деле.
глупостей! Morehouse
говорит ерунду! Paperwhite: не надо >

LordDrek: но он тоже Paperwhite: потом ты

создатель будешь ненавидеть >
себя
LordDrek: мы просто
пара дебилов которые Paperwhite: он все еще >
думали что Игра Дрека твой друг
крута
Morehouse: да ну? >
Vilepechora: ага
Paperwhite: ты говорил
Hartella: Anomie, скажи вы были очень близки >
им мы знаем это не
правда! Morehouse: уже нет
>
LordDrek: если завтра >
мы не сможем зайти
сюда, все честно, мы Morehouse: иногда мне >
поймем что вы кажется что это он
проголосовали против сделал это
нас. LordDrek: если я узнаю
Paperwhite: сделал что? ты снова здесь
<LordDrek вышел из выпендривался и
чата> Morehouse: как ты рассказывал Anomie
думаешь что? как покупать что-то не
<Vilepechora вышел из оставляя следов
чата> >
Vilepechora: я этого не
Hartella: Это Paperwhite: очнись делал
сумасшествие!
Hartella: Anomie, ты Paperwhite: это LordDrek: лучше бы ты
ведь понимаешь что сумасшествие этого не делал
они просто ошиблись!
Paperwhite: зачем ему Vilepechora: я не делал
Hartella: ты ведь не это?
позволишь Morehouse
шантажировать себя? Morehouse: буквально >
все что ему важно это
Anomie: конечно нет Игра Дрека LordDrek: увидимся у
мамы с папой завтра
Hartella: если бы мы Morehouse: быть тут
голосовали, только главным и быть LordDrek: и там все
Morehouse лидером фэндома на обсудим
проголосовал бы Твиттере
против них <LordDrek вышел из
Paperwhite: это не чата>
Hartella: ты бы не стала, мотив
правда, Worm? <Vilepechora вышел из
Morehouse: не для чата>
Worm28: не знаю нормального человека
<Приватный чат
Hartella: Worm, мы не > закрыт>
можем их выгнать!

Anomie: кто это «мы», >

Hartella?
Morehouse: ладно
Hartella: я имею в веду забудь
всех модераторов.
Morehouse: мне просто
Anomie: что-то не как-то не по себе от
припомню чтобы ты него в последнее время
создавала эту игру
Morehouse: как твоя
Hartella: я знаю, я не мама?
это хотела сказать.
Прости. Anomie. Paperwhite: ок

> Paperwhite: у нее было

три сеанса
Worm28: тем не менее химиотерапии
то что сделали
LordDrek и Vilepechora Paperwhite: волосы
очень странно начали выпадать
Worm28: эта папка Paperwhite: но если это
полная всякой-всячины, поможет
которую они нам
показали, и ничего из Morehouse: да, держим
этого не оказалось кулачки
правдой
Paperwhite: :***
Hartella: это была
ошибка >

Worm28: но откуда они

взяли те письма ? >

Hartella: только то что

Ледвелл не оказалась >
Anomie не означает что
письма не настоящие
>
Worm28: я знаю тебе
очень нравится
LordDrek но что если >
они все это подделали ?

Hartella: отвали Worm >

<Worm28 вышла из
чата> >

Hartella: ой ради бога

>
>
Paperwhite: слушай, я
знаю что покажусь
> пипец неуверенной

Paperwhite: но ты не
> переписываешься с
Fiendy1 в тайне от
меня?
>
Morehouse: нет
конечно. Почему ты
> спрашиваешь?

Hartella: Anomie?
 Paperwhite: просто
Anomie: что? вспомнила слова
Anomie о «маленьких
Hartella: что ты уютных приватных
собираешься делать на беседах»
счет LordDrek и Vile?
Paperwhite: если ты би
> для меня это не
страшно

> Morehouse: я не би, я

натурал и я не
переписывался с
> Fiendy1 в приватных
чатах уже более года
Anomie: это не твое
дело. Но Worm права, Paperwhite: ок! просто
кажется тебе реально люди здесь говорят.
очень нравится кажется раньше ты
LordDrek нравился Fiendy1

Hartella: нет! Morehouse: Точно нет,

не в этом смысле.
Hartella: я имею в виду,
мне он нравится также >
как и все остальные
Paperwhite: я хочу
Anomie: значит ты не спросить у тебя еще
нарушала правило 14? кое-что но я боюсь тебя
оттолкнуть
Hartella: нет, конечно
нет! Morehouse: спрашивай

> >

> Paperwhite: ты
инвалид?

> >

Anomie: Worm28
должна была быть >
модератором сегодня
ночью
 Morehouse: почему ты
Hartella: я знаю это спрашиваешь?

Anomie: так как это из- >

за тебя она ушла, ты
берешь ночную смену
вместо нее >

Hartella: Anomie, я не
могу, мне надо рано Paperwhite: Mouse, это
вставать! совершенно не важно
для меня, если это так
Anomie: считай это
напоминанием что не Morehouse: почему ты
ты отдаешь здесь так подумала?
приказы. Это делаю я.
Paperwhite: ну просто
Hartella: пожалуйста, Fiendy1 как-то раз
Anomie, мне вставать в сказал кое-что
6!
<Morehouse вышел из
Anomie: сочувствую чата>

<Anomie вышел из
чата>

>

<Morehouse вышел из
чата>
 Глава 32
И все наши наблюдения были
Об искусстве и литературе,
Жизни и Человеке. Гордо мы сидели, мы двое, на высоком,
Троне в нашей Реальности;
Редкие друзья, а не любовники (как утверждают),
Но бесполые, просто философы.
Amy Levy
Философия

В течение пяти дней, прошедших до того, как Страйк и Робин в

следующий раз увидели друг друга, они общались только через сообщения и
электронную почту. Именно через почту Страйк сообщил Робин, что
агентство взяло на себя другую работу: найти что-то, что могло бы
дискредитировать Яго Росса и могло бы быть использовано против него,
чтобы предотвратить втягивание Страйка в дело о разводе Россов. Поскольку
Страйк не сказал Робин, почему Яго может подозревать его и Шарлотту в
интрижке, Робин получила новую пищу для болезненных размышлений, и,
несмотря на ее недавнее признание самой себе, что она, возможно, просто
влюблена в своего делового партнера, она никогда не испытывала большей
симпатии к женщинам, которые, по словам Илсы выводили его из себя. В
обычной ситуации она позвонила бы ему, чтобы обсудить свежие
подробности, которые Райан Мерфи передал ей по телефону, – странное
поведение телефона Эди Ледвелл, который после смерти его владелицы
отправился с Хайгейтского кладбища в окрестности пруда на Хэмпстед–Хит,
- но вместо этого она предпочла передать информацию в ответном
электронном письме.
Тем временем Страйк находился в не так уж и незнакомом положении,
чувствуя, что его жизнь превратилась в длинную череду эмоциональных
запросов, которые он не мог удовлетворить, и физических требований,
которые он едва мог выполнить. Его подколенное сухожилие продолжало
болеть, и, несмотря на нанесение крема два раза в день, конец ампутированной
ноги оставался воспаленным. Учитывая, что он сам добавил работы агентству,
он пытался отработать как можно больше часов, чтобы освободить Дэва и
Мидж для расследования Росса. Мало того, что это означало невозможность
снять протез и отдохнуть с пакетом льда, прижатым к концу культи, как, и он
это знал, посоветовал бы его специалист, Страйк был вынужден отклонить
приглашения как от Мадлен, у которой были билеты на La fille mal gardée в
Королевский Оперный театр, так и от Люси, которая ожидала, что он проведет
выходные в ее доме в Бромли с их недавно овдовевшем дядей Тедом. Ни одна
из женщин не скрыла своего разочарования и неудовольствия, когда он сказал,
что ему нужно работать, и Страйк, который любил балет гораздо меньше, чем
своего дядю, по крайней мере, нашел время выпить кофе с Тедом, прежде чем
тот вернулся в Корнуолл.
Времяпровождение с его любимым племянником тоже пришлось
отложить. Растущая близость Страйка к Джеку была для него такой же
неожиданностью, как и для его сестры. У него было мало добровольных
контактов с тремя сыновьями Люси до того, как Джек попал в больницу, когда
Страйку пришлось замещать родителей, застрявших в Италии. После этого
трагического случая выросла совершенно непредвиденная связь, которая
укрепилась в течение следующих двух лет. Страйк искренне скучал по их с
Джеком прогулкам, которые обычно включали посещение мест,
представляющих взаимный интерес, обычно военных. Поскольку у Джека
теперь был свой мобильный телефон, они время от времени отправляли друг
другу сообщения с шутками или информацией, которую, по их мнению,
другой мог бы оценить. Джек недавно сказал дяде, что собирается сделать свой
проект о Первой мировой войне, посвященный битве при Нев-Шапель в 1915
году (где решающую роль сыграла Королевская военная полиция, в которой
служил Страйк и в которую Джек стремился попасть). Поскольку Страйк был
тем, кто рассказал Джеку все о битве при Нев-Шапель, он почувствовал
незнакомый прилив несвойственной ему гордости и на несколько минут
задумался, не объясняется ли это чувство стремлением людей к
деторождению, которого Страйк лично никогда не испытывал.
Усугубляя общее чувство напряжения, Страйк в среду вечером осознал,
что две из трех дат, которые его сводная сестра Пруденс предложила для
возможной встречи, уже прошли. Он поспешно написал электронное письмо с
извинениями за то, что не ответил ей раньше, честно сказал ей, что был
исключительно занят, и добавил, несколько опрометчиво, что постарается
прийти в третью из предложенных ею дат.
Когда Робин забирала Страйка из офиса в четверг в полдень, она увидела
в зеркале заднего вида своего старого "Лендровера", что он хромает.
Поскольку Страйк всегда неохотно отвечал на расспросы о своей ноге, и
поскольку она все равно испытывала негодование относительно его
поведения, она воздержалась от комментариев.
- Только что звонила Катя, - сказал Страйк, стараясь не морщиться, когда
забирался в "Лендровер". - Место встречи изменилось. Она хочет, чтобы мы
пошли к ней домой, а не в кафе, потому что ее дочери нездоровится и она не
ходит в школу. Лисберн-роуд в Хэмпстеде. Я в том районе ориентируюсь.
- Хорошо, - холодно сказал Робин, трогаясь с места. - Тебе стоит
взглянуть на то, что лежит на приборной панели. Думаю, что нашла то
братство, о котором полиция спрашивала Уолли Кардью, я также узнала кое-
что о телефоне Эди, что может иметь отношение к делу.
Страйк потянулся к пластиковой папке и вынул из нее листы бумаги. На
первом была распечатка веб-страницы.
 Братство Ультима Туле
(БУТ)

“Пусть человек никогда не делает на своем пути ни шагу

без своего боевого оружия;
ибо неизвестно, когда возникнет необходимость
в копье на его пути.”
The Hávamál

Братство Ультима Туле защищает цивилизованные ценности,

общие для народов Северной Европы: справедливость, расовая чистота,
ценности Просвещения и национального суверенитета. Мы разделяем
идеалы викингов - силу, единство и братство. Мы живем по законам и
правилам, изложенным в "Хавамале". Мы считаем, что феминизм и
легализация гомосексуальности катастрофически подорвали как
традиционную семью, так и общество в целом. Мы считаем, что
мультикультурализм потерпел неудачу. Мы поддерживаем гуманную
репатриацию евреев и других некоренных этнических групп из всех
северных стран.

Ультима Туле
Ультима Туле - это название, данное в древние времена массиву
суши на крайнем севере, месту на дальних рубежах известного мира.
Ультима Туле была столицей Гипербореи – земли за северным ветром.
Недавние археологические находки подтверждают, что гоминиды,
впервые заселившие бореальные регионы, произошли на далеком
севере. Родина северных рас - не Африка, а Ультима Туле.

Вера
Братство Ультима Туле исповедует древнюю веру одинизма.
Одинизм - древняя религия северных рас, совершенно не испорченная
еврейским влиянием.

Публикации
БУТ регулярно выпускает письменные доклады по ключевым
вопросам дня. Основатель братства Хеймдалль опубликовал две книги:
«Гавана для современного мужчины" и "Возвращение
мужественности".

Братство
БОТ принимает в члены братства только лиц мужского пола. За
новых братьев должны поручиться два существующих члена клуба. Для
 получения более подробной информации обращайтесь
heimdall@#B_O_U_T.com.

Встречи
БУТ регулярно собирается на политические собрания и сборы
одинистов.

БУТ в твитере @#b_o_u_t and on Reddit r/Brotherhoodofultimathule

- Я нашла это вчера, - сказал Робин, глядя на дорогу, - твиты на
следующей странице. Они датируются трехлетней давностью. Их члены не
стесняются быть частью этого братства. У многих из них в именах
пользователей есть “БУТ” или “УТ”.’
Как показали твиты, Уолли Кардью привлек внимание Братства Ультима
Туле благодаря видео "Печеньки", из-за которого его уволили из Чернильно-
черного сердца.
Brotherhood of Ultima Thule
@#B_O_U_T
Это реально самое смешное, что вы увидите в этом году.
www.YouTube/DrekMakesCookies

9.06 pm 12 March 2012

Arlene @queenarleene
replying to @#B_O_U_T
если ты думаешь, что высмеивать Холокост смешно, то ты просто
отвратителен

SQ @#B_O_U_T_Quince
replying to @queenarleene @#B_O_U_T
они издеваются над тем типом скурившихся придурков, которые хотят
контролировать каждую гребаную шутку,

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @#B_O_U_T_Quince @queenarleene @#B_O_U_T
Точно. Мы издеваемся над SJW, которые повсюду видят нацизм.

Страйк перевернул страницу.

 Anomie
@AnomieGamemaster
Фудвелл собирается уволить @The_Wally_Cardew как Дрека. Я слышал,
что @realJoshBlay не хочет, чтобы он уходил.

Подпишите петицию #KeepWallyDrek

https://www.change.org/KeepWallyDrek

7.27 pm 15 Mar 2012

Zozo @inkyheart28
replying to @AnomieGamemaster
Неееееееееееет #KeepWallyDrek

Terence Ryder @Ultima_Brother_14

replying to @AnomieGamemaster
Лучше бы это, блядь, было неправдой #KeepWallyDrek

Pen of Justice @penjustwrites

replying to @AnomieGamemaster
Я не согласен со многим, что сделала Ледвелл, но, честно говоря,
@The_Wally_Cardew не оставил ей большого выбора..

Algernon Gizzard Esq @Gizzard_Al

replying to @penjustwrites @AnomieGamemaster
Иди нах*й. Уолли буквально единственная хорошая вещь в этом
дерьмовом мультике

Pen of Justice @penjustwrites

replying to @Gizzard_Al @AnomieGamemaster
конечно, если под "хорошим" вы подразумеваете "полноценного
нациста".

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @AnomieGamemaster
 Впервые слышу, что меня увольняют.

Anomie @AnomieGamemaster
replying to @The_Wally_Cardew
Извини, что я тот, кто тебе это сказал. Ты становишься слишком
известным
для #GreedieFedwell. Никто не может быть круче Грэди.

King of Ultima Thule @Heimd&ll88

replying to @The_Wally_Cardew @AnomieGamemaster
Если хочешь работать на парней SJW заходи на сайт
www.brotherhoodofultimathule.com

- Получается, Аномия знал, что Кардью увольняют, до того, как он сам об

этом узнал? - спросил Страйк. - А потом глава Братства попытался завербовать
его?
- Он пытался дважды, - сказал Робин. - Посмотрите на остальные твиты.

Brotherhood of Ultima Thule @#B_O_U_T

.@The_Wally_Cardew

Посмотри на наш ответ на твое увольнение

www.BrotherhoodOfUltimaThule/TheSackingof…

8.03 pm 18 March 2012

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @#B_O_U_T
Да, это примерно так и есть, спасибо за поддержку

Brotherhood of Ultima Thule @#B_O_U_T

replying to @the_Wally_Cardew
Мы ваши большие поклонники. Было бы здорово встретиться. Свяжитесь
со мной здесь или по адресу @Heimd&ll88.
 - Отлично поработала,раскопав все это, - сказал Страйк. - Это был
последний раз, когда Братство и Уолли общались в Твиттере три года назад?
-Думаю, да. Я больше ничего не встретила.
-Может быть, после этого они перевели отношения в личную переписку.
Ты читала, что Братство ответило на увольнении Уолли? - спросил он,
обнаружив, что статья не прилагается.
- Да, - сказала Робин, - но там не было ничего нового. Сводилось к тому,
что Уолли подвергся дискриминации из-за того, что он был белым
гетеросексуалом, феминистки захватывают мир, и вы не можете отпустить
простую шутку о сожжении евреев без того, чтобы за вами не пришла полиция
мысли.
Машина выехала на Тоттенхэм-Корт-роуд.
- Не возражаешь, если я закурю? - спросил Страйк из-за подчеркнуто
холодного поведения Робин; обычно он не спрашивал, учитывая, что она
держала банку в бардачке, чтобы он мог использовать ее в качестве
пепельницы.
- Нет, — сказала она, а затем: - Как ты думаешь, есть ли шанс, что
Братство Ультима Туле и Хелвининг...?"
- Являются ли публичное и тайное лицо одной и той же организацией?
- Именно.
- Я думаю очень большой шанс, - сказал Страйк, осторожно выпуская дым
в окно. - Братство - это инструмент вербовки, а преданных членов переводят в
воинствующее крыло.
Теперь Страйк перешел к последней странице, распечатанной Робин,
которая представляла собой короткий отрывок из онлайн-интервью с Эди
Ледвелл с веб-сайта под названием "Женщины, которые создают",
опубликованного в 2011 году.

ЖКС: На что похож ваш типичый день?

ЭДИ: На самом деле у меня не бывает типичных дней. Вытащить
Джоша из постели - это первая большая задача. Но потом мы
часто работаем до 3 или 4 утра, так что, я полагаю, он имеет
право поваляться.
ЖКС: А каково разделение труда?
ЭДИ: Ну, я, как правило, придумываю сюжет для каждого эпизода,
хотя Джош всегда подкидывает идеи, и я часто использую их или
развиваю, или что-то в этом роде. Мы оба аниматоры: он
занимается Харти, Мэгпи и Лордом и Леди Уайр-Груп, а я -
Дринка, Червяка и Белую Бумагу.
 ЖКС: Эволюционировал ли ваш процесс или он остался прежним?
ЭДИ: Мы стали немного более организованными. Я начал записывать
идеи и заметки на свой телефон вместо клочков бумаги, которые
я сразу же теряю или выбрасываю по ошибке.

- Она хранила идеи в своем телефоне, - сказал Страйк. - Интересно… Я

все гадал, зачем украли телефоны. Очевидный ответ был в том, чтобы
попытаться помешать полиции увидеть, кому они звонили перед тем, как их
убили на кладбище, но это означало бы, что убийца не понимал, что полиция
все равно может получить эту информацию. Если мотивом было завладение ее
идеями, это лучше согласуется с моей другой теорией.
- Какой?
- Что телефоны были взяты в качестве трофеев, - сказал Страйк. - Марк
Чэпмен позаботился о том, чтобы подписать свой альбом, прежде чем убить
Леннона.
Неприятный холодок пробежал по спине Робин.
Они ехали дальше, через Камден, Страйк курил из окна.
Он размышлял, почему Робин вела себя так холодно. Обычно, когда
женщина обращалась с ним молча, он мог рискнуть догадаться, что он сделал
не так. Он, конечно, уловил резкость в ее голосе после того, как Шарлотта так
искусно сообщила новость о том, что он встречается с Мэдлин, но он был
настолько поглощен собственной яростью, волнением и беспокойством после
ее визита, что в его голове не было много места для анализа того, что Робин
чувствовала по этому поводу.. Была ли ее холодность просто следствием того
факта, что, будучи ее предполагаемым лучшим другом, он не упомянул об их
отношениях, и, следовательно, коренится в уязвленной гордости за то, что она
узнала последней? Или она разозлилась из-за того, что он добавил еще одно
дело к их и без того перегруженному рабочему расписанию, более того, дело,
которое она могла бы счесть (как бы несправедливо это ни было) как его
собственное дело? Или – и он прекрасно понимал, что даже постановка этого
вопроса самому себе может быть вызвана тем же тщеславием, которое
заставило его предположить, что она ответит на его ухаживания около
"Ритца", – она ревновала?
Просто чтобы нарушить молчание, он сказал:
- Я все еще не могу попасть в эту чертову игру.
- Я тоже не могу, - сказал Робин.
Она не рассказала Страйку о своей идее использовать данные для входа в
систему бывшей девушки Мидж, отчасти потому, что Мидж не перезвонила
ей, и она не хотела обещать то, что, возможно, не сможет выполнить, но также
(если быть честной), потому что она не понимала, почему Страйк должен быть
единственным человеком, который хранил секреты.
- О, и я прочитал твои заметки о "Пере правосудия", - сказал Страйк,
стряхивая пепел в окно. - Мы обязательно должны спросить Катю Апкотт, что
она знает о Пере и о Кеа Нивене… Прямо сюда, - указал он, когда они въехали
на Паркхилл-роуд, - а потом примерно через полмили налево.
Остаток пути прошел в молчании.
 Глава 33
Постепенно это разбилось о ее слабое чувство…
Что она в этом Эдеме наслаждения
Была неуместна и, как глупый ребенок,
по-прежнему больше всего проказничала там,
где предполагалось больше всего любви.
Одной мысли достаточно, чтобы сделать женщину совершенной.
Elizabeth Barrett Browning
Аурова Ли
Лисберн-роуд была тихой спальной улицей с террасами домов из
красного кирпича: солидных, роскошных семейных домов. Поскольку
большинство парковочных мест были заняты, Страйку и Робин пришлось
припарковаться на некотором расстоянии от дома Кати Апкотт, и Страйк
молча страдал от возобновившихся болей в подколенном сухожилии и
натертой культи, пока они шли вверх по улице, которая шла с небольшим
уклоном.
Когда они подошли к входной двери, через окно нижнего этажа до них
донеслись звуки виолончели. Соло было настолько совершенным, что Робин
предположила, что это запись, но когда Страйк нажал на дверной звонок,
длинная, протяжная нота оборвалась, и они услышали мужской голос,
зовущий:
- Я открою.
Дверь открыл худощавый молодой человек в очень мешковатой
толстовке. Наиболее заметными чертами его лица были болезненно
выглядящие волдыри, похожие на цветную капусту, на обеих щеках и
припухлость одного глаза.
- Здравствуйте, - пробормотал он. - Проходите.
Стены зала были выкрашены в кремовый цвет и увешаны картинами,
написанными маслом. Был установлен лестничный подъемник, в настоящее
время он находится на верхней площадке. Рядом с лестницей стояли три
большие картонные коробки. Одна из них была открыта, в нем виднелись
подборки тканей.
- О, спасибо, Гас, дорогой! - сказал взволнованный женский голос, и
женщина, которую они приняли за Катю Апкотт, поспешила вниз по лестнице.
Как и ее сын, она была худой, но там, где у Гаса были темные, густые волосы,
у Кати были мышиные и редкие. На ней был по виду домашний горчично-
желтый свитер,, твидовая юбка и удобные тапочки из овчины. На ее шее на
цепочке болтались очки для чтения. Когда Гас удалился туда, где Страйк и
Робин думали находится гостинная, и закрыл дверь, Катя сказала:
- Вообще-то это спальня Гаса. Мы перестроили дом, чтобы облегчить
жизнь Иниго, чтобы он мог жить в основном на одном этаже. У него
миалгический энцефаломиелит – у Иниго, я имею в виду. Так что мы поселили
Гаса внизу, а гостиную перенесли наверх, пробили стену, и у Иниго есть
кабинет и совмещенная спальня рядом с ним, а также ванная комната, в
которую он может въехать на своем инвалидном кресле. О, – она издала
короткий задыхающийся смешок и протянула тонкую руку, –я Катя, как вы
поняли, а вы, должно быть, эм, Корморан, и вы...?’
- Робин, - сказала Робин, которая привыкла к тому, что ее имя не так легко
слетало с уст клиентов, как имя Страйка.
Когда они последовали за Катей наверх, из-за двери спальни Гаса снова
донеслись звуки виолончели.
- Он прекрасно играет, - сказала Робин..
- Вы так думаете - спросила Катя, явно обрадованная похвалой Робин. -
Он должен был учиться на последнем курсе Королевского музыкального
колледжа, но нам пришлось взять его к себе, пока мы пытаемся разобраться с
его крапивницей. Вы видели? - прошептала она, делая круговые движения
указательным пальцем по направлению к своему лицу. - Мы думали, что все
под контролем, но потом это вернулось с удвоенной силой, и у него появился
ангионевротический отек – даже горло распухло. Он был очень болен,
бедняжка, некоторое время лежал в больнице. Но мы нашли для него
действительно хорошего специалиста на Харли-стрит, и, надеюсь, это
поможет ему. Он просто хочет вернуться в колледж. Никто не хочет торчать
дома со своими родителями в таком возрасте, не так ли?
У входа в гостиную была кнопка, установленная на уровне талии рядом с
плотно прилегающей дверью. Когда Катя нажала на кнопку, дверь медленно
открылась. Робин задалась вопросом, сколько денег стоило оснастить дом по
этому стандарту, и предположила, что бизнес Кати по продаже товаров для
рукоделия, должно быть, идет очень хорошо. Как только они вошли в
гостиную и дверь за ними закрылась, звук виолончели полностью исчез.
- У нас сделана звукоизоляция двери и пола, - объяснила Катя, - чтобы
тренирующийся Гас не беспокоил Иниго, когда он дремлет. А теперь, не
хотите ли чаю? Кофе?
Прежде чем кто-либо из них смог ответить, вторая электрическая дверь в
конце комнаты скользнула в сторону, и мужчина в инвалидном кресле
медленно вьехал под аккомпанемент "Шоу должно продолжаться" группы
Queen, которая играла в комнате позади него. У него было одутловатое лицо и
желтоватая кожа, неопрятные седые волосы и толстые губы, которые
придавали ему раздражительный вид, Иниго носил очки в форме полумесяца,
сидевшие на кончике носа. На плечах его тонкого темно-бордового свитера
виднелись крупинки перхоти, а на ногах виднелись признаки истощения
мышц. Не обращая внимания ни на Страйка, ни на Робин, он обратился к своей
жене медленным, тихим голосом, который производил впечатление человека,
говорящего с огромным усилием.
- Ну, это полный бардак. В этом месяце мы хорошо если один пенни
прибыли получили.
Затем, как будто его зрение было запаздывающим во времени, он сказал
то, что Страйк счел слегка неуклюжим представлением человека, который
только сейчас осознал, что в комнате двое незнакомцев.
– А... добрый день. Прошу прощения. Пытаюсь разобраться в отчетах
моей жены.
- Дорогой, тебе не нужно этого делать, - начала Катя с явным огорчением.
- Я разберусь с этим позже.
— Acta non verba (не словом, но делом), - сказал Иниго и, взглянув на
Страйка, добавил: - А вы?..
- Корморан Страйк, - представился детектив, протягивая руку.
- Боюсь, я не пожму, я опасаюсь, - сказал Иниго без улыбки, его руки
оставались на коленях. - Я должен быть исключительно осторожен с
микробами.
- А, - сказал Страйк. – Ну а, это Робин Эллакотт.
Робин улыбнулась. Иниго медленно моргнул в ответ с непроницаемым
лицом, и она почувствовала себя так, словно совершила социальную ошибку.
– Да, так что... Хотите чаю или кофе? - нервно спросила Катя у Страйка и
Робин. Оба приняли предложение выпить кофе. - Дорогой? - спросила она
Иниго.
- Один из тех чаев без кофеина, - сказал он. - Только не эта клубничная
штука, крикнул он ей вслед, когда дверь захлопнулась.
После еще одной небольшой паузы Иниго сказал: "Садись, делай", - и
перекатился на край кофейного столика, стоявшего между двумя диванами,
оба из которых были того же горчично-желтого цвета, что и свитер его жены.
Над каминной полкой висела абстрактная картина в коричневых тонах, а на
приставном столике стояла мраморная скульптура женского торса в стиле
модерн. В остальном комната была скудно обставлена и лишена декоративных
предметов, а полированные половицы представляли собой идеальную
поверхность для инвалидного кресла. Страйк и Робин сели лицом друг к другу
на разные диваны.
Из боковой комнаты, где стояли кушетка и письменный стол, Фредди
Меркьюри продолжал петь:
Снаружи брезжит рассвет
 Но внутри, в темноте, я жажду свободы.…
Страйку показалось, что появление Иниго в комнате было очень
напускным, возможно, из-за величия и меланхолии все еще звучащей песни.
Начиная с того, что он рассказал о делах своей жены перед незнакомыми
людьми, и его неправдоподобного притворства, что он не знал или забыл, что
у Кати назначена встреча с двумя детективами, и заканчивая неулыбчивой
манерой, с которой он оправдывался за нежелание пожать руку, Страйку
показалось, что он почувствовал подавленную, даже озлобленную волю к
власти.
- Вы бухгалтер, мистер Апкотт? - спросил он.
- Почему вы решили, что я бухгалтер?" - сказал Иниго, который, казалось,
был оскорблен предположением, которое, на самом деле, Страйк сделал
исключительно для того, чтобы выманить его, особо в это не веря.
- Вы сказали, что разбираетесь с делами вашей жены...
- Любой дурак может прочитать электронную таблицу – кроме Кати,
похоже, - сказал Иниго. - У нее рукодельный бизнес. Думала, что у нее все
получится… Вечный оптимист.
После короткой паузы он продолжил:
- Раньше я был независимым музыкальным издателем.
- Правда? Какого рода?
- В основном церковный. У нас была обширная...
Дверь с электроприводом на лестничной площадке открылась, и вошла
девочка лет двенадцати. У нее были длинные темные волосы, она носила очки
с толстыми линзами и флисовую пижаму с рисунком рождественского
пудинга и веточкой остролиста на капюшоне. То ли присутствие незнакомцев,
то ли отсутствие матери, казалось, смутили ее, и она повернулась, чтобы уйти,
не сказав ни слова, но отец окликнул ее.
- Что я тебе говорил, Флавия? - требовательно спросил он.
- Не приходить
- Не подходи ко мне близко, - сказал Иниго. - Если ты настолько больна,
что не пошла в школу, ты должна быть в постели. А теперь уходи.
Флавия нажала кнопку, открывающую электрическую дверь, и вышла.
- Я должен быть исключительно осторожен с вирусами, - сказал Иниго
Страйку и Робин.
Последовала еще одна пауза, пока Иниго не сказал:
- Ну, все это чертовски здорово запутано, не так ли?
- Что это? - спросил Страйк.
- Эта поножовщина, что же еще, - сказал Иниго.
 - Конечно, да, - сказал детектив.
Катя в больнице почти каждый день… Она не сможет нажать на кнопку,
если у нее в руках поднос, - добавил он, глядя на дверь, но пока он говорил,
дверь снова открылась. Гас проводил свою мать наверх, чтобы нажать для нее
кнопку. Робин видела, как Гас снова попытался скрыться из виду, но Иниго
позвал его обратно в комнату.
- Практиковался?
- Да, - сказал Гас, немного защищаясь, и показал отцу мозолистые
кончики пальцев левой руки, на которых были глубокие бороздки,
оставленные струнами.
- Вы слышали его, когда подходили к двери? - спросил Иниго Робин,
которая не была уверен, напрашивается ли Иниго на комплименты или думает,
что его сын может лгать.
- Да, мы слышали, - сказала она. - Это было прекрасно.
Выглядя смущенным, Гас снова двинулся к двери.
- Что-нибудь слышно от Дарси, дорогой? - спросила его мать.
- Нет, - сказал Гас и, прежде чем кто-либо успел спросить его о чем-либо
еще, выскользнул из комнаты. Электрическая дверь закрылась. Катя
прошептала:
- Мы думаем, что он расстался со своей девушкой.
- Не нужно шептаться, у нас звукоизоляция, - сказал Иниго и с
неожиданной горячностью добавил: - А она, черт возьми, пустая трата
времени, если не может быть рядом с мужчиной, когда он болен, не так ли?
Так почему ты продолжаешь приставать к нему из-за нее? Скатертью дорога.
Последовавшее за этим короткое молчание было оживлено Фредди
Меркьюри, который теперь пел другую песню.
Я слегка схожу с ума,
Я слегка схожу с ума…
- Выключи это, ладно? - Иниго рявкнул на Катю, и та поспешила сделать
это.
- Иниго тоже музыкант, - сказала она с хрупкой жизнерадостностью,
когда вернулась и начала раздавать кружки.
- Был, - поправил ее Иниго. - Пока не случилось это чертово дело.
Он указал на свое кресло.
- На чем вы играли? - спросил Страйк.
- Гитара и клавишные... в группе... и автор песен тоже.
- Что за музыка?
 - Рок, - сказал Иниго со слабым проблеском оживления, - мы записали
несколько своих вещей. Несколько каверов. Но ни одной песни твоего отца, -
бросил он Страйку, который с молчаливым весельем отметил внезапный отказ
Иниго от притворства, что он забыл, что он не знает о происхождении Страйка.
- Мог бы пойти классическим путем, как Гас, – были способности, – но вот,
пожалуйста, я никогда не делал того, чего от меня ожидали. Отчаяние моих
родителей. Вы смотрите на сына епископа… Дома никто особо не ценил рок-
музыку...
Повернувшись к жене, он добавил:
- Кстати, Флавия только что была здесь. Если у нее жар, она не должна
быть рядом со мной
- Я знаю, мне жаль, дорогой, - сказала Катя, которая осталась стоять. -
Знаешь, ей там просто скучно.
- Наш проблемный ребенок, - сказал Иниго, глядя на Робин, которая не
могла придумать подходящего ответа на это. - Она у нас поздняя.
Неподходящее время. Я только что получил эту чертову штуку.
Он снова указал на свое инвалидное кресло.
- О, она не так уж плоха, - слабо сказала Катя и, возможно, чтобы
прекратить дальнейшее обсуждение Флавии, обратилась к Страйку: - Вы
сказал по телефону, что хотите знать все о друзьях Джоша и Эди, поэтому я
подумала...
Она подошла к небольшому секретеру в углу комнаты, взяла с него лист
писчей бумаги и вернулась к Страйку, протягивая его.
— ...это может помочь. Я составил список всех, кого я могу вспомнить,
кто был близок с Эди и Джошем, когда впервые появилась игра Аномии.
- Это, - сказал Страйк, беря исписанный от руки листок, - чрезвычайно
полезно. Большое вам спасибо.
- Мне пришлось поискать некоторые фамилии, - сказала Катя,
присаживаясь на край дивана рядом с Робином, - но, к счастью, они были в
титрах ранних серий, так что я могла зайти в Интернет и проверить. Я знаю,
что вам нужно исключить как можно больше людей. Я совершенно,
совершенно уверена, - решительно добавила она, - что никто из друзей Джоша
не может быть Аномией. Все они были прекрасными людьми, но я понимаю,
что вам нужно исключать людей.
Солнце, льющееся через большое эркерное окно, освещало каждую
черточку на измученном лице Кати. Должно быть, когда-то она была красивой
женщиной, подумала Робин, и, возможно, могла бы стать такой снова, если бы
достаточно выспалась. Ее теплые карие глаза и полные губы были
привлекательны, но кожа была сухой и слегка шелушащейся, а глубокие
морщины на лбу и вокруг рта свидетельствовали о состоянии постоянной
тревоги.
 - Как Джош? - спросила Робин у Кати.
- О, спасибо, но изменений нет, врачи говорят, что они не ожидают их так
скоро.
Ее голос поднялся почти до писка. Она порылась в рукаве, достала комок
ткани и прижала его к глазам.
Робин заметила, как сильно дрожали руки Иниго, когда он пытался
поднести кружку к губам. Казалось, ему грозит неминуемая опасность пролить
на себя горячий чай.
- Может я помогу..? - предложила она.
- О... спасибо, - натянуто сказал Иниго, позволяя ей взять кружку и
поставить ее обратно на стол. - Очень любезно.
Страйк просматривал записи, которые дала ему Катя. Она не только
составила список имен мелким, аккуратным, квадратным почерком, но и
указала роль каждого человека в "Чернильно-черном сердце" и их точное
отношение к Джошу или Эди, а также добавила известные контакты каждого
человека, такие как "соседи по квартире, не знаю их имен" и "подруга звали
(кажется) Изобель. Там, где она их знала, она также добавляла адреса или
населенные пункты.
- Мы должны позвать вас в наше агентство, миссис Апкотт, - сказал он. -
Это именно то, что нам было нужно.
- О, я так рада... и, пожалуйста, зовите меня Катей, – сказала она,
покраснев, и Робин показалось немного жалким видеть ее удовольствие от
похвалы. - Я действительно хочу помочь всем, чем смогу. Джош абсолютно
настроен выяснить, кем была Аномия. Я думаю, он чувствует, помимо всего
прочего, что он может, – ее голос снова поднялся до писка, – он может как-то
загладить вину перед Эди, - торопливо закончила она, прежде чем снова
прижать к глазам комок салфетки.
Страйк сложил список, который дала ему Катя, сунул его во внутренний
карман и сказал,
- Что ж, это очень полезно. Благодарю вас. У нас есть несколько вопросов,
если вы не возражаете? Можно ли делать заметки?
- Да, конечно, - сказала Катя приглушенным голосом.
- Может быть, мы могли бы начать с мыслей Джоша об Аномии? - сказал
Страйк, открывая свой блокнот. - У него когда-нибудь были какие-нибудь
идеи о том, кто стоит за этой игрой, до того, как он решил, что это Эди?
- О боже, - сказала Катя, выглядя расстроенной. - Я боялся, что вы
спросите меня об этом.
Страйк ждал, держа ручку наготове.
- Вы не могли бы подать мне мой чай? - Иниго тихо сказал Робин.
 Она подала ему кружку и с некоторой опаской наблюдала, как он снова
дрожащим движением поднес ее ко рту.
- Ну... да, Джош однажды сказал мне, кем, по его мнению, была Аномия,
но в то время это звучало немного дико", - сказала Катя.
- Это была одна из тех ночей, когда он заявился сюда пьяным? - спросил
Иниго поверх своей дрожащей кружки.
- Инни, это случилось всего пару раз, - сказала Катя со слабой улыбкой и,
повернувшись к Страйку, сказала:
-Вам действительно нужно, чтобы я рассказала?
- Это было бы полезно.
- Ладно, хорошо… это так глупо… но Джош думал, что это был
двенадцатилетний мальчик.
- Конкретный двенадцатилетний мальчик?
- Эм… да, - сказала Катя. – Его... его зовут Брэм. Брэм де Йонг. Он сын
Нильса – человека, которому принадлежит художественная община.
Краем глаза Робин заметила, как Иниго очень медленно, устало покачал
головой, как будто разговор двигался в направлении, которого он ожидал, но
о котором сожалел. Катя быстро продолжила:
- Но Джош определенно больше не думает, что это Брэм, потому что...
Ее голос стал еще выше, когда она снова боролась со слезами.
-...потому что, видите ли, Джош думает, что Аномия - это тот, кто ударил
их ножом, - сказала она. – Это первое, что он... он сказал мне, когда я увидел
его после... после того, что случилось. “Это была Аномия”.
- Он сказал об этом полиции? - спросил Страйк.
- О да. Сначала они не поняли, что он говорит, но я поняла, что он говорит.
Они спросили его, почему он думает, что это Аномия, и а это было потому,
что человек с ножом что–то прошептал ему после того, как нанес удар.
Во второй раз за этот день по шее Робина пробежали мурашки.
- О чем они шептались? - спросил Страйк.
- “Дальше я обо всем позабочусь, не волнуйся", - процитировала Катя. -
А потом они украли папку, которую Джош взял с собой на кладбище, и его
телефон.
-“ Дальше я обо всем позабочусь, не волнуйся ”, - повторил Страйк. - Это
был мужской или женский голос?
- Он думает, что это был мужчина, но уверен, что это был не Брэм. Ну,
конечно, это не мог быть Брэм. Ему всего двенадцать.
 - Эта папка, которую забрал злоумышленник, я так понимаю, она
предположительно содержит…
- Доказательство того, что Эди была Аномией, да, - сказала Катя тихим
голосом.
- Предполагаемое доказательство, - поправил Иниго жену.
- Досье Джошу дала Ясмин Уэзерхед, верно? - спросил Страйк, не
обращая внимания на Иниго.
- О, вы уже знаете это? - сказала Катя. - Да, да, так оно и было.
- Мы мало что знаем о ней, - сказал Страйк, - кроме того, что она какое-
то время помогала Джошу и Эди с письмами поклонников.
- С помощью почты для поклонников и социальных сетей, да, - сказала
Катя. – Я... ну, я была тем, кто на самом деле рекомендовал им Ясмин. Она
была – я имею в виду, я думала, что она была, когда я впервые встретила ее в
Норт–Гроув - просто милой, искренней молодой фанаткой. Она, эм... ну, она
довольно взрослая девочка, и она казалась очень милой и благодарной за
возможность работать с двумя людьми, которыми она так восхищалась.
Казалось, у нее не было ничего другого в жизни, поэтому я... как я уже сказал,
я убедил Джоша позволить ей помочь. Им действительно кто-то был нужен, и
я подумала, что Ясмин кажется идеальной. Ее основной работой было
управление социальными сетями и PR для небольшой косметической фирмы,
поэтому она понимала, как управлять брендом и так далее…
- Но все закончилось плохо. Она казалась такой милой и искренней, но,
боюсь, это было совсем не так.
- Почему вы так говорите? - спросил Страйк.
- Ну, Джош и Эди узнали, что она играла в Игру Дрека, - сказала Катя. -
Игра Аномии, вы же знаете. На самом деле, я думаю, что она стала
модератором, правильно же? В игре. И Эди была очень недовольна этим,
потому что Аномия так грубо обращалась с Эди в Интернете, и когда она
узнала, что Ясмин болтала с Аномией, она заподозрила, что часть личной
информации, которой располагал Аномия о ней, могла исходить от Ясмин.
Итак, она сказала Джошу, что хочет избавиться от Ясмин и– и на этом все.
- Так или иначе, Ясмин снова появилась в Норт-Гроув несколько недель
назад. Джош снова жил там, потому что он случайно затопил свою квартиру,
и она показала Джошу это досье с доказательствами, которые якобы
доказывали, что Эди была Аномией. Он принес досье с собой, сюда, за ночь
до того, как это случилось. До того, как их порезали.
- Он был здесь прошлой ночью, правильно? - спросил Страйк, отрываясь
от своего блокнота.
 - Да, - сказал Иниго, прежде чем его жена успела ответить. - Катя дала
мистеру Блэю понять, что он может появиться в любое время дня и ночи, и он
в полной мере и регулярно пользовался этим предложением.
Последовало короткое, неприятное молчание, в течение которого Робин
очень скучала по Фредди Меркьюри.
- Джош случайно поджег корзину для бумаг в своей комнате в Норт-
Гроув, - сказала Катя, - и занавески тоже загорелись. Я думаю, он заснул и
уронил сигарету. Как бы то ни было, Мариам пришла в ярость и вышвырнула
его вон. Было десять часов вечера. Так что он немного побродил вокруг и,
наконец, оказался здесь, потому что ему действительно больше негде было
спать.
Иниго открыл рот, чтобы заговорить, и Катя поспешно сказала:
- Он не мог вернуться к отцу, Инни. Они не разговаривают друг с другом.
- И все отели, конечно, были закрыты, - сказал Иниго.
- Значит, Джош остался здесь на ночь, не так ли? - спросил Страйк.
- Да, в комнате для гостей наверху, - с несчастным видом ответила Катя.
- И он показал вам досье, которое дала ему Ясмин?
- Да, на следующее утро, - сказала Катя, костяшки ее пальцев побелели,
потому что она так крепко сжимала салфетки. - Я прочитал не все, только
несколько отрывков.
- Вы можешь вспомнить, что говорилось в отрывках, которые вы читали?’
- Ну, было несколько распечатанных твитов Эди и Аномии, где они
говорили похожие вещи, как будто им обоим понравился один и тот же фильм,
и ни один из них не был в восторге от юбилея королевы. И были электронные
письма между Эди и ее агентом Алланом Йоменом. В одном из них Эди
сказала, что Аномия на самом деле был довольно полезен, и она не хотела бы,
чтобы его закрывали, потому что фанаты начинают ее жалеть, что дает ей и
Аллану Йомену больше рычагов влияния при переговорах с Джошем и мной.
На самом деле, в письме было довольно грубо сказано обо мне, в нем
говорилось, что каждый совет, который я когда–либо давал им, был
неправильным и... и плохим. Она также сказала, что, по ее мнению, игра про
Дрека была довольно хорошей и что, возможно, есть способ ее
монетизировать, и она сказала Аллану, что, по ее мнению, Аномия должен
получать основную часть прибыли, поскольку он выполнил всю работу, это
звучит довольно странно, учитывая, что Аномия преследовал ее в сети все эти
годы.
-Вы поверили, что электронные письма были подлинными? - спросил
Страйк, который думал, что уже знает ответ.
– Ну, я... я не знала, что и думать. Они выглядели подлинными, но… как
я уже сказала, на тот момент я не видела Эди три года, так что... ну, я не знала,
что и думать, - повторила она. - Она ушла от меня – не то чтобы у нас когда–
либо была официальная договоренность, - но она перестала разговаривать со
мной и вместо этого наняла Аллана Йомена, так что я полагаю… что ж, они
выглядели убедительно. Но потом, когда в "Таймс" появилась статья о том,
что Эди была в списке целей этой правой группировки, я понял, что это,
должно быть, были искусные подделки. Должно быть, кто-то обманул Ясмин.
Я не могу поверить, что Ясмин могла сделать это намеренно – я не могу
поверить, что она могла быть частью какой-либо террористической группы. Я
уверен, что она не замешана ни в чем подобном.
- Вы не знаете, когда Джош и Эди договорились о встрече? - спросила
Робин.
- За день до нападения. Одиннадцатого. Эди позвонила Джошу в Норт-
Гроув.
- Она звонила ему? - спросил Страйк.
- Да, - сказала Катя. - Он сказал мне, что пытался поговорить с ней об этом
в течение двух недель, и она продолжала вешать трубку, но потом позвонила
ему и сказала: "Хорошо, давай разберемся, и ты также можешь принести это
так называемое доказательство”.
- Джош ответил на этот звонок в Норт-Гроув, не так ли?
- Правильно, - сказала Катя.
- Они договорились о времени и месте встречи во время того же звонка?
- Да, - сказала Катя.
- Чья это была идея встретиться на кладбище?
- Эди. Джош сказал мне, что она сказала что–то вроде: “Я хочу, чтобы ты
посмотрел мне в лицо в том место, где все это началось, и сказал мне, что ты
искренне веришь, что я могла спланировать поиметь тебя более пяти лет
назад”.
- В смысле, это когда игра появилась в Сети? - спросила Робин.
- Вот именно, - сказала Катя.
- Они определили конкретное место на кладбище?
- Да, - сказала Катя, и ее голос снова задрожал. - В том месте, где у них
впервые появились все идеи, в укромном месте среди могил. Это в той части
кладбища, куда можно попасть только в рамках экскурсии с гидом, но они
знали, как можно проникнуть незаметно. Очень неразумно, - добавила она еле
слышно.
- Ты не знаешь, откуда Эди звонила Джошу? - спросила Робин.
- Нет, не знаю, но в то время она жила в Финчли со своим новым
бойфрендом Филиппом Ормондом.- Она посмотрела на Страйка. - Вы сказали,
что встречаетесь с ним...
 - После этого - да, - сказал Страйк.
- Джош и Эди были вместе, когда произошло нападение, - спросила
Робин, - или?..
- Нет, не вместе, - сказала Катя. – Джош был... он опоздал. Полиция
считает, что Эди была убита до того, как на Джоша напали. Ее нашли в том
месте, где они договорились встретиться. Они думают, что затем убийца
пошел за Джошем, обошел его сзади, когда он приблизился к месту
происшествия, и ударил его электрошокером.
- Они нашли Джоша первыми. Каждый вечер в шесть часов кто-то ходит
и звонит в колокольчик, чтобы убедиться, что все ушли с кладбища, прежде
чем запереть ворота. Мужчина нашел Джоша лежащим недалеко от тропинки.
Он подумал, что Джош мертв, а потом понял, что тот пытается заговорить. И
мужчина понял, что Джош говорит, что кто-то еще мог подвергнуться
нападению, поэтому он поднял тревогу, и люди отправились на поиски. Им
потребовалось некоторое время, чтобы найти ее, потому что она находилась в
месте, которое было в стороне от тропинки. Она была там, это произошло
точно так же, как с Джошем. Ударили электрошокером сзади и пырнули таким
же ножом. Говорят, это был тяжелый удар. Как мачете. Они думают, что она
умерла мгновенно. Ее ударили ножом в спину, прямо через сердце...
Внезапно затрясшись от едва сдерживаемых рыданий, Катя попыталась
остановить слезы и струящийся нос своим теперь уже почти бесполезным
комком салфеток.
– Мне... мне жаль... нужно больше...
Она встала и, спотыкаясь, направилась к двери. Ей потребовалось два
нажатия на электрическую кнопку, чтобы она открылась. Они услышали такт
виолончели Гаса, прежде чем звук снова оборвался.
- Я знаю, о чем вы думаете, - мрачно сказал Иниго, и оба, Страйк и Робин,
оглянулись на него. Руки Иниго тряслись так сильно, что фруктовый чай, как
и опасался Робин, пролился ему на джинсы. - Женщина средних лет, общается
с кучей детей, думая, что помогает им. Чувствует себя важной персоной. Дает
бесплатные советы. Повышение самооценки... и вот такое происходит - как
будто неизбежным и предсказуемым последствием помощи паре аниматоров
в попытке справиться с новообретенной славой было то, что их следовало
зарезать на кладбище. Дверь снова открылась, и снова появилась Катя, вся в
пятнах, со свежей пачкой салфеток в руке.
Когда она снова села, Страйк сказал:
- Не могли бы мы вернуться к Брэму? Знаете, что натолкнуло Джоша на
мысль, что он Аномия?
- Да, - сказала Катя, ее голос стал хриплым. - Когда Джош и Эди жили в
Норт-Гроув, они узнали, что Брэм просверлил дыру в стене их спальни и
наблюдал за ними через нее
 - Он просверлил дыру в стене? - повторил Робин.
- Брэм немного… Он странный мальчик, - сказала Катя. - Очень большой
для своего возраста, и я думаю, что у него, возможно, СДВГ (Синдром
дефицита внимания и гиперактивности) или что-то в этом роде. В мастерской
по лепке есть инструменты, и он просто помогает себе сам, а его родители,
похоже, не возражают. Он много общался с Джошем и Эди, когда они оба
жили там, и... ну... никто не любит критиковать чье–либо воспитание. Мне
очень нравятся Нильс и Мариам, но они из тех, кто просто позволяют Брэму
делать что угодно, и я знаю, что Нильс зарегистрировал его в социальных
сетях, в которых ему не следует появляться, потому что он слишком молод, но
Нильс, эм... ну, он голландец, - сказала Катя, как будто это объясняло все- и
он не верит в возрастные ограничения и тому подобное, и в любом случае, он
сказал мне, что Брэм в любом случае найдет способ попасть в Твиттер, так что
лучше, если он сделает это с разрешения своих родителей’.
- Джош, конечно же, не думал, что Брэм создал игру? - сказал Страйк. –
Брэму было бы всего, сколько - семь, восемь? – когда Аномия начала это
делать?
- Нет, он точно не думал, что Брэм создал игру, - сказала Катя. — Теория
Джоша...
- Вы должны понять, - сказал Иниго, говоря одновременно со своей
женой, и, хотя он не повышал голоса, она уступила ему, - что мистер Блэй
курит много травки, что объясняет...
- Иниго, это не е...
- ...не только почти библейское количество наводнений и пожаров,
которые он оставляет после себя...
- Это была просто идея, которая пришла ему в голову, потому что...
- но для некоторой степени иррациональности…
- Но все выглядело так, как будто Аномия буквально подслушивал
разговоры Джоша и Эди, он так быстро все узнавал!
- Но, как уже заметил мистер Страйк, для этого требуются какие-то мозги,
- сказал Иниго, - восьмилетний мальчик вряд ли мог...
- Ну, я как раз пыталась объяснить этот момент! - сказала Катя,
побуждаемая к слабому проявлению духа, и снова повернулась к Страйку. -
Джош подумал, что Брэм, возможно, общается со старым фанатом, которого
он встретил в Интернете, который создал игру, потому что в этом замешан еще
один человек, который называет себя Морхаусом. Итак, идея Джоша
заключалась в том, что Брэм подслушивал их с Эди творческие дискуссии и
отправлял все их идеи Морхаусу, и что Морхаус создал саму игру, в то время
как Брэм управлял аккаунтом в Твиттере, размещая всю личную информацию
Эди и Джоша в Интернете.
 - Джош когда-нибудь говорил с Брэмом или с родителями Брэма о своих
подозрениях? - спросил Страйк.
- О, нет, - сказала Катя. - Джош очень любит Нильса и Мариам, он не
хотел бы их расстраивать. Я знаю, что Эди была в ярости из-за глазка и хотела
рассказать Мариам, но Джош отговорил ее от этого. Джош заделал дыру и
сказал, что Брэм не посмеет сделать еще одну, и я не думаю, что он это сделал.
Но после этого Эди отказалась оставаться в Норт-Гроув.
- Это тогда они расстались? - спросила Робин.
- Нет, они все еще были вместе, - сказала Катя, - но между ними все шло
не очень хорошо. Эди была недовольна тем, что Джош не хотел переезжать к
ней, но, видите ли, Норт-Гроув казался ему безопасным местом. Он был
окружен друзьями. Я тогда еще ходила туда на занятия по искусству. В конце
концов он действительно съехал, но это было после того, как они с Эди
расстались. Он купил себе очень хорошую квартиру на Милфилд-лейн, прямо
на Вересковой пустоши.
- Катя подыскала ее для него, - сказал Иниго, который пытался поставить
кружку с фруктовым чаем обратно на стол, его рука сильно дрожала: теперь
на джинсах были большие мокрые пятна. Робин помогла ему донести чашку
на последние несколько дюймов. - Спасибо. Да, Катя отвезла Блэя посмотреть
новую квартиру. Хорошую, и недалеко от нам.
- Мне нужно в ванную, - добавил он и медленно подкатился к двери,
нажал кнопку рядом с ней, умело попятился, когда она открылась, и выехал из
комнаты. До них донесся еще один короткий звук виолончели Гаса, прежде
чем дверь снова закрылась.
- Иниго думает, что я слишком увлеклась, - тихо сказала Катя. – Он не
понимает... Мы все помогали друг другу... я... я переживала довольно
неприятный приступ депрессии, когда встретил Джоша и Эди в Норт–Гроув.
Это… это не всегда легко, когда Иниго болен, и у бедного Гаса такие
кошмарные времена с кожей, и у Флавии были некоторые проблемы в школе,
и я теперь единственный кормилец – я имею в виду, у нас есть некоторый
капитал, но никто не хочет тратить его, пока состояние Иниго настолько
неопределенно – ему пришлось бросить работу, а ведение моего бизнеса из
дома может быть довольно напряженным, поэтому в итоге я обратилась к
психотерапевту, который сказал мне, что я должна что-то сделать для себя, -
сказала Катя с нотами отчаяния -Я всегда хотела рисовать, поэтому поехала в
Норт-Гроув, и там я познакомился с Джошем, Эди и всеми остальными. Все
это было... просто довольно весело. Все их друзья озвучивают своими
голосами… Тим прекрасный человек и... это было весело, вот и все, и да, я
полагаю, я чувствовала, – она на мгновение запнулась на слове, – материнское
отношение к Джошу – к ним обоим, - добавила она, и Робин, вспомнив видео
на YouTube с необычайно красивым Джошем Блэем, с его длинными темными
волоспми, квадратной челюстью, высокими скулами и большими голубыми
глазами, Катя снова порозовела и почувствовала себя неловко, как будто
только что мельком увидела пожилую женщину в нижнем белье.
- Джош довольно раним, - поспешила продолжить Катя, - и ему было
трудно приспособиться ко всем трудностям, которые приносит успех, поэтому
я старалась помочь, как могла. Я была пиарщиком, когда встретила Иниго, у
меня есть опыт – в любом случае, я рада, что Джош чувствовал, что может
зайти сюда в любое время, чтобы поболтать. Это было частью... Ему нужно
было иметь возможность поговорить с кем–нибудь по секрету. Он совершенно
не от мира сего и в чем-то наивен, всегда предполагая лучшее от всех, и люди
используют это, они пользуются преимуществом! Как только у мультфильма
появилось много поклонников, менеджеры и агенты выстроились в очередь,
чтобы получить свои десять или двадцать процентов комиссионных, или что
там еще берут эти люди, но приняли бы они интересы Джоша близко к сердцу
- это другой вопрос. И у него нет семьи, настоящей семьи – его мать умерла,
его отец алкоголик—’
Катя замолчала, когда дверь снова открылась; звук виолончели поплыл
наверх и снова оборвался, когда Иниго подкатился обратно к кофейному
столику.
- Мы надеялись, что вы сможете нам помочь еще в одном вопросе, - сказал
Страйк. - Мы наткнулись на блог под названием "Перо правосудия", в котором
довольно критично отзываются об Эди и Джоше...
- О, кажется, я знаю, кто это, - сказала Катя, и перемена в ее поведении
была настолько внезапной, что поразила: теперь она говорила с жаром. - Я
уверена, что это написано...
- Катя, - сказал Иниго, сузив глаза, - прежде чем ты причинишь еще
больше вреда под видом того, что хочешь быть полезной, я бы посоветовал
тебе тщательно обдумать то, что ты говоришь.
Катя выглядела пораженной.
- Моя жена, - сказал Иниго, глядя на Страйка. Он был явно зол, но также,
как показалось Страйку, находил успокаивающее удовольствие в том, чтобы
выплеснуть свое негодование, - стала совершенно одержима блогом "Перо
справедливости".
- Я…
- Если бы ты тратила столько же времени на ведение своего бизнеса,
сколько на то, чтобы зациклиться на этом проклятом веб-сайте, нам не
пришлось бы обналичивать половину наших инвестиций, чтобы оплатить
лечение Гаса, - сказал Иниго, чьи руки снова дрожали. - Я думал, после всего,
что случилось, ты будешь готова учиться на своих ошибках!
- Что ты...?
- Подстрекаешь Блэя пойти и поговорить с Эди обо всех гадостях,
которые она якобы написала о тебе в своих электронных письмах, - выплюнул
Иниго. - Внушить ему мысль, что единственная женщина в мире, которой он
может доверять, - это ты. А теперь ты собираешься очернить какую-то
молодую девушку из ревности...
- Ревность, ч-что ты имеешь в виду под ревностью? - запинаясь,
пробормотала Катя. – Не будь таким... таким смешным, нет никаких
сомнений...
- У тебя нет ни малейших доказательств...
- Им нужна информация...
- Дикие догадки, вызванные негодованием, не являются информацией
- Это точно ее тон! Я просмотрел все ее видео!
- Я уверен, что это неотъемлемая часть того, чтобы быть агентом Джоша,
или менеджером, или тренером по стилю жизни, или каким бы титулом вы ни
пользовались на этой неделе, - сказал Иниго.
- Возможно, я совершенно не права, - сказала Робин, и ее спокойный,
рассудительный тон заставил обоих Апкоттов оглянуться на нее, - но вы
случайно не думаете, что Кеа Нивен стоит за блогом "Перо правосудия", не
так ли?
- Вот, видишь! - сказала Катя своему мужу с трепетным торжеством. - Я
не одна такая! Они уже знают о Кеа!
Катя нетерпеливо повернулась к Робин.
- Эта девчонка буквально преследует Джоша с тех пор, как они
расстались! Говоря, что он украл все ее идеи. Абсолютная чушь. Она
утверждает, что больна – я думаю, Джошу жаль ее, и именно поэтому он не
хотел подавать на нее в суд.
- Если он кого-то и жалеет, - злобно сказал Иниго, - то только не Кеа
Нивен.
Лицо Кати вспыхнуло алым. Ее дыхание стало сбивчивым. Робин,
которая была уверена, что Апкотты никогда раньше открыто не обсуждали эти
вещи, почувствовала отчаянную жалость к ней.
- Из того, что я слышал, - продолжил Иниго, - Блэй очень плохо обходился
с этой девушкой Кеа. Мне кажется - и, конечно, я не был посвящен во все
разговоры моей жены с Джошем, о боже, нет, – но мне кажется, что мистер
Блэй - молодой человек, который сделал что-то вроде карьеры, используя
людей в своих целях, а затем отбрасывал их в сторону. И люди, которые
чувствуют, что их использовали, а потом выбросили, как ненужный хлам…
Электрическая дверь снова распахнулась, и в комнату вошла Флавия, все
еще в своем комбинезоне с рождественским пудингом, с телефоном в руке.
- Мамочка, тетя Кэролайн говорит, что я могу пойти и посмотреть на
щенков, если...
 - Назад! - взревел Иниго с внезапной яростью, как будто Флавия была
диким зверем. - Ты ЗАРАЗНА!
Флавия остановилась как вкопанная.
-Если ты хочешь, чтобы я был прикован к постели следующие шесть
недель, продолжай при каждом удобном случае пускать ее в эту гребаную
комнату! - Иниго зарычал на Катю. - Но, может быть, в этом вся идея? Вот что
я вам скажу – я удалюсь отсюда, хорошо, поскольку никто больше, кажется,
не особенно заинтересован в моем здоровье?
Он развернул инвалидное кресло и быстро вкатился обратно в боковую
комнату. Дверь, которая, судя по всемк, тоже управлялась электричеством,
скользнула и закрылась. Вспышка гнева Иниго, казалось, все еще отдавалась
эхом в комнате.
- Пожалуйста, мамочка, можно мне пойти посмотреть на щенков? -
спросила Флавия тихим голосом.
Вся в слезах и все еще пунцовая, Катя сказала:
- Тебе плохо, Флавия.
- Тетя Кэролайн говорит, что она не возражает, она уже переболела этой
простудой.
- Ну-ну, тогда надень приличную одежду, - сказала Катя. Флавия вышла
через электрическую дверь. На этот раз виолончели не было слышно, и
причина стала понятна, когда, как раз перед тем, как за Флавией закрылась
дверь, вместо нее в комнату проскользнул Гас, держа в руке мобильный
телефон.
- Доктор Хукхэм говорит, что она отменила прием и может встретиться
со мной завтра днем.
- Это прекрасно, - сказала его измученная и заплаканная мать.
- Я могу вести машину сам, если ты собираешься в госпи...
- Ты не можешь вести машину, - сказала Катя, ее голос стал крикливым, -
не тогда, когда ты не видишь одним глазом! Ты поедешь на общественном
транспорте!
Нахмурившись, Гас снова нырнул в дверь.
- Мне так ужасно жаль, - сказала Катя, и ее голос снова стал писклявым. -
Как вы можете видеть– многое происходит.
- Вы мне очень помогли, - сказал Страйк, засовывая блокнот в карман и
поднимаясь на ноги. Катя и Робин тоже встали, Катя часто дышала и не могла
ни с кем встретиться взглядом.
Они молча спустились по лестнице.
- Большое спасибо, что приняли нас, - сказал Робин, пожимая Кате руку.
 - Никаких проблем, - сдавленным голосом сказала Катя.
В спальне Гаса снова заиграла виолончель. Теперь он играл быструю
отрывистую пьесу, которая, казалось, выражала перепутанные настроения
различных обитателей дома.
 Глава 34

Смерть придает значительность

Глаз поспешил мимо...

Джоанна Бейли
Лондон

— Боже, спаси нас всех, - тихо сказал Страйк, когда они подошли к воротам, -
от благонамеренных помощников, которые не хотят платить.
Прежде чем Робин успела ответить, из-за живой изгороди выскочила Флавия.
Она прыгала на месте, дергая тренажёр, который, похоже, настроила под свое
удовольствие. Несмотря на наставления матери, она все еще была в своем
комбинезоне с рождественским пудингом.
— Вы приехали на этом? - спросила она, водружая очки на нос и указывая на
дальний Land Rover, который выделялся своей ветхостью среди окружавших его
дорогих семейных авто.
— Да, - сказала Робин.
— Я так и думала, - сказала Флавия, шагая рядом с ними, когда они шли вниз
по улице, - потому что я никогда не видела его здесь раньше.
— Хорошая наблюдательность, - сказал Страйк, прикуривая сигарету.
Флавия взглянула на Робин.
— Вы тоже детектив?
— Да, - сказала Робин, улыбаясь ей.
— Я бы хотела стать детективом, - сказала Флавия с небольшой паузой. —
Думаю, у меня могло бы получиться, если бы меня научили... Маме очень не
нравится Киа Нивен, - добавила она. — Она все время о ней говорит.
Когда ни Страйк, ни Робин ничего не сказали, она сказала:
— У папы миалгический энцефаломиелит. Вот почему он в инвалидном
кресле.
— Да, твоя мама нам рассказывала, - сказала Робин.
 — Он думает, что "Чернильно-черное сердце" - это глупость', - сказала
Флавия.
— Ты когда-нибудь смотрела его? - спросил Робин, дипломатично игнорируя
мнение Иниго.
— Да. Мне очень нравится, - рассудительно сказала Флавия. — Червяк - самый
смешной. Я иду с вами, - добавила она, словно опасаясь, что они сочтут ее
навязчивой, - потому что моя тетя Кэролайн живет по другую сторону от вашей
машины. Она не моя настоящая тетя, она просто иногда присматривает за мной... У
ее собаки родились щенки, они очень, очень милые. Если с ними сесть, они ползают
по тебе и лижут тебя. У кого-нибудь из вас есть собака?
— Ну, он не мой, но я живу с таксой по кличке Вольфганг, - сказала Робин.
— А у тебя? Я бы хотела иметь собаку, - с тоской сказала Флавия. — Я очень,
очень хочу одного из щенков тети Кэролайн, но папа говорит, что мы не можем,
потому что собаки - это негигиенично, у мамы будет слишком много работы, а Гас
боится собак, потому что одна укусила его, когда ему было четыре года. Я сказала,
что буду следить за собакой, чтобы маме не пришлось, а Гаса можно
загипнотизировать. Я видела передачу о гипнозе людей, и там была женщина,
которая боялась пауков, а к концу она смогла взять в руки тарантула... Но папа все
равно отказался, - скорбно заключила Флавия.
После нескольких шагов молчания она сказала:
— Ты тоже собираешься пойти в Норт Гроув, чтобы задать им вопросы?
— Может быть, - сказала Робин.
— Я была там несколько раз с мамой. Люди там странные. Там есть мужчина,
который ходит без рубашки. Все время. И там живет мальчик по имени Бран или
как-то так, который сказал мне, что сломал руку другому мальчику в школе.
— Случайно? — спросила Робин.
— Он сказал, что да, но он смеялся над этим, - задумчиво сказала Флавия. —
Он мне не очень нравится. Он показал мне вещи, которые он делает, чтобы
разыгрывать людей.
— Что за штуки? —спросил Страйк.
— Ну, типа... У него есть приложение, которое издает фоновые шумы, когда
ты разговариваешь по телефону, так что люди думают, что ты в поезде или что-то в
этом роде, и он сказал мне, что однажды спрятался и позвонил своему отцу,
используя шум, который звучал так, как будто ты находишься в аэропорту, и сказал
ему, что он в Хитроу и собирается сесть в самолет, потому что его мачеха отчитала
его, и его отец поверил этому, - торжественно сказала Флавия, - и поехал в Хитроу,
и заставил их объявить Брана по громкоговорителю, и все это время он был в Норт
Гроув, прятался под кроватью.
— Думаю, его отец был очень зол, когда узнал об этом, - сказала Робин.
— Я не знаю, был он зол или нет, - сказала Флавия. — Думаю, он был просто
рад, что с Браном все в порядке. Но если бы я это сделала, папа убил бы меня... Ты
знакома с Тимом? Он лысый.
— Еще нет, - сказала Робин.
— Он хороший, - сказала Флавия. — Однажды, когда я была в Норт Гроув, а
он ждал, пока я озвучу Червяка, он показал мне, как рисовать животных, начиная с
фигур. Довольно умно. Ты собираешься еще раз прийти к нам домой?
— Я не думаю, что нам понадобится, - сказал Страйк. — Твоя мама мне очень
помогла.
— О, - сказала Флавия, которая выглядела разочарованной.
Они дошли до машины.
— Я была на похоронах Эди, - сказала она, остановившись, когда они
подошли. — Вы уже видели ее парня? Его зовут Филипп. Он иногда бывает в Норт
Гроув.
— Да, мы встречаемся с ним через.. - Страйк сверил часы - .. чуть больше часа.
Флавия, казалось, стояла на грани того, чтобы сказать что-то еще, но потом
передумала.
— Может быть, вам придется прийти еще раз, - сказала она Робин.
— Может быть, - ответила Робин, улыбаясь.
— Хорошо, пока, - сказала Флавия и пошла дальше по улице.
Страйк и Робин сели в Land Rover. Пристегивая ремень безопасности, Робин
наблюдала за Флавией через ветровое стекло. Девушка нажала на звонок соседского
дома и была впущена, но сначала оглянулась и помахала рукой.
— Не могу понять, что делает ее проблемным ребенком. А ты? - спросила она
Страйка.
— Нет, - ответил он, захлопывая дверь машины. — По короткому знакомству,
я бы сказал, что она наименее испорченная из Апкоттов.
Робин завела машину и поехала по Лисберн-роуд, пока Страйк просматривал
свой телефон.
— Как ты смотришь на то, чтобы заглянуть на Хайгейтский пруд №1, прежде
чем мы встретимся с Филиппом Ормондом? Оттуда до "Фляги" всего четыре минуты
езды.
 — Хорошо, - сказала Робин.
Страйк выдохнул, затем сказал,
— Ну, в доме Апкоттов мы получили чертовски много пищи для
размышлений, не так ли?
—Ага - согласилась Робин.
— Как тебе музыкальный вундеркинд в кандидатуры Аномии? - спросил
Страйк, когда они свернули за угол в конце дороги.
— Ты серьезно?
— Он соответствует многим пунктам нашего профиля. Не работает. Его
содержит семья. Много свободного времени.
— Нельзя так хорошо играть на виолончели, просиживая весь день за
компьютером.
— Верно, но за ним ведь не следит надзиратель с девяти до пяти? У меня такое
чувство, что это семья, когда они намного счастливее в далёкие друг от друга.
Видела когда-нибудь старый фильм "Ледикиллеры"?
— Нет. А что?
— Банда мошенников снимает комнату в доме старой леди, притворяясь
музыкальным квинтетом. Они играют классическую музыку, планируя ограбление,
и берут в руки инструменты только тогда, когда она стучит в дверь, чтобы
предложить им чаю.
— Гас не поступил в Королевский музыкальный колледж, играя классику.
— Я не говорю, что он никогда не играет, я говорю, что могут быть моменты,
когда он не играет. И у него был потенциальный доступ к большому количеству
личной информации о Джоше и Эди через его мать.
— Если бы я была Гасом Апкоттом, - сказала Робин, - я бы оставалась внизу
как можно чаще. А так как они звукоизолировали верхний этаж...
— Он мог прослушивать верхний этаж.
— Вот именно
— Если он Аномия, то он, черт возьми, прослушивал бы верхний этаж! —
сказал Страйк. — Тяжелый случай крапивницы и виолончель - недостаточно веские
причины, чтобы не осмотреть его хорошенько.
— Отлично, - сказала Робин, - хотя я не уверена, как мы будем следить за ним,
если он все время прячется в своей спальне.
 — Да, но в этом-то и загвоздка этого дела, не так ли? - сказал Страйк. — Езжай
на налево, - добавил он, сверяясь с картой на своем телефоне. — Нам нужно обогнуть
Хит с другой стороны.
— Нам нужно попасть в эту чертову игру, - сказал Страйк. — Чтобы сократить
список подозреваемых могут уйдут годы, если все, что у нас есть, - это Твиттер
Аномии... При этом, - продолжил Страйк, пораженный мыслью, - Гас Апкотт завтра
днем идет к своему врачу на Харли-стрит. Если нам повезет, и Аномия будет писать
в Твиттере, пока Гас будет без регистрации в метро, мы сможем его вычислить.
Может быть, Барклай сможет выполнить эту небольшую работу, - добавил он,
набирая сообщение для офис-менеджера. Закончив, он сказал:
— Как продвигается твое заявление на поступление в Норт Гроув?
— Я принята, - сказала Робин, - но курс начнется только через две недели.
— Хорошо... Кстати, тебе не удалось найти ту девушку с татуировками,
которая живет на Джанкшн Роуд?
— Ее нет ни в каких записях, что я смогла найти, - сказала Робин. — Может
быть, она только что переехала.
— Тогда, вероятно, придется следить и за ней, чтобы выяснить, кто она такая,
- сказал Страйк. — Господи, мы могли бы привлечь к этому делу всех сотрудников
агентства, и все равно бы не справились.
Робин, которая не забыла, что он только что добавил к их объему работы еще
одно дело, что, по ее мнению, было полностью его виной, ничего не сказала. После
небольшой паузы Страйк сказал,
— Значит, Блэй думает, что Аномия зарезал их. "Дальше я обо всем
позабочусь, не волнуйся" - трудно понять, что это значит, если только это не
мультфильм.
— Как ты думаешь, Маверик все равно снял бы фильм, если бы Джош и Эди
погибли? - спросила Робин. Как ни раздражал ее лично Страйк, интерес к дискуссии
на время превозобладал над этим.
— Я думаю, это было бы чертовски неуважительно, - сказал Страйк.
— Так что в некотором смысле Аномия стала бы во главе фандома. Остались
бы только старые эпизоды и "Игра Дрека".
— Полиция сосредоточится на том, кто знал, что Джош и Эди будут на
кладбище в тот день, и теперь мы знаем, что об этом знали Апкотты, для начала.
— Катя знала, - возразила ему Робин, - но мы не можем быть уверены что
знали и остальные. Это было утро четверга: Флавия должна была быть в школе, и ты
сам только что сказал, что семья, кажется, счастливее всего вдали друг от друга.
— Катя все равно могла им рассказать. Или они могли подслушать.
 — Иниго не мог никого зарезать. Он действительно нездоров, - сказала Робин,
когда Хэмпстед Хит показался сквозь забор на левой стороне дороги. - Ты видел, как
сильно у него тряслись руки.
— Почти уверен, что это была ярость, - бессочувственно сказал Страйк. — Но
да, он не выглядит сильным. У него нет ног... хотя, конечно, мы не знаем, что убийца
пошел на кладбище пешком. А электрошокер перед тем, как ударить человека
ножом, означает, что тебе не придется применять силу, чтобы сделать своё дело.
— Филипп Ормонд наверняка знал, что они встречаются, - сказала Робин, -
учитывая, что он жил с Эди.
— Да, если предположить, что она позвонила в пределах слышимости от него,
или что ей было удобно сказать ему, что она встречается со своим бывшим парнем
в месте, которое, предположительно, имело для них романтическое значение, -
сказал Страйк. — В качестве альтернативы, Эди могла не звонить из дома и не
говорить Ормонду, что оставляет вопрос о том, откуда она звонила и кто еще мог
подслушивать.
— А на другом конце линии у нас Джош из Норт Гроув...
— Ну, скоро ты попадешь в художественный коллектив. Возможно, ты
сможешь узнать, кто был рядом с ним в то время.
— Есть также период, который, похоже, длился не менее пары часов, - сказала
Робин, - когда Джош отправился бродить в ночи после того, как его выгнали из Норт
Гроув.
— Да, - сказал Страйк. — Ну, я уверен, что полиция отследила его
передвижения в тот период. Может быть, ты могла бы поговорить с Мерфи и
узнать...
— Поговори с ним сам, если тебе надо, - огрызнулась Робин.
Страйк оглянулся на нее, удивленный ее тоном.
— Я не предлагал - я только сказал, что он, возможно, не будет возражать
против взаимных ответных действий. Ты ведь помогла полиции, рассказав им о
визите Эди в агентство, не так ли?
Робин ничего не сказала. Само упоминание о Мерфи навевало воспоминания,
без которых она могла бы обойтись.
— Мы уже близко, - сказал Страйк, указывая вперед и все еще недоумевая по
поводу источника нехарактерной раздражительности Робин. — Надо найти место
для парковки.
— Ты понимаешь, где мы находимся? - сказала Робин, замедляя ход.
— Где?
 — Миллфилд Лэйн, где находится квартира Джоша.
— Вот это, - сказал Страйк, оглядывая дома, окаймлявшие узкую улицу, -
странное совпадение, не правда ли?
Они вышли из машины, пересекли дорогу и вошли в Хэмпстед Хит, между
двумя большими прудами, которые правильнее было бы назвать озерами. Культя
Страйка, которая достаточно сильно болела при ходьбе по асфальту, заныла еще
сильнее, когда они вышли на неровную тропинку.
— Это здесь, - сказал Страйк, указывая на пруд слева от них, который был
окаймлен деревьями. Различные виды водоплавающих птиц безмятежно плескались
на воде цвета хаки или сгрудились у берега в надежде, что прохожие случайно
покормят их хлебом.
— Итак, - сказал Страйк, когда они остановились возле низких перил, - что
заставило убийцу прийти сюда?
— Ну, это точно не для того, чтобы выбросить телефон Эди в пруд, потому
что полиция перерыла дно и не нашла его, - сказала Робин, окидывая взглядом все
вокруг. — Но пруд мог и не быть их целью. Это могло быть просто место, где убийца
понял, что один из телефонов все еще включен.
— Верно, в таком случае убийца направлялся - куда?
Без слов, оба повернулись и посмотрели в сторону Миллфилд Лэйн.
— Может быть, они направлялись в квартиру Блэя, раз думали, что он мертв
и не может им помешать?
— Это вполне возможно, - сказал Страйк. - И это говорит о том, что убийца
знал, что он или она сможет попасть в квартиру. Жаль, что мы не знаем, пропало ли
из нее что-нибудь. Кстати, - добавил Страйк, обращаясь к карте на своем телефоне,
- трудно понять, зачем, если квартира Джоша была их целью, им вообще
понадобилось приезжать на Хит. От Хайгейтского кладбища до Миллфилд-лейн
есть простой прямой маршрут по улицам.
— Если бы, - медленно произнес Страйк, обдумывая ситуацию, - убийцей был
Гас Апкотт – дай мне минуту, - через Хэмпстед Хит, чтобы добраться до кладбища
и обратно, было бы самым быстрым маршрутом и позволило бы избежать камер
видеонаблюдения. Однако, - сказал Страйк, почесывая подбородок и глядя на карту,
- он не должен был приближаться к этому пруду. Он находится в стороне от его
маршрута, если предположить, что он направился прямо домой после того, как
зарезал их.
— Может быть, у убийцы еще была встреча где-то здесь? - спросила Робин. —
Здесь много деревьев. Хорошее место для укрытия. Или он или она отправился к
деревьям, чтобы снять маскировку?
 - И то и то, - кивнул Страйк, - хотя есть куча деревьев ближе к тому месту, где
Гас, скорее всего, вошел бы в Хит. Конечно, все это предполагает, что убийца хотел
прийти сюда. Альтернативный вариант – он или она был вынужден отклониться с
маршрута по какой-то причине.
- Чтобы избежать людей?'
- Людей... или, может быть, только одного человека, который бы его узнал, -
сказал Страйк, который только что достал из кармана список имен, который ему дала
Катя. - Да, посмотри на это... многие люди, изначально связанные с "Чернильным
черным сердцем", выросли в этом районе или живут здесь. Уолли Кардью, Ян
Бейкер и Люси Дрю, которая играла Лорда и Леди - Страйк прищурился на газету -
Уайрди-Гроб, - все из Госпел Оук. Школьные друзья Джоша Блэя. А Престон Пирс
жил в Норт Гроув в то же время, что и Эди с Джошем, - сказал Страйк, читая список
Кати. - Ливерпудлиец, озвучивавший Магспи в двух сериях.
- Пез, - сказала вдруг Робин.
- Что?
- Престон. Пез. Человек, который должен был встретиться с Нильсом, Уолли,
Себом и Тимом в "Красном Льве и Солнце". Это было в твоих записях.
- Чертовски хорошая память, - сказал Страйк. - Да, я уверен, что это он.
- Далеко отсюда Норт Гроув? - спросила Робин, оглядываясь по сторонам.
Страйк посмотрел на карту.
- Туда, - сказал Страйк, указывая через пруд на дорогу. Если ты собираешься
вернуться в Норт Гроув, то тебе незачем заходить в Хит. Если убийцей был кто-то
из этого арт-коллектива, то от кладбища до дома было бы совсем недалеко.
Страйк сложил листок, что дала ему Катя, и положил его обратно в блокнот,
несколько мгновений созерцал пролетающего лебедя, а затем сказал:
- Это нападение было спланировано. Время и место, возможно, не были
предопределены, но в этой стране нельзя купить электрошокеры, и люди обычно не
имею мачете. Все это попахивает тем, что кто-то просто ждал удобного случая. У
них все было готово.
У Робин зазвонил телефон. Это была Мидж. Робин ответила, ее сердце
внезапно забилось.
- Привет, - сказала она.
- Ты мне должна, Эллакотт.
- О, ничего себе, - сказала Робин, и Страйк удивился, почему она вдруг стала
выглядеть воодушевленной.
- Есть ручка?
 - Да, - сказала Робин, порылась в кармане и достала блокнот. Она опустилась
на корточки, оттянула зубами крышку ручки и приготовилась писать, положив
блокнот на колено.
- Хорошо, приступим, - тяжело сказала Мидж. - Ее имя пользователя -
Лапкибаффи, все одно слово, с большой буквы Л. Не смейся. Баффи - это имя нашей
кошки.
Робин произнесла имя вслух для Мидж, пока та записывала его.
- Точно, - сказала Мидж. - А пароль, - прорычала она, -
ХотелаБыЯБытьСЭллен. Все слова с заглавной буквы – я тебе пришлю.
- Мидж, я не могу выразить тебе свою благодарность за это.
- «Хотел бы я быть с этой чертовой Эллен", - с горечью сказала Мидж. -Это ее
бывшая, что была до меня.
- Мило, - сказала Робин. - Тебе пришлось отказаться от зеркала?
- Да. Но не волнуйся, - сказала Мидж. - К тому времени, как оно доедет до нее,
на нем будет чертовски большая трещина.
Робин засмеялась, снова поблагодарила Мидж, затем поднялась на ноги.
- Мы можем зайти в игру.
- Что?
Робин объяснила.
- Эллакотт, ты гений, - сказал Страйк. - Ты можешь быть в игре, пока я
опрашиваю Ормонда. Если Аномия появится, пока Ормонд говорит со мной, мы
вычеркнем одного подозреваемого.
 Глава 35

Через эти ворота я вошел в одинокий

В прекрасный город из белого камня...
Но не услышал я ни звука человеческого;
Все было тихо и безмолвно вокруг
Как в городе мертвых.

Кристина Россетти
Мертвый город

«Фляга», - очень старый паб, расположенный недалеко от Хэмпстед Хит, в

котором было три отдельных зала и два разных бара: по сути, он был специально
создан для двух людей, которые хотели координировать свои действия, находясь
вне поля зрения друг друга.
-Отлично, здесь есть Wi-Fi, - сказала Робин, проверяя свой телефон, когда
они со Страйком стояли у бара вместе, за пятнадцать минут до того, как должен
был появиться Филипп Ормонд. - Я оставлю свой телефон для Твиттера Аномии
и буду использовать свой iPad для доступа к игре... Я ношу его с собой с тех пор,
как попросила у Мидж данные Бет для входа в игру, - объяснила она Страйку,
доставая iPad из маленького нейлонового рюкзака, который она обычно брала с
собой на наблюдения. - На всякий случай.
- Бойскауты упустили шанс, не завербовав тебя, - сказал Страйк. - Что тебе
взять?
- Томатный сок и пакет чипсов, пожалуйста, я умираю с голоду, - сказала
Робин. - Тогда я уйду в сторонку, чтобы Ормонд меня не увидел.
Взяв напиток и чипсы, Робин ушла от Страйка в салон, примыкающий к
главному бару, где села за маленький угловой столик у камина. Съев треть
чипсов за пару подходов, она положила перед собой iPad, достала блокнот и
ручку, проверила Твиттер Аномии, который не показал ничего нового, затем
открыла "Игру Дрека".
В небольшой салон вошла группа из четырех американцев среднего
возраста, одна из женщин читала вслух из путеводителя.
- ...привидения", - сказал голос с глубокого Юга, и это слово, казалось,
содержало вдвое больше гласных, чем сказала бы Робин, - "призрак испанской
буфетчицы, которая повесилась в подвале из-за безответной любви к владельцу
паба".
Последовало много громких заинтересованных комментариев и много
скрипа стульев, когда четверка заняла столик рядом с Робин.
Нервничая, Робин ввела имя пользователя Лапкибаффи на панели входа в
"Игру Дрека", а затем, после того как проверила регистр в сообщении Мидж,
пароль ХотелаБыЯБытьСЭллен.
Пожалуйста, работай. Пожалуйста, работай. Пожалуйста, работай.
- "Фляга", - продолжала американка с путеводителем, - "была местом
одного из первых в Англии вскрытий, проведенных - о, мой Бог!
Робин еще никогда не наблюдала за вращением загрузочного колесика с
таким предвкушением.
'" - на теле, украденном могильщиками с Хайгейтского кладбища...".
Экран на iPad Робин стал черным. Белые буквы проплыли перед глазами,
словно призраки.

Добро пожаловать в игру Дрека

Буквы поблекли. Робин смотрел на красиво анимированное Хайгейтское

кладбище, на котором клубы тумана вились вокруг обвитых плющом каменных
ангелов. Цветовая палитра была монохромной, как и в оригинальной анимации.
По экрану сновали белые фигуры. Некоторые из них были похожи на призрака
Папервайта, другие - на скелеты, третьи - на будоражащие сердца, как герой
Харти. Очевидно, в игре можно было выбрать, как ты выглядишь, из
ограниченного числа вариантов. Робин понятия не имела, как она выглядит для
других игроков, над каждым из которых крошечным шрифтом были написаны
их имена пользователей. Тем временем на боковой панели отображались все, кто
входил и выходил из игры.

<ИнкХарт66 покинул игру>.

<Модератор Белая Бумага вошла в игру>.
<ИнкБлекСтейси вошла в игру>.

После некоторых проб и ошибок Робин нашла панель управления, которая

позволяла ей передвигаться. Медленно она пошла по туманной тропинке мимо
урн, заросших травой. Вдруг над ней пронеслась летучая мышь и превратилась
в вампира, преградив ей путь. Вампир, который выглядел хилым и обкуренным,
стоял, задыхаясь, положив руку на грудь, и "заговорил" с ней, причем диалог
появился у него на груди.

Не возражаешь, если я присосусь к артерии?

Робин поспешила найти место, где набирают диалог, и после нескольких

секунд возиться нашла выдвижную клавиатуру. Не имея ни малейшего
представления о правильном ответе - да и вообще о том, существует ли
правильный ответ, - она набрала текст:

Я бы предпочла, чтобы ты этого не делал.

Вампир, казалось, вздохнул.

Но у меня анемия.

Слегка развеселившись, Робин напечатала:

Извините

Вампир ответил:

Однажды ты станешь нежитью. И тогда ты пожалеешь.

Он снова превратился в летучую мышь и улетел.

Робин продолжила путь. В некоторых гробницах были интерактивные
элементы: открывались черепа и кости, а в одном случае - гигантский паук,
который, как казалось, начал нападать и заставил персонажа Робин быстро
убегать. Затем один из парящих Белых Бумаг пересек ей путь, остановился и
"заговорил" с ней.

ИнкБлэкСтейси: Привет, Лапкабаффи, давно не

виделись.
Лапкабаффи: Привет, ИнкБлэкСтейси.
ИнкБлэкСтейси: Как дела?
Лапкабаффи: Хорошо, а у тебя?
ИнкБлэкСтейси: Как же чертовски ужасно насчет
Дж*** и Э**
Лапкабаффи: Я знаю, ужасно
 Робин было интересно, к чему эти звездочки. Неужели игроки не должны
были писать имена Джоша и Эди внутри игры? Неужели эго Аномии было таким,
что создателей нельзя было упоминать?
Прежде чем она успела обдумать этот вопрос, перед ней одновременно
открылись два диалоговых окна.

<Открылся новый приватный

<Открылся новый приватный канал
канал
<16 апреля 2015 17.57>
<16 апреля 2015 17:57>
<Модератор Вилепечора приглашает
<Модератор Червь28 приглашает
Лапкибаффи >
Лапкибаффи>
Вилепечора: думала, ты ушла навсегда.
Червь28: ОМГ, я думала, ты ушла
навсегда !!!! Вилепечора: все еще лесбиянка?
> >
> >
>
Черт.
Робин потянулась за телефоном и набрала поспешное сообщение Мидж.
Расскажи мне буквально все о Бет.
Я в игре. Некоторые из этих людей
знают ее.
Рядом с Робин американка с путеводителем, чьи фиолетовые пластиковые
очки были надеты на кончик носа, продолжала читать вслух.
- Известно, что Байрон, Китс и Шелли пили в "Фляге", как и знаменитый
разбойник Дик Терпин!
Решив, что будет слишком подозрительно не ответить двум модераторам,
Робин снова начала печатать.

Червь28: Я думала, что спугнула

тебя со всеми моими проблемами!
Лапкибаффи: нет, я скучала по
этому месту!
>
>

Лапкибаффи: не глупи, конечно
же нет.
Лапкибаффи: как дела?
Червь28: угадай что я в Л*****!
>
Лапкибаффи: Да ну!
Червь28: да
Червь28: Я приехала, чтобы быть
со своей ЛП.
Лапкибаффи: омг это здорово!
Телефон Робин завибрировал. Мидж ответила на ее сообщение:
Лапкибаффи: Да. Оказывается, этому
нельзя научиться.
Вилепечора: лол
Вилепечора: может, у тебя просто не было
хорошего члена?
Лапкибаффи: или, может, член - это не
мое.
>
>
Вилепечора: если ты трахалась только с
каблуками, ты не узнаешь.
Лапкибаффи: интересная теория

Самозабвенная, неверная корова. Любит

кошек. Пишет роман (3 абзаца),
начинающий художник (дерьмовые
коллажи), увлекается Рейчел Мэддоу, не
умеет готовить ничего, кроме макарон с
вылитой сверху банкой тунца,
коллекционирует елочные украшения и
разозленных подружек.

Ухмыляясь, Робин написала ответ:

И разбитые зеркала. Спасибо.
Она вернулась к своему iPad.

Лапкибаффи: вернулась <Worm28 был забанен>

Червь28: все идет не очень хорошо. Лапкибаффи: Аномии сегодня не будет?
Лапкибаффи: что ты имеешь в Вилепечора: нет
виду? Вилепечора: вернулась, чтобы узнать, убил
Червь28: угадай, сколько раз я его ли он Л******?
видела с тех пор, как приехала сюда. Вилепечора: хахаха по крайней мере ты
Лапкибаффи: продолжай честна
Червь28: один раз >
>
>
Вилепечора: ну, он убил.
Лапкибаффи: о, нет, это дерьмо.
Червь28: он очень занят.
Червь28: что случилось с тобой и
твоей девушкой?

Робин попыталась сделать скриншот этих разговоров, но игра не позволила

ей этого сделать. Она взяла ручку, написала два имени пользователя "Червь28" и
"Вилепечора" в верхней части страницы и нацарапала несколько заметок под
каждым, после чего вернулась к iPad.

Лапкибаффи: мы расстались
>
Червь28: наконец-то!
>
Лапкибаффи: да, пора было.
Червь28: Я волновалась за
тебя, она была такой Вилепечора: так злюсь прямо сейчас
контролирующей. Лапкибаффи: разве не все мы
Лапкибаффи: Да. Расскажи >
мне больше о себе.
Вилепечора: что на тебе надето?
Червь28: Я вроде как работаю.
Лапкибаффи: полное обмундирование.
Черт, как бы я хотел сказать
тебе, где. >

Лапкибаффи: расскажи мне! >

Вилепечора: чертовски надоело это место
Червь28: лол
Червь28: я боюсь Аномии. Лапкибаффи: почему ты все еще здесь?

Червь28: если я скажу тебе, мы Вилепечора: информация

нарушим правило 14 Вилепечора: так ты используешь стяжки
> или что?

Лапкибаффи: ок, намекни >

Червь28: лол нет лучше не надо >

Червь28: знаешь что? >

Червь28: Я встретил Б***!!!

Робин снова взяла ручку и быстро написала под "Червь28": возм. видела
Блэя, вроде как на работе; под "Вилепечора": здесь за «информацией» и, на
другой, пока что пустой странице, «нарушение правила 14» – что это? Она
продолжила печатать.

Лапкибаффи: не может быть!!! Вилепечора: ты сейчас сидишь в стяжках?

Червь28: Настоящая история Лапкибаффи: твое чувство юмора как всегда
Червь28: Я просто вошла в утонченное, я вижу.
комнату, а он был там. Вилепечора: тебе повезло, что я тебя не
Червь28: Я чуть в обморок не забанил.
упала!!! >
Лапкибаффи: ты говорила с ним? Лапкибаффи: за что?
Червь28: нет, меня трясло!!! Вилепечора: за то, что ты чертова извращенка.
Лапкибаффи: лол
Американка, читавшая путеводитель, теперь читала меню вслух своим
спутникам, хотя у каждого из них было свое собственное.
Стейк и почечный пирог... вареный картофель...
Телефон Робин завибрировал. Она посмотрела на экран: пришло сообщение
от Страйка:
Ормонд здесь.
 Глава 36
И на своем щите он носил кровоточащее сердце…

Mary Tighe
Псих
Страйк, сидевший за столиком на двоих лицом к двери паба, безошибочно
опознал Филиппа Ормонда, как только тот вошел, хотя этот человек никоим
образом не соответствовал представлениям Страйка ни об учителе географии,
ни о человеке, который, вероятно, запишется на уроки рисования. Страйк мог
бы даже заподозрить военное прошлое, учитывая осанку этого человека и
тщательно продуманную внешность.
Ормонд был на несколько дюймов ниже человека, с которым он пришел
встретиться, и выглядел так, словно регулярно посещал спортзал. У него были
светло-голубые, широко расставленные глаза, светло-каштановые волосы,
которые были коротко и аккуратно подстрижены, и острый подбородок,
покрытый тщательно подстриженной щетиной. Без черного портфеля,
который он нес, его темный костюм и простой темно-синий галстук могли бы
сойти за похоронную одежду. Он остановился в дверном проеме, чтобы
оглядеться, расправив при этом плечи.
Поймав взгляд детектива, Ормонд подошел к столу Страйка.
- Корморан Страйк?
- Это я, - сказал Страйк, вставая, чтобы пожать руку. Его культя сердито
запротестовала против того, что на нее снова обрушился весь вес, и это после
того, как он уже вроде сел.
- Филипп.
Теперь Ормонд показал, что принадлежит к той категории мужчин,
которые, похоже, думают, что их заподозрят в импотенции, если только их
рукопожатие не причинит получателю физическую боль.
- Я принесу чего-нибудь выпить, - сказал Ормонд, прежде чем направиться
к бару. Он вернулся к столу с полпинты светлого пива и сел лицом к Страйку,
излучая ауру легкой подозрительности.
- Ну, как я уже говорил вам по телефону... - начал Страйк.
- Вы пытаетесь выяснить, кто такая Аномия. Понимаю.
- Вы не возражаете, если я буду делать заметки?
- Не стесняйтесь, - сказал Ормонд, хотя он не выглядел особенно
счастливым по этому поводу.
- Что с Вами произошло? - спросил Страйк, только сейчас заметив, что два
пальца на левой руке Ормонда забинтованы.
 - Разлив фтористоводородной кислоты, - сказал Ормонд и, когда Страйк
непонимающе посмотрел на него, добавил - Я травил сталь в Норт Гроув.
Больше я этого делать не буду. Ожог воспалился. Пришлось принимать
двойную дозу антибиотиков.
- Неприятно.
- Едва ли это худшее, что случилось со мной за последнее время, - сказал
Ормонд немного агрессивно.
- Нет, конечно, нет, - сказал Страйк. - Я очень сожалею о вашей потере.
- Спасибо, - сказал Ормонд, слегка распрямляясь. - Это было… тяжелое
время.
- Безусловно, - сказал Страйк. - Не могли бы вы ответить на пару вопросов
о Норт Гроув?
- Валяйте
- Когда вы начали там заниматься?
- 2011 год, - сказал Ормонд.
- Вы много занимаетесь изобразительным искусством или?..
- Не совсем. Вообще-то, писательство - это больше по мне.
- Правда? - спросил Страйк. - Публиковались?
- Пока нет. Просто поэкспериментировал с несколькими идеями. Знаете, у
нас с Эди было кое-что общее - придумывание историй.
Страйк, которому было трудно представить Филиппа Ормонда пишущим
рассказы, кивнул. Несмотря на то, что учитель был достаточно хорош собой,
Страйк был слегка озадачен выбором бойфренда Эди, но, возможно,
привлекательность Ормонда заключалась в том, что он был абсолютной
противоположностью ее безответственному, курящему травку бывшему,
сжигающему занавески.
- Нет, я пришел в Норт Гроув, потому что только что расстался со своей
женой, - сказал Ормонд удрученно. - Пытался немного заполнить свои вечера.
Записался на вечерние занятия... Подумал, что мог бы попробовать
старомодный способ познакомиться с девушками, понимаете? - сказал он с
застенчиво-мрачной улыбкой. - Познакомился со своей женой на сайте
знакомств. А те, с кем ты встречаешься в спортзале – обычно у них маловато
вот тут для меня, - добавил он, постукивая себя по виску.
- Итак, когда вы впервые встретили Эди?..
- Да, она все еще встречалась с Блэем. Я заинтересовался их
мультфильмом, слушая, как люди в Норт Гроув болтали о нем, и в итоге
пригласил ее и Блэя прийти в школу и прочитать моим семиклассникам
лекцию об анимации и компьютерных изображениях. Детям это понравилось,
- сказал Ормонд, хотя по виду это не особо доставило ему какое-то
удовольствие.
- Вы преподаете географию, верно?
- Информатику, - сказал Ормонд, нахмурившись. - Кто вам сказал, что я
преподаю географию?
- Думаю, это был агент Эди, - сказал Страйк, делая пометку. – Кто-то где-
то перепутал. Когда вы впервые узнали об Аномии?
- Я видел, что он опубликовал фотографию квартиры Эди в Твиттере. Я
отправил ей сообщение, чтобы узнать, все ли с ней в порядке. У меня все еще
был номер ее телефона после того, как она приходила в школу, чтобы
пообщаться с детьми. Мы немного попереписывались и закончили тем, что
пошли выпить. К тому времени они с Блэем расстались. Выяснилось, что у нас
довольно много общего. Писательство, - повторил он. – Сочинение историй.
Мы немного посмеялись над Норт Гроув. Там есть несколько реальных
персонажей. Парень, который является подходящим кандидатом на роль
Джереми Кайла.
- Это Брэм де Йонг? - спросил Страйк, отметив, что Ормонд только что
употребил немного полицейского сленга.
- Да, это он, - сказал Ормонд, кивая. - Однажды ночью я уезжал из Норт
Гроув и получил чертовым камнем по затылку. Он был на крыше и швырял их
во всех, в кого мог попасть. Если бы я мог добраться до него – он меня ранил,
- сказал Ормонд, указывая на свой затылок. - У меня там до сих пор шрам. Эди
рассказала мне о некоторых вещах, которые он делал, пока она жила там.
Однажды она нашла мертвую птицу в своей постели. А его родители просто…
Нет никакого контроля, - сказал Ормонд, и Страйк заметил, как при этих
словах его ноздри раздулись. – Совсем никакого.
- Вы обсуждали Аномию, когда пошли выпить вдвоем?
- О да, Эди мне все об этом рассказала. Она думала, что это был кто-то,
кого она знала, потому что он так много знал о ней. Она перебирала со мной
людей, которых подозревала. Мне показалось, больше всего подозрение
падало на ту девушку – как ее зовут? Бывшая Блэя.
- Кеа Нивен?
- Да, но Эди сказала, что исключила ее.
- Почему?
- Эди рассказала мне, что однажды днем была в анимационной студии,
выглянула в окно и увидела, как она слоняется по улице. Надеялась наткнуться
на Блэя, понимаете. Эди включила игру Аномии на своем ноутбуке и
проверила ее. Аномия был там, двигался и разговаривал, но Нивен не
пользовался телефоном, iPad или чем-то еще.
 - Это очень поможет, спасибо, - сказал Страйк, делая пометку, прежде чем
снова поднять глаза. - Кеа околачивалась возле анимационной студии, не так
ли?
- Да. Эди сказала мне, что она появлялась пару раз, когда еще Эди была с
Блэем, пялилась на них в барах и пабах. У меня самого была такая бывшая.
Психи.
- Когда именно Эди исключила Кеа, вы можете вспомнить?
- Еще до того, как мы с Эди пошли выпить в первый раз, так что, должно
быть, это было в середине 2013 года.
Ормонд сделал еще один глоток пива, затем сказал,
- Я считал, что с Нивен надо что-то делать – все эти дерьмовые заявления
о плагиате, – но Эди думала, что это ухудшит ситуацию – или, что более
вероятно, ее агент сказал ей, что это ухудшит ситуацию, - добавил учитель
информатики с легкой усмешкой. - Совет Йомена, казалось, всегда звучал так:
"ничего не делай”. Это не в моем стиле.
- Вы никогда не говорили с Кеа лично?
- Нет, к счастью для нее, - сказал Ормонд, снова раздувая ноздри. - Она
была такой же, как Аномия, напала на Эди, позволяя Блэю оставаться
безнаказанным. Он не мог сделать ничего плохого фэндому, что показывает
вам, как мало они знали.
- Что вы имеете в виду?
- Ну, Эди делала девяносто процентов работы, а Блэй большую часть дня
был под кайфом. К концу она уже злилась, что он выезжает на ней. И я могу
сказать вам вот что: она была бы чертовски возмущена, если бы узнала, что он
хотел положить гребаное письмо в ее гроб, после того, через что он заставил
ее пройти за последние две недели.
- Эди исключила кого-нибудь еще, о ком вы знаете?
Ормонд покачал головой.
- Мы знаем, что она подозревала Себа Монтгомери ближе к концу, но был
ли кто-нибудь еще?
- О, вы знаете о Монтгомери, не так ли? - спросил Ормонд с легким
подозрением. - Ну... да, он был ее подозреваемым номер один, – Страйк второй
раз отметил полицейсий сленг, –до этого она задавалась вопросом, мог ли это
быть Уолли Кардью, потому что он несколько раз наехал на ее в Интернете
после того, как она отстранила его от озвучки Дрека. Но она посчитала, что
Кардью не смог бы долго оставаться анонимным. Слишком длинный язык,
понимаете. Кроме того, она не считала, что Кардью умеет кодировать или
анимировать на достаточном для игры уровне.
- А как насчет Тима Эшкрофта, который озвучивал Червя?
 - Его? Тот еще пациент, - презрительно сказал Ормонд. - Он думал, что
если он будет достаточно подлизываться к Эди, она найдет для него роль в
фильме. Я сказал ей: “Не общайся с ним”. Вернее, не сказал ей, - поправил себя
Ормонд. - Не так. Просто мне не нравилось видеть, как ею пользуются. Он
считал, что у него все еще есть шанс на роль, раз она пьет с ним кофе.
- Но она никогда не считала Эшкрофта Аномией?
- Нет. Никчемный чмошник. Типичный неудачник. Вы, наверное,
представляете такой тип людей.
- Значит, насколько вам известно, Монтгомери был ее единственным
вероятным подозреваемым?
- Да. Она решила, что это был он после того, как Аномия написал в
Твиттере, что Эди создала персонажа по образу какой–то соседки по квартире,
что было полной чушью.
- Она не использовала образ этой девушки для создания Белой Бумаги?
Ормонд сделал глоток пива, затем сказал:
- Возможно, она и вдохновилась чем-то в поведении той девушки для
создания образа Белой Бумаги, но это не делает их одним и тем же человеком,
черт возьми. Все это дерьмо о том, что у каждого вымышленного персонажа
есть – ну, вы знаете – живой двойник. Вдохновение может прийти откуда
угодно, - сказал Ормонд, и по мере того, как он говорил, на его лице появлялся
легкий румянец. - Вы не можете сказать, что такой-то персонаж - это живой
человек. Это впечатление, фотография, сделанная через объектив автора, - Он
сделал еще один глоток пива. - Во всяком случае, я это вижу так, - сказал он,
поставив свой стакан обратно. – когда сам пишу.
Страйк не мог знать, были ли это собственные оригинальные мысли
учителя на тему вдохновения и развития характера, но он не мог не
подозревать, что Ормонд добросовестно повторяет чьи-то слова.
- Эди много рассказывала вам о своей работе?
- Все время, - сказал Ормонд, внезапно оживившись больше, чем за весь
разговор. - Она довольно много рассказала мне о своем творческом процессе.
Да, у нас было много подробных обсуждений персонажей, и я, знаете ли,
подкидывал идеи.
- Вы сотрудничали, не так ли? - спросил Страйк, стараясь, чтобы его голос
звучал впечатленно.
- Да, я полагаю, это можно назвать и так. - Он уставился на Страйка
немигающим взглядом. - Эди на самом деле сказала, что хочет, чтобы я
работал над сценарием фильма. Сказала, что я подал ей пару действительно
хороших идей.
- Интересно, - сказал Страйк, - Значит, она хотела привлечь новых
соавторов, помимо себя и Блэя.
 - Не новых соавторов, а именно меня, - твердо сказал Ормонд.
- Маверик, должно быть, рад, что вы сможете передать им, какие идеи были
у Эди по поводу нового фильма?
Последовала короткая пауза, прежде чем Ормонд сказал:
- Казалось бы так и должно быть, но никто не соизволил ответить на мое
электронное письмо.
- Недальновидно с их стороны. У вас, вероятно, все это записано?
- Мы этого не записывали. Просто обговаривали. Все это здесь, - сказал
Ормонд, снова постукивая себя по виску. – И, поскольку я единственный, кто
знает, можно подумать, что они...
Он раздраженно пожал плечами.
- Неприятно, - согласился Страйк.
- Да. И теперь нарисовался этот ее чертов дядя, который всучил ей пару
сотен фунтов, чтобы избавиться от нее, когда она буквально спала на улице.
Забавно будет посмотреть, кто в итоге выиграет. Но она не составила
завещания, так что вот что мы имеем, - сказал Ормонд с явным оттенком
горечи в голосе.
- Следующий вопрос немного деликатный, - сказал Страйк. - Эди пыталась
покончить с собой в 2014 году. Аномия узнал, что произошло, и даже о
больнице, в которой она находилась, за очень короткий промежуток времени.
- Да, я помню, - мрачно сказал Ормонд.
- Я бы хотел выяснить, кто мог это знать.
- Не ко мне. Я был одним из последних, кто узнал об этом, - сказал Ормонд.
- Серьезно?
- Да. Очевидно, она пыталась дозвониться мне, - быстро добавил учитель,
и Страйк задумался, правда ли это, - но я не слышал звонка телефона из-за
шума в пабе. Я сидел с коллегами. И тогда она позвонила Блэю. Он понял, что
она натворила, и вызвал полицию. Им пришлось выломать дверь.
Всплыло воспоминание о хриплом голосе Шарлотты, говорившей по
мобильному телефону с территории Саймондс-хауса, и было немедленно
подавлено.
- У нее была передозировка. Она весь вечер пила в одиночестве в своей
квартире и читала, как люди в Твиттере советуют ей покончить с собой, -
сказал Ормонд. - Это было до того, как мы стали жить вместе. Понятное дело,
я винил себя, когда узнал, что она сделала. На самом деле она не годилась для
того, чтобы жить одна, по крайней мере на том этапе. Вскоре после
передозировки она переехала ко мне, и это был важный поворотный момент,
знаете ли. Она стала гораздо счастливее. Гораздо.
 - Вы живете поблизости?
- Нет, я жиу в Финчли. Баллардс-лейн.
- Вы не знаете, Блэй был один, когда понял, что у нее передозировка? -
спросил Страйк.
- Понятия не имею, - сказал Ормонд, - но он, черт возьми, не поторопился
сообщить мне. Когда он наконец-то сообщил, я подумал, что это ЧС…
- Должен спросить, - перебил Страйк. - Вы бывший полицейский?
Ормонд на мгновение растерялся, но затем, впервые за все время,
ухмыльнулся.
- Все еще так очевидно, Да? Работал в лондонской полиции. Ушел, потому
что этого хотела бывшая жена. Переквалифицировался в учителя, а потом брак
все равно распался.
- Извините, продолжайте, пожалуйста. Вы подумали, что Блэй несет чушь
собачью...
- Да. Он казался обкуренным. Имейте в виду, он обычно такими был;
вероятно, ему пришлось выкурить косячок, чтобы собраться с духом и
позвонить мне. Да, так что мне потребовалась минута или около того, чтобы
вникнуть в то, что он мне говорил.
- Вы были с кем-нибудь еще, когда вам позвонили?
- Так уж получилось, что да. С моим пожилым соседом. Ему за девяносто.
Время от времени помогаю с покупками, - сказал Ормонд с застенчивой
скромностью. - Подвожу его до врача, когда надо. Славный старик.
- Но не лучший кандидат на Аномию, - сказал Страйк, делая пометку.
- Конечно, нет, - сказал Ормонд. - Нет, единственная причина, по которой
Аномия мог так быстро узнать, что сделала Эди, - это то, что Блэй распустил
свой длинный язык. У него было несколько часов, чтобы рассказать всем
своим приятелям, прежде чем ему пришло в голову, что он должен рассказать
мне – ее блядь парню.
Страйк сделал еще одну пометку, затем снова посмотрел на Ормонда.
- Эди когда-нибудь думала, что Аномия представляет для нее физическую
угрозу? Она когда-нибудь беспокоилась, что он или она могут применить к
ней насилие?
- Нет, я так не думаю-, - сказал Ормонд.
- Даже после того, как Аномия выложил ее адрес в Интернет?
- Это была не Аномия.
- Я думал?..
- Он разместил фотографию квартиры в Интернете, да, но какой-то другой
парень сказал людям писать ему напрямую, если им нужен ее полный адрес.
 - Вы не знаете, кто был тот человек, который назвал адрес?
- Понятия не имею. Их было так много, они все набросились на нее.
- Как ты думаешь, Аномия мог убить ее? - спросил Страйк, внимательно
наблюдая за реакцией Ормонда.
- Я не знаю, - сказал учитель. Вопрос, казалось, потряс его. - Откуда мне
знать? У меня нет причин говорить, что это был он. Что ж, у меня и нет причин
думать, что это был кто-то другой.
Страйк постарался записать слова Ормонда слово в слово, как они были
произнесены, прежде чем сказать:
- Это досье, которое, по словам Блэя, было у него, якобы доказывающее,
что сама Эди была Аномией…
- Что за чушь собачья, - прорычал Ормонд. - Эди преследовала сама себя
до самоубийства в течение трех лет, четырех лет, или сколько там это длилось?
Отвалите.
- Я полагаю, Ясмин Уэзерхед работала до вас? - спросил Страйк.
- Да, - сказал Ормонд. – А что такое?
- Она отнесла досье с предполагаемыми доказательствами Блэю.
- О, точно, да. Нет, они уволили ее до того, как мы с Эди встретились.
Ормонд сделал еще один глоток пива.
- На самом деле, я подумал, что это немного грубо - уволить девушку
только потому, что она играла в эту игру. Не то чтобы прямо так, но Эди,
наверное, становилась параноиком, воображая, что все вокруг нее передают
информацию Аномии.
Страйк, который не ожидал такой снисходительности по отношению к
Ясмин, учитывая бескомпромиссное мнение Ормонда обо всех остальных в
окружении Эди, сказал:
- Вам не кажется странным, что помощник Эди присоединился к игре
Аномии? Или продолжать играть в нее, учитывая, что Аномия доставляла Эди
столько неприятностей?
- Ну, я полагаю, с этой точки зрения… Да, наверное, - сказал Ормонд, как
будто эта тема его мало интересовала.
- Я слышал, вы с Эди обручились перед ее смертью?
- О, так вы знаете об этом? Судя по голосу, Ормонд был рад это слышать.
– Да, я сделал предложение за два дня до... до того, как это случилось. Мы
собирались купить кольцо в те выходные.
- Очень жаль, - сказал Страйк, выдержав минутную паузу, прежде чем
сказать: - Вернемся к досье: Блэй позвонил Эди и обвинил ее в то, что она
Аномия, верно?
 - Верно, - сказал Ормонд, и выражение его лица стало жестче.
- Эди обсуждала это с вами?
- Конечно.
- Каков был ваш совет? Встретиться с Блэем и выяснить отношения или?...
- Я сказал ей, - с нажимом произнес Ормонд, - чтобы она послала его к
черту. Он продолжал звонить, а она продолжала вешать трубку. И правильно
делала. Если бы он не курил так много травки, он бы не поверил во что-то
подобное, черт бы его побрал.
- Но потом, - сказал Страйк, - Эди передумала и решила встретиться с ним
лицом к лицу?
- Да. Чтобы лично сказать ему, что она о нем думает
- Кто кому позвонил" - спросил Страйк.
- Он позвонил ей, - сказал Ормонд, - как я и говорил. Он не прекращал это
делать.
- Верно, - сказал Страйк.
- И, наконец, она решила: “Хорошо, давай разберемся”
- Эди сама сказала вам об этом, правильно?
- Понятно же, что да, - нетерпеливо сказал Ормонд.
- Так вы знали, что они собирались встретиться в тот день?
- Да.
- Вы знали, где они собирались встретиться?
- Нет, - сказал Ормонд. - Я предполагал, что это будет в кафе или что-то
такое.
- А когда Эди не вернулась домой?..
- Ну, понятное дело, я волновался. В тот день я задержался в школе. Потом
уже я осознал, что наблюдал, как чертова Софи Вебстер переписывала
программу, пока в это время – вы знаете – когда это произошло. Я вернулся
домой, ожидая, что Эди будет там. Ее не было. Я стал ждать. К одиннадцати
часам я начал беспокоиться. Я позвонил в полицию примерно без четверти
полночь.
- Вы пытались дозвониться Эди за это время?
- Да, пару раз, но она не брала трубку. Ко мне приехала полиция, и... ну,
очевидно, тогда я понял, что что–то случилось. Я раньше был копом. Я знаю,
как это работает. Они попросили меня описать Эди, что я и сделал. Потом они
сказали, что пошлют людей поговорить со мной. Они пришли в квартиру и
сказали мне, что на Хайгейтском кладбище было найдено тело, по описанию
похожее на мою невесту… Мне пришлось пойти и опознать ее.
 - Мне жаль, - сказал Страйк. - Должно быть, это был ад.
- Да, - сказал Ормонд, и в его голосе снова появились агрессивные нотки. -
Так оно и было.
Страйк просмотрел свои записи. Что касается Аномии, то он узнал очень
мало. Однако он чувствовал, что узнал гораздо больше о Филиппе Ормонде.
- Ну... если у вас нет больше мыслей или информации о том, кем может
быть Аномия?
- Ну, если вы спросите меня, - сказал Ормонд, который, казалось, немного
расслабился теперь, когда был виден конец беседе, - он или она серьезно, черт
возьми, встревожен. Кто бы это ни был, даже если это какой–то ребенок,
прячущийся за... – он неопределенно махнул рукой в сторону своего лица,
указывая на маску, - клавиатурой, с ним что-то чертовски не так. Четыре года
подряд нападать на кого-то в Интернете? В чем заключалось преступление
Эди? Создавать что-то, что ему предположительно нравится? Нет, я
представляю Аномию как человека, который сделает все, чтобы спасти свою
шкуру, который был бы счастлив обвинить кого-то другого или навлечь
подозрение на других, если это позволит ему выйти сухим из воды.
- Что заставляет вас так думать? - спросил Страйк.
- Просто мое внутреннее чутье, - сказал Ормонд, прежде чем осушить свой
бокал светлого пива.
- Ну, я думаю, на этом все, - сказал Страйк не совсем правдиво. - Ах да,
просто интересно, вы подсказали Эди обратиться в наше агентство, или это
была ее идея?
- Что я сделал? - нахмурился Ормонд.
- Эди пришла на встречу с моим партнёром в наше агентство, - сказал
Страйк.
Даже в не особо ярком свете паба было легко заметить, как расширились
зрачки Ормонда из-за бледности его голубых радужек. Очевидно, ни полиция,
ни Аллан Йомен не рассказали предполагаемому жениху Эди о ее визите в
детективное агентство, и эти умолчания рассказали Страйку кое-что важное
об отношении полиции и агента к Ормонду.
Учитель, казалось, понял, что его пауза затянулась слишком надолго,
чтобы лгать.
– Э-э... нет, я– я понятия не имел. Когда это было?
- За десять дней до нападения.
- Зачем она хотела это сделать? - спросил Ормонд.
- Чтобы попросить нас помочь ей выяснить, кто такой Аномия.
- О, - сказал Ормонд. - Верно. Да, вообще–то, я не знал, что она приходила
к вам. Она говорила, что думает о... Да, я думаю, что это разумная идея.
 - Но она не сказала вам, что сделала это?
- Вообще-то, - сказал Ормонд после очередного колебания, - она может и
говорила, но это как-то не отложилось в голове. Она была в адском стрессе, а
я был занят на работе. Возможно, я не расслышал ее как следует, или
отключился, или что-то в этом роде. Я был очень занят на работе, - повторил
он. - У меня должно было быть скоро собеседование на должность начальника
отдела.
- Вы получили эту должность?
- Нет, - сказал Ормонд, почти срываясь.
- Ну, когда она пришла в агентство, мой партнер заметила синяки на…
- О, так значит это был ваш партнер, правильно? Сказал копам, что я ее
душил?
Ормонд, казалось, пожалел о своей вспышке гнева, как только она
вырвалась у него. Он уставился на Страйка своими бледно-голубыми, широко
расставленными глазами, как показалось Страйку, не зная, как исправить это
последнее, разрушительное впечатление.
- Никто ничего не говорил об удушье, - сказал Страйк. - Мой напарник
просто сообщила о синяках. Что ж, большое спасибо, что встретились со мной,
Филипп. Вы мне очень помогли.
После короткого напряженного молчания Ормонд медленно поднялся на
ноги.
- Нет проблем, - сказал он отрывистым голосом. - Удачи в расследовании.
Страйк протянул руку, готовый на этот раз побороться за самый крепкий
захват.
Ормонд ушел, и Страйк знал, что пальцы его правой руки еще долго будут
пульсировать, эта мысль доставила ему некоторое мелкое удовлетворение. Как
только учитель скрылся из виду, Страйк достал свой мобильный и набрал
короткое сообщение другу в столичной полиции.
37
...дело было сделано; новоиспеченный король
поднялся и поставил ноги свои на царство свое,
И оно признало его.
Джин Ингелоу
История гибели

Робин все еще смотрела на ее iPad, когда Страйк нашел ее за угловым

столиком в стороне от основного бара. Он нес пинту "Лондон Прайд" для себя
и вторую порцию томатного сока для Робин, хотя заметил, что она едва
притронулась к первой. Рядом с ее iPad лежал мобильный телефон, на котором
лицом вверх отображалась лента Твиттера Anomie, а с другой стороны лежал
открытый блокнот. Страйк, который был весьма искусен в неправильном
прочтении вещей, увидел, что Робин сделала три колонки с именами Worm28,
Vilepechora и Paperwhite, и что она делала записи во всех трех колонках.
Колонка Worm28 казалась самой полной.

— Anomieя в игре? — спросил Страйк, садясь.

— Нет, — ответила Робин, посмотрев вверх и тут же вернувшись к своему

экрану. — Его не было здесь все время, пока ты был с Ормондом. Прошу
прощения, мне придется продолжать печатать. Здесь есть модератор по имени
Worm28, который дружил с Бет в сети. Это либо гей, либо девушка, потому
что он или она состоит в отношениях с неназванным мужчиной, о котором я
должна знать. Worm28 много рассказывал о Бет. Он думал, что вывели ее из
игры, рассказав ей о всех своих проблемах.

— Двадцать восемь, — прокомментировал Страйк, — это еще один символ

ненависти.
— Серьезно?

— Вторая буква алфавита, восьмая буква: БХ. Означает "кровь и честь". Blood
and Honour - это неонацистская группа скинхедов".

— Я не могу представить Worm28 как неонацистского скинхеда, — сказала

Робин, набирая текст. — Если бы мне пришлось делать ставку в ту или иную
сторону, я бы сказала, что это была девушка, и довольно молодая. Возможно,
с дислексией. Орфография у нее корявая, пунктуация везде... Если мы ищем
возможного члена Хальвенинга, то Vilepechora кажется чертовски хорошим
кандидатом. Подождите... О, слава Богу. Worm28 нужен туалет.
Робин повернула iPad так, чтобы Страйк мог его видеть. Он придвинул свой
стул: Робин почувствовала, как его колено ударилось о ее колено.
— Игроки разговаривают во время открытой игры, — сказала она, пока
Страйк потягивал пинту и наблюдал за анимированными фигурками,
двигающимися среди могил. Как и Робин, он был поражен тревожной
красотой анимации с ее меняющимся туманом и нависшими могилами.
— Но модераторы могут открывать приватные каналы, чтобы разговаривать
с кем угодно, и никто больше не сможет увидеть, что они говорят. Worm28 и
Vilepechora открыли приватные каналы со мной сразу после того, как я вошла
в игру.

— Почему ты думаешь, что Vilepechora может быть Халвенингом?

— Потому что он чертовски гомофобен — сказала Робин. — Говорил мне, что

это извращение.

— Мило, — сказал Страйк.

— Я почти уверена, что он мужчина. А еще он пьян. Он сказал мне об этом

три раза. Он сказал, что ему надоела игра, а когда я спросила, почему он все
еще здесь, он ответил: "Разведка".

— Разведка? — повторил Страйк. —Действительно, очень любоптыно.

— И он сказал мне, что Anomie убил Ледвелл.

Она подняла взгляд, чтобы увидеть реакцию Страйка.

— Сейчас?

— Под видом шутки, — сказала Робин, поглядывая в игру. — Единственный

другой модератор, с которым я разговаривала, это Paperwhite. Она спросила,
не нужна ли мне помощь в навигации по игре, и дала мне несколько подсказок,
как попасть в расширенную зону, которая была создана с тех пор, как Бет была
здесь в последний раз. Она не открывала приватный канал, а просто
предложила помощь в открытой игре. Я не знаю, что она женщина, очевидно,
я просто предполагаю это из-за имени пользователя. Никакого личного чата.

Страйк наблюдал за боковой панелью прибытия и убытия игроков.

<BorkledDrek покинул игру>

<Inky1010 вошел в игру>
<Magspy7 вошел в игру>

— Если я выйду из системы, — сказала Робин, поворачивая iPad к себе, - ты

сможешь рассказать мне об Ормонде ?

— Оставайся под своим логином, — сказал Страйк, — чтобы мы могли

присматривать за Anomie. Я бы хотел посмотреть, как они там себя ведут.
Можешь сказать этому Червю, что тебе нужно пойти и ненадолго отлучится
не выходя из онлайна?

— Нужно - вынуть - одежду - из - стиральной – машины —, - сказала Робин,

набирая текст. —Вернусь - через - некоторое время —.
Она села с облегчением, выпила немного томатного сока и отрегулировала
угол iPad так, чтобы они оба могли продолжать просмотр.

— Как там Ормонд?

— Ормонд, — сказал Страйк, — был довольно интересным. Не то, что я

ожидал. Он учитель информатики и бывший полицейский".

— Правда? — сказала Робин.

— Да, и если бы мне пришлось делать ставку, я бы сказал, что у них не было
отношений до того, как она попыталась покончить с собой. Я думаю, он
воспользовался тем, что она была уязвима, и предложил ей остаться у него, а
ей было трудно сбежать. Я спросил о синяках от пальцев на шее. Ему это не
очень понравилось.

— Ты меня удивляешь, — сказала Робин.

— Я тоже скептически отношусь к предполагаемой помолвке. Я думаю, что

Хизер Ледвелл была права: он злится, что не получит ни пенни из ее
наследства или какой-либо финансовой выгоды от мультфильма, если по нему
снимут фильм. Он упомянул, что она не написала завещания. Но он не теряет
надежды получить выгоду: половину интервью он провел, позиционируя себя
как писателя. Он утверждает, что сотрудничал с ней над будущими
сюжетными линиями и что она хотела, чтобы он получил авторский кредит,
если фильм будет снят. Я спросил, было ли все это оформлено в письменном
виде, но нет, все идеи только в его голове. Он написал письмо в Maverick,
чтобы предложить свои услуги, но они ему не ответили.

— Черт возьми, — тихо сказала Робин.

— Было еще несколько интересных моментов. Во-первых, он говорит, что Эди

сказала ему, что собирается встретиться с Джошем в день убийства, но
утверждает, что не знал, где именно они планировали встретиться. Самое
интересное, что, по его словам, Блэй позвонил ей, чтобы предложить встречу.
Либо Ормонд, либо Катя ошиблись, и я ставлю на Ормонда. Я подозреваю, что
он понятия не имел, что она собирается встретиться с Блэем, и тогда возникает
вопрос, зачем врать? Если он боится, что его заподозрят в поножовщине,
логичнее было бы сказать правду и сказать, что он не знал об их встрече. Это
странная полуправда - сказать, что он знал, что они встречаются, но не знал,
где. Конечно, это может быть эго: он не хочет выглядеть парнем, чья девушка
тайком встречается со своим бывшим. Он кажется мне таким типом.

— Также - и это определенно странно, — сказал Страйк, открывая свой

блокнот. Он сказал мне, что считает Anomie "человеком, который сделает все,
чтобы спасти свою собственную шкуру, в частности, попытается обвинить или
бросить подозрение на кого-то другого. Я спросил его, почему он так говорит,
и он ответил, что это просто "интуиция", но мне это показалось чертовски
неубедительным. Мне кажется, он думает, что у Anomie может быть что-то на
него.

— Но это, конечно, означает, что он знает, кто это?

— Можно подумать, но он не спешил говорить мне, кто, по его мнению, это

может быть. Наоборот: он отверг всех, кого я упомянул. Кстати, он сказал, что
Эди исключила Кеа. Наблюдал ее на улице без цифрового устройства, пока
Anomie был в игре.

— Вот как, — сказала Робин. — Это весьма полезная информация.

— Да... Последняя странная вещь, которую сказал Ормонд. Я спросил, думает

ли он, что Anomie мог убить Эди, и он сказал: "У меня нет причин говорить,
что это был он".

— У меня нет причин говорить, что это был он, — повторила Робин. —
Странная форма слов.

— Я тоже так подумал, — сказал Страйк. — Почему бы просто не сказать

"нет"?
Телефон в его кармане зазвонил. Он достал его. Определитель номера был
скрыт. Подозрение, что это может быть Шарлотта, заставило его колебаться,
но через пару секунд он ответил.

— Страйк.

Он услышал дыхание. В трубке был слышен треск. Затем очень глубокий,

звучный голос произнес:

"Если вы хотите знать правду, раскопайте Эди Ледвелл".

Линия оборвалась.
По выражению лица Страйка Робин поняла, что только что произошло нечто
странное. Она сразу же подумала о Шарлотте. Затем она подумала, не могла
ли это Мэдлин заставить его побледнеть.
Страйк опустил мобильный и посмотрел на него так, словно определитель
номера мог каким-то образом материализоваться.
— Мне только что сказали, — произнес он, снова взглянув на Робин, —
"раскопать Эди Ледвелл", если я хочу узнать правду.

— Что?

— "Если хочешь знать правду, раскопай Эди Ледвелл", — повторил Страйк.

Они уставились друг на друга.

— На что был похож голос?

— Дарт Вейдер. Это мог быть прибор, меняющий голос, или настоящий бас-
тенор. Линия была не очень хорошей.
— Несколько недель назад, — сказала Робин, — в Твиттере появился хэштег.
"#Эксгумируйте Ледвелл".

— Какая-то конкретная причина, или просто немного остроумная шутка? —

спросил Страйк, убирая телефон обратно в карман.

— Какой-то тролль сказал, что она, вероятно, инсценировала собственное

убийство, чтобы вызвать сочувствие, и они должны выкопать тело, чтобы
убедиться в этом.

— Ну, если мне звонит тролль, значит, они знают, что мы занимаемся этим
делом. Надеюсь, Христос, никого из нас не узнали, пока мы следили за
подозреваемыми.

— Смотри, — Робин внезапно вздохнула и показала на iPad. — Он там!

На экране появилась уникальная фигура. Она не была похожа ни на одну из

других фигур - ни на дрейфующие имитации красотки Paperwhite, ни на
покачивающиеся сердца Harty, ни на блуждающие скелеты. Это был пустой
плащ, который колыхался, словно на ветру. Лица не было: существо внутри
плаща было невидимо. Несмотря на простую анимацию, оно было
жутковатым. Над его головой висел ник Anomie MOD. Фигура начала
"говорить", на ее несуществующем лице появились надписи.

Anomie: Добрый вечер, дети.

И аватары других игроков сгруппировались вокруг, на каждом из их лиц

появился шрифт, когда они приветствовали его.

Inky101: Anomie вернулся домой!!!!!

Mr_Drek_D: Как дела, бва?

Hartsore9: Anomie, пожалуйста, разбаньте Harty192, он не хотел этого.

Paperwhite MOD: вечер

InkHart4evs: Anomie, мой бвах!

Vilepechora MOD: Да здравствует король-император!

Magspy7: Anomie, чертовски нравится смотреть, как ты тащишь Грунта в

Твиттере!

WyrdyOne: Мы пойдем на Comic Con, Anomie?

Anomie не ответил ни одному из них, но подплыл к Страйку и Робин, и

последняя, хотя и понимала, что это совершенно неразумно - они сидели в
пабе, а эта фигура была не более чем пикселями на экране - почувствовала
дрожь реального страха. Anomie подошел к Баффипаузу так близко, что
пустой капюшон его плаща заполнил почти весь экран.

Anomie MOD: Ты вернулся

Робин поспешно протянула руку, чтобы набрать текст, оставив экран на месте,
чтобы Страйк мог видеть происходящее.

Buffypaws: да, я скучала по этому месту.

Anomie MOD: любимое животное?

— Собака, — сказал Страйк.

— Нет, — сказала Робин, набирая текст. — Я проверила.

Buffypaws: кошка, конечно.

— Боже, надеюсь, этого хватит, — сказала Робин. — Больше я ничего не

нашла.

Anomie MOD: любимая сексуальная позиция?

Робин уставилась на этот вопрос, прекрасно понимая, что на этот раз Страйк
ничего не может предложить. Через несколько секунд она начала печатать,
чувствуя, что рискует всем:

Buffypaws: кажется, я помню, что сказала тебе отвалить, когда ты спросил

в прошлый раз.

Они со Страйком смотрели на экран. У Робин было ощущение, что Страйк

тоже затаил дыхание.

Anomie MOD: lol

Anomie MOD: да, так и есть

— Ты чертовски хорошо выкрутилась — сказал Страйк.

Anomie MOD: А теперь спроси меня, что ты вернулась, чтобы узнать.

Робин колебалась.

Buffypaws: что ты имеешь в виду?

Anomie MOD: Я убил Э** Л******?

Руки Робин неуверенно зависли над панелью клавиатуры, но прежде чем она
успела ответить, Anomie заговорил снова.

Anomie MOD: Я убил. И всегда пожалуйста.

Anomie повернулся и уплыл, и пока пустой плащ удалялся сквозь чернильные

черные сердца персонажей, они заявили о своих чувствах.

Vilepechora MOD: Я, блядь, сказал ей, что сделал! lolololol

DaddyDrek: ха-ха-ха-ха-ха-ха

InkHart4evs: чертова легенда lol

Mr_Drek_D: рофл

Hartsore9: омг не шути

GhostyHi: lol

WyrdyOne: мы кланяемся нашему гребаному королю

MyHart1sBlak: лололололололол

Inky101: даааассссс король

Paperbitch97: вы вынесли мусор

Magspy7: хахаха, блядь, владей этим

Kinkheart: Anomie позаботился о бизнесе lol

Blackhart_4: ТЫ БОГ

Страйк и Робин молча наблюдали, как парящая фигура Anomie уменьшается и

наконец исчезает в тумане игры, в какой-то другой части анимированного
кладбища.

— Ну, вот и все, — сказал Страйк, поднимая свою пинту. — Мы получили

признание. Теперь осталось выяснить, кто такой этот Anomie.
 ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Если эпикард и прилегающий жир удалены

из сердца.
которое подвергалось длительному
кипячению...
обнажатся поверхностные волокна
желудочков.
Генри Грей ФРС
Анатомия Грея

Глава 38

Я изучил вас пристальным взглядом,

Решив постичь все твои тайные пути:
Но, просеивай их, как хочешь,
Твои пути все равно тайные.
Кристина Россетти
Королева сердец
Дважды женатый достопочтенный Джеймс "Джейго" Мордо Аластер
Флеминг Росс, наследник виконта Крой, торговый банкир, отец пятерых детей
и живущий отдельно муж Шарлотты Кэмпбелл, находился под наблюдением
уже почти две недели. Страйк понимал, что рассчитывать на получение
компрометирующих материалов на этого человека за столь короткий срок
было бы слишком оптимистично, но, тем не менее, результаты пока были
обескураживающими. Росс был защищен толстой мембраной
состоятельности. Каждый день его отвозил на работу и обратно водитель, а
когда он ужинал, то только в престижных частных клубах. Росс был настолько
щепетилен в том, что никогда не уходил с кем-либо еще, что Страйк,
просмотрев скудное количество фотографий, которые Мидж и Дев успели
сделать за предыдущие две недели - характерное вульгарное лицо и белокурые
волосы Росса легко выделялись на каждой фотографии, - был вынужден
заподозрить, что Росс справедливо полагал, что его жена следит за ним.
Обычный поиск информации показал, что первая жена Росса снова вышла
замуж и живет в Оксфордшире. Его младший брат работал личным секретарем
одного из высокопоставленных королевских чиновников. Старшая дочь от
первого брака Росса жила в школе-пансионате Бененден; две младшие девочки
все еще посещали начальную школу в Оксфордшире. Шарлотта жила со
своими близнецами и парой сменяющих друг друга нянь в семейном доме в
Белгравии, а Росс проводил будни в роскошной квартире в Кенсингтоне,
которая, как выяснилось в ходе расследования, принадлежала его родителям
уже тридцать лет, а выходные - в большом загородном доме в Кенте, куда одна
из нянь привозила их с Шарлоттой детей.
Рабочие дни Росс проводил в небоскребе на Фенчерч-стрит, куда недавно
переехал его банк. Хотя у Страйка не было особых архитектурных
предпочтений, он счел вполне уместным, чтобы Джейго работал в здании,
отличающемся заметным и непримиримым уродством, с вогнутыми стенами,
образующими настолько мощное отражение солнечного света, что плавились
различные части припаркованных рядом авто. Теоретически, общественность
имела свободный доступ на три верхних этажа здания, похожего на рацию
«Волки Толки», где находился сад на крыше, что и убедило проектировщиков
дать разрешение на строительство этого массивного здания, расположенного
на краю природоохранной зоны. На практике посетителей пускали в верхнюю
часть здания в девяностоминутные интервалы, как обнаружил Дев Шах, когда
ему было сказано уйти до появления Джейго в ресторане, где он обычно
обедал. Единственным заметным исключением из распорядка Джейго были
два визита к чрезвычайно дорогому и печально известному непримиримому
адвокату по бракоразводным процессам. Страйк задавался вопросом, был ли
старый телефон Шарлотты, на котором Джейго нашел компрометирующую
фотографию, уже показан проницательной и хищной женщине, ветерану
многих нашумевших разрывов.
Страйк ни с кем не обсуждал свое все более очевидное беспокойство по
поводу причастности к разводу Россов, и в первую очередь с Мэдлин,
поскольку скоро должна была состояться презентация ее новой коллекции, и
она была еще более напряжена, чем обычно. Их свидания временно
превратились в обычные встречи для секса у нее дома, и Страйк молча
приветствовал это изменение, хотя и здесь его преследовала другая стрессовая
ситуация.
-Кстати…когда вы с Робин расстались? спросила Мэдлин однажды
ночью, когда они лежали обнаженные в темноте. Страйк, который жаждал, но
сопротивлялся желанию выкурить сигарету после полового акта, думал о
ловле Аномии, которую они с Робин должны были предпринять на следующий
день, и ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, о чем его только
что спросили.
- Когда... что?
- Ты и Робин, - повторила Мэдлин. Она выпила почти бутылку вина,
прежде чем они удалились в спальню. - Когда именно вы расстались?
- О чем ты говоришь?
 - О тебе и Робин, - повторила Мэдлин громче. Она лежала, положив
голову ему на плечо; он все еще носил свой протез, который скоро придется
снять; он чувствовал, как все сильнее болит конец его культи.
- Ты имеешь в виду, когда я ее уволил? - спросил Страйк, который был
уверен, что никогда не рассказывал Мэдлин об этом эпизоде.
- Ты уволил ее? - сказала Мэдлин, поднимая голову с его плеча, чтобы
опереться на локоть и посмотреть на него в темноте.
- Да, несколько лет назад, - ответил Страйк.
- Почему?
- Она сделала то, что я запретил ей делать.
- Вы были вместе в то время?
- Нет, - сказал Страйк. - Мы никогда не были вместе. Кто...? Подожди
минутку.
Он повернулся в сторону и включил лампу в спальне, желая увидеть лицо
Мэдлин. Она выглядела одновременно желанной и очень напряженной.
- Только не говори, что это Шарлотта сказала тебе об этом? - спросил он,
прищурившись.
- Ну... да.
- Блять, Господи...
Страйк грубо провел рукой по лицу, словно умываясь. Если бы рядом с
ним лежала Шарлотта, а не Мэдлин, у него возникло бы искушение бросить
что-нибудь - не в нее, а, возможно, что-нибудь бьющееся, в стену.
- Между мной и Робин никогда ничего не было. Мы никогда не были
вместе.
- О…
- Шарлотта мешает дерьмо, - сказал он, снова посмотрев на Мэдлин. - Вот
что она делает. Тебе лучше всего считать, что все, что она говорит обо мне,
полная чушь.
- Так вы с Робин никогда не...?
- Нет, - сказал Страйк решительно. - Мы не встречались.
- Хорошо, - сказала Мэдлин, а затем добавила: - Шарлотта сказала, что
мы с Робин очень похожи.
- Не похожи, - солгал Страйк.
Мэдлин продолжала смотреть на него сверху вниз.
- Ты злишься.
- Нет, не злюсь. Ну, не на тебя.
 - То есть, это не имеет значения, - сказала она. - Если все закончилось, то
все закончилось.
- Ничего так и не началось, - сказал Страйк, глядя на нее.
- Oкей, - сказала Мэдлин снова. – Прости.
- Все в порядке, - снова солгал он, протягивая руку, чтобы она снова
положила голову на его плечо, а затем выключил свет.
Он лежал в темноте, пока Мэдлин не заснула, положив голову ему на
плечо, и вместо того, чтобы беспокоить ее и рисковать дальнейшим
разговором о Робин или Шарлотте, он спал в эту ночь, не снимая протеза,
отчего на конце его культи появилась потная сыпь.
Запланированная встреча Страйка и Робин задержалась из-за того, что
Страйк дольше, чем ожидалось, наблюдал за Грумером, который очень долго
обедал в отеле на Шарлотт-стрит. Было уже пять часов, когда Грумер наконец
встал из-за стола, и Страйк, который к этому времени скрытно
фотографировал на улице, наблюдал, как он скрылся из виду, а затем позвонил
Робин.
- Привет, - сказала она, и по ее голосу стало понятно, что она так же
устала, как и он. – Он все это время обедал?
- Да, извини. Тебе нужно было домой?
- Нет, - сказала она. – Наша встреча с Аномией все еще в силе?
- Да, конечно, - сказал Страйк, который почти ничего не ел, пока
перемещался между баром, залом и улицей, наблюдая за вечеринкой Грумера.
- Слушай, ты не против, если мы сделаем это за едой? Может, в Чайнатауне?
- Это было бы здорово, - сказала Робин. - Я умираю с голоду. Я найду
место и напишу тебе.
Двадцать минут спустя Страйк вошел на верхний этаж ресторана
Геррардс Корнер и увидел Робин, сидящую за столиком у окна, ее iPad лежал
на столе рядом с ней, мобильный телефон лежал рядом с ним, вместе с
открытым блокнотом. Из всех посетителей ресторана они с Робин были
единственными представителями европеоидной расы.
- Привет, - сказала она, подняв взгляд, когда Страйк сел, а затем опустив
взгляд обратно на игру. - Аномия здесь, так что мне нужно продолжать играть.
Он подгоняет людей, если они слишком долго стоят на месте. Я молюсь, чтобы
Монтгомери ушел из офиса без телефона, пока Аномия еще активен, чтобы мы
могли исключить кого-нибудь.
- Это, - сказал Страйк, осторожно разминая больную ногу, - было бы
очень кстати.
Его мобильный завибрировал в кармане. Он очень надеялся, что это не
Мэдлин, но, к своему облегчению, увидел сообщение от своей сводной сестры
Пруденс, с которой он договорился встретиться завтра вечером.
 Корморан, мне очень жаль: я не смогу
завтра вечером. Небольшой семейный
кризис. Можно ли мы перенести? Пру
Страйк так обрадовался, что она, а не он, отменяет ужин, что испытал
волну привязанности к этой женщине, которую никогда не видел.
Нет проблем, я все понимаю. Надеюсь,
все в порядке
Робин, которая случайно снова взглянула на Страйка, пока он печатал
ответ, увидела его слабую улыбку и теплый взгляд и решила, что он пишет
сообщение Мэдлин. Снова опустив глаза на iPad, она попыталась подавить
нарастающее чувство антагонизма.
- Ты сделала заказ? - спросил Страйк.
- Нет, но я бы хотела что-нибудь с лапшой, чтобы можно было есть одной
рукой. И мне нужна вилка.
Страйк поднял руку, заказал им обоим сингапурскую лапшу, затем сказал,
- Хочешь услышать что-нибудь интересное, прежде чем мы приступим к
Аномии?
- Продолжай, - сказала Робин, не отрывая глаз от игры.
- Я попросил Эрика Уордла оказать мне услугу. Выяснить, почему
Филипп Ормонд ушел из полиции. У меня было предчувствие, что это было не
добровольно.
- И? сказала Робин, поднимая взгляд.
- Если бы он не ушел, его бы почти наверняка уволили. "Возомнил себя
Грязным Гарри" - это были точные слова Уордла. Ему нравилось избивать
подозреваемых. Кроме того, его жена ушла до того, как он ушел из полиции,
что не соответствует хронологии, которую он мне дал.
- В любом случае...
Страйк достал свой блокнот.
- Хочешь, я начну работу над "Аномией", пока ты играешь в игру?
- Да, пожалуйста, - сказала Робин, которая в данный момент вела
Лапкибаффи между гробницами.
- Я изучил всех известных нам людей, которые были близки с Эди и
Джошем, когда игра только появилась. Хорошая новость в том, что мы можем
исключить большинство из них.
- Слава Богу, - горячо сказала Робин.
 - Я начал с братьев и сестер Джоша. Брат работает в Квик Фит,
авторемонтном центре, а сестра - администратор в оптике. Я исключил
большинство актеров. У них у всех постоянная работа с девяти до пяти, и
никто из них не сможет вести твиттер и модерировать игру в любое время
суток, не будучи уволенным.
Я поговорил с приемной сестрой, с которой Эди поддерживала связь. Она
менеджер по организации мероприятий в отеле, и ее уволили бы за то, что она
так же много сидит в Интернете, как Аномия, в рабочее время. То же самое
относится и к приемному брату Эди.
Однако, я думаю, нам стоит поговорить с Тимом Эшкрофтом. Он и Эди
были друзьями еще до "Чернильно-черного сердца", и, по крайней мере, он
может знать о близких Эди людях, о которых мы до сих пор не знем.
- А сам Эшкрофт тебе не нравится в роли Аномии? - спросила Робин.
- То, что его уволили - хороший повод для обиды, - признал Страйк, - но
я не нашел никаких доказательств того, что он умеет рисовать или
программировать.
- Он научил Флавию рисовать животных с помощью фигур, - напомнила
Робин Страйку.
- Черт- так оно и было, теперь запомнил. Но у приемной сестры нет его
контактных данных, и я не уверен, что разумно обращаться к Эшкрофту
напрямую. Он все еще в контакте с Уолли, Монтгомери и Нильсом де Йонгом,
и я бы не хотел сообщать всем нашим потенциальным Аномиям, что мы
занимаемся этим делом. Единственное, что я могу придумать, это заманить
Эшкрофта в какую-нибудь ситуацию с интервью, чтобы он не знал, что
разговаривает с детективом.
- Ты имеешь в виду, притвориться журналистом или что-то в этом роде?
- Это не может быть журналист из какого-либо основного издания, это
легко проверить - в любом случае, он не настолько известен, чтобы они
заинтересовались им, - сказал Страйк. - Но я подумал о том, чтобы придумать
что-нибудь в сфере образования, учитывая, что его театральная группа
работает в школах. Что ты думаешь о том, чтобы попросить Болта сделать сайт
о драме в образовании, что-то в этом роде?
Болт был IT-специалистом, к которому агентство обычно обращалось по
всем техническим вопросам.
- Тогда, - сказал Страйк, - если он выйдет на тебя...
- Ты хочешь, чтобы я взяла у него интервью?
- Думаю, да. Не уверен, что он засек меня возле "Красного льва и солнца",
но лучше перестраховаться.
- Хорошо, - сказала Робин. - Давай поручим Болту работу.
 - Это значит, что я должен буду выдать себя за тебя – Лапкибаффи - в
"Игре Дрека", пока ты у Эшкрофта. Как думаешь, ты сможешь составить для
меня шпаргалку?
- Сделаю, - сказала Робин, приостанавливая свои действия в игре, чтобы
добавить этот пункт в свой длинный список "дел".
- В любом случае, - сказал Страйк, переворачивая страницу своего
блокнота, - в списке кандидатов Кати есть еще один парень, который меня
заинтересовал: Престон Пирс.
- Тот, который озвучивал Мэгса? Аномия вышла из игры, - внезапно
сказала Робин. Она достала свой мобильный и позвонила Барклаю.
- Монтгомери сейчас у тебя на виду?
По разочарованному выражению лица Робин Страйк понял, что ответ был
отрицательным.
- Вот черт, - вздохнула она, поблагодарив Барклая, и снова повесила
трубку. - Извини. Продолжай о Престоне Пирсе.
- Двадцать семь лет, родом из Ливерпуля, цифровой художник', - сказал
Страйк. - Похоже, он использует Норт-Гроув в качестве постоянного места
проживания, хотя часто возвращается домой, судя по его аккаунту в Instagram.
У него определенно есть те навыки, которые мы ищем, он не работает с девяти
до пяти, а занимается различными внештатными проектами, и он также сильно
обижен. Я нашел в Твиттере обмен мнениями между Престоном и Пером
Правосудия о том, что "Червь" и "Магспи" - это карикатуры на рабочий класс.
- Кажется, я немного читала об этом, - сказала Робин, нахмурившись,
пытаясь вспомнить. Перо Правосудия было настолько плодовитым, что у нее
не было времени прочитать все их записи в блоге. - Разве Перо не решило, что
Мэгспи из Ливерпуля? Потому что Мэгспи - вор, и они считали это
стереотипом?
- Точно, - сказал Страйк. - Престон Пирс согласился с Пером, что Магспи
- это оскорбление его родного города, и сказал, что если бы он знал, во что
превратится этот персонаж, то никогда бы его не озвучил.
- Извини, - сказала Робин, подавляя зевок. - Это был долгий день. Я бы
убила за пиво.
- Выпей.
- Мы работаем, - сказала Робин, - и я должна оставаться в этой чертовой
игре. Мидж следит за Кардью.
- Где он?
- Дома с бабушкой. В этом вся проблема, не так ли? Мы не можем видеть,
чем занимается каждый из них за закрытой дверью.
- Выше нос, - сказал Страйк бодро. - Мы должны совершить прорыв.
 - Что ж, завтра вечером я отправляюсь в Норт Гроув на первый урок
рисования. Никогда не знаешь... Престон Пирс сейчас там?
- Да, да', - сказал Страйк, который сейчас просматривал Instagram на своем
телефоне. - Ага. Вот он.
Робин взяла телефон у Страйка и рассмотрела фотографию молодого
человека без рубашки, жилистого и мускулистого, с длинными черными
вьющимися волосами и большими обреченными глазами. У основания его шеи
шла тонкая линия татуировки.
- Предположительно это тот, о ком говорила Флавия: «человек, который
никогда не носит рубашку», - сказала Робин, возвращая телефон.
- Тем временем, - сказал Страйк, убирая телефон в карман и возвращаясь
к своему блокноту, - я не знаю, кто эта татуированная девушка, которая живет
на Джанкшн Роуд, но я надеюсь, что вы сможете выйти на нее в Норт Гроув.
Если она знает Нильса, то, возможно, она посещает занятия по искусству...
Что-то происходит в твоей игре?
Робин посмотрела на iPad, где был открыт частный канал, и застонала.
- Червь28 хочет поболтать, - сказала она. - Вчера я провела два часа,
пытаясь ее развеселить... Это точно девушка, - добавила она. - Она сказала мне,
что у нее только что начались месячные, и она чувствует себя дерьмово.
- Ах, - сказал Страйк. - Ну, это кажется убедительным.
- Кажется, я нашла ее и в Твиттере, - сказала Робин. - Она там под ником
Zozo, он же @inkyheart28. Зозо делает точно такие же грамматические ошибки,
как и Червь28. Местонахождение аккаунта - Лондон, но у меня еще не было
времени просмотреть все ее твиты. Я скажу ей, что не могу говорить некоторое
время... «извини - по - телефону - с - моей – мамой», - читала она вслух, пока
печатала.
- Единственный материал, который у меня есть, касается Ясмин
Уэзерхед', - сказал Страйк.
- У меня тоже есть немного на нее, - сказала Робин. - Ты первый.
- Она все еще работает на косметическую фирму в Кройдоне, - сказал
Страйк, - и ведет их аккаунты в социальных сетях. Она живет со своими
родителями, тоже в Кройдоне. После нападения на Эди и Джоша она стала
гораздо реже писать в Твиттере под своим именем - и это все, что у меня пока
есть.
- А вот и наша лапша, - сказала Робин.
Официант поставил перед ними тарелки. Страйк заказал два пива.
- Я не могу, - запротестовал Робин. - Серьезно. Я просто засну и пропущу,
как Аномия признается в убийстве.
- Он уже сделал это, - напомнил ей Страйк. - Я выпью, если ты не хочешь.
 Он набрал палочками столько лапши, сколько они могли вместить, и
сказал:
- Ладно, расскажи мне, у тебя.
Робин сама взяла вилку лапши, прожевала, проглотила, затем открыла
свой блокнот.
- Хорошо, раз уж ты упомянул Ясмин, - сказала она, пролистав несколько
плотно исписанных страниц, чтобы найти ее, - она все еще модератор в игре,
где она называет себя «Хартелла".
- Ты уверена, что это она?
- На девяносто девять процентов уверена, - сказала Робин. - Все
совпадает. Червь28 рассказала мне больше, чем думает. Она упомянула, что
Хартелла раньше знала Эди и Джоша, а также сказала мне строго
конфиденциально, что Хартелла должна была поговорить с полицией после
убийств. Я спросила ее почему, и она сказала, что не знает, но я думаю, что
она боится сказать слишком много.
- Ты говорила с Ясмин напрямую?
- Только в игре, о заданиях. Кажется, они с Бетани никогда не были
дружны.
Робин взяла еще одну большую порцию лапши и помахала вилкой, пока
не смогла снова заговорить.
- В игре есть правило, согласно которому нельзя использовать имена
людей или мест. Игроки обходят его, набирая первый инициал и ставя
звездочки вместо всех остальных букв.
- Странно, - сказал Страйк, нахмурившись.
- Согласна, - сказала Робин. - Абсолютная секретность в отношении
личных данных обязательна для всех. Это называется «Правило 14».
- Четырнадцать, - сказал Страйк, - это еще один символ ненависти.
- Есть ли числа, которые не являются символами ненависти?
- Да, большинство из них, - сказал Страйк с ухмылкой. - Но четырнадцать
относится к четырнадцати словам.
- Какие четырнадцать слов?
- Я не знаю его наизусть, но это какой-то ультраправый лозунг об
обеспечении будущего для белых детей. Продолжай о конфиденциальности.
- Так, все боятся мгновенного изгнания из игры, которое якобы
происходит, если ты используешь правильное имя или даешь слишком много
личной информации. Утверждается, что Аномия создал некий механизм,
который мгновенно запустит «Последствие 14», если кто-то сделает это.
- Предположительно?
 - Ну, я не верю, что этот механизм существует, - сказала Робин. - Я думаю,
что это притворство, на которое клюет большинство людей, а по-настоящему
верят только легковерные игроки.
- Как Worm28?
- Да, хотя я думала, что она уже поняла, что, если бы «Последствия 14»
были реальными, она не могла бы рассказать мне так много, как сейчас. Она
бесконечно говорит о своей депрессии, потому что мужчина, с которым она
переехала на юг, чтобы быть рядом, не звонит ей и не подходит к ней с тех
пор, как она переехала в Лондон.
- Который она, предположительно, пишет с буквой "Л" и пятью
звездочками?
- Да. Она также сказала, что ей не очень нравится ее работа. Работа
связана с детьми, но больше подробностей у меня нет.
- В любом случае, она говорит, что даже модераторы не знают настоящих
имен друг друга, или им не положено. Червь28 считает, что Хартелла знает
настоящую личность модератора, который называет себя ЛордДрек.
Единственное прямое взаимодействие, которое у меня было с ним, было
довольно оскорбительным.
- В каком смысле?
- Он открыл приватный чат и сразу же напал на меня за мои извращенства
- Разве такого не было с другим...?'
- Да, случилось: Вилепечора, когда я впервые вошла в игру. Я заметила,
что Червь28 часто ставит скобки ЛордДрек и Вилепечора вместе, как будто
они - я не знаю, работают в паре или что-то в этом роде.
- В любом случае, Червь28 сказала что-то странное о Хартелле и
ЛордДреке прошлой ночью, когда, я уверена, она была под кайфом. Она
сказала, что забила, и через некоторое время ее орфография и грамматика
стали еще более корявыми, чем обычно. Нельзя делать скриншоты
непосредственно из игры, но я сфотографировала свой iPad.
Робин нашла фотографию на своем телефоне и передала ее Страйку.
Червь28: Хартлеа ре ально
любит лордрека, я говорю.
Лапкибаффи: Как думаешь,
они встречались в реальности?
Червь28: не знюа.
Червь28: она защищает еогг
Лапкибаффи: что ты имеешь в
виду, говоря "защищает"?
 >
Червь28: полиция
Лапкибаффи: ?
>
>
>
Червь28: я ен длонжа ыбал
говорить это

- Очень, очень интересно, - сказал Страйк.

- Есть еще кое-что, - сказала Робин невнятно, сквозь лапшу. - Листай
вправо.
Страйк сделал это и увидел второе изображение приватного чата Робин и
Червя28.
Лапкибаффи: Я никому не
скажу!
Червь28: нет, забудь, что я
сказала, пожалуйста.
Червь28: это была просто о
шибка.
Червь28: что они сделали
Лапкибаффи: Хартелла и
ЛордДрек?
Червь38: нет
Червь38: ЛордФрек и Виле
>
>
Червь28: пожалуйста, щабудь

- Я не смогла больше ничего от нее добиться, - сказала Робин. - Я не

хотела давить на нее, но надеюсь, она снова накурится, и я смогу попробовать
еще раз.
Принесли пиво. Несмотря на свое прежнее решение, Робин налила себе в
стакан и выпила немного. Оно было вкусным, и слегка успокаивающий
эффект, который оно оказало на ее измученный мозг, был очень приятен.
 - Так эти двое - они парни?
- Думаю, да. Червь28 всегда говорит о них как о мужчинах.
- Значит, эти двое мужчин, которые считают лесбиянство извращением и,
похоже, находятся в сговоре друг с другом, сделали что-то, что может
заинтересовать полицию, - сказал Страйк, возвращая Робин ее телефон. - И
Хартелла защищает их. Или, во всяком случае, защищает одного из них.
- Точно, - сказала Робин. - Помнишь домашнюю страницу Братства
Ультима Туле? "Мы считаем, что феминизм и легализация гомосексуализма
подорвали западную цивилизацию" или что-то в этом роде.
- Ты можешь посылать людям документы по частным чатам, не знаешь?
- Без понятия, я не пробовала.
- Ну, если можно, - сказал Страйк, - то это может быть то, как досье с
поддельными письмами попало к Ясмин Уэзерхед, не так ли? И это был бы
идеальный способ сделать это. Все в игре поневоле анонимны, а у
Братства/Хэлвенинг будет готовый рассадник ненавистников Ледвелл,
готовых поверить в любое дерьмо, которым их кормят... Я думаю, что за
Ясмин можно немного понаблюдать. Выяснить, с кем она встречается в
реальном мире.
Он молча ел в течение минуты, размышляя.
- Ты не знаешь, - сказал он, - возможно ли, чтобы один человек управлял
более чем одним модераторским аккаунтом? Может ли Аномия также быть
ЛордДреком или Вилеперочой? Или ими обоими?
- Ну, общение на приватных каналах происходит в реальном времени,
поэтому иногда со мной одновременно разговаривали два модератора -
очевидно, что один человек не может набирать два сообщения одновременно.
Но да, я полагаю, что один человек может иметь две отдельные учетные записи
модераторов, если только два разных модератора не должны набирать текст
одновременно.
- Часть игры, в которую я действительно хотел бы попасть, это канал
модераторов. Если Аномия позволяет чему-либо «ускользнуть», я уверен, что
это будет именно там.
- Сколько всего модераторов?
- Восемь, - сказала Робин, переворачивая страницы своего блокнота,
чтобы найти записи, которые она сделала о каждом из них. - Аномия, очевидно
- Червь28 - ЛордДрек - Вилепечора - Хартелла - Дьявол1-'
- Кто такой Дьявол1?
- Из того, что мне рассказала Червь28, он молодой мужчина. Она думает,
что он гей. Во время одного из наших ранних разговоров она сказала: "Знаешь,
Морхаус и Дьявол1 раньше были очень хорошими друзьями, но они сильно
рассорились". Но она не знала, из-за чего. Мне вообще не удалось пообщаться
с Дьявол1, даже в открытой игре.
- Есть какие-нибудь зацепки по Морхаусу?
- Ничего конкретного, но его основной интерес, помимо игры, похоже,
наука. Его ава в Твиттере…
- Его что?
- Ну, знаешь, картинка на аккаунте. На ней изображена комета, и я видела,
как он разговаривал с девушкой, которую, кажется, знает, об открытиях в
космосе. Девочка еще в школе, судя по ее разговорам о домашнем задании и
разговорам с матерью
- Есть местонахождение девочки? Если она и Морхаус вместе в школе...
- Нет, я искала, но она указала свое местонахождение как "из головы". У
меня не было прямого контакта с Морхаусом, что расстраивает, так как все
согласны с тем, что он единственный, кто знает, кто на самом деле Аномия. Но
Червь28 намекнула, что у него есть какие-то отношения с Белой Бумагой.
- Отношения в реальном мире?
- Без понятия.
- И что мы знаем о Белой Бумаге?
- Она новый модератор, и Червь28 случайно сказала о том, что все
мужчины-модераторы любят ее.
- Как они могут ее любить? Они ведь не знают ее настоящей личности, не
так ли?
- Я тоже этого не поняла, но это то, что сказала Червь28. Кроме этого, я
не смогла ничего о ней узнать.
- Но я собрала абсолютно все, что у меня есть об Аномии, - добавила
Робин. Я проделала весь путь назад через его Твиттер и учла каждую мелочь,
о которой Червь28 обмолвилась. Все это есть в распечатанном документе,
который я положила в папку в офисе, но у меня есть и здесь, если тебе нужны
основные моменты.
- Давай, - сказал Страйк, который все еще запихивал лапшу в рот.
- Хорошо, - сказала Робин, перелистывая плотно исписанные страницы
своего блокнота. - Сначала Твиттер.
- Аккаунт Аномии впервые появился 10 июля 2011 года. В его первом
твите людям предлагалось попробовать новую многопользовательскую игру,
которую они с Морхаусом создали. Аккаунт Морхауса появился в тот же день,
но он пишет примерно один твит на каждые сто твитов Аномии, он никогда не
нападал на Эди или Джоша и почти никогда не общается с фанатами. В
основном он просто говорит что-то вроде "посмотрите новое расширение
игры". Чисто информативно.
 Изначально твиты Аномии были только об игре, но ему очень нравилось,
когда фанаты хвалили ее. Люди хотели узнать, кто они с Морхаусом, а
Аномия, похоже, получал настоящий кайф от восхищения и давал
комментарии типа "разве вы не хотели бы знать". Первоначально фанаты
думали, что Аномия - это сам Джош Блэй, но этот слух окончательно умер 14
сентября 2011 года, когда в Интернете появилось интервью Эди и Джоша, в
котором они сказали, что видели игру и что это не совсем то, что они имели в
виду, создавая "Игру Дрека". В тот же день Аномия написал в Твиттере:
"Итак, Ледвелл не нравится наша игра, потому что "игра на
самом деле больше похожа на метафору". Мы буквально основали
ее на твоих собственных правилах, претенциозная корова".
С этого момента, - говорит Робин, - Аномия постоянно атаковал ее, пока
она не умерла. В октябре того же года он написал в Твиттере:
"Как мне сказать это вежливо? Разве булимичка
не должна быть... худой?".
И он придумал хэштег #ГридиФедвелл, который остался навсегда.
- Она болела булимией?
- Была, согласно записи в ее личном деле. Это был самый первый раз,
когда Аномия использовал часть личной информации против нее.
- Что насчет взглядов Аномии на политику? Есть какие-нибудь зацепки?
- Ну, - сказала Робин, - он никогда не говорит ничего открыто про
политику. Он интересуются прогрессивной критикой мультфильма только
тогда, когда ее можно использовать для прямых нападок на Ледвелл за
лицемерие или жестокость по отношению к окружающим. Однако вокруг
Аномии постоянно появляется ядро правых аккаунтов. Все они жалуются, что
мультфильм стал слишком "компьютерным". Есть человек, называющий себя
"Ученик Лепине", который является большим поклонником Аномии и
защищает его, если прогрессивно мыслящие люди когда-либо возражают
против того, что Аномия делает такие вещи, как раскрытие того, что Эди
страдала булимией.
- Ученик Лепине, - повторил Страйк. - Да, кажется, я его видел. Хочешь
еще пива?
Он уже допил свое.
- Я не могу, сказала Робин. - Я просто засну... Вокруг Аномии есть и
левые, но они в основном критикуют Ледвелл за расизм, эйблизм и... в общем,
за все "измы" и "фобии", которые только можно придумать.
- Но Аномия никогда не втягивается в политические дела, за
исключением тех случаев, когда это может быть использовано для личных
нападок на Ледвелл. Если бы мне пришлось спорить, я бы сказала, что
социальная справедливость - это не его конек. Судя исключительно по его
сообщениям в Твиттере, его главная цель - поддержание собственного статуса
в фандоме и максимальное влияние на работу. В основном это выглядит... ну,
если бы мне нужно было дать этому название, как жажда власти.
- Я знаю, ты думаешь, что люди обычно оступаются и выдают свои
настоящие личности в сети, - продолжает Робин, - но Аномия очень
осторожен. У меня сложилось впечатление, что он очень старается не выдавать
личную информацию, которая могла бы его идентифицировать. Правда,
иногда он сообщают всякие мелочи: ему нравится "Магнумс" - мороженое - и
"Темный рыцарь: Возрождение легенды". Я записала все это, но это почти
ничего не значит. Могу поспорить, что сегодня в Лондоне можно найти пару
миллионов человек, которым нравятся и не нравятся те же вещи, что и
Аномии.
- Но есть три твита, которые, как мне показалось, могут сказать о чем-то
более глубоком.
Твит №1: Аномия заявил, что хочет использовать катапульту для кошки
на заборе своего сада. Возможно, это его юмор, но она соответствует общему
тону его непринужденной жестокости. Ты видел, как Аномия хвастался тем,
что убил Эди, в ту ночь, когда я вошла в игру. Это общий тон бравады и
бессердечия, который, я должна сказать, очень похож на Уолли Кардью. Тот
фрагмент видео, где он вытаскивает окровавленный нож из-под стола? Я
посмотрела его. Мне показалось, что это очень похоже на шутку Аномии,
особенно когда он появляется появляется в игре.
Второй твит, который показался мне немного странным, был написан год
назад. Выходило много мерча Чернильно-Черного Сердца, и Аномия начал
нападать на Эди за то, что она делает то, над чем когда-то смеялась, и что
появились футболки и брелки Чернильно-Черного Сердца. Аномия написал в
Твиттере: "И пока по всей стране звенят кассовые аппараты, вы должны
задуматься, как @SebMonty91 чувствует себя в роли Пита Беста из "
Чернильно-Черного Сердца"".
- Что в этом плохого?
- Ну, мне пришлось поискать, кто такой Пит Бест.
- Ты шутишь?
- Нет, - сказала Робин, которую позабавило выражение легкого
возмущения Страйка. - Битлз распались за четырнадцать лет до моего
рождения, знаешь ли.
- Да, но... это же Битлз, - сказал Страйк.
- Я просто хочу сказать, что есть гораздо более свежие примеры людей,
которые уходили из групп до того, как они стали великими. Имена, которые,
как мне кажется, могли бы быть известны в возрасте до тридцати лет, прежде
чем они добрались до Пита Беста. ЛаТавия Роберсон...
- Кто?
 - Одна из участниц группы Destiny's Child. Я просто хочу сказать, почему
Пит Бест был основным источником информации для Аномии? Это выглядит
странно, если Аномии около 20... Я тебя не убедила, - добавила она, наблюдая
за выражением лица Страйка.
- Нет, - медленно сказал он, - ты права... но я бы сразу проскочил мимо
этого.
- Ладно, третьим твитом, над которым я задумалась, был пост в блоге
Пера Правосудия, которым поделился Аномия, об инвалидности. Я спросила
себя: "Зачем делиться именно этим?". Потому что Перо Правосуия довольно
плодовит, а Аномия не ретвитнул ни одну из других статей. Являются ли он
сам инвалидом или больным? Или близок с кем-то, кто болен?
- Это связано с тем, что сказал мне Червь28. Я сказала, что Аномия может
быть хулиганом, а она ответила: "Он не такой уж плохой. Я думаю, он
заботливый. Он иногда говорит о том, что ему нужно отвезти кто-то в
больницу.
Аномия - сиделка? - сказал Страйк.
- Я знаю,' сказала Робин. - Мне бы не очень хотелось быть пациентом
Аномии. Я пыталась копнуть глубже, но не думаю, что она знает что-то еще.
- В любом случае, - продолжила она, - я заметила еще одну вещь. Или ее
отсутствие. Есть что-то неправильное между Аномией и темой секса.
Страйк продолжал жевать свою лапшу, выражение его лица было
бесстрастным.
- Я просмотрела твиты за четыре года, - сказала Робин. - Есть только один
случай, когда Аномия хоть немного заигрывает. Это было с Кеа Нивен. Он
сказал ей, что у нее отличные волосы. А позже он сказали, что отправил ей
личное сообщение.
- Четыре года, - повторила Робин. Четыре года он получал кучу
сообщений с обожанием, а девушки умоляли его открыть, кто он на самом
деле. И Аномия никогда не пользуется этим, не флиртует, не пытается завлечь
их или предложить им информацию в обмен на обнаженку... Если бы ты когда-
нибудь был женщиной в Интернете, - сказала Робин немного нетерпеливо,
потому что Страйк просто смотрел на нее, - ты бы точно понял, о чем я говорю.
- Нет, - сказал Страйк, - я понял. Но...
- Дело в том, что в игре Аномия другой - немного нахальный. Ты видел
вопрос о моей любимой сексуальной позиции - любимой позиции
Лапкибаффи, я имею в виду. Внутри игры Аномия как будто играет ту роль,
которую от него ждут. Все считают его мужчинам, но мне это как-то не
кажется правдой. Так что... у меня есть теория.
- Слава богу, - сказал Страйк. - Потому что у меня ни хрена нет.
Продолжай.
 - Ну, я думаю, нам нужно присмотреться к Кеа Нивен. Я знаю, что Эди
исключила ее, - продолжила она, прежде чем Страйк успел что-то сказать. - Но
мы многое берем на себя, если не посмотрим на нее. Мы принимаем на веру
слова Аллана Йомана и Филиппа Ормонда о том, что Эди видела Кеа без
электронного устройства, когда Аномия была в игре. Мы не знаем, насколько
хорошо Эди видела улицу, или мужчины ослышались или неправильно
запомнили - Аллан был довольно непонятен по телефону. Что? - добавила она,
немного защищаясь, потому что Страйк не смог подавить ухмылку.
- Ничего, - сказал он, но, видя, что она не собирается соглашаться,
продолжил, - просто, - он сделал вращательное движение палочками, как
Робин махала вилкой ранее, затем сглотнул, - просто подумал, что ты хороша
в этом детективном дерьме.
Обезоруженная, Робин рассмеялась.
- Ну, в любом случае - Кеа художник, у нее сильная личная обида, она
больна, что согласуется с ретвитом блога Пера Правосудия об инвалидности,
и если она Аномия, это объясняет то противоречие, о котором мы говорили -
создание игры как дань уважения, но ненависть к одному из создателей.
Возможно, "Игра Дрека" изначально планировалась как способ показать
Джошу Блэю, что все, что сделала Эди, Кеа может сделать лучше. Но затем
Эди раскритиковала игру, что дало Кеа повод перейти в атаку, увлекая за собой
фандом. К тому же, если это Кеа, то анонимность тоже объяснима. Она же не
хочет, чтобы Джош знал, что за всем этим стоит она. Судя по слухам, она
полностью одержима им.
- Так ты думаешь, что та небольшая перепалка между Аномией и Кеа...?'
- 'Ну, это мог быть хороший маленький театр, не так ли? - сказала Робин.
- Кеа получает более широкую аудиторию для своих заявлений о том, что Эди
украла ее идеи. Она хвалит себя как Аномию, привлекая людей посмотреть ее
видео - Кеа считает, что они два разных человека... и, - сказала Робин, - Кеа,
оказывается, владеет двумя голубками по имени Джон и Йоко.
- Чертовски хорошо рассуждаешь, Эллакотт, - сказал Страйк, который
наконец-то доел свою лапшу и теперь сидел, откинувшись на стуле, глядя на
нее с откровенным восхищением.
- Но остается один большой вопрос, - сказала Робин, стараясь не показать,
что она довольна его реакцией, - откуда Кеа знала все эти личные вещи об Эди
- но у меня есть мысль и об этом.
- Продолжай.
- Я думаю, есть вероятность, что Джош продолжал общаться с ней после
того, как они расстались, и что он скрыл этот факт от Эди и Кати. Аллан Йоман
сказал, что Джош обаятельный, но не любит конфронтации и неприятные
разговоры. Он также рассказал, о мнении Джоша о несчастьях людей.
Возможно, Джош думал, что сможет остановить нападки Кеа на Эди, рассказав ей,
какая тяжелая жизнь была у Эди.
- Тем самым дав ей больше «боеприпасов»?
- Именно - но мы не можем выделить кого-нибудь для наблюдения за Кеа в
Кингс-Линне, не так ли? В любом случае, если Кеа говорит правду о своем
здоровье, она сейчас прикована к постели. Мы бы просто следили за ее домом.
Страйк замолчал, задумавшись. Наконец, он сказал:
- Если ты права, и Джош был источником всей ее внутренней информации, я
не вижу никакого вреда в прямом обращении к ней. Она никогда не дружила с
актерами. Ты ведь не видела никаких доказательств того, что она общалась с кем-то
из них?
- Нет, - сказала Робин, - хотя я еще не просмотрела абсолютно все ее
социальные сети. Не было времени.
- Мы рискнем, сказал Страйк. - Я позвоню ей завтра. Если она согласится на
интервью, ты можешь следить за "Игрой Дрека", пока я буду с ней разговаривать.
Нам предстоит прорыв, - повторил Страйк, поднимая руку за очередной порцией
пива, - и мне очень нравится твоя теория.
Именно в такие моменты Робин было трудно не злиться на Корморана
Страйка, каким бы раздражающим он ни был.
 Глава 39
У меня не будет никакого потока личных мыслей
В чистом храме искусства.

Elizabeth Barrett Browning

Аврора Ли
Три парика и множество комплектов цветных контактных линз, которые Робин хранила
в офисе, были задействованы вечером следующего дня. С помощью увеличительного
зеркала, которое она хранила в нижнем ящике письменного стола партнеров, Робин начала
переодеваться для своего первого вечернего занятия в Норт-Гроув.
Она записалась на уроки под именем Джессика Робинс и с тех пор разработала образ и
биографию. Джессика была менеджером по маркетингу с неудовлетворенными
художественными амбициями, которая только что рассталась со своим бойфрендом, поэтому
теперь у нее появилось свободное время по вечерам. Робин выбрала парик брюнетки до плеч
(Джессика не могла сделать ничего слишком экстравагантного со своими волосами из-за
своей работы в маркетинге), сделала себе карие глаза, затем нанесла алую помаду и
крылатую черную подводку по образцу образа Кеа Нивен, потому что Джессике нравилось
подчеркивать тот факт, что под своей обычной внешностью скрывается драматическая
натура, который стремилась вырваться за пределы своей скучной карьеры. Вместе с
джинсами Робин надела черную футболку в стиле ретро с надписью BLONDIE IS A BAND и
старую черную замшевую куртку, которую она купила в магазине подержанных вещей для
таких случаев, как этот. Критически осмотрев свое отражение в мутном зеркале в ванной на
лестничной площадке, Робин осталась довольна: Джессика Робинс была именно той смесью
инди-цыпочки и обычного офисного работника, к которой она стремилась. Отточив свой
лондонский акцент за те пять лет, что она прожила в столице, Робин решила заявить, что
выросла в поместье Лисмор-Серкус, как Джош Блэй, что могло бы натолкнуть ее на разговор
о Чернильно-Черном Сердце, хотя она планировала изображать из себя человека лишь с
поверхностными знаниями о мультфильме. Она взяла с собой свой iPad в большой сумке и
намеревалась оставить игру включенной, надеясь, что она сможет наблюдать за Престоном
Пирсом.
Пэт уже ушла домой. Робин была почти у входной двери, когда за стеклянной панелью с
гравировкой замаячила тень Страйка. Он вошел в офис, прихрамывая, с напряженным
выражением лица, которое было знакомо Робин, оно означало, что ему очень больно.
- Кто вы? - спросил он, слегка улыбнувшись при виде ее.
-Джессика Робинс, менеджер по маркетингу с художественными стремлениями, - сказала
Робин на безупречном эстуарном английском. - Где ты был? Пальцы?
- Да, - сказал Страйк, не снимая пальто опускаясь на диван из искусственной кожи
напротив письменного стола Пэт. Он на мгновение закрыл глаза от облегчения, что ему
удалось перенести вес с культи. - Этот ублюдок много гулял сегодня днем, и одним из мест,
куда он зашел, был "Сотбис".
- Серьезно?
- Ага... Но он же не может быть таким тупым, чтобы попытаться продать с аукциона то,
что он украл, верно?
- Кажется маловероятным.
- Может, он ходил по магазинам. Я также позвонил Кеа Нивен, но дозвонился до ее матери,
- продолжал Страйк. - Очевидно, ее драгоценная дочь слишком больна, чтобы разговаривать
со мной, она не имеет ни малейшего представления о том, кто такой Аномия, она очень
ранима и сильно страдает, потому что ее демонизируют за то, что он отстаивает свои права.
И, краткий вывод, пошел нах".
- Вот черт, - отозвалась Робин.
- Я попросил миссис Нивен никому больше не говорить, что мы разыскиваем Аномию,
потому что это может поставить под угрозу расследование, и она опять чертовски
разозлилась из-за этого: кому, я думал, они собирались рассказать? Кеа слишком плохо,
чтобы с кем-то разговаривать и так далее, и тому подобное...
Страйку очень хотелось чаю и обезболивающих, но для этого пришлось бы встать. Ему в
голову пришла мысль попросить Робин подать их, но он ничего не сказал. Теперь у нее были
карие глаза, и сходство с Мэдлин стало очевидным. Робин тоже пришла в голову мысль
предложить Страйку чай, но ей действительно нужно было немедленно выезжать, чтобы
точно добраться до Норт-Гроув вовремя, и, в конце концов, подумала она с легким
ожесточением в сердце, он может позвонить своей девушке, если ему понадобится помощь.
- Ладно, я напишу тебе, если узнаю что-нибудь интересное, - сказала она и ушла.
Ранний вечер был теплым, и парик брюнетки был тугим и слегка зудел. Робин
потребовалось полчаса, чтобы доехать на метро до станции Хайгейт, и еще пятнадцать
минут, чтобы найти большой грязно-розовый дом, стоявший на углу улицы, которая также
называлась Норт-Гроув. Заведение выглядело слегка обветшалым: некоторые из его
многочисленных окон были заложены кирпичом, в то время как другие были открыты,
чтобы впустить теплый вечерний воздух. На одном из замурованных окон был наклеен
плакат "ГОЛОСУЙ за лейбористов".
Робин задержался на пару минут, чтобы проверить игру Дрека, прежде чем войти в
здание. Игра всегда тормозила, когда связь была 4G, а не Wi-Fi. Единственными двумя
модераторами, присутствовавшими в настоящее время, были Белая Бумага и Хартелла.
Робин положила айпад в сумку, не выключая игру, затем прошла по короткой садовой
дорожке и вошла в здание художественное сообщества.
Просторный холл оказался, мягко говоря, неожиданным. Большая деревянная винтовая
лестница, которая явно не была оригинальной, стояла прямо в центре помещения, ее перила
были обвиты ветвями деревьев, извилистыми и запутанными. В углу справа от входа стояла
гигантская монстера делисиоза, которая выросла так, что касалась потолка. Ее блестящие
зеленые листья образовывали навес над головой Робин.
Все окружающие стены были увешаны рисунками и картинами, некоторые их них были
в рамах. Небольшое количество виднеющейся окрашенной поверхности, было ярко-розового
цвета. Слева от Робин была стеклянная дверь в помещение, похожее на небольшой магазин,
на полках стояли глиняные кубки и фигурки. Поскольку зал был пуст и не было никакой
указывающей вывески, Робин направилась в магазин, где невысокая, коренастая женщина с
огромным количеством длинных седых волос, собранных на макушке, подсчитывала
дневную выручку. На ней был фиолетовый жилет, а на предплечье у нее была татуировка в
виде фиолетового пятилепесткового цветка.
- Рисунок с натуры? - спросила она, подняв глаза, когда Робин вошла.
- Да, - ответила Робин.
- Это мой класс. Сюда, пожалуйста - с улыбкой сказала женщина и, взяв с собой запертый
мини-сейф, повела Робин по винтовой лестнице в студию в задней части здания, где пятеро
других студентов уже заняли свои места за мольбертами. Посреди этой комнаты был
постамент, задрапированный грязной простыней, на котором стоял пустой деревянный стул.
Длинные окна за постаментом выходили на заросший кустарником участок сада. Хотя солнце
садилось, Робин смогла разглядеть в тени коричневую кошку, пробиравшуюся сквозь чахлые
нарциссы.
Робин села за свободный мольберт. К нему уже был приколот лист белой бумаги.
- Привет, - сказал пожилой мужчина рядом с ней, с жесткой седой бородой и в бретонском
свитере. - Меня зовут Брендан.
- Я Джессика, - сказала Робин, улыбаясь и снимая свою черную замшевую куртку.
- Мы начнем через пять минут, - объявила женщина, державшая мини-сейф. - У нас
должен быть еще один студент.
Она вышла из комнаты под звон мелочи. Откуда-то из глубины здания притихший класс
услышал высокий детский голос, поющий песню на голландском языке.
Het witte ras verliest,
Kom op voor onze mensen…
 (Белая раса проигрывает,
Встаньте на защиту нашего народа…)
- Прекрати это! - услышали они голос женщины с мини-сейфом. - Это не смешно!
За этим последовал взрыв пронзительного смеха и звук тяжелых ног, бегущих вверх по
винтовой лестнице.
- Извините, - прошептала Робин Брендану в бретонском свитере, - я хотела бы отойти в
туалет, прежде чем мы начнем. Вы случайно не?...
- Второй поворот направо, - сказал Брендан, показывая направление. - Я тут старожил.
- Отлично, спасибо, - сказала Робин, которая на самом деле намеривалась быстро найти
Престона Пирса. Она захватила свою сумку с собой в туалет и прошла мимо открытой двери
в комнату, в которой стояло несколько компьютеров. Гигантский мужчина с длинными
светлыми волосами пристально смотрел на один из экранов.
Туалет был оформлен так же эклектично, как и холл. Каждый дюйм стен, потолка и
внутренней поверхности двери был покрыт портретами, предположительно сделанными
студентами, некоторые какие-то были нарисованы краской, каике-то карандашами.
Оглядевшись, Робин узнала два лица. Завершенный набросок Эди Ледвелл смотрел на нее
сверху вниз с верхней части двери с полуулыбкой на лице. Рисунок был выполнен углем и
карандашом и был подписан ‘JB’. Изучение второй картины, приколотой к потолку, заняло
больше времени, но в конце концов она поняла, что на ней изображен Гас Апкотт,
нарисованный, как предположила Робин, его матерью, которая была гораздо талантливее,
чем Робин могла предположить. Рядом с унитазом стоял небольшой деревянный книжный
шкаф, набитый потрепанными томами, в том числе "Оседлать тигра" Джулиуса Эволы,
"Самоубийство" Эмиля Дюркгейма и "Breek het partijkartel!: De noodzaak van referenda"
(Разорви партийный картель! Необходимость проведения референдумов) Тьерри Боде.
Она села на сиденье унитаза и достала свой iPad, но, как она и ожидала, там был такая
плохая связь 4G, что игра зависла. Насколько она могла видеть, Аномии все еще не было.
Спустив воду в туалете, Робин открыла дверь и, к своему удивлению, чуть не налетела на
крошечную девочку с длинными крашеными черными волосами, чье изможденное
мертвенно-бледное лицо, безошибочно совпадало с лицом девушки, которую Страйк
сфотографировал возле Хайгейтского кладбища. В этот вечер татуировки девочки не были
видны, так как на ней был черный топ с длинными рукавами, который подошел бы
восьмилетнему ребенку.
- Простите, - сказал Робин.
- Все нормально, - сказала девушка с сильным йоркширским акцентом. - Вы не видели
маленькую к…? О, черт, - сказала девушка, бросаясь прочь от Робин, которая теперь увидела
светловолосую малышку в подгузнике, которая, пошатываясь, поднималась по винтовой
лестнице. Щели в полированных ветвях были достаточно велики, чтобы ребенок мог
провалиться сквозь них. Девушка в черном погналась за ней, поймала и подняла на руки.
- Я тебе говорила, чтобы ты не ходила туда в одиночку?
Девушка в черном понесла сопротивляющуюся и хнычущую малышку обратно вниз по
лестнице, прошла мимо Робин и исчезла тем же путем, каким пришла.
Робин вернулась в студию и обнаружила, что прибыла последняя студентка: энергичная
девушка с короткими голубыми волосами и кучей пирсинга. В отсутствие Робин кудрявый
молодой человек в рваном сером халате занял место на деревянном стуле на постаменте,
скрестив босые ноги. В данный момент он смотрел в окно, где заходящее солнце медленно
превращало сад в массу синих теней. Хотя он стоял к Робин затылком, у нее внезапно
возникло подозрение, кто он такой.
Коренастая седовласая женщина в фиолетовом жилете теперь стояла перед классом уже
без мини-сейфа. Казалось, она ждала возвращения Робин.
- Извините, - поспешно сказала Робин, садясь обратно рядом с Бренданом, который
подмигнул ей.
- Что ж, - сказала седовласая женщина, улыбаясь семерым студентам. - Меня зовут
Мариам Торосян, и я буду вести занятия у вашего класса. В настоящее время я работаю
иллюстратором и художником по витражам, но я обучалась изобразительному искусству и
преподаю уже почти тридцать лет.
- Итак, - продолжила она, хлопая в ладоши, - большинство людей, когда они думают о
занятиях рисованием, представляют, что они будут работать с обнаженной натурой, а я
всегда люблю оправдывать ожидания, так что сегодня вечером мы действительно будем
работать так.
Раздался нервный смех, и молодой человек на постаменте повернул голову, теперь
ухмыляясь. Как Робин и подозревала, это был Престон Пирс. У него была желтоватая кожа,
под большими карими глазами залегли темные тени.
- Это Престон Пирс, или Пез, как мы его называем, - сказала Мариам, - который на самом
деле сам художник, и очень талантливый. Он живет здесь, в сообществе, но при
необходимости служит нам натурщиком...
- Нужны бабки, типа, - сказал Престон со своим шотландским акцентом, и класс снова
засмеялся.
- Почему бы нам не подойти и не представиться друг другу, прежде чем мы начнем? И,
возможно, вы расскажите, что заставило вас захотеть прийти на это занятие и какой у вас
предыдущий опыт. Брендан, почему бы тебе не взять инициативу на себя? - спросила
Мариам. - Брендан - мой старый друг, - добавила она с нежностью. – Он посещал... Сколько
сейчас занятий, Брендан?
- Это мой пятый, - весело сказал Брендан. - Пытаюсь найти что-то, в чем я хорош!
Последовал еще один, более непринужденный взрыв смеха, к которому присоединилась
Мариам.
- Он очень самокритичен, - сказала она классу. - Брендан прекрасный гравер и очень
хороший гончар. А как насчет тебя, любовь моя? - спросила она Робина.
- Я Джессика, - сказала Робин, ее сердцебиение слегка ускорилось. - Я... эм– занималась
когда-то рисованием, но давно. Я работаю в сфере маркетинга и... ну, я полагаю, я здесь
потому, что в жизни есть что-то еще помимо маркетинга.
Это вызвало еще один понимающий смех у остальной части класса, все явно разделяли
это чувство. Глаза Престона Пирса задержались на Робин, на его губах играла ухмылка.
Остальные члены класса по очереди ответили на вопрос Мариам. Полная женщина в
пурпурной толстовке "всегда любила рисовать", у молодого человека с растрепанной
бородой была идея комикса, который он хотел бы проиллюстрировать, а чернокожая
девушка в коротком желтом платье хотела исследовать свою творческую натуру. Пожилая
женщина с жидкими светлыми волосами тоже была давним завсегдатаем Норт-Гроув, и она
пришла на уроки рисования с натуры, потому что Мариам сказала, что это пойдет на пользу
ее художественному развитию.
- А ты, любовь моя? - спросила Мариам у молодой синеволосой девушки.
- О, я большая поклонница Чернильно-черного сердца, - сказала девушка. – На самом деле
я просто хочу, знаете, как это, окунуться в магию. Увидим, смогу ли я хотя бы слегка
прикоснуться?
Она сияла, оглядывая группу. Если она ожидала почувствовать непосредственную связь
со своими сокурсниками или с Мариам, то у нее это не получилось. Робин показалось, что
улыбка Мариам стала чуть менее теплой, когда она отвернулась от девушки, чтобы снова
обратиться ко всему классу.
- Ну, все в классе собрались с разным опытом, и это просто замечательно. Я хочу, чтобы
вы все получали от занятий удовольствие. Вы обязательно получите от меня
конструктивную обратную связь, но сегодняшний вечер больше посвящен погружению в
суть и обучению на практике. Ладно, Престон…
Пирс встал со стула и снял рваный серый халат, под которым он был совершенно голый.
Жилистый и мускулистый, он небрежно устроился на деревянном сиденье.
- Нужно устроиться поудобнее, - сказал он, устраивая свои конечности. Положив руки на
спинку стула, он сидел боком к классу, отвернувшись от девушки с голубыми волосами в
сторону Брендана и Робин. Последняя сосредоточилась на том, чтобы не смотреть на пенис
Престона, который был немного больше, чем у ее бывшего мужа, и внезапно показался
единственным предметом в комнате.
- У вас есть все, что может понадобиться, - сказала Мариам. - пара хороших карандашей
2В и новые ластики...
- Ничего, если я использую свой карандаш HB, Мариам? - спросила пожилая женщина.
- Используйте то, что вам больше нравится, любовь моя, - сказала Мариам, и пожилая леди
начала рыться в большой гобеленовой сумке.
Вскоре все студенты принялись за работу, в основном неуверенно и немного застенчиво,
за исключением жизнерадостного бородатого Брендана, который вовсю делал наброски на
своей бумаге.
В течение следующих тридцати минут единственными звуками было царапанье
карандашей по бумаге и время от времени бормотание Мариам слов поддержки и
предложения помощи. В конце концов, притворившись, что поднимает с пола ластик, Робин
проверила свой айпад в сумке. В студии прием был лучше, чем в туалете: игра снова шла, хотя
и не слишком оживленно. Аномии все еще не было, и (к облегчению Робин) не было и
Червя28, но Paperwhite открыла частный канал для Buffypaws примерно двадцать минут
назад. Робин быстро прочитала ее сообщение:
<Открыт новый частный канал>
<23 апреля 2015 20.14>
<Мод Paperwhite приглашает Buffypaws>
Paperwhite: Привет
>
>
>
>
Paperwhite: алло?
Нервно оглядев комнату, Робин поспешно напечатала ответ.
Buffypaws: извини, не увидела
>
>
>
>
Paperwhite: вот ты где! ты застряла в игре? Могу я тебе помочь?
Баффипапс: нет, спасибо

Мариам двигалась вдоль шеренги к Робину.

Buffypaws: извини, брб

Она убрала айпад подальше от посторонних глаз и снова выпрямилась.

- А вот тут совсем неплохо, - ободряюще сказала Мариам, подойдя к Робин. - Вы, конечно
же, умеете рисовать. Над чем вам нужно поработать, так это над видением. Я хочу, чтобы ты
посмотрела - по–настоящему посмотрела - на Престона, потому что это...
Мариам указала на нарисованное ею плечо, которое, как Робин с самого начала знала,
было под неправильным углом, но она не потрудилась его исправить.
– ...это же не то, что ты видишь. А теперь хорошенько вглядись и постарайся вернуть это
плечо туда, где оно должно быть.
Робин сделала, как ей было сказано. Уставившись на плечо Престона, она знала, что его
мрачный взгляд был устремлен либо на нее, либо на Брендана, но она решительно не сводила
взгляда с его плеча.
Еще через пятнадцать минут Мариам объявила перерыв и пригласила студентов
последовать за ней на кухню на чашку чая или бокал вина. Робин подождала, чтобы другие
ученики покинули класс без нее, чтобы она могла вернуться к Paperwhite.
Buffypaws: я снова тут, извини

>

>

>

Paperwhite: Я просто заметила, что ты не двигаешься целую вечность, а Аномия вышел на тропу войны

Buffypaws: что?

Paperwhite: он не в восторге от игроков, которые приходят сюда, но не играют

Buffypaws: Мне позвонила сестра сразу после того, как я зашла в игру

Paperwhite: аа ок

Paperwhite: Аномия просто хочет, чтобы мы следили, что все находятся здесь, чтобы играть

Paperwhite: а не шпионить за другими игроками

Черт.

Buffypaws: зачем мне следить за другими игроками?!

Paperwhite: мы думаем, что сейчас, возможно, полиция следит за фанатами. из-за того, что случилось с Э*** Л******

- Отвечаешь на маркетинговые письма? - спросил Престон Пирс.

Робин вздрогнула. Художник-модель, который, к счастью, снова надел халат, подошел,
пока она печатала, и теперь рассматривал ее с той же тонкой ухмылкой, что и раньше.
- Как ты догадался? - беспечно спросила Робин.
- Ты выглядишь немного грустно.
Робин улыбнулась. Он был лишь немного выше ее. Фраза, вытатуированная у основания
его шеи, была скрыта с обоих концов отворотами халата. Робин смогла прочитать только
"трудно быть кем-то, кроме этого".
- Почему не пошла выпить? - спросил Престон.
- Нет, я уже иду, - сказала Робин, убирая айпад обратно в сумку. - В какую сторону?
- Иди за мной, - сказал Престон и повел ее из комнаты. Робин наугад отвечала на его
вопросы о своей маркетинговой работе, обеспокоенная больше тем, не разумнее ли выйти из
игры, чем тем, что не слишком активна в классе.
В задней части дома находилась огромная общая кухня, выкрашенная в тот же слащаво-
розовый цвет, что и холл. Прямо напротив Робин находилось большое и красивое витражное
окно, которое, как она догадалась, было работой Мариам. Оно был искусно освещено
искусственным источником света снаружи здания, так что даже в вечернем свете
отбрасывало пятна лазурного, изумрудного и малинового света на выскобленный
деревянный стол и множество больших кастрюль и сковородок, висящих на стенах. На
первый взгляд Робин показалось, что на окне изображено видение рая, но у многих людей на
витраже не было крыльев или нимбов. Они работали сообща над разными задачами: сажали
деревья и собирали фрукты, разводили костер и готовили на нем еду, строили дом и
украшали его фасад гирляндами.
Мариам стояла, болтая с сокурсниками Робин, возле старой черной свинцовой плиты.
Одни пили чай, другие - маленькие бокалы с вином. Робин предположила, что этот веселый
перерыв между занятиями мог объяснить любовь некоторых студентов к занятиям в Норт-
Гроув. Гигантский блондин, которого она видела раньше, теперь сидел за столом, выпивая
из гораздо более крупного бокала, чем были выданы студентам, и время от времени вставлял
комментарии в их разговор. Прислонившись к шкафам в дальнем конце комнаты, ни с кем не
разговаривая, но, очевидно, следя за радионяней, подключенную рядом с ней, стояла
крошечная девочка с длинными черными волосами, которая только что достала свой
телефон. Малыша в подгузнике не было видно.
Приняв решение об игре, Робин улыбнулась Престону, который, казалось, был
расположен задержаться рядом с ней, и сказала:
- Извини, мне надо отправить электронное письмо.
- Трудолюбивая, - прокомментировал он и направился к группе вокруг Мариам.
Робин достала свой iPad и с замиранием сердца увидела, что Worm28 только что вошел в
систему и, неизбежно, открыл личный канал для Buffypaws.

Worm28: привет, как прошел твой день?

>

Buffypaws: неплохо

Buffypaws: Paperwhite только что сделала мне замечание, что я должна быть активна тут, иначе Аномия подумает что шпион

Worm28: дааа аномия сказал всем модераторам слдеить что люди те кто они есть а не плция

Buffypaws: думаю, тогда мне лучше выйти из игры пока. Я разговариваю по телефону со своей сестрой. не хочу, чтобы меня
забанили.

Worm28: подожди я думала ты единственный ребенок в семье.

Черт, черт, черт.

Buffypaws: она сводная сестра, мы никогда не жили вместе

Worm28: аа ок

Buffypaws: я отключаюсь. завтра поболтаем?

Worm28: да ок xxxx

Робин закрыла личный канал, вышла из игры и сунула свой айпад обратно в сумку. Снова
подняв глаза, она увидела, как девушка в черном глубоко вздохнула, а затем положила
телефон обратно в карман. Казалось, почувствовав пристальный взгляд Робин, она
повернулась и посмотрела на нее своими сильно подведенными глазами. Внезапная, дикая
идея пришла в голову Робин, но она сохранила бесстрастное выражение лица, когда подошла
к группе вокруг Мариам, которая рассказывала своим ученикам о татуировке в виде
фиолетового цветка на ее пухлом предплечье, которую она сделала совсем недавно.
-...на завтрашнюю сотую годовщину, - говорила она.
- Геноцид армян, - произнес над ухом Робин голос Престона Пирса с шотландским
акцентом. - Ее прадедушка и прабабушка погибли в нем. Хочешь вина? - спросил он,
протягивая ей один из бокалов, которые держал в руке.
- Отлично, спасибо, - сказал Робин, который не собиралась пить больше одного глотка.
- Джессика, правильно?
- Да… Это окно потрясающее, - сказала она.
- Да, Мариам сделала это пять-шесть лет назад, - сказал Престон. – Все, кто на нем
изображены, ее знакомые, ну типа того. Я помогаю укладывать крышу на доме.
- О, ничего себе, - сказала Робин, глядя на кудрявую фигуру, изображенную на окне. — Ты
здесь так долго, да?..
 - А Ледвелл или Блэй там есть? - раздался нетерпеливый голос позади них. Оба
обернулись: девушка с голубыми волосами и пирсингом, которая представилась в классе как
Лия, смотрела на окно. Робин подумала, что ей, должно быть, самое большее восемнадцать.
- Нет, - сказал Престон. У Робин было такое чувство, что он лжет.
Лия замерла, то ли игнорируя тон Пирса, то ли просто прослушав.
- А кто такие Ледвелл и...? - начала Робин.
- Эди Ледвелл и Джош Блэй, - сказала Лиа с приятной самоуверенностью человека,
обладающего особыми, не всем доступными знаниями. - Они создали Чернильно-Черное
Сердце? Мультфильм?
- О, - сказала Робин, - да, кажется, я слышала...
- Они раньше здесь жили, - сказала Лия. - Вот здесь они все и начинали. Разве вы не читали
в газете о том, что с Эди Ледвелл…?
- Эди была моей подругой и подругой Мариам, - сказал Престон Пирс низким голосом.-
Слушать о ее убийстве не слишком, черт возьми, захватывающе для нас. Почему бы тебе не
перестать притворяться, что ты хочешь научиться рисовать, и не пойти порыскать на
кладбище? Возможно, на траве все еще осталось немного крови Эди. Ты могла бы оформить
это в рамку. Продашь на eBay.
Девушка покраснела, и ее глаза наполнились слезами. Она отступила прочь от Престона.
Робин стало жаль ее.
- Чертовы фанаты, - тихо сказал Престон Робин. - Это еще одна, вон там, - сказал он, кивая
в сторону черноволосой девушки. - По тому, как она, блядь, плакала после смерти Эди, можно
было подумать, что они близнецы. Она даже никогда с ней не встречалась.
- Мне так жаль, что ваша подруга была убита, - сказала Робин, изображая шок. – Я не... я
действительно не знаю, что сказать.
- Все в порядке, - резко сказал Престон. - Нечего сказать, правда же?
Прежде чем Робин успела ответить, в кухню ворвался очень крупный светловолосый
мальчик, одетый в джинсы и футболку. У него были черты огромного блондина: лица обоих
напоминали стилизованные маски из греческой комедии, и Робин предположила, что это
Брэм де Йонг. Во весь голос он снова запел:
Het witte ras verliest,
Kom op voor onze mensen…
(Белая раса проигрывает,
Встаньте на защиту нашего народа…)

- Эй, - окликнул Брэма Престон. - Мы уже тебе об этом говорили. Прекрати такое петь!
Несколько человек из группы, окружавшей Мариам, заинтересованно оглянулись.
Брэм громко захихикал. Его отец казался слегка удивленным.
- Что это значит? - спросила Робин.
- Давай, - сказал Престон мальчику. - Скажи ей.
Брэм широко и нагло ухмыльнулся Робин.
- Это голландский, - сказал он своим высоким детским дискантом.
- Да, но что это значит по-английски? - спросил Престон.
- Это означает: «белая раса проигрывает. Встаньте на защиту нашего народа …»
- Нет, - громко сказала Мариам. - Достаточно. Это не шутка, Брэм. Это не смешно. Ладно,
все, - добавила она, - возвращаемся к работе.
Все поставили пустые кружки и стаканы на стол, за которым сидел Нильс. Робин
слышала, как Мариам сердито сказала Нильсу, проходя мимо него:
- Он перестанет, если ты ему прикажешь.
Но Нильс, который сейчас сражался с Брэмом, либо не слышал Мариам, либо предпочел
проигнорировать ее.
Ожидая возможности поставить бокал вина, к которому она едва притронулась, Робин
снова посмотрела на витражное окно, пытаясь разглядеть Эди или Джоша. У нее возникло
подозрение, что это могут быть двое людей, собирающих фрукты: у обоих были длинные
каштановые волосы, а женская фигура бросала яблоки мужчине. Затем она с некоторым
удивлением заметила стеклянные буквы рубинового цвета, расположенные поверх
картинки, как библейский стих.
Состояние аномии невозможно тогда,
когда органы сплочены друг с другом,
неважно, находятся ли в недостаточном контакте
или в достаточно длительном контакте.
 Глава 40
Но я, которой в следующем году исполнится семнадцать,
В некоторые холодные ночи, лежа в постели, должна была слышать
Эту одинокую страсть дождя
Что заставляет тебя думать о смерти,
И о том, чтобы жить в другом месте
Как будто ты снова ребенок,
Плачущий о чем-то, известном и близком
Твое сердце пусто, в котором голод и страх,
бросается и бьется о стекло.

Charlotte Mew
The Fête
Урок рисования закончился тем, что Мариам вынесла краткий вердикт по каждому рисунку.
Престон Пирс, который снова надел свой серый халат, сидел, покуривая самокрутку, и
ухмылялся, когда каждое изображение его обнаженной фигуры выставлялось на всеобщее
обозрение. Особенно его заинтересовала работа Робин, которая получила
квалифицированную похвалу Мариам. После того, как все рисунки были оценены, Мариам
пожелала своим ученикам хорошей недели, сказала, что с нетерпением ждет встречи на
следующем уроке, и сообщила, что через неделю занятий не будет, потому что это будет день
всеобщих выборов, и Мариам будет быть работать на местном избирательном участке.
Было десять часов, и окна студии превратились в чернильные прямоугольники, за
которыми совсем не видно было сада. Все встали и начали надевать пальто и куртки.
Синеволосая девушка с пирсингом ушла первой, также торопясь покинуть класс, как и
торопилась прийти. Робин была уверена, что она больше не вернется.
Худая девушка с длинными волосами разговаривала с парой в холле, когда Робин вышла
из студии. Она притворилась, что ищет что-то в своей сумке, чтобы задержаться и послушать.
-… крепко спит, - сказала девушка, - и я накрыла ее одеялом из стирки.
- О, отлично, Зо, - сказала женщина с короткой стрижкой. Она уже направлялась к
лестнице, держась за руку со своим партнером в тюрбане. - Увидимся в понедельник тогда.
Пара поднялась по винтовой лестнице с изогнутыми перилами. Худая девушка в черном
поплотнее запахнула свою тонкую куртку, прошла под навесом из листьев монстеры
делисиозы и вышла из здания.
Робин только направилась за ней, намереваясь вовлечь девушку в разговор, когда голос
с ливерпульским акцентом окликнул ее.
- Привет, Джессика.
Робин обернулась. Престон Пирс вышел из студи, чтобы догнать ее. На нем все еще был
его потрепанный халат.
- Ты, типа, прямо домой идешь?
На долю секунды Робин заколебалась. Престон Пирс был реальным подозреваемым в
причастности к Аномии, но что-то в этой крошечной девушке в черном взывало к ней. Она
подумала, что постоянная проверка ее iPad во время разговора с Пирсом может выглядеть
очень подозрительно.
- Да, - сказала Робин, изобразив на лице разочарование. - Мне завтра в пять вставать. Еду
в Манчестер.
- Соболезную, - сказал он, ухмыляясь. - Мне понравился твой рисунок.
- Спасибо, - сказал Робин, улыбаясь и стараясь не думать о его пенисе.
- Ок, ладно… увидимся на следующей неделе, - сказал он.
- Да, - весело ответила Робин. - Не могу дождаться.
Он выглядел довольным, явно восприняв ее энтузиазм как поощрение, как она и
предполагала, и, слегка отдав честь, повернулся и зашлепал босыми ногами обратно в
направлении кухни.
 Робин закинула сумку на плечо и вышла из здания, оглядываясь в темноте в поисках
своего объекта. Она заметила девушку вдалеке, проходящую под уличным фонарем. Она
быстро шла, скрестив руки на груди.
Робин поспешила за ней, обдумывая варианты. Приняв решение, она достала со дна
сумки кошелек, перешла на бег и, слегка усилив свой естественный йоркширский акцент,
крикнула:
- Прошу прощения?
Девушка, вздрогнув, обернулась и подождала, пока Робин подбежит к ней.
- Это ваша сумочка?
Робин показалось, что на лице девушки промелькнула мысль взять кошелек, поэтому она
быстро спросила:
- Как вас зовут? - и открыла кошелек, чтобы проверить кредитную карточку.
- Зои Хейг, - представилась девушка. - Нет, это не мое.
- Черт, - сказал Робин, оглядываясь по сторонам. - Кто-то уронил его… Мне лучше отнести
это. Вы не знаете, где находится ближайший полицейский участок?
- Может быть, Кентиш-Таун? - предположила девушка, а затем с любопытством спросила:
- Вы из Йоркшира?
- Да, - сказал Робин. - Мэшем
- Да? Я из Кнаресборо.
- Пещера Матери Шиптон, - быстро ответила Робин, пристраиваясь рядом с Зои. - Мы
ходили смотреть ее на экскурсии в начальной школе. Помню, что это было чертовски жутко.
Зои негромко рассмеялась. Ее лицо действительно было странно старо-молодым: впалое
и белое, гладкое и изможденное. Густая черная подводка для глаз не спасала от образа
черепа.
- Да, это так, - сказала она. - Меня водили туда, когда я была маленькой. Я думала, ведьма
все еще там живет. Я и окаменела – ха-ха, - добавила она.
Главной достопримечательностью пещеры Матери Шиптон был окаменевший колодец,
который превращал предметы в камень посредством процесса кальцификации. Робин,
которая поняла непреднамеренную шутку, рассмеялась, как по команде. Зои выглядела
довольной, что позабавила ее.
- Что ты делаешь в Лондоне, если ты из Кнаресборо? - спросила Робин.
- Переехала к своему парню, - сказала Зои.
Идея, пришедшая Робин в голову на кухне в Норт-Гроув, внезапно показалась ей гораздо
менее дикой. Зои. Зозо. @inkyheart28. Worm28.
- Я тоже, - сказала она. Это было правдой: Мэтью не был ее мужем или даже женихом,
когда она переехала в Лондон к нему. - Но мы расстались.
- Черт, - сказала Зои. Эта информация, казалось, расстроила ее.
- Ты работаешь в Норт-Гроув, не так ли? - спросила Робин, незаметно убирая кошелек
обратно в сумку.
- Да, на полставки, - сказала Зои.
Они с минуту шли молча, а потом Зои снова заговорила: - Мариам хочет, чтобы я
переехала к ним. Дешевая комната. Дешевле, чем там, где я сейчас нахожусь.
Робин предположила, что причина необычной готовности Зои довериться незнакомому
человеку кроется в ее одиночестве. Несомненно, над ней висела какая-то атмосфера
глубокого несчастья.
- Мариам - это которая вела наш урок, верно?
- Да, - сказала Зои.
- Она кажется очень милой, - сказала Робин.
- Да, это так.
- Так почему бы тебе не переехать к ней? Кажется, классное местечко.
- Мой парень этого не хочет.
- Почему? Разве ему не нравятся люди?
Когда Зои не ответила, Робин сказала,
 - Кто еще там живет? Это похоже на коммуну, да?
- Да. Место принадлежит Нильсу. Это тот массивный парень, который был в кухне.
Зои прошла несколько шагов в молчании, затем сказала:
- Он реально богатый.
- Правда?
- Да. Его отец был кем-то типа крупного бизнесмена или что-то в этом роде. Нильс
унаследовал что–то вроде... я не знаю… миллионы. Вот поэтому так получилось, что они
могут позволить себе этот большой дом и все такое.
- Глядя на него, вы бы не подумали, что он миллионер, - сказала Робин.
- Да, - согласилась Зои. - Я тоже была очень удивлена, когда узнала об этом. Он вообще
похож на какого-нибудь старого хиппи, правда? Он сказал мне, что всегда хотел так жить.
Быть художником и типа иметь место, где множество художников живут вместе.
Но в тоне Зои не было особого восторга.
- Они с Мариам вместе?
- Да. Но Брэм - большой светловолосый парень - не ее, а Нильса.
- Правда?
- Да. Он от девушки Нильса из Голландии, но девушка умерла, и Брэм переехал жить в
Норт-Гроув.
- Грустно, - сказал Робин.
- Да, - снова сказала Зои.
Они шли молча, пока не дошли до автобусной остановки, которая, как предположила
Робин, была пунктом назначения Зои, но она зашагала дальше.
- Как ты добираешься домой? - спросила Робин.
- Пешком, - сказала Зои.
День был солнечным, и сейчас ночное небо было безоблачным, а температура резко
упала. Зои шла, обхватив себя руками, и Робин подумала, что она, должно быть, дрожит.
- Где ты живешь? - спросила Робин.
- Джанкшн-роуд, - сказала Зои.
- Это в том же направлении, что и полицейский участок, не так ли? - спросила Робин,
надеясь, что это правда.
- Да, - сказала Зои.
- Ладно... ты, должно быть, художник, да? Раз работаешь в Норт-Гроув?
- Вроде того, - сказала Зои. Я хочу быть татуировщиком.
- Серьезно? Это было бы круто.
- Да, - сказала Зои. Она взглянула на Робин, затем закатала рукава куртки и тонкого топа
под ним, чтобы показать густо татуированное предплечье, покрытое персонажами из
"Чернильно-Черного сердца. - Я сама их набила.
- Ты… сама? - спросила Робин с искреннем удивлением. - Ты их сделала?
- Да, - сказала Зои с застенчивой гордостью.
- Они невероятны, но как?
Когда Зои засмеялась, Робин увидела проблеск молодой девушки за похожим на череп
лицом.
- Тебе просто нужны трафареты, чернила и тату-пистолет. У меня есть один
подержанный, купила в интернете.
- Но делать это на себе...
- Я использовал зеркало и все такое. Это заняло много времени. Больше года, чтобы все
это сделать.
- Это все из "Чернильно-Черного сердца", не так ли?"
- Да, - сказала Зои.
- Я обожаю этот мультик, - сказала Робин, прекрасно понимая, что теперь она разделилась
на две разные Джессики: одна из Лондона, которая лишь смутно знала о «Чернильно-Черном
Сердце», и одна из Йоркшира, которая обожала его, но сейчас не было времени беспокоиться
об этом.
 - Правда? - спросила Зои, снова взглянув на Робин и опустив рукав. Казалось, Робин
понравился ей еще больше за эти слова.
- Да, конечно. Это действительно забавно, не правда ли? - сказал Робин. - Мне нравятся
персонажи и то, что они говорят о... Я не знаю – (что было правдой: Робин хватался за общие
положения) –жизнь и смерть и игры, в которые мы все играем – (игра Дрека означала что–то
подобное, не так ли?) – и я люблю Харти, - заключила Робин. Любить Харти было безопасно.
Почти все фанаты, чьи твиты она просматривала в течение нескольких недель, любили
Харти.
Зои снова обхватила себя руками, а затем, внезапно, из нее полились слова.
- Этот мультфильм спас мне жизнь, - сказала она, глядя перед собой. - Мне было очень
плохо в тринадцать лет. Я была под опекой, как Эди Ледвелл. Между нами так много общего.
Она пыталась покончить с собой, и я тоже, когда мне было четырнадцать. Я порезала вены на
запястьях – я сделала татуировку поверх шрамов.
- Боже, прос…
- Я нашла "Чернильно-черное сердце" на YouTube, и это было так чертовски странно, но я
не могла перестать его смотреть. Мне понравился стиль рисунков и все персонажи. Они, типа,
такие испорченные, но на самом деле все неплохие, не так ли? Я чувствовала себя по-
настоящему плохой и неправильной, когда мне было четырнадцать, но, типа, все, что говорит
Харти, типа, никогда не поздно, даже если тебя заставили делать плохие вещи, ты не должен
делать это вечно. Мне просто нравилось наблюдать за ними, и это действительно здорово.
- Я собирался сделать это снова – перерезать себе вены. У меня все было готово, и я
собирался притвориться, что собираюсь на вечеринку с ночевкой, и пойти в лес и сделать это,
чтобы никто не смог меня найти. Но этот мультфильм был первой вещью, которая заставила
меня смеяться за тот год. И я подумала, а смогу ли я еще смеяться… а потом я увидел в
Интернете Эди Ледвелл, которая говорила, что собирается сделать еще один эпизод, и я
захотела это увидеть, поэтому я не стала убивать себя. Вот что меня остановило. Это безумие,
да? - сказала Зои, вглядываясь в темноту. - Но это правда.
- Это не безумие, - тихо сказала Робин.
- Итак, я посмотрела второй эпизод, и это было действительно здорово и все такое. Это
было первое появление Мэгспи. Ты помнишь того парня, который болтал с тобой там, в
студии? Престон? Тот, который был моделью во время вашего класса?
- Да, - сказала Робин.
- Он был голосом Мэгспи во втором и третьем эпизодах.
- Не может быть! - сказала Робин.
- Да, но потом он уехал домой, в Ливерпуль, на несколько месяцев, так что они нашли
кого–то другого с шотландским акцентом. Он ненавидит людей, которым нравится
«Чернильно-Черное Сердце». Когда он увидел мои татуировки, он повел себя как ублюдок...
он...
Но Зои оставила эту мысль незаконченной. Некоторое время они шли молча, и Робин
размышляла, хорошая это была идея или плохая - заговорить об игре.
- Эди Ледвелл однажды говорила со мной, - сказала Зои, нарушая молчание. - В Твиттере.
Она говорила об этом тихим, благоговейным голосом, как о религиозном переживании.
- Ух ты, правда? - сказал Робин.
- Да. Это было в тот день, когда умерла моя мама.
- О, мне так жаль, - сказала Робин.
- Я не жила с ней, - тихо сказала Зои. - Она была… У нее было много проблем. Она должна
была быть разделена дважды. Она принимала наркотики. В основном, поэтому я и был под
опекой. Моя приемная мама сказала мне, что она умерла, и разрешила не идти в школу. Я
зашла в Твиттер и написала, что моя мама умерла сегодня. И Эди Ледвелл заговорила со мной.
Она...
Робин посмотрела вниз: лицо девушки сморщилось. Она могла бы быть девяностолетней
старухой или младенцем с таким выражением страдания, ее слезы не размазывали густо
нанесенную подводку, и Робин внезапно вспомнила размазанную подводку для глаз Эди
Ледвелл, когда она плакала в офисе.
- ...она была очень милой, - сказала Зои сквозь рыдания. - Я сказала ей, что моя приемная
мама только что сообщила мне, и она ответила, что она тоже была под опекой и все такое. И
она послала мне свои объятия, и я ответила ей – я сказала ей, что она моя героиня, и я люблю
ее. Я сказала, что… Я действительно сказала ей, что...
- Возьми салфетку, - тихо сказала Робин, доставая ее из сумки.
- П-прости, - сказала Зои. - Я просто… просто хотела бы… люди были ужасны в Интернете,
и мне было... Мне не нравилось, люди говорили, что в мультфильме много чего не так, но... я
не знаю, я никогда не думала, что в нем что–то не так, но потом, когда я прочитала, что
говорили люди, это вроде как обрело смысл – но я бы хотела, чтобы я этого не делала – мой
парень говорит, что мы не сделали ничего плохого, но…
У Робин зазвонил мобильный. Мысленно проклиная звонившего, она выудила его из
сумки. Это был Страйк.
- Привет, - сказал он. - Как все прошло в Норт-Гроув?
- Я сказала тебе все, что хотела сказать, в прошлые выходные, - холодно сказал Робин. -Я
занята, понял?
- Ты права, - сказал Страйк, в голосе которого звучало веселье. - Позвони мне, когда
освободишься.
- Нет, это ты, - сказала Робин и повесила трубку.
- Твой бывший? - тихо спросила Зои. Она вытирала лицо салфеткой, которую дала ей
Робин.
- Да, - сказала Робин, засовывая мобильник обратно в сумку. - Продолжай, что ты там
говорила?
- О, ничего, - безнадежно сказала Зои.
Они пошли дальше, единственным звуком, который издавала Зои время от времени,
было время сопение. Хайгейт-Хилл был длинной и хорошо освещенной улицей, по которой
все еще ехало много машин. Группа молодых людей окликнула двух девушек, когда они
проходили по противоположной стороне дороги.
- Отвалите, - сказала Робин себе под нос, и Зои слабо улыбнулась.
- Я встретила Джоша Блэя, - сказала Зои, ее голос теперь был немного хриплым.
- Серьезно? - спросила Робин, впечатленная.
-Да. Он приехал погостить в Норт-Гроув на месяц, прежде чем они с Эди… подверглись
нападению.
- Ты говорила с ним? - спросила Робин, уверенная, что уже знает ответ.
- Нет, я была слишком напугана! Я вошла на кухню, а он просто стоял там.
И ты задрожала.
‘Э…я типа задрожала, сказала Зои со слезливым смешком. Мариам представила меня, и я
не могла говорить. Я так и не набралась смелости.
Но Робин было очевидно, что Зои была исключением в фэндоме Чернильно-черного
сердца, она ценила Эди Ледвелл выше, чем Джоша Блэя.
- Каким он был? - спросила Робин у Зои.
- Под кайфом, - сказала Зои с грустной улыбкой. - В основном он не любил встречаться с
людьми. Он часто оставался в своей комнате и продолжал играть ту песню Strokes “Is This It”
снова и снова... а потом он поджег комнату.
- Что он сделал? - спросила Робин, снова изображая удивление.
- Ну, Мариам думала, что это был Джош, - сказала Зои, - но я так не думаю.
- Тогда кто же?
- Не стоит говорить... если хочу сохранить свою работу.
Робин подумывала надавить на нее, но, завоевав доверие, побоялась его нарушить.
- Кстати, что ты делаешь в Норт-Гроув?
- Разное, - ответила Зои. - Когда я приехала в Лондон, я отправилась сюда, просто чтобы
посмотреть... просто чтобы увидеть, где все это происходило. Я зашла в магазин и поговорила
с Мариам. Ей понравились мои татуировки, и я немного рассказал ей о том, что я большой
поклонник и все такое, просто из вежливости… она спросила, есть ли у меня работа, и я сказал
"нет", и она предложила мне ее.
- Я провожу занятия с Мариам по вторникам с детьми с особыми потребностями. Эди
делала это, когда жила в Норт-Гроув, - сказала Зои с придыханием. - И я мою щетки, и немного
готовлю, и немного нянчусь с детьми. Со Стар все легко, она дочь Фрейи, но Брэм… ну, он
больше меня. И ему насрать, когда я говорю ему чего-то не делать.
Наконец они свернули на Джанкшен-роуд.
- Эй, - сказала Робин, как будто эта мысль только что пришла ей в голову, - ты когда-
нибудь играла в эту игру, да ведь? Что сделали эти фанаты по мотивам Чернильно-Черного
Сердца? Я спрашиваю только потому, что я как-то пробовала, немного, - сказала Робин. -
Несколько лет назад. Я просто по-настоящему увлеклась мультфильмом. Игра получилась
довольно неплохой, учитывая, что считается будто она сделана любителями.
- Да, - осторожно сказала Зои, - я играла в нее пару раз… какое у тебя было имя? Может
быть, мы там разговаривали друг с другом.
- Это было… черт возьми, я уж и не помню, - сказал Робин с легким смешком. - Инхарти
или что-то в этом роде.
- Там куча Инхарти, - сказала Зои, именно поэтому Робин и выбрала это название.
Они прошли мимо магазина игрушек, изможденное отражение Зои скользнуло по рядам
пластиковых фигурок.
- Я живу вон там, - сказала она, указывая на узкое угловое здание, которое Робин уже
видела на фотографии Страйка.
- Да? У тебя есть соседи по квартире?
- Не совсем. Ну там живут и другие люди, но у меня комната типа кладовки, - сказала Зои.
- Там есть умывальник, - добавила она, почти защищаясь.
- Собственность в Лондоне, - сказал Робин, закатив глаза.
- Да, - сказала Зои. – Что ж, было приятно с тобой поговорить. Приятно познакомиться с
кем-то из Йоркшира, - добавила она.
- Да, - тепло сказала Робин. - Надеюсь, мы увидимся на следующей неделе. А я собираюсь
пойти в полицейский участок и отдать этот кошелек.
- Ты живешь далеко отсюда?
- Нет. Немного прогуляюсь. Увидимся.
Зои улыбнулась и исчезла за углом. Робин пошла дальше. Перейдя дорогу, она оглянулась
и увидела, как Зои вошла в угловое здание через боковую дверь.
Робин достала свой мобильный и, продолжая идти, перезвонила Страйку.
- Добрый вечер, - сказал он. - Как все прошло?
- Неплохо, - сказала Робин, оглядываясь в поисках такси. - Я встретил Престона Пирса и
твою девушку с татуировками.
- Серьезно?
- Да. Она работает в Норт–Гроув и... Погоди, это такси, - сказала Робин, останавливая его.
Назвав водителю свой адрес и сев в машину, Робин снова поднесла мобильный к уху,
нащупывая в сумке блокнот и ручку. Она хотела записать все, что только что услышала от
Зои, пока ничего из этого не забыла.
- Ее настоящее имя Зои Хейг, - сказала Робин. - Но в игре она модератор Worm28.
- Ты серьезно?
- Ага, - сказала Робин, снимая зубами колпачок с ручки. - Она приехала в Лондон к своему
парню, и между ними явно что-то не ладится. Worm28 сказала мне в игре: “Хотела бы я
сказать тебе, где я работаю” – Зои работает в Норт–Гроув. Worm28 сказала мне, что она
встретила Джоша Блэя, но не могла с ним поговорить и просто стояла там, дрожа. Зои только
что сказала мне то же самое.
- Черт возьми. Разве я не говорил, что нас ждет прорыв?
- Там были и другие вещи, - сказала Робин, делая пометки в блокноте, открытом у нее на
коленях. - Что-то о ее парне, который сказал ей, что они “не сделали ничего плохого”.
Казалось, она чувствовала себя виноватой, хотя, возможно, это было просто из-за критики
Чернильно-Черного Сердца в Интернете. Ей понравился мультфильм, но, похоже, ее убедили
аргументы о том, что это эйблизм и все такое.
- Ее парень, должно быть, один из тех троих, кто встречался с Нильсом в "Красном льве и
Солнце, - сказал Страйк. - Ставлю на Уолли Кардью.
- Ты так думаешь? - спросила Робин.
- Ты представляешь, как она вписалась бы в жизнь Монтгомери? Он живет со своей
девушкой, у него хорошая работа: чего он может хотеть от Зои?
- Это могло начаться как онлайн-флирт, к которому она отнеслась гораздо серьезнее, чем
он. Возможно, он не понимал, что она соберется и переедет, чтобы быть рядом с ним.
- Я не могу представить, чтобы Монтгомери это допустил. Зачем ему позволять онлайн-
флирту перерасти в ситуацию, которая может поставить под угрозу его прекрасную жизнь?
У Кардью нет девушки, судя по тому, что мы сейчас о нем знаем, и он безрассудный придурок.
Я могу допустить, что он спит с молодыми поклонницами и потом офигевает, когда одна из
них решает переехать в Лондон, чтобы быть рядом с ним.
- А как насчет Тима Эшкрофта?
- Типичный ботан из государственной школы… Я не знаю, это мог быть он, но я бы
предположил, что он выбрал кого-то более...
- В кашемировом свитере? - предложила Робин.
- Ну, да
- Он актер. Возможно, его привлекают более богемные девушки. И не забудь ее имя в игре.
Эшкрофт озвучивал Червя.
- Вот именно, - сказал Страйк, хотя в его голосе не было убежденности.
- Зои сказала кое-что еще, - продолжала Робин, продолжая делать пометки на странице,
которая становилась попеременно оранжевой и серой, пока такси проезжало под уличными
фонарями. - Она не думает, что это Блэй поджег свою комнату, но она не сказала мне, кто это
сделал. Сказала, что хочет сохранить работу.
- Интересно, - сказал Страйк.
- Я знаю… но у меня также и плохие новости, - сказал Робин. - Мне пришлось выйти из
игры. Аномия отдал приказ, чтобы модераторы следили за людьми, которые заходят в игру,
но не играют. Он думает, что полиция, возможно, шпионит за фанатами. Это может объяснить
тот факт, что он сам сейчас там нечасто бывает.
- Неудобно, - сказал Страйк, - но поправимо. Нам просто нужно продемонстрировать, как
ты полноценно играешь в ближайшие несколько дней, чтобы развеять подозрения. А как
насчет Пирса?
Мысленный образ большого пениса Престона Пирса немедленно возник в сознании
Робин и был решительно подавлен.
- Он был близок к тому, чтобы пригласить меня куда-нибудь выпить.
- Быстрая работа, - прокомментировал Страйк, который, похоже, был не особенно
доволен этим.
- Я отказал ему ради того, чтобы проводить Зои домой. Я думаю, что это было правильное
решение. Я не смогу допрашивать его и следить за игрой. В любом случае, на следующей
неделе…
– Есть еще одна вещь, – сказала Робин, - которая кажется... ну, это может быть огромным
совпадением, но... на общей кухне есть витражное окно. Его сделала Мариам, женщина,
которая вела мой класс. По словам Пирса, ему уже пять или шесть лет.
- Там есть – и я думаю, это цитата, но не знаю – слова, написанные наверху - об аномии.
На окне изображена своего рода идеализированная коммуна, и люди, представленные на
витраже, все были в сообществе или, по-видимому, являлись друзьями Мариам. А поверх
картинки есть цитата об условиях, при которых невозможно чувствовать аномию. Что-то о
том, что органы солидарны друг с другом?
Робин почти слышала, как Страйк размышляет в последовавшей за этим паузе. Наконец
он сказал,
 - Ну, совпадения случаются, но это чертовское совпадение.
- Ты думаешь, что именно там Аномия придумал псевдоним?
- Я бы предположил, что большая вероятность.
- Все они в какой-то момент были в Норт-Гроув. Весь актерский состав.
- Ты чертовски хорошо поработала сегодня, Робин.
Робин показалось, что она услышала женский голос на заднем плане на том конце
провода, где был Страйк. Телевидение или Мэдлин Курсон-Майлз?
- Я лучше пойду, - быстро сказала она. - поговорим завтра.
Она повесила трубку, прежде чем Страйк успел ответить.
 Глава 41
Но вот появляется парень без идеалов,
Со статью, пристальным взглядом и ухмылкой…
Констанс Нэйден

Естественный отбор. Состояние культи Страйка ухудшилось. Несмотря на то, что он дважды в день наносил
крем, кожа под гелевой прокладкой оставалась раздраженной и воспаленной. Он боялся, что у него могут
быть ранние признаки некроза, при котором кожа будет изъязвляться и разрушаться, но он не записался
на прием к врачу. Какой в этом смысл? Он не мог позволить себе перестать работать. Наблюдение за Яго
Россом сделало их нынешний список подозреваемых весьма шатким. Единственным решением было
найти новых субподрядчиков, которых можно было бы привлечь для оказания помощи.
Исчерпав все свои контакты в полиции и армии, Страйк вернулся к привычному временному найму,
который он решил не делать постоянным. Наконец, в отчаянии, ему удалось повторно нанять по
недельному контракту, который мог быть расторгнут без предварительного уведомления по желанию
любой из сторон, бывшего сотрудника Red Cap по имени Стюарт Нэтли, который три года назад въехал на
своем мопеде в заднюю часть такси, хотя, в своем резюме он указал, что должен быть достаточно
последователен и пунктуален. Страйк наорал на Нэтли за это нарушение и уволил его на месте, так что он
без особого энтузиазма позвонил этому человеку и съел небольшой кусочек пирога. Беззубый, с
мышиными волосами женатый мужчина лет тридцати с небольшим, «постное» выражение лица Нэтли
было непривлекательно самодовольным. Поскольку ему не удалось удержаться на гражданской
следственной работе с тех пор, как они со Страйком расстались, Нэтли стремился доказать свою ценность
агентству, престиж которого значительно вырос с тех пор, как он его покинул. Хотя никто в команде не был
особенно в восторге от нового сотрудника, все были благодарны за еще одну пару ног и глаз.
Между тем новая коллекция Мэдлин должна была появиться через неделю, а это означало, что она
вообще не могла свободно встречаться со Страйком – что, как он признал про себя, выражая сожаление
Мэдлин, было удобно. Ее состояние высокого напряжения выражалось в длинных монологах по телефону:
«Мне не следовало делать коллекцию такой обширной. Никогда, никогда больше. Послушай – ты
встретишься со мной после окончания презентации? Мне нужно выговориться: это был худший день в
моей жизни. Я хочу быть с кем–то, кому насрать на цацки, я хочу быть с тобой - и я хочу выпить и
потрахаться».
Страйк не возражал против большей части этой программы, и все же подозрение, рожденное
приглашением на литературную презентацию, побудило его сказать:
― После того, как все закончится, верно? Ты не просишь меня войти? Потому что там будет пресса, не так
ли?
― Да, – сказала она, – но… ладно, нет, не заходи, если не хочешь.
― Отлично, хорошо, встретимся позже. Во сколько все это закончится?
― В девять, – сказала она, а затем: «Пожалуйста, приходи, если сможешь. Я скучаю по тебе, и если я буду
знать, что ты придешь, чтобы забрать меня от всего этого, я смогу выглядеть счастливой на фотографиях.
― Ты по любому будешь счастлива, – сказал он – Ведь то, что вы мне показали, выглядело невероятно.
― О, Корм, ты такой милый! – Сказала она, со слезами на глазах.
А Страйк подумал: «В данный момент мне все это кажется полным дерьмом, но я всегда чувствую себя так
прямо перед запуском ракеты – или мне кажется, что чувствую, но это всегда происходит как в тумане, я
не могу быть уверен»
Итак, Корморан, все еще настроенный на то, чтобы дать шанс нормальным отношениям, пообещал
встретиться с Мэдлин после ее презентации, хотя он отметил, что она хотела, чтобы он забрал ее, в то
время как он хотел встретиться с ней подальше от места, где, как он был уверен, будет Шарлотта.
Сформулировать это беспокойство означало бы открыть дверь для другого разговора, который он не хотел
вести, поэтому место встречи так и осталось не озвученным, возможно, и он и Медлин в тайне надеялись,
что уступят друг другу в его выборе.
Тем временем пара долгожданных отлучек временно ослабила давление на агентство: Грумер улетел на
десять дней в Марокко, а Фингерс полетел в Нью-Йорк навестить свою обожающую мать и отчима,
которые подозревали его в воровстве.
«Итак, это наша возможность, – сказал Страйк команде во время ободряющей речи по телефонной
конференции (не было времени для личной встречи команды), - исключить нескольких подозреваемых в
списке».
В первый понедельник мая, который был банковским праздником. Страйк, прихрамывая, вошел в
поместье Лисмор-Серкус, вскоре после рассвета, чтобы присмотреть за трехкомнатным пентхаусом, где
Уолли Кардью жил со своей бабушкой и сестрой. К восьми часам в квартире было только два признака
жизни: кто-то раздвинул занавески, а чисто-белая кошка запрыгнула на подоконник и уставилась на
поместье со всей царственностью, свойственной ее виду.
Согласно жилищным записям, ютубер и его сестра последние двадцать лет жили в этом же доме со своей
бабушкой. Сестра Уолли, работавшая в местной аптеке, походила на своего брата тем, что была
светловолосой и скандинавской внешности, хотя она была более чувственной и грациозной, в то время как
ее брат был невысоким и коренастым, с большими круглыми голубыми глазами и полными губами. Шах и
Барклай независимо друг от друга сообщили Страйку, вне пределов слышимости Робин, Мидж и Пэт, что
они были бы счастливы продолжать наблюдать за Хлоей Кардью столько, сколько может потребоваться по
делу, или даже после того, как в этом больше не будет необходимости.
Пока Страйк наблюдал за квартирой в Госпел-Оук, Робин сидела у окна кройдонского кафе под названием
«Дерзкая колбаса», которое находилось прямо напротив дома Ясмин Уэзерхед и ее родителей. Она
испытала облегчение, выйдя из офиса, где недавно провела еще много часов, играя в игру, чтобы развеять
подозрения Аномии, что она может быть там, чтобы шпионить за другими игроками. Это повлекло за
собой еще несколько приватных бесед с Worm28, которая безыскусно рассказала ей, что встретила милую
женщину из «где я раньше жила», но больше ничего не сказала о своем парне или о личности Аномии.
Страйк, который сочувствовал желанию Робин заняться чем-то другим, кроме как целыми днями пялиться
в свой айпад, согласился, что она может понаблюдать за Ясмин, которая представляла интерес второго
уровня по сравнению с вероятными подозреваемыми в Аномии.
На улице Ясмин царила атмосфера сонной респектабельности. С одной стороны тянулся ряд местных
магазинов, а с другой - терраса домов среднего размера с небольшими палисадниками. Робин
попеременно наблюдала за фасадом дома родителей Ясмин и следила за игрой и Твиттером, в котором
Аномия уже была активна этим утром.
Аномия
@AnomieGamemaster
Хэви Федвелл сообщила, что с нетерпением ждет возможности нанять несколько нянь для детей, которых
она продолжает менять, как только начнется #InkBlackCashIn.
9.06 утра 4 мая 2015 года
Каждый подозреваемый в Аномии, находящийся под наблюдением, находился в своих соответствующих
домах и вне поля зрения, когда Аномия опубликовала эти слова. Кея Нивен осталась без присмотра из-за
нехватки персонала, хотя Страйк решил оставить новое, тщательно продуманное сообщение на
автоответчике Нивенов, которое было разработано, чтобы сыграть на страхе Кеи перед тем, что Блэй
подумает о ней, если она откажется помочь их расследованию.
В десять минут одиннадцатого Робин, которая уже пила третью чашку кофе, чтобы оправдать свое
дальнейшее присутствие в «Дерзкой колбасе», и которая еще ни разу не видела Ясмин Уэзерхед, позвонил
Страйк:
― Уолли и его приятель Эм Джей только что вышли из его квартиры. Я слежу за ними. Каков игровой
статус Аномии?’
― Отсутствует, - вздохнула Робин, проводя Баффипоу мимо вампира, дрейфующего по одной из игровых
дорожек.
― Думаю, они направляются к Метро, – сказал Страйк Робину, поморщившись, когда он ускорился, чтобы
держать двух молодых людей в поле зрения. - У Эм Джей в руках видеокамера. Это была бы идеальная
возможность для Аномии включиться в игру. Кардью не отвечает на звонки.
― Я начинаю думать, что Аномия точно знает, когда было бы полезно вступить в игру, и намеренно
избегает этого, – с горечью сказал Робин.
― Есть какие-нибудь признаки Ясмин?
― Нет. Никто не выходил из дома с девяти утра. Что ж, сегодня банковский праздник.
― Подожди, – сказал Страйк.
Робин ждала.
― Кто-то еще преследует их. – Тихо сказал он.
― Полиция? – Переспросила Робин так резко, что официантка оглянулась на нее.
― Нет, – ответил Страйк. – Я так не думаю. Я тебе перезвоню.
Он повесил трубку.
Человека, которого заметил Страйк, было трудно не увидеть. Он был по меньшей мере шести футов
ростом, а его короткая стрижка была настолько короткой, что он был почти лысым, хотя он также носил
густую бороду и усы. Он стоял, прислонившись к стене, очевидно, переписываясь, когда подошли Уолли и
Эм джей, но как только они прошли мимо, он сунул телефон в карман и отправился в погоню, засунув руки
в карманы джинсов. На спине его старой кожаной куртки был изображен череп со скрещенными костями,
увенчанный стальным шлемом. У него было много заметных татуировок, и хотя Юнион Джек на шее сбоку
и готический крест на тыльной стороне левой руки могли быть фальшивыми, большой череп,
вытатуированный на затылке и видимый сквозь миллиметровую щетину, определенно не мог быть, что
исключало возможность человек, переодетый полицейским.
Неизвестный мужчина сел в тот же вагон метро, что и Уолли и Эм Джей, и Страйк последовал за ним.
Ютуберы были увлечены разговором и, похоже, не заметили ни одного из мужчин, следовавших за ними.
Страйк сделал пару тайных фотографий неизвестного мужчины на свой телефон, отметив еще одну
татуировку на его кадыке, которую детектив, хотя и не был экспертом по футарку, не мог не подумать, что
она похожа на норвежскую руну.
После двадцатиминутного путешествия они прибыли на Набережную, где Уолли и Эм-Джей вышли,
сопровождаемые, во-первых, татуированным мужчиной и, во-вторых, Страйком.
Четверо мужчин, двое из которых все еще не подозревали о том, что за ними следят, направились в
Уайтхолл-Гарденс, где Уолли достал из рюкзака ручной микрофон, а Эм-Джей включил камеру.
Цель приезда в Уайтхолл-Гарденс в праздничные дни стала ясна, когда Уолли и Эм-Джей начали
подстерегать туристов и просить их, насколько Страйк мог видеть, дать интервью на камеру. Сначала была
пара японских девочек, затем семья, которая, судя по футбольной ленте маленького мальчика, была из
Бразилии. Страйк был слишком далеко, чтобы расслышать, какие вопросы задавал Уолли, но по ходу
каждого интервью он видел, как выражение лиц собеседников менялось от вежливого или хихикающего
до озадаченного, встревоженного или, в случае с отцом-бразильцем, сердитого. Страйк предположил, что
смысл сегодняшнего видео состоял в том, чтобы вывести из себя иностранцев. Татуированный мужчина в
кожаной куртке сел на скамейку в сотне ярдов от них, открыто наблюдая за съемками. Решив не садиться
самому, на случай, если бородатый наблюдатель заметит, что Страйк повторяет его поведение, детектив
занял позицию за статуей Генри Бартла Фрера, колониального администратора девятнадцатого века, и
поискал руны викингов на своем телефоне, где он нашел ту самую метку, которой бородатый мужчина так
гордо щеголял. на его горле. Он напоминал угловатую букву "П", а его название было Турисаз, что,
согласно Интернету, означало опасность, хаос и грубую силу.
Страйк как раз убирал свой мобильный обратно в карман, когда он зазвонил.
— Корморан Страйк.
— Алло? – произнес слабый женский голос, чуть громче шепота.
— Привет, – последовал ответ. – Кто это?
— Эм… Кея Нивен.
— Отлично, – сказал Страйк. Похоже, его вызывающее чувство вины сообщение голосовой почты
сделало свое дело. – Спасибо, что перезвонила мне, Кея. Я так понимаю, ты знаешь, о чем идет речь?
— Да… Аномия. – Голос сошел до шепота – Да. Но я… Я ничего не знаю.
Судя по голосу, ей было гораздо меньше двадцати пяти. Если бы он не знал, то мог бы подумать, что ей
тринадцать.
— Ничего, если мы встретимся лицом к лицу и поговорим?
— Я… Мне нехорошо. Я... не думаю, что это будет возможно.
Я более чем счастлив прийти к вам домой, если это поможет. – Спросил Страйк с осторожностью.
— Нет, я... я не думаю, что смогла бы... но я действительно хочу помочь, – Вновь прошептала она.
Действительно хочу. Так что я... подумал, что позвоню и... и скажу тебе, что... ничего не знаю.
- Верно, - сказал Страйк. ‘Ну, наверное, будет справедливо сказать тебе, Кея, что существует теория,
согласно которой ты Аномия’.
Не было никакой необходимости говорить, что теория принадлежала его партнеру.
– Я – что?
— Что ты Аномия, повторил Страйк.
— Кто?.. Боже мой... Неужели Джош... Неужели Джош так думает?
Он хочет, чтобы я выяснил, кто такая Аномия, — сказал Страйк, избегая прямого ответа. — Но если ты
слишком нездорова, чтобы говорить со мной...
— Я... о Боже мой...
Послышился шелест сухих всхлипов. Они могли быть искренними, а могли и нет, но в его обязанности не
входило предлагать утешение. Он наблюдал за голубями, кружащимися на фоне облачного неба, пока,
наконец, Кея не сказала:
— Почему… почему я не могу просто сказать вам сейчас? Я ничего не знаю… Я не Аномия! Я бы никогда…
никогда!
— Послушайте, я просто хотел дать вам возможность высказаться за себя. — Сказал Страйк. — Я также
хотел показать тебе несколько вещей...
Какие вещи?
— Фотографии, - сказал Страйк, что было не совсем неправдой. Скриншоты, которые он сделал с ее
активностью в Твиттере, были фотографиями определенного типа. ‘И документы’, - добавил он, чтобы
добавить немного дополнительной интриги. Документы всегда звучали пугающе.
‘Хорошо, почему ты не можешь просто отправить их мне по электронной почте?’
- Потому что они конфиденциальны. — Сказал он.
Последовала еще одна долгая пауза.
— Я… Ладно...
— Ты позволишь мне подойти и поговорить с тобой?
— Да, я полагаю, что да.
— Какой день для вас удачный? — Спросил детектив.
— Не на этой неделе, - поспешно сказала она. — Я слишком больна. Эм... может быть, в четверг на
следующей неделе?
Это был день запуска «Мэдлин». Страйк мог бы обойтись без предварительной пяти или шестичасовой
поездки туда и обратно в Кингс-Линн, но поскольку его приоритетом должно было быть исключение как
можно большего числа подозреваемых в нарушении законадательства, он сказал:
— Отлично. Ну, я приеду из Лондона, так что я мог бы быть у вас около одиннадцати, если вас это
устроит?
— Да, прошептала Кея. Тогда ладно.
— И, пожалуйста, оставь это между нами, - добавил Страйк.
— Кому я могла бы сказать? — С сомнением спросила Кея.
— Я просто имею в виду, что разговоры о нашем расследовании помешают преступнику, и, как ты можешь
себе представить, Джош очень хочет, чтобы мы преуспели.
Повесив трубку, Страйк отправил Робин сообщение, чтобы сообщить ей, что собеседование было
организовано, и получил односложный ответ: «Отлично».
Страйк только что положил свой телефон обратно в карман, когда позвонил Нэтли, который должен был
держать Гаса Апкотта под наблюдением.
— В чем дело? — Недоумевал детектив.
— Вы сказали, что я должен акцентировать внимание на молодом парне, верно? Однако…
— Что вы имеете в виду? — Спросил Страйк, стараясь, чтобы его голос звучал не слишком раздраженно.
— Старикашка только что вышел из дома.
— В инвалидном кресле?
— Нет, с тростью. И разговаривает он по мобильному.
— Оставайтесь на месте, пока сын не выйдет. — велел Страйк. - А как насчет других членов семьи?
— Жена увезла дочь примерно полчаса назад на машине.
— Хорошо, хорошо, ты на Гасе.
— Вас понял. — Сухо ответил Нэтли, повесив трубку.

Уолли и Эм Джей теперь преуспели в том, чтобы убедить группу китайских студентов поговорить с ними.
Татуированный человек, или Турисаз, как теперь мысленно окрестил его Страйк, исчез со своей скамейки.
Страйку оставалось думать об Иниго Апкотте, который ходил с палкой на своих исхудавших ногах теперь,
когда его жена ушла из дома, и отвечал на звонок, когда единственный оставшийся в доме член семьи не
мог его побеспокоить.
Он перезвонил Натли.
— Следуй за старикашкой.
— Что?
— Следуй за ним. Ты все еще видишь его?
— Да, он движется не быстро.
— Что ж, отправляйся за ним. В идеале, выясните, о чем он говорит.
Снова повесив трубку, Страйк спросил себя, во что он играет, и не нашел хорошего ответа. Ему не
нравились догадки или интуиция, которые, по его мнению, обычно были предрассудками или слепыми
догадками. Тем не менее, он знал, что если бы он следил за домом Апкоттов, то пошел бы за Иниго.
Тем временем в "Дерзкой колбасе" Робин, которая сейчас пила четвертую чашку кофе, впервые удалось
установить прямой контакт с модератором по имени Fiendy1, с которым она никогда раньше не
разговаривала по частному каналу, и которого она втянула в это, выразив разочарование по поводу одного
задания.
Баффипоуз: Я перепробовала все. КАЖДЫЙ ЧЕРТОВ
УГОЛОК
Дьявол1: лол
Fiendy1: ты не единственный. У гробницы Вомбвелла у нас всегда бывают заторы
Баффипапс: Помоги мне
Fiendy1: тебе нужно попробовать дрекизмы.
Buffypaws: Я перепробовала их все
Fiendy1: это малоизвестный вопрос. Попробуй подумать, что сказал бы Дрек, если бы каменный лев не
пропустил его мимо ловушки
Баффипапы: ?
Buffypaws: Предполагается, что я работаю, и все, о чем я могу думать, это как пройти мимо каменного льва
Злодей1: Ключ к разгадке: серия 2, эпизод 3
Buffypaws: хорошо, это поможет, но если меня уволят за то, что я смотрел "Чернильно-Черное сердце" за
работой, это будет на твоей совести
Fiendy1: лол, почему ты работаешь? Это банковский счет
Buffypaws: малый бизнес, не обязанный соблюдать правила банковских праздников
Баффипоуз: у тебя выходной?
Fiendy1: да, но нет
Баффипапы: ?
Fiendy1: у меня выходной, но Дорогой Лидер хочет, чтобы я был здесь модератором до шести вечера
Fiendy1: наказание за поход на вечеринку в субботу
Робин написала в своем блокноте «футбольный фанат Fiendy1». Наугад, она предложила:
Баффипапс: М*********У**?
Fiendy1: ха, нет. но мне нравилось видеть, как WBA побеждает их.
Fiendy1: ты фанат M** U?
Робин практически не интересовалась футболом, но, решив, что Google будет ее другом, если ей
понадобится изобразить интерес, она набрала:
Баффипапс: да
Fiendy1: лол, тогда извини
Баффипапс: ты?
Дьявол1: грёбаная шлю…
Робин достала свой телефон и сфотографировала этот обмен репликами.
Buffypaws: почему Аномии не нравится, что ты ходишь на футбол?
Fiendy1: Я забыл, что должен был заниматься моддингом, так что Хартелле пришлось делать это самой
весь день
Напомнив себе, что она должна была наблюдать за домом Уэзерхедов, Робин снова посмотрела в окно
кафе.
По садовой дорожке неуклюжей походкой шла молодая женщина. У нее были длинные, густые темно-
русые волосы, и она носила черный кардиган длиной до колен, который не очень удачно скрывал лишний
вес, который она носила. Робин не могла видеть ее лица, потому что она смотрела вниз, возясь со своим
телефоном. Открыв садовую калитку, молодая женщина, которую Робин приняла за Ясмин, вышла на
тротуар и остановилась, все еще сосредоточившись на своем телефоне.
Робин снова посмотрела на экран своего айпада. Fiendy1 все еще посылал ей сообщения.
Fiendy1: Мне угрожали потерей статуса модератора, работы
Fiendy1: ты знаешь его девиз
«Могу я заплатить, пожалуйста?» — Спросила Робин у официантки, нащупывая в сумочке немного
наличных.
На другой стороне дороги Ясмин подняла глаза. У нее было бледное, плоское, круглое лицо, и сейчас она
наблюдала за встречным движением. Пока официантка приносила счет, Робин поспешно ответила
Fiendy1.
Buffypaws: какой девиз?
Дьявол1: одерин дум метуант
Fiendy1: ты, должно быть, видел, как он это сказал
Fiendy1: он говорит это все время, черт возьми
Робин поспешно сфотографировала и этот обмен репликами.
Buffypaws: черт, это мой начальник
Fiendy1: хорошо, c*ya
<Закрытый канал закрыт>
Робин сунула свой айпад обратно в сумку, оплатила счет и вышла из «Дерзкой колбасы» с мобильным
телефоном в руке.
Притормаживал темно-красный Форд Фиеста, за рулем которого сидел «белый» мужчина, которого Робин
не узнала. Подняв телефон, Робин засняла, как Ясмин сияет и машет водителю. Машина остановилась
перед ней, Ясмин села в нее, и они уехали. Робин заметила, что номерной знак заканчивался буквами CBS,
которые оказались инициалами Страйка.
 Глава 42
Итак, у него есть некоторые права
On his side probably; men always have,
Who go absurdly wrong.

Elizabeth Barrett Browning

Aurora Leigh
После тридцатиминутного отсутствия мужчина с татуировками снова появился в
Уайтхолл-Гарденс, теперь он разговаривал по мобильному телефону и бродил между
клумбами и скамейками. Страйк, который позволил себе посидет на скамейке, снова
отступил за статую Генри Бартла Фрера, его нога пульсировала, и он надеялся, что у
ютуберов скоро будет достаточно материала с растерянными иностранцами, чтобы сделать
перерыв на обед.
И действительно, ближе к часу дня Уолли и Эм Джей прекратили съемку. Страйк,
надевший темные очки и имитирующий телефонный разговор, наблюдал, как Уолли
положил микрофон в рюкзак, достал мобильный и начал печатать на своем телефоне. Теперь,
наконец, высокий, покрытый татуировками бородатый мужчина целеустремленно подошел
к Уолли и поздоровался с ним.
Детектив был слишком далеко, чтобы расслышать, о чем шла речь, но он мог бы
поклясться, что видел, как губы Турисаза произнесли слова ‘большой поклонник’. Турисаз и
Уолли пожали друг другу руки, затем поговорили минут десять, оба по ходу разговора все
чаще смеялись, а выражение лица Эм-Джей становилось все менее счастливым.
Наконец Страйк увидел, что было сделано какое-то предложение. Уолли, казалось, был
готов согласиться. Он повернулся к Эм Джей, который покачал головой. После еще
нескольких минут обсуждения Эм-Джей отправился в противоположном направлении, неся
свою видеокамеру, в то время как Уолли и Турисаз покинули парк и направились к Вильерс-
стрит.
Страйк следовал за ним меньше минуты, стараясь не обращать внимания на
нарастающую боль в ноге, как вдруг его мобильный зазвонил снова: Робин.
- Аномия вступил в игру около десяти минут назад, но он неактивен. Присутствует, но
ничего не говорит, просто парит там. Возможно, он разговаривает с кем–то по личному
каналу. Важный момент: Барклай только что отправил мне сообщение - Тим Эшкрофт сидит
в кафе и печатает на ноутбуке. Он начал печатать минут десять назад.
- Что ж, я не отстаю от Барклая и подкину еще одного подозреваемого сторонника в
превосходстве белой расы, - пропыхтел Страйк, который изо всех сил старался не хромать
слишком явно. - Около десяти минут назад Кардью начал печатать на своем телефоне, но его
прервал крупный татуированный парень, который следил за ним все утро и который, я готов
поспорить, является оплатившим взносы членом Братства Ультима Туле.
- Серьезно?
- Да, - выдохнул Страйк, который изо всех сил старался поддерживать тот же темп, что и
двое мужчин впереди. - У него на кадыке вытатуирована руна. Думаю, я стал свидетелем
попытки личной вербовки. Эм-Джея бросили, а Кардью и Рунный Человек куда-то идут. Есть
новости от остальных?
- Нет. Престон Пирс вышел купить хлеб и вернулся домой. Монтгомери весь день не
выходил из своей квартиры. Я ничего не слышал от Натли, так что, полагаю, Гас тоже все еще
дома.
- Натли больше не следит за Гасом.
- Ты же не уволил его снова? - с тревогой спросила Робин.
- Нет, он выполняет другой приказ. Я объясню позже.
- Ладно, - сказала Робин. - Я сейчас отправлю тебе видео. Это не срочно.
- Я посмотрю, как только будет остановка. Держи меня в курсе активности Аномии.
Страйк повесил трубку.
 Пара, за которой он следовал, свернула в узкий переулок под названием Крейвен-Пассаж
и направилась к пабу под названием "Корабль и лопата", занимающий два помещения,
которые смотрели друг на друга через переулок. У обоих заведений были красные двери и
оконные рамы, а на одинаковых вывесках был изображен дородный моряк семнадцатого
века в парике. Уолли и Турисаз вошли в бар справа.

С облегчением остановившись, Страйк подождал целых пять минут и выкурил сигарету

на улице, прежде чем самому войти в паб.
Деревянные кабинки стояли вдоль одной стороны маленького бара, который был очень
переполнен. В одной из ближайших к двери кабинок сидели Уолли, Турисаз и третий человек,
которого Страйк не мог видеть, кроме рукава вельветовой куртки, из-за того, что на пути
стояли трое немецких туристов.
Купив себе пинту пива Badger, Страйк нашел свободное место как можно ближе к их
кабинке, не попадая в поле зрения ни одной из своих объектов. Громкий гул паба заглушал
большую часть их разговора, но благодаря долгой практике детективу удалось не обращать
внимания на окружающий шум и уловить небольшую часть того, что обсуждалось между
тремя мужчинами, которые его интересовали.

Голос Турисаза был неожиданно мягким. Мужчина в вельветовом пиджаке, судя по всему,
принадлежал к верхушке среднего класса и в настоящее время хвалил Уолли за его работу на
YouTube, демонстрируя глубокое знание видео Кардью, что последнему, несомненно, должно
было быть очень лестно. В какой-то момент Уолли перешел на фальцет Дрека:
- Ты не мукфлук, бро! - и двое его товарищей разразились услужливым смехом.
Через некоторое время на стол Уолли были поставлены тарелки с едой. В пабе
становилось все более многолюдно: Страйк, который все меньше и меньше мог слышать их
разговор, достал свой телефон и открыл видео, которое прислал ему Робин.
Он наблюдал, как бледная полная девушка в длинном черном кардигане просияла и
помахала водителю темно-красного "Форда Фиеста", который подъехал, а затем снова
тронулся с Ясмин на пассажирском сиденье. Слегка нахмурившись, Страйк перемотал фильм
назад и посмотрел снова, затем в третий раз. Он поставил видео на паузу в том месте, где
профиль водителя был наиболее заметен, затем увеличил изображение, рассматривая его
почти минуту, прежде чем отправить Робин сообщение.
Водитель машины на твоем видео - Филипп Ормонд

Ее ответ пришел буквально через минуту.

О боже

знал, что в его реакции было что-то не так, когда я упомянул ее. Нам нужно будет
проследить за ними. Что поделывает Аномия?

В игре, но все еще не двигается и не говорит. Барклай говорит, что Эшкрофт все еще
печатает. Где Кардью?

в пабе флиртует с альт-правыми

Worm28 только что сказала мне, что любимый девиз Аномии - oderint dum metuant
(‘Пусть ненавидят, пока боятся’)
Имеет смысл. Также ранее у меня был приватный чат с Fiendy1. Какая это футбольная
команда может быть The W*****?

The Whites = Leeds Utd. Также известна как the P*******

Что?

Я позволю тебе поразбираться с этим

Слегка улыбнувшись, Страйк сунул мобильный обратно в карман, перенося почти весь
вес на здоровую ногу и стараясь не обращать внимания на ноющий конец культи и
пульсирующее подколенное сухожилие.
Группа вновь прибывших теперь толпилась возле Страйка, разговаривая на языке,
который, как ему показалось, мог быть финским. Воспользовавшись очевидной
необходимостью немного уступить им место, он придвинулся поближе к кабинке и смог
уловить фразы и обрывки речи человека в вельветовой куртке, звучащей с определенной
тональностью.
-...и, я имею в виду, где здесь юмор? Ну, ты знаешь это лучше, чем кто-либо... я как расовый
реалист. Вы читали Джареда Тейлора? Вы должны прочитать его, это все... лишение
избирательных прав, маргинализация, замена… слушай, ты хозяин... широкое обращение...
изменение культуры... приемлемый дискурс…
Страйк осторожно перенес свой вес обратно на искусственную ногу. Ему нужно было
отлить. Вернувшись из туалета, он попытался сфотографировать спутников Уолли,
используя удобно расположенное зеркало.
Детектив сделал один шаг в направлении лестницы, ведущей в подвал, но дальше не
прошел. Его вставная нога запуталась в ремешке сумки на полу, которую положила туда одна
из финских женщин. Тщетно пытаясь выпутаться, рука Страйка соскользнула с деревянной
рамы кабинки Уолли; он врезался в одного из финнов, который вскрикнул от
неожиданности, когда его отбросило в сторону, а затем тяжело упал на пол. Каким-то чудом
пустой пинтовый стакан Страйка не разбился, а откатился в сторону.
Весь паб повернулся, чтобы посмотреть. Убедившись, что его лицо отвернуто от группы
в кабинке, униженный Страйк отмахнулся от множества рук, протянутых, чтобы помочь ему
подняться. По заботливым расспросам финнов, все из которых прекрасно говорили по-
английски, он мог сказать, что металлический стержень его протеза был раскрыт при
падении. Разъяренный, он сумел подняться на ноги и, прихрамывая, направился к крутой
лестнице, спускаться по которой ему предстояло с пульсирующей культей, которая едва
могла выдерживать его.
Оказавшись в туалете, он, пошатываясь, зашел в кабинку, запер дверь, захлопнул крышку
унитаза и рухнул на нее, тяжело дыша и теребя пальцами штанину. Колено его культи,
принявшее на себя большую часть удара при падении, уже распухло. Он ощупал пальцами
заднюю часть бедра: подколенное сухожилие, казалось, могло снова порваться. Боль
накатывала волнами, с примесью тошноты. Он ругал себя за то, что не заметил сумку. Он был
бы в порядке, если бы только зацепился здоровой ногой. Но все это случилось из-за полного
отсутствия чувствительности протеза.
Он услышал, как снаружи открылась дверь туалета, помолился, чтобы тот, кто это был,
не захотел посрать, и с облегчением услышал звук попадания мочи в писсуар. Заставив себя
снова встать, он поднял сиденье унитаза и сам помочился, одной рукой опираясь на стену
кабинки.
Отсюда до офиса было недалеко, но он сомневался, что сможет добраться туда, не
причинив себе еще большего вреда, так что придется ехать на такси. Он открыл дверь
кабинки.
Лицом к нему – явно ожидая его – стоял бородатый, татуированный рунами человек, за
которым он следил от дома Уолли. Высокий и широкоплечий, излучающий агрессию,
Турисаз, не мигая, смотрел в глаза детективу, затем сделал шаг вперед и приблизился к
самому лицу.
Прошло три секунды - больше, чем потребовалось для того, чтобы автомобиль, в котором
ехал сержант Страйк из Королевской военной полиции, взорвался, оторвав ему половину
ноги; достаточно долго, чтобы Страйк пришел к выводу, что его бородатый друг, очевидно,
засек его в какой-то момент, за все те часы слежки за одним и тем же объектом; достаточно
времени для некогда одаренного боксера, чтобы понять, к чему все это приведет. Другие
могли бы сказать "извините" или "у вас какие-то проблемы?", могли бы даже поднять руки в
знак смиренной капитуляции и предложить все обсудить, но мозг Страйка взял контроль,
наполнив его адреналином, который временно заглушил мучительную боль.
Он сделал ложный выпад левой рукой в голову Турисаза. Последний уклонился в сторону,
в свою очередь замахнувшись на Страйка, но слишком поздно: Страйк сильно ударил его
правой в солнечное сплетение. Он почувствовал, как его кулак глубоко погрузился в мягкий
живот мужчины, услышал, как дыхание с пронзительным хрипом покидает его легкие,
увидел, как он согнулся пополам и, к удовлетворению Страйка, поскользнулся на том, что
могло быть его собственной мочой на полу. Задыхясь, Турисаз упал на одно колено, а Страйк
быстро заковылял к двери.
Лицо теперь исказилось от боли, потому что при ударе воспаленный конец его культи
прижался к протезу, Страйк поднялся наверх, стремясь выбраться на улицу до того, как
Турисаз восстановит дыхание. Уолли и Вельветовая куртка исчезли; очевидно, боевую
собаку послали разобраться с человеком, который, по-видимому, следил за ними, в это время
они отступили.
Какое бы божество ни даровало маленькие удачи после провалов, они улыбались
Корморану Страйку. Черное такси проехало по улице, когда детектив с потным лицом вышел
из Крейвен-пассаж, подняв руку.
- Денмарк стрит, - выдохнул он, хватаясь за дверную ручку и заваливаясь внутрь.
Когда такси отъехало от тротуара, Страйк оглянулся через заднее стекло как раз вовремя,
чтобы увидеть, как Турисаз бегом выскочил из переулка, дико озираясь по сторонам. По его
губам отчетливо читалось слово «фак». Страйк снова повернулся лицом вперед. Он знал, что
теперь повредил ногу серьезнее, и не факт, что сможет на нее наступать. Перспектива
подняться по трем пролетам металлической лестницы в свою квартиру на чердаке была
ужасающей: существовала большая вероятность, что ему придется подниматься по ним
задом наперед, сидя на заднице, как маленькому ребенку.
Его телефон зазвонил снова. Ожидая звонка от Робин, он вытащил телефон из кармана,
это был Натли.
 - Привет, - сказал Страйк, стараясь, чтобы его голос не звучал так, будто он так уж сильно
страдает, хотя именно так и было на самом деле. - Что случилось?
- Есть кое-что на старика с палкой, - сказал Натли, который казался довольным собой. -
Мистер Апкотт.
- Продолжай, - сказал Страйк, в то время как пот волнами стекал по его телу.
- Он ходит налево, - сказал Натли. - Разговаривал с ней по телефону почти пятьдесят
минут. В итоге мы оказались в кафе. Я стоял к нему спина к спине. Я слышал почти все.
- Откуда ты знаешь, что на другом конце провода была женщина?
- Ну можно же просто понять это, не так ли? - сказал Натли. - Тон его голоса. “Мое дорогое
дитя”, “Послушай, милая”. Звучало так, как будто она беспокоилась, что их разоблачили.
Большую часть беседы говорила она. Он успокаивал ее. Я сделал кое-какие заметки, - сказал
Натли, как будто это было чем-то, что могло прийти в голову только человеку с необычайной
инициативой. - “Тебе не о чем беспокоиться”, “Я позабочусь обо всем этом”, “На этом этапе я
полностью контролирую ситуацию”. Звучало так, как будто она действительно чего-то
боялась. Вероятно, своего мужа. “Тебе не в чем себя винить”.
- Как ты думаешь, он тебя заметил?
- Ну, он посмотрел на меня, когда выходил из кафе, но в остальном...
- Вали оттуда.
- Я не думаю, что он...
- Убирайся оттуда, - повторил Страйк более агрессивно. Он не хотел, чтобы два
сотрудника агентства были обнаружены объектами наблюдений, одной гигантской ошибки
сегодня было достаточно. - Ты больше не сможешь следить за Апкоттсом.
- Если бы я не последовал за ним в кафе, я бы не услышал...
- Я знаю это, - сказал Страйк. Было чрезвычайно заманчиво перенаправить на Натли свой
гнев на самого себя, но ему нужен был этот идиот. - Ты можешь отслеживать других
подозреваемых в дальнейшем. Хорошая работа по прослушиванию звонка, - добавил он
сквозь стиснутые зубы.
Успокоенный, Натли повесил трубку. Страйк откинулся на спинку сиденья такси,
чувствуя, как боль в правой ноге пронзает все его тело, испытывая искушение предложить
таксисту пятьдесят фунтов, чтобы он немного покатал его, просто чтобы подольше не
нагружать культю.
 Глава 43

Тогда перестань суровым упреком нагружать

Свежие печали на противника;
Не устилайте терниями его изрезанную дорогу.
Кто в обмороке жаждет покоя.
Мэри Тайг

По адресу ______

Учитывая загруженность агентства и неизбежность возвращения Грумера и

Фингерса в Великобританию, Страйк вряд ли мог выбрать более неудачный момент,
чтобы выпасть из строя, но другие возможные последствия его неудачной слежки за
Кардью беспокоили его даже больше, чем дополнительная нагрузка, которую он
взваливал на своих коллег. Беспокоила возможная вероятность того, что Турисаз,
предполагаемый член Братства Ультима Туле и, возможно, «Хальвенинг», узнал
Страйка как частного детектива. Этот страх побудил Страйка позвонить на
следующее утро старшему инспектору Райану Мерфи и сообщить ему о
случившемся.

– У меня есть фотографии парня с руной на горле, и я могу их прислать, – заключил

Страйк, пытаясь сгладить впечатление неумелости, оставленное историей, которая
при рассказе звучала не менее неловко. – Как я уже сказал, я намеревался
сфотографировать мозги наряда, но вместо этого упал задницей на сиськи.

– Да, я бы хотел получить эти фотографии, спасибо, – сказал Мерфи. – Очень

показательно, что он не обратился в полицию после того, как вы его ударили.

– Я... э... я знаю, что сам заявляю о нападении, сейчас, – сказал Страйк, который
взвесил все за и простив перед звонком.

– Я вас не слышал, вы что-то говорили о нападении? - сказал Мерфи.

– Спасибо – сказал Страйк.

– Что вы можете вспомнить о третьем парне?

– Я видел только его вельветовую куртку. Лицо не разглядел. Акцент среднего

класса. Речь грамотная.

Страйк снова услышал стук компьютерных клавиш. Наконец, Мерфи сказал,

– Хорошо, дайте мне секунду.

Страйк услышал шаги и предположил, что Мерфи убирает свой мобильник подальше
от коллег, а затем услышал звук закрывающейся двери.

– Хорошо, – наконец сказал Мерфи на ухо Страйку. – Ваше агентство очень помогло
нам, поэтому я хочу поделиться кое чем. Надеюсь, информация не утечет дальше.

– Понял, – сказал Страйк.

– Халвенинг изменили способ общения - по-прежнему темная сеть, но МИ-5 записала

вчера вечером разговор о том, что они думают, будто офицер под прикрытием привел
одного из них в паб, где они пытались завербовать того, что они называют «лицом».
Мы думали, что они потеряли интерес к Кардью - очевидно, нет. Парень, который
встал против вас в «Gents», должен был только задержать вас, чтобы дать Кардью и
другому парню время уйти. Он получил взбучку за то, что перестарался.
– Сейчас они не знают, кто вы такой. Думаю, вам все сошло с рук, но я бы все же
посоветовал вам впредь быть осторожнее. Если будут нежелательные посылки,
звоните нам.
Так Страйк был вынужден сообщить Пэт и субподрядчикам, что существует
небольшая вероятность того, что он сделал агентство целью ультраправой
террористической группы. Он не ждал, что эта новость поднимет моральный дух
сотрудников, и вполне допускал, что его работники будут сплетничать о нем, когда
он удалится на свой чердак, чтобы наносить кремы на конец культи, втирать
противовоспалительный гель в больное подколенное сухожилие, продолжать
прикладывать пакеты со льдом и надеяться на Бога, что все это скоро заживет.

Несмотря на то, что Робин была партнером в фирме, субподрядчики по-прежнему

считали Страйка боссом - в конце концов, именно его имя было выгравировано на
стеклянной наружной двери, - и то ли по этой причине, то ли потому, что они не
решались выместить свое недовольство на одноногом человеке, запертом на чердаке,
именно Робин впитывала большую часть их недовольства.

– Слушай, я надеюсь, что с ним все в порядке, – сказал Дев Робин в резких тонах,
позвонив из Хэмпстеда, где Апкотты оставались скрытыми за стенами своего дома.
– Но нам это ни черта не помогло, не так ли?

– Надеюсь, он найдет нам кого-нибудь другого, – сварливо сказала Мидж по

телефону из Ланкашира. Тим Эшкрофт совершал недельное турне по школам севера
с «Бродячими школьными артистами», и Мидж была послана за ним, прихватив с
собой пару париков. – Потому что мы не можем продолжать в том же духе.

– Надо было сказать нам, что у него больная нога, – прорычал Барклай, когда они с
Робин встретились у офисного чайника.

– Он не нарочно упал, – огрызнулась Пэт со своего стола позади них, прежде чем
Робин успел ответить.

Робин и Барклай повернулись, чтобы посмотреть на офис-менеджера. Это был

первый раз, когда кто-то из них слышал, как она защищает Страйка.

– Что? – сказала она, зажав электронную сигарету между зубами. – Как бы вам
понравилось застрять наверху, прыгая на одной ноге?

– Я бы отдал свою чертову правую ногу, чтобы немного поспать прямо сейчас, –
кисло сказал Барклай и, бросив кружку, в которой он начал заваривать чай, вышел.
– Неблагодарная скотина – прорычал Пэт, когда шаги Барклая стихли на лестнице. –
Это ведь босс дал ему работу, не так ли?

– У всех стресс, вот и все – сказала Робин, которая сама была измотана. Попытка
играть в «Игру Дрека» и одновременно держать подозреваемых под наблюдением
вымотала ее до предела. – Жена Сэма расстроена тем, сколько часов он работает.
– Кстати, тебе еще раз звонил этот Хью Джекс, – сказала Пэт. – Он, кажется, думал,
что я не передала последнее сообщение.

– О, ради всего Святого! – раздраженно сказала Робин. – Извини. Мне придется

перезвонить ему и все объяснить.

Она отнесла чай во внутренний кабинет и закрыла дверь, досадуя на то, что Хью
Джекс добавил еще один пункт в список дел, который и так казался невероятно
длинным. Она проверила «Игру Дрека», отметила, что единственным
присутствующим модератором был Папервайт, сделала пару заданий, чтобы
убедиться, что Баффипауза не получит замечание за отсутствие движения, затем
вернулась к аккаунту в Instagram, который просматривала по собственной
инициативе: аккаунт Кристабель Росс, четырнадцатилетней дочери Яго Росса и его
первой жены.

Как и Страйк, Робин подозревала, что Росс принимает все меры предосторожности,
чтобы ее не сфотографировали в компрометирующем положении. Идея заняться его
старшими детьми возникла у нее в результате бесконечного мониторинга
социальных сетей, который требовало дело Аномии. Ей было немного стыдно это
делать, но поскольку Росс представлял еще большую угрозу для работы агентства,
чем Халвенинг, она поборола угрызения совести.

Она довольно легко нашла Кристабель на Instagram, перекрестив фотографии семьи

Росс, которые появлялись в прессе. Особенно помогла старая фотография с
сорокового дня рождения Яго: она нашла ее на сайте Tatler.com, где были
изображены Яго, сильно беременная Шарлотта, выглядевшая как всегда
великолепно, и три девочки от его первого брака, унаследовавшие его белокурые
волосы, узкое лицо и высокие скулы. Старшая из них не сделала ни малейшего
усилия, чтобы улыбнуться в камеру, и Робин, рассматривая фотографию очень
внимательно, увидела, что, если это не обман света, костяшки пальцев Яго побелели
от давления, с которым он обхватил ее за худые плечи.

Страница @christy_ross в Instagram была заполнена селфи, фотографиями

барабанщика Эштона Ирвина, в которого она, похоже, была безмерно влюблена, и
фотографиями школьных друзей, корчащих смешные рожицы. Однако там также
было много перепостов с других аккаунтов в Instagram, и все они были на удивление
схожи по тематике.
Козлом отпущения становится ребенок, который осмеливается не согласиться с
нарциссическим родителем.

ОТСУТСТВУЮЩИЙ РОДИТЕЛЬ ЛУЧШЕ, ЧЕМ ТОКСИЧНЫЙ.

Некоторые люди были введены в вашу жизнь, чтобы показать вам, чем любовь не
является.

Прежде чем она смогла продвинуться дальше в своем расследовании деятельности

Кристабель в Интернете, зазвонил мобильный Робин.

– Извини, - сказал Страйк. В данный момент он чувствовал себя настолько

виноватым, что у него появилась тенденция начинать все словесные перепалки с
извинений. – У тебя есть время на быстрый разговор с партнером?

Робин подняла свою кружку чая наверх, держа в другой руке iPad, и постучала в
дверь чердака Страйка, легонько стукнув по ней локтем.

Страйк открыл дверь на костылях, правая штанина брюк была прижата. Его кожа
была сероватой, что усугублялось тем, что он не брился.

– Извини, – повторил он.

– Без проблем, – сказала Робин.

Чердачная квартира Страйка, состоящая из кухни, спальни и очень маленькой

ванной комнаты с туалетом и душем, была, как всегда, аккуратной и упорядоченной.
В ней было всего два предмета, представлявших декоративную или
сентиментальную ценность. Первым была школьная фотография трех его
племянников, которую ему прислала сестра Люси. Страйк искренне недолюбливал
Люка, старшего, и был более или менее равнодушен к младшему, Адаму, но
поскольку он питал большую симпатию к двенадцатилетнему Джеку, он повесил
фотографию на комод в своей спальне, все еще в картонной рамке. Единственной
другой нефункциональной вещью в его квартире была фотокопия подробного
трехстраничного отчета Джека о битве при Нейв-Шапель, написанного от руки и
украшенного иллюстрациями, которая теперь висела на кухонном шкафу. Эта
домашняя работа принесла его любимому племяннику пятерку за последнее задание
по истории, и поздравления и энтузиазм Страйка побудили Люси прислать ему
цветную фотокопию.
– Это Джека? – спросила Робин, остановившись, чтобы посмотреть. Она сидела у
больничной койки Джека вместе со Страйком, пока мальчик боролся с инфекцией,
из-за которой он попал в реанимацию, и поэтому испытывала к нему личный интерес.

– Да, – сказал Страйк, частично улыбаясь, частично гримасничая, когда опустился на

один из стульев за своим маленьким кухонным столом. – Хорошо, не так ли?

– Это здорово, – сказала Робин, садясь напротив него. Ноутбук Страйка был открыт
на столе, а Робин поставила за ним свой iPad, игра Дрека все еще была запущена.

– Я пыталась найти нам другого субподрядчика. Ничего не получается. Придется

отказаться от дела.

Робин, которая думала о том же, быстро сказала,

– Только не Аноми.

Страйк колебался.

– Слушай, я тоже хочу оставить Аноми - хотя на него уходит больше всего рабочей
силы.

«Это добавление мужа Шарлотты испортило нам жизнь», - подумала Робин, хотя и
воздержалась от высказываний.

Ладно, если вы не хотите отказаться от Аномии, то это должен быть Грумер - сказал
Страйк. Клиентка все равно начинает нервничать. Я разговаривал с ней по телефону
вчера. Она была близка к тому, чтобы предложить Грумеру что-нибудь придумать.
Он мерзавец - мы доказали, что он мерзавец, - но я не собираюсь подбрасывать ему
наркотики. В любом случае, я не хочу терять Фингерса, деньги слишком хорошие.
– Хорошо, – сказала Робин. В этом есть смысл. Ты позвонишь матери Легса, или...?

– Да, я сделаю это. Есть новости от Мидж?

– Не очень много. Эшкрофт много печатает в кафе, – сказала Робин, – что дважды
совпадало с появлением Аноми в игре, так что мы пока не можем его исключить, к
сожалению... Кстати, как продвигается сайт Спаннера?

Страйк повернул свой ноутбук к ней лицом.

Искусство и драма в школах

Ведущий британский ресурс по использованию искусства и драмы в качестве

инструмента в различных дисциплинах. ADS предоставляет учебные материалы и
семинары на всех уровнях обучения, от начального до высшего.

Спаннер сделал очень убедительную работу. Робин пролистала главную страницу

сайта, на которой было много фотографий театральных постановок и несколько
цитат актеров, которые утверждали, что работали с ADS.

– Это все стоковые фотографии, – сказал Страйк. А интервью с актерами были

вырезаны и вставлены из других публикаций. – «Если вы нажмете на» «Кто мы».

Робин так и сделала и нашла короткий список людей, которые предположительно

руководили ADS. Одна фотография с подписью – Венеция Холл – отсутствовала.

– Спаннеру нужна фотография, где ты в парике – сказал Страйк.

– Хорошо, я займусь этим, – сказала Робин, делая пометку.

– А еще он сделал профиль в Твиттере для Венеции и купил ей пять тысяч

подписчиков.
– Что он сделал?

– Купил тебе пять тысяч подписчиков, – повторил Страйк. – Я тоже не знал, что такое
бывает, но это добавит доверия, если Эшкрофт достаточно подозрителен, чтобы
проверить Венецию не только на сайте.

– Хорошо. А что насчет Кеа Нивен? Ты бы предпочел, чтобы я поехала в Кингс Линн?

– Нет, я буду в порядке к тому времени - до него еще больше недели, – сказал Страйк.
– Заходила на ее страничку на tumblr в последнее время?

– Нет – сказала Робин. – а что?

Страйк повернул ноутбук к себе, напечатал несколько слов, затем повернул его
лицом к Робин, которая читала:

«Итак, на прошлой неделе меня попросили сделать нечто, что, как я знаю, вызовет у
меня сильное душевное расстройство и негативно скажется на моем физическом и
психическом благополучии. Это связано с серьезной травмой, которую я недавно
пережила и которую, как мне кажется, я не до конца переработала. Фактически, я
считаю, что сейчас у меня проявляются симптомы посттравматического стрессового
расстройства.

По собственному опыту я знаю, что прохождение через такое испытание, на которое

меня вынуждают, будет иметь катастрофические последствия для моего здоровья. И
все же я согласилась сделать то, что, как я знаю, навредит мне.

Я уже писала в блоге о том, как я пытаюсь понять, как существовать менее
самоотверженно, пытаюсь найти здоровые механизмы для отстаивания своих
безопасных границ. Общество говорит нам, что для того, чтобы быть «хорошим»
человеком, мы должны ставить во главу угла потребности других людей, а не свои
собственные. Как и все хронически больные люди, я постоянно корила себя за то, что
не могу справиться с вещами, которые здоровые люди воспринимают как должное.

Одна из моих (многих!) проблем заключается в том, что у меня СДВГ, который
сопровождается маленьким замечательным дополнением под названием «Дисфория
чувствительности к отвержению». У меня СДВГ вызывается критикой, которую
нейротипичные люди воспринимают совершенно спокойно. Поэтому, когда мне
(неявно) говорят, что я эгоистка/бессердечная за то, что не хочу делать что-то, что,
как я знаю, повредит мне, меня легко убедить, даже если я знаю, что мной
манипулируют.

Да, я полагаю, что постоянной боли/суицида недостаточно. Спасибо, жизнь! Есть ли

у кого-нибудь советы?

chronicallyill spoonie POTS ADHD RSD alloydnia cfs invisibleillness disability triggers
boundaries RSD ableism
#хроническая болезнь #ложка #POTS #ADHD #RSD #аллодисплазия #cfs
#инвалидность #триггеры #границы #RSD ableism
Под этим были две записки:

spoonie-sara-j
Кеа, как бы трудно это ни было, вы должны сосредоточиться на ВАС!

jules-evola
Убей себя.

– Кто такая #ложка? – спросил Страйк, когда Робин закончила читать.

– Мне тоже пришлось поискать, - сказала Робин. – Это термин для хронически
больных. Он происходит из блога, который кто-то вел, где сравнивал наличие
конечного количества энергии с определенным количеством ложек.

– Ложек? – повторил Страйк.

Несмотря на свою усталость, Робин улыбнулась его недоуменному выражению лица.

– Я думаю, что человек, объясняющий, как он устал, просто взял горсть ложек, чтобы
представить единицы энергии. В любом случае, Кеа не отказалась, не так ли? Так что
это хорошо.
– Пока нет, – сказал Страйк и потянулся за сигаретами. Он прикурил, бросил спичку
в пепельницу и сказал: – У тебя было время прочитать ту заметку Натли об Иниго
Апкотте?

– Да, – сказала Робин. – Очевидно, что это может быть роман, но также это может
быть кто-то, кому он дает советы или наставляет.

Записи Натли не очень помогли в реконструкции одностороннего разговора, потому

что они были очень скудными. Она зачитал Страйку по телефону почти все свои
записи.

– Милое дитя – довольно интимное выражение для подопечного, – сказал Страйк. –

Хотя я сомневаюсь, что сексуальная жизнь Иниго станет ключом к раскрытию этого
дела...

Если бы Страйк не выглядел таким осунувшимся и подавленным, Робин могла бы

спросить, зачем он вообще послал Натли за Иниго. Возможно, выражение ее лица
выдало ее мысли, потому что Страйк продолжил:

– Я не знаю, почему я сказал Натли следовать за ним. Просто показалось интересным

поведение - позвонить туда, где он может быть уверен, что его никто не подслушает.

Зазвонил мобильный Страйка. Робин, прочитав имя «Маделин» вверх ногами, тут же
поднялась на ноги и сказала,

– Ответь на звонок. Мне все равно нужно идти.

Страйк предпочел бы оставить звонок на голосовой почте, если бы Робин не встала.

Ему не очень нравилась идея еще одного сорокапятиминутного монолога о том, что
запуск определенно будет катастрофой, но поскольку он не мог придумать причину,
по которой Робин могла бы продолжать разговор, он подождал, пока за ней закроется
дверь, и только потом ответил на звонок.
Звонок начался так же, как и все звонки Маделин за последние несколько дней: с
искреннего беспокойства о ноге Страйка, искреннего сожаления и разочарования,
что она не может ему помочь или, что вполне реально, попросить его остаться,
учитывая текущие требования к ней. Страйк не был раздосадован, но втайне
испытывал облегчение. Он неоднократно говорил ей, что ему лучше остаться в своей
квартире на чердаке, которую он прекрасно обустроил для работы человека с одной
ногой, и где он был самодостаточен.

– У тебя все в порядке с едой? – обеспокоенно спросила Мэдлин.

– Пэт мне помогает, – ответил Страйк, что было правдой. Офис-менеджер

безропотно носила для него пакеты с едой по лестнице.

– Так когда, по-твоему, ты сможешь снова выйти на улицу?

– Надеюсь, через пару дней.

– Значит, ты сможешь встретиться со мной после запуска на следующей неделе?

– Если я буду на ногах к тому времени...

– Ты только что сказал, что будешь в порядке через пару дней.

– Да, я уверен, что буду, – сказал Страйк, изо всех сил стараясь не показаться
раздраженным.

Затем Маделин, как и ожидалось, начала новый монолог о том, какие трудности она
испытывает в связи со своей новой коллекцией ювелирных изделий. Страйк сидел
молча, курил и старался не думать о Робин.
 Глава 44
...усталые ряженые, сняв маску,

разглядывают это лицо, сами позабытое аноном,

и, сидя на коленях укрывающей ночи,

узнают от нее свои собственные секреты.…

Августа Вебстер

Медея в Афинах

Четверг был днем всеобщих выборов. Впервые после убийства Эди Ледвелл в своем блоге "Перо
справедливости" сообщил своим читателям, что даже подумать о том, чтобы голосовать за другую партию,
кроме лейбористской, означало бы, что вам недостает элементарной человечности. Уолли Кардью
поделился видео, в котором лидер партии независимости Великобритании утверждал, что мигранты
приезжают в Великобританию для лечения от ВИЧ по цене 25 000 фунтов стерлингов за раз. Для тех, кто
наводнил его хронику оскорблениями и обвинениями в расизме и фанатизме, Уолли был вызывающим и
язвительным, написав в твиттере: «Британцы ждут гребаного медицинского лечения из-за тех, кто стоит в
очереди». И это было весьма саркастичное заявление. Среди тех, кто выразил Уолли свою поддержку, был
пользователь Twitter по имени @jkett_BOUT, который отправил Кардью сообщение: "Продолжайте
говорить ПРАВДУ. Пусть Англия будет ОЧИЩЕНА».

В тот вечер в Норт-Гроув не было урока рисования с натуры из-за выборов. Второе вечернее занятие Робин
было гораздо менее плодотворным, чем первое: Престона Пирса нигде не было видно, а вместо
обнаженного мужчины классу было предложено нарисовать коллекцию сушеных тыкв и стеклянных
бутылок. Зоуи сказала Джессике, что в ту ночь она останется в коллективе, чтобы посидеть с ребенком, так
что их ночная прогулка домой не повторилась и не было возможности для дальнейших откровений. Кроме
своей беседы с Зоуи, Робин говорила как можно меньше, в надежде, что люди забудут эстуарийский
акцент, который она заметила во время своего первого урока.

Робин планировала провести утро дня выборов дома, играя в игру Дрека, затем проголосовать, прежде
чем взять на себя наблюдение за Уолли Кардью во второй половине дня и вечером. Однако совершенно
непредвиденная личная чрезвычайная ситуация нарушила ее планы на день. Макс, ее сосед по квартире,
был на приеме у дантиста и оставил ее на попечение своей пожилой таксы по кличке Вольфганг, который
ничего не ел в течение двадцати четырех часов и мочился ночью в свою кровать, чего он не делал со
щенячьего возраста. Вольфганг также отказался от прогулки в то утро, просто дрожа на тротуаре, когда
Макс поставил его на землю.

Через двадцать минут после ухода Макса дыхание Вольфганга стало прерывистым и неровным. Не сумев
дозвониться до Макса, который, как она предполагала, сейчас находился в кресле дантиста,
обеспокоенная Робин решила отвезти Вольфганга к ветеринару.
Уроженка сельской местности, Робин ожидала вердикта ветеринара, но от этого ей было не легче; за то
время, что она жила с Максом, она очень полюбила маленькую собачку.

― Я не его хозяйка, – сказала она, борясь с комом в горле. Он у дантиста, пожалуйста, позвольте мне
позвонить ему.

Два часа спустя Макс и Робин со слезами на глазах смотрели, как Вольфганга усыпляют. Пока безутешный
Макс разговаривал с ветеринаром о кремации Вольфганга, Робин вышла в приемную и притворилась, что
просматривает кошачьи игрушки, вытирая глаза рукавом.
Зазвонил ее мобильный. Все еще шмыгая носом и с затуманенными глазами, Робин ответила на звонок,
все еще глядя на игрушки животного.

― Привет. – сказала Ильза.

― Привет, – сказала Робин, пытаясь взять себя в руки. – Как ты? – Спросил я.

― Прекрасно, - сказала Ильза. – С тобой всё хорошо? Твой голос звучит забавно.

― Я... Вольфганга только что усыпили. Собака Макса.

― О, мне так жаль, – сказала Ильза.

― Нет, все в порядке, – сказала Робин, роясь в кармане в поисках салфетки. – А Как у тебя дела?

― Ну, у нас с Ником был выходной, так что, я рассказала ему о ребенке.

― О, слава Богу. – Пробормотала Робин. Она убеждала Ильзу сделать это в каждом телефонном
разговоре, который у них был в последнее время. Ильза была уже на шестнадцатой неделе беременности,
иначе Робин боялась, что Ника будут держать в неведении, пока у Ильзы не начнутся роды. Как он это
воспринял?

― Он был наполовину в ярости, наполовину на седьмом небе от счастья. Он обвинил меня в том, что я не
сказал ему, потому что считал, что я все еще пыталась наказать его за то, что он слишком много работал и
должен был успокоиться после того, как проиграл последний матч. Я сказала, что это не то, почему я
хотела наказать его за трудоголизм; я просто хотела избавить его от горя, если все снова пойдет не так, как
он запланировал. Затем, на следующем вдохе, он начал нападать на меня за то, что я работала над делом
о терроризме и испытала весь этот стресс, когда я узнала, что снова беременна.

― Черт возьми…– сказал Робин, разрываясь между радостью и раздражением. - Он что, сам себя не
слышит?

― Итак, мы сильно поругались, эмоционально сказала Ильза, но потом мы помирились, и он немного

поплакал, а теперь мы пьем шампанское за обедом. О, и это мальчик.

― Пожалуйста, скажи мне, что ты сказала это Нику, Ильза. Я не хочу, чтобы это случайно проговорилось.

― Да, я сказал ему. На скане с УЗИ действительно видно, что это мальчик. Вот что заставило его заплакать,
когда я показал ему.

Вид пениса его сына?

― Ты же знаешь, как мужчины относятся к пенисам, –сказала Ильза. – Бесконечно горжусь.

Несмотря на свои страдания из-за Вольфганга, Робин рассмеялась.

Между смертью Вольфганга, новостями Ильзы и необходимостью посмотреть пентхаус Уолли Кардью
Робин совершенно забыла о том, что собирается голосовать. К тому времени, когда в доме Кардьюз погас
весь свет, избирательный участок, естественно, был закрыт.

Макс вместе с бойфрендом Ричард сидели, обняв друг друга, на диване, когда Робин вернулась домой,
Ричард уже говорил о возможности завести щенка, как только он переедет. Не желая мешать, Робин взяла
бутерброд с сыром и яблоко и отнесла их вниз, в свою спальню.

Открыв свой ноутбук, она увидела, что результаты экзитпола уже получены: если они верны, то выборы,
которые должны были быть исключительно близкими, были убедительно выиграны консерваторами.
Робин услышала, как Макс и Ричард потрясенно вскрикнули наверху, и поняла, что они, должно быть,
только что увидели те же результаты, что и она.

Чувствуя себя подавленной, она взяла свой айпад, чтобы еще раз проверить игру. Вскоре после полуночи
Аномия прибыла под обычный хор одобрительных возгласов игроков. Аномия, казалось, была в
экспансивном и общительном настроении, отвечая на шутливо-оскорбительные приветствия. Те, кто был
достаточно привилегирован, чтобы подвергнуться оскорблению, казалось, восприняли поведение Аномии
как знак уважения и привязанности.

Робин отметил время, когда Аномия вошла в игру, затем отправил сообщение Мидж, Натли и Шаху,
которые наблюдали за Себастианом Монтгомери, Тимом Эшкрофтом и Престоном Пирсом. Все цели в
настоящее время находились дома и вне поля зрения.

Робин вздохнула и вернулась к своему ноутбуку. Аномия высказалась в главной игре.

Аномия: некоторые из вас знают об этом

Аномия: но у нас есть футболки, доступные на

www.keepdreksgame.org прямо сейчас

Аномия: так иди выбери и купи свою!

Затем на экране перед ней открылся новый канал.

<Открыт новый частный канал>

<8 мая 2015 00.23>

<Аномия приглашает Баффипоуз>

Робин уставилась на экран, чувствуя беспокойство. Аномия никогда раньше не просила поговорить с ней
наедине.

Buffypaws: привет, возможно, был смысл скрыть волнение за яркостью

Buffypaws: Я сделал что-то не так?

Ожидая ответа Аномии, она проверила основную игру, в которую только что вошел Морхаус. Плащ
Аномии висел в воздухе, но «её шагов» не было слышно. Она подозревала, что Аномия также
разговаривала с кем–то еще – или, возможно, с несколькими людьми - по частным каналам.

Наконец, Аномия появилась в сети.

Аномия: лол

Аномия: чувство вины сильное?

Баффипоуз: Я действительно чувствую себя виноватой

Баффипапс: Я не голосовала!

Аномия: что это за чушь такая, из-за которой можно чувствовать себя виноватым?

Аномия: я убил кое-кого на прошлой неделе, и я не чувствую вины

Аномия: подумала, что я мог бы

Аномия: да ладно, пофиг

Аномия: сижу здесь и планирую следующее нечто, ха-ха

Робин взяла свой телефон и сфотографировала этот фрагмент диалога, отложила мобильный и сделала
паузу, размышляя.

Баффи Паппс: лол, кто будет следующим?

Аномия: Я буду в новостях, ты увидишь

Баффипоуз: это не я, не так ли?

>

>

>

>

На этот раз пауза затянулась на две минуты. Теперь, убедившись, что Аномия разговаривает с другими
людьми наедине, Робин сидела в напряжении, пока они не вернулись.

Аномия: нет, если только ты не разозлишь меня по-крупному

Аномия: ты в Манчестере, да?

Баффипапс: да

Робин заметила, что Аномия не утруждает себя звездочками в никах пользователей, и утвердилась в
своем подозрении, что Последователи 14 существует только в умах легковерных. Ее интересовал тот факт,
что Аномия знала, что Бет в Манчестере. Вошло ли у них в привычку выяснять истинные личности игроков?

Аномия: нам нужно большое артистичное и экзальтированное присутствие на Комик коне 23 января.
легкая поездка из Манчестера

Аномия: напугать до смерти Гранта и Маверика

Аномия: поэтому я хотел, чтобы как можно больше людей пришли

Робин задавалась вопросом, может ли Аномия быть пьяной или под кайфом. Она никогда раньше не
видела, чтобы они печатали так беспорядочно. Возможно, подумала она, они были сторонниками
консерваторов и праздновали неожиданно громкую победу. Записав дату Комик Кон, она продолжила
печатать.

Баффипоуз: а как насчет правила 14?

Аномия: если вы хотите, чтобы вас впустили обратно в гаем, вы оставите его себе, Маски и никаких
выдумок частного инго

Аномия: информация

Баффипапс: хорошо, я обязательно постараюсь прийти

Аномия: и надень футболку

Баффипоуз: да, конечно

Она ожидала, что Аномия покинет канал, но они этого не сделали. Мигающий курсор отмечал проходящие
секунды, перемещаясь все дальше и дальше по экрану, оставляя за собой длинный ряд стрелок без хвоста.
Затем, внезапно, быстро появились новые слова.

Аномия: да, я разозлилась, кому какое дело

Аномия: сделай это через час, скайлл, я не хочу того, чего хочешь ты.

Аномия: так называемые любители приключалова и всей этой чуши

Аномия: ты знаешь мою ситуацию.

Аномия: я застрял в гребаной клетке

Аномия: я позабочусь о Лорде и Ви

Аномия: к концу месяца они ’уйдут

Аномия: ты уйдешь, хорошо?

>

>

Аномия: хахаха

Аномия: только что понял, что я занимаюсь плагиатом

Аномия: Я не хочу того, чего хочешь ты

Аномия: я не чувствую того, что чувствуешь ты.

Аномия: сердце в плену. Словно в клетке.

Аномия: собираюсь надрать всем зад

Робин поспешно сделала второй снимок экрана с помощью своего телефона, но как раз вовремя. Через
десять секунд после того, как Аномия набрала «собираюсь включиться», частный канал закрылся, и она
осталась смотреть на пустой плащ Аномии, развевающийся, но в остальном неподвижный, в основной
игре.

Она несколько минут сидела, просматривая последний фрагмент диалога на своем телефоне, ее мозг
бешено работал, затем проверила время. Теперь было двадцать к одному, и, очевидно, слишком поздно
объявлять Забастовку. Тем не менее, она взяла свой мобильный и написала ему сообщение.

«ты, наверное, спишь, но если ты

все еще смотрю репортаж о выборах, возможно, у меня

есть что-то об Аномии»

Именно это написала Робин Страйку.

В тот момент, когда она отправила сообщение, ей пришло в голову, что Страйк, возможно, лежит в постели
с Мэдлин. Она представила, как его телефон жужжит, пока он храпит (Робин знала, что он храпит;
однажды во время долгого путешествия он заснул в Лендровере и храпел несколько часов), а Мэдлин
просыпается и тянется за ним через Страйка, и ее раздражает, что партнер Страйка по работе счел
уместным написать ему сообщение в ранние часы. Об этом утре. Позиции Робин и Страйка поменялись
местами: когда-то именно она лежала в постели с партнером, которого возмущали ее частые звонки с
работы, теперь Страйк, возможно, проклинает ее, возможно, его разбудил громкий возглас Мэдлин,
выражающий неудовольствие. И Робин искренне этого боялась.

У Робин зазвонил мобильный.

― Что у тебя есть? – Спросил Страйк совсем не сонно.

― Ты ведь не спал, правда?

― Нет, я лежу здесь и наблюдаю, как разваливаются лейбористы. Социологи ошиблись в этом, не так ли?

― Очень, – сказала Робин. - Как твоя нога? – Спросила Робин обеспокоенно.

― Неплохо, – сказал Страйк, что Робин истолковал как «нехорошо».

― Хорошо, я собираюсь отправить тебе несколько фотографий разговора по частному каналу, который у
меня только что был с Аномией.

Она так и сделала. Ожидая его ответа, Робин легла на кровать, устремив взгляд на беспросветное небо за
окном.

«На прошлой неделе я убила кое-кого и не чувствую за собой вины, - прочитал Страйк вслух. Подумал, что
мог бы. Ничего. Сижу здесь и планирую следующий...»

– Это может быть бравадой и черным юмором?

―Что ж…– медленно произнес Страйк,– будем надеяться.

―Ты прочел следующую часть?

― Да.

―Аномия не собиралась посылать мне это. Они были пьяны и стали неосторожными. Я уверена, что у них
было открыто более одного частного канала, и они случайно отправили эту беседу, мне вместо… Ну, если
бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что они думали, что разговаривают с Морхаусом. Тон этого...

― Да, – сказал Страйк. – Такое ощущение, что Аномия разговаривает с равным, да? Обещая избавиться от
Лорда Ди и Ви, которые, как я полагаю, являются частью последователей Аномии.

― Должно быть, Лорддрек и Вилепечор сказали мне «Я не хочу того, чего хочешь ты.… «я ведь застрял в
гребаной клетке...чувствую пустоту».

― Страйк, для меня это все больше и больше похоже на Кею. Слова, которые процитировала Аномия,
взяты из «Heart in a Cage» группы The Strokes. В своем видео Кея была одета в футболку с одной из
обложек их альбома.

― Чертовски точно подмечено, – сказал Страйк. – Да, и я полагаю, что застрять в клетке и чувствовать
пустоту означало бы вернуться к своей матери, потому что она больна. Она тоже не особо преуспевает:
она говорит об этом на своей странице в tumblr. Чувство вины из-за того, что мы чего-то не достигли, по-
видимому, является результатом интернализованного капитализма.

― Серьезно?

―О да. Вы никогда не были в коммунистической стране? Все целыми днями лежат на диванах, пока
дрессированные пудели приносят им торт.
- Ха-ха. Есть еще дереализация и потерянность среди последователей Аномии, а ещё в основном они
творческие.

―Знаешь, это могло бы подойти и Гасу Апкотту, –сказал Страйк. – Очень похожая история. Слабое
здоровье, вынужден отказаться от занятий музыкой.

― Но он собирается вернуться. Судя по уровню музыки, которую он играл, он, похоже, не отказался от
своих достижений.

―Насколько амбициозным казался Престон Пирс, когда вы с ним познакомились?

―Трудно сказать, – сказала Робин, в очередной раз пытаясь не представлять Пирса голым. Но я не
понимаю, почему он описал свою ситуацию как пребывание в клетке – хотя, конечно, никогда не знаешь
наверняка.

- Тим Эшкрофт тоже мог бы подойти, - сказал Страйк. ‘Он актер, который думал, что сможет оседлать
Чернильно-Черное Сердце и добиться успеха. Вместо этого он играет в школьных спортзалах в Солфорде.’

― Нет ничего плохого в том, чтобы выступать перед студентами, - сказал Робин.
Я Никогда не говорил, что это плохо, но он может так думать мол: «Меня больше не волнуют достижения»,
тем самым обманывая себя. Это то, что люди говорят, когда им горько из-за того, что они не достигли
того, чего ожидали… Ты слышал новости Ильзы и Ника?

― Да, – сказал Робин. Фантастика, не правда ли?

― Да, я действительно рад за них. – Сказал Страйк. –Ты знаешь, что они собираются попросить нас обоих
быть крестными родителями?

― Я... нет, я этого не делала, - сказала Робин, одновременно удивленная и тронутая.

Черт. Ну, тогда изобрази удивление, когда Ильза спросит тебя об этом… но почему именно Аномия хочет,
чтобы ты пошел на этот Комик-Кон?’ - спросил Страйк.

―Именно так это и прозвучало. - Сказала Робин. «Большая конференция для поклонников фильмов и
комиксов. Ты же знаешь, что это за вещи».

― Аномия уходит?

― Понятия не имею.

― Ну, мы должны быть там, на всякий случай.

― В масках? - Переспросил Робин.

― Да. Хорошо, если бы мы не выделялись. Половина людей там будут одеты как персонажи «Звездных
войн».

― Я вижу тебя в роли Йоды.

― А из тебя получился бы прекрасный Дарт Вейдер. - Сказала Робин.

На этой ноте они пожелали друг другу спокойной ночи.

Взглянув на себя в зеркало на туалетном столике, Робин увидела, что улыбается. Она сознательно
подавляла свое приподнятое настроение обычным способом: напоминая себе о существовании Мэдлин
Курсон-Майлз и о разводе Шарлотты Кэмпбелл.
 Глава 45

Делать добро казалось настолько его делом,

что, сделав это, она была склонна думать,

надо восполнить его способность радоваться

Elizabeth Barrett Browning

Aurora Leigh

Через час после запуска поддельного веб-сайта об искусстве и театральных постанвоках в школах
Венеция Холл связалась с Тимом Эшкрофтом через его аккаунт в Твиттере, попросив об
интервью и предоставив номер одноразового телефона, который она купила для этой цели. К
удивлению Робин, Эшкрофт прислал свое восторженное согласие всего через двадцать минут, и
после короткого обмена электронными письмами встреча была назначена через три дня. У Робин
оставалось гораздо меньше времени, чем она надеялась, чтобы разобраться в актерской карьере
Эшкрофта на сегодняшний день, создать легенду для журналистки, которую она изображала, и
составить шпаргалку для Страйка, который собирался играть за Buffypaws, пока Робин была с
Эшкрофтом.

- Господи, - сказал Страйк, просматривая длинный документ, который она вручила ему в его
квартире на мансарде вечером перед собеседованием. Его нога все еще лежала приподнятой на
стуле рядом с ним, на колене лежал пакет со льдом, а культя была намазана кремом. - Ты
думаешь, мне все это понадобится?

- Тебе надо уметь ориентироваться в заданиях, - сказал Робин. - Если ты не сможешь пройти их,
они сразу почуют крысу, потому что я торчу в игре все время и должна проходить их с
закрытиями глазами. Остальное - это в основном то, что мы с Зои рассказали друг другу о нашей
жизни, так что ты не ошибешься, если она заговорит с тобой, но, если повезет, тебе все это не
понадобится. Мне не следует оставаться с Эшкрофтом больше пары часов.

- Где у вас встреча?

- Бар под названием Qube в Колчестере, - сказал Робин. - Я предложила встретиться в его раойне,
и он согласился. Как твоя нога?

- Лучше, - сказал Страйк. - Хочешь чашечку кофе?

- Не могу, - сказал Робин. - Мне нужно подготовиться к завтрашнему дню. Я напишу тебе, как
только буду в Колчестере.

Эта деловая встреча и быстрый отъезд оставили Страйка в подавленном состоянии. Ему бы не
помешала беседа, хотя бы по поводу публикаций Кеа Нивен в социальных сетях, над которыми он
сейчас работал, прежде чем допросить ее.

Страйк и не подозревал, что в данный момент Робин испытывает серьезную неприязнь к своему
деловому партнеру. Она знала, что он загружен делами и о продолжающейся боли в ноге, но даже
в этом случае было бы неплохо, если бы он помнил, что она должна была переезжать. Возможно,
он вообразил, что она каким-то образом совершила подвиг, не отлынивая от работы, но она все
равно была бы не против, если бы он из вежливости поинтересовался.
На самом деле хозяин новой квартиры Робин умолял через своего адвоката перенести дату
переезда, потому что покупка его собственного нового дома сорвалась. Несмотря на то, что ее
адвокат говорил, что она не должна соглашаться, Робин согласилась. Пока Страйк буквально не
встанет на ноги, перегруженное агентство отчаянно нуждалось в одном полностью
функционирующем партнере, поэтому она действительно не могла позволить себе отпуск. Тем не
менее, звонок ее родителям, которые хотели приехать в Лондон, чтобы помочь с переездом, и
плохо скрываемое разочарование Макса и Ричарда из-за того, что она не съедет в назначенный
срок, не сильно улучшили ее настроение или уменьшили уровень стресса.

На следующее утро Робин совершила двухчасовую поездку в Колчестер на своем старом

"Лендровере". Сегодняшняя версия Венеции Холл, образа, который она использовала и раньше,
носила волнистый пепельно-светлый парик, который, как знала Робин, ей не шел, но который, в
сочетании с парой очков в квадратной оправе и бледно-серыми контактными линзами, резко
менял ее внешность. На ее левой руке было что-то похожее на обручальное кольцо: не ее
собственное, которое она оставила, когда ушла от бывшего мужа, а подделки из сплава олова и
кубического циркония. Воображаемый муж Венеции, над созданием образа которого она
потрудилась не меньше, чем над своей собственной вымышленной легендой, был разработан с
явным намерением помочь Тиму раскрыть секреты.

Припарковавшись, Робин отправила Страйку сообщение.

Буду в баре через 5 минут

Она только что заперла "Лендровер", когда получила его ответ.

Эта игра чертовски скучная

Бар, где Тим хотел встретиться, был оформлен в минималистском черном стиле. Места,
выбираемые допрашиваемыми, часто были первой характеристикой человека, и у Робин было
время задаться вопросом, почему Тим выбрал это заведение, оказавшееся на деле тускло
освещенным и, по мнению Робин, скромно изысканным местом, прежде чем она услышала, как ее
имя произнес приятный тенор из родных графств.

- Венеция?

Она с улыбкой повернулась и увидела высокого лысеющего Тима, который сиял ей, протягивая
руку.

-Тим, добрый день! - сказала Робин со своим лучшим лондонским акцентом среднего класса,
пожимая ему руку.

- Надеюсь, здесь нормально? - спросил Тим, одетый в голубую рубашку с открытым воротом и
джинсы. - Я выбрала его, потому что здесь нам вряд ли помешает кто-нибудь из друзей моих
родителей. Родной город – сами понимаете.

- Понимаю, - со смехом сказала Робин.

Он уже выбрал столик на двоих, по бокам которого стояли кресла с высокими спинками, и
вежливо стоял, пока Робин не села.

- Здесь прекрасно, - сказала Робин, улыбаясь, достала из сумки маленький диктофон и поставила
его на стол рядом с Тимом. - Это так любезно с вашей стороны, что вы на это согласились.

- О, вовсе нет, вовсе нет, - сказал Тим.

Его раннее облысение никак не вязалось с его мальчишеским лицом без морщин и
привлекательными крапчато-зелеными глазами.

- Мы будем заказывать здесь или...? - спросила Робин.

- Да, официант подойдет к столику, - сказал Тим.

- Прелестный городок, - сказала Робин, глядя в окно на дом с балками напротив. - Я никогда
раньше здесь не была. Мой муж всегда говорил мне, как тут здорово. Он вырос в Челмсфорде.

- О, правда? - сказал Тим, и они поговорили о Колчестере и Челмсфорде, которые находились

всего в тридцати минутах езды, о времени, которое требовалось официантке, чтобы подойти и
принять их заказ на кофе. Вовремя этого перерыва Робин успела упомянуть, что ее муж Бен был
телепродюсером. Брови Тима поползли вверх, и его улыбка стала еще теплее.

Как только принесли кофе, Робин включила свой диктофон, проверила, работает ли он, и немного
попереживала, достаточно ли близко он находится к Тиму.

- Не могли бы вы просто немного поговорить, чтобы я была уверен, что все хорошо
записывается? Прочтите небольшой монолог или что-нибудь в этом роде.

Тим сразу же пустился в монолог Яго:

Всегда мне служит кошельком дурак.

Не стал бы даром тратить опыт я
Зря время проводя с такой вороной
Без выгоды. Я ненавижу Мавра.

- Замечательно! - сказал Робин и прокрутил запись. - Отлично, работает идеально… Да я даже не

буду перематывать назад, это было чудесно, я оставлю это там...

Итак, началось фальшивое интервью, Робин задавала серию вопросов, которые она заранее
разработала, об использовании драматических техник в образовании. Тим с энтузиазмом говорил
о том, как приятно знакомить молодежь с театром, часто в малообеспеченных районах, а Робин
задавала много дополнительных вопросов и делала заметки.

- ...и я действительно понял, насколько мне это нравится, когда моя подруга – на самом деле, это
была Эди, эм, Ледвелл, та которая создала Чернильно-Черное Сердце?

- О, то, что случилось, так ужасно, - сочувственно сказала Робин. - Мне очень жаль.

- Спасибо… да… ну, это в некотором роде заслуга Эли в том, что мне нравится работать с детьми.
Раньше она помогала проводить занятия по искусству для детей с особыми потребностями в
художественном сообществе. В то время я был без работы, поэтому она пригласила меня помочь,
и мне это понравилось. В том, как дети смотрят на мир, есть такая свежесть.

- Ты рисуешь, не так ли? - спросила Робин, улыбаясь.

- Немного, - сказал Тим. – Я не очень хорошо рисую.

- Должно быть, непросто заинтересовать молодых людей театром. В наши дни они проводят всю
свою жизнь в Сети, не так ли?

- О, мы изучаем использование Интернета на наших мастер–классах по драматургии - онлайн-

издевательства, тролли и так далее, вы знаете.
- У вас самих есть дети?

- Пока нет, - сказал Тим, улыбаясь. - Сначала мне нужно найти кого-то, кто был бы счастлив
вместе со мной завести детей.

Робин улыбнулась, согласилась, что это поможет, а затем продолжила задавать свои вопросы. Она
пока не хотела извлекать выгоду из его упоминания об Эди Ледвелл или обсуждать "Чернильно-
черное сердце" до того, пока Тим окончательно не убедится, что он и его карьера были настоящей
причиной ее пребывания здесь. Поэтому она упомянула о его недавней главной роли в местном
театре, которая ему понравилась.

- На самом деле мне пришлось надеть парик для этой роли, потому что мой персонаж появляется
и в подростковом возрасте, и в среднем, и... ну...

Он указал, несколько печально улыбаясь, на свою голову.

- Самое смешное, что местный критик решил, что лысая голова - подделка.

Робин рассмеялась и сказала:

- Ну, он написал о вас очень хороший отзыв.

- Да, я был доволен… На самом деле я создавал персонажа по образу одного ребенка из толпы
детей, которые раньше околачивались в районе Норт-Гроув

- В районе чего, простите? - спросила Робин, все еще тщательно не осведомленная о большинстве
вещей, относящихся к Чернильно-Черному Сердцу.

- О, это художественное сообщество, где я помогал с детскими занятиями. Вы знаете, есть такое
сгорбленное состояние “не смотри на меня”, которое бывает у подростков, когда они растут в
своих телах? - Когда он говорил, Тим бессознательно принял описываемую им позу, и, что бы
Аллан Йомен ни говорил о его предельных возможностях озвучивать Червя комическим голосом,
Робин была впечатлена легкостью, с которой он передавал застенчивость и неуверенность всего
лишь небольшими изменениями в своей позе. - У него были действительно ужасные прыщи, у
этого ребенка, и он всегда выглядел так, как будто пытался стать как можно меньше, а мой
персонаж, Лайонел, он... ну, на самом деле он чистое зло, но в пьесе вы возвращаетесь назад и
видите, как над ним издеваются и оскорбляют, и ... это на самом деле, это то, чем театр может так
хорошо помочь в школах: исследовать проблемы из жизни, такие как издевательства или
жестокое обращение.

- Это просто фантастика, - сказал Робин несколько минут спустя. - Боже, как бы я хотела, чтобы
это услышал Бен – я имею в виду, мой муж. На самом деле он прямо сейчас готовит предложение
для 4-го канала. Он хочет взять актеров в действительно неблагополучную лондонскую школу,
чтобы интенсивно работать с детьми. Это постоянная борьба за сохранение финансирования
искусства, особенно при тори, так что, возможно, он привел бы действительно веский аргумент
против сокращений.

- Вау, звучит здорово, - сказал Тим, поднося к губам свой уже остывший кофе и делая глоток в
попытке скрыть (как подозревала Робин) выражение внезапного нетерпения.

- Да. Проект все еще находится на очень ранней стадии, но я не собираюсь лгать, - сказал Робин,
улыбаясь, - это одна из причин, по которой я здесь. Бен подумал, что с твоим опытом работы в
школах – плюс тот факт, что ты озвучивал "Чернильно-черное сердце" - это было бы выгодно
продюсерской компании. Это мгновенная связь с детьми, которые живут на YouTube, не так ли,
которые никогда в жизни не были в кинотеатрах?
- Да, наверное, – сказал Тим, – хотя, конечно, - он издал неловкий смешок, - некоторые из них
могут презирать меня за то, что я когда-либо участвовал в этом.

- Что вы хотите этим сказать? - спросила Робин, старательно удивляясь.

Тим взглянул на магнитофон, и Робин сразу же выключила его. Ему не нужно было знать, что в ее
открытой сумке все еще работало второе записывающее устройство.

- Что ж, - сказал Тим, - учитывая мое время, снова… На самом деле, я чувствую себя немного
неблагодарным, говоря это.

Робин продолжала выказывать вежливое внимание.

– Я... ну, я любил Эди, правда любил. Она была фантастической. Но, честно говоря, я, возможно,
не согласился бы на эту роль, если бы она не была моим другом. Знаете, этот мультфильм
довольно неоднозначен.

- Должна признаться, - сказала Робин с притворной застенчивостью, - по правде говоря я мало что
знаю об этом. Я просто знаю, что это был огромный успех. На самом деле, один из сотрудников
продюсерской компании Бена, Дэмиан, пытается сделать программу об этом – честно говоря, я
даже узнала об этом только благодаря Дэмиану. Полагаю, я немного старше целевой аудитории.

- Я тоже, - сказал Тим, и Робин снова рассмеялась. - Я думаю, что с течением времени мне
становилось все более и более некомфортно из-за определенных аспектов персонажей и
сюжетных линий. Я не знаю, слышали ли вы об Уолли Кардью? Он играл персонажа по имени
Дрек, который – Боже, я чувствую себя таким дерьмовым, что говорю это, но он явно был
карикатурой на евреев.

- Правда? - спросила Робин.

- Да, представьте: большой нос, жил в самом большом склепе и вроде как манипулировал всеми
остальными персонажами. Я пытался обсудить это с Эди. Фанаты говорили об этом. Вообще-то,
мы поссорились из-за этого. Она утверждала, что Дрек не имеет ничего общего с еврейским
народом, что он был своего рода демоном хаоса, и ее вдохновила маска чумного доктора, но я
имею в виду, что нам всем нужно следить за нашими бессознательными предрассудками, верно?

- Конечно, - кивнула Робин.

- А потом Уолли, который был голосом Дрека, снял видео на YouTube, смеясь над Холокостом,
так что, знаете ли, точка зрения доказана.

- О, ничего себе, - сказала Робин, качая головой.

- Да. Джош и Эди уволили его, но ущерб был нанесен, - вздохнул Тим. - И это был не только
Дрек. Чувство юмора Джоша и Эди было... могли быть проблемы. Немного мрачноватый, а
иногда и немного… Я сказал ей, что не хочу больше читать ни строчки о том, что Червь запутался
в том, кто он - мальчик или девочка, потому что у нас были жалобы от небинарных детей. Это
вызвало еще один скандал. “Однако червь это гермафродит”. Тим печально покачал головой. - У
Эди было трудное детство. Ты не можешь винить ее за то, что она... не невежественна, но...

Тим, казалось, не мог придумать другого слова и просто пожал плечами.

- Это именно та дискуссия, которую мы должны вести в реалити-шоу, если оно будет сделано", -
искренне сказал Робин. - Это может быть сильно - слушать, как ты разоблачаешь предубеждения
и так далее. Вообще–то, это немного не по теме, но Дамиан пытается разыскать людей, которые
знали Эди Ледвелл. Он хочет выпустить сочувственный, спокойный выпуск. Я не думаю, что вам
было бы интересно поговорить с ним?

- Э-э… Я не знаю, - неуверенно сказал Тим. - Знаете, учитывая, что она совсем недавно… и со
всеми противоречиями вокруг мультфильма… Я не знаю, хотел бы я...

- Полностью понимаю, - сказал Робин, поднимая руку. - Нет, я скажу Дамиану, что это
невозможно. Вы не знаете никого, кто захотел бы поучаствовать? Кто-нибудь, кто был с ней
близок?

- Ну, по правде говоря, Эди была довольно одинокой. У нее было не так уж много друзей. Правда,
у нее была приемная сестра. Она могла бы помочь. А, у Эди были новые отношения, когда она
умерла. Парень по имени Фил Ормонд?

- Да, я думаю, Дамиан знает о нем

- Мне не очень понравился Ормонд, - пробормотал Тим. - Он… Я говорю что-то слишком много
говорю.

- Нет, конечно, нет, - сказала Робин, но выражение ее лица оставалось ободряющим.

-Она… Я не думаю, что это были очень здоровые отношения, скажем так. Я посоветовал ей уйти.
Я бы хотел, чтобы она это сделала.

— Вы же не предполагаете?..

- О, Господи, нет! - сказал Тим с чем-то похожим на панику. – Нет, я не думаю, что он... Боже,
нет. Нет, я уверен, что ответственность лежит на крайне правой группировке. Вот откуда взялись
все проблемы в фэндоме, из-за Дрека. Все эти альт-правые парни любили его. Они начали
использовать его крылатые фразы и все такое, а потом, после того, как Уолли был уволен, они все
взбесились и начали нападать на Эди.

- Лично я, если бы я был на ее месте, я бы убрал персонажа из мультфильма. Стоял на своем. Я

имею в виду, если альт-правые находят ваши шутки смешными, стоит ли вам вообще так шутить?
Я конечно же не говорю, что это была ее вина, понятное дело, то, что произошло, чертовски
ужасно. Но искусство должно быть нравственным, правильно? - сказал Тим.

- О, конечно, - сказала Робин.

- Хорошо, - сказал Тим, выглядя успокоенным. - Я искренне рассматриваю каждый новый проект
с этой точки зрения. Я спрашиваю себя: “Что это значит?”, а также: “Как это можно
истолковать?” “Есть ли группы, которым эта пьеса может навредить?” – или спектакль, или что-то
еще. “Имеет ли это отношение к стереотипам или вредным установкам?” Я не думаю, что Эди
когда-либо обдумывала подобные вещи и... ну...

- Как вы двое впервые встретились? - спросила Робин.

- Работали в баре, - сказал Тим с печальной улыбкой. - Мы оба получили работу в баре в Вест-
Энде, недалеко от Шафтсбери-авеню. Я работал между актерскими подработками, а она брала
уроки рисования и жила в какой-то захолустной квартирке. Это было до того, как она переехала в
Норт-Гроув и встретила Джоша Блэя.

- Это ее соавтор? Да, Дамиан просил поговорить с ним, но, по-видимому, он все еще недостаточно
здоров.
- Да, я... я слышал, что он в довольно плохом состоянии.

Последовала небольшая пауза, а затем Эшкрофт разразился потоком слов.

- Это было чертовски ужасно для всех нас – я имею в виду, понятное дело, что так оно и было –
наш друг был убит – и нас всех допрашивала полиция, всех нас, кто имел какое-либо отношение к
мультфильму. Мне пришлось предоставить чертово алиби, вы можете в это поверить, - сказал
Тим с недоверчивым смешком. - По правде говоря, в последнее время я просто немного
беспокоился, что Чернильно–Черное Сердце навсегда запятнает меня, поэтому когда вы
попросили меня поговорить об Бродячем театре для школ - я был, я знаю, это звучит глупо, но я
был действительно доволен, я чувствовал, что я получил шанс быть оцененным – не совсем
оцененным, но вы понимаете, что я имею в виду, – за мою другую работу. Я просто хочу
двигаться вперед и изменить мир к лучшему, если смогу.

- Конечно, - тепло сказала Робин. - Я могу только представить, каким стрессом и огорчением все
это было для всех вас. Необходимость давать алиби…!

- Я имею в виду, у меня оно чугунное, - сказал Тим, с тревогой наблюдая за Робином, – это не так,
как если бы... Я был с кое с кем весь день и вечер, и они подтвердили это, и полиция довольна, так
что все. Но социальные сети могут быть своего рода пугающим местом. Я имею в виду, что там
люди могут говорить о тебе все, что угодно. Выворачивать вещи наизнанку, выдумывать...’

- Это правда, - вздохнула Робин.

- Вся эта ситуация уже имела для меня реальные последствия. Мне пришлось уехать – ну, мне не
нужно было уезжать, но я жил в Лондоне, снимал квартиру с другом, и он попросил меня съехать,
потому что приехала полиция, и я предполагаю, что он подумал, что альт-правые начнут нападать
на него в следующий раз или что-то в этом роде. Это парень, которого я знаю уже много лет. Он
сломал ногу шесть месяцев назад, и я возил его повсюду, и – извините, я не знаю, почему я... Я не
хочу беспокоить своих родителей всем этим. Господи, вы пришли сюда поговорить об
образовании, а я болтаю о…простите

- Пожалуйста, - сказала Робин, - не извиняйтесь. Конечно, вы потрясены. А кто бы не был?

- Хорошо, – сказал Тим, выглядя немного успокоенным, - и если есть шанс - я имею в виду, если
вы действительно думаете, что я подойду для вашей программы "Театр в школах", я бы
предпочел, чтобы вы услышали правду от меня, чем, знаете, искали меня в Твиттере или где-то
там еще, и выяснили, что меня допрашивала полиция. Но, как я уже сказал, я был не
единственным, кого они допрашивали. Я знаю, что они также обратились к Уолли Кардью и
этому парню Пезу, который озвучивал только одного из персонажей в двух эпизодах… Но вы
пришли сюда не для того, чтобы говорить обо всем этом, так что, да, извините. Это было трудное
время.

- Правда, - сказала Робин, - все в порядке. Я полностью понимаю.

- Спасибо… Я серьезно не хотел грузить вас всем этим.

Робин сделала глоток кофе, прежде чем сказать,

- Дамиан сказал мне, что фэндом там немного сумасшедший.

- Да, некоторые из них немного одержимы, - сказал Тим с еще одним смешком.

- Он рассказывал мне о каком-то тролле, который очень хулиганит в Интернете, - сказал Робин.
- Аномия?

-Да, наверное, - сказала Робин, притворяясь удивленным тем, что у Тима это имя вертелось на
кончике языка.

- О, все, кто был связан с Чернильно-Черным Сердцем, знают, кто такой Аномия, - сказал Тим. - Я
имею в виду, не то, кто он такой, но знает о нем… Хотя на самом деле я думаю, что знаю, кто это,
добавил Тим.

- Правда? - спросила Робин, стараясь, чтобы ее голос звучал лишь слегка заинтересованно.

- Да. Если я прав, она очень молода и немного тревожится. Я думаю, что большинству из этих
троллей нужно чувствовать себя важными, понимаете? Я нахожу, что большинство действительно
трудных детей на наших семинарах...

Спустя пять минут и несколько анекдотов о благотворном влиянии театра на трудных подростков
Тим сделал паузу, чтобы перевести дух.

- Это все потрясающе, - сказал Робин, которая догадалась снова включить записывающее
устройство. - Жаль, что ее не было на одном из ваших курсов.

- Да, я думаю, это помогло бы ей, правда, - серьезно сказал Тим.

- Вы не могли бы сказать мне по секрету, кто, по-вашему, это? - спросила Робин с заискивающей
улыбкой. ‘- Не для протокола. Дамиан был бы так взволнован, если бы взял у нее интервью – ну,
вы знаете, прыщавое лицо всего фендома.

- Нет, я... я не мог этого сделать, - сказал Тим. - Я могу ошибаться, не так ли? В любом случае,
если это она, это может полностью вывести ее из равновесия.

- О, - сказала Робин, теперь выглядя обеспокоенной, - если это случай психического

заболевания...

-Я не уверен, что она на самом деле психически больна, но я знаю, что у нее уже были
неприятности с полицией и… Нет, я бы не хотел бросаться обвинениями.

Чрезвычайно расстроенная, Робин взглянула на свои записи и сказала,

- Ну, я думаю, у меня здесь есть все, что мне нужно. Это было такое удовольствие. Я знаю, Бен
будет очарован всем, что ты делаешь… О, - сказала Робин, делая вид, что заметила что-то,
оставшееся без ответа. - Кстати, кто такой Пез? Это кто-то еще, с кем Дэмиану следует
поговорить? Это настоящее имя?

- Нет, - сказал Тим.

Молчание длилось немного дольше, чем ожидала Робин. Она спросила о Пезе только для того,
чтобы в последний раз попытаться вернуть разговор к Чернильно-Черному Сердцу и Аномии.
Подняв глаза, она увидела, что рот Эшкрофта был приоткрыт, как будто его поставили на паузу
на экране. Долю секунды спустя он разморозился и улыбнулся.

- Его настоящее имя просто вылетело у меня из головы, - сказал он. - Боже. Я имею в виду, мы
едва знали друг друга, но я должен быть в состоянии… Пез... Пез. Как его, черт возьми, звали?…
нет, извините, не вспомню. Но на самом деле он знал Эди, по правде говоря, не очень хорошо, так
что... или, знаете, совсем не очень хорошо.
- Не беспокойтесь, - сказал Робин, пожимая плечами и улыбаясь. - Дамиан всегда может узнать
имя из титров, если ему это нужно.

– Да... Но, как я уже сказал, Пез не... Он на самом деле довольно... как бы это сказать? Я не
говорю, что он выдумщик, но… Нет, я просто говорю, что не стал бы слишком доверять тому, что
говорит Пез. Он из тех парней, которые любят говорить что-то шокирующее. Вы знаете этот тип.

- О да, - сказал Робин, все еще улыбаясь, но очень заинтересованная этим утверждением.

- Только я бы не хотел, чтобы у кого-нибудь сложилось неверное представление об Эди. Пез не…
Как его, черт возьми, звали? - спросил Тим с неубедительным смехом.

Они попрощались за пределами бара, оба улыбались, пожимая друг другу руки. Когда Робин
оглянулась тридцать секунд спустя, она увидела, что Тим все еще стоял там, где она его оставила,
быстро печатая на своем телефоне.
 Глава 46

Мне приснился сон, и я увидел современный Ад, более

страшный.
Чем в картинах Данте; не мраком и
оскалом,
А все новые формы безумия и отчаяния.
Наполненный сложными пытками, некоторые из
них земные...
С твоей собственной Земли и с ее
счастливейшего жребия
Твоя жажда боли может получить полную
подпитку.

Констанс Нейден
Видение пессимиста

— Как все прошло? - спросил Страйк, отвечая на звонок Робин после второго
гудка.
— Он думает, что знает, кто такой Аномия.
— Серьезно?
— Да, но он не сказал мне, кто. Я давила на него изо всех сил, не раскрывая себя,
но все, что он сказал, это то, что это молодая женщина или, возможно, девочка-
подросток, которая испытывает проблемы и уже известна полиции. Кеа Нивен не
была поймана ни на чем противозаконном, не так ли?
— Пока не попадалась, - ответил Страйк, у которого на ноутбуке были открыты
Твиттер, страница на tumblr и аккаунт в Instagram. Однако последние полтора часа
эти элементы оставались неисследованными, потому что Страйк играл в Игру Дрека
на своем телефоне.
— Я так понимаю, Аномия не появлялся? — спросила Робин.
— Нет, - ответил Страйк, - но я по-новому оценил, насколько утомительным это
было для тебя, сидеть здесь часами.
— Все это часть работы, - сказала Робин, которая сидела в припаркованном Land
Rover, сняв очки, но оставив пепельно-русый парик на случай появления Тима
Эшкрофта. — Я узнала от Эшкрофта еще пару интересных вещей.
— Во-первых, полиция допрашивала его с тех пор, как ты видел его в пабе в
Хайгейте. Ему пришлось предоставить алиби на день поножовщины. Кто-то
поручился, что он был с ними весь день и вечер.
 — Он сказал тебе, кто обеспечил ему это удобное алиби?
— Нет, - сказала Робин, - но это выглядело бы очень подозрительно, если бы я
на него надавила.
— Да, это проблема, когда работаешь под прикрытием.
— Другая странность заключалась в том, что Эшкрофт действительно не хочет,
чтобы кто-то разговаривал с Престоном Пирсом. Он утверждал, что Престон едва
знал Эди, но мы знаем, что это ложь. У меня сложилось впечатление, что Пирс знает
что-то уличающее самого Тима.
— Интересно. Насколько тебе нравится Эшкрофт в роли Аномии, после того как
ты с ним познакомилась?
— Не очень, - призналась Робин. А вот в роли «Пера Правосудия» он мне вполне
нравится.
— Правда?
— Да. Я только что снова заглянула в блог «Пера». Первый пост, который
написал «Перо», был о том, что Дрек - карикатура на евреев. Это почти слово в слово
то, что Тим только что сказал мне, включая что-то о бессознательных
предубеждениях.
— Как скоро после увольнения Эшкрофта с поста Червя «Перо Правосудия»
начало свою работу?
Робин проверила.
— Вообще-то, - сказала она, - "Перо правосудия" появилось до того, как Тима
уволили. Впервые оно появилось в январе 2012 года. Тим перестал озвучивать Червя
в марте 2013 года.
— Значит, если он - «Перо», то он называл Ледвелл и Блэя расистами и все
остальное больше года, анонимно, продолжая работать с ними?
— И зачем ему это делать? - сказала Робин, размышляя вслух. — Если бы стало
известно, что он - «Перо», то, конечно, даже те люди, которые соглашались с его
критикой карикатуры, сочли бы его настоящим лицемером. Нет, должно быть, я
ошиблась... Наверное, он просто читатель, а не автор... Я лучше поеду. Ты будешь
продолжать играть в игру, пока я не примусь за дело?
— Да, хорошо, — сказал Страйк тяжело. — Хотя я начинаю думать, что мы
должны платить тебе деньги, как на опасном производстве, за все те часы, которые
ты потратила на это дерьмо.
Вскоре после того, как Робин повесила трубку, Страйк получил сообщение от
своего племянника Джека, который узнал от матери, что Страйк временно находится
дома, и, что очень трогательно, принялся наводить справки по СМС.
Как твоя нога, лучше?
Еще не отросла, но все в порядке,
- ответил Страйк. Ответом были три смеющихся эмодзи.
 На самом деле, культя Страйка не спешила возвращаться в состояние,
позволяющее комфортно переносить его вес. Он прекрасно знал, что ему нужно
сбросить около четырех килограммов, делать упражнения, рекомендованные
физиотерапевтом, и бросить курить, потому что если это закончится
артериосклерозом, может наступить момент, когда кожа на конце культи вообще
откажется заживать. Поскольку у него не было никакого желания немедленно
принимать какие-либо из этих разумных мер, он решил направить свою самокритику
в ярость на Турисаза, который заставил его (по крайней мере, так видел ситуацию
детектив) наносить удары, в результате чего его нога оказалась в таком состоянии.
Систематизация всей онлайн-активности Кеа Нивена, проведённая Страйком,
завершилась на следующий день. Он отправил Робин резюме всего, что выяснил, а
затем попросил Пэт распечатать скриншоты соответствующих материалов, чтобы он
мог показать их Кеа при встрече в четверг. Он нашел пару интригующих моментов
среди ее различных аккаунтов в социальных сетях, которые он с нетерпением ждал,
чтобы попросить ее дать объяснение.
Будучи неспособным на большее, Страйк решил просеять массу ультраправых
аккаунтов в Твиттере, окружающих "Чернильное черное сердце", в нереальной
надежде опознать своего потенциального обидчика в Шип&Шовелл.
Как Робин уже заметила, члены Братства Ultima Thule обычно использовали в
своих именах инициалы BOUT или вариации на тему Ultima Thule. Они никогда не
прикрепляли к своим аккаунтам собственные фотографии и не указывали свои
полные имена, что, по мнению Страйка, было правилом, которого придерживалось
Братство. Большинство использовали изображения исландского vegvísir, сложного
символа, напоминающего компас, который, как выяснил Страйк, проверив сайт
Братства, когда-то считался магическим символом, помогающим его носителю
ориентироваться в непогоду. Молодая исландка написала в Твиттере члену Братства,
умоляя его не присваивать символ, который не имеет ничего общего с
превосходством белой расы. В ответ они назвали ее пиздой, любящей н*****.
Несмотря на то, что Братство требует от своих членов не раскрывать свою
личность в сети, оно, похоже, было радо тому, что они могут быть настолько
агрессивными и оскорбительными, насколько им заблагорассудится. Два члена
"Братства" характерным образом отреагировали на праздничный твит Эди о гей-
браках.
Эди Ледвелл @EdLedDraws
Однополые браки узаконены в Великобритании! 🌈 ✨❤
4.30 вечера 17 июля 2013 г.

Алджернон Гиззард Эск @Gizzard_Al

отвечая на @EdLedDraws
отъебись, дамочка
 Ученик Лепина @LepinesD1sciple
в ответ на @EdLedDraws
Я чувствую запах твоей несвежей пизды отсюда.

Уилл A @will_of_BOUT
replying to @Gizzard_Al @EdLedDraws
соси мешок с хуями

Истинный британец @jkett_BOUT

отвечая на @EdLedDraws
вы хлопаете своими рыбьими руками вместе за это, но
никто из вас, сук из Борцов за СоцСправедливость, не
открыл свои членососущие рты по поводу Ли Ригби.

Страйк отметил имена @will_of_BOUT и @jkett_BOUT и продолжил листать.

Через час и один сэндвич с ветчиной он прокрутил еще на один год назад на
временной шкале Эди.

Эди Ледвелл @EdLedDraws

Что, черт возьми, происходит с этой страной, что
Партия независимого Соединённого королевства
набирает такой высокий рейтинг?
Гарв @HN_Ultima_Thule
в ответ на @EdLedDraws
Происходит то, что люди видят, что мы подвергаемся
вторжению, тупая сука.

Страйк записал новое имя Братства, просмотрел аккаунт этого человека, не

нашел никаких идентифицирующих данных и возобновил просмотр временной
шкалы Эди.
Конечно, он уже знал, что катализатором гнева ультраправых на Ледвелл стало
увольнение Уолли Кардью, но теперь Страйк узнал, что, с точки зрения Братства,
имело место отягчающее обстоятельство: актер, заменивший Уолли, был
чернокожим.

Аномия @AnomieGamemaster
 Итак, Федвелл выбрала нового Дрека, и если закрыть
глаза и прислушаться, то он... дерьмо.
Интересно, почему она выбрала его?
#токенизм #потворство
19.27 утра 21 апреля 2012 года

Знакомое имя появилось прямо под этим твитом.

Ясмин Уэзерхед @YazzyWeathers

отвечает на @AnomieGamemaster
Несправедливо, мы должны дать @MichaelDavidActs
шанс.

В аккаунте Ясмин, как заметил Страйк, не было фотографии, но был очень

лестный рисунок ее самой.
Страйк прокрутил вниз, к следующим ответам.

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

отвечая на @YazzyWeathers @MichaelDavidActs
@AnomieGamemaster
Ты любишь чёрные ч*** так же, как Федвелл?

Джулс @i_am_evola
repling to @LepinesD1sciple @YazzyWeathers
@MichaelDavidActs @AnomieGamemaster
Ледвелл все нравятся. Я слышала, что она отсосала у своего
арендодателя голландца вместо того, чтобы платить за
аренду.

Алджернон Гиззард Эск @Gizzard_Al

отвечая на @i_am-evola @LepinesD1sciple
@YazzyWeathers @MichaelDavidActs
@AnomieGamemaster
- в чем секрет вашего успеха миз ледвелл?
- сильные челюстные мышцы и отсутствие рвотного
рефлекса'
 Pen of Justice @penjustwrites
в ответ на @AnomieGamemaster @MichaelDavidActs
Не согласен, что МД плох, но согласен, что он неуклюже
пытается искупить вину за расизм в ЧЧС. Мое мнение о
правильном поступке, совершенном по неправильным
причинам:
www.thePenOfJustice/WhyCastingMichaelDavidAsDrek...

СК @#B_O_U_T_Quince
в ответ на @penjustwrites @MichaelDavidActs
ты придурок дрек не н*****

Страйк пометил ник @#B_O_U_T_Quince, затем продолжил читать беседу о

кастинге Майкла Дэвида, к которому присоединилась – возможно не очень разумно
- Эди.

Эди Ледвелл @EdLedDraws

отвечая на @penjustwrites
Вы были в комнате, когда мы проводили кастинг? Он был
лучшим для этой работы, и то, что он черный тут ни при чем.

Перо Правосудия @penjustwrites

repling to @AnomieGamemaster
Не согласен, что МД плох, но согласен, что он неуклюже
пытается искупить вину за расизм в ЧЧС. Мое мнение о
правильном поступке, совершенном по неправильным
причинам:
www.thePenOfJustice/WhyCastingMichaelDavidAsDrek...

Аномия @AnomieGamemaster
в ответ на @EdLedDraws @penjustwrites
Если ты настолько тонкокожая и злая, что нападаешь на
фанатов в Твиттере, может, тебе стоит отвалить и оставить за
главного @theJoshBlay?

Эди Ледвелл @EdLedDraws

 в ответ на @AnomieGamemaster @penjustwrites
Поверьте, бывают дни, когда это кажется отличной идеей.

Руби Нуби @rubynooby*_*

в ответ на @EdLedDraws @AnomieGamemaster
не говори так, мы тебя любим!

Зозо @inkyheart28
repling to @EdLedDraws @AnomieGamemaster
Неееет, не уходи!!!

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @EdLedDraws @AnomieGamemaster
все говорят здесь гадости, у тебя много фанатов, мы не хотим,
чтобы ты уходила.
Аномия @AnomieGamemaster
ответ на @rachledbadly @rubynooby*_* @inkyheart28
@EdLedDraws
#Симпатия Тролля завершена👏🏼👏🏼👏🏼

Кто-то постучал в дверь чердака.

- Принесла твои распечатки, - донесся с лестницы хрипловатый голос Пэт. И
немного торта.
- Дверь открыта, - позвал Страйк, натягивая халат, чтобы прикрыть свои трусы.
- Ты сказала торт?
- Да, - сказала Пэт, входя сзади, как обычно, с электронной сигаретой, зажатой
между зубами, картонной папкой в одной руке и большим куском фруктового пирога
на тарелке. - Сделала его вчера вечером. Подумала, что ты захочешь немного.
- Большое спасибо, - сказал Страйк. - Ты приготовила его?
- Не для тебя, - бесчувственно ответила Пэт, глубоко затягиваясь своей
электронной сигаретой, прежде чем убрать ее, чтобы сказать: - Ну, не только для
тебя. Моральный дух команды мог бы быть и получше. Фруктовый пирог хорош тем,
что он может его улучшить. У тебя есть все нужно?
- Да, все в порядке, - сказала Страйк.
Она направилась к двери. Страйк окликнул ее:
- Там кто-то о чем-то ворчит?
 - Ничего серьезного, - сказала Пэт, остановившись в дверях, - Робин с этим
справляется.
Она ушла. Страйк ел фруктовый пирог, который был очень вкусным, чувствуя
смесь вновь возникшего чувства вины, раздражения на того, кто этот чертов сучонок,
и совершенно неожиданной новой благодарности к Пэт, которая во время его
недееспособности оказывала ему помощь в том виде, в каком она была, как ни
странно, успокаивающей. Идея испечь торт для команды никогда бы не пришла
Страйку в голову, хотя, признаться, сейчас было сомнительно, что у него хватит
терпения, чтобы его испечь.
Закончив с тортом, он зажег свежую сигарету и вернулся к Твиттеру.
Он начинал чувствовать себя как трюфельный поросенок, пытающийся
выполнить свою работу в комнате, полной благовоний, мертвой рыбы и крепкого
сыра. По мере того как один нудный час сменял другой, он обнаружил, что все
больше склонен уходить в сторону от бессвязных споров и тем, которые не имели
никакого отношения к Братству Ультима Туле. Например, он начал интересоваться
двумя самыми плодовитыми твиттерами Эди и Аномии: Учеником Лепина и
Алджерноном Гиззардом, оба из которых, казалось, получали неумеренное
удовольствие от нападок на Эди Ледвелл в течение последних нескольких лет.
Наконец, с целью избавиться от надоедливого зуда, он отправился взглянуть на
аккаунт Ученика Лепина.
На аватаре красовалась размытая черно-белая фотография молодого человека с
кустистыми волосами и бородой. Взглянув на старую фотографию, Страйк подумал,
что узнает его, и обратился к Google, чтобы проверить. Конечно, фотография на
аккаунте принадлежала Марку Лепину, канадскому массовому убийце, который в
1989 году застрелил четырнадцать женщин, а затем покончил с собой, оставив
предсмертную записку, в которой обвинил феминисток в том, что они разрушили его
жизнь.
Насколько мог судить Страйк, аккаунт @LepinesD1sciple, похоже, существовал
в основном для преследования и угроз в адрес молодых женщин. Эди была
постоянной мишенью, но Кеа Нивен тоже получила свою долю оскорблений, на том
основании, что она "использовала" Аномию для усиления своих заявлений о
плагиате, пока Аномия не "просекла" ее. В остальном "Ученик Лепина" нападал на
франшизы, которые, по мнению анонимного автора, были разрушены актрисами и
писательницами, включая "Звездные войны", "Доктора Кто" и широкий спектр
видеоигр. Несвязанные женские аккаунты подвергались нападкам на том основании,
что их владелицы слишком уродливы, слишком мнительны и (особая навязчивая
идея) слишком полны. Ученик Лепина часто объединялся с ультраправыми
аккаунтами, включая Братство Ультима Туле, и часто поддерживал Аномию, чьи
нападки на Ледвелл, казалось, приводили его в восторг.
Аккаунт был засорен мемами и стандартными фразами, которые Страйк уже
встречал среди различных Дреков и Братства Ультима Туле: карикатуры на "Стейси
и Чада", поверхностных и самовлюбленных "нормальных" из мейнстримных
мультфильмов, которые получают много секса, и регулярные упоминания о том, что
они под красной таблеткой, или пробуждение к тому факту, что мужчины
порабощены и что женщины, на самом деле, являются угнетателями. Ученик Лепина
также был склонен предлагать неприятные, а иногда и насильственные решения
проблем других молодых людей. Американскому подростку, жаловавшемуся на
строгий комендантский час своей мачехи, он предложил прослушивать ее спальню,
а затем проигрывать через громкоговоритель из окна аудиозаписи ее занятий сексом.
Ученик Лепина посоветовал мужчине, которого бросила его девушка-учительница,
положить в ее сумочку детское порно, а затем позвонить в полицию. Среди всего
этого гнева, злобы и разговоров о революции "бета-самцов" были откровенные и
яростные признания в том, что владелец аккаунта все еще девственник.
Совокупный эффект от деятельности "Ученика Лепина" был не просто
неприятен для Страйка, но и тревожил его. Карьера детектива научила его, что
опасные люди очень редко взрываются насилием, как выразился про себя Страйк, с
места. Однако, поскольку "Ученик Лепина" был анонимным, а его местонахождение
скрыто, он мало что мог с ними поделать. Небольшим утешением было то, что у него
было всего семьдесят два последователя, большинство из которых, насколько мог
судить Страйк, были ботами.
Затем Страйк обратил внимание на аккаунт Алджернона Гиззарда, у которого
было чуть больше трех тысяч подписчиков. На баннере был изображен "Челси",
празднующий свою недавнюю победу в Премьер-лиге: Дрогба, Рамирес и Реми
лежали на траве рядом с коронованным трофеем, а остальные члены команды
ликовали и толкались кулаками позади них. Учитывая, что Страйк был болельщиком
"Арсенала", это изображение не прибавило ему симпатии к @Gizzard_Al.
На аватаре был изображен затылок с коротко остриженной темной головой и
солнцезащитными очками-авиаторами, надетыми задом наперед. Страйк увеличил
фотографию и более внимательно рассмотрел солнцезащитные очки: дужка была из
кожи, а крошечная серебряная надпись на линзе была размыта, но Страйк решил, что
это надпись "Cartier".
Жизнь, которую изображал владелец аккаунта, всегда полагая, что она
действительно его собственная, вряд ли могла бы составить больший контраст с
жизнью Ученика Лепина. Здесь не было ненависти к себе; напротив, тон хвастовства
и ликующего потребительства пронизывал почти каждый твит. Гиззард часто
публиковал фотографии красного купе Mercedes E-Class, которым, по его словам, он
владел, но всегда с тщательно вырезанным номерным знаком. Фотография матча
"Челси" с "Манчестер Сити" была сделана из частной ложи, на переднем плане -
шампанское со льдом. Вид сзади на длинноволосую блондинку в мини-юбке,
идущую по Бонд-стрит, был снабжен подписью: "Чувствую себя возбужденным,
потому что позвонила шлюха, которую я бросил месяц назад". Гиззард регулярно
использовал слова "втш" и "фемка" в отношении женщин, и сорокалетнему Страйку
пришлось подыскивать слова, узнав, что первое - это сокращение от "вон та шлюха",
а второе - от "феменистка".
 Было два селфи, ни на одном из которых не было видно лица Гиззарда. На одном
из них в углу фотографии длинного белого пляжа, который выглядел так, как будто
находился на Сейшельских островах, была видна тяжелая бровь. Половина карих
глаз также была запечатлена на снимке, сделанном через плечо Гиззарда, на котором
изображены несколько моделей и известная актриса, явно похудевшая от выпитого в
VIP-секции ночного клуба, в котором Страйк однажды следил за неверным мужем.
Гиззард снабдил фотографию подписью "Пойманная шлюха". Этот твит набрал более
пяти тысяч "лайков".

Чем больше Страйк смотрел на аккаунт Гиззарда, тем больше его подсознание
делало тщетные попытки что-то ему сказать. Что это было? Он прокрутил страницу
до самого верха и посмотрел на биографию.

Алджерон Гиззард Эск @Gizzard_Al

У меня больше нет сочувствия к отбросам общества. Мне все
равно, будут они жить или умру - Уив

Вдруг, хотя там никого не было, чтобы его услышать, Страйк громко сказал,
- Альгиз. Гребаный Альгиз.
Он набрал это слово в Google. Конечно, Альгиз, как и Турисаз, была руной из
Старшего Футарка. Значения, приписываемые Альгиз, были различными: защита,
оборона и высшее "я".
- Это не может быть чертовым совпадением, - пробормотал Страйк, теперь еще
более тщательно просматривая содержимое Гиззард, медленно прокручивая в
обратном направлении ленту, уделяя особое внимание тем, с кем взаимодействовал
Альгиз. Наконец, в начале 2013 года он нашел взаимодействие с учетной записью
Братства Ультима Туле.

Райдер Т @Ultima_T_14
Собираюсь серьезно наебаться сегодня вечером.

Алджерон Гиззард Эск @Gizzard_Al

отвечает на @Ultima_T_14
Auf die alten Götte!
(К древним богам)

Страйк подозревал, что неецкий тост может быть любимым пристанищем

Одинистов. Тем не менее он продолжал прокручивать страницу и, наконец, в июле
2011 года нашел кое-что, что оправдывало два часа, потраченные на @Gizzard_Al,
который написал в Твиттере свое одобрение после того, как ультраправый террорист
зарезал семьдесят семь молодых людей в лагере Лейбористской партии в Норвегии.
 Алджернон Гиззард Эск @Gizzard_Al
Читал манифест стрелков

Джейми Кеттл @BlackPill28

отвечает на @Gizzard_Al
Чертов герой

- Поймал тебя, ублюдок! - сказал Страйк громко.

Турисаз ухмылялся с фотографии, прикрепленной к аккаунту Джейми Кеттла,
местонахождение которого было указано как Лондон. Единственное различие между
его внешностью 2011 года и нынешней состояло в том, что четыре года назад у него
не было руны, вытатуированной на кадыке. Однако на его знамени был изображен
череп, который Страйк видел вытатуированным на затылке Турисаза.
В аккаунте были все признаки ультраправых, которых Страйк хорошо знал:
озабоченность чрезмерным размножением иммигрантов, маргинализация белых
мужчин, полицейский контроль за мыслями и речью, а также самовлюбленность,
жадность и пустота женщин. Однако в 2012 году аккаунт заметно изменился, после
чего почти весь политический контент исчез, остались лишь редкие сообщения о
двух главных увлечениях Кеттла: столярном деле, примеры которого он выкладывал
в качестве примера своих законченных работ, и мотоцикле Norton Commando 1968
года выпуска.
Страйк перетасовал бумаги на кухонном столе, чтобы найти список аккаунтов
Ультима Туле, который он составлял, и быстро нашел @jkett_BOUT, также
известного как Истинный британец, чей аккаунт был создан в апреле 2012 года:
именно в тот момент, когда аккаунт Джейми Кеттла был очищен от политического
контента.
- Поймал, потому что ты хотел похвастаться своими журнальными столиками, -
с мрачной улыбкой сказал Страйк, доставая мобильный, чтобы позвонить старшему
инспектору Мерфи.
 Глава 47
...эти запятнанные души жаждут заразиться,
и дурно пахнут в лицо сестре.
Как будто им от этого легче.
Элизабет Барретт Браунинг
Аврора Лей

Внутриигровые чаты между пятью из

восьми модераторов Drek's Game

<Канал модераторов>
<13 мая 2015 23.47>
<Вилепечора, Хартелла, Червь28,
Пепервайт
Хартелла: Я так взволнована перед
Комик-Коном.
Червь28: я тоже
Вилепечора: все приготовили свои
маски?
Червь28: лол да
Хартелла: Ты идешь, Виле?
Вилепечора: не называй меня Виле.
Хартелла: лол
Червь28: лол
Вилепечора: Я пойду, если Пепервайт
пойдет.
Пепервайт: почему?
Вилепечора: Я чертовски люблю
рыжих. Настоящая кровь викингов
Хартелла: откуда ты знаешь, как она
выглядит?

*БСС – Борцы за социальную справедливость


Вилепечора: лол это должно быть
понятно
> <Пепервайт приглашает
Хартелла: ЛордДрек собирается на
Comic Con, кто-нибудь знает?
Червь28: не знаю, он давно сюда не
заходил.
Червь28: Я думаю, Аномия должен
назначить другого модератора.
Хартелла: нет, не должен
Червь28: но его здесь больше нет
Червь28: Вайл, а ЛордДрк ушел?
Хартелла: Я уверена, что нет
<Открылся новый частный канал
<13 мая 2015 23.50>
Вилепечора>
Пепервайт: Откуда ты знаешь, что я
рыжая?
<Вилепечора присоединилась к
каналу>
Вилепечора: Это честь для меня. Я
думал, что только Морхаусу
доступны приватные чаты с тобой.
Вилепечора: Вы двое поссорились?
Заметил, что он больше не
появляется на сайте.

Хартелла: Он просто очень занят. Вилепечора: а ты здесь часами.

> Пепервайт: ответь на вопрос, блядь.

> Вилепечора: надо было сказать

"натуральный" рыжий.
>
Вилепечора: ошейник подходит к
> наручникам и все такое.
> Пепервайт: откуда ты знаешь?
> Вилепечора: лол
<ЛордДрек вошел в канал> Вилепечора: Я скажу тебе, если ты
Хартелла: ОМГ мы только что ответишь на мой вопрос.
говорили о тебе! Пепервайт: какой вопрос?
ЛордДрек: Надеюсь, только о Вилепечора: сколько ты хочешь за
хорошем? то, чтобы рассказать мне, кто такой
Хартелла: да, конечно! Аномия?
Хартелла: Как ты? Пепервайт: Я не знаю, кто он
ЛордДрек: довольно хорошо Вилепечора: отвали, я знаю, что
Морхаус тебе рассказал.
ЛордДрек: Морхаус здесь?
Пепервайт: он не сказал
Хартелла: нет
Вилепечора: но ведь Морхаус знает,
ЛордДрек: Хорошо, потому что,
да?
когда тебя называют нацистом
каждые 10 минут, это надоедает. Пепервайт: да, Морхаус знает, но он
Хартелла: Мне очень жаль. никогда тебе не скажет.
Вилепечора: Я знаю, поэтому и
ЛордДрек: не твоя вина спрашиваю.
Вилепечора: Я знаю, поэтому и
*БСС – Борцы за социальную справедливость спрашиваю.

Хартелла: Морхаус был так
некстати
ЛордДрек: Аномии нет?
Хартелла: Нет, он ушел полчаса
назад, у него были дела.
ЛордДрек: он что, вампир? Уже
полночь.
Хартелла: лол
ЛордДрек: может, теперь он
почувствовал вкус к убийствам и
стал охотиться?
Хартелла: лол не говори так
ЛордДрек: Это не я говорю, а он.
ЛордДрек: все время, блин, в игре.
ЛордДрек: Однажды кто-нибудь примет
его всерьез.
ЛордДрек: Я знаю, он думает, что
держит всю полицию подальше отсюда,
но достаточно одного, и ему крышка.
ЛордДрек: ой, Вилепечора
> чтобы я узнал, кто такой Аномия, не
Вилепечора: Я занят, дай мне 5 минут
>
>
Хартелла: это так несправедливо, если
они действительно шпионят за
фанатами
Хартелла: ни один фанат никогда бы так
не поступил.
Хартелла: особенно с Джошем
Червь28: почему ты так говоришь?
Червь28: особенно с Джошем.
Хартелла: ты знаешь, что я имею в виду
Червь28: нет, не понимаю, объясни
Хартелла: Ну, потому что это она
разрушила все ради денег, не так ли?
*БСС – Борцы за социальную справедливость
Пепервайт: откуда такой интерес?
Вилепечора: Это не неожиданность.
Вилепечора: все в фантоме хотят
знать, кто такой Аномия
К тому же, он убил Ледвелл.
Пепервайт: отвали
Вилепечора: а кто тогда?
Пепервайт: может быть, ты
Вилепечора: чугунное алиби,
дорогая
Пепервайт: вот дерьмо
Пепервайт: гребанный ублюдок
Пепервайт: как он смеет?
Пепервайт: он бьет в набат о правиле
14, а потом идет и делает это?
Вилепечора: не волнуйся, я удалил
это.
Пепервайт: конечно, удалил
Вилепечора: Да. Моя девушка очень
ревнива
Вилепечора: спорим, ты хочешь,
так ли?
>
>
Пепервайт: ты собираешься на Comic
Con?
Вилепечора: не знаю, а что?
Пепервайт: Аномия будет там в
костюме Дрека.
Вилепечора: правда?
Пепервайт: Морхаус сказал мне
давным-давно.
Пепервайт: Аномия всегда ходит в
костюме Дрека
Вилепечора: как и куча людей.
Пепервайт: ну вот почему он это
делает, идиот.
Пепервайт: а ты что думаешь, он бы
вошел с ебаной стрелкой,
направленной ему в голову и
 говорящей "Я - Аномия”?
Вилепечора: лол окей
Червь28: почему это она?
Пепервайт: Надеюсь, теперь ты
Хартелла: да ладно, Червь, все знают, узнаешь, кто этот ублюдок.
что она была той, кто делал это ради
Пепервайт: Я бы и сама его
денег.
поискала.
Червь28: откуда ты знаешь? Ты не был
Вилепечора: Отлично, мы должны
там на всех встречах и все такое.
объединиться.
Червь28: откуда ты знаешь, что Дж***
Пепервайт: Я не буду с тобой
не хотел больше денег?
объединяться
Червь28: Э*** придумала все хорошие
Вилепечора: а что, Морхаус будет
идеи и лучших персонажей.
ревновать?
Червь28: я устала от того, что все ее
Пепервайт: Вилепечора, если моя
обсирают.
фотография попадет в интернет или
Червь28: она была хорошим человеком, еще куда-нибудь
я знаю.
Вилепечора: Не появится.
Червь28: так что пошла ты на хуй,
Вилепечора: Я мог бы попытаться
Хартелла.
шантажировать тебя этим.
<Червь28 покинул канал>
Вилепечора: но я этого не сделал,
> потому что я хороший парень.
Хартелла: эээ... что это было, черт Пепервайт: ага, конечно
возьми?
Вилепечора: что это значит?
ЛордДрек: лол
Пепервайт: Хальвенинг?
ЛордДрек: Червь свихнулась
Вилепечора: отвали, мы потратили
Хартелла: Я имею в виду, это не то, целую вечность на это исследование,
чтобы я *знала* Л****** или что-то мы искренне думали, что Аномия -
вроде того. это Ледвелл.
Хартелла: Джош оставил бы Пепервайт: хорошо, если ты так
мультфильм бесплатным на YouTube говоришь
навсегда. Она была единственной, кто
Пепервайт: но я серьезно отношусь к
хотел, чтобы им платили деньги.
своей фотографии.
ЛордДрек: Да, она действительно
Вилепечора: Клянусь Одином и
казалась меркантильной сукой.
Старыми Богами, я не буду его
Хартелла: ну она вроде как и была использовать.
> Пепервайт: ты сказал, что удалил
> его.
Хартелла: ты идешь на Comic Con? Вилепечора: Я удалил. Вот почему я
не могу им пользоваться.
ЛордДрек: Хотел бы, но не могу ☹
Пепервайт: хорошо, пусть это будет
ЛордДрек: ты? правдой.
<Пепервайт покинул канал>
*БСС – Борцы за социальную справедливость
 <Вилепечора покинул канал>
<Приватный канал закрыт>
Хартелла: Да. А через 3 недели я иду на
спектакль.
ЛордДрек: Да? На какую пьесу?
Хартелла: Чехов
ЛордДрек: ух ты, надеюсь, тебе
понравится.
Хартелла: я надеюсь, что после этого
звезда даст мне автограф.
ЛордДрек: ну, никогда не знаешь.
Хартелла: Думаешь, он может?
ЛордДрек: Я бы сказал, что вероятность
этого очень высока.
Хартелла: лол <Открылся приватный канал>
<14 мая 2015 00.04>
Хартелла: Что, по-твоему, я должна
делать, болтаться у двери за кулисы? <Вилепечора приглашает
> ЛордДрек>
Вилепечора: Новости
ЛордДрек: подожди, детка, кто-то стоит
у моей входной двери. >
Хартелла: без проблем >
> <ЛордДрек присоединился к
> каналу>
ЛордДрек: есть какие-нибудь
Пепервайт: Морхаус появлялся?
результаты?
Хартелла: нет
Вилепечора: она утверждает, что не
Хартелла: Вы с ним поссорились? знает, кто он такой.
Пепервайт: нет, я просто хочу Вилепечора: но она говорит, что он
поговорить с ним. собирается на Comic Con в костюме
> Дрека.
> ЛордДрек: это бесполезно, там
будут сотни Дреков.
>
Vilepechora: Я так и сказал, но она
Пепервайт: Вы передадите Морхаусу,
сказала, что именно поэтому он это
что мне нужно с ним поговорить, если
делает.
он появится?
Вилепечора: Пепервайт
Хартелла: да, хорошо
заинтересована в том, чтобы узнать,
Пепервайт: спасибо кто он такой, теперь она знает, что
<Пепервайт покинул канал> он выкладывал ее обнаженные
фотки внутри игры.
Вилепечора: Я могу объединиться с
*БСС – Борцы за социальную справедливость ней, чтобы попытаться найти его.
 ЛордДрек: отвали, мы не вовлекаем
БСС* (добавить сноску) в наши
дела.
Хартелла: Ты все еще здесь, Лорд Дрек?
ЛордДрек: Я знаю, что ты
>
неравнодушен к Папервайт, но тебе
> нужно забыть об этом. Не
> отвлекайся на свою гребаную
работу.
>
ЛордДрек: Потому что у меня тоже
> есть новости, и они не очень
> хорошие.
> ЛордДрек: И нам безопаснее
говорить здесь, а не как обычно,
>
потому что я думаю, что мусора
ЛордДрек: минутку, детка. могут все еще наблюдать за нами
Хартелла: простите, я не хотела беспокоить! там.
> ЛордДрек: Турисаз был доставлен
на допрос час назад.
>
Вилепечора: блядь
>
ЛордДрек: Должно быть, в туалете
>
была камер.
>
ЛордДрек: В любом случае, этот
> глупый пиздюк сохранил свой
> старый аккаунт в Твиттере с его
фотографией и настоящим именем.
> Так они его и опознали.
> Вилепечора: откуда ты знаешь?
> ЛордДрек: Уруз был у Турисаза,
> когда появились мусора.
> ЛордДрек: Они спросили Турисаза,
его ли это старый аккаунт.
>
ЛордДрек: он вряд ли мог отрицать
>
это, его байк был припаркован на
ЛордДрек: извините за это, сосед подъездной дорожке.
захлопнул дверь снаружи и застрял.
Вилепечора: дерьмо
Хартелла: у тебя есть запасной ключ для
ЛордДрек: Так что я хочу, чтобы ты
него?
пошел и удалил этот гребаный
ЛордДрек: да аккаунт Альгиза НЕМЕДЛЕННО.
Хартелла: лол Я никогда не Вилепечора: хорошо, хорошо, я
представляла, чтобы такие люди, как сделаю это сейчас
ты, делают что-то подобное для своих
>
соседей.
>
>
*БСС – Борцы за социальную справедливость

ЛордДрек: "Такие, как я"?
Хартелла: ты знаешь, что я имею в виду
Хартелла: е***** люди
ЛордДрек: мы все еще люди
Хартелла: лол да, я думаю, что да
Хартелла: просто трудно представить
это
ЛордДрек: лучше не говорить больше о
таких вещах. Правило 14.
Хартелла: лол, да, извини.
Хартелла: Я иногда бываю немного
небрежна, когда Аномия здесь нет.
Хартелла: Полагаю, после окончания
спектакля актерам нужно идти домой и
ложиться спать пораньше.
ЛордДрек: Да, это так.
Хартелла: стыдно
ЛордДрек: Думаю, режиссеры строго
следят за этим.
Хартелла: Я так и думала.
Хартелла: но они, вероятно, разрешают
людям посещать гримерки актеров
перед спектаклем?
>
ЛордДрек: прости, эх, это опять мой
сосед. Ключ сломался в чертовом замке
Хартелла: о нет
ЛордДрек: Мне придется выйти из
системы, он будет ждать у меня дома
слесаря.
>
Хартелла: ах, хорошо
Хартелла: споки ххх
> ЛордДрек: Да, сейчас нам нужно
> держать дисциплину под контролем.
ЛордДрек: споки xxx
*БСС – Борцы за социальную справедливость
Вилепечора: ок, готово. Удалено
Вилепечора: но я никогда не
размещал на них свое настоящее
имя или фотографии своего лица.
ЛордДрек: нет, только твоя машина,
твоя футбольная команда и твой
любимый ночной клуб
Вилепечора: слушай, кто-то
определенно должен пойти на
комик-конг и попытаться опознать
Аномию.
Вилепечора: он продолжает
говорить, что это он напал на них.
Если мы узнаем, кто он на самом
деле, мы сможем дать наводку
полиции. Это снимет с нас
подозрения, если его возьмут за то,
что он зарезал тех двоих.
ЛордДрек: Что ты собираешься
делать, ходить и срывать маски с
людей?
Вилепечора: черт возьми, стоит
попробовать.
Вилепечора: Он будет в маске Дрека
и футболке "Keep the Game". Я
просто заставлю его говорить
>
>
ЛордДрек: ладно, иди на Comic Con,
но, блядь, не делай ничего глупого.
ЛордДрек: не будь Турисазом
ЛордДрек: если бы он не пошел за
копом, он бы не был под стражей.
Вилепечора: Турисаз не будет
говорить
ЛордДрек: не в этом дело.
Вилепечора: вы все еще проводите
встречу в субботу?
ЛордДрек: Мне все еще приходится
болтать с этой жирной коровой
Хартеллой, чтобы она ничего не
заподозрила...
 ЛордДрек: она придет посмотреть
мою пьесу. Она хочет получить
<ЛордДрек покинул канал> автограф за кулисами.
> Вилепечора: rofl, ты ублюдок. что
ты скажешь после того, как Майкл
>
Дэвид проигнорирует ее,
> притворишься, что не видел ее?
> Вилепечора: потому что она не
> поверит в это, не тогда, когда она
выглядит как настоящий
>
мордовород.
>
ЛордДрек: Я знаю. Надо было
Хартелла: ты еще не спишь, Виле? притвориться Стиви Уандером.
> Вилепечора: лол
> <ЛордДрек покинул канал>
> <Вилепечора покинул канал>
> <Приватный канал закры
<Вилепечора покинула канал>

*БСС – Борцы за социальную

справедливость
 Глава 48
Иногда, как все млодые, она раздражает меня,
Своенравная, или слишком невнимательная, или слишком слепая.
Как бесцельные птицы, которые, летя по ветру,
наискось ударяются о свое собственное знакомое дерево …

Augusta Webster
Мать и дочь
Будильник Страйка разбудил его рано утром следующего дня, потому что он должен
был ехать в Кингс-Линн, чтобы встретиться с Кеа Нивен. Несмотря на легкое опасение
по поводу того, справится ли культя с двойными испытаниями, связанными с хотьбой
и управлением автомобилем, его настроение подняло сообщение от Райана Мерфи,
пришедшее ночью. Турисаз, также известный как Джейми Кеттл, был обнаружен у себя
дома в Хемел-Хемпстеде и доставлен на допрос. В настоящее время полиция изучает его
компьютер на предмет наличия признаков активности в даркнете и обыскивает его дом
в поисках каких-либо свидетельств наличия оборудования для изготовления бомб.
Было бы преувеличением сказать, что Страйк считал падение на сумку финской
женщины удачей, особенно учитывая увеличение нагрузки на его собственный бизнес,
но он, по крайней мере, испытал удовлетворение, узнав, что его долгие часы,
проведенные в Твиттере, принесли свои плоды. Поэтому позавтракал он в лучшем
расположении духа, чем за многие дни.
Однако, выйдя из душа, Страйк заметил, что у него пропущенный звонок. С сильным
подозрением, что он мог услышать, он подключился к голосовой почте.
– Э-э... да, здравствуйте, мистер Страйк? Это Сара Нивен. Боюсь, Кеа сегодня очень
плохо, так что нам придется отменить встречу... Извините.
Страйк стоял, балансируя на одной ноге, его свободная рука вцепилась в спинку
кухонного стула, вокруг талии было обернуто банное полотенце. В конце концов он
решил, что единственное, что можно сделать, это вести себя так, как будто он никогда
не слышал сообщения. Звонок был переадресован на служебный номер: он будет
утверждать, что произошла какая-то техническая заминка.
К его облегчению, конец его культи покорно принял носок, гелевую прокладку и
давление веса на искусственную ногу. Его подколенное сухожилие все еще ныло, но
поскольку альтернативой ношению протеза было путешествие в Кингс-Линн на поезде
и такси на костылях, а затем встреча с Мэдлин в тот вечер с одной штаниной, заколотой
булавкой и наполовину пустой, его подколенному сухожилию пришлось смириться с
этим. Однако он решил взять складную трость, которую ему купила Робин, прежде чем
осторожно спуститься вниз в костюме. Он не хотел возвращаться на Денмарк-стрит и
переодеваться перед встречей с Мэдлин позже.
Страйк ехал по шоссе А14 и огибал Кембридж, когда ему позвонила Робин.
- Хорошие новости. Себ Монтгомери определенно не Аномия.
- Спасибо, наконец-то, черт возьми, - с жаром сказал Страйк. - Самое время кое-кого
исключить. Откуда ты знаешь?
Аномия появился в игре пять минут назад, уговаривая больше игроков пойти на
Comic Con. Себ в это выходил из офиса за кофе. Я не спускал с него глаз: ни мобильного,
ни айпада, ни возможности печатать.
- Отличная работа, Эллакотт, - сказал Страйк. – К другим новостям: мать Кеа Нивен
позвонила сказать, что ей слишком плохо, чтобы встречаться сегодня.
- Вот черт, - сказал Робин. - Что ты?..
- Все равно поехал, - сказал Страйк. - К черту это. Собираюсь притвориться, что не
получил сообщения.
Последовала небольшая пауза, во время которой Страйк обогнал тормозящий
Воксхолл Мокка.
- Ты думаешь, это... - начал Робин.
 - Она твой кандидат в роли Аномии, - сказал Страйк.
Учитывая события предыдущей недели, он был немного чувствителен к любому
предположению, что он действует опрометчиво.
- Нет, я полагаю, ты прав, - сказал Робин. - Она может переносить встречу вечно.
- Ты читала мое электронное письмо о Джейми Кеттле? - спросил Страйк. Он
сообщил Робин, что разыскал Турисаза сразу же после звонка Мерфи.
- Да, - сказал Робин, - фантастика. Должно быть, это заняло у тебя целую вечность.
- Двадцать три часа рыскания по Твиттеру-, - сказал Страйк. - Однако Мерфи был
доволен. А ты где?
- Иду в сторону Харли-стрит. По словам Мидж, Гас Апкотт едет на метро в этом
направлении. Я собираюсь сменить ее в лежке за Гасом, а она может пойти и сменить
Барклая в слежке за Престоном Пирсом. Я думаю, нам следует...
- Да, над поменяться, - сказал Страйк, надеясь, что Робин подспудно не критикует
его самого, когда он следил за Уолли Кардью в течение стольких часов, тем самым
сделав себя узнаваемым для Турисаза. - Ладно, я напишу тебе, как только Кеа будет в
поле моего зрения.
Новость о Монтгомери была настолько ободряющей, что Страйк не очень возражал
против смены ландшафта на широкие плоские болота и появления ветряной мельницы.
Он никогда добровольно не ездил в Норфолк и на самом деле испытывал легкое
предубеждение против всего графства. Причина была в том, что худшим из всех
многочисленных мест, где мать Страйка, стремившаяся к новизне и странствиям, жила
вместе с сыном и дочерью, была коммуна Норфолк, место, которое, как искренне
надеялся Страйк, больше не существовало.
Он въехал в Кингс-Линн вскоре после одиннадцати часов. Его навигатор провез его
по ряду невзрачных боковых улочек, пока он не выехал на бетонную набережную,
граничащую с Грейт-Уз, мутной на вид рекой, которая протекала прямо мимо дома
Нивенов. Страйк припарковался, написал Робин, что собирается постучать в парадную
дверь Кеа, и вышел из машины, неся свою папку со скриншотами. Собираясь закрыть
дверцу машины, он потянулся за своей тростью, хотя в данный момент не чувствовал в
ней необходимости, затем прошел по Южной набережной к дому Нивенов и нажал на
дверной звонок.
Изнутри донесся пронзительный женский голос, хотя слов было не разобрать. После
почти минутной паузы дверь открылась.
Перед ним стояла женщина средних лет, слегка богемного вида, с растрепанными
седыми волосами, которую Страйк принял за мать Кеа. При виде детектива на ее лице
отразилось смятение.
- О… вы…?
- Корморан Страйк, - сказал детектив. - Пришел повидаться с Кеа.
При объявлении его имени высокий голос, который он слышал ранее, пронзительно
донесся откуда-то из-за пределов видимости.
- Нет! Ты сказала мне, что остановила его!
- Кеа, - позвала ее мать, разворачиваясь, но затем послышались звуки бегущих шагов
и хлопанье двери. - О нет, - сказала Сара Нивен и, повернувшись к Страйку, сердито
сказала: - Я же сказала вам не приходить! Я звонила вам сегодня утром и оставилв
сообщение!
- Правда? - переспросил Страйк, тяжело опираясь на трость и изображая
замешательство с оттенком недоверия. - Вы уверены, что набрали правильный номер?
Наша офисная служба автоответчика, как правило, надежна.
- Я уверен, что я…
Хлопнула вторая, более тяжелая дверь. Страйк сделал вывод, что Кеа только что
выскочила через заднюю дверь. Внутри дома раздался приводящий в замешательство
металлический голос: Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста...
 - Я просто проехал весь путь из Лондона, - сказал Страйк, нахмурившись и опираясь
на трость. - Могу я хотя бы воспользоваться вашим туалетом?
– Я... ну...
Она поколебалась, прежде чем неохотно произнести:
- Ну ладно.
Сара отступила, пропуская Страйка, и указала ему на закрытую дверь в конце
коридора, затем исчезла за углом в конце коридора, где, по предположению Страйка,
находилась задняя дверь, крикнув: Кеа? Кеа!
Страйк остановился на коврике у двери и огляделся. За открытой дверью справа от
него виднелась гостиная, оформленная различными принтами в стиле либерти. Пара
голубков, моргая, смотрела на него из большой клетки. Он также увидел ноутбук,
лежащий открытым на продавленном диване.
Страйк быстро прошел в гостиную и нажал на сенсорную панель ноутбука. Она была
теплой. Кеа просматривала платья на веб-сайте prettylittlething.com. Страйк кликнул по
ее истории интернета, торопливо сфотографировал на свой мобильный список веб-
сайтов, которые она недавно посещала, затем как можно быстрее вышел из комнаты и
вошел в дверь, указанную Сарой.
В маленькой ванной были только туалет и раковина, и все это было не особенно
чистым. Рядом с унитазом громоздилась стопка экземпляров "Нью Стейтсмен" и
местные газеты. На стенах неровно висело несколько потускневших от времени гравюр
с изображением экзотических птиц. Странный металлический голос продолжал
скандировать из глубины дома: Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста, Кеа!
Страйк вышел из ванной и услышал крик Сары:
- Прекрати это!
Металлический голос сменил напев.
- Прекрати это! Прекрати это! Прекрати это!
Он пошел на звук голосов. Сара Нивен стояла на кухне спиной к раковине,
заваленной грязной посудой. Она выглядя одновременно встревоженной и сердитой.
Мешковатое платье, которое она носила, было сшито из грязно-зеленой ткани с
принтом "Либерти", которая гармонировал с подушками в гостиной. На левой ноге ее
толстых черных колготок была дыра, сквозь которую пытался просунуться большой
палец.
- Прекрати это!
На насесте в углу кухни сидел большой белый какаду, который теперь смотрел на
Страйка пугающе умными глазами. Произнеся последние два слова, он принялся грызть
собственную ногу.
- Держись от него подальше, - сказала Сара. - Он не любит мужчин.
Страйк послушно притормозил. Через окно над раковиной он мог видеть, что
половина внешнего двора была превращена в вольеры. Внутри них сидели или порхали
самые разнообразные разноцветные птицы. На кухне стоял затхлый запах овощей.
- Кеа ушла, - обвиняющим тоном сообщила Сара Страйку. - Она вышла через заднюю
калитку.
- А, - сказал Страйк, опираясь на трость. - Так неудобно… Я так понимаю, вы знаете,
из-за чего все это, миссис Нивен?
- Да, вы сказали по телефону: Аномалия, или как вы там называете этого человека, -
сказала Сара. - Кеа говорит, что Джош думает, что это она, что совершенно нелепо.
- Кеа, должно быть, неправильно меня поняла, - сказал Страйк. - Я говорил ей, что
есть мнение, что она это Аномия, но я никогда не говорил, что Джош верит в это. Джош
хочет, чтобы Кеа поговорила со мной только потому, что он знает, что она тайно
общалась с Аномией.
- Послушайте, - горячо сказала Сара. - Кеа уже говорила с полицией. Кто–то связался
с ними – совершенно нелепо - и сказал им, что Кеа годами преследовала эту девушку, эту
Элли Лэд чего-то там, и поэтому они допросили ее о том, что она писала в социальных
сетях. Ради Бога! Вряд ли это можно назвать преследованием - озвучивать, что у тебя
что-то украли, не так ли? И, кстати, Джош Блэй чудовищно обращался с Кеа, все это
ужасно сказалось на ее психическом здоровье, и в итоге ей пришлось бросить колледж…
- Да, я знал, что Кеа был нездорова, - сказал Страйк. -Извините, но вы не будете
возражать, если я сяду?
Он задрал правую штанину, обнажив металлический стержень своего протеза. Как
он и надеялся, это зрелище, казалось, потрясло и взволновало Сару.
– О, простите, я... я не знала...
Страйк, единственной целью которого было затруднить Саре изгнание его из своего
дома, устроился на деревянном кухонном стуле. Стол был усыпан крошками от тостов.
Сара автоматически опустилась на стул напротив него и рассеянно смахнула несколько
крошек на пол. Это было не то, что могло бы понравился брезгливому Страйку.
- Ей было лучше, пока это не случилось, - сказала Сара, и Страйк понял, что "это"
означает поножовщину. - Но потом, очевидно, из–за стресса… я виню во всем полицию.
Ей не стоило ходить одной на допрос. Я должна была быть там. Ради Бога, она
хронически больна. Это не ее вина, что он позвонил ей! А потом, через что они
заставили ее пройти, отслеживая ее передвижения…
- Простите, кто позвонил Кеа? - спросил Страйк.
- Джош, - сказала Сара, глядя на Страйка со смесью недоверия и тревоги. – Я думала,
ыы знаете - он позвонил ей в ночь перед тем, как его зарезали.
- А, понятно.
- Но он не говорил ей, что собирается на кладбище на следующий день. Она никогда
этого не знала. Зачем ему говорить ей об этом, он вряд ли упомянул бы что-то о Элли
Лед чего-то там при разговоре с Кеа, правда? Но полиция проверила все ее
передвижения, и, понятное дело, у нее случилось сильное обострение.
- Да, Кеа упоминала по телефону, что она была прикована к постели, - сказал Страйк.
Последовала еще одна короткая пауза, во время которой тот факт, что Кеа только
что покинула дом, казалось, эхом разнесся по комнате.
- У нее бывают и хорошие дни, и плохие, такова природа ее состояния, - сказала Сара,
защищаясь. - Национальная служба здравоохранения абсолютно бесполезна. ”Ее кровь
в норме“. ”Мы рекомендуем психотерапию". О, правда? - яростно воскликнула Сара. - И
как именно это может быть психиатрической проблемой, если Кеа буквально не может
встать с постели, ей больно, она устает? Таким образом, в конечном итоге приходится
своими силами искать информацию в Интернете, выполняя за них работу медицинских
работников. Я оплатила все возможные частные исследования. И понятно, что стресс
от всего этого, – Сара сделала дикий жест, – был ужасным, она была в ужасном…
Какаду внезапно взлетел со своего насеста в облаке белых перьев, заставив Страйка
подпрыгнуть, и полетел вверх по коридору.
- Вы позволяете ему летать по всему дому?
- Только первый этаж, - сказала Сара. - Наверху лестницы есть дверь,
загораживающая проход.
Исчезнувший из поля зрения какаду снова издал свой крик: "Пожалуйста, Кеа!
Пожалуйста, Кеа!", а два голубка в клетке издали в ответ серию писклявых щебетаний.
- Джош Блэй парализован, - снова начал Страйк. - Нож прошел через его шею. Он
только недавно обрел способность говорить.
Сара, казалось, съежилась под бесформенным платьем.
- Все, чего он хочет, это остановить этого интернет-тролля, продолжающего
создавать проблемы, и остановить его нападки на семью Эди. С тех пор как Эди умерла,
Аномия взялась за ее дядю и…’
- Кеа бы никогда…
- Джош не считает, что Кеа это Аномия, - сказал Страйк. - Он только хочет, чтобы она
поговорила со мной, потому что, как я уже сказал, он знает, что она была в прямом
контакте с Аномией. Все, что угодно, даже мельчайшая деталь, которую она может знать
о нем, может помочь нам найти того, кто стоит за этим, и успокоить Джоша.
- Пожалуйста, Кеа! Пожалуйста, Кеа! - прокричал какаду в дальней комнате.
- О Боже, - сказала Сара Нивен, ее глаза наполнились слезами, и Страйк вспомнил
другую мать средних лет, которая плакала при упоминании Джоша Блэя, хотя, он был
уверен, по совсем другим причинам. Сара встала, отошла в сторону и схватила салфетку
и ингалятор, лежавшие рядом с чайником.
- У меня астма, - хрипло сказала она Страйку перед тем как использовать ингалятор,
затем высморкалась и снова села.
- Эта теория, что Кеа и есть Аномалия - кто это говорит?
- Слухи в Интернете живут своей собственной жизнью-, - сказал Страйк достаточно
правдиво. - Не всегда легко выяснить, откуда они взялись.
- Она бы никогда, никогда... - снова начала Сара, но скрытый из виду какаду, который
ненадолго перестал кричать "Пожалуйста, Кеа!", начал так убедительно имитировать
звонок телефона, что рука Страйка автоматически потянулась к карману.
- О, - сказал Страйк, поняв, откуда доносится шум. - Простите, что вы...?
- Послушайте, вы не понимаете, - сказала Сара, задыхаясь. - Кеа действительно
прошла через многое. Ее отец умер, когда ей было восемнадцать, она была настоящей
папиной дочкой, абсолютно б-боготворила его. У него случился инсульт на работе, он
просто потерял сознание в офисной столовой.
- Полгода спустя она поступила в художественный колледж и встретила Джоша.
Потом он изменил ей и бросил. Потом вышел этот гребаный мультик, и Кеа поняла, что
Джош рассказал этой девчонке Лед-чего-то-там все идеи Кеа… Джош Блэй разрушил
жизнь моей дочери, это правда, и теперь он посылает тебя сюда просить ее об
одолжении…
- Хорошо, миссис Нивен, - сказал Страйк, намеренно делая вид, что пытается снова
подняться на ноги, - вы ясно изложили свою позицию, но вы должны понять, что мы
пытаемся помочь Кеа очистить свое имя. Обвинения в Интернете, какими бы
необоснованными они ни были, имеют свойство выплескиваться в реальную жизнь и
влиять на жизнь людей, иногда на годы. Но если ей неудобно помогать расследованию,
мне больше нечего сказать, и я пойду. Спасибо, что позволили мне воспользоваться
вашей ванной.
Страйк был почти у кухонной двери, когда Сара остановила его:
– Нет, подождите!
Он повернулся обратно. Сара, казалось, разрывалась между слезами и гневом.
- Хорошо, я... я позвоню ей. Я посмотрю, вернется ли она. Пожалуйста, не открывайте
никаких дверей или окон, пока я на улице
Страйк предположил, что эта необычная просьба связана с какаду, который летал
на свободе. Сара схватила мобильный телефон с кухонного стола и выскользнула из во
двор, закрыв за собой дверь.
Страйк краем глаза наблюдал, как Сара набирает номер своей дочери. Через
несколько секунд она начала говорить. Возможно, она воображала, что ее голос не будет
слышен в доме, но оконная рама была перекошена, и Страйк мог слышать каждое слово.
- Милая? - неуверенно спросила она. - Нет, он все еще здесь… Ну, мне пришлось, ему
нужно было в ванную...
Последовала долгая пауза, во время которой Кеа, очевидно, сыпала слова в ухо своей
матери. Сара начала расхаживать взад и вперед перед своими вольерами, выражение ее
лица было испуганным.
- Я знаю, что… Да, конечно, я знаю, что...
Страйк заметил, что на полу перед холодильником был птичий помет.
- Нет, но… Нет, он говорит, что Джош не… Ну, потому что они хотят знать, что ты…
Нет, но… Пожалуйста, Кеа, просто послушай немного…
Сара, казалось, слушала очередную длинную речь. Наконец она сказала:
 - Я знаю это, дорогая, понятное дело, но тебе не кажется, что если ты откажешься,
это может выглядеть так, как будто… Это нечестно, Кеа… Хорошо, но не лучше ли
поскорее покончить с этим?… Да… Он принес папку… Я не знаю… Пожалуйста, Кеа, не
надо… Кеа, как ты можешь так говорить? Конечно, я знаю!… Но если этот слух
распространяется…
Страйк услышал шум крыльев. Большой белый какаду приземлился на кухонную
дверь, откуда он смотрел на него сверху вниз, и, казалось, в его ярких, как пуговицы,
глазах появился неприятный блеск.
- Все в порядке… Да, я скажу ему. Да… Нет, я позабочусь, чтобы он это знал. Хорошо,
дорогая… Пожалуйста, Кеа, не надо… Да... хорошо… Пока, мил...
Но, очевидно, Кеа повесил трубку.
Сара открыла заднюю дверь ровно настолько, чтобы проскользнуть обратно, и
быстро закрыла ее, взглянув при этом на своего какаду. Она дышала немного хрипло.
- Она встретит тебя в " Maids Head". Она не сможет остаться больше чем на двадцать
минут, она слишком плохо себя чувствует.
Сара сделала еще один большой выдох из своего ингалятора.
- До " Maids Head" можно дойти пешком? - спросил Страйк.
- Вам, наверное, лучше поехать. Это всего в нескольких минутах езды на машине. На
Рыночной площади. Вы его не пропустите.
- Отлично. Что ж, большое спасибо, миссис Нивен.
Страйк только взял свою папку со скриншотами и повернулся обратно к залу, когда
какаду внезапно издал громкий крик и взлетел. Он увидел размытое пятно из белых
перьев и попытался защититься папкой, но слишком поздно: острый, как бритва, клюв
уже вонзился ему в висок.
- Не бейте его! - закричала Сара, когда Страйк попытался оттолкнуть птицу, в то
время как ее когти вцепились в густые волосы детектива. Закрыв глаза, опасаясь, что
атакующий клюв в следующий раз ударит его по глазному яблоку, Страйк вслепую
направился к тому месту, где, как он помнил, находилась входная дверь.
- Не открывайте! - закричала Сара, когда какаду, казалось, вознамерился
преследовать Страйка, но тот, не желая давать птице возможность попрактиковаться в
клевании по цели, уже схватился за дверную ручку. То ли потому, что его
неоднократные попытки отпугнуть его папкой сработали, то ли потому, что крики Сары
каким-то образом убедили его отступить, жужжащая масса когтей, клюва и перьев
исчезла. Кровь теперь стекала по его виску, Страйк рывком открыл дверь и вышел
наружу.
 Глава 49
И в ее зловещих глазах сияло
Угасающее пламя желания жизни,
Сошла с ума, потому что надежда исчезла,
И разожженный в прыгающем огне
Из ревности и жестокой мести,
И сила, которая не могла ни ослабеть, ни устать.

Mary Elizabeth Coleridge

По ту сторону зеркала
- Черт! - громко сказал Страйк, когда за ним захлопнулась входная дверь. Рана,
оставленная птичьим клювом, была глубокой и на ощупь не менее двух-трех см длиной.
Он пошарил в кармане в поисках чего-нибудь, чем можно было бы вытереться, но
ничего не нашел.
-С таким же успехом ты мог бы столкнуться с тигром, как с этой птицей, - сказал
пожилой мужской голос. Страйк оглянулся и увидел соседа Сары, хрупкого на вид
седовласого старика, стоящего на пороге своего дома и наблюдающего, как Страйк
морщится, пытаясь остановить кровь, сочащуюся из саднящего пореза, оставленного
какаду. - Вот, - сказал мужчина. - У меня есть носовой платок.
Он прошаркал вперед и протянул Страйку чистый, сложенный квадратик из своего
кармана.
- Это очень любезно, но...
- Оставьте это себе, молодой человек, - сказал старик, когда Страйк заколебался. -
Это будет кровоточить некоторое время, насколько Ои знает эту птицу… А я
действительно знаю эту чертову птицу, - добавил он с горечью.
Страйк поблагодарил его, принял носовой платок, и старик исчез в своем доме.
Когда Страйк проходил мимо переднего окна Сары Нивен на обратном пути к
машине, он увидел, как она сердито смотрит на него, а какаду теперь стоит на клетке
неразлучников позади нее.
- Все хорошо? - одними губами произнесла она через стекло, хотя выглядела скорее
сердитой, чем обеспокоенной.
- Прекрасно, - неискренне ответил он одними губами.
Вернувшись в машину, Страйк позвонил Робин, одной рукой все еще прижимая
платок к голове.
- Привет, - сказала она. - Аномия не в игре. Как прошло с Кеа?
- Пока никак, - сказал Страйк. - Она выбежала через заднюю дверь, когда я появился
у парадной. Она соизволила уделить мне двадцать минут в пабе. Однако есть одна
интересная новость от ее матери: Джош Блэй позвонил Кеа вечером накануне встречи
с Эди Ледвелл на кладбище.
- Ты шутишь.
- Нет. Должен сказать, твоя теория о том, что он поддерживал с ней связь после так
называемого разрыва, выглядит все более и более правдоподобной. Из других
новостей: на меня только что напал гребаный какаду.
- Напал кто?
- Птица, - сказал Страйк, - с клювом, похожим на гребаную бритву.
- Вот черт, - сказала Робин, и он оценил тот факт, что она не рассмеялась. - Ты в
порядке?
- Жить буду, - раздраженно сказал Страйк, бросая окровавленный платок на
пассажирское сиденье. - Где Гас Апкотт?
- В кабинете своего дерматолога. У него в руках сумка, которая выглядит так, будто
в ней ноутбук. Я прячусь за пределами... Подожди, Аномия только что написал в
твиттере, – сказала Робин. - Извини, мне нужно проверить, не пользовался ли кто-
нибудь только что телефоном.
 Она повесила трубку, и Страйк открыл Твиттер, чтобы посмотреть, что только что
написал Аномия.

Anomie
@AnomieGamemaster

Наденьте чтобы поддержать игру Дрека.

Футболки купить онлайн на https://bit.ly/2I3tYGg

#ПоддержимИгруДрека #ComicCon2015

Страйк фыркнул, закрыл Твиттер, а затем открыл фотографию, с интернет-

историей Кеа.

Лакированные розовые туфли на шпильке https://www.prettylittlething.com/patentpink…

Леггинсы из искусственной кожи https://www.prettylittlething.com/fauxleathe…

Серьги-кольца https://www.prettylittlething.com/hoopearring…

Джош Блей выздоровление – Google search

Джош Блей – Google search

Твиттер Джош Блей (@realJoshBlay)

Файола Джонсон рассказывает о психическом здоровье https://www.buzzfeed.com/scifiwriterFayolaJo…

10 Характерных Признаков Того, Что Вы не https ://www.thebuzz.com/10tell-talesignsyou…

Являетесь (Полностью) цис

Bumblefootandspoons https://www.bumblefootandspoons.tumblr.com

Игра Дрека https://www.dreksgame/login

Футболки поддержки Игра Дрека https://www.spreadshirt.co.uk/KeepDreksGam…

Корморан Страйк Джонни Рокби – Google search

Корморан Страйк нога – Google search

Корморан Страйк – Google search

Мир Азеркинов https ://www.otherkinworld/ghostkin/fanfic…

Tribulationem et Dolorum (боль и страдание) https ://www.tribulationemetdolorum/forums…

КомикКон 2015 https://animecons.com/events/info/15951/mcm.

Твитер Уолли Кардью (@the_r3&l_Wally)

Твитер Аномии (@AnomieGamemaster)

Приподняв брови, Страйкер положил свой мобильный телефон рядом с

окровавленным носовым платком и отправился на Рыночную площадь, порез над
левым глазом все еще болел.
Большая площадь, на которую он вышел через несколько минут, была со всех
сторон окаймлена множеством красивых зданий, в которых находились банки и отели.
Сегодня там не было рынка, и центральное пространство было заполнено
припаркованными машинами. "Maids Head", приземистый паб из темного кирпича,
находился прямо рядом с большим и величественным заведением "Голова герцога".
Страйк припарковался, воспользовался носовым платком старика, смочив его
собственной слюной, чтобы удалить с лица все следы крови, которых было на
удивление много. Вытеревшись, он взял свою папку и вышел из машины, на этот раз
оставив трость.
В баре было не так много людей, и, быстро оглядевшись вокруг, Страйк понял, что
Кеа там не было.
Тебе лучше быть в чертовом туалете.
‘О-о-о, это выглядит ужасно, - сказала барменша, глядя на лоб Страйка, когда она
подошла, чтобы принять его заказ. - Что случилось?
- Несчастный случай, - хрипло сказал Страйк.
Он купил себе безалкогольное пиво. Как только он повернулся, чтобы поискать
свободный столик, в бар медленно вошел Кеа, опираясь на складную палку точно такого
типа, которую Страйк оставил в машине. На ней была детская розовая толстовка,
спортивные штаны в тон и белые кроссовки. Ее волосы были собраны сзади в конский
хвост. Даже вживую и без фильтров она оказалась очень красивой молодой девушкой.
Когда она заметила приближающегося Страйка, у нее был встревоженный вид. Ее
взгляд упал на папку в его руке.
- Кеа?
- Да, - сказала она тем же шепчущим голосом, которым говорила с ним по телефону.
- Очень мило с вашей стороны встретиться со мной. Я ценю это, и я знаю, что Джош
тоже это оценит, - сказал Страйк. - Могу я вам что-нибудь предложить?
- Нет, - слабо сказал Кеа. - На самом деле я сейчас ничего не смогу удержать.
Страйк счел за лучшее пропустить это замечание мимо ушей.
- Может, присядем?
Он посторонился, чтобы дать пропустить ее первой, но она сказала тем же тихим
голосом:
- Вам лучше пойти первым, я хожу очень медленно.
Итак, Страйк отнес свою папку и кружку пива к ближайшему столику на двоих, а Кеа
медленно последовала за ним, тяжело опираясь на свою палку. Если она и
преувеличивала свои симптомы, то это было тем же самым, что сделал сам Страйк в
доме ее матери, поэтому он оставался с нейтральным выражением лица, пока Кеа
осторожно не опустилась на сиденье напротив него.
Собрав воедино записи Кеа за предыдущие семь лет, Страйк знад, что ей было
двадцать пять, что ее отношения с Джошем Блэем длились восемнадцать месяцев, в
течение к которых Джоша выгнали из Сент-Мартина, но закончились, когда Джош
начал встречаться с Эди. Вскоре после того, как их отношения пошли прахом, Кеа на год
прервала свой курс из-за плохого самочувствия. Большую часть того года она провела в
доме своей матери, но, судя по ее странице в Instagram, часто ездила в Лондон, иногда
неделями живя на диване у друзей-студентов. Через год она вернулась в Сент-Мартин,
но через два Рождества бросила учебу навсегда, снова сославшись на плохое
самочувствие.
Страйку она показалась невероятно юной, с ее идеальной кожей. Возможно,
впечатление усиливала детская розовая толстовка, которая могла быть верхом от
пижамы. И все же что-то в Кеа напоминало ему Шарлотту. В ее поведении была тень
вызова. Он думал, что почувствовал бы, даже если бы не читал ее сообщения в Твиттере,
что где-то под всей этой зефирной мягкостью скрывается сталь.
- Спасибо, что встретились со мной, Кеа, - сказал Страйк. - Я ценю это.
- О нет, - сказала она, разглядывая рану у него на виске. - Это был Оззи?
- Если Оззи - большой белый хищник, то да, - сказал Страйк.
- Мне так жаль, - сказал Кеа с грустной улыбкой. - Моя мать как дура носится с этой
птицей. Она типа совсем не видит никаких границ. Видишь?
Она протянула мягкую белую руку, на которой у основания большого пальца был
отчетливо виден тонкий выпуклый розовый шрам.
- Это был Оззи. И у меня есть еще один здесь, – она показала Страйку свою ладонь,
на которой были такие же шрамы, – и сзади здесь, – она указала на свое левое ухо.
 - Оу. А я думал, это моя вина, что это я такой тип.
- Эм, нет, он просто маленький негодяй со скверным характером. Белые какаду,
особенно самцы, могут быть хитрыми. Ты должен знать, как с ними обращаться...
Ее голос затих.
- Что там? - с опаской спросила она, глядя на картонную папку, которую он положил
на стол между ними. - Это те документы, которые вы хотели мне показать?
- Верно, - сказал Страйк, делая глоток пива. - Вы не против, если я буду делать
заметки?
- Да, я... наверное нет, – сказала она. Когда Страйк достал блокнот, она осторожно
спросила:
- Вы не видели Джоша?
- Пока нет, - ответил Страйк. - Он недостаточно здоров.
Красивые карие глаза Кеа, цвета старого бренди, сразу же заблестели от слез.
- Это же неправда, да? Что он парализован? Это пишут в Интернете. Это не так, да
ведь?
- Боюсь, что это так, ’ сказал Страйк.
- О, - сказала Кеа.
У нее перехватило дыхание, затем она начала тихо всхлипывать, спрятав лицо в
ладони. Краем глаза Страйк заметил, что люди в баре наблюдают за ними. Возможно,
они считали его злым отчимом. Кеа, казалось, не очень заботило, что на нее смотрели.
Шарлотта тоже не возражала против свидетелей. Слезы, крики, угрозы спрыгнуть с
высотных зданий: он терпел все это на глазах у друзей и, иногда, у прохожих.
- П-простите, - прошептала Кеа, вытирая глаза тыльной стороной ладони.
- Все в порядке, - сказал Страйк. - Итак...
Он открыл папку.
- ...как вы знаете, меня наняли, чтобы выяснить, кто такая Аномия. Что вы думаете
об Аномии?
- Кого волнует, что я думаю? - безнадежно сказал Кеа.
- Меня волнует, - сказал Страйк доброжелательно. – Поэтому я и спрашиваю.
Она вытерла оба глаза тыльной стороной ладони и сказала:
- Джош не хотел бы, чтобы я говорила.
- Я обещаю вам, что он хотел бы, - сказал Страйк.
- Люди обвинят меня в том, что у меня есть какой-то план.
- Почему вы так говорите?
- Все постоянно обвиняют меня в том, что у меня есть план.
- Если спекуляции на личности Аномии преследуют какую-то цель, каждый в
фэндоме…
- Я не часть фэндома, - сказала Кеа, ее гнев внезапно возник из ниоткуда, как змея. -
На самом деле я один из создателей.
Филипп Ормонд, не мигая, смотрел через стол, когда делал подобное заявление, но
Ормонд знал, что он лжет. Страйк не был так уверен насчет Кеа.
- Она украла мои идеи, - сказала Кеа, возвращаясь к своему прерывистому шепоту. -
То, что она умерла, этого не меняет. Она взяла мои идеи и притворилась, что они
принадлежат ей. Джош в значительной степени признался мне в этом.
- Правда? - спросил Страйк. - Когда это было?
Кеа моргнула, глядя на Страйка, на ее длинных ресницах блестели слезы.
- Я не знаю, захочет ли он, чтобы я рассказала вам.
- Он хочет, чтобы ты рассказала мне все, - твердо сказал Страйк.
- Ладно, хорошо... он сказал вам, что мы снова начинали встречаться?
- Это было в ноябре 2013 года? - спросил Страйк с бесстрастным выражением лица,
в то время как его мозг быстро работал. Он открыл папку. Он заметил шестимесячный
период между ноябрем 2013 года и маем 2014 года, в течение которого посты Кеа
внезапно стали нехарактерно веселыми, а затем стали еще более яростными и
отчаянными, чем раньше.
- Он сказал вам это? - спросила Кеа, и Страйк увидел проблеск надежды на ее лице.
- Нет, - сказал Страйк, извлекая свидетельства из папки, которую собрала Робин, -
но примерно в то время вы деактивировали свой канал на YouTube, не так ли? И вы
написали в твиттере о том, как вы счастливы… Да, - сказал он, взглянув на пару страниц
твитов, которые он выделил, затем перевернул их так, чтобы Кеа могла их прочитать.

Kea Niven @realPaperwhite

Проснулась с таким странным чувством. Потом я поняла, что я... счастлива?
Kea Niven @realPaperwhite
Я чертовски люблю всех вас, кто сейчас борется. Я была готова покончить с собой. Боже, я
бы так много пропустила.

На второй странице была опубликована серия твитов шестимесячной давности, к

тому времени прежний тон обиды и пассивной агрессии снова проскальзывал по ее
постам, как масляное пятно.

Kea Niven @realPaperwhite

Если вы знаете, что кто-то очень хрупкий, но все равно бросаете его, тогда да, это
абсолютно ваша вина, если он сломается.
Kea Niven @realPaperwhite
Если однажды ты проснешься и узнаешь, что я не проснулась, все в порядке. Мы оба там,
где нам суждено быть.

- Эти твиты охватывают период, когда вы с Джошем снова встречались? - спросил

Страйк.
Кеа кивнула, ее глаза наполнились слезами, когда она вернула свои твиты Страйку.
- Как это поможет вам узнать, кто такая Аномия?
- Нас просто интересовал тот факт, что вы гораздо меньше критиковали Эди в
течение этого периода времени, в то время как Аномия продолжал преследовать ее.
- Ну, это потому, что я не Аномия, - прошептал Кеа. - Я не такая. Я не умею
программировать, я даже не знаю, с чего начать, создавая эту игру.
- Вы играли в нее, не так ли? - спросил Страйк.
- Нет, с чего бы мне это делать? Как ты думаешь, каково это - видеть, как все эти
люди сходят с ума от моих идей? Я имею в виду – ты видел сердце там, над окном, – она
указала на площадь снаружи, – на шестнадцатом доме?
- Нет, - сказал Страйк.
- Ладно, та сожгли ведьму в шестнадцатом веке...
Кеа рассказала Страйку историю о том, как сердце Маргарет Рид вырвалось из ее
пылающей груди, и он неискренне согласился, что это, безусловно, похоже на Харти.
- Правильно? - спросила Кеа. - Я имею в виду, Харти даже был черным, как будто его
обожгли!
- Итак, возвращаясь к тем шести месяцам, когда вы с Джошем снова были вместе -
вы перестали публично говорить, что Эди украла ваши идеи, потому что Джош
попросил вас об этом?
- Да, - пробормотал Кеа. - Он не хотел, чтобы она знала, что мы снова вместе, потому
что он знал, что она сойдет с ума, а ему так или иначе нужно было работать с ней над
мультфильмом. Она действительно была неуравновешенной и в некотором роде
агрессивной. Она же намного старше его. Я думаю, Джош боялся ее. Так что мы
встречались как бы тайком, чтобы никто не узнал. Я даже маме не сказала, потому что
знала, что она рассердится. Мама винит Джоша в том, что я заболела, но не только из-
за него. У меня уже были симптомы до того, как мы встретились. Полагаю, стресс не
помог, - добавила она шепотом.
Кеа внезапно протянула руку и схватилась за край стола.
- Простите, - выдохнула она. - У меня ужасное головокружение. Все вращается.
Она закрыла глаза, ее длинные ресницы коснулись щеки. Страйк отпил немного
своего пива. Кеа снова открыла глаза.
- Простите, - снова прошептала она.
- Можно продолжить? - спросил Страйк.
- Эм... да. Это же не займет слишком много времени, правда?
- Нет, - солгал Страйк. - Итак, это случилось во время того, когда вы начали
встречаться второй раз, когда Джош признался, что передал твои идеи Эди, правильно?
- Да, - сказал Кеа. - Он подтвердил, что, возможно, рассказал ей историю о Маргарет
Рид в тот день на кладбище, когда она заявила, что придумала все это из ниоткуда. И он
признался, что образ Мэгспи создан на основе того, что я рассказал ему о говорящих
птицах, и фигура Дрека с большим клювом, которая была срисована непосредственно с
одной из моих фотографий.
- Которую он ей показал, правильно?
- Эм… нет, я думаю, он, наверно, просто описал это ей, - сказал Кеа, - но он
подтвердил, что моя фотография и то, как она нарисовала Дрека, в значительной
степени похоже. Но к тому времени они оба зарабатывали на всем этом кучу денег, и он
не хотел ее расстраивать. Она была на пять лет старше его, - подчеркнул Кеа, - и все
контролировала. В какой-то момент он вроде как наполовину пообещал, что добьется
для меня некоторого признания. - Затем она инсценировала эту так называемую
попытку самоубийства, - с горечью сказала Кеа, все еще держась за стол, как будто она
могла просто соскользнуть на пол, если бы не делала этого, — и Джош сказал мне, что
нужно сделать перерыв, потому что он был так напуган тем, что она может сделать, если
узнает о нас.
- Она была просто безумной манипуляторшей – вы даже не представляете. Вся эта
история с самоубийством была шуткой. Куча и куча людей знали, что с этим что-то не
так.
- Почему вы не рассказали всем, что он снова встречались, после того как расстались
во второй раз? - спросил Страйк. Этот момент озадачил его, потому что такое заявление,
несомненно, достигло бы двойной цели Кеа - наказать Эди Ледвелл и повысить ее
собственный авторитет.
- Потому что Джош сказал... он сказал, что на самом деле это не конец, он просто
хотел, чтобы мы сделали перерыв, потому что он хотел, чтобы она была счастлива, и он
разбирался с мультфильмом, работой и всем остальным, и поэтому я, эм… да, я молчала
об этом.
- Разве он не просил вас перестать обвинять ее?
- Нет. Я обещала, что не расскажу, что мы снова встречались, но я не собиралась
притворяться, что она не крала мои идеи, потому что она украла, - свирепо сказал Кеа.
Все еще крепко держась за край стола, она теперь массировала грудь свободной рукой.
- О Боже, - сказала она слабым голосом. - Извините. Тахикардия. Эм... возможно, нам
придется продолжить это позже… о, вау.
Она снова закрыла глаза. Страйк отпил еще пива. Кеа сделала несколько долгих
медленных вдохов, массируя грудь, и, наконец, открыла глаза.
- Все в порядке? - спросил Страйк.
- Эм… Я не уверена… думаю, да, - прошептала она, все еще прижимая руку к груди.
- Итак, подведем итог: вы никогда не играли в игру?
Она покачала головой.
- Когда-нибудь пытались зайти в игру?
- Нет, - сказала она.
 Но у вас есть теория о том, кто такой Аномия? Потому что если это так, то, я знаю,
Джош хотел бы, чтобы вы мне сказали.
Кеа сделал еще несколько долгих, медленных вдохов, прежде чем сказать:
- Хорошо. Ну, я думаю, Аномия - это парень по имени Престон Пирс.
- И что заставляет вас так думать?
- Эм… хорошо… он ненавидит Джоша. Когда Джош впервые переехал жить в Норт–
Гроув, я часто навещала его там, и, гм, Пез – так его все называли - всегда унижал Джоша,
язвительно отзываясь о его искусстве и рассуждениях. Просто постоянно выводил его
из себя. Я не думаю, что Пезу нравилось иметь рядом еще одного симпатичного парня,
потому что Пез, типа, трахал столько студенток, сколько мог, и я думаю, что он видел в
Джоше конкурента. Но Джош... Джошу все нравятся, - сказала Кеа. - Ему нравился Пез, он
всегда говорил, что просто смеется, потому что Джош – он не видит зла.
- Зло - это сильное слово, - сказал Страйк, наблюдая за ней.
- Я не могу объяснить, - сказала Кеа, которая перестала массировать свое сердце, но
все еще держалась за стол. - Если бы вы были там, вы бы поняли. Было что-то странное
в этом художественном сообществе, в людях, которые там живут. Во всех них было что-
то не так. Я имею в виду, мне все равно, как кто живет, или идентифицирует себя, или
что–то еще - я не интересуюсь всем этим, типа замужеством, рождением детей,
достижениями, карьерными лестницами или чем-то еще, но это место: я просто
чувствую, что там что-то не так. Я эмпат, я действительно чувствительна к атмосфере.
Кстати, я не единственная так думаю, я разговаривала кое с кем еще, кто полностью
согласен с тем, что это странное место. Я не хотела, чтобы Джош оставался, я
чувствовала плохие вибрации там. Но Джошу нужна была дешевая комната, потому что
из Сент-Мартина его выгнали, и я полагаю, она просто знала, как воспользоваться этим,
и вот так это произошло.
- Кто был тот другой человек, который тоже считал Норт-Гроув странным?
- Я не могу вспомнить имя, - сказал Кеа после небольшого колебания.
- Это был кто-то, кто там жил, или кто ходил на занятия?
- Я не знаю, кто он был – однажды он был там рядом, и мы разговорились, вот и все.
- Есть еще какая-нибудь причина, по которой вы считаете Престона Пирса Аномией?
- Эм, ну, он цифровой иллюстратор, не так ли? И он умеет программировать, так что
он определенно мог бы создать игру. И он серьезно завидовал мультфильму, особенно
когда он начал привлекать внимание. Но, эм, я действительно поняла, когда Аномия
отправил мне прямое сообщение в Твиттере.
Кеа сделала паузу, ожидая реакции.
- Продолжайте, - сказал Страйк.
- Аномия начал с чего-то вроде: “О, это не грязная попытка подкатить”, но он хотел
сказать, что Джош действительно плохо обращался со мной, и он верит моей истории.
Поэтому я ответила: “Эм, спасибо” или что-то в этом роде, а потом он сказал: “Ты
кажешься немного агрессивной, но я думаю, это понятно”.
- Аномия критиковала вас за излишнюю агрессивность?
- Я знаю, правильно? - сказал Кеа. - Он ненавидел ее так сильно, как и... я имею в виду,
он понял, насколько она была дерьмовой и насколько фальшивой. И я сказала, эм, “Я
всего лишь отстаиваю свои права”, или что-то в этом роде. Потом он ничего не говорил
в течение нескольких часов. Я помню это, потому что, когда он вернулся, он извинился
и сказал, что подвозил друга к ветеринару, потому что их кошка заболела.
Страйк записал это.
- Что-нибудь еще?
- Да, потом все стало странным.
- Что случилось?
- Эм, ну, я ответила, что надеюсь, с котом все в порядке, но я сказала ему, что на
самом деле я не люблю кошек из-за того, что они охотятся на птиц. А потом он сказал:
“Разве всем не насрать птиц?” И я ответила: “Мне нет, моя мама разводит их, и я выросла
среди них”. И тогда он сказал: “Вообще-то, да, они мне тоже очень нравятся. У меня есть
попугай.”
- А я подумала, ты пиздишь, - сказала Кеа. - А потом он начал действовать очень
решительно и сказал, что если я пришлю ему обнаженное фото, он еще больше
разрекламирует мою историю. И я сказал: “Я не буду показывать тебе голые фотки, я не
знаю, кто ты”, а потом он сказал: “Вообще-то, мы встречались".
- “Мы встречались”? - повторил Страйк.
- Да, - сказал Кеа. - Я подумала, что это полная чушь, как и история с попугаем. Просто
пытается сказать что-нибудь, чтобы заинтересовать меня. Так что, эм, я вроде как
сказал ему это, и он стал суперагрессивен со мной и назвал меня ебаной динамщицей, и
в итоге я его заблокировала.
- Могу я посмотреть эту переписку? - спросил Страйк, быстро записывая все, что ему
только что сказали. – Она же сохранилась?
- Нет, - сказал Кеа, - потому что я заблокировал его. Вы больше не можете это видеть.
После того, как я сказал ему оставить меня в покое, он написал в твиттере: “Подай в суд
или заткнись нахуй, ты начинаешь надоедать всем нам”, и все его маленькие фанатки
восприняли это как сигнал, чтобы начать говорить мне, что я уродливая шлюха и
пиздоболка.
- Когда вы заподозрили Престона Пирса?
- Сразу после того, как я заблокировала Аномию. Это просто щелкнуло. Все это очень
совпадало. У пары, которая управляет этим художественным сообществом, была кошка.
Она действительно старая, и у нее только один глаз. Это кошка, которую он, должно
быть, возил к ветеринару.
- И, эм, - сказала Кеа, ее румянец теперь усилился, - есть еще тот факт, что Пез
пытался затащить меня в постель после того, как мы с Джошем расстались. Я зашла в
Норт-Гроув, чтобы забрать кое-какие вещи, которые я там оставила, и Пез сказал мне,
что Джош и Эди вместе в комнате Джоша. Я расстроилась, и он отвел меня в свою
комнату и начал приставать ко мне. Итак, эм, мне кажется, я дважды оттолкнула его,
вот почему он стал таким же мерзким, как Аномия.
Страйк закончил делать заметки по этому поводу, затем спросил:
- Хорошо, все это очень полезно. Вы знали кого-нибудь из других людей, причастных
к "Чернильно-Черному сердцу"?
- Эм… Себ Монтгомери, но мы особо не общались. И там была пара школьных друзей
Джоша. Вот и все, на самом деле.
- Был ли одним из этих школьных друзей Уолли Кардью?
- Да… Мы почти закончили?
- Вроде все, - сказал Страйк. - Уверена, что не хочешь попить? Может помочь при
головокружении.
- Да, - сказал Кеа. - Да, вообще-то, может быть, это хорошая идея. Можно мне кока-
колу?
Страйка однажды уже просили сходить за едой и питьем только для того, чтобы
сбежать, но у него не было сомнений по поводу Кеа, и, конечно же, когда он вернулся, то
обнаружил, что она все еще крепко держится за стол. Она слегка дрожащим голосом
поблагодарила его за колу и сделала глоток.
- Ты была действительно полезна, Кеа, - сказал Страйк. – Еще буквально пара
уточнений… Что ты знаешь о Пере правосудия?
- Эм... не так много.
- Просто интересно, потому что у вас было довольно много контактов с ним, - сказал
Страйк, извлекая еще несколько печатных страниц из папки и передавая их.
На самом деле, Кеа ретвитнула каждый пост из блога "Перо правосудия". Страйк
наблюдал за выражением ее лица, когда она просматривала то, что написала в ответ на
критику мультфильма "Пером справедливости".
The Pen of Justice @penjustwrites

Да, монохромная эстетика - это круто, но когда черный = плохой, а белый = самый
желанный, о чем это нам говорит?

Мой взгляд на проблемную палитру Харти и Paperwhite

www.PenOfJustice/ThePoliticsOfColou…

9.38 am 28 February 2012

Kea Niven @realPaperwhite
replying to @penjustwrites
меня тошнит до глубины души от того, что эта сука превратила мои идеи в эту расистскую
чушь

Кеа пролистала страницы с застывшим выражением лица.

The Pen of Justice @penjustwrites

Невинные шутки о lumbricus terrestris (Дождевой червь) или насмешливые гендерные

флюиды?

Мой взгляд на трансфобные подтексты Червя.

www.PenOfJustice/WhyTheWormIs…

11.02 am 18 November 2012

Kea Niven @realPaperwhite
replying to @penjustwrites
просто хочу внести ясность, она украла у меня почти все, но НЕ червяка. Червяк полностью
принадлежит ей и показывает ее истинную мусорную натуру

Сообщение Pen of Justice, вызвавшее самый гневный отклик со стороны Kea,

касалось якобы эйблистского тона Чернильно-Черного Сердца. Страйк распечатал все
ответы Кеа тем, кто высмеивал идею о том, что мультфильм нападает на людей с
ограниченными возможностями.

Kea Niven @realPaperwhite

replying to @SpinkyDan @penjustwrites
Эйблистскоедерьмо типа #ЧертнильноЧерноеСердце усиливает суицидальные мысли у
инвалидов
Zozo @inkyheart28
replying to @realPaperwhite @SpinkyDan @penjustwrites
смеяться над депрессией не круто, я согласен, но Эди говорила о том, что в прошлом у нее
была попытка суицида
Kea Niven @realPaperwhite
@inkyheart28 @SpinkyDan @penjustwrites
если бы она покончила с собой сейчас, куча людей с ограниченными возможностями
почувствовала бы себя намного лучше

Кеа вернул листки бумаги Страйку.

- Чего вы хотите? - холодно спросила она. - Чтобы я извинилась, потому что она
теперь мертва? Я не отказываюсь ни от одного слова.
Страйк ничего не сказал.
 - Это нормально - не грустить, когда умирают плохие люди, - сказала Кеа, ее грудь
резко вздымалась от, как был уверен Страйк, искренних эмоций. - Это нормально -
радоваться, когда умирают ужасные люди. Я не собираюсь притворяться, что мне жаль.
Она буквально разрушила всю мою гребаную жизнь. Я так чертовски устала от этого
дерьма про чувство вины или чего-то еще. И из-за нее, блядь, зарезали Джоша.
- Что вы имеете в виду, говоря, что из-за нее зарезали Джоша?
- Не может быть, чтобы тот, кто это сделал, хотел навредить Джошу. Кто-то решил
убрать ее, а он просто был там, так что им тоже пришлось напасть на него.
- Почему вы так думаете?
– Потому что... потому что никто не ненавидел Джоша. Все знали, что именно она все
это время руководила, делала все эти дерьмовые вещи.
- Какие дерьмовые вещи?
- Ну– я имею в виду... это, очевидно, – сказала Кеа, тыча пальцем в свои ответы на
многочисленные посты в блоге «Перо справедливости», недоверчиво глядя на
непонятливость Страйка. - Она была просто действительно дерьмовым человеком.
- Вы думаете, Эди была убита кем-то, кому не понравился мультфильм?
- Это не просто мультфильм. Это то, что он значит, - сказал Кеа.
- И кто решает, что он значит?
Кеа, задыхаясь, рассмеялся.
- О Боже мой – я думаю – каждый?
- Вы знаете, кто ведет блог "Перо справедливости?
- Я думала, вы пытаешься выяснить, кто такой Аномия?
- Да, но есть вероятность, что за обоими аккаунтами стоит один и тот же человек.
- Нет, я не знаю, кто это.
- "Перо правосудия" когда-нибудь связывалось с вами через личные сообщения?
- Нет. Зачем?
- Хорошо, - сказал Страйк, помещая последнюю партию твитов обратно в файл и
вынимая вместо них последние две страницы. - Просто чтобы внести ясность, вы
верили в течение прошлого года, что у вас с Джошем был перерыв, а не окончательный
разрыв?
- Я... может быть, я не знаю, - дрожащим голосом сказал Кеа. - Мне нужно идти. Мне
действительно нужно идти.
- Вы встречались как друзья в течение этого времени?
- Мы столкнулись друг с другом пару…
- Как часто вы разговаривали друг с другом?
- Я не знаю… хм… иногда? Какое это имеет отношение к Аномии?
- Джош звонил вам вечером перед тем, как они с Эди встретились на кладбище,
верно?
- Кто вам это сказал, полиция?
- Нет, ваша мама.
Кеа уставился на Страйка.
- Отлично, - сказала она высоким голосом. - Спасибо, мама. Вау. Это просто чертовски
здорово.’
- Ничего страшного в том, что он позвонил тебе, не так ли? - спросил Страйк,
внимательно наблюдая за ней.
- Нет, - сказала она яростно, - но если вы хотите знать, сказал ли он мне, что
встречался с ней на кладбище, он был пьян, и я не могла понять, что он говорил. Ясно?
И, я уверена, моя гребаная мать сказала вам, я был в Лондоне в тот день, когда это
произошло, я была в метро, когда их зарезали, и это было подтверждено камерами.
Ясно?
- Ясно, - сказал Страйк. - Что ж, у меня есть последний…
- С меня хватит, - сказала Кеа, оглядываясь в поисках своей палки. - Мне нужно идти.
 - Ты, наверное, захочешь объяснить вот это, последнее, Кеа, - сказал Страйк, - прежде
чем я передам это полиции.
Она застыла. Страйк пододвинул к ней через стол предпоследний лист бумаги.

Твит был удален

Твит был удален

Твит был удален

Уолли Кардью @The_Wally_Cardew

replying to @realPaperwhite

удали это нахуй

12.39 am 12 February 2015

Твит был удален

Уолли Кардью @The_Wally_Cardew

replying to @realPaperwhite

потому что есть способы получше

12.42 am 12 February 2015

Джулиус @i_am_evola
replying to @realPaperwhite

эта психованная сучка готовится убить их

12.45 am 12 February 2015

Кеа отодвинула бумагу ближе к Страйку, как будто она могла ее укусить.
- Что говорилось во всех этих удаленных твитах?
- Не могу вспомнить. Я была в ярости.
- Все это было отправлено рано утром в тот день, когда Джоша и Эди зарезали, не
так ли?
Кеа ничего не сказал. Впервые за все время интервью она выглядела так, как будто
действительно могла упасть в обморок. Она была бледна, и ее дыхание стало
прерывистым.
- Этот Джулиус явно истолковал ваши твиты как угрожающие.
- Эм, ну, поскольку он один из тех парней, которые постоянно появляются в блоге,
чтобы назвать меня шлюхой и посоветовать мне покончить с собой, эм, да, мне на самом
деле все равно, что он думает.
- Уолли Кардью, кажется, дает вам здесь советы, как будто он с вами знаком.
- Люди постоянно советуют друг другу в Твиттере, что делать.
Страйк молча передал последнюю страницу через стол Кеа.
Еще в 2010 году аккаунт под названием Spoonie Kea, чей аккаунт назывался
@notaparrottho (@непопугай), опубликовал черно-белое селфи без подписи, на котором
изображена выглядящая моложе Кеа, которая улыбалась в камеру со своей кровати,
обернув простыню вокруг своего явно обнаженного тела. Рядом с ней лежал на животе
мужчина, отвернувшись лицом от камеры, возможно, спящий, его длинные светлые
волосы разметались по подушке.
Сразу под этим изображением был ответ.
Уолли К @walCard3w
replying to @notaparrottho
выглядишь отлично
Spoonie Kea @notaparrottho
replying to @WalCard3w
ты тож ♥
Самым последним на странице был пост Кеа в tumblr, также датированный 2010
годом.

все мои друзья говорят мне: "секс с его лучшим другом - это не выход", а я такая:
"ну, это как посмотреть"..

- Это ваши и и Уолли Кардью старые аккаунты в Твиттере, предшествовавшие

"Чернильному черному сердцу", верно? - сказал Страйк. - И вы не отрицаете, что это ваш
аккаунт на tumblr?
Теперь уже очень бледная, Кеа ничего не сказал.
- Я не знаю, состоите ли вы все еще с Кардью в сексуальных отношениях или просто
друзья, - сказал Страйк, убирая последние пару страниц обратно в папку и закрывая ее,
- но если вы думаете связаться с ним после этого интервью, есть три очень веские
причины вам этого не делать.
- Во-первых, тот небольшой чат в Твиттере за несколько часов до убийства Эди
будет выглядеть еще более компрометирующим, если покажется, что вы двое в сговоре
друг с другом.
- Я не могла этого сделать – я на камере, в метро. Я никогда…
- Во-вторых, Джош Блэй лежит парализованный в больнице. Если он вам вообще
небезразличен…
Кеа разразился громкими слезами. Еще больше людей уставились на них. Страйк это
проигнорировал.
- Если, как я уже сказал, вы вообще переживаешь за Джоша, ты позаботишься о том,
чтобы я смог провести это расследование, которое он хочет, без препятствий.
- И в-третьих, - сказал Страйк, - Уолли Кардью уже представляет интерес для людей
гораздо более опасных, чем я. Если у вас есть хоть капля здравого смысла, вы разорвете
эту связь прямо сейчас.
Все еще всхлипывая, Кеа с трудом поднялась на ноги и вышла, гораздо быстрее, чем
вошла, хотя все еще с помощью палки. Прекрасно понимая, что теперь он стал объектом
обвиняющих взглядов как персонала бара, так и посетителей, Страйк осушил свой
бокал пива, встал и направился в уборную. Хмуро глядя на особо упорных зевак, он
добился того, что к тому времени, когда он появился снова, никто, казалось, не был
расположен смотреть ему в глаза.
 Глава 50

Любовь… любовь – это искусство, что переборет ненависть.

В ней более живое пламя, неугасимое, как страсть,
Оно всегда возвращается, просто потому, что
Не может не сиять.
Кристина Россетти

Что сказала бы Сапфо, если бы её прыжок вылечил её, а

не убил?

Робин, которая в настоящее время носила темный парик и очки, отпускаемые без рецепта, почти час
ждала на Харли-стрит, когда Гас Апкотт выйдет от своего, несомненно, дорогого дерматолога.
Наконец, в час дня, он появился и направился прочь по улице. Робин ожидала, что он направится
обратно к метро, но вместо этого он побрел прочь, рассеянно оглядываясь по сторонам в поисках,
как она предположила, места, где можно было бы пообедать.

Гас был высоким, сутулым и тощим. Сумка, в которой, по ее мнению, мог находиться ноутбук, была
перекинута через его правое плечо, которое было немного ниже левого из-за веса сумки. Аномия не
участвовала в игре все утро; Fiendy1 и Vilepechora были на дежурстве модераторов.

Пять минут спустя, миновав несколько мест, которые, по мнению Робин, могли бы понравиться
молодому человеку, Гас свернул в «Фишерс», венский ресторан, выглядевший традиционным и
престижным. Робин подозревала, что все еще измученный шумихой в метро, молодой человек
выбрал его из-за тускло освещенного внешнего вида.

Дав Гасу время сесть, Робин вошла и обнаружила переполненный ресторан с коричневыми от
никотина стенами, зеркальными панелями и картинами 1930-х годов. Гас сидел на кожаной скамье
в дальнем углу, где было бы физически невозможно небрежно пройти позади него и взглянуть на
экран его ноутбука, который он уже открыл. Пока она смотрела, он надел наушники и начал печатать
с выражением полной поглощенности на лице, лишь лампа, висевшая на стене, невыгодно
подчеркивала все неровности и несовершенства его кожи.
Если Себ Монтгомери никогда не был похож на популярный образ интернет-тролля, то Гас, к
которому Робин не могла не испытывать некоторую жалость, возможно, лучше соответствовал
стереотипу, с его, как мы надеемся, временным уродством и общим видом застенчивости.

Официант показал Робин на столик в другом конце зала, но, осторожно сдвинув угол наклона своего
стула, она смогла держать Гаса под наблюдением. Заказав кофе, Робин проверила свой iPad и
увидела, что и Файндей1, и Виллипечора вышли из системы, пока она шла с Харли-стрит, и были
заменены Хартеллой и ПепперУайт.

Робин играла в игру едва ли минуту, когда Страйк позвонил ей.

― Ты можешь сейчас говорить? Ты ведь в порядке?
― Всё прекрасно. Я в ресторане, смотрю Гаса Апкотта. Где ты?

― Сидел в машине. Только что покинул Кеа. Есть какие-нибудь признаки Аномии?

― Нет. Как там Кея?

― Очень интересно. Она думает, что Аномия - это Пес Пирс.

― Правда? Но почему?
Страйк изложил доводы Кеи.

― Ну, я полагаю, что это правдоподобно, насколько это возможно,– согласилась Робин. - Что она
сказала об Уолли Кардью?

― Практически ничего. Я приберег это напоследок, потому что думал, что это может заставить ее
слиться. Так и произошло.

― Угу, – сказала Робин без эмоций, переводя взгляд с игры на Гаса, который все еще печатал,
наушники заглушали чат и грохот вокруг него. Ну, если она не хотела, чтобы люди знали, что она
переспала с мальчиком с плаката альт-правых, ей следовало удалить свой старый аккаунт, не так ли?
Или, может быть, у нее есть несколько аккаунтов, и она не отслеживает их все?

― Распространенная ошибка. – Ответил Страйк.– Посмотри на нашего друга «Правдивую задницу».

Что задумал Гас?

― Печатает на своем ноутбуке, - сказала Робин, снова глядя в угол. - К сожалению, он сел в углу. Я не
вижу, что на экране.

На ее глазах Гас положил левую руку с длинными пальцами на столешницу и, казалось, рассеянно
сыграл невидимый аккорд, прежде чем вернуться к созерцанию экрана.

― Возможно, он сочиняет, – предположила Робин, украдкой наблюдая за Гасом через свои

прозрачные линзы.

― Как его мьючи?

― Не намного лучше. Продолжай на счет Кеи. Она показывала тебе этот предполагаемый разговор с
Аномией, который у нее был по прямому сообщению?

― Нет. – Сказал Страйк,– она сказала, что это больше не скролит информацию в чате, потому что
она заблокировала его, а он ее.

―Угу. – Снова сказал Робин– Ты думаешь, она говорила правду?

― Не уверен. История вышла очень складной и без явных признаков лжи, хотя, я бы сказал, что в
целом она довольно третьесортная актриса… Она утверждает, что Джош признался, в том, что они
украли ее идеи на второй месяц их знакомства, но я не был бы так уверен. Она также утверждает,
что никогда не играла в игру Дрейка и не пыталась проникнуть в нее, что на самом деле чушь
собачья. Мне удалось сфотографировать ее историю браузера, пока я был у нее дома.

― Как черт возьми?

― Ноутбук лежал открытым на диване, где она его оставила. Ее мать только что выбежала за ней
через заднюю дверь, так что я рискнул.

― Молодец! –Сказала впечатленная смелостью Корморана Робин.

― Она либо вступила в игру, либо попыталась это сделать сегодня утром.

- Ух ты, - сказала Робин. ‘Она не могла быть ПаперУайт, модератором, не так ли? Дескриптор
твиттера Кея –РеальныйПепперУайт.

― Это ты мне скажи…– произнёс Страйк.– Ты та, кто разговаривал с ПаперУайтом.

― У нас никогда не было большого прямого контакта, –сказал Робин, ‘ но Worm28 рассказал мне
кое-что интересное прошлой ночью. По-видимому, Аномия может наложить вето на имена
пользователей, когда люди регистрируются. Никому в игре Дрека не позволено быть чистым
персонажем – я имею в виду, что ваше имя не может быть просто Харти, или лорд Вирди-Гроб, или
как там еще.

―Я бы предположил, что чистые имена пользователей придают статус, – предположил детектив, -

который, я думаю, является очень ценным товаром для Аномии.

‘Верно, но ПепперУайт разрешили использовать это название без каких–либо дополнений’.

Оба замолчали, каждый следуя своему ходу мыслей, пока Страйк не сказал:

― Если Кея - Аномия, то, очевидно, все, что она только что рассказала мне об Аномии, флиртующей
с ней, а затем становящейся агрессивной, - это чушь полная. Но если она не Аномия, мы знаем о них
кое-что еще: они не совсем такие бесполые, как мы думали.

― Нет, – сказала Робин.– Я полагаю, что нет… хотя, допустим, она чиста и невинна, то есть правдива
в своих словах, ты думаешь, Аномия знает, кто она на самом деле, и именно поэтому он дал ей это
имя? Вы должны указать свой адрес электронной почты при регистрации, так что должен быть шанс,
что Аномия и, возможно, Морхаус узнают настоящие личности людей по айпи адресу.

Робин услышала, как Страйк зевнул, а затем снова заговорил:

Извини, я просто не выспался. Думаю, я возьму что-нибудь поесть, а потом отправлюсь обратно в
офис.
― Подожди…прежде чем ты уйдешь, – быстро сказала Робин, – знаешь, нам действительно нужно
подумать о костюмах.

― Костюмы?

― Для Comic Con. Если мы собираемся идти.

― О, да. Хорошо, я займусь этим, когда вернусь.

В течение пяти минут после того, как Страйк повесил трубку, Робин играл в игру, периодически
поглядывая на Гаса Апкотта, который не делал ничего более интересного, чем поглощал тарелку
чипсов одной рукой и время от времени печатал, казалось, поглощенный своим экраном или тем,
что играло в его наушниках.

Затем на экране перед Робин открылся частный канал.

<Мод ПепперУайт приглашает Баффипоуз>

ПепперУайт: привет

<Баффипоуз присоединилась к каналу>

Баффипоуз: привет, как дела?

ПепперУайт: Аномия хочет знать, пойдешь ли ты на Comic Con

Баффипоуз: он уже спрашивал меня об этом

Баффипоуз: и Хартелла спросила меня этим утром

Баффипоуз: вы, ребята, на посылках?

ПепперУайт: лол, нет

ПепперУайт: моды просто делают то, что приказывает босс, как обычно

Баффипоуз: ну да, я надеюсь прийти

Баффипоуз: у меня еще нет моей футболки

ПепперУайт: отлично

ПепперУайт: то, что ты придешь, я имею в виду

ПепперУайт: и ты наденешь маску?

Баффипоуз: он серьезно относится к этому?

ПепперУайт: смертельно серьёзно

ПепперУайт:: например, я думаю, что он бы никого не пустил обратно в игру, если бы они не
прятали свои лица

Баффипоуз: вау, хорошо

Выйдя в основную игру, Робин увидела знакомый шквал возбуждения, который всегда сопровождал
появление Аномии. Она наблюдала, как развевающийся плащ появился в точке входа в игру, затем
взглянула на Гаса Апкотта. Он печатал, как и прежде, выражение его лица не изменилось. Робин
отправила сообщение Натли, Мидж и Шаху, чтобы сообщить им, что Аномия только что вошла в
игру, затем вернулась к личному каналу, где ПаперУайт снова набрал текст.

ПепперУайт: могу я спросить тебя кое о чем?

Баффипоуз: да, конечно

ПепперУайт: вы разговаривали с Аномией в ночь выборов?

ПепперУайт: на частном канале?

Баффипоуз: эм, да, я думаю, что сделала

ПаперУайт: каким он был?

Робин помедлила, размышляя.

Баффипоуз: что ты имеешь в виду?

ПепперУайт: он был странным с тобой? Мне показалось, он казался пьяным или что-то в этом роде

Робин помолчала, раздумывала, что сказать. Если сказать правду, это может привести к признаниям
Paperwhite. С другой стороны,ПеперУайт , возможно, выполняет приказ Аномии, проверяя,
зарегистрировала ли Робин сообщение, которое он ошибочно отправил ей.

Баффипоуз: Я действительно не могу вспомнить. Он попросил меня пойти на Comic con

Баффипоуз: возможно, он был пьян, но если и был, то на самом деле не показывал этого.

ПаперУайт: это все, что он тебе сказал? О Комик Коне?

Баффипоуз: да, просто хотел, чтобы я пришла на Comic Con

Баффипоуз: но мне пришлось пойти разобраться с некоторыми вещами в середине чата, и когда я
вернулся, личный канал был закрыт

Баффипоуз: значит, он мог сказать и что-то другое, но если и сказал, я это пропустил

ПепперУайт: ах, хорошо

Баффипоуз: а что, он говорил тебе странные вещи?

ПепперУайт: на самом деле не странные, я просто подумал, что он был пьян, и я никогда не видел
его таким

ПепперУайт: он настолько помешан на контроле, что я бы не ожидал, что он будет пьяницей,

понимаешь?

Баффипоус: лол, да

Баффипоуз: ну, я полагаю, гениям тоже позволено немного расслабиться

ПепперУайт: лол, он был бы рад услышать, как ты называешь его гением

ПепперУайт: эй, ты не видел здесь Морхауса в последнее время?

Баффипоуз: нет, вообще его не видела

В последовавшей паузе Робин взглянула на Гаса Апкотта. Он все еще печатал. Она снова посмотрела
на свой айпад. Аномия отошла от точки входа в игру, но не разговаривала, по крайней мере, в
открытой игре.

ПепперУайт: Я облажался

Баффипоуз: что ты имеешь в виду?

ПепперУайт: Я сделал что-то ужасно глупое

Баффипоуз: ?

ПепперУайт: Морхаус…

Баффипоуз: что случилось?

ПепперУайт: Я упомянул кое-что, на что однажды намекнул Файндей1

ПепперУайт: Я действительно не хотел причинить ему боль

ПепперУайт: Я пытался сказать ему, что для меня это вообще не имеет значения

ПепперУайт: но он вышел из игры, когда я сказал это, и с тех пор я не могу с ним поговорить

ПепперУайт: Я лишь надеюсь, что он появится на Comic Con, чтобы мы могли помириться
 Глава 51

Чудесная вещь

– быть отдельно, будучи так близко -

рядом с ненавистью в последний раз и такой сильной любовью.

Augustus Webster

Medea in Athens
Перспектива встретить Мэдлин с ювелирной выставки, пригласить ее выпить чего-
нибудь покрепче, а затем уложить в постель была не лишена привлекательности, но
нога Страйка болела после долгой поездки в Кингс-Линн и обратно, и, если уж нельзя
отправиться сразу в спальню Мэдлин, он предпочел бы пойти домой один. Тем не менее,
он решил, что еще слишком рано загадывать, чтобы отказываться прямо сейчас,
поэтому он поставил свой BMW в гараж, заказал шашлык с картошкой фри и убил время
до девяти часов, пытаясь игнорировать слабое чувство дурного предчувствия, которое
отказывалось проходить.
К тому времени, когда он вышел на Бонд-стрит и, слегка прихрамывая, направился
к флагманскому магазину Мэдлин, пошел дождь. Когда он проходил мимо затемненных,
испещренных дождевыми пятнами витрин магазинов, его большое отражение
ковыляло рядом с ним. Он заметил впереди группу людей, которые стояли у
ослепительно яркой витрины. Фотографы фотографировали двух женщин, стоящих
под большим зонтом. Судя по длине их силуэтных ног, они были моделями, несомненно,
одетыми в какие-то украшения Мэдлин, на фоне темной улицы. Очевидно, презентация
не только все еще продолжался - пресса еще не ушла.
Страйк быстро спрятался от дождя в дверную нишу и написал Мэдлин.

Немного задерживаюсь. Может, мне вместо этого найти бар и встретиться с тобой
там?

Что бы ни ответила Мэдлин, Страйк намеревался оставаться в дверях до тех пор,

пока пресса не разойдется и отдаленные взрывы смеха, исходящие от людей, все еще
ошивающихся на улице, не стихнут.
Сильный запах марихуаны ударил ему в ноздри. Обернувшись, он понял, что был не
один в этой темной нише: сын Мэдлин Генри и его друг стояли там в тишине, оба в
костюмах, и забивали косяк.
Увидев лицо Страйка, Генри бросил косяк, прошептав ‘блядь’. Друг, понятия не
имея, кто такой Страйк, мутно посмотрел на него, явно пытаясь решить, что лучше -
притвориться, что не знает, откуда исходит запах, или забрать косяк, который теперь
тлел у его ног.
- Все в порядке, - сказал Страйк Генри. - Я не скажу.
Генри нервно рассмеялся.
Страйк уже подумывал попросить Генри отплатить ему тем же и не сообщать
матери, что он вовсе не задерживается, а прячется в дверном проеме менее чем в сотне
ярдов от ее вечеринки. В итоге Страйк решил, что это было бы нечестной ношей для
подростка, поэтому он продолжал курить, игнорируя двух мальчиков.
- Хочешь немного? - поинтересовался друг Генри. Он подобрал косяк и теперь
протягивал его для затяга, явно чувствуя, что это самое меньшее, что он мог сделать.
- Нет, спасибо, - сказал Страйк. - Пытаюсь бросить.
Друг рассмеялся и сделал большой затяг.
 - Разве ты не должен быть там? - спросил Генри Страйка, указывая в сторону
ювелирного магазина, возле которого все еще стояли модели, смеясь и шутя с
фотографом.
- Судя по всему, твоя мать все еще очень занята, - сказал Страйк. - Я дам ей закончить,
прежде чем приду.
- О, - сказал друг Генри, округлив глаза, - Подожди... Он детектив?
Краем глаза Страйк увидел, как Генри кивнул.
- Черт, - сказал друг с тревогой в голосе.
- Все в порядке, - сказал Страйк. - Я уволился из отдела по борьбе с наркотиками
много лет назад. Ты продолжай.
У магазина Мэдлин остановилась машина с шофером. Одна из смеющихся девушек,
которую фотографировали, нырнула обратно в магазин, скорее всего, чтобы снять
украшения. Другая все еще болтала с фотографом под зонтиком. Пока Страйк и двое
подростков наблюдали за происходящим, фотограф коснулся руки девушки.
Кинестетика, - сказал друг Генри, который протиснулся вперед, чтобы посмотреть,
что происходит. Генри рассмеялся.
- Оно и есть - сказал друг. - Вот как это делать.
- Кто сказал? - спросил Генри.
- Кош.
- Это все чушь собачья.
- Это наука, - сказал друг, еще раз затянувшись косяком и протягивая его Генри. -
Так и есть. Кинестетика и критика. Через минуту он скажет ей, что у нее большие ноги,
или что-то в этом роде.
- Будет ли он трахаться, - сказал Генри, смеясь.
- Конечно, будет. Средь бела дня.
- Сейчас ночь.
- Но они на улице, а не в клубе или где-то еще.
- Ты говнюк.
- Тебе следует почитать Коша. Смотри, сейчас…
Фотограф и модель все еще разговаривали. Еще один взрыв смеха донесся до них на
темной улице, когда она игриво хлопнула фотографа по руке. Ее голос донесся до
дверного проема.
- Ты дерзкий ублюдок!
- Ничтожество, - торжествующе сказал друг Генри. - Блядь, я же тебе говорил.
Он покосился на Страйка.
- Разве это не правильно, – сказал он слегка невнятным голосом, – если вы
оскорбляете девушку - например, не оскорбляете, а немного критикуете, - она будет
стараться вернуть ваше одобрение?
- Я бы на это не рассчитывал, - сказал Страйк. - Кто дал тебе этот совет?
- Кош, - сказал Генри.
- Твой приятель?
- Он пикапер, - сказал Генри. - Американец.
Модель и фотограф все еще разговаривали и смеялись. Мужчина снова коснулся ее
руки.
Зазвонил мобильный Страйка. Абсолютно уверенный, что это Мэдлин, он вытащил
его из кармана пальто, но номер был скрыт. Он ответил.
- Страйк.
Последовала короткая пауза. Затем глубокий, скрипучий, искаженный голос
произнес:
- Посмотри на письмо в ее гробу.
Секунду или две Страйк был слишком удивлен, чтобы что-либо сказать.
- Кто это?
Он слышал глубокое дыхание.
 - Прочти письмо, - сказал голос.
Линия оборвалась.
- Видишь? Кинестетика, - сказал друг Генри, все еще наблюдая за фотографом и
моделью. - Ты, типа, наращиваешь темп того, как ты прикасаешься. Это работает –
смотри.
- Ты гавнюк, - хихикнул Генри, теперь снова завладевший косяком.
Страйк посмотрел на свой мобильный. Звонок не был перенаправлен из офиса. У
анонимного звонившего был его прямой номер. Теперь он написал Робин.

Только что поступил второй звонок от человека, который сказал откопать

Ледвелл. На этот раз это было "посмотри на письмо в ее гробу’.

Он положил телефон обратно в карман.

- Я сейчас пробую цифровую игру, и она работает, - говорил друг Генри.
- Как ты делаешь киноэс… как там его... онлайн?
- Можно делать разные вещи онлайн.
Другая женщина только что вышла из магазина Мэдлин, держа в руках что-то
похожее на пакет с конфетами. Она остановилась и посмотрела вверх и вниз по улице.
Когда она повернулась в сторону Страйка, он узнал ее по свету, все еще льющемуся из
витрины магазина: Шарлотта. Он отступил в тень.
-...ты говоришь что-то вроде ”если это твоя настоящая фотография, то тебе,
наверное, до смерти надоели пристающие к тебе парни, так что я, наверное, уйду"..."
Стук высоких каблуков по бетону был слышен даже сквозь смех Генри. Неминуемая
встреча была почти неизбежна; Страйку казалось, что он знал это с самого начала.
- Я думала, это был ты.
В голосе Шарлотты звучало удивление. Она стояла перед ним в облегающем черном
платье и туфлях на шпильках, ее темные волосы были распущены, серое шелковое
пальто распахнуто.
- Я только что увидела лицо Мадс, когда она проверяла свой телефон, и подумала,
что ты отменил встречу. Она будет довольна, что ты всего лишь прячешься. Ты
участвовал в драке?
Она смотрела на порез на лбу Страйка, оставленный белым какаду.
Нет, - сказал он и раздавил окурок своей сигареты каблуком. Генри и его друг теперь
смотрели на Шарлотту в благоговейном молчании. Страйк не мог их винить.
- Могу я попросить одну? - спросила Шарлотта у Страйка, глядя на окурок.
- Извини, последняя, - солгал Страйк.
- Там почти все закончилось, - сказала Шарлотта, оглядываясь на вечеринку. -
Огромный успех. Она действительно талантлива, твоя девушка. Я купила это –
потрясающе, не правда ли?
Она протянула тонкую руку. Страйк увидел у нее на среднем пальце что-то похожее
на кусок необработанного кварца. Он ничего не сказал.
- Кстати, я все гадала, куда вы, мальчики, подевались, - сказала Шарлотта, явно
невозмутимая молчанием Страйка, и посмотрела через его плечо на подростков. -
Полагаю, вам там было довольно скучно.
Друг Генри пробормотал что-то бессвязное. Все еще улыбаясь, Шарлотта
повернулась к Страйку.
- Как поживает дочь Пру?
- Кто?
- Дочь Пру, милый, - сказала Шарлотта. - Твоя племянница.
Страйк понял, что речь идет о его сводной сестре Пруденс.
- Понятия не имею.
- Ты не знал? О, черт, - сказала Шарлотта, больше не улыбаясь. - Наверное, я не
должна была говорить.
 - Ну, ты уже начала, - сказал Страйк, вспомнив, что Пруденс упомянула о неотложных
семейных делах, - так что можешь заканчивать.
- Габи рассказала мне, - сказала Шарлотта. Габи была еще одной сводной сестрой
Страйка. Он едва знал ее, но они с Шарлоттой много лет вращались в одних и тех же
фешенебельных кругах. - Сильви упала со стены для скалолазания. Ремни безопасности
не были пристегнуты или что-то в этом роде.
- А, - сказал Страйк. - Я не знал.
- Я думал, вы с Пру поддерживали связь в эти дни?
- Габи явно много болтала.
- Не злись, - сказала Шарлотта. Он чувствовал легкий запах Шалимара, даже сквозь
запах марихуаны. - Я не хотела тебя расстраивать.
- Ты меня не расстроила.
Машина, ожидавшая у магазина Мэдлин, в которой теперь находились обе модели,
наконец отъехала от тротуара. Фотограф исчез в темноте. Последние гости покидали
магазин, но они остановились перед дверью, все еще разговаривая и смеясь.
- Генри? - позвал голос из середины группы.
- Черт, - сказал Генри. Он и его друг поспешили повиноваться зову его матери,
оставив последний дюйм своего косяка брошенным на землю.
- Вот это было бы неплохо, - сказала Шарлотта, глядя на косяк. - Хотя лучше не надо…
Яго, наверное, следит за мной, как будто я его...
Говоря это, она снова посмотрела вверх и вниз по улице, плотнее запахивая свое
тонкое пальто.
- Я ходила к Маккейбсу, - сказала она Страйку, снова глядя ему в глаза. - Они
приставили к нему кого-то, но пока у них ничего нет. Яго очень осторожен. Держу пари,
вы бы получили результаты быстрее.
- Маккейбс хорош, - сказал Страйк.
- Хорошо бы так и было, - сказала Шарлотта.
Страйк хотел уйти, но не хотел присоединяться к группе, все еще толпившейся у
входа в магазин, которые теперь делали селфи с Мэдлин.
- Я хотела пойти к Пру на терапию, - мечтательно сказала Шарлотта.
- Ты что? - спросил Страйк, подстрекаемый к реакции, как она, без сомнения, и
намеревалась.
- Она должна быть действительно хороша. Она очень помогла моему другу. Но она
не взяла бы меня. Сказал, что это будет конфликт интересов.
- Из всех терапевтов в Лондоне ты хотела ходить к моей сестре?
- В то время я понятия не имела, что вы двое вообще общаетесь.
- В то время она все равно была моей сестрой, если все это не произошло в какой-то
параллельной вселенной.
- Я просто слышала, что она действительно хороша, - невозмутимо сказала
Шарлотта. - Мне очень хотелось поговорить с кем-нибудь, чья семья была такой же
испорченной, как моя. Мне надоели психотерапевты среднего класса и их скучные
представления среднего класса о том, что нормально.
Мэдлин теперь усаживала Генри и его друга в черное такси. Группа гостей наконец
начала расходиться. Теперь Мэдлин стояла одна, глядя на Страйка и Шарлотту.
Последняя взглянула на Мэдлин, затем, улыбаясь, повернулся обратно к Страйку.
- Что ж, я лучше позволю тебе поздравить Мэдс.
Она ушла под дождем, ее шпильки стучали по тротуару, ее темные волосы веером
развевались позади нее.
 Глава 52
Я украшаю себя шелками и драгоценностями,
Я распускаю крылья, как любая спаривающая голубка;
Они хвалят мое шелестящее представление и никогда не видят
Мое сердце разрывается из-за маленькой любви …

Christina Rossetti
L.E.L
Мэдлин, одетая в облегающее платье из пурпурного шелка, с тяжелым аметистовым
ожерельем и на головокружительных каблуках, неподвижно стояла на тротуаре,
скрестив руки на груди, половина ее лица была в тени, половина ярко освещена светом,
все еще льющимся из витрины магазина. Когда Страйк вышел из темного дверного
проема навстречу ей, он мог сказать, что они вот-вот достигнут важной вехи в любых
отношениях: первой бурной ссоры.
- Привет, - сказал он. - Ты выглядишь великолепно. Как все прошло?
Она молча повернулась и пошла обратно в свой магазин, пройдя мимо охранника,
такого же крупного, как сам Страйк, который стоял сразу за дверью.
Две хорошенькие молодые женщины, которых Страйк принял за продавщиц, обе в
черных платьях, натягивали пальто и с любопытством посмотрели на Страйка, когда он
вошел. Трое мужчин-официантов в белых куртках убирали пустые бокалы из-под
шампанского с низких столиков и стеклянных шкафчиков. Магазин, в котором Страйк
никогда раньше не бывал, напоминал роскошную отделку шкатулки для
драгоценностей: стены и шатровый потолок были обиты темно-синим бархатом, над
головой была натянута золотая веревка со свисающими кисточками, пол устлан
персидским ковром.
- Это выглядит... — начал он, но Мэдлин попрощалась с продавцами-
консультантами, затем последовала за одним из официантов в заднюю комнату, где он
услышал, как она дает указания собрать стаканы и уезжать, даже не думать о том, чтобы
вытереть шкафы - она попросит девочек сделать это на следующее утро.
На золотых мольбертах стояли четыре огромные фотографии моделей,
использованных в рекламной кампании. Длинноволосая чернокожая женщина носила
бриллиантовые серьги такой длины, что они касались ее обнаженных плеч;
рыжеволосая смотрела сквозь переплетенные пальцы, на каждом из которых было
кольцо с сапфиром; блондинка держала рубиновую брошь на одном глазу, как повязку;
и Шарлотта смотрела на него с улыбкой Моны Лизы на алых губах, в тяжелом золотом
ошейнике, усыпанном безчисленными изумрудами.
Мэдлин появилась снова, следуя за грузчиками, каждый из которых нес большую
коробку, полную использованных стаканов.
- Ты можешь идти, Эл, - сказала она охраннику. - Я запру дверь и включу
сигнализацию.
- Вы уверены? - он спросил.
- Да. Идите, - отрывисто сказала Мэдлин, нажимая рукой на кнопку рядом с тяжелым
деревянным столом в углу. Стальные защитные жалюзи начали автоматически
опускаться на окнах.
Страйк заметил, что Мэдлин много выпила. Она раскраснелась, и ее голос слегка
охрип. Она решительно избегала взгляда Страйка до тех пор, пока официанты, грузчики
и охранник не ушли. Когда, наконец, они остались одни, окна погасли, Мэдлин
повернулась, чтобы посмотреть на него.
- Я знала, что ты так поступишь.
- Как поступлю?
- Ты даже не смог зайти на пару минут в конце.
- Снаружи все еще был фотограф.
 - Послушай себя! - сказала Мадлен с пронзительным смехом. - Кем ты себя
возомнил? Своим отцом?
- Что это должно означать?
- Если бы Джонни Рокби появился здесь, да, пресса бы вцепилась зубами и ногтями,
чтобы получить его снимок. Ради всего святого. Ты не настолько знаменит. Приди в
себя, черт возьми.
- Дело в том, что я не хочу, чтобы моя фотография попала в прессу, - спокойно сказал
Страйк. - Я тебе это неоднократно говорил. Я не хочу быть узнаваемым.
- И куда делась твоя гребаная паранойя по поводу того, что тебя сфотографируют,
когда ты болтал с Шарлоттой Кэмпбелл в темных дверных проемах? Она рассказала мне
сегодня вечером о том, что Яго хочет обвинить тебя при разводе…
- Это было любезно с ее стороны, - сказал Страйк, несмотря на то, что его гнев
усилился.
- …что хотелось бы услышать от тебя, а не выяснять перед двадцатью с лишним
людьми на моей гребаной презентации…
- Черт возьми, ты думаешь, я хотел, чтобы она это сделала?
- … и мне пришлось притвориться, что я все об этом знаю – так когда ты на самом
деле порвал с ней?
- Именно тогда, когда я тебе и сказал, - сказал Страйк. - Почти пять лет…
- Так почему яго жаждет твоей крови?
- Потому что он ненавидит меня до чертиков.
- Шарлотта говорит, что он нашел переписку между вами двумя.
- Эти сообщения были ее попыткой разжечь роман. Я этого не хотел, - сказал Страйк.
- Ты действительно думаешь, что ты Джонни Рокби, - сказала Мэдлин с еще одним
недоверчивым смешком. - Женщины просто набрасываются на тебя без всякого
приглашения, так ведь?
- Нет, ты была первой.
Мэдлин подняла ближайший доступный предмет, которым оказалась пустая
деревянная шкатулка для драгоценностей, и бросила ее. Ее прицел был настолько
плохим, что она пролетела бы мимо Страйка и попала в окно, если бы он не протянул
руку и не поймал ее. Мэдлин двинулась на него.
- Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь знал, что ты со мной!
- Мне наплевать, кто знает, что я с тобой.
- Это не то, что говорит Шарлотта!
- Когда ты наконец вобьешь себе в голову, что нельзя доверять ни единому
гребаному слову Шарлотты Кэмпбелл?
- Ты сказал своей дорогой Робин, что мы вместе?
- Да, - сказал Страйк.
- До или после того, как Шарлотта рассказала ей? Потому что Шарлотта сказала, что
она выглядела чертовски шокированной, услышав это.
- Очнись, черт возьми. Шарлотта говорит все, что, по ее мнению, вызовет
наибольший…
- Шарлотта сказала, что если ты действительно пришел на мою презентацию, ты,
должно быть, серьезно относишься к тому, чтобы дать нам шанс, потому что…
- Она накидывает говно, Мэдлин, черт возьми!
- …ты замалчивал обо всех своих подружках с тех пор, как...
- Я, блядь, не собираюсь о тебе замалчивать!
- Почему ты прятался через три дома, притворяясь, что задерживаешься?
- Я только что сказал…
- Надеялся застать Шарлотту, когда она выйдет?
- Определись блядь уже, с кем из них, по-твоему, я гуляю на стороне, с Шарлоттой
или Роб...
 - Может быть, и с той, и с другой – твой отец никогда не ограничивался одной за
раз...
- Еще раз упомяни моего отца, и я уйду отсюда.
Они уставились друг на друга, разделенные полутора метрами, и большая
фотография Шарлотты в ошейнике, усыпанном изумрудами, смотрела на них с
полуулыбкой на алых губах.
- У меня складывается впечатление, что для тебя более важно, что Шарлотта думает
о нас, чем то, что думаю я, - сказал Страйк. - Так вот почему я должен был приехать и
забрать тебя сюда? Чтобы доказать Шарлотте, что ты крутишь мной как хочешь?
- Ты никогда не говорил мне, что спал с Киарой Портер!
- Что? - спросил Страйк, сбитый с толку.
- Ты слышал меня!
- Какого хрена я должен был тебе говорить? Это была связь на одну ночь!
- Или что ты встречался с Элин Тофт!
- Господи Иисусе, разве я просил у тебя список всех твоих бывших…?
- Их обоих я знаю!
Страйк почувствовал, как в кармане пальто зажужжал его мобильный, и потянулся
за ним.
- Тебе лучше, черт возьми, не отвечать на него! - крикнула Мэдлин, когда он
посмотрел на сообщение от Робин.
На что голос был похож?
Страйк начал набирать ответ.
- Ты слышал меня?
- Да, я слышал тебя, - холодно сказал он, продолжая печатать.
То же, что и в прошлый раз. Дарт Вейдер. Думаю, это приложение для изменения
голоса
Он положил мобильный обратно в карман и, подняв глаза, увидел, что Мэдлин
тяжело дышит, на ее лице застыла гримаса ярости.
- Ты что-то говорила? - спросил Страйк.
- Я говорю, я считала, что Шарлотта была аном... – пьяная, она запнулась на этом
слове. – малия. Валентин сказал, что вы познакомились с ней в университете – я думала,
тебя не интересуют деньги, слава или что-то еще, а потом я обнаружила, что ты
прокладываешь себе путь через половину знаменитостей в Лондоне!
-И как ты тогда объясняешь то, что я, такой звездный ублюдок, не хочу
фотографироваться с тобой?
- Может быть, тебе так будет легче обмануть следующую богатую женщину,
заставив ее думать, что она тебе нравится сама по себе!
Страйк повернулся и направился к двери.
- Корморан!
Но он уже распахнул тяжелую дверь и вышел под дождь.
- Корморан! - закричала она.
Его телефон снова зажужжал в кармане. Он вытащил его и просмотрел новое
сообщение Робин. Капли дождя испещрили экран телефона. Он слышал, как Мэдлин
бежит за ним на своих шпильках, и что-то похожее на звон тяжелой связки ключей.
Неужели это действительно какой-то случайный тролль?
Потому что сколько людей знали, что в гробу были письма?
Страйк набрал ответ, продолжая идти:
Именно
Еще одно сообщение от Робин пришло секундой позже.
Я только что услышал кое-что интересное в игре, если тебе удобно поговорить
прямо сейчас. Если нет, то это терпит
 Он только успел набрать "сейчас удобно", как услышал позади себя крик, глухой
удар и звон металла. Он обернулся: Мэдлин поскользнулась и упала, ключи от магазина
вылетели у нее из руки, она лежала лицом вниз на мокром тротуаре.
- Дерьмо, - пробормотал он, хромая обратно к ней. Мэдлин пыталась встать, но ей
мешал тот факт, что один из ее каблуков сломался. Всхлипывая, она схватила его за руку
и позволила ему поднять ее на ноги. Одно из ее колен кровоточило.
- Пройди сюда, - сказал Страйк, помогая ей зайти под другой крытый дверной проем,
прежде чем пойти за ключами. - Ты оставила дверь незапертой?
Она кивнула, все еще всхлипывая.
- Корм, прости меня… Извини… Я ничего такого не имела ввиду...
- Давай просто пойдем и запрем эту чертову дверь, пока ты не потеряла все свои
драгоценности.
- Подожди…
Опираясь на его руку, она сняла обе туфли. Все еще плача, босая и теперь
значительно ниже ростом, она позволила ему отвести себя обратно в магазин,
остановившись только для того, чтобы выбросить свои фиолетовые туфли на шпильках
в мусорное ведро.
- Корм, прости... просто это было так чертовски напряженно и… Я не это имела в
виду, я, честно говоря, не...
Вернувшись в шикарный темно-синий магазин, она рухнула в кресло, закрыла лицо
руками и заплакала. Страйк тяжело вздохнул и положил ключи на стеклянный
шкафчик, полный сверкающих подвесок.
- Когда это я брал у тебя хоть пенни? - спросил он, глядя на нее сверху вниз. - Когда
я не смог заплатить самостоятельно?
- Никогда… никогда… Я не знаю, почему я это сказала… это было все, что сказала
Шарлотта… Я узнала об измене Джима из-за сообщений… он покупал ей подарки на мои
деньги и… Мне жаль, я действительно...
Она подняла на него глаза. Она выглядела хорошо, даже несмотря на то, что ее
волосы начали завиваться, а тушь потекла.
- Надо что-то сделать с твоим коленом, - сказал он ей.
Мэдлин вскочила с кресла и обвила его руками. Через минуту или две он ответил
взаимностью, поцеловав ее в влажную макушку.
- Прости, - повторила она ему в грудь.
- Я не Джим
- Я з-знаю, - всхлипнула она. - Я действительно знаю это. Мне не следовало пить так
много шампанского.
- Ты не должна слушать гребаную Шарлотту Кэмпбелл, вот чего ты не должна
делать, - решительно сказал Страйк.
- Я не буду… Я знаю, что мне не следовало...
Он мягко высвободился и посмотрел на нее сверху вниз.
- Иди и помой свое колено. Мне нужно позвонить на работу Робин. Это не значит,
что я с ней трахаюсь.
- Я... я знаю, - повторила Мэдлин, наполовину смеясь, наполовину плача.
- Тогда ладно. Я буду стоять здесь, у двери, и постараюсь выглядеть как твой
охранник.
Все еще шмыгая носом, Мэдлин направилась в ванную в задней части магазина.
Страйк подошел к двери, встал прямо перед ней, где его могли видеть прохожие, затем
позвонил Робин.
- Привет, - сказала она. - Это могло бы подождать.
- Все в порядке. Продолжай.
- Worm28, то есть Зои, я имею в виду, только что сказала мне, что она поссорилась с
Ясмин Уэзерхед – ну, ты знаешь, Хартелла – прошлой ночью, на канале модераторов.
Ясмин сказала что-то вроде “фанат не мог нанести удар ножом, потому что они бы не
напали на Джоша”. Зои разозлилась и спросила, не говорила ли Ясмин, что Эди
заслужила то, что получила.
- В любом случае, Зои только что разглагольствовала передо мной о Ясмин и
проговорилась, что, по ее мнению, у Ясмин и Аномии есть какая-то побочная связь.
Побочная линия для зарабатывания денег.
- Правда?
- Очевидно, сегодня утром он сказал что-то Ясмин на канале модератора о том, что
хочет знать, каким будет его процент. Ясмин не ответила в присутствии других
модераторов, но Зои думает, что они, вероятно, перенесли обсуждения в приватный чат.
Мэдлин вышла из задней комнаты с умытым лицом. Она слабо улыбнулась Страйку,
затем начала ходить между шкафами, проверяя, все ли заперты.
- Очень интересно, - сказал Страйк. - Получается, что Морхаус, возможно, не
единственный, кто в конце концов знает, кто такой Аномия.
- Я знаю, - сказал Робин. - Интересно, есть ли какой-нибудь способ подобраться к
Ясмин так же, как мы подобрались к Тиму Эшкрофту.
- Как журналисты?
- Именно. Притвориться, что пишем статью о Чернильно-черном сердце. “Вы знали
их в первые дни” и так далее.
- Определенно хорошая идея, - сказал Страйк. – Я должен идти, но давай обсудим это
завтра.
- Отлично, - сказала Робин. - Тогда и поговорим.
Она повесила трубку. Страйк повернулся к Мэдлин, которая уже надела пальто.
- Нам понадобится такси, - сказал он, глядя на ее босые ноги.
- Прости, - снова прошептала она.
- Ты прощена, - сказал Страйк, выдавив улыбку.
Пока Мэдлин доставала мобильный, чтобы вызвать такси, Страйк выскользнул на
улицу, чтобы выкурить сигарету. Этот вечер вызвал волну воспоминаний о жизни с
Шарлоттой; о криках и брошенных предметах, вспышках иррациональной ревности и
обвинениях во всех пороках, с которыми она сталкивалась в своей родной семье.
Разница заключалась в том, что он любил Шарлотту, несмотря ни на что. Без любви
такое поведение вообще не привлекало Страйка. Дождь продолжал лить, а он курил,
чувствуя боль в ноге и мечтая оказаться за сто миль от Бонд-стрит.
 Глава 53
Сладко болото с его тайнами,

Пока мы не встретим змею…

Эмили Дикинсон

XIX: Змея

Внутриигровые чаты между четырьмя модераторами игры Дерека

<Открылся новый частный канал

>

<20 мая 2015 17.38>

<Аномия приглашает

Морхаус>

Аномия: мы скучали по тебе, бвах

<Открылся новый частный канал

>

<20 мая 2015 года, 17.40>

<Морхаус присоединился

к каналу>

<Paperwhite приглашает

Морхаус>

Морхаус: это правда

ПепперУайт: боже, ты здесь

Аномия: да

Аномия:
раньше ты был здесь 24 на 7
ПепперУайт: спрашивая людей о том, видели ли они тебя

Морхаус: Я вернулся, чтобы посмотреть, ушли ли лорд Дрек и

Вилепечора, но, как я вижу, они не ушли

<Открылся новый частный канал>

<20 мая 2015 года, 17.40>

<ПепперУайт приглашает Морхауса>

ПепперУайт: боже, ты здесь

>

>

>

ПепперУайт: Мышка, пожалуйста, поговори со мной

Лорддрек и Вилепечора ушли
Пожалуйста, поговори со мной

ПепперУайт: пожалуйста

Аномия: нет

Аномия: но они исчезнут к концу комик кона.

Морхаус: вот дерьмо! Просто забаньте их сейчас.

Аномия: у меня есть план, хорошо?

Морхаус: план «разобраться» с ними так и останется планом?

Аномия: нет, обещаю, они скоро уйдут. Мы работаем в этом направлении

<Морхаус присоединился

к каналу>

Морхаус:

теперь привет
я думаю, ты просто зря тратишь время
 Глава 54

...маски стаями и косяками;

Бесцветные и бескровные туманные маски окружают
там,
Вечно колеблющиеся шары и столбы...
Кристина Россетти
Мир строителя замка

На следующее утро после презентации Мэдлин Страйк и Робин встретились в

офисе и решили, что, потратив столько времени на создание сайта и аккаунта в
Twitter для журналистки Венеции Холл, они упустят возможность
воспользоваться этим, когда будут пытаться выйти на связь с Ясмин Уэзерхед.
Поэтому Робин подправила биографию на Твиттере Венеции, чтобы
подчеркнуть ее журналистские качества, и потратила три часа на написание
пары статей о "Чернильно-черном сердце" для Medium.com от имени Венеции.
— Они ужасны, - сказала она Страйку по телефону позже. Ему пришлось уехать
на Слоун-сквер, где он наблюдал, как Фингерс снова обедает в "Ботанике". — Я
собрала их из кучи других статей.
— Разве никто не может писать статьи на Medium?
— Да, но Венеция должна быть настоящим журналистом.
— Ну, если повезет, литературные стандарты Ясмин не так высоки.
Так это было или нет, но Ясмин Уэзерхед оказалась такой же жаждущей
поговорить с Венецией Холл, как и Тим Эшкрофт. Робин получила
многообещающий ответ на свое письмо всего через двадцать четыре часа.

Привет, Венеция,
Я была немного шокирована, получив ваше письмо! Да, я "та самая" Ясмин
Уэзерхед, которая раньше работала на Джоша и Эди. Как вы можете себе
представить, я все еще в шоке от случившегося. Я думаю, что весь фандом
потрясен. Это было так ужасно. Мы все молимся, чтобы Джош полностью
выздоровел.
Да, я все еще большой фанат Чернильно-Чёрного Сердца и сейчас пишу книгу
о мультфильме и фандоме! Не знаю, знаете ли вы об "Игре Дрека" - месте, где
собираются многие фанаты, чтобы обсудить сериал и всю франшизу? В моей
книге также рассказывается об этой игре и о том, какое центральное место она
занимает в поддержании энтузиазма к "Чернильному черному сердцу".
Так что, да, я буду рад поговорить с вами! Когда Вы хотели? Как вы, конечно,
знаете, я сейчас работаю в Lola June Cosmetics, но могу работать по вечерам
или в любые выходные, кроме этих, потому что я буду на Comic Con, и мне будет
интересно!
С наилучшими пожеланиями,
Ясмин

— Почему бы мне не попросить ее встретиться со мной на Comic Con? —

спросила Робин Страйка по телефону после того, как она переслала ему письмо
Ясмин.
— Два зайца одним выстрелом, - ответил Страйк, который сейчас следовал за
Престоном Пирсом по Суэйнс-Лейн в Хайгейте. — Хорошая идея.
— Кстати, твой костюм уже прибыл, - сказала ему Робин. — Когда я сказала,
что из тебя получится прекрасный Дарт Вейдер, я не думала, что ты на самом
деле...
— Не мог придумать ничего другого, - сказал Страйк. — Просто надеюсь, что
он будет достаточно длинным.
— Мне нравится, что ты и световой меч купил, — сказала Робин. —Верный цвет
и все такое.
— Comic Con - это как раз то место, где они бы пронюхали, что я крыса, потому
что мой световой меч зеленый, - сказал Страйк, и Робин рассмеялась.
Она написала Ясмин ответное письмо, сообщив, что очень рада услышать о ее
книге и очарована "Игрой Дрека", и спросила, не хочет ли она встретиться на
Comic Con, который стал бы прекрасным фоном для статьи Венеции о
"Чернильно-черном сердце". Она также сообщила номер временного
мобильного, который она использовала, обращаясь к Тиму.
Прошло несколько часов без вестей от Ясмин, но за это время в модератоском
чате произошло интересное событие, о котором Лапкибаффи сообщил всегда
услужливая Червь28.

Червь28: Хартелла только что сказала Аномии, что она не

может пойти на Comic Con, в конце концов.
Лапкибаффи: омг после того, как она умоляла всех пойти!
Червь28: да, я знаю. Аномия очень на нее обиделся.

Робин догадывалась, что Ясмин отказалась присоединиться к группе "Keep the

Game", чтобы встретиться с Венецией Холл и прорекламировать ее книгу "Без
маски". Конечно, через полчаса пришло второе письмо от Ясмин.

Привет, Венеция,
Да, это было бы здорово! Я планировала быть там в субботу, если вам
это подходит?
Робин ответила, что ей это подходит, и они договорились встретиться в
одиннадцать у главных дверей ExCeL.
— Что может означать, что они с Аномия никогда не встречались, поэтому он
ее не узнает, - сказала Робин Страйку по телефону позже тем же вечером, - или
она рассчитывает избегать его в таком огромном помещении.
— Или, - сказал Страйк, - Ясмин знает, что Аномии там не будет.
— Они должен пойти: он уже несколько недель пытается уговорить всех
остальных пойти.
— Похоже, что эта книга их совместный проект, не так ли?
— Должно быть, да, - сказала Робин. Аномия может выдать инсайдерские
подробности в обмен на проценты.
— Ну, это будет очень интересное интервью.
— Прежде чем ты отключишься, - быстро сказала Робин, потому что его тон
подсказал ей, что он собирается повесить трубку, - я тут подумала: нам стоит
поехать на Comic Con на метро, а не на машине.
Последовавшая за этим пауза не стала для Робин неожиданностью.
— Ты хочешь, чтобы я сел в метро в костюме Дарта Вейдера?
— Я понимаю твои чувства, но, судя по тому, что сказала Червь28, группа из
"Игры Дрека" поедет на общественном транспорте. Они молоды - сомневаюсь,
что у них есть машины. Я знаю, что Финди1 едет туда на автобусе. Если мы с
тобой сменим маскировку - ну, тебе она не нужна, тебе просто придется снять
костюм, - мы сможем быть очень мобильными, если нам понадобится сесть на
хвост одному или нескольким подозреваемым Аномии.
Она услышала, как Страйк вздохнул.
— Да, хорошо. Но тебе придется помогать мне заходить и сходить с эскалаторов,
потому что я только что примерил эту чертову маску и не вижу в ней своих ног.
Итак, в день Конвенции Страйк и Робин встретились рано утром в офисе. Робин
перевоплотилась в Венецию Холл, снова надев пепельно-русый парик, бледно-
серые контактные линзы и очки в квадратной оправе, а Страйк натянул свой
костюм Дарта Вейдера, который, правда, оказался слишком коротким.
— Надо было пришить еще кусочек ткани, - сказала Робин, глядя на его ноги,
над которыми виднелось несколько дюймов брюк.
— Сойдет, - сказал он, вставляя батарейки в рукоятку светового меча. — Я же
не на прослушивание, черт возьми.
Внешний вид Страйка вызывал на улице интерес и веселье, и, хотя маска была
жаркой и потной, он был благодарен за то, что его лицо было скрыто. Однако,
как только они зашли в Доклендское легкое метро, в их вагоне оказалось
множество костюмированных людей, включая пару девочек-подростков,
которые были одеты как Харли Квинн, женщину в костюме Ядовитого Плюща
с ее напарником Бэтменом и группу молодых людей, один из которых был с
голой грудью под плащом и в спартанском шлеме. Перестав быть самым
эксцентричным человеком в поезде, Страйк почувствовал себя несколько более
непринужденно.
На следующей остановке они впервые увидели темно-серую маску Дрека с
огромным носом чумного доктора и лысой головой. Одновременно
фантастическая и зловещая, маска была сделана из латекса, который имел
пугающе реалистичную текстуру, похожую на кожу, с бородавками и порами.
Она закрывала всю голову и шею владельца, глаза которого мигали через
прорези для глаз. Остальная часть костюма состояла из черного плаща, который
скрывал все, что было надето под ним.
Робин молча сидела напротив Страйка, что-то рассматривая на своем телефоне.
Страйк предположил, что она вошла в игру, раз они снова на приеме. Однако
вскоре после того, как в вагон вошел человек в костюме Дрека, Робин встала и
села рядом с ним.
— Ты меня слышишь? - спросила она низким голосом.
— Да, почти.
— Хорошо, я не знаю, приведет ли это к чему-нибудь, - тихо сказала Робин, - но
Мидж сказала мне, что Джейго Росс до сих пор не совершил ничего
инкриминируемого.
— Верно, - сказал Страйк. Он избегал обсуждения дела Росса с Робин, отчасти
из чувства вины за то, что добавил его к объему работы агентства, а отчасти
потому, что не хотел, чтобы разговор привел к обсуждению его
неудовлетворительной личной жизни.
— Хорошо, я не хотела показывать тебе ничего из этого, потому что это могло
ни к чему не привести, но смотри.
Она передала Страйку свой телефон, который ему пришлось поднять, чтобы его
было видно в отверстиях для глаз в его маске. Робин заговорила о Reddit, а
именно о подписчике под ником r/narcissisticparents, где были размещены
скриншоты текстового разговора.

Опубликовано u/ChrisWossyWoss 11 дней назад

Просто милый разговор с моим нарциссическим отцом

Привет, пап, ничего, если я пойду к Милли на этих выходных? У неё день
рождения. Мама сказала, что можно.
Ты приедешь в Кент, как и
планировалось. Твоя бабушка
приедет специально, чтобы увидеть
тебя.
Только избалованная, эгоистичная
маленькая сучка могла забыть об
этом.
Я не забыла, но я подумала, что раз Ари и Тэтти едут, и близнецы тоже, она не
будет возражать, если меня не будет.
Ты приедешь в Кент, и если я увижу,
что ты менее чем чертовски
довольна этим, ты знаешь, что будет.
Ответ - нет.
Похоже, нужно еще раз поговорить с
твоей матерью.
Нет, пожалуйста, не вини маму.
Ты должна была подумать об этом,
прежде чем беспокоить меня на
работе, чтобы я разобрался с твоей
социальной жизнью.
Пожалуйста, не вини маму, вини меня. Она сказала, что я могу пойти, только
если ты разрешишь.
Я поговорю с ней позже.

Страйк поднял брови, понял, что Робин не видит его, и сказал,

— Я так понимаю, Крис - это...?
— Кристабель, старшая дочь Росса, да. Ей четырнадцать, и она учится в
Бенендене. Я следила за ее социальными сетями в течение двух недель, потому
что она постоянно писала комментарии о нарциссическом родителе, хотя без
подробностей это было бесполезно. В любом случае, я сделала много
перекрестных ссылок на все ее СМИ и вчера вечером нашла ее сообщения на
Reddit.
— Чертовски хорошо сделано, - сказал Страйк, досадуя на то, что не додумался
до этого сам. — Воспитание в эпоху интернета, да? Дети могут выходить в сеть
и делиться всем, что ты думаешь, что прячешь за закрытыми дверями.
— Именно, - сказала Робин, забирая телефон, открывая новую страницу и снова
передавая его Страйку. — Теперь посмотри на это. Она опубликовала это, пока
мы едем в метро.
Опубликовано u/ChrisWossyWoss 20 минут назад
Нужен совет по поводу жестокого отца
Я не могу больше так жить, но я не вижу никакого выхода и чувствую
себя такой блять беспомощной. Мне 14 лет, так что, пожалуйста, не
говорите мне, чтобы я не вступала в контакт или съезжала, или уезжала
из района, или что-то еще, потому что я еще не могу этого сделать.
Мой отец всегда был жестоким по отношению ко мне, моим сестрам и
моей маме, толкал, бил, однажды он так сильно ударил мою сестру
головой об пол, что у нее были признаки сотрясения мозга. Когда я
была маленькой, я однажды видела, как он тащил мою маму за шею
вниз по лестнице. Они с мамой развелись, слава богу, но нам все равно
приходится с ним видеться. Мама никогда никому не говорила, что он
был жестоким, я думаю, она боялась, что это станет достоянием
общественности, и, вероятно, она получила более выгодное
финансовое положение, не борясь с ним. Он платит за мое обучение, и
хотя мне нравится моя школа, я бы честно ушла и пошла куда-нибудь
еще, если бы это означало, что мне больше не придется его видеть.
В эти выходные я буду у него и моей бабушки, и все его дети здесь (у
него есть еще двое от его второй жены, и единственный из нас, о ком
он действительно заботится, это мой брат, все остальные - девочки).
Он уже нагрубил мне, потому что я хотела пойти на день рождения
одной моей подруги вместо того, чтобы прийти сюда.
Так вот, произошла большая ссора из-за того, что моя младшая сестра
случайно оставила одну из дверей конюшни открытой сегодня утром,
и охотничья лошадь моего отца вышла. Когда он узнал, что лошадь на
дороге, он впал в ярость. Он ударил мою сестру так сильно, что у нее
опух глаз, а когда я сказала ему остановиться, потому что я искренне
думала, что он собирается серьезно ее ранить, он ударил и меня, и
теперь у меня опухшая губа, но меня это даже не волнует.
Моя бабушка только что зашла в мою комнату, где я нахожусь с
сестрами, и сказала, что если мы все пойдем и извинимся перед ним
(за что, блядь, мне извинятся, я не знаю, как и моей младшей сестре,
которая даже не была там, когда все это произошло), она уверена, что
все будет хорошо.
Если бы вы видели дом моего отца, вы бы подумали, что никто никогда
не может быть несчастным в этом красивом большом месте посреди
страны с животными и всем остальным, что показывает, что люди ни
о чем не догадываются. Я ненавижу это больше, чем любое мкесто на
земле.
Как такие люди, как я и мои сестры, могут выбраться из этой ситуации.
Я так его ненавижу. Должна ли я продолжать встречаться с ним? Я
знаю, что если я расскажу кому-нибудь, например, учителю, будет в
десять раз хуже, даже если он мне поверит, а у таких людей, как мы,
нет социальных работников. Я только что пыталась позвонить маме,
но она не берет трубку. Пожалуйста, дайте любой совет, что угодно, я
очень боюсь того, что произойдет, когда мы спустимся вниз.

Под этим сообщением было 4 ответа.

u/evelynmae31 15 минут назад

поведение вашего отца является жестоким обращением с детьми. Я
удивлена, что ваша бабушка не защищает вас. Что насчет вашей
мачехи, может ли она вмешаться за вас?
u/ChrisWossyWoss 11 минут назад
Моей мачехи нет, мой отец тоже с ней разошелся. Она такая же плохая,
как и он. Я просто хочу знать, что мы можем сделать, чтобы перестать
с ним встречаться. Мне кажется, что нет никакого способа не сделать
еще хуже. Я знаю, что он как-нибудь накажет мою маму".
u/evelynmae31 9 минут назад
Вы не должны беспокоиться о защите своей мамы. Она должна
защищать тебя.
u/ChrisWossyWoss 7 минут назад
в нашей семье так не бывает, но спасибо, что вы так добры.

Страйк так долго смотрел на экран, что Робин наклонилась вперед, чтобы
проверить, не спит ли он, но его глаза были открыты. Поняв, что она смотрит на
него, он вернул ей мобильный.
— Извини, - сказал он. — Господи. Я должен был - конечно, он избивает своих
дочерей. Я знал, что он избил по крайней мере одну старую подружку. Шарлотта
давно мне рассказала. Смеялась над этим.
— Она смеялась?
— О да! — сказал Страйк. — Шарлотта сказала, что та девушка была с Россом
только из-за денег и титула, а получила немного больше, чем рассчитывала. Там
был сильный подтекст "послужил ей хорошую службу"".
Робин ничего не сказала.
— И когда она в свою очередь обручилась с Россом, в этом и была вся чертова
суть, - продолжал Страйк, снова устремив взгляд на человека в маске Дрека.
— Что ты имеешь в виду?
— Она думала, что я помчусь галопом в церковь на своём белом коне, чтобы
спасти ее... Вопрос в том, - сказал Страйк, отводя взгляд от Дрека и указывая
исхудавшим пальцем на телефон Робин, - как нам использовать знание о том,
что он избивает своих детей, против Росса, не ухудшив ситуацию для детей в
сотни раз. Я могу только представить, что он сделает, если узнает, что она
выкладывает все в Интернете, даже под псевдонимом.
— Должен быть способ, сказала Робин. — Можем ли мы дать наводку
социальным службам?
— Возможно, - сказал Страйк. — Хотя, поскольку она скрывает все имена, я не
знаю, насколько серьезно они к этому отнесутся... Это ведь наша станция,
верно?
Они вышли из поезда среди толпы возбужденных посетителей Конвенции.
Перед ними возвышался ExCeL, гигантское здание из стали, бетона и стекла,
затмевающее полчища людей, копошащихся у входа, среди которых были люди,
одетые как персонажи мультфильмов, фильмов, комиксов и игр.
— О, пожалуйста, - завизжала взволнованная мать, догоняя Страйка, когда они
с Робин шли к входу. — Можно ему с вами сфотографироваться?
Крошечного мальчика, одетого в костюм Бобы Фетта, провели вперед, чтобы он
стоял, ухмыляясь, рядом со Страйком, а Робин ушла из кадра, пытаясь подавить
улыбку, представляя, как бы выглядело выражение лица Страйка, если бы он
был без маски. Когда благодарная семья поспешила прочь вслед за кем-то в
костюме Чубакки, Страйк сказал,
— Ладно, думаю, нам стоит разделиться. Ясмин должна думать, что ты приехала
сюда только ради нее, а не потому, что постоянно ухаживаешь за каким-то
психом в костюме Дарта Вейдера.
— Это неумно - говорить "псих", - напомнила ему Робин с невозмутимым
лицом.
— Не знал, что ты пришла как «Перо Правосудия». Напиши мне, когда
закончишь с Ясмин. Я отправляюсь на поиски Аномиии.
Оставив Робин ждать у главных дверей, Страйк направился в зал.
Он никогда не видел ничего подобного. Поскольку единственными вещами,
поклонником которых Страйк мог бы себя назвать, были Том Уэйтс и
футбольный клуб "Арсенал", явление, которое он сейчас наблюдал, было ему
совершенно чуждо. К ощущению, что он попал в новое странное измерение,
добавлялся тот факт, что он не узнавал многих франшиз, которые, казалось,
породили такой массовый энтузиазм. Да, он знал, кто такие Бэтмен и Человек-
Паук, узнал Золушку, потому что вырос с сестрой, обожающей диснеевских
принцесс, но он имел лишь самое смутное представление о том, что
представляет собой маленькое желтое одноглазое существо в форме капсулы,
которое только что коснулось его колена, а что касается множества молодых
женщин с розовыми или фиолетовыми волосами, бывших под влиянием аниме,
то он не смог бы объяснить их костюмы лучше, чем человек впереди него,
заключенный в бело-голубой экзоскелет из металла.
Он больше не бросался в глаза тем, что был одет как Дарт Вейдер, но его
необычность заключалась в том, что он был один. Большинство людей
приходили группами. Когда Страйк начал медленно идти по устланным
оранжевым ковром проходам между киосками и стендами, стал очевиден
масштаб этого места. Он как раз решил попытаться найти карту, когда мимо
него пронеслись два человека, одетые как персонажи "Чернильно-черного
сердца": Папервайт, чье лицо и волосы были белыми, одетая в длинную белую
хлопковую ночную рубашку, и ее партнер, чье лицо было черным, а голова
торчала из огромного черного человеческого сердца с реалистичными
прожилками, на котором, как предположил Страйк, красовалась улыбка Харти.
Пара шла целеустремленно, и Страйк последовал за ней, держа в руке световой
меч.
Они прошли мимо машины Безумного Макса, мимо человека в фиолетовом
костюме, который ехал на детском электрокаре, мимо нескольких шлемов
штурмовиков, которым Страйк счел за честь отдать честь в ответ, когда они
проходили мимо друг друга, и, наконец, свернув за угол, увидели стенд,
посвященный "Чернильному черному сердцу".
Страйк замедлил шаг, наблюдая за небольшой толпой, собравшейся вокруг
трибуны. Он сразу узнал Зои. Миниатюрная и хрупкая на вид, с распущенными
длинными черными волосами, она носила дешевую маску из белого картона,
которая была искусно раскрашена, как догадался Страйк, чтобы походить на
Папервайт. Рядом с Зои стояла более высокая и гораздо более здоровая девушка
в джинсах, чьи каштановые волосы были завязаны в хвост. Как и Зои, она была
одета в футболку "Keep Drek's Game" и носила маску, которая в ее случае была
заранее купленной маской скелетной леди Вирди-Гроб. Обе молодые женщины
раздавали листовки, которые, как он догадался, относились к посланию на их
футболках.
Страйк сменил позицию, продолжая наблюдать за фанатами "Чернильного
сердца" через прорези для глаз в своей маске. Стенд, вокруг которого они
собрались, очевидно, был создан Netflix. Там были картонные макеты
персонажей, рядом с которыми люди позировали для фотографий и селфи, и
множество товаров. В целом, по мнению Страйка, компания проделала
неплохую работу, чтобы найти баланс между необходимостью обслуживать
фанатов и проявлением некоторого уважения к тому факту, что один из
создателей сериала только что был убит. Действительно, когда он сменил
позицию, чтобы посмотреть на группу под другим углом, он увидел то, что, по
его мнению, могло быть книгой соболезнований, за которой стояла женщина в
официальной футболке Чернильное Чёрного Сердца, и над которой корпели три
заплаканные девочки-подростка.
Мимо детектива прошел молодой человек. Как и Страйк, он, похоже, был без
сопровождения. Он был одет в черную куртку, джинсы и дизайнерские
кроссовки с высокой подошвой, очень чистые, похоже, частично из замши и с
характерной красной подошвой. Страйк наблюдал, как мужчина с красными
подошвами медленно подошел к фанатам Чернильное Чёрного Сердца и взял у
Зои листовку. Затем он проник в толпу вокруг киоска и на время пропал из поля
зрения Страйка встав за Капитаном Америкой и обнаженным Тором в длинном
светлом парике.
Страйк отошел еще на несколько футов, чтобы лучше рассмотреть постоянно
меняющиеся скопления фанатов. Он увидел там не менее полудюжины Дреков,
все в одинаковых латексных масках на всю голову и шею, но с очень разными
типами тела. Некоторые выбрали длинный черный плащ с капюшоном, который
носил Дрек, другие были одеты в официальные футболки, а в двух случаях - в
футболки "Keep Drek's Game".
Осознание пришло к Страйку внезапно, когда он наблюдал за одним из Дреков,
раздававшим листовки. Наконец-то он понял, что такое Дрек. Зловещий,
похожий на косу нос, длинный черный плащ с капюшоном, веселая
настойчивость в играх, которые заканчивались катастрофой: Дрек, конечно же,
был Смертью.
 Глава 55
...нет, тупое сердце, ты было слишком мало,
Думая скрыть уродливое сомнение за этой торопливой озадаченной улыбкой:
Только тень, не так ли, вы видели? но все же оттенок чего-то мерзкого…

Charlotte Mew
Ne Me Tangito
- Венеция?
Ясмин Уэзерхед появилась с точностью до минуты. Очевидно, она немало потрудилась
со своими волосами, которые были ее сильной стороной, и сейчас они спадали в стиле
Вероники Лейк на один глаз, частично скрывая бледное плоское лицо. Ее широкая
улыбка обнажила мелкие белые зубы, как у кошки. Такая же высокая, как Робин, хотя и
гораздо шире в плечах, она была одета во все черное: черная футболка, леггинсы, туфли
на плоской подошве и тот же длинный шерстяной кардиган, который Робин видела,
наблюдая за домом Уэзерхедов в Кройдоне.
- Ясмин! Как приятно с вами познакомиться, - сказал Робин, пожимая руку.
Ясмин, казалось, оглядывалась в поисках второго человека, которого там не было.
Робин на секунду задумалась, не раскрыто ли ее прикрытие, затем поняла свою ошибку.
- О, я не смогла привести фотографа, - сказала она Ясмин извиняющимся тоном, смотря
в единственный видимый глаз женщины. - Боюсь, у нас довольно маленький бюджет,
но если бы вы могли предоставить нам свой портрет...
- О, конечно, - сказала Ясмин, снова показывая свои кошачьи зубы.
- Может, где-нибудь присядем? - предложила Робин. - Я думаю, что в той стороне есть
кафе...
Им потребовалось более десяти минут, чтобы пробиться сквозь толпу, которая теперь
разрослась до такой степени, что их швыряло то в одну, то в другую сторону между
сумками, пластиковыми пистолетами и мягкими костюмами. Робин и Ясмин время от
времени обменивались комментариями на повышенных тонах, едва улавливая, что
говорит другая. Наконец они добрались до кофейни Costa, которая была установлена в
центре зала, и им удалось проскользнуть на два места, которые только что
освободились.
- Я надеюсь, что мой диктофон сможет уловить вас сквозь весь этот шум, - громко
сказала Робин. - Что бы вы хотели выпить?
- Латте было бы чудесно, - сказала Ясмин.
Ожидая в длинной очереди к стойке, Робин наблюдала за Ясмин, которая то и дело
расчесывала пальцами свои темно-русые волосы, оглядывая толпы посетителей и
улыбаясь, как показалось Робин, довольно самодовольно. Она вспомнила, как Катя
Апкотт сказала, что при знакомстве Ясмин показалась ей милой и искренней, и задалась
вопросом, какое из их первых впечатлений было ошибочным, или же ощущение
собственной важности у Ясмин появилось с тех пор, как она стала модератором в игре.
- Вот я и пришла, - сказала Робин, улыбаясь, ставя латте Ясмин и садясь напротив нее. -
Итак, давайте устраиваться.
Робин достала диктофон, которым пользовалась с Тимом Эшкрофтом, включила его и
пододвинула через стол к Ясмин.
- Не могли бы вы сказать что-нибудь сюда, просто чтобы проверить, что я вас слышу?
- О… Я не знаю, что говорить? - сказала Ясмин с легким смешком. Она откинула назад
волосы, немного наклонилась и сказала: - Эм… Я Ясмин Уэзерхед, автор книги
"Чернильные сердца: Путешествие по фэндому Чернильно-черного сердца"
Оба предложения Ясмин заканчивались на восходящей интонации. Робин гадала, была
ли эта громкая речь привычной или от нервов.
- Отлично, - сказала Робин, проигрывая диктофон, и, действительно, звонкий девичий
голос Ясмин звучал очень хорошо. - Хорошо, тогда... нажимаем запись и... поехали! О, вы
не возражаете, если я буду делать заметки?
- Нет, пожалуйста, - сказала Ясмин.
Сумочка, которую Ясмин держала на коленях, была из лакированной кожи и выглядела
совершенно новой. Ее ногти были безукоризненно накрашены. Робин мимолетно
вспомнилась гораздо более дорогую сумку, испорченную чернильными пятнами,
которую держали грязные пальцы с размазанной татуировкой.
- Что ж, мы очень рады, что вы согласились поговорить с нами, - сказала Робин. - Я
собираюсь написать длинную статью для нашего веб-сайта и сокращенную версию,
которую я надеюсь разместить в блоге. Могу я спросить, вы уже нашли издателя?
- К нам был большой интерес, - сказала Ясмин, сияя. Робин задалась вопросом,
использовала ли она слово "мы" в подражание Венеции или имела в виду других людей,
задействованных в книге.
- Не могли бы вы дать мне краткий обзор того, о чем идет речь?
- Ну, фэндом? - спросила Ясмин, и на этот раз в ее голосе прозвучало недоверие к тому,
что Робин вообще спросила. В этот момент мимо прошла девушка с ярко-рыжими
волосами, одетая в футболку с надписью "Продолжай игру Дрека".
- Ага, вот, пожалуйста! - сказала Ясмин с легким смешком, указывая пальцем. - Так, типа,
Чернильно-Черное Сердце привлекло этот невероятный, страстный фэндом? И я могу
полагать, что как человек, который был фанатом, но также и инсайдером, у меня есть
своего рода уникальная точка зрения?
- Верно, - сказала Робин, кивая, прежде чем добавить, - Конечно, то, что только что
случилось с Джошем и Иди...
- Ужасно, - сказала Ясмин, и ее улыбка мгновенно исчезла, как будто ее отключили от
сети. - Ужасно и… и шокирующе, и... Мне действительно пришлось взять два выходных
дня, я была так опустошена. Но... ну, я знаю, что мне придется говорить об этом, когда
книга будет опубликована, и это просто то, с чем мне придется смириться и, э–э, делать
это?
- Верно, - сказала Робин, которая изо всех сил старалась не обращать внимание на
повышенный тон, который звучал особенно неуместно, когда обсуждалось убийство.
- И потому что я была у Джоша, чтобы предупредить его? Всего за пару недель до того,
как это случилось!
- Предупредить его?
- Не о том, что в итоге случилось! - поспешно сказала Ясмин. - Нет, а чтобы
предупредить его и Эди, что в фэндоме ходят какие-то действительно неприятные
слухи! Об Эдди!
Робин отметила небольшое искажение факта. В конце концов, в папке Ясмин был
только один слух об Эди. Тем не менее, она приняла за чистую монету представление
Ясмин о себе как о печальном, но добросовестном носителе множества неприятных
лживых утверждений. Она подозревала, что Ясмин, как и Тим Эшкрофт, хотела, чтобы
Венеция Холл услышала ее версию о необходимости встретиться с полицией от нее, а
не из разговоров с другими людьми.
- Итак, я собрала что-то вроде досье? Значит, Эди и Джош могли бы, эм, они могли бы
привлечь к этому пиарщиков или что-то в этом роде? И я отнесла это Джошу, и он был
действительно благодарен, потому что он не знал, что происходит? Итак, после того,
как я... я услышала, что произошло, я предложила дать показания? Полиции? Я думала,
что должна? И я сказала одному из офицеров, как ужасно я себя чувствовала, хотя я
всего лишь пытался помочь Джошу и Эди, потому что они собирались на кладбище,
чтобы обсудить слухи, о которых я рассказала Джошу? И один из офицеров был
действительно мил, он сказал мне: “Это не ваша вина”, и посоветовал не винить себя?
Он сказал, что такие люди, как я, часто чувствуют себя напрасно виноватыми?
Задаваясь вопросом, существовал ли этот чувствительный офицер вне воображения
Ясмин, Робин сказала со всей искренностью, на какую была способна:
- Должно быть, для вас это было ужасно.
- Так и было, - сказала Ясмин, осторожно тряхнув головой, чтобы не растрепать волосы.
- Полиция хотела знать, сообщала ли я кому-нибудь еще, что они собираются
встретиться на кладбище? А я никому не говорила, потому что Джош просил меня этого
не делать? Я действительно думала, что я единственный, кто знает, где они
встречаются? Но Эди, должно быть, кому-то рассказала, или рассказала кому-то, кто
кому-то рассказал, я полагаю? Если только это не было просто случайным нападением?
Что, очевидно, тоже могло бы быть?
Робин, которая уже решила, что все вопросы, связанные с «Халвенинг», придется
отложить до конца интервью, сказала:
- Вас же не просили предоставить алиби или еще что-нибудь ужасное? Я имею в виду,
по причине того, что вы знали, где они встречались?
– Э-э... да, просили, - сказала Ясмин с первыми признаками стеснения. - Я была у своей
сестры. На дне рождения моей племянницы? Так что, очевидно...
- О, пожалуйста, - поспешно сказала Робин, - вы не должны думать, что я...!
- Нет, нет, конечно, нет, - сказала Ясмин с легким смешком. Затем, немного понизив
голос, она сказала:
- Полиция на самом деле велела мне быть очень осторожной в будущем. Я имею в виду
мою собственную безопасность? Я... ну, – сказала Ясмин, слегка пожав плечами с
самоуничижением, - я довольно известная фигура в фэндоме? И было известно, что я
дружила с Джошем, а полиция говорила: “Будьте очень осторожны”. На всякий случай,
знаете ли. Это была что-то вроде вендетты против всех, кто был в этом замешан?
- Вот это да, - сказала Робин. - Страшно.
- Да, - сказала Ясмин, откидывая волосы с плеча. - Я искренне задавалась вопросом,
стоит ли мне продолжать работу над книгой? Например, разумно ли было еще больше
увеличивать свою значимость, понимаете? Но на самом деле было хорошо работать над
проектом, который, типа, направлял бы все негативные эмоции во что-то позитивное?
Я знаю, что Фил чувствует то же самое, это жених Эди? - добавила она. - Он одобрил этот
проект и действительно немного поработал со мной над ним? Он собирается получить
тридцать процентов авторского гонорара. И мы подумываем о том, чтобы
пожертвовать немного денег на благотворительность? Может быть, на что-то
связанное с жертвами от ножевых ранений?
- Как чудесно, - сказала Робин. - Бедняга, через что, должно быть, прошел ее жених.
- О, Фил опустошен... но он хочет помочь с книгой какбы ради наследия Эди?
- Да, чудесно, - сказал Робин, кивая.
- Он действительно поделился тем, как она видела развитие этой истории? Я думаю,
фанаты будут по-настоящему взволнованы, узнав, что она планировала? Это было
совершенно потрясающе - слушать, как он говорит.
- Я уверена, - сказала Робин, все еще с энтузиазмом кивая. - Вау. Сколько сил нужно
иметь!
- Да. Я имею в виду, он действительно лучший после самой Эди, во всех тех вещах, что
он знает? Я, эм, не хочу спойлерить или что-то в этом роде, но она работала над двумя
совершенно новыми персонажами для фильма, и они невероятны. Фил помнит так
много деталей. Понятное дело, я не знаю, будет ли "Маверик" использовать их или нет,
но я знаю, что фанатам хотелось бы прочитать собственные слова Эди, как она видела
этих персонажей и какова была ее идея для сюжета фильма? Потому что именно она это
набросала?
- Это все написано ее собственной рукой или?...
- Нет, там не было реальных заметок, но у Фила потрясающая память.
- Фантастика, - повторил Робин, у которого заканчивались превосходные степени. -
Итак, расскажите мне о структуре вашей книги. Как вы?...
- Ну, я слежу за развитием мультфильма с самых первых дней, понятное дело, когда он
впервые появился на YouTube? Но книга действительно сосредоточена на нас, фанатах?
И что мы сами привнесли и как мы сформировали все это, и я полагаю, что это
действительно своего рода уникальное явление?
Она сказала это без видимой иронии, когда приверженцы сотни других франшиз
прошли мимо ограды, отделяющей их маленький столик от улицы за его пределами.
- Что именно для вас особенно привлекательного в «Чернильно-Черном Сердце»? -
спросила Робин. - Что заставило вас влюбиться в него?
- Ну, понятное дело, юмор? - сказала Ясмин, улыбаясь. - Но также этот просто
сумасшедший, идеальный маленький романтический, жуткий мир? Это выглядит так
красиво, и просто все эти персонажи, знаете ли, как бы борются за все? Вы знаете
культовую фразу в конце первого эпизода?
Робин покачала головой. Она так и не досмотрела до конца первую серию.
Ясмин распахнула свой тяжелый кардиган и показала слова, написанные белым на
обтягивающей черной футболке: "МЫ МЕРТВЫ. ВСЕ МОЖЕТ СТАТЬ ТОЛЬКО ЛУЧШЕ».
Робин услужливо рассмеялась.
- Я полагаю, если вы когда-нибудь чувствовали себя немного аутсайдером, или знаете,
что вы неправильный, или достигли самого дна, в мультфильме найдется что-то для вас?
- И вы чувствовали что-то подобное? - спросила Робин, чувствуя себя скорее
психотерапевтом.
- Ну, да, немного, - сказала Ясмин, кивая. - Надо мной, типа, довольно сильно издевались
в школе?
- О, мне так жаль, - сказала Робин.
- Нет, все в порядке, я имею в виду, я теперь взрослая, это все позади? Но, наверное, я
всегда часто сравнивала себя со своей старшей сестрой? Она всегда была хорошенькой,
и вы знаете, как Паперуайт в мультфильме много говорит о своей сестре? Та, что еще
жива и ходит на вечеринки и все такое?
- Да, конечно, - сказал Робин, кивая.
- И, понятное дело, есть Харти? - сказала Ясмин со своей самой широкой улыбкой. - Мы
все любим Харти. Джош проделал такую потрясающую работу, озвучивая его? Мы все
надеемся, что, когда ему станет лучше, он вернется и снова озвучит Харти?
Небрежность, с которой Ясмин говорила, сказала Робин, как мало она на самом деле
знала о повреждениях, нанесенных шее Джоша Блэя пронзившим ее мачете. Несмотря
на непринужденные разговоры Ясмин об ужасе и страхе, Робин показалось, что она
странно изолирована от того, что произошло на кладбище.
- Итак, да, в книге я расскажу про первые дни? Реакция фанатов на разных актеров
озвучки, которых я знала...
- Да, - сказал Робин, - конечно, вы знали всех! Можем мы вернуться к тому времени,
когда вы впервые встретились с Джошем и Эди?
- Ну, я типа была большим фанатом, как бы с самого начала? И я никогда не был на
Хайгейтском кладбище? Так что однажды я пошла туда посмотреть на это место. И
потом, я, должно быть, заблудилась или как-то так? В итоге я как-то оказалась около
Норт-Гроув. Я даже не знал, что это здание было Норт–Гроув, где они жили - я просто
подумала, что магазин выглядит довольно интересно? И, честно говоря, я не могла в это
поверить, когда наткнулась прямо на Джоша! Он помогал на кассе, и его агент, Катя,
была там и разговаривала с ним?
Робин, которая прекрасно знала, что магазин в Норт-Гроув не был виден снаружи
здания, кивнула, улыбнулась и сделала пометку.
- Значит, я просто как бы застыла? – сказала Ясмин, смеясь и снова расчесывая волосы
пальцами, – А потом я сказала что-то вроде “о Боже, я люблю тебя” - я имела в виду, что
мне очень понравился мультфильм - я была оцепеневшей! Но Джош оказался
действительно милым и разговорчивым? А потом ему надо было куда-то пойти что-то
делать, и я остался с Катей? Она была прелестна, я обожаю Катю. Я спросил ее, как Джош
и Эдди относятся ко всему этому вниманию и все такое прочее? И она взяла мой номер,
потому что я сказал, что если я могу хоть чем-нибудь помочь, например, немного
напечатать или что-то еще, я бы помогла бесплатно? И вот так это произошло?
- Невероятно… Итак, эта игра, – сказала Робин, делая вид, что сверяется со своими
записями, - Игра Дрека - она уже была в Сети на тот момент?
- Да, - ответила Ясмин без малейших признаков смущения. - Это был чудесный способ
типа объединиться для фанатов? Что-то вроде большого чата, где мы все говорили о
персонажах и сюжетных линиях, и это действительно поддерживало энтузиазм? Это
действительно пошло на пользу сериалу, понимаете, с самого начала?
- И игра Дрека тоже будет описана в вашей книге?
- Да, я получила разрешение от главного создателя посвятить этому один раздел, и он
дал мне некоторую предысторию? Я думаю, фанаты будут в восторге, узнав немного
больше об игре.
- Этот главный создатель тот самый знаменитый Аномия? - спросила Робин, и Ясмин
тихонько хихикнула.
- Не спрашивай меня, кто это.
- Значит, вы знаете?
- Я не должна этого говорить.
- Я буду считать, что ответ “да”, - сказала Робин, улыбаясь. - Если вы получили от него
разрешение рассказать об игре в своей книге, вы, очевидно, находитесь в прямом
контакте с ним?
- Эм... - Ясмин снова хихикнула. - Это все, типа, очень похоже на Уотергейт?
- Но это хотя бы «он»?
- О, да, это-то все знают, - сказала Ясмин.
- Аномия иногда был немного... э–э... ну, я полагаю… ”оскорбительным" было бы
подходящее слово – онлайн, по отношению к Эди, не так ли?
Улыбка Ясмин дрогнула.
- Э–э... ну... я думаю, он может быть немного резким, но он вроде... Я имею в виду... Мне
неприятно говорить это сейчас? Но фанаты действительно чувствовали какое-то
неуважение? От Эди?
- В каком смысле? - спросила Робин.
- Ну, например, когда она не признала игру? Типа, нам всем это нравится, понимаете?
После чего она типа говорит, что мы не получим мультфильм или что-то в этом роде?
Так что да, люди были действительно расстроены этим?
- Верно, - сказал Робин, кивая.
- И после того, как она это сделала, Аномия стал… что-то вроде номинального лидера?
В фэндоме? Он, типа, действительно умный и... он образованный человек? И я думаю,
фанаты считают, что Аномия заслужил признание Эди за всю ту тяжелую работу,
которую он проделал для нас? И, может быть, какое-нибудь финансовое
вознаграждение за то, что он создал? Потому что... я имею в виду, он тот, кто преодолел
много типа личных проблем, понимаешь?
Робин подумала, что для человека, который совсем недавно верил, что Ледвелл сама
была Аномией, Ясмин теперь, казалось, на удивление твердо придерживалась своей
новой теории.
- Вы явно знаете, кто такой Аномия, - сказала Робин Ясмин, и, сохраняя выжидательное,
притворно-инквизиторское выражение на лице, Робин, наконец, убедила Ясмин снова
захихикать.
- Ладно, хорошо, я просто сложила несколько маленьких кусочков воедино, и, да, если
вы как бы сложите все это, это станет вроде как очевидно? И меня действительно
восхищает, что он сделал, из-за его личных обстоятельств? И просто, может быть, это
изменило бы жизнь Аномии и жизнь его семьи, если бы Эди могла немного больше
поддерживать игру? Она могла бы поделиться своей удачей с Аномией, понимаете?
Потому что она не выплатила его…
Ясмин остановила себя с почти комичной резкостью. Робин задавалась вопросом, как
могло закончиться это предложение: Зарплата? Счет? Арендная плата?
- Она каким-то образом подвела Аномию, правильно я понимаю? - спросила Робин.
Ясмин колебалась.
- Я не хочу больше ничего говорить об Аномии, если вы не против.
- О, конечно, - сказала Робин, думая, что они могли бы вернуться к тому, что Эди не
выполнила свои финансовые обязательства в другое время.
- Я полагаю, что все стало совсем по-корпоративному, как только мультфильм покинул
YouTube?
- Да, - горячо сказала Ясмин. - Это было типа совсем все. Корпоративно. И все люди,
которые были там в самом начале, были своего рода… Я имею в виду, что в моем случае
было немного легче, когда Эди сказала, что я им больше не нужна? Я как бы была очень
занята в "Лола Джун"? И я не могла продолжать ездить в Хайгейт, чтобы забирать их
почту вместо них, я имею в виду, что то, что они мне платили, едва покрывало стоимость
проезда на метро? Это был не Джош, он вроде как отстранился от денежных вопросов, -
сказала Ясмин с нежной улыбкой. - Это было больше... Ну, я напишу все это в книге?
Потому что я думаю, что надо быть абсолютно честной, если собираешься сделать что-
то подобное…
- О, определенно, - сказал Робин.
- Эди изменилась? Она стала... ну, довольно масштабной и напряженной? Типа, она
начала думать, что все хотят воспользоваться ею? И я видела это вблизи, как она
менялась? И она больше не хотела работать с Катей? Она стала довольно резкой с Катей,
еще до того, как я ушла? А Катя прелестная. Я действительно люблю Катю, и у нее тоже
были свои личные проблемы, как вы понимаете – но Эди изменилась, понимаете?
- Теперь, возвращаясь немного назад, просто чтобы уточнить хронологию событий, -
сказала Робин, - как долго вы работали на Джоша и Эди?
- Чуть больше года? - ответила Ясмин. - С августа 2011 по ноябрь 2012.
- Так вы, должно быть, знакомы со всем оригинальным актерским составом?
- Да, - сказала Ясмин, снова сияя. - Джош, Тим, Бонг, Люси, Катриона, Уолли и Пез - хотя
Пез - Престон Пирс - уже не озвучивал мультфильм к тому времени, когда я начала
работать на Джоша и Эди? Он никогда не думал, что «Чернильно-Черное Сердце» будет
успешным. Он мог быть довольно язвительным по поводу...
Ясмин замолчала, выглядя взволнованной.
- Пожалуйста, не вставляйте это. Я не хочу, чтобы Пез сердился на меня.
- Конечно, нет, я не буду про это упоминать, - заверила ее Робин. - На самом деле…
Она выключила диктофон.
- давайте обойдемся без протокола.
Ясмин выглядела так, словно не знала, быть ей более взволнованной или
встревоженной.
- Вы знаете, что ходят слухи, что Престон Пирс - Аномия? - спросила Робин, наблюдая за
реакцией Ясмин.
- Пез? - переспросила Ясмин с недоверчивым смешком. - О нет, это определенно не Пез.
- Аномия по телефону говорит без ливерпульского акцента? - спросила Робин, улыбаясь.
- Нет, вовсе нет, - сказала Ясмин. Робин задавалась вопросом, слышала ли Ясмин когда-
нибудь голос Аномии. Ее тон был неуверенным.
- Почему вы сказали, что не хотели бы, чтобы Престон злился на вас? - спросила она.
- О, он просто один из тех... - сказала Ясмин. - Он… он похож на того мальчика, который
издевался надо мной в школе?
Вспомнив, как агрессивно Пез вел себя с девочкой с голубыми волосами на вечернем
занятии, Робин подумала, что поняла, что имела в виду Ясмин.
- Все в порядке, можем продолжать? - спросила она Ясмин, держа палец на кнопке
записи.
- Да, отлично, - сказала Ясмин, потягивая свой латте.
- Ну, я предполагаю, что ваша книга будет посвящена некоторым спорам вокруг
«Чернильно-черного сердца»? - спросила Робин, снова прокручивая пленку.
- Да, конечно, - сказала Ясмин, кивая. - Важно оставаться критичным даже к тому, что
ты любишь?
- Конечно, - сказал Робин.
- Итак... да, я освещаю проблемы фанатов, типа когда они разочаровались в Эди? О
каком-то содержании, о каких-то шутках?
- Я читала блог под названием "Перо правосудия", для справки, - сказала Робин,
внимательно наблюдая за Ясмин, но она не выказала никаких признаков смущения.
- Да, я тоже это читала, - сказала Ясмин. - Это довольно хорошо, но я не согласна как бы
со всем. Была одна статья, в которой жаловались на то, что черное сердце гоняется за
белым призраком? И я думаю, что это немного надумано, понимаете? Говорить, что это
расизм или что-то в этом роде… Вообще-то, не могли бы вы не добавлять и это? - сказала
Ясмин, внезапно снова занервничав. - Я имею в виду, что я абсолютный антирасист. У
меня вызывает отвращение то, что Эди взяла за основу образа Paperwhite чернокожую
женщину.
- Вы знали об этом? - резко спросила Робин.
Как только эти слова вырвались у нее, она пожалела о них. Тон не принадлежал Венеции
Холл: он был обвиняющим. Ясмин выглядела озадаченной.
- Я думаю, это , гм, довольно хорошо известно? - неуверенно сказала она.
- Извините, - сказала Робин с извиняющейся улыбкой. - Я думаю, что впервые это было
обнародовано Аномией, поэтому мне было интересно, сказал ли он вам.
- О, - сказала Ясмин. - Нет, однажды я была в Норт-Гроув? И я типа обновляла для них
веб-сайт? И Джош спросил меня, не хочу ли я потом чего-нибудь выпить? В их комнате,
наверху, потому что они только что закончили делать эпизод?
Говоря это, она покраснела. Это воспоминание явно было важным.
- Здорово, - сказала Робин, пытаясь вернуть себе прежний легкий тон.
- Да, - сказала Ясмин. - Это были я, Джош, Эди, Себ – он раньше помогал с анимацией? –
и Пез, и Уолли. И все они курили, эм, что–то вроде... ну, знаете, марихуаны? - сказала
Ясмин со слегка нервным смешком. - Я имею в виду, они этого никогда и не скрывали,
так что это не какой-то большой секрет. Я никогда этого не делала, я действительно не...
У Робин внезапно возникла яркая мысленная картина: Ясмин, сидящей на стуле с
жесткой спинкой в тесной, прокуренной спальне, с создателями и актерами,
развалившимися вокруг, под кайфом, а ассистентка, работающая неполный рабочий
день, взволнована присутствием, но чувствует себя неуютно, смеется вместе с ними, но
слушает изо всех сил.
- И, да, я подслушал, как Эди говорила Себу, что, типа, она создала персонажа по образу
девушки, с которой раньше жила в одной квартире, или что-то в этом роде? Типа, за
девушкой гонялось много парней, и Эди сказала, что у этой девушки вроде как была
такая техника жестокого обращения с ними? Что, например, если вы видели
мультфильм, Paperwhite всегда немного противна Харти, хотя он так в нее влюблен? Но
иногда бывают такие типа крошечные проблески надежды или что-то в этом роде,
которые заставляют его возвращаться?
- Верно, - сказала Робин, кивая. - Это очаровательно. Фанатам понравятся такого рода
моменты.
- Да, но я не знала, пока Аномия позже не написала в Твиттере, что соседка по квартире
была черной? Так что это было похоже... ну, как сказал Аномия, это было похоже на удар
кулаком вниз? Например, зачем тебе так изображать подругу? Или изобразить ее как
своего рода... ну, знаешь, дразнилку или что–то в этом роде?
- Хотя, справедливости ради, - сказала Робин, - Эди не обнародовала источники
вдохновения. Это сделал Аномия.
- Я думаю, Аномия просто устала от ее типа лицемерия? Она представляла себя как типа
такого вдохновенного человека, а за кулисами она на самом деле такой не была?
- Да, - сказала Робин, - я понимаю, что вы имеете в виду. Поскольку вы упомянули
политику - я полагаю, вы освещаете всю деятельность Уолли Кардью /Дрека в своей
книге?
- Да, у меня есть целая глава об этом, - сказала Ясмин, и выражение ее лица стало
мрачным. - Это было просто безумие? Кто бы мог подумать, что альт-правым
понравится что-нибудь в «Чернильно-Черном Сердце»? Мы все были типа в ярости, когда
они начали флудить в комментариях и, знаете, присваивать себе персонажа, мы все
любили Дрека, он был таким забавным, а потом Дрек стал совсем другим?
- Очевидно, вы знали Уолли?
- Да, - сказала Ясмин, теперь выглядя негодующей. - Очевидно, что то видео с
”Печеньками", которое он снял, было... я имею в виду, у них вроде как не было выбора,
кроме как уволить его? Но многие фанаты были действительно расстроены его уходом?
Например, если бы он просто извинился? Это вызвало много ссор в фэндоме. Но Майкл
Дэвид, который занял это место, потрясающий.
Румянец, который был очень заметен, учитывая ее бледность, разлился по лицу Ясмин,
когда она произнесла имя Майкла Дэвида.
- Да, - сказал Робин. - Но он тоже ушел, не так ли?
- Хм… да, он получил роль в "Несчастном случае", - сказала Ясмин. - И он играет в новой
пьесе в Вест-Энде, премьера в следующем месяце.
Румянец пятнами растекся по ее шее.
- Но он всегда вроде как оставался связанным с фэндомом? - продолжила она. - Он все
еще часть сообщества Чернильного сердца, что типа так мило? Я думаю, ему
действительно нравилась поддержка, которую он получал от фанатов? Потому что,
когда его впервые выбрали на роль Дрека, было много оскорблений, потому что
некоторые люди все еще хотели Уолли? И он был просто таким милым и благодарным
людям, которые говорили, что мы должны дать ему шанс и все такое?
- Как мило, - тепло сказала Робин, но ее заинтересовало последнее утверждение. За все
часы, проведенные за изучением твиттер-аккаунтов Аномии и других поклонников
«Чернильно-черного сердца», она не увидела никаких признаков связи между Майклом
Дэвидом и фанатами, равно как и никаких признаков того, что он продолжал считать
себя связанным с мультфильмом с тех пор, как ушел.
- Да, - сказала Ясмин, все еще краснея. - Я, э-э, на самом деле немного узнала его? Потому
что он обратился ко мне, чтобы поблагодарить за всю поддержку, когда покинул
мультфильм? У меня есть билеты на его спектакль, и он обещал мне потом автограф?
- Ух ты, - сказала Робин.
- На самом деле, - сказала Ясмин, снова выглядя обеспокоенной, - пожалуйста, не могли
бы вы и это не вставлять? Это что-то вроде моей личной дружбы с Майклом?
- Конечно, - сказал Робин. - Я не буду упоминать об этом… Теперь, про это дело с
«Халвенинг».
Она ожидала, что Ясмин забеспокоится при этом, так оно и получилось.
- Вы имеете в виду типа ту неонацистскую группу или что-то такое?
- Верно, - сказала Робин. – Вы предположительно рассматриваете возможность того, что
они манипулировали фанатами? В книге?
- Я... ну, не совсем. Я... я не думаю, что кто-то из фанатов клюнул бы на это, если бы
«Халвенинг» попытался типа подбросить фальшивые истории или что-то такое?
Но пятна на шее Ясмин теперь напоминали крапивницу Гаса Апкотта. Пока Робин
оставалась молчаливой и неулыбчивой, просто наблюдая за Ясмин через свои очки,
последняя, казалось, стала нервничать еще больше.
- Да, и я сказал это полиции? Типа, да, некоторые фанаты, после того как эта статья
появилась в газете, были такие: “О, если вы когда-нибудь говорили плохо об Эди
Ледвелл, вы, должно быть, нацист, пытающийся заставить ее покончить с собой”, что
было типа так смешно?
- Но вы заметили, что количество неприятных слухов об Эди увеличилось? Вы же были
так обеспокоены, что отнесли Джошу целое досье с этими слухами, верно?
- Я... то, что я отнесла Джош, определенно никоим образом не было связано с
«Халвенинг», – сказала Ясмин. - Я знаю это точно, потому что я... ну, люди, собравшие
досье, определенно не «Халвенинг».
Последовала короткая пауза. Ясмин нервно провела рукой по волосам.
- Я имею в виду, то, что они говорили, могло быть правдой? Но это было не так. Они
просто совершили ошибку. И в любом случае, один из людей, собиравших досье, был
черным, так что, очевидно, они не могут быть «Халвенинг».
И тут Робин пришла в голову абсурдная идея, от которой она бы немедленно
отказалась, если бы женщина напротив нее не покраснела еще сильнее.
Ясмин, конечно, не могла поверить, что Майкл Дэвид анонимно играл в Игру Дрека?
Была ли она настолько заблуждающейся, чтобы думать, что успешный актер будет
посвящать часы своей жизни тому, чтобы доказать, что Эди Ледвелл была Аномией,
вместо того, чтобы продолжать процветающую карьеру на телевидении и сцене? И если
Ясмин действительно верила в такую фантастическую ложь, кто-то искусно заставил ее
поверить, что она разговаривает с Майклом Дэвидом?
- Они черные? Вы это точно знаете?
Из-за последовавшей паузы Робин была уверена, что растущий страх приковал Ясмин к
стулу. Возможно, сомнение, которое она так долго успешно подавляла, наконец
выползло, подобно скорпиону, из ее подсознания. Возможно, она также начинала
подозревать, что Венеция Холл, которая так резко задавала некоторые вопросы, тоже
была не такой, какой ее представляла Ясмин. Лицо Ясмин побледнело до нездорового
желтого цвета, но красные пятна все еще уродовали ее шею. Чем дольше длилось
молчание между ними, тем более испуганной выглядела Ясмин.
- Да, - сказала наконец Ясмин, - я знаю это точно.
- О, ну, если это кто-то, с кем вы встречались лично, - сказал Робин, улыбаясь. - Значит,
вы не думаете, что «Халвенинг» имеет какое-то отношение к смерти Эди?
- Н-нет, - пробормотала Ясмин. - Я не знаю.
- Или это сделал Аномия?
Робин произнесла это, потому что терять было уже нечего. Ясмин, возможно, уже
беспокоилась о том, что Венеция Холл на самом деле не была журналисткой, но
пепельно-светлый парик, контактные линзы и очки по-прежнему означали, что в ней
нельзя было узнать Робин Эллакотт.
- Что вы имеете в виду?
- Что ж, вы были очень убедительны по поводу того, сколько оправданных претензий у
Аномии было к Эди Ледвелл, - сказала Робин, улыбаясь.
- Аномия не мог этого сделать, - сказала Ясмин. - Он не мог этого сделать.
- Что ж, я думаю, это все, - сказала Робин, выключая диктафон. - Большое спасибо, что
встретились со мной, это было очень увлекательно. И желаю удачи с книгой!
Ясмин казалась потрясенной. Она даже забыла говорить громче, когда они обменялись
последними несколькими пустыми любезностями. Робин наблюдала, как женщина
уходит из кафе, опустив голову, и совсем не удивилась, увидев, как она достала свой
мобильный и начала печатать. Робин тем временем достала свой телефон и написала
Страйку сообщение.
Есть кое-что интересное. Где ты?
 Глава 56

Разум не выдержал смертельной схватки:

Как сторожевая башня города.
Которую землетрясение разрушило,
Как мачта, пораженная молнией...
Кристина Россетти
Рынок гоблинов

—Ну, у тебя получилось на много лучше, чем у меня, - сказал Страйк

двадцать минут спустя из-за своей маски Дарта Вейдера.
В течение последнего часа он неоднократно обходил стенды возле
экспоната "Чернильное черное сердце", наблюдая за толпой, но это занятие
оказалось практически бессмысленным. Теперь он прислонился к краю киоска,
где продавались подушки с напечатанными на них животными в стиле аниме,
чтобы снять вес со своей культи.
— Я знаю, что Аномия вряд ли сделает что-то, чтобы раскрыть себя, -
продолжал Страйк, его глаза все еще были прикованы к толпе, сгрудившейся
вокруг стенда "Чернильное черное сердце", - но я подумал, что есть небольшой
шанс, что я смогу узнать на заднем плане кого-то из известных нам
подозреваемых. Ничего, кроме Зои.
— Где она? - спросил Робин.
Перед тем как снова присоединиться к Страйку, она проскользнула в
женский туалет, сняла парик и очки и переоделась в футболку. Хотя Робин
считала маловероятным, что Ясмин захочет задерживаться в ExCeL после
только что перенесенного интервью, она не хотела рисковать, столкнувшись с
ней снова. Она также снова вошла в игру, в которой, впервые за все время,
отсутствовали все модераторы.
— Пошла выпить кофе с другой девушкой в футболке "Keep Drek’s Game".
Обе все еще в масках. Я не пошел за ними, потому что рядом был кто-то, кто
меня интересовал в тот момент.
— Он ушел, — сказал Страйк. — Он бродил по округе один и, похоже,
следил за теми же людьми, что и я. Он подошел к паре Дреков и заговорил с
ними... Повтори-ка еще раз, что Ясмин сказала об Аномии?
— Ну, она сказала, что он определенно мужчина и намекнула, что Эди
должна ему денег. Она сказала, что семья этого парня могла бы что-то изменить,
если бы она позволила ему монетизировать игру. И еще она говорила, что он
умный и воспитанный.
— Культурный, - повторил Страйк. — Ты бы назвал Аномию культурным,
судя по тому, что ты видела из его разговоров?
 — Нет, — сказала Робин. — Как я уже сказала, он немного наглый в игре.
Возможно, на канале модераторов он другой.
— Но ты сказала, что считаешь, что он немного притворяется в игре?
— Ну, иногда мне кажется, что он пытается быть слишком похожим на
мужика, понимаешь? Вроде бессмысленной грубости
— Не могу сказать, что я видел много доказательств культуры в его
Твиттере, - сказал Страйк.
— Я полагаю, он знает один латинский тег, — сказала Робин. — Это
"oderint dum".
— Ясмин, кажется, так легко впечатлилась?
— Ну, — сказала Робин, — я бы сказала, что да. Она показалась мне
немного...
— Глупой?
— Ну - определенно наивной. Я имею в виду, история с Майклом
Дэвидом...
— Да, - сказал Страйк, - но тот, кто сумел убедить ее, что он Майкл Дэвид,
должно быть, был довольно хитер. Она не ребенок. У нее есть работа. Я не могу
представить, чтобы кто-то сразу же поверил, когда ему сказали, что он
разговаривает с телезвездой в анонимной игре.
— Да, ты прав, — сказала Робин. — Должно быть, это было сделано
искусно.
— И она говорит, что Аномия не смог бы никого убить. Это из-за строгого
морального кодекса, физической слабости или брезгливости, как ты думаешь?
— Без понятия.
— Ты не думаешь, что она сказала "он", чтобы сбить тебя со следа?
— Честно говоря, нет. Мое впечатление, что у нее появилась новая теория,
которой она очень довольна, и она сказала мне столько, сколько осмелилась...
Но я думаю, что она привязалась к этому новому человеку не просто так.
— Он как-то выдал себя ей?
— Возможно, - сказала Робин, - но у меня сложилось впечатление, что
Ясмин действительно хотела бы, чтобы это был человек с обоснованной обидой,
которому не повезло, который окультурен и не способен никого убить. Она
верит, что Аномия хороший парень? О нет - теперь это делаю я, - сказала Робин
в отчаянии.
— Делаю что?
— Разглагольствую. Она занималась этим на протяжении всего интервью.
— Это он, — сказал вдруг Страйк. — Он вернулся.
 Робин повернулась и посмотрела в том же направлении, что и Страйк.
Молодой человек в кожаной куртке, джинсах и дорогих кроссовках на
красной подошве появился снова. Его густые темные волосы спускались на лоб.
Пока Страйк и Робин наблюдали, Красные Подошвы обошел молодого человека
в инвалидном кресле, который разговаривал с веселой девушкой в мини-юбке,
затем подошел к другому человеку в маске Дрека и вступил с ним в разговор.
— Его интересуют только Дреки, - сказал Страйк.
— Странно, - сказала Робин, тоже наблюдая за происходящим.
Красные Подошвы теперь смеялись над тем, что сказал Дрек.
— Извините, - раздраженно сказал Страйку владельц ларька. — Не могли
бы вы подвинуться? Вы мешаете людям, которые хотят посмотреть.
Страйк и Робин перешли к следующему киоску, где продавались комиксы.
— Ты переехала, - неожиданно сказал Страйк Робин.
— Что?
— Переезд. Дом. И что из этого вышло?
— О, — сказала Робин. — Отложен. Я займусь этим завтра - вот почему я
взяла выходной.
— Черт, сказал Страйк. — Я должен был помнить. Надо было спросить.
Извини.
— Ничего страшного, - сказала Робин.
Лучше поздно, чем никогда.
— Тебе кто-нибудь помогает?
— Мама и папа приедут сегодня вечером.
Красные Подошвы и Дрек отошли друг от друга. Красные Подошвы достал
свой телефон и, похоже, отправил сообщение, а затем отправился прочь от
стенда "Чернильное сердце".
— Можешь подержать мой световой меч?
Страйк сорвал с себя маску Дарта Вейдера и с трудом выпутался из мантии.
— Что ты...?
— Мы следим за этим парнем. С ним что-то не так.
Страйк собрал костюм в пучок, взял у Робин световой меч и бросил все это
поверх комиксов.
— Отдайте это бесплатно, - предложил Страйк изумленному лавочнику, и,
поспешив за Робин, пошел к "Красным подошвам" так быстро, как только
позволяла больная нога. К счастью, толпа была настолько плотной, что мужчина
не успел далеко уйти.
 — Он не похож на обычного фаната Чернильное Чёрного Сердца, - сказал
Страйк Робин, пока они с трудом пробирались сквозь медленно движущуюся
толпу. — Он пытался что-то выяснить... возможно, то же самое, что и мы.
Прошло двадцать минут, прежде чем Красные Подошвы добрались до
выхода. С видимым облегчением выбравшись из давки, он достал свой телефон
и позвонил кому-то, продолжая идти. Подойти достаточно близко, чтобы
услышать, что он говорит, не было никакой возможности из-за окружающих
толп, все еще двигавшихся в ExCeL и обратно.
Страйк почувствовал вибрацию собственного мобильного и достал его,
надеясь увидеть новости от субподрядчика.
— Мидж? - спросила Робин, бросив торопливый взгляд на игру, но Аномия
там не было.
— Нет, - сказал Страйк, убирая телефон обратно в карман. Прю.
— Кто?
— Пруденс. Моя сестра.
— О, — сказала Робин. — Ты уже познакомился с ней?
— Нет, - сказал Страйк, который старался не обращать внимания на
больное подколенное сухожилие. — Мы собирались, но ее дочь упала со
скалодрома.
— Боже, с ней все в порядке?
— Да. Перелом бедра... Значит, он приехал не на машине, - сказал Страйк,
потому что Красные Подошвы явно направлялся к вокзалу, в который и из
которого все еще выходило огромное количество людей.
Грузный Бэтмен протискивался локтями мимо Робин. Болтающая группа,
одетая в стиле стимпанк, прошла в противоположном направлении. Красные
Подошвы все еще разговаривал по телефону.
Прибыв на платформу, они увидели Красные Подошвы, ожидающего
поезда, в самом начале толпы. Было слышно ворчание, когда Страйк
использовал свою массу, чтобы отодвинуть людей в сторону. Он хотел подойти
достаточно близко к Коасным Подошвам, чтобы убедиться, что они едут в
одном купе.
Страйк и Робин остановились в двух шагах от своей цели как раз в тот
момент, когда он закончил разговор и засунул руки в карманы, подпрыгивая на
каблуках своих дорогих кроссовок от нетерпения.
Они услышали приближающееся рычание поезда.
Страйк почувствовал, как кто-то натолкнулся на него сзади. Он вовремя
обернулся и увидел черную фигуру, прокладывающую себе путь к передней
части платформы. Она врезалась в Красные Подошвы.
 И все вокруг словно замедлилось, как бывает, когда наблюдаешь за почти
неизбежным исчезновением жизни.
Красные Подошвы упал с платформы, слегка крутанулся в воздухе,
слишком поздно освободив руки из карманов. Его голова ударилась о рельсы, и
толпа услышала треск костей и плоти о дерево даже сквозь рев встречного
поезда.
Робин сделала три шага и прыгнула.
Она услышала крики позади себя. Огромный темнокожий мужчина в
костюме Супермена спрыгнул на рельсы одновременно с Робин. Когда они
подняли бессознательное тело Красных Подошв наверх, другие люди в толпе
протянули руки, чтобы помочь им.
Две руки нашли Робин, одна под мышкой, другая натягивала футболку, и
она продолжала тянуть инертное тело вместе с десятью другими, и тут поезд
настиг их. Страйк успел оттянуть Робин на полдюйма, но тут раздался еще один
громкий треск и крики, потому что голова потерявшего сознание мужчины
откинулась назад и ударилась о борт поезда.
— Черт побери! - крикнул Страйк, но его никто не услышал, кроме Робин,
потому что все кричали и вопили, и повторялось слово "умышленно", и
разгорелся спор о том, кто именно с кем столкнулся, и один мужчина, который
казался пьяным, возмутился обвинениями в том, что это он сбил с платформы
человека без сознания.
Красные Подошвы лежал там, где его положили на платформу, из его
внутреннего уха сочилась кровь. Чиновник пытался пробиться к нему сквозь
толпу. Поезд оставался неподвижным.
— Черт возьми! - Страйк снова закричал на Робин. — Как, блядь, ты думала
его поднять?
— Я не знала, что его вырубило, — сказала она, дрожа от адреналина,
который все еще бурлил в ней. — Я думала, что смогу...
— Его толкнули! Кто-то специально врезался в него! - кричала женщина.
Люди садились в поезд, как будто ничего не произошло. Железнодорожный
чиновник говорил по рации, а его коллеги торопливо шли по платформе и
освобождали место вокруг неподвижной фигуры на земле. Страйк, схвативший
рюкзак, который уронила Робин, потянул ее назад из давки. Он чувствовал, как
она дрожит. Она поняла, что холод был не только шоком: Страйк разорвал ее
футболку. Зияющая дыра под мышкой обнажала лифчик. Взяв у напарника
рюкзак, она вытащила из него топ, который носила как Венеция, и натянула его
на разорванную футболку.
— Кто видел, что произошло?
Прибыли два офицера полиции.
— Я видел, - громко сказал Страйк, его голос пробивался сквозь шум.
 Одна из полицейских оттащила Страйка и Робин в сторону, в то время как
ее коллега и железнодорожные служащие пытались навести порядок в
возбужденной толпе. Поезд еще не ушел. Люди смотрели из окон на раненого
мужчину.
— Продолжайте, - сказала женщина-офицер Страйку, держа наготове
блокнот.
— Парень в маске Бэтмена, - сказал Страйк. — Он протиснулся в середину
толпы, притворился, что его толкнули, чтобы отвлечь внимание, а затем
столкнул парня на дорожку. Это было намеренно.
— Где этот парень? Вы его видите?
— Нет, - сказал Страйк, окидывая взглядом толпу на платформе.
— Вы видели, куда он пошел после того, как парень упал?
— Нет, повторил Страйк. Я был занят тем, что оттаскивал своего друга с
рельс.
— Хорошо, тогда вам придется задержаться, нам нужны показания.
Они услышали сирену. Прибыла машина скорой помощи. Полицейский
отвернулся.
— Ну все, - сказала Робин, когда Страйк снова открыл рот. — Это было
инстинктивно. Я знаю, что это было неразумно.
Она чувствовала, как подмышкой у нее наливается синяк - там, где Страйк
оттащил ее вверх с пути поезда. Он достал из кармана сигареты и зажигалку,
глядя на бездействующую фигуру на земле. Футболка Красных Подошв была
задрана, обнажая небольшую татуировку под сердцем. Она напоминала букву Y
со средним вертикальным штрихом.
Поезд все еще не отошел от станции. Теперь люди пытались выйти, но
полиция настаивала, чтобы они оставались внутри, предположительно для
допроса.
— Здесь нельзя курить, - заметил Робин.
— Я не понимаю, почему ты не куришь, - сказал Страйк, выдыхая. Робин,
которая старалась не дрожать слишком явно, заставила себя улыбнуться.
 Глава 57

Сутулясь, возвращайтесь в свои криминальные

притоны.
Вы меня не знаете и не видите.
Ада Айзекс Менкен
Джудит

Внутриигровой чат между Аномия и

модератором ЛордДрек
<Открылся новый
приватный канал
<25 мая 2015 22.57>
<ЛордДрек приглашает
Аномию>.
ЛордДрек: иди сюда, пока я
тебя не хнмейкнул, гнида
>
<Аномия присоединилась к
каналу>
Аномияя: я могу тебе чем-то
помочь?
ЛордДрек: ты пытался убить
моего брата, я знаю, что это
был тыв.
Аномия: уверен, что я бы
вспомнил что-то подобное.
ЛордДрек: не игнрай смо
мной в игры, ублюдок, ты
пытался столкнуть моего
брата под ебучитй поезд.
Аномия: печатай медленнее,
не будешь делать столько
ошибок.
ЛордДрек: ты не знаешь, с кем
ты связался, ты, пиздюк, мы
прилем за тобой
Аномия: Я точно знаю, с кем я
связался, Чарли-бой.
Аномия: твой младший брат
не так осторожен, как ты.
Аномия: "Вилепечора" был
ошибкой.
ЛордДрек: ты ебаннывй
пиздюк, я буду охотиться на
тебя и убтью тебя.
Аномия: нет, не будешь
Аномия: В отличие от тебя, я
не оставляю следов.
Аномия: только что сидел
здесь и перематывал кадры из
новостей.
Аномия: чертовски истерично
смотреть, как его голова
ударяется о борт поезда.
ЛордДрек: Я гнпахуй
выслежду тебя и убтью.
Аномия: передай мое
почтение другим парням в
Халвенинге.
Аномия: большой небрежный
поцелуй твоему овощному
брату
Аномия: если тебе повезет, то
к следующему Рождеству он
сможет держать свою
собственную питьевую
чашку.
ЛордДрек: ты жди, ты,
больноцй уебок, я иду
<ЛордДрек был
заблокирован>
 ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Волокна желудочков. -
Они расположены чрезвычайно сложным
образом,
и описания, данные различными
анатомами, значительно
отличаются.
Генри Грей ФРС
Анатомия Грея

Глава 58

О стыд!
Высказать мысль, что в пламени
Которая горит в твоем сердце.
Элизабет Баррет Браунинг
Проклятие для нации

Внутриигровой чат между двумя модераторами Игры Дрека

<Открылся новый приватный канал

<23 мая 2015 11.18>
<Морхаус приглашает Папервайта>.

Морхаус: Пепервайт, нам нужно

поговорить.
>
>
>
<Пепервайт присоединился к каналу>
Пепервайт: так что за оправдание?
Автокатастрофа? Похищение
инопланетянами? Твоей маме понадобилась
срочная операция?
Пепервайт: нет, ты не сделаешь этого, это
было бы как-то безвкусно, учитывая, что моя
мама больна.
Морхаус: Мне жаль.
Морхаус: Мне очень жаль
Морхаус: Я не смог
Пепервайт: ты не смог
Пепервайт: ты знаешь, сколько часов я
потратил в ебанном поезде?
Пепервайт: что еще ты хочешь от меня?
Пепервайт: у тебя были фотографии,
симпатия, бесконечные чаты, и я рушу
отношения в реальной жизни только для
того, чтобы провести с тобой несколько
часов в игре.
Морхаус: Я заслуживаю всего, что ты
говоришь.
Морхаус: но, пожалуйста, выслушай меня,
потому что я чертовски волнуюсь, за тебя и
за всех нас.
Пепервайт: что ты имеешь в виду?
Морхаус: Ты видела того парня, которого
толкнули под поезд после Comic Con?
Пепервайт: Нет, у меня был поезд, я только
что сказала тебе.
Пепервайт: А что?
Морхаус: это был Вилепечора.
Пепервайт: что?
Морхаус: Это был Вилепечора, которого
толкнули под поезд.
>
Пепервайт: подожди, что
Пепервайт: он умер?
Морхаус: возможно, уже. В новостях
говорят, что он получил серьезную травму
головы.
Морхаус: вот что имел в виду Аномия, когда
говорил, что у него есть план заставить их
уехать в выходные на Comic Con
Пепервайт: Я буквально не понимаю, о чем
ты говоришь.
Морхаус: он знал, что собирается убить
Вилепечору.
Пепервайт: Ты меня пугаешь. Какого хуя?
Морхаус: несколько недель назад
Вилепечора сказал что-то вроде "Аномия
знает все о биткоине, мы думаем, что
именно так он купил электрошокер" или
что-то в этом роде на канале модераторов.
Морхаус: Я думаю, что именно это и
произошло. Вилепечора знает биткоин, и он
рассказал Аномии, как его использовать.
Вот как Аномия завладел незаконным
электрошокером и огромным гребаным
ножом без какого-либо отслеживания,
Вилепечора дал ему идею.
Морхаус: он не хотел злить Вилепечору,
заблокировав его, потому что Виле может
дать показания, что он рассказал Аномии,
как купить оружие в даркнете за
криптовалюту.
Морхаус: он сказал мне, что Виле и
ЛордДрек уйдут в день Comic Con
Морхаус: он имел в виду, что Вилепечора
будет мертв и ЛД забанен
>
Пепервайт: ты спятил
Пепервайт: откуда Аномия мог знать, кого
толкать под поезд?
Морхаус: мы знали, как настоящее имя
Вилепечоры и как он выглядит.
Пепервайт: как?
Морхаус: нас заинтересовало имя
"Вилепечора".
Морхаус: это анаграмма
Морхаус: мы решили, что это анаграмма,
затем мы погуглили имя, которое мы
получили
Морхаус: и нашли место работы, много
чего. Он выглядел каким-то засранцем,
позируя со своей машиной. Но Аномии это
нравилось. Ему нравилось знать, что такой
парень был в нашей игре.
Морхаус: Я всегда думал, что это чертовски
странно, что такой парень здесь.
>
Пепервайт: как ты можешь знать, что тот
парень, которого ты нагуглил,
действительно Вилепечора? А если бы было
больше одного человека с таким именем?
Морхаус: Я не знал наверняка, пока не
увидел кадры, где парень падает перед
поездом.
Пепервайт: Я сейчас гуглю кадры из
новостей.
>
>
>
Пепервайт: Это очень плохое качество, ты
уверен, что это он?
Морхаус: Мы узнаем, когда они назовут
имя, не так ли?
Пепервайт: как его настоящее имя?
Морхаус: чем меньше ты знаешь, тем
лучше. То же самое касается и того, чтобы
знать, кто такой Аномия, опережая твой
вопрос.
Морхаус: Я собираюсь покинуть игру
сегодня вечером. Я хочу уйти, и ты тоже
должна уйти. Затем мне нужно подумать,
как лучше поступить. Полиция может
подумать, что я сошел с ума, но я думаю,
что мне нужно поговорить с ними.
Пепервайт: ты не можешь уйти
Пепервайт: если все это правда
Пепервайт: и Аномия думает, что ты ушел
из-за подозрений, ты будешь следующим.
Он знает о тебе все. Он знает, где ты
живешь.
Морхаус: Мне все равно.
Пепервайт: а тебе вообще есть дело до
меня?
Морхаус: конечно есть, почему ты так
говоришь?
Пепервайт: потому что Аномия знает, кто я.
Морхаус: Что? Как?
Пепервайт: Я сделала глупость.
Морхаус: Ты имеешь в виду отправку ему
той фотографии?
Пепервайт: это была вторая глупость.
Пепервайт: первая глупость была в том, что
мое настоящее имя было в моем письме при
регистрации.
Морхаус: Я, блядь, так и знал.
Морхаус: Я знал, что он знает, кто ты.
Морхаус: дерьмо
>
Пепервайт: Хорошо, давай посмотрим на
это здраво.
Пепервайт: подумай о том, что ты
говоришь.
Пепервайт: этот человек, которого ты
знаешь уже целую вечность, который
любит "Чернильно-черное сердце".
Пепервайт: Ты действительно думаешь, что
он мог зарезать Ледвелл и Блэя?
Пепервайт: Ты серьезно думаешь, что он
мог толкнуть кого-то под поезд?
>
Морхаус: это разговор, который я
продолжаю вести в своей голове.
Морхаус: и в основном я все еще отвечаю
"нет", но это становится все труднее, и
когда я увидел новости, а потом увидел, что
Вилепечора и ЛордДрек были забанены, я
подумал "черт, это он. Он сделал все это.
>
Пепервайт: Ты не можешь выйти из игры
таким образом, чтобы он подумал, что ты
можешь обратиться в полицию.
Морхаус: Да, ты права. Если я выйду, он
обязательно это заподозрит.
Папервайт: Ты должен вести себя очень,
очень счастливо, что он избавился от
Вилепечоры и ЛордДрека, и поддерживать
его, пока мы решаем, что делать.
Морхаус: А что будет, когда настоящее имя
Вилепечоры будет раскрыто, и он узнает,
что я знаю, кто это?
>
Пепервайт: притвориться, что это был
несчастный случай. Кто-то толкнул его на
платформе.
Пепервайт: или сказать, что парень, должно
быть, разозлил кого-то другого.
>
Пепервайт: Слушай, я знаю, ты считаешь
меня трусливой.
Пепервайт: Ты хотел рассказать полиции о
досье, которое ЛордДрек и Вилепечора
подбросили нам, а я сказала не делать этого.
Папервайт: Я была напугана до смерти
Папервайт: Но это намного хуже.
Пепервайт: мы позволили всему этому
случиться и не обратились в полицию
>
Морхаус: вот в чем шутка
Морхаус: Я бы позвонил и анонимно
сообщил в полицию, но они подумают, что
я в бешенстве, или что я просто стебусь,
потому что я так говорю.
Пепервайт: не шути так.
Морхаус: Думаю, я мог бы написать
письмо.
Морхаус: но насколько серьезно они это
воспримут?
>
Пепервайт: Я могу позвонить анонимно,
если ты скажешь мне его настоящее имя.
Морхаус: Я боюсь. Если Аномия узнает, что
это была женщина, которая проболталась,
он поймет, что это, должно быть, ты. А если
он знает, кто ты, то сможет узнать, где ты
живешь.
>
Морхаус: это все моя вина
Пепервайт: как это?
Морхаус: Я тот, кто помог ему построить
его чертову империю, не так ли?
Пепервайт: Викас, пожалуйста, пожалуйста,
не оставляй меня здесь одну.
Пепервайт: Давай подождем и посмотрим,
действительно ли это был Вилепечора.
Морхаус: а если да?
 Пепервайт: Тогда мы разработаем план.
Пепервайт: но тебе лучше не передумывать
о встрече со мной лицом к лицу, если
придется встречиться.
Морхаус: хорошо
Пепервайт: обещаешь?
>
Морхаус: обещаю

Глава 59

Предчувствие - это длинная тень на лужайке.

Указывает на то, что солнце заходит;
Уведомление для испуганной травы
Что скоро наступит темнота.

Эмили Дикинсон
XVI

Страйк, который был одним из дюжины людей, дававших показания о том,

что произошло на станции Кастом Хаус, немного опоздал на ужин с Мэдлин в
субботу вечером. Она выбрала османский ресторан под названием "Казан" - выбор,
который Страйк одобрил, учитывая, что он был готов к сытному обеду после
пропуска ланча и любил турецкую кухню. Однако ужин с самого начала был
омрачен событиями дня.
Зная, что инцидент на станции обязательно попадет в новости, и подозревая,
что имя Робин в какой-то момент будет обнародовано, он счел себя обязанным
рассказать Маделин о случившемся, хотя и не сообщил ей никакой информации о
деле. Она была одновременно очарована и встревожена тем фактом, что он
находился всего в нескольких шагах от того, что, по его мнению, было попыткой
убийства, и постоянно возвращалась к этой теме на протяжении двух блюд. Это не
помогло Страйку избавиться от грызущего его чувства тревоги не только по
поводу того, чему он стал свидетелем, но и по поводу возможных последствий
того, что присутствие Робин на месте преступления будет афишироваться для
телезрителей.
Когда Мэдлин наконец отправилась в дамскую комнату, он достал телефон,
поискал трехконечный символ Y, который он видел вытатуированным под грудной
клеткой молодого человека в дорогих кроссовках, и с нарастающим предчувствием
увидел, что он представляет собой руну Альгиз. Затем он открыл Twitter, чтобы
посмотреть на аккаунт @Gizzard_Al, но обнаружил, что его больше не существует.
Он проверил BBC News, где уже была опубликована история о покушении на
жизнь Красных Подошв, хотя и без указания имен. В отсутствие каких-либо
сообщений об обратном Страйк был вынужден предположить, что Красные
Подошвы все еще жив, но кровотечение из уха показалось ему зловещим
признаком, скорее всего, указывающим на черепно-мозговую травму.
- Проверяешь Робин? - спросила Маделин, усаживаясь напротив него.
- Нет, - ответил Страйк. - Пытаюсь выяснить, как дела у парня, который упал.
- Она была такой храброй, - сказала Мэдлин. Сегодня она пила только
газированную воду и, похоже, была полна решимости быть щедрой по отношению
к его партнеру.
- Это ли одно слово из, - мрачно сказал Страйк, засовывая телефон обратно в
карман.
К тому времени, как они вернулись в дом Мэдлин, в новостях появились три
фотографии человека, который ударил Альгиза плечом, и главный суперинтендант
в форме обратился по телевидению с просьбой предоставить информацию.
Учитывая, что снимки нападавшего были сделаны с застывших черно-белых
записей камер видеонаблюдения, Страйк не ожидал, что они будут особенно
четкими, но он все равно ставил телевизор Маделин на паузу, внимательно изучая
каждую фотографию.
На первой был запечатлен момент удара: Красные Подошвы падает вперед,
руки в карманах, хорошо видна маска Бэтмена на всю голову, а его тело скрыто
толпой. На второй фотографии был частично виден человек в маске Бэтмена,
садящийся в поезд. Опять же, его телосложение было невозможно оценить из-за
количества людей, которые ввалились в поезд вместе с ними. Большинство из них,
знал Страйк, не заметили бы попытку убить Красные Подошвы, так как их обзор
перекрывала масса людей.
На третьей фотографии был виден вид сзади, как лысоголовый, мускулистый
мужчина бежит по лестнице прочь от места происшествия. Нападавший, как
объяснил старший суперинтендант, предположительно, зашел в поезд, где
спрятался от посторонних глаз среди стоящих пассажиров и снял маску Бэтмена,
под которой была надета латексная маска на всю голову и шею. Затем они
покинули поезд и сбежали по лестнице со станции, смешавшись с людьми,
которые уходили, чтобы найти другие способы добраться до дома. Эта была
единственная фотографиея нападавшего в полный рост, и тяжелая мускулатура
выглядела так, словно это был костюм с мягкой подкладкой. Что стало с
переодетым нападавшим после того, как он покинул станцию, либо неизвестно,
либо скрывается от общественности.
- Господи, - сказала Мэдлин, - бедный парень. Весь удар пришелся на голову,
не так ли? Удивительно, что он не сломал себе шею.
 Многократная перемотка Страйком записи с камер видеонаблюдения, на
которой Красные Подошвы падает на рельсы, а Робин и Мо (так звали человека в
костюме Супермена, которому на самом деле принадлежит заслуга в спасении
Красных Подошв и с которым Страйк и Робин разговаривали в ожидании дачи
показаний) прыгают за ним, ничем не успокоили его предчувствие. Если
предположить, что руническая татуировка Красных Подошв имела тот смысл,
который ей приписывал Страйк, то вероятность того, что "Хэлвенинг" не сможет
связать Робин Эллакотта с человеком, который ударил одного из их членов в
"Корабле и лопате", была ничтожно мала.
- Ну, Робин определенно заслуживает награды. Я имею в виду, они оба
заслужили, - сказала Мэдлин.
Они легли в постель и занялись сексом, по крайней мере, со стороны Мэдлин,
с особым энтузиазмом. Страйк снова вспомнил Шарлотту, чье либидо обычно
стимулировалось драмами и конфликтами, хотя он подозревал, что
дополнительная демонстративность Мэдлин объясняется скорее желанием стереть
из памяти ссору на презентации. Поскольку она была трезва, то не заснула сразу
после этого, а продолжала обсуждать произошедшее на станции, видимо, полагая,
что это доставит Страйку удовольствие, проявив интерес к его рабочему дню.
Наконец, он сказал ей, что устал, и они уснули.
На следующее утро она разбудила его кружкой свежесваренного кофе, затем
вернулась в постель и снова начала заниматься сексом. Хотя Страйк не мог
притвориться, что не получает никакого удовольствия от обнаженной женщины,
медленно скользящей по его телу, чтобы взять его член в рот, только в момент
оргазма он на время освободился от чувства предчувствия, и зловещее ощущение
еще сильнее овладело им после кульминации. Даже бормоча стандартные слова
благодарности и ласки, он думал о том, как скоро он сможет уйти.
Было воскресенье: Мэдлин, очевидно, рассчитывала провести с ним весь день,
а он не думал, что сможет это выдержать. Прекрасно понимая, что он ничего не
может сделать, чтобы предотвратить потенциальную угрозу со стороны
"Халвенинга", он должен был удовлетворить неявное требование подтвердить, что
он полностью простил Мэдлин, но уровень стресса был выше, чем он считал
разумным в выходной день. Он говорил себе, что жаждет тишины и покоя в своей
квартире на чердаке, но на самом деле он испытывал сильное желание связаться с
Робин, не имея на то особых причин. Она сегодня переезжала, была занята с
родителями, и, поскольку Страйк не обратил ее внимания на татуировку на торсе
упавшего мужчины, была вероятность, что она еще не осознала, насколько шатким
могло стать их положение.
Час спустя Страйк вышел из душа Мэдлин и обнаружил, что пропустил звонок
от Дева Шаха. Поскольку почти все было предпочтительнее, чем присоединиться
к Мэдлин для обсуждения того, как они собираются провести это прекрасное
весеннее утро, он сделал неискреннее выражение сожаления, сказал, что ему
нужно перезвонить Деву, и удалился в спальню, чтобы сделать это.
- Привет, - сказал Дев. - Разработка на Джейго Росса.
- Продолжай, - сказал Страйк.
- Я болтался на дороге возле их загородного дома, притворяясь, что чиню
проколотое колесо на своем байке.
Росс вывез старших трех девочек через ворота, потом остановился. Средняя
девочка вышла из машины. Она что-то забыла. Он кричал на нее. "Тупая маленькая
дрянь", и все в таком духе. Похоже, ему было наплевать, что я его слышу.
- Ты записал?
- Сразу начал записывать, но звук довольно нечеткий. Он сказал ей, что она
должна вернуться пешком и принести то, чтобы там не было. Это примерно в
четверти мили вверх по дороге. У ребенка был синяк под глазом.
- Думаю, я могу кое-что об этом знать, - сказал Страйк. - Ее старшая сестра
делилась подробностями своих выходных в социальных сетях.
- Ладно, пока они ждали, пока средний ребенок появится, он кричал на
старшую. Насколько я мог слышать, она заступилась за среднего. Я думаю, он дал
ей пощечину, но на записи этого не видно из-за блеска стекол машины".
Наконец средний ребенок появился снова, таща за собой сумку. Я
притворился, что завожу байк, чтобы занять более выгодную позицию.
Когда девочка снова появилась, он вышел из машины, крича на нее за то, что
она так долго шла. Он открыл багажник, бросил сумку внутрь. Затем, когда она
уже собиралась сесть на заднее сиденье, он ударил ее ногой в поясницу, чтобы
ускорить процесс. Это записано, ясно как день.
- Отлично, - сказал Страйк. – Я имею в виду...
- Да, я понял, - сказал Дев, который звучал задумчиво. - Совершено поехавший
ублюдок. Если бы это происходило на какой-нибудь обычной улице...
- Старшая девочка сказала в интернете: "У таких, как мы, нет социальных
работников". Где ты сейчас?
- Еду в направлении Лондона, следую за ними. Обычно он отдает двух
младших матери, а потом везет старшую обратно в Бененден.
- Где близнецы?
- Все еще в доме с няней.
- Хорошо, это чертовски хорошая работа, Дев... конечно, его адвокат,
вероятно, сошлется на временное упущение и отправит его на курсы по
управлению гневом, чтобы упредить судью. Но если мы сможем получить еще
один или два подобных инцидента, чтобы установить модель поведения...
 - Да, - сказал Шах. - Что ж, я дам тебе знать, если что-то произойдет.
- Будь здоров. Поговорим позже.
Страйк, который вел этот разговор в футболке и шортах, теперь натягивал
брюки, все время думая о Робин и "Халвенинге". Придя наконец к решению, он
придал своим чертам подходящую смесь сожаления и раздражения и вышел из
спальни в гостиную, где его ждала Мэдлин.
- Проблемы? - спросила она, видя его выражение лица.
- Да, - сказал Страйк. - Жена одного из субподрядчиков только что упала с
чертовой лестницы. Сломала запястье.
Ложь легко пришла на ум, потому что однажды это действительно случилось
с женой Энди.
- Это значит...?
Мобильный Страйка зазвонил снова. Посмотрев вниз, он увидел номер Кати
Апкотт.
- Извини, мне придется ответить. Пытаюсь разобраться с этим.
Он нажал на ответ, как только снова оказался в спальне.
- Страйк.
- О, да, здравствуйте, - произнесла запыхавшаяся Катя. Надеюсь, ты не против,
что я звоню в воскресенье?
- Точно нет, сказал Страйк.
- Я была вчера у Джоша, и его врачи считают, что он будет достаточно здоров,
чтобы встретиться с вами через неделю или около того, если вы все еще хотите
взять у него интервью. Они ограничивают посещение, и его отец и сестра часто
ходят на неделе, но если бы вы могли приехать в следующую субботу...
- Суббота звучит отлично, - сказал Страйк. Позвольте мне взять ручку.
Он нашел одну на прикроватной тумбочке Мэдлин.
- Если хотите, мы могли бы встретиться в больнице в два часа? Он в
Лондонском центре спинномозговой травмы. Я должна быть там, потому что - ну,
я тоже должна быть там. Он все еще в ужасном состоянии".
Нацарапав в блокноте подробности о палате Блэя и времени посещения,
Страйк рассеянно положил ручку в карман, попрощался с Катей и направился
обратно к Мэдлин.
- Мне очень жаль. Мне нужно разобраться с этим. Похоже, мне придется взять
на себя наблюдение за этим ублюдком.
- Черт, - сказала Мэдлин с разочарованным видом, но Страйк знал, что она не
собирается поднимать шум, ведь воспоминания об их ссоре на Бонд-стрит еще
свежи в памяти. 'Бедный ты. И она тоже".
 - Бедная кто? - спросил Страйк, его мысли все еще были о Робин.
- Женщина, которая упала с лестницы.
Оо, - сказал Страйк. Да, я полагаю. В любом случае, она испортила мне
воскресенье.
Подхватывая пальто и рюкзак, он старательно изображал сожаление. Мэдлин
обняла его за шею и поцеловала на прощание, после чего он, наконец, смог уйти.
Он прошел по ее улице и зашел за угол, прежде чем зажечь сигарету. Звонок
Кати Апкотт дал ему повод позвонить Робин, поэтому он нажал на ее номер, и она
ответила почти сразу.
- Привет - дай мне секунду, - сказала она, и по высокому, плаксивому тону ее
голоса он сразу понял, что что-то не так, больше, чем можно объяснить переездом,
хотя это, несомненно, было стрессом. Различные варианты - что она поняла, что
Красные Подошвы почти наверняка является членом ультраправой
террористической группы, или, что хуже всего, что какие-то ответные действия
уже произошли без ведома Страйка - заставили его ждать ее возвращения с
некоторым трепетом, тем более что на заднем плане он слышал сердитый мужской
голос.
- Я здесь', - сказала она, все еще голосом, который возвещал о том, что она на
грани слез. - Что случилось?
- Ничего. Что с тобой?
- Что ты имеешь в виду?'
У тебя такой голос, как будто ты плакала.
- Я... ну'
- Что случилось? - сказал Страйк, гораздо более решительно, чем собирался.
Мой отец - ты знаешь, что они должны были приехать вчера вечером? - Ну,
очевидно, он потерял сознание на дороге прямо перед тем, как они собирались
сесть в машину. Мама отвезла его в больницу, и они сказали, что у него был
сердечный приступ, что бы это ни значило, и вроде бы ничего страшного, но она
перезвонила пять минут назад и сказала, что его забирают - он заметил, что она
борется с желанием зарыдать - "забирают в операционную - извини - я уверена, что
все будет хорошо - черт, Страйк, мне нужно идти, мне нужно переставить Ленд
Ровер...
Она повесила трубку.
 Глава 60

О, дай мне друга, из чьей теплой верной груди

Вздох отзывается на мой …

Mary Tighe
Верный Друг - Это Лекарство Жизни
Отец Робин решил, что ей не стоит нанимать грузчиков для переезда. Большая
часть содержимого дома, который она когда-то делила со своим бывшим мужем,
была продана или, в случае с тяжелой кроватью из красного дерева, на которой он
изменял ей со своей нынешней женой Сарой, досталась Мэтью. У Робин в ее
арендованной комнате не было особо много места для вещей, которые она все же
сохранила, поэтому они хранились на складе. Она купила у предыдущего
владельца своей новой квартиры диван, кресла и двуспальную кровать, для
которой заказала новый матрас. В итоге ей нужно было перевезти всего несколько
компактно упакованных предметов мебели. Майкл Эллакотт заверил свою дочь,
что он более чем способен помочь загрузить багажник "Лендровера" всякой
всячиной на складе и помочь ей отнести их наверх. Ученый, выросший на ферме,
он все еще жаждал удовлетворения от физического труда, и Робин, помня, что
пропустила семейное Рождество, решила уважить его.
Это означало, что теперь ей оставалось в одиночку перетаскивать все, что
находилось на складе, в кузов "Лендровера". Первые пару часов она была слишком
занята, чтобы хандрить или плакать, но все изменилось, когда неприятный и
агрессивный арендатор соседнего склада закричал и выругался, требуя, чтобы она
передвинула "Лендровер", чтобы он мог подогнать свой собственный фургон
поближе. Это, вкупе с голосом Страйка по телефону, окончательно заставило
Робин сломаться. Закончив разговор со Страйком и передвинув "Лендровер",
чтобы большой синий фургон разгневанного мужчины смог разместиться, она
удалилась внутрь своего склада, чтобы тихо поплакать, сидя на картонной коробке,
полной книг. Часть ее хотела отказаться от переезда, сесть в "Лендровер" и
отправиться на север, в Йоркшир, чтобы повидаться с отцом. Линда заверила
Робин, что процедура, которой он собирался подвергнуться, была обычной, но
Робин услышала страх в голосе своей матери.
В конце концов Робин снова взяла себя в руки и, обливаясь потом, из последних
сил продолжила разгружать багажник, пока, наконец, почти каждый квадратный
дюйм задней части "Лендровера" не был заполнен, и она смогла отправиться в
Уолтемстоу на целых три часа позже, чем ожидала.
Линда наконец перезвонила Робин в половине пятого, когда та уже стояла на
красном свете. Поскольку в древнем "Лендровере" не было подставки для
телефона, Робин схватила свой мобильный и прижала его к уху.
- С ним все в порядке, - послышался голос Линды. - Стент установлен. Они
говорят, что если все пойдет хорошо, он завтра будет дома.
- О, слава Богу, - сказала Робин. Свет изменился. Впервые с тех пор, как она стала
владельцем машины, Робин не удалось во время тронуться, и она заработала
множество сердитых гудков от водителя позади нее. - Мам, извини, мне нужно
идти, я в машине. Я перезвоню тебе через некоторое время.
В то время как ее рациональное "я" теперь знало, что ее отец вне опасности, эмоции
Робин не улеглись, и она все еще пыталась не заплакать, когда наконец свернула
на Блэкхорс-роуд.
Только когда она свернула на парковку рядом с кварталом, в котором находилась
ее новая квартира, она заметила Страйка, стоящего у входной двери с растением в
горшке в одной руке и полной сумкой покупок из Tesco в другой. Зрелище было
настолько неуместным, но в то же время таким желанным, что Робин издала тихий
смешок, который тут же перешел в рыдание.
- Что случилось? - спросил Страйк, подходя к ней. - Как твой папа?
- С ним все будет в порядке, - сказала Робин, пытаясь сдержать слезы. - Только что
звонила мама. Они установили стент.
Ей захотелось обвить руками шею Страйка, но мысли о Мэдлин, ее решимость
бороться с любыми чувствами к своему партнеру, более сильными, чем дружба, и
осознание того, что она очень потная, остановили ее. Вместо этого она
прислонилась спиной к "лендроверу", вытирая глаза рукавом.
-Что ж, это хорошая новость, не так ли? - сказал Страйк.
- Да, оч-очевидно, это так… просто это было дерьмовое утро...
- Хочешь поесть, прежде чем мы разгрузим "Лендровер"? Потому что я хочу есть,
я не обедал. Думаю, и чайник пригодится?
- Он здесь, - сказал Робин, теперь уже наполовину смеясь. - Он стоит в ногах на
пассажирском сиденье вместе с несколькими кружками. Страйк, ты действительно
не должен был этого делать.
- Возьми это, - сказал Страйк, протягивая ей горшок с растением и сумку Tesco,
прежде чем открыть дверцу "Лендровера" и достать коробку с чайником.
- Откуда ты вообще узнал этот адрес?
- Ты показывала мне документы несколько недель назад.
Доказательство того, что Страйк не был таким забывчивым или невнимательным,
каким он мог иногда казаться, грозило вызвать у Робин потоки слез, но она сумела
взять себя в руки и, стараясь тихо шмыгать носом, провела его через главную дверь
в общий коридор, отделанный кирпичом и, учитывая ногу Страйка, вверх на лифте
на второй этаж.
- Очень мило, - сказал Страйк, когда Робин открыла дверь в приятную, светлую и
просторную квартиру, которая была немного больше мансарды Страйка и с
гораздо лучшим ремонтом. - Ты купила этот диван у предыдущего владельца?
- Да, - сказала Робин. – Он складывается - я подумала, что это может пригодиться.
Она отнесла растение с большими зелеными листьями в форме сердца на кухню.
- Мне оно нравится-, - сказала она Страйку, который последовал за ней с коробкой
предметов первой необходимости, в которую входили чайник, кружки, пакетики
чая, молоко и рулон туалетной бумаги. - Спасибо.
- Я волновался, вдруг это считается цветами, - сказал он, искоса взглянув на нее.
Однажды у них была ссора, в ходе которой обсуждалась его склонность дарить
Робин цветы, а не что-то более оригинальное. Робин рассмеялась, и глаза ее снова
наполнились слезами.
- Нет. Растение - это не цветы.
Страйк наполнил чайник, затем повернулся и увидел, как Робин достает из сумки
свой айпад.
- Ты опять в этой чертовой игре? - спросил Страйк, подключая чайник. - Возьми
выходной, ради Бога.
- Нет, я просто смотрю, поймали ли они того Бетмена, подожди, - сказала она,
заходя на новостной сайт Би-би-си. - Они обнародовали имя парня, которого
столкнули на рельсы.
- И? - спросил Страйк, застыв с пакетиками чая в руке.
- Его зовут Оливер Пич. Он... вау. Он сын Йена Пича… знаешь, тот чудак, который
баллотировался на пост мэра Лондона? Миллиардер?
- Компьютерщик, да, - сказал Страйк. - Там сказано, как дела у его сына?
- Нет, только то, что он все еще в больнице… его отец предложил вознаграждение
в сто тысяч фунтов за любую информацию, касающуюся нападавшего...
- Твое имя уже прозвучало? - спросил Страйк, стараясь, чтобы его голос звучал
небрежно.
- Нет, - сказала Робин. Она взглянула на него. - Послушайте, мне очень жаль. Я
знаю, что это было...
- Храбро, это было чертовски храбро, - сказал Страйк, прерывая ее. Сейчас было
не время упоминать о предчувствиях, которые преследовали его последние
двадцать четыре часа. - Давай попьем чай и съедим по сэндвичу, после чего
займемся разгрузкой машины.
- Ты уверен, что готов к…?
- Не волнуйся, я позволю тебе нести тяжелые вещи.
Они съели сэндвичи из супермаркета, стоя на кухне, затем, пока Страйк со своей
кружкой чая спускался на улицу, чтобы насладиться сигаретой, Робин перезвонила
матери, чтобы узнать еще несколько подробностей о процедуре отца.
- Но как быть с твоим переездом? - спросила Линда с беспокойством в голосе после
того, как они тщательно обсудили состояние Майкла Эллакотта, и Робин была
довольна, что ее мать не преуменьшала его серьезность. – Тебе удастся отложить
это?
-Я прямо сейчас этим занимаюсь, - сказала Робин. - Страйк мне помогает.
- О, - сказала Линда, умудрившись вложить в односложное слово впечатляющую
долю удивления, любопытства и неодобрения. Ее недоверие к Страйку имело
запутанные корни, но травмы, полученные Робин во время работы в агентстве,
вкупе с тем фактом, что она сбежала на первом танце на своей свадьбе, чтобы
догнать своего партнера по работе, вероятно, были глубже. Робин решила не
упоминать о том факте, что накануне ее чуть не сбил поезд, что, несомненно, тоже
было бы приписано Страйку. Хотелось надеяться, что озабоченность матери
здоровьем отца еще немного удержит ее подальше от телевизионных новостей.
Закончив звонок, Робин спустилась вниз и начала поднимать свои вещи наверх
вместе со Страйком, чья решимость помочь преодолела его сомнения по поводу
того, как это повлияет на его подколенное сухожилие.
- Клянусь, когда я выносила это со склада, мне показалось, что там не так много, -
пропыхтела Робин, проходя мимо Страйка на лестничной площадке с коробкой
книг в руках.
Страйк, который тоже запыхался и вспотел, только хмыкнул.
Наконец, почти в восемь часов, "Лендровер" опустел, и большая часть мебели была
собрана.
- Что скажешь насчет перекусить? - спросил Страйк, тяжело опускаясь на диван.
Робин могла бы сказать, что у него болит нога. - Ты не можешь называть место
домом, пока не узнаешь, где находится ближайшая закусочная.
- Я схожу, - сразу же сказала Робин, вставая на ноги и оставляя незаконченной
маленькую книжную полку. - Это меньшее, что я могу сделать. Страйк, я не знаю,
как тебя отблагодарить за...
- Мы квиты. Ты работала круглые сутки, пока я валялся.
Он вытащил из кармана десятку.
- Не могла бы ты взять еще немного светлого пива, пожауйста?
- Конечно, но я плачу-, - сказал Робин, отмахиваясь от денег.
Она отправилась в Рыбный бар Боннера, где, заказав две порции трески с жареной
картошкой, рассеянно вошла в игру Дрека на своем телефоне. Аномии там не было.
Обменявшись приветствиями с парой постоянных игроков, она направилась
обратно в новую квартиру, остановившись по дороге, чтобы купить бутылку вина
и шесть банок светлого пива. К тому времени, как она вернулась домой, Страйк
закончил собирать книжный шкаф.
- Тебе не нужно было этого делать, - сказала она ему, прислоняя свой телефон к
настольной лампе, чтобы она могла наблюдать за игрой. - Серьезно, сделай
перерыв. Ты это заслужил… В чем дело? - добавила она, потому что Страйк
выглядел чем-то разозленным.
Он поколебался, прежде чем ответить, затем сказал:
- Твое имя было обнародовано. Только что видел это.
- О, - сказал Робин. - Черт.
Она отдала ему пиво и направилась на кухню за штопором. Когда она вернулась с
бокалом вина, то сказала:
- Слушай, мне действительно жаль, я знаю, что облажалась.
- Ты пытался спасти жизнь, - сказал Страйк, уже вонзая деревянную вилку в
картошку, рядом с ним стояла открытая банка "Теннентс". – Нельзя это назвать
гребаной ошибкой. Снова в игре? - добавил он, указывая на экран ее мобильного.
- Да, - сказала Робин, усаживаясь в кресло и стараясь говорить нормальным тоном,
хотя сейчас она чувствовала себя очень встревоженной. – Можно также
присматривать за Аномией. Мидж на Кардью, а Натли на Пирсе. Было бы так
здорово исключить кого-нибудь. Кстати, по какому поводу ты звонил до этого?
- О да, Катя Апкотт говорит, что Блэй достаточно здоров, чтобы мы могли
поговорить с ним в больнице. Я сказал, что мы приедем в субботу.
- Отлично, я... подожди, – сказала Робин, чьи глаза метнулись к игре. - Аномия
здесь.
Отложив еду, она взяла свой мобильный.

Anomie: добрый вечер, детки

Buffypaws: привет аномия!

- Просто немного подлизываюсь, - сообщила Робин Страйку. - Когда я

дружелюбна, Аномия не лезет так часто ко мне и не посылает за мной
приспешников, если я неподвижна…
Затем она написала Мидж и Натли: Аномия в игре, вы видите объекты? прежде
чем снова посмотреть на экран своего телефона, где Аномия все еще говорил:

Anomie: Морхаус не заходил?

BorkledDrek: нет

BorkledDrek: уволь ленивого ублюдка

Anomie: лол
BorkledDrek: Я умею кодить, могу взять все на себя

Anomie: сперва пройди тест на модератора

Anomie: прямо сейчас идет вербовка

Anomie: нужна замена LordDrek и Vilepechora

- Что за черт? - вслух спросила Робин. Прежде чем она смогла задать вопрос,
многие другие игроки сделали это за нее.

Magspy7: что, они ушли?

WyrdyGemma: чтооооооо?

HartyHartHart: омг что случилось?

Anomie: они уволены

- Страйк, посмотри на это, - сказала Робин, садясь рядом с ним на диван. - Аномия
избавилась от ЛордДрека и Вилепечоры.

Inky4Ever: омг почему уволены?

Paperwhat: черт что они сделали/?

BorkledDrek: почему ты уволил их чувак?

Anomie: они были парой мукфлюков

Anomie: так что пусть это будет предупреждением для всех вас

На игровом экране одновременно появились два текста.

Кардью в пабе печатает на своем телефоне
Не могу видеть Пирса, он дома
Робин свернула сообщения, чтобы они могли продолжать смотреть, как Аномия
разговаривает с другими игроками.

Dr3kBoy: они были смешными

Anomie: они думали, что смогут обмануть мастера игры

Anomie: но мастер игры знает все
LonelikGrl: лол, откуда ты все знаешь?

Anomie: вас всех прослушивают

‘“вас всех прослушивают”, - повторил Страйк. – Кто-то недавно упоминал о
прослушивании?
- Ты, - сказала Робин. - Ты говорил, что если бы Гас Апкотт был Аномией, он бы
прослушивал верхний этаж своего дома.
- Нет, - сказал Страйк, который только что вспомнил. - Это был парень в Твиттере.
Ученик Лепина.
- А, этот, - мрачно сказала Робин. - Он мерзкий. Всплывает все время. Есть еще
один, I am Evola, который так же ужасен, если не хуже… Я оставлю это
включенным. Если войдет Worm28, я могу спросить ее, что случилось с
ЛордДреком и Вилепечорой.
Она вернулась в свое кресло, снова прислонила телефон к лампе и взяла
недоеденную рыбу с чипсами. Как только она это сделала, из квартиры наверху
донесся звук басов. Робин подняла глаза.
- У тебя дома тоже шумно, да ведь?
- Да, - сказал Страйк, открывая очередную банку "Теннентс", - но я к этому привык.
Наверное, ты можешь попробовать затычки для ушей.
Робин не ответила. Она никогда не затыкала уши ночью, ни наушниками, ни
затычками, потому что боялась, что не сможет услышать, как кто-то движется в
темноте.
- В последнее время у Аномии, похоже, не так много инсайдерской информации о
Чернильно-Черном Сердце, ты заметила это? - сказал Страйк.
- Возможно, здесь и нечего знать, - сказала Робин. - Я сомневаюсь, что "Маверик"
сейчас много делает для фильма, по крайней мере того, чем они были бы готовы
поделиться. Не сейчас, когда Джош все еще в больнице.
- Все так, - согласился Страйк. - но, может быть, причина заключается в том, что
после смерти Эди его источник информации закрылся.
- Аномия все еще довольно скверно отзывается о Гранте и Хизер Ледвелл, - сказала
Робин.
- Коверкает их имена, да, - сказал Страйк. - Но все, что он знает о них, могло быть
взято прямо со страницы Хизер в Facebook. Я проверил; единственная деталь,
которую он не мог там узнать, это то, что у бывшей жены Гранта волчанка…
- Появилась Worm28", - внезапно сказал Робин, снова не отрывая глаз от игры. -
Подожди, я собираюсь спросить ее, что случилось…
Пока Робин печатала, Страйк вытянул свою культю, стараясь не морщиться.
- Она думает, что Аномия избавился от них, чтобы Морхаус был счастлив, - сказала
Робин, прочитав ответ Worm28.
- Думаешь, Морхаус заподозрил, что они были альт-правыми? - спросил Страйк,
которому хотелось выкурить сигарету на улице, но не хотелось снова подниматься
по лестнице.
- Может быть… Я не возражаю, чтобы ты здесь курил, - добавила Робин; она
заметила, как рука Страйка бессознательно потянулась к карману, - но открой
окно, пожалуйста.
- Твое здоровье, - сказал Страйк. Он поднялся на ноги и сделал, как она просила,
держа пустую банку, чтобы использовать ее в качестве пепельницы. Блэкхорс-
роуд, отметил он, посмотрев вниз на улицу, была оживленной и хорошо
освещенной, но общественные подъезды всегда представляли угрозу
безопасности. С другой стороны, Робин переехала только сегодня: любому, кто
захочет отомстить агентству за подозрение в слежке, будет гораздо труднее найти
ее.
- Есть охранная сигнализация? - спросил он Робин, закурив.
- Да, - сказала она, не отрывая глаз от игры.
- И входная дверь с двойным замком, верно?
- Да, - рассеянно ответила она, продолжая читать со своего телефона. - Worm28
говорит, что Морхаус думал, что ЛордДрек и Вилепечора были "плохими
новостями”. Пытаюсь узнать больше подробностей...
- Вилепечора, - повторил Страйк. - Странное имя. Разве Печора - это не какая-то
местность?
- Понятия не имею, - сказал Робин.
- Да, - сказал Страйк, который только что погуглил имя на своем телефоне. - Это
город и река в России... а "Печора-2М" - это зенитная ракетная системы малой
дальности класса "земля-воздух"…
У него было знакомое ощущение: его подсознание снова пыталось ему что-то
сказать.
- Вилепечора, - повторил он.
Он сунул сигарету в рот, пошарил в кармане в поисках ручки, которую взял у
Мадлен, и написал ‘Вилепечора’ на тыльной стороне левой руки. После того, как
он большую часть минуты смотрел на слово, начертанное на его коже, он вдруг
воскликнул:
- Дерьмо!
Робин подняла глаза.
- Что?
- Вилепечора - это анаграмма Оливера Пича.
Робин ахнула. Страйк уже гуглил семейство Пичей. Отец, заработавший миллионы
на своей технологической компании, получил широкую известность благодаря
своей неудачной попытке баллотироваться на пост мэра Лондона. Он был
характерно выглядящим человеком, с низкой линией роста волос и любовью к
костюмам в широкую полоску.
- Черт, - снова воскликнул Страйк - Они братья!
- Что такое?
Робин присоединилась к Страйку у окна. По бокам от Йена Пича на фотографии в
телефоне Страйка были двое его взрослых сыновей, Оливер и Чарли, оба
темноволосые, у обоих низкая линия роста волос, как у их отца. Младший был явно
тем, кто явно носил кроссовки на красной подошве и который упал под поезд. На
старшем была вельветовая куртка, которую Страйк мельком видел в "Ship &
Shovell", которую носил человек, пытавшийся завербовать Уолли Кардью.
 Глава 61
Так изгони ты отсюда призраков; очисти мою душу!
Ты, милая чародейка, с волшебными заклинаниями!

Mathilde Blind
To Hope

Внутриигровые чаты между четырьмя из восьми модераторов игры Дрека

<Приватный чат открыт>

<26 Мая 2015 22.02>

<Hartella пригласила Anomie>

Hartella: Anomie

> < Приватный чат открыт >

<Anomie вошел в чат> <26 мая 2015 22.07>

Anomie: что случилось? <Paperwhite пригласил Morehouse>

Hartella: видел новости? Paperwhite: Мышонок?

Anomie: Мэверик что-нибудь говорил о фильме? >

Hartella: нет >

Hartella: Я имею в виду ту женщину, которая спрыгнула <Morehouse вошел в чат>

на железнодорожные пути, чтобы спасти парня,
который упал на них Morehouse: хай

Hartella: прямо на КомикКоне? Paperwhite: видел новости сегодня?

Hartella: это было в новостях, ты, должно быть, видел Morehouse: нет я был в лаборатории
это
Morehouse: а что случилось?
Anomie: я не смотрел новости, я был занят
>
Hartella: что ж, ее имя было названо. Ее зовут Робин
Paperwhite: вы помнишь ту женщину, которая
Элкотт
спрыгнула на рельсы, чтобы спасти Вилепечору?
Hartella: и она частный детектив
Morehouse: даа
>
Paperwhite: Ее имя Робин Эллакот и она частный
Hartella: пожалуйста, не сердись. Я не сказала ничего, детектив
что могло бы раскрыть, кто ты такой.
Morehouse: серьезно?
Hartella: Я абсолютно точно этого не сделала, ясно?
Paperwhite: да

Morehouse: вау
Anomie: это не похоже на то, что сказал бы невинный >
человек, Хартелла
>
Hartella: клянусь, что так.
Morehouse: это странно
Anomie: тогда почему ты только что просила не
сердиться на тебя? Paperwhite: ты думаешь, она за кем-то следила?

Hartella: ну, я был на КомикКон, потому что со мной Morehouse: точно не за Вилепечорой
связалась одна женщина, которая сказала, что она
Morehouse: вроде полиция должна следить за
журналистка и хочет написать что-то о Чернильно-
«Халвенинг», я так думаю, а не частный детектив
Черном сердце, моей книге и всем остальном

Paperwhite: Мышонок, это может показаться безумием,

Hartella: когда мы общались с ней, на ней был парик, но
но как ты думаешь, может ли быть так, что "Маверик"
это была она, я узнала ее в новостях. это была Робин
пытается выяснить, кто такой Аномия, чтобы он
Элкотт
прекратил препятствовать фильму?

Paperwhite: могла ли она следить за Аномией?

Hartella: Мне действительно жаль, Аномия, все
выглядело нормально, у нее был веб-сайт, она писала
Morehouse: черт возьми, это мысль
статьи и все такое

Paperwhite: тогда это наш шанс!

Hartella: но я ничего ей про тебя не сказала

Morehouse: что ты имеешь ввиду?

Hartella: я и не могла бы, я ничего не знаю, правильно?

Paperwhite: мы можем пойти в агенство и поговорить с

>
ней

Anomie: это ложь

Morehouse: где оно?

Hartella: это не ложь!

Paperwhite: Денмарк-стрит в Лондоне, я поискала

Hartella: если бы ты слышал, что я говорила о тебе,

Paperwhite: нам не нужно говорить, что мы думаем, что
восновном, я рассказывала ей, какой ты гений.
он кого-то убил

Hartella: Все, что я сказала, это что ты действительно

Paperwhite: мы могли бы сказать, что мы расстроены
талантливый и образованный
тем, сколько негатива он распространяет в фэндоме

Hartella: Я не сказала ничего личного или такого, что

Paperwhite: Если она пытается выяснить, кто такой
могло бы тебя опознать, клянусь! Я даже и не знаю
Аномия, она, вероятно, будет действительно рада
ничего подобного!
встретиться с нами. И я только что прочитала о ее
агентстве. Они работают с полицией, они раскрывали
Hartella: Я просто подумала, что для нашей книги было
дела об убийствах.
бы действительно полезно, если я получу какое-то
освещение!

Paperwhite: Это будет так же хорошо, как обратиться в

Hartella: И если книга будет хорошо продаваться,
полицию, только без каких-либо последствий.
гораздо больше людей присоединится к игре,
правильно?
Paperwhite: что думаешь?

Hartella: Я делала это не только для себя!

Morehouse: Закончится тем, что нас будет допрашивать
полиция, спорим?
>

Hartella: Аномия, ты еще тут?

Anomie: то есть ты считаешь себя гребаным Morehouse: Я думаю, что они сейчас заинтересуются
благодетелем по отношению ко мне, так что ли? любым фанатом, который ведет себя странно

Anomie: и что ты имела ввиду под словом что я >

«образованный»?
>
Hartella: Я имею в виду, ты умный, знаешь латынь и все
такое >

> Paperwhite: но мы бы не стали обвинять его в чьем-то

убийстве
>
Paperwhite: мы были бы просто двумя обеспокоенными
Anomie: ты думаешь ты знаешь кто я людьми, которым не нравится то, что он делает онлайн

Hartella: нет, не думаю. откуда? >

Anomie: даа, думаешь. ‘Образованный.’ Ты думаешь Morehouse: знаешь что

блядь что знаешь
Morehouse: это на самом деле гребаная гениальная
Anomie: хорошо, хочешь скажу кое-что? идея

Anomie: ты глубоко в дерьме >

Anomie: возможно, ты обманула мусоров, заставив их >

думать, что у тебя не было контактов с террористами
блять, но я знаю другое. Я знаю, кто дал тебе эту папку, >
и я знаю, что ты месяцами текла в свои трусики из-за
>
одного из них. Я мог бы посадить всех вас троих, если
бы захотел.
Morehouse: единственный недостаток, который я вижу,
заключается в том, что если она никогда не слышала об
Anomie: Я держал рот на замке только потому, что не
Аномии, то мы двое случайных людей, которые пришли
хотел, чтобы игру закрыли. Но если ты блять меня
с улицы – или прикатили, в моем случае, –
раскрыла, я вижу тебя в тюрьме за терроризм
разглагольствовать об онлайн-игре
Hartella: Аномия, ради бога, я совершенно точно не
раскрыла, кто ты, клянусь, что нет.
Morehouse: хотя, если подумать, даже если она не
Anomie: ты все исправишь знает, о чем мы говорим, мы все равно обратим
внимание, показав, что беспокоимся из-за него.
Hartella: я очень хочу, но как?
Morehouse: и учитывая, что сейчас вокруг Чернильно-
Anomie: дам тебе знать Черного Сердца произошло три нападения, она все
равно может сообщить его имя полиции, так что работа
Anomie: и когда я скажу тебе, что делать, ты блять выполнена.
сделаешь это, если только не хочешь кончить внутри
Morehouse: Николь, ты гений
<Anomie покинул чат>
>
<Hartella покинул чат>
Paperwhite: ты идешь со мной, верно? Ты же не
<Приватный чат закрыт> собираешься снова слиться?

Morehouse: нет
 Morehouse: Мне бы все равно понадобилась твоя
помощь, чтобы добраться туда

Morehouse: черт, хотя

Morehouse: когда?

Morehouse: У меня еще эта исследовательская штука

Morehouse: Я окажусь по уши в дерьме, если не

уложусь в срок

Paperwhite: и у меня экзамены, но мы можем сделать

это сразу после.

Paperwhite: в конце концов, если мы правы, он

избавился от всех, от кого хотел

Paperwhite: Я имею в виду, всех людей, которых он

считал опасными для себя или игры

Paperwhite: кого еще он хотел бы убрать с дороги?

Morehouse: меня, возможно

Morehouse: Я доставил ему массу неприятностей из-за

LordDrek и Vile

>
< Приватный чат открыт >

>
<26 мая 2015 22.20>

Morehouse: черт, он меня ищет

<Anomie пригласил Morehouse>

Paperwhite: черт
Anomie: есть минутка бро?

Paperwhite: напиши мне, что он говорит

>

>
>

>
<Morehouse has joined the channel>

>
Morehouse: хай, что случилось?

>
Anomie: нам надо обсудить новых модераторов сейчас
LordDrek и Vilepechora все
>

Morehouse: йеееа
>

Anomie: какие идеи?

>

Morehouse: BorkledDrek воде ок

Morehouse: говорит, что нам нужны новые модераторы

Anomie: да, тоже думал о нем

Paperwhite: будь веселым!
Morehouse: HartyHartHart’ тоже часто заходит в Morehouse: лол
последнее время
>
>
>
Anomie: она бесит меня до чертиков
>
Anomie: это будет вторая Worm28
>
Morehouse: лол да, я понял тебя
>
Anomie: что думаешь о Buffypaws?
>
Morehouse: на самом деле ни разу с ней говорил
>
Morehouse: хочешь, чтобы я им написал, или сам
сделаешь? >

Morehouse: это значило бы больше, если будет >

исходить от тебя
>
Anomie: чего это ты вдруг мне задницу лижешь?
>
Morehouse: лол просто рад, что Vilepechora и LordDrek
>
ушли, бро

>
Morehouse: ты объяснил им почему или просто выбил у
них почву из-под ног, когда они меньше всего этого
>
ожидали?

>
Anomie: лол и то, и то

>
Morehouse: отлично

>
Anomie: я рад, что ты счастлив. Серьезно. Я просто
хочу, чтобы все было как раньше.
Paperwhite: упоминал ли он Вилепечору и поезд?

Morehouse: на 100% с тобой

Morehouse: нет, он ведет себя так, как будто ничего об
этом не знает
Anomie: ок пойду сообщу этим двоим

>
Anomie: увидимся позднее

>
Morehouse: чао бро

>
<Anomie покинул чат>

Morehouse: когда он такой, я начинаю задаваться

<Morehouse покинул чат>
вопросом, не привиделось ли мне все это.

<Приватный чат закрыт>

>

>

>

>
Paperwhite: Я целую вечность пыталась поверить, что
ты ошибаешься>

>

Paperwhite: но я думаю, не ошибаешься

 Глава 62

Он оставил ее, но она последовала за ним—

Она думала, что он не выдержит,
Когда она оставила свой дом ради него,
Смотреть на ее отчаяние.

Летиция Элизабет Лэндон

Она Сидела Одна У Своего Очага

Когда Страйк позвонил Райану Мерфи, чтобы указать на Оливера Пича как
игрока «Игры Дрека», а Чарли Пича - как претендента на человека, который
пытался завербовать Уолли Кардью, он получил громкое «блядь!» за свои
старания.

– Твои друзья?

– Мы опросили их обоих три месяца назад, – сказал Мерфи. Страйк услышал

хлопок двери и предположил, что Мерфи отвечает на звонок где-то в укромном
месте. – Они оба состоят в Братстве Ультима Туле – я полагаю, вы знаете о
Братстве?

– Отступления одинистов и репатриация евреев?

– Совершенно верно, но мы не нашли никаких доказательств того, что они

связаны со взрывами или онлайн-преследованиями. Значит, они участвовали в
той чертовой игре, не так ли?

- Оливер - да, - сказал Страйк. – Не могу быть уверен насчет Чарли, но я бы

сказал, что шансы есть, учитывая, что два модератора ушли сразу после того, как
Оливер упал на железнодорожные пути, и эти два модератора казались очень
дружелюбными, судя по тому, что выяснила Робин.
– У нас был игрок в этой игре в течение нескольких недель, но они не догадались.
Это правило анонимности чертовски удобное.

– Возможно, это было сделано специально для террористов, – согласился Страйк.

Два дня спустя Мерфи перезвонил Страйку с хорошей новостью. Старший брат
Питча, Чарли, был опрошен еще раз, с особой осторожностью.

– Он все отрицает, – сказал Мерфи. – Передал свой ноутбук и телефон, а там

ничего нет. У него будут другие, лучше спрятанные. Парень умен, кем бы он ни
был.

– Кто-нибудь брал интервью у Оливера? Он кажется мне слабым звеном.

Использовать анаграмму его имени было чертовски глупо.

– Он все еще в больнице, и врачи не хотят, чтобы мы с ним разговаривали. Ему

пришлось сделать срочную операцию, чтобы остановить кровотечение. Их старик
уходит в отставку. Было много разговоров о друзьях на высоких постах и
судебных исках.

- Держу пари, что так оно и было, - сказал Страйк.

– Он странный ублюдок, этот отец. Жена выглядит мумифицированной. В любом

случае, я буду поддерживать с вами связь – должен сказать, ваша помощь в этом
деле была неоценима. Кстати, с ней все в порядке? – Добавила Мерфи. – Это был
ее единственный шанс спастись.

– Робин? Да, с ней все в порядке. Прячется дома по моим указаниям.

– Наверное, сейчас это разумно, - сказал Мерфи. – Что ж, передай ей мои

наилучшие пожелания.

– Будет сделано, - сказал Страйк, но забыл о просьбе, как только повесил трубку.
После того, как имя Робин стало известно средствам массовой информации, в
офисе зазвонил телефон с просьбами дать ей интервью о ее действиях на
таможне.
По указанию Страйка, Пэт ответила на все запросы одним и тем же заявлением:
«Мисс Эллакотт рада помочь в спасении мистера Пича, но не будет давать
дальнейших комментариев». Тон голоса Пэт заставил нескольких журналистов
предположить, что они разговаривают со Страйком, и настаивали на ее мнении о
присуждении Робин, а также Мохаммеду «Мо» Назару гражданских наград за
храбрость. Страйк не был удивлен, хотя и недоволен тем, что именно фотография
хорошенькой молодой белой женщины возглавила большую часть освещения
инцидента в таблоидах. Он мог только надеяться, что допрос Чарли Пича введет
временный мораторий на деятельность террористической группы, и попытался
забыть или, по крайней мере, отложить в долгий ящик свои опасения по поводу
возможного возмездия. Это было несколько облегчено тем фактом, что в среду у
агентства, которое, казалось, очень долго ждало каких-либо перерывов в своих
текущих делах, внезапно появилось два.
Во-первых, экономка на Саут-Одли-стрит провела еще одну тщательную
проверку оборудования для наблюдения и на этот раз убрала черную камеру с
объективом «рыбий глаз». Не сумев найти механизм, который его выключал, она
положила его в свою сумочку и взяла с собой в ресторан, где ее ждал Фингерс, за
которым тайно наблюдал Натли. Как будто то, что он пригласил экономку
поужинать, было недостаточно подозрительным, учитывая, что Пальцы обычно
ассоциируются только с другими детьми сверхбогатых, он завладел женской
сумочкой и, пошарив в ее темном нутре, сумел выключить камеру, не раскрывая
своего лица.

– Так что, очевидно, она в этом замешана, - сказал Натли, когда позвонил
Страйку, чтобы сообщить о том, что только что произошло. Его голос, как
обычно, звучал чрезвычайно самодовольно. Страйк старался не чувствовать
раздражения от этого заявления о чертовски очевидном, вызов не облегчался тем
фактом, что следующими словами Натли были: – Мы тоже должны приставить
кого-нибудь к ней.

– Хорошая идея, - сказал Страйк, стараясь, чтобы в его голосе не прозвучал

сарказм. – Что ж, отличная работа, Натли, самое время нам что-то сказать
клиенту.

Час спустя Барклай позвонил из Хэмпстеда.

– Парень Апкотт на свободе.

– Откуда ты знаешь?

– Просто последовал за ним в аптеку и обратно. Ни телефона, ни айпада, руки в

карманах всю дорогу туда и обратно, и Робин говорит, что Аноми был активен в
игре в течение последнего часа.

– Лучшего времени и быть не могло, - сказал Страйк и продолжил объяснять

результаты утреннего наблюдения на пальцах.

– ...так что я получу домашний адрес экономки от клиента, и вы сможете

переключиться на нее.

Эти события привели Страйка в несколько более оптимистичное настроение,

которое помогло ему пережить свидание с Мэдлин в четверг вечером. От его
внимания не ускользнуло, что теперь он думал о том, как пережить часы,
проведенные с ней, тогда как всего несколько коротких недель назад их свидания
были желанным развлечением в жизни, где доминировала работа. Он все еще
наслаждался сексом, но в остальном ему было трудно уделять ей больше, чем
часть своего внимания, потому что большая его часть была сосредоточена на
проблемах, которыми он не мог или не хотел с ней делиться. Если она и
почувствовала это легкое отстранение, то не подала виду. Она все еще
воздерживалась от алкоголя в его присутствии.

В субботу, не видевшись неделю, Страйк и Робин должны были встретиться в

гараже, где Страйк держал свой BMW, прежде чем отправиться в Лондонский
центр травм спинного мозга, чтобы взять интервью у Джоша Блэя. Когда Страйк
шел под весенним солнцем к месту встречи, у него зазвонил мобильный с
номером, который был набран с офисного телефона.

– Страйк.

– Привет, - произнес глубокий, звучный голос, и на секунду или две Страйку

показалось, что он вот-вот услышит еще один анонимный звонок с измененным
голосом, советующий ему откопать Эди Ледвелл. – Это Грант Ледвелл .
– А, - сказал Страйк, слегка удивленный. – Чем могу помочь?

– Я подумал, можно ли будет получить обновленную информацию?

Он говорил почти сердито, как будто Страйк обещал что-то, но так и не

выполнил. Поскольку Грант не платил за услуги агентства, Страйк счел
обиженный тон и тот факт, что Грант позвонил Страйку в выходные, указанием
на уровень прав, неоправданный их относительным статусом.

– Я предполагал, что Аллан Йомен и Ричард Элгар будут держать вас в курсе -
сказал Страйк.

– Я редко получаю информацию, – сказал Грант. – Насколько я слышал,

прогресс очень незначительный.

- Я бы так не сказал, - ответил Страйк более вежливо, чем, по его мнению,

заслуживал тон Гранта.

- Ну, я подумал, не могли бы мы поговорить с глазу на глаз? В конце этого года

произошло несколько событий, о которых я хотел бы поговорить. В любом
случае, как ближайший родственник Эди, я хотел бы услышать, что происходит.

Напоминание Гранту о том, что он не был клиентом, удовлетворило бы

немедленное желание поставить этого человека на место, но Страйку было
интересно узнать, что это за «пара вещей». Поэтому он согласился встретиться с
Грантом в ресторане Gun в Докленде, который находился недалеко от места
работы нефтяного директора, в среду вечером.

– Немного нахально, – таков был ответ Робин, когда Страйк, с благодарностью

принявший ее предложение сесть за руль, поскольку его подколенное сухожилие
оставалось болезненным, рассказал ей о просьбе Гранта о встрече. – Держу пари,
он взбешен твитом Аномии прошлой ночью. Вот почему он позвонил тебе
сегодня.
- Вполне может быть, - согласился Страйк.
После периода относительного бездействия Аномия сообщил фанатам в
Твиттере, что Маверик намерен внести очень существенные изменения в Харти,
героя, в предстоящем фильме.

Аномия

@AnomieGamemaster

Плохие новости, фанаты IBH. Маверик хочет превратить Харти из сердеца в

человека, а Грант и Хэви им позволят. #забираймони и беги @gledwell101

8.40 вечера 29 мая 2015

Твит вызвал предсказуемый взрыв оскорблений со стороны the Inkhearts, которые

обвинили Ледвеллов в жадности и предательстве, а затем пригрозили бойкотом и
физическим насилием. Место работы Гранта было раскрыто, фотографии со
страницы Хизер в Facebook скопированы и испорчены, а ученица Лепина
выразила надежду, что их ребенок родится мертвым. Робин, которая наблюдала
за вспышкой гнева в режиме реального времени, уже проверила аккаунты Гранта
в Твиттере и Хизер в Facebook тем утром. Оба теперь были настроены на
приватный режим.

– Ты думаешь, это правда, что Маверик планирует сделать Харти человеком? –

спросила Робин Страйка.

– Аномия в целом был прав в отношении событий в Чернильно-Черном Сердце, –

сказал Страйк. – Это означает, что их источник внутренней информации в любом
случае не иссяк.

Некоторое время они ехали молча, пока Страйк не сказал,

– Ты читала отчет Дэва о Россе и его дочерях?

– Да, – сказала Робин. – Эти бедные дети.

– Да. Очевидно, что с гуманной точки зрения я не хочу, чтобы Росс делал это
снова, но если он это сделает, я хочу, чтобы это было заснято на пленку. Пара
подобных инцидентов дала бы мне серьезные рычаги воздействия.

Робин поинтересовалась, хотя и не спросила, как Страйк намеревался

использовать упомянутые кадры, если ему удастся их раздобыть. Отнесет ли он
это прямо Россу или передаст Шарлотте, чтобы помочь ей выиграть дело об
опеке?

Часовое путешествие закончилось длинным участком посадки вдоль дороги.

Наконец Робин свернула на парковку больницы и увидела сразу за входом группу
из четырех человек, которые, по-видимому, ссорились. И действительно, когда
Робин припарковалась и заглушила двигатель, даже через закрытые окна машины
были слышны пронзительные голоса.

- Это Катя и Флавий? - спросила Робин, вглядываясь через ветровое стекло в

женщину с волосами мышиного цвета, одетую в мешковатое серое пальто.

– Да, - сказал Страйк, отстегивая ремень безопасности и не сводя глаз с группы. –

А двое других - Сара и Кеа Нивен.

– Ты шутишь?

– А похоже? Похоже, идет борьба за право навестить Блэя.

- Но почему Катя привела Флавию? - спросила Робин. Двенадцатилетний ребенок

выглядел совершенно несчастным.

– Может быть, Иниго думает, что она снова заразна.

Когда они вышли из машины, голоса трех женщин стали громче, но так как они
перекрикивали друг друга, все еще было трудно точно расслышать, что
говорилось.
– Должны ли мы…? – сказал Страйк и, не дожидаясь ответа, направился к
спорящей группе, желая услышать, что происходит.

Когда они с Робин оказались в пределах слышимости, Катя, чье худое лицо
залилось краской, крикнула:

– Он не хочет ее видеть!

– Кто сказал? – закричала Кеа, которая опиралась на свою палку. – Ты не его

гребаная мать и не его жена – иди и спроси Джоша, чего он хочет!

– Мы приехали из Норфолка! – добавила Сара, которая сегодня была одета в

пурпурное платье, такое же бесформенное, как пальто Кати. — Нам сказали, что
он готов к приему посетителей...

– Ну, ты должна была сначала позвонить мне! – сказала разъяренная Катя. – Он

уже договорился о посетителях на сегодня, о людях, которых он хочет видеть – и
вот они здесь! – торжествующе крикнула она, обернувшись, когда шаги Страйка
и Робин предупредили ее об их прибытии.

- О Боже, нет! - выпалила Кеа, ее глаза были устремлены на Страйка. – Только не

он!

Робин, которая никогда не видела Кеа во плоти, посмотрела на нее с интересом.

Девушка была одета в светло-голубой свитер и джинсы. Ее черные волосы
блестели в лучах весеннего солнца, а фарфоровая кожа и алые губы не сильно
отличались от макияжа. В руке, не сжимавшей трость, Кеа держала конверт.

- Доброе утро, - сказал Страйк, переводя взгляд с Кеа на Сару.

– О Боже... о Боже, – сказала Кеа, заливаясь слезами. – Я не могу в это поверить.

Когда Катя и Сара снова начали кричать друг на друга, из здания вышел
невысокий, хмурый, седовласый мужчина в синей медицинской форме.

– Могу я попросить вас, леди, потише, пожалуйста?

Катя и Сара испуганно замолчали. Окинув взглядом каждую из женщин по

очереди, затем бросив тяжелый взгляд на Страйка, как будто он ожидал, что
единственный мужчина в группе будет лучше следить за порядком, он исчез
обратно внутри.

– Джош ожидает мистера Страйка, – сказала Катя сердитым шепотом. – Так что
тебе лучше уйти.

Все еще всхлипывая, Кеа протянула конверт.

– Тогда не могли бы вы п-пожалуйста, по крайней мере, передать…

– Я не отдам ему это, - сказала Катя, отступая, как будто письмо было
пистолетом.

- Ради Бога, вы не можете отказаться передать ему записку! - горячо воскликнула

Сара.

- Пожалуйста, - всхлипнула Кеа, надвигаясь на Катю, опираясь на свою палку. –

Пожалуйста, просто передайте ему мое письмо.
– Хорошо, – коротко сказала Катя, выхватывая его из рук Кеа. - Может, зайдем
внутрь? - добавила она, обращаясь к Страйку и Робин.

Когда они следовали за Катей и Флавией через стеклянные двери, Робин

оглянулась. Сара и Кеа повернулись и медленно направились обратно к своей
машине. Наблюдая за этим, Сара обняла дочь за плечи, но Кеа стряхнула ее руку.

– Какая наглость! - свирепо сказала Катя, направляясь по коридору к комнате

Джоша. - Наглость с их стороны. Слава Богу, я была здесь.
– У тебя опять простуда? – тихо спросила Робин у Флавии, потому что девочка
только что высморкалась.

– Нет, – сказала Флавия. – Я...

– Она сделала очень глупую вещь, - сказала Катя, прежде чем Флавия успела
ответить, - которую ей сказали не делать.

– Это не было…

– Флавия, тебе было сказано не приносить этого щенка в дом, - огрызнулась Катя.
– Я не хочу больше слышать ни слова о папе, или Гасе, или собаках, или о том,
что все несправедливо, ты меня слышишь?

– Ты всегда на стороне…

– Флавия! – прорычала Катя, на мгновение обернувшись, чтобы посмотреть на

свою дочь, прежде чем сказать Страйку: – Я должна была привести ее. Иниго в
ярости.

Когда Катя повела их вперед, явно знакомая с каждым поворотом пути к комнате
Блэя, Флавия сказала обиженно, хотя и тихо:

– Я постоянно хожу по больницам.

– А ты? – спросила Робин, которой было адресовано это замечание. Она и

Флавия отстали от двух других.

– Да. Однажды, когда у Гаса сильно болела кожа, ему пришлось лечь в больницу,
а на следующий день заболел папа, и его тоже положили. Но в разные больницы.
Папа ходит в гораздо более хорошую больницу, чем Гас. Она частная. Гас
обычно ходит в NHS".
Флавия тихо добавила:

– Мне действительно понравилось, что они оба ушли.

Робин не могла придумать подходящего ответа на это, поэтому ничего не

ответила.

– Я могу смотреть по телевизору то, что мне нравилось. Я видела в новостях

историю о мужчине в Америке, который устроил массовый расстрел, потому что
не смог заставить ни одну девушку заняться с ним сексом.

– ...как будто недостаточно того, что она бомбардирует его письмами, которые
его напрягают, - говорила Катя Страйку, - она должна появиться лично...

– Я хотела сделать свой школьный проект о том человеке, который стрелял в

девочек, но мама сказала, что я не могу. Папа думает, что это отвратительно, что
мама позволила мне узнать о нем, но, – Флавия бросила прищуренный взгляд на
спину матери, - она весь вечер разговаривала по телефону с Джошем, так что ей
было все равно, что я смотрела.

Робин, у которой сложилось впечатление, что Флавия хорошо осведомлена о

картине, которую она рисует о своей домашней жизни, хранила дипломатическое
молчание. Впереди Катя говорила:

– ...просто беспокоюсь, что однажды днем меня здесь не будет, и она ворвется
силой...

– Мама с папой поссорились сегодня утром, - очень тихо сказала Флавия,

настороженно поглядывая на спину матери, - потому что папа думает, что
очевидно, кто такая Аномия, а мама говорит, что он не может быть прав, и он
просто говорит, что это ужасно.

- Правда? - спросила Робин, стараясь говорить небрежным тоном. – Кто?

Но она замолчала. Катя внезапно остановилась рядом с большим мусорным
ведром, стоявшим в нише коридора. С диким выражением лица Катя разорвала
письмо Кеа пополам и сунула его внутрь.

– Вот так, - сказала она и снова двинулась в путь, Страйк рядом с ней, Робин и
Флавия замыкали шествие.

– Я думала, что подделывать почту незаконно, - сказала Флавия.

– Эм… Я думаю, это касается только тех вещей, которые проходят через
почтовое отделение, – сказал Робин, чей мозг работал быстро. Сделав еще
несколько шагов, она сама остановилась.

- О, черт, - крикнула она вслед Страйку и Кате. – Извините, я оставила свои

записи в машине.

- Что ж, тебе лучше вернуться за ними, - сказал Страйк, поворачиваясь, чтобы

посмотреть на нее.

– Да. Какой номер комнаты Джоша? – спросила Робин у Кати.

- Пятьдесят один, – сказала Катя с озабоченным видом. – Но на самом деле, они

хотят, чтобы с ним были только два человека одновременно – я не знала, что вы
оба собираетесь прийти. Я думала, они не будут возражать, если Флавия пойдет
со мной, ведь она такая юная.

– Я могла бы посидеть снаружи с Флавией, если ты предпочитаешь пойти с

Кормораном? – предложила Робин, искренне надеясь, что Катя согласится: ее
очень интересовали мысли Иниго об Аномии. Катя выглядела так, как будто она
тоже одобрила эту идею, но, переведя взгляд с дочери на Робин и обратно и,
возможно, обдумав возможные последствия того, что ее дочь будет говорить вне
ее сферы контроля, она сказала.

– Нет, я не могу просить тебя об этом – это немного навязчиво. Нет, я останусь с
Флавией, но сначала пойду с Кормораном, чтобы Джош знал, что я рядом, если
ему что-нибудь понадобится.
– Хорошо, тогда я просто возьму свои записи из машины и догоню тебя, –
сказала Робин.

– Можно мне пойти с тобой? – нетерпеливо спросила Флавия, но Катя резко

сказала,

– Нет, ты останешься со мной.

Итак, Робин вернулась к мусорному ведру, куда Катя сунула письмо Кеа. В нем
была щель в виде почтового ящика, достаточно большая, чтобы она могла
просунуть руку, но, к сожалению, коридор был далеко не безлюден: медицинский
персонал ходил взад и вперед по нему, а также посетители. Робин кралась вокруг,
пока за ней никто не наблюдал, затем достала свой телефон из кармана и бросила
его в мусорное ведро.

- О, черт, - сказала она вслух, изображая раздражение.

– С вами все в порядке? – спросила проходившая мимо медсестра, которая

толкала мужчину в инвалидном кресле.

– Я пошла и случайно уронила свой телефон туда вместе со своим мусором, –

,сказала Робин, смеясь и протягивая руку.

– Мой шурин однажды уронил телефон в почтовый ящик, – сказала медсестра.

– Не могу... его нащупать, - солгала Робин, роясь в мусорном ведре. – О, вот оно
что...

Она подождала, пока медсестра скроется из виду, затем достала свой телефон и
две половинки письма Кеа, все еще в разрезанном пополам конверте, которые она
положила в карман. Робин возвращалась по своим следам, пока не прошла мимо
женского туалета, в который и вошла. Запершись в кабинке, она сложила
разорванные половинки письма вместе и прочитала его.
«Джошлингс

Я действительно надеюсь, что увижу тебя сегодня и передам тебе это лично,
потому что я не знаю, хватит ли у меня сил сказать все это лицом к лицу. Если я
увижу тебя, я, наверное, просто сломаюсь. Я знаю, это жалко.
Я не знаю, получил ли ты другие мои письма. Я чувствую, что ты бы отправил
ответное сообщение, если бы прочитал их. Может быть, Катя их порвала, а ты
даже не знаешь, что я пыталась с тобой связаться. Я знаю, она думает, что я
антихрист, или это просто говорит моя ненависть к себе?
С тех пор как это случилось, я едва мог есть или спать. Я бы покончил с собой
прямо сейчас, сию минуту, если бы тебе от этого стало лучше. Иногда я думаю,
что все равно должен это сделать. Я говорю это не для того, чтобы заставить тебя
чувствовать себя плохо. Я просто не знаю, как долго еще смогу жить в такой
боли.
У меня брал интервью частный детектив. Он утверждал, что ты хотел, чтобы я
поговорил с ним, и я поговорил. Он был так агрессивен, что я на самом деле
пошел домой, и меня потом вырвало, но я сделал это, потому что ты этого хотел.
Честно говоря, я чувствую, что если бы мы могли вернуться в прошлое, и ты могл
бы немного лучше понять, откуда я родом, ничего этого никогда бы не
произошло. Все пошло наперекосяк, когда ты переехал в Норт-Гроув. Аномия
должна быть кем-то там, с цитатой на окне, украденным рисунком и всем
прочим. Но ты никогда не хотел верить мне, что это место имело дурную славу
из-за нее.
Ходит масса слухов о том, как у тебя дела. Детектив, по сути, пытался запугать
меня на протяжении всего интервью, так что он мог солгать о том, что ты был
парализован, чтобы заставить меня говорить. Я надеюсь, что так оно и было, хотя
это было ужасно слышать и, честно говоря, вызывало у меня такое беспокойство
и тошноту, что я снова начал причинять себе вред.
Я не знаю, что еще сказать, кроме того, что ты долгое время не видел меня
настоящего, потому что я был так обижен и зол. Если ты будешь тыкать
животное в клетке достаточно долго, оно нападет в ответ, и это будет не вина
животного.
Я не имел в виду ничего из того, что сказал по телефону той ночью. Я просто был
так рад увидеть, что появился твой номер, а потом, когда ты сказал, что
встречаешься с ней на следующий день, я, честно говоря, почувствовал, что мое
сердце разорвали. Это казалось таким жестоким поступком - позвонить мне и
сказать, что ты встречаешься с ней там. Любой бы почувствовал то же, что и я, но
я никогда не хотел ее или тебя смерти, это была просто моя выплескивающаяся
наружу боль.
Я очень, очень надеюсь, что у тебя все хорошо. Что бы ни случилось и буду ли я
жив или мертв, когда ты выйдешь из больницы, помни, как сильно я любил тебя,
и постарайся вспомнить себя настоящего.

Кики»

Робин дважды перечитала письмо, положила его обратно в карман и снова

отправилась в путь.

Флавия стояла, прислонившись к стене напротив комнаты Блэя, и играла на

своем мобильном, когда пришла Робин. Она выглядела угрюмой, хотя и
оживилась, когда заметила Робин.

– Ты вернулась, чтобы забрать письмо Кеа из мусорного ведра ? – спросила она.

– Нет, – солгала Робин, улыбаясь. – Просто чтобы забрать свои записи.

– Ты должна подождать, пока мама выйдет, потому что у него могут быть только
двое посетителей одновременно, – сказала Флавия.

- Верно, - сказала Робин. – Итак, расскажи мне. Кто, по мнению твоего отца…
Дверь открылась, и появилась Катя.

– Ты можешь войти, – сказала она Робин приглушенным голосом. – Я отведу

Флавию в кафе на полчаса, но если я понадоблюсь Джошу, ты позвонишь, не так
ли?

– Да, конечно, – сказала Робин. Когда она толкнула дверь комнаты Джоша Блэя,
она услышала, как Флавия сказала своей матери:

– Почему я не могла остаться с Робин?

– Заткнись, Флавия...
 Глава 63

Узрите агонию
В этой самой потаенной комнате
сердца,
Где мрачно сидит раскаяние…
Фелиция Хеманс
Арабелла Стюарт
В маленькой комнате, выходившей окнами на юг, было слишком душно, как
обычно бывает во всех больницах. На прикроватной тумбочке стояло несколько
открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления, и золотой гелиевый шарик,
который был слегка сдут.
За те несколько минут, что Страйк пробыл в палате Джоша, он почувствовал себя
так, словно его перенесли обратно в Селли Оук, в военный госпиталь, где он
лечился после того, как ему оторвало ногу в Афганистане. Джош Блэй сидел в
инвалидном кресле, одетый в пижаму, его ноги были обуты в явно не ношеные
новые темно-синие тапочки, его предплечья неподвижно лежали на
подлокотниках. Кто-то положил его телефон перед ним на поднос, прикрепленный
к инвалидному креслу. Пустое, замкнутое выражение лица Блэя было знакомо
Страйку; он уже видел это выражение раньше на лицах людей, чье внимание было
приковано к своему внутреннему миру, пребывая в нем, они изо всех сил пытались
приспособиться к странным новым реалиям своей жизни. Возможно, у Страйка
тоже было такое выражение лица, когда он лежал ночью, мучимый фантомной
болью в голени, которая исчезла навсегда, и размышлял о конце своей военной
карьеры.
Высокие скулы Джоша, квадратная челюсть, большие голубые глаза, прямые
темные брови и тонко очерченные нос и рот были еще более поразительны теперь,
когда его волосы, которые когда-то свисали ниже плеч, были очень коротко
подстрижены. Неумолимый солнечный свет, льющийся в комнату, который едва
рассеивался опущенными кремовыми жалюзи, обнажил недавно заживший шрам
от трахеостомы у основания горла Блэя. Под его глазами были пурпурно-серые
впадины, в которых была тусклость, которая у Страйка ассоциировалась с
лихорадкой.
― Это моя партнерша – Робин, – сказал Страйк, когда она села на второй
пластиковый стул напротив Джоша.
― Привет.– Робко сказала Робин.
― Ладно, - пробормотал Джош.
― С записями все в порядке? – Спросил Страйк Робин, прекрасно зная, зачем она
вернулась.
― Да, - сказала Робин: – но я не думаю, что они нам понадобятся.
― Справедливо, – сказал Страйк и, повернувшись к Джошу, спросил: ― Прости,
ты что-то говорил?
― Да… я чувствую что-то на той стороне, которая парализована. – Медленно
сказал Джош, произнося слова так, как будто они были тяжелыми и поднимались
с большой глубины. Но та сторона, которой я могу пошевелить, онемела. Ничего
не чувствую. Врачи говорят, что это может немного улучшиться, но я никогда…
никогда не вернусь к нормальной жизни...
― Ну, повреждение нервов - это странно, – сказал Страйк, а затем добавил –
Требуется много времени, чтобы спала вся отечность. Прошло два года, прежде
чем моя нога стабилизировалась. Вероятно, пройдет немало времени, прежде чем
вы узнаете, какие функции у вас восстановились.
Джош ничего не ответил.
― Итак, – сказал Страйк, доставая свой блокнот, – давайте поговорим об Аномии.
― Это тот, кто вонзил ударил нас ножом.
Джош говорил так спокойно, что детектив не сомневался в уверенности его слов и
в том, что он сам верил в их правдивость.
― Что заставляет тебя так говорить?
― Тот факт, что он прошептал, после того как сделал это. – Сказал Джош.
«Не волнуйся, дальше я обо всем позабочусь». – Процитировал Корморан Страйк.
― Да. Плюс ко всему, – Джош глубоко вздохнул, – он предупредил меня, что
собирается что-то сделать, а я проигнорировал.
- Что значит «он предупредил тебя»?
― «Все в сборе», так он сказал – кротко произнес Джош, глядя на мобильный
телефон на подносе, его руки были неподвижны, но он поборов эмоции
продолжил: – Пароль дважды шесть, дважды семь, пять, два. Если вы перейдете к
фотографиям, там будет папка под названием «Аномия».
Робин взяла мобильный, открыла его и принялась искать папку.
Он уже много лет напрямую общается со мной в Твиттере, - продолжил Джош. ‘Эд
сказал мне заблокировать его, и Морхаус тоже так сказал, но мне не нравилось,
когда мне указывали, что делать, поэтому я этого не сделал.
Его остекленевшие от лихорадки голубые глаза впились в детектива:
― Вот такой я засранец.
―Не могу понять, почему это было таким уж преступлением- сказал Страйк.
―Я тоже поверил всему дерьму, которое рассказала мне Ясмин, об этой папке, -
сказал Джош, все еще глядя на детектива, как будто желая, чтобы Страйк осудил
его. ―Всей той чуши насчет того, что Эд – Аномия.
― Множество умных людей умудряются каждый день верить в гораздо более
странные вещи. –сказал Страйк.– Люди, которые составили это досье, имеют
большой опыт. Они хороши в том, что делают.
―Нашла! – Сказала Робин, указывая на папку полную скриншотов.
Заскрипев ножками стула с резиновыми наконечниками по плиткам пола, Страйк
придвинулся ближе к Робин, чтобы оба могли прочитать сообщения, которые
Аномия отправила Джошу в частном порядке через Твиттер.
Идея: Харти должен снова начать убивать
15 Августа 2012
Он должен начать колоть туристов на кладбище. Забавный и непредсказуемый
поворот.
15 Августа 2012
Идея: запереть ПепперУайт обратно в гроб, если она не согласится на свидание с
Харти.
12 Сентября 2012
Дрек мог бы обманом вернуть ее обратно внутрь. Аспект характера бога-трикстера.
ПепперУайт пожинает справедливую награду за высокомерие.
12 Сентября 2012
Вирди-Гробы спелись. Идея: Лорд WG должен похоронить Леди навсегда.
Замуруй ее в мавзолее и иди искать свежие кости, чтобы прыгать (<- хорошая,
забавная реплика)
4 Января 2013 года
Идея: новый персонаж. Мозг владельца Харти покидает могилу.
Макиавеллиевский персонаж, приятный контраст с Харти. Непрекращающаяся
битва между рациональной и эмоциональной сторонами убийцы.
26 Августа 2013
Ты теряешь все, что делало это хорошим. Перестань распродаваться. Потребность
в свежих сюжетных линиях и новых персонажах становится все более очевидной.
Смотрите предыдущие сообщения.
20 Января 2014
Я нужен тебе. Я знаю, чего хотят фанаты.
18 Марта 2014
Я нужен тебе, если ты хочешь вернуть фанатов на свою сторону, Джош.
22 Мая 2014
Идея: старый бродяга умирает от сердечного приступа на кладбище, и становится
отвратительным призраком, который конкурирует с Харти за ПепперУайт. Харти
теперь выглядит для нее намного лучше, но он отвергает ее.
29 Июля 2014
Я думал, ты менее туп, чем Ледвелл, но начинаю бояться, что это не так.
19 Сентября 2014
Становится все яснее, что ты на самом деле не понимаешь Чернильно-Черное
Сердце, Джош. Я предлагаю вам помощь в исправлении и улучшении,
предложение, от которого было бы неразумно отказаться.
1 Октября 2014
Идея: Ты объявляешь об уходе Ледвелла в одном из эпизодов мультфильма. Пусть
Аномия войдет на последних секундах эпизода. Фанаты сошли бы от этого с ума.
29 Октября 2014
Аномия: существо, которого боится даже Дрек. Визуальный: посмотрите на мой
внешний вид в игре. По сути, существо, похожее на пустоту, в котором исчезают
все неудовлетворительные персонажи.
29 Октября 2014
Твои претезания на то, чтобы быть героем-творцом, теперь полностью разрушены.
Я был готов отдать тебе должное за наброски того, что могло бы стать
интересными идеями в умелых руках. Теперь ты предал фэндом, и я понимаю, что
был неправ, предлагая себя в качестве соавтора. Может быть только один ρηηγέτης.
12 Ноября 2014
Пойми одно: сделка с телекомпанией будет концом. Я тебя предупредил.
10 Февраля 2015
― Что означает это греческое слово? – Спросила Робин Страйка.
― Думаю, это относится к героям Архегетов, - сказал Страйк, который все еще
просматривал строки сообщений. – Древние греки, основавшие поселения или
колонии.
― Тон у них интересный. – Сказала Робин.
― Ты имеешь ввиду нарциссизм? – спросил Страйк, в то время как лихорадочный
взгляд Джоша метался между двумя детективами. – Они отождествляли себя с
персонажами игры...
― Да, это так, но язык более интеллектуальный и взрослый, не так ли? Здесь нет
ругани, нет ребячества, использовано греческое слово…
― Да, эти сообщения немного лучше соотносятся с «культурными»
комментариями Ясмин, не так ли? Страйк посмотрел на Джоша: – Это все, что
Аномия прислала тебе?
― Нет, – сказал Блэй. Было еще кое-что, чего я не любил фиксировать. Но это было
то же самое: дерьмовые идеи для мультфильма.
― Ты показывал эти сообщения полиции?
― Да. – Сказал Джош.
― И? – Спросил Страйк.
― Не думаю, что они восприняли это всерьез. Они зациклены на этой «правой»
группе.
― Ты не против, если мы сделаем копии скринов? – Спросил Страйк.
Джош кивнул, и Робин отправила папку с сообщениями Аномии на свой телефон.
― Катя говорит, что ты пытаешься разобраться, «оо, возможно, он знает все
инсайдерские вещи», ― сказал Джош глухим голосом. Я не собираюсь быть
каким-то элпом. Я могу припомнить, кто знал, о чем именно, когда... я провел
большую часть последних пяти лет в обмороке или под кайфом… Мы оба
употребляли много наркотиков. Эд иногда забывал, что он тоже что-то
рассказывал… Он понял, что Аномией был Себ, потому что она сказала ему, что
ПепперУайт основан на старом соседе по квартире, но она сказала мне об этом,
когда мы создавали персонажа, и она, вероятно, рассказала другим людям… Но
она тоже кое-что забыла, –патетически сказал Джош, и Робин почувствовала почти
болезненный укол жалости в животе.
― Катя говорит, что вы долгое время думали, что Аномия - это Брэм де Йонг, -
сказал Страйк.
― Возможно, после прочтения этих сообщений вы решите, что я идиот, - тупо
сказал Джош, но у Брэма IQ 140. Йонг был протестирован в школе. Иногда он
ведет себя так, будто ему 20 лет, но иногда, если у него грустный голос, можно
подумать, что ему сорок... Вы слышали о его маме?
― Мы знаем, что она умерла. – Сказала Робин.
― Она была убита, – уточнил Джош, – в Амстердаме.
― Черт! – одновременно сказали Страйк и Робин.
― Да... она была наркоманкой, занималась сексом, чтобы покупать наркотики.
Брэму было шесть или около того, когда она умерла… Она обычно запирала его в
своей комнате, когда приглашала мужчин. Клиент задушил ее и покинул квартиру.
Брэм застрял в своей спальне на два дня или что-то около того. Тетя заходила,
потому что мама не отвечала на звонки, и она обнаружила тело, а Брэм был заперт
все это время.
― Боже, –тихо сказала Робин. – Какой ужас.
― Да, –Джош тяжело вздохнул.– Неудивительно, что он встревожен. Я думаю, это
было забавно, когда я впервые переехал в Норт-Гроув, но через некоторое время…

― Я думаю, он поджег мою комнату, пока я спал, за день до того, как все это
случилось. Мариам винила меня. Форт, что я уронил косяк. Я проснулся от того,
что люди кричали разливая и брызгая воду, чтобы потушить пожар. Занавески
были в огне… Мариам кричала – я выпил много пива и закинулся дурью – сказал
Джош, - так что я, знаете ли, был сбит с толку от происходящего. Я позволил
Мариам выгнать меня, и как только я оказался снаружи в темноте, я как бы сложил
два и два и понял: Брэм. Это то, что делает чертов Йонг.
― Пытается убивать людей? – Спросил Страйк, внимательно наблюдая за
Джошем.
― Я не знаю, действительно ли он хочет кого-нибудь убить. – Сказал Джош
ровным, отстраненным голосом. – Похоже, ему просто интересно посмотреть, как
далеко он может зайти. Нильс, вероятно, мог бы остановить его, если бы
попытался, но он не уверен… Я не думаю, что он действительно хотел бы взять на
себя ответственность за Брэма… Катя сказала вам, что Брэм неделями шпионил за
мной и Эди через дыру в стене нашей спальни?
― Да, она это сделала. – Сказал детектив.
― Вот что вселило в меня уверенность, что это была Аномия Я... я видел фингса,
когда он жил со своей мамой, понимаешь? Вещи, которые маленький ребенок не
должен был видеть... Он немного облажался, и у него IQ на уровне гения, так что...
да, я думал, что это был Брэм целую вечность , но я полагаю, что в то же время,
это было бы слишком просто.
Робин чувствовала, как пересохло во рту у Джоша. Она хотела предложить ему
выпить воды, но чувствовала себя неуверенно: он не смог бы удержать стакан, и
она подумала, не сочтет ли он это навязчивым, если она предложит.
― Почему ты так думаешь? – Спросил Страйк.
― Ну, я полагаю… если это был какой-то долбанутый пацан, который
действительно не понимал, что делает, то это был не кто-то из наших приятелей.
Но это не Брэм ударил нас ножом. Та фраза, которую они сказали о «заботе о чужих
вещах», была слишком… это было не то, что сказал бы Брэм.
― Почему бы и нет? – С нажимом спросил Страйк.
Джош снова уставился на детектива, его глаза были расфокусированы и растеряны,
очевидно, он думал. Наконец он сказал:
― Если бы Брэм воткнул в кого-нибудь нож, это было бы для того, чтобы
посмотреть, что будет дальше. Как они выглядели, или каково было убивать кого-
то... Они бы делали это ради этого факта, а не потому, что хотели бы захватить
власть. Брэм не изобретателен. Нильс часто говорит об этом. Всегда говорю Брэму
сесть и что-нибудь сделать или нарисовать… Нильс считает, что искусство - это не
для всех. Лишь для него.
― Но ты думал, что Брэм, возможно, издевался над Эди онлайн в течение
несколькиз лет?
― Да, но это… это было словно… эксперимент. Как будто отрываешь крылья у
мухи. Просто чтобы увидеть, как много ты можешь разрушить, но человек,
который ударил нас ножом… Когда ты хочешь взять на себя ответственность, ты…
ты хочешь творить, не так ли? Брэм просто хочет все разгромить.
― Итак, пока это продолжалось, вы оба думали, что онлайн-насилие было
совершено исключительно для того, чтобы посмотреть, как страдает Эди?
Последовала еще одна пауза, а затем, внезапно очнувшись от своего депрессивного
оцепенения, Джош сказал:
―Вам не нужно говорить мне, что я дерьмо. Я знаю, что должен был заступиться
за...
― Ты и не был дерьмом.

― Я знаю, что должен был послать Аномию на х*й, и «заблокировать». Вы

думаете, я теперь не сижу здесь и не думаю об этом весь гребаный день и ночь?
Прежде чем Страйк успел ответить, дверь комнаты Джоша открылась, и Катя
просунула голову внутрь, робко улыбаясь.
― Все в порядке? – Полушепотом спросила она.
― Да. – Выдавил Джош.
―Тебе что-нибудь принести, Джоши?
― Нет, я в порядке, спасибо.
― Ты выглядишь сексуально, – сказала она. – Могу ли я зайти?
― Нет, – повторил Джош. – Я в порядке.
― Я только принесу тебе воды со льдом – Сказала Катя и вышла.
Джош, чей румянец действительно был ярче, чем когда Страйк и Робин вошли в
комнату, оглянулся на Страйка, который сказал:
— Уверяю тебя, я не виню тебя за...
― Я знаю, что я должен был сделать. – Сказал Джош, его дыхание было
затруднено. –Теперь я это знаю.
Катя снова появилась с большим стаканом воды со льдом, из которого торчали две
соломинки.
― Может, я все-таки помогу? – предложила она, наклоняясь, чтобы подержать его
для Джоша, пока он пил, но он покачал головой:
― Я выпью немного через минуту, Фанки. – Пообещал он. Катя снова ушла.
― Катя невероятна. - Сказал Джош после короткой паузы и с оттенком защиты,
как будто он пытался предотвратить любое обсуждение их отношений.
Указав на воду Страйк спросил:
―Ты хочешь, чтобы я…?
― Нет.
Последовало напряженное молчание, нарушенное Робин.
― Вы были у Кати, не так ли, в ночь перед тем, как на вас напали?
― Да, – сказал Джош. – Я был там, потому что у меня не было с собой денег, когда
Мариам вышвырнула меня… Проснулся Иниго, поднимаясь наверх... Вы
встречали Иниго?
― Да.― Согласился Страйк.
― Он сказал, что я пустая трата времени, правда? –Спросил Джош.

― Иниго, по его словам, мог быть кем угодно: художником, музыкантом,

писателем… как ни крути, у него бы это получилось на мировом уровне, если бы
он не заболел… Так что теперь сын должен сделать то, чего не смог он. Вот почему
у бедняги хронические болячки и стремление к перфекционизму и...
Он замолчал.
― И? – детектив пытался найти ответы.
― Это не имеет отношения к делу… Я слишком много болтаю. Эд всегда говорил,
что я в любом случае, расскажу кому угодно. Правда в том, что Аномия завладела
каждым моим словом, потому что я никогда не знал, когда нужно заткнуться.
Возможно, она тоже была права. Но я сделал это, когда все стало
таким...серьезным. Вначале было очень весело, а потом мы начали вести себя по-
другому.
― В чем отличие? – Спросил Страйк.
― Как будто... мы больше не могли просить фанатов о предложениях, как мы
делали в начале. Этот двенадцатилетний подписчик хотел денег. Она сказала, что
мы использовали идею ребенка, когда мы не знали, мы даже не видели ее
комментария… Все это быстро усложнилось.
― Ну, – осторожно начал Страйк, - нас интересуют люди, которые были близки с
вами и Эди, которые могли знать ваши идеи и подробности вашей жизни.
― У меня в голове все это есть. –Сказал Джош, теперь уставившись на поднос
перед собой. Я не могу поверить, что кто-то из них поступил бы так с Эд.
"Вы не можете вспомнить никого, кто имел на нее зуб?
―Ну…
Что бы Джош ни собирался сказать, он сдержался. Это было, размышлял Страйк,
чертовски трудное время для Джоша Блэя, чтобы научиться осмотрительности.
― Он понравился Иниго? - спросил Страйк, и Джош удивленно поднял глаза.
― Я не собирался утверждать, что Аномия – Иниго, – сказал Джош, сконфуженно
улыбнувшись– ‘Я собирался сказать: это плохо для Флавии.

― Да, мы были свидетелями кое-чего из этого. – Сказал Страйк, довольный просто

тем, что Джош был вовлечен в размышления. Как ты думаешь, почему?
― Я полагаю, она не делает это из-за эгоизма, как это делает Гас.
― Как ты думаешь, она насколько верна Иниго? – Спросил Страйк.
― Что?
― Ты слышал меня, – сказал Страйк.– Если у Иниго есть любовница, этот человек
представляет интерес для нашего расследования. Они могли узнать подробности о
мультфильме и Эди через него.
― Я… ох, бл*Ты знаешь о своей девушке, не так ли? – Спросил Джош.
― Скажи мне, что ты знаешь, и мы сможем посмотреть, знали ли мы это прежде.
― Я пытаюсь... пытаюсь начать с чистого листа, – сказал Джош.– Пытаюсь
держать свой рот на замке, чтобы не создать ещё больше проблем.
Ты не создаешь проблем. Ты помогаешь нам исключить невиновных людей. –
Твердо сказал Страйк. – Как ты узнал об этом романе?
Джош поколебался,а затем сказал:
Катя рассказала мне. Она несколько месяцев занималась в Норф-Гроув, и вдруг
Иниго начал заставлять двух детей тоже ходить на уроки. Чтобы вытащить их из
дома. Он делился этим с кем-то, с кем познакомился в интернете... Женщина
собиралась на их тайные встречи каждый вечер ожидая «праздничного фуршета».
― Бедная Катя. – Тихо сказала Робин.
― Да… Флавия догадалась, что происходит. Однажды вечером они вернулись в
ресторан, и Флавия заметила помаду на бокале для вина на сливной доске, а Катя
никогда не пользуется косметикой. Она все еще была мокрой после того, как Иниго
ее вымыл. Я думаю, именно поэтому Иниго такой ублюдок по отношению к
Флавии, потому что она его подставила. Я не спрашивал ее об этом, но их роман
не продолжается до сих пор, не так ли? Это было... безвозмездно, четыре года
назад, должно быть. Он сказал Кате, что покончил с этим.
― Что ты знаешь об этой другой женщине?
― Она была замужем, и ее звали… Мэри, насколько я помню. Катя вроде как…
она излила мне душу по этому поводу, –сказал Джош, выглядя слегка смущенным,
– и я думаю, Иниго знает, что я знаю, и это одна из причин, по которой я ему не
нравлюсь.… Честно говоря, я действительно не понимаю, почему Катя все еще с
ним. Иниго лжив. Она, вероятно, получила бы хорошее соглашение о разводе, но,
я полагаю, она немного подавлена… вы ведь не скажете Кате, о том, что я
рассказал?
― Нет, – сказал Страйк, добавив: ― но нам, возможно, нужно будет спокойно
поговорить с Иниго. Не волнуйся. Ему не обязательно знать, откуда у нас эта
информация.
― Хитрый ублюдок, – сказал Джош. – А корчил из себя невинную овечку.
Но настроение интереса и легкого веселья исчезло так же быстро, как и появилось:
― Наверное, я гребаный лицемер, раз назвал его хитрым. Я и сам немного наплел
паутины. Запутал вас и вашу напарницу.

― Кея Нивен? - как ни в чем не бывало спросил Страйк. – Я полагаю, ты знаешь,

что существует теория о том, что она Аномия? – уточнил он, в очередной раз
умолчав о том, что автор теории сидел рядом с ним.
― Да, несколько человек в сети знали, что когда-то она была сомнительной, -
сказал Джош без запинки. – Я тоже задавался вопросом, но она не может ею быть.
Было долгое время, когда мы с Эди были вместе, когда Кеа ничего не мог знать ни
об Эде, ни о мультфильме, а Аномия, казалось, знала все.
― Кея посещала Норт-Гроув, не так ли? – Спросила Робин.
― Да, когда я только переехал, потому что мы все еще были вместе. Она не хотела,
чтобы я оставался. Я думаю, она чувствовала угрозу из-за сцены с Оли, и ей не
нравилось, что Эд была резидентом... вроде как... ну, девушка, которая всем
нравилась.’
―Кому конкретно нравилась Эди? – Спросил Страйк, держа ручку наготове.
– Ну… ну… – снова задумался Джош. Я тоже когда-то немного занимался
Нильсом. И я… Кея могла сказать, что я так и сделал, и было легче отказаться от
всей этой затеи…
‘Я так сильно все это испортил’, - сказал Джош, теперь уставившись в пол. Эд
всегда говорила, что я никогда не хотел никого выводить из себя, но если ты
собираешься вывести людей из себя, им лучше говорить прямо, чем лгать… Я
должен был бросить Кею, но я продержался немного’ потому что… потому что я
гребаный трус, я полагаю… Вы с ней встречались?
― Да, сказал Страйк.
― Она сказала тебе, что мы снова сошлись ненадолго? После того, как мы с Эди
расстались?
― Да, она это сделала, - сказал Страйк.
- Это было так чертовски глупо, – тихо сказал Джош. Я такой чертовски глупый…
Я не знаю, во что я верил. Она вроде как... преследовала меня после того, как мы
впервые расстались, так что я знал, какая она. Во что, черт возьми, я верил,
возвращаясь к ней? Однажды вечером я зашел в этот бар в Кэмдэне, и я знал, что
она была там не случайно, но я был зол, несчастен из-за того, что все закончилось
с Эди и... ну, она воспользовалась шансом.
― Мы все были там, – сказал Страйк, когда в его голове промелькнуло
воспоминание об Аннабель. Ни один из мужчин не заметил, как Робин слегка
приподняла брови.
Во второй раз ей было еще хуже. Ревнивая до чертиков, и она продолжала
говорить мне, что если я брошу ее снова, она превзойдет себя. Так что было пять
или шесть месяцев попыток сохранить это в тайне, потому что я не хотел, чтобы
Эд знала. Я знал, что Эд подумает, что это было, как… ты знаешь… окончательное
предательство, или что там еще, снова переспать с Кеей, после всей той чуши,
которую Кея наговорила о том, что Эд меня оставила.
― Кея утверждает, что ты подтвердил некоторые из этих обвинений, когда снова
начал с ней встречаться.
― Я никогда ничего ей не обещал… – сказал Джош, глядя Страйку в глаза. Самое
большее, что я сказал ей, это то, что я никогда не знал, что сороки могут говорить,
пока она не сказала мне. Все остальное было что-то вроде: «поклянись на могиле
своего мужа, что ты никогда не рассказывал Эди Ледвелл о картине Маргарет
Рид». И я сказал: “Я не клянусь даже могилой моей мамы, но я это сделал». У нее
гребаная мания пытаться заставить меня поклясться на могиле моей мамы. Когда
мы встретились, у нас было что-то общее, что мы оба потеряли родителя… Она
написала мне все эти письма с тех пор, как это случилось, - сказал Джош. "Говорит
мне, что она вооружается сама и что бы там ни было… Какого хрена она ожидает,
что я теперь буду с этим делать?
― Когда Эд узнала, что я снова встречаюсь с Кеей, все отношения между нами
превратились в дерьмо. Мы не могли говорить без того, чтобы не рассказать друг
другу, каким гребаным ублюдком, как мы думали, был Йонг.…
― Затем, пока я пытался придумать, как покончить с этим, не убивая себя, Эд
принял передозировку, - сказал Джош, его глаза были расфокусированы,
уставившись в пол. Он позвонил мне, когда все еще принимала парацетамол и
виски. Сказал, что собирается ненадолго уехать и... и она хотела, чтобы я записал
пин-код на ее телефоне, потому что она оставила там кое-какие идеи... Его голос
был действительно невнятным… Я знал, что он, должно быть, что-то принял.
― Он хотел сказать тебе, что в ее телефоне были заметки, даже когда он принимал
передозировку? – Спросил Страйк.
― Конечно! – Сказал Джош.
«Он не находил это необычным для ее натуры». – Подумал Страйк.
― Вы не знали Эди. Чернильно–Черное Сердце... стало всем для нее - по крайней
мере, тогда. Я думаю, в конце концов, ей это надоело, но тогда она не смогла бы
смириться с мыслью о том, что мы все испортим после ее ухода. Он, вероятно,
сказал, что если бы он не сказал мне, где найти ее идеи, я бы объединился с
командой Кеи, чтобы продолжать писать это наш проект.
Он замолчал, снова уставившись в пол, затем продолжил:
― Я пошел навестить ее в больнице после того, как у нее была передозировка, и
Ормонд был там, словно охранял палату. Вы с ним встречались?
― У нас есть, данные о нем.
Йонг сказал мне, что Эди не хотела меня видеть, и думаю, немного... ну, вы
знаете... перешел на физическое воздействие. Мужчина-медсестра разделил нас и
попросил меня уйти.
― В ту ночь у меня возникла идея, что Ормонд был Аномией. Я был под кайфом.
– Не без труда признался Джош. – В то время это имело смысл. Я думаю, может
быть, Ормонд преследовал Эди, чтобы заставить ее почувствовать, что ей нужен
кто-то вроде него, ну, знаете, какой-нибудь бывший полицейский с «Фордом
Фиестой», и как только он ее смягчит, он появится в Норф-Гроув, чтобы
зацепить...но на следующий день, когда я снова стал натуралом, я понял, что это
чушь собачья… откуда бы Ормонд мог получить эту информацию, все эти
монстры до того, как он встретил нас?
― Мы привыкли называть его географом, – продолжал Джош, - потому что он
такой придурок, что для финков умение читать карту - это какое-то огромное
достижение. Мы узнали, что он преподавал вычислительную технику, когда он
попросил нас пойти и поговорить с его классом. Я никогда не понимал, что он
делал в Норф-Гроув… он из тех, кто делает все сам, понимаешь? Просто хотел
заняться гребаной сваркой...
― Расскажи мне о вашей квартире на Милфилд-лейн, - попросил Страйк. - У Кеи
когда-нибудь был ключ от нее?
― Нет. – Опешил Джош. – Зачем он ей?
― Полиция сказала тебе, что телефон Эди переместился с кладбища после того,
как вас обоих зарезали, и оказался на Хэмпстед-Хит, совсем рядом с вашей
квартирой?’
― Нет. – Сказал Джош, выглядя на этот раз слегка удивленным.
― У кого-нибудь, кроме тебя, был ключ от этого места?
― Нет, это единственный экземпляр, который мне дали в строительной фирме,
когда я там работал.
― У тебя был с собой ключ, когда на вас напали?
― Нет. Как я уже сказал, меня выгнали, при мне был только мой телефон. Ключ,
вероятно, все еще будет в моей комнате в Норф-Гроув.
―Хорошо, это полезная информация. – Сказал Страйк, делая заметку. – Итак,
когда именно вы расстались с Кеей во второй раз?
- После того, как Эд принял передозировку. Я сказал Кее, что мне нужен перерыв,
чтобы прийти в себя. Я, бл***, умолял ее не выкладывать в сеть, что мы снова
встречались… Я знал, что все фанаты скажут, что я возвращаюсь к своей «прежней
истории»… мол: «Каков засранец». – С горечью сказал Блэй.
И после долгой паузы продолжил:
― Но ведь действительно… Разве нет? Какого хрена я все это сделал? Почему я
снова встречался с Кеей? Почему я поверил в то дерьмо, которое показала мне
Ясмин?
― У всех нас есть вещи, которым мы поражаемся, – Сказал Страйк. – У всех нас.
― Ваши штучки никого не убили, - сказал Джош.
― Как и твои. – Сказал Страйк.
― Да, так и было, - сказал Джош саркастично, и краска залила его изможденное
лицо. ―Я никогда не блокировал Аномию, никогда не вступался за Эда – я
позволил этому случиться, потому что я чертовски слаб. Я слаб, - сказал он,
стиснув зубы. – Я не хотел обижать фанатов. Я не хотел слушать ничьих советов,
кроме Катиных, потому что она говорит мне то, что я хочу услышать. Я как
гребаный Брэм, за исключением того, что я не поджигаю людей и не швыряю в них
камнями. Я причиняю еще большие, бл***, страдания, пытаясь жить легкой, черт
возьми , жизнью.…
― Я не должен был выжить. Я был тем, кто заслуживал гребаной смерти, и я был
тем, на ком была куртка, которая остановила нож, вошедший в мою шею так
глубоко, как я того хотел. И у меня есть фишка под названием situs inversus. Все
мои органы перевернуты, как в зеркальном отражении. Мое сердце с правой
стороны. Аномия ― глупая, хотела ударить меня ножом в сердце, но вместо этого
проткнула мне легкое. Я никогда не знал, что внутри у меня что-то не так, никогда
не нуждался в рентгеновском снимке, пока все это не случилось. Ситуация
обратная… это такой причудливый финт, который Эду действительно понравился
бы.
Робин чувствовала, что она должна была знать, что это произойдет. Джош
разрыдался. У него текло из носа, голова поникла, но он не мог закрыть лицо
руками или согнуться пополам: его тело оставалось неподвижным, как восковая
модель.
Страйк поднялся на ноги, подошел к прикроватной тумбочке и достал из нее
коробку с салфетками. Вернувшись на свое место, он вытащил из коробки горсть
салфеток.
― Нет! – Шумно выдохнул Джош.
— Можешь захлебнуться соплями, если хочешь, - сказал Страйк, – но если ты
хочешь помочь нам поймать этого ублюдка...
― Может быть мне помочь? - Спросила Робин, не в силах сдержаться.
― Нет. – Выдавил Джош сквозь всхлипы– хорошо.
И Страйк вытер лицо и нос Джоша так прагматично, как если бы он протирал
ветровое стекло, выбросил влажные салфетки в мусорное ведро, затем снова сел,
положив салфетки на поднос перед Джошем.
― Это моя вина, что Эд мертв, – всхлипнул Джош. – Это все моя гребаная вина.
― Это вина ублюдка, который пырнул вас обоих ножом. – Твердо сказал Страйк,
продолжив мысль: Не делай этого с собой. – Ты не виноват в том, что это
произошло.
― Все – все, что я хочу сейчас сделать, это прожить достаточно долго, чтобы
увидеть, как гребаную Аномию поймают и, бл***, посадят в тюрьму. После
этого… Я выпилюсь нахрен.
- Нет, ты этого не сделаешь, - спокойно сказал Страйк.
― Не указывай мне, что я, бл***, буду или не буду делать, - выплюнул Джош. –
Ты, блядь, все еще можешь ходить!
― И ты все еще можешь думать и говорить. Через шесть месяцев к тебе, возможно,
вернется больше функций. Через год после этого они, возможно, нашли бы способ
вылечить твой позвоночник. Они постоянно добиваются прогресса в этом деле.
Стволовые клетки. Имплантированные чипы…а затем…

― Да, но, это самое сложное, не так ли? Принятие настоящего. Ты должен на
некоторое время перестать думать о долгосрочной перспективе.
― Если ты собираешься читать мне лекцию о гребаной осознанности, – свирепо
сказал Джош, – то я получу много такого от мозгоправа. К черту жизнь в
настоящем моменте. Я не хочу так жить. Я вообще не хочу жить. Я, этого не
заслуживаю.
― Ты не был причиной этих поножовщин. – Решительно сказал Страйк. ‘Другой
человек купил электрошокер, мачете и, я сильно подозреваю, маскировку с
намерением покончить с двумя жизнями. Если тебе нужна причина, чтобы
продолжать прямо сейчас, ты должен держаться за тот факт, что ты будешь
главным свидетелем на суде над этим ублюдком, и если тебе нужна причина,
чтобы жить дальше, ты должен помнить, что ты был тем, кому позвонил Эди, когда
он думал, что ему грозит смерть, потому что он все еще доверял тебе то, что
значило для нее больше всего на свете.
― Мне пох*** на этот гребаный мультфильм! ― Сказал Джош, снова начиная
всхлипывать.
― Ну, тебе следовало бы. –Тихо сказала Робин.– Ведь недавно я встретила фаната,
жизнь которого была спасена Чернильно–Черным Сердцем – в буквальном
смысле. Она сказала мне, что решила продолжать жить, просто чтобы продолжать
смотреть это. То, что вы с Эди сделали, было экстраординарно. Корморан прав:
сейчас ты единственный, кто может сделать то, чего хотел бы Эди. Он не хотел бы,
чтобы ты покончил с собой. Он бы хотел, чтобы ты сделал то, что можешь сделать
только ты.
― Этот ублюдок забрал ее телефон, – сказал Джош, – слезы текли быстрее, чем
когда-либо. Вот где все ее идеи.
― Давайте позаботимся о том, чтобы найти этот телефон, - Сказал Страйк,
доставая из коробки еще несколько салфеток и снова вытирая лицо Блэя.–
Высморкайся и выпей немного воды.
Джош позволил Страйку вытереть лицо и позволил Робин поднести соломинку от
воды к его рту. Когда Джош напился досыта, а Страйк выбросил вторую партию
влажных салфеток, детектив сказал,
― Я хочу знать, кто знал, что вы с Эди встречались на кладбище в тот день.
― Только Мариам, ― хрипло сказал Джош. – Я разговаривал с ней, пока она
готовила, когда мне позвонил Эди. Мариам, это была хорошая идея, мы собирались
встретиться, все обсудить. Но Мариам никак не могла...
― Мог ли кто-нибудь подслушивать?
― Я не знаю… может быть. Рядом с кухней есть большая кладовая. Но я никого
там не слышал.
― Кто еще жил в Норт-Гроув в то время?
― Нильс и Брэм.
― Ты ожидал, что Мариам скажет Нильсу, что ты встречаешься с ним?
― Да.
― Расскажи мне о Нильсе
―Он... немного безумный, - сказал Джош. – Эксцентричный. Никогда не знаешь,
что он подумает о всякой ерунде. Всегда эмоционально заряжен. Его отец был
промышленником-мультимиллионером, и Нильс участвовал во всех проектах. Он
всегда хотел жить так, как он живет – заниматься искусством, жить в коммуне,
быть полиамористом... У него с Мариам были открытые отношения. Нильс иногда
спит с Фрейей, женщиной-ануввером из Норф-Гроув. "Э-э, партнер, кажется, не
против этого...’
― Вы сказали ранее, что Нильсу нравился Эди.
― Да, я думаю, что так и было, но с ней у тебя ничего не вышло.
― Он ей понравился?
― В конце концов, не так уж много, – сказал Джош.– Он в некотором роде
либертарианец... Проголосовал за этого странного ублюдка, Иэна Пича, на пост
мэра Лондона.
Страйк и Робин избегали смотреть друг на друга.
― Как у Нильса с компьютерными навыками? - Спросил Страйк.
― Хорошо, – сказал Джош. Забавно, что он, вероятно, был бы действительно
хорош в технике, но все, что он хочет делать, это быть художником, но Нильс
может быть Аномией. Какого хрена им делать это с нами? С Эди?
― Мы просто говорим о людях, которые могли знать, что вы встречались на
кладбище. – Сказал Страйк. – Итак: Мариам, Нильс и Брэм. Кто еще мог быть
поблизости?
― Фрейи, Ала и Стар не было дома, они отправились навестить друзей… Я
полагаю, там был Пес, сказал Джош, и выражение его лица омрачилось. – Йонг
приходил навестить меня на прошлой неделе. Я был рад его видеть, мне всегда
нравился Пез. Но у меня сложилось впечатление, что он не собирался… ну, он
прямо сказал, чего он хочет: чтобы я дал ему работу в фильме. Так что... да, – сказал
Джош, сглотнув. – Это было странно. ’Он говорил о возможности подражать
моему художественному стилю и все такое...’
― Мог ли Пес быть в кладовой, когда вы разговаривали с Мариам? – Спросил
детектив. –Например за кухонной дверью или за окном?’
― Я думаю, да, – сказал Джош задумавшись.– Но Пес не может быть Аномией,
ни в коем случае...
― Мы все еще просто говорим о людях, которые могли знать, что вы встречались
на кладбище", –сказал Страйк. Кто-то еще?
― Ну… – медленно произнес Джош, – дело в том, что дело в Норт-Гроув… люди
просто все время входят и выходят. Студенты, люди, посещающие магазин… О! –
внезапно сказал он, - есть девушка, которая в наши дни выходит на улицу. Зоуи.
Хрупкая, с татуировками по всей руке. Я полагаю, она могла бы прятаться за
углом...
Пока Страйк записывал имя, как будто оно было для него новым, Робин сказала:
― Джош, по поводу Северной Рощи и людей, приходящих и уходящих – ты знаешь
что-нибудь о рисунке, который был украден?
― Ты имеешь ввиду мой рисунок?– - спросил Джош, выглядя удивленным. – О
вампире? Кея тебе сказала?
― Да, сказала Робин. На самом деле это не было ложью: она только что прочитала
о краже в письме Кеи.
― Да… именно тогда Маверик захотел, чтобы мы придумали больше персонажей
для фильма. Я хотел поместить вампира внутрь. Говорят, в семидесятых годах на
настоящем кладбище был вампир. Черт возьми, это было банально, изображать
вампира, но я нарисовал его, чтобы она могла видеть, что я делаю. Я хотел, чтобы
он был неумелым, типа, пытался убивать туристов, но никогда не получал
достаточно крови, чтобы жить, так что он был, типа, слабым и немощным...
― Вы писали заметки на рисунке о том, каким вы видели персонажа?
― Да. сказал Джош, – я сделал. «На коленке» быстренько так сказать. Но я оставил
набросок внизу, в одной из художественных комнат, но после он исчез.
― Когда это было? – Спросила Робин.
‘Могу" точно вспомнить. В прошлом году какое-то время. Это было, когда мы с
Кеа встречались во второй раз. Я сказал, что это пипец, тот факт, что стырили мой
набросок, я был искренне, действительно зол. Он исчез однажды вечером, когда
шли занятия, так что это мог быть кто угодно... студент, кто-то, кто забирал их…
это что-то вроде бесплатного для всех, когда идет куча занятий, видел, что люди
приходят и уходят. Мне следовало спрятать рисунок наверху.
― Хорошо, спасибо. – сказала Робин, делая пометку. ‘Раз уж мы заговорили о
новых персонажах, Эди рассказывал тебе о двух, которых она планировала для
фильма? Филип Ормонд говорит, что она рассказала ему все о нем, в деталях.
― Она сказала мне, что у нее есть пара идей, но она никогда не говорила, в чем
они заключаются. Ей никогда не нравилось говорить о всякой ерунде, пока она
сама не разобралась во всем этом. Но, может быть, с Ормондом у нее были другие
отношения… Можно подумать, что он захочет сказать мне, если захочет увидеть
свои вещи на экране... Только он, блядь, ненавидит меня, так что он не стал бы.
«И он не сможет сам их монетизировать, если отдаст законному владельцу», -
Подумала Робин, но промолчала.
― Итак, вы покинули Норт-Гроув в темноте в ночь перед поножовщиной. –
Продолжил Страйк, –без денег, но с мобильным телефоном и досье, которое
принесла вам Ясмин?
― Да.
― И оказавшись снаружи, вы позвонили…?
― Кее, - с несчастным видом сказал Джош. – Да. Случайно. Я был взбешен, и ее
имя прямо под надписью «Катя» на моем телефоне. Я сказал Эр, что встречаюсь с
Эди на следующий день на кладбище, и что мне нужна кровать на ночь, а потом
Кея начала кричать мне в ухо, и я понял, что разговариваю с Кеей, а не с Катей...
― Ты уверен, что сказал Кее, где вы встречаетесь? – Спросила Робин.
― Да, потому что это то, из-за чего она взбесилась, – сказал Джош. Я звоню ей и
рассказываю подробности моего «свидания» с Эди. Видишь ли, когда мы
встречались в первый раз, мы с Кеа отправились на одну из тех пешеходных
экскурсий по старой части кладбища? Это был больной вопрос, я потом ходил туда
с Эди и говорил об этом в интервью...
― Мог ли кто-нибудь подслушать ваш случайный звонок Кее? - спросил Страйк.
–Ты можешь вспомнить кого-нибудь, кто стоял бы на улице? Кто-нибудь следовал
за вами, проходил мимо вас обоих?
― Насколько я помню, нет, - сказал Блэй. –Я никого не заметил... Но я был
совершенно не в себе.

― Ты говорил с кем-нибудь еще по дороге к Кате, по телефону или лично?

― Нет. – Сказал Джош.
― Вы сказали, что разбудили Иниго, войдя в дом Апкоттов. Ты сказал ему, что
собираешься делать на следующий день?
― Нет, я был там как следует оттрахан. Я сразу пошел спать в комнату для гостей.
― А на следующее утро?
―Я обсудил все это с Катей. Я показал ей досье.
― Иниго был в состоянии подслушать, о чем вы говорили?
― Нет. Он был наверху, ’ сказал Джош. ‘Мы с Катей были внизу, на кухне.
― Я спрашиваю скорее о том… кто еще был в доме? – Выражение лица детектива
было задумчивым.
― Флавия была в школе, а Гас был в своей комнате.
― Мог ли Гас слышать, о чем вы говорили?
― Нет. Дверь была закрыта, но мыы могли бы послушать, как он тренируется.
― Вы говорили с кем-нибудь еще перед тем, как покинуть дом Апкоттов?
― Нет, – помедлил Джош. – Я ни с кем больше не разговаривал...– он сильно
побледнел, так что даже его губы поблекли, а фиолетовые тени вокруг глаз
казались темнее.
― Больше я ничего не помню, поскольку проснулся в больнице, где меня
обкромсали.
―Ты можешь рассказать нам, что вы помнишь о нападении? Хоть немного. –
Уточнил Страйк.
Джош снова сглотнул:
― Я опоздал. Я спешил, потому что думал, что Эд, возможно, ушел. Он всегда
злилась на меня за то, что я опаздывал на каждый ужин.
Он попытался сказать что-то еще, но не издал ни звука. Прочистив горло, он
продолжил:
Я направлялся к месту, где мы собирались встретиться. Это то место, где мы
накуривались в тот день, когда он предложила идею для мультфильма.
― Где именно это место находится?
― На участке с могилами, куда не положено проходить. Это в стороне от
тропинки, и некоторые гробницы неустойчивы. Рядом с могилой, которая всегда
нравилась Эди. На нем изображен пеликан. Будь там. Вы не могли видеть нас с
тропинок по обе стороны. Там есть что-то вроде выступа.
― Ты кого-нибудь встретил по дороге?
― Полный парень, склонившийся над могилой. Должно быть, он там работал. Я
опаздывал и спешил. Потом я услышал позади себя бегущие шаги.
― Что за шаги? – Уточнил детектив.
― Быстрые. Не совсем легкие, но слишком робкие, чтобы это был парень, мимо
которого я только что прошел, склонившись над могилой. Полиция спросила меня
об этом. Парень, которого я видел, был слишком полным и неповоротливым, чтобы
что-то услышать.
― А потом я почувствовал что–то вроде... это было похоже на то, как будто кто-то
пнул меня в спину. Я перевернулся, лицом вперед, на землю. А потом некто
воткнул нож мне в спину и шею. Это была такая агония, как будто ты не можешь,
а потом он вытащил телефон из моего кармана и папку, которую я взял с собой, и
сказал что–то вроде: «Я позабочусь обо всем, беги отсюда», но в итоге я убежал
быстрее.
― Я не могу вспомнить ничего после этого, пока не очнулся в больнице. Не могу
вспомнить парня, который нашел меня на кладбище, или в машине скорой помощи,
или еще где-нибудь. Я проснулся с выбритыми волосами и...
Дверь снова открылась, и на пороге появились Катя, Флавия и маленькая
светловолосая медсестра.
―Извините, – сказала медсестра, –но время посещения истекло
― Хорошо, – Сказал Страйк. – Могу я задать еще один вопрос, и тогда мы
закончим?
―Только один. – Сказала она и удалилась, забрав с собой Катю и Флавию. Страйк
подождал, пока дверь закроется, прежде чем снова повернуться к Блэю.
― Здоровяк, мимо которого вы прошли, склонившись над могилой, когда
направлялись к спящему ангелу. Он был лысым?’
Джош открыл рот, его глаза расфокусировались, вспоминая последний раз, когда
он мог свободно двигаться в своем здоровом молодом теле.
― Я… Я думаю, что так оно и было. Да... да, определенно.
―Ты нам очень помог, Джош, – сказал Страйк, закрывая блокнот и поднимаясь на
ноги. – Мы будем держать тебя в курсе событий.
― Откуда ты знал, что он лысый? ― Спросил Джош.
― Я этого не знал, - сказал детектив – но я думаю, что есть большая вероятность,
что лысая голова была латексной маской, а тело, которое ты считал большим и
мускулистым, было мягким костюмом. Это объясняет, почему шаги казались
недостаточно тяжелыми, чтобы соответствовать их весу.
― Это была Аномия? – спросил Джош, уставившись на него.
― Да. – Сказал Страйк.– Я думаю, что так оно и было.
 Глава 64

… он был рад, что имеет уши,

Что он может пворачиваться, и, наполовину в шутку,
Сокрушаться о судьбе наследников
и о постигшем несчастье …
Jean Ingelow
Brothers, and a Sermon
Робин было очень трудно забыть образ парализованного Джоша Блэя, рыдающего
в своей нагретой больничной палате перед стаканом воды со льдом, который он не
мог поднять. В течение следующих двух дней ее мысли неоднократно
возвращались к молодому человеку в инвалидном кресле, она задавалась
вопросом, как он себя чувствует, какова вероятность того, что он восстановит хотя
бы небольшое количество чувств и движений, и когда можно ожидать, что он
смирится с жизнью, в которую был так трагично втянут, и разумно ли вообще
ожидать смирение.
Она также думала о Страйке, потому что в больнице увидела ранее неизвестную
сторону своего партнера. Он часто позволял ей брать инициативу в свои руки,
когда требовалось сочувствие в общении с подозреваемыми и сотрудниками. Его
склонность скидывать на Робин то, что, как она иногда слышала, он называл
"щекотливыми" вещами, послужила толчком к их самой большой ссоре на
сегодняшний день, в которой, среди прочего, была поднята тема о запоздалых
цветах. До интервью с Блэем она предполагала, что если бы нужно было помочь
высморкаться или вытереть лицо, Страйк ожидал бы, что это сделает она:
действительно, когда слезы наконец вырвались у Джоша, Робин почему-то
почувствовала, что это ее работа, как единственной женщины в комнате.
Возможно, эта мысль была вызвана видом в подавляющем большинстве своем
женского сестринского персонала, мимо которого они проходили через всю
больницу. И все же Страйк сделал это, и сделал это именно с той
недемонстративной мужской эффективностью, которую Блэй счел возможным
принять.
Вскоре Робин разозлилась на себя за то, что зациклилась на этом неожиданном
проявлении сочувствия: "так ты его не разлюбишь", и она снова использовала
надежные методы, напомнив себе о новой девушке Страйка и его неопределенном
участии в деле о разводе его бывшей невесты..
Воспоминания Страйка об их поездке в больницу также смешались с мыслями о
Робин, хотя они приняли менее сентиментальный оборот. Не в первый раз у него
была причина удивляться тому факту, что женщина, которая пришла к нему в
качестве временного секретаря, оказалась самым большим активом агентства.
Извлечение письма Кеа из мусорного ведра, быстрое переваривание содержимого,
осознание того, что там был один момент, который необходимо было прояснить с
Джошем, и выполнение этого без суеты или демонстрации, возможно, не было
самой показательной частью детективной работы, которую Робин выполняла на
сегодняшний день, но инцидент запомнился Страйку как прекрасный пример того,
на какую инициативу он мог рассчитывать со стороны своего партнера. Если что-
то и требовалось, чтобы заставить его еще больше ценить это редкое и ценное
качество, так это постоянное надоедливое присутствие Натли, чье
самовосхваление по поводу собственной тусклой работы резко контрастировало с
непритязательным трудолюбием Робин.
Джош Блэй был далеко не первым молодым человеком, которого встретил бывший
офицер отдела специальных расследований, который был искалечен
насильственным действием другого человека. По правде говоря, он подозревал,
что если бы встретил Блэя здоровым и невредимым, то вполне мог бы счесть его
неприятным. Страйк знал, что у него есть предубеждение против определенного
образа жизни и умонастроений, вызванных ранним и неудачным знакомством с
жизнью, бросающей вызов условностям, именно такую жизнь с энтузиазмом
приняли в Норт-Гроув. Его собственные привычки к самодисциплине и
предпочтение чистоты и порядка разрухе и хаосу сформировались в значительной
степени в ответ на образ жизни его матери. Страйк провел слишком много часов
своей юности, скучая в окружении тех, кто вечно под кайфом, чтобы находить
удовольствие или возбуждение в дурмане выпивки, наркотиков и рок-музыки,
которые были естественной средой обитания Леды. Накачанный наркотиками,
пьяный, длинноволосый и красивый Джош Блэй был бы именно таким, каких Леда
находила наиболее привлекательными; еще одна причина обычной антипатии
Страйка к этому типу.
И все же, к своему собственному удивлению, Страйк нашел повод для восхищения
в молодом человеке, которого он встретил в спинальном отделении.
Самобичевание Блэя было основано на беспристрастной оценке его собственного
прошлого поведения, которое произвело впечатление на детектива. Никого нельзя
обвинять в жалости к себе в ситуации, подобной ситуации Блэя, но на Страйка
произвел впечатление тот факт, что он выразил наибольшее сожаление по поводу
смерти своей бывшей девушки и соавтора. Детектив, который все еще иногда
видел во сне развороченный торс сержанта Гэри Топли, разорванный надвое
взрывом, оторвавшим ногу Страйка, отлично понимал вину выжившего и стыд,
который вселял самые мрачные мысли в еще живых, как бы ни были повреждены
их собственные тела. Возможно самым удивительным было то, что, поскольку их
расследование на сегодняшний день склонялось к предположению, что Блэй был
просто довеском в соавторстве, которое породило Чернильно-Черное Сердце,
Страйк счел Блэя проницательным в некоторых его комментариях детективам. Он
чувствовал, что ни одно предыдущее интервью не продвинуло его так далеко в
понимании психологии Аномии, и собственные мысли аниматора были столь же
ценны, как просмотр этих личных сообщений.
Именно в таком настроении, навевающем запах больничного дезинфицирующего
средства, в среду вечером Страйк отправился на свой ранний ужин с Грантом
Ледвеллом, решив воспользоваться общественным транспортом до Доклендс, а не
вести машину, учитывая все еще неудовлетвортльное состояние его подколенного
сухожилия.
Ресторан "The Gun", который выбрал Ледуэлл, находился на берегу Темзы. На
вывеске снаружи было пробито фальшивое пулевое отверстие размером с
грейпфрут, а декор внутри был традиционным. Страйка, который, казалось, был
первым посетителем этого вечера, провели мимо стены со спортивным
огнестрельным оружием в пустую комнату, отделанную деревянными панелями, и
усадили за столик на двоих, откуда открывался прекрасный вид на Купол
Тысячелетия, изогнутое белое сооружение, похожее на палатку, видимое на
противоположном берегу.
Как и у Робин в Колчестере, у Страйка было время поразмыслить, что говорит о
человеке, с которым он собирался встретиться, то, что он выбрал именно это место.
Оставляя в стороне тот факт, что Грант хотел, чтобы детектив приехал в Доклендс,
где находилась его работа, штаб-квартира Shell, вместо того, чтобы встречаться со
Страйком в центре Лондона, что было бы гораздо удобнее для Страйка,
элегантный гастропаб излучал своего рода идеализированную мужскую
английскость, от меню в кожаном переплете до дробовиков.
Чувствуя, что он, строго говоря, не на работе, Страйк заказал себе пинту пива,
которую как раз принесли, когда зазвонил его мобильный. Он ожидал, что это
звонит Грант сообщить, что он опоздает, тем самым усиливая свою игру кто тут
главнее, но увидел, что звонок поступил из офиса, из которого Пэт уже должна
была уйти.
- Страйк.
- О, - произнес незнакомый мужской голос, в котором прозвучало удивление. - Я,
э-э, не ожидал, что кто-нибудь возьмет трубку. Просто хотел оставить сообщение
для Робин.
- Я могу передать, - сказал Страйк, доставая из нагрудного кармана ручку.
– Э-э... Хорошо. Что ж, если бы вы могли попросить ее перезвонить Хью Джексу,
это было бы здорово. Я не уверен, что мои предыдущие сообщения были ей
переданы.
- У нее есть ваш номер? - спросил Страйк.
- Э-э, да, у нее есть, - сказал Джекс. – В общем…да. Попросите, пожалуйста, ее
перезвонить мне. Э–э... тогда спасибо. До свидания.
Он повесил трубку.
Страйк опустил свой мобильный, слегка нахмурившись. Он предполагал, что Хью
"Дровосек" Джекс был в жизни Робин и ушел из нее, не оставив никакого
впечатления. Значит, у нее был номер телефона этого мужчины, но она не отвечала
на его сообщения? Что это значило? Джекс достает ее, зазывая на свидание? Или
Робин не отвечает по мобильному, потому что они поссорились, и мужчине
пришлось оставлять сообщения голосовой почты на ее рабочий номер?
- Я ж не опоздал, не так ли?
Страйк поднял глаза. Грант Ледвелл прибыл в сером костюме и лиловом галстуке.
Он выглядел, как и в прошлый раз, когда они виделись, похожим на бульдога в
слишком тугом воротничке, с его коротко подстриженными волосами, низкими
бровями и тяжелым нижним прикусом.
- Да, вы вовремя, - сказал Страйк, убирая мобильный обратно в карман.
То ли потому, что он забыл, что Страйк крупнее его, то ли по какой-то другой
причине, агрессия, проявленная Грантом во время их телефонного разговора, была
не столь очевидна при личной встрече. Пожав Страйку руку и устроившись в
кресле напротив, Грант хрипло сказал:
- Хорошо, что вы встретились со мной. Ценю это.
- Без проблем, - сказал Страйк.
- Я... э–э... прошу прощения, если я был... э–э... бесцеремонен, когда позвонил вам.
Мы, э-э, мы через многое прошли с тех пор, как я видел вас в последний раз.
- Мне жаль это слышать, - сказал Страйк и с усилием выбросил Хью Джекса из
головы.
- Да... Это начало беспокоить Хизер. Все онлайн… Я говорю ей не смотреть, что
пишут эти ублюдки, но она продолжает это делать, а потом впадает в истерику. Вы
женаты?
- Нет, - сказал Страйк.
- Дети?
- Нет, - снова сказал Страйк.
- Ну, беременные женщины... - Грант прочистил горло. - У нее постоянно все эти
мысли о людях, которые приходят, чтобы причинить вред ей и девочкам. Я сказал
ей, что они просто кучка трусов, прячущихся за своими клавиатурами, но... – Грант
нетерпеливо забарабанил толстыми пальцами по столешнице, – я бы не отказался
от чертова напитка.
Он подозвал официанта и заказал себе бокал красного вина. Когда официант снова
удалился, Грант сказал:
- Вы видели, что Аномия написал в твиттере в субботу вечером? О том, что
Маверик хочет превратить Харти в человека? Я считаю, что Элгару и Йомену
следует еще раз присмотреться к людям в своих офисах.
- Значит, это правда? - спросил Страйк.
- Да, это правда, - сказал Грант. - Да ладно. Кто будет смотреть фильм с
окровавленным сердцем, прыгающим по округе, преследуя призрака?
- Людям понравилось это в мультфильме, - сказал Страйк.
- Но это другое дело, не так ли? - нетерпеливо сказал руководитель нефтяной
компании. - Сейчас мы говорим о большом экране, о более массовой аудитории.
Э–э-э... как они это называют? Доработка – на мой взгляд, звучит хорошо. Честно
говоря, я не могу понять, что все эти люди увидели в... Нет, это, конечно, забавно,
- сказал Грант, спохватившись. - Очень, э-э... креативно. Но будет ли это
переложено в фильм таким, как есть?
- Я бы на самом деле не…
- Ну, В Маверик так не думают, а они профессионалы.
Принесли вино Гранта. Он сделал большой глоток, который, казалось, немного
успокоил его.
- После того, как Аномия написал это в твиттере, начался настоящий ад. Мы
полночи не спали с Хизер. Она хочет собрать вещи и уехать туда, где нас не смогут
найти. Какой-то больной ублюдок сказал, что надеется, что наш ребенок родится
мертвым, вы можете в это поверить? Я бы пригласил вас домой, а не встречался
здесь, но она вызвала свою мать составить ей компанию, - сказал Грант и сделал
еще один глоток вина, прежде чем продолжить. - Я сказал ей: “Есть много людей,
которые хотели бы иметь наши проблемы”. Я сказал: “С теми деньгами, на которые
мы рассчитываем, если все пойдет хорошо, мы могли бы переехать в чертов
закрытый коттеджный поселок, если хочешь”. Я попросил показать цифры по
продажам, как только мы получили долю Эди, и, ну, - он слегка усмехнулся, - я
работаю в нефтяной отрасли, я не совсем новичок в приличных балансовых
отчетах, но я был удивлен, увидев, сколько выручки уже получено.
- Конечно, всем этим нужно будет управлять-, - быстро добавил Грант, чтобы
Страйк не подумал, что ему слишком повезло. - Это чертовски сложнее, чем люди
могут себе представить, такие вещи, как это. Я в этом разбираюсь. Я подумываю
проверить Netflix, чтобы убедиться, что они все переводят правильно. Это еще не
было сделано. Честно говоря, я не знаю, что Аллан Йомен занимается за свои
пятнадцать процентов…
- Но мы должны выяснить, кто такой Аномия. Мы не можем продолжать получать
все это дерьмо каждый раз, когда нужно принимать решения о нашей
собственности. Так что, да. Вот почему я позвонил вам. Чтобы выяснить, что
происходит.
- Ну, мы исключили пару человек, — сказал Страйк, - и мы смогли поговорить с
Джошем Блэем в суб...
- Он заинтересован только в том, чтобы сделать нам хуже, - холодно сказал Грант.
- Будем делать заказ?
Он открыл свое меню, и, прежде чем Страйк успел спросить, как Джош Блэй
ухудшает положение Ледвеллов, Грант сказал:
- Я не хотел говорить это по телефону, но есть кое-что еще. У нас была пара
странных – и, по правде говоря, это одна из главных причин, которая беспокоит
Хизер, – пара странных телефонных звонков. Анонимных.
Страйк достал свой блокнот.
- Продолжайте.
- Они были сделаны на мой мобильный. Хизер взяла трубку в первый раз, потому
что я был в ванной. Голос на другом конце провода велел ей откопать Эди.
- И это все?
- Ну, этого достаточно, не так ли? - горячо сказал Грант. - Что за больной…?
- Я имел в виду, это все, что они сказали?
- А, понял... Ну, я не знаю.
Официант вернулся. Оба мужчины заказали стейк и жареную картошку. Как
только официант отошел за пределы слышимости, Грант сказал:
- Они могли бы сказать больше, но Хизер закричала, когда услышала это, и... ну,
она уронила мой чертов телефон. Экран треснул, - раздраженно сказал Грант. - К
тому времени, как я прибежал посмотреть, что ее напугало, кто бы это ни был, он
повесил трубку.
- Когда это произошло?
- Вскоре после того обеда, на котором вас наняли.
- В какое время дня?
- Вечером.
Страйк сделал пометку.
- А второй звонок?
- Это было около десяти дней назад. Снова вечером. Номер абонента был скрыт,
но я ответил.
Грант отпил еще вина.
- Я почти уверен, что это был кто-то, кто использовал одно из этих приложений
для изменения голоса – голос был довольно глубоким и роботизированным – и, –
Грант огляделся и понизил голос, - они сказали: “Откопайте Эди и посмотрите на
письмо”, затем повесили трубку. Хизер думает, что это Аномия. Может быть, это
и так, но если так, то одному Богу известно, откуда у него мой номер.
- Насколько сложно было бы кому-то узнать его через вашу работу?
- Ну... возможно, я полагаю, - сказал Грант. Как и в случае с его женой и ее
страницей в Facebook, Ледвелл, казалось, не рассматривал самое прозаическое
объяснение. - Но мой помощница не дала бы мой номер никому, у кого был бы
такой голос, как у какого-нибудь глубоко дышащего киборга. Они должны были
бы придумать довольно хорошую историю.
- Вы проверяли у своей помощницы, не давала ли она кому-нибудь ваш номер?
- Нет, - раздраженно сказал Грант, - не уверен… я не хочу обсуждать такого рода
вещи на работе. Было достаточно любопытства по поводу... по поводу того, что
произошло. Ну, Эди использовала фамилию, так что люди неизбежно установили
связь...
Слегка нахмурившись, он допил вино, давая Страйку время поразмыслить о том,
что Ледвелл была фамилией Эди в той же степени, что и Гранта.
- ...вряд ли это то, о чем я хочу, чтобы люди сплетничали. Нет, пока я не узнаю,
насколько... Я имею в виду, я не знаю, что ждет меня в будущем с точки зрения
карьеры. Так что я не хочу выносить это на работе.
Грант поднял руку, подзывая официанта, и заказал второй бокал вина, и Страйк
задался вопросом, насколько дискомфорт Гранта из-за того, что люди на его работе
знали об Эди, коренился в том, что они знали, что она провела жизнь в бедности,
в приемной семье, в то время как ее дядя наслаждался приличным доходом в
Омане.
- Вы не знаете, кто именно знал, что в гробу были письма? - спросил Страйк.
- Без понятия. Мы с Хизер не оповещали про это. Весь этот геморрой... Я имею в
виду, у нас и без того была куча дел, чтобы еще между организацией похорон и
ответами на звонки прессы говорить похоронщику, чтобы он не закрывал чертов
гроб, потому что эти двое хотели засунуть туда письма…
- Очевидно, владелец похоронного бюро знал, потому что я попросил его положить
это туда, но он связан конфиденциальностью, по крайней мере должен быть. И эта
женщина Апкотт знала, потому что Блэй продиктовал ей свое письмо. Ормонд,
очевидно, знал. Он, наверное, рассказал всем на похоронах. Я сказал Хизер, что
мы должны были проверить его карманы, учитывая то, как он себя вел.
- Так что, да, какое-то количество людей уже могло знать, что там есть письмо, но
что я хочу знать, так это то, кто настолько чертовски болен, чтобы позвонить
родственникам Эди и посоветовать им выкопать ее, и кто пытается намекнуть, что
Ормонд убил ее? Потому что, если только он не делает это просто ради
удовольствия, чтобы расстроить нас, именно эту идею он и пытается донести, не
так ли? Он не может сказать, что это сделал Блэй, потому что... ну, он же не вонзил
сам себе нож в шею, не так ли?
Страйку показалось, что он уловил в голосе Гранта нотку разочарования из-за того,
что ему пришлось дать Блэю такую высокую оценку.
Гранту принесли второй бокал вина, и он выпил треть, прежде чем снять пиджак и
повесить его на спинку стула.
- Вы только что сказали, что Блэй делает вам только хуже, - сказал Страйк.
- Чертовски верно. Он связался с Мавериком в понедельник, чтобы сказать, что не
хочет, чтобы персонаж Харти изменяли. Он сказал, что Эди не хотела бы этого.
Совершенно очевидно, что он задумал.
- Разве?
- Конечно. Тактика ведения переговоров, не так ли? Он хочет больше денег, прежде
чем согласится на какие-либо изменения.
Страйк задавался вопросом, пробудило ли то, что они с Робином сказали Блэю во
время их визита, аниматора от его безразличия к тому, что случится с Чернильно-
Черным Сердцем.
- Чертова Катя Апкотт будет его поддерживать. Отвратительная женщина.
- “Отвратительная”? - повторил Страйк.
- Вам не приходится иметь с ними дело. Повадки бродячих котов у этой парочки.
Они знают, студия не захочет, чтобы видели, будто она идет против желаний Блэя,
пока он находится в больнице, поэтому они думают, что у них с Мавериком – и с
нами – все на мази. Один твит от мистера Джоша Блэя о том, как "Маверик"
разрушает его драгоценную чертову историю, и весь ад вырвется на свободу, а мы
с Хизер снова окажемся на линии огня. Но я могу гарантировать вам вот что: он
получит больше дохода, чем мы, только через мой труп. Если бы вы знали то, что
знаю я, вы бы согласились, что это чертовски мерзко, что Блэй пытается
использовать имя Эди в качестве инструмента торга.
Грант отхлебнул еще вина.
- Что именно вам известно? - спросил Страйк.
- Что?
- Что вы знаете, - повторил Страйк, - что заставляет вас думать, что со стороны
Джоша "мерзко" говорить, будто Эди не хотела бы этих изменений?
– Ну... я не думаю, что ему на самом деле так уж наплевать, что ее не стало. Для
мистера Блэя все сложилось чертовски хорошо.
- Да, вы говорили об это, когда мы виделись в последний раз-, - сказал Страйк.
Грант не был его клиентом; он не был обязан относиться к мнению этого человека
с уважением. - Но я не понимаю, как все могло сложиться ”чертовски хорошо" для
человека, который парализован ниже шеи.
- Ну, это, очевидно, очень прискорбно, но, послушайте - Блэй мог остановить
Аномию в любое время, когда захотел бы. Мне кажется, все были счастливы, что
эта ситуация не решается, и теперь моя семья расплачивается за это. Заметьте,
никто не нападает на Джоша Блэя. Никто не говорит Блэю, что он придет за ним и
его детьми. Ну, я говорю: “Если кто-то ходит, как утка, и крякает, как утка, значит,
это утка”. Когда люди прозреют и зададутся вопросом, почему Блэя все это время
никто не трогает?
- Вы же не предполагаете, - спросил Страйк, - что Блэй - Аномия?
- Ну... нет, - неохотно ответил Грант. - Я так понимаю, Аномия появлялся в игре
после того, как Блэя ранили ножом, а он не может этого делать в своем нынешнем
состоянии, не так ли?’
- Нет, - сказал Страйк, - не может.
- Но вы должны признать, что это чертовски подозрительно, то, как интересы
Аномии и Блэя совпадают. Ни один из них не хочет, чтобы Харти превратился в
человека, они оба хотели, чтобы Эди отстранили от мультфильма…
Теперь принесли две тарелки со стейком и жареной картошкой. Несмотря на то,
что Грант не допил свой второй бокал вина, он заказал третий, прежде чем
расстегнуть верхнюю пуговицу и ослабить галстук.
- Что заставляет вас думать, будто Блэй хотел, чтобы Эди ушла? - спросил Страйк.
Грант отрезал кусочек стейка и съел его, прежде чем ответить.
- Ну, если тебе так уж нужно знать, - сказал он, - Эди сама сказала мне, что он этого
хотел.
- Правда?
- Да. Она позвонила мне в прошлом году. Сказала, что Блэй хочет, чтобы она ушла.
Хотела посоветоваться. Ну, мы же семья, понимаете? Полагаю, она думала, что
может мне доверять.
Он допил свой бокал вина, все еще сохраняя зрительный контакт, а затем сказал:
- Возможно, это не тот способ, которым Блэй хотел захватить власть, но… что ж,
будьте осторожны в своих желаниях, да? Спасибо, - добавил он, когда официант
принес третий бокал.
Мобильный Страйка завибрировал у него в кармане, и он достал его. Робин
прислала ему сообщение.
Уолли Кардью - не Аномия. В настоящее время в машине скорой помощи.
Позвони, когда сможешь
Strike let his knife and fork fall.
- Извините, мне нужно ответить на звонок, - сказал он Гранту, вставая из-за стола
и так быстро, как только мог, направляясь к двери паба, на ходу набирая номер
Робин.
- Привет, - сказала она после второго гудка. - Это могло бы подождать.
- Какого черта ты в машине скорой помощи? - спросил Страйк, едва не сбив
женщину выходя на улицу.
- Что? О, прости, это не я в машине скорой помощи, а Кардью.
- Господи Иисусе, Робин, - сказал Страйк, облегчение и гнев соперничали друг с
другом. - Я думал... Что случилось?
- На самом деле, довольно много, - ответила Робин.
Страйк слышал, как она идет по улице. Слушая, он закурил сигарету.
- Я приеехала, чтобы сменить Дэва в четыре. Он сказал мне, что в середине дня из
квартиры Уолли доносились крики. Эм-Джей вышел с разъяренным видом и, по
словам Дэва, как будто его избили. У него шла кровь из носа. Затем сестра Уолли
вышла из дома и побежала за Эм-Джеем, и они вместе исчезли в другом конце
улицы. Дев говорит, что видел, как бабушка и Уолли подошли к окну и кричали
друг на друга.
- В течение пары часов после того, как я приехала, все было тихо, но я заметила
группу примерно из пяти или шести мужчин, собравшихся на углу неподалеку.
Пара из них выглядела так, как будто они были подростками. Я бы не удивилась,
если бы они были родственниками Эм-Джея. Они наблюдали за дверью Уолли.
- Затем в игру вошел Аномия, и примерно через пять минут Уолли вышел из
квартиры, разговаривая по мобильному. Он не обращал внимания и...
- Они набросились на него.
- Да, и у него не было ни единого шанса. Они повалили его на землю и били ногами
по лицу, по яйцам – в общем, везде, куда могли дотянуться. Люди выглядывали из
окон, и кто-то, должно быть, вызвал полицию, потому что они быстро прибыли на
место. Нападавшие бросились бежать, когда услышали сирену, и я думаю, что
полиция, должно быть, вызвала скорую помощь. Уолли выглядел довольно сильно
раненым. Я убралась оттуда, - сказала Робин, упреждая следующий вопрос
Страйка. - Я их не интересовала, там была куча свидетелей. Но Аномия
разговаривал в игре, в то время как Уолли лежал на земле, а над ним стояла
полиция, так что мы можем...
- Да, это все с Уолли Кардью, - сказал Страйк, отступая в сторону, чтобы
пропустить людей к ресторан. - Ну, я никогда не думал, что это был он. Если он
недостаточно умен, чтобы увидеть из окна корешей, жаждущих мести, он
недостаточно умен, чтобы быть Аномией.
- Как Грант?
- Довольно интересно. Ему поступают те же анонимные звонки, что и мне.
“Откопай ее и прочти письма”
- Серьезно?
- Да. Я лучше вернусь к нему... О, - сказал Страйк, собираясь затушить сигарету, -
Хью Джекс звонил в офис. Он хочет, чтобы ты ему перезвонила.
- О, ради бога, - сказала Робин, в голосе которой звучало раздражение. Страйк ждал
уточнений, но таковых не последовало. - Хорошо, возвращайся к Гранту.
Поговорим завтра.
Она повесила трубку, и Страйк, в последний раз затянувшись "Бенсон энд
Хеджес", вернулся к Гранту Ледвеллу.
- Есть новости? - спросил Грант, когда детектив снова сел.
- Еще один подозреваемый исключен, - сказал Страйк, снова берясь за нож и вилку.
- Итак, помимо этих двух анонимных телефонных звонков и преследований в
Интернете, есть ли у вас еще что-то, о чем вы беспокоитесь? Случилось ли еще
что-нибудь из ряда вон выходящее?
- Только на этих чертовых похоронах, - хрипло произнес Грант с набитым стейком
ртом. Как заметил Страйк на обеде в Клубе искусств, этот человек шумно жевал:
он слышал, как щелкает челюсть Гранта. Исполнительный директор сглотнул,
затем лаконично сказал:
- Шоу уродов.
- Правда?
- О да. Там была целая толпа чудаков возле церкви, они плакали и причитали.
Одетые в футболки с кровавыми черными сердцами на них и держащие черные
свечи. Повсюду у них татуировки. Один идиот пришел одетый призраком. Когда
гроб прибыл, они все пытались забросать его окровавленными черными цветами.
Искусственные, очевидно – но какое полное, черт возьми, неуважение – один из
них попал носильщику гроба в глаз.
- Затем, внутри церкви, был этот ребенок, этот огромный мальчик – кто–то потом
сказал мне, что он живет в этом художественном сообществе, - который не хотел
затыкаться. Громкие комментарии, вопросы о том, что задумал викарий – в какой-
то момент маленький ублюдок встает и выходит вперед, смело и нагло.
Направляется прямо к гробу. Его мать – я предполагаю, что она его мать –
побежала за ним по проходу и потащила его обратно на скамью.
- Потом, когда я встал, чтобы произнести надгробную речь, какой-то ублюдок
освистал меня. Не мог разглядеть, кто это был.
Страйк, хотя и про себя забавлялся, сохранял бесстрастное выражение лица.
- Итак, да, затем мы отправляемся на кладбище, и толпа цирковых уродов снаружи,
черт возьми, следует за нами. Я хотел, чтобы ее кремировали, но Блэй и Ормонд
оба настаивали, что она хотела быть похороненной на Хайгейтском кладбище, а
это стоит стоит целое состояние и – в любом случае, я подумал, что это чертовски
неприятно, учитывая, что именно там она была – но мы уступили, потому что…
что ж, мы сдались.
- Итак, мы стоим там вокруг могилы, а сотня с лишним человек, которые выглядят
как статисты на Хэллоуин, наблюдают издалека и плачут, как будто они знали ее
лично. Имейте в виду, отнюдь не все они были в черном. Некоторые из так
называемых скорбящих были одеты в чертов желтый. “Это был ее любимый цвет”.
Ради всего святого. Я был просто счастлив, что мы не взяли детей, хотя Рейчел
настояла на том, чтобы прийти. Моя старшая. Она даже никогда не встречалась с
Эди, просто причина прогулять школу, черт возьми.
Снова набросившись на свой стейк, Грант сказал:
- Итак, на поминках – а я должен сказать, что эти художники требуют большое
количеством еды и выпивки – двое из них чуть не подрались. Рейчел рассказала
мне об этом эпизоде, потому что к этому моменту мы с Хизер сидели в боковой
комнате – вы знаете, что она беременна, и там стояло много народу. И к этому
времени я подумал, что если кто-то хочет подойти и выразить нам свои
соболезнования, они, черт возьми, вполне могут найти нас и подойти.
Страйк подозревал, что шумиха в церкви, возможно, также объясняла это
нежелание быть со всеми.
- Рейчел была в главной комнате, разговаривала с детьми Апкотт. Мальчик и
девочка. У мальчика какое–то ужасное заболевание кожи, – сказал Грант, как будто
это было чем–то, что Гас сознательно выбрал, — но, по крайней мере, Катя
заставила их носить чертов траур, а Рейчел сказала, что какой-то высокий лысый
парень, которого звали - я не помню - может быть, Джим...
- Тим? Тим Эшкрофт?
- Он озвучивал одного из персонажей?
- Да. Червя.
- Тогда это он, - сказал Грант, отпивая еще вина. - Итак, Джим – Тим – как его там
– подходит к Рейчел и детям Апкотт, заводит светскую беседу, а потом подходит
этот ливерпулец.
- Пез Пирс?
- Что?
- Думаю, это могло быть имя того парня из Ливерпуля.
- Ну, я не знаю его имени, - нетерпеливо сказал Грант, - но я слышал его акцент,
когда он стоял позади меня на кладбище. Мне никогда не нравился шотландский
акцент. Всегда звучит так, будто они издеваются, не так ли? И он был одним из
тех, кто был одет в желтое. Желтая рубашка и чертов желтый галстук.
- В любом случае, Рейчел говорит, что он немного выпил. Ну, они все выпили, мы
могли слышать, как они все разговаривали и смеялись. Можно было подумать, что
это была чертова вечеринка. И Рейчел рассказала нам, что этот Фез, или как там
его зовут, подошел к Джиму и сказал: “Я знаю, что ты задумал, и ты, черт возьми,
прекратишь это прямо сейчас”. И Джим сказал, что он не понимает, о чем говорит
Фез, и, по словам Рейчел, Фез толкнул Джима в грудь и сказал что-то типа
“делаешь это на ее гребаных похоронах”, и тогда Ормонд заметил, что происходит,
и вмешался.
- Если бы я был там, я бы надавал им обоим по ушам. А потом Фез сказал Ормонду
отвалить – это на похоронах, заметьте – и вышел, а вскоре после этого ушел и
Джим. Я скажу, что у него хватило порядочности зайти в нашу комнату и сказать,
как ему жаль. Практически единственный, кто это сделал.
- Нет, я говорю неправду...
Глаза Гранта теперь были налиты кровью, и большие пятна пота выступили из-под
каждого рукава его рубашки.
- В самом конце, этот гигантский голландец, который управляет коммуной или как
там ее… длинные волосы… одет в какой-то желтый халат и джинсы, -
презрительно говорил Грант. - Подошел, пошатываясь, к нам, когда все уходили, и
передал мне посылку. От него воняло травкой. Очевидно, он вышел на улицу,
чтобы выкурить косяк.
- И он сказал: "Это была триумфальная смерть”.
- ”Триумфальный”? - повторил Страйк.
- Да. Затем он сует этот пакет мне в руки и говорит: “Откройте его позже. Подумал,
что у тебя должен быть экземпляр.” Затем он снова уходит. Никаких “соболезную
вашей потере”, ничего.
- Я открыл посылку в машине. Вы никогда не видели ничего подобного. Он сделал
это... это… Я не знаю, как это описать. Если это его представление о гребаном
искусстве… Кусочки были нарисованы, а другие кусочки были фотографиями.
Слова, наклеенные поверх этого. Греческие штучки. Строки стихов и надгробия на
заднем плане, а Эди посередине, стоящая на коленях, выглядящая так, словно она
была...
Впервые Страйку показалось, что он заметил проблеск отчаяния в человеке,
сидевшем напротив него. Грант сделал еще глоток вина, но оно немного не попало
ему в рот и темными каплями упало на стол.
- ...странные фигуры на заднем плане и гигантский... ну, это не имеет значения. Но
это была мерзость.
- Это все еще у вас?
- Нет, черт возьми, - прорычал Грант Ледвелл. - Мусорщики забрали это на
следующий день.
 Глава 65

Сорняки выстроились торжествующе,

Странники бродили и произносили
Одинокие заклинания
О старшем мертвеце.
Emily Dickinson
XLI: Забытая могила
Электронное письмо, которое Страйк отправил Робин после ужина с Грантом
Ледвеллом и которое она прочитала, сидя на скамейке на Слоун-сквер на
следующее утро, содержало следующее:
У нас заканчиваются первоначальные подозреваемые: остались только Тим
Эшкрофт, Кеа Нивен и Пез Пирс. Я продолжаю спрашивать себя, кого мы,
возможно, упустили из виду. Несколько идей для новых направлений
исследования:
Кто знал о переделке Харти в человека?
Сегодня утром я позвонил Аллану Йомену. Он наставивает, что только десять
человек знали, что Маверик рассматривает возможность переделки Харти из
сердца в человека: полдюжины человек в кинокомпании, все из которых
подписали соглашения о неразглашении, поэтому рискуют потерять прибыльную
работу, если они расскажут о сценарии за пределами студии; сам Йомен, но он
даже не говорил собственной жене и утверждает, что он скрывал это от всех в
своем агентстве, опасаясь утечек; Джош Блэй; Грант Ледвелл; и Катя Апкотт.
1) Джош
Я отправил Кате смс со списком людей, которые навещали Джоша в больнице.
Ответ: кроме нее самой и отца, брата и сестры Блэя, только двое: Мариам Торосян
(которая навещала его три раза) и Пез Пирс. Я собираюсь позвонить Джошу позже
и выяснить, обсуждал ли он предлагаемое изменение с кем-либо из них. Если он
это сделал, новость могла бы дойти до Норт-Гроув и, следовательно, до довольно
широкой группы людей.
Из наших известных подозреваемых Пез Пирс по-прежнему кажется мне наиболее
вероятной Аномией. У него есть художественные / цифровые навыки, он имел
доступ ко всем личным материалам об Эди, живя с ней в коммьюнити, и есть
большая вероятность, что Джош рассказал ему о проекте Харти/человек. Если
Пирс повторит свое предложение выпить вечером, я думаю, тебе следует
согласиться, а я возьму на себя Buffypaws, пока ты с ним.
Я также хотел бы поближе познакомиться с Нильсом де Йонгом. "Триумфальная
смерть" - чертовски странный комментарий про убийство, даже если ты под
кайфом. У нас нет людей, чтобы установить наблюдение за Нильсом, пока мы не
исключим кого-то еще, но все, что ты сможешь узнать о нем, находясь в Норт-
Гроув, было бы полезно. ВАЖНО: очевидно, картина, которую он подарил Гранту,
была копией. Было бы интересно увидеть оригинал.
2) Грант
Очень трудно представить, что Грант проговорился об этой информации. Хизер
обычно кажется мне склонной к сплетням, но в настоящее время она параноик и
напугана, поэтому, вероятно, ведет себя более сдержанно, чем обычно.
Однако мне показалось странным, что старшая дочь Гранта, Рейчел, настояла на
том, чтобы пойти на похороны Эди. Ей шестнадцать, и она никогда не встречалась
с Эди. Грант считает, что Рэйчел просто хотела прогулять день в школе, но
поскольку она живет за пределами Лондона с его бывшей женой (он не уточнил их
местонахождение, я немного покопаюсь в Интернете), я бы подумал, что
симулирование боли в животе позволило бы достичь того же результата с гораздо
меньшими усилиями. На данный момент любой подросток, имеющий связи с
Ледвеллами / Апкоттами /Норт-Гроув, который ведет себя странно, нуждается в
проверке.
3) Катя
Я не могу представить, чтобы Катя обсуждала что-то настолько деликатное за
пределами своей семьи, но если бы она упомянула об этом дома, любой из членов
семьи мог передать информацию, намеренно или случайно. Друзья Флавии ещ
слишком молоды для Аномии, но мы должны проверить приятелей Гаса. Я также
думаю, что мы должны попытаться выяснить, что за ‘дорогое дитя’ Иниго.
4) Тим Эшкрофт и Кеа Нивен
Эти двое теперь кажутся мне наименее вероятными Аномиями. Ни у одного из них
нет никакой (постоянной) связи с Норт-Гроув / Ледвеллами / Апкоттами, о которых
мы знаем, поэтому трудно понять, как они могли знать о перемене Харти/человек.
Я бы хотел выяснить, почему между Пезом и Эшкрофтом вражда, просто чтобы
исключить возможность того, что это связано с Аномией. Поэтому сейчас я
предлагаю установить постоянное наблюдение за Кеа с целью исключить ее и
продолжать наблюдение за Эшкрофтом по той же причине.
Закончив читать это электронное письмо, Робин положила свой мобильный
телефон в сумку и проверила свой iPad, где, как обычно, была включена игра.
Аномии не было видно, поэтому она подняла взгляд на окна квартиры Фингерса
на третьем этаже. Глядя на квадраты стекла, сверкающие как ртуть под весенним
солнцем, она размышляла о возможности того, что Аномия был кем-то, кого они
даже не рассматривают. Если не заострять внимание на деталях, подумала она,
Аномией мог бы быть любой из миллионов человек, просто еще один анонимный
человек в Интернете. Но, если присмотреться повнимательнее – к набору навыков,
необходимых для создания игры, глубокому знанию прошлого Эди и событий в
мультфильме, не говоря уже о глубоко укоренившейся враждебности, которая,
несомненно, была причиной этих лет преследований - казалось поразительным,
что преступник так долго оставался скрытым.
Робин не испытывала особого восторга ни от одного из предложений своего
партнера относительно возможных новых подозреваемых и подозревала, что
Страйк тоже считал это скорее упражнением для подсчета очков, чем поиском
значимых зацепок.
После того, как Робин потратила еще полчаса на бесплодное наблюдение за
квартирой Фингерса, прибыл Натли, чтобы сменить ее. Он подошел с привычной
для него легкой развязанной походкой. Натли, казалось, испытывал постоянную
потребность выставлять себя человеком, который знает больше, чем говорит, до
такой степени, что при передаче смены Робин всегда казалось, что он может
толкнуть ее локтем в бок и подмигнуть, и она возмущалась тем, что ей приходится
брать на себя заботу о том, чтобы обмен выглядел естественно.
- Только что перевалило за час, - сказала она Натли, взглянув на часы.
- Что? - спросил Натли.
- Ты только что спросил меня, сколько времени. Не садись там, где сидела я, -
умоляла она его, когда Натли попытался сделать именно это.
Направляясь к метро, Робин утешала себя мыслью, что, если бы Фингерс смотрел
в окно, он, вероятно, предположил бы, что она удалялась от назойливого мужчины,
который передумал садиться, как только она ушла. Несмотря на это, она жалела,
что они не могли найти кого-нибудь получше Натли, или что загруженность
агентства не позволяла уволить его.
Хотя теоретически у нее был выходной, Робин решила перевоплотиться в
Джессику Робинс пораньше, потому что она хотела посетить Хайгейтское
кладбище, прежде чем отправиться на вечерние занятия в Норт-Гроув, и ей
казалось небезопасным бродить так близко к художественному сообществу без
маскировки. Причины, по которым она хотела посетить кладбище, были
неоднозначными. Ей стало любопытно узнать о месте, в цифровом представлении
которого она фактически жила в течение нескольких недель, и захотелось увидеть
место, где Эди и Джош были зарезаны. Она также испытывала лишь частично
осознанное желание посетить могилу Эди Ледвелл. Страх, что ей скажут, что она
ведет себя отвратительно или чересчур эмоционально, помешал ей рассказать
кому-либо, и меньше всего Страйку, о том, что она намеревалась сделать. С другой
стороны, подумала она, поправляя парик Джессики в ванной на лестничной
площадке офиса, она не тратила рабочее время: она могла бы потратить эти
несколько свободных часов на что-нибудь приятное, например... но Робин не могла
придумать, чем бы она предпочла заняться вместо посещения Хайгейтское
кладбища. Глядя в треснувшее зеркало, чтобы проверить свои контактные линзы
светло-коричневого цвета, она вспомнила слова Ильзы за ужином: Честно говоря,
ты такая же, как он… Работа на первом месте. Но поскольку размышлять о своей
совместимости с Кормораном Страйком было чем-то, чего она сознательно
старалась не делать, Робин решительно выбросила эту мысль из головы и
направилась обратно в офис.
- Тебе очень идет, - сказала Пэт, критически оглядывая темный парик Робин,
стрелки на глазах, алую помаду и черную замшевую куртку.
- Спасибо, - сказала Робин, возвращаясь в свой офис, где она оставила свой iPad и
сумку. - Я надеюсь, что меня пригласят куда-нибудь выпить.
- Правда? И кто же? - прокричала Пэт ей вслед, но Робин ответила не сразу. Она
только что увидела свой айпад. Пока она была в ванной, Аномия не только вошла
в игру, но и открыла личный канал для Buffypaws.
- Погоди, Пэт, надо тут кое с чем разобраться.
<Приватный чат открыт>
<4 June 2015 14.13>
<Anomie приглашает Buffypaws>
Anomie: добрый день
>
>
>
>
>
>
Anomie: эй?
>
>
>
>
Anomie: Знаешь, у меня не весь гребаный день впереди
>
>
<Buffypaws вошел в чат>
Buffypaws: привет, прости, я разговаривала со своим боссом
Anomie: правда?
Anomie: что ж, это может быть проблемой
Buffypaws: прости?
Anomie: ты можешь
Anomie: Я думал сделать тебе предложение
Anomie: но если твоя работа означает, что ты будешь отсуствовать по полчаса, это
не пойдет
Buffypaws: какое предложение?
Anomie: модератор
Anomie: вместо LordDrek
Робин так громко ахнула, что Пэт прокричала из приемной:
- Ты в порядке?
- Нормально! – отозвалась Робин.
Buffypaws: омг я была бы не против
Anomie: лол конечно ты была бы не против
Anomie: но для этого нужно потрудиться
Buffypaws: как?
Anomie: тест
Anomie: Я делаю это в приватном чате
Anomie: все ответы в течение 15 секунд, так чтобы я знал, что у вас не будет
времени искать материал
Buffypaws: сложно
Anomie: так и есть
Anomie: отсеивает случайных людей
Anomie: у тебя неделя на подготовку
Anomie: Чернильно-черное сердце, эпизоды 1-42
Anomie: плюс игра
Anomie: плюс бонусный вопрос: угадай кто я
Buffypaws: лол
Buffypaws: кто-нибудь хоть раз это отгадал?
Anomie: нет
Buffypaws: ли я угадаю правильно, ты мне скажешь?
Anomie: ты не угадаешь
Anomie: но меня забавляет видеть, как ошибаются люди.
Anomie: итак, следующий вторник, оки?
Anomie: 2 часа дня
Buffypaws: ок
Buffypaws: большое спасибо!
<Anomie вышел из чата>
<Buffypaws вышел из чата >
<Приватный чат закрыт>
Воодушевленная, Робин отправила сообщение Страйку, который в настоящее
время наблюдал за экономкой на Саут-Одли-стрит, затем положила iPad в сумку и
вернулась в приемную.
- Тебя пригласили выпить? - спросила офис-менеджер, заметив веселое выражение
лица Робин.
- Кое-что граздо лучшее.
- Ужин?’
- Нет, меня пригласили туда, куда я пыталась попасть в течение нескольких недель.
- С Хью Джексом? - настаивала Пэт, которая проявляла нездоровый интерес к
личной жизни Робин или ее отсутствию.
- О черт, - сказала Робин, останавливаясь и хлопая себя ладонью по лбу. - Хью
Джекс.
После последнего сообщения Джекса она решила, что должна перезвонить и
объяснить отсутствие интереса к нему, но, проснувшись, решение вылетело у нее
из головы. Робин, естественно, не была склонна задевать чувства людей, и,
спускаясь по металлической лестнице с iPad в сумке, она испытывала смесь страха
и негодования из-за необходимости говорить Джексу то, что, несомненно, должно
было быть совершенно очевидным после такого длительного отсутствия реакции
на его многочисленные ухаживания.
Полчаса спустя, как раз когда Робин выходила со станции Хайгейт, зазвонил ее
мобильный.
- Канал модератора, да? - сказал Страйк без предисловий. - Чертовски хорошо
продвигается.
- Я еще не в деле, - сказал Робин, направляясь к кладбищу. - Я должна пройти тест
по мультфильму и игре, который проводит Аномия, через неделю во вторник.
Последний вопрос заключается в том, чтобы угадать, кто такой Аномия, поэтому
я лучше постараюсь придумать самый лестный ответ.
- Кто-нибудь когда-нибудь угадывал правильно?
- Я спросила об этом. По-видимому, нет, но Аномию забавляет слушать ответы.
- Самовлюбленный придурок, - проворчал Страйк.
- Как поживает наша экономка?
- В настоящее время она делает покупки в Алди. Насколько я вижу, никаких
коробок Фаберже вокруг нее. Натли сменил тебя на Фингерсе нормально?
- Что ж, он прибыл вовремя, - сказала Робин, - но я бы хотела, чтобы он был менее...
-…засранцем? Я тоже. Поверь мне, я хочу, чтобы он ушел, как только это станет
возможным. Все готово для Норт-Гроув сегодня вечером?
- Да, - сказала Робин.
- Будем надеяться, что Пирс все еще неравнодушен к Джессике. Из других
новостей: Мидж потеряла Тима Эшкрофта.
- Черт, правда?
- Такое может случиться с кем угодно. Она ехала за ним из Колчестера на машине
и застряла за заглохшим грузовиком на кольцевой развязке, так что в настоящее
время за ним никто не следит. Она думает, что он направлялся в Лондон, но... Ты
читала мое электронное письмо?
- Да, читала, и согласна: он не самый сильный наш претендент на Аномию. Тем не
менее, было бы неплохо исключить его наверняка.
- Вот именно. Что ж, я позволю тебе вернуться к твоему послеобеденному отдыху.
Удачи сегодня вечером в Норт-Гроув. Дай мне знать, как все пройдет.
Страйк повесил трубку, Робин положила мобильный в сумку и продолжила путь к
кладбищу.
Когда она свернула на Суэйнс-лейн, длинную обнесенную стеной дорогу, которая
проходила под крутым уклоном между двумя половинами кладбища, она увидела
впереди группу молодых людей: четырех женщин и мужчину, двое из них были
одеты в футболки «Чернильно-черное сердце»,. На спине у мужчины была
написана одна из коронных фраз Дрека: "Я одинок и обижен", а на футболке одной
из девушек, фраза Paperwhite: "грустно, очень грустно". Группа остановилась
между входами в Восточную и Западную секции, оживленно разговаривая и
переводя взгляд с одного входа на другой. Робин была уверена, что они пытались
выяснить, в какой стороне находится более старая, западная часть, где была
похоронена Эди и где произошло убийство, но для этого требовалось
присоединиться к пешеходной экскурсии с гидом. Отступив назад, Робин
наблюдала, как они поворачивают направо.
Когда она поравнялась со входом, то увидела, как они покупают билеты и
перегруппировываются по другую сторону билетной кассы, во внутреннем дворе,
окаймленном арками, где небольшая группа людей уже ждала гида. Очевидно, у
нее оставалось еще немного времени до начала следующего тура. С тяжелым
комом беспокойства в животе, но сказав себе, что лучше покончить с этим, она
отошла подальше от глаз и ушей собирающейся тургруппы, заблокировала свой
идентификатор вызывающего абонента и позвонила Хью Джексу.
Он ответил после нескольких гудков, в его голосе звучало нетерпение.
-Алло?
– О, привет, Хью, - сказала Робин. – Э-э... это Робин Эллакотт.
- Робин! - сказал он удивленно и обрадованно. - Подожди, дай мне найти место,
где я смогу поговорить...
Она слышала, как он шел, предположительно удаляясь от коллег.
- Как ты? - спросил он.
- Прекрасно, - сказала Робин. - Как у тебя дела?
- Неплохо. Теперь лаже лучше, раз ты позвонила. Я уже начал думать, что ты
испарилась как призрак.
Робин, которая не считала, что она испарилась, раз у них не было предыдущих
отношений, ничего не сказала. Она могла сказать, что Джекс принял это как
подтверждение, потому что его голос звучал немного увереннее, когда он
продолжил:
- Да, итак, я хотел спросить, не хочешь ли ты как–нибудь поужинать.
- Хм, – сказала Робин, - я... я так не думаю, Хью. Но все равно спасибо.
Когда он не ответил, Робин добавила, внутренне съежившись:
- Это... я просто не совсем... ну, ты знаешь... готова к отношениям прямо сейчас.
Тишина.
– Так что... ну, я надеюсь, у тебя все хорошо, - торопливо сказала Робин, - и, э-э…
- Ну, вообще-то, нет, - сказал Хью, и его внезапный переход к холодной ярости
потряс ее. - На самом деле у меня не все в порядке. Я вернулся к работе только на
этой неделе после того, как меня выписали из-за депрессии.
- О, - сказала Робин, - мне жаль слышать...
- Вообще-то, я обсуждал тебя со своим психотерапевтом. Да. Потратил уйму
времени на разговоры о тебе и о том, каково это - постоянно кому-то звонить, а
человек даже не соизволил ответить на твои звонки.
- Я... не знаю, что на это сказать.
- Ты знала, что я нахожусь в довольно расшатанном положении...
- Хью, - снова заговорила Робин, разрываясь между чувством вины и нарастающим
раздражением, - если у тебя создалось впечатление, что я заинтересована...
- Мой психотерапевт говорил, что я должен забыть об этом, но я продолжал
говорить ей, какой ты хороший человек, но теперь оказывается, что ты просто еще
одна…
- Прощай, Хью…
Но она была недостаточно быстра, чтобы прервать его последнее слово:
- Сука.
Сердце Робин колотилось так, словно она только что пробежала сто ярдов. Она
инстинктивно оглянулась через плечо, но Хью не бежал к ней по дорожке, и она
разозлилась на себя за то, что была такой иррациональной.
- Вот засранец, - сказала себе Робин, но ей все равно понадобилось несколько
секунд, чтобы собраться с мыслями, прежде чем отправиться обратно в готическим
воротам, чтобы купить билет на экскурсию.
Группа во дворе теперь выросла до дюжины человек. Помимо поклонников
Чернильно-Черного сердца, там была пара американских туристов и пожилая пара
в одинаковых очках в роговой оправе. Робин присоединилась к группе, стараясь не
думать о Хью Джексе или о последнем слове, которое он выплюнул ей на ухо.
Сука. Она вдруг вспомнила, как вежливо и почти в такой же степени смущенно
инспектор Мерфи из Уголовного розыска воспринял ее неудачный отказ от
выпивки, и почувствовала растущую симпатию к этому человеку, хотя она едва
знала его.
Гид, прибывший через несколько минут после того, как Робин присоединился к
группе, оказался мужчиной средних лет в очках и плаще, чей взгляд автоматически
переместился на двух молодых людей в футболках «Чернильно-черное сердце», и
Робин показалось, что он слегка приободрился.
- Добрый день! Меня зовут Тоби, и сегодня я буду вашим гидом. Наша экскурсия
длится около семидесяти минут. Пара замечаний, прежде чем мы отправимся в
путь: если вам интересно увидеть могилу Карла Маркса, вы должны знать, что она
находится в восточной части. Вход бесплатный по только что купленному билету.
Робин уже знала это. Джош и Эди, а впоследствии Аноми и Морхаус, позволили
себе некоторые вольности с планировкой кладбища, сжав две половины в одну и
перемешав могилы, которые на самом деле были разделены Суэйнс-Лейн.
- Если вам интересно увидеть какую-то конкретную могилу...
Молодая женщина в футболке с Paperwhite и пожилая женщина в очках заговорили
одновременно.
- Мы на самом деле хотим увидеть Эди Ледвелл…
- Кристина Россетти включена в тур?
Гид первым ответил пожилой женщине.
- Да, мы, конечно, можем посетить могилу Россетти. Она немного в тупике. Мы
навестим ее ближе к концу, так что нам не придется возвращаться дважды.
- Но, боюсь, - добавил он, обращаясь к молодой женщине футболке с Paperwhite, -
мы не посетим могилу мисс Ледвелл. Видите ли, это на частном участке. Это все
еще действующее кладбище, и семьи…
- Ее семье было на нее насрать, - сказал молодой человек в футболке с Drek
громким шепотом, который гид притворился, что не слышит.
-…имеют право на частную жизнь, поэтому мы просим посетителей проявлять
уважение. Снимать можно, но фотографии должны быть использованы только для
личного пользования – и, пожалуйста, не ешьте, не пейте и не курите, пока мы на
кладбище, и придерживайтесь дорожек. Некоторые гробницы небезопасны.
- Мы все же увидим могилу де Манка? - спросила полная молодая женщина с
фиолетовыми волосами, которая была частью группы Чернильно-черного сердца.
Робин понятия не имел, кто такой де Манк и почему их могила должна
представлять особый интерес для фанатов.
- Да, мы пройдемся де Манка, - сказал гид.
- Ну, это уже кое-что, - сказала девушка своим друзьям.
Туристическая группа отправилась не вверх по главным ступеням на кладбище, а
мимо большого мемориала погибшим в Первой мировой войне и вверх по узкой
тропинке. По тихому ворчанию фанатов Чернильно-черного сердца, шедших прямо
перед ней, Робин поняла, что гид ведет их не по их предпочтительному маршруту.
Намеренно держась в хвосте группы, Робин заглянула в сумку на свой айпад, где
все еще была запущена игра. Единственным присутствующим модератором была
Хартелла, и, к счастью, никто не пытался поговорить с Buffypaws в приватном
чате.
Гид повел их по узкой земляной тропинке, окаймленной с обеих сторон могилами,
а справа - высокой кирпичной стеной. Все было в тени из-за густых крон деревьев
над головой, и воздух был наполнен ароматом влажной зелени, затхлой костной
муки и грибной земли. Гид что-то говорил, но Робин почти ничего не слышала из
того, что он говорил, потому что прямо перед ней шептались фанаты Чернильно-
черного сердца.
- Они не могли здесь проникнуть - сказала молодая женщина в футболке с
Paperwhite, глядя на стену высотой в двенадцать футов.
- Я думаю, все это на другой стороне, - сказал человек в футболке с Дрекои,
вглядываясь влево сквозь деревья и увитые лианами могилы. - Я ничего из этого
не узнаю.

Но когда группа достигла вершины тропинки, девушка в футболке с Paperwhite

слегка ахнула, а девушка с фиолетовыми волосами схватилась за сердце. Робин
понимала эту реакцию: ее собственное ощущение дежавю было
сверхъестественным.
Здесь была извилистая тропинка, вившаяся вверх между увитыми плющом
деревьями, по которой маленький Харти скакал в бесконечной трагикомической
погоне за прекрасной Paperwhite; здесь был лес сломанных классических колонн,
крестов, каменных урн, мраморных гробов и обелисков, среди которых притаилась
зловещая тень Дрека, готовая наброситься на игроков и призывать их играть в его
игру.
Гид остановился у гробницы, увенчанной статуей лошади, объяснив пожилой паре
и американским туристам, что она принадлежала забойщику лошадей при
королеве Виктории. Однако внимание Робин привлек квадратный каменный
обелиск, увенчанный огромным узлом толстой волокнистой лианы, чьи толстые
усики обвились вокруг памятника, создавая впечатление паразитического,
паукообразного инопланетянина, пытающегося проглотить могилу целиком. Это
была могила, на которой обычно устраивался Мэгспи, персонаж, впервые
озвученный Пезом Пирсом. Поклонники Чернильно-черного сердца взволнованно
фотографировались.
Туристическая группа снова двинулась в путь, а Робин размышляла, показалось ли
ей кладбище больше красивым или жутким. Со всех сторон буйствовали плющ,
трава, папоротники, ежевика и корни деревьев, насмехаясь над формальным
величием памятников. Лианы сдвинули тяжелые каменные крышки надгробий;
папоротники проросли на могилах, где столетие не клали цветов; корни деревьев
приподняли надгробия, которые теперь стояли криво, кланяясь земле.
Еще одна волна возбуждения пробежала по фанатам Чернильно-черного сердца,
когда они добрались до могилы Мэри Николс, на которой был изображен спящий
ангел в натуральную величину. Это, как знала Робин, была могила Paperwhite из
мультфильма. Призрак обычно сидела на ней, оплакивая свое покойное состояние,
и поклонники Чернильно-черного сердца попросили одного из туристов
сфотографировать их всех вместе перед могилой.

Затем они прошли между огромными каменными египетскими колоннами и вошли

в Круг Ливана, затонувший каменный амфитеатр, где вдоль стен выстроились
двойные ряды мавзолеев. Девушка в футболке с Paperwhite взвизгнула, увидев
величественную готическую гробницу, которая больше всего напоминала
гробницу лорда и леди Вирди-Гроб из мультфильма. Пока гид рассказывал о
пристрастии викторианцев к египетской иконографии, поклонники Чернильно-
черного сердца делали селфи и фотографировали друг друга перед мавзолеем.
Они покинули Круг Ливана и прошли мимо могилы Уильяма Уомвелла, который,
как объяснил гид, был владельцем викторианского зверинца, что объясняло
наличие большого каменного льва на его могиле, затем повел их обратно по
длинной бетонной дорожке, окаймленной еще большим количеством могил и
деревьев, которые уходили вдаль во всех направлениях.
Совершенно неожиданно молодой человек в футболке Drek, стоявший перед
Робином, остановился, указывая на надгробие, стоявшее на крутом подъеме над
тропинкой, окруженное густым подлеском. К легкому удивлению Робин, она снова
увидела изображение, которое, как она слышала, Грумер объяснял Ногам в Галерее
Уильяма Морриса: пеликан-мать, ощипывающая собственную грудь, с гнездом,
полным голодных птенцов, с поднятыми клювами, готовых напиться ее кровью.
Девушки, окружившие молодого человека в футболке с Дреком, теперь сжимали
друг друга в объятиях.
- Это она, должно быть, так оно и есть!
- О Боже мой, - выдохнула девушка в футболке с Paperwhite, говоря сквозь пальцы,
которые она прижала ко рту. - Я сейчас расплачусь.
Проводник тоже остановился. Повернувшись лицом к группе и игнорируя
волнение, проявленное поклонниками Чернильно-черного сердца, он сказал:
- Это необычное надгробие принадлежит Елизавете, баронессе де Манк.
Устройство пеликана символизирует жертвоприношение. Эта гробница была
воздвигнута дочерью Елизаветы, Розальбиной...
Но Робин не слушала. Она только что вспомнила, что Джош Блэй сказал о месте,
где у них появились первые идеи для мультфильма – о месте, где была убита Эди.
– «Рядом с могилой, которая всегда нравилась Эди. На ней изображен пеликан».
- Сфотографируй меня, - сказала одна из поклонниц Чернильно-черного сердца
другой, передавая свой телефон дрожащими руками. Молодой человек в футболке
с Дреком взглянул на гида; Робин была уверена, что он раздумывает, не удастся ли
ему подняться по склону и заглянуть в лощину, где было найдено тело Эди.
Поклонники Чернильно-черного сердца задержались, когда группа двинулась
дальше, но взгляд гида назад заставил их неохотно идти дальше, оглядываясь через
плечо на ходу.
Робин, замыкающая шествие, слегка отчитала себя за чувство отвращения к
фанатам Чернильно-черного сердца, за то, что они хотели сфотографировать место,
где Эди была зарезана. Но была ли она хоть немного лучше? Теперь, когда она
увидела место, где это произошло, она поняла, насколько искусным – или
удачливым – был убийца. Он явно знал маршрут к тому уединенному участку
могил в стороне от тропинок, предположительно недоступному для посетителей.
Он также избежал туристических групп и сумел выбраться с кладбища
незамеченными. Робин огляделась: нигде не было камер видеонаблюдения. Она
подумала о двух масках, которые носил потенциальный убийца Оливера Пича.
Было бы детской забавой здесь, среди этих плотно сбитых деревьев и памятников,
снять одну маску и показать другую. Возможно, убийца дождался туристическую
группу и незаметно влился в нее, или, возможно, он ушел тем же путем, каким
пришел.
Погруженная в свои мысли, Робин немного отстала от группы, которая теперь
направлялась к могиле Кристины Россетти. Она как раз гадала, где нашли Джоша,
когда услышала громкое ‘тсс’.
Робин вздрогнула и огляделась. Пара печальных глаз и копна вьющихся волос
были видны сквозь заросший участок растительности. Пез Пирс стоял, наполовину
скрытый зеленью, с альбомом для рисования в руке и ухмылялся ей.
- Что…?
Пез прижал палец к губам, затем поманил к себе. Робин взглянула на
туристическую группу, которая сворачивала с тропинки. Никто не оглядывался,
поэтому она осторожно пробралась сквозь подлесок. Пока шипы рвали ее одежду,
Робин быстро размышляла, стоит ли ей продолжать говорить с лондонским
акцентом, который она подделала, разговаривая с Пезом в прошлый раз, учитывая,
что Зои могла сказать Пезу, что Джессика из Йоркшира. Когда она вышла на
небольшую поляну, где стоял Пез, она решила выбрать золотую середину.
- Я думала, сюда можно попасть только с гидом, - прошептала она со своим
собственным акцентом.
-Нет, если ты знаешь секретный вход, - сказал Пез, тоже улыбаясь. В руке он
держал альбом для рисования. - Что такой трудоголик, как ты, делает, разгуливая
по кладбищам?
- У меня был прием у стоматолога, поэтому я взяла отгул после обеда, - сказала
Робин. - Никогда раньше здесь не была. Это невероятно, не так ли?
- О, да, теперь я это слышу, - сказал Пез.
- Слышишь что?
- Что ты из Йоркшира. Зои рассказала мне. Она также сказала мне, что ты только
что рассталась со своим парнем.
- Ну... да, - сказала Робин, пытаясь изобразить храбрую улыбку. – Это тоже так.
Из-за окружающей их влажной растительности высотой по пояс они вынуждено
стояли очень близко друг к другу, на покрытом мхом участке неровной земли
между могилами и деревьями. Робин чувствовала запах Пеза через тонкую мятую
футболку, которую он носил: сильный животный запах, запах его тела, и у нее
возникло внезапное, навязчивое воспоминание о пенисе Пеза.
- Получу ли я приз, если расскажу тебе третью правдивую вещь о тебе?
- Попробуй, - сказал Робин.
- Ты не проверила свою электронную почту сегодня днем.
- Ты кто, экстрасенс?
- Нет, но твой урок рисования отменили.
- О, черт, - сказала Робин, изображая разочарование. - С Мариам все в порядке?
- Да, она в порядке, просто переутомилась. Какая-то политическая тема, о которой
она забыла. Такое постоянно происходит в Норт-Гроув. Ты будешь не
единственной, кто этого не знал. Люди придут, как обычно, и просто выпьют на
кухне или порисуют сами. Так и живем. Или ты из тех людей, которые будут
писать и жаловаться?
- Нет, конечно, я не такая! - сказала Робин, притворно оскорбленная, как,
несомненно, обиделась бы Джессика, если бы ее сочли такой занудной и строгой.
- Рад это слышать. Куда они направляются? - спросила Пез, глядя вслед
туристической группе.
- Кристина Россетти, - сказала Робин.
-Разве ты не хочешь посмотреть?
- Я не знаю, - сказала Робин. - Это интересно?
- Я могу рассказать тебе единственную интересную историю об этой могиле, -
сказал Пез. - ‘Тогда мы могли бы пойти выпить.
- О, - сказала Робин, как она надеялась, с приличной демонстрацией застенчивости,
- эм... да, хорошо. Почему бы и нет?
- Отлично. Тогда пошли, - сказал Пирс. - Нам придется идти кружным путем,
держась подальше от туров. И сначала мне нужно будет отнести это домой, -
добавил он, поднимая свой альбом для рисования.
Они отправились мимо деревьев и могил, избегая тропинок, по которым бродили
туристические группы. Несколько раз Пез протягивал руку, чтобы помочь Робин
перебраться через корни деревьев и каменистую почву, усыпанную обломками
камней, и она позволяла ему взять ее за руку. После третьего раза он продолжал
держать ее руку в течение нескольких шагов, прежде чем отпустить.
- Так что там за история с могилой Россетти? - спросила Робин.
Она почувствовала почти параноидальное желание поддерживать разговор с
Пезом, пока они двигались сквозь темные деревья, скрытые от глаз любого другого
человека.
- А, - сказал Пез, - ну, Россетти там не единственный.
- Нет?
- Нет, есть еще женщина по имени Лиззи Сиддал. Она была женой брата Кристины.
У нее была передозировка, и когда ее хоронили, Данте положил единственную
рукопись своих стихов в гроб вместе с ней. Широкий жест, типа того.
- Романтично, - прокомментировала Робин, освобождая лодыжку от плюща.
- Семь лет спустя, - сказал Пез, - Данте передумал, приказал выкопать ее и снова
вытащил их. Червоточины на страницах и все такое... Но искусство требует жертв,
да?
Робин Эллакотт не сочла это особенно смешной эту репликой, но Джессика Робинс
услужливо хихикнула.
 Глава 66

Один из детей, болтающихся поблизости

Указал на всю эту ужасную кучу и улыбнулся…
В ребенке есть что-то ужасное
Charlotte Mew
In Nunhead Cemetery
- Что ты рисовал? - спросила Робин у Пез, как только они вышли с кладбища и
направились в Норт-Гроув.
- У меня есть идея для киберпанковской штуки, - сказал Пез. – Там будет
путешествующий во времени викторианский гробовщик.
- О, вау, звучит здорово, - сказала Робин. Большую часть короткой прогулки до
художественного сообщества Пез рассказывал историю, которая, к ее легкому
удивлению, действительно звучала продуманно и увлекательно.
- Значит, ты не только рисуешь, но и пишешь?
- Да, немного, - сказал Пез.
Красочный зал художественного сообщества казался ослепительным после
меланхоличной тени кладбища.
- Не задержусь ни на минуту, только отнесу это наверх, - сказал Пез, указывая на
альбом для рисования, но не успел он ступить на винтовую лестницу, как со
стороны кухни появился Нильс де Йонг. Огромный, светловолосый и неряшливый,
он был одет в свои старые шорты-карго и кремовую кофту, похожую на халат,
забрызганную краской.
- У тебя посетитель, - сообщил он Пезу тихим голосом. Трудно было сказать,
улыбался Нильс или нет, из-за естественного изгиба его широкого тонкогубого рта.
- Он только что пошел в ванную.
- Кто? - спросил Пез, положив руку на перила.
- Филипп Ормонд, - сказал Нильс.
- Какого хрена ему от меня нужно? - спросил Пез.
- Думает, у тебя есть что-то его, - сказал Нильс.
- Например, что?
- Вот он, - сказал Нильс громче, когда Ормонд появился из-за угла.
Робин, которая никогда раньше не видела Ормонда в глаза, отметила его опрятный,
ухоженный вид, столь неуместный здесь, в Норт-Гроув. Он был одет в костюм с
галстуком и нес портфель, как будто пришел прямо из школы.
- Привет, - сказал он Пезу, не улыбаясь. - Хотел спросить, могу ли я перекинуться
с тобой парой слов.
- О чем?
Ормонд взглянул на Робина и Нильса, затем сказал:
- Довольно деликатный. Это насчет Эди.
-Хорошо, - сказал Пез, хотя в его голосе не было радости. - Хочешь пойти на
кухню?
- Мариам там со своей компанией, - сказал Нильс.
- Прекрасно, - сказал Пез слегка раздраженно. - Пойдем наверх.
Он повернулся к Робин.
- Ничего если ты…?
-Да, конечно, я подожду здесь, - сказал Робин.
Итак, двое мужчин молча поднялись по винтовой лестнице и исчезли из виду,
оставив Робин наедине с Нильсом.
- Ты же не видела кошку, да? - спросил голландец, глядя на нее сверху вниз сквозь
свою спутанную светлую челку.
- Нет, извини, - сказала Робин.
- Она исчезла.
Нильс рассеянно огляделся, затем снова посмотрел на Робин.
- Зои сказала мне, что ты из Йоркшира.
- Да, я оттуда, - сказала Робин.
- Она сегодня заболела.
- О, мне очень жаль. Надеюсь, ничего серьезного?
- Нет, нет, не думаю.
Последовала пауза, во время которой Нильс оглядывал пустой зал, как будто его
кошка могла внезапно материализоваться из воздуха.
- Мне нравится эта лестница, - сказала Робин, чтобы нарушить молчание.
-Да, - сказал Нильс, поворачивая свою огромную голову, чтобы взглянуть на нее. -
Старый друг сделал ее для нас… Ты знаешь, что урок рисования сегодня вечером
отменяется?
- Да, я знаю, - сказал Робин. - Пез сказал мне.
- Ты все еще можешь порисовать, если хочешь. Мариам разложила несколько
папоротников и все такое. Я думаю, Брендан там.
- Это было бы здорово, но я договорилась выпить с Пезом.
- А, - сказал Нильс. - Ты не хочешь присесть, пока ждешь его?
- О, большое спасибо, - сказала Робин.
- Пойдем, - сказал Нильс, показывая, чтобы она следовала за ним в
противоположном от кухни направлении. Его огромные ноги в сандалиях шлепали
по половицам, когда он шаркал вперед. Когда они проходили мимо студии, где
обычно проводились занятия по рисованию, Робин заметила пожилого Брендана,
усердно работающего над своим наброском папоротников.
- Кухня полна армянских революционеров, - сказал Нильс, останавливаясь у
закрытой двери и вытаскивая из кармана связку ключей. - Все нет покоя.
Политика… ты интересуетесь политикой?
- Слегка интересуюсь, - осторожно сказала Робин.
- Я тоже, - сказал Нильс, - но я всегда со всеми не согласен, и Мариам злится. Это
моя личная студия, - добавил он, ведя Робин в большую комнату, где сильно пахло
скипидаром и марихуаной.
Слово ‘беспорядок’ едва ли подходило. Пол был покрыт тряпками, пустыми
тюбиками с краской, скомканной бумагой и мусором вроде шоколадных оберток
и пустых банок. Вдоль стен тянулись хлипкие деревянные полки, заставленные не
только баночками с кистями, тюбиками краски и различными палитрами
художника, но и потрепанными книгами в мягкой обложке, бутылками, ржавыми
деталями механизмов, кусковыми глиняными скульптурами, масками из дерева и
ткани, пыльной треуголкой, различными анатомическими моделями, восковой
рукой, разнообразными перьями и древней пишущей машинкой. Повсюду были
расставлены стопки холстов, обращенные спинами к комнате.
Из мусора глубиной по щиколотку, как странные грибковые наросты, поднимались
примеры искусства Нильса де Йонга. Все они были настолько агрессивно
уродливы, что Робин, пробираясь через мусор на полу, чтобы приблизиться к
одному из двух низких кресел, решила, что это либо гениальные произведения,
либо просто ужасные. Глиняный бюст мужчины с ржавыми шестеренками вместо
глаз и кусками чего-то похожего на автомобильную покрышку вместо волос слепо
уставился на нее, когда она проходила мимо.
Когда Робин села в довольно вонючее кресло, обтянутое тканью, на которое указал
ей Нильс, она заметила коллаж на мольберте перед окном. На картине,
выполненной преимущественно в желто-зеленых тонах, было изображено
сфотографированное лицо Эди Ледвелл, наложенное на нарисованную
коленопреклоненную фигуру.
- Жаль твою кошку, - сказала она, отводя взгляд от коллажа. - Она давно пропала?
- Уже пять дней, - вздохнул Нильс, опускаясь в другое кресло, которое издало
скрипучий стон, когда приняло его вес. - Бедный Джорт. Это самое долгое его
отсутствие в жизни.
После того, что Джош сказал об открытых отношениях Нильса и Мариам, Робин
задалась вопросом, был ли интерес Нильса к ее приглашению в свою студию
сексуальным, но он казался каким-то сонным и, конечно, не склонным к
соблазнению. На маленьком столике-подставке рядом с ним стояла пепельница, в
которой лежал недокуренный косяк размером с морковку, потухший, но все еще
наполнявший воздух своим терпким запахом.
- Мне это нравится, - солгала Робин, указывая на коллаж с лицом Эди на нем. Эди
была окружена странным набором существ: две человеческие фигуры в длинных
одеждах, гигантский паук и красный попугай, который держал в клюве лист
марихуаны и, казалось, приземлялся ей на колени. Две фразы, одна на греческом,
другая на латыни, были напечатаны на плотной кремовой бумаге и наклеены
поперек холста: Thule ultima a sole nomen habens и
- Да, - сказал Нильс, рассматривая свою работу с сонным самодовольством. -Я
доволен ею, все прошло хорошо… Я заинтересовался возможностями коллажа в
прошлом году. В галерее Уайтчепел состоялась ретроспектива Ханны Хох. Тебе
нравится Хох?
- Боюсь, я не знакома с ее работами, - честно сказала Робин.
- Часть берлинского дадаистского движения, - сказал Нильс. - Ты знаешь
мультфильм "Чернильно-черное сердце"? Ты узнаешь мою модель?
- О, - сказала Робин, изображая удивление, - это же аниматор, да? Эди как-там-ее-
звали?
- Ледвелл, да, именно так. Вы заметили источник вдохновения для этой
композиции?
- Э-э... - сказала Робин.
- Россетти. Беата Беатрикс. Фотография его мертвой любовницы.
- О, - сказал Робин. - Я должна сходить посмотреть на это.
- В оригинале, - сказал Нильс, глядя на свое полотно, - солнечные часы, а не паук.
Это, - сказал он, указывая на существо, - паук-ткач-сферы. Они ненавидят свет.
Даже ночь слишком ярка для них. Они были найдены в склепе на Хайгейтском
кладбище. Единственное место в Британии, где они были обнаружены.
- О, - снова сказала Робин.
- Вы заметили символизм? Паук, олицетворяющий трудолюбие и артистизм, но
ненавидящий свет. Не может выжить при свете.
Теперь Нильс заметил что-то похожее на табачную прядь, застрявшую в его
растрепанной бороде, и вытащил ее. Робин, которая надеялась отвлечь его
внимание достаточно надолго, чтобы сфотографировать коллаж с изображением
Эди, чтобы показать Страйку, указала на бюст мужчины с винтиками вместо глаз
и сказала:
- Это потрясающе.
- Да, - сказал Нильс, и снова было трудно, учитывая странный, похожий на маску,
изгиб его рта, сказать, искренне он улыбался или нет. - Это мой папа. Я смешал его
пепел с глиной.
- Ты?...
- Да. Он покончил с собой. Уже больше десяти лет назад, - сказал Нильс.
– О, я... мне так жаль, - сказала Робин.
- Нет, нет, для меня это мало что значило, - сказал Нильс, слегка пожав плечами. -
Мы не ладили. Он был слишком современным для меня.
- Современным? - повторила Робин.
- Да. Он был промышленником... нефтехимиком. Большой человек в Нидерландах.
Он был полон этого пустого социал-демократического либерализма, вы
знаете...совет работников, ясли… все для того, чтобы его маленькие винтики были
счастливы.
Робин уклончиво кивнула.
- Но никакой опоры ни на что реальное или важное, - сказал Нильс, уставившись
на гротескный бюст. - Из тех мужчин, которые покупают картину в тон своему
ковру, понимаешь?
Он негромко рассмеялся, и Робин улыбнулась.
- Через неделю после смерти мамы папа узнал, что у него рак – излечимый рак, но
он все равно решил покончить с собой. Вы читали какого-нибудь Дюркгейма?
- Нет, - сказала Робин.
- Почитай, - сказал Нильс, взмахнув своей огромной рукой. - Эмиль Дюркгейм. О
самоубийстве. У нас в ванной есть небольшая библиотека для раздачи… Дюркгейм
прекрасно описывает проблему папы. Аномия. Ты знаешь, что это такое?
- Отсутствие, - сказала Робин, надеясь, что ее дрожь от удивления не была заметна,
- нормальных этических или социальных стандартов.
- А, очень хорошо, - сказал Нильс, лениво улыбаясь ей. - Вы это знали, или
посмотрели это после того, как увидели на нашем кухонном окне?
- Я посмотрела это после того, как увидела ваше окно, - солгала Робин, улыбаясь в
ответ. По ее опыту, мужчинам нравилось давать женщинам информацию. Нильс
усмехнулся, затем сказал:
- У папы не было внутренней жизни. Он был пустым, пустым… прибыль,
приобретения и маленькие социал-демократические вопросы… его смерть
естественным образом выросла из его жизни. Аномическое самоубийство:
Дюркгейм хорошо описывает это. На самом деле смерть каждого - это свершение.
Ты так не думаешь?
Честный ответ Робин был бы отрицательным, но Джессика Робинс ответила,
- Я никогда по-настоящему не думал об этом в таком ключе.
- Это правда, - сказал Нильс, тяжело кивая головой. - Я не могу вспомнить никого
из своих знакомых, чья смерть не была бы неизбежной и вполне уместной. Вы
понимаете, что такое чакры?
- Э–э... это участки тела, не так ли?
- Немного больше, чем это. Индуистский тантризм, - сказал Нильс. Теперь он
поднял свой мертвый косяк и показал его ей. - Вы не возражаете, если я…?
- Нет, пожалуйста, - сказала Робин.
Нильс прикурил, используя старую и потрепанную "Зиппо". Повалили огромные
клубы дыма.
- Рак у моего отца был в простате, - сказал Нильс из своего облака голубого дыма.
- Вторая чакра: свадхиштхана. Болезни второй чакры проистекают из недостатка
творчества и эмоциональной изоляции. У меня здесь кое-что есть…
Он неожиданно неуклюже поднялся на ноги. За то время, что ему потребовалось,
чтобы пересечь комнату, Робин достала свой мобильный, сфотографировала
коллаж, а затем спрятала мобильный обратно в сумку.
-...где это? - пробормотал Нильс, роясь среди своих загроможденных полок,
отодвигая в сторону предметы, некоторые из которых упали на пол. Он не
проявлял особого интереса к их судьбе.
- Осторожно! - сказал Робин с внезапной тревогой.
Меч с острым лезвием упал с полки и пролетел в нескольких дюймах от ноги
Нильса в сандалии. Он просто рассмеялся и остановился, чтобы поднять его.
- Клеванг моего дедушки. Я сделал на нем небольшую гравировку на стали –
видишь? Вы знаете, что это значит?
- Нет, - сказала Робин, глядя на слегка неровные греческие буквы на лезвии.
- κληρονομιά. “Наследие”… Где же эта книга?
Он положил меч обратно на полку, но после еще одной минуты вялого ковыряния
сказал: - Не здесь, - и вернулся к Робину с пустыми руками. Низкое кресло снова
застонало, принимая вес Нильса.
- Итак, – сказала Робин, - в случае с кем-то вроде... ну, - сказала она, указывая на
фотографию Эди, - как смерть Эди Ледвелл стала свершением?
- Ах, - сказал Нильс, мутно моргая, глядя на картину, - ну, это было связано с
отсутствием того, что я бы назвал аристократическим мировоззрением. - Он
сделал еще одну большую затяжку и выдохнул, так что Робин могла лишь смутно
видеть его черты. - Я не имею в виду “аристократ” в узкоклассовых терминах… Я
имею в виду особое состояние ума… Аристократическая натура обладает
отстраненностью... имеет широкий, великодушный взгляд на жизнь… может
противостоять переменам судьбы, хорошим или плохим… но у Эди там было
буржуазное мышление... собственническое отношение к своим достижениям…
беспокоилась об авторских правах, расстраивалась из-за критики... и успех в конце
концов уничтожил ее…
- Ты думаешь, искусство должно быть бесплатным? - спросила Робин.
- А почему бы и нет? - спросил Нильс. Он протянул косяк. - Ты хочешь?
- Нет, спасибо, - сказала Робин. Она уже чувствовала головокружение от
пассивного курения. - Но, – она смягчила вопрос легким смешком, – -ты же не
думаешь, что беспокойство об авторских правах убило ее, верно?
- Не совсем авторское право… нет, Эди была убита из-за того, кем она стала.
- Стала?
- Фигура ненависти. Она заставила себя возненавидеть... но она была художницей.
Уставившись на размытую зеленую коленопреклоненную фигуру с приклеенной к
ней головой Эди, Нильс сказал:
- И что может быть большей данью силе работ художника, чем то, что они
уничтожены? Так что в этом смысле, вы знаете, она одержала свой триумф в
смерти… ее сила признана… она была принесена в жертву за свое искусство... но
если бы она знала, как… как вселиться в свою силу... Тогда все пошло бы для нее
лучше...
Нильс еще раз глубоко затянулся косяком. Его голос становился все более сонным.
- Люди ничего не могут поделать с тем, кто они есть... изначально… Твой друг
Пез… классический западный тип...
Теперь Робин услышала вдалеке голос Брэма, который снова пел по-голландски,
прежде чем крикнуть: "Нильс? " Нильс поднес толстый палец к губам, улыбаясь
Робин.
- Нильс?
Они услышали шаги Брэма, бегущего по коридору, а затем в дверь постучали
кулаком. Робин догадалась, что Нильс обычно запирал ее, когда был в студии,
потому что Брэм не дергал за ручку.
- Я знаю, что ты там, папа, я чувствую запах травы!
Робин подозревала, что Нильс мог бы притвориться, что не слышит своего сына,
если бы ее не было рядом. Вместо этого он рассмеялся и сказал:
- Ладно, парень...
Выпрямившись, он отложил косяк и направился к двери. Появился Брэм, широко
раскрыв глаза при виде сидящей там Робин, и захихикал.
- Папа, ты пытался...?
- Это подруга Пеза, - сказал Нильс, заглушая конец фразы Брэма. - Чего ты хочешь?
- Можно мне взять меч Овергрутведера в школу?’
- Нет, парень, тебя наверняка исключат, если ты это сделаешь, - сказал Нильс. - А
теперь убирайся. Иди поиграй.
- Дрек одинок и обижен, - сказал Брэм. - Дрек одинок и обижен. Дрек..
- Нильс? - произнес женский голос. Женщина с короткой стрижкой, которую Робин
видела ранее, теперь появилась со своим малышом на руках. - Там парень у двери
насчет бойлера.
- Я подожду в холле, - любезно сказала Робин Нильсу, поднимаясь на ноги. – Ты,
наверное, захочешь, запереть комнату, если тебя здесь не будет.
Она надеялась, упомянув о запирании двери студии, напомнить обдолбанному
Нильсу, чтобы он это сделал. Робин не особенно нравилась идея, что Брэм
приберет к рукам клеванг своего прадеда, и она с облегчением услышала звон
ключей позади себя, когда уходила обратно в холл.
Пеза по-прежнему нигде не было видно, но мужчина в синем комбинезоне
ошеломленно смотрел на гигантскую монстеру делисиозу, винтовую лестницу и
сотни рисунков и картин, висящих на стенах. Нильс неуклюже прошел мимо Робин
в облаке паров марихуаны, чтобы поприветствовать ремонтника и увести его на
кухню. Женщина с короткой стрижкой улыбнулась Робин, затем поднялась по
винтовой лестнице, что-то шепча хихикающему малышу на руках.
Оставшись одна, Робин достала свой мобильный, чтобы отправить Страйку
фотографию коллажа, которую она сделала. Однако прежде чем она успела это
сделать, голос, пронзительный и громкий, как свисток, раздался почти у ее уха.
‘ДРЕК ХОЧЕТ ИГРАТЬ, БРО!’
Вздрогнув от неожиданности, Робин подпрыгнула и развернулась. Брэм подкрался
к ней сзади, прижимая ко рту маленькое пластиковое устройство. Увидев шок
Робин, он расхохотался. Робин сунула мобильный обратно в сумку, сердце бешено
колотилось. Она заставила себя улыбнуться.
- Тебе нравится Чернильно-Черное Сердце, не так ли?
- Мне нравится Дрек, - сказал Брэм, все еще разговаривая через устройство,
которое искажало его голос в пронзительный вой.
- Оно меняет твой голос? - спросила Робин, когда внезапное подозрение осенило
ее.
- Может быть, - сказал Брэм. Он нажал кнопку, и его голос стал хриплым и
скрипучим. - Я могу еще и так делать.
- Где ты это взял? Это забавно.
- Из Музея науки, - сказал Брэм скрипучим голосом. Затем он выключил устройство
и спросил: - Кто ты?
- Джессика, - сказала Робин. - У меня здесь уроки рисования.
- Я думал, ты подруга Пеза? - сказал Брэм, и подозрение в его голосе и
проницательность во взгляде заставили Робин понять, почему Джош сказал, что
Брэм иногда выглядит на сорок.
- И это тоже, - сказала Робин. Она указала на устройство для изменения голоса. –
Это можно использовать для розыгрышей по телефону. Ты когда-нибудь так
делал? Я так делала - солгала Робин, - со своим братом.
Брэм лишь ухмыльнулся.
- Хочешь посмотреть что-нибудь из работ Пеза? - спросил он ее.
- Я бы с удовольствием, - сказала Робин, предполагая, что ее вот-вот направят к
одной из картин на стенах вокруг них.
- Это наверху, - сказал Брэм, ухмыляясь и жестом приглашая ее следовать за ним
вверх по лестнице.
- Я не уверена, что мне стоит туда подниматься, - сказала Робин.
- Никому нет дела, - сказал Брэм. - Здесь везде можно.
- Где именно находятся его работы? - спросила Робин, не двигаясь с места. Она не
собиралась идти с Брэмом в спальню Пеза. Как бы ей ни хотелось узнать, о чем
они с Ормондом говорят, она решила, что у нее будет больше шансов вытянуть эту
информацию из Пеза за выпивкой, чем врываться в его спальню с Брэмом.
- Это в старой комнате Эди и Джоша, - сказал Брэм.
Искушение увидеть это было непреодолимым, поэтому Робин последовала за
Брэмом вверх по винтовой лестнице на следующий этаж.
Брэм казался странно взволнованным, когда вел ее по узкому устланному ковром
коридору, который прерывался небольшими пролетами из двух или трех лестниц.
Это место напомнило бы Робин маленький отель, если бы большинство дверей не
были небрежно распахнуты, открывая взору неопрятные спальни.
- Это моя, - сказал Брэм без всякой необходимости: комната была завалена чем-то,
похожим в основном на сломанные игрушки. – А это их.
В отличие от большинства других, дверь рядом с дверью Брэма была закрыта. К
удивлению Робина, мальчик оглядел пустой коридор, прежде чем вытащить ключ
из кармана и отпереть дверь.
Комната выходила окнами на север. Пахло обугленным деревом и тканью с легким
привкусом сырой гнили. Верхний светильник был без лампочки. Как только глаза
Робин привыкли к полумраку, она поняла, что дом был оставлен в том виде, в
каком Джош оставил его несколько месяцев назад. Почерневшие занавески все еще
висели на окне, их оборванные концы слегка покачивались на ветру, вызванном
открывшейся дверью. Двуспальная кровать была разобрана, обнажив частично
сгоревший матрас. Некоторые наброски на стене превратились в фрагменты, все
еще удерживаемые на месте потускневшими булавками для рисования, но самое
большое произведение искусства – если его можно так назвать – сохранилось,
потому что оно было нарисовано прямо на стене. Именно на этот фрагмент
граффити указывал Брэм, с нетерпением ожидая реакции Робин.
Кто–то - если верить Брэму, то Пез, - нарисовал шестифутовую, тщательно
детализированную картину пениса, входящего во влагалище. Над ним были
написаны те же слова, что и на окне Мариам в кухне внизу.
Состояние аномии невозможно
там, где органы солидарны друг с другом
находясь в недостаточном контакте
и в достаточно длительном контакте.
- Что ты об этом думаешь? - спросил Брэм сквозь едва сдерживаемый смешок.
- Очень хорошо, - сказал Робин как ни в чем не бывало. - Кто-то определенно знает,
как рисовать гениталии.
Брэм, казалось, был слегка разочарован таким ответом.
- Это был Пез. Он сделал это, когда их не было дома. Эди это не понравилось.
- Правда? - равнодушно спросила Робин.
- Я знаю, кто ее убил, - сказал Брэм.
Робин посмотрела на него. Он был таким высоким, что находился почти на уровне
ее глаз. Вспомнив, что случилось с его матерью, она не могла не пожалеть
мальчика, но его алчное выражение лица и явное желание вызывать шок или страх
были совсем не милыми.
- Тогда тебе следует рассказать взрослым, - сказал Робин.
- Ты взрослый, - сказал Брэм. - Если я скажу тебе, тебе придется что-то с этим
делать, да ведь?
- Я имел в виду взрослого, такого как твой папа или Мариам.
- Как ты узнала, что она не моя мама? - спросил он.
- Кто-то сказал мне, что это не так, - сказала Робин.
- Ты знаешь, что случилось с моей настоящей мамой?
- Нет, - сказала Робин.
- Мужчина задушил ее до смерти.
- Это ужасно, - серьезно сказала Робин. - Мне очень жаль.
Она подозревала, что Брэм ожидал, что она обвинит его во лжи. На долю секунды
его ухмылка дрогнула. Затем он громко сказал:
- Мне все равно. Лучше жить с Нильсом. Он разрешает мне все, что угодно.
- Тебе повезло, - с улыбкой сказала Робин, поворачиваясь, чтобы взглянуть на
остальную часть комнаты.
Она подумала, что это не то место, где Джош и Эди записывали то раннее видео,
когда они были так явно влюблены, потому что в той комнате была односпальная
кровать. Она не увидела бумажник Джоша или какие-либо ключи. Доска для игры
в дартс пережила пожар, потому что висела в противоположном конце комнаты, и
к ней был приколот рисунок, из которого торчали три дротика. Любопытствуя,
Робин подошла к доске и с легким трепетом удивления увидела, что это был
довольно плохой карандашный рисунок Иниго Апкотта, которого она опознала
главным образом по тому факту, что Катя написала его имя над своей собственной
подписью.
- Кто поместил фотографию этого бедняги на доску для игры в дартс? - беспечно
спросила она Брэма.
Не получив ответа, она повернулась и обнаружила, что смотрит прямо в морду
дохлой крысы.
Робин вскрикнула, отшатнулась к стене и почувствовала, как наконечники
дротиков вонзились ей в затылок. У крысы, которая была частично сгнившей, не
было глаз: ее зубы были желтыми, а толстый, похожий на червя хвост был
жестким. От нее воняло спиртом, и Брэм, смеясь, протягивал ей ее. Большая банка,
полная мутной жидкости, теперь стояла на полу рядом с кроватью со снятой
крышкой.
- Нет, - крикнула Робин, оттолкнув Брэма в сторону и почти выбежав из комнаты
в пустынный коридор, и поспешила обратно тем путем, которым пришла, пытаясь
противостоять первобытному желанию убежать, хотя она не могла слышать, что
Брэм идет за ней.
Когда она добралась до верха лестницы, то увидела Пеза, стоящего в одиночестве
в коридоре внизу и выглядящего раздраженным, но выражение его лица
прояснилось, когда она начала спускаться по лестнице.
- Я думал, ты сбежала.
- Нет, - сказала Робин, пытаясь взять себя в руки. - Брэм хотел показать мне кое-
что там, наверху.
- О Боже, - сказал Пез с нотками веселья. – И что же?
- Что-то, что ты нарисовал на стене, - сказал Робин, пытаясь изобразить такое же
веселое выражение.
- Черт, он тебе это показал? - спросил Пез, и его лицо вытянулось. - Это была шутка
– и эта дверь должна быть заперта.
Робин как раз дошла до холла, когда Брэм с грохотом спустился по лестнице
позади нее.
- Где ты взяла ключ от комнаты Джоша? – требовательно спросил Пез у мальчика.
Брэм дерзко пожал плечами, затем посмотрел Робин прямо в глаза.
- Зои сделала это, - сказал он с широкой улыбкой, затем убежал за угол,
направляясь на кухню.
 Глава 67

Теперь он считает меня разгневанной,

А я лишь облачилась в женскую гордость,
Чтобы легче было достичь желаемого…
Элизабет Барретт Браунинг
Аврора Ли
― Что сделала Зоуи? – спросил Пес.
― Понятия не имею. – солгала Робин. – А ты забавный малый, правда?
― «Забавный» – это слово как раз для меня, - фыркнул Пес. – Давай. Мы пойдем
в «Сторожку» у Ворот.
Прежнее хорошее настроение Песа, казалось, пошатнулось после разговора с
Ормондом, хотя его настроение восстановилось, как только они вышли на легкий
вечерний воздух. Пока они шли к пабу, он расспрашивал Робин о ее маркетинговой
карьере, которую она, к счастью, продумала достаточно подробно, чтобы дать
готовые ответы.
― Но ты не считаешь это скучным? - спросил Пес.
― Конечно, считаю, - сказала Робин, и Пес рассмеялся.
― Извини, что я так долго была наверху, - продолжил диалог Пес.
― Все в порядке. Я разговаривал с Нильсом.
― Да? – сказал Пес, ухмыляясь. – Что ты о нем думаешь?
― Интересный, – сказала Робин, и Пес снова рассмеялся.
― Все в порядке, ты можешь сказать, что он странный. Это нормально, даже если
он мой отец. О чем он, типа, говорил?
― Э-э… Индуистский тантризм, капитализм, самоубийство, аномия – Робин краем
глаза наблюдала за какой–либо реакцией, но не увидела ничего, а затем
продолжила: – Монархические взгляды, смерть как самореализация...
― Ты поддержала все его «лучшие» темы, он будет тебя обожать, - сказал Пес,
ухмыляясь. – Он безобидный, просто эксцентричный, в плане… он думает, что он
прирожденный аристократ, потому что стал наследником миллионов когда-то, при
помощи своего отца.
― Должно быть, это было настоящее испытание, - сказала Робин, и на этот раз,
когда Пес рассмеялся, он протянул руку и слегка коснулся ее руки.
― Ты забавная, сказал он, слегка удивившись этому факту.
― Он тоже показал мне кое-что из своего искусства.
― Да? И что ты подумала? – Прежде чем Робин успела ответить, Пес сказал: ―
это чертовски плохо, не так ли? Не волнуйся, мы все знаем, что это дерьмо. Он
прошел через все: живопись, скульптуру, офорт, гравюру, цифровые технологии –
и на прошлой неделе он заговорил о том, чтобы начать выжигать гравюры по
дереву.
― Он когда-нибудь что-нибудь продавал? О нет, подожди – он думает, что
искусство должно быть бесплатным, так?
― Да, – сказал Пес. – Легко сказать, если у тебя уже есть миллионы в банке,
например. Иногда он устраивает небольшие индивидуальные концерты в Норт-
Гроув, и все старые верующие, студенты, которые тусовались там годами,
приходят, пьют вино и говорят ему, что он гений. Я думаю, некоторые из них даже
верят в это. Довольно мило на самом деле…
Он сказал тебе, к какой ты расе относишься?
― Какой расе? – Переспросила Робин. – Что ты имеешь в виду?
― Возможно, нам понадобится пиво, прежде чем мы пойдем туда, - сказал Пес.
Теперь на их пути уже была видна «сторожка»: большое черно-белое деревянное
здание с сиденьями и столами снаружи.
― Ты хочешь сидеть внутри или снаружи? – спросил Пес.
― Внутри. – Сказала Робин.– Теперь, когда они с Песом больше не стояли под
тенистым пологом деревьев на кладбище, она боялась пристального
разглядывания парика и цветных контактных линз.
― Чего ты хочешь? – спросил Пес, когда они вошли в очень большой бар с
кирпичными стенами и деревянными полами, в котором стояло много столиков,
треть из которых оказалась занята.
― Бокал красного, пожалуйста, – попросила Робин.– Я только сбегаю в туалет.
На обоях в дамской комнате были изображены рододендроны и попугаи. Робин
заперлась в кабинке, отправила Страйку sms-ку с фотографией Эди, сделанной
Нильсом, а затем позвонила ему. Он ответил почти сразу:
― Разве ты не на уроке рисования?
― Он был отменен, так что вместо этого я выпиваю с Пирсом. Послушай, я только
что отправила тебе фотографию картины, которую Нильс де Йонг подарил Гранту
Ледвеллу – я имею в виду, копировал, чтобы подарить ему, – и теперь мне нужно,
чтобы ты записал все, что только что произошло, пока я еще могу все это помнить,
потому что у меня нет на это времени, слышишь? Пес ждет меня в баре.

― Иди, – сказал Страйк.

Робин рассказала о визите Ормонда к Песу, все, что она могла вспомнить о бреднях
Нильса по поводу смерти Эди, подробно описала комнату Джоша и закончила
кратким отчетом о поведении Брэма, кульминацией которого стало его обвинение
против Зоуи. Повсюду она слышала быстрый шелест авторучки Страйка.
― Господи Иисусе, этого достаточно, чтобы продолжать расследование… – сказал
Страйк, когда она закончила.
― Молодец. – Сказал ей напарник.
― Итак, тебе нужно войти в игру прямо сейчас, – продолжил Робин. – В последний
раз, когда я смотрела, Аномии онлайн не было, но это было больше трех часов
назад.
― Залогинюсь как Баффипоуз, пока с тобой говорю, – сказал Страйк, и она
услышала, как его пальцы постукивают по клавиатуре.
― Хорошо, я позвоню тебе, как только выпивка закончится.
― Ты умница. Удачи.
Робин повесила трубку, вышла из кабинки, проверила свое отражение в зеркале,
чтобы убедиться, что ни парик, ни контактные линзы не сдвинулись с места,
настроила свой мобильный на режим диктофона, положила его в сумку, надеясь,
что он сможет уловить разговор Песа сквозь шум паба, затем направилась обратно
из ванной комнаты.
Пес сидел за круглым столиком для двоих в дальнем углу, у окна, перед ним стояли
бокал красного вина и пинта светлого пива. Он подвинул свой стул поближе к
креслу Робин, так что вместо того, чтобы сидеть друг напротив друга, они
оказались практически бок о бок.
― Итак, – сказала Робин, улыбаясь, когда она села, снимая при этом свою черную
замшевую куртку – взгляд Пес автоматически переместился на ее грудь и обратно
к глазам, – что там было насчет того, что Нильс рассказывал людям об их расах?
Совсем близко Робин снова почувствовала запах тела Песа. Его голые руки были
мускулистыми, ногти грязными. Уберите джинсы и футболку, и он был бы похож
на святого Караваджо, с его большими темными печальными глазами и копной
черных вьющихся волос.
― Он делит людей, которых встречает, на расы, - сказал Пес, затем, увидев
выражение лица Робин, добавил: – Только белые европейцы, например. Он
говорит, что это из старой книги. Да, какие-то шесть рас белых европейцев. Он
читает странные вещи, о которых никто другой никогда не слышал, и он любит
поспорить, даже если он не под кайфом.
― Итак, когда он сказал мне, что ты типичный западный мужчина, это было
связано с расой?
― Ха, правда? – сказал Пес, слегка закатив глаза. – Да. Я ― западный человек.
Маленький и темный.
Робин чуть не сказала: «Ты не маленький», но вовремя сдержалась; она думала о
росте, но эти слова могли быть истолкованы совсем по-другому.
― Хотя по сравнению с Нильсом все невысокие… – задумчиво сказала она.
― Да, но например вестерны похожи на латиноамериканские и эмоциональные
драмы своей зрелищностью, так же и с расами, он ориентируется на визуальную
составляющую.
― Так к какой расе Нильс себя относит?
― Нордической, - сказал Пес. – Большой светловолосый воин-творец. Очевидно,
что это лучший образ на свете.
― Значит, это все шутка, но Нильс происходит из расы мастеров? – Спросила
Робин, а Пес рассмеялся.
― Да. Мариам по-настоящему злится, когда он начинает рассказывать о гонках, но
Нильс говорит, что она просто злится, потому что она динарского типа, а они
уступают скандинавам.
Робин рассмеялась вместе с ним, хотя и не находила это очень уж смешным.
― Однажды Нильс сказал этому старику в инвалидном кресле – это была
вечеринка в честь окончания семестра, мы устраиваем их постоянно, под любым
предлогом – он был классическим альпийцем. Это настоящая внутренняя шутка
для «Норт Гроверс», потому что всех, кто Нильсу не нравится, он называет
альпийцами, типа того. Alpine - это, по сути, это код, обозначающий «скучную
задницу» ― мелкобуржуазную и недалекую.
Робин, которая задавалась вопросом, мог ли предполагаемый альпиец быть Иниго
Апкоттом, вновь рассмеялась, словно по команде.
―Но самое смешное было в том, что этот старикан знал книгу, в которой Нильс не
подходил под описание Нордического типа, он скорее был неуклюжим неумехой,
в его представлении еще хуже альпийцев. – Почему ты не пьешь свое вино?
― Я задумалась… – сказала Робин, делая глоток. – Как человек в инвалидном
кресле смеет называть кого-то недалеким?
― Нет-нет, он сказал, – Пес изобразил напыщенное возмущение: – «Расовые
теории мистера Уорревера, так называемого Старого фашиста, были полностью
дискредитированы, и укатил прочь. Позже я подрался с тем же парнем из-за Битлз,
и после этого он сказал своей жене, что пора уходить, и выкатился оттуда, а после,
мы его больше никогда не видели, ха-ха.
― Кому из вас нравились Битлз, а кому нет? – Спросила Робин.
― О, они нам обоим нравились, - сказал Пес. – Это же Битлз, не так ли? Сейчас я
не могу вспомнить, как мы завели разговор именно туда, но в итоге мы поспорили
о том, на каком альбоме есть только песни Маккартни и Леннона. В итоге я
оказался прав, – сказал Пес. – «Ночь трудного дня». Это гребаное клише, я из
Ливерпуля и люблю Битлз, но…
Он оттянул ворот своей футболки вниз, чтобы обнажить тонкий кружок рисунка,
идущий вокруг основания его сильной шеи. Робин наклонилась чуть ближе, чтобы
прочитать вытатуированную надпись, и, быстро наклонив голову, а Пес в этот
момент поцеловал ее.
За всю свою жизнь у Робин Эллакотт во рту было в общей сложности два мужских
языка: язык ее мужа, с которым она начала встречаться в семнадцать лет, и язык
мальчика, с которым она встречалась в пятнадцать, чьи поцелуи были более
неряшливыми, чем у лабрадора ее семьи. На долю секунды она напряглась, но
Джессика Робинс не была Робин Эллакотт: у нее были все парни, которых не было
у Робин; она была на Tinder; она посещала лондонские клубы со своими
подружками, поэтому Робин отвечала взаимностью с притворным энтузиазмом, в
то время как Пес запустил руку ей в волосы, чтобы удержать ее голову
неподвижно, его губы крепко прижались к ее губам, его язык блуждал у нее во рту,
так что она почувствовала вкус пива, которое не пила, и почувствовала горячее
дыхание Песа над своей верхней губой.
Когда она решила, что не смотря на то, что у Джессики был весь опыт, которого не
хватало Робин, она не стала скрывать свое нутро и внутренний стоп-кран, с нее
было достаточно, она отстранилась, и Пес отпустил, проведя рукой по парику,
который, к счастью, был сделан из человеческих волос. Робин пришлось
оправдывать расходы, когда она покупала его, но она сказала Страйку, что вблизи
синтетические просто не похожи.
― Ты чертовски великолепна, – сказал Пес хриплым голосом.
― Я всего лишь пыталась прочитать твою татуировку, – скромно сказала Робин.
«Становится трудно быть кем-то другим, Но все же получается, однако, для меня
разность личностей не имеет большого значения». – процитировал он.
«Земляничные поляны – навсегда»*. Не зря она проходит по всей задней части
моей шеи.
― А для тебя действительно все эти условности не имеют большого значения? –
спросила Робин, размышляя, как лучше вставить штрихи в разговор.
― Не настолько много, как для других. – сказал Пес. – Например… тебе нравятся
мужчины, которые водят большие машины и зарабатывают большие деньги?
― Нет, они выбили из меня всю эту дурь своим аморальным поведением, – сказала
Робин, и Пес разразился очередным потоком смеха. – Если бы это было настоящее
свидание, - подумала Робин, в то время как ее сердце учащенно забилось от смеси
нервозности и возбуждения, - у нее все было бы исключительно хорошо.

― Итак, как ты оказался в Норт-Гроув?

― Я был здесь однажды ночью и встретил парня, который жил там, когда я изо
всех сил пытался заработать на аренду. Сейчас он уехал, бери сказал мне, что у них
есть свободная комната. Я пошел и встретил Нильса, я ему понравился, и он сказал:
«Чувак, присоединяйся к нам», или типа того. Я обосновался там с тех пор.А где
ты живешь?
― Кентиш-Таун. – Сказала Робин, которая заранее подготовила свой ответ.
― Да, Зоуи сказала мне, что ты живешь рядом с ней, – сказал Пес.– Одна?
― Нет, у меня есть две соседки по квартире, – сказала Робин, стремясь пресечь
любые предложения уедениться в её квартире. – Нильс говорит, что Зоуи сегодня
плохо себя чувствует.
― Это она-то? – Спросил Пес без особого интереса.– Ну, она вроде как
анорексичка. Никогда не ест. Типичный ветерок с чернильно-черным сердцем.
― Что ты имеешь в виду?
― Они все облажались, те, кто действительно это придумал. Склоняют людей к
самоповреждениям и все такое. Почему ты не пьешь свое вино?
―Я пью, – сказала Робин, хотя на самом деле она сделала всего три глотка, в то
время как Пес почти прикончил свою пинту. – Честно говоря, я не большая
любительница выпить.
― Нам придется что-то с этим делать. – Сказал Пес.
― Кто-нибудь связывался с Зоуи, чтобы узнать, все ли с ней в порядке?

― Мариам, наверное, – сказал Пес. Он сразу выпил остаток своей пинты. – Мне
это было необходимо, - сказал он, и Робин подумала, не из-за разговора ли с
Ормондом ему захотелось алкоголя.
― Я принесу тебе еще, – сказала Робин.
― Ты даже не допила свой бокал…
― Это не соревнование, не так ли? – спросила Робин, улыбаясь, и Пес улыбнулась
в ответ.
― Хорошо, твое здоровье.
Она встала и направилась к бару, чувствуя спиной взгляд Песа, пока шла. Она
намеренно проигнорировала его первое упоминание о Чернильно-черном Сердце
и намеревалась возобновить разговор на эту тему только после того, как он выпьет
еще немного.
Когда Робин вернулась с его пинтой, Пес потянулся и взял ее за свободную руку,
когда она села.
―Ты не такая, какой я тебя представлял, - сказал он, рассматривая ее с легкой
улыбкой.
― А ты что, ты думал, я альпийка? – Спросила Робин, позволив ему переплести
свои пальцы с ее.
― Нет, – сказал Пес, ухмыляясь, но я думал, что ты будешь более напряженной
или типа того.
― Я очень встревожена, – сказала Робин. – Ты, должно быть, пробудил во мне
что-то.
Пес рассмеялся. Его ладонь была горячей и сухой.
― Итак, ты часто возвращаешься в Ливерпуль? – спросила она, думая о странице
Песа в Instagram(сейчас запрещенная соцсеть в РФ), на которой рассказывалось о
его месячном пребывании в родном городе.
― Да, – признался он. – У моего старика болезнь двигательных нейронов. Он
вроде как овдовел. Сам по себе.
― О, это печально…– растерянно сказала Робин.
― Моя сестра в основном присматривает за ним, но у нее двое детей-аутистов,
поэтому я иногда езжу домой, чтобы внести свою лепту. Дай ей передохнуть, типа.
― Это действительно мило с твоей стороны, – сказала Робин признавшись:– А ты
тоже не такой, каким я тебя представляла.
― Да? – сказал Пес, глядя на нее с полуулыбкой, его теплые пальцы вновь крепко
сжали ее ладонь. Что это типа такое значит?
― Ты добрый, – сказала Робин. – Приличный. А то я думала, что ты был… Я не
знаю… художник-плейбой.
― Почему? Потому что я снял свое белье для занятий искусством?
― О, меня это вполне устраивало, - сказала Робин, и Пес снова рассмеялся. – Итак,
какая еще музыка тебе нравится?
― Что-нибудь хорошее, мне все равно, – сказал Пес, пожимая плечами. – Итак,
когда ты рассталась со своим парнем?’
― Около шести месяцев назад,– сказала Робин.– А как насчет тебя?
― Ни с кем толком не виделся больше года. Хотя у меня все в порядке.
― Держу пари, что так и есть, – сказала Робин, и Пес притянул ее к себе для еще
одного поцелуя. Когда она изобразила энтузиазм, его зубы столкнулись с ее, когда
он прижал ее лицо к своему, его рука снова оказалась у нее на затылке, Робин
пожалела, что он перестал трогать ее парик, и не могла не заподозрить, что ее
использовали, как и пиво, чтобы отвлечь Песа от его забот. В этой
беспроигрышной технике была определенная безрассудность. И снова она была
той, кто прервал контакт, и он издал тихий стон, когда она это сделала.
― Обычно я не занимаюсь подобными вещами при дневном свете, – прошептала
она, оглядываясь на других выпивох. Двое мужчин средних лет за стойкой бара,
очевидно, наблюдали за этим зрелищем и улыбались с притворным
удовольствием. Пес, который теперь подвинул свой стул еще ближе к ней, обнял
ее, большим пальцем лаская ее лопатку.
― Без проблем, – сказал он.– Скоро стемнеет.
― Выпей свою пинту, – сказала Робин, – и расскажи мне о своей работе. Мариам
сказала, что ты действительно хорош в этой области.
― Я, – сказал Пес. – простак в своей сфере, который не может получить ничего
постоянного, включая, свое место работы. Я как кочевник. Отчасти потому, что я,
как G.O.R.A.**, продолжаю ходить домой, чтобы присматривать за своим папой.
Он продержался намного дольше, чем они думали, когда ему поставили диагноз.
Хотя у меня есть пара вещей в разработке – возможно, они увидят свет. Зависит от
обстоятельств.
― Покажи мне кое-что из своих наработок, - сказала Робин. – Держу пари, ты есть
в Instagram.
―Да, конечно, – сказал Пес.
Ему пришлось убрать руку с ее плеча, чтобы достать свой мобильный и открыть
Instagram.
― Вот так все это выглядит.
Он пододвинул к ней телефон.
― Ух ты, – сказала Робин.
На этот раз она не изображала энтузиазма: все снимки были чрезвычайно
качественными. Пока она медленно просматривала линейные рисунки, фэнтези-
арт, аниме, короткие мультяшные клипы в разных стилях, Пес снова наклонился
ближе, положив руку на спинку ее стула, и рассказал ей о каждом из них.
― Это был заказ на комиксы… Это было для рекламы, но клиенту это не
понравилось. Тем не менее, ему еще и платили… Это было для разработчика инди-
игр, который обанкротился. Я все еще пытаюсь выяснить, смогу ли я вернуть свои
работы и авторские права на них...
― Ты делал все это в Норт-Гроув?

― Большую часть этого, да. У Нильса есть все новейшие технологии.

― Симпатичная, –сказала Робин, остановившись на знакомом лице. Сердцевидное
лицо Кеи Нивен смотрело с карикатурного портрета черноволосой женщины в
длинных облегающих зеленых одеждах, большая часть груди которой была
открыта. Огромный серп луны висел в ночном небе позади нее.
 Сумасшедшая, – сказал Пес, снова фыркнув. –Она встречалась с парнем из the
collective. Мне нужна была модель для сексуальной ведьмы, поэтому я попросил
ее попозировать. Она согласилась только для того, чтобы попытаться заставить
своего парня ревновать. Он был встревожен, когда не хотел приходить и смотреть.
Он трахался с другой девушкой, пока она была внизу со мной в студии.
― Ой, сказала Робин.
― Ага, – сказал Пес, ухмыляясь. ‘После того, как он бросил ее, она зашла в Норт-
Гроув, чтобы «забрать кое-что обратно», и когда она добралась до его комнаты,
дверь была заперта, и она услышала, как они трахаются, поэтому она прибежала
ко мне в истерике. Через двадцать минут она набрасывается на меня – но они оба
мне безумно не нравятся.
Отметив, что это была полная противоположность истории, которую Кея рассказал
Страйку, в которой Пес сделал пас, а Кея дал ему отпор, Робин продолжала
прокручивать страницу Instagram, ища что-нибудь, что она могла бы использовать
в качестве предлога, чтобы вернуть разговор к Чернильно-Черному Сердцу.
― Это кот Нильса? Тот, который пропал без вести?’
― Да, – сказал Пес, глядя на фотографию спящего черепахового кота.– Я пытался
по заказу одного хера проиллюстрировать детскую книгу о домашних животных,
но я не люблю кошек, у меня аллергия. Может быть, он мог бы разозлиться, и мне
пришлось взяться за эту работу, хотя, обычно, я никогда не соглашался на эту
работу. У этой «штуки» только один глаз, но ты не можешь этого заметить, когда
она спит.
― Как он потерял глаз?
― Не знаю, никогда не спрашивал… его не было почти неделю. Его либо
переехали, либо Брэм его задушил.
― Что? – переспросила Робин, притворяясь шокированной.
― Он немного псих. Я съезжаю, как только он достигнет шести футов. Вероятно,
это будет в следующий вторник, учитывая, как он растет… Да, хватит об этом, –
внезапно сказал он, накрывая ее руку своей, когда появилась угловатая черно-
белая фигура в длинном викторианском фраке.
― Мне нравилось смотреть на всё, что принадлежит тебе, а не мне! – с жаром
сказал он, намекая, что она перевела тему с ласк на его картины. – И я наслаждался
другими вещами, но ты меня остановила, - сказал Пес, улыбаясь и засовывая свой
мобильный обратно в карман джинсов.

― Итак, – сказала Робин, когда Пес снова начал ласкать ее спину большим
пальцем, - ты вернула этому мужчине то, за чем он охотился?
― Нет, - сказал Пес, и его улыбка сразу исчезла.
― Что это было? – спросила Робин.
― Чокнутый. Я потерял это. Пистолет был не его. –После недолгого колебания он
добавил: ―Мне дала его девушка.
― О, сказала Робин. – Но тогда, зачем ему…?
― Его девушкой была Эди Ледвелл. Девушка, которая нарисовала «Чернильно-
Черное Сердце». Та, что была убита.
― О, – снова сказала Робин: – бедняжка.
― Что? – уточнил Пес задумавшись, а затем добавил: Ох… да, действительно.
Пес выпил гораздо больше своей пинты, в то время как разум Робин работал
быстро.
― Послушай, – сказала она, быстро приняв решение, – э-э... раз уж ты упомянул
ее... я... я не знала, должна ли я тебе это говорить, но это немного напугало меня.
― Что говорить? – Уточнил Пес.
― Ну, я действительно знаю, о чем говорил тот мальчик там, за стеной…
― Кто, Брэм?
― Да. Он только что сказал мне, что Зоуи убила ту девушку. Эди.
Мгновение Пес просто смотрел на Робин, затем уточнил:
― Брэм сказал, что Зоуи убила Эди?
― Да, – сказала Робин. Я имею в виду, очевидно, я ему не поверила. Это
прозвучало странно, знаешь, когда ребенок утверждает такое…
― Господи Иисусе, - пробормотал Пес, убирая руку со спинки стула Робин, чтобы
провести ладонями по своим вьющимся черным волосам, прежде чем допить
остатки второй пинты.
― Мне не следовало тебе говорить, - тихо сказала Робин.
― Я просто подумал типа, что мог бы провести один вечер, не думая об этом…
― О, я... я сожалею, что упомянула об этом, – сказала Робин, теперь позволив
легчайшей нотке обиды проскользнуть в ее голос. Джессика Робинс не виновата в
том, что неуравновешенный ребенок привел ее в ту сгоревшую спальню и
отягощал разговорами об убийстве. Джессика Робинс была ошеломлена этой
внезапной сменой тона и начала думать, что Пес вовсе не тот забавный и
обаятельный мужчина, за которого она его принимала.
– Нет, – быстро сказала Пес, – не надо... это не твоя вина. Это просто было ужасно.
С тех пор, как это случилось. Все хотят говорить об этом, все гребаное время,
только какой, бл**, в этом смысл? Я имею в виду, она, бл***, мертва, не так ли?
Разговоры об этом все гребаное время не вернут ее обратно… Брэму не нравится
Зоуи, вот и все. Она иногда нянчится с ним. Ему не нравится, когда кто-то пытается
указывать ему, что делать. Ты видела ее: она, блядь, не могла поднять мачете, не
говоря уже о том, чтобы, бл***, им воспользоваться… Ты когда-нибудь допьешь
это вино?
― Да, – сказала Робин, стараясь сохранить в голосе как можно больше
сдержанности.
― Извини, – сказал Пес, теперь выглядя отчасти раскаивающимся, отчасти
раздраженным.–
Это было... мы все прошли через это с тех пор, как это случилось. Я попросил
полицию поговорить со мной.
― Серьезно?
― Да. Они поговорили со всеми, кто знал Джоша и Эди, например. Даже Мариам.
― Ты шутишь!
― Нет. Она знала, что Джош и Эди встречались на кладбище в тот день, понимаете.
Но она ходила на дневные занятия, когда это случилось. Класс с особыми
потребностями. Дети. Я был в студии, работая над идеей комикса.
― Гробовщик, путешествующий во времени?
― Да, – сказал Пес, хотя он не выглядел особенно польщенным тем, что Робин
вспомнила. – В любом случае, люди видели, как я, типа, проходил мимо двери, так
что я был вне подозрений в убийстве. Но потом свиньи захотели узнать, не я ли тот
тролль, который преследовал Эди в Твиттере.
Он насмешливо фыркнул:
―Я делил с ней гребаное здание в течение трех лет – если бы я хотел приставать к
ней, мне вряд ли понадобилось бы выходить в гребаный Интернет. В любом
случае, я знаю, кто был этот тролль, это, бл***, нетрудно выяснить.
― Кто это был? – спросила Робин, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно.
― Парень по имени Уолли Кардью, – сказал Пес, не задумываясь ни на секунду.
- Вы сказали об этом полиции?
― Да. Сказал им, что с самого начала знал, что это был он. Аномия – так зовут
тролля.
― Аномия? – переспросил Робин – Это странно. Нильс был просто…
― Да, это имя было одной из причин, по которой я знал, что это Уолли. Я слышал,
как Нильс объяснял ему это – он уберет прослушку с окна на кухне.
― О, вы знаете этого парня лично?
― Да, мы оба были в Чернильно-Черном Сердце, типа того. Озвученные
персонажи. Я был всего в паре эпизодов, потому что мне пришлось вернуться и
немного присмотреть за своим папой, а когда я вернулся, кто-то другой занял мое
место, изображая гребаный шотландский акцент.
По выражению его лица Робин сделала вывод, что Пес был не в восторге от этого.
― Приятель Уолли по горре, который умеет программировать – я помню, как он
рассказывал мне о парне, пытающемся получить какую–то игру от разработчика, -
и этот тролль, Аномия, запускает онлайн-игру по мотивам мультфильма с
приятелем. Так что, да – это не ракетостроение, не так ли?
― Собираюсь взять еще пинту, – сказал Пес.– Уверена, что не хочешь еще вина?
―Нет, сначала я закончу с этим,– сказала Робин.
Пес направился к бару, в то время как мысли Робин лихорадочно метались.
Некоторые из вещей, которые Пес только что сказал о себе, соответствовали
предварительному описанию Аномии, которое они со Страйком придумали, и все
же она воображала, что если она сядет лицом к лицу с Аномией, она почувствует
это, узнает это инстинктивно, потому что злоба и садизм, которые она проявляла
во время их долгого преследования Аномии. Эди Ледвелл и ее тайны утекут от
них, как бы хитро они ни пытались это скрыть. Возможно, Пес Пирс и не был ее
идеальным собутыльником, но она не могла представить, чтобы он посвящал часы
своей жизни игре или безжалостной кампании домогательств, которые он
осуществлял бы через Twitter, попутно занимаясь травлей художницы. Он был
одаренным художником, пользовался успехом у женщин, любил музыку: Робин
казалось, что он живет в основном удовлетворяющей жизнью в физическом мире
и не нуждается в сомнительных удовольствиях анонимной онлайн-персоны.
Когда он вернулся к столу и сел, Робин сказала:
Почему они заменили тебя в мультфильме? Не лучше ли было бы использовать
кого-то, кто действительно из Ливерпуля, чем кого-то, кто симулирует акцент? Я
ненавижу, когда люди имитируют мой акцент, – добавила она. – На работе есть
парень, который думает, что это действительно забавно - начинать с удлиненных
гласных, дразня меня, всякий раз, когда я выступаю на собрании.
― Гребаные лондонцы, не так ли? – сказал Пес. Он отпил своей свежей пинты. ―

Эди сказала, что они не знали, когда я вернусь от отца, поэтому поехали дальше
без меня. Давай не будем говорить об этом гребаном мультфильме, – добавил он:
– Я же сказал тебе, я хочу отдохнуть ночью.
― Хорошо, – сказала Робин, стараясь выглядеть озадаченной и снова немного
обиженной.
― Ах, нет – Послушай, мне жаль - сказал Пес, сразу же распрямляясь перед лицом
ее хладнокровия. ‘Я просто... я все еще не могу прийти в себя от этого, типа.
Обожженный.’
― Ну, я не удивлена, - сказал Робин. – Это ужасно.
Пес снова положил руку на спинку ее стула.
― Я упоминал, что ты чертовски великолепна?
Робин позволила ему снова прикоснуться губами к ее губам. Этот поцелуй был
более нежным, а не затяжным хищным столкновением зубов, языка и слюны,
которое казалось уместным всего через несколько секунд после обсуждения
убийства. Когда Пес отпустил ее, Робин тихо сказала:
― Может быть, это помогло бы тебе, ну, выговориться...
― Предлагаешь стать моим психотерапевтом? – спросил он, глядя ей в глаза и
вновь поглаживая ее лопатку.
― Ну, у меня нет лицензии, – сказала Робин, – но с другой стороны, я предлагаю
услуги, которые вы не можете получить в национальной службе здравоохранения
Великобритании.
Он снова расхохотался, и прежде чем он смог спросить, о чем именно она думает,
Робин серьезно сказала:
― Может быть, тебе стоит с кем-нибудь поговорить. Должно быть, это было
действительно травмирующе для тебя, и в твоей жизни достаточно стрессов, не так
ли, из-за болезни твоего отца и всего остального?
Он выглядел слегка озадаченным этим.
― Почему ты и твой парень расстались?
― Он изменил, - сказал Робин, – с моей подругой. Почему ты об этом
спрашиваешь?
― Потому что ты великолепная и вообще милашка. Должно быть, он был
настоящим мудаком.
― О, только не снова, - подумала Робин, когда Пес наклонился для очередного
поцелуя. Это было самым долгим до сих пор: по крайней мере, он не касался ее
волос, но когда его рот прижался к ее губам сильнее, чем когда-либо, и его язык
двигался у нее во рту, он обхватил ее обеими руками так, что почти вытащил ее из
кресла.
― Держи себя в руках, - прошептала она ему в губы, наполовину смеясь, когда с
некоторым трудом высвободилась. – Боже. Люди на нас пялятся.
― Просто хотел немного этой терапии, не связанной с национальной службой
здравоохранения Великобритании.
―Ты забыл о разговоре, - сказала Робин, и главным образом для того, чтобы
помешать ему снова поцеловать ее, она допила остатки вина из своего бокала, в то
время как Пес продолжал гладить ее верхнюю часть спины.
― Вот это дух, - сказал он, наблюдая, как она пьет.
― Я не шутила, - беспечно сказал Робин. – Ты прошел через что-то ужасное. Я
вижу, ты расстроен.
― Ррр, не думай, что я потерял своего лучшего друга", - грубо сказал Пес. "Я
поссорился с ней задолго до того, как это случилось.
― Почему? спросила Робин.
― Ты не захочешь об этом слышать, - признался Пес.– Поверь мне. Ты не хочешь
знать.
― Хорошо, – сказала Робин, и снова она позволила своему голосу немного больше
прохлады, а также немного обиды. Джессике Робинс не нравилось, когда с ней
обращались так, как будто она занимала лишь немногим более высокое положение,
чем пинта светлого пива, с точки зрения отвлекающих факторов. Ей нравилось
немного поболтать, прежде чем ее уговорили лечь в постель. После нескольких
секунд напряженного молчания Пес продолжил, чтобы не обидеть ее:
― Ладно, но я тебя предупреждал. Ладно, хорошо – один из других парней,
озвучивавших одного из персонажей мультфильма, околачивался в компьютерном
зале в Норт-Гроув, ожидая своей сцены или оппенинга. Я вошел и заметил, что он
довольно быстро закрыл то, на что смотрел, и мне стало любопытно, типа. Никогда
не нравился этот парень. Государственная школа, богатые родители, пытающиеся
рассказать всем остальным, какие у них были привилегии. Однажды Уолли
откопал фотографию подготовительной школы этого парня. Грит, что из
интернета, типа. Взорвал его и приклеил на стену с лицом Тима, наклеенным на
одного из этих маленьких придурков в их маленьких розовых шапочках, и написал
поверх него: –Тим учится презирать привилегии белых цис-гетеров.

Робин рассмеялась.
― Тиму это не понравилось, – сказал Пес с некоторым удовлетворением. – Ни в
коем случае. Я встречал таких людей, как он, на работе. Придурки из среднего
класса, которые обижаются на тебя за то, что ты вырос в рабочем классе. Как будто
они думают, что ты выпендриваешься. Пытается получить несправедливое
преимущество в ставках на угнетение или что-то в этом роде.’
Робин снова рассмеялась.
― В любом случае... Ты знаешь, что такое лоликон?
― Нет, что это?
― Это карикатуры на маленьких девочек. Рисунки, на которых они что-то делают.
Ты знаешь – сексуальные штучки. Это японская штука, по крайней мере, так все
началось. Сейчас это по всей сети.
― Воу! – Сказала Робин, ее мысли теперь лихорадочно метались: –Я имею в
виду... отвратительно.
― Да... так вот на что смотрел Тимми Суперуок, когда я вошел. У него не было
времени стереть историю, потому что Эди вошла сразу после меня и сказала ему,
что он нужен ей для сцены, типа. Я сразу подошел и проверил, что он
просматривал.
― В общем, я сказал Иди, на что он смотрел, как только они все разошлись по
домам, и мы поссорились. Она мне не поверила. Она, бл***, боготворила этого
парня как героя. Она всегда хотела нравиться умным людям. Она никогда не
придавала значения статусу. Вообще никакого. Без высшего образования. Она не
могла видеть, что этот парень Тим был придурком. Она думала, что он умный
только потому, что у него такой акцент, типа.
― Но она пошла и спросила его о том, что я сказал. Он сказал, что я лгу, и она ему
поверила. Потом мы по-настоящему поругались, потому что я сказала, что если он
извращенец-педофил, то ей не следует приводить его в Норт-Гроув, чтобы он
помогал ей с уроками для детей, типа. Я знаю, что это были всего лишь рисунки, -
сказал Пес, – но кое-что из этого было настоящим хардкором. Она сказала мне, что
я озлобленный и всякое такое дерьмо.
― С чего бы ей думать, что ты озлоблен?― Спросила Робин, отзеркаливание
возмущение Песа.

― Я полагаю, потому что они имели большой успех, - мрачно сказал Пес.– Так
что после этого мы мало разговаривали.
Он выпил еще немного пива, выглядя угрюмым, затем продолжил:
―Видишь ли, до того, как она встретила Джоша – это парень, с которым она
снималась в мультфильме, – у нас было что-то вроде дела. Несерьезно. И мы вместе
работали над одной вещью…
Пес оборвал свой монолог.
― И теперь я вижу, как ее гребаный парень приходит в себя, пытаясь заставить
меня отдать то, что принадлежит мне. Ну, он может сразу же отвалить, - сказала
Пес, хотя Робин показалось, что она уловила некоторое беспокойство под гневом
и бравадой. Его собственнический инстинкт.
«Зато ты не потерял своего достоинства» - подумала Робин, но милая, добрая
Джессика Робинс выразила только сочувствие к оправданному негодованию
своего кавалера, прежде чем предложить купить ему четвертую пинту.
_
* «Земляничная поляна» – фильм Ингмара Бергмана 1957 года выпуска.

** отсылка к турецкому-космическому фильму-пародии «Космический элемент:

эпизод X».
Так же упоминается песня группы The Beatles - Hard Day’s Nigh, которая стала
саундтреком одноименного документального фильма о гастролях группы.
 Глава 68

Ревнивое сомнение, жгучая боль,

Это напрягает сердце и мозг влюбленного;
Страх, который не будет владеть им,
Надежда, которая не появляется…
Letitia Elizabeth Landon
Трубадур, Canto 2
Устав от тесноты офиса и своей квартиры на мансарде, Страйк решил провести
вечер в "Тоттенхэме", где он смог насладиться парой пинт пива, продолжая свои
онлайн-расследования. Однако "Тоттенхэм" был нетипично полон для вечера
четверга, поэтому вместо этого он направился в "Ангел", но обнаружил на стойке
табличку, гласящую, что использование мобильных телефонов и ноутбуков в
заведении запрещено.
Его желание выпить пиво возрастало с каждой неудачной попыткой, и наконец он
устроился в "Кембридже", большом и шумном пабе, расположенном на окраине
Театрленда. Когда ему принесли первую пинту Doom Bar, позвонила Робин,
попросив его сменить ее за Buffypaws в игре Дрека. В результате ему пришлось
отказаться от запланированного расследования, и последние два часа он провел,
притворяясь Buffypaws в компании сменяющих друг друга пинт пива и бургера с
чипсами. За исключением одного разговора по частному каналу с Fiendy1, его
пребывание в игре прошло без происшествий, Аномия отсутствовал на
протяжении всего времени.
Без четверти десять, когда Страйк все еще был в "Кембридже" и ему все больше
надоедала игра, у него зазвонил мобильный.
- Страйк.
- Добрый вечер, - сказал Натли. - Есть кое-что о Кеа Нивен.
Страйк отправил своего нового сотрудника в Кингз-Линн в надежде окончательно
исключить Кеа из подозреваемых. Выбор Натли был в значительной степени
продиктован желанием Страйка держать этого человека подальше от себя.
- Продолжай, - сказал Страйк, беря ручку и придвигая к себе блокнот.
- Она пошла выпить с друзьями, - сказал Натли. - Местный винный бар.
- Значит, она хорошо ходит? - спросил Страйк.
- У нее с собой палка, - сказал Натли, - и ее приятели зашли за ней.
Он хотел, чтобы его просили продолжить. Эта привычка была одна из тех
привычек Натли, которые очень раздражали Страйка.
- Это все?
- Нет, - сказал Натли, похоже, удивленный тем, что Страйк мог так думать. - Около
двадцати минут назад у нее зазвонил мобильный, и она вышла из бара, чтобы
ответить на звонок. Я тоже пошел. Притворился, что хочу покурить.
Натли сделал паузу, чтобы его похвалили за инициативу. Когда единственным
ответом Страйка было молчание, Натли продолжил,
- Она, значит, разговаривала с кем-то по телефону и впала в какую-то истерику.
Хотела знать, почему они не перезвонили ей раньше и все такое. Она говорила, что
ей нужно передать сообщение Джошу, и хотела, чтобы этот человек организовал
это. Она сказала, что люди на «Эдит» говорят о ней ужасные вещи, и это неправда,
и все это было подделано или что-то в этом роде. И, - сказал Натли с видом
человека, собирающегося достать кролика из шляпы, - она сказала, что, по ее
мнению, за этим стоит Аномия. Материал «Эдит».
- Ты уверен, что она не говорила “Реддит”? - спросил Страйк, не потрудившись
скрыть раздражение в голосе.
- Что?
- Реддит, - повторил Страйк.
- Да, возможно, так оно и было, - сказал Натли, поразмыслив несколько секунд, -
но, как я уже сказал, у нее была какая-то истерика, было трудно расслышать, о чем
именно она говорила. Но все они художники, не так ли, поэтому я подумал, что это
может быть своего рода…’
- Ты узнал имя человека, с которым она разговаривала?
- Не слышал, чтобы она произносила имя.
Конечно, черт возьми, ты не слышал.
- Ладно, хорошая работа, Натли, - сказал Страйк, его тон противоречил его словам.
- Запиши это в файл и позвоните мне, если что-нибудь еще случится.
Как только Натли повесил трубку, Страйк вернулся к Игре Дрека, очень желая, что
некого послать к бару вместо себя. За соседними столиками было полно
смеющихся и болтающих людей: он был единственным одиноким выпивающим
сорокалетним чудаком, играющим на своем ноутбуке, в то время как ему хотелось
покурить. Он только что избежал нападения цифрового вампира, а затем успешно
провел Buffypaws мимо каменного льва с помощью шпаргалки Робина (“набери
”Ты плохой каменный мукфлук, бро"), когда пришло сообщение от его сводной
сестры Пруденс.
Конечно, он все еще не встретился с ней. Пока он лежал с ногой и был перегружен
работой, она была занята своей травмированной дочерью.
Привет. Сильви чувствует себя намного лучше, поэтому я подумала, не могли
бы мы договориться на следующий четверг, чтобы по-быстрому выпить?
Решив, что ему не обязательно отвечать немедленно, Страйк вернул свое внимание
к экрану ноутбука. Пять минут спустя на его мобильном зажужжало второе
сообщение, а затем телефон зазвонил прежде, чем он успел взглянуть на него: это
звонила Робин, поэтому он ответил немедленно.
- Привет, - сказала она. - Я только что рассталась с Пезом. Был ли Аномия в игре?
- Нет, - сказал Страйк, и Робин застонала. - Но у меня была беседа один на один с
Fiendy1, который, должен заметить, много знает о футболе. Самый
здравомыслящий человек, которого я здесь встречал до сих пор. Хотя ты должна
была сказать мне, что Buffypaws болеет за "Манчестер Юнайтед".
- Черт, разве этого не было в записях? Извини. Это была первая команда, о которой
я смогла вспомнить.
- Ладно, я справился, - сказал Страйк. – Хотя я считаю, было бы вежливо с твоей
стороны выбрать "Арсенал". Как Пез?
- Я только что отправила тебе запись интервью. Я не прослушивала его, поэтому
не знаю, сколько насколько хорошо телефон смог записать. В пабе было довольно
шумно.
- У меня та же проблема, - сказал Страйк, повышая голос, чтобы перекричать толпу
особенно шумных людей, которые только что подошли к соседнему столику.
- Я напишу свои заметки, как только смогу, просто на случай, если не записалось.
Я вытянула из него кое-что интересное.
- Где ты сейчас находишься? - спросил Страйк, которому показалось, что он
слышит шум уличного движения.
- Направляюсь к Джанкшен-роуд, - сказал Робин. - Пытаюсь поймать такси.
- Какого черта ты едешь на Джанкшен-роуд?
- Может, это и ерунда, но у меня такое чувство… Страйк,это такси. Увидимся
завтра в офисе, и мы сможем все обсудить.
Робин помахала приближающемуся такси, которое притормозило, назвала
водителю адрес и села внутрь.
Хотя она изо всех сил старалась говорить по телефону естественно, она
чувствовала себя определенно взволнованной. Последний час ее беседы с Пезом,
который она вырезала из записи, которую отправила Страйку, состоял в основном
из продолжительных поцелуев и все более решительных попыток увести ее в Норт-
Гроув "просто еще выпить, например". Робин была готова многое сделать для
Детективного агентства Страйка, и у нее был восьмидюймовый шрам на
предплечье, доказывающий это, но она не думала, что переспать с Пезом Пирсом
входит в круг обязанностей, которые Страйк мог разумно ожидать от нее, даже
если проведенная с ним ночь могла бы позволить исключить его как Аномию.
Пока такси ехало по Хайгейт-Хай-стрит, Робин размышляла о том, что в последнее
время она собрала довольно много мужских реакций на отказ. Пез был где-то по
середине между холодной яростью Хью Джекса и неуклюжим, немедленным
отступлением Райана Мерфи. Он пробовал манипуляции ("Что, ты думаешь, что
не можешь мне доверять, типа?"), пассивную агрессию ("Нет, я просто думал, что
я тебе нравлюсь, типа") и, наконец, попросил ее номер. Робин дала ему номер
своего одноразового телефона, которым она пользовалась с Тимом Эшкрофтом и
Ясмин Уэзерхед. После очередной попытки на улице возде Гейтхауса, во время
которой Пез так сильно прижал ее к своему телу, что она могла чувствовать
каждый мускул через его футболку, она наконец ушла.
Наполовину виноватые, наполовину приятные, сбивчивые мысли толкались в
голове Робин, пока такси везло ее к квартире Зои. Пез Пирс был не из тех мужчин,
которых она обычно находила привлекательными: она не была поклонницей
грязных ногтей или сильного запаха немытого тела; он ей не особенно нравился, и
она ни разу не забыла, что была там, чтобы вытянуть из него информацию. Однако,
в то время как его язык исследовал самые глубокие уголки ее рта, а руки ласкали
ее спину, ее тело, которое отказывалось от любой формы сексуального контакта в
течение трех лет, не очень заботилось о том, что думал ее мозг. Немного
неприятная правда заключалась в том, что ее физическая реакция на Пеза не была
полностью притворной. Робин не была уверена, смущение или гордость она
чувствовала от мысли, что Пез Пирс, мужчина с (как она подозревала) обширным
сексуальным опытом, похоже, не обнаружил в ее ответах ничего, что выдавало бы
недостаток опыта. Это последнее размышление сразу вернуло ее к воспоминаниям
о том моменте возле "Ритца" со Страйком; к счастью для ее душевного
спокойствия, в этот момент такси завершило короткий путь до Джанкшен-роуд,
остановившись у обшарпанного углового здания, где жила Зои Хейг.
В одном из окон второго этажа, на котором висела тонкая розовая занавеска, горел
свет. Робин завернула за угол на Бруксайд-лейн и осмотрела кнопки звонка рядом
с дверью, в которую, как она видела, входила Зои. Имени Зои не было ни на одной
из них, поэтому, рискнув предположить, она нажала на верхний.
Никто не ответил. Робин нажала еще раз. Прошла еще минута. Конечно, здание
было в таком плохом состоянии, что вполне возможно, звонок не работал. Робин
нажала в третий раз.
- Алло? - произнес голос Зои, прозвучавший по внутренней связи как
металлический.
- Зои, привет, - сказала Робин, снова усилив свой йоркширский акцент. - Это
Джессика, из Норт-Гроув? Я просто проходил мимо по дороге домой и подумал,
все ли с тобой в порядке. Говорят, что ты заболела.
- О, - сказала Зои. - Да, я в порядке. Просто... просто расстройство желудка.
- Может, тебе что-нибудь нужно?
- Я…нет. Но большое спасибо, - сказала Зои.
- Ладно, надеюсь, скоро тебе станет лучше, - сказала Робин.
- Да. Спасибо, - ответила Зои.
Робин перешла на противоположную сторону, не сводя глаз с окна Зои. Силуэт
человека прошел за тонкой розовой занавеской. Он выглядел слишком большим,
чтобы принадлежать Зои. Оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что за ней
никто не наблюдает, Робин осторожно сняла парик брюнетки и положила его в
сумку, затем сняла контактные линзы светло-коричневого цвета. Теперь, если бы
кто-нибудь посмотрел вниз, на темную улицу, он бы просто увидел светловолосую
женщину, очевидно, ожидающую лифт.
Прошел целый час. Никто не входил в здание и не выходил из него. Робин все еще
ждала.
Без десяти полночь молодой чернокожий мужчина подошел к двери и отпер ее.
Робин бросилась через дорогу.
- Извините, вы не возражаете, если я войду? Я оставила ключи от входной двери у
своей подруги, а она не отвечает на дверной звонок.
Молодой человек не возражал.
Коридор был грязным, а бетонная лестница без ковра была усеяна окурками и
странными обертками от еды. На лестничной клетке пахло так, как будто по
крайней мере один человек использовал ее в качестве писсуара.
Робин поднялась по узкой лестнице вслед за жильцом, который исчез за дверью на
лестничной площадке первого этажа. На второй этаж Робин поднималась в
одиночестве, отключая на ходу свой мобильный.
Когда Робин приблизилась к верхней площадке, она увидела при свете
единственной лампочки, свисающей с потолка, две двери, одну закрытую, другую
приоткрытую. За последней обнаружилась ванная комната размером со шкаф,
стены которой были покрыты грязной, потрескавшейся плиткой, а насадка для
душа свисала над унитазом. Робин сомневалась, что перепланировка была
законной.
Закрытая дверь выглядела так, как будто ее можно было открыть одним хорошим
ударом ноги. Прекрасно понимая, на какой риск она идет, Робин подкралась и
прижала ухо к щели там, где дешевая деревянная дверь соприкасалась с рамой.
Она могла слышать мужской голос. Интонация звучала сердито, но говоривший,
возможно, осознавая, как далеко разносится звук внутри этого некачественно
построенного здания, не повышал голос достаточно громко, чтобы Робин смогла
расслышать больше нескольких слов.
- ...игра актеров... свободный выбор… давишь на меня...
Робин снова проверила свой телефон. Было уже за полночь. Гость Зои, возможно,
и планировал остаться на ночь, но его тон был далек от любовного. Робин осталась
на месте, прижав ухо к щели в двери.
-...причинила мне боль...
Теперь голос Зои стал громче, пронзительный и полный слез, его было гораздо
легче услышать, чем голос мужчины.
- Я никогда не хотела причинить тебе боль, никогда!
- Не ори ты так, черт возьми!
Зои подчинилась, но Робин могла догадываться по тому, как повышался и
понижался ее голос, что она умоляла, слова были неразличимы.
Затем Робин услышала шаги внутри комнаты: казалось, они приближались к двери.
Она спустилась по бетонной лестнице как можно тише и достигла площадки
первого этажа, прежде чем услышала, как открылась дверь Зои.
- Нет, пожалуйста, - услышала она голос девушки. - Пожалуйста, не уходи…
- Отвали от меня. Отвали. Ты начинаешь угрожать…
- Я не... я не угрожаю, я только…
- А кто это начал?
- Я, я. Я знаю..
- Я сказал тебе тогда, что я шел на этот гребаный риск…
Робин продолжала спускаться, стараясь производить как можно меньше шума,
пока не достигла первого этажа, где прижалась к стене, чтобы ее не было видно,
если Зои или ее спутник посмотрят вниз на лестничную клетку.
- Пожалуйста, останься, пожалуйста, я не это имела в виду, я просто…
- Уже поздно. Мне нужно идти. Мне нужно о многом подумать.
- Нет, - взвыла Зои, и ее голос эхом отразился от грязных стен.
- Я сказал, говори тише, твою мать!
Послышался звук возни. Под этот шум Робин тихо открыла дверь на улицу и
замерла, все еще прислушиваясь, готовая убежать.
- Отвали от меня. Ты поставила меня в чертовски трудное положение, а теперь
шантажируешь…
- Это не так, - причитала Зои.
Тяжелые шаги теперь спускались по лестнице. Робин выскользнула за дверь, сняла
куртку, которую Джессика Робинс надевала во время каждой поездки в Норт-
Гроув, поспешила занять позицию в десяти ярдах от двери и склонила голову,
делая вид, что смотрит на свой телефон.
Вглядываясь сквозь волосы, которые теперь скрывали ее лицо, Робин наблюдала,
как Тим Эшкрофт вышел из здания и направился к припаркованному "Фиату".
Секундой позже за ней последовала рыдающая босоногая Зои. Она попыталась
помешать Эшкрофту сесть в машину, но он с легкостью оттолкнул ее и, захлопнув
дверь у нее перед носом, уехал, но не раньше, чем Робин сфотографировала его
машину.
Зои стояла, дрожа и плача, на дороге, пока машина не скрылась из виду, ее
изможденный силуэт напоминал силуэт двенадцатилетней девочки. Робин снова
быстро склонила голову, когда Зои снова вошла в здание, не удостоив блондинку
ни единым взглядом.
Как только дверь закрылась, Робин достала блокнот и ручку, присела на корточки,
положила блокнот на колено и записала все, что смогла вспомнить из той
небольшой части спора, которую слышала. Шантаж… кто это начал?… ты
поставила меня в чертовски затруднительное положение… Я пошел на риск…
Она снова поднялась на ноги и проверила время на своем телефоне. Ей хотелось
немедленно позвонить Страйку, но было уже слишком поздно: он, наверное, спал.
Хотя она и не знала об этом, предположение Робин было неверным. В этот момент
ее партнер, который покинул "Кембридж" часом ранее, вполне себе бодрствовал и
сидел, куря за своим маленьким кухонным столом. Перед ним лежали его
мобильный телефон и записная книжка, последняя была открыта на двойной
странице, которую он только что заполнил вопросами и замечаниями по поводу
записи интервью Робин с Пезом, которую ее телефон довольно хорошо записал,
учитывая фон шумного паба.
Пока Робин ловила такси, чтобы отвезти ее обратно в Уолтемстоу, Страйк слегка
нахмурился, многократно прокручивая запись в поисках тех частей записи,
которые его особенно интересовали.
Долгое молчание, за которым последовал хриплый голос Пеза:
‘Ты чертовски великолепна.’
‘Я всего лишь пыталась взглянуть на твою татуировку,’ сказала Робин, ее голос
слегка дрогнул.
Страйк перемотал дальше.
‘Ты добрый. Порядочный. Я думала, ты … Я не знаю… художник-плейбой.’
‘ Почему? Потому что я полностью разделся на занятии по рисованию?’
‘О, это было неплохо,’ сказала Робин. Пез рассмеялся. Снова ускоренная
перемотка вперед.
‘Я ни с кем толком не встречался больше года. Хотя с этим у меня все в порядке.’
‘Уверена, что так и есть,’ сказала Робин со смехом в голосе.
Еще одно долгое молчание, за которым последовало что-то похожее на стон Пеза.
Затем Робин прошептала что-то, чего Страйк не смог расслышать. Три раза он
прокрутил запись, наконец решив, что то, что сказал Робин, было:
‘Обычно я не занимаюсь подобными вещами средь бела дня.’
Что объясняло ответ Пеза:
‘Не проблема. Скоро стемнеет.’
Он снова перемотал вперед.
‘Я уже упоминал, что ты чертовски великолепна?’
Еще одна долгая пауза. Затем Робин сказал:
‘Может быть, тебе поможет, если ты поговоришь об этом.’
Страйк снова перемотал вперед.
‘Ну, у меня нет лицензии, но с другой стороны, я могу предложить услуги,
которые ты не сможешь получить в Национальной службе здравоохранения.’
Он никогда не слышал, чтобы Робин так говорила, никогда не думал, что она
может так хорошо флиртовать. Он думал… что? Что она была какой-то невинной
школьницей?
Страйк говорил себе, что были веские причины, по которым она могла
запаниковать из-за его опрометчивой попытки около "Ритца", но теперь он узнал,
что она была совершенно готова принять сексуальные ухаживания, если это
продвинет дело ... или, возможно, если это будет сделано мускулистым молодым
художником, которого, по-видимому, она уже видела обнаженным.
‘Потому что ты великолепна и красива. Должно быть, он был настоящим
мудаком.’
Еще одно долгое молчание. Затем голос Робин:
‘Контролируй себя... Боже. Люди смотрят.’
‘Просто хотел немного этой терапии, не связанной с Национальной службой
здравоохранения.’
Страйк сидел, куря и хмуро глядя в кухонную стену, еще двадцать минут, прежде
чем подняться и лечь спать. Осознание того, что у него не было разумных
оснований для жалоб – что он вовсе не чувствовал себя обиженным и выбитым из
колеи, а должен был бы поздравить своего партнера с хорошо выполненной
работой, – никак не помогало вернуть его невозмутимость.
 Глава 69

Она служила ему кротко, с тревогой,

С любовью — наполовину верой — наполовину страхом.

Letitia Elizabeth Landon

She Sat Alone Beside H1er Hearth

Внутриигровые чаты между пятью старыми модераторами и одним новым

модератором игры Drek

<Чат модераторов>

<4 июня 2015 23.57>

<Worm28, Fiendy1, Hartella>

<Anomie вошел в чат>

<BorkledDrek вошел в чат> <Новый приватный чат открыт>

Anomie: Итак. Он здесь, наш новый модератор <5 июня 2015 00.02>

Worm28: о вай привет !!! <Anomie invites Hartella>

Fiendy1: *апплодирует* <Hartella вошел в чат>

Hartella: поздравляю, BorkledDrek
BorkledDrek: привет, ребята
Fiendy1: сколько баллов он получил на тесте?
Anomie: Мне нужно, чтобы ты сделала это снова завтра.
В то же время
Hartella: Аномия, я не могу. У меня презентация на
работе

> Anomie: тогда тебе придется уйти по болезни, не так ли

> Hartella: пожалуйста, Anomie

Anomie: 64% Hartella: я неделями над ней работала

Anomie: достойно Anomie: полагаю, ты не работала над своей

презентацией так блядь долго, как я работал над игрой
Worm28: гораздо болшье чем я
Anomie: и ты радостно подвергнула это опасности, не
Worm28: Fiendy1 получил 83 %
так ли? Разговаривала сгребаными журналистами обо
мне
BorkledDrek: вау

Hartella: Anomie, я не сказала ей ничего, что могло бы

Worm28: Anomie, когда Buffypaws будет проходить
опознать тебя
тест?

Anomie: ‘образованный‘
>

Hartella: в любом случае, почему ты хочешь, чтобы я это

Anomie: через неделю
сделала?
Worm28: привет BorkledDrek кто по твоему мнению Anomie: просто сделай, это не сложно
Аномия?
Anomie: и ты будешь делать то, что тебе говорят, если
BorkledDrek: брат Джоша Блея не хочешь попасть в тюрьму, госпожа пособница
террористов
Fiendy1: лол
<Anomie покинул чат>
Fiendy1: это обычное дело, да?
<Hartella покинул чат>
Fiendy1: Хартелла угадала, правда?
<Частный чат закрыт>
>
>
>
>
Fiendy1: Hartella, ты общаешься?
>
BorkledDrek: лол
>
<Anomie покинул чат>
>
BorkledDrek: это так круто быть здесь
>
Fiendy1: как тебе фон?
>
BorkledDrek: лол да он крутой
>
BorkledDrek: так кто же, как вы, ребята, считаете,
Аномия? >

Fiendy1: Лучано Беккио >

BorkledDrek: футболист? >

Fiendy1: да, у меня не было никаких гребаных идей >

BorkledDrek: лол >

BorkledDrek: так когда я могу начать банить людей? >

Fiendy1: забань себя >

Fiendy1: обычно мы ждем когда они сделают что-то >

неправильное, так что..
<Новый приватный чат открыт>
BorkledDrek: лол
<5 июня 2015 00.06>
>
<Fiendy1 пригласил Worm28>
>
<Worm28 вошел в чат>
>
>Worm28: что такое ?
>
Fiendy1: как думаешь Hartella в порядке?
>
Worm28: а что не так ?
> Fiendy1: она кака-ято тихая в последнее время
<Paperwhite вошел в чат>
Paperwhite: добрый вечер
BorkledDrek: привет
Paperwhite: оу вау новый модератор
BorkledDrek: лол да
Paperwhite: Морхайс тут?
BorkledDrek: я не видел
Paperwhite: я слышала ты хороший программист
BorkledDrek: а я могу отвечать на такие вопросы?
Paperwhite: что, из-за правила 14? ты говорил, что ты
программируешь перед Аномией, и он тебя не забанил,
так что все в порядке
BorkledDrek: лол ок
BorkledDrek: да, я опытный программист
BorkledDrek: не так хорош, как они, хотя
BorkledDrek: Anomie и Morehouse
BorkledDrek: эта игра, черт возьми, невероятна
Paperwhite: обязательно скажите им, им это
понравится
<Worm28 покинул чат>
BorkledDrek: я уже говорил Anomie
Paperwhite: неудивительно что ты ему понравился ;)
BorkledDrek: лол
>
Paperwhite: какой-то придурок снова пытается узнать
возраст / пол/ местоположение у девушек
Paperwhite: около Стоуни
Paperwhite: Drekkk5, видишь его?
Paperwhite: Хочешь его выгнать? Твой первый бан?
Worm28: я думаю она грустит из-за ухода LordDrek
Fiendy1: да, может быть
Fiendy1: ох большой гребаный сюрприз
Fiendy1: ее светлость прибыла, чтобы пофлиртовать с
новым парнем
Worm28: она нормальная на самом деле
Fiendy1: она постоянно подкидывает говна на
вентилятор
Worm28: она была мила со мной прошлой ночью
Worm28: мне было так дерьмово, и я пришла сюда, и
она сказала мне, что все будет хорошо
Fiendy1: черт возьми, Worm28 у тебя низкий стандарты
Worm28: что ты имеешь ввиду?
Fiendy1: любой может сказать: "все будет хорошо"
Worm28: значит, я жалкая или что-то в этом роде, так
получается?
Fiendy1: нет конечно нет, это я так
<Worm28 покинул чат>
Fiendy1: ох черт
<Fiendy1 покинул чат>
>
>
<Частный чат закрыт>
<Новый приватный чат открыт>
<5 June 2015 00.15>
<Fiendy1 пригласил Hartella>
>
<Hartella вошел в чат>
Fiendy1: Ты ок?
BorkledDrek: хаха чертовски круто Fiendy1: тебя совсем не слышно

BorkledDrek: ДА! Hartella: не я нормально

Paperwhite: хахаха Hartella: просто занята на работе

BorkledDrek: чертовски приятно! Fiendy1: а ок

Fiendy1: что случилось? Hartella: спасибо что спросил xx

Fiendy1: Paperwhite послала тебе голую фотку? <Hartella покинул чат>

BorkledDrek: что? <Fiendy1 покинул чат>

BorkledDrek: нет <Частный чат закрыт>

Fiendy1: дай ей время

<Fiendy1 покинул чат>

Paperwhite: просто чтобы ты знал, я не рассылаю

обнаженные фотки

Paperwhite: у нее проблемы со мной, потому что я с

парнем, который ей нравится

BorkledDrek: омг чат модераторов полон интриг!

Paperwhite: и ты не знаешь и о половине из них

 Глава 70

Пока я этого боялся, оно пришло …

Emily Dickinson

XCVIII

Страйк, который просидел до 1.30 ночи, делая заметки о беседе Робин и Пезом, был разбужен в
5 утра феноменом, известным как "прыгающий пень’.

В течение нескольких месяцев после ампутации он страдал от миоклонических спазмов в

оставшейся части правой ноги, и этот неожиданный рецидив был крайне нежелателен. Не в
силах снова заснуть из-за неконтролируемых подергиваний, он, наконец, вытащил себя из
постели и попрыгал в ванную, используя дверной косяк и стены для равновесия.

Его нога продолжала дергаться в душе. Намыливаясь, он поймал себя на том, что серьезнее,
чем когда-либо прежде, думает о своем здоровье. Ему было сорок, и у него было несколько
лишних килограммов веса; он плохо питался, а его подколенное сухожилие дважды
разрывалось и оставалось уязвимым. Он знал, что его кровообращение и общая физическая
форма были подорваны из-за интенсивного курения, и что его смутные решения возобновить
ежедневные упражнения, рекомендованные физиотерапевтом, были забыты с тот же момент.
По крайней мере раз в неделю он признавал, что ему следует отказаться от сигарет, но
продолжал выкуривать по пачке в день; он купил пакеты с салатом, а затем выбросил их, даже
не открыв. Поскольку его культя продолжала дергаться, он воспринял это как немой призыв:
что-то должно было измениться.

Вытершись полотенцем, Страйк надел протез, надеясь, что его тяжесть скует непроизвольные
движения культи, затем заварил себе кружку чая и, несмотря на суровый разговор с самим
собой в душе, закурил сигарету. Когда он снова сел за маленький кухонный стол, где с
прошлой ночи остались его ноутбук и записная книжка, он вспомнил, что сегодня вечером
должен был ужинать с Мэдлин.

Эта перспектива его не радовала: напротив, свинцовый груз обязательств и раздражения

поселился у него под ложечкой. Он пил чай, глядя в окно на голубей на крыше напротив,
силуэты которых вырисовывались на фоне кристально чистого утреннего неба, и спрашивал
себя, как он попал в такую ситуацию. До сих пор его обвиняли в том, что он подсознательно
саботировал отношения, потому что на самом деле не хотел обязательств: он вспомнил, как
Ильза прочитала ему лекцию о необходимости компромисса и прощения после прекращения
кратковременного романа с девушкой, с которой он встречался во время одного из своих
многочисленных разрывов с Шарлоттой. Конечно, у Ильзы, как и у всех его друзей, была
главная цель: увидеть, как он остепенится буквально с кем угодно, кроме Шарлотты. И он
пытался, не так ли? Он искренне пытался дать шанс отношениям с Мэдлин. Секс был хорош; в
ней было что-то, что он находил милым, даже достойным восхищения, но этого больше нельзя
было отрицать: чего-то существенного не хватало.

Нога Страйка все еще пыталась прыгать, даже с надетым протезом; искусственная нога
раздражающе дергалась на полу. Зевая, он открыл свой ноутбук, чтобы проверить расписание
на сегодня. Сегодня утром Робин должна была следить за экономкой на Саут-Одли-стрит.
Страйк взял свой мобильный и отправил ей сообщение.

Было бы неплохо сегодня наверстать упущенное по Аномии. Натли получил кое-что на

Кеа прошлой ночью.Ты можете оставить экономку без присмотра. Дев следит за
Фингерсом, он узнает, если они встретятся
Отправив это сообщение, Страйк приготовил и съел немного каши, вместо того чтобы жарить
бекон, который ему хотелось, оделся и осторожно спустился в офис, отчасти потому, что это
помешало бы ему курить: он старался, чтобы на рабочем месте не было сигарет.

Он достал из картотеки постоянно расширяющееся досье на Аномию, затем уселся за свой

компьютер, намереваясь продолжить онлайн-расследования, от которых ему пришлось
отказаться накануне вечером, одновременно изображая Buffypaws в Игре Дрека.

Прошел час, но попытка Страйка найти друзей Гаса Апкотта ни к чему не привела. Он не смог
найти в Интернете никаких следов студента-музыканта, кроме клипа семилетней давности со
школьного концерта, в котором подросток Гас исполнил, как показалось Страйку,
исключительно сложное соло на виолончели. Если Гас и пользовался Twitter, Instagram или
Facebook, он делал это под псевдонимом, и его социальная жизнь оставалась такой же загадкой
для Страйка, как и в начале поиска.

Также ничего не нашлось о дочери Гранта Ледвелла Рейчел, только фотография годичной
давности в Instagram. На снимке была изображена группа смеющихся подростков в задней
части автобуса. Одна темноволосая девушка натянула свою шапочку-бини на лицо, так что был
виден только ее подбородок. Она делала рок-н-ролльный приветствие обеими руками, подняв
мизинцы и указательный, стоял тег @RachLedwell. Однако, когда Страйк отправился на поиски
аккаунта @RachLedwell в Instagram, он обнаружил, что он был удален. Вернувшись к странице
с фотографией автобуса, он медленно просмотрел остальные фотографии, пока, наконец, после
небольшого сопоставления школьной формы и достопримечательностей, он не пришел к
выводу, что владелица страницы (@ShellyPinker) жила в Брэдфорде, это означало, что все, что
у Страйка было за час работы это слова ‘Рэйчел Ледвелл - Брэдфорд?’ в его записной книжке.

Снова зевнув, он направился в приемную, чтобы заварить себе еще одну кружку чая, радуясь,
что, по крайней мере, его нога перестала дергаться.

Вернувшись к своему столу, он обнаружил на своем телефоне ответное сообщение от Робин.

Отлично, потому что мне нужно многое тебе рассказать. Ты не против, если я зайду в 10?
Я не спала всю ночь, работала

Страйк смотрел на это сообщение целую минуту, в его голове проносилось множество мыслей.
Робин сказала, что собирается на Джанкшен-роуд; он предположил, что это означало, что она
хотела, по неизвестным причинам, навестить Зои или посмотреть ее квартиру. ‘Я говорил, что
ты чертовски привлекательна?’ Что именно не давало ей спать всю ночь? "Держи себя в
руках... Боже. Люди смотрят.’ Пез Пирс, конечно же, не мог сопровождать Робин на
Джанкшен-роуд? Обещала ли она вернуться в Норт-Гроув после Джанкшен-роуд? - Обычно я
не занимаюсь подобными вещами средь бела дня.

Нахмурившись, Страйк ответил "ОК" и снова переключил внимание на свой компьютер и

набрал "Кеа Нивен Реддит" в Google.

Последовал немедленный ответ. Чувствуя себя еще более раздраженным из-за Натли, который
мог бы сделать это простое действие на своем собственном телефоне, Страйк открыл страницу
Reddit, озаглавленную:

r/ОтслеживатьКриминальныхШлюх

Страйк медленно прокручивался вниз. Он был удивлен, что страница не была закрыта, потому
что, казалось, это было один длинный призыв к бдительности, его цель - раскрыть личные
данные, адреса и работодателей женщин, которые были осуждены за преступления против
мужчин или (по мнению тех, кто размещал их профили) ложно утверждали, что сами
становитесь жертвами мужского преступления. Для облегчения идентификации были
предоставлены фотографии всех женщин. Над фотографией усталой блондинки лет тридцати
было написано:

baba_yaga Мелани Джейн Стронг выдвинула ложное обвинение в домашнем насилии против
бывшего мужа, чтобы лишить его контакта со своими детьми. Женщина-судья попалась на
удочку. В настоящее время проживает по адресу 3 Parteger Avenue, Cheam, SM1 2PL. Работает
на местного адвоката Miller, May & Bricknell, тел.: 020 8443 8686

А над фотографией очень симпатичной черноволосой девушки, которой на вид было лет
двадцать пять:

john_baldwin Лживая сучка Дарси Оливия Барретт выдвинула ложное обвинение в

сексуальном насилии против бойфренда. Живет по адресу 4b Lancaster Drive, Hoxteth.
Instagram: @ViolaD97 Twitter: @DarkViola90 kids at 98 Raglan Road, Barnet, EN4 788 tel no: 020
8906 4359 Позвоните и расскажите семье, какая она дрянь.

Страйку потребовалось всего пара минут, чтобы найти имя Кеа. Статья была опубликована
десятью днями ранее.

DrekBw88h Эта сумасшедшая сучка угрожала убить своего бывшего парня и его девушку за
ночь до того, как их на самом деле зарезали http://dailymail.co.uk/news/murder-of-animator-in-
highgate-cemetery.html

Теперь она удалила эти твиты. Распространите эти скриншоты повсюду.

Twitter: @realPaperwhite

tumblr: http://bumblefootandspoons.tumblr.com

https://www.instagram.com/keaniven

http://patreon.com/KeaNivenArt

Kea Niven @realPaperwhite

когда ты случайно узнаешь, насколько глубоко заходит предательство, и тебе лгали месяцами
@realJoshBlay

@EdLedDraws

12.10 am 12 февраля 2015

Kea Niven @realPaperwhite

Ты скоро узнаешь, что есть гребаные последствия того, что вонзаешь людям нож в сердце и
уходишь

@realJoshBlay @EdLedDraws

12.25 am 12 февраля 2015

Kea Niven @realPaperwhite

ты относился к людям с презрением достаточно долго, чтобы они начали мстить. Насилие
порождает насилие @realJoshBlay @EdLedDraws

12.26 am 12 февраля 2015

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @realPaperwhite

удали это нахуй

12.39 am 12 февраля 2015

Kea Niven @realPaperwhite

replying to @The_Wally_Cardew

зачем I/

12.40 am 12 февраля 2015

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @realPaperwhite

потому что есть способы получше

12.42 am 12 февраля 2015

Kea Niven @realPaperwhite

replying to @The_Wally_Cardew

Мне насрать

12.42 am 12 февраля 2015

Wally Cardew @The_Wally_Cardew

replying to @realPaperwhite

тебе придется

12.44 am 12 февраля 2015

Страйк открыл файл Anomie и вытащил распечатанный список веб-сайтов, посещенных Кеа до
интервью Страйка с ней. Ранее он лишь бегло ознакомился с этим списком, но теперь, узнав,
что Кеа высказала едва завуалированную угрозу насилия в отношении Джоша и Эди менее чем
за двадцать четыре часа до того, как их зарезали, он почувствовал, что она заслуживает
немного большего его внимания.

Просматривая список веб-сайтов, он мысленно отбросил тест Buzzfeed о том, являетесь ли вы

цис, сайты для покупок, поиск в Google своего имени и имени Джоша, его внимание, наконец,
остановилось на веб-сайте под названием "Tribulationem et Dolorum’. Он открыл веб-сайт на
своем компьютере.
Это оказалась группа поддержки для людей, страдающих хроническими заболеваниями, чаще
всего хронической усталостью. Общий вид был любительским, и местами форматирование
было кривоватым. Однако, изучив доски объявлений в течение получаса, Страйк наконец
нашел кое-что интересное, датированное 2013 годом.

Arke: Привет, человек, страдающий хронической усталостью, на самом деле просто

хочет пообщаться с другими, проходящими через то же самое. Мне только что
исполнилось 24 года, я должна была заканчивать учебу в художественной школе, но
мне пришлось бросить ее из-за многочисленных проблем со здоровьем.

John: Добро пожаловать, Арке! Очень рад, что вы присоединились к нам. Я надеюсь,
что вы найдете наши ресурсы полезными. Мы - дружелюбное сообщество, и я верю,
что вы найдете ту поддержку, которую ищете!

Arke: Большое спасибо! Отличный сайт, один из лучших, которые я нашла x

John: Мы стараемся изо всех сил! Могу я спросить, ваш ник имеет отношение к
греческой богине с таким именем?

Arke: Да, не могу поверить, что вы это знаете! По нескольким причинам она как бы
говорит со мной – теневая радуга. Не сияй так ярко, как мне следовало бы! Могу я
спросить, вы разрабатывали этот сайт?

John: Это действительно я.

Arke: О, вау, это действительно здорово! Как я уже писала, я художник. Это
действительно великолепно выглядит. Мне нравится цветовая палитра и вся
атмосфера в целом. Могу сказать, глядя на это, что это не любительская работа!

John: Высокая похвала от художника! Я увлекался веб-дизайном до того, как заболел

миалгическим энцефаломиелитом, который, к сожалению, вынудил меня бросить
работу.

Arke: О, мне так жаль. Как долго ты им болеешь?

John: 12 лет

Arke: Брр, это ужасно. У вас есть поддерживающий врач?

John: Мне достаточно повезло, что в наши дни я могу ходить частным образом и
нашел врача, который мне подходит. До этого это была борьба, вот почему я создал
этот веб-сайт.

Arke: Мне говорят попробовать дифференцированную физиотерапию, но я читала о

ней плохие отзывы в Интернете.

John: Я не рекомендую этого делать. В моем собственном случае это резко усилило
мою усталость.

Arke: Верно, это как раз то, что я читала. И когда мне сказали, что я должна
попробовать это, мне показалось, что они говорят мне, что все это у меня в голове.

John: Да, я боюсь, что слишком многие врачи глубоко не осведомлены о реалиях
этого состояния. Если вам удобно отправлять мне личные сообщения, я буду рад
поделиться лекарствами и методами лечения, которые принесли мне некоторую
пользу.

Arke: о, конечно, это так мило с вашей стороны!

John: Просто нажмите на иконку вверху справа.

Теперь Страйк перешел на домашнюю страницу.

Об основателе Tribulationem et Dolorum

Джон - творческий человек, чья процветающая карьера в издательском деле (плюс

успешные побочные проекты как в искусстве, так и в музыке!) была прервана, когда он
заболел миалгическим энцефаломиелитом (ME) более десяти лет назад. Он
продолжает заниматься искусством и музыкой в рамках необходимых ограничений
своего состояния. Подборку композиций Джона можно послушать на
www.IJU.MakesSounds. А также его можно найти выступающим в защиту хронически
больных (и делящимся своими политическими взглядами!) в Твиттере как
@BillyShearsME

‘А сейчас можно найти?" - пробормотал Страйк, переходя к аккаунту @BillyShearsME в

Твиттере.

Как оказалось, блог в основном состоял из нападок на медицинскую профессию,

презрительных замечаний как в адрес Консервативной, так и лейбористской партий и
случайных ссылок на www.IJU.MakesSounds.

Дверь в приемную открылась. Подняв глаза, он увидел входящую Пэт, ее руки были заняты
почтой, электронная сигарета уже зажата в зубах.

- Ты рано пришел, - проворчала она.

- Берите пример, - сказал Страйк.

Пять минут спустя он нашел то, что искал.

Kea Niven

@realPaperwhite

когда вы слишком подавлены, чтобы делать что-либо, кроме как пялиться в потолок, и вы бы
очень хотели умереть, но это требует усилий

1.50 pm 4 сентября 2014

Lepine’s Disciple @LepinesD1sciple

replying to @realPaperwhite

плаксивая самовлюбленная сучка что говорит?

1.51 pm 4 сентября 2014

ME Rights @BillyShearsME
replying to @LepinesD1sciple @realPaperwhite

Вы ничего не знаете о том, через что прошла эта молодая женщина, и она не заслуживает того,
чтобы в ее адрес высказывались подобным образом.

1.57 pm 4 сентября 2014

Lepine’s Disciple @LepinesD1sciple

replying to @BillyShearsME @realPaperwhite

У деда полустояк

1.59 pm 4 сентября 2014

ME Rights @BillyShearsME

replying to @LepinesD1sciple @realPaperwhite

я вижу, что уровень дискурса здесь так же высок, как и всегда

2.03 pm 4 сентября 2014

Прежде чем Страйк смог полностью осмыслить то, что он только что прочитал, он услышал
бегущие шаги. Он поднял глаза: Пэт бежала к нему. Едва она захлопнула дверь в приемную,
как раздался оглушительный грохот, и дверь влетела внутрь, расколовшись надвое. Нижняя
петля выдержала, но верхняя часть упала, ударила Пэт в спину и отбросила ее в сторону
раскинувшего руки Страйка, который поймал ее. Повсюду летели обломки; Страйк
почувствовал, как что-то острое полоснуло его по шее, когда он тащил Пэт вниз под стол. Из
приемной донесся звук падающего стекла и щебня, а воздух наполнился едким запахом дыма и
химикатов.

- Посылка, - прокричала Пэт в ухо Страйку. - Начала ее распаковывать – поняла, что она
шипит...’

Раздался металлический звон, что-то тяжелое ударилось об пол в соседней комнате, и Страйк
почувствовал, как пол задрожал. Дым становился все гуще. Его глаза наполнились слезами. С
улицы он услышал крики.

- Я уронила свою чертову электронную сигарету, - сердито сказала Пэт, оглядывая пол вокруг
себя.

- Оставайтесь там, - приказал ей Страйк.

Он медленно поднялся на ноги, щурясь сквозь дым. С потолка за дверью все еще сыпалась
штукатурная пыль. Монитор компьютера Пэт лежал на полу, его экран был разбит. Ее стол
раскололся надвое и все еще дымился. Куски дерева и штукатурки валялись на полу.

- Полицию, пожалуйста, - говорила Пэт, которая, несмотря на приказ Страйка оставаться на

месте, тоже встала, чтобы воспользоваться телефоном на своем столе. - Детективное агентство
Страйка здесь, на Денмарк-стрит. Нам прислали взрывное устройство, и оно взорвалось. Нет,
никаких травм… О, а вы?… Верно, хо… Они уже в пути, -сказала Пэт, кладя трубку. - Должно
быть, кто-то уже вызвал их.
- Ни черта не удивлен, - сказал Страйк. Скопление возбужденных голосов на улице снаружи
стало слышно даже сквозь звон в ушах.

- Я хочу найти свою сигарету, - сказал Пэт, вглядываясь в пол снаружи.

- Возьмите одну из моих, - сказал Страйк, протягивая ей свою пачку "Бенсон энд Хеджес" и
зажигалку. - Вы не выйдете туда, пока мы не убедимся, что это безопасно.

После пятиминутного ожидания, в течение которого потолок больше не обваливался, Страйк

решил, что можно выйти.

Он взял досье на Аномию, затем настоял на том, чтобы держать Пэт за руку, чтобы провести ее
через обломки, пока они осторожно пробирались к внешней двери, из которой вылетело
стекло. На стенах виднелись подпалины, в шкафах для документов были глубокие вмятины, а
набивка торчала из прорех на диване из искусственной кожи. Провода свисали с двух больших
полостей в потолке, одна из которых выглядела так, как будто она почти достигла его
мансардной квартиры наверху. Ярость поднялась в нем.

Вы трусливые ублюдки.

- Я только что почистила это чертово пальто, - проворчала Пэт, рассматривая покрытое пылью
пальто, все еще нелепо висящее на крючке. Ее сумочка валялась на полу, ее содержимое было
разбросано повсюду. Когда она наклонилась, чтобы поднять его, Страйк услышал
приближающуюся сирену.

- Кавалерия здесь. Пойдемте.

- Одну ми…, я хочу найти…

- Ради бога, Пэт, я куплю вам новую чертову электронную сигарету. Пошли.

Страйку не хотелось думать, в каком состоянии сейчас его квартира. Благодарный, по крайней
мере, за свою привычку всегда брать телефон, ключи от машины и бумажник в офис, чтобы
свести к минимуму ненужные подъемы наверх, он вывел Пэт на лестничную площадку, и они
вместе спустились на Денмарк-стрит.
 Глава 71

Эти монстры, выставленные на открытое солнце,

конечно, отбрасывают чудовищные тени: те, кто думает
Криво, вряд ли будет действовать прямолинейно.
Elizabeth Barrett Browning
Aurora Leigh

Без десяти десять Робин вышла с несколько затуманенными глазами со станции метро
"Тоттенхэм Корт Роуд" и направилась через продолжающиеся дорожные работы к офису. Она
поспала всего два часа, поэтому сообщение Страйка о том, что сегодня ей не нужно следить за
экономкой с Саут-Одли-стрит, стало для нее облегчением.
Приближаясь к Данмарк-стрит, она увидела полицейскую машину и небольшую толпу, среди
которой она узнала некоторых людей, работавших в различных музыкальных магазинах вокруг
офиса. С чувством ужасного предчувствия она ускорила шаг, и когда она достигла группы
людей, смотрящих в сторону офиса, и проследила за их взглядом, она увидела сине-белую
полицейскую ленту, блокирующую вход в здание агентства, и офицера в форме, стоящего
снаружи.
Робин дрожащими руками нащупала свой телефон. Сообщение от Страйка пришло, когда она
все еще была в метро.
Посылка с бомбой отправлена в офис. Пэт и я в порядке. В Старбаксе
- О, слава Богу, - выдохнула Робин, перебежав дорогу.
Страйк и Пэт сидели в задней части кофейни. На воротнике Страйка была кровь, а Пэт
выглядел бледнее обычного.
- Господи, - сказала Робин, спеша к ним, и, не найдя, что еще сказать, повторила: - Господи!
- Час назад он определенно был на нашей стороне, - сказал Страйк. - Нам сказали оставаться
здесь. У них будут еще вопросы. Я думаю, они ждут сотрудников уголовного розыска.
- Что… как…?
- Посылка, - сказала Пэт своим глубоким, скрипучим голосом. – Начала ее открывать, услышал
шипение. Затем – бабах.
- Помещение разгромлено, - сказал Страйк. - Обвалились куски потолка. Нам повезло, что моя
кровать не провалилась сквозь пол.
- А вы сами как?...
- Медики осмотрели нас, - сказал Страйк, бросив взгляд на Пэт. - У нас все в порядке. Я
сообщил Барклаю и ко о том, что произошло.
- Думаю, я просто заскочу в Бутс, - сказала Пэт, потянувшись за своей сумочкой, которая, как
теперь заметила Робин, была обожжена.
- Ты останешься тут, - твердо сказал Страйк. Пэт, по его довольно экспертному мнению, была в
шоке. Врач, проводивший поверхностный осмотр, мог бы похвалить ее деловитую
грубоватость, но Страйк заметил, как сильно дрожала ее рука, когда она делала глоток кофе.
- Тебе что-нибудь надо, Пэт? - спросил Робин. - Он не позволил мне вернуться за моей
электронной сигаретой, - пожаловалась Пэт, с горечью взглянув на Страйка.
- Я пойду и куплю тебе новую, - сразу же сказала Робин.
- Вы не знаете, какую купить, - раздраженно сказала Пэт, - а я не могу вспомнить, как она
называлась.
- Купи что-нибудь из того, что у них есть, - посоветовал Страйк Робин, сунув ей в руку пару
двадцатифунтовых банкнот. - И, в случае чего, жвачку и пластыри.
Когда Робин ушла, Страйк спросил Пэт:
- Вы завтракали?
- Конечно, я завтракала, что это за глупый вопрос?
- Думаю, вам нужно немного сахара, - сказал Страйк, поднимаясь. Он не испытывал неприязни
к офис-менеджеру за ее мелочность; более того, он сочувствовал. Его собственная реакция на
шок, как правило, принимала форму раздражительности. Он вернулся к столу с двумя
датскими пирожными и свежим кофе. Бросив сердитый взгляд на тарелку, которую он
поставил перед ней, Пэт снизошла до того, чтобы отломить кусочек и съесть его.
– Вы понимаете, что только что спасли нам обоим жизни? - сказал ей Страйк, снова садясь. -
Если бы вы не рванули и не захлопнули ту дверь…
Он легонько стукнул своей пластиковой кофейной чашкой о ее.
- Вы чертово чудо, Пэт. К тому же у вас получается отличный фруктовый пирог.
Пэт сжала губы, нахмурившись. Ее глаза стали необычно влажными. Страйк мимолетно
подумал о том, чтобы обнять ее, но почти почувствовал, как ее костлявые плечи отталкивают
его.
- Предположим, это та террористическая группа, которую вы разозлили, - сказала она. -
Должно быть, она. Это не было любительской работой.
- Ублюдки.
- Ты это сказала.
- Мой дядя погиб во время взрыва паба ИРА. Вулвич, 74-й год.
- Черт, извини, - испуганно сказал Страйк.
- Не в том месте, не в то время. Трудно собраться с мыслями. Что ж, - сказала Пэт, бросив
взгляд на столешницу, под которой была спрятана искусственная нога Страйка, - не вам мне
это говорить.
Она съела еще немного датского печенья. Страйк увидел, как мимо окна проехала синяя
"Тойота Авенсис", и ему показалось, что он узнал профиль Райана Мерфи, сотрудника
уголовного розыска, который ранее посещал офис.
- Возможно, они захотят отвезти нас в Новый Скотленд-Ярд, - сказал Страйк. - Чтобы давать
показания.
- Я, черт возьми, никуда не поеду. Почему мы не можем сделать это здесь?
- Может быть, мы сможем, - примирительно сказал Страйк.
- Где Робин? - в отчаянии спросила Пэт. Страйк почти чувствовал ее тягу к никотину. Первая
полиция, прибывшая на место происшествия, попросила их оставаться внутри кафе, а не
торчать снаружи на тротуаре. Это устраивало Страйка, потому что появление прессы,
несомненно, было лишь вопросом времени.
К тому времени, как Робин вернулся с пластиковым пакетом, полным различных электронных
сигарет, к Страйку и Пэт присоединились двое сотрудников уголовного розыска: Мерфи и
пожилой чернокожий мужчина с седеющими волосами.
Робин была так взволнована тем, что только что произошло, что вид спины Райана Мерфи
вызвал у нее едва заметную дрожь. Она подошла к столу как раз вовремя, чтобы услышать, как
Пэт настойчиво твердит, что не хочет ехать в Новый Скотленд-Ярд, она не сделала ничего
плохого, и почему она не может просто рассказать то, что требуется, прямо здесь?
Страйк знал, что Мерфи оценил состояние шока Пэта по его спокойному ответу.
- Мы просто хотели бы поговорить с вами в более уединенном месте, миссис Чонси. О,
здравствуйте, - добавил он, когда Робин присоединилась к ним.
- Здравствуйте, - сказала Робин. - Вот вы где, Пэт. Надеюсь, какая-нибудь из них подойдет.
Пока Пэт принимала сумку и безутешно рассматривала содержимое, Страйк сказал
сотрудникам уголовного розыска:
- Прямо по дороге есть паб с подвальным помещением. Они, вероятно, позволили бы нам
воспользоваться им в течение получаса или около того. Мы постоянные посетители.
Итак, компания прошла небольшое расстояние до "Тоттенхэма", Страйк и Пэт воспользовались
возможностью выкурить по дороге по подходящей им сигарете. Робин обнаружила, что идет
позади них, зажатая между Мерфи и его коллегой, которого он представил как Нила
Джеймсона, к Мерфи сказал:
- Вы в порядке?
- Меня там не было, - сказал Робин. Она чувствовала себя иррационально виноватой за то, что
ее не было в офисе, когда взорвалась бомба.
- До сих пор шок, - сказал Мерфи.
- Да, - сказал Робин. Бармен в "Тоттенхэме" был услужлив. Через пару минут после того, как
они прибыли, два офицера уголовного розыска, Страйк, Робин и Пэт, сидели за столом в
пустой, застеленной красным ковром комнате в подвале.
- Хорошо, миссис Чонси, - сказал старший офицер, открывая свой блокнот, в то время как Пэт
пыталась открыть одну из электронных сигарет. Ее руки все еще дрожали, поэтому Страйк взял
у нее пакет, развернул его и начал собирать устройство. - Если вы можете, расскажите нам
своими словами, что произошло.
- Ну, почтальон поднялся по лестнице прямо за мной, - сказала Пэт.
- Обычный почтальон?
- Да, - сказала Пэт. - Он знает меня. Я забрала у него нашу почту на лестничной площадке.
- Какого размера была посылка? - спросил сотрудник уголовного розыска.
Пэт изобразила фигуру размером с обувную коробку.
- Тяжелая?
- Да, - сказала Пэт, пристально наблюдая, как Страйк наполняет электронную сигарету
жидкостью.
- Что было написано на нем, вы можете вспомнить?
- Их имена, - сказала Пэт, кивая на Страйка и Робин.
- Вы можете вспомнить что-нибудь о почерке?
- Хороший, - сказала Пэт. - Иногда нам пишут психи. Вы всегда можете определить это по
почерку.
- Зеленые чернила? - с улыбкой переспросил Мерфи.
- Самый ужасный писал фиолетовыми, - сказала Пэт, почти улыбаясь в ответ. Она всегда
питала слабость к красивым мужчинам, а Мерфи, безусловно, был хорош собой, как теперь
оценила Робин, хотя и была все еще в шоке: высокие скулы, полная верхняя губа и волнистые
волосы, немного похожие на волосы Страйка, хотя и более светлого цвета. - Какой-то придурок
подумал, что вся королевская семья была заменена самозванцами.
Два офицера уголовного розыска услужливо рассмеялись.
- Но это был не почерк сумасшедшего? - спросил коллега Мерфи.
- Нет, - сказала Пэт. - Черными чернилами, все было написано правильно. Часто ошибаются с
фамилией “Эллакотт”, и большинство людей называют его “Кэмерон”.
- Полагаю, вы не обратили внимания на почтовый штемпель?
Пэт взяла у Страйка свою наполненную и функционирующую электронную сигарету, глубоко
затянулась, как будто это был кислород, затем сказала:
- Килберн. Я там живу, - пояснила Пэт. - Ты замечаешь, когда это твой район, правильно же?
- Верно, - сказал сотрудник уголовного розыска.
- Итак, вы взяли посылку...
- Отнесла ее в офис, положила на стол. Сняла пальто, вскрыла одно из писем, затем начала
вскрывать посылку. Учитывая красивый почерк и все такое, я подумала, что это подарок в знак
благодарности, - сказала она с оттенком защиты. - Иногда они получают шоколад и алкоголь от
клиентов. Я приоткрыла одну створку, а потом услышал, как она зашипела. И я... я просто
поняла, – сказала Пэт.
Она стала немного белее. Робин молча поднялась на ноги и вышла из комнаты.
- Я вбежала в его кабинет, - продолжала Пэт, указывая на Страйка, - хлопнула дверью, и она
взорвалась. - Ну, если бы все обладали вашей наблюдательностью и быстрой реакцией, миссис
Чонси, - сказал старший офицер уголовного розыска, - наша работа была бы намного проще.
- Криминалистам потребуется по меньшей мере двадцать четыре часа, - сказал Мерфи Страйку.
- Вы живете над офисом, верно?
- Да, - сказал Страйк. - Я предполагаю, что вы посоветуете мне переехать отсюда.
- Я бы да, - сказал Мерфи. - Из того, что я только что услышал, структура могла быть
разрушена. И… - Да, - снова сказал Страйк. Ему не нужно было объяснять в присутствии Пэт,
что, как только в «Халвенинг» поймут, что их покушение на его и Робин жизни провалилось,
они могут начать искать другие способы добраться до них.
Робин вернулась, держа в руках стакан с чем-то похожим на портвейн, который она поставила
перед Пэт.
- Мне это не нужно, - сказала Пэт.
- Выпейте это, - твердо сказала Робин, снова садясь.
- Могла бы принести мне пинту, раз была там, - сказал Страйк. – Знаешь ли, меня тоже
бомбили.
Два офицера уголовного розыска снова рассмеялись.
- Хорошо, - сказал Нил Джеймсон, - я запишу это полностью и попрошу вас подписать это,
миссис Чонси.
Пока он записывал показания Пэт, Мерфи повернулся к Робин:
- Я только что говорил вашему боссу…
- Он мой партнер, - сказала Робин, одновременно Страйк сказал: "Она мой партнер".
- Ах, извините. Только что говорил вашему партнеру, что было бы разумно некоторое время
держаться подальше от офиса. Что… я не хочу лезть в личное дело, но какова ваша ситуация с
жильем? Вы живете…?
- Одна, - сказала Робин. - Я только что переехала. Уолтемстоу.
- Прямо рядом со мной: я в Уонстеде. Может пригодиться, вы только что переехали. Все
равно…
- У меня есть вся необходимая охрана в доме, - сказала Робин, обрывая его.
Коллега Мерфи закончил писать. Пэт, к которой вернулся румянец после нескольких глотков
портвейна, прочитала заявление до конца и подписала его.
- Ладно, - сказал Страйк Пэт, поднимаясь на ноги, - я отвезу вас домой.
- В этом нет необходимости, - раздраженно сказала Пэт.
- Не волнуйтесь, это не потому, что вы мне нравитесь, - сказал Страйк, глядя на нее сверху
вниз. – Просто не думаю, что я смогу найти другого офис-менеджера с вашими навыками.
Робин увидела, как глаза Пэт наполнились слезами. Когда Страйк направился к лестнице, Пэт
рядом с ним, Робин крикнула ему вслед:
- Корморан, у меня есть диван-кровать, если тебе это нужно.
Она не была уверена, что он услышал ее, потому что он ничего не ответил, и секунду спустя
она пожалела, что сказала это: конечно, у него была Мэдлин Курсон-Майлз, с которой он
должен был остаться.
Два офицера уголовного розыска теперь тихо разговаривали друг с другом. Робин взяла свою
сумку, собираясь уходить.
- Подвезти? - спросила Мерфи, оглядываясь.
– Что... в Уолтемстоу? - недоверчиво переспросил Робин.
- Да, - сказал Мерфи. - Предполагалось, что у меня сегодня выходной, но Нил вызвал меня по
этому делу. Он возвращается в офис. Это по пути, я все равно еду в том направлении.
- О, – сказала Робин, - я... да, тогда можно.
 Глава 72

Твое лицо, сегодня… заметь меня

Женщина, которая хочет защиты. Как к мужчина

Проявляйте мужественность, говорите прямо, будьте точны

С фактами и датами.

Elizabeth Barrett Browning

Aurora Leigh

Какого черта она согласилась, недоумевала Робин. Шок? Два часа сна? Безрассудство,
оставшееся от вчерашнего образа искушенной Джессики Робинс? Выходя вслед за Мерфи и его
коллегой из паба, она задавалась вопросом, не параноидально ли подвергать сомнению
заявление Мерфи о том, что у него сегодня выходной. Она хотела сказать: "Лучше я поеду на
метро" или "Я забыла, мне нужно кое-что сделать в центре", но момент за моментом
откладывала это, и вскоре они добрались до синего "Авенсиса", и два сотрудника уголовного
розыска согласовывали свои дальнейшие действия. Робин услышала имя Анджелы Дарвиш.
Офицер постарше перешел дорогу и нырнул под ленту, которая теперь перегораживала конец
Денмарк-стрит, а Мерфи и Робин сели в машину.

- Черте что случилось, - сказал Мерфи, отъезжая от бордюра.

- Да, - сказала Робин.

- Может быть, тебе лучше остаться где-то у друзей?

- Мне будет хорошо дома, - сказала Робин. Возможно, Мерфи воспринял ее уставший вид как
последствия шока, но это было только потому, что она не спала практически всю ночь. Желая
отклонить еще какие-либо полезные предложения, она сказала,

- Это не первый раз, когда нам присылают что-то подобное. Однажды мне прислали
отрезанную ногу по почте.

- Да, я помню, что читал об этом в прессе, - сказал Мерфи.

Последовала пауза, во время которой Робин искала нейтральные темы для разговора и,
несмотря на усталость, не смогла найти ни одной. Мерфи нарушил молчание:

- Как продвигается ваше дело об аномии?

- Не так хорошо, как хотелось бы.

Снова тишина. И снова Мерфи прервал ее:

- Сегодня вечером я уезжаю в отпуск.

- О, правда? - вежливо спросила Робин. - Куда вы едите?

- Сан-Себастьян, - сказал Мерфи. - Моя сестра живет там со своей семьей. Каждый раз, когда я
возвращаюсь сюда, я удивляюсь, почему я живу в Лондоне. Я с нетерпением жду этого – у
меня не было отпуска два года, – но прошлой ночью у нас произошел крупный прорыв в нашем
деле об убийстве. Я подумывал отложить поездку в Испанию, но послезавтра у моей сестры
сороковой день рождения. И я вполне могу стать следующей жертвой убийства, если пропущу
это.

- По какому делу об убийстве? - спросила Робин, уверенная, что знает.

- Ваше. Аниматор.

- Вы поймали убийцу Эди Ледвелл? - спросила Робин, теперь глядя прямо на Мерфи.

- Мы так думаем. Все улики указывают в одну сторону, но я не могу сказать, кто это. Не
раньше, чем он будет арестован.

Мерфи взглянул на часы на приборной панели.

Уставший разум Робин внезапно наполнился вопросами.

- Он с кем-нибудь разговаривал? Сознался?

- Нет, - сказал Мерфи.

Последовало еще одно короткое молчание, во время которого Робин пыталась придумать
другие способы вытянуть из него информацию, хотя по выражению лица Мерфи она могла
сказать, что он точно знал, что происходит у нее в голове. Наконец он сказал:

- Это был телефон. Телефон Ледвелл.

- Он у него?

- Уже нет, - сказал Мерфи. - Он выбросил его в утиный пруд в Райтле.

- Где это?

- На Челмсфордской дороге-.

Она знала, что Мерфи собирается рассказать ей больше, знала, что он хотел объяснить, как они
вычислили этого человека, даже если его личность не могла быть раскрыта. На его месте она
бы испытала такое же искушение. Она тоже знала, какое удовлетворение доставляет
раскладывание кусочков головоломки для кого-то, кто может оценить, чего стоило собрать это.

- Примерно через две недели после того, как она была убита, - сказал Мерфи, - кто-то включил
телефон Ледвелл на пятнадцать минут, а затем снова выключил его. Мы проследили сигнал до
автостоянки торгового центра Вестфилд в Стратфорде. Когда-нибудь была там?

- Нет, - сказала Робин.

- Самый большой торговый центр в Европе. Вы можете себе представить, какого размера
автостоянка. Мы собрали записи с камер видеонаблюдения. Тысяча с лишним машин,
множество людей, пользующихся своими телефонами. Мы взяли все номерные знаки,
сфотографировали всех, кого смогли увидеть, с помощью мобильного, и начали просеивать все
это.

- Через пять дней после этого телефон снова был включен на десять минут, а затем отключен.
Сигнал прослежен до поля в Кенте. Поблизости не было камер, но мы получили запись с
ближайшей камеры видеонаблюдения, которая была не так уж и близко. Мы начали изучать
номерные знаки машин, въезжающих в эту зону и выезжающих из нее, а также пешеходов,
велосипедистов, ища совпадения с любыми машинами или людьми, которые засветились в
Вестфилде. Долгая работа, как вы можете себе представить.

- Они довольно тщательно выбирали места, где пользовались телефоном, - сказала Робин.

- Очень, - сказал Мерфи. - Усложняли нашу работу настолько, насколько это возможно. Не
удалось найти никаких совпадений между этими двумя местоположениями. Мы до сих пор не
уверены, зачем они вообще включали телефон. Можно подумать, что умнее было бы не
прикасаться к нему. Они не делали никаких звонков. Мы предполагаем, что там была
информация, которую хотел получить убийца.

- Вы знаете, что Эди Ледвелл хранила идеи для мультфильма в своем телефоне? - спросила
Робин.

- Да, Блэй сказал нам это, - сказал Мерфи. - Так или иначе, три недели назад мужчина вышел из
машины у утиного пруда в Райтле ранним утром, закрыв лицо шарфом, и бросил что-то в воду.
Его видел подросток, который дерзко курил из окна своей спальни, пока его родители спали.
Этому парню было очень интересно, поэтому на следующее утро он зашел в пруд, достал
айфон и забрал его домой. Примерно через час ребенку приходит в голову, что в том, что
только что произошло, есть что-то подозрительное, поэтому он спускается вниз и рассказывает
об этом родителям. Мать относит телефон в местный полицейский участок. С нами связались,
подключили к делу наших криминалистов и техников – очевидно, он всю ночь находился под
водой, так что это была специализированная работа, – но как только они сделали свое дело,
стало ясно, что это дело Ледвелл.

- На кадрах с камер видеонаблюдения видно, как "Форд Фиеста" въезжает в этот район и
выезжает из него в нужное время. Фальшивые номера. Мы возвращаемся и ищем на
фотографиях из Вестфилда и…

- Там стоит "Форд Фиеста" с номером, заканчивающимся на "Си-би-эс", - сказал Робин.

Мерфи оглянулся так быстро, что Робин крикнула: "Светофор!", испугавшись, что они вот-вот
врежутся в машину впереди. Когда Мерфи притормозил, он спросил:

- Как?..

- Я видел его, - сказала Робин, чьи мысли были приведены в состояние полного
замешательства. Она почувствовала изумление, замешательство и странное, болезненное
чувство – что это было? Недоверие? Разочарование? Я заметил буквы на номерном знаке.

- Потому что так называется американский новостной канал? - спросил Мерфи.

- Да, - солгала Робин. - Не волнуйтесь, я не собираюсь звонить прессе. А как насчет телефона
Блэя: он вообще им пользовался?

- Нет, этот не включался с тех пор, как исчез. Мы предполагаем, что он у Ормонда дома, если
только он не избавился от него где-нибудь в другом месте. Мы осмотрели утиный пруд, но его
там не было.

- Я видела его вчера вечером, - сказала Робин во второй раз за это утро, когда на нее нахлынули
волны недоверия.

- Где?
- Художественное сообщество "Норт Гроув". Он пытался что-то получить от одного из
постояльцев.

- Серьезно? И что?

- Я не знаю. Я думаю, что рисунок или что-то написанное Эди… Я... я не могу в это поверить.
Я не знаю почему – хотя, я полагаю...

Она не закончила предложение, но Мерфи уловил ход ее мыслей.

- Первый, на кого вы смотрите, - это партнер. Вы заметили синяки у нее на шее.

- Я думала, он был в школе, когда ее убили?

- Он ушел раньше и сказал ученице, чтобы она никому не говорила, если только она не захочет
задерживаться еще неделю.

- Боже… значит, он знал, где они встречались?

- Да. Конфиденциально, у нас есть основания полагать, что он установил трекер на ее телефон,
о котором она не знала. Мы все еще пытаемся его разблокировать. Apple не поможет.
Гражданские права. Но он явно знал пароль, чтобы разблокировать его дважды.

- Его собираются арестовать сегодня?

- Да. Он ушел на работу, как обычно. Мы собираемся схватить его, как только он покинет
школу. Арестовывать парня на глазах у толпы детей - это неразумно. Мы бы предпочли, чтобы
пресса не вмешивалась в это дело, пока мы не отведем его в комнату для допросов.

Итак, все это время это был Филипп Ормонд, бывший полицейский и учитель, который, как
думала Эди, защитит ее от всех угроз и домогательств. Ревнивый партнер преследовал ее,
когда она шла на встречу со своим бывшим парнем, нанес им обоим ножевые ранения, а затем
ушел с их телефонами… Конечно, в некоторых вещах был смысл. Способность убийцы точно
знать, где находится Эди, телефон использовался только там, где было бы наиболее трудно
точно определить, кто им пользовался, что подразумевало знание методов полиции и
чрезвычайно подробные сведения о двух новых персонажах фильма, которые, по словам
Ясмин, были у Ормонда.

Теперь Мерфи спрашивал ее о ее собственных планах на отпуск. Робин взяла себя в руки
настолько, чтобы описать, как училась кататься на лыжах еще в Новый год. Разговор был лишь
слегка личным, но приятным и непринужденным. Мерфи рассмешил Робина описанием
несчастного случая с другом на сухом лыжном склоне, куда он пригласил девушку, на которую
хотел произвести впечатление. Он ни разу не упомянул о своем предыдущем приглашении
выпить, и при этом он не заставил ее чувствовать себя некомфортно в этом маленьком
пространстве, и она была благодарна за обе эти вещи.

Они приближались к Блэкхорс–роуд, когда Робин внезапно сказала, пораженная собственной

храбростью:

- Послушайте, в тот раз, когда вы позвонили мне насчет выпить – причина, по которой я была
такой – я не привыкла, чтобы люди приглашали меня на свидание.

- Как это возможно? - спросил Мерфи, не отрывая глаз от дороги.

- Я только что развелась – ну, уже год назад – с человеком, с которым была с семнадцати лет, -
сказала Робин. - Итак, в любом случае, я была в рабочем режиме, когда вы позвонили, и вот
почему я была немного... ну, вы знаете... тормознутой.

- А, - сказал Мерфи. -Я развелся три года назад.

Робин задумалась, сколько ему лет. Она бы предположила, что он на пару лет старше ее.

- У вас есть дети? - спросила она.

- Нет. Моя бывшая не хотела.

- О, - сказала Робин.

- А у тебя?

- Нет.

Они остановились у ее квартиры, прежде чем кто-либо из них снова заговорил. Когда она взяла
свою сумку и положила руку на дверную ручку, Мерфи сказала:

- Итак... если после того, как я вернусь из отпуска, я снова позвоню тебе и приглашу на
свидание...?

"Это всего лишь выпивка", - сказал голос Ильзы в голове Робин. Никто не говорит, что ты
должна прыгнуть к нему в постель. Образ Мэдлин Курсон-Майлз промелькнул перед глазами
Робин.

– Э-э... - сказала Робин, сердце которого бешено колотилось. - Да, хорошо. Это было бы
здорово.

Она думала, что он будет выглядеть довольным, но вместо этого он казался напряженным.

- Хорошо.- Он потер нос, затем сказал: - Но сначала я должен тебе кое-что сказать. Ты
говоришь пойти выпить? Но, э–э... я алкоголик.

- О, - снова сказала Робин.

- Был трезв два года и девять месяцев, - сказал Мерфи. - У меня нет проблем с тем, что люди
пьют рядом со мной. Просто озвучиваю это заранее. Я должен так делать. Правила анонимных
алкоголиков.

- Ну, это не имеет никакого значения... Я имею в виду, спасибо, что предупредили, – сказала
Робин. - Я бы все равно хотела как-нибудь погулять. И спасибо, что подвезли, я действительно
благодарна за это.

Теперь он выглядел веселым.

- Я с удовольствием. Лучше вернусь к своим сборам.

- Да, повеселитесь в Испании!

Робин вышла из машины. Когда синий "Авенсис" отъехал, Мерфи подняла руку на прощание,
и Робин ответила взаимностью, все еще удивляясь самой себе. Это было довольно трудное
утро.
Она только что отперла входную дверь, когда зазвонил ее мобильный.

- Привет, - сказал Страйк. - Предложение о диване-кровати все еще в силе?

- Да, конечно, - сказала Робин, одновременно смущенная и довольная, входя в свою квартиру и
закрывая дверь ногой. - Как Пэт?

- Чертовски сварливая. Я отвез ее домой в полном порядке. Сказал ей, чтобы она срочно
записалась на прием к своему врачу. Половина двери отлетела и ударила ее в спину. Я вижу,
что ей больно: она могла что-нибудь сломать. Она сказала мне отвалить, хотя и не в таких
точно словах. Наверное, думает, что я обвиняю ее в том, что она слишком стара, чтобы
пережить удар дверью.

- Страйк, - сказал Робин, - я только что кое-что выяснила. Они собираются арестовать Филиппа
Ормонда за убийство.

За этими словами последовала тишина. Робин вошла в кухню и поставила сумочку на

столешницу.

- Ормонд? - повторил Страйк.

- Да, - сказала Робин, направляясь к чайнику. Она рассказала о том, что телефон Эди то
включался, то выключался, и о том, как Ормонд бросил его в пруд в Ритле.

Последовало еще одно долгое молчание.

- Что ж, - сказал наконец Страйк, - я понимаю, они думают, что поймали этого человека, но у
меня все еще есть вопросы.

Робин почувствовала странное облегчение. Сказав ей, что будет у нее к шести, потому что ему
нужно купить себе кое-что самое необходимое, Страйк повесил трубку.
 Глава 73

Мой соперник и коварные замыслы –

Какое значение? его предательство ничтожно.

Я презираю его: Я знаю, чей это приз.

May Kendall
The Last Performance

Внутриигровые чаты между четырьмя модераторами игры Дрека

<Чат модераторов>

<5 июля 2015 15.58>

<BorkledDrek, Anomie>

<Morehouse вошел в чат>

BorkledDrek: привет Morehouse!

Morehouse: привет

BorkledDrek: ты не часто бываешь здесь

днем

Anomie: он занятой человек <A new private channel has opened>

Morehouse: точно <5 июля 2015 16.00>

> <Anomie пригласил Morehouse>

> Anomie: ты сдал свои экзамены, бро?

BorkledDrek: цифры снижаются Morehouse: это не экзамен, это

исследовательская работа
Anomie: не надолго
Anomie: а, точно, я знал это
BorkledDrek: ?
Morehouse: Paperwhite была тут?
>
Anomie: думаю что ее отсутствие
> долго не продлится теперь, когда ты
здесь
Anomie: когда "Маверик" сделают свое
следующее объявление, это место <Новый приватный чат открыт>
>
взорвется
<5 июля 2015 16.03>
>
BorkledDrek: ты знаешь, что они
<Paperwhite приглашает
собираются сказать??? >
Morehouse>
Anomie: мастер игры знает все Anomie: и вот она здесь. Телепатия или Paperwhite: Мышонок?
совпадение?
BorkledDrek: чувак, откуда ты все это >
знаешь?? Morehouse: телепатия, конечно же
>
BorkledDrek: ты инсайдер, да? В Anomie: ты же гребаный физик, ты не
"Маверике"? веришь в это дерьмо >

> Morehouse: тогда это совпадение >

> Anomie: отлично, давай вали в >

приватный чат с ней
> >
Morehouse: ты знаешь ты у меня
BorkledDrek: извини, я тебя обидел? >
всегда на первом месте

Anomie: лол, нет, ты меня не обидел >

Anomie: лол

Anomie: Мне вводят информацию прямо в >

вены, мой друг
>
BorkledDrek: тогда скажи мне >
>
BorkledDrek: что они собираются делать? >
Paperwhite: привет?
BorkledDrek: давай, расскажи мне, я никому Anomie: ты педик
>
не скажу
Morehouse: иди поговори с
>
Anomie: Я скажу тебе, как только ты BorkledDrek, он думает, что ты бог
возьмешь на себя работу Morehouse
Paperwhite: ты чатишься с
Anomie: правильно. Я и есть
горячей коллегой-ученой?
BorkledDrek: ?
<Anomie покинул чат>
>
Anomie: если с Morehouse случится
несчастный случай, я имею в виду <Morehouse покинул чат>
<Morehouse вошел в чат>

BorkledDrek: лол <Приватный чат закрыт>

Morehouse: извини, я ублажал
Аномию
BorkledDrek: хочешь мою версию?

Morehouse: ты видела? Про

BorkledDrek: Я думаю, ты приятель Джоша
взрыв?
Блэя

Paperwhite: Да!!! Что это черт

>
возьми такое?
>
Morehouse: говорят, что это
> «Халвенинг»

> Paperwhite: знаю, видела

> Morehouse: что ж, все сходится,

абсолютно все сходится, да
Anomie: возможно, ты прав ведь?

BorkledDrek: ты Ледвелл тоже знал?

> Morehouse: эта женщина
Эллакотт спрыгнула вниз, чтобы
Anomie: даа помочь Вилепечоре

Anomie: но она меня заебала Morehouse: так что они,

вероятно, думали, что она
BorkledDrek: правда?
следит за ним, а не за Аномией

>
Paperwhite: в этом есть смысл.

>
Paperwhite: но если Эллакотт
теперь не в офисе, как нам ее
>
найти?

Anomie: даа она была гребаной сукой

Morehouse: мы позвоним по
телефону, мы найдем способ

Morehouse: сколько у тебя еще

экзаменов?

Paperwhite: 2

Morehouse: тогда осталось

недолго до нашей встречи

Morehouse: если только ты не

струсишь и не передумаешь

Paperwhite: иди нахуй,

Morehouse

Paperwhite: Как долго я

умоляла тебя встретиться со
мной?

Morehouse: лол

Глава 74

И все же, говоришь ты, вокруг нас бродят шпионы…

Что есть риск, что наша общая крови

Может окрасить в каком-нибудь одиноком лесу

Нож предательства?

Charlotte Brontë

The Wood
Если и был какой-то плюс в том, что его дом и офис взорвали, думал Страйк, шагая по
Килберн-хай-роуд, покупая себе белье, носки, туалетные принадлежности, включая крем для
культи, пару рубашек и пижаму (первую, которая у него была с подросткового возраста, но
которую он считал он должен был надеть у Робин), так это то, что теперь у него был железный
предлог не ужинать с Мэдлин в тот вечер, тем более что о бомбе теперь сообщалось на
новостном сайте Би-би-си..

- Что? - воскрикнула она, когда он позвонил ей с порога Superdrug, чтобы рассказать о

случившемся. - О Боже мой…кто… почему…? - Он услышал, как она ахнула. - Я только что
увидел это в Интернете! Это Корм! - услышал он, как она обратилась к какому-то
неизвестному человеку, предположительно к одной из своих продавщиц. - Ему прислали бомбу
в посылке, и она, черт возьми, взорвалась!

По причинам, которые он не мог точно определить, Страйку не понравился тот факт, что
Мэдлин рассказала об этом одному из своих сотрудников, хотя взрыв вряд ли был частной
информацией, учитывая, что это уже было на Би-би-си.

- Приезжай и оставайся с нами! - сказала Мэдлин, снова переключая свое внимание на Страйка.

- Я не могу, - сказал Страйк, потянувшись за сигаретой. – Лондонская полиция считает, что мне
лучше на некоторое время залечь на дно. Я не хочу обрушивать все это на тебя и Генри.

- О, - сказала Мэдлин. - Ты думаешь…? Я имею в виду, что на самом деле никто о нас не знает,
верно?

"Не из-за того, что ты не пыталась", - промелькнула нелюбезная мысль Страйка.

- Это террористы, - сказал он. - Они следят за людьми.

- Террористы? - повторила Мэдлин, теперь ее голос звучал по-настоящему испуганно. - Я

думала, это был какой-то случайный псих?

- Нет, это та же самая группа, которая послала самодельные бомбы тем депутатам парламента.
Те, что напали на твою подругу Джиджи.

- О Боже мой, - снова сказала Мэдлин. — Я не знала, что вы расследуете...

- Мы это не расследуем. Мы столкнулись с ними из-за другого дела. Я не могу рассказать тебе
подробностей. Тебе лучше не знать.

Учитывая, что ты сразу же расскажешь это своей сотруднице.

- Нет, я полагаю... Но где ты тогда собираешься остановиться?

- Полагаю, в "Тревелодже" или еще где-нибудь, - солгал Страйк. - Я позвоню тебе, когда
разберусь, что происходит.

- Позвони мне в любом случае, - сказала Мэдлин, - независимо от того, знаешь ты, что
происходит, или нет. Я хочу знать, что с тобой все в порядке.

После того, как Страйк повесил трубку, он заметил, насколько легче у него стало на сердце,
зная, что ему не придется ехать в Пимлико этой ночью. Он автоматически полез в карман за
праздничной сигаретой, но, достав знакомую золотую пачку, постоял несколько секунд, глядя
на нее, затем положил ее обратно в карман и снова вошел в Superdrug.
Купив все самое необходимое, а также дешевый рюкзак для переноски, он направился в
"Макдоналдс", где, вспомнив, в каком состоянии была его культя этим утром, неохотно
отказался от бургера и купил невкусный салат. После этого, все еще чувствуя голод, он купил
яблочный пирог и кофе. Он ел, стараясь не завидовать трем тощим подросткам за ближайшим
столиком, которые уплетали биг-маки.

Несмотря на усталость, Страйк чувствовал возбуждение. Адреналин пульсировал в его венах,

побуждая его предпринять какие-то ответные действия, но вместо этого он ел свой пирог,
уставившись в пространство, в то время как люди смеялись и гремели вокруг него.
Последствия взрыва давали о себе знать теперь, когда рядом не было Пэт, за которой нужно
было присматривать, и никаких практических задач, которые могли бы его отвлечь. У него не
было доступа ни к своему ноутбуку, ни к компьютеру, ни к принтеру. Все рабочие материалы,
которые у него были, - это его записная книжка, файл Аномии и его телефон.

Он взял последний, намереваясь открыть Твиттер, чтобы проверить, чем занимается Аномия,
затем заметил, что у него есть два новых сообщения, одно от его сводной сестры Пруденс и
одно от Шанкера, друга, с которым он познакомился еще в подростковом возрасте, и с которым
поддерживал связь, несмотря на факт Шанкер был неизлечимым преступником. Сначала он
открыл сообщение от Пруденс.

Я только что увидела, что твой офис взорвали. Очень надеюсь, что с тобой все в порядке

Страйк отправил ответное сообщение:

Я в порядке. Хотя, возможно, придется отложить нашу встречу на потом. Полиция

советует мне залечь на дно. Надеюсь, с Сильви все в порядке

Затем он открыл сообщение Шанкера.

Кого, черт возьми, ты разозлил на этот раз, тупой пиздюк

Прежде чем он успел ответить, зазвонил его телефон. Увидев, что это была его сестра Люси, он
заколебался, но потом решил, что лучше покончить с этим.

- Почему ты мне не позвонил? - были ее первые эмоциональные слова.

- Я как раз собирался, - сказал Страйк, задаваясь вопросом, скольким еще женщинам ему надо
солгать до конца дня. - Я был в полиции.

- Ну, ты мог бы отправить сообщение! У меня чуть сердечный приступ не случился, когда Грег
позвонил и сказал мне!

- Я в порядке, Люси. Отделался буквально царапиной.

- Где ты? Би-би-си сообщает, что здание серьезно повреждено! Поезжац к нам!

Страйк повторил историю, которую он рассказал Мэдлин, подчеркнув опасность для всех, с
кем он в настоящее время общается, и убедил ее, что это опасно для ее сыновей и что ему
лучше всего удалиться в какой-нибудь неизвестный дешевый отель. Тем не менее, она
продолжала говорить в течение еще двадцати минут, умоляя заверить ее в том, что он будет
осторожен, пока наконец Страйк не соврал ей, что полиция ожидает ареста виновных в течение
нескольких дней. Лишь слегка успокоившись, она наконец повесила трубку, оставив Страйка
раздраженным и еще более уставшим.
Теперь он открыл Твиттер. В последнее время от Аномии не было никаких твитов, но его
внимание привлек один из хэштегов, которые в настоящее время находятся в тренде на сайте:
#FuckWallyCardew.

До того, как сегодня утром стало известно, что Уолли общался с Кеа в ночь перед
поножовщиной, Страйк, возможно, не очень интересовался бы тем, что Уолли сделал, чтобы
заслужить неодобрение Твиттера. Теперь, однако, он нажал на хэштег, чтобы узнать, что
происходит.

Aoife @aoifeoconz

Лол тут об этом #FuckWallyCardew

www.tubenewz.com/youtube-drops-Wally-Cardew- over-racism-allegations/html

Sammi @Sammitch97

replying to @aoifeoconz

боже, он избил Эм-Джея??? #FuckWallyCardew #IStandWithMJ

Drew C @_drewc^rtis

replying to @Sammitch97 @aoifeoconz

за что он избил Эм-Джея?

SQ @#B_O_U_TQuince

replying to @ydderidna @_drewc^rtis @Sammitch97

@aoifeoconz

потому что уеб** трахал его сестру

SQ @#B_O_U_T_Quince

replying to @ydderidna @_drewc^rtis @Sammitch97

@aoifeoconz

потом куча пи***ов отправила его в больницу

SQ @#B_O_U_T_Quince

replying to @ydderidna @_drewc^rtis @Sammitch97

@aoifeoconz

и некоторым братьям будет что сказать по этому поводу

@Heimd&ll88

Страйк сунул телефон обратно в карман, гадая, когда он в следующий раз сможет попасть на
свою мансарду. Он чувствовал, что не сможет остаться у Робин больше чем на пару ночей, но в
равной степени ему не нравилась идея оставлять ее одну в этой аккуратной маленькой
квартирке, по крайней мере, до тех пор, пока не будет устранена угроза, связанная с
«Халвенинг». Очевидно, сторонники превосходства белой расы не испытывали к ней никакой
благодарности за попытку спасти жизнь одного из них: имело значение только то, что и она, и
Страйк, казалось, следили за их членами. Эта бомба не была пустой угрозой: если бы не
быстрая реакция Пэт, он мог бы сейчас лежать в больнице с отрезанной частью тела,
снедаемый чувством вины за смерть их офис-менеджера.

Мысленно перебрав насущные практические проблемы, мысли Страйка обратились к его

BMW, стоящему в дорогом гараже. Насколько он помнил, на Робинз-стрит было много
парковочных мест. Несмотря на боль в подколенном сухожилии, он подумал, что мог бы
вернуться в гараж, забрать BMW, а затем поехать в Уолтемстоу, чтобы иметь машину под
рукой, если она ему понадобится. Допив остатки кофе, он тяжело поднялся со своего
пластикового стула, взвалил на плечо рюкзак, в котором теперь находилось то, что на данный
момент было почти всем его земным имуществом, и снова захромал прочь.
 Глава 75

Это придало твоим проклятиям силу, согрело

Твои кости в самую холодную ночь,

Чувство, что ты не совсем одинок

Снова миру предстоит сражаться.

Emily Pfeiffer

The Witch’s Last Ride

Пока Страйк возвращался в центр Лондона, не менее уставшая и встревоженная Робин

прогуливалась по местному супермаркету. Она знала, какой у Страйка отменный аппетит, и
содержимое ее холодильника не справилось бы с задачей накормить его без существенного
подкрепления. Бросая целого цыпленка в свою тележку, она задавалась вопросом, почему
Страйк решил остаться с ней, а не с Мэдлин. Она не стала бы отрицать, что он беспокоился о ее
безопасности: иногда он проявлял защитные инстинкты, которые, хотя иногда и раздражали,
но имели свой привлекательный аспект. Если быть до конца честной с самой собой,
произошедшее утром очень сильно потрясло ее, и она рада, что он приедет погостить. В конце
концов, их имена были написаны на бомбе, и она чувствовала потребность быть с
единственным человеком, который понимал, каково это.

Когда она стояла в очереди к кассе, у Робин зазвонил мобильный. Это была ее мать. Так же,
как Страйк поступил с Люси, Робин ответила на звонок только потому, что знала, что
игнорирование его ухудшит ситуацию.

- Робин? Мы только что видели новости! Это вообще как…?

- Меня там не было, когда это сработало, мам, - сказала Робин, пробираясь вперед в очереди.

- И откуда нам было это знать?

- Прости, я должна была позвонить вам, - устало сказала Робин. - Нам пришлось давать
показания в полиции и все такое, и я только что…

- Почему вы должны были давать показания, если вас там не было?

- Ну, поскольку это было нападение на агентство, - сказал Робин, - так что...

- В новостях говорят, что это была крайне правая террористическая группировка!

- Да, - сказала Робин, - они так думают.

- Робин, почему ультраправая террористическая группировка преследует ваше агентство?

- Потому что они считают, что мы интересуемся ими, - сказала Робин, - а это не так… Ты не
собираешься спросить, кто был в офисе, когда произошел взрыв, или…?’

- Вряд ли ты можешь винить меня за то, что я в первую очередь беспокоюсь о своей дочери!
- Я тебя не виню", - сказала Робин, снова двигаясь вперед и начиная одной рукой выагружать
свои покупки на ленту конвейера. - Просто подумала, что тебе может быть интересно.

- И кто…?

- Пэт и Страйк. Однако с ними все в порядке, благодаря быстрой реакции Пэт.

- Что ж, я рада, - натянуто сказала Линда. – Понятное дело, рада. И что теперь? Ты не хочешь
вернуться домой?

- Мам, - терпеливо сказала Робин, - я дома.

— Робин, - сказала Линда, явно на грани слез, - никто не хочет мешать тебе делать то, что ты
любишь...

- Нет, - сказала Робин, не в силах сдержаться. - Ты действительно хочешь, чтобы я перестал это
делать. Я знаю, это шок, для меня это тоже было шоком, но…

- Почему бы не попытаться пойти в полицию? С тем опытом, который у тебя есть сейчас, я
уверена, они были бы рады…

- Я счастлива там, где я есть, мама

- Робин, - сказала Линда, теперь уже громко плача, - сколько пройдет времени, прежде чем
один из этих почти промахнувшихся...?

Робин тоже почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Она была измучена, напряжена и
напугана. Она понимала панику и боль своей матери, но она была взрослой тридцатилетней
женщиной и собиралась принимать собственные решения сейчас, независимо от того, что это
кого-то расстраивало, после стольких лет, когда другие люди – ее родители, Мэтью – говорили
ей что делать: безопасные, скучные и ожидаемые вещи.

- Мама, - повторила она, когда кассирша начала пробивать ее покупки, а она попыталась
открыть пластиковый пакет одной рукой, - пожалуйста, не волнуйся, я…

- Как ты думаешь, я могу не волноваться? Твоего отца только что выписали из больницы, и
мы включаем новости…

Прошло еще пятнадцать минут, прежде чем Робин смогла прервать разговор, и к этому
времени она почувствовала себя еще более измученной и несчастной. Перспектива приезда
Страйка была единственным, что подбадривало ее, когда она возвращалась по дороге,
нагруженная тяжелыми сумками с едой и напитками.

Вернувшись в свою квартиру, она занялась тем, что разложила покупки, достала чистое
постельное белье для дивана-кровати и, в духе неповиновения своей матери, вошла в игру
Дрека на своем айпаде, который она оставила включенным, делая различные домашние дела и
периодически проверяя, не появился ли Аномия. Она также положила распечатки, которые
сделала ранним утром, на маленький столик за диваном, на котором хватило бы места на трех
человек.

Что нетипично для Страйка, он прибыл именно тогда, когда и обещал. Едва Робин поставила
курицу в духовку, как раздался звонок в дверь. Робин впустила его через главный вход и ждала
у открытой двери своей квартиры.

- Добрый вечер, - сказал он, слегка запыхавшись, когда добрался до верха лестницы.
Войдя в дом, он протянул ей бутылку красного вина.

- Спасибо, что позволила мне остаться. Ценю это.

- Без проблем, - сказала Робин, закрывая за собой дверь. Страйк снял пальто и повесил его на
крючки, которых не было в день переезда. У него было характерное выражение лица, которое
означало, что ему больно, и когда она последовала за ним наверх, Робин увидела, что он
использует перила, чтобы подтянуться наверх.

Страйк, который не видел квартиру с тех пор, как Робин полностью закончила распаковывать
вещи, оглядел гостиную. На каминной полке стояли фотографии в рамках, которых не было в
день переезда, а над ними висела гравюра Рауля Дюфи, изображающая морской пейзаж,
видимый через два открытых окна.

- Итак, - сказал Страйк, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Робин. - Ормонд.

- Я знаю… Я купила светлое пиво, хочешь немного?

- Погоди, - сказал Страйк, когда Робин автоматически повернулся к кухне, приняв его "да" как
должное, - в чем больше калорий, в пиве или вине?

Она застыла в дверях, пораженная.

- Калории? Ты?

- Мне нужно немного сбросить, - сказал Страйк. - Моя нога не справляется.

Он так редко упоминал о своей ноге, что Робин решила не шутить на эту тему.

- Вино, - сказала она. - В вине меньше калорий.

- Я боялся, что ты это скажешь, - мрачно сказал Страйк. = Тогда не моглаи бы ты налить мне
стакан этого - сказал он, кивая на бутылку в ее руках, а затем: - Я могу что-нибудь сделать?

- Нет, садись, - сказал Робин. - Здесь нечего делать. Я только что запекла курицу и немного
картофеля.

- Тебе не нужно было готовить, - сказал Страйк. - Мы могли бы заказать что-нибудь.

- А как насчет калорий?

- Это так, - признал Страйк, опускаясь на диван.

Когда Робин вернулась, она протянула ему бокал вина, затем села в кресло напротив него,
расположила свой iPad так, чтобы можно было смотреть игру, в которой Аномия все еще
отсутствовал, и сказала:

- Итак, да. Ормонд.

- Что ж, - сказал Страйк, который сделал долгожданный глоток вина, - я понимаю, почему они
его арестовали. У него был телефон.

- Но ты же не думаешь, что это он, - сказала Робин.

- Это мог быть он, - сказал Страйк, - но у меня есть несколько вопросов. Я уверен, что они тоже
приходили в голову полиции.

- Мерфи сказал, что на телефоне, возможно, был трекер. Положил его туда Ормонд.

- Если он так говорит, я готов поспорить, что он знает, что это так. Ну, если Ормонд установил
трекер на ее телефон без ее ведома, это выглядит чертовски плохо для него, верно? У него
были средства определить ее местонахождение и веский мотив для кражи мобильного
телефона после ее убийства, чтобы удалить приложение для отслеживания.

Страйк поставил бокал с вином на столик рядом с диваном, открыл рюкзак и, к удивлению
Робин, достал упаковку, в которой она узнала электронную сигарету, после того как утром
закупала их в Бутс.

- Ты же не пытаешься бросить курить? - недоверчиво спросила она. Она предполагала, что

Страйк умрет с зажатым в зубах "Бенсон энд Хеджес".

- Думаю об этом, - сказал он, срывая целлофан, пока говорил. - ‘Никогда не пробовал ничего
подобного…

- Итак, - сказал Страйк, возвращаясь к главному, пока собирал электронную сигарету, -

допустим, ради аргументации, Ормонд задерживается в школе, проверяет приложение для
отслеживания и видит, что Эди направляется на кладбище. Он подозрителен. Он уверен, что
она встречается с Блэем. Он говорит задерживаемому ученику, что ему пора идти, и угрожает
ребенку недельными задержками в школе, чтобы она никому не говорила, что он ушел
раньше… Ну, для начала, это чертовски шаткое алиби. Я бы не хотел полагаться в вопросе
того, что убийство сойдет мне с рук, на школьницу, которую я отправил школьный арест.

- Может быть, он не планировал убивать Эди, когда отправлялся в путь.

- Но он на всякий случай положил мачете в свой портфель?

- Ладно, хорошая мысль, - сказал Робин, подавляя зевок. - Где находится школа Ормонда по
отношению к кладбищу?

- Рядом с "Фласком", где я с ним встречался. Очень недолгая прогулка. Если бы он поехал на
"Фиесте", то мог бы добраться до кладбища за считанные минуты.

Оба сидели в тишине, размышляя, пока Страйк наполнял электронную сигарету никотиновой
жидкостью, а Робин проверяла игру: аномии по-прежнему не было. Наконец, она сказала:

- Возможно ли, что человек, мимо которого Блэй прошел на кладбище – большой лысый
парень, которого мы считаем переодетым, – был Ормонд?

- Теоретически возможно, - сказал Страйк, завинчивая крышку на своей электронной сигарете,

- но есть проблемы с логистикой. Использовал ли он маскировку на тот случай, если собирался
совершить убийство? И где он ее надевалл? Было бы чертовски рискованно делать это в школе.
Если он был задержан, то, вероятно, поблизости были другие сотрудники.

- Он живет в Хайгейте?.

- Нет. Финчли.
- Так что телефон, перемещающийся на Хэмпстед-Хит, тоже нуждается в объяснении, - сказал
Робин. - Конечно, если бы он только что зарезал Эди и Джоша, он бы вернулся в свою машину
и уехал оттуда как можно быстрее, а не свернул к пруду Номер Один?

- Однако это забавно, не так ли? – продолжила она, - потому что полиция изначально думала,
что тот, у кого был телефон, пошел к пруду Номер Один, чтобы утопить его, и Ормонд
действительно утопил телефон в пруду - только в другом.

- Согласен, это интересно, - сказал Страйк. - Что заставило его решить выбросить телефон в
пруд? Может быть, в первую очередь это было связано с тем, что он нашел его рядом с прудом.
Может быть, это подкинуло подсознательную идею.

- Ты думаешь, он проследил телефон до Пустоши и нашел его лежащим в траве?

-Это одна из версий. Другая заключается в том, что он оказался лицом к лицу с тем, кто его
похитил.

- Почему он не сказал об этом полиции?

- Паника? - предположил Страйк. - Он не хочет признавать, что был поблизости от кладбища,

когда это произошло, не хочет признавать, что следил за ней?

Теперь он зажег электронную сигарету во рту и, нахмурившись, затянулся.

- Но если он столкнулся лицом к лицу с убийцей, - сказал Страйк, выдыхая пар, - как ему
удалось отобрать у него телефон? Была драка?

- Может быть, убийца притворился, что он нашел телефон – ну, знаете, просто лежащий на
земле, – а Ормонд сказал, что это его телефон, и он отдал его?

- Думаю, это более правдоподобно, чем борьба Ормонда с убийцей за телефон, - сказал Страйк,
кивая. - Предполагая, что наш большой лысый парень, склонившийся над могилой, был
убийцей, он мог к тому времени снять свою маскировку, так что Ормонд мог принять его за
обычного прохожего…

‘- Однако, - сказал Страйк, - если Ормонд встретился с убийцей, когда он все еще был в маске,
это объясняет довольно многое из того, что он сказал мне, когда я брал у него интервью. Не
помню, говорил ли я тебе об этом, но когда он говорил об Аномии, прячущейся за клавиатурой,
он сделал жест, предполагающий маску. Что, если он думает, что человек в маске, которого он
встретил, был Аномией? Если это было так, то Аномия видел его поблизости от места убийства
и видел, как он держал телефон Эди, что аккуратно возвращает нас к “Аномия навлекла бы
подозрение на любого другого, чтобы спасти свою собственную шею”. Это также может
объяснить: “У меня нет причин говорить, что это был он”. Фрейд провел бы с этим человеком
целый день. Если моя гипотеза верна, у Ормонда есть чертовски веская причина думать, что
убийца был Аномией, потому что он столкнулся с ними лицом к лицу, и поэтому он защищался
от обвинения, которого я не выдвигал: у него были свидетельства очевидцев, которые он
скрывал.

- Это сходитс’, - сказал Робин. - Значит, у Ормонда есть телефон Эди...

- но он не нашел ее. Он садится в свою машину и едет домой. Ждет. Она не возвращается. Он
звонит в полицию и довольно быстро понимает, что она была убита. Он принимает поспешное
решение солгать о своих передвижениях, испугавшись, что трекер и тот факт, что у него есть
ее мобильный, укажут на него.
Робин снова проверил игру, увидел, что Аномия все еще отсутствует, затем указала на
электронную сигарету.

- Как тебе?

- Не так хорошо, как настоящие, - сказал Страйк, глядя на сигарету сверху вниз. - Но я
полагаю, что мог бы привыкнуть к этому. По крайней мере, я не буду дымить в твоей квартире.

- Хочешь еще вина?

- Спасибо, - сказал Страйк, протягивая свой стакан. - Итак, Нильс де Йонг, похоже, интересный
персонаж.

- Он очень странный, - сказала Робин. - Как я тебе уже говорила, он вроде как… ну, хиппи с
фашистским подтекстом. Все эти “аристократические взгляды” и расовые штучки: я вообще
этого не ожидала. И я рассказывала тебе, что он сказал о том, что смерть Эди была
“свершением”, да ведь?

- Для убийцы это было бы свершением, - сказал Страйк. - Так чем еще ты занималась всю
прошлую ночь? Ты говорила, что работала.

- Да, - сказала Робин. - Я был на Джанкшен-роуд до полуночи, а потом большую часть раннего
утра провел в социальных сетях. В двух словах, таинственный бойфренд Зои - Тим Эшкрофт. Я
видел, как он выходил из ее квартиры прошлой ночью.

- Эшкрофт? - удивленно переспросил Страйк. - Я бы и за миллион лет не соединил этих двоих

вместе.

- Ну, у Зои есть – или было – то, что Эшкрофту очень нравится, - сказала Робин без улыбки.
Теперь она встала, чтобы взять распечатки, которые сделала до прихода Страйка, и протянула
их ему. - Это то, чем я занимался большую часть ночи. Взгляни, пока я готовлю соус.

Робин ушла на кухню. Страницы, которые она передала Страйку, содержали сообщения в
Твиттере, некоторые из которых датировались несколькими годами ранее. Он начал читать.

Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning

С новым годом, чернильные сердца!

Love from The Worm

11.10 am 1 January 2011

Zozo @inkyheart28
replying to @TheWormTurning
Спасибо, Тимоти! И тебе, Я люблю Червяка!!!!

Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @inkyheart28
Спасибо, но не рано ли тебе смотреть этот мультфильм?!
Zozo @inkyheart28
replying to @TheWormTurning
мне 14!!!!!!
Timothy J Ashcroft @TheWormTurning
replying to @inkyheart28
ах, ладно, я волновался, что мы развращаем тебя!
Zozo @inkyheart28
replying to @TheWormTurning
нет, я не настолько невинна
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @inkyheart28
расскажи больше.…
Zozo @inkyheart28
replying to @TheWormTurning

Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @inkyheart28
я подписался на тебя, так что пиши в личку если здесь стесняешься!
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
Сегодня День рождения Червяка (ну, мой)
#TheInkBlackHeart

9.14 am 1 November 2011

MrsHarty @carlywhistler_*
replying to @TheWormTurning
С днем рождения, я так сильно люблю Червяка, он такой милый!
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @carlywhistler_*
Ты и сама очень симпатичный, но почему ты пишешь в твиттере в такое время утра? Разве ты
не должна быть в школе?!
MrsHarty @carlywhistler_*
replying to @TheWormTurning
Пропускаю, я заболела
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @carlywhistler_*
Итак, я подписался на тебя, потому что ты была тпе мила, чтобы поздравить меня с днем
рождения x
Laura H @InkHeart<3
Я бы умерла в битве за Червя
#TheInkBlackHeart

7.13 pm 30 November 2011

Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @InkHeart<3
Червь тоже умрет в битве за тебя!
Сколько тебе лет?
Laura H @InkHeart<3
replying to @TheWormTurning
омг, я не могу поверить, что ты это прочитал!!!!!! 13
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning

Только что закончена запись следующего эпизода, важного момента для персонажа Червя!

9.32 pm 23 December 2011

Orla Moran @BlackHeartOrla
replying to @TheWormTurning
расскажи нам сейчас!!!!!!!!!
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @BlackHeartOrla
Командирша! Сколько тебе лет?
Orla Moran @BlackHeartOrla
replying to @TheWormTurning
14 а что?
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @BlackHeartOrla
Подпишитесь на меня, и я, возможно, сообщу тебе некоторые подробности!
Orla Moran @BlackHeartOrla
replying to @TheWormTurning
омг
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @InkHeart<3
Так, это подписка от Червя!
The Pen of Justice
@penjustwrites

Когда черное = зло, а белое = самое желанное, о чем это нам говорит? Мой взгляд на
проблемную палитру #TheInkBlackHeart

www.PenOfJustice/ThePoliticsOfColou…

9.38 am 9 February 2013

Zozo @inkyheart28
replying to @penjustwrites
это действительно хорошо, я не думал об этом так
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @inkyheart28
спасибо, горячая штучка

Ничего не выражая, Страйк перевернул страницу.

The Pen of Justice

@penjustwrites

Безобидное увлечение фанатов или антисемитский стереотип?

Мой взгляд на проблемный характер Дерека

www.PenOfJustice/AntisemiticCartoon…
11.02 am 28 February 2012
Netflix UK & Ireland
@N£tflix

Мы рады сообщить, что громкий успех YouTube #TheInkBlackHeart состоится премьера на

Netflix в июне 2013 года, с новым контентом и второй серией, которая уже находится в
разработке. Читайте полную историю здесь: www.NetflixUK/TheInkBlackHeart…

9.12 pm 5 февраля 2013

Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
Хотя Эди Ледвелл сказала, что образ Дрека срисован с маски чумы,
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @rachledbadly
Дело не только в носу! Сколько вам лет?
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
14, а что?
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @rachledbadly
вау, ты выглядишь старше. если вы прочтете всю статью целиком, то увидите, что Дрек
манипулирует всеми и живет в самом большом мавзолее, то есть является самым богатым
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
Он не живет в самом большом мавзолее, в котором живут лорд и леди УГ.
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
И он не манипулирует людьми, они просто потакают ему, потому что ему скучно
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @rachledbadly
эй, я всегда готов к интеллектуальным дебатам! Отправил запрос на подписаться!
MrsHarty @carlywhistler_*
итак, я приезжаю в Лондон, что лучше всего посмотреть?

7.45pm . 14 March 2012 .

Pen of Justice @penjustwrites
replying to @carlywhistler_*
Меня
Esther Cohen @happ£_bunn££
replying to @N£tflix
Замечательная новость, радостная для этих двух очень одаренных создателей!
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @N£tflix
Очень надеюсь, что @N£tflix прислушается к опасениям фанатов по поводу проблемного
материала, прежде чем ЧЧС достигнет более широкой аудитории
Caitlin Adams @CaitAdumsss
replying to @penjustwrites
@N£tflix
есть только один способ исправить это #FireFedwell
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @CaitAdumsss
@penjustwrites @N£tflix
я не хочу, чтобы ее уволили, все достойные идеи принадлежат ей
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @rachledbadly
@CaitAdumsss @N£tflix
согласитесь, она очень талантлива, просто подумайте, что определенные изменения улучшат
мультфильм
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
@CaitAdumsss @N£tflix
но я не хочу избавляться от Дрека, превращать Харти в розового или перестать превращать
Paperwhite в призрака, как это делаешь ты
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @rachledbadly
@CaitAdumsss @N£tflix
лол, ты, очевидно, мой постоянный читатель! сколько тебе лет?
Penny Peacock @rachledbadly
replying to @penjustwrites
@CaitAdumsss @N£tflix
ты уже спрашивал меня об этом. почему ты всегда хочешь знать, сколько лет девочкам?
MrsHarty @carlywhistler_*
replying to @penjustwrites

MrsHarty @carlywhistler_*
итак, мой отец не отпускает меня в Лондон

8.02pm . 20 March 2012 .

Zozo @inkyheart28

СЕГОДНЯ МОЙ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ И Я В ЛОНДОНЕ!!!!!!

10.02 am 28 March 2012

Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning

Не буду врать, я был потрясен тем, что меня выгнали из #TheInkBlackHeart, но грядут новые
проекты!

“Мы мертвы. Все может стать только лучше”.

11.14 am 25 March 2013

Ruby Nooby @rubynooby*_*
replying to @TheWormTurning
Мне так грустно, что я любила тебя, как червяка
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @rubynooby*_*
твое прекрасное лицо только что сделало мой день лучше
Ruby Nooby @rubynooby*_*
replying to @TheWormTurning
о, вау, я никогда не думала, что ты ответишь!!!!!!!
DrekBwah14
@DrekBwah14
replying to @rachledbadly
@penjustwrites @CaitAdumsss
@N£tflix
потому что он ничтожество
Pen of Justice @penjustwrites
replying to @DrekBwah14
@rachledbadly
@penjustwrites @CaitAdumsss
@N£tflix
Почему основным оскорблением для фашистов всегда является ‘педо’? Бан.
DrekBwah14 @DrekBwah14
replying to @penjustwrites
@rachledbadly
Ты все еще гребаный педофил
Zozo @inkyheart28
когда ты думаешь, что кому-то небезразлична твоя смерть, и твоя мама умерла
, и они не отвечают на твои СМС, и ты удивляешься, почему ты продолжаешь быть верным

9.05 am 14 May 2012

Pen of Justice @penjustwrites
replying to @inkyheart28
проверь свой телефон, я тебе написал
The Pen of Justice
@penjustwrites

Боже, я ненавижу заворачивать подарки.

9.32 pm 23 December 2014

Darcy Barrett @DarkViola90
replying to @penjustwrites
я тоже, это дерьмо.
Lepine’s Disciple @LepinesD1sciple
replying to @DarkViola90
@penjustwrites
возьми дерьмо чтобы узнать дерьмо
The Pen of Justice
@penjustwrites
replying to @LepinsD1sciple
@DarkViola90
иди еще раз подрочи, инсел
Lepine’s Disciple @LepinesD1sciple
replying to @penjustwrites
@darkling_b
Она слишком молодая для тебя, педо
The Pen of Justice @penjustwrites
replying to @LepinsD1sciple
@DarkViola90
В бан, урод
Ellen Richardson @e_r_inkheart
replying to @penjustwrites
Мне действительно нравится, как вы все интерпретируете для нас
The Pen of Justice @penjustwrites
replying to @e_r_inkheart
Спасибо! Сколько тебе лет?
Ellen Richardson @e_r_inkheart
replying to @penjustwrites
13
The Pen of Justice @penjustwrites
replying to @e_r_inkheart
Подписываюсь на тебя, потому что ты очень милая!
Ellen Richardson @e_r_inkheart
replying to @penjustwrites
Оу вау
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @mollydeverill1
Хорошее замечание! Сколько тебе лет?
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @annaff0rbes
Милое фото! сколько тебе лет?
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @tash&&&rgh
Ты смешная. Сколько тебе лет?
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @rubynooby*_*
лол сколько тебе лет?
Ruby Nooby @rubynooby*_*
replying to @TheWormTurning
12
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @rubynooby*_*
непослушная девочка, тебя не должно быть в Твиттере!
Ruby Nooby @rubynooby*_*
replying to @TheWormTurning
В смысле 13!
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @rubynooby*_*
лол, ну, у тебя есть запрос на подписку от меня
Andrew Whistler @andywhistler8
replying to @TheWormTurning
@rubynooby*_*
ты все еще этим занимаешься, да?
Andrew Whistler @andywhistler8
replying to @TheWormTurning
@rubynooby*_*
ах, вы заблокировали меня. никакого гребаного сюрприза.
Timothy J Ashcroft
@TheWormTurning
replying to @juiceeluce
Милая у тебя маленькая собачка! Сколько тебе лет?
The Pen of Justice
@penjustwrites
replying to @carla_mappin5

Вы действительно сталкиваетесь с этими проблемами! Сколько вам лет?

Робин вернулась в комнату как раз в тот момент, когда Страйк закончил читать. Выражение
его лица было невозмутимым.

- Ты все это прочитал?

-Да.

- Я думаю, что он создал учетную запись Перо Правосудия (The Pen of Justice) в качестве
запасного варианта. Он хотел сохранить свою связь с фэндомом Чернильно-черного сердца,
даже если он потерял роль Червя. Таким образом, он мог заманивать в ловушку таких
прямолинейных фанаток как Тим, и критиков в роли Пера.

- И он начал ухаживать за Зои, когда ей было сколько - четырнадцать?

- Тринадцать, - сказала Робин. - Она солгала ему, заявив, что на год старше, чем она есть на
самом деле. Впервые она приехала в Лондон в свой четырнадцатый день рождения. Я
проверила онлайн-записи. Сейчас ей всего семнадцать. Ты видел отца, который понял все про
него? «ты все еще этим занимаешься, да?»

- Парень, который помешал своей дочери поехать в Лондон? Да. Умный человек... И теперь
Эшкрофт ездит по школам со своей театральной группой. Иисус Христос.

Робин взяла со стола свой блокнот и открыла его на нацарапанных результатах ее

подслушивания на Джанкшен-роуд.

- Зои и Эшкрофт спорили прошлой ночью. Я вошла в подъезд и подслушивала за ее дверью.

Эшкрофт, казалось, обвинял Зои в шантаже, который она отрицала. Он сказал ей: “Кто это
начал?” и “ты поставила меня в чертовски затруднительное положение”, и сказал, что это он
пошел на риск – без уточнений, в чем заключался риск, но, очевидно, он мог иметь в виду их
отношения. В остальном все сводилось к тому, что Зои умоляла его не уходить, а он говорил,
что ему “нужно подумать”. Конечно, - сказала Робин, закрывая блокнот, - теперь она перестала
соответствовать его сексуальным предпочтениям, не так ли? Кажется, они ему больше всего
нравятся лет в тринадцать-четырнадцать. Я подумала, не поэтому ли она морит себя голодом,
чтобы выглядеть как можно моложе.

- Черт, ненавижу педофилов, - пробормотал Страйк, когда сосед Робин сверху громко включил
рэп.

- Они кому-нибудь нравятся? - спросила Робин.

- Да, другим педофилам. По моему опыту, они очень похожи друг на друга. Что ж, это
объясняет, почему твой друг Пез наехал на Эшкрофта на похоронах, не так ли? Разве Эшкрофт
не разговаривал с парой несовершеннолетних девочек?

- Я не знаю, несовершеннолетняя ли Рейчел Ледвелл, - сказала Робин, - но Флавия Апкотт

определенно несовершеннолетняя. И что ты имеешь в виду под «мой друг Пез»? - добавила
она, потому что в голосе Страйка прозвучали нотки, которые она не очень оценила. Он поднял
брови, на его лице появилась легкая ухмылка, и Робин, к собственному раздражению,
почувствовала, что краснеет.

- Я сделала то, что должна была сделать, чтобы вытянуть из него информацию, - холодно
сказала она и снова вышла из комнаты, якобы для того, чтобы размешать соус, но на самом
деле, чтобы дать себе время перестать краснеть.

Сожалея о своей попытке проявить лукавство, которая на самом деле была неуклюжей
попыткой выяснить, насколько Робин понравились те части интервью, которые включали
поцелуи и, возможно, прикосновения Пеза Пирса, Страйк подумал о том, чтобы принести ей
извинения. Однако прежде чем он успел это сделать, зазвонил его мобильный. Это была
Мэдлин.

Страйк колебался, уставившись на экран. Мэдлин хотела, чтобы он перезвонил ей, чего он,
конечно же, не сделал. Предполагалось, что он сидит один в каком-то неизвестном отеле для
путешественником. Он понимал, что если он проигнорирует звонок Мэдлин, она будет
перезванивать каждые десять минут, пока он не ответит.

- Привет, - сказал он, отвечая на звонок.

- Как дела? Ты снял номер в отеле?

- Да, только что зарегистрировался, - сказал Страйк, понизив голос. - Не могу долго говорить, я
ожидаю новостей от сотрудников.

- Я беспокоюсь за тебя, - сказала Мэдлин. - Черт возьми, Корм. Бомба. Это ужасно.

Робин снова вошла в комнату, ее румянец все еще был ярким. Не заметив, что Страйк
разговаривает по телефону, она сказала,

- Послушайте, я мне не очень нравится...

Она замолчала, увидев мобильный, прижатый к его уху.

- Кто это был? - спросила Мэдлин.

- Обслуживание в номерах, - сказал Страйк.

- Нет, это не так, - сказала Мэдлин, в то время как Робин смотрела на него сверху вниз
обвиняющим взглядом. У него было сильное чувство, что обе женщины точно знали, что
происходит: поддавшись необдуманному порыву загнанного в угол мужчины, он попытался
проявить наглость.

- Так и было.

- Корм, - сказала Мэдлин, - я не глупая.

Робин снова вышла из комнаты.

- Я не говорю, что ты глупая, - сказал Страйк, закрыв глаза, как будто он был ребенком на
неуправляемом велосипеде, несущемся к стене.

- Так кто же была эта женщина и что ей не нравится?

Блядь, блядь, блядь. Ему следовало бы выйти из квартиры, прежде чем отвечать на звонок, но
он так устал, а нога так болела, что вставать не хотелось. Он снова открыл глаза и уставился на
гравюру Рауля Дюфи на стене. Чего бы он только не отдал, чтобы прямо сейчас сидеть в
одиночестве у окна с видом на Средиземное море?

- Я быстренько решил выпить с Робин, - сказал он. - Чтобы обсудить дела агентства. Как мы
собираемся продолжать работать без офиса.

Последовало долгое молчание, затем Мэдлин сказала:

- Ты остаешься с ней.

- Нет, не останусь, - сказал Страйк.

- Но это нормально - встретиться с Робин этим вечером и рискнуть, что террористы найдут
ее…

- Они уже вышли на нее, - сказал Страйк. - Бомба была адресована нам обоим.

- Мило, - холодно сказала Мэдлин. - Это похоже на то, что вы женаты, не так ли? Что ж, я
позволю тебе продолжить выпивать там.

Звонок оборвался.

Рой сердитых, тревожных мыслей быстро пронесся в мозгу Страйка: Это должно
закончиться. Ты придурок. Мне не нужно это сегодня вечером. Это никогда не сработает.
Нет смысла перезванивать. Нужно покончить с этим. Извиняться.

Страйк поднялся с дивана и, прихрамывая, направился на кухню, где Робин, стоя к нему
спиной, помешивала соус.

- Извини, - сказал Страйк. - Я вел себя как придурок.

- Да, - холодно сказала Робин. – Именно так. Ты бы не разговаривал таким тоном с Барклаем,
если бы ему пришлось поболтать с какой-нибудь женщиной, чтобы получить информацию.

- Я бы сказал гораздо хуже, если бы Барклаю пришлось целоваться с какой-нибудь женщиной,

чтобы добиться от нее чего-нибудь, поверь мн", - сказал Страйк, и когда Робин повернулась,
чтобы посмотреть на него, наполовину раздраженно, наполовину неохотно забавляясь, он
пожал плечами и сказал: - Шутка, не так ли? Мы так делаем.

- Хм, - сказала Робин, отворачиваясь, чтобы еще раз перемешать соус. - Ну, я думала, ты
будешь доволен, что я так много узнал от Пирса.

- Я доволен, - сказал Страйк. - Ты чертовски хорошо справилась. Курица великолепно пахнет.

- Это займет еще полчаса, - сказала Робин. Она поколебалась, затем спросила: "Кому ты заявил,
что я обслуживаю номера?

- Мэдлин, - сказал Страйк. У него не осталось сил лгать. - Она хотела, чтобы я остался с ней. Я
сказал, что еду в отель. Просто так проще.

Робин, которую очень заинтересовала эта информация, продолжала помешивать соус, надеясь
услышать больше, но не желая спрашивать об этом. Однако, поскольку Страйк не стал
распространяться на эту тему, Робин убавила огонь в кастрюле, и оба вернулись в гостиную.
Пока Робин проверял игру и здоровался с различными игроками, чтобы убедиться, что
Buffypaws не был полностью неактивен, Страйк достал свой блокнот и открыл страницы, на
которых он записал замечания по поводу беседы Робин с Пезом.

- Ты действительно отлично справилась с Пирсом, - сказал он.

- Ладно, - сказала Робин, слегка закатив глаза, когда снова наполнила их бокалы, - не нужно
переусердствовать.

- Я полагаю, ты заметила, сколько галочек он поставил в нашем профиле Аномии? Много знает
о "Битлз", не любит кошек...

- Это было всего лишь предположение…

- …временами ухаживает за своим отцом - он также знает, как попасть на это кладбище так,
чтобы его не поймали…

- ‘Я знаю это, но…

- …и, судя по всему, они с Эди работали над чем-то вместе, и она бросила его в беде, ушла с
Джошем и создала с ним хит. Это основание для серьезного негодования.

- Она не обязательно бросала его в беде, - сказала Робин. - Возможно, она не думала, что то,
что они с Пезом делали, было чем-то хорошим. Передумала. Они также спорили из-за Тима.
Может быть, после этого работать с ним было неинтересно.

- Возможно, Пирс видит это не так. Или ты не считаешь, что он Аномия? - спросил Страйк,
наблюдая за ее реакцией.

- Ну...- Робин поколебался: - У него есть возможности создать игру, но мы знали это с самого
начала. Я не знаю… Когда я была с ним, я просто этого не чувствовала.

Проявив героическое самообладание, Страйк воздержался от самых очевидных непристойных

замечаний, которые приходили ему в голову.

– Я имею в виду, - сказала Робин, которая, к счастью, не заметила никакого напряжения в

выражении лица Страйка, - Аномия порочна - садистична. Я просто не почувствовала этого в
Пезе. Он определенно может быть грубым – я говорила тебе о том, что он нарисовал на стене
Джоша и Эди, – и он был довольно агрессивен по отношению к фанатке Чернильно-черного
сердца, которая пришла на наш первый урок рисования и сказала, что она была там, чтобы
“впитать магию” или что-то в этом роде. Она была немного раздражающей, - добавила Робин,
сделав глоток вина, - но у него не было причин быть таким жестоким. Ясмин Уэзерхед,
казалось, боялась его. Я могу представить, как он отпускает глупые шутки. Он такого типа.

- Но, если не считать того, что его отец болен, что, должно быть, большой напряг, у него не так
уж плохо все в жизни, насколько я могу судить. Он популярен у женщин. Он нашел
подходящее ему место для жизни. И он получает работу, даже если она не такая стабильная,
как ему хотелось бы. Я полагаю, что это то же самый аргумент, который у меня к Гасу
Апкотту. Чтобы быть такими же хорошими, как они, в своих областях, потребовались бы
долгие часы каждый день, и если есть что-то, что мы знаем наверняка об Аномии, так это то,
что у него много свободного времени.

- Верно, - сказал Страйк. - Ну, говоря о людях, у которых много свободного времени, я сам
обнаружил кое-что новое этим утром. У меня не было времени распечатать это до того, как
взорвалась бомба, но суть такова: Кеа Нивен сделала несколько очень угрожающих
комментариев в Твиттере в ночь перед атаками, которые она удалила, но которые с тех пор
появились на Reddit. Она говорила о том, чтобы вонзать людям нож в сердце.

- О, это то, что Кардью пытался заставить ее удалить?

- Именно. Их небольшая интрижка, похоже, не стала концом их общения, что интересно, как и
его комментарий “есть способы получше”. Жаль, что мы в некотором смысле исключили
Кардью, потому что с точки зрения личности он, кажется, подходит Аномии лучше, чем кто-
либо другой, и я заметил, что Пирс тоже так думает.

- В любом случае, Кеа занимался не только угрозами в Твиттере, - продолжил Страйк, доставая
свой телефон и открывая веб-сайт Tribulationem et Dolorum. - Взгляни на это. Это было пару
лет назад.

Робин взяла телефон и прочитала разговор между Арком и Джоном, который Страйк
обнаружил тем утром.

- Теперь иди и взгляни на страницу “Об основателе”, - сказал Страйк.

Робин так и сделала, а затем с видом начинающего просветления прочитала вслух:

- Подборку композиций Джона можно услышать на www.IJU.MakesSounds ...” ИГУ? Не..

- Иниго Джон Апкотт, - расшифровал Страйк. - Совершенно верно.

Робин уставилась на Страйка.

- Но тогда…

- Помнишь, как Иниго энергично защищал Кеа, когда мы были у них дома? Слова типа “Блэй
чрезвычайно плохо обращался с этой молодой леди”? У меня есть сильное подозрение, что у
него с Кеа было гораздо больше контактов, чем одна онлайн-дискуссия о хронической
усталости.

- Ты не думаешь?..

- Она его “дорогое дитя”? Думаю так.

- Вау, - медленно произнесла Робин, глядя на сайт Tribulationem et Dolorum. - Ну, это никак не
может быть совпадением. Врядли она зашла на этот сайт, не зная, кто им управляет.

- Согласен. Она искала хитрый способ следить за Джошем и Эди. Я не сомневаюсь, что
наступил момент, когда она убедила Иниго, что была там из-за очарования его личности, что
они “обнаружили” свою взаимную связь с Джошем и Эди, и я уверен, что Кеа была
соответственно поражена причудливым поворотом судьбы. При коротком знакомстве я бы
сказал, что Иниго - человек с непомерным эго. Я не думаю, что Кеа было бы слишком сложно
убедить его, что она поддерживала контакт, потому что он был таким мудрым, талантливым
человеком, а не потому, что она хотела выудить из него информацию. И все это возвращает
Кеа обратно в список подозреваемых в Аномии, не так ли? Мы думали, что у нее не было
возможности узнать о предполагаемом превращении Харти в человека, но если мы правы, у нее
был прямой путь в семью Апкотт с 2013 года.

- Как ты думаешь, она и Иниго встречались в реальной жизни? - спросила Робин.

- Это то, о чем нам нужно спросить Апкотта. У них явно есть номера телефонов друг друга,
если она “дорогое дитя”, которого он успокаивал и обещал помочь.

- Она, конечно же, не стала бы...? - начала Робин, прежде чем замолчать.

- Кто знает? - сказал Страйк, который правильно угадал, чем бы закончилось это предложение.
- Некоторые люди пойдут на все, чтобы отстаивать свои интересы.

Оба сразу подумали о том, что Робин позволила Пезу Пирсу засунуть свой язык ей в рот.

- Я должна завтра сменить на Эшкрофте, - сказала Робин.

- Мы изменим расписание, - сказал Страйк, снова беря телефон. - И мы первым делом займемся
Апкоттом вместе.

Робин подозревала, что предложение держаться вместе было продиктовано опасениями

Страйка по поводу «Халвенинг», но поскольку у нее не было особых претензий к тому, чтобы
провести утром вместе со Страйком, она просто сказала, вставая:

- Цыпленок почти готов. Следи за игрой. Я пока приготовлю немного овощей на пару.

- На пару, - повторил Страйк, как будто никогда раньше не слышал этого слова.

- Что-то не так с приготовлением на пару?

- Нет. Просто никогда этого не делал. Обычно я все обжариваю.

- А, - сказала Робин. - Ну, возможно, ты захочешь изменить это, если беспокоишься о калориях.

Она удалилась на кухню, оставив Страйка писать Пэт по электронной почте о расписании и
отправлять сообщения Мидж, Деву, Барклаю и Натли. Сделав это, Страйк положил телефон в
карман, проверил игру Дрека, чтобы убедиться, что Аномия все еще отсутствует, затем оглядел
гостиную.

Что бы он подумал о жильце, если бы не знал, кто здесь живет? Ей нравилось читать: книги
частично заполнили небольшой книжный шкаф, который он сам помог собрать, и он отметил,
как много работ по криминологии стояло рядом с романами.

Очевидно, она питала слабость к искусству фовизма, учитывая, что над обеденным столом
висела вторая гравюра: натюрморт с геранью Матисса. Он бы знал, что обитательница этой
квартиры не зарабатывала таких денег и не имела такой семьи, как Шарлотта, чья квартира, в
которой Страйк ненадолго поселился, была полна предметов антикварной мебели, оставленных
ей разными родственниками. Голубые и кремовые занавески, которые Робин повесила после
того, как он был здесь в последний раз, не были дорогими, на них не было тяжелых веревочных
завязок или окантовки из бисера, а абажур над головой был дешевым белым китайским
фонарем. Он бы предположил, что она обычно была аккуратной и опрятной, потому что в этой
комнате не чувствовалось, что ее наспех прибирали к его приезду: ни следов пылесоса на
ковре, ни запаха духов в воздухе. Он с некоторым удовольствием увидел, что Робин поставила
филодендрон, который он ей купил, в голубой фарфоровый горшок. Растение теперь стояло на
угловом столике и выглядело здоровым: очевидно, она поливала растение. Еще раз
затянувшись электронной сигаретой, он поднялся на ноги, чтобы взглянуть на фотографии в
рамках на каминной полке.

Он узнал сияющих родителей Робин. Судя по серебристым воздушным шарам позади них, это
было празднованием двадцать пятой годовщины. Ее мать Линда не часто улыбалась так
Страйку; в общем-то, она становилась менее очарованной им с каждым опасным эпизодом, в
который была вовлечена ее дочь, работая в агентстве. На втором снимке была изображена
хихикающая малышка в розовом пятнистом купальнике, стоящая под садовым дождевателем:
Страйк предположил, что это племянница Робин. На третьей фотографии была изображена
взрослая Робин рука об руку со своими тремя братьями, со всеми из которых Страйк был
знаком; на четвертой - шоколадный лабрадор; а на пятой - группа людей, сидящих за
обеденным столом, с захватывающим видом на Маттерхорн на закате, видимый через большое
окно рядом с ними.

Оглянувшись, чтобы убедиться, что Робин не собирается появляться снова, он взял эту
фотографию и рассмотрел ее. Другой малыш сидел на высоком стульчике в конце стола,
сжимая в пухлой ручке пластиковую ложку. Робин улыбалась в камеру, сидя примерно в
середине стола, а рядом с ней сидел крепкого вида мужчина с аккуратной песочной бородкой и
глазами, которые Страйк счел подозрительными, тоже сияя, положив руку на спинку стула
Робин. Страйк все еще держал в руках эту фотографию, когда Робин вернулась со столовыми
приборами в руках.

- Маттерхорн, - сказал он, ставя фотографию на прежнее место.

- Да, - сказала Робин. - Это было так красиво. Аномия появился? - спросила она, указывая на
айпад.

- Нет, - сказал Страйк. - "Позвольте мне помочь донести.

Оба так устали, что разговор за ужином был бессвязным, во время которого Робин регулярно
делал паузы, чтобы пошевелить Buffypaws в игре. Аномия не появилась, и единственными
присутствующими модераторами были Paperwhite и Morehouse, ни один из которых не
упрекнул Buffypaws за то, что она долгое время бездействовала.

- Если я собираюсь пройти тест на модератора, мне нужно будет найти время, чтобы
пересмотреть мультфильм на следующей неделе, - сказала Робин, когда они убирали со своих
тарелок в конце ужина.

- Я знаю, - сказал Страйк. - Нам придется расставить приоритеты в этом вопросе.

Ппосле мытья посуды Страйк проверил, сообщалось ли об аресте Ормонда, но ни на одном из

новостных сайтов, которые они посетили, еще не было этой истории. Вскоре после этого они
разошлись по своим кроватям, и если оба осознавали интимность того, что Робин вручила
Страйку чистое банное полотенце и стопку чистых постельных принадлежностей, а также того,
что они пользовались одной и той же ванной, каждый скрывал это за деловитостью,
граничащей с грубостью.

Лежа в своей новенькой пижаме, с намазанным кремом концом культи и прислоненной к стене
протезной ногой, Страйк едва успел подумать о том, что диван-кровать Робин на удивление
удобна, прежде чем погрузиться в глубокий сон.

Готовясь ко сну всего в двенадцати футах от него, Робин слышала храп Страйка даже сквозь
рэп, звучавший наверху, что позабавило и немного успокоило ее. Она наслаждалась
прелестями одинокой жизни с тех пор, как переехала на Блэкхорс-роуд, наслаждаясь
независимостью и покоем, но сегодня вечером, после взрыва в офисе, было приятно видеть
Страйка рядом, даже если он уже крепко спал и храпел как трактор. Ее последняя сознательная
мысль перед тем, как она сама погрузилась в сон, была о Райане Мерфи. Несмотря на то, что
свидание с ним еще не состоялось и могло никогда не состояться, эта возможность каким-то
образом исправила дисбаланс между ней и Страйком. Она больше не была влюбленной
дурочкой, обрекшей себя на безбрачие в надежде, что Страйк однажды захочет того, чего он
так явно не хотел. Вскоре она погрузилась в мир грез, где снова была на грани брака с Мэтью,
который объяснял ей в вестибюле церкви, как ребенку, что, если бы она только спросила его,
он мог бы сказать ей, кто такая Аномия, и что ее неспособность увидеть, что было так
очевидно для всех остальных доказывало, что она не подходит для работы, которая едва не
разлучила их навсегда.
 Глава 76

Что это за гостиница

Куда переночевать

Странный путешественник приезжает?

Emily Dickinson

XXXIV
Войдя в гостиную на следующее утро в семь часов, Робин обнаружила Страйка уже одетым, диван-
кровать была собрана в свое обычное состояние, а постельное белье Страйка было аккуратно сложено.
Она приготовила им обоим чай и тосты, и когда они завтракали за столом, где недавно ужинали,
Страйк сказал:

- Давайте отправимся прямо к Апкоттам и выясним, что Иниго рассказывал Кеа. Затем, в зависимости от
того, что он нам скажет, мы отправимся в Кингс-Линн.

- Ладно, - сказала Робин, хотя вид у нее был несчастный.

- В чем дело?

- Просто интересно, что скажет Катя, когда поймет, что Иниго все это время общался с Кеа.

- Думаю, она серьезно разозлится, - сказал Страйк, слегка пожав плечами. - Это не наша проблема.

- Я знаю, но я не могу не испытывать к ней жалости. Я думаю, что их дети были бы счастливее, если бы
они расстались, хотя...

У Страйка зазвонил телефон. Он взял его, прочитал только что пришедшее сообщение, выражение его
лица тут же стало разъяренным.

- Что случилось? - спросила Робин.

- Чертов Натли!

- Что он натворил?

- Он, блядь, уволился, вот что он натворил!

- Что? – воскликнула Робин. - Почему?

- Потому что, - сказал Страйк, который быстро просматривал текст с самооправданиями, кторый накатал
Натли, - его жена не хочет, чтобы он работал на нас теперь, когда нас взорвали. “Я знаю, что это
оставляет тебя без сотрудника, и как только эта ситуация с террористами прояснится, я был бы
счастлив...” О, ты был бы чертовски счастлив, ты, бесполезный кусок дерьма?

- Послушай, - сказала Робин, в то время как в ее голове быстро проносились последствия сокращения
числа сотрудников. - Ты должен заняться Иниго в одиночку. Я займусь Эшкрофтом, как и
планировалось, и…

- Мы держимся вместе, - сказал Страйк. - На этой гребаной бомбе были наши имена, обе наши
фотографии в гребаном выпуске новостей, и я отношусь к этим ублюдкам из «Халвенинг»очень
серьезно, даже если ты нет.

- Конечно, я отношусь к ним серьезно, что ты?...

- Тогда не предлагай околачиваться где-то одной, - сердито сказал Страйк, вставая из-за стола и, забыв
все свои вчерашние решения, направился вниз, чтобы как следует покурить на улице.
Он прекрасно понимал, что только что был неоправданно агрессивен по отношению к Робин, эта мысль
только усилила его дурное настроение, когда он выкурил две сигареты подряд, отправляя сообщение
об отставке Натли Барклаю, Мидж и Дэву. Он понял, что полностью согласен с Барклаем, который
написал в ответ: "Трусливая гребаная пизда".

Вернувшись в гостиную Робин, Страйк обнаружил, что с завтрак убран, а Робин готова к отъезду. Как он
и ожидал, ее поведение снова стало холодным.

- Извини, я сорвался, - сказал Страйк, прежде чем она успела что-либо сказать. – Просто я волнуюсь.

- Как ни странно, я тоже, - холодно сказала Робин, - но когда ты говоришь “околачиваюсь”, как будто я
какая-то дурочка, которая...

- Я не это имел в виду. Я не думаю, что ты легкомысленная, но… черт возьми, Робин, эта бомба была
настоящей, а не просто чем-то, чтобы напугать нас. Плюс, мы знаем, что у них есть особое мнение, что
женщины много о себе возомнили.

- Итак, что… ты собираешься приглядывать за мной, пока они не поймают «Халвенинг»?

- Нет… я не знаю. Давай просто пойдем и поговорим с Иниго. Доказательство, что Кеа и есть Аномия, по
крайней мере, решило бы наши проблемы с кадрами.

Они взяли BMW Страйка, Робин села за руль. Большую часть двадцатиминутной поездки они провели в
молчании. Робин не могла не вспомнить, что в последний раз, когда они были у Апкоттов, она тоже
была зла на Страйка: это было сразу после того, как она узнала, что он встречается с Мэдлин. Ей было
интересно, каковы были последствия лжи Страйка об обслуживании номеров. Похоже, с тех пор он не
разговаривал с Мэдлин, если только громкий храп, который она слышала прошлой ночью, не был
притворным, и он писал сообщения из-под одеяла. Не забыла она и Шарлотту. Расследование Джаго
Росса было тем, что довело агентство до критической точки, факт, который Страйк, как ни странно, не
хотел признавать.

Но, без ведома Робин, мысли Страйка шли параллельно с ее мыслями. Если он не сможет немедленно
найти замену Натли, у них не будет возможности охватить все текущие дела, и не было никаких
сомнений, что от дела Росса было бы легче всего отказкаться. Даже если бы его собственное будущее в
качестве детектива было навсегда подорвано из-за того, что он был связан с таким громким разводом,
у всех остальных все равно была бы работа. Возможно, подумалось ему, он должен снять наблюдение с
Росса, каковы бы ни были последствия.

На этом удручающем этапе своих размышлений его телефон снова зазвонил. Посмотрев вниз, он
увидел сообщение от Мэдлин.

Пожалуйста, позвони мне, когда сможешь. Я думаю, нам нужно как следует
поговорить
Страйк, не отвечая, положил телефон обратно в карман. Он точно знал, к чему это ведет: так же, как и
все его отношения, к тому месту, где ожидания встречали сопротивление и разрушение.

Ладно, думал он, хмуро глядя в окно, мне не следовало лгать о том, где я провел ночь, но если бы я
сказал тебе правду, все равно была бы сцена. Было ли преступлением пытаться избежать конфликта,
стремиться избавить их обоих от огорчений?

Он ведь пытался, не так ли? Он приходил в назначенное время, дарил ей цветы, когда это было
уместно, выслушал ее заботы о работе и занимался, как он считал, взаимно возбуждающим сексом:
чего еще она хотела? Честность, он слышал, как Мэдлин это говорила, как всегда говорят женщины,
но честность означала бы признание того, что он начал отношения, потому что хотел отвлечься от
сложных чувств к другой женщине, и ответ Мэдлин наверняка был бы, что он использовал ее. Ну и что?
Люди постоянно используют друг друга, сказал Страйк воображаемой Мэдлин, глубоко затягиваясь
электронной сигаретой, которую он заправил для использования в машине. Отогнать одиночество.
Попытайтесь найти то, чего им не хватает. Покажите всему миру, что они чего-то добились. И он
вспомнил, как Мэдлин пыталась сфотографировать их двоих для своей страницы в Instagram, и ссору в
ночь ее презентации, и уже слышал, как он говорит: Я думаю, мы хотим разных вещей. Он должен
напечатать это на карточках и раздавать их в начале отношений, чтобы никто не мог сказать, что его не
предупреждали…

- Черт, - сказала Робин.

Страйк оглянулся и увидел "Рендж ровер", выезжающий из ряда припаркованных машин перед домом
Апкоттов.

- Я думаю, Иниго там, - сказал Робин, вглядываясь в ветровое стекло. - Да... это он. Гас за рулем. Что
нам делать?

- Следуй за ним, - сказал Страйк. - Вероятно, они на прием к врачу. В любом случае, с ним будет легче
разговаривать вдали от Кати.

- Он будет в ярости, что мы следим за ним, - сказала Робин.

- Возможно, - согласился Страйк, - но ему будет чертовски трудно избавиться от нас лицом к лицу. В
любом случае, он сам напросился, подлый ублюдок.

Однако Иниго и Гас не остановились ни у врача, ни в больнице, а продолжили путь на восток. Робин
могла видеть профиль Иниго, повернутый к его сыну. Казалось, он отчитывал Гаса. Иногда она видела,
как он трясет пальцем.

- Куда, черт возьми, они направляются?- - поинтересовался Страйк вслух спустя целый час после того,
как они двинулись вслед за "Рендж ровером". Они уже добрались до Дартфорд Кроссинг, длинного
вантового моста через Темзу.

- Иниго не может лечиться в больнице так далеко, как думаешь? - спросила Робин. - Он реально
набрасывается на Гаса.

- Да, - сказал Страйк, который тоже наблюдал за агрессивным тычком пальца. - Не так уж мал запас
жизненных сил Иниго, верно?

- Я думала, Гас должен был быть его любимым ребенком.

- Тот факт, что он покрыт крапивницей, свидетельствует, что это довольно стрессный способ оказания
поддержки, - сказал Страйк. - Может быть, он только что сказал Иниго, что хочет поиграть на
виолончели.

"Рендж Ровер" ехал по шоссе М2 еще час.

- Я думаю, они едут в Уитстейбл, - наконец сказала Робин, когда "Рендж ровер" свернул на дорогу под
названием Борстал Хилл. - Может быть, к кому-то в гости?

- Или, - сказал Страйк, которому внезапно пришла в голову идея, - у них есть второй дом. Здесь как раз
такое место, где состоятельные лондонцы покупают небольшие резиденции на берегу моря… удобно
для выходных...

Он снова достал свой телефон, открыл веб-сайт 192.com и поискал "И Джей Апкотт" и ‘Уитстейбл’.

- Да, я прав, - сказал он, - у них здесь есть еще один дом. Коттедж "Акварель", Айленд Вол.

Робин последовала за "Рендж Ровером" в самое сердце симпатичного маленького городка, мимо
деревянных домов и террас коттеджей цвета мороженого, затем по Харбор-стрит, вдоль которой
тянулись художественные галереи и антикварные лавки. Наконец "Рендж ровер" сделал пару
поворотов направо, которые привели их на автостоянку Кимс Ярд. Робин припарковала BMW на
некотором расстоянии от «Рендж Ровера» и вместе со Страйком наблюдала в боковые зеркала и
зеркала заднего вида, как Гас вышел из машины, выгрузил инвалидную коляску своего отца из
багажника, помог Иниго спуститься, а затем укатил Иниго в его коляске за угол и скрылся из виду.
- Думаю, мы должны дать им десять минут, - сказал Страйк, сверяясь с часами на приборной панели. -
Держу пари, Гас вернется к машине за сумками. Я не хочу, чтобы они знали, что мы здесь, пока они не
поставят чайник и не снимут обувь. Одна хорошая вещь, - добавил он цинично, - очень трудно бегать в
инвалидном кресле.
 Глава 77

Вы плачете: "У меня были такие возвышенные цели.

Моя душа жаждала поистине великого.
Чем разбитые алтари, умирающее пламя,
Я заслуживал лучшей участи...".

Мэй Кендалл
Неудачи

Проследив за тем, как Гас выгружает пару чемоданов с заднего сиденья

Range Rover и дав ему достаточно времени, чтобы занести их в дом, Страйк и
Робин вышли из BMW. По другую сторону каменной стены автостоянки
находился галечный пляж, и Страйк, уроженец Корнуолла, почувствовал тот
легкий подъем настроения, который всегда вызывали у него запах моря и шум
набегающих волн.
Айленд-Уолл, расположенный прямо за углом от автостоянки, представлял
собой узкую улочку с уклоном вниз. С террасы окрашенных домов по правой
стороне открывался беспрепятственный вид на море. Коттедж "Акварель",
расположенный несколькими домами ниже, был выкрашен в мятный цвет, а
витраж над дверью изображал галеон с парусом.
Звонка, похоже, не было, поэтому Страйк поднял молоточек в форме якоря
и дважды постучал по ней. Не прошло и десяти секунд, как Гас открыл дверь.
Узнав Страйка и Робин, его выражение лица сменилось выражением ужаса.
Робин успела заметить, что крапивница, хотя и не заходила больше на его
налитые кровью глаза, оставалась все такой же воспаленной.
— Кто там? - позвал Иниго из дома.
Гас повернулся и увидел, как его отец катится на колесах. Иниго тоже,
казалось, был на время ошеломлен появлением двух детективов, но его
привычная манера поведения почти сразу же восстановилась.
— Что за...?
— Доброе утро, - сказал Страйк с удивительным, по мнению Робин,
хладнокровием, учитывая выражение ярости на лице Иниго. — Интересно,
можем ли мы поговорить, мистер Апкотт?
Иниго подкатил ближе. Гас прижался к стене так, что можно было
предположить, что он хотел бы исчезнуть в ней.
 — Вы...? Как вы вообще узнали, что я...? Ты следил за мной?
Слегка пожалев о том, что было бы невежливо сказать: "Очевидно, что
следили, напыщенный урод", Страйк сказал:
— Мы надеялись застать вас дома в Хэмпстеде, но поскольку вы уезжали,
когда мы появились, мы поехали за вами.
— Зачем? — возмутился Иниго. — Что? Зачем? Это возмутительно!
—Мы думаем, что у вас может быть информация, важная для нашего
расследования, - сказал Страйк, слегка повысив голос, потому что мимо
проходила пара молодых женщин, и он подозревал, что Иниго будет бояться
того, что соседи узнают о его делах, еще больше, чем возможных последствий
того, что он впустит Страйка и Робин внутрь. Иниго, хотя выглядел он, если
можно так выразиться, еще более сердитым, сказал:
— Не стойте на пороге и не кричите! Боже мой, это полный... абсолютный...
Годы работы в агентстве научили Робин, что, каким бы нежелательным ни
был визит частного детектива, почти все хотят знать, зачем они пришли, поэтому
она не удивилась, когда Иниго прорычал:
— Я дам вам пять минут. Пять.
Он попытался повернуть в сторону от них, когда они вошли, но из-за
волнения врезался в стену.
— Черт возьми, помоги мне! - рявкнул он на своего сына, который поспешил
сделать это.
Дом, как они убедились, войдя внутрь и закрыв дверь, был приспособлен к
высоким стандартам их дома в Хэмпстеде. Первый этаж был переоборудован в
помещение открытой планировки, включающее кухню, столовую и гостиную,
все с гладкими полами. В задней части дома были французские окна, выходящие
в сад, который также был приспособлен для инвалидной коляски Иниго, с
наклонным участком настила, ведущего к платформе, на которой стоял большой
тент, стол и стулья, с видом на море. Посреди небольшого участка лужайки
стояла пальма, нежно шелестящая под теплым ветерком.
— Иди и распаковывай вещи, - рыкнул Иниго на сына, который, казалось,
был только рад покинуть отчий дом. Когда звук шагов Гаса удалился наверх,
Иниго поставил свое кресло на место возле низкого кофейного столика и грубым
жестом приказал Страйку и Робин сесть в два кресла, покрытые полосатым сине-
белым холстом.
Стены комнаты, выкрашенные в белый цвет, были усеяны акварелями.
Вспомнив сайт Tribulationem et Dolorum ("Он продолжает заниматься
искусством и музыкой в необходимых пределах своего состояния"), Робин
задумалась, были ли это работы Иниго или Кати, и что бы о них подумали
Мариам или Пез: ей они показались невнятными и дилетантскими. На самой
большой, в причудливой раме из дрейфующего дерева, был изображен Айленд
Уолл в том виде, в каком они въехали в него, с коттеджем "Акварель" справа:
перспектива была немного неудачной, так что, хотя улица выглядела огромной,
исчезая в точке на горизонте, дома казались слишком большими для своего
места. В одном углу стоял электрический синтезатор, а на подставке для нот
лежала книга с нотами "30 маленьких хоралов" Макса Регера, на лицевой стороне
которой был нарисован немецкий композитор, который, будучи косоглазым,
худым и безбородым, имел удивительное сходство с их невольным хозяином.
— Итак, - сказал Иниго, глядя на Страйка, - чем я обязан этому вторжению
в мою личную жизнь?
— Кеа Нивен, - сказал Страйк.
Хотя он пытался сохранить упрямое выражение лица, Иниго выдало легкое,
судорожное сжатие его рук на подлокотниках кресла-каталки и подергивание его
безмолвного рта.
— Что, по-вашему, я могу рассказать вам такого, чего не рассказала моя
жена? - сказал он после слишком долгой паузы.
— Довольно много. Мы считаем, что вы без ведома вашей жены вступили в
частные отношения с Кеа Нивен, по крайней мере, пару лет назад.
Страйк позволил молчанию распространиться между ними, как льду: опасно
сломать, невозможно проскользнуть мимо. Наконец пожилой мужчина сказал:
— Я не вижу, чтобы мои частные отношения - а я отнюдь не признаю, что
эти отношения существуют - могли иметь хоть малейшее отношение к вашему
расследованию. Это при условии, - сказал Иниго, покраснев там, где раньше был
бледен, - что вы все еще пытаетесь выяснить, кто такой этот Аномия. Или Катя
поручила вам вместо этого расследовать меня?
— В настоящее время мы расследуем только Аномию.
— И ваши доказательства этих предполагаемых отношений...?
— Мистер Апкотт, - терпеливо сказал Страйк, - человек с вашим
интеллектом понимает, что я не собираюсь выкладывать все, что нам известно,
чтобы вы могли соответствующим образом подогнать свою историю.
— Как ты смеешь предполагать, что у меня есть хоть какая-то причина
"подгонять" что-либо", - взорвался Иниго, и Робин могла сказать, что ему
доставляет удовольствие открыто злиться. — Я общаюсь с большим количеством
хронически больных людей через сайт, который я веду. Да, Кеа зашла на сайт за
советом. Я дал ей именно то, что дал бы любому человеку, страдающему от этого
нашего паршивого состояния, в существование которого врачи почти не верят.
— Но вы не сказали своей жене, что Кеа Нивен связалась с вами?
— В то время я не знал, кто такая Кеа. Она заходила на сайт под
псевдонимом, как и многие пользователи. Стыд и стигма связаны с
заболеваниями, которые чертовы медики считают психосоматическими, я хочу,
чтобы вы знали!
— Но наступил момент, когда вы узнали, кто такая Арке?
В последовавшей за этим небольшой паузе они услышали скрип на
лестнице. Иниго повернул голову так быстро, что Робин не удивилась бы, если
бы он получил удар хлыстом.
— Что ты делаешь? - прорычал он, когда Гас поспешно спустился по
лестнице.
— Я распаковал вещи, - сказал Гас, появляясь в дверях с озабоченным
видом. — Мне действительно нужно уходить, если я собираюсь...
—А я должен купить для себя все необходимое, да? - крикнул Иниго.
— Извини, я забыл, - сказал Гас. — Я принесу их сейчас. Что ты...?
— Прояви чертову инициативу, - сказал Иниго и повернулся лицом к
Страйку и Робин. Он подождал, тяжело дыша, пока они не услышали, как
закрылась входная дверь, а затем сказал более контролируемым голосом: —
Насколько я помню - а я общаюсь со многими разными людьми в сети - через
пару недель Кеа случайно упомянула что-то, что заставило меня понять, что она
была как-то связана с этим проклятым мультфильмом, и - да, мы, ах, взаимно
обнаружили нашу довольно отдаленную связь в сети.
— Вам не показалось странным совпадением, что она появилась на вашем
сайте?
— Почему? - сказал Иниго, краснея на глазах. — Огромное количество
людей посещают мой сайт. Он считается одним из лучших интернет-ресурсов
для людей, страдающих хронической усталостью и фибромиалгией.
— Но вы не сказали своей жене? — снова спросил Страйк.
— Есть такая вещь, как конфиденциальность пациента, знаете ли!
— Я не знал, что вы врач.
— Конечно, я не чертов врач, и не нужно быть врачом, чтобы иметь
определенную этику в отношении разглашения личных данных людей, которые
приходят к вам за медицинским советом и психологической поддержкой!
— Понятно, — сказал Страйк. — Значит, именно уважение к частной жизни
Кеа помешало вам сказать Кате, что вы с ней разговаривали?
— А что еще? - спросил Иниго, но его попытка контратаки была сорвана
растущей краснотой его лица. — Если ты намекаешь на это, то это просто
смешно. Она достаточно молода, чтобы быть моей дочерью!
Вспомнив, как Катя утверждала, что испытывала материнские чувства к
Джошу Блэю, Робин не могла решить, испытывает ли она больше отвращения
или сострадания к несчастным Апкоттам, которые, казалось, искали утешения и,
возможно, надежды на возвращение молодости в отношениях с
двадцатилетними.
— И вы, конечно, с тех пор встретились с Кеа лицом к лицу, - сказал Страйк,
делая выстрел в темноту.
При этих словах Иниго стал пунцовым. Робин в легкой панике подумала,
что они будут делать, если у него случится сердечный приступ. Подняв
дрожащую руку и направив ее на Страйка, он хрипло сказал:
— Ты следил за мной. Это подлое нарушение - возмутительное вторжение
в мою... мою...
Он начал кашлять; казалось, что он задыхается. Робин вскочила и
поспешила на кухню, взяла с полки стакан и наполнила его водой из-под крана.
Иниго все еще кашлял, когда она вернулась, но он принял воду и, хотя пролил ее
изрядную часть себе на лоб, сумел сделать несколько глотков. Наконец он вновь
обрел некое подобие контроля над дыханием.
— Я не был свидетелем твоей встречи с Кеа, - сказал Страйк и добавил,
менее правдиво: - Я задал вопрос.
Иниго уставился на него водянистыми глазами, рот дрожал.
— Сколько раз вы с Кеа встречались?
Иниго теперь заметно дрожал от негодования и ярости. Вода из его стакана
выплеснулась ему на бедро.
— Один раз, - сказал он. — Однажды. Она оказалась в Лондоне, и мы
встретились за чашкой кофе. Она чувствовала себя особенно плохо и нуждалась
в моем совете и поддержке, которые я, к счастью, смог ей дать.
Он попытался поставить стакан с водой на журнальный столик, но тот
выскользнул из его дрожащей руки и разбился о деревянный пол.
— Да Господи Боже БЛЯТЬ, — крикнул Иниго.
— Я уберу, - поспешно сказала Робин, снова вскочила и направилась в
кухню.
— Возмутительно - возмутительно, - повторил Иниго, его дыхание
участилось. — Все это - преследовать меня здесь - вы вторгаетесь в мое
пространство - и все потому, что я пытался помочь девушке...
— У которой была большая обида на Эди Ледвелл, - сказал Страйк, в то
время как Робин вернулась и опустилась на корточки рядом с Иниго, чтобы
вытереть воду, - которая утверждала, что Ледвелл украла все ее идеи, которая
преследовала Ледвелл в Интернете, которая преследовала Блэя после их
расставания и угрожала насилием им обоим в ночь перед поножовщиной.
— Кто сказал, что она угрожала? - яростно спросил Иниго, в то время как
Робин осторожно подбирала разбитое стекло.
 — Я говорю, - ответил Страйк. — Я видел твиты, которые она удалила после
того, как протрезвела. Уолли Кардью посоветовал ей это сделать. Наверное, это
единственный разумный поступок с тех пор, как мы начали расследовать это
дело. Вы знали, что они до сих пор общаются? Знали ли вы, что она спала с Уолли
после расставания с Блэем?
Трудно было сказать, какой эффект произвели эти вопросы на Иниго,
потому что его лицо уже покрылось крапинками, но Страйку показалось, что он
увидел проблеск шока. Страйк догадывался, что Иниго был очарован девушкой,
которую он считал уязвимой и невинной, и действительно, он мог представить,
что Кеа очень хорошо играет эту роль.
— Я не знаю, о чем ты говоришь, - сказал Иниго. — Я понятия не имею, кто
такой этот Кардью
— Правда? Он играл Дрека, пока его не уволили за антисемитское видео,
которое он выложил на YouTube.
— Я не следил за всеми махинациями вокруг этого проклятого
мультфильма. Все, что я знаю, это то, что Кеа - уязвимый молодая девушка,
которая попала в плохую ситуацию, и я скажу вам это прямо сейчас: она
определенно не Аномия. Абсолютно нет.
— Значит, вы никогда не обсуждали с ней "Чернильно-черное сердце"?
После небольшой паузы Иниго сказал:
— Только в самых общих чертах. Естественно, после того, как я понял, кто
она, мы упомянули об этом. Она почувствовала, что у нее плагиат. Я предложил
ей свой совет. Как бывший издатель, я обладаю некоторым опытом в этой
области.
— Так вы поддерживали ее в заявлениях о плагиате?
— Я не поддерживал ее претензии, я просто дал ей толковый совет, - сказал
Иниго, когда Робин отнесла разбитый стакан на кухню и положила его в
мусорное ведро. — Ее психическое здоровье страдало от ощущения, что ею
воспользовались - использовали, а потом выбросили. Она нуждалась в
дружеском внимании: Я его предоставил. У нас с Кеа много общего, - добавил
он, еще больше покраснев.
Страйк вспомнил обнаженную красоту Кеа, сидящей напротив него в
"Горничной", и вгляделся в одутловатое лицо средних лет с расширенными
порами и фиолетовыми мешками под бледно-серыми глазами.
— Я прекрасно знаю, каково это - когда тебя обрывают в расцвете сил, -
продолжал Иниго, - знать, что мог бы преуспеть, но наблюдать, как преуспевают
другие, в то время как собственный мир сжимается вокруг тебя, а все надежды
на будущее рушатся. Меня выгнали с моей чертовой работы, когда эта
ублюдочная болезнь настигла меня. У меня была моя музыка, но группа, мои так
называемые друзья, ясно дали понять, что не готовы приспособиться к моим
физическим ограничениям, несмотря на то, что я был лучшим музыкантом среди
них. Я мог бы сделать то, что сделал Гас, пойти по пути стипендии, о да. И у меня
тоже было много художественных способностей, но из-за этой чертовой болезни
я не мог уделять необходимое время, чтобы заниматься этим...
Зазвонил мобильный Робин. Она уже собиралась вернуться на свое место,
но теперь, вытащив телефон из кармана с извинениями, посмотрела на номер
звонившего, затем сказала,
— Думаю, мне лучше ответить, извините.
Поскольку в помещении открытой планировки, где они сидели, не было
укромного места для разговора, Робин вышла обратно на улицу. Когда она
уходила, Иниго снял очки и вытер глаза, которые, как теперь понял Страйк,
наполнились слезами во время его рассказа о различных потерях. Нацепив очки
на нос, он громко фыркнул.
Но если Иниго Апкотт ожидал сочувствия от Страйка, то его ждало
разочарование. Тот, кто когда-то лежал на пыльной дороге в Афганистане, с
оторванной ногой и отрубленным туловищем человека, который несколькими
минутами ранее балагурил о пьяном мальчишнике в Ньюкасле, не испытывал
жалости к разбитым мечтам Иниго Апкотта. Если коллеги Апкотта по работе и
товарищи по группе не были склонны к великодушию, Страйк готов был
поспорить, что это было вызвано скорее задиристой, самодовольной натурой
сидящего напротив него человека, чем отсутствием сострадания. Чем старше
становился Страйк, тем больше убеждался, что в процветающей стране в мирное
время - несмотря на тяжелые удары судьбы, от которых никто не застрахован, и
незаслуженную удачу, которой явно воспользовался Иниго, унаследовавший
богатство, - характер является самым мощным фактором, определяющим
течение жизни.
— Вы передали Кеа все, что рассказала вам ваша жена, о переговорах с
Мавериком и так далее?
— Я... возможно, упомянул об этом, - сказал Иниго, его обида на
бесстрастный тон Страйка была очень очевидна, и он повторил, — Но только в
самых общих чертах.
— Кеа просила вас передавать сообщения Джошу?
— Иногда, - ответил Иниго после некоторого колебания.
— Но вы не передавали эти сообщения?
— У меня нет никаких контактов с Блэем.
— И я полагаю, вы вряд ли можете просить свою жену передавать ему
сообщения от Кеи
Единственным ответом Иниго было поджатие губ.
— Вы обещали Кеа какую-либо помощь, кроме консультирования по
поводу ее претензий по плагиату?
— Я дал ей некоторые гарантии.
 — Гарантии в чем?
— Она прекрасно знает, что моя жена ее недолюбливает, - сказал Иниго, —
Кеа наверняка приходило в голову, что ее могут обвинить в том, что она Аномия
или в причастности к смерти Ледвелл. Я просто пообещал ей, что образумлю
Катю. Я повторяю, - решительно сказал Иниго, - Кеа не может быть Аномией.
— Почему вы так уверены?
— Ну, во-первых, она слишком нездорова, - громко сказал Иниго. — Любая
продолжительная работа - создание и поддержание онлайновой игры такого
типа, о которой идет речь, - была бы для нее невозможна из-за ее медицинских
проблем. Ей требуется много отдыха и сна - а сон не так-то легко дается при этой
проклятой болезни.
Более того, Аномия напала на Кеа в сети. Она была очень неприятна для
Кеа. Кеа была очень расстроена этим.
—Она? — повторил Страйк.
—Что?
— Вы только что назвали Аномию "она".
Иниго нахмурился на Страйка, затем сказал:
— Моя жена не хотела, чтобы я рассказывал вам об этом в ваш первый
визит. Я согласился, потому что не хотел, чтобы Катя потом ныла и жаловалась.
Есть предел того, с чем я могу справиться, я не должен испытывать стресс. Но в
конце концов, - сказал Иниго, снова вспыхнув, - она вряд ли может жаловаться,
когда меня преследуют и домогаются в месте, которое должно быть для меня
убежищем...
— Ясмин Уэзерхед - Аномия, - сказал Иниго. — Она работает в ИТ, она
любопытная, манипулирующая и всегда добивалась всего, что могла получить.
Я понял, что задумала эта чертова девчонка, как только она переступила порог
нашего дома. Катя не хочет этого признавать, потому что, конечно, именно она
привела эту чертову женщину в их круг. Еще одна чертова глупость, которую
совершила Катя, но она всегда удивляется, когда все это разлетается у нее перед
глазами.
— Ясмин Уэзерхед работает в PR, а не в IT, - сказал Страйк.
— Вы ошибаетесь, - сказал Иниго со всем высокомерием человека, не
привыкшего к противоречиям. — Она очень хорошо разбирается в компьютерах,
очень знающая. Однажды у меня были проблемы с моим, и она все исправил.
— У вас есть причины думать, что она Аномия, кроме того, что она работает
в IT?
— Конечно. Я слышал, как она призналась в это, - сказал Иниго, теперь уже
со злобным торжеством. — Я сопровождал Катю на рождественскую вечеринку
в этом проклятом арт-коллективе. Мне понадобился туалет. Свернул не туда, а
там была Ясмин в обнимку с тем отвратительным человеком, который там
заправляет.
— Нильс де Йонг? - сказал Страйк, впервые доставая и открывая свой
блокнот.
— Я не знаю, как его зовут, черт возьми. Огромный стог сена. От него
воняло травой. Он только что говорил мне об Эволе.
— Эвола? - повторил Страйк, теперь он писал. У него возникла мысль, что
он недавно слышал это имя, но не мог вспомнить, где.
— Юлиус Эвола. Крайне правый философ. Умопомрачительные расовые
теории. Мой довольно решительно эксцентричный одноклассник в Рэдли был к
нему неравнодушен. Он таскал с собой "Миф крови" и демонстративно читал его
во время еды.
Эти двое не поняли, что я там был. Там, где они стояли, было темно, а я
стоял неподвижно, очевидно, - сказал Иниго, снова указывая на свое инвалидное
кресло. В любом случае, я слышал, как она сказала "Я - Аномия".
- Вы уверены в этом? - спросил Страйк.
- Я знаю, что я слышал, - сказал Иниго, его челюсть сжалась. - Иди и допроси
этих двоих. Насколько я знаю, они заодно. Он может быть Морхаусом, не так ли?
- Ах, вы знаете имя партнера Аномии?
- У меня не было другого выбора, кроме как знать, - фыркнул Иниго. -
Между Катей и Блэем, бесконечно болтающими об Аномии и этой проклятой
игре, и Кеа, беспокоящейся, что ее обвинят, я настолько хорошо информирован,
насколько может быть информирован человек, практически не
заинтересованный в этом деле.
- Вы рассказали Кеа свою теорию об Аномии? – поинтересовался Страйк у
Иниго.
- Да.- Его тон смягчился. - Она не верит в это. Она наивна в некотором
смысле. Нездоровая. Она убеждена, что Аномия - неприятный ливерпулец
художник, который живет в этой чертовой Норт Гроув. Некто Пресли, кажется,
его зовут. Он тоже был на той вечеринке. Он наглый маленький ублюдок, и, судя
по всему, однажды он совершил сексуальное насилие над Кеа, когда затащил ее
в свою спальню. Отвратительно, - сплюнул Иниго. - Естественно, это оставило
свой след. Кеа говорит, что этот Аномия затеял с ней сексуальную игру в
Интернете, что навело ее на мысль, что это и есть тот самый Пресли.
- Кеа невинна, - сказал Иниго, и цвет его лица снова стал ярким. - Она не
понимает, в какие игры играют люди. Ей и в голову не придет, что женщина
попытается заманить ее в сексуально компрометирующий разговор.
- Как вы думаете, чего Ясмин могла бы добиться, сделав такое?
- Власти над ней. Что-то, что можно использовать против нее, угрожать ей.
Ясмин очень манипулятивна, не говоря уже о том, что она шпионит.
 - Что заставляет вас так говорить?
- То как она вела себя у нас дома, - сказал Иниго. - Она придумывала
предлоги, чтобы зайти, если Блей и Ледвелл были недоступны, или забывала
передать электронную почту, или еще что. Глаза повсюду. Маленькие
вопросы. Поиск информации. О, я понимаю, как Катю сначала взяли в
оборот. Ясмин притворялась обеспокоенной и сочувствующей, ничего
слишком сложного. Потом, постепенно, пришло понимание, что она паразит,
чистый и простой. Она
- Аномия.
Они услышали, как открылась входная дверь, и появился Гас,
нагруженный пакетами с продуктами из "Сэйнсбэрис", а за ним Робин,
которая выглядела напряженной.
- Папа, - сказал Гас, - мне придется уйти, если я хочу успеть...'
- И я должен все это разбирать, да? - спросил его отец.
- Я сделаю молоко и прочее, - сказал Гас, который, казалось, разрывался
между страхом и отчаянным желанием уйти, которое сделало его, возможно,
нетипично напористым, - но если я не уйду сейчас...
Он поспешил на кухню и начал доставать из пакетов бутылки с молоком
и другие скоропортящиеся продукты и торопливо укладывать их в
холодильник.
- Кто виноват, - злобно крикнул отец через плечо, - что тебе нужны
дополнительные занятия, потому что ты отстаешь? Кто виноват, ты, чертов
малявка?
Гас, чье выражение лица было скрыто дверцей холодильника, не
ответил.
Иниго снова повернулся к Страйку и императивно сказал,
- Мне больше нечего вам сказать. Это все, что я знаю. Все это вызывает
у меня бесконечный стресс и расстройство, - добавил он с новым приливом
гнева.
- Но кто виноват, - сказал Страйк, поднимаясь на ноги (он устал от этого
надутого, высокомерного, озлобленного человека, и ему не нравился
контраст между тем, как он обращался со своими детьми, и тем, с какой
заботой он относился к симпатичной молодой женщине, которая так искусно
ухаживала за ним), - что ты скрыл от жены, что тайком общался с Кеа Нивен?
Робин увидела, как Гас оглянулся, широко раскрыв глаза, когда
закрывал холодильник. На краткий миг Иниго показалось, что он запыхался.
Затем он произнес низким рыком,
- Убирайтесь к черту из моего дома!
 Глава 78

Почему я должен восхвалять тебя, блаженная Афродита?

Ты вызываешь,

Скорее конфликт, который возникает в моем разуме …

Katherine Bradley and Edith Cooper

Ψάπφoι, τί τ?ν πoλύoλβoν’ Aφρóδιταν

- Кто звонил? - спросил Страйк Робин, как только оба вышли на улицу. У него было ощущение, что
ее напряженное выражение лица связано с только что отвеченным звонком. Робин отошла на
несколько футов от входной двери Апкоттов, прежде чем повернуться к нему лицом.

- Полиция. Они следили за парнем, который, как они знают, имеет отношение к «Халвенинг». Час
назад он отправился на Блэкхорс-роуд и сфотографировал квартал, где находится моя квартира.

- Черт, - сказал Страйк. – Так, давай…

Он замолчал. Гас Апкотт только что вышел из коттеджа Акварель и выглядел встревоженным,
обнаружив, что два детектива все еще околачиваются поблизости.

- Вы меня ждете?

- Нет, - одновременно сказали Страйк и Робин.

- О, - сказал Гас. - Ну, я... я иду в ту сторону.

Он указал назад, на автостоянку.

- Мы тоже, - сказал Страйк, и втроем они молча пошли обратно по улице. Когда они завернули за
угол, Гас внезапно выпалил:

- Она не единственная, с кем он разговаривает.

- Простите? - переспросил Страйк, мысли которого все еще были заняты «Халвенинг» и квартирой
Робин.

- Мой отец общается с другой женщиной.

У Гаса был вид человека, решившегося на какой-то безрассудный поступок. Дневной свет был
жесток к его изуродованному лицу, но где-то под сыпью скрывался симпатичный мальчик. От него
пахло так, как часто пахнут молодые люди, которые не особенно заботятся о гигиене, а его мятая
черная футболка, немного влажная и с жирными пятнами, выглядела так, как будто ее носили
несколько дней.

- С того же сайта. Я видел, как она отправляла ему сообщения. Ее зовут Рейчел.

Когда ни один из детективов не произнес ни слова, Гас сказал:

- Он и раньше изменял моей матери. Она думает, что все это прекратилось.

- Рейчел, - повторила Робин.

- Да, - сказал Гас. - Я не могу сказать маме. Он бы убил меня. В любом случае, мне нужно идти.
Он отошел, отпер "Рендж ровер" и сел в него, предоставив Страйку и Робин проследовать к
"БМВ", в который они сели, прежде чем кто-либо из них сказал еще хоть слово.

- Что еще сказали в полиции? - спросил Страйк, как только обе двери машины закрылись. В
настоящее время его гораздо больше беспокоили террористы, чем личная жизнь Иниго Апкотта.

- Ну, теперь за моей квартирой наблюдает офицер в штатском, - сказала Робин, которая смотрела
прямо перед собой на стену автостоянки, а не на Страйка. - И они все еще следят за парнем,
который сделал снимки. Они не арестовали его, потому что думают, что он довольно низкого
пошиба, и надеются, что он выведет их на руководителей... или на изготовителей бомб. Теперь
она опустила взгляд на мобильный, который все еще держала в руке. - Полицейский сказал, что
напишет мне... он написал, – добавила она.

Она открыла фотографию, которую ей только что прислали, и протянула свой телефон, чтобы
Страйк тоже мог на нее посмотреть.

- Да, он выглядит как надо, - сказал Страйк. – Бицепсы, стрижка Гитлерюгенд… на самом деле,
даже перебор. Что советует полиция?

- Убирайться, - сказал Робин. – Мало ли что придет по почте.

- Хорошо, - сказал Страйк. - Если бы они этого не посоветовали, то я бы посоветовал.

- Черт, - сказала Робин, наклоняя голову так, что ее лоб уперся в руль, и закрывая глаза. - Прости.
Это просто...

Страйк протянул руку и похлопал ее по плечу.

- Как ты относишься к тому, чтобы остаться на ночь в Уитстейбле? Довольно милое местечко.
Никто не знает, что мы здесь. Мы подведем итоги, разработаем план действий. Ты пропустила
самые жирные части рассказа Иниго. Есть что обсудить.

- Правда? - спросила Робин, снова поднимая голову, желая отвлечься от мыслей о своем новом
доме, который так недолго был убежищем, а теперь стал мишенью для ультраправых.

- Да. Он думает, что Аномия - это Ясмин Уэзерхед.

- Она исчадие ада - сказала Робин, и Страйка слегка позабавило, что Робин высмеивает теорию
Иниго, даже несмотря на новые серьезные обстоятельства. - Ясмин не такая уж хорошая актриса,
и достаточно легковерна, чтобы думать, что у нее был онлайн-роман с успешным телевизионным
актером, для того чтобы так долго оставаться неузнанной.

- Я согласен. Но Иниго утверждает, что подслушал ее признание в том, что она Аномия, когда
Ясмин целовалась с Нильсом де Йонгом на рождественской вечеринке в Норт-Гроув.

- Чего?

- Я знаю. Не такой неприятный образ, как Эшкрофт и Зои, но….

- Я не верю, что Иниго это слышал, - сказала Робин. - Извини, но нет. Если они и целовались,
держу пари, они были пьяны…

- Во всяком случае, Нильс точно был.

- Он точно не подарок, - возразила Робин - Обкуренный фашист с ребенком, который может

ночью перерезать тебе горло?

Страйк рассмеялся.
- Хотя, - добавила Робин без улыбки, - он мультимиллионер. И потенциальный источник сплетен о
Джоше и Эдди. И Мариам, очевидно, что-то в нем находит... и другая женщина, которая там
живет, тоже с ним спит… я что, ханжа? Я не смогла бы так жить. Я этого не понимаю…

- О чем я говорила? - рассеянно спросила она. Ее мысли беспорядочно кружились: бицепсы,

фотографии ее квартиры, убирайтесь, мало ли что придет по почте. - Пьяные, да, - сказала
Робин, заставляя себя сосредоточиться. - Держу пари, Нильс просто болтал об аномии, Альпах и
чакрах, обо всех своих любимых вещах – Пез сказал, что это его любимые темы – и Иниго
неправильно расслышал то, что она сказала в ответ.

- Думаю, ты вполне можешь быть права, - сказал Страйк. - Иниго тоже не сказал, сколько он
выпил. Он так же мог быть взбешен. У меня сложилось впечатление, что он так зол на Катю, что
хочет, чтобы Аномия каким-то образом был ее виной.

- Ты думаешь, он ревнует, потому что она влюблена в Блэя? - спросила Робин.

- Не уверен, что дело даже в этом, - сказал Страйк. - Это, вероятно, ранит самолюбие Иниго, но это
не значит, что он сам не без греха, верно? Нет, я думаю, он просто злится на мир за то, что тот не
ценит его так, как он заслуживает, и вымещает это на своей жене. Ты же слышала рассказ о том,
какой он разносторонне одаренный гений, которого лишили жизни в расцвете сил, да ведь?

- Да, - согласилась Робин, хотя и добавила: - Справедливости ради, он действительно болен.

- У него два очень хороших дома, и он достаточно здоров, чтобы заводить романы, рисовать,
играть на фортепьяно и вести веб-сайт, - сказал Страйк. - Судя по всему, папа-епископ оставил ему
кучу денег. Я могу вспомнить множество людей, более заслуживающих жалости, чем Иниго
Апкотт. Однако ты упустила еще один интересный момент. Он только что рассказал мне, откуда
Нильс взял всю эту альпийскую расовую чушь. Автор этой теории писатель по имени Джулиус
Эвола. Крайне правый философ.

- Эвола? - повторила Робин. - У меня такое чувство, что я где-то слышала это имя...

- Да, мне тоже кажется, что я слышал это недавно, но не могу вспомнить где.

Робин некоторое время сидела, копаясь в своей памяти, затем сказала:

- О, конечно. Я сказала это тебе. Я Эвола.

- Что? - растерянно переспросил Страйк.

- Это имя пользователя одного из троллей, который общается с поклонниками Чернильно-Черного

сердца в Твиттере. I am Evola. По сути, он второй Lepine’s Disciple, который там для того, чтобы
говорить девушкам, чтобы они покончили с собой, или что они уродливые шлюхи.

-А, - сказал Страйк. -Да, я вспоминаю… Полагаю, тебе нужно будет что-нибудь купить, если мы
собираемся остановиться в отеле типа "ночлег и завтрак"? Потому что мне надо. Нет, черт с ним, -
сказал он, доставая из кармана свой телефон. - Я не в настроении для трущоб. Это деловые
расходы; давайте остановимся в каком-нибудь приличном месте.

Когда он посмотрел на экран своего мобильного, то обнаружил, что его ждет новое сообщение от
Мэдлин. Судя по паре видимых предложений, сообщение могло быть очень длинным. Он свернул
его, не читая, и погуглил, где остановиться в Уитстейбле.

- "Отель "Марин" выглядит неплохо. Три звезды, на берегу моря, прямо по дороге… Я позвоню им
сейчас…

Но прежде чем он успел это сделать, телефон в его руке зазвонил. Это была Мэдлин.
- Позвоню с улицы, - сказал Страйк.

На самом деле, он не хотел, чтобы Робин видела, как он переводит звонок на голосовую почту. Он
вышел из машины. Гас на своем "Рендж Ровере" уехал, на его месте стоял старый "Пежо", из
которого высаживалась семья с двумя крошечными мальчиками. Страйк отошел от "БМВ", его
телефон все еще звонил, и поднялся по короткой бетонной лестнице, которая вела к выходу со
стоянки. Он остановился наверху, глядя на широкую морскую гладь за галечным пляжем. Он хотел
бы спуститься по ступенькам в другую сторону, но его протезная нога определенно не выдержала
бы неустойчивой поверхности, поэтому вместо этого он глубоко вдохнул знакомый,
успокаивающий соленый запах, наблюдая, как море завивается кружевными волнами вокруг
длинного деревянного волнореза, его мобильный телефон зазвонил в руке… Когда, наконец,
звонок прекратился, он открыл сообщение, которое Мэдлин, несомненно, ожидала, что он
прочтет, прежде чем они поговорят в следующий раз.

Если ты злишься на меня, я бы предпочла, чтобы ты сказал мне об этом, а не

молчал. Чего я не могу вынести, так это того, что мне лгут и держат за дурочку.
Когда мужчина притворяется, что женщина, с которой он работает,
обслуживает номера, он не должен удивляться, что его девушка проявляет
подозрения и злость. Я уже взрослая, чтобы играть в глупые игры, я слишком
много раз проходила через подобное дерьмо, и меня не устраивает, когда мне
говорят откровенную ложь о том, где ты и с кем ты. Я уверена, ты сочтешь, что
я веду себя собственнически и неразумно, но для меня это вопрос
элементарного самоуважения. Меня предупреждали, что ты такой, я не
послушала, и теперь я чувствую себя дурой, что вообще подошла к тебе. После
вчерашнего вечера, я думаю, мне следует поговорить с тобой нормально, а не
гоняться за тобой с сообщениями, поэтому, пожалуйста, позвони мне.
Не выражая никаких эмоций, Страйк набрал голосовую почту и прослушал сообщение, только что
оставленное Мэдлин, которое состояло из трех слов, произнесенных холодным голосом:
"Пожалуйста, позвони мне".

Вместо этого Страйк позвонил в отель "Марин". Сняв две комнаты на ночь, он вернулся к "БМВ" и
Робин с ничего не выражающим лицом.

- Мы в отеле "Марин". Ты в порядке?

- Прекрасно, - сказала она, с видом человека, взявшего себя в руки.

- Хорошо, - сказал Страйк. - Давай пойдем и купим что-нибудь поесть, зубную пасту и носки. и мы
сможем снова войти в эту чертову игру, как только окажемся в отеле.
 Глава 79

Любовь никогда не приходит иначе, как по зову любви,

И жалость просит о нем напрасно;
Потому что я не могу дать тебе все,
Ты снова ничего не даешь мне взамен.

Mary Elizabeth Coleridge

An Insincere Wish Addressed to a Beggar
Купив различные предметы первой необходимости для ночевки и поев
бутерброды в местном кафе, Страйк и Робин прибыли в отель "Марин" в два часа. Это
было длинное здание из красного кирпича со множеством фронтонов с дверями на
улицу и белыми деревянными балконами, идущими по всей его длине. Отделенный
от тротуара низкой аккуратной живой изгородью, здание выходил окнами на пляж
через дорогу и выглядело нарядным и ухоженным.
Страйку сказали по телефону, что ему повезло, что он забронировал последние
два свободных номера на эту субботнюю ночь, и, увидев фасад отеля, когда они
подъезжали к задней автостоянке, у него появилась оптимистичная надежда, что он,
по крайней мере, сможет провести предстоящую беседу с Мэдлин на одном из этих
балконов с видом на море, желательно с бокалом виски из мини-бара.
Это горько-сладкое предвкушение было разрушено на стойке регистрации, где
крупный мужчина в костюме бодро повторил, что им очень повезло, что они
получили единственные два свободных номера, которые находились на верхнем
этаже без балконов.
- Номера тридцать и тридцать два. Вверх по лестнице, дважды назад, вверх по
следующему пролету, затем еще один пролет в ваши комнаты.
- Здесь есть лифт? - спросил Страйк, забирая ключи и протягивая один Робин.
- Есть, - сказал мужчина, - но не до этих конкретных комнат.
С короткой улыбкой он повернулся, чтобы поприветствовать пару, стоявшую
прямо за Страйком.
- Отлично, - проворчал Страйк, когда они поднимались по первой узкой лестнице,
покрытой ковром в стиле семидесятых с рисунком из оранжевых и коричневых
листьев. - И даже никакого предложения помочь с багажом.
- У нас нет никакого багажа, - резонно заметила Робин: каждый нес небольшой, не
особенно тяжелый рюкзак.
- Не в этом дело, - пропыхтел Страйк, когда они приблизились ко второму пролету.
Его подколенному сухожилию надоело подниматься по лестнице, и конец культи
снова начал болеть.
- Три звезды не означают обслуживание типа "Ритц", - сказала Робин, забыв, что с
тех пор, как они провели там вечер, на упоминание "Ритца" было наложено негласное
табу. - В любом случае, я думаю, что это лучшее, что бухгалтер может принять как
командировочные расходы.
Страйк ничего не ответил: его культя начала трястись от усилий при подъеме, и
он боялся, что спазмы предыдущего утра могут вот-вот повториться. Третий
лестничный пролет привел их к небольшой нише за перилами, в которой стояли
модели яхт и глиняные горшки. Вспотевший Страйк счел это скорее раздражающим,
чем очаровательным: если у них есть свободное место, почему бы не поставить еще
один гребаный лифт?
Наконец они добрались до небольшой площадки, где две двери стояли бок о бок,
очевидно, занимая две половины одного карниза.
 - Поменяемся местами, - предложила Робин, забирая ключ от номера 32 из рук
Страйка и передавая ему ключ от номера 30.
- Почему?
- У тебя может быть вид на море. Я знаю, что у тебя есть эти корнуолльские
потребности.
Он был тронут, но слишком запыхался и беспокоился о своей ноге, чтобы быть
многословным.
- Спасибо. Послушай, мне нужно разобраться с парой вещей. Я постучу в твою
дверь, когда закончу, и мы сможем обсудить планы.
- Прекрасно, - сказала Робин. - Я пойду войду в игру.
Она открыла дверь и вошла в уютную комнату в мансарде с наклонным потолком
из белого дерева и видом на автостоянку в задней части здания. В ней стояли
двуспальная и односпальная кровати, обе с безупречно белыми покрывалами. Робин
представила, как их бухгалтер, на редкость лишенный чувства юмора человек,
спрашивает, почему они не могли сократить расходы, вселившись в одну комнату.
Комментарий Барклая после его единственной встречи с этим человеком был таким:
«Похоже, он срет скрепками».
Распаковка вещей из нового рюкзака – Робин было неудобно появляться в отеле
с сумками для покупок – заняла всего несколько минут. Повесив купленную рубашку,
она отнесла туалетные принадлежности в ванную комнату, затем села на
двуспальную кровать, где теперь лежали три электронных устройства - ее
собственный телефон, одноразовый телефон, номер которого был у Пеза Пирса, и ее
iPad.
Сообщение от ее матери пришло, когда они со Страйком регистрировались.
Как твои дела? Есть какие-нибудь новости от полиции?
Полностью осознав иронию сообщения своей матери, помещенного поверх
фотографии молодого террориста, который осматривал ее новую квартиру, Робин
напечатала ответ:
Я в порядке. Полиция регулярно информирует нас, они говорят, что прогресс
есть. Пожалуйста, не волнуйтесь, я обещаю вам, что принимаю все меры
предосторожности и со мной все хорошо. Скажи папе что люблю xxx
Затем она взяла временный телефон и с легким замиранием сердца увидела, что
Пез Пирс прислал ей фотографию.
"Пожалуйста, только не член", - взмолилась она, открывая сообщение, но Пез
прислал то, что, по ее мнению, можно было считать строго противоположным:
рисунок обнаженной брюнетки, одна рука которой застенчиво лежит на груди, а
другая прикрывает лобок. Робин потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что
на рисуноке была она, или, скорее, Джессика. Внизу Пез написал одно-единственное
слово:
Похоже?
И фотография, и сообщение были отправлены более двух часов назад. У Джессики
Робинс, несомненно, была насыщенная социальная жизнь, поэтому Робин, решив, что
двухчасовой перерыв вполне разумен, и отправила ответное сообщение:
В точку. Ты рисуешь плечи ГОРАЗДО лучше, чем я
Она отбросила телефон в сторону и взяла свой iPad, чтобы войти в игру. Аномия
отсутствовал: единственными присутствующими модераторами были Хартелла и
Fiendy1. К удивлению Робин, Fiendy1 немедленно открыл для нее личный канал.

Fiendy1: Я посмотрел этот удар головой Фердинанда на YouTube

Fiendy1: черт, невероятно

Робин уставилась на это сообщение, совершенно растерявшись. Кто такой

Фердинанд? Было ли это сообщение вообще предназначено для нее?

Fiendy1: £18м штрафа сейчас кажется сущей ерундой, лол

Футбол, подумала Робин, вспомнив, как Страйк сказал ей, что позавчера вечером
они с Fiendy1 наслаждались общением в приватном чате, когда он изображал
Buffypaws. Она чуть было не постучала в стену и не спросила Страйка, о чем они
разговаривали, но, поскольку он сказал, что у него есть дела, которые он хотел
решить, она схватила свой телефон и вместо этого погуглила "Штраф Фердинанда в
размере 18 миллионов фунтов стерлингов".
Пока Робин разбиралась, что Fiendy1 говорил о Рио Фердинанде, который забил
знаменитый гол головой за "Лидс Юнайтед" в матче против "Депортиво" в 2001 году,
Страйк сидел в нескольких метрах от нее на своей двуспальной кровати, в комнате,
которая была зеркальным отражением комнаты Робина. Он не распаковывал вещи,
потому что его приоритетом было снятие протеза. Вместо того чтобы
наслаждаться видом на море, он теперь наблюдал, как его культя бесконтрольно
подергивается в штанине.
Беглый осмотр номера выявил отсутствие мини–бара, чего, как он теперь
полагал, следовало ожидать – это был, как заметила Робин, не "Ритц", - и это не
прибавило ему доброжелательности к отелю. Возможно, виски в середине дня было
плохой идеей, но в связи с взрывом, прибытием молодого члена "Халвенинг" на Робинз-
стрит, повторением спазмов в его культе и неминуемой перспективой "нормального
разговора" с Мэдлин, успокаивающая порция алкоголя была бы весьма кстати.
Как бы ему ни хотелось отложить разговор, он должен был убрать Мэдлин с
дороги, как он выразился про себя, потому что у него и без того было достаточно
забот, чтобы еще и подвергаться преследованиям со стороны разгневанной подружки.
Прекрасно понимая, что вел себя далеко не образцово, он был готов принести
извинения, но что потом? Откинувшись на подушки, он, казалось, видел только еще
более сужающийся туннель взаимно возрастающего негодования, если он продолжит
отношения. В то время как его культя прыгала, как будто по ней пробегали
электрические импульсы, он думал, что должен был с самого начала понять, что его
жизнь и жизнь Мэдлин в корне несовместимы. Ей нужен был мужчина, который был
бы счастлив стоять рядом с ней и сиять, пока сверкают вспышки фотоаппаратов;
она заслуживала кого-то, кто заботился бы о ней настолько, чтобы сцена,
порожденная стрессом и слишком большим количеством алкоголя, больше не
повторялсь. А он не подходил ни по одному из пунктов. Он глубоко вздохнул, взял свой
мобильный и набрал ее номер.
Мэдлин ответила после нескольких гудков, ее голос был таким же холодным, как и
в сообщении голосовой почты.
- Привет.
Когда стало ясно, что она ждет, когда он что-нибудь скажет, он спросил:
- Как у тебя дела?
- Довольно дерьмово. А ты как?
- Бывало и лучше. Послушай, я хочу извиниться за вчерашний вечер. Мне не
следовало лгать, это было дерьмовое поведение. Я думал, что разгорится скандал, так
что…
 - ...ты позаботился о том, чтобы он разгорелся.
- Не намеренно, - сказал Страйк, желая, чтобы его нога перестала
неконтролируемо дергаться.
- Ты остался у Робин прошлой ночью, Корм? Скажи мне правду.
Он повернул голову, чтобы посмотреть на горизонт, где лазурь неба встречалась
с бирюзовым цветом моря.
- Да.
Последовало долгое молчание. Страйк ничего не сказал, надеясь, что Мэдлин
покончит с этим сейчас, без каких-либо дальнейших усилий с его стороны. Однако
следующим звуком, который он услышал, были тихие, но безошибочно узнаваемые
рыдания.
- Послушай, - начал он, не имея ни малейшего представления, что он собирался ей
сказать, но Мэдлин перебила:
- Как я мог быть настолько глупа, чтобы влюбиться в тебя? Мне же говорили,
меня предупреждали…
Он не собирался попадаться в ловушку, спрашивая, кто были эти люди, потому что
был уверен, что был только один человек: она, чей распадающийся брак в настоящее
время угрожал делу его жизни.
- …но ты вовсе не казался таким…
- Если ты имеешь в виду под ”таким", что я сплю с Робином, то это не так, - сказал
он, потянувшись за своей электронной сигаретой только для того, чтобы обнаружить,
что эта чертова штука разрядилась. - Ты была единственной, с кем я спал все то время,
что мы были вместе.
- Прошедшее время, - всхлипнула она. - Я была единственным человеком.
- Мы и говорим о прошлом, разве нет?
- Ты хочешь этого, Корм? - спросила она более высоким, чем обычно, голосом,
сдерживая слезы. - Ты на самом деле хочешь быть со мной?
- Ты прекрасна, - сказал он, внутренне съеживаясь от необходимости этих пустых,
шаблонных слов, которые никого не обижали, но давали говорящему утешительную
уверенность в собственной доброте, - и это было здорово, но я думаю, что мы хотим
разных вещей.
Он ожидал, что она будет спорить, возможно, накричит на него, потому что сцена
на ее презентации показала совершенную готовность ранить, когда причиняют боль.
Вместо этого, еще пару раз всхлипнув, она повесила трубку.
 Глава 80

Я не знаю, что может облегчить мои страдания,

И чего я желаю;
Страсть в сердце натянула струны
Как тигр на поводке.
Эми Леви
О, это любовь?

Вырванный из глубокого сна стуком в дверь, Страйк пару секунд

ошарашенно смотрел на покатый деревянный потолок, соображая, где он
находится, а вспомнив, что это отель в Уитстейбле, взглянул на небо за окном
и догадался, что сейчас ранний вечер.
— Страйк? - раздался голос Робин из-за двери. — Ты в порядке?
— Да, - ответил он хриплым голосом. — Дай мне минутку.
Спазмы в ноге утихли. Он допрыгал до двери, что было не так сложно,
как могло бы быть, потому что там был удобно расположенный комод и
латунный конец кровати.
— Извини, - было его первым словом, когда он открыл дверь. — Заснул.
Заходи.
Робин знала, что он не снял бы свой протез, если бы не испытывал
сильную боль, потому что всегда ненавидел комментарии и расспросы,
которые он вызывал. Он неловко допрыгнул до кровати и опустился на нее.
— Что с твоей ногой?
— Дергается по собственному желанию, блять.
— Что? - сказала Робин, взглянув на протез, прислоненный к стене, что
заставило Страйка хрюкнуть от смеха.
— Не это. Моя культя. Спазмы. Они были у меня после того, как ее
ампутировали, и вернулись пару дней назад.
— Черт, — сказала Робин. — Хочешь сходить к врачу?
— Нет смысла, - сказал Страйк. — Садись, - добавил он, жестом указывая
на плетеное кресло. — Похоже, у тебя есть новости.
 — Есть, - сказала Робин, садясь. — Арест Ормонда только что показали
по телевизору. Очевидно, полиция подала ходатайство о его задержании еще
на двадцать четыре часа.
— Значит, он еще не докатился до убийства.
— Не мог. Но есть кое-что еще...
— Ты не возражаешь, - сказал все еще сонный Страйк, - если я покурю,
прежде чем мы перейдем к остальному? — Он провел рукой по своим густым
вьющимся волосам, оставив их без изменений. — Мне придется снова надеть
ногу. И я чертовски проголодался... не так уж много было сэндвичей за обедом,
не так ли?
— Тебе помочь спуститься?
— Нет, нет, - сказал Страйк, отмахиваясь от нее. — Я сам справлюсь.
— Может, мне пойти и заказать нам столик в столовой?
— Да, это было бы здорово. Встретимся внизу.
Робин направилась на первый этаж, беспокоясь о Страйке, но в то же
время полная едва подавляемого возбуждения. Она была настолько поглощена
расследованием, которое внезапно открылось перед ней после разговора с
Финди1, что едва заметила, как пролетела вторая половина дня, и только в
десять минут шестого до нее дошло, что Страйк не вернулся.
Услужливая молодая сотрудница направила Робин в столовую, стены
которой были выкрашены в цвет сланца, окна-носы выходили на море, а на
каминных полках красовались куски гофрированного белого коралла.
Официант показал ей столик на двоих, и Робин, заказав себе бокал Риохи,
выбрала место напротив моря, что, по ее мнению, было справедливо,
учитывая, что она отдала Страйку номер с видом на море. Затем она положила
на стол свой iPad, на котором все еще шла игра.
Аномия по-прежнему отсутствовал, что начинало интриговать Робин.
Если она не пропустила появление Аномии во время их поездки в Уитстейбл,
то это было самое долгое их отсутствие в игре с тех пор, как она
присоединилась к ней, и она не могла не подумать о том, что Филипп Ормонд
сейчас находится под стражей и, несомненно, не может пользоваться
никакими электронными устройствами.
Тем временем Пез Пирс написал Джессике Робинс еще несколько
сообщений с тех пор, как Робин ответила на его рисунок. Робин придумала
вечер с родителями, чтобы унять ожидание Пэза от регулярных сообщений, но
это не помешало ему отправить сообщения, последним из которых было Ну и
когда мы снова увидимся? - на что Джессика уклончиво ответила Я проверю
свое свободное время. Мне пора, мой отец жалуется, что я слишком много
разговариваю по телефону.
Официант принес вино, и пока Робин потягивала его, ее мысли
устремились к ее бывшему мужу, Мэтью. Она бы никогда не сидела здесь, если
бы все еще была замужем. Сама мысль о том, что она может написать Мэтью
сообщение: "Офис взорвали, Страйк будет спать на диване", была плохой
шуткой: Мэтью с самого начала был против Страйка, и она могла только
представить, что бы он сказал, если бы Робин позвонила домой и сообщила:
"Мы с Кормораном собираемся провести ночь в отеле в Уитстейбле вместе".
Несколько секунд она наслаждалась ощущением свободы, которое это ей
давало, но потом ее мысли сразу же перескочили на Маделин и ложь Страйка
об обслуживании номеров: она подозревала, что он хотел сделать наверху
одну из вещей - успокоить чувства своей девушки. Ей стало интересно, как
звучит голос Страйка, когда он пытается кого-то ублажить. Она никогда не
слышала, чтобы он это делал.
Это не имеет значения, сурово сказала она себе. У тебя есть это - под
этим она подразумевала расследование, а не отель "Марин" и "Риоха", - что
может быть лучше. Друзья и партнеры по работе - это лучше. И прежде чем
чувства успели выдвинуть контраргументы, она взяла телефон, открыла
Твиттер и проверила, не было ли ответа на длинное прямое сообщение,
которое она отправила часом ранее молодому поклоннику Чернильно-Чёрного
Сердца. Если теория Робин верна - а она была уверена, что так оно и есть, - то
ответ девушки может быть чрезвычайно важен для дела Аномии, но его пока
не было.
Страйку потребовалось полчаса, чтобы добраться до ресторана, потому
что он быстро принял душ в надежде, что это облегчит ноющую боль в
мышцах, прежде чем осторожно спуститься на улицу, чтобы выкурить
сигарету. Проходя через зал, он заметил, что Робин переоделась в свою новую
голубую рубашку. Темные стены подчеркивали ее характерный, яркий цвет
кожи, и ему пришло в голову сделать комплимент по поводу того, что цвет
рубашки ей идет, но прежде чем он успел это сделать, она сказала:
— Как твоя нога?
— Неплохо, - сказал он, садясь. — Скажи мне, какие у тебя ещё новости.
— Ну, - сказала Робин, - во-первых, сегодня днем у меня был разговор по
частному каналу с Финди1. Вы двое немного углубились в футбол прошлой
ночью: мне пришлось много гуглить, чтобы наверстать упущенное. Рио
Фердинанд, удар головой против "Депортиво", легендарная победа "Лидса" и
так далее...
 — Извини, - сказал Страйк с ухмылкой, - надо было записать это в
заметки. Что ты пьешь?
— Риоху. Оно хорошее.
— Отлично - я буду то же, что и она, - сказал он официанту, который
быстро появился у их столика. Когда тот ушел, Страйк сказал:
— Я так понимаю, что ты выглядишь такой взволнованной не потому, что
посмотрела гол Фердинанда?
— Правильно, - ответила Робин. — Я выгляжу взволнованной, потому что
узнала, что "Лидс Юнайтед" также известен как "Павлины".
— И это заставляет тебя радоваться, потому что...?
— Потому что я думаю, что совершила прорыв, серьезный прорыв. Я
чувствую себя идиоткой, что не заметила этого раньше, но в Твиттере так
много людей, что я просто... Взгляни на это.
Робин закрыла Твиттер на своем телефоне, открыла фотографии и вывела
на экран первый из скриншотов, сделанных ею в тот день, на котором была
изображена последняя часть длинного разговора с Финди1, который она вела
в частном канале.

Финди1: Это мой последний день здесь.

Финди1: Я зашла попрощаться с
Червем, но ее здесь нет.
Финди1: общение с тобой в последние
пару дней было самым веселым за всю
мою жизнь.
Баффиповз: ты правда не уходишь?!
Финди1: Я должна
Финди1: Меня тошнит от этого места, я
не шучу.
Финди1: Я знаю, что ты хочешь быть
модератором, но серьезно, не делай
этого. Это место чертовски токсично.

Страйк повернул направо и читает дальше.

 Баффиповз: ты сказала Аномии, что
уходишь?
Финди1: нет
Финди1: Я просто исчезну.
Финди1: ты многого не знаешь об этом
месте.
Финди1: Я так волнуюсь, что мама
хотела отвести меня к врачу.
Финди1: но мне нужен не доктор.
Баффиповз: что тебе нужно?
>
>
>
Финди1: найти кого-то, кто сможет
остановить Аномию.

Страйку принесли вино, но он был так поглощен, что не заметил; Робин

поблагодарила официанта.

Баффиповз: что значит "остановить

Аномию"?
Финди1: Неважно. Просто не
становись модератором, серьезно. Мне
так стыдно, что я участвовала во всем
этом, что я не могу думать ни о чем
другом. Я ухожу
<Финди1 покинул канал>

Страйк посмотрел на Робин и открыл рот, чтобы заговорить, но она

сказала,
— Продолжай листать. Там еще много всего.
Он сделал то, что ему сказали, и обнаружил, что смотрит на серию
скриншотов твитов, первый из которых датировался более чем тремя годами
ранее. На фотографии профиля была изображена девочка-подросток с темно-
каштановыми волосами, густыми бровями и кривой улыбкой. Она не
использовала никаких фильтров на своей фотографии и, похоже, не была
накрашена, что делало ее весьма необычной в недавно приобретенном
Страйком опыте молодых пользователей Twitter женского пола.

Пенни Пикок @rachledbadly

поссорилась с отцом по телефону, и он назвал меня
извергом из ада #HappyNewYear
13:58 1 января 2012 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

Я чертовски люблю это. Играйте в игру, бвахи!
www.TIBH/TheGame.com
7.55 pm 9 февраля 2012 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

меня отстранили за курение в школьном туалете.
0.49 утра 27 февраля 2012 года

Пенни Пикок @rachledbadly

так чертовски скучно сейчас
0.49 am 14 апреля 2012 г.

ME Rights @MEBillyShears
Многообещающее исследование митохондриальной
дисфункции и патофизиологии ME здесь: bitly.sd987m
3.49 pm 14 мая 2012 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @MEBillyShears
Вы знаете что-нибудь о волчанке?
 6.02 pm 14 мая 2012 г.

ME Rights @BillyShearsME
посмотрите раздел "аутоиммунные заболевания" на моем
сайте
www.TribulationemEtDolorum.com
6.26 pm 14 мая 2012 г.

— Пенни связалась с Иниго? - спросил Страйк.

— Продолжай читать, — сказала Робин.

Пенни Пикок @rachledbadly

@TheMorehou©e ALPHA CENTAURI Bb ДЕТКА!
20:51 16 октября 2012 г.

Морхаус @theMorehou©e
в ответ на @rachledbadly
Да, я знаю! Но пока не стоит паковать чемоданы.

Пенни Пикок @rachledbadly

отвечая на @theMorehou©e
не убивай настрой

Морхаус @theMorehou©e
отвечая на @rachledbadly
просто говорю... на самом деле его там может и не быть.

Пенни Пикок @rachledbadly

отвечая на @theMorehou©e
Какого хера????
 Morehouse @theMorehou©e
в ответ на @rachledbadly
это рабочая гипотеза, вот и все. Небольшой скептицизм

— Ты уже добрался до сообщений Морхауса об астрономии? - спросил

Робин.
— Только что дошел.
— Я корила себя, потому что я заметила некоторое их взаимодействие - я
говорила тебе, помнишь? О школьнице, с которой говорил Морхаус? Но я так
и не соединила точки.
Видя, что Страйк, похоже, тоже еще не соединил их, она сказала: ——
Продолжай.

Пенни Пикок @rachledbadly

С нетерпением жду завтрашней игры, мой отец болеет
за "Блюз", а я за "Уайтс", и я искренне хочу увидеть,
как мы их разгромим.
17:45 18 декабря 2012 г.

Рон Брайарс @ronbriars_1962

в ответ на @rachledbadly
Как вы с отцом оказались по разные стороны той
столетней войны?!

Пенни Пикок @rachledbadly

repling to @ronbriars_1962
Он ушел, когда мне было 12, и мы с мамой переехали
в Лидс, чтобы быть с ее семьей.
17:57 18 декабря 2012 г.

Ron Briars @ronbriars_1962

отвечая на @rachledbadly
А, ладно. Значит, это немного личное?
 Пенни Пикок @rachledbadly
repling to @ronbriars_1962
Совсем чуть-чуть.

— Подожди, - сказал Страйк, глядя на Робин, которая теперь улыбалась

ему. 'Лидс Юнайтед? Ее отец назвал ее извергом из ада?
— А у ее матери волчанка, - сказала Робин, - и Гас только что сказал нам,
что его отец разговаривает с женщиной по имени Рейчел
— Как это относится к делу?
— Страйк, не обращай внимания на "Пенни Пикок" и посмотри на ее
подпись.
Страйк посмотрел вниз на следующие два твита.

Пенни Пикок @rachledbadly

Дерьмо. ДЕРЬМО.
ДЕРЬМООООООООООООООООООООО
#ЛидсвЧелси
9.32 вечера 18 декабря 2012 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

Отлично, и вот мне пишет мой отец. Он не помнит мой
день рождения, но он напишет, чтобы
позлорадствовать, что гребаный "Челси" выиграл.

— Рэйчлед... - начал он. — Подожди. "Рейч бед лед " - в отличие от...?
— Рейч лед велл, - сказала Робин, сияя. — Продолжай читать.

Пенни Пикок @rachledbadly

Если бы у вас был знаменитый родственник, которого
вы никогда не видели, вы бы с ним связались?
9.13 pm 28 января 2013 г.
 Джулиус @i_am_evola
в ответ на @rachledbadly
Нет, если бы я выглядел как ты. Они бы удивились,
почему Ринго Старр появился у них на пороге, одетый
в юбку.

— Готовы сделать заказ? - спросил официант, снова появившись у их

столика.
— Нет, извините, - сказала Робин, поспешно пододвигая к себе
распечатанный лист и выбирая наугад спагетти с песто.
— Закажи мне что-нибудь сытное, но не жирное, - сказал Страйк, не
поднимая глаз, потому что сейчас он был поглощен длинным сообщением в
Твиттере, которое Робин вырезала по частям. Выполнить его просьбу было
нелегко: меню, в котором были блюда, которые Страйк, несомненно, любил,
например, свиное брюшко и треска в кляре, не очень-то подходило для диеты.
Робин попросила стейк с салатом вместо картошки фри, и официант удалился.
— Где ты? - спросила она Страйка.
— На длинном сообщении о том, как Ледвелл лгал, что он на мели, -
ответил он.

Аномия@AnomiaGamemaster
Те, кто покупается на душещипательные истории
Федвелл о бедности, должны знать, что ее
обеспеченный дядя дал ей 2 большие кучи денег в
начале нулевых. #EdieLiesWell
10.30 вечера 26 апреля 2013 г.

Moonyspoons @m<>nyspoons
в ответ на @AnomiaGamemaster
Всегда думал, что в этом бездомном дерьме есть что-
то подозрительное. #IStandWithJosh #EdieLiesWell
10.32 pm 26 апреля 2013 г.

Yasmin Weatherhead @YazzyWeathers

в ответ на @AnomiaGamemaster
Я думаю, что она была скудной, но не настолько,
насколько она притворяется. Например, я не верю в то,
что она была бездомной.

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @YazzyWeathers @AnomiaGamemaster
Она не лжет. Она действительно была бездомной

Lepine's Disciple @LepinesD1sciple

repling to @rachledbadly @YazzyWeathers
@AnomiaGamemaster
мы слышали она спускалась вниз за £££

Макс Р @mreger#5

Не горжусь этим, но я заплатил

@EdLedDraws за минет в 2002 году.

Джулиус @i_am_evola
repling to @LepinesD1sciple @rachledbadly
@YazzyWeathers @AnomiaGamemaster
#OnTheGame
😂😂😂😂😂😂😂😂😂

Johnny B @jbaldw1n1>>
ответил на @LepinesD1sciple @rachledbadly
@YazzyWeathers @AnomiaGamemaster
#GreedieSucksWell
😂😂😂😂😂😂😂😂😂

Макс Р @mreger#5
ответил на @LepinesD1sciple @rachledbadly
 @YazzyWeathers @AnomiaGamemaster
Я не единственный, видимо, она отсасывает у своего
голландского арендодателя вместо того, чтобы
платить за аренду #OnTheGame

Пенни Пикок @rachledbadly

repling to @mreger#5 @LepinesD1sciple
@YazzyWeathers
@AnomiaGamemaster
Серьезно, отъебитесь вы все

Moonyspoons @m<>nyspoons
repling to @rachledbadly @mreger#5
@YazzyWeathers
@AnomiaGamemaster
Я так устал от Ледвелл и ее защитников. Она
отвратительная фанатичка и доказанная лгунья.

Пенни Пикок @rachledbadly

отвечая на @m<>nyspoons @mreger#5
@LepinesD1sciple
@YazzyWeathers @AnomiaGamemaster
Я знаю ее семью и знаю, что она говорит правду, так
что отвали.

Как раз когда Страйк поднял голову, чтобы что-то сказать, Робин, которая
закрыла экран своего iPad, показывающий игру, и вместо этого открыла
Twitter, слегка вздохнула.
— Подожди, - сказала она, - продолжай читать. Мне нужно на кое-что
ответить.
Страйк сделал, как ему было сказано, и Робин прочитала ответ Рейчел
Ледвелл из трех слов на ее прямое сообщение, которое Робин отправила с
аккаунта в Twitter, созданного ею в тот день специально для этой цели, под
названием @StopАномия.
 Кто вы?
Пенни Пикок
Женщина, которая считает, что
Аномия нанес достаточно вреда
фандому и должен быть остановлен.
Остановить Аномию

Она ждала с затаенным дыханием, но никакого сообщения от Рейчел

больше не появилось. Она подняла глаза на Страйка.
— Где ты сейчас?
— Я читаю больше из тех бесед, которые она ведет с Морхаузом об
астрономии, - ответил Страйк.

Пенни Пикок @rachledbadly

@theMorehou©e
26 черных дыр в Андромеде.
Или вы собираетесь сказать мне, что их тоже не
существует?
10:02 12 июня 2013 г.

Морхаус @theMorehou©e
в ответ на @rachledbadly
Лол, нет, они есть. Это действительно захватывающе.

Пенни Пикок @rachledbadly

@theMorehou©e
Кеплер-78b?
8.25 вечера 5 ноября 2013 г.

Морхаус @theMorehou©e
в ответ на @rachledbadly
противоположность Альфа Центавра Bb: существует, но
не должна существовать
 — Это определенно похоже на то, что они знают друг друга, - сказал
Страйк. —. Он что, астрофизик?
Пепервайт сказала мне, что она выяснила, кто такой Морхаус, потому что
Финди1 дал ей подсказку в модераторском чате. Морхаус разозлился на
Пепервайт за то, что она узнала, что бы это ни было, но я сомневаюсь, что это
было то, что он астрофизик. Я бы подумала, что этим можно гордиться.
— Знаешь, меня заинтересовал тон Морхауса, - сказал Страйк.
— В каком смысле?
— Я не думаю, что он так же молод, как она. На самом деле, судя по тому,
как он пишет, он может быть любого возраста. Даже профессор.
— Я согласна, - сказала Робин, которая все еще следила за личными
сообщениями @StopАномия. — И во всех его публичных твитах, которые я
видела, он почти никогда не ругается.
— А в этой постоянной переменной - Он наклонил телефон Робин так,
чтобы она могла видеть, о чем он говорит.

Пенни Пикок @rachledbadly

Приведите пример, когда вы используете постоянную
переменную.
Вызывает @theMorehou©e
10.33 вечера 11 ноября 2013 г.

Morehouse @theMorehou©e
в ответ на @rachledbadly
да ладно, ты же знаешь это

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @theMorehou©e
Я так чертовски устала, неужели ты не можешь просто
сделать это за меня?

Morehouse @theMorehou©e
отвечая на @rachledbadly
 lol нет у меня есть своя работа

— Он говорит как старший брат или... не знаю, дядя.

— Довольно крутой дядя, раз она не стесняется его умолять.
— С другой стороны, здесь нет ничего жуткого. Он не Эшкрофт.
— Забавно, что вы упомянули Эшкрофта. Он скоро появится.
Страйк свернул влево, но Робин уже не обращала на это внимания,
потому что Рейчел только что ответила на ее последнее сообщение.

Почему ты обращаешься ко мне за помощью?

Пенни Пикок

С замиранием сердца Робин напечатала ответ.

Потому что я считаю тебя порядочным человеком,

который чувствует то же, что и я, и думаю, что ты
можешь дать мне информацию, которая поможет мне
остановить Аномию.
Остановить Аномию

Пока Робин с некоторым трепетом ждала ответа Рейчел, Страйк начал

следующую ветку Твиттера.

Аномия @AnomiaGamemaster
Последняя порция #симпатичноготроллинга от Гриди
Федвелла. 'Я предпочитаю маленькие места, где я
выросла'.
Это место кажется вам маленьким?
13:53 15 августа 2013 г.

К твиту была приложена фотография террасного дома, на которой четко

виден номер двери.

Перо справедливости @penjustwrites

@AnomiaGamemaster @rachledbadly
Какими бы ни были недостатки Ледвелл, раскрывать ее
адрес нехорошо.
13:56 15 августа 2013 г.

Аномия @AnomiaGamemaster
в ответ на @penjustwrites @rachledbadly
Где я раскрыл адрес, скажи пожалуйста?
13:57 15 августа 2013 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @AnomiaGamemaster @penjustwrites
Он прав, уберите это.
13:58 15 августа 2013 г.

Перо справедливости @penjustwrites

repling to @rachledbadly @AnomiaGamemaster
Не играй в игры, Пенни
1.58 pm 15 августа 2013 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @penjustwrites @AnomiaGamemaster
Я НЕ АНОМИЯ
1.58 pm 15 августа 2013 г.

Lepine's Disciple @LepinesD1sciple

в ответ на @EdLedDraws
Если кому-то нужен полный адрес той квартиры,
напишите мне, у меня есть.

— Подожди - так Эшкрофт думал, что Рейчел была

Аномией?
— Он до сих пор так думает. Если ты прочтёшь
следующую часть, то поймёшь, почему он сказал мне,
что Аномия - беспокойная девушка, у которой были
проблемы с полицией.

Пенни Пикок @rachledbadly

Поймана за граффити в Гайд-парке. Только что вышла
из полицейского участка. Моя мать говорит, что это
самый позорный день в ее жизни.
7.19 pm 7 февраля 2014 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

отвечая на @rachledbadly
Небольшая пощечина для моего отца. Оказалось, что
его уход от нее, когда она была тяжело больна, был
менее болезненным.

Пенни Пикок @rachledbadly

ответ на @rachledbadly
чем то, что я написала на стене ЛЮСИ РАЙТ СУКА.

Пенни Пикок @rachledbadly

Кто-нибудь еще пострадал от граффити? Пытаюсь
уверить маму, что они не собираются меня вешать.

Лилиан Асквит @LilAsquith345

в ответ на @rachledbadly
может, хватит бравады. Граффити - это преступное
деяние. Я откровенно не понимаю, что заставляет
людей делать это.

Пенни Пикок @rachledbadly

отвечая на @LilAsquith345
мы одиноки и сломлены
 7.42 pm 7 февраля 2014 г.

Вопреки самому себе, Страйк издал небольшой смешок, но Робин не

обратила на это внимания: Рейчел только что ответила на ее последнее личное
сообщение.

С чего ты взял, что у меня есть информация?

Пенни Пикок

Робин допила последний бокал "Риохи" и набрала текст:

Я думаю, ты знаешь, кто такой Морхаус на самом
деле - а Морхаус знает, кто такая Аномия.
Остановить Аноми

Через несколько секунд Рейчел ответила.

Морхаус никогда бы тебе не сказал.

Пенни Пикок

Поскольку это не было ни отрицанием того, что она знает, кто такой
Морхаус, ни отказом от разговора, волнение Робин усилилось.
Возможно, я смогу его убедить. У меня есть опыт в
таких делах.
Остановить аномию

Пока Робин стояла на цыпочках, Страйк читала последний снимок экрана

на своем телефоне.

Пенни Пикок @rachledbadly

Итак, я получила постановление по поводу граффити,
и мне, вероятно, придется пойти и отмыть его или что-
то в этом роде.
16:27 8 июля 2014 г.

Пенни Пикок @rachledbadly

repling to @rachledbadly
 Моя мама говорит, что это мне на пользу, а я написала
отцу смс, и он забыл, что я сегодня в суде.
#TopParenting

Пенни Пикок @rachledbadly

в ответ на @rachledbadly
так что теперь я собираюсь выпить немного водки,
чтобы отпраздновать это хаха. #notgoingtojail

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

в ответ на @rachledbadly
Таких фемок, как ты, надо сажать в тюрьму только за
то, что они такие уродливые.

Пенни Павлин @rachledbadly

в ответ на @LepinesD1sciple
Может ты просто отъебешься?

- Я все ждала, когда кто-нибудь скажет Ученику Лепине отвалить, - сказал

Страйк, подталкивая телефон Робин через стол к ней. Он из тех парней,
которым нужно громко и часто говорить "отвали"... Все в порядке? - спросил
он, потому что Робин с очень напряженным выражением лица смотрела на
iPad в своих руках.
- Хорошо, - сказала Робин. - Хотя я бы не отказалась от еще одного бокала
вина.
Пока Страйк подзывал официанта, на экране перед ней появился ответ
Рейчел.
Вы журналист?
Пенни Пикок

Или из полиции?
Пенни Пикок
 Когда Робин начала быстро печатать, Страйк задумался, что же она
задумала. Ее молчание наводило на мысль о чем-то личном, и он вдруг
вспомнил тот звонок в офис от Хью Джекса, который раздался на его телефоне
в тот вечер, когда он ужинал с Грантом Ледуэллом. Он так и не узнал, что
между ними происходило. Теперь он вспомнил фотографию этого
рыбоглазого парня, обнимающего ее в Швейцарии, на каминной полке. Когда
принесли два бокала свежего вина, он выпил, скрытно наблюдая за Робин и
пытаясь решить, на кого она больше похожа - на женщину, которая устраивает
очередной отпуск со своим парнем или расстается с ним.
На самом деле, Робин печатала:
Ни то, ни другое. Я расскажу вам все, если вы
встретитесь со мной. Я могу гарантировать вам полную
анонимность, и мы можем встретиться лицом к лицу в
людном месте при дневном свете, где вам угодно. Если
я вам не понравлюсь, вы можете сразу же уйти. Если по
приезде вы решите, что не хотите со мной
разговаривать, можете просто уйти. Никто никогда не
узнает, что вы встретили меня или что вы помогли мне,
если вы решите поступить именно так.
Остановить Аномию
Почему ты не хочешь сказать мне, кто ты теперь?
Пенни Пикок
Потому что если ты кому-нибудь расскажешь, ты
можешь помешать моим попыткам остановить Аномию.
Остановите Аномию
Официант вернулся к их столику с едой. Робин слегка подвинулась,
чтобы он поставил перед ней тарелку с макаронами, ее взгляд был прикован к
iPad. Страйк опустил взгляд на свою тарелку: там, где должна была быть
картошка фри, лежал только салат. Он решил, что в этом виноват только он
сам, поэтому взял нож и вилку и принялся молча есть, пока Робин продолжала
печатать.

Я хочу помочь, но мне страшно

Пенни Пикок
Я понимаю, но тебе нечего меня бояться, клянусь.
Остановить Аномию
 Моя мама больна. Она не вынесет,
если я снова попаду в беду.
Пенни Пикок
У тебя не будет неприятностей. Никто даже не
должен знать, что ты встречаешься со мной.
Остановить аномию
Не могли бы вы приехать в Лидс?
Пенни Пикок
Конечно.
Стоп Аномия
Завтра днем?
Пенни Пикок

- Страйк, - сказала Робин, глядя вверх с выражением волнения, которое

заставило его опасаться худшего: возможно, предложение руки и сердца,
сделанное по смс. Мы могли бы завтра поехать в Лидс?
- Лидс?
- Рейчел Ледвелл согласилась поговорить со мной.
- Что?
- Я объясню через минуту - мы можем поехать?
- Конечно, блядь, мы можем поехать!
Так Робин печатала:
Да
Остановите Аномию
Ты не можешь прийти ко мне домой из-
за моей мамы.
Пенни Пикок
Все в порядке.
Остановите Аномию
Есть такое место, которое называется
Меанвуд Парк
Пенни Пикок
 Войдите через вход у кафе и сверните
на правую дорожку.
Пенни Пикок
Слева есть каменный мост через ручей,
похожий на разбитые плиты.
Пенни Пикок
На другой стороне ручья есть дерево с
двумя большими валунами по обе
стороны от него
Пенни Пикок
Рядом с деревом стоит скамейка с
именем Джанет Мартин.
Пенни Пикок
Я буду ждать тебя у скамейки Джанет
Мартин в 3 часа.
Пенни Пикок
Замечательно. Увидимся там.
Остановить аномию

Робин отложила iPad, выпила почти весь второй бокал "Риохи", а затем
рассказала все Страйку. Он слушал с нарастающим изумлением, а когда она
закончила свой рассказ, сказал,
- Черт возьми, Эллакотт - я заснул на три часа, а ты раскрыла это гребаное
дело!
- Пока нет, - сказала она, раскрасневшись от возбуждения, вина и
удовольствия, которое доставили ей эти слова. Но если мы получим Морхауса,
мы получим Аномию!
Страйк поднял свой бокал с вином и стукнул им об ее.
- Хочешь еще?
- Лучше не надо. До Лидса, наверное, триста с лишним миль. Я не хочу
провалиться на алкотестере.
Она наконец взяла вилку и начала есть макароны.
- Как твой стейк?
 - Чертовски хорош, вообще-то, - сказал Страйк, размышляя, стоит ли
говорить то, что он хотел сказать, и наконец решившись. - Я подумал, что ты
переписываешься с Хью Джексом.
- Хью Джексу? - недоверчиво сказала Робин, ее очередная порция
спагетти зависла на полпути ко рту. - С какой стати я должна это делать?
- Не знаю. Он звонил тебе на работу, я подумал, что что-то происходит...
- Боже, нет, - сказала Робин. - Между мной и Хью Джексом ничего не
происходит.
Сочетание Риохи и радости от встречи с Рейчел Ледвелл ослабило
защиту, которую Робин держала над собой в течение последних нескольких
месяцев.
Сейчас она чувствовала к своему партнеру больше доброты, чем за
последние несколько недель.
- Скажи мне кое-что, - сказала она. - Если бы женщина проигнорировала
твой стук в дверь ее спальни, открытку на День святого Валентина и
многочисленные телефонные звонки, ты бы подумал, что она заинтересована
в тебе?
Страйк рассмеялся.
- В целом, я бы сказал, что нет.
- Слава Богу, - сказала Робин, - потому что ты не был бы крутым
детективом, если бы не умел читать такие подсказки.
Страйк снова рассмеялся. Облегчение, которое он сейчас испытывал, о
чем-то ему говорило, он знал это, но сейчас был не тот момент, чтобы
погружаться в задумчивость, поэтому вместо этого он выпил еще вина и
сказал,
- Хороший отель.
- Я думала, ты злишься, что в нем нет лифта на чердак и никто не помог
тебе с воображаемым багажом?
- Но они готовят хороший стейк.
Робин в свою очередь рассмеялась. Поскольку он спросил о Хью Джексе,
она ненадолго задумалась о том, как у него дела с Мэдлин, но решила не
задавать вопрос, который мог бы испортить ее нынешнее хорошее настроение.
Остаток ужина прошел приятно, в бессодержательных разговорах, шутках и
смехе, которые могли бы показаться необычными их сотрапезникам, если бы
они знали, как недавно Страйку и Робин прислали бомбу.
 Глава 81

...золотые ворота между нами,

Истина открывает свои запретные глаза...

Мэри Элизабет Кольридж

Неискреннее желание, адресованное нищему

Внутриигровой чат между двумя модераторами Drek's Game

<Открылся новый приватный канал
<6 июня 2015 23.30>
<Морхаус приглашает Пепервайт>
<Папервайт присоединяется к каналу>
Пепервайт: ты видел? О парне Ледвелл?
Морхаус: буквально 2 минуты назад
Морхаус: был в лаборатории весь день
Морхаус: Господи. Я не могу взять в толк.
Пепервайт: и что теперь?
Морхаус: Я не знаю
Пепервайт: Полиция не арестовала его просто
так.
Морхаус: нет
Морхаус: но они еще не предъявили ему
обвинения.
Пепервайт: Мышонок, ты ХОЧЕШЬ, чтобы
это Аномия убийца?
Морхаус: черт возьми, конечно, не хочу.
Морхаус: но объясни Вилепечору.
Пепервайт: возможно, это было совершенно не
связано.
Пепервайт: может быть, нив одном из случает
Аномия НЕ ВИНОВАТ!
Морхаус: если они предъявят обвинение
Ормонду, все, что мы будем знать, это то, что А
не зарезал Ледуэлл и Блэя.
Пепервайт: но детка, если он их не зарезал, то
какой у него был мотив для нападения на
Вилепечору?
>
Морхаус: Я не знаю
Морхаус: может быть, я просто провел так
много часов, беспокоясь о том, что он все это
сделал, что мне трудно приспособиться.
>
Морхаус: ты не замечала ничего смешного в
нем на канале модераторов в последнее время?
Пепервайт: больше, чем обычно, ты имеешь в
виду?
Морхаус: дважды вместо "oderint dum metuant"
он набирал "oderum dum mentum".
Пепервайт: и что?
Морхаус: так это на него не похоже.
Пепервайт: может, он был пьян?
Морхаус: а пару ночей назад, когда тебя не
было, он согласился с BorkledDrek'ом, что All-
Star Batman and Робин были очень хороши.
Пепервайт: И что?
Морхаус: Это все равно, что Найджел Фарадж
сказал бы, что Англии действительно нужно
сто тысяч турецких иммигрантов.
Пепервайт: lol
Морхаус: Это странно.
Пепервайт: может, он пытался подлизаться к
BorkledDrek?
Морхаус: Аномия ни с кем не сюсюкается.
Морхаус: Он думает, что мы здесь, чтобы
подшутить над ним, а не наоборот.
Пепервайт: лол правда
Морхаус: Ну, если Ормонда обвинят, это будет
огромным облегчением.
Морхаус: но даже тот факт, что я думал, что
Аномия мог это сделать, стал для меня
тревожным сигналом.
Морхаус: В последнее время я много думал о
том, что он делал с Ледвелл.
Морхаус: преследовал ее, публиковал ее адрес
и все остальное.
Морхаус: Я не очень себе нравлюсь, когда
думаю обо всем этом.
Морхаус: Я должен был остановить его. Я
мысленно оправдывал его.
Морхаус: Николь, даже если Ормонд убил ее, я
ухожу, и я думаю, что ты тоже должна уйти.
Аномия и эта игра - плохие новости.
Пепервайт: да
Пепервайт: Я думала о том же.
Пепервайт: Боже, это будет странно без игры в
моей жизни.
Пепервайт: Я, наверное, буду просто писать
тебе все дни и ночи вместо этого.
Морхаус: Мне подходит
Пепервайт: <3
Морхаус: Итак...
Пепервайт: ???
Морхаус: Я думаю, нам стоит пообщаться
Пепервайт: OMFG!!!!!
Морхаус: сейчас?
Пепервайт: Я не могу в это поверить
Пепервайт: ты скажешь мне, кто такая
Аномия?
Морхаус: почему бы и нет
Морхаус: нет, подожди.
Пепервайт: МЫШЬ, ТЫ НЕ МОЖЕШЬ
ЭТОГО СКАЗАТЬ, А ПОТОМ ОТКАЗАТЬ.
Морхаус: нет, кто-то стоит у моей двери.
Морхаус: дай мне момент
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
 Глава 82
Девушки иногда краснеют, потому что они живые,
Наполовину желая, чтобы они умерли, чтобы избежать позора…
Они подобрались слишком близко к огню жизни, как мотыльки,
И вспыхнуть телесно, крыльями и всем прочим.

Elizabeth Barrett Browning

Aurora Leigh
Робин так боялась упустить возможность поговорить с Рейчел Ледвелл, что в
восемь часов утра они со Страйком снова были в пути. Небо было безоблачным, и
вскоре оба щурились от ослепительного солнечного света, Робин теперь жалела, что
не купила солнцезащитные очки еще в Уитстейбле.
Страйк, который за ночь подзарядил свою электронную сигарету, время от
времени без энтузиазма затягивался ею, пока они ехали по М11. Когда он не пускал
дым, он сидел в игре Дрека, в которую он вошел перед тем, как они сели в машину. У
него были некоторые трудности с перемещением Buffypaws, потому что ему
приходилось использовать левую руку. Правой пришлось сильно надавить на бедро,
потому что культя снова разбудила его спазмами и все еще пыталась дергаться сама
по себе. В результате он неохотно отказался от полноценного английского завтрака,
предложенного отелем "Марин", вместо этого выбрав овсянку и фруктовый салат.
- Аномия там? - спросила Робин.
- Нет, - ответил Страйк.
- Другие модераторы?
- Paperwhite и BorkledDrek. Имей в виду, на данный момент у нас никто не следит
за Кеа Нивеном или Тимом Эшкрофтом, так что даже если появится Аномия, мы не
сможем исключить ни одного из них. Чертов Натли, - сказал Страйк. - Я надеюсь, что
он попросит рекомендацию, потому что я дам ему такую, которую он не забудет в
гребаной спешке.
Последовало двадцатиминутное молчание, потом Страйку наскучила игра, он не
вышел из нее и снова взял свою электронную сигарету.
- Как тебе удается не набирать вес, выполняя эту работу? - спросил он Робин.
- Что? - переспросила Робин, чье внимание было в основном сосредоточено на
вопросах, которые она собиралась задать Рейчел Ледвелл, если та появится. - О... ну, я
немного планирую заранее. Стараюсь брать с собой полезные продукты, когда веду
наблюдение, чтобы в конечном итоге не хвататься за шоколад, чтобы перекусить.
- Полезные штуки, это типа…?
- Я не знаю – орехи? Иногда я делаю бутерброды… У тебя плохо с ногой? - спросила
она. Она заметила, но не упомянула, как он прижимал свою культю к сиденью.
- Не настолько плохо, чтобы питаться как белка.
- Я не ем как белка, – сказала Робин, - но я не жарю все подряд и не ем чипсы с
каждым приемом пищи - раз уж ты спросил.
Страйк глубоко вздохнул.
- Я надеялся услышать, что есть волшебная таблетка.
- Извини, - сказал Робин, обгоняя тормозящий "Вольво", - волшебной таблетки
нет.… Я так понимаю, ты голоден?
- Если честно.
- Мы могли бы остановиться на Кембридж-сервис, но ненадолго. Я действительно
не хочу опоздать к Рейчел, если она, конечно, появится.
Они ехали еще несколько минут, пока Страйк не сказал:
 - Все это немного похоже на «Шпиона, Пришедшего с Холода», все эти встречи-на
-скамейке.
- Бьюсь об заклад, это подростковая привычка, - сказала Робин. - Вероятно, это
место, куда она ходит, чтобы встретиться с приятелями… слушай, я надеюсь, ничего
страшного…
Она чувствовала себя неловко, произнося следующую фразу, потому что никогда
раньше этого не делала.
-...но я думаю, что мне следует встретиться с ней наедине. Она ничего о тебе не
знает, и ты можешь быть немного пугающим для подростка. Кроме того, она ожидает
только одного человека.
- Логично, - сказал Страйк, затягиваясь бледной имитацией настоящей сигареты.
- Я подожду в том кафе, о котором она упоминала… может быть, у них будут чипсы.
Они сделали короткую остановку в Кембридж-сервисе, где Страйк выпил кофе и
съел безвкусный овсяный батончик, проверяя рабочую электронную почту. Робин,
заметившая, как изменилось выражение его лица, с опаской спросила:
- Кто это?
- Дэв, - сказал Страйк.
- Он тоже увольняется?
- Нет... наоборот… черт возьми, ему удалось поболтать с одной из нянь Шарлотты
и Яго. Прошлой ночью, в пабе в Кенсингтоне… она была зла... сказала ему, что ни один
из людей, на которых она работает, не годится в родители… “неоднократно была
свидетелем того, как отец жестоко обращался со своими девочками”. Черт, это может
быть полезно.
- Рада, что ты счастлив, - сухо сказала Робин.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Понятное дело, я бы предпочел, чтобы он не
выбивал дерьмо из своих детей, но если это так, я буду чертовски рад быть тем, кто
разоблачит его.
- Но ты не будешь разоблачать его, так ведь? думала Робин, допивая свой кофе.
Если ты разоблачишь его, ты потеряешь власть над ним. Она также удивилась
легкости, с которой Страйк пропустил мимо ушей фразу о том, что ни один из
родителей не подходит для того, чтобы заботиться о своих детях, но, возможно, в
глубине души он считал невозможным поверить, что Шарлотта была плохой
матерью. Вслух она просто сказала,
- Я бы подумала, что у такой пары должны быть соглашения о неразглашении для
сотрудников.
- Да, наверное, - сказал Страйк, который все еще читал отчет Дэва. - Сегодня все
дети снова у Росса за городом… Мидж там… Господи, если бы мы могли просто
разделаться с Россом, это бы очень помогло.
Проведя полчаса в кафе, они поехали дальше, наконец, прибыв в Лидс за час до
назначенной встречи с Рейчел, и с помощью спутниковой навигации BMW
направились в сторону Меанвуд-парка.
- Я не думаю, что она имела в виду именно этот вход, - сказала Робин, когда они
проходили мимо миниатюрных ворот, похожих на храм, с черепичной крышей и
каменными колоннами. - Должно быть, это следующий... Да, я вижу кафе.
- У вас еще есть пятьдесят пять минут, - сказал Страйк, взглянув на часы.
- Я знаю, - сказала Робин, сворачивая на небольшую автостоянку и загоняя BMW
на парковочное место, - но я хочу пораньше занять позицию и высматривать ее. Ты
подожди в кафе, а я приду и найду тебя после того, как побеседую с ней – или после
того, как станет ясно, что она не придет.
 Итак, Страйк вошел в кафе "Три коттеджа" один. Он не обиделся, когда Робин
предложила, что было бы лучше, если бы он, грузный мужчина ростом метр
девяносто, чье спокойное выражение лица, как он знал, было суровым и временами
угрожающим, не придет на беседу с испуганной девочкой-подростком. Но, когда он
заказал кофе и поборол искушение спросить про булочки, он поймал себя на мысли,
что Робин взяла на себя ответственность за это конкретное направление
расследования. Если говорить откровенно, это был первый раз, когда он увидел в ней
настоящего партнера, равного. Она добилась встречи благодаря своей собственной
изобретательности, а затем взяла на себя ответственность за то, как должна была
проходить встреча, фактически сказав ему, что он не соответствует требованиям. Он
не был раздосадован; напротив, его почти позабавило то, что его низвели до роли
ожидающего за круглым столиком в просторном кафе с видом на широкие лужайки
Меанвуд-парка.
Тем временем Робин направилась в парк, где в этот солнечный воскресный день
уже было многолюдно. Следуя указаниям Рейчел, она повернула направо, когда
тропинка раздваивалась, и пошла дальше, справа от нее был широкий участок парка,
засаженный деревьями, а слева - ручей, который с обеих сторон был окаймлен
большим количеством деревьев.
Еще через пару минут она добралась до моста, о котором упоминала Рейчел: он
состоял из неровных, разбитых плит, лежащих поперек ручья, и она быстро заметила
дерево с большими стоячими камнями по обе стороны от него и скамейку с маленькой
металлической табличкой:
Джанет Мартин
(28.02.67 – 04.12.09)
Любила Йоркшир
Любила жизнь. Была любима.
Родившаяся и выросшая в Йоркшире Робин села на скамейку, испытывая теплые
чувства к Джанет Мартин, и огляделась по сторонам. Ее подозрение, что это было
место, куда Рейчел регулярно приходила, чтобы встретиться с друзьями, укрепилось
от того, что она увидела. Скамейка стояла на дорожке, частично отгороженной от
главного парка деревьями, которые росли по обе стороны протекавшего перед ней
ручья. Она могла представить себе подростков, распивающих алкоголь здесь, вдали
от любопытных глаз людей, играющих во фрисби или загорающих на пледах.
Прошло сорок минут, за это время мимо нее прошли три собачника. Вскоре после
того, как прошел последний, Робин заметила кого-то на другой стороне ручья,
медленно идущего к мосту.
Несмотря на дневную жару, девушка была одета в мешковатые джинсы, толстую
клетчатую рубашку безразмерного размера и громоздкие кроссовки. Темные волосы
ниспадали чуть ниже ее плеч. Робин сидела очень тихо, как будто девочка была диким
животным, которое она могла спугнуть резким движением. Дважды девушка
останавливалась, глядя в сторону Робин, возможно, оценивая ее или проверяя,
действительно ли она одна. Наконец она пересекла мост.
Две вещи сразу же поразили Робин, когда девушка появилась в поле зрения. Во-
первых, она была заметно похожа на свою тетю Эди Ледвелл: у нее было такое же
квадратное лицо и большой рот, хотя глаза Рейчел были темными, а нос орлиным. Во-
вторых, она была на той стадии самосознания, Робин хорошо помнила это сама, когда
тело девушки перестает быть простым средством ощущения боли или удовольствия
и становится чем-то, что привлекает похотливые взгляды и осуждение. Направляясь
к скамейке, она сложила руки на груди, словно защищаясь. Она посматривала на
Робин явно не уверенная, действительно ли Робин тот человек, с которым она
встречается.
- Рейчел? - спросила Робин, вставая с, как она надеялась, ободряющей улыбкой. -Я
Робин, также известная как Stop Anomie.
Она протянула руку. Рейчел опустила руки и пожала ладонь. Робин почувствовала
влажность ладони девушки.
- Ваши инструкции были прекрасны, - сказал Робин, снова садясь на скамейку
Джанет Мартин. – Мне нравится этот парк. Ты знаешь имена на всех скамейках?
- Нет, - сказала Рейчел, - только это.
Она постояла, поигрывая подолом своей слишком тяжелой рубашки, затем села
рядом с Робином на скамейку. Робин решила, что ей самое большее шестнадцать.
- Раньше я встречалась со своей двоюродной сестрой на этой скамейке, пока она
не уехала. Раньше мы жили по разные стороны парка.
- Куда переехала ваш двоюродная сестра?
- Брэдфорд, - сказала Рейчел.
- Не так уж далеко.
- Ага, - сказала Рейчел.
Мимо них журчал ручей, и лабрадор весело залаял, бросаясь за мячом, брошенным
его хозяином на противоположном берегу. Рейчел глубоко вздохнула, затем сказала,
- Вы Buffypaws, не так ли?
- Да, - ответила Робин.
- Я знала, что это вы, - сказала Рейчел. - Это было слишком большое совпадение, я
сказала, что хочу найти кого-то, кто остановит Аномию, а вы сразу после этого
отправили мне сообщение. Так кто же вы такая, если не полицейский и не журналист?
Сунув руку в карман, Робин вытащила сумочку и протянула Рейчел визитную
карточку.
- Это моя. Я частный детектив. Меня и моего партнера наняли, чтобы попытаться
выяснить, кто такой Аномия.
Она могла сказать, что название агентства на карточке ничего не значило для
Рейчел, и сделала вывод, что Грант не сказал своей дочери об их найме. Конечно же,
следующий вопрос Рейчел был,
- Кто вам платит?
- Боюсь, я не могу вам этого сказать, - сказала Робин. - Но они хорошие люди. Они
хотят остановить Аномию, и им небезразлично Чернильно-Черное Сердце.
Когда Рейчел продолжала выглядеть встревоженной, Робин добавила:
- Как я сказала тебе прошлой ночью, Рейчел, никому не нужно знать, что ты
говорила со мной. Это совершенно не для протокола. Я даже не собираюсь делать
заметки.
- Вы также знаете мою фамилию? - спросила Рейчел почти шепотом.
- Да, - сказал Робин.
Глаза Рейчел наполнились слезами.
- Вы думаете, я отвратительна?
- Конечно, нет, - сказала Робин, больше не улыбаясь. - С чего мнетак думать?
- Потому что она была моей тетей и...
Слезы потекли по лицу Рейчел, ее плечи поникли, и она начала всхлипывать.
Робин порылась в своей сумке в поисках салфетки и сунула ее в руку Рейчел.
- Спасибо, - всхлипнула Рейчел.
- Почему ты плачешь? - тихо спросила Робин.
- Потому что я была одной из них, - всхлипнула Рейчел. - Я была в Игре Дрека, и
она, вероятно, думала, что мы все ее ненавидим, но это было не так, не все из нас… Я
просто хотела бы, чтобы я никогда не связывался с Аномией… Жаль, что я не написала
ей или что-то в этом роде и не сказала, как сильно мне нравится мультфильм, чтобы
она знала, что один ч-человек в ее семье был…
Голос Рейчел теперь стал неразборчивым, потому что она прижала обе руки и
салфетку к лицу.
- ...и я поехала на ее похороны, - рыдала Рейчел, опуская руки, - и я вошла в Твиттер
в поезде, возвращаясь домой, и люди шутили о том, чтобы ее выкопать, и когда я
вернулась домой, я выпила типа полбутылки водки, и я хотела бы… Я бы хотела,
чтобы я никогда... и мне не с кем поговорить обо всем этом, потому что, если бы моя
мама узнала, что я был в той игре – она думает, что виноваты фанаты, и она говорит,
что мой отец получил выгоду от убийства и...
Ее голос сорвался на икоту и рыдания.
- Рейчел, - мягко сказал Робин, - я никогда не видел, чтобы ты была грубой в игре
или издевалась над кем-то, и меньше всего над Эди. Быть фанатом - это не
преступление.
- Я должна была говорить громче, - всхлипнула Рейчел. - В ту н-ночь, когда мы
услышали, что она мертва, все, о чем заботился Аномия, было то, сколько л-людей
вступило в долбанную игру. Зачем я осталась?
- Потому что они были твоими друзьями, - сказал Робин. - Потому что тебе было
весело с ними.
- Очень мило с вашей стороны, - сказала Рейчел, вытирая глаза, - но вы не знаете
всего, что произошло. Аномия продолжал шутить по поводу поножовщины, и мы все
как бы были не против этого, а потом в игре появились еще несколько человек, и я
знаю, что это плохие люди, и Морхаус тоже знал, но он больше не разговаривал со
мной, так что я не могла обсуждать это с ним. Вы не знаете всего, что произошло, -
повторила Рейчел. - Если бы вы знали, то испытали бы ко мне отвращение
- Позволе мне рассказать, что, по моему мнению, произошло, - сказала Робин. - Я
думаю, LordDrek и Vilepechora утверждали, что сама Эди была Аномией, и они дали
некоторым модераторам досье с доказательствами, которые якобы доказывали это.
Выражение Рейчел было почти комичным, но Робин притворилась, что не
заметила этого.
- Я думаю, Хартелла сказала, что отнесет досье Джошу, что она и сделала, и я
думаю, она сказала вам, что Джош собирался встретиться с Эди и рассказать ей о том,
что она Аномия, но на следующий день после того, как они должны были встретиться,
вы услышали, что их обоих зарезали.
- Откуда ты все это знаешь? - испуганно спросила Рейчел.
- Я собрала все воедино, - сказала Робин, обеспокоенная страхом на лице Рэйчел;
она не хотела, чтобы это спугнуло девушку. - Но, Рейчел, ты была в лучшем случае
сторонним наблюдателем. Ты ни в чем этом не виновата. Ни в чем из этого не было
твоей вины.
- Я могла бы рассказать Эди, что происходит, я могла бы предупредить ее, откуда
взялось это досье…
- Как? - резонно спросила Робин. - Вы никогда не встречались друг с другом. Я
сомневаюсь, что ее агент передала бы твой звонок. Возможно, она даже не поверила
бы, что ты ее племянница. Известные люди получают целую кучу странных
сообщений от людей, которые никогда их не встречали.
- Я должна была попытаться, - страстно сказала Рейчел, и слезы снова потекли из
ее глаз.
- Ты не знала, к чему приведет это досье, и ты подвергла бы себя большой
опасности, если бы LordDrek и Vilepechora узнали, что ты пыталась помешать их
планам. Тебе нужно быть снисходительнее к себе, Рейчел. Ни в чем из этого нет твоей
вины.
Рейчел шмыгнула носом, ручей продолжал журчать, а дети визжали в главном
парке, бегая вокруг и играя с мячами. Робин подозревала, что настаивать на том,
чтобы Рейчел назвала имя Морхауса, было бы неразумно, пока она не завоевала
больше доверия, поэтому она спросила:
- Как ты наткнулась на Чернильно-Черное Сердце? Ты просто нашла это на YouTube
и подписалась на него, или…?
- Нет, - сказала Рейчел, глядя на салфетку, которую она крутила в руках. - Я узнала
об этом от парня, с которым общалась в Клубе Пингвин – социальной сети для детей.
Это было довольно забавно. Мы все были мультяшными пингвинами,
разговаривающими друг с другом.
Она издала дрожащий смешок.
- Да, так вот, там был один мальчик по имени Золтан, и мы стали друзьями по
Клубу Пингвин. Он часто рассказывал мне о своем отце, который был очень жестоким,
и мой отец только что бросил мою маму, когда она была очень больна, и сбежал с
женщиной с работы, и мы с мамой переехали в Лидс из Лондона, и я еще никого не
знала, поэтому я заходила в Клуб Пингвин и все время разговаривала с Золтаном, и
мы вроде как пытались поддерживать друг друга.
- И Золтан нашел первый эпизод Чернильно-черного сердца на YouTube и сказал
мне, что я просто обязана посмотреть его, что это была самая смешная вещь, которую
он когда-либо видел, так что я посмотрела, и мне это очень понравилось. Мы оба были
одержимы им
- А потом я узнала, что это сделала моя тетя, - тихо сказала Эди, - и я была так
взволнована, что не могла в это поверить. Я сказала Золтану, что я племянница Эди
Ледвелл, и... он стал странным. Он начал утверждать, что действительно знает ее, а
потом сказал, что она флиртовала с ним. Я не думаю, что он был намного старше меня.
Все это было просто дерьмом, полным дерьмом. Я сказал ему, что знаю, что он лжет, и
мы поссорились, но я вроде как сдалась, потому что он был моим другом, и я думала,
что он был так несчастлив дома, может быть, ему нужно было помириться, ну, знаете,
чтобы чувствовать себя лучше, или произвести на меня ответное впечатление, или
что-то еще.
- Но потом, - сказала Рейчел со вздохом, - он изменился. Он начал, знаете ли,
пытаться сойтись со мной. Он никогда раньше не приставал ко мне, мы никогда не
были такими, мы были просто действительно хорошими друзьями, которые обычно
говорили о мультфильме и наших проблемах…
- Я знала, что он пытался сделать меня своей девушкой только потому, что я была
племянницей Эди, - с несчастным видом сказала Рейчел. - К тому времени мы оба
зарегистрировались в Твиттере, и я разместила свою настоящую фотографию, а он
начал использовать все эти глупые реплики в мой адрес, которые совсем на него не
походили: “Если это твоя настоящая фотография, тебе, наверное, до смерти надоело,
что к тебе пристают мужчины”, и все такое. “Извини, я не был на связи, пришлось
отвезти больную собаку к ветеринару” – он был слишком мал, чтобы водить машину,
все это было так грустно и глупо.
Пальцы Робин в данный момент чесались от желания взять блокнот, потому что
она находила то, что рассказывала ей Рейчел, очень интересным, но она решила
сосредоточиться, чтобы потом точно передать все это Страйку.
- Когда я сказала ему прекратить нести чушь и эти тупые подкаты, он очень, очень
разозлился и стал ужасным. Он... он угрожал изнасиловать меня и убить мою маму.
- Что? – воскликнула Робин.
 - Да... а потом он удалил свои аккаунты Клуба Пингвин и Twitter, и я больше
никогда о нем не слышала. Но именно по этой причине я решила быть мальчиком,
когда вступила в Игру Дрека, потому что с Золтаном все стало таким странным и
мерзким. Просто легче быть парнем. Тогда с тобой не случается весь этот отстой.
- Ты уверена, что Золтан исчез? - спросила ее Робин. - Он похож на некоторых
парней, которые все еще околачиваются в фэндоме Чернильно-черного сердца.
- Да, я знаю, - сказала Рейчел. - Был парень по имени Scaramouche, который
некоторое время был в Твиттере, общался во всех темах, связанных с Чернильным
сердцем, и я подумала, что он может быть Золтаном под другим именем, потому что
он писал такие же комментарии Worm28. Она рассказала мне об этом. Он сказал ей: “Я
пожаловался на Lepine’s Disciple за то, что он приставал к тебе”, а затем, когда она
недостаточно поблагодарила его или не предложила ему минет… извините, – сказала
Рейчел, покраснев.
- Все в порядке, - сказала Робин, забавляясь мыслью, что она достигла возраста,
когда подросток мог бы подумать, что она шокирована, услышав о минете.
- Так что вот, когда Worm28не набросилась на него с благодарностью и не
предложила переспать с ним или что-то в этом роде, он вроде как сделал то же самое,
что Золтан сделал со мной: назвал ее сукой, потаскухой и все такое. В фэндоме
Чернильно-черного сердца есть тонна подобных тем. Например, ты не настоящий
фанат Чернильно-черного сердца, пока Перо Правосудия не попытается залезть тебе в
штаны.
- Он часто это делает?
- Все эти гребаные… простите, - снова извинилась Рейчел.
- Все нормально, - сказала Робин. - Ругайся сколько хочешь. Ты бы слышала моего
коллегу, когда он чем-то раздражен.
- Да, ну вот, Перо Правосудия постоянно подкатывал к девочкам, - сказала Рейчел.
- Он такой мерзкий. “О, мне действительно нравится твоя теория о Магспи – сколько
тебе лет?”, “Вау, это такой умный вопрос – сколько тебе лет?”. Он делает это так часто,
что забывает, к кому он уже подкатил. Ко мне он подкатывал раза три.
- В последний раз, когда он попробовал это на мне, я сказал ему, что я Аномия,
прямым сообщением, просто чтобы подразнить его. Я хотела отпугнуть его, потому
что, если Аномия решит, что ты враг, у тебя будут настоящие неприятности. И Перо
Правосудия поверил мне, ха-ха... но через некоторое время мне пришлось сказать ему,
что я пошутила, потому что он начал говорить это в открытом Твиттере, и люди вроде
как поверили ему… Я была вроде как знаменитой около трех дней… ну, в фэндоме... но
потом у них у всех появилась другая теория о том, кем был Аномия, и они оставили
меня в покое.
- Я была настоящим Чернильным Сердцем, - сказала Рейчел, глядя на бурлящую
воду. – Только хардкор. Я сделал все, абсолютно все… например, ты не настоящее
Чернильное Сердце, пока не поссоришься с кем-нибудь по поводу того, сука
Папервайт или нет, или не поспоришь, прячет ли каменный лев ключ к разгадке
хозяина Харти в своей могиле.
-И я делала все, что делают настоящие закоренелые фанаты Чернильного сердца,
чтобы попытаться получить секретную информацию и все такое.
- Например, что? - спросила Робин, стараясь, чтобы ее голос звучал небрежно.
- Ну, типа, мы все знали, что муж агента Джоша вел этот сайт о синдроме
хронической усталости, так что мы все заходили туда под вымышленными именами
и пытались вытянуть из него что-нибудь. На самом деле, он довольно милый. Я до сих
пор иногда говорю с ним о своей маме. Он следит за всеми видами медицинских
исследований, и одну из статей, о которых он мне рассказывал, я распечатала, чтобы
мама могла отнести ее своему специалисту… он очень внимательно отнесся к
маминой волчанке.
- Мне все это нравилось вначале, как будто мы все были детективами или кем-то
в этом роде, выискивающими подсказки о том, что будет дальше, и всякий раз, когда
выходил новый эпизод, мы все анализировали его, и просто это было весело ... и
Аномия была классной в начале. Правда, была. Она мне понравилась.
- “Она”? - повторил Робин.
- Да, - тихо сказала Рейчел. - Я знаю, что это девушка. У меня был с ней этот
разговор, очень давно, когда игра только началась, только мы вдвоем. Это было до
того, как Эди разозлила ее. Да, так вот, когда мы разговаривали, Аномия сказала мне:
“Эди и я, по сути, один и тот же человек”. Типа, это не то, что сказал бы мальчик, не
так ли? Она все твердила и твердила о том, как они похожи. Аномия действительно
вроде как боготворила Эди в самом начале… да, я мог бы сказать, что это была
девушка. Я действительно думала, что она была немного… Я не знаю… например, я
была одержима этим мультфильмом, я действительно была одержима. Но она была
одержима на совсем другом уровне
- Потом Эди сказала, что ей не очень понравилась игра Аномии, и Аномия… ее
реакция… я знаю, какими бывают девушки, когда ты оказываешься не на той стороне,
- с горечью сказала Рейчел. - Если ты скажешь хоть что-то не так, если ты не будешь
придерживаться их дурацкого мнения, вот и все, ты, типа, дьявол или что-то в этом
роде. Девочки в моей школе - настоящие сучки, - сказала Рейчел, снова краснея. - Если
ты не встанешь примерно в пять утра, чтобы накрасить свои ресницы и нанести
столько макияжа, что потом придется снимать его всю ночь, и если ты любишь
футбол, игры и астрономию вместо того, чтобы подпевать Ариане Гранде в Instagram
и позировать с выпяченными сиськами, ты, типа, недочеловек и чертова лесбиянка.
Есть одна девочка, Люси Райт – моя мама хотела пойти в школу и пожаловаться на то,
что Люси издевается надо мной, но в этом не было смысла. Стало бы только хуже…
Теперь Рейчел рвала влажную салфетку в клочья. Молодая пара с маленьким
песиком шла по тропинке. Мужчина нес малыша в рюкзаке на спине, голова ребенка
в шляпе от солнца слегка покачивалась. Робин подождала, пока они отойдут за
пределы слышимости прежде, чем сказать:
- Расскажите мне о Морхаусе.
Рейчел сглотнула, и слезы снова навернулись ей на глаза.
- Он был… он был, типа, моим лучшим другом в игре. Он целую вечность считал
меня парнем. У нас много общего, нам нравятся одни и те же вещи – ну, на самом деле
он не следит за футболом, но он был без ума от науки и космоса, и мы оба любили
игры. Он был чем-то похож на моего нового Золтана, только Морхаус на самом деле
был хорошим парнем. Даже после того, как он узнал, что я девушка, он не изменил
манеру разговаривать со мной, и он вроде как…
Она сделала глубокий, прерывистый вдох.
- отчасти помог мне, потому что я начала прогуливать школу из-за издевательств,
- сказала Рейчел, снова вытирая глаза, - и у меня были неприятности с полицией из-
за граффити, и он просто продолжал говорить мне, что я должна взять себя в руки,
что я слишком умна, чтобы не попытаться поступить в университет, что мне нужно
бросить пить и начать учиться, и что, как только я поступлю в университет, мне
больше не придется иметь дело со всеми этими сучками в школе.
- Ты сказал Морхаусу, что считаешь, что Аномия - девушка?
- Да, - сказала Рейчел, - и он отрицал это, но я думаю, что он просто защищал ее.
Сначала я думала, что они вместе – ну, знаешь, парень и девушка, как Джош и Эди. Он
сказал: “Она моя сестра, а не моя девушка” – как бы в шутку, или он сказал, что
пошутил. Но даже по тому, какой была Аномия, зная, что у нас с Морхаусом были
приватные чаты, можно говорить, что она ревновала. Она была такой же, когда
появился Paperwhite. Она одержима Морхаусом.
- Морхаус всегда говорил мне: “Он парень, не говори при нем, что он девушка, тебя
забанят, но я знала, что она притворялась мальчиком, вероятно, по тем же причинам,
что и я. После того, как Морхаус сделал это замечание про сестру, я решила узнать,
есть ли у него сестра, потому что подумала: ну, почему бы и нет, может быть, они и
правда брат и сестра.’
- А у Морхауса есть сестра? - спросила Робин, сохраняя нейтральный тон.
- Да, но я знаю, что она не может быть Аномией. Она юрист. Ее просто не может
быть.
- Итак, - сказала Робин, - к тому времени ты выяснила, кем на самом деле был
Морхаус?
Последовала долгая пауза. Наконец, Рейчел кивнула.
- И, - сказала она несчастным голосом, - это то, что положило конец нашей дружбе.
Он предупредил меня, чтобы я никогда, никогда не пыталась выяснить, кто он на
самом деле. Я не думала, что он говорит серьезно, но это было так, потому что, когда
я сказал ему, что раскрыла его, он пришел в ярость. Я была действительно расстроена
и… Я пытался извиниться, но он больше не открывал приватный чат со мной…
- Тогда я по-настоящему разозлилась, потому что я не собиралась разоблачать его
в Твиттере или что-то в этом роде, он был моим другом. А потом, однажды ночью, я
напилась в своей спальне, я была в чате модераторов и ... и я пошутила о чем–то, что я
знала о нем ... и это было все. Он обезумел. С тех пор он разговаривал со мной наедине
только один раз, и это было, когда он напал на меня за то, что я сказал Paperwhite, что
он инвалид, но я никогда не говорила ей. Она, наверное, просто вспомнила мою
глупую шутку о том, что он катается на колесах… как в инвалидном кресле...
- Он в инвалидном кресле? - спросила Робин, и ее мысли неудержимо устремились
к Иниго Апкотту. Рейчел кивнула, затем снова разрыдалась.
- Мне жаль-, - сказала она сквозь рыдания. - Если бы не появилась Paperwhite, мы,
возможно, помирились бы, но они вдвоем очень быстро стали лучшими друзьями, и у
него больше не было на меня времени...
Робин передала Рейчел еще один платок и подождала, пока утихнут ее очень
сильные рыдания, прежде чем тихо сказать:
- Как ты узнала, кем на самом деле был Морхаус?
- Он допустил ошибку в Твиттере, - сказала Рейчел прерывающимся голосом,
отчаянно вытирая глаза. - Он случайно разместил ссылку с аккаунта Morehouse
вместо своего личного. Примерно через десять секунд он понял, что натворил, и
удалил это, но я заметила это и перешла по ссылке.
- Ссылка была на какой-то безумный исследовательский проект по астрофизике в
Кембриджском университете. Он рассказывал мне кое-что о себе, когда мы вели
приватный канал в игре, так что у меня вроде как были подсказки. Он сказал, что он
старше меня, но он не сказал мне свой настоящий возраст, и он сказал, что он сделал
игру с Аномией для развлечения, потому что это помогало отвлечься от его работы,
которая была очень напряженной. Я предположила, что у него была смуглая кожа,
потому что однажды он назвал себя загорелым, когда я сказал, что у меня солнечный
ожог, а одна из фамилий в исследовательском проекте была индийской.
-Итак, затем я зашла на веб-сайт Кембриджа и поискал отдел астрофизики, разные
колледжи и прочее, и, наконец, я нашла фотографию, на которой он в инвалидном
кресле со всеми другими исследователями.
Рейчел снова покраснела.
 - Он действительно хорош собой. Я понимаю, почему он так нравится Paperwhite…
Во всяком случае, теперь у меня было его настоящее имя, поэтому я вернулась в
Твиттер и нашла его личный аккаунт, где он пишет в твиттере о космосе и публикует
фотографии Кембриджа и все такое.
- У него церебральный паралич. Я думаю, что это, должно быть, довольно плохо,
потому что он говорил о необходимости адаптировать свой компьютер и все такое. Я
думаю, - наивно сказала Рейчел, - он, должно быть, своего рода гений, потому что он
не выглядит таким старым… В любом случае…
Она повернулась, чтобы снова посмотреть прямо на Робин. Когда пятнистый свет
упал на ее заплаканное лицо, Робин снова поразилась ее сильному сходству с Эди.
- Вы не скажите ему, что это я помогла вам найти его?
- Конечно, нет, - сказала Робин.
Рейчел глубоко вздохнула, затем сказала:
-мХорошо. Его зовут Викас Бхардвадж, и он доктор астрофизики в Гонвилле и
Кайус-Колледже.
 Глава 83

Они все такие вероломные,

Их мучения - ваша выгода;
Обнажили ли бы вы свое сердце?
Вы будете лишь тем, кто причиняет боль.
Летиция Элизабет Лэндон
Ухаживание в высотке.

― Единственная запись, которую я могу найти для доктора ВикасаБхардваджа моложе тридцати
лет, находится в Бирмингеме, - сказал Страйк три четверти часа спустя в кафе «Три высотки»,
после того как он сердечно поздравил Робин с успешным собеседованием, а затем открыл
192.com на его телефоне. – Может быть это дом его родителей?

― Возможно, там он зарегистрирован для голосования, - сказала Робин, – но давай сначала

позвоним им, а не будем ехать в Кембридж и возвращаться обратно.

― Я обязательно сделаю это, – сказал Страйк, вставая.– только покурю на улице.

Он вернулся через пять минут.

― Да, он в Кембридже. Кажется, я только что разговаривал с его мамой. Она сказала, что он в
своем колледже.

―Чертовски типично. Мы проехали мимо него по дороге сюда. – сказал Страйк, как только они с
Робин вернулись в BMW и поехали обратно на юг по трассе М11.– Я мог бы нанести ему визит
после того, как выпил кофе с батончиком из опилок на заправке.

Солнце снова ослепило их, когда они ехали на юг.

― Может быть, будет лучше, если мы застанем его ночью в его логове, – задумался Страйк. –
Вероятно, весь день в лаборатории.

― Сегодня воскресенье. Может быть, он будет в пабе. – предположила Робин.

― Тогда мы подождем его. Я буду спать под дверью его комнаты, если придется. Благодаря тебе
мы чертовски близки к раскрытию этого дела.

― Было еще кое-что, что сказала Рейчел, о чем я тебе еще не говорила, – сказала ему Робин. – Это
не имеет отношения к Викасу или Аномии, но все равно странно.

― Она сказала, что впервые нашла Чернильно-Черное Сердце через мальчика, с которым она
общалась онлайн, на сайте для детей под названием ClubPenguin. Он называл себя Золтаном...

Робин рассказала историю Золтана, его попытки превратить Рейчел в подружку, как только он
узнал, что она племянница Эди, его внезапные жестокие угрозы, когда она сказала ему
прекратить приставать к ней, а затем удаление его аккаунтов.
― ...но самое смешное, - сказала Робин– что реплики в чате, которые Золтан начал пытаться
использовать в отношении Рэйчел, были использованы в отношении меня случайными парнями
из фэндома. Он точно такой же. Как будто они работают по плану. Как боты.

― Реплики? Какие например? – Спросил Страйк, готовясь позабавиться.

Ну, одной из них была: «если это твоя настоящая фотография, то тебе, наверное, до смерти
надоели парни, которые пишут тебе сообщения с разного рода намеками, так что я сейчас же
уйду». Я создала свой аккаунт в Твиттере, чтобы любой мог отправить мне сообщение, потому что
я хотел поговорить с как можно большим количеством поклонников InkBlackHeart. Очевидно, это
была не моя настоящая фотография, я использовала стоковую фотографию девочки-подростка. В
любом случае, все это было очень самоуничижительно и безобидно, ты знаешь, но когда я не
ответил, он быстро стал агрессивным. Я была заносчивой сукой, которая думала, что слишком
хороша для него.

― Повтори его вступительную реплику? – Попросил Страйк, на этот раз уже нахмурившись.

― Если это твоя настоящая фотография, то тебе, вероятно, до смерти надоели парни, которые
пишут тебе сообщения. И Рейчел рассказала мне о другом парне, которого, как она подозревала,
звали Золтан под другим именем, он же, по ее мнению, и написал Зоуи Хейг в Твиттере, сказав,
что он защитил ее от другого мужчины, который домогался ее а потом ожидал, что Зоуи переспит
с ним из благодарности или что-то в этом роде.

― Ну, парень по имени Макс сделал точно то же самое со мной в Твиттере. Он сказал: «Это не
подлая уловка, просто хотел сказать вам, что этот парень был не в порядке, и я сообщил о нем».
Но вчера я снова наткнулась на Макса, когда просматривал все эти твиты, исследуя Рейчел, и он
определенно не сэр Галахад. Он был одним из тех, кто преследовал Эди – фактически, он был
инициатором слухов о том, что она была секс-работницей.

―И,– продолжила Робин, - Рейчел рассказала мне, что Золтан однажды сказал ей, что ему
пришлось отвезти больную собаку к ветеринару. Разве ты не говорил мне, что Аноми сказал
КееНивен, что он должен вести

— ...больную кошку к ветеринару, да, – сказал Страйк, теперь уже полностью заинтригованный. –
“Знаешь, я уверен, что где-то еще слышал фразу, ну: «если это твоя настоящая фотография» как п-
подожди», –внезапно сказал он, доставая свой телефон.

Робин вела машину молча, пока Страйк что-то искал в своем телефоне. Прошло пять минут. Затем
Страйк сказал:

― Я был прав. Я на сайте парня по имени Кош с заглавной буквой «К», который описывает себя
как «всемирно известного пикапера, который научил миллионы мужчин, как добиться секса от
женщин в течение нескольких часов после знакомства с ними! Автор бестселлера Bang! и Дичь». Я
только что скачал его электронную книгу по цифровым играм. Ты готова?

― Продолжай, - дала добро Робин, и Страйк прочитал вслух:

Цифровая игра
Повторяйте за мной: вы не найдете жену в Интернете.

Женщины онлайн могут получить столько членов, сколько захотят. Даже 4-ки или 5-кирегулярно попадают
под удар, а это значит, что они привыкли…

― Он американец, – добавил Страйк.

― А я уже начинаю к нему привязываться, – сказала Робин.

– привыкли рассматривать мужчин как одноразовые жевательные игрушки. Играя в игру с

числами, женщины онлайн могут даже получить случайный шанс стать альфой.

Если у женщины есть проверенная схема съема по интернету, вы никогда не будете в безопасности от
скрытой угрозы, что вас могут заменить, пока ее ленивые маленькие пальчики могут управлять мышью. Ни
один мужчина не захочет оставлять жену дома, зная, что она будет охотиться на свежий член одним лишь
нажатием нескольких кнопок.

Это плохая новость.

Хорошей новостью является то, что это освобождает вас от обычных ограничений личной игры.
Цифровая игра – это самая безжалостная и в некотором смысле самая приятная из всех игр:
минимум усилий, максимальная отдача –до тех пор, пока вы готовы принять киску более низкого
качества.

―Какая Прелесть. – Саркастично сказала Робин.

Но если вам нужна киска в количестве, а не в качестве, зайдите в Интернет. Усвоив следующие
основные правила и приложив небольшое количество усилий, вы можете быть уверены в том, что
будете регулярно и легко подцеплять их.

― Тогда у нас есть безошибочные шаги для обеспечения указанных съема, – сказал Страйк.

1. Ковровые бомбардировки
Возможно, вам придется приударить где-нибудь за 50-100 девушками, чтобы обеспечить один или два
перепихона, в дополнение к съемкам обнаженной натуры / видеокамере.

Если вы будете последовательно следовать этим шагам, ваша цифровая игра станет легкой. Одним из
больших преимуществ цифровой игры является то, что вы можете одновременно ориентироваться на
большое количество женщин. Я серьезно советую вести график, чтобы вы знали, на каком этапе процесса
вы находитесь с каждой целью.

― Это была ошибка Тима Эшкрофта, – сказала Робин. Не вести в график. Рейчел сказала мне, что он
приставал к ней три раза по ошибке.

2. Знай свою добычу

Самая доступная киска в обычных приложениях, таких как Twitter, tumblr и т.д. trendliberal / SJW – еще одна
причина, по которой вы не найдете здесь будущего спутника жизни. Женщины SJW избалованы,
эгоцентричны, наделены правами и часто агрессивны. Кроме того, в них удивительно легко играть, если вы
знаете правила.

У БС (борцов за социальную справедливость) есть дополнительный слой фальши по сравнению с

большинством женщин. Они хотят альф, но стыдятся этого. Они любят белого рыцаря, но притворяются, что
это не так. Они хотят равенства, но чтобы с ними обращались как с маленькими принцессами,
которыми они втайне считают себя.

Чувствительность, кажущееся уважение к границам и притворный интерес к их мнению являются

ключом к привлечению их внимания.

―Откуда ты вообще знаешь об этом парне по имени Кош? - спросила Робин.

―Шестнадцатилетний мальчик рассказал мне о нем… Но послушай это...

3. Вступительные строки
Ниже приведены гарантированные приветствия, которые я использовал снова и снова для надежного
перепихона. Одно из преимуществ цифровой игры заключается в том, что вы не полагаетесь на внешность /
личное обаяние / тон голоса / язык тела. Просто вырежьте, вставьте и подождите.

• Если это ваша настоящая фотография, то вам, вероятно, до смерти надоели мужчины в вашей
личке, так что я сейчас уйду.

• Учитывая, что женщины получают на этой паршивой платформе, я чувствую необходимость

заявить заранее, что это не дрянной прием, но то, что вы только что сказали о [политике /
социальной справедливости / паршивом поведении мужчин], верно.

• Это не подлая уловка, просто хотел сказать, что [парень, который не согласился с ней
/преследовал / оскорбил ее] был серьезно не в порядке / я сообщил о нем.

― Я не могу в это поверить… –сказала Робин, оглядываясь по сторонам. – Значит, все эти идиоты
используют фразочки Коша?

― Это еще не все, - сказал Страйк. ― Вот это очень любопытная часть.

4. Пренебрежение
Пренебрежение работает онлайн так же, как и вне его. Как только вы привлекли ее внимание своим
фальшивым интересом к ее мнению / заботой о ее благополучии / признательностью за ее внешность,
найдите что-нибудь, с чем можно критиковать или не соглашаться. Держите его маленьким и безопасным.

Дестабилизированная, она затем будет работать, чтобы вернуть ваше доверие.

• [о ее фотографии] но, я думаю, ты использовала кучу фильтров, верно? Все так делают.

• Предполагаю, что вы не читали [вставьте любимых авторов SJW, таких как Ноам Хомский / Та-
НехисиКоутс / Ананд Гиридхарадас, и будьте готовы к единственной цитате от автора]

• Вы показались мне немного агрессивной, но я думаю, это понятно.

―Кея сказала, что Аномия сказала ей, что она ведет себя агрессивно, но он предположил, что это
понятно, - сказал Страйк, –что в то время я думал, что это чертовски щедро, чтобы исходить от
Аномии...

5. Поощряйте страх быть покинутым

Она думает, что вы хороший парень, и она начинает работать, чтобы вернуть ваше одобрение: теперь
замолчите на что угодно от часа до полных 24 часов, в зависимости от вашей цели. 8-е и 9-ые пункты на
будущее: не следует заставлять долго ждать, потому что у них есть другие варианты. На 4 или 5, 24 часа
скрепят ваши отношения. Она должна знать, что у вас есть жизнь / другие требования к вам, создайте
впечатление очень занятого человека помимо онлайн-взаимодействия с незнакомками.

6. Альфа в одежде кука

Возвращайся без извинений — ты ей пока ничего не должен, потому что она тебе ничего не дала.
Причина отсутствия раскрывает вас как альфу без необходимости уточнять: вы физически /
эмоционально сильны, популярны, финансово платежеспособны и компетентны. Вы
представляетесь ей надежным хорошим парнем, явно не объявляя себя таковым.

• Парню напротив нужно было, чтобы я приподнял его холодильник, чтобы он мог достать из-под
него какую-нибудь чертову детскую игрушку.

• Бывший моей сестры доставлял себе неприятности, сказав, что останусь на ночь.

• Пришлось отвезти друга, чтобы забрать его собаку от ветеринара.

―Так вот откуда берутся все эти больные собаки и кошки? –Изумлась Робин.

― Похоже на то.– Ответил Страйк.

7. Расширить сферу охвата сообщества и поклонниц

Она рада снова быть в центре вашего внимания, и причина вашего временного отсутствия
повысила вашу ценность в ее глазах. Теперь задайте ей вопросы о ней самой, чтобы лучше
адаптировать свою собственную предысторию к ее конкретной повестке дня. Если она мать-
одиночка, значит, вас воспитывала мать-одиночка, которая проделала потрясающую работу. Если
она беспокоится о бедности, ты работаешь волонтером в местном продовольственном магазине.
Если она обеспокоена расовой несправедливостью, вы только что обсуждали этот вопрос со
своим темнокожим лучшим другом…

- Кея, - сказал Страйк, - сказала мне, что после того, как Аномия упомянула кошку, она сказала, что
они ей не нравятся из-за того, что они делают с популяциями птиц. Когда она сказала, что ее мать
разводит попугаев, а сразу же заявила что у него тоже есть попугай?

Робин несколько секунд молчала, потом спросила, удивившись:

― А ведь правда… так ты думаешь, Кея говорил тебе правду об этом взаимодействии? Но она
тебе его не показывала, верно?

―Нет, сказал Страйк.–Она сказала мне, что заблокировала Аномию после того, как он стал
противным, так что она больше не могла этого видеть. Что тебя беспокоит?

―Ну, кучка мужчин или мальчиков–подростков явно околачивается вокруг фэндома Чернильно-
черного сердца, пытаясь подцепить либеральных, левых женщин и девочек, верно? Все
используют защищенные линии?

― Похоже на то.

― Ну, и в итоге к Кее наверняка клеился кто-то из них, верно? Она очень хорошенькая, и
последние пару лет она была повсюду в Твиттере.

―Ты думаешь, она выдумала историю о том, что Аномия приставала к ней? Просто
процитировала взаимодействие, которое у нее было с одним из этих других парней?

―Да, не осознавая, что все это – план, и его можно проследить до Коша. Кроме того, я не
понимаю, почему она не сохранила тот разговор с Аномией, если это произошло, потому что это
заставляет Аномию выглядеть немного идиоткой или идиотом, не так ли? Особенно кусочек про
попугая. И это также подтверждает ее утверждение о том, что она не Аномия. «Послушай, он и
меня домогался». Легкое алиби, которое может рассыпаться прахом. – Рассуждала Робин.

―Справедливые замечания, – согласился Страйк. – Значит, ты склоняешься к теории Рейчел о том,

что Аномия – женщина?

Робин ненадолго задумалась, а затем наконец сказала:

―Я просто не знаю. Пока я не поговорила с Рейчел, я думала, что ближе всего к настоящей
Аномии мы подошли благодаря тем прямым угрозам, которые они послали Джошу –они были
посланы кем-то очень высокомерным, явно образованным и явно чувствующим, их стиль был
похож на стиль Эди, они хотели «влезть в ее шкуру», изобразить ее творческую
экзальтированность. Но разговор, который только что описала мне Рейчел, который произошел
тогда, когда все это началось, странный, правда? Эди и я, по сути, один и тот же человек. Рейчел
сказала, что среднестатистический мальчик или мужчина так не разговаривает, и я согласна. Я
уверена, что Рейчел говорила мне правду о том разговоре: она явно мучает себя сожалением о
том, что вообще присоединилась к игре. Я не понимаю, зачем ей лгать.– Я уже говорила тебе, что
в самом начале расследования я думал, что что-то не так с Аномией и сексом. Никакого флирта,
никаких попыток познакомиться или встречаться с кем-либо из этих девушек, пытающихся
привлечь их внимание. В игре, да, они разные, они могут быть грубыми и агрессивными, но, как я
уже говорила, иногда это кажется немного надуманным – то, что ожидается от них как от человека
онлайн.

― Ну, мне всегда нравилась твоя теория о том, что Кея―Аномиия, – сказал Страйк. –Но ради
аргументации, давайте предположим, что Аномия действительно пыталась приударить за Кеей,
используя защищенные линии. Нет никаких причин, по которым Аномия не могла бы также
маскироваться под одного из этих Максов и Золтанов, которые пытаются подцепить девушек, не
так ли?

―Нет, я полагаю, что нет, - сказала Робин, – но зачем беспокоиться о других аккаунтах, чтобы
попытаться подцепить девушек, когда все девушки из сообщества чернильно-черного Сердца
очарованы Аномией?

―Чтобы сохранить Аномию чистой и анонимной?

―Это возможно, - с сомнением сказала Робин, – но, Боже мой, если Аноми ведет игру, постоянно
пишет в твиттере и пытается подцепить как можно больше девушек, используя систему Коша,
когда они вообще отдыхают-то?

― Конечно, ни на что другое не оставалось бы много времени, - согласился Страйк. Даже на сон, И
теперь у нас есть еще одна загадка, не так ли? Какого черта ВикасБхардвадж, астрофизик из
одного из самых престижных университетов мира, якшается с Аномией?

«Она моя сестра». – Процитировала Робин. – Знаешь, я подумала...

Мобильный Страйка зазвонил и сразу же переключился на Bluetooth. Он ответил на звонок, и из

динамика донесся голос Мидж.

― Забастовка?

― Да, я здесь, и Робин тоже.

―У меня есть новости... о Россе...’

Мидж казалась запыхавшейся. Страйк и Робин переглянулись:

― Все в порядке? – Спросил Страйк.

―Да... отлично… Мне просто пришлось пробежать... около полумили… просто восстанавливаю
дыхание...

―Вы были у Росса за городом, верно?

― Да… Я вторгся на чужую территорию… Не сходи с ума только, я должен был… это был
единственный способ, которым я мог получить то, что нам было нужно…

― Ладно, - сказала Мидж, сделав глубокий вдох. –Итак, я сидел на холме с видом на это место,
наблюдая за окрестностями в бинокль.

―Я так понимаю, это холм, принадлежащий Россу?

―Да, но это была единственная точка обзора, откуда я мог видеть как следует. Я был за
деревьями. Так или иначе, около часа назад появились две девочки постарше, выводя пони в...
как ты называешь место, где вы катаетесь, на том самом поле?

―Школа на открытом воздухе? - предположила Робин.- Ладно, это, если дело в этом, - сказала
Мидж. ‘Страйк, я думаю, что кое-что из этого тебя разозлит, но я бы сделал это снова’.

―Если только ты не убила детей из снайперской винтовки, я не могу позволить себе уволить тебя,
когда у нас так мало людей", - сказал Страйк. –Продолжай работать.

―Хорошо, ну, они прыгали маленькими прыжками и все такое, а потом Росс вышел посмотреть на
них, и я начал снимать.

―Ладно, съемки на частной территории незаконны, но оставить это в прошлом...

―И младшая девочка разлетелась на куски на глазах у своего отца. Пони продолжал скакать. Итак,
фукер пошел в школу, поднял планку для прыжка повыше и сказал ей сделать это снова. Она
направила пони, но это сбило верхнюю перекладину. Поэтому он поднял планку выше.

―Я знала, что должно было случиться, - сказала Мидж. Я чувствовала, что это приближается.
Знала, что он собирается стать жестоким. Так что я спустилась с холма, продолжая снимать.

― Он тебя видел? –спросил Страйк, свирепо глядя на динамик, из которого доносился голос
Мидж.

― Тогда нет, он этого не делал, – сказала Мидж. – Я присела за одним из тех кустов, на которых
все цветы, какие бы они ни были…

―Забудь о гребаном садоводстве, что случилось?

―Она говорила ему, что не может этого сделать. Плачет и дрожит – и тогда старшая девочка
начинает говорить своему отцу, чтобы он оставил ее сестру в покое. Росс подходит прямо к
старшей девочке, стаскивает ее с пони, дает пощечину и отправляет внутрь. Она попыталась
остаться, но он снова ударил ее, и она ушла.

―Тогда я должна была броситься на него, –сказала Мидж, – потому что другого бы не случилось,
но я пряталась, снимала, а потом он повернулся к малышке и сказал ей прыгать гребаным
прыжком и бить пони кнутом, пока он не справится с этим. Верхняя перекладина была выше пони.
Это было чертовски нелепо.

―Малышка была в ужасе, но Росс кричал на нее, поэтому она просто бросилась прямо в прыжке,
ударив пони кнутом, как он ей велел, и пони просто проломил столбы и упал. Он перевернулся, и
я услышала ее крик. Пони не могла подняться, потому что у нее зацепилась нога, и она оказалась в
ловушке под пони.

―И вот тогда я выбежала из кустов, - сказала Мидж. - Я знаю, как оказать первую помощь. Я не
могла оставить ребенка там вот так…’

―И я уверен, что Росс был рад позволить тебе взглянуть на нее, и у него не было вопросов о том,
почему ты пряталась в гребаном кустарнике…’

― Что она должна была делать? – Горячо спросила Робин, которая была полностью на стороне
Мидж. – Продолжать снимать ожидая, пока девочку не задавили бы насмерть?

―Я перелезала через забор, когда Россу удалось стащить с нее пони, но я думаю, что у девочки
была, по крайней мере, сломана нога. Она была бледной, как чертова простыня.
―И тогда Росс увиделменя, – сказала Мидж, — и крикнул: «Кто ты, черт возьми, такая?» или что-
то в этом роде, и... тебе это тоже не понравится, Страйк...

― Ты сказала ему, что засняли все это на пленку?

- Да, я это сделала, - сказала Мидж. - А потом он погнался за мной с хлыстом. Думаю, что со
стороны это было похоже на сцену из какого-то фильма о Викторианской эпохе.

―Он оставил свою дочь лежать на земле со сломанной ногой, чтобы догнать тебя? – Недоверчиво
переспросил Робин.

― Конечно, он, бл***, сделал это, - сказал Страйк. –Это из-за него у нее чертова сломанная нога,
вряд ли он сейчас начнет беспокоиться о ней, не так ли? Я так понимаю, ты его опередила? –
спросил Страйк Мидж.

― Конечно, - сказала Мидж. - Он не очень в форме. Ну, его везде возят, не правда ли, ленивый
засранец? Так что, да. У меня есть для вас обоих фильм, в котором много жестокости к детям и
животным. Думаю, тебе понравится, по крайней мере, эта его часть.

― Я, - начал Страйк. –Надеюсь, Росс подумает, что ты какой-то помешанный на благосостоянии

лошадей… ну, я бы не советовал такую тактику, но ты получила отличные результаты. Молодец.

Когда Мидж повесила трубку, Страйк испустил долгий вздох облегчения, а затем сказал:

―Ну, с учетом этого, фильма, который получил Дев, и разозленной няни, я думаю, что Росс по-
настоящему облажался. Как только Бхардвадж расскажет нам, кто такая Аномия, мы закончим два
дела и сможем сосредоточиться на деталях и самойсолидной зарплате за все время.

Робин не ответила. Страйк искоса взглянул на нее, заметил ее каменное выражение лица и сразу
догадался, что скрывается за ним.

― Я не рад, что ребенок пострадал.

― Я никогда таки неподумала бы… - Холодно сказал Робин.

―Так почему же взгляд Медузы?

―Просто думаю: этим девочкам не поможет знание того, что их отца снимали на видео,
причиняющим им боль. Все, что, вероятно, произойдет, - это то, что он будет немного осторожнее
с тем, кто наблюдает.

Страйк достал из кармана электронную сигарету, снова перевел взгляд на М11 и сказал:

―Я не забыл, как пытался оказать им некоторую помощь. Если я смогу сделать все для них, я это
сделаю.
 Глава 84

В чем был мой грех, чтобы заслужить это?

Christina Rossetti
Zara
Было почти семь часов, когда Страйк и Робин наконец въехали на окраину
Кембриджа. Ясное весеннее небо теперь отливало опалом, и Робин, несмотря на
усталость, заметила, что по пути к колледжу Викаса Бхардваджа все чаще попадаются
красивые классические здания.
- Иронично, - сказал Страйк, который просматривал веб-сайта колледжа на своем
телефоне. “Кайус” – очевидно, один из парней, в честь которого было названо
заведение, – “был известен своими необычными правилами вступления,
запрещавшими больным и немощным, а также валлийцам учиться здесь”… Что ж,
очевидно, что все здравомыслящие люди согласятся с ним по поводу валлийцев, но я
сомневаюсь, что Кайус хотел бы упустить Викаса Бхардваджа… Господи, и Стивен
Хокинг тоже был здесь… четвертый из старейших колледжей… один из самых
богатых…
- Я знаю, что туда нелегко добраться, - сказала Робин, которая могла ясно видеть
колледж на спутниковой навигации, но ее навигатор вел по ряду улиц, которые,
казалось, уводили ее все дальше от места. - Ты готов идти пешком? Я не думаю, что
мы сможем припарковаться рядом с колледжем, учитывая все эти автобусные полосы
и пешеходные зоны.
- Да, без проблем-, - сказал Страйк, открывая другое приложение своего телефона,
в котором была фотография Викаса, который сидел в инвалидном кресле, одетый в
светло-зеленую рубашку и джинсы, в окружении группы коллег-исследователей.
Викас действительно был очень красив, у него были густые черные волосы,
квадратная челюсть и необычайно обаятельная улыбка, и Страйку показалось, что
ему лет двадцать с небольшим. Он мог сказать, что у молодого человека была
дисфункция в руках, которые были скрючены сами по себе, и явно в ногах, потому что,
как и у Иниго Апкотта, на них были признаки истощения мышц. Согласно подписи под
снимком, Викас и его коллеги изучали нейтронные звезды, предмет, о котором
Страйк точно ничего не знал, и позировали в Три-Корте на фоне виридианской
лужайки и зданий из золотистого камня.
- Не похоже на идеальное место для проживания инвалида-колясочника, -
прокомментировал Страйк, разглядывая узкие дверные проемы позади Викаса,
которые, несомненно, вели к лестнице, еще более узкой и крутой, чем в отеле
«Марин».
Несколько минут спустя Робин припарковалась, и они вышли из машины. Теперь
Робин искала дорогу по своему телефону.
Они прошли мимо толпы молодых людей, также наслаждавшихся мягким
вечерним воздухом. Солнце придавало золотистое сияние старым кирпичным
зданиям. Робин, чья собственная студенческая жизнь закончилась так нелепо,
поймала себя на том, что вспоминает те короткие месяцы счастья и свободы, о
которых она обычно избегала думать из-за того, что случилось с ней на лестничной
клетке ее общежития. За прошедшие годы она пришла к убеждению, что если бы
насильник в маске гориллы не вышел из этого темного пространства и не схватил ее,
они с Мэтью расстались бы еще до того, как им исполнилось двадцать, в связи с
разными интересами в жизни. Вместо этого Робин бросила учебу, отправилась домой
к своим родителям в маленький йоркширский городок, где она выросла, и прильнула
к единственному мужчине в мире, который казался ей безопасным. Поскольку эти
воспоминания оставались болезненными, она решительно переключила свое
внимание на то, что ее окружало.
- Это замечательное место для учебы, не так ли? - сказала она Страйку, когда они
пересекали мост через реку Кэм и смотрели вниз на окаймленную ивами воду, по
которой катались на плоскодонках двое молодых студентов.
- Да, если тебе нравятся статуэтки и ириски.
- Вау, - сказала Робин, улыбаясь ему. - Я никогда не думала, что ты такой дерзкий.
Ты сам из Оксбриджа, почему такое отношение?
- Я не из Оксбриджа, - поправил он ее, когда они вошли в Гаррет Хостел Лейн, узкий
переулок между старыми кирпичными зданиями.
- Нет ничего страшного, если ты решаешь уйти по собственному желанию, -
сказала Робин, которая знала, что Страйк бросил Оксфордский университет после
подозрительной смерти своей матери.
- Да, я уверен, что именно это Джоан говорила соседям, - сказал Страйк, который
хорошо помнил горькое разочарование своей тети из-за того, что он бросил Оксфорд.
- Что ты изучал? - спросила Робин, которая никогда этого не спрашивала. -
Классика?
- Нет. История.
- Правда? Я думала, раз ты знаешь латынь...
- Я не знаю латынь, - сказал Страйк. - Не совсем так. Просто у меня хорошая память
и аттестат зрелости.
Они свернули на Тринити-лейн.
- В одном из сквотов, куда нас поселила моя мать, - сказал Страйк, к удивлению
Робин, потому что он редко рассказывал о своем детстве, - жил парень, который был
учителем классики в какой-то крупной государственной школе. Я сейчас не могу
вспомнить, какой именно, но я знаю, что он был знаменит. Парень был алкоголиком,
который утверждал, что у него был нервный срыв. Ну, он был довольно
неуравновешенным, так что, возможно, так оно и было, к тому же он был настоящим
дерьмом.
- Мне было около тринадцати, и он сказал мне, что я никогда ничего не добьюсь,
потому что, помимо всего прочего, мне не хватало основ воспитания джентльмена.
- Например, чего?
- Ну, как классика, - сказал Страйк. - И он процитировал мне какую-то длинную
латинскую фразу с насмешкой на лице. Я не знал, что это значит, так что, понятное
дело, я не мог по–нормальному ответить. Но мне действительно не нравилось в
детстве, когда мне, блядь, указывали.
Они продолжили путь по Тринити-лейн, между более древними кирпичными
зданиями.
- Как бы то ни было, - сказал Страйк, - когда мы покинули приют, а это, насколько
я помню, было примерно через день, я стащил у этого парня все учебники латыни.
Робин разразилась громким смехом: она этого не ожидала.
- Там был экземпляр Катулла, - сказал Страйк. - Ты когда-нибудь читала какого-
нибудь Катулла?
- Нет, - сказала Робин.
- Она была непристойной. Я знал, потому что с одной стороны был английский, а
с другой - латынь. В основном это секс, педерастия, минет, поносящие стихи о людях,
которые Катуллу не нравились, и о его увлечении женщиной, которую он назвал
Лесбией, потому что она была с острова Лесбос.
- Она, по-видимому, была...?
 - Нет, по словам Катулла, ей очень нравились мужчины. В любом случае, я больше
никогда не хотел, чтобы какой-нибудь ублюдок указывал мне, изрыгая латынь,
поэтому я воспользовался книгами этого ублюдка, чтобы выучить достаточно, чтобы
получить аттестат два года спустя, и запомнил тонну цитат.
Робин начала смеяться так неудержимо, что Страйк тоже начал смеяться.
- Что тут смешного?
- Ты выучил латынь, чтобы доказать свою точку зрения человеку, которого ты
никогда больше не встретишь?
- Он указывал мне, - сказал Страйк, который все еще ухмылялся, но на самом деле
не мог понять, почему она считала его поведение необычным. - И я скажу тебе вот что:
нет ничего лучше латыни для того, чтобы надавать пощечин людям, которые думают,
что они лучше тебя. Я использовал его несколько раз с хорошим эффектом.
- Это совершенно новая сторона тебя, - сказала Робин, с трудом сдерживая смех.
Мне надо было сказать тебе, что ни один джентльмен не сможет высоко держать
голову, пока он досконально не разберется в размножении овец. Ты бы, наверное,
сбежал, чтобы получить степень в этой области.
- Не в обиду твоему отцу, - ухмыльнулся Страйк, - но если тебе нужна степень,
чтобы понять, как размножаются овцы, у тебя есть заботы поважнее, чем то,
джентльмен ты или нет.…
- Я испытал латынь на Шарлотте в ту ночь, когда встретил ее - неожиданно
добавил он, и Робин перестала смеяться, чтобы послушать. - Очевидно, она думала,
что я просто какой-то придурок, но она поощряла меня, потому что хотела разозлить
Росса, когда он пришел искать ее на вечеринке. Они встречались и поссорились – она
пыталась заставить его ревновать.
- В любом случае, она изучала классику, - сказал Страйк, когда они вошли в
коридор Сенатского дома. - Она сказала мне, что любит Катулла, ожидая, что я не
слышал о нем, поэтому я прочитал Катулла 5, его первое стихотворение о любви к
Лесбии, полностью. Остальное уже история: шестнадцать лет гребаной боли. Уместно,
на самом деле, потому что Лесбия в итоге водила Катуллу за гребаный нос… Это оно?
Колледж Гонвилл и Кайус возвышался над ними, его арочный вход был перекрыт
черными железными воротами, а богато украшенный фасад из коричневого камня
бросал вызов современному миру, представленному окружающими магазинами. Три
статуи неулыбчивых мужчин четырнадцатого и шестнадцатого веков смотрели на
Страйка из своих ниш. Сквозь решетку ворот был виден участок ярко-зеленой
лужайки и еще несколько золотистых зданий, окружающих ее. То, что казалось
будкой сторожа, было пусто: не было никаких признаков присутствия человека.
- Заперто, - сказал Страйк, пробуя калитку. – Понятное дело. Черт.
Вскоре, пока они все еще смотрели сквозь решетку, в поле зрения появилась
азиатка лет тридцати, одетая в белые льняные брюки и футболку, с сумкой для
ноутбука в руках. Прежде чем она успела скрыться из виду, Страйк крикнул через
запертые ворота:
- Простите? Здравствуйте? Вы же знаете Викаса Бхардваджа, правильно?
Он был уверен, что она была одной из тех, кого он только что видел на фотографии
исследовательской группы Викаса, и, конечно же, она сделала паузу, слегка
нахмурившись.
- Да, - сказала она, подходя к воротам.
- Мы его друзья, проезжали мимо и решили сделать ему сюрприз, - сказал Страйк,
- но он не отвечает на звонки. Вы, случайно, не знаете...?
Он увидел, как ее взгляд переместился с него на Робин и обратно. Как Страйк и
предполагал, присутствие Робин, казалось, убедило ее, что он безобиден.
 - Вы были у него в комнатах? - спросила она.
- Мы думали, что его комнаты здесь, - сказала Робин.
- Нет, нет, он в здании Стивена Хокинга.
- Ах, конечно, - сказал Страйк, изображая раздражение на самого себя. - Он говорил
мне это. Большое спасибо.
Она слегка улыбнулась и повернула обратно в колледж. Робин уже искала здание
Стивена Хокинга на своем телефоне.
- Это долгая прогулка. Было бы разумно вернуться к машине и поехать туда.
Итак, они вернулись обратно и после короткой поездки на BMW подъехали к
современному S-образному зданию из бледно-серого камня, окруженному садом, в
котором среди массы зелени цвели розы с тяжелыми бутонами. Табличка приглашала
посетителей посетить домик привратников, но длинноволосый мужчина с
мечтательными глазами только что открыл главную дверь, поэтому Робин
обратилась к нему:
- Извините, мы друзья Викаса Бхардваджа – не могли бы мы зайти с вами?
Длинноволосый мужчина молча придержал дверь открытой. У Робин создалось
впечатление, что человек настолько погружен в свои собственные мысли, что он едва
осознавал, что делает.
- Вы случайно не знаете, в какой стороне комната Викаса? - спросила Робин. - Мы
друзья…
Длинноволосый мужчина просто молча указал налево, а затем скрылся из виду.
- Ему не следовало этого делать, - сказал Страйк, когда они проходили мимо
портрета Стивена Хокинга. - Нельзя просто так впускать людей в такое здание, как
это.
- Я знаю, - сказала Робин. после нападения на нее охрану вокруг ее старого дома
усилили, но все равно люди оставляли главную дверь открытой для друзей.
- Так, это адаптировано для инвалидных колясок, - сказал Страйк. Полы были
гладкими, а слегка изогнутый проход, в который они свернули, широким, с белыми
дверями, появляющимися через равные промежутки.
В дальнем конце коридора высокий худой белый мужчина и невысокая
чернокожая женщина, казалось, рассматривали что-то на стене.
- Никаких имен на дверях, - сказал Страйк. - Давай спросим их. Если они не знают,
начнем стучаться в каждую.
Услышав шаги Страйка и Робин, мужчина и женщина быстро оглянулись.
Выражения лиц обоих были встревоженными, даже испуганными.
- Вы случайно не знаете, где находится комната Викаса Бхардваджа? - спросил
Страйк.
- Это она, - сказала женщина, указывая на дверь, возле которой она стояла. К двери
была прикреплена короткая записка, напечатанная крупными буквами, что
позволило Страйку и Робин быстро прочитать ее.
Уехал в Бирмингем. Вернусь в понедельник.
- Кто вы? - спросил мужчина.
- Я частный детектив, - сказал Страйк.
Робин точно знала, зачем он это сказал. Что-то было не так, она чувствовала это:
страх на лицах стоявшей перед ними пары, записка, в которой утверждалось, что
Викас был там, где, как они знали, его не было, и слабый неприятный запах в воздухе,
который напомнил ей о старой комнате Джоша и Эди в Норт-Гроув, где дохлая крыса
тихо разлагалась в банке. Ее сердце забилось быстрее: оно знало то, что ее разум не
хотел принимать.
 - Вы должны были встретиться с ним? - спросил Страйк у испуганно выглядевшей
пары.
- Да, - сказала женщина.
- Кто-нибудь пошел за консьержем?
- Да, - сказал мужчина.
Ни один из них, казалось, не сомневался в праве Страйка задавать эти вопросы, и
это само по себе было подтверждением того, что оба знали, что что-то было не так.
- Он обычно печатает свои заметки? - спросил Страйк.
- Да, - снова сказала женщина, - но это не его шрифт. Он всегда использует Comic
Sans. Ради шутки.
- Он не отвечает на звонки, - сказал мужчина.
- Он не отвечал на телефон весь день, - сказала женщина.
Позади них послышались торопливые шаги, и все четверо обернулись: еще одна
женщина, блондинка в очках, бежала к ним.
- Консьержа там нет, - выдохнула она, тяжело дыша. -Я не могу его найти.
- Машина, - сказал Страйк Робин. - Бардачок. Отмычки. Не могли бы вы пойти с
ней? - спросил он блондинку. - Чтобы она могла вернуться?
Женщина, казалось, была рада, что ей сказали, что делать. Две женщины
поспешили прочь.
- Вы не позвонили в полицию? - спросил Страйк у мужчины.
- Мы приехали сюда всего десять минут назад, - ответил он, выглядя совершенно
испуганным. — Мы думали, консьерж...
- Позвоните им сейчас, - сказал Страйк. - Когда я открою дверь, никто не должен
входить, если только он еще жив.
- О Боже, - сказала женщина и прикрыла рот рукой.
Мужчина достал свой мобильный и набрал 999.
- Полицию, пожалуйста, - сказал он дрожащим голосом.
Страйк теперь изучал записку на двери, не прикасаясь к ней. В верхнем углу он
заметил отметину, настолько слабую, что ее едва было видно: едва заметный розовый
овал, как будто от большого пальца, покрытого латексом.
Бегущие шаги и звяканье ключей возвестили о повторном появлении Робин и
блондинки.
- Мы беспокоимся о нашем друге-инвалиде, - говорил полиции высокий худой
мужчина. - Он не отвечает на звонки и не открывает дверь… Да… Здание Стивена
Хокинга...
Страйк взял ключи у Робин и, попробовав несколько разных, сумел повернуть
замок. Он толкнул дверь, открывая ее.
Крик чернокожей женщины был оглушительным. Викас Бхардвадж сидел в своем
инвалидном кресле лицом к двери, спиной к своему столу и компьютеру. Его белая
рубашка была жесткой от засохшей коричневой крови, его глаза и рот были открыты,
голова свисала набок, а горло было перерезано.
 А Т ТА

Глава 85

Пока криминалисты работали на месте преступления, а скорая ждала, чтобы

забрать тело Викаса Бхардваджа, Страйк и Робин были отделены полицией от
друзей Викаса и помещены в комнату, представляющую собой маленькую
коробку с одним высоким окном. Она казалась странным сочетанием офиса и
чулана: полки с папками вдоль одной стены, пара стульев, ведро и швабра в
углу. Здесь они дали показания местному офицеру в форме с ярко-рыжими
волосами, который даже не пытался скрыть свое подозрительное отношение к
ним обоим, и чьи вопросы об отмычках Страйка были агрессивными.
Страйк дал вразумительный отчет об участии Викаса в онлайн-игре и
намеренно упомянул о том, что в нее внедрилась организация «The Halvening»,
в надежде, что это ускорит прибытие людей, в чьей компетенции было это
дело, но эти подробности только еще больше разозлили рыжеволосого
офицера. Второй офицер вошел в комнату с мобильным телефоном в руках.
Рыжеволосый вышел из комнаты, чтобы ответить на звонок, и через десять
минут вернулся, чтобы сказать Страйку и Робину оставаться на месте.
Они оставались в своей похожей на коробку комнате еще час, никто их не
беспокоил, кроме потрясенного портье, принесшего им остывший кофе в
пластиковых стаканчиках.
— Он был прекрасным человеком, доктор Бхардвадж, — сказал портье. —
Одним из самых замечательных, что …
Его голос сорвался. Поставив кофе на стол, он вышел, закрыв глаза рукой.
– Бедняга, – тихо сказал Страйк, когда дверь закрылась. – Это не его вина.
Робин, которая сомневалась, что когда-нибудь сможет забыть вид зияющей
раны на горле Викаса Бхардваджа, с оголенными сухожилиями и
перерезанными артериями, сказала:
– Как ты думаешь, для чего они нас держат?
– Для высшего начальства, которое должно сюда подъехать, – сказал Страйк.
– Надеюсь, мы увидим знакомые лица. Поэтому я и упомянул «The Halvening»
этому рыжему придурку.
В окне показался клочок усеянного звездами черного неба, прежде чем дверь
снова открылась, и Страйк с облегчением увидел маленькую аккуратную
фигурку Анджелы Дарвиш.
— Мы снова встретились, — сказала она. Страйк хотел было встать, чтобы
предложить Дарвиш один из двух стульев, но она покачала головой.
— Спасибо, не нужно. Я только что прочитала ваши показания. Значит,
Бхардвадж был в этой вашей онлайн-игре? В которую проникли «The
Halvening»?
— Он был не просто участником игры, он был одним из ее создателей, —
сказал Страйк.
— Они знают, как давно он мертв? — спросила Робин у Дарвиш.
— По приблизительным подсчетам, двадцать четыре часа, — сказала Дарвиш.
Итак, подумала Робин, было уже слишком поздно, когда они со Страйком
остановились выпить кофе на заправке в Кембридже.
— Вокруг полно камер видеонаблюдения, — сказал Страйк, который заметил
их, когда входил. — Я бы сказал, что это здание очень безопасно, если только
тот идиот, который впустил нас, не имеет привычки придерживать открытую
дверь для незнакомцев.
— Идиот, который впустил вас, — доктор теоретической физики, — сказала
Анджела Дарвиш. — Его сейчас допрашивают. Это проблема общежитий. Они
защищены ровно настолько, насколько наименее заботящийся о безопасности
проживающий в нем человек. Тем не менее, я не думаю, что у нас возникнут
большие проблемы с опознанием убийцы. Как вы сказали, камеры повсюду —
кто-то, должно быть, отчаянно пытался избавиться от этого бедняги, раз
рискнул запечатлеть свое лицо на таком количестве записей.
— У меня предчувствие, что на камерах будет латексная маска, — сказал
Страйк.
Отсутствие у Дарвиш реакции на этот комментарий показалось ему
интересным.
— Мы постараемся скрыть ваши имена от прессы, — сказала она. — С вас
достаточно внимания СМИ после этой бомбы.
– Мы это ценим, – сказал Страйк.
– Где вы остановились?
– Без понятия, – сказал Страйк.
— Что ж, дайте нам знать, когда станет понятно, — сказала Анджела Дарвиш.
— Возможно, нам придется поговорить с вами еще раз. Я вас провожу, —
добавила она. — Не беспокойтесь: я поручилась за вас перед полицией.
– Спасибо, – сказал Страйк, вздрогнув поднимаясь на ноги. Его правое колено
снова начало ныть. – Сомневаюсь, что мы сильно понравились этому рыжему
типу.
– Отмычки так действуют на некоторых людей, — сказала Дарвиш с сухой
улыбкой.
Когда они направились к улице через темный сад, Робин увидела
припаркованные полицейские машины. Группы студентов стояли вместе
возле здания, несомненно, в ужасе от того, что случилось с одним из них.
– Что ж, удачного пути, и не забудьте сообщить нам, где мы можем вас найти,
— сказала Дарвиш, когда они подошли к «БМВ». Махнув на прощание рукой,
она ушла.
– С тобой все в порядке? – спросил Страйк, когда они с Робин вернулись в
машину.
— Нормально, — сказала она, не совсем честно. — Что теперь?
– Можем остановиться у Ника и Ильзы? – без особой уверенности предложил
Страйк.
– Не можем. Она беременна. Им не нужны гости, у которых террористы на
хвосте.
– Ну, если у тебя есть силы, чтобы доехать до Лондона, мы могли бы найти
другой отель — может быть, где-нибудь рядом с офисом, чтобы мы могли
получить доступ к нашим вещам, как только нам разрешат вернуться? Но если
ты предпочитаешь остаться здесь на ночь…
– Нет, — сказала Робин, с которой было достаточно Кембриджа на очень
долгое время, — я хочу обратно.
 Глава 86
О, утомительное нетерпеливое терпение моей участи! -
Так и с самим собой: как дела, друзья, у вас?

Christina Rossetti
Later Life: A Double Sonnet of Sonnets
Жестокое убийство Викаса Бхардваджа, который поступил в Кембриджский
университет в возрасте шестнадцати лет, чей не по годам развитый гений позволил
ему стать доктором астрофизики в возрасте двадцати трех лет и который уже
получил международную премию за исследования, вызвало оправданный шум в
средствах массовой информации. Робин, которая читала все новости, обнаружила, что
ее переполняет, как ей казалось, едва ли оправданная скорбь по молодому человеку,
которого она никогда не встречала. Было ли неправильно, задавалась она вопросом,
чувствовать, что его убийство было особенно ужасным, потому что он был таким
блестящим?
- Нет, - сказал Страйк во время ланча два дня спустя, когда она задала ему этот вопрос
в кафе отеля на Поланд-стрит, где оба сейчас остановились. Они ждали прибытия
остальной команды для давно необходимой встречи лицом к лицу. Страйк решил, что,
поскольку офис совсем недавно подвергся взрыву, моральный дух команды важнее
отсутствия наблюдения в течение нескольких часов.
- Я бы с радостью пожертвовал Оливером Пичем, попавшим под поезд, если бы мы
могли вернуть Бхардваджа. Какая кому польза от гребаного Пича?
- Тебе не кажется, что это немного… евгеника? - спросила Робин.
- Только если я лично начну пихать всех придурков под поезда, - сказал Страйк. - Но
поскольку я не собираюсь убивать людей, которые мне не нравятся, я не думаю, что
есть что-то плохое в признании того, что некоторые люди вносят в мир больший
вклад, чем другие.
- Значит, ты не подписываешься под лозунгом "смерть любого человека умаляет
меня"?- спросила Робин.
-Я бы даже отдаленно не почувствовал себя умаленным смертью некоторых
ублюдков, которых я встречал, - сказал Страйк. - Ты видела, что семья Бхардваджа
написала в "Таймс" сегодня утром?
- Да, - сказала Робин, не упомянув, что это заявление тронуло ее до слез. В дополнение
к мольбам о помощи в поиске его убийцы, семья Викаса говорила о своей огромной и
непреходящей гордости за гения, который никогда не позволял своей инвалидности
встать у него на пути и для которого астрофизика была всей его жизнью.
- Это заполнило для меня много пробелов, - сказал Страйк.
- В каком смысле?
- Доктор астрофизики казался очень маловероятным кандидатом для того, чтобы
тратить так много времени на онлайн-игру. Но потом мы узнаем, что он учился в
Кембридже в шестнадцать лет, был тяжелым инвалидом – держу пари, он был
чертовски одинок. Эта игра была его общественной жизнью. Внутри игры ему не
приходилось сталкиваться с проблемами речи и мобильности. Должно быть, это было
облегчением - перестать быть вундеркиндом и просто быть еще одним фанатом,
общаться с другими фанатами.
- И иметь лучшего друга Аномию.
- Да, - сказал Страйк, - это интересный момент, правда? С кем из наших оставшихся
подозреваемых Викас Бхардвадж, скорее всего, подружился бы?
- Я и сама задавалась этим вопросом, - сказала Робин.
- Кеа симпатичная, - сказал Страйк. - Я могу представить одинокого молодого парня,
который очень взволнован тем, что он ее лучший друг.
- Верно, - сказала Робин. - Но тогда, если не знать о педофилических наклонностях
Эшкрофта, тоже можно подумать, что он хороший парень.
- И из того, что я слышал на твоей записи, Пирс может быть очаровательным, когда
захочет. Плюс он знал Ледвелл и Блэя. Жил с ними. Это было бы волнующе для фаната.
Несколько секунд они сидели молча, оба размышляя, прежде чем Страйк сказал:
- Ну, слава Богу, пресса до сих пор не раскрыла тот факт, что мы там были… Вчера в
твоей квартире все было в порядке?
- Да, все нормально, - ответила Робин.
Убедившись в полиции, что это безопасно, она ненадолго вернулась домой, чтобы
собрать сумку с чистой одеждой и отнести ее в отель. В течение часа, проведенного у
себя дома, она полила слегка увядший филодендрон и на одно безумное мгновение
подумала о том, чтобы взять его с собой в отель.
Робин подозревала, что состояние, в котором она впервые вошла в отель Z, уставшая
после сотен миль езды и под впечатлением от обнаружения трупа Викаса Бхардваджа,
могло вызвать у нее предубеждение против этого места. Она нашла свой номер,
оформленный в серых тонах, одновременно тесным и неприятно бездушным. В
отличие от Страйка, она почти постоянно отсиживалась там, потому что ей нужно
было подготовиться к тесту модератора, который Аномия должен был провести
менее чем через неделю.
Ее партнер, наоборот, был совершенно счастлив. Годы службы в армии приучили его
к регулярной смене места жительства; он предпочитал, чтобы его помещения были
чистыми, незагроможденными и практичными; а стесненные условия были полезны
в те времена, когда он не носил протез ноги. Отель также был идеально расположен
для того, чтобы следить за ремонтом офиса и пользоваться всеми удобствами района,
который он хорошо изучил.
Мидж и Барклай были первыми из сотрудников, прибывшими на встречу команды,
Мидж была одета в черные джинсы и майку, которая заставила Робин остро ощутить
отсутствие тонуса в ее собственных предплечьях.
- Сегодня утром все прошло по плану, - были первые слова Мидж, обращенные к
Страйку.
- Что случилось сегодня утром? - спросила Робин, которая с 7 утра без перерыва
смотрела эпизоды "Чернильно-черного сердца" и пыталась запомнить сюжеты и
важные реплики.
- Нанесла визит первой жене Яго Росса, - сказала Мидж. - Показала ей те видео,
которые мы сняли, где он избивает детей и заставляет ту маленькую девочку
перепрыгивать через забор на ее пони.
- И? - спросил Страйк.
- Она собирается подать заявление на единоличную опеку, - сказала Мидж. -Однако
она обещала не звонить Россу или своему адвокату до вечера.
- Хорошо, - сказал Страйк.
- Ты собираешься…? – начала было Робин, но одновременно Барклай спросил:
- Уже нашли кого-нибудь на замену Натли?
- Я работаю над этим, - сказал Страйк Барклаю, хотя, по правде говоря, у него не было
времени решить их проблему с кадрами после возвращения из Кембриджа. Большая
часть того утра была посвящена встрече с владельцем офиса, который, по понятным
причинам, стал нервничать по поводу продления срока аренды после взрыва, и его
пришлось долго успокаивать.
- Ну, у нас с Мидж есть новости про Фингерса, - сказал Барклай.
- Превосходно, - сказал Страйк. - Расскажешь, когда Дев и Пэт приедут сюда: они всего
в минуте езды.
Робин была рада видеть, что Пэт выглядела совершенно как обычно, когда она
прибыла с Дэвом, ее быстрая походка указывала на то, что дверь, которая упала на
нее, не причинила никаких серьезных травм. Манеры Пэт также не претерпели
никаких изменений: когда она бросила неприязненный взгляд на треугольный
табурет, на котором ей полагалось сидеть, Страйк встал, чтобы предложить Пэт
диван, на что она зарычала:
- Я могу управиться и с табуреткой, я еще не дряхлая, - и села, яростно затягиваясь
своей электронной сигаретой.
Когда все заказали еду и питье, Страйк сказал:
- Я подумал, что нам следует поговорить лично. Я знаю, это было тяжело для всех вас,
Робин и я уезжали на несколько дней. Просто хочу, чтобы вы знали, мы ценим то, как
много работы вы проделали в наше отсутствие, и то, что вы остались в агентстве
после того, что произошло.
- Полиция приблизилась к поимке террориста? - спросил Дэв.
- У нас еще не было новостей, но это ненадолго, не с участием MI5, - сказал Страйк,
надеясь, что он не был слишком оптимистичен. - Итак, какие последние новости о
Фингерсе?
- Домоработница уволилась, - сказал Барклай.
- Интересно, - сказал Страйк.
- Да. Прошлой ночью я стоял рядом с ней на автобусной остановке, когда она говорила
Фингерсу, что определенно не хочет возвращаться на работу, никогда, потому что она
боится.
- Боится? Боится кого? - спросил Страйк.
- Боится КГБ, - сказал Барклай.
- Никакого КГБ больше нет, - сказала Робин. - И еще: какого черта?
- Из того, что я мог слышать, - сказал Барклай, - Фингерс говорил ей, что его отчим
находится под наблюдением российского правительства, поэтому он и заставил ее
найти все скрытые камеры и отдать их ему, потому что он говорит, что его мама не
должна беспокоиться, потому что она больна. Но, - сказал Барклай, - Мидж знает об
этом немного больше.
- Да. Больна, черт возьми, - коротко ответила Мидж. - Мать здесь, в Лондоне. Прибыла
два дня назад. Вчера я следил за ней и Фингерсом и по счастливой случайности занял
место рядом с ними в баре "Шампанское и икра" в "Хэрродс".
- Я учту это в ваших ежемесячных расходах, - сказал Страйк.
- Если это тебя утешит, то это было ужасно, - сказала Мидж. - Я никогда раньше не
пробовала икру.
- Не было более бюджетного варианта?
- Черт возьми, Страйк, я сидела в икорном баре. Что мне надо было сделать, спросить,
не могут ли они сделать мне пирог со свининой?
Робин рассмеялась.
- В любом случае, - сказала Мидж, - я слышала весь их разговор. Она планирует развод.
Если вы спросите меня, Фингерс крал вещи, потому что он хочет вынести из этого
дома как можно больше, прежде чем поменяют замки.
- Или, - сказал Страйк, - она заставила его украсть вещи, которые она предпочитает
оставить себе, а не бороться за них в суде. Вероятно, в надежде, что обвинят экономку.
- Меня бы это не удивило, - сказала Мидж. - Фингерс и его мама выглядят очень уютно.
- Хорошо, что ж, это отличная работа вас обоих. Мы продолжаем следить за Фингерсом
и, возможно, за его матерью тоже, пока она здесь. Сколько ей лет?
- Не знаю... Лет сорок пять - пятьдесят? - сказала Мидж. - Могла бы выглядеть моложе,
если бы была темненькой. У нее лицо исколото филлерами. При ярком свете она
выглядит так, словно у нее был анафилактический шок.
- Мне просто интересно, - сказал Страйк, - планирует ли она развод… Она достаточно
общительна с тех пор, как приехала в Лондон?
- Она все время ест вне дома, - сказала Мидж. - Позавчера вечером она пошла в бар в
Найтсбридже с парой женщин, которые очень похожи на нее.
Взгляд Страйка задумчиво переместился на Дэва, который сказал:
- Что?
- Возможно, стоило бы хорошенькому арт-дилеру поболтать с ней. Посмотрим,
попросит ли она его оценить или продать украденные Фингерсом вещи.
- Я ни хрена не смыслю в искусстве, - сказал Дев.
- Вам нужно специализироваться только на том, что, как мы знаем, исчезло из дома, -
сказал Страйк.
- Почему меня не выбрали на эту работу? - невозмутимо спросил Барклай.
- Ты много знаешь об искусстве, да? - спросил Страйк.
- Окончил курсы по Фаберже и сварке.
Даже Пэт рассмеялась.
Как только принесли их бутерброды, Страйк сказал:
- Итак: Аномия.
Пустые лица сотрудников сказали ему, что они не были особенно в восторге от новой
темы.
- У нас осталось три сильных кандидата, - сказал Страйк. - Это действительно будет
нелегкая работа, пока мы не исключим кого-то еще.
- Такими темпами это может занять годы, - сказала Мидж.
- Робин близка к тому, чтобы попасть в чат модераторов в игре, - сказал Страйк. ‘Я
думаю, что ее попадание туда будет ключом к раскрытию дела.
Страйк не мог винить сотрудников за то, что они выглядели скептически. В агентстве
было пять детективов, одна из которых в настоящее время не работала, потому что
пыталась подготовиться к тесту Аномии, и они должны были вести наблюдение за
шестью людьми.
- Послушайте, - сказал Страйк, - я знаю, что мы напряжены, но дело Росса должно быть
исключено из нашего списка сегодня вечером.
- Ты собираешься с ним увидеться? - спросила Робин.
- Ага, - сказал Страйк, не вдаваясь в подробности. Поскольку он не хотел, чтобы вся
команда обсуждала Росса, его длительную связь с Шарлоттой или его вину за то, что
он вообще добавил это дело к их работе, он вернул разговор к Аномии, выделив
каждому сотруднику подозреваемого, за которым они возобновят наблюдение во
второй половине дня.
 Глава 87

В половине девятого вечера, когда Яго Росс обычно возвращается с работы,

Страйк прибыл в Кенсингтон и подошел к огромному, солидному дому из
красного кирпича с облицовкой из белого камня, в котором была квартира Яго.
И действительно, свет на втором этаже был включен, поэтому Страйк
позвонил в звонок парадной двери, которая была частично стеклянной и
сквозь которую виднелся роскошный вестибюль. На звонок Страйка ответил
портье в черной ливрее, но не впустил его.
– К Яго Россу, – сказал Страйк. – Корморан Страйк.
– Я позвоню наверх, сэр, – сказал портье тихим голосов распорядителя на
похоронах, и осторожно закрыл входную дверь прямо перед носом у Страйка.
Детектив, который был уверен, что Росс его примет хотя бы для того, чтобы
не упустить возможность оскорбить и угрожать лично, ждал без лишнего
беспокойства, и действительно, портье вернулся через пару минут, открыл
дверь и впустил детектива.
— Второй этаж, квартира 2Б, — сказал портье все тем же приглушенным,
масляным голосом человека, выражающего соболезнования важному
сановнику. — Лифт прямо впереди.
Поскольку Страйк мог это отчетливо видеть, он не посчитал, что эта
информация достойна чаевых, поэтому прошел через вестибюль, устланный
ярко-синим ковром, и нажал латунную кнопку лифта, двери которого
скользнули в сторону, открывая отделанную панелями из красного дерева
кабину с фацетным зеркалом в позолоченной раме.
Когда двери снова открылись, Страйк оказался на лестничной площадке
второго этажа с таким же ярко-синим ковром, на столике стояли свежие лилии,
и три двери из красного дерева вели в апартаменты. Имя РОСС было
выгравировано на небольшой металлической табличке на средней двери, так
что Страйк позвонил в еще один латунный звонок и стал ждать.
Россу потребовалась почти минута, чтобы открыть. Он был такого же роста,
как Страйк, хотя и намного тоньше, и выглядел, как всегда, похожим на песца,
с его седыми волосами, узким лицом и яркими голубыми глазами. Все еще в
деловом костюме с расслабленным темно-синим галстуком он держал в руке
хрустальный стакан виски. Он отступил с бесстрастным выражением лица,
позволяя Страйку пройти в холл, затем закрыл дверь квартиры и молча прошел
мимо своего посетителя в гостиную. Страйк последовал за ним.
Страйк знал, что квартира принадлежала родителям Росса, и обстановка была
практически пародией на «старые деньги» — от слегка выцветших, но все еще
блестящих парчовых занавесок до антикварной люстры и Обюссонского
ковра. На стенах красовались темные картины маслом с изображением собак,
лошадей и, как предположил Страйк, предков. Среди фотографий в
серебряной рамке на столе за диваном выделялась фотография молодого Росса
в белом галстуке и черном фраке Итона.
Росс, казалось, ждал, что Страйк заговорит первым, против чего у последнего
не было особых возражений — в действительности он стремился покончить с
этим как можно быстрее, — но прежде чем он успел начать, послышались
шаги.
Шарлотта вышла из боковой комнаты в черных туфлях на шпильке и
облегающем черном платье. Она выглядела так, будто плакала, но выражение
ее лица при виде Страйка было просто изумленным.
— Корм, — сказала она. 'Как-?'
— И «Оскар» за лучшую женскую роль… — сказал Яго с одного из диванов,
вытянув руку вдоль его спинки с показной непринужденностью.
— Я не знала, что он придет! — взорвалась Шарлотта.
— Конечно, нет, — протянул Яго.
Но Шарлотта смотрела на Страйка, который с дурным предчувствием заметил,
что она залилась краской от радости и надежды.
— Я прервал воссоединение супругов? — спросил он с двойной целью:
развеять ожидания Шарлотты и как можно быстрее довести до них суть своего
визита.
— Нет, — сказала Шарлотта и, несмотря на покрасневшие глаза, издала
смешок. — Яго позвал меня сюда, чтобы предложить купить у меня моих
детей. Если я не хочу, чтобы меня представили в суде шлюхой- психопаткой,
я могу уйти сейчас со ста пятьюдесятью тысячами, не облагаемыми налогом.
Полагаю, он считает, так будет дешевле, чем доводить дело до суда. Сто сорок
пять для Джеймса и пять для Мэри, я так понимаю. Или она и того не стоит? –
набросилась она на Росса.
— Ну, если она пойдет в мать, — сказал Яго, глядя на нее снизу вверх.
– Видишь, как он со мной обращается? – обратилась Шарлотта к Страйку, ища
в его лице признаки жалости.
— Это мое последнее предложение, — сказал Яго своей жене, — и я делаю его
только для того, чтобы твоим детям не пришлось читать правду о своей
матери, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы читать прессу. В
противном случае я более чем счастлив предстать перед судом. «Они отдали
детей отцу, потому что мать была настоящей Шарлоттой Росс», — скажут они,
как только я с тобой разделаюсь. Мои извинения, — добавил Яго, лениво
повернувшись к Страйку. — Я представляю, как больно тебе должно быть это
слышать.
— Мне плевать, кто из вас получит опеку, — сказал Страйк. — Я здесь,
чтобы удостовериться, что я и мое агентство не попадем в ваше дерьмовое
шоу.
— К сожалению, это невозможно, — сказал Росс, хотя выглядел далеко не
несчастным. — Обнаженные фотографии. «Я всегда буду любить тебя, Корм.»
Спасение ее жизни, хотя это сэкономило бы мне много времени, сил и денег,
если бы она просто умерла в психушке…
Шарлотта схватила с ближайшего столика полированный малахитовый шар
размером с грейпфрут и бросила его, целясь в зеркало над камином.
Предсказуемо для Страйка, он не долетел и с глухим стуком приземлился на
груду книг, сложенных на журнальном столике, а затем безобидно покатился
по ковру. Яго рассмеялся. Опять предсказуемо, Шарлотта схватила
ближайший предмет, инкрустированную коробку черепахового панциря, и
швырнула ее в Яго, который отразил удар взмахом руки, отбросившей коробку
в решетку, об которою она с громким треском раскололась.
— Это, — сказал он, уже не улыбаясь, — восемнадцатый век, и ты, бл*дь, за
это заплатишь.
—О, да? Я? — закричала Шарлотта.
— Да, сумасшедшая сука, ты, — сказал Яго. — Десять тысяч минус из моего
предложения. Сто сорок, и ты будешь видеть близнецов под присмотром
шесть раз в год.
Он снова повернулся к Страйку.
— Надеюсь, ты не думаешь, что ты единственный, кого она дурачила, потому
что…
— Ты лживый гребаный ублюдок! — закричала Шарлотта. — Между мной и
Лэндоном ничего не было, и ты это знаешь, ты просто пытаешься всколыхнуть
дерьмо между мной и Кормом!
– Нет никаких «Корм и я», Шарлотта, – сказал Страйк. — Нет уже пять лет.
Если бы вы двое могли взять себя в руки на пару минут, я думаю, вы оба
захотите услышать, что мне есть сказать, потому что это крайне важно для
данного разговора.
Оба, казалось, были несколько удивлены, услышав это, и, прежде чем кто-либо
из них успел перебить, Страйк продолжил, обращаясь к Яго:
– Сегодня один из моих детективов отправился навестить твою бывшую жену.
Она показала ей видеозапись того, как ты пинал и шлепал своих дочерей возле
дома в Кенте и на территории. Твоя бывшая также видела съемку, на которых
ты заставил одну из них прыгнуть на ее пони, что привело к серьезной травме.
Мой детектив сообщил, что твоя бывшая сейчас подумывает о том, чтобы
подать заявление на единоличную опеку, используя доказательства,
собранные моим агентством.
Невозможно было определить, побледнел ли Росс, потому что этот мужчина
всегда выглядел так, будто в его венах течет антифриз, а не кровь, но он
определенно стал неестественно неподвижным.
– Сегодня днем я отправил копии этих записей тебе домой, — сказал он
Шарлотте, которая, в отличие от Росса, раскраснелась еще больше и выглядела
воодушевленной. — Излишне упоминать, что я оставил и собственные копии.
— Если мое имя будет упомянуто в суде во время вашего бракоразводного
процесса, — продолжал Страйк, глядя Россу прямо в глаза, — я отправлю эти
записи прямиком в таблоиды, и мы посмотрим, какая история их больше
интересует: беспочвенное утверждение, что у меня был роман с замужней
женщиной или миллионер-аристократ со связями в королевской семье,
который выбивает дерьмо из своих маленьких девочек и провоцирует
несчастные случаи, в которых они ломают ноги, потому что считает себя
неприкасаемым.
Страйк уже направился к двери, но остановился.
— О, и кстати: одна из ваших многочисленных нянь вот-вот уволится.
Разумеется, мое агентство не стало бы тайно записывать личный разговор, но
один из моих детективов сделал обширные заметки после разговора с ней в
пабе. По ее мнению, вас обоих нельзя и близко допускать к детям. Не
сомневаюсь, вы заключили с ней соглашение о неразглашении, но я уверен,
что газеты возьмут на себя ее судебные издержки в обмен на все мерзкие
подробности.
— Так что не забудь: у меня есть имя и адрес няни, а также заметки ее
разговора. И у меня есть эти видео. Один звонок журналистам, и мы увидим,
чье имя будет втоптано в грязь. Так что вы оба долго и упорно подумаете
прежде, чем снова втягивать меня в ваше дерьмо.
Ни звука не последовало за ним по коридору. Россы, казалось, онемели. Он
твердо закрыл за собой дверь квартиры.
Швейцар в вестибюле удивился, увидев Страйка так скоро, и встал, чтобы
открыть ему дверь. Поскольку Страйк мог легко открыть дверь сам, он снова
не счел, что это стоит чаевых, поэтому ушел, пожелав спокойной ночи, и
направился в темноту к Кенсингтон-Хай-Стрит, где надеялся поймать такси.
Но, идя по улице пару минут спустя, он услышал позади себя цоканье каблуков
по камню и точно знал, чей голос он сейчас услышит.
— Корм… Корм!
Он повернулся. Шарлотта прошла последние несколько футов на тонких
каблуках, запыхавшись, красивая и раскрасневшаяся.
— Спасибо, — сказала она, коснувшись его руки.
— Я сделал это не для тебя, – сказал Страйк.
— Не обманывай обманщика, Блуи.
Теперь она улыбалась, всматриваясь его лицо в поисках подтверждения.
— Это правда. Я сделал это для себя и старших детей.
Он снова повернулся, вытаскивая сигареты на ходу, но она побежала, чтобы
поравняться с ним, хватая за руку.
— Корм…
— Нет, —сказал он прямо, стряхивая ее. — Это было не о нас.
— Ты чертов лжец, — сказала она, посмеиваясь.
— Я не лгу, — солгал он.
— Корм, помедленнее, я на каблуках.
— Шарлотта, — сказал он, повернувшись к ней, — когда до тебя дойдет. Мое
агентство было под угрозой. Все, над чем я работал последние пять лет,
полетело бы к чертям, если бы меня втянули в твое дело о разводе. Я не хочу
попасть в колонку светских сплетен.
— Да, я слышала, что вы с Мадлен расстались, — сказала она с ухмылкой, и
он понял, что ничего из того, что он только что сказал, не произвело на нее
никакого впечатления. — Корм, давай выпьем и отпразднуем. Твое агентство
в безопасности, я свободна от Яго…
– Нет, – повторил Страйк, снова поворачиваясь, чтобы уйти, но на этот раз она
схватила его за руку так крепко, что попытка высвободиться означала бы риск
опрокинуть ее, пока она пошатывалась на своих шпильках.
— Пожалуйста, — сказала она мягко, и он осознал, что она все еще верит, что
прежняя власть, которой она обладала над ним так долго, сохранялась, что под
его гневом и нетерпением скрывалась любовь, пережившая столько
безобразных сцен. — Пожалуйста. Один коктейль. Корм, я говорил тебе, когда
умирала — когда я умирала — это могло бы стать моими последними словами.
Я тебя люблю.
Но тут его терпение кончилось. Освобождая от ее хватки с помощью пальцев,
он сказал:
— Любовь для тебя — это один длинный гребаный химический эксперимент.
Ты в деле из-за опасности и взрывов, и даже если бы я все еще любил тебя, —
жестоко добавил он, — ничто на свете не заставило бы меня помогать растить
детей Яго Росса.
— Ну… теперь, я полагаю, это будет совместная опека. Они не будут со мной
все время.
С этими словами оживленная ночь вокруг Корморана Страйка, казалось, снова
замедлилась, а постоянное рычание транспорта внезапно затихло. На этот раз
он смотрел не в лицо Робин, полный алкоголя и желания: внутри него
произошла сейсмическая перемена, потому что он почувствовал, как что-то
сломалось, и понял, что это уже не собрать.
Не то чтобы он увидел правду о Шарлотте в тот момент, поскольку он пришел
к выводу, что не существует единой, неизменной правды о любом
человеческом существе, но он понял раз и навсегда: что-то, что он принимал
за правду, таковой не являлось.
Он всегда верил — должен был верить, потому что, если он не мог в это
поверить, что, черт возьми, он делал, снова и снова возвращаясь в эти
отношения — что какой бы травмированной и разрушительной она ни была,
какой бы склонной к хаосу и причинению боли она ни была, у них было общее
ядро, в котором жили определенные неотъемлемые принципы. Несмотря на
все доказательства обратного — ее злобу и деструктивность, ее тягу к хаосу и
конфликту, — он романтически придерживался мысли, что ее детство, столь
же беспорядочное, хаотичное и временами пугающее, как и его собственное,
оставило ее с желанием переделать свой уголок мира в более разумное,
безопасное и доброе место.
И теперь он видел, что был совершенно не прав. Он вообразил, что ее
собственная уязвимость означала инстинктивное взаимопонимание с другими
уязвимыми людьми. Даже если ты не хотел детей, а он действительно не хотел,
потому что не хотел идти на жертвы, необходимые для их воспитания, ты,
конечно же, сделаешь все, что в твоих силах, чтобы избавить их от
необходимости проводить половину своего времени с Яго Россом? Что бы он
ни думал о Шарлотте, он ни разу не сомневался, что теперь она сделает то же,
что собиралась сделать бывшая жена Росса: будет бороться за то, чтобы
уберечь детей от отца.
— Почему ты так на меня смотришь? — нетерпеливо спросила Шарлотта.
На самом деле Страйк только что осознал, рассмотрев обтягивающее черное
платье, которое меньше всего беспокоило его в квартире Яго, что Шарлотта
отправилась к своему мужу, одетая для соблазнения. Возможно, ее план
состоял в том, чтобы снова очаровать Росса, хотя, возможно, неизвестный
Лэндон с надеждой ждал ее в каком-нибудь баре Мейфэр, пока Шарлотта
пыталась возобновить роман с мужчиной, от которого она так и не отказалась.
– Спокойной ночи, Шарлотта, – сказал Страйк, разворачиваясь и уходя, но она
побежала за ним, схватив его за руку.
–Ты не можешь так уйти. Корм, давай, — сказала она, снова полу смеясь, —
один коктейль!
Но к ним мчалось свободное такси. Страйк поднял руку, такси замедлило ход,
и не прошло и минуты, как он отъехал от тротуара, оставив одну из самых
красивых женщин Лондона тупо смотреть ему вслед.
 Глава 88

Вот, как быстро тают от глаз твоих

Обещанные предметы, которые вы почитали столь
яркими...
Мэри Тиге
Сонет
Хотя Страйк и не хотел пить с Шарлоттой, теперь ему очень хотелось выпить,
поэтому по дороге в отель он зашел в магазин, где, пренебрегая диетой, купил
и виски, и пиво.
Пластиковый пакет с алкоголем слегка звякнул о его искусственную ногу,
когда он шел обратно по коридору отеля, мимо номера Робин, который
находился в пяти шагах от его собственного. Он только что достал из кармана
ключ-карту, когда услышал, как позади него открылась дверь, и, оглянувшись,
увидел голову Робин, высунувшуюся в коридор.
- Почему ты не отвечаешь на свои сообщения? - спросила она.
По ее выражению лица Страйк понял, что что-то не так.
- Извини, не слышал, как он вибрировал, в чем дело? - сказал он, возвращаясь
к ней.
- Не мог бы ты зайти сюда?
Только когда он дошел до нее, он увидел, что на ней была пижама, состоящая
из серых шорт и такой же футболки. Возможно, осознание того, что она была
без лифчика, пришло к Робин одновременно со Страйком, потому что, когда
он подошел к двери, она взяла с кровати халат и натянула его. В теплой
комнате пахло шампунем, и Робин явно пользовалась феном.
- У меня хорошие новости, - сказала она, повернувшись к нему лицом, когда
он закрывал дверь, - и плохие.
- Сначала плохие, - сказал Страйк.
- Я облажалась, - сказала она, взяв свой iPad и передав его ему. - Я сделала
последнюю фотографию в самый подходящий момент. Мне очень, очень жаль,
Страйк.
Страйк положил свой пакет с алкоголем, сел на кровать, потому что стула не
было, и просмотрел фотографии того, что происходило в игре за последний
час.
 <Открылся новый
приватный канал
<9 июня 2015 21.45>
<Anomia приглашает
Buffypaws>.
Anomia: Что ты здесь
делаешь? Ты должна
готовиться к тесту на
модератора.
<Buffypaws
<Открылся новый приватный
присоединился(ась) к
канал
каналу>
<9 июня 2015 21.47>
Buffypaws: Я
пересматриваю уже <Hartella приглашает Buffypaws и
несколько часов. Worm28>
Buffypaws: нужен был Hartella: привет
перерыв! <Worm28 присоединился(ась) к
Anomia: ты не видела каналу
Финди1? <Buffypaws присоединился(ась) к
Buffypaws: нет, извини каналу>
> Buffypaws: привет, как дела?
> Worm28: Хартелла, неужели
Морхаус действительно ушел??????
Anomia: ну, если ты
собираешься быть модом, Buffypaws: что? Морхаус ушел?!
ты должна знать, что будут Hartella: Аномия сказала, что он
некоторые изменения не справлялся со своими
Anomia: Морхаус ушел обязанностями.
Buffypaws: омг, правда? Worm28: Я не могу в это поверить.
Anomia: без сожалений Worm28: Я думала, они были
лучшими друзьями?
Anomia: БоркледДрек будет
помогать мне, если игре Worm28: почему мы не можем просто
понадобится обновление. взять больше модов и позволить
Морхаусу делать меньше?
Anomia: и впредь, никаких
приватных каналов, я их Hartella: Аномия счастливее без него
закрываю. Hartella: кто-нибудь из вас видел
Финди1?
Buffypaws: нет
Worm28: нет, а что?
Anomia: канал модератора и
основная игра, вот и все, что
там будет
Anomia: больше никаких
разговоров за моей спиной
> Hartella: пропустила уже две сессии
> моддинга

> Hartella: Аномия сходит с ума

Anomia: ты сейчас Hartella: он написал ей по

разговариваешь на других электронной почте и все такое.
приватных каналах? Buffypaws: ух ты, это странно
> Worm28: может она заболела?
> Hartella: она не может быть больна,
> мы все должны сообщить Аномия,
если мы не можем модерировать.
Buffypaws: да
Worm28: что, если с ней произошел
Buffypaws: разговариваю с несчастный случай или что-то в этом
Hartella и Worm28 роде?
Anomia: хорошо, ты не солгала Hartella: не мог
Anomia: это хорошо Hartella: Думаю, Аномия бы знал.
Anomia: Мне нужно знать, что Почти уверен, что он знает, кто все
я могу доверять своим модам. моды в реальной жизни.
Anomia: они спрашивают, Worm28: но Финди1 не вышла бы из
знаешь ли ты, куда пропала игры.
Финди1? Worm28: она бы мне сказала.
Buffypaws: да Worm28: не может быть, что она
Buffypaws: но я не знаю. просто ушла.
> Hartella: у тебя есть ее контактные
> данные?

> Worm28: нет, конечно, нет. Правило

14
>
Worm28: Вы слышали, полиция уже
> предъявила обвинение Ф*****
> O*****?
> Hartella: нет и не будет.
Hartella: это был не он
Hartella: люди должны прекратить
разглагольствовать о вещах, о
>
>
>
>
>
>
> Hartella: определенно нет.
> Worm28: откуда ты знаешь?
> <Открылся новый
Hartella: Я просто знаю.
приватный канал>
> >
<9 июня 2015 21.56>
> Смотри. Папервайт
<Paperwhite приглашает
> вернулась
Buffypaws>
Anomia: ты >
Paperwhite: Аномия говорит
сейчас Hartella: Я думала, она с тобой?
разговариваеш уйдет, если Морхаус уйдет.
ь с кем-нибудь >
еще по Hartella: Она такая коварная
>
приватному сука.
>
каналу? Worm28: почему?
<Buffypaws
> Hartella: посылает обнаженку
присоединился(ась) к
> всем мужчинам.
каналу>
Hartella: Она, вероятно,
> Buffypaws: привет
пришлет и тебе, Баффи.
> Paperwhite: просто скажи
Hartella: ей нужно
> мне, говорит ли Аномия с
поддерживать численность
тобой?
> своего фан-клуба.
>
> Hartella: Финди1 была права
насчет нее >
Buffypaws:
извини, я была > >
в туалете Buffypaws: она посылает Buffypaws: в данный момент
Anomia: ответь обнаженку? нет, но у нас открыт
на вопрос приватный канал.
Hartella: всем парням, да.
> Paperwhite: что он говорит?
Worm28: ты этого не
Buffypaws: нет знаешь. Buffypaws: спрашивает
меня, знаю ли я, где Финди1.
Hartella: Я точно знаю, что
она послала их Аномии и Buffypaws: и он сказал мне,
Морхаусу. что Морхаус ушел.
Paperwhite: не говори
Buffypaws: Я
говорю только
с Worm28 и
Hartella
Anomia: ты
уверена в
этом?
Anomia: твой
маленький
поход в туалет
произошел, как
только
появился
Папервайт.
Buffypaws: Я
едва знаю
Папервайт
Anomia: и ты
точно не
разговариваешь выглядишь лучше, чем эта Buffypaws: Не могу
с ней сейчас? голая, я поменяюсь. поверить, что Морхаус
покинул игру.
Баффипоу: Я Hartella: и я спросила - кто
только что эта девушка?. Paperwhite: у него не было
сказала тебе, что Hartella: и он сказал выбора
нет Папервайт Paperwhite: Я тоже ухожу
Anomia: фишка Hartella: она послала его Buffypaws: почему????
BorkledDrek в Аномии «по ошибке», а >
том, что он потом Аномия показала его
достаточно >
Вайлу, и я думаю, он
умен, чтобы не передал его всем парням, >
быть слишком как и она. Paperwhite: потому что
умным
<Buffypaws был(а) Морхаус был причиной
Buffypaws: Я не забанен(а)> того, что я здесь.
знаю, что ты
>
имеешь в виду
Paperwhite: ты хорошая, так
Buffypaws: Я не
что отнесись к этому
пытаюсь быть
серьезно
умной
Buffypaws: к чему отнестись
серьезно?
>
>
>
Anomia: ты
просто
дружелюбна,
да?
Buffypaws: ну, я
разговаривала с
ней, но не
сегодня.
Buffypaws: вот
почему я люблю
игру, общение с
другими
фанатами.
Anomia: hinc
cum hostibus
clandestina
colloquia nasci
Buffypaws: что
это значит?
Anomia: это
<Buffypaws
был(а)
забанен(а)>

Аномия знал, - сказала Робин, когда Страйк закончил читать и поднял голову.
Теперь она сидела рядом с ним на кровати. - Он знал, что я разговаривала с
Папервайт. Я не должна была лгать, но я волновалась за нее и...
- Он мог и не знать наверняка, - сказал Страйк, - хотя, полагаю, он мог найти
способ просматривать частные каналы.
- Черт, сказала Робин, закрыв лицо руками. -Вся эта работа впустую.
- Все было не зря, - рефлекторно сказал Страйк, потому что она выглядела
такой несчастной. Он вытащил бутылку виски из пластикового пакета,
пытаясь придумать, что сказать, но это нам действительно не нужно.
- Папервайт - это та, у которой были отношения с Морхаузом, верно? - спросил
он, оглядываясь в поисках стакана или даже кружки.
- Да, и она утверждала, что знает его настоящую личность.
- Значит, она знает, что он был убит. Вряд ли удивительно, что она уходит, -
сказал Страйк. - Вопрос в том, не подвергнет ли она себя еще большей
опасности, потому что если Морхаус сказал ей, кто такой Аномия, а Аномия
знает, кто она - а мы знаем, что он видел ее фотографию, по крайней мере, ей
повезет, если у нее не окажется ножа в спине.
- Что нам делать?
- Завтра я расскажу Мерфи о том, что произошло, - сказал Страйк, - хотя,
поскольку они с Дарвиш убеждены, что за всем стоит Халвенинг, я не знаю,
насколько он будет заинтересован. По крайней мере, у меня будет повод
спросить, что они получили с камер видеонаблюдения в Кембридже.
-Что означает этот фраза на латыни?- - спросила Робин. -То, что сказал
Аномия, прежде чем заблочить меня?
Страйк снова посмотрел на iPad.
- Ты сказала: «Вот за что я люблю игру, так это за общение с другими
фанатами», а ответ, в приблизительном переводе, звучит как «к чему приводят
тайные встречи с врагами». Так что, да, теперь он считает Папервайт врагом...
Жаль, что Вилепечора не показал тебе фотографию Папервайт.
- Ясмин видела. Она не любит Папервайт. Возможно, она сохранила
фотографию как доказательство того, что та нарушила Правило 14.
- Это идея, - сказал Страйк, доставая из кармана ручку и блокнот и делая себе
напоминание. - Может, навестить Ясмин? Отчаянные времена и все такое.
Хочешь немного виски, пока ты рассказываешь мне хорошие новости?
- О, - сказала Робин, которая почти забыла о хороших новостях. - Кеа Нивен
точно не Аномия.
- Что? - сказал Страйк, ошеломленный. Кеа недавно заняла первое место в его
личном списке подозреваемых.
- Мидж звонила полчаса назад. У Сары Нивен день рождения, и они с Кеа
ужинали в устричном баре с друзьями. Кеа вообще не печатала на своем
телефоне, и, как ты только что видел, Аномия была очень активна на частных
каналах сегодня вечером.
-Черт, - сказал Страйк, нахмурившись, когда откупоривал виски. -Нет, я не это
имел в виду - хорошо, что ее исключили, но это оставляет нам только...
-Тима Эшкрофта и Пеза Пирса, - сказала Робин. -Я знаю. Мне тоже весь вечер
звонил Пез. Он хочет свидание. Может, мне стоит согласиться?
Страйк ничего не ответил.
- Есть стакан?
- Только один. Он в ванной, в нем моя зубная щетка.
- Хорошо, я возьму свой и вернусь.
Только когда Страйк вышел из комнаты, Робин вспомнила, что только что он
вернулся от Джейго Росса: отчаяние от того, что ей запретили участвовать в
игре, вытеснило из головы все остальное. Она пошла за стаканом в ванную и,
когда Страйк снова появился с собственным стаканом в руке, сказала:
- Как...?
Но Страйк перебил ее.
- Это опять произошло, черт возьми! Только что, когда я брал стакан! Один из
тех звонков с измененным голосом! Голос Дарта Вейдера!
- Ты шутишь? - сказала Робин.
- Если ты раскопаешь Эди, то узнаешь, кто такой Аномия. Все написано в
письме. Я спросил: Кто ты? И тут раздалось странное рычание, и он повесил
трубку.
Они уставились друг на друга.
- Это что-то новенькое, упоминание Аномии, не так ли? - сказала Робин.
- Да, да, - сказал Страйк. - Раньше было «если вы хотите знать правду» и «если
вы хотите знать, кто ее убил».
Он поднял виски и налил двойную порцию Робин. Когда она села обратно на
кровать, накинув на себя халат, она сказала:
- Я же говорила тебе, что у Брэма есть устройство для изменения голоса, не
так ли? Он использовал его на мне в Норт-Гроув.
- Он стал похож на Дарта Вейдера?
- Да, немного.
Страйк, который также налил себе большую порцию виски, сделал большой
глоток, сел рядом с Робин на кровать, достал свою электронную сигарету и
сказал,
- Думаешь, Брэм звонит?
- Попытка откопать Эди кажется очень похожей на Брэма.
- Мог ли он знать, что в гробу лежат письма?
- Вероятно, - сказала Робин после некоторого колебания. - Мариам и Пез
общались с Джошем, не так ли?
- Брэму были бы интересны письма?
- Я не знаю... он очень странный ребенок. Гораздо умнее, чем можно подумать,
когда он просто выкрикивает фразы Дрека. Ты слышал, что сказал Пез: у него
IQ на уровне гения.
Страйк глубоко затянулся своей электронной сигаретой, затем сказал:
- Грант Ледвелл считает, что тот, кто совершает эти звонки, пытается кидает
подозрения на Ормонда, и его логику трудно понять. Никто в здравом уме не
подумает, что Джош убил Эди, чуть не отрезал себе голову, а потом
продиктовал Кате признание, чтобы положить в гроб. Но Ормонд арестован,
так зачем продолжать говорить о письмах?
- Брэм мог не думать так далеко вперед. Как сказал Джош: возможно, он
просто пытается увидеть, что произойдет дальше.
- Можно подумать, что ребенок с IQ на уровне гения прекрасно знает, что
ничего не произойдет. Нельзя начинать раскапывать трупы по словам
анонимного Дарта Вейдера, похожего на него. В любом случае, из того, что
мы о нем знаем, я бы подумал, что Брэм больше похож на человека, который
ворвется на кладбище ночью и попытается выкопать ее сам-.
Не надо, - сказала Робин с невольным содроганием.
-Есть еще тот факт, что никто в Норт Гроув не должен знать, что мы
расследуем дело Anomiaи. Тот, кто продолжает мне звонить, очевидно, знает,
и это должно сделать его одним из очень небольшой группы людей... конечно,
при условии, что нас не разыгрывают. В последнее время наши фотографии
часто появлялись в газетах, и Тим Эшкрофт, Пез Пирс и Ясмин Уэзерхед
могли связать тебя с Джессикой Робинс или Венецией Холл.
-Но анонимные звонки начались раньше, - сказала Робин.
- Верно, - сказал Страйк.
Оба выпили виски, затем некоторое время тупо смотрели в пустоту,
обдумывая новую проблему, между ними витал пар от электронной сигареты
Страйка.
- Если звонящий действительно хочет, чтобы откопали Эди, - сказала наконец
Робин, - почему он не говорит прямо, что знает или думает, что знает о
письмах?
- Ну, - медленно произнес Страйк, - очевидный ответ - потому что он боятся,
что его опознают. Я могу спросить Мерфи, были ли такие звонки в полицию.
- Страйк снова взял ручку и написал еще одно напоминание самому себе в
блокноте.
- Должно быть что-то, чего мы не видим, - сказала Робин, которая все еще
смотрела в пространство. - Или кто-то, кого мы не видим... Тебе не удалось
найти друзей Гаса Апкотта?
- Не удалось найти каких-либо его следов в сети, кроме старого клипа на
YouTube, где он играет на виолончели. Мы могли бы установить за ним
слежку, посмотреть, с кем он встречается, - сказал Страйк, хотя в его голосе
не было энтузиазма. - Но ты сказала это в самом начале: Аномия точно не
может быть другом друга друга друга друга друга Джоша или Эди. Скорость,
с которой делятся инсайдерской информацией, не предполагает длинной цепи
связи.
- Есть ли смысл пытаться вычислить бывшую любовницу Иниго Апкотта?
- Мы можем попробовать, но я не могу представить женщину средних лет в
роли Аномия.
- Тогда мы возвращаемся к Пезу и Эшкрофту, не так ли? - сказала Робин. - Они
единственные, кого мы не исключили. Держу пари, Эшкрофт знает латынь. У
него подходящее образование.
- Верно, но что он может получить от создания игры, чего он не мог бы
получить гораздо лучшее, будучи Пером Правосудия? Игра - паршивое
средство для обхаживания маленьких девочек - Правило 14. Если нельзя
сообщать личные данные, как он собирается выяснить, соответствуют ли они
нужной возрастной группе?
- Это правило такое странное... чего Аномия и Морхаус хотели добиться с его
помощью?-
- Бог знает, но я заметил, что Хартелла думает, что Аномия знает настоящие
личности всех модераторов. Одно правило, буквально, для Аномии, и другое
для всех остальных. У Аномии вся власть.
Наступило молчание, во время которого Страйк, уже допивший свой виски,
налил себе еще.
- Я все время возвращаюсь к Норт-Гроув, - сказала Робин. - Я все еще думаю,
что Норт Гроув - это... центр всего этого. Я уверена, что Аномия в Норт-Гроув,
или был там. Цитата на окне. Тот украденный рисунок Джоша...
- Его мог украсть кто угодно.
- Но вампир в игре,- сказала Робин, поворачиваясь, чтобы посмотреть на
Страйка. - Его нет в мультфильме, но он есть в игре. Аномия и Морхаус
думали, что они выйдут вперед Джоша и Эди, введя вампира, но он так и не
попал в мультфильм.
- Это, - сказал Страйк, которому это не пришло в голову, - отличное
рассуждение, и оно возвращает нас прямо к Пезу Пирсу, не так ли?
- «На бумаге» это выглядит хорошо, я знаю, - сказала Робин. -У него
определенно есть навыки, у него была обида на Эди... но Аномия просто не
похож на него. Латынь. Эта... одержимость, ярость... Я не говорю, что у Пеза
не было сложных чувств к Эди, определенно были, но... Он надел желтое на ее
похороны, потому что это был ее любимый цвет... Если он играет, то это
лучшая игра, которую я когда-либо видела... Ты не возражаешь? - добавила
она, не отрывая глаз от виски.
- Бери, сколько хочешь-, - сказал Страйк, протягивая ей бутылку.
Он снова почувствовал запах ее шампуня, когда ее волосы взметнулись
вперед, и, хотя он старался не отводить глаз от ее лица, он заметил, как ее
груди шевелятся под тонким материалом пижамы.
Возникла еще одна пауза, во время которой Робин налила себе большую
порцию виски, поставила бутылку на пол и сказала,
- Эвола... Я - Эвола... Тебе не кажется, что это тоже странное совпадение?
- Что? - сказал Страйк, который в основном пытался не думать о груди Робин.
-Что в фандоме Чернильного сердца ошивается тролль под именем Эвола,
когда он один из любимчиков Нильса?
Робин внезапно вздохнула.
- Он в туалете Норт-Гроув.
- Кто? - спросил Страйк, сбитый с толку.
- Эвола! Я уверена, что видела одну из его книг в книжном шкафу! Нильс
сказал мне, что это маленькая библиотека, где можно брать все, что захочется
- у нее был желтый корешок... Подожди...
Она снова взяла в руки iPad и около минуты молчала. Затем она сказала,
- Оседлать тигра- Юлиуса Эволы. Эта книга в туалете в Норт-Гроув.
- Ты хочешь сказать, что Я Эвола и Аномия - один и тот же человек?
- Я... нет... - неуверенно сказала Робин. - Это просто странно...
- Потому что я думаю, что это действительно может быть совпадением. Мы
знаем, что Чернильно-черное сердце привлекло множество неонацистов и
ультраправых. Эвола - писатель их круга.
- Верно, - вздохнула Робин. - Боже, как бы я хотела, чтобы все
женоненавистники и фашисты убрались с дороги.
- Мне тоже, но я не думаю, что это произойдет в ближайшее время. Они
слишком веселятся.
- Так что случилось с Джейго Россом?
- О, - сказал Страйк, который забыл, что еще не рассказал ей. - Ну, это было
довольно коротко и мило...
Он рассказал о том, что произошло в Кенсингтоне, попивая уже третий стакан
виски.
-... так что его первая жена собирается подать заявление на единоличную
опеку.
-Я рада, - горячо сказала Робин. - О, я действительно рада, я думала, что ты
просто собирался припугнуть его видео... эти бедные дети... но их мать должна
была знать? Девочки наверняка рассказали ей, что происходит?
- Наверное, любит алименты-, - цинично сказал Страйк. - Проще не
раскачивать лодку, не так ли? Может быть, она сказала себе, что девочки
преувеличивают. Конечно, ее ребенок, вернувшийся домой со сломанной
ногой, наверное, был шоком, а потом увидеть, как это произошло на самом
деле, на камеру... В итоге, я думаю, будет достигнуто тихое и спокойное
соглашение, потому что Росс не захочет, чтобы эти кадры показывали в суде.
Не похоже, что ему есть дело до своих дочерей. Похоже, он зациклен на сыне
и наследнике.
- Но если ты отправил Шарлотте видеозаписи...
Страйк осушил свой третий стакан виски.
- Похоже, она не заинтересована в единоличной опеке. Это помешало бы ее
общественной жизни.
Робин никогда раньше не слышала, чтобы он говорил таким тоном о
Шарлотте.
- Я лучше дам тебе лечь поспать, - неожиданно сказал Страйк. Он поднялся на
ноги, затем взял свой виски и пакет с пивом. - Спокойной ночи.
Робин осталась смотреть на дверь, недоумевая, почему Страйк так внезапно
ушел. Неужели воспоминания о Шарлотте одолели его? «Шестнадцать лет
боли» сказал он в Кембридже, но должно было быть и удовольствие, чтобы
снова и снова возвращаться к ней.
Ну, это проблема Мэдлин, а не твоя, сказала себе Робин. Она допила виски и
вернулась в ванную, чтобы почистить зубы.
На самом деле, Страйк так поспешно ушел потому, что после почти половины
бутылки «Макаллана» на голодный желудок счел за лучшее удалиться от
Робин. Лицо без макияжа, сладковатый запах и бросающаяся в глаза чистота в
пижаме и халате, толковый разговор о деле и сострадание к детям, которых
она никогда не видела, - она не могла быть большей противоположностью
Шарлотте. Страйк боялся потерять контроль - не какого-то неуклюжего
физического натиска, хотя еще больше «Макаллана» и даже это могло быть
риском, - а поддаться искушению поговорить слишком лично, сказать
слишком много, пока они вдвоем сидят на одной кровати в привлекательном
анонимном номере отеля.
Достаточно было того, что их офис сейчас лежал в руинах, а дело - Аномии -
было практически непробиваемым: ему не нужно было портить единственные
отношения, которые сейчас помогали ему оставаться в здравом уме.
 Глава 89
Могущественных унижает много вещей
Слишком малых, чтобы назвать …

Helen Murphy Hunt

Danger
На следующее утро Страйк взял на себя смелость позвонить каждому из сотрудников,
чтобы сообщить им, что агентство потеряло доступ к Игре Дрека. Как он и ожидал,
каждый ответил ругательствами, и он был раз, что Робин их не слышала. Затем
Страйк сказал Барклаю и Дэву, что они должны продолжать наблюдать за Пирсом и
Эшкрофтом соответственно.
- В чем, блядь, смысл? - спросил Барклай.
- Аномия может написать в твиттере, - сказал Страйк. - Это все, что у нас есть сейчас.
Затем детектив позвонил Райану Мерфи, но ему сказали, что он на совещании и
перезвонит, поэтому Страйк впервые после взрыва отправился на Денмарк-стрит,
чтобы проверить, как продвигаются работы строителей, и посмотреть, что можно
спасти из-под обломков.
Робин снова была на Слоун-сквер, наблюдая за окнами Фингерса, когда Страйк
позвонил ей час спустя. Он согласился, чтобы она вела дневное наблюдение в свете их
нынешней нехватки сотрудников, но не особо был рад этому.
- Как выглядит офис? - спросила она.
- Лучше, чем я ожидал. Стены и потолок заново оштукатурены, установили новую
дверь во внутреннем офисе. Нам понадобится новая мебель, а также новый
компьютер и письменный стол для Пэт. Во внешней двери по-прежнему нет стекла,
она заколочена досками. Моя квартира в порядке, потолок в офисе починили.
- Но я звоню не поэтому. Я только что говорил с Мерфи. Они освободили Ормонда без
предъявления обвинений.
- О, - сказала Робин. - Ты рассказал ему о Paperwhite?
- Да, - сказал Страйк. - Не могу сказать, что он как-то этим проникся, но он все еще
хочет видеть нас обоих в Новом Скотленд-Ярде как можно скорее.
- Что? - спросила Робин. -Зачем?
- Он ведет себя довольно загадочно. Говорит, что есть кое-что, в чем мы можем им
помочь, и кое-что, в чем они могли бы помочь нам. Я позвонил Мидж, она заменит
тебя.
- Страйк, у нее уже несколько недель не было ни одного выходного.
- Я пообещал ей долгие выходные. Встретимся у входа в здание, - сказал Страйк и
повесил трубку.
Итак, передав слежку Мидж, Робин взял такси до Нового Скотленд-Ярда, огромного
бледно-серого здания, выходящего окнами на Темзу. Она обнаружила Страйка
курящим недалеко от главных дверей.
- Все это немного странно, правда? - сказала Робин, подходя к нему.
- Так и есть, - согласился Страйк, разминая окурок вставной ногой. - Мерфи не был
похож на человека, который потерял своего главного подозреваемого. Он
действительно казался очень довольным чем-то. Я сказал, что позвоню ему, когда мы
приедем.
Мерфи спустился за ними лично, и через несколько минут езды на лифте они
оказались в небольшой комнате с круглым столом и несколькими стульями на
металлических ножках. Тут уже присутствовала Анджела Дарвиш, которая по
прибытии пожала руки Страйку и Робин. На столе стояла изящная черная коробочка,
в которой Страйк узнал регистратор наблюдения.
Единственное окно комнаты выходило на реку, которая сегодня ослепительно сияла
массой белых искр, и отражала столько солнечного света, что пластиковые сиденья,
расставленные вокруг стола, были почти невыносимо горячими. Закрыв дверь и
присоединившись к ним за столом, Мерфи сказал, улыбаясь:
- Вы здесь из-за кошки.
- Из-за кошки? - переспросила Робин.
- Ага. Я собираюсь дать вам прослушать кое-что, что мы записали неделю назад,
благодаря паре подслушивающих устройств в квартире одной пожилой леди.
- Кто вы, домовладелец? - спросил Страйк Анджелу Дарвиш. – Отменяете аренду?
Анджела улыбнулась, но ничего не ответила. Мерфи нажал кнопку на черном ящике.
Они услышали мягкие глухие удары, которые походили на шаги по ковру, как будто
кто-то ходил взад-вперед. Затем раздался голос, и через несколько слов Страйк узнал
в нем Уолли Кардью.
- Уруз?
Короткая пауза, затем послышалось:
- Да, я вошел, но ничего хорошего из этого не вышло… Мне потребовалось около пяти
гребаных попыток, чтобы вспомнить свой пароль… Да... но все изменилось, я не мог
видеть никого из людей, с которыми раньше разговаривал… Ну, я раньше был там не
так долго, потому что, типа, я присоединился к игре после того, как меня уволили,
типа, чтобы попытаться заручиться небольшой поддержкой… Ха-ха, да… Нет, в любом
случае, это дерьмо… да, у них появился новый модератор, так что я задал ему пару
вопросов, но безрезультатно. Потом появился Аномия, блядь, и спросил меня, что я
опять тут делаю, типа подозрительно, и он начал задавать кучу гребаных вопросов, и
я не мог вспомнить, что я тогда говорил ему о себе, потому что, очевидно, я
притворялся каким-то случайным говноедом, не хотел, чтобы кто-нибудь знал, что я
участвую в игре, выпрашивая чего-то… Ха-ха, да, именно так… Но я ошибся в одном из
своих ответов, и этот ублюдок, блядь, забанил меня… Да… Нет, чувак, я знаю, что… Я
хочу помочь, я сделаю все, что угодно… Да, окей… Да… Скажи ему, что я все еще хочу
помочь, хотя… Скажи, что я готов встретиться со его стариком в любое время… Да, я
знаю… Сделаю… Ладно, позже.
Мерфи нажал на паузу.
- Кардью пытался выяснить, кто такой Аномия в Игре Дрека, - сказал Страйк.
- Стучит, - сказал Мерфи. - Вы заметили, что они используют свои кодовые имена
всякий раз, когда разговаривают друг с другом по телефону, но некоторое время
назад мы идентифицировали Уруза. Уруз был дома у Турисаза, когда мы его забрали.
- Турисаз - это Джейми Кеттл, - сказала Дарвиш Страйку, - человек, которому ты...
- Врезал, - сказал Страйк. - Да, я помню. Я не так часто это делаю. Я имею в виду, я знаю,
кто это.
Дарвиш реально рассмеялась.
- В то время у нас ничего не было на Уруза, - сказал Мерфи, - но его татуировки дали
нам хорошее представление о том, какой может быть его политическая позиция.
- Странно, что люди, пытающиеся действовать в тени, могли бы дважды подумать,
прежде чем наносить на себя татуировки со свастикой, - прокомментировал Страйк.
- Мы думаем, - сказала Дарвиш, - что Уруз и Турисаз были выбраны за их мускулы, а
не за мозги.
- В любом случае, мы довольно быстро опознали Уруза, - сказал Мерфи. - Это он
осматривал твою квартиру, - сказал он Робин, - и он становится неосмотрительным,
когда выпьет пинту или семь. С ним был парень в штатском, когда он рассказывал
своим приятелям о хорошо финансируемом ультраправом веб-канале, который вот-
вот запустится. Он очень доволен собой из-за того, что у него есть эта инсайдерская
информация, этот маленький Уруз. Он сказал, что за проектом стоит
мультимиллионер, и в нем будет участвовать знаменитость, которая не сможет
свободно говорить на YouTube ...
- Мультимиллионер случайно не Йэн Пич, не так ли?
- Это я не могу комментировать, - сказал Мерфи, едва заметно подмигнув. - Итак: это
вторая запись, которую мы получили вчера днем.
Он снова нажал на кнопку. На этот раз взволнованный голос Уолли отдавался легким
эхом, как будто он закрылся в ванной.
- Уруз? У меня есть кое-что очень важное… Да. Я выяснил, что Аномия - это… Да! Я
подумывал о том, чтобы повидаться с Хеймдаллем и рассказать ему в п… О, точно…
Нет, я понимаю… Дерьмо, да они что?
Мерфи нажал на паузу.
- Хеймдалль, который является мозгом операции, достаточно умен, чтобы знать, что
люди наблюдают за ним и его отцом, - сказал Мерфи. - Очевидно, поэтому он
использует приспешников в качестве бегунов.
Он снова нажал кнопку воспроизведения, и Уолли сказал:
- Ну, у меня дома безопасно...
Мерфи весело фыркнул.
-...Да, де… Нет, в любое время сегодня вечером...
Смутно, на заднем плане, был слышен голос пожилой женщины, задающей какой-то
вопрос.
- Минутку, бабушка, - отозвался Уолли, который затем заговорил тише: - Нет, она
должна уйти позже… Да, ок… Да… Тогда увидимся.
Страйк предположил, что Уолли повесил трубку, прежде чем начать петь вполголоса:
Есть дорога, и она ведет в Валгаллу,
куда допускаются только избранные…
Мерфи снова нажала на паузу.
- Мелодия и слова Skrewdriver, - сказал полицейский. - Я слышал, они популярны в
узких кругах одинистов… Итак, эта следующая запись была сделана вчера вечером.
Следите за кошкой.
Мерфи нажал кнопку воспроизведения в третий раз.
Очевидно, подслушивающие устройства, установленные в квартире миссис Кардью,
располагались не в холле, потому что звук открывающейся двери казался
отдаленным, как и первый разговор между двумя мужчинами.
- Дагаз, дружище.
- У Уолли теперь есть руническое имя? - тихо спросила Робин, и Мерфи кивнул.
За звуком смеха последовало хлопанье двери. Послышались еще более приглушенные
шаги, как будто по ковру, затем пожилой женский голос заговорил громко и ясно.
- Кто-нибудь хочет чашечку чая?
- Нет, спасибо.
- Спасибо, бабуль, у меня есть пиво. Дай нам полчасика, хорошо?… Нет, он здесь, с ним
все будет в порядке… Просто смотрит в окно...
- Это, должно быть, кот, который смотрит в окно? - спросил Страйк.
- Именно.
Закрылась еще одна дверь.
- Думал, она уйдет, - извиняющимся тоном сказал Уолли, - Рад тебя видеть, братан. А
где Альгиз?
- Все еще не в порядке, несчастный ублюдок. Нервный. Сильные головные боли...
Слабый скрип, мягкое шелестение материала, как будто все уселись.
- ...у него может быть, типа, навсегда поврежден мозг, так что если ты знаешь, кто этот
мудак…
- Ок, я уверен на девяносто девять процентов. Угощайся.
Последовал безошибочно узнаваемый звук отрываемых банок пива.
- Итак, – сказал Уолли, - в Твиттере есть парень по имени Lepine’s Disciple...
Робин взглянула на Страйка.
- Ему всегда нравятся мои твиты, и он иногда приходит - раньше приходил - и
оставлял комментарии на моем шоу с Эм-Джеем.
- Итак, прошлой ночью он втянул меня в спор с какой-то задницей под названием
"Перо правосудия", и "он говорит, что знает Аномию.
- Кто говорит, Перо?’
- Нет, Lepine’s Disciple. Поэтому я подписался на него и отправил ему личное
сообщение, я спросил: “Ты знаешь Аномию?” И он говорит: “Да, он мой приятель”.
Далее куча дерьма о том, что Аномия – гребаный гений и все такое, а потом я говорю:
“Что у него было против Ледвелл?” и он говорит мне, что она его по–крупному
наебала, звучало так, будто они трахались, а потом сука смылась со всеми деньгами к
Джошу Блэю.
- Он назвал тебе имя?
- В этом не было необходимости. Я точно знаю, кто это. Парень по имени Пе…
Послышался громкий лязг, и голоса внезапно отдалились.
- …ерс… гребаный кот… и он живет в …хиппи…
Еще один громкий лязг.
- … записи. Как я уже сказал девяносто девять про...
Еще больше грохота: Робин могла представить, как Уолли перемещает предмет, в
котором было спрятано подслушивающее устройство, которое, очевидно, было сбито
кошкой на пол. Голоса снова стали отчетливыми.
- …так, потому что я помню, как сказал Джошу, что ты не нравишься этому ублюдку,
будь осторожен, блядь, оглядывайся. Он охотится за твоей сучкой. Он был лучшим
художником, чем Джош, и он занимается анимацией – я на девяносто девять
процентов уверен, это он. Одним из его прозвищ в коммуне было "Конь", потому что
у него чертовски массивный ч…
Уруз рассмеялся. Мерфи остановил запись.
- Мы надеемся, - сказал он, - что вы могли бы рассказать нам...
- Пез Пирс, - сказал Робин. - Полное имя: Престон Пирс. Он из Ливерпуля и живет в
хуожественном сообществе Норт-Гроув в Хайгейте.
- Отлично, - решительно сказала Дарвиш, когда они с Мерфи поднялись на ноги.
Последний сказал Страйку и Робин:
- Вы двое подождете здесь?
- Без проблем, - сказал Страйк.
- Было приятно, - сказала Дарвиш, протягивая прохладную руку, которую Страйк и
Робин пожали по очереди. - Я надеюсь, ваш офис не слишком сильно пострадал.
- Могло быть намного хуже, - сказал Страйк.
Дарвиш ушел. Страйк и Робин посмотрели друг на друга.
- Lepine’s Disciple это реальный друг Аномии? – воскликнула Робин.
- Я бы не был в этом так уверен
- Он действительно часто заступается за Аномию.
- Как и куча крайне правых троллей.
- Хотя эта история похожа на Пеза.
- Да… Я полагаю, - сказал Страйк, который выглядел неубедительным.
- Ты же сам всегда считал Пирса лидером среди кандидатов на Аномию.
- Тебе не кажется, что Ледвелл шлюха, изменившая Аномии, - это именно та история,
которую придумала бы ненавидящий женщин девственник?
- Полагаю, что да, - сказал Робин, - но...
Мерфи вернулся, держа в руках конверт из плотной бумаги, который он положил на
стол без комментариев.
- Учитывая, что ваш офис подвергся бомбардировке, и вы дали нам важные зацепки в
этом деле, я думаю, вы заслуживаете услышать, как они подставили себя. Это дальше
на записи, которую вы только что прослушали.
Он быстро перемотал, затем нажал воспроизведение.
- ...не гладь этого ублюдка, он точно поцарапает тебя...
Он быстро перемотал запись вперед.
- …блядь, достали, что я ходил и дрочил на инсту Кеа Нивен… -
- Это продолжается какое-то время, - сказал Мерфи, прерывая смех Уруза, когда он
снова прокрутил ленту. - Какая-то левая бывшая подружка Кардью не смогла вернуть
в кровать.
Он нажал на воспроизведение еще раз.
Голос Уруза теперь звучал отстраненно, как будто двое мужчин снова разговаривали
в зале.
- Вот оно, - сказал Мерфи, прибавляя громкость, когда из динамика снова раздался
голос Уруза.
- Не, Эйхваз... новый срок... гребаные свиньи... Не, не Бен...
Еще неразборчивый разговор, немного смеха, затем Уруз сказал,
- ...становится лучше в… ха-ха... не говори ему этого… В любом случае, Чарли будет в
чертовом восторге.
- Рад помочь. Передай ему мои наилучшие пожелания и Олли.
- Передам.
- Бинго, - сказала Мерфи, нажимая "Стоп". - Настоящие имена. Придурки выпили
слишком много пива. Хеймдалль, глава всего этого: Чарли Пич. Мы проверили его
пару месяцев назад, но он вышел сухим из воды. Очень сообразительный, очень
умный, никогда не оступается.
- Жаль, что он не может сказать того же о своем брате, - сказал Страйк.
- Да, он дерзкий маленький засранец, или был им. Эта черепно-мозговая травма
заживет не скоро. И третий парень, которого они упомянули, Бен - мы уже знали, что
Эйхваз был изготовителем бомбы, и то, что они назвали его “Бен”, было
подтверждением того, что наш главный подозреваемый - это тот парень. Выпускник
инженерного факультета: респектабельная внешность, достойная работа. При первой
встрече вы бы не заподозрили в нем неофашиста.
- Вот она, польза от университетского образования, верно? - сказал Страйк. - Учит тебя
вытатуировать свое нацистское руническое имя на заднице, а не на лбу.
Мерфи рассмеялся.
- Он умен, но с ним все равно что-то не так. Получил предупреждение за
преследование бывшей девушки и условный срок за попытку изнасилования в
подростковом возрасте. Я бы удивился, если защита не запросила психиатрическую
экспертизу. Чем дольше вы с ним разговариваете, тем более странным он становится.
- Как бы то ни было, сегодня в шесть утра мы произвели серию одновременных
арестов. Мы считаем, что у нас есть вся верхушка «Халвенинг»
- Поздравляю, - хором сказали Страйк и Робин.
- ...что означает, что вы двое должны быть в безопасностии можете вернуться домой.
- Фантастика, - с облегчением сказала Робин, но Страйк спросил,
- А как насчет Аномии?
- Ну, - сказал Мерфи, - как вы только что слышали, Чарли убежден, что Аномия
пыталась столкнуть его брата под поезд. Я только что отправил пару человек в это
место в Норт-Гроув, чтобы предупредить Пирса, что он может стать мишенью.
Возможно, Чарли Пич отдал приказ убрать его, и мы не можем гарантировать, что мы
арестовали всю мелкую сошку.
- Я бы настоятельно посоветовал вам держаться подальше от Пирса, пока вы не
получите от нас разрешение. Вы же не хотите, чтобы вас снова увидели на пути
«Халвенинг», по крайней мере, до тех пор, пока мы не будем уверены, что мы всех
поймали. Имейте в виду, даже если мы упустили пару парней низкого уровня, они
будут в шоке, как только увидят новости.
- Вы же не думаете, что Аномия толкнула Оливера Пича под поезд, не так ли? - спросил
Страйк, внимательно наблюдая за Мерфи.
- Нет, - сказал Мерфи. - Мы так не считаем.
- Тогда кто это сделал?
Мерфи откинулся на спинку стула.
- Бен, создатель бомбы, получил условный срок за то, что толкнул ребенка под
машину. Ребенок выжил, но он был на волосок от смерти.
- Три месяца назад Бен и Оливер Пич устроили настоящую перепалку в Интернете,
прежде чем поняли, что мы за ними наблюдаем. В то время у нас были только
подозрения относительно их настоящих личностей. Чарли скорее поверил бы, что
ваш Аномия столкнул его брата с платформы, чем заподозрит одного из людей,
которых он завербовал в "Халвениннг" – человеческая природа, правда? – но мы
думаем, что им окажется Бен-создатель бомбы.
- Является ли использование латексных масок типичным для «Халвенинг»?
Мерфи взял конверт из плотной бумаги и сказал:
- Раз вы упомянули об этом, значит, так оно и есть.
- Это так? - спросила Робин, которая не ожидала такого ответа.
Теперь Мерфи вытащил серию фотографий из конверта из плотной бумаги и
подвинул две из них через стол. Оба снимка были сделаны на улице ночью, и на них
была изображена мужская фигура в толстовке с капюшоном, его лицо было
скуластым и невыразительным. Он изучал почтовый ящик небольшого офиса, окна
которого выходили на улицу.
- Снимки были сделаны восемнадцать месяцев назад. На парне латексная маска,
которая закрывает всю голову и шею. В Германии есть очень сомнительный парень,
который изготовит их по любым спецификациям, и «Халвенинг» закупил несколько
штук. Эти маски становятся слишком реалистичными на наш взгляд. «Халвенинг» не
единственные, кто их использует. Недавно в Мюнхене было крупное ограбление
банка, где вся банда была в таких масках.
Мерфи указал на фотографии, которые рассматривали Страйк и Робин:
- Это избирательный округ Эми Уиттсток. Через два дня после того, как человек в
маске прокрался ночью, проверяя почтовый ящик, с утренней почтой прибыла
самодельная бомба.
- Это, - продолжал Мерфи, пододвигая через стол еще пару снимков, - было сделано в
ту ночь, когда Викас Бхардвадж был убит в Кембридже.
На снимке был изображен смуглый мужчина в инвалидном кресле, катящийся к двери
здания Стивена Хокинга.
- Это Викас? - спросила Робин.
- Посмотрите еще раз, - сказал Мерфи. - Это инвалидное кресло не моторизовано. Это
одна из самых легких складных моделей.
- Подождите, - сказала Робин. – Это…?
- ...убийца, - сказал Мерфи. - На нем была латексная маска с коричневой кожей, дело
было вечером, и тот же идиот, который впустил вас, впустил этого парня, думая, что
они Викас.
И действительно, на втором снимке был тот же самый длинноволосый мужчина,
услужливо придерживающий дверь для человека в инвалидном кресле, рассеянно
уставившись на свой телефон. На третьем снимке был изображен смуглый мужчина в
инвалидном кресле, покидающий территорию, опустив голову под толстовкой.
Страйк вернул снимки Мерфи.
- Что произошло после того, как убийца покинул территорию?
- Инвалидное кресло было найдено брошенным в кустах дальше по переулку, но не
жесткий диск.
- Какой жесткий диск?
- О, я вам не говорил. Жесткий диск на компьютере Бхардваджа пропал, что само по
себе понятно. Если бы он говорил с кем-нибудь в Интернете о своих подозрениях, они
бы не захотели оставлять это.
- Похоже, что убийца уходил через какие-то сады, поэтому записей с камер
видеонаблюдения нет. Мы все еще изучаем снимки с камер, расположенных ближе
всего к садам. Пройдет совсем немного времени, и мы установим личность этого
человека, но я на девяносто процентов уверен, что мы уже задержали того, кто это
был. Мы думаем, что этот парень Викас заподозрил неладное и разнюхал, кто такие
братья Пич, поэтому его пришлось убрать.
- Очень похоже на поножовщину на Хайгейтском кладбище, - сказал Страйк. - Убил,
затем направился в парк или кусты, все еще замаскированный.
- Да. Кто бы ни совершил эти нападения, у него крепкие нервы, и он тщательно все
спланировал. Чарли Пич хорошо обучил своих людей - даже если один из них
взбесился и попытался убить его брата.
- И с Ормонда сняты подозрения, - сказал Страйк.
- Да, - сказал Мерфи. - Он не облегчил себе задачу, не сказав нам правду сразу, но в
конце концов мы добились своего… По секрету, он в конце концов признался, что
установил на телефон Эди приложение для отслеживания, чтобы следить за ней. Он
дежурил в школе в наказанными и увидел, что телефон движется в сторону
Хайгейтского кладбища, когда она должна была быть дома, в квартире в Финчли. Он
сразу догадался, что она собирается встретиться с Блэем, поэтому отпустил учеников
и в ярости бросился за ней.
- Значит, она не сказала ему, что собирается встретиться с Джошем? - спросила Робин.
- Нет, - сказал Мерфи. - По его словам, к тому времени, как он сел в машину, телефон
уже выезжал с Хайгейтского кладбища на Хэмпстед-Хит. Он поехал туда, последовал
за сигналом и нашел телефон, лежащий в траве. Он поднял его и, по его словам, пока
он стоял там, из-за деревьев появилась “странная фигура” и побежала к нему.
- В чем странность? - спросил Страйк.
- Он говорит, что фигура была похожа на тролля. Бугристое тело, лысая уродливая
голова с большими ушами. Латексная маска, очевидно, - сказала Мерфи. – Этот
человек бросил один взгляд на Ормонда, стоявшего там с телефоном в ярко-желтом
чехле, так что это было заметно, затем скрылся за деревьями и исчез.
- Значит, он думает, что этот человек в маске выронил телефон, понял, что потерял
его, и побежал обратно за телефоном? - спросила Робин.
- Да, - сказал Мерфи. - И Ормонд запаниковал, как только услышал, что ее убили,
потому что знал, что был там рядом. “Я знал, что вы решите, что я виновен, всегда в
первую очередь думают, что это партнер, не так ли, я запаниковал, хотя не тронул бы
и волоска на ее голове…“
- Он, вероятно, волоска бы не тронул, - сказала Робин. - С другой стороны, ее горло...
- Не думаю, что есть сомнения в его жестокости, но мы конкретно прошерстили его
квартиру. Никаких следов телефона Блэя, или орудия убийства, или досье, которое
забрал убийца. У нас не было оснований задерживать его дольше, но я настолько
уверен, насколько это возможно, что он не виновен в убийстве.
- Вы думаете, что человек в маске из «Халвенинг», - сказал Страйк.
- Да, - сказал Мерфи, указывая на фотографии людей в масках, - я знаю. Теперь, когда
они у нас под стражей, мы можем обыскать все места их тусовок, и, я думаю, есть
хороший шанс, что мы найдем телефон Блэя и орудие убийства.
- В любом случае, - сказал Мерфи, собирая фотографии, - то, что вы рассказали нам об
этой игре, было чрезвычайно полезно.
- Могу я задать еще один вопрос? - спросил Страйк.
- Давай. Но не могу обещать, что отвечу.
- Получала ли полиция анонимные телефонные звонки с просьбой выкопать тело Эди
Ледвелл?
Мерфи выглядел озадаченным.
- Нет. А что, ты получал?
- Да, - сказал Страйк.
- Тролли, - сказал Мерфи.
- Может быть, - сказал Страйк.
Мерфи проводил их обратно вниз.
- Был немного занят этим делом с тех пор, как вернулся из Испании, - тихо сказал
Мерфи Робин, в то время как отрешенный Страйк шел впереди них, проверяя Твиттер
на своем телефоне. - Но теперь все успокоилось...
- Отлично, - смущенно сказала Робин.
- Я позвоню тебе, - сказал Мерфи.
Прощаясь с ними, он повторил,
- И держись подальше от Пеза Пирса. Как я уже сказал, мы не уверены, что поймал
всех.
 Глава 90

Нам не хватает, но мы не можем сосредоточиться на

недостатке:
Не то, не это, не то, но что-то, конечно.
Мы вЭдим то, чего не жаждем видеть.
Вокруг нас: и что же мы вЭдим, оглядываясь назад?
Кристина Россетти
Поздняя жизнь: Двойной сонет сонетов

- Давай выпьем и поедим, - сказал Страйк, - но подальше отсюда. Я не хочу,

чтобы какие-нибудь случайные полицейские слышали, что я хочу сказать.
Они направились прочь от Темзы в самый центр Вестминстера и наконец
вошли в таверну Святого Стефана, маленький, темный викторианский паб,
который находился прямо напротив Биг-Бена и здания Парламента. Робин
нашла угловой столик в задней части паба, и через пять минут Страйк
поставил пинту «Барсука» и бокал вина, с некоторым трудом обошел
небольшой стол на железных ножках и опустился на зеленую кожаную скамью
под зеркальными панелями.
- С ногой все в порядке? - спросила Робин, потому что Страйк снова скорчил
гримасу.
-Уже лучше, - признался он. Сделав глоток пива, он сказал:
- Итак, согласно Ученику Лепина, Эди обманула Аномию, возможно, после
того, как на самом деле обманула его.
- Но ты настроен скептически.
- Я верю, что именно это Ученик Лепина сказал Уолли, - сказал Страйк,
открывая меню и тщетно ища что-нибудь, что он хотел бы съесть, но при этом
правдоподобно поддержать потерю веса. - Я просто не уверен, что верю
Ученику Лепине. Он разговаривает с ютубером, которым явно восхищается.
Это не первый раз, когда какой-то придурок в интернете придумывает
историю, чтобы возвеличить себя. Заявить, что он приятель Аномии и знает
все их секреты, ему ничего не стоит... Сколько, по-твоему, калорий
содержится в чизбургере с картошкой?
- Много, - сказала Робин, изучая меню. - Но у них есть вегетарианский бургер.
Ты можешь съесть его без чипсов.
- Отлично, - мрачно сказал Страйк.
- Я закажу, - сказала Робин, вставая, чтобы избавить Страйка от лишней
ходьбы.
Вернувшись, она спросила,
- Что ты хотел, чтобы не услышали случайные полицейские?
- Ну, - сказал Страйк, понизив голос, потому что за соседний столик только
что села семья из четырех человек, - я понимаю, почему в полиции считают,
что все нападения были совершены Халвенингом. Каждый раз использовались
маски в стиле Халвенинга - Эди в списке Прямых действий - Викас мог узнать
что-то о братьях Пич во время игры и стать для них опасным.
Если бы у нас были только убийства Эди и Викаса, я бы согласился с Мерфи,
что Халвенинг - вероятные виновники, но я все еще не верю, что на Джоша
напал террорист, и думаю, что это чертовски притянуто за уши - предполагать,
что Бен-бомбометатель решил убить Оливера Пича таким рискованным
способом, в таком людном месте. На мой взгляд, это нападение гораздо лучше
объясняется, если нападавший - Аномия. Это был отчаянный шаг, нападение,
которое происходит потому, что преступник знает, что у него есть один шанс,
и не может позволить себе его упустить. Это был чертовски большой риск, и
каким бы странным ни был Бен-бомбометатель, если он достаточно умен,
чтобы делать бомбы, он достаточно умен, чтобы понять, что его жизнь ничего
не стоит, если Чарли поверит, что он пытался убить Оливера.
Из всего, что мы о нем знаем, Чарли умен. Он уже однажды выскользнул из
лап полиции. Он не из тех, кто делает поспешные выводы из ниоткуда. Так
почему же он так уверен, что Аномия напал на его брата? Знал ли он, что
Аномия договорился встретиться с Оливером на Comic-Con? Или подозревал,
что Аномия заманила его туда?
- Возможно, - сказала Робин.
- Я уверен, что Оливер пошел на Comic-Con, чтобы попытаться опознать
Аномию. Он все время подходил к Дрекам и пытался с ними поговорить. Я
знаю, что это не доказательство, - добавил он, когда Робин открыла рот, чтобы
заговорить, - но я наблюдал за ним в течение часа. Он определенно пытался
кого-то найти. Значит, либо он нашел Аномию, который теперь точно знал, на
кого напасть, либо Аномия уже знал, как выглядит Оливер, потому что он
сделал то же, что и я, и погуглил этого идиота. Так что пока Оливер пытается
найти Аномию, Аномия наблюдает за Оливером и ждет удобного случая.
- Но зачем вообще нападать на Оливера?
Страйк выпил еще пива, затем сказал:
- Я исхожу из того, что, в отличие от своего старшего брата, Оливер - гребаный
идиот. Анаграмма его настоящего имени в игре, рун-имя на аккаунте в
Твиттере, полном идентифицирующих фотографий, затем он надевает свою
лучшую дизайнерскую одежду, чтобы пойти на Comic-Con, где, как я полагаю,
он должен был быть сдержанным. Ты согласишься, что это парень с длинным
языком, большим эго и опасным чувством неуязвимости?
- Да, согласна, - сказала Робин.
- Хорошо. Я думаю, есть большая вероятность, что Оливер
продемонстрировал свои знания о биткойне, даркнете и связанных с
криминалом изготовителях латексных масок на частном канале, чтобы
впечатлить Аномию. Братья Пич, должно быть, много подлизывались к
Аномие, чтобы их сделали модераторами.
Что - так ты думаешь, Аномия научился некоторым трюкам Халвенинга
непосредственно у Оливера?
- Да, думаю, и если это так, то он был опасен для Аномии. Оливер мог бы
засвидетельствовать, что Аномия обладал этими знаниями, потому что именно
он передал их ему.
Робин снова открыла рот, чтобы заговорить, и снова Страйк правильно
прочитал ее мысли.
- Слушай, я знаю, что это спекуляция, но одно мы знаем точно: как только
Аномия и члены Халвенинга вступили в прямой контакт, произошла
внезапная перемена в способах нападения на людей.
Манера поведения Хальвенинг была хорошо отлажена еще до того, как они
вошли в эту игру: маски для слежки, бомбы для списка прямого действия и
преследование в Интернете для косвенного списка - именно так должна была
умереть Эди. Ее должны были довести до такого состояния, чтобы она
покончила с собой. Халвенинг не практическая организация. Все их убийства
совершались на расстоянии: посылали бомбы по почте, разжигали ненависть
в Интернете.
Затем, ни с того ни с сего, мы получаем два убийства и два покушения на
убийство, которые не соответствуют шаблону: три ножевых ранения и толчок
с железнодорожной платформы, все совершены человеком в маске, который,
как я предполагаю, исходя из убежденности полиции в том, что это все
терроризм, был идентифицирован как дело рук изворотливого парня в
Германии, связанного с Халвенингом.
Затем мы получаем бан ЛордДрека сразу после того, как Оливер попал под
поезд. Почему это произошло так быстро после попытки убийства? Я думаю,
это было сделано для того, чтобы Чарли не смог начать разглагольствовать о
попытке убийства Аномии в Игре Дрека.
- Это подходит, - осторожно признала Робин, - но...
- Я все время возвращаюсь к вопросу, почему Халвенинг зарезал Блэя, - сказал
Страйк. - Блэя не было ни в одном из их списков, и мы знаем, что он не был
просто сопутствующим ущербом: его убили не потому, что он защищал Эди
от нападавшего, а потому, что он опоздал и не дошел до нее. Что означали
слова нападавшего «Дальше я обо всем позабочусь», если это не относилось к
мультфильму?
- Я не знаю, - признался Робин.
- Зачем Халвенингу брать телефоны Джоша и Эди? Лучше бы они оставили их
там, где они были. Там не было ничего, что могло бы их инкриминировать.
Они просто обременяли себя предметами, которые связывали их с местом
убийства. Забрать досье было бы логично, потому что его легко сжечь - но
зачем мобильники?.
- Я не знаю, - снова сказала Робин. - Но изъятие досье, конечно, имеет больше
смысла, если это Халвенинг убил их.
- Не обязательно, - сказал Страйк. - Может быть, Аномия не знал, что там было,
и думал, что забрали папку с фотографиями или новыми сюжетными линиями.
Или, - сказал Страйк, - Аномия каким-то образом узнал о содержимом и не
хотел, чтобы кто-то узнал, что в игру проникли террористы.
И зачем «Халвенингу» понадобился жесткий диск компьютера Бхардваджа?
Опять же, они просто обременяют себя уликами. Было бы слишком поздно
восстанавливать ущерб, если бы они думали, что он рассылал электронные
письма с сообщением о том, что он считает их террористами. Но если убийцей
был Аномия, исчезновение жесткого диска имеет смысл. Он пытался сделать
так, чтобы никто не связал Морхауса с Бхардваджем. Как минимум, этот
жесткий диск показал бы, что именно Бхардвадж кодировал игру. Не будем
забывать, что у полиции нет ни малейшего доказательства того, что Викас
выяснил истинную личность братьев Пич, но мы знаем, что он знал личность
Аномия.
- Но...
- Допустим, Викас был убежден, что Аномия стоит за нападениями на Эди,
Джоша и Оливера Пича. Что если Аномия заподозрит, что Викас собирается
обратиться к властям?
- Но у нас нет доказательств того, что это произошло.
- Можешь ли ты объяснить, каким ледяным тоном Аномия сообщила тебе, что
Морхаус уехал прошлой ночью? Аномия знает, что Викас был убит, это было
во всех новостях. Где шок и горе? Они якобы были друзьями. Как ты думаешь,
то, как Аномия говорил о Морхаузе, было естественно, если он не имели
никакого отношения к его убийству?
- Нет, - сказала Робин. - Не думаю.
Они оба пили, размышляя. Рядом с ними два подростка из семейной группы
набирали текст на своих телефонах, не обращая внимания на родителей.
Наконец, Робин сказала:
- Как ты думаешь, стоит ли провести небольшое исследование об Ученике
Лепине?
- Я недавно просматривал его аккаунт. Сомневаюсь, что это нам много даст.
Он просто анонимный маленький негодяй, который не любит женщин.
- Но в интересах тщательности...
- Да, - сказал Страйк со вздохом, - если хочешь взглянуть, продолжай. Лично
я думаю, что у нас гораздо больше шансов получить то, что нам нужно от
Папервайт, чем от Ученика Лепина. Должен быть шанс, что Морхаус
рассказал ей, кто такой Аномия. Я собираюсь заняться Ясмин сегодня вечером.
Навещу ее дома, застану врасплох. Если у нее сохранилась фотография
Папервайт, это даст нам фору в поисках.
Бармен принес им два вегетарианских бургера.
- Почему у тебя без картошки? спросил Страйк, глядя на тарелку Робин.
- Солидарность, - ответила она, улыбаясь.
- Но я мог бы взять немного, - вздохнул Страйк, беря свой нож и вилку.
 Глава 91

Нога доставляла Страйку гораздо больше неудобства, чем он был готов

признаться Робин. Тем утром его разбудил очередной приступ судорог,
жгучая боль пронзала подколенное сухожилие каждый раз, когда он наступал
на протез, напоминавший тем самым, что он предпочел бы переносить
меньший вес, а в идеале вообще не переносить.
Если бы у него был выбор, он бы остался в отеле Z еще на одну ночь и
отдохнул, но, так как Мерфи сказал, что стало безопасно вернуться домой, и,
помня о предубеждениях бухгалтера относительно того, что представляют
собой деловые расходы, Страйк вернулся в отель с Робин только для того,
чтобы упаковать вещи и взять их обратно в свою мансардную квартиру на
Дэнмарк-стрит.
Подъем на три лестничных пролета существенно усилил боль в культе.
Послеобеденный сон перед посещением Ясмин Уэзерхед в Кройдоне оказался
невозможен из-за громкого шума строителей в офисе снизу. Поэтому Страйк
сел за свой маленький кухонный стол, закинув ногу повыше на второй стул, и
заказал через Интернет новый письменный стол, шкаф для документов,
компьютер, компьютерное кресло и диван с доставкой через несколько дней.
Новость об арестах членов «The Halvening» распространилась через пару часов
после того, как он вернулся домой. Страйк провел остаток дня, куря
электронную сигарету и попивая кофе, обновляя различные новостные сайты.
Неудивительно, большинство репортажей начинались с сообщения о том, что
второго сына Иэна Пича, технологического мультимиллионера и некогда
кандидата в мэры Лондона, вывели в наручниках из его дома с греческими
колоннами на Бишопс-авеню с припаркованным возле новеньким Maserati.
Фотографии Уруза с татуировкой 88 и гладкими светлыми волосами;
бритоголового Турисаза, его руной на адамовом яблоке; Бена-изготовителя
бомб, на чьей неулыбчивой фотографии было заметно косоглазие; и Уолли
Кардью, которого в подписи к фотографии назвали «известным ютубером»,
были среди тех, кто оказался в центре сюжета. Девятнадцать молодых людей
теперь находились под стражей, большинство из них из Лондона, хотя аресты
также были произведены в Манчестере, Ньюкасле и Данди. Страйк прекрасно
понимал, какое удовлетворение должны испытывать Райан Мерфи и Анджела
Дарвиш; он и сам его испытывал при закрытии дел, и завидовал этому чувству
завершенности.
В пять часов Страйк отправился в Кройдон, а немногим более часа спустя
ковылял по Лоуэр-Аддискомб-роуд, сонной жилой улице, где Робин сидела в
кафе «Дерзкая сосиска», наблюдая за домом Уэзерхедов.
Страйк решил немного понаблюдать за домом Уэзерхед, прежде чем
постучать в дверь. Хотя его культе не очень понравилось поддерживать его
вес сорок минут пока он слонялся вдоль ряда закрытых магазинов напротив,
он почувствовал, что принял правильное решение, когда наконец заметил
блондинку Ясмин, идущую вверх по улице и печатающую что-то в телефоне
на ходу, большая сумка-почтальон перекинута через плечо, в том же длинном
черном кардигане, что и на фотографиях, которые Робин прислала ему за
несколько недель до этого. Едва оторвавшись от телефона, она машинально
повернулась к входной двери родительского дома и исчезла внутри.
Страйк подождал пять минут, затем перешел дорогу и позвонил в дверь. После
недолгого ожидания дверь открылась, перед ним стояла Ясмин, все еще держа
в руке мобильный телефон и выглядя слегка удивленной при виде незнакомца
на у двери.
– Добрый вечер, – сказал Страйк. — Ясмин Везерхед?
— Да, — сказала она озадаченно.
— Меня зовут Корморан Страйк. Я частный детектив. Я надеялся задать вам
пару вопросов.
Легкое замешательство на круглом плоском лице Ясмин мгновенно сменилось
страхом.
– Это не займет много времени, – сказал Страйк. — Всего пара вопросов.
Филип Ормонд меня знает и может за меня поручиться.
Позади Ясмин в коридоре появилась пожилая женщина. У нее были густые
темно-серые волосы и такое же плоское лицо, как у ее дочери.
– Кто это?
— Он просто… просто хочет задать мне несколько вопросов, — сказала
Ясмин.
– О чем? – спросила миссис Уэзерхед, смотря на Страйка овечьими глазами.
— Насчет моей книги, — солгала Ясмин. — Я... ладно, входите, — добавила
она Страйку. – Это ненадолго, – она заверила мать.
Страйк подозревал, что, как и у Иниго Апкотта, желание Ясмин знать, почему
он хочет поговорить с ней, перевесило ее очевидный страх. Она провела его в
гостиную, выходившую окнами на улицу, и плотно закрыла дверь перед
матерью.
Помещение выглядело так, как будто его недавно отремонтировали:
безупречный светло-голубой ковер издавал резиновый запах новизны, а
кремовый кожаный диван и стулья выглядели так, как будто на них почти не
сидели. В комнате доминировал большой телевизор с плоским экраном. На
группе фотографий, выставленных на боковом столике, в большинстве были
изображены маленькие темноволосые девочки, которых, учитывая отсутствие
сходства с Ясмин, Страйк принял за ее племянниц.
– Можете присесть, – сказала Ясмин, и Страйк сел на диван, а она
разместилась в кресле и положила мобильник на подлокотник.
— Когда вы говорили с Филиппом? — спросила она.
– Несколько недель назад, – сказал Страйк. – Мое агентство было нанято,
чтобы выяснить, кто такой Аномия. Я думал, он рассказал вам об этом.
Ясмин несколько раз быстро моргнула, а затем сказала:
– Это ваш партнер общался со мной на Comic Con, не так ли?
– Верно.
— Ну, я уже рассказала полиции все, что знаю, то есть ничего? — добавила
она, и он заметил возрастание интонации, которое упоминала Робин.
— Моему партнеру вы говорили другое. Вы сказали ей, что собрали догадки
воедино и поняли, кто Аномия в реальности.
Правая рука Ясмин играла с идеально наманикюренными ногтями левой.
Вернувшись домой, она сменила туфли на пару уггов, которые оставили
большие плоские отпечатки на новом ковре.
– Ты, разумеется, Хартелла в «Игре Дрека», – сказал Страйк.
Теперь губы Ясмин побелели. Если ей и пришло в голову удивленно возразить:
«Я кто?», она была явно не в состоянии произнести эти слова с хоть как-то
убедительно, поэтому просто безмолвно уставилась на него.
– Не знаю, смотрела ли ты сегодняшние новости, – сказал Страйк. –
Девятнадцать членов ультраправой террористической группировки…
Ясмин разрыдалась. Темно-русые волосы скрыли ее лицо, пока она
всхлипывала, прикрываясь руками, ее толстые ноги в уггах дрожали. Чутье
подсказывало Страйку, что он узнает от Ясмин больше, если будет вести себя
по-деловому, а не сочувственно, поэтому он молча ждал, пока она восстановит
самообладание.
Спустя почти минуту Ясмин снова подняла голову. Ее лицо и шея покрылись
красными пятнами, тушь растеклась, оставив под опухшими глазами бледно-
серые пятна.
– Я ничего не знаю, – сказала она умоляющим голосом. –Не знаю!
Не имея при себе платка, Ясмин вытерла глаза и нос рукавом своего черного
кардигана.
– Мы оба знаем, что это неправда, – сказал Страйк без улыбки. – Откуда ты
взяла досье с предполагаемыми доказательствами того, что Эди Ледвелл была
Аномией?
— Я сама его собрала? — сказала она почти шепотом.
– Нет, – спокойно сказал Страйк. — Кто-то другой сделал это досье и передал
его тебе в «Игре Дрека».
Судя по опухшим глазам Ясмин, Страйк догадался, что она не в первый раз
сегодня плачет. Возможно, увидев новость об арестах, она бросилась в
уборную на работе, где расплакалась в ужасе от того, что ее ждет, а затем
заново накрасилась.
— Нам известно, что два члена «The Halvening» проникли в модераторский
канал, — сказал он. — Полиция скоро найдет устройства, которыми
пользовались ЛордДрек и Вилепечора…
Она ахнула от этих имен, словно он плеснул в нее ледяной водой.
— для входа в «Игру Дрека». МИ5 тоже занимается этим делом. Скоро они
выследят тебя и…
Ясмин снова заплакала, прижав руку ко рту, покачиваясь взад и вперед на
стуле.
— ...и спросят, почему ты не сказал им...
— Я не знала! — сказала она сквозь пальцы. — Я не знала! Не знала!
— …откуда взялось это досье.
В дверь гостиной тихо постучали, и она начала открываться.
—Хотите чашечку?.. — начала миссис Уэзерхед.
— Нет! — сказала Ясмин сдавленным голосом.
Миссис Уэзерхед протиснулась в дверь с обеспокоенным видом. Как и на
дочери, на ней были угги.
— Что происходит?
— Я скажу тебе потом, мама! — прошептала Ясмин. —Просто выйди!
Мать Ясмин удалилась с обеспокоенным видом. Как только дверь закрылась,
Ясмин снова закрыла лицо руками и начала рыдать. У нее вырвались
приглушенные слова, которые Страйк не мог разобрать, пока не уловил:
«Так… унизительно…»
— Что унизительно?
Ясмин подняла взгляд, слезы все еще текли по ее щекам.
— Я думала… я думала, что Лорд-Дрек был… актером? Он сказал мне, что да,
он был очень убедителен… и-и я пошла на его сп-спектакль… и сказал
женщине у входа на сцену, что Хартелла пришла… он п-ообещал мне
автограф… за кулисами?… И … он смотрел прямо сквозь меня, а я повторяла:
«Это я! Это я!» и…
Последовала буря рыданий.
– Если ты будешь делать вид, что их не было в игре, это будет выглядеть так,
будто ты одна из них, – безжалостно сказал Страйк. – Люди будут думать, что
ты помогла им добровольно.
— Они не могут, — сказала Ясмин, глядя на него с каким-то отчаянным
вызовом. – Я имею в виду, что все, кто меня знает, знают, что я супер-
поддерживаю левое крыло? И все мои социальные сети это доказывают?
— Люди постоянно лгут о себе в Интернете. Прокурор будет доказывать, что
ты притворялась, чтобы скрыть свои настоящие убеждения.
Она смотрела на него секунду или две, глаза наполнились слезами, а затем, не
удивительно для детектива, набросилась на него.
— Я думала, вы должны вычислить Аномию? Это работа полиции
расследовать «The Halvening», а не ваша! Или вы просто пытаетесь
прославиться или что-то в этом роде?
– Если ты предпочитаешь поговорить об Аномии, давай поговорим, – сказал
Страйк. – Никогда не задумывались, не он ли убил Ледвелл?
— Конечно нет! — сказала Ясмин слегка задохнувшись.
— Даже несмотря на то, что он хвастался в игре, что сделал это?
– Это просто… я имею в виду, он шутит? – сказала Ясмин, пытаясь изобразить
недоверие.
— А тебе никогда не приходило в голову, что это не шутка? Что Аномия
действительно сделал это?
— Конечно нет! — повторила она.
— Как продвигается твоя книга? Аномия все еще получает часть выручки?
— Нет… работа приостановлена? Потому что—.
— Потому что один из твоих соавторов был арестован за убийство, а другой
мог на самом деле это сделать?
— Потому что… потому что сейчас не время, — сказала она, затаив дыхание.
— Ты осознаешь, что вся подробная информация, которую Ормонд сообщил
тебе о новых персонажах Эди и сюжете фильма, исходила из телефона,
который он подобрал и спрятал после того, как ее убили?
Страйк понимал, что где-то за ошеломленным выражением лица и опухшими
глазами рассыпаются прахом мечты Ясмин об интервью для прессы и лестных
фотографиях, о повышении престижа в фандоме и о статусе опубликованного
автора.
— Если выяснится, что Аномия убил Эди Ледвелл и парализовал Джоша
Блэя…
— Джош не парализован, — с отчаянной уверенностью сказала Ясмин. — Я
знаю, что люди так говорят, но это не так. Я слышала, ему стало намного
лучше?
— Где ты это слышала? От кого-то в Твиттере, кто знает парня, чья сестра
работает в больнице? У Джоша парализована одна сторона тела, а другая
потеряла чувствительность — что мне известно, потому что я разговаривал с
ним в больнице.
Ясмин побледнела еще больше, ее дрожащие пальцы теребили рукав.
– Если это был Аномия… – настаивал Страйк.
— Если Аномия тот, кем я его считаю, он не мог этого сделать, — прошептала
Ясмин. — Он физически не мог этого сделать.
– Кто, – сказал Страйк, – по-твоему Аномия?
Ясмин помедлила, а потом сказала:
— Иниго Апкотт.
Этого Страйк не ожидал.
— Почему ты думаешь, что это Апкотт?
— Просто потому, что… Аномия напоминает его? Аномия знает латынь, а
Иниго всегда использовал фразы на латыни? И из того, что сказал Аномия: у
него тяжелая жизнь, и, очевидно, Иниго в инвалидном кресле? И Аномия
очень разозлился, когда Эди бросила Катю, и я знаю, что Иниго злился на то,
что Кате так и не заплатили за то, что она сделала для Джоша и Эди, потому
что я слышала пару раз, как он жаловался на это, когда была у них дома? И
однажды, когда я была там, — сказала Ясмин, — я видела, как Иниго играл в
эту игру?
– Да ну? – сказал Страйк.
Ясмин кивнула, промокнув кончик своего мокрого носа рукавом кардигана.
– Его компьютер завис? И я пошла помочь ему, и я видела, что он делал, когда
все зависло? Он был в игре. Я подумала тогда, что он просто решил
посмотреть? Потому что Джош и Эди были у Кати и говорили об игре и
Аномии? Но потом, позже, я сложила два и два…
И у тебя получилось двадцать два.
— …и все сходилось, потому что он прикован к дому и всегда за
компьютером? И он художник, и он все время слушал, как мы все обсуждаем
Чернильно-черное сердце? Он, вероятно, сделал это просто для развлечения,
как проект…»
— По-твоему Аномия говорит, как шестидесятилетний мужчина?
— Ну… да? — снова дерзко спросила Ясмин. — У Иниго… у него
вспыльчивый характер? Он много ругается и ему не понравился Джош? Но
поначалу казалось, что Эди ему нравится, так что, когда она плохо отозвалась
об игре, возможно, это сильно его расстроило? После стольких времени и
усилий, которые он вложил?
— Тебе понравился Иниго?
— Да. Мне — мне стало его жалко, он ведь болен? И когда я впервые с ним
встретилась, он был милым, но он — он довольно — он может склонен к
травле, и я полагаю… Аномия тоже? Но, — добавила она, защищаясь, — это
была просто теория, вот и все…
Страйк подумал, неужели Ясмин так долго жила в виртуальном мире
анонимных людей, что вероятность и правдоподобие покинули ее
рассуждения. Одна теория казалась лучше предыдущей до тех пор, пока
удовлетворяла ее потребность чувствовать себя инсайдером. Эти качества
сделали ее очень ценной для «The Halvening», но гораздо менее полезной в
качестве свидетеля.
— Вы с Иниго оба были на рождественской вечеринке в Норз-Гроув как-то
раз, не так ли?
— Да? — сказала Ясмин, которая, казалось, не понимала к чему этот вопрос.
— Он сказал мне, что видел тебя там в объятьях Нильса де Йонга.
Ясмин была в шоке, но Страйку показалось, что он увидел, как по ее лицу
промелькнула тень удовольствия.
— Он… он просил меня поцеловать под омелой, вот и все.
— Ты бы удивилась, узнав, что Иниго утверждает, что слышал, как ты
призналась Нильсу, что ты — Аномия?
Она ахнула от удивления.
— Это полная ложь! Я имею в виду – это смешно!
— Ты можешь вспомнить, о чем вы говорили с Нильсом перед тем, как он
поцеловал тебя?
— Я… мы все много выпили? И – я думаю, он сказал мне, что я выгляжу
несчастной, и он хотел меня подбодрить? И он… он как бы притянул меня под
омелу?
У Страйка было сильное подозрение, что еще ни один мужчина не поступал
так с Ясмин.
— Нильс не говорил об аномии абстрактно?
— Что вы имеете в виду?
— Аномия, как в состоянии аморальности?
Ясмин была в замешательстве, Страйк спросил:
— Ты никогда не замечала, что на окне кухни в Норз-Гроув выгравировано
слово «аномия»?
— Неужели? — спросила Ясмин с искренним удивлением.
— Ты когда-нибудь разговаривала с Аномией — то есть человеком — по
телефону?
— Нет. Только по электронной почте.
– Какой у него адрес электронной почты? – спросил Страйк, вытаскивая из
кармана блокнот.
— Я вам его не дам. Ее красные глаза снова заслезились, но она была напугана.
— Аномия убьет меня.

– Возможно, ты не так уж сильно ошибаешься, – сказал Страйк. — Ты

понимаешь, что Морхаус убит?
– Как? Нет, он… что?
Страйк видел, как ее мыслительные процессы изо всех сил пытаются усвоить
то, что ей только что сказали.
— Я вам не верю, — прошептала она наконец.
– Посмотри, – сказал Страйк. – Викас Бхардвадж. Кембриджский университет.
Ему перерезали горло.
Ясмин теперь выглядела так, словно ее вот-вот вырвет.
— Откуда вы знаете, что это был Морхауз? — слабым голосом спросила она.
– Если ты откроешь новости, – сказал Страйк, не обращая внимания на вопрос,
– то заметишь, что убийство произошло в ночь, когда Морхауз исчез из игры.
— Я вам не верю, — повторила она, вся дрожа. — Вы просто пытаетесь меня
напугать.
Сквозь занавески на окне Страйк увидел, как по дороге к дому идет дородный
седовласый мужчина с портфелем в руках. Вскоре после этого он услышал
приглушенный разговор за дверью гостиной и догадался, что встревоженная
мать Ясмин говорит отцу, что здоровый незнакомец надоедает их дочери.
Дверь открылась, и вошел отец Ясмин, все еще держа портфель в руке.
— В чем дело? Кто этот человек, Ясмин?
— Все нормально, я тебе потом скажу…
— Кто он? — спросил отец Ясмин, явно встревоженный при виде опухших
глаз дочери.
— Корморан Страйк, — сказал детектив, нетвердо вставая на ноги, в то время
как его подколенное сухожилие молило о пощаде. Он протянул руку. — Я
частный детектив, и ваша дочь помогает мне с делом.
– Част… О чем все это? – бушевал мистер Уэзерхед, не обращая внимания на
руку Страйка, когда мать Ясмин бочком вошла в комнату позади него. — Это
снова из-за того проклятого мультфильма?
— Просто забудь, папа, — прошептала Ясмин. — Пожалуйста. Я скоро выйду,
и я… я объясню.
—Я …
— Пожалуйста, папа, только дай мне договорить с ним! — немного
истерически ответила Ясмин.
Ее родители неохотно уступили. Дверь снова закрылась. Страйк снова сел.
— Ты же понимаешь, — сказал Страйк, прежде чем Ясмин успела заговорить,
— что когда все это выплывет наружу — а это произойдет, потому что, как я
уже сказал, в то время, как мы разговариваем полиция и служба безопасности
конфискуют компьютеры и телефоны членов «The Halvening’s», —
общественность, средства массовой информации и присяжные услышат, что
ты добровольно взяла досье с уликами против Эди Ледуэлл, сфабрикованое
террористической организацией, желавшей ее смерти, и передала его Джошу
Блэю, чтобы настроить его против нее? Как, по-твоему, ты будешь выглядеть,
Ясмин, когда весь мир узнает, что ты продолжала весело играть в игру после
того, как узнала, что в нее проникли террористы, — продолжала модерировать
игру, не меньше —планируя книгу, основанную на информации, украденной
у мертвой женщины? Я предупреждаю тебя сейчас: глава «The Halvening»
собирается заявить, что это Аномия зарезал Ледвелл и Блэя, и что Аномия
пытался убить одного из их членов, столкнув его под поезд. И будь то «The
Halvening» или Аномия, ты в любом случае по уши в дерьме.
Ясмин сгорбилась, закрыв лицо руками, и снова заплакала.
– Единственная твоя надежда, – громко сказал Страйк, чтобы она услышала
его сквозь содрогающиеся рыдания, – это поступить правильно, сейчас же,
добровольно. Выйди из игры, расскажи полиции все, что знаешь, и помоги мне
найти Аномию.
— Я н-не могу вам помочь, как я могу? Если это не Иниго…
– Во-первых, ты можешь дать мне адрес электронной почты Аномии, – сказал
Страйк. – Во-вторых, ты можешь помочь мне найти модератора, который
называет себя БелаяБумага.
— Зачем она вам?
— Потому что я думаю, что она в опасности.
—Почему?
— Морхауз мог сказать ей, кто Аномия в жизни.
—Ой…
Ясмин вытерла лицо рукавом, еще сильнее размазав макияж, и сказала:
— Я ничего о ней не знаю.
— Вы вместе сидели в «Игре Дрека» месяцами, ты должна что-то знать. Мы
знаем, что Вилепечора показал тебе ее фотографию.
— Откуда вы знаете?
— Неважно, откуда я знаю. Ты сохранила фотографию?
— Нет, она была…
—Голая?
— Не… не совсем.
—Опиши ее.
—Она хорошенькая. Стройная. Рыжая.
—Какого возраста?
—Я не знаю… чуть больше двадцати? Может моложе?
— Она когда-нибудь намекала о том, где живет?
— Она… она как-то сказала, что была за много миль от Лондона, когда…
– Когда?.. – подсказал Страйк.
Ясмин нервно теребила мокрый рукав своего кардигана, затем сказала:
–Когда я сказала другим модераторам, что Джош и Эди собираются
встретиться… чтобы обсудить досье.
– Ты говорила им, где они встречаются? – резко спросил Страйк.
– Нет. БелаяБумага спрашивала, но я ответила, что не скажу, потому что Джош
никогда не простил бы меня, если бы там оказался какой-нибудь охотник за
автографом? И она разозлилась и сказала, что не смогла бы там быть, даже
если захотела бы, потому что находится за много миль от Лондона? А потом
она сказала, что это очевидно, где они собираются встретиться, и вышла из
чата.
– Как ты думаете, много поклонников ЧЧС могли догадаться, что Джош и Эди
собирались встретиться на кладбище?»
— Может быть? — спросила Ясмин. — Я имею в виду… это было их место,
не так ли? Там… все это началось.
—Можешь ли ты вспомнить что-нибудь еще, что БелаяБумага говорила о себе
или о том, где она живет?
—Нет. Я просто знаю, что всем парням она нравилась? Но ей нравился —
больше всех ей нравился Морхауз.
—Как ты думаешь, сколько людей видели эту полу обнаженную фотографию?
— Наверное, все парни? Вилепечора сказал мне, что она собиралась отправить
ее Морхаусу, но по ошибке отправила Аномии? Вилепечора, наверное,
показал всем остальным парням…
– Ладно, – сказал Страйк, делая пометку. –Теперь дай мне адрес электронной
почты Аномии.
После секундного колебания она взяла мобильный, который положила на
подлокотник кресла, открыла свою электронную почту и сказала:
–cagedheart14@aol.com (сердце в клетке14). Все маленькими буквами. Номер
цифрами.
– Спасибо, – сказал Страйк. – Четырнадцать… как Правило 14?
Ясмин, которая снова вытирала лицо рукавом, кивнула.
– Ради интереса, что за остальные тринадцать правил? – спросил Страйк.
— Их нет, — сказала она хриплым голосом. –Есть только одно правило.
— Так почему оно называется «четырнадцать»?
–Это любимый номер Аномии.
–Почему?
Она пожала плечами.
– Ладно, – сказал Страйк, закрывая блокнот и доставая бумажник. — Ты очень
помогла, Ясмин. Если решишь последовать моему совету, свяжись с этим
человеком, — он открыл бумажник, вытащил карточку Райана Мерфи и
протянул ей, — и расскажи ему все, что только что рассказала мне. Абсолютно
все. И потом я бы посоветовал удалиться из этой игры, навсегда».
— Я не могу, — сказала Ясмин с побелевшими губами.
—Почему нет?
— Потому что Аномия сказал — если я не…
Она вдруг издала невеселый, слегка истерический смех.
— Он сказал, что расскажет полиции, что я помогала террористам? Но я
полагаю... если я сама сообщу в полицию... и по крайней мере мне больше не
придется...
Ее голос стих.
— По крайней мере, тебе не придется…
Ясмин снова вытерла глаза и жалобно сказала:
—Аномия… вроде как шантажировал меня?»
—Делать что?
—Быть… он заставлял меня быть им в игре?
— Что ты имеешь в виду? — спросил Страйк, его охватило ужасное
подозрение.
—Он заставлял меня притворяться им? В игре в определенное время? Он дал
мне свои данные для входа в систему и сказал, когда я должна это делать,
иначе он расскажет полиции о досье?
– Как давно ты этим занимаешься? – спросил Страйк, быстро прокручивая в
уме всех подозреваемых, которых они устранили на том основании, что они
не использовали гаджеты, пока Аномия был в игре.
— Не знаю, — снова всхлипнула Ясмин. — С тех пор… Это было после того,
как я рассказала Аномии, что встретила вашего напарника? На Комик-Коне?
– Господи, – сказал Страйк. Стараясь не показывать охватившую его ярость,
он спросил: — Тебе не показалась странной просьба?
—Ну, как бы… Я спросила его, почему он хочет, чтобы я это делала, и он
просто ответил мне, что я должна.
— Ты можешь вспомнить, когда именно ты «была» Аномией? Ты вела записи?
— Нет, — жалобно ответила Ясмин. —Это происходило много раз, я не могу
вспомнить все случаи… А что?
– То, – сказал Страйк, который больше не стеснялся испугать настолько тупую
женщину, – что ты помогала Аномии делать алиби. На твоем месте я бы очень
постарался вспомнить, выдавала ли ты себя за Аномию в ту ночь, когда Викасу
Бхардваджу перерезали горло. Я думаю, полиция будет очень заинтересована
в этой части информации.
Он снова поднялся на ноги, настолько злой на нее, что ушел, не сказав больше
ни слова.
Родители Ясмин торопливо прошли по коридору к гостиной, когда Страйк
открыл входную дверь, и последним, что он услышал перед тем, как
захлопнуть ее за собой, были их встревоженные вопросительные голоса, и
ответный несчастный вопль Ясмин.
 Глава 92

Ночью снова белый коврик луны

Растянулся по полу общежития.
А снаружи, как злая кошка
Пион рыщет по темному коридору,
Планируя, я знаю, наброситься на меня, назло.
На то, что прошлой ночью мне разрешили переночевать в
городе.
Шарлотта Мью
Праздник

Поначалу Робин была рада оказаться дома на Блэкхорс-роуд. Было немного

странно оказаться вдруг одной - без Страйка, с которым можно все обсудить
или посидеть в дружеской тишине в машине, - но легкое чувство
неустроенности можно было игнорировать, загружая грязную одежду в
стиральную машину, убирая туалетные принадлежности, поливая
филодендрон и совершая поездку в супермаркет, чтобы пополнить запасы в
холодильнике.
Однако по мере того, как день проходил, ей становилось все труднее делать
вид, что ее нервы не расшатаны, что она чувствует себя в полной
безопасности. Образы, которые она не могла забыть - порезанная шея Викаса
Бхардваджа, гротескные латексные маски, использованные террористом с
трубкой, молодой человек с татуировкой 88, фотографирующий ее квартиру -
заставляли ее пораньше задернуть шторы и еще раз проверить, установила ли
она сигнализацию.
Она только что села есть яичницу с тостами, когда незнакомый звонок
телефона, лежащего в сумке, заставил ее подпрыгнуть. Достав мобильный, она
увидела сообщение от Пеза Пирса.

Ты не поверишь, какой у меня был день.

Робин несколько секунд обдумывала ответ, прежде чем отправить сообщение:

Почему, что случилось?

Ответ Пеза последовал почти сразу.

Я вызвал гребаную полицию. Какой-то мудак сказал им, что я тот

парень, который троллил Эди. Теперь они говорят, что мне нужно
скрываться. Какие-то ультраправые психи охотятся за троллем. Те
же парни, что и во всех новостях.
ОМГ, - ответила Робин. Ты серьезно?
У нее было сильное предчувствие, что сейчас Пез попросит ее приютить его
на своем диван, и, конечно, так оно и было:

Я не могу прийти и переночевать у тебя, да?

Мне очень жаль, - ответила Робин, - у нас остановились двое.

Да, у многих моих приятелей есть "постояльцы", а теперь еще и

террористы на хвосте.

Извини, - ответила Робин, - это правда. Дай мне знать, где ты остановился? Я
могла бы прийти и подбодрить тебя.
У нее не было ни малейшего желания идти на встречу с Пезом, но она не могла
придумать другого способа убедить его сообщить ей свое местонахождение,
чтобы они могли следить за ним. Однако, вероятно, раздраженный тем, что
она не предложила ему убежище, он ничего не ответил. В каком-то смысле
Робин почувствовала облегчение: она не была уверена, что ее нервы выдержат
вечер текстового флирта с Пезом Пирсом, которой, как считал Страйк, мог
оказаться человеком, перерезавшим горло молодому гению в Кембридже и
оставившим его захлебываться собственной кровью.
Ее сосед сверху снова включил громкую музыку, и впервые гулкие басы
обеспокоили Робин: она хотела иметь возможность слышать необычные
звуки. Закончив ужин и помыв посуду, она попыталась устроиться поудобнее,
чтобы изучить аккаунт "Ученика Лепина" в Twitter, но ей было трудно
сосредоточиться. Когда позвонил Страйк, она с облегчением схватила трубку.
- Привет, - сказала она. - Как все прошло с...?
- Ты, блядь, не поверишь, - сказал Страйк.
- Что случилось?
- После Comic-Con Ясмин несколько часов подряд притворялась Аномией, но
она не записывала, когда именно она это делала. Она догадалась, что женщина,
которая брала у нее интервью, - это ты, после того как увидела твою
фотографию в газете, сказала Аномии, что ее допрашивал детектив под
прикрытием, и Аномия шантажом заставил ее выдать себя за него в игре.
- Что?
- Значит, все гребаные подозреваемые, которых мы исключили после Comic-
Con, снова в деле.
- Но это...
- Почти все, кого мы подозревали с самого начала, за исключением Себа
Монтгомери. Мне придется сесть и все продумать, но, Господи Иисусе, нам
это было не нужно. Я думал, у нас осталось два человека. А что касается
Папервайт...
- Ну, - сказала Робин, когда Страйк закончил пересказывать ей все, что Ясмин
сказала о Папервайт, и пыталась найти хоть какой-то плюс, - ну, это уже кое-
что. Рыжая, красивая, молодая, живет за много миль от Лондона...
- Да, это сужает круг поиска до нескольких сотен тысяч женщин. Если у тебя
есть хорошие идеи, как определить, кто из них Папервайт, перезвони мне, -
сказал Страйк.
После того как они попрощались, Робин несколько минут сидела, потрясенная
и ошарашенная новым событием, пока раздавшийся в коридоре стук не
заставил ее подпрыгнуть. Она повернулась на стуле и посмотрела в сторону
лестничной площадки. Ее входная дверь была надежно защищена,
сигнализация была включена, так что было абсурдно - не так ли? -
беспокоиться о том, что кто-то пытается войти. Через несколько секунд, в
течение которых она чувствовала, что ее сердце бьется гораздо быстрее, чем
положено здоровой, неподвижной женщине, она медленно поднялась на ноги
и подошла к двери, прижав к ней ухо и жалея, что у нее нет подзорной трубы.
Она ничего не услышала. Несомненно, кто-то, поднимаясь по лестнице, что-
то уронил, но образ Викаса Бхардваджа, убитого в своем инвалидном кресле,
с перерезанным горлом и тусклыми глазами, внезапно снова возник в ее
сознании.
Впервые с момента обнаружения тела Викаса мысли Робин перескочили на
Рейчел Ледвелл. Девушка наверняка уже слышала, что Викас мертв.
И тут идея поразила Робин с неожиданностью, как удар током. Поспешно
вернувшись к ноутбуку, она отвлеклась от Твиттера Ученика Лепина, зашла в
Директ, открыла разговор, который ранее вела с Рейчел, и начала печатать.

Рейчел, это я, Робин. Полагаю, ты видела ужасные новости о Викасе. Мне

очень жаль.
Сейчас я пытаюсь сделать так, чтобы никто больше не пострадал. Если
можешь, пожалуйста, напиши мне. Есть кое-что, с чем ты могла бы мне
помочь.
Остановите Аномию

Робин прекрасно понимала, что девушки может не быть в Твиттере прямо

сейчас, что она может быть настолько отвращена от мира Интернета, что
пройдет несколько часов или даже дней, прежде чем она увидит сообщение.
Несмотря на это, Робин уставилась на экран, словно могла силой мысли
заставить Рейчел зайти в Twitter, а затем увидела, как под ее сообщением
появились три точки: Рейчел печатала.

Когда вы приехали, Викас был уже мертв?

Пенни Пикок

Да. Это ужасно. Мне очень жаль, Рейчел. Я представляю, что ты чувствуешь.
Остановите Аномию

Робин ждал в напряжении.

Вы знаете, кто это сделал? А полиция?

Пенни Пикок

Пока нет.
Остановите Аномию

Возникла пауза, длившаяся около минуты. Робин уже собиралась снова

набрать текст, когда увидела три точки, а еще через минуту появилось более
длинное сообщение от Рейчел.

Мне так страшно. Я плачу без остановки. Мама

думает, что у меня депрессия, она хочет отвести меня
к врачу, но я не могу сказать ей, что происходит на
самом деле. Как ты думаешь, это был кто-то из
Халвенинг? Викас хотел выгнать ЛордаДрека и
Вилепечору из игры, потому что был уверен, что они
Хальвенинги. Может быть, они убили его в отместку.
Может быть, он узнал, кто они на самом деле, он мог
это сделать, он был очень умным, и вызвал полицию?
Я видела все эти аресты в новостях сегодня, и я
сидела здесь, читала все новостные сообщения и
читала, что люди думают в Твиттере. Я думала, что
полиция может сказать, что Халвенинг убили Викаса,
но они этого не сделали.
Пенни Пикок

Сейчас я знаю не больше, чем ты, но я хочу, чтобы никто больше не пострадал.
Остановите Аномию

Но весь Халвенинг были арестованы.

Пенни Пикок

Робин начала печатать, но в это время появились три точки, поэтому она
остановилась и стала ждать нового сообщения Рейчел.
Вы думаете, это сделал Аномия.
Пенни Пикок

Робин заколебалась, размышляя, как лучше поступить.

Не обязательно, хотя в последний раз, когда я была в игре, Аномия вел себя
довольно странно для человека, чей друг только что был убит.
Остановите Аномию

Странно, это как?

Пенни Пикок

Очень холодно и безразлично. Это не выглядело естественно.

Остановите Аномию

Наступила самая длинная пауза, но затем три точки снова появились, и вскоре
после этого последовало еще одно длинное сообщение от Рейчел:
Это похоже на кошмар. Я все время вспоминаю кое-
что очень странное, что сказал Вилепечора
давным-давно. Это было, когда Морхаус пришел на
канал модов, чтобы сказать Вайлу и ЛордДреку
выйти из игры. Они отрицали, что они Халвенинг, и
тогда Вайл в шутку сказал, что Аномия убил Эди и
использовал Биткоин, чтобы купить нож и
электрошокер. Вайл сказал, что Аномия знает все о
таких вещах из даркнета. Я никогда не видела,
чтобы Аномия говорил о криптовалюте, но теперь я
думаю, что, возможно, он и Вилепечора обсуждали
это на частном канале. Меня очень разозлило, что
они все так говорили о том, что мою тетю убили, как
будто это было смешно, и я ушла с канала. Но с тех
пор, как я увидела, что случилось с Викасом, у меня
в голове все крутится, потому что Аномия всегда
шутил, что это она зарезала Джоша и Эди. И это
могла быть девушка, которая все это сделала,
потому что Джоша и Эди сначала ударили
электрошокером, так что они не могли
сопротивляться, а Викас не мог сопротивляться из
своего инвалидного кресла, не так ли?
Пенни Пикок

- Бинго, - сказала Робин себе под нос. Она написала ответное сообщение:
Я понимаю, почему это так расстраивает тебя, Рейчел, правда понимаю.
Остановите Аномию

Нет. Вы не можете.
Пенни Пикок

Плохо думать, что Эди и Викас убили Халвенинг,

но если это была Аномия, то я дружила с убийцей.
Я помогала модерировать игру убийцы.
Пенни Пикок

Даже если Аномия виновен, ты не могла знать, что он способны на убийство.

Если бы каждый, кто пошутил, что хочет кого-то убить, действительно это
сделал, никто из нас не мог бы спокойно ходить по улице.
Сейчас моя первоочередная задача - попытаться связаться с Папервайт. Есть
вероятность, что она знает, кто такой Аномия. Возможно, она также сможет
пролить свет на то, планировал ли Викас обратиться в полицию с
подозрениями по поводу Аномии или Халвенинг.
Остановите Аномию

Я не знаю, кто такая Папервайт, и никогда не

знала.
Пенни Пикок

Мы знаем, что на канале модераторов циркулировала ее фотография. Аномия

поделилась ею с Вилепечорой, а Вилепечора показал ее Хартелле, поэтому
мне интересно, показывал ли кто-нибудь ее тебе. Я знаю, что все они считали
тебя мужчиной.
Остановите Аномию.

Последовала пауза. Сердце Робин забилось почти так же быстро, как в тот
момент, когда она подумала, что почтовый ящик захлопнулся.
Да, Вилепечора присылал
Пенни Пикок

Они с ЛордомДреком всегда считали меня геем.

Пенни Пикок

Он сказал: "Если ты не возбудишься от этого, мы

будем уверены, что ты педик".
Пенни Пикок
Робин знала, что должна сформулировать свое следующее сообщение
деликатно, потому что она не забыла, что обидчики Рейчел называли ее
лесбиянкой.
Рейчел, проверь, удалила ли ты это, пожалуйста. Потому что, если ты забыла,
эта фотография может помочь нам найти ее.
Остановите Аномию

Робин ждала, почти не дыша. Пауза все длилась и длилась, и это давало ей
надежду, потому что если бы Рейчел удалила фотографию, она наверняка
сразу бы сказала об этом. Затем появились три точки, и Рейчел ответила.
Я проверю. Я не хотела его сохранять, но
посмотрю, так ли это.
Пенни Пикок

У нее есть, подумала Робин. Она не знала и не беспокоилась, сохранила ли

Рейчел фотографию из вредности или чтобы попытаться выяснить личность
девушки, которая украла у нее лучшего друга в Интернете: важно было только
то, что она ее сохранила.
Прошло три минуты, которые показались Робин тридцатью. Затем Рейчел
вернулась.
Я нашла его.
Пенни Пикок

Сейчас отправлю.
Пенни Пикок

Фотография появилась прежде, чем Робин успела напечатать благодарность.

Девушка на фотографии была не просто красивой: она была прекрасна. Ей
было не больше двадцати, она была стройной, с длинными рыжими волосами,
кремового цвета кожей с легкими веснушками, высокими скулами и большими
ореховыми глазами. Одетая в одну лишь расстегнутую светло-розовую
рубашку, она позировала, прижав груди руками, рубашка едва прикрывала
соски. Был виден плоский живот, и фотография обрывалась чуть ниже пупка.
Рейчел, СПАСИБО ТЕБЕ ОГРОМНОЕ. Это может нам очень помочь.
Остановите Аномию

Пожалуйста, дайте мне знать, что происходит? Я

не могу выносить незнание того, что происходит.
Все, что угодно, было бы лучше, чем это.
Пенни Пикок
Конечно. Я буду держать связь. И, пожалуйста, полегче с собой. Ты мне очень
помогла, и ты ни в чем не виновата. Ни в чем.
Остановите Аномию

x
Пенни Пикок

Робин сохранила фотографию Пепервайт на своем ноутбуке, открыла Google

для обратного поиска изображений и вставила фотографию.
Найденные "похожие изображения" были, как Робин и следовало ожидать, из
разряда эротики или мягкого порно. Она увидела множество женщин,
обнажающих грудь в открытых рубашках, и ни одна из них не была похожа на
Папервайт. Однако это говорило о том, что Папервайт не размещала
фотографию в Интернете, а значит, это действительно была фотография,
отправленная в частном порядке парню или тому, кого она считала парнем.
Робин внимательно посмотрела на фон фотографии. На нем была изображена
тускло освещенная спальня, возможно, комната студента, так как на заднем
плане стоял письменный стол. Когда она увеличила фотографию, то увидела
на столе неглубокую коробку с надписью Faber-Castell Soft Pastels, которую
Робин приняла за художественные принадлежности, а не за сладости.
Теперь она обрезала фотографию до лица девочки и вставила ее в приложение.
Появился ряд более многообещающих изображений: снимки рыжеволосых
молодых людей, некоторые из которых выглядели профессионально
сделанными, другие - откровенными. Робин медленно продвигалась по
снимкам, внимательно изучая каждое лицо, пока примерно на шестнадцатой
фотографии не остановилась.
На ней была изображена та же девушка: те же глаза, те же скулы, та же длинная
грива рыжих волос. Теперь очень взволнованная, она щелкнула по
фотографии. Она была взята из Instagram. Робин перешла на страницу и
громко сказала "Да!".
Девушку звали Николь Кристал. Пролистав фотографии на ее странице, Робин
увидела, что она учится в Школе искусств Глазго. Страница была заполнена
примерами ее работ, которые даже на неподготовленный взгляд Робин
казались свидетельством огромного таланта. Однако иногда там появлялись
селфи, и одно из них заставило Робин приостановиться, слегка смутившись.
Красивый светловолосый молодой человек в обрезанной черной футболке
обнимал Николь сзади, прижавшись губами к ее щеке. Пройдя дальше, Робин
увидела еще несколько фотографий того же мужчины, на одной из которых
было нарисовано сердце.
Знал ли этот человек, что его девушка часами разговаривала в игре с Викасом
Бхардваджем? Что она посылала ему провокационные фотографии?
Робин кликнула на подписчиков Николь, проверила их на наличие имени
Викаса, но не нашла его.
Тогда она открыла Твиттер и поискала Николь Кристал. Появилось несколько
аккаунтов, но она без труда нашла нужный: Николь использовала свою
фотографию и полное имя, а ее местонахождение было указано как Глазго, но,
похоже, она пользовалась Twitter гораздо реже, чем Instagram. Ее последнее
сообщение, которое было ретвитом аккаунта под названием Women’s Art,
было сделано более десяти дней назад, до того, как было найдено тело Викаса.
Робин снова нажала на подписчиков и после нескольких минут поиска нашла
то, что искала. Настоящий аккаунт Викаса Бхардваджа следовал за аккаунтом
Николь.
Робин настолько погрузилась в свои открытия, что звук звонка мобильного
заставил ее подпрыгнуть. Это был номер офиса, который переадресовывался
на мобильные Страйка или Робин, если оставался без ответа. Предположив,
что Страйк вернулся на Денмарк Стрит быстрее, чем она ожидала, она взяла
трубку и ответила на звонок.
Шепот заговорил ей в ухо, каждое слово было тщательно выверено.
- Я... собираюсь... убить... тебя- .
Телефон замолчал.
 Глава 93

Моя одежда промокла, а зубы сжались,

И путь был труден и долог...
О, подними меня над порогом, И впусти меня в дверь!

Мэри Элизабет Кольридж

Ведьма

Нога Страйка теперь болела так сильно, что он остановился отдохнуть на

пятьдесят минут на скамейке на вокзале Виктория. Сказав себе, что нога
чувствует себя гораздо лучше и что стоять в очереди за такси будет так же
обременительно, как и продолжать путешествие на метро, он, прихрамывая,
вернулся в подземку и пропустил два поезда, потому что ему нужно было дать
отдохнуть своей культе, прежде чем просить ее снова выдержать его вес.
Когда он вышел на станции Тоттенхэм-Корт, уже наступила ночь, и он едва
сдерживался, чтобы не произносить вслух "Блять" на каждом шагу. Теперь ему
казалось, что в его культю впиваются осколки стекла, и он уже не мог понять,
от чего они - от судороги мышц или от раскаленного подколенного сухожилия.
Горько сожалея о том, что не взял с собой трость, и потея от усилий,
прилагаемых для того, чтобы идти вперед, он мысленно предлагал выгодные
условия Богу, в которого совсем не был уверен, что верит. Я похудею. Я брошу
курить. Просто позволь мне вернуться домой. Клянусь, я буду лучше
заботиться о себе. Только не дай мне рухнуть на этой гребаной улице.
Он боялся, что его культя вот-вот снова не выдержит и ему придется пережить
унижение, рухнув на публике. Такое уже случалось, и он прекрасно знал,
каким будет продолжение, потому что он не был хрупкой старушкой, которой
незнакомые люди инстинктивно предлагают помощь: угрюмые, громоздкие,
сорокалетние мужчины ростом метр девяносто три не вызывали
автоматического доверия у публики; предполагалось, что они пьяны или
опасны, и даже проезжающие мимо таксисты обычно закрывали глаза на
крупных мужчин, судорожно жестикулирующих из сточной канавы.
К своему облегчению, он вышел со станции Тоттенхэм Корт Роуд, все еще
держась на ногах. Теперь он прислонился спиной к стене, глубоко вдыхая
ночной воздух и поддерживая весь свой вес на здоровой левой ноге, пока его
пульс замедлялся, а процессия счастливчиков с двумя полностью
функционирующими ногами бодро шагала мимо него. Он испытывал
искушение дойти до "Тоттенхэма", но это было бы лишь временной
передышкой: ему нужно было вернуться на Денмарк Стрит, и если ему удастся
проползти три лестничных пролета, в холодильнике будут пакеты со льдом, в
шкафу - обезболивающее, и он сможет снять протез, удобно устроиться в
брюках и материться так громко, как ему захочется.
Чисто для того, чтобы оправдать необходимость постоять еще несколько
минут, и решив не курить, он достал из кармана мобильный, взглянул на него
и, к своему небольшому удивлению, увидел сообщение от Робин.
Есть хорошие новости. Позвони мне, когда сможешь.
Он не мог бы объяснить почему, но ему показалось, что он сможет идти более
комфортно, если будет одновременно разговаривать с Робин, поэтому он
нажал ее номер, затем оттолкнулся от дружелюбной стены и начал хромать по
Чаринг-Кросс-роуд, прижимая телефон к уху.
- Привет, - сказала она, ответив на второй звонок.
- Какие хорошие новости? - спросил он, стараясь не скрипеть зубами.
- Я опознала Папервайт.
- Что? - сказал Страйк, и на несколько шагов боль в его ноге, казалось,
действительно уменьшилась. - Как?
Робин объяснила, и Страйк заставил себя сосредоточиться, а когда она
закончила говорить, он сказал с таким энтузиазмом, на какой только был
способен при такой боли:
- Чистое, блядь, великолепие, Эллакотт.
- Спасибо, - сказала она, и он не заметил, как ровно она говорила, потому что
сосредоточился на том, чтобы не дышать слишком тяжело.
- Мы могли бы послать Барклая поговорить с ней, - сказал Страйк. - Это его
район, Глазго.
- Да, я тоже так подумала, - сказала Робин, которая, как и ее партнер, изо всех
сил старалась звучать естественно. - Эээ... только что произошло кое-что еще.
- Прости? - сказал Страйк, потому что мимо прогрохотал двухэтажный
автобус.
- Только что произошло кое-что еще, - громко повторила Робин. - Мне только
что позвонили, перенаправили из офиса. Это был кто-то, кто сказал, что
собирается убить меня.
- Что?
Страйк приткнулся к краю тротуара, подальше от транспорта и прохожих, и
стоял неподвижно, приложив палец к свободному уху, прислушиваясь.
- Они шептали. Я думаю, это был мужчина, но не могу быть уверенной на сто
процентов. Они сказали: "Я собираюсь убить тебя", и повесили трубку.
- Так, - сказал Страйк, и военные коллеги узнали бы его императивный тон, не
терпящий возражений. - Собирайся. Тебе нужно вернуться в отель Z.
- Нет, - сказала Робин, которая теперь вышагивала по своей маленькой
гостиной, что помогало ей успокоиться. - Мне здесь лучше. Сигнализация
включена, дверь двойная...
- Халвенинг знает, где ты, блядь, живешь! - яростно сказал Страйк. Какого
хрена она не могла просто сделать то, что ей сказали?
- И если они сейчас на улице, - сказала Робин, которая сопротивлялась
желанию заглянуть через занавески, - то самое глупое, что я могу сделать, это
выйти сама.
- Нет, если тебя ждет такси, - возразил ей Страйк. - Скажи им, что тебе нужен
водитель-мужчина. Попроси его подняться наверх, чтобы помочь тебе с
сумками, скажи, что заплатишь наличными плюс чаевые за его помощь и
возьми с собой сигнализацию на случай, если кто-нибудь бросится на тебя.
- Кто бы это ни был, они просто пытались напугать...
- Они чертовы террористы - все, что они делают, должно напугать людей до
смерти!
- Знаешь что? - Робин сказала, ее голос повысился, - Мне не нужно, чтобы ты
кричал на меня прямо сейчас, хорошо?.
Теперь он услышал ее панику, и с усилием, подобным тому, которое заставило
его подняться на последнем сломанном эскалаторе, подавил глубоко
укоренившийся инстинкт выкрикивать приказы перед лицом опасности.
- Извини. Ладно, если ты не хочешь возвращаться в город, я приеду к тебе.
Подниматься на три лестничных пролета, чтобы собрать сумку, потом
спускаться обратно и ехать в Уолтемстоу было последним, что он хотел
сделать, но звук взрыва внешнего офиса был еще свеж в его памяти.
- Ты просто пытаешься заставить меня...
- Я не пытаюсь тебя в чем-то уличить, - жестко сказал Страйк, который теперь
снова отправился в путь, хромая сильнее, чем когда-либо. - Я серьезно
отношусь к возможности того, что один из этих ублюдков все еще на свободе
и надеется уничтожить еще одну непокорную женщину, прежде чем вся
организация пойдет коту под хвост.
- Страйк...
- Не надо, черт возьми, - прорычал он, потому что его дрожащая нога
подкосилась. Он зашатался, сумел устоять на ногах и захромал дальше.
- Что случилось?
- Ничего.
- Это твоя нога, - сказала Робин, слыша его неровное дыхание.
- Все в порядке, - ответил Страйк, холодный пот выступил на его лице, груди
и спине. Он старался не обращать внимания на волны тошноты, грозившие
охватить его.
- Страйк...
- Я увижу тебя через...
- Не увидимся, - сказала она с поражением в голосе. - Я... Ладно, я вернусь в
отель. Я сейчас же вызову такси.
- Правда?
Это прозвучало более агрессивно, чем он хотел, но его культя теперь так
сильно тряслась каждый раз, когда он на нее нагружал, что он знал, что ему
повезет, если он дойдет до двери офиса на двух ногах.
- Да. Я вызову такси, попрошу помочь мне с сумками - все.
- Хорошо, - сказал Страйк, поворачивая на Денмарк Стрит, которая была
пустынна, если не считать силуэта женщины в дальнем конце. Позвони мне,
как только сядешь в такси.
- Позвоню. Поговорим через некоторое время.
Она повесила трубку. Поддавшись порыву ругаться под нос каждый раз, когда
он ставил правую ногу, Страйк продолжил свой неуклюжий путь к двери своей
квартиры.
Только когда он оказался в десяти ярдах от нее, он узнал Маделин.
 Глава 94
И это было тогда, когда я толкнул тебя вниз
И ударил ножом дважды и еще дважды,
Потому что ты осмелился снять свою корону
И быть мужчиной, как другие мужчины.

Mary Elizabeth Coleridge

Mortal Combat
- Ты пьян? – она обратилась к нему, когда он протянул руку и оперся о стену
ближайшего магазина, чтобы не упасть.
- Нет, - сказал он.
Когда она нетвердой походкой направилась к нему, он сразу понял, что о ней нельзя
сказать того же. Она выглядела похудевшей с тех пор, как он видел ее в последний раз,
а ее высокие серебристые каблуки и короткое металлическое платье наводили на
мысль, что она пришла прямо с вечеринки или, возможно, презентации какой-нибудь
книги, альбома или косметического продукта: в общем, оттуда, где на людей
смотрели, фотографировали и заверяли в том, что они важны.
- Я хочу поговорить с тобой, - сказала она невнятным голосом. - Я, блядь, хочу с тобой
поговорить.
Страйк испытывал такую сильную боль и был поглощен таким беспокойством и
гневом после разговора с Робином, что не чувствовал ничего, кроме желания, чтобы
эта сцена закончилась как можно быстрее.
- Давай, слушаю, - выдохнул он, тяжело дыша.
- Ты гребаный ублюдок.
Она слегка покачнулась. Маленькая сумочка, свисавшая на цепочке в ее руке, была
открыта.
- Верно, - сказал Страйк. - Это все?
- Иди нахуй. Иди нахуй. Я соб-б…собиралась написать тебе письмо, но потом подумал,
нет, он услышит это в лицо. Напрямую. Ты лживый гребаный ублюдок.
Несмотря на все решения, которые он принял во время поездки в метро, Страйк
вытащил сигареты из кармана. Если Бог так сильно хотел с ним поссориться, так что
все сделки были отменены.
- Такой хороший парень, не так ли? - усмехнулась она - Такой гребаный герой.
Он закурил, глубоко затянулся сигаретой, затем выдохнул.
- Не помню, чтобы я претендовала на это.
- Претендовал. Да, ты, блядь, претендовал. И ты использовал меня… использовал
меня взе т-то… все это время. Что ж, теперь ты получил то, что, черт возьми, хотел, не
так ли? - проревела она, ее ист-эндский акцент внезапно стал очень заметен
- Все, чего я хочу, — сказал Страйк, куря и глядя на нее сверху вниз, - это лечь в
постель и остаться...
- Ты – гребаный – ублюдок!
Она изо всех сил ударила его кулаком в грудь. Он отступил назад; она чуть не потеряла
равновесие, покачнувшись на каблуках. Губная помада выскользнула из открытой
сумки и откатилась в сторону.
Страйк попытался пройти мимо нее, но она схватила его за рукав и, вцепившись в него
обеими руками, сказала:
- Ты использовал меня, и я знаю почему…
С чувством дежавю Страйк попытался сбросить ее со своей руки; зажженная сигарета
упала на землю.
 - ты гребаный пользователь, гребаный паразит …
- Как насчет того, чтобы пойти и протрезветь, - сказал он, изо всех сил пытаясь
высвободиться, не сломав ее пальцы, - и потом отправишь мне это письмо.
Левой рукой она все еще сжимала его рукав, а правой колотила по его спине, пока он
не повернулся и не схватил ее тоже. И снова он увидел кривую ухмылку, которую она
продемонстрировала в ночь своей истерики на Бонд-стрит.
- “Не говори о моем отце!” – но ты просто, блядь, такой же, как он – ты не такой, блядь,
успешный – и ты притворяешься, что не хочешь гребаной публичности – но ты, блядь,
знаменит – и ты думаешь, что теперь она станет твоей, не так ли?
- Перестань ставить себя в неловкое положение, - сказал Страйк, все еще пытаясь
высвободиться, не причинив ей боли.
- Меня, в неловкое положение? Все знают, что она путается с Лэндоном Дормером! И
ты мчишься к ней на помощь, черт возьми, и думаешь, что она хочет тебя?
- Хочет, да, - сказал Страйк, инстинкт жестокости, который заложен в каждом
разгневанном любовнике, пришел ему на помощь. - Она, блядь, удавится из-за меня.
Но я не хочу ни одну из вас, так что попытайся обрести хоть какое-то гребаное
достоинство и...
- Ты ублюдок. Ты гребаный ублюдок. Ты вошел в мою жизнь… в жизнь Генри…
- Генри насрать на меня, и мне насрать…
— ...и все это было ради нее, не так ли? Чтобы заставить ее ревновать…
- Ты продолжаешь верить Шарлотте… выпей еще…
- ....и у меня интервью для Mail на следующей неделе... и я скажу им...
- Просто класс, угрожаешь мне гребаным…
Она вывернулась из его хватки и лягнулась так сильно, как только могла. Страйк
почувствовал, как ее каблук-шпилька вонзился ему в бедро, и, когда он отступил
назад, его настоящая нога поскользнулась на губной помаде, которую она уронила, и
с криком боли он упал навзничь, ударившись поясницей о бетон, а через несколько
секунд ударился затылком.
На несколько секунд ему показалось, что его сейчас вырвет. Он перекатился и
поднялся на четвереньки, почти не заботясь о том, собирается ли она продолжать
брыкаться. Его унесло в водоворот боли, его культя дергалась в спазмах, подколенное
сухожилие взывало о пощаде.
Она что-то говорила над ним, умоляя. Он не мог разобрать слов: он хотел, чтобы она
исчезла, ушла навсегда. Краем глаза он увидел, как она опустилась на колени рядом с
ним, теперь всхлипывая.
- Корм…
- Отвали, - хрипло сказал он, в то время как его протез царапал землю из-за
дергающейся культи. - Просто уйди. Просто иди к черту.
- Я не хотела…
- Уйди
Она с трудом поднялась на ноги.
– Корм, пожалуйста, позволь мне...
- УЙДИ!
Она все еще плакала, но через некоторое время, которое могло длиться секунды или
минуты, он услышал ее неровные шаги, направляющиеся обратно к Чаринг-Кросс-
роуд. Когда они стихли, он попытался подняться на ноги, но культя категорически
отказывалась выдерживать его вес.
Подползая к двери своего офиса, он наткнулся на сигарету, которую уронил, все еще
горящую, он поднял ее и сунул в рот. Волоча за собой культю, он добрался до порога,
осторожно сел на нем, затянулся сигаретой и прислонился спиной к черной двери.
Ночной воздух холодил его мокрое лицо, звезды над Лондоном были такими же
тусклыми, какими они всегда были над мегаполисом, и он пережил один из тех
моментов одновременного замешательства и ясности, которые присущи пьяным и
отчаявшимся, когда плоское лицо Ясмин Уэзерхед смешалось с кривой ухмылкой
Мэдлин, и он подумал о досье с убедительной ложью, которая привела к убийству и
параличу, и о ненаписанном письме с обвинениями, которое он мог бы сжечь, не
читая.
И затем, на пороге своего офиса, пока половина его задавалась вопросом, придется ли
ему спать там, где он сидит, что-то всплыло из его подсознания в сознание. Каждая
женщина, которая надеялась наладить с ним жизнь, жаловалась на это: на что-то
твердое и непроницаемое в его мозгу вечно жило в сфере решения проблем,
независимо от того, что происходило вокруг него: на самом деле, только одна
женщина никогда не жаловалась на это…
В кармане у него зазвонил мобильный, и он вытащил его.
- Я в такси, - сказала Робин.
- Хорошо, - сказал Страйк, продолжая курить.
- Не думаю, что снаружи кто-то был. Мне кажется, я немного параноик.
- Нас взорвали. Ты не параноик.
- Как твоя нога, Корморан?
- Пиздец, - сказал Страйк. Больше не было смысла лгать; он сомневался, что в
ближайшее время сможет полностью восстановиться. – Но, с другой стороны, я только
что понял, что у нас может быть зацепка.
 Глава 95
Но это место серое,
и слишком тихо. Здесь никого нет,
Это ужасно, это страх!
Ничего не видно, ни лица.
Ничего не слышно, только сердце стучит в
пространстве.
Как будто наступил конец света.
Шарлотта Мью
Мадлен в церкви
Внутриигровой чат между создателем и модератором Игры Дрека
<Канал модератора>
<11 июня 2015 00.15>
<Присутствует: Worm28>
>
>
<Anomie присоединилась к каналу>
Worm28: омг, наконец-то!
Worm28: Мне было интересно, где все.
Worm28: Хартелла должна была быть со мной сегодня на моддинге.
Anomie: Она ушла. Она не вернется.
Anomie: Она только что сказала мне.
Worm28: что?!
Worm28: почему она ушла????
Anomie: потому что она чертова предательница.
Anomie: Я собираюсь послать тебе 2 фотографии и хочу, чтобы ты
внимательно на них посмотрела.

<Anomie хочет послать вам файл>

<Нажмите alt+y, чтобы принять файл>
>
>
>
Worm28: кто эти люди?
Anomie: блядь, ты настолько тупая? Читай, блядь, подписи
Anomie: ты встречала кого-нибудь из них?
>
>
>
Worm28: нет
Anomie: ты уверена?
Worm28: да
Anomie: они могли быть под прикрытием. Носили парики или что-то вроде
того.
Worm28: нет, я никогда не встречала их.
Anomie: ты врешь?
Worm28: нет
Worm28: почему ты спрашиваешь, встречала ли я их?
Anomie: их наняли, чтобы узнать, кто я.
Anomie: потому что Маверик хочет закрыть игру.
>
Anomie: почему ты молчишь?
Worm28: Я просто в шоке.
Anomie: ты что-то скрываешь?
Worm28: нет, конечно, нет
Anomie: тебе лучше не скрывать.
Anomie: плохие вещи случаются с людьми, которые скрывают от меня что-
то.
Worm28: Я знаю, что ты шутишь, но не говори так.
Anomie: ты говоришь мне, что делать?
Worm28: Мне просто не нравятся такие шутки.
Anomie: Ты поймешь, что я не шучу, когда увидишь, что случится с этими
двумя гребаными детективами.
Anomie: Я уже предупредил эту суку, что ее ждет.
Anomie: Скажи мне правду: Финди1 встречалась с ними? Поэтому она ушла?
Worm28: что значит "она"?
Anomie: Финди1 была девушкой, тупица.
Anomie: эти детективы выяснили личность некоторых модов.
Anomie: он был в доме родителей Хартеллы этим вечером.
Anomie: так скажи мне, Финди1 встречался с ними?
Worm28: нет
Worm28: То есть я не знаю.
Worm28: Финди1 просто исчезла.
Worm28: она никогда не говорила мне почему
Worm28: все исчезают
Worm28: у нас осталось четыре мода
Anomie: три. Ты не умеешь считать?
Worm28: ты, я, БоркледДрек, Пепервайт
Anomie: Пепервайт скоро исчезнет, но не раньше, чем это будет удобно.
>
Worm28: ты меня пугаешь.
Anomie: хорошо
Anomie: если эти детективы появятся рядом с тобой, немедленно дай мне
знать.
Worm28: хорошо
Anomie: но я могу успеть заманить их до того, как они доберутся до тебя.
Worm28: Аномия, не надо.
Worm28: не шути так, я ненавижу это.
Anomie: ты думаешь, я бы не стал?
Anomie: потому что мечтай, если ты так думаешь.
Anomie: все будет хорошо.
Anomie: до тех пор, пока ты остаешься верной.
<Anomie покинула канал>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
>
<Worm28 покинул канал>
<Канал модератора закрыт>
 Глава 96

Работай, мужчина, работай, женщина, ведь есть работа,

которую нужно делать
На этой осажденной земле, для головы и сердца...
Элизабет Баррет Браунинг
Аврора Лей

Если бы каждую хорошую идею можно было реализовать чисто и без

промедления, работа следователя не была бы такой долгой и тяжелой, какой
ее знал Корморан Страйк. Поэтому он спокойно отнесся к тому факту, что,
когда на следующее утро в девять часов он позвонил по номеру Гранта
Ледвелла, раздался международный рингтон, который сразу же отправился на
голосовую почту. Оставив сообщение о том, что он будет благодарен, если
Грант перезвонит ему, он повесил трубку, а затем позвонил Райану Мерфи.
Сотрудник уголовного розыска отнесся настолько серьезно, насколько мог
пожелать Страйк, к новости о том, что накануне вечером Робин по телефону
угрожали убийством, одобрил решение Робин переехать, а не оставаться в
своей квартире, сказал, что вернет человека на Блэкхорс-роуд, чтобы тот
следил за ее квартирой, и пообещал передавать новости о новых арестах
членов Халвенинг.
- Собственно говоря, я как раз собираюсь допросить одного из ваших
геймеров. Они говорят, что у них есть информация для нас.
- Она тебе звонила, да? - сказал Страйк. - Хорошо.
- Откуда ты знаешь, что это женщина?
- Потому что, когда я допрашивал ее вчера вечером, я посоветовал ей
рассказать вам все.
- Я начинаю думать, что мы должны взять вас на полставки, - сказал Мерфи.
Третий звонок Страйка был Мидж, потому что ему нужно было сказать ей, что
двенадцать часов назад большинство подозреваемых в лице Аномии, которых
они ранее исключили, теперь вернулись.
- Блять, - сказала Мидж. - Так это - что? - полдюжины людей, за которыми мы
должны следить? И единственный способ исключить их - это то, что Аномия
есть в Твиттере, а их нет?
- Это не полдюжины, - сказал Страйк, прекрасно понимая, что это было
холодным утешением. - В полиции нас предостерегли по поводу Пэза Пирса,
так что выбирай сама: Кеа Нивен в Кингс-Линне или Тим Эшкрофт в
Колчестере- .
- А как насчет Уолли Кардью?
- Он точно свободен, - сказал Страйк. - Он пытался помочь Халвенингу
определить Аномию. Это не может быть он.
- Что, если он их надул?
- Я так не думаю, - сказал Страйк, который уже представлял, что его
предстоящий телефонный разговор с Робин будет самым напряженным за
день, и ему не нравилось такое количество отговорок. Он плохо спал, отчасти
из-за боли в культе, но также из-за болезненной шишки на затылке, вызванной
падением на дорогу на спину после того, как его ударила Мэдлин.
- А что насчет пацана Апкоттов? - спросила Мидж.
- Я не помню, когда мы исключили его, - сказал Страйк, который еще не
просматривал материалы дела.
- Это было после Comic-Con, потому что когда Барклай позвонил и сказал,
чтобы я не утруждала себя наблюдением за ним, я читала о Робин, прыгнувшей
на железнодорожные пути.
- Черт, - сказал Страйк. - Ладно, если хочешь, можешь поехать в Хэмпстед.
Мне все равно, я просто хочу знать, что мы следим за одним подозреваемым
сегодня.
- Что насчет Филиппа Ормонда? Мы никогда не исключали, что он Аномия.
Даже не наблюдали за ним.
- Он не подходит под наш профиль.
- Он подходит лучше, чем мальчик Апкоттов. Он учитель информатики.
- Аномия был активен до того, как Ормонд встретил Эди. Откуда у Ормонда
могли взяться вся эта личная информация про нее?
- У меня был случай в Манчестере, когда муж создал три фальшивых профиля
на Facebook и начал реально издеваться над своей женой, домогаться ее,
пытаясь выяснить, не играет ли она...
Страйк решил дать Мидж выложить всю историю, но он почти не слушал.
Когда она, наконец, закончила, он сказал:
- Послушай, у нас проблема с кадрами. Меня волнует только то, чтобы мы
продолжали следить за одним подозреваемым, так что выбирай: Тим
Эшкрофт, Кеа Нивен или Гас Апкотт.
Мидж выбрала Гаса, и Страйк был уверен, что она приняла это решение,
потому что предпочитала не ездить в Кингс-Линн или Колчестер, и повесила
трубку.
Страйк осушил кружку крепкого чая цвета красного дерева с сахаром, затем
позвонил Барклаю и попросил его вылететь в Шотландию, чтобы найти и
допросить Николь Кристал.
- Сегодня утром я пришлю тебе фотографию. Она учится в Школе искусств
Глазго, но семестр уже закончился, так что, полагаю, она вернется в дом своих
родителей в Бирсдене, который...
- Да, я знаю, где это, - сказал Барклай. - Лучшая часть Глазго. Я спрошу ее,
знает ли она, кто такой Аномия?
- Да, но будь осторожен. Ее онлайн бойфренд был убит, она почти наверняка
знает об этом и, вероятно, чертовски напугана. Скажи ей, что мы знаем, что
она - Папервайт в Игре Дрека, заверь ее, что она не сделала ничего плохого, а
затем выясни как можно больше.
К его облегчению, Барклай принял задание без жалоб и отключился.
Теперь, взяв себя в руки, Страйк позвонил Робин.
- Привет, - сказала она, ответив сразу же и холодно. - Я прочитала твое письмо.
Он отправил письмо в час ночи, после того как поднялся наверх и вошел в
свою квартиру на чердаке. Там он снял обувь, брюки и протез, чтобы
осмотреть свою культю, которая снова начала спазмировать, как только он
поднял ее. На месте удара шпильки Маделин был красный след от прокола,
подколенное сухожилие болело, колено было опухшим, а кожа на конце
культи воспалена, и все это заставило его сделать несколько нежелательных
выводов.
Во-первых, хотя он и опасался советов и лечения, которые выведут его из
строя, пришло время обратиться за медицинской помощью. Во-вторых,
поскольку он не сможет сопровождать Робин никуда, по крайней мере, в
ближайшие пару дней, а все остальные субподрядчики были заняты - Дэв все
еще таскался за матерью Фингерса из ресторана в бар в надежде завязать
разговор о Фаберже или греческих древностях - Страйк хотел, чтобы Робин не
подвергалась опасности.
- Значит, договорились? - сказал Страйк, мышцы его культи снова
подергивались, хотя он и приподнял ее. - Ты продолжаешь изучать Ученика
Лепина...
- Что, по-твоему, бессмысленно, - сказала Робин.
- Нет, я согласился, что мы должны посмотреть на него, в интересах
тщательности.
- Я знаю, что ты делаешь, Страйк, - сказала Робин. - Я не дура. Мы должны
работать с несколькими подозреваемыми, а ты хочешь, чтобы я сидела в
номере отеля и следила за Твиттером.
- Тебе угрожали смертью, - сказал Страйк, который быстро достигал предела
своего терпения. - Они знают твой адрес и как ты выглядишь, и твое имя было
написано на этой гребаной бомбе, как и мое.
- Тогда почему ты не прячешься в каком-нибудь чертовом...?
- Потому что мне нужно в больницу, - прорычал он.
- Что? - резко сказала Робин. - Почему? Что случилось?
- Мне оторвало чертову ногу, - сказал Страйк.
- Вот дерьмо, все действительно плохо? Ну, тогда позволь мне...
- Нет, ты не пойдешь со мной, - сказал он, так напрягаясь, что едва
сдерживался от крика. - Можешь просто остаться на месте, чтобы у меня было
меньше поводов для беспокойства?
- Ладно, - огрызнулась Робин, но после небольшой паузы добавила: - Но не
мог бы ты позвонить мне, когда сможешь, и сообщить, как ты там?.
Страйк согласился, повесил трубку, а затем, используя для равновесия спинки
стульев, дверную ручку и комод, поскакал в спальню одеваться.
Не питая иллюзий относительно вероятности попасть на прием к своему
специалисту в столь короткие сроки, Страйк решил явиться в отделение
неотложной помощи UCH и дождаться своей очереди. Он планировал сказать,
что упал накануне вечером и теперь испытывает сильную боль, что было
совершенно верно, хотя, конечно, в этом случае не упоминалось о том, что он
мучился еще до падения, а также о месяцах пренебрежения к своей культе,
которые довели его до такого состояния. Он не сомневался, что врач увидит
всю эту историю насквозь, но ему было все равно: все, что ему было нужно,
это большая бутылка сильнодействующего обезболивающего по рецепту,
которое позволит ему продолжать работать.
Пятьдесят минут спустя, когда он ехал в такси, опираясь на костыли и
подтянув правую штанину, зазвонил его мобильный.
- Страйк.
- Привет, - сказал хрипловатый мужской голос через слегка потрескивающую
линию, - Грант Ледвелл слушает.
- А, Грант, - сказал Страйк, - спасибо, что перезвонили. Не могли бы мы
встретиться с вами лицом к лицу? Просто чтобы ввести вас в курс последних
событий? - добавил он неправдиво.
- Да, это было бы здорово, - сказал Грант с энтузиазмом. - Сейчас я в Омане,
но возвращаюсь в понедельник. Это должно быть вечером. Девять будет
слишком поздно? Вы могли бы приехать к нам?
Страйк, который очень хотел взять интервью у Ледвеллов в их собственном
доме, сказал, что и время, и место его вполне устраивают.
- Отлично, потому что Хизер не захочет, чтобы я куда-то уезжал, так скоро
после возвращения из Омана, но ей нужны новости об Аномии. Ей не
нравится, когда я уезжаю и оставляю ее одну в доме.
Грант назвал ему адрес на Бэттлдин-роуд, Страйк поблагодарил его и повесил
трубку.
В отделении неотложной помощи больницы Святой Марии, как он и ожидал,
было очень много народу. Дети плакали на коленях у своих матерей, старики
ждали своей очереди в жалком молчании, представители всех
национальностей Лондона читали журналы или смотрели в свои телефоны,
молодая женщина лежала, сложив руки на животе, а в дальнем конце
приемного покоя сидел, издавая беспорядочные вопли и ругательства,
молодой белый человек, чьи волосы были заплетены в дреды. Неудивительно,
что единственные свободные места находились поблизости от него.
Страйк на своих костылях добрался до регистратуры, сообщил свои данные
измученной женщине, а затем направился к месту рядом с вопящим
мужчиной, который, по мнению Страйка, был либо серьезно психически
болен, либо находился под воздействием наркотиков, либо и то, и другое.
- Да, блядь, ты это делаешь! - крикнул мужчина, уставившись в пространство,
когда Страйк опустился на стул в двух шагах от него и вдохнул его резкий
запах несвежей мочи и БО. Подперев костылями сиденье рядом с собой, он
достал телефон, чтобы было на что посмотреть и избежать взгляда соседа, и
открыл Twitter.
Всего несколько минут назад Аномия опубликовал в Твиттере цитату.
Аномия @AnomieGamemaster
Я научился ненавидеть всех предателей, и нет болезни, на
которую я плевал бы больше, чем на предательство - Эсхил
13:18 11 июня 2015 г.
Ответы на этот твит поступали быстро, увеличиваясь по мере того, как Страйк
неоднократно обновлял страницу.
Энди Редди @ydderidna
в ответ на @AnomieGamemaster
Грунт Ледвелл продался Маверику, верно?
#InkBlackHeartCashIn #HartyIsAHeartNotAHuman

Люси Эшли @juiceeluce

в ответ на @AnomieGamemaster
омг, Джош согласился изменить Харти?
#HartyIsAHeartNotAHuman

Moonyspoons @m<>nyspoons
в ответ на @AnomieGamemaster
серьезно, если Джош согласился на это...
#HartyIsAHeartNotAHuman

Прекрасно понимая, что он может проявлять предвзятость не меньше, чем

разгневанные фанаты, делающие поспешные выводы, Страйк задался
вопросом, связаны ли разговоры Аномии о предательстве с Ясмин, которая,
если бы она последовала совету Страйка, теперь бы навсегда покинула игру.
Но если именно отступление Ясмин стало причиной тирады Аномии о
предательстве, она должна была вернуться в игру, чтобы сказать Аномии о
своем уходе: идиотский поступок, но тогда Страйк считал Ясмин крайне
глупой женщиной. Он даже не был уверен, что не пропустил бы мимо ушей ее
упоминание о своем собственном визите к ней домой.
- Убирайся к чертовой матери! - крикнул сосед Страйка, который, похоже,
спорил с воображаемым антагонистом.
И если Ясмин вернулась в игру, чтобы объявить о своем уходе, подумал
Страйк, и рассказала Аномии о детективе, который вывел ее из игры, то звонок
на рабочий телефон, который переадресовался на мобильный Робин, мог
вообще не иметь отношения к Халвенингу. Этот звонок мог сделать человек,
который, по мнению Страйка, ударил ножом в сердце Эди Ледвелл и перерезал
горло Викасу Бхардваджу, из-за которого Джош Блэй был частично
парализован, а Оливер Пич получил серьезную черепно-мозговую травму.
Пока эти мысли стремительно проносились в голове Страйка, Аномия снова
написала в Твиттере.
Аномия @AnomieGamemaster
Прощать врагов надо, правда, но не раньше, чем их повесят.
Генрих Гейне
И теперь другая часть фанбазы Anomie выплыла на поверхность, кружась
вокруг молодых фанаток, которые ответили в прошлый раз, как акулы.

SJW Destroyer @Br0ken729

отвечает @AnomieGamemaster
👏🏼👏🏼👏🏼

Юлий @i_am_evola
отвечая на @AnomieGamemaster
подвешивать сучек над кроватью, как мобильники🙂
Смотрите, как они гниют, пока вы засыпаете.

Арлин @queenarleene
repling to @i_am_evola @AnomieGamemaster
Такие люди, как ты и Уолли Кардью, делают этому фандому
плохое имя, Аномия не был буквальным.

Lepine‘s Disciple @LepinesD1sciple

ответ на @queenarleene @i_am_evola @AnomieGamemaster
уродливый пиздюк, из которого получился бы отличный
мобильник, говорит, что теперь?

- Мистер Томсон, - позвал далекий голос. Страйк поднял голову: двое мужчин-
санитаров прибыли, чтобы сопроводить его взъерошенного соседа для
осмотра и, несомненно, чтобы убедиться, что он добрался туда, не создавая
проблем. Молодой человек безропотно поднялся, и хотя он неустойчиво
держался на ногах, он не сделал ничего другого, кроме как крикнул: - Да вы
все, блядь, сумасшедшие!. По залу ожидания пронесся слабый смех, поскольку
теперь молодой человек находился под присмотром людей в синих
комбинезонах. С облегчением избавившись от запаха этого человека, Страйк
снова обратил свое внимание на Твиттер и увидел, что Аномия уже в третий и
четвертый раз пишет в Твиттере.

Аномия @AnomieGamemaster
У героя, который дорог толпе, всегда будет подобие Цезаря.
Anomie @AnomieGamemaster
в ответ на @AnomieGamemaster
Его знаки отличия привлекают их, его власть подавляет их, а
его меч внушает им страх.

Заинтригованный этим внезапным всплеском цитат и декламаций Аномии,

Страйк не удивился, что последние твиты вызвали некоторое замешательство
среди его последователей.

MrsHarty @carlywhistler_*
отвечая на @AnomieGamemaster
Вы все еще говорите о Харти? Что это значит?

Baz Tyler @BzTyl95

отвечая на @AnomieGamemaster
Ты хорошо себя чувствуешь, приятель?

SJW Destroyer @Br0ken729

в ответ на @AnomieGamemaster
тебя взломали?

Ученик Лепина @Lep1nesDisciple

repling to @Br0ken729 @AnomieGamemaster
Нет, его не взломали, это очевидно, что он имеет в виду, мудак.

Ученик Лепина @Lep1nesDisciple

в ответ на @Br0ken729 @AnomieGamemaster
почему вы все такие тупые?

Мобильный в кармане Страйка зазвонил. Увидев домашний номер Пэт, он

ответил.
- Привет, как дела?
Она звонила, чтобы обсудить доставку новой офисной мебели и пару вопросов
по расписанию. Страйк постарался ответить на все ее вопросы, не забывая при
этом следить за доктором, зовущим его по имени.
- ... и я обещал Мидж длинные выходные, - закончил он, - так что вам лучше
записать и это.
- Точно, - сказала Пэт своим глубоким, гравийным голосом. - Сегодня утром
мне пару раз звонили с одного и того же номера. Переадресованные из офиса.
- Правда? - сказал Страйк, роясь в кармане в поисках ручки. - Дайте мне номер.
Она так и сделала. Страйк записал цифры на тыльной стороне ладони и увидел,
что это был номер мобильного телефона, который он не узнал.
- И они повесили трубку, когда вы ответили, оба раза?
- Немного подышали, во второй раз, - сказала Пэт.
- Вы могли бы сказать, кто это был - мужчина или женщина?
- Нет. Это было просто дыхание.
- Хорошо, тогда дайте мне знать, если это повторится, - сказал Страйк. - И
убедитесь, что дверь заперта.
Когда он убирал мобильный обратно в карман, раздался голос:
- Кэмерон Страйк?
- Это я, - крикнул Страйк в ответ далекой женщине с короткими седыми
волосами, которая была одета в халат и держала в руках планшет.
Через десять минут он сидел на больничной койке, отгороженный от
остальной палаты занавеской, его брюки и костыли лежали на стуле рядом, а
седовласая женщина внимательно осматривала сначала его культю, а затем
здоровую ногу. Страйк забыл, как тщательно работают медики. Ему
действительно нужны были только обезболивающие.
- И вы упали назад, да? - сказала она, глядя сквозь очки на раздраженный конец
его культи.
- Да- , - сказал Страйк.
- Можете поднять ее для меня?
Он сделал это, издал приглушенное восклицание боли, а затем снова позволил
ей упасть. Как только культя ударилась о кровать, она начала дергаться.
- Это случалось раньше? - спросила она, наблюдая за непроизвольными
движениями.
- Немного, - ответил Страйк, который снова начал потеть.
- Как часто?
- Последние пару недель это происходило время от времени. У меня были
спазмы сразу после ампутации, но они прекратились через несколько месяцев.
- Когда вам ампутировали ногу?
- Шесть, нет, семь лет назад.
- Довольно необычно, что миоклонус может начаться снова, спустя семь лет, -
сказал доктор. Она передвинулась по кровати.
- Что это за след у вас на ноге? - сказала она, указывая на красную вмятину,
оставленную стальным наконечником шпильки Маделин. - Это случилось во
время падения?
- Должно быть, да, - солгал Страйк.
Его нога все еще подергивалась, но доктор уже смотрел в лицо Страйку.
- Вы знаете, что ваше лицо дергается?
- Что?
- Правая сторона вашего лица дергается.
- Я думаю, я просто морщусь, - сказал Страйк.
Он начал опасаться целого ряда нежелательных тестов или, что еще хуже,
ночного пребывания в больнице.
- Хорошо, я сама подниму вашу ногу. Скажите мне, когда будет больно.
- Больно, - сказал Страйк, когда она подняла культю на три дюйма от кровати.
- Ваши мышцы очень напряжены. Я просто пощупаю ваше подколенное
сухожилие. Скажите мне, если...
Она осторожно пощупала заднюю часть его бедра.
- Да, - сказал Страйк сквозь стиснутые зубы, - это больно.
- Хорошо, - сказала она, осторожно опуская культю обратно на кровать, где
она продолжала дергаться, - я бы хотела сделать УЗИ. Ваше колено сильно
опухло, и я хочу знать, что происходит с этим подколенным сухожилием.
- Мое подколенное сухожилие уже было таким, - сказал Страйк. - Я просто
потянул его. Если я смогу достать обезболивающее...
- Меня беспокоят эти спазмы, - сказала доктор, снова пристально вглядываясь
в его лицо. - Я бы хотела сделать несколько анализов крови и попросить
коллегу осмотреть вас. Я вернусь через некоторое время.
- Зачем анализы крови? - спросил Страйк.
- Просто чтобы исключить какую-нибудь скрытую проблему. Недостаток
кальция, например.
Она исчезла через занавеску, задвинув ее за собой, оставив Страйка подносить
пальцы к лицу, чтобы проверить, может ли он почувствовать подергивания, но
он не смог. Когда он сидел в одних трусах, ненавидя окружающую обстановку,
ненавидя чувство уязвимости и вынужденной зависимости, которое всегда
давали ему больницы, он услышал, как зажужжал его мобильный. Он
перекинул ноги через край кровати, стащил пальто со спинки стула и достал
телефон, но увидел длинное сообщение от Маделин, которое начиналось так:

Корм, мне очень жаль, я была пьяна,

Я только что столкнулся с Шарлоттой и

Он удалил сообщение, не читая, а затем заблокировал ее номер. Пока он это

делал, он впервые почувствовал, как подергивается мышца в правом уголке
рта: небольшое движение, но все же ощутимое.
Он едва успел вытянуть ноги на кровати, как пришла медсестра средних лет,
чтобы взять кровь.
- Вам нужно снять это, - сказала она, кивнув на его рубашку. Мы не сможем
закатать рукав достаточно высоко.
С обидой подумав, что она была совершенно не права, считая, что он хочет
снять рубашку, он, тем не менее, сделал то, что ему сказали. Когда медсестра
накладывала жгут на его руку, затем вставила иглу и набрала кровь из шприца,
его мобильный снова зажужжал.
- Вы пока не можете ответить, - сказала медсестра без необходимости, когда
Страйк взглянул на нее.
Когда она ушла, забрав с собой две пробирки с кровью Страйка, он снова
натянул рубашку, затем взял телефон и увидел сообщение от Мидж, которая
приложила видеоклип.
- До сих пор мы видели только Гаса Апкотта. Мы знаем, кто этот огромный
чудак?
Страйк открыл видеозапись и увидел безошибочно узнаваемый облик Нильса
де Йонга, бредущего по улице Апкоттов с картонной коробкой под одной
огромной рукой и мобильным телефоном в другой. Одетый в старые шорты,
мятую рубашку и сандалии, его светлые волосы падали на своеобразную
греческую маску лица, он выглядел поглощенным чтением на своем телефоне.
Не доходя до дома Апкоттов, Нильс приостановился, опустил картонную
коробку, что-то напечатал, затем снова поднял коробку и направился к
входной двери. Он постучал в дверь, которая открылась, и Страйк успел
мельком увидеть Гаса, прежде чем оба скрылись в доме. Видео закончилось.
- Нильс де Йонг, - ответил Страйк. Владелец North Grove Art Collective.
Возможно, передаст Кате часть имущества Джоша.
Он только успел отправить это сообщение, как чернокожий медбрат отдернул
занавеску. С некоторым сомнением Страйк увидел, что мужчина привез
инвалидное кресло.
- УЗИ? - сказал медбрат с сильным бразильским акцентом.
Страйк мимолетно подумал, что произойдет, если он скажет: - Нет, спасибо,
только что был один раз.
- Я могу ходить.
- Нет, извините, доктор хочет, чтобы вы были здесь, - сказал улыбающийся
медбрат, похлопывая по ручке инвалидного кресла. - Вы можете взять с собой
одеяло.
Так Страйка, все еще державшего свой мобильный телефон, вывезли из
палаты, накрыв тонким одеялом его голые ноги и трусы-боксеры - еще один
экземпляр пострадавшего человечества, которого против его воли повезли на
обследование, которое он предпочел бы не проводить.
Зонд для УЗИ был ледяным, ему было больно при надавливании на
подколенное сухожилие. Лицо мужчины-врача, наблюдавшего за монитором
рядом с кроватью, не выражало никаких эмоций, пока мобильный Страйка не
зажужжал снова, и тогда он раздраженно взглянул на телефон, прежде чем
снова посмотреть на экран. Через несколько минут седовласая женщина-врач
снова появилась, чтобы негромко поговорить со своим коллегой. Страйк мог
бы и не присутствовать.
- Все очень воспалено, - сказал мужчина, прижимая зонд к коленной чашечке
Страйка.
- Порваны связки?
- Возможно, небольшие разрывы...
Он снова болезненно переместил зонд к задней части бедра Страйка.
- Это степень два... возможно, три.
Он еще сильнее вдавил зонд в заднюю часть бедра Страйка, и Страйк
попытался отвлечься от боли, представляя, как бьет доктора по затылку.
- Не вижу ничего, что могло бы объяснить миоклонус. Мышцы очень
напряжены...
Страйк был перевезен обратно в палату медбратом бразильцем, который
помог ему вернуться на кровать, сказал, что врач скоро вернется к нему, и
снова оставил Страйка одного в его зашторенной кабинке.
Теперь Страйк прочитал только что пришедшее сообщение от Робин.
Что происходит? Как твоя нога?
Все еще жду, что они мне скажут, - ответил Страйк.
Аномия очень странно ведет себя в Твиттере.
Да, я заметил.
Занавеска вокруг кровати Страйка снова открылась, и появилась новая
медсестра: невысокая, пухленькая и латиноамериканского вида.
- Доктор ненадолго. Хотите чашку чая?
- Мне действительно нужны обезболивающие, - сказал Страйк, который
стремился не быть обузой для НСЗ, как только может пожелать любой
перегруженный работой врач, и нашел это предложение чая зловещим,
поскольку оно подразумевало, что он не собирается уходить в ближайшее
время. Однако, когда медсестра просто посмотрела на него с ожиданием, он
сказал,
- Чай был бы замечательным, спасибо.
- Молоко и сахар?
- Все, что у вас есть.
Может быть, добавите немного кокадомола.
Страйк откинулся на подушки и удрученно оглядел изнанку своих штор.
Мимо его кровати раздавались шаги. Где-то вдалеке плакал ребенок. Его
мобильный снова зажужжал, и, взяв его в руки, он увидел еще одно сообщение
от Робин.
Если ты хочешь увидеть настоящее лицемерие, загляни в Твиттер
Тима Эшкрофта. Его собственный, а не Пера Правосудия
Страйк открыл Twitter и заглянул в аккаунт Тима.
За час до этого Тим Эшкрофт разместил в Твиттере ссылку на статью Daily
Mail, над которой он написал:
Тим Эшкрофт @TheWormTurning
Как близкий друг Эди Ледвелл и как человек, который работает
со школьниками и серьезно относится к обеспечению
безопасности, я откровенно потрясен.
www.DailyMail/ParentsDisgustedAs...
15:10 11 июня 2015 г.

Страйк перешел по ссылке, заголовок которой гласил:

Родители "Возмущены" тем, что учитель, допрошенный по делу об
убийстве, остается на посту
Он просмотрел новостную заметку, которая, как он и ожидал, касалась
Филлипа Ормонда, отстраненного от работы в ожидании расследования
школьного совета. В материале удалось намекнуть, что Ормонд был
неприятным и непопулярным учителем, но не было сказано ни слова о том,
что он зарезал свою девушку и ее бывшего любовника. Наибольшее внимание
было уделено высказываниям матери, чья дочь получила от Ормонда указание
солгать для него, когда он оставил ее в школе раньше времени, чтобы
отследить телефон Эди.
Он угрожал Софи, если она скажет правду. Она несколько дней была
слишком напугана, чтобы рассказать нам. Потом она пришла ко мне в
слезах, потому что увидела, что его девушку убили тем днем, и рассказала
мне всю историю. Я сразу же позвонила в полицию. Меня не волнует, что
ему не предъявили обвинения, дело не в этом. Факт остается фактом: он
попросил четырнадцатилетнего подростка солгать за него, и, насколько я
понимаю, это преступление с увольнением.
Страйк вернулся к Твиттеру. Тим, как он увидел, не удовлетворился своим
первым замечанием, а в ответ на первый твит сделал еще несколько.

Тим Эшкрофт @TheWormTurning

(Кстати, прошу прощения за ссылку на эту фашистскую
газету, но, похоже, родители говорили с ними напрямую,
так что история именно оттуда)

Тим Эшкрофт @TheWormTurning

Суть в том, что просить 14-летнюю девочку лгать за тебя
- это отвратительное поведение. Этот человек не может
работать с детьми или подростками.

Andi Reddy @ydderidna

отвечая на @TheWormTurning
Ты один из хороших парней, Тим.

Страйк написал ответное сообщение:

Превосходный перформанс Эшкрофта. Педо 101
Медсестра вернулась с чаем, который был слишком молочным. Когда он
поблагодарил ее, его культя снова начала подпрыгивать. Сидя прямо, он
сильно надавил на нее правой рукой, заставляя ее оставаться неподвижной,
желая, чтобы она вела себя хорошо, не выдавала его, не заставляла этих
благонамеренных медиков советовать ему остаться здесь для дополнительных
тестов.
- Вы в порядке? - спросила медсестра, наблюдая, как он прижимает культю к
кровати.
- В порядке, - ответил он. Он чувствовал, как дрожит мышца на правой щеке.
Медсестра ушла. Мобильник Страйка снова зажужжал: еще одно сообщение
от Робин.

И мы пропустили вчерашний спор о Кеа Нивен. Поиск #FuckKeaNiven

Страйк сделал, как ему сказали.

Очевидно, незадолго до полуночи вокруг Кеа разразилась небольшая буря в
Твиттере. Толчком послужил арест Уолли Кардью, который, очевидно, горячо
обсуждался в сети. Левые, которые всегда его презирали, теперь с ликованием
предвкушали его заключение в тюрьму, в то время как его давние защитники
были уверены, что произошла ошибка и что он не может быть членом
террористической ячейки. Битва породила хэштеги #FreeWally и
#NoCookiesInJail, и в разгар шумихи кто-то раскопал старые твиты между
Уолли и Кеа, которые свидетельствовали в лучшем случае о некотором
знакомстве, а в худшем - о романе. Потребовалось совсем немного времени,
чтобы пост Кеа на tumblr от 2010 года («Все мои друзья говорят мне, что - секс
с лучшим другом - это не выход- , а я говорю: - Ну, это зависит от вопроса»)
был опубликован в Twitter, и в этот момент фандом Ink Black Heart ополчился
на Кеа со свирепостью голодного аллигатора.
Чернильное сердце Лиззи @inkylizy00
ОМГ Посмотрите на это, Кеа Нивен и настоящий нацист Уолли
Кардью на самом деле... трахались?

Wally C @walCard3w
в ответ на @notaparrottho
отлично выглядишь

Spoonie Kea @notaparrottho

repling to @WalCard3w
ты тоже ♥

10:37 pm 10 июня 2015 г.

Лорен @lºrygill
отвечая на @inkylizy00
Ух ты. Я всегда поддерживала ее, но если это правда...

Moonyspoons @m<>nyspoons
отвечая на @paperwhiteghost @inkylizy00 @lºrygill
если ты трахаешь фашистов, ты *являешься* фашистом. End of.
#fuckKeaNiven

Johnny B @jbaldw1n1>>
отвечая на @m<>nyspoons @paperwhiteghost @inkylizy00
@lºrygill
Так ты должно быть трахнул кита #FreeWally

Drek- s Cock @drekscokkk

отвечая на @dickymacD @marnieb89
😂😂😂😂😂😂😂

В этот момент вернулась врач с короткими седыми волосами.

Страйк слушал с разделенным вниманием, пока она рассказывала ему то, что
он уже знал: что и подколенное сухожилие, и колено повреждены, и что только
время и отдых могут их вылечить.
- Вам следует записаться на прием к специалисту, но как минимум я бы
посоветовала вам не нагружать ногу в течение четырех недель. Возможно, вам
понадобится шесть.
- Четыре недели? - сказал Страйк, его внимание больше не рассеивалось. Он
рассчитывал, что ему скажут держать ногу поднятой в течение недели,
которую он планировал интерпретировать как три дня.
- Это зависит от пациента, но вы высокий человек, - сказал доктор. - Вы
просите свою культю выдерживать большой вес. Я настоятельно советую вам
обратиться к своему специалисту и записаться на прием для более полной
оценки. А пока не снимайте протез, держите ногу в приподнятом положении,
отдыхайте, прикладывайте лед к опухшим участкам и ухаживайте за концом
культи, потому что вы не хотите, чтобы кожа повреждалась еще больше.
- Что касается спазмов, - продолжила она, - воспаление и напряженность мышц
могли спровоцировать возобновлением нервных симптомов, но мы узнаем
больше, когда получим результаты анализа крови.
- И когда это будет? - спросил Страйк, который теперь хотел только одного -
покинуть больницу до того, как в него воткнут еще какие-нибудь зонды или
иглы.
- Это ненадолго, - сказала она. - Я вернусь, когда они будут у нас.
Врач снова ушла, оставив Страйка гадать, действительно ли у него недостаток
кальция. Ведь он ел много сыра, не так ли? И не похоже, чтобы он ломал кости
в последнее время: конечно, если бы у него был дефицит кальция, он бы
сломал что-нибудь во время одного из недавних падений?
Но мысли об этом навевали воспоминания о том, как несколько лет назад он
упал с лестницы, и о том, как во время преследования подозреваемого у него
подкосилось сухожилие, в результате чего он упал на тротуар. Он подумал о
вредной пище, составлявшей большую часть его рациона, о кашле
курильщика, который нападал на него каждое утро, и вспомнил, как вчера
вечером полз по водостоку, остановившись только для того, чтобы подобрать
оброненную сигарету. Ему захотелось перезвонить доктору и сказать: - Я
знаю, почему все это произошло. Это потому, что я не забочусь о себе.
Запишите это в карте и отпустите меня домой.
Пытаясь отвлечься от самобичевания, он снова взял в руки мобильный
телефон и прокрутил вниз комментарии в Твиттере о Кеа Нивене.

Макс Р @mreger#5
отвечая на @drekscokkk @dickymacD @marnieb89
шлюхи из БСС притворяются, что им нужны пацифисты, но текут
они только от настоящих мужчин #FuckKeaNiven

Макс Р @mreger#5
в ответ на @drekscokkk @dickymacD @marnieb89
она трахалась с Уолли, потому что знала, что он убийца. Вот что
нравится шлюхам.
Занавес открылся: вернулся доктор.
- Хорошо, ваши анализы в норме, это хорошо. Возможно, - добавила она, - что
эти спазмы психогенные.
- То есть?
- Они могут быть вызваны психологическими факторами. Вы сейчас
находитесь в состоянии сильного стресса?
- Не больше, чем обычно, - ответил Страйк. - Есть ли шанс на
обезболивающее?
- Что вы принимали?
- Ибупрофен, но от него эффект примерно такой же, как от «Смартиз».
- Хорошо, я дам вам что-нибудь посильнее, чтобы продержаться следующую
неделю, но они не заменят отдых и пакеты со льдом, понятно?
После ухода врача, пока Страйк натягивал брюки, в его голове боролись за
доминирование две противоречивые мысли. Его рациональная сторона твердо
говорила ему, что расследование по делу Аномии закончено, по крайней мере,
в том, что касается их агентства. В условиях, когда старший партнер выбыл из
строя как минимум на месяц, а субподрядчиков не хватало, просто не было
возможности выполнить необходимую работу.
Но упрямая самоуверенность, которую не одна из его бывших называла
высокомерием, настаивала на том, что это еще не конец. Барклай не сообщал
о состоянии дел по Папервайт, и был шанс, что предстоящий визит Страйка к
Гранту Ледвеллу, при правильном подходе, наконец-то выведет их на
Аномию.
 Глава 97

Была ли она порочной девчонкой? Что тогда?

Ей было наплевать!
Она была не хуже всех этих мужчин
Которые выглядели такими шокированными на публике, когда
Они совершали ее грех и разделяли его с ней.

Mathilde Blind
The Message
Когда Страйк проснулся в восемь часов следующим утром, он осознал, что виски,
которое он выпил накануне вечером, определенно плохо сочеталось с трамадолом.
Теперь он чувствовал себя больным и неуравновешенным, ощущения, которые не
полностью прошли к одиннадцати, когда ему позвонил Барклай.
- Есть новости, - сказал шотландец.
- Уже? - спросил Страйк. Он неуверенно допрыгал до ванной, когда Барклай позвонил,
и теперь стоял, вцепившись в спинку стула, чтобы не упасть.
- Да, но это не то, чего ты ожидаешь’.
- Николь не у своих родителей?
- Она здесь, да, я прямо сейчас с ней. Она хотела бы поговорить с тобой.
Предпочтительно по FaceTime.
- Отлично, - сказал Страйк. – Она не будет против, если Робин присоединится к
разговору?
Он услышал, как Барклай передал вопрос.
- Да, все нормально.
- Дай мне пять минут, - сказал Страйк. - Я сообщу Робин.
Телефонный звонок Страйка застал Робин еще в халате в вызывающей
клаустрофобию комнате в отеле Z, несмотря на то, что она усердно работала уже в
течение трех часов. Какой смысл был одеваться, если ты все равно не выходишь из
своей комнаты?
- Она хочет поговорить с нами? Фантастика, - сказала Робин, вскакивая и пытаясь
сбросить халат одной рукой.
- Я пришлю тебе подробности, просто дайте мне пару минут, - сказал Страйк, которому
все еще отчаянно хотелось пописать.
Робин поспешила натянуть футболку и причесаться, чтобы Страйк не подумал, что
она проспала все утро, затем вернулась обратно к кровати, которая была
единственным местом, где можно было сесть, и открыла свой ноутбук. Тем временем
Страйк, чьи волосы выглядели одинаково расчесанными или не расчесанными,
сменил свою рубашку на ту, которая выглядела менее мятой, и снова сел за свой
маленький кухонный стол.
Когда начался звонок, и Страйк, и Робин были удивлены, обнаружив, что видят не
только прерафаэлитскую красавицу Николь Кристал, но и еще на двух людей,
которые могли быть только ее родителями. Хотя ни у кого из них не было рыжих
волос, у ее матери были такие же высокие скулы и лицо в форме сердца, а ее отец с
сильным подбородком выглядел именно таким напряженным и сердитым, каким
Страйк ожидал увидеть мужчину, узнавшего, что эротическая фотография его дочери
привела к ней частных детективов.
- Доброе утро,- сказал Страйк. - Большое спасибо, что согласились поговорить с нами.
- Без проблем, - весело сказала Николь. Ее акцент был далеко не таким сильным, как
у Барклая. Комната позади семьи Кристал отличалась стильной простотой, которая,
как подозревал Страйк, была достигнута благодаря привлечению очень
дорогостоящего дизайнера интерьера. - Эм… Я не Бумажная игрушка. Папер... чего-то
там. В той вашей игре.
Она говорила без тени стеснения, неловкости или смущения. Во всяком случае, она
казалась заинтригованной ситуацией, в которой оказалась.
- Я не знаю, как моя фотография попала в эту игру. Я серьезно не знаю. Мне даже не
нравится Чернильно-Черное Сердце!
- Понятно, - сказал Страйк, который не мог разглядеть никаких признаков лжи на ее
веселом лице. - Но вы слышали об этом мультфильме?
- О да, - радостно сказала Николь. - Одна моя подруга очень им увлекается. Ей это все
нравится.
- Имела ли эта подруга когда-нибудь доступ к вашей фотографии?
- Нет, никогда, - сказала Николь.
- Могла ли она заполучить фотографию без вашего ведома?
- Ей пришлось бы копаться в моих фотографиях на моем телефоне. В любом случае,
она из Христианского союза. Она действительно, вы знаете… Я имею в виду, ей бы это
ни за что не понравилось. Присылать такие фотографии.
Судя по выражению лица отца Николь, он очень хотел, чтобы то же самое можно было
сказать и о его дочери.
- Когда была сделана фотография, вы можете вспомнить? - спросила Робин.
- Примерно... два с половиной года назад? - сказала Николь.
- И вы кому-нибудь ее отправляли? - спросила Робин.
- Да, - сказала Николь. - Моему бывшему пареню. Мы встречались в течение нашего
последнего года в школе, но потом он уехал учиться в Королевскую академию
драматического искусства, а я осталась здесь, чтобы заниматься изобразительным
искусством.
- Он актер? - спросил Страйк.
- Хочет им стать, да. Я отправляла ему фотографии, пока у нас были отношения на
расстоянии в течение семестра.
Мускул дернулся на челюсти отца Николь.
- Как зовут вашего бывшего? - спросил Страйк, потянувшись за ручкой.
- Маркус, - сказала Николь. - Маркус Барретт.
- Вы все еще поддерживаете с ним связь? - спросила Робин. - У вас есть его номер
телефона?
- Да, но вы же не собираетесь сделать ему что-то плохое, правда? Потому что я, честно
говоря, не могу представить Маркуса...
- Дай им его чертов номер, - коротко сказал отец Николь.
- Папа, - сказала Николь, искоса взглянув на отца, - Ладно тебе. Не будь таким.
Мистер Кристал выглядел так, как будто намеревался быть ‘таким’ очень долго.
- Маркуса могли взломать, - сказала Николь, оглядываясь на Страйка и Робин. - Это
случилось с моей подругой: украли фотографии из облака, но, конечно, ее пароль
было легко угадать. Честно не могу представить, чтобы Маркус намеренно
выкладывал мою фотографию в Интернет – мы все еще друзья! Он действительно
хороший парень.
- Кто из вас прекратил отношения? - спросил Страйк.
- Я, - сказала Николь, - но он был особо не против. Мы в разных городах, и мы все еще
молоды. Сейчас он с кем-то встречается.
- У Маркуса есть соседи по квартире? - спросила Робин, которая пыталась сообразить,
кто еще, возможно, мог получить доступ к фотографии.
- Он живет в одной квартире со своей сестрой. Она на четыре года старше его, и она
прелестна. Почему Дарси захотелось показать всем мои сиськи?
Николь рассмеялась. Ее мать тихо сказала:
- Ник, это не смешно.
- О, да ладно, это немного смешно, - сказала Николь, которую, казалось, совершенно
не смутил тот факт, что все присутствующие здесь видели ее полуобнаженной. Когда
ни один из ее родителей не улыбнулся, она сказала, пожав плечами:
- Послушайте, я художница. Я не так переживаю из-за наготы, как вы.
- Дело не в том, что мы переживаем, - сказал ее отец, пристально глядя на экран, а не
на свою дочь, - А в том, что, когда ты отправляешь мужчине такие фотографии, ты
фактически даешь им возможность шантажировать тебя или опозорить…
- Но мне не стыдно, - сказала Николь, и Робин ей поверила. - На этой фотографии я
выгляжу довольно сексуально. Это не похоже на что-то совсем уж откровенно...
- Николь, - сказали оба ее родителя совершенно одинаковым тоном.
- Итак, для ясности, - сказал Страйк. - Насколько вам известно, единственный человек,
который когда-либо видел эту фотографию, это Маркус Барретт, верно?
- Ага, - сказала Николь. - Если только он не показал это какому-нибудь другу, я
полагаю, но я не думаю, что он бы так поступил.
- Вы сказали, что посылали ему фотографии во множественном числе, - сказал Страйк.
-Да, - сказала Николь.
- Появлялась ли когда-нибудь эта фотография или какая-либо другая там, где вы ее
не ожидали?
- Нет, - сказала Николь.
- Были ли другие фотографии типа этой?
- Более или менее, - ответила Николь. - Я думаю, там была одна полностью
обнаженная.
Мать Николь на мгновение закрыла лицо руками.
- Что? - нетерпеливо спросила Николь. - Он был окружен кучей сексуальных
студенток–актрис, я должна была дать ему что–то, о чем он мог бы… ну, вы знаете..
думать.
Она снова рассмеялась.
- Извините, - сказала она сквозь смех. - Я просто... все это было для меня небольшим
шоком. Я никогда не ожидала, что буду разговаривать с частными детективами,
потому что кто-то ловил рыбу моими фотографиями.
- Ловил рыбу? - повторил ее отец.
- Ты понимаешь, пап, - сказала Николь. - Притворяется мной, чтобы добиться каких-то
действий.
- Итак, - сказал Страйк, - для ясности: вы никогда не играли в Игру Дрека?
- Нет, никогда, - сказала Николь.
- И вы никогда не общались в Сети с человеком, который называл себя Morehouse?
- Нет, никогда, - повторила Николь.
- И вы никогда не разговаривали, не отправляли сообщений и не имели никакого
контакта с доктором Викасом Бхардваджой?
Николь открыла рот, чтобы ответить, затем заколебалась.
- На самом деле… подождите, - сказала она, теперь нахмурившись. - Я… Подождите.
Она встала и скрылась из виду, ее родители с тревогой смотрели ей вслед. Теперь
Страйк и Робин заметили Барклая, молча сидевшего в кресле поодаль. Кто-то
приготовил ему кружку чая.
Николь вернулась со своим мобильным телефоном в руке.
- На меня в Твиттере подписан парень, - сказала она, снова садясь между родителями.
– Он лайкает мои твиты, но я его не знаю… его зовут что-то вроде Викаса…
подождите...
Почти минуту она искала своих подписчиков в Твиттере.
- Это он? - спросила она наконец, поворачивая экран своего мобильного телефона
лицом к камере.
- Да, - сказал Страйк, глядя на фотографию Викаса. - Это он. Вы когда-нибудь писали
ему или имели какие-либо прямые...?
- Нет, - сказала Николь, - я просто заметила, что ему нравятся все мои твиты, и я
действительно не понимала, почему он читает меня. Он ученый, не так ли? - спросила
она, поворачивая мобильный обратно, чтобы просмотреть учетную запись Викаса.
- Был, - сказал Страйк. - Он мертв.
- Что? - одновременно спросили Николь и ее отец. Девушка больше не выглядела
такой радостной.
- Он был убит, - сказал Страйк, - в Кембридже, в прошлый...
- Не тот астрофизик? - в ужасе переспросил отец Николь. - который в инвалидном
кресле?
- Именно, - сказал Страйк.
Последовала долгая пауза, все трое в ужасе уставились в камеру.
- О Боже мой, - наконец произнесла Николь.
- Мы бы очень хотели поговорить с Маркусом, - сказал Страйк. - Не могли бы вы дать
нам его номер?
- Я... не думаю, что я могу дать вам номер, не спросив сначала его, - сказала она, теперь
выглядя такой же напряженной, как и ее родители.
- Николь... - начал ее отец.
- Я не собираюсь просто сваливать все это на него без всякого предупреждения. Он
мой друг, папа!
- На самом деле было бы лучше, если бы вы не звонили ему первой, - сказал Страйк, но
Робин могла бы сказать ему, что никакие его слова не заставят Николь передумать.
- Нет, извините, - сказала студентка-художница, глядя в камеру, - Маркус никак не
может быть причастен… ни к чему из этого. Он просто не стал бы. Я не дам вам его
номер, не объяснив ему, в чем дело. Он никогда бы так со мной не поступил. Я не буду,
- сказала она своему отцу, который открыл рот, чтобы заговорить. Она повернулась
обратно к Страйку и Робин.
- Я скажу Маркусу, чтобы он позвонил вам, хорошо? Разу как я поговорю с ним.
У них не было выбора, кроме как принять это. Поблагодарив Кристаллов за
потраченное время, Страйк пожелал им доброго утра. Когда они исчезли с экрана,
Страйк и Робин остались смотреть друг на друга.
- Черт, - сказал Робин.
- Ну... да, - сказал Страйк.
 Глава 98

Косятся друг на друга,

Брат с подозрительным братом;

Сигналят друг другу,

Брат с лукавым братом.

Кристина Россетти

Рынок Гоблинов

Поскольку он мало что мог сделать, находясь взаперти на своем чердаке с пакетом льда,
постоянно прижатым к культю, Страйк поставил перед собой задачу поискать Маркуса Барретта
онлайн. Несмотря на то, что он все еще был слегка не в себе из-за трамадола, ему удалось
идентифицировать аккаунт Барретта в Instagram, потому что молодой человек использовал свое
полное имя и опубликовал много фотографий репетиций и несколько селфи, сделанных за
пределами здания РАДЫ. Барретт был красивым молодым человеком, черноволосым и
темноглазым, с чертами лица, которые, по мнению Страйка,самый романтический романист мог
бы назвать точеными.

Страйк начал с позиции цинизма по поводу того, что Николь настаивала на том, что ее бывший
парень никогда бы намеренно не поделился ее фотографией с другими. Годы, потраченные на
расследование грязных последствий разорванных отношений, не говоря уже о токсичных
последствиях его многочисленных расставаний с Шарлоттой и недавней безобразной сцене с
Мэдлин, оставили Страйку мало иллюзий относительно глубин, до которых могут опуститься
отвергнутые любовники в своем отчаянии, чтобы ранить тех, кто их бросил.

Однако, когда детектив медленно пролистал страницу Маркуса в Instagram, он нашел групповую
фотографию, датированную предыдущим декабрем, с подписью "#ChristmasParty #OldSchoolGang
#Fettes", на которой были изображены Маркус и Николь. Страйк должен был признать, что
бывшие парень и девушка выглядели очень спокойными и любящими, обнимая друг друга за
плечи, сияя вместе с остальными своими старыми одноклассниками.

Более того, как сказала им Николь, Маркус явно перешел к новым отношениям, что казалось
странным. Было много фотографий, на которых Маркус был запечатлен в компании стройной
блондинки, такой же привлекательной, как Николь, и, судя по количеству запечатленных объятий
и поцелуев, их взаимное влечение было искренним. Сестра Барретта тоже была отмечена на
многих фотографиях: черноволосая, как и ее брат, и такая же симпатичная. На одной из
фотографий брат и сестра вместе поют караоке на вечеринке с подписью «#Timber #Pitbull&Ke$ha
#MurderYourFaveSong».

Хотя мы прекрасно понимаем, что Instagram не обязательно отражает правду о чьей-либо жизни,
были явные доказательства того, что Маркус Барретт вел очень активную социальную жизнь, и,
если он уже не был актером мирового класса, казалось, что он полностью наслаждался жизнью в
Лондоне. Там были фотографии посиделок в пабах, ресторанах и дома, в его квартире, которые
Страйк вывел из местных достопримечательностей, расположенных в фешенебельном Шордиче.
У семьи Барретт, как и у Кристал, казалось, было много денег: хотя обоим было чуть за двадцать,
братья и сестры снимали квартиру, которая выглядела больше и обставлена лучше, чем у Страйка.

Только одна серия фотографий заставила его задуматься. Еще в 2013 году, предположительно
вскоре после разрыва с Николь, Маркус посетил Хайгейтское кладбище с несколькими друзьями и
опубликовал фотографии, на которых он выглядит угрюмым в длинном черном пальто среди урн,
сломанных колонн и плачущих ангелов.

― Конечно, эта поездка могла быть для того, чтобы просто посмотреть архитектуру – сказал
Страйк Робин по телефону в воскресенье вечером. –Неплохо было бы проверить это место на
наличие памятников архитектуры и наличие местных достопримечательностей, а не сразу как
место преступления.

― И он все еще не позвонил? – Спросила Робин, которая снова была в халате, все еще в
гостиничном номере, который она теперь полностью презирала.

Нет, – сказал Страйк. – Я чувствую там состоялся нервный телефонный звонок от Николь, а затем
столь же напряженные разговоры между членами семьи Барретт.

― Ты думаешь, он работает адвокатом?

― Обязательно, – сказал Страйк.– Не думаю, что многие родители захотели бы, чтобы имя их
сына было втянуто в дело об убийстве. Но я знаю одно: это не может быть он, который выдавал
себя за Николь, в игре. Он проходит полный курс обучения, и, насколько я могу судить, большую
часть своего свободного времени он проводит на вечеринках. Я думал, что Николь была наивна,
но должен сказать, что теперь я склоняюсь к ее точке зрения. Они явно все еще друзья. Я не
считаю его любителем порнофильмов о мести.

Так кто же, черт возьми, эта ПаперУайт?

― Я думал об этом, - сказал Страйк, затягиваясь своим вейпом. Он не курил со времени своего
визита в A&E, хотя в кармане его пальто все еще оставалось полпачки «Benson & Hedges».
‘Интересно, что появилось раньше: Николь или ее фотографии.

― Ты имеешь в виду, что кто-то нашел ее фотографии, а затем отправился искать в интернете, кто
она на самом деле?

― Именно, это как способ сказать: «Я знаю, что ты сделала…». Кто бы ни украл ее фотографии, у
него был бы готовый образ, в который можно было бы влиться, потому что она выложила тонну
личной информации в интернет. Так что все подтвердилось бы, если бы Викас попытался
выяснить, с кем он разговаривал в игре: вот она, студентка художественного факультета, Глазго, те
же фотографии…

― Все равно было рискованно выдавать себя за нее, – сказал Робин. – Что, если бы Викас
связался с настоящей Николь напрямую – позвонил ей или попросил FaceTime?

― Я думал об этом. Я не знаю, заметила ли ты, но его компьютер, казалось, был сильно
адаптирован. Что, если у него были проблемы с речью? Что, если тот, кто выдавал себя за
ПаперУайт, знал это и рассчитывал, что он предпочтет поговорить с жертвой онлайн, а не лично?

― О Боже, это ужасно, – Сказала Робин, закрывая глаза.

― Да, но это так, но это также гениально. ПепперУайт было бы безопасно нажать на Викаса для
офлайн-контакта, зная, что он не отклонит запрос. Действительно превосходная манипуляция.

― Есть кое-что еще. Судя по его Instagram, через квартиру детей прошло много людей. Они
большие тусовщики – эти Барретты. Фотографии Николь могли быть на нескольких устройствах,
если Маркус синхронизировал их, и любое из этих устройств могло быть украдено или открыто
без его ведома. Я только что изучала, как даже ты также взламываешь чей-то iCloud. Это
возможно даже без пароля.

― Есть что-нибудь о сестре Маркуса?

―Я не могу найти ее в социальных сетях, потому что я не знаю, чем она зарабатывает на жизнь, но
я заметила одну вещь: на их фотографиях на вечеринках не только дети – я имею в виду, что
некоторые люди, с которыми они общаются, выглядят так, как будто им за тридцать или за сорок.

― Ты думаешь, они ее коллеги по работе? – Уточнил детектив.

― Я уверена, что да, что говорит о том, что у нее тоже напряженная автономная жизнь.

Страйк зевнул. Между приемом трамадола и часами работы в интернете, он чувствовал себя так,
словно всегда готов заснуть.

― Как у тебя дела? – спросил он.

― Ну, я копнул так глубоко, как только мог, в Ученике Лепина, - сказал Робин, чьи глаза были
сухими и зудели от многочасового разглядывания экрана компьютера, - и я поместил все это в
основной документ для тебя, но я также изучила три других аккаунта. Ты знаешь того Макса
Персона в Твиттере, который пустил слух о том, что Эди - секс-работница? Он пытался поболтать
со мной, используя уловки Коша.

― Для меня все тролли похожи друг на друга, – признался Страйк.

― Ну, в среду он написал в Твиттере что-то о том, что Уолли - убийца.

― О да, пробормотал Страйк, - кажется, я это все видел.

‘Я заинтересовался им, и когда я систематически просматривал его твиты, я понял, что он один из
четырех аккаунтов, которые всегда окружают Аномию, когда бы они ни были в Твиттере. Это было
трудно заметить, пока я не начал по–настоящему сосредотачиваться на них, но они
координировали друг с другом и Аномией.

- Что ты имеешь виду под «координированием»? – Спросил Страйк, протирая глаза в попытке
оставаться начеку.

― Ну, например: в 2011 году Ученица Лепина обвинила Эди во лжи о том, из-за чего умерла ее
мать. Он процитировал строчку из интервью, которое дала Эди, где она сказала, что помнит, как
ее мать была «накачана наркотиками». Ученица Лепина написала в твиттере, что Эди пыталась
притвориться, что ее мать была наркоманкой. Примерно через минуту Макс опубликовал
некролог матери Эди, в котором говорилось, что она умерла от рака.

― Он подготовил некролог заранее?

― Вот именно. А затем Аномия ретвитнула вырванную из контекста цитату Ученика Лепина и
некролог, опубликованный Максом среди своих пятидесяти тысяч подписчиков, и сразу после
этого некто по имени Джонни Би, который, кстати, тоже пытался приставать ко мне с помощью
уловочек Коша – опубликовал фотографию матери Эди, издеваясь над как она выглядела, а затем
присоединился Джулиус который заявил: «Я Эвола», сказав, что друг подслушал, как Эди
утверждала, что ее мать была наркоманкой, что Аномия тоже ретвитнула.

― Они впятером спланировали это между собой, другого правдоподобного объяснения просто
нет, чтобы выставить ее лгуньей. Все это произошло в течение пары минут. Должно быть, им
пришлось немало покопаться, чтобы раздобыть некролог и фотографию, хотя я проверила – и то, и
другое есть в сети, но в довольно темных уголках интернета.

― Они несколько раз координировали подобные атаки, но есть кое-что еще: они настраивают
друг друга на использование кошачьих линий на девушках.

― Что ты имеешь в виду? – Спросил Страйк, пытаясь сосредоточиться.

―Либо Ученик Лепина, либо Джулиус скажут что-то действительно мерзкое девушке, тогда Макс
Р или Джонни Б войдут и заявят, что донесли на них. Но все это инсценировано, потому что они
явно друзья. Ученик Лепина и Джулиус были несколько раз временно отстранены от занятий за
приставания к девушкам, но они всегда возвращаются, чтобы совершить то же самое.

Они потенциально жертвуют своими аккаунтами в Твиттере, чтобы их приятели могли

использовать методы Коша на девушках?

― Да. Они ведут себя как… Я не знаю… своего рода команда по тегам.

― Кто нибудь из них спалился или же на это нет прямых указаний?

― Нет. Все локации скрыты, и ни одна из них мало что говорит об их реальной жизни. Это просто
заставило меня задуматься об Аномии, – Сказала Робин, откидываясь на подушки и уставившись
на пустой экран телевизора на стене. – Я представлял себе кого-то довольно озлобленного и
одинокого, но очевидно, что они способны вызвать сочувствие и восхищение, хотя бы у кучки
довольно плохих людей.

― Викас Бхардвадж, похоже, порядочный парень, – сказал Страйк, – и он точно знал, кто такая
Аномия, и долгое время оставался с ними.

Некоторое время оба молчали, Робин все еще пялилась в телевизор, что висел на стене, Страйк
курил за кухонным столом и в основном думал о том, как же сильно он устал.

― Новую офисную мебель доставят завтра, не так ли? – Наконец спросила Робин.

― Да, хороший обещает быть денек, – сказал Страйк. – А вечером я встречаюсь с Грантом
Ледвеллом. Я собирался спросить тебя, не отвезешь ли ты меня туда.

― О, слава Богу! – Горячо воскликнула Робин. – Я схожу с ума, застряв в этой комнате. Почему бы
мне не прийти в офис днем, не помочь все организовать, и мы продолжим?

Когда Страйк заколебался, она произнесла:

― Послушайте, если Халвенинги знают, где я, у них было достаточно возможностей прийти,
постучать в дверь и притвориться электриком или кем-то в этом роде. Я сомневаюсь, что они
собираются пырнуть меня ножом во время десятиминутной прогулки до офиса, на людной улице,
средь бела дня.

― Да, хорошо, - вздохнул Страйк.– Приходи в два.

На этой ноте они повесили трубку. Страйк оставался на месте еще несколько минут, измученный,
сонный, но страшащийся усилий, которые потребуются, чтобы уложить себя в постель. Его
записная книжка лежала открытой рядом с ноутбуком, показывая адрес электронной почты,
который Ясмин дала ему намекая на Аномию, но он пока ничего с ним не сделал. В отличие от
Ясмин, Аномия была умна: они наверняка с подозрением отнеслись бы к любым приближениям
незнакомцев прямо в это мгновение.

Сидя в облаке никотиновых паров, наблюдая за тем, как сквозь краешек неба просвечивает
частичка луны, Страйк обнаружил, что смотрит на отчет своего племянника Джека о битве при
Нев-Шапель, который остался прикрепленным на кухонных шкафах.

Хотя деревня Нев-Шапель была успешно захвачена немцами, это было достигнуто ценой
ошеломляющих человеческих жертв, не только из-за нехватки боеприпасов и плохой связи, но и
потому, что тысяча человек погибли без необходимости, пытаясь прорваться через
неразрезанную колючую проволоку, окружающую укрепленный немецкий город траншеей.

В слегка сказочном состоянии, вызванном трамадолом, Страйк попытался представить случай

Аномии в военных терминах. Все еще неприступная цель была окружена проволокой, которая
оставалась неразрезанной: не только защита, похожая на крепость, которую Викас Бхардвадж
встроил в игру, но и помощь и подстрекательство четырех анонимных троллей.

Итак, какой урок можно было извлечь из Нев-Шапель? Перережьте проволоку, прежде чем
посылать свою пехоту вперед.

Страйк снова зевнул, слишком уставший, чтобы продолжать аналогию, и, упреждающе

поморщившись, поднялся со стула.

Тем временем в отеле «Z» Робин уже легла в постель, но ее мозг оставался упрямо бдительным,
продолжая подбрасывать идеи и предварительные теории, как будто это было просто будто
перетасовать колоду карт и показываю ей случайные картинки. Попытавшись заснуть в течение
двадцати минут, она снова включила прикроватную лампу, села и открыла свой блокнот на
последней странице, которую она написала, где она перечислила имена пользователей четырех
учетных записей, которые были так полезны Аномии и друг другу.

Через некоторое время не зная, зачем она это делает, Робин потянулась за ручкой на
прикроватном столике и записала пятое имя: Золтан, первый онлайн-друг Рейчел, который, как
полагала Рейчел, затем принял другую онлайн-личность, названную… «Как же? Как же? Как же» –
Не могла вспомнить Робин, а затем по какой-то причине у Робин в голове возник смутный образ
арлекина.

Теперь она наклонилась над кроватью, чтобы поднять свой заряжающийся ноутбук, открыла его и
поискала : «Арлекин».

«Скарамуш»… - сказала она вслух, как только прочитала статью о стандартных персонажах в
итальянской Комедии дель Арте. Скарамуш был клоуном: хитрым, хвастливым и в основе своей
трусливым - странное имя, если вы пытаетесь склонить молодых женщин к сексу. И снова, толком
не зная, зачем она это делает, Робин написала Скарамуш под Золтаном, на мгновение уставилась
на шесть имен, затем снова потянулась к своему ноутбуку.
 Глава 99

Мы никогда не знаем, как высоко мы находимся

Пока нас не позовут подняться...
Эмили Дикинсон
Стремление

— Если ты не собираешься ничего говорить, - раздался глубокий,

раздраженный голос Пэт из внешнего офиса, - перестань, черт возьми, звонить.
Было полпервого дня в понедельник, и Страйк, сидевший за своим столом во
внутреннем офисе, опираясь костылями о стену, ел печенье, пока разбирался
с перегруженным электронным почтовым ящиком. Теперь он позвонил Пэт,
— Тот же номер? Опять дыхание?
— На этот раз дыхания не слышно, - сказала Пэт, подходя к открытой двери с
электронной сигаретой в руке. Позади нее внешний офис был почти пуст, если
не считать телефона, стоящего на полу, и кипы папок с делами, которые Пэт
сортировала, собирая их в новые картотеки. — Просто молчание. Чертов
идиот.
— Может, перезвоню, когда разберусь со всеми этими делами, - сказал Страйк,
возвращаясь к электронному письму от арендодателя, который считал, что
взрыв оправдывает повышение арендной платы, чего Страйк не разделял. —
Вы в порядке?
— А почему нет? - подозрительно спросила Пэт.
— Быть снова здесь, - сказал Страйк. — После того, что случилось.
—Я в порядке. Теперь они всех поймали, не так ли? И я надеюсь, что они
выбросят этот чертов ключ, - добавила Пэт, возвращаясь к своим файлам.
Страйк вернулся к своей электронной почте. Через несколько минут, отправив
вежливый, но твердый ответ домовладельцу, он начал писать сообщение для
Аллана Йомена. Он все еще пытался сформулировать свой вступительный
абзац таким образом, чтобы он свидетельствовал о прогрессе без упоминания
о нем, когда услышал, как Пэт сказала:
— Тебя сегодня не должно быть.
Страйк поднял голову, полагая, что Робин пришла раньше, но в дверном
проеме между внутренним и внешним офисами появился Дев Шах, широко
ухмыляясь.
— Поймал их, - сказал он Страйку. — Фингерса и его старую любимую.
— Ты серьезно? - сказал Страйк, с радостью оставив свою электронную почту.
— Да. Поболтал с ней вчера вечером в баре Connaught. Она была там со своей
сестрой. Или с женщиной, которая пользуется услугами того же пластического
хирурга.
Дев достал бумажник, извлек из него изящно выгравированную визитную
карточку и протянул ее Страйку, который увидел имя Азам Масуми, а затем
"Дилер по антиквариату и предметам искусства".
— Мистер Масуми занимается продажей ценностей для частных клиентов, -
сказал Дев, - и он не берет ничего похожего на комиссионные крупных
аукционных домов.
— Это очень хорошо с его стороны. Могу поспорить, что он также
осмотрителен.
— Мистер Масуми гордится своей осмотрительностью, - бесстрастно ответил
Дев. — Некоторые клиенты не хотят, чтобы стало известно, что они продают
ценные вещи. Мистер Масуми полностью понимает их затруднительное
положение.
— И это помогло?
— Не само по себе, — сказал Дев. — Мне также пришлось купить ей и ее
сестре хренову тучу выпивки и догадаться, что она на пятнадцать лет моложе,
чем есть на самом деле. Бар закрылся, и она пригласила меня обратно в
квартиру Фингерса выпить на ночь.
— Фингерс был там?
— Нет, и это было чертовски удачно, потому что я не думаю, что ему
понравилось бы видеть, как ведет себя его мама.
— Фриски, да?
— Все это начало становиться очень похожим на миссис Робинсон. Когда я
заикнулся о том, чтобы уйти, она попыталась удержать мой интерес, показав
мне шкатулку Фаберже и голову Александра Македонского, которые, по ее
словам, были подарками от ее отстранённого мужа.
— Он, блядь, будет очень сильно отстранён, когда услышит все это. Ты
получил фотографии?
— Да, - сказал Дев, доставая из кармана мобильный телефон и показывая
Страйку изображения двух предметов, которые вместе стоили более миллиона
фунтов.
— И ты выбрался оттуда, не став миссис Робинсон?
— Почти избежал этого, назначив свидание на вечер
— Ты, - сказал Страйк, с трудом поднимаясь на одной ноге и протягивая руку,
- только что стал лучшим работником недели.
— Мне дадут сертификат?
— Я попрошу Пэт напечатать его, как только придет ее компьютер.
— Опять нога болит? - спросил Дев, глядя на пустую штанину Страйка.
— Все будет в порядке, - сказал Страйк, тяжело опускаясь обратно в кресло.
— А где все остальные?
— Барклай возвращается из Глазго, пока мы разговариваем - он навещал своих
родителей, у Мидж выходной, а Робин вот-вот прибудет, как и наша новая
мебель.
— Хочешь, чтобы я остался и помог?
— Нет, ты заслужил свой выходной. Я планирую накинуть курьерам сотню
фунтов, если нужно будет что-то собрать.
Через десять минут после ухода Дэва пришла Робин. Она, как и Страйк, была
рада узнать, что дело Фингерса завершено, но была потрясена видом Страйка
во плоти. Его кожа имела слегка серый оттенок, глаза были налиты кровью, и
он был обросшим щетиной за сорок восемь часов. Однако она ничего не
прокомментировала, просто протянула флешку, которую принесла с собой.
— Когда принтер прибудет, я смогу показать тебе все, что у меня есть о
троллях Аномии. Чем занимаешься?
— Пытаюсь написать письмо Аллану Йоману, но есть предел тому, как часто
можно говорить "многообещающие разработки", не сообщая о реальных
разработках.
— Надеюсь, Грант Ледвелл расскажет правду сегодня вечером.
— Уж лучше да , - сказал Страйк, - или мне придется найти позитивный
поворот для "это расследование провалилось".
Первая поставка мебели прибыла в три часа, и следующие два часа были
посвящены заполнению новых картотечных шкафов, сборке стола Пэт,
настройке ее нового компьютера и принтера и снятию пластиковой пленки с
нового дивана, обитого красной тканью.
— Ты не захотел опять искусственную кожу? — спросила Робин, пока они с
Пэт катили диван на место, а Страйк наблюдал за этим, балансируя на своих
костылях и расстраиваясь из-за своей неспособности помочь.
— Мне надоело, что старый диван пердит каждый раз, когда я на нем
двигаюсь, - сказал Страйк.
— На этом будет пятно, если кто-нибудь прольет на него кофе, - сказала Пэт,
зажав электронную сигарету между зубами. Она обошла свой новый стол и
опустила свою костлявую раму в новое компьютерное кресло. — Но это
лучше, чем старое, - нехотя признала она.
— Почти стоило того, чтобы попасть под бомбежку, не так ли? - сказал Страйк,
оглядывая внешний офис, который, благодаря свежей краске и новой мебели,
еще никогда не выглядел таким нарядным.
— Когда они собираются заменить стекло? — спросила Пэт, указывая на все
еще заколоченную половину двери на лестничную площадку. — Мне
нравится, что я могу видеть очертания того, кто снаружи. Это предупреждает
заранее.
— Глазировщик придет в конце недели, - сказал Страйк. — Я лучше закончу
письмо Йоману
Он двинулся на своих костылях обратно во внутренний офис. Робин только
начала распечатывать результаты своих расследований об Ученике Лепина и
его друзьях, когда в офисе снова зазвонил телефон.
— Детективное агентство "Страйк", - сказала Пэт.
Пэт слушала несколько секунд, затем сказала,
— Чего ты хочешь? Если ты пытаешься быть смешным...
— Тот же номер, что и раньше? - спросил Страйк, снова появляясь в двери
между двумя комнатами. Пэт кивнул. — Дай мне его, - сказал он, но Пэт, чье
угрюмое выражение лица внезапно сменилось подозрительным, закрыла
трубку рукой и сказала,
— Она спрашивает Робин.
Робин нажала кнопку паузы на принтере и протянула руку к трубке, но Пэт,
все еще глядя на Страйка, прошептала,
— Она говорит как чокнутая.
— Пэт, — сказала Робин сердито. — Дай мне трубку.
С таким видом, словно ничего хорошего из этого не вышло, Пэт протянула
трубку.
— Алло? — сказала Робин. — Это говорит Робин Эллакотт.
— Вы Джессика? — прошептал голос на ухо Робин.
Робин посмотрела в глаза Страйку.
— Кто это? — спросила Робин.
— Это была ты? - сказал слабый голос.
— С кем я говорю? — сказала Робин.
Теперь она слышала, как девушка дышит. Это неглубокое дыхание,
несомненно, свидетельствовало об ужасе.
— Я тебя знаю? — спросила Робин.
— Да, - прошептал голос. Думаю, да. Если бы ты была Джессикой.
Робин положила руку на мундштук и тихо сказала: — Это Зои Хей. Она хочет
знать, была ли я Джессикой.
Сомневаясь, стоит ли признание риска, Страйк заколебался, затем кивнул.
Робин убрала руку от трубки и сказала,
— Зои?
— Да, - ответил голос. — Я... Я...
— Ты в порядке? Что-то случилось?
— Мне так страшно, - прошептала девочка.
— Почему ты боишься? - спросил Робин.
— Пожалуйста... ты придешь ко мне?
— Конечно, - сказала Робин. — Ты сейчас дома?
— Да, - сказала Зои.
— Хорошо. Оставайся там, я приеду так быстро, как только смогу.
— Хорошо, - прошептала Зои. — Спасибо.
Линия оборвалась.
— Она хочет меня видеть, - сказала Робин, посмотрев на часы. Может, будет
лучше, если ты возьмешь такси до Ледвелла, а я...
— Черта с два. Что, если это подстава? Что, если она - приманка, а Аномия
ждет?
— Тогда мы узнаем, кто он, - сказала Робин, снова включив принтер.
— Прямо перед тем, как тебе перережут горло, ты имеешь в виду? - сказал
Страйк, прошелестев страницами.
Пэт вертела головой между партнерами, как будто наблюдала за теннисным
матчем.
— Квартира Зои находится на двух лестничных пролетах, - сказала Робин, не
глядя на Страйка.
— И как, по-твоему, я вернулся сюда? Левитировал? - спросил Страйк, не
упомянув, что большую часть пути он проделал на спине.
— Страйк, я, честно говоря, не думаю, что Зои заманивает меня на верную
гибель.
— Ты ведь тоже не думала, что мы найдем Викаса Бхардваджа с перерезанной
яремной веной.
— Забавно, - холодно сказала Робин, поворачиваясь лицом к своему партнеру,
- не помню, чтобы ты тоже это предсказывал.
— Разница, - нетерпеливо сказал Страйк, - в том, что я усвоил свой чертов
урок. Я иду с тобой. Если мы поедем на Джанкшн Роуд сейчас, у нас будет
достаточно времени до девяти часов у Ледвелла.
Когда Страйк скрылся во внутреннем офисе, чтобы забрать свой телефон и
бумажник, Пэт сказала низким рыком, который перешел в шепот,
— Он прав, ты знаешь.
— Нет, черт возьми, не прав, - сказала Робин, вынимая страницы из принтера
и поднимаясь на полку позади Пэт, чтобы положить их в пластиковый рукав.
— Если он попытается ударить кого-нибудь еще, или если он снова упадет с
лестницы, он будет выведен из строя на...
Она прервалась, когда Страйк вернулся во внешний офис, все еще хмурясь.
— Готова?
По выражению лица своего партнера Робин поняла, что он подслушал то, что
она только что сказала.
 Глава 100

Но там торжествует дикая отвага,

Бурное величие гордого отчаяния;
Смелый дух, в горести своей побеждающий,
Могущественнее смерти, не укрощенный судьбой.

Фелиция Хеманс
Жена Асдрубала

Ни один из детективов не разговаривал в течение первых десяти минут

поездки на Джанкшн Роуд. В душе Страйка тлела тихая обида на то, что Робин
сейчас считает его скорее обузой, чем преимуществом. Робин, всегда
чувствительная к настроениям своего партнера, почувствовала колючесть его
молчания и провела первую часть пути, пытаясь набраться смелости и найти
нужные слова, чтобы ответить на это.
Наконец, когда они сидели в ожидании переключения светофора, она сказала,
глядя на дорогу,
— Однажды ты сказал мне, что мы должны быть честны друг с другом, иначе
нам конец.
Страйк молчал, пока не загорелся зеленый свет, и они снова двинулись вперед.
— И что?
— Ты сказал, что больше бы беспокоился обо мне, когда я была одна, чем о
мужчине-субподрядчике, потому что шансы всегда были против меня, если бы
я столкнулся с жестоким...
— Точно, — сказал Страйк, — вот почему...'
— Могу я закончить? - сказала Робин, ее тон был спокойным, хотя ее пульс
учащенно бился.
— Продолжай, - холодно сказал Страйк.
— И ты сказал мне, что мне нужно вылечить мои панические атаки, потому
что ты не хочешь, чтобы это было на твоей совести, если я облажаюсь и снова
пострадаю.
Страйк, который теперь точно знал, к чему клонится разговор, выпятил
челюсть так, что Робин, если бы она это видела, назвала бы его мужественным.
— Я никогда не пилила тебя по поводу того, что ты должен следить за собой,
- сказала Робин, ее глаза все еще были устремлены на дорогу. — Ни разу. Это
твоя жизнь и твое тело. Но в тот день, когда ты сказал мне, что я должен
пройти курс терапии, ты сказал, что не только мне придется жить с
последствиями, если я покончу с собой.
— И что? - снова сказал Страйк.
Смесь мазохизма и садизма заставила его захотеть заставить ее быть
откровенной. Теперь, начиная чувствовать себя уязвленной, Робин сказала,
— Я знаю, что тебе больно. Ты выглядишь ужасно.
— Ваше здоровье. Как раз то, что мне было нужно.
— О, ради Бога.. — сказала Робин, теперь едва сдерживая свой пыл. — Ты бы
никогда не позволил никому другому выйти на работу в твоем состоянии. Как,
по-твоему, ты собираешься защищать себя или меня, если...?
— Значит, я мертвый груз в своем собственном чертовом агентстве, да?
— Не искажай мои слова, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю...
— Да, я калека средних лет, которого лучше оставить в машине...
— Кто говорил о твоем возрасте?
-пока ты весело шагаешь к тому, что могло бы быть...
— "Весело"? Ты можешь быть более снисходительным?
- чертовой засадой...
— Я учела это и...
— О, ты это учела, да? Это остановит тебя от того, чтобы тебя проткнули
ножом в шею, когда ты войдешь в дверь...
— Ради всего святого, СТРАЙК! - крикнула Робин, обеими руками ударяя по
рулю, напряжение, которое она носила в себе с момента взрыва, наконец,
нашло катарсическое облегчение, — Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ УБИЛ СЕБЯ
НАХУЙ! Я знаю, что ты чувствуешь себя... не знаю... выхолощенным из-за
того, что ты на костылях, или что-то в этом роде...
— Нет, я, черт возьми, не...
— Ты говоришь о честности, но ты ни хрена не честен, ни со мной, ни с собой!
Ты знаешь, почему я это говорю: Я не хочу тебя потерять. Теперь ты счастлив?
— Нет, я ни хрена не счастлив, - автоматически ответил Страйк, что было
одновременно и правдой, и неправдой: какой-то едва осознаваемой частью
своего мозга он зарегистрировал ее слова, и они облегчили бремя, о котором
он едва знал. — Я думаю, что мы имеем дело с чертовым серийным убийцей...
— Я тоже так думаю! - сказала Робин, разгневанная отсутствием признания
того, что ей стоило больших усилий признать. — Но я знаю Зои, а ты нет!
— Знаешь ее? У тебя была одна двадцатиминутная прогулка с ней...
— Иногда достаточно и двадцати минут! Сейчас она была в ужасе по
телефону, и я не думаю, что это потому, что Аномия приставил нож к ее горлу:
это потому, что она собирается предать Аномию! Я знаю, ты думаешь, что я
какая-то глупая, наивная дурочка, которая "весело" входит в опасные
ситуации...
— Я так не думаю, — сказал Страйк. — Не думаю
Теперь в BMW стояла тишина. Страйк обдумывал то, что он только что
услышал. Я не хочу тебя потерять. Разве это могла сказать женщина о том,
кем, как он боялся в самые мрачные минуты, он стал? Плутом, толстым
сорокалетним одноногим курильщиком, заблуждающимся в своей
привлекательности и компетентности, все еще воображающим себя
одаренным боксером-любителем со впалым животом, способным утащить
самую красивую женщину в Оксфордском университете?
Но Робин не чувствовала утешения; напротив, она ощущала себя уязвимой и
незащищенной, потому что только что сказала то, что давно пыталась не
говорить, и боялась, что Страйк услышал в этом "я не хочу тебя потерять"
больше, чем ее опасения, что он нанесет себе какую-то катастрофическую
травму, поднимаясь по крутым бетонным ступеням в здании Зои. Она боялась,
что он разгадал ее боль от мысли о Мэдлин и ее желание близости, которую
она пыталась убедить себя, что не жаждет.
Через несколько минут она сказала, стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и
рассудительно,
— Ты и есть это агентство. Без тебя оно было бы ничем. Я никогда не говорила
тебе отдыхать, или бросать курить, или лучше питаться. Это было не мое дело
- но теперь ты делаешь это моим делом. У меня в сумке сигнализация об
изнасиловании, и кто бы ни был в комнате Зои, когда я туда приду, я
позабочусь о том, чтобы они знали, что я пришла не одна. Ты выглядишь
достаточно злобно, даже сидя в машине. Любой, кто выглянет из окна, дважды
подумает о том, чтобы причинить мне вред, зная, что ты прямо снаружи, но ты
не сможешь подняться по лестнице, не подвергая себя опасности, и я буду
больше волноваться за тебя, чем за себя, если кто-нибудь на нас нападет.
Страйк ничего не сказал, потому что он переживал всегда унизительный опыт
столкновения с собственным лицемерием и заблуждением. Если бы дело
дошло до драки на ножах, он был бы более чем бесполезен.
— Ты действительно взяла с собой сигнализацию об изнасиловании?
— Да, - сказала Робин, поворачивая на Джанкшн Роуд, - потому что я не какой-
то там хлюпик...
— Я никогда не думал, что ты такая... Ладно, я останусь в машине. Но позвони
мне, как только окажешься там. Если через пять минут от тебя не будет ответа,
я приду.
— Хорошо, - сказала Робин.
Они проехали мимо магазина игрушек, и теперь клиновидное угловое здание
Зои стояло прямо перед ними. Робин повернула BMW на Бруксайд-лейн и
припарковалась.
— Пока я там, ты мог бы просмотреть материал по "Ученику Лепина", -
сказала она, взяв с заднего сиденья пластиковую папку с печатными
материалами и протягивая ему. Я потратила на это много времени прошлой
ночью. Мне бы хотелось думать, что кто-то это прочитал.
Отстегивая ремень безопасности, Страйк сказал,
— Просто будь осторожна, хорошо?
— Я буду, - твердо сказала Робин, выходя из машины.
 Глава 101

Мои мужчины и женщины с разрушенными жизнями…

Разбили те восковые маски, которые я заставил их носить,
С искаженными яростью лицами
проклинали меня за мое тираническое принуждение…
Элизабет Барретт Браунинг
Аврора Ли

Парадная дома, где жила Зои, пахла сажей и несвежей мочой и, когда Робин
вошла туда во второй раз, произвела на нее прежнее удручающее впечатление.
Поднимаясь по бетонным ступеням, она нащупала в сумке «тревожную кнопку»,
которую постоянно носила с собой, и обхватила ее ладонью, готовая включить.

На верхнем этаже она тихо постучала в дверь Зои.

Дверь сразу же открылась. Стоявшая перед Робином худая девушка выглядела

так, будто вышла приветствовать саму Смерть. Но Робин оказалась права, а
Страйк ошибался: в комнате больше никого не было, только Зои, изможденная и
испуганная. Ее глаза, обведенные черной обводкой, изучали лицо Робин, которое
она увидела теперь без грима, линз и парика.

«Можно мне войти?» – спросила Робин.

«Да», – сказала Зои, отходя назад.

В ее комнате стояла односпальная кровать, которую она накрыла тонким черным

покрывалом из хлопка с рисунком в виде белых звезд, на котором лежал старый
ноутбук. Розовая занавеска без подклада безвольно свисала с окна, а
электрическая плита с двумя конфорками стояла на холодильнике, который
похоже был выпущен в восьмидесятые годы. Рядом располагалась небольшая
раковина, которая, казалось, отходила от стены. Шкафов не было, только полки.
Одинокая кастрюля и пара банок низкокалорийного супа стояли на полке над
холодильником, а на полке над кроватью – дешевая косметика, дезодорант,
несколько карандашей, ручек и блокнот. Сложенные стопки скудного запаса
полностью черной одежды Зои поместились в углу комнаты. Центр комнаты был
покрыт светло-зеленым в пятнах ковром, размером с квадратный метр.

Однако Робин, войдя в комнату, едва заметила всё это, потому что всё ее
внимание было приковано к стенам и потолку, к каждому сантиметру которых
были прикреплены рисунки, выполненные карандашом и черными чернилами.
Они были чрезвычайно детализированы и изысканно украшены:
экстраординарные, неудержимые излияния неизлечимого творчества. Талант,
проявившийся на этих обшарпанных стенах, почти шокировал Робин.

«Ух ты, – тихо сказала она, рассматривая стены. – Зои… это потрясающе...»

Легкая дрожь удовольствия пробежала по испуганному лицу девушки.

«Мне нужно позвонить, – сказала Робин. – Не беспокойся, – добавила она, видя
возросшую тревогу Зои. – И потом мы поговорим».

Она набрала номер Страйка.

«Здесь Зои», – сказала она ему.

«Одна?»

«Да».

«Ладно, удачи, – сказал Страйк, и Робин повесила трубку, затем, не

предупреждая Зои, включила диктофон на своем телефоне и сунула его обратно
в сумку.

«Не хочешь присесть?» – прошептала Зои.

«Отлично, спасибо», – сказала Робин, и они обе сели на кровать.

«Зачем ты хотела меня видеть, Зои?»

«Потому что, – Зои глубоко вздохнула, – Аномия – парень, который создал Игру
Дрека… Он говорит, что собирается убить тебя и твоего напарника. Он сказал, что
собирается сделать с тобой то же, что и с Ледвелл и Блеем. На днях он показал
мне твои фотографии из газеты, и я поняла, что ты Джессика. Я знаю, что
разозлила того мужчину, который все время отвечает, когда я звоню тебе в офис.
Я вешаю трубку, потому что так напугана, и – и мой парень сказал, что я не
должна связываться с тобой, что у меня будут проблемы, но я должна, потому что
я думаю, что он убил Эди.

«Ты думаешь, что твой парень….»

«Нет! – взвизгнула Зои. – Нет же, это Аномия! Я только что говорила с девушкой,
которая называет себя в сети Белая бумага, и…

«Она сейчас в Игре Дрека?»

Зои удивилась, видя, что Робин точно знала, где она говорит с Белой бумагой.

«Зои, ты не позволишь мне поговорить с ней, пожалуйста? Не волнуйся. Ей не

обязательно знать, что это не ты».

«Но ты не знаешь, как...»

«Я знаю все об игре, – сказала Робин. – Я – Рыжие лапки (Баффипоуз). Или, по

крайней мере, была ею последние пару месяцев».

«Ты Рыжие лапки?» – спросила Зои удивленным голосом. – Ты та, с кем я…?

«Верно».
Охнув от изумления, Зои повернула ноутбук так, чтобы Робин могла видеть канал
модератора и частный канал, по которому разговаривали Червь28 и Белая
бумага. Робин быстро прокрутила назад, чтобы увидеть, что уже было сказано.

<Канал модераторов>
<15 Июня 2015 17:47>
<Присутствуют: БоркледДрек, Червь28, <Приватный канал>
Аномия> <15 Июня 2015 17:47>
БоркледДрек: но все же почему? <Присутствует: Белая бумага,
> Червь28>
>
>
> Червь28: но что, если это сделал он?
> Червь28: а что если он не шутит?
Аномия: потому что я хочу, чтобы Белая бумага: не будь дурой
отныне все разговоры велись на Белая бумага: конечно, он этого не
канале модераторов делал
БоркледДрек: Разве Морхаус не Червь28: откуда ты это знаешь?
оставил инструкцию по эксплуатации Белая бумага: потому что я знаю, кто
или что-нибудь в этом роде? такой Аномия, и я знаю, что он никак
БоркледДрек: Я не знаю, как от них не мог этого сделать
избавиться. Червь28: ты знаешь, кто такой
Аномия: ты сказал мне, что, черт Аномия?
побери, умеешь кодировать >
БоркледДрек: Я могу >
БоркледДрек: но это другой уровень >
БоркледДрек: в любом случае, людям Белая бумага: да
нравятся приватные каналы Белая бумага: ты же не говорила
Аномия: люди злоупотребляют никому, что Аномия убил Ледвелл, не
приватными каналами, так что делай, так ли?
как тебе говорят Червь28: нет
Червь28: конечно, нет
>

«Ты говорила Белой бумаге, что думаешь – это Аномия убил Эди?» – спросила
Робин у Зои, та согласно кивнула.

Робин положила пальцы на клавиатуру, напомнив себе, что надо имитировать

своеобразную пунктуацию Зои, когда Белая бумага снова заговорит.

> Белая бумага: хорошо, потому что

> Аномия будет действительно
> чертовски зол на тебя, если узнает, что
> ты это говорила
Аномия: людям нравится много Червь28: Я никому не говорила
дерьма, которое они делать не Червь28: Морхаус сказал тебе, кто
должны. просто делай то, что тебе такой Аномия?
говорят Белая бумага: Нет, Аномия сам мне
> сказал
> Червь28: серьезно??
> Белая бумага: да. Мы подружились.
БоркледДрек: надо уйти Червь28: вау . Я думала, ты злишься
<БоркледДрек покинул канал> на него за то, что он избавился от
> Морхауса
Аномия: Червь? Белая бумага: Морхаус был скользким
> ублюдком
> Белая бумага: скатертью дорога
Червь28: привет Червь28: Я думала, вы по-настоящему
Аномия: ты сейчас разговариваешь с хорошие друзья
кем-то по приватному каналу? >
> Белая бумага: нет, как только я узнал
> его поближе, я понял, что он псих
>

Робин не собиралась повторять одну и ту же ошибку дважды.

Червь28: да, я разговариваю с Белой >

бумагой >
Аномия: а тебе было бы удобно, если >
бы я увидел то, что ты говоришь? Белая бумага: ха-ха, теперь у тебя
Червь28: да проблемы
Аномия: правда? >
Червь28: да, было бы Белая бумага: врёшь

Робин сделала паузу, переводя взгляд с одного чата на другой, и ее сердце

учащенно забилось.

Червь28: это забавно >

Червь28: то, как вы с Белой бумагой >
никогда не говорите одновременно. >
> Червь28: не так ли?
> >
> >
<Червь28 забанена> <Червь28 забанена>

«Что случилось?» – с тревогой спросила Зои.

«Боюсь, что Червь28 только что была забанена».

«О, нет!» – прошептала Зои, прижимая руки к лицу и разглядывая Робин поверх
кончиков пальцев своими огромными, обведенными черной подводкой,
запавшими глазами. – О черт, он что, злится? Ты рассказала ему то, что я
говорила, о том, что он убил….?»

«Мне и не нужно было. Ты все это время разговаривал с Аномией. Аномия и

Белая бумага – это один и тот же человек».

«Что? О, Боже мой, о нет… он придет и заберет меня, сейчас… он придет и, черт
возьми…»
Зои в панике вскочила, выглядя так, словно собиралась собрать свои скудные
пожитки и убежать.

«Зои, сядь, – твердо сказала Робин. – Садись. Я могу помочь тебе, я обещаю, что
могу помочь тебе, но ты должна рассказать мне всё, что знаешь».

Девушка опустилась обратно на кровать, пристально глядя на Робин своими

большими глазами. Наконец, она прошептала:

«Аномия – это тот, о ком ты думаешь»

«О ком я думаю?» – переспросила Робин.

«Да, – сказала Зои, и слезы потекли из ее глаз. – Вот почему ты разговаривала с

ним, под прикрытием, не так ли? Если бы я знала, я бы никогда, ни за что не
подошла близко к нему…»

«Зои, ты говоришь о Тиме Эше?»

«Нет! – взвизгнула Зои. – Конечно, нет».

Но она остановила себя и плотно сжала губы, как будто боялась того, что
сорвется с них в следующий раз.

«Послушай, я знаю, что у вас с Тимом... отношения», – сказала Робин, ее

колебания были вызваны тем фактом, что она с ненавистью могла называть
использование Тимом этой сломанной, одинокой девушки словом «отношения».

Лицо Зои снова сморщилось, и Робин снова была поражена ее странной

старомодно-молодой внешностью, хрупкостью костей и тем, как по-детски она
вытирала глаза тыльной стороной татуированной руки.

«Он порвет со мной, – всхлипнула она. – Он разозлится от того, что ты знаешь об

этом. Он подумает, что это я тебе всё рассказала».

Сказав это, она взяла свой телефон и проверила время.

«Ты ждешь его прихода?»

«Да», – сказала Зои, слезы все еще текли по ее впалым щекам. – Он хотел
приехать, потому что я сказала, что хочу связаться с тобой. Он не хотел, чтобы я
это делала. Он всегда нервничает из-за полиции и всего такого».

«Да уж, спорю, что так оно и есть», – подумала про себя Робин, но вслух сказала:

«Думаю, он хочет, чтобы смерть Эди расследовали. Он ведь был ее другом,

верно?»

«Он действительно хочет, чтобы убийцу поймали, он просто… он думает, что

люди не поймут нас, поэтому ему не нравится, когда я говорю с незнакомцами…
Он был очень зол, когда я начала работать в Норт-Гроув... Но не он начал эти
отношения... мы… это сделала я, – искренне сказала Зои. – Это не его вина. Я
первой его поцеловала».

«Сколько тебе было лет?»

«Тринадцать, а он не хотел, потому что мне было столько лет. Это я всё начала.
Это моя вина, а не Тима».

«Ты заставила его?»

«Н-нет, – сказала Зои, чуть не всхлипнув. – Он сказал мне, что влюблен в меня,
но он сказал, что мы ничего не можем делать из-за моего возраста, и я сказала,
что это не имеет значения. Однако он не хотел делать ничего физического. Я
сделала так, чтобы это произошло».

«Ты сказала Тиму, что считаешь, что Аномия убила Эди?»

Зои кивнула, слезы все еще текли по ее лицу.

«Ты сказала ему, кто, по-твоему, Аномия?»

«Да, но он говорит, что это глупо».

«Зои, пожалуйста, скажи мне, кто это...»

«Но я думала, ты уже знаешь, я думала, именно поэтому ты приходила в Норт-

Гроув!»

«Ты думаешь, это Пез Пирс?»

«Нет, – прошептала Зои. – Это Нильс».

 Глава 102

...и поскольку ты оказался таким мерзким,

Да, мерзким, я считаю, мы сейчас это покажем…

ты обманул бедняжку Мэриан Эрл,

И заставила свою истинную любовь вырыть себе могилу

В красивом саду ее зеленой надежды…

Элизабет Барретт Браунинг

Аврора Ли

Вернувшись на BMW , Страйк только что закончил читать заметки Робин о четырех аккаунтах в
Твиттере, которые были так полезны Аномии в распространении ложной информации об Эди
Ледвелл. Теперь он опустил окно, глубоко затянулся сигаретой и вернулся к страницам, которые
показались ему особенно интересными.

Все четыре аккаунта описывали Аномию, как «невероятную» и «гениальную»; все четверо этих
людей, однако, называли Эди Ледвелл вариациями на тему «шлюха», «потаскуха» и
«золотоискательница»; и все четыре акаунта намекали, что она бросила Аномию как друга, или
что они с Аномией когда-то состояли в сексуальных отношениях.

Страйк перевернул другую страницу.

Под заголовком «Снова битлз» Робин вставила еще один твит.

Джулиус @i_am_evola

отвечает @rachledbadly

что нет, если бы я был похож на тебя. Они бы удивились, почему Ринго Старр появился на их
пороге в юбке

9.15 вечера 28 января 2013

Затем Страйк прочитал раздел, озаглавленный «Дублированные фразы». Все четыре аккаунта
любили говорить женщинам: «Я чувствую запах твоей несвежей киски отсюда»; Джулиус «Я –
Эвола» и «Макс Р». оба сказали девушкам, что если их насиловать каждый раз, когда они говорят
что-то глупое, они будут "сосать чей-то член", и они, и Ученик Лепина также сказали выразив
почти в идентичных выражениях мнение о том, что всех женщин следует морить голодом до
оптимального веса для размножения.

Страйк вернулся к первой странице, куда Робин вставил первые в истории твиты Ученика Лепина.

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

Марк Лепин был Богом

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

14 бедренных костей мертвы, хахахахахаха

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

выстроил их в ряд и расстрелял

Наконец, Страйк вернулся к последней странице «сводки» Робин.

Все аккаунты нападают на случайных девушек, но три женщины годами подвергались

постоянному обстрелу: Эди Ледвелл, Кея Нивен и Рэйчел Ледвелл.

Четверка не включала Кею, пока это не сделала Аномия, но после того, как он написал в твиттере:
«Подай в суд или заткнись нах*й, ты начинаешь надоедать всем нам». В тот момент на нее был
открыт сезон охоты, и они обращались с ней почти так же плохо, как обращались с Эди.

Странно то, что Аномия никогда не нападала на Рэйчел Ледвелл, но четверка оскорбляла ее почти
так же сильно, как Кею. Это навело меня на мысль, что есть отдельная, не связанная с Чернильно-
Черным Сердцем обида на Рэйчел.

Один из возможных виновников - Золтан, старый друг Рейчел из клуба «Пингвин». Рейчел
разорвала контакт с Золтаном, когда он начал использовать на ней уловочки Коша, думая, что
тогда он мог бы стать Скарамушем, потому что Скарамуш сделал то же самое с Зоуи Хейг.
Аккаунты Золтана и Скарамуша исчезли из Твиттера, но тон оскорблений, которые четверка
посылает Рейчел, может свидетельствовать о продолжающемся негодовании на бывшего друга,
который им отказал.

Под этим Робин вставила примеры твитов, которые четверка отправила шестнадцатилетней
Рэйчел.

Джонни Би @jbaldw1n1>>

отвечая на @rachledbadly

Все еще катаешься на петушиной карусели, надеясь заполучить себе альфу? Мечтай дальше, ты,
безобразие с отвисшими сиськами

Джулиус @i_am_evola

отвечает @rachledbadly

вонючей сучке, которая думает, что она слишком хороша для бета-версий, и что теперь говорит?

Макс R @mreger#5

отвечая на @rachledbadly

Уродливых лесбиянок вроде тебя следует сажать в лагеря и насиловать в исправительных целях.

Ученик Лепина @LepinesD1sciple

отвечает @rachledbadly
по крайней мере, когда твоя мама умрет, у тебя будет что-то общее с #GreedieFedwell

Подняв взгляд от страниц и нахмурившись, Страйк увидел кого-то в боковом зеркале: высокого
лысеющего мужчину, решительно идущего к обшарпанной черной двери Зоуи.

Страйк сразу же бросил бумаги, которые читал, на водительское сиденье и опустил стекло.

― Эй!

Тим Эшкрофт, вздрогнув, обернулся и, правильно определив источник крика, уставился на

мужчину с густой темной щетиной и загнутым носом как у боксера.

― Я хочу с тобой поговорить, - сказал Страйк.

С настороженным видом Эшкрофт приблизился к Страйку и остановился в нескольких футах от

него.
― Я могу вам чем-нибудь помочь? – Спросил он своим вежливым голосом родного графства.

― Да, есть кое-что. Меня зовут Корморан Страйк. Я― частный детектив.

Он с удовлетворением наблюдал, как вежливая улыбка Тима испарилась.

- Я так понимаю, вы собираетесь навестить Зоуи Хейг?

Тим подождал несколько секунд слишком долго, прежде чем изобразить недоумение.

― Кого?

― Несовершеннолетняя девочка, с которой ты трахался последние четыре года, – сказал Страйк,

неожиданно резко меняя тон и форму обращения.

― Я... что? – спросил Тим. – Это то, что Зоуи сказала тебе?

― Я думал, ты не знаешь, кто она такая. – Детектив вопросительно посмотрел на него.

― Я не расслышал вас как следует, – сказал Тим. – Страйк мог видеть слабый отблеск пота на
безволосой верхней губе Эшкрофта. – Да, я знаю Зоуи. Она довольно беспокойная молодая...

― Но именно такими они тебе и нравятся, верно? Легче манипулировать, если у них чертова
самооценка ниже плинтуса и нет семьи, которая могла бы затащить тебя в суд.

― Я действительно не…

― О, я думаю, что да, - сказал Страйк.

Он открыл дверцу машины. Тим попятился, выглядя очень испуганным, но когда Страйк
приподнялся на одной ноге, используя крышу машины для равновесия, затем вытащил костыли,
Эшкрофт, казалось, немного приободрился.

— Боюсь, вы не с того конца начали...

― Ты не шутишь по поводу моей ампутации, не так ли? – Спросил Страйк, надвигаясь на

Эшкрофта, который сделал шаг назад. – Возможно, мне придется завести свой собственный блог.
― Мое мнение о том, почему Перо Аномии - педофил, и почему это, черт возьми, должно тебя
беспокоить.

Тим сделал еще один шаг назад.

— Я не знаю, что Зоуи наговорила людям, – пробормотал он, – но она не права в...

― Она ненормальная, да? Психичка?

― Девушки иногда влюбляются в мужчин постарше – больше вникают в вещи, чем...

― О, она должна была понять, что твой член был внутри нее платонически, лишь виртуально, не
так ли? – Уточнил Страйк, придвигаясь ближе к Тиму, который продолжал отступать. – Ты знаешь,
что сейчас произойдет?

‘ Что? ’ спросил Тим.

― Я собираюсь попытаться убедить ее обратиться в полицию. Если она не захочет сотрудничать, я

вернусь ко всем другим маленьким девочкам, на которых ты подписан в Твиттере. Мой партнер
собрал довольно аккуратное досье на вас и ваше поведение в интернете. Есть по крайней мере
один разгневанный отец, который, я уверен, был бы рад услышать это от меня.

Теперь Тим выглядел так, словно вот-вот упадет на колени или разрыдается.

― Если ты еще когда-нибудь приблизишься к Зоуи Хейг, - процедил Страйк, - я лично произведу
ампутацию, и это будет не твоя гребаная нога. Понимаешь?

― Да, – прошептал Тим.

― А теперь убирайся к черту!

Черная дверь позади Тима открылась, показав Робин и Зоуи.

― Тим! – Воскликнула Зоуи.

Эшкрофт проигнорировал ее и быстро зашагал прочь. Пока Зоуи смотрела ему вслед, он перешел
на бег и исчез за углом. Взгляды Страйка и Робина встретились, и последний сразу понял если не
подробности, то суть того, что, должно быть, только что произошло.

― Мы собираемся подбросить Зоуи до метро, – сказала Робин. – Она собирается занять мой
номер в отеле Z сегодня вечером.

― Нет, - сказала Зои, на щеках которой, как теперь заметил Страйк, были нелинейные дорожки от
слез. – Я хочу увидеть Тима…

― Но он не хочет тебя видеть, - сказал Страйк.

― Почему это? – Причитала Зои, и новые слезы текли по ее лицу.

― Мы можем поговорить об этом в машине, – сказал Страйк, открывая заднюю дверцу. – Залезай.
 Глава 103

Многое уже известно или неизвестно:

Жизни закончены; время сократилось;

Было ли залежное поле оставлено незасеянным?

Останутся ли эти бутоны всегда нераспустившимися?

Christina Rossetti
Amen
- Ты мог бы проявить больше сочувствия, - укоризненно сказала Робин полчаса
спустя.
Они со Страйком припарковались на боковой дороге возле станции Тафнелл-Парк,
проводив Зои до метро. Теперь у Зои была карточка-ключ от гостиничного номера
Робин и сто фунтов наличными, которые дал ей Страйк.
- Я сочувствую, - сказал Страйк. - Как ты думаешь, почему я только что пригрозил
оторвать Эшкрофту член?
Им потребовалось тридцать минут, чтобы успокоить Зои из-за поспешного отъезда
Эшкрофта, а затем объяснить, как работают отели, потому что она никогда раньше не
останавливалась ни в одном из них. Однако она была так напугана тем, что Аномия
придет и найдет ее, что в конце концов уверилась, что никто не вышвырнет ее из
отеля Z за то, что она не похожа на Робин, и даже приняла ободряющие объятия Робин
на верхней ступеньке станции.
- Она позвонит Эшкрофту, как только минует ресепшн, - сказала Робин.
- Если он понимает, что для него хорошо, он не ответит, - сказал Страйк. - Никогда
больше.
- Ты понимаешь, что если он Аномия...
- Это не так, - сказал Страйк. - Я только что исключил его. Ну, на девяносто процентов.
- Как? - спросила Робин, застигнутая врасплох.
- Я объясню после того, как ты расскажешь мне, что произошло наверху.
-Все это записано здесь.
Робин достала свой мобильный из сумки, нашла запись и нажала воспроизведение.
Страйк с каменным лицом выслушал, как Зои сказала, что Аномия собирается
"заледвеллить и заблэить" двух детективов. Когда на записи наступила тишина,
нарушаемая только постукиванием клавиш ноутбука, Робин сказала:
- Итак, это я вступаю в игру. Было открыто два канала, и Paperwhite – она была
совершенно другой. Она сказала, что Морхаус был скользким подонком, и она хорошо
его уложила. А потом, через некоторое время, я это заметила: Anomie и Paperwhite не
печатают одновременно, и когда я указала на это по двум каналам, меня немедленно
забанили. Я уверена, что они…
- ...один и тот же человек, - сказал Страйк. Он наклонился вперед и нажал на паузу. -
Черт. Конечно, блядь: Paperwhite была создана для того, чтобы присматривать за
Morehouse. Выяснять, о чем он думал, рассматривал ли он возможность ухода…
- ...и попытаться удержать его там, - сказала Робин, - потому что Викас вырос с тех пор,
как помогал создавать игру, верно? Он становился все более и более успешным в
реальном мире, и Аномия понимал, что заменить его будет почти невозможно. Я
только что видела, как Аномия по-настоящему набросился на нового модератора
BorkledDrek, который явно не справляется с этой работой.
- Paperwhite появилась в Игре Дрека примерно в то время, когда Викас и Рэйчел
поссорились. Я не думаю, что это было совпадением. Рэйчел говорит, что Аномия
ревновала Викаса, что ей или ему не нравилось, что они с Рэйчел сблизились.
Paperwhite был идеальным способом навсегда отвлечь Викаса от Рэйчел.
- С кучей украденных фотографий, которые Аномия также показывал другим
мужчинам, - сказал Страйк, быстро соображая. - Каковы шансы, что Оливера Пича
заманили на Комик-Кон, смутным намеком на то, что там будет великолепная
рыжеволосая девушка, которая поможет ему найти Аномию?
Он снова нажал кнопку воспроизведения.
В тот момент, когда Зои заявила, что она инициировала сексуальные отношения с
Тимом Эшкрофтом, Страйк пробормотал "кусок дерьма", но когда Зои произнесла
слова "Это Нильс", он громко сказал: "Какого хрена?"
- Тсс. Слушай, - сказала Робин, указывая на мобильный, из которого теперь доносился
ее собственный голос.
- Почему ты думаешь, что это Нильс?
- Куча всего. Я испытал шок, когда впервые увидел окно в Норт-Гроув. На нем есть слово
“аномия”, так что в тот вечер на канале модераторов я сказала: “Вы никогда не
догадаетесь, я видела сегодня окно с надписью “аномия”, разве это не смешно?” или
что-то в этом роде, и Аномия связался со мной в приватном чате, как только я
сказала это, он сказал: “Никогда больше не упоминай об этом окне, или я тебя забаню.
Никому об этом не рассказывай.” Он действительно странно отнесся к этому.
- Аномия упоминал Норт-Гроув?
- Нет, но у меня было ощущение, что он знал, где находится окно, и я начала думать,
что он, должно быть, был там, и, возможно, именно там у него появилась идея для
названия.
- И вот однажды Нильс заговорил со мной об аномии и объяснил, что это значит. Он
говорил мне, что у тебя должна быть цель в твоей работе, и ты должен быть уверен,
что остаешься на связи с другими людьми, и о том, что коммуна - лучший способ
жить, потому что ты не можешь страдать от аномии, если живешь в коммуне, и что
мне нужно съехать отсюда и переехать жить в Норт-Гроув. Мариам поддерживала
его. Я думала, это очень мило с их стороны. Но я не переехала, потому что Тим этого
не хотел. Он сказал, что мы не можем быть там наедине.
- Потом однажды я услышала, как Нильс и Пез говорили об Эди, и я прислушалась,
потому что всегда надеялся, что однажды она зайдет в Норт-Гроув, и я с ней
встречусь.
- Но они оба очень плохо отзывались о ней… Я думала, они будут гордиться тем, что
знают ее, после того, что она сделала, но это было не так. Пез говорил об идее комикса,
над которой они с Эди работали до того, как Джош переехал к нам. Пез сказал, что Эди,
вероятно, подаст на него в суд сейчас, если он закончит это и выпустит
самостоятельно, потому что некоторые идеи принадлежали ей. Речь шла о
путешествующем во времени гробовщике, настоящем дарке, путешествующем в
гробах. Я подумалf, что это классная идея. Бьюсь об заклад, это все были ее идеи, это
похоже на ее историю. Бьюсь об заклад, Пез разве только нарисовал несколько
картинок.
- А потом Нильс начал ругать Эди, и я никогда раньше не слышала от него такого. Он
был зол, по-настоящему зол. Обычно Нильс не очень-то злится. Он сказал, что она ни
разу не упомянула его ни в одном интервью, и это после того, как он дал ей бесплатное
жилье и место для создания «Чернильно-черного сердца», и что она взяла все и ничего
не дала взамен. Он произнес это так, будто если бы не он, она никогда бы не добилась
успеха, и он сказал, что она вроде как флиртовала с ним, чтобы получить от него то,
что хотела. И он говорил, что Эди никогда даже не упоминала о его творчестве или о
чем-то еще, и не потрудилась прийти на его последнюю выставку.
- И когда я слушала Нильса, я подумала, что именно так Аномия говорит об Эди,
потому что однажды вечером, вскоре после того, как я присоединилась к игре, Аномия
говорил, какой сукой была Эди, так как она отреклась от игры, в то время как он
поддерживал интерес фэндома и делал ей одолжение. А потом он сказал мне, что Эди
приставала к нему, типа, в реальной жизни, но вроде как бросила его, когда начала
зарабатывать деньги.
- Аномия был пьян, когда он это сказал, он сказал мне, что был пьян. Он сказал, что у
него был плохой день.
- Почему плохой день?
- Он мне не сказал – он никогда много не рассказывает о своей реальной жизни. Но
затем, на следующее утро, после того, как он рассказал мне все это об Эди, он открыл
со мной другой приватный чат и сказал: “Забудь, что я сказал прошлой ночью, если
хочешь остаться в игре”. Так что я никому не рассказывала, потому что мне так
понравилась игра, еще тогда. У меня там были друзья – Fiendy1 и Buffypaws – я имею в
виду, до тебя – я часто разговаривал с другой Buffypaws.
- Но после того, как я услышала, как Нильс говорит об Эди, он мне больше не нравился
так сильно. И я начала замечать, как много он сидел за компьютером. Он занимается
странным искусством, но заканчивает не так уж много работ.
- Вы когда-нибудь видели, как он играет в эту игру?
- Нет, но кто-то в нее играл, кто-то в Норт-Гроув, потому что однажды я увидела
это в истории Интернета, после того как начала думать, что Аномией может быть
Нильс. Я начала искать. Ты думаешь, это было неправильно?
- Нет, Зои, я думаю, это было разумно.
- А потом, когда Джош приехал погостить в Норт-Гроув, за месяц до того, как на них
напали, Нильс предлагал ему идеи для мультфильма. Я слышала, как он делал это пару
раз, и это тоже похоже на Аномию, потому что он всегда отмахивался от
мультфильма. Я никогда этого не понимала, потому что он действительно был без
ума от этого, но Аномия всегда говорил, что он мог бы сделать гораздо лучшую
работу, чем Эди.
- Итак, я начала по-настоящему подозревать Нильса, а потом, в тот день, когда это
случилось…
- Нападения?
- Да… Нильса не было дома. Он почти никогда никуда не выходит.
- Он сказал вам, куда пошел?
- Нет, я просто знаю, что его не было дома, потому что Брэм не ходил в школу, а
Мариам жаловалась, что пытается вести уроки рисования и одновременно
присматривать за Брэмом.
- Но самое худшее… Я испугалась, когда нашла это… Я была в студии Нильса. Он держит
ее запертой, но он хотел, чтобы я взяла там книгу для него... и я нашла…
- Что она нашла? - спросил Страйк, когда воцарилось молчание.
- Нож, - сказала Робин. - Она сказала это мне одними губами.
-...действительно большой, - продолжила Зои, теперь шепотом, и в голосе ее
слышались слезы. - Он просто лежал там, на полке. И на нем была странная надпись,
похожая на магическое заклинание или что-то в этом роде.
Робин нажала на паузу.
- Я видела этот нож. Он принадлежал дедушке Нильса. Он назвал его каким-то
голландским именем, которое я не могу вспомнить. “Магическое заклинание” - это
греческое слово, означающее ”наследие".
- Он просто валялся где-то в его студии?
- Да, и люди явно знали, что он там – или Брэм знал, потому что он спросил Нильса,
может ли он взять его с собой в школу. Нильс сказал "нет", - добавила Робин.
- Спасибо, черт возьми, за это, - сказал Страйк, - иначе мы, вероятно, наблюдали бы
бойню в школе.
- Это все, что Зои могла сказать о своих причинах подозревать Нильса, - сказала Робин.
- Остальная часть разговора заключалась в том, что она паниковала, что Аномия
собирается прийти и убить ее, и я уговаривал ее пойти в отель. Итак, что ты думаешь
о ее теории?
- Честно? - переспросил Страйк. - Не очень.
Он вытащил свой вейп и глубоко затянулся. Выдохнув, он сказал:
- Эди Ледвелл действительно разозлила многих мужчин, не так ли?
- Да, - сказал Робин. - Но я не верю, что она флиртовала с Нильсом, чтобы вытянуть из
него что-то. Я не думаю, что она была из таких, и в любом случае…
- Мужчины, как правило, склонны думать, что с ними флиртуют? - спросил Страйк,
правильно предвосхитив то, что собиралась сказать Робин.
- Некоторые мужчины таковы, - сказала Робин, взглянув на часы. - Всегда те, кто тебе
на самом деле не нравится, кажутся наиболее предрасположенными к тому, чтобы
думать, что ты от них без ума.
Она думала о Хью Джексе, но мысли Страйка вернулись к тротуару перед отелем
"Ритц".
- Может, возьмем что-нибудь поесть? - предложил Страйк. - Еще много времени до
того, как нам нужно выезжать к Ледвеллам.
Итак, они отправились в ближайший сэндвич-бар, куда Страйк взял заметки Робин о
четырех троллях. После того, как они уселись за маленький столиком у окна, и съели
по сэндвичу, Страйк сказал:
- Я прочитал эти заметки.
- И? - спросила Робин.
- И я согласен.
- С чем? - спросила Робин, которая не записала свое собственное заключение,
беспокоясь, что Страйк подумает, что она видит то, чего там не было.
- Что это один и тот же человек. Очевидно, я говорю о Джулиусе, Джонни, Максе и
Лепине. Трудно судить о Золтане и Скарамуше, потому что у нас нет от них материала,
который можно было бы сравнить с другими.
- Я думаю, возможно, Золтана и Скарамуша забанили, - сказала Робин, испытывая
облегчение от того, что Страйк не счел ее теорию абсурдной, - потому что я не смогла
найти никаких следов ни одного из них в Твиттере. Но если Рейчел была права, и
Золтан превратился в Скарамуша, которого тоже забанили – не мог ли Золтан
/Скарамуш решить, я не знаю, как бы распределить работу? Создать несколько
аккаунтов, чтобы можно было позволить себе пожертвовать одним или двумя, если
перейдут черту?
- Правдоподобно, - сказал Страйк, кивая, - хотя нет недостатка в мужчинах,
получающих удовольствие от приставаний к девушкам в Интернете. Они не все
должны быть связаны.
- Я знаю, - сказала Робин, - но это не объясняет, почему Рейчел так ненавидят эти
четыре аккаунта. Это нарушает шаблон: Эди и Кеа оба разозлили Аномию. Рейчел
никогда этого не делала. А ты видел упоминание про Ринго Старра?
- Да, - сказал Страйк, - что подводит нас к неизбежному вопросу, не так ли?
Рассматриваем ли мы еще четырех онлайн-персонажей как Аномию? Я сильно
склонен думать, что это так, и, если это так, Эшкрофт не может быть Аномией. Я не
знаю, проверяла ли ты даты, но Джулиус и Джонни устроили бурю в твиттере, когда
вы встретились лицом к лицу с Эшкрофтом в Колчестере.
- О, - сказала Робин. - Вот как ты исключил его?
- Я могу ошибаться, но я так не думаю.
- Ну, кто же тогда, - спросила Робин с нотами отчаяния, - этот человек? Мог ли один и
тот же человек, который написал эти напыщенные послания Джошу Блэю с греческим
акцентом и сказал Рейчел: “Эди и я, по сути, один и тот же человек”, также говорить
молодым женщинам онлайн, что их следует насиловать и морить голодом, чтобы они
не набирали вес?
- Почему бы и нет? - решительно сказал Страйк. - Ты думаешь, хорошо образованные,
культурные люди не способны быть такими же подлыми и грязными, как все
остальные? Посмотри на гребаного Эшкрофта. В любом случае, нетрудно найти
несколько фрагментов латинского и греческого языков, а затем скопировать и
вставить их. Это не обязательно означает, что мы ищем мозг, подобный мозгу
Бхардваджа.
- Если это все один и тот же человек, - сказал Робин, - Кеа Нивен могла говорить
правду о том, что Аномиия разговаривал с ней, используя этот метод Коша. Она
большая находка: симпатичная, напрямую связанная с Чернильно–Черным Сердцем -
Аномия, возможно, подумал, что она заслужила обращение лично, а не делегировал
его одному из троллей.
- Логично, - сказал Страйк, кивая, - и если Аномия действительно общался на Кеа,
используя метод Коша, это указывает на мужчину, который не пользуется успехом у
женщин в реальной жизни - или не так успешен, как ему хотелось бы. Есть много
предположительно счастливо женатых мужчин, которые наслаждаются охотой ради
нее самой. Количество, а не качество, как говаривал Кош.
- Ты знаешь, - продолжил Страйк после короткой паузы, - я все еще продолжаю
возвращаться к тому первому вопросу: что теряет Аномия, если его разоблачат? Я
понимаю, почему Бхардвадж хотел остаться анонимным. Он был ребенком, который
хотел, чтобы астрофизики в Кембридже воспринимали его всерьез. Я сомневаюсь, что
он хотел, чтобы они знали, как много его жизни было занято игрой, или чтобы его
ассоциировали с публичным преследованием Эди Аномией.
- Я все еще не понимаю, почему Викас не порвал связи с Аномией раньше.
- Но ты только что выяснила почему, не так ли? - сказал Страйк. - Paperwhite.
- Но Paperwhite не было там с самого начала. Почему Викас оставался до того, как она
появилась?
- Хороший вопрос, - сказал Страйк.
- Помнишь ту ”шутку", которую Викас отпустил Рейчел? “Аномия не моя девушка. Она
моя сестра.” Что, черт возьми, это значило?
- Черт его знает, - сказал Страйк.
Что-то в его подсознании проступало, но отказывалось быть явным.
Как только их сэндвичи были съедены, а Робин сходила в туалет, она сказала:
- До Баттледин-роуд не так уж далеко, но нам, наверное, пора… С тобой все в порядке?
- Что? - спросил Страйк, который пытался вытащить на поверхность
подсознательную идею, которая продолжала его раздражать. - Я в порядке. Просто
размышляю.
Вернувшись в BMW, Страйк снова достал свой мобильный телефон, чтобы
посмотреть, как он теперь считал, четыре аккаунта Аномии. Странно, но, учитывая,
что он только что сказал Робин, что Золтан, возможно, не имеет никакого отношения
к делу, он сначала погуглил это имя.
Результаты были, мягко говоря, эклектичными. Золтан, как он узнал, было
венгерским именем, а также названием жеста руки, который возник в фильме
пятнадцатилетней давности под названием "Где моя тачка, Чувак?"
Слегка фыркнув, Страйк поискал "Джона Болдвин". Результаты были
многочисленными и столь же разнообразными. Однако теперь, когда он
сосредоточился на названии, у него возникло странное ощущение, что он видел его
где-то еще, кроме Твиттера, хотя его непокорный мозг отказывался вспоминать, где
именно.
Имена Lepine’s Disciple (Ученик Лепина) и Джулиус Эвола говорили сами за себя,
подумал Страйк, но, размышляя о Скарамуше, он услышал в своей голове
музыкальную фразу. Размышляя о том, что он, вероятно, был не единственным
человеком, который подумал о "Богемской рапсодии", а не о клоуне шестнадцатого
века, когда услышал имя Скарамуш.
Наконец, он обратил свое внимание на фамилию: Макс Р., также известный как
@merger#5.
- Мы почти на месте, - сказала Робин, сворачивая на Баттледин-роуд, но едва слова
слетели с ее губ, как Страйк громко сказал:
- Черт.
- Что? - спросила Робин.
- Дай мне минутку, - сказал Страйк, торопливо вводя имя Золтан в Google еще раз.
Робин продолжила путь по дороге, вдоль которой с обеих сторон стояли добротные
семейные дома, стоимость которых, как она догадалась, судя по недавним поискам
жилья, значительно превышала миллион фунтов. К счастью, парковочное место
находилось прямо перед домом Гранта и Хизер Ледвелл. Припарковав BMW, она снова
повернулась к Страйку, который все еще печатал на своем телефоне, просматривая
результаты, и на его лице было выражение, которое, как она знала по долгому опыту,
означало глубокую концентрацию.
У них еще оставалось несколько минут до девяти часов. Робин сидела тихо, ожидая,
когда Страйк скажет ей, что он делает. Наконец он поднял глаза.
- Что? - спросила Робин, уверенная, судя по выражению его лица, что Страйк хочет
сказать ей что-то важное.
- Кажется, я только что перерезал эту колючую проволоку.
- Что?
Прежде чем Страйк успел ответить, кто-то постучал в окно рядом с Робином, заставив
ее подпрыгнуть.
Грант Ледвелл улыбался в окно, держа в руке завернутую бутылку вина, явно
стремясь получить важные новости.
 Глава 104

Черная пыль смерти, разлетаясь,

проникла в каждую тайную складку
Этого запечатанного письма,
Засохли навеки свеженаписанные чернила...
Элизабет Барретт Браунинг
Аврора Лей

—Я все объясню, когда все закончится, - сказал Страйк негромко.

— Только что был в магазине, - сказал Грант, указывая на бутылку, когда
Страйк и Робин выходили из машины. После пребывания в Омане он приобрел
глубокий загар, который подчеркивала белая рубашка, надетая на джинсы. Без
маскирующего пиджака виднелся большой живот.
— Хизер и ее мать перебрали все мои приличные красные вина. О, - воскликнул
он, когда Страйк обошел машину спереди и появился в поле зрения со своими
костылями и полупустой штаниной. — Ты...
— Потерял пол-ноги, да, — сказал Страйк. — Видимо, это стало известно.
Грант неуверенно засмеялся. Робин, чьи мысли все еще были заняты
необычным комментарием Страйка о проволоке, отвлеклась на явный
дискомфорт Гранта от этого очевидного свидетельства инвалидности Страйка.
Это не добавило ей дружелюбия к Ледвеллу, к которому она и так относилась
с предубеждением, учитывая то, что она считала его пренебрежительным к
старшей дочери и племяннице.
— С тех пор как я видел вас в последний раз, в семье прибавление! - сказал он,
не сводя глаз со Страйка, когда они втроем направились к входной двери.
— О, Хизер родила? - вежливо спросила Робин. — Поздравляю!
— Ага, наконец-то у меня появился мальчик, - сказал Грант. — В третий раз
повезло!
Очевидно, подумала Робин, ее неприязнь усилилась, Рейчел больше не
считалась одним из детей Гранта.
— Как вы его назвали? - спросила она.
— Итан, — сказал Грант. — Это всегда было любимое имя Хизер. Оно
нравилось ей еще со времен "Миссии Невыполнимой".
Он открыл дверь в коридор, оформленный в бежевых и кремовых тонах, а
через дверь - в большую гостиную и столовую, где сидели Хизер и ее мать.
Теперь настала очередь Страйка отвести глаза, потому что Хизер кормила
новорожденного сына, обнажив девять десятых набухшей груди, а головку
ребенка с редкой копной каштановых волос держала в руке, как большую
картофелину. Две маленькие девочки в одинаковых розовых пижамах с
пятнами свернулись калачиком на полу, играя с парой пластмассовых пони и
наездников. Они подняли глаза, когда вошел их отец с двумя незнакомцами, и
у обеих открылись рты при виде застегнутой штанины брюк Страйка. Их
бабушка, невысокая, с агрессивно-рыжими волосами, выглядела весьма
взволнованной.
— О, привет! - радостно сказала Хизер. — Извините меня. Когда он голоден,
он голоден!
— Я все о вас прочитала, - сказала свекровь Гранта, впиваясь в Страйка
жадными глазами. — Я рассказала о вас девочкам. Они хотели остаться, чтобы
увидеть знаменитого папиного гостя!
— Мы пройдем в сад, - сказал Грант, избавив Страйка от необходимости что-
то отвечать. Страйк и Робин последовали за ним в большую и очень хорошо
оборудованную кухню, полную арматуры из нержавеющей стали.
Французские окна были открыты, и Робин увидела, что сад на самом деле
представляет собой небольшую мощеную площадку, усеянную растениями в
горшках, вокруг которой стоял деревянный стол и стулья.
— Кто-нибудь из вас хочет выпить? — спросил Грант, доставая из стенного
шкафа бокал для вина. Оба отказались.
Когда все трое сели за стол в саду, а Грант налил себе вина и сделал глоток,
Робин сказала, не особенно искренне, потому что на самом деле она считала
его довольно безвкусным,
— Прекрасный дом.
— Спасибо, - сказал Грант, - но мы здесь не задержимся. Мы уезжаем.
Облегчение, правда, от того, что все решено. Мы возвращаемся в Оман.
Отличные школы для детей, хорошее сообщество экспатов. У нас там остались
друзья. Я могу заниматься всеми делами, связанными с кино, удаленно, для
этого нет необходимости оставаться в Великобритании. В любом случае,
Хизер очень хочет поехать. Она все еще беспокоится об Аномии и всех этих
сумасшедших ублюдках из Чернильно-Чёрного Сердца.
К тому же Оман - прекрасная налоговая гавань, подумал Страйк.
Грант выпил немного вина, затем сказал:
— Итак, у вас есть новости для меня?
— Да, — сказал Страйк. — Мы на девяносто процентов уверены, кто такой
Аномия.
Правда? подумала Робин, взглянув на Страйка.
— Ну, это чертовски хорошая новость, - сердечно сказал Грант. — И кто?
— Не могу сказать, пока это не будет доказано, — сказал Страйк. — Нас могут
обвинить в клевете. На самом деле, нам не хватает ключевой улики, и мы
подумали, не могли бы вы помочь.
— Я? - спросил Грант, выглядя удивленным.
— Да, — сказал Страйк. — У меня есть пара вопросов, если вы не против?
— Валяйте, - сказал Грант, хотя Робин показалось, что на лице бульдога,
которое в лучах вечернего солнца выглядело обветренным, промелькнула
настороженность.
— Во-первых, - сказал Страйк, - тот телефонный разговор с Эди, о котором вы
мне рассказывали. Тот, в котором она сказала, что Блэй хочет выгнать ее из
"Чернильного черного сердца"?
Грант поднял левую руку и смахнул что-то невидимое со своего носа.
— Да? - сказал он.
— Когда именно это было? — спросил Страйк.
—В прошлом году, - сказал Грант.
— Можете вспомнить, когда именно?
— Должно быть... где-то в июне?
—У нее был номер вашего мобильного?
Последовала еще одна небольшая пауза.
— Да, - сказал Грант.
— И когда вы в последний раз разговаривали до этого звонка?
— Какое отношение это имеет к Аномии?
— О, это очень важно, - заверил его Страйк.
— До этого мы некоторое время не общались, - сказал Грант.
— Предыдущий случай был, когда она была бездомной и попросила вас о
помощи?
Прикус Гранта стал более выраженным. Прежде чем он успел попытаться
ответить, обе его маленькие дочери вышли из дома с гипертревожной
застенчивостью детей, любопытствующих по поводу незнакомцев, каждая
несла пластмассового пони и наездника.
— Папа, - сказала старшая из них, подходя к столу, - посмотри, что Ган-Ган
нам подарил.
Она положила пони и всадника на стол. Ее младшая сестра смотрела в сторону
на застегнутую штанину брюк Страйка.
— Прекрасно, - сказал Грант. — Теперь ты беги обратно в дом. Папа занят.
Старшая из двух девочек подошла ближе к Гранту, встала на цыпочки и
громко прошептала ему на ухо,
— Что случилось с ногой того человека?
— Машина, в которой я ехал, наехала на бомбу, когда я был солдатом, - сказал
Страйк девочке, больше для того, чтобы избавиться от нее, чем для того, чтобы
избавить Гранта от необходимости отвечать.
— О, - сказала она.
Ее младшая сестра придвинулась ближе, и они вдвоем уставились на Страйка.
—Беги внутрь, - повторил Грант. — Идите.
Девочки отступили, перешептываясь друг с другом.
— Извините за это, - жестко сказал Грант, делая еще один глоток вина.
— Нет проблем, - сказал Страйк. — Следующий вопрос: Я хотел бы узнать,
были ли у вас еще такие звонки с просьбой эксгумировать вашу племянницу?
— Нет, - ответил Грант. Только те два, о которых я вам говорил.
Страйк впервые достал свой блокнот и обратился к записям предыдущей
беседы с Ледвеллом.
— Вы ответили только на второй звонок, верно? Хизер приняла первый.
— Да, - сказал Грант. — Я так понимаю, нам звонил Аномия?
— Нет, это был не Аномия, - сказал Страйк. — Звонивший сказал: "Откопай
Эди и посмотри на письмо", верно?
— Да, - сказал Грант. Теперь он выглядел определенно неуютно.
— Но они не уточнили, на какое письмо нужно обратить внимание?
— Нет, - сказал Грант.
— Потому что в гробу лежат два письма, так? Одно от Ормонда, другое от
Блэя?
— Верно,- сказал Грант, теперь заслоняя глаза от опускающегося солнца. —
Извините, я, пожалуй, возьму солнцезащитные очки. Здесь очень светло.
Он встал и скрылся в доме.
— Он напуган, - пробормотала Робин.
— Так ему, черт возьми, и надо. Телефонный звонок от Эди, сука. Я думаю,
нам придется немного поработать в стиле "хороший полицейский - плохой
полицейский".
— Насколько ты хочешь, чтобы я была плохой? - спросил Робин.
— Ха-ха, - сказал Страйк, когда шаги позади них сказали о возвращении Гранта
Ледвелла, теперь уже в авриаторах Ray-Ban.
— Извините за это, - сказал он, возвращаясь на свое место и тут же выпивая
еще вина.
— Без проблем, - сказал Страйк. — Итак, вернемся к письмам в гробу. Их было
два, верно? Мы согласны с этим?
— Корморан, - пробормотал Робин, прежде чем Грант успел ответить.
— Что? — сказал Страйк, явно раздраженный.
— Я думаю, - сказала Робин, извиняюще улыбнувшись Ледвеллу, - мы должны
помнить, что речь идет о племяннице Гранта.
— Спасибо, — сказал Грант, довольно громко, чем нужно. — Большое спасибо,
э-э...
Но он явно забыл имя Робин.
— Хорошо, - сказал Страйк, и немного менее агрессивным голосом сказал: —
Два письма, да?
— Да, - сказал Грант.
— Потому что, когда мы встретились в "Пистолете", - сказал Страйк, - вы
говорили об одном письме, а не о двух. "Гробовщик знал, потому что я
попросил его положить его туда". Тогда я не придал этому значения. Я решил,
что вы говорите о письме, которое лично передали, и что, возможно, Ормонд
сам отнес его гробовщику. Так все и было?
Лицо Гранта стало невыразительным, и Робин была уверена, что он
напоминает себе, что Ормонд на свободе и может разоблачить его, если он
солжет.
— Нет, - сказал Грант, - они оба - у меня были оба письма. Я имел дело с
гробовщиком.
— Тогда почему вы сказали мне, что попросили гробовщика положить "это" в
гроб?
— Я этого не говорил, - солгал Грант, добавив: — А если и говорил, то ошибся.

— Значит, вы передали гробовщику два письма, и если полиция пойдет и

допросит его, он скажет, что положил туда два письма, верно?
— Какого черта полиция хочет поговорить с гробовщиком? - спросил Грант.
Во второй раз за этот вечер Страйк заставил мужчину попотеть: Лоб Гранта
блестел в румяных солнечных лучах.
— Потому что это чертово дело об убийстве, - сказал Страйк, повышая голос,
- и любой, кто говорит ложь о Эди или о своих отношениях с ней, когда она
была жива...
— Корморан! — сказала Робин. — Вы говорите так, как будто... извините, -
снова обратилась она к Гранту. — Это было ужасное дело. Я знаю, что вам
тоже было очень тяжело.
— Да, это было чертовски тяжело, - решительно сказал Грант.
Он выпил еще вина, а когда отставил бокал, посмотрел на Страйка и сказал,
—Я не вижу разницы, сколько писем положили в гроб.
— Значит, вы признаете, что туда положили только одно?
— Нет, - сказал Грант, - я спрашиваю, какое это имеет значение.
— Давайте вернемся к тому телефонному звонку, о котором вы мне говорили.
Тот, когда у Эди волшебным образом оказался номер вашего мобильного и ей
нужен был ваш совет, хотя вы не видели ее с тех пор, как подкинули ей
несколько сотен фунтов и вышвырнули на улицу.
— Подожди, черт возьми...
— Корморан, это несправедливо, - горячо возразила Робин.
— Это точно...
— Ты не знаешь, и я тоже, что происходило в этой семье, - сказала Робин.
— Я знаю, что этого чертова телефонного звонка никогда не было. В любом
случае, это можно проверить, теперь полиция нашла телефон Эди.
По застывшему выражению лица Гранта Страйк понял, что он не знал об этом.
— Это не преступление - чувствовать сожаление о том, что у тебя не было
достаточно контактов с членом семьи, которого ты потерял, - сказала Робин.
— Я понимаю, почему кто-то мог сказать, что телефонный звонок был, а его
не было. Мы все так делали. Такова человеческая природа.
— Похоже, ваш партнер разбирается в людях гораздо лучше, чем вы, - Грант
бросил взгляд через стол на Страйка.
— Значит, телефонного звонка не было? — сказал Страйк. — Это то, что вы
нам говорите?
Пуговицы белой рубашки Гранта напряглись на его животе, когда он вдыхал
и выдыхал.
— Нет, - сказал он наконец, - не было. Все так, как сказал ваш партнер. Я
чувствовал - я не чувствовал себя хорошо из-за того, что не поддерживал с ней
связь".
— Но тот несуществующий телефонный звонок был предположительно
причиной, по которой вы думали, что Блэй хотел, чтобы Эди ушла из
"Чернильного черного сердца".
— Он действительно хотел, чтобы она ушла, - прорычал Ледвелл, а затем
мгновенно выглядел так, словно пожалел об этом.
— Откуда вы знаете? — сказал Страйк. — Откуда вы это взяли?
Когда Ледвелл ничего не сказал, Страйк продолжил:
— Вы сказали мне в тот вечер в "Пистолете", что и Блэй, и Катя Апкотт
обладают "этикой уличных кошек". Сильно сказано. Что заставило вас так
сказать?
Ледвелл промолчал.
— Может, мне сказать вам, откуда, по-моему, вы взяли, что Блэй хочет полного
контроля? - сказал Страйк.
Но прежде чем он успел это сделать, две маленькие девочки в пижамах
появились снова, теперь в компании своей бабушки, которая приветливо
смотрела на группу, сидящую за столом, очевидно, не замечая напряженности.
— Девочки хотят пожелать папе спокойной ночи.
Грант попросил каждую из своих дочерей поцеловать его в щеку. Вместо того
чтобы сразу уйти, мать Хизер повернулась к Страйку и сказала,
— Мия хочет задать тебе вопрос. Я сказала ей, что ты не будешь возражать.
— Точно, - сказал Страйк, внутренне проклиная ее и детей.
— Тебе было больно, когда твою ногу разбомбили? - спросила большая из двух
девочек.
— Да, было больно, - ответил Страйк.
— Вот ты где, Миа, - сказала их бабушка, сияя. Робин не удивилась бы, если
бы она спросила, будет ли Страйк счастлив принять участие в следующем
"Шоу и рассказе" Мии. — Ладно, девочки, пожелайте нашим гостям
спокойной ночи.
— Спокойной ночи, - в унисон сказали две маленькие девочки, и они вернулись
в дом.
Солнце уже опустилось ниже крыши дома, отбрасывая тень на маленький
мощеный дворик Ледвеллов, но Грант не снял солнцезащитные очки, которые
теперь отражали рубиновое сияние неба. Благодаря теще у него появился
полезный промежуток времени для размышлений, и прежде чем остальные
успели заговорить, он сказал:
—У меня сложилось общее впечатление, что Блэй хотел, чтобы она уехала.
— Но вы не можете сказать, откуда взялось это впечатление? - спросил Страйк.

— Ну, они ведь рассорились, не так ли?

— Вы сказали, что у него и Кати были моральные устои...
— Они думали, что Эди - Аномия, не так ли?
— То, что Блэй убеждал Эди в том, что она Аномия - это именно та паранойя,
которую можно ожидать от вечно обкуренного парня с испорченными
отношениями, - сказал Страйк, - но вы единственный человек, который когда-
либо предполагал, что он хочет полностью захватить "Чернильно-черное
сердце". Все, что нам рассказали в ходе расследования, говорит о том, что он
был едва ли в состоянии поднять сигарету, не говоря уже о том, чтобы в
одиночку писать мультфильм и вести дела с киностудиями и Netflix. Я думаю,
у вас есть очень конкретная причина думать, что он хотел взять все в свои
руки, и очень конкретная причина говорить, что Катя тоже криворукая. Я
думаю, вы открыли и прочитали письма, которые должны были положить в
гроб Эди, и, прочитав их, решили положить только письмо Ормонда.
Признался ли бы Грант в этом, навсегда осталось бы спорным вопросом,
потому что в этот момент через открытые двери во внутренний дворик вошла
Хизер с пустым бокалом вина в руке, сияя на всех.
— Дай мне немного, Граб, - сказала она, усаживаясь на четвертый стул. — Я
только что уложила Итана, а мама читает девочкам сказку.
Когда Грант наполнил ее бокал, выражение его лица оставалось жестким,
Хизер с нетерпением сказала:
— Итак, что я пропустила? Мы уже знаем, кто такой Аномия?
— Узнаем, - сказал Страйк, прежде чем Грант успел заговорить, - как только
увидим письмо, которое не было положено в гроб.
— О, ты рассказал им, — сказала Хизер, улыбаясь Гранту. — Я сказала...
— Заткнись, - прорычал Грант.
Хизер не могла бы выглядеть более потрясенной, если бы он дал ей пощечину.
Неуютную тишину нарушило яростное тявканье собаки в соседнем саду.
— Сказали ему, чтобы он признался, да? - сказал Страйк Хизер. — Жаль, что
он не послушал. Сокрытие улик по делу об убийстве, ложь об общении с
мертвой женщиной...
Хизер теперь выглядела в панике.
— Корморан, - сказала Робин в третий раз, - никто не скрывал улик. Лично я, -
продолжила она, обращаясь к Ледвеллам, - считаю, что вы были вполне в
своем праве прочитать эти письма. Она была вашей племянницей, и любой из
мужчин, написавших их, мог быть ответственен за ее смерть, не так ли?
— Именно это я и сказала! - сказала Хизер, воодушевленная. Уловив
выражение лица своего мужа, она добавила: — Ну, это правда, Граб, я
сказала...
—Я не признаю, что мы читали письма, и не признаю, что мы не положили их
оба в гроб, - сказал Грант. Теперь он снял солнцезащитные очки. В угасающем
свете его лицо с тяжелыми челюстями выглядело как примитивная резьба.
— Но ваша жена только что призналась в этом, - сказал Страйк.
— Нет, она...
— Да, она призналась, - сказал Страйк, - и это основание для ордера на обыск.
Конечно, если вы хотите сжечь письмо до приезда полиции, это ваш выбор, но
мы оба сможем дать показания о том, что только что сказала Хизер. И в
крайнем случае, я думаю, Министерство внутренних дел разрешит
эксгумацию.
С раздражающей предсказуемостью, как показалось Страйку, мать Хизер
появилась у французских дверей и весело сказала:
— Есть место для маленького?
— Нет, - огрызнулся Грант. — Я имею в виду, дай нам минутку, Венди.
Явно разочарованная, она удалилась. Соседская собака продолжала тявкать.
— Я бы посоветовал вам обоим хорошенько подумать о последствиях
дальнейшего отрицания того, что вы получили это письмо, - сказал Страйк.
— Все будет хорошо, - солгала Робин, обращаясь к испуганной Хизер, - если
вы признаетесь сейчас. Все поймут. Конечно, вы боялись, что Ормонд или
Блей как-то связаны со смертью Эди. Я не думаю, что на вашем месте кто-
нибудь удержался бы от того, чтобы вскрыть письма, учитывая, как она
умерла. Это вполне понятный поступок.
Хизер выглядела немного успокоенной.
— Тогда как продолжение притворяться, что вы не получили письмо, будет
выглядеть чертовски подозрительно, когда все это всплывет, - сказал Страйк,
с интересом вернув Гранту его враждебный взгляд. — Такие вещи любят
газеты. "Почему они не сказали?" "Почему они скрыли это?"
— Граб, - прошептала испуганная Хизер, и Робин была уверена, что она
представляет себе сплетни у ворот детской площадки, если газеты
действительно напечатают такие истории. — Я думаю...
— Мы не скрывали этого, - сердито сказал Ледвелл. — Мы просто не положили
его в гроб. Это было отвратительно, то, что он написал. Я не собирался
хоронить ее с этим.
— Можно нам посмотреть? - сказал Страйк.
Соседская собака продолжала неистово тявкать, пока Грант сидел,
уставившись на Страйка. Детектив решил, что Ледвелл во многом глупый
человек, но не совсем дурак. Наконец Грант медленно поднялся на ноги и
скрылся в доме, оставив жену с крайне озабоченным видом.
— Ты много получаешь от этого? - приятно спросил Робин, указывая в сторону
шумящей собаки.
— От - от собаки? О да, - сказала Хизер. — Она никогда не останавливается!
Это померанец. Девочки умоляли нас завести щенка. Мы сказали, что может
быть, как только вернемся в Оман - дело в том, что помощь по дому там такая
дешевая, что я, наверное, смогу справиться с собакой и ребенком. Но это будет
не померанец, это точно.
— Нет, я вас не виню, - сказала Робин, улыбаясь, в то время как ее пульс
учащался при мысли о доказательствах, которые вот-вот появятся.
Грант снова появился, держа в руках конверт. Прежде чем он успел сесть,
Страйк сказал:
—У вас есть прозрачный пластиковый пакет?
— Что? - сказал Грант, который все еще выглядел рассерженным.
— Прозрачный пластиковый пакет. Там будут следы ДНК. Я не хочу
загрязнять его еще больше.
Грант бесшумно вернулся на кухню и вернулся с конвертом и пакетом для
заморозки.
— Если вы можете открыть письмо и положить его и конверт в пакет, прежде
чем мы его прочитаем, - сказал Страйк. Грант сделал то, что ему было сказано,
а затем положил запечатанное письмо на стол.
Сердце Робин учащенно забилось. Она наклонилась к Страйку, чтобы
прочитать короткий абзац, написанный самым чистым образцом того, что Пэт
назвала бы "письмом психа", который Страйк когда-либо видел. Маленький и
неровный, с некоторыми буквами, навязчиво выведенными темными
чернилами, он выглядел странно детским, или мог бы показаться таким, если
бы не безупречное написание и содержание.
Ты сказала мне, что я такой же, как ты. Ты заставила меня думать, что любишь
меня, а потом бросила, как кусок дерьма. Если бы ты была жива, ты бы
использовала и пытала больше мужчин ради потехи, выкидывая их, когда тебе
надоедало. Ты была высокомерной, лицемерной, презренной дрянью, и я хочу,
чтобы эти слова гнили рядом с тобой, твоя самая близкая, самая правдивая
эпитафия. Смотри из ада и наблюдай, как я завладеваю "Чернильно-черным
сердцем", навсегда.
— Катя Апкотт дала тебе это? - спросил Страйк, глядя на Гранта.
— Да.

— Это отвратительно, не так ли? - горячо сказала Хизер. — Просто

отвратительно. И тот факт, что Катя переписала всю эту грязь, а затем
передала ее Грабу, зная, что там было - и Аллан Йоман и Ричард Элгар говорят,
что она такая милая женщина - честно говоря, мне стало плохо, когда я
услышала их в тот день в Клубе искусств.
— Только вот Катя Апкотт этого не писала, - сказал Страйк. — Это не ее
почерк. Это ее почерк, - сказал Страйк, указывая на конверт, на котором было
написано "Для Эди" тем же аккуратным, квадратным почерком, что и в списке
имен, который Катя дала ему несколько недель назад.
— Так... кто это написал? - спросил Грант, указывая коротким толстым
пальцем на письмо. Теперь и он, и Хизер выглядели испуганными.
— Аномия,- сказал Страйк, доставая свой мобильный и делая снимок письма.
Он положил телефон и блокнот обратно в карман и потянулся за своими
костылями. — Вы должны немедленно позвонить в полицию. Попросите
Райана Мерфи из уголовного розыска. Он должен увидеть это письмо. А пока
не доставайте его из пакета.
Страйк с некоторым трудом поднялся на костыли: после долгого сидения
всегда труднее держать равновесие.
— Спокойной ночи, - тихо сказала Робин Ледвеллам, с трудом отказавшись от
своего образа хорошего полицейского. Она последовала за Страйком обратно
в дом, и тявканье померанца в соседнем доме пронзило потрясенную тишину,
которую они оставили после себя.
 Глава 105

— Итак, — сказал Страйк, пока они шли по короткой дорожке от дома

Ледвэллов в сгущающейся темноте. — Нам нужно поговорить с Катей. Я хочу
добраться до Аномии прежде, чем он снова начнет уничтожать жесткие диски.
Когда они вернулись в «БМВ», и Страйк запихнул свои костыли на заднее
сиденье, позвонил Кате, но после нескольких гудков услышал автоответчик.
— Нет отвечает.
— Без четверти десять, — сказала Робин, взглянув на часы на приборной
панели. —Может быть, она отключает звук телефона поздно вечером?
— Тогда едем к ней домой, – сказал Страйк.
— Сомневаюсь, что Иниго обрадуется нашему визиту в такой поздний час, —
сказала Робин, заводя двигатель. – Нам понадобится целых двадцать минут,
чтобы добраться до туда.
— Надеюсь, этот несчастный ублюдок все еще в Уитстабле.
Выезжая с парковки и ускоряясь по Бэттлдин-роуд, Робин сказала:
—Катя не могла знать, что она передавала. Наверняка она думала, что то, что
продиктовал Джош, все еще в конверте.
—Согласен, это означает, что она упустила конверт из виду в какой-то момент
между тем, как запечатала его в больнице, и передала Гранту Ледвэллу. Нам
нужно точно знать, что происходило с письмом.
—Должны еще остаться следы ДНК, если Ледвэллы не испортили их своими.
—Аномия не глуп. Бьюсь об заклад, он был в перчатках, и если там нет ДНК,
то все, что у нас есть, это почерк и возможный доступа к Катиной сумочке.
Проезжая по жилым улицам, за освещенными окнами которых Робин
представляла себе нормальных, счастливых людей, она тихо сказала:
—Мы столкнулись с кем-то очень злобным, не так ли? Хотеть положить ЭТО
ей в гроб?
—Ага, — глубоко задумавшись, сказал Страйк, не сводя глаз с дороги, — это
серьезно психически неуравновешенный человек.
—Который думал, что Эди любит его.
— Или обманывал себя, что она его любит.
—Могу я теперь узнать, что означали те слова о «перерезании проволоки»?
– Что? – спросил Страйк, погруженный в свои мысли. — А, я говорил о
прорыве через колючую проволоку, чтобы ворваться в окопы врага.
— И «проволока» в этом случае…?
—Эти вспомогательные аккаунты, которые Аномия создал в Твиттере.
Высокомерный ублюдок никогда не думал, что кто-то заинтересуется всеми
этими мелкими аккаунтами, поэтому был неосторожен с именами... Дай мне
еще одну минуту, и я скажу, куда, по моему мнению, они указывают, — сказал
Страйк, снова доставая свой мобильный. —Я уверен, что видел имя Джона
Болдуина не в Твиттере, а где-то еще…
Чувствуя одновременно нетерпение и тревогу, Робин послушно замолчала,
сворачивая на Холлоуэй-роуд, которая должна увести их на северо-запад, в
сторону Хэмпстеда и Хайгейта. Рядом с ней Страйк, сгорбившись над
мобильным, хмурясь, то и дело что-то печатал и размышлял.
—Попался! — сказал Страйк так громко, что Робин подскочила. — Он на
Reddit, на странице «Отследить преступных сучек».
— Что? — спросила Робин, чье сердце все еще колотилось.
— Он написал о сестре Маркуса Барретта.
—ЧТО?
—«Лживая стерва Дарси Оливия Барретт выдвинула ложное обвинение в
сексуальном насилии против бойфренда. Живет по адресу Ланкастер Драйв,
4b, Хокстет»… Он указал все ее аккаунты в социальных сетях… Вот почему я
не смог найти ни одного. Готов поспорить, она все удалила, как только это
появилось.
— Страйк, расскажи мне об именах, — сказала Робин. —Что они выдают?
— Ну, для начала, Марк Лепин застрелил четырнадцать женщин. Любимое
число Аномии — четырнадцать. Юлий—Я—Эвола говорит нам, что Аномия
находится или бывал в Норз Гроув.
— Я думала, ты говорил, что Эвола — ультраправый писатель?
—Я был неправ. Если Аномия — ученик Лепина, то он также и Я—Эвола.
Затем у нас есть Макс Регер, немецкий композитор девятнадцатого века — я
должен был заметить это сразу: я видел сборник его нот на долбаной
клавиатуре.
—Подожди.
—Джон Болдуин — британский композитор шестнадцатого века; Золтан
Кодай —венгерский композитор начала двадцатого века. Скарамуш —
прямиком из «Богемской рапсодии» группы «Queen». Что означает кого-то,
кто слушает «Queen» и «The Beatles», возможно, потому что у него нет…
Мобильный Страйка зазвонил по блютус в машине: Катя перезванивала ему.
Он взял трубку, но произнес только «привет», прежде чем из динамика
раздался пронзительный крик.
— Помогите нам, помогите нам, помогите!..
Звонок прервался.
Страйк нажал на номер, чтобы перезвонить, но никто не ответил. Робин
вдавила педаль газа в пол.
— Это была не Катя, это была Флавия. Страйк, вызывай…
Но он уже набирал 999.
— Полиция, из дома восемьдесят один по Лисберн-роуд доносятся крики, там
мужчина с ножом… Потому что бл*дь знаю … Корморан Страйк… Семья из
четырех человек…
– Черт, – сказала Робин, когда Страйк повесил трубку. — Черт, это моя вина,
это все моя вина, я его напугала…
– Это не твоя вина, – сказал Страйк, хватаясь за края сиденья, пока Робин на
скорости входила в поворот.
–Моя, моя — я должна была догадаться… Страйк, он очень, очень хорошо
рисует.
— Откуда ты?..
—В туалете в Норз Гроув есть автопортрет. Я думала, что его сделала Катя, но
потом увидела одну из ее работ в комнате Джоша и Эди, и это был отстой —
и… — Робин задохнулась. — Страйк, я знаю, почему он укрылся за деревьями
после того, как зарезал Эди. Райан Мерфи сказал мне, что в тот день в Хэйзе
была бродячая восточноевропейская овчарка…
— И он боится собак.
 Глава 106
Прикажи мне защищать тебя!
Если ты в опасности, у меня появятся сверхчеловеческие силы,
Железные руки и стальное сердце,
Чтобы ударять, ранить, убивать и не чувствовать.
Мэри Элизабет Кольридж
Привязанность

«Полиция еще не приехала», – с отчаянием сказала Робин, притормозив

недалеко от дома Апкоттов.

Она отстегнула ремень безопасности, перегнулась через Страйка и, прежде чем

он понял, что она делает, хлопнула ладонью по кнопке, открывающей бардачок, и
схватила связку с его отмычками.

«Что, черт возьми, ты придумала?» – заорал Страйк, хватая ее сзади за куртку,

когда она открывала водительскую дверь.

«Отпусти меня...»

«Ты не пойдешь туда, дурочка, у него гребаное мачете…»

«Там двенадцатилетняя девочка – отстань ОТ МЕНЯ!»

Вытащив из кармана тревожную кнопку, Робин освободилась от куртки и

наполовину вывалилась из машины. Тревожная кнопка выскользнула у нее из рук
и откатилась в сторону. Высвободившись из хватки Страйка, она подбежала и
взяла кнопку, а затем направилась вверх по дороге к дому Апкоттов.

«Робин! РОБИН!»

От души выругавшись, Страйк повернулся, чтобы взять свои костыли с заднего

сиденья.

«РОБИН!»

В освещенном окне ближайшего дома стал виден чей-то силуэт.

«Звоните в полицию, звони в гребаную полицию!» – Страйк заорал соседу и,

оставив дверь БМВ открытой, медленно пустился в след за Робином на костылях.

Она уже была у входной двери Апкоттов, пытаясь дрожащими руками найти ключ,
который открыл бы дверь. Первые три не сработали, и когда она попробовала
четвертый, то увидела, что свет в окне спальни Гаса на первом этаже погас.

С пятой попытки ей удалось повернуть ключ в замке. Не обращая внимания на

далекий крик Страйка «РОБИН!», она приоткрыла входную дверь.

В зале царила кромешная тьма. Все еще держась одной рукой за дверную ручку,
она нащупала на стене рядом с собой выключатель и нажала его. Ничего не
произошло. Она поняла, что кто-то выдернул главный рубильник, несомненно,
потому что услышал крики, упоминание о полиции, бегущие шаги и звяканье
ключей у входной двери.

Оставив входную дверь открытой, чтобы впустить немного света, держа большой
палец на тревожной кнопке, Робин прокралась к лестнице.

Она была на полпути наверх, когда услышала глухой стук костылей Страйка и его
одной ноги. Обернувшись, она увидела его силуэт на фоне уличных фонарей,
затем что-то задвигалось в тени за дверью.

«Страйк»

Темная фигура захлопнула за Страйком дверь. Робин увидела голубые искры и

услышала жужжание. Страйк повалился вперед, дергая конечностями, его
костыли с грохотом упали на землю, и в сером призрачном свете, проникающем
сквозь фрамугу над входной дверью, Робин увидела поднятое мачете.

Она спрыгнула с четвертой ступеньки, приземлившись на спину Гаса, обхватив

его руками за горло. Она ожидала, что он упадет, но, каким бы худым он ни был,
он просто пошатнулся, пытаясь оторвать ее руки от себя. Ее ноздри наполнились
его влажным запахом немытого тела, а потом он споткнулся о вытянутую
неподвижную ногу Страйка, и они оба упали вперед, и когда голова Гаса
ударилась о противоположную стену, он издал яростный рев:

«Я, черт, убью тебя, ты, сука..»

Каким-то образом Робин снова оказалась на ногах. Когда мачете рассекло воздух
перед ней, Гас все еще стоял на коленях, и у нее не было выбора, кроме как
бежать вверх по лестнице, и только тогда она заметила, что тревожная кнопка все
еще зажата в ее ладони, и активировала ее. Визг пронзил ее барабанные
перепонки.

«Флавия? ФЛАВИЯ?»

Она не могла бы расслышать ответа из-за шума сигнализации, но она

чувствовала, как Гас бежит за ней следом, делая по два шага за раз на своих
длинных ногах.

«ФЛАВИЯ?»

Здесь было больше света: шторы были раздвинуты, и через дверь в гостиную
Робин мельком увидела скорчившуюся фигуру на полу у окна. Думая только о том,
чтобы встать между девочкой и ее братом – И где же полиция? – Робин бросилась
к тому, что, как она думала, было Флавией, поскользнулась на темной луже на
полированном полу и только тогда увидела перевернутое инвалидное кресло,
которое было скрыто диваном, и кривые очки на лице мертвеца.

«О Господи…»
Она повернулась. Тревожная кнопка в ее руке все еще кричала об опасности, и
она отбросила ее от себя. Гас медленно надвигался на нее, тяжело дыша, все
еще держа мачете.

«Я собираюсь изнасиловать тебя, прежде чем убью».

«Полиция уже едет сюда», – сказал Робин.

«Все в порядке, – сказал Гас, наполовину задыхаясь, наполовину хихикая. –

Вероятно, я долго не протяну. Это будет мой первый раз».

На столе в полуметре от Робин стоял невысокий мраморный женский торс. Робин

начала двигаться к нему.

«Тебя возбуждает мысль, что я собираюсь тебя изнасиловать?»

Правая нога Робин скользила на еще большем количестве крови. И все же она
придвинулась к столу.

«Я знаю, что женщины фантазируют о том, как их насилуют», – сказал Гас,

продолжая наступать.

Рука Робин нащупала мраморную статуэтку.

«От тебя пахнет рыбой?»

Одним быстрым движением Робин схватила статуэтку на столе: она оказалась

такой тяжелой, что Робин едва могла ее удержать. Но затем, с силой,
порожденной страхом, она запустила торс в окно. Оно разбилось: статуэтка,
вылетев из ее рук, с гулким стуком упала на дорожку – если уж это не насторожит
соседей, то ничего не поможет.

Затем Гас набросился на нее, развернул, одной рукой схватил за горло, в другой
все еще держа мачете. Робин сильно наступила на его босую ногу, прежде чем
оба поскользнулись на луже из крови Иниго. От этого хватка Гаса ослабла, Робин
нашла зубами его предплечье и сильно укусила. Он выронил мачете и ударил ее
кулаком сбоку по голове: у нее закружилась голова, комната, казалось,
завертелась, но страх удерживал ее челюсти сомкнутыми на его плоти, и она
чувствовала вкус его крови и запах животного пота на нем. Затем Гас наступил на
упавшее мачете и, визжа от боли, шагнул в сторону, отпуская ее. Робин снова
наступила по его раненой ноге, а затем, каким-то образом, она снова оказалась на
свободе и, поскользнувшись, побежала к двери.

«Гребаная сука!»

«ФЛАВИЯ?» – вскричала Робин, добравшись до лестничной площадки.

«Сюда, я здесь, наверху!»

Робин взбежала на второй лестничный пролет, заметив на полу ранее

выроненный кем-то мобильный, но у нее не было времени поднять его, потому что
она услышала, что Гас снова бежит за ней. На верхней площадке открылась
дверь, на которую, судя по виду, уже нападали с мачете, и Робин бросилась в нее.
Она поняла, что находится в ванной, повернулась и задвинула засов на двери за
несколько секунд до того, как Гас начал наваливаться на нее всем своим весом.
Когда дверь содрогнулась, Робин увидела в тусклом свете из окна в крыше, как
Катя сидит на полу рядом с ванной. Руки, которые она прижимала к животу, были
в крови.

«Флавия, помоги своей маме – прижми это к ране!» – крикнула Робин, хватая
полотенце с поручня и бросая его в перепуганную девочку. Она пыталась найти
свой собственный телефон, затем поняла, что он был в куртке, которую Страйк
сорвал с нее.

Теперь Гас взламывал дверь ванной мачете. Одна из дверных панелей

раскололась, и она смогла увидеть его мертвенно-бледное лицо.

«Я собираюсь трахнуть тебя, а затем убить тебя – гребаная шлюха — гребаная

сука...»

Робин огляделась: на умывальнике стоял тяжелый медный горшок с кактусом.

Она схватила его, готовая швырнуть ему в лицо, когда он войдет, но внезапно он
отвернулся, и с огромным облегчением Робин услышала мужские голоса.

«Успокойся, Гас… Полегче, сынок…»

Глядя сверху вниз на побледневшую Флавию, Робин прижала палец к губам,

затем тихо отперла дверь. Гас стоял к ней спиной, лицом к двум мужчинам, самый
крупный из которых был одет в пижаму. Гас размахивал в воздухе перед ними
мачете.

Робин подняла медный горшок и с силой опустила его на затылок Гаса. Он

пошатнулся, повсюду сыпались кактус и земля, а затем двое мужчин схватили его,
один ударил руку с мачете коленом, так что нож упал на пол, другой схватил Гаса
за шею и прижал его лицом к полу.

«Вызовите скорую, – выдохнула Робин. – Он зарезал свою мать...»

«Мы уже звонили, – сказал мужчина в пижаме, который теперь стоял на коленях
над сопротивляющимся Гасом. – Он ударил ножом парня прямо за этой дверью».

«Я врач», – сказал другой мужчина и поспешил в ванную.

Но Робин уже мчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки,

отскакивая от стен. Ее тревожная кнопка продолжала выть из гостиной, когда она
проходила мимо открытой двери, направляясь к Страйку, который привалился к
стене рядом с входной дверью нараспашку, прижимая руку к верхней части груди,
на стене позади него были видны пятна крови.

«О Боже, Страйк…»
Когда она опустилась на колени рядом с ним, он выдохнул:

«…Думаю… он проколол... мое легкое...»

Вскочив, Робин открыла дверь спальни Гаса и вбежала внутрь, ища, чем бы
прижать Страйка к спине. Здесь ужасно пахло: это было место, куда никто не
ходил, где никто не бывал, где повсюду на полу валялась грязная одежда.
Схватив толстовку, она бросилась назад к Страйку и наклонила его вперед, чтобы
сильно прижать ткань к верхней части его спины.

«Что… случилось?»

«Иниго мертв, Катя ранена ножом, Флавия в порядке, – быстро сказала Робин. –
Не говори много… Ты впустил тех двух мужчин?»

«Думал… ты не хочешь… чтоб я говорил»

«Ты мог бы кивнуть! – сердито сказала Робин. Она чувствовала, как его теплая
кровь пропитывает толстовку. – О, слава Богу...»

Наконец на улице появились синие огни специальных служб, и всё больше и

больше соседей подходило, чтобы посмотреть на дом, из которого продолжала
выть сигнализация. Полиция и фельдшеры бежали по дорожке мимо упавшей
статуэтки, изображающей женский торс, лежащей в битом стекле.
 Глава 107

О, глупо любить безрассудно

Разделенным сердцем ни здесь, ни там не находить покоя!
Стремиться к небесам, но цепляться за землю,
Ни здесь, ни там не знать полного веселья, Одну половину выбирая, хорошее
полностью упускать:
В своих поисках ты глупейший из глупцов.
Кристина Россетти
Дальнейшая жизнь: Двойной сонет сонетов

«Никотиновые пластыри, – проговорила Робин, – виноград... бананы... орехи…

овсяные батончики...»

«Серьезно?»

«Ты сказал мне, что хочешь то, что полезно для здоровья», – сказала Робин,
взглянуув поверх открытой сумки из супермаркета.

«Да, я помню», – вздохнул Страйк.

Прошло пять дней с тех пор, как сопротивляющегося Аномия вытащили из дома
его родителей в наручниках, но это был всего лишь второй визит Робин на
больничную койку ее партнера. Сестра Страйка Люси и его дядя Тед приходили
гораздо чаще в часы посещений, и Робин предположила, что Мэдлин должно быть
тоже регулярно посещала его. Робин отчаянно хотела поговорить со Страйком, но
ее единственный предыдущий визит не принес удовлетворения, потому что
Страйк был накачан морфием, сонный и ничего не соображающий. Ее чувство
вины и беспокойство по поводу его травмы не уменьшились от явно
чувствовавшегося холода в голосе Люси, когда та позвонила Робин, чтобы
сказать, что Страйк хотел бы увидеть ее сегодня. Казалось бы, Робин была не
единственной, кто переживал о том, что случилось с ее партнером. И она
задавалась вопросом, почему Мэдлин или Люси не принесли Страйку припасы, о
которых он её попросил. Но она была рада, что ей разрешили хоть что-то сделать
для него, и она не стала об этом спрашивать.

«...и еще темный шоколад, потому что я добрый человек».

«С этого надо было начинать… Темный?»

«Так будет лучше для тебя. Антиоксиданты. Меньше сахара. И Пэт настояла на
том, чтобы испечь тебе фруктовый пирог».

«Мне всегда нравилась эта женщина», – сказал Страйк, наблюдая, как Робин
кладет завернутый в фольгу пакет в форме кирпича в прикроватную тумбочку.

У каждого из четырех мужчин в маленькой палате сегодня днем были посетители.

Двое пожилых пациентов, которые поправлялись после каких-то операций, тихо
разговаривали со своими семьями, но тридцатитрехлетний мужчина, который
приходил в себя после сердечного приступа, только что уговорил свою девушку
прогуляться, где, как знал Страйк, он надеялся спокойно выкурить сигарету.
Аромат дыма, который его товарищ по палате приносил с собой каждый раз после
таких прогулок, постоянно напоминал о вредной привычке, от которой Страйк
теперь поклялся избавиться навсегда. Он даже строго посоветовал молодому
человеку бросить курить после сердечного приступа. Страйк прекрасно осознавал
собственное вопиющее лицемерие, но ханжество было единственным
удовольствием, которое он мог сейчас себе позволить.

«...а в этих двух термосах крепкий чай, но предупреждаю, у него странный вкус,
там вместо сахара стевия».

«Что за, черт возьми, стевия?»

«Бескалорийный сахарозаменитель. А это, – сказала Робин, вытаскивая из сумки

последний предмет, – от Флавии и Кати».

«Почему открытку они передают мне? – спросил Страйк, беря ее и рассматривая

фотографию щенка, держащего воздушные шарики. – Всю работу же сделала
ты».

«Если бы тебе не удалось открыть входную дверь и впустить соседей, – сказала

Робин, понизив голос, поскольку жена одного из старичков проходила мимо
кровати Страйка, чтобы наполнить кувшин с водой, – мы все были бы мертвы».

«Как они?»

«Понятное дело, Катя потрясена. Она все еще в палате наверху. Я навестила ее
вчера, именно тогда Флавия дала мне открытку для тебя. Не думаю, что Катя
имела какое-либо представление о том, что… что из себя представляет Гас.
Райан Мерфи сказал мне, что когда полиция обыскала комнату Гаса, они повсюду
нашли ужасные рисунки. Женщин режут ножом, вешают и пытают… Он также
наделал гадости со своей виолончелью».

«Они нашли телефон Блэя? То досье?» – спросил Страйк, который, очевидно,

сегодня соображал гораздо лучше, чем во время первого визита Робин.

«Да. Всё это было спрятано под половицей, которую он вытащил из паркетного
покрытия, вместе с настоящим письмом Джоша к Эди и латексными масками...
всем остальным».

«А эти звонки измененным голосом, – сказал Страйк, у которого в больнице было

достаточно времени подумать. – Они были сделаны Флавией, верно?»

«Да ты соображаешь, – сказала, изумившись, Робин. – Да, это она звонила. Она
видела, как Гас заменил письмо Джоша на свое собственное, когда Катя оставила
свою сумочку на кухне. Он стоял спиной к Флавии, и она прокралась наверх, и Гас
не понял, что она всё видела. Она сказала мне, что идея изменения голоса
пришла ей в голову, когда Брэм рассказал ей об этих приложениях, изменяющих
звуки. Она действительно умная, наблюдательная девушка».
«Что ж, будем надеяться, что ее мать держит ее подальше от интернета, – сказал
Страйк, потянувшись за плиткой шоколада. – Нам не нужен еще один гребаный
криминальный гений из их семьи».

«Она хочет быть детективом», – сказал Робин. – Она сказала мне об этом вчера».

«Мы должны взять ее стажером. Почему она не рассказала своей матери, если
видела, что Гас сделал с письмом? Испугалась?»

«Ну, она не может признаться в этом открыто Кате, но я думаю, что она страшно
боялась Гаса. По моему мнению, Флавия была единственной в семье, кто
почувствовал, кто он на самом деле. Знаешь, она вроде как пыталась сказать нам
или намекнуть. Помнишь, она сказала: “Может быть, вам придется вернуться
снова” после нашего первого визита к ним. Она сказала мне, что видела стрельбу
Эллиота Роджера в новостях, когда Гас был в больнице. Я проверил: это был
день, когда Эди была госпитализирована из-за попытки самоубийства, а Аномия
исчез из Твиттера и игры на те же пару дней. Это было одно из так называемых
доказательств того, что Эди была Аномией, которое братья Пич поместили в свое
досье».

«Хм, – сказал Страйк, слегка поморщившись, когда устраивался поудобнее на

подушках, - ну, нам бы не помешали чуть менее туманные намеки. Но в
следующий раз, когда я спрошу: “Думаете ли вы, что X – это наш преступник?”,
давай просто не будем продолжать расследование, пока мы не исключим X
полностью».

«Принято к сведению», – сказал Робин, улыбаясь.

«И еще. Вчера заходила Анджела Дарвиш, – сказал Страйк, и Робин

почувствовала раздражение, что Дарвиш разрешили увидеться со Страйком
раньше ее второго визита, – и она сказала, что этот ублюдок прослушивал
верхний этаж. Он хорошо порезвился в даркнете, покупая весь свой набор
гаждетов. Он мог слышать всё, что Джош и Катя говорили друг другу, и Эди тоже,
прежде чем она перестала приходить к ним в гости. Но он вырыл яму самому себе
по сути, потому что прослушка записала то, что произошло до того, как мы
появились в его доме во второй раз.

Очевидно, в тот день позвонили из Королевского музыкального колледжа и

сказали, что Гас не пришел к своему преподавателю, не представил ни одной из
своих согласованных работ и, по сути, что он лгал своим родителям почти год о
том, что учится у персонального куратора, и его вот-вот вышвырнут из колледжа.
После целого часа речей Иниго о том, какой он бесполезный маленький засранец,
Гас спустился в свою комнату, схватил мачете, вернулся наверх и несколько раз
ударил Иниго ножом в грудь и шею».
Робин уже знала все это, Мерфи рассказал ей это, но она подыгрывала Страйку,
удивленно охая и ахая в нужный момент. Ей казалось, Страйку нужно
почувствовать, что он рассказывает ей то, чего она еще не знает.

«И что они также опросили Барреттов, но она не рассказала мне, что там было».

«Мерфи мне кое-что рассказал, – сказала Робин. – Дарси училась на три курса
старше Гаса в Королевском музыкальном колледже, и ей стало жаль его, потому
что он был таким одиночкой, поэтому она пригласила его на вечеринку однажды в
выходные».

«Женская склонность жалеть чертовски опасна», – сказал Страйк с полным ртом

темного шоколада. Он бы предпочел Твикс, но и это было чертовски вкуснее, чем
больничная еда.

«Так вот, Гас сказал Кате, что Дарси его новая подружка. Она была
действительно счастлива, что он нашел кого-то, потому что он всегда был
“немного неловким с девушками”».

«Мягко сказано».

«По словам Барреттов, Гас появился на вечеринке, а затем весь вечер просидел
на диване, возясь со своим телефоном, ни с кем не разговаривая и злясь, потому
что у Дарси там был настоящий парень. Гас, должно быть, взломал облачное
хранилище Маркуса той ночью, потому что Барретты больше его не приглашали
из-за того, что он пошел за Дарси в ванную в два часа ночи и насильно попытался
поцеловать ее».

«Я начинаю понимать, зачем ему понадобился Кош», – сказал Страйк.

«Она кричала и сопротивлялась, ее парень и брат выгнали его, но она никогда не

сообщала об этом в колледж или что-то в этом роде. Как я уже сказал, ей было
жаль его – это снова были Рэйчел и Золтан. Золтан сказал Рейчел, что его отец
был жестоким, поэтому она давала ему много поблажек – пока не начались угрозы
изнасиловать и убить».

«Похоже, Гас жил в совершенно бредовом мире, где каждая женщина, которая
вежлива с ним, хочет с ним переспать».

«Думаю, так и есть, – серьезно сказала Робин. – Катя сказала мне, что Эди была
мила с Гасом, когда приходила к ним в дом. Когда Иниго заставил детей пойти с
ним в Норт-Гроув, Эди похвалила рисунок Гаса и сказала ему, что она тоже была
настоящим интровертом, когда была подростком. Я думаю, что это был
единственный контакт, который у них когда-либо был, но опять же, он придумал
всё в своей голове, воображая, что она увлечена им. Затем Эди публично
раскритиковала его игру… и он стал другим».

«Его кожные высыпания настоящие?»

«Да, – сказала Робин, – но когда полиция проникла в его комнату, они обнаружили
спрятанную в разных местах еду, которую он не должен был есть, потому что она
вызывает обострения. Он не хотел возвращаться в колледж, он просто хотел
остаться в своей комнате и быть Аномией… Знаешь, я также размышляла о
правиле №14. Всей этой анонимности. Мне кажется, дело не только в том, что он
и Морхаус боялись, что их родители и университеты узнают, чем они занимались.
Думаю, что Гасу не нравилась сама идея игры, в которой другие люди могли бы
флиртовать друг с другом. Он хотел полного контроля и принудительного
воздержания для игроков – и в то же время он отчаянно пытался воспользоваться
уловками Коша на девушках по всему Твиттеру».

«Ты знаешь, – сказал Страйк, у которого было время мысленно пересмотреть

дело, пока он лежал в постели, – всего этого можно было бы избежать, если бы
люди просто открыли свои гребаные глаза. Иниго и Катя, не потрудившись
проверить, чем занимается их сын, навсегда заперли его в той комнате. А если бы
Грант, чертов, Ледвелл посмотрел на почерк на конверте и сравнил его с
почерком письма, если бы он показал письмо и конверт полиции, а не решил, что
Блэй просто жадный до денег, а это худшая проекция, которую я видел за
последнее время, Викас Бхардвадж был бы сейчас живым».

«"Она моя сестра", – процитировала Робин. – Из того, что сказал мне Мерфи, я не
думаю, что родители Викаса были похожи на Иниго – они ни в малейшей степени
не казались тиранами, – но Мерфи говорит, что они были поражены, узнав, что
Викас был соавтором игры, потому что они думали, что его интересовала только
наука».

«Всем подросткам нужно то, о чем их родители не знают, – сказал Страйк. –

Жаль, что некоторые из них выбирают убийство».

«Но это объясняет первоначальную связь между Гасом и Викасом, не так ли? Они
оба были не по годам хороши в своих областях и, должно быть, испытывали
немало стресса, и ни одному из них не везло с девушками… ты можешь понять,
как так произошло, как они стали друзьями… Давай поставлю эту открытку?»

Он передал ей открытку, но его прикроватный столик уже был так плотно

заставлен открытками ручной работы от каждого из его племянников и
купленными в магазине открытками от Люси и Теда, и, когда Робин попыталась
поставить открытку Флавии, она случайно сбросила одну большую открытку на
пол. Когда она наклонилась, чтобы поднять его, то увидела длинное послание,
написанное от руки, и подпись «Мэдлин».

«Выбрось это в мусорное ведро, – сказал Страйк, увидев что держит Робин. – Мы
с ней расстались».

«О, – сказал Робин. – Пока ты был здесь?»

«Нет. Пару недель назад. Не подошли друг другу».

«А, – сказал Робин, а затем спросила не в силах устоять перед искушением, –
расстались дружески?»

«Не совсем, – сказал Страйк. Он сделал паузу и съел еще пару кусочков темного
шоколада. – Она пнула меня».

Робин не собиралась смеяться, но не смогла удержаться. Затем Страйк тоже

начал смеяться, но остановился, почувствовав горячую боль в верхней части
груди.

«О, черт, с тобой все в порядке?» – спросила Робин, увидев, как он поморщился.

«Я в порядке. С тобой все в порядке?»

«Конечно. Не меня же пырнули ножом. Со мной всё отлично».

«Точно?» – настаивал Страйк, пристально всматриваясь в нее.

«Да, – сказала Робин, прекрасно зная, что означает этот пронзительный взгляд. –
Честно, отлично. Хуже всего были синяки на голове там, где он меня ударил. Я не
могу лечь на этот бок и заснуть».

Она не хотела рассказывать Страйку ни о бессоннице, ни о кошмарах, но когда он

продолжал испытующе смотреть на нее, она сказала:

«Послушай, это было ужасно. Не буду скрывать, что это не так. Увидеть Иниго
мертвым – конечно, было не так страшно, как найти Викаса, – но все произошло
так быстро, и я знала, что полиция уже в пути, и я знала, что пока Гас очень хочет
меня изнасиловать, то он не может убить Флавию или Катю в это время. И, –
Робин попыталась подавить смех, слегка похожий на истерику, с которой ей
приходилось бороться последние несколько дней, – он определенно хотел
изнасиловать живую женщину, а не мертвую, так что это сработало в мою
пользу».

«Это не смешно», – сказал Страйк.

«Знаю, что не смешно, – сказала Робин со вздохом. – Я не хотела, чтобы тебя

пырнули ножом. Страйк, мне так жаль. Очень жаль. Я действительно
переживала…»

«Это не из-за тебя меня пырнули ножом. У меня был выбор. Мне не нужно было
следовать...»

Он сделал глубокий вдох, насколько позволяло его поврежденное легкое, затем

заставил себя сказать то, чего предпочел бы не говорить:

«Ты спасла жизни Кати и Флавии, войдя в дом. Прослушка все это записала. Этот
ублюдок пытался прорваться в ванную, когда услышал, как ты пытаешься войти
через парадную дверь. Он отключил рубильник, затем побежал вниз, чтобы
спрятаться за дверью. И если бы ты не выбросила эту мраморную штуковину из
окна, соседи не прибежали бы на помощь, так что… Я не могу сказать, что тебе не
следовало этого делать».

«Но если бы ты умер, я бы никогда себе этого не простила. Никогда».

«Не начинай, черт побери, плакать, – сказал Страйк, когда Робин поспешно
вытерала глаза. – Люси меня этим уже достала. Я думал, что к пациентам в
больнице приходят, чтобы подбодрить их. Каждый раз, когда она смотрит на меня,
слезы в три ручья».

«Ты не можешь винить ее, – тихо сказала Робин. – Ты чуть не умер».

«Но я жив, не так ли? Так что ей следует выучить несколько чертовых шуток, если
она хочет продолжать приходить».

«Она вернется сегодня вечером?»

«Нет, – сказал Страйк. – Сегодня вечером придет Пруденс».

«Это та сестра, которую ты никогда не … терапевт?»

«Да. Довольно трудно притворяться, что я сейчас занят».

«Не притворяйся, – сказала Робин, теперь уже улыбаясь. – Ты бы нашел способ

отвадить ее, если бы захотел».

«Да, может быть, – признал Страйк, но добавил, – сделай мне одолжение, если
Люси позвонит в офис, не упоминай, что Пруденс была здесь...»

«Зачем мне это делать?»

«Потому что ей не понравится, что я встречаюсь с Пруденс».

Идея предложить Страйку перестать лгать женщинам в его жизни возникла только
для того, чтобы быть отвергнутой на том основании, что пока достаточно того, что
он решил бросить курить, похудеть и заниматься физическими упражнениями.

«Как дела в офисе?» – спросил Страйк, продолжая есть шоколад.

«Хорошо, не волнуйся. Мы взяли следующих двух клиентов из списка ожидания, у

обоих внебрачные связи, приятные и незамысловатые. О… сегодня утром
произошло кое-что забавное. Звонил Натли. Сообщил, что теперь, когда
Халвенинг арестовали, он будет рад вернуться».

«Вернуться?» – угрожающе переспросил Страйк.

«Все в порядке, Барклай всё порешал, – сказал Робин. – Он взял телефон из рук
Пэт и, думаю, что точнее его речь можно передать как “пошел ты на три буквы,
трусливый говнюк”».

Страйк засмеялся, поморщился и снова стал серьезным.

«Стекло в двери починили?» – спросил он, снова потирая грудь.

«Да», – сказал Робин.

«И?» - спросил Страйк.

«И что?»

«Ты видела его?»

«Видела что? Стекло? Нет. Я нечасто бываю в офисе, но Пэт ничего не сказала,
так что, полагаю, все в порядке. А что?»

«Передай мне мой телефон, – нетерпеливо сказал Страйк. – Господи, вас четверо
в офисе, и никто этого не заметил?»

Робин протянула ему его телефон, совершенно сбитая с толку. Страйк открыл
фотогалерею и нашел фотографию, которую стекольщик прислал ему по его
просьбе.

«Вот», – сказал он, передавая телефон Робин.

Она увидела знакомую дверь офиса с матовым стеклом, которую впервые

увидела пять лет назад, когда ее послали в качестве временного секретаря в
неизвестную фирму. Тогда она поняла, что попала к человеку, который работает в
сфере, шанса попасть в которую, как она думала, у нее никогда не будет. Пять лет
назад на стекле были выгравированы слова «К. Б. Страйк, частный детектив», но
теперь всё было по-другому. Теперь она смотрела на надпись «Детективное
агентство Страйка и Эллакотт».

Неожиданно все скопившиеся за последние дни слезы полились на экран

мобильного, и она закрыла лицо другой рукой.

«Черт возьми, – пробормотал Страйк, оглядывая собравшихся посетителей,

оглядывавшихся на Робин. – Я думал, ты будешь рада».

«Я... я рада... Но почему ты вот так это вываливаешь на меня?» – сказала Робин,
отчаянно вытирая глаза.

«Вываливаю на тебя? Ты ходила мимо этой двери последние пять чертовых

дней!»

«Я не ходила там, говорю же, что вела наружное наблюдение...»

Она нащупала салфетки на прикроватной тумбочке Страйка, опрокинув при этом

половину его карточек. Высморкавшись, она слабо сказала:

«Спасибо. Благодарю тебя. Я просто… спасибо тебе».

Она не осмелилась обнять его, боясь причинить ему боль, поэтому вместо этого
пожала его руку, лежащую на покрывале.

«Все в порядке, – сказал Страйк, пожимая ее пальцы в ответ. По сути он был рад,
что она не заметила надпись, и что ему удалось лично увидеть ее реакцию. – Кто-
то мог бы сказать, что давно пора это сделать. Тебе лучше сказать Пэт, чтобы она
заказала новые визитные карточки».

«Время посещений закончилось!» – крикнула медсестра с порога.

«У тебя планы на этот вечер?» – спросил Страйк.

Странное беспокойство охватило Робин, когда Страйк отпустил ее руку. Она

хотела солгать, но не смогла, не после того, как сама только что злилась на
Страйка за то, что он лжет другим.

«Ну, я… Вообще-то у меня свидание».

Борода Страйка отчасти скрывала охватившее его смятение, но не полностью.

Робин предпочла не смотреть на него и наклонилась, чтобы поднять сумочку,
стоявшую рядом с ее стулом.

«С кем? С Пезом Пирсом?»

«Пез Пирс? – удивленно переспросила Робин, поднимая глаза. – Ты думаешь, я

пошла бы на свидание с подозреваемым?»

«Значит, это Хью Джекс, не так ли?»

«Нет, конечно, нет! – сказала Робин. – Нет... это Райан Мерфи».

«Райан… что, парень из уголовного розыска?»

«Да», – сказала Робин.

Несколько секунд Страйк вообще ничего не говорил, потому что пытался

переварить то, что ему только что сказали.

«Тогда когда это произошло?» – спросил он чуть более настойчиво, чем

намеревался.

«Недавно он пригласил меня на свидание, но я не смогла пойти, потому что

работала, а теперь я могу. Свободные выходные».

«А, верно»

Страйк изо всех сил пытался сообразить, что еще сказать.

«Ну что ж… он кажется приличным парнем».

«Приятно, что ты так думаешь, – сказала Робин с легкой улыбкой. – Хорошо, я

вернусь, когда будет удобно, если ты...»

«Да, иди, – сказал Страйк. – Надеюсь, меня скоро выпишут».

Она снова улыбнулась, встала и ушла, обернувшись у двери, чтобы помахать ему
на прощание.
Страйк остался смотреть на то место, откуда она исчезла, пока молодой человек,
выживший после сердечного приступа, не появился снова и не вернулся в свою
постель. Детектив не стал упрекать своего соседа за сильный аромат
«Мальборо», который теперь витал в горячем воздухе, потому что он только что
ясно осознал свои чувства столь же неопровержимо, сколь и нежелательно. То, на
что он годами пытался не смотреть и не давать имени, вышло из темного угла, где
он пытался его спрятать, и Страйк понял, что отрицать его существование больше
невозможно.

Пойманный в ловушку капельницей и дренажными трубками, прикованный к узкой

больничной койке, он не мог пойти за Робином, не мог перезвонить ей и сказать,
что сейчас самое время обсудить тот момент у дверей «Ритца».

«Это всего лишь одно свидание», – сказал себе Страйк, внезапно почувствовав,
что ему хочется сигареты сильнее, чем когда-либо с тех пор, как он попал в
больницу. Всё может пойти не так.

Мерфи может напиться и рассказать расистскую шутку. Он мог бы чересчур

покровительственно отнестись к Робин, которая была детективом без
официального образования. Он мог бы даже грубо поприставать к ней – хотя
Страйку совсем не нравилась эта идея.

Он потянулся за одним из термосов с крепким чаем, которые принесла Робин, и

налил себе чашку. От факта, что это был именно тот вкус чая с ларреей, который
ему нравится, ему стало еще тяжелее на душе. Он выпил чай толком не
распробовав, и не смог бы сказать, отличается ли вкус стевии от вкуса сахара.
Корморан Страйк только что перенес удар в сердце, который не удалось нанести
мачете, но эта рана, в отличие от раны мачете, будет доставлять ему
неприятности еще долго после того, как будут удалены дренажные трубки и
капельница.

И хуже всего было то, что он понимал, что эти неприятности можно было бы
избежать, если бы только, как он сам недавно сказал, он вовремя открыл свои
собственные гребаные глаза.
 Благодарности

Моя глубочайшая благодарность выражается:

Дэвиду Шелли, моему несравненному редактору, за мудрость, сопереживание и

исключительное отношение к своей работе.

Моему другу Нилу Блэру с заверением, что ни один из вымышленных агентов в

серии «Страйк» не имеет с ним никакого сходства.

Марку Хатчинсону, Ребекке Солт и Ники Стоунхилл за поддержку на столь многих

уровнях, что я могла бы заполнить оставшуюся часть страницы примерами, и
приношу извинения у Ники за то, что Ребекка, Марк и я испортили ей конец этой
книги за ужином.

Ди Брукс, Саймону Браун, Дэнни Камерон, Анджеле Милн, Россу Милну, Фи

Шапкотт и Кайсе Тиенсуу, потому что без вас я не смог бы продолжать
писать.

Софии, за то, что великодушно позволила мне расспросить тебя о мире

анимации.

Техническому гению Декки, который спас мою книгу и мой рассудок. Боже, как бы
я хотела клонировать тебя, и не только для технической поддержки.

Дэвиду и Кензи, которые сопровождали меня на Хайгейтское кладбище под

проливным дождем в мой день рождения и приложили реальные усилия, чтобы
выглядеть так, словно именно так они хотели провести эти несколько часов.

Нилу iза бессчетное количество чашек чая, терпение, доброту, дельные советы и
за то, что всегда, всегда прикрывал мою спину. #НеВсеБородыТакиеii

i
Нил Мюррей, муж Джоан Роулинг.
ii
Тег #NotAllBeards относится в дискуссии 2015 года, что мужские бороды полны грязи, бактерий и тд. Муж
Дж. Роулинг бородат  Подробнее здесь: https://www.thecut.com/2015/05/beardos-defend-themselves-
against-poop-slander.html