Айрапетов О. - История Внешней Политики РИ. 1801-1914 в 4 т. Том 4 - 2018

ИСТОРИЯ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
1801/
"Ш4
Олег Айрапетов
ИСТОРИЯ
ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ
РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ
1801-1914
1894-1914
Внешняя политика
императора Николая II
Москва
Ккучково
ПОЛЕ 2018
УДК 327(470)
ББК 66.3(2)51-6
All
Рецензенты:
д.и.н. В. М. Безотосный (Государственный исторический музей, Москва);
д.и.н., проф. В. В. Дегоев (МГИМО(У) МИД РФ);
д.и.н., проф. Д. Ливен (Тринити-колледж, Кембридж);
д.и.н., проф. Б. Меннинг (университет Канзаса);
д.и.н., проф. Д. Схиммелпенник ван дер Ойе (университет Брока, Сент-Катаринс);
д.и.н. А. Л. Шемякин (Институт славяноведения РАН);
к.и.н., доц. М. М. Шевченко (МГУ им. М.В. Ломоносова)
Под общей редакцией к.и.н. М. А. Колерова
Айрапетов О. Р.
All История внешней политики Российской империи. 1801-1914гг.: в 4 т. Т. 4.
Внешняя политика императора Николая И. 1894-1914. М.: Кучково поле, 2018.

768 с.
ISBN 978-5-9950-0847-7
ISBN 978-5-9950-0927-6 (т. 4)
Обобщающий труд известного ученого предлагает системную версию основных

внешнеполитических событий истории Российской империи XIX начала
XX века. Четвертый том посвящен внешней политике императора Николая II до
вступления России в Первую мировую войну. Издание основано на многочисленных

первоисточниках, снабжено научным аппаратом и именным указателем.
УДК 327(470)
ББК 66.3(2)51-6
ISBN 978-5-9950-0847-7 © Айрапетов О. Р., текст, 2018

ISBN 978-5-9950-0927-6 (т. 4) © ООО «Кучково поле», макет,
издание, 2018
Дорогой Маше
Содержание
Внешняя политика императора Николая II
(1894-1914)
Новый курс на Дальнем Востоке 8
Конец века:Сербия, Болгария,

Проливы, армянский вопрос, Крит 29
Стабилизация в Европе
активизация на Дальнем Востоке 83
«Боксерское» восстание
и его последствия 104
Начало века: от Балкан до Персии 126
Навстречу войне с Японией 152
Русско-японская война 1904-1905 годов

и ее последствия 191
После войны: новый курс

в новых условиях 360
1908-1909: аннексионный кризис

1911: Марокканский кризис
1911: кризис в Турции

и итало-турецкая война 430
Балканский союз: планы
и действительность 439
Балканские войны 455
Последствия Балканских войн: Болгария,

Албания, Сербия, Греция и Румыния 487
Реформы в Западной Армении,

миссия О. Лимана фон Сандерса 497
Накануне австро-германской
провокации 508
Сараевское убийство
и первая реакция на него 522
Июльский кризис и начало
Первой мировой войны 540
Как начиналась война: реакция

общества 577
Заключение 601
Примечания 607
Именной указатель 745
Новый курс на Дальнем Востоке
октября (i
самый разгар японо-китайской войны, 20
ноября) 1894 г., скончался Александр III, и на престол вступил
В последний русский император Николай II. В девять часов

вечера известие о смерти императора пришло в Петербург.
Москва, отличие от Северной столицы, приняла эту новость
в
относительно спокойно1. «Общество казалось спокойным: кончина

Александра III, вспоминал В. А. Маклаков, сопровождалась
проявлением скорби, которого не вызвал даже трагический конец Александра II.
Самодержавия никто не оспаривал»2. Спокойствие это было все же

относительным на престол должен был взойти 26-летний
неопытный и неподготовленный к управлению огромной страной монарх3.
«Кто мог предвидеть, вспоминал великий князь Александр
Михайлович, Александр III умрет в возрасте 49 лет от роду, оставив
что
незавершенным труд монарший свой и вручив судьбу шестой части мира

в дрожащие руки растерявшегося юноши»4.
30 октября (ii ноября) с телом императора простилась Москва.
Собрались несколько сот тысяч человек, i (13) ноября похоронная
процессия уже шла по улицам Петербурга мимо войск, построенных
шпалерами, мимо толп горожан5. Она провожала тело царя в

Петропавловский собор. «За колесницей шел молодой царь, записала в дневнике
А. В. Богданович. У него был худой вид. Скорее, его можно было

принять за молодого офицера, чем за русского царя»6.7 (19) ноября 1894 г.
состоялось погребение. Многочисленные делегации старались подчеркнуть
свое внимание к памяти императора. Особенно выделялись французы.
Делегацию возглавил генерал Р. де Буадефр, в нее также вошел

вице-адмирал А. Жерве. Французы привезли два вагона траурных венков от
президента, членов правительства, городов и департаментов Франции7.

Спокойствие империи казалось безусловным. Впервые в XIX в.
передача власти новому монарху не сопровождалась ни убийством,
ни войной. «На долю России выпало особое счастье, утверждал
«Русский вестник». Ни с какой стороны обширных владений ей не
предстоит ни малейшей опасности. Для укрепления ее государственного
и народного блага не предстоит надобности ни в сухопутных, ни в
морских
вооруженных экспедициях, просто угрозах кому бы
ни даже в
то ни было. Еще более счастливы мы внутренним спокойствием. У нас
немыслимо напоминание войскам их верховным вождем, что они
должны быть готовы грудью отстаивать целость покушений

государства от
на нее собственных братьев. Никогда подданные русского Царя не

доживут до такого позора, и никогда мысль русского Государя не
омрачится ужасным призраком отцов матерей,

и заколотых своими
сыновьями по долгу службы»8.

28 октября (9 ноября) 1894 г. министр иностранных дел
отправил циркулярное письмо русским представителям за рубежом,
заявляя о полной преемственности внешнеполитического курсаимперии9.
«В начале славного Царствования, сделавшегося ныне достоянием
истории, писал Н. К. Гире, преднамеченные цели сводились к
осуществлению идеала России, мощнойуспевающей для ее

и
собственного блага, а не в ущерб другим. Ныне, заре нового Царствования, мы

на
с неизменной искренностью объявляем, что будем следовать тем же
началам, призывая Благославление Всевышнего на плодотворное и

непреложное их применение в течение долгих лет»10.
Внешнеполитическая идиллия стала рушиться первой. 14 (26) января 1895 г. после
длительнойтяжелой болезни умер Н. К. Гире, долгие годы возглавлявший

и
МИД11. После его смерти на пост министра иностранных дел был

назначен князь А. Б. Лобанов-Ростовский. Вместе со сменой первых лиц
приоритеты внешней политики
изменились и России. Молодой император
был сторонником создания океанского военного флота и гораздо более
активных действий на Дальнем Востоке, где все более и более жесткую
позицию занимал Токио. Николай И был готов решительно
продемонстрировать свои силу и волю.

Уже 17 (29) января 1895 г. он сделал это в своей речи перед
депутациями дворянств, земств, городов и казачьих войск, прибывшими для
поздравления с бракосочетанием нового императора. Сильные
либеральных реформ породили адрес традиционно либерального
ожидания
Тверского земства, гласивший: «Мы уповаем, что счастье наше будет

расти и крепнуть при неуклонном исполнении закона как со
стороны народа, так и представителей власти, ибо закон, представляющий

в России выражение Монаршей Воли, должен стать выше случайных
видов отдельных представителей этой власти. Мы горячо веруем, что
права отдельных лиц и права общественных учреждений будут незыблемо
охраняемы. Мы ждем, Государь, возможности и права для

общественных учреждений выражать свое мнение по
вопросам, их
касающимся, дабы до высоты Престола могло достигать выражение
потребностей и мыслей не только представителей власти, но и народа русского.

Мы ждем, Государь, что в Ваше царствование Россия двинется вперед
по пути мира и правды развитием общественных сил. Мы
со всем
верим, что в общении с представителями всех сословий русского народа,

равно преданных Престолу и Отечеству, власть Вашего Величества
найдет новый источник силы и залог успеха в исполнении великодушных
предначертаний Вашего Императорского Величества»12.

На приеме в Николаевском зале Зимнего дворца император
заявил: «Я рад видеть представителей всех сословий, съехавшихся
для заявления верноподданнических чувств. Верю искренности этих
чувств, присущих каждому русскому. Но мне известно, что в
последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей,
увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии

представителей земств в делах внутреннего управления. Пусть все знают, что я,
посвящая все силы благу народному, буду охранять начало самодержавия

так же твердо неуклонно, как охранял его Мой покойный Родитель»13.
и
Николай II отметил случившееся в своем дневнике следующим

образом: «17 (29) января 1895 г: «Был в страшных эмоциях перед тем, чтоб
войти Николаевскую залу, к депутациям от дворянств,

в земств и
городских обществ, которым я сказал речь»14.

Речь была немедленно напечатана во всех центральных газетах,
а на следующий день Николай II принял еще более многочисленные
делегации, и на этот раз все обошлось без громких заявлений15.
Очевидно, состояние императора накануне было причиной того, что
вместо слова «беспочвенными» было прочитано (написанный крупными
буквами держал в руке монарх16), а
текст лежал в шапке, которую
точнее выкрикнуто «бессмысленными»17. Вообще, вся речь была

прочитана «твердым и довольно суровым голосом»18. Впечатление того, что
император «прокричал речь», было общим19. По официальному

отчету, окончание приема было прекрасно: «Громогласное «ура!» огласило
Николаевскую залу»20. Кричали и радовались представители
дворянства, выборные от земств в основном хранили молчание21. Эмоции,
которые последовали, были не столь радужными, но не менее
сильными. Встреча была истолкована однозначно: власть объявила оппозиции

войну22. По-другому и быть не могло. Призыв либералов был публично
назван монархом глупостью. «Трудно изобразить то волнение,
вспоминал П. Б. Струве, какое в разнообразных кругах общества
произнесенная Николаем И17 января 1895

произвела г. краткая речь о
«бессмысленных мечтаниях»23.
Вслед за внутренней политикой настал черед внешней. Успех

мог способствовать приданию совершенно другого эффекта первым
шагам императора. Начала, которые привели к дискредитации
монархии и подтолкнули революцию 1905 г., почти пересеклись по
времени. Уже 20 января (i февраля) 1895 г. в Петербурге вновь было собрано
Особое совещание по На этот раз на нем
Дальнему Востоку.
председательствовал генерал-адмирал великий князь Алексей
Александрович. В ходе обсуждения возможных действий была отмечена
необходимость подготовки к вмешательству в конфликт с целью ограждения

интересов России24.
Временно управляющий МИДом Н. П. Шишкин призывал не
торопиться: «...так как Печилийский залив входит более или менее в
сферу влияния России, то, само собой разумеется, утверждение японцев

на берегах этого залива в портах Артур и Вэйхайвей должно в
известной затрагивать наши интересы. Но более всего наши

степени
интересы были бы задеты, если бы Япония завладела Кореей, чего,

впрочем, опасаться пока преждевременно ввиду данных нам японским
правительством заверений, что оно не намерено посягать на

Кореи»25. Тем не менее точной информации о целях Японии
независимость
и возможной позиции, которая будет занята Англией, в Петербурге
не было, и поэтому было рекомендовано подготовить почву для
совместного выступления всех европейских держав в пользу сохранения
status quo, если же эта попытка окончится неудачей, то еще раз

вернуться к обсуждению возможных действий, а пока ограничиться тем,
что «увеличить нашу эскадру в водах Тихого океана до таких размеров,
чтобы наши морские силы в тех водах были по возможности
значительнее японских»26.
Русская эскадра на Тихом океане имела в своем составе восемь
крейсеров обоих рангов, пять канонерских лодок и четыре миноносца.

Эти суда были рассредоточены по разным пунктам стоянок. Кроме того,
Россию ослабляло отсутствие в этих водах броненосцев, поэтому еще
24 января (5 февраля) 1895 кораблям Средиземноморской эскадры
г.
во главе с эскадренным броненосцем «Император Николай I» был отдан
приказ следовать на Дальний Восток. 6 (18) апреля 1895 г.

контр-адмирал С. О. Макаров привел их на соединение с эскадрой Тихого океана27.

Он считался знатоком местных вод, именно им в 1891 г. был
подготовлен план действий флота случай на войны. Правда, тогда
подразумевалась с Англией, и обойтись думали
война исключительно
крейсерскими действиями28.
21 февраля (5 марта) 1895 г. на Тихий океан была отправлена

инструкция Морского министерства (она была получена на кораблях
только II (23) марта): «Усиление нашей эскадры в Тихом океане имеет
целью поддержать наш авторитет при обсуждении условий мира между
воюющими державами. Предсказать трудно, куда поведет нас
отстаивание наших интересов на Востоке; во всяком случае нужно держать суда
в готовности ко всяким случайностям, с полными запасами. Наметьте
себе порт Корейского архипелага или Китая как базис при надобности
сосредоточить эскадру, не подавая повода раньше времени другим
державам предугадать намеченный вами порт, держа ваши
предположения в строжайшем
секрете подчиненных»29.от ваших
К тому времени японцы полностью овладели инициативой

в ведении военных действий. После
разгрома при Ялу китайский
флот укрылся в Люйшунькоу (Порт-Артуре) и перестал быть угрозой
для японских военных перевозок на континент30. Оставшийся
броненосец «Чин-Иен» получил 200 попаданий, но ни один из снарядов
не преодолел защиты. 14-дюймовая германская броня показала
весьма хорошие результаты. Тем не менее основная ударная сила
китайского флота практически вышла из строя31. Порт-Артур был выбран

в качестве основной базы для военно-морских сил империи Цин
немецкими инструкторами в начале 8о-х гг. XIX в., к началу 90-х гг. он
получил весьма серьезные укрепления береговой линии и считался
неприступным с моря. Подступы с суши были слабо защищены32,

солдаты гарнизона плохо обучены, их вооружение было весьма
разномастным отустаревшего до современного. У пехоты имелось семь разных
систем винтовок33.
Остатки китайского флота уже не пытались помешать действиям
японского флота и были уведены в Вэйхайвэй, где и оставались до
конца военных действий34.
ноября 1894 г. японский десант высадился
3-4
на Квантунском полуострове и уже 5 ноября овладел воротами на
Квантуй перешейком и городом Цзиньчжоу35. При штурме японцы
потеряли всего 17 человек36. На следующий день пал Талиенвань
небольшой городок в го милях от базы китайского флота. С началом войны
ее сухопутный фронт активно укреплялся, но сделать все необходимое
не удалось37. Бухта Талиенваня оценивалась
экспертами как
идеальное «место для высадки и операционная база» для
армии, осаждающей

Порт-Артур38. 2iноября 1894 г., после пятичасового штурма, японцы
овладели этой крепостью39. Японская армия потеряла всего 400
человек, китайцы около 4 тыс. человек. Столь большая разница
объяснялась тем, что захватившие город солдаты обнаружили расчлененные
тела пленных японских солдат, после чего устроили резню. В течение
трех дней победители грабили, жгли и убивали, не щадя ни женщин,
ни стариков, детей40. Тела уничтоженных китайцев были позже

ни
кремированы командование опасалось распространения эпидемий41.

После падения Люйшунькоу японское командование
приступило к подготовке экспедиции на Шаньдун. Для этого нужно было
время. Японский торговый флот имел 179 паровых судов
водоизмещением 88 838 тонн и 260парусных водоизмещением 159 085 тонн.
Токио не мог одновременно обеспечивать потребности метрополии,
армий, действовавших на континенте, и организовывать
десанты42,
масштабные января 1895 ю25-тысячная армия была отправлена
г.
из Хиросимы на 50 транспортах. Десант шел уже без охраны военных
кораблей, китайского
флота японское командование не опасалось.
14 января 1895 г. десант подошел к Квантуну, а оттуда транспорты
взяли курс на Шаньдун. 20-22 января 1895 г. японская армия высадилась
на полуострове43. 2 февраля начался штурм Вэйхайвэя. Крепость была
построена в 1889-1894 гг. и вполне прилично укреплена: сухопутный

фронт прикрывали го фортов-казарм, морской 15 батарей.
Европейские инженеры построили электрических маяка и
также два
снабдили батареи четырьмя прожекторами. Все это практически не было
использовано гарнизоном44.12 февраля 1895 г., после нескольких дней

ускоренной осады, крепость была взята, остатки китайского
флота
броненосца, два крейсера и 12 миноносцев
перестали существовать. Два
оказались потоплены, го крупных судов (броненосец, броненосный
крейсер, крейсер, минный крейсер и шесть канонерских лодок) и

большое количество малых перешли руки победителей. Китайский
в
адмирал Тинг (Дин) и офицеры его штаба совершили самоубийство.

Японцы потеряли миноносец45.
Успехи армии и флота микадо не ограничивались этими
победами. Японцы заняли не только значительную часть Южной
Маньчжурии, острова Пэнхуледао и Тайвань. Китай был быстро разгромлен,

но и
а ресурсы его противницы были далеко не исчерпаны. Для войны

Япония мобилизовала шесть дивизий, но к началу 1895 г.
отправила на
континент только пять из них, то есть 75 тыс. человек46. В 1886 г.

население островной империи насчитывало 39 млн человек (из них 3,5 млн
горожан)47. Через девять лет оно выросло до 41122 899 человек, а число

молодых ее подданных, достигших призывного возраста и признанных
годными к несению военной службы, в 1893 г.равнялось 248429
человек, в 1894 г. 248424 человека, в 1895 г. 241913 человек, в 1896 г.
286 637 человек48.
В отличие от своего противника китайцы практически не имели
обученных резервов. В результате Пекин был вынужден признать свое
поражение и пойти на переговоры, которые начались в японском
городе Симоносеки. 19 марта 1895 г. сюда на германском пароходе

прибыло китайское посольство во главе с Ли Хунчжаном. Переговоры шли
без особого успеха. 23 марта японцы приступили к высадке десантов
на Пескадорские (Пэнхуледао) острова и к концу месяца заняли их. Это

было сделано несмотря на то, что 24 марта, после покушения
японского националиста Т. Коямо (Рокуносукэ) на главу китайской делегации,
микадо согласился на перемирие49. 25 марта он даже издал указ,

запрещавший своим подданным любые акты, которые могли бы повредить
достоинству империи. Но формально перемирие сроком три недели на
было заключено только марта 1895 г. Переговоры вскоре

30
возобновились, еще до их начала правительство Японии получило информацию

о возможном посредничестве со стороны европейских
держав и
потому имело все основания торопиться50.
Еще на заседании совета Гэнро5127 января 1895 г. в
Хиросиме премьер-министр маркиз X. Ито заявил: «Если мы огласим наши
условия мира, мы не можем быть уверены, что это не вызовет
вмешательство держав извне. Оно почти неизбежно, но мы не можем быть

уверены, какую форму оно примет, и застраховать себя и
предупредить его»52.0 том, насколько в Токио не представляли себе, откуда
можно ожидать неприятностей, можно судить по тому, что японский МИД

начал консультироваться с русским посланником в Японии М. А.
Хитрово о возможных действиях в случае вмешательства со стороны
Великобритании53.
В этом не было ничего необычного с конца бо-х гг. XIX в.
в Японии установилось сильное недоверие к Англии. Держава,

обладающая мощнейшим военным флотом, легко могла стать угрозой для
японских берегов. Кроме того, в Англии уже в 1890-е гг. начали
раздаваться голоса, призывающие задуматься о возможной угрозе

британским интересам на море со стороны новой силы на Тихом океане54.
Казалось, ничто не свидетельствовало об угрозе со стороны северного
соседа Петербурга сразу согласился с присоединением
представитель
к островной империи Тайваня55.
Между тем именно Россия и стала
центром вмешательства в урегулирование японо-китайского конфликта.

22 апреля) 1895 г., еще до заключения мира, сведения о
марта (з
японских требованиях к Китаю поступили в Петербург от русского
посланника в Китае графа А. П. Кассини56.
25 марта (6 апреля) 1895 г. министр иностранных дел князь

А. Б. Лобанов-Ростовский представил всеподданнейшую записку, в
которой сообщал о том, что эти требования, особенно в отношении

Кореи, чью независимость предполагалось провозгласить, были бы
крайне нежелательными для России. Затрагивали русские
интересы, по мнению А. Б. Лобанова, и японские планы присоединения
Порт-Артура. С другой стороны, было ясно, что надежды на
совместное выступление европейских держав в пользу status quo ante bellum
не оправдались, так как Англия отказалась от враждебной Японии
демонстрации, готовность сочувствующей русским планам Франции к

каким-либо действиям оставалась под вопросом, а позиция Германии
по вопросу Дальнего Востока не ясной57.
В тот же день министр иностранных дел представил императору

проект возможных действий России. «Главный и самый опасный
противник наш в Азиибесспорно Англия, утверждал он. Чувства
недоброжелательности зависти, которыми
и с она смотрит на каждый
шаг наш вперед на Дальнем Востоке, не подлежит сомнению. Как
скоро возникали какие-либо азиатские затруднения, друзья Англии всегда
были нашими врагами, и наоборот. При столкновении с Россией
Великобритания привыкла рассчитывать на посильное воздействие Китая
в ее пользу. Япония, напротив того, как преимущественно морская
держава не может не вступить рано или поздно в
соперничество с
англичанами, по крайней мере в своих собственных водах»58.

В основу предложений А. Б. Лобанова-Ростовского были
положены два условия: приобретение, во-первых, незамерзающего
порта на Тихом океане (это требование было тем более необходимо, что
в 1894 г., перед началом войны с Китаем, японское правительство

ввело для пребывания иностранных судов в своих гаванях новые
правила, которыми число кораблей одной страны, одновременно

находящихся в японских портах, ограничивалось двумя вымпелами, причем
реально они начали действовать позднее, уже после Симоносекско-
го мира, но растущая военная мощь Японии не позволяла
надеяться на длительное сохранение status quo) и, во-вторых, части
Маньчжурии для строительства Сибирской железной дороги. Так

Северной
как Китай эти условия не выполнил бы добровольно, то министр
рекомендовал соглашение с Японией. «Мы, конечно, можем,

завершал свой доклад министр, заботиться вместе с другими державами,

и преимущественно с Великобританией, о том, чтобы Япония не
усилилась чрезмерно вследствие настоящей войны, но в то же время мы
должны всячески воздерживаться от всякого враждебного Японии

воздействия помимо других держав, чтобы не повредить в будущем нашим
хорошим отношениям к японскому правительству»59.
Уже через пять дней после подачи этого документа, 30 марта
(ii апреля) 1895 г., на Особом совещании министров под
председательством великого князя Алексея Александровича было принято решение
придерживаться политики дружбы со слабым соседом Китаем. К
этому времени стало ясно, чторусское выступление в пользу status quo

поддержат Франция и Германия60. Участвовавший в совещании С. Ю. Витте
стал одним из самых убежденных сторонников предъявления Японии
ультиматума об очищении Маньчжурии. Позже он вспоминал: «Я
пришел тогда к заключению, которого держался все время, а именно, что
России наиболее выгодно иметь около себя соседом сильный, но
неподвижный Китай, что в этом заключается залог спокойствия со стороны
Востока, а следовательно, и будущего благоденствия Российской

империи; поэтому мне стало ясно, что невозможно допустить, чтобы Япония
внедрилась около самого Пекина
приобрела столь важную область,
и
как Ляодунский полуостров, который в известном отношении
представлял собою доминирующую позицию. Вследствие этого я поднял вопрос

о том, что необходимо воспрепятствовать осуществлению сказанного
договора между Японией и Китаем»61.

«Если мы теперь допустим японцев в Маньчжурию,
утверждал С. Ю. Витте на совещании, то для охраны наших владений
и Сибирской дороги потребуются сотни тысяч войск и
значительное увеличение нашего флота, так как или поздно мы

рано
неизбежно придем к столкновению с японцами. Отсюда вытекает что
вопрос:
для нас лучше примириться с занятием Японией и вознаградить
себя за это после окончания
Сибирской дороги
теперь же или
решиться активно воспрепятствовать таковому занятию? <... > Для нас

представлялось бы более выгодным перейти активному образу действий
к
теперь же и, не стремясь пока исправлению нашей амурской

к
границы и вообще к каким-либо захватам, дабы не иметь против себя

одновременно и Китай, и Японию и быть корректными по отношению
к Европе, заявить решительно, что мы не можем

допустить занятия
Японией Южной Маньчжурии и что в случае неисполнения нашего
требования мы будем вынуждены принять соответствующие меры.
Имеется значительная вероятность предполагать, что дело и не
дойдет до войны, когда Япония, а равно и европейские державы убедят¬
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II

ся, что мы действительно готовы, в случае если к тому нас вынудят,
действовать энергично. Если же, сверх ожидания, Япония не
послушает наших дипломатических настояний, то следует предписать
нашей эскадре, не занимая никаких пунктов, начать враждебные
действия против японского флота и бомбардировать японские порта.
Мы приобрели бы при этом роль спасителя Китая, который оценил бы

нашу услугу и согласился бы потом на исправление мирным путем
нашей границы»62.
Против нового направления русской политики выступили
генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович,
только военные
военный министр генерал от инфантерии П. С. Ванновский и

начальник Главного штаба генерал от инфантерии Н. Н. Обручев63. Еще в
начале японо-китайской войны Н. Н. Обручев предельно ясно изложил
свой взгляд на последствия возможного вмешательства России в этот
конфликт: «Кое-что демонстративное мы можем еще сделать, но

серьезного и прочного ничего. Ввязываться же ради демонстраций (коим
на каждом шагу может мешать Англия) в войну с державой,

удаленной от средоточия сил России на ю тысяч верст, слишком
рискованно и временный
разорительно. Допустив даже с нашей стороны успех,
мы создаем себе из Японии злейшего врага
и обратим ее всецело в
английское против нас орудие. У России достаточно уже врагов в Европе

и Средней Азии, чтоб создавать ей еще нового могущественного
противника на Дальнем Востоке, опирающегося на 40-миллионное

население, на сильный флот, на хорошо организованную армию и на широко
развитые культурные средства страны, тогда как у нас, при ничтожном
населении всей Восточно-Сибирской территории64, нет там еще и
признаков заводской промышленности. У Японии все под рукой, в двух

шагах от наших Тихоокеанских владений, у нас же все средства в другой
части света. Обративши Японию во врага, мы еще более расширим
круг возможных против России коалиций, и потому, пока мы не
обеспечены еще стратегически на западе и на Кавказе (вследствие

замедлений
сосредоточении армий),
в всякое усложнение политических
наших отношений на Дальнем Востоке может поставить Россию в крайне

опасное положение. Отсюда вывод, что в настоящем случае нам никак
не следует ссориться с Японией, а подобает удовлетворить насколько
возможно наши интересы, опираясь на соглашение с нею. После
дружелюбных Маньчжурию, в случае их

советов Японии очистить
следует ли вместо бескорыстной политики, поддерживаемой

отвержения, не
угрозой войны, попытаться начать переговоры о компенсации, никак

не вынуждая Японию отдаться в руки Англии»65.

Взгляды начальника Главного штаба не претерпели
изменений генерал был противником активных действий России в этом
регионе и расходился с молодым императором во мнениях, выступая
за отказ от приобретения новых территорий66. На Особом совещании

по вопросам дальневосточной политики от 20 января (i февраля) 1895 г.
он высказался против совместного англо-русского выступления здесь
в пользу коллективного демарша европейских держав с целью
оказания давления на Японию (это предложение было принято ОСО)67. При
этом Н. Н. Обручев, верный своей методе, сделал ряд дополнительных

замечаний: i) он выступил против присоединения «каких-либо
корейских островов», афактически против изменения границы в
Приамурье68; 2) Н. Н. Обручев возражал против переброски кораблей
Балтийского флота на Тихий океан69.
На совещании победила точказрения С.Ю. Витте, которую он
изложил следующим образом: «Тогда я сказал, что Японии

необходимо поставить ультиматум, что мы не можем допустить нарушения
принципа целости и неприскосновенности Китайской империи, а
потому не можем согласиться на тот договор, который состоялся между

Японией и Китаем; конечно, согласие Китая на этот договор было
вынужденным, так как Китай является стороной побежденной. Затем
я сказал, что Японии как стороне победившей надо предоставить
вознаградить свои расходы посредством более или менее значительной
контрибуции со стороны Китая. Если же Япония на это не согласится,
то нам ничего не остается делать, как начать активные действия; что

теперь еще не время судить о том, какие активные действия
предпринимать, но я того убеждения, что можно дойти и до бомбардировки
некоторых японских портов»70. Удержаться в рамках политики
невмешательства России не смогла. Было принято решение добиваться
восстановления status quo ante bellum сначала советами в Токио, а затем
требованиями71. Основой для последних должно было стать русско-

франко-германское выступление.
4 (16) апреля 1895 года Николай II записал в своем дневнике
результаты совещания по дальневосточной политике: «Решили:

настоять энергично на очищении японцами южной части Маньчжурии
и Порт-Артура; если же они не послушаются совета, то принудить
их к тому силой. Дай Бог только не втянуться в войну!»72 В. Н. Ламз-
дорф отметил в своем дневнике личное отношение Николая II к
проблеме: «Государь проявляет, вообще говоря, симпатию к китайцам

и определенное недоверие к японцам»73.17
апреля 1895 г., через шесть
дней после Особого совещания, в Симоносеки был подписан японо¬

китайский мирный договор. Китай признавал независимость Кореи
(статья i), что открывало дорогу японской экспансии в этой
стране, передавал японцам южную часть провинции Мукден (ныне
Шэньян, КНР) от Ялу до Инкоу, таким образом Ляодунский полуостров,
побережье Маньчжурии прилегающие к нему острова в Желтом море
и
переходили к Японии. Китай также уступал острова Пэнхуледао и

Тайвань (статья 2), обязался за семь лет выплатить 200 миллионов лян
серебра (статья 4) контрибуции (около 300 миллионов рублей по

тогдашнему курсу), японские подданные получали право заниматься
любым видом деятельности в торговых портах и городах Цинской

монархии (статья 6). Гарантией уплаты контрибуции стала
оккупация японскими войсками Вэйхайвэя (статья 8), при этом четверть
всех расходов на содержание гарнизона (по соглашению

японского
численность его ограничивалась бригадой) брал на себя Китай

(отдельная статья i)74.
5 (17) апреля 1895 г., то есть в день подписания Симоносекского
мира, Вильгельм И заверил Николая И в том, что поддержит его
действия, а на следующий день известил русского императора о
следующем своем решении: «Германский адмирал, командующий
крейсирующей в водах Китая эскадрой, получил приказ сконцентрировать свои
суда порту Северного Китая и завязать сношения с русским

в
адмиралом. Был бы очень признателен тебе, если бы ты не отказал предписать
своему адмиралу сообщить нашему свое местопребывание, а также
заранее уведомлять действиях, которые

меня о тех ты желал бы
предпринять, чтобы я мог дать своему адмиралу соответствующие инструкции».
Ответ последовал в тот же день: «Дам приказ нашему адмиралу войти
в сношение с но сильно надеюсь, что наша
германским, интервенция
кончится миром»75. Тем не менее Николай II явно не стремился к
военному столкновению на Тихом океане. Русский Дальний Восток был
весьма слабо освоен.
Положение в новых землях, приобретенных в 50-е гг. XIX в.,

менялось медленно. Китайцы были самым многочисленным
инородческим элементом Уссурийского края76. В 1860-е гг. их проживало здесь

около 40 тыс., из них оседлых около 15 тыс., остальные приходили
сюда на промысел женьшеня, искали золото, занимались разбоем.
Китайское население считало себя подданными императора,
подчинялось приказам чиновников из Поднебесной империи, верило тем, когда
они заверяли, что земля отдана русским на время и будет
возвращена, и аккуратно платило в казну богдыхана налоги77. В таких условиях
контроль над границей не мог быть прочным. Между тем отношения

между китайцами русскими были недружественными. По мере
и
возникновения русских поселений участились нападения на них78.

В 1867
острове Аскольд были обнаружены
г. на
золота, преувеличенные слухи о богатстве которых дошли даже

месторождения
до Маньчжурии. На остров потянулись золотодобытчики. С конца

1867 г. китайское население Уссурийского края, не скрываясь, начало
готовиться к резне. Обстановка постоянно накалялась, китайцы уже

открыто отказывались подчиняться русским властям и законам и
требовали передачи земель Китаю. В декабре 1867 г. было совершено

нападение на пост «Находка», которое с трудом удалось отразить. Русским
властям уже в 1868 г. пришлось выпроваживать вооруженных
китайцев,
которые не хотели признавать остров, лежащий в 50 милях от
Владивостока, русским владением. Весной 1868 г. столкновения на острове
Аскольд переросли в «горячую» фазу высадившийся русский отряд
был обстрелян китайцами. Началась маленькая война. Хунхузы
разбойникипринялись вырезать пограничные деревни, обстановка
чрезвычайно накалилась, столкновение сразу же приобрело
характер противостояния русских с китайцами в Южно-Уссурийском крае79.
Только решительные действия разоружение китайцев, разгром и
вытеснение хунхузских отрядов, аресты руководителей общин
произвели должное впечатление и восстановили порядок80.
В начале 70-х гг.Приморском крае проживали
XIX в. во всем
всего
21,5 которых и тыс. русских, 3,5 тыс. корейцев (в
тыс. человек, из
основном в районе Посьета), з тыс. китайцев, местные народы гиляки,

и
орочи другие составили остальные 4 тыс. человек. По Амуру и
Уссури около 44 тыс. человек, не считая 2 тыс. солдат. Это было в два раза
больше всех прочих (из них маньчжуров и китайцев го тыс.). Только
Забайкалье было неплохо освоено здесь проживали 260 тыс. человек

из 510-тысячного населения края (из них монголов 210 тыс., бурят
12отыс.). Постепенно процесс колонизации набирал обороты. Со своей

стороны, и Пекин разрешил китайцам переселяться в Маньчжурию.
Десятки тысяч крестьян и на
ремесленников двинулись запретные ранее
территории, а оттуда и довольно
скоро через русские границы.
Значительная их часть делала это нелегально, плохо
переходя прикрытую
границу без документов и разрешений.
По сравнению с этими миграционными потоками
перевозка казеннокоштных
переселенцев была относительна невелика.
Например, в Южно-Уссурийский край с 1883 по 1886 г. были переселены
4710 человек, что обошлось государству приблизительно в i млн
рублей. С1887 г. к организации переселения привлекались суда Доброволь¬

ного флота, следовавшие маршрутом Одесса Владивосток. К1891 г.
в распоряжении этого общества (которое 1892 г. перешло в

с
управление Морского министра) находились ю судов общим водоизмещением

25279 регистровых тонн. Переселенцы с 1886 г. самостоятельно
оплачивали переезд, прибытии им выдавалась ссуда на 30 лет в размере

но по
боо рублей. К1892 г. таким образом были перевезены еще 6036

человек. Плавание было очень тяжелым переселенцы перевозились в
антисанитарных условиях, трюмы пароходов кишели паразитами и
крысами, прогулки по палубам были ограничены.

Соотношение русских, китайских и корейских колонистов
постепенно выравнивалось в пользу первых. К1892 г. в Амурской и
Приморской областях России проживали (за исключением военных)
всего 182 607 человек, из них 39 722 городских жителя, 50 916 крестьян,
26261 казак, 14623 «инородца» (представители местных малых
народов), зз ооо китайцев, постоянно проживавших по праву,

предоставленному им статьей i Айгунского договора 1858 г., 14684 корейца,
447 японцев, 117 «прочих иностранцев» и 2832 ссыльных. По сравнению
с Маньчжурией, где проживали около 13 млн человек, это были весьма
слабо заселенные земли. К этому можно добавить население Сахалина,
которое к 1892 г. составило 20086 человек. Еще в бо-е гг. XIX в. на юге
острова в основном проживали айны (около з тыс. человек), а на
севере гиляки. Иногда остров посещали японские торговцы и рыбаки.

В начале 70-х гг. XIX в. здесь проживали только 13 тыс. человек, из
которых русских з тыс., японцев 3,5 тыс., юо китайцев, остальное
местное население. Заметную часть русского населения составляли
войска батальон пехоты

при двух горных орудиях.
Постепенно ситуация менялась. На острове, который с 1869 г.
стал местом ссылки, ссыльных к 1879 г. было около 2 тыс. человек. Их

труд в основном использовался при добыче каменного угля, который
шел на нужды судов Тихоокеанской флотилии. Запасы угля были
признаны весьма значительными, первыми их начали разрабатывать в
навигацию 1854 г. англичане. Его залежи находились почти у поверхности,
качество было весьма хорошим. В1869 г. здесь было добыто и сдано
казенным
судам 1227467 пудов угля, иностранным 227937 пудов. Уголь
военным поначалу передавался бесплатно, потом флот начал платить
за него81. Казенные суда платили по 15 копеек за пуд, коммерческие
по 20 копеек. Качество угля со временем ухудшалось, но им
продолжали пользоваться82.
В 1869 г., ввиду того что Сахалин все еще был в совместном
владении, было принято решение приостановить ссылку на остров.

Ситуация изменилась после размежевания 1875 г. Уже в 1879 г. было
заключено соглашение с РОПиТом о перевозке каторжников пароходами
Одессы продолжался 45 дней). С1879 по 1881 г. было
(рейс из
перевезено около тысячи человек. Численность ссыльных в 1881 г. составила
2,5 тыс. человек, в 1889 г. 9 тыс. человек. Большая их часть работала

на лесозаготовках и добыче угля83.
В начале века уже 27,4% населения Сахалина было
представлено ссыльными. Освоению острова мешало и то, что русские владения
здесь обеспечивали себя продовольствием. Неурожаи были частыми,

не
а пашни небольшими. Военное министерство старалось поддерживать
сельское хозяйство края высокими закупочными ценами на зерновые.

В результате, если в 1884 г. в Южно-Уссурийском крае было закуплено
50 тыс. пудов хлеба, то в 1891 г. уже 900 тыс. пудов. Несмотря на столь
существенный рост, в 1892 г. Дальнему Востоку по-прежнему не

хватало для удовлетворения нужд населения 877 тыс. пудов хлеба. Этот
недостаток компенсировался на 250 тыс. пудов за счет ввоза через
Владивосток и Николаевск, а остальные 627 тыс. пудов поставлялись китайцами
изМаньчжурии84. Промыслы, садоводство, школы и больницы все
было плохо развито Уссурийском крае85.

в
В1894 г., например, оттуда было ввезено в Уссурийский край

товаров на 837056 рублей, из них перегон скота составил 496 235 рублей,
или 6о%. Кроме того, китайцы поставили: масла на 48 201 рубль;
муки на 47 790 рублей; пшеницы, ярицы, ячменя, чумизы, риса,

проса и овса на 44136 рублей; бобов на 40 828 рублей; табака
на зз 207 рублей86. Практически вся торговля находилась в руках
купцов, русский вывоз значительно уступал китайскому ввозу
китайских
в 1894 г. из Уссурийского края было вывезено товаров на 361948 рублей,
из них тканей иностранного и

русского производства на 140 230
рублей (40%). Следующей статьей были товары китайского

производства123557 рублей (з4%)87- Китайцы массами приходили на
заработки, они работали повсюду на строительстве укреплений, железной
дороги, мостов, на посевной и сборе урожая88.

Впрочем, из Китая через границу приходили не только рабочие,
крестьяне, ремесленники и купцы, но и хунхузы. Для Южно-Уссурий-
ского края они оставались проблемой вплоть до 90-х гг. XIX в.89
По-другому и быть не могло. «Население Амурской области, отмечал
выехавший в 1894 г. на съемку возможного пути строительства Амурской

железной дороги военный инженер, вытянулось исключительно
по рекам Амуру и Зее. Линия же (планируемая железнодорожная
А. О.) шла по водоразделу между этими двумя реками. Можно было

пройти верст двести и не встретить души человеческой. Лес сплошной,
прерываемый только болотами»90.
В отсутствие железных дорог для сосредоточения и
снабжения даже незначительных армейских сил на Дальнем Востоке можно

было использовать речные коммуникации. Однако и водный
транспорт был недостаточно развит. На Амуре в случае мобилизации
можно было использовать 46 частных пароходов грузоподъемностью от 4,8
до 306 тонн, 44 железных и 28 деревянных барж общей
грузоподъемностью 9468 тонн. При этом количество буксиров было явно
недостаточным всего пять. В навигацию 1894 г. войска пришлось перемещать
по Амуру на плотах в связках по 18-20 плотов, на каждом из
которых размещались от 25 до 35 человек91. Это был далеко не безопасный

способ передвижения, которым продолжали пользоваться и в 1894-
1895 гг. для партий новобранцев на укомплектование войск,
перевозки
расположенных на Амуре. Существенно усилить эти войска до
окончания строительства Транссибирской магистрали не представлялось
возможным. 5 (17) июля 1895 года из Верного (совр. Алматы, Казахстан)
на Дальний Восток была отправлена 5-я батарея Западно-Сибирской
артиллерийской бригады. Восемь орудий, восемь зарядных ящиков, шесть

повозок, лазаретная линейка и вольнонаемный обоз в 139 подвод при
усиленной запряжке добрались до Благовещенска своим ходом только
17 (29) июня 1896 г., то есть переход занял год без 17 дней!92 С таким
коммуникаций на Дальнем Востоке подошли к предъявлению
состоянием
требований к Японии после японо-китайской войны.

8 (20) апреля 1895 г. условия Симоносекского мира стали
известны в Петербурге, а и (23) апреля 1895 г. Россия, Германия и Франция

по предложению русского МИДа организовали совместное
дипломатическое выступление в Токио с целью пересмотра условий мира.

Посланники этих стран заявили о том, что их правительства
Ляодунского полуострова93. Наиболее жестко

рекомендуют Японии отказаться от
действовал представитель Германии, в отличие от своих французского

и русского коллег он угрожал Токио войной94. Вмешательство трех
ведущих европейских государств буквально шокировало Токио95. Особенно
неожиданным было присоединение Берлина к действиям Парижа и
Петербурга. «Я не знаю, чем объяснить участие
Германии, говорил один
из опытнейших японских дипломатов посол в Париже. Я могу
только предположить, что причиной этого является временное
помешательство кайзера»96.
На самом деле Вильгельм II был абсолютно здоров, более

того трезв в своих расчетах. Германия в лице императора активно

подталкивала Россию на Дальний Восток. «Я сделаю все, что в моей
власти, писал Вильгельм II своему
кузену 14 (26) апреля 1895 г.,
чтобы поддержать спокойствие в Европе и охранить тыл России, так
чтобы никто не мог помешать твоим действиям на Дальнем Востоке.
Ибо несомненно, что для России великой задачей будущего является
дело цивилизации Азиатского материка Европы от
и защиты
вторжения великой желтой расы. В этом деле я буду всегда по мере сил своих
твоим помощником»97. Кайзер надеялся, что вслед за пересмотром Си-
моносекского договора Россия захватит порт в Корее, вслед за чем
немцы займут Вэйхайвэй. «Примеру всегда легче потом последовать»,
писал он 31 августа 1895 г. канцлеру X. Гогенлоэ98.

Уже 24 апреля (6 мая) 1895 г. микадо провел совещание с
премьер-министром, морским и военным министрами, которого было

в ходе
принято решение принять требования европейских держав. На

следующий день на заседании правительства мнения разделились. Часть
министров надеялась на возможность посредничества США или

поддержки со стороны Великобритании99. Положение Японии
исключало возможность сопротивления с шансом на успех. Три европейские
державы имели в тихоокеанских водах 53 корабля против 69 японских
(меньшей мощности). На момент заключения мира с Китаем Япония
имела 26 миноносцев и 43 более крупных корабля, из них ю трофейных
китайских, в том числе и башенный броненосец («Чин-Иен»,
германской постройки, спущен на воду в 1882 г., не был готов к
использованию по причине повреждений, полученных в битве при Ялу). До этого
таких мощных судов флота не было, заказанные

в составе японского
в Англии два эскадренных броненосца «Фудзи» и «Ясима» (типа

«Роял Соверин», один из наиболее удачных проектов того времени)
еще не были готовы. Среди других трофеев были и два стальных
крейсера, шесть стальных и одна деревянная канонерская лодка100.

Договоренности французами и немцами действиях не было101,
о совместных с
но даже без учета германских и французских

судов наличие в русской
эскадре современного эскадренного броненосца и трех броненосных
крейсеров превращало ее в серьезную угрозу для японского флота102.
Впрочем, положение русской эскадры было не идеальным ее
корабли были рассредоточены по японским
портам, боеприпасов не
хватало, а в Нагасаки хранился месячный неприкосновенный запас для
русских кораблей103.
«До последней японо-китайской войны, отмечал через год
после этих событий адмирал С. О. Макаров, предполагалось, что наш
флот назначается главным образом для действия против Англии. Собы¬

тия 1894-1895 гг. открыли нам другого врага, более опасного на Востоке,
чем Англия»104.21 апреля (з мая) 1895 г., ввиду возможности разрыва
дипломатических отношений с Японией, русские корабли (эскадренный
броненосец, три крейсера, четыре канонерские лодки и миноносец)

покинули пункты своей стоянки Нагасаки, Иокогаму и Кобе и ушли
к берегам Китая. Через два дня они прибыли в Чифу, где простояли
до окончания кризиса105. Это были тревожные дни. 25 апреля (7 мая)
1895 г. эскадра получила приказ привести суда в полную боевую
готовность106. Положение было сложным, никаких планов действий против
Японии не существовало, планы армии командованию флота были
неизвестны107. Для обороны Владивостока, например, имелись пять

линейных батальонов, три роты крепостной артиллерии, минная рота
и сотня уссурийских казаков108.
Навигационные условия Владивостока были довольно
тяжелыми, поскольку на подходах к нему часты были туманы, которые
делали невозможным вход и выход в порт, и корабли вынуждены были
ожидать хорошей погоды от двух до пяти дней в открытом море109.
Зимой гавань по-прежнему замерзала на несколько месяцев, и
поэтому в 1892 г. из Кронштадта сюда был переведен ледокол «Силач»110.
Вскоре оказалось, что этот ледокол слишком слаб для местного льда.
Прокладывать канал во льду пришлось с помощью нижних чинов,
подпиливавших лед для «Силача»111. Специальные команды, снятые
с судов, готовили таким образом канал, по которому шел ледокол.

Лед за кормой мгновенно замерзал112. В 1896 г. специально для
Владивостока в Дании был более мощный ледокол «Надежный»113.
заказан
На побережье Южно-Уссурийского края были выделены два

линейных батальона, сотня казаков и горная полубатарея, Сахалин
поручался местным командам и ополчению, устье Амура было практически
беззащитно114.
К счастью, в 1895 г. до войны не дошло. 30 апреля (12 мая) 1895 г.
Япония приняла предложения Франции, Германии и России, но с

оговорками. Токио предлагал очистить Ляодун, кроме Квантунского
полуострова, увеличить сумму контрибуции и удержать часть китайской
территории до выполнения Пекином условий мира в качестве залога.
Этот контрпроект был сочтен неприемлемым союзники настаивали
на том, чтобы японцы очистили континент. 4 (16) мая в Киото было

проведено совещание императора, правительства и высших чинов армии
и флота. Было принято решение пойти на уступки. 6 (18) мая
предложения Берлина, Парижа и Петербурга были приняты115. Это было

первое столкновение России и Японии по вопросу о территориях.

Предыдущий спор был решен 25 апреля (7 мая) 1875 г.
Петербургским договором, когда Россия уступила Японии гряду из 18 Курильских
островов, получив взамен в полное владение остров Сахалин116.

Раздражение в Токио было тем более сильным, потому что накануне войны
России было сделано предложение заключить соглашение о
нейтралитете с готовностью учесть интересы Петербурга в Китае. Японцы

опасались возможного вмешательства, но на их предложение не
действий, а после произошло совместное

последовало ответа до начала военных
выступление трех европейских держав117.

Николай II воспринял разрешение конфликта как личную
победу и все более стремился к активному личному руководству
внешней политикой империи. Эта задача облегчалась случайными
обстоятельствами: в августе 1896 г. скончался А. Б. Лобанов-Ростовский,
четыре месяца МИДом управлял товарищ министра Н. П. Шишкин,

после чего министром иностранных дел был назначен граф М. Н.
Муравьев, скончавшийся в июне 1900 г., после чего министром стал граф
В.Н. Ламздорф, опытный дипломат, которому, однако, не всегда
решимости отстаивать свою точку зрения перед императором.

хватало
Более того, по свидетельству его сотрудников, он и не считал

необходимым делать это, рассматривая себя прежде всего в качестве
исполнителя монаршей воли118.
сентября (7 октября) 1895 г. Токио отказался от Ляодуна,

25
но контрибуция была повышена на 30 млн лян серебра119. 27 октября
(8 ноября) того же года в Пекине была подписана японо-китайская

конвенция о возвращении Китаю южной части Маньчжурии на этих
условиях120. Это нисколько не улучшило положения и не гарантировало мир
на Дальнем Востоке. Вмешательство трех европейских держав стало
поворотным пунктом новой истории Японии121. «Вся нация,

в
включая императора, пишет современный японский историк,
почувствовала себя униженной. Чтобы сдержать гнев народа, правительству
пришлось просить императора издать вердикт, предостерегающий его
подданных от проявлений ярости. На этом горьком опыте возрос
новый национализм. Лозунгом дня стало «гасин сётан» «нехватка
возмездия»122. Страна единодушно считала, что сосредоточиться следует

на возмездии именно России123.
Современники не могли этого не заметить. «Обстоятельства

так сложились, докладывал 20 апреля (2 мая) 1896 г.
управляющему Морским министерством вице-адмиралу Ф. К. Авелану

контр-адмирал С. О. Макаров, что японцы в настоящее время считают Россию
истинным врагом для естественного, по их мнению, развития стра¬

ны. Им представляется, что Россия задалась задачей препятствовать
Японии во всех отношениях, и
поэтому в настоящее время в стране
существует озлобление против нас. Война с Россией будет
чрезвычайно популярна в Японии и вызовет с первой ее минуты полное
напряжение сил ее»124.

Действительно, навязанный пересмотр условий Симоносек-
ского договора только увеличил убежденность Токио в
необходимости развивать свои вооруженные силы, чтобы вновь попробовать
утвердиться на континенте. Японский представитель в Китае барон
Т. Хаяси подвел итоги
случившемуся следующим образом: «Если
необходимы новые боевые корабли, мы должны построить их, чего бы
то ни стоило; если организация нашей армии не достаточно хороша,
мы должны немедленно начать улучшать ее; в случае необходимости

вся наша военная система должна быть изменена... В настоящее
время Япония должна оставаться спокойной и сидеть тихо, чтобы не
против себя; за это время основы национального

возбудить подозрений
могущества должны быть консолидированы; и мы должны наблюдать
и ждать удобного момента на Востоке, который, несомненно, появится
в один из дней. Когда этот день придет, Япония решит свою
судьбу»125.
собственную
Немедленной реакцией Токио на дипломатическое поражение
стало резкое усиление вооруженных сил. В октябре 1873 г. создатель
современной японской армии А. Ямагата возглавил военное

министерство126, а еще в 1871 г., в самом начале военных реформ в Японии, им
был составлен первый план обороны островов, в котором Россия

рассматривалась в качестве вероятного противника127. Возглавив
правительство в 1893 г., А. Ямагата уже был убежден в том, что столкновение
с Россией вопрос ближайшего десятилетия128. После Симоносеки

потенциальный противник стал очевидным, и модернизируемые армия
и флот строились специально для борьбы с ним. Флот увеличивался
с 69 кораблей общим водоизмещением 79 тыс. тонн до 156 кораблей
водоизмещением в 270 тыс. тонн, то есть в 3,5 раза. К моменту
завершения этой программы в 1906 г. Япония должна была получить флот,
состоящий из семи броненосцев (считая трофейный китайский «Чин-
Иен»), четырех броненосцев береговой обороны, 25 крейсеров
(включая четыре новейших броненосных) и 145 миноносцев. Программа
в основном была выполнена летом 1903 г., в результате японский флот
к этому времени состоял из шести современных и одного
устаревшего броненосцев, шести броненосных крейсеров, 19 крейсеров разного

типа и 74 миноносцев129.

Темп роста состава армии был потрясающим. На i
января 1894 г.
штаты мирного времени 2476 офицеров 58466

состояли из и нижних
чинов, всего 6о 922 человека130. Уже в 1895 г. штаты японской

дивизии были значительно увеличены. Создавались новые полки. Всего
за год с небольшим, 1897 г., состав армии военного времени был

к
увеличен почти на треть, на 58 353 человека, достигнув 149 995 человек131.

I апреля 1896 г. микадо издал повеление о реорганизации армии.
ее увеличение в семилетний срок с семи
Программа предусматривала
до 13 пехотных дивизий, увеличение артиллерии и оснащение ее
современными горными, полевыми и осадными орудиями. Сильной

стороной японской армии был большой постоянный штат в мирное
время японская рота имела 136 солдат, увеличиваясь при мобилизации

до 236. Это повышало боеспособность японских сил, а увеличение
пребывания резерве армии до четырех лет четырех месяцев позволяло
в
в случае начала войны до 1904 г. использовать все (!) кадры, имевшие
опыт войны с Китаем132.
КI января 1904 армии мирного времени состояли 8082

г. в
офицера и 142 663 нижних чина, всего 150 745 человек. За десять лет,
предшествовавших войне, она увеличилась на 2,5 раза133.
89 823 человека, или в
Штаты военного времени равнялись 323 батальонам, 99 эскадронам,

190 батареям (1140 орудий), 16874 офицерам и 358319 нижним чинам.
Вместе с запасными и территориальными частями численность армии
могла составить 519 996 человек. На самом деле цифра призванных и
запасных значительно превысила эти прогнозы, составив 1185000

человек. Кроме того, были призваны, но не использованы 1542 ооо человек.
755 ооо человек были призваны в армию, 300 ооо человек в
территориальные батальоны. На театрах военных действий в Маньчжурии,
Корее и на Сахалине к концу войны находились 442 ооо человек134.

Уже в ходе японо-китайской войны выяснилось, что
однозарядная винтовка системы Мурата, которой была вооружена японская
армия, явно устарела. После Симоносеки начался ускоренный поиск

нового оружия135. В1897 г. была принята новая магазинная 6,5-мм винтовка
системы Арисака, или модель «Мейдзи-30», то есть принятая в 30-й год
правления императора. Перевооружение по первоначальным планам
должно было закончиться к i декабря 1903 г.136 Собственная
оружейная база была слабой стороной Японии: два завода по производству
винтовок (300 в день в военное) и патронов
мирное время, 700-1000 в
(юо день) Токио, артиллерийский (полевые и горные орудия)

тыс. в в
и два пороховых (бездымный порох) в Осаке. Здесь же располагался
арсенал, производивший тяжелые орудия и снаряды к ним. Все это де¬

лалось по образцам. Иностранные наблюдатели
иностранным
высокую дисциплину, тщательность и точность работы японских
отмечали
мастеровых137.
Уже к I мая 1903 г. все 13 японских дивизий получили на
вооружение новую магазинную винтовку образца 1897 г. На каждый из этих
195 тыс. стволов имелся запас в 300 патронов, на каждое из 750
скорострельных орудий образца 1898

(по 50 на дивизию) 120 снарядов.
г.
Этого было явно недостаточно. Тщательно готовясь к войне, Токио

компенсировал недостаток собственного производства за счет
зарубежных поставок. На период 1896-1904 гг. на подготовку к войне на суше,
включая создание необходимых запасов, предполагалось выделить

81679409 иен. На самом деле уже к i января 1903 г. на эти цели было
потрачено более 12о млн иен138. Японский торговый флот, значение

которого для войны на континенте было весьма велико, увеличился более
чем в 2 раза. Если в 1894 г. на его долю приходился i% тоннажа
мирового морского транспорта, то в 1901 г. уже 2,2%139. В абсолютных
цифрах этот рост составил 167000 тонн (в 1893 г.) и 656745 тонн (в
г.), причем значительная часть тоннажа приходилась
начале 1904 на новые
быстроходные и крупные (до 5 тыс. тонн) пароходы140.
Конец Сербия, Болгария,

века:
Проливы, армянский вопрос, Крит
политику на Дальнем Востоке, Россия

свою
стремилась обеспечить мир в Европе. Между тем на Балканах
Активизируя начались серьезные изменения.

затронули Сербию,
непопулярным становилось правление Милана I
Прежде
где после авантюры 1885 г. все более
Обреновича. Экономика страны,
всего они
несмотря на таможенный союз с Австро-Венгрией, находилась в

весьма тяжелом положении промышленность оставалась в зачаточном
состоянии, росли налоги. Финансовая политика Милана I привела
королевство к тяжелому кризису. Впервые к внешним заимствованиям
Милан I прибегнул в 1867 г., обратившись к России для закупки

оружия. Внешний долг Сербии в этом году равнялся всего 2,3 млн
франков, после этого займы брались Австро-Венгрии и

в основном в
Германии. В результате в 1880 г. государственный долг увеличился до 16 млн,
в 1887 г. 264 млн, в 1895 г. 414 млн франков. При этом расходы
государства росли не столь быстрыми темпами. В 1869 г. они составили
Конец века: Сербия, Болгария, Проливы..

12,5 франков, в 1890 г.
млн 46,2 млн франков, в 1900 г. 76,3 млн
франков1. Железнодорожный проект Австро-Венгрией,
с на который
возлагались большие надежды, привел к тому, что на рубеже веков
в Сербии было построено всего 570 км железных дорог2.
В апреле 1887 г. в беседе с австрийским посланником король

признался: «Знаете ли вы, что, за исключением меня, в Сербии ни одного
австрофила нет, благодаря вам я довел страну до полного разорения;

я пал нравственно, меня считают изменником. При таких условиях
я покину Сербию и будь что будет»3. Милан I, конечно, лукавил и
удержать власть. 2 января 1889 г. он вынужден был ввести новую,

пытался
более либеральную по сравнению с основным законом 1869 г.

конституцию. Уступки не улучшили положение короля, и он начал думать о том,
как подороже продать эту марта 1889

власть. 6 г. Милан I Обренович
вынужден был отречься в пользу своего единственного сына Александра,
которому было тогда тринадцать лет. Перед отъездом Милан I заключил
договор со Скупщиной, по условиям которого он должен был получать

по 300 тыс. франков ежегодно, после чего, к несказанной радости
своих подданных, 35-летний «единственный австрофил» покинул страну,
трон которой год4. Свой поступок он считал
он занимал 21
вынужденным действиями своего «смертельного врага», то есть России, и
«расовой» сербов к анархии и революции5. Не удивительно,

склонностью
что Вена была чрезвычайно недовольна таким развитием событий.
Несколько позже министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Г. Каль-

ноки высказал собственную оценку этого деятеля, сказав, что «никто
не мог лучше обходиться с сербами, чем король Милан»6.
Позиция австрийского министра иностранных дел была

вполне естественной. Накануне своего отречения, 9 февраля 1889 г.,
Милан I подписал с Австро-Венгрией секретный протокол, продлевавший
австро-сербское соглашение 1881 г. вплоть до 1893 г., то есть до

совершеннолетия своего наследника. Отречение короля привело к созданию
при Александре I Обреновиче регентства во главе с И. Ристичем.

Правительство возглавиллидер радикалов генерал С. Груич. В страну
стали возвращаться политические эмигранты. Таким образом, формально
сдавая власть русофилам, король обеспечил австрийский курс своего

наследника, а Вена взамен по-прежнему гарантировала пребывание
Обреновичей на сербском престоле7. Они устраивали и
Австро-Венгрию, и Германию. «Король Милан из династии Обреновичей,
вспоминал Б. фон Бюлов, причинил Австрии много хлопот своим
легкомыслием, но он всегда был приверженцем Австрии, от которой получал
богатые субсидии... Милан оставил наскучивший ему Белград, чтобы

насладиться жизнью в придунайской Капуе в прекрасной,
жизнерадостной Вене, время от времени совершая поездки в Париж. Его сын
Александр в делах политки шел по стопам своего отца. В Вене тогда

были им довольны»8.
Милан I на самом деле благополучно проматывал субсидии в
Париже и Вене, время от времени требуя дополнительных ссуд, угрожая
подданным своим возвращением. В1891 г. желание вернуться на
родину, к сыну, он сделал предметом торга и оценил «отступные» в 2 млн
франков. Сербское правительство обратилось ссудой Петербург. за в
Александр III ответил категорическим отказом: «Я не вижу

достаточной гарантии невозвращения Милана в Сербию. Он, получивши эти
2 ооо ооо франков, надует и нас, и Сербию»9. Император был прав,
тем не менее за подписание отречения от родительских прав на сына
и отсербского подданства Скупщина выплатила Милану в 1892 г. i млн

франков. Александр III отреагировал на известие в свойственной ему
краткой и лаконичной манере: «Что за подлец Милан, подписавши этот
акт!»10з апреля 1893 г. Александр I Обренович стал
освободился от регентства. Милан I уже в январе 1894 г.
совершеннолетним и
Белград. Его весьма беспокоила зависимость сына от политиков

вернулся в
вроде И. Ристича. Вернувшись, Милан I возглавил армию и начал

процесс ее модернизации. По совету отца Александр I снова ввел
конституцию 1869 г. На фоне нарастающего недовольства Милан I вынужден
был снова покинуть Белград11. Сербия продолжила медленный дрейф
в сторону от австрийского преобладающего влияния.
Схожие процессы происходили Болгарии. Диктатура С. Стам-
и в
болова, поддерживаемая Англией, Австро-Венгрией и Турцией, не была

особенно популярна в крестьянской среде, но пользовалась
поддержкой интеллигенции и торговых кругов. С. Стамболов постепенно

становился заложником собственной политики. Ради поддержки великой
национальной идеи Болгарии турецко-болгарских
он шел на уступки в
отношениях, отказываясь от поддержки революционной партии в

Македонии. Между 1889 и 1891 гг. Белград и Афины несколько раз
предлагали С. Стамболову провести полюбовный раздел сфер влияния в
Македонии с целью формирования единого антитурецкого фронта в этой
провинции. Он отказался от этих предложений и даже сообщил о них

османскому правительству. Взамен ему удалось получить от султана
разрешение открытие митрополичьих кафедр Болгарского экзархата
на
в Скопье (Ускюбе), Охриде и Битоле. Расширена была и сеть болгарских
училищ в Македонии12. Естественно, что сербам,

черногорцам и
грекам не удалось получить подобных уступок для развития собственной

национальной школы на территории13. В результате, начав
османской
с опозданием и с уступок, благодаря действиям С. Стамболова
болгарское образование стало быстро усиливаться в Македонии.
В 1865 г. в Македонии существовала только одна сербская

школа, в 1866 г. шесть, в 1867 г. 32, в 1868 г. 42. В 1889 г. в
Стамбуле был впервые опубликован сербский учебник, и сербская школа

перестала быть преследуемой. К1895-1896 гг. в Македонии было создано
157 сербских школ (6831 ученик и 238 учителей обоего пола). Правда,
8о (3958 учеников и 120 учителей обоего пола)
школ из этого числа
находились в Старой Сербии, то есть в районах с безусловно

преимущественным сербским населением. Болгарская школа, получившая
возможность действовать под покровительством Болгарского
экзархата, быстро обгоняла сербскую. К1896-1897 Македонии были уже
гг. в
843 таких школы с 1308 учителями, 31719 учениками, и еще 14 713 детей
посещали болгарские детские сады14. Следует отметить, что в процесс
образования активно вмешивались и революционеры-комитаджии,
стремившиеся вытеснить из потенциально спорных районов
представителей чужой национальной школы и церкви. Наиболее активно
действовала Македонская революционная организация (МРО), созданная
в 1893 г. в Салониках. Целью ее было объединение Македонии с
Болгарией, деятели МРО видели себя продолжателями освободительного

движения середины 70-х гг. XIX в., политика С. Стамболова не
пользовалась у них популярностью. Между тем влияние выходцев из
Македонии в политической элите Болгарии и в офицерском корпусе было
чрезвычайно велико.
Недовольство политикой С. Стамболова, фактически
подчинившего Болгарию Турции ради уступок в Македонии и разжигавшего
антирусскую истерию во имя удержания избранного им князя, росло.
15 (27) марта 1891 г. на него было совершено покушение в центре
Софии. Нападавшие скрылись. Диктатор, не доверявший ни своей
полиции, ни армии, ни населению столицы, ответил широкими
репрессиями, поощряя доносительство15. В мае июне 1891 г. С. Стамболов
снова попытался договориться с Петербургом, установив контакты
через Турции. Результат был неизбежен. Ему никто не
посольство в
собирался верить16. После провалившейся попытки диктатор решил

расправиться со старым врагом. Митрополит Тырновский Климент в феврале
1893 г. был арестован в Тырново в своей резиденции и в июле того же

года приговорен к пожизненному заключению по обвинению в
подготовке бунта против правительства17. При аресте старик был избит,

режим заключения в монастыре был исключительно жестоким

митрополита будили по ночам, мучая бессонницей, держали на
черством хлебе и воде и т. п.18

Репрессии не помогали. Положение С. Стамболова ухудшалось.
Выборы, прошедшие в конце 1893 г., привели кзначительному

Народном собрании19.
усилению оппозиции в Это сразу сказалось на
Фердинанда I Кобурга. Князь немедленно отправился в Вену,

действиях
где обсудил с министром иностранных дел Австро-Венгрии графом

Г. Кальноки свои возможные действия. Фердинанд I пытался убедить
главу австрийского МИДа, что «железный» премьер вполне заменим,

а для страны и короны он стал невыносим. В Болгарии назревал
правительственный кризис военный министр генерал М. Савов в качестве

протеста против действий С. Стамболова готов был подать в
отставку, несколько десятков старших офицеров заявили о своей
готовности последовать за ним20. С. Стамболов способствовал укреплению
армии, но никогда не пользовался ни ее поддержкой, ни уважением.
В критические для диктатора дни армия нигде и ничем не
поддержала диктатора21.
Назревали изменения в политике. Одним из первых
независимых шагов князя была амнистия митрополита Тырновского
Климента22. I (13) марта 1894 г. он был освобожден и, вопреки сопротивлению
С. Стамболова, вернулся родной город. Оттуда в Софию на имя
в
князя шел поток благодарственных телеграмм. Владыку встречала
триумфальная арка с надписью «Правда и невинность всегда побеждают!»23.

31 мая 1894 г. Фердинанд I Кобург, опираясь на армию и генерала Рачо
Петрова, отстранил от власти С. Стамболова24. Генерал Р. Петров

активно поддержал своего монарха. Диктатура бывшего единомышленника
явно утомила его25. Лояльный князю столичный гарнизон стал

главной опорой Фердинанда I в этом миниперевороте26. Поддержка армии
была тем более важна, что в Софии начались демонстрации
сторонников и противников экс-диктатора, обстановка накалилась27. Румынский
и сербский посланники демонстрировали свои симпатии к С. Стамбо-
лову и неуважение к новому правительству28.

Было ясно, что долго так продолжаться не может. С. Стамболов
ждал покушения на себя29. Для современников все было довольно
очевидно: Фердинанду I больше не нужен был диктатор, и принц
него30. Разумеется, необходимо было избавляться и от части
избавился от
наследия С. Стамболова. Значительная часть русофилов была
освобождена из заключения, некоторым эмигрантам гражданским

лицам разрешили вернуться на родину31. В ответ газета стамболовистов
«Свобода» начала нападки на князя и членов нового правительства32.

С. Стамболов дал ряд резких интервью представителям западной
прессы через представителя Kolnische Zeitung в Софии. Кроме того, вместе
со сторонниками он организовал серию статей в европейских газетах

в нужном для себя направлении33. В результате репрессивный аппарат
государства теперь обрушился на своего создателя34.

После отставки на улицы Софии вышли сотни людей с криком
«В клетку его!»35. Один из противников главы правительства позже
сказал: «Русских нагаек мы не видали, а Стамбуловская гуляла по

нашему тылу восемь лет»36. Многим захотелось свести счеты. Большая
часть имущества диктатора была секвестирована, ему было отказано
в просьбе о получении заграничного паспорта, выехать из страны он
не смог. 15 июля 1895 г. С. Стамболов был смертельно ранен в голову
отравленными ятаганами на улице Софии37.Это оружие было

выбрано потому, что нападавшие считали, что диктатор носит стальной
жилет и неуязвим для пули38. Покушение было исключительно жестоким.
Егосовершили македонские революционеры, которые не простили ему
предательства и репрессий. С. Стамболов получил 25 ударов по голове
и рукам, врачи ампутировали ему кисти, но не смогли спасти. 18 июля
1895 г. бывший диктатор Болгарии умер39. Придя на время в себя после
нападения, он сразу же обвинил в организации своего убийства
Фердинанда I40. Организаторы покушения убийцы скрылись,
и
второстепенные фигуры получили весьма мягкие наказания один был оправдан,

двум присудили по три года с учетом предварительного заключения41.
Брат расстрелянного майора Косты Паницы, командовавшего когда-то
отрядом македонцев, получил от неизвестного фотографию С. Стамбо-
лова с надписью«Ваш брат отомщен. От его приятеля»42.
Фердинанд I запретил офицерам и государственным служащим

участвовать в похоронах бывшего диктатора, что лишь усилило
уверенность многих в том, что за убийством стоял именно он43. Многие из
сотрудников С. Стамболова внезапно прозрели и из принципиальных
русофобов стали не менее принципиальными русофилами44. Это была

гвардия будущего правления. Расправившись со С. Стамболовым, князь
смог начать собственное правление. Оно было основано на двух
принципах: «разделяй и властвуй» и «каждый человек имеет свою цену».

«Бывший царь, вспоминал один из его подданных, был великий
поклонник максимы: «Раздели, разврати и властвуй»45. Кобургский
принц принадлежал к
породе политиков, в центре действий которых
всегда находится интрига. В основе его политики лежал принцип
сохранения личной власти. Воспоминания о перевороте 1885 г.,
покончившем с властью его предшественника Александра Баттенбергско-

го, развили его природную подозрительность и определили некоторые
особенности его образа действий во внутренней и внешней политике,
имевшие большое значение в последующих событиях46.
Лично знавший «царя всех болгар» князь Г. Н. Трубецкой
вспоминал: «Свой народ Фердинанд не любил. Он не стеснялся презрительно
отзываться о нем, и мне лично пришлось слышать от него подобные
отзывы»47. О том же вспоминал и русский дипломат В. Н. Штрандт-
ман, также лично слышавший отцаря гадости в адрес болгар48. Этот
монарх действительно мог позволить себе издевательские замечания
относительно своих подданных, но, как правило, делал это за их
спинами, в присутствии иностранцев49. Он сознательно проводил

политику разложения политической элиты страны, потому что хотел видеть
ее продажной и вследствие этого зависимой от себя50. Многие в
России не воспринималиФердинанда I всерьез, однако знатоки

предупреждали, что «принцы из дома Кобургов всегда отличались
настойчивостью и упорством в преследовании раз намеченной цели»51. Этой
целью была власть.

Фердинанда I, у болгарского народа был всего лишь
По мнению
один идеал обогащение. Смотреть на казнокрадство, мздоимство

и прочие злоупотребления сквозь пальцы, лично прощать такого рода
преступников и коллекционировать их списки на всякий случай

таковой, по его мнению, была задача правителя Болгарии. Если бы их
количество составило го% населения страны, монарх, по его мнению,
был бы спасен52. Достижение этих целей облегчалось тем, что со

времени правления С. Стамболова в стране процветали тотальная сикофан-
тия и коррупция. Особенностью стиля управления Фердинанда I было
и то, что он предпочитал пороки добродетелям и поэтому любил
окружать себя людьми, лично им прощенными или помилованными за
различные злоупотребления или даже преступления. Чиновники вообще

должны были зависеть от его благоволения.
Конечно, такой политик не считал зазорным натравливать и без
того враждовавшие партии и их лидеров друг на друга. Результат этой
политики довольно точно описал Л. Д. Троцкий в 1912 г.: «Формально
здесь царит демократия. Суверенитет принадлежит народу, народ
избирает парламент на основе всеобщего избирательного права,
министерство ответственно перед парламентом за все свои действия. Но если
мы вглядимся в государственную механику болгарской демократии,

тобез труда откроем в ней очень выразительные черты абсолютизма»53.
Метод был очень прост: каждый раз выборы выстраивались под
«партию власти», которую назначал князь, имея возможность лавировать

между враждующими группировками. Поддержка престола легко
обеспечивала как большинство на выборах, так и послушную зависимость
этого большинства от организаторовпобеды54. Фердинанд I был
его
большим мастером манипуляций. «Болгарский народ простит мне мои

грехи, говорил незадолго до смерти С. Стамболов. Но никогда
не простит мне, что Кобурга на болгарский престол»55.
я возвел
После смерти Александра III наступило время для улучшения

отношений между Болгарией и Россией. Во время болезни
императора правительство запретило производить молебны о его здравии
в стране, а своим дипломатам посещать таковые же за рубежами
княжества. После того как император умер, все изменилось56.
Фердинанд I издал два рескрипта о введении траура в армии и проведении
панихид по всей стране. В Петербург были отправлены телеграммы
соболезнования, подписанные князем и новым премьером
Константином Стойловым. Одновременно через родственников Кобург
начал зондировать возможность восстановления отношений57. В июне
1895 г. для возложения венков на могилы Александра II

Александра III
и
прибыла болгарская делегация во главе с митрополитом Тырновским

Климентом. Предварительное соглашение было достигнуто через
русского посла в Вене58. Поездка носила частный характер, попытки
князя самостоятельно добиться восстановления отношений были
игнорированы Петербургом. Его телеграмма с соболезнованиями в связи
со смертью императора вызвала вежливую благодарность, но на
похороныАлександра Фердинанда I, III в отличие от соседних
монархов, не
пригласили59. Именно поэтому в делегацию не вошел экзарх
Иосиф I глава болгарской церкви опасался провала поездки и не
хотел связываться с ней60.
Поначалу болгар официально, но митрополиту
не встретили
Клименту удалось добиться встречи с товарищем обер-прокурора
Святейшего синода В. К. Саблером, а затем и с князем А. Б.
Лобановым-Ростовским. 28 июня (го июля) 1895 г. Клименту Тырновскому
участвовать молебне у императорских могил (несмотря на то что
позволили в
Болгарский экзархат все еще не был признан), после чего он произнес

благодарственную речь61. Последовали встречи с министром
иностранных дел А. Б. Лобановым-Ростовским и начальником Главного штаба
Н. Н. Обручевым, в ходе
которых выяснилось, что императорское
правительство не имеет ничего
Фердинанда I, если тот будет
против
искренне расположен к России, и что никто не собирается вновь
отправлять
русских офицеров в Болгарию62.5 (17) июля 1895 г. митрополит Климент
был принят императором63 и «от лица духовенства и народа» просил

Николая II о прощении «заблуждений болгар и возвращения княжеству
благоволения и могущественного покровительства России»64.
Император поинтересовался, почему наследник престола Болгарии не был
крещен по православному обряду, и в завершение беседы сказал:
скором времени старые добрые

«Надеюсь что в между Болгарией
отношения
и Россией восстановятся»65. За словами последовали действия.

(17) ноября 1895 г. А. Б. Лобанов-Ростовский известил посла
5
в Турции А. И. Нелидова: «Принц Фердинанд мог бы сообщить
Государю Императору о намерении своем присоединить сына к православию

и просить Его Величество быть свидетелем-восприемником.
Присутствие обряде являлось бы лучшим

представителя Государя при
способом восстановления фактических отношений»66. Узнавший об этом
Фердинанд I был «несказанно обрадован». В декабре 1895 г. А. И.
Нелидова посетил экзарх Болгарии Иосиф I. В разговоре с послом он
выразил свою надежду, что прекратится «печальный для Болгарии
разрыв с Россией». «Все население желает этого, заключил блаженнейший
Иосиф, докладывал в Петербург 5 (17) декабря 1895 г. А. И.
Нелидов, и правительство готово все сделать для достижения этой цели»67.
21 января (2 февраля) 1896 г. Фердинанд I провозгласил о

переходе в православие своего первенца Бориса, родившегося в 1894 г. от
брака с Марией-Луизой Бурбон-Пармской. Отдельным письмом об этом

решении болгарский монарх известил российского императора. 25
января (6 февраля) 1896 г. тот поздравил князя «с принятием
патриотического решения»68. Одним из условий брака Фердинанда I с Марией-
Луизой было крещение детей по католическому обряду. Болгарская

конституция объявляла православие господствующей религией
(глава 9 «О вере», пункт 3769). На момент ее принятия 68,5% населения
княжества составляли христиане, в абсолютном большинстве

православные. Католиков более чем из 1,2 млн христиан насчитывалось
только 5 тыс.70 Конституция предусматривала возможность занятия
престола неправославным только для первого князя, его потомство
должно было принадлежать православной церкви (глава 9 «О вере»,

к
пункт 3871). Уже для самого Кобурга было сделано исключение его
признали первым князем, как и Александра Баттенберга72.

12 января 1896 г. Фердинанд I посетил Рим, на следующий день
он встретился со Львом XIII. Тот напомнил Кобургу об обещании,

данном перед браком, сохранить детей в католичестве. Ссылки на судьбу
династии не помогали папа предложил отречься. Диалог

провалился. 14 января 1896 г. Фердинанд I покинул Италию73. Князь
действительно принял на себя эти обязательства, но теперь Кобург хотел упрочить

династию нормализовать отношения с Россией, получить
православного наследника, восприемником которого стал бы русский
император. 27 января (8 февраля) 1896 г. последовало
правительственное сообщение по Болгарии: «Мы неоднократно заявляли, что ждем
лишь чистосердечного сознания самих болгар в необходимости

поворота к лучшему, чтобы предать забвению прошлое и положить
начало восстановлению сношений с княжеством, основанных на
взаимном доверии и чуждых всякого своекорыстного побуждения»74. Этот

шаг был сделан заявлением о переходе в православие княжича
Бориса. Императора на церемонии должен был представлять генерал-майор
граф А. В. Голенищев-Кутузов75.30 января 1896 г. султан признал

Фердинанда I князем Болгарии. 2 (14) февраля 1896 г. княжич Борис был
крещен по православному обряду, крестным отцом ребенка стал
Николай II. Крещение было обставлено весьма торжественно. Его провел
приехавший из Константинополя экзарх Иосиф, на церемонии

присутствовали представители России, Османской империи, Франции,
Сербии
Греции, болгарское правительство, экзарх и высшее духовенство
и
болгарской церкви. Реакция Ватикана была крайне негативной,

Фердинанд I был отлучен от католической церкви вплоть до
первенца76.
совершеннолетия своего
На
обряд крещения прибыл генерал-майор граф А. В.
Голенищев-Кутузов, русский посол в Турции, личный представитель
императора, представлявший его у купели. Их появление вызвало бурную
радостную реакцию в столице княжества. Согласно инструкции министра
иностранных дел А. Б. Лобанова-Ростовского, по окончании обряда
посол А. И. Нелидов должен был объявить о том, что затруднения,
препятствовавшие признанию Фердинанда I, отпали77. Одновременно с
крещением Бориса в Софию прибыл русский дипломатический агент78
и представитель Турции. Их приезд означал выход Болгарии из
изоляции79. Дипломатические отношения с Россией были восстановлены.
В марте 1896 г. Фердинанд I Кобург впервые совершил поездку в
Константинополь и был принят султаном, пожаловавшим ему звание му-

шира, турецкой армии80. За официальным
то есть маршала
признанием вассального от Турции княжества со стороны сюзерена последовало
в мае того же года и официальное признание России, а вслед за ней
Германии, Англии, Австро-Венгрии, Италии, Греции, Бельгии,

представители всех стран вручили в середине этого месяца свои верительные
грамоты князю Фердинанду I81.
Нерешенной оставалась лишь проблема военной эмиграции
в России. После событий 1886-1887 гг. Болгарию покинула одна седьмая

часть командного состава болгарской армии. Их возвращение
предполагало решение не только политических, но и финансовых и
проблем. 22 января 1898 г. был подписан протокол о
организационных
возвращении 43 офицеров в Болгарию. Служба в русской армии после 1886 г.
засчитывалась им при дальнейшем производстве в чин и начислении
пенсий. Эмигранты увольнялись с русской службы и зачислялись в

болгарскую с сохранением или повышением звания82. Многих
возвратившихся начали продвигать по служебной линии83.
Стабилизация русско-болгарских отношений проходила на фоне
резкого ухудшения обстановки в Турции. Завершающаяся в России
техническая подготовка к
десанту Босфор на вызвала желание императора
Николая II прозондировать возможную реакцию на нее со стороны
ведущих европейских государств. К1895 г. в составе Черноморского флота
имелись пять эскадренных броненосцев, в постройке два
крейсер и два миноносца, а по программе 1895 г. была
броненосца, минный
намечена постройка еще одного эскадренного броненосца («Князь Потём-
кин-Таврический») и двух крейсеров водоизмещением по 5600 тонн84.

Русские броненосцы были вполне современными: «Екатерина II»
корабль введен в строй в 1888 г., «Синоп» 1889 г., «Чесма»
в в 1888 г.,
«Двенадцать апостолов» в 1892 г., «Три Святителя» в 1895 г.,

а в 1896 г. в строй был введен и «Георгий Победоносец»85. Все корабли
строились с расчетом на то, чтобы бы действовать и
они «могли
против береговых укреплений, оберегающих Константинополь»86. Эскадра

представляла собой внушительную силу, броненосцы имели на
вооружении 3212-дюймовых и 40 6-дюймовых орудий. Их суммарный залп

превосходил по весу 12 тонн 12 257,6 кг.
Турецкий флот состоял из шести больших водоизмещением

от 6400 до 9120 тонн (водоизмещение русских броненосцев от 8443
до 13 318 тонн) иго малых броненосцев, водоизмещение
одного из которых равнялось 4887 тоннам, а девяти остальных от 2000
до 2760 тонн. Только один из турецких броненосцев «Гамидие»

(6700 тонн) был построен 1892 г.,
в но по морально устаревшему
корабли были введены в строй до 1874 г.87 Они не могли
проекту, остальные
соперничать с русской эскадрой. Со второй половины 8о-х гг. XIX века
султанское правительство приняло несколько программ по
модернизации своих военно-морских сил. Оно закупало во Франции и
крейсера, миноносцы, канонерские лодки, в 1889 г. были ведены

Германии
в строй даже две подводные лодки, однако полностью ни одна из этих

программ так и не была реализована. По причине экономии
финансовых средств броненосцы стояли разоруженными в гавани Золотой Рог,
Конец века: Сербия, Болгария, Проливы.

в случае необходимости они могли выйти в море не ранее чем через
три дня. Большая турецких миноносцев
часть также стояла в
различных портах разоруженными, без команд, угля и боезапаса. Купленные

подводные лодки неудачной конструкции, что не
оказались столь
могли погружаться. Практические стрельбы на береговых батареях в
районе Проливов не производились, форты и артиллерия на них
морально устарели еще в конце 1880-х гг.88
Преимущество русского броненосного флота над турецким было

очевидно. Сил русскихкораблей было вполне достаточно и для того,
чтобы сломить турецкую береговую оборону. Особое совещание по
вопросу о военных приготовлениях на Черном море, проведенное под
председательством военного министра генерала П. С. Ванновского
24февраля (8 марта) и 4 (i6) марта 1895 г., констатировало: «Значение
нашего Черноморского броненосного флота, по заявлению морских
членов Совещания (управляющий Морским министерством адмирал
Н. М. Чихачёв и командующий Черноморским флотом вице-адмирал
Н.В. Копытов. А. О.), выражается ближайшим образом в
пройти во всякое время по Босфорскому проливу, не опасаясь

способности его
артиллерийского огня существующих на нем ныне батарей. Если бы

понадобилось, то броненосцы наши, заняв надлежащие позиции
против упомянутых батарей, могут в скором времени привести их к
молчанию или вовсе разрушить»89.
Броненосцы и минные суда должны были обеспечить защиту

перевозки десанта и прикрытие его на месте90. В состав русской
эскадры входили также крейсер «Память «Меркурия» (вступил в строй
в 1882 г., шесть 6-дюймовых орудий) и минные крейсера «Капитан Са-
кен» (с 1889 г.), «Казарский» (с 1890 г.), «Гридень» (с 1895 г.)91, которые
вполне справились бы с задачей минирования Босфора (общая длина
28,5 км, средняя ширина 650 м, максимальная 3,3 км).
Командовавший по окончании Русско-турецкой войны русским
пароходом-стационаром «Тамань» в Константинополе С. О.
Макаров детально изучил
для этого гидрографические условия Проливов и течения в них92.
Кроме того, русские силы на Черном
море включали в себя два
устаревших броненосца береговой обороны так называемые «поповки»
«Новгород» и «Вице-адмирал Попов», канонерские лодки и миноносцы.

Для перевозки десанта могли быть привлечены 13 пароходов
Добровольного флота. Летом 1895 г. военные рассчитывали

использовать девять пароходов, которые могли бы борт 441 офицера
взять на
и 16 500 солдат93. Вскоре возможности транспортной флотилии были

резко увеличены. Активное ее развитие началось с 1889 г., что позво¬

лило практически полностью обновить ее состав в кратчайшие сроки94.
Обращает на себя
факт,
внимание тот что шесть
судов из 13, введенных
в строй Доброфлота в 1888-1896 гг., были приобретены в 1895-1896 rr9S.
Подобные покупки во многом стали возможны благодаря

государственной поддержке. Казна установила высокую помильную плату, что
Доброфлоту около боо тыс. рублей в год96. Пароходы были

приносило
построены на британских верфях, имевших репутацию лучших в мире,

и могли перевезти 25 350 человек за один рейс97.
Кроме того, имелись суда «Русского общества пароходства и

торговли» в 1889 г. их было 67 общим водоизмещением 164 650 тонн98.
Наиболее крупные пароходы были задействованы на линиях вне

Черного моря, и не существовало гарантии использования всех
транспортных возможностей РОПиТ. Тем не менее 33 парохода и 12 шхун
общества могли перевезти без обоза 1611 офицеров и 48 541 нижний чин,
а с обозом 1517 офицеров, 23432 нижних чина, 7373 лошади и 4899
повозок99. Проблема заключалась лишь в одном значительная часть
этихпароходов постоянно находилась в

заграничном плавании, трудно
было собрать необходимое для десанта количество транспортов в
Черном море. Во всяком случае, незаметно для противника100.
Для лучшего ознакомления с местом проведения планируемой
операции с лета 1892 г. по
предложению командующего Черноморским
флотом вице-адмирала Н. В. Копытова на Босфор под видом
путешественников стали по очереди командироваться офицеры и адмиралы
флота: штаба, старший младший флагманы, командиры
начальник и
эскадренных броненосцев, мореходных канонерских лодок, минных

транспортов, командир крейсера «Память «Меркурия» всего три
адмирала и 14 штаб-офицеров. Активизировалось и изучение вод и

островов Греческого архипелага101. Войска имели наработанный на маневрах
опыт десантирования. Уже в 1890 г. результаты учений вызвали
удовлетворение императора, в 1891 г. перед Черноморским флотом была

поставлена задача добиться 12-часовой готовности броненосцев к
походу, перед командованием Одесского округа

а сократить срок
мобилизации 13-й дивизии, которая должна была войти в авангард десанта,
до суток. Оставалось решить технические проблемы, связанные с
концентрацией транспортных средств, так как значительная часть судов
Доброфлота постоянно находилась в плавании, и обеспечить
взаимодействие армейцев и моряков102.
Последним вопросом в декабре 1894 г. начала заниматься
Комиссия по обороне Черноморского побережья (создана в 1885 г.). Общее
руководство операцией возлагалось на вице-адмирала Н. В. Копытова.

Численность первого эшелона десанта первоначально была определена
в границах от 16 до 23 тыс. человек, артиллерийский запас для него
составил 148 орудий (включая 36 тяжелых и 20 облегченных 9-дюймовых
мортир, 20 тяжелых и 20 легких 6-дюймовых пушек, 20 батарейных
пушек и 3257-мм скорострельных береговых орудия)103. Летом 1895 г.
состав десанта был окончательно установлен в 51 батальон (13-я и 15-я
пехотные дивизии, бригада 14-й пехотной дивизии, 4-я стрелковая

бригада, крепостной артиллерийский и два саперных батальона), четыре
сотни казаков, 8о полевых орудий всего 35 тыс. человек, 1816
лошадей и 432 повозки. Отряд был снабжен всем необходимым для

перевозки и высадки на берег вместе с запасом всего необходимого на две-
три недели104.
Помощник главного инспектора минного дела в Морском
техническом комитете капитан 2 ранга Г. Ф. Цывинский участвовал в работе
и дал весьма подробное верное
и разработанного
описание в ней
плана атаки Босфора: «Россия под видом учебного сбора проводит
десантные маневры, перевозя несколько десантных дивизий в один из своих
кавказских портов. Этот отряд сопровождается Черноморской
эскадрой. На транспорты нагружаются орудия и мортиры со своими

платформами «особый запас», заготовленный для сего в Одессе (около
юо орудий. А. О.): для чего должен быть мобилизован весь
Черноморский коммерческий флот «Добровольный флот», «Русское

общество Мореходства и Торговли» и другие. В назначенный момент
внезапно прерываются все телеграфные провода Черноморского побережья
с Европой, и вся армада выходит в море и на пути вместо Кавказа
следует в Босфор. Эскадра врывается в пролив и форсирует его ночью,
пройдя до Буюк-дере, где становится на якорь»105. Вслед за боевыми судами
транспорты должны были высадить десант и подготовить
минно-артиллерийские позиции для обороны против действий английской

Средиземноморской эскадры, подход которой ожидался через 72 часа.
Г. Ф. Цывинский по окончании совещаний в комиссии был
послан под видом туриста на купальный сезон на Принцевы
острова в Мраморном море. По его оценкам, семь
турецких фортов,
прикрывавших вход Босфор со стороны Черного моря, были
в
расположены крайне неудачно, и обстреливаемый

участок русская эскадра
могла пройти за половину часа, оказавшись в тылу турецких
«Генеральный штаб был в этом отношении прав, что

укреплений.
Босфор не трудно,
форсировать вспоминал этот офицер, но затем трудно
его удерживать за собою с атакующего с юга

флота (британского.
А. О.)»106. Итак, в случае начала военных действий более всего в русском

Военном иМорском министерствах опасались возможного
сопротивления на Проливах со стороны англичан. Еще в начале 90-х гг. XIX в.
эта угроза казалась вполне реальной. Уверенность в собственных

силах не покидала Лондон. В сентябре 1891 г. премьер-министр и министр
иностранных дел Великобритании Р. Солсбери считал, что в случае
посылки русского десанта на Босфор он не успеет ранее англичан
захватить Дарданеллы и поэтому будет обречен на судьбу военнопленных107.
До начала 1890-х гг. британское Адмиралтейство было

настроено довольно решительно. Англичане внимательно наблюдали за ростом
русского Черноморского флота и компенсировали введение в его состав
новых судов усилением своей Средиземноморской эскадры. В 1890 г.
она выросла с 22 до 27 судов, не считая миноносцев (в том числе и
эскадренных броненосцев, броненосных крейсера, броненосный

два
таран, 13 неброненосных судов), количество орудий большого калибра

увеличилось со 150 до 190, численность экипажей с 5500 до 7700
человек. В1890 г. эта эскадра, по оценкам русских экспертов, в три раза

превосходила русский Черноморский флот (три эскадренных броненосца,
две «поповки», шесть канонерских лодок, три крейсера и 14
миноносцев 61 орудие большого калибра и около 3 тыс. человек экипажа)108.
Естественно, что командование английской эскадры не могло

направить все свои корабли к Константинополю, не озаботившись
прикрытием тылов, то есть позиций у берегов Египта, на Мальте, Гибралтаре,
Кипре, в Дарданеллах и т. п. По расчетам русских специалистов, к
Босфору на пятый день после объявления войны из Мальты могли
подойти (не считая миноносцев) четыре броненосца, четыре крейсера и

минный транспорт109.
Правда, уже через день эта эскадра могла значительно
усилиться до семи броненосцев, трех броненосных крейсеров, семи
неброненосных судов, не считая угольщиков, транспортов и миноносцев.
Следовательно, самым важным условием успеха русского десанта

становился фактор времени110. При незначительном преимуществе
английских судов над русскими в орудиях тяжелого калибра (25 орудий
от го до 16,5 дюйма против 22 от го до 12 дюймов) превосходство в
артиллерии среднего калибра было впечатляющим 114 против 33Ш-

«Парализовать подавляющее превосходство англичан в орудиях
малых калибров, гласил отчет штаба Одесского округа за 1891 г.,
артиллерией наших судов невозможно. Для достижения этой цели надо,

одновременно с прибытием нашего флота и десанта к проливу,
доставить туда достаточное число орудий соответствующей силы для
вооружения ими береговых высот занятой нами части пролива. Для этого

более всего пригодны дальнобойные орудия шестидюймовые и
особенно полевые батарейные пушки и шестидюймовые полевые
мортиры, так как орудия последних двух типов при большой подвижности
имеют и то важное преимущество, что могут действовать почти
повсюду, не требуя устройства платформ или возведения больших

укреплений»112. Неменьшим было превосходство англичан и в
торпедных
аппаратах Ю4 против 43, и оно также должно было компенсироваться
за счет установки торпедных батарей на берегах пролива113.
Итак, русский флот мог обеспечить высадку на Босфоре, но
удержать позиции в проливе сумел бы лишь при поддержке
он
береговых батарей, которые необходимо было создать до прихода англичан.

Не удивительно, что при подобной, достаточно очевидной, расстановке
сил решающим и с точки зрения британских политиков и моряков был
также и поэтому через посредство консульских служб
фактор времени,
и торговых судов было установлено внимательное наблюдение за
Черноморским и Добровольным флотами. В случае их опасного
русскими
для Проливов сосредоточения или подготовки десанта, которую трудно

было бы скрыть, планировалась отправка шифрованной телеграммы,
через 48 часов после получения которой британская
Средиземноморская эскадра, по планам Адмиралтейства, должна была подойти к
Дарданеллам из Мальты114. Таким образом, русские и британские расчеты
относительно возможности появления англичан у Проливов

расходились на 24 часа. Между тем уже со второй половины 90-х гг. XIX в.
фактор времени постепенно начал терять свою остроту. Вмешательство
со стороны Лондона в возможное столкновение в Проливах в
изменившейся ситуации не было столь неизбежным.
Слабой стороной британского планирования было отсутствие
возможности быстрой поддержки действий флота сколько-нибудь
значительными сухопутными силами. Армия Великобритании была
рассредоточена: Индия, Египет, восточные и африканские колонии,
метрополия. Самой сильной считалась англо-индийская армия, но она
не могла отправить за пределы Индии более 35 тыс. человек (это
доказала вскоре война с бурами), армия метрополии на две трети

состояла из необученных кадров и была слабо укомплектована офицерами115.
Что же касается английского флота, то он начал терять свое
господствующее положение в Мировом океане, которое прочно удерживал
после Трафальгара. Безусловно, он оставался в абсолютном
измерении самым сильным флотом мира. В1897 г. в военно-морском
смотре
в Спитхеде в честь «бриллиантового юбилея» королевы
Виктории
участвовали 165 британских кораблей, в том числе 21
эскадренный бро¬

неносец и 54 крейсера116. К1897 г. в составе британского флота
насчитывалось 62 броненосных судна водоизмещением свыше 5 тыс. тонн,
однако он имел потенциальных противников, в совокупности

вполне сравнимых с ним по силе (Франция 32, Россия 18, Германия
12 броненосных кораблей водоизмещением свыше 5 тыс. тонн)117.
Будучи мировой морской империей, Великобритания весь XIX в. следовала
политикеабсолютного господства над мировыми коммуникациями.
Возможности осуществления этой политики были небезграничны.
Технический прогресс многократно усложнил военное
кораблестроение, сократил сроки морального старения кораблей. военных
Практически везде строились броненосцы, крейсеры, истребители

миноносцев и миноносцы. Существовало только одно ограничение этой
гонки финансовые страны. Корабли становились все
возможности
дороже и дороже118. Тем не менее к концу XIX в. в Европе появились

новые морские державы, которые к 1890-м гг. весьма успешно выполняли
собственные военно-морские программы Германия119 и Италия120.

Новый виток гонки вооружения сказался и на старых державах. С
конца 1880-х гт.
медленно, но неуклонно рос бюджет австрийского флота121.
В1887 Испании
г. вбыла принята десятилетняя судостроительная
программа объемом в 225 млн песет (56,25 млн рублей серебром), по
которой должны были быть построены 185 кораблей, в том числе шесть
броненосных, три бронепалубных и минный крейсера, 138 миноносцев
разного класса и другие корабли122.
Традиционным соперником Англии в гонке военно-морских
вооружений оставалась Франция123. В 1895 г. на ее адмиралтействах
строились и готовились к окончанию семь эскадренных
броненосцев (еще два верфях), три броненосца береговой обороны

на частных
(два верфях), три крейсера первого класса (пять на

на частных
частных верфях), шесть крейсеров второго класса (четыре на частных
верфях), минный крейсер, два авизо124, подводная лодка. Еще два крейсера
третьего класса, два минных авизо, канонерская лодка, семь океанских
миноносцев, 26 миноносцев первого класса и восемь судовых
верфях125.
миноносок строились на частных
Новые флоты возникали и вне Европы. В Латинской

сильные
Америке одной из первых мощный флот создала Бразилия в 1890 г.
он составил 52 вымпела, включая девять броненосцев, пять
крейсеров, 16 канонерских лодок, 13 миноносцев и другие126. После

гражданской войны 1893-1894 гг. он немного пострадал, но
республика вновь начала заказывать броненосцы127. И в этом

современные
регионе также шла гонка вооружений. Мощные эскадры появились

у Аргентины128 и Чили129. На Дальнем Востоке также шло активное
военно-морское строительство. Даже Китай обзавелся вполне

современной эскадрой130. После ее гибели в 1895 г. в Пекине приняли
программу воссозданияфлота, по которой должны были быть построены шесть
броненосцев, 12 броненосных крейсеров, 20 крейсеров второго и
третьего классов и четыре контрминоносца. Практически все корабли
строились в Германии131.
Быстро и уверенно создавала свои военно-морские силы

Япония. и февраля 1893 г., ввиду окончания предыдущей военно-морской
программы, был издан императорский манифест о необходимости

усиленных жертв нации для увеличения флота. Осенью того же года
парламент принял судостроительную программу, по которой в ближайшее
время два броненосца должны были быть построены в Англии, крейсер

и посыльное судно в Японии132. Русский обозреватель в 1894 г.
отмечал: «Японский флот растет с каждым годом»133. Морские расходы
Страны восходящего солнца составили:
1891 г. 7430432(9,64% расходов бюджета);

иены
1892 г. 9 063 206 иен (11,25%);

1893 г. и 339 он иен (13,85%);
1894 г. 10444273 иены (13,03%);

1895 г. 13704871 иена (15,37%);
1896 г. 38352386 иен (19,82%);
1897 г. 76 807172 иены (зо,22%)134.
Американский журнал The North American review в октябре
1897 г. обращал внимание своих читателей на тот факт, что Япония
уверенно заняла второе место в мире после Англии по строительству
современных военных судов, в том числе и крупных. У этого флота могли
быть только две потенциальные цели США и Россия. Первая, по
мнению авторов журнала, отпадала в связи с отсутствием
противоречий135. Еще до войны с Китаем были сделаны заказы на строительство
эскадренных броненосцев, причем максимального
водоизмещения 12450 тонн, как у наиболее мощных британских кораблей
этого класса136. Уже в 1897 г. первый корабль этой серии эскадренный
броненосец «Фудзи» был спущен на воду и прошел испытания в
Англии137. Вскоре к нему присоединился и второй корабль «Ясима».

Осенью эти броненосцы были готовы к переходу из Англии в Японию138.
Поначалу были заказаны три броненосца в Европе, но еще один
должен был быть построен в Японии. Кроме того, в Европе были
заказаны два крейсера первого класса, а еще два планировалось построить

в Японии139.

В 1898 флота микадо строились три броненосца, три
г. для
бронированных крейсера и восемь истребителей в Англии, два

бронированных крейсера во Франции и один в Германии, два
бронированных крейсера строились в Америке140. В1898 г. японский флот составил
3044 судна водоизмещением 648 324 (из них 833 парохода

тонны
водоизмещением 517407 тонн)141. Для сравнения в 1899 г. русский
торговый флот насчитывал 709 пароходов (344876 тонн) и 2242

парусника (266418 тонн), из них на Дальнем Востоке находились 21 пароход
(из них II общества КВЖД) и семь парусников142. Французский журнал
Correspondant в июле 1900 г. обращал внимание своих читателей (а они
были и в России) на то, что к 1904 г. военно-морская программа Японии
будет в целом выполнена, она современный флот,
получит мощный и
имея к тому растущий торговый143. К1902 г. в строй

же постоянно
должны были вступить 54 корабля водоизмещением 45 890 тонн, к 1906 г.
63 корабля водоизмещением 69 895 тонн. Предусматривалась

возможность ускоренного выполнения программы144. Кроме того, японский
флот должен был получить и истребителей миноносцев и 115

миноносцев. Военные расходы легли гигантским бременем на японские
финансы, до 1906 г. они должны были составить свыше 537 млн иен, на
оборону почти полностью ушла и китайская контрибуция 261 млн иен145.

Военные
флоты некоторых держав, как, например, США,
развивались особенно
бурно. В январе 1890 г. Конгресс принял программу
развития флота на 14 лет, предполагавшую введение в строй к 1903 г.
юо миноносцев, го мореходных броненосцев первого класса, восьми
броненосцев первого класса с ограниченным запасом угля, 20

броненосцев второго и третьего классов, 39 крейсеров разного типа, а всего
227 судов146. До этого состояние американского флота было таковым,

чтоправительство «едва ли могло похвастаться хоть одним судном,
способным состязаться даже с третьеклассными боевыми судами
главнейших европейских держав»147. Для сравнения стоит отметить, что
в 1890 г. в этом флоте числились всего один мореходный миноносец
и миноноска второго класса. Постоянный рост миноносного флота,
предназначенного именно для обороны побережья и прилегающей

к нему акватории, был весьма показателен148. Впрочем, и выросший
американский флот, имевший в середине 1890-х гг. все классы

кораблей, уступал еще германскому даже по численности матросов и
офицеров13460 против 21387 человек149.
Ни одна из перечисленных морских держав не претендовала
на господство в Мировом океане, но каждая стремилась к контролю над
«своей» частью акватории. «В сущности, отмечал А. фон Тирпиц,

каждый военный корабль, строившийся вне пределов Англии, являлся
для нас преимуществом, ибо укреплял равновесиеморе»150. сил на
Подобная задача никак не соответствовала интересам и основной

стратегической военно-морской доктрине Лондона, что ставило перед
политикой Британской империи новые задачи. Показателем их усложнения
может послужить следующая таблица151:
Страна Броненосцы в 1883 г. Броненосцы в 1897 г.

Великобритания 38 62
Франция 19 36
Германия II 12
Россия 3 18
Италия 7 12
США о II
Япония о 7
Таким образом, в 1883 г. количество английских броненосцев

почти равнялось их количеству у всех остальных стран (38 против 40),
к 1897 г. это (62 против 96). Еще худшими были
преимущество исчезло
перспективы. Например, если США в 1898 г. имели только шесть
современных броненосцев, то война с Испанией заставила Вашингтон

наращивать свое военно-морское строительство, и к 1905 г. он обладал 12
современными броненосцами, еще 12 находились в постройке152. Ни одна
империя не может быть
сразу на всех направлениях. В 1893 г.
сильна
Великобритания вынуждена была пойти на уступки Франции в Сиаме

(Таиланде), в 1895 г. смириться с совместной демонстрацией Германии,
Франции и России на Дальнем Востоке
действиями США в
и
Венесуэле, в 1897 г. с присоединением Гавайских островов к США, а в 1898-
1899 гг. расширением североамериканских владений на Тихом

с
океане и Атлантике в результате испано-американской войны. И,

наконец, во время Англо-бурской войны 1899-1902
Лондон вынужден гг.
был признать переход контроля над строящимся Панамским каналом

от Франции к США по договорам 1901 и 1902 гг., фактически
устраняющим британское влияние в зоне этой будущей важнейшей морской
коммуникации153.
Первый лорд казначейства в правительстве Солсбери А. Бальфур
весной 1901 г. в частной беседе отметил причины слабости, неожиданно
проявленной Британией: «Мы обладаем огромной силой, и
действующей, и скрытой, если мы сможем сконцентрироваться... но распреде¬

ление наших имперских интересов делает это почти невозможным»154.
Огромной проблемой для Лондона стала постоянно растущая сеть
дорог в Азии, которая воспринималась как угроза для

русских железных
Индии. Военные требовали для обеспечения ее обороны все больше

и больше войск155. Ранее Англия сталкивалась лишь с угрозами своим
интересам в Европе, но теперь ситуация изменилась. Кроме того,

серьезно изменился и расклад сил в Мировом океане. И если ранее Англия
нуждалась лишь в сухопутном союзнике, то теперь Лондон вынужден
был искать союзников для сфер ответственности
перераспределения
на морских коммуникациях (Средиземноморская Антанта,
англо-японский, англо-французский договоры конца XIX начала XX в.).

29 ноября 1901 г. первый морской лорд адмирал У. Керр писал:
«...иностранные флоты растут как на дрожжах; мы должны обратиться
к дипломатии или союзам, для того чтобы получить помощь»156.
Британский флот не мог уже быть сильным везде. Английские
станционеры в дальних морях были, по словам адмирала Дж. Фишера, слишком
слабыми, для того чтобы сражаться, и слишком тихоходными, чтобы

бежать. Иначе говоря, они были устаревшими. Из фактора присутствия
силы английские суда превращались фактор демонстрации ее
в
присутствия. Лучшие, наиболее современные корабли

концентрировались в европейских водах. Эскадра Ла-Манша (The Channel Squadron),
например, выглядела вполне внушительно 165 вымпелов, среди них

II эскадренных броненосцев первого класса, пять крейсеров первого
класса, 13 крейсеров второго класса. Правда, и ответственность этого
флота простиралась на всю Атлантику.
Средиземноморская эскадра Великобритании еще в мае 1890 г.
была разделена на две части одна из них базировалась в Гибралтаре,
вторая на Мальте. Причинами такого решения стали концентрация

наиболее мощных кораблей французского флота в Тулоне и усиление
русского флота. Задачей этого разделения было создание двух
самостоятельных эскадр, одна из которых должна была действовать
против французского флота в западной части Средиземного моря, а
вторая против русского, Проливов157. Кроме того,

если он начнет атаку
англичанам необходимо было учитывать небольшую русскую и
Средиземноморскую эскадру (эскадренный броненосец, крейсер, четыре

мореходные канонерские лодки и четыре миноносца), которая с декабря
1894 г. получила приказ не покидать восточную часть Средиземного
моря и держаться неподалеку от Дарданелл158. В середине 90-х гг. XIX в.
основной базой британской Средиземноморской эскадры была Мальта.
Сама эскадра, конечно же, состояла из вполне современных кораблей.

В1896 г. в ее состав входили и эскадренных броненосцев,
отличительной особенностью которых было слабое палубное бронирование159. При

попытке прорыва через Дарданеллы или через минно-артиллерийскую
позицию на Босфоре (которую должен был и мог создать в краткое
время русский десант) эти корабли были обречены на существенные
потери от навесного огня артиллерии при весьма ограниченных

возможностях для маневра.
I марта 1892 г. Вильгельм II в беседе с британским военным

атташе в Германии полковником Л. В. Свейном сообщил ему, что, по
данным германской разведки, на юге России, в частности в
завершается подготовка строительства транспортных средств для

Севастополе,
высадки войск на Босфоре. Особое внимание при этом кайзер уделил

увеличению возможностей Добровольного флота и маневрам по
отработке десантных операций на Черном море. Ссылаясь на мнение
офицеров немецкой военной миссии, он предупредил британского
полковника о том, что в
случае проведения десанта турки не окажут
энергичного сопротивления русским160. «Если Россия произведет
высадку на Босфоре, будет делать ваш
спрашивал император, что
адмирал (имелся виду командующий Средиземноморской эскадрой.

в
А. О.)? Он отправится к Дарданеллам и форсирует пролив? Если он

сделает это, то не сможет рассчитывать на то моральное влияние,
которое имел ваш флот в 1877-1878 гг., и в таком случае он оставит все
Западное Средиземноморье на произвол французов»161.
Расчет кайзера был достаточно очевиден. В принципе, он его
и не скрывал, стараясь прежде всего обратить внимание Лондона

на угрозу британским интересам и союзникам в регионе (имелась
в стороны военно-морских сил Франции. Берлин
виду Италия) со
предлагал поддержать Рим совместными усилиями Германии, Австро-

Венгрии и Великобритании, грозя в обратном случае полной
потерей английского влияния на Апеннинском
полуострове162. Несмотря
на то что Вильгельм II уже в это своеобразную
время имел весьма
репутацию, его слова произвели эффект, хоть и не совсем тот, на которой
он рассчитывал. В марте 1892 г. руководство британской военной и
военно-морской разведок в ответ на запрос премьер-министра Р.

Солсбери подало меморандум о нежелательности использования флота в
дальнем секторе Восточного Средиземноморья. Основной причиной этой
рекомендации была названа передислокация в 1888 г. основных сил
французского флота из Бреста в Тулон. Адмиралтейство опасалось, что

в случае конфликта окажется не в состоянии защитить свои растянутые

коммуникации163. Оценки меморандума вызвали у премьер-министра
двоякую реакцию.
С одной стороны, он сомневался в справедливости оценок
военных и моряков, чрезвычайно высоко оценивая возможности
флота. Кроме того, достаточно большие надежды Р. Солсбери возлагал

и на Средиземноморскую Антанту, которая должна была обеспечить
Лондону союзническую помощь164. Однако в отличие от 1878 г. Лондон
не мог безусловно рассчитывать и на поддержку Австро-Венгрии
(Италия и ее армия в расчет не брались). Вена не могла рисковать подобным
образом без санкции Берлина, а таковой не поступало. Вильгельм II

был вполне удовлетворен наметившимся сдвигом русской политики
на Дальний Восток и не был намерен отвлекать внимание
Петербурга на Балканы. Такимобразом, надежного континентального

союзника против России у Великобритании также не было. Единственное, что
волновало германского кайзера, это перспектива договоренности
между Великобританией и Россией165.

Между тем в 1894 г. в Турции начался очередной на этот раз
«армянский» кризис. По условиям статьи 16 Сан-Стефанского мира

султан обязывался провести в турецкой Армении реформы «без
Это положение было подтверждено статьей 61 Берлинского
замедления».
трактата: «Блистательная Порта обязуется осуществить без

дальнейшего замедления улучшения и реформы, вызываемые местными
потребностями в областях, населенных армянами, и обеспечить их
безопасность от черкесов и курдов. Она будет периодически сообщать о мерах,

принятых ею для этой цели, Державам, которые будут наблюдать за их
применением»166. Таким образом, обязательства, взятые в отношении
армянского вопроса в Сан-Стефано Турцией по отношению к России,
были распространены на все европейские государства. Реформы так
и не были проведены, Абдул-Гамид И еще в начале 1878 г. разогнал
абсолютно послушный ему парламент, не желая мириться даже с

имитацией ограничения собственной власти и контроля над ней.
«Я сделал
ошибку, султан, когда захотел взять
заявил
пример с моего отца Абдул-Меджида, который добивался реформ

убеждениями и либеральными учреждениями. Я последую по следам моего
деда султана Махмуда. Как и он, я сейчас понимаю, что только
силой
можно править народом, который Бог доверил под мою защиту»167.
Начался режим, получивший название «зулюм»168 гнет. В стране
была установлена система тотального шпионажа и доносительства,

ставшего обязанностью каждого государственного чиновника и даже
просто лояльного подданного. Жесточайшая цензура и официаль¬

ная перлюстрация писем (они не принимались почтамтами в
запечатанных конвертах) дополняли механизм контроля над любым

проявлением мысли169. Таким образом был реализован принцип личной
власти монарха, фактически заменившей собой центральную
администрацию. «Порта (то есть правительство. А. О.) превратилась
в тень своей бывшей власти, докладывал Р. Солсбери 4 июля 1885 г.
британский посол в Турции У. Уайт, и она полностью
сосредоточилась во дворце»170.
Инициаторы реформ 1876 г. были подвергнуты репрессиям.

Автор конституции 23 декабря 1876 г. Мидхат-паша поначалу был
«помилован» султаном. По возвращении в Турцию его назначили
губернатором Сирии, а затем Смирны (совр. Измир). Но в 1881 г. Мидхат-

паша был предан суду по обвинению в организации убийства султана
Абдул-Азиса. Мидхат-паша поначалу укрылся в здании французского

консульства, откуда его выманили угрозами и обещаниями, после чего
приговорили к смертной казни, которую заменили пожизненной
ссылкой в Аравию171. Бывшего великого визиря сослали в Таиф (город в
горном районе южнее Мекки), где он содержался в крепостной тюрьме.
В1884 г. его казнили он был задушен в своей камере172. Естественно,
что подобное турецкое правительство не собиралось самостоятельно,
без внешнего давления выполнять свои обязательства по реформам,

к тому же оно имело основания опасаться, что их проведение отнюдь
не усилитслабеющую Османскую империю.
сентября 1880 г. послы Германии, России, Великобритании,
7
Италии, Австро-Венгрии и Франции вручили раис-эфенди ноту с
предложением выполнить условия 61-й статьи Берлинского конгресса и
преступить к проведению реальных реформ, которые обеспечили бы мир

и спокойствие в Западной Армении173. В ответ Абдул-Гамид II взял курс
на «ликвидацию армянского вопроса путем истребления

армян». В
армянские вилайеты переселялись беженцы-мусульмане с Балканского
полуострова (с 1878 по 1884 г. их насчитывалось 812193 человека, с 1884

по 1897 г. к ним прибавились еще 202 822 человека, при этом
население империи в 1897 г. составляло 39 096 294 человека174), проводилось
изменение административных границ с целью создать новые
вилайеты, в результате чего христианское население оказывалось в
меньшинстве. Турецкие чиновники открыто заявляли, что не допустят создания

«второй Болгарии». Положение армян, по единодушному мнению
иностранных наблюдателей, постоянно ухудшалось175.

В 1891 г. из числа кочевников-курдов началось формирование
иррегулярной кавалерии «хамидие» 40 полков («Хамидие Аширет

Хафиф Сувари», то есть племенная легкая кавалерия хамидие), прежде
всего предназначенной для контроля над русско-турецкой и
турецкоперсидской границами и поддержания контроля в районах, где турки

не могли прочно рассчитывать на лояльность местного населения176.
Формирование курдских полков шло с проблемами оружие и

деньги племена брали, но получить из них надежную опору или
организованную по образцу казаков иррегулярную кавалерию не получилось.

Контроль со стороны властей был условным. В ряде районов
некоторые аширетные полки начали сводить друг с другом старые счеты177.
Тем не менее реформа продолжалась, и к 1899 г. численность хамидие
достигла 50 тыс. человек 63 полка178.
В августе 1886 г. британский посол в Константинополе
представил правительству меморандум по вопросу о реформах в
Западной Армении. Этот демарш не привел ни к каким результатам.

Впрочем, Лондон и не настаивал. Часть дипломатов в Форин-офисе
надеялась, что армяне в будущем смогут сыграть в Малой Азии ту же
роль, которую болгары сыграли на Балканах, то есть превратиться
в спасительный для стареющей и слабеющей Порты буфер между ее
владениями и Россией. Но насколько бы привлекательными ни были
эти планы, в глубине континента английское влияние (или
возможность его подтверждения силой) не было велико. Россия опасалась
того же самого, чего хотела получить Британия, и поэтому не
старалась особенно активно защищать армянских подданных Турции179.

С такими расчетами и подходами великие державы встретили
армянский кризис конца 8о-х и начала 90-х гг. XIX века. Сильнейшим
образом на нем отразилось противостояние великих держав в Турции,
прежде всего противоборство между Германией и Англией по вопросу
о железнодорожных концессиях в Малой Азии. Как часто бывает, оно
началось неожиданно.
ноябре 1886 г. Константинополь посетил премьер-министр

В
Великобритании Р. Солсбери. Встречаясь с султаном, он попытался

убедить его в необходимости вернуться к планам масштабного
строительства железных дорог под контролем европейских (разумеется,
британских) инженеров. Абдул-Гамид II охотно поддерживал эти

разговоры, но далее этого не шел180. Во
всяком случае, в разговорах с
англичанами. У Лондона не было больших успехов в железнодорожном

строительстве в Османской империи. В 1856 г. вслед за заключением
Парижского мира была основана британская Евфратская
Она должна была обеспечить строительство линии,
компания.
железнодорожная
которая соединила бы Персидский залив, междуречье Тигра и Евфрата

спобережьем Средиземного моря. Однако гора родила мышь. В1858 г.
британскими компаниями был построен небольшой участок железной
дороги в районе Смирны, на большее не нашлось средств. Еще одна
попытка строительства была предпринята немцами в 1871 г., но
вскоре они вынуждены были перепродать контрольный пакет акций своей
компании смешанному англо-греческому предприятию.
Сколько-нибудь значительной железнодорожной сети в Азиатской Турции не
существовало, столица империи с августа 1888 г. была связана железной

дорогой Веной, с а через нее с Парижем и Берлином, но не с
собственными азиатскими провинциями181.

В июне 1888 г. британский поверенный в делах в
Константинополе известил свое правительство о том, что Абдул-Гамид II
разочарован деятельностью англо-французских финансистов и склоняется

в сторону Германии, хотя бы по той простой причине, что эта
последняя не имеет особых претензий Крупный

на Ближнем Востоке.
германский капитал колебался, однако, получив 2 сентября 1888 г. заверение

Отто фон Бисмарка в том, что проект получит полную поддержку
собственного посольства в Турции, преодолел свои сомнения (они
оставались, так как канцлер отказался гарантировать инвестиции в этой
В результате 23 сентября 1888 г. германским компаниям
стране)182.
была предоставлена первая концессия на строительство железной
дороги Стамбул Измид с правом продолжить ее до Ангоры (совр.

Анкара). Поначалу в предприятии согласились участвовать и английские
финансисты, так как Лондон не видел в нем особой угрозы
собственному влиянию183.
25 июля 1887 г.Турции У. Уайт составил
британский посол в
меморандум «Замечания, относящиеся к различным британским

схемам строительства турецких железных дорог в Азии», в котором были
сформулированы четыре основные задачи английской политики в этом

вопросе, которых первыми были следующие: i) строительство
из
железных дорог в Малой Азии признавалось жизненным интересом
Великобритании; 2) желательным признавалось британское руководство

и обязательным исключение перехода процесса строительства в руки
Франции или Франции и России184. Что касается германского влияния
в Турции, его в Форин-офисе считали дружественным иобреченным
на почетное второе место после собственного. В ноябре 1887 г.
британский военный атташе Германии в особом докладе высказал мнение
в
о том, что Германия серьезной угрозой Англии в Турции

может стать
как в коммерческом, так и в военном отношениях. Доклад был
проигнорирован185. Это была ошибка, понимание которой пришло позже.

Германия начала активное проникновение в Турцию с
начала 8о-х гг. XIX в., с 1883 г. реорганизацией турецкой армии занялась
немецкая военная миссия во главе с генералом К. фон дер Гольцем,

в 1887 г. благодаря активности германского посольства и взяткам
турецкая армия стала перевооружаться немецкими винтовками
Маузера186. Были заказаны 500 тыс. винтовок и 50 тыс.

карабинов по цене
64 марки за штуку (33 рубля по курсу того времени)187. Это была весьма
выгодная сделка, Германия продавала переходной вариант винтовки,
но при этом по просьбе турецкого правительства калибр был сокращен

с и до 9,5 мм188. Уже в 1890 г. Турция решила принять на вооружение
новую винтовку Маузера калибра 7,65 мм.

К началу 90-х гг. XIX в. в оснащении османской армии
стрелковым оружием царил полный разнобой189. Большая часть турецкой
пехоты имела до 1887 г. на вооружении винтовки Генри-Мартини (времен
войны 1877-1878 гг.). Кроме них на вооружении числились винтовки:
Маузера образца 1888 г. (7,92 мм), Маузера образца 1887 г. (9,5 мм),
однозарядные Снайдера, небольшое количество винчестеров и 235 тыс.
винтовок типа Ремингтон, Энфилд190.
В ноябре 1889 г. Вильгельм II посетил столицу Османской

империи. Германская дипломатия подчеркивала, что это был
исключительно частный визит, входивший в программу путешествия императора
по Средиземному морю. Поскольку это было время
германо-английского сближения, то сопровождавший кайзера статс-секретарь по
иностранным делам князь Герберт фон Бисмарк счел необходимым

встретиться исключительно с британским послом в Турции и заверить его
в том, что интересы Берлина и Лондона в данной стране не
расходятся. На самом деле это которой молодой

была рекогносцировка, в ходе
император Германии убедился перспективности Турции как объекта

в
приложения сил промышленности и капиталов своей страны191. СЦелав

этот вывод, Берлин не мог не быть заинтересован в целостности и
стабильности Османской империи.
Абдул-Гамида II провоцировал один кризис
Между тем режим
за другим. Отряды курдской конницы, количество которых, как и
численность бойцов, постоянно росло, были фактически выведены из-под
контроля местной администрации и развернули террор против

христианского населения. Вымогательства, грабежи, насильственные
переселения все эти традиционные приемы турецкого администрирования

привели кнарастающему исходу армянского населения из пограничной
полосы в Россию. Оставленные земли заселялись курдами. Но этот
результат уже не казался властям достаточным192. С1890 г. одно за другим

следовали массовые убийства армян, в 1890 г. в Самсуне, в 1891 г.
вАнгоре (Анкаре). В1893 г. местные оттоманские власти потребовали
выплаты налогов от армянских деревень в Сасуне, недалеко от Муша.
Армянские общины, уже заплатившие их хамидие, отказались делать
это дважды. В ответ на это курды Сасун,

и турки атаковали
разгромилигород и деревни
рядом с ним. По данным
международной комиссии,
в состав которой входили русский, французский и английский
консулы, в резне погибло около 900 человек193.

5 октября 1893 г. английский консул в Эрзеруме докладывал
послу в Константинополь: «Сэр, я имею честь доложить, что среди
армян пограничных районов данного вилайета развернулось постоянное
и продолжающееся движение по эмиграции на русскую территорию...
Вряд ли можно сомневаться в том, что многие армяне

эмигрировали бы также из внутренних районов, если бы не сопротивление властей
и опасности, подстерегающие их на дороге к границе»194. По
предложению великих держав
Турецкой Армении должны были быть
в
реформы: учреждено генерал-губернаторство, обеспечено участие

проведены
христиан в администрации, сокращена сфера действия хамидие.

Султан отреагировал на это предложение словами: «Это дело закончится
кровью». Очевидно, то, что произошло раньше, «кровью» для турецкого

монарха не было по причине недостаточного масштаба. В1894-1895 гг.
в Малой Азии прошла массовая резня армянского населения, в ходе
которой погибли около 300 тыс. человек. «Хиос, Сирия, Болгария,

Армения, отмечал британский историк конца XIX столетия, это
воистину имена, которые ассоциируются с наиболее характерными делами

турок за последние три четверти века»195.
В августе 1895 г. эти действия получили жесткую оценку со
стороны Великобритании. Протест шести европейских держав (Англии,
России, Франции, Австро-Венгрии, Германии и Италии) привел к
подписанию султаном 20 октября 1895 г. рескрипта, провозглашавшего
реформы
в Западной Армении. Этот документ остался лишь листком
бумаги.
Его появление вызвало новую волну погромов и убийств,
начавшихся в Константинополе и за три последних месяца 1895 г.
прокатившихся по 15 вилайетам Малой Азии, наиболее масштабный характер резня

приняла в столице империи, Трапезунде, Эрзеруме, Диарбекире, Араб-
кире, Битлисе, Урфе. Во всех случаях резня начиналась по сигналу,
проходила 24-48 часов с участием полицейских и жандармерии и
проводилась исключительно по религиозному принципу с целью максимального
сокращения армяно-григорианской общины. Единственным спасением
для армян, которое предлагали местные власти, был переход в ислам196.

Жалованье армии султана систематически разворовывалось.
В1895 г., например, оно было выплачено всего за четыре месяца, с
марта по сентябрь 1896 г. за один197. Участие в грабежах для офицеров

и солдат имело, таким образом, и вполне
материальную мотивацию.
В организации резни были задействованы целые воинские части,
в ряде случаев использовалась артиллерия. Захваченных людей
подвергали варварским мучениям, в массовом порядке практиковалось

сожжение заживо, захваченное имущество продавалось затем за
бесценок на городских рынках198, и ноября 1895 г. германский посол в

Турции барон А. Заурма фон дер Ельч сообщал: «Сведения, которые вновь
и вновь поступают сюда от очевидцев, таковы, что просто волосы
подымаются дыбом. Окрестности Эрзерума превращены в пустыню и

дымящиеся руины. Деревни частично горят и по сей день. В Эрзеруме
трупы, которые не успевают быстро хоронить, просто выбрасываются
на съедение собакам... Последняя резня в Диарбекире превосходит все,
что в этом роде бывало здесь. По рассказам французского посла (одна

Франция большое консульское представительство), число
имеет там
жертв трудно установить, потому что убитых большими массами

бросают в пламя горящих базаров. Нельзя без ужаса видеть, как в
закоулках и на перекрестках улиц расправляются с беззащитными армянами,

словно с овцами»199.
Целенаправленная политика по вытеснению и уничтожению
автохтонного христианского населения Западной Армении, которую
десятилетиями проводило турецкое правительство, начало приносить
желаемые для Константинополя плоды200. Например, армянское
население Эрзерумского вилайета, согласно данным весьма условной
османской статистики, в 1881 г. составляло 136147 человек
105565), в 1887 г. эти показатели составили уже соответственно

(турецкое
106768 и 428495 человек (турок вместе с курдами), в 1890 г. 109819

и 441671 человек, в 1892 г. 134 967 и 500 782 человека201. Очевидно,
этого показалось недостаточно, наметившаяся тенденция
восстановления численности христианского населения настораживала турецкое

правительство, и в результате организованной им масштабной резни
туркам удалось добиться резкого сокращения армянского населения,
прежде всего в сельской местности.
Единственным террора для людей был переход

спасением от
русской границы. Они массами переходили ее, направляясь в Эчмиа-

дзин и Тифлис, и (23) декабря 1896 г. последовало высочайшее
повеление о сборе средств в пользу беженцев. Их число колебалось
между 43 и 50 тыс. Разорено было порядка 2600 городов и деревень,

уничтожено 568 церквей и монастырей, 328 обращены в мечети202.
Оставшиеся территории занимались турками и курдами. Результат
был очевиден. Например, по данным русского консула, к 1898 г.
только в двух округах Ванского вилайета из 919 армянских дворов,
зарегистрированных до резни, остался только 291, в то время как
численность курдских дворов увеличились с 21 до 189203. Весьма характерна

и официальная турецкая статистика жертв 88 тыс. убитых армян
и 1293 убитых мусульманина204. К началу 1896 г. только в шести
вилайетах Западной Армении, по данным европейских наблюдателей, были
убиты 29107 христиан и 897 мусульман, 36 300 христиан были
вынуждены принять ислам205. Говорить об организованном сопротивлении или
восстании явно не приходилось.

Весной 1896 г. история с Сасуном повторилась в округеЗейтун,
правда, здесь армянское население успело организовать оборону,
отбить атаки мародеров и даже осадить местный гарнизон.
Широкомасштабной резни удалось избежать только после энергичного
вмешательства британского посольства. В июне турецкими властями была

1896 г.
организована резня в г. Ван. 26 августа 1896 г. армянские

националисты в качестве протеста
привлечения внимания к положению своего
и
народа предприняли захват здания банка «Оттоманский кредит» в

Константинополе206. Это был удар наиболее очевидному инструменту
по
европейской политики в империи Османов.

Банк возник в результате Мухарремского декрета декабря 20
1881 г. как инструмент вывода Турции дефолта. Государственный

из
долг Османской империи сокращался с 5,2 млрд франков до 2,6 млрд

франков, а для уплаты процентов и амортизации кредитов долг
обеспечивался доходами с акциза на соль, спиртные напитки, табак, шелк,
рыбные промыслы, от гербового сбора, дани от балканских вассалов
(около трети всех государственных доходов). Формально во главе
исполнительного комитета администрации «Оттоманского долга» стояли
шесть делегатов, представлявших британских, голландских,

французских, немецких, итальянских и австро-венгерских держателей
оттоманских кредитных облигаций, а также седьмой кандидат,
представлявший интересы держателей тех бумаг, которые выпустил собственно
оттоманский банк.
Фактически в стране возникло государство в государстве
в 1886 г. в банке и его структурах стране работали
по 3040 чиновников
(2719 мусульман, 266 восточных христиан, 55 европейцев), в 1901 г.
4843 (4471 мусульманин, 317 православных и 55

чиновника
европейцев). Число собственно европейцев никогда не превышало семи

или восьми процентов от общего количества служащих, но это не
имело значения банк был

образцом европейского ведения дел в
Турции и защитником финансовых интересов влиятельных
подданных великих держав207. Банк был захвачен в 13.00 и очищен в 24.00.
После переговоров террористы были вывезены за пределы Турции,

а в ее столице два дня шли погромы христиан и армян по данным
британского посольства, было убито около 5,5 тыс. человек208. Точных

цифр не имелось, потому что тела жертв массами вывозили в море
и топили (эти отвратительные наблюдали свидетели на
сцены
иностранных судах, оказавшихся в порту Константинополя209), тем не

менее русское представительство не расходилось в оценках последствий
резни с британцами.
19 (31) августа 1896 г. русский военный агент в Турции
докладывал в Петербург: «В Константинополе убито за два дня более 5500
беззащитных армян, других христиан; положительно
в том числе много
выяснено, что избиения совершались заранее правительством
организованными шайками под руководством Благодаря

чинов полиции.
решительным представлениям дипломатического корпуса, а особенно

нашего посла, вчера и сегодня спокойнее, но паника продолжается»210.
По данным информированного сотрудника американского колледжа,

турецкие власти имели информацию о захвате банка и не
препятствовали ему, предпочитая подготовить вместо этого масштабную резню211.
«Армянское население Стамбула, писал русский журналист, было

поражено известием о захвате банка гораздо более, чем сами турки;
оно совершенно не было подготовлено к охране своей безопасности,
и этот ужас неожиданности среди армян бросался всем в глаза во
время разыгравшихся волнений. Все вообще армяне внезапно очутились
вне закона; их настигали повсюду, где они показывались»212.
«Это была не стычка, отмечала русская свидетельница
событий, война, подавление восстания, а просто какое-то
отвратительное, повальное, массовое убийство, охота на человека (курсив авт.
А. О.); по крайней мере, такой вид имело избиение в той части города,
которую наблюдать; но от других приходилось слышать, что
мы могли
и там было то же самое»213.30-40 греков, европейцев и турок тоже
стали жертвами этой охоты, так как были приняты за армян.

Своеобразным паролем для резни, по французского свидетеля
свидетельству
событий, была фраза «Господин позволил убивать армян»214. В результате
убийств, арестов, депортаций и других форм преследования за
короткий промежуток времени армянское население города было
сокращено на 75 тыс. человек215.

Взаимопонимание между державами ограничилось лишь
констатацией результата этой массовой «охоты на человека»,
организованной турками. Попытки Великобритании прибегнуть к угрозе

и военно-морским демонстрациям не были поддержаны ни
Петербургом, ни Парижем. Первый не желал обострения ситуации в районе

Проливов, второй стремился удержать территориальную целостность
своего должника Османской империи. Что касается Германии,
то Вильгельм II возмущался событиями только в узком кругу
приближенных, одновременно заявив султану, что считает «подавление
правом и его обязанностью как суверена»216.

армянского восстания его
По предложению России было принято паллиативное решение

в Константинополь каждая из великих держав направила по
второму стационеру (то есть военному судну, постоянно находившемуся

на рейде столицы на основании договора с Турцией). Предполагалось,
что в случае необходимости экипажи кораблей смогут составить силу,
способную если не остановить погромы, то защитить жизнь и

имущество европейцев217.
Единственным следствием этих событий стало

окончательное превращение султана в парию Европы, У. Гладстон, бывший
премьер-министр Великобритании, публично назвал Абдул-Гами-

да II «султаном-убийцей». Еще ранее действующий премьер-министр
Р. Солсбери заявил в парламенте, что Британия поставила «не на ту
лошадь, поддержав Турцию против России в Крымскую войну»218.
Представляется, что в год 40-летия Парижского мира 1856 г. эти слова
были не просто экскурсом в историю. Эти слова были услышаны в
Европе. Правда, они прозвучали после того, как в 1895 г. предложение

Р. Солсбери о необходимости подготовки к противостоянию с Россией
на Проливах не было, как это было ранее в таких случаях,
безоговорочно поддержано в правительстве219. Еще большее раздражение
премьер-министра вызвало упрямство военных моряков и их оценки
опасности со стороны французского флота. Сам он в январе 1896 г. заявил,
что война с Америкой «более реальна, чем будущая
русско-французская коалиция»220.
Командование английского флота придерживалось в это
время зрения. На первый запрос Р. Солсбери о готовности

другой точки
противостоять возможной русской акции в районе Проливов оно
ответило категорически отрицательно. На повторные запросы
Адмиралтейство выдвинуло следующие условия: i) разрешение на атаку
и уничтожение французской эскадры в Тулоне, где, кстати, в это время

находились и три русских эскадренных броненосца. Следует пояснить,

что страх перед возможностью нанесения удара по
коммуникационной Гибралтар
линии Мальта со стороны Тулона или по
Мальте со стороны Бизерты (французская военно-морская база в Тунисе)
был навязчивой идеей английского военно-морского командования
этого периода (Дж. Фишер, Ч. Бересфорд); 2) переход турецких
укреплений Дарданеллах в английские или дружественные англичанам
на
руки. Трудно оспорить утверждение английского историка Дж.

Гренвилла: «На деле это означало, как предвидел Солсбери, что Британия
будет не в состоянии вовремя противостоять русскому захвату

Константинополя»221.
Р. Солсбери был сторонником активного противодействия
России, но командование флотом и Кабинет были против, и это
заставило его изменить свою позицию222. Необходимо отметить, что этот
процесс начался приблизительно с 1891 г., почти одновременно с
разочарованием в возможности продолжения партнерских отношений
с Германией223. Кроме ситуационного превосходства России на
Босфоре на него сильно подействовало увеличение сети русских железных
дорог, особенно в Туркестане224. По мнению Р. Солсбери,

изложенному им в письме от 20 января 1897 г., состояние фортификаций на
Проливах (сильно укрепленные Дарданеллы и почти открытый Босфор)
наглядно демонстрировало тот факт, что султан «предпочел

возможность русского вторжения шансу получения помощи со стороны
держав»225. Объективности ради следует заметить, что, по оценкам
Западных
русских военных, укрепления в Дарданеллах были слабы и ни в коей

степени не годились для того, чтобы остановить британский флот226.
Однако английский премьер-министр предпочитал оценки
собственных специалистов, опираясь на которые он и сделал логическое
умозаключение: «...наши военно-морские эксперты в высшей степени
отрицательно отнеслись к любой

форсировать Дарданеллы ударом
попытке
флота без сопровождающих его действий против фортов на суше. Если

это так, мне кажется, надо оставить идею, что Англия может одна
форсировать Дарданеллы»227.
Именно в конце 1896 г. была решена судьба проекта захвата
Босфора. Вслед за армянским кризисом создалась удачная ситуация для
реализации плана десанта на Босфор. В колебались. Один
Петербурге
из авторов проекта и горячий сторонник экспедиции генерал Н. Н.
Обручев 23 июня (5 июля) 1895 г. в докладе на высочайшее имя вновь
подчеркнул как неизбежность решения этой задачи, так и ее сложность:
«Очевидно, будущем
что в нам волей-неволей остается одно:
обосновать действия против Турции на сильном десанте, который бил бы

прямо в Босфор. Операция эта трудная, крайне рискованная. Но при
36-40-часовом расстоянии Константинополя от Черноморских наших

портов она гораздо короче и Балканского и Малоазийского сухопутных
походов, а по выбору времени и внезапности гораздо более
находится в наших руках и во всяком случае требует менее жертв и не имеет
в тылу всепортящей Австрии.Без риска ничего не удается; в
сухопутном же штурме Константинополя едва ли еще не более риска, чем в
быстром, возможно, внезапном нападении на Босфор»228. Генерал

предлагал
усилить состав транспортной флотилии путем строительства
казенных пароходов, специально предназначенных для перевозки
кавалерии, пехоты, артиллерии и ее запасов, улучшить минный и
артиллерийский запасы, с тем чтобы быть окончательно готовыми через
два три года229.24 июня (6 июля) 1895 г. эти предложения получили
полную поддержку императора230.
13 (25) февраля 1896 г. под
председательством
генерал-фельдмаршала И. В. Гурко было проведено Особое совещание по вопросам
определения численности десантного
отряда и окончательного
распределения его сил на случай проведения операции. В нем приняли

участие военный министр, управляющий Морским министерством,
министр финансов, начальники Морского и Главного штабов,
командующие Одесским военным округом и Черноморским флотом, а
офицеров флота
также ряд старших и армии. В целом прежде всего
проблема. Притом что общее количество
обсуждалась транспортная
пароходов Добровольного флота и РОПиТа было признано
достаточным для перевозки, участники совещания признали невозможным
ихнезаметную концентрацию портах Черного моря и поддержали

в
предложения генерала Н. Н. Обручева о необходимости

приобретения дополнительных пароходов, которые использовались бы как
военные транспорты, специально подготовленные для перевозки войск

и воинских грузов. Против этого
предложения категорически
С. Ю. Витте, не желавший увеличивать бюджет армии и флота.
восстал
В результате было принято решение ходатайствовать о

приобретении этих Протоколы совещания были доложены императору
судов.
27 февраля (го марта) председательствующим и получили
высочайшее одобрение231. Итак, реализация проекта Босфорской экспедиции
была вновь отложена.

В июле 1896 г. посол России в Турции А. И. Нелидов находился
в Петербурге, где он получил инструкции по проведении в Турции
политики, направленной на сохранение status quo232. «Но с тех пор,
докладывал он 6 (18) сентября 1896 г. из Константинополя, благодаря

стараниям армян дела приняли здесь столь быстрое течение,
политическое разложение сделало такие громадные успехи, что, на мой
взгляд, продолжение подобного порядка вещей едва ли возможно,

и какой-нибудь переворот, в том или другом виде, весьма вероятен.
Положение здесь так тревожно, так непрочно, что, по всеобщему
сознанию, новые волнения почти неизбежны. Вызовут ли их армяне,
что, впрочем, ими открыто заявлено, возбудят мусульманская ли их
чернь софты (то есть духовенство. А. О.),

или недовольные турки
или военные попытаются произвести революцию, о которой все
открыто говорят, уличные беспорядки легко могут возникнуть, и

напуганные до крайности иностранные колонии, особенно английская
и французская, громко требуют защиты от своих правительств»233.
Ввиду того что эти события могут привести к увеличению числа
станционеров в Золотом Роге или даже прорыву флота европейской державы

или держав в Мраморное море и десанту в Константинополе, А. И.
Нелидов предлагал повысить готовность Черноморского флота к походу,
чтобы случае необходимости
в он смог бы прийти в Верхний Босфор
раньше англичан234.
Восточный кризис вынудил Николая II совершить поездку по
Западной Европе235.15 (27) сентября 1896 г. в замке Балмораль
(Шотландия) встреча императора с английским премьером. Дневник
состоялась
Николая II краток: «Имел разговор с Salisbury»236. Существует и

английская версия двух этих бесед, имевших
описания место 15 (27) и
17 (29) сентября 1896 г.237 Разговор на этой встрече шел

преимущественно о восточной политике. Р. Солсбери был опытным политиком, к этому
времени уже третий раз возглавлял правительство. Свой разговор
он в
с Николаем II, согласно русской версии встречи, он начал с зондажа,
предложив открыть Проливы для судов всех наций, но встретил резко

отрицательную реакцию собеседника238. Британская версия
выступает за сохранение status
начинается с заявления Николая II о том, что он
quo, в том числе и территориального, так как любая попытка со

стороны любой из держав захватить ту или иную часть Османской империи
объединит против нее всех остальных. При этом император отказался

поддержать предложение Р. Солсбери об организации свержения Аб-
дул-Гамида II, так как вряд ли можно было надеяться, что его преемник
будет чем-нибудь лучше своего предшественника239.
Р. Солсбери придерживался противоположной зрения, точки
считая, что страх перед возможностью повторения такой же

судьбы будет лучшей гарантией нормального поведения нового
султана. Британский премьер, по собственному признанию, не верил

в продуктивность «бумажных реформ и конституций» на турецкой
почве и считал, что только контроль со стороны послов великих
держав может стать гарантией нормального управления Османской

империей. Сразу после этого разговор перешел к наиболее важному для
интересов Великобритании вопросу к Египту, там, где по
мнению Николая II, весьма чувствительны были французы240.
Фактически Р. Солсбери намекнул на возможность соглашения. Англия шла
на уступки в вопросе Проливах, а Россия обязывалась поддержать

о
Лондон в Египте241. С 1891 г. Турция неоднократно поднимала

лета
вопрос об эвакуации британских войск из Египта, от своих претензий

на особую роль в этой стране не отказалась и Франция242. Р. Солсбери
не доверял правящему хедиву и явно хотел сменить его, что было
невозможно сделать в одиночку и без санкции Константинополя.
Поэтому он совершил экскурс в историю, вспомнив о предложении Николая I
о разделе Османской империи, по которому Англия получала бы
Египет, а Франция Сирию243.

Экскурс в историю привел к тому, что Николай II намекнул
на желательность расширения французской доли, после чего добавил,
что у России никогда не было никаких воинственных планов в
отношении Индии. В отношении Персии и Западной Армении император
также подчеркнул привязанность к политике сохранения status
свою
quo. Его не устраивала перспектива оккупации последней, так как

это было бы весьма дорогостоящим предприятием, которое, по
мнению Николая II, не помогло бы армянам, так как оставшаяся часть

армянской диаспоры в Османской империи превратилась бы в
заложника и решения. Status quo был обещан и в отношении
жертву такого
дальневосточных дел, где Россия собиралась провести железную
дорогу через Маньчжурию исключительно в интересах торговли. Все это

не вызывало никаких возражений у Р. Солсбери244. Гораздо большую
проблему представляла судьба Проливов. «Россия не хочет иметь
Константинополь или иную часть турецкой территории на любой стороне
Проливов, заключил император. Она хочет только владеть
дверью и иметь возможность укреплять ее»245. При этом он подчеркнул,

что Россия не
собирается свергать султана, ни новую ни создавать
Средиземном море246.
морскую державу на
Двойственность позиции Николая II была очевидна, и его
собеседник отплатил ему такой же монетой. Р. Солсбери начал
необходимость учитывать интересы других стран, прежде
ссылаться на всего
Франции и Австро-Венгрии. Последний довод явно вывел

императора из равновесия, и он отметил, что Дунайская монархия сохраняется

только лишь личностью правящего монарха, после смерти
которого Венгрия и Богемия (то есть Чехия. А. О.), а также остальные
славянские провинции станут независимыми, а у Габсбургов останется
только Австрийская марка247. Р. Солсбери констатировал полное
совпадение взглядов, за исключением Проливов, где британская позиция,
по его словам, претерпевала изменения и зависела теперь
исключительно от союзников, которых Англия, опять же по словам ее премьера,
не моглапокинуть, во всяком случае на момент его беседы с русским
самодержцем. Столь необычная беседа могла означать только одно:
Англия перестала чувствовать себя всесильной в районе Проливов.

В январе 1897 г. Вильгельм II прямо обратился к британскому
военному агенту в Германии с вопросом, ведутся ли между Англией и

не
Россией переговоры по вопросу о разделе Османской империи, на что

получил следующий «Ну, вы видите, ваше величество, мы не можем
ответ:
одни бороться за Стамбул, и так как другие не будут бороться за него,

то у нас нет никого, кто бы помог нам»248.
После
Великобритании императорская чета отправилась во
Францию. 23 сентября (5 октября) она прибыла в Шербур и
проследовала в столицу Франции. Встреча была очень бурной. К
двухмиллионному населению Парижа добавились 930 тыс. приезжих249. Все, что

происходило в Париже, получило название «русской недели»250. Тут же
с совершенно неожиданной для Берлина, Лондона и Петербурга
стороны пришло сопротивление (во всяком случае, пассивное)

внешнеполитическим проектам императора. Против русского плана активизации
действий на Проливах самым категорическим образом выступило

правительство Франции, максимальными его уступками русскому
союзнику было согласие на дипломатическую поддержку251. Впрочем, союз
был еще секретом, и даже его сторонники публично вынуждены были
называть его «так называемым»252. Впрочем, все было более или менее
ясно, и многие понимали, что существенной разницы между словом

«союз» и словосочетанием «неизменная дружба» нет253.
Точки над «и» были поставлены в августе 1897 г., во время
ответного визита Франции
президента Ф. Фора. Он также
бурно. Тем не менее это был первый приезд
приветствовался, хоть и не столь
президента республики в Российскую империю254, п (23) августа 1897 г.
в Кронштадт прибыла небольшая французская эскадра два

броненосных и один легкий
крейсер. Так начиналось посещение Ф. Фором
Петербурга и его окрестностей. 14 (26) августа 1897 г., выступая с

ответным тостом в честь гостя на борту крейсера «Потюо», император
сказал: «Я счастлив, что ваше пребывание между нами создает новые

узы между нашими народами, дружественными и союзными,
одинаково решившими содействовать всеми своими силами сохранению

всеобщего мира, основанного на законности и справедливости»255.
Впрочем, важные сами по себе, эти слова не сделали отношения союзников
более доверительными.
Так или иначе, но во второй половине 90-х гг. XIX в. не только
Великобритания не имела прочной поддержки союзника. В этой
обстановке император Николай II временно отказался от планов
экспедиции на Босфор ивыбрал традиционную политику «слабого соседа»

по отношении к Турции. Следует отметить, что в Петербурге
сохранялись настороженность и недоверие к нежеланию морских держав
действовать, и, как следствие, сохранялась и готовность к действиям,
правда, вынужденным. В1896 г. часть держав все же отправила свои суда
к берегам Османской империи: английская эскадра находилась у

Дарданелл, австрийская у Салоник, французская у Бейрута. Зоны
особых интересов стран на случай распада или раздела Турции были
продемонстрированы довольно явно256.
18 (30) ноября 1896 г. посол России Турции А. И. Нелидов вновь
в
подал записку о необходимости подготовки захвата Проливов257.23
ноября (5 декабря) 1896 г. под председательством императора в Царском

Селе было собрано Особое совещание, в котором приняли участие
военный министр генерал П. С. Ванновский, управляющий Морским
министерством вице-адмирал П. П. Тыртов, начальник Главного штаба
генерал Н.Н. Обручев, управляющий МИДом Н.П. Шишкин, министр

финансов С. Ю. Витте и вызванный в Россию А. И. Нелидов258. Министр
финансов энергично возражал против изолированных действий в
районе Проливов, считая их крайне рискованными. В результате было
принято решение действовать исключительно в случае прорыва

европейских флотов в Мраморное море и нарушения, таким образом,
международных договоров об их закрытии для военных судов. В
такой ситуации А. И. Нелидов получал право вызвать суда русского
Черноморского флота секретной телеграммой. Столь экстраординарные
полномочия объяснялись опасностью внезапного развития событий259.
II проект десанта на Верхний Босфор был
(23) января 1897 г.
утвержден императором. Зона его возможных действий не

окончательно
затрагивала Константинополь. В тот же день Николай II утвердил на этот

случай и общий план действий проект «Общей инструкции
командующему войсками Одесского военного округа»260.
Опасность действительно была велика, однако кризис в
Проливах так и не состоялся. В итоге единственной страной, немедленно

извлекшей из этих событий выгоду, оказалась Германия. Еще в
сентябре 1896 г. Вильгельм II вновь посетил Константинополь с частным
визитом. На сопровождавшего кайзера статс-секретаря по

иностранным делам Б. фон Бюлова османский монарх произвел впечатление
паталогически подозрительной личности: «Особое недоверие султан
питал к своим иностранным миссиям, к своему флоту и к
электричеству. Для своих заграничных представительств султан изобрел
сложную систему шпионажа. За главой миссии следил секретарь,
за секретарем военный атташе, за военным атташе его
товарищ морской атташе, за морским атташе посол... Всех этих вещей

Вильгельм И не видел или, скорее, не хотел видеть в своем
султану и всему турецкому»261. Возможно, причиной

пристрастии к слепоты
кайзера было отсутствие у султана предубеждений к

железнодорожным концессиям.
Время для установления контактов с Абдул-Гамидом II было

выбрано Германией исключительно благополучно. «После армянской
резни (1893-1896 гг. А. О.) султан воспринимался своими братья-
ми-монархами как-то холодно, вспоминал Чарльз Элиот, секретарь
британского посольства в Константинополе в 1893-1898 гг., и этот
спонтанный христианского императора по пути к Святому

визит
Городу вызвал большие толки. Он завершился предоставлением Германии

концессии на строительство Багдадской железной
дороги»262. Следует
отметить, что моральная поддержка Германии пришлась как нельзя
кстати для турок, опасавшихся, что эскадры европейских держав
перейдут от демонстрации флагов к действию.

18 октября 1898 г. германский кайзер вместе со своей супругой
снова посетил Константинополь. Это был уже государственный
визит, и в столице Оттоманской империи чета Гогенцоллернов

четыре дня. Султан отдал особый приказ
задержалась на не
перед какими
останавливаться ни и
затратами усилиями, чтобы императорская чета
осталась довольна визитом. Именно во время этого посещения Турции
германская промышленность получила концессию на строительство
железнодорожного пути от Константинополя в Малую Азию, который

положил начало дороге Берлин Багдад Басра263. Первоначальное
немецкое название проекта «Berlin Bizancium Basra». Средний
топоним выпал по понятным соображениям. Слишком многое было
на кону. Немцы начали вытеснять англичан из Турции.
Участие Великобритании в морских демонстрациях

европейских держав вызывало раздражение султана. Визиты Вильгельма II
на этом фоне стали гораздо более продуктивными, и план «Берлин

Багдад Басра» получил поддержку султана. Это было грандиозное
предприятие, весьма похожее на замысел англичан в 1856 г., но
только по масштабу. Завершение данной железнодорожной линии должно

было вывести продукцию германской промышленности к берегам
Персидского залива и Красного моря (учитывая ветку на Мекку и

Медину через порт Акаба), а сырьевые ресурсы этих территорий сделать
доступными для предпринимателей Второго рейха. Германская
экономика бурно росла, и ей были необходимы рынки сбыта и рынки
сырья. «Вопрос не в том, хотим ли мы колонизировать пространство или
нет, заявил несколько позже Б. фон Бюлов, но в том, что мы
должны
колонизировать, нет»264. Стремление развить
хотим мы этого или
успех Анатолийской железнодорожной концессии 1888 г., в том числе

и с помощью демонстрации личной дружбы германского императора
к султану, и привело к реализации плана «трех Б». Поначалу
германский план не был реализован полностью, окончательно право на
строительство железной дороги до Багдада и Басры германское «Общество
Анатолийских железных дорог» получило 24 декабря 1899 г.265 Этому

железнодорожному строительству, так и не законченному к началу
Первой мировой войны, придавалось колоссальное значение в
Берлине и Константинополе.
Активизация германской Оттоманской империи

политики в
вопреки ожиданиям Лондона конца 8о-х гг. XIX в. с первых же своих
шагов получила отчетливый антианглийский оттенок. «Мы не можем
позволить ни одной державе, заявлял в рейхстаге в 1899 г. Б. фон

Бюлов, ниодному иностранному Юпитеру заявить нам: «Что
поделать? Мир уже поделен»266. Эти слова совпали
действиями, а именно с
с планами Берлина по созданию океанского флота. Возглавлявший
Императорское адмиралтейство с 1883 до 1888 г. генерал Л. фон Каприви

при вступлении на пост изложил свою программу следующим
области военно-морской политики я спрашивал не о том, как
образом: «В
велик должен быть флот, а насколько он должен быть мал. Предстоит
сражение, и большую войну, нависшую над Германией, придется вести

прежде, чем нам удастся построить столько кораблей, сколько нужно
Германии, и особенно императору, сильно увлекающемуся развитием
военно-морских сил»267.
А. фон Тирпиц вспоминал: «Каприви ограничился тем, что стал
готовить оборону применительно к войне с Россией и Францией... Он
говорил: сначала нужно покончить с войной, которая начнется
послезавтра, а потом займемся развитием флота»268. Л. фон Каприви сменил
О. фон Бисмарка на посту канцлера в 1890 г. Это ознаменовало новый

курс во внешней политике Берлина, но изменения в морской
политике начались раньше. Германия активно развивала торговый флот,
и к началу 90-х гг. XIX в. он уверенно занял второе место в мире по
паровым судам британского (779 против 5694)» обогнав Францию

после
(500) и США (423). По парусным судам немцы уступали и англичанам,
и американцам (1386 против 9277 337i)> но время парусного

и флота
уже уходило прошлое269. в По логике того времени германскому
флоту необходимо было прикрытие военного флага. Уже в 1889 г.

торговому
Вильгельм И провел реформу управления флотом по образцу армии
был введен Морской генеральный штаб270.
На 1892-1893 гг. была принята судостроительная программа
объемом в п6,8 млн марок, по которой должны были быть
построены четыре мореходных броненосца, девять броненосцев береговой
обороны, корветов-крейсеров, четыре станционера, два
семь
дивизионных миноносца271. Старая политика в отношении флота подходила
к завершению. В1888-1889 гг. на судостроение в Германии было

8595
потрачено марок (2068
тыс. марок имперских адмиралтействах,
тыс. на
6527 тыс. марок на частных верфях). Далее траты на флот только росли:
в 1889-1890 гг. 10818 тыс. марок (3664 тыс. марок на имперских
адмиралтействах и 7154 тыс. марок на частных верфях), в 1890-1891
гг.
24 514 тыс. марок (6643 тыс. марок на имперских адмиралтействах

и 17871 тыс. марок на частных верфях), в 1891-1892 гг. эти показатели
составили 25 981 тыс. марок (5970 тыс. марок на имперских

адмиралтействах и го он тыс.
марок верфях)272.
на частных
В1897 г. Морское министерство возглавил контр-адмирал А. Тир-

пиц. Почти сразу же резко поменялась военно-морская политика
Германии. Предварительная программа строительства флота
предусматривала ассигнование в строительство броненосца,
1897-1898 гг. средств на
двух крейсеров второго класса и крейсера четвертого класса и замену

трех устаревших кораблей тремя современными крейсерами. От нее
отказались, в 1898 г. император принял новую военно-морскую
программу, которую огромным трудом удалось провести через рейхстаг
с
23 марта 1898 г.273 В результате к 1903 г. Германия должна была

получить Флот открытого моря вместо флота, который решал
исключительно
оборонительные задачи: 19 линейных
кораблей, восемь броненосцев
береговой обороны, 12 броненосных 30 легких крейсеров274.
и
Последовало и резкое увеличение германского

военно-морского бюджета. В 1896-1897 гг. он равнялся 1252 340 фунтов (против
8 369 874 У Великобритании, 3 400 951 у Франции, 2 072 375 у России,

2 295 8н у США), в 1897-1898 гг. уже 2 454 400 фунтов (против 5193 043

у Великобритании, з 537 8оо у
Франции, 2 530 084 у России, 2 8и 756
у США), 1898-1899 в 565 боо
гг.фунтов (против 9169 697 у
2
Великобритании, 4568 676 у Франции, 2 036 735 у России, 4 245 255 у США)275.
Немецкие военные протестовали. Бывший начальник Генерального
штаба А. фон Вальдерзее в 1898 простой вопрос, на который
г. задал
так и не получил ответа: «Что будет делать флот, если армия вдруг будет
разбита на Востоке или на Западе?»276 Эти протесты ничего не
могли изменить. Флот был необходим для мировой политики и

возможности достижения победы в коалиционной войне.
С другой стороны, его строительство сразу же изменяло баланс
сил на подступах к Британским островам. Это было только
будущего германо-английского морского противостояния. А. Тир-

преддверие
пиц осознавал, что создание флота является делом целого поколения
и вовсе не планировал немедленно вступать в противостояние с
Англией море, тем более что его проект еще не был осуществлен.
на
Немецкий флот, по его мысли, должен был стать скорее инструментом

давления на Лондон, повышавшим ценность Германии как союзника277. Тем
не менее в секретных меморандумах 1888,1891 и 1894 гг. он уже
поставил задачу на будущее сокрушение британского флота в
генеральномсражении в Северном море278.

На деле от сближения между двумя странами образца
начала 90-х гг. XIX в. к середине 1890-х уже практически ничего не
осталось. 31 декабря 1895 г. в Берлине получили известие, что

доктор Л. Джеймсон, один из агентов премьер-министра Капской колонии
С. Родса, совершил набег на Трансваальскую Республику с целью
ее уничтожения. Эта попытка с треском провалилась.

Поколебавшись между мобилизации морской пехоты и начала
планами
военных действий против Англии, «но только на суше», Вильгельм II
решил ограничиться политическим выступлением279. 3 января 1896 г.

он отправил президенту республики Полю Крюгеру телеграмму,
поздравляя его с тем, что удалось сохранить независимость страны, «не
обращаясь дружественным державам»280. Реакция

за помощью к
британской дипломатии была чрезвычайно болезненной, кризис в

отношениях между Германией и Великобританией был все же преодолен,
но в 1897 г. Лондон отказался продлить срок действия «Средиземно-

морской Антанты».
Кризис привел к смене руководства германского МИДа.

Барона А. Маршалля фон Биберштейна сменил князь Б. фон Бюлов,
который сразу же получил инструкцию от канцлера князя X. Гогенлоэ
улучшить отношения с Россией: «Мы должны сделать все возможное,

чтобы вновь улучшить отношения и избавиться от последствий той
величайшей глупости, которую наша политика допустила семь лет
назад, расторгнув договор «перестраховки»281. Примерно так же

рассуждал и Вильгельм И: «Англичане так подло относятся ко мне, что
мы с тем большим рвением должны поддерживать наши отношения

с Россией»282. В августе 1897 г. кайзер, сопровождаемый X. Гогенлоэ
и Б. фон Бюловым, посетил Петергоф, где попытался выполнить эту
задачу и объединить усилия России и Германии, хотя бы на Дальнем
Востоке. Между прочим, России обещалось и содействие в вопросе
о проходе военных судов через Черноморские проливы283. Прорыва
в русско-германских отношениях не последовало, но Вильгельм II явно
принял желаемое за действительное и с «большим рвением» продолжил
антибританские эскапады в Турции.
Из Константинополя кайзер проследовал в Иерусалим, куда
с триумфом въехал 29 октября 1898 г. После поклонения гробу
Господню Вильгельм II8 ноября 1898 г. посетил могилу Салах-ад-Дина в
мечети Омейядов в Дамаске. Это был весьма сложный для положения

Англии на Ближнем Востоке период. 2 сентября 1898 г. 26 тыс. английских
и египетских солдат под командованием генерала Г. Китченера
разбили Омдурмане
при бо-тысячное ополчение махдистов и полностью
поставили Судан под контроль Великобритании. 19 сентября английские

войска иканонерские лодки, поднимавшиеся вверх по Нилу,
встретились с небольшим французским отрядом под командованием
майора Жана-Батиста Маршана. и французских офицеров и 150
сенегальских стрелков летом 1896 г. вышли из Браззавиля (современное Конго)

и за 24 месяца пересекли Африку, заняв го июля 1898 г. маленький
глинобитный форт Фашода (ныне Кодок, Южный Судан). Г. Китченер
ультимативно потребовал вывода французского отряда «из владений
хедива», возникла угроза англо-французской войны. Кризис был преодолен
к концу октября 1898 г., а з ноября 1898 г. майор Ж.-Б. Маршан получил
официальный приказ вывести свой отряд из Фашоды. Франция

отказывалась от претензий на долину Нила. Именно в начале ноября 1898 г.,
когда в Лондоне чествовали нового лорда Горацио Китченера

Хартумского, кайзер приехал в Дамаск. Именно тогда совершенно по-особен-
ному прозвучали слова германского императора, сказанные над
гробницей человека, разгромившего крестоносцев, грозного врага Ричарда
Львиное Сердце: «Его величество султан и 300 миллионов мусульман
мира, рассеянных по всему миру и почитающих его как своего халифа,
могут быть полностью уверенными в том, что германский император
является и во все времена останется их другом»284.

Особую всему придавал тот факт, что перед
пикантность
поездкой Вильгельм И отправил телеграмму премьер-министру

Великобритании Солсбери с просьбой передать Г. Китченеру поздравления
Р.
с одержанной победой285. К ужасу Б. фон Бюлова, сопровождавшего
Вильгельма II и пожелавшего откорректировать дамасскую речь, она
была опубликована без правки по приказу кайзера286. В целом поездка

кайзера, его торжественный въезд в Иерусалим, роскошь и блеск
августейшего путешественника, его уважительное отношение к султану
все это произвело Малая Азия открывалась для
впечатление.
«полезного применения» германских рук287. Слова Вильгельма II не остались без

отклика и за пределами Оттоманской империи. В1900 г. Лондон
принял под Кувейт, где по первоначальному плану должен
покровительство
был завершиться железнодорожный путь по плану «трех Б»288. Немцы
не смогли помешать этому, тем не менее поддержка Германии пришла
в весьма тяжелое для султана время.
Греко-турецкая граница в 1830-1878 гг. постоянно была линией
столкновений. Попытки пересмотреть ее в пользу Греции были
предприняты в 1879-1881 гг. Переговоры шли весьма тяжело, но в 1881 г.
Турция уступила Греции 13 200 кв. км, на которых проживали 390 тыс.
человек. Недовольны остались обе стороны: турки уступками, а

греки их недостаточностью289. В1895 г. вновь возникла проблема
Крита. Еще по условиям Органического устава 1868 г. высшим органом
власти на острове провозглашалось Народное собрание при
равенстве прав христиан CV7 населения острова, в основном греки) и
мусульман О/7 населения в которое должны были войти 49

острова),
христиан и 31
мусульманин. Положения этого документа не выполнялись.
Согласно статье 23 Берлинского трактата султан обязывался

провести на Крите реформы, предполагавшие передачу управления
островом генерал-губернатору христианину из числа собственных
подданных: «Блистательная Порта обязуется ввести добросовестно на острове
Крит органический устав 1868 г. с изменениями, которые будут

признаны справедливыми. Подобные же уставы, примененные к местным
потребностям, за исключением, однако, из них льгот в податях,

предоставленных Криту, будут также введены и в других частях Европейской
Турции, для коих особое административное устройство не было
предусмотрено настоящим трактатом. Разработка подробностей этих новых
уставов будет поручена Блистательной Портой в каждой области
особым Комиссиям, в коих туземное население получит широкое участие.
Проекты организаций, которые будут результатом этих трудов, будут
представлены на рассмотрение Блистательной Порты. Прежде обнаро¬

дования распоряжений, которыми они будут введены в действие,
Порта посоветуется с Европейской Комиссией, назначенной
Блистательная
для Восточной Румелии»290.

Все эти обязательства не выполнялись, что привело к серии
восстаний в 1885,1888 и 1889 гг.291 Каждый раз они приводили к
поражениям христиан. На момент проведения переписи 1887 г. на
острове проживали 294192 человека, из которых 204781 православный,

88487 мусульман, 254 католика, 17 протестантов, семь армяно-григори-
анцев и 646 евреев. Остров был разделен на пять санджаков, и ни в
одном из них мусульмане не имели большинства292. На бытовом уровне

и антропологически местные греки и турки почти не отличались друг
от друга. В отличие от многих местностей на Балканах христиане здесь
были вооружены и открыто носили оружие. Особенной

воинственностью отличались жители горных районов острова. Отношения между
христианской и мусульманской общинами были напряженными293.

Тем не менее последняя была более сплоченной, христиане
явно
долгое время оставались разобщенными, в том числе из-за межклановой

вражды горцев294.
Диалог и даже сосуществование двух общин стали уже
невозможны. В сентябре 1895 г. на острове начались волнения, которые
быстро переросли в открытое восстание. В декабре 1895 г. был

организован комитет обороны против Турции, который, однако, не смог
установить единства среди лидеров повстанцев и подчинявшихся им

отрядов, начавших партизанскую войну.
В начале 1896 г. генерал-губернатор был отставлен, власть
передана турецкому чиновнику вали. Тот распорядился об отсрочке
созыва Народного собрания, на остров стали прибывать турецкие войска295.
Турецкое правительство постоянно заявляло о том, что на острове все
спокойно, и постоянно усиливало здесь свою военную группировку.
На самом деле на Крите началась массовая резня уничтожение
христианских деревень, грабеж и насилие. Власти смотрели на это по
привычке сквозь пальцы, так как их устраивал результат войска и
добровольцев-мусульман вытесняли греков с насиженных

формирования
горы296. Часть местных жителей
мест и загоняли их в прежде всего
женщины и дети начала покидать остров, ища убежища в Греции297.
В ответ на это восстание приняло еще больший размах, его

руководители провозгласили объединение с Грецией. В Афинах еще
в 1894 г. группой молодых офицеров греческой армии было

организовано национальное общество «Этники Этерия», строившееся по
образу и подобию тайного революционного общества «Филики Этерия»,

возникшего в Одессе в 1814 г. В течение двух лет количество его членов
выросло с 6о до 3000 с представительствами в 56 греческих городах

и 83 греческих общинах, находившимися за пределами Греческого
королевства298. Огромный толчок развитию общества дали первые
Олимпийские игры, проведенные летом 1896 г. в Афинах. Они
значительно увеличили число приверженцев идеи освобождения греков, явно
добавив сторонников обществу «Этники Этерия»299. Летом 1896 г. оно
активно направляло вооруженные отряды южную в часть Македонии

для борьбы с болгарскими четниками300. Общество стало также одним
из центров организации помощи критянам301.

В1897 г. демонстрации сторонников вмешательства в критский
вопрос становились столь энергичными, что ставили под угрозу
безопасность резиденций. Король и его окружение не
королевских
пользовались авторитетом в обществе и могли лишь наблюдать, как
политики под аплодисменты толпы требуют от соседа территориальных
уступок302. Правительству с большим трудом удавалось сдерживать

эмоции, но этот успех был временным303. Модным становился лозунг
«Если не будет войны будет революция!»304. В феврале 1897 г. в
Афинах было получено известие о том, что турецкие солдаты начали
резню греков наКрите. Эта новость привела к огромному национальному

подъему стране. Проходили многочисленные демонстрации, на
в
остров отправились отряды греческих добровольцев, и февраля 1897 г.

на Крите высадились 1500 вооруженных волонтеров305.
Греческое правительство отреагировало на эти события

безуспешной попыткой организовать коалицию балканских государств.
Болгария и Сербия не поддержали предложение Афин о создании
единого антитурецкого фронта306. В предчувствии неизбежного
греками Константинополь намекнул на возможность ряда уступок,

конфликта с
чего оказалось вполне достаточно. Король Греции Георг I явно опасался

войны и старался избежать ее, но гораздо больше он боялся улицы.
Поначалу Афины надеялись на вмешательство великих держав, которые
могли бы, как иранее, установить блокаду греческих берегов и дать
возможность выйти из кризиса, сохранив достоинство, то есть со

ссылкой
непреодолимую силу враждебного внешнего вмешательства.
на
Однако оно было невозможно, прежде всего из-за позиции, занятой

Лондоном. После армянской резни антитурецкие настроения в
Великобритании были чрезвычайно сильны, и единственная страна,

традиционно выступавшая в качестве
инициатора организатора блокад и
во имя сохранения территориальной целостности Османской империи,

категорически отказалась повторять эти действия307.

Англия, Франция, Россия, Австро-Венгрия и Италия
направили к берегам Крита по одному крейсеру, но только с целью
наблюдения и присутствия, без четких инструкций к действиям.

От военно-морской демонстрации отказалась только Германия308.
Статс-секретарь по иностранным делам А. Маршалль фон Биберштейн
сформулировал политику Второго рейха следующим образом: «Не
выдвигаясь вперед, мы тем не менее серьезно работаем в антигреческом
направлении»309. В отличие от своего дипломата Вильгельм И был

настроен гораздо более воинственно. Он даже предложил организовать
военно-морскую блокаду Пирея и уничтожить небольшой греческий
флот,однако германские предложения так и не были поддержаны
остальными державами. Тем временем, оставшись один на один с
общественным мнением, греческое правительство

собственным начало
действовать. На Крит продолжилась отправка вооруженных

добровольцев, а вслед за ними и регулярных частей греческой армии, у берегов
острова действовать небольшая греческая эскадра под
начала
командованием принца Георга.
Очередное обострение обстановки в районе, примыкающем

к Дарданеллам, опять вызвало опасения в Петербурге, и на случай
«вооруженного вмешательства Европы в турецкие дела» и (23) января
1897 г. Николай II утвердил план Босфорской экспедиции. Узнав о
движении европейских военных эскадр из Средиземного моря к
Константинополю, русский посол в Турции должен был предупредить
командующих Черноморским флотом и войсками Одесского военного округа
телеграммой: «Давно без известий». После этого на Черном море
должна была немедленно начаться подготовка к десанту на Верхний
Босфор («никоим образом не касаясь Константинополя»). Операция

могла начаться только по особому приказу императора, в первый рейс
флот должен был перевезти 30 500 человек при 104 орудиях из

Севастополя и Одессы, во второй около 23 ооо человек, в третий
около го ооо человек310.

Однако и этот план так и остался на бумаге. В марте 1897 г.
против него категорически выступил МИД. В. Н. Ламздорф не верил
в то, что план имел достаточное техническое обеспечение, и
опасался провала, который привел бы к весьма нежелательным для России
последствиям311. Доводы В. Н. Ламздофра прозвучали на фоне

достигнутого, как казалось, европейского единения в Восточном
Средиземноморье. 5 (17) февраля 1897 г. на остров был высажен первый союзный
десант (450 человек по юо от Италии, Франции, Англии и России
и 50 от Австро-Венгрии, командовал итальянский офицер). От греков

потребовали прекратить военные действия312.6 (18) февраля 1897 г.
великие державы выпустили совместное обращение, предлагавшее
решение критской проблемы: острову предоставлялась автономия под
сюзеренитетом султана. На принятие этой программы, исключавшей

возможность объединения Крита с Грецией, давалось шесть дней.
Турция приняла ее, Греция отвергла313.
Державы значительно усилили свое военно-морское присутствие
в водах, прилегающих к острову. Эскадра составила уже весьма
внушительную силу, к тому же присутствовали практически все
участники и заинтересованные стороны Австро-Венгрия
восточного вопроса.
прислала броненосный крейсер, два фрегата истребителей
и шесть
миноносцев, Англия го броненосцев, шесть крейсеров, восемь
истребителей миноносцев, пять миноносцев, Германия крейсер и

четыре деревянных крейсера, Греция семь бронированных крейсеров,
два авизо, истребитель, пять миноносцев первого класса, и
миноносцев второго класса, Италия девять броненосцев, броненосный
крейсер, восемь крейсеров, шесть истребителей миноносцев, Россия

четыре броненосца, броненосец береговой обороны, две канонерских
лодки, Турция шесть броненосцев, крейсер первого класса, девять
крейсеров второго класса, Франция семь броненосцев,
броненосный крейсер, пять крейсеров, пять миноносцев. Все корабли, за

исключением турецких и части германских, были вполне современными.
Командующим эскадры стал старший в чине итальянский
вице-адмирал Ф. Каневаро314.
С 08.009 (21) марта 1897 г. была объявлена морская блокада
берегов Крита. Эскадра держав с целью локализации конфликта
начала осуществлять ее, запрещая доступ в прибрежные воды острова
греческих судов. Все грузы наКрит должны были доставляться под
нейтральными флагами в контролируемые участниками блокады порты,
где их подвергали досмотру315. Тем временем Абдул-Гамида II активно
подталкивал к войне Вильгельм II. В конце февраля 1897 г. он открыто
обратился к турецкому послу на приеме: «Почему ваши войска до сих
пор еще не границу? Передайте султану, что

переступили греческую
если он ценит мою дружбу, он должен действовать с величайшей
энергией»316. Поддержка, оказанная кайзером, укрепляла позиции
Германии в Турции и обнадеживала турок, превосходивших греков в живой
силе и ее организации. Кроме того, подобная позиция Берлина

свидетельствовала о том, что в очередной раз реального выступления
великих держав так и не состоится. 18 февраля (2 марта) 1897 г., после
долгих препирательств, они представили совместную ноту в Констан¬

тинополе и Афинах с предложениями вывести оттуда греческие войска
и предоставить острову автономию. Султан дал подобные обещания,
однако им уже никто не верил ни на Крите, ни в Греции, ни в Европе.
Что касается Афин, то королевское правительство отказалось принять
эти предложения317.
15 марта 1897 г. в Греции началась мобилизация армии, в Фивах
был создан лагерь резервистов на 10-12 тыс. человек. Напряжение
между Турцией и Грецией завершилось волнениями в Македонии. В

Фессалии, примыкавшей к Греческому королевству, по переписи 1889 г.,
на 210 квадратных миль проживали 312 тыс. человек, по большей части
на плодородных равнинах, что делало плотность населения там
чрезвычайно высокой 1415 человек на i квадратную милю. Турки (ю%)

в основном были землевладельцами, евреи (2%) горожанами,
основная масса населения была представлена греками, го апреля 1897 г.
с территории королевства в Фессалию вторгся отряд греческих

добровольцев силою до 2,5-3 тыс. человек. Вместе с ними шли итальянские
добровольцы (около 300 человек, в основном слабо или совсем
необученная молодежь). Нарушив границу в трех пунктах и захватив ряд

поселений, волонтеры, узнав о выдвижении крупных турецких сил,
уже через пять дней откатились назад за границу. 16 апреля 1897 г. они
вновь атаковали пограничные турецкие посты. Правительство Греции
заявило о том, что оно не в состоянии было препятствовать этим
действиям, что и послужило поводом для выдачи паспортов греческому
послу в Турции в ночь с 17 на 18 апреля 1897 г. Днем 18 апреля 1897 г.
султан объявил Греции войну318.
Ответственность за войну возлагалась на Афины.
«Подтвердив еще раз попытки, указанные Императорским правительством
для поддержки мира, и свое право принять необходимые меры для
защиты своей территории, мы складываем всю ответственность
этого состояния на эллинское правительство, которое было

зачинщиком»319. Король Георг I, по-прежнему опасавшийся войны и ее
последствий, выступил в интервью с туманными размышлениями:

«Несомненно, что не с Турцией мы ведем войну. Не Крит послужил для
нас яблоком раздора; мы вовсе не думали нападать на Турцию. В свою
очередь, и Турция не хотела напасть на нас. Но в дело вмешались
интриги,которыми можно ознакомиться позднее. Словом, мы имеем

с
против себя все державы и в особенности еще некоторые народы. Вы

спросите меня почему? Я сам не могу объяснить себе это. Во всяком
случае войны не желали, и война вспыхнула. Это дело

европейского концерта»320.

Единственным теоретическим преимуществом Греции была
возможность быстрее провести мобилизацию. Впрочем, и турки за
двадцать лет неоднократно проводили частичные мобилизации в

связи с кризисами в Македонии, Армении и на Крите (в 1880,1885,1895
и 1896 гг.). Огромную роль в улучшении турецкой военной системы
сыграла прусская военная миссия321. Греческая регулярная армия была
малочисленна, в 1892 г. она насчитывала 28114 человек, в этом году
началась политика сокращения военных расходов, и в 1893 г. по
финансовым соображениям правительство было вынуждено сократить армию
до 607 человек. Предполагалось, что армия при мобилизации
22
быть увеличена до 200 тыс. человек за счет ополчения, но оно было

могла
чрезвычайно слабо обучено и не имело подготовленных офицерских

и унтер-офицерских кадров322.
Недостатком греков следует назвать и возможность заниматься
политикой, которую предоставляла офицерам конституция. Это
ослабляло единство офицерского корпуса, втягивавшегося в партийные
противоречия. По закону, принятому 3 июня 1896 г., армия мирного

времени должна была насчитывать свыше 25 тыс. человек при 8о орудиях,
реально в строю находились 18 тыс. человек. По планам после
мобилизации в первой линии должны были находиться 82 тыс. человек
и 156 орудий323. Времени для реализации нового закона не было.

Последнее не могло не сказаться во время войны. Мобилизация
греческой армии была завершена к 4 апреля 1897 г.324 Что касается Турции,
то здесь задолго до начала войны не было сомнений относительно
перспектив развития кризиса. В Константинополе решили прислушаться
к советам друзей ограничиться подготовкой войне, предоставив
и к
будущему противнику возможность выступить в качестве инициатора

войны325. К началу военных действий турки собрали в Фессалии шесть
дивизий (115 батальонов, 22 эскадрона, 31 батарея 69 тыс. штыков,
1420 сабель, 186 орудий), греки две дивизии (36 батальонов, пять
эскадронов, шесть батарей 32 тыс. штыков, 730 сабель, 96 орудий);
в Эпире у турок были две дивизии (32 батальона, три эскадрона и
восемь батарей 25,6 тыс. штыков, 240 сабель, 48 орудий), у греков

одна дивизия (15 батальонов, три эскадрона, восемь батарей 16 тыс.
штыков, 240 сабель, 48 орудий).
Всего в Европейской Турции были собраны 22 полевые
дивизии численностью до 300 тыс. человек326. Кроме того, к армии
присоединились отряды албанских башибузуков около н тыс. человек,
которые сразу же отметились грабежами убийствами. Турецкая

и
армия в поход с
выступила однозарядными винтовками Генри-Марти¬

ни, имея на складах 480 тыс. магазинных 7,65-мм винтовок системы
Маузера и 220 тыс. винтовок той же системы калибра 9,5-мм.
Перевооружение было проведено уже в ходе военных действий. Точно так же
дело обстояло у их противников греческая армия перед войной была
вооружена однозарядными винтовками Гра образца 1874 г.327 Качество
боеприпасов к ним было удручающе низким, патроны выпуска 1880 г.
давали две осечки из трех выстрелов328. Артиллерия греческой и
турецкой армии была примерно равной по вооружению, но греческие
офицеры технически были лучше подготовлены329. У греков было
бесспорное преимущество на море три башенных броненосца, 20 судов
береговой обороны и 12 миноносцев, однако в ходе военных действий
флот никак себя не проявил330. Греческие суда обстреливали
побережье форты, гавани, железные дороги, но так и не смогли сорвать
перевозки турецкой армии. Флот султана только один раз вышел из
Дарданелл, после чего его действия ограничились обороной этого пролива331.
Греки надеялись на поддержку со стороны болгар, однако эти

надежды не оправдались. В самом начале военных действий князь
Болгарии Фердинанд находился в Берлине, где А. Маршалль фон Биберпггейн

недвусмысленно объяснил ему: «Греки своей авантюристской
политикой не добьются ничего другого, кроме вполне заслуженных побоев».
Практически тем же грозили и болгарам. Фердинанд сделал вид, что
удивился, ответив следующим образом: «Разве он в течение ряда лет
не отдал все свои силы, чтобы... насильственно подавлять в своей
стране все национальные устремления?»332 В Стамбуле могли быть
спокойны и концентрировать свои действия на одном участке своей
европейской границы333.
Уже 18-19 апреля 1897 г. выяснилось превосходство турок, по всей
линии фронта их пехота наступала, несмотря на то что добровольцы,
вооруженные магазинными винтовками Маузера калибра 9,5 мм, явно
превосходили противника по качеству вооружения. 23 апреля 1897 г.
греческая армия начала отступать. В ходе отступления быстро
выяснилось, что у греков не хватает обученных и авторитетных среди солдат
офицеров, а почти не имевшие серьезной внутренней спайки
добровольцы быстро теряли порядок и скорее разлагали регулярные части,

чем При ночном отходе на Лариссу волонтеры приняли
укрепляли их.
греческую кавалерию за турецкую и обстреляли ее. Началась паника,

передавшаяся и уставшим после боев войскам, отходившим рядом.
Солдаты побежали, бросая оружие форму с криком: «Тюркосы!».
и
Построенные перед Лариссой укрепления были оставлены вместе с шестью
120-мм орудиями и горной батареей в городской черте. Город был сдан,

причем так быстро, что турецкая пехота не сразу вошла в него
опасались ловушки и мин. В Лариссе находились многочисленные военные

склады, грабежи здесь турецкое командование пресекло, но
близлежащие деревни стали добычей башибузуков334.
Война продолжалась всего 30 дней. Турецкие войска,
превосходившие греков в численном и количественном отношениях, нанесли им
ряд поражений в Фессалии и Эпире. К 6-7 мая 1897 г. на всех
направлениях греческие войска отступали в полном беспорядке. Огромная
заслуга в этих успехах турок принадлежала работе германской военной

миссии. Под Велестино греческая дивизия смогла остановить
наступление турок, но, оказавшись в полуокружении, была вынуждена
примкнуть к отступавшим. Был занят ряд городов, в которых соблюдался

порядок, но деревни подвергалисьграбежам. К17 мая, пройдя 125 км,
турки вышли на старую границу между двумя государствами. В
Афинах начались антиправительственные выступления, Георг I обратился
к России просьбой о посредничестве. Турки подходили к Фермопилам,
с
создавая реальную угрозу греческой столице335.

В этой обстановке Николай II отправил Абдул-Гамиду II
телеграмму с просьбой о прекращении военных действий, высказав при

этом желание «видеть Турцию сильной и процветающей, умеющей
охранять порядок и спокойствие во всех своих землях». Султан

согласился с ответной телеграмме выразил
предложением императора и в
надежду, что «мощная поддержка России поможет Турции извлечь

из достигнутых успехов надлежащие выгоды»336.8 (20) мая 1897 г. было
заключеногреко-турецкое перемирие, вслед за которым последовали

переговоры об условиях мира. Вслед за этим Великие державы
приступили решению критского вопроса. 26 апреля (8 мая) и 5 (17)
к мая
1897 г. министры иностранных дел России и Австро-Венгрии М. Н.

Муравьев и А. Голуховский обменялись письмами, врезультате было
достигнуто секретное австро-русское соглашение о сохранении status quo
на Балканах. Оно выявило значительные разногласия в вопросах о
режиме Проливов, австрийского присутствия Ново-Базарском в
санджаке, перспектив создания Албании (это было австрийское предложение),

но обе державы были заинтересованы в сотрудничестве и обязались
достичь более конкретной договоренности в будущем337. А. Голуховский
стремился как можно долее сохранять status quo в регионе. Позже он
изложил свое позицию образом: «...во-первых, делать все,

следующим
что возможно, для избежания конфликтов между Турцией и
Балканскими государствами, во-вторых, если такие конфликты все-таки
возникнут, то локализовать их»338.

В мае 1897 г. была ужесточена морская блокада Крита,
турецкие войска и отряды греческих добровольцев вынуждены были начать
эвакуацию острова. Вслед за этим по договоренности Англии, России,
Австро-Венгрии, Германии, Италии и Франции войска этих держав
начали занимать остров339. Первые десанты с целью успокоения
обстановки начались еще раньше. Уже 12 (24) марта 1897 г. сюда прибыли
первые русские войска батальон 14-го стрелкового полка,

усиленный затем батальоном Житомирского полка и 6-й горной батареей
(части менялись приблизительно раз в году). Они обеспечивали контроль
над русским сектором управления, в который вошли четыре
провинции острова340. Для установления прочной связи с островом пароходы
РОПиТа, следовавшие по линии Одесса Александрия, стали заходить
в русский сектор Крита341.23 ноября (5 декабря) 1897 г. была снята
блокада острова342.
Летом 1898 г. русский экспедиционный корпус на Крите был

усилен полевой жандармской командой из двух офицеров и 20 конных
жандармов, к которым потом присоединился отряд черногорцев (40

рядовых и два офицера) для охраны четырех русских консульств в этих
провинциях. Эти войска и приступили к разоружению населения и
водворению порядка343. В результате в проигрышном положении
Теперь беженцы
оказалось меньшинство. в основном были представлены
уже мусульманами344.
Позже султан признал административную автономию Крита
при условии гарантии жизни и имущества мусульманских жителей
острова. Гарантировать мир и спокойствие должны были
международные военные силы под командованием назначаемого султаном
генерал-губернатора345. Первоначальной кандидатурой России был
родственник черногорского князя, но это предложение встретило самое
энергичное сопротивление Цетине и Белграда, и, несмотря на

протесты Турции, Россия и Англия предложили кандидатуру сына
греческого Георга. Франция и Австро-Венгрия присоединились
короля принца
к этому предложению, и в ноябре 1898 г. он был назначен
генерал-губернатором346. Ему подчинялись пять губернаторов-вали, помощником
(мутавиром) генерал-губернатора назначался мусульманин, было
избрано Национальное собрание из 8о депутатов (49 христиан и 31
мусульманин). Административные должности заполнялись по
принципу равенства два секретаря при каждом вали, пять христиан и пять
мусульман в центральном административном совете при

генерал-губернаторе, тот же принцип соблюдался и при назначении судейских
чиновников.

За публичным порядком должна была наблюдать набранная
из местных жителей жандармерия около 1500 человек, однако
создать организованную, надежную и дисциплинированную

полицейскую силу так и не удалось347. Навести прочный порядок после
кровавых межрелигиозных столкновений весьма трудно. Мусульманское

население, будучи меньшинством, потеряв поддержку
администрации, сразу же оказалось в уязвимом положении. Оно постепенно
вытеснялось в города, где контроль был прочным. В результате в Канее,
где проживали 5-7 тыс. человек, скопились около 30 тыс. человек, что
привело к всплеску волнений и нападениям на британский контингент
в сентябре 1898 г. Англичане публично повесили 12 зачинщиков и в
октябре провели высылку остававшихся еще в британском секторе
вооруженных отрядов348.
На переговорах о заключении мира с Грецией Турция требовала

уплаты контрибуции и передачи ей всей территории Фессалии.
Последнее условие поначалу поддерживалось только Германией, но к осени
1897 г. и кайзер посоветовал султану отказаться от неумеренных

территориальных требований. В сентябре 1897 г. в Константинополе был
подписан предварительный договор между Грецией (интересы которой
представляли послы шести великих европейских держав) и Турцией.
После окончательного утверждения этого текста 4 декабря 1897 г. был
подписан мирный договор, по которому турецкие войска покидали
занятые ими в ходе военных действий территории в Фессалии, сохранив
несколько стратегически важных перевалов и одну деревню. Это,
конечно, было символическим приобретением. Греки вынуждены были
оплатить и военные издержки, в том числе и те, что понесли в
результате действий их армии подданные султана им выплачивалась
компенсация в размере юо тыс. турецких фунтов. Греция должна была

заплатить и контрибуцию349.
После вмешательства держав ее размер был сокращен с го до
4 млн турецких лир (92 млн франков)350. Тем не менее и эти условия
поставили Грецию на грань финансового кризиса. 17 (29) марта 1898 г.
она вынуждена была заключить внешний займ в 170 млн франков под
гарантии России, Англии и Франции, в Афинах была учреждена
международная контрольная комиссия для наблюдения за правильностью
поступлений по контрибуционному займу и другим долгам греческого
правительства351. Вслед за преодолением греко-турецкого кризиса
султанобещал провести реформы в Македонии, где по окончании войны
резко возрос террор албанцев против славянского населения и
пограничных областей Сербии. Значительная часть албанцев возвратилась

с фронта с оружием и в полной убежденности в своей
безнаказанности352. Тем не менее напряжение на Балканах, которое могло грозить
новой войной, временно разрядилось.
Стабилизация в Европе
активизация на Дальнем Востоке
гонка вооружений, особенно в области флота

и тяжелым бременем ложилась на русский
Развернувшаяся
артиллерии,
государственный бюджет. I (13) марта 1898 г. военный министр генерал
А. Н. Куропаткин предложил собрать международную
конференцию по ограничению военных расходов. Генерал, конечно, прежде
всего исходил из того, что Россия с трудом успевала за
потенциальными противниками, и предложил проект соглашения по ограничению

вооружений области полевой артиллерии между Австро-Венгрией
в
и Россией сроком на го лет 1. Подобные инициативы были характерны
для России: в 1868 г. она выступила инициатором созыва в

Петербурге международной конференции для запрещения разрывных пуль
(почин также принадлежал военному министру генералу Д. А.
Милютину), а в 1874 г. конференции в Брюсселе для определения обычаев
и законов войны (она была сорвана
из-за позиции Англии)2.
Предложение А. Н.
Куропаткина было поддержано. Министр иностранных дел
граф М. Н. Муравьев заявил: «Теперь, когда мы делаем решительные
шаги на Дальнем Востоке, будет весьма важно дать фактическое
доказательство нашего миролюбия Европе»3.
В результате
конференция по вопросам ограничения роста
вооружений, численности армий и флотов была созвана по
инициативе Николая И и начала работу в Гааге 6 (18) мая 1899 г., то есть в день
рождения русского императора, и закончила ее 17 (29) июля того же
года подписанием заключительных актов. В ней участвовали 27
государств, Германия, Италия, Франция, Австро-Венгрия,

в том числе
Великобритания, США, Мексика, Турция, Китай, Персия, Япония и другие.

Хотя по главному вопросу остановке гонки вооружений решения
не было найдено, конференция приняла конвенции о мирном решении
международных столкновений (арбитражный международный суд),

о законах и обычаях сухопутной войны, о применении к морской войне
начал Женевской конвенции 1864 г. о раненых и больных4 (эти статьи
были разработаны еще в 1868 г., но так и не были приняты в качестве
Стабилизация в Европе активизация на Дальнем Востоке

обязательного международного акта5), декларации против
применения удушающих газов, разрывных пуль, метания взрывчатых веществ
с воздушных шаров (последнюю сроком на 5 лет)6. В июне октябре
1907 г. была проведена Вторая Гаагская мирная конференция, в
которой участвовали уже 44 государства, все участники Первой и 17
государств Южной и Центральной Америки. Были приняты 13 конвенций,
работа конференций 1899 и 1907 гг. во многом способствовала
созданию основ современного международного права. Множество вопросов
не нашли решения. Их оставили на будущее. По иронии судьбы
депутаты договорились собраться в следующий раз в 1915 г.7
В мае 1896 г. в Москву для присутствия на коронации
Николая II прибыл чрезвычайный посол Китая Ли Хунчжан. Этому
посольству в Пекине придавали особое значение, так как китайское
выбором выдающегося сановника хотело подчеркнуть свою

правительство
благодарность России за оказанное на Японию давление при

пересмотре Симоносекского договора и возвращение Ляодунского
полуострова8. Более того, Россия оказала помощь Пекину в выплате
контрибуции за войну, предоставив по соглашению от 24 июня

проигранную
(6 июля) 1895 4-процентный заем на 400 млн золотых франков
г.
(обеспечением его уплаты стали доходы от морской таможни Поднебесной)9.
Воспользовавшись пребыванием Ли Хунчжана в России, А. Б.

Лобанов-Ростовский и министр финансов С. Ю. Витте, сторонник политики
«мирного проникновения» в Китай, заключили 22 мая (3 июня) 1896 г.
секретный договор между Россией и Китаем об оборонительном
союзе сроком на 15 лет.
Статья I этого соглашения объявляла, что всякое нападение

территории Китая, Кореи или России будет рассматриваться
Японии на
обеими странами в качестве повода к немедленному применению

договора. В случае войны все порты Китая открывались для русских
военных кораблей, китайские власти брали на себя обязательство оказывать
судам и экипажам полное содействие. Кроме того, было подготовлено
решение и другого весьма важного решения, имевшего значительные

последствия. Петербург был заинтересован в проведении Транссиба
на Владивосток не по Амуру, как предполагалось ранее, а через
Хэйлунцзян провинцию Северо-Восточного Китая (Маньчжурии). В
результате статья 4 договора содержала согласие Пекина на строительство
железной дороги на Владивосток для облегчения прохода русских войск
на территорию Китая в случае войны10. Первоначально Ли Хунчжан
был настроен категорически против заключения концессии, но потом
он изменил свою точку зрения11.

Чрезвычайным послом японского императора на коронации
был фельдмаршал А. Ямагата. Его присутствием на коронации
воспользовались для решения корейского вопроса. 28 мая (9 июня) 1896 г.
А. Ямагата и А. Б. Лобанов-Ростовский подписали в Москве соглашение
по Корее. В королевстве вводился совместный контроль над

финансами (статья i), обе стороны обязались покинуть полуостров, как
только это станет возможным (статья 2), японская сторона получила
право сохранять контроль над своей линией телеграфа (статья з)12. Снятие
противоречий (как могло показаться) поКорее давало возможность
активизации в Маньчжурии. Пожалуй, самым видным и влиятельным
сторонником проведения дороги через Маньчжурию был С. Ю. Витте13.

С одной стороны, такое решение существенно сократило
протяженность дороги и сроки ее готовности. Но с другой проведение
дороги по территории Китая меняло и первоначальную задачу Транссиба.
«Между тем, вспоминал С. Ю. Витте, самое проведение
великой Сибирской дороги, по мысли императора Александра III, вовсе
не являлось делом военно-политическим, а только экономическим,
касающимся внутренней политики, а именно: с помощью этой

железной дороги император Александр III желал достигнуть кратчайшего
соединения с одной из наших окраин Приморской области с Россией.
Иначе говоря, вся великая Сибирская дорога имела в глазах
императора Александра III, а также и в глазах Николая II только экономическое
значение, значение в смысле оборонительном, а никак не
наступательном; в особенности она не должна была служить орудием для каких бы

то ни было новых захватов»14. Именно в такое орудие она и была
превращена в 1896 «Мирное проникновение» виделось С. Ю. Витте
г.
экономической экспансией, но он явно переоценивал ее значение. «Граф

Витте как финансист считал, справедливо отмечал А. П.
Извольский, что только материальная обстановка является доминирующей
в политике. В результате граф Витте часто совершал тяжелые ошибки

в определении международного положения»15. Так было и на этот раз.
27 августа (8 сентября) 1896 г. был подписан контракт на
постройку эксплуатацию секции дороги, проходящей по территории

и
Маньчжурии. Она получила название КВЖД (Китайско-Восточная

железная дорога). Учредителем Общества КВЖД становился
Русско-Китайский банк, возглавляемый князем Э. Э. Ухтомским. Акции
общества могли приобретать только китайские или русские подданные,
председатель общества назначался китайским правительством,
местом его постоянной резиденции был выбран Пекин, но жалование
он получал от общества (статья i). Дорога получала русскую широкую

колею (статья з), Цинское правительство брало на себя
снабжение строительства необходимыми материалами
ответственность за и
рабочей силой по существующим ценам (статья 4), безопасность

5), бесплатно выделяло государственные земли, необходимые для
(статья
строительства и добычи необходимых материалов, частные

было выкупать или арендовать (статья 6). Железнодорожная
необходимо
концессия предоставлялась России на 8о лет, после чего дорога переходила

Китаю безвозмездно, но Пекин получал право выкупить дорогу через
36 лет, правда, на весьма тяжелых условиях (статья 12)16.
Ли Хунчжану не нравились эти положения. Он пытался
возражать против широкой колеи дороги, против права России перевозить
по ней войска, но в конечном итоге уступил, при условии что
перевозимые войска не будут останавливаться в Маньчжурии17. Фактически
дорога и переданные территории управлялись Китайско-Восточным
банком по принципу экстерриториальности. Банк и дорога
получали права иметь на территории Китая: i) свои суда; 2) военную охрану;
3) населенные пункты городского и сельского типа; 4) денежные

знаки; 5) школы; 6) таможенные привилегии (товары КВЖД уплачивали
2/г государственной пошлины). Россия имела право военных перевозок
как в мирное, так и военное время. Кроме этих уступок Китай
открывал порты для русских военныхсудов. Финансовые издержки проекта
фактически легли на русскую государственную казну. При начале
движения по КВЖД Россия должна была выплатить Пекину компенсацию

в 7,6 млн рублей золотом, из акционерного капитала Общества КВЖД
(по 5 тыс. рублей каждая) 700 предназначались для русского
правительства, 300 для частных лиц (ими стали руководители
Русско-Китайского банка)18.
Полным хозяином дороги, осуществлявшим на ней контроль,
хотя и в несколько закамуфлированной форме, стало правительство
России. «Маньчжурское предприятие графа Витте, по верному
замечанию А. П. Извольского, посланника в Японии в 1899-1902 гг.,

бесполезное и даже опасное само по себе, являлось особенно роковым для
внешних русских дел и может быть рассматриваемо как
первопричина русско-японской войны»19. Правоту этой оценки трудно
опровергнуть, логика «мирного проникновения» заводила русскую политику
все дальше в прямом переносном смысле и, наконец, привела к
и
войне. Поначалу С. Ю. Витте не думал об этом. Он стремился прежде всего

освоить выделенные земли надежным с его точки зрения элементом.
«С политически-военной точки зрения, писал он в декабре 1897 г.,

более нежели желательно заселить полосу отчуждения возможно стой¬

ким русским населением, которое было бы способно само устроиться,
укрепиться и
представить дороги»20.
оплот для
Естественно, что организация переселения требовала затрат.

Между тем рентабельным предприятием КВЖД так и не стала. В1897 г.
доходы из района концессии составили 9,6 млн рублей, а расходы,
необходимые на строительство, эксплуатацию и обеспечение работы

дороги 92,7 млн рублей, к 1900 г. эти показатели выросли соответственно
до 21,9 и 263,6 млн рублей21. При этом для акционеров
Русско-Китайского банка предприятие было выгодным дивиденды акций

постоянно росли. В1897 г. они составили 7 рублей 50 копеек, в 1898 г. 13
рублей, в 1899-1900 гг. 15 рублей22. КВЖД (вместе с ЮМЖД) была сдана
в эксплуатацию 30 июня (13 июля) 1903 г. Ее длина, включая

ответвление до Порт-Артура, составила 2400 верст, стоимость проведенных
работ 374 955 598 рублей 12
копеек при недоделках в 57 569 255 рублей23.
Стоимость версты дороги превысила 150 тыс. рублей, при том что в
России она не превышала 6о тыс. рублей24.
Заселение полосы некитайским элементом шло, но
результаты его никак не позволяли надеяться на тот успех, о котором мечтал
С.Ю. Витте. Главным административным и культурным центром,

своеобразной столицей КВЖД, стал Харбин, город на реке Сунгари,
заложенный в сентябре 1897 г. на месте, где стояли две-три фанзы и
заброшенная ханшинная винокурня. В 1900 г., накануне «боксерского
восстания», здесь уже проживали около 75 тыс. китайцев и 5 тыс.
русских (не считая военных)25. Фактически возникли три города в одном:

Пристань городской торговли, русский и
центр китайский городки26.
Сокращение протяженности Сибирской железной дороги за счет
строительства КВЖД дало умозрительную финансовую экономию и
активное строительство в Маньчжурии при отсутствии железной
дороги в Приамурье и слабом еще присутствии русского населения в этом
районе. Прав был один из участников и исследователей войны с

Японией, описывая последствия договора 1896 г.: «Затем мы строили
тысячи верст железной дороги во враждебной нам стране, когда наша
родина страдала страдает ипоразительного неустройства

от и
бездорожья?»27 Внешнеполитические последствия соглашения были еще

более тяжелыми.
Россия обязывалась соблюдать территориальную целостность

Китая, прежде повторения японской агрессии. Между тем
всего от
на эту целостность посягал не только Токио. С1883 г. в китайских
водах действовал германский отряд Тихого океана. Он состоял из

четырех судов, которые имели якорную стоянку в Чифу. Немцы с самого

начала смотрели на свои военные суда как на инструмент защиты
своих подданных и экономических интересов в Китае. При
необходимости корабли высаживали десанты и заставляли местные власти
считаться с собой28. В 90-е гг. XIX в. германские действия стали гораздо более
энергичными. Выросла и германская эскадра. В1897 г. она составила
два старых броненосца (1874 г. постройки) и шесть вполне современных

крейсеров29. Этого было достаточно для демонстрации силы.
I ноября 1897 г. бандой разбойников на полуострове Шаньдун
были убиты два немецких миссионера30. Воспользовавшись этим
убийством как поводом, Германия захватила порт Циндао в бухте Цзяочжоу
и прилегающую к нему территорию. Немецкая дипломатия и
военные моряки присматривались к этим землям с осени 1895 г., причем

первоначально рассматривали три варианта: порт Амой к
северо-востоку от Гонконга, бухту Замза (залив Дапэнвань)

острова Чусан и
(Чжоушань), расположенные около Шанхая. От всех этих трех пунктов

в Берлине отказались по разным причинам, самым главным из которых
было нежелание войти в противостояние с Великобританией, которая,

безусловно, восприняла бы появление германской базы и
коммерческого порта зону своего традиционного влияния. Циндао
как вторжение в
имел ряд преимуществ: более здоровый, чем на юге, климат; близость

шаньдунского угля; порт быстро превращался в центр ввоза в Китай
нефти. Наконец, это была одна из гаваней, опираясь на которую,
можно было контролировать морские подступы к столице Поднебесной
империи. Именно поэтому выбор немцев и остановился на Циндао,
но на предварительные запросы в Пекине в 1895 г. последовал отказ31.
В марте 1897 г. немцы вновь попытались настоять на передаче
этого порта в аренду, но добились лишь того, что в Циндао была
направлена комиссия с целью составления проекта укреплений.
Германский посланник, так и не дождавшись захвата Корее,
русскими порта в
считал возможным сослаться на обнародование устава КВЖД для

захвата гавани Германией. Правительство Китая даже не пожелало
обсуждать это предложение и вновь ответило категорическим отказом32.
Очевидно, по этой причине в августе 1897 г. при встрече с русским
императором в Петергофе кайзер предложил ему не принадлежавший ему
Циндао33.29 июля (ю августа) 1897 г. канцлер Германии X. Гогенлоэ
известил министра иностранных дел России М.Н. Муравьева: «На вопрос
Его Величества Императора Германского, имеет ли Россия виды на
бухту Киао-Чао, Его Величество Российский Император ответил, что

действительно Россия заинтересована в том, чтобы обеспечить себе доступ
в указанную бухту до того момента, пока она приобретет порт более

северный, и такой порт она уже виду. На вопрос германского
имеет в
императора, усмотрит ли император Николай какое-либо неудобство,

еслигерманские корабли в случае необходимости и согласия русских
морских властей бросят якорь в бухте Киао-Чао, Его Величество
Император Всероссийский ответил отрицательно»34.
Согласия со стороны России на захват порта не последовало,
но кайзер немедленно распорядился, чтобы его тихоокеанская
эскадра готовилась к зимовке в Циндао по согласованию с русскими

морскими властями, которых, кстати, там не было35. У этого рвения была
и экономическая подоплека. Объемы германской торговли в Китае
постоянно росли и требовали наличия охраняемой перевалочной базы
(экспорт вырос с 12,2 млн марок в 1891 г. до 36 млн в 1900 г.,
экспорта в Германию из Китая за те же годы составили 32 и 52 млн
показатели
марок)36. После убийств на полуострове Шаньдун Берлин мог

действовать по-другому, без всякой оглядки на формальности. Уже 26 октября
(7 ноября) 1897 г. в письме к Николаю II кайзер объяснил это

следующим образом: «Так как католическая миссия находится под моим
личным покровительством, я должен наказать этих китайцев. Надеюсь, что

согласно нашим личным переговорам в
Петергофе ты одобришь
Кио-Чау (то есть Циндао. А. О.), для того чтобы
переход моей эскадры в
оттуда действовать против мародеров, это единственно удобная гавань,

а я обязан показать католической партии в Германии, что я в состоянии
защитить их. Наказание необходимо и принесет пользу всем
христианам»37. Вильгельм II с самого начала событий был полон желания
«защитить христианство и его слуг и провозвестников»38. Согласия со

стороны России на захват Циндао не последовало и в этом случае.
В телеграмме от 26 октября (7 ноября) 1897 г. Николай И

выразил сожаление по поводу случившегося и заметил: «Не могу одобрить
или не одобрить твоего распоряжения направить германскую эскадру
в Кио-Чау, так как недавно узнал, что эта гавань была в наших руках
только временно в 1895-1896 гг. Боюсь, что строгие меры наказания
могут вызвать тревогу и неспокойное настроение на Дальнем Востоке

и, возможно, еще более увеличат пропасть между христианами и
китайцами»39. Командирам русских кораблей было приказано ни в коем
случае не
принимать участия действиях немцев,
«в насильственных
которые вызваны не обстоятельствами, служащими им предлогом,

а быть может, только желанием добиться известной цели»40. 27
октября (8 ноября) 1897 г. поверенный в делах России в Германии получил

инструкцию действовать примирительно, предупредив о
возможности отправки в Циндао части русской эскадры. «Мы надеемся, впро¬

чем, сообщал М. Н. Муравьев, что германо-китайский инцидент
будет мирно улажен и благодаря вмешательству других держав
положение не осложнится»41.
В тот же день соответствующие инструкции были направлены
в Пекин. Китайцам предлагали расследованием убийств
не медлить с
и удовлетворением германской стороне, подчеркнув, что Россия не

поддерживает немедленные принудительные меры42. Опасения русского
монарха, высказанные им в телеграмме кайзеру, стали
оправдываться немедленно. 14 ноября 1897 г. в Циндао вошла крейсерская эскадра
контр-адмирала О. фон Дидерихса три немецких корабля. С них был

высажен десант в 200 человек, который немедленно разрушил
телеграфную линию. Затем под угрозой обстрела с моря город вынужден
был покинуть китайский гарнизон, оставив немцам орудия,
боеприпасы и склады43. Уже на следующий день китайские власти заявили о своей
готовности дать удовлетворение на обычных в таких случаях условиях:

казнь преступников, денежное вознаграждение потерпевшим и
семействам убитых, строгое наказание местных властей, если они окажутся

виновными в непринятии мер для предотвращения убийств44.
Узнав о действиях Германии на Шаньдунском полуострове, Ли
Хунчжан немедленно прибыл в русскую миссию в Пекине и
обратился за помощью к своему союзнику России, так какбыл уверен, что

заключил в Москве
оборонительный союз против любой державы,
которая посягнет на китайскую территорию45. «Китайцы крайне поражены,
встревожены, сообщал 4 (16) ноября 1897 г. русский поверенный в
делах в Китае. Ли Хун-чан от имени китайского правительства
убедительно
просит помочь советом, поддержать, чтобы не допустить
германцев силой завладеть портом»46. Просьбы Китая становились все
настойчивее. В Хунчжан обратился

тот же день Ли с просьбой к России
об отправке русской эскадры в Циндао с целью заставить О. фон
Дидерихса увести свои корабли из китайских вод. Поначалу командующий
Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал Ф. В. Дубасов получил
распоряжение об отправке части своих кораблей к берегам Шаньдуна, что
произвело крайне благоприятное впечатление на Пекин, но вскоре
в Петербурге было принято решение воздержаться от этой меры.
Разочарование китайского правительства было безграничным все свои
расчеты оно строило третьей державы47.

на вмешательство
20 ноября 1897 г. Вильгельм II издал декларацию,

в которой
объяснял свои действия незаинтересованностью России в бухте на
Шаньдуне и желанием поднять авторитет своей страны в Китае. По мнению
кайзера, влияние Берлина оказалось на недопустимо низком уровне.

Декларация прежде всего была обращена к Николаю II: «Какова бы
ни была причина, очевидно, Германия данный
что в момент
находится по отношению к Китаю в недостойном положении, которое

император должен исправить раз навсегда и всеми средствами, которыми он
располагает. Его Величество полагает, что Его Величество Император
Российский, политику которого Германский Император
поддерживает в Европе и в Азии и мнение которого в настоящем случае он хотел
знать прежде, чем действовать, согласен с ним в том, что в данный
момент всякое изменение, внесенное в план начатой уже акции,

подкрепило бы правительство и народ китайский в поведении,
несовместимом с интересами Германии»48.
и достоинством
На самом деле немцы давно уже действовали, не интересуясь

ничьим мнением. Вильгельм II всего лишь делал реверанс, граничивший
с угрозой. Попытка остановить его моряков
морскую пехоту и
Петербурга риском резкого ухудшения

грозила для отношений с Германией,
отказ сделать это падением авторитета союзника в Китае. В конце

концов в ответ на запрос о помощи из Пекина русское правительство
заявило, что оно дало гарантии только на случай японских захватов,
а вскоре запрос Ли Хунчжана о гарантиях нового кредита для
на
выплаты контрибуции Японии С. Ю. Витте ответил весьма жесткими и далеко

не союзническими условиями: расширения прав России
Маньчжурии в
и Монголии и
проведения КВЖД Желтому морю49, и (23)
ветки к
ноября 1897 г. министр иностранных дел М. Н. Муравьев подал на

высочайшее имя всеподданнейшую записку, которая начиналась следующими
словами: «Возникшие в 1895 году осложнения на Крайнем Востоке
побудили наше морское ведомство озаботиться изысканием в Тихом
океане прочной базы для судов нашего военного флота, пользовавшихся
до того для зимовок, временных стоянок и иных надобностей

исключительно портами Японии»50.
В ответ на рассуждения о необходимости компенсировать
немецкие действия Шаньдуне высадкой русского десанта на Кванту-
на
не, в районе Талиенвана51, сам император подвел итог своим взглядам

на дальневосточную политику России и проблему выхода в Мировой
океан: «Я всегда был того мнения, что будущий наш открытый порт
должен находиться или на Ляодунском полуострове, или в

северо-восточном углу Корейского залива»52. Проблема открытого выхода в океан
давно беспокоила русских моряков. Балтика, Черное и Японское моря

не могли его обеспечить. Петропавловск-Камчатский был слишком
далек и не имел прочной материком. Побережье Мурманского
связи с
берега, куда доходил Гольфстрим, долгое время пустовало. В 70-е гг. XIX в.

летом на всем Мурманском полуострове промышляли около 3600
человек, разбросанных по становищам от 20 до 300 человек53.
Постоянное население в основном концентрировалось в Кольском уезде с его
незамерзающими гаванями. Оно было незначительным чуть более
700 человек, преимущественно финляндцев и норвежцев54. В 8о-е гг.
XIX в. практически ничего не изменилось. Железнодорожной связи
не было, ближайшие запасы угля, необходимые для развития порта,

находились на Новой Земле и Шпицбергене55.
Единственная незамерзающая гавань России со свободным
выходом в Атлантику Екатерининская фактически пустовала
и в 1890-х Правда, 1899
гг.
в г. на ее западном берегу, напротив
большого поморского селения Кола, был основан новый уездный город
порт Александровой (ныне Полярный), в отсутствие железной дороги

быстро пришедший в упадок. Названный городом Александровой так
и не стал им на деле. В 1910 г. там жили всего 374 человека. При этом
на всем Мурманском берегу, от мыса Святой Нос до границы с
Норвегией, на протяжении около 1500 верст постоянно проживали всего
около з тыс. человек 672 семьи. Население Александровского уезда

с площадью 130 2ю кв. верст в 1914 г. составляло 12456 человек.
была построена только накануне Февральской революции

Железная дорога
1917 г.56 Движение к Тихому океану в 90-е гг. XIX в. казалось наиболее
рациональным решением.
Китай отказался принять русские требования, и в ответ i (13)
декабря 1897 г. Николай II отправил
корабли Тихоокеанской эскадры
на рейд Порт-Артура (ныне Люйшунь, КНР). Таким образом,
политика «мирного проникновения» С. Ю. Витте с самого начала давала сбои

и не действовала без применения первый раз ею пришлось
силы. В
угрожать Японии во имя принципа целостности Китая, во второй

грозили уже Китаю для того, чтобы получить согласие на нарушение
того же принципа. Ситуация осложнялась и тем, что русская эскадра
по-прежнему стояла в Японии, в Нагасаки, где за ней бдительно
британских крейсера. С одной стороны, русское командование
наблюдали два
опасалось опоздать к Порт-Артуру, с другой предпочитало обойтись
без осложнений с англичанами.
Был распущен слух о том, что эскадра пойдет Корею под

в
предлогом охраны русских подданных, а в Порт-Артур была отправлена

лишь кораблей. Но обмануть никого не удалось, английские
группа
наблюдатели ушли к берегам Квантуна на несколько часов раньше.
Оказавшись у города до прихода русских кораблей, англичане
попытались помешать им войти в гавань города. Тем не менее i (13) декабря

1897 г. на его рейде появились два русских крейсера и канонерская
лодка. Немедленно в гавань вошел, несмотря на запрещение, и
британский крейсер. И хотя он

пробыл здесь всего несколько часов, этот
факт, запросы британского правительства ускорили развязку
а также
дела. Правда, англичане заявили, что их корабль находился в

китайском порту с дружественным визитом и покинул его после
дружественного обращения российского правительства, умолчавшего о
готовившейся аренде базы57.

Наметившееся обострение противостояния России с Англией
на Дальнем Востоке было немедленно замечено в Берлине. 5 (17)
декабря 1897 г. Вильгельм II встретился с русским послом в Германии
графом Н. Д. Остен-Сакеном, для того чтобы высказать свое мнение
о германо-русской солидарности в Китае. «Именно для того, чтобы
не связать свои интересы с английскими, сказал император, я
избрать порт Киао-Чао, который

решил своему географическому по
сферы действия России. Ваши враги,

положению поставит меня на границе
будут ли они называться японцами или англичанами, станут теперь
моими врагами, и всякий зачинщик, кто бы он ни был, который захочет
препятствовать вашим
намерениям силой, встретит германскую
эскадру бок о бок с вашими судами»58. Кайзер весьма надеялся на развитие
русско-франко-германского сотрудничества в Тихом океане59. Он
неоднократно щедро делился с русским дипломатом своими
убеждениями в том, что Япония не будет опасной объединенным силам Германии

и России, а Англия никогда не решится на это60.
Эта политика полностью соответствовала и взглядам Б. фон Бю-
лова на роль, которую Берлин должен был играть в отношениях между
Англией и Россией: «Германия должна держаться независимо от
обеих. Она должна быть подобна стрелке на весах, а не маятнику,
беспорядочно качающемуся туда-сюда»61. Подталкивая соседа к активизации

на Дальнем Востоке, Берлин мог быть уверен, что неизбежное
обострение противоречий между Петербургом, Токио, Лондоном и Пекином

рано или поздно приведет к ослаблению внимания России к
европейским делам, что само по себе не могло не усилить значение германской

стрелки на весах европейской политики.
4 января 1898 г. китайцы капитулировали, согласившись на
основные требования Берлина: передача в аренду Германии на 50 лет

территории в районе бухты Циндао с предоставлением права
строительства укреплений и содержания гарнизона; создание нейтральной
полосы шириной в гоо ли (примерно 50 км) начиная от максимальной
линии прилива, где могут находиться только германские войска. В свя¬

зи с тем что вслед за данным решением германская дипломатия
потребовала увеличить срок аренды до 99 лет, уже 6 января 1898 г. он был
увеличен в соответствии с требованиями Германии62. После
непродолжительных переговоров и консультаций, касавшихся прав на
строительство железных дорог и разработку каменноугольных концессий
вне передаваемой в аренду зоны, 6 марта 1898 г. немцы навязали
Китаю договор об аренде оккупированной на Шаньдуне территории, в

радиусе 50 км от бухты, сроком на 99 лет63. Таким образом, эта
«жемчужина без оправы», как назвал Циндао А. фон Тирпиц64, перешла под
немецкий контроль.
Первую из возникших проблем в отношениях с Китаем
Петербургу удалось решить (с помощью взятки). На

в конце концов
негласную раздачу подарков китайским чиновникам был выделен I млн

рублей65, причем самому Ли Хунчжану 16 (28) марта 1898 г. было
(27) марта 1898 г., через три недели после
передано 500 ооо лан серебра66.15
заключения германо-китайского договора о Циндао, была подписана
конвенция об аренде Россией Порт-Артура и Квантунской области
сроком на 25 лет с правом его продления (статья 3). Порт-Артур получал
статус военного порта, открытого только для русских и китайских

военных судов, для военных и коммерческих судов других стран он
объявлялся закрытым. Одна из бухт Талиенвана получала такой же статус,
остальная часть порта открывалась для коммерческого судоходства
всех стран (статья 6). Кроме того, Россия получала право на
Южно-Маньчжурской железной дороги (ЮМЖД), которая должна
строительство
была соединить военную базу Порт-Артур и торговый порт Дальний

(Далянь) с КВЖД и Транссибом (статья ff1.
На следующий день после подписания этого договора эскадра
под командованием контр-адмирала Ф. В. Дубасова высадила десанты
в Порт-Артуре и Талиенване. Китайские войска без боя отошли за
границы выделенной России территории68. «Соглашение это, гласило
русское правительственное сообщение от 17 (29) марта 1898 г.,

являетсяпрямым и естественным последствием установившихся
дружественных отношений между обширными соседними империями,
все усилия коих должны быть направлены к охранению спокойствия

на всем огромном пространстве пограничных владений на обоюдную
пользу подвластных им Обусловленное
народов. дипломатическим
актом 15 марта мирное занятие русской военно-морской силой портов
и территорий дружественного Государства как нельзя лучше
свидетельствует, что Правительство Богдыхана вполне верно оценило значение

состоявшегося между нами соглашения»69. В сообщении подчеркива¬

лось, что соглашение не нацелено против какой-либо страны,
«напротив, оно дает всем нациям мира возможность в недалеком будущем
войти в общение с этим замкнутым доселе краем на побережье
Желтого моря; открытие коммерческим флотам
же иностранных всех
держав порта Талянваня создает в Тихом океане новый обширный центр

для торговых и промышленных предприятий этих держав при
посредстве великого сибирского сооружения, призванного отныне,
благодаря дружескому уговору между Россией и Китаем, соединить крайние
пределы двух материков Старого Света»70.
Николай II оценил соглашение как «бескровную победу». Так или
примерно так, естественно, с точки зрения Германии, оценивал
случившееся и Вильгельм И. Ранним утром 16 (28) марта он явился в русское
посольство в Берлине. Граф Н. Д. Остен-Сакен докладывал, что «он
хотел лично поручить мне передать нашему Августейшему монарху свои
поздравления по поводу окончательного вступления во владение

портами Артуром и Талянванем. «Вы знаете, сказал Его Величество,
что я принимаю близко к сердцу всякий политический успех

императора Николая. Вот мы оба прочно утвердились на Дальнем Востоке, пусть
это не нравится Англии! Настало время, чтобы она поняла всю
тщетности ее претензий на первостепенное и исключительное право на всех
пунктах земного шара, на которые притязают ее торговые аппетиты,

и чтобы она перестала кричать о предательстве, когда другие державы
преследуют свои интересы в тех же областях без ее согласия»71.

Англофобские тирады германского монарха были столь
длинными и воинственными, что русский дипломат, докладывая о встрече
в Петербург, не удержался от замечания: «Я снова был поражен,

сколько злобы накопилось у императора против Англии, несмотря на
англо-саксонскую кровь, которая Послушать его

течет в его жилах.
так можно сказать, что он только ищет благоприятного случая, чтоб
перейти от слов к делу»72. Очевидно, кайзеру показалось мало беседы

в посольстве, и он решил в тот же день обратиться к Николаю II и с
личным письмом: «Я от всей души поздравляю тебя с достигнутым тобой
у Порт-Артура успехом; мы вдвоем будем хорошими стражами при

входе в Печилийский залив и внушим к себе достодолжное уважение,
особенно желтым. Мастерское соглашение в Корее, которым тебе
удалось успокоить чувства сердитых японцев, я считаю замечательным
образцом дипломатии и предусмотрительности; какое это было

счастье, что благодаря
своему великому путешествию ты на месте смог
изучить вопрос Дальнего Востока; теперь, собственно говоря, ты
хозяин Пекина»73.

На самом деле первые русские солдаты сошли на берег Порт-
Артура на день раньше подписания договора китайцами. Их с
перевез сюда из Владивостока транспорт «Саратов». В десантный отряд

были выделены 2-батальонный стрелковый полк, 8-орудийная
батарея, сотня казаков, полурота саперов и отделение полевого
госпиталя на 50 мест74. В гарнизоне этого города ничего не знали о том, что
происходило в Китае, и перевозка оказалась абсолютно

неожиданной, никто не имел понятия, куда и зачем отправляется небольшой
сводный отряд, пока не показались берега Квантуна. Прибыв на рейд
5 (17) марта 1898 г., стрелки вынуждены были прождать на
дней, так как китайцы медлили с подписанием
транспорте несколько
договора, и в случае отказа предусматривалась возможность занятия

территории силой75. Первый эшелон десанта отправился на берег сразу же
после того, как из города вышли стоявшие там 2000 китайских солдат.
Местные жители немедленно начали растаскивать оставленное
имущество. «По необходимости, писал участник этой высадки, пришлось

успокоить грабежа разорения,
их и защитить помещения от полного и
следовательно, ввести наши войска и тем положить конец и

хищениям, и волнениям»76. Волнений было немало. Часть китайцев, опасаясь,
что русские, как и японцы в ноябре 1894 г., будут вырезать население,
побежала города77.
из
Несмотря на срыв графика, все тем не менее закончилось
без особых осложнений. 16 (28) марта 1898 г. великий князь Кирилл

Владимирович русский флаг
поднял флагштокена вершине на
Золотой горы у входа бухту города. Несколько дней рядом с ним еще
в
находился и китайский, но потом его спустили. Через девять дней

русский десант был высажен в Талиенване. Уходившие китайские войска
и местное население сопротивления не оказывали. Только на
Цзиньчжоу один из русских разъездов был обстрелян солдатами

подступах к
местного гарнизона. Правда, на этот раз обошлось без жертв и

экзекуций78. В целом к занятию полуострова русскими войсками
китайцы отнеслись поначалу безразлично. Затем это отношение сменилось
на положительное спрос на рабочие руки и мягкий по сравнению
с собственными властями режим управления в немалой степени
способствовали этой перемене79.

Для многих русских дипломатов это приобретение было
настолько неожиданным, что некоторое время в ходу была шутка, что
Порт-Артур был назван в честь русского посланника в Пекине А. П. Кассини80.

На самом деле это название гавань получила от английских моряков,
которые посещали ее в конце 50-х гг. XIX в., во время так называемых

«опиумных войн» с Китаем, когда вместо города на ее берегах стояло
несколько десятков фанз81. предсказывал Вильгельм II, Англии
Как и
не понравилось случившееся. Международных осложнений избежать

не удалось. На договор об аренде Порт-Артура последовала
исключительно болезненная реакция правительства Р.
Солсбери, а 14 мая 1898 г.
в парламенте прозвучала весьма резкая речь Дж. Чемберлена.
Гнев Альбиона был обращен исключительно в сторону
России. Дж. Чемберлен заявил: «Если садишься обедать с чертом, ты
должен взять с собой очень длинную ложку». Под нечистой силой

подразумевалась Россия, а если иметь в виду, что выражение «длинная
ложка» имела в английском языке еще одно значение «штык», то
понятнее становится и остальная часть речи: «В

будущем нам придется
посчитаться с Россией в Китае Афганистане.
так же, как и в
Великобритания должна была бы объявить России войну, однако мы не можем,
не имея союзника, нанести России серьезного ущерба... Если и в
будущем собираются следовать политике изоляции, которая до сих пор

была политикой этой страны, то в этом случае судьба Китайской
империи может быть и, по всей вероятности, будет решена вопреки нашим

желаниям и интересам. И если, с другой стороны, мы решили
осуществлять политику открытых дверей, обеспечивать себе равные
торговли со всеми нашими соперниками, тогда мы не должны

условия
допускать, чтобы наши джингоисты вовлекали нас в ссору со всем миром

в одно и то же время, и мы не должны отвергать идеи союза с теми
державами, интересы которых больше всего приближаются к нашим

собственным интересам»82.
Дж. Чемберлен предельно ясно изложил перспективы
британской политики на Дальнем Востоке. «На самом деле, как отмечал
заместитель министра иностранных дел Великобритании, это была
важная веха на пути к войне с Россией»83. В английской прессе
началось активное обсуждение вопроса об англо-японском союзе, тогда же

впервые Токио были сделаны первые предложения вступить в
консультации по дальневосточным проблемам84. В китайских водах уже

наметилось военно-морское противостояние Англии (два броненосца,
крейсера: три броненосных, бронепалубных и безбронный,
пять
четыре шлюпа и четыре истребителя миноносцев) и Японии (два

броненосца, семь бронепалубных крейсеров) против Франции (крейсера:
броненосный, три бронепалубных и безбронный) и России
(крейсера: шесть броненосных и бронепалубный, два шлюпа, две
броненосные канонерские лодки). Англо-японская эскадра имела преимущество
в более мощных и более новых кораблях, в тоннаже и вооружении
Стабилизация в Европе активизация наДальнем Востоке

192 крупнокалиберных и 152 мелких орудия против 165 и 20585. Русско-
английские отношения действительно резко ухудшились, тем не менее
о военном противостоянии речи еще не шло. Англо-французские
противоречия в Судане, приведшие осенью 1898 г. к Фашоде, и кризис на юге
Африки, закончившийся в 1899 г. началом войны с бурами, исключали
такую возможность. Во всяком случае, до тех пор пока Лондон состоял
в «блестящей изоляции» и не имел союзников, которые могли бы

воевать за его интересы на континенте.
Со своей стороны, Петербург не планировал проникновения
в район Янцзы, который рассматривался как особо важный для
британской торговли. В результате противоречия были несколько

сглажены соглашением о разделе сфер железнодорожных интересов в Китае,
которое было заключено 16 апреля 1899 г. Стороны пошли на взаимные
уступки: Россия признавала зоной преимущественного влияния Англии

бассейн реки Янцзы, получая взамен признание на собственную зону
в «застенном» Китае, то есть в Маньчжурии и Монголии. Если
между Петербургом и Лондоном ненамного улучшились, то русско-

отношения
китайские отношения резко ухудшились. Ли Хунчжан охарактеризовал

его как раздел Китая, Цинское правительство заявило о том, что
русско-английское соглашение, заключенное без участия представителей
Цинской империи, не является обязательным для нее86.
Процессы, которые Азии, вызывали весьма значительное
шли в
внимание в Вене и Берлине. Естественно, что ухудшение англо-русских
отношений вызывало там прилив энтузиазма87. Для того чтобы

компенсировать русское и германское присутствие на морских подступах
к Пекину, I июля 1899 г. Англия арендовала у Китая порт Вэйхайвэй
«на тот срок, пока Порт-Артур будет оставаться во владении России»88.
Порт находился острове, был удобен для контроля подступов к
на
Тяньцзиню, находился как раз посередине между Порт-Артуром и Циндао89.

На Дальнем Востоке, таким образом, складывалась на редкость
тяжелая обстановка: три европейские державы Германия, Россия,
Великобритания захватили три военно-морские базы в непосредственной
близости от Пекина и Японии. При этом русская (Порт-Артур) и

британская (Вэйхайвэй) базы были первоначально нацелены друг против
друга. Китай нашел в себе силы ответить отказом только на требования

Италии предоставить базу в бухте Сянмен (ныне Тайджоу, КНР)
провинции Чженцзян90. «Единство Китая, как отмечал бывший министр
иностранных дел Великобритании Э. Грей, было священным
принципом, действовавшим против Японии, но непротив европейских
держав, которые провозгласили его после победы Японии над Китаем»91.

Это обещало неприятные перспективы на будущее. В Токио
усиливалась подозрительность, росли самые мрачные ожидания.
Японии были необходимы жизненное пространство в Китае
и безопасный плацдарм
Корее. Островная империя видела угрозу
в
своим планам со стороны европейских держав. «Новыми врагами,

вспоминал об этом времени Кикудзиро Исии, были не дикие
племена сучен или монголы, а две самые сильные, самые алчные державы
мира Германия и Россия. В новых условиях Япония очутилась перед
необходимостью рисковать всем, чтобы устранить эту новую угрозу...
Как зубы страдали бы от холода без губ, также и Японию ожидала бы
трагическая судьба, если бы территория Китая была потеряна. А по
движению западных держав на восток было ясно, что она скоро может быть
потеряна»92. Изменение положения в Китае усилило убежденность
Японии в неизбежности войны с Россией. Уже в 1898 г. политика
европейских
стран и Японии вызвала в Китае движение против иностранцев.
Нечто подобное происходило и в Корее, где противоречия России и
Японии были также весьма острыми.
С1885 г. в Сеуле присутствовала русская дипломатическая

миссия, русское влияние долгое время имело тенденцию к росту при
дворе короля Коджона. Сторонницей русской ориентации и главой анти-
японской партии была королева Мин, однако 8 октября 1895 г. во время
переворота, организованного японским Миурой, послом генералом Г.
она была зверски убита.
Прояпонски настроенные придворные
нанесли ей несколько ранений холодным оружием, выкинули ее в окно и
потом, облив керосином, сожгли истекающую кровью женщину. Король

был бессилен он опасался своих солдат.
Долгое время королевское войско было немногочисленным
около ю тыс. человек. Это были воины,

обученные по японскому и
китайскому образцам и несшие в основном службу дворцовой стражи
или охраны губернаторов. С 1888 г. корейскую армию
инструктировали американцы, но в 1895 г. их сменили японские учителя. Небольшая

корейская армия почти полностью находилась под контролем
японцев они обучали все пять столичных и два из восьми
провинциальных батальонов и не очень стремились получить хорошие результаты.

Впрочем, в этот период корейская армия использовалась в основном
для полицейских функций, а значительная ее часть, особенно в
провинции, существовала только на бумаге. Россия заявила энергичный

протест, генерал Г. Миура был отозван. Охрана русской
дипломатической миссии была доведена до 160 человек за счет десанта
пришедшего в Инчхон крейсера «Адмирал Корнилов»93.

30 января (ii февраля) 1896 г. король Коджон вместе с
наследником бежал издворца, контролируемого японцами, и укрылся в

здании русской миссии. Тут он подписал указ об отстранении японофилов
от власти. Значительная часть из них вскоре была перебита народом.

Раздражение против них было чрезвычайно сильным94. Здесь же было
подписано соглашение, предполагавшее передачу обучения корейской
армии русской военной миссии во главе с полковником
Генерального штаба Д. В. Путятой, занимавшим пост старшего
Военно-ученого
делопроизводителя комитета Главного штаба. Всего лишь с октября
по декабрь 1896 г. первая партия инструкторов в составе двух
младших офицеров,
унтер-офицеров и доктора сумела подготовить
ю
батальон (8оо человек), который приступил к охране королевского

дворца95. За шесть месяцев русские специалисты, подобранные из числа
знакомых с реалиями Дальнего Востока служащих з-го и ю-го
Восточно-Сибирских линейных батальонов, добились значительных успехов
в строевой и стрелковой подготовке корейских солдат. Обучение
велось по русским уставам96.
«То было время наибольшего нашего влияния, вспоминал
в 1901 г. свидетель этих событий. В Корее русским правительством

подготовлялась почва для непосредственного участия и воздействия
на ход дел нашей соседки, в судьбу которой вмешивались и

американцы, и японцы; устройства коммерческих предприятий
первые для
и на государственной службе у корейцев,
авантюристских похождений
а вторые мечтая из лучшей части Кореи создать свою колонию, чему
они положили доброе начало в Фузане, Гензане и многих иных городах,

поставив гарнизоны, наводившие страх на корейцев; в то время
прибыли наши инструктора из Приамурья по инициативе ехавшего в Корею
полковника Д. В. Путяты, под его началом дело установилось, и через

три месяца после их приезда корейские солдаты выглядели
молодцами, ловкими и
умелыми»97.
В
кратчайшие сроки русскими офицерами были обучены два
столичных батальона, что сделало возможным возвращение короля
из миссии во дворец. С конца января король начал покидать миссию
и ночевать во дворце, но окончательнофеврале

вернулся туда лишь в
1897 г. В июле того же года прибыла еще одна партия инструкторов для
обучения второго батальона. Д. В. Путята планировал в течение трех
лет создать 6-тысячную кадровую корейскую армию, которая могла
быть развернута до 40 тыс. человек98.

2 (14) мая представители Японии и России подписали
1896 г.
в Сеуле договор, гарантировавший безопасность возвращения Ко-
юо Внешняя политика императора Николая II

джона в собственный дворец". Петербург и Токио договорились о
назначении министров в друг с другом (статья 2).
Сеуле по соглашению
Япония получала право ввести для охраны своей телеграфной

линии Фузан Сеул три роты пехоты, но с тем, чтобы вскоре заменить
их 300 Кроме того, для защиты своих

жандармами (статья з).
подданных от возможных нападений Япония получила право ввести три роты
пехоты по 200 человек при обязательстве вывести их после
страны. Россия
успокоения также получила право ввести такое же количество
войск в Корею100.
Тенденция развития не могла не взволновать Токио, для
Корейский полуостров был естественным и единственным мостом
которого
на континент. Контроль над этой дорогой был жизненно важен для
японской государственной традиции. Япония к концу века все больше

испытывала проблемы с перенаселением, рост эмиграции из страны
был постоянным. К1900 г. Корея прочно занимала первое место среди

непосредственных соседей империи микадо по числу эмигрантов
(Корея 15829 человек, Россия 3953 человека, Китай 3803 человека)
и второе в мире между США (до 146 человек) и Великобританией с
колониями (8215 человек)101. Политическое будущее японской эмиграции
было явно связано с Азиатским континентом, а значит, с Кореей.
Понимание этого простого факта в русских военных кругах присутствовало.
«Военный сборник» в 1901 г. сообщал своим читателям: «Вопрос
о колонизации вопрос жизни для Японии; немыслимо было
представить, что неудача заставит навсегда отказаться от притязаний на Корею
и окончательно примириться с новым порядком и усилением русского
влияния; то, что произошло, послужило уроком для дальнейшего.
Японцы Корее пропаганду, пользуясь школой, устраивая
повели в
прогулки с развлечениями для детей, празднества, народные игры, раздавая
книги, и все это должно было внушить корейцам, что две сестры и брат
(Корея, Япония и Китай) имеют полный интерес жить согласно, чтобы
избежать опасности от большого северного медведя России;
агитация имела кое-какой успех»102. Корее В в это
время неприязнь к
чужому, особенно к европейскому, была довольно традиционна103.

В марте 1898 г. правительство Японии попыталось
добиться от Петербурга уступок в Корее за счет
признания Маньчжурии
зоной особых интересов России. Русское правительство поначалу
отклонило это предложение, но затем пошло на уступки. Влияние России
продолжало расти, но вскоре в Корее начался хорошо

организованный рост выступлений против присутствия иностранцев. Корейское
правительство заявило, что оно благодарно за оказанную помощь,
Стабилизация в Европе активизация на Дальнем Востоке ioi

но в будущем может обойтись без русских военных инструкторов
и финансового советника. «Россия может отныне воздержаться от
всякого деятельного участия в делах Кореи, говорилось в
правительственном сообщении, в надежде, что окрепшее благодаря ее
поддержке юное государство способно самостоятельно охранять как

внутренний порядок, так и полную свою независимость. В противном
случае Императорское правительство примет меры к ограждению
интересов и прав, присущих России, как сопредельной с Кореей
великой Державе»104.
Итак, отступление из Кореи не было безусловным, но в марте
1898 русские инструкторы вынуждены были покинуть страну. Это
г.
был компромисс, не устраивавший обе стороны, продолжившие

консультации корейскому вопросу. В конце концов они закончились
по
соглашением между Петербургом и Токио. 13 (25) апреля 1898 г. русский
посланник в Японии барон Р. Р. Розен и министр иностранных дел
Японии барон Т. Ниси подписали протокол о признании полной

независимости Кореи, невмешательстве в ее внутренние дела. Россия обязалась
не препятствовать японской торговле в Корее, телеграфные концессии
бьии разделены: от русской границы до Сеула отдавались России, от
Корейского пролива до того же города Японии105. В частности, обе

стороны согласились не посылать в эту страну своих военных
инструкторов без консультаций друг с другом106. В данной ситуации это означало
господство Японии. Экономически ее влияние в Корее было

несравнимо более сильным, чем русское.
В начале 1880-х гг. торговыми партнерами Кореи были
исключительно Китай и Япония107.21 мая 1882 г. был заключен договор об
открытии страны для американской торговли, 6 июня 1882 г. для

британской, 30 июня 1882 г. для германской108. Показатели внешней
торговли почти не менялись. Лидировала Япония: в 1886 г. торговый
оборот Японии и Кореи составил 2,5 млн

долларов, в то время как
показатели русско-корейской торговли давали гораздо более скромную
сумму в 14 тыс. долларов. И в 1898 г. ситуация мало изменилась, на долю
Японии приходилось свыше 90% корейского вывоза и ввоза. Русская
торговля практически полностью ограничивалась севером Кореи.

На юге полуострова японская торговля занимала господствующие
позиции. В 1898 г. в северокорейские порты пришли 15 русских судов
два парусника и 13 пароходов общей вместимостью п 326 тонн, что
7,3% ввоза и
составило вывоза из этих гаваней; в том же году в Северную
Корею прибыли 379 японских судов, из них 152 парохода,

вместимостью в 97103 тонны, что составило 62,5% грузооборота корейских
[02 Внешняя политика императора Николая II

портов. В 1899 г. в северокорейские порты пришли уже 30 русских
судов (15 243 7,8% грузооборота) и 551 японское (139185 тонн
тонны
71,2% грузооборота). Очевидно, что несмотря на относительный рост

русских торговых показателей, они стабильно и серьезно отставали
от таковых же японских109. Морская торговля Кореи находилась под
прочным контролем японцев. Исключением был лишь импорт

который контролировала американская Standart Oil Company110.
керосина,
В1902 и1903 гг. эта тенденция только упрочилась. Японцы
монополизировали вывоз из страны и львиную часть ввоза в нее111. Не зря
бумажные деньги пользовались доверием в Корее
японские их охотно
брали при расчетах112.

Россия, по мнению ее министра иностранных дел, нуждалась
в мире для укрепления своих позиций в Китае, чтобы иметь
возможность впредь влиять на ход дел в Корее. «Спрашивается, отмечал
в январе 1900 г. М. Н.
Муравьев, можем ли мы идти
навстречу
осложнениям с Японией, которую мы соглашением 1898 года обязали
признавать целость и неприкосновенность Кореи, в полном сознании, что
положение наше на берегах Тихого океана еще не обеспечено и что мы
легко можем потерять все плоды понесенных уже нами жертв и

усилий в целях укрепления этого положения? На этот вопрос имеется уже
определенный ответ военного ведомства, по мнению коего всякие

военные действия в Корее при настоящих условиях составят для России
тяжелую, дорогостоящую и едва ли плодотворную задачу. Только

прочно укрепившись в Порт-Артуре и связав его железнодорожной ветвью
с Россией, мы можем твердо ставить свою волю в делах Дальнего

Востока и, если потребуется, поддержать силой»113. Между тем
ее
японокитайская война и проникновение в Китай иностранных держав

привели к серьезному кризису в этой стране.
Достигший совершеннолетия в 1890 г. император Гуансюй
после поражения в 1894-1895 гг. стал склоняться к необходимости
кардинальных реформ образцу Японии, что вызвало нарекания среди
по
традиционалистов подозрения со стороны вдовствующей императрицы

и
Цы Си, продолжавшей играть значительную роль в управлении

империей. Начатые Гуансюем «юо дней реформ» были прерваны 21 сентября
1898 г. Фактически произошел государственный переворот: по
приказу вдовствующей императрицы Гуансюй особым декретом передал ей
полномочия по управлению страной, а сам был посажен под домашний
арест, его ближайшие сподвижники казнены114.
Цы Си вернула себе абсолютную власть в Цинской монархии,
что нисколько не улучшило положения в стране. Волнения, направлен¬
Стабилизация в Европе активизация на Дальнем Востоке юз

ные против иностранцев, начались уже в 1898 г. Организующим
центром их стало тайное общество «Ихэ-цюань» («Кулак во имя
справедливости и согласия»), призывавшее освободить Китай от присутствия
иностранцев и христиан. На знаменах повстанцев был изображен
кулак, поэтому в
Европе и США это движение называли «боксерским».
Правительство не могло подавить начавшееся движение
вооруженной силой и надеялось использовать его для того, чтобы решить

задачи собственной внешней внутренней политики.
и Опасаясь
перехода власти к сторонникам реформ, Цы Си решила выдавить
из Китая иностранцев с помощью тайного общества, а вслед за этим
расправиться уже и с ним.
«Боксерское» восстание
и его последствия
в Китае постоянно ухудшалась. С1898 г. ряд

провинций пострадал от засухи и наводнений. Только разлив Хуанхэ
Ситуация летом 1898

5 млн человек
г. привел к гибели около 200 тыс. человек, около
вынуждены были покинуть родные

Центральное правительство в то же самое время приступило к сокращению
места.
численности своей армии, которую оно не могло содержать. В
провинции Хэнань, например, было отпущено со службы около70% солдат.

В массе своей они пополняли отряды повстанцев в голодающей стране1.
Уже в октябре 1898 г. в Пекине имели место
выступления против
иностранцев, из-за которых для охраны посольств в город был введен
сводный отряд 50 англичан с двумя скорострельными орудиями, 50
казаков и 50 русских матросов, 50 немецких солдат. Но в марте 1899 г.
он покинул Пекин, в город, казалось, вернулось спокойствие, и ничто
не предвещало массовых волнений и более чем двухмесячной осады

«посольского квартала»2. Правительство поддерживало связи с
дипломатами и имитировало принятие мер по защите миссий3.

В 1899 г.
засуха на Шаньдуне была такой сильной, что
проводить посев осенью не было смысла4. Именно этот полуостров стал
центром народного возмущения. Шаньдун родина Конфуция, считался

цитаделью китайских традиционных ценностей. В 1774 и 1813 гг. здесь
уже начинались восстания, подготовленные тайными обществами5.

Недовольство владычеством иностранцев было весьма велико.
Немцы при малейшем сопротивлении сжигали деревни, на Квантуне рус¬
104 Внешняя политика императора Николая II

ские войска также подавили волнения китайцев официальному
по
отчету, были убиты 96 и ранены 123 человека6. Губернатор

Шаньдуна с самого начала смотрел беспорядки сквозь пальцы, он надеялся
на
с помощью повстанцев освободиться от присутствия европейцев7. Эта

двусмысленная игра велась и на более
(17) апреля
высоком уровне. 4
1900 г. в «Пекинской газете» был опубликован указ богдыхана,

предписывавший местным властям не допускать насилий и
строжайше
беспорядков8. Одновременно в своих секретных указах императрица

призывала: «Я приказываю, чтобы
иностранцы все
мужчины, женщины
и дети были немедленно уничтожены. Не позволяйте ни одному
избежать смерти. Тогда наша империя может быть очищена от
отвратительного источника разложения и мир будет восстановлен для моих
преданных подданных»9.
5 (18) апреля 1900 г. русский посланник в Пекине докладывал
в МИД: «К сожалению, однако, движение боксеров приняло за

последнее времясерьезный характер. Из Шаньдунской провинции они
перешли в Чжилийскую, направляясь к Пекину. Их отрядам предшествуют
эмиссары, расходящиеся по окрестным деревням и довольно успешно
вербующие сторонников в местном населении. Среди этих эмиссаров
встречаются истеричные, производящие сильное впечатление на
деревенских жителей, выдавая себя за неуязвимых.

Утверждают, что они
доводят себя, проповедуя, до такого состояния исступления, что
становятся совершенно бесчувственными к уколам копий и сабельным ударам.
При суеверии китайцев и господствующем к тому же недороде хлебов
в Северном Китае боксеры находят несомненно весьма благоприятный
им элемент в толпе голодающих поселян. Трудно определить их
численность, так как они не двигаются массою. Скопища их в несколько
сот человек были уже усмотрены в окрестностях столицы. Весьма

вероятно, что они имеют приверженцев и в самом Пекине; по крайней
мере, их воззвания
передавались уже рук руки китайском городе.
из в в
Движение их направлено несомненно против иностранцев, ибо на их

знаменах красуется надпись, гласящая: «Уничтожим чужеземцев,
спасем династию!»10
Особое и повсеместное раздражение у восставших вызывали
христиане-китайцы11. Христианство в несторианской его версии

присутствовало в Китае еще с XIV в., в XVI в. его пытались принести
португальцы, в XVII в. голландцы, и те и другие вели себя бесцеремонно
и были изгнаны. В XVIII в. в империи Цинь весьма активно
действовали иезуиты, но особенно энергично христианство начало
распространяться с середины XIX в. С 1870 по 1898 г. католики удвоили ко¬
«Боксерское» восстание и его последствия

личество своих прозелитов на Шаньдуне, их число выросло с 20 тыс.
до 43736 человек. Количество протестантов достигло почти 15 тыс.
человек12. Особенно активными и непримиримыми были католики13.

Неприязнь к миссионерам и их деятельности уже прорывалась в начале
90-х гг. XIX в., когда в Китае создавались тайные общества, среди
которых распространялись дикие слухи о христианах, отравлявших

колодцы, распространявших порчу и т. п. Все это закончилось тогда
погромами, сожжением церквей убийствами христиан. Не удивительно,
и что
первыми жертвами нападений «боксеров» (ихэтуаней) стали

приверженцы католической церкви они вызывали особо сильное
недовольство14. Впрочем, нападения на христиан шли повсюду15.

Для многих китайцев их перешедшие в христианство
соотечественники были предателями, отрекшимися от традиции и
ставшими помощниками иностранцев в разграблении их страны.

Священник, стоявший во главе общины, мог защитить паству, обратившись
к консулу своей страны. В христианстве, по свидетельству одного
из пасторов, многие китайцы видели всего лишь форму деспотизма

и особой несправедливости16. «Не говоря уже о различных
коммерческих предприятиях, железнодорожных и иных обществах,
требовавших себе всевозможных концессий, сплошь и рядом шедших прямо
вразрез с
интересами Китая, вспоминал
сотрудник русского
посольства, даже духовные просветители китайского народа
миссионеры ставили себе задачей всестороннюю эксплуатацию страны, ее
богатств и жителей»17.
Нищавшее население Китая с нескрываемым раздражением

наблюдало за деятельностью христианских миссионеров, строительством
железных дорог и телеграфных линий, объясняя неурожаи и природные
катаклизмы появлением на земле Поднебесной империи «янгуйдзы»
(«заморских дьяволов», то есть иностранцев)18. На стенах китайских
городов, включая столицу, появлялись плакаты, свидетельствующие
о том, что божество невидимого мира явилось повстанцам и
известило их о «боксеры» должны были выполнять три

поддержке Неба. За это
требования богов: i) резать провода телеграфных линий; 2) уничтожать

железные дороги и 3) изгонять «заморских дьяволов»19.
Не удивительно, что повстанцы почти сразу же начали нападать
на железные дороги и европейские сеттльменты20, попадавшие к ним

в руки служащие подвергались изощренным пыткам перед смертью21.
В начале мая 1900 г. под Тяньцзинем состоялось ипервое
столкновение повстанцев с войсками. «Боксеры» напали на группу бельгийских
и французских путейцев, оставшиеся в живых бежали под защиту каза¬

ков, которые разбили мятежников. Слух об этом вызвал всеобщее
возмущение22. В конце мая «боксеры» фактически завладели Пекином,
горожане встретили их с заметной радостью. На домах горожан повсюду
красовались куски материи красного цвета свидетельство симпатий
к восставшим23.
В Пекине начались нападения на христианские храмы24. Они
повсюду горели в столице уже к вечеру первого дня пребывания
«боксеров» в столице, христиане-китайцы подвергались избиениям25.
Нападения на иностранцев и христиан жесточайшее их
и
уничтожение, часто вместе с семьями, стали массовыми26. Борьба ихэтуаней

с «белыми дьяволами» сводилась к изгнанию всего иностранного
религии, книг, товаров, специалистов, орудий производства и
различной техники. «С теми, у кого находили чужеземные вещи,

вспоминал очевидец, расправлялись беспощадно. Наказанию подвергались
те, у кого были папиросы, пенсне, иностранные зонты, иностранные
носки. Шестеро студентов поплатились жизнью за то, что имели ручки
и иностранную бумагу»27.
Правительство Цы Си смотрело на происходящее через
призму красных знамен повстанцев, которые украшали лозунги:
«Повинуемся Цинам, уничтожаем иностранцев!», «Прогоним христиан,
успокоим народ!», «Бьем лишь иностранцев и христиан, не трогаем
китайцев!»28. 31 (13 июня) 1900 г. на Посольской улице появились
мая
«боксеры». Опасность стала очевидной29. 4 (17) июня императрица

опубликовала указ, в котором говорилось: «Все иностранные
действительно пользуются покровительством и защитой.
посланники
Жунь-лу безотлагательно командировать

Вследствие этого повелевается
войска, употребить все свое влияние и отправиться на Дунь-цзяо минь-

сян (Посольскую улицу) и в ее окрестности и своею властью защитить
посланников»30. Маньчжурские знаменные войска пришли, но не
препятствовали действиям «боксеров». Солдаты играли в карты и ни на что
не обращали внимания. Между тем напряжение в китайской столице

постоянно увеличивалось. 20 июня 1900 г. там был убит германский
посланник, а затем и секретарь японского посольства, их тела
растерзаны на куски. Фактически блокированный с мая посольский квартал

в Пекине с 20 июня по 14
августа 1900 г. оказался в осаде. До
последнего момента руководители миссий не верили в возможность такого
развития событий31.
Правительство предложило дипломатам покинуть столицу
Китая в 24 часа и даже согласилось предоставить охрану по пути
следования в порт, однако никто не поверил этим обещаниям32. «Пекинское

сидение, отмечал врач русской дипломатической миссии, живший
в китайской столице с 1895 г., было исключительное во всех
отношениях: оно застало всех совершенно неподготовленными и не

ожидавшими, что могут разыграться с такой быстротой и такой жестокостью
события среди мирного населения, доведенного до озлобления и
отчаянья»33. ю тыс. повстанцев не смогли овладеть посольским кварталом,
в котором под защитой 525 солдат офицеров укрылись около 900
и
европейцев и американцев и з тыс. китайцев-христиан34. По приказу

императрицы на помощь «боксерам» были брошены регулярные войска35.
Только их слабая обученность и недисциплинированность стали
причиной того, что миссиям удалось отстоять себя36.

Нападениям повстанцев подверглись КВЖД и ЮМЖД. Не
только дипломаты в посольском городке, но и многие военные были
застигнуты врасплох. Реакция Петербурга на волнения в Китае
демонстрировала слабое понимание возникшей ситуации. «По правде сказать,
телеграммы нашего (иностранных дел. А. О.),

министерства
русский
вспоминал дипломат И. Я.
Коростовец, представляли набор
общих мест о задачах России на Дальнем Востоке, о двухсотлетней дружбе
с Китаем и о соглашении держав в поддержании законного
китайского правительства. Все эти рассуждения не давали конкретных ответов
на наши вопросы и, в общем, обнаруживали непонятную

предвзятость»37. Прекращение волнений, естественно, казалось
самоуверенность и
необходимым, но необходимо было и воздержаться от ухудшения

отношений с Китаем. Россия не могла позволить себе ни волнений, ни
слишком активного участия в их подавлении.
«В самом деле, докладывал во всеподданнейшей записке
на высочайшее имя 4 (17) июня 1900 г. М. Н. Муравьев, положение
наше относительно Китая далеко не тождественно с положением
других держав. Имея общую с Китаем границу на протяжении более

восьми тысяч верст, сооружая в Маньчжурии железную дорогу, на которой
занято работой свыше 6о ооо китайцев, поддерживая, наконец, в
течение двух столетий дружественные мирные сношения со своим соседом,
Россия, бы, не должна принимать на себя открытое

казалось
враждебными действиями против Китая, дабы по прекращении

руководство
смут обеспечить себе восстановление добрых соседственных

отношений с Поднебесной империей. Присутствие же на месте нашего
четырехтысячного отряда не позволит державам приступить к каким-либо

политическим предприятиям без нашего согласия»38. Реакция русских
властей Квантуна не отличалась от Петербурга. О возможности
столкновения с Китаем в начале событий никто не думал. Главный началь¬

ник Квантунской области оставался спокойным, как, впрочем, и порт-
артурское общество, внимание которого занимало другое событие.
«В воскресенье 14 мая 1900 г. вице-адмирал Евгений Иванович
Алексеев, вступивший в управление
за пять месяцев перед тем
Квантунской областью и командование войсками и эскадрой, давал первый

бал порт-артурскому обществу, вспоминал журналист городской
газеты. Это был чудный бал на берегах Тихого океана... Молодость

и красота, чины и заслуги Порт-Артура, Дальнего и Талиенвана
веселились в живой панораме туалетов всех цветов радуги, смеющихся лиц,

пронизывающих взглядов и
прекрасных плеч, в волнах неумолкаемых
ласкающих звуков и в лучах электрических лилий»39. Праздник
удался, испортила даже новость о том, что в Китае начались
и его не
Никто не склонен был воспринимать их как реальную угрозу.

волнения.
В Поднебесной империи давно было неспокойно, к этому успели
привыкнуть40. Опасения квантунского начальства вызывал не континент.
Весной 1900 г. в Порт-Артуре сложилась весьма сложная обстановка.

Прилегающие китайские территории были поражены эпидемией чумы,
кроме того, военные власти опасались конфликта с Японией.
Отношения с этой
страной резко ухудшились из-за разногласий по вопросу
о концессиях в корейском порту Мозампо и рыбных промыслах на
Сахалине. Китайские рабочие массово покидали город и ЮМЖД41.
«Несколько раз мирная жизнь в Порт-Артуре прерывалась
периодами лихорадочной деятельности по вооружению и подготовке

обороны, вспоминал офицер его гарнизона, в ожидании внезапного
появления англо-японского флота, и убеждение в возможности этого
доходило до того, что были случаи ложных тревог при появлении в
ночное время коммерческих судов у Голубиной бухты и в бухте Тахэ»42.

В начале мая 1900 г. в России надеялись в случае возникновения
проблем в Китае обойтись небольшим десантом не более юо человек43.

16 (29) форт Таку устье реки Бейхэ, прикрывавший подступы
мая в в
к Тяньцзиню, из Порт-Артура ушла эскадра под командованием контр-
адмирала М. Г. Веселаго броненосец «Сисой Великий», крейсер

«Дмитрий Донской», минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак»,
канонерские лодки «Кореец» и «Гремящий». Она высадила отряд из 72 матросов,
который прибыл в Пекин для охраны русского посольства 18 (31) мая

1900 г.44 Вскоре выяснилось, что надежды на то, что все обойдется без
значительных потрясений, были ошибкой. Впрочем, ошибались тогда
многие.
Командующий британской Тихоокеанской эскадрой

вице-адмирал Э. Сеймур собрал сводный отряд из экипажей и морской пехоты
«Боксерское» восстание и его последствия 109

кораблей, находившихся в порту Тяньцзинь: 915 англичан, 450
немцев, 358 французов, 312 русских, 112 американцев, 54 японца, 40
итальянцев и 25 австрийцев, го июня 1900 г. он выступил на Пекин. После
многочисленных атак со стороны ихэтуаней, не дойдя до города
только 22 км, он вынужден был возвратиться назад и с огромным трудом
прибыл в Тяньцзинь 26 июня45. В отряде насчитывались 62 убитых

и 228 раненых, отход проходил в тяжелых условиях, большое значение
имел факт, что здесь уже находилась русская бригада,
тот присланная
из Порт-Артура46.
В 5 часов утра 28 мая (хо июня) 1900 г. вице-адмирал Е. И.
Алексеев получил высочайшее повеление об отправлении в Пекин
десантного отряда. В гарнизоне Порт-Артура в полной готовности находилась
3-я Восточно-Сибирская бригада, ее и решили отправить.
Поскольку оставались подозрения по отношению к Японии, 29 мая (и июня)
1900 г. под укрепления Таку отправили только 12-й
Восточно-Сибирский стрелковый полк, четыре орудия, казачью сотню и взвод
саперов. Е. И. Алексеев не хотел оставлять город без единственной
готовой к бою части. Только после взятия Таку 4 (17) июня, когда японские
войска ифлот также приняли участие в подавлении восстания, русские
корабли перевезли 9-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, четыре
орудия, четыре пулемета и полусотню казаков47.
При этом настроения в Порт-Артуре в начале пекинских
событий были странными. Е. И. Алексеев обратился к первому

весьма
эшелону русского десанта со словами: «Вы отправляетесь в Китай не с
военной целью, а с целью мирной. Вы служили на Квантуне при тяжелой

обстановке, требовалось много труда и выносливости,
где и уже
доказали свою способность к мирной службе. Теперь же вы
новую иную деятельность, и я уверен, что там вы покажете себя

отправляетесь на
такими же молодцами, какими вы были здесь. Будьте

тверды,
выносливы, строго соблюдайте дисциплину, не обижайте мирных жителей.
Помните, чторусский солдат прежде всего христианин, а потому
должен быть добрым к тем, кто не делает ему вреда. Ваши предки не раз
доказали это»48.
Войска не готовились встретить серьезное сопротивление, их
к этому не готовили. «Сведения о противнике и общем положении были

самые смутные, отмечал участник экспедиции. Еще в
Порт-Артуре, когда эшелон готовился к отправлению, считали, что экспедиция
не будет серьезной и ограничится приятной прогулкой в Пекин. В Тянь-

Дзине не предполагали останавливаться. О китайских войсках были
самого низкого мнения: считали, что представляют собой неорганизо¬
IIO Внешняя политика императора Николая II

ванную орду, вооруженную чуть ли не кремневыми ружьями и луками.
На фортах и в укреплениях считали, что артиллерийское вооружение
стоит самое незначительное, есть даже деревянные пушки, а то и
драконы на страх врагам. Хороших войск так мало, что считать их нечего.
Боксеры вооружены только мечами, пиками и ничего страшного собою

не представляют. С такими приятными заблуждениями выступили в
поход, не думая, что дело окажется гораздо серьезнее»49.
Русский полк, которому пришлось не только брать, но и
оборонять Тяньцзинь, понес значительные потери до 15% своего состава.
Были убиты четыре офицера и 50

рядовых, ранены офицеров
восемь
и 2оо рядовых50. Провал экспедиции поставил под угрозу иностранные

сеттльменты в Тяньцзине, которые с трудом удерживал сводный
международный отряд. На поддержку ему пришлось выслать войска из
ближайших гарнизонов держав, которым вскоре была объявлена война
Китаем. Естественно, что эти события не могли обойти стороной и
русский Порт-Артур. Китайское правительство стало лихорадочно
укреплять форт Таку и подступы к Тяньцзиню.
8 (21) июня 1900 г. китайское правительство объявило войну
иностранным державам. Все жители Китая призывались к истреблению
врага, уклонившимся грозили жестоким и немедленным наказанием.
В указе Цы Си говорилось: «...негоже влачить жалкое существование,
обрекая себя на позор в глазах потомков. Не лучше ли двинуть войска

в карательный поход и решить судьбу сразу!»51 Во всех невзгодах
Китая обвинялись иностранцы: «Они угнетали мирных граждан,

оскорбляли богов и память святых мужей, побуждая тем самое жгучее
негодование среди народа. Отсюда происходит сожжение часовень, храмов
и истребление обращенных из китайцев патриотами-храбрецами»52.
Уверенность в своих силах была абсолютной: «Не говоря уже о правоте
нашего дела, число наших провинций более 20, а населения у нас
свыше 400 миллионов. Нам вовсе небудет трудно отомстить за
оскорбление достоинства нашей страны»53.
На возможную войну с Китаем в Петербурге поначалу
смотрели как на колониальное приключение, с которым можно справиться
с мизерными средствами. «Боксерское» восстание во многом
покончило с этими иллюзиями для его подавления пришлось

мобилизовать Сибирский военные округа и сформировать в
Приамурский и
последнем два корпуса. В образованном в 1884 г. Приамурском военном
округе было всего ю батальонов, го сотен, пять батарей, саперная рота

и рота крепостной артиллерии. Через го лет количество пехоты
увеличилось всего лишь на го батальонов54. Правда, и настроение в войсках
«Боксерское» восстание и его последствия hi

было повышенное, войны там не боялись: «Оттаскаем манз за косы
только ивсего»55.
Обстановка в Маньчжурии складывалась все хуже. Отдельные
нападения хунхузов на железную дорогу при ее строительстве имели
приобрели массовый характер.
место в 1898 и 1899 гг., но в 1900 г. они
Местные власти направили на помощь «боксерам» войска56. Те русские,
кто имел несчастье попасть в руки местных чиновников, подвергались
казням и мучениям57. Это была не инициатива губернаторов они
выполняли распоряжение императрицы от 26 июня 1900 г. Уже через два

дня после него было совершено первое нападение на русский патруль
сучастием «боксеров» и солдат, офицер. В тот же день
был убит русский
были сожжены протестантские миссии в Мукдене, 30 июня та же судьба
постигла католическую миссию в этом городе58. Под влиянием кризиса
С. Ю. Витте сразу же декларируемых им идей «мирного

отошел от
проникновения». «Я советовал на всякий случай сосредоточить побольше

войск, писал он министру внутренних дел Д. С. Сипягину 7 (20) июля
1900 г. Лучше деньги потерять, чем престиж»59.
Прозрение пришло поздно. Экономия средств и
«мирное
проникновение» приводили к потере и денег, и престижа. В 1898 г.
охрана КВЖД была увеличена с 2 до 5 тыс. человек, чего было явно
недостаточно не только для защиты, но даже и для наблюдения за линией

железной дороги. Особенно слаба была стража в южной части
Маньчжурии, где от Телина до границ Квантунской области имелись
только 590 человек, а включая постоянные посты в крупных городах Те-
лине, Ляояне Инкоу 674 человека (477 пеших и 197 конных). Рядом
и
постановлений от 2 (15) июня, 16 (29) июня и 22 июня (5 июля) 1900 г.
численность охранной стражи КВЖД была увеличена до и тыс. солдат

и офицеров, но, естественно, реализовать их в условиях начала
военных действий не удалось60. С имевшимися силами невозможно было
надежно прикрыть 2420 верст железных дорог в Маньчжурии, из которых

на ЮМЖД выпадало 980
верст. Серьезнейший кризис наступил очень
быстро к
уже 24 июня (7 июля) 1900 г.61
Охранные части, даже усиленные пятью железнодорожными
батальонами, справиться с ситуацией. Финансовые
не смогли
потери только от разрушения уже построенных участков КВЖД составили

70,1 млн рублей. Контроль над большей частью КВЖД и ЮМЖД был
потерян. Основные силы стражи под командованием
генерал-майора А. А. Гернгроссаи его заместителя полковника П. И. Мищенко были
блокированы Харбине в течение двух недель,

в с i по 15 (14 по 28) июля.
А. А. Гернгросс, ставший начальником гарнизона города, сумел отбить

атаки «боксеров»62. Правда,Маньчжурии они в основном были
в
представлены не повстанцами, а войсками, находившимися под

командованием местных губернаторов63. Женщин и детей пришлось
эвакуировать по Сунгари в безопасный Хабаровск, что резко сократило русское
гражданское население города (с 5 до з тыс.)64.

Железнодорожные служащие, которые не успели уйти в Харбин
или в Квантунскую область, попали в руки китайских властей и были
подвергнуты жестоким пыткам, а после этого публичным казням65.
Часть железнодорожников и пограничников, находившаяся ближе к
побережью, Инкоу, где стояли канонерские лодки

оттянулась к
«Грозящий» «Отважный», которые потом были усилены канонеркой

и
«Гайдамак» и двумя миноносцами. Когда в Инкоу вслед за Дашичао пришли
«боксеры» и корабли обстреляли окраины города,

начались волнения,
где концентрировались силы Началась паника, «боксеры»

повстанцев.
отступили, их энергично преследовали казаки. Русский поселок, порт
и железнодорожная станция так и не были атакованы66.

КВЖД понесла нападений «боксеров».
огромные потери от
Стоимость работ и расходов, вызванных восстанием, составила

71745878 рублей67.1 (14) июня последовало распоряжение о
переброске на Дальний Восток трех стрелковых бригад с артиллерией из
Варшавского и Виленского военных округов, го (23) июня 1900 г. был издан
приказ о мобилизации запасных Сибирского и Приамурского военных

округов, последний округ был переведен на военное положение. Через
неделю последовал приказ о призыве запасных в Квантунской области.
23 июня (6 июля) последовало распоряжение о передислокации в
Приамурье двух стрелковых бригад с артиллерией из Киевского и

Одесского военных округов68. Здесь же формировались кадры для новых
частей на Дальнем Востоке69. 24 июня (7 июля) последовало высочайшее

повеление о формировании новой, 5-й Восточно-Сибирской
стрелковой
бригады 4-полкового состава70, i-я Восточно-Сибирская бригада
уже перевозилась в Порт-Артур из Владивостока по морю. Ее полки
практически немедленно по прибытию были отправлены на Ляодун
для контроля над железной дорогой. Они почти сразу втянулись в бои
с «боксерами», которых активно поддержало местное население и
частично войска71.
27 июня (го июля) 1900 г. последовало высочайшее повеление
о формировании Порт-Артурского крепостного пехотного полка,
причем полк должен был быть сформирован в Европейской России и затем
перевезен к месту постоянной дислокации72. 26 июня (9 июля) было

издано высочайшее повеление о вступлении в Маньчжурию, но уже

2 (15) июля, еще до того, как его смогли выполнить,китайцы принялись
обстреливать Благовещенск. городе В началась паника, жители
массово покидали его. Китайцы попытались перехватывать русские
пароходы по Амуру. 8 (21) июля началась мобилизация Сибирского военного

округа Семиреченской области, через три дня было принято решение
и
сформировать для действий в Китае четыре армейских корпуса 1,2,

3-й и десантный. В Приамурском и Сибирском военных округах были
призваны ioi 887 чинов запаса, мобилизованы 53 батальона, 48
эскадронов и сотен, 18 пеших и конных батарей73.
И этого оказалось мало огромная по протяженности граница
с Китаем по большей части была незащищенной. Весьма опасным
оказалось положение дел по Амуру. Из-за обстрелов с китайской стороны
сообщения по реке были прерваны на пространстве в 180 верст. Еще
в 1885 г. началось обсуждение планов по созданию Амурской военной
флотилии. В 1893 г. к ними попытались вернуться вновь, но каждый
раз от них отказывались из-за отсутствия средств. В результате в 1900 г.
пришлось импровизировать. Котельным железом были прикрыты
пароходы «Селенга» и «Сунгари», на которые были поставлены орудия. Эти
самодельные канонерки вступили в поединки с китайскими
батареями и обеспечили безопасность подхода к Благовещенску по реке и
подвоз патронов74.
снарядов и
Амурском крае было немало китайцев. Они составляли более

В
половины рабочих на золотых приисках75, китайские торговцы были
весьма заметным и многочисленным элементом на рынках

Благовещенска Хабаровска, ежегодно тысячи подданных богдыхана
и
переходили Амур для работ и торговли76. Еще до прихода канонерок из-за

опасений перед возможными действиями противника из Благовещенска
на правый берег Амура начали насильно выселять китайцев и
маньчжуров. В городе с 30-тысячным населением практически не было войск,
за исключением резервного батальона, не было оружия для вооружения
ополчения, не было боеприпасов. Страх перед возможной помощью,
которую могли оказать своим соплеменникам китайцы на русском
берегу, стал причиной насилия над ними. Выселение сопровождалось
избиениями и грабежом. Большая часть изгнанников утонула. Немногие
из них, плывшие на немногочисленных лодках, попали под обстрел
китайских солдат, считавших выживших предателями. На берегу их
казнили. Остальные вынуждены были пересекать Амур вплавь. Сделать
это удалось немногим77.

Между тем толькоконтроль над Амуром мог обеспечить
безопасность русской границы. Наземных сил не хватало. В качестве при¬

мера можно привести численность Амурского казачьего войска,
размещенного по левому берегу этой реки. На территории от станицы
Покровской до выселка Забеловского (1800 верст) на i января 1899 г.
всего проживали 24562 человека, из них казаков н 363 (всех

возрастов) и го 568 казачек78. Пришлось, время как и во
японо-китайской войны, прибегнуть к организации крестьянских дружин

самообороны. По положению 1900 г. в дружины принималось мужское
население всех сословий в возрасте от 21 до 45 лет. В июле 1900 г. были
созданы 32 сотни (из них две корейские), населению только в
Приамурском военном округе были отпущены 26 944 винтовки. А ведь в

начале событий предполагалось обойтись двумя полками, одной батареей
и одной сотней.
К осени 1900 г. для подавления восстания по железной дороге
на территории России и по морю было перевезено до хоо тыс.
военнослужащих. КВЖД и Транссиб оказались не в состоянии обеспечить

в полном объеме необходимые для войны с Китаем перевозки. С
начала осложнений по i (14) октября 1900 г. по Сибирской железной дороге
были перевезены 54 410 человек, 11407 лошадей и 188200 пудов грузов.
В то же время морем только из Европейской России были перевезены

го тыс. человек и более i млн пудов грузов. Всего в Маньчжурию
пришлось послать 126 батальонов, 118 сотен и 336 орудий изСибири,
Приамурья, Забакайкалья, а также частично из Европейской России79.
Европейские страны, США и Япония отправили для подавления
восстания свои войска, международную карательную экспедицию
возглавил германский генерал-фельдмаршал граф А. фон Вальдерзее, его
кандидатура была предложена Вильгельмом II Николаю II в
телеграмме от 24 июля (6 августа) 1900 г.80 По приказу кайзера от 9 июля 1900 г.

должен был быть создан германский Восточно-Азиатский корпус, он
формировался из добровольцев. Первоначально он состоял из

восьми батальонов, трех эскадронов и четырех батарей81. Затем он
получил более сложное деление три Восточно-Азиатские бригады, два

отдельных батальона морской пехоты, кавалерийский и
артиллерийский полки и другое всего 11 тыс. солдат и офицеров82. В сентябре
к ним добавились еще 7600 человек. Первый пароход с германскими
солдатами отплыл в Китай 27 июля, последний 10 августа83. Кайзер

считал себя оскорбленным лично и, провожая экспедиционный корпус
в Бременгафене 27 июля 1900 г., напутствовал своих солдат
следующими словами: «Пощады не давать, пленных не брать! Подобно тому, как
тысячу лет назад при короле Этцеле84 гунны оставили по себе память
о своей мощи, до сих пор сохранившуюся в преданиях и сказках, точно

так же благодаря вашим деяниям имя немцев в Китае должно
запомниться на тысячу лет, чтобы никогда китайцы не посмели даже косо
взглянуть на немца»85.
Выполнить эти рекомендации в полном объеме подчиненные
А. фон Вальдерзее не смогли, так как основные военные действия
закончились до их прибытия в Китай (27 сентября 1900 г.). Сам генерал-
фельдмаршал прибыл в Таку 12 (25) сентября, в это время в районе
от Печилийского залива до Пекина находились 20 934 японца, 13 234
русских, 8353 британских, 8178 германских, 6757 французских, 5608
американских, 2541 итальянский, 494 австрийских солдата, морских
пехотинца и офицера86. Последними военными действиями были успешные
атаки русских и немцев ряда фортов на побережье Пекинского залива.
Они имели солидное и вполне современное вооружение, включая
пулеметы и тяжелую артиллерию, но гарнизоны не смогли отстоять их87.

Вслед за этим союзники приступили к карательным операциям и
организации парадов88.
В самый разгар военных действий С.Ю. Витте попытался
выступить с позиций если не мирного, то ограниченного военного
проникновения, считая необходимым воздержаться от взятия
китайской столицы. «Необходимо зарываться, писал он 14 (27) июля

не
1900 г., стараться локализовать болезнь и, установивши

а
порядок в нашем районе (Маньчжурии), удалиться восвояси»89. Однако

эта программа была настолько же хороша, насколько невыполнима.
I (14) июля был взят Тяньцзинь. Успехи европейцев стали причиной
попытки Цы Си продемонстрировать хорошее отношение к

блокированным миссиям 7 (20) июля она послала сюда арбузы, тыквы,
огурцы, баклажаны и т. п. Вскоре бои возобновились. В конце июля
в посольском городке уже отчетливо слышали огоньорудий90, i (14)
августа в два часа дня к городку подошли сикхи, а в четыре
забайкальские казаки91.
Центр города быстро наполнили войска союзников, их
обозы и вспомогательные части92. Пекин был взят, императрица Цы Си

и двор покинули столицу. Город пострадал от
сильно
обстрела пожаров во
артиллерийского и время боев. Вслед за этим начались
массовые грабежи93. «Во всем городе происходит страшный грабеж,
записал в своем дневнике 2 (15) августа русский дипломат. Иностранные
войска грабят китайцев. Это, по-видимому, одобряется военными
властями, которые, во всяком случае, ничего не предпринимают
против этого. Стремление к легкой наживе обуяло не только военных,
но и статских. Многие, вооружившись винтовками, отправляются в го¬

род и возвращаются с телегами, нагруженными шелками, мехами, а
нередко и слитками серебра»94.

Особенно отличились японцы, но и все остальные тоже не
сидели сложа руки. Бедным горожанам нечем было защищаться, кроме

флагов союзников и белых «Народ,
знамен с надписью вроде:
покорный Японской империи»95. Такая защита мало кому помогала, огромная

масса людей бежала, и самые многолюдные в недавнем прошлом улицы
пустовали. Грабеж принял организованный характер город разоряли
утром и днем, вечером добычу продавали на импровизированных
рынках, выручка шла в офицеров и солдат96. «Было грустно ходить
карманы
по городу и видеть его опустошение, писал протестантский
священник. Он был уже дважды ограблен до этого «боксерами» и

императорскими солдатами, а теперь его грабили союзники»97.
15 (28) августа 1900 г. союзники организовали нечто вроде
парада в Пекине это был торжественный вход войск в Запретный
город. Шествие возглавил генерал-лейтенант Н. П. Линевич, за ним
следовал дипломатический корпус, затем русские, японские, английские,

американские, немецкие, итальянские и австрийские войска98.
Восстание было подавлено, Маньчжурия фактически оккупирована
русскими войсками. В августе 1900 г., немедленно после занятия Пекина,
русское правительство заявило о своем намерении не присоединять

занятые войсками территории и о готовности эвакуировать их после
соглашения с цинским правительством. 9 (22) декабря 1900 г. китайским

уполномоченным в Пекине была передана коллективная нота,
предлагавшая программу наказания повстанцев, правительства и страны99.
По соглашению с державами, заключенному 25 августа (7
сентября) 1901 г., Китай был обязан заплатить им 450 млн лян серебра
контрибуции в течение 39 лет (ззз>9 млн долларов, первая оплата
с I января 1902 г., последняя i января 1940 г., начисление
процентов с суммы выплат с i января 1902 г., гарантия выплат поступления

от морских таможен после освобождения их от обязательств по
другим выплатам, соляной налог100), направить в Берлин и Токио

«искупительные миссии» для выражения сожаления в связи с убийством
дипломатов этих стран, установить на месте их убийства памятники,
провести массовое наказание виновных в поддержке «боксеров»,
уничтожить укрепления районе Таку и провести
в ряд реформ,
облегчающих положение иностранцев в империи101. 7 января 1901 г. Цы Си
вместе с придворными вернулась в Запретный город102. Но до успокоения
было еще далеко. Маньчжурия находилась под русским военным
контролем, что вызывало крайнее беспокойство в Японии, где присутствие

русских войск в Северо-Восточном Китае воспринимали как угрозу
Корее103. (22) января 1901 г. японский посланник в России вручил
9
русскому МИДу сообщение своего правительства. Токио напоминал
Петербургу о действующем соглашении 1898 г., притом что его положение
в Маньчжурии «носит совершенно иной характер, оно могло бы
возбудить
естественно опасения, если бы Россия не заявила о своем
намерении очистить
провинцию»104.
Русский посланник в Токио обращал внимание В. Н. Ламздорфа
на резкую активизацию дипломатических усилий японцев. 9 (22)
февраля 1901 г. А. П. Извольский писал министру: «В стремлении

обеспечить свои интересы японское правительство ищет, конечно, прежде
всего поддержки других заинтересованных держав, и можно быть
уверенным, что японская дипломатия напрягает всеусилия, чтобы

возбудить против наших действий
Маньчжурии не в и только Англию
Германию, но и Китай. Есть

указаний на то, что токийский
много кабинет
старается приобрести преобладающее влияние при странствующем
Маньчжурском дворе: кабинет этот, без сомнения, располагает
различными негласными средствами на сказанный двор, а Маньчжурский
вопрос доставляет ему удобный случай выступить роли защитника в
Китая и интересов Маньчжурской династии. Ближайшая цель японского

правительства состоит при этом, конечно, в том, чтобы создать по
отношению к России комбинацию, подобную той, вследствие которой
сама Япония должна была отказаться, после войны с Китаем, от
утверждения на Ляодунском полуострове. Если же однако подобная

комбинация не состоится, Япония должна будет или отказаться от всякого
вознаграждения, или решиться действовать собственными силами.
Найдет ли японское правительство в себе достаточно смелости, чтобы

пойти по этому второму пути, не останавливаясь даже перед риском
столкновения с Россией, заранее сказать невозможно»105.
Первым реальным результатом русских действий в Маньчжурии
стало сближение Англии и Японии. 16 апреля 1901 г. японский
посланник в Англии виконт Т. Хаяси получил инструкцию: «Японское
правительство пока не высказывает своего окончательного мнения о союзе
с Англией, но представляет посланнику осведомиться у

Великобританского правительства о союзе частным
условии, образом при том
чтобы ограничивало действий Японского правительства в

это не
данном вопросе»106. В Лондоне были весьма заинтересованы в обретении
регионального союзника, Токио нуждался во внешней финансовой

и военной поддержке, Петербург занимал весьма уклончивую
а
позицию по вопросу о сроках эвакуации Маньчжурии. 12 (25) марта 1901 г.

В. Н.
Ламздорф отказался официально принять сообщение японского
правительства по вопросу о русско-китайских отношениях. Министр
заявил, что считает неприемлемым для России вмешательство
третьей стороны Петербургом и Пекином, добавив
в отношения между
при «Итак,
этом: как только Россия
убедится в водворении в
Маньчжурии порядка и безопасности благодаря восстановлению китайского
правительства в Пекине и нормального положения вещей в
Маньчжурии, она поспешит возвратить эту территорию Китаю, если только ей
не помешают в этом действия других держав»107.
Тем временем в Лондоне шли англо-японские консультации.
Они начались с середины апреля 19 oi г.108 Уже 15 июня 1901 г. Т. Хая-
си информировал Токио о готовности со стороны Англии заключить
союз109. Что касается самой Японии, то идея союза с Лондоном здесь
была популярной со времен вынужденного пересмотра Симоносек-
ского мира110. В. Н. Ламздорф не был сторонником обострения
отношений с Японией по Маньчжурскому вопросу. 18 июня (i июля) 1901 г. он
изложил свою позицию следующим образом: «В этом отношении для
достоинства России крайне важно, чтобы выступление русских войск
из пределов Китая совершилось при первой возможности и

единственно по почину императорского правительства, а не под давлением
международных осложнений, либо исходящих от заинтересованных

держав напоминаний о данных Россией неоднократно торжественных
обещаниях»111. С.Ю. Витте и А.Н. Куропаткин выступили

категорически против эвакуации, во всяком случае, не оформленной
предварительными условиями в пользу России. Направленность их действий
не вызвала сомнений.
19 июля (i августа) 1901 г. министр иностранных дел России
обратился с секретным письмом к военному министру и министру
финансов. Он писал: «Нет сомнения в том, что с политической точки зрения
присоединение к российским владениям обширной, богатой по своей

природе китайской области могло бы лишь послужить к вящему
подъему обаяния России среди азиатских народностей; обладание
территорией, через которую проходит железнодорожная ветвь,
долженствующая соединить великий сибирский путь с водами Тихого океана, где
ныне имеется уже незамерзающий порт,
в наших руках с одной
стороны, значительно облегчило бы самое сооружение строящейся дороги

и, с другой, обеспечило бы неукоснительное осуществление
исторической задачи России на Крайнем Востоке»112. Несмотря на столь
очевидные, как могло показаться, выгоды такого рода действий, В. Н.

Ламздорф категорически воспротивился планам его осуществления.

Глава МИДа считал, что в политике нельзя руководствоваться
желаемым. По его мысли, ни одна из европейских стран не станет
противодействовать расширению владений России за счет Китая, чего
отнюдь нельзя сказать о Японии113. В.Н. Ламздорф задавал С. Ю. Витте

и А. Н. Куропатки ну вопрос, на который он не получил однозначного
ответа: «.. .может ли Россия при настоящих условиях ее боевых сил без
всякого риска принять вызов Японии, и представляет ли приобретение
Маньчжурии столь существенные военные, стратегические и
чтобы ради этого захвата стоило идти навстречу опасным

финансовые выгоды,
осложнениям?»114 Министр ошибался только в одном в Европе была
одна страна, которая готова была пойти на конфликт с Россией, во
всяком случае, на косвенный конфликт с ней. Укрепление военных позиций

России Маньчжурии
в и на Черном море, открытая демонстрация союза
с Францией, старым соперником в колониях, все больше и больше
беспокоили правительство Англии. В1901 г. в британском военном
министерстве под руководством фельдмаршала Ф. Робертса Кандагарского были
разработаны различные варианты плана войны с Россией и Францией115.

Фельдмаршал скептически относился к возможности ведения
одновременного наступления против этих двух стран, а что касается
России, то были выделены четыре направления возможных британских
активных действий: i) Средняя Азия в случае принятия плана
наступления из Индии; 2) крепости Владивосток и Порт-Артур; 3) Кавказ;

4) уничтожение русского торгового флота на Черном море. При этом
первое направление вызывало вопросы в связи со сложностями
снабжения в случае движения англо-индийской армии в Туркестан и ее
немногочисленностью (75030 человек, при возможности усиления не

более чем на 16 тыс.), третье и четвертое очевидно зависели от позиции
Турции, тому к же возможность действий на суше практически не

рассматривалась. Оставалось второе, однако Владивосток уже
оценивался как Порт-Артур считался удачным
неприступная крепость, и только
пунктом для наступления, но желательно не для себя, а для будущих

союзников японцев. Лондон весьма тревожила возможность
использования финансовых средств французского союзника России для

укрепления ее военных позиций. Поэтому предусматривалось создание угроз
для французских колониальных владений прежде всего портов,
таких как Бизерта (Средиземное море), Дакар (Западная Африка),
Мартиника (Вест-Индия), Диего-Суарец (Мадагаскар), Сайгон

(Индокитай), Джибути (Красное море) и т. д.116
Проект англо-японского договора, составленный японским
посланником в Англии в ходе консультаций в Лондоне, был обсужден

в совете Гэнро 4 августа 1901 г.117 Он состоял из шести пунктов: i)
поддержка принципа «открытых дверей» в Китае; 2) поддержка
территориального status quo в этой стране; 3) предоставление Японии права
на свободу действий в Корее; 4) помощь союзников друг другу в случае,
если один из них начнет войну с другим государством, поддержанным
третьей страной; 5) союз должен быть заключен на длительное

время; 6) действие его будет ограничено Дальним Востоком118. С санкции
Гэнро переговоры были возобновлены 14 августа. Казалось, их ход был

весьма удовлетворителен119.
Существенных возражений со стороны Англии не было,
однако с лета 1901 г. перейти от консультаций собственно к переговорам
не удалось. Токио выжидал. В августе 1901 г. бывший премьер-министр
Японии маркиз X. Ито совершил поездку по Европе и США с целью

выяснения перспектив внешней политики своей страны. Посещение
Европы началось с Германии и Франции. Вслед за Парижем маркиз

отправился в Петербург. X. Ито считал, что можно договориться с Россией
на приемлемых для Токио условиях, к тому же он не верил в
перспективу соглашения с Англией. Именно поэтому, не ожидая особых

результатов, он дал согласие на начало переговоров в Лондоне120. Фактически
они уже шли под названием консультаций, но Т. Хаяси в отсутствие
полномочий вынужден был не торопиться. Только 8 октября 1901 г.
японский посланник в Англии получил полномочия, и 16 октября
переговоры начались и формально121.
3 (16) сентября 1901 г. А. П. Извольский известил Петербург о том,
что поездка X. Ито будет иметь особое значение для Токио: «Хотя
путешествию этому придается вполне частный характер, оно имеет
несомненное политическое значение и предпринимается с целью
ближайшего ознакомления со взглядами европейских кабинетов. Будучи устранен

от дел, маркиз Ито продолжает занимать выдающееся положение
старших государственных людей, пользующихся личным доверием

среди
японского императора, и результат его поездки может существенно

повлиять на дальнейший ход внешней политики Японии»122. X. Ито и
ранее не скрывал от русского посланника в Японии своих взглядов. В
центре внимания японского государственного деятеля находилась Корея,

и именно ее север как территория, которая могла стать объектом
японской колонизации. Токио должен был ответить на
вопрос выполнит он эту программу в союзе с Россией или в противостоянии с ней123.

6 ноября 1901 г. английская сторона представила японцам свой
проект соглашения между двумя странами. Он состоял из четырех
пунктов, содержание которых в целом соответствовало японскому проекту,
«Боксерское» восстание и его последствия 121

за одним исключением Лондон настаивал на включение Британской
Индии в зону действия союза124.7 ноября британский проект был
получен в Токио. Японский МИД немедленно связался с X. Ито, который
находился тогда в Париже. 15 ноября маркиз попросил по возможности
оттянуть решение по соглашению с Англией, дождавшись результатов
его поездки в Россию125.
12 (25) ноября 21 ноября (4 декабря) 1901 г. X. Ито посетил
Петербург, попытавшись еще раз договориться по вопросу о
распределении сфер влияния в Корее и Маньчжурии. Японцы готовы были
окончательно согласиться с переходом к России Квантуна, ожидая взамен
вывода русских войск из Маньчжурии и провозглашения там

политики «открытых дверей». Высокопоставленный представитель Японии
был встречен любезно, но холодно126. Неудачей окончилось и

предложение заключить новый русско-японский договор по Корее. Японский
проект этого соглашения состоял из пяти статей: i) взаимные
гарантии независимости Кореи; 2) взаимные обязательства не
территорию для стратегических целей против друг друга; з)

использовать ее
гарантии безопасности плавания через Корейский пролив; 4) признание

Россией свободы политических, коммерческих, промышленных
действий Японии в Корее, включая право Токио давать советы
корейскому правительству, а в случае необходимости и оказывать ему военную

помощь, в том числе и для подавления восстаний; 5) договор должен
был заменить все заключенные ранее русско-японские соглашения
по этому вопросу127.
22 ноября (5 декабря) 1901 г. В. Н. Ламздорф представил
переговорах X. Ито. По словам русского министра, он
Николаю И отчет о с
заявил своему японскому гостю, что его предложения являются лишь
перечнем льгот, «которые Япония желает выговорить в свою
пользу», а их реализация превратит независимость Кореи в «пустой звук».

«На таковую постановку вопроса, заявил В. Н. Ламздорф, ввиду
ближайшего соседства России с Корейским полуостровом
императорскому правительству трудно согласиться»128. Русская сторона

весьма
представила свои контрпредложения. Оставив три первые и

последнюю (в русском проекте она стала седьмой) статьи японского проекта
без изменений, русские существенно меняли четвертую и вводили
новые пятую и шестую. Россия признавала за Японией
преимущественные права и свободу действий в Корее лишь в коммерческом и

промышленном отношениях, но давать советы Сеулу и тем более отправлять
туда войска Токио мог только попредварительному соглашению с
Петербургом (статья 4). Японские войска в случае отправки на полуостров

должны были находиться там строго ограниченное время, по
истечении которого обязаны отзываться. Кроме того, они не могли
находиться в зоне, прилегающей к русско-корейской границе (статья 5). Те же
права, которые Япония получала в Корее, Россия должна была получить

и в пограничных с ней областях Китая (статья 6)129.
Миссия X. Ито закончилась неудачей, и хотя он еще надеялся
на возможность соглашения с Россией и считал, что нет
необходимости торопиться с заключением союза с Англией, эта его точка зрения

уже не поддерживалась в Токио130. Там не верили в возможность
соглашения с Петербургом по Корее, причем не без оснований. 27 ноября

(ю декабря) А. Н. Куропаткин изложил свое мнение по этому
вопросу В. Н. Ламздорфу: «Уверен, что даже удержав в известной от нас
зависимости Северную Маньчжурию до границ, указанных мною ранее,
мы имеем полное основание надеяться избежать разрыва с Японией.
Поэтому наше новое соглашение с Японией не должно быть куплено

слишком дорогой ценой. Полный отказ от Кореи и уступка ее Японии
и составят слишком дорогую цену»131. Военный министр внес свои
требования в проект соглашения с Японией, которые еще более
свободу ее действий в Корее и увеличивали возможности русской
ограничивали
политики в Северо-Восточном Китае. Часть их была учтена в
окончательной версии этого документа, который был одобрен Николаем И

х (14) декабря 1901 г. и отправлен X. Ито в Берлин132.
Впрочем, это уже не имело значения, X. Ито не мог более

задерживаться. Его поездка в Россию вызывала значительные
недовольство и подозрения в Англии133. Ссылки японских дипломатов на то,
что визит бывшего премьер-министра в Петербург не носит
политического принимались Лондоном всерьез. На самом деле

характера, не
Токио предупреждал X. Ито не идти далее обмена мыслями с русской
стороной, но затягивать переговоры с англичанами уже было

невозможно134. Форин-офис торопил японскую дипломатию с заключением
союза. Токио до конца ноября затягивал переговоры, внося
второстепенные правки в документы, предложенные англичанами (вместо
«Китай» «Китайская империя», вместо «Корея» «Корейская империя»
и т. п.)135. Теперь в проволочках не было смысла.
X. Ито прибыл в Англию и уже 2 января 1902 г. на
переговорах заявил министру иностранных дел лорду Г. Лэнсдау-

возобновившихся
ну: «У меня нет мысли о какой-либо двуличной политике в отношении
Британии и России, и я не поддерживаю русско-японский союз. Я
только желаю попробовать наиболее мирный метод достижения

соглашения с Россией путем использования существующего русско-японского

соглашения как отправного пункта для шага вперед, для того чтобы
защитить интересы Корее. На мой взгляд, это позволит укрепить
наши в
мир на Дальнем Востоке в будущем»136. Вместо этого был сделан другой

шаг. 30 января 1902 г. сроком на пять лет был заключен англо-японский
союз. Он гарантировал интересы Англии в Китае, а Японии в Корее
и Китае. Лондон и Токио обязывались в случае войны одного из
союзников с третьим государством придерживаться благожелательного
нейтралитета (статья 2), а в случае если к противнику

присоединится одно или несколько государств, оказать и прямую военную помощь
(статья з)137. образом, это был договор о региональном
Таким
партнерстве, нацеленный против России и ее союзницы Франции.

Они ответили на него декларацией от 3 (16) марта 1902 г., в
которой, в частности, заявляли о свободе действий Парижа и Петербурга
в случае нарушения целостности Китая или нанесенного их интересам
ущерба138. Сама русская дипломатия предпочла отреагировать на
известие декларацией о неизменности своей политики в Китае.
о союзе
5 (18) марта 1902 г. была опубликована официальная реакция на

известие об англо-японском договоре: «Императорское правительство,
оценив дружеские сообщения, сделанные России по

этому поводу как
японским, так и великобританским правительствами, отнеслось
совершенно спокойно к заключению означенного договора. Начала,
руководившие русской политикой с самого начала возникновения смуты
в Китае, остались и остаются неизменными: Россия требует
неприкосновенности соседнего дружественного Китая, а
независимости и
равно и Кореи; Россия желает сохранения нынешнего положения вещей

и полного умиротворения на Крайнем Востоке»139. Между тем
неизменность позиции вряд ли была удачной реакцией на союз Лондона

и Токио. Он сделал возможным более жесткое поведение британской
и японской дипломатии на переговорах о русском военном
присутствии в Северо-Восточном Китае и был чрезвычайно выгоден как
Великобритании, ослабленной бурской войной, так и Японии,

получившей европейского союзника.
По оценке, данной британскими экспертами 25 марта 1902 г.,
к этому времени Япония могла выставить для действий на континенте

182 тыс. обученных солдат, оставив для обороны островов
170-тысячную армию такого же качества. Собственных транспортных
возможностей Токио хватило бы для быстрой перевозки трех дивизий: 42 тыс.
солдат и офицеров, 17100 носильщиков и резерва, 16 830 лошадей. В

случае необходимости, по японским данным, полевая армия могла
составить 300 тыс. человек (на юо тыс. человек больше британских про¬

гнозов). Финансовые возможности ведения Токио войны оценивались
Лондоном высоко, как и технические возможности снабжения
японской армии на континенте. Цели действий были сформулированы
ее
предельно Маньчжурия, Порт-Артур и Владивосток. Силы

точно:
русской армии на Дальнем Востоке оценивались в иг тыс. человек со 150-

180 орудиями, из которых полевая армия составит от 6о до 70 тыс.
человек со 130 орудиями140. В1902 г. японцы представили своим союзникам
и общие положения вариантов плана войны с Россией: i) в случае ее
начала весной или летом предусматривалась одновременная высадка

десантов и обложение крепостей Владивосток и Порт-Артур, вслед за чем
быстрое движение на Харбин и занятие этой смычки КВЖД и ЮМЖД;
2) в случае если война начнется зимой, сначала планировались
высадка десанта на Квантунском полуострове и обложение Порт-Артура,
затем наступление на Харбин, а весной, после того как растает
береговой лед, высадка десанта и обложение Владивостока и начало
движения на Харбин141.
В случае начала военных действий Токио ожидал от Лондона
финансовой поддержки и, при необходимости, помощи в контроле
над морем и конвоировании транспортов. При расширении
конфликта японцы были готовы оказать помощь английским войскам в
действиях против Французского Индокитая. Англичане сомневались в

возможности осуществления планов действий против России, особенно
в зимнее время. Сомнения вызывали и возможность быстрого взятия
русских крепостей, и расстояния (400 миль от Владивостока до
Харбина и боо миль от Порт-Артура до Харбина), и способность японцев
эффективно использовать железную дорогу для снабжения (в Лондоне

опасались рейдов русской кавалерии с целью вывода ее из строя), и
организация наступления на двух направлениях142. В июле 1902 г. было
достигнуто соглашение об обмене между союзниками разведывательной

информацией, совместной работе по составлению карт и справочных
книг по Маньчжурии, Корее, Индокитаю на английском и японском
языках, в случае начала военных действий японцам предоставлялся
особо благоприятный режим при пользовании британскими

телеграфными линиями143. Лондон мог уже не сомневаться в близости русско-
японской войны.
Отказавшись от соглашения с Японией, Петербург оказался
в сложной ситуации: его действия в Маньчжурии не имели реальной
поддержки со стороны какой-либо из великих держав. В результате
26 марта (8 апреля) 1902 г. Россия под давлением США и
Великобритании вынуждена была подписать с Китаем договор о поэтапной эвакуа¬

ции Маньчжурии в течение 18 месяцев: за первые шесть месяцев
русские войска должны были покинуть юго-западную часть Мукденской
провинции, затем за следующие шесть месяцев остальную часть
этой провинции, последние шесть месяцев выделялись для

эвакуации Хэйлунцзяна144. Выполнять этот договор в Петербурге не
торопились, во всяком случае полностью, тем более что в нем

оговаривалось,
что эвакуация завершится, «если тому не воспрепятствуют какие-либо
неожиданные действия других держав или самого Китая»145. В1902 г.
на основе подразделений охранной стражи КВЖД (несколько тысяч

человек) был создан Заамурский округ пограничной стражи
пограничный корпус в 25 тыс. человек146.
Особое совещание под председательством министра
иностранных дел 25 января (7 февраля) 1903 г. приняло решение принять
предложения военного министра относительно нежелательности участия
русских военных в управлении Маньчжурией

одновременно о
и
начале переговоров с Пекином на основе позиции, предложенной А. Н. Ку-

ропаткиным147.28 февраля) января (го 1903 г. император утвердил
поданный им доклад об эвакуации только Мукденской и южной части
Гиринской провинций, но русские войска должны были остаться в Ги-
ринской и Цицикарской провинциях на «неопределенное время»148.
Положение на Дальнем Востоке становилось очень опасным, однако
в это время Николай II еще считал возможным вернуться к активной

политике и на Балканах. Сам он сформулировал эту задачу 5 (18)
января 1903 г. следующим образом: «...нам, будучи бдительными на
востоке, обратить главное внимание на запад»149.
Начало века: от Балкан до Персии
императора к Балканам было очень пристальным,

и не только в связи с ситуацией Европе. 25 января (6
в
Внимание февраля) 1900 г. он утвердил доклад министра иностранных дел

графа М. Н. Муравьева, в котором были намечены
следующие задачи для «ограждения наших первостепенных интересов на
турецком Востоке, в Средней Азии, Персии и Дальнем Востоке»: i)

воздействовать на султана с целью прекращения работ по укреплению
Босфора и строительству железных дорог у побережья Черного моря;
2) восстановить непосредственные дипломатические связи с
Афганистаном; 3) продолжить усиление боевой готовности войск Туркестан¬

ского военного округа и Закаспийской области; 4) активизировать
инженерные изыскания в Персии с целью подготовки проекта
железной дороги Оренбург Ташкент Закавказье; 5)
Тегеран
поощрять русские торговые и промышленные предприятия в Персии; 6)
начать устройство порта в Энзели и развивать мореходство, регулярную
почтовую телеграфную связь в районе Каспийского моря; 7)

и
продолжить усиление войск Приамурского военного округа и Квантунской
области; 8) ускорить оборудование Порт-Артура и завершение

железнодорожной связи Порт-Артура с Сибирской магистралью; 9)
постоянно содержать на Тихом океане значительную и снабженную всем
необходимым эскадру; ю) продолжить подготовку плана занятия
Босфорского пролива1. Наиболее важной из всех этих задач военный

министр генерал-адъютант А. Н. Куропаткин назвал «прочное военное
занятие Босфора»2.
В 1900 г. был продлен срок действия секретной
австро-румынской военной конвенции, текст которой в октябре 1901 г. был
получен русским военным агентом в Вене. Соглашение было нацелено
против России, Болгарии и Сербии. Два последних балканских

государства явно начали выходить из-под влияния Дунайской монархии.
Военный министр А. Н. Куропаткин, получив эту информацию, счел
необходимым добиться подписания договора с Сербией и Болгарией.
Союз с последней обеспечивал, по его мнению, пассивность Румынии
в случае осложнений с Германией и Австро-Венгрией. Военный
министр был готов пойти на аналогичные гарантии Сербии и Болгарии,
но был категорически против обещаний территориальных
приращений за счет соседей. Отношения между Софией и Бухарестом уже в это
время были далеко добрососедскими. Между двумя странами

не
прежде Добруджа, которую желали контролировать

всего стояла
полностью и румыны, и болгары. Весьма негативно относились друг к
другу и их монархи. «Было бы очень странно, вспоминал британский
политический агент в Болгарии, если бы люди со столь разными
характерами, как король Карл и принц Фердинанд, остались друзьями;

на деле каждый из монархов недолюбливал другого, каждый не
доверял политике соседа»3.
Союз с Болгарией обеспечивал, по мнению А. Н. Куропаткина,
пассивность Румынии в случае осложнений с Германией и
Австро-Венгрией. Военный министр был готов пойти на аналогичные гарантии
Сербии и Болгарии, но был категорически против обещаний
территориальныхприращений за счет соседей. Под руководством
министра иностранных дел графа В. Н. Ламздорфа был составлен проект

конвенции с Болгарией. Однако между военным министром и
министром иностранных дел возникли весьма характерные противоречия.

В. Н. Ламздорф настаивал на том, чтобы военное соглашение
вступало в силу только в случае нападения на одну из договаривавшихся

сторон. Кроме того, МИД предлагал ввести обязательство «употребить все
средства, чтобы ничем не вызвать конфликта с Турцией и другими

Балканскими державами». Военный министр собственноручно вычеркнул
эти положения, объяснив это надписью на полях: «С целью не
связывать руки России Босфорском вопросе». Это нельзя назвать

в
расчетами, обращенными в необозримое будущее.
Весной 1902 г. в Адмиралтействе была проведена стратегическая

игра с участием штабов Одесского военного округа, Черноморского
флота, оперативных органов Главного штаба и Морского главного
штаба. Действиями оборонявшихся руководил великий князь Александр
Михайлович, наступающих военный министр, присутствовали
генерал-фельдмаршал великий князь Михаил Николаевич, командующий
войсками Киевского военного округагенерал-адъютант М. И. Драгоми-
ров, управляющий Морским министерством. В качестве представителя
Главного штаба принял участие в игре начальник отделения генерал-
квартимейстерской части полковник М. В. Алексеев4. Отрабатывалась
возможная атака Босфора. Военный министр вмешивался в
распоряжения подчиненных, вплоть до начальников саперов, поражал всех

и
своими оригинальными решениями возникавших проблем. «Алексей

Николаевич Куропаткин, вспоминал один из участников игры,
окончательно убедил меня в полной безнадежности подняться выше
храброго начальника штурмовой колонны и не раз забавлял своими

бухарскими рассуждениями. Когда дело дошло до устройства на местах
высадки баз для всех видов снабжения высадившихся на игре войск,
то он авторитетно высказал, что это дело совсем просто: пароход,
везущий все снабжение, на полном ходу врежется в берег, а все повозки
будут прямо подъезжать к пароходу и развозить по всем войскам все,
что им потребуется»5.
В результате игры стороны пришли к выводу о необходимости
пересмотра первоначальных планов атаки Босфора, так как подготовка

десанта требовала усиления. В том же году последовало указание
императора о строительстве на Черном море эскадренных броненосцев,

готовых не только для плавания в этом море, но и для далеких
переходов. Число их должно было дорасти до 12 с соответствующим
количеством крейсеров и минных судов. По этой программе в 1903 г. были

заложены два эскадренных броненосца («Иоанн Златоуст» и «Евстафий»)

и три миноносца6. Соответственно этим планам продолжился и рост
бюджета Морского министерства:
1895 г. 54 923 509 рублей;
1896 г. 57966000 рублей;
1897 г. 59 902175 рублей;
1898 г. 67050 ооо рублей;
1899 г. 83 065 ооо рублей;
1900 г. 86 628 015 рублей;
1901 г. 93 597 666 рублей;
1902 г. 98 318 984 рубля7.
В начале 1902 г. был разработан проект русско-болгарского
военного соглашения. Россия
Болгария оказывали друг другу военную
и
помощь случае в Румынии и Австро-Венгрии и

совместного нападения
дипломатическую в случае изолированного конфликта с одной из этих

стран. Предусматривалась поддержка Сербии, в случае если она
подвергнется агрессии. Главнокомандующим армией на Балканах
назначался князь болгарский Фердинанд I, но планы действий разрабатывал
русский Главный штаб. Болгария предоставляла России право

использовать свои порты, болгарский флот и транспортные средства
переходили в распоряжение русских моряков. В мае 1902 г. в Россию во главе
членов комитета по сооружению Софии памятника Царю-Освободи-

в
телю прибыл князь болгарский Фердинанд I Кобург. Сопровождавший

его председатель Народного собрания Д. Цанков передал Николаю II
ходатайство о присутствии императора на открытии памятника.
русско-болгарские противоречия уходят в прошлое. 31 мая 1902 г.
Казалось,
договор был подписан русским и болгарским военными министрами
в Петергофе, а в июле того же года прошел обмен ратификационными
грамотами. Третья глава этого соглашения гарантировала

неприкосновенность болгарской территории.
Как это ни странно, но в Софии на этот документ
смотрели не просто как на вершину сближения, последовавшего после
восстановления дипломатических отношений, но и как на гарантию

обретения сан-стефанских границ, а возможно, и выход за их
пределы,
прежде всего вДобрудже, с помощью Петербурга8, который и не
подозревал о столь условий соглашения.
интересном прочтении
Руководство болгарской армии приступило к разработке планов действий
на случай войны с Турцией, и в начале 1904 г. Фердинанд I утвердил
его первый вариант, предусматривающий наступательные действия
во Фракии. Этот документ стал основой будущего военного
планирования Болгарии вплоть до 1912 г. В 1908-1911 гг. его основательно

доработали, тогда же в цели военных действий болгар впервые был
включен и Константинополь9.
Одновременно Белград и София пошли на сближение, которое
должно было преодолеть наследие 1885 г. Не связанные с этой
катастрофой Петр Карагеоргиевич и Фердинанд I могли позволить себе это.

30 марта 1904 г. был подписан договор о дружбе между Сербией и
Болгарией. Отменялись таможенные сборы на произведенную в странах

продукцию (статья i), вводились единые транспортные тарифы
(статья 2), тарифы на телеграфное сообщение (статья 3), устанавливалась
свобода перемещений подданных, для перехода границы не

требовался иностранный паспорт (статья 4), вводились единые принципы
преследования преступников (статья 5), свободное обращение сербской

и болгарской монет (статья 6)10.
В тот же день был подписан и союзный сербо-болгарский

договор. София и Белград заявили о своей поддержке программы Мюрцпгге-
га (статья i), гарантировали территориальную неприкосновенность
друг друга (статья 2), договорились о совместных действиях в случае,
если третья держава попытается изменить положение в четырех
вилайетах Македонии (статья 3), стороны обязались в ближайшее время
заключить военную конвенцию (статья 4), учесть интересы Черногории
в случае решения албанского вопроса (статья 5), соглашались на
арбитраж русского императора по всем спорным вопросам, а в случае его
отказа передавать спор на рассмотрение арбитражного суда в

Гааге (статья 7). Договор был секретным (статья 8)11.18 мая 1904 г. была
заключена и военная конвенция, предусматривавшая создание
союзной армии в 2оо тыс. человек (статья i). Договор подробно определял
основы военного сотрудничества, снабжения, верховного
командования (статьи 2-9) и т. п. На Балканах возникала новая
военно-политическая реальность12.
В августе 1902 Курском силами четырех военных
г. под
округов Московского, Виленского, Киевского и Одесского были

проведены маневры. Они носили антиавстрийский характер, задачей этих
учений стало отражение армии, которая вторгается в Россию с
юго-запада13. На демонстрацию военной мощи империи был приглашен шах

Персии Музаффар-эд-Дин14, восхвалявший «тесную и верную дружбу,
которая должна соединить Россию и Персию»15. Один только вид двух
монархов, объезжавших по окончании маневров войска и вместе
принимавших парад шести корпусов, придавал учениям определенное ан-
тианглийское звучание16. Россия и Великобритания активно

противостояли друг другу в Персии. Для отношений между двумя империями

в данном регионе, по словам русского дипломата, были характерны
«глубокоенедоверие замаскированная враждебность»,
и слегка
особенно активно враждовали консульства в Мешхеде и Тебризе17.

причем
Осенью 1897 г. Николай И, гостивший у родственников в Дармштадте,

в разговоре британским дипломатом довольно ясно высказал
с свою
точку зрения на эту страну. Император не верил в возможность

существования слабых и зависимых буферных государств, а
слабое правительство Персии делало перспективы ее

коррумпированное и
превращения в сильный и самостоятельный барьер между Российской

и Британской империями слишком призрачными. Поэтому хотя России
и не нужны территории, по личному мнению Николая II, лучшим
новые
решением проблемы стало бы исчезновение персидской преграды

между границами владений Лондона и Петербурга на Среднем Востоке18.
В начале 1899 приказу военного министра был проведен
г. по
подсчет всех сил, которыми Россия обладала в Азии и поблизости от нее.

В Кавказском военном округе таковых насчитали 320 тыс. человек, в
Казанском 220 тыс. человек, в Сибирском 40 тыс. человек, в

Туркестане и Закаспийской области 75 тыс. человек, по Амуру и в Порт-
Артуре 8о тыс. человек, а всего 735 тыс. человек. Таким образом,
собственно на среднеазиатском направлении, по подсчетам
министерства, можно было сосредоточить не более 120 тыс. человек, чего было
вполне достаточно для обороны края. В случае военных действий
предполагалось мобилизовать три корпуса, находившихся в Туркестане,
и один, расквартированный на Кавказе19. Впрочем, сделать это при
отсутствии связи между закаспийскими железными дорогами и
европейской железнодорожной сетью России признавалось технически
невозможным. На афганской границе можно было сосредоточить около
30-40 тыс. человек за три недели 75-80

и около тыс. человек за 40 дней20.
В мае 1899 г. (с веткой на
Закаспийская и Самарканд-Андижанская
Ташкент) железные дороги были соединены, и часть проблем оказалась
решена. В марте 1901 г. были завершены работы на участке Мерв Кушка.
Таким образом, положение тыла русских войск в Средней Азии
значительно улучшилось. Тем не менее приступить к решению важнейшей
на данном направлении проблемы строительству железной дороги
Ташкент Оренбург удалось не ранее марта 1901 г., а полноценная
ее эксплуатация началась лишь в начале 1906 г.
Разработанный в 1900 г. план военных действий

Туркестанского военного округа исходил исключительно из схожих с настроениями
императора задач: захвата Мазари-Шарифа, Кабула, Герата и

Хорасана. Однако это были только общие соображения, и сами разработчи¬

ки плана признавали, обширных задач в округе нет.
что сил для столь
Усиливать же армию на этом направлении никто не собирался21.

Естественно, что ставить сколько-нибудь реальные задачи в Афганистане,
тем более за ним, такой небольшой группе войск было нельзя. Кроме
того, вопрос о ее снабжении при отрыве от собственной базы в

Туркестане повисал в воздухе. В конечном итоге нельзя не заметить, что двум
странам России Великобритании

и все-таки пришлось
договариваться о совместных действиях в третьей, где их скорее не устраивало
сильное, чем слабое правительство. Ответа на предложение к диалогу

не последовало. Зато обострилось соперничество. «Общее мнение в
Тегеране, отмечал посетивший его в 1901 г. англичанин, Россия
изгоняет Великобританию из Персии»22.
В 70-х гг. XIX в. английские позиции в этой стране казались
вполне прочными. В июле 1872 Наср эд-Дин заключил с британским

г. шах
П.
финансистом бароном Рейтером концессию на неограниченное
железнодорожное строительство, лесные и горные разработки и добычу
полезных ископаемых (кроме золота, серебра и других драгоценных
металлов), строительство каналов, мостов, дорог, устройство

государственного банка, телеграфа, заводов, мельниц и т. п. Концессия
заключалась сроком на 70 лет, кроме того, П. Рёйтеру были переданы в
аренду таможни сроком на 25 лет с условием выдачи 6о% чистого дохода

от них государству, а 20% лично шаху. В1889 г. англичанам была
передана табачная монополия. Однако ожидания Тегерана на
практике оказались завышенными, кроме того, в стране началось

настолько серьезное движение против англичан, что оно стало уже угрожать
и династии23. Под влиянием протестов шах в 1892 г. отказался от этих
договоров фунтов (12 млн франков) неустойки, что

и заплатил 500 тыс.
надолго погрузило персидские финансы в хаос. Именно в 1892 г. со
стороны Великобритании последовало первое предложение о разделе

Персии на сферы влияния, не поддержанное Россией.
В конце 1899 г. начались переговоры о предоставлении
Тегерану совместного русско-британского займа, что могло бы стать
гарантией баланса интересов и влияний в стране и основой для

последующего сближения между Лондоном и Петербургом. Ситуация упрощалась
и тем, что шахское правительство не возражало против этого займа,

нопереговоры были прекращены после начала англо-бурской войны24.
Осенью 1899 г. практически все военные специалисты и политики
считали, что война с бурами продлится не дольше нескольких месяцев,
максимум полгода. В1901 г. мало кто ожидал быстрого ее окончания25.

Конфликт на юге Африки внезапно оказался весьма накладным он

обошелся казне почти в 250 млн фунтов26. В результате возможности
Лондона были временно, но резко ограничены. Лорд Р. Солсбери,

выступая в парламенте, заявил:«Другие государства могут одалживать
деньги, а мы нет. Палата Общин никогда не гарантирует долг Индии
и, очевидно, откажет в любой финансовой поддержке нуждающемуся
союзнику на востоке. Другие государства предоставятее. Бесполезно
бороться против этого невыгодного положения. Настоящий друг это

друг, у которого можно взять взаймы»27.
Видимое ослабление Англии привело к тому, что русское
правительство предпочло действовать самостоятельно. 26 января 1900 г.
Персия заключила договор о займе 22,5 млн рублей (6о млн франков)
под 5% годовых у России сроком на 75 лет. Обеспечением займа

служили доходы таможен, за исключением южных В случае
провинций.
нарушения порядка платежей по займу контроль над таможнями
Ссудному банку Персии, находившемуся под русским контролем.
переходил к
Кроме того, персидское правительство обязывалось без согласия

России не заключать новых долгосрочных займов в течение го лет. Почти
одновременно Россия заняла у Франции такую же сумму под 3,5%

годовых28, так чтоперсидский заем не только обеспечивал русские
позиции в стране, нои был удачной банковской спекуляцией.
В конце XIX в. русские финансисты и торговцы довольно

успешно теснили своих английских коллег, причем не только на севере
этой страны, традиционно находившемся в сфере русского влияния.
«Наиболее выдающимся русским предприятием в Персии, отмечал
7 (20) июня 1904 г. на Особом совещании по вопросу о

финансово-экономической политике России в Персии министр финансов В. Н.
Коковцов, следует признать учреждение Учетно-ссудного банка Персии,
основанного в Тегеране без какого-либо реального обеспечения со
стороны шахского правительства. При помощи своих отделений в разных
местностях банку этому удалось развить в сравнительно короткое
время свои операции до серьезных размеров, потребовавших затрат из
русской казны до 11,3 миллиона рублей, в счет коих Учетно-ссудный банк

Персии ныне должен 4,8 миллиона рублей. Непрерывно
расширяющаяся деятельность Учетно-ссудного банка Персии свидетельствует о
прочности начатого дела и целесообразности его в финансовом отношении.
Но, помимо этого, названный банк явился могущественным

соперником Шахиншахскому банку, учрежденному уже ранее на английские
средства, успев значительно стеснить деятельность последнего,
каковым определяется значение названного учреждения и в политическом
отношении»29.

Товарооборот между Россией и Персией постоянно
увеличивался. Если в 1889-1890 общего объема иностранной торговли Ирана
гг. из
в 7-7,5 млн фунтов на долю Англии и ее индийских колоний

приходилось 4 млн, а на долю России чуть менее 2 млн фунтов, то в 1900-1901 гг.
ситуация резко изменилась. Общий объем персидской внешней
торговли вырос до 8 млн фунтов, в то время как доля участия в ней Британской
империи сократилась до 1,92 млн фунтов (24%), а доля России
возросла до 4,501 млн (56,з%)30. Результатом этого был, в частности, кризис

доверия бумажным к деньгам, выпускаемым британским
Шахиншахским31 банком. Серебро слишком активно в русский Туркестан,
утекало
где не принимали персидские банкноты. Дальнейшему улучшению
позиций русской торговли в Персии в немалой степени
способствовал новый русско-персидский торговый договор, подписанный в
октябре 1901 г. и ратифицированный в декабре 1902 г. По его условиям
значительно понижались пошлины на товары, в основном относившиеся
к русскому экспорту, и повышались пошлины на товары, в вывозе
которых Россия не была заинтересована32.

Персии действовали русские военные инструкторы,
В
смену австрийской военной миссии, появившейся здесь в 1878 г.

пришедшие на
при активном содействии англичан. Австрийским офицерам не удалось

добиться прогресса, быстро сменили русские33. Летом 1878
и их г. шах
отправился в Европу через Россию. На территории Эриванской

губернии его встречали и сопровождали казаки. Их вид и выучка произвели
такое впечатление на Наср эд-Дина, что он захотел получить такую же
часть для себя. Шах
обратился к наместнику Кавказа, и великий князь
Михаил Николаевич в ноябре 1878 г. отправил первых инструкторов
в Тегеран34. В1879 г. они основали так называемую «казачью бригаду»,
которая еще в начале 8о-х гг. XIX в. была настолько же «казачьей»,

насколько и «бригадой». Рекрутировалась она из наемников, в том числе
и из Закавказья, их количество было невелико (750 человек), пять
русских инструкторов и несколько унтер-офицеров не могли обеспечить

должного качества подготовки. Правильнее было бы назвать эту часть
конно-иррегулярным полком, использовавшимся для придворной
службы. Но уже в конце XIX начале XX в. бригада с собственной
артиллерией превратилась в наиболее (если не единственную) боеспособную
часть персидской армии. Она располагалась в Тегеране под
командованием русского полковника35.

«Покойный шах Наср эд-Дин, отмечал русский
путешественник, посетивший страну в это время, пытался было поднять войска,
но и у него ничего не вышло, а у нынешнего персидского шаха полное

безденежье привело к тому, что на все персидские войска махнули
рукой. Жалованье не уплачивается годами, следовательно, и требовать
ничего нельзя. Единственным утешением шаха служит казачья
бригада, состоящая из гооо человек конных и 500 пеших и одного дивизиона
конной артиллерии из восьми орудий, подаренных нашим

правительством. Этот отряд вполне самостоятельный, не подчиняется никому,
кроме шаха, и состоит в ведении русского генерала Коссаговского»36.

19 апреля 1896 г., накануне 50-летия своего правления, Наср
эд-Дин был застрелен Тегеране мусульманским фанатиком при
в
входе в мечеть. Но волнения первого дня не стали началом большого

Сыновья шаха не выступили против наследника37. Наличие
конфликта.
казачьей бригады во многом обеспечило относительно бескровный
переход трона к новому шаху, и он не забывал об этом. Русское влияние
в Тегеране росло, тому же в отличие от английского оно еще не

к
вызывало раздражения. По мнению П. А. Риттиха, принимавшего участие

в экспедиции в Персию, оно было персонифицировано в командире
бригады: «Независимо от крупных государственных услуг, оказанных
Персии нашим талантливым генералом, необходимо указать на его
обаяние среди персидского народа. Мне приходилось видеть В. А.

Коссаговского среди его подчиненных и среди простонародья, и я вынес
впечатление, что он властвует над всеми и что войска и серая толпа

исполнят все, что он захочет»38.
Нарушалась и почти полная монополия британского торгового
флага в Персидском рубеже
заливе. На XIX и
вв. на 40 судов здесь XX
приходилось только одно не под британским флагом39. В феврале 1900 г.

залив впервые посетило русское военное судно канонерская
лодка «Гиляк». Попытка ее командира сгрузить в Бендер-Аббасе 300 тонн
угля, купленного в Одессе, вызвала заметное беспокойство. В порту
британский крейсер, и персидский губернатор отказал в этой
появился
просьбе. Тем не менее канонерка посетила практически все важные

порты залива40. В1901 г. была установлена прямая пароходная линия
Одесса РОПиТа
«Корнилов» совершил туда два
Басра. Пароход
рейса, получив помильную оплату 52 и 50 тыс. рублей (доход от них,
за них
не считая дотаций правительства, был гораздо меньше 21 и 51 тыс.
рублей)41. Помильная плата к этому времени во многом обеспечивала

чистую прибыль общества: 640522,25 рубля в 1900 г. В1901 г. помильная
плата составила 739589.25 рубля, а чистая прибыль 655890,79
рубля. И все же визиты русского торгового флага не могли поставить под
угрозу британские торговые интересы. За 1901 г. в порт Бушир
прибыли 120 пароходов, из них 109 английских и только три русских42.

Отчет МИДа России за 1901 г. особо подчеркивал значение
установления пароходного сообщения между портами Черного моря и

Персидского залива: «Появление русского коммерческого флага у южных
берегов Персидского залива и в портах Аравии окончательно
разрушило созданное в умах местного населения представление о том, что
на Персидском заливе возможно присутствие лишь английских

элементов и что на нем утвердилось исключительно господство
Великобритании»43. С января 1903 г. были установлены постоянные рейсы (четыре
раза в год) по линии Одесса порты Персидского залива44. РОПиТ,
осуществлявший эти рейсы, получил ежегодную государственную
субсидию на них в 200 тыс. рублей (не считая помильной субсидии 2 рубля
за пройденную судами общества милю)45.
Бендер-Аббас рассматривался в качестве возможной конечной
станции железной дороги, которая связала бы Персидский залив с
Россией. Интерес к этому порту постоянно рос46. В результате в
Бендер-Аббас, куда ранее заходили английские торговые суда,
исключительно
в 1901 г. на русских пароходах было импортировано товаров на 2746

фунтов. Это была, конечно, незначительная сумма по сравнению с
британскими показателями ввоза в тот же порт 575 тыс. фунтов. Однако
нарушение полной монополии и пристальное внимание России к
Бендер-Аббасу воспринимались Лондоне весьма болезненно,

в прямо там
говорили об опасности повторения истории Порт-Артуром

с и
необходимости подыскать в этом случае новый Вэйхайвэй для противовеса47.
Французские военные атташе также информировали свое

правительство о том, что Россия готовится к выходу на берега
Персидского залива48. В1901 1903 гг. в

Персидском заливе появились и русские
и
военные корабли. Крейсера «Варяг» и «Аскольд» посетили Оман, порт
Бушир, Кувейт и вновь продемонстрировали Андреевский флаг портам

залива49. Демонстрация того, что залив не является внутренним
британским морем, полностью удалась50. Британские пароходные
компании пошли на беспрецедентное сокращение платы за перевозку грузов.
Цена I тонны на линии
Басра Лондон была снижена с 50 до 15
шиллингов. Русская конкуренция уничтожалась на корню51.

На фоне активизации русской политики в Персии и на Балканах
ускорилась Босфорской экспедиции. В1900 г.
и подготовка к
Черноморский флот пополнился еще одним эскадренным броненосцем в строй
был введен «Ростислав». Броненосная эскадра выросла до семи

кораблей52. В сентябре 1901 г. в ходе учений под Севастополем были
построены береговые батареи на 32 орудия, которые были сгружены с судов
и перевезены по построенной узкоколейной железной
дороге53. В мар¬

те Петербурге работала новая комиссия под
апреле 1903 г. в
председательством генерала А. П. Протопопова. Выбор председателя говорит
о весьма серьезном отношении к делу. Это был ярый сторонник
«босфорского проекта», работавший в 1881-1888 гг. на Балканах в качестве

военного агента (Греция, Константинополь) и занимавшийся сбором
информации, необходимой для его реализации.

Комиссия пришла к следующим выводам: в Одесском военном
округе необходимо собрать дополнительные части. К первому дню

мобилизации на Босфор должны были быть переброшены 34 тыс. человек,
к концу 16-го дня 160 тыс. По расчетам русских военных, в первый
день русский десант мог встретить в этом районе от 17 до 18 тыс.
человек, на 16-й уже 216 тыс. человек. Это соотношение сил было
неблагополучным.
признано Комиссия рекомендовала построить 12
броненосцев, которые могли бы действовать в непосредственной

малых
близости от берегов (из них половина в ближайшие пять лет),
четыре транспорта, заключить особые договоры

воинских с пароходными
обществами, создать постоянный десантный батальон в одесском
порту, в два раза увеличить артиллерийский запас, увеличить количество

мин заграждения, построить минные транспорты, улучшить
десантные средства. Для реализации программы требовался 41 млн рублей54.
«Пока Россия не овладеет воротами в Черное море, гласил
британской военной разведки за 1901 г., она в своих собственных

отчет
глазах останется наполовину развитой, и в Англии она будет видеть
главное препятствие для достижения того предназначения, которое,

по ее убеждению, определено для нее. Англия перешла ей дорогу в 1854
и 1878 гг. и по причине своего морского и финансового могущества,
своей способности уничтожить торговлю и охладить союзников,
неуязвимости своей территории долгое время оставалась самых мощным
противником России. Неуязвимость, тем не менее, практически

На сегодняшний день северо-западная граница Индии является
исчезла.
северо-западной границей с Афганистаном; и Россия настолько хорошо

подготовила театр войны, что она может оказать такое давление на
Индию, чтобы удержать Англиюот посылки войск, финансовой или
другой помощи султану в случае войны с Турцией»55.

В августе 1903 г. в Одесском военном округе опять были
организованы маневры. Они проводились в районе Лагерной и Кинбурнской
кос под Очаковым, уже в июле 1903 г. броненосцы «Чесма» и
«Екатерина II» провели рекогносцировку местности для десанта его должны
были высаживать на шлюпках, транспортируемых паровыми

баркасами56. Лето 1903 г. Черноморский флот провел в постоянных учениях,

на которых отрабатывались различные элементы десантной операции,
постановка минного заграждения, отражение торпедных атак,
стрельба по береговым батареям. Кульминацией всего этого стали
двусторонние маневры под Очаковым в конце августа 1903 г.57 Их целью было:
1) дать Черноморскому флоту навыки действий
в Проливах
(которые имитировал Днепровский лиман) против английской

Средиземноморской эскадры. Интересно, как составлялся план этих учений.
Эскадренные броненосцы «Екатерина И» и «Ростислав» должны были
обозначить по три броненосца типа «Викториус», а «Три Святителя»
и «Двенадцать Апостолов» по два британских корабля того же
класса. Примерно такой же характер исчисления применялся и к русским
крейсерам, каждый из которых обозначал по три крейсера

потенциального противника, а миноносец«Сметливый» целых восемь
британских истребителей;
2) дать войскам практику десантной операции, порядком
подзабытую в Одесском военном округе с 1896 г., проверить на опыте
организацию десанта и «Проект наставлений для десантных операций»,

изданный штабом этого округа на основании опыта маневров 1885 г.58
Маневры действительно были задуманы широко. Два эшелона
десанта Севастопольский и Одесский должны были соединиться
на Очаковском рейде. Из Севастополя десант шел на боевых кораблях,
из Одессы на транспортах, зафрахтованных штабом Одесского
округа. Перевозкой десанта командовал контр-адмирал Н. И. Небогатое59.
Флот обстреливал учебную цель батареи Очакова, после чего
высаживал десант, ставил минное заграждение и отражал атаки
вероятного британского противника60.

Маневры прошли на редкость неудачно. Флот не смог подавить
артиллерию Очаковской крепости, десант на шлюпках обнаружил

перегруз и их недостаточную сохранность на воде они потекли.
Кроме того,корабли приняли шлюпки за изображаемого противника и

обстреляли их. Высадка непосредственно с кораблей была признана очень
рискованной, сборка и разборка десантных орудий проводилась
медленно, корабельные сходни не были рассчитаны на большую тяжесть
и легко могли обломиться, а флотские комендоры обнаружили полную
неопытность в управлении орудиями на берегу61.
Но хуже всего была организована перевозка войск из Одессы

транспорты по настоянию штаба округа оказались перегружены
людьми и лошадьми выше всякой меры. Произошло это потому, что сначала
определили размер десанта (278 генералов и офицеров, 6573 солдата,
488 лошадей, 32 орудия и зарядных ящика), а потом под эту цифру под¬

гоняли нагрузку имевшихся пароходов. Санитарные условия,
снабжение водой и продовольствием фактически обеспечены не были,
большая часть солдат ни разу не получила питание, спать им приходилось
на ржавых палубах. Перегрузка и разная скорость пяти
транспортов
Одесского отряда привели к тому, что вместо планируемых 18-20
часов переход от Очакову занял 36-40 часов62, i (14) сентября
Одессы к
1903 г. армейские офицеры еще участвовали в качестве наблюдателей

на стрельбах флота у острова Тендра63.
Провал этих маневров был очевидным: опыт десантных

операций, накопленный в правление Александра III, растрачен, о
координации действий морских и армейских офицеров говорить не
приходилось и те и другие бесконечно жаловались друг на друга и объясняли

свои неудачи некомпетентностью действий партнера. Несколько
лучше дело обстояло при учениях саперов в сентябре 1903 г. под
Балаклавой, где в течение суток ими была построена переносная железная
дорога в две колеи, а на вершины горы Кристи (206,7 м) в течение 13 дней

построены четыре пятиорудийные тяжелые батареи, проложены
телеграфные линии64. Так или иначе, но обострение обстановки на Дальнем
Востоке заставило Петербург отказаться от этих проектов, как и от
планов активизации в направлении Персидского залива65.

Очередной виток кризиса назревал и на Балканах. В
декабре
1902 г. Сербию Болгарию
и посетил русский министр иностранных дел
М. Н. Муравьев, стремившийся убедить Фердинанда I Болгарского и
короля Сербии Александра I Обреновича не предпринимать шагов,
которые могли бы привести к эскалации напряженности в регионе, и
действовать солидарно русскойс политикой. Менее всего М. Н. Муравьеву
понравилась обстановка в Белграде66. Еще в 1891 г. В. Н. Ламздорф
провидчески заметил о короле Александре I Обреновиче: «...при

воспитании, которое получает этот бедный мальчик, который, имея родителей,
на деле является сиротою, у него много шансов стать таким же
негодяем, как и его отец»67. Милан после своего возвращения

немалую внес
лепту в становление личности сына. С1898 бывший король

по 1900 г.
командовал армией и фактически управлял государством. Отношение

общества к вернувшемуся после отречения монарху естественным
образом переносилось и на его наследника. В1899 г. на короля было
совершено покушение, на которое он ответил репрессиями. Сербия жила
в режиме постоянного правительственного кризиса. За период с 1878
по 1903 г. в королевстве сменились 20 кабинетов68.
Недовольство Александром I Обреновичем достигло апогея
вскоре после того, как он решил жениться на Драге Машин вдове чеш¬

ского инженера и бывшей фрейлине его матери королевы Натальи69.
Пикантность ситуации придавал широко обсуждаемый слух о том, что
с начала 1880-х гг. Драга была любовницей короля Милана I Обренови-
ча70.23 июля 1900 г. Александр, несмотря на общее осуждение, женился

на ней. Поначалу реакция на этот брак была не слишком плохой. В этой
женитьбе некоторые круги видели возможность изоляции Милана,

выступавшего против Драги вынужденного и остаться в Вене. Александр I
Обренович провел частичную амнистию, из эмиграции вернулась часть
политических противников старого короля. Большую роль сыграл и тот
факт, что Николай II согласился стать посаженным отцом на свадьбе71.

Однако удержать этот успех монаршей чете не удалось. Новая
королева, по словам австрийского посланника, сразу же проявила
амбициозность, злобность, жадность и беспощадность ко всем, кто не поспешил
во дворец с поздравлениями или сомневался в ее способности

произвести на свет наследника72.
В Сербии вновь наступил режим террора. В окружении
королевы возник план провозглашения престолонаследником ее брата
поручика Никодима Луневица. Первый шаг был сделан он был
возведен в княжеское достоинство73. Никодим Луневиц
этому времени к
уже успел настроить против себя армию своей бестактностью.

Перспектива появления новой королевской фамилии вызвала сильнейшее
недовольство74. Король, пытаясь изменить отношение к себе и Драге,

даровал ее имя полкам, школам, деревням, сделал ее день рождения
государственным праздником. В результате этих дейстий ненависть
к королевской чете только увеличивалась. 23 июля 1901 г. на выборах

в Скупщину победили радикалы партия, находившаяся в
оппозиции еще к Милану I75. После визита М. Н. Муравьева в Белград русский
МИД окончательно отказался от планов приглашения королевской

четы в Петербург, что в немалой степени способствовало их
дальнейшей дискредитации76. Правда, в декабре 1902 г. Белград посетил и

военный министр России А. Н. Куропаткин, на
которого королевская чета
произвела двойственное впечатление: «Король не глуп, но растолстел,
старообразен, подозрителен. Временами кажется ненормален. Очень
тронут оказанным ему знаком внимания. Драга немолодая, полная,
но все же красивая женщина. Умна. Держится России. Ее желательно
приласкать»77. Было принято решение в мае 1903 г. назначить
Александра I Обреновича шефом одного из русских полков.
Впрочем, это уже не могло поднять авторитет правящей

сербской династии. Весной 1903 г. кризис в королевстве начал выходить
из-под контроля властей. 23 марта 1903 г. в Белграде прошли массовые

демонстрации, закончившиеся столкновениями с полицией.
Несколько человек были убиты и около юо арестованы. Отношение к этим
событиям в
сербском обществе было однозначно негативным. 24 марта
1903 г. в 23.15 Александр I Обренович на 45 минут отменил
конституцию. Этого было достаточно для формирования нового правительства
из лично преданных Обреновичам людей. На 19 мая 1903 г. король
назначил новые выборы, которые проходили в атмосфере полицейского
террора и административных ограничений. Радикальная партия

отказалась участвовать в них. Король надеялся на поддержку своей армии,
между тем именно в ее среде зрел заговор во главе с Драгутином Ди-
митриевичем. В ночь с 28 на 29 мая (с го на и июня) 1903 г., в
годовщину убийства князя Михаила Обреновича, 28 офицеров проникли в
королевский дворец78.
Королевской чете едва не удалось ускользнуть от
покушавшихся, но когда заговорщики их настигли, расправа над Александром I Об-
реновичем и Драгой была исключительно жестокой. Король получил

шесть огнестрельных ранений сабельных ударов, королева
и 40 два
огнестрельных и 63 сабельных удара. Почти сразу же были захвачены

братья королевы. Им объявили, что они будут казнены, и после
недолгих издевательств расстреляли во дворе королевской резиденции79.
Одновременно в городе в своих квартирах были убиты премьер-министр,
военный министр, министр внутренних дел и несколько лояльных
королюофицеров80. Во дворце началась перестрелка. В ходе переворота
были убиты 12 офицеров, четыре унтер-офицера, го солдат, жандарм
и
камердинер81. В 03.5011 июня 1903 г. все было кончено. Подошедшие
к дворцу войска приветствовали известие о
перевороте дружным «Ура!»
и полностью поддержали призыв заговорщиков: «Живео Петр Кара-
георгиевич!»82 По убитому королю никто не скорбел. Во всем городе
не было ни одного траурного флага83. На улицах Белграда царила
обстановка праздника. Солдаты и офицеры украсили свои головные

уборы зелеными листьями, играли духовые оркестры, люди радовались
и пели песни84. Через день Александра I и Драгу похоронили в церкви
Святого Марка, в гробнице княгини Анки Обренович, убитой в 1868 г.
вместе с князем Михаилом85.
Было создано временное правительство, в которое вошли
четыре участника заговора и шесть представителей разных политических

партий. При полной поддержке Скупщины была восстановлена
конституция 1889 г.86 is июня 1903 г. Скупщина и Сенат единогласно
избрали королем Петра Карагеоргиевича. 18 июня Петербург признал

и приветствовал восстановление династии Карагеоргиевичей, при этом

была высказана надежда, что король Петр «сумеет проявить
справедливость и твердую волю, проявив прежде всего меры к расследованию
гнусного злодеяния, и подвергнуть строгой каре клятвопреступников,
запятнавших себя позором цареубийства... Единоверная Россия
воссылает мольбы к Богу об упокоении души безвременно погибшего

короля Александра и Его супруги, призывая благословление Всевышнего
на царственные труды Короля Петра ко благу и преуспеянию
сербского народа»87. 24 июня 1903 г., после 45 лет эмиграции, Петр вернулся
в Белград и занял престол. 8 сентября 1903 г. в королевстве прошли
новые выборы в Скупщину. Они принесли убедительную победу

радикалам, чей лидер Никола Пашич возглавил правительство88. Свое
кредо
он изложил в 1902 г. в «Политической исповеди»: «Национальная
свобода всего сербского народа всегда была для меня большим идеалом, чем
политическая свобода сербов в Королевстве... Только свободная и
конституционная Сербия может быть центром притяжениясербов, всех
поэтому я и стал проповедником радикальных принципов»89.

Несмотря на серьезнейшие перемены в Сербии, центром
кризиса на Балканах в этот период была Македония. К началу XX в. рамки
этого географического понятия сбольшей или меньшей условностью
включали три турецких вилайета Салоники, Монастир (Битоль),
Косово. Любой сухопутный путь из Европы в Азию проходил по этой
территории с чрезвычайно смешанным в конфессиональном и
этническом отношениях населением90. О значимости этого пути можно

оборотам
судить по его основного
порта. В1890 г. в Салониках он
франков, порт за год посетили до 4450 судов91.
составил 160 млн Сложной
была и география региона. Только ъ/т его земли находилось в
сельскохозяйственной обработке, остальное лесистые горы идеально
подходило для организации партизанских действий92. Христианская часть
населения в целом была настроена против турок, однако необходимо
отметить, что сербы, болгары и греки при этом вели борьбу друг с
другом. Центром столкновения стали школа и церковь.
С1898 г. в Македонии начался рост столкновений между
христианами, владевшими со времен турецкого завоевания
собственной землей на правах аренды, и турецкими землевладельцами,

поднимавшими ежегодные выплаты. Крестьяне обращались за помощью
к революционерам из Македонской революционной организации,
помещики к турецким властям. В 1898-1902 гг.
произошли 132 таких
конфликта, жертвами которых стали 512 человек93.

В традиционном конфликте с турками в этом регионе все
сильнее стала проявлять себя и другая сила албанцы. Их числен¬

ность в этот период весьма приблизительно оценивалась в i млн
человек, из которых 70% были мусульманами, 20% православными
(преимущественно на
юге) и ю% католиками (в районе Скутари, ныне
Шкодер, Албания)94. Разделенные религиями и разными диалектами,
а также на отдельные кланы, враждующие между собой, они долгое
время не выступали в качестве самостоятельного элемента
македонского противостояния.«Сбросовое», лишнее население гор или

промышляло набегами на соседей и грабежом, или уходило в эмиграцию.
Албанцы постоянно выступали основным источником для вербовки

башибузуков и без конца терроризировали сербское население края.
Преследования приводили к тому, что целые сербские деревни вынуждены
были сниматься с родных мест и эмигрировать в Сербию,
освободившиеся территории захватывали албанцы. В ряде случаев сербы были
вынуждены уступать право на собственную землю албанцам и

становиться арендаторами95.
«Арнауты-мусульмане, будучи вообще еще дикими и

невежественными, отмечалось в обзоре русского консула, в сущности,
вовсе не знают своей религии, не соблюдают даже намаза и не идут

далее совершения обрезания, поста в рамазане и повторения нескольких
молитв. Тем не менее они очень фанатичны. Фанатизм их основывается

на убеждении, что ислам религия господ, а христианство религия
рабов (райи)»96. Религия разъединяла албанцев, что в известной
степени определяло и пути эмиграции из переселенных районов.
Албанцы-христиане предпочитали Италию, перепись 1901 г.

показала, что только на Сицилии проживали около 200 тыс.
албаноговорящих эмигрантов и их потомков. Мусульмане предпочитали

Константинополь, тем более что Абдул-Гамид II любил окружать себя
представителями национальных меньшинств, исповедующих ислам,

а не турками. Дворцовая гвардия султана и I Армейский корпус,
расквартированный в столице Османской империи, в основном были

составлены именно из албанцев. Долгое время должность великого
визиря занимал албанец Ферид-паша, покровительствовавший землякам97.
В1902 г. ситуация в Македонии резко обострилась. По словам
турецкого губернатора, сербы, болгары и греки делили ее так, как будто
турок уже не было98. Напряжение было очень высоким99. Даже в
провинции царил открытый, уже не сдерживаемый террор.

столице
«Смертоубийство в Скопье есть настолько обыденное явление, отмечал
русский путешественник, что о нем не принято говорить. Без
этого нормальная жизнь в Усюобе не ладится. Цинизм и распущенность

толпы доходят до того, что убивают людей на глазах у консулов или

чаще перед их домами, и тем приходится лишь протестовать и
ужасаться, но при существующем режиме протесты редко приводят к цели,
в большинстве случаев они остаются неуваженными, и консулам при
изобилии таких случаев остается лишь приучать свои нервы и смотреть
на это как на неизбежное зло»100.
После отставки С. Стамболова МРО почувствовала себя в
Болгарии гораздо более комфортно, организация оживилась101. Осенью

1902 г. она подготовила масштабное восстание с участием офицеров
болгарской армии, которое должно было начаться в Горно-Джумай-
ском округе. Целью его было заставить великие державы
активизировать свои действия в Македонии. Повстанцам и отрядам комитаджей
поначалу удалось захватить инициативу, но затем турки ее
перехватили. Европейские страны ультимативно потребовали от Болгарии

закрыть границу с Турцией. Восстание окончилось катастрофой. 34
болгарских села были сожжены и разорены, около 2 тыс. человек бежали
на территорию княжества102. Тем не менее эти жертвы в известной
бесплодны. Еще в 1897 г. Австро-Венгрия и Россия,

степени не были
заинтересованные в обострении ситуации на Балканах, начали

одинаково не
сближение с целью поддержания status quo. И в Вене, и в Петербурге

опасались того, что на турецкой части полуострова создастся
неконтролируемая ситуация.
ноября (з декабря) 1902 г. русский «Правительственный
го
вестник»опубликовал сообщение, в котором излагались предложение

Турции приступить к реформам103 и официальная точка зрения на
развитие событий в Македонии: «Императорское Правительство уже не раз
имело случай высказывать взгляд свой на македонский вопрос, осуждая
всякие попытки славянских народностей к насильственному (курсив
авт. А. существующего на Балканском полуострове

О.) изменению
порядка вещей, обеспеченного международными трактатами.

Такового взгляда Императорское Правительство придерживается и в
настоящее время. Ввиду сего оно сочло целесообразным вновь подтвердить
данные как сербскому, так и болгарскому правительствам

благожелательные советы, указав им на необходимость в их собственных
интересах препятствовать опасной агитации и всячески содействовать
охранению спокойствия на Балканском полуострове»104.
В январе 1903 г. болгарское правительство под давлением Вены
провело ряд арестов членов Македонской революционной

организации105. 4 (17) февраля 1903 г.
русский и австрийский послы в Турции
выступили с совместной нотой, требующей реформ106. Их проект был
согласован Веной и Петербургом 8 (21) февраля 1903 г. и позже поддер¬

жан Берлином, Лондоном, Римом и Парижем107. «Кажется, толка не
будет», отреагировал на известие о русско-австрийском соглашении
А. Н. Куропаткин108. Его скептицизм не был безосновательным.
Турецкое правительство, не желавшеереформы под давлением
проводить
извне, поспешило заявить о том, что они будут проведены в еще большем
объеме, по инициативе султана. Одновременно с опорой на албанцев
против христианского населения был развязан настоящий террор109.
Убийства в Старой Сербии110 продолжались. Албанцы
попросту сделали их своей повседневной практикой111. Даже одной
новости о том, что кто-либо из сербов обзавелся современной винтовкой,
хватало, чтобы за этим человеком начиналась форменная охота.

Сербов в Старой Сербии становилось все меньше, их земли занимали
албанцы, фактически происходил процесс смены населения на
огромной территории112. Попытка турецких властей ввести вооружение
христиан для поддержки порядка вызвала у грабителей и убийц

возмущение113. Французский консул в Битоле сообщал о том, что всего
лишь за 2о дней в городе были убиты 30 человек. Террор

осуществляли албанцы114. Особую ненависть вызывали консулы европейских
держав, заступавшихся за христиан. Русское консульство в Митро-
вице (ныне Косовска-Митровица. А. О.) было открыто в 1902 г.,

оно стало единственной надеждой для сербов, живших в городе115.
В марте 1903 г. во время мятежа албанцами был смертельно ранен
русский консул в Митровице Г. С. Щербина116.17 марта 1903 г. турецкий

гарнизон отразил нападение албанских племен на город, а 18 марта
один из османских солдат албанец выстрелил в «москова», 27
марта Г. С. Щербина умер117.
Последовал энергичный протест русского посла в
Константинополе, а вслед за этим извинения, которые по приказу султана были
принесены великим визирем118. Учитывая, что все события произошли
во время восстания, Николай II счел возможным предать инцидент
забвению. Как оказалось, это было ошибкой119. Положение становилось
все более сложным и все менее управляемым. Политика
Константинополя приводила сторонников освобождения Македонии в отчаяние,
так как их надежды на интернационализацию конфликта оказались

под угрозой120.
15-16 (28-29)
апреля 1903 г. по планам македонских
революционеров был проведен ряд террористических актов в Салониках. Были
взорваны газохранилище, французский пароход «Гвадалквивир»,
пострадало здание филиала банка «Оттоманский кредит». По
первичным замыслам, атакам бомбистов должны были подвергнуться и уве¬

селительные учреждения. В городе начались погромы болгарских
домов121. Послешумных событий,
столь которые были замечены
практически повсюду, оставалось только развить успех, чем и занялось
руководство МРО122. Им был разработан план восстания в Македонии. В его
обосновании раз и говорилось о невозможности победить Турцию.

как
Восстание должно было приблизить момент, когда европейские
будут вынуждены ввести свои войска в Македонию123. Естественно,

страны
что особые надежды в болгарском обществе возлагались на Россию124.
Вся территория Македонии была разделена на шесть

повстанческих округов, в которых должны были одновременно начаться
активные партизанские действия125. Руководителям отрядов в качестве целей
ставились небольшие турецкие части, расквартированные в
болгарских селах, железные дороги, телеграфные линии, мосты и т. п. В

особую фабрик, уничтожение
задачу выделялось разрушение рудников,
кредитных учреждений банков, принадлежащих иностранцам126.
и
Весьма примечательной была и следующая инструкция: «Женщин и

детей ни при каких обстоятельствах не убивать»127. В конце концов
болгарские националисты при полной поддержке своего правительства
и при содействии революционеров в Македонии организовали то, что
один из их лидеров назвал «великой революцией в Битольском
округе»128. Следует отметить, что Фердинанд I, опасавшийся и реакции
великих македонцев, попытался договориться с султаном. В
держав, и
Константинополь был отправлен Григор Носович, туркофил и доверенное

лицо Он должен был убедить турецкие власти отпустить 8оо
князя.
болгар, арестованных в Салониках после взрывов, и остановить террор129.

Однако чтобы противостоять македонцам, Фердинанду I необходимы
были результаты собственной политики. Ничего не вышло.
Болгарское правительство приступило к спешным закупкам оружия, выделив

на эти цели 25 млн левов130.
Накануне восстания
турецкие власти захватили переписку
заговорщиков и расшифровали ее. Таким образом, план в общих
губернаторы уже начали просить о присылке
чертах стал известен, и
подкреплений131. Однако было поздно. 20 июля (2 августа) 1903 г., в день

Святого Ильи, в Битольском округе Македонии началось восстание,
организованное активистами-революционерами во главе с Николой

Каревым132.
В Илинденском восстании приняли участие 48 офицеров
болгарской армии (генерал-майор, полковник, подполковник, пять
капитанов, 18 поручиков, мичман, 21 подпоручик)133, офицеры, как
правило, были македонцами по рождению, перед тем как принять участие

в восстании, они выходили в отставку и потом возглавляли
повстанческие четы134. Правительство выделило несколько тысяч винтовок
Генри-Мартини, 300 винтовок Манлихера и 300 Маузера сербского

производства135. В ночь со 2 на з августа 1903 г. 750 комитаджей, разбитых
на восемь отрядов во главе с воеводами, взяли город Крушево. В
восстании приняли участие около 26 тыс. человек, в основном слабо
вооруженных и не имевших подготовки крестьян136. Оружия действительно

не хватало, кроме того, в вооружении царил полный разнобой, у
восставших на руках имелось 16 видов винтовок от однозарядных
системыКрнка и Шасспо до магазинных системы Манлихера и Маузера137.
Несмотря на то что власти знали о начале восстания, его размах

поначалу вызвал у них панику138. Она передалась их подчиненным.
26 июля (8 августа) 1903 г. жандарм-албанец застрелил
русского консула в Монастире А. А. Ростковского139. Великий визирь и раис-

эффенди немедленно посетили русское посольство и заверили посла
в том, «что убийца жандарм Халил будет подвергнут самой строгой каре
и что монастырский вали будет отрешен от должности»140. Терпению
Петербурга пришел конец. Уже 27 июля (9 августа) министр
информировал посольство, что императору угодно предъявить
иностранных дел
правительству Оттоманской империи «самое энергичное требование

в полном удовлетворении и немедленном примерном наказании как
преступника, так и всех военных и гражданских лиц, на коих падает
ответственность за совершенное дерзкое злодеяние»141.

Было заявлено, что принесенные соболезнования султана,
наследника престола, великого визиря и членов правительства «не могут
считаться достаточным удовлетворением». 29 июля (и августа)
последовало распоряжение направить к берегам Турции отряд кораблей
Черноморского флота142. В тот же день об этом был извещен русский
посол в Константинополе143. В состав эскадры вошли четыре эскадренных
броненосца «Екатерина И», «Три Святителя», «Ростислав»,
«Двенадцать апостолов», четыре эскадренных миноносца и шесть миноносцев
(позже к ним транспорт)144.4 (17) августа 1903 г.
добавился еще и один
эскадра под командованием старшего флагмана Черноморского флота

контр-адмирала А.Х. Кригера ушла из Севастополя в турецкие воды145.
Ультимативные требования Петербурга включали в себя: i)
безотлагательное и самое тяжелое наказание убийцы; 2) арест и
примерное наказание тех, кто стрелял в экипаж консула; 3) ссылка битольского

паши; 4) строгое и примерное наказание всех военных и гражданских
чинов, отвечавших за поддержание порядка; 5) строгое наказание
всех лиц, уличенных А. А. Ростковским в злоупотреблениях властью,

идругое146. Требования включали в себя освобождение арестованных
болгарских крестьян, давших показания австрийскому и русскому
консулам о жестокостях турок, и включение в состав местной
жандармерии и полиции европейских офицеров147.
30 июля (12 августа) В. Н. Ламздорф известил русского
дипломатического агента в Софии о принятых мерах, добавив при этом: «Вы
должны, однако, позаботиться о том, чтобы энергическое воздействие

России в Константинополе не могло быть истолковано ни болгарским
правительством, ни македонскими комитетами в смысле изменения
политической программы,
опубликованной в правительственных
сообщениях. Со
стороны было бы опасным заблуждением считать
княжества
принимаемые меры за поощрение революционной агитации

комитетов, преступная деятельность которых продолжает служить
препятствием к умиротворению вилайетов, а стало быть и к введению
проектированных реформ. Из поступающих от русских консулов донесений

явствует, что мирное христианское население страдает не менее от
революционных банд, чем бесчинств
грабежей турок»148. и
Министр передал соболезнование императора вдове погибшего

консула149, султан предложил ей вознаграждение в 400 тыс. франков,
от которого она отказалась150. Следствие и исполнение решений суда
над убийцами проводилось под контролем управляющего русским

консульством попытки свалить вину на убитого, якобы оскорблявшего
часового, были разоблачены. Уже 31 июля (13 августа) два жандарма-ал-

банца были публично повешены: один за убийство, другой за не-
предотвращение оного. Командовавшие жандармами офицеры

разжалованы и отданы под суд, Триполи и т. п. ю (23) августа
паша сослан в
1903 г. русские корабли были отозваны домой151.

Они находились в водах порта Иниада, на границе с Восточной
Румелией, приблизительно в 120 км от входа в Босфор152. По
сообщению адмирала А.Х. Кригера, к приходу русских кораблей жители,
очевидно, опасаясь наказания со стороны флота, спешно покинули
городок153. Никаких событий не последовало. Уход эскадры практически
совпал по времени с завершением «дела Ростовского». Его тело было
доставлено наканонерской лодке «Терец»
стационере Одессу, в
где 14 (27) августа земле154.13 (26) августа

1903 г. останки были преданы
корабли под командованием А.Х. Кригера вернулись в Севастополь155.
Для охраны консульства в Битоли выделели часовых, для
сопровождения консула при перемещении по городу конвой156.
Поначалу эти события ободрили повстанцев. Но силы
повстанческих отрядов и турецкой армии, их организация были совершенно

несопоставимы, что и определилодальнейшее развитие событий157.
Два турецких армейских корпуса II и III обладали
достаточными возможностями таборов, 67 эскадронов и 132 батареи.
114
Вместе с низамом (регулярными войсками) и редифом (резервом) это
составляло почти 265 тыс. человек158.12 августа 1903 г. около 20 тыс.
турецких солдат при поддержке семи орудий начали

контрнаступление, которое правильнее было бы назвать широкомасштабной
карательной операцией. 13 августа турки взяли Крушево. Восстание было

жестоко подавлено турецкими властями уничтожено около 200
деревень, 12 тыс. домов, убиты несколько тысяч человек, около 70 тыс.
остались без крова, многие из них вынуждены были бежать в
Болгарию, Сербию и Грецию159.

Македонская организация выступила с манифестом, в котором
заявляла, что «ввиду многочисленных убийств, произведенных
турецкими войсками и башибузуками, она не может больше сдерживать
болгарское население и отказывается от всякой ответственности за
возможные последствия этого»160. Это была плохая уловка при не менее
плохой игре. Болгарское правительство вынуждено было выделить

почти полмиллиона левов для первой помощи беженцам161. По
единодушным свидетельствам европейских журналистов, репрессии
против мирного населения носили исключительно жестокий характер162.
По требованию великих держав София заявила о закрытии границы

с Турцией еще в начале июля163. Болгарская пограничная стража
приступила к перекрытию границы с Турцией только после начала

восстания, но стала действовать активно только после того, как поражение
стало очевидно164.
Илинденское восстание в Македонии опять привело к
обострению ситуации на Балканах Петербург и Вену
и заставило
скоординировать свои действия для успокоения региона. 20 сентября (3 октября)

1903 г. в Мюрцштеге (Австрия) было подписано русско-австрийское
соглашение о реформах в Македонии. Оно было оформлено в виде
инструкции русскому и австро-венгерскому послам в Константинополе

на основе проекта реформ от 8 (21) февраля 1903 г. и заключало в себе
требования назначить в македонских вилайетах «особых
гражданских агентов от России и Австро-Венгрии» для наблюдения за
проведением реформ и реорганизовать турецкую жандармерию, изменить
административные границы с учетом интересов христианского

населения, преобразовать административные и судебные учреждения,
создать в главных центрах вилайетов смешанные комиссии из
равного числа христианских и мусульманских делегатов для разбора поли¬
Начало века: от Балкан до Персии 149

тических и уголовных дел в присутствии консульских представителей
России и Австро-Венгрии, освободить сожженные турецкими
войсками населенные пункты от выплаты налогов в течение года. Оба
правительства вновь потребовали от султана «более действенных
способов контроля и надзора»165.
«Если с одной стороны оба Правительства вполне признают
право обязанность Блистательной Порты подавлять беспорядки,

и
вызванныезлоумышленной агитацией комитетов, гласило совместное
австро-русское сообщение послам от 20 сентября (з октября) 1903 г.,

то с другой они не могут не сожалеть, что это подавление
сопровождалось насилиями и жестокостями, от которых страдало мирное

население. Ввиду сего они считают настоятельно необходимым прийти
на помощь жертвам сих прискорбных событий, и вышеупомянутые
инструкции Вам укажут в подробностях на способы помочь лишенным
всяких средств к существованию жителям, облегчить возвращение их
на места и озаботиться восстановлением сожженных селений, церквей

и школ. Правительства России
Австро-Венгрии
и питают
твердую
надежду, что их непрестанные усилия достигнут намеченной цели
прочного умиротворения в потерпевших от смут областях, и убеждены, что
их вполне беспристрастные советы будут приняты всеми, кого они
касаются»166. Одновременно оба правительства официально известили
об этих требованиях и Софию, чем вызвали там крайнее
удовлетворение Фердинанду I Кобургу необходимо было защитить болгарское
население в Македонии167.
О русско-австрийской программе была извещена и Англия.
Ее посол в Вене 19 сентября (2 октября) 1903 г. согласился с ней,
рассмотреть возможность ее расширения. «По мнению
предложив
Правительства Ее Величества, гласила официальная британская
реакция, ни одна схема, исполнение которой полностью зависит
от мусульманского губернатора, полностью подчиненного турецкому

Правительству и абсолютного свободного от иностранного контроля,
не удовлетворительным результатам»168. Лондон предлагал
приведет к
два альтернативных решения: а) назначение христианского

губернатора, не являющегося подданным ни держав участниц
Берлинского конгресса, ни балканских государств; б) сохранение губернато-
ра-мусульманина, но с христианскими помощниками169. 30 сентября
(13 октября) Мюрцштегские требования были представлены султану,
они произвели сильное впечатление на османское правительство170.
9 (22) октября русский австрийский
и послы
вручили великому
визирю и проект новых реформ, через несколько дней поддержанный Фран¬

цией. 19 ноября (2 декабря) Абдул-Гамид И вынужден был согласиться
на коллективные требования Европы171.
го ноября (i2 декабря) 1903 г. было опубликовано
Правительственное сообщение о положении в Македонии, в котором говорилось

о рекомендациях султану в отношении
административных
преобразований на этих территориях. Целью преобразований было названо
«улучшение быта православного населения». При этом специально
оговаривалось, что эти рекомендации не являются поддержкой действий
комитаджиев: «Не следует, однако, терять из виду, что пока в области
этой существует настоящая смута, дающая Турции законное
основание принимать меры против восставших подданных, как применение

на практике каких-либо административных улучшений, так и полное
ограждение населения от суровой расправы со стороны местных

властей представляются весьма затруднительными»172. Болгарское и
правительства должны были «в их собственных интересах
сербское
препятствовать опасной агитации и всячески содействовать охранению
спокойствия на Балканском полуострове»173.

В своей внешней политике султан твердо придерживался
принципа «разделяй и выживай», и таковой же принцип он старался
использовать и во внутренней политике. Для того чтобы убедить Петербург
и Лондон противостоять друг другу на Балканах и в Проливах
особого искусства не требовалось, как, впрочем, и для того, чтобы
натравливать в Македонии болгар, сербов, греков и албанцев друг на друга.

Это позволило свести на нет практические результаты начатого в
Македонии процесса реорганизации жандармерии под контролем

наблюдателей Австро-Венгрии и России. Программа реформ жандармерии
в Македонии была в основном завершена к 1905 г. По договоренности
держав ее должен был возглавить итальянский генерал с 25 офицерами
разных национальностей, каждая из великих держав получала район
для администрирования: Россия Салоники, Австро-Венгрия
Скопье, Италия Монастир, Франция Серез, Великобритания
Драму. Германия неполучала особого района, зато немцы
школу для жандармских офицеров и государственных чиновников
контролировали
в Салониках174. 21 декабря 1903 г. итальянское правительство назвало

свою кандидатуру во главе международных жандармских сил встал
генерал-лейтенант Эмилио Деджиордис175.

Турки воспользовались началом Русско-японской войны для
нанесения удара по македонскому движению. Они позволили
греческим отрядам, рекрутированным в Греции и на Крите, расправиться

с македонскими комитаджиями. Самые кровавые события произошли

в Загоричаны, большая часть населения которой была
деревне
греками, в ответ на что по Болгарии прокатилась волна греческих
вырезана
погромов и захватов церквей, находившихся под омофором

Константинопольского патриарха. На улицах болгарских городов с греческим
населением появились объявления с запретом говорить по-гречески176.
С1904 по 1908 г. в Македонии шла настоящая война греческих арма-

толов и болгарских комитаджиев. Кажого из ее участников с
условной долей маскировки поддерживали собственные национальные
правительства, снабжавшие отряды повстанцев оружием, боеприпасами
и деньгами. Подобного рода действия ставили под угрозу перспективу
мира на Балканском полуострове. Тем не менее Мюрцштегское
соглашение позволило закрепить отношения с Австро-Венгрией во время
Русско-японской войны секретной декларацией о взаимном
нейтралитете. Она была подписана 2 (15) октября 1904 г. в Петербурге.
Договор гарантировал нейтралитет в случае «неспровоцированного»
конфликта с третьей державой вне Балканского полуострова. Он должен
был оставаться в силе до тех пор, пока Вена и Петербург будут
придерживаться «согласованной политики в делах Турции»177.
Навстречу войне с Японией
Л JF огущество России значительно превосходит могу-

л л 1% /I щество Японии, писал в апреле 1896 г. С.О. Ма-
^^ I \м I каров, но на Дальнем Востоке нам трудно иметь
JL JL столько же сил, сколько у наших противников»1. Эта

достаточно очевидная мысль вовсе не была очевидной для
императора. С середины 1903 г. на внешнюю политику Николая II все больше
стал оказывать влияние кружок отставного ротмистра гвардейской
кавалерии А. М. Безобразова, возведенного в звание
статс-секретаря. «Безобразовцы» инициировали безответственную

авантюристическую политику в Маньчжурии и Корее. Эта политика, по мнению
А. М. Безобразова, должна была спасти Сибирь от расхищения
природных богатств иностранным капиталом, а Россию от войны с
империей микадо. Он предлагал: i) усилить русские военные силы в Приморье;

2) занять доминирующее положение в Корее; 3) ускорить завершение
Транссибирской магистрали; 4) «учредить нечто новое «Восточно-
Азиатскую промышленную компанию» для того, чтоб сторговаться
с Японией на коммерческой почве»2. Корея привлекала его возможно¬
внешняя ПОЛИТИКА ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ II

стью проводить фактически ничем не ограниченный лесной промысел,
качеством леса (75% лиственницы, 15% ели и пихты, 6% кедра и только
4% лиственных пород), объемом поставок (20 тыс. пиловочных бревен
с концессии Бринера и до 700 тыс. общий вывоз по Ялу) и наличием
дешевой рабочей силы3. При этом остается непонятным, на какой
коммерческой почве предполагалось договариваться с дальневосточным
соседом, который отнюдь не собирался делиться с кем бы то ни было
своим влиянием на Корейском полуострове.

6 (18) мая 1898 Николай II распорядился выделить на
г.
покупку концессии на пограничной между Китаем и Кореей реке

Ялу 70 тыс. рублей, и через день она была приобретена. Вслед за этим
последовали гигантские планы использования природных ресурсов
севера Кореи, в том числе и с
привлечением сил армии4. К тому же
без ведома высшего ее командования, которое было не в
восторге от этих проектов. Военный министр А. Н. Куропаткин i (14)

декабря
1902 г. в разговоре Безобразовым решительно выступил
с А. М.
против его предложений. «Я ответил Безобразову

предостережением, отметил генерал в своем дневнике, что такой образ действий
навлечет на нас только позор. Относительно Кореи я настоятельно

указывал, чтобы там мы возможно менее поселяли русских людей. Что
мне всего опаснее представляется то положение, когда наших людей
начнут резать и потребуются первоначально небольшие экспедиции,
и потом вспыхнет война с Японией»5. И все же «безобразовцы»
действовали. Когда в
марте 1903 г. контр-адмирал А. М. Абаза известил
военного министра А. Н. Куропаткина о желании Николая II
увеличить количество солдат в районе реки Ялу с 300 до боо, тот
удивился, так как не знал, что там вообще есть русские солдаты. Переодетые
в китайское платье нижние чины должны были
рубить лес, оружие
хранилось скрытно, на подводах. Вице-адмирал Е. И. Алексеев
отказал в этой просьбе на территорию концессии было направлено
только 40 запасных6.
А.Н. Куропаткин вообще крайне негативно относился к
планам активизации в Маньчжурии. 15 (28) апреля

1903 г. он выехал
с инспекционной поездкой на Дальний Восток. 26 мая (8 июня)
генерал с сопровождающими его лицами на крейсерах «Аскольд» и

«Новик» отбыл в Японию7. 27 мая (9 июня) 1903 г. он записал в своем
дневнике: «Безобразов все старается об организации эксплуатации
богатств Маньчжурии. Но стоит ли это дело ставить для России

превыше всего? Наша Россия, Кавказ, Сибирь еще полны огромными
естественными богатствами, и все это лежит пока без движения за не¬

достатком знания, энергии и капитала. Мы недостаточно культурны,
чтобы воспользоваться богатствами, лежащими у нас под носом, а нас
призывают отвоевывать у иностранцев богатства в Маньчжурии. Кому
это нужно? России? Совсем нет. России много дела и у себя дома, и
много задач предстоит решить, и задач тяжких, кои много важнее «лесного
предприятия р. Ялу». Кому же тогда пойдут на пользу эти

на
предприятия? Небольшой кучке людей, которые будут основывать предприятия

или на казенные, или на иностранные деньги»8. Эти оценки полностью
оправдались. А. М. Безобразов, обещавший в 1903 г. доход от

концессии на реке Ялу в 5 млн рублей и в 1904 г. в го млн рублей, смог к концу
1903 г. обеспечить лесом только один пароход, а так как их было

зафрахтовано два, то для второго пришлось покупать лес в Америке9.
Русская политика в этот момент была едина только в одном
вгеографической своей направленности на Дальний Восток. Единства
во взглядах на нее не было ни в Петербурге, ни на далекой окраине
империи. Е.И. Алексеев, по свидетельству дипломатического комиссара

своего штаба, считал необходимым сосредоточиться исключительно
на Маньчжурии. «По мнению Алексеева, вспоминал И. Я. Коросто-
вец, лучшим способом обеспечения нашего положения в

Маньчжурии было бы соглашение с Японией, ибо лишь с этой стороны мы
встретим серьезное противодействие. Это соглашение или

дружественный нейтралитет Японии могли быть достигнуты уступками в
Корейском вопросе. Рано или поздно, говорил Алексеев, мы эти уступки
сделаем, будетно это под давлением и без всякой для нас выгоды. Он
кипятился, обвиняя Петербург в сознательном игнорировании
фактов и пренебрежении его мнением»10. Понятно, что все это приводило
к разнобою в действиях. Активизацию русских действий в Корее не
могли не заметить японцы.
Уже в первой половине 1902 г. они заняли господствующее
положение в этой стране. Япония имела небольшие (по одной две

роты) гарнизоны в Сеуле, Пусане и Вонсане (которые в случае
необходимости легко могли быть увеличены до размеров полка 1500
человек при пяти мобилизации проживавших
орудиях за счет
поблизости японцев), владела железными дорогами Сеул Инчхон (38 км),

Сеул Пусан (550 км), контролировала 39 маяков на побережье.
72% внешней торговли Кореи приходилось на Японию, в 1900 г.
около 8о% всех импортированных в Корею товаров было ввезено
на японских судах. Даже в приграничной с Россией Северной Корее
влияние Японии можно было уже преобладающим. В

назвать
среднем в 1898-1902 гг. в открытые северокорейские порты приходило

32,8 русских судна в год (7,5% ввезенных грузов) против 539,6
японских (66,9% грузов)11.
ввезенных
Даже замедление эвакуации русских войск из Маньчжурии

вызвало в Японии сильнейшее раздражение. 21 апреля 1903 г. на вилле
Муриньан в Киото, принадлежавшей маркизу А. Ямагате, было

проведено совещание высшего руководства Японии. Его участники пришли
к соглашению по следующим пунктам: i) в случае невывода русских
войск из Северо-Восточного Китая заявить протест; 2)
воспользоваться обострением маньчжурского вопроса для того, чтобы начать с
Россией переговоры корейскому вопросу; 3) добиться от Петербурга

по
безоговорочного признания преобладающих прав Японии в Корее;

4) с целью окончательного решения проблемы признать взамен
уступки по Корее преобладающие права России в Маньчжурии. Итак, в ходе
совещания была принята программа «Манкан кокан», то есть
«Маньчжурия за сторонником которой был участник

Корею», активным
совещания маркиз X. Ито. Именно вслед за принятием этого решения

в Токио узнали об активизации русских на реке Ялу, чтопроизвело
самое тяжелое впечатление на сторонников соглашения с Россией и
ободряющее на тех, кто считал столкновение неизбежным12.
28 мая (го июня) 1903 г. Японию посетил русский военный
министр. А. Н. Куропаткин за день до прибытия в Симоносеки, откуда
начинался его визит, окончательно сформировал свое мнение по
дальневосточной политике: «Силы и средства России уже тяжко напряжены.
Если мы даже без войны вновь затратим большие силы и средства
на Дальнем Востоке, то будем в силах это сделать, только
одновременно ослабляя себя на западной границе. Это будет игра в руки врагов
наших. Если дело дойдет до войны, то нам придется вести ее при очень
большом напряжении Даже победоносная война ослабит

сил наших.
нас надолго на западной границе. Даже победоносная война может нам
дать самое большое Корею. Это новое владение, быть может, и
неизбежно необходимое для России через 50-75-100 лет, ныне явится для нас
тяжкой обузой, потребует огромных жертв и послужит на долгие годы
яблоком раздора между нами и Японией. Несомненно, даже
побежденная Япония первой возможности (например, при европейской
при
войне) нападет на нас в
Корее и будет в лучшем нас положении
относительно близости своей базы, сосредоточения всех своих сил и средств»13.
Визит прошел благополучно, А. Н. Куропаткин был принят

микадо, встречался с высшими командирами японской армии, которые
произвели на русского генерала серьезное впечатление. Не
исключением была и японская армия:«.. .я без ложного стыда могу признать, что

виденные мною японские выдающиеся генералы не хуже наших.
Осторожнее признавать японскую военную силу по своим достоинствам
равною европейской. При обороне наш батальон может противиться
двум батальонам японским. Но при наступлении и нам надо
рассчитывать двойные силы. Японцы не хуже турок и в отдельных случаях

могут создать нам новые Дубняки и Плевны, где и пять-шесть русских
воинов при неумелом руководстве ими не могли одолеть одного
турка, сидевшего в самых невинных окопах... Очень важно, чтобы наши

войска не понесли в начале кампании частных поражений. Это
подняло бы дух японской армии и всего японского народа на большую
высоту. При вторжении нашем в Японию там нас встретит народная война.
Японцы и в своих школах
горячие патриоты, мужественны
ведутся ныне в военно-патриотическом направлении»14. Во время
переговоров японскими военным министром и министром иностранных дел

А. Н. Куропаткину было ясно высказано пожелание Токио признать
Корею сферой преимущественных интересов Японии. В то же самое время

японцы демонстрировали готовность признать особые интересы
Маньчжурии15.17 (30) июня А. Н. Куропаткин покинул Японию,
России в
отправившись на тех же крейсерах в Порт-Артур16. Из своего визита он

вынес твердое убеждение: «Основанием своих действий на Дальнем
Востоке в эти годы надо положить поддержание мира с Японией»17.

Пробыв в Порт-Артуре до i (14) июля, военный министр отправился
в Харбин и 15 (28) июля 1903 г. вернулся в Петербург18.
В целом он был доволен увиденным, возможности русских
войск Дальнем Востоке (к этому времени вместе с пограничной
на
стражей их насчитывалось около 115 тыс. человек) генерал оценивал
достаточно высоко: «В результате можно с отрадным чувством
отметить, что войска Дальнего Востока успешно воспользовались
недавним боевым опытом и ныне под руководством своих доблестных

и авторитетных высших начальников продолжают успехом с
совершенствоваться в деле боевой подготовки. Молодые войска

округа и
Приамурского Квантунской области с честью могут выдержать какое
угодно боевое испытание»19. Столь высокие оценки имеют довольно
простое объяснение.
Интересы министра притягивал не Дальний Восток. Вернувшись
в Петербург, он отправил генералу М. И. Драгомирову письмо, в
котором сообщал, что во время поездки во Владивосток и обратно его все
время беспокоил вопрос о возможности войны на западном фронте
и что он,пользуясь тем, что с ним была карта Австро-Венгрии, планы
окрестностей Львова и Перемышля и описание Австро-Венгрии, состав¬

ленное русским Генеральным штабом, в свободное время в вагоне
изучал по этим данным окрестности Львова и Перемышля и составил
проект, как лучше их брать, нанеся на карту параллели, которые придется
заложить на месте, и выбрал места для артиллерии. «Генерал Куропат-
кин просил генерала Драгомирова срочно поручить
генерал-квартирмейстеру штаба округа проверить его соображения и по составлении
подробного взятия этих пунктов таковой ему прислать»20.
Командующий Киевским военным округом весьма неодобрительно отозвался
тогда о непроизводительной работе военного министра21.
Интересно, что визит А. Н. Куропаткина практически совпал

с политической активизацией японских военных по вопросу об
отношениях с Россией. 8 июня 1903 г. в Токио состоялось совещание глав
отделов Генерального штаба во главе с его начальником

маршалом
И. Оямой. Начальники отделов единодушно выступили против
политики обмена Кореи на Маньчжурию, считая, что Россию нужно
вытеснить из обоих этих регионов. По их расчетам, время работало против
Японии, и в ближайшее время победа над континентальным
противником вполне возможна, а контрибуция лихвой покроет военные

с
расходы. Заключение было изложено в двух поговорках: «Если верхи

и низы объединены гневом, они победят» и «Меньшее победит
большее». И. Ояма не поддержал подчиненных, его единственными словами
были: «Помните, что Россия сильная страна». Тем не менее 22 июня
1903 г. маршал подал императору записку «Мнение по поводу решения

корейского вопроса», в которой подчеркивал Кореи для
важность
безопасности Японии и предлагал ускорить решение корейской

проблемы на основе обмена на Маньчжурию, пока Япония обладает военным
преимуществом над Россией в регионе22.

Уже 23 июня, то есть на следующий день, в Токио был созван
императорский совет, на котором обсуждались предложения министра

иностранных дел барона Д. Комуры. Принципами, которыми
следовало руководствоваться в отношениях с Россией, японский дипломат
объявил: i) сохранение независимости и неприкосновенности Китая
и Кореи, равные возможности в торговле и промышленной активности

в обеих странах; 2) взаимное признание прав Японии на Корею и
России на Маньчжурию и обсуждение мер по защите этих прав; 3)
взаимное признание прав России и Японии посылать вооруженные силы
в зоны своих интересов для их защиты или для подавления восстаний,

с тем чтобы войска немедленно выводились, как только цель их
будет достигнута (ограничение не касалось охранных сил,

пребывания
необходимых для поддержания порядка на железных дорогах и телеграфных

линиях); 4) особое право Японии помогать Корее в проведении
внутренних реформ. В японском правительстве стала утверждаться точка

зрения, что лучшим способом защиты собственных интересов в Корее
будет ограничение русской активности в Маньчжурии, на что явно
указывал пункт I программы министра иностранных дел23.

При этом Д. Комура настаивал на жестком соблюдении
предложенных им требований, закончив обсуждаемый на
документ следующими словами: «Если Японии удастся

императорском совете
достигнуть Россией на основе этих принципов, права

соглашения с
и интересы Японии будут соблюдены. Однако очевидно, что будет
необыкновенно сложно получить согласие России на такой договор.

Следовательно, я считаю важным, чтобы, начиная переговоры, Япония
приняла твердое решение достигнуть целей, чего бы то ни
этих
стоило»24. После нескольких часов обсуждения императорский совет

принял программу Д. Комуры, подтвердив, что никаких уступок по Корее
не будет. Однако уступать не собирался и Петербург, который
предпочитал чередовать демонстрацию собственной жесткости с
затягиванием переговоров.
30 июля (12 августа) 1903 г. на Дальнем Востоке из
Приамурского генерал-губернаторства и Квантунской области было учреждено

наместничество во главе с генерал-адъютантом Е.И. Алексеевым.
Наместник
получал право ведения дипломатических переговоров с соседними
странами, ему были подчинены все морские и сухопутные силы на
территориях25. Разъясняя полномочия новой должности,
указанных выше
император собственноручно написал: «Мой Наместник на Дальнем

Востоке есть естественный Главнокомандующий всеми сухопутными
и морскими силами края, призванными высоко держать русское знамя
и служить надежной охраной наших на

справедливых интересов
берегах Тихого океана»26.
учреждением наместничества японский

Одновременно с
посланник С. Курино вручил В. Н. Ламздорфу проект русско-японского
соглашения фактически это был договор о разделе сфер влияния

в Китае и Корее. Против этого соглашения категорически
высказались В. Н. Ламздорф и Е. И. Алексеев27. Японские предложения о
рук для подданных микадо в Корее показались чрезмерными даже
свободе
стороннику более осторожной политики С. Ю. Витте.

Поддержанный В. Н. Ламздорфом и А. Н. Куропаткиным, он предложил частичные
уступки и 15 августа 1903 г. вынужден был выйти в отставку. Несколько

ранее 12 августа Россия согласилась начать переговоры с Японией
по Маньчжурии и Корее, однако очень скоро они зашли в тупик. Пере¬

говоры шли в Токио, что, казалось, создавало дополнительные
преимущества для их затягивания. Русский посланник всегда мог сослаться
на необходимость проконсультироваться с Петербургом. Однако

непосредственно перед войной, когда необходимы были оперативные
действия, это видимое преимущество сыграло против России.
В ходе переговоров выяснилось, что Петербург хотел получить
свободу действий в Маньчжурии и для этого предлагал превратить

северную часть Кореи (от 39-й параллели) в нейтральную зону. 30
октября 1903 г. японцы пошли на частичные уступки. В этот день Д. Комура
передал русскому посланнику барону Р. Р. Розену новые предложения.
Токио был признать Маньчжурию зоной русского влияния при
готов
условии признания Кореи зоной собственного влияния и признания

независимости и неприкосновенности Китая и Кореи. Русские особые
интересы в Маньчжурии, как и право их защиты, признавались в

«сфере строительства железных дорог». Токио был даже готов смириться
с идеей нейтральной полосы, ограничив ее 50 км по обе стороны
китайско-корейской границы. Взамен Япония предлагала признать
право использовать в своих стратегических интересах территорию Кореи
за исключением побережья, с тем чтобы не ставить под угрозу
судоходство в Цусимском и Корейском проливах, декабря
и Р. Р. Розен
отклонил эти предложения. В Токио убедились в бесперспективности
переговоров. Через го дней Япония вновь выдвинула проект соглашения,
на этот предполагавший обязательное обсуждение
раз более жесткий,
проблемы Маньчжурии. 28 декабря 1903 г. на особом совещании
японского правительства был утвержден состав Высшего военного
совета, изменено положение об императорском штабе. Кроме того, было
принято решение об ускоренном окончании строительства железной

дороги Сеул Пусан28. Фактически это было уже военное заседание
правительства.
Но русская политика продолжала действовать в полном
по-прежнему чередуя угрозы с проволочками. Между тем

неведении,
принципиальное решение пойти на уступки по Корее было принято уже
в июне 1903 г.29 Тем не менее решено было также поторговаться,
чтобы выиграть время, усилить позиции на Дальнем Востоке, изолировать

Японию и продемонстрировать ей силу России30. Особо активным
сторонником такого метода действий был Е. И. Алексеев. Еще в сентябре
наместник предлагал занять в переговорах с японцами максимально
жесткий тон, не стесняясь демонстрировать готовность защищать свои
интересы Маньчжурии силой31. На самом деле в ответ на целый ряд

в
провокаций, устроенных японцами (в частности, в Чемульпо произо¬

шло нападение на русских моряков, были раненые), далее
демонстрации силы Е. И. Алексеев пойти не решился32.
На новогоднем приеме дипломатического корпуса в
Петербурге Николай II в разговоре с японским посланником заявил: «...у

нашего терпения есть пределы»33. В собственноручной записке императора
от 16 (29) января 1904 г. они были описаны довольно точно: «Закрывая

глаза на высадку японцев в Корее до Чемульпо включительно, нужно,
чтобы они тоже знали, до какого предела мы допускаем их высадку.
Иначе может произойти непоправимое недоразумение. Лучше,
конечно, чтобы произошло подальше от севера»34. Между тем на
это
совещании у императора по дальневосточному вопросу в конце декабря 1903 г.
было принято решение об уступках Японии. По свидетельству А. Н. Ку-
ропаткина, Николай II сказал: «Война безусловно невозможна. Время

лучший союзник России. Каждый год нас усиливает»35.
Схожие выводы в отношении фактора времени давно уже
сделали и в Токио. С июля 1903 г. японский Генеральный штаб приступил
к разработке операции по оккупации Кореи, с августа 1903 г. японцы

начали интенсивный сбор информации в Корее, Маньчжурии и России.
В конце декабря 1903 г. они приступили к высылке агентурных групп

из Пекина вглубь Маньчжурии для организации диверсий на КВЖД36.
После подавления восстания «боксеров» и роспуска многих армейских
частей здесь резко выросло число хунхузов. Чувствительно росла и их
активность. В конце 1903 г. последовал новый ее всплеск. Резко
усложнилось положение на 2377 верстах железной дороги, ответственность
за контроль над которыми нес Заамурский корпус пограничной

(25 тыс. человек)37. Этих сил явно не хватало, опасность хунхузов,
стражи
как и участие в их действиях японцев, были явными даже на Квантуне,
и к борьбе с ними пришлось привлекать и армейские части38. Под

боком у Порт-Артура портилась телеграфная линия,
совершались
нападения на пограничные посты39. По всей линии железной дороги
станции получили дополнительные укрепления, позиции у мостов тоже,
к тому же оборона здесь была усилена орудиями40. К Ляоянскому
сражению посты были усилены еще 27 ротами пехоты41.
Сочетание угроз и уступок при общей неподготовленности
к возможному военному столкновению все это не привело к
желаемым последствиям. 12 января 1904 г. на императорском совете в Токио

его участники пришли к единодушному выводу о том, что
переговоры с Россией полностью безнадежны, но необходимо время для

ввода в строй нескольких достраивавшихся кораблей42. 31 декабря 1903 г.
(13 января 1904 г.) Япония предъявила ультиматум России без фик¬

сированной даты ответа на него. Токио требовал уступок не только
в Корее, но и в Маньчжурии, и уже сам выступал с позиций защиты
неприкосновенности территории Китая43. Е. И. Алексеев активно

выступал за то, чтобы ответить на требования японцев военными
действиями, но при этом почему-то з (16) января 1904 г. испросил

разрешения отправиться в Петербург для личного доклада. За положение
дел на Дальнем Востоке

опасался44. Между тем оно становилось
он не
все более напряженным. «Весь 1903 год был тревожным»,
вспоминал адмирал А. И. Русин.
Уже с лета во всех 12 армейских и гвардейской дивизиях

Японии были проведены учебные сборы, проверочные или частичные
мобилизации, причем все запасные были оставлены в казармах армия
в значительной степени фактически была мобилизована45. Посетивший
ее на осенних маневрах 1903 г. военный наблюдатель из России был
весьма впечатлен состоянием японских войск, уровнем их
подготовки, системой образования, принятой в Японии. Окончание

военного
его отчета, опубликованного в январском номере «Военного
сборника» за 1904 г., звучало как предупреждение: «Армия работает от
солдата до фельдмаршала; работает, может быть, слишком лихорадочно,
спешно, а потому и не всегда целесообразно, но упорно и настойчиво.

До сих пор все, что заимствовали японцы в области искусства у своих
соседей, они
сумели представить в новом, слегка измененном, но
усовершенствованном виде... Способны ли японцы поставить на такую же

высоту военное искусство скажет решительное и авторитетное
беспристрастное будущее»46.
слово
В начале декабря 1903 г. морской агент в Японии А. И. Русин

доложил в Порт-Артур о том, что действующий флот Японии ежедневно
выходит в море для стрельб и эволюций из базы в Сасебо и что Япония

готова приступить к действиям. 31 декабря 1903 г. (13 января 1904 г.) он
сообщил, что японским правительством зафрахтовано 40 пароходов,

из них 7-ю (водоизмещением 30 тыс. тонн) для нужд флота,
остальные (водоизмещением 90 тыс. тонн) для армии, что достаточно для
одновременной перевозки двух дивизий. Кроме того, были

остановлены рейсы японских пароходов в Австралию, Индию, Европу, Америку.
В случае начала военных действий, по мнению русского морского
агента, эти суда могли бы тоннаж,
быть мобилизованы, что дало
достаточный для перевозки четырех дивизий47.

Японские подданные массово покидали пределы России. 31
декабря 1903 г. (13 января 1904 г.) японские торговцы в Порт-Артуре
начали сворачивать свои дела и распродавать товары. 7 (20) января 7 тыс.

солдат и офицеров з-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии
покинули крепость и были отправлены на Ялу. 15 (28) января 1904 г.
наместник на Дальнем Востоке получил телеграмму русского
Токио, извещавшую его о начале мобилизации японской
военного агента в
армии. 17 (30) января 1904 г. в крепости Порт-Артур получили

приказ о мобилизации, в гарнизоне и на эскадре ожидали войны и с
особым вниманием следили за перемещением русских и японских
военных судов и транспортов с войсками48. С 24 января (6 февраля) японцы

принялись спешным образом покидать Порт-Артур и Дальний.
Торговцы задешево распродавали свои товары, у лавок толпились
покупатели. Вечером 26 января Квантунской
(8 февраля) японские жители
области были вывезеныЧифу на английском пароходе,

консулом из
прошедшем сквозь строй русских кораблей49. Последний пароход

буквально осаждался торопившимися уехать сцена была весьма
выразительной, но самое удивительное, что она не вызвала особого

беспокойства у властей50.
Схожие сцены происходили и в Приморье. «О возможной
войне с Японией, вспоминал один из офицеров, говорили во
Владивостоке всю осень и зиму, и говорили довольно настойчиво, но так как
подобные слухи здесь явление обыкновенное, то никто ими особенно

не тревожился»51. Японские
Владивостока стали спешно
жители
город
покидать февраля) 1904 г. Няни, прислуга, торговцы
с го января (2
и ремесленники продавали имущество за бесценок. Обычно его
скупали китайцы. Власти и здесь не беспокоились52. Однако вскоре все же
пришлось начать волноваться. Город стали покидать и китайцы. Они

уезжали вЧифу. Перед руководством Владивостока возникла угроза
оказаться без
прислуги53.
Русские военный и морской агенты в Японии с конца декабря
1903 г. договорились по очереди (чтобы не вызвать лишнего
беспокойства) отправлять телеграммы Порт-Артур. Перерыв в их
в
отправлении означал бы тревогу. 22 января (4 февраля) 1904 г. японцами была
пропущена последняя телеграмма А. И. Русина54. Он сообщал о
призыве во флот всех специалистов и части строевых запасных чинов. 24

января (6 февраля) А. И. Русин попытался известить Петербург о начале
общей мобилизации55. Предупреждения приходили не только из
Токио. В середине января 1904 г. командир русского стационера

«Забияка», стоявшего в Чифу, получил от знакомого англичанина
предупреждение о том, что в ближайшее время японцы проведут минную атаку

на русскую эскадру. Не доверяя радио, он немедленно снялся с якоря
и прибыл на базу, чтобы сообщить эту информацию наместнику. Тот

обвинил офицера в паникерстве и сделал ему выговор за уход со
стоянки без
разрешения56.
21 января (з февраля) 1904 г. был утвержден русский ответ
на требования Японии. Петербург решил согласиться с ними и пойти
на уступки, но было уже поздно57. Впрочем, эти уступки не были

полными. Россия отказывалась от нейтральной зоны в Корее, признавала
право Японии вводить на полуостров войска в случае волнений,

соглашалась на соединение в будущем железных дорог в Северо-Восточном
Китае и требовала от Токио согласиться с сохранением
Корее, но
формулировки «не пользоваться никакой частью Корейской территории

для стратегических целей» и отказаться от претензий на особые
интересы на побережье Маньчжурии58.
Телеграмма была отправлена из русской столицы 22
января (4 февраля), а от наместника 23 января (5 февраля). Далее нота
была задержана японским телеграфом и прибыла в Токио только
26 января (8 февраля). Тем временем уже 23 января (5 февраля) 1904 г.
Япония разорвала дипломатические отношения с Россией. На
вопрос русского посланника барона Р. Р. Розена, не означает ли разрыв

войну, последовал отрицательный ответ главы МИД Японии барона
Д. Комуры: «О! Нет, пока не война»59. Между тем императорский указ
по армии и флоту возлагал ответственность за случившееся на
позицию, занятую Петербургом по корейскому и маньчжурскому
вопросам, и проволочки в переговорах. Текст указа не оставлял сомнений

о том, что за ним последует: «Целость территории Китая и Кореи
имеет тесную связь с независимостью и существованием Японии.
Посему Мы приказали прервать переговоры с Россией, оставив за собою

свободу действий во имя нашей независимости и существования.
Мы искренне надеемся, что благодаря верности и доблести Наших

подданных цель Наша будет достигнута и вместе с этим поддержана
слава Империи»60.
февраля) 1904 г. японский посланник в России С. Ку-
24 января (6
рино передал графу В. Н. Ламздорфу ноты о разрыве дипломатических
отношений и своем отзыве. Японская миссия должна была покинуть
Петербург 28 января (ю февраля)61. Посланник микадо также заверил
русского дипломата, что войны, по всей видимости, удастся избежать.
В. Н. Ламздорф тоже не считал, что война неизбежна. На следующий
день он написал военному министру: «Едва ли Государю
Императору благоугодно будет объявить войну, что и не соответствовало бы
нисколько интересам России, но я очень опасаюсь, как бы наши герои
на Дальнем Востоке не увлеклись внезапно каким-либо военным ин¬

цидентом, легко могущим обратиться в настоящую войну, и без
всякого торжественного о том объявления»62.
26 января (8 февраля) 1904 г., через день после того, как
Япония разорвала дипломатические отношения с Россией, Николай II
записал в дневнике: «Утром у меня состоялось совещание по японскому
вопросу; решено не начинать самим»63. В тот же день император
телеграфировал Е. И. Алексееву: «Желательно, чтобы японцы, а не мы
открыли военные действия. Потому если они не начнут действовать
нас, то вы не должны препятствовать их высадке в южную
против Корею
или на восточный берег до Гензана включительно. Но если на
западной стороне Кореи их флот с десантом или без оного перейдет к

северу через тридцать восьмую параллель, то вам предоставляется их
атаковать, не дожидаясь первого выстрела с их стороны. Надеюсь на вас.
Помоги вам Бог»64.

Впрочем, мысль о том, что момент началавыбрать войны может
Япония, в Петербурге явно не была популярной. Исключением были

военные, но к их мнению пока не прислушивались65. Масштабные планы
императора завели в тупик и
русскую политику, и русскую стратегию.
Империя сильна своей способностью концентрировать все ресурсы
на одном направлении. Несколько намеченных целей исключали
возможность достижения даже одной. Между тем именно активизация
русской политики по нескольким направлениям одновременно

делала неизбежным столкновение с интересами Японии и
Великобритании. Если для Токио в сложившейся ситуации районом жизненно
важных интересов была
Корея, то для Лондона Персия, вернее южная ее
часть. В г. в
ноябре 1903 Лондон очередной раз предложил Петербургу
раздел Азии: Афганистан и Тибет должны были быть признаны сферой
исключительных интересов Англии, Персия разделена на северную,
русскую и британскую, южную сферы влияния. Взамен предлагалось
признание преобладающих интересов России в Маньчжурии. Это
предложение было отвергнуто.
Если Афганистан и Тибет не вызывали особого интереса

Петербурга, то отказываться от возможности выхода к Персидскому заливу
онкатегорически собирался, в том числе и от планов строительства
не
железной дороги и обретения там военно-морской базы по образцу
Порт-Артура66. С точки зрения британских интересов в Китае,

Маньчжурия была не столь важна, как так называемые
внутренние
провинции, то есть районы рек Янцзы и Хуанхэ. Схожие настроения
существовали и в японских расчетах. Однако для того, чтобы гарантировать свое
доминирующее положение в Корее, Япония должна была разгромить

Россию в Это полностью устраивало и Великобританию,
Маньчжурии.
поскольку поражение России неизбежно означало бы ослабление ее
позиций в Персии, то есть на ближних подступах к Индии. Если интересы
этих стран поддаются расчету, то интересы собственно России в
Маньчжурии и тем более в Корее были настолько призрачными, что явно
не стоили политики, которая в конечном итоге привела к ухудшению

отношений и с Китаем, и с Японией, и с Великобританией.
В ночь на 23 января (5 февраля) 1904 г. японское командование
отдало приказ о начале высадки 12-й дивизии в Корее. Утром 24
февраля) корабли Страны восходящего солнца захватили в
января (6
Корейском проливе русский пароход «Екатеринославль». Позже в тот же
день были остановлены и направлены в японские порты судно
пароходства КВЖД «Мукден» и два китобоя «Михаил» и «Николай»67.
что судно, вышедшее из порта страны
Международное право предполагало,
до объявления войны, захвату не подлежит, но японцам данное
положение не помешало68. Эти враждебные действия начались еще до
вручения ноты В. Н. Ламздорфу о разрыве дипломатических отношений
между Японией и Россией и даже до отправления телеграммы,
извещающей об этом японского посланника в России С. Курино. 26 января
(8 февраля) японцы захватили русские почтовые заведения в Мозанпо
и Фузане (Корея)69. Русские правила ведения войны были гораздо более
мягкими. Подданные микадо могли оставаться на территории России
(за исключением земель, входивших в дальневосточное

наместничество), торговые суда Японии, которых застала в русских портах война,
получили 48 часов на то, чтобы
их покинуть (при условии отсутствия
на борту грузов, относящихся к военной контрабанде)70.

Япония решила начать военные действия в тот самый момент,
когда сама она закончила подготовку к ней, а ее противник нет.
Время действительно являлось союзником России и работало на нее.
К началу 1904 г. в состав флота входили 14 эскадренных

русского
броненосцев и восемь находились в постройке (из них пять сильнейших
кораблей этого класса, типа «Бородино», должны были вступить в строй
в 1905 г.), три броненосца береговой обороны, шесть броненосных
крейсеров первого ранга, восемь бронепалубных крейсеров первого

ранга и еще три находились в постройке, пять крейсеров второго
ранга, 14 канонерских лодок и одна в постройке, девять минных крейсеров,
31 миноносец и 13 в постройке, три минных заградителя и один в
постройке. В абсолютных цифрах это давало превосходство над японским
флотом, основу которого составляли шесть новейших эскадренных
броненосцев и шесть бронированных крейсеров (вскоре их число увеличи¬

лось на два), так называемый флот «шесть на шесть». Этот флот был
хорошо сбалансирован и превосходил русский в однотипности кораблей,
что давало в эскадренном движении по скорости на два
преимущество
узла, а также имел преимущество в бронировании (на японских
броненосцах в среднем до 6о% борта, а на русских около 33%) и
крупнокалиберной артиллерии (146 орудий русской эскадры против 218 у

японской). Кроме того, у японцев имелись шесть броненосцев береговой
обороны, семь крейсеров первого ранга, и крейсеров второго ранга,
восемь канонерских лодок, четыре минных крейсера и 47 миноносцев71.
Русский флот был рассредоточен на четырех отдельных и
далеко отстоящих друг от друга морских театрах на Балтике,

Средиземном и Черном морях и, собственно, русской
на Тихом океане. В состав
эскадры эскадренных броненосцев,

на Тихом океане входили семь
пять бронепалубных
четыре броненосных крейсера первого ранга,
крейсеров первого ранга, два крейсера второго ранга, шесть канонерских
лодок, 25 эскадренных миноносцев, го миноносцев, два минных
крейсера, два минных заградителя. Эскадренный броненосец, два крейсера

первого ранга, крейсер второго ранга, семь эскадренных миноносцев,
четыре миноносца три транспорта находились в пути на Дальний

и
Восток под командованием вице-адмирала А. А. Вирениуса72. Завершить
переход к началу действий они не успели. С. О. Макаров

военных
убеждал Морское министерство в необходимости довести суда до

Дальнего Востока, однако они были возвращены назад из Джибути73. Правда,
первоначально возникла здравая идея использовать отряд А. А.

Вирениуса для перехвата судов, следовавших из Европы с военными
грузами для противника. Отрядом были задержаны три английских

парохода, но ввиду энергичных протестов Лондона их пришлось отпустить,
а отряд А. А. Вирениуса вернуть Балтику74.
на
Одновременно из Средиземного моря в Японию шли два

броненосных крейсера, купленные японцами в Италии, которые
благополучно достигли своих берегов в апреле 1904 г. Таким образом, на Дальнем
Востоке японцы получили превосходство в ударных силах флота

эскадренных броненосцах и броненосных крейсерах 14 против и.
Русские броненосцы имели скорость от 16 до 18,5 узла, японские от 18
до 18,25, что давало японской броненосной эскадре преимущество в
скорости. Артиллерийское вооружение было сравнимым. На русских

броненосцах: х2-дюймовых, восемь го-дюймовых, 82 6-дюймовых
20
орудия; на японских: 2412-дюймовых и 846-дюймовых орудия. При этом

в Порт-Артуре находился всего один броненосный крейсер (два
8-дюймовых и восемь 6-дюймовых орудий), японцы имели возможность

концентрации своих восьми броненосных крейсеров, которые имели
ю-дюймовое, зо 8-дюймовых и гоб 6-дюймовых орудий75.

Превосходство в крейсерах первого и второго рангов (12 против семи),
канонерских лодках (восемь против шести), минном флоте (28 эскадренных
и 19 номерных миноносцев, 19 минных заградителей против двух
крейсеров, 24 эскадренных, го номерных миноносцев
минных и четырех
минных заградителей) также было за японцами76.
Русская военно-морская сила на Дальнем Востоке была в
основном Порт-Артуром,
рассредоточена между Владивостоком и
разделенными Цусимским проливом, промежуточных баз

двумя морями и
не имелось. Три русских броненосных крейсера первого ранга и
бронепалубный крейсер первого ранга находились во Владивостоке, и

крейсер первого ранга в корейском порту Чемульпо (современный
Инчхон). Огромным превосходством Японии было наличие собственной

судоремонтной базы. Ни Владивосток, ни Порт-Артур ее не имели. Обе
русские морские крепости находились достаточно далеко от берегов
Японии и не могли быть использованы как удачная база действий
против нее. Особенно отдален был Порт-Артур, к истории которого

весьма удачно подходит следующее высказывание А. фон Тирпица:
«Поднять флаг очень легко, но спуск его иногда обходится очень дорого, если
не хотят нанести ущерба своей чести»77. Впрочем, России дорого

обошелся не только спуск флага, но и его удержание.
Военно-морская база в Порт-Артуре могла быть использована
только для контроля над морскими воротами Пекина Тяньцзинем,

но никак не угрожала ни одной из важных морских коммуникаций
островной Японской империи. «Порт-Артур, писал 14 (27) февраля
1900 г. вице-адмирал П. П. Тыртов, имеет, несомненно, очень

важное стратегическое значение для нашего влияния на Северный Китай
и Пекин; владея из него Печилийским заливом, мы становимся там
хозяевами положения; но для влияния на Японию стратегическое
значение его несравненно ниже (если ни ничтожно) как вследствие
отдаленности от Японии, так и вследствие существования великолепных бухт

на юге Кореи, позволяющих неприятельскому флоту там прочно
обосноваться и прекратить всякое сообщение между Владивостоком и Порт-
Артуром, удаленным один от другого на ноо миль»78.
Что же касается готовности русской крепости в Южной
Маньчжурии, то проявлявшийся разнобой действиях
с самого начала в
различных министерств и экономия Министерства финансов стали

причиной того, что к началу военных действий и она не была полностью
готова ни на сухопутном, ни на морском фронтах. «Этот опорный пункт

России достался нам в том же полуразрушенном состоянии, в каком
он был возвращен Китаю японцами», офицеров

вспоминал один из
русской эскадры79. Город не слишком пострадал при штурме в ноябре

1894 г. он длился всего около пяти часов. Но после пересмотра Си-
номосекского договора японские военные власти перед эвакуацией

вывезли из города и порта все, что имело хоть какую-либо ценность80.
Все, что нельзя было вывезти, спешно, но основательно приводилось

в негодность81. В1896 г. китайцы смогли восстановить гарнизон
только лишь в одном форту82.
«В настоящее время, докладывал контр-адмирал Ф.В. Дуба-
сов вице-адмиралу П. П. Тыртову 2 (14) марта 1898 г., то есть сразу же
после занятия крепости, вся система укреплений представляет лишь
груды материала, земли и камня, которыми можно воспользоваться
не иначе, какразобрав большинство существующих укреплений до

основания»83. Перспективы создания здесь русской базы были
самого
вполне ясны Ф. В. Дубасову: «Артур не может без Талиенвана, который
представляет неприятелю превосходную бухту для обширной

стратегической высадки, а потому Талиенван должен быть тоже укреплен
с моря и с суши, и укреплениям этим должно быть дано не менее
обширное, чем в Артуре, развитие»84. Командующий Тихоокеанской

эскадрой обращал внимание управляющего Морским министерством
на то, что Порт-Артур не может быть использован ни для чего, кроме
прикрытия морских подступов к Пекину. Отдаленность его от

японских берегов (550 миль до Цусимского пролива), западного побережья
Кореи (350 км) и Владивостока при отсутствии промежуточных баз

исключала возможность решения иных задач и делала морские
коммуникации русскогофлота Дальнем Востоке растянутыми и потому
на
весьма уязвимыми85. Ф. В. Дубасов завершал доклад

следующими
словами: «Связь Порт-Артура с Сибирской железной
дорогой не устранит
этих неудобств, притом она явится и будет действительна лишь
при
значительном развитии железнодорожной сети, что
совершится не
скоро. На самом полуострове эта связь благодаря незначительной
ширине его всегда может быть прервана нападением предприимчивого
неприятеля с моря»86.
Для того чтобы создать хотя бы какую-то видимость
укреплений, у входа
вовнутреннюю гавань были установлены орудия на
старых китайских батареях, то есть

на тех самых развалинах.
Через
дней пароходы
несколько «Тамбов» и «Петербург» доставили сюда восемь
9-дюймовых мортир, шесть 6-дюймовых пушек и шесть 57-мм
скорострельных орудий. На их установку потребовалось 92 тыс. рублей, ко¬

торые отказалось выделить Министерство финансов. Военному
министру пришлось решать эту проблему за счет кредитов своего ведомства,
то есть средств, которые должны были пойти на другие надобности87.
25 апреля (7 мая) 1898 г. Ф. В. Дубасов обратился к А. Н. Куропаткину

с соображениями об усилении обороны Порт-Артура и Талиенвана88.
Через четыре дня последовал ответ военного министра император
повелел ограничиться укреплением только Порт-Артура и усилить его
оборонительные позиции на 150 орудий89.

В ноябре 1898 г. эти позиции состояли из семи батарей, на
которых находились только 32 орудия. К январю 1899 г. их планировалось

расширить до батареи21 со по орудиями. Выполнить эту программу
полностью в указанный срок не удалось были установлены 102
орудия90. Сказывались и отдаленность базы, и финансовые проблемы. Тем

не менее укреплять позиции на Дальнем Востоке было совершенно
необходимо, и к январю 1899 г. во Владивосток отправили 200, а в Порт-
Артур орудий91. Все это делалось крайне медленно и с
279
большими проволочками. При этом у Петербурга находилось время на заботу
о досуге гарнизона: по распоряжению Николая II в театр Порт-Артура
в начале 1899 г. были посланы излишки костюмов столичных
императорских театров их собрали 100892.

В городе не хватало помещений для войск, и их пришлось
размещать крайне тесно в 35 импанях китайских глинобитных крепо-
стицах-казармах, разбросанных у Цзиньчжоу, Талиенвана и
Порт-Артура93. Импани были первоначально рассчитаны на гарнизон в 7 тыс.,
а затем в го тыс. человек94. Эти строения по большей части были

разорены местным населением после ухода своих войск, и прежде
всего их пришлось восстанавливать. Стесненность, скверное качество
воды и тяжелый климат немедленно привели к росту заболеваний,
среди которых самыми распространенными были дизентерия и тиф95.

Не было и квартир для чиновников и офицеров, отсутствовала
канализация, для увеличившегося гарнизона не хватало даже
питьевой воды и продовольствия его приходилось завозить из Японии
и китайского Чифу96. Не хватало помещений для госпиталя. В 1898 г.
в Порт-Артур из Одессы был пароходом «Владимир» отправлен

госпиталь, рассчитанный на 200 мест для солдат и го для офицеров.
Прибыв в город 14 (26) мая, госпиталь не смог начать работу ранее
середины августа, прежде всего из-за отсутствия зданий. В конце концов
удалось развернуть только гоо койко-мест, а между тем дизентерия
в городе приняла, по свидетельству госпитального врача, характер
эпидемии97.

Только в 1901 г. удалось завершить строительство казарм для
15 рот, одной сотни, одной батареи, двух для интендантства, 35
офицерских флигелей, восьми столовых с кухнями и хлебопекарнями, трех
павильонов для сводного порт-артурского госпиталя. К концу этого года
в Порт-Артуре и Дальнем имелись по

сводному госпиталю на 20
офицеров и 400 нижних чинов каждый полевой запасной

и госпиталь
на го офицеров и 200 нижних чинов. Перевод войск из фанз и импаней

в казармы способствовал резкому снижению уровня заболеваемости,
который тем не менее оставался высоким. На 322 офицера и 14 280
нижних чинов гарнизона Квантуна приходились 8060 заболевших
в 1901 г.
и 181 умерший. Наиболее распространенными болезнями

по-прежнему оставались дизентерия (8,638%), разные виды желудочно-кишечных
заболеваний (3,607%), тиф (1,016%) и венерические болезни (5,558%).
Бороться с последним видом болезней до перевода войск из фанз и
импаней ввиду быстро развившейся в местном населении и практически
неконтролируемой властями проституции было невозможно98.
Что касается желудочных заболеваний, то климатические
условия и недостаток пресной воды сделали их хроническими99. Отсутствие

канализации в городе, чудовищная антисанитария на улицах и во
дворах все это отравляло воду в колодцах, ее вынужденно

использовали только для стирки, но вещи приобретали отвратительный запах100.
Вода в единственной реке и небольшом условно пресноводном озере
не годилась для питья. Озеро было образовано из перегороженного
залива, его вода из-за наличия соли не подходила и для корабельных
котлов101. Единственная водосборная цистерна, построенная в 1887 г.
французскими инженерами, не обеспечивала потребности

увеличившегося населения. В результате до 1902 г. единственным источником
питьевой воды для русского населения города (17709 человек без учета
военнослужащих) была опресненная морская вода, перерабатываемая
на специально построенном для этого заводе на 20 тыс. ведер в день
(246 тыс. литров). Ввиду высокой стоимости угля дорога была и такая
вода, к тому же ее едва хватало для питья, но не для варки пищи и
умывания. Состоятельные жители пользовались минеральной водой,
которую привозили из Японии. Только флот и армия смогли
к концу 1902 г.
выделить средства и построить несколько новых водосборных цистерн,
которые частично решили эту проблему. В какое-то время

построенные бании прачечные пришлось использовать в качестве складов102.
Вместе с Порт-Артуром был приобретен и полуостров с тяжелым
сырым климатом, связанный с Маньчжурией Мандаринской дорогой

не шоссированным путем весьма низкого качества, трудно проходи¬

мым для гужевого транспорта осенью и весной103. Китайские
поселения и деревни в основном были связаны между собой пешеходными
или вьючными тропинками, абсолютно не приспособленными для
движения арб или телег104. Практически пути сообщения, которые можно
было бы использовать, отсутствовали. В1898-1902 гг. русским властям

пришлось построить на Квантуне пять шоссейных линий, не считая
фортам в Порт-Артуре и городских улиц в Порт-Артуре, Дальнем,
дорог к
Цзиньчжоу и Бицзыво105. Не идеальным был и порт, выбранный для

военной базы. Вход в него оказался узок, крупные корабли могли
войти в гавань только с приливом, что весьма походило на главную
военно-морскую базу Германии Вильгельмсхафен106. Большая часть гавани
по причине мелководья была непригодна для стоянки судов. В
восточной части порт-артурского залива был вырыт искусственный бассейн,
облицованный гранитом. Только здесь океанские корабли и
броненосцы могли швартоваться прямо к берегу107.
Впрочем, мелководна была и большая часть восточного

бассейна, амплитуда колебаний прилива и отлива равнялась 396,5 см, и
стоявшие здесь броненосцы при низкой воде углублялись в грунт, благо
дно было илистым, что исключало опасность повреждений. Но даже
и эта часть порта была незначительной по площади и не могла принять
свыше ю кораблей средних классов одновременно. Западная его часть
была гораздо более обширной и, увы, менее глубокой. Единственным
плюсом Порт-Артура являлась его почти абсолютная закрытость от
ветров, даже при шторме на внутреннем рейде не наблюдалось

волнения. На приведение базы в приемлемое состояние требовались время
и деньги. Только в 1901 г. в западном бассейне внутреннего рейда
удалось начать дноуглубительные работы, весьма интенсивные (за
полтора года в море было вывезено 270 тыс. кубических саженей грунта),
но так и не законченные до войны108.
Отсутствие единства проблемам дальневосточной
в подходах к
политики сказывалось и на Квантунском полуострове, причем с самого

начала, за исключением неполных первых полутора лет русского
пребывания там. 14 (26) апреля 1898 г. были высочайше утверждены
«Правила о взаимных отношениях на Квантунском полуострове военных
и морских властей», в которых, в частности, было сказано: «Начальник

Тихоокеанской эскадры имеет высшее начальствование над морскими
и сухопутными силами на Квантунском полуострове...»109. Приказом
№ 258 от 13 (25) сентября 1899 г. по Военному министерству
временное «Положение об управлении Квантунской областью».
устанавливалось
Главный начальник Квантунской области вице-адмирал Е. И. Алексеев,

казалось бы, стал во главе военного (с правами начальника
отдаленного военного округа), морского (с правами главного командира

флота и портов)
гражданского (с правами главноначальствующего
и
гражданской части на Кавказе с некоторыми добавлениями) управления
арендованной территории.
Но это же Положение имело и такую часть: «Строящийся город
Дальний будет порто-франко и составит особое градоначальство,
находящееся в ведении Министерства финансов; железная дорога тоже
имеет несколько особое управление»110. В результате коммерческий

порт Дальний и Южно-Маньчжурская железная дорога были
подчинены главному инженеру КВЖД А. И. Юговичу, постоянно проживавшему
за боо верст от него, в Харбине, и подчинявшемуся лично министру
финансов С. Ю. Витте. Последний не благоволил ни военным, ни их
планам. Там, где должен был возникнуть форпост России в Китае,
возникли двоевластие и рознь111.
В 1898 г. Талиенван, собственно говоря, не был городом это
было небольшое приморское селение, насчитывавшее не более сотни
фанз112. На его месте решили построить новый город. 30 июля (и

августа) 1899 г. последовал именной высочайший указ министру
финансов новый город получил название Дальний, ему был дарован режим
порто-франко, но без права беспошлинного ввозатоваров в Россию113.
Министерство финансов постановило создать здесь главный
коммерческий пункт России на Тихом океане и не останавливалось в своей

решимости. В недалеком будущем из Дальнего надеялись сделать аналог
Гонконга, Шанхая или Сан-Франциско. На градоначальство были

выделены сразу 92 квадратных версты!114 Расходы, вложенные в город,
глава министерства планировал вернуть в ближайшее время от выручки
с продажи земли в частные руки115.27 марта (9 апреля) 1902 г. он
подписал правила организации этихторгов116. Бума не последовало.

Ведомство, возглавляемое С. Ю. Витте, так и не опубликовало свои расходы
по созданию этого города. Только лишь один раз в 1903 г. была названа
цифра 18,85 млн рублей как «общая стоимость работ первой

очереди по сооружению города и порта в Дальнем».
Существовали и другие расчеты, включавшие общую стоимость
работ. К их окончанию они должны были обойтись в 57 млн рублей,
а так как в 1904 г. объем был выполнен на три четверти, то реальная

сумма затрат в Дальнем приблизительно равнялась 43 рублей,
млн
то есть в два с лишним раза больше заявленной Министерством

финансов суммы (в июне 1911 г. со счетов Общества КВЖД по
Дальнему было списано 44857508 рублей 71 копейка). На этот порт возлага¬

лись большие надежды он должен был стать терминалом Транссиба
и КВЖД. По самым оптимальным расчетам население этого города,
возникшего на абсолютно пустом месте, должно было вскоре
составить 400 тыс. человек. Любимое детище С. Ю. Витте начали создавать
с порта и административного городка, постройки которого

представляли собой некую помпезную смесь «готически-китайского стиля».
Порт-Артурская газета «Новый край» имела все основания отозваться
о Дальнем следующим образом: «полет фантазии русского чиновника

в область романтизма»117.
Главным романтиком был сам С.Ю. Витте, выбравший и
название города, и его архитектора. В случае с Дальним министр не
скупился118. Город создавался как центр русского экономического и торгового
влияния на Дальнем Востоке. Но ни то, ни другое не было
Впервые русский пароход поднялся по Сунгари к Гирину в 1864 г.
значительным.
Он вез русских представителей на встречу с местными властями.

Кроме команды на борту имелись 25 солдат, позади на буксире шла баржа
с 5 тыс. пудов каменного угля. Были проведены первые оценки

местности и фарватера. В Гирине жили тогда около гоо тыс. человек119.
Первый русский речной пароход с товаром поднялся по Сунгари в 1896 г.,
первый морской пришел в Инкоу в 1881 г., и до 1894 г. их в
открытом порту Маньчжурии побывало всего лишь шесть, тогда

единственном
как только в 1891 г. туда пришли иб германских торговых судов120.
Экономически полуостров был «мертворожденным захватом», и его

приобретение стало проявлением политики «в полном несоответствии цели
со средствами»121.
Значительные капиталовложения в Дальний были освоены. «Но,
относясь скептически к достоинствам зодчества административного
городка, писал современник, нельзя не отдать справедливости
успешности выполнения работ. Дома в нем росли как грибы»122. Русскому
инженеру вторил корреспондент «Дейли мейл»: «Дальний вырос вполне
готовым к жизни гораздо скорее, чем вырастающие как грибы

американские города; город был основан по мысли одного человека и
выстроен по его слову»123. Город делился на три части:
одному
административную, торговые европейскую и китайскую. Посетивший его в 1902 г.
С. Ю. Витте был очень доволен увиденным: «Улицы шоссированы,

вокруг домовразбиты садики, устроены сплавная канализация,
электрическое освещение и
временный водопровод. Дома все каменные,
преимущественно двухэтажные, построенные в разнообразных стилях»124.
Центром города была Николаевская площадь, от которой лучами
расходились десять проспектов, к 1903 г. они были вымощены и осве¬

щены электричеством125. Министр уделял особое внимание
строительству запрещал возводить в европейской части города глинобитные
и
или деревянные дома126. В портовой части были сооружены три мола,
строился волнолом, велись масштабные дноуглубительные работы,

набережная и молы облицованы бетоном, порт получил плавучие краны,
буксиры, баржи, п.127 С.Ю. Витте надеялся сделать порт
понтоны и т.
главными торговыми воротами Северо-Восточного Китая: «Будущее

Дальнего как торгового города во многом будет зависеть от количества
грузов, которые удастся направить к нему по Китайской Восточной
железной дороге из Маньчжурии»128. Планы русского транзита из Европы
в Азию по железной дороге серьезных расчетов под собой не имели129.
Транзитный груз по Транссибирской магистрали в 1897 г.

составил всего 1,74 млн пудов, в 1898 г. 2,23 млн пудов. Главной статьей
перевозок был чай130. В Дальний в первом полугодии 1903 г. ввезли
8 693 302 пуда товаров, а вывезли всего 551005 пудов (в основном
пшеница, просо, бобовые и т. п.), общая сумма оборота порта составила
15499 И4 рублей. Наибольший объем ввезенных товаров был

представлен пудов), наиболее ценной статьей ввоза оказался чай
углем (4139 412
(7799131 рубль)131. За 1903 г. в Дальний пришли 8оо коммерческих
пароходов с грузооборотом в 18 млн пудов всего 288 тыс. тонн, и
главными статьями импорта были уголь и чай!132 Учитывая, что на нужды

флота поставлялся кардиф (уголь), ввоз почти не имел никакого
отношения к товарам русского происхождения. Надежды на создание
мощного транзитной
центра торговли не оправдались.
Дальний не развивался: «Такой властный министр, как Витте,
сумел, как некий маг, создать на голой земле целый город, но населить
его хотя бы тем классом народа, который представлялся ему
желательным, у него не хватило сил»133. В выстроенном городе, обладающем

прекрасно оборудованной гаванью, почти не было гражданского
населения. В казенных домах жили служащие железной дороги и
К1903 г. в городе не сущестовало ни одного готового частного дома

строители.
и действовали всего 15 русских и 75 японских торговых заведений. При
этом в городе, очевидно для оживления торговли, планировалось
открыть католическую кафедру, не подчиненную русскому католическому

управлению, в нем разрешили селиться евреям134. Ничего не помогало.
«Он походил на город мертвых, отмечал посетивший Дальний
в сентябре 1903 г.
британский журналист. Единственные люди,
которых мы встретили, были солдаты или служащие. Масон может
пройти по улице, и эхо его шагов затихнет вдали до того, как он
медленно
встретит идущего навстречу»135. На 1903 г. в городе числились 34 тыс.

обитателей, из которых 27 тыс. были китайцами136.13 (26) мая 1904 г.,
когда по приказу генерала А. М. Стесселя из Дальнего были вывезены
все русские подданные, таковых оказалось только 400 человек137.

Работавший в Порт-Артуре русский дипломат вспоминал:
«Дальний. ..
сделался с самого начала любимым детищем Витте или, вернее,
группы лиц, внушивших ему идею создания русской колониальной

империи. Таким образом, этот город стал объектом забот и щедрых
ассигнований правительства, между тем как Порт-Артур, подчиненный
военному ведомству, оставлен был
пренебрежении, как неизбежное
в
зло. В Дальнем уже имелись городское благоустройство, дороги,
канализация, кажется, проектировался даже парк, но не было жителей,

кроме чиновников, преимущественно польской национальности. Все
жители русские и китайцы скопились в Артуре, теснясь в китайских

фанзах и хибарках»138. «Материальное благосостояние офицеров,
особенно семейных, докладывал всеподданнейшем отчете за
во 19 01 г.
Е. И. Алексеев, вследствие упорной дороговизны жизни на

Квантуне нельзя признать вполне удовлетворительным»139.
После прихода русской власти население Порт-Артура быстро
увеличивалось. В1898 г. оно насчитывало всего 7 тыс. человек140. В
основном оно проживало в Новом, или Европейском, городе, где началось
бурное строительство. 2 (15) июня 1901 г. в городе прошли первые
торги на земельные участки. При заявленной цене го рублей за
квадратную сажень на участке первого разряда, 6 рублей за квадратную сажень
на участке второго разряда и 3рубля участке третьего разряда цены

на
в среднем составили 22,9 рубля. Далее они только росли. В 1902 г.

доросли до 40-50 рублей за квадратную сажень на участке первого
разряда, до 30 рублей на участке второго разряда141. Вся общественная жизнь
Квантуна была сосредоточена в Порт-Артуре, и центром ее было
гарнизонное военное собрание. Здесь выступали приезжие артисты, здесь
ставились спектакли и т. п.142

На Порт-Артуре проживали 42 465 человек
начало 1904 г. в
(не считая военнослужащих), из них 4297 женщин и 3455 детей,

17 709 русских и 23 494 китайца. В отличие от Дальнего здесь
развернулось не только казенное строительство, и к 1903 г. в городе было
3263 дома (из них 360 частных) с 5186 квартирами. В Порт-Артуре в
начале 1899 г. было 400 китайских лавок, а к 1904 г. действовали 1712

торговых и промышленных заведений и 895 торговцев вразнос, 700
торговых домов и коммерческих фирм, даже извозчиков здесь было 160
(в Дальнем два). Объяснение этому само простое основным
потребителем услуг и товаров на Квантунском полуострове оставался

человек в погонах. «Мирное экономическое проникновение» в Китай,
о котором мечтал С. Ю. Витте, было замкнутым кругом казенных трат.
Доктринерское положение о том, что «коммерция не может ужиться
рядом с серой шинелью», не уживалось с жизнью. Не только в далеком
Квантуне, но и в России143.
Основным потребителем и торговым центром области был
Порт-Артур. В 1901 г. сюда торговый пароход, из них 506
пришел 761
из Чифу (66% общего числа), 34 из Шанхая, 19 из Таку. Для
сравнения можно сказать, что русские порты дали следующие цифры: из
Владивостока 50, Дальнего 18, Одессы семь, Петербурга четыре,

Корсаковского два, Батума Новороссийска
и по одному (всего 88).
Дальний не шел ни в какое сравнение144. Дальний был, говоря языком
современника, «искусственно созданным центром»145. Не удивительно,
что в Порт-Артуре его называли «Лишним»146.
Признавать это, очевидно, не хотелось. Дальний был

объявлен конечным пунктом ЮМЖД, но 90% пассажиров следовали
далее, по участку Дальний Порт-Артур, объявленному «веткой».

Очевидно, и этого оказалось недостаточно, и в 1902 г. все
пароходы
общества КВЖД, обслуживавшие линии Квантун Нагасаки и
Квантуй Владивосток, получили распоряжение разгружаться
исключительно в Дальнем, не заходя в Порт-Артур147. Что касается «ветки»,
то на ней экономили, не построив в Порт-Артуре не только вокзала,
но даже временного барака пассажирам негде было скрываться

от холода зимой, жары летом и дождей с пронизывающим ветром
осенью и весной148.
С самого начала русского присутствия на Квантуне даже
горячим его приверженцам было ясно, что значительных запасов
продовольствия здесь найти не
удастся149. «Крепость полностью зависит
от поставок продовольствия по морю и по Маньчжурской железной
дороге», гласил отчет британской военной разведки за 1901 г.150 Русская
военно-морская база на Тихом океане получала из китайских портов

вне Маньчжурии, из Владивостока и Японии и хлеб, и рыбу, и овощи,
и лес, и сено, и овес и многое другое. Исключением, наверное, была
мука 9/ю ее потребления покрывались ввозом из США (30 тыс. кулей
в 1900 и 40 тыс.кулей в 1901 г.). Она оказалась гораздо дешевле русской
(1,6 рубля за пуд против 2-3,5 рубля за пуд). Основным видом завоза
оставался морской. С i (14) января по i (14) декабря 1902 г. таким
образом Порт-Артур вынужден был получить через Дальний 38568 тонн

и 66 904 места различных грузов. За перегрузку и использование
«ветки» приходилось платить151.

Ввоз из США и Японии был экономически оправдан: фрахт
из Одессы во Владивосток на судах Доброфлота стоил от 35 копеек
до 2,4рубля за пуд, в то
время как эти показатели на линиях из
Гамбурга или США равнялись 14 копейкам за пуд, а из Японии 8 копейкам
за пуд152. Возросшие глубины порта позволяли швартоваться у молов
транспортам. Противник мог высадить десант непосредственно с
кораблей прямо в порт с его железнодорожными развязками. Несмотря

на то что обсуждался вопрос и об укреплении Дальнего,
неоднократно
и об уничтожении его портовых возможностей в случае войны, к
работам по созданию морской обороны приступили только после начала

военных действий. Были установлены две четырехпушечные батареи,
но снаряды к ним подвезли накануне высадки японцев у Бидзыво153.

Не идеальным было положение военно-морской базы.
«В настоящее время, отмечал еще в 1872 г. Э. И. Тотлебен,
крепости могут оказывать
продолжительное сопротивление
только в том случае, когда они снабжены достаточным числом
обеспеченных от бомб помещений для прикрытия войск гарнизона и боевых
припасов и когда крепостная артиллерия в состоянии с успехом
бороться с осадной артиллерией»154. Авторитет крупнейшего русского
фортификатора в конце XIX в. был чрезвычайно велик, но, к
сожалению, прежде всего в среде военных инженеров. При решении
вопроса о строительстве Порт-Артурской крепости руководствовались явно
другими приоритетами. «Вопрос финансовый не замедлил
приобрести значение доминирующего над всеми остальными, вспоминал
один из строителей крепости, Военному министерству,

и
располагавшему уже тогда необходимыми данными для суждения о

потребностях обороны далекой военно-морской базы средствами
насущных
сухопутного ведомства, пришлось поневоле крайне ограничить свои

стремления»155. Действительно, с 1856 г. организация обороны берегов
Российской империи с суши была всецело возложена на Военное
министерство156. Но именно эта часть оборонительной системы новой
приморской крепости, вынесенной далеко вперед от русской территории,
стала объектом экономии.
Для обеспечения обороны берегов проекта требовались

42 го-дюймовые пушки (по реальному плану крепости предлагались
22, утвердили го), 96 6-дюймовых пушек (предлагалось 36,
утвердили 20), 56 ii-дюймовых пушек системы Канэ, 28 9-дюймовых пушек,
286-дюймовых пушек (весом в пудов), 12857-мм скорострельных

190
пушек, 8911-дюймовых мортир, 149-дюймовых береговых мортир.

Стоимость этого парка вместе с установкой оценивалась в и 413 ооо рублей,

боекомплекта к нему рублей, всего артиллерийское
в 31702 ооо
вооружение только морского фронта крепости обошлось бы

казне в 43115 ооо рублей (при стоимости эскадренного броненосца
приблизительно в 6 млн рублей)157. Стоимость инженерных сооружений

оборонительного характера по сухопутному фронту крепости
(включая строительство шоссе и крепостной железной дороги) оценивалась
в го млн рублей, по морскому в 8 млн рублей. Эти цифры не

включали в себя расходы на артиллерийское вооружение и устройство
военного порта158. Артиллерийский гарнизон проекта крепости
исчислялся из расчета 12 артиллеристов на орудие берегового фронта (их было
481) и восемь сухопутного (их было 850), итого 12752 человека

(девять батальонов). Добавляя к этому 31 батальон пехоты (24800
человек) и вспомогательные части, численность гарнизона предполагалось
довести до 38 тыс. человек. «Менее 35000 человек сухопутный
гарнизон нашей
приморской крепости быть, отмечалось в
не может
статье, и таким образом можно видеть, что величина гарнизона
приморской крепости, подверженной атаке с сухого пути, едва ли может

быть меньше гарнизона крепости сухопутной»159.
В1899 г. в Порт-Артур для составления проекта крепости был
послан полковник К. И. Величко. То, что он увидел там, произвело на него
далеко не благоприятное впечатление. «Подобного рельефа, писал
он, особенностей почвы и поверхности не встречалось ни в одной

из наших крепостей. Крайняя
пересеченность местности, ряд
обособленных конических вершин, отделяющих множество заменяющих один
другой отрогов с крутыми склонами, заставляют располагать большое

количество укреплений, чтобы достичь взаимной их видимости и
огневой связи и поддержки; кроме того, множество пересекающих позиции
глубоких балок вызывает устройство особых дополнительных батарей,

окопов или капониров»160. Верное понимание возможных опасностей
не помогло, так как с самого начала было принято решение о
сокращении сухопутного фронта крепости. Высшему военному начальству

не оставалось ничего делать, как рекомендовать строителям «не
бояться командующих высот» и исправлять недостатки местности
«усилением возводимых укреплений»161.

Прежде всего по утвержденному императором плану
строительства гарнизонКвантуна не должен был превышать и 300 человек,
чтобы охрана полуострова не была чрезмерно дорогой и «опасной в
политическом отношении». Таковой была численность русских войск
на Квантуне на момент утверждения плана 18 (30) января 1900 г.
Все предложения по увеличению гарнизона полуострова разбились

о позицию министра финансов. С. Ю. Витте считал, что 12 тыс.
человек более чем достаточно для удержания Квантуна, и энергично
сопротивлялся проектам увеличения и развития вообще русских военных
сил на Тихом океане162. Сокращения затронули и план развития
укреплений Владивостока. К. И. Величко до приезда в Порт-Артур

инспектировал и эту крепость, выполняя приказ А. Н. Куропаткина о
максимальном уменьшении ее гарнизона163. Хотя строительство укреплений
Порт-Артура началось еще раньше, в 1899 г., оно постоянно
прерывалось из-за систематических срывов в финансировании. В результате

даже предварительный план крепостных сооружений к началу войны
не был выполнен.
На саму крепость по нему выделялось 15 млн рублей, на
«войсковые сухопутные сооружения» (казармы, склады, госпитали, школы,

храм и т. д.) 12,047 млн рублей, на портовые сооружения 32,424 млн
рублей, а всего на работы вкрепости, городе порту 59,471 млн
и
рублей. На самом деле до 1904 г. было отпущено на сухопутную оборону
крепости 4 235530 рублей, на береговую 1333 000 рублей, то есть

около трети необходимого, на необоронительные работы сухопутного
ведомства 5519 544 рубля, на
портовые сооружения и 699 845
рублей. Всего по проекту было недополучено 38,016 млн рублей164. В
пятилетие, предшествующее 1904 г., ежегодно на все русские крепости
выделялось в среднем по 8 млн рублей на «оборонительные и
работы»165. Из этой суммы
необоронительные на Порт-Артур ежегодно
выделялось по 1,5 млнрублей, и только в 1902 г. к этой сумме добавились

400 тыс. рублей166.
Приходилось действовать по обстоятельствам. Использовать
имевшиеся китайские укрепления было невозможно по причине их
низкого качества. Азиатская часть Главного штаба, основываясь на
отсутствии у потенциального противника артиллерии калибром крупнее

6 дюймов, настояла на том, чтобы укрепления строились из расчета
на противостояние этому калибру167. Вряд ли это можно назвать
разумным решением, поскольку уже тогда ничто не могло помешать японцам
купить осадные орудия большей силы, чем те, которые у них имелись.
Концепцию береговой обороны крепости также определяла экономия.

В результате минная
оборона подступов к Порт-Артуру была очень
слабой имевшихся возможностей явно не хватало168.
Трудно назвать удачным и концепцию береговой обороны
крепости. План К. И. Величко предполагал установить здесь 140 орудий,
но было принято решение сократить их число до 124, что составило бы
примерно по шесть орудий на версту фронта, эти показатели были при¬

знаны «весьма умеренными»169. Полностью не были выполнены и они.
К началу войны на 22 батареях приморского фронта стояло 112 орудий.
Так как 9-дюймовые и н-дюймовые мортиры (их было 33) оказались
абсолютно бесполезными при стрельбе маневрирующим кораблям,

по
а 57-мм и 37-мм орудия безвредными для них, оказалось, что для
борьбы годятся только ю-дюймовые и 6-дюймовые орудия,

с флотом
а их было
25170. всего
Сухопутная оборона по плану делилась на две линии

внешнюю (22 версты, здесь должны были быть построены восемь фортов,
девять укреплений, шесть долговременных батарей и четыре редута)

и внутреннюю (около 6,5 версты, четыре редута). Первоначально
предполагалось установить здесь 399 орудий и 48 пулеметов. Эти
укрепления и вооружения были рассчитаны на противодействие ускоренной
атаке, возможность постепенной атаки, то есть правильной осады,

не рассматривалась. В1903 г. в Порт-Артуре на батареях в резерве и
запасе сухопутного фронта имелось 280 орудий. Боеприпасы и
вооружение пришлось спешно поставлять после начала войны. К 8 (21) июля
1904 г. на верках Порт-Артура было уже 518 орудий и 29 пулеметов.

Крайне негативно на судьбе обороны сказалось недостаточное
количество тяжелой дальнобойной артиллерии, почти полное
отсутствие
крепостных мортир (восемь 9-дюймовых мортир были переведены
с морского фронта). Недостаточным был и запас снарядов (к го-дюй-
мовым орудиям их имелось по 150 на ствол)171.

Несмотря на недостаток средств, работы по укреплению Порт-
Артура к началу войны были закончены почти на 50%. Это означало,
что на сухопутном фронте крепости была готова центральная
ограда вокруг Старого города; из шести
запланированных
долговременных фортов завершен один, закончены один, разбит
вчерне три, начат
на местности один; из семи временных укреплений завершено одно;
из четырех долговременных батарей три; все передовые пункты
крепости не были укреплены172. И при таком уровне финансирования это
были еще неплохие результаты. Строителям удалось использовать

случайно возникшие возможности. В1900 г., во время подавления
«боксерского» восстания, Тяньцзинский арсенал богатейшие военные
склады Китая был объявлен трофеем союзников173.

был захвачен русскими войсками, то
Поскольку арсенал
союзникипризнали исключительное право русских военных властей
распоряжаться им и его запасами174. Порт-Артурская администрация сумела
вывезти оттуда броневое,
полосовое, листовое и прочее железо, свинец,
олово, порох, донные мины и многое другое. Все это потом использо¬

валось при строительстве крепости, причем по отчетности
материалы проводились по фантастически низким ценам

строительные
(например У4 копейки за пуд броневого железа)175. Кроме того, с фортов

была снята и вся артиллерия 103 современных орудия, в основном
германского производства, и боеприпасы к ним. Все это было
вывезено в Порт-Артур176. Не удивительно, что при отсутствии средств не был
создан и план обеспечения крепости продовольствием и фуражом
запасы пришлось создавать после начала войны, в спешке, исключавшей
возможность полноценного использования даже возможностей Кван-
тунского полуострова177.
Естественно, что при таком подходе не нашлось средств
и на укрепление «ворот» Квантунский полуостров,
на то есть
перешейка у г. Цзиньчжоу. По соглашению от 25 апреля (7 мая) 1898 г.,

последовавшему после аренды полуострова, город существовал на
автономном положении и управлялся китайскими властями. Цзиньчжоу
был главным административным центром Квантуна до прихода
русских, которые, чтобы не раздражать китайские власти, решили
пойти на эту уступку178. Русский гарнизон был введен сюда только в июне
1900 г. при подавлении «боксерского» восстания. Тогда же началось
и медленное строительство укреплений полевого типа двух

редутов и 12 батарей. Предложения укрепить перешеек по-настоящему
поступали неоднократно, первое было еще от Ф. В. Дубасова в 1898 г.,

но средств строительство не хватало, а потом сочли, что укреплять
на
перешеек, имея за спиной открытый и абсолютно незащищенный

Дальний, бессмысленно179.
К. И. Величко также предлагал обратить особое внимание
наоборону Дальнего Цзиньчжоу, и что дало бы возможность прикрыть
весьполуостров180. Он предупреждал еще в 1900 г.: «Чем более порт
Дальний будет развиваться в коммерческом отношении и шире

снабжаться всеми портовыми средствами, пристанями, углем и прочим,
тем более он будет годен к услугам противника»181. Также у К. И.
Величко вызывала опасения и перспектива использования осаждающей
армией железной дороги Дальний Порт-Артур. Все эти волнения

отвергались на основании простого объяснения безопасность Дальнего
обеспечит флот. Министерство финансов, флот
ссылаясь на то, что на
потрачено свыше юо млн рублей, сочло создание укрепленного

района стоимостью в 30 млн рублей излишним, и Дальний остался
незащищенным182.
При этом С. Ю. Витте делал все возможное и для того, чтобы
ограничить финансирование флота. В ответ на предложение Морского

министерства выделить с 1898 по 1903 г. 201 млн рублей для
флота
строительства Тихоокеанского уже выделила 500 млн
он заявил, что казна
рублей на строительство Транссиба. Для перехода к паллиативному

решению потребовалось личное вмешательство Николая И. Впрочем,
несмотря на то что утвержденная сумма равнялась 194 млн рублей,
программа судостроения была продлена до 1905 г., а количество
запланированных к вводу в строй кораблей сокращено183.15 (28)

февраля 1903 г. во время доклада императору военный министр услышал
потрясающе точную формулировку, зафиксированную им в
дневнике: «...государь говорил мне, что признает положение на Дальнем

Востоке тревожным не столько из-за японцев, сколько из
розни,
которая существует на местемежду представителями военного и
финансового ведомств. Что он полностью присоединяется к военному
ведомству»184.
Впрочем, времени уже не оставалось. В мае 1903 г. А. Н.
Ку-
ропаткин внес свои предложения: «Дополнением к Порт-Артур-
ским укреплениям надо скорее возводить укрепления
(форт-заставу) на Цзинь-чжоуской позиции... Слабым пунктом Квантуна ныне
является Дальний. Это будущая готовая база для противника, и
подумать: что надо сделать, чтобы Дальний не явился легким
придется
призом? Но лучше пусть Дальний будет занят, чем и там возводить

такие же укрепления, как и в В результате экономии
Порт-Артуре»185.
на строительстве перед войной у России на Дальнем Востоке не
имелось и адекватной судоремонтной базы. Ее отсутствие вынуждало
командование флотом
периодически отправлять суда в длительные
и дорогостоящие походы с Тихого океана на Балтику. Так, например,
в 1902 г. из Владивостока в Кронштадт на докировку перешли
эскадренные броненосцы «Сисой Великий» и «Наварин» и крейсера
«Дмитрий Донской» и «Адмирал Нахимов». Уголь, смазочные вещества,
вода, продовольствие в целом все необходимое для похода только
этих четырех кораблей обошлось казне в 500 тыс. рублей186. Между
тем еще в мае 1895 г., вслед за окончанием кризиса, связанного с
пересмотром Симоносекского мира, совещание флагманов и
командиров эскадр на Тихом океане рекомендовало превратить

Владивостокский порт в устройством завода, который смог бы
первоклассный, с
изготовитьсамую крупную часть любой корабельной машины или

артиллерийской установки. Кроме того, предлагалось начать здесь
строительство миноносцев, так как длительный переход из Балтики
(около 14 тыс. миль) сильно изнашивал машины, которые негде было

ремонтировать187.

За десять лет серьезных изменений не произошло. У японцев
были четыре дока (два для крупных судов, один для миноносцев и один
небольшой плавучий на юо тонн)188. Кроме того, в Японии были
73 верфи и 20 доков, принадлежащих частным судостроителям.

Построив первый пароход водоизмещением 230 тонн в 1889 г., в начале
следующего века японцы строили уже суда водоизмещением в бооо тонн.

И доки, и оборудование верфей, и производство работ все было
качественным189. Единственным местом на русском Дальнем Востоке,
где можно было провести сложный ремонт крупных судов, был
Владивосток. Здесь располагался Цесаревича Николая, который
док имени
мог принимать эскадренные броненосцы и броненосные крейсера190.
Там же имелись и кадры для ремонтных работ портовые роты,
около 700 русских рабочих. В Порт-Артуре был док для кораблей
водоизмещением не свыше бооо тонн, и еще два дока для судов до 1500 тонн
построили в Дальнем. Один док для крупных судов строился во
Владивостоке и один в Порт-Артуре, но завершение работ планировалось
на 1906 г.191 Войти Порт-Артура броненосцы и крейсера не
в док
могли он был слишком мал и узок. Таким образом, ремонтной базы у
эскадры практически не было192. Этим, кстати, объясняется и
пребываниеброненосных крейсеров во Владивостоке так было легче

группы
и экономичнее обеспечивать их текущий ремонт. Соображения
привели к рассредоточению сил193.

экономии
В русских морских крепостях на Дальнем Востоке не было

патронных и литейных снарядных заводов, местный уголь в Приморье
считался негодным для судов, запас пополнялся морским подвозом,
в случае войны расход мог быть компенсирован только
перевозками194. Проблема готовности к войне, к
железнодорожными
отражению первого удара приобретала в этих условиях особую важность для
России. Адмирал Е. И. Алексеев считал необходимым в случае
разрыва дипломатических отношений немедленно перейти к военным
действиям на море и не допустить высадки крупных сил японской армии

на континенте195.15-18 сентября (28 сентября i октября) 1903 г.
Тихоокеанская эскадра провела маневры по отражению японского
десанта на Ляодунский полуостров. Слабо подготовленные и небрежно
проведенные, они тем не менее выявили значительные недостатки
русской обороны196.
Вице-адмирал С. О. Макаров, находясь в Кронштадте, ясно
видел ближайшую перспективу развития событий. 22 января (4 февраля)
1904 г. он писал генерал-адмиралу великому князю Алексею

Александровичу, убеждая его ускорить посылку на Дальний Восток комплек¬

та бронебойных колпачков для снарядов морской
артиллерии:
Японией неизбежна, и разрыв, вероятно, последует на этих днях.
«Война с
Флот наш стоит наготове во Владивостоке и Порт-Артуре, и предстоят

жаркие битвы с неприятелем, которые и будут иметь решающее
крайне тяжелой для России войны. Все, что может
значение для исхода этой
усилить наш флот и его наступательные и оборонительные средства,
должно быть применено к делу, чтобы обеспечить успех, который так
нужен для России и для получения которого уже принесено столько
материальных средств»197. Ситуация была еще хуже. У Тихоокеанской
эскадры полным был лишь один комплект боеприпасов, тот, который
держали на кораблях. Второй комплект был неполным не хватало 50%
к орудиям го-дюймового калибра, 6о% для 6-дюймового

12- и и 100%
для 75-мм. Перед войной были отправлены четыре парохода с
боеприпасами, но один перехватили японцы, другой был вынужден
вернуться, и только два дошли до Порт-Артура198.
С. О. Макаров оставался верен себе. Он разительно не походил
на флота, которые совершенстве

других адмиралов русского в
овладели беспрекословно передавать распоряжения вышестоящих

искусством
инстанций199. «Отличительной чертой его характера (которой я
восхищался), вспоминал его адъютант, являлась вражда ко всякой
рутине и положительно ненависть к излюбленному канцелярскому
приему «гнать зайца дальше», то есть во избежание ответственности
за решение вопроса сделать на бумаге (хотя бы наисрочной)
соответственную надпись куда-нибудь в другое место «на
и послать
заключение» или «для справки»200. Эта неистребимая черта русской бюрократии
была абсолютно чужда флотоводцу. «Не понимаю, часто повторял он
перед войной, как у нас могут спокойно спать надвигается для

России гроза серьезной опасности»201. Не удивительно, что у С. О.
Макарова было так много недоброжелателей в Адмиралтействе, как не может
удивлять и то, что проблемы с финансированием строительства

главной русской морской крепости на Дальнем Востоке продолжали
сказываться вплоть до начала войны. Эшелон с минным имуществом был
отправлен в Порт-Артур из Петербурга 24 января (6 февраля) 1904 г.,
всего за несколько дней до начала японской атаки202.
Накануне войны, как это часто бывает, появились и шапкоза-
кидательские настроения. В Петербурге в январе 1904 г. один из
авторов утверждал, что могущество Англии, которой стремится подражать

Япония, построено на колониях, а ими Японии никто не позволит
обзавестись. Вывод был очевиден: «Итак, великого будущего у Японии

и у японского флота, по-видимому, нет и быть не может. Япония все¬

гда останется в этом отношении со своим задором только
карикатурой Англии»203. Офицеры флота микадо тем временем рвались в бой.

«Я убежден, записал 13 (26) января 1904 г. в своем дневнике
командир эскадренного миноносца «Акацуки», что на море мы вздули бы
русских. Может быть, они и хорошие солдаты, но им не хватает

практики, и корабли их ничего не стоят»204.
В этой оценке противника содержалась немалая доля правды.

Часть Тихоокеанской эскадры была переведена в «вооруженный
резерв» и стояла в порту, остальные корабли накануне войны выходили
в море не более 20 дней в году, основное время проводя на базе, где они
использовались фактически лишь в качестве плавучих казарм для своих
экипажей. Характерным методом управления наместника была
борьба с инициативой, самый дух которой он старательно изгонял из своих
подчиненных. Несогласие с его мнением не прощалось даже старшим
командирам, зато всячески приветствовалось угодничество. Если
добавить к этому постоянные ротации офицеров с одного судна на другое,
то станет ясно, почему, имея по списку немалый корабельный состав,
Е. И. Алексеев так не сумел создать на Дальнем Востоке боеспособный

флот205. Даже берега Квантуна не изучались корабли эскадры
никогда не посещали их и не знали прибрежных вод, что неизбежно
сказалось в ходе войны206.
Часть русской эскадры находилась на внешнем рейде.
Предполагалось, что в случае начала войны это позволит флоту быстрее
перейти к действиям, не будучи зависимым от прилива или отлива
и, соответственно, от возможности использования прохода во
внутреннюю гавань. Но это же создавало и опасность, очевидную для многих.

«Пребывание судов открытом рейде,
на писал С. О. Макаров
управляющему Морским министерством вице-адмиралу Ф. К. Авелану 26

января (8 февраля) 1904 г., дает неприятелю возможность
производить ночные атаки. Никакая бдительность не может воспрепятствовать
энергичному неприятелю в ночное время обрушиться на флот с
большим числом миноносцев и даже паровых катеров. Результат такой
атаки будетдля нас очень тяжел, ибо сетевое заграждение не прикрывает
всего борта, кроме того, у многих судов нет сетей.
Пребывание судов
на большом рейде Порт-Артура потребует усиленной бдительности
каждую ночь. Придется высылать дозорные суда и тем не менее стоять
начеку в ожидании минной атаки»207.
Русское командование действовало удивительно
легкомысленно. С лета 1903 г. в Порт-Артур и Владивосток постоянно
поступали сообщения о подготовке мобилизации в Японии, об учебных по¬

садках на транспорты, с сентября о подготовке десанта в Корею208.
В конце декабря 1903 г. Е. И. Алексеев испросил высочайшего
позволения на проведение мобилизации в сибирских губерниях и
Дальнем Востоке, а также на объявление военного положения, в том числе
и в Маньчжурии, немедленного приведения в готовность

оборонительных сооружений Владивостока и Порт-Артура, но получил отказ. 26
декабря 1903 г. (8 января 1904 г.) было получено разрешение императора

на эти меры, за исключением занятия Ялу. Еще через четыре дня
военный министр известил наместника о разрешении объявить военное
положение только во Владивостоке и Порт-Артуре, но не объявлять
мобилизацию в Сибири. Наместник, обладая колоссальными
полномочиями, не спешил ими воспользоваться. Он ждал и 4 (17) января вновь

обратился просьбой разрешить
с занять позиции на Ялу. 9 (22) января
разрешение было получено одновременно с распоряжением привести
войска в повышенную боевую готовность без объявления военного
положения. ю (23) января последовало распоряжение наместника
подготовить Владивосток к переходу на военное положение209.
Говорить о какой-либо внезапности войны не приходится.

Внезапным было начало боевых действий. Получив 25 января (7 февраля)
1904 г. информацию разрыве дипломатических отношений между
о
Россией и Японией, Е. И. Алексеев пришел в восторг он понял, что война

началась: «Дай Бог поколотить им хорошенько морду. Это все-таки
бесконечную канитель»210. Этим, собственно, все и

лучше, чем вести
ограничилось распоряжений по гарнизону Порт-Артура и флоту
никаких
не последовало. Первый свой выход в море в 1904 г. после сентябрьских
учений 1903 г. русская эскадра совершила 19 января (i февраля) и через

сутки вернулась назад, ввести усиленную охрану без приказа Е. И.
Алексеева никто не решился, а тот распорядился сделать это с 28 января
(ю февраля)211. До этого наместник ограничился
полумерами.
Усиленная охрана предполагала парное дежурство крейсеров
от заката до восхода солнца, причем дежурный корабль должен был
находиться в готовности к выходу. С19 января (i февраля) в море на
расстояние не более 20 миль высылались только дежурные миноносцы,
вводилось освещение боевыми фонарями (прожекторами)212. 20
января (2 февраля) корабли получили противоминные сети, и на них
начались ежевечерние учения по отражению минной атаки. Часть команд
постоянно дежурила у орудий, но учения не привели к повышению
бдительности, поскольку к ним быстро привыкли, тем более что они
проводились в одно и то же время и в результате лишь бессмысленно

утомляли экипажи стоявших на якорях кораблей213. Результат был не¬

избежен. «Мы и ждали событий, писал офицер эскадры, и
готовились к ним, и жаждали их, и дух в нас был подходящий, и внимательно
зорки мы были до пределов человечески возможного. А потом мы все
утомились»214. Тревоги рутиной,

стали миноносцы выходили в море
на дежурство, как на прогулку215.
«Мина и спутник ее миноносец в умелых руках при
подготовленном составе и рациональном использовании оказались столь же
внушительным оружием, каким раньше и считались», так подвел итоги
применения этого оружия в войну 1894-1895 гг. В. К. Витгефт216. В1903-

1904 гг. эта истина, казалось, была забыта русским флотом. Японцы
выходили в море гораздо чаще, в том числе и в район Квантуна. «Ну а эти
места знаем мы прекрасно! отмечал 20 января (2 февраля) 1904 г.
командир «Акацуки». В одну зиму мы были там по крайней мере раз

двадцать. Каждая бухта, каждый маяк знакомы мне, как будто они уже
японские»217. Оперативная информация об эскадре также была в
распоряжении японского флота. Последний пароход с японскими
подданными проходил между стоявшими на рейде кораблями эскадры. Уход
японцев никак не изменил жизнь гарнизона и флота218.

Завоевание господства на море было важнейшим условием
успеха дальнейших военных операций, и поэтому японское командование
решило воспользоваться рассредоточенностью русских сил и их
неподготовленностью к началу военных действий. 24 января (6 февраля)

японский флот покинул свою базу в Сасебо. Настроение моряков было
приподнятым. «Я заранее радуюсь смерти каждого русского, так
ненавижу эту нацию, потому что она одна мешает величию Японии»,
записал в свой дневник один из них219. Командующий Объединенным
флотом адмирал X. Того предполагал, что часть крупных русских
кораблей может находиться в Дальнем, и разделил свои миноносные силы
на две флотилии: одна должна была атаковать Порт-Артур, вторая

Дальний220. Всего для нападения были выделены го миноносцев221. Их
командиры получили приказ торпедировать лишь эскадренные

крейсера222. Дислокация русских кораблей на внешнем рейде
броненосцы и
Порт-Артура упрощала выполнение этого приказа.

Русский флот стоял в четыре линии в шахматном порядке, с
задраенными иллюминаторами и заряженными орудиями
мелкокалиберной артиллерии, но с включенными огнями223. При этом сильнейшие
корабли были расположены мористее, в первой линии, загораживая
сектор обстрела У4 остальных224. Недавно вернувшиеся после выхода
в море «Ретвизан» и «Победа» в ночь нападения грузили уголь с
пришвартованных барж под ярким огнем электрического освещения225.

Перед выходом на операцию японские команды получили
краткий и ясный приказ: «По заранее назначенному плану идите в атаку.
Желаю полного успеха»226. Подступы к Порт-Артуру с моря не были
минированы, что сыграло роковую роль в судьбе крепости и флота.
В ночь на 27 января (9 февраля) 1904 г. противник подошел к базе
нашего флота без каких-либо трудностей, ориентируясь на огни города
и его маяка, а также на прожекторы русских судов227. Ежесуточно в
дежурство по освещению выделялись по два корабля, они же высылали
свои паровые катера для остановки и осмотра подходящих с моря судов.

При абсолютное большинство офицеров русской эскадры не
этом
верили в возможность войны с Японией и то, что японцы посмеют

«затронуть величайшую в мире Империю с ее первоклассным флотом»228.
«Ярко светил огонь маяка, вспоминал участник атаки, весь
город горел огнями, и светящиеся точки указывали местонахождение

эскадры, хотя я еще и не мог разглядеть ее в подзорную трубу.
Действительно, эти простаки русские ничего не подозревали и спали себе
мирным сном, отпев свои дурацкие молитвы и отдав себя, как всегда, под
защиту своего Бога. «Ну, подумал я, в эту ночь мы будем вашим
богом»229. Вахту на дальних морских подступах несли два русских

миноносца, чего было явно недостаточно. Впрочем, дело было не в числе
сторожевых судов, а в том, как их использовали. Корабли
осуществляли
дозор с включенными огнями, имея инструкцию «боевого оружия
к бою не готовить, крейсировать соединенно экономическим ходом,
но возвращаться на рейд для сообщения какого-либо известия
непременно наибольшим ходом»230.
Японские минные суда разошлись с русскими
миноносцами и, как считали японцы, остались незамеченными. На самом деле
командиры сторожевых судов выполняли полученную инструкцию.

Обнаружив японские миноносцы, они поспешив к Порт-Артуру и
подошли к нему фактически одновременно с началом атаки противника231.
В результате, как это всегда бывает с долгожданными событиями,

война началась внезапно. «26-го у нас еще никаких разговоров о скорой
войне не было, писал в частном письме вскоре после случившегося
генерал А. М. Стессель, хотя все были уверены, что война будет»232.
Флот и армия находились почти в безмятежном состоянии. Жена

командовавшего эскадрой вице-адмирала О. В. Старка праздновала день
ангела, в связи с этим был назначен бал, куда было приглашено много
морских офицеров. Большинство не отказывалось отприглашения,
поскольку отсутствие на балу могло привести оставшегося на корабле
офицера в черный список начальства233. Эскадра тем временем отдыхала

от учений, ходили слухи о подготовке новых. Первые выстрелы приняли
за очередную учебную тревогу234. Ничем другим эти выстрелы с точки
зрения офицеров и быть не могли война ведь не была объявлена235.
Никто не думал, что японцы осмелятся напасть, и даже отъезд их из
города не вызвал опасений236. «Вместо того чтобы постоянно нам твердить

о возможности войны, о необходимости принять все меры и удвоить
внимание, вспоминал офицер, дежуривший в эту ночь на крейсере
«Новик», нас все время уверяли, что никакой войны не будет, что
переговоры идут в миролюбивом тоне и что можно спокойно спать»237.
Все меры, которые предпринимались по приказу Е. И.
Алексеева, воспринимались на флоте несерьезно, скорее как прихоть
начальства, и теперь за это пришлось расплатиться238. Впрочем, в армии дело
обстояло не лучше после тревоги войска вышли без патронов или
с набором для караула239.крейсере «Паллада» успели заметить

На
подходящие миноносцы три четырех походили на четырехтрубные
из
Невского завода. Это вызвало задержку с объявлением тревоги240.

Атака противника длилась 17 минут, с 23.33 по 23.50, ответный огонь был
открыт в 23.37, то есть через четыре минуты241.
Возник полный беспорядок, артиллеристы поначалу
открывать огонь, думая, что произошла ошибка, и принимая
отказывались
вражеские миноносцы за свои242. Прожекторные команды действовали
неумело, обнаружить миноносцы противника им не удалось. Стреляли все

корабли, и просто чудо, что первая линия не пострадала от
собственной артиллерии. На флагманском «Петропавловске» не сразу
разобрались в том, что происходит, и, приняв стрельбу за панику, постоянно
сигнализировали о прекращении огня243. Большая часть береговых

батарей оказалась бесполезной орудия тяжелого калибра не могли
начать стрелять по причине отсутствия масла в компрессорах, шла
плановая замена244. «Японское нападение было полным сюрпризом для
всех, (го февраля) 1904 г. в своем

отметил 28 января дневнике
начальник походной канцелярии наместника Г. А. Плансон. Вообще

никто не ожидал такого нахальства: посланники еще не выехали
японский из Петербурга, наш из Токио»245.

В результате ночной атаки был убит один, утонули шесть и
умерли от ожогов в госпиталях шесть матросов, 32 отравлены газами при
взрывах246. Материальные потери эскадры оказались гораздо более

значительными рейде Порт-Артура
на внешнем были серьезно
повреждены два русских эскадренных броненосца, «Ретвизан» и
«Цесаревич», и крейсер «Паллада». «Цесаревич» принял через пробоину
столько воды, что получил крен в 18 градусов, при увеличении крена

на два градуса он мог опрокинуться247. Японцы потеряли миноносец248.
Японский флот действовал энергично и профессионально. X. Того

докладывал в Токио: «Люди сражались во время боя с большим
присутствием духа, точно дело проходило маневрах»249.
на За 17 минут восемь
японских миноносцев выпустили 16 торпед, три из которых

следующий день плавающими на внутреннем рейде250.
обнаружили на
В гарнизоне после атаки стояла страшная неразбериха. Плана

действия не было, А. М. Стессель кричал на своих адъютантов и
штабных и пытался лично вмешиваться в командование частями по
телефону251. Эскадра пришла в себя после первого шока быстрее. Вторая

и третья атаки миноносцев, проведенные в 00.30 и 00.5027 января
(9 февраля) 1904 г., были отбиты флотом без потерь, но повреждения
от первой оказались весьма значительны252. Как отметил один из
офицеров флота, громадные пробоины огромных броненосцев пришлось

чинить «с микроскопическими возможностями порта»253. В Порт-
Артуре не имелось сухих доков, и поэтому ремонт поврежденных

кораблей считался невозможным. Сбылось предсказание С. О. Макарова,
сделанное накануне: «Если мы не поставим теперь же во внутренний
бассейн флот, то мы вынуждены будем это сделать после первой
ночной атаки, заплатив дорого за ошибку»254. Утром 27 января (9 февраля)
1904 г. японская эскадра перехватила у Порт-Артура пароход «Манджу-
рия» с грузом для крепости. В руки противника попали 27 тыс.
снарядов и 8оо тыс. порций мясных консервов.

Узнав о нападении на эскадру, Николай II издал 27 января (9
февраля) 1904 г. манифест «Об открытии военных действий против
Японии». «В заботах о сохранении дорогого сердцу Нашего мира,
говорилось в нем, Нами были приложены все усилия для упрочения
спокойствия на Дальнем Востоке. В
миролюбивых целях Мы
сих
изъявили согласие на предложенный Японским Правительством
пересмотр соглашений по Корейским делам. Возбужденные по

последнему предмету переговоры не были, однако, приведены к окончанию,
и Япония, не выждав даже получения последних ответных
предложений Правительства Нашего, известила о

прекращении переговоров
и разрыве дипломатических отношений с Россией. Не предуведомив
о том, что перерыв таковых сношений знаменует собою открытие
военных действий, Японское Правительство отдало приказ своим

миноносцам внезапно атаковать нашу эскадру, стоящую на рейде
крепости По получении о сем донесения Наместника Нашего
Порт-Артура.
на Дальнем Востоке Мы тотчас же повелели вооруженной силой
ответить на вызов Японии»255.

Что касается официальное объявление войны
Токио, то
последовало января (го февраля)256. Императорский эдикт

только 28
возложил ответственность за конфликт и его начало на политику
Петербурга, сорвавшего своими проволочками подписание соглашения по Корее

и Маньчжурии: «Нераздельность Китая является для Нашей Империи
существенно необходимой не только ввиду Наших традиционных

отношений к этой стране, но и потому, что независимое
существование Кореи важно для безопасности Нашей Империи. Россия, несмотря
на свои торжественные обязательства по отношению к Китаю и
неоднократные заверения перед прочими державами, все еще

Маньчжурию и укрепляет свои силы в этой провинции, стремясь
занимает
к окончательному ее присоединению. С поглощением Россией

Маньчжурии станет невозможным поддерживать территориальную
Кореи, и потому пропадет всякая надежда сохранить
неприкосновенность
прочный мир на Дальнем Востоке. Мы полагали решить вопрос

посредством дипломатических переговоров и тем сохранить
продолжительный мир. С этой целью Наши подлежащие власти обратились с
предложением к России, и в течение шести месяцев велись непрерывные

сношения по сему поводу. Россия не только не отвечала на наши
предложения уступкою, но своими затяжками задерживала решение

вопроса и хотя наружно говорила о желании мира, но в то же время для
осуществления своих эгоистических замыслов вела спешные военные
и морские приготовления. Мы никак не можем допустить, чтобы

Россия с самого начала имела серьезное искреннее желание мира. Она
отвергла предложения Нашего правительства. Целость Кореи

находится под угрозой. Гарантий для будущего, которые Мы тщетно старались
получить мирными переговорами, Мы можем искать только

обращением к оружию»257. Так началась Русско-японская война 1904-1905 гг.

и ее последствия
из первых японских пленных офицеров сказал: «Мы

знаем, что Россия могущественное государство и по своим
Один
переброски русских
ресурсам сильнее Японии, но Россия сильна
по сию сторону азиатского материка, она слабее нас»1.
Европы требовалось
сил из в Азию
в Европе, здесь же,
Для
время. Японский
план действий исходил из необходимости максимально использовать
Русско-японская война 1904-1905 годов и ее последствия

тепреимущества, которые создавала для Японии эта ситуация. В Токио
осознавали невозможность для себя вести затяжную войну, для которой
страна не имела достаточно ни материальных, ни финансовых, ни

людских ресурсов. По расчетам командования армии шансы на победу
равнялись 50%, командование флота прогнозировало, что завоевание моря
обойдется в потерю половины судов. Военное руководство и
правительство думали войну, еще до того, как она началась2.

о том, как закончить
400-тысячная хорошо обученная и хорошо вооруженная армия

с офицерским и унтер-офицерским корпусом, имевшим опыт
японокитайской войны, должна была высадиться на континенте и быстро

разгромить русские силы в Южной Маньчжурии, не севернее Ляояна,
а также овладеть Порт-Артуром с его неоконченными
укреплениями.
В первый период войны русская армия уступала японцам в живой силе.
Японцы планировали разгромить эти силы до подхода подкреплений

из России. В случае если бы им это удалось, шансов восстановить
положение до того, как противник овладеет Харбином и разорвет связь
с Владивостоком, у России практически не было.

Расстояние от Сызрани, где начиналась Сибирская железная
дорога, до Ляояна равнялось 6968 верстам. Экспресс от Москвы до
дней. Для перевозки армейского корпуса
Владивостока шел тогда 14
96 составов, армейский состав от Москвы до Харбина добирался

требовалось
30 дней, в теории для переброски корпуса по одноколейке требовалось

45 дней, на практике выходило от 50 до 6о и даже 69 дней. Эшелоны
снабжения находились в пути еще дольше до двух с половиной
месяцев. При этом в начале войны по Транссибу ежедневно на восток можно
было отправлять всего лишь четыре воинских поезда, включая
перевозку военных грузов (в конце войны это число увеличилось в четыре-пять
раз). Свои проблемы оставались и на КВЖД в мае 1904 г. ее
пропускная способность равнялась только девяти парам, из которых на
воинские эшелоны приходилось пять пар. К i (14) июля 1904 г. она была
доведена до максимума, составив соответственно восемь и 12 пар поездов.
Увеличению пропускной способности мешал недостроенный
полностью Хинганский туннель длиной 1442,25 сажени (3077,18 м). Его
сооружение проводилось в весьма тяжелых условиях гранит,
сложности с организацией вентиляции, низкие температуры.
Первый
эшелон прошел по туннелю через два дня после начала войны, но
работы
продолжались и во время военных действий. Сильные наледи привели
к необходимости ежедневно вводить в туннель поезд, который чистил
его ото льда. Кругобайкальская железная дорога также еще не была
готова. На ее 224 верстах к i (14) января 1905 г. должны были быть по¬

строены туннель, ю каменных труб, 224 моста разной длины. Работы
здесь также были чрезвычайно усложнены проблемами вечной
мерзлоты, большим количеством гранитных скал, безлесных участков.
Состояние дороги в конце 1903 г. исключало возможность пропускать
трех пар поездов в день. Единственным способом решить проблему
более
пробки на Байкале было организовать движение через озеро.

Крупные ледокольные паромы «Байкал» и «Ангара» делали
по 2,5 рейса за сутки, перевозя по 28 груженых вагонов и 2300 человек
за рейс. Покупка пароходов (они были построены в Англии, привезены
в разобранном виде и собраны на Байкале) и строительство
специализированных пристаней обошлись в 6744340 рублей (сумма, сравнимая

с годовыми расходами на нужды армии на Дальнем Востоке) при
первоначально запланированной сумме в 3 млн рублей. Навигация по озеру
была возможна лишь семь месяцев в году, с середины апреля до середины
ноября, в лучшем случае конца декабря. При нормальной погоде переход
занимал семь часов, но осенью, при сильных ветрах, навигации могло
не быть в течение трех-четырех суток. Сильнейшие морозы января
февраля 1904 г. привели к тому, что даже ледоколы вмерзли в лед.
Перевозка эшелонов специально оборудованными пароходами исключалась,

а проводить поезда по временной ветке, положенной в феврале 1904 г.
прямо на лед, также оказалось невозможно проваливались паровозы.
Для облегчения тяжести с них снимались паровые котлы, и в таком виде
локомотивы переводились по льду Байкала. В нем несколько раз
образовывались трещины и полыньи, временную ветку пришлось переносить.
Прибывавшие эшелонами войска выгружались и следовали
частично пешим порядком, частично в теплушках на конной тяге,

одна за другой
расстоянии нескольких десятков метров. Часть
на
людей грузов перевозилась санями. Для питания и согрева войск

и
прямо на льду озера была организована станция Середина
огромный теплый деревянный барак с бесплатным кипятком и закусками.

До I (14) марта 1904 г. с западного на восточный берег озера было
переведено 1300 вагонов. С мая по специально прорубленному во льду
каналу стал ходить «Байкал», к которому после ледохода
присоединились практически все пароходы на озере. В августе 1904 г. был сдан

значительный участок Кругобайкальской дороги разрыв между ее
конечными точками сократился до 8о верст, что давало возможность
переводить части этапным путем. Полностью строительство дороги

завершилось лишь поздней осенью 1904 г.3
Плана войны как такового у русского главнокомандующего
поначалу не было. Для победы над японцами он считал необходимым со¬
Русско-японская война 1904-1905 годов и ее последствия 193

брать армию величиной приблизительно в шесть корпусов. Отсюда
и вытекал общий замысел А. Н. Куропаткина, идея кампании, которую
он излагал Николаю II. По свидетельству политика Владимира
Иосифовича Ромейко-Гурко, главнокомандующий предлагал постепенное
отступление без стычек вглубь Маньчжурии, потом, после накопления
сил, переход в контрнаступление, которое должно было завершиться
высадкой десанта в Японии и даже пленением японского императора4.
В общем, у А. Н. Куропаткина не было плана операций, но был
контур развития ситуации, общий план действий, который, по его

мнению, должен быть «весьма простым». Он изложил его во
всеподданнейшей записке от 2 (15) февраля 1904 г.:

«I. Борьба флота за господство на море.
2. Десант со стороны японцев и противодействие ему.
3. Оборонительные действия с широким развитием

партизанских действий до сбора достаточных сил.
4. Переход в наступление:
а) вытеснение японцев из Маньчжурии;
б) вытеснение японцев из Кореи.
5. Десант в Японию. Разбитие японских территориальных войск.
Борьба с народным восстанием»5.
О том, как А. Н.
Куропаткин представлял свой проект действий,
вспоминал В. А. Сухомлинов. По его мнению, после окончания
сосредоточения план отличался логичностью и большой продуманностью деталей:
«Последовательно, шаг за шагом, он двигался вперед, переносил
операции на Японские острова и кончал лаконичной эффектной фразой:
«ПленениеМикадо!»6 Один из русских критиков А. Н. Куропаткина сравнил
его с А. В. Суворовым, который перед началом Итальянского похода
отверг план австрийского Гофкригсрата со словами: «Я начинаю действия

переходом через Адду и закончу поход там, где это угодно будет Богу».
Он отмечал следующее: «Главная разница между операционными
планами Куропаткина и Суворова заключается в том, что Суворов отлично
знал, где и как он начнет действия, но не знал, где он их кончит.
Куропаткин же отлично знал, как он закончит войну, но не знал, как ее начать»7.
Русский план действий также исходил из скромных оценок

пропускной способности Транссиба и, естественно, был построен на идее
затягивания войны. Армия должна была отступать вдоль железной
дороги на север, постепенно усиливаясь за счет прибывающих

пополнений. Выйдя из горной Маньчжурии на равнину в районе Ляояна,
она могла перейти в контрнаступление. В1903 г. штабом наместника
на Дальнем Востоке разрабатывались три варианта планов на случай

войны с Японией, с Китаем или с двумя соседями сразу. Все они
исходили из необходимости использовать Харбин в качестве
промежуточной базы для снабжения войск в Маньчжурии, а сосредоточение войск
провести в районе Ляояна.
В общих чертах приблизительный план
русских действий
сложился примерно за десятилетие, предшествующее войне. Его
основы были заложены еще в 1895 г., во время ультиматума о пересмотре
условий Симоносекского мира. Японцы находились тогда на юге
Маньчжурии, лишенной современных путей сообщения. Русскую армию
в случае начала военных действий предполагалось собрать на севере,
в районе Гирина. Если бы противник углубился на
север, он
сразу же
потерял бы преимущество в численности и снабжении. Вслед за
успехом железнодорожного строительства эти планы изменились
несколько раз. Сначала планировалось сосредоточить в Маньчжурии шесть
резервных корпусов, так как ожидалось, что Япония сможет выступить
только в случае войны России с Германией и Австро-Венгрией.
Вслед за «боксерским» восстанием и успехами японской
программы модернизации и увеличения армии два резервных корпуса
было решено заменить на два армейских X и XVII. Во время войны
количество резервных корпусов сократилось еще на два. Их перевозка
и сосредоточение требовали времени. В первый период войны русская
армия уступала японцам в живой силе она имела от Владивостока

до Порт-Артура до 133 тыс. человек. За вычетом гарнизонов этих двух
крепостей полевая армия составляла всего 73 тыс. человек,
рассредоточенных по побережью от Инкоу до Ялу, под Ляояном находились

только 30 тыс. человек. Это предполагало возвращение к привычной
логике действий отступлению вглубь чтобы выиграть
страны, для того
время. На втором периоде войны, по русским расчетам, должен был

наступить перелом. Эти расчеты исходили из недооценки японских
мобилизационных возможностей8.
На первом этапе
планировалось ограничиться исключительно
оборонительными действиями, закрывшись небольшим заслоном в
Корее, который должен был вести активную партизанскую борьбу с
японцами. Последнее решение было принято с учетом опыта действий буров
против англичан при полном забвении того очевидного факта, что в
Корее Россия тогда не имела массовой поддержки местного населения,
значительная часть которого находилась под японским влиянием. Это

было далеко не самой опасной ошибкой русского командования,
которое существенно недооценило возможности Японии, считая, что силы
мобилизованной японской армии (358 тыс. человек, из них 217 тыс.

резервистов) в случае действий на континенте не превысят 200 тыс.,
максимум 250 тыс. человек. В таком случае для японцев исключалась
возможность одновременных активных действий на маньчжурском

и порт-артурском направлениях. На самом деле Япония в ходе войны
мобилизовала свыше 1,1 млн человек и смогла содержать на фронте

примерно 500-тысячную армию9.
Японцы ошибку, недооценив
совершили значительную
транспортные возможности русской железной дороги и оборонительный
потенциал Порт-Артура. Обе противоборствующие стороны ожидали
неприятные сюрпризы. Значительные просчеты, допущенные в
предвоенный период, в ходе военных действий поставили планы противников
на грань срыва. Русский план имел еще один существенный
недостаток: даже в случае успешной его реализации на суше и полного
разгрома японского флота на море перенести военные действия на Японские
острова было невозможно по причине отсутствия достаточного для

этого транспортного флота. В этой ситуации как на море, так и на суше
решающую роль сыграла подготовка солдата и матроса, а также

качество управления войсками и флотом. Тщательно скопированная у
Германии и Англии система образования и управления дала Японии
значительное преимущество.
Что касается русской военной системы, то в ней проявились
практически пореформенного периода, заметные уже
все недостатки
в Русско-турецкую войну 1877-1878 гг. Полковник Ф. А. Уэлсли,

британский военный атташе в Дунайской армии во время войны 1877-1878 гг.,
следующим образом отозвался о России в 1904 г.: «Она, конечно, более

или менее продвинулась со временем в отношении научной
организации войны, но даже современные флоты и хорошо снабженные армии

сами по себе не обеспечивают успеха, как явно доказали недавние
события... То, что сейчас происходит на Дальнем Востоке, по видимости,
доказывает, что, несмотря на опыт своей последней войны с Турцией,

Россия не сделала из него для себя уроков и что она была также
плохо готова к войне против Японии в 1904 г., как и квторжению в
Турцию в 1877 г.»10. Можно перечислить основные составляющие этой
неподготовленности к использованию «в поле» в целом весьма неплохо
снабженной, а с лета 1904 г. и отнюдь не менее многочисленной, чем
японская, армии: i) «отрядомания», то есть дробление прибывающих

на фронт частей на составные, в результате чего создавался, по
выражению одного из участников войны, «винегрет из отдельных
подразделений»; 2) недооценка важности штабного управления крупными

войсковыми группами, что вело к потере контроля над ними; 3) пере¬

оценка возможностей резервных войск, недостаточное внимание к их
слаживанию на этапе мобилизации.
По сути дела, Русско-японская война была первым испытанием
массовых резервов, обеспеченных реформой 1874 г. Сравнение с Русско-
турецкой войной 1877-1878 гг. здесь абсолютно неприменимо.
Во-первых, тогда между мобилизацией армии, ее сосредоточением и началом
боевых действий прошла, не считая частичной мобилизации 1876 г.,
почти треть года. Этого времени хватило для создания боеспособных
частей из мобилизованных. В японскую войну ничего подобного не было.
Например, X армейский корпус, мобилизованный в мае 1904 г.,
получил на подготовку только ю дней, XVII армейский и V Сибирский
армейский, мобилизованные в начале и конце июня того же года, две
недели11. По
прибытии театрна действий
военных их беды не
заканчивались. «Характерными чертами жизни корпуса, вспоминал
сотрудник штаба V Сибирского армейского корпуса, были очень

продолжительное дробление его на части и служба этих частей в составе других
корпусов, а главное, в составе отдельных отрядов на протяжении

всего обширного фронта Маньчжурских армий. Боевой опыт войск
корпуса выигрывал при этом, конечно, в расторопности, но такой

порядок службы был невыносимо тягостен для всех»12. Трудно представить
себе, к какой путанице приводила эта практика командиры не
знали своих подчиненных и наоборот, проблемы снабжения многократно
усложнились и т. п.13
Только в ходе войны сроки мобилизации стали постепенно
увеличиваться: XVI армейский корпус начал сборы го (23) октября

1904 г., а движение на фронт 14 (27) ноября, то есть чуть более
месяца14. При этом мобилизация по-прежнему была организована весьма
скверно15. В XVI армейский корпус передавались части из трех

соседних корпусов XX, IV и VI. Высшее и среднее командование
знакомилось с подчиненными только во время смотра, рядовые на три
четверти формировались из запасников-бородачей16. А между тем все шло
медленно, во всяком случае никто поначалу не торопился. Для
колониальной войны с азиатским противником не требовалось
особенных усилий17. Неслаженные части, с офицерами и
рядовыми,
недостаточно привыкшими друг к другу, часто вступавшими в бой «с колес»
в незнакомых и непривычных для них условиях, не могли показать
хорошие результаты. Слаживание проходило на фронте, как
правило, за счет потерь.

О том, как подготовка сказывалась на качестве войск, можно
судить по простым фактам: в 1877-1878 гг. мобилизованные в основном

представляли собой солдат, прошедших значительный срок службы под
знаменами и действовавших знакомым оружием. В1904-1905 гг.
положение действующей армии было другим: процент запасных в
возрасте от 35 до 40 лет в армии постоянно повышался: 30% начало
войны, 53% Ляоян, 57% Шахе, 72% Мукден, 58% конец войны18.
Призывной возраст в России начинался с 21 года, в то время как срок
действительной службы равнялся пяти годам. Это означает, что

значительная часть призванных для войны с Японией проходила службу
под знаменами с винтовкой системы X. Бердана, так как
перевооружение магазинной винтовкой системы С. И. Мосина прошло в 1893-

1895 гг., следовательно, с новым оружием они не были знакомы.
Значительная часть 40-летних запасных попросту уже не годилась для
воинской службы19.
Не было по достоинству оценено еще одно грозное
стрелковое
оружие пулемет. Его возможности обсуждались с середины
1880-х гг.20 и в результате были недооценены пулемет X. Максима
поначалу признали непригодным и ненадежным оружием21.
Справедливости ради можно сказать, что надежность первых моделей не была
безусловной, пулемет часто заедало, первые небольшие заказы,
сделанные в 1888 г., продемонстрировали всего лишь удовлетворительные
результаты22. Впрочем, по
достоинству оценить эту новинку не смогли
военные практически всех армий. В начале 1900 г. генерал М. И. Дра-
гомиров опубликовал в журнале «Разведчик» статью под весьма
характерным названием «Что сделает ваш штык против этого?». Так
присланная ему статья из некой французской газеты, к которой
называлась
был приложен фотоснимок ростовые мишени роты, обстрелянные

на британском стрельбище из пулемета С. Кольта с расстояния 1097,
914,731 и 457 метров. Огонь велся без прицеливания, тем не менее
мишени оказались испещренными пулевыми отверстиями. Из

выпущенных 2250 пуль в них попало 54,22%.
1220, то есть
Командующий войсками Киевского военного округа остался
при своем мнении, его не убеждали возросшие возможности
стрелкового оружия: «Кто стрелять будет

воспитан на штыке, тот и
спокойно; кто воспитан только настрельбе, в штыки неохотно пойдет, а чаще

и совсем не пойдет. Он слишком надеется на то, что пулей не
допустит
до себя противника, и конечно сконфузится, когда это ему не
удастся. Губить других в бою, не рискуя самому погибнуть, нельзя, как это
ни приятно личному самосохранению. Это то же, что ловить птицу
насыпанием соли на хвост»23. Использование пулемета англичанами
в войнах с бурами и махдистами убедило только в том, что это оружие

может быть использовано при обороне. Между тем первое его
применение русскими войсками вбоевых условиях при подавлении
«боксерского» восстания оказалось очень эффективным24. Но этот опыт не был
оценен подостоинству вовремя.
Весной 1901 г. были сформированы пять пулеметных рот по
восемь каждой: одна в з-й Восточно-Сибирской стрелковой

пулеметов в
бригаде, четыре 6, 8 и 16-й пехотных дивизиях Варшавского

в 4,
военного округа25. В результате в начале боевых действий на Дальнем
пулеметная команда из восьми пулеметов. Самые

Востоке находилась одна
первые столкновения показали обеим сторонам, насколько эффективно

это оружие в обороне26. Уже при защите Цзиньчжоуской позиции флот
начал передавать армии пулеметы, снятые с кораблей27. Догонять

упущенное пришлось во время боевых действий. В1904 г. русское Военное
министерство заказало 246 вьючных пулеметов (получило только 16),
411 пулеметов на лафетах (получило 56). Несколько лучше обстояло
дело с горными орудиями: из заказа в 240 стволов было получено 112.
В европейской части страны в 1905 г. были подготовлены кадры
для 44 пулеметных рот конно-пулеметной команды, которые
и 31
имели на вооружении ружья-пулеметы (ручные пулеметы) системы В.

Мадсена. Все они, за исключением первых четырех пулеметных рот, были
направлены в Маньчжурию и прибыли в армию накануне
Мукденского сражения28. Кроме того, в 1905 г. на театре военных действий были
сформированы еще ю команд, включая две с 12 пулеметами крепости
Владивосток. В кавалерийских полках было сформировано несколько
конно-пулеметных команд с пулеметами В. Мадсена29. Этот датский
перед войной считали одним из лучших30, но на практике
пулемет
оказалось, что это в высшей степени неудачный выбор, поскольку система
В. Мадсена имела только одно преимущество легкость (8,2 кг), зато
массу недостатков сложность в сборке и разборке, большое

количество незаменяемых частей, заклинивание и ненадежность при
интенсивной стрельбе31. По мнению генерала М. В. Алексеева,
горной артиллерии делал русские войска беспомощными в горах,

недостаток
а значение пулемета при обороне уже тогда проявилось во всей силе:
«Это грозное оружие временами сметает нашу атакующую пехоту»32.
Горная артиллерия русской армии была сконцентрирована

на Кавказе, в Одесском и Киевском военных округах. Эта дислокация
объяснялась предполагаемыми театрами действий военных
Азия, Карпаты, Босфор. Как это ни странно, вопрос о снабжении

Малая
войск в Маньчжурии горной артиллерией был поднят только в

конце 1903 г. Командование больше интересовал вопрос нового скоро¬

стрельного полевого орудия33. Это было естественно, армия за короткий
срок перед войной получила три вида полевой пушки образцов 1898,
1900 и 1902 гг. Последние два образца скорострельные з-дюймовки
большая часть войск получила или накануне, или в ходе войны34,
причем новые скорострельные орудия в первую очередь получали
артиллерийские части, стоявшие на австрийском и германском направлениях.
В Маньчжурии, Уссурийском крае и Квантуне к январю 1904 г. было
только 2оо орудий образца 1900 г. Что касается орудий образца 1902 г.,
то во время кампании ими смогли вооружить только три батареи35.
Русская горная пушка образца 1883 г. весьма устарела к началу

XX в., и необходимость перевооружения горной артиллерии и
повышения уровня ее боевой готовности назрела давно36. Тем не менее эти
проблемы так и не были решены. В результате горная пушка образца

1883 г. получила замену только в 1904 г. Японская 75-мм горная пушка
системы Арисаки образца 1898 г. весила 18 пудов и могла
перемещаться на колесах или в четырех вьюках. Русское горное орудие 1904 г.

весило 26 пудов и перемещалось только во вьюках. В начале войны японцы
превосходили русскую армию в горной артиллерии в 12 раз37. При этом
в Южной Маньчжурии горных орудий у русских войск почти не было.
В апреле 1904 г. последовал высочайший приказ сформировать шесть

горных батарей и парков для Дальнего Востока38. Необходимость
этого стала очевидной в первых же столкновениях. В горной Маньчжурии
японская артиллерия добилась решительного перевеса над русской.
Всего же изЕвропейской России на Дальний Восток были переброшены
26 8-орудийных и четыре 6-орудийных батареи с новым горным
орудием французского производства. Под конец войны в Маньчжурии было
уже 232 горных орудия39.

Уровень тактической подготовки пехоты потенциальным
противником оценивался невысоко. Были проблемы и с полевой
артиллерией40. Русские артиллеристы все же получили новое полевое

скорострельное орудие, ни в чем не уступавшее японскому, но их так
и необучили стрельбе с закрытых позиций. Более того, иногда, как это
было, например, в XVI армейском корпусе, новые орудия получали при
погрузке в Маньчжурию41. Не только высшие
эшелоны, следовавшие в
начальники, но и офицеры-артиллеристы не знали возможности нового
орудия. Никто не уделял должного внимания этим проблемам до

войны42. Новые методы боя начали осваивать после первых неудач. Под
руководством великого князя Сергея Михайловича в кратчайшие сроки
была налажена подготовка вновь формируемых для Маньчжурской
армии батарей, и уже под Вафаньгоу некоторые русские батареи непри¬

ятно удивили своего противника. Под Дашичао 76 русских орудий I
Сибирского армейского корпуса смогли даже подавить огонь 186 японских
и не дать возможность японской пехоте атаковать русские позиции43.
Первой реакцией императора Николая II на известие о
начале военных действий на Дальнем Востоке было желание довести

войну до решительного конца, результатом которого должна была стать
полная нейтрализация Японии «так, чтобы она не могла больше иметь
ни войска, флота». В качестве вариантов условий будущего мира

ни
в Петербурге обсуждались и отказ от договора 1875 г. о
равноправных отношениях с Японией, и аннексия острова Цусима. В манифесте
об объявлении войны от 5 (18) февраля 1904 г. говорилось о том, что

Россия ведет борьбу не только за свою честь и достоинство, но и за
«господство» на Тихом океане. После вмешательства встревоженного
таким тоном В. Н. Ламздорфа иностранным правительствам было
сделано разъяснение, речь идет о намерении «господствовать
что на своем
берегу Тихого океана, как то мировой державе подобает»44.
Международная обстановка в начале 1904 г. в целом складывалась

благоприятно для России.
О своем нейтралитете 30 января (13 февраля) 1904 г. заявил
Китай. Последнее было особенно важно, так как в первые дни после
начала войны активные передвижения китайских войск в Печилийской
провинции и концентрация сил в районе реки Ляохе и в Монголии вызвали

беспокойство русского командования. Оно опасалось, что после того,
как берега Ляодуна освободятся ото льда и станет возможным японский

десант, китайская армия выступит на стороне Японии45. Русская
дипломатия почти сразу получила заверения благожелательного
нейтралитета со стороны Германии, русско-австрийские отношения на Балканах

также были урегулированы. Швеция, Австро-Венгрия, Румыния,
Турция, Персия все пограничные государства остались нейтральными.
Позиция Франции сводилась к инструкции, данной ее правительством
представителям в Японии и Франция и Россия
России: «Помните, что
союзники, но помните также, что Франция и Япония не враги»46.
Петербург не мог рассчитывать на вооруженную поддержку

союзного Парижа, в чем, собственно, он и не нуждался, так как в этом
случае в силу вступил бы англо-японский договор. Изолированность

конфликта, на чем настаивали Великобритания и США, благосклонно
относившиеся к Японии, объективно была более выгодна стране,
которая обладала большим военным потенциалом, то есть России47. В ее
победе мало кто сомневался. Даже в Лондоне в начале 1904 г.
прогнозы колебались в границах того, каким будет поражение Японии пол¬

ным и сокрушительным или нет. Премьер-министр А. Бальфур считал,
что при любом исходе Россия будет ослаблена и как союзник Франции,
и как потенциальная угроза для Индии, и как страна с доминирующим
влиянием в Персии, вероятный нарушитель европейского мира48.
и как
Эти выводы стали быстро подтверждаться. Военные действия
складывались для нас весьма неудачно.

На первом этапевойны японцы получили превосходство на
море, что дало им возможность высадить свои войска в Корее, з (16)

января 1904 г. император Коджон объявил о нейтралитете своей страны
в случае войны между Японией и Россией. Считаться с этим
нейтралитетом никто не собирался, защищать его собственными силами
Корея не могла49. Уже 24 января (6 февраля) три транспорта с передовым

отрядом десанта вышли из Сасебо
берегам полуострова под охраной
к
4-го боевого отряда Соединенного флота (четыре крейсера и авизо)

это была эскадра контр-адмирала С. Уриу50. 25 января (7 февраля) она
блокировала Чемульпо. Отряд С. Уриу был усилен до броненосного

и пяти крейсеров первого и второго ранга, восьми эскадренных
миноносцев. Русские станционеры крейсер «Варяг» и канонерская лодка

«Кореец», а также пароход «Сунгари» были отрезаны от связи с
внешним миром. Японские транспорты под прикрытием миноносцев
приступили к перевозке войск на берег. Она была организована образцово.
Согласно имевшейся инструкции командир «Варяга» капитан i ранга
В. Ф. Руднев не пытался помешать десанту.
27 января (9 февраля) 1904 г. В. Ф Руднев получил от С. Уриу
известие о начале военных действий и ультиматум с требованием покинуть
порт, в противном случае японцы угрожали русские корабли
атаковать
на рейде Чемульпо. После попытки прорыва и неравного

внутреннем
35-минутного боя с японской эскадрой «Варяг» и «Кореец» вынуждены
были вернуться в порт. Превосходство противника в артиллерии было
подавляющим в 5,35 раза. Один борт японской
эскадры давал залп
в 186снарядов весом в 7235 кг против 30 русских весом 1350 кг. После
боя крейсер был затоплен, канонерская лодка и пароход «Сунгари»
взорваны. У противника потерь не было (донесение В. Ф. Руднева о
потоплении миноносца в бою и крейсера, не успевшего дойти до Сасебо,
не подвеждены источниками, хотя он и ссылался на данные
офицеров и русских дипломатов). Экипажи

британских и итальянских
кораблей, русской миссии в Сеуле и небольшой охранный

а также члены
отряд были эвакуированы на французском, британском и итальянском

крейсерах («Паскаль», «Тальбот» и «Эльба») в Сингапур, Шанхай,
Гонконг и Сайгон, откуда они отправились в Россию. Поведение
француз¬

ского, британского и итальянского командиров и экипажей было выше
всяческих похвал. 24 матроса с тяжелыми ранениями были оставлены
в английском миссионерском госпитале под наблюдением британской
миссии51. Чемульпо превратился в основной пункт снабжения японской

армии на континенте на первом этапе военных действий52.
27 января (9 февраля) под Порт-Артуром появилась эскадра
X. Того в составе шести эскадренных броненосцев, пяти броненосных
крейсеров четырех крейсеров обоих рангов. Адмирал надеялся
и
использовать успех ночной атаки своих миноносцев и добить
поврежденные русские корабли на внешнем рейде русской базы. На флагманском

броненосце «Микаса» был поднят сигнал: «В этом сражении лежит
решительная победа или поражение; пусть каждый старается изо всех

своих сил»53. Тем не менее в артиллерийской дуэли русским флотом
с
и береговыми батареями X. Того удалось достичь успеха, опасаясь

не
атаки русских миноносцев, он вынужден был отступить54. Бой

продолжался около 40 минут и был не очень удачным русской стороны.
и для
Японцы добились 14 попаданий в русские броненосцы, но не нанесли

им существенного вреда, в том числе и ни одной подводной пробоины.
Зато броненосцы «Севастополь» «Полтава» столкнулись, последний
и
при этом получил подводную пробоину. Самое главное

противнику не удалось добить поврежденные корабли и окончательно вывести
из строя порт-артурскую эскадру как противника, с которым
необходимо считаться55.
Без особых для японцев успехов развивались и их действия
против Владивостокского отряда крейсеров. Сама крепость к началу
войны находилась далеко не в самом береговая ее
лучшем виде, а
оборона не обеспечивала прикрытие всех подходов с моря56. К началу войны
здесь находились три крейсера первого ранга «Россия», «Рюрик»,

«Громовой», легкий крейсер «Богатырь», транспорт «Лена», который
был переоборудован во вспомогательный крейсер, и ю миноносцев57.
Во Владивостоке уже начались холода, и корабли вмерзли в лед. В
порту передвигался только ледокол «Надежный». С конца 1903 г.
крейсера готовились к зимовке: они утеплялись, все открытые переходы
закрывались деревом, батарейные палубы перекрывались деревянными
щитами и т. п.58 В первые же дни 1904 г. все изменилось. Со 2 (15)
января крейсера начали принимать на борт уголь и боеприпасы, на берег
свозилось все ненужное и легковоспламеняющееся. В ночь на 27
января (9 эскадра была готова к действиям, корабли

февраля)
перекрашены из мирного белого в черный цвет военного времени59. Тем не
менее эти меры не всеми принимались всерьез. «Но все как-то изверились

в возможности войны, записал в дневнике 27 января (9 февраля)
один из офицеров крейсера «Россия», потому что нам
приходилось
переживать столько напрасных волнений по этому поводу за мое
почти трехлетнее пребывание на Дальнем Востоке, что ни известия о
дипломатическом разрыве, ни спешный отъезд японцев из города нас
особенно тревожили»60.
не
Предвоенные планы действий русского флота на море были

весьма разнообразны, но они сходились в необходимости удержания
господства на море и недопущения свободного судоходства противника

к берегам Кореи61. Сразу же после нападения на Порт-Артур Е. И.
приказал отряду немедленно выйти в море и присоединиться к
Алексеев
эскадре62. Выполнить этот приказ полностью не удалось. Уже 28 января

(го февраля) крейсера под командованием контр-адмирала К. П. Иес-
сена вышли в Японское море и потопили два японских коммерческих
парохода, i (14) февраля, избежав встречи с судами противника,

крейсера благополучно вернулись во Владивосток63. Накануне из города
на пароходе «Батавия» отбыли последние японские подданные во главе
с консулом. Полиция в порту поддерживала порядок, впрочем, японцам

опасаться было нечего их провожали друзья и знакомые с
состраданием и сожалением64. Это не было лицемерием, японцев жалели. Они
распродавали за бесценок то, что скопили тяжелым трудом. В городе

всю осень и зиму говорили о войне и не верили в то, что она начнется65.
Война пришла во Владивосток позже. Японская эскадра
показалась у острова Русский 12 (25) февраля, но не рискнула войти в
артиллерийскую дуэль. Через десять дней пять броненосных и два легких
крейсера X. Камимуры вновь появились у острова, на этот раз
обстреляв укрепления, но без особых результатов66. Последствия выразились
иначе в городе еще накануне началась паника, а обстрел

усилил ее.
На вокзале с боем брались поезда, и беспорядок стал столь велик, что
пришлось ввести военное управление станцией. За два-три дня
центральный район Владивостока опустел67.
Между тем, действуя в Японском море, реально было
не
поставить под угрозу и основные внешнеторговые коммуникации Японии.

На 1902 г. на три порта Иокагама, Кобе и Осака приходился
товарооборот в 474 млн иен, 90% внешней торговли империи микадо
обеспечивали линии, проходившие по внешней стороне островов, в Тихом
океане68. Наиболее посещаемыми были Иокогама, в которую в
среднем ежедневно приходили 14,5 парохода, Кобе 14 пароходов и
Осака 1,5 парохода, что составляло 43, 41 и 5% от среднеежедневного

количества судов, приходивших в японские порты69. Несмотря на част¬

ный успех, русским крейсерам сорвать военные перевозки противника
не удалось. 5 (18) февраля японский батальон был высажен в порту Ци-
нампо, превращенном в опорный пункт и место высадки двух пехотных
дивизий, перевозка которых шла до 16 (29) марта70.
К 27 февраля (и марта) японцы завершили перевозку третьей
по счету 12-й дивизии i-й армии Чемульпо, был занят Сеул71. Это
в
немедленно сказалось на положении дел в Корее. Фактически к началу
войны японское военное присутствие на полуострове было уже

значительным. С целью глубокой разведки было принято решение направить
на полуостров конный отряд под командованием генерала П. И.
Мищенко. Его основой стала Забайкальская казачья бригада i-й
Читинский и Аргунский казачьи полки и i-я Забайкальская казачья
i-й
батарея 12 орудий. Отряд был усилен конно-охотничьей

сотен и шесть
командой 15-го Восточно-Сибирского стрелкового полка и

несколькими сотнями охранной стражи КВЖД. Командующий Приамурским
военным округом Н. П. Линевич поставил перед П. И. Мищенко задачу

разгромить кавалерию противника, не допуская при этом, «чтобы наша
немногочисленная конница была расстроена в первый же период
кампании». П. И. Мищенко действовал осторожно, избегая столкновений

и растянув разъездах72.
свои немногочисленные части в
Между тем русский флот продолжал нести потери. 29 января

(и февраля) 1904 г. в Талиенванский залив был отправлен минный
транспорт «Енисей». Так как Дальний не был укреплен, подходы к
порту против решили прикрыть минной постановкой.
возможного десанта
Чрезвычайно тяжелая обстановка вынуждала торопиться, несмотря

на пургу и сильное волнение на море. 28 января (го февраля)
транспорт поставил 320 мин. К вечеру Талиенванский залив был прикрыт

минными позициями. На «Енисее» оставались еще 82 мины, которые
его командир решил установить на следующий день. В ходе постановки
корабль наскочил на сорванную с позиции сильным ветром
Взрыв привел
собственную мину. боеприпасов. Транспорт затонул
к детонации
за 15 минут. Отправленный для спасения команды крейсер «Боярин»
с четырьмя миноносцами не имел карты минных заграждений и тоже
подорвался на одной из мин. Команда оставила корабль, который при

крене в 15 градусов погрузился воду до иллюминаторов. Тем не менее
в
он остался на плаву и затонул только на третий день после шторма.

Таким образом, недостаточная подготовленность экипажей и
командиров привела к потере еще двух ценных судов73.
15 (28) февраля под давлением японцев Китай принял
решение разоружить стоявший в Шанхае стационер канонерскую лод¬

ку «Манджур». Переговоры с китайцами длились до начала марта,
после чего лодка была разоружена и покинула Шанхай только после
заключения мира74.
5 (18) февраля 1904 г. командующим Тихоокеанской эскадрой
с правами командующего флотом командира портов Тихого
и
океана был назначен вице-адмирал С. О. Макаров75. В России новость
была встречена с радостью76. Получив известие об этом назначении,

Е. И. Алексеев покинул Порт-Артур. Перед отъездом в Мукден он
передал командование флотом вплоть до приезда С. О. Макарова
вице-адмиралу О. В. Старку, которому оставил инструкцию беречь корабли

флота, особенно броненосцы77.
не было уверено в прочности своего
Японское командование
контроля над морем. Чтобы закрепить успехи первых дней, X. Того
решил сформировать отряд из пяти транспортов, груженых каменным
балластом, с целью затопить их на выходе из гавани Порт-Артура. В

случае успеха японцев русская эскадра была бы закупорена на внутреннем
рейде. Учитывая узость и мелководность фарватера, это могло

привести к длительному вынужденному бездействию русского флота.
Команды пароходов формировались добровольцев, (23)
из (24) февраля
ю и и
попытки транспортов прорваться фарватеру

к были отбиты78.
24 февраля (8 марта) 1904 г. С. О. Макаров прибыл в
Порт-Артур и заменил безынициативного О. В. Старка. Ожидая формальной
передачи командования, он сразу же отправился на корабли и поднял
свой флаг на крейсере «Аскольд». Его прибытие и даже готовность
разместиться на крейсере были восприняты моряками с
необыкновенным энтузиазмом. Все с надеждой ждали отказа от тактики

«сбережения кораблей» и начала активной наступательной войны79. Весьма
символично, что в день приезда С. О. Макарова в Восточный бассейн
внутреннего рейда был введен эскадренный броненосец «Ретвизан».
Во время атаки противника он был торпедирован, через пробоину
в носу величиной примерно 3,7 на ю метров принял около 1,5 тыс.
тонн воды. Сев носом на мель, один из лучших русских кораблей

надолго превратился в неподвижную мишень и препятствовал
свободному выходу остальных судов в море80. Первичный ремонт «Ретвизана»

и снятие его с мели были большим успехом. Опыт
и обучение пришли
во время военных действий, причем во многом благодаря С. О.
Макарову. Он сумел оживить действия русского флота и организовать

ремонт поврежденных кораблей81. С нимприбыли и рабочие с
Балтийского завода, усилиями которых ремонтные работы пошли
гораздо
быстрее82. Необходимо было торопиться, наступала весна, в апреле

побережье освобождалось от льда, и многократно возрастала
опасность японского десанта83.
С. О. Макаров был не похож на своих предшественников. «В его
руках, вспоминал один из офицеров эскадры, власть и
командование не были средствами для проявления тирании, жестокости,

издевательства»84. Русских мастеровых в Порт-Артуре к началу
произвола или
войны было не более сотни, на подсобных работах использовались
китайцы, которые покинули их с первыми выстрелами. 30 января (12

февраля) 1904 г. Балтийский завод получил приказ отправить в
Порт-Артур
2оо опытных рабочих, которые прибыли туда 16 (29) марта и
работали на кораблях до сдачи крепости. Именно их усилиями в ходе
осады были отремонтированы поврежденные эскадренные броненосцы
«Цесаревич», «Ретвизан», «Победа», «Севастополь», броненосный

крейсер первого ранга «Баян». Пробоины в подводной части судов пришлось
заделывать в кессонах85, которые изготавливались на берегу из
дерева, а потом буксировались к поврежденным бортам кораблей. Работы
были тяжелейшими и велись в несколько смен круглосуточно.

«Ретвизан» был отремонтирован за 67 дней. Благодаря работе этой группы,
а такжегруппы рабочих с орудийного Обуховского завода, уже в ходе
войны были резко повышены ремонтные возможности Порт-Артурско-
го порта, а позже и сухопутного фронта крепости86.
С. О. Макаров считал необходимым приучить эскадру

маневрировать долгое стояние без выхода в море негативно сказалось на
качестве эволюций87. До завершения ремонта поврежденных кораблей он
предполагал активизировать действия миноносных и крейсерских сил
эскадры, скоординировать их с выходами в море Владивостокского
отряда крейсеров под командованием контр-адмирала К. П. Иессена,
которые должны были оттянуть на себя часть неприятельского флота. Все
это должно было остановить
возможную высадку противника на Кван-
туне. После окончания ремонта С. О. Макаров планировал навязать

X. Того решающее сражение за контроль над морем88. Русские и
японские легкие силы с переменным успехом вели бои на подступах к Кван-
туну. В ночь с 25 на 26 февраля (с
марта) 9 на ю
подступах к Порт-
на
Артуру с моря на дежурстве находились истребители «Решительный»

и «Стерегущий». Последний погиб в неравной схватке с противником,
попытка С. О. Макарова, вышедшего в море на «Новике» вместе с
«Баяном», выручить корабль успехом не увенчалась89. Противнику удалось

захватить его уже после боя, но один из членов команды открыл
кингстоны и клинкеты, и миноносец затонул. Японцы спасли трех человек
из его команды90.

Активизация действий Тихоокеанской эскадры не прошла
незамеченной, и японцы вновь попытались заблокировать выход из Порт-
Артура. Вторая попытка, предпринятая 14 (27) марта, была отражена
береговыми батареями и флотом. Безуспешными были и обстрелы
внутреннего рейда 26 и 28 февраля (го и 12 марта) перекидная стрельба
через хребет Ляотешань по внутреннему рейду. Артиллерийская дуэль
завершилась без особых повреждений для обеих сторон91.
Более удачной была минная война, и более удачно вели ее
японцы. На действиях нашего флота самым негативным образом сказались
отсутствие в начале войны плана действий и, как следствие,

недостаточная согласованность при постановке заграждений. В
минных
первые дни не существовало даже карт собственных минных полей, в

результате чего ибыл потерян крейсер «Боярин». Всего в ходе обороны
нашими судами было поставлено гобб мин, японскими 130092.
Разумеется, количественный показатель не является решающим. Японские
минные позиции в отличие от русских имели наступательный
характер, ибо ограничивали возможность выхода нашей эскадры в
открытое море, господство над которым принадлежало противнику. Кроме

того, именно минное оружие принесло флоту микадо весьма важный
успех. 31 марта (13 апреля) 1904 г. при выходе эскадры в море адмирал
С. О. Макаров погиб на эскадренном броненосце «Петропавловск»,
подорвавшемся на минной банке, незаметно установленной предыдущей

ночью японской минной флотилией93.
Ничто не говорило об опасности, эскадра находилась под

прикрытием береговых батарей, японцы держались на расстоянии, была дана
команда приступить к обеду, штаб С. О. Макарова собрался на мостике,
и тут произошел «неимоверный силы взрыв»94. Он поднял в воздух
громадный столб дыма и пламени,раза превышавший корабль, через

в два
несколько другой взрыв, сорвавший башни

секунд последовал
главного калибра. Броненосец лег на бок и стал быстро уходить носом в
воду.
Под его кормой продолжали работать винты, калечившие и убивавшие
пытавшихся спастись95. «Воздух задрожал от громового, раскатистого
звука взрыва, вспоминал офицер шедшей рядом «Полтавы».
Необъятная масса дыма и воды на миг
закрыла всю переднюю половину
броненосца, трубы, мачты исчезли куда-то»96. Огромный корабль
затонул всего за полторы минуты, из его команды спаслись лишь семь
офицеров и 73 матроса, погибли 30 офицеров и 624 матроса97. Эффект был
ужасен палубах буквально окаменели от вида страшной
люди на
картины98. На
батареях береговой обороны было то же самое корабль так
быстро ушел под воду, что поначалу никто не понял, что произошло99.

«Эскадра точно замерла, отметил наблюдавший картину
журналист. Ни малейшего звука, ни малейшего движения»100. Почти
одновременно на мину наскочилброненосец «Победа», однако он
и
остался на плаву и был возвращен в порт101. Когда после взрыва «Победа»

накренилась, эскадра и батареи оправились от первого шока102.
Началась паника русские корабли и береговая артиллерия беспорядочно
стреляли по всему подозрительному на воде, приняв взрыв за
последствия атаки подводной лодки. Каждый всплывавший на поверхность
предмет казался перископом. С большим трудом удалось остановить

огонь. Каким-то чудом удалось избежать дальнейших потерь на
месте гибели флагмана находились шлюпки, а часть кораблей

направлении друг друга. На следующий день был
фактически вела огонь в
протрален фарватер и обнаружена банка из японских мин103.

Характерна первая реакция японского минного офицера,
наблюдавшего за гибелью «Петропавловска»: «Был бы лишь убит адмирал
Макаров это для нас главное»104. Адмирал погиб вместе с начальником
и большинством офицеров своего штаба, вместе с ними погиб и
великий баталист В. В. Верещагин105. Минным

крейсером «Гайдамак»,
занимавшимся спасением команды, было
обнаружено пальто С. О.
Макарова. Флот охватило уныние106. Настроение гарнизона было подавленным,
вгороде царило сильнейшее волнение107. Многие плакали. За месяц

пребывания на эскадре С. О. Макаров сумел вызвать к себе всеобщие
любовь и уважение108. «Голова пропала», говорили русские
матросы109. Почти такое же настроение царило и среди офицеров. «Погиб наш
адмирал наша надежда и упование, вместе с ним погиб весь почти
его штаб и почти все офицеры броненосца цвет и украшение всего
флота, погибла почти вся его команда... остались как бы без головы:
нет у нас инициатора, энергичного начальника, могущего поправить

все дело», так писал 2 (15) апреля 1904 г. адмирал Н. О. фон Эссен110.
На следующий день после потери флагмана при перестрелке
с японцами на броненосце «Севастополь» вышло из строя
12-дюймовое
орудие отремонтировать его в Порт-Артуре было невозможно111.
Вслед за гибелью С. О. Макарова в командование эскадрой вступил
младший флагман контр-адмирал П. П. Ухтомский. Вскоре он
наместнику112. Прибыв крепость

передал командование в 2 (15) апреля,
адмирал Е.И. Алексеевподнял флаг на броненосце «Севастополь». Вход
в порт был перекрыт бонами, корабли в гавани прикрылись сетками
все эти меры сверхпредосторожности никак не способствовали

подъему духа моряков113. Вскоре наместник должен был передать
командование флотом вице-адмиралу Н. И. Скрыдлову, но он не успел приехать

в Порт-Артур до того, как крепость была
блокирована с суши.
Фактическим новым командующим контр-адмирал В. К. Витгефт.
стал
Будучи, по словам подчиненных, «благонамереннейшим человеком,

неутомимым работником», лично храбрым офицером, он все же не обладал
качествами своего предшественника114 и предпочитал не рисковать
и без особой необходимости не выводить суда в море. Впрочем, его
инициативу сковывал Е. И. Алексеев, распорядившийся отказаться от
активных действий и переключиться на укрепление обороны

на море
крепости. Ошибки совершали и японцы, но преимущество в качестве
управления и, как следствие, господство над морем важнейшие
условия победы в этой войне русский
оставались за ними. Однако пока
флот оставался боевой величиной, X. Того не мог решиться на

высадку десанта на Квантуне.
С началом войны подходы к Порт-Артуру с суши быстро
укреплялись. В январе 1904 г. большинство фортов и укреплений
находились в стадии постройки, линия укреплений не была даже замкнута.
Следовательно, крепость оказалась фактически беззащитна115.

Сразу же после ночного нападения на русские корабли началась
лихорадочная, но, к сожалению, иногда бесполезная деятельность. Так
как планов мобилизации крепости не имелось, строительные
работы велись бессистемно как отмечал один из военных журналистов,
«в величайшем беспорядке»116. Некоторые работы на фортах
Порт-Артура в спешке невозможно было сделать в принципе. Так, например,
нечем было заменить отсутствующие бронеколпаки для
броневые башни для орудий, комфортно обустроить укрытия
наблюдателей и
для гарнизонов117. В феврале марте на укреплениях ежедневно

работали по 12 тыс. человек118.
На русских минах во время блокады Порт-Артура японский флот
потерял 12 кораблей, самыми чувствительными потерями для
противника стала гибель 2 (15) мая 1904 г. на минах, поставленных в ночь
минным транспортом «Амур», двух эскадренных броненосцев «Хацусе»

и «Ясима». Командир «Амура» заметил, что японцы постоянно следуют
одним маршрутом, и решил воспользоваться этим. Русские моряки
рисковали, при постановке мин от стоявших поблизости японских
дозорных судов их защищали лишь легкий крейсер «Новик», два миноносца
и небольшое облако тумана. Офицеры писали мелом на минах
имена своих погибших друзей119. Риск быстро оправдал себя. Удаленность
от Японии и ее военно-морских баз впервые сыграла в пользу России.

Первый броненосец затонул почти сразу, за каких-либо 50
секунд, точно повторив судьбу «Петропавловска». Взрыв мины привел

к детонации боезапаса, над кораблем поднялось огромное облако, вслед
за чем последовал второй взрыв. Когда оба облака рассеялись, на
поверхности был виден лишь нос тонущего «Хацусе»120. Контр-адмирал
В. К. Витгефт поначалу не поверил в донесение о гибели японского
броненосца и приказал проверить сообщение. Порт-Артур ликовал, но
русская эскадра стояла на месте, за исключением группы миноносцев121.
Второй поврежденный броненосец пошел ко дну только через
18 часов после взрыва, во время буксировки к своим берегам.
Взрывы произошли на глазах у русских моряков, непосредственно перед

Порт-Артуром. Эскадра из трех вражеских эскадренных броненосцев
и двух легких крейсеров мгновенно сократилась только до одного
полноценного корабля первого ранга, но В. К. Витгефт так и не решился
нарушить приказ наместника и выйти в море, чтобы воспользоваться
благоприятным случаем122. Японские корабли открыли с двух бортов

бешеный огонь по воде. Повторялась картина с гибелью русского
флагмана123. «На японской эскадре произошел полный переполох,

фон Эссен,
вспоминал Н. О.вероятно, предполагая присутствие
стали
подводных лодок,
суда быстро уходить, стреляя по воде вокруг себя»124.
Поврежденный броненосец противника на какой-то момент остался
один, медленно выправляя крен и двигаясь на восток. Из
внутреннего рейда были выведены только 14 миноносцев, но они так и не
решились атаковать, ввиду того что к «Ясиме» стали подходить три

крейсера125. Корабль был взят на буксир и затонул вне зоны
неприятельских
видимости русских постов. Впрочем, и эти потери сразу же резко
ослабили силу японской эскадры. В тот же день, 2 (15) мая, столкнулись два
японских броненосных крейсера, один из них «Иосино» затонул126.
X. Того вынужден был доложить императору: «Сегодня самый
злосчастный день для нашего флота»127.
Еще до трагической гибели С. О. Макарова изменения
последовали и в командовании сухопутными силами России. 8 (21) февраля

1904 г. командующим Маньчжурской армией был назначен военный
министр А. Н. Куропаткин. В высочайшем рескрипте, данном на его
имя 12 (25) февраля 1904 г., были отмечены успехи в руководстве

министерством, достигнутые с момента назначения генерала на этот пост
в 1898 г., он награждался бриллиантовыми знаками ордена Святого

Александра Невского. «Труд ваш еще не закончен, гласил рескрипт
императора. Но пробил час, когда Мне суждено было призвать часть
Моей доблестной армии на защиту чести и достоинства России и ее
державных прав на Дальнем Востоке. Зная ваши блестящие военные
дарования, стратегическую подготовку и выдающуюся боевую опытность,

Я признал за благо вверить вам ответственное командование Моею
армией, действующей Маньчжурии против японцев, освободив вас для

в
сего от обязанностей Военного Министра»128.
Выбор Николая II казался почти безупречным это был
храбрый офицер, прославившийся во время туркестанских походов,

Русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и Ахалтекинской экспедиции, при
переходе Балкан он был начальником штаба у М. Д. Скобелева. Тень
популярности последнего касалась и А. Н. Куропаткина129. «Имя А. Н.
Куропаткина, отмечал обзор «Русского вестника», тесно связано
с именем народного героя Скобелева. Он был его учеником,

сотрудником итоварищем боях, в ценится»130. Генерал
что в нем высоко
заботился о солдате, делал это умело, заметно, что нравилось многим131.

А. Н. Куропаткин, как отмечал французский атташе в 1897 г., был «очень
умным, очень амбициозным человеком с хорошей репутацией,
мечтавшим поставить свое имя в один ряд с Суворовым и Скобелевым и
готовым на все, чтобы добиться этого»132. Армейские офицеры видели

в нем выходца из своей среды, добившегося всего благодаря
исключительно личным качествам. «В должности военного министра,
отмечал генерал Е. И. Мартынов, Куропаткин проявил знание
военного быта и заботливость об офицере и солдате, чем еще более увеличил
свою популярность в армии»133.
Войска любили генерала и долго верили ему. В Ляояне они
ждали прибытия нового командующего с надеждой134. Видимо, прав был

А. И. Деникин, когда утверждал:«.. .надо признать, что в выборе
Куропаткина ошибся не только Россия»135.15 (28) февраля
государь, но и вся
1904 г., то есть через неделю после своего назначения, А. Н. Куропаткин,

сопровождаемый овациями и криками «ура!», выехал из
Петербурга. Столица провожала его так, как будто он уже одержал победу136.
2 (15) марта генерал прибыл в Ляоян. Поначалу он был вполне доволен
сложившейся обстановкой. «Начинаю входить в курс всех дел
сообщал он С. Ю. Витте 28 марта (го апреля).

здешних, Объехал войска
армии. Материал хороший. Много, конечно, еще не хватает, но то, что
есть, уже сила порядочная. Японцы медлят с открытием
решительных действий и дают нам возможность усиливаться и
приготовляться к встрече их. Восточно-Китайская дорога работает успешно и очень

скоро даст пар воинских поездов по магистрали и девять, а потом
семь
и 12 пар на южной ветви. То, что на ней сделано, сделано солидно»137.

При этом командующий армией почти
сразу же вступил в
противостояние с наместником адмиралом Е. И. Алексеевым,

формально являвшимся главнокомандующим всеми сухопутными и морскими

силами империи на Дальнем Востоке. Это стало неизбежным
следствием противоречивого характера назначения А. Н. Куропаткина.
Еще 4 (17) февраля Николай И известил Е. И. Алексеева телеграммой:
«Я признал полезным назначить Вам в помощь ген[ерал]-ад[ъютанта]
Куропаткина для начальствования над войсками с правами
Командующего армией и в[ице]-адм[ирала] Макарова для начальствования над
морскими силами с правами Командующего флотом»138. В
высочайшем рескрипте А. Н. Куропаткину от 24 февраля (8 марта) содержалась
следующая инструкция: «В направлении военных действий Вы

распоряжаетесь по своему непосредственному усмотрению, руководствуясь
общими указаниями Наместника»139. Возникшее двоевластие
усложнялось еще и тем, что А. Н. Куропаткин и Е. И. Алексеев придерживались
различных взглядов на основные принципы кампании. А.Н.

Куропаткин считал необходимым придерживаться пассивной обороны вплоть
до прибытия подкреплений. Е. И. Алексеев наоборот требовал

активных действий, чтобы притянуть на себя японскую армию, не дать ей
перейти через реку Ялу и двинуться на Порт-Артур.
Действия русской кавалерии в Корее не имели особого успеха.
После перехода Ялу ей начали оказывать активное
сопротивление
солдаты корейской армии. Местное население русских не поддерживало140,
более того, часто было настроено в пользу японцев141. На тех, кто
поначалу колебался, убедительно подействовали немногочисленность
очень
русских сил и их постоянное отступление142. Целая бригада,

действовавшая в Корее в феврале и марте 1904 г., не могла установить, какие
японские части в каком количестве она имеет перед собой. Точная

информация в штаб армии не поступала143.8 (21) февраля рота японской
пехоты заняла Пхеньян и до 14 (27) февраля удерживала его с помощью
части горожан144. Затем подошла японская кавалерия. Это осталось
совершенно незамеченным для русского командования145.

В конце марта началась оттепель, которая превратила твердый
грунт в вязкое месиво,
шоссированных дорог было, реки вышли не
из берегов146. Кавалерийский отряд генерал-майора П. И. Мищенко
2 тыс. шашек и шесть орудий ограничился небольшими

столкновениями с японцами, в которых противники понесли мизерные
потери убитых раненых147,
несколько и i-я армия генерала Т. Куроки
(35 тыс. человек и 128 орудий) сосредотачивалась на Корейском
полуострове. Отряд П. И. Мищенко, который практически не сыграл
никакой роли в Корее, в конечном итоге был выведен за Ялу. Результатом
споров между Е. И. Алексеевым и А. Н. Куропаткиным стало
паллиативное решение.

Большая часть солдат была только что призвана и понятия
не имела о японцах. Исключением были старослужащие сибирские

стрелки, имевшие опыт 1900 г., они высоко ценили качество своих
нынешних противников. В районе Тюренчена было начато
строительство укрепленных позиций, рассчитанных на корпус. Правый берег

Ялу здесь был высоким, левый низким, почва почти на два метра
глиняной. Все, что успели сделатьначалу боя,
к орудийные это
окопы и окопы для стрельбы с колена. Войска окапывались, одновременно

шла подготовка молодых солдат. 18 (31) марта из набега вернулся отряд
П. И. Мищенко. На реке уже начался ледоход, и переправа отряда
затянулась до го марта (2 следующий день в город на
апреля). На
корейской стороне реки Ялу вошли японцы. Информации о них практически
не было, корейцы и китайцы не могли стать для нее надежным
источником, а вылазки на сторону противника почти ничего не приносили.

Времени на дальнейшую подготовку противник не дал148.
Войска окапывались, на откатах холмов в тылу были разбиты
палаточные лагеря. Поскольку батареи поддерживали огнем партии
разведки на другом берегу, о маскировке говорить не приходилось149.
К тому же русская артиллерия располагалась на скатах холмов,
обращенных к реке150. Японской артиллерии не опасались несмотря

на донесения разведки, командование считало, что у противника
нет ничего сильнее горных орудий, дальнобойность
которых не
позволяла угрожать русским позициям. Этим объяснялся тот факт, что
открытые русские цели не обстреливались151. С японской стороны

укрепления казались весьма солидными цепь холмов, перед
которыми лежало открытое песчаное пространство шириной около 2 км,
и непроходимая вброд река шириной до юо м. Японцы придавали

исключительно серьезное значение первому бою с русскими, успех
в котором должен был продемонстрировать армии, что она
справится с новым врагом152.

Противник серьезно и активно готовился к сражению. Штаб
А. Н. Куропаткина со своей стороны также не дремал и
обеспечивал командира корпуса инструкциями. Генерал-лейтенанту М. И.

Засуличу категорически предписывалось избегать решительных
столкновений с противником и лишь сдерживать его. Он объяснил своим
подчиненным, что будут использованы в будущем бою

резервы не
и что он собирается «принять осторожный бой»153. М. И. Засулич

рассредоточил свои силы, будучи вынужденным наблюдать за
линией реки Ялу в 150 верст длиной154. Прикрыть все течение
реки ему,
конечно, не удалось. Между двумя основными позициями генерала,

отстраненными друг от друга на 12-15 км, находился пост
наблюдения пять человек155.
Русский авангард под командованием генерал-майора Н. А. Каш-

талинского растянулся на 38-40 км по берегу, главные силы под
командованием генерал-лейтенанта М. И. Засулича находились в далеком тылу.

В результате 6 тыс. человек с 30 орудиями японцы смогли
противопоставить до 40 тыс. человек с многочисленной артиллерией 20120-мм
крупповских гаубиц и 72 полевых орудия. Утром 17 (30) апреля 1904 г.
началась фронтальная переправа. На направлении главного удара трех
дивизий противника здесь оказались два русских полка с двумя
батареями. Превосходство в артиллерии полностью принадлежало
атаковавшим. Вскоре оно было реализовано в господство. Японцы
подавили перекидным огнем русские орудия, стрелявшие с открытых позиций

из орудийных окопов. Это произошло всего за несколько минут. При
попытке вывезти орудия на запасную позицию артиллеристы и
лошади были перебиты. Пехота противника форсировала Ялу и атаковала
русских стрелков.
Поначалу японцев встретил залповый ружейный огонь, но
вскоре русские позиции оказались под интенсивным артиллерийским
обстрелом, который заставил стрелков искать укрытия и резко облегчил
задачу наступавших. Их потери при достаточно энергичном движении
вперед были ничтожны около 300 человек ранеными и убитыми.
Одновременно японцы построили деревянный мост в 8 верстах выше

по течению от Тюренчена и переправили по нему два полка пехоты.
Они двинулись в обход русских позиций. Позже японцы навели еще
четыре моста. Попытки русской артиллерии остановить

строительство
успеха не имели. Заметные позиции русских орудий сразу же
накрывались огнем многочисленной артиллерии противника.
Утром 18 апреля (i мая) войска генерала Т. Куроки
окружили и атаковали Тюренчен. Огневой бой носил
практически полностью
исключительно интенсивный характер, оборонявшаяся бригада
выпустила до 8оо тыс. патронов, ее пулеметы по 40 тыс. Расстреляв

все свои запасы, сибирские стрелки вынуждены был отступить.
Отход прикрывали огнем одна батарея и одна пулеметная рота, которые
оказались в тяжелейшем положении. Отходить пришлось под огнем,
в окружении. Артиллеристы и пулеметчики понесли большие
потери. Остатки бригады под оркестр, игравший «Боже, Царя храни!»,
двинулись в Противник не принял ее, и стрелки вышли
штыковую атаку.
из клещей. Был ранен полковой священник, возглавивший атаку
после гибели командира бригады и старших офицеров, ранены и убиты

i6 из 32 музыкантов156. Войска М. И. Засулича потеряли 63 офицера,
2324 рядовых, 22 орудия и восемь пулеметов. Японцы не имели потерь
в артиллерии, а потери в живой силе 38 офицеров и 983 рядовых
в 2,5 раза уступали русским157.
Отход русских войск был скверно организован. Был дан
приказ жечь войсковые запасы. «При отсутствии порядка, вспоминал
А. А. Свечин, это приказание начали понимать все более или менее
широко. Поджигал, кто хотел и что хотел. Были даже офицеры, которые,
вспоминая роль пожаров Отечественную войну, в собою хотели за все
уничтожить, чтобы остановить голым, выжженным пустырем

наступление японцев. В этом деле в обращении к красному
действовала частная инициатива»158. Неизбежным спутником такой
петуху широко
инициативы было мародерство. Удивительно, что при всем этом

китайцы пока еще хорошо относились к отступавшим и помогали им. При
отходе часть войск смешалась с обозами и начала терять организацию.
При криках «Кавалерия!», которая постоянно виделась обозным,

время от
времени начиналась паника, превращавшая отступавших в
бегущие толпы. В результате хаос только усиливался повозки шли без
грузов, брошенных при бегстве, артиллеристы без орудий,

потерянных в бою. Только арьергард сохранял порядок. Он состоял из войск,
не принимавших участия в сражении. Эти части сохраняли внешний
порядок, но, отходя последними и видя результаты паники, они тоже
теряли стойкость159. Оставшихся на поле боя раненых грабили и

добивали местные жители. Когда пришли японские санитары, то многие
убитые были раздеты донага, что возмутило японских офицеров.

Убитые были похоронены с воинскими почестями160.
«Японцы сделали большую ошибку, не преследуя наших войск,
отметил 20 апреля (з мая) в своем дневнике А. Н.
Куропаткин.
Могли бы нанести отряду окончательное поражение»161. Казалось, все шло
по плану. Еще 15 (28) апреля генерал писал военному министру:
«Японцы зашевелились на Ялу; с радостью буду приветствовать их
вступление в Маньчжурию; охотно можно устроить им золотой мост, лишь бы
не один из них не вернулся на родину»162. Строительство моста было
начато с поражения, которое весьма положительно повлияло на
противника. «Принцы крови другие офицеры,

и докладывал после боя
Т. Куроки, сильно воодушевлены, а воинский дух в частях
значительно поднялся»163. Совсем другим было впечатление в русской армии
«изумление было великое»164.

Японское командование, получив известие о гибели С. О.
Макарова, приняло решение начать высадку на Ляодунском полуострове,

победа Тюренченом
под первая проба сил в столкновении с
европейской армией усилила веру в успех. Запланированная перевозка
2-й армии генерал-полковника Я. Оку из Хиросимы на Ляодун
требовала задействовать до 8о транспортов. Они следовали группами по
четыре пять вымпелов под прикрытием военных судов165. 20 апреля
(3 мая) 1904 г. японский адмирал X. Того вновь попытался

заблокировать выход из бухты Порт-Артура транспортами. На этот раз для атаки
были использованы ю пароходов, но и она была безуспешной166. Тем

не менее переход по морю состоялся. 23 апреля (6 мая) 1904 г. армия
Я. Оку начала высадку в Бицзыво, приблизительно в 6о км от
Дальнего. Приход зз транспортов с десантом и прикрывавших их кораблей
военного флота к берегам Ляодуна еще накануне был замечен
наблюдательными постами. Русский флот не предпринял ничего, для того
чтобы помешать японцам167. А. Н. Куропаткин долгое время не имел
точных сведений о случившемся, не было информации и о составе
десанта, а когда высадкаподтвердилась, до 29 апреля (12 мая) считал

еедемонстрацией168. 30 апреля (13 мая) на берег были высажены
К
уже три дивизии с артиллерией. Этот десант должен был обеспечить

взятие под контроль Дальнего с его подготовленным портом, более
безопасными, спокойными для навигации водами, более длительным
световым днем169.
Японская армия рвалась в бой. Ее воины мечтали рассчитаться
за вынужденный отказ от условий Симоносекского мира. «Десять лет
мы ждали случая отомстить за эту обиду! писал один из японских
офицеров. Когда непобедимая Императорская армия снова

высадилась на эту землю... из недр ее тысячи погибших здесь
возвратившихся товарищей; казалось, их геройские души не могли
приветствовали
найти покоя в этой вырванной у них земле»170. Перед генералом Я. Оку

была поставлена задача прервать железнодорожное сообщение между
Порт-Артуром Ляояном, что ему удалось сделать через несколько
и
дней без особого труда, з (16) мая его передовой отряд из 16

батальонов Восточно-Сибирскими стрелковыми полками,
столкнулся с тремя
в результате вынуждены были отойти к воротам в Квантунский
чего те
полуостров перешейку Цзиньчжоу171. После этого, повернувшись

тылом к Маньчжурской армии, 2-я армия двинулась туда же.
Перешеек находился приблизительно в 6о верстах от Порт-

Артура и в 20верстах от Дальнего. Ширина его составляла з версты
и по 2 версты отмелей с каждого фланга. При отливах отмели
вырастали в два раза с 4 до 8 верст. Перед позицией, расположенной на
господствующих высотах, лежал город Цзиньчжоу, обнесенный стеной

в 3,5 версты172. Позиции располагались на вершине пологих к
северу скатов, круто обрывавшихся на юг. Долина свыше 5 верст длиной
прекрасно просматривалась с вершин, и только город с
населением в 25 тыс. человек был единственным препятствием для обстрела.
Его укрепления имели вид квадрата с четырьмя воротами,
выходившими на юг, север, запад и восток173. Русские укрепления на
перешейке, построенные в 1900 г., не поддерживались в порядке и пришли

в упадок174. Пороховые погреба были залиты водой, рвы засыпаны,
валы обвалились. В своем докладе наместнику капитан-инженер
А. В. фон Шварц отмечал: «Ключ Квантуна заржавел, и дверь
открылась настежь»175.
Это произошло, несмотря на распоряжение А. Н. Куропаткина,
посетившего их во время поездки на Дальний Восток, содержать
укрепления в порядке и сделать их долговременными. Причиной стало
отсутствие средств. Даже в 1903 г. вместо необходимых 19 тыс. рублей
на эту цель было отпущено только 5 тыс.176 Поэтому тут к началу

войны были заброшенные окопы, несколько батарей, из
которых только
были блиндажи, покрытые жердями в два
на двух наката с небольшой
присыпкой земли177. Особое внимание на необходимость укрепления

перешейка обратил и адмирал С. О. Макаров, остановившийся здесь
по пути в Порт-Артур178. Вновь за укрепления на перешейке взялись
лишь с началом военных действий, но к высадке японского десанта
завершить работы не удалось179. Начались они в холодное время, ветер

со снегом отбивал желание у местного населения выходить на работы.
Поначалу собрать людей на земляные работы было очень сложно они
разбегались за пределы Квантуна180. В первые дни удавалось

организовать только по 50-60 человек ежедневно. Китайцы работали плохо181.
Использование труда китайцев не решило проблемы,
строительство шло в весьма тяжелых условиях грунт не поддавался лопате,
кирок не хватало182. В
кратчайший промежуток времени командир
5-го Восточно-Сибирского полка полковник Н. А. Третьяков сумел
организовать рытье окопов, прикрытых колючей проволокой и в ряде
мест минами. К работам были привлечены около 5 тыс. китайских
кули183. Решили питьевой водой

проблему с на перешейке ее было
мало. В течение полутора месяцев удалось найти источники и
обустроить пять колодцев, достаточных для обеспечения водой 12 тыс.
человек184. В конечном итоге в кратчайшие сроки на работы пришлось

выделить 8о тыс. рублей, из которых успели использовать только 63 тыс.185
Артиллерийское вооружение было относительно неплохим:
четыре 6-дюймовых орудия, четыре 6-дюймовые мортиры, 14 87-мм

трофейных китайских орудий, русские скорострельные и
поршневые орудия186. Китайские орудия немецкого производства трофеи
1900 г. были устаревшими, но вполне неплохими. Проблема в том,
что запас снарядов к этим орудиям был явно недостаточен всего
по 40 снарядов на ствол. На позициях были установлены и го
пулеметов. Генерал А. М. Стессель выделил на

оборону перешейка и города
один 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк 3500 человек. Так
как толщина стен города Цзиньжоу исключала возможность
поражения полевой артиллерией и под защитой городских укреплений могла
накопиться для атаки японская пехота, то город было решено занять

как передовую позицию. Из полка в составе и рот на город были
выделены три, остальные восемь вытянуты в тонкую ниточку по линии
недостроенной обороны. Выделять большие силы для упорной обороны
этой прекрасной позиции А. М. Стессель явно не собирался. При
бездействующем флоте и опасности десанта в тыл это было опасно187.
С другой стороны, по мнению командования, полку
опасаться было нечего, потому что японцы не будут наступать
одновременно по всей линии фронта, а непременно изберут какой-нибудь один
пункт для атаки. Однако следовать такой схеме противник почему-то

не захотел. Его действия отличались исключительной энергичностью.
12 (25) мая цзиньчжоуские позиции атаковала армия Я. Оку 35 тыс.
человек, 198 орудий, 48 пулеметов при поддержке трех
полевых
канонерских лодок,обстреливавших русские позиции со стороны бухты.

Укрепления не могли выдержать огня корабельных орудий. На
позициях находились 3800 человек, 57 крепостных орудий и го
пулеметов. Позади них с резервом в 13700 человек располагался начальник
4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал А. В. Фок. В

течение некоторого времени русскую оборону поддерживала огнем
канонерская лодка «Бобр»188. Это была весьма существенная поддержка,
потому что огонь русских батарей в целом был подавлен к п утра189.
Японцы наступали, не считаясь с высокими потерями. Численное
превосходство 23 к I в живой силе и 2,5 к i в артиллерии позволяло
Я. Оку идти на это190.

Положение было тяжелым, но японские атаки все же были
отбиты с огромными потерями. На следующий день они
возобновились, каждый русский батальон атаковала японская дивизия.
За два дня битвы под Цзиньчжоу японская армия израсходовала

больше боеприпасов, чем во всей Японо-китайской войне 1894-1895 гг.
Не получив поддержки от А. М. Стесселя, имевшего под своей

командой свыше 40 тыс. человек, ни от генерала А. В. Фока, находившегося

в тылу и назвавшего его трусом, полковник Н. А. Третьяков вынужден
был отступить191.
Отношения между А. В. Фоком и Н.А. Третьяковым, судя по
всему, не отличались теплотой, а после этого боя они уже не
улучшились192. Отступление началось в

сумерках, под прикрытием
добровольцев. темноте не удалось избежать паники.
оставшихся на позициях В
К ней привели крики «Японская кавалерия!», но Н.А. Третьяков
приказал полковому оркестру играть марш, собравшиеся к своему
командиру стрелки восстановили дисциплину и далее следовали в
полном порядке. Общие потери сибирских стрелков в обороне составили

450 человек, при отступлении полка были потеряны еще 650 человек
(сам Н.А. Третьяков считал, что полк потерял 1,5 тыс. стрелков и 75
офицеров). Потери японцев достигли 739 убитыми и 5459 человек
ранеными193. Вся позиционная артиллерия была оставлена. Часть орудий

взорвана, практически со всех сняты замки194.
Японская армия понесла невиданные ранее потери, однако
победа позволилаей войти на Квантунский полуостров. Противник не
преследовал русских, но состояние
отступавших исключало возможность
обороны на промежуточных позициях. Части перемешались и
несколько раз обстреливали друг друга в темноте по ошибке195. Новость о столь
быстром оставлении Цзиньчжоу оказалась неожиданной, а

последовавший вечером 13 (26) мая приказ об эвакуации Дальнего
внезапным196. Город никто не собирался оборонять, с его неизбежной потерей
смирились. К сожалению, правильно организовать отход не удалось.
Была подорвана часть молов, испорчены краны, затоплены ворота
от дока, подожжена часть домов. Повреждения нельзя назвать
значительными, японцам удалось быстро исправить их197. Бараки и склады
в Дальнем достались японцам в отличном состоянии,
железнодорожная станция и телеграф тоже198.

Не были уничтожены железнодорожные портовые и
мастерские, которые весьма пригодились японцам, даже динамо-машины,

освещавшие Дальний. Часть из них была перевезена на позиции для
подачи электричества прожекторам199. Порт оставляли в спешке
суда были переведены в Порт-Артур. Туда же отправился подвижной
состав железной дороги, как после выяснилось до того как город
покинули русские семьи. В результате около 400 человек
мужчины, женщины и дети шли пешком, часть их пожитков несли кули200.
Ситуацию усложняло то, что часть железной дороги была накануне
и
разрушена огнем японских канонерок. Путь исправили только ночью,

что позволило открыть движение и вывезти последних отходивших201.

Очевидно, по причине позднего открытия движения японцами было
захвачено около 200 вагонов, товарных и пассажирских. Русские
части при отступлении все же сумели произвести взрывы на
железнодорожных мостах202.
Китайцы, заметно оживившиеся после ухода гарнизона,
мародерствовали и нападали на одиночек203. До прихода японцев Дальний
околодвух суток находился в руках европейский
местного населения,
квартал был основательно разграблен204. Японцы овладели городом

и портом, где начала высаживаться з-я армия генерала М. Ноги, в
порту Такушан 4-я армия генерала М. Нодзу. i, 2 и 4-я армии

действовали против русских сил в Маньчжурии, з-й армии было поручено взять
Порт-Артур. М. Ноги уже брал его в 1894 г., и теперь генералу

поручалось повторить этотбыстрый штурм, после чего усилить группировку
основных сил. Оборона крепости стала играть важнейшую роль в
судьбе войны. Еще 27 апреля (го мая) 1904 г. А. Н. Куропаткин изложил свое
мнение на то, как ее следует вести: «Надо ранее собраться с силами
и уже потом идти вперед энергично. Ранее осени решительных
действий нельзя начинать. Порт-Артур хорошо укреплен и снабжен

запасами на 16 месяцев»205.
14 (27) мая контр-адмирал В. К. Витгефт собрал флагманов
эскадры на совещание. Было принято решение оставаться в гавани,
ожидая нужного момента для прорыва во Владивосток206. Вопрос об

определении такого момента остался открытым. Впрочем, командующий
эскадрой получил заверения о том, что вскоре армия поможет
крепости и снимет угрозу базе207.
Падение Цзиньчжоу и Дальнего вызвало у наместника

беспокойство за судьбу Порт-Артура и флота. Е. И. Алексеев считал, что крепость
не продержится больше двух-трех месяцев. 22 мая (4 июня) он
отправил А.Н. Куропаткину телеграмму, предписывавшую принять самые
решительные меры для отвлечения сил

противника Порт-Артура. от
Нежелание А. Н. Куропаткина приступать к активным действиям было

легко объяснимо. Три японские армии (i-я Т. Куроки, 2-я Я. Оку
и 4-я М. Нодзу) имели в своих рядах до 115 тыс. человек, в то время
как Маньчжурская армия не более 90 тыс. Эти силы были растянуты
по горным позициям на 140 верст и вдоль железной дороги от Ляояна

до Вафандяна на 200 верст, резервов не имелось. Выдвижение вперед
могло привести лишь к отдалению части армии вдоль линии железной
дороги еще на 150 верст от станции Вафандян208.
У А. Н. Куропаткина не было сколько-нибудь надежной
информации о противнике, многочисленная кавалерия семь казачьих

полков не дала практически ничего, кроме непроверенных
слухов и противоречивых донесений209. Русская кавалерия в ходе войны
вообще действовала малоэффективно и практически не приносила

пользы210. В результате колебаний и разногласий между наместником
и командующим армией ни на одну из возникших угроз не нашли
адекватного ответа211.24 мая (6 июня) наместник Е. И. Алексеев отдал
приказ А. Н. Куропаткину безотлагательно перейти в наступление, на
выручку Порт-Артура. Командующий Маньчжурской армией в тот же

день приказал командиру I Сибирского армейского корпуса генерал-
лейтенанту барону Г. К. Штакельбергу начать сосредоточение корпуса

в районе станции Вафаньгоу. Предполагалось закончить его к 28 мая
(го июня). А 25 мая (7 июня) Г. К. Штакельберг получил пространную

инструкцию командующего конечной целью его наступления
ставилось овладение Цзиньжоуской позицией. При этом А. Н. Куропаткин,
будучи противником активных действий на этом этапе, принял
паллиативное решение наступавшему корпусу приказано было беречь
резервы, теснить слабейшие силы неприятеля, воздерживаясь от
столкновения с превосходящими212.
Информации о противнике у Г. К. Штакельберга тоже
практически не было, русские войска действовали вслепую. Сам генерал,
офицеры его штаба и даже солдаты пребывали в полной уверенности,

что противник не выдержит удара и начнет отступать к побережью213.
Отсутствие карт и незнание местности приводили к одной ошибке

за другой. «Корабль пустился в путь, отметил французский
журналист, шедший
корпусом, с и поплыл без компаса и без кормчего
по неизвестному морю. И по какому морю!»214 Поначалу авангард

корпуса конный отряд под командованием генерал-майора А. В.
Самсонова теснил разъезды противника. Состояние русской конницы
нельзя назвать блестящим конский состав был утомлен бесконечными

переходами и бескормицей. Энергичной разведки А. В. Самсонов
обеспечить не мог. Тем не менее уже к 25 мая (7 июня) его казаки вступили
в прочный контакт с противником. После этого японцы только
постоянно русский авангард215.

наращивали давление на
I (14) Телиссу, в 5 км от станции Вафаньгоу,

июня у деревни
расположенной в 135 км от Порт-Артура и в 225 км от Ляояна, корпус
Г. К. Штакельберга, имевший 32 батальона и 48 орудий,
армией Я. Оку
встретился с 48 батальонов и 216 орудий. Сражение велось
на фронте приблизительно в 12 км, центром которого была железная
дорога. Инициатива полностью принадлежала японцам. Поначалу

они атаковали тремя колоннами, четвертая приступила к глубоко¬

му обходу русского правого фланга216. Сразу же сказалась
русской пехоты к реалиям огневого боя современного
неподготовленность
уровня. Офицеры повели своих солдат в атаку, сидя верхом на конях.

Делать это по-другому считалось недостойным чести офицера.
Потери командного состава, естественно, были высокими, многие
рядовые вскоре остались без командиров, что сказалось на стойкости
частей217. Позади атакующих находились ненадежные позиции, на

которых трудно было удержаться. Русским войскам не хватило всего
нескольких дней для их укрепления. Шанцевого инструмента и мотыг
не хватало, как и рабочих рук. Только половина стрелковых окопов

была подготовлена до уровня стрельбы стоя, остальные для
стрельбы с колена218.
В скальном грунте невозможно было окопаться, во всяком
быстро. Батареи располагались на гребнях высот, в неглубоких

случае
орудийных окопах. Не были подготовлены и спуски для отвода артиллерии,

которая открытых позициях. Войска, скованные
стояла на
инструкциями командующего, вводились в бой по частям против превосходящих

сил неприятеля. Сразу же сказалось и абсолютное превосходство
японцев в горной артиллерии (на наших позициях была лишь
четырехорудийная горная батарея пограничной стражи трофей войны в Китае

1901 г.), которая к тому же была прекрасно замаскирована. Русские
батареи, открыто, были сразу же буквально засыпаны
стоявшие
снарядами противника219. Японцы вели исключительно интенсивный огонь,
оставаясь при этом невидимыми, а русские артиллеристы вынуждены

были, теряя время, нащупывать возможное расположение
противника. В этой дуэли они были обречены220. Огонь русской артиллерии
подавлялся, как только орудия проявляли себя221.
Обычной японской тактикой этой войны было действие от
обороны. Артиллерийская поддержка наступавших частей обычно

прекращалась на расстоянии около i км, чтобы собственная пехота не
пострадала от «дружественного огня». Японцы выдерживали паузу

до прекращения обстрела, после чего встречали атакующих
энергичным огнем собственной артиллерии и пехоты и переходили в
контратаку222. Так они поступили и под Вафаньгоу, когда утром 2 (15) июня
Г. К. Штакельберг перешел в контрнаступление на японский центр,
продолжавшееся до тех пор, пока не вскрылся японский обход,

угрожавший отрезать его от железной дороги223. Полученная от кавалерийских
разъездов информация о приближавшемся противнике была
проигнорирована штабом корпуса224. Между донесением кавалерии об обходе
и посылкой подкреплений прошло почти 4,5 часа225.

Тем временем, успев укрепиться и вырыть окопы, японцы
встретили неподготовленные атаки русской пехоты по фронту огнем с
подготовленных позиций. После этого противник сам перешел в
наступление. К середине дня Г. К. Штакельберг отступил, потеряв 124 офицера

и 3348 нижних чинов убитыми и ранеными против 1163 у японцев.
При отходе на единственном спуске было подбито орудие,
загородившее дорогу другим. На поле боя осталось 17 орудий. Отступление было
скверно организовано в темноте части пехоты по ошибке были
атакованы казачьим разъездом. Результатом стала стрельба по своим
и паника, с которой не сразу удалось справиться. К счастью,

противник не преследовал226.
По меткому определению современного американского
историка, «пока русские спорили о большой стратегии, японцы методично

перехватывали инициативу и, не колеблясь, неустанно преследовали
свои стратегические цели, а именно это и оказалось решающим в их
победе»227. После битвы под Вафаньгоу японцы нанесли еще ряд

ударов по русским войскам, вытеснив их из южной, горной части
Маньчжурии. Практически повсюду они использовали один и тот же
прием обход значительными силами при энергичной фронтальной

атаке. Практически повсюду русские войска распределялись
равномерно по линии обороны, отдавая инициативу противнику. Это
давало возможность японцам сосредотачиваться на направлениях главного
удара. Практически всегда русские войска контратаковали, как на

Курских маневрах, без попытки использовать местность, в плотных
порядках. В результате приходилось отступать228.

Наиболее важным из этих столкновений стало сражение под
Дашичао 10-11 (23-24) июля 1904 г. А. Н. Куропаткин не считал
русские позиции здесь выгодными для решающего боя229, хотя они были
и неплохо укреплены. В горах на господствующих высотах были
построены редуты, многоярусные окопы, орудийные батарейные и
места, в тылу подъездные дороги и мосты230.

Контроль над Дашичао
позволял прикрывать железнодорожное сообщение с Инкоу
единственным портом, откуда можнобыло поддерживать прямую, но уже
весьма опасную связь с Порт-Артуром по морю. Бои носили весьма
упорный характер войска вели себя безукоризненно, пехота стойко

держалась под огнем артиллерии принимала штыковой бой. Японцы
и
были отброшены, но отступать пришлось русским. Отход был очень

тяжелым под палящим солнцем, при постоянном недостатке питьевой
воды. Среди солдат впервые появилось раздражение «как ни дерись,
все равно прикажут отступить»231. Потери обеих сторон были относи¬

тельно невелики. Общие потери наших войск офицера
составили 44
и гооб нижних чинов, у японцев 66 офицеров и 1123 нижних чина232.

Отход проходил организованно, и хотя на перевалах перед выходом
на равнину возникали пробки, в войсках не было паники233.
Разумеется, значение этого боя заключается не в величине потерь живой силы.
Отступление привело к весьма важным для хода войны последствиям.

Порт Инкоу был потерян, а с 13 (26) июня X. Того объявил полную
блокаду морских подступов к Порт-Артуру234. Тем не менее решающего

сражения в горной Маньчжурии не произошло, японский довоенный план
действий был наполовину сорван.

Русский командующий укреплял Ляоян, рассчитывая,
опираясь на укрепления, измотать И. Ояму в обороне и после этого перейти
в контрнаступление. «Очень буду рад, отмечал он еще з (16) июня,
если ранее работы с Порт-Артуром японцы решились напасть на
Маньчжурскую армию всеми силами, чтобы отбросить ее из Южной

Маньчжурии. Мы выйдем на долину, где наши неуклюжие обозы начнут нам
приносить пользу, наши орудия перестанут составлять тяжелое бремя,

каковое они составляют в горах, и огромные транспортные средства,
которые мы не можем создать, не понадобятся. Войска в долине
вздохнут свободнее. Наша конница воспользуется своим превосходством.
Коммуникационные линии японцев удлинятся»235. Все превосходства
своих действий на равнине командующий описал верно. Оставалось
только суметь воспользоваться ими.
В сложившейся ситуации японский успех зависел от того,

удастся ли генералу М. Ноги овладеть Порт-Артуром до решающего
Кроме того, японская осадная армия должна была решить
сражения на суше.
проблему уничтожения русского флота, по-прежнему остававшегося

угрозой для японских морских коммуникаций, с которой так и не смог
справиться адмирал X. Того. Дальние подступы к городу так
называемые «позиции на перевалах», проходившие по Зеленым горам

в 20 км от города и Волчьим горам в 16 км от него, до войны не были
укреплены по финансовым соображениям. Рекогносцировка «позиции

на перевалах» была проведена в апреле 1904 г. по инциативе
генерала А. В. Фока. Оставление Цзиньчжоу и очищение Дальнего произвели
сильное впечатление на настроение войск. Солдаты видели, как
готовятся оборонительные позиции, и были уверены в их неприступности.

Для приведения обороны крепости в надлежащее состояние
требовалось время, и поэтому i (14) июня было принято решение
обороняться на Зеленых горах. Позиции начали укреплять, все приходилось

делать на пустом месте. Не было ни окопов, ни дорог, позволявших

вывести артиллерию на господствующие позиции. Работы
продолжались вплоть до начала японской атаки. 13-15 (26-28) июля шли
тяжелейшие бои за «позиции на перевалах». Только убитыми были

потеряны 47 офицеров и 2066 нижних чинов. С рассветом 15 (28) июля начался
отход, на позициях осталось пять подбитых орудий. После

48-часового беспрерывного боя войска отошли на Волчьи горы. Здесь
укреплений практически не было несколько блиндажей и окопов, которым к
подходило море гаоляна и кукурузы в человеческий рост. Даже всадник

мог незаметно приблизиться к позициям.
Перед войной неоднократно говорили и писали о
необходимости запретить посев гаоляна перед позициями, которые возможно
будут использоваться для обороны. Тем не менее китайцам не запрещали

посев этихрастений русские Теперь сделать
власти жалели крестьян.
что-нибудь для исправления положения было поздно. Уже 16 (29) июля

японцы атаковали. Энергичность атаки и неподготовленность позиций
привели к тому, что бой быстро принял беспорядочный характер, и

утром 17 (30) июля русские войска начали отход под сильнейшим и очень
эффективным ружейным огнем противника. Неприятель вышел на

подступы к крепости. С Волчьих гор можно было увидеть передовые
русские укрепления236.
По мнению британских военных журналистов, находившихся
в штабе М. Ноги, если бы русские имели возможность укрепить эти
подступы к крепости, Порт-Артур стал бы действительно

неприступным237. Экономия не дала им такую возможность.
дней русская оборона, которую держали

Импровизированная за несколько всего пять
полков (включая понесший значительные потери 5-й
Восточно-Сибирский), была опрокинута. Японцы подошли к внешнему обводу

укреплений Порт-Артура. Здесь их ждало разочарование. Крепость оказалась
более готовой, чем доносила Благодаря колоссальным
разведка.
усилиям, предпринятым генерал-майором Р. И.
Кондратенко, ее укрепления
были доведены до весьма серьезного уровня, исключавшего
возможность успеха штурма без предварительной подготовки238. На

сухопутном фронте крепости имелись 396 орудий и 48 пулеметов, подвижной
артиллерийский резерв составил 6о орудий239.
Положение японской осадной армии серьезным образом
действия Владивостокского отряда русских крейсеров, хотя
осложнили и
поначалу они и не были особо удачными. 2 (15) мая отряд понес весомую
потерю. Вышедший на разведку с контр-адмиралом К. П. Иессеном
на борту крейсер «Богатырь» в тумане потерял ориентиры и выскочил
на мель в 20 милях к юго-западу от Владивостока. Только 2 (15) июня

корабль удалось снять с камней и привести в порт, и более в боях он
не участвовал240. Командование над крейсерами на короткое
время перешло к вице-адмиралу П. А. Безобразову. Отряд постоянно
выходил в море, создавая чувствительную угрозу перевозкам Японии.

Так, например, во время похода в Корейский пролив 30 мая 6 июня
(12-19 июня) 1904 г. им были уничтожены два японских транспорта
с войсками и военными грузами, один транспорт был вынужден
выброситься на камни, один английский пароход захвачен в качестве
приза. Потопленные транспорты перевозили тяжелую артиллерию

и-дюймовые (280-мм) осадные гаубицы для армии М. Ноги, который
на месяцы потерял возможность разрушать долговременные русские
укрепления241. После этого японское командование решило приступить
к практике конвоирования армейских грузов242.
Тем не менее полностью обеспечить безопасность морских
перевозок японцам не удалось. 4-19 июля (17 июля
августа) крейсера
i
вновь вышли в море. Прорвавшись через Сангарский пролив в Тихий

океан, они достигли района Токийского залива. В походе были
задержаны и осмотрены на предмет наличия военной контрабанды два
английских и одно немецкое судно, потоплены несколько японских шхун.
Весьма характерно, что встретив небольшой каботажный пароход «Кио-
думиу-Мару», русские корабли не пустили его ко дну, так как

большинство его пассажиров были женщинами. К началу августа крейсерами
были потоплены семь пароходов и четыре парусника противника,

арестованы и захвачены один английский и один немецкий пароход243.
Причем часть успехов была достигнута всего в 19 милях от Сасебо,
главной базы японского флота244. Всего за время активной деятельности
крейсеров было потоплено транспортов общей грузоподъемностью

до го тыс. тонн и во Владивосток приведено ю призовых судов общей
грузоподъемностью до 16 тыс. тонн245.
Действия крейсерской группы оказали огромное влияние на
внешнюю торговлю Японии, которая перестала считаться безопасной.
В мобилизацией японского транспортного флота для нужд
связи с
90% всей торговли Японии велось нейтральными судами246.

армии до
Особо важны были поставки из Европы и США. Для перехвата этих
путей русское правительство предприняло попытку организации дальней
блокады. Два парохода Добровольного флота «Петербург» и
были переоборудованы во вспомогательные крейсера и
«Смоленск»
проведены через Босфор и Дарданеллы. Так как проход через Проливы

военных судов был запрещен, то вооружение на этих пароходах было
замаскировано. Корабли вышли в Индийский океан, где за три месяца

плавания задержали и осмотрели 19 пароходов. Позже к их боевой
работе в Атлантическом океане присоединились еще четыре
вспомогательных крейсера с Балтики «Кубань».
«Дон», «Урал», «Терек» и
В целом результативность русских вспомогательных крейсеров была

не слишком высокой, так как ввиду протестов нейтральных стран,
прежде всего Великобритании, дальнюю блокаду Японии пришлось

свернуть. Всего крейсерами были осмотрены 50 пароходов,
преимущественно английских, из которых пять потоплены, четыре задержаны,
а остальные отпущены247.
Тем крейсерская война оказала существенное влияние
не менее
на ход событий на фронте в Маньчжурии, прежде всего на ход осады
Порт-Артура. К началу плотной осады гарнизон крепости насчитывал

47016 человек, из них 34503 строевых, 4189 нестроевых, 2324 больных
и раненых, 3500 чинов Квантунского флотского экипажа и 2500 человек
(13 дружин) из местных жителей и портовых рабочих248. На
вооружении имелось 646 орудий и 62 пулемета. Армия М. Ноги имела в составе
более 8о тыс. человек при 474 орудиях. Учитывая высокий моральный

дух своих войск и положение в Маньчжурии, генерал решил не
дожидаться прибытия новой осадной артиллерии249. М. Ноги был уверен
в успехе. Японцев вдохновило быстрое взятие Цзиньчжоу. Для того
чтобы присутствовать при триумфальном успехе, на пароходе «Маньчу-

мару» прибыла группа парламентариев и иностранных
представителей250. 25 июля (7 августа) начался обстрел передовых русских позиций,
а вслед за ним штурм высот в горах Дагушань и Сягушань. Не
считаясь с потерями, японцы в ночь на 27 июля (9 августа) овладели
высотами251. В ходе штурма японская армия потеряла около 8 тыс. человек,
войска были истощены и нуждались в передышке252.
Взятие Дагушаня и Сягушаня поставило внутренний рейд Порт-
Артура в зону обстрела дальнобойной артиллерии. Сам порт был еще
закрыт горами, но систематический огонь по акватории сделал
пребывание кораблей на базе бессмысленным253. Еще 4 (17) мая 1904 г.,
покидая с одним из последних поездов Порт-Артур, Е.И. Алексеев

отдал распоряжение об использовании корабельной артиллерии и
команд для обороны сухопутного фронта крепости. В результате

броненосцы были лишены значительной части своих 6-дюймовых орудий,
команды кораблей ослаблены. Трехмесячное бездействие сказалось
и на качестве машин чтобы двигаться вместе, русская эскадра
должна была придерживаться скорости в 14 узлов, в то время как
японская до 18,3 узла, получая, таким образом, существенный

выигрыш в скорости254. В конце мая А. М. Стессель пригласил В. К. Витгефта

на Высокую, где объяснил ему, что в случае падения данной позиции
внутренний рейд перестанет быть надежным убежищем для русских
кораблей. Командующий эскадрой вновь посетил эту гору вместе с
офицерами своего штаба и кораблей. Он

командирами некоторых
надеялся, что корабельная артиллерия сорвет атаки противника255.
9 (22) июня наместник известил В. К. Витгефта о том, что, по его
сведениям, у японцев остались в море только три эскадренных
броненосца, остальные или потоплены, или находятся в ремонте в доке.
Кроме того, по этим же данным, японцы потеряли 22 миноносца, го
контрминоносцев, многие крейсера также пострадали. Следовательно,

по мнению Е. И. Алексеева, настал момент для выхода в море и
прорыва во Владивосток256, го (23) июня В. К.

Витгефт вышел из Порт-Артура
и увидел японскую эскадру, в строю которой находились четыре
броненосца, в том числе «Фудзи» и «Асахи», которые якобы стояли в
ремонте, и «Сикисима», который якобы был потоплен, броненосных и четыре
крейсера. Ввиду превосходства противника Витгефт в скорости В. К.

принял решение возвращаться. У берегов Порт-Артура броненосец
«Севастополь» наскочил на мину. Корабль вынужден был простоять ночь
в бухте Белого Волка, отражая атаки японских миноносцев. Наутро
броненосец на буксире был возвращен на внутренний рейд. Кессон,

использованный для ремонта «Ретвизана», теперь был подведен к
«Севастополю», окончание ремонта корабля ожидали не ранее чем через
четыре недели. До море не планировался. Неудача вызвала

этого выход в
нарекания со стороны наместника. Он упрекнул В. К. Витгефта в

невыполнении приказов о прорыве257.
20 июня (з июля) в
осажденную крепость прорвался
миноносец «Лейтенант Бураков». Он доставил последний приказ Е. И.
Алексеева: «Иметь в виду, что эскадре можно оставаться в Порт-Артуре лишь
до того времени, пока она в нем в безопасности. В противном случае
заблаговременно выйти море и, в не вступая бой, если окажется это
в
возможным, проложить себе путь во Владивосток»258. Это был во всех

отношениях странный приказ, так как В. К. Витгефт не имел
возможности выйти в море, не вступая в бой. Тем не менее командующий
эскадрой попытался выполнить распоряжение наместника. В успех
прорыва В. К. Витгефт не верил, он понимал, насколько ослаблена эскадра,
опасался действий миноносцев противника в Цусимском проливе,
но был готов выполнить свой долг. «Упреков я не заслужил, отвечал
он Е. И. Алексееву 22 июня (5 июля). Действовал и доносил честно

и правдиво о положении дел. Постараюсь честно и умереть. Совесть
в гибели эскадры будет чиста. Бог простит. Потом все выяснится»259.

Впрочем, уходить из Порт-Артура все же было необходимо.
27 июля (9 августа) японская дальнобойная артиллерия начала обстрел
кораблей, стоявших во внутреннем бассейне. Перекидная стрельба
по площадям не была прицельной, но противник всеравно добивался
своего «Ретвизан» получил семь попаданий, а «Полтава» два.
Значительных разрушений не случилось, но ждать их было
бессмысленно260. 28 июля (го августа) на флагманском броненосце «Цесаревич»
был поднят сигнал: «Флот извещается, что Государь Император
приказал идти во Владивосток»261. На совещании флагманов и капитанов
эскадры большинство поддержали командующего, высказавшись против
ухода, сам В. К. Витгефт «открыто выражался, что чувствует, что идет
на верную погибель, эскадру»262. Из

что не в состоянии вести
Порт-Артура он вывел шесть эскадренных броненосцев, броненосный и два

бронепалубных крейсера первого ранга, крейсер второго ранга и восемь
эскадренных миноносцев263.
Крейсер «Баян», подорвавшийся накануне на мине, остался
в доке. В Порт-Артуре остались также два минных крейсера, минный
транспорт «Амур», четыре канонерские лодки и миноносцы. Они
должны были помочь гарнизону при обороне крепости264. Предполагалось,
что для содействия прорыву Тихоокеанской эскадры и отвлечения части
сил японского флота в море должен выйти и Владивостокский
крейсерский отряд. Однако отсутствие прямой связи с Владивостоком

привело к тому, что действия русских кораблей не удалось скоординировать.
В составблокирующего японского флота входили четыре эскадренных

броненосца, четыре броненосных крейсера, восемь крейсеров обоих
рангов и i8 эскадренных миноносцев265.
Уход кораблей вызвал радость и надежду у гарнизона
Порт-Артура, понимавшего, что во Владивостоке эскадра сможет сохраниться
в качестве боевой подкреплений с Балтики266.
силы до прихода
Эскадра В. К. Витгефта шла со скоростью 12-13 узлов267. Ускорить
движение было невозможно, так как на кораблях сразу же начались
поломки. Сначала отказало рулевое управление на «Цесаревиче», затем
на «Ретвизане». Сказывалось долгое неподвижное пребывание на
Значительная часть артиллеристов за это время также не имела

рейде.
возможности практиковаться в стрельбе, уровень их подготовки

неизбежно снизился268. Поскольку экипажи отправляли команды для
укрепления сухопутного фронта, а вернуть всех не представлялось
возможным, то недостаток пополнялся за счет команд кораблей,
остававшихся в Порт-Артуре269. «Ретвизан» вышел в поход с незаконченным
ремонтом накануне он получил попадание снаряда ниже ватерли¬

нии. Корабль покинул Порт-Артур, имея 500 тонн воды в носовом
отсеке и 500 тонн в компенсационных270. Все это, разумеется, сказалось

на скорости маневренности русского флота.
и
Неравноценным было и вооружение эскадр. В целом по
средней тяжелой артиллерии X. Того имел 186 орудий против 104

и
русских, больше. На русских кораблях на бумаге имелось

то есть на 82
гоб 6-дюймовых орудий, на самом деле 22 орудия находились на

сухопутном фронте и еще шесть вышли из строя. На японских кораблях
было 138 6-дюймовых орудий271. Против 15 русских 12-ДЮЙМОВЫХ
орудий (одно орудие на «Севастополе» вышло из строя272) японцы имели
16, против восьми го-дюймовых два. Кроме того, на японских судах
имелось 12 8-дюймовых орудий, которых не было на наших кораблях.
Таким образом, русские корабли обладали преимуществом в орудиях
крупного калибра, уступая противнику в артиллерии среднего калибра,
скорости и бронировании273. Русская эскадра выходила на внешний
рейд в течение 3,5 часов274. Этот выход из внутреннего рейда в 10.30 был
замечен дежурившими японскими судами, и уже через час флоты были
в пределах видимости друг друга275.
Японская эскадра имела в своем составе четыре эскадренных
броненосца и два броненосных крейсера. X. Того спешно подтягивал

к ним броненосец, несколько У русских
крейсеров и миноносцы.
броненосцев перед боем несколько раз выходило из строя управление.
В 12.20 крейсер «Ниссин» открыл огонь276. Противники вступили в бой,
сосредоточив огонь по флагманским судам «Цесаревичу» и «Мика-
се». Артиллерийская дуэль протекала с переменным успехом
качество подготовки команд японских и русских кораблей в начале войны

находилось примерно на равном уровне и примерно одинаково
росло в ходе военных действий. В 14.30, после двухчасового боя, эскадры
разошлись, но в 16.30, используя преимущество в скорости, адмирал
X. Того нагнал эскадру В. К. Витгефта. В 16.45 бой возобновился, причем
вполне удачно для русского флота277. В бою сказалась еще одна
особенность: в предвоенный период русские морские артиллеристы учились

вести бой на средних и ближних дистанциях и на небольшой скорости.
Японцы начали бой на дальних дистанциях и шли быстрее, чем
мирных маневрах278. Удивительно,
обычные цели на что в целом огонь
русской артиллерии ничем не уступал противнику279. Флагманский

броненосец «Микаса» получил 22 попадания и лишился практически всех
орудий, русские артиллеристы добились удачных попаданий в

броненосцы «Асахи» и «Фудзи»280. Запас снарядов на японской эскадре
подходил к концу, и X. Того готовился к отходу.

Французский наблюдатель и исследователь этой войны так
описал решающий момент сражения: «...этот начальник, окруженный
в своей боевой рубке окровавленными осколками, видит, как
нетронутая русская линия удваивает огонь: он видит опустошенные палубы

судов, следующих за ним, и в особенности ужасный, поражающий вид
«Микасы». Он видит, как адмирал Витгефт, уже окончательно
оставивший мысль об отступлении, приближается к нему, смело идет в бой,
решившись похоронить себя вместе со своим флотом, чтобы спасти

судьбу войны и честь России. Адмирал Того предвидит возможную,
близкую, неминуемую кровавую стычку, драму полную крови, смерти,
в которой обе эскадры погибнут, но в то же время оставят море
свободным для русского флота, который в настоящее момент готовится выйти
из Либавы... приготовиться к отступлению. В эту

и он дает сигнал
минуту, полную трагизма, адмирал Того сознавал, что его эскадра

достигла высшего крайнего предела выносливости, это же сознание и в той же
мере переживалось и на русских судах»281.

Командующий русской эскадрой находился на первом ярусе
мостика, отказавшись уйти в бронированную рубку. На просьбу сделать
это адмирал ответил, что ему все равно, где умирать. Именно в этот
решающий для боя момент, в 18.00, над мостиком взорвался

12-дюймовый снаряд. Чудовищной силы удар разорвал В. К.
Витгефта на части,
от его тела осталась только нога. Были убиты флагманский штурман
и флаг-офицер эскадры, ранены начальник штаба и ряд офицеров. Еще
через пять минут была повреждена боевая рубка «Цесаревича»,

смотровой просвет на ней равнялся 305 мм, и в него попал 12-дюймовый
снаряд. Погибли рулевой и старший штурман, были ранены командир
корабля и старшие офицеры. Флагман вышел из строя и начал
описывать циркуляцию. Восстановить контроль над кораблем было
невозможно, поднять сигнал «Не могу управляться» некому. Положение

спас эскадренный броненосец «Ретвизан», вышедший на таранную
атаку «Микасы» и отвлекший на себя огонь противника282. Обстрел других
кораблей эскадры резко ослабел283.
Командир «Ретвизана» капитан i ранга Э. Н. Щенснович
неоднократно мечтал флагманский корабль противника284.
протаранить
Почувствовав, что
происходит русские корабли
что-то неладное и
сбиваются в кучу, он понял, что следует срочно что-то решать285. Имея
одну действующую башню 12-дюймовых орудий на корме, два

6-дюймовых и пять 75-мм орудий, командир решил реализовать план
таранной атаки флагмана противника286. Броненосец оказался под огнем всех

кораблей эскадры X. Того разом287. Обстрел, по свидетельству участни¬

ка боя, был чрезвычайно интенсивным: «Временами «Ретвизан», весь,
с мачтами, исчезает в гигантском куполе столбов воды, дыма и
взлетающей пены»288. Корабль не получил ни одного попадания тяжелой

артиллерии, но осколок взорвавшегося в воздухе снаряда попал в
броневую Э. Н. Щенснович получил легкое ранение головы и тяжелую

рубку.
контузию живота. «Ретвизан» вышел из атаки. Далее рисковать никто
не хотел, тем более что японцы прекратили обстрел русского флагмана,
а «Микаса» свернул с курса. Японские корабли последовали за ним289.
Частьрусской эскадры тем временем автоматически
последовала за своим флагманом, часть начала маневр, избегая
«Цесаревичем». Русский строй нарушился, чем немедленно

столкновения с
воспользовались японцы290. Совершив поворот, они вновь преградили
нашим кораблям курс на север291. Как слаженная боевая единица
японский флот оказался несравненно крепче русского. «И истинная
причина нашего поражения совсем не материальные нехватки и потери

в бою, а именно эскадренной организации,
совершенное отсутствие
вспоминал участник этого боя лейтенант Н. В. Иениш. Нас разбили
не японцы, а мы сами погубили себя»292. Это была неизбежная расплата
за слабую подготовку в мирное время японцы маневрировали

лучше, их флот имел более устойчивый механизм управления293.
Ни одна из эскадр не потеряла ни одного корабля, но
сражение было выиграно японцами, заставившими русский флот отступить.
Именно такую задачу поставил перед началом сражения японский

адмирал, в планы которого не входил риск сражения, в
котором он мог
проиграть контроль над морем, а следовательно войну. В ночь
перед выходом русских кораблей у Порт-Артура японцами было
поставлено минное заграждение, и X. Того рассчитывал заставить В. К. Витгеф-
тавернуться, а в
случае подрыва русских кораблей развить свой успех
атакой миноносцев294.
Но если план японского командующего не был полностью
реализован, то план погибшего русского флагмана был полностью
сорван. Уже в 18.05 строй нашей эскадры пришел в полный беспорядок.

На «Цесаревиче» был поднят сигнал
«Адмирал передает
командование контр-адмиралу князю Ухтомскому», который был прочитан на
эскадренном броненосце «Пересвет», где находился младший флагман,

как «Адмирал передает начальство...». Больше информации не было.
Это положение было исправлено поднятием на
несколько «Пересве-
те» сигнала контр-адмирала П. П. Ухтомского «Следовать за мной».
Однако поскольку на мачтах корабля были перебиты стеньги, то
сигнал был привязан к поручням мостика, и его почти никто не разобрал.

«Разновременно и беспорядочно» броненосцы стали поворачивать
назад. Отсутствие надежной связи и единого командования в русской
эскадре на финале сражения привели к тому, что решение о пункте
возвращения в какой-то момент принималось отдельными
командирами295. «Его (то есть противника. Л. О.) суда, гласит
официальная японская версия войны на море, благодаря нарушению строя,

казалось, не имели в этот момент определенного намерения, и каждый
действовал самостоятельно»296.
П. П. Ухтомский принимал решение, исходя из
соображений,
рассмотренных флагманами перед выходом в море из базы. В случае
движения русских кораблей через Корейский пролив минная угроза
резко возрастала. Японцы сохраняли преимущество в скорости и в
случае
успеха русские корабли.
своих миноносцев могли нагнать
Командовавший «Севастополем» Н. О. фон Эссен считал, что у преемника

В. К. Витгефта не было выбора: «Находясь на сильно поврежденном
броненосце «Пересвет», видя повреждения остальных наших судов и
расстройство нашей линии, мог ли он решиться продолжать иоо-миль-
ный путь Владивосток, имея всего половинный запас снарядов? Как
во
ни обидно было возвращаться в Артур после боя, справедливость

требует согласиться, что это был единственный исход для нашей эскадры»297.
Сражение завершилось.
Общие потери японцев составили 170 человек298. В ходе боя
ни один корабль не был потоплен, но результатом его стало
уничтожениерусской эскадры как силы, которая могла бросить вызов

японскому флоту в борьбе за обладание морем. Броненосцы «Пересвет»,
«Победа» и «Полтава», сопровождаемые миноносцем «Властный», отступали
в Порт-Артур. Часть крейсеров и броненосцев была потеряна из виду
они двигались собственным маршрутом. К утру 29 июля (и августа)

к остаткам Порт-Артура присоединились броненосцы «Рет-
эскадры у
визан», «Севастополь», крейсер «Паллада» и миноносцы «Выносливый»
и «Бойкий»299. Японские миноносцы неоднократно, но безуспешно
атаковали отходивших300. Русские корабли подходили к Порт-Артуру с
разных сторон, на их корпусах были ясно видны следы многочисленных
попаданий снарядов противника301.

Это было тяжелое зрелище для гарнизона302. «Сегодня утром
вернулась наша эскадра после боя, записал в этот день в
дневнике офицер гарнизона, встрашно разбитом виде. Особенно

пострадали «Пересвет» и «Ретвизан». На «Пересвете» разбита одна
машина, подбиты два ю-дюймовых орудия, имеются несколько пробоин
на правом борте. Остальные суда также пострадали более или менее

и к бою едва ли годятся»303. Офицер миноносца «Отважный»
вспоминал: «Трубы были изрешечены, мачты сбиты, прожекторы
уничтожены, много пушек сбито, на бортах в разных местах краснели круги,
испуская из себя в разные стороны лучи места попадания японских
снарядов»304.
Русские корабли пришли на свою базу, где они не могли
получить полноценного ремонта, но вынуждены были стоять под
неприцельным пока огнем артиллерии японской армии. В результате в Порт-

Артуре броненосцев, броненосный крейсер четыре
оказались пять и
миноносца. Остальныекорабли зашли в нейтральные порты, где были

интернированы. Лишь легкий крейсер «Новик», обойдя Японские
острова со стороны Тихого океана, попытался прорваться во Владивосток,
но у южного побережья Сахалина вынужден был вступить в бой с
двумя японскими крейсерами, получил серьезные повреждения и был
впоследствии затоплен своей командой в заливе Анива. Минное
заграждение японцев у входа Порт-Артур корабли прошли без особых потерь,
в
исключая эскадренный броненосец «Севастополь», который остался

на плаву и был впоследствии отремонтирован. Атаки японских
миноносцев, глубокой ночи, успеха не имели305.

продолжавшиеся до
Крейсера «Россия», «Рюрик» и «Громовой» вышли в море под
командованием контр-адмирала К. П. Иессена из Владивостока

только зо июля (12 августа)
уже и порт-артурской
никак не могли помочь
эскадре306. Русские корабли строились для одиночных рейдерских

операций в Мировом океане, но не для артиллерийских боев. Они
имели большой радиус действия, слабое бронирование, высокие
борта, облегчавшие плавание в океане, но превращавшие их в большую
и удобную цель, а также достаточно мощную артиллерию, не имевшую,
впрочем, прикрытия. Приобретенные накануне войны японские

броненосные крейсера превосходили их в бронировании, скорости (го-
21,5 узла против 18-19,8), укрытии артиллерии, уступая только в
размерах и дальности плавания307.

(14) августа в Корейском проливе русские корабли увидели
I
дымы эскадры. Поначалу ее приняли за суда В. К. Витгефта, но вскоре

ошибка прояснилась308. Это были четыре броненосных крейсера вице-
адмирала X. Камимуры. После длительного боя наша эскадра

вынуждена была отступить, потеряв крейсер «Рюрик». Получив повреждение
руля, он не мог управляться и был потоплен японцами309. «Россия»
и «Громобой» получили серьезные повреждения (ы и шесть пробоин)
и потеряли часть орудий, и К. П. Иессен решил не рисковать, находясь
в 500 милях от Владивостока310.

С первых же минут боя выяснилось, что японцы существенно
превосходят наши корабли в скорострельности311. Русский адмирал
отметил превосходство артиллерии противника, вызванное
использованием британских дальномеров А. Барра и У. Струда и
телескопических прицелов: «Действие японской артиллерии было превосходно.

Пристреливались замечательно скоро, стреляли чрезвычайно метко
и быстро»312. К. П. Иессен счел необходимым ради спасения двух своих
кораблей пожертвовать «Рюриком». Это был единственный

бронированный корабль, уничтоженный артиллерийским огнем в этот период
войны, з (16) августа оставшиеся корабли вернулись во Владивосток
и более действий на морских коммуникациях не предпринимали313.
Всего в результате действий этой группы русских кораблей бьши

уничтожены 15 японских судов, два иностранных судна с военными
грузами и пять пароходов захвачены в качестве приза314. Со второй

половины 1904 г. на Владивостокском направлении противники
сосредоточились на ведении минной войны. Особенно активно она шла в 1905 г.
Минный запас мирного времени оказался незначительным и больше

всего использовался под Порт-Артуром, а для пополнения арсеналов
требовалось время. Если за 1904 г. наши корабли поставили 326 мин,
то в 1905 г. уже 1117. Что касается японцев, то в 1904 г. им удалось

установить под Владивостоком всего 75 мин, а в 1905 г. их количество
возросло на 715315. Несмотря на поражения, несмотря на почти полное
господство противника на море, русская эскадра все так же оставалась
угрозой для японского флота, и он по-прежнему не мог
расправиться с ней в Порт-Артуре. Кроме того, для Токио не являлось секретом

и то, что на Балтике началась подготовка к отправке подкреплений
на помощь i-й Тихоокеанской эскадре. В связи с этим перед з-й армией
генерала М. Ноги вновь была поставлена задача ускорить взятие

русской крепости. Она превратилась для Японии в «символ владычества»316.
Еще ранее японцы сообщили о своей победе под Ляояном и
предложили гарнизону сдаться, обратившись через листовки, з (16) августа
от имени М. Ноги и X. Того командованию армии и флота в

Порт-Артуре было направлено
официальное предложение начать переговоры
о капитуляции, не дожидаясь штурма317. Это было распоряжение
микадо, переданное начальником Генерального штаба318, которое доставил
майор Ямаока Кумидзи, перешедший с белым флагом линию фронта319.
Строго говоря, Я. Кумидзи вручил начальнику штаба А. М. Стесселя
полковнику В. А. Рейсу два письма. В первом японский командующий
от имени своего императора предлагал покинуть крепость женщинам,
детям, священнослужителям и иностранным подданным320. Второе

письмо было подписано М. Ноги и X. Того. Оно содержало в себе
любезные уверения в уважении к доблестному гарнизону Порт-Артура
и сообщало, что крепость обречена и падение ее вопрос времени,
к тому же весьма близкого.
Письмо японского командования завершалось недвусмысленной
угрозой: «В случае если наша армия возьмет крепость силой, то хотя
будут строго соблюдены законы войны просвещенных наций, но
разница между сдачей крепости по предварительному соглашению в полном
порядке и
беспорядочной сдачей на всяких условиях, склоняясь перед
силой, велика, о чем Ваши Превосходительства как военные люди
должны знать, и в последнем случае, в

пределах международных
законов, конечно, победившей стороной не могут быть не применены
беспощадные способы»321. Русскому командованию давался срок до ю утра
4 (17) августа, но ответ за подписями генерал-лейтенантов А. М. Стес-
Смирнова контр-адмирала П. П. Ухтомского последовал

селя, К. Н. и
практически немедленно. 3 (16) августа М. Ноги получил его:

«Предложение о передаче крепости Порт-Артур совершенно не
соответствует чести и достоинству России и положению крепости, и в переговорах
нет нужды»322.0 предложении и ответе А. М. Стессель сообщил

приказом по гарнизону323. Пожалуй, это был почти единственный случай,
когда взаимная неприязнь А. М. Стесселя и К. Н. Смирнова не
привела к разногласиям. Командующий укрепленным районом и комендант
открыто враждовали324. Второе письмо содержало краткий, но

вежливый отказ от предложения выпустить из крепости женщин, детей и т. п.
Командование опасалось, что сцены прощания отрицательно

повлияют на настроения гарнизона325. Русские войска продолжали активно
сопротивляться противнику, который нес большие потери в
результате многочисленных вылазок326.
В об.оо 6 (19) августа обстрел русских укреплений, за
начался
которым последовали Угловую гору, овладению

атаки японцев на
которой противник придавал особое значение. Артиллерийский огонь

из орудий всех калибров был чрезвычайно интенсивным327.
Укрепления здесь были слабыми, батареи плохо замаскированы, так что в
течение дня русская артиллерия была подавлена, на некоторых участках

окопы буквально срыли снаряды противника328. Вечером обстрел
прекратился, и ночью началась активная работа по восстановлению
обороны. Разумеется, полностью выполнить эту задачу не удалось329. Все
это не могло не повлиять на способность гарнизонов отражать атаки.
С другой стороны, гора Высокая (в японской традиции

«высота 203 метра») господствующая над портом и городом высота, ключ

к обороне была неплохо укреплена, и даже 6-дюймовые снаряды
не могли нанести гарнизону330. Подготовка
серьезного ущерба ее
укреплений в скале была объему трудом

гигантским по все приходилось
вырубать в камне. Землю для брустверов и блиндажей возили наверх

на ослах331. В тот же день собрание флагманов флота приняло
решение остаться на базе, действовать под прикрытием береговой
артиллерии и усиливать гарнизон командами моряков, а оборону огнем
корабельных орудий332.
7 (20) августа М. Ноги начал генеральный штурм, в первый же
день была взята Угловая. Успех был обеспечен исключительно сильной
артиллерийской подготовкой, сметавшей русские полевые
деревянно-земляные укрепления. Это была очередная расплата за

предвоенную экономию. Оборонявшиеся потеряли около но человек
убитыми и ранеными, атакующие около 1600 человек. На позициях были
оставленыподбитые орудия две поршневые пушки, четыре полевые
6-дюймовые мортиры, две 120-мм пушки333. Японская пехота не щадила

себя при штурме и компенсировала храбростью и упорством
неподготовленность ускоренной атаки334. Добившаяся 23 августа временного
успеха 6-я бригада японской армии потеряла при штурме 2100
человек, в строю в ее двух полках остались 448 человек335. После трех дней
исключительно интенсивной артиллерийской подготовки запас
снарядов в армии М. Ноги стал иссякать, что тут же сказалось на потерях
японцев336. Попытка осуществить ночную атаку провалилась в ночь
на ю (23) августа 8-й полк отказался идти в бой, был выведен в тыл
и наказан. Его солдат по шесть-восемь часов заставляли заниматься
учениями, затем полк был раскассирован, а часть солдат

задействована в качестве грузчиков в Дальнем337.
Штурм завершился и (24) августа небольшими
приобретениями и значительными потерями для осаждающих они вынуждены
были правильной осаде338.
перейти к После боя японцы отказались
заключить перемирие для уборки тел, русские похоронные команды
обстреливались, даже работа по ночам была небезопасной339. По данным
штаба М. Ноги, в ходе боев его армия лишилась около 14 тыс. человек
убитыми и ранеными340. Перед русскими позициями горами лежали
разлагающиеся под летним солнцем трупы их было так много, что
смрад городе341. Повсюду появились мухи,

мешал дышать даже в
резко увеличилось число заболеваний342. На позициях трупный запах
становился попросту нестерпимым, японцам выдавали ткань,

пропитанную аммиаком, и ничего не помогало. На некоторых участках посты
приходилось менять через каждые полчаса343. Потери гарнизона соста¬

вили около з тыс. человек344. Совершенно очевидно, что без помощи
флотской артиллерии (только сухопутный фронт были направлены
на
одно 6-дюймовое, ю 75-мм, девять 47-мм и восемь 37-мм орудий,

кроме них огонь велся и с кораблей) и команд (21 офицер и 2246 штыков),
отправленных на берег, удержать оборону было бы невозможно345.

Осада требовала перевозки значительного объема грузов
и подкреплений, и задачи, стоявшие перед генералом М. Ноги, в
значительной степени облегчались наличием прекрасной

коммуникационной базы, без которой осада крепости была бы весьма
затруднительной, а может быть, и вообще невозможной. Дальний «любимое
детище» С. Ю. Витте оставался полностью незащищенным, однако
к началу войны порт успели хорошо оборудовать, и теперь он служил
и японской осадной армии, и флоту. Условия для осаждающих были,
как отмечал британский журналист, «весьма благоприятны»346.

Транспорты из Нагасаки приходили в Дальний за 48 часов, еще 12 часов
требовалось на перегрузку. Два раза в день утром и вечером
отходили товарные поезда. За три часа они подходили к распределительному
пункту осадной армии347. Прибывающие в Дальний подкрепления для
армии М. Ноги попадали в окопы под Порт-Артуром уже через пять
часов послевысадки348. Уходившие к крепости поезда возвращались
с ранеными. Город стал большим тыловым складом и госпиталем. Все
неразрушенные здания заняли под легкораненых. Тяжелые

эвакуировались в Японию. На линии Дальний Нагасаки действовали 18
санитарных судов349.
«По мнению японцев, отмечал другой британец, проведший
семь месяцев с эскадрой X. Того во время войны и посетивший
Дальний после его взятия войсками генерала М. Ноги, бухта Талиенван
легко могла быть сделана
неприступной. В гавани стояло множество
крейсеров, вспомогательных крейсеров, транспортов,

судов, канонерок,
госпитальных кораблей, а тем не менее места было еще много»350. При
отсутствии оборудованного порта осаждающие попросту не смогли бы

выгрузить в неразобранном состоянии и-дюймовые осадные круппов-
ские орудия. У японцев были 24 мортиры такого калибра, из них под
Порт-Артуром успели развернуть 18351. Вес 280-мм мортиры составлял

выгрузить ее без кранов
30 тонн, и перевезти без железной дороги было
практически невозможно352.
Из Дальнего перевозились осадной артиллерии,
и снаряды к
и все необходимое для оборудования позиций блиндажей,

фундаментов для ii-дюймовых мортир и т. п.353 Между тем именно эти
орудия сделали беззащитными оборонительные сооружения русской

крепости, рассчитанные на обстрел снарядами не более 6 дюймов354.
В городе и-дюймовки поначалу вызвали ужас, который, правда,
вскоре прошел. К счастью, далеко не все снаряды взрывались355. Армия
М. Ноги получила возможность подвезти не только осадный
артиллерийский парк, необходимое для постройки временной

но и все
железной дороги вокруг Порт-Артура. По периметру линии осады все

тяжести перевозили по ней. Главная станция прибытия грузов находилась
на расстоянии чуть более з км от русских фортов. Грузы
перегружались в вагонетки и солдатами356. Осажденные
развозились
вынуждены были использовать для перевозки грузов около 2000 лошадей
ежедневно, и это при постоянном недостатке в пресной воде и фураже!357

Отбитый штурм время падение крепости.
только отложил на
Необходимо отдать должное Е. И. Алексееву наместник прекрасно
отдавал себе отчет в том, что происходит. 18 (31) августа он отправил

контр-адмиралу П. П. Ухтомскому телеграмму, в которой осудил
флагмана за возвращение в Порт-Артур и за решение, принятое 6 (19)
августа: «Ваше решение оставаться в Артуре ведет к неминуемой

потере судов и овладению ими неприятелем. Поэтому по возвращении
в Артур надлежало направить все усилия к изготовлению судов к
выходу во Владивосток согласно Высочайшей Воле, остающейся и ныне
в силе». Е. И. Алексеев перевел П. П. Ухтомского в свое распоряжение

с приказанием покинутьПорт-Артур при первой возможности, а
командиром отряда броненосцев и крейсеров был назначен капитан
I ранга Р. Н. Вирен358.
Получив известие о провале штурма крепости, И. Ояма решил

атаковать Маньчжурскую армию под Ляояном. Война затягивалась,
и, несмотря на ряд успехов японцев, их первоначальные планы в

Южной Маньчжурии были почти полностью сорваны. Японии была
необходима быстрая победа, сокрушительное поражение русской армии,
которое полностью изменило бы баланс сил на континенте и сделало
актуальным вопрос о начале мирных переговоров. Отправляясь в июле
1904 г. в Маньчжурию в качестве главнокомандующего, И. Ояма сказал
морскому министру адмиралу барону Г. Ямамото: «Я позабочусь о
сражениях в Маньчжурии, но я рассчитываю на тебя как на человека,
который скажет, когда остановиться»359. Теперь вштабе маршала
планировали отсечь А. Н. Куропаткина от линии его сообщений с Россией360.
Под Ляояном время начало работать против Японии у А. Н.
Куропаткина было 150 тыс. человек при 483 орудиях, в то время как
у И. Оямы 135 тыс. человек при 592 орудиях. Русские войска
превосходили японцев в кавалерии в три раза, в пехоте на 31 батальон.

Перед началом сражения Маньчжурская армия усилилась на 16
орудия за счет войск V Сибирского армейского и I

батальонов и 24
армейского корпусов361. Противник терял преимущество близости тыла, он
находился на расстоянии свыше 1200 км от Японии, из

которых около
I тыс. км приходилось на море, при этом безопасность морских
перевозок до сих пор не была гарантирована. С пунктами высадки на Ляо-
дуне и в Корее его связывали грунтовые дороги низкого качества, для
эффективного использования имевшегося в распоряжении японцев

участка ЮМЖД требовалось большое количество подвижного
состава, рассчитанного на русскую колею362.

Русские войска находились на подготовленных позициях и
оборонялись. Солдаты верили, что на равнине им будет легче, чем в горах,

и что победа теперь будет за ними363. Они были уверены в том, что их
командующему удалось завести противника в ловушку. Один из

офицеров вспоминал: «Армия была проникнута верой в неуязвимость
оборудованных вокруг этого китайского местечка. Долгие
укреплений,
рабочих рыли здесь волчьи ямы с остроконечными кольями,
месяцы тысячи
целая сеть проволочных заграждений должна была преградить доступ
к окопам и стенам Ляояна»364. За ним находились Янтайские угольные
копи, чрезвычайно важные для функционирования железной дороги,

они давали до 15 тыс. пудов (240 тонн) каменного угля в день365. В
течение трех месяцев с конца
марта по июнь город активно
укреплялся, подходы к нему были прикрыты двумя поясами укреплений366.
Прежде всего была построена главная позиция, протянувшаяся
на 14 верст и флангами в реку Тайдзыхе. Она была очень
упиравшаяся
основательно укреплена. На первой линии были построены восемь
фортов (из расчета на две роты), восемь редутов (на роту), промежутки
связаны окопами и 21 батареей на 208 полевых орудий. Перед
укреплениями установлены проволочные заграждения, засеки, фугасы, волчьи
ямы. Вторая линия укреплений была создана на левом фланге русских
позиций перед южной стеной города и включала в себя два форта,

четыре редута, пять люнетов и три батареи на 19 орудий; третья линия
за правым флангом, у мостов через реку, которые она прикрывала: два
форта, два люнета и пять батарей на 36 орудий367.

Все долговременные укрепления были хорошо замаскированы
и не представляли собой легкой мишени для противника,
пространство перед нимирасчищено для удобства обстрела368. После того как
выяснилась мощь японской артиллерии, на позициях
дополнительные укрепления получили блиндажи, которые превратились в

надежные убежища от снарядов противника. Кроме того, были построены

и передовые позиции, в основном представлявшие собой систему
окопов. Их основной задачей было сдерживание возможного первого удара
японцев и определение главного его направления369. Это была мощная
оборонительная система, и многие сомневались, что японцы

«отважатся брать Ляоян»370. Но японский командующий как
последовательный сторонник германской школы планировал осуществить глубокий
обход русских позиций, окружить русскую армию и отсечь ее от
единственной линии снабжения железной дороги. Противник не
собирался разбивать себе лоб об укрепления, он был воодушевлен идеей
повторить Седан.
С другой стороны, преимущества русской стороны резко
обесценивались системой управления. На фронт командующий вывел 64%
своих сил (128 батальонов), на фланги 5% (го батальонов),
остальные решали другие задачи371. Еще до начала сражения А. Н.
Куропаткин вывел в резерв 61 батальон, 30 сотен, 136 орудий и восемь

пулеметов. Ближнюю охрану флангов позиции несли отряд П. И. Мищенко
и XVII армейский корпус, целых восемь отдельных
отрядов
обеспечивали дальнюю охрану флангов, кроме того, выделялись войска для
гарнизона города, охраны дорог, линий, летучей почты, была
этапных
реализована чрезвычайно запутанная система общих и частных резервов,
которыми могли распоряжаться командиры разных уровней. Все это

крайне усложняло управление армией372. Внезапно проявилось и
уязвимое положение войск на плацдарме. С 4 по 5 (с 17 по 18) августа
начался разлив Тайдзыхе. Броды закрылись, четыре из построенных ранее

семи мостов были снесены паводком373, попытки обеспечить
движение через реку на понтонах также закончились неудачей374. В

результате X армейский корпус оказался отрезанным от основных сил. Вслед
за этим наступила страшная жара испарения привели к росту
санитарных потерь375.
12 (25) августа И. Ояма пошел в наступление, вслед за чем
началось длительное сражение. Постоянно опасаясь возможного
окружения, А. Н. Куропаткин проявил себя сторонником пассивной

вновь
обороны, полностью уступив инициативу И. Ояме. Это позволило
японцам постоянно сосредотачивать превосходящие силы на направлениях

своих атак. Бои под Ляояном носили исключительно упорный и
кровопролитный характер. Русские войска стойко оборонялись на заранее

подготовленных передовых позициях, весьма эффективно используя
артиллерию376, а японские храбро наступали, и те и другие
практически не считались с потерями. Наступавшие теряли больше, но не
могли прорвать линию обороны. После атак подступы к русским окопам

были заполнены трупами ранеными377. Это был день разочарований,
и
как отметил один из британских наблюдателей при японской армии378.

Положение японской армии было весьма тяжелым, в ее штабе
контрудара379. К вечеру 17 (30) августа стало

опасались возможного ясно,
что отступать русские войска не собираются, I Сибирский армейский

корпус отбил все атаки. Одновременно в штаб маршала И. Оямы
стала приходить информация о том, что А. Н. Куропаткин начал готовить
эвакуацию Ляояна. Позже выяснилось, что она оказалась
необоснованной, но японское командование все же решилось начать глубокий

обход русских позиций. 12-я дивизия была направлена на правый берег
реки Тайдзыхе380.
Она должна была выйти фланг русских войск и
в тыл и
армией Куроки, осуществлявшей опасный маневр

обеспечить связь с Т.
глубокого обхода Ляояна. На Тайдзыхе находились только гвардейская
дивизия и одна пехотная бригада, которые понесли чрезвычайно
высокие потери в предыдущие дни381.12-я дивизия относительно мало
пострадала время, теперь на нее возлагали особые надежды

в это и
в штабе И. Оямы382. Русские войска успешно оборонялись, однако они
практически не имели резервов. Оборона подходила к опасной
напряжения383.
точке В ночь на 17 (30) августа дивизия едва
не на виду
у русских патрулей (основные позиции находились в 7-8 км от реки)

перешла через Тайдзыхе. Т. Куроки, фланг и тыл которого были в это
время чрезвычайно уязвимы, а транспорты армии попросту открыты для
возможного удара, получил надежное прикрытие384. Дивизия успешно
выполнила поставленную перед ней задачу385. Для того чтобы помочь
своим войскам за рекой, японский главнокомандующий усилил
давление на фронт.
Чтобы не допустить снятия русских войск с передовых
позиций, И. Ояма создал мощный артиллерийский кулак против фронта
I и III Сибирских армейских корпусов 234 полевых и горных и 72
тяжелых орудия против 82 полевых русских. Утром 18 (31) августа
началась артиллерийская подготовка. Японские артиллеристы мастерски
концентрировали огонь своих орудий, подготавливая наступление

пехоты. Она по-прежнему шла вперед, не считаясь с потерями. Хуже
дело обстояло со связью между атакующими и артиллеристами
японцы часто попадали под огонь собственной артиллерии. За два
дня потери двух русских корпусов составили 6239 человек, японцев
и 899 человек386. Храбро и настойчиво наступавший противник был
отражен, но
растянутость линии фронта и отсутствие резервов
сделали свое дело387.

Уже в ходе боя 18 (31) августа А. Н. Куропаткин принял решение
отступить спередовых позиций на главные с целью сокращения
фронта с 24 до 14 верст. Войска отошли в ночь на 19 августа (i сентября).
Утомленные боями японцы преследовали388. Отступление началось

не
в образцовом порядке, несмотря на близость противника389. «Ни

одного
шумного звука; все ушло в тишине и полном порядке, вспоминал
итальянский военный представитель, и только арьергард остался
на горах Ляндансана»390. По
первичной диспозиции этот маневр
Куропаткин надеялся навести
должен был стать демонстративным, А. Н.
атаковавших на свои основные укрепления391. Отход оказался столь
неожиданным для противника, что с утра его артиллерия открыла огонь

по оставленным русским позициям392. Вскоре противник стал наседать
наотступавших. Отступление проводилось в тяжелых условиях из-за
дождей в тылу наступила распутица, значительная часть местности

была пересеченной. «Благодаря этим причинам, отмечал участник
отхода, отступление наших корпусов к Ляояну явилось целой эпопей
нечеловеческих усилий и изумительной энергии, с которой полки
перетаскивали через кручи и невылазную грязь артиллерию и обозы»393.
Войска были очень недовольны очередным отступлением, но их
немного успокаивало то, что главные позиции неприступны394.

Приблизительно в 9 часов утра 19 августа (i сентября) на так называемой
«штабной» площади у дома с флагом главнокомандующего упал
первый снаряд 120-мм японской гаубицы395. Площадь мгновенно опустела,
штабной поезд А. Н. Куропаткина отвели на две версты к северу, на
полустанок Ляоян-2. Обстрел становился все интенсивнее396. Тем
временем жители русского квартала Ляояна начали покидать город397. Это
было правильное решение на глазах у людей с 17 (30) августа начали
вывозить на север госпитали железнодорожного имущества398.
и часть
Обстрел лишил жителей веры в слова А. Н. Куропаткина. «Шумная

толпа на станции быстро рассеялась, вспоминал очевидец, остались
только те, у кого были служебные поручения. На улицах бегство...
Остававшиеся до последней минуты торговцы, служители, чиновники

бежали толпами. Точно разрушение Помпеи на картине Брюллова»399.
19 августа (i сентября) в 13.30 японцы начали обстрел самого
города. Под прицелом уже оказались район станции и китайский
квартал400. Начальник станции и комендант города невозмутимо и в полном
порядке эвакуировали военное имущество. В 17.30 отошел последний

поезд 85 вагонов401. Поначалу в обстреле участвовали гаубичные
и полевые батареи, но вскоре у японцев появилось и орудие осадного
типа. Один из снарядов попал в патронный склад и вызвал пожар и раз¬

рывы боеприпасов. Чтобы войска на позициях не приняли их за
интенсивный винтовочный огонь у себя в тылу, пришлось известить их
об этом успехе противника по телефону402. Значительные склады

частного багажа, винные и продовольственные запасы частных лиц
остались. Сначала еду и напитки разрешил разбирать проходившим

солдатам буфетчик, потом начался разгром оставшихся складов имущества,
принадлежащего гражданским лицам403.
Проходившие через станционную площадь войска начинали
с пьянства и заканчивали форменным грабежом, мгновенно теряя

организацию и подобие воинской дисциплины. «Я никогда не забуду сцен,
виденных здесь, вспоминал Ф. Г. Мускаблит. Ящики
разламывались тут же на перроне. Из них тащили кто что мог, часто совсем
ненужное. Чемоданы солдаты за уши носили на себе с веселым смехом
и громкими криками... Пьяные люди врывались в склады и
хозяйничали там как дома»404. Над всем этим рвались снаряды противника.
Попытки офицеров восстановить порядок не приносили результатов.

Только наличие надежных частей в распоряжении коменданта
города генерал-майора М. Н. Маслова, решительного и опытного офицера,
способствовало пресечению этого дикого хаоса405.
В тот же день русский командующий отметил в своем
дневнике: «Войска дрались геройски. Все до одного штурма были отбиты с
огромными для японцев потерями. Массы их трупов покрывали

подступы к нашим позициям. Волчьи ямы были завалены трупами доверху.
Нам досталось много оружия. Наши воспользовались обувью
японцев. Доходило до штыкового удара. 17-го атака велась главным образом
на з-й корпус Иванова, а 18-го на i-й корпус Штакельберга. Наши
потери за эти два дня свыше 7000 человек убитых и раненых.
Настроение войск приподнятое. Все же в наступление нельзя было перейти,
ибо армия Куроки переправляться на правый берег Тайдцыхе
начала
у Сыквантуня, переходе в Силы 17-го корпуса слишком

от Ляояна.
незначительны, чтобы удержать эту армию. Нельзя было допустить

тактический обход»406.
В штабе русской армии появились слухи о том, что из-за
громадных потерь японцы готовятся отойти к Хайчену407. Это произошло
именно тогда, когда А. Н. Куропаткину показалось, что наступил

момент для реализации его планов решающего контрнаступления.
Именно 19 августа (i сентября), в годовщину Седана, в глубокий тыл Ляоян-
ских позиций вышла i-я армия генерала Т. Куроки 24 тыс. человек
при 6о орудиях. Этот обход оказался совершенно неожиданным для
русского командования408. Так как с 19 августа (i сентября) Ляоян уже

находился под обстрелом
артиллерии противника, усиленными
темпами шла эвакуация станции. Солдаты железнодорожных батальонов
под огнем противника выкатили на руках из тупиков два вагона с
пироксилином порохом (1500 пудов)

и и отвели их на северные стрелки
станции. Обошлось без потерь409.
Обходящие противника оценивались штабом
силы
Маньчжурской армии в 30-35 тыс. человек. А. Н. Куропаткин решил сам

использовать оторванность Т. Куроки от основных сил И. Оямы и свое
численное превосходство и начал сосредотачивать против i-й японской армии

92 батальона пехоты, четыре саперных батальона, 79 сотен и
эскадронов, 352 орудия всего около 57 тыс. штыков и 5 тыс. сабель и шашек410.
Еще 18 (31) августа японские атаки были отбиты, противник отходил

от центральных позиций русской обороны, в главной квартире были
уверены победа близка411. Русский командующий изложил свое
видениеситуации «Сегодня собираться, завтра сближаться,

словами:
послезавтра атаковать!»412 На самом деле он вовсе не был уверен в своих

силах. Пугающе высоким оказался расход боеприпасов.
Перед началом сражения сверх запасов, имевшихся в
батареях и парках, на станции Ляоян хранилось гоо тыс. снарядов. К вечеру
18 (31) августа их осталось только 24 тыс. К моменту наступления

армия могла столкнуться с недостатком снарядов, командующий
распорядился срочно подготовить к перевозке имевшиеся в Харбине запасы413.
20 августа (2 сентября) для наступления были сосредоточены 93
батальона, но японцы упредили А. Н.
Куропаткина и атаковали первыми.
Огромное значение приобретала горная гряда в тылу Ляояна, к которой
стремились войска Т. Куроки и I Сибирский армейский корпус генерала
Г. К. Штакельберга414. Строго говоря, это были две-три группы
открытых скальных холмов высотой 60-70 Они поднимались «над морем
м.
гаоляна, который своей непроницаемой мантией закрывает всю

равнину», шириной около 1,5-2 км415.
Против передовых частей Т. Куроки была брошена только что

высадившаяся на станции Янтай 54-я пехотная дивизия
генерал-майора Н.А. Орлова, профессора Николаевской академии. Она целиком
состояла из не имевших боевого опыта и недавно призванных под
знамена запасных. В этот русской армии уделялось очень мало
период в
внимания подготовке и слаживанию соединений, создаваемых во
время мобилизации. Даже сроки подготовки бойца были совершенно
недостаточными. «Мобилизация, проведенная в военных округах
государства, вспоминал безусловный авторитет в этой области генерал
А. С. Лукомский, указала, что подготовка к ней была хороша в окру¬

гах Киевском и Варшавском, удовлетворительна в округах Виленском,
Петербургском и Московском и совсем неудовлетворительна в прочих
военных округах»416.
При мобилизации резервные бригады разворачивались в

дивизии, увеличиваясь по меньшей мере в два раза. Резервисты,
проходившие службу под знаменами десять и более лет назад, по данным
японской разведки, теперь проходили обучение сроком не более трех
месяцев417. На самом деле японцы ошибались, весной и летом 1904 г.
сроки подготовки резервистов были еще менее длительными. Кроме

того, долгое пребывание в дороге не использовалось командованием
должным образом. Корпусные учения и штабные игры не проводились,
между тем большое количество вновь прибывших офицеров, от

ротного до бригадного уровня, вынуждены были знакомиться с войсками
по пути на фронт. Исключения носили единичный характер418. Если
командование не находило чем занять подчиненных, то ничего не
делавшие люди сами находили себе занятия. Игра в карты,

употребление спиртных напитков все это имело место в воинских эшелонах419.
Не удивительно, что, вступив в бой под Ляояном «с колес», 54-я
дивизия просто проявить себя в качестве боеспособного

не могла
соединения. Ее командир считался в Николаевской академии

специалистом по суворовским действиям в Италии и был большим поклонником
наступательных действий во что бы то ни стало. «Всякий начальник
отряда, утверждал он в 1895 г., должен отдать предпочтение

наступательным действиям, так как ими достигаются наибольшие
результаты. Только в исключительных случаях, и то лишь временно, можно
прибегнуть к обороне. Для наступления требуется твердая воля,

готовность принять себя ответственность, даже когда превосходство
на сил
над неприятелем становится сомнительным. Тот, кто избегает

ответственности, естественно склонен к оборонительным действиям.
Конечно, следует считаться с топографическими свойствами местности,
но главной данной остается все же живая сила наши и
неприятельские войска. Энергичное решение поднимает дух наших войск и

угнетает дух неприятеля; оно может потому в значительной степени
уравновесить невыгоды местности»420.
Генерал-майор Н. А. Орлов принял участие в походе 1900 г.,
где убедился в важности «энергичного решения»421. Примерно так он
и действовал в Маньчжурии в 1905 г., забывая, что войска, которые
находились под его водительством, существенно отличались по

уровню слаженности и подготовки от суворовских, с которыми можно
было наступать, не считаясь с «невыгодами местности», а противник

совсем не походил на китайских солдат и «боксеров». Перед
прибытием подкреплений шли непрерывные ливни, поля гаоляна
превратились, по воспоминанию участника боев, «в какое-то сплошное болото,

настолько топкое и грязное, что двигаться по нему без дорог, кроме
самого медленного шага, решительно не было ни малейшей
возможности»422. В эти топи и была спешно отправлена дивизия Н. А. Орлова.
«Необстрелянных и немолодых резервистов этой дивизии,
вспоминал Б. В. Геруа, прямо из поездов направили от станции Янтай для
контратаки обходивших японцев в лес гаоляна; здесь наши пензенские
бородачи, дети открытых полей и широкого обзора, совершенно

потерялись и дрогнули при первых японских шрапнелях. Дивизия
рассеялась и с трудом собралась позже к Янтаю»423.
Неподготовленной дивизии, состоявшей из запасных
возраста, поручили весьма сложную

необстрелянных солдат 35-40 летнего
задачу, этой ошибки

и последствия переросли по важности масштабы
простого поражения. Заняв высоты, Н. А. Орлов покинул их утром,
выстроив войска в колонну длиной примерно в 3 км424. Вскоре, по словам
участника атаки, «наступила непроглядная ночь. В гаоляне было
совершенно темно. Ориентироваться, держать связь и управлять боевым
порядком не представлялось никакой возможности, но полк со
страшными усилиями продвигался вперед. Люди усталые двигались в
гаоляне, спотыкались и падали, другие отставали и отбивались»425. Уровень

управления атакой оставлял желать лучшего.
«Нужен стальной характер, писал Н. А. Орлов о действиях
А. В. Суворова в Швейцарии, огромный военный опыт, знание

своего солдата, тесная связь с ним, магическое влияние на войска, чтобы
не останавливаться перед внезапно возникавшими, почти
препятствиями»426. Этих качеств у командира 54-й дивизии

непреодолимыми
не было. Пройдя около 500 шагов в гаоляне, части утратили связь
между собой и внутри себя. Они разбились на небольшие группы,

которые не могли определить, кто и где находится. Первые выстрелы
привели к панической стрельбе по всем направлениям и затем к
бегству427. «Они не приняли никаких мер для прикрытия своего
наступления передовыми отрядами или разведчиками, отмечал наблюдавший
этот бой издали британский атташе, и допустили, чтобы голова
колонны была захвачена в сомкнутом строю среди низких поломанных
кряжей и оврагов, близ деревни Таяо и между двумя рядами холмов.

Здесь русские были разбиты и отброшены в большом беспорядке».
Затем они вновь были настигнуты бригадой японской пехоты и
окончательно разгромлены428.

«Войска в гаоляне совершенно потерялись, отметил 25 августа
(7 сентября) в своем дневнике А. Н. Куропаткин, стреляли друг в
друга и ходили друг на друга в штыки»429. Дивизия действительно понесла
значительные потери, сам Н.А. Орлов ранен. «Толпы запасных
постепенно разбрелись, отмечал свидетель
произошедшего, и начатое
сравнительно в порядке движение некоторых частей назад скоро

получило характер полного развала. Японцы потеряли в схватке с
отрядом генерал-майора Орлова только 181 человека; наши потери

объясняются главным образом стрельбой по
достигали 1502 человек и своим.
Войска совершенно потеряли ориентировку и, отступая,

стороны... Не так важно было исчезновение с
отстреливались во все поля
сражения 12-го батальонного отряда генерала Орлова, как тяжело было

моральное впечатление, произведенное этим эпизодом на войска всей
Маньчжурской армии»430.
Впечатление противника, естественно, было совсем другим.
«Штаб армии, отмечал Я. Гамильтон, считает за необычное
счастье, что как раз там, где угроза была так велика, орудие для
выполнения оказалось столь низкого качества. Штаб
убежден, что все люди
у Орлова были запасные. Странно, действительно, что японцы,
двинувшиеся в первый раз в запутанную местность, которую русские,
несмотря на все, должны были знать вдоль и

поперек, могли застигнуть
врасплох и разрушить планы
неприятеля такой с
изумительной легкостью,
лишь только тот решился оставить свои окопы»431.
Сразу после этой атаки начался полный беспорядок. В

ближайшем тылу никто не знал, что происходит рядом и где находится
противник432. Дивизия получила прозвище «орловские рысаки».

Для того чтобы дух и боевая ценность войск изменялась к
лучшему, всегда нужно время. После Ляояна А. Н. Куропаткин отправил

генерал-майора М. С. Столицу наводить порядок в 54-й пехотной дивизии.
Тот поначалу ужаснулся. В конце августа 1904 г. задача показалась ему
почти неразрешимой: «Я думаю, что подчиненные говорят: вот собаку
прислали! Но могу уверить, что не быть собакой прямо невозможно:
офицеры ничего не знают и знать не хотят; нижние чины почти все
запасные, притом старших сроков службы; одним словом, это не
русские войска... Понемногу начинаю приводить в христианскую веру,

но очень трудно»433. Но чуть более чем через месяц слаженная, хорошо
подготовленная и привыкшая к необычным для себя условиям

борьбы дивизия оказалась способной наступать, не считаясь с потерями434.
А пока что высоты перед копями были заняты спешенной
кавалерией отряда генерал-лейтенанта А. В. Самсонова 19 сотен и шесть

орудий. Вместо прикрытия флангов отряд вынужден был оборонять
стратегически важные позиции от атак японской пехоты. До вечера
А. В. Самсонов продержался, а потом вынужден был отойти
оставшись без прикрытия с флангов, он сам оказался обойден435. Так в
результате массы ошибок, сделанных на разном уровне, были потеряны

Янтайские угольные копи и важные позиции в горном районе,
которые А. Н. Куропаткин считал основой для контрудара436. Русские
своего
войска уже начали наступление и вели исключительно напряженный
бой с противником. Потери с обеих сторон были высоки, но
у русских солдат было приподнятое437. После известий о провале

настроение
дивизии Н. А. Орлова их командующий думал уже только об

отступлении438. Левый фланг и тыл русской армии остались необеспеченными
от возможного удара противника. Сибирские стрелки, подошедшие
после разгрома Н. А. Орлова, вышли на равнину, над которой
господствовала горная цепь, занятая японской пехотой439.
Янтайские высоты находились всего в 12 верстах от
Мандаринской и железной дорог, их потеря сразу же поставила под угрозу
коммуникации русской армии. Станцию Янтай удалось отстоять
лишь благодаря усилиям I Сибирского армейского корпуса440.
Генерал Г. К.
Штакельберг получил весьма «куропаткинское» указание
занять и оборонять станцию, «насколько возможно, не принимая боя
с превосходными силами»441. Несмотря на такие рекомендации,

японцы так и не смогли осуществить глубокий прорыв и отрезать
Маньчжурскую армию от железной дороги. Исключительно интенсивные
бои растянутые коммуникации привели к тому, что запасы снарядов

и
у японцев были исчерпаны. Огромную помощь сибирякам оказала

сентября) около юо скорострельных орудий
артиллерия. К19 августа (i
громили позиции противника442.
Расход боеприпасов полевой артиллерией был невиданно
высок, оставшийся в Ляояне запас около 26 тыс. снарядов
израсходован, установить объем запаса в парках при постоянном передвижении
не представлялось возможным. Рассчитывать на успешное
Штакельберга в дальнейшем было также нельзя, он уже

сопротивление войск Г. К.
начал отступать. Корпус нуждался в поддержке, резервов у А. Н.
Куропаткина не было443. Положение Т. Куроки оставалось непростым и
могло ухудшиться, но только в случае высокого уровня управления

русскими войсками. Понимая сложность обстановки, И. Ояма усилил
давление на русскую оборону. Японские атаки были отбиты по всему
фронту, но А. Н.
Куропаткин, опасаясь за свой левый фланг и считая
запас снарядов для своей артиллерии недостаточным (командующий

армией был потрясен расходом снарядов, некоторые орудия
сделали по 8оо выстрелов вместо планируемых 400, а ожидаемые поезда
со 160 тыс. снарядов не успели подойти), отменил собственное

распоряжение и ночью 21 августа (3 сентября) отступать444.
приказал
Армия должна была идти к Мукдену, чтобы «там собраться,
укомплектоваться и идти вперед»445. Это было тяжелое решение. В ходе боя
А. Н. Куропаткин не раз уже менял задачи, только что поставленные
перед войсками, приводило к неизбежной путанице446. К врачам

что
санитарных отрядов постоянно поступали раненые, причем не

только с привычного фронта, но и из тыла, с Янтайских копей. Ночью
положениеухудшилось. «Вокруг в темной дали слышались взрывы
воспламеняющихся патронов, вспоминал один из сотрудников земских
отрядов, и сухая трескотня ружей. Горел вокзал, зажженный

неприятельскими снарядами, и громадное зарево стояло ярким красным
пятном в черноте ночного неба»447. Теперь перед штабом командующего
возникла гигантская задача эвакуации города, на станции которого
из семи путей были забиты санитарными поездами и
пять
неразгруженными вагонами. 5 тыс. таких вагонов было направлено в Мукден448.
Как отмечал П. А. Половцов, «наша победа под Ляояном

превратилась в поражение. Никогда больше у него (Куропаткина. А. О.)
не было такой возможности, и никогда больше Маньчжурская армия
не воевала так же хорошо, как она это сделала под Ляояном. Армия
потеряла веру в своего главнокомандующего»449. Те, кто продолжать
верить в него, верили, все с большей силой ожидая перелома, который
так и не наступал450. Это свидетельство показательно прежде всего для
понимания настроений офицерской среды. Больше всего подвержена
панике была наиболее образованная часть армии. При отступлении
от Ляояна один из офицеров Генерального штаба, глядя на
необозримую вереницу обозов, протянувшуюся до горизонта, постоянно

твердил: «Посмотрите, посмотрите... Ведь это Седан»451.
На самом деле движение на север было организовано без
суматохи и путаницы452. При отходе к Ляояну с плацдарма на главной
позиции войска уничтожали мосты и переправы через Тайдзыхе,
эвакуировались понтонные парки453. Отступление в сложившихся условиях
создавало значительную угрозу для обоза артиллерии, однако в ночь
и
с 22 на 23 августа (с 4 на 5 сентября) русские войска стали отходить

на Мукден454. К 13.30 23 августа (5 сентября) были вывезены все
раненые, подвижной телеграфное имущество, железнодорожные

состав,
войска саперы приступили к разбору стрелок. В полдень японцы
и
начали обстреливать станцию Янтай455. В этот момент обстановка могла

выйти из-под контроля: «Медленно тянулись обозы. Они шли
несколькими рядами всюду, где можно было идти, где были натоптаны,
утрамбованы узкие ленточки подсохшей грязи. Повозки забирались наверх,

к самым полям, тянулись подле полей, прокладывая все новые
этих
и новые пути. Обозы I и III Сибирских, X и XVII армейских корпусов,

бывшие парные повозки транспортов, полевые артиллерийские
парки, тяжелые понтоны, телеграфные повозки с кабелями и шестами
шестового тяжелые зеленые каретки станций, бесконечные

телеграфа,
вереницы белых холщевых кареток лазаретных двуколок, тяжелые
китайские арбы, запряженные четверками и пятерками пестрых мулов,
медленно тянулись по большой
Мандаринской дороге»456.
Под огнем противника появились признаки паники, но кризис
был быстро преодолен. Весьма важным было и то, что при отходе
сохранялись единые соединения и части, которые находились под
руководством известных им командиров. Несколько русских батарей
заставили замолчать японские орудия. Порядок был восстановлен, эвакуация
продолжена457. Арьергард выполнял задачу прикрытия образцово,
сдерживая противника 23 августа (5 сентября)458. Германский подполковник
Э.-А. фон Лауенштейн, военный корреспондент при штабе

Маньчжурской армии, наблюдавший отступление от Ляояна, удивлялся порядку
и самообладанию русской пехоты, два часа стоявшей у мостов,
пропуская вперед артиллерию и обозы. Немецкие войска были, по его
мнению, неспособны на это459.

При отходе специальные железнодорожные части
систематически проводили разрушение железнодорожного пути460.25 августа (7

сентября) армия отошла зареку Хуньхэ461. Отступавших не
преследовали. До последнего момента на фронте армии Т. Куроки шли тяжелые
бои с неясным исходом, и теперь еговойска вынуждены были
ограничиться наблюдением за отходом своих противников462. С 22 по 26
августа (с 4 по 8 сентября) отходившие не увидели ни одного кавалериста
противника, не услышали ни одного выстрела его орудий. Это было

весьма большойудачей на тяжелой и топкой дороге основные силы
Маньчжурской армии в походе начали перемешиваться, теряя

организацию и стойкость463.
Потери японцев в Ляоянском сражении составили 23 тыс.
человек, русских 16 тыс. человек. И. Ояме не удалось реализовать свой

план окружения, но он заставил русскую армию отступить. Один из
германских наблюдателей,
генерал Кемерер, который находился тогда при
русской армии, вспоминал ситуацию, которая сложилась «у Ляояна, где
весь мир, по крайней мере англосаксонский мир, ожидал второго Седа¬

на. Этот прерванный бой большого стиля дал японцам лишь выигрыш
места, трофея; то была
но они не взяли ни одного пленного, ни одного
вполне бесплодная, отрицательная победа, купленная, однако, ценою

почти 20000 человек. Япония не в состоянии выигрывать много таких
побед, а Россия может перенести еще несколько таких поражений»464.

Немецкий военный был прав в главном, хотя и приуменьшил
масштаб японских достижений и русских потерь. Войну
невозможно
выиграть отступлениями и поражениями, пусть и тактическими.
План А. Н. Куропаткина, план разгрома японской армии и снятия
блокады Порт-Артура, был также сорван. Самым
образом натяжелым
моральном состоянии русских войск факт, что

начал сказываться тот
война для них стала окончательно превращаться в череду оборонительных
сражений и отступлений. Тем не менее русская армия в полном порядке

отступила приблизительно на 70 км на север, к Мукдену, а ослабленная
японская до подхода подкреплений не могла использовать свой успех.
Русский главнокомандующий был полностью уверен в своих

войсках, которые демонстрировали высокий уровень дисциплины.
3 (16) сентября 1904 г. он докладывал: «Вполне спокоен на
самоотверженную работу войск и на будущее время. Отход от Ляояна при тех
условиях, при которых он был совершен, действительно являлся
необходимым, хотя и выдающимся по сложности делом»465. В последнем

не приходится сомневаться. Действительно, почти все мемуаристы
одновременно отмечают моральный дух русского солдата, рядового,
его удивительную способность стойко переносить поражения.Другой
германский офицер майор Э. Теттау впервые отметил это
качество, наблюдая награждение войск после Тюренчена: «Нужно
сознаться, они не производили впечатления разбитого войска. Здесь впервые

было замечено то, что впоследствии наблюдалось часто, а именно, что
русский солдат скоро справляется с впечатлениями и влиянием

поражений: он обладает способностью быстро оправляться от
понесенного удара. Через неделю после потерянного сражения все шло своим
порядком, точно ничего не случилось»466.

То же самое, по свидетельству Э. Теттау, произошло и после
Ляояна: «Нравственный дух русской армии, по-видимому, очень скоро
воспрянул Прошла всего какая-нибудь неделя после

снова.
отступления русской армии от Ляояна, а между тем она успела оправиться

настолько, что трудно было сказать, что эта армия так недавно избегла
катастрофы»467. Командир Псковского полка М. В. Грулев вспоминает:
«Не прошло и нескольких дней на новом месте расположения, как
армия наша после отступления от Ляояна быстро оправилась; оправилась

не только физически, что было само собою: подкрепилась новыми
двумя корпусами, i-м и 6-м, прибывшими из России, пополнила боевые

припасы и прочее, она оправилась главным образом морально, она
быстро забыла только что пережитое отступление от Ляояна и сама
себе не поверила бы, пережила катастрофу, что ведь в конце

что
концов японцы спихнули-таки нас с Ляоянской позиции и сами стоят на

нашем месте»468. Это же можно сказать и о настроениях в конце 1904 г.,
после неудавшейся операции на Шахе469. Моральному состоянию

русской армии угрожало только одно неверие в собственную
руководящую силу, и укрепляла это неверие непонятная многим активность
главнокомандующего.
Германский генерал, воспитанник Берлинской академии, уже

после Мировой войны так суммировал свой опыт руководства армией:
«Важнейшим вопросом является действие. Действие имеет три этапа:
решение, рожденное мыслью, приказ, или подготовка к исполнению,
и само исполнение. Все три этапа управляются волей. Воля коренится
в характере, и для человека действия характер имеет гораздо большее
значение, чем интеллект. Интеллект без воли ничего не стоит, воля без
интеллекта опасна»470. Эти слова X. фон Секта как нельзя лучше
подходят к описанию того, к чему вела неуемная активность А. Н.
Куропаткина и чем она заканчивалась. офицеров 2-й армии вспоминал:
Один из
«...воля, направлявшая события, пребывала в неустойчивом,

колеблющемся состоянии. Так, вместе с многочисленными распоряжениями,
относившимися к наступательным замыслам, побуждавшим войска
к стремлению вперед, направлявшим их замыслы к стороне
неприятеля, шли настойчивые указания о мерах пассивно-оборонительного
характера, об укреплении позиций, о необходимости быть готовыми к
отражению противника. И все это вносило в деятельность войск что-то
тревожное и суетливое, сильно усложняло и запутывало работы по

наступлению»471.
подготовке к
Время продолжало работать против Японии, и от генерала

М. Ноги вновь потребовали ускорить взятие Порт-Артура, чтобы
высвободить его армию для действий в Маньчжурии. Положение Порт-
Артура постоянно ухудшалось. С 4 (17) сентября гарнизону вместо
привычной говядины и свинины или мясных консервов начали
выдавать конину сначала четыре раза в неделю472. 6 (19) сентября
начался второй штурм русской крепости. Ему предшествовал первый
обстрел 11-дюймовыми мортирами. Для гарнизона появление этих орудий

было полной и весьма неприятной неожиданностью. Теперь в крепости
не было убежищ, неприступных для артиллерии противника. Под серь¬

езнейшей угрозой оказался и флот473. Тяжелая артиллерия вела огонь
с 7 до 12 часов и с 15 до 21 часа. К «червякам» (так называли

6-дюймовые фугасы за струи черного дыма474) добавились и-дюймовые
«паровозы» (солдаты поначалу называли их так из-за характерного
шипения в полете)475.
Целью штурма стали горы Длинная и Высокая и
прикрывавшие их Водопроводный и Кумирненский редуты. Огонь

противника, подготавливавший штурм, был исключительно сильным. На
редутах за минуту насчитывали до 70 разрывов снарядов и даже более476.

Горы дымились, огонь становился все более интенсивным477. «Высокая
и Длинная, записал 7 (20) сентября в дневник участник обороны,

шрапнельных разрывов, по временам сквозь белые
исчезли в дымках
дымки пробивались черные столбы взрывов фугасных бомб.

Кажется, камня на камне не осталось на Длинной это был чистый ад»478.
Первые японские атаки были отбиты огромными потерями для
с
осаждающих. Однако натиск продолжался. М. Ноги полностью

использовал численное превосходство, и в результате 7 (20) сентября редуты
пали. Вслед за этимуспехом японцам удалось овладеть Длинной, и
теперь ключ к обороне крепости гора Высокая, с которой

просматривался весь город и внутренний рейд, оказался под прямым
обстрелом противника. С Длинной параллельным огнем можно обстреливать

и Высокую, и подступы к ней с тыла. Тем не менее
неоднократные
попытки овладеть Высокой были отражены. Только 8 (21) сентября были
отбиты пять атак на гору. 9 (22) сентября бои остановились. В этот раз
потери японцев во время штурма составили 7500 человек, гарнизона
1500 человек479.
Огромную роль в отражении последней решительной атаки

сыграла полевая артиллерия два орудия удалось поднять до
фланговых застав на Высокой, откуда они расстреляли сосредоточившиеся
для атаки резервы противника480. На самой горе отличился лейтенант
Н. Л. Подгурский с командой матросов, вооруженных «ручными
бомбочками» фитильными гранатами. Японцы понесли от них весьма
значительные потери481. Первоначально ими массово пользовались
японцы, и их применение в близком бою производило огромное

впечатление на оборонявшихся. Иногда дело доходило до паники. Вскоре
в крепости было развернуто собственное производство этого оружия
в день их производили до i тыс., потом перешли на круглосуточное
производство до 2,5 тыс. в сутки482. «Бомбочки» делали на основе
гранат к старым орудиям и стреляных гильз от снарядов к 47-мм
китайских
орудиям. Они и были использованы на Высокой483. После отражения

штурма в течение трех дней японцы не подавали признаков жизни,
а позиции по ночам очищали от трупов китайцы. Противник
обстреливал их в дневное время. Уборка заняла пять-шесть ночей.
Защитники Высокой опять начали задыхаться от запаха разлагающихся тел484.
сентября (2 октября) 1904 г. японцы возобновили обстрел
19
Порт-Артура и-дюймовыми фугасными бомбами, начав с форта № 3.
«Хотя большая часть таких снарядов и не рвалась, вспоминал
участник обороны крепости, но зато эффект разорвавшихся был ужасный.

Это обстоятельство вместе с известием об отступлении нашей армии
из-под Ляояна обрисовало мрачное положение Артура. Только быстрый
приход армии мог спасти крепость, но ясно было, что наша армия
скоро не подойдет»485. Было ясно, что от этого оружия укрыться будет
негде защитникам оставалось только углубляться кирками в скальную
породу486. Под огнем оказались и здания в городе, включая госпитали

и библиотеку487. Параллельно с этим на подступах к русским
укреплениям началась исключительно интенсивная подземная минная война.

В сентября (2 октября),
этот же день, 19 А. Н.
Куропаткин,
который понимал, что до падения Порт-Артура ожидать еще одного
наступления И. Оямы на подготовленные под Мукденом позиции
бессмысленно, решил перейти в наступление самостоятельно. 12 (25) сентября

1904 г. было закончено строительство Кругобайкальской железной
дороги, и приход пополнений в Маньчжурскую армию увеличился.
В распоряжении А. Н. Куропаткина были уже девять армейских
корпусов 195 тыс. человек, 678 орудий и 32 пулемета488. К середине
сентября подготовка к наступлению была признана законченной. Его целью

считалось овладение правым берегом Тайцзыхэ, то есть возвращение
Янтайских копей и Ляояна489. По данным русской разведки, севернее
города японцы соорудили две линии укреплений. Пленные сообщали, что
противник весьма тяжело переносит наступившие холода, что
росту болезней490. В своем приказе, изданном 19 сентября (2
привело к
октября), русский командующий заявил: «Пришло для нас время заставить

японцев повиноваться нашей воле, ибо силы Маньчжурской армии
ныне стали достаточными»491.
Приказ был зачитан в частях, войска приняли его с энтузиазмом.
Подъем духа был весьма значителен492. Дополнительным доводом была
помощь освобождение Порт-Артура493.22 сентября (5 октября)
своим
А. Н. Куропаткин «Сегодня утром служил

отметил в своем дневнике:
молебен о даровании победы. Крепко молился о послании мне Богом

разума. Победа необходима. Надо Порт-Артура. Есть
спешить выручкою
предел всякому геройству. Гарнизон уже потерял 14000 убитых и ране¬

ных. Мало снарядов. Все меры, мною принимаемые для доставки в
крепость снарядов и продовольствия, удаются лишь отчасти»494. В этот день
русская армия перешла в наступление.

Началось сражение на реке Шахэ. Настроение войск было
прекрасным495 Солдаты рвались вперед, надеясь, что с периодом
отступлений покончено. Многие офицеры сомневались в успехе, полагая, что
для этого нужны подкрепления и восстановление неизменно высоких
потерь в командном составе496. Сомневались и японцы они до
конца так и не были уверены, рискнут ли русские попытаться перехватить

инициатив)?497.
В распоряжении И. Оямы были 150 тыс. человек при 648 орудиях.
А. Н. Куропаткин разделил армию на два отряда Западный и
Восточный.
Первый должен был сковать силы японцев фронтальным
наступлением на равнине, вдоль линии железной дороги, а второй обойти их
через горы в верховьях Шахэ, разбить в горах армию Т. Куроки и выйти

в глубокий тыл противника к Ляояну. Таким образом, свой «Седан»
теперь планировал А.Н. Куропаткин. На пути реализации этого плана

стояли объективные и субъективные препятствия. Горный район был
плохо изучен и не нанесен на карты, поэтому не представлял
направления для главного удара. Русским военачальникам,
идеального
действовавшим в незнакомой местности, необходимы были хорошая связь
и право на инициативу, но они не имели ни того, ни другого, что не
замедлило сказаться на ходе военных действий498.

Первоначально японцы начали быстрое отступление с
передовых позиций навстречу своим главным силам. Горящие склады

противника впервые радовали взор русского солдата в эту кампанию499.
Наступавшие не вели энергичного преследования, план действий

предполагал закрепление на промежуточных захваченных рубежах,
определялся и темп наступления не более 5 км в сутки500. По-прежнему
весьма скверно обстояло дело скартами их недостаток ощущался
не только в войсках, но и в штабе главнокомандующего501. Движение

было медленным, но все же безостановочным. Его не прекратил даже
ураган, начавшийся 24 сентября (7 октября), подымавший тучи пыли
и резко ухудшивший видимость502. Удивительно, что при этом к 25
сентября (8 октября) вся долина Шахэ снова оказалась под русским

контролем. В этот день наступление натолкнулось на японскую оборону503.
Особенно упорной она была в горных районах, где сибирские стрелки,
без горной артиллерии, без мортир, без карт района движения
вынуждены были выполнять указания командующего и наступать на
непроходимой местности под огнем противника. Действуя в горных дефиле,

командовавший Восточным отрядом Г. К. Штакельберг был не в
состоянии использовать свое преимущество в силах, и русское наступление
остановилось. Это дало возможность войскам И. Оямы
перегруппироваться и начать контрнаступление. Началась вторая фаза сражения,
продолжавшаяся с сентября
27 октября
по 4(с ю по 17 октября)504.
Теперь на русский Западный отряд в равнине наступали две
японские армии. Наши войска начали отступать, вслед за чем А. Н.
Куропаткин отдал приказ об отступлении и Г. К. Штакельбергу. На
бои, которые приобрели особенно жестокий
равнине начались тяжелые
характер у Двугорбой сопки и «Сопки с деревом». Горы в этом

районе имели особенность они отбрасывали на запад отдельные
отроги, а затем сопки, господствовавшие над плоской равниной. К утру

3 (16) октября на участке I
Армейского корпуса японцы овладели
«Сопкой с деревом»505. Русские позиции в долине р. Шахэ на значительном
расстоянии оказались под огнем артиллерии противника. 4 (17) октября

генерал-майор П. Н. Путилов возглавил атаку на сопку своей 2-й
Восточно-Сибирской стрелковой бригады при поддержке еще пяти полков.

Оборонявшая ее японская бригада генерал-майора Ямады была
разгромлена. Были захвачены 14 орудий и пулемет. Потери японцев только
убитыми составили 1500 человек, русских ранеными и убитыми
около 3000 человек По приказу А. Н. Куропаткина после успеха
противника не преследовали. Занятая сопка получила название Путиловской506.
В контратаках японцы начали использовать и-дюймовые
мортиры, причем делали это весьма успешно. Никто не ожидал

использования осадной артиллерии в боях армий, тем более в горном
полевых
районе. Сверхмощные снаряды буквально сносили русские полевые

укрепления507. Русская тяжелая артиллерия также использовалась
в боях, но крайне малоэффективно. Обстрелы скорее производили
моральный, чем физический эффект у японцев почти не было убитых508.

Противник действовал удачнее. Особенно тяжело пострадал за две
недели боев 219-й пехотный Юхновский полк. Потери вызывали
озлобление, при малейшем подозрении китайцев задерживали как
шпионов. Таких «разведчиков» к концу боев ловили постоянно509. Их судьба

была плачевной
подозреваемых в шпионаже обычно казнили без
особых формальностей510. Положение постепенно стабилизировалось
на позициях, откуда начиналось русское наступление. Силы японской
и русской армий были истощены. Потери русских составили 41351
человек, из них II тыс. убитых, японцев более 20 тыс. человек, из них
около 4 тыс. убитыми511. В ходе боев русская армия потеряла 43 орудия
и 6о зарядных ящиков512.

Планы А. Н. Куропаткина вновь не были осуществлены,
никакого облегчения осажденному Порт-Артуру наступление на реке Шахэ
не принесло. После значительного урона русский главнокомандующий
вновь вернулся традиционной
к тактике выжидания, занявшись
усилением укреплений Мукдена. Работы здесь поначалу интенсивно велись

с апреля по июнь 1904 г., после отступления из Ляояна они
активизировались513. Здесь А. Н. Куропаткин собирался получить новые
подкрепления, встретить с превосходящими силами будущую японскую атаку

и, отразив ее, перейти контрнаступление. Это полностью
в
соответствовало планам противника. Уже во время боев на Шахэ японская

столкнулась с проблемой недостатка боеприпасов. Попытки резко
армия
увеличить собственное производство в Японии окончились неудачей,

рубежом, как и на их доставку
а на выполнение заказов, сделанных за
в действующую армию требовалось время514. А пока японцы также
активно укрепляли свои позиции перед Мукденом, во многих местах это
были сооружения, рассчитанные на многоярусный ружейный огонь
с искусственными заграждениями перед ними515. Выжидательная

тактика А. Н. Куропаткина давала возможность И. Ояме выйти из кризиса
с боеприпасами и торопить М. Ноги со взятием Порт-Артура.

ю (23) и 13 (26) октября 1904 г. последовали распоряжения
Николая И о назначении генерал-адъютанта А. Н. Куропаткина
главнокомандующим армиями. Маньчжурская армия разворачивалась в три,
командование которыми было поручено генералам Н. П. Линевичу
(i-я армия), О.-Ф. К. Гриппенбергу (2-я армия), А. В. Каульбарсу (з-я
армия). Это были командующие Приамурским, Виленским и Одесским
военными округами516.12 (25) октября от должности наместника был
отстранен Е. И. Алексеев. Последним его занятием было
рассмотрение
распоряжения императора присоединения Маньчжурии
о плане
к России после победоносного завершения войны (население Сибири

в 1905 г. составляло 5760169 человек517, в 2,5 раза меньше, чем в
Маньчжурии). Считалось, что это будет достаточной компенсацией, так

как контрибуции от Японии получить не удастся. Еще го (23) октября
Е. И. Алексеев настаивал на обязательном включении контрибуции

в условия будущего мира...518
После отстранения наместника с формальным двоевластием

в командовании было покончено. А.Н. Куропаткин сделался
единственным распорядителем русскими военными силами на Дальнем Востоке.
И торопить генерала М. Ноги
вновь японское командование начало
со взятиемПорт-Артура. Японская артиллерия активно и все с большим

успехом обстреливала внутреннюю гавань. С 26 сентября (9 октября)

по i8 (31) октября японцы добились 41 попадания в корабли п-дюймо-
выми снарядами и 26 120-мм и 6-дюймовыми снарядами. 17 (30)
октября двумя попаданиями ы-дюймовых снарядов был потоплен плав-

госпиталь «Ангара», стоявший под флагом Красного Креста519. В тот же
день начался третий штурм крепости. «Третий штурм Порт-Артура,

отмечал британский офицер при штабе осадной армии, был
ужасной трагедией. Прежние штурмы в сравнении с ним были только
стычками и прелюдией»520.
Приказа начать атаку русской крепости японские солдаты и

офицеры ждали уже несколько недель521.21 октября (3 ноября) Страна
восходящего солнца собиралась праздновать день рождения микадо, и
армия М. Ноги рвалась вперед, чтобы приподнести своему императору

подарок522. 17 (30) октября началась артиллерийская подготовка.
Японская артиллерия сочетала огонь фугасными снарядами, разрушавшими
долговременные укрепления, шрапнелью, которая должна была
со
вычищать русской пехоты

от траншеи. 280-мм снаряды играли роль
главных разрушителей523. Только в этот день по крепости было выпущено
1800 xi-дюймовых снарядов. Всего же тяжелая артиллерия выпустила
около го тыс. снарядов. Зрелище от обстрела с японских позиций было
потрясающим. «Дым от тысяч рвущихся снарядов и шрапнели
разостлал свой голубоватый покров над всей местностью, умеряя все яркие
оттенки, смягчая все резкие линии, и скоплялся в долинах и ущельях,
представляя как бы вечернюю мглу. Ежесекундно вспыхивали клубки
белого дыма и большие столбы красноватой пыли, скрывая лучи
солнца, которые нежно их освещали, окрашивая в золотые и медные тона
и самые пестрые цвета»524. С позиций, занимаемых штабом М. Ноги,
казалось, что «холмы охвачены громадным пожаром»525.

Те, кто был на позициях, оставили более прозаичные
воспоминания. По словам оборонявшихся, японские осадные орудия
укреплений
оставляли от наших только «груды щепок, песку, чугуна и камней
и тела убитых»526. Форты, оказавшиеся под особо плотным огнем,
невозможно было рассмотреть с соседних позиций527. Укрепления

покрыли тучи пыли от взрывов, потери были весьма велики528. Тем не менее,
к большому удивлению осаждавших их, штурмующие колонны
плотный огонь529. Потери, которые несла японская пехота, были

встретил
чрезвычайно высоки530. Трупы солдат и офицеров лежали у самых

бойниц русских укреплений, загораживая сектор обстрела. Их
приходилось сбрасывать вниз531. А пехота продолжала атаковать, но после двух
дней кровопролитных боев японцам удалось лишь закрепиться на
ближайших подступах к двум русским фортам, после чего они вынужде¬
2бО Внешняя политика императора Николая II

ны были вернуться к осадным работам532. Захваченные
вновь
позиции получили у японцев весьма символическое название «траншеи

крови». 20 (2
октября ноября) перед ними были собраны раненые
208 офицеров и 5933 рядовых. Уборка тел и сбор раненых не
закончилась в этот день. Более наступать М. Ноги не мог533. Между тем
неудача третьего штурма поставила под угрозу уже не только положение
армий И. Оямы, но и могла, по мнению Токио, повлиять на
расстановку сил на море. В японской столице получили информацию о том, что
русская эскадра, отправленная на Дальний Восток из Балтики, вошла
в Индийский океан.
Пока в Порт-Артуре существовала еще русская эскадра и сама
крепость не была взята японцами, скорость прибытия

военно-морских подкреплений имела огромное значение, так как они могли
изменить конечный результат борьбы за господство на море. Однако

обстоятельства, при которых война застала Россию, чрезвычайно затруднили
возможность использования фактора времени534. Использование
относительно короткого пути Севастополь Дарданеллы Суэц
Сингапур Порт-Артур исключалось.Султан отказался бы пропустить
военные суда, так как, естественно, не хотел помогать
своему старому
противнику. Впрочем, у Константинополя была прекрасная отговорка:
Великобритания постоянно угрожала, что в ответ на нарушение
международного режима Проливов она прибегнет к блокаде Дарданелл535.
Рассчитывать при таких обстоятельствах на возможность
использования Суэцкого кораблями даже в случае

канала русскими
прохода Черноморских проливов не приходилось. Предложение о

подготовке похода на Дальний Восток части Балтийского флота было
сделано в апреле 1904 г. вице-адмиралом Н.И. Скрыдловым перед

отъездом во Владивосток. Прорабатывать возможность реализации
проекта поэтому пришлось контр-адмиралу 3. П. Рожественскому. Ударная
сила флота новые броненосцы еще не были готовы536. Причины
выбора командующего были очевидны. У 3. П. Рожественского была
репутация прекрасного морского артиллериста и организатора,

незадолго до войны он отличился на маневрах в присутствии Николая II
и Вильгельма И537.
ю (23) августа 1904 г. на совещании в
Петергофе под
председательством императора впервые был поставлены вопросы о
возможности отправки на Дальний Восток части Балтийского флота для
оказания поддержки Тихоокеанской эскадре, о составе экспедиции и плане
ее действий. Предполагалось, что путь до Чусанского архипелага
потребует 150 дней, при этом будет израсходовано 240 тыс. тонн угля538.

В результате были выяснены невероятность сохранения Порт-Артура
и хотябы части i-й эскадры до прибытия подкрепления, невозможность
занятия нейтральной территории Китая и трудность захвата
неприятельских островов для устройства временной базы в Тихом океане, как

это предлагал 3. П. Рожественский. Именно он наиболее активно
выступил в пользу этого похода, i (14) сентября 1904 г. было принято

решение начать его539.
18 сентября (i октября) 1904 г. великий князь Константин
Константинович отметил в своем дневнике: «Существуют два
противоположных мнения о посылке этой эскадры на Дальний Восток; одно
считает ее необходимой как для целей войны, так и для успокоения
общественного мнения, возлагающего на эскадру большие надежды.
Другое мнение считает посылку Балтийского флота запоздалым и
бессмысленным, так как японский флот втрое сильнее нашего»540. Последнего

мнения, кстати, придерживался и великий князь Александр
Михайлович, считавший, что эскадра будет «отправлена туда прямо на убой»541,
но к его доводам не прислушались. На принятие решения повлияли
настроения и мысли, созданные вне стен Адмиралтейства542.

Часть русских теоретиков морской войны во главе с Н. Л. Кла-
до активно пропагандировали посылку эскадры на страницах

прессы по их мнению, даже старые корабли, будучи вооруженными
современной артиллерией, в состоянии успешно противостоять

японцам на море543. После японо-китайской войны он был весьма суровым
критиком ошибок, допущенных японским и китайским адмиралами.
В1896 г. Н. Л. Кладо увидел основные причины победы Японии в
лучшем качестве кораблей, их команд, в постоянной подготовке и почти
ежедневных артиллерийских учениях, в наличии не только
бронебойных, но и разрывных снарядов544. В1904 г. он выступал под
псевдонимом Прибой в газете «Новое время»545.
Готовность русского флота к современной войне оценивалась

не слишком высоко даже союзниками-французами. Их отзывы о его
ценности в случае военных действий накануне событий 1904-1905 гг.
были достаточно скептическими546. С1882 по 1902 г. русский флот

строился по пяти
судостроительным программам, не имевшим между собой
преемственности547. Результат был неизбежен качество явно
отставало от количества, и это было очевидно для всех, кроме тех, кто
принимал решение о посылке эскадры в поход на Дальний Восток. «Ох, что-то
нет у нас веры воВторую эскадру, отмечал 27 сентября (ю октября)
судовой врач крейсера второго ранга «Изумруд», хотя по наружному

виду она и представляет такой грозный вид. Всем известно, что новые
2б2 Внешняя политика императора Николая II

суда заканчивались наспех, остальные же заслуженные старички,
которым давно пора на покой. Испытаний настоящих не было,
впереди длинный ряд поломок»548.
Из четырех новых эскадренных броненосцев типа «Бородино»
только один «Император Александр III»
прошел испытания летом
1903 г. Он показал крайне неудовлетворительные результаты.

Остальные корабли этой серии начали испытания механизмов и
артиллерии только летом и даже осенью 1904 г., в таком же состоянии
крейсер первого ранга «Олег» и крейсера второго ранга «Жемчуг»

находились
и «Изумруд», постройка которых не была закончена к лету 1904 г.

Полностью испытания плаванием и стрельбой из современных судов
прошли лишь броненосец «Ослябя», бронепалубный крейсер первого ранга
«Аврора» и два легких крейсера «Светлана» и «Алмаз», которые

годились только для дозорной службы. Более половины эскадры состояло
из устаревших кораблей, на которых стояли такие же орудия разных

систем и калибров549. В расчете на возможность пополнения за счет
покупки кораблей за границей выход 2-й Тихоокеанской эскадры из

Балтики был задержан на месяц550.
«Ведь не секрет, писал в январе 1905 старший флаг-офицер
г.
походного штаба 2-й эскадры Е. В. Свенторжецкий, что вторая
эскадра была
сформирована внезапно из судов или только что едва-едва
закончивших постройку, или судов устарелых типов, что в эскадру было
зачислено все, что возможно; личный состав также набран без особого
выбора, казалось, лучшее, что в это время было, и таким образом было
образовано скопище совершенно неподготовленных судов, которые
форсированным ходом должны были длиннейшими путями следовать
на театр военных действий. Короткий подготовительный учебный
период в Ревеле одновременно с окончанием постройки некоторых
судов и постоянными приемками не мог принести существенной пользы
в деле боевой подготовки эскадры, и адмирал главным образом
заботился собрать, наконец, свою эскадру, чтобы двинуться в путь. Работа
эта шла при постоянном понукании со стороны русского общества,
обвинявшего Зиновия Петровича в нежелании поспешить на Восток,
выручить Порт-Артур. Но согласитесь, что такое понукание могло быть
только со стороны тех, организацией боевой подготовки
кто незнаком с
флота, кто не знает, что обучить флот работа многих лет, а не

двухтрех недель, что корабли без обученного личного состава груз,
легкая добыча для неприятеля. Этого именно не сознавало русское
общество, кричавшее на всех перекрестках о необходимости скорейшего

отправления нашей эскадры»551.

Из Кронштадта корабли пришли в Ревель, где за недели
напряженной работы командующему удалось достичь значительных
результатов эскадра уже сносно маневрировала. 3. П. Рожественский,
как вспоминал один из офицеров, добился этого «своей работой день
и ночь и применением крутых и подчас доходивших до самодурства
мер»552. Меры эти были порой чрезвычайно жестоки, но адмирал имел

дело «с кучей судов, вышедших только из постройки, с новыми
неплававшими командами, с новыми офицерами и командирами»553.
Большая часть проблем не решалась наскоком. «Особенно плачевно
обстоит дело с боевой подготовкой, записал 29 августа (и сентября)
1904 г. в свой дневник корабельный инженер эскадренного

броненосца «Орел». Служба на новых кораблях совершенно не налажена, а их
персонал еще не освоился с механизмами и вооружением
броненосцев. Никаких боевых и эволюционных учений корабли не начинали.
Команды наполовину пополнены за счет новобранцев, взятых от сохи,
и из наличия береговых экипажей. Они не имеют представления о море

и не слышализвука выстрела, а между тем через четыре месяца эскадра
уже должна быть в водах Тихого океана, на театре военных действий,
где она встретится с опытным противником. Все надежды приходится
возлагать на то, что трудный поход послужит хорошей школой для
подготовки личного состава»554.
сентября по 19 сентября (2 октября) были проведены
С 12 (25)
стрельбы из учебных 6-дюймовых орудий и мелкокалиберной
артиллерии. Для этого были выделены 5210 снарядов вместо ожидаемых
12 тыс.555 Перед уходом из Ревеля эскадра сделала по два-три

выстрела из орудий большого калибра, фактически это были не учения,
а проверка действия артиллерийских установок, к тому же даже в них
не участвовали некоторые корабли. Набранные из запаса офицеры,
унтер-офицеры и матросы, успевшие оторваться от требований службы

в военном флоте, составляли до трети общего количества,
значительное число матросов действительно были необученными
новобранцами они были призваны в 1904 г. и, следовательно, не успели пройти
курс подготовки556.
Исправить этот недостаток в походе даже по отношению к
корабельным артиллеристам не представлялось возможности на
судах находился один боекомплект для тяжелой артиллерии и 1,2

боекомплекта для мелкокалиберной557. Увеличить размер боекомплекта
было невозможно по причине отсутствия достаточного количества
снарядов в запасе Морского министерства. В случае успешного прорыва
во Владивостоке еще можно было рассчитывать на половину боеком¬

плекта всей эскадры, но нельзя было провести ремонт там не было
доков, которые могли принять крупные корабли, механических
мастерских и ни одного 12-дюймового орудия для замены в случае
При таких обстоятельствах отправка эскадры была авантюрой,

повреждения558.
она не соответствовала ни одному из предварительных условий
оказания поддержки Порт-Артуру.
С самого начала было ясно, что эскадра не сможет подойти к

крепости до ее падения, впрочем, даже если бы это у нее получилось, она
не смогла бы найти там ни безопасной стоянки, так как акватория

внутреннего рейда обстреливалась, ни эффективной поддержки кораблей
i-й Тихоокеанской эскадры, понесших потери как от огня японцев, так
и от того, что им пришлось выделять орудия и команды для обороны
сухопутного фронта крепости. С другой стороны, 2-я Тихоокеанская
эскадра была слишком слаба, чтобы действовать самостоятельно, без
кораблей i-й. Наиболее опытные и смелые командиры судов 2-й эскадры

еще до ее ухода из Балтики высказывали уверенность в провале
экспедиции слишком явными были недостатки снабжения, вооружения,
материальной части и организации559. Эскадра 3. П. Рожественского
могла играть только одну роль демонстрации на дальних подступах
к Японии с целью склонения ее к миру и только в случае успеха
действий армии. Впрочем, и для этой цели необходима была хотя бы

временная база, и на этом решении первоначально настаивал адмирал,
но и оно было невозможно.
Не стоит удивляться, что и сам он не очень верил в успех

похода. Не имея силы указать на невозможность выполнения приказа, он
выполнял его560. 26-27 сентября (9-10 октября) на рейде Ревеля

императором был проведен высочайший смотр эскадры перед началом ее
дальнего плавания. Вслед за этим она перешла в порт Александра III
(Либава, ныне Лиепая, Латвия)561. 2 (15) октября 1904 г. русские

корабли покинули Либаву и двинулись в поход. В целом, несмотря на ряд
сложностей, они двигались в уверенном порядке, настроение у
офицеров былободрое562. «Первый раз в истории флотов всего мира,
отмечал участник этого плавания, вы видели большую эскадру, которая,
не имея ни морских баз, ни угольных станций, состоящая из судов

всевозможных типов, всевозможных возрастов требований, и отважилась
двинуться в такой далекий

путь»563.
Эскадре предстояло пройти 18 тыс. морских миль, обойдя
Европу и Африку (так как использование Суэцкого канала
исключалось), для чего потребовалось 500 тыс. тонн угля. Не имея ни
одной промежуточной собственной базы, русский флот мог останавли¬

ваться только в нейтральных портах, преимущественно французских,
но нейтралитет Франции исключал возможность снабжения
кораблей углем, и поэтому они перегружали его в море с угольщиков
немецкой кампании «Гамбург-Америка»564. Неопытность экипажей
привела к тому, что первые переходы эскадра совершала со скоростью
в 7-8 узлов при возможности эскадренного хода в 14-15узлов.
Император Николай II был полностью убежден в будущей победе. «Можешь
быть уверен в том, сообщал он Вильгельму II6 (19) октября, что
Россия доведет эту войну до конца: до тех пор пока последний японец
не будет выгнан из Маньчжурии; только тогда можно будет толковать
о мирных переговорах, и то только между двумя воюющими
сторонами. Да поможет нам Бог»565.
6 (19) октября на флагмане подняли вице-адмиральский флаг
3. П. Рожественский был произведен в вице-адмиралы и
генерал-адъютанты566. При выходе из Датских проливов были приняты

повышенные меры безопасности, поскольку еще в июне появилась информация
о возможном нападении на эскадру японских миноносцев. Морское
министерство установило наблюдение за Бельтом и Скагерраком567.
Флагманский штурман известил своих подчиненных о планируемых
диверсиях по пути следования эскадры вероятной, в частности,
предполагалась расстановка мин568. Слухи о возможном появлении японских
кораблей в европейских водах с помощью англичан постоянно
циркулировали в это время и весьма беспокоили русское командование569.

Подобные сведения активно распространяла и
европейская пресса570.
На кораблях эскадры ожидали враждебных действий еще при подходе
к Датским проливам.
В ночь с 8 (21) на 9 (22) октября эскадра под командованием
3. П. Рожественского по ошибке обстреляла британские рыболовецкие
траулеры в Северном море у Доггер-банки, приняв их ночью за
японские миноносцы (так называемый Гулльский инцидент)571.
Ночью 8 (21) октября эскадра вошла в полосу сильнейшего
тумана, исключавшего видимость более чем на три кабельтовых572, при
этом эскадра продолжала движение с обычной скоростью. Утром
погода улучшилась, но напряжение не спадало командующий отдал
приказ остерегаться четырех миноносцев без огней573. Перед
уходом из датских вод 3. П. Рожественский получил от командира
военного транспорта «Бакан», шедшего из Белого моря на Балтику,
пустынных фиордов Норвегии он встретил
сообщение о том, что в одном из
подозрительные миноносцы без флагов. Командующий немедленно

распорядился усилить бдительность и быть постоянно готовым к от¬

ражению минной При выходе эскадры в море следовавшая
атаки.
вместе с крейсерами «Дмитрий Донской» и «Аврора» плавучая мастерская

«Камчатка» отстала из-за поломки машин, оказавшись в го милях
позади строя эскадры574.

С 21.00 до 23.00 плавмастерская подавала сигналы о нападении
миноносцев, от которых она якобы отбивалась несколькими
установленными на ней 75-мм орудиями. Как позже было доказано,
мастерская
обстреляла норвежские траулеры, шведский пароход и столкнулась
с французским парусником. Получив известие о начале атаки на
«Камчатку», эскадра столкнулась с тремя однотрубными пароходами,
которые как раз пересекали ее курс575. Почти одновременно перестали
приходить сигналы «Камчатки», что было воспринято как свидетельство ее
гибели. Рыбаки начали освещать себя ракетами. И тут сигнальщикам
с броненосцев показалось, что они видят четырехтрубные пароходы,
то есть миноносцы. Чрезвычайно высокий уровень нервозности на
русских кораблях был причиной того, что почти все убедились каким-то
образом кто-то начал атаку576.

Рыбацкие суда, оказавшиеся на пути русской эскадры, тянули
сеть и не могли быстро поднять или освободиться от нее и уйти в
сторону. Русские корабли начали беспорядочный и энергичный огонь с двух

бортов по всем направлениям. Только комендоры эскадренного
броненосца «Орел» за короткий промежуток времени сделали 500 выстрелов
из 75-мм и 47-мм орудий и 20 выстрелов из 6-дюймовых. Паника
привела к тому, что стреляли даже пулеметы577. Рыбаки подняли паруса это
было явным свидетельством их мирной природы, но и это не помогло.

Лихорадочная стрельба продолжалась578. «Вся канонада, писал
офицер эскадры, продолжалась не более го минут, но борты кораблей

прямо горели огнями, пулеметы трещали»579.
так и
Масса неопытных людей, орудий и впервые

стоявших у
попавших в подобную ситуацию, паниковала и буквально расстреливала свои
страхи. Приказы офицеров остановить огонь были услышаны не

сразу580. В результате один траулер был потоплен, один поврежден, два
рыбака убиты и несколько ранены. Под огонь попала и часть собственных
кораблей, особенно активно обстреливали крейсер «Аврора»581. Уже

утром 9 (22) октября были замечены пять характерных низких силуэтов
миноносцев. На эскадре сыграли «тревогу» иприготовились отражать
нападение, но вскоре выяснилось, что это были свои. Обошлось без
стрельбы582. Расстрел рыбаков имел неизбежные последствия. «Теперь
скандал на весь мир», написал в письме офицер эскадры, видевший
все с мостика флагмана583.

Первые телеграммы 3. П. Рожественского сообщали об атаке
со стороны неизвестных миноносцев. Они были высмеяны

европейской прессой. Реакция Англии оказалась в высшей степени острой584.
Сам адмирал, судя по его письмам жене, действительно верил в то, что
всеслучившееся было подстроено или англичанами, или японцами585.
Эту веру мало кто разделял. Особенно негативно был воспринят тот
факт, что тонувшим рыбакам не оказали помощь. Начался призыв
резервистов в английский флот. По требованию Лондона русская

эскадра была задержана в испанском порту Виго. Средиземноморская и
Атлантическая (Home Fleet) эскадры сосредоточились у Гибралтара586.

В Европе ожидали столкновения между двумя традиционными
противниками Россией и Англией. Эти ожидания сопровождались
который опасался, что дальнейшее ослабление
особым страхом Парижа,
России оставит Францию на произвол Германии. Берлин немедленно
предложил Петербургу вступить в переговоры о формальном
заключении союза, Вильгельм И мечтал о создании континентальной антиан-
глийской коалиции. Однако эти предложения были отвергнуты без

согласия Франции Россия отказалась вступать в соглашение с
Германией. Русско-французский союз был сохранен. В свою очередь, и Париж

сделал немало для того, чтобы повлиять на Лондон в направлении
поиска мирного решения инцидента587. Это усилия были
своевременными и успешными, более
британском Адмиралтействе
тем что в
флот не готов к ведению эффективных действий588. Идти далее

считали, что
угроз там не собирались.
Николай II, ведя уже одну войну, также не собирался рисковать
и немедленно отправил личное послание Эдуарду VII. Выразив свое
сожаление по поводу случившегося, император предложил передать

инцидент на рассмотрение международного суда в Гааге. Лондон
согласился на независимое расследование и третейский суд589, хг (25)
ноября 1904 г. в Петербурге главой русского МИДа и британским послом
была подписана декларация об учреждении комиссии по
расследованию инцидента. В ее состав должны войти по одному представителю
от Англии, России, Франции и США, которые должны были выбрать
пятого члена. В противоречий предполагалось обратиться к
случае
Австро-Венгрии (статья i). Комиссия должна была подготовить доклад
о случившемся (статья 6), все ее решения принимались большинством
голосов (статья 7)590.
В результате работы комиссии выяснилось, что русская эскадра
приняла за японские суда собственные крейсеры «Аврора» и «Дмитрий
Донской» и начала обстреливать именно их, а находившиеся рядом

траулеры стали жертвой плохой выучки русских артиллеристов,
которые вели беспорядочный огонь591. Комиссия единодушно
признала
факт отсутствия в море японских миноносцев и миноносцев других
стран и наличие у 3. П. Рожественского информации, требовавшей
повышенной бдительности592. Адмиралы признали и то, что
«Рожественский с самого начала и до конца делал все возможное для того, чтобы
помешать опознанным рыбакам быть мишенью эскадры», но при этом
об обстреле и возможных пострадавших не были своевременно

извещены власти. Была признана гибель двух человек, потопление одного
и повреждение пяти рыбацких траулеров593.
Суд приговорил русское правительство к выплате 65 тыс. фунтов
(около боо тыс. рублей) для компенсации ущерба594.23 февраля (8
марта) 1905 г. русский посол в Великобритании граф А. К. Бенкендорф
вручил британскому министру иностранных дел чек на 65 тыс. фунтов,
получив взамен письменный отказ от претензий по данному делу в

будущем595. 15 (28) октября 1904 г., находясь в Виго, 3. П. Рожественский
известил своих подчиненных о полученной им телеграмме
императора: «Мысленно, душою с вами и моею дорогой эскадрой. Уверен, что
недоразумение скоро кончится. Вся Россия с верою и крепкой надеждой
взирает на вас. Николай»596. Особого энтузиазма эта новость у
моряков не вызвала, но вскоре они смогли выйти в море. Когда 15 (28)
декабря 1904 г. русские корабли прибыли на Мадагаскар, судьба
Порт-Артура была уже решена.
13 (26) ноября генерал М. Ноги начал четвертый штурм
крепости. В этот день он был полностью отбит. Ночная атака отрядом
добровольцев численностью в 2600 человек была также отбита
контрударом 8о моряков и огнем пулеметов. Потери японцев всего за два дня
боев составили 4500 человек, русских 1500 человек597. Тогда
основной удар был перенесен на русские позиции на горе Высокой, которые
защищал доблестный полковник Н.А. Третьяков со своими
восточносибирскими стрелками. За месяц укрепления здесь были значительно
усилены. Блиндажи укреплены рельсами, полудюймовыми

железными щитами и насыпкой из камней толщиной в две сажени (2,32 м)598.
Подобные укрепления легко выдерживали обстрел 6-дюймовы-

ми снарядами, но и-дюймовые прошивали их насквозь. То же самое
было долговременными бетонными укреплениями: 6-дюймовые
и с
снаряды просто отбивали от них куски, что можно было исправить

земляной насыпкой. Теперь почти метровые бетонные своды легко
пробивались при попадании, взрывы фугасов разносили эти
таких
укрепления в пух и прах599. Обстрел п-дюймовыми снарядами сыграл огромную

роль в подготовке успеха японской атаки. Среди 474 японских орудий
под Порт-Артуром было 1811-дюймовых мортир, стрелявших на
расстояние до го км снарядами весом в 220 кг. Всего по городу было
выпущено 1,5 млн снарядов, и-дюймовых600. К счастью, не все

из них 35 тыс.
японские и-дюймовые снаряды взрывались, и после того как в них
меняли дистанционные трубки, они отправлялись назад русскими и-дюй-
мовыми береговыми мортирами601.
По Высокой били практически все орудия японцев, которые в
состоянии были сделать это602.14-16 (27-29) ноября 1904 г. обстрел был

исключительно интенсивным японцы ежедневно выпускали по 8оо-
гооо таких снарядов, которые полностью разрушили укрепления в
скалах, откалывая глыбы гранита «величиной в половину крестьянской

избы»603. Дополнительным поражающим фактором стали каменные
осколки604. Под огнем противника гора превратилась в нечто
вулкану при извержении. Вершина ее была покрыта шапкой дыма
подобное
и пыли, в которой мелькали взрывы605. В результате укрепления на горе

были разрушены, разбитые блиндажи и окопы были покрыты
обломками и фрагментами тел бойцов гарнизона ключевой позиции Порт-
Артура606. «Рота за ротой, вспоминал участник обороны, выходили

на эту Голгофу и таяли там как снег летом, расстреливаемые
неприятелем»607. Огнем было уничтожено 22 блиндажа, ряд окопов завален608.
Именно тогда русские войска впервые начали называть снаряды
тяжелой артиллерии «чемоданами»609. В Первую мировую это название
стало распространенным.
После двух атак 15 (28) ноября японцы возобновили огонь и к утру
16 (29) ноября овладели почти всей горой. Последовали контратаки,
и днем гора была очищена противника. С утра 17 (30) ноября вновь
от
последовали обстрелы и штурмы. Бои носили исключительно упорный

характер610. Потери оборонявшихся были чрезвычайно велики.
Морские команды потеряли убитыми и ранеными 1404 человека611,5-й
Восточно-Сибирский стрелковый полк 14 офицеров (из 23), 17 зауряд-

прапорщиков612 (из 26), 1251 нижний чин (из 1805). Командир полка
был ранен и дважды контужен613. Полк полностью оправдал свое
полушутливое прозвище «многострадального» уровень потерь в нем
превосходил все остальные части гарнизона614. Японцы наступали, как

всегда, упорно, не считаясь с высокими потерями615. Поддержать
гарнизон было нечем. «Днем 22 ноября японцы с невероятным
остервенением лезли и лезли на Высокую, отметил в дневнике русский
артиллерист. Мы не знали, что делать, так как своим орудийным огнем

не могли уже помочь. Японцы атаковали с фронта и правого фланга,

стрелять невозможно...»616 Положение было настолько тяжелым, что
под конец А. М. Стессель прислал для подмоги около боо человек
госпитальной прислуги617.
22 ноября (5 декабря) Высокая пала. На позициях осталось
около 400 тел ее защитников618. Вернуть гору не удалось. Командир
4-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады генерал-майор
В. А. Ирман лично возглавил контратаки. Японцы отбили восемь
На этот раз русская пехота не смогла преодолеть подъем под
контрударов619.
пулеметным огнем. Участник боев вспоминал: «Пулеметы косили...
Буквально косили, как косарь траву»620. Артиллерия не могла оказать
поддержки был получен приказ экономить снаряды и не тратить их
без крайней нужды. По Высокой можно было сделать несколько

выстрелов в день621. Общие потери гарнизона за время боев составили около
5 тыс. человек, у японцев 7,5 тыс. человек622. «Ну, теперь начинается

агония Порт-Артура», сказал после падения Высокой
Р. И. Кондратенко623. Японцы
генерал-майор в тот же день установили на ней
временный наблюдательный пункт, который немедленно был разрушен

попаданием русского снаряда. Работы по его восстановлению заняли
еще несколько дней, но ноября (5 декабря) М. Ноги принял
уже 22
решение начать прицельный обстрел русских кораблей624. Он начался
на следующий день, огонь осадной артиллерии корректировали по
телефону с Высокой625.
И город, и гавань стали полностью открытыми для японской
артиллерии, и-дюймовая бомба при пробивала
отвесном падении
несколько палуб и, взрываясь, наносила огромные разрушения626.

23 ноября (6 декабря) 1904 г. началась медленная агония крепости
и флота627. В этот день был потоплен «Ретвизан» в броненосец
попало 14 ii-дюймовых и шесть 6-дюймовых снарядов. На следующий день

были потоплены «Пересвет», «Победа» и крейсер «Диана». Корабли
один за другим или шли на дно, или теряли боеспособность628. По
броненосцев и крейсеров гуляли волны, рейд походил на кладбище

палубам
кораблей629. Зрелище их гибели самым скверным образом сказалось

на моральном состоянии матросов и солдат630. 25 ноября (8 декабря)
на совещании у А. М. Стесселя было принято решение считать

обороны I (14) января 1905 г., если не произойдет
предельным сроком
«каких-либо чрезвычайных событий, существенно изменяющих
положение осажденной крепости»631. Тем временем положение
ухудшалось с каждым днем.
Из всех русских кораблей только эскадренный броненосец

«Севастополь» под командованием капитана 2 ранга Н. О. фон Эссена 26 ноября

(9 декабря) вышел на внешний рейд, готовясь к прорыву632.
Потрясенный гибелью остатков эскадры, Р.Н. Вирен сумел сказать только:
«Делайте, как знаете!»633 Вплоть до з (16) декабря «Севастополь» отбивал

атаки японских минных сил. В них принимали участие го отрядов
миноносцев зо вымпелов, два судна партии минного заграждения, три
судовых минных катера. Два миноносца были потоплены. Японцы,
выпустив 42 торпеды, добились двух попаданий в корму и нос
броненосца. «Севастополь», по словам его командира, «тек как решето». Выход
в море на прорыв стал невозможен, и корабль пришлось затопить634.

С русской Тихоокеанской эскадрой было покончено.
2 (15) декабря при обстреле ii-дюймовыми снарядами форта
№ 2 погиб генерал-майор Р. И. Кондратенко. Он приехал для
вручения наград и участия в обсуждении плана возможных действий. Так
как во время попадания снаряда шло совещание, то вместе с
генералом погиб весь цвет штаба участка фронта крепости из 17
офицеров девять были убиты, семь ранены, один раненый вскоре

скончался. Гибель Р. И. Кондратенко ввергла гарнизон в уныние. Было ясно,
что потеря незаменима635. И без этого настроения были невеселыми.
Передвижение по городу пришлось ограничить темным временем

суток на значительном пространстве он стал простреливаться и
винтовочным огнем. Госпитали Порт-Артура были переполнены не
только ранеными, но и больными цинга приобрела характер эпидемии,

выздоравливающих становилось все меньше, так как средства
борьбы с этой болезнью закончились636. Под угрозой потери оказался
Новый город с его складами, вывозить их было некуда и не на чем637.
С 30 октября (12 ноября) была прекращена выдача мясных консервов

гарнизону, каждый день заболевали по 300 человек. Многие больные
оставались в строю, что только увеличивало смертность638. Цингу
сопровождали куриная слепота, тиф, дизентерия, разного рода горячки
и т. п. Из-за отсутствия зелени и свежего мяса резко, до 25%, выросла
смертность в госпиталях639.
9 (22) декабря А. М. Стессель отправил А. Н. Куропаткину
телеграмму с просьбой о немедленной поддержке: «В Артуре очень
незначительное число здоровых, ii-дюймовые бомбы разрушают все как
на фортах, так и внутри крепости. Суда эскадры все потоплены.
Никакой помощи я не получил ничем, а идет одиннадцатый месяц

обороны. Я не получаю от Вас никаких сведений. Японцы ничего не
пропускают. Я не знаю даже, где находится армия. Я прошу теперь скорейшей
помощи, так как, повторяю, положение очень трудное»640. К вечеру
19 декабря 1904 г. (i января 1905 г.) японцы взяли Большое Орлиное

гнездо господствующую высоту, которая позволила им начать
фланговыйобстрел второй русских оборонительных позиций, к

линии
вечеру начался отход с Куропаткинского люнета, который уже несколько

дней находился под обстрелом тяжелой японской артиллерии.
Войска вынуждены были отступить третью и последнюю линию
на
обороны, которая не была подготовлена к бою и не защищала ни от чего.

Город теперь мог прицельно простреливаться по всему пространству.
В строю имелись 13,5-14 тыс. человек на 18,5 версты периметра
обороны. Продовольствия хватило бы максимум еще на месяц, при этом
запасов мясных консервов оставалось на один день из расчета на1/

гарнизона (5064 порции).
Крепость была обречена. 19 декабря 1904 г. (i января 1905 г.)
А. М. Стессель отправил М. Ноги предложение вступить в
переговоры о сдаче. Контр-адмирал Р. Н. Вирен был поставлен в известность
об этом, чтобы иметь время для взрыва кораблей, а миноносец
«Статный» со знаменами и секретными документами был направлен в Чифу.

Прорыв был благополучным641. Японский главнокомандующий
следующий день. 20 декабря 1904 г. (2 января 1905 г.)
ответил согласием на
на военном совете начальник Квантунского укрепленного района
генерал-адъютант А. М. Стессель заявил о своем намерении

подчиненным. Начались пожары и взрывы гарнизон уничтожал
немногочисленные сохранившееся запасы, орудия, укрепления. Был взорван
сухой
док, затопленные ранее и оставшиеся на плаву корабли, мастерские,
имущество порта642. Через три дня был подписан акт о капитуляции643.
Настроения гарнизона, по разным свидетельствам, были
различными, но все сходились в главном были обессилены. Город
люди
попросту походил на госпиталь, в строю находилось не более 8-го%

здоровых людей, у многих цинготных начинались галлюцинации644.
Матросы, солдаты и младшие офицеры поначалу не знали условий
сдачи и портили все, что было возможно. В воду порта летело личное
оружие645. Множество офицеров и солдат были возмущены решением
А. М. Стесселя, некоторые хотели бежать на шаландах, но встречный
к берегу ветер исключал возможность побега. Позиций, позволявших
надеяться на продолжение успешного сопротивления, не было646.

Объективности ради необходимо отметить, что резервы обороны были
невелики. «Доблестные защитники Порт-Артура, писал один из его
создателей в начале 1905 г., сделали больше того, чего можно было
от нихтребовать, на что можно было рассчитывать, даже чего
можно было
желать. Крепость пала, сослужив добрую службу интересам
нашей полевой армии»647. А. М. Стессель и М. Ноги, встретившись

23 декабря 1904 г. (5 января 1905 г.), обменялись любезностями и
заверениями в уважении друг к другу648.
После сдачи А. М. Стессель отправил императору телеграмму:
«Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, что
военнопленными признается весь гарнизон крепости, за исключением
духовенства, медицинского персонала Разрешено

и чиновников.
возвратиться в Россию офицерам, давшим подписку, их денщикам и

калекам. Условия подписаны делегациями обеих сторон: с нашей стороны
генерал-майором Рейсом и капитаном i ранга Щенсновичем. Из

уже отправлены в день подписания на позиции восемь
гарнизона тысяч.
Из госпиталей и околотков таких, которые могли и пожелали

совершить передвижение, четыре тысячи. Нестроевых, обозных,
санитаров 1300. Чинов пограничной стражи, инженерных войск,
полевой и крепостной артиллерии 3500. Осталось в госпиталях раненых
и больных 13135, в том числе ампутированных около 300 человек.
Осталось в госпиталях офицеров, зауряд-прапорщиков и чиновников 164.
Все цифры относятся только до сухопутных войск. Красный Крест
временно остался в Артуре»649.
Условия статьи 7 капитуляции предполагали возможность
офицерам покинуть крепость и вернуться на Родину при условии
подписания особого документа, заверявшего обещание не принимать
более участия в этой войне. Такой офицер мог взять с собой вестового650.
Николай II, получив телеграмму А. М. Стесселя, немедленно ответил:
«Разрешаю каждому офицеру силу представленного ему

в
преимущества или вернуться в Россию под обязательством не участвовать более

в настоящей войне, или же разделить участь нижних чинов.
Благодарю Вас и храбрый гарнизон за блестящую борьбу»651.

У рядовых возможностей такого выбора не было, множество
матросов и солдат перед сдачейграбежи и поджоги, выйдя

начали
из-под подчинения офицеров. В

разбитых погребках нашлось
немало спиртного, что увеличило беспорядок. Попытки командиров
восстановить порядок оканчивались неудачей. Подчиненные обвиняли
офицеров в предательстве. Все это прекратили японцы, которые

ввели свои патрули652. Они начали арестовывать подгулявших матросов
и стрелков, а когда те стали оказывать сопротивление применили

силу. Были расстреляны около 40 человек653. М. Ноги попытался
побыстрее вывести пленных в Дальний, откуда их отправляли морем в
Японию. Переход был пешим, по пути от истощения умерли 40 человек,

японские врачи немедленно вернули в
Порт-Артур 1468 человек, кроме
того, были предприняты меры для помощи русским раненым и боль¬

ным654. Особенно важной была организация содержания больных и
раненых она была безупречной, питание, как отмечала одна из русских
сестер милосердия, «выше всяких похвал»655.

При осаде противник потерял около 105 тыс. человек
убитыми, ранеными и заболевшими. В момент сдачи под
командованием М. Ноги находились 97 тыс. человек656. Порт-Артур продержался
328 дней со дня первого выстрела с его батарей. Русские потери
убитыми и умершими от болезней составили 13 тыс. человек, а с учетом
потерь флота 17 тыс. Гарнизон был обречен в строю к моменту
сдачи находились 13,5-14 тыс. человек, причем около 40% из них были
больны. Примерно столько же больных и раненых содержались в
госпиталях. Японцы захватили в Порт-Артуре 546 орудий, не считая
корабельных, 32 252 винтовки, 82 670 снарядов (из них много старых

китайских, не подходивших к русским орудиям), з тыс. кг пороха, 2,5 млн
патронов, 1920 лошадей, 8о тыс. тонн угля и продовольственных

запасов по разного вида продуктам от 23 до 48 дней657. Оставшиеся
корабли были неглубокой бухте Порт-Артура. Во время отливов
затоплены в
их надстройки освобождались от воды. Уже в августе 1905 г. японцы
начали поднимать и переводить их на свои базы в метрополии для

ремонта, и вскоре часть отремонтированных русских судов вошла в
состав японского флота658.

Для японцев Порт-Артур стал символом успеха
неудачи или
в войне, «символом владычества»659. В неменьшей степени он стал

символом для тех, кто связывал надежды на его падение с
революцией. «Кровавая судьба Порт-Артура, дни которого сочтены,
«Освобождения»,
восклицал в августе 1904 г. редактор указует не на Токио,
а на Петербург. Там должна быть расплата, там ищите возмездия»660.
21 декабря 1904 г. (3 января 1905 г.) Николай II отметил в своем
дневнике: «Получил ночью потрясающее известие от Стесселя о сдаче Порт-
артура японцам ввиду громадных потерь и болезненности среди

гарнизона и полного израсходования снарядов! Тяжело и больно, хотя оно
предвиделось, но хотелось верить, что армия выручит крепость.
Защитники все герои и сделали более того, что можно было предполагать»661.
I (14) января 1905 г. император возвестил об этом стране Приказом
армии и флоту. Он заканчивался словами: «Со всей Россией верю, что
настанет час нашей победы и что Господь Бог благословит дорогие Мне
войска и флот дружным натиском сломить врага и поддержать честь
и славу нашей Родины»662. Надежды оказались ложными.

Не очень популярный сегодня в России вождь большевистской
партии был абсолютно прав, утверждая в январе 1905 г.: «Капитуляция

Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма»663. И. В. Сталин в это
время также не скрывал своей радости, считая, что наступило время

сведения монархией: «Редеют царские батальоны, гибнет
счетов с
царский флот, сдался, наконец, позорно Порт-Артур, и тем еще раз
обнаруживается старческая дряблость царского самодержавия»664. Народная

Россия, по словам П. Б. Струве, была «разбужена от векового
политического сна дальневосточной грозой»665. В начале 1905 г. он
предсказывал приход решающего момента и объединения всего общества против
самодержавия666. Вместе с внешним могуществом империи под вопрос

было поставлено и самое ее существование. «Самодержавие
ослаблено, писал В. И. Ленин. В революцию начинают верить самые
неверующие. Всеобщая вера в революцию есть уже начало революции»667.

Даже в подцензурной прессе стали возможны весьма резкие
заявления: «Японские победы не составляют случайности, и военное
счастье не перейдет на нашу сторону, пока общие условия русской жизни
не изменятся к лучшему. Это сознание с необычайной ясностью
овладело умами лучшей части нашего общества, побуждая желать
скорейшего прекращения войны во имя истинного патриотизма, вопреки
фальшивым воинственным возгласам людей, привыкших извлекать выгоды
из бедствий народа и государства»668. Настроения в стране и армии
были весьма далеки от радужных. В Петербурге назревали грозные
события. С з (16) января 1905 г. на заводах шли забастовки. 6 (19) января
на Крещенском параде и водосвятии по случайности батарея
выстрелила боевым шрапнельным снарядом по Зимнему дворцу. Был ранен
городовой, больше пострадавших не было, но все же никто не мог с
уверенностью сказать, не являлось ли это результатом умысла669.

злого
Новость о случившемся в столице быстро достигла Мукдена среди

офицеров она почти не вызвала возмущения. Всех интересовало,
скоро ли будет заключен мир. Все чувствовали, что в далекой России
начинается что-то необычное, важное и большое670.
В последние дни обороны крепости А. Н. Куропаткин решил

организовать крупную диверсию в тылу японцев. 23 декабря 1904 г.
(3 января 1905 г.) он отдал приказ о подготовке конного рейда на порт
Инкоу671. По сведениям
русской разведки, там у японцев находились
гигантские склады. Впрочем, точных данных не имелось, об объеме
накопившихся запасов судили гадательно672. Для набега был сформирован
отряд под командованием генерал-лейтенанта П. И. Мищенко673.

Бывший помощник главного начальника охранной стражи КВЖД,
принимавший участие в подавлении «боксерского» восстания и
награжденный за эту кампанию орденом Святого Георгия IV степени, он считался

знатоком Маньчжурии674. Генерал был лично храбр, физически крепок
и вынослив, не боялся ни потерь, ни ответственности, пользовался
любовью подчиненных675. Его отряд 71 эскадрон и сотня при поддержке
22 орудий и четырех пулеметов X. Максима был создан всего за
четыре дня из кавалерийских частей, имевшихся в трех русских армиях676.
С кавалерией происходило то же, что и с многими частями
пехоты по приходу в армию части

разрывались, вместо полков
появлялись раздробленные эскадроны и сотни, их командиров занимали
бессмысленными поручениями и т. п.677 Теперь разодранную на
составные конницу нужно было снова собрать в единое целое. Командующие

не были извещены о цели операции, которую уже активно обсуждали
в подчиненных им частях. За четыре дня были созданы новые дивизии
практически из всего, что было под рукой, включая отдельные сотни
пограничной стражи и команды конных добровольцев678. Некоторые
части конницы, как, например, 4-я донская казачья дивизия, были

воодушевлены перспективой уйти в набег. Вопрос о том, как он будет
организован и куда направлен, обсуждался повсюду, вплоть до улиц
Мукдена. К П. И. Мищенко стали обращаться с просьбами о включении

в состав подчиненных ему частей офицеры и корреспонденты газет679.
В процесс формирования отряда активно вмешивался А. Н.

Куропаткин. «В дополнение к упомянутому выше распоряжению,
отмечал В.Ф. Новицкий, из штаба главнокомандующего было получено
в течение 23-25 декабря несколько распоряжений, касавшихся
различных частных вопросов по организации и снабжению различных конных

частей, отправлявшихся в состав конного отряда г.-ад. Мищенко: о
выделении конницы из отряда ген.-м. Коссаговского, обозе,

о вьючном
о запасах продовольствия и о картах района Хайчен-Гайчжоу и Инкоу.

Читая эти документы, поражаешься этой непостижимой склонности
человека, стоявшего во главе 250 ооо массы войск, углубляться в
мелочные распоряжения административного характера, путаться в
распределении батальонов, сотен и охотничьих команд, навязывать таким
крупным начальникам, как командующие армиями

командиры и
корпусов, соображения
свои пустяшным вопросам»680. Не были
по самым
предусмотрены лишь «пустяки»: конский состав был плохо

подготовлен к пробегу, в отряде не имелось переводчиков с
длительному
японского захват трофеев и пленных терял всякий смысл, документы
невозможно было прочитать, пленных допросить681.

Сбор информации о цели набега Инкоу был организован
из рук вон плохо. Не имелось точной информации о гарнизоне
станции назывались цифры от 300-400 до 4-5 тыс. человек. На самом

деле непосредственно перед выходом отряда П. И. Мищенко в
набег японцы усилили гарнизон до 1200 человек682. Слабо подготовлен

был и состав идущих с отрядом вьючных транспортов. Для него
собирались мулы, в основном это были слабые животные, негодные для
первозки вьюков683. 27 декабря (9 января 1905 г.) П. И.
1904 г.
Мищенко выступил в набег, сопровождаемый вьючным обозом в 1500
вьюков, а каждый всадник вез с собой еще и запас продовольствия на два
дня. Отряд проходил в среднем в сутки 31 версту, то есть столько же,
сколько и пехота ускоренным маршем, в то время как его разъезды
до 70-80 верст. При движении вновь сказалось почти полное отсутствие
хороших карт на имевшихся были изображены только крупные
населенные пункты, окруженные пустым белым пространством.

Снабжение японской армии велось по линии Дальний Дашичао Ляоян,
но отряд П. И. Мищенко был нацелен на порт Инкоу, лежащий в
стороне от нее и к тому же замерзший. В результате путаницы в управлении
набег превратился, по словам одного из его участников, в «наполз».
О внезапности при таком движении и речи быть не могло,
следовательно, не могло быть и успеха. Русская кавалерия не смогла взять

Инкоу, хотя П. И. Мищенко и поставил задачу разгромить город
порт. и
В сложившейся уже практике участвовала примерно четверть

атаке по
отряда, остальные обеспечивали тыл, охрану обоза и т. д. Понеся

потери, отряд вынужден был отойти. Кавалерия за весь рейд не
разрушила ни одного из имевшихся на данном отрезке четырех крупных
мостов (конных саперов использовали как обычную кавалерию),
успехи ее свелись к уничтожению нескольких тыловых команд (до трех
рот), боо арб с припасами с грузом в 35 тыс. пудов, нескольких
интендантских складов, организации крушения двух поездов, порче
железнодорожного полотна и телеграфных столбов, которые были
исправлены японцами максимум за шесть часов. Единственной удачей
рейда было отступление, во русской кавалерии
время которого
удалось ускользнуть от пытавшегося перехватить ее противника. Приведя
с собой 19 пленных из захваченных 234, П. И. Мищенко потерял в
рейде 40 офицеров и 361 рядового684. Медлительность русской конницы

заставила английского наблюдателя при японской армии предположить,
что с отрядом П. И. Мищенко двигалась и пехота. Рейд был хорошо
задуман, но плохо исполнен685.
В телеграмме на высочайшее имя от i (14) января 1905 г. А. Н.
Куропаткин значительно занизил свои потери (три убитых и го раненых
офицеров, 15 убитых и 59 раненых рядовых) и дал более радостную
картину результатов набега: «Сегодня мною получены два донесения о дей¬

ствиях нашей конницы. 28 декабря вечером изрублены полторы роты
пехоты и пол-эскадрона драгун; только наступившая темнота дала
возможность небольшой части японцев уйти вразброд. В ночь на 29
декабря нашими разъездами испорчено полотно железной дороги, порваны

телеграфные провода, произведено крушение поезда с двумя
паровозами»686. Однако таким образом обеспечить благоприятные условия для
перехода в контрнаступление не удалось, результаты набега
подействовали на моральное состояние русских войск и на их доверие к
командованию далеко не самым блестящим образом.

Получив известие о падении Порт-Артура, командующий
2-й армией генерал О.-Ф. К. Гриппенберг предложил перейти в
наступление до подхода армии М. Ноги под Мукден. А. Н. Куропаткин с
трудом согласился, но отказался выделить для операции резервы. Личный

состав трех русских армий вырос с 210 тыс. человек в ноябре 1904 г.
до 300 тыс. человек в январе 1905 г. Увеличились и качественные
показатели в армиях находились 5600 офицеров, приблизительно по 15
на батальон, на вооружении состояли н86 полевых и 6о осадных

орудий, 90 мортир (из них 30 осадных), 44 пулемета. В отличие от
других позиций, создававшихся за два-три месяца до подхода неприятеля,
здесь укрепления строились поблизости от японцев, к тому же зимой.

Это была крайне тяжелая работа. Отдельно стоявшие деревни и дворы
превращались в опорные пункты, глинобитные и каменные здания
фанзы и ханшинные заводы в центры обороны687.
Естественно, что и японцы не сидели сложа руки и также
готовили свои позиции к будущему сражению. О.-Ф. К. Гриппенберг был
против лобовой атаки укрепленного японцами фронта. С его точки

зрения, значение имела только японская армия, а не деревня Сан-
депу, через которую он и предлагал начать глубокий фланговый
обход противника силами до семи корпусов. В результате 12 (25) января
1905 г. началось наступление на Сандепу, которое фактически
проводилось только силами I Сибирского корпуса генерал-лейтенанта
барона Г. К. Штакельберга.
Наступление развивалось успешно, но медленно. Из 120
батальонов, 436 орудий 2-й Маньчжурской армии в бой были
92 эскадронов и
введены 40 батальонов, 14 сотен, 140 орудий, то есть около 30%, на

следующий день количество задействованных сил возросло до 64
батальонов, четырех сотен, 220 орудий, то есть до 50%. Остальные войска
практически полностью бездействовали688. Учитывая то, что в
командование корпусом и артиллерией постоянно вмешивался А. Н.
Куропаткин, приводя в расстройство заранее составленные планы, и то,

что поддержки Г. К. Штакельберг практически не получил, не
удивительно, что наступление закончилось без результата. Русские потери

составили около 12 тыс. человек, из которых 7 тыс. пришлись на I
Сибирский корпус, японские около 9 тыс. человек689. 2-я армия
растянулась в линию без резервов за ней. Командование своими
конфликтами и перестановками подарило десять дней противнику, и вместо
удара по тылам наступление встретило хорошо организованную

оборону690. Переброшенные позже части использовались без успеха. Один
из полков с вечера до утра получил четыре разных приказа, которых
пришлось выполнять на морозе. При этом подробных карт у офицеров
не было, никто не знал точного направления движения691. А. Н.
Куропаткин полностью потерял последнюю возможность разбить И. Ояму
до подхода подкреплений692.
К началу февраля 1905 г.
Маньчжурских армиях числились
в
377,5 батальона (276

штыков), 144 эскадрона и сотни (15727
тыс.
шашек и сабель), 11,75 батальона инженерных войск (2144 человека),
1089 полевых орудий, 178 осадных и поршневых орудий, 78 мортир

и 56 пулеметов693. С подходом армии М. Ноги японская группировка
под Мукденом орудий
стала насчитывать 270 тыс. человек при юоо
и Русский главнокомандующий опасался за сохранность

254 пулеметах.
железной дороги в тылу. Перед самым началом сражения два японских
эскадрона по юо отборных кавалеристов в каждом совершили из

района Ляояна рейд в глубокий тыл русской армии. Один из них 30 января
(12 февраля) взорвал настил двухпролетного железнодорожного моста

недалеко от станции Фанцзянтунь (отремонтирован через 17 часов),
приблизительно в 120 км севернее Сыпингая, другой 5 (18) февраля

совершил набег на станцию Яомынь в 270 км от Сыпингая. Заметить
или разбить эти мизерные силы войска, охранявшие тыловые
коммуникации, не смогли. Японцам удалось уйти от довольно энергичного
преследования.
В штаб главнокомандующего немедленно поступили
панические сообщения один из японских эскадронов был оценен как отряд
в четыре эскадрона, четыре роты пехоты, посаженные на коней, з тыс.
хунхузов. Хунхузы действительно постоянно нападали на русские

железные дороги, иногда их небольшие, как правило, отряды
действительно собирались в значительные по численности банды. Японцы
снабжали их оружием и инструкторами. Однако хунхузские отряды никогда
не выдерживали столкновения с частями русской армии,
пусть и
уступавшими им в численности. Всего за время боевых действий было
отражено по нападений на КВЖД. Но после набегов двух эскадронов

противника общая угроза коммуникациям в русском штабе была
оценена в 30 тыс. человек. В результате к охранявшему железную дорогу
Заамурскому корпусу пограничной стражи А. Н. Куропаткиным были
прибавлены еще 25 тыс. человек при 36 орудиях. Вообще перед
Мукденом Транссиб охранялся вплоть до мостов через Волгу. В
Маньчжурии на версту железной дороги приходились по 28 человек охраны, эта
численность постепенно сокращалась по

направлению на запад,
доходя до двух-трех человек у Волги694. Японская кавалерия отвлекла
значительные силы с фронта ценой нескольких раненых, это был явный

успех695. После этого набега сообщения о формировании японо-хунхуз-
ских отрядов для нападения на железную дорогу в тылу стали
восприниматься весьма серьезно. Оценка численности таких отрядов

колебалась от 500 до го тыс. человек696.
Почти на каждую угрозу воображаемую
реальную и
главнокомандующий реагировал привычке суетливо и сумбурно. До

по
подхода армии М. Ноги из-под Порт-Артура японцами был распущен слух

о ее возможном движении к Владивостоку. Немедленно последовало
решение А. Н. Куропаткина создать сводную бригаду, сняв по роте

из каждого полка i-й армии. Новое импровизированное соединение
было направлено во Владивосток для создания там новых таких же
единиц697. Значительная часть армии, таким образом, была
фактически выведена из строя импровизирующим главнокомандующим. В
ближайший тыл были выведены 4-я Донская казачья дивизия и 2-я бригада
41-й пехотной дивизии XVI армейского корпуса всего 12
эскадронов, 34,5 сотни (около го тыс. человек), 24 пеших

батальонов, восемь
и 12 конных орудий698. «Таким образом, справедливо отмечал

исследователь японской кавалерии, 300 всадников отвлекли в
решительную минуту от решительного пункта по крайней мере 8ооо бойцов,
а чего доброго и 20 ооо. Японская конница имела полное право
гордиться таким блестящим результатом»699. К этому можно добавить
как и японское командование, которое управляло своими войсками
по-другому...
По свидетельству Г. Танаки, бывшего время войныво
адъютантом генерала Г. Кодамы, начальника штаба маршала И. Оямы, во
время битвы под Мукденом в японском штабе не было никакого

возбуждения. К началу сражения штабная работа была закончена,
в основном
и большую часть битвы маршал и начальник его штаба Г. Кодама

играли в крокет, отрываясь на несколько минут для небольших
изменений. Также спокоен был и Т. Куроки во время Ляоянского сражения.
Разговаривая после Мукдена с британским журналистом, попавшим

в японский русскими, он высоко отозвался только о
плен вместе с
русского солдата.
качестве Ни один из генералов армии противника не
вызвал его интереса: «Они все на одном уровне»700.
Не зря рейд на Хайчен полковника Я. Ф. фон Гилленшмидта

5-ю (18-23) февраля 1905 г. силой в четыре сотни в тыл японцам,
совершенный в ответ на действия японской кавалерии, не привел ни к

каким последствиям в японской дислокации. Необходимо отметить, что
вопреки уничтожающей критике русской кавалерии, которая вообще

распространилась после набега на Инкоу, этот рейд
продемонстрировал ее неплохие возможности. Я. Ф. фон Гилленшмидт подготовил
выступление в секрете и командовал своей частью, которая смогла пройти

за пять суток 375 верст, то есть по 75 в сутки701. Правда, русские
кавалеристы добились мизерных результатов взрывом был незначительно
поврежден однопролетный ю-саженный (21 м) железнодорожный мост,

но японская штаб-квартира продемонстрировала большую выдержку,
чем А. Н. Куропаткин и его ближайшие сотрудники702.
Первоначально русское командование планировало измотать

противника в обороне на плацдарме на реке Хуньхэ и затем перейти
в контрнаступление. Позицию начали создавать еще в апреле 1904 г.
из расчета на корпус для прикрытия переправ, а затем она постоянно
расширялась и получала дополнительные укрепления703. Здесь

Маньчжурская армия под командованием генерала от
располагалась з-я
кавалерии А. В. Каульбарса. Плацдарм был прилично укреплен. На нем

были построены три редута и четыре люнета, укрытия для стрелков,
одиночные ложементы. Перед этими позициями были установлены
проволочные заграждения, вырыты две линии «волчьих ям», перед
каждым укреплением на подходе к первой линии заграждений
установлены по ю фугасов704. В тылу протянули до 20 верст дорог, через Хуньхэ
построили шесть мостов, частично для пешеходного, а частично для
колесного движения705. Поскольку после падения Порт-Артура время
стало работать против русской армии, планы изменились. Но методы

действий оставались старыми.
Сандепу было приостановлено. Пришло время
Наступление на
полной пассивности, выжидания и противоречивых приказов706. «Все

настаивают на скорейшем наступлении русских армий на японцев,
отмечал в своем дневнике от 5 (18) февраля генерал-лейтенант Н. П. Ли-
невич, Куропаткин
но все медлит и медлит»707. Но медлил не
главнокомандующий. А. В. Каульбарс, принявший к тому времени
только
командование 2-й армией, назначил на воскресенье, ю (23)

февраля, отдых войскам. Так как начинать наступление в понедельник ко¬

мандующий не хотел, считая это плохой приметой, он перенес начало
операции на 12 (25), вторник. В какой-то степени суеверные опасения

А. В. Каульбарса оправдались п (24) февраля А. Н. Куропаткин
отказался выделять из резерва для поддержки какие-либо силы, а в ночь
с понедельника на вторник, минуя командующего 2-й армией, вывел
из его подчинения I Сибирский корпус708. В штабе

главнокомандующего получили информацию о том, что противник концентрирует против
2-й армии значительные силы 115-125 тыс. человек против 86 тыс.
у А. В. Каульбарса709.
человек
Войска этого, конечно, не знали, и готовились к атаке. Она

должна была начаться в об.оо 12 (25) февраля. Однако вместо
артиллерийской подготовки на позициях установилась мертвая тишина. Штаб
армии получил приказ об отмене в 02.00 и успел известить штабы

корпусов и отрядов в 05.30. До недоумевающих частей и младших
командиров этот приказ дошел приблизительно в 07.30. В качестве

объяснения предложили версию об утере секретности. Вслед за приказом
последовала перетряска части командования710. Примерно то же
самое происходило и в з-й армии. «Около и часов вечера п февраля была
получена диспозиция з-й Маньчжурской армии, вспоминал офицер
штаба VI Сибирского корпуса, в коей, между прочим, указывалось,
что з-я армия, сохраняя занимаемое ею ныне оборонительное

расположение, должна быть готовой к оказанию содействия 2-й армии,
которая 12 февраля начнет наступление против левого фланга
противника. Соответствующие распоряжения уже были начаты,
расположения
но около 2 часов ночи приостановлены ввиду телефонограммы штаба
армии, что наступление 2-й армии отложено»711. Зато с утра 12 (25)

февраля А. Н. Куропаткин начал выдергивать части из плацдарма на Хунь-
хэ712. Выполнить свой план ему так и не удалось.

12 (25)
февраля 1905 г. началось японское наступление под
Мукденом. Маршал И. Ояма атаковал частью своих сил укрепленные
русские позиции с фронта, отправив армию М. Ноги в дальний обход с
целью выхода во фланг и тыл русских армий. Они занимали фронт длиной
в 150 км (с охраняющими отрядами). Ее левый фланг на протяжении

45 км прикрывала i-я армия Н. П. Линевича 107 тыс. человек, 370
орудий и 22 пулемета. На правом фланге длиной 25 км армия А. В. 2-я
Каульбарса юо тыс. человек, 439 орудий и 24 пулемета. В центре
стояла з-я армия А. А. фон Бильдерлинга, имевшая на 20 км фронта 68 тыс.
человек, орудий и го пулеметов. Им противостояли пять японских

266
армий общей численностью 270 тыс. человек, 1062 орудия и 200

пулеметов713. Моральное значение преимущества в автоматическом оружии

было весьма велико. Русские войска называли его «чертовой поливай-
кой» и начали ценить пулеметы выше орудий714. «Во время Мукденских
боев, говорит японский отчет, армия наша уже получила в
достаточном количестве пулеметы, что увеличило ее силу. Офицеры и

нижние чины глубоко верили в оружия, когда начинался
силу огня этого
бой, все с нетерпением ждали треска пулеметов со своей стороны, как

крестьяне ждут шума капель дождя в знойное лето»715.
Японская армия впервые получила пулеметы системы
Максима в конце японо-китайской войны, но не успела их использовать.
Однако японцы заметили эффективность этого оружия, несколькими
образцами которого владели китайские части. В промежутке между
1895 и 1904 гг. шли испытания, в ходе которых японское командование
стало склоняться в пользу системы Гочкиса. В части эти пулеметы
стали поступать уже в ходе войны716. В результате японцы, почти не

имевшие автоматического оружия в начале боевых действий, к концу войны
в каждом полку располагали пулеметной ротой из семи-восьми
пулеметов. Японские отчеты говорят о высокой эффективности использования
этого оружия как для отражения русских контратак, так и для
подготовки собственных наступлений717. Все это также сказалось в
мукденском сражении японцы обладали превосходством в средствах

обороны, что позволяло им экономить силы на второстепенных участках
для концентрации на важных направлениях.
Сражение стало увеличенной и ухудшенной для русских армий
копией Ляояна. Японцы осуществляли излюбленный прием
окружения, пытаясь отсечь русские армии от железнодорожной артерии.
Маршал И. Ояма, поклонник стратегии, являвшийся во время
прусской
франко-прусской войны представителем японской армии при
германском командовании, настойчиво пытался реализовать идею «Седана»,
но только в этот раз путем не одностороннего, как под Ляояном, а
Русская стратегия долгое время приучалась

двустороннего обхода. на
примереЕвропейского театра военных действий к мысли о необходимости

действия из польского выступа, от внутренней коммуникационной
линии. Нечто подобное происходило и в Маньчжурии.
Главнокомандующий русскими армиями полностью

подстраивался под волю противника, диктовавшего ее многочисленными
демонстрациями, и постепенно терял контроль над войсками. Так А.Н.

Куропаткин действовал сражения. Как
с самого начала двухнедельного
только обнаружилось наступление противника против армии Н. П. Ли-
невича, так все приготовления 2-й армии к атаке были отменены

и часть ее войск, выполняя приказание главнокомандующего, по ело-

вам М. В. Алексеева, в то генерал-квартирмейстера з-й
время армии,
«как угорелые овцы, шарахнулись... к левому флангу»: «Общее
убеждение, что силы там у японцев скромные, что действия их там, хотя, как
всегда, и энергичные, имеют характер демонстративный. Но они
знают, по-видимому, характер нашего Главнокомандующего: усиленными

переходами все, что было возможно, направлено туда, в эти горы, где
и развернуть такие силы трудно. Словом там, на перевалах, узких
путях собрана половина всех наших сил»718.
Русские войска с успехом отражали атаки японцев, а их
главнокомандующий, отказавшись от собственных планов перехода в

наступление, создавал импровизированные отряды, выдергивая из корпусов
и дивизий полки, батальоны, роты и даже взводы. В тылу возникла
чудовищная путаница. 14 (27) февраля флангах
кавалерия, стоявшая на
русской армии, вскрыла обходное движение японцев. 16 февраля (i

марта) выяснилось, насколько большими массами движется противник
некоторые из его колонн достигали до 4 верст в глубину719. В этот день
разведка донесла, что обходные колонны японцев, движущиеся на
левом фланге, принадлежат к армии генерала М. Ноги. Японцы

наступали энергично и уверенно и при обстреле русской артиллерией даже
не разворачивали свои колонны они торопились зайти в тыл
Маньчжурских армий720.
Когда обнаружилось движение войск М. Ноги, им было нечем
эффективно противостоять. Переброска войск с правого фланга на
левый ослабила 2-я армию А. В. Каульбарса, и на нее навалились
японцы. А. Н. Куропаткин уже 15 (28) февраля предупредил командующего
З-й армией А. А. фон Бильдерлинга, что большая часть его общего

резерва израсходована на поддержку i-й и 2-й армий721. Перебрасывая
резервы с одного участка на другой, А. Н. Куропаткин вводил их в бой
по частям и без достаточной координации, невозможной в созданных
им же самим условиях. Например, 18 февраля (3 марта) стрелковую

бригаду, отразившую несколько атак японцев, вывели с линии
фронта и разделили на отряды. Вскоре она прекратила свое существование

как боеспособное соединение. «Были мы под начальством генералов
Церпицкого, Мылова, Петрова, Голембатовского, Ганненфельда,
Кузнецова и других, вспоминал офицер бригады. Переходили
иногда несколько раз в день из отряда в отряд, из одного корпуса в другой,
потеряв всякое понятие, делается»722.
что вокруг нас
«Отрядомания» Мукденом достигла пика: для прикрытия

под
фланга отступавшей русской армии был сформирован сводный
отряд Генерального штаба генерала от кавалерии М. В. фон дер Лауница

силой в 5i батальон
из частей всех трех армий, и корпусов, 16 дивизий
и 43различных полков723. Отряд обеспечивал выход 2-й армии из полу-

окружения, в котором она оказалась724. Кроме этих батальонов в него
входили 20
УА сотни и эскадрона и 132 орудия (из пяти артиллерийских
бригад). Мало этого, отряд еще делился на четыре отдельных отряда.
Более мелкие соединения также формировались по принципу
калейдоскопа. Для формирования этих новых единиц командование
частей отдельные роты, взводы и даже отделения. Смешение
выдергивало из
войск достигло уровня хаоса, войска не знали своих командиров,

командиры войска, все вместе соседей.
В штабе М. В. фон дер Лауница (если этот термин применим
к тому, с чем он вынужден был начинать руководство своим отрядом,
а именно Генерального штаба и два адъютанта
полковник
генерала) эффективно действовала только лишь связь с главнокомандующим,

которая поддерживалась по телефону. Командиры вновь прибывавших
частей не могли получить ни информации об общей ситуации, ни
точных указаний к действию, нельзя было представить, где именно
расположен отряд М. В. фон дер Лауница. Даже организация

нормального снабжения таких отрядов была почти невозможной, управлять ими
было очень трудно, активно использовать нельзя. В этом состоянии
они могли лишь обороняться порознь725.
Управление отрядами было также весьма сумбурным. Так,
например, с 14 по 15 (с 27 по 28) февраля конный отряд, начав с 14 сотен
и шести орудий, неоднократно менял свой состав и структуру. За эти
дни им командовали четыре генерала, но отряд не получил ни
одного приказа об активных действиях, кроме приказа защищать Мукден

с севера (с 500 шашками!)726. Что касается отряда М. В. фон дер
Лауница, то он должен был не только прикрыть отступление 2-й и з-й армий,
но и отбросить противника727. Постепенно сокращалась и
боеспособность В той же з-й армии вскоре осталось около 40

частей-доноров.
батальонов, то есть из трех корпусов остался приблизительно один. «Но
если бы это был корпус! писал М. В. Алексеев. Нет, это были
клочки трех корпусов, а остальные клочки пошли по батальону во 2-ю
армию. Что там была за организация! Это лоскутное одеяло; забвение

всех основ, всех правил и законов организации»728. А. В. Каульбарс
не предпринимал ничего без санкции А. Н. Куропаткина. 17 февраля
(2 марта) было абсолютно непонятно, кто командует 2-й армией. «В эти
дни, 17-22 февраля, отмечал офицер ее штаба, исчезли
растворенные в различных отрядах не только корпуса, но и дивизии нашей

2-й армии»729.

В задержанной военной цензурой телеграмме корреспондент
«Нового времени» Ольгинский (А.А. Березовский) сообщал: «Начать
февраля у нас не было ни одной цельной комплектной
с того, что к 22
боевой части. Целые полки, батальоны, даже отдельные роты

вырывались из своих тактических единиц и усылались то на правый, то на
левый фланг, нередко на 70-80 верст расстояния... Менялись,
смешивались, перепутывались не только части, но и начальники их... Никто,
говорю убежденно, никто не знал, у кого он находится, кто у него
справа или слева, где его начальник. Ординарцы, посылавшиеся передать
приказания, были самыми несчастными людьми, и вот когда
неожиданно началось отступление, естественно, что разрозненная армия пошла
вразброд»730. Неразрозненными оставались только I Сибирский корпус

и 25-я пехотная дивизия731.
В результате с огромным трудом М. Ноги был приостановлен,
но Т. Куроки атаковал и прорвал фронт ослабленной i-й русской
армии генерала Н. П. Линевича. Мукден стал яркой демонстрацией
кризиса системы управления. Войска ждали приказа о переходе в
наступление и готовились к нему. Их ждало разочарование732. Японцы при
поддержке 280-мм мортир начали штурм Путиловской сопки, солидно
укрепленной русскими саперами. Разумеется, эти укрепления не
укрытия от обстрела такими снарядами. Он, по свидетельству

могли дать
очевидцев, был весьма интенсивным: «Сопка настоящий вулкан,

изрыгающий огонь и железо»733. Артиллерийский огонь был
исключительно энергичным. «Путиловская Новогородская сопки
и в эту ночь
на 17 февраля кипели в огне, вспоминал П. Н. Краснов. Точно

огнедышащие вулканы во время извержения были их склоны.
Вспышки пламени, столбы земли и дыма, внезапно освещенные взрывом,
шли непрерывно по ихскатам»734. Перед 4-й армией генерала М. Нодзу
была поставлена задача удержать русские войска на позициях, ее
солдаты шли вперед, потерями735. Впрочем, натиск японцев

не считаясь с
был отражен. 17 февраля марта) гарнизон Путиловской отбил

(2
четыре штурма, но в ночь на следующий день позиции пришлось оставить
из-за угрозы обхода с тыла736.

Уже 18 февраля (3 марта) был начат отвод частей с передовых
позиций. Перед этим началось уничтожение складов, ночью огонь
пожаров привлекал внимание японской артиллерии. Утром войска

двигались буквально по пепелищам собственных запасов737. В
непосредственном тылу армии были сконцентрированы

многочисленные склады. Их располагали поближе передовой для того, чтобы
к
облегчить бесперебойное снабжение после перехода в наступление738.

Эвакуировать их не было времени. Армия уходила, бросая
огромные запасы обуви, продовольствия в зерне, сухарях, целых горах
мороженой рыбы и мяса. Первоначально их запретили поджигать, так

как боялись, что дым потянет на позиции за реку Хуньхэ и тем
облегчит японцам наступление. С территории складов были сняты караулы,

и некоторые командиры разрешали солдатам «попользоваться» этими
запасами. Их оставление в неприкосновенности многим было

непонятно и, казалось, еще более ухудшало моральную обстановку
внезапного отхода. Однако то, что за этим последовало, было ужасно. Начались
грабеж и разложение частей739. Для того чтобы избежать эксцессов,
бочки со спиртом и водкой начали разбивать, но и это не помогало.
Солдаты набрасывались на них, «как и черпали всем,

саранча», чем
было можно, из бочек и ручьев спиртного, бежавших по земле740.
Хватая все, что попадалось под руки, люди скоро понимали, что
награбленного им не унести, и через 100-200 шагов освобождались от
добычи, бросая ее на землю и затаптывая в грязь. К счастью, противник

не обстреливал и не преследовал, иначе эта толпа не смогла бы
переправиться через реку741.
Когда склады начали поджигать, загоревшиеся огромные
скирды гаоляна осветили пространство на версту по периметру, и тут пошел
снег. Пехота отступала на каком-то апокалиптическом фоне: «Кругом
пылали огромные пожарища; пламя горячими языками поднималось
почти к самым низко ползущим над землею тучам, из которых на
землю медленно падали снеговые хлопья. И при свете

пожарищ эти
медленно падающие хлопья и тучи, и земля были красны, и казалось,

что падающий на землю снег покрывает ее красным покровом; как
будто кровью поливались теперь эти ужасные поля, на которых в
беспорядочном хаосе перемешались повозки и орудия, голодные и
усталые лошади и не менее голодные и утомленные люди, которые не
спали уже третью ночь»742.

Все это сразу же сказалось на настроении войск. «Движение шло
как-то вяло: люди, совершенно не спавшие всю ночь и тяжело
нагруженные, шли медленно, точно оттеняя этим неохоту бросать места, где
ждали решительных боев»743. В ночь с 22 на 23 февраля (с 7 на 8
марта) А. Н. Куропаткин начал выводить войска с плацдарма, который
предполагалось использовать для начала контрудара, на реку
Хуньхэ. Отступление носило импровизационный характер.
Подготовленными были только переправы пять мостов обеспечивали
отступление двух русских корпусов, находившихся на плацдарме744. Люди шли
в темноте, не зная конечной цели движения, не понимая приказов, ни¬

кто не имел представления о том, кто находится по соседству. Они
начинали нервничать745.
Ситуация осложнялась тем, что ночной отход был плохо
организован и в другом Так,

отношении. в частности, в
ряде случаев
пехоте и артиллерии были выделены для движения две дороги, в то
время как имелась одна, на которой они в конечном итоге и собрались746.
Обозы, артиллерия, пехота перемешивались, шедший здесь офицер
записал в дневнике: «...творится что-то невообразимое,

беспорядочное, хаотическое»747. В з-й армии вскоре догадались отдать
распоряжение поджигать склады, не дожидаясь того, как они станут
непреодолимым соблазном для измученных и голодных частей. Каждые десять
минут в штаб армии докладывали о том, что подожжена очередная
деревня или склад748. Это происходило ночью, офицерам трудно было
поддерживать порядок, а в это время справа и слева от дороги занимались
огромные пожары, освещавшие плацдарм, гремели взрывы в
горящих складах взрывались боеприпасы749. «Все это, вспоминал один
из командиров, производило отвратительное впечатление и
нервировало людей»750.
Наличие армейских запасов в ближайшем тылу сыграло самую
злую роль при отступлении, практически повсюду возникали одни
и те же картины. При отходе и войска 2-й армии наткнулись на свои

склады. До последнего момента там поддерживался почти
идеальный порядок стоял караул, даже подъезды к большим
деревянным были аккуратно подметены. Но как только был отдан
баракам
приказ об уничтожении имущества, немедленно началась
вакханалия его «спасения от неприятеля». Сказалось отсутствие
надежной военной полиции, немногочисленные часовые были сметены
отступавшими751.
Впереди была другая проблема река. Сама Хуньхэ была
покрыта льдом и неширока, всего около 40 м, но расстояние между ее
берегами в три-четыре раза превосходило русло, к тому же они были высокие.
Спуски и подъемы были готовы только у мостов. Только отсутствие
преследования позволило избежать больших проблем752. Прикрывавшие
отход части не встретили соблазна в виде оставляемых складов и
действовали организованно и четко. Некоторые части, отразив
исключительно энергичные атаки, выходили из такого близкого контакта с
противником, что были слышны разговоры передовых постах японцев753.

в
Последние пять батальонов и строители конно-железной дороги

отступили в полном порядке, буквально перед носом японцев вывозя
секции переносного железнодорожного полотна. К счастью, японцы дали

русским частям переправиться через реку и только после этого
продолжили наступление754.
Но худшее было впереди. 24 февраля (9 марта) А. Н. Куропаткин
отдал приказ об отступлении, которое не смог организовать. Неудачное
сражение под Мукденом катастрофой
закончилось время именно во
отступления от города. В результате

неудовлетворительной работы штаба
главнокомандующего 25 февраля (го марта) дефиле в на Мандаринской
дороге за Мукденом перемешались войска 2-й и з-й армий с обозами
и тыловыми службами, всего свыше 300 тыс. человек 370
батальонов, приблизительно гооо орудий, десятки тысяч повозок755. Обозы,
госпитали, гурты скота все это создавало чудовищный хаос при
неорганизованном движении756. Войска отступали после тяжелых боев,

через поля, покрытые убитыми и ранеными, не оказывая помощь
последним. Люди на месте падали в сон

при редких остановках.
Настроения были таковы, что только слуха о приближающейся японской
кавалерии хватало для паники757. Тем не менее до смешения войск 2-й

и з-й армий на выходе из Мукдена отступление з-й армии шло в
относительном порядке.
февраля (9 марта) в 18.00 штабс-капитан А. А. Свечин (обер-
24
офицер для поручений при управлении генерал-квартирмейстера)
известил по телефону М. В. Алексеева, что японцы перешли Хуньхэ
на участке IV Сибирского корпуса и устремились в тыл армии, за
Мукден, к поселку Пухэ. С утра бушевал ураган, несший на русские
позиции тучи пыли, видимость не превышала десяти шагов. Под покровом

песчаной бури противник и перешел по льду реку.
Главнокомандующий был извещен о прорыве приблизительно в 19.00. Через час в штабе
З-й армии получили приказ А. Н. Куропаткина об отходе по
Мандаринской дороге. Сразу были собраны все офицеры, которые начали писать
под диктовку М. В. Алексеева диспозицию для отхода корпусов. Приказ
был дублирован по телефону, работа закончена в 22.00. Приказ

гласил: «24 февраля 1905 г. Между 9-10 часами вечера. Восточная Импань.
З-й армии предписано с наступлением темноты отойти от
укреплений вдоль Мандаринской дороги,

предмостных не втягиваясь в Мукден.
2-й армии задерживать противника до отхода з-й армии из
предмостных укреплений и затем отойти вдоль железной дороги, прикрывая
движение з-й армии от ударов с запада»758.
Отход был тяжелым,
песок и пыль, которые ветер нес в лицо
отступавшим, не только слепили, но и портили оружие. Затворы

винтовок засорялись и выходили из строя759. Поднимавшееся в облаках пыли
солнце было тусклым, ориентироваться на местности и поддерживать

связь с соседями было невозможно760. Так как Мукден официально
оставался нейтральным городом, русские войска его не занимали и
обходили вдоль стен, где дорог и мостов, естественно, не существовало. Часть

корпусов смогла выступить только с опозданием в несколько часов
от 23.0024февраля (9 марта) до 01.0025 февраля (го марта). Войска

двигались зигзагообразными колоннами, буквально наощупь находя
себе путь, связь корпусов со штабом армии и соседями была
потеряна761. Под утро ветер стих. Войска отступали широкой волной,
постепенно перемешиваясь друг с другом: «...вся огромная площадь,
которую видел глаз всадника, была сплошь покрыта отступавшими, и все
тянулись одну точку: Мукден»762.

в в
Около 04.00 25 февраля (го марта) штаб з-й армии также начал
отступление в тыл. М. В. Алексеев в это же время выехал на

Мандаринскую дорогу и увидел на ней результат слияния обозов, артиллерии
и войск 2-й и з-й армий: «Море-море повозок вливалось потоками с
различных боковых дорог. Беспорядочно, в несколько рядов все это

тянулось к северу, и тянулось почти до го час. утра. Только в и час. могли
тронуться наши ничтожные по силе войска з-й армии»763. На самом

деле положение ранним утром 25 февраля (го марта) было куда более
худшим. Беспорядок приводил к пробкам, в которых колонны
больше простаивали, чем двигались. В толкучке все перемешалось.
Генерал из штаба 2-й армии так описал картину, которую он застал около
об.оо: «При выходе из

Мукдена на Мандаринскую дорогу мы сразу
наткнулись на такой такой вопиющий беспорядок, который
хаос и
далеко превосходил самые мрачные представления мои о беспорядочном
отступлении. Со всех улиц Мукдена и вообще со всех сторон повозки,

пушки, команды, или, вернее, толпы людей, спешили на
Мандаринскую дорогу, и у самого выхода из города образовалась какая-то
беспорядочная масса, которая сама себе не давала возможности двигаться.
Туг были и понтоны, которые, неизвестно для какой надобности

держались до последнего времени в Мукдене764 и санитарные транспорты,
и повозки артиллерийских парков, и патронные двуколки, одним
словом, повозки обоза всех трех разрядов, артиллерийские орудия и
толпа будто бы искавших свои части людей; все это не только не было
распределено по родам повозок, но не было даже вытянуто в одну, две,
три, хотя бы линий, а составляло доподлинно какую-то
в десять
громадную кучу, которой каждый хотел двигаться сам по себе, нередко даже
в
беду недалеко от выхода из города дорога

по пути других повозок. На
образовалась пробка,
имела вид врезанного в высокую гору дефиле; тут
явно свидетельствующая о том, что весь этот беспорядок произошел

вследствие крайней нераспорядительности начальства и полного
безначалия в обозе».
На самом деле даже в этой ситуации начальство продолжало
распоряжаться и вводить бесконечные импровизационные «улучшения».
Движение по лёссовому глинистому грунту Мандаринской дороги с ее
крутыми спусками и подъемами для обозных повозок было весьма
непростым делом. Осложняла его и разница в ширине дороги (около 17 м)
и мостов через овраги и ручьи (около 4-4,5 м)765. Примером того,
каким образом начальство превращало на «Мандаринке» отступавшие
части в перемешанную толпу людей, может послужить отход i-ro
Восточно-Сибирского понтонного батальона. Эта часть уже имела
весьма печальный опыт отступления от Ляояна, когда понтонеры со своим
громоздким обозом тоже отступали в арьергарде армии. Тогда с

огромным трудом удалось избежать значительных потерь766.
Под Мукденом батальон получил приказ о начале движения
из города 24 февраля (9 марта) в 21.00 и через час начал отступление

обычном порядком, повозка за повозкой, в одну линию. «При первом
встречном овраге с одним
переездом через него, отмечал в
дневнике командир батальона, означенный порядок нарушался заездами

задних повозок по сторонам основной магистрали из желания найти
по сторонам другой переезд. За неимением же такового означенные
колонны останавливались перед обрывами оврага в пять-шесть
параллельных линий, имея впереди себя лишь один переезд. Пропуская

через овраг обоз одной части, другая ждала своей очереди,
При таком способе переправы сохранялась
заставляла ждать третью и т. д.
целостность обозов частей. Между тем кому-то из распорядителей по

переправе обозов через овраги показалось, что такая система переправы
ненормальна, почему и сделано было распоряжение пускать из каждой
колонны по одной-две повозки. Пропустив из колонны две понтонные
повозки, следующие могли проходить за первыми лишь тогда, когда
из пяти остальных колонн пройдут по две, то есть (2x6 =

12) 12
повозок; после этих шли снова две понтонные и т. д. Получалась

разрозненность обозов, и тем большая, чем чаще встречались овраги. При этом
способе переправы управление обозом начальствующими лицами

становилось окончательно невозможным»767. Не удивительно, что в
конце концов понтонеры понесли при отходе на Пухэ и на Мандаринской

дороге значительные потери. Некоторые, как сводный батальон,
потеряли все свои повозки и обоз768.
Так как резерва, которым можно было попытаться восстановить
дисциплину и контроль над отступавшими, не было, М. В. Алексеев по¬

слал часть своих офицеров навести порядок в обозах и направить
отступавших за дефиле широким фронтом вдоль дороги, благо промерзший
грунт позволял это769. Впрочем, и это сделать было непросто.

«Движение без дорог в Маньчжурии зимой, вспоминал отступавший из
Мукдена офицер, весьма тяжело; поле все вспахано бороздами и сплошь
покрыто срезанными пнями гаоляна до У аршина высотой»770. За
дефиле на расстоянии километра слева и
справа от дороги массами шло то,
что раньше было армией. Одновременно генерал-квартирмейстером
были сделаны попытки наладить связь с VI Сибирским корпусом,
потерянным в ходе движения вокруг Мукдена771. Когда его головные
колонны около о8.оо вышли из предгорья на дорогу, ситуация еще более
осложнилась. Командир корпуса вспоминал: «На обширной площади
шириной в 5-7 верст и длиной в 15-20 верст, несколько всхолмленной,
почти лишенной растительности и залитой лучами южного солнца,
стояли и двигались войска и обозы зоо-тысячной армии. С трех сторон
гремела артиллерийская канонада. Картина была грандиозная...
Сразу нельзя было разобрать, что именно происходило. Войска двигались,
большими массами, почти без промежутков.
как это мне показалось,
Обозы тянулись вереницей. Движение было очень медленное, так что

впервую минуту, когда перед нами открылось отступление огромной
армии, мне показалось, что войска не двигаются, а стоят на месте»772.
Несколько ручьев, оврагов и река с обрывистыми берегами
все это никак не способствовало быстрому движению
беспорядочной шириной в несколько километров. Железнодорожный

массы
вокзал Мукдена и окружавшие его склады также находились за городом,
как раз на пути отступавших войск. Эвакуировать армейское
имущество оказалось невозможно. В районе городского вокзала был
расположен армейский магазин, то есть главный склад интендантства
армий. Там было собрано свыше 3600 вагонов зерна и сухарей, огромное
количество угля и фуража. С вечера 24 февраля (9 марта) из
Мукдена вывозился подвижной железнодорожный состав. Поезда в составе
от 52 до 55 вагонов (в два раза больше нормы!) уходили «пакетами».
Это были группы по 8-16 поездов, отходивших с интервалами в 8
минут. Исключительную выдержку и организованность проявили

сотрудники железной дороги, благодаря работе которых эвакуация обошлась
без несчастных случаев и жертв. В 05.4525 февраля (го марта) отошел
последний «пакет». Крыши вагонов были облеплены людьми
начиналась паника773. В Харбин было вывезено 1,5 тыс. только
неразгруженных вагонов774. Оставшееся имущество поджигалось. Утром 25 февраля
(го марта) обходившие город войска увидели огромные пожары

горели интендантские склады. На войска это зарево производило
самое тяжелое впечатление775. Вскоре появились проблемы
материального характера.
Второй раз за короткое время люди, уставшие за время
двухнедельных боев, в февральские морозы вынуждены были сталкиваться
с одним и тем же искушением. Оставляемые запасы разбирались, из-за
пробки на Мандаринской дороге и медленного движения солдаты

перемешавшихся частей вынуждены были простаивать около
уничтожаемых запасов продовольствия, обмундирования, спирта. Видя

оставление города, многочисленные вольные торговцы начали раздавать свои
товары, состоявшие прежде всего из спиртных напитков. Часть лавок

стояла открытыми, и оттуда вываливались захмелевшие солдаты,
растаскивавшие коньяк, ром, вина. Появилось большое количество пьяных,
часть из них бесцельно бродила между городом и станцией.

Брошенный русский городок начали грабить китайцы. Значительная часть
пьяных на вокзале и при отступлении попала в руки японцев и китайцев.
Участь вторых была незавидной как правило, их убивали776.
Иногда дороги были усеяны заснувшими пьяными солдатами без оружия.
Китайцы также участвовали в грабеже складов, по возможности делая
это в промежутке между уходом русских и приходом японцев777. После
Ляояна жители Маньчжурии начали терять страх перед русскими778.
«Страсть к разрушению ради разрушения, вспоминал английский
журналист, охватила солдат и грозила сделать их неуправляемыми.
Допускать войска грабить свои же собственные склады это как
разрешать частично прирученным тиграм попробовать кровь»779. Сделано

было практически все, чтобы войска перестали быть войсками.
Русские войска продвигались между флангами обходивших их
японцев, ширина разрыва между частями противника в ночь на 25

февраля (го марта) версты780. Противника удерживали
составляла уже 24
сводные отряды, которые по мере сил держали оборону, в тылу у них
подымались столбы пыли,указывавшие на движение обозов и
явно
войсковых масс по дороге. В конце концов, оказавшись без поддержки

артиллерии, части прикрытия начали откатываться781. Близость
японцев немедленно сказалась на состоянии отступавших. «Расплывшаяся
на фронте,
широком писал М. В. Алексеев, эта сволочь повалила
назад уже вполне беспорядочной толпой. Ни уведомления, ни шашки,
ни угроза револьвером не могли сдержать мерзавцев, потянувших в
узкое пространство, еще не замкнутое неприятелем»782. Солдаты

бросали винтовки, а иногда направляли их против своих командиров783.
Войска медленно шли по переполненным дорогам, слыша справа и слева

от себя огонь противника, все это угнетающе влияло на психику
уставших людей. Около 9 часов утра несколько японских орудий обстреляли
дорогу, которой
по шли обозы, началась паника784.
Японские артиллеристы поначалу опасались открывать огонь,
так как их орудия находились слишком близко, но после первых же
выстрелов все изменилось785. «Произошло то, анализировал доктор

Е. С. Боткин, что происходит в любом театре, когда вся
собравшаяся толпа вследствие действительной или ложной тревоги должна
выйти из здания через его узкие проходы. Произошла давка, паника; люди,
находившиеся в крайнем нервном напряжении, совершенно
обезумели: забыли родство, чины, душу, Бога и только спасали свой живот.
Реакция соответствовала героизму предшествовавших дней»786. Один
из молодых офицеров, пытавшихся навести порядок, в отчаянии
покончил с собой787. Контроль над войсками был утерян. Были

потеряны 29 скорострельных орудий, 46 лафетов, 44 передка, 547 зарядных
ящиков, девять передних ходов зарядных ящиков, 279 патронных
двуколок, 753 хозяйственные двуколки, 79 походных кухонь, 489 разных
повозок788. Посетивший дорогу на следующий день вместе с
победителями германский офицер описал увиденное так: «Страшное
впечатление производил вид дороги, по которой отступали русские. Она была
на несколько километров покрыта мертвыми людьми, опрокинутыми
пушками и повозками. Отступление приняло здесь характер
панического бегства»789.
Русская армия отступала в полном беспорядке. Не было
предпринято никаких мер для упорядочения движения войсковых колонн
и обозов, порядок при переходе рек и ручьев соблюдался,

никем не
немногочисленные мосты и броды брались с боем790. Отходивший

сотрудник земского госпиталя вспоминал об одной из таких переправ:
«Всякий был предоставлен собственным силам, и, конечно, сильный
бил слабого, заботясь о своем благополучии, пушка опрокидывала
повозку, повозка налетала на арбу, все смешалось в общую кучу, а что
делалось на воде, того и описать нельзя»791. Не было ни малейших

признаков управления все было перепутано, на дорогах стоял дикий
хаос792. Арьергард отходивших на Телин частей шел по полям,
усеянным брошенным армейским имуществом повозками, кухнями,
бумагами, сухарями, цинковыми коробками с патронами и т. п.793 В
результате толпа из солдат пришла в Телин без вещмешков, патронташей
и прочего, бросив это все по дороге. Переутомление дошло до такой
степени, что люди и кони падали от бессилия на холодную землю
и сразу же засыпали794.

К счастью, ослабленные потерями (около 70 тыс. человек)
японцы не вели энергичного преследования. «Японская армия была
очевидно истощена, вспоминал П. А. Половцов, и не
преследовала нас. Если бы они только послали за нами несколько эскадронов

хорошей кавалерии, катастрофа ужасной,
могла бы стать но они дали нам
уйти»795. Впрочем, и русская кавалерия, к удивлению многих, ни во

время сражения, ни при отходе не попыталасьпредпринять что-либо
против японской, а между тем в абсолютных цифрах перевес был
впечатляющим: 150 эскадронов против 16796. Противник не заметил сразу
отхода русских сил из мешка и начал преследование в центре русских
позиций, на фронте з-й армии, около полудня 25 февраля (хо марта).
Только тогда армия генерала Я. Оку начала движение и к 16.00 заняла
Мукден русские арьергарды были

отрезаны797.
Официальное японское сообщение от 25 февраля (ю марта) было
более оптимистичным: «Наши войска Мукден
заняли сегодня в го час.
утра, и мы достигли цели наших действий, которые развивались в

последние дни»798. Так или иначе, противник добился своей цели и сделал
это раньше, чем успели отойти все наши войска. Отряд

генерал-майора А. П.
фон Ганненфельда втянулся город и после уличных боев
в
вынужден был сдаться. Упорядоченное отступление смог организовать

только подполковник Генерального штаба Л. Г. Корнилов
начальник штаба i-й стрелковой бригады. Под его руководством 17 рот из трех
стрелковых полков не только сумели сохранить порядок, но и
присоединили к себе стихийно отступавшие команды. Теснимый и
обстреливаемый с трех сторон отряд Л. Г. Корнилова спас несколько
пулеметов и знамя го-го стрелкового вечеру соединился с основными

полка и к
силами армии. Л. Г. Корнилов уходил вдоль насыпи железной дороги.

Арьергардный бой шел без всякого руководства высшего начальства.
Его и не могло быть, до вечера связи между штабами армий и штабом
главнокомандующего не было799.
К тому же i-я армия Н. П. Линевича отступила вдоль железной
дороги и, сохранив боеспособность, прикрывала отход толпы, в которую
А. Н. Куропаткин превратил две свои армии. Поскольку в результате
паники 25 февраля (10 марта) армия потеряла и большую часть своих
подвижных при отходе на Сыпингай она столкнулась с
запасов, то
проблемой отсутствия снабжения800. Эти лишения только усилили беспорядок

и увеличили потери русской армии в Мукденском сражении. Они были
огромны. Кроме оставленных 29 скорострельных з-дюймовок были
потеряны две полевые мортиры и два поршневых орудия. В плен попали
почти 30 тыс. рядовых, один генерал, убиты и ранены свыше 6о тыс.

человек. Пять полков потеряли свои знамена (четыре из них, как
выяснилось позже, удалось спасти и вернуть, в том числе и из плена)801.

Японское официальное сообщение в ночь с 25 на 26 февраля
(с ю на и марта) гласило, что к северу от Мукдена «находятся
десятки тысяч русских войск; они совершенно измучены и в паническом
состоянии отступают все на север»802. Прикрывавшие отход части

уходили с позиций, сопровождаемые огнем артиллерии противника. Они
несли большие потери803. Время от
времени отступавшие толпы
охватывала новая волна страха, которая заставляла их бежать804. Вереницы
отходивших состояли из людей, которые по несколько суток не
получали не только горячего, но и вообще никакого питания. Уже в последние
дни боев под Мукденом систематическое снабжение войск было
сорвано импровизационным «отрядостроением» А. Н. Куропаткина, а после
25 февраля (ю марта), когда он отдал приказ отводить обозы на север,

связь войск с интендантскими магазинами оказалась полностью
утеряна. Эти лишения усилили беспорядок и увеличили потери русской

армии805. «У всех была одна цель: поскорее дойти до Телина,
вспоминал один из отступавших, где были готовы позиции для
отступающих армий и где предполагалась остановка орды, в которую
превратились наши обозы»806.
Подходы к Телину, находившемуся в 64 верстах к северу от
Мукдена, были укреплены. Телинская позиция предназначалась для
обеспечения переправы и задержания неприятеля в случае отхода русских
войск на
север дефиле между горами
по и рекой Ляохе. Она была
рассчитана на два армейских корпуса, для которых были построены 24
батареи, два форта, три люнета, девять редутов на одну-две роты каждый.
Между этими укреплениями были проведены окопы и ходы сообщения.
К работам приступили с июня 1904 г., с небольшим перерывом в
августе они велись вплоть до ноября. К началу 1905 г. укрепления были
почти готовы807. Кроме того,

Телине еще ранее устроили тыловой
в
армейский интендантский склад. Впрочем, до него еще нужно было дойти.
Идущие по Мандаринской дороге люди бросали все, что

казалось им теперь лишним. Выбившиеся из сил голодные животные уже
не были им помощниками. «Никогда в жизни, вспоминал
корпусной контролер VI Сибирского армейского корпуса, возглавивший

отход обоза II разряда, мне не приходилось видеть столько падали, как
здесь, на каждом шагу валялись павшие или находящиеся при

последнем издыхании лошади, мулы, ослы; вся дорога была усеяна
всевозможными вещами, усыпана гаоляном, овсом, сапогами, сукном,
мундирной одеждой и т. п. Я даже подобрал совершенно новую швейную

машинку Зингера в футляре. По этой же дороге шли целыми толпами
нижние чины без офицеров, всех родов оружия, лица у всех были
серьезные, нахмуренные. На мой вопрос: «Куда вы идете?» они отвечали:
«За людьми». Да и что другое они могли ответить? Оторванные от своих

частей, без руководителей, не зная, где их части находятся, они и могли
идти только «за людьми», руководимые инстинктом самосохранения.

Не только нижние чины, но и начальствующие лица в большинстве
случаевне знали, где находятся вверенные им части. Вдоль Китайско-
Восточной железной дороги были устроены так называемые колонные

саперные мосты, которые все без исключения в самом начале
отступления разрушились от тяжести повозок и артиллерии»808.

В Телине царил полный беспорядок809. Интендантские склады
вдоль дороги были частично сожжены, а в сохранившихся отступавшим
не выдавали ни продовольствия, ни фуража без распоряжений
начальства. Таковых не поступало, так как штабы утратили управление над
войсками и тылом. При приближении японцев склады сжигались, и
голодные солдаты могли видеть дым их пожаров. Тем не менее во

многом благодаря отряду, собранному генерал-квартирмейстером з-й
армии М. В. Алексеевым, отступление проходило с меньшими потерями,
чем шло ранее. Порядок сохранялся только на железной дороге и в
арьергарде. При отходе взрывались мосты, разрушалось железнодорожное
полотно, до последнего момента на своих постах оставались
телеграфисты, уходившие с последними солдатами, уничтожая все, что

невозможно было вывезти. Это позволяло поддерживать связь, но в тылу
отсутствовал штаб, который мог бы воспользоваться ею810. 27 февраля
(12 марта) к 5 часам колоннообразная масса достигла Тели-
вечера эта
на, где М. В. Алексеева ждали командующий армией генерал от

кавалерии барон А. А. фон Бильдерлинг и начальник штаба армии генерал-
лейтенант Ф. В. Мартсон. Только с этого времени была налажена связь
со штабом А. Н. Куропаткина з-й армии было приказано отходить
в тыл под прикрытием i-й и 2-й. Это был единственный способ навести
порядок в войсках потерять контакт с противником и выиграть
время. i-я армия генерал-лейтенана Н. П. Линевича отходила в большем
порядке, удачно задерживая японцев напромежуточных рубежах811.

Сохранившие порядок части поначалу были размещены на
позициях. Положение было тяжелым холодный северный ветер,
усталость и повсеместный хаос не оставляли надежды на организацию
обороны812. Обстановка в Телине исключала возможность восстановить
дисциплину и организацию813. Улицы города были заполнены
обозами, стоящие в несколько рядов повозки двигались в полном беспоряд¬

ке, мешая друг другу, тыловые службы не работали. Один из
командиров отступавших рот отметил: «Хорошо, что японцы преследовали

вяло»814. Пришлось оставить мысль удержать укрепленный город.
Уставшие и голодные люди собирались у складов, где поначалу никто не мог
принять решения о выдаче распоряжений долгое

продовольствия
время не было, что вызвало недовольство и офицеров.
у солдат
Возникла угроза повторения событий на Мукденском вокзале. «Главный
интендант, вспоминал контролер VI Сибирского корпуса С. Я.
Гусев, сейчас же распорядился отпустить провиант и фураж по простым

запискам, за подписью офицеров, ограничиваясь указанием
количества и названия части. Что делалось около складов трудно описать
словами. Огромная орава озверелыхлюдей осаждала

от голода
буквально рвала друг у друга караваи хлеба, сухари, крупу, соль.

склады и
Громадные скирды сена уничтожались в несколько минут»815. На
вокзале солдаты штурмовали вагоны, один из офицеров, пытавшихся
навести порядок, был убит816.

В таких условиях армия по-прежнему не была способна
защищать себя. Да и армии как таковой не было. Полковник Д. П. Парский,
прибывший с генерал-майором М. В. Алексеевым, так описал
обстановку: «В городе был страшный беспорядок, особенно около вокзала, где
отправляли на север раненых, и у складов; кажется, тут можно было

встретить толпящихся представителей решительно всех частей;
много, вероятно, было и беглецов, которых, говорят, перехватывали
иногда далеко за Телиным. Впоследствии от бывших тут в последний день
боя лиц приходилось слышать о происходивших в городе
безобразиях беглецы силою занимали места в поездах, тесня раненых,
грабили склады, было много случаев оскорбления офицеров, пытавшихся
остановить и водворить порядок... Так откликнулась в тылу

Мукденская катастрофа!»817
Так армия продолжала нести потери
расплачиваться за и
скверное
управление. Толпы солдат и служащих попросту шли на север,
ориентируясь по железной дороге. Участник отхода вспоминал: «...когда
идет поезд, просто совестно смотреть: на каждом вагоне по
несколько человек, кто на площадке, кто на приступке, иной на крыше, а

буферах.
многие на Паника охватила всех, и бегство идет форменное»818.
Эвакуировав из Мукдена прежде всего госпитали и санитарные

части, главнокомандующий не озаботился тем, чтобы оставить хотя бы
часть их в Телине, хотя по плану А. Н. Куропаткина именно здесь
должно было закончиться отступление. Состояние армий исключало
такую возможность, и они отошли к Сыпингаю, находившемуся почти

в 200 км севернее Мукдена, где и собрались к 9 (22) марта819. Японцы
взяли Телин в полночь с з на 4 (с 16 на 17) марта820.
2 (15) марта А. Н. Куропаткин был смещен с поста
главнокомандующего и через два дня сдал командование Н. П. Линевичу821. Это
был семидесятилетний старик, окончивший училище еще при
Николае I, войска называли его «папашкой». Дело, конечно, было не в
возрасте, который, по мнению генерал-майора М. В. Алексеева, был злом

«не столь большой руки». Михаил Васильевич Алексеев дал весьма
верную и справедливую оценку способностям нового
главнокомандующего: «Природный ум у него есть, но ум этот подготовлен для управления

дивизией»822. Между тем перед ним стояла колоссальной сложности
задача восстановить доверие войск к командованию и вновь
сделать группу из трех армий силой, с которой вынуждены были бы

считаться японцы.
4 (17) марта один из офицеров, прибывших на Сыпингай из
Харбина, застал там такую картину: «Везде солдаты, солдаты и солдаты.
На вагонах, площадках, между путями сидят они группами и в
одиночку, на своих немудреных пожитках, часами не трогаясь с места и
время от времени лениво перекидываясь отрывочными фразами. В

каждой группе можно найти солдат не говоря уже разных полков, а всех
родов оружия: это все «отсталые» от своих частей, отступающих далеко

назади (так у автора. А. О.). Видны
безнадежность, полная
развинченность: офицеров нижние чины не встают, при встрече

при проходе
редко-редко кто, и то как бы нехотя, приложит руку к козырьку, будто
недоумевая, зачем это нужно теперь»823. Штабы не работали,
невозможно было получить информацию о нахождении не только полков и
дивизий, но даже корпусов824.

«Тяжелое наследство досталось Линевичу, отмечал в
начале апреля доктор Е. С. Боткин. От всех армий, ходят слухи, осталось

всего 180 ооо. Подсчет, конечно, еще очень приблизительный, так как
до сих пор еще понемногу отыскиваются кое-какие части. Потери

тоже приблизительно, конечно, высчитывают до 107000! Раненых
и больных считают до 65 ооо, убитых тысяч го, остальные же
оставлены или взяты в плен! Одной батареи не досчитываются вместе со
всеми людьми, хотя всего орудий оставлено относительно немного
тридцать одно. Японские потери считают тысяч в 120»825. На самом деле
в русских армиях числилось 455470 человек, из них собственно
боевых сил 217 745 штыков, 12 861 сабля и шашка при 1129 орудиях.
Потери были весьма велики: два пехотных полка отсутствовали, в
некоторых осталось по 300-400 штыков826, з-я армия также получила нового

командующего им стал генерал от инфантерии М. И. Батьянов827.
Таким образом, период
в действий ее
активных военных
командующие А. В. Каульбарс и А. А. фон Бильдерлинг сменялись максимум
через 2,5 месяца. Каких-либо других изменений в управлении армиями

вслед за этим не последовало, да их, собственно, и не могло быть. «Та
бесшабашная бестолочь, отмечал М. В. Алексеев через десять дней
после этой смены, которая отличала все управление Куропаткина

и его штаба, по печальному наследию перешла и к новому составу»828.
Германский генеральный штаб не считал войну проигранной
для России. «Он считал совершенно исключенным, чтобы Россия была
вынуждена заключить мир даже и в случае дальнейших побед японцев

на суше и на море. Японцы могут захватить Сахалин, а также и
Владивосток, но где-нибудь в сибирских степях они должны будут
остановиться и будут вынуждены в боевой готовности с колоссальными
затратами дожидаться, покарусская армия спустя многие месяцы
не сделается снова боеспособной, вспоминал Б. фон Бюлов.
Генерал некоторые большие ошибки, но при

Куропаткин допустил
контрударах развил исключительную энергию. Наш генеральный штаб
он
считал, что решающий момент для России заключается в выдержке»829.

К этому можно лишь добавить в выдержке верховного
командования. Но как раз ее и не было. И хотя смена главнокомандующего была
встречена в армии с радостью, за спиной ееуже было слишком
поражений. Значительная часть солдат и офицеров не могла верить
много
в победу. Армия могла

обороняться, но не наступать830. В тылу
настроение было еще хуже раненые говорили о том, что потеряна вся
артиллерия, А. Н. Куропаткин застрелился и т. п.831 Хороших вестей, которые
могли бы поднять настроение солдата и офицера, почти не поступало.
Использовали любую новость.
В ночь на 2i марта (з апреля) 1905 г. через линию фронта
перешел отряд сотрудников Красного Креста, оставшихся с ранеными
в Мукдене. Положение госпиталей было тяжелым после
русский городок у вокзала начали грабить и жечь китайцы.

отступления
Погромы остановили японцы832.460 тяжелораненых русских солдат

и 405 раненых и больных японцев не были эвакуированы из
армейского госпиталя. С ними осталось значительное количество
медицинских работников, которые по правилам войны, соблюдавшимся тогда
японской армией, были возвращены «в Россию». Группа из девяти
сестер милосердия, 26 врачей и 65 санитаров во главе с А. И. Гучковым
была переправлена Сыпингай, а еще около 200 человек
на
перевезены в Чифу для возвращения домой по морю. Подвигу А. И. Гучкова

было уделено немало внимания, главнокомандующий лично сообщил
о нем в телеграмме на имя вдовствующей императрицы Марии
Федоровны833. Так начиналась всероссийская популярность будущего
думского политика.
Что касается А. Н. Куропаткина, то в качестве командующего

армией он по-прежнему оказывал значительное влияние на принятие
решений и продолжал призывать к терпению, обещая, что при
правильном использовании сил успех гарантирован. «Мы вполне готовы
к бою, писал он С. Ю. Витте 26 мая (8 июня), и я ожидаю его с
нетерпением. Нам, моему мнению, скоро надо будет перейти в

по
решительное наступление. И неужели при этих условиях возможно говорить
о мире «во что бы то ни стало», даже позорном для России? Японцы
на суше напрягают крайние усилия для борьбы с нами. Есть основания

признавать, что далее развивать свои войска
им уже не по силам, что
они дошли до кульминационного пункта своего успеха. Мы же

только еще входим в силу (и, прибавлю, входим так медленно, что до сих
пор еще не пополнили свои ряды, но получили подкрепления и еще

получим их). Повторяю: мы стоим настолько твердо на суше, что
должны победить, если опять не наделаем грубых ошибок. От этих ошибок
не гарантированы и японцы, и они их тоже делали, но мы,
несомненно, совершенствуемся, учимся, и боевой опыт улучшает, а не ухудшает

наши войска и начальствующих лиц, несмотря на неудачи»834.
В последнем утверждении А. Н. Куропаткина трудно не
сомневаться. Новый
главнокомандующий, предшественник, был
как и его
сторонником пассивной обороны, приведенные в порядок войска

сделали все, чтобы сорвать наступление японцев. Только на участке 2-й
армии были построены 95 полевых укреплений, юо мостов, 450 км дорог,
6о деревень были превращены опорные точки, установлено 350 тыс.
в
кв. м искусственных препятствий835. Пять корпусов армии были
распределены между этими укреплениями по фронту в 45 верст. В среднем

на каждые 450 шагов, то есть на каждый прямой выстрел, приходилось
по одному опорному пункту836. Итак, наступать никто не собирался,
а от грубых ошибок никто не мог быть гарантирован. Первое
распоряжение, сделанное Н. П. Линевичем на этих создающихся позициях,
предписывало начать рекогносцировки новой оборонительной линии

глубоко в тылу, по Сунгари. Поэтому даже когда Сыпингайские позиции
стали неприступными для фронтальной позиции, никто не мог
поручиться, что в случае их обхода с фланга не повторится история Ляояна

и Мукдена837. Не удивительно, что призыв
императора от 7 (20) августа
1905 г. перейти в наступление для облегчения положения на перегово-

pax в Портсмуте потонул в совещаниях на Сыпингае, которые в
конечном итоге пришли к выводу о нежелательностинаступления838.

Между тем силы японской армии действительно были уже
исчерпаны, для требовалось провести новые
их восстановления
призывы, обучить новобранцев, сформировать не менее шести новых

дивизий, получить дополнительно около I млрд иен на военные расходы.
Для полного осуществления мероприятий по подготовке нового
генерального сражения потребовалось бы не менее года. Это означало, что
японская армия более не могла наступать в Маньчжурии. Уже 25
февраля (го марта), получив известие о победе под Мукденом,
фельдмаршал А. Ямагата на аудиенции у императора убеждал его, что наступило
время действий внешнеполитического ведомства. В тот же день те же
мысли он изложил и перед правительством, более того, в несколько
закамуфлированном виде даже прессе: «Глупо продолжать сражаться

с упорствующим врагом»839. Первым на это отреагировал из
Маньчжурии маршал И. Ояма, который 28 февраля (13 марта) отправил в

императорский штаб письмо, убеждавшее срочно предпринять верные
дипломатические шаги: «Наши военные операции после Мукденской
битвы должны особенно хорошо сочетаться с нашей политикой.
Другими словами, решим ли мы наступать дальше, преследуя неприятеля,
или возьмем курс на позиционную войну, если наши военные
операции не будут соответствовать политике страны, то борьба, стоившая,

наверное, нескольких тысяч жизней, окажется тщетной. Если
политика нашей страны будет определена как требующая военных успехов,
то наша армия понесет бессмысленные потери»840.

го (23) марта свое мнение перед руководством правительства
изложил и начальник Генерального штаба. А. Ямагата считал, что
наступил решающий, третий период военных действий. Россия, по его
мнению, не запросит мира, даже если война продлится еще несколько
лет, а японцы возьмут Владивосток и Харбин. «Будем ли мы наступать

или обороняться, утверждал он, в любом случае до мира еще
далеко.Есть определенные вещи, над которыми нам стоит глубоко
задуматься. Во-первых, большая часть войск противника еще находится

дома, а мы свои силы уже истощили. Во-вторых, противник еще не
испытывает недостатка в офицерах, а мы многих потеряли с начала
войны, и заменить их трудно... Короче, третий период имеет огромное

значение, и если мы ошибемся, то наши славные победы
превратятся в ничто. Теперь мы должны быть осторожными»841. Мнение
японских военных было единодушным. Они требовали мира, го (23) марта
начальник штаба Маньчжурских армий генерал армии Г. Кодама был

вызван в Токио для доклада о положении дел. Главной целью этой
поездки было убедить руководство страны немедленно приступить к
переговорам. На вокзале Г. Кодаму встречал окрыленный успехами
заместитель начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Г. Нагаока,
который сразу же был охлажден словами: «Нагаока, не будьте глупцом.

Тот, кто разжег огонь, должен и погасить его. Вы забыли об этом?»842
Тяжелое состояние противника отнюдь не означало
неизбежность его краха, а готовность японских военных к переговорам
свидетельствовала только об ихтрезвости на
вершине успеха. Даже войну
на истощение невозможно выиграть более или менее удачными
Только успешное контрнаступление в Маньчжурии и победа
отступлениями.
над армией, которую уже не смогли бы восстановить японцы, могли
привести к перелому в военных действиях, а в конечном итоге в
войне. Однако главная проблема русской армии, к которой все еще

продолжали прибывать подкрепления, как раз и состояла в том, что и она уже
не могла наступать. Правда, в отличие от японцев по причинам не
материального характера. Никогда еще за всю войну развитие событий
на фронте не зависело столь сильно от морального состояния армии.
Несмотря на начавшуюся в России революцию, железная
по-прежнему справлялась со снабжением армии, хотя уже и не столь
дорога
удачно. Начались перебои. К марту 1905 г. на Сибирской железной

дороге было задержано 4,5 тыс. вагонов с грузом около 4 млн пудов. В то же
время в Европейской России и Сибири ожидали отправления до 5 млн
пудов грузов. Эшелоны шли очень медленно, их движение из-за

Урала до Харбина составляло 2-2,5 месяца и очень редко 40-45 дней843.
Тем не менее в Маньчжурию шли пополнения, после Мукдена в
действующую армию были отправлены 194 батальона, 48 сотен, 916

орудий, 496 пулеметов. К началу сентября 1905 г., то есть на момент
заключения перемирия, на Сыпингай прибыли 130 батальонов, 48 сотен,
468 орудий, 332 пулемета и 10,5 инженерных батальонов844. Но эти
материальной силой приносили с собой новости из страны,

войска вместе с
уже охваченной революцией. На Сыпингае, по словам одного из

командиров полков, уже никто и ни на что не надеялся845. Командование
армиями рассчитывало на успех флота, который если и не вернет
русскими
России контроль над морем, то позволит значительно поднять боевой

дух войск, так и не получивших ни одной победы на суше.
Вплоть до окончания сражения под Мукденом 2-я
Тихоокеанская эскадра находилась на Мадагаскаре, где она могла получить
небольшой отдых. Переход Танжера до Мадагаскара, то есть из
из
Атлантики в Индийский океан, когда снабжение топливом постоянно

находилось под угрозой срыва, осуществлялся в тяжелейших
Погрузка по-прежнему проводилась
условиях. угольщиков. Это
с немецких
была чрезвычайно сложная и изматывающая команды задача, и
корабли, чтобы сократить количество угольных погрузок, шли,

перегруженные углем. «Громадные корабли, писал старший флаг-офицер
лейтенант Е. В. Свенторжецкий, походили скорее на угольные

транспорты. Нельзя было надеяться на уголь при всяких условиях, и
потому суда брали усиленные запасы. На броненосцы принималось вместо
ыоо тонн 2500. Все, что возможно, заваливалось
углем. 75-мм
батарея с совершенно негодными для моря орудиями была наглухо
задраена и обращена в угольные ямы. Угольгрузился в коридоры, на срезы,
на ют, везде, где только можно было найти свободное место. Грязь была
невыносимая»846.
Уже 16 (29)
декабря эскадра получила сообщение о том, что
флота больше не существует, а корабли на рейде Порт-
Тихоокеанского
Артура расстреляны японской осадной артиллерией. На моральное

состояние команд эта новость произвела самое удручающее воздействие.
Одновременно ввиду протестов Японии относительно нарушения

нейтралитета Францией русской эскадре пришлось перейти из удобной
французской базы Диего-Суареца (ныне Анциранана, Северный
Мадагаскар) в Носи-Бе (ныне Нуси-Бе)847, которая в это время была
маленькой рыбацкой деревушкой на одноименном острове северо-западнее
Мадагаскара. Здесь не было ни порта, ни мастерских, ни даже

телеграфной станции848.
Придя сюда 27 декабря 1904 г. (9 января 1905 г.), эскадра
встретила отряд контр-адмирала Д. Г. фон Фелькерзама группу из двух
броненосцев, трех крейсеров, семи миноносцев и девяти
транспортов Добровольного флота, пришедших в Носи-Бе через Суэцкий
канал и Индийский океан 15 (28) декабря 1904 г. Ряд кораблей нуждался
в безотлагательном ремонте, на палубах шли круглосуточные работы849.
Команды, свободные от дела, морально разлагались в атмосфере

доброжелательного внимания со стороны колониальных властей союзной
Франции. Тихая стоянка в отдаленной от цивилизации бухте не
состоялась. «Отовсюду, вспоминал один из участников похода,
хлынулитуземные красавицы, француженки (настоящие и
фальсифицированные), именовавшие себя певицами и даже екнГями850; открылись
многочисленные, наскоро импровизированные кафешантаны; пышно
расцвели несчетные явные и тайные игорные притоны»851. Офицеры
и даже некоторые командиры кораблей пустились во все тяжкие,
расцвело пьянство и наплевательское отношение к службе852.

К чести 3. П. Рожественского следует отметить, что он быстро
прекратил разгул, введя строгую дисциплину на всех кораблях,
включая транспорты853. Сохранение дисциплины и боевого духа
проблематичным. Поломки преследовали эскадру даже
становилось все более
во время стоянки в Носи-Бе, создавая одну проблему за другой. Перед
походом, ввиду неясности того, удастся ли снабжать эскадру за счет
покупок в нейтральных портах, в спешке готовились и корабли
снабжения854. Теперь за спешку приходилось расплачиваться. Сначала 3. П. Ро-
жественский отправил назад два совершенно негодных транспорта855.
После этого в Носи-Бе пришел рефрижератор «Эсперанс» с грузом
замороженного мяса, но холодильные установки внезапно вышли из строя.
Мясо пришлось выбросить заборт856.
2 (15) февраля 1905 г. врач крейсера «Изумруд» записал в своем
дневнике: «Запасы замороженного мяса на специальном пароходе
«Эсперанс» вследствие порчи рефрижератора протухли. Туши,
выброшенные в большом количестве в открытое море, принесены обратно
течением и плавают по всему рейду, застревают у берега, заражая воздух
зловонием. Настроение на эскадре не из важных»857. В море было
выброшено 700 тонн мяса, «Эсперанс» пришлось также отправить назад858.
Люди скверный климат
питались почти исключительно консервами,
и недостаток свежей воды привели к росту заболеваний859. Адмирал

считал долгую стоянку в этой французской колонии вредной для
экипажей своих кораблей и выгодной лишь для японцев, которые

получали возможность привести в порядок свои суда после кампании 1904 г.860
Была лишь одна причина, которая могла оправдать остановку:
перед уходом эскадры существовал проект выкупа трех броненосных
крейсеров у Чили и четырех у Аргентины. Если бы этот план
состоялся, то новые корабли могли бы как минимум в полтора раза усилить
мощь русской эскадры. Первоначально предполагалось, что купленные
крейсера подойдут к Мадагаскару861. Был установлен список и
определена цена кораблей, но переговоры затянулись, и проект так и остался
на бумаге862. Впрочем, и при состоявшейся покупке потребовалось бы
сформировать команды и дать им время для освоения новой

техники. 3. П.
Рожественский, обладая трезвым умом, не мог рассчитывать
на реальность такого прожекта863. 7 (20) января 1905 г. адмирал
получил приказ из Петербурга остаться там и ждать прихода подкреплений.
К нему должны были подойти два крейсера, два вспомогательных
крейсера и два миноносца864.

После падения Порт-Артура стало абсолютно ясно, что
первоначальная цель похода 2-й Тихоокеанской эскадры уже не может быть

достигнута. С самого начала похода командование эскадры и
флота
смотрело на нее как на
резерв, самостоятельную силу. Теперь
а не
1-й Тихоокеанской эскадры не существовало и было очевидно, что

2-я не может самостоятельно играть роль активного флота865. Пойти
на такой шаг на фоне происходивших в России событий никто не
решился. Тем временем там набирала обороты не только революция,

но и кампания за доведение войны до победного конца. Пропаганду
в пользу последнего и решительного усилия для завоевания господства
на море возглавил Н. Л. Кладо.
Его доводы представляли собой странную смесь из разумных
утверждений необходимость захвата господства над
морем для
окончательной победы, для возвращения Порт-Артура и контроля над
Кореей, понимание того, что японская эскадра сильнее 2-й

Тихоокеанской, и выводов о том, что единственным решением будет отправка
всего, что только возможно, из Балтики866. Он был готов отправить

на Дальний Восток даже
броненосец «Петр Великий», признавая, что
«он очень стар (спущен на воду в 1872 г., введен в строй в 1877 г. А. О.),
но он известен тем, что выстроен замечательно прочно»867. Н. Л. Кладо
призывал выставить против неприятеля все, «до последней пушки»868.

Он буквально требовал концентрации всего, что только возможно,
на Тихом океане, утверждая: «Не посылать из-за того, что может не
понадобиться, преступно»869. Столь оригинальную точку зрения

разделяли в основном далекие от войны на море люди870.
Вопрос быстро приобретал политический подтекст. «Под
влиянием понятных патриотических побуждений, с восторгом заявлял
в январе 1905 г. «Вестник Европы», капитан Кладо решился
публично высказать свои опасения и забить тревогу перед общественным

мнением, пока еще была
возможность поправить роковую ошибку; он
с большим воодушевлением проводил мысль о скорейшем снаряжении
третьей эскадры, и некоторое время спустя решено было провести эту

мысль в исполнение. Таким образом, горячие и убедительные статьи
г. Кладо не только взволновали известную часть читающей публики,
но и расшевелили известную часть сухопутно-морской бюрократии,
побудив ее немедленно приступить косуществлению проекта,
который без этих призывов к гласности пролежал бы под спудом до
весны»871. Н. Л. Кладо превращался в героя своего времени. Приказ о его
аресте и помещении на гауптвахту за нарушение дисциплины вызвал
всеобщее возмущение872. Узнав о том, что генерал-адмирал запретил

Н. Л. Кладо выступать на публике, общественность поднесла ему
почетный кортик873.

Перспектива быстрого решения и победы, которая, наконец,
вернет правительству силу борьбе «врагом внутренним»,
в с
превращала решение судьбе

о флота из военно-морского во
внутриполитическое. В конце концов в Петербурге приняли решение усилить 2-ю

эскадру и отправить ней з-ю Тихоокеанскую эскадру под
на соединение с
командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова. В ее состав вошли

броненосцы береговой обороны корабли, от
и другие устаревшие
которых 3. П. Рожественский отказался, находясь еще в России. Теперь он
все равно должен был получить их874. Приказ о формировании эскадры
вышел 29 ноября (12 декабря) 1904 г. К этому моменту только на

броненосце «Император Николай I» была более или менее полная
команда, броненосцы береговой обороны стояли в Кронштадте, на них было
по четыре офицера и два десятка матросов они поддерживали
паровые котлы в рабочем состоянии. Подготовка кораблей к походу
затягивалась875. В конечном итоге их порядок, но

удалось привести в
вооружение и техника были безнадежно устаревшими876. Этим проблемы

не ограничивались.
Вновь сформированные экипажи этих судов в основном
необученных новобранцев,
состояли из которых нужно было всему учить в
походе877. Команды на кораблях были сборными, людей собирали

буквально со всех концов, о слаженности действий экипажа не приходилось
и думать878. Качество призванных запасных было очень неровным.
офицеры разбирались в порученных им делах хуже
Некоторые младшие
унтер-офицеров действительной службы879. Матросы находились под
явным влиянием того, что произошло в столице. В день отхода один
из офицеров записал в дневнике: «Что будет дальше посмотрим, а
настоящее неутешительно»880.
Н. И. Небогатое не испытывал никаких иллюзий. «Вы

приносите себя в жертву», заявил он офицерам своей эскадры перед выходом
в поход881. Это случилось ю (23) февраля 1905 г. Кронштадт
провожал на Дальний Восток эскадру контр-адмирала Н. И. Небогатова. Это
была последняя надежда, устаревшие корабли. При прощании звучали

слова, значение которых вскоре приобрело другой, зловещий смысл:
«Порт сроднился с ними, и никогда никому в голову не приходило, что
ему придется прощаться, быть может навсегда, со своими
защитниками. Говорят, что броненосцы береговой обороны останутся навсегда

на Востоке»882.
Корабли провожали бурными аплодисментами и цветами. В
устаревший броненосец «Император Николай I»,
состав эскадры вошли
броненосцы береговой обороны «Адмирал Ушаков», «Адмирал Сеня-

вин» и «Генерал-адмирал Апраксин», крейсера «Владимир Мономах»
и «Русь», пять транспортов883. Поход был очень тяжелым, а движение
в тропиках мучительным. Броненосцы береговой обороны не
имели рефрижераторов и хорошей вентиляции. В жилых помещениях
стояла неимоверная духота и жара, температура в кубриках
доходила до 50 градусов Цельсию884. Удивительно, что Н. И. Небогатое
по
довел корабли до Мадагаскара без потерь. Здесь их сразу же стали

называть «самотопами»885.
«Все эти калеки, отмечал 3. П. Рожественский в частном
письме, которые, присоединившись к эскадре, не усилят ее, а скорее

ослабят... Гниль, которая осталась в Балтийском море, была бы не
подкреплением, а ослаблением... Где я соберу эту глупую свору, к чему она,
неученая, может пригодиться, и ума не приложу. Думаю, что будет

лишней обузой и источником слабости»886. Старший флаг-офицер его штаба
не расходился с командиром в оценках. 21 января (3 февраля) 1905 г. он
писал: «Мы ожидаем подкреплений: на днях, вероятно, придут «Олег»
и два миноносца с «Изумрудом», но разве это подкрепление? А третья
эскадра, господа, помилосердствуйте! Посылаются суда, заведомо
негодные, суда, которые могут быть приняты в состав
эскадры только
из деликатности: «Николай», «Апраксин», «Мономах» и «Водолей»...

Зачем давать еще призы японцам, они уже довольно их получили! Что
мы будем делать с этими судами, на эскадре никто не знает, а если
адмирал откажется их подождать в Носси-бе, то им придется просто

вернуться Россию,
в так как их отдельное плавание на театр военных
действий будет небезопасно. Третья эскадра это ведь последние ресурсы

флота, а что дальше? Успех второй эскадры совершенно не обеспечен.
Не надо мечтать о победах, вы о них не услышите»887.
После того как произошло неизбежное и очевидное для всех
офицеров флота, Н. Л. Кладо категорически возмутился, когда ему

приписали часть ответственности за случившееся888. Как всякий теоретик, он
обвинил исполнителей в поражении и сдаче эскадры Н. И. Небогатова

в плен. Устаревшие корабли, по мнению Н. Л.Кладо, отнюдь не
ослабили эскадру виноват был 3. П. Рожественский, который сбил ее в одну
неуправляемую кучу, превратив удобную и беззащитную мишень
в
для японских артиллеристов889. Бессмыслица и бессовестность новой

кампании была столь очевидной, что З.П. Рожественскому
разрешили выступить в печати. Адмирал доказательно объяснил, что никакой
«кучи» не было и в помине, три броненосных отряда по четыре
корабля в каждом были выстроены в кильватерную линию. Далее шли

крейсера, охранявшие транспорты, и миноносцы. «Эскадра была введена

в бой в надлежащем порядке и полною силой»890. Офицер, прошедший
через сражение и плен, охарактеризовал версию Н. Л. Кладо
следующим образом:«врал, как очевидец»891. Впрочем, это ничего не меняло.
Даже без прихода кораблей Н. И. Небогатова эскадра не
представляла собой единого целого. «В общем, записал в дневник во
время стоянки на Мадагаскаре командир крейсера «Аврора» капитан i

ранга Е. Р. Егорьев, если исключить четыре однотипных броненосца
(типа «Бородино». А. О.), преобладает удивительная разнотипность.

Каждое другое судно представляет положительно unicum, годный для
сохранения в музеях в назидание потомству»892. За 2,5 месяца похода
2-я Тихоокеанская эскадра только два раза выходила на практическую
стрельбу, причем из ю-дюймовых и 12-дюймовых орудий были
сделаны только по 3-5 выстрелов. Результаты стрельб были весьма
скверными. Лучше всего стреляли команды старых кораблей, хуже всего
собранные в спешке команды новых эскадренных броненосцев, которые

должны были стать ударной силой эскадры.
Так как боекомплекта для учебы не имелось, практически не было
и артиллерийских учений. Результаты учебных стрельб, проведенных
Н. И. Небогатовым в Аденском заливе, были еще хуже не был разбит
ни один из щитов, изображавших цель. Вторые учебные стрельбы дали
лучший результат, но уровень подготовки команд все равно был

далеко не идеальным. У 3. П. Рожественского был выбор или учить своих
комендоров и тогда прийти к решающему сражению без снарядов, или

прийти к бою со снарядами, но с плохо подготовленными
артиллеристами893. В их обучении исходили из принципа «лучше хоть что-нибудь,
чем ничего»894. На стрельбах по ошибке из 75-мм орудия «Князя
Суворова» попали по «Дмитрию Донскому» жертв не было, сильных

разрушений тоже895. Настроения на эскадре были тяжелыми многим было
ясно, что обратной дороги нет896.2 (15) марта 3. П. Рожественский

написал жене: «Нехорошо у меня на эскадре. Два с половиной месяца
стоянки на Мадагаскаре разнесли весь запас энергии, который был накоплен

предыдущим мощным движением. Последние известия о полном
разгроме армии окончательно доконали слабые душевные силы моего
народа. Даже и небольшая часть беспечной молодежи носы повесила»897.

3 (16) марта эскадра ушла изМадагаскара, держа курс на
Французский Индокитай, к берегам Вьетнама. «Транспортов масса,
отмечал Е. Р. Егорьев, и наша эскадра похожа на конвойных большого
верблюжьего каравана»898. Более всего удивительно то, что этот

караван двигался без потерь. Переход в бухту Камрань (ныне во Вьетнаме)
при скорости 7 узлов занял 28 дней, за это время на кораблях было ис¬

правлено 112 поломок, то есть в среднем по четыре в сутки. На судах,
не прошедших испытания, выходили из строя механизмы, рулевое
управление, котлы899. Удержать порядок при движении было сложно
линии и колонны постоянно растягивались, отстававших обходили те,
кто мог воспользоваться преимуществом в скорости900. Положение
было тяжелым. Перегрузка судов углем вызывала многочисленные
болезни, которые вместе с малярией постоянно поражали экипажи901.
8 (21) марта 1905 г. русское правительство через Париж провело
зондаж предварительных условий мира. Русские предложения
исключали уступку какой-либо части собственной территории, уплату
контрибуции, уступку железной дороги на Владивосток и отказ от права

держать флот на Тихом океане. В начале апреля Япония ответила
отказом принять эти условия или сообщить собственные902. Со своей
стороны Токио уже 23 февраля (8 марта) начал неофициальным образом
зондировать через американского посланника возможность
прекращения боевых действий903. Естественно, что условия при этом не
оговаривались. К концу марта требования японских военных к
дипломатам были окончательно сформулированы, и русское предложение было

все же использовано, для того чтобы публично заявить о своих
претензиях.При этом они были озвучены не через союзника России, а

через собственного партнера. Японские дипломаты ответили на запрос
о возможных условиях мира, сделанный президентом США через
военного министра У. Тафта, контроль над Кореей, Порт-Артур,

Сахалин и контрибуция904.
Внешнеполитическое положение государства, которое
постоянно терпит поражения, не могло укрепляться. Даже
французы, поначалу
смотревшие сквозь пальцы на превышение пределов своего
благожелательного нейтралитета, начали протестовать против слишком
пребывания русской эскадры в территориальных водах своих

длительного
колоний, ссылаясь на то, что Франция не является союзником России

в войне против Японии. Строго говоря, действия русского
командующего, санкционировавшего остановку и досмотр коммерческих

пароходов под нейтральными флагами вблизи Французского Индокитая,
не могли не беспокоить местные колониальные власти905.
29 марта (л апреля), находясь у берегов Сайгона, З.П.
Рожественский отправил две телеграммы в Петербург, намекая на
необходимость возвращения Балтику. Они представляли
флота на из себя
довольно двусмысленную смесь очевидной решительности и

«Если эскадра нужна еще во Владивостоке, если там
неопределенных намеков:
есть пища для лишних тридцати тысяч, если остались боевые запасы

для флота, то необходимо идти немедленно, не ожидая Небогато-
ва... Если же поздно уже высылать эскадру во Владивосток, то
необходимо возвратить ее в Россию»906. Адмирал не нашел в себе сил

высказаться однозначно, и в сложившейся обстановке император предпочел
отдать приказ следовать во Владивосток, не дожидаясь подкреплений.
3. П. Рожественского известили о том, что крепость представляет
собой прочную базу и связь ее с Россией отнюдь не нарушена. Несмотря
на разрешение двигаться самостоятельно, адмирал остался
дожидаться з-ю эскадру, которая, по его мнению, состояла из «калек».
Очевидно, он надеялся, что со временем Николай II изменит свое решение,

но эти расчеты оправдались. Находившийся
не время Царском в это в
Селе принц Генрих Прусский телеграфировал в Берлин: «Император

решил пока продолжать войну, не обращая внимания на сильную
мирную агитацию. Он сосредоточил все свои надежды на Рожественском,
который в скором времени должен достигнуть Зондского архипелага.
Император в спокойном, нормальном состоянии»907.
Отправка эскадры стала стратегическим просчетом не только
с военной точки зрения. Петербург фактически превратился в
заложника собственной ошибки, теперь возвращение флота означало

дальнейшую дискредитацию России на международной арене и ее
правительства внутри страны. Как в России, так и в Маньчжурских армиях

надеялись на то, что прибытие ударных сил Балтийского флота
изменит положение. Слишком много ожиданий было связано с походом
флота на Дальний Восток: «Два чуда, одинаково трудных и невозможных,
ожидали от этой многострадальной эскадры: перехода ее в атмосфере
злобного нейтралитета, окруженной бесконечным рядом тайных и
явных опасностей, от Либавы до Владивостока, и благополучного
прохода мимо японского флота»908. Эти слова современника нуждаются

в уточнении. Если первое требование воспринималось как чудо
морскими офицерами, то второго чуда ждала вся Россия. Оно, как
известно, не состоялось.
8 (21) апреля, ссылаясь на протесты Японии, французские власти

потребовали русской от эскадры в 24 часа покинуть Индокитай. На
следующий день корабли 3. П. Рожественского вышли в море. До
территориальных вод их сопровождал крейсер «Декарт». Здесь русские корабли
остановились. Необходимого запаса угля на них не было, и бункеровку
приходилось производить в открытом море с подходивших угольщиков.

Кроме того, необходимо было дождаться подхода эскадры Н. И. Небо-
гатова909. Встреча произошла 26 апреля (9 мая) в море у берегов
Вьетнама. До этого 3. П. Рожественский уже подходил к берегам
француз¬

ской колонии, чтобы заправиться водой провизией, и покидал их
и
по требованию французов. 27 апреля (го мая) корабли вновь сделали

это для принятии угля с транспортов в бухте Куа-Бе. Топливом
запасались впрок уголь складывали везде, где имелось свободное место,

включая батарейные и жилые палубы, кают-кампании и т. п.
Бункеровка продолжалась четверо суток и вызвала энергичный и

раздраженный протест французских властей, i (14) мая эскадра вышла в море910.
Соединенные русские эскадры насчитывали восемь эскадренных
броненосцев (из них три устаревших), три броненосца береговой
обороны, шесть крейсеров первого ранга (из них три устаревших и один
слабый), три крейсера второго ранга (из них один слабый),
вспомогательный крейсер, девять миноносцев, четыре транспорта и два
буксирных парохода911. Численные показатели не отражают качества боевой
силы, русские броненосные корабли значительно уступали

японским по уровню бронирования. В среднем площадь
небронирован ого покрытия
борта у них составляла 6о%, тогда как у японцев 39%,
площадь покрытия брони толще 6 дюймов 17%, тогда как у
японцев 25%, покрытия броней менее 6 дюймов 23%, тогда как у
японцев 36%912. Сложным было моральное состояние экипажей
и
эскадры. Люди находились на пределе своих возможностей. Как отметил

командующий: «На бой еще хватит, но на ожидание нет»913.
После прихода отряда Н. И. Небогатова 3. П. Рожественский
издал приказ по эскадре, в котором говорилось: «У японцев есть важное
преимущество продолжительный боевой опыт и большая практика
стрельбы в боевых условиях. Это надо помнить и, не увлекаясь
примером их быстрой стрельбы, не кидать снарядов впустую, а исправлять
каждую наводку по получаемым результатам. Мы можем рассчитывать
на успех только при исполнении этого требования: им должны
проникнуться все офицеры и все команды»914. На самом деле наш флот не имел
возможности рассчитывать и на подобие равенства в артиллерийском
бою. Если в начале войны русские артиллеристы i-й Тихоокеанской
эскадры находились на том же что и их
противники, то теперь
уровне,
у X. Того действительно были экипажи, имевшие значительный
боевой опыт. Все время, прошедшее после падения Порт-Артура, японский
адмирал использовал для активной подготовки своих команд,
особенно артиллеристов. Снарядов при обучении не жалели и израсходовали

пять боевых комплектов, вслед орудия915.
за чем заменили
3. П. Рожественский рассчитывал движение таким образом,

чтобы пройти Цусимский пролив в светлое время суток он опасался
ночных атак миноносцев противника916. Русско-японская война была

первым поединком современных бронированных флотов. До ее
эскадренный броненосец
начала практически неуязвимым для
считался
артиллерийского огня. После битвы при Лиссе в 1866 г. между

итальянским и австрийским флотами гарантированным способом
уничтожения броненосца считалась таранная или торпедная атака, опыт
японо-китайской войны на море всерьез не принимался. В ходе боевых
действий в Желтом море X. Того получил возможность оценить

действия артиллерии. Кроме того, японцы внимательно прислушались
к советам, которые давали консультировавшие британские их
морские офицеры.
Концепция флаг-лейтенанта адмирала Ч. Бересфорда
Фринга сводилась к тому, чтобы, используя преимущество в
капитана У.
скорострельности и взрывной силе снаряда, на первом этапе сражения

вывести из строя артиллерийские расчеты противника, а потом добивать
корабли, которые лишились бы возможности сопротивляться. За 1,5

месяца перед Цусимским боем на японской эскадре с помощью
английской миссии была принята новая система управления и координации
огня. Благодаря выучке экипажей и более современной технике
заряжания японцы существенно превосходили русские корабли по

скорострельности. «Такой стрельбы, вспоминал прошедший через
сражение в Желтом море русский офицер, находившийся на флагманском
«Князе Суворове», я не только никогда не видел, но и не представлял
себе. Снаряды сыпались беспрерывно, один за другим»917.

20 русских 12-дюймовых орудий в среднем могли сделать шесть
выстрелов в минуту, 16 японских 12,8. Противник превосходил

русскую эскадру по весу и качеству залпа. Все русские орудия калибром
от 12 дюймов до 120-мм давали залп весом 19 366
которых фунтов, из
собственно взрывчатое вещество составляло только 484 фунта, то есть

2,5% веса. Японский залп давал вес в 53 520 фунтов, из которых
взрывчатое вещество составляло 7493 фунта, то есть превосходило русское
в 15 раз918. Это также являлось следствием экономии предвоенного
периода более тяжелые толстостенные снаряды были проще и
дешевле в производстве, хотя и давали гораздо более скромный эффект
при взрыве919.
В середине 8о-х гг. XIX в. в России уже были испытаны
тонкостенные снаряды с большим количеством взрывчатки. Они делались
из высококачественной стали, но от этого вида боеприпасов отказались
в 1891 г. по причине его дороговизны920. Такая экономия
предвоенным взглядам, принятым не только в русском флоте.
соответствовала
Согласно этим представлениям, небольшое количество взрывчатки в снарядах

«гарантирует им большую надежность в пробивании брони»921.
Между тем русские артиллеристы сделали верные выводы из боя на реке
Ялу разрушительное действие японской скорострельной
артиллерии продемонстрировало превосходство над медленно
полное
заряжавшимися устаревшими орудиями китайского флота, поэтому

предполагалось, что в будущих сражениях «абсолютное число попаданий
из первых орудий будет больше, чем из вторых». При этом не менее
очевиден был и другой вывод «бронебойные снаряды уступили
первенство фугасным»922. Впрочем, эти умозаключения были сделаны
всего лишь капитаном артиллерии, а вопрос о вооружении флота

решался не на этом уровне.
Русский флот вышел на войну с дешевыми боеприпасами. Уже
в походе многие русские офицеры имели возможность убедиться в
низкой эффективности собственных снарядов. При попадании они

оставляли ровные, по калибру, отверстия, но их разрывы не приводили
к значительным разрушениям923. В русских бронебойных снарядах
содержалось 1-2% взрывчатки (в Германии, Австро-Венгрии, Голландии

и Дании была принята норма в 1,3-1,5%, во Франции 2-3%, в Италии
1,5-4%, в Англии 3,5-5,5%), в фугасных 2-3% (в Германии, Австро-
Венгрии, Голландии и Дании 3,5-5,3%, в Италии 3-7%, во Франции
10-20% и в Англии 8-13%)924. Кроме того, русские снаряды
отличались весьма низким качеством. Это касалось как боеприпасов
эскадры, так и тех, что были присланы во Владивосток925. Японский флот
развивался по образцу британского. Японцы превосходили русских
по скорострельности, мощности снарядов и меткости их
комендоры приблизительно в два раза превзошли своих противников и по
числу попаданий926.
14-15 (27-28) мая 1905 г. эскадра вице-адмирала 3. П.
Рожественского была разгромлена японским флотом под командованием вице-
адмирала X. Того вЦусимском проливе. Сражение началось в день

коронации Николая II. Русские корабли подняли стеньговые флаги.
После небольшой пристрелки японцы быстро добились попаданий927.
«Стрельба японцев была очень хороша, вспоминал артиллерийский
офицер броненосца «Ослябя», и велась исключительно тяжелыми
фугасными снарядами, начиненными «шимозой», новым взрывчатым

веществом большой силы и в большом количестве, дававшем при
взрывегустой черный дым, благодаря которому они простым глазом
могли наблюдать падения и попадания своих снарядов, что чрезвычайно
облегчало им пристрелку. В небронированных частях борта и в

палубах взрывы этих снарядов производили громадные разрушения, делая

рваные пробоины в несколько квадратных метров. Рвались они не
только при ударе в борт, но даже при падении в воду, давая огромное
количество осколков большой пробивающей силы»928.
Превосходство новых взрывателей и фугасных снарядов

противника сразу же дало себя знать. Ничего подобного во время боя в Желтом
море небыло, тогда значительная часть японских снарядов не

взрывалась. Прошедший через оба боя офицер вспоминал: «Казалось, не
снаряды ударялись борт и падали на палубу, а целые мины... Они рвались

о
от первого соприкосновения к чему-либо, от малейшей задержки в их

полете. Поручень, бакштаг трубы, топрик шлюпбалки этого было
достаточно для всесокрушающего взрыва... Стальные листы
борта и
надстроек на верхней палубе рвались в клочья и своими обрывками
выбивали людей; железные трапы свертывались в кольца; неповрежденные
пушки срывались со станков... Этого не могла сделать сила удара

самого снаряда, ни тем более сила удара его осколков. Это могла сделать
только сила взрыва»929.

Уже через 40 минут после начала боя японцы потопили
броненосец «Ослябя». Всего в первый день артиллерийским огнем были

уничтожены три новых эскадренных броненосца, два крейсера первого
ранга, вспомогательный крейсер, три миноносца, два транспорта,
буксирный пароход. Еще один новый эскадренный броненосец
флагман 3. П. Рожественского «Князь Суворов» был вскоре практически
выведен из строя артиллерией930. Он принял на себя огонь всей
эскадры противника вода рядом с ним буквально кипела от разрывов931.
Корабль был лишен труб и мачт, башни разбиты, он был объят
пламенем. Рядом, сильно покрытый пробоинами и
накренившись,
пылающий, шел «Александр III»932. Корабли продолжали сражаться. Вскоре
«Александр III» перевернулся, а «Князь Суворов» был позже добит
торпедными атаками. На броненосце к этому времени сохранилось лишь
одно кормовое 75-мм орудие933. 3. П. Рожественский с тяжелыми
ранениями и в бессознательном состоянии был перевезен со своего
горящего корабля на миноносец «Бедовый». Придя в себя, 3. П. Рожественский

отдал приказ принять командование контр-адмиралу Н. И. Небогатову
и продолжать движение во Владивосток, курсом NO23934.
На второй день японским артиллерийским огнем были
уничтожены броненосец береговой обороны, два крейсера первого ранга и два
миноносца. От ночных торпедных атак противника погибли два
броненосца, крейсер броненосный крейсер первого
первого ранга,
ранга935. 15 (28) эскадренных броненосца и два
мая сдались два
броненосца береговой обороны во главе с Н. И. Небогатовым. Весь предыдущий

день адмирал вел себя самым мужественным образом, но когда
окруженные противником корабли его отряда попали под обстрел японцев,
которые вели огонь, находясь вне зоны досягаемости артиллерии
русских судов, отдал приказ сдаться936. Еще ранее в плен на «Бедовом»
попал и 3. П. Рожественский. Миноносец, на
котором находился адмирал,
также не оказал сопротивления противнику937. Произошло неизбежное.
«Несчастливому адмиралу Рожественскому, писал итальянский
вице-адмирал К. Маркезе, пришлось принять на себя одну из самых
тяжелых задач, и его нельзя винить, если он один в шесть месяцев
труднейшего плавания, с всевозможными на каждом шагу затруднениями

и опасностями не мог разобраться во всем хаосе и не привел в бой
хорошо сплоченной и готовой ко всяким случайностям эскадры. Таких
чудес не знает история морских войн, а все эскадры, плохо сплоченные
и дезорганизованные, всегда терпели погромы»938.

Кроме военных японцами были захвачены два госпитальных
судна под флагом Красного Креста. На одном из них («Орел»), вопреки

положению о госпитальных судах, перевозились японские пленные
с перехваченных торговых судов, и в результате судно было объявлено

военным призом. Второй госпиталь «Кострома» после досмотра
был отпущен. В плен попали бюб русских моряков, включая
командующих двумя эскадрами939. В сражении погибли 166 офицеров, 79 унтер-

офицеров и 4937 матросов. Во Владивосток прорвались два крейсера
второго ранга (один из них наскочил на риф в бухте Святого Владимира
и был взорван экипажем) и два миноносца. Остальные корабли ушли
в нейтральные порты, где были интернированы940. Пришедший

первым во Владивосток 16 (29) мая 1905 г. крейсер «Алмаз» вызвал
поначалу буйную радость жителей города, высыпавших на набережную
встречать эскадру, они были уверены, что за ним последуют остальные.
В новость о поражении поначалу никто не хотел верить. На

следующий
день к «Алмазу» присоединились миноносцы «Грозный» «Бравый»,
и
больше ждать было некого941.

«В силах двух сражавшихся флотов, докладывал
императору X.
Того, было большой разницы, и я считаю, что офицеры
не
и команды неприятеля бились за свою страну с крайними энергией
и бесстрашием»942. Героизм русских моряков не мог исправить

многочисленные ошибки и просчеты командования. Ряд японских кораблей
получил многочисленные попадания, в том числе и флагман «Микаса»

(30 попаданий), но низкое качество русских снарядов уберегло
японский флот от крупных потерь (на «Микасе» погибли восемь матросов).
В ночных атаках противник потерял только три миноносца943. В сра¬

жении погибли 113 японских матросов и офицеров, 424 получили
различные ранения944.
После Цусимского
сражения 14-15 (27-28) мая 1905 г. на
победное завершение войны рассчитывать не приходилось. «Первые
известия о Корейском проливе,
сражении в сообщал своим читателям
в июне 1905 г. «Морской сборник», приходили в Россию в виде
смутных и робких сведений и довольно сбивчивых слухов, но потом уже,
к вечеру второго дня, все сомнения были рассеяны, и стало
положительно ясно, что наша эскадра потерпела полное поражение»945.

Первые официальные телеграммы пришли от Н. П. Линевича 18 и 19 мая
(31 мая и I июня)946. Тем не менее армия в Маньчжурии получила

известие о катастрофе не сразу. «Единственная газета, вспоминал один
из вольноопределяющихся, которую мы регулярно получали,

«Вестник Маньчжурских армий» постепенно готовила нас к
этому
трагическому известию. В ней появилась лишь краткая телеграмма о
начавшемся у берегов Японии морском сражении, в котором японцы якобы
понесли огромные потери. О наших потерях не было сказано ни
слова. И только на седьмой день было опубликовано сообщение о

постигшем Россию ужасном поражении. Последняя надежда выиграть
войну
была потеряна»947.
Действительно, «Вестник Маньчжурских армий» запоздал с
информацией. 15 (28) мая со ссылкой на Лондон газета сообщила о том,
что, по неофициальным данным, крупное морское сражение, в котором
японцы будто бы понесли поражение, произошло у берегов Формозы.

Через три дня появилось первое упоминание о Цусимском бое,
результаты которого якобы были неизвестны, среди вероятных русских
потерь назывался эскадренный броненосец «Бородино», японские
потери оценивались как вероятно высокие. На самом деле командование
уже знало о случившемся. 19 мая(i июня) «Вестник» признал

поражение русского флота, но не решился сообщить о его масштабах, и
только 23 мая (5 июня) газета дала полное описание произошедшего948.

Скрыть катастрофу или
размеры ее было невозможно. Армия была
поражена «как громом»949.
Война для России началась и закончилась неудачами. Это не
могло не сказаться на настроениях общества, а они, в свою очередь,

передавались войскам. Тем не менее положение постоянно
побеждавшей Японии было далеко не блестящим. Ни одна из японских побед
по-прежнему не ставила ни один из важных для России центров под
угрозу. Таковым, как и в начале войны, мог стать только Харбин,
взятие которого могло отсечь русский Дальний Восток от Сибири.

17 (30) марта 1905 г. на совещании в японском Генеральном штабе были
намечены три цели для действий армии: i) Харбина; 2)
взятие
вытеснение русских войск с срочный захват Сахалина950.

севера Кореи; 3)
Однако цель № I так и осталась недоступной. Эта важнейшая точка была
по-прежнему далеко на севере, и даже победа на Сыпингае не давала
гарантии ее занятия.
По расчетам японского командования, для взятия Харбина
потребовались бы еще три сражения, в то время как запасов и резервов

хватило бы только на одно или на шесть месяцев ведения военных
действий. При этом, как и в начале войны, сохранялась все та же ее
закономерность: первое серьезное поражение Японии могло стать для нее

решающим и последним. Восстановить потери было бы невозможно.
Несмотря на нежелание Н.П. Линевича наступать
начавшуюся и на
в России революцию, Маньчжурская группировка по-прежнему

оставалась значительной силой, с которой невозможно было не считаться,
во всяком случае, было игнорировать. В мае 1905 г. вновь

нельзя
сформированный отряд П. И. Мищенко (45 сотен, шесть орудий и два

пулемета) опять совершил рейд в тыл противника на Фукумынь.
Несмотря на попытки сделать выводы из неудачи набега на Инкоу, и в этот
раз действиярусской конницы были неудачными. Противник раскрыл

подготовку к набегу, и потери японцев оказались относительно
невелики около двух рот и несколько незначительных складов.
Конница потеряла 14 офицеров и 187 нижних чинов, захватила два

пулемета,
около 2оо мулов, привела с собой 234 пленных951. Но даже эта
человека
неудача выявила падение силы сопротивления японской пехоты.

В этой ситуации для японцев возможны были определенные
действия в Корее, но невозможно движение сколько-нибудь значительных
сил на Владивосток, хотя и его морская оборона была практически
сведена к нулю. Для ее усиления еще в октябре 1904 г. по железной дороге
из Петрограда были направлены в разобранном виде четыре подводные
лодки, которые и прибыли в город в начале декабря952. К марту 1905 г.,

то есть к началу навигации, во Владивосток прислали уже 14 лодок, все
они были собраны, но к выходу в море готовы только восемь. Их

присутствие море (лодки дежурили между островами Русский и Аскольд)
в
имело скорее психологический эффект, так как они хоть в какой-то

степени прикрывали строившиеся на островах батареи, на которых еще
почти не было орудий953.
В начале войны гарнизон крепости был относительно
невелик 18 тыс. сухопутных войск, з тыс. моряков и 360 дружинников.
Владивосток был хорошо обеспечен только зерном и мукой до года,

запасы мясных консервов не превышали четырех месяцев, сухарей
двух954. Постепенно ситуация менялась.
Приказом
(23) января 1905 г. город был переведен в разряд крепостей
главнокомандующего от ю
первого класса, i (14) марта туда прибыл и новый комендант

генерал-лейтенант Г. Н. Казбек, который развернул лихорадочную работу
по подготовке к отражению возможной японской атаки. За пять
месяцев в условиях осадного положения гарнизон, в буквальном смысле

не покладая рук, расширил внешний обвод крепости с 32 до 8о верст,
проложил 250 верст хороших грунтовых дорог, 7 верст
ширококолейной железной дороги. Были проведены подготовительные работы для
укладки 150 верст узкой колеи, установлено гооо верст телефонных
и телеграфных линий, построены три радиостанции, заложено около
2000 мин, построены бараки на 50 тыс. человек, подготовлено
устройство 37 госпиталей и создан полуторагодичный запас продовольствия
на 6о тыс. человек. При этом гарнизон насчитывал до 6о% запасных,
а в некоторых частях их концентрация достигала 8о%955.

Первые же проверки нового коменданта показали, что в
спешке созданные части не имеют достаточной подготовки, а уровень

их дисциплины оставляет желать лучшего956. Рассчитывать на
стойкость этих войск было трудно. «Все сухопутные части гарнизона,

отчитывался после окончания военных действий Г. Н. Казбек, были
сформированы во время войны
кадров старых частей,
из маленьких
собранных со всех концов России, разжиженных запасными и слитых

наспех в безобразный конгломерат, спаянный случайно попавшими
в крепость офицерами, в числе которых было до 40% запасных»957.
Тем не менее рисковать после Порт-Артура еще одной осадой русской

крепости, не решив проблему Маньчжурских армий, в Японии никто
не собирался.
Военные действия зашли в тупик. Токио в 1905 г. оказался в
ситуации Петербурга в 1878 г. война была выиграна, но к победе

страна пришла в состоянии, исключавшем возможность использования
плодов победы. Тупиковое положение, сложившееся после Мукдена,

в японском правительстве считали самым тяжелым периодом за все
время войны. Финансовые, материальные и человеческие ресурсы
Японии были исчерпаны. Из го млн мужчин активного возраста 2 млн были
в той или иной мере мобилизованы для нужд войны, около i млн
отправлены фронт958. на В ходе военных действий были убиты

49,4 тыс.
японских офицеров, матросов и солдат, 27192 человека умерли от
болезней (соответственные русские потери составили 31630 и 12 983
человека)959. Токио нуждался в мире, надеясь с его помощью выйти из весьма

затруднительного финансового положения. Предварительная оценка
возможной контрибуции колебалась в границах от боо млн до i млрд
долларов США960. Русско-японская война обошлась Японии в 8,5 раза
дороже, чем война с Китаем, в 6,6 раза превысила средний доход
страны за 1903 г., стоимость ее 1730050000 иен961
раза в 11,7
превысиласумму поступления налогов. Во время войны японское

правительство разместило ряд внешних займов (в основном на биржах
Лондона и Нью-Йорка) на сумму 800570 ооо иен (из них реально

получено 689590000 иен) под гарантию таможенных поступлений и
табачной монополии. Были выпущены шесть внутренних займов на
сумму 783460000 (реально получено 729137000 иен)962.
иен
финансовые потери России составили 6,554 млрд

Общие
рублей, более половины этой суммы 3,994 млрд рублей составили
внутренние и внешние займы под военные нужды. Внешние долги,
связанные с войной, 2,176 млрд рублей и были погашены
составили
к 1909 г.963 Рубль по-прежнему оставался стабильным, финансовое
положение страны было не таким критическим, как в Японии, но зато
в России уже началась революция 1905-1907 гг. Это был еще один
участник войны, объективно действовавший на стороне Токио. По столицам
европейских стран прокатились демонстрации в поддержку русских
революционеров, общественное мнение Франции, Италии, Бельгии,
Германии и Великобритании относилось к правительству России
достаточно единодушно и негативно. Курс русских ценных бумаг, несколько
стабилизировавшийся после манифеста 17 (30) октября 1905 г., вновь

начал падать964.
Японский Генеральный штаб выделил на организацию саботажа
только на Транссибе 30 тыс. иен в марте 1904 г. и 40 тыс. иен в
феврале 1905 г. Помощь революции обошлась Японии в i млн иен
(курс иены
и рубля тогда был приблизительно равен) и оказывалась через финских
и польских социалистов965. Как отмечает современный историк,
«представители национальных меньшинств выполняли роль посредников,

дымовой завесы», скрывавшей от
русских борьбе с
коллег по
царизмом контакты с японской разведкой966. Для того чтобы оценить
результат этих контактов, можно пример две следующие истории.

привести в
На пароходе «Джон Графтон» в Россию перевозилось оружие,

купленное эсерами на японские деньги. 25 августа (7 сентября) 1905 г. пароход
сел на мель у берегов Финляндии и был взорван. Из обломков властями
было извлечено 9670 винтовок, около 4 тыс. штыков, 720 револьверов,

400 тыс. винтовочных и около 122 тыс. револьверных патронов, около
3 тонн взрывчатки, 2 тыс. детонаторов, 13 футов бикфордова шнура967.

Пароход «Сириус» доставил к берегам Батумской области 8,5 тыс.
винтовок системы Ф. Веттерли патронов к ним. Властям
и около 2 млн
удалось перехватить только 2 тыс. винтовок и 0,5 млн патронов968.
Революционеры вели войну внутри страны.

Примером их отношения к войне с внешним врагом может
послужить листовка Красноярского комитета РСДРП «Письмо

красноярских рабочих Сибирской
по линии железной дороги»,
Транссибу в конце июля
распространявшаяся по начале августа 1905 г.
Социал-демократы убеждали рабочих, что флот на Тихом океане или

укрепления на Дальнем Востоке нужны только царю, а не народу, и
призывали помочь армии заключить мир путем стачки на железной дороге,
лучше всеобщей, но подошла бы и частная: «...мы разом сможем
остановить движение по всей линии от Челябинска до Харбина. И наша
всеобщая стачка будет смертельным ударом царскому самовластию
и спасением десяткам тысяч наших братьев, заброшенных в

Маньчжурию»969. С прибытием подкреплений в Маньчжурию русская армия
не усиливалась, тыл все больше оказывал влияние на фронт.
При перевозках солдат практически ничем не занимали, самой

распространенной просьбой рядового во время остановки воинского
эшелона было дать что-нибудь почитать. Конечно, это предоставляло
огромные возможности для революционной пропаганды970.

«Пришедшие из России запасные солдаты, вспоминал казачий офицер,
были крайне деморализованы и напичканы прокламациями»971. В этом

нет ничего удивительного, ведь поезда с подкреплениями проходили
через Сибирь территорию, чрезвычайно насыщенную
антиправительственным элементом. С началом войны власти усилили контроль
над Сибирской железной дорогой были устроены полосы

отчуждения (1,5-2 версты) и две линии охраны (до гоо верст), в зоне которых
устанавливался режим военного положения, в том числе и контроль
над политически неблагонадежным элементом. Лица подобного рода
подлежали выселению из полосы отчуждения972. С началом революции
этот контроль ослаб.
Через несколько дней послесражения с просьбой
Цусимского
о мирной инициативе к правительству США обратилась Япония.
Президент США Т. Рузвельт, по его словам, был потрясен Цусимой он
ожидал победы Японии, но никак не полного разгрома русского

флота. Страх перед возможностями Петербурга исчез. «Раньше я мог
считать, признавался президент, что Россия сможет завоевать мир
в любое время... и я предполагаю, что этот страх сейчас исчез
повсюду»973. Отношение к России стало меняться к лучшему, если не страх,

то подозрения начала вызвать Япония.
Страх перед возможными
последствиями победы русской революции и в результате
нестабильностью на огромном пространстве Российской империи также
присутствовал в расчетах творцов мировой политики.
21 мая (з июня) к Николаю II обратился с письмом кайзер

Вильгельм И.
Германский император призывал к заключению мира: «С
чисто военно-стратегической точки зрения поражение в Корейском
проливе отнимает всякую надежду на то, чтобы счастье повернулось
в твою сторону; японцы теперь могут беспрепятственно
перебрасывать в Маньчжурию сколько угодно резервов, свежих войск, военных
припасов и т. д. для осады Владивостока, который едва ли будет в

состоянии долго флота. Для того чтобы
сопротивляться без поддержки
вернуть армии Линевича ее прежнюю боевую силу, нужны по крайней
мере з или 4 свежих армейских корпуса, но даже и при таком условии

было бы трудно предсказать, каков будет результат и будет ли новое
крупное сражение успешнее прежних... Совместимо ли с
ответственностью правителя упорствовать и против ясно выраженной воли нации

продолжать посылать ее сынов на смерть тысячами только ради
своего личного дела? Только потому, что он так понимает национальную
честь? Не падет ли со на
правителя ответственность за все
временем
бесполезно принесенные в жертву тысячи жизней и за всю пролитую
кровь, и не потребует ли он владыка и царь всех царей у земного
правителя ответа за тех, власть над кем ему была дана Творцом,
вверившим ему заботу об их благополучии? Национальная честь сама по себе
вещь прекрасная, но только в том случае, если вся нация сама решила
защищать ее всеми силами»974.

Вильгельм II энергично призывал к началу переговоров,
указывал на президента Т. Рузвельта как наилучшего посредника и

предлагал свои услуги: «Может быть, мне следует обратить твое внимание
на то обстоятельство, что из всех наций японцы, несомненно,

наиболее чтут Америку, потому что эта могущественная развивающаяся
держава с ее страшным флотом находится к ним ближе всех. Если есть
кто-нибудь на свете, кто может повлиять на японцев и побудить их
быть благоразумными в их требованиях, то это президент Рузвельт.
Если бы ты этого пожелал, я мог бы частным образом снестись с ним,
потому что мы с ним большие приятели; посол мой тоже с ним очень
дружен»975. Уже 22 мая (4 июня) кайзер через американского посла
в Берлине известил президента о сделанных Николаю II
предложениях. 23 (5 июня) письмо Вильгельма II было получено в

мая
Петербурге, а уже 24 мая (6 июня) американский посланник в России, имевший

уже соответствующие инструкции Вашингтона, просил императора
об аудиенции. Она была обещана 25 мая (7 июня)976.
Предмет разговора был очевиден, и поэтому 24 мая (6 июня)
в Царском Селе под председательством самого императора было
собрано совещание с
участием морского министра генерал-адъютанта
адмирала Ф. К. Авелана, военного министра генерал-адъютанта В. В.
Сахарова, министра императорского двора генерал-адъютанта барона
В. Б. Фредерикса, великих князей Владимира Александровича и
Алексея Александровича, ряда высокопоставленных генералов и адмиралов.
На обсуждение императором были вынесены четыре вопроса:
1. Возможно ли при внутреннем положении России
удовлетворить требования, выполнение которых Н. П. Линевич считает
необходимым для успешных действий против японцев?

2. Дают ли имеющиеся силы возможность для отражения в
ближайшем будущем атак противника на Сахалин, устье Амура и Камчатку?

3. Какой результат при заключении мира может дать успех
в Маньчжурии, если Сахалин, устье Амура и Камчатка окажутся
занятыми японцами?
4. Следует ли немедленно сделать попытку к заключению
мира?977
Н. П. Линевич просил о высылке на Дальний Восток двух
корпусов трехдивизионного состава и разворачивания в тылу
армий общего резерва укомплектований
Маньчжурских численностью в 8о тыс.
человек. При этом главнокомандующий просил о присылке «молодых

солдат», то есть проходящих действительную службу, а не запасных,
то есть резервистов. По докладу военного министра, к посылке на

Дальний Восток были подготовлены два корпуса двухдивизионного
состава и требуемые 8о тыс. человек всего 135 тыс. человек. После
этого в армии империи в Европе, на Кавказе и в Туркестане оставались
78400 молодых солдат, увеличить их контингент в сложившихся
условиях министр считал невозможным. Весьма сложным было бы и
проведение новой, девятой, частичной мобилизации. Между тем даже

в случае успеха Н. П. Линевича требование новых подкреплений
признавалось неизбежным978.
Проблема проведения мобилизации не исчерпывалась
финансовыми и организационными сложностями. Если первая мобилизация
дала только 2% уклонистов, то постепенно их число росло, и в
начале 1905 г., при проведении седьмой, этот показатель вырос до 6-8%979.
При дальнейшем развитии этой тенденции призыв под знамена мог
привести к существенному осложнению и без того непростой внутри¬

политической обстановки. Поскольку будущие требования Японии
на мирных переговорах были в целом известны, приняли решение
отправить требуемые подкрепления, отказавшись от новых мобилизаций.
Опасность Владивостоку, Сахалину и Камчатке была названа весьма
высокой и реальной, а начало переговоров с Японией желательным,
хотя большинство участников совещания признали, что мир без
какого-либо военного успеха не будет способствовать стабилизации
положения в стране980.
Лучше всего эту мысль сформулировал генерал-адъютант
В. В. Сахаров: «При нынешних условиях кончать войну невозможно.
При полном нашем поражении, не имея ни одной победы или даже
удачного дела, это позор. Это уронит престиж России и выведет ее
из состава великих держав надолго. Надо продолжать войну не из-за
материальных выгод, а чтобы смыть это пятно, которое останется, если
мы не будем иметь ни как это было до сего

малейшего успеха,
времени. Внутренний разлад не уляжется, он не может улечься, если
кончить войну без победы»981. Ему вторил генерал-адъютант вице-адмирал
Ф.В. Дубасов: «Каковы бы ни были условия мира, они все-таки будут

слишком тяжелы для престижа России. Это будет поражение, которое
отзовется на будущем России, как тяжелая болезнь»982. Итоги
совещания подвел великий князь Владимир Александрович: «...если условия

мира будут неприемлемы для нас по совести, тогда, конечно, придется
продолжать войну»983.
25 мая (7 июня) президент США предложил воюющим
сторонам собраться на конференцию для обсуждения условий мира. Токио
немедленно согласился на предложение Вашингтона. В сложившейся
ситуации зо мая (12 июня) Николай II вынужден был принять
приглашение кмирным переговорам. В качестве места переговоров по
настоянию Японии был выбран город Портсмут на тихоокеанском побережье
США японцы не желали переносить их в Европу984. Так как

завершение войны в ближайшем будущем было очевидно, в Токио решили
не отказываться от последней запланированных операций.
из
Получив после Цусимы безусловный контроль над морем, Япония

осуществила вторжение собственно на русскую территорию, которая также
стала рассматриваться японскими политиками в качестве возможного
трофея войны. Это был Сахалин. К этому времени остров был известен
не только своими богатейшими рыбными промыслами, лесами и
каменным углем, но и разведанными источниками нефти985. Планы
обороны острова были закончены в 1903 г. Они предполагали
использование четырех местных команд и 16 дружин из ссыльных и поселенцев986.

На самом деле были созданы 12 дружин восемь на Северном и четыре
на Южном Сахалине. Формально каждойв числились по 200 человек987.
8 (21) июля из порта Отару на Хоккайдо под плотной охраной
З-й крейсерской эскадры вице-адмирала С. Катаоки вышел десант.
Вплоть до последнего японцы опасались возможных действий

владивостокской группы крейсеров988, го (23) июля 1905 г. к Сахалину
подошли четыре японских крейсера. На следующий день транспорты начали
высаживать на остров 13-ю японскую дивизию около го тыс.
штыков при 36 орудиях и 12 пулеметах. Японские части в основном
состояли из резервистов старших возрастов, лучшие солдаты были

отправлены в Маньчжурию. Этот недостаток был компенсирован поддержкой
флота десант полностью владел инициативой. Токио должен был
торопиться. Считалось, что осенью, зимой и весной воевать на
острове
практически невозможно. На остров перед десантом было переброшено
около 3,5 тыс. регулярных войск при четырех пулеметах, здесь имелось
восемь орудий устаревших систем, которых было таково,
состояние
что они представляли угрозу скорее для собственной артиллерийской

обслуги. Регулярные войска не имели времени освоиться на
острове, который практически не был нанесен на карту, кроме территорий,
прилегавших к немногочисленным дорогам весьма скверного качества.
Население острова к началу века составило около 40 тыс.
человек, из которых было 4 тыс. местных жителкй, 25 тыс. ссыльных,

9 тыс. крестьян (из бывших ссыльных), остальные 2 тыс.
чиновники, военные, торговцы и т. п. Русские отряды вдвое уступали японцам
по численности, вчетверо по пулеметам, фактически не имели
артиллерии и были рассредоточены по острову. Кроме того, значительная
их часть до 1,5 тыс. человек носила импровизированный

характер. Это были дружинники бывшие арестанты, которые за участие
в обороне Сахалина получали льготы, им списывалось по
году из
срока наказания за месяц службы. Положение о добровольных дружинах
было изложено в приказе наместника от 28 января (го февраля) 1904 г.

Ссыльнопоселенцы получали возможность возвращения домой.
были винтовками Бердана № 2, у многих из которых были
Вооружены они
сбиты прицелы. Для учебной стрельбы не хватало патронов. Многие
ополченцы не выстрелили ни разу. Обеспечить продовольствием эти

отряды было крайне сложно.
В качестве офицеров в Сахалинском отряде состояли тюремные
надзиратели, офицеры резерва и несколько бывших офицеров-катор-

жан. За несколько недель до высадки вражеского десанта из
Маньчжурской армии прислали го офицеров для проведения боевой подготовки,

но у них попросту не хватило для этого времени. Каторжники
ненавидели и остров, где они отбывали наказание, и военных, в которых они
прежде всего видели бывших конвоиров. Кроме того, эта масса не была
единой сказывалась разница в преступных профессиях,

многочисленные землячества и т. п. Для японцев это ополчение не
представляло угрозы, а вот русским войскам оно могло создать проблемы.
Ополченцы были сборищем вооруженных людей, которые не умели (почти
все) и не хотели (в подавляющей массе) воевать. Верховное
поначалу ожидало, что они будут вести партизанские действия
командование
в глубине острова (А. Н. Куропаткин), а затем распорядилось

готовиться к отражению атаки на побережье (Н.П. Линевич).
После высадки десанта выяснилось, что сформированные
дружины наполовину существуют лишь на бумаге вместо числившихся
2оо дружинников в строю в каждой числилось по 120 и даже 8о
человек. Отряд не смог выполнить ни одну из этих задач. Плохо

подготовленные к ведению боевых действий дружинники-добровольцы
массамиразбегались при первых выстрелах. В ходе боев защитники острова
потеряли 8оо человек убитыми и 4540 пленными, а японцы 39
человек убитыми и i2i раненого. В управлении царил полный беспорядок.
Отступление при таких обстоятельствах скверно действовало и на

регулярные войска, и в (i августа) военный
результате 19 июля
губернатор Сахалина генерал-лейтенант М. Н. Ляпунов капитулировал989. Этим

закончилась, по справедливой оценке участника событий, «вакханалия
капитуляций»990.
Вместе с губернатором сдались 64 офицера, 3819 нижних чинов
и дружинников, включая нестроевых, японцы получили кроме
винтовок два полевых орудия и пять пулеметов991. Наиболее серьезным
противником для передвижения японской пехоты стали бездорожье, мухи
и комары.Аборигены острова поддержали японцев992. По отношению

к русским оккупанты вели себя очень жестко они грабили, жгли,
брали заложников и публично казнили их. Крестьян выгоняли на работы,

за которые платили едой из трофейных складов. На острове была
введена японская иена993.

Несколько лучше действовала немногочисленная дружина
на Камчатке местные жители-охотники разгромили небольшой
японский десант на полуостров, но вслед за ним в Авачинскую губу
вошли два крейсера, и ополчение вынуждено было уйти в горы994.
Таким образом, часть своей программы от 17 (30) марта Япония
все же выполнила ее войска оккупировали Сахалин до начала
переговоров о мире. Перед русской дипломатией была поставлена задача

избежать заключения унизительного для достоинства России мира и
защитить ее основные интересы на Дальнем Востоке. «Если же русские
интересы, писал 20 июня (з июля) 1905 г. В.Н. Коковцов В.Н. Ламз-
дорфу, понимая их в смысле нашего отказа от поступательной
политики на Дальнем Востоке при сохранении непрерывной связи
Сибири с Тихим океаном, будут соблюдены, то, казалось бы, не должно
быть препятствий тому, чтобы достигнуть искреннего мирного

к
согласия на продолжительный, если не безгранично долгий срок. С

экономической и культурной точек зрения к жизненным интересам
России на Дальнем Востоке необходимо, по моему мнению, в настоящее
время причислить, независимо от неприкосновенности русских

границ и державных прав России относительно Владивостока,
Уссурийского края и других местностей, равно отсутствия ограничений для
а
содержания флота Дальнем Востоке,

на сохранение в нашем
полном крайнем случае под нашим исключительным
распоряжении или в
влиянием рельсовой линии, соединяющей Владивосток с Сибирской
железной дорогой, а равно пароходные сообщения, связывающие эту

линию с русскими владениями по Сунгари»995. Гарантировать
подобных результатов летом 1905 г. никто не мог.

достижение
Русскую делегацию на русско-японских переговорах после

отказа нескольких профессиональных дипломатов от предложений,
сделанных императором, возглавил С.Ю. Витте996. Николай II пошел на это
назначение с трудом и только после второго представления,

сделанного В. Н.
Ламздорфом997. Наряду с С. Ю. Витте в делегацию вошли также
барон Р. Р. фон Розен и Ф. Ф. Мартенс. Глава русской делегации

оказался в трудном положении. Американская пресса единодушно сходилась
в том, что японские требования о выплате контрибуции являются
абсолютно справедливыми998. С другой стороны, император был
категорически против уступок русской территории и выплаты военных

издержек999. Делегация отплыла в Америку из Шербура на борту немецкого
парохода Kaiser Wilhelm der Grosse. Уже на борту ее встретили
журналисты. С. Ю. Витте охотно общался с ними, он был совершенно
спокоен1000. К моменту приезда в Нью-Йорк новости, которые глава

делегации получал от В. Н. Коковцова, не настраивали на положительный
лад: японцы продолжали занимать Сахалин и частично высаживались
напротив острова на материке; по мнению Петербурга, существовала
опасность движения противника Владивосток
на и овладения им, а
также вытеснения войск Н. П. Линевича из Маньчжурии и полной

оккупации ее1001. Поражение России было очевидным, внешнеполитическая
обстановка накануне переговоров неудовлетворительной.

Америки было настроено крайне
Общественное мнение
враждебно официальному Петербургу и в высшей степени

по отношению к
сочувственно к революционерам и Японии. Причиной были опасения

чрезмерного усиления России на Тихом океане и состояние
еврейского вопроса. Погромы во время революции лишь усилили эти
разделялись президентом и государственным секретарем

настроения, и они
Дж. Хеем1002. Фактически сама война велась благодаря займам,

которые предоставил Японии американский банк Я. Шиффа «Кун, Лейб
и К0»: май 1904 г. 50 млн долларов, ноябрь 1904 г. 58 млн долларов,
март 1905 г. 150 млн долларов, июль 1905 г. 150 млн долларов1003.
7 июля (24 июня) 1905 г. США согласились
содействовать передаче
Японии Ляодунского полуострова, а также признали
Порт-Артура и
особые права Японии на Корею. Схожие положения содержались и в

продленном 12 августа 1905 следующее десятилетие англо-японском
г. на
союзе1004. В отличие от предыдущего он содержал обязательство одной

из сторон прийти на помощь союзнику даже в случае войны с одним
государством (под вероятными противниками по-прежнему

подразумевались Россия и Франция), а в сферу действия союза были
индийские владения Великобритании1005.
включены и
I (14) июля 1905 г., перед отъездом в Портсмут, С. Ю. Витте
встретился с великим внязем Николаем Николаевичем (младшим), чтобы

выяснить состояние русской армии и ближайшие перспективы
действий. Результаты были малоутешительными. Больших
военных
поражений, подобных Ляояну и Мукдену, великий князь Николай

Николаевич не ожидал. Наоборот, он считал, что армия в состоянии перейти
в контрнаступление и оттеснить японцев за р. Ялу и Квантун, но
оценивал стоимость кампании в i млрд рублей, а потери в 200 тыс.
убитыми и ранеными. При этом господство на море останется в японских
руках, и, следовательно, можно будет ожидать занятия противником

Сахалина и значительной части Приморской области1006. Подобный
сценарий летом 1905 г. был неприемлем, в охваченной революцией
стране невозможно было провести новые частичные мобилизации без
применения силы, в казне не хватало средств на военные действия,
возможность внешнего займа практически исключалась1007. Тем не менее
С.Ю. Виттепросил русское командование организовать наступление,

даже частичный успех в этой обстановке был бы важен для улучшения
позиций русской делегации.
Однако Н. П. Линевич не собирался наступать, к его
нерешительности добавилось опасение, что революция сделает то, чего не

удалось японской армии, то есть отрежет русские войска в Маньчжурии

от снабжения по железной дороге. Организации РСДРП,
действовавшие на Сибирской железной дороге, занимались безудержной
пропагандой, даже в начале сентября 1905 г. они обвиняли С. Ю. Витте
в том, что он не торопится заключать мир, потому что царь ему
выдал по 400 рублей в день «на продовольствие» и по 5 тыс. рублей на

экстраординарные расходы. «Жить можно», утверждала
большевистская листовка1008. Остается только гадать, какое впечатление подобные
суммы должны были произвести на рабочих и солдат. Им и

предлагалось единственно возможное решение проблем страны: «В то время,
пока народный враг царское правительство сладко поет о мире,
дружно подготовим общую стачку по линии дороги и остановим все
поезда. Сами солдаты будут рады помочь нам. Но для этого надо
работать, товарищи»1009.
Тем временем и японцы не теряли времени. В Токио перед
началом переговоров шли острые споры об их программе. Наиболее
жестко был настроен министр иностранных дел Д. Комура, он
настаивал на том, чтобы включить в нее не только контрибуцию, признание
японского контроля над Кореей, передачу Квантуна, ЮМЖД до

Харбина, но иобязательство со стороны России в будущем использовать
КВЖД только в коммерческих целях, предоставить Японии полные
права на рыболовство близ побережья и рек Приморья, права на
свободное судоходство по Амуру от дельты до Благовещенска, открыть
Благовещенск, Хабаровск и Николаевск для свободной торговли японских

подданных и открыть в этих городах и во Владивостоке японские
консульства1010. Это была программа, в реальность достижения которой
японское правительство и военные не верили. В результате на
заседании кабинета министров 8 (21) апреля 1905 г. был утвержден
санкционированный императором требований. Они
список японских
делились на абсолютно необходимые (признание права на свободу

действий в Корее; одновременная эвакуация Маньчжурии; передача
прав на Квантун и часть ЮМЖД) и желательные (контрибуция,
передача русских судов, укрывшихся в нейтральных портах, передача
Сахалина и прилегающих островов, предоставление прав на рыбную ловлю
вдоль побережья Приморья, разоружение Владивостока и превращение
его исключительно в торговый порт)1011.
Было ясно, что желательные требования полностью

реализовать не удастся, как, впрочем, и то, что японское общественное мнение
не простит этого руководителю делегации своей страны на
переговорах. Поэтому император сразу же вывел из числа кандидатов, пожалуй,

одного из самых авторитетных японских государственных деятелей
ззо Внешняя политика императора Николая II

маркиза X. Ито. От чести возглавить делегацию отказался и премьер-
министр Т. Кацура. Будущий мир превращался в почти точно такую же
ловушку для японских политиков, каким он был для русских. Разница
заключалась в том, что значительная частьрусского общества по
самым разным причинам не простила бы уступок Японии, неизбежных
после такой неудачной войны и при таких неблагоприятных внешне-
и внутриполитических обстоятельствах, а подавляющее большинство

японского общества не простило бы уступок от самых жестких
требований к России. Последнее было естественно, так как война привела

к огромным человеческим и материальным потерям, а также к
всплеску националистических настроений.

Наиболее точно эти народные чувства изложил в своей
программе барон Д. Комура. Именно он и был назначен главой
японской делегации. Д. Комура полностью подходил к роли
потенциального козла отпущения: i) он был моложе многих членов правительства

(50 лет) и амбициозен; 2) его возможная отставка в отличие от Т. Ка-
цуры привела бы к правительственному кризису; 3) он
не не был
выходцем из наиболее влиятельных кланов Сацума, Тёсю и Тоса.
Назначение Д. Комуры закладывало предпосылки кризиса на
переговорах, так как сам он прекрасно понимал сложившиеся

обстоятельства и потому должен был действовать жестко. Очевидно,
поэтому его и лишили права в случае угрозы срыва переговоров решать
их судьбу без санкции правительства1012. Последнее делало
неизбежным активную переписку между Токио, как, впрочем,
Портсмутом и
и между Портсмутом и Петербургом. Японцы не сумели взломать

русский дипломатический шифр и поэтому вынуждены были
обращаться к помощи британских криптографов, также действовавших не
всегда удачно1013. 25 июня (8 июля) 1905 г. японская делегация отбыла
в США под крики «банзай» провожавшей ее многотысячной толпы.
«Когда я вернусь, сказал Д. Комура сопровождавшему его
чиновнику, эти люди превратятся в бунтующую толпу и встретят меня

комьями грязи стрельбой.
или Так что лучше сейчас насладиться их
криками «банзай»1014.
Имея перед собой противника, прочно опиравшегося на
собственные успехи и поддержку союзников, а позади страну,

охваченную революцией, и армию, командование которой не желало рисковать
и переходить в наступление, С. Ю. Витте приходилось рассчитывать
только на собственные дипломатические способности. Его
внешнеполитическая программа теперь отличалась трезвостью. «Нам нужен
скорейший, но прочный мир на Дальнем Востоке, писал он 23 июня

(6 июля) А. Н. Куропаткину. Нужно пожертвовать всеми нашими
успехами, достигнутыми там в последние десятилетия. Нужно

покончить со смутой в России и начать новую, деятельную жизнь
разумного строительства. Нужно лет 20-25 заниматься только самими собой

и успокоиться во внешних отношениях. Мы не будем играть мировой
роли ну, с этим нужно смириться. Главное внутреннее положение,
если мы не успокоим смуту, то можем потерять большинство
приобретений, сделанных в XIX столетии»1015.
С таким настроением отправился в США глава русской

делегации. Перед ним стояла весьма сложная задача. До определенного
момента она упрощалась тем, что русские дешифровальщики решили
проблему дипломатического шифра противника, МИД получил
возможность читать значительную часть переписки Токио с
посольствами в Китае и Европе. Однако удержать это в секрете не удалось.
Сотрудник Форин-офиса известил японского посла в Берлине о том, что
русские, судя по всему, читают секретную переписку японских

дипломатов. В результате накануне переговоров Япония сменила шифр
дипломатической переписки, что стало весьма ощутимой потерей для
действовать вслепую1016. Своим
русской делегации. С. Ю. Витте пришлось
союзником глава русской делегации решил сделать общественное
мнение страны, где велись переговоры. Еще будучи в Париже, он дал
интервью «Ассошиэйтед пресс», которое вышло под заголовком «За мир,

но не любой ценой»1017.
По прибытии в Нью-Йорк, еще до начала переговоров, он сумел
добиться многого. Прежде всего ему удалось встретиться с Я. Шиффом

и другими представителями еврейской общины1018. «Приезд Витте,
докладывал финансовый агент ю (23) июля 1905 г., безусловно,
произвел во враждебном, даже злорадном к нам отношении
американского общества как будто перемену; в части публики замечаются признаки

симпатии к России; независимо от прекрасной пока в общем
прессы мы окружены благодаря уменью и такту Сергея Юльевича всеобщим
вниманием»1019. Впрочем, эти успехи не стоило переоценивать, так как

американский внешнеполитический курс оставался последовательным.
На встрече с Т. Рузвельтом 22 июля (4 августа) С. Ю. Витте заявил, что
категорически против заключения мира на условиях, «задевающих

честь» России, но поддержки у президента явно не получил. Тот считал
желательным как можно быстрее прекратить войну, о чем
недвусмысленно заявил на следующий день во время встречи с делегациями двух
стран1020. В сложившейся ситуации ускорить переговоры можно было

лишь путем максимальных уступок Японии.

23 июля (5 августа) две делегации на американских крейсерах
«Такома» (японская) и «Чаттануга» (русская) прибыли в Ойстер Бей,
где впервые встретились на борту президентской яхты «Мейфлауер».
Вслед первой неформальной встречей было принято решение о том,
за
что русская делегация отправится в Портсмут на борту «Мейфлауера»,
а японская на борту крейсера «Дельфин»1021. 27 июля (9 августа)
делегации прибыли в Портсмут. Фактически уже на следующий день

начались переговоры1022. Формально это были консультации по
принципам ведения переговоров, которые завершились подписанием 28 июля
(ю августа) предварительного протокола документы должны были

вестись на французском (русская делегация) и английском (японская
делегация) языках в секретном режиме. Все заявления прессе должны
были делаться по взаимному соглашению участников1023. За неделю
до первой встречи делегаций Т. Рузвельт
информировал Р. Р. фон
Розена о том, что японцы потребуют уплаты контрибуции и уступки
занятого уже ими Сахалина1024. Эта информация быстро подтвердилась.
С самого начала министр иностранных дел Японии выступил
с весьма тяжелыми для России требованиями. Они были озвучены

уже на первом утреннем заседании 28 июля (го августа): i)
признание особых политических, военных и экономических прав Японии
в Корее; 2) вывод русских войск из Маньчжурии, отказ от всех
преимуществ, которые Россия, признание принципа равных

имела там
возможностей; 3) Япония возвращает Китаю оккупированные

территории, за исключением Ляодунского полуострова; 4) полное
восстановление китайского суверенитета над Маньчжурией, включая право

Пекина на
развитие ее в и
коммерческом промышленном отношениях;
5) передача Японии Сахалина и прилегающих островов; 6) передача
прав на Квантуна Японии; 7) передача Японии
аренду Порт-Артура и
ЮМЖД по линии Порт-Артур Харбин; 8) ограничение прав России

на использование КВЖД, которая должна использоваться
исключительно в
промышленных целях; 9) компенсация
коммерческих и
военных расходов Японии; го) передача Японии всех русских военных

судов, нейтральных портах; и) ограничение права России
укрывшихся в
держать флот на «Крайнем Востоке»; 12) предоставление японским

подданным прав на рыбную ловлю у русских берегов, в заливах, гаванях
и реках бассейнов Японского, Охотского и Берингова морей1025. Из

дипломатичности японцы решили изъять слово «контрибуция» из своих
требований, кроме того, по рекомендации Т. Рузвельта Д. Комура снял

требования о передаче Владивостока или ограничения права России
укреплять побережье1026.

С. Ю. Витте проявил незаурядные дипломатические
способности на переговорах, сочетая отказы с уступками. Основные пункты
своей программы сам он сформулировал следующим образом: «i)
ничем не показывать, что мы желаем мира, вести себя так, чтобы
внести впечатление, что Государь согласился на переговоры только ввиду
общего желания почти всех стран, чтобы война была прекращена; 2)
держать себя так, как подобает представителю России, то есть
представителю величайшей империи, у которой приключилась маленькая
неприятность; з) имея виду громадную роль прессы в Америке,

в
держать себя особливо предупредительно и доступно ко всем ее

представителям; 4) чтобы привлечь к себе население в Америке, которое
крайне демократично, держать себя с ним совершенно просто, без всякого
чванства и совершенно демократично; 5) ввиду значительного
влияния евреев, в особенности в Нью-Йорке, и американской прессы

вообще не относиться к ним враждебно, что, впрочем, совершенно
соответствовало моим взглядам на еврейский вопрос вообще»1027.
30 июля (12 августа) С. Ю. Витте дал официальный ответ на
японские требования. Он представлял собой комбинацию из уступок по
второстепенным и очевидно проигрышным вопросам и отказов по всем
остальным1028. Далее избранная С. Ю. Витте тактика стала приносить

все более и более выгодные для России результаты. По его собственным
словам, он «достиг успеха потому, что основал свою политику на
господствовавших в американском народе чувствах. Он начал с того, что
уступил Японии все то, что общественное в Америке мнение
почитало подлежащим уступке»1029. В какой-то степени остроту антирусских
настроений последнего С. Ю. Витте, по его словам, удалось снять при

встрече 2 (15) августа «с главными вождями американского еврейства,
которые имеют существенное влияние на здешнее общественное
мнение, располагают огромными капиталами и помогают японскому
правительству в денежных операциях»1030.
С. Ю. Витте был доволен результатами встречи. «Беседа моя,
докладывал он, по мнению барона Розена, может иметь серьезное
влияние на здешнее общественное мнение и во всяком случае не
может нетревожить японцев, так как бывшие у меня лица являются

банкирами Японии»1031. Настроение американской прессы действительно
начало меняться в лучшую для России сторону. Разумеется, Я. Шифф
и возглавляемый им банк был заинтересован в получении Японией
контрибуции и, как следствие, в возвращении организованных для Токио
кредитов. Не менее того, впрочем, этот банк был заинтересован в

приостановлении военных действий на том пределе, за которым начинал¬

ся значительный риск. Американские финансисты дали знать японской
делегации, что они не предоставят более Токио займа (через три
месяца после окончания войны японцы разместили заем на 107 млн
долларов в Лондоне и Берлине)1032.

С. Ю. Витте дал категорически негативный ответ на
кораблей из нейтральных портов, уплаты контрибуции,

требования выдачи
уступки русской территории и ограничения прав на использование

КВЖД и вооружений на Дальнем Востоке. Всем своим поведением
С.Ю. Витте демонстрировал, что поражение, пусть и весьма
далекой колониальной войне ничем страшным России не

неприятное, в
(17) августа во время дискуссий по вопросам о контрибуции он

грозит. 4
заявил: «Вот если бы японцы заняли Москву, то тогда можно было бы
поднять такой вопрос»1033. Русская делегация продолжала радушно

общаться с представителями прессы, японцы, по словам американского
журналиста, «захлопывали им перед носом двери»1034. Они

ограничивали себя ежедневными «бессодержательными» бюллетенями,
которые зачитывались в холле гостиницы, в которой жила японская
делегация. Что касается С. Ю. Витте он был постоянно открыт для общения
со всеми журналистами вне зависимости от того, как они освещали ход
переговоров1035.
Несколько раз переговоры находились на грани срыва, и в
конце концов самым главным вопросом споров стал Сахалин. Японцы

готовы были рассмотреть вопрос о выкупе оккупированного острова или
его аннексии взамен на контрибуцию требования выдачи

и отказ от
русских судов в нейтральных портах и ограничения русских военных

сил на Дальнем Востоке. Последнюю схему, по русским данным,
поддерживал и президент США1036. Обстановка чрезвычайно накалилась.
6 (19) августа С. Ю. Витте телеграфировал императору о том, что
переговоры сорвались. Без санкции императора он не мог пойти на уступки:

«...каждому человеку, который достоин называться человеком,
присуще чувство любви к Отечеству. Это чувство не позволило мне принять
на себя ответственность за мирные условия, не соответствующие
достоинству народа, к которому я имею счастье принадлежать»1037.
9 (22) августа с телеграммой к Николаю II обратился Т.
Рузвельт, призывавший согласиться на уступку Южного Сахалина.
«Такое решение вопроса, рассуждал президент, [я] считаю
выгодным для России. Хотя финансовое положение Японии тяжелое, но она
может продолжать Приморская область,

войну, и в таком случае
приобретенная кровью русских сынов, вероятно перейдет в руки Японии.
Что касается Сахалина, то удержание в руках России северной части

вполне обеспечивает, по признанию русских военных экспертов,
положение Владивостока»1038. Неясно, на мнение каких русских
военных ссылался Т. Рузвельт, но его телеграмма в Петербург была
отправлена через С. Ю. Витте. Император был твердо настроен не уступать
собственному принципу «ни пяди земли, ни копейки

вознаграждения», однако (25) августа под воздействием французской и
12
американской дипломатии он согласился на передачу южной части

острова до 50-й параллели. В выплате контрибуции под каким-либо видом
было категорически отказано1039. «У меня волосы поседели из-за
общения с русской и японской мирными делегациями, писал в этот день
миротворец Т. Рузвельт. Японцы просят слишком много, но русские

в десять («Japs».
раз хуже япошек А. О.), потому что они настолько
тупы и не скажут правду»1040.

14 (27) августа Токио было получено сообщение Д. Комуры
в
о том, что он планирует прервать переговоры. А. Ямагата, Г. Ямамото,

И. Ояма и Г. Кодама настаивали на мире. Мнение военных разделял
министр финансов1041.15 (28) августа японцы в Портсмуте в последний

раз попытались решить финансовую часть проблемы. Они
предложили России заплатить 1,2 млрд иен за возвращаемую ей северную часть
Сахалина, отказываясь на этом основании от контрибуции1042.

Позиция С. Ю. Витте осталась неизменной. 15 (28) августа для обсуждения
в Токио был собран главный
императорский совет, которому
предшествовало заседание совета Гэнро, в результате чего было принято
предписание Д. Комуре принять условия мира без контрибуции. О важности
ситуации для Японии говорит тот факт, что с 1903 г. это был
четвертый созыв главного императорского Первый
совета. состоялся 23 июня
1903 г., когда было принято решение вступить в переговоры с Россией,

второй 12 января 1904 г., когда было решено отправить в Петербург
последний пакет предложений по переговорам, и третий 4
февраля 1904 г., когда было принято решение о начале войны с Россией1043.
На это решение повлияла информация о готовности Петербурга
пойти на уступки, полученная членом японской делегации от
американского коллеги1044. Шеф коммерческого бюро японского МИДа получил

(23) августа в разговоре с американским послом
известие о том, что ю
Дж. фон Ленгерке Мейером Николай II высказал согласие на уступку

южной части Сахалина1045.
16 (29) августа было достигнуто принципиальное соглашение
об условиях мира. Япония отказалась от требований выкупа
Северного Сахалина1046. Россия уступала южную часть острова на условиях
сохранения для русских судов свободного плавания по проливу Лапе-

руза и отказа японцев от использования этой территории в военных
целях1047. «Вообще Витте продолжает думать, записал в этот день в
своем дневнике секретарь русской делегации, что мир, даже такой, для
России выгоднее войны. На него, несомненно, повлиял капитан Русин,
приехавший... театра войны и привезший малоутешительные
с
сведения о настроении нашей армии. Запрос, посланный Линевичу, также
не дал положительных результатов»1048. Позже А. И.

Русин утверждал,
что он был уверен в необходимости продолжения войны, но С. Ю.
Витте потребовал подтверждения его слов Н. П. Линевичем, чего генерал
так и не сделал1049. Договор был подписан 23 августа (5 сентября) 1905 г.
Условия Портсмутского мира в сложившейся ситуации можно признать
удовлетворительными для России1050. По окончании переговоров был
назначен торжественный молебен в честь прекращения войны в
англиканской церкви Христа Спасителя1051, на который японская делегация

не явилась1052. Через два дня последовала высочайшая благодарность
С. Ю. Витте и Р. Р. фон Розену1053.

Россия признавала Корею сферой влияния Японии. Токио
немедленно приступил к наведению собственного порядка в стране.
Военный бюджет страны был сокращен на 56% с 2426 087,5 иены в 1905 г.
до 1379 617 иен в 1906 г. Сокращались штаты армии, при этом в 15 раз
выросли траты на центральное управление военного министерства
и в 28 на формировавшуюся из преданных японцам
жандармерию,
людей. Расходы на полицейские силы составили таким образом три
четверти всех военных расходов Кореи. Кроме того, в стране были
размещены 24 японских батальона при 36 горных орудиях, восемь
эскадронов и вспомогательные части1054. Фактически государство управлялось
японским резидентом маркизом X. Ито. После попытки
императора Коджона в 1907 г. корейских представителей на

направить
конференцию по международному праву в Гаагу японское правительство
открытое вмешательство. После визита министра иностранных
пошло на
дел Японии в Сеул император отрекся в пользу своего сына1055.29

августа 1911 г. Корея была присоединена к Японии под названием
провинции Чосон, в которой было установлено японское
генерал-губернаторство1056, но русским подданным на этой территории должны были быть
предоставлены такие же условия, как и подданным наиболее благопри-
ятствуемой страны.
Безусловно, проигравшей стороной в этой войне был и
Китай, на чьей территории прошли основные сражения войны, в ходе
которой погибло около 20 тыс. китайцев, несколько сот тысяч стали
беженцами, материальные потери Поднебесной империи исчислялись

в 6о млн таэлей1057. Россия уступала Японии арендные права на Квантун
с Порт-Артуром Дальним, участок ЮМЖД Порт-Артура до станции
и от
Чанчунь (Куаньченцзы). Только стоимость железной дороги и Дальнего

равнялась 125 761108 рублям 71 копейке1058. К японцам переходила и
южная часть острова Сахалин. Перед эвакуацией северной части острова
японцы сожгли все казенные здания и постарались вывезти все более

или менее ценное1059. Япония и Россия обязывались не укреплять остров
и не препятствовать свободе плавания в проливах Лаперуза и Татарском.
Проводилась одновременная и полная эвакуация Маньчжурии. Россия

предоставила японским подданным право рыбной ловли только вдоль
своих берегов в Японском, Охотском и Беринговом морях (статья и).
Статья 13 договора предусматривала обмен пленными «в
возможно скорейший срок». Кроме того, Россия брала на себя

обязательство компенсировать японские расходы по содержанию русских
военнопленных: «Российское Японское
Правительства представляют друг
и
другу в скорейшем по возможности времени, после окончания

передачи пленных, документами оправданный счет прямых расходов,
произведенных каждой из них по уходу за пленными и их содержанию со дня

пленения или сдачи до дня смерти или возвращения. Россия обязуется
возместить Японии в возможно скорейший срок по обмене этих счетов,
как выше установлено, разницу между действительным размером
произведенных таким образом Японией расходов и действительным
размером равным образом произведенных Россией издержек»1060. Император
согласился на это требование при условии, «если уплата за пленных
будет добросовестная и будет отвечать действительным расходам по их
содержанию и лечению»1061.
Положения об условиях содержания русских военнопленных
были весьма приличными1062 и в целом соответствовали нормам
Гаагской декларации 1899 г. «О законах и обычаях сухопутной войны»
(глава 2 «О военнопленных»1063). Хотя реалии и расходились с
декларациями1064, в этой войне Япония в целом выполняла международные

соглашения1065, хотя имели место и грабеж пленных1066, и их избиения1067,
и убийства, и допуск революционеров для
антиправительственной
пропаганды в лагеря, где содержались русские пленные1068, пленные
также снабжались революционной литературой1069, были и попытки
столкнуть рядовых и офицеров1070, отдельно содержались пленные

поляки, их обеспечивали газетами и книгами представители эмиграции
из США1071. Санитарно-медицинское обслуживание было неплохим
в плену умерло от болезней 1030 человек и еще 613 от ран (для того
времени это были относительно небольшие цифры)1072.

В отличие от японского положения русское более четко
определяло размеры содержания пленных (вещевого, питания, лечения

и т. п.) они соответствовали нормам «соответствующих чинов
русских войск»1073. Впрочем, русские правила не были использованы в той

мере, на которую рассчитывали их создатели. В Японии находились
72445 русских (включая 1445 офицеров), почти половина из них была
захвачена в плен в Порт-Артуре. В русском плену находились 2083
японца офицеров и 1975 нижних чинов. В результате переговоров была
108
определена разница в суммах, истраченных Петербургом и Токио на

содержание пленных, 45 931949 рублей 31 копейка, которая была
выплачена японскому правительству через Лондон ю (23) ноября 1907 г.1074
19 августа (i сентября), после преодоления кризиса переговоров
по вопросу о контрибуции и Сахалине, в Портсмуте было заключено
соглашение о перемирии между вооруженными силами Японии и
России1075. 31 августа (13 сентября) соответствующий документ был

представителями русского и японского командований на Сыпин-
подписан и
гае. Военные встретились на «ничьей земле» между позициями своих

армий. Японцы задержались, вынудив русскую делегацию во главе с
генерал-майором В. А. Орановским ожидать победителей1076. По
условиям перемирия действия прекращались с 12.00 з (16)
военные
сентября. Военнослужащим обеих армий запрещалось посещение позиций

друг друга, но одновременно начиналось разведение передовых
постов и разведок. Армии отходили от укрепленных позиций в лагеря,
а вслед за этим разводились в разные стороны, постепенно
приступая к мобилизации, которая должна была закончиться ко 2 (15)

апреля 1906 г.1077 Перемирие на море было подписано 5 (18) сентября
адмиралами К. П. Иессеном и X. Симамурой. По просьбе русской стороны
японцы согласились немедленно пропустить русский транспорт с
продовольствием наКамчатку1078.
Уступка части русской территории была встречена в России
неодобрительно, и возведенный за заключение мира в графское
достоинство С. Ю. Витте подвергся жесткой критике. То же самое
произошло и с Д. Комурой. Еще накануне заключения мира в Токио стало
ясно, что полностью программа Японии не будет реализована, и это
стало причиной значительного напряжения в обществе. Известие же

об условиях Портсмутского договора вызвало массовое недовольство.
Японские газеты единодушно настаивали на отставке правительства
и продолжении войны1079. В столице Японии и многих ее городах были
приспущены флаги, часть их была с траурными лентами, массами
выходили прокламации, призывающие к патриотическим протестам1080.

Один из крупных японских исследователей истории внешней
политики К. Киёсава в 1942 г. отмечал: «Что поражает исследователя

истории японской дипломатии... так это то, что общественное мнение
в Японии всегда требовало жесткой внешней политики, в то время как
политика правительства была очень осторожной... Дипломатия Ко-
муры в войну против России вызвала самый сильный мятеж в Токио
за всю историю. В сфере иностранных дел сотрудничество

японского народа с правительством всегда начиналось с развязыванием
войны и заканчивалось с ее завершением. Дипломатия считалась
синонимом слабости и вызывала гнев общественности... Со времен Токугавы

в общественном представление, что
мнении японцев осталось
внешнеполитических целей можно достичь, только если правительство займет
жесткую позицию, и что отсутствие таких успехов может быть вызвано
только неспособностью правительства такую позицию занять. По

каким бы то ни было причинам нельзя отрицать, что приверженность
жесткой внешней политике всегда была основной установкой

общественного мнения. Общественное мнение поприроде своей
безответственно и эмоционально. Размышляя о нашей международной
политике, нельзя забывать об этой особенности национального менталитета.
Примечательной особенностью этого чувства является постоянное
желание экспансии»1081.
Это чувство и сказалось, как только в Японии узнали об
условиях Портсмутского мира. Как упоминалось выше, все ведущие газеты
страны дружно выступили с критикой соглашения1082. Беспорядки

начались немедленно. Наиболее масштабные массовые волнения прошли
в Токио. 5 сентября в столичном парке Хибия начался митинг в
пользу продолжения войны, в котором, несмотря на

запрет, приняли
участие около 30 тыс. человек. Для разгона полиция вынуждена была
их
применить холодное, а затем и огнестрельное оружие. В ответ
начался настоящий мятеж, охвативший на следующий день весь город. Была

сожжена резиденция министра внутренних дел, разгромлены 13
храмов, ранены 500 полицейских и солдат. Количество раненых

мятежников оценивается приблизительно в 2 тыс., убитых 17 человек,
арестованных 2 тыс., обвинения были предъявлены 308 гражданам1083.
Для успокоения страны правительство вынуждено было провести
массовые аресты, ввести цензуру прессы и военное положение в столице
и ее окрестностях1084.
Что касается России, то император ратифицировал мирный
договор (14) октября 1905 г.1085,
I а 5 (18) октября издал манифест «О
восстановлении мира между Россией и Японией»: «В неисповедимых

путях Господних Отечеству Нашему ниспосланы были тяжелые
испытания и бедствия кровопролитной войны, обильной многими
подвигами самоотверженной храбрости и беззаветной преданности Наших

славных войск в их упорной борьбе с отважным и сильным
противником. Ныне эта столь тяжкая и сильная борьба прекращена, и Восток
Державы Нашей снова обращается к мирному преуспеянию в добром

соседстве с отныне вновь дружественной Нам Империей Японской.
Возвещая любезным подданным Нашим о восстановлении мира, Мы
уверены, что они соединят молитвы свои с Нашими и с неколебимою
верою в помощь Всевышнего призовут благословение Божие на
предстоящие Нам, совместно с избранными от населения людьми,
обширные труды, направленные к утверждению и совершенствованию

внутреннего устройства России»1086.
В стране продолжалась революция, и Николай II колебался
между дальнейшими уступками и введением военной диктатуры.
Австрийский посол в России А. фон Эренталь еще в феврале 1905 г.
довольно точно заметил: «Если разумно судить, то должны бы произойти
еще большие и более ужасные дела, чем те, свидетелями коих мы были.
Наверху нет головы, в правительстве нет людей, а внизу все в узах

гипноза. Чисто по-русски сопротивление проявляется во всех кругах в
решении: не работать убивать время глупой болтовней»1087.

и
Человеком, который в состоянии переломить эту ситуацию, считался великий

князь Николай Николаевич (младший). Вызванный императором в
Петербург для принятия должности главнокомандующего войсками

гвардии иПетербургского военного округа в октябре 1905 г., он вынужден
был добираться до Москвы из своего тульского имения Першино
верхом в сопровождении нескольких гостей и псарей, юо верст этого
пробега пролегали через уезды, охваченные аграрными беспорядками.

Из Москвы великий князь отправился на паровозе, который вел
инженер-путеец, политическая стачка парализовала железныедороги1088.
(28) октября 1905 г., то есть накануне подписания манифеста
15
17 (30) октября и после обсуждения проекта манифеста у императора,
на котором Николай Николаевич еще не определился со своим
решением1089, великий князь встретился с М. А. Ушаковым рабочим из

«Экспедиции заготовления государственных бумаг», близким к зубатовским
организациям. М. А. Ушаков должен был высказать «глас народа», что

он и сделал, убеждая Николая Николаевича в необходимости введения
конституционного строя в России. Князь поначалу волновался и

спорил, но вскоре успокоился. Не стал он протестовать и против
следующей рекомендации: «...для этого великого дела самою, верно, судьбою

назначен начать это дело он сам, и что у него может быть энергичный
и сведущий знаток который, я глубоко уверен,
государственного дела,
с удовольствием во всем ему окажет содействие и все устроит, раз это
идет для блага Государя и России, и что с эти человеком, Вы, Ваше
Высочество, сделать можете очень много доброго дела. Этот человек есть
граф Сергей Юльевич Витте, с которым я просил бы Его Высочество
сойтись ближе и сообща сделать благо и счастье для народа и России
и славы Государю Императору. И если вы совместно начнете делать это
великое дело, то я свято верю успех благополучие»1090.

в и
Характерно, что на совещании, созванном 17 (30) октября в

Петергофе императором, Николай Николаевич вел себя уже по-другому
он поддерживал проект С. Ю. Витте и заявлял о невозможности
введения военной диктатуры «за недостатком войск»1091. Таким образом,
происходило именно то, на что надеялся С. Ю. Витте еще летом 1904 г.,
когда он встал на не совсем типичную для высшего государственного

сановника позицию, которую можно назвать «либеральным
пораженчеством». Свои мысли он выразил предельно ясно в письме к А. Н. Ку-
ропаткину, написанном во время Ляоянского сражения. 19 августа
(i сентября) 1904 г., извещая командующего об убийстве министра

внутренних дел, он писал: «С господином фон Плеве сделалось то, что
должно было сделаться, и страшно то, что нигде это преступление не
встретило соболезнования... Но что для Вас должно быть интересно, это то,
что оказалось, что господинфон Плеве был душою банды квантунцев,

приведших Россию к этой несчастной войне. Это теперь несомненно.
Я говорю: несчастной войне, ибо не вижу в ее окончании, как бы
война для нас ни была победоносна, никаких благ для России. Без
преувеличений можно сказать, что, пожалуй, победоносная война даст еще
худшие результаты, нежели средний успех»1092. Война была проиграна,
и С. Ю. Витте теперь мог рассчитывать на неплохие результаты.
Свое благотворной для России политики он изложил
понимание
25 марта (7 апреля) 1905 г. в письме к К.П. Победоносцеву: «...главное

мое убеждение то, что если правительство само не удовлетворит
справедливые требования и желания, то за сим оно будет вынуждено

подчиниться необдуманным вожделениям. Если бы не было безумнейшей
и несчастнейшей войны, то правительство могло продолжать бороться
с течением общественных вожделений, да и то преимущественно
полицейскими мерами. Но война обнажила сердце власти. Такие

жертвы и ужасы даром не проходят, и если правительство не возьмет в свои
руки течение мыслей населения и будет только полусодействовать,

то мы все погибнем, ибо в конце концов восторжествует русская, особ¬

ливого рода коммуна. К сожалению, правительство сие не понимает
и оказывается импотентным»1093. В потенциале отказа от

самодержавия и уступок общественности С. Ю. Витте не сомневался, взгляды его
практически не менялись.
8 (21) сентября 1905 г., находясь в Париже, на пути в Россию
из Америки, он высказался по этому вопросу предельно энергично:

«Если мы не одумаемся и не
повернем, нас ожидают народная
смута и экономическое разорение»1094. Сочетание неуверенности
великого князя Николая Николаевича в войсках
убежденности С. Ю. Витте
и
в умиротворяющем потенциале уступок на фоне единства противников
самодержавия привело к манифесту 17 (30) октября 1905 г. «Об

усовершенствовании государственного порядка», предоставлявшего
законодательную власть Государственной думе1095. После подписания

императором участники совещания возвратились из Петергофа
документа
в Петербург на пароходе. По свидетельству сопровождавшего их князя

А. Д. Оболенского, автора текста манифеста, Николай Николаевич был
весел и доволен. Обратившись к С. Ю. Витте, он сказал: «Сегодня х7
октября и 17 годовщина того дня, когда в Борках была спасена династия
(имеется в виду крушение императорского поезда в 1888 г. А. О.).

Думается мне, что и теперь династия спасается от неменьшей
опасности сегодня происшедшим историческим актом»1096.
следующий день С. Ю. Витте встретился с представителями

На
русской и иностранной прессы и обратился к ним с призывом о

поддержке: «Я обращаюсь к вам как русский человек, как гражданин,
а не как царедворец или министр. Помогите мне успокоить умы. От вас,
главное, от вас это успокоение зависит. Пока не водворится порядок,

никто не в состоянии ничего сделать»1097. Более того, на приеме
делегации «Союза союзов» 18 (31) октября он «Отныне самодержавия

заявил
в России нет и больше быть не может»1098. Как метко отметил А. А. Ки-

зиветтер, С. Ю. Витте не был государственным человеком «в
настоящем смысле этого слова, был не деятелем, а дельцом»1099. Деловой
подход к политике не оправдал ожиданий. К удивлению и сильнейшему
разочарованию С. Ю. Витте его призыв не привел к поддержке со
стороны либерального лагеря, накоторую он рассчитывал. Впрочем, то же

самое можно сказать и о манифесте. Что касается революционеров,
то их активность только возросла1100. «Конституция была возвещена
и обещана; оставалось
претворить обещание это в жизнь,
деятелей кадетов.
вспоминал один из видных Но тогда начиналась расплата.
Все те свойства Освободительного Движения, которые дали ему победу,
оказались вредными, когда было нужно эту победу использовать»1101.

Опубликование манифеста не привело к успокоению даже в
столицах. Главным вопросом для либералов и всех, кто был левее их,
стало превращение манифеста в основу для созыва Учредительного
собрания1102. В Москве 18 (31) октября начались демонстрации под

лозунгами с требованиями амнистии, свободы, Учредительного собрания
и законности, сопровождавшиеся нападениями на полицию1103. В
Тифлисе также начались волнения, которые переросли в стычки, на три

дня парализовавшие жизнь 250-тысячного города1104. Везде
происходило одно и то же. «По улицам, записывал в своем дневнике 19
октября (i ноября) 1905 г. член Государственного совета А. А. Половцев,

несмотря на дождливую погоду, двигаются многочисленные толпы,
одна часть коих носит трехцветное знамя, другая знамя красное.
Между теми и другими происходят столкновения, оканчивающиеся
даже и убийствами»1105.
Если в 1905 г. количество пострадавших от террористических
актов достигло 591 человека (233 убитых и 358 раненых), то в 1906 г. это
число почти утроилось, достигнув 1588 (768 убитыхчеловек и 820
раненых), а в 1907 г. оно увеличилось до 2543 человек (1231 убитый и 1312

раненых). Только с 1908 г. террор пошел на спад. В этом году террористами
были убиты 394 и ранены 615 человек. Противостоять революционному
террору мог только террор правительственный. И он постепенно
набирал обороты. В1905 г. к смертной казни были приговорены 72 человека,
из них казнены ю, в 1906 г. к смерти были осуждены 450 человек,
казнены 144, в 1907 г. 1056 и 456 человек, в 1908 г. 1741 и 825 человек1106.
Очевидно, что практика судебных наказаний становилась все строже
и жестче. Если в 1905 г. было реализовано 13,88% смертных приговоров,
то в 1906 г. 32%, в 1907 г. 43,18%, в 1908 г. 47,38%. Но проблемы
правительства отнюдь не ограничивались необходимостью
противостояния террористам.
Далеко не только одни радикально настроенные партии были
заинтересованы в продолжении революции или, худой конец, в том,
на
чтобы это продолжение использовать в интересах борьбы с

правительством. Правда, в отличие от революционеров либералы не были
настолько едины в видении конечных целей. Иногда они представлялись

им в исключительно фантастическом «Говорили виде. много о
западноевропейских порядках, вспоминал В. А. Маклаков о выборах в I
Государственную думу, причем ораторы доказывали, что все они

устарели, и почему то особенно часто упоминалось о Новой Зеландии. Одним
словом, происходило нечто в достаточной мере хаотическое и весьма
возбужденное... Настроение было таково, что предпочитали шуметь

и митинговать, чем делать дело»1107. Нельзя назвать удивительным и
результат избирательного процесса. «Это было собрание дикарей,
этого
вспоминал С. Е. Крыжановский. Казалось, что Русская земля послала

в Петербург все, что было в ней дикого, полного зависти и злобы. Если
исходить из мысли, что эти люди действительно представляли собою

народ и его «сокровенные чаяния», признать, что Россия еще
то надо
по крайней мере сто лет могла держаться только силой внешнего
принуждения, а не внутреннего сцепления, и единственный спасительный

для нее режим был бы просвещенный абсолютизм»1108.
Американский посол в РоссииДж. фон Ленгерке Мейер,
находясь под впечатлением действий «первого русского парламента», счел
необходимым в личном письме президенту Т. Рузвельту поделиться

своей оценкой ситуации: «Россия вступает в великий эксперимент,
плохо подготовленная и необразованная... Я не могу не смотреть в
будущее с пессимизмом, когда рабочих крестьян

вижу повсюду среди и
признаки коммунистических настроений... Конечно, я не считаю, что

крах произойдет немедленно, но рано или поздно борьба... между
Короной и Думой... более чем возможна. Сегодня правительство
контролирует финансы и армию, но через три года вся армия будет пропитана
новыми идеями и доктринами, которые проникают в умы людей, и кто
после этого скажет, сможет ли правительство тогда рассчитывать, что
войска будут подчиняться офицерам и подавлять беспорядки»1109. Этот

прогноз оправдался, правда, не через три года.
В ходе революции 1905-1907 гг. армия оставалась
преимущественно лояльной правительству. Между тем последствия войны для
вооруженных сил еще далеко не были преодолены. Огромная

демобилизацией группы армий на Дальнем
проблема возникла в связи с
Востоке. Призванные резервисты после окончания военных действий

вполне могли стать силой, вольно или невольно союзной революции.
По условиям перемирия, заключенного 31 августа (13 сентября) 1905 г.

в Маньчжурии, демобилизация должна была закончиться до 2 (15)
апреля 1906 г. Портсмутский договор был ратифицирован императором

только I (14) октября, и еще через четыре дня последовал манифест
о мире с Японией1110, i (14) октября армия узнала о высочайшем
соизволении о немедленном увольнении офицеров и нижних чинов

запаса, а также вольноопределяющихся, не дослуживших два-три месяца
до полного года. Оно должно было начаться в Маньчжурии и в
учреждениях, дислоцированных в империи после
остальных частях и
ратификации. О том, что оно состоялось, на Сыпингае узнали 5 (18)
октября1111. Вслед за этим начали определяться порядок и сроки увольнения

и эвакуации. 8 (21) октября Н. П. Линевич отдал приказ о возвращении
в Россию офицеров, нижних чинов и чиновников, состоящих
прикомандированными к Маньчжурским армиям, в свои части, правда, при
условии что это не нарушит порядка демобилизации1112. Однако вместо
возвращения домой армия получила волнения в своем
непосредственном тылу в Чите и даже Харбине, которые начались еще до издания
манифеста (30) октября.

17
15 (28) октября началась забастовка телеграфистов в Чите, ее
поддержали другие железнодорожные служащие, демонстранты

попытались овладеть складами с оружием. Их рассеяли с
оружия, при этом один рабочий, пытавшийся напасть на офицера,

применением
был ранен. Сразу после этого забастовку поддержали учащиеся

старших классов мужской и женской гимназий, семинарии, реального и
ремесленного училищ. Связь армии с Читой и, следовательно, с Россией
была утрачена в 14.0015 (28) октября. Н. П. Линевич отдал

распоряжения о сбережении железнодорожного и телеграфного имущества и
отправил полковника П. М. Захарова с
двумя железнодорожными ротами
и ротой телеграфистов на пограничную станцию Маньчжурия. Позже
этот отряд был усилен еще телеграфной и железнодорожной ротами.
Его задачей было восстановление железнодорожной и телеграфной
связи с Читой и Иркутском. На следующий день, 16 (29) октября,
забастовали уже и служащие КВЖД. П. М. Захарову удалось арестовать часть
телеграфистов на станции Маньчжурия и заменить их военными

ситуация немного исправилась, и 19 октября (i ноября) гражданские
телеграфисты начали выходить на службу в Харбине. Но связь с
Петербургом главнокомандующий по-прежнему вынужден был поддерживать
через Пекин1113.
21 октября (з ноября) работать1905 г. перестала
Иркутска и Харбина безрезультатно
Кругобайкальская железная дорога, власти
взывали к командованию армиями в Маньчжурии с просьбами о присылке
войск. Но Н. П. Линевич не был в состоянии контролировать ситуацию

даже Харбине 24 октября (6 ноября) к стачке телеграфистов на
в
железнодорожной станции примкнули железнодорожники1114. 22

октября (4 ноября) последовал еще один приказ Н. П. Линевича
первенство при демобилизации получали раненые, больные, возвращавшиеся
из Японии пленные и... офицеры запаса1115. Лояльность последней
категории военнослужащих существующим порядкам оказалась под

большим вопросом. Лучшие кадры были необходимы для борьбы с
революцией и обучения призванных осенью новобранцев.
Установленный порядок увольнения вызвал опасное недовольство среди рядовых

резервистов, рвавшихся домой и жаждавших начала демобилизации.
Это было тем более опасно на фоне происходивших в Маньчжурии
и Сибири событий.
Очевидно, главнокомандующий не смог проявить
что
решительность и в действиях на «домашнем фронте». Для этого ему необходима

была информация о том, что происходит к западу от Урала, а в штабах
Маньчжурских армий имели смутное о ней представление.
очень
Прочной Петербургом
связи с через Россию не было1116. Телеграф не
работал, главнокомандующий не предпринимал ничего и для того, чтобы
быстро получить новости кружным путем, через Китай. В штабах

армий распространялись слухи о том, что Москва охвачена пламенем, что
количество убитых и раненых в ней перевалило за 40 тыс. человек1117.

Остается только представить, в каком виде эта информация доходила
до рядового состава!
Ситуация в Маньчжурии могла измениться резко.
Примерно в 12 часов дня 23 октября (5 ноября) в Харбине получили известие
о манифесте 17 (30) октября, для передачи этой новости
телеграфисты временно отказались от забастовки. Уверенности в том, что
забастовщики не фальшивую информацию, не было,

пропускают заведомо
вместе с манифестом пришла и информация об измене правительству
войск московского гарнизона1118. «Манифест 17 октября всколыхнул все

и вся, вспоминал один из офицеров. В Харбине начались
беспорядки». Поначалу они выразились в том, что часть русских жителей

ходили с красными флагами, а часть с портретами императора.
Постепенно число сторонников революции прибывало, на митингах стали
появляться и военные1119. Уже к вечеру 23 октября (5 ноября) по
Харбину шла демонстрация под красными знаменами численностью
около 3000 человек. Н.П. Линевич вынужден был согласиться на просьбу

об освобождении арестованных ранее активистов-забастовщиков1120.
После этого волнения в ближайшем тылу армий на Дальнем
Востоке только усилились, демонстрации и митинги начались повсюду.
Поначалу мирный характер,
они носили предвещало беды1121.
ничто не
30 октября (12 ноября) 1905 г. во Владивостоке начались волнения.

Гарнизон этой крепости был ненадежен. Почти 38 тыс. запасных, которые
после перемирия не могли понять причины своего пребывания в
крепости и необходимости продолжения тяжелых земляных работ,
требовали отправления домой. Их недовольство подстегивалось

усилившейся революционной пропагандой1122.
Необходимо отметить, что гражданское население города
в 1903 г. составляло 26 тыс. человек, из них русских уроженцев толь¬

ко 12 тыс. человек1123. Накануне войны было здесь 3371 здание, из
которых 563 каменных1124. Владивосток был переполнен

возвратившимися пленными и демобилизованными резервистами. И те и другие
не могли выехать назад, и те и другие вынуждены были ждать,
будучи наполовину военными и наполовину гражданскими уже
людьми. Очевидно, сказывались как отсутствие дисциплины и
быстрого
невозможность ее восстановления в сложившейся ситуации,
так и города1125. Все это накладывалось на тяжелейший

соблазны
беспорядок и злоупотребления, творившиеся на железной дороге1126.
На территории города было разбросано несколько крупных складов
со спиртным, власти не обеспечили их надежной охраной1127.
Демобилизованные, которые не могли выехать домой, начали продажу
личного имущества. В результате на рынке началась драка между бывшими
солдатами и матросами и китайцами. Вскоре она
разрослась до
волнений
городе. Дляв их прекращения пришлось использовать войска.
О масштабе событий можно судить по количеству пострадавших.
Среди принимавших участие в наведении порядка были убиты офицер
и 13 солдат, ранены шесть офицеров и 22 солдата. В толпе были
убиты два солдата, 13 матросов, шесть гражданских лиц и три «инородца»,
а ранены 32 солдата, 52 матроса, 22 гражданских и 12 «инородцев» (судя
по всему, это были по преимуществу китайцы). Волнения удалось
остановить только I (14) ноября1128.
Комендант не был полностью уверен в войсках гарнизона
по его словам, в руках у него оказалась гнилая палка, которая при
неосторожном обращении могла развалиться, а между тем через город
должны были пройти еще около 70 тыс. военнопленных1129. Винные
склады стали добычей вышедшей из подчинения толпы, начался
дикий разгул насилия1130. «Разгром города озверевшими солдатами был

полный и неслыханный, вспоминал современник. Громили город
дико, безумно. Грабили все, что попадалось под руку, и тут же
портили свою добычу и бросали ее. За тысячной толпой пьяных громил шла
шайка шакалов, которая подбирала награбленное золото, серебро,
драгоценные камни»1131. После волнений выгорело около трети города.
Командир Владивостокского порта контр-адмирал Н. Р. Греве i (14)
ноября 1905 г. сообщал морскому министру вице-адмиралу А. А. Бирилёву:
«При настоящем положении дел пленных везти во Владивосток
безусловно нельзя»1132.
Между тем их нельзя было оставлять и в Японии.
события, причиной которых была задержка отпуска запасных,

Владивостокские
явно указывали на необходимость ускорения решения этого вопроса.

Для подавления забастовок, к которому Н. П. Линевич решился все же
приступить в середине ноября 1905 г., нужны были надежные войска.

Забастовщики грозили вооруженным сопротивлением.
Следовательно, против них нельзя было задействовать запасных, более других
связанных с мирной жизнью и к тому же стремившихся поскорее
попасть домой, з (16) ноября главнокомандующий поручил командиру
XVI армейского корпуса генерал-лейтенанту П. А. Плеве и полковнику
П. М. Захарову двигаться на Читу и далее на Иркутск для
восстановления порядка. В ответ на это через три дня движение по железной
дороге прекратилось1133.
5 (18) ноября Н. П. Линевич обратился к войскам с приказом
№ 2433. По сути дела, это был не приказ, а воззвание, призыв к
солдатам сохранять дисциплину. Временное прекращение

демобилизации объяснялось стачкой на железной дороге. Объявлялась и
очередность увольнения, она была привязана исключительно к дате призыва

на войну. Первыми отправлялись на Родину призванные с начала
войны и до I (14) сентября 1904 г., вторыми призванные с i (14) сентября
1904 г. до I (14) марта 1905 г., третьими все остальные. Порядок
возвращения был следующим эшелон должен был состоять из 1200
рядовых и трех офицеров, старшего по эшелону и двух его
помощников1134. В приказе даже не

упоминалось о дисциплинарных взысканиях
за нарушение дисциплины. Действия военной власти по отношению
к революционным процессам в армии поначалу были, по существу,
заигрыванием с ними. В 1905 г. Военное министерство увеличило
ежедневный рацион солдат и нормы вещевого довольствия. Это было
ответом на «экономические требования», однако, как отмечал один
из вдумчивых очевидцев, они возникали «только потому, что вопросы
вещественного характера более доступны пониманию масс, чем

тонкости правовых
отношений, но корень недовольства кроется в этих
последних. Сеявшие смуту это прекрасно знали и на этом основывали
успех политической пропаганды в армии»1135.
6 (19) ноября начальник тыла Маньчжурских армий
генерал-лейтенант И. П. Надаров известил войска о том, что с I (14) ноября
демобилизация уже началась и что сначала домой будут отправлены

запасные из Приморской, Амурской, Забайкальской и бывшей Квантунской
областей, так как они первыми были призваны в армию и больше

других пробыли на фронте. Остальных пытались успокоить: «Запасные!
Близок уже тот желанный час, в который каждый из вас увидит

снова свои
родные поля и близких сердцу лиц! Больше ждали меньше
осталось! Не одни вы с вами и все действительной службы генералы,

офицеры и нижние чины также почти два года пробыли на театре
войны, разлученными многими тысячами верст от своих семей и детей,
и теперь, когда война закончилась, когда каждый исполнил свой долг
все-таки должны оставаться в Маньчжурии! Исполняйте же, воины,

свой долг до конца; терпеливо ждя каждый своей очереди, помня, что
всех сразу, по многолюдству, в один день не отправить!»1136 На самом
деле генерал явно выдавал желаемое за действительное, очевидно,

надеясь выиграть время.
Демобилизация стала невозможной, движение даже
пассажирских поездов (не более двух в сутки) за Читой зависело от
расположения духа машиниста. Войсковые эшелоны не ходили, к концу ноября
ни один запасной не покинул Маньчжурии1137. Между тем в листовках,
обращенных к солдатам, революционеры заявляли о своей готовности

немедленно начать перевозку войск и перекладывали вину за
задержку с отправлением домой на командование: «Большие чиновники
алексеевы, безобразовы и т. п. разграбили Россию, сделали казну
пустой, теперь у них нет денег на вашу перевозку, чтобы дать вам на
дорогу продовольствие, одеть и заплатить жалованье. Да они боятся вас

пустить домой, после всего того, что вы видели на войне, их грабеж,
распутство беспорядок»1138. Расписание возвращения частей
и из
Маньчжурии было утверждено императором. Начальник ГУГШ

Ф. Ф. Палицын не хотел торопиться с выводом оттуда наиболее
генерал-лейтенант
боеспособных корпусов, так как не очень доверял японцам. Однако

по расписанию в первую очередь на вывод были поставлены I и XIII
армейские корпуса, чтобы усилить войска Московского и Санкт-Петер-
бурского военных округов для борьбы с революцией1139.
Это создавало в Маньчжурии чрезвычайно взрывоопасное
положение солдатам было непонятно, почему, как писал генерал
М. В. Алексеев, «корпуса, сплошь составленные из запасных и
появившиеся здесь в августе сентябре [1)904 года, уступают место тем,

которые высадились в те же месяцы [1)905 г. и состоят из срочных
по преимуществу»1140. Запасной солдат, прежде всего представленный
крестьянином из Европейской части империи, стремился домой, и эти
стремления поддерживались слухами об изменениях, которые
происходили или готовились произойти в стране. В минуту возможной
опасности для близких желание находиться рядом с ними естественно для
мужчины. Волновались за своих родных и офицеры, особенно те, кто
прибыл на Дальний Восток из Царства Польского1141. В штабе
Маньчжурских армий возникла мысль о переброске части
демобилизованных морем (как после Русско-китайской войны 1900 г.1142), но Петер¬

бург сначала не поддержал этой идеи. «Он не может понять то, писал
М. В. Алексеев в конце декабря 1905 г., что 400 тыс. запасных из
солдат превратились в истеричных баб, дряблых, безвольных,

одной мысли
помешанных на ехать домой»1143.
Позже все же пришлось прибегнуть к экстраординарной и

дорогостоящей морской перевозке. Число солдат и офицеров, которых
предполагалось перевезти морем, постоянно росло сначала 40 тыс.,
потом 6о тыс., 8о тыс. и, наконец, юо тыс. Для такого количества войск

не хватало пароходов. Пять судов Доброфлота, годных для
транспортировки войск, были полностью заняты перевозкой пленных из Японии
во Владивосток. К началу февраля 1906 г. на них вернулись в Россию
го генералов, два адмирала, юбб офицеров, 51330 солдат и 8783
матроса1144. Уже при первых перевозках пленные, вступив на борт
кораблей, начали проявлять признаки неподчинения. Старшим
русских
офицерам, в частности З.П. Рожественскому, грозили расправой1145.

Вывоз по железной дороге также был организован далеко не
лучшим
образом, что сразу ухудшило ситуацию на Транссибе. В плену
офицеры и рядовые содержались в разных лагерях, а по возвращении домой

эшелоны формировались достаточно случайно, без учета частей и
команд, в которых служили люди. Количество офицеров, зачастую совсем
не знавших своих новых подчиненных, было недостаточным.
Например, в одном из таких эшелонов на боо матросов из команд эскадры
контр-адмирала Н. И. Небогатова приходились три офицера из Порт-
Артура лейтенант и два мичмана.
«Никакой ни внутренней, ни внешней связи у нас с этой
незнакомой нам командой быть не могло, вспоминал один из них, что
при буйных настроениях того времени восстание во Владивостоке
было только что перед прибытием туда пленных подавлено
грозило разразиться в эшелоне полной анархией. И действительно,
почувствовав отсутствие сильной власти в полосе железной дороги, команда

скоро совершенно разнуздалась: пошло пьянство, громили
станционные буфеты, грозили расправой с начальниками станций и один раз
пытались даже пустить своими силами поезд, обвиняя
железнодорожный состав в задержке эшелона и не обращая внимания на слова
начальника станции, что он не может дать «путь» потому, что по той же
колее идет навстречу другой поезд»1146. Единственной опорой

экспедицией генерал-лейтенанта барона А. Н. Мелле-
офицеров до встречи с
ра-Закомельского стали 40 матросов с броненосца береговой обороны

«Адмирал Ушаков», сохранившие спайку и дисциплину, под
руководством своего же боцмана1147.

Командование русской армии никогда не имело опыта
эвакуации пленных, во всяком случае в таком количестве. Кроме того, ему
никак не мог пригодиться опыт прошлой войны, когда с территории
Балканского полуострова выводились сохранившие боевой, сплоченный
русской армии. Скорость эвакуации отставала от скорости
состав части
демобилизации, что неизбежно усложняло положение в тылу армии.

Между тем останавливать возвращение призванных резервистов в
сложившейся ситуации также было нельзя это было чревато потерей
контроля над войсками. 4 (17) ноября 1905 г. во Владивостоке по

приказу главнокомандующего приступили к увольнению запасных
«внутренних губерний и всех приамурских войск». Таковых сразу же
«Вестник Маньчжурских армий» сообщал: «...весть

насчиталось 5 тыс. человек.
встречена войсками радостно. В городе тихо. Не осталось ни одного

ресторана. Весь рейд заполнен иностранными пароходами, есть и
русские. Выгрузка производится»1148. Вскоре она все же началась,
пока не
иначе бы контроль над городом военным властям сохранить не
удалось. Для вывоза запасных пришлось использовать практически все

доступные русские, а также немецкие, бельгийские и английские суда.
В ночь на 4 (17) февраля 1906 г. в Одессу пришел первый транспорт
«Бирма», который доставил домой 1850 человек. К февралю 1906 г. под
русским флагом должны были быть перевезены 12146 человек, под
иностранными 73486 человек1149. На самом деле до апреля 1906 г., когда
окончательно была стабилизирована обстановка на железной дороге,
на 70 пароходах по маршруту Владивосток Одесса были перевезены
свыше 12о тыс. рядовых и 1,5 тыс. офицеров1150.
Особенно тяжелым было положение армии с ноября 1905 по
январь 1906 г. Связь и железная дорога практически перестали
действовать. По войскам ходили дикие слухи, достоверность которых
невозможно было проверить, о том, что в Одессе высадился английский
десант, а у Кронштадта стоят британские корабли, Варшаву
что в
вошли несколько немецких дивизий, что в Москве во время восстания

были убиты го тыс. человек и т. д.1151 На Сыпингае продолжали
накапливаться массы уволенных запасных. Чтобы как-то выправить

положение, командование разрешило желающим остаться в Маньчжурии или
в Сибири. Каким образом эти люди должны были устраиваться на
новых местах и чем зарабатывать себе на жизнь об этом не говорилось
ни слова. Очевидно, что железная дорога не могла предоставить
достаточного количества вакансий, поскольку она сократилась,
следовательно, возникала проблема устройства сотрудников ЮМЖД,
работавших ранее на занятых японцами участках. 19 ноября (2 декабря) 1905 г.

начались перевозки армии из бывшей прифронтовой полосы в Харбин,
а еще через два дня оттуда в пять войсковых
Россию отправились
эшелонов1152. Из-за забастовки командованию приходилось решать
огромные по сложности проблемы. Например, 20 ноября (з декабря) в армию
были поданы всего шесть теплушек вместо 1601153.
Часть генералитета поначалу опасалась последствий реализации
«гражданских свобод», но этом она не
решалась выступить против
при
революции без приказа. Примечательно, что два главнокомандующих
в Маньчжурии бывший и действующий (А. Н. Куропаткин и Н. П.
Линевич) боялись углубления кризиса в том случае, если будут
нарушены основные положения манифеста 17 (30) октября. А. Н.
Куропаткин при этом развитии событий предсказывал быстрое превращение
России в федеративную республику с радикальными социалистами

во главе, вслед за чем последуют гражданская война и интервенция
Европы1154. Н. П. Линевич ждал появления «Наполеона», который сломит
смуту, и до того, как это произойдет, предпочитал не слишком
активно бороться с радикальными элементами. «Наша Родина в тяжелое
переживаемое ею время, заявил А. Н. Куропаткин

своему преемнику
27 декабря 1905 г. нуждалась в присылке ей
(9 января 1906 г.),
твердых боевых частей, дабы усмирить смуту, а мы ей послали бунтующие
эшелоны запасных. Этим мы не только не усилили средств России для
борьбы со смутою, но еще ослабили их»1155.

1905 г. был репетицией не только для революционеров.
Командование на Сыпингае по-прежнему не имело надежной связи с
Петербургом по территории России, на железной дороге бесчинствовали

возвращающиеся домой после поражений запасные1156. Тем не менее
преодоление наиболее тяжелого этапа по окончании военных действий
все же началось. Военное министерство планировало восстановить
порядок путемодновременной посылки двух карательных экспедиций

по Транссибу. План разрабатывался Ф. Ф. Палицыным. Для того чтобы
известить Н. П. Линевича, министерство в середине ноября 1905 г.

задействовало три варианта связи: через Омск, через Пекин
нарочными, телеграфом через Европу, Америку и Японию1157.13 (26) декабря
1905 г. на имя Н. П. Линевича был отправлен приказ Николая II.
Император был категоричен: «Продолжающаяся смута и
сопротивление законным властям служащих на Сибирской магистрали
ставят
армию и
государство ненормальное в задерживают положение и
эвакуацию войск. В устранение столь исключительных обстоятельств

повелеваю: безотлагательно возложить на генерал-лейтенанта Рен-
ненкампфа восстановление среди всех служащих на Забайкальской

и Сибирской ж. д. полного с их стороны подчинения требованиям
законных властей. Для достижения того применить все меры, которые
генерал Ренненкампф найдет необходимым для исполнения
поставленной ему обязанности. Мятежный дух среди части телеграфно- и
железнодорожных служащих, необходимость обеспечить и вывести

армию из ее тяжелого положения побудят доверенного мною генерала
не останавливаться ни перед каким затруднениями, чтобы сломить дух
сопротивления и мятежа...Передайте Ренненкампфу, что я и Россия

ожидаем от его энергичной деятельности быстрого и окончательного
выхода из тяжелого и ненормального положения, в котором
находится в настоящее время эта важнейшая государственная линия
благодаря смуте железнодорожных служащих и подстрекательств извне. Мои

повеления приведите в исполнение безотлагательно»1158.
Подавление революции внезапно оказалось не столь уж и
сложным делом. Казалось, что все зависело исключительно от наличия
небольшого количества надежных войск под руководством решительных

командиров. 9-ю (22-23) декабря 1905 г. началось восстание в
Москве. Полицейских сил для его подавления было недостаточно, а
гарнизон в первые дни восстания оставался пассивным и ненадежным.
Уже 12 (25) декабря московский генерал-губернатор генерал-адъютант

Ф. В. Дубасов обратился в Министерство внутренних дел с просьбой
Петербурга «хоть временно бригаду пехоты»1159. В тот же день
прислать из
в Москву был направлен лейб-гвардии Семеновский полк. Его
командир получил приказ императора:«.. .в тех случаях, когда по

установленным ныне правилам приходится прибегать к оружию, действовать
крайне энергично; огня не прекращать, пока не будут нанесены серьезные
потери... сделать это так, чтобы отбить охоту это вновь начинать»1160.
19 декабря 1905 г. (i января 1906 г.) восстание было подавлено,
практически вся тяжесть борьбы с восстанием пала на Семеновский
полк. К удивлению многих, потери правительственных сил оказались
относительно невелики с 9 (22) декабря по 19 декабря (i января)

всего 62 убитых раненых1161. Удивление
и вызывало и то, что применение
силы быстро приводило к перелому настроений. «Мы вступили в
парализованный. ..
город, вспоминал один из семеновцев, шли по
пустынным баррикадами. Мертвая

улицам, изрытым тишина
беспорядочной стрельбой, а через две недели полк выступил

прерывалась лишь
из Кремля к Николаевскому вокзалу и с музыкой шел по тем же улицам,
встречаемый громадной радостной толпой народа»1162.

(27) декабря 1905 г. Николаем И был издан указ о введении
14
чрезвычайных мер охраны железных дорог, по которым они могли

переводиться фактически на военное положение по распоряжению
начальника или управляющего железной дорогой. Генералы
наконец получили и приказ действовать, и четкие полномочия. 22
декабря 1905 г. (4 января 1906 г.) из Москвы на Транссиб двинулся отряд
генерала А. Н. Меллера-Закомельского1163.23 декабря 1905 г. (5 января
1906 г.) в штаб Н. П. Линевича из Омска прибыл переодетый в
штатское офицер. Он привез телеграмму Николая II о назначении
генерала П. К. Ренненкампфа командиром экспедиции по наведению
порядка на Транссибе1164. 2 (15) января 1906 г. ее первый эшелон двинулся
в Россию из Харбина1165. И П. К. Ренненкампф, и А. Н. Меллер-Зако-
мельский, который уже успел отличиться при подавлении восстания

в Севастополе в ноябре 1905 г., имели репутацию энергичных
военных. Отряды, выделенные для экспедиций, были

немногочисленными. А. Н. Меллер-Закомельский имел в распоряжении только
усиленную роту лейб-гвардии Литовского полка и два полевых орудия.

Отряд П. К. Ренненкампфа также помещался в одном поезде. Однако
с их прибытием обычно резко менялась ситуация в гарнизонах
колеблющиеся части немедленно возвращались в

нормальное
состояние, восстанавливалась дисциплина.
4 (17) января 1906 г. А. Н. Меллер-Закомельский отправил
телеграмму на высочайшее имя: «Прискорбен сердцу вид большинства
эшелонов запасных, утративших всякий воинский вид. Водворяю по
возможности Самаро-Златоустовская дорога наружно в полном

порядок.
порядке. Движение обе стороны беспрепятственно; телеграф
в
действует. Комитеты управлений дорог приносят пользу. Сожалею, что не был
послан двадцатью днями бы устранить много»1166. Успехи

раньше, мог
действительно были впечатляющими. В начале 1906 г. в Читу прибыл

полк пехоты. В Маньчжурии он считался надежным, но по пути
встретился с моряками, начались шатания. Солдаты подчинялись
командирам, но те не рисковали успользовать их против вооруженных горожан.
Единственное, что удалось сделать, это поставить под контроль
вокзал, где находились боеприпасами и взрывчаткой. После
вагоны с
этого полк получил приказ ждать отряд П. К. Ренненкампфа1167. С его
прибытием 2i января (з февраля) 1906 г. отряд под Читой вырос до 16 рот,

двух горных орудий, 12 пехотных и 18 конных пулеметов, а
подходившие по железной дороге части 5-й Восточно-Сибирской стрелковой
дивизии полностью выполняли требования присяги1168.
Благодаря этому уже на следующий день город, в котором власть
фактически перешла в руки революционеров и восставших солдат
3-го железнодорожного батальона, сдался правительственным войскам

без малейшего сопротивления. Между тем даже неполный список
захваченного восставшими в Чите оружия включал в себя:

трехлинейных
винтовок (возвращено 4425), винтовок драгунских
12 091 шо
(возвращено 681), берданок пехотных 8197 (возвращено 9000, даже

больше похищенного), берданок драгунских 4713 (возвращено 3040))
берданок казачьих две (не возвращено ни одной), патронов к винтовке
Мосина 35184 (возвращено 7200), артиллерийского пороху 3 пуда
13 фунтов (не возвращено ни грамма)1169. Только этого, не считая
холодного оружия, хватило бы для вооружения всего взрослого
населения Читы. Нет никаких сомнений, что жесткие действия экспедиции
и наличие дисциплинированной силы позволили предотвратить
масштабное кровопролитие.
В Красноярске, блокированном забастовщиками от
мира, командование утратило контроль над гарнизоном. Рабочие

остального
агитаторы проникли в части и вывели их на улицы. В митингах

стали принимать участие офицеры. С ю (23) декабря 1905 по 2 (15)
и
января 1906 г. город управлялся революционерами1170. В Иркутске

события развивались почти по сценарию Петрограда образца марта 1917 г.
Там были созданы солдатские комитеты, представившие требования,
включавшие в себя ряд положений, дальнейшее развитие которых
могло уничтожить армию как организованную силу. Кроме
обязательного и немедленногоувольнения всех запасных, выплаты пенсии
раненым, улучшения материального снабжения солдат, они включали в себя

отмену смертной казни, военных и военно-полевых судов, военных
тюрем, дисциплинарных частей, отмену названия «нижний чин»,

титулований офицеров и отдания чести в свободное от строя время,
обращения к солдатам на «вы», выборности младшего командного состава,
устранения по требованию солдат офицеров, замеченных «в грубом,
дерзком и жестоком обращении» с рядовыми, и т. п.1171
В Чите возник «Союз солдат и казаков», который в конце
ноября 1905 г. на собрании в здании железнодорожных мастерских,
предоставленном социал-демократами, принял резолюцию со
следующими требованиями: i) увеличить число воинских поездов, следующих
в Россию, до 16 в сутки, отправлять войска целыми частями вне

зависимости от срока призыва и с сохранением оружия, вывезти весь
гарнизон за два дня с тем, чтобы воинский эшелон находился в
движении не более 17 дней; 2) немедленно выдать командировочные деньги;
3) выдать кормовые деньги из расчета не менее 50 копеек в сутки при
движении до Иркутска и не менее 30 копеек в сутки за этим городом,
обеспечить горячее питание на станциях и бесплатный проезд до дома

от железной дороги; 4) выдать всем запасным единовременно:
холостым до 15 рублей, семейным до 35 рублей; 5) уравнять казаков с
остальными сословиями при отбывании воинской повинности
обеспечивать всем необходимым для службы от казны; 6) увеличить пищевое

и денежное довольствие остающимся на службе солдатам и казакам,
увеличить жалование всем нижним чинам до 5 рублей в месяц без
различия и уменьшить содержание штаб-офицерам и генералам; 7)
улучшить казарменное помещение и обстановку; 8) улучшить больничное
дело; 9) улучшить караульные помещения, отменить излишние

караулы; ю) ввести «восьмичасовой рабочий день» (в армии!), ограничить
время строевых и служебных занятий в войсках тремя часами в сутки;

и) отменить казенную прислугу, посылку солдат на посторонние
работы; 12) свободу и неприкосновенность личности солдата,
ввести
обращение начальников к солдату на «вы», именование офицеров по
званию с прибавлением слова «господин», свободный выход из казармы
вне службы, право носить статское платье; 13) отменить военное

положение и положение об усиленной охране, не употреблять армию и
казаков для полицейских функций; 14) полное уничтожение

дисциплинарных взысканий властью отдельных начальников, отмена карцера,
постановки под ружье или под шашку и т. п.; 15) свобода собраний без
разрешения и без присутствия офицеров, право присутствия на
политических митингах; 16) свобода союзов для солдат; 17) свобода стачек
для солдат; 18) обязательное обучение неграмотных и устройство
библиотек без вмешательства начальства1172.
Фактически эти и подобные документы были
предшественниками печально знаменитого Приказа № i по Петроградскому гарнизону.
Только в начале февраля 1906 г. порядок на Сибирской железной дороге
был Главную роль сыграл отряд А. Н. Мел-
окончательно восстановлен.
лера-Закомельского. «Задача, казавшаяся столь трудной и опасной,

вспоминал генерал А.Ф. Редигер, была разрешена гладко и просто,
с ничтожными силами. Главная заслуга в этом делепринадлежала
лично ему (А. Н. Меллеру-Закомельскому. А. О.), так как только при его
характере палача можно было столь систематически бить и сечь вдоль

всей дороги, наводя спасительный ужас на все бунтующие и бастующие
элементы»1173. По мере успеха действий этих отрядов
восстанавливалась и провозоспособность железной дороги, которая в октябре 1905 г.
не превышала одного поезда в сутки.
Забастовка нанесласерьезный удар по дороге: подвижной
состав невозможно было вернуть из-за Урала, уголь не подавался на
станции и т. д. Порядок восстанавливался военными. 31 января (13 февраля)

1906 г. A. H.
Меллер-Закомельский дал телеграмму на имя императора:
«На Сибирской и Забайкальской дорогах до Читы восстановлен
порядок; грузы, теплушки начали двигаться на восток. Паровозы
отогреваются и
исправляются, уголь подвозится. Революционные элементы
дороги устраняются, арестуются, увольняются, часть бежала. Дорога
охраняется надежными войсками 4-го Сибирского корпуса.
скорейшее прибытие из армии еще одной дивизии для усиления
Желательно
гарнизонов Иркутска, Красноярска и Томска, где много

революционеров»1174. К началу 1906 г. удалось довести пропускную способность
дороги до пяти воинских поездов в сутки, не считая 41 санитарного поезда.
СI (14) ноября 1905 по 8 (21) января 1906 г. по дороге уже были
перевезены 277322 рядовых и 3576 офицеров1175.
Кризисная ситуация в Маньчжурии была преодолена. 30 января
(12 февраля) 1906 г. С.Ю. Витте в частном разговоре сделал следующие
выводы из произошедшего: «1) Россия прежде всего остается верной
монархическому началу, 2) что можно вполне полагаться на верность
армии»1176. С. Ю. Витте творец системы, порожденной Манифестом
17 октября, был глубоко разочарован его результатами1177. Что
касается генералитета, то и он извлек свои уроки из случившегося. Проиграв
войну с внешним врагом, генералы вдруг убедились в возможности
победы, причем на удивление легкой победы над врагом внутренним.
Таковой она, во всяком случае, могла показаться в Приамурье, Сибири,
на Дальнем Востоке. Однако революция в Европейской части империи
в феврале 1906 г. была еще далека от завершения, борьба с ее
эксцессами становилась все более тяжелой ношей для армии, отвлекая ее силы
от главной задачи повышения боевой готовности.
В течение первых десяти месяцев 1906 г. войска призывались

гражданскими властями 2330 раз, причем в 158 случаях приходилось
применять оружие. Это имело и негативные последствия. На
армию,
как вспоминал военный министр, привыкли смотреть как на
полицейскую силу: «Войска продолжали трепать безбожно, требуя от них
караулы не только для охраны банков, казначейств и тюрем, но и
почтово-телеграфных отделений и даже винных лавок! Войска должны
были охранять железные дороги и сопровождать поезда, нести наряды
по усилению полиции, недостаточность которой усугублялась
громадным в ней некомплектом чинов. Хуже всего войска трепались на
Кавказе, но и, например, в Варшаве нижние чины ставились на улицах

в помощь городовым или вместо них. Войска при этом расстраивались,
в них непроизводилось занятий, а нижние чины, взятые в полицию,
скоро переставали быть солдатами»1178.

Борьба (пусть и успешная) с революцией и разорение
государственных финансов привели к резкому падению боеспособности
армии. Уроки из прошедшей войны практически не извлекались1179.
В военной прессе открыто задавали вопрос, какая армия нужна
России, предупреждая, что «держать миллионную армию в качестве
караульной команды крайне опасно, ибо в нужный момент, когда честь

Родины снова потребует поднятия меча, а интересы нации
могущественной и грозной защиты, у нас будет не армия, а караульная
команда»1180. Это утверждение вполне
справедливо. Кроме того, для
извлечения уроков необходима была боевая учеба, а на нее не
имелось средств. Армия не могла выйти и на уровень боеспособности
довоенного периода.
«Следствием непродуманных мобилизаций, вспоминал
генерал А. С. Лукомский, было полное разрушение всех

мобилизационных Европейской России, а если к этому добавить, что
соображений в
армии Дальнего Востока жили главным образом (курсив авт. А. О.)

за счет неприкосновенных запасов мирного времени (артиллерийские,
интендантские и санитарные запасы), легко понять, какой хаос

получился в Европейской России»1181. Между тем в 1906 г. дефицит
бюджета составил 783 млн рублей. Расходы по содержанию
дальневосточной армии, демобилизации и ликвидации последствий войны за этот
год составили 919,5 млн рублей. В том числе и для покрытия этих
расходов пришлось заключить иностранный
млрд франков заем на 2,25
(704,5 рублей) выпустить краткосрочные

млн и обязательства
государственного казначейства на 336,4 млн рублей. При этом на i

января 1907 г. остаток золотого покрытия для выпуска кредитных билетов
равнялся всего лишь 12 млн рублей1182. Средств на армию
катастрофически не хватало.
В конце 1906 г. Главное артиллерийское управление было

завалено жалобами из Варшавского, Киевского, Петербургского военных
округов. Суть их сводилась к следующему: окружные артиллерийские

управления не получили положенных им средств ни на ремонт
оружия, ни на производство стрельб, даже из ручного стрелкового
оружия.
Между тем по существовавшему положению ассигнование должно
было произойти в начале года. Денег не получили ни возвратившиеся
с Дальнего Востока части, ни те, кто оставался в России1183.13 (26)
января 1907 г. под председательством генерал-лейтенанта А. Ф. Забелина

было проведено заседание комиссии по рассмотрению расходов
военного ведомства, относимых на чрезвычайный кредит прошедшего года.
Выяснилось, что недополученный размер сумм на огневую учебу войск

равнялся 243 773 рублям! Одновременно требовалось 181070 рублей для
обучения новобранцев и удовлетворения нужд вернувшихся с
Дальнего Востока частей. Вопрос остался неразрешенным и обсуждался
потом в мае и июле 1907 г. на заседаниях с участием министра финансов,
морского и военного министров, товарища государственного

контролера. Только 26 июля (8 августа) 1907 г. императором было утверждено
выделение 181070 рублей «на удовлетворение возвратившихся с театра
войны частей войск предметами артиллерийского довольствия по
сроку 1906 года и на строевое обучение новобранцев при войсках

Европейской России, назначенных в войска Д[альнего] Востока»1184. Это
фактически означало, что даже строевое обучение этих войск за 1907 г. было
сорвано, настрельбу средства не выделялись. В военном отношении
в этот период Россия была фатально слаба, что не замедлило сказаться
и на ее внешней политике.
После войны: новый курс

в новых условиях
возвращении в Россию С.Ю. Витте и В.Н. Ламздорф

вынуждены были найти выход из очередного
По
Вильгельма II и
внешнеполитического тупика, в котором Россия оказалась
политики Николая II.
Николая II на
п (24) июля 1905 г. на
борту яхты «Полярная звезда»

в результате личной
встрече
в Бьёркё близ
Выборга по инициативе германского императора был подписан
русско-германский договор о взаимной помощи в случае нападения
какой-либо европейской державы1. Договор начинал действовать после
заключения мира с Японией и, по мысли императоров, был направлен

против Англии. Кайзер склонялся к идее континентального союза
против Лондона, который к 1905 г. получил колоссальное превосходство
на море 44 эскадренных броненосца против 16 немецких и 12
французских, Россия к этому времени была настолько ослаблена
поражением и революцией, что ее морской потенциал в счет не шел2.
В ходе войны и революции Вильгельм II всячески
старался выказать свои симпатии к русской
императору3.
армии, флоту и
Впрочем, это не мешало

ему планировать присоединение русской
Прибалтики в случае победы революции4. До этого немцы были
осторожны их разведка докладывала о состоянии русской армии в
Европейской России: встретив войну с Японией в составе 1089 баталь¬
Внешняя политика императора Николая И

онов, 7оо эскадронов и 525 батарей, она завершила ее, сократившись
на 178 батальон (на 16%), 105 батарей (20%) и увеличившись на 169
эскадронов (на 24%)5.
В личной переписке кайзер постоянно напоминал Николаю И
о своей помощи в снабжении углем русской эскадры по пути на

Дальний Восток и о том, как Англия помогала Японии накануне и во
Русско-японской войны. Еще в октябре 1904 г. он предлагал создать
время
комбинацию из России, Германии и Франции: «Таким путем

бы мощная комбинация трех наиболее сильных континентальных
создалась
держав, и прежде чем напасть на нее, англо-японской группе не раз

пришлось бы подумать»6. Со своей стороны, Николай II опасался
дальнейшего ухудшения русско-английских отношений, особенно после
продления англо-японского договора, и хотел подкрепить позиции
России во время переговоров о заключении мира с Японией. В ноябре
обстановке, в Берлине был заключен
1904 г., в сложной для России
новый русско-германский торговый договор, несколько сгладивший
последствия таможенной войны 90-х гг. XIX в. за счет уступок, сделанных
Россией Германии. Однако они были не так уж велики, а Берлин
предоставил Петербургу заем, в котором он так нуждался7. Все это,
казалось бы, создавало благоприятный фон для сближения Германии и
России. В результате в ответ на предложения Вильгельма II император
Николай II предложил кайзеру составить проект русско-германского
договора, что последний и сделал с нескрываемым удовольствием уже
17 (30) октября 1904 г.8
Значительная часть времени была потрачена на уточнение
текста и проекта и окончательное выяснение позиций сторон. Россия
настаивала на ознакомлении Франции с
проектом соглашения, против
чего энергично протестовала Германия. Вильгельм II убеждал, что
Париж присоединится к русско-германскому союзу только в том случае,
если будет поставлен перед фактом его заключения9. 23 ноября 1904 г.
Вильгельм II в раздражении писал Б. фон Бюлову: «Его Величество
начинает прошибать холодный пот из-за галлов, и он такая тряпка, что
даже этот договор без их разрешения, а значит,

не желает заключать
не желает заключать и против них»10. В сложившихся обстоятельствах

Николай II все же вынужден был пойти на уступки, и в Бьёркском
договоре появилась статья 4: «Император Всероссийский после
вступления в силу этого договора предпримет необходимые шаги к тому,

чтобы ознакомить Францию с этим договором и побудить ее
присоединиться к нему в качестве союзницы»11. Между тем русские

обязательства перед Францией по соглашениям 1891-1893 гг. находились
После войны: новый курс в новых условиях

в явном противоречии Бьёркским соглашением. Париж не
с
собирался отходить ни от русско-французского союза, ни от

франко-британского соглашения.
Весна и лето 1905 г. прошли под знаком ухудшения
франко-германских отношений. Заручившись 8 апреля 1904 г. поддержкой
(за предоставление свободы рук в Египте) и вслед за этим
Лондона
согласием Рима (за признание Триполи зоной итальянских интересов),
Париж вплотную подошел к реализации Марокко.

плана захвата
Против этого категорически возражал Берлин, требовавший

предоставления равных возможностей и, по примеру США в Китае,
провозгласивший политику «открытых дверей». 31 марта 1905 г. кайзер во время
морского путешествия посетил Танжер и публично объявил себя
«защитником независимости» Марокко. Германские интересы в стране
были далеко не филантропическими. Немецкое экономическое
проникновение на территорию султаната быстро увеличивалось.
Количество германских торговых домов в Марокко выросло с восьми в 1889 г.
до 25 в 1897 г. и до 44 в 1904 г., их совокупный капитал в 1897 г. составил
1,65 млн марок, в 1900 г. 2 млн в 1904 г. ю млн марок. Объем

товарооборота между двумя странами в 1889 г. исчислялся 1,46 млн марок,
а в 1904 г. уже 10,4 млн. Если в 1889 г. доля Германии во всем
товарообороте Марокко составила лишь 2,4%, то в 1904 г. 14,3%, уступая

лишь Англии (43,1%) и Франции (22,8%)12.
Германия по-прежнему считала себя обделенной в дележе

«мирового пирога», и нет ничего удивительного в том, что она надеялась
получить часть его и на северо-западе Африки. Франции пришлось

уступить, марокканский вопрос должен был решиться на
а
конференции в Альхесирасе (Испания). В результате инициатива двух
императоров России значительное раздражение. Русский посол в

вызвала в
Париже А. И. Нелидов на предложение В. Н. Ламздорфа провести осторожное
зондирование настроений отвечал: «...я убежден, что малейший

намек на подобного рода соглашение не только не имел бы никакого
практического результата, но мог бы даже ослабить абсолютное

доверие, которое я всеми силами старался установить в наших отношениях
с Францией, потому что здесь усмотрели бы в этом небрежность, если
не пренебрежение к истинным стремлениям и существенным

интересам союзной страны»13. В. Н. Ламздорф был полностью согласен с этими
рассуждениями. 15 (28) сентября 1905 г. он отвечал: «...сильно

сомневаюсь, чтобы французы согласились примкнуть к договору, хотя бы лишь
оборонительному, направленному против Англии. Совершенно между
нами кажется, в Бьёркё были несколько неосторожны и не вполне

дали себе отчет в истинных целях императора Вильгельма:
совершенно разрушить франко-русский союз и получить возможность
окончательно скомпрометировать нас в Париже и Лондоне. Россия,

изолированная и неизбежно зависимая от Германии, вот его давняя мечта»14.
В. Н. Ламздорф и С. Ю. Виттеубедили Николая II известить

Вильгельма II письмом от 13 (26) ноября 1905 г., что русско-германский
договор может вступить в силу только после присоединения к нему
Франции, что было равносильно отказу от этого документа. «Во время твоего
пребывания в Бьёркё, оправдывался император перед кайзером,
я не имел при себе подписанных моим отцом документов, которые
ясно определяют принципы нашего союза с ней (то есть с Францией.
исключают все, что могло бы привести к
A. О.) и, конечно,
ней»15. Вильгельм II протестовал: «Мы подали друг другу руки
столкновению с
и дали свои подписи перед Богом, который слышал наши обеты.
Поэтому я думаю, что договор этот можно хорошо провести в жизнь... Что
подписано, то подписано! И Бог был нам свидетелем!»16 Однако ни
уговоры, ни заверения в готовности пойти на уступки не помогли,
договор так и не вступил силу. в
Это было последним важным решением В. Н. Ламздорфа, в мае
1906 г. он вышел в отставку, успев выступить сторонником

мирного франко-германского спора о Марокко на конференции
решения
в Альхесирасе 2 (15) января 25 марта (7 апреля) 1906 г. Впрочем,
B. Н. Ламздорф прежде всего исходил из интересов России,
нуждавшейся в финансовой поддержке и Франции, и Германии. «Не
теряйте из виду, инструктировал он 16 (29) января 1906 г. русского
представителя графа А. П. Кассини, что хотя Россия не имеет прямых
интересов в Марокко, тем не менее по многим политическим
соображениям для нас представляется крайне важным не только мирное

решение задачи конференции, но и возможно скорейшее завершение ее,
что положит конец нынешней общей напряженной неизвестности,
затрудняющей устройство финансовых операций»17. Германия оказалась
в изоляции и вынуждена была отступить. Несмотря на
провозглашение независимости и целостности владений султана Марокко, свободу

и полное равенство для торговли и экономической деятельности,
контроль над страной осуществляла полиция, руководили которой
Франция и Испания18. Почти сразу же вслед за этим стал возможным заем
Петербургу, хотя и реализован он был только благодаря Франции,

практически без участия Германии19.
Заем был тем более важен, что в России готовился роспуск

с
Государственной думы, вошедшей в жесткое противостояние правитель¬

ством. 8 (21) июля 1906 г. последовал именной высочайший указ сенату
о роспуске думы, начало заседаний новой было назначено на 20
февраля (5 марта) 1907 г.20 Значительная часть депутатов отправилась в
Великое княжество Выборг, где, находясь вне юрисдикции
Финляндское, в
русской полиции, они собрались 9 (22) июля для обсуждения мер по

сопротивлению действиям правительства21. В тот же день был издан
манифест «О роспуске Государственной Думы и о времени созыва таковой
в новом составе», в котором объяснялись причины роспуска народных
избранников: «Твердо уповая на милость Божию, веря в светлое
будущее Нашего народа, Мы ожидали от трудов их блага и пользы для
страны. Во всех отраслях народной жизни намечены были Нами крупные

преобразования, и на первом месте всегда стояла главнейшая забота
Наша рассеять темноту народную светом просвещения и тяготы

народные облегчением условий земельного труда. Ожиданиям нашим было
ниспослано тяжкое испытание... Но пусть помнят Наши подданные, что
только при порядке и спокойствии возможно прочное
полном
улучшение
народного быта. Да будет же ведомо, что Мы не допустим никакого
своеволия или беззакония и всею силою государственной мощи
приведем ослушников закона к подчинению Нашей Царской воле.
Призываем всех благомыслящих русских людей объединиться для поддержания
законной власти и восстановления мира в Нашем дорогом Отечестве.
Да восстановится же спокойствие в земле русской, и да поможет Нам

Всевышний осуществить главнейший из царственных трудов наших
поднятие благосостояния крестьянства. Воля Наша к сему

непреклонна, и пахарь русский без ущерба чужому владению получит там, где
существует теснота земельная, законный и честный способ расширить
свое землевладение»22.
Кроме того, 9 (22) июля был издан и манифест по Великому
княжеству Финляндскому, в котором провозглашалась амнистия его
жителям, принявшим участие в политических выступлениях,

разрешалось возвращение эмигрантов, штрафы и наказания финляндским
подданным снимались23. Эти действия были направлены на
успокоение территории, рамках которой назревало

в важное политическое
выступление либеральной оппозиции, тем более что все эти

события происходили непосредственно после восстания в Свеаборге 4-6
(17-19) июля, поддержанного отрядами финской Красной гвардии
и подавленного верными частями императорской армии при
поддержке флота, ю (23) июля депутаты распущенной думы приняли так
называемое «Выборгское воззвание», призывавшее население России
к пассивному сопротивлению правительству. Они декларировали вне-

законность исполнительной власти: «Правительство не имеет права
без согласия народного ни собирать налоги с народа, ни призывать
народ на военную службу. А потому теперь, когда правительство
распустило народное представительство, вы вправе не давать ему ни
солдат, ни денег. Если же правительство, чтобы добыть себе средства,
станет занимать деньги, то народ признает займы, заключенные без
согласия народного представительства, отныне недействительными
и не станет платить по этим займам. Итак без народного
представительства не давайте ни копейки в казну, ни одного солдата в армию.
Будьте тверды в своем отказе, стойте за свое право как один
человек. Перед единой и непреклонной волей народа никакая сила

устоять не может. Граждане! В этой вынужденной, но неизбежной борьбе
ваши выборные люди будут с вами»24.

Впрочем, далеко не все избранники подписали документ.
Представители Польского коло отказались сделать это, сославшись на
особые условия Царства Польского25. Воззвание не имело особого
отклика. Между тем наибольший процент уклонившихся от призыва выпадал
именно на национальные окраины. Впрочем, в 1906 г. уклонистов
становилось все меньше и меньше. Если средний показатель таковых
в русских губерниях в 1905 г. составлял 3,7% (самый высокий в
Московской губернии 9,5%), а в 1906 г. уже только 2,9% (при этом
в Московской губернии уже только 2,7%), то самый низкий показатель
не явившихся без уважительных причин для губерний с польским
7,1% (Радомская губерния), а самый

населением в 1905 г. составил
высокий 53,1% (Сувалкская губерния), что в среднем дало 28,9%. В1905 г.
этот показатель опустился до 25,275%, а в 1908 г. до 24,275%.

Наметившаяся тенденция к снижению не достигала ни показателей
армянских областей Закавказья (в среднем неявка без уважительных причин
в 1905 г. 17,1%, в 1906 г. 13,6%, в 1908 г. 11,6%), ни двух
грузинских губерний (Кутаисской и Тифлисской в среднем в 1905 г. без
уважительных причин не явилось 22,6% призванных, в 1906 г. 15,6%,
в 1908 г. ю%)26. Судя по этим цифрам, воззвание народных
избранников осталось неуслышанным. Лица, подписавшие его, впоследствии

подверглись кратковременным арестам и временно потеряли право
быть избранными в Думу. К концу 1906 г., после ряда восстаний на
флоте и в революционный кризис пошел на спад.
армии,
Министром иностранных дел России в апреле 1906 г. был
назначен А. П. Извольский, который был убежденным сторонником
французского союза и стремился обеспечить решение русских

внешнеполитических задач на традиционном направлении Проливах

за счет отказа от противостояния на других. Эта внешнеполитическая
программа категорически исключала возможность участия страны

в новой войне как минимум в ближайшее десятилетие. А. П.
Извольский не был принципиальным противником Англии,
будучи либералом,
он вообще парламентской системе
испытывал симпатии к
управления и рассчитывал укрепить подобную систему в России, в том
числе и путем преодоления традиционных противоречий с Лондоном27.
Новые реалии, сложившиеся после проигранной войны и

революции, в немалой степени способствовали подобному развороту во
внешней политике России. Новый министр иностранных дел сразу же

начал переговоры о разграничении сфер влияния с Японией на Дальнем
Востоке и с Англией в Центральной Азии. В результате 17 (30) июля
1907 г. с Японией были заключены торговый договор, рыболовная
конвенция сроком на 12 лет и соглашение по политическим вопросам.
Маньчжурия делилась на северную (русскую) и южную (японскую)

сферы влияния. В первую также входила и Внешняя Монголия (ныне
МНР), а во вторую Корея. Япония получала право промысловой
деятельности на
У3 акватории русских морей Дальнего Востока, включая
Амурский лиман. Ограничения вводились лишь на охоту на морских
бобров и котиков28.
Это была уступка, невыгодная для России, но продиктованная
осознанием слабости своего положения в регионе, в том числе и
военного. По оценкам штаба Приамурского военного округа, на декабрь

1907 г. 400-тысячная японская армия мирного периода в случае
мобилизации могла быть быстро увеличена вдвое, а затем еще на 200 тыс.
человек. Войска, расположенные в Сибирском, Иркутском и
Приамурском округах, в два-три раза уступали японцам по численности, а
между тем далеко еще не однозначным в случае нового русско-японского

конфликта было поведение Китая. Русского флота на Дальнем Востоке
практически не существовало, в Петербурге обсуждались лишь
различные планы по его восстановлению к 1915 или 1916 г.29 В1907 г. началось
строительство 2150 верст Амурской железной дороги, которая должна

была связать Забайкалье с Хабаровском30. Она не только создавала
запасную линию сообщения Владивостока Европейской Россией в тылу

с
КВЖД, но и обеспечивала возможность интенсивного заселения
Приамурья за счет переселенцев и была, таким образом, составной частью

реформ правительства П. А. Столыпина. Строительство дороги
немедленно сказалось на росте населения Приамурского
генерал-губернаторства. Если в 1907 г. здесь проживали 520 тыс. человек, то в 1913 г.
уже 920 тыс. человек, из них 200 тыс. в городах31.
Внешняя политика императора Николая И

Достижение договоренности с Японией и стабилизация
положения на Дальнем Востоке способствовали переходу к другому этапу
программы А. П. Извольского улучшению отношений с Англией.
Сразу же после заключения союзного договора с Японией 12 августа 1905 г.
Форин-офис обратился к русскому послу в Лондоне с предложением

вступить переговоры «по вопросам, не раз подавшим повод к
в
недоразумениям между обеими державами»32.28 февраля (13 марта) 1906 г.
В. Н.Ламздорф ответил на этот шаг согласием. Зоной основных

направлений
британских вопросов был Средний Восток. «В Англии упорно
держится предубеждение, писал 25 августа (7 сентября) 1906 г. в
секретной записке посол в Константинополе И. А. Зиновьев, что Индии
может грозить опасность со стороны России, и в силу этого английское

правительство не раз домогалось получить от императорского
формальное уверение в том, что оно чуждо каких бы то ни было
кабинета
враждебных намерений относительно Индии и Афганистана. К

удовлетворению этого желания не может, конечно, встретиться препятствие, так
как все планы вторжения в Индию не выдерживают серьезной

критики и должны быть отнесены к области фантазии. Независимо от этого
английское правительство уже давно пытается вызвать императорский

кабинет на обещания по вопросу о непосредственных сношениях
между Россией Афганистаном»33.
и
Переговоры между новым главой русского МИДа и послом

Англии в России А. Николсоном начались уже в феврале 1907 г. и
проходили без особых сложностей. На совещании i (14) февраля 1907 г. А. П.

Извольский заявил, что «теперь, когда мы заняты выработкой соглашения
с Англией, имеющего именно устранение возможности столкновения
с нею, нельзя в деле проведения нашей линии руководствоваться
исключительно стратегическими соображениями. Министерство
иностранных дел в настоящее время проводит систему последовательных
соглашений, которые в конечном результате должны обеспечить нас
от столкновений на всем протяжении азиатского фронта»34. С самого

начала было ясно, что и в случае с Тибетом и Афганистаном сложностей
не предвидится Россия признавала сферой британского влияния.
их
Еще летом 1903 г. Великобритания предприняла вооруженную

экспедицию в Тибет, 3 августа 1904 г. англо-индийская армия
заняла Лхасу, октября того же года был навязан
местным властям 7
договор об исключительных правах Англии на беспошлинную торговлю

и о недопущении на территорию Тибета представителей третьей
державы. Первоначально эти действия вызвали протесты России, но
после Русско-японской войны ситуация изменилась. Впрочем, дело было

не только в ослаблении одной из сближавшихся сторон. Лондон и
Петербург были заинтересованы в преодолении противоречий в
Центральной Азии для того, чтобы иметь возможность выработать
программу совместных действий в этом регионе, где появлялись новые
вызовы как русскому, британскому влиянию. Германское

так и
железнодорожное строительство в Османской империи вызывало сильнейшую

обеспокоенность в Великобритании, тем более что к нему добавлялось
проникновение торгового флота и финансов Германии в Персидский
залив. В период между 1899 и 1906 гг. немецкая фирма «Роберт Вонк-
хаус» открыла свои представительства в Бахрейне, Бушире, Басре,

Бендер-Аббасе и ряде других портов Персидского залива. С1906 г.
торгово-пассажирская фирма «Гамбург Америка» установила регулярное
пароходное сообщение между Гамбургом и заливом. В Персию стали
проникать немецкие банки35.
Германское экономическое проникновение совпало с
нарастающим недовольством английским и русским влиянием и слабым шахом.
Персия в это время была близка финансовому банкротству.

к Слабый
и болезненный шах Музаффар-эд-Дин и его окружение быстро
растранжирили относительно неплохое наследие предыдущего монарха.
Финансовые проблемы решались займами у России, которые быстро
тратились на поездки шаха в Европу. Сумма последнего займа составила
гигантскую для тогдашней Персии сумму в 30 млнрублей. Гарантией
возврата были поступления с таможен по северной границе Персии36.
Доходы государства составляли 7-8 млн туманов в год, а расходы
от ю до II млн туманов. Сколько-нибудь прочной системы управления
не существовало. Хуже всего обстояло дело с армией. В начале XX в.
в ее составе числились 78 фоуджей37 пехоты (около 62 тыс. человек),
33 фоуджа артиллерии (около 6 тыс. человек), бригада (около
казачья
1,5 тыс. человек), личный конвой шаха (около 2,5 тыс. человек)
всего около 72 тыс. человек, которые на бумаге можно было увеличить
до 150 тыс. человек за счет ополчений ханов вождей племен, в
основном кочевников. На деле эта система находилась в глубочайшем
кризисе. В армии постоянно находились не более 20 тыс. солдат, слабо
обученных и плохо вооруженных, в возрасте от 18 до 70 лет, остальные
были в «отпусках» и зарабатывали себе на жизнь чем придется.
Жалованье солдат, числившихся на бумаге, расхищалось их начальством38.
Долгие годы страна управлялась образом, и это,
таким
казалось бы, не вызывало протестов. Но Петербург и Лондон явно

переоценили склонность иранцев к спокойствию и безмятежности.
«Персия была вулканом, бурлившим недовольством, вспоминал русский

дипломат, и почтенные мусульманские священники были во главе
революционного движения»39.12 (25) декабря 1905 г. на одном из

базаров в Тегеране начались волнения, вызванные повышением цен на
сахар. Оно послужило катализатором дальнейших событий. Губернатор
столицы, недовольный критикой в свой адрес, отправил на базар
полицию, схватившую и подвергшую избиению 17 купцов-сеидов,
известных своими выступлениями против него40. Это вызвало всплеск
возмущения в городе появились тысячи людей, одетых в саваны (в знак
того, что они готовы на все), и женщин в трауре, проклинавших шаха
и его министров41. На
следующий день в знак протеста в одной из
мечетей в окрестностях Тегерана сели в бест (то есть укрылись в
убежище) несколько религиозных деятелей42. Это был мавзолей
мусульманского святого Шах Абдул-Азима, святость которого была столь велика,
что даже власти не решились его нарушить43.

Шаху пришлось идти на уступки. Он обещал создать «Дом
справедливости», в котором будут обсуждаться необходимые для страны
меры, но его работа не вышла за рамки формальностей. Горожане все
активнее демонстрировали свое недовольство, и в конце июня 1906 г.
полицейские застрелили на улице сеида44. Как часто бывает, долго

копившееся недовольство переполнила капля. Далее протесты шли уже
по восходящей, попытки правительства прибегнуть к массовым
арестам привели к тому, что в июле 1906 г. в садах и во дворе здания

британского посольства сели в бест уже около 15 тыс. человек45.
Протестующие попали туда с разрешения британских дипломатов. Поначалу их
было всего 50 человек46. Они требовали созыва народного собрания
и почетного Тегерана в Кум муджехетдинов,
возвращения уехавших из
наказания виновных в убийстве сеидов47. Вскоре в обширном парке
посольства собрались около 25 тыс. человек48.
Внутренний кризис с самого начала сопровождался внешним
вмешательством. Дело в том, что местные курдские беки,

почувствовав ослабление
центральной власти, начали грабить мирное население,
что стало причиной отправки против них воинских частей49. В
борьбе с мятежниками персидское правительство использовало и
местных христиан, в первую очередь несториан-айсоров50. Разбитые курды
скрылись на турецкой территории, откуда поначалу стали совершать
набеги, а затем, по мере развития кризиса в Тегеране, приступили к
масштабным действиям при помощи османских
более властей51. ТУрец-
ко-персидская граница не была демаркирована. В 1905 г.,
ослабление России, турецкие военные начали вводить небольшие
почувствовав
части своих войск на территорию Западного Азербайджана в районе

юго-западного угла озера Урмия, в том числе и на бесспорно
персидские территории52. У курдов появились
пушки, сразу же сказалось
что
на их активности. Турецкие пехотинцы и артиллеристы при
поддержке курдской кавалерии разгромили персидский отряд и ополчения

христиан53. Затем они начали систематическое истребление христианских
селений. Вслед за этим под ударом оказались персы-шииты54.
23 июля (5 августа) 1906 г. Музаффар-эд-Дин вынужден был
подписать указ о выборах в меджлис (парламент) представителей всех
сословий кроме крестьян. Меджлис, по тексту фирмана, первоначально

получал право обсуждать «все политические, государственные и
общественные дела и помогал бы Совету Министров Наших в
мероприятиях, клонящихся к благополучию и благоденствию Персии»55. Парламент

должен был «осуществлять прогресс народа и создавать возможность
для точного исполнения законов нашего пророка»56.5 (18) августа в
Тегеране начал работу Высший национальный совет, стремившийся

разработать систему реформ помодернизации страны и сокращению
влияния иностранных держав. В продолжение фирмана была
конституция, существенно ограничившая власть монарха. Меджлис
принята
объявлялся представительством всего населения страны (статья г), он

собирался сроком (статья 5), депутаты должны были
на два года
принять присягу верности шаху и государству(статья и), они получали

неприкосновенность (статья 12), право требовать выполнения своих
решений, без согласия парламента нельзя было решать финансовые
вопросы, заключать внешние и внутренние займы, предоставлять
концессии, решать вопросы о доходных статьях государства, уступать их,
изменять границы и прочее. Устанавливалась и высшая палата сенат
из 6о членов, часть которых назначалась шахом, а часть избиралась57.

Кризис усиливался. Больной и слабый шах постоянно шел
на уступки, и 7 (20) октября 1906 г. меджлис был созван58.26 декабря
1906 г. (8 января 1907г.), смерти Музаффар-эд-Дина, трон
после
перешел к его сыну Мухаммеду-Али59. Накануне шах подписал

Конституционную хартию ислам шиитского толка был объявлен
государственной религией (статья i), создавалась особая комиссия из пяти
богословов, которые должны были проверять законопроекты на

предмет их соответствия нормам ислама (статья 2), подданные монархии
объявлялись равноправными (статья 8), их жизнь, имущество, жилье
и честь объявлялись неприкосновенными (статья 9), вводилась
свобода преподавания (статья 18) и печати (статья 20) в пределах
шариатом, свобода создания обществ, «которые не создают смуты
дозволенного
в области политической и не нарушают общественного спокойствия»

(статья 2i)60. Необычно для региона звучало определение власти
«Верховная
монарха: власть есть
драгоценность, порученная, по милости
Божией, народом Шахиншаху»61. Перед коронацией шах должен был
принести присягу в меджлисе на верность конституции (статья 39).
Он сохранял право назначения и увольнения министров (статья 46),
командования вооруженными силами (статья 50), решения вопросов
внешней политики, включая объявление войны и заключение мира
(статья 51). Министры могли назначаться только из числа подданных
Персии, мусульман и персов (статья 58). Они были ответственны
перед меджлисом и сенатом (статья 6о), которые имели право передать
их суду (статья 65)62.
Коронация нового шаха была пышной и блестящей. Тем не

менее она сопровождалась несколькими процедурными провалами,
которые имели явно символический характер. В последний момент

стоявшие у трона муллы заспорили, кто из них имеет право возложить
корону на нового правителя, и тот перебил их, сказав, что это

должен сделать атабек-азам63. Тот, очевидно от волнения, надел тяжелую
и большую корону задом наперед, а потом исправил свою ошибку64.
Корона с самого начала непрочно сидела на голове Мухаммеда-Али.
Противоречия в
конституции и недовольство шаха и его противников
взаимными уступками привели к тому, что кризис в отношениях между
короной и парламентом сентябрь в
только усилился. С апреля по
Тегеране шла борьба меджлиса с шахской партией. Парламент

разрабатывал программу реформ и требовал дальнейшего расширения
собственных полномочий65.
18 (31) августа 1907 г. на выходе из здания, в котором заседал
меджлис, был убит глава правительства. Мирза Али-Аскер-хан был
авторитетным политиком, и его смерть резко ослабила партию
сторонников шаха66. Атабек-азам был популярен, считался твердым
приверженцем союза с Россией67, был сторонником умеренных реформ
илибералом и поэтому одним из опасных противников революции68.
Британские и русские наблюдатели не сомневались, что без Али-Аскер-
хана во главе правительства анархия в стране неизбежна69. По мнению
газеты«Таймс», «он был, вероятно, единственным человеком в Персии,

способным держать ход событий в своей власти»70. Один из
бежал, другому это не удалось
покушавшихся он покончил жизнь
На сороковой день могила самоубийцы стала местом сбора

самоубийством.
огромной, до 15 тыс. человек, демонстрации в честь патриота71.

Беспорядки привели к еще большему финансовому кризису
расходы государства составили и млн туманов, а доходы 8 млн

туманов. Кризис в Персии способствовал ускорению
русско-английского соглашения72. Россия имела значительные интересы в этой
стране. На Россию приходилось около половины персидского
ввоза, но обороты торговли падали. В 1903-1904 гг. русский импорт
достиг суммы в 184 732 373 крана73, в 1904-1905 гг. эта сумма
сократилась до 169 979 355 кранов. Персидская валюта быстро теряла вес74.
КII (24) августа 1905 г. прямые затраты русского государственного
казначейства здесь составили 69526918 рублей, из них 21350000
рублей наУчетно-ссудный банк Персии, 29114 738 рублей на
долгосрочные займы, 2 975 ооо рублей на ссуды 1903-1905 гг.,
1540 ооо рублей на ссуды и кредиты наследнику шахского

престола. К сентябрю 1906 г. общая сумма русских государственных затрат
выросла уже до 72 204 754 рублей75. Это были серьезные инвестиции,

и Петербург не могла не интересовать их судьба. Защитить эти позиции
в условиях противостояния с Англией, революций собственной и
персидской было сложно.

7 (20) сентября 1906 г., открывая Особое совещание по вопросам
персидской политики и перспективам соглашения с Англией, А. П.
Извольский
заявил: «Не следует забывать, что нам предстоит выбор
между соглашением, способным надежно обеспечить хотя бы часть
наших интересов, и условиях, при которых мы

соперничеством в таких
лишены уверенности, что вопросы, близко нас касающиеся, не будут
решаться помимо нас и в ущерб нашим интересам»76. В марте 1907 г.

министр иностранных дел Великобритании Эдуард Грей в ответ на
запросы из Петербурга заявил о готовности пересмотреть вопрос о
Проливах в случае, если между двумя странами будут установлены

прочные отношения77.
Почти одновременно с этим возникли и первые признаки
кризиса на русско-персидской границе. Угроза исходила от шахсеванов. Это
были 45 тюркских провинции Азербайджан,

кочевых племен на юге
в свое время приглашенные сюда Каджарами. Шахсеваны поставляли

в армию шахов конное ополчение и за это пользовались целым рядом
привилегий. В начале столетия они занимались грабежом местного
оседлого населения и практически не подчинялись Тегерану78. Будучи

суннитами, Турции и легко поддавались
они естественно тяготели к
пропаганде религиозных эмиссаров, прибывавших оттуда79. Племена

шахсеванов атаковали русский пограничный пост, были убиты офицер
и несколько солдат. 8 (21) апреля 1907 г. было принято решение об

отправке через границу карательной экспедиции в составе 400 человек,
после прихода которой местные власти согласились выполнить русские

требования: публичная смертная казнь виновных в убийстве русских
пограничников, выплата 30 тыс. рублей компенсации семьям убитых
и раненых, 30 тыс. рублей по судебным приговорам жертвам
грабежей, 2о тыс. рублей в качестве компенсации за проведение
экспедиции. Вожди шахсеванов должны были дать письменное заверение

о прекращении грабежей в будущем80.
(31) августа 1907 г., через месяц после заключения договора
i8
с Японией, А. П. Извольский и британский посол в России А. Николсон
подписали в Петербурге конвенцию об Иране, Афганистане и Тибете.

Обе стороны договорились признать Афганистан и Тибет лежащими
в сфере влияния Англии, гарантировать территориальную
неприкосновенность Тибета, сноситься с далай-ламой только через китайское

правительство. Россия обговорила права для своих подданных палом-
ников-буддистов. Англия обязалась не аннексировать часть афганской

территории и не предпринимать в Афганистане действий,
направленных против России. Главной частью договора было соглашение по
разделу Персии, в которой русское влияние, политическое и финансовое,

было весьма велико. Иран делился на три зоны русскую (северную),
английскую (южную), нейтральную, промежуточную между ними81.
Раздел имел скорее стратегическое, чем экономическое
содержание, нефтяные запасы на юге Персии были разведаны только в 1912 г.
Британская зона отсекала Россию от границы с Индией и выхода из
Персидского залива, большая

побережья которого, то есть как раз
часть
наиболее богатые запасами нефти районы, становились нейтральной

зоной. Таким образом, давнее желание Лондона о буферной зоне вокруг
«жемчужины в короне Британской империи» было реализовано.
Последнее было особенно важно, англо-индийской
так как именно из
администрации традиционно рекрутировались наиболее русофобски

настроенные политики Великобритании82. Теперь их страхи, имевшие почти
полувековую историю, теряли под собой почву. Именно этот смысл
заключал в себе ответ Э. Грея на критику Дж. Керзона, утверждавшего,

что Англия уступает России плоды усилий в Персии83.
столетних
25 августа (7 сентября) Тегеран был официально извещен об этом

договоре русским и английским послами. Реакцией на эту новость
было дальнейшее углубление внутреннего кризиса в Персии. 8 октября
1907 г. шах утвердил разработанный парламентом «Конституционный
свод», вновь существенно ослабивший его власть. В стране вводились
равенство перед законом, неприкосновенность жилища, содержание

двора ограничивалось законом, устанавливался европейский
порядок престолонаследия по старшей мужской линии правящего рода,

принцы крови первой степени (братья, дяди и сыновья правящего
монарха) не могли быть назначены на министерские посты, вводился
принцип ответственности правительства перед меджлисом и сенатом.
До коронации шах был обязан принять присягу на верность

конституции. Статья 35 этого документа гласила: «Царство есть дар Божий,
который вручен Шаху, по милости Божией, народом»84. Члены
правительства назначались шахом, но были ответственны перед меджлисом,
который мог инициировать отдачу их под суд85.
«В общем, настоящая работа Меджлиса, докладывал 22 ноября
(5 декабря) 1907 г. из Тегерана русский посол Н. Г. Гартвиг,
представляет из себя наскоро сделанную компиляцию из различных
западноевропейских кодексов. Применение же законов, не приспособленных
ни к местным условиям, ни к правам и обычаям страны, где нет еще
и десятой учреждений, упоминаемых в Своде, представит,

доли
конечно, непреодолимые препятствия»86. События в Персии притянули
к себе внимание и Константинополя. С сентября 1907 г. началось
усиление Эрзерумского гарнизона, в пограничных с Россией и Персией

воинских частях турецкой армии шли открытые и интенсивные военные
приготовления87. Наместник Кавказа граф И. И. Воронцов-Дашков

опасался пограничных инцидентов на турецко-персидской и
русско-персидской границах, которые могли бы привести к втягиванию России

в персидский кризис, особенно в войну с Турцией, к которой, по его
словам, Кавказская армия была не готова88. «Поэтому настоятельно
необходимо теперь же, немедля, докладывал он императору 5 (18)
января 1908 г., усилить Кавказ войсками из внутренней России, ускорить

перевооружение артиллерии, особенно горной, пополнить
всевозможные запасы и привести крепости в большую обороноспособность.
Только
при этом
условии будут нам не опасны
приготовления Турции, и при
неизбежной необходимости кавказские войска с честью поддержат
достоинство России и свои старые боевые
традиции»89.
Дальнейшие события доказали справедливость опасений
наместника. Турки претендовали на часть территорий в Иранском
Азербайджане, и с началом революции туда все чаще стали проникать

турецкие войска. Обессиленная Персия не могла противостоять этой
медленной агрессии90. Не отрицать факт
имея возможности
Тегеран, который якобы срывал

вторжения, Константинополь обвинил во всем
работы по демаркации91. Небольшие персидские отряды, собранные
из местных гарнизонов, быстро были разбиты турецкими частями92.
Во дворах русских консульств и

вице-консульств нашли пристанище
тысячи беженцев93. Убедившись в ходе столкновений 1905-1907 гг. в эф¬

фективности выбранного метода действий, турецкие власти начали
расширять зону оккупации94. Продвижение турок и курдов и методы
их действий вызывали панику в городе Урмия и во всей провинции95.
Шах не мог сосредоточиться отражении внешней угрозы.

на
Вскоре после согласия на ограничение собственной власти персидский

монарх, считавший эти уступки вынужденными, предпринял
неудачную попытку переворота, закончившуюся очередной, пятой или
шестой присягой монарха на верность конституции. Политическая борьба
в столице быстро обернулась борьбой сторонников шаха и парламента
в провинции, а фактически анархией, при которой обострились
племенные и территориальные противоречия96.15 февраля 1908 г. на шаха
было совершено неудачное покушение. При выезде на охоту впереди

шла машина с закрытым кузовом, за ней конная стража и карета.
Шах сидел в карете, но покушавшиеся бросили две бомбы в машину97.

Были убиты три форейтора и ранены несколько десятков человек, сам
монарх не пострадал. Всем было ясно, что единая власть в стране

исчезает и ее заменяет противостояние центров враждебных сил98.
Мухаммед-Али снова начал готовить переворот. Главной
проблемой шаха было отсутствие достаточного количества
подготовленных и дисциплинированных войск. То, что называлось шахской
армией, представляло собой конгломерат племенных ополчений и
наскоро набранных в городе темных элементов местного общества. Все
эти «войска» годились скорее для грабежа и резни, чем для борьбы с
вооруженным и мотивированным противником99. Пришедшие в столицу

около 2 тыс. всадников с разных концов страны требовали жалованья
и, не получив его от нищего правительства, принялись добывать деньги

грабежами100. Что касается старых, еще дореволюционных армейских
формирований, то надеяться на них шаху было невозможно. Русский
наблюдатель отмечал: «Отряды сарбазов никогда не могут явиться
надежной опорой престола, ибо в период короткой персидской
революции они, голодные и обираемые начальством, почти всегда шли рука
об руку с забастовщиками и противниками того деспотического
режима, который своим непосильным гнетом висел над ними в такой же
степени, как и над другими слоями населения»101.
Ввиду ненадежности того, Персии армией,
что называлось в
ударной силой государственного переворота выступила

персидская казачья бригада под командованием полковника В. П. Ляхова,
ю (23) июня 1908 парламент был обстрелян из орудий
г. и разогнан,
часть депутатов арестована102. Войска быстро сломили
сопротивление, здание парламента было разрушено до основания, потери его

защитников чрезвычайно велики. Вслед за этим начались
расправа со сторонниками революции и массовый грабеж их домов и

имущества. Улицы персидской столицы на время опустели, их
контролировали патрули шахских казаков103. Часть
руководителей меджлиса нашли
убежище во французском, британском и итальянском посольствах,
некоторые депутаты были схвачены и казнены104.
В ответ в районе Тебриза началось восстание племен бахтия-
ров105, быстро распространившееся на важнейшие города,
находившиеся как в русской, так и в английской зонах влияния, Репгг, Исфаган,
Шираз, Хамадан, Бендер-Аббас и другие. Сильнейшее влияние на
события Персии
в факторы
оказали и внешние победившая
младотурецкая революция июля 1908 г. и завершившаяся русская революция
1905-1907 гг. Революционеры из русского Закавказья и Турции по
разным причинам стремились оказать помощь младоперсам, как
предпочитали называть себя некоторые активные деятели антишахского
движения. Повстанцев вТебризе возглавил Саттар-хан, под руководством
которого в сентябре 1908 г. была отбита попытка шахских войск и
ханских ополчений взять город. Высокий уровень потерь привел к
разложению и росту дезертирства среди штурмующих106.

Свою роль в победе сыграл и тот факт, что офицеры
сторонники конституции перешли на сторону повстанцев107. По приказу
Саттар-хана трупы убитых офицеров, оставшихся верными шаху,
Тебриз, где он со своими сторонниками фотографировался
свозились в
на фоне полураздетых тел. Эта фотография была отправлена в

подарок шаху108. Поражение было неожиданным, наместник быстро терял
власть в Иранском Азербайджане, здесь зарождалось и мощное
крестьянское движение109. В декабре 1908 г. шах заявил о своем согласии
на созыв меджлиса, но с совещательными правами и при условии

назначения депутатов. Созыв меджлиса совпал с попыткой шахских
сторонников разобраться с неугодными им депутатами.
I (14) декабря 1908 г. несколько сотен вооруженных
пистолетами и винтовками сторонников старого порядка собрались на улицах
столицы. Стреляя по прохожим, они двинулись к зданию парламента
и блокировали его. Призывы депутатов к гарнизону о защите остались
без ответа. Тогда меджлис воззвал к своим сторонникам. Уже з (16)
декабря Тегеране было примерно 2,5 тыс. вооруженных сторонников
в
шаха против 3 тыс. прибывших сюда со всех концов страны их
противников. 5 (18) декабря части регулярной армии стали переходить на
сторону меджлиса110. 3 (16) декабря на аудиенции, данной русскому

журналисту, шах назвал себя сторонником конституции и заявил, что его

действия всего лишь поиск форм сотрудничества трона и
парламента, как это имело место в России с первыми двумя Думами111. Через
несколько дней в городе наступило спокойствие. Шах демонстрировал

миролюбие, малодушный монарх по сути дела отказался от своих
вооруженных сторонников112.
17 (зо) декабря 1908 г.
парламент принял конституцию, и в
события вмешались Россия и Англия113. Впрочем, никакие уступки уже
никого не устраивали, в стране шла гражданская война между
верными шаху войсками и повстанцами. В феврале 1909 г.
правительственные отряды приступили к блокаде Тебриза. В городе начался рост цен
на продовольствие, вскоре а появились и первые признаки голода114.
С марта 1909 г. в зоне восстания начались нападения на русских
подданных, под угрозой оказались и
другие иностранцы. 25 марта (7
апреля) 1909 г. А. П. Извольский предупредил русских представителей
за рубежом о том, что вслед за Лондоном Петербург возложил
ответственность за судьбы своих подданных и учреждений на правительство
шаха, ю (23) апреля русский МИД сообщил о том, что ввиду блокады
Тебриза и начавшегося там голода, а также из-за опасности для жизни
и имущества иностранных подданных Тегерану было предложено

возможно более быстро решить эти вопросы самостоятельно, в
противном же случае этим займется русская армия115. На следующий день был

отдан соответствующий приказ наместнику Кавказа116.
Северная Персия с ее и без того неспокойным тюркским и
курдским элементами была наэлектризована присутствием турецких
агентов. Большинство населения составляли персы, в основном
сторонники меджлиса. Тюрки в массе своей были верными династии Каджаров.

Практически весь район вокруг города Урмия был занят турецкой
армией. Обстановка была очень напряженной, что сказывалось и на
русской границе117. Персидская армия несла большие потери в
столкновениях с курдами, которых поддерживали турки118.
активно вооружали и
Даже при уходе турецких воинских частей курды продолжали активное

сопротивление, претендуя на лидерство в регионе119. В провинции
царил хаос. Дело часто доходило и до нападений на русские пограничные
посты и селения120.
По границе тянулись офицерские посты, то есть заставы, на
расстоянии 20 друга и солдатские посты на расстоянии
верст друг от
6-8 верст друг от

друга. На солдатских постах дежурили по несколько
рядовых, наблюдение за границей между ними осуществляли
объездчики. Последние все чаще становились жертвами засад тех, кто приходил
в набег из Персии. Особо ценились в качестве трофея русские трехли¬

нейки. Обстановка более
напряженной121. Вокруг
становилась все
лидера собрались
шахсеванов сторонников. Борьба с
около 50 тыс. его
набегами единиц постепенно превратилась в пограничную войну, в которой
принимали участие пехота, кавалерия и артиллерия122.

Русское правительство ультимативно потребовало компенсации
убытков, возвращения похищенного оружия и дезертиров, наказания
виновных и оплаты стоимости карательной экспедиции123. Последнее
требование, очевидно, было вызвано пониманием того, что

собственных сил на подобные действия у персидских властей нет. Последовал
отказ, и в конце октября русские войска были введены в Ардебиль,
которому угрожали ополчения кочевников-шахсеванов124. Для контроля
над ситуацией в Ардебиль были направлены два батальона 206-го
пехотного Сальянского полка, две сотни i-ro Полтавского полка и два
легких По данным персидского консула в Баку, войска разорили

орудия125.
три селения, сожгли 587 домов и убили 54 человека. В Тегеране эти
действия вызвали значительное раздражение против России126.
12 (25) апреля 1909 г. А. П. Извольский телеграфировал в

генеральное консульство в Тебризе условия проведения экспедиции по
деблокаде города. Задачами русского отряда назывались защита русских
и других иностранных подданных, поддержание свободного сообщения
по шоссе Джульфа Тебриз для провоза продовольствия. Запрещалось
вмешательство революционеров и шахской армии, взятие на себя
административных обязанностей, но при этом было приказано не допускать

боев в городе и на шоссе127. «Действия наших войск,
инструктировал министр, должны быть твердыми и энергичными, но
благожелательными к населению, на которое следует смотреть не как на
неприятеля, а как на мирных жителей дружественной Державы. Решение

об употреблении в дело оружия зависит исключительно от войскового
начальства. Решение этоследует принимать с большой
полной
осмотрительностью и
при неизбежности»128.
Войскам запрещались реквизиции, все необходимые продукты
должны были покупаться «по справедливой цене»129. Последняя
задача существенно усложнила проблему снабжения русских
экспедиционных сил, к которым в июле 1909 г. присоединились казачий полк,
стрелковый батальон и батарея, перевезенные морем из Баку в Энзе-
ли130. Войска начали высаживаться в порту Энзели, откуда они
выдвигались в сторону Тебриза. Местное население встречало солдат
исключительнонедружелюбно, пыталось сопротивляться, но не могло ничего
противопоставить организованной силе131. В качестве протеста
местное купечество стало бойкотировать русские товары и отказываться

от контрактов на их покупку132. Саттар-хан заявлял ранее, что не
допустит даже усиления конвоя русского консульства в Тебризе, положение
русских подданных в городе становилось хуже день ото дня. Появление
русских войск изменило ситуацию133.

По пути их движения спорадически предпринимались попытки
организовать сопротивление, однако сколько-нибудь заметного

успеха отряды Саттар-хана не имели. Достаточно быстро в Тебризе
наступило спокойствие134. Сторонники шаха отошли от города, а
повстанцев, оставшихся в нем, разоружили. В апреле 1909 г. английские войска

высадились в Бушире и Бендер-Аббасе, 14 мая шах восстановил
работу парламента и объявил политическую амнистию. Это уже не
могло помочь. Саттар-хан отвел свои отряды от Тебриза, стараясь
установить контроль над дорогами к нему. Основные усилия он направил
на поддержку сторонников в других городах. 22 июня 1909 г. он
овладел Кумом, 12 июля Казвином, 16 июля, после нескольких дней

уличных боев, и Тегераном135. Вновь, как и ранее, мобилизованные отряды
шахской армии перешли на сторону повстанцев. Появление у
последних
артиллерии сразу же изменило расклад сил и определило неудачу
шахской гвардии бригады казаков В. П. Ляхова136.
Победа младоперсов символически почти совпала с годовщиной
младотурецкой революции. Шах Мухаммед-Али вместе с семьей и
группой приверженцев укрылся в здании русского посольства.
своих
Конвой для охраны шахского беста вместе с Россией выделила также и

Великобритания137. Переворот в городе прошел относительно бескровно,
жертв было немного. Иностранцы почти не пострадали был убит
один русский и ранен один австрийский подданный, разграблены три-
четыре квартиры. 17 июля Чрезвычайный верховный совет уведомил
шаха о его низложении и через русского поверенного в делах и
британского посланника попросил принять делегацию для решения

формальностей. Мухаммед-Али отказался сделать это, заявив, что уже отрекся
от трона. Вечером того же дня было объявлено о том, что престол
перешел к его Естественно, что и-летний мальчик
сыну Ахмад-мирзе138.
не мог управлять страной, и формально власть перешла к регентскому
совету, который с трудом контролировал положение в столице, в

провинции обстановка была еще более запутанной.
Бывший шах был должен 3 млн рублей русскому Учетно-ссудному
банку, кроме того, еще i млн рублей англичанам и частным лицам.
Гарантией русских долгов были все имения шаха, которые

располагались в провинции Азербайджан139. Они с трудом контролировались
новым правительством. 7 (20) сентября 1909 г. его представителями и рус¬
После войны: новый курс в новых условиях 379

ским и английским дипломатическими представителями в Тегеране
был подписан протокол об ускорении выезда шаха из страны.
Правительство брало на себя обязательство по уплате долгов бывшего
монарха и выделяло ему пенсию юо тыс. туманов в год. В ответ шах
передавал в распоряжение правительства свои имения и отказывался вести
агитацию против эмиграции, случае нарушения обязательств

него в в
пенсия прекращала выплачиваться140. Мухаммед-Али отправился в

Россию. 2 (15) октября бывший шах высадился на берег в Петровске141.
Присутствие русских и английских войск все сильнее раздражало
революционный Тегеран, особенно младоперсов, ориентировавшихся
на Берлин. Немецкая дипломатия активно поддерживала революцию
как способ борьбы с влиянием Англии и России. В конце 1908

начале 1909 г. начались переговоры о командировке персидских офицеров
в германскую армию142. Газета младоперсов «Ирани-Ноу» в конце
декабря 1909 г. писала: «Германия вообще поддерживает мусульман, без

нее давно Турция утратила бы свою самостоятельность и большую часть
своей территории: германские офицеры усилили мощь Турции»143. Та же
газета в январе 1910 г. писала о русской ноге в английском сапоге на
севере Персии и английской руке в русской перчатке на юге. Меджлис
на заседании 5 февраля 1910 г. выразил протест против пребывания
русских войск в стране и потребовал отставки министра иностранных дел
и энергичных действий от военного министра144. Сотрудничеству
Петербурга и Лондона в регионе, традиционно являвшемся ареной их

соперничества, в немалой степени способствовало появление в
Персидском заливе новой и активно действующей силы.
Более всего английских политиков беспокоила потеря

господствующего положения Великобритании в мировой экономике. Если
в 1880 г. на ее долю приходилось 22,9% мирового промышленного

производства, то в 1913 г. эта цифра сократилась до 13,6%. За этот же период
доля Англии в мировой торговле сократилась с 23,2 до 14,i%145.
Наибольшей опасностью для Англии становилась Германия, что предопределило
существенный поворот в политике Лондона в начале XX в. Ускоренное
строительство мощных военно-морских сил Второго рейха Флота
открытого моря (дословно Флота высоких морей, то есть Атлантики),
который становился существенной угрозой для метрополии Британской
империи, также в немалой степени способствовало решительному
отказу от политики «блестящей изоляции» в Лондоне. Немаловажную роль
играли гонка военно-морских вооружений и появление новых морских
держав, что сделало невозможным далее придерживаться стратегии
господства на всей акватории Мирового океана. Развитие германской

экономики было бурным. В1846 г. на Англию приходилось 64,2%
мировой добычи угля, а на Пруссию и Австрию, притом что население этих
держав вдвое превосходило население Великобритании, всего 8,4%.

Протекционный тариф О. фон Бисмарка 1879 г. и контрибуция,
полученная от 1871-1873 гг., способствовали
побежденной Франции в
значительному развитию германской промышленности. Если в 1880 г.

производство стали в Германии равнялось 624418 тоннам (в Англии
1341690 тонн), то в 1906 г. эти показатели составили в Германии
II135ооо тонн (в Англии 6462 ооо тонн). В 1879 г. суммарная
мощность
паровых двигателей Германии равнялась 984 ооо л. с., а в 1907 г.
6
уже 043 567 л. с. Весьма быстро развивалось и германское
Единственным судостроительным центром Германии до 1871 г. был
судостроение.
Данциг, где с 30-х гг. XIX в. действовала верфь завода Шихау, с мая 1844 г.
она имперской. К1870 г. в Данциге имелись уже семь
получила статус
верфей, которых работали 2800 рабочих. В 1897 г. в Германии было
на
уже 39 верфей, на которых работали 37750 рабочих, а в 1908 г. 47

верфей. Только на трех казенных верфях в Киле, Данциге Вильгельмс-
и
хафене имелось семь стапелей, на которых работали 16400 рабочих.

В1876 г. тоннаж паровых судов Германии водоизмещением
свыше юо тонн равнялся 227 тыс. тонн, уступая вместимости ее парусников
(875 тыс. тонн)146. В1901 г. тоннаж торгового флота Германии равнялся

1,5 млн тонн ю,6% мирового флота, значительно уступая показателям
Великобритании 7,8 млн тонн (53,3% мирового торгового флота).
Однако это уже было второе место в мире, выше, чем у США (6,2%),
Франции (3,6%), Норвегии (з,4%) и других147. Германский торговый флот
постоянно и динамично увеличивался. Его общий тоннаж составил
1,102 млн тонн в 1876 Г., 1,452 МЛН ТОНН В 1886 Г., 1,927 МЛН тонн в 1896 г.,
3,932 млн тонн в 1906 г. и 4,Ю9 млн тонн в 1908 г. (с учетом парусников).
В 1908 г. показатели парового флота Германии выросли до 3,705 млн
тонн, а парусного упали до 404 тыс. тонн148. Соответственно

значительно выросли и показатели германского экспорта, в том числе и во
владения Британской империи (данные в миллионах фунтов стерлингов):
1896 г. 1902 Г. 1906 г.
В Англию 35,755 48,375 53,36
В Индию
2,46 3,31 5,72
и Цейлон
В Австралию 1,4б5 2,275 3,215
В Канаду 0,756 1,935 1,225

Новые проблемы способствовали преодолению старых
конфликтов в политике Лондона. Всего лишь в 1898 г. Англия и Франция,
казалось, находились на грани войны во время Фашодского кризиса.
Тогда они не поделили верховья Нила в Судане. Еще в 1901 г.
командование французского флота ставило перед своими силами на
Атлантическом океане задачу по подготовке к военным действиям против
Англии149. А уже в марте 1904 г. эти два государства создали
Антанту, или «Сердечное согласие» о полюбовном разделе сфер влияния
в колониях, прежде всего в Египте и Марокко. Начались и
переговоры о разделе сфер флотов, закончившиеся в 1912 г.

ответственности
выводом ударных британской Средиземноморской эскадры в

сил
Атлантику, французского Атлантического флота в Средиземное море.
Впрочем, этот процесс начался сразу же вслед за заключением
флот Ла-Манша включал в себя восемь

договора 1904 г. Если в 1904 г.
эскадренных броненосцев броненосных крейсеров, то в 1905 г.

и
уже 15, а в 1906 г. 17 таких кораблей. В то же самое время

Средиземноморская эскадра сократилась с 12 эскадренных броненосцев
и броненосных крейсеров в 1904 г. до девяти таких кораблей в 1905 г.
и восьми в 1906 г.150

После соглашения по разделу сфер влияния в Центральной Азии
Англия становилась региональным партнером русско-французского
союза. Договор 1907 г. с Россией укреплял движение Лондона в этом
направлении. Вслед за этим соглашением А. П. Извольский
сосредоточился на преодолении противоречий с Германией и Австро-Венгрией.
В марте 1907 г. он согласовал позицию России в отношении повестки
дня Второй гаагской

конференции. В результате
Берлин, Вена и
Петербург вместе выступили против расширения ее программы за счет
принятия британского предложения включения пункта об ограничении
вооружений151. Кроме того, русская дипломатия активно сотрудничала

с германской в разработке и принятии договора о нейтралитете и
территориальной целостности нового европейского государства

Норвегии, вышедшей из унии со Швецией.
Это сотрудничество было подтверждено во время встречи
Николая II и Вильгельма II в Свинемюнде в июле 1907 г. 16 (29) октября
того же года А. П. Извольскому удалось заручиться и
принципиальным согласием Берлина на изменение статуса Аландских островов

отмену конвенции об их нейтрализации152. Казалось бы, программа
нового министра иностранных дел России выполняется достаточно
успешно. В сентябре 1907 г. он встретился в Вене с министром

иностранных дел Дунайской монархии графом Алоизом фон Эренталем

и заявил об отсутствии каких-либо агрессивных планов в
отношении Турции. А.
фон Эренталь высоко оценил
откровенность
переговоров. «Мой русский коллега, докладывал он императору
Францу-Иосифу I, не хочет ничего, кроме решения проблемы Проливов в русском
понимании»153.15 (28) сентября 1907 г. было заключено соглашение
с Австро-Венгрией о продлении действия Мюрцштегских соглашений
до 1914 г. Вслед за этим последовала активизация австрийской

политики на Балканах.
Политика уступок удержания добрых отношений со всеми
и
не могла быть бесконечной. Это понимали и современники А. П.

Извольского. Артур Николсон в январе 1908 г. сообщал в Лондон:
«Проведение подобной линии поведения на протяжении длительного
времени требует определенных умений и ловкости, и сомнительно,
чтобы они нашлись в достаточном количестве». Вскоре это
предвидение подтвердилось.
27 января 1908 г. граф А. фон Эренталь в своей речи перед
депутатами рейхсрата заявил о необходимости строительства железной
дороги Салоники, назвав при этом миссию своей страны в Боснии
на
и Герцеговине «полностью экономической»154. В мае австрийцы
предоставления концессий на монопольное железнодорожное

добились
строительство в Салоникском и Косовском вилайетах. А. П. Извольский

расценил этот шаг как полный разрыв с Мюрцштегским
соглашением155. Русский министр был прав
форме, но новый курс Вены
по
полностью соответствовал интересам традиционной австрийской политики
в регионе, стремившейся поставить под контроль перевозки через
Салоники, важнейший пункт на пути с Севера Европы на ее Юг и

Ближний Восток. После смены династии в Белграде 1903 г. позиции Вены
в Сербии постоянно слабели. В1905 г. сербское правительство во
главе с Н. Пашичем отказалось продлить действие торгового соглашения

с Австро-Венгрией от 1882 г. Новое правительство взяло курс на
экономическую независимость. Еще ранее, в апреле 1904 г., было заключено
сербско-болгарское военное соглашение, а 22 июня 1905 г. и договор

о свободной торговле между двумя странами: допускалась не только
беспошлинная торговля, но и свободное проживание и работа сербских
и болгарских подданных в обеих странах, а в перспективе с i марта

1917 г. таможенный союз. В этом курсе Н. Пашич видел не только
выход из торгово-экономической изоляции, но и шаг к сближению с

Софией и даже к болгаро-сербской унии. Австро-Венгрия потребовала
расторжения этого соглашения и в ответ на отказ закрыла свои
границы для ввоза сербских продуктов. Поскольку большая часть его была

представлена свиньями, то последовавшая таможенная война
«свиной».
получила название
Австрийцы рассчитывали на легкую победу, венские газеты
предрекали, что вслед за

установлением Сербия
таможенного союза
будет задушена «собственным свиным жиром»156. К1905 г. на долю
Дунайской монархии приходились 53,35% импорта в Сербию и 83,66%

экспорта из нее. К вопросу о
тарифах и вывозе «живого мяса»
добавилась и не менее важная проблема закупок оружия. Белград отказался
от покупок австрийского вооружения и 7 ноября 1906 г. заключил
договор с французской фирмой «Шнейдер-Крёзо». Сербское правительство

в ответ на действия Вены в 1906 г. ввело протекционный таможенный
тариф для ввоза промышленной продукции, добилось заключения

торговых договоров с Германией, Францией, Англией и Россией. Получив
от Турции право на железнодорожный транзит и разгрузку в
Салониках, Сербия смогла самостоятельно выйти на внешний рынок и найти
там потребителей своей сельскохозяйственной продукции.
Потребителем сербской свинины стал даже Египет (разумеется, его
европейское население).
В результате таможенной войны сербы не только не проиграли,
но начали активно интегрироваться в экономические процессы
Европы. Сербия могла безболезненно выйти из экономического
Чтобы
кризиса, порожденного таможенной войной, Франция предоставила ей
кредит в 495 млн франков, который выплачивался с 1906 г. в течение

пяти лет. На полученные деньги сербы смогли фактически построить
перерабатывающую пищевую промышленность. Это сделало

сербские мясные продукты конкурентоспособными на европейских
рынках. Благодаря этим действиям изменились и экономика Сербии, и
характер сербской внешней торговли. Вместо сырья стали вывозиться

обработанные продукты: мука, а не зерно, мороженое, соленое и
консервированное мясо вместо скота. Если в 1905 г. в королевстве было
всего 270 фабрик с объемом годового производства в 29,4 млн
франков, то в 1910 г. их количество увеличилось до 470, а объем

производства до 74,4 млн франков Сербские товары стали продаваться
в год.
в Германии (22%), Англии (2%), Бельгии (16%). Ведущие позиции
Австро-Венгрии в экономики Сербии были утеряны. 27 июля 1910 г. Вена

вынуждена была заключить новый равноправный торговый договор
с Сербией, и к этому времени сербский экспорт в Дунайскую
монархию снизился до 3о%157.
А.
фон Эренталь, сменивший А. Голуховского на посту
министра иностранных дел Австро-Венгрии осенью 1906 г., вынужден был

признать: «Наша политика экономического и политического
подчинения Сербии полностью провалилась»158. Единственным способом

переломить наметившуюся уже достаточно явно к 1907-1908 гг.
тенденцию в австро-сербской торговой войне было установление контроля
над Салоникским портом. Он был исключительно удобен не только
для этой цели, предоставляя возможности экономии как на
сухопутных, так и на морских перевозках. Расстояние от Гамбурга до Бриндизи

составляет 2630 км, в то Гамбурга до Салоник
время как от 2383 км.
Расстояние от Бриндизи Александрии равняется
до 839 км, в то время
как от Салоник до Александрии 670 км. Еще в 1869 г. Турция
заключила договор с бароном М. де Хиршем о строительстве дорог Дедеа-
гач Салоники и Салоники Митровица. Обе линии служили

открытию Балкан для
морской торговли и поэтому отвечали интересам
Великобритании. Австро-венгерские проекты, также предлагаемые
М. де Хиршем, прежде всего исходили из интересов континентальной
сухопутной торговли. Они предполагали проведение железных дорог
через территорию Боснии и Герцеговины (первая: Салоники
Митровица Сараево Брод Беч; вторая: Банья Лука Нови Загреб

Беч) и Болгарии (третья: Оршава Виддин Салоники) на
Салоники, соединяя таким образом этот важнейший порт, новоприобретенные
территории новую балканскую страну с коммуникациями Дунайской
и
монархии. С реализацией боснийского проекта не торопились, так как

строительство в горах предполагало колоссальные затраты159.
Между тем по имперскому эдикту Франца-Иосифа I,
изданному в феврале 1880 г., две присоединенные провинции должны были
управляться исключительно на средства, полученные от налогов,
собранных в них. Примерная сумма налогов равнялась 6,5 млн
флоринов в год. Уже в начале 1880-х гг. был предложен план строительства
193-километровой железной дороги от Босанского Брода до Зеницы
в Хорватии, но от него пришлось отказаться, так как стоимость
строительства равнялась 8 млн флоринов160. Правительство оказывало
значительную ежегодную финансовую помощь католической церкви
275400 флоринов, кроме того, действовавшие в провинции ордена

получали субсидии из Рима. У иезуитов, в частности, фонд для
покупки земли достигал 4 млн крон. При этом сборы средств на
постройку церквей за рубежами Австро-Венгрии запрещались161. Интересно,

что прозелитизм не давал сколько-нибудь значительных результатов.
За 29 лет оккупации имело место всего 205 случаев смены
вероисповедания: ислам приняли 37 и покинули 47 человек, православие

82 и 78, католицизм 108 и 72162.

Австрийские власти не стремились развивать Боснию и
Герцеговину за собственный счет, их основные усилия были направлены
на установление эффективного военного и фискального контроля над
территориями. В1878 г. вся турецкая администрация состояла из 120
человек163. При австрийцах управление изменилось в количественном
и религиозном отношениях. Абсолютное большинство австрийских

чиновников в провинции были католиками (на 1902 г. 2201 против
227 православных и 98 мусульман)164. К1908 г. количество
австрийских чиновников здесь возросло до 9533 человек165.

95% населения Боснии и Герцеговины оставалось сельским,
а большая часть крестьян прозябала в нищете, обрабатывая земли по-
мещиков-мусульман беков. К моменту присоединения к
Австро-Венгрии примерно 6о тыс. православных и 23 тыс. католических семейств
обрабатывали сельскохозяйственные угодья, принадлежавшие агам
и бекам, которых насчитывалось около 7 тыс. человек. Венские власти
сохранили в целом правила, принятые оттоманскими властями в 1859 г.

втой части, которая защищала права собственников, но существенно
изменили их в других частях166. Налоговый пресс по сравнению с
турецким временем резко вырос если ранее крестьяне по закону 31
августа 1859 г. выплачивали натурой У10 урожая казне и1/ помещикам-бекам,
то теперь выплата проводилась деньгами, вне зависимости от урожая,
при этом выплаты казне выросли до 2/s, крестьяне потеряли право
бесплатно пользоваться лесом167. С1882 по 1903 г. налоги в провинциях
выросли в пять раз, но на провинций
развитии сказалось168.
это почти не
Для увеличения доходности требовалось увеличение числа

чиновников, полицейских и военных гарнизонов, на содержание
которых и шли собранные деньги. На железные дороги их не хватало.
Кроме того, вплоть до переворота в Белграде, покончившего с династией
Обреновичей и австрийским влиянием в Сербии, в активной
железнодорожной политике в Боснии и Герцеговине не было особой
необходимости. Ни один из трех австрийских проектов не мог конкурировать
с линией через Сербию. Железная дорога до Салоник через Боснию
имела бы протяженность 1464 км, через Болгарию 1600 км, а через
Сербию 1304 км169. Австрийская активность в железнодорожном

строительстве совпала с германской. Берлин в феврале 1908 г. добился
согласия на постройку очередного участка Багдадской железной дороги
протяженностью 840 км, и 20 мая того же года был подписан

соответствующий договор. Начались переговоры о германо-турецких
политических и военных соглашениях, направленных против Англии и России.
Однако они были сорваны последующими событиями170.

июле 1908 г. в Турции началась младотурецкая революция.

Среди ее основных и можно назвать
В
центров следующие:
причин
i) Париж, где группировались эмигранты, бежавшие от
Абдул-Гамида И, искренно верившие в возможность
режима
реализации на практике в Турции принципа «Свобода, равенство и
братство». В феврале 1902 г. на съезде османской политической эмиграции
в столице Франции был провозглашен курс на создание единого
фронта против султана. При этом с самого начала

противники «зулюма»
не смоглинайти общий язык в определении устройства Османской
империи в случае своей победы. Главным пунктом разногласий был
национальный вопрос и, следовательно, унитаризм, на котором
настаивали турки, и автономия, которую предлагали представители
национальных меньшинств; 2) Салоники преимущественно еврейский
на тот момент город (на 1912 г. 121 боо человек, из них 6о боо евреев,
го ооо мусульман1), со значительным уровнем поддержки
революционеров; з) военный элемент в Македонии, стремившийся освободиться
от иностранного засилья и присутствия международной жандармерии
в этом регионе. Именно на этот элемент весьма сильно подействовал
факт встречи Николая II и Эдуарда VII27-28 мая (9-10 июня) 1908 г.
в Ревеле, от которой они ожидали расширения иностранного
вмешательства в турецкие дела, причем во все три больные для Турции

точки: Армению, Македонию Крит (вопрос о реформах в Македонии
и
действительно затрагивался Ревеле, но центральным пунктом

в
переговоров стало положение в Персии2); 4) значительная часть населения,

в том числе и турецкого, была готова к выступлению против султана
и придворной клики.
Идеи младотурок пользовались особой поддержкой среди

офицеров армии, прошедших обучение за границей или в учебных центрах,
организованных и контролируемых иностранцами, прежде всего
немцами (в качестве важнейшего учебника использовалась переведенная
на турецкий язык уже в 1885 г. работа К. фон дер Гольца «Вооруженный

народ»3). Их называли «мектебли» (то есть школьные, прошедшие
обучение), противовесом которых были «алайли» (то есть полковые,
выслужившиеся солдат),
из часто
неграмотные, своей но в массе
абсолютно верные режиму офицеры. Если уделом первых были блестящие

карьеры, штабная работа и высшие командные должности, из вторых
в основном
формировали младший офицерский состав командиров
1908-1909: аннексионный кризис и его последствия

рот и т. п.4 Отношение правительства к «мектебли» было сложным
с одной стороны, образованным офицерам не доверяли, другой,

с
понимали нужду в обученных специалистах. В среднем во второй половине

70-х и начале 8о-х гг. XIX в. в турецкую армию выпускались в среднем
от 90 до юо выпускников единственного военного училища.
Постепенно количество «мектебли» увеличивалось. В1884 г. они составили
ю% офицерского корпуса, 1894 15%, в г. в 1899 г. чуть менее 25%.

При этом вырос и сам офицерский корпус: в 1881 г. в османской армии
служили 12
998 офицеров, 1897 23 273 (включая резерв)5.
а в г.
При отсутствии в Османской империи университета

европейского образца (первый был основан в 1900 г.) военная школа
давала единственную возможность получить современное образование,
не покидая страну, и в том числе поэтому привлекала значительную

часть будущей элиты Турции6. Их учитель К. фон дер Гольц в 1901 г.
возлагал особые надежды на турецкую офицерскую молодежь:
«Лучшая часть молодого поколения должна быть квалифицирована очень
высоко, так как в ней хорошие национальные свойства соединяются
с естественным тяготением ко всему военному, и к тому же оно с
большим усердием стремится постигнуть современное образование.

Именно в этихкругах и заключается материал для создания дельного
генерального штаба»7.
Однако в этих же кругах находился и материал для создания
военного заговора. В 1905 Дамаске среди «мектебли» было
г. в
организовано секретное общество комитет «Единение и прогресс»,
которое быстро распространило свое влияние среди офицерского

состава и установило обществом свободы»,
контакты с «Оттоманским
центром которого были Салоники8. Позиции заговорщиков были

особенно сильны в з-й армии, расквартированной во Фракии и
Македонии, общество «Единение и прогресс» имело здесь около 2 тыс.
сторонников, преимущественно военных9. Определенное влияние на них
оказали и революционные события в России 1905-1907 гг., часть
турецких офицеров даже обратилась с письмом к сыну и вдове лейтенанта

П. П. Шмидта, казненного за организацию военного мятежа в
Севастополе: «Мы клянемся еще и в том, что будем всеми силами и мерами
стараться ознакомить турецкий народ событиями в России, чтобы
с
общими усилиями завоевать себе право жить по-человечески»10.

Между тем недовольство нарастало в различных слоях
турецкой армии. Дефицит государственного бюджета в 1908 г. составил
около 4 млн лир, при этом армия недополучила 369 тыс. лир власти
прежде всего экономили на жаловании, обмундировании и боеприпа¬

сах. В1904 и 1905 гг. в ряде частей турецкой армии имели место
бунты, летом 1907 г. в Скопье также были волнения среди солдат,
требовавших выплаты задерживаемого жалованья, в мае 1908 г. в Скутари
около 300 солдат захватили телеграф, чтобы отправить свои жалобы
в столицу. Схожие эксцессы произошли и в других районах
Европейской и Азиатской Турции11. Тем временем в Македонии нарастала
борьба общин друг Международная жандармерия оказалась
с другом.
бессильной остановить волну убийств. Только болгар за и месяцев 1905 г.
было убито юю, а за девять месяцев 1906 г. 1246. При этом около
половины жертв выпало на турок имусульман, остальная на греков
(451) и сербов (34). Разумеется, жертвы были у всех12.
С июня 1908 г. русские дипломатические представители в
Македонии начали докладывать о возможной близости военного
мятежа, о том, что младотурецкая пропаганда охватила практически весь
офицерский состав III турецкого корпуса, штаб которого был

расквартирован в Салониках, о росте политических убийств противников
революции, совершенных сторонниками младотурок13. Войска
управляемыми, раздражение в армии нарастало,
становились все менее
назревал стихийный протест. «Наглость высших властей, отмечал
русский военный обозреватель, достигла наивысшего предела и

дошла до того, что даже всегда акуратно получавшие жалованье
полковники не могли выпросить у казначеев и поллиры. Нечего говорить,
что терпели другие»14.
3 июля 1908 г. в Македонии начала действовать чета майора
А. Ниязи-бея он и 200 солдат его батальона были албанцами,
особенно недовольными угрозой усиления международного
полицейского контроля15. Местное албанское население оказало этому отряду
деятельную поддержку, несмотря против него сразу же были

на то что
развязаны массовые репрессии. Положение А. Ниязи-бея несколько
облегчалось тем, что он захватил с собой и военную кассу боо тыс.
турецких лир. Его программа была простой и понятной установление

представительного образа правления и устранение иностранцев от
вмешательства во внутренние дела Турции16. 6 июля образовалась новая
чета майора И. Энвера (будущего Энвера-паши).
армии флот,
Султан поначалу рассчитывал противопоставить
при поддержке которого он смог бы почувствовать себя гораздо
более спокойно в столице. В первой половине июля из морских училищ
были выпущены 2 тыс. офицеров. Очевидно, этих мер показалось

недостаточно, и турецкий официоз вышел с 55 колонками офицеров
2-й и з-й армий, получившими повышение в звании17. Кроме того,

Абдул-Гамид II надеялся на помощь и авторитет старших командиров
и тайную полицию. После убийства в Монастире командира 18-й
дивизии туда был отправлен маршал Осман-паша18. Тот не хотел
участвовать в подавлении армейского восстания и выехал в Македонию с
явным опозданием. 23 июля 1908 г. маршал был захвачен в плен четой

Ниязи и уведен в горы19. В тот же день восставшие части турецкой
армии
при поддержке болгарских, сербских греческих четников
части и
захватили Салоники и Монастир и провозгласили восстановление
конституции 1876 г. Кстати, по официальным турецким данным, в 1907 г.

в Македонии действовали 228 чет но болгарских, 8о греческих,
30 сербских и восемь валашских, то есть румынских. Из 13 88о

офицеров и 273 997 солдат турецкой армии 1342 офицера и 35196 солдат
накануне младотурецкой революции занимались борьбой с четниками
и повстанцами20.
Революция вызвала невиданное (и,
будущее, как покажет
весьма кратковременное) объединение бывших противников. На

балконе губернаторского дворца Салоник муфтий, болгарский экзарший
и греческий патриарший митрополиты публично пожимали друг
другу призывали своих единоверцев следовать их примеру.

руки и
Воодушевление было массовым21. В конституции 1876 г. младотурки видели
спасение страны и «гарантию жизни, чести и имущества всех
народов Турции, без различия национальности и религии»22.

Распространялись воззвания, гласившие: «Презренные приверженцы
нынешнего правительства только и делают, что разоряют очаги, разрушают
дома, уничтожают жизнь и стоят во главе невежественного народа,
как чудовищный дух зла. Армяне в Ване, Битлисе и Диарбекире,

болгары в Румелии и сербы, арабы в Йемене, турки в Эрзеруме, Трапе-
зунде и Касталуни, друзы в Хоране, не в состоянии больше терпеть
эту тиранию, восстали»23.
Армия, уставшая от господства посредственностей,
которым доверял султан и которые оказались абсолютно бесполезными
во время кризиса, все более явно
симпатизировала
на
революционерам, улицах столицы даже появились демонстрации с
младотурецкими лозунгами. «Вся правительственная система султана рухнула
как бы в один миг, вспоминал генерал И. А. Хольмсен, а
кругом него остались одни бездарности»24. «Кровавый султан»

Абдул-Гамид И, будучи не в состоянии опираться на армию, капитулировал.
В ночь с 23 на 24 июля последовало подписание указа о
восстановлении конституционного строя в Турции25. Немедленно после своей
победы младотурки заявили, что в сложившейся ситуации необхо¬

димость в международной жандармерии отпала. Уже 24 июля в
константинопольской газете «Балканы» в пользу этого выступил мушир
К. фон дер Гольц-паша26.

Русский военный агент в Турции докладывал в Петербург в этот
день: «Система султана выдвигать вперед одних бездарностей в
надежде таким образом обезвредить армию и флот была использована
против него самого, и он теперь находится лицом к лицу с враждебной ему
армией, предводительствуемой неведомыми ему силами»27. По всей

стране шли бесконечные праздники в честь победы революции. Абдул-
Гамиду И оставалось лишь одно идти на уступки. Обращаясь к толпе,
собравшейся перед его
дворцом Ильдиз-киоск, «Дети мои,
он заявил:
я всегда был конституционалистом. В том, что конституция запоздала,

виноваты окружавшие меня дурные советники. Даю клятву Кораном
и мечом защищать конституцию»28. Министры, входившие в старое
правительство, были отправлены в отставку, иностранным
инструкторам жандармерии в Македонии было предложено покинуть страну29.
В конце февраля 1909 г.
европейскую часть Турции покинули русские
офицеры, а через месяц австрийцы, 8 апреля 1909 г. было
объявлено о завершении реформы в Македонии30.
28 июля 1908 г. Абдул-Гамид II принес присягу на верность
конституции. Ее текст подвергся определенным изменениям по

сравнению с 1876 г. Сохранив право назначения великого визиря, шейх-уль-
ислама, министров, роспуска меджлиса и назначения новых выборов,
звание главнокомандующего армией и флотом, султан вынужден был
согласиться с тем, что правительство стало ответственным перед
Кроме
парламентом. того, теперь он назначал лишь треть членов Сената
наограниченный срок31. На ноябрь 1908 г. в Османской империи были
назначены выборы в парламент. Особо радужных надежд у русской
дипломатии они не вызывали, как не было иллюзий и в отношении того,
кто и каким образом контролирует страну столицу. и
Первый драгоман русского посольства в Турции оценивал

ситуацию в Константинополе следующим образом: «Наибольшее опасение
внушает упразднение дисциплины в армии, которая превратилась в
вооруженные орды, послушные пока каждая

своему отдельному
начальнику, но в то же время сменяющие министров»32. Настолько же
сдержанные и верные оценки давали и военные, «турецкий народ еще очень
далек от учредительного собрания, нужно много лет, чтобы понять,
и
что хотят для него сделать. Маленькая ошибка повлечет за собою
последствия»33. Ошибок с самого начала было немало. Единство

кровавые
христиан, мусульман и иудеев начало быстро распадаться. На улицах
1908-1909: аннексионный кризис и его последствия 391

начались столкновения и слухи о резне, население активно
вооружалось, чем и как могло34.

В Австро-Венгрии млладотурецкую революцию встретили с
опасением. Со старой властью австрийская дипломатия ладила хорошо,
ей не нужны были перемены. Особенно беспокоили Берлин Вену и
демонстративные симпатии революционеров в адрес Англии35. Уже

в начале младотурецкой революции, летом 1908 г., Вена захотела
воспользоваться возникшим кризисом для того, чтобы аннексировать

оккупированные ей в 1878 г. Боснию и Герцеговину. А. фон Эренталь
считал, что время для «заморозки» Балкан завершилось. А. П. Извольский
решил воспользоваться сложившейся ситуацией для договоренности
с Австро-Венгрией. 19 июня 1908 г. «Таймс» опубликовала меморандум
А. П. Извольского, попавший в руки редакции, в котором говорилось
о том, что Австро-Венгрии будет предложено право аннексии Боснии
и Герцеговины в обмен на свободу плавания через Проливы для
русских военных судов. 22 июня 1908 г. А. П. Извольский обратился к
Вильгельму II с просьбой о поддержке его предложений, недвусмысленно
намекая: «От того, поддержит ли Германия новый русский проект,
будет зависеть, сможет ли восстановиться в той или иной форме старая
группировка трех консервативных держав или же Россиябудет
вынуждена еще теснее связать себя с Англией»36. Для Петербурга
одностороннее решение вопроса, как и оспаривание этого решения военным
путем, исключались.
7 (20) августа 1908 г. на встрече с русским послом в
барон А. фон Эренталь признал, что вопрос о присоединении

Австро-Венгрии
к Дунайской монархии оккупированных провинций и Ново-Базарско-
го санджака «есть вопрос европейский настолько же, как и
вопросы о Константинополе, о Проливах и о соседних странах»37.
Австрийский министр предложил Петербургу действовать заодно, так как,

по его мнению, «Россия и Австро-Венгрия, соединенные вместе,
имеют на Балканском полуострове такой вес, что их мнения едва ли могут
встретить противовес, им соответствующий»38. Поскольку А. П.

Извольский и граф Л. фон Берхтольд, посол Австро-Венгрии в России,
должны были в одно и то же время проходить лечение на водах в
фон Эренталь
Карлсбаде, то А. предлагал воспользоваться этим совпадением
для того, чтобы обсудить возможную программу действий двух
империй на Балканах и Проливах39. В искренность предложений из Вены
в Петербурге поначалу не поверили. Судя по всему, там с самого
начала подозревали А. фон Эренталя в том, что он готов пойти на
односторонние действия.

«Осмелюсь добавить, отмечал во всеподданнейшей
записке на высочайшее имя от 17 (30) августа 1908 г. управляющий МИДом
Н. В. Чарыков, присоединение Боснии и
что самовольное
Герцеговины совершенно противоречило бы сделанному нам венским кабинетом

и только что принятому нами предложению ничего не предпринимать
на Балканском полуострове без предварительного обоюдного уговора.
Совокупность же известий, имеющихся во вверенном моему

управлению Министерстве, побуждает меня считать означенное сведение
малоправдоподобным и, во всяком случае, требующим проверки»40.

Развитие австрийских взглядов на вопрос оказалось абсолютно
неожиданным для русской дипломатии. Ясность пришла быстро. Во время
бесед с Л. фон Берхтольдом в Карлсбаде русский министр был
проинформирован, что Вена готовится к аннексии оккупированных провинций
и к уступке Ново-Базарского санджака Турции. Л. фон Берхтольд прямо
заявил А. П. Извольскому: «Следует предвидеть возможность там
местного движения, развитие ксенофобии, которая уже дает себя знать,
словом, обстоятельств, которые поставят нас перед альтернативой либо

совершенно отказаться от этих двух провинций, либо окончательно
закрепить там свою власть»41.
«Итак, мое убеждение, писал Н. В. Чарыкову 20 августа (2
сентября) 1908 г. А. П. Извольский, что мы должны предвидеть в
более или менее близком будущем, что вопрос о присоединении Боснии
и Герцеговины будет действительно поставлен ребром. Весьма важно
и драгоценно, что венский кабинет не отказывается параллельно с этим

включить и обсуждение вопроса о проливах, и, таким образом, мы
можем считать, что эти два вопроса отныне являются уже связанными.
Остается, однако, найти им такую формулировку, которая

действительно обеспечивала бы нам необходимую нам компенсацию. Это нужно
серьезно обдумать. Дело в том, что присоединение Боснии и

Герцеговины явится материальным фактом; компенсация же, а именно согласие
Австро-Венгрии на то или иное разрешение вопроса о проливах, во

всяком случае будет носить характер отвлеченный и секретный. У меня
явилась такая мысль: помимо соглашения о проливах можно было бы

в той
другой форме заручиться согласием Австро-Венгрии на
или
Болгарии и королевского титула для князя

предоставление независимости
Фердинанда. Это послужило бы, так сказать, осязательным

эквивалентом, подтвердило бы отсутствие у нас эгоистических целей и
повысило бы наш
престиж на Балканском полуострове»42.
Там же, вКарлсбаде, было принято решение о встрече А. П.
Извольского с А. фон Эренталем в замке Бухлау (Чехия) после того, как

русский министр завершит курс лечения водами43. Пребывание на
курорте он пытался сочетать с делами. 22 августа (4 сентября) на
встрече с сербским министром иностранных дел, который также находился
в это время в Карлсбаде, А. П. Извольский посоветовал ему
примириться с неизбежным и ограничиться впредь исключительно

требованиями компенсаций для Белграда44. Это соответствовало программе
Петербурга. Чарыков предложил считать за таковое уход

Н. В.
австрийцев из Ново-Базара, поскольку «отказ от Санджака и его эвакуация
освободят Сербию от кошмара австрийского охвата, который ее давит
с 1879 года»45. Определенные уступки предлагалось сделать и
Черногории Чарыков предлагал пересмотреть положения 29-й статьи
Н. В.
Берлинского трактата, ограничивающего ей права Цетине на

побережье Адриатики, права Вены на санитарную и морскую полицию в этих
водах и т. п.46 Впрочем, как оказалось, эти планы были весьма далеки
от действительности.
2-3 (15-16) сентября 1908
г. в Бухлау состоялась встреча
русского и австрийского министров. Было достигнуто устное

предварительное секретное соглашение. Оно предусматривало, что Австро-Венгрия
не будет препятствовать изменению режима Проливов с
предоставлением России права проводить свои военные корабли поодиночке,

а Россия согласится на аннексию Боснии и Герцеговины. Вена
обязывалась вывести войска
Ново-Базарского санджака, признать вместе
из
с Петербургом провозглашение Болгарии независимым королевством
(царством), передачу Крита Греции, допустить Сербию и Болгарию

в Дунайскую комиссию47. Однако план А. П. Извольского потерпел
неудачу Германия и Италия требовали компенсаций за изменение

режима Проливов, Париж и Лондон не соглашались с этими
предложениями. Более того, с самого начала возникла необходимость сдержать
Болгарию, которая стремилась ускорить решение собственного

вопроса, тем более что к этому подталкивала Фердинанда I Кобурга Австро-
Венгрия. До определенного момента именно поведение Софии более
всего беспокоилоПетербург.
Тамбоялись, что вслед за несвоевременным
провозглашением независимости последует болгаро-турецкий конфликт, в то время
как Россия была абсолютно не готова к внешнеполитическим
осложнениям48. Спокойствие Болгарии революции в Турции

с самого начала
казалось поверхностным. Укрепление единства Оттоманской

империи угрожало планам создания «целокупной Болгарии», включающей
в себя Македонию. 8 (21) августа 1908 г. русский военный агент в
Софии предупреждал Петербург: «Вопрос о сроке, когда может слу¬

читься катастрофа»49. Опасения вызывала
Турции. «По
и обстановка в
моему мнению, докладывал 16 (29) августа Н.В. Чарыкову

русский
посол в Константинополе, совершившийся в Турции переворот
будет иметь лишь неблагоприятные для нее последствия. История этой
страны не позволяет доверять организаторским способностям турок.
Даже и менее сложные реформы не давали удовлетворительных
результатов. Разве мыслимо допустить, чтобы турецким деятелям удалось
выполнить выработанную ими сложную программу? Попытки к
осуществлению этой программы только расшатают организм Турции и ускорят
ее разложение, каковое неизбежно вызовет осложнения в Европе»50.
Реализация партийной программы переворота и привела к
внезапному обострению обстановки на Балканах и в Европе. Младотурки
созвали парламент, в который вошли делегаты, избранные от Боснии
и Герцеговины и Восточной Румелии, то есть территорий, формально
остававшихся владениями султана51. В результате Вена решила
ускорить развязку. Согласно австрийской записи переговоров в Бухлау,

3 (16) сентября А. фон Эренталь предупредил А. П. Извольского, что
будет провозглашена
аннексия октября, накануне
не позднее начала
Делегаций, то есть венгерского парламента52.16 (29) сентября 1908 г.

созыва
Франц-Иосиф I обратился к Николаю II с письмом, в котором

предупреждал о том, что в ближайшее время оккупированные после
конгресса территории будут формально присоединены к Дунайской

Берлинского
монархии: «Эти две провинции достигли в настоящее время,

благодаря неослабным заботам моего правительства, высокой степени
духовного и экономического развития, они законно стремятся к благам
автономного и конституционного правления ввиду тех непредвиденных
событий, которые произошли в Турции... В самом деле не
соображения политической выгоды, но повелевающая необходимость общего
положения заставляют меня приступить к аннексии Боснии и
Герцеговины»53. В том же письме император Австро-Венгрии известил
Петербург, что вслед за аннексией его войска немедленно покинут Ново-
Базарский санджак54.
5 октября Франц-Иосиф I издал следующий рескрипт на имя
А. фон Эренталя: «Проникнутый непоколебимым убеждением, что
высокие культурные и политические цели, ради которых
Австро-Венгерская монархия предприняла занятие и управление Боснией и
Герцеговиной, достигнутые ценою

и тяжких
жертв успехи предшествовавшего
управления могут быть обеспечены лишь путем предоставления
соответствующих его потребностям конституционных установлений,
для введения которых, однако, непременной предпосылкой является

сознание ясного и недвусмысленного правового положения обеих
стран, я распространяю права моего суверенитета на Боснию и
Герцеговину и делаю одновременно установленный для моего дома
порядок наследования действительным также и для этих стран. В

засвидетельствовании мирных намерений я отдаю одновременно приказ
об очищении Ново-Базарского санджака от размещенных там частей
войск моей армии»55. В тот же день рескрипт был дан и на имя
министра финансов И. Буриана. Он должен был в кратчайшие сроки
подготовить проект положений конституции Боснии и Герцеговины56.
7 октября 1908 г. Австро-Венгрия провозгласила аннексию

провинций. 8 октября Франц-Иосиф I принял депутатов венгерского
парламента и в краткой речи высказал свое убеждение в необходимости
повышения военной мощи Дунайской монархии, вслед за этим
очередь министра иностранных дел, который заявил о том, что

настала
монархия имеет право вознаградить себя присоединением Боснии

и Герцеговины, и обвинил Сербию в антиавстрийской агитации в
провинциях57. Намек был ясен, как, впрочем, очевидна была и
австрийской политики, п октября наследник престола эрцгерцог
направленность
Франц Фердинанд отправил А. фон Эренталю письмо с благодарностью

за «прекрасное выполнение аннексии»: «Это благодаря Вам мы
показали Европе снова, что до сих пор являемся Великой Державой!
Превосходно! Вы должны чувствовать настоящую радость и удовлетворение,

что Ваша задача выполнена с таким успехом. Продолжайте начатое
и не обращайте внимание на чепуху, исходящую от кого бы то ни было.
Главная задача теперь состоит в удержании мира в Боснии железной

тростью. Любая попытка давления или проникновения в провинцию
комитаджей должна быть встречена казнями расстрелами,
повешением и т. п. Мы должны быть особо жесткими по отношению к сербам
в Боснии, держать их в страхе.. .»58
Сербия сразурезко негативно отреагировала на
же аннексию
Боснии и Герцеговины. Уже 7 октября Белград ответил на нее нотой

протеста. 8 октября нотапротеста последовала Константинополя59.
из
В этот же день газета «Танин» призвала к бойкоту австрийских

товаров. Этот призыв был активно поддержан в Сербии и Албании60.
Кампания по бойкоту в Османской империи была очень активной61. Удар
был сильным. Турция занимала четвертое место в экспорте Австро-

Венгрии, только ежегодный вывоз сахара в Турцию равнялся 31 млн
крон62. Несмотря на потери, в целом кризис обошел Вену стороной63.

Готовясь к аннексии и возможному столкновению с Сербией,
Дунайская монархия уже в октябре 1908 г. завершила мобилизацию Сараев¬

ского корпуса, в декабре количество мобилизованных составило уже
около 6о тыс. человек64. Резко увеличились ассигнования на армию.
Если с 1903 по 1907 г. они выросли всего с 329,302 млн до 350,486 млн
крон, то в 1908 г. расходы на армию составили 442,599 млн, а в 1909 г.
523^356 млн крон. В следующем, 1910 г. эти цифры вновь упали

до 366 млн крон, показатели боснийского кризиса не были
превышены вплоть до 1913 г., когда они составили 430,935 млн крон65.
А. фон Эренталь был уверен в успехе. «Я знаю Россию как свой
собственный карман, заявил он в одном из интервью, она
безусловно не пойдет на войну»66. Русские финансы вплоть до 1909 г.
находились в плачевном состоянии. Свидетельством тому могут
послужить данные суммарного бюджета империи (в миллионах рублей)67.
Год Доходы Расходы Разница

1905 2819 3205 -386
1906 3356 3213 + 143
1907 2486 2583 -97

1908 2619 2661 -42
1909 2689 2607 +82
1910 2805 2597 + 208
1911 2955 2846 +109

19x2 3107 3171 -64
191З 3430 3383 +47
В Петербурге опасались нежелательного для России развития дел

не только на Балканах, но и в Малой Азии. На совещании под
председательством П. А. Столыпина 21 января (3 февраля) 1908 г. Ф. Ф. Палицын
обратил внимание на усиление Турции на границах Русского
Закавказья и ее готовности перейти к действиям уже весной68. Местные
губернаторы однозначно сходились на том, что край после революции

замирен только внешне и весьма непрочно69. На границе после поражений
России и революции явно оживились турецкие военные70.
Совещание выяснило, что состояние финансов и вооруженных
сил исключало возможность каких-либо реальных действий. В

заключение П. А. Столыпин сказал, что «он вполне осознает, что в случае
серьезных осложнений Балканах придется надеяться лишь на

на
дипломатическое искусство министра иностранных дел. В руках его теперь
рычаг без точки опоры, но России необходима передышка, после

которой она укрепится и снова займет принадлежащий ей ранг Великой

Державы»71. К выводам о невозможности действовать силой даже
против одной Турции пришли и в Совете государственной обороны.
Военные также рекомендовали воздержаться от конфликтов, г (15) февраля
1908 г.император наложил следующую резолюцию на эти
предложения: «Согласен. Береженого и Бог бережет»72.
Германский военный атташе в России в марте 1908 г. не без

удовлетворения докладывал в Берлин, что русская армия вряд ли сможет
быть приведена в состояние боевой готовности, а Большой
генеральный штаб считал, что недостаток снабжения и обучения русских войск
сделал их неспособными к наступательной войне. Ежегодный отчет
австро-венгерского Генерального штаба по России содержал утверждение
о ее небоеспособности на ближайшие годы73.
Русская армия и флот действительно еще не восстановились

после войны с японцами. Расходы по содержанию дальневосточной
армии, демобилизации и ликвидации последствий войны только за 1906 г.
составили 919.5 млн рублей. В том числе и для покрытия этих
расходов пришлось заключить иностранный заем на 2,25 млрд франков

(704.5 рублей) выпустить краткосрочные обязательства
млн и
государственного казначейства на 336,4 млн рублей. При этом на i

января 1907 г. остаток золотого покрытия для выпуска кредитных билетов
равнялся всего лишь 12 млн рублей74. Средств на армию
катастрофически не хватало. В1908 г. бюджет Военного министерства составлял
462,6 млн рублей (к 1913 г. он вырос на 164%, достигнув 581,1 млн

бюджет Морского министерства
рублей), а 93,5 млн рублей (к 1913 г. он
вырос на 215%, достигнув 244,9 млн рублей)75.
Средств не хватало ни на восстановление запасов вооружения
и боеприпасов, ни на проведение маневров, ни на перевооружение,
особенно необходимое во флоте. Подтвердить свою позицию силой

Россия не могла. Это не было секретом для Вены и Берлина.
Высокопоставленные германские и австро-венгерские военные и дипломаты
были уверены, Петербург не решится пойти дальше словесных

что
протестов. Австрийцы пришли к этому выводу еще в ноябре 1907 г., а
немцы постоянно поддерживали их в этом мнении76. Россия была слаба.

Не могла она рассчитывать и на поддержку единственного союзника.
В 1907 и 1908 Франция

гг. все еще переживала последствия
скандального «дела Дрейфуса». В1900 г. премьер-министр Франции П. М. Валь-
в министра генерала Г. де
дек-Руссо отправил отставку военного
Галифе убежденного антидрейфусара и реакционера.
Генерал начал службу во французской армии с 1848 г. и
принимал участие во всех войнах Франции от Алжира до Мексики. Именно

атака его кавалерийской бригады под Седаном вызвала восхищение
Вильгельма I, именно он беспощадно подавлял сопротивление

парижских коммунаров. Г. де Галифе имел все степени ордена Почетного
Легиона и огромный авторитет в армии. На его пост был назначен
твердый республиканец генерал Л. Андре, который привел в министерство
своих сторонников77.
Значительная часть офицеров была раздражена увольнением

Г. де Галифе и освобождением А. Дрейфуса. Новый военный министр
начал борьбу с противниками республики истинными и
воображаемыми. «Генерал Андре, отмечал русский либеральный журнал,
поставил себе за правило при служебных повышениях и назначениях
по военному ведомству собирать сведения не только о заслугах
кандидатов, но и о степени их политической благонадежности»78. Для этого

он обратился к масонам, которые были «в самой гуще общественной
жизни» Третьей республики, превратившись в мозговой центр
республиканцев. Французское масонство объявило своим главным врагом

католическую церковь79.
Между тем в последнюю треть XIX в. от четверти до трети всех
поступавших в Сен-Сир были представлены выходцами из
католических школ, в 1898 г. четверть всех офицеров Генерального штаба
получили образование у иезуитов80. В1904 г. разразился грандиозный
скандал выяснилось, что через местные масонские организации Л. Андре

(используя свои связи в ложе «Великий Восток») и его сотрудники
собирали информацию на офицеров и генералов французской армии. Тех
из них, кто обвинялся в приверженности (и даже принадлежности!)
к церкви и консервативным убеждениям (как правило, это были
представители дворянских фамилий), обходили при чинопроизводстве81.
Действия правых и левых радикалов привели к существенному

сокращению боеспособности французской армии, ухудшению ее
морального состояния, дисциплины, что было естественным следствием
непрофессиональной и по большей части демагогической политики,

нацеленной на замещение профессиональной армии «народной
милицией». Последней цели должен был служить законопроект о
введении двухлетнего срока службы, принятый в январе 1905 г. и, по
мнению многих военных, сокращавший боеспособность армии. Разрушены
были и принятые ранее программы перевооружения. Естественно, что
в России не могли ожидать многого от такого союзника82.

Ввиду жесткой критики, которой была подвергнута русская
дипломатия со стороны общественности, возникла необходимость
выступления министра иностранных дел при открытии заседаний думы,

на что 29 сентября (12 октября) 1908 г. было получено согласие
императора. Сам Николай И решил ответить на письмо Франца-Иосифа I
от 29 сентября (12 октября). Этот ответ был отредактирован А. П.
Извольским и направлен в Вену 22 октября (4 ноября) 1908 г.: «Мой
дорогой друг! Глубокая и искренняя дружба, которую я к тебе питаю,
не позволяет мне скрыть от тебя весьма тягостное впечатление,
произведенное на меня присоединением Австро-Венгерской империи

к
путем единоличного акта, крайне печально,

что провинций
Боснии и Герцеговины, вверенных Берлинским трактатом твоему
правлению. Я не хотел бы подвергать какому-либо сомнению значение

обязательств, принятых по отношению к тебе моим дедом и отцом, а также
останавливаться на вопросе о том, соответствует ли упомянутый тобой

особый документ существующему поныне соглашению, я ограничусь
лишь утверждением, Герцеговины, вверенных
что положение Боснии и
Берлинским трактатом оккупации Австро-Венгрии, не может быть

изменено иначе, нежели постановлением держав, подписавших трактат.
Эта точка зрения вполне соответствует принципу, установленному
Лондонской конференцией и торжественно принятому Австро-Венгрией,
что никакое государство не может отказываться от обязательств
договора и изменять его положения иначе, как с полного согласия
договаривающихся сторон»83.
Это и была программа выхода из кризиса, предложенная
русским МИДом. Россия была поставлена перед свершимся фактом,
и единственное, что мог сделать А. П. Извольский, это предложить
обсудить вопрос об аннексии международной конвенции и, не
на
протестуя, воздерживаться от формального признания свершившегося

факта. 25 октября (7 ноября) на заседании Совета министров империи
после обсуждения боснийского вопроса было принято решение
придерживаться именно этой линии поведения и представить ее Думе84.

А. П. Извольский во время обсуждения сформулировал свое видение
политики следующим образом: «В сущности [есть] три пути: i) война,
2) согласие с Австрией и 3) отказ в согласии. Раз война отвергнута,

согласие также, следовательно, приходится идти на третье решение»85.
До последнего момента он надеялся на возможность компромисса при
помощи Германии, которая должна была бы, по его мысли, сыграть
умиротворяющую роль. Однако это было ошибкой. Еще 30 октября

1908 г. Б. фон Бюлов заверил А. фон Эренталя: «Я сочту правильным
любое решение, к которому Вы придете»86.
Петербург попытался предпринять еще несколько шагов,

направленных на достижение компромисса с Австро-Венгрией и Герма¬

нией. 2 декабря 1908 г. Франц-Иосиф I отмечал бо-летие своего
правления. В Вену отправилась русская делегация во главе с великим князем
Михаилом Александровичем87. В ответ на этот знак внимания 7 декабря
Франц-Иосиф I вновь обратился к Николаю II с письмом: «Должен ли
я тебе говорить, что я выбрал как средство fait accompli88 по серьезным
причинам? Ясно, что Турция, а при современных обстоятельствах и
некоторые другие державы отказали бы мне или, по крайней мере,

торговались бы из-за своего согласия, если бы я спросил их о нем
предварительно. Средства воздействия, которые применяются к Австро-Венгрии

в настоящее время, были бы тотчас пущены в ход, и поднятие этого
вопроса вызвало бы со стороны маленьких славянских государств более
сильные протесты, нежели те, с которыми мне
приходится иметь дело
после свершившегося факта. Вероятно, пришлось бы даже прибегнуть
к оружию в деле, конечная цель которого заключается в отсрочке
кровавых столкновений на Балканах»89.
Упоминание о возможности военной развязки кризиса

произвело впечатление, и 2 (15) декабря 1908 г. Николай II обратился к
Вильгельму II. Изложив русскую версию причин, его породивших,
император вполне откровенно предупредил кайзера: «По моему мнению,
единственная опасность политического положения в настоящий
момент заключается в следующем: быть или не быть войне между
Австрией и Сербией? По нашим сведениям, эта действительная
существует. Эренталь, зачинщик, один ответственен за все,

опасность что
случилось. Я думаю, ему это хорошо известно, но он, вероятно,

никогда не предполагал, предпринятый им шаг восстановит почти все
что
государства против Австрии. Он сердит на маленькие Балканские

государства, осмелившиеся вначале протестовать и высказывать свое
неудовольствие. Теперь мы успокоили их правительства. То, что
пишут брожении, образовании банд и т. д. в Сербии и Черногории

о
ложь, распространяемая венгерской и еврейской печатью. Ты можешь

себе представить, в каком затруднительном положении я бы очутился,
если бы Австрия напала на одно из этих малых государств, мне
пришлось бы выбирать, выдерживать борьбу между голосом моей

совести и разгорячившимися страстями моего народа. Ты можешь мне
оказать существенную помощь в деле устранения этой беды, я
обращаюсь к нашей давнишней дружбе, если ты дашь понять в Вене,

что война там представляет опасность для европейского мира, война
будет избегнута»90.
Петербург ждал ответа из Берлина. 12 (25) декабря 1908 г.
состоялось выступление А. П. Извольского в думе. В нем превалировал

примирительный тон. Министр объяснил логику поведения русской
дипломатии следующим образом: «Вот, господа, при каких особенно
трудных и невыгодных условиях нам приходится встретить решение

Австро-Венгрии изменить в свою пользу постановление Берлинского
трактата о Боснии и Герцеговине; при подобных условиях не трудно
представить те опасные последствия, к которым я привел бы Россию,
если бы я пошел по тому пути, который так настойчиво мне

указывался, по пути протеста. Господа, для всякого протеста могут быть лишь
два основания: либо юридическое право, либо решимость поддержать
протест силою. Но из того, что я мог раскрыть вам о прежних наших
обязательствах, вы можете заключить, насколько были шатки
юридические основания для протеста. При наличности этих обязательств,

какое бы им ни было придано толкование, протест имел бы характер
отрыто недружелюбного действия, то есть такого действия, которое
неминуемо повело бы к обострению отношений, а затем, может быть,
и к фактическому конфликту. Заявлять же протест без намерения в
случае надобности поддержать его силой есть из всех политических
ошибок самая крупная; такую ошибку

на я не пошел»91.
декабря
17 (зо) 1908 г. Николай II
вновь обратился с письмом
к Францу-Иосифу I, в котором возложил ответственность за
напряженность на Балканах на действия А. фон Эренталя: «Точно сообразуясь
с моей волей, мое правительство оставалось щепетильно верным тем

действиям, которые мы совместно предприняли в Македонии; это твой
министр нанес первый удар нашему соглашению. Нужно ли
тебе прискорбные события последней зимы?»92 Впрочем, будущее
напоминать
беспокоило императора гораздо больше недавнего прошлого: «По

сведениям, которые до меня доходят, твое правительство принимает
военные меры в таком масштабе, из коего можно предположить, что оно
готовится к возможному в ближайшее время конфликту с твоими

южными балканскими соседями. Если подобное столкновение
произойдет, то оно вызовет в ответ большое возмущение не только на
Балканском полуострове, но также и в России, и ты поймешь то особо трудное

положение, в котором я окажусь. Избави нас, Боже, от подобной
перспективы, которая положит конец возможности сохранить хорошие
отношения между Россией и Австро-Венгрией и может привести Европу
к общей войне»93.
Надежды Николая II и А. П. Извольского на достижение
компромисса с помощью Германии вскоре были разрушены до основания.
В Берлине не боялись опасности всеобщей войны там в нее
попросту не верили. Предупреждения А. П. Извольского о том, что славяно¬

фильские настроения могут заставить его правительство вмешаться
в вопрос о Боснии и Герцеговине, вызывали лишь усмешку
императора Вильгельма И. «Блеф», собственноручно написал он на донесении
своего посла в России. Берлин последовательно призывал Вену
проявить твердость и не опасаться восточного соседа94. Кайзер верил лишь
впревосходство собственных сил над потенциальными противниками.
Ему этого было достаточно, чтобы оправдать позицию его австрийских
союзников. 27 декабря 1906 г. (9 января 1909 г.) Вильгельм II ответил
на обращение из Петербурга от 2 (15) декабря 1908 г. Он возложил
ответственность за случившееся на Россию, внешняя политика которой
все более ориентировалась на Англию и Францию95. Ни о какой
поддержке русской позиции и речи не могло быть: «...мне кажется, что ты

чересчур мрачно смотришь на намерения Австрии и что опасения твои
преувеличены. Здесь нет ни малейшего сомнения в том, что Австрия
не нападет на Сербию. Это было бы совсем не похоже на императора
Франца-Иосифа: мудрый, рассудительный и достойный уважения
он
джентльмен. Не верим мы также и тому, чтобы Эренталь замышлял

нечто подобное. Конечно, мелкие Балканские государства должны быть
рассудительны, лояльны, избегать каких бы то ни было вызывающих

действий и перестать готовиться к войне. Эти мелкие государства
страшное зло! Quantities negligeables! (Ничтожно малые, не
заслуживающие внимания величины. А. О.)»96
Генерального штаба
В тот же день, 9 января 1909 г., начальник
Австро-Венгрии генерал-лейтенант Ф.
Конрад фон Гётцендорф
направил своему германскому коллеге генерал-лейтенанту Г. фон Мольтке
(младшему) письмо с изложением планов и дислокации

австро-венгерской армии, предупредив о возможной оккупации Сербии
войсками Дунайской монархии и запросив подтверждение на этот случай
поддержки со стороны Берлина «в духе соглашения 1879 года». Признавая,

что вслед за этим может последовать европейский конфликт, Ф.
Конрад фон Гётцендорф хотел получить информацию о планах военных

действий Германии97. 30 декабря 1908 г. (12 января 1909 г.) Николай II
вновь попытался обратиться к Вильгельму II. Ссылаясь на выступление
А. П. Извольского в думе, он пытался показать отсутствие

враждебности
Германии к в России и снова призывал «дорогого Вилли»
на Вену98. Воздействие было оказано.
воздействовать
21 января Ф. Конрад фон Гётцендорф получил ответ на свое
письмо от 9 января 1909 г. Берлин согласился распространить свои
союзнические обязательства не только на защиту собственно Австро-
Венгрии от нападения, но и от возможного вмешательства России

в австро-сербские отношения". «В тот момент, когда Россия
мобилизуется, писал Г. фон Мольтке (младший), Германия также проведет
мобилизацию и, бесспорно, мобилизует всю свою армию»100. После
этого обмена письмами германо-австрийский союз существенно
изменился, фактически превратившись из оборонительного в наступательный.

Изменения затронули даже декларативную часть договора 1879 г. В его
преамбуле было сказано о том, что «искренняя связь между Германией

и Австро-Венгрией не может никому угрожать, но способна, напротив,
укрепить европейский мир, созданный постановлениями Берлинского

конгресса»101. Теперь эта связь, оставшись столь же искренней, своими
действиями формально и фактически разрушала одно из
постановлений конгресса и ставила под угрозу европейский мир.
Австро-Венгрия почти сразу же после германского ответа
заняла гораздо более жесткую позицию. 15 (28) января 1909 г. с письмом
к Николаю II обратился Франц-Иосиф I. Это был конец их переписки.
«Мое поведение в отношении сербских стран, писал престарелый
монарх, продиктовано мне с осени моим долгом и
предусмотрительностью, вызванной той страстной и полной ненависти враждебностью,

которой проникнуты странахв этих все классы, включая и
ответственных представителей власти. Я никогда не думал посягать на их
независимое существование и не питаю никаких завоевательных стремлений,
могущих причинить им вред. Напротив, я твердо решил со всей

энергией противиться возможности агрессивных действий, на которые их
может толкнуть все возрастающая дерзость в погоне за
химерическими мечтами, которые, увы, были им внушаемы не одной лишь

стороной. Еще было примера, чтобы какая-нибудь Великая держава,
не
заботящаяся о своем достоинстве и своих интересах, проявила бы такое

долготерпение, какое проявляем мы в отношении наглой провокации
маленьких соседей»102. Итак, Сербия и Черногория угрожали Дунайской
монархии фактом своего существования, и она готова была
самим
защищаться против их агрессии. Франц-Иосиф I заложил почти на

столетие основы политики Запада по отношению к сербскому
народу.
Выведя войска из Санджака, австрийцы договорились с
Константинополем о строительстве железной дороги через него на Салоники.
Потеряв контроль над Белградом, Вена любым путем стремилась
сохранить контроль над коммуникациями с Салониками и, естественно,
удержать status quo в Европейской Турции. 26 февраля 1909 г. было
заключено австро-турецкое соглашение, по которому Константинополь
признавал аннексию Боснии и Герцеговины, а Вена полностью

отказывалась от каких-либо прав на Ново-Базарский санджак. Мусульма¬

нам Боснии гарантировалось свободное отправление культа,
сохранялась и духовная власть халифа. Австро-Венгрия обязалась
султана как
заключить с Турцией торговый договор на основе европейского

права, а не режима капитуляций, кроме того, оказать поддержку
турецкому правительству, которое планировало созыв международной
конференции, ожидая отмены капитуляций103. На компенсацию турецкому
правительству Вена выделяла 2,5 млн турецких фунтов. Вскоре после
этого прекратился и бойкот австрийских товаров в Османской
империи104. Таким образом, правовые противоречия между формальным
иреальным обладателями двух провинций были преодолены. Однако
открытым оставался вопрос о признании со стороны стран участниц
Берлинского конгресса и балканских государств. Ключевое значение
в этой ситуации приобретала позиция Петербурга. 2 (15) марта 1909 г.
Германия предоставила России ноту, предлагавшую «использовать все

имеющиеся в ее распоряжении средства влияния на белградский
кабинет». В случае отказа Берлин угрожал «отстраниться и предоставить
ход событий своему течению»105. Русское правительство, получив
накануне информацию о том, что ни Париж, ни Лондон не поддержат
Россию в войне с целью поддержкиСербии, зная о неподготовленности
армии и флота106, предпочло избрать политику строгого
нейтралитета, однако на требования немцев был дан уклончивый ответ. В это
время в России разразился крупный скандал, непосредственно связанный
с событиями на Балканах и спровоцированный либеральной
оппозицией. Его результатом стало смещение военного министра генерала

А. Ф. Редигера. 23 февраля (8 марта) 1909 г. на заседании
Государственной думы А. И. Гучков выступил с критикой «вождей русской армии»,
ее высшего генералитета.
Ничего особенного в этот день не ожидалось. Обсуждался
доклад комиссии по государственной обороне по законопроекту
Военного министерства «об отпуске средств на 1909 г. на расходы,
необходимые на пополнение запасов и материальной части и на постройку
для них помещений». Начав с анализа запросов военных, лидер
октябристов подчеркнул тот факт, что дума постоянно идет навстречу
пожеланиям армии и никогда не отказывает ей в финансовых запросах.
Более того, именно дума зачастую выступает инициатором
расширения военного бюджета. «Но как раз в тех областях военного дела,
которые находятся вне пределов нашей власти и даже почти вне пределов
нашей критики, внезапно заявил он, мы не можем считать,
чтобы дело обстояло благополучно. Мы не видим там ни понимания
великой ответственности, ни того духовного подъема, который должен

явиться источником возрождения нашей армии. Возьмите хотя бы
область высшего командования нашей армией, пробегите мысленно
то кольцо пограничных военных округов, где люди, стоящие в мирное
время во главе войск, предназначены быть в случае войны
командующими армиями, предлагаю вам начать с Приамурского края,
ия
перейти на Кавказ, захватить военный Одесский округ, перескочить в
Варшаву и закончить Вильной. Скажите мне: видите ли вы там тех людей,

которые могут в мирное время воспитать нашу армию к тяжелому
боевому испытанию, а в военное время повести наши войска к победе?
Ведь относительно тех лиц, которым вверены эти военные округа, даже
нет иллюзий, нет споров... Я убежден, что та сдержанность, то благора-
зумение, умеренность, которые руководят нашей внешней

та
политикой, диктуются прежде всего сознанием нашей военной

неподготовленности. И пускай та внешняя политика будет ныне непопулярна, пускай
она привлекает на себя ядовитые стрелы, но я думаю, что она
правильна. Нельзя же, господа, навсегда подчиниться этому положению
рассматривать вопросы внешней политики исключительно под углом

зрения своего военного бессилия. Ведь, наконец, если нашему терпению
не придет конец,разрастутся аппетиты наших соседей»107.

так ведь
Интересно, находившийся что

в прекрасных отношениях с
военным министром А. И. Гучков не счел необходимым предупреждать
его о содержании своего выступления. Министр финансов В. Н.

Коковцов хотел резко ответить лидеру октябристов, но ответное слово взял
А. Ф. Редигер. Получилось так, что он

фактически поддакнул А. И.
Гучкову. Военный министр оказался чрезвычайно сложной ситуации:
в
«Помню, как там же, в заседании Думы, осознавал, что мой ответ не
удовлетворит государя и вызовет негодование высшего командного персонала
армии, но я иначе
поступить не мог. Гучков был прав, указывая с
тревогой на опасность, которой нам грозил плохой командный состав армии.
Из-за него мы проиграли войну Японией,с и он же мог погубить нашу

армию в новой войне. Во все время управления Министерством я сам
вел наиболее упорную борьбу именно по вопросу об обновлении верхов
армии. Меня мало интересовал вопрос, имеет ли Дума по букве закона
право касаться этого вопроса, но нравственное право ее для меня было
вне сомнения, так как она вполне патриотично шла навстречу всем
нуждам армии, не жалея на это средств, которые, однако, устраняли лишь

сравнительно мелкие недостатки по
сравнению с основным грехом
армии отсутствием хороших вождей. Я поэтому не мог заявить Думе
(ни лично, ни устами Коковцова), что этот вопрос ее не касается и что
она не имеет права затрагивать его; отвечая же на этот вопрос по су¬

ществу, я не мог говорить ничего иного, как правду. Я после того
много раз вспоминал об этом инциденте и неизменно приходил к выводу,
что иначе ответить не мог»108.
Военный министр выступал дважды. В первый раз он скорее
оправдывался, чем соглашался: «Необходимо, однако, оговориться, что
при выборе на любую высшую должность приходится сообразоваться
с тем материалом и теми кандидатами, в
которые данную минуту
имеются налицо и которые на эту высшую должность могут быть
продвинуты. Существенного, крупного изменения состава высших
начальствующих лиц, очевидно, можно достигнуть лишь постепенно, и, очевидно,
нельзя с младших должностей прямо выдвигать на высшие.

Необходимо сначала выяснить на промежуточных ступенях, насколько данное
лицо в состоянии оправдать те надежды, которые на него

возлагаются, и только тогда оно может сделать дальнейший шаг и быть
выдвинуто вперед»109.
Все эти рассуждения А. Ф. Редигера весьма показательны.
Честный, безусловно искренний человек, он был продуктом милютинской

системы скорее бюрократом-управленцем, чем военным лидером.
К1909 г. он прослужил на различных административных должностях
военного министерства 25 лет. Придя в канцелярию министерства
тридцатилетним полковником, он
покинул ее уже как министр,
пятидесятилетним полным генералом. В службе Генерального штаба, по
собственному признанию, абсолютно не разбирался110. Это был военный

администратор. На армию он смотрел как на механизм, нуждающийся
прежде всего в искусном распорядителе. Безусловно, проблема
полководца была актуальна для русской армии этого периода, но
боеспособность ее зависела не только от качества вождей. А.Ф. Редигер
искренне был уверен в последнем, и знавший об этом А. И. Гучков получил
возможность публичного подтверждения правоты партийной позиции

со стороны члена императорского правительства.
Присутствовавший на заседании генерал А. А. Поливанов

отметил: «Военный министр отвечает на слова Гучкова о вождях; его
слова возбуждают неудовольствие среди правых. Кончается

овацией октябристов»111. Министр должен был указать думе на
превышение ее полномочий. Вместо него с протестом выступил черносотенец
Н. Е. Марков 2-й. Осознавший свою ошибку А. Ф. Редигер вновь взял
слово и попытался исправить ситуацию:«.. .я отнюдь неприсоединяюсь

к критике тех командующих войсками, о которых здесь было
упомянуто. Я только заявлял Государственной Думе, что вопрос обновления
и личного командного состава армии отнюдь не отложен
улучшения

Военным министерством и отнюдь нельзя сказать, чтобы оно не
принимало его близко

сердцу, Военное министерство этим делом
к что
занялось тотчас же по окончании войны; оно, однако, никому очков

не втирает и не заявляет, что командный состав нашей армии в
настоящее время является идеальным. Оно надеется этого идеала
достигнуть, но оно достигнет его постепенно. Оно никому не заявляет, что
теперь уже во главе нашей армии стоят вожди, лучше которых не бывает
и не надо! Но оно твердо надеется, что русская армия таких вождей
будет иметь, но она получит их постепенно»112.
Последнее выступление министра закончилось и овацией,
и скандалом. А. И. Гучков приветствовал «мужество признать
известные недостатки», прерываемый с места Н.Е. Марковым 2-м, кричавшим
«срам армии». Запрошенные армией средства были выделены113. Это

было уже не первое столкновение думцев с правительством по
военному вопросу. Через полторы недели, в начале марта, Николай II
высказал А. Ф. Редигеру свое недоверие, тот вынужден был подать в отставку
и 12(25) марта 1909 г. был заменен начальником Главного управления
Генерального штаба генералом В. А. Сухомлиновым. Его назначение
вызвало восторг среди октябристов и кадетов, которые считали
генерала «своим». Интересно отметить, что в скандальной думской речи
о «вождях армии» не были упомянуты лишь два пограничных военных
округа Киевский и Туркестанский. «На первых порах, вспоминал
А. И. Гучков, я пытался продолжать с ним ту работу, которую вел с Ре-
дигером. Он нуждался в некоторой помощи Государственной думы» ш.

Положение Вооруженных сил России действительно было
чрезвычайно тяжелым. «Экономическое и финансовое положение
России, отмечал С. Д. Сазонов, еще не пришло в состояние

должного равновесия после напряжения полуторагодовой войны, а в военном
отношении силы наши были в самом безотрадном положении.
Маньчжурии отозвались на духе командного состава

Поражения на полях
нашей армии, лишив его необходимой для успеха уверенности в себе,

и ослабили воинскую дисциплину нижних чинов. Что касается
материальной части, то она находилась еще в состоянии, в котором

оставило ее окончание войны»115. Ситуация была настолько сложной, что
(редкий случай!) в ее оценке с дипломатами не расходились и
военные. «По своей долголетней службе в Главном управлении

Генерального штаба до конца 1906 г. в качестве начальника Оперативного
отделения, вспоминал генерал Ю. Н. Данилов, ас конца 1908 г.
в должности сначала i-ro обер-квартирмейстера, а затем
генерал-квартирмейстера Генерального штаба я был хорошо знаком с состоянием

всей русской армии в этот период времени, как равно и с ходом работ
по ее воссозданию. В течение двух промежуточных лет, 1906 1908 г.,
с по
я по должности командира успел близко прикоснуться

пехотного полка
и на практике к войсковому быту и армейским нуждам того времени.

И я не могу охарактеризовать иначе период времени с 1906 по 1910 г.
включительно, а может быть, даже и более продолжительный, как
назвав его периодом полной военной беспомощности»116.

8 (21) марта 1909 г. Берлин направил в Петербург
ультимативный запрос о признании аннексии Боснии и Герцеговины.
Германский
посол в России граф Ф. Пурталес получил категорическую
инструкцию: «Вы должны решительной форме заявить Извольскому, что мы
в
ожидаем точного ответа да или нет; всякий уклончивый,

казуистический или неясный ответ мы будем расценивать как отказ. Мы
должны были бы тогда отстраниться и предоставить ход событий своему
течению. Ответственность за все дальнейшие события пала бы тогда
исключительно на г. Извольского»117. 9 (22) марта нота была вручена
министру иностранных дел. Одновременно с этим Вена объявила
«состояние тревоги» для корпусов, расположенных на сербской границе,
ю (23) марта Россия вынуждена была дать утвердительный ответ. В

обращении к русским послам от ю (23) марта А. П. Извольский объяснил
это следующим образом: Россия должна была выбирать «между
немедленным разрешением вопроса о присоединении или вторжением в
Сербию австрийских войск»118. Выбор Петербурга был очевиден. Не

менее очевидны были и его последствия. 9 (22) марта 1909 г. Николай II
в последний раз обратился с телеграммой к Вильгельму II по
вопросу о боснийском кризисе, предупреждая его, что вторжение в Сербию
исключит всякую «возможность какого-либо согласия между Россией
и Австрией в будущем»119.
Ответ пришел только 14 (27) марта, после
внешнеполитической капитуляции России. По духу и текстуально он был весьма

близок к письмам, приходящим из Вены. Сомневаться в идентичности
позиций двух германских монархов не приходилось: «Я убежден, что даже
сегодня Франца-Иосифа хочет избежать

правительство императора
принятия военных мер против Сербии, но я боюсь, что Австрия в
конце концов будет вынуждена сделать это благодаря угрожающему
положению Сербии. Ни одна великая держава не может допустить, чтобы
ей угрожали революционными заговорами вблизи ее границы, как
продолжает позволять себе Сербия по отношению к Австрии. Вследствие

этого я бессилен оказать какое-либо давление на венское
правительство. .. Я всегда буду рад поддерживать дружественные чувства к твоей

стране и буду всегда рад, если отношение твоего правительства, как это
было в случае с его последним ответом, поможет мне согласовать
политику моей страны с дружбой, которую я питаю к тебе. Верю, что дела
в Сербии не отразятся на нашей дружбе и не нарушат твоих

отношений с императором Францем-Иосифом, даже если бы Австрия вопреки
своей воле ибыла вынуждена принять военные меры»120.
27 марта 1909 г. Ф. Конрад фон Гётцендорф потребовал военных
кредитов на сумму в 8оо млн крон. 29 марта правительство
Австро-Венгрии заявило о подготовке частичной мобилизации121. Оставшись без
поддержки России, Сербия вынуждена была 31 марта 1909 г. признать

аннексию. Ее правительство сделало это в специальной ноте,
Австро-Венгрии122. Так закончилась
отправленной ко всем державам кроме
«дипломатическая Цусима», следствием которой было резкое
ухудшение русско-германских отношений. По меткому выражению У.

Черчилля, австрийский министр иностранных дел А. фон Эренталь, втянув
в кризис Германию, использовал паровой молот чтобы расколоть орех,
и, что было гораздо хуже, он «втянул Россию

публичное унижение», в
которое собирался прощать123.

никто не Уходя в отставку в июне 1909 г.,
Б. фон Бюлов, по его собственному признанию, предостерегал кайзера

и своего преемника Т. фон Бетман-Гольвега: не повторять боснийской
акции124. Даже канцлер действительно сделал это, то с явным

если
опозданием. Политика соглашения с Австро-Венгрией и Германией и

совместных действий с ними, которую готов был вести А. П. Извольский,
оказалась дискредитированной. Ее инициатор находился под
сильнейшим впечатлением от неудачи своего курса, и в русском МИДе не
нашлось более желающих повторять его опыты125.

31 марта (13 апреля) 1909 г. в Константинополе вновь произошел
переворот, на этот раз направленный против революции.
Младотурки не особо доверяли частям столичного гарнизона и поэтому
предпочитали опираться исключительно на войска из Македонии и Сало-
ник. Центральный комитет партии даже после одержанной победы
предпочел остаться в этом городе и не торопился с переездом на
берега Мраморного моря. Победители провели массовую амнистию
заключенных, освободив около 40 тыс. человек, распустили тайную
полицию султана, отменили цензуру126. В турецкой столице довольно

быстро вновь зазвучали призывы к резне христиан, в ряде районов они
были услышаны, начались грабежи и насилия. Духовенство, особенно
турки из Малой Азии, категорически противилось идее равноправия
всех народов Оттоманской империи. Уже в октябре 1908 г. стали
заметны настроения в пользу восстановления власти султана. Пришед¬

ших к власти сторонников реформ обвиняли в равнодушии к
основным догматам ислама127.

Проведенные в октябре 1908 г. выборы привели к победе
сторонников «Единения прогресса» парламенте, однако
и в
общего количества депутатов (281) была

приблизительно половина от
представлена арабами (6о), албанцами (27), греками (22), а также славянами
(го), армянами (14) и евреями (4)128, далеко не все из которых

поддерживалиунификационную программу правительства. 15 ноября
меджлис провел первое заседание, а еще через два дня Абдул-Гамид II
выступил на совместном заседании парламента и сената с речью о своей

приверженности конституционному строю. Между тем в парламенте
стала возникать оппозиция из неограниченной власти
сторонников
султана и представителей этнических меньшинств. Младотурки
оказались перед угрозой изоляции129. Потеря Боснии и Герцеговины
также не способствовала их
популярности. Напряжение нарастало, и
основной движущей силой на этот раз стали унтер-офицеры и муллы
низшего уровня130.
Сторонникам неограниченной власти султана удалось повести
за собой недовольные албанские полки столичного гарнизона, весьма

активны были и уволенные из армии «алайли» (только из i-й армии,
то есть из частей, расквартированных в столице и ее окрестностях,
были уволены 1400 таких офицеров). Противники революции
захватили власть в Константинополе, после чего в городе началась настоящая
охота на «мектебли» и сторонников младотурок. Интересно, что в этой

обстановке первой против революции выступил 4-й стрелковый
батальон, как казалось младотуркам, абсолютно надежная часть,
специально переведенная в Константинополь из Салоник. Однако установить
даже некоторое подобие собственной власти повстанцам не удалось
их действия были чрезвычайно хаотичны131. К вечеру к 30 тыс. солдат
гарнизона примкнула толпа численностью до гоо тыс. человек,
разгромившая издательства газет либерального толка и требовавшая

отказа от курса реформ. Часть младотурок, не успевших бежать, укрылись
в русском посольстве и позже были отправлены на пароходе в Одессу132.
Власть султана в Константинополе была восстановлена, но
младотурки и армейские части, расквартированные в Македонии, не

признали «новое» старое правительство133. В ответ на переворот Махмуд
Шевкет-паша, один из старших военных лидеров, близких к

младотуркам, двинулся из Македонии на столицу во главе действующей армии
(около 50 тыс. человек). От переговоров с восставшими сторонники
революции отказались, особого активного сопротивления войска сто¬

личного гарнизона не оказали. После того как они перебили своих
офицеров, эти части безостановочно разлагались. Младотурки взяли
Константинополь н (24) апреля 1909 г., ряд правительственных

зданий и казарм им пришлось очищать с боями, во время которых
погибли около 1200 и ранены около 2000 человек. Новой власти
отказывался подчиниться лишь верный Абдул-Гамиду гарнизон его дворца

Ильдиз. Обстрелять это здание революционеры не решились, и только
13 (26) апреля дворцовая стража сдалась и была разоружена. Во дворец

были введены верные младотуркам части, султан фактически оказался
под домашним арестом. 14 (27) апреля султан был свергнут и уже на
следующий день сослан в Салоники, престол занял Мехмед V Решад134.
В столице и европейской части империи было введено
военное положение, около 8о «контрреволюционеров» казнены. В
августе 1909 г. была официально принята которой
новая конституция, по
за султаном сохранялось право визиря, который,

назначения великого
в свою очередь, формировал правительство страны. Монарх лишался
права роспуска парламента или вмешательства в управление страной.

Фактически власть в стране перешла к правительству партии
«Единение и прогресс», младотурки стали полноправными хозяевами
Османской империи135. В борьбу за их симпатии вступили Петербург, Лондон,

Париж и Берлин. Россия заявила о прекращении участия в
македонских преобразованиях и выступила за отзыв иностранных офицеров,
занимавшихся там налаживанием полицейской службы, если новое
правительство сможет самостоятельно улучшить положение в этом

регионе. Париж предоставил Оттоманскому банку новый заем, Германия
активизировала свою активность в железнодорожном строительстве,
Англия предложила услуги в модернизации флота136.
Единственным условным для России достижением
и весьма
боснийского кризиса была объявленная правительством

Фердинанда I Кобурга 5 (18) октября 1908 г. независимость Болгарии. В сентябре
князь Фердинанд I посетил Будапешт, где на встрече с А. фон Эрента-
лем получил «дружеский совет» действовать, которым он не замедлил
воспользоваться137. 6 (19) октября, через 18 лет и i месяц после
объединения с Восточной Румелией, был издан манифест, в котором
говорилось следующее: «По воле незабвенного Царя-Освободителя великий
братский русский народ с помощью добрых наших соседей,

подданных Его Величества короля Румынии и героических болгар, 19
февраля 1878 г. сломил рабские вериги, которые веками сковывали
Болгарию, некогда великую и славную... Я и народ мой искренно радуемся

политическому возрождению Турции; она и Болгария, будучи сво¬

бодны и независимы
друг друга, еще будут иметь все условия для
от
создания и улучшения дружеских взаимоотношений и обеспечат им

в будущем мирное развитие»138. Манифест был зачитан князем в Тыр-
ново, где феврале 1879 г. бьио собрано первое Великое народное
в
собрание Болгарии. Председатель Народного собрания X. Славейков

после прочтения акта немедленно предложил Фердинанду I принять
титул царя Болгарского. Последовало согласие, вызвавшее

невиданный энтузиазм. Возвращение в Софию стало триумфальным
шествием Кобурга по стране139.
Тем временем на границе Болгарии с Турцией произошло
несколько инцидентов, что привело к требованию со стороны нового
турецкого правительства изменить эту границу. В ответ в конце января
1909 София приступила призыву резервистов
г. к в 8-ю пограничную
дивизию140. Обстановка была довольно напряженной, но через пару
недель Константинополь снял требование ревизии границы, и болгарское
правительство приступило к увольнению резервистов 8-й дивизии141.
В начале 1909 г. Фердинанд I отправился в Кобург, навестить могилу
умершей в феврале 1907 г. Здесь он узнал о смерти великого князя

матери,
Владимира Александровича, своего большого друга (он умер 4 (17)
февраля 1909 г.)142. Не дожидаясьофициального признания, он испросил
разрешения на поездку в Петербург, где был принят в качестве
независимого правителя (в «Правительственном вестнике» болгарский
монарх был назван королем и «царским Величеством»143). Фердинанд I

был очень доволен приемом и теперь не сомневался в успешном
окончании начатого дела144.
6 (19) апреля 1909 г. Турция официально признала
Болгарии145. Россия была первой из европейских держав,
независимость
официально признавшей свершившийся факт 8 (21) апреля, через два дня

ее примеру последовали Англия и Франция, а 14 (27) апреля Австро-
Венгрия, Германия и Италия. Успеху в немалой степени и явно
способствовала политическая нестабильность Османской империи там
начался контрпереворот. Оттоманское правительство первоначально

требовало от Болгарии за признание Восточно-Румелийскую железную
дорогу, проходящую по ее территории, и до 650 млн франков. В марте
1909 в Петербурге было подписано соглашение, по которому российское
правительство отказывалось от части контрибуции, еще не
выплаченной ему Османской империей по договору 1879 г. (125 млн франков),
что соответствовало последним требованиям Константинополя. Взамен
Турция безвозмездно признавала независимость Болгарии. Из этой

суммы София была готова выплатить Турции только около 82 млн франков,

которые были зачислены в долг России, остальные 43 млн франков
брала на свой счет146.
Россия
Николай И был первым, ктоприветствовал Фердинанда I

телеграммой как независимого правителя. Телеграмма была пространной
и Вильгельм II предпочел начать с уверенности в том, что
сердечной147.
германские деловые интересы в Румелии не пострадают148. В 1910 г.
Фердинанд I вновь посетил Петербург, где его ждал поистине царский
прием. Болгарского монарха встречал почетный караул лейб-гвардии
Кирасирского его величества полка, все было устроено весьма
торжественно149. Результатом визита были переговоры об условиях выплаты
новым царством долга России. Болгарское правительство обязалось

выплатить его за 75 лет, Болгарии предоставлялся льготный кредит.
Единственным нерешенным финансовым вопросом между Софией и
Петербургом оставался долг за издержки по оккупации Восточной Румелии,
формально лежавший на Турции как на юридическом владельце этой
территории, которая теперь окончательно стала болгарской. Этот
вопрос был решен только 6 (19) февраля 1912 г., когда была заключена
русско-болгарская конвенция, по которой Болгария признавала долг
в ю 618 250 рублей 3,5 копейки (статья i) и обязалась начать
выплачивать с I (14) февраля 1912 г. ежегодными взносами по 250 тыс. рублей
(статья 2). Россия, со своей стороны, отказывалась от начисления

процентов на эту сумму150.
Ухудшение положения в Европе убедило русское правительство

в необходимости сосредоточения на единственном направлении, а это
означало необходимость продолжения диалога с потенциальным
противником на Дальнем Востоке. 27 апреля (го мая) 1909 г. было

подписано русско-китайское соглашение о порядке управления в полосе
отчуждения КВЖД, которое подчеркивало, что основным

принципом
управления железной дороги станут верховные права Китая,
следовательно, вводилось равноправие иностранного и китайского населения
на данной территории151. Следующим действием был шаг в сторону

сближения с Японией. Необходимость этого шага
назревала уже
давно, но решение было принято не
сразу. Военный министр считал
необходимым обеспечить долгий мирный период для освоения Восточной
Сибири и Приамурья, причем начинать его не со сосредоточения сил
в Маньчжурии, а со строительства Амурской железной дороги, без
которой невозможно было бы удержать Приморский район с

Владивостоком152. Тем не менее 12 (25) февраля 1907 г. в Совете государственной
обороны мнения относительно Дальнего Востока разделились
пополам153. Имелись планы значительного усиления системы оборонитель¬

ных сооружений на Дальнем Востоке, в результате чего в Уссурийском
крае должен был возникнуть огромный укрепленный лагерь, центром
которого стал бы Владивосток. Цена проекта доходила до 107,5 млн
рублей, из которых 59 млн должно быть выделено на Владивосток154.
Весьма значительные оборонительные проекты были нацелены к
реализации и в Николаевске. Амур оставался важнейшей
коммуникационной линией русского Дальнего Востока. Только для создания
флотилии на Нижнем Амуре и базы для нее требовалось 48,36 млн рублей155.
Разумеется, такие затраты были неприемлемы.

Мнение А. Ф. Редигера относительно приоритета
европейского направления разделял и его преемник генерал В. А. Сухомлинов,
необходимость соглашения с Японией поддерживали П. А. Столыпин
и император156. В октябре 1909 г. для переговоров с
маркизом X. Ито
в Маньчжурию был отправлен В. Н. Коковцов. 13 (26) октября их
встреча состоялась в Харбине. Переговоры начались в вагоне поезда X. Ито

на вокзале, где его встречал В. Н. Коковцов. Но
во время обхода
почетного караула X. Ито был застрелен корейским студентом.

Естественно, что сближение двух государств оказалось под вопросом157. Осенью
1909 г. новое столкновение с Японией на фоне газетной войны казалось
столь близким, что офицеры начали отправлять семьи в Европейскую
Россию, а крупные фирмы сворачивать торговые операции. 2 (15)
декабря 1909 г. МИД вынужден был опубликовать специальное
сообщение, в котором опровергались слухи о войне. Петербург и Токио
решили пойти навстречу друг другу на фоне активизации американского
проникновения в Китай, в частности в Маньчжурию. В1909 г.
государственный секретарь США Ф. Нокс выступил с инициативой
«коммерческой нейтрализации» железных дорог в Северо-Восточном Китае
и выкупа КВЖД и ЮМЖД у России и Японии, от чего категорически
отказались обе страны158.
2i июня (4 июля) 1910 г. в Петербурге было подписано русско-
японское соглашение, развивавшее соглашение 1907 г. Япония и
Россия обязались оказывать друг другу содействие в развитии железных

дорог в Маньчжурии и поддержании status quo в Северо-Восточном
Китае159. В секретном приложении обе страны брали на себя
обязательство не вмешиваться в сферы влияния друг друга в этой части
Китая. Таким образом, в Маньчжурии был

создан единый
русско-японский фронт против США. А. П. Извольский был доволен достигнутым
результатом. «Америка, говорил он, нам войны по этому
поводу не объявит и флота в Харбин не пришлет, тогда как Япония в этом
отношении гораздо опаснее, и нам весьма важно считаться с этим

обстоятельством»160. Сближение Японии и России продолжилось
и во время Синьхайской революции в Китае 1911-1913 гг.,

покончившей с маньчжурской династией Цин161. Монгольские князья,
традиционно воспринимавшие себя скорее данниками маньчжурских
императоров, чем подданными Китая, восстали и провозгласили автономию
Внешней Монголии (современная Монголия).

25 июня (8 июля) 1912 г. Россия и Япония заключили
секретное соглашение, по которому Внешняя Монголия признавалась
сферой влияния России,
Внутренняя аЯпонии. Вслед за этим
последовал и Ургинский русско-монгольский договор от 21 октября (з ноября)
1912 г. Китайские войска и власти должны покинуть эти земли,
Россия взяла на себя обязательства по сохранению автономии Монголии,

включая создание «национального войска» (статья i),
устанавливался режим беспошлинной торговли, русским подданным
свобода перемещения и предпринимательства (статья 2 договора
предоставлялась
и статьи 2, з, 5, 6 и 7 протокола, прилагаемого к договору), условия
договора не могли быть нарушены соглашением с третьей державой без

согласия России (статья з)162. Русско-японские противоречия были
сняты с повестки дня. Но, с другой стороны, резко ухудшились отношения
с Пекином, который отказался признать это соглашение на том
основании, что оно нарушает принцип территориальной целостности

Китая163. Только 23 октября (5 ноября) 1913 г., после длительных
переговоров, была подписана русско-китайская декларация, по которой Россия
признала сюзеренитет Китая над Внешней Монголией (статья i), а
Китай признавал ее автономию (статья 2), отказывался содержать в ее
пределах армию и чиновников, но сохранял право посылать в Ургу

своего представителя с соответствующим штатом и конвоем (статья з)164.
Последним достижением политики А. П. Извольского стало
секретное русско-итальянское соглашение в Ракониджи (под Турином)

между министрами иностранных дел во время визита Николая II в
Италию. Оно было заключено и (24) октября 1909 г. Резкое усиление
позиций Австро-Венгрии на Балканах вызвало политическое сближение
Рима и Обе стороны договаривались соблюдать status quo
Петербурга.
на полуострове, поддерживать «принцип национальностей» в
отношении развития балканских государств, не заключать соглашений по
Балканам с третьей державой без участия одной из сторон. Сотрудничество

Италии России по договору носило исключительно дипломатический
и
характер. Италия обязывалась благожелательно относиться к русским

интересам Проливах, а Россия
в к итальянским в Триполитании и Ки-
ренаике (современная Ливия)165.

Это соглашение между странами-участницами враждебных
военно-политических лагерей долгое время скрывалось Италией и
Россией от своих союзников. Петербург сообщил текст договора Парижу
в 1912 г.166 Италия и Россия вместе с сочувствием встретили
провозглашение Черногории королевством. Без сомнения, этому способствовали
династические связи дочери Николая Черногорского были замужем
за итальянским королем Виктором-Эммануилом III, сербским королем
Петром I, русскими великими князьями Николаем и Петром

Николаевичами. 15 (28) августа 1910 г., в пятидесятилетие своего правления,
князь Николай Черногорский принял петицию Скупщины и

провозгласил себя королем. Николай II пожаловал новому королю чин
русского фельдмаршала (первое награждение подобного рода после

Веллингтона), Россию на празднествах представлял великий князь Николай
Николаевич167.
Осенью 19x0 г. А. П. Извольский оставил свой пост и был
Париже. Министром иностранных дел стал С. Д. Сазонов,
назначен послом в
свойственник П. А. Столыпина, с 1909 г. занимавший пост товарища

министра иностранных дел. П. А. Столыпин и С. Д. Сазонов
стремились обеспечить мирное развитие быстро восстанавливавшейся после
проигранной войны и революции России. Для этого было необходимо
улучшить ее отношения с Германией. Эта страна оставалась основным
экономическим партнером России, во многом превосходя ее
политических союзников168.
1904 1910
Германия
ввоз в Россию 224,714 млн рублей 440,951 млн рублей
вывоз из России 234,741 млн рублей 390,6 млн рублей
Великобритания
вывоз из России 230,4 млн рублей 314 млн рублей
Франция
вывоз из России 61,782 млн рублей 93,7 млн рублей
Одной из первых проблем в отношениях с Германией,

которые пришлось решать новому министру иностранных дел, стала
Персия. Кризис в этой стране приобретал все более опасные формы.

Безвластный регентский совет летом 1910 г. перешел к борьбе с
повстанцами Саттар-хана. 5 августа правительство издало указ о
разоружении граждан в течение 48 часов они должны были сдать новые
винтовки и маузеры за
вознаграждение в 45
туманов, подержанные
за 20 туманов. Все оружие, которое было похищено из
безвозмездной сдаче. Несколькими днями

государственных складов, подлежало
ранее меджлис принял решение о создании регулярной армии, которая

должна была составить 7 тыс. человек в Тегеране и 25-30 тыс. человек
в провинции. Поскольку указ о разоружении не был выполнен, а
правительство имело в столице около 2 тыс. хорошо вооруженных
сторонников против 400-500 у его противников, оно отдало приказ атаковать
их вечером 8 августа169. При разоружении правительственные части
применяли артиллерию и пулеметы, которых не имелось у повстанцев.

Саттар-хан был разбит, ранен и пленен вместе с 300 своими
соратниками, остальные были убиты или рассеяны. Однако успокоение в
результате так и не наступило. «Результатом падения престижа
власти, докладывал 7 (20) декабря 1910 г. русский консул из Мешхеда, является

полное своеволие повсюду»170. Часть населения (прежде всего купцы)
начала переселяться в русские владения171.

15 (28) октября 1910 г. под председательством П. А. Столыпина
было созвано особое совещание. Докладчик С. Д. Сазонов
предложил на обсуждение «два дела, имеющих в настоящий момент
первостепенное значение, а именно: i) вопрос о железных дорогах в Персии
в связи с постройкой Багдадской железной дороги и с
урегулированием русско-германских отношений на почве персидских дел, 2) вопрос

об общем направлении нашей политики в Персии ввиду занятого этой
страной враждебного к нам отношения»172. Переговоры с Германией
о возможности продолжения железной дороги
Берлин Багдад
БасраПерсию и, в связи с этим, об определении границ немецкой
в
экономической зоны в этом государстве начались еще в 1906 г., но в июле

1907 г. были прекращены ввиду требований Германии к России,
сводившихся к
трем позициям: i) построить железнодорожную линию,
которая соединила бы Тегеран с Багдадской дорогой; 2) воздержаться
от препятствия международной торговле путем введения особых
тарифов на соединительной ветке; з) признать принцип свободы торговли

в Персии. При этом Берлин отказался как признать за
Петербургом
право на особые интересы
севере этой страны, так и ограничить свои
на
задачи в регионе исключительно экономической деятельностью173.

В августе 1910 г. германский посол в России граф Ф. Пурталес
в беседе с С. Д. Сазоновым «высказал, что в Германии общественное

мнение чрезвычайно раздражено не только против России, но и против
Берлинского кабинета, не сумевшего достигнуть разграничения
русских и германских интересов в Персии. Поэтому этот кабинет весьма
желал бы продолжить переговоры, прерванные в 1907 году, и довести
их до благополучного завершения»174. Достаточно очевидно было, что
во время готовящейся поездки императора в Берлин немецкая сторона
поставит вопрос о соглашении по Персии, и С. Д. Сазонов хотел

встретить эту инициативу подготовленным. Перспектива проникновения
германских товаров на персидский рынок, да еще по дороге,

построенной Россией, вызвала нарекания министра торговли и
промышленности С. И. Тимашева. Министр путей сообщения С. В. Рухлов
присоединился к этому мнению, добавив, что «он вообще не может отнестись
теперь сочувственно к нашему железнодорожному строительству в

чужой стране. Имеется немало линий, весьма нужных для самой России,
тщетно ожидающих своего осуществления за недостатком потребных
для того средств»175.
В результатедискуссий, учитывая то обстоятельство, что
строительство пути Берлин Багдад Басра, по мнению участников
совещания, должно было завершиться не ранее, чем через 10-15 лет, было
принято решение, грозившее наименьшими потерями. Оно сводилось
ктому, чтобы прежде всего обеспечить собственные позиции,
подкрепив их созданием железнодорожной ветки, связывающей персидскую
столицу с основным центром русско-персидской торговли на Каспии.
Итоги подвел председательствующий П. А. Столыпин. На будущих
переговорах с немцами С. Д. Сазонов должен был сформулировать русскую

позицию следующим образом: «1) Мы подтверждаем свое
преимущественное право приобретать, когда будет нам удобно,
железнодорожные концессии в Северной Персии; 2) линию Тегеран Ханекен

беремся выстроить по завершении пути Энзели Тегеран и при условии
персидской правительственной гарантии»176.
22-23 октября (4-5 ноября) 1910 г. в Потсдаме состоялась
встреча Николая II и Вильгельма И. Одновременно С. Д. Сазонов и
статс-секретарь по иностранным делам А.

фон Кидерлен-Вехтер начали
переговоры по вопросу о Персии. «Наиболее интересной частью моих бесед
с императором, докладывал о результатах своих встреч с
Вильгельмом II своему монарху С. Д. Сазонов, был обмен мыслей по
вопросам о панисламизме и о развитии германских морских сил. По
первому из них я постарался обратить внимание Его Величества на опасное

с точки зрения интересов России развитие панисламистской
пропаганды, идущей из Константинополя и захватывающей постепенно

все страны, в которых имеется мусульманское население. Пока,
сказал я
императору, пропаганда эта оставалась исключительно на
религиозной почве, то есть служила проявлением лишь духовной идеи

халифата, мы могли относиться к ней без особой тревоги, ввиду
вероисповедной свободы, предоставляемой нашим законодательством
мусульманским подданным Государя Императора; пор, как но с тех
пропаганда исламизма приняла характер политический, не лишенный
революционной окраски, отношение наше к ней должно было

измениться. Я считаю своим долгом вполне откровенно высказать Его
Величеству, что выступление его в

роли покровителя мусульман не
может не быть истолковано последними как поощрение к дальнейшей
агитации и внушает нам поэтому немало беспокойства. Появление

нового халифата«Берлинского», заметил я, не может не
беспокоить России, насчитывающей свыше 20 миллионов мусульманских
подданных. Рассмеявшись этому замечанию, император ответил мне, что
«Берлинский» халифат не существует и потому не представляет ни для

кого опасности»177.
Кроме того, Вильгельм II заверил, что никогда не допустит,
чтобы германский флот в судьба датского в
будущем постигла
начале XIX в. и чтобы соотношение между германским и британским

флотами потерпело «малейшее изменение к невыгоде Германии». Этим
он и объяснял «гнев англичан на меня и на мое правительство»178.
Германский канцлер Т. фон Бетман-Гольвег хотел использовать

сложившуюся ситуацию для ослабления русско-английского
сотрудничества России предлагалось не поддерживать антигерманскую
Великобритании,
политику Берлин давал аналогичные обещания
взамен
относительно Австро-Венгрии и Балкан179. В результате 6 (19) августа
1911 г. в Петербурге был подписан русско-германский договор по

Персии («Потсдамское соглашение»)180. Берлин признавал «специальные
интересы» России в этой стране, оставляя за собой право на
«коммерческие цели». Немцы обязались не добиваться концессий в русской
зоне влияния (статья i); Россия брала
себя обязательство сразу же
на
после окончания строительства железной дороги Берлин Багдад

Басра получить концессию на строительство смычки с этой дорогой
по линии Тегеран Ханекен, начать строительство через два года и
закончить его не позже чем через четыре года после завершения
проекта «трех Б». В случае отказа от этой концессии Петербург обязался
передать право на нее Берлину (статья 2). Кроме того, Россия обязалась
не предпринимать мер для препятствования реализации германского
железнодорожного проекта (статья з)181. Соглашение не уничтожило

напряженности в русско-германских отношениях и не ослабило
русско-британские связи, прошедшие испытание в Персии.
Финансовые интересы Петербурга в этой стране были
по-прежнему велики. 31 декабря 1910 г. (13 января 1911 г.) в Тегеране был
подписан
договор между шахским правительством и Учетно-ссудным банком
Персии. Все долги Персии были сведены в сумму 6о 416 622 крана,
которые Тегеран обязался погасить в течение 15 лет, начиная с i (14) июля
1910 г., из 7% годовых. Обеспечением выплаты стали доходы северных

таможен182. В марте 1911 г. Казвинский отряд основная часть русских
войск в стране был выведен из Персии183. В течение всего кризиса
Петербург и Лондон продолжали прочно удерживать первенствующие
позиции в торговом обороте Персии. На первом месте оставалась
Россия с 56,03% общего оборота торговли (86 772 тыс. рублей), 45,31%
импорта (39521 тыс. рублей) и 30,15% экспорта (39521 тыс. рублей), также
лидирующие позиции против британских показателей по импорту
27,66% (34140 тыс. рублей) и англо-индийских по экспорту 9,95%
(6735 тыс. рублей). Не изменились и основные статьи русского
экспорта из Персии хлопок (12 602 тыс. рублей), сухофрукты (9573 тыс.
рублей) и ковры (8715 тыс. рублей)184. Такая же картина наблюдалась

в целом и в англо-индийских показателях. Время нефти как фактора
в отношениях с Тегераном еще не пришло.

Власть регентского совета в Персии окончательно установилась
только к декабрю 1911 г. Основные силы повстанцев были разгромлены
уже к 1910 г., и в стране установился режим военного управления.

Россия и Великобритания признали новое правительство. Для того чтобы
не возбуждать подозрения друг у друга и укрепить контроль
Тегерана над собственной территорией и подданными, Лондон и Петербург
согласились на создание жандармерии под контролем инструкторов

изнейтральной страны шведских офицеров. С их появлением в 1911 г.
резко ослабла роль проводника русского влияния в стране
Персидской казачьей бригады. Жандармерия стала гораздо большей силой,
в ее подразделениях насчитывалось 5700 рядовых. Не последней
причиной сокращения русского влияния было и то, что численность
инструкторов из Скандинавии (34) в жандармерии превышала такой же
показатель русских офицеров в казачьей бригаде (не более ю)185.

Тем не менее в северной части Персии в конце 1911 г. оставались
еще русские войска (25 батальонов и рота пехоты, 25 казачьих сотен,
две роты и две команды саперов, рота искровых телеграфистов, 38

орудий и 42 пулемета)186. Для решения проблемы снабжения и испытаний
в полевых условиях в декабре 1911 г. в Джульфу был отправлен отдель¬

ный отряд
учебной автороты, который обслуживал русские войска,
действовавшие в Персии по маршруту Джульфа Тебриз.
Результаты были превосходными. За два с половиной месяца четыре
грузовика прошли 22 719 км, перевезли 22 447 пудов груза и 1505 пассажиров.
Пробег трех легковых автомобилей составил 21783 км, на них было
перевезено 927 пассажиров Первый опыт
и 944 пуда грузов.
применения
грузовиков нужд русской армии оказался
и легковых машин для
успешным и был использован для выработки общих требований к

отбору и использованию грузовиков в армии. Новый вид транспорта
давал высокий уровень экономии средств при перевозках187.
Огромное значение приобретал и фактор времени 25 ноября

(8 декабря) 1911 г. в Тебризе вспыхнуло восстание, которое резко
усложнило положение немногочисленного русского отряда,
расквартированного в этом городе с 250-тысячным населением. 10-12 (23-25) декабря
под Тебриз Джульфы из на автомобилях был
переброшен 5-й
Кавказский
стрелковый полк. С его появлением волнения сразу же пошли
на убыль, а 14 (27) декабря и совсем прекратились188. Для укрепления
контроля над коммуникациями осенью 1911 г. в Персию был введен еще
один отряд, з-й русский,зону ответственности которого

в
первоначально вошел участок территории от Казвина до Энзели, а затем и до
Тегерана189. Последними крупными действиями здесь были операции,

проведенные против шахсеванов. В сентябре 1912 г. их глава Баграм-хан
сдался русским войскам под Ардебилем и поклялся, что больше не
будет воевать против Следует отметить, что большая часть
них.
кочевников в 1914-1915 гг. выполнила это обещание190.
Британия и Россия сотрудничали не только в умиротворении

Персии, решении пограничного спора между Тегераном и
но и в
Константинополем. Значительная часть турецко-персидской границы
долгое время не была демаркирована, в принципе как таковой границы
просто было, так как она определялась договором от 1639 г.,

не
дошедшим в двух копиях, имевших массу разночтений. Вопрос о демаркации
неоднократно возникал в XIX в., но так и не был решен. Турки

претендовали на 30 округов в районе озера Урмия, территория которых
достигала 1200 кв. км. В августе 1910 турецких солдат
г. около 300
появились уже в крупном по персидским масштабам городе Урмия. В 1911 г.
пришлось посылать небольшой отряд для того, чтобы очистить дороги,

связывавшие русское Закавказье с районом озера Урмия. Лишь только
к концу июня 1912 г., после начала Первой Балканской войны, под
давлением русских войск турки вывели свои войска из персидских
провинций. 4 (17) ноября 1913 г. в Константинополе был подписан заключи¬

тельный протокол, и смешанная русско-британско-турецко-персидская
комиссия начала работу по точному проведению границы.
Практически все 1780 верст ее были нанесены на карту, установлены 223
пограничных знака, однако именно на спорном участке в районе г. Хотур
к началу Первой мировой войны
разрыв, остался что сыграло
огромную роль в вовлечении Персии в военные действия в 1914 г. без
всякого на то желания ее правительства191.
1911: Марокканский кризис

с 1911 по 1914 были временем бесконечных кризисов,

которые практически неизбежно затрагивали Балканы.
Годы Исключением стал так называемый Агадирский кризис 1911 г. С 1908
Марокко
в гражданская война между принцами,
шла
претендовавшими на престол. В результате султан Абд-аль-Азиз был

г.
свергнут своим братом Абд-аль-Хафизом. Эти события не помешали росту

германского экономического присутствия в султанате. В1909 г.
Германия впервые заняла второе объему ввоза в Марокко (8,5 млн

место по
франков против 8,2 млн франков у Франции и 20 млн франков у

Англии), второе место по вывозу немцы заняли еще в 1905 г. (24% против
13% у французов). В 1912 г. германский вывоз из Марокко занял уже
первое место (42%). В1909 г. султан поручил чеканку местной монеты
немецкому банку1. Тем не менее обострение политической
обстановки поставило эти достижения под угрозу. Новый султан вынужден был
ввести новые налоги для компенсации потерь имущества европейцев,
пострадавшего во время стычек. В ответ немедленно восстали горные
племена во главе с другим претендентом на власть. Столица султаната
Фес и европейский сеттльмент оказались под угрозой. В связи с этим
весной 1911 Франция под предлогом обеспечения безопасности

г.
своих североафриканских владений ввела войска на территорию

Марокко и 21 мая 1911 г. поставила под контроль Фес2.
Реакция Германии,надеждой смотревшей на султанат как
с
на рынок для германской продукции и потенциальный источник
ресурсов, была чрезвычайно резкой. В Берлине заговорили о нарушении

Алжезирасских соглашений. А. фон Кидерлен-Вехтер заявил: «Нужно
стукнуть кулаком по столу. Однако единственная цель этого
побудить французов вступить в переговоры»3. Результаты удара «по столу»
1911: Марокканский кризис и его последствия 423

хорошо описал австрийский посол в Англии, сказав своему
немецкому коллеге: «Как только французы начинают забывать о реванше, вы
всегда напоминаете им о нем пинком сапога»4, i июля 1911 г. в гавань
марокканского города Агадир вошла германская канонерская лодка

«Пантера». Предлогом была защита германских подданных, которых
не имелось в радиусе юо км (немецкая колония вМарокко была весьма
немногочисленна, в десятки раз меньше французской или английской).
Пришлось срочно вызывать телеграфом из одного из городов, лежащих
вглубине страны, представителя гамбургской фирмы, который должен
был обратиться с просьбой о защите к представителям ВМФ Германии.
Он смог выполнить это задание только 5 июля, когда к «Пантере» уже
присоединился легкий крейсер «Берлин»5.
Взяв, наконец, «нуждающегося в защите соотечественника» под
охрану, немцы заявили о претензиях на южную часть Марокко,
соглашаясь предоставить северную французам. «Прыжок «Пантеры»
произвел колоссальное впечатление. Великобритания твердо
поддержала Францию во время кризиса, а 21 июля с резким предупреждением
по отношению к Германии выступил Д. Ллойд-Джордж. «Если нам будет
навязано положение, заявил он в своей речи на банкете во дворце

лорда-мэра Лондона, при котором мир может быть сохранен только
ценой благотворного значения,

нашего отказа от высокого и
достигнутого Британией героических усилий, и если в вопросах,

веками где
затрагиваются ее жизненные интересы, будет допущено такое
обращение с ней, как если бы потеряла свой голос в совете народов,
она
то я утверждаю и настойчиво подчеркиваю такою ценою

купленный мир был бы унижением, которое для великой страны, подобной
нашей, перенести было бы невозможно». В Берлине эти слова
восприняли как однозначную угрозу в свой адрес6.
Усиление Германии в непосредственной близости от
Гибралтара не входило в планы Лондона, тем более что англо-германские
отношения безостановочно ухудшались. В1907 г. Великобритания спустила
на воду линейный
корабль нового поколения «Дредноут», который
сразу же обесценил существовавшие до этого корабли первого класса
эскадренные броненосцы. Начался новый виток гонки военно-морских
вооружений, прежде всего между Англией и Германией. Уже в 1908 г.
с верфи в Вильгельмсхафене в присутствии кайзера был спущен на воду
первый немецкий линкор дредноутного типа. Кроме казенных верфей

подобные корабли в Германии могли строить и частные фирмы:
«Вулкан и К°» (Штеттин), Крупп верфь «Германия» (Киль), «Шихау»
(Данциг), «Блом и Фосс» (Гамбург), «Говальдсверке» (Киль). Германские мо¬

ряки ожидали к концу 1911 г. 13 кораблей дредноутного типа, в то время
как собственно наанглийских верфях к этому времени первоначально
планировалось построить только 12 судов этого класса.
В этой обстановке британский парламент принял закон о
строительстве «двух килей против одного», и началось германо-английское
морское соперничество. Оно ложилось тяжелейшим бременем на

британский бюджет. Стоимость кораблей значительно выросла. Стоимость
британского броненосца серии «Маджестик», которая закладывалась
в 1893-1895 гг., равнялась i млн фунтов; эскадренные броненосцы типа
«Лорд Нельсон», заложенные в 1904-1905 гг., стоили уже 1,5 млн
фунтов; стоимость линейного корабля типа «Дредноут» (1905-1906)

равнялась 1,79 млн фунтов; дредноуты типа «Кинг Джордж V»,
заложенные в 1910-1911 гг., стоили 1,95 млн фунтов, а дредноуты типа «Куин
Элизабет» закладки 1912-1913 гг. уже 2,5 фунтов. В
млн
результате если в 1883 г. военно-морские расходы Британии составили н млн
фунтов, то в 1896 г. они уже выросли до 18,7 млн, в 1903 г. 34,5 млн,
а в 1910 г. 40,4 млн фунтов7. Переговоры между Берлином и
Лондоном об ограничении военно-морского строительства шли с
перерывами с августа 1909 по июнь 1911 г. Единственным их результатом был

рост недоверия друг к другу, которое проявилось в полную силу во
Второго Марокканского кризиса8.
время
В поддержку Франции выступила и Россия. Последнее имело

колоссальное значение для Парижа. С1905 г. британские военные
начали готовить экспедиционные силы (British Expeditionary Force, BEF)
для переброски через Ла-Манш в случае германо-французского
конфликта. Предполагалось, что их появление на левом фланге

французской армии не только спасет ее от поражения, но и принесет победу
в войне. Однако правительство, в том числе Г. Асквит и Э. Грей,
считали возможным и желательным ограничиться участием в будущей

войне флота
лишь силами и во всяком случае были против
немедленной переброски BEF во Францию9. К лету 1908 г. положение с
резервами в Англии было настолько скверным, что военный министр
предлагал даже использовать для их подготовки безработных, направляя их
на сборы в зимнее время10. Строго говоря, такой армии с

кадрами у Великобритании еще не было и в 1909 г. 18 мая 1909 г.
подготовленными
на прениях в палате лордов один из наиболее авторитетных

британских военных фельдмаршал лорд Ф. Робертс Кандагарский вынужден
был заявить: «Положение, в котором мы сейчас находимся,
положение весьма исключительное. У нас нет армии! У нас нет армии ни для
посылки за пределы империи, ни у себя дома для защиты государства!..
1911: Марокканский кризис и его последствия

Ни одно государство в мире не будет пытаться защищать свои
границы такою малостью людей и такими необученными людьми, как мы

это собираемся сделать»11.
К весне 1911 г. ситуация мало изменилась. Кадровая армия была
также хорошо подготовлена, как и немногочисленна всего 186 400
человек, которые не могли покинуть Британские острова, оставив их без

какой-либо защиты и подготовленного резерва, то есть
территориальной армии. В этой последней на х марта 1911 г. некомплект рядовых
составил свыше 40 тыс. человек (из 301262 налицо 260 ооо), Уъ
территориальной армии на это время первоначальный курс стрельбы,
не прошли
а 27%, то есть 53 812 человек, позже не смогли пройти этот курс12. В
ответ на статью в «Таймс», утверждавшую, что в будущей войне

британский флот заменит 500 тыс. солдат, генерал Н. Кастельно заметил в
феврале 1913 г. генералу Г. Вильсону, что флот не стоит и одного штыка
(справедливости ради отметим, что сам Г. Вильсон считал, что флот
не стоит 500 штыков)13. Если бы германская армия направила
против Франции, то ее глухая оборона с опорой на крепости
основные силы
стала бы абсолютно бессмысленной. В разгроме Франции в

столкновении с Германской империей в Европе никто не сомневался. Довольно
хорошо известен был прогноз Г. Китченера,
графа Хартумского, об
исходе этого единоборства: «Немцы подстрелят их (французов. А. О.),
как вальдшнепов»14. Имелось в виду, что это обязательно произойдет,
если Германии представится возможность сосредоточить все силы

противФранции. В противном случае, по мнению Г. Китченера, война
должна была затянуться, превратившись в «войну окопов».
Возможность нарушения нейтралитета Бельгии и обхода по ее
территории линии французских крепостей была достаточно очевидна

для британских военных. Еще 5 января 1906 г. на первых консультациях
в Париже представителем Лондона были заданы вопросы о том,
гарантирует ли Франция неприкосновенность бельгийских границ в случае
франко-германского конфликта и понимает ли ее правительство, что
немецкое вторжение в эту страну будет означать автоматическое
вступление в войну Англии. На оба вопроса последовал положительный

ответ, вслед за чем обе стороны обсудили планы возможных совместных
действий на суше и на море. По французским оценкам, германская

армия вторжения могла насчитывать 1,3-1,4 млн человек,
приблизительная численность
британских экспедиционных сил оценивалась
Лондоном в юо тыс. человек. Начавшийся таким образом в 1906 г. обмен
мнениями и военной информацией между двумя странами
продолжался вплоть до 1914 г.15

23 августа 1911 г. у Г. Асквита было
собрано совещание по
Второму Марокканскому (Агадирскому) кризису. Премьер-министр
спросил у военных, что сможет сделать Великобритания в случае войны.
Генерал Г. Вильсон, начальник оперативного отдела Генерального

штаба, высказался за посылку экспедиционного корпуса во Францию.
По подсчетам британских военных, в начале военных действий
немцы будут иметь 121 дивизию (на самом деле в 1911 г. их было 85, причем
22 из них резервные), французы 64 дивизии (на самом деле 68,
из них 18 резервных). Русская помощь в первый период войны не
будет значительной, так как для мобилизации армии России
потребуются не менее действия Австро-Венгрии будут сковывать

трех месяцев, а
русских. Немцы, по мнению Г. Вильсона, будут наступать на

северо-западном участке германо-французской границы шириной около 90 миль
силами около 40 дивизий. По представлениям этого периода ширина
наступления одной дивизии равняласьприблизительно 2,25 мили. Здесь

их должны были встретить около 39 французских дивизий. При таком
раскладе сил, по мнению англичан, их собственные шесть дивизий

вполне могли сыграть решающую роль. На вопрос У. Черчилля о том,
почему не рассматривается вариант расширения фронта

германского наступления за счет движения через Бельгию, был дан ответ: «Это
слишком опасно». Г. Вильсон считал, что сила бельгийских укреплений
и армии такова, что немцы не решатся на подобный шаг16.
Расчеты относительно Бельгии могли изменяться, но логика
английского военного строительства в 1910-1914 гг. оставалась
неизменной. I мая 1912 г.британское военное министерство представило анализ

возможного развития событий в правительство17. В случае
сопротивления бельгийской армии предсказывалось падение крепости Льеж
до того, как британская армия сможет оказать сколько-нибудь
существенное влияние на ход событий и помочь обороне Намюра и
Роттердама. Еще более тяжелыми последствиями грозил переход Бельгии
на сторону Германии или отказ от любого сопротивления при
сохранении нейтралитета. Для того чтобы переломить баланс сил на этом
участке, необходимо было нейтральное государство

повлиять на
демонстрацией силы. Бельгийцы опасались, что французы и англичане

окажутся не в состоянии помочь им18. Эти опасения были не
безосновательны. Лорд Р. Б. Холдейн военный министр в 1905-

(британский
1912 гг.) считал, что экспедиционный корпус не был готов к отправке
на континент19. Только к 1914 г. англичане смогли довести его состав
до шести стрелковых и одной кавалерийской дивизий и сократить срок

мобилизации до 15 дней20.

Тем не менее Германия, оказавшись в очередной раз в
политической изоляции, сочла себя неготовой к войне с коалицией и пошла
на уступки. 4 октября 1911 г. кризис был преодолен подписанием
франко-германского соглашения. Берлин признал преимущественные

права Франции Марокко в в обмен
на передачу части Французского Конго
и предоставление в султанате на 30 лет «открытых дверей». Уже 30
марта 1912 г. Марокко было объявлено французским протекторатом.
Примирения не получилось франко-германское соглашение вызвало

сильнейшее возмущение Париже, так и в Берлине21. Т. фон Бет-
как в
ман-Гольвег и А. фон Кидерлен-Вехтер надеялись продиктовать силой

такое соглашение, которое устроит всех. В результате остались
недовольны все, кроме сторонников активной гонки вооружений. «Чем
больше нас унижают, с удовлетворением отметил А. фон Тирпиц,
тем больший взрыв негодования это вызовет. Возможность принятия
нового военно-морского закона все приближается»22. Германский флот
еще не был готов к противостоянию с английским, что заставляло
Берлин действовать осторожнее и не торопиться.

«Создавшаяся в Европе политическая группировка держав,
докладывал 17 февраля (i марта) 1912 г. в Петербург русскийвоенный
агент в Германии полковник П. А. Базаров, желание закончить
организацию своих сухопутных вооруженных сил и достигнуть

наиболее выгодного соотношения морских сил заставили Германию пойти
до предела возможных уступок. Между тем политическая обстановка,
несмотря на попытки Германии прийти к некоторому соглашению с

Англией, пока мало изменилась. Поэтому, опасаясь поражения, а может
быть, и полного уничтожения своего флота при становящемся все

более и более вероятным столкновении своем с Англией, Германия
принуждена искать компенсации в победоносной войне с Францией, на
средства которой (контрибуция) она надеется построить новый флот. Таким

образом, разрыв с Англией, инициатива которого в ближайшем
будущем, по-видимому, может исходить лишь со стороны последней,
косвенно поведет к объявлению войны Германией Франции»23.
П. А. Базаров заканчивал свое донесение весьма точным

прогнозом: «В общем, совокупность имеющихся в настоящее время
признаков приводит к заключению, что Германия усиленно готовится к войне

в ближайшем будущем. В то же время несомненно, что ни император,
ни, безусловно, большая часть германского народа в данное время

войны не желают. В случае, однако, сознания полной неизбежности ее
более чем вероятно, что начало военных действий последует именно
со стороны Германии, которая только внезапностью может рассчиты¬

вать до известной степени уравновесить шансы успеха борьбы с
английским флотом и обеспечить за собою преимущество исходного
положения для борьбы против Франции. Организация военно-сухопутных
и морских сил Германии дает полную к тому возможность»24.
Реальным следствием агадирских событий стало резкое
ускорение милитаризации великих держав. Военное министерство

Франции добилось значительного увеличения военных бюджетов
в 1912 призывной
и 1913 гг., в 1913 г. возраст был понижен с 21 до 20 лет,
что дало прирост новобранцев к осени 1913 г. с 250 тыс.
количества
до 445 тыс. человек. Срок службы в армии был увеличен с двух до трех
лет25. К1915 г. это могло бы дать возможность Франции иметь армию,

не уступавшую по численности германской26. В начале XX в. 41%
взрослого мужского населения республики был охвачен различными

видами военной подготовки (по сравнению с 36% в Германии)27. Немцы
не боялись действий своего западного соседа, прекрасно осознавая
его слабость. В 1913 г. в своей секретной записке Э. Людендорф, тогда

еще полковник, служивший в Большом генеральном штабе, писал:
«Французы могут вооружаться сколько захотят, но они не могут со дня
на день увеличить народонаселение Франции. Употребление черной

армии на Европейском театре останется надолго мечтой, впрочем
лишенной красоты»28.
Несмотря на такие оценки французского потенциала,
германские военные добились в 1912 г. увеличения своего бюджета на 296 млн
марок ежегодно, плюс 144 млн марок по бюджету 1912 г.29 Штатный
состав германской армии увеличился в 1911 г. на го тыс. человек,
в 1912 г. на 29 тыс. человек, в 1913 г. на 117 тыс. человек, всего
на 30%. Германская армия мирного времени достигла 8оо тыс.
человек, военного 2 млн 400 тыс. человек! В октябре 1912 г. Германия

морскую программу, теперь она должна была строить
изменила по три
дредноута в год вместо двух. Состав германского флота после
выполнения программы 1912 г. должен был выглядеть следующим
образом:
i) в отечественных водах флагманский линкор, пять эскадр по
восемь линкоров, 12 броненосных и 30 легких крейсеров, 144 миноносца,
72 подводные лодки; 2) в заграничных водах восемь броненосных
и го легких крейсеров30. Законы, принятые в Австро-Венгрии в 1912-
1913 гг., увеличивали контингент армии мирное время на 210 тыс.

в
человек, то есть на 64%. На фоне этого увеличение контингента

новобранцев русской армии в 1914 г. на 114 тыс. человек, то есть на 30%,
выглядело лишь вынужденной и неизбежной реакцией на действия
соседей31.

1911: кризис в Турции и итало-турецкая
война
ежду тем ситуация Проливах и Балканах становилась

на
все менее управляемой. Придя к власти в Турции,
младотурки немедленно приступили к унификационной

политике, в то время как практически все их союзники по ре¬
волюции исходили из принципа децентрализации, который к тому же
каждая национальная партия трактовала по-своему1. Уже в 1908 г.
младотуркам пришлось столкнуться с сопротивлением курдов,
недовольных подготовкой реформы войск «хамидие». В Анатолии, Западной
Армении, Месопотамии одно за другим вспыхивали курдские восстания2.
реформа была проведена вместо 64
Тем не менее в августе 1910 г.
полков «хамидие» были организованы 29 «Аширет Хафиф Сувари Алайли
Низамнамези», то есть племенных полков легкой кавалерии,

поставленных под контроль регулярной армии3. Недовольны были и арабы,
среди них началось движение к самоопределению, причинами
которого были как национальные, так и религиозные мотивы, поскольку часть
племен Аравийского полуострова была недовольна строительством
железной дороги в Хиджазе, то есть на Аравийском побережье Красного

моря. Еще на заре 1905 г. в Йемене начался мятеж махдистов,который
турецкая армия оказалась не в состоянии подавить, несмотря на
жесточайшие и масштабные карательные акции4.

Оппозиция в меджлисе быстро сделала новый орган власти
ненужным для победившей партии, управление с опорой на выборных
представителей народа было недолгим. После переворота 1909 г. от парламента
фактически отказались, в январе 1912 г. он был распущен, а новые
безусловный контроль над ним младотуркам5. Правительство
выборы дали
перешло к политике «оттоманизации», а фактически тюркизации,
причем начало с албанцев. Кроме того, новые власти предприняли попытку
разоружения населения в Македонии и настояли на выводе иностранных

военных представителей, что привело к резкому обострению ситуации
в регионе. В1910 г. младотурки попытались централизовать
управление в Албании, обучение
в школе только на турецком языке,
ввести
установить налогообложение
постоянное племен, чего ранее никогда
не было. Особых сложностей не предвиделось хотя бы потому, что
единый албанский литературный язык еще не сложился, разные племена
говорили на разных диалектах, показателем учености у мусульман-ал-

банцев было знание арабского языка, у христиан греческого и
латыни, языком межнационального общения часто служил турецкий6.

В парламенте министр внутренних дел Турции заявил, что
албанцев как народа не существует. «Вар, Эфендим, вар!» («Есть,
господин, есть!») закричали в ответ албанские депутаты. Дискуссия
ни к чему
привела, не марте 1910 албанцы под руководством
и в г.
вождей начали широкое восстание в районе Косово. Восстание

племенных
быстро подавлено, вслед за чем около 12 тыс. албанцев бежали в

Черногорию. Последовали закрытие албанских школ и газет, аресты
лидеров националистов запрет на печатание слов «албанец» и «Албания»
и
в османской периодике. В марте 1911 г. восстание подняли северные,
горные албанские племена, в основном католики. Оно было быстро

подавлено, но уже в июне 1911 г. началось новое7.
Весьма непростыми были настроения части курдских племен,
проживавших горном районе Дерсим (ныне
в Тунджели, Турция). ил
В 1909 г. турецкие войска провели здесь масштабную карательную

экспедицию, но полное успокоение так и не наступило8. С1911 г.
начались волнения в Йемене, которые быстро переросли в масштабное
восстание. Эту провинцию Стамбулу удалось взять под контроль только
в 1870 г., но он был весьма непрочным, одно восстание следовало за
другим. В 1912 г. в Йемен

пароходами пришлось перевезти значительные
силы армии, были переброшены четыре канонерки и крейсер «Гами-
дие»9. В августе 1911 г. турецкая администрация предложила лидерам

племен условия амнистии право на школьное обучение на родном
языке, право ношения оружия, право для албанских призывников
проходить воинскую службу только на территории Европейской Турции.
Эти уступки были связаны с ухудшившимся внешнеполитическим
положением Османской империи10.
Италия, формально занимавшая позицию великой державы,
нуждалась военной победе для подтверждения данного статуса.
в
Проблема оставалась в одном: найти достаточно слабого противника11.

Королевство преследовали многочисленные внутренние проблемы.
В1908 г. произошло страшное землетрясение, разрушившее город
Мессину, в 1909 г. извержение вулкана Этна, в 1920 г. страну поразил
неурожай. Кризис 1910-1911 гг. отразился на всех отраслях
промышленности, только тоннаж спущенных на воду судов сократился на треть.
Увеличились и проблемы с эмиграцией, традиционно освобождавшей
Италию от избыточного населения, прежде всего крестьян юга
страны. В 1910 г. Аргентина закрыла въезд для итальянских эмигрантов

(на эту страну приходилось шестая часть итальянской эмиграции)12.
Маленькая победоносная война могла бы укрепить внутреннее
положение страны.
1911: кризис в Турции и итало-турецкая война

С другой стороны, Рим уже имел неприятный опыт в виде Итало-
абиссинской войны 1889-1896 гг. Попытка завоевать
это африканское
государство закончилась поражением итальянского экспедиционного

корпуса под Адуа i марта 1896 г.13 На этот раз в качестве подходящей
жертвы была выбрана Османская империя14. С весны 1911 г. началась
подготовка к нападению на внешнеполитическом и организационном

уровнях. К сентябрю 1911 г. в Италии завершилсяфрахт судов,
необходимых для перевозки десантов грузов15. 28 сентября 1911 г.
и военных
Италия «в связи с беспорядками» в турецких провинциях Триполита-

ния и Киренаика потребовала от Турции в 24 часа согласиться на
военное занятие Италией этих провинций. На следующий день после
уклончивого ответа Константинополя Турции была объявлена война16.

29 сентября эсминец «Гарибальдино» эвакуировал всех подданных
королевства из Триполитании, уже 30 сентября к ее берегам подошла
итальянская эскадра17.
«Государственные люди, парламентские и общественные

деятели, публицисты все требовали энергических мер для захвата
Триполи, отмечал русский журнал. Правительство с министром-пре-

зидентом Джолитти во главе не противилось общему течению и, быть
может, не устояло бы, если бы вздумало оказать отпор воинственным
порывам»18. За три дня до ультиматума итальянским миссиям и
консульствам на Балканах была отправлена циркулярная телеграмма
министра иностранных дел, в которой говорилось о том, что задачей

политики Рима на полуострове является сохранение status quo.
«Следовательно, говорилось в ней, мы не только не желаем поощрять
какое-либо движение против Турции балканских народов, но и

решились удвоить наши усилия, чтобы именно в этот момент
твердо
избегать такого рода выступлений, а в случае возникновения надежд

или иллюзий в этом смысле, как ныне, так и в будущем, таковые
тотчас же рассеять»19.
Итальянцы заранее провели мобилизацию в армию было
призвано около 8о тыс. солдат, половина из которых была выделена

в экспедиционный корпус. В Киренаике и Триполитании у турок
имелась всего лишь одна дивизия около 12 тыс. солдат, рассыпанных
по гарнизонам численностью от 400 до го человек на побережье
длиной 1320 км. При полном превосходстве итальянского флота их судьба
была решена, возможность оказания помощи по суше исключалась
англичане отказались предоставить Турции право перебросить войска
через территорию Египта. 4 октября 1911 г. итальянцы заняли Тобрук,
5 октября, после двухдневной бомбардировки, Триполи. Турецкие

прибрежные батареи ничего не могли сделать их снаряды
попросту кораблей,
не долетали до итальянских морских орудий и 300
расстреливали противника, как мишени на учениях. На берег поначалу

был высажен десант 1200 морских пехотинцев. К середине октября
экспедиционный корпус в Северной Африке составил 22 тыс. человек.
Прибрежные гарнизоны были быстро разбиты, но легкой
военной прогулки не получилось. Внезапно в контрнаступление перешли
немногочисленные турецкие силы и ополчения кочевников, итальянцы
начали нести потери и после неудач вынуждены были перейти к

прибрежной полосе. В ряде случаев положение войск спасал лишь
обороне в
огонь крупнокалиберной морской артиллерии с кораблей. Триполи

оказался блокированным. Попавшие в плен итальянцы, в том числе и
раненые, умерщвлялись после самых изощренных пыток. В ответ войска

приступили к массовым репрессиям против населения. К середине
ноября Рим довел численность своего корпуса в Триполитании до 50 тыс.
человек, войска получили пулеметы, тяжелую артиллерию (ее действие
производило особо сильное впечатление на арабов). Здесь, в Северной
Африке, впервые в военных целях были использованы самолеты. Они
занимались разведкой, сбрасывали гранаты
летчики на головы
противника. 21 ноября итальянцы перешли в контрнаступление и

разбили турок и арабов.
Кроме того, военные действия велись в Адриатике, где

итальянцы блокировали албанское побережье (от каких-либо масштабных
операций в Албании Рим отказался по соглашению с Веной), в Эгейском
море, где начали действовать итальянские крейсера, и в Красном море,
куда также была отправлена крейсерская эскадра. Дело в том, что
арабские повстанцы в Йемене с началом войны прекратили борьбу с
турками и предложили им совместные действия против итальянской

колонии Эритрея. Ее гарнизон насчитывал всего 3,7 тыс. человек, а с учетом
возможного вооружения местного ополчения не более ю тыс.
человек.Турецко-арабские силы оценивались приблизительно в юо тыс.

человек, и только наличие итальянского флота в Красном море
гарантировало Эритрею от вторжения20.

Отношение держав к действиям Италии было
великих
достаточно благожелательным. Наиболее спокойно к ним отнеслась Германия.

В начале итало-турецкого конфликта Вильгельм II заявил в
свойственной ему манере: «Когда делается гадость надо, чтобы она
удалась»21.
Правда, позиция остальных традиционных для региона игроков не была
столь однозначной. Австро-Венгрия не хотела, чтобы война затронула
Балканы, Англия стремилась избежать угроз торговому судоходству.
1911: кризис в Турции и итало-турецкая война 433

Россия опасалась того, что военные действия могут поставить под
угрозу ее интересы в Восточном Средиземноморье, но уже 23 сентября (6

октября) 1911 г. объявила о своем нейтралитете22. Опасение турецкого
правительства получить удар в спину было рассеяно. 30 сентября (13
октября) 1911 г. русский посол в Турции Н. В. Чарыков выступил с
инициативой двусторонней договоренности между Петербургом и
Константинополем,предусматривавшей изменение режима Проливов

и признание Турцией права прохода русских военных судов и грузов
через Босфор и Дарданеллы.

В проекте, в частности, говорилось: «Российское
правительство обязуется оказывать оттоманскому правительству действенную
поддержку для сохранения нынешнего Босфор режима в проливах
и Дарданеллы, распространяя упомянутую поддержку равным
образом на прилегающие территории в случае, если этим последним будут
угрожать иностранные военные силы. С целью облегчить выполнение
указанного условия императорское османское правительство

противодействовать прохождению русских военных судов через
обязуется не
проливы, при условии что эти суда не будут устанавливаться в водах

проливов, если это не будет особо обусловлено»23. Фактически Н. В.
Чарыков хотел добиться того же, что и А. П. Извольский вовремя своих
переговоров с А. фон Эренталем, только напрямую. Это было и
естественно, и традиционно. «Конечной целью русской политики,
справедливо замечал С. Д. Сазонов, было достижение свободного
доступа к Средиземному морю и, равным образом, возможности обеспечить
защиту Черноморского побережья от постоянной угрозы

своего
прорыва враждебных сил сквозь Турецкие проливы. Если вообще можно

говорить о политическом эгоизме России в связи с ее Балканской
политикой, стремлению достигнуть гарантий
то этот эгоизм сводится к
свободного развития своих экономических сил и обеспечения

безопасности наиболее уязвимой части своей территории»24.
В качестве аргументов Н. В. Чарыков приводил как технические

доводы резкое усиление возможностей турецкой обороны Дарданелл
при русском участии, так и обещание способствовать сближению
балканских Турцией. Без сомнения, это была идеальная, с
государств с
русской точки зрения, формула решения проблемы, но младотурецкое

правительство явно не доверяло России и предпочитало затягивать время,
обращаясь за поддержкой в Берлин, Париж и Лондон. В конце концов,
Константинополь согласился на предложение, но при условии участия
в договоре Великобритании, сразу же отказалась25.
от чего та
Переговоры зашли в тупик, и 2 (15) декабря 1911 г. С. Д. Сазонов распорядился

прекратить их, вслед за чем счел за благо объявить демарш Н. В. Чары-
кова личной инициативой посла и в марте 1912 г. отозвать его из
Турции. Постоянное внимание Петербурга к Черноморским проливам и их

режиму имело далеко не только военную составляющую.
Россия, имея одну из самых низких среднедушевых норм
потребления хлеба в Европе (Австро-Венгрия 21,1 пуда в год, Россия
23,1 пуда в год, Франция 25,5 пуда в год, Англия 27,3 пуда в год,
Германия 28,8 пуда в год, Бельгия 29,2 пуда в год), продолжала
активно экспортировать зерновые. За 15 лет, предшествовавших
Первой мировой войне (1898-1913), из 21,9 млрд рублей всех
финансовых поступлений в 8о% было получено за счет
Россию около
экспорта, а остальные средства за счет государственных займов (2 млрд
рублей) иностранных
и вложений в промышленность,
торговлю и
кредитные учреждения. Эти поступления, а следовательно, и
стабильность русской экономики во многом основывались на хлебном

экспорте. Даже неблагополучном 1911 г., когда в России было собрано
в
3,77 млрд пудов зерновых (против 4,6 млрд пудов в 1910 г., 4,48 млрд
в 1912 г. и 5,41 млрд в 1913 г.), объем вывоза хлеба изменился не
слишком существенно. В 1911 г. он составил 821 млн пудов (против 847 млн
пудов в 1910 г., 548 млн в 1912 г., 648 млн в 1913 г.).
Доходы от экспорта при этом составили: в 1910 г. 735,3 млн
рублей, в 1911 г. 735,3 млн
рублей, 1912 г.
рублей, в 1913 г.
в 547,1 млн
589,9 млн рублей. Таким образом, даже в неурожайном 1911 г., когда
в го губерниях страны голодали несколько миллионов человек, а в думе
шло острое обсуждение вопроса о земле, инициированное
депутатами, доходы России от экспорта превосходили, притом

крестьянскими
существенно, показатели гораздо более благоприятных для сельского

хозяйства 1912 и 1913 гг. Товарность русского хлеба базировалась на
низких нормах его внутреннего потребления26 и, кроме того, на
возможности дешевых перевозок. Сухопутный транзит обходился в это время
приблизительно в 25 раз дороже морского. За десятилетие 1903-1912 гг.
через Дарданеллы прошло приблизительно 37% всего экспорта
империи27. С началом итало-турецкой войны в сентябре 1911 г. положение
на Проливах периодически обострялось, что приводило к их
временному закрытию в 1912-1913 гг.

Уже во второй половине октября 1911 г. турки приступили к
минированию подступов к портам Салоник, Смирны, Бейрута, минные
заграждения были установлены и в Дарданеллах28. Одновременно
разразился правительственный кризис великий визирь вынужден был
подать в отставку под давлением критики в парламенте, упрекавшем

его за вывод Северной Африки в Йемен и за оставление Три-
войск из
политании и Киренаики беззащитными. Новое правительство было
настроено решительно29. На Галлиполийском полуострове был размещен

40-тысячный гарнизон, введены ограничения для судоходства в
Проливах судов допускалось

движение только в дневное
время и только
с турецким лоцманом30. Военные действия к

затянулись, середине
февраля 1912 г. в Триполитании и Киренаике численность арабских
ополченцев, с большим успехом противостоявших итальянцам, достигла
50 тыс. человек. Рим был вынужден увеличить свой экспедиционный
корпус в Северной Африке до 120 тыс. человек при 200
орудиях31.
Турция не собиралась соглашаться с потерей территории, а Италия по
финансовым причинам не могла слишком долго находиться в состоянии
войны. Расходы королевства на войну с начала конфликта до

середины
февраля 1912 215,6 млн лир, по расчетам министерства
г. составили
финансов, компенсировать внутренние займы на войну удалось бы

не ранее 1917 г.32
С января 1912 г. для давления на Константинополь
активизировал крейсерские операции итальянский флот33. За зиму 1911-
свои
1912 гг. итальянскими кораблями было досмотрено 8оо судов под

нейтральными флагами на предмет военной контрабанды, 50 из них
задержаны. 21 января 1912 г. была объявлена блокада Аравийского
побережья Красного моря за короткий срок здесь было уничтожено все
судоходство под турецким флагом. Сделать это было нетрудно
берега и корабли были беззащитными34.24 февраля итальянцы обстреляли
Бейрут и потопили в порту этого города старый броненосец береговой

обороны и миноносец. С конца февраля флотилии итальянских
миноносцев начали активные действия в районе Эгейского моря35.
Возникла реальная угроза распространения военных действий на Дарданеллы.

Впервые о планах действий Рима на Проливах было заявлено в ноябре
1911 г. А. фон Эренталь информировал русского посла в Вене, что
«допускает мысль, что на днях итальянский флот ворвется в Дарданеллы,
рискуя даже потерять два-три судна, и постарается добраться до
Константинополя, чтобы заставить султана подписать там мир»36.
На самом деле итальянцы вовсе не собирались рисковать своими
кораблями. Они ограничились демонстрацией. 17 апреля их эскадры,

осуществлявшие блокаду Турецкого побережья Средиземного моря,
соединились у острова Родос37.18 апреля 1912 г. они обстреляли турецкие
укрепления на Дарданеллах. «Бомбардировка Дарданелл продолжалась
2,5 часа, докладывал в этот день русский посол в Петербург,
причем разрушены турецкие казармы, но форты не повреждены. Итальян¬

ские суда по прекращении огня удалились, оставаясь все же в виду
фортов. Сегодня же итальянцы бомбардировали острова Родос и Самос»38.
За 2,5 часа обстрела итальянские суда выпустили с дальнего
расстояния около 340 снарядов и удалились, не нанеся почти никакого вреда

туркам (15 убитых раненых). Турецкая береговая артиллерия
и 18
сделала 150 выстрелов, потерь, ни повреждений

но не нанесла ни
противнику39. Демонстрация морской силы Италии у входа в Мраморное море

была рассчитана скорее как психологическая, нежели военная акция40.
16 апреля великие державы запросили Порту об условиях
будущего мира, а 18 апреля в Константинополе открывались заседания
нового состава парламента. Обстрел Дарданелл привел к результатам,
обратным ожидаемым. Решимость турецкого правительства
совершенно
продолжать войну и не идти на уступки только усилилась. В тронной
речи в меджлисе султан заявил: «И мы также желаем мира, но не
иначе, как при условии действительного и полного сохранения всех

наших прав»41. В тот же день турецкое правительство
верховных
известило
представителей иностранных государств о том, что оно немедленно
приступает к дополнительному минированию Дарданелл, в связи с чем
пролив закрывался для всех иностранных судов «впредь до нового
объявления»42. Было ясно, что пока итальянские суда не покинут Эгейское
море, турки возобновлять плавание по Дарданеллам. В

не захотят
мирное время через пролив ежедневно проходило до 6о пароходов

водоизмещением примерно по 4 тыс. тонн. Закрытие навигации задержало
в Мраморном море около 180 торговых судов разных стран, а у входа
в Проливы со стороны Эгейского моря около юо43.
Действия итальянцев на море все более раздражали великие
державы. 27 января 1912 г. итальянский флот перехватил два

французских парохода, после проверки выяснилось, что военных грузов на них
нет. В парижской прессе началась буря44. Проблемы на Проливах

вывели европейские столицы из равновесия. Первым отреагировал на
случившееся Лондон. Уже 19 апреля заместитель секретаря иностранных
дел сэр А. Николсон заявил итальянскому поверенному в делах в
Англии, что весьма сожалеет об акциях Рима в Проливах, так как
ставят под угрозу интересы как мировой, так и британской торговли.

В тот же день свое недовольство в Вене высказал и граф Л. фон Берх-
тольд по его словам, итальянское правительство «совершает
ошибки за ошибками»45.
Государства, интересы которых были связаны судоходством
в Проливах, сразу убытки.
же начали нести значительные
ЗакрытиеПроливов нанесло существенный ущерб русской черноморской

торговле и финансам. Потери, которые несла при
государственным
этом Россия, превосходили 30 млн рублей в месяц, показатели вывоза
через Черноморские порты в 1912 г. сократились до 433 млн рублей (для
сравнения: в 1911 г. они составили 568 млн рублей, в 1910 г. 565 млн
рублей)46. К концу апреля убытки Великобритании от прекращения
торгового судоходства в Проливах составили юо тыс. фунтов, каждый
деньблокады обходился английским судовладельцам, корабли которых
были задержаны в результате закрытия Дарданелл, в 9 тыс. фунтов47.
Сложилась весьма двусмысленная ситуация. И Рим, и
Константинополь надеялись, что потери в торговле через Проливы приведут

к тому, что европейские страны начнут действовать в их пользу.
Италия рассчитывала, что это приведет к ускорению мирного договора,
Турция обузданию аппетитов ее
к противника. Ни одна из сторон
не собиралась идти на уступки. 23 апреля турецкое правительство дало
официальный ответ на запрос великих держав об условиях возможного

мира с Италией, выдержанный в стиле тронной речи султана от 18
апреля 1912 г.4818 апреля (i мая) 1912 г. С. Д. Сазонов предложил великим
державам обратиться по отдельности к Турции с заявлением об

открытии судоходства в Дарданеллах. В тот же день Турция объявила о
решении открыть пролив, Англия сделала предложение державам
своем а
обратиться к Италии с требованием не допускать более военных

акций у Дарданелл. Петербург и Париж отказались поддержать
инициативу Лондона на том основании, что ее реализация приведет к
обратной реакции в Риме49.

4 приступили к высадке десанта на острове
мая итальянцы
Родос, через 13 дней остатки его гарнизона сложили оружие. Всего в
течение месяца в Эгейском море было занято 12 островов. Турецкий флот
не смог оказать какого-либо сопротивления этим действиям, тем не

менее с 17 мая Порта вынуждена была восстановить судоходство в
Дарданеллах50. Переговоры между Италией и Турцией начались в Лозанне
12 июля, но вскоре они были сорваны из-за абсолютного несовпадения
позиций сторон51. Младотурецкое правительство в это время
находилось под сильнейшим давлением своих противников, недовольных
результатами правления революционеров и требовавших их
смещения52. Оно просто не могло себе позволить идти на
внешнеполитические уступки. В ночь с 18 на 19 июля флотилия итальянских
миноносцев прорвалась в Дарданеллы. Военного значения этот набег не имел,

а Рим объяснил его тем, что турецкие военные суда вышли из
пролива, а его минная флотилия вынуждена была атаковать
противника53. Действия итальянцев получили жесткую оценку европейской ди-

гоюматии, и вновь Проливы уже закрывались. Набеги итальянских
не
кораблей им больше не угрожали. В августе 1912 г. мирные

переговоры возобновились, они шли на фоне очередного обострения
положения на Балканах54.
15 октября 1912 г. в Лозанне между Италией Турцией

и был
заключен мир, по которому владения Виктора-Эммануила III
приращивались кроме Ливии еще и семью островами архипелага Додеканез
и островом Родос. На подступах к Проливам появились военные
позиции еще одного государства55. Первоначально мир был объявлен

прелиминарным, но его почти сразу же признали все великие державы.
Россия сделала это 3 (16) октября, в тот же день, когда итальянский
поверенный в делах в Петербурге официально известил МИД о
заключении мира и запросил признания его условий56.18 октября договор
официально вступил силу. в
Единственной небольшой уступкой, которую сделал Рим

Константинополю, было согласие Италии поддержать предложение
Турции начать переговоры заинтересованными сторонами об отмене
с
режима капитуляций (статья 8)57. Рим согласился взять на себя

ответственность за выплату части долга «Оттоманскому кредиту» около
2 млн лир год58. в В день подписания мирного договора король
Виктор-Эммануил III издал декрет, подтверждающий право султана как
халифа на духовную власть над мусульманами новой итальянской

колонии в Африке (статья 2)59. Итало-турецкая война, к глубокому
удовлетворению великих держав, в том числе и России, закончилась,
но практически сразу же после окончания этой войны началась
новая Первая Балканская.
Балканский союз:
планы и действительность
в Европейских провинциях Турции постоянно

ухудшалась. Во время войны с Италией Константинополь еще
Обстановка соглашался идти на
недоверие
выступлению албанцев
и неудовлетворенность
1912 в июне
уступки албанцам,
г. в
но взаимное
в них привели к новому
Косово. Около 50 тыс.

повстанцев уничтожили часть турецких гарнизонов турецкие власти уже
не имели сил для подавления этого движения. 30 июля 1912 г. вожди
восставших представили свои требования правительству: в 48 часов
Балканский союз: планы и действительность 439

распустить парламент, собрать новое правительство, свободное от
партийного диктата младотурок, и ввести автономию для четырех

Македонии Янинского, Монастирского (Битольского), Усюобского
вилайетов
(Скоплинского), Шкодринского (Скутарийского). Таким образом, вновь

возникала программа Албанскойобразца 1880 г. Повстанцы
лиги
требовали объединить их в одну провинцию, в которой албанцы

получили бы право на ношение оружия. В принципе,
исключительное
реализация этой программы и была албанской «великой национальной мечтой»,

которую отверг Константинополь. Младотурецкое правительство
согласилось только на облегчение условий прохождения военной службы для
албанцев и на уход некоторых «антиалбанских политиков»1. Албанские
повстанцы числом до 30 тыс. 12 августа 1912 г. заняли Скопье,
фактически выступив в качестве союзников Италии на Балканах2. Турецкое
правительство ввиду угрозы движения повстанцев на Салоники (там
содержался под домашним арестом свергнутый султан Абдул-Гамид II, очень
популярный среди албанцев3) решило пойти им на очередные уступки,

одновременно оно более серьезно отнеслось к переговорам с Римом.
Между тем албанские планы вызывали сильнейшее
беспокойство у соседей Турции, прежде всего Сербии и Греции. Впрочем, не
исключением была и Болгария, которая еще в сентябре 1911 г. опасалась,
что последствия войны в Триполи скажутся именно среди албанцев.

«Мое личное мнение, докладывал 16 (29) сентября 1911 г. из Софии
русский посланник А. В. Неклюдов, что опасность происходящего
лежит именно в том, что события готовят почти непреодолимое
испытание для младотурок и, следственно, скорые внутренние
В последнем же случае я опасаюсь, что остановить болгар будет
потрясения.
почти невозможно»4. То же самое можно было сказать и про их
соседей. Белград и Афины категорически возражали против планов

создания албанского государства, тем более в подобных границах.
Разумеется, что все трое не желали одностороннего усиления кого-либо одного

из них в Македонии. сентября (i октября) 1911 г. русский посланник
18
в Сербии Н.Г. Гартвиг предупреждал: «...в Сербии не найдется
правительства, которое в силах было бы сдержать народ в случае: а) занятия
Болгарией Македонии; б) революции и взрыва фанатизма в Косовском

вилайете; в) вступления австрийских войск в санджак»5.
Осенью 1911 г. самым серьезным претендентом на контроль над
Македонией и поэтому самым опасным и для греков, и для болгар, и для
сербов элементом были албанцы. Переговоры между турецким
правительством и лидерами албанских повстанцев затянулись вплоть до
начала Первой Балканской войны и в немалой степени способствовали ее

ускорению6. Первый камень в создание нового союза балканских стран
был заложен аннексией Боснии и Герцеговины. О перспективной
задаче русской политики «сплотить между собой эти государства и
объединить их вместе с Турцией одной общей мыслью о защите их

национальной и экономической самостоятельности» еще 12 (25) декабря
1908 г. заявил в думе А. П. Извольский7. В конечном итоге проект был
реализован, но без участия Турции. Основой его должно было стать
соглашение между Белградом и Софией. Первые шаги в эту сторону были
сделаны Сербией самостоятельно еще в начале 1909 г., однако в этот год
они так и не получили развития. Фердинанд I не хотел портить

отношения с Австро-Венгрией8. Весной 1910 г. во время последовательных
визитов в Петербург царя Болгарского, короля Сербского и министра
иностранных дел Турции им были сделаны предложения о сближении,
но сразу же стало ясно, что противоречия в Македонии носят
совершенно непримиримый характер.
Осенью 1911 г. Фердинанд I Болгарский находился на отдыхе
в своем венгерском поместье. Для окончательного прояснения позиции
Софии переговорах в выехал премьер-министр И. Гешов. Его

к нему
обратный путь лежал через Белград9. В начале октября 1911 г., во
время проезда через территорию Сербии главы болгарского
правительства, была организована секретная встреча с его сербским коллегой

М. Миловановичем. Она продолжалась около трех часов в вагоне
поезда, и в ходе этих переговоров стороны сошлись на основных

началах сербо-болгарского сближения: «1) полный оборонительный союз
против кого бы то ни было,

совершит нападение на Болгарию или
кто
на Сербию; 2) оборонительный союз против кого бы то ни было, кто

попытается занять Македонию, Старую Сербию или северную часть
Албании; з) наступательный союз: I) с целью освобождения

Македонии и Старой Сербии при обстоятельствах, по мнению обеих
договаривающихся сторон подходящих; II) с целью предотвращения анархии
или резни в провинциях, в которых задеты интересы сторон или
одной из них»10. Эти положения вне зависимости от

русских
предложений доказывали одно стремление, которое реально объединяло
Болгарию и Сербию, а именно нежелание допустить перехода Македонии
в третьи руки. Чем сильнее была такая угроза, темближе становились
позиции двух стран, но с самого начала оставалось неясной
перспектива союза, после того как внешняя угроза исчезнет и на повестке дня
станет раздел этих территорий.

Русская дипломатия постоянно предпринимала усилия для
реализации своего проекта по созданию широкого соглашения если
Балканский союз: планы и действительность

не во главе с Турцией, то хотя бы с ее участием, однако эти попытки
по-прежнему не имели
успеха Белграде, Софии. Впрочем,
ни в ни в
и Константинополь не был исключением. В обстановке полного
недоверия политическое сближение можно было планировать,

взаимного
но о нем трудно было даже говорить серьезно, реальные же действия
в этом направлении были просто невозможны11. Более продуктивной
была работа по довершению Балканского союза. «Исполняя
инструкции Ваши, сообщал А. В. Неклюдов министру иностранных дел 24

октября (6 ноября) 1911 г., без особого труда убедил Гешова, а через
я
него и остальных членов кабинета в безусловной необходимости

ограничить соглашение с Сербией союзом тесным, но оборонительным
и направленным к сохранению status quo. Причем к такому союзу
могла бы легко примкнуть и Греция. Тем временем и Спалайкович
Белграда целый проект союзного договора, ст. 3 коего подробно

привез из
предвидит и регулирует наступательную войну против Турции, а ст. 4

раздел завоеванных у Турции провинций. Спалайкович сообщил мне
весь этот проект «in extenso»12, я пошлю Вам выписки ближайшей
экспедицией. Я объявил категорически Спалайковичу, что ни о каких-либо

планах раздела Турции Россия и слышать не хочет и что союз Болгарии
и Сербии должен быть чисто оборонительным и сохраняющим status
quo. То повторил Гешову, который,
же я впрочем, согласился со мной
совершенно. Спалайкович лично охотно сдается на мои доводы и
обещал исходатайствовать Белграда другой проект,

из строго нашим
желаниям соответствующий»13.
На предварительном этапе подготовки Балканского союза
казалось, что все идет по планамрусской «Обоюдное

дипломатии.
стремление сторон не уклоняться от общих указаний миссий, докладывал
из Белграда в МИД i (14) ноября 1911 г. Н. Г. Гартвиг, всецело
подчинить свои действия контролю императорского правительства
является гарантией, что соглашение не будет использовано ими как оружие
против Турции, с которой они могут вообще сговориться на иных

основаниях, если балканская федерация имеет под собой хотя бы какую-
либо реальную почву»14. На самом деле гарантии, о которых писал
русский дипломат, имели под собой почву не менее зыбкую, чем проект
федерации на Балканах. Сербия, Болгария, Греция и Черногория в
марте октябре 1912 г. при активном участии русской дипломатии вели
переговоры о заключении союза, который был нужен России на случай
большой европейской войны. Н. Пашич, занимавший кресло премьер-
министра Сербии с 1904 г., вынашивал планы создания «Великой
Сербии», по которым самый решительный удар нанесла аннексия Боснии

и Герцеговины. Полностью разделял его взгляды и занимавший с июля
1911 г. кресло премьер-министра М. Милованович.

Территориальное Сербии было теперь возможно
расширение
только внаправлении Македонии, раздел которой и предусматривал
секретный сербо-болгарский договор от 29 февраля (13 марта) 1912 г.
12 (25) мая он был дополнен военной конвенцией между Белградом
и Софией15. По секретному приложению к договору союзники не
могли начать войну без предварительного одобрения России (глава i).
Но в случае если речь шла о действиях одной из договаривающихся
сторон, Болгария или Сербия имели право начать военные действия
то
изолированно, без согласия Петербурга, тогда вторая сторона должна

была объявить мобилизацию и соблюдать благожелательный
союзнице нейтралитет. Без сомнения, это условие выводило союзников из-под
контроля России. Оговаривалась и судьба трофеев на занятых
территориях вводилось общее управление двух союзников (кондоминимум),

и этот порядок должен соблюдаться не менее трех месяцев после
заключения мира. Спорные зоны предавались на суд русского арбитража

(глава 2), копия договора высылалась императорскому русскому
правительству (глава з), все возможные споры передавались русскому
арбитражу (глава 4), режим секретности договора также ставился в
зависимость от России, без которой

согласия ни одна из его составных
не могла бытьопубликована (глава 5)16.

Необходимо отметить, что на сербо-болгарских переговорах
по заключению Балканского союза в конце 1911 г., где обсуждались
планы раздела Македонии в случае победы союзников, именно
болгарская делегация выступала против русского арбитража, который,

по словам русского дипломата, «по их понятию, должен сказаться
далеко не в притязаний Болгарии»17. В конце концов он

пользу чрезмерных
был принят. Речь шла о статье 4 сербо-болгарского соглашения,
заключенного 13 марта 1912 г., которая гласила: «Всякий спор, который возник
по поводу толкования или исполнения какого-либо положения
настоящего договора, секретного приложения или военной конвенции,

подвергается на окончательное решение России, как только одна из сторон
заявит о невозможности достигнуть соглашения непосредственными
переговорами»18. Болгарский делегат Д. Ризов довольно точно
«арбитраж Русского Императора необходим для обоих
высказался, что
правительств как прикрытие от общественных мнений, крайне
противоположенных и трудно примиримых по этому вопросу»19.
Впрочем, русский арбитраж, о согласии на который Петербург
предварительно никто не спрашивал, должен был играть не только

роль громоотвода при неизбежной при дележке Македонии критики.
Таким образом покупалось согласие России на признание
болгаро-сербского договора. С. Д. Сазонов вынужден был согласиться на это,
надеясь, что таким способом у него останется возможность контролировать

действия Софии и Белграда. Оба правительства были информированы,
что Россия признает союз только в качестве оборонительного20. Русский
министр иностранных дел нисколько не обманывался в отношении
славянских стран Балканского полуострова и не надеялся на понимание
или поддержку стороны21.

с их
Предвоенные претензии и взгляды Софии, Белграда и Афин

на всю Македонию демонстрируют статистические данные по ее
населению, принятые в этих странах.
Болгарские статистические данные (1900):

турки 499 204 человека;
болгары 1181336 человек;

греки 228 702 человека;
албанцы 128711 человек;

валахи 80767 человек;
евреи 67 840 человек;
цыгане 54557 человек;
сербы 700 человек;
неопределившиеся 16407 человек.

Итого: 2258224 человека.
Данные основаны на опросах, количество болгар практически

полностью совпадает с количеством прихожан болгарской церкви,
находящейся под омофором экзарха Болгарского.
Сербские статистические данные (1889):

турки 231400 человек;
болгары 57600 человек;
греки 201140 человек;
албанцы 165 620 человек;
валахи 69 665 человек;
евреи 64 645 человек;
цыгане 28 730 человек;
сербы 2 048 320 человек;

неопределившиеся 3500 человек.
Итого: 2870620 человек.

Сербские расчеты основаны на исследованиях диалектов
региона и наэтнографических изысканиях. Их следует считать достаточно
условными.
Греческие статистические данные (1904 г., без Косовского

вилайета):
турки 634 017 человек;
болгары 332162 человека;
греки 652 795 человек;
албанцы отсутствуют;
валахи 25101 человек;
евреи 53147 человек;
цыгане 8911 человек;
сербы отсутствуют;
неопредвлившиеся 18 685 человек.
Итого: 1724818 человек.
Наименее точные данные греческие расчеты условны и
основаны на умозрительном уровне влияния, оказанном греческой

цивилизацией (памятниками античного наследия и т. п.) прежде всего
на городское население22.
29 мая 1912 г. был заключен
болгаро-греческий союзный договор,
который также не определял будущие границы между государствами
в случае победы особые разногласия вызывала судьба Салоник.
Казалось бы, планы России иметь в будущем 500 тыс. союзных славянских
штыков для охраны Балкан от «германского проникновения и
австрийского вторжения», как этого хотел С. Д. Сазонов23, были достигнуты,
однако это было кажущееся достижение. Фердинанд I вовсе не хотел быть
сторожем против германского проникновения на Балканы.
Германо-австрийский импорт в Болгарию в 1912 г. составил 44,55%, в то время как
показатели стран будущей Антанты 26,54%. Импорт из России
равнялся 4,59%, из Сербии 0,84%, импорт из Австро-Венгрии 24,2%24.
Вне зависимости от любых экономических подсчетов
балканские союзники хотели действовать в настоящем и самостоятельно, без
оглядки на Петербург. Как отмечал русский поверенный в делах в
Софии Л. В. Урусов: «Заря болгаро-сербского соглашения не есть

князь
заря мира. Соглашение это рождено войной (итало-турецкой. А. О.)

и рождено для войны. Оборонительный болгаро-сербский договор для
Болгарии никакой ценности не имеет, ибо на нее ни Румыния, ни

Турция по собственной инициативе не соберутся напасть». Фердинанд I

Болгарский не собирался ждать, когда вместе сСербией ему
придется противостоять проникновению Австро-Венгрии в Ново-Базар-
ский санджак. Впрочем, в том, чтобы война началась именно в 1912 г.,
был заинтересован не только он. Огромное значение имела и позиция
болгарской армии, которая хотела войны за обретение Сан-Стефан-
ских границ.
Именно
борьбы за контроль над армией начался конфликт
с
между Фердинандом I и С. Стамболовым в начале 90-х гг. XIX в. Князь

Болгарии тогда победил, что во многом способствовало политическому
падению С. Стамболова25. Очевидно, это еще раз убедило князя в
правоте выбранного им курса. Вопросы управления армией стали основой
почти всех конфликтов Фердинанда I с правительствами Болгарии26.
Основная школа подготовки офицеров болгарской армии Софийское

Его Величества училище находилось под его личным контролем, как
и создание офицерского корпуса вообще. В этом вопросе весьма
экономный и расчетливый принц не жалел денег, вдохновляющим
примером для его воспитательной деятельности были янычары27.

Годовой оклад подпоручика болгарской армии составлял 2400
франков, что было весьма неплохо по сравнению с соседями и многими
европейскими армиями. Этого нельзя сказать о генеральском окладе

за год франков,
14 тыс. царь но
преданным позволял лично
генералам
удовлетворять свои потребности за счет казнокрадства и взяток.
Кадровый офицерский корпус был относительно невелик, что
облегчало контроль над ним: к 1909 г. в армии служили 21 генерал, 98
полковников, 153 подполковника, 283 майора, 924 капитана, 319 поручиков
и 407 подпоручиков28. Между тем из 20 человек, окончивших
Николаевскую академию Генерального штаба до 1885 г., к 1912 г. в болгарской

армии генерал-майора, четверо
ю человек достигли звания
генерал-лейтенанта, один остался в России, трое умерли, информация еще

по двоим отсутствует. Всего же к октябрю 1912 г. через русскую
академию прошли 123 болгарских офицера29.
Накануне Балканских войн среди болгарских офицеров,

причисленных к Генеральному штабу, еще превалировали выпускники русской
Николаевской академии, их было 75. Второе место 44 офицера

занимали «итальянцы», или «туринцы», то есть окончившие основанную
еще в Туринскую академию, после победы Пруссии и союзников
1834 г.
в Австро-прусско-итальянской войне 1866 г.

ставшую общеитальянской
(с марта 1867 г.). Академия с самого начала находилась под
II
сильнейшим влиянием прусской военной школы. Итальянская высшая военная
школа к концу XIX началу XX в. весьма высоко оценивалась в Европе,

там училось болгарских офицеров30, го окончили французскую,
много
четверо бельгийскую и один австро-венгерскую академии.

Подобный состав военной элиты давал царю Болгарии возможность
маневрировать между различными группами, кроме того, в 1911 г. в Софии была
основана и собственная военная академия с трехгодичным курсом
обучения31. Конечно, говорить о полном единстве «русских» выпускников
не приходилось. Среди них были генералы Р. Д. Радко-Дмитриев, Р.
Петров, Н. Иванов, М. Савов32. Иметь возможность натравливать одних

офицеров на других и выявлять наиболее верных себе лично
именно в этом и заключалось основное искусство Кобурга-политика.
Значение его было хорошо понятно и современникам.
Петербург настаивал на необходимости воздержаться от
выступления, считая его несвоевременным, однако приближение конфликта
становилось все более и более очевидным. В июле 1912 г. в британской,
а затем и во французской прессе появились первые публикации о
существовании сербо-болгаро-греческого союза. Дипломаты этих стран
постоянно отрицали правдивость этой информации33. Напряжение
нарастало. Очевидными были и повод, и причина будущего конфликта.

5 (18) августа 1912 г. А. А.
Нератов извещал послов в Париже, Петербурге
и Константинополе: «Болгарский и греческий представители передали
просьбу своих правительств взять почин, когда мы признаем это
удобным, к обеспечению за христианским Европейской Турции

населением
таких же прав, которые могли быть дарованы

албанцам, как результаты
нынешних переговоров последних с турками. Означенная просьба
вызвана затруднительным положением обоих правительств ввиду

существующего брожения в их странах и среди соплеменников
Турции. Это в
брожение еще усилилось бы, если бы оказалось, что албанцы, взявшись

заоружие, добились существенных результатов, а другие народности,
подчиняясь воле держав, продолжали оставаться в прежних
нетерпимых условиях... Мы думаем, что самым правильным выходом было бы
в некоторой степени удовлетворить пожелания софийского и
афинского кабинетов. Для этого надлежало бы сократить по возможности
льготы для албанцев с прямым обещанием турецкого правительства

подготовить применение таких же льгот к местностям с другими
национальностями»34. Однако эти проекты были абсолютно нереальны
в Константинополе никто не собирался идти на какие-либо уступки,
младотурки вскоре отказались и от менее масштабного австрийского
проекта35. В свою очередь, албанцы не удовлетворились бы
равноправием с христианами, да и состояние болгарского, греческого и
сербского общества исключало возможность компромисса.

Ключевой в данной ситуации была позиция Болгарии
самого сильного в военном отношении государства союзников. 23
августа русский посланник А. В. Неклюдов дал весьма

(5 сентября) 1912 г.
верную оценку и природе колебаний австрийского принца, и его

будущей политике. Перед началом Балканской войны Фердинанд I
Болгарский действительно колебался, опасаясь неудачного исхода
военных действий: «Но и для Фердинанда, и для нынешнего кабинета
противиться войне значило бы, при известных условиях, отказаться

от власти (курсив авт. А. О.). Фердинанд боится пуще всего
восстановить против себя болгарское офицерство, то есть единственную
силу, на которую он, в сущности, в течение 25 лет опирался. Поэтому

если только он усмотрит, что недовольство и брожение в армии
действительно принимают серьезный оборот, то постарается, по всему
вероятию, свалить всю вину, весь odium болгарского бездействия

на угрозы России и на малодушие нынешнего «русофильского»
кабинета. Разорвав с сим последним, он в таком случае призовет ко власти
«министерство подсудимых» (Генадиев, генерал Петров, Радославов,

Тончев) и потщится тешить народные ожидания политическими
комбинациями и искать свободы действия соглашением с Австрией»36.
Болгарских офицеров и политиков приучали разделять
«официальную» и «неофициальную» России и относиться к первой с большой
требовательностью37.
В Софии и Белграде правительства в критические для себя
моменты привыкли использовать Россию как своеобразный
громоотвод. Впрочем, примирить союзников было еще труднее, чем заставить
их считаться с интересами России. Когда Д. Ризова пытались убедить

не торопиться с выступлением перед Первой Балканской войной, он
ответил, что болгарская армия все равно разобьет турок, если же
этого не произойдет, то Россия «не оставит и не может оставить Болгарию
без своего заступничества»38. Подобные настроения поддерживались

и деятелями либеральной оппозиции России. В июле 1912 г. А. И.
Гучков, ратовавший за большую войну на Балканах с целью

освобождения славянства, приехал в Софию. Формально он прибыл туда для
открытия отделения страхового общества «Россия». На самом деле его
целью была разведка настроения общественности. В планы А. И.

Гучкова входили раздел Македонии и утверждение России на Балканах.
Он буквально толкал болгар, и без того рвущихся в бой, к войне.
Необходимо отметить, что эти планы полностью расходились с действиями
русской дипломатии39. С самого начала она отнюдь не была
заинтересована в войне союзников с Турцией.

Русский посланник в Болгарии А. В. Неклюдов был потрясен
воинственностью А. И. Гучкова и напомнил ему, как четыре месяца
назад тот уверял его в абсолютной военной неподготовленности России,
теперь же он выступал за войну на Балканах, которая при любом
исходе исключала для империи возможность остаться пассивным
наблюдателем событий. «Да, это правда, сказал А. И.

Гучков, но когда
мы были готовы к войне за всю нашу новую историю? И тем не менее

мы достигли значительного прогресса в решении наших исторических
проблем на Ближнем Востоке»40. Вообще-то А. И. Гучков охотно делился
своими убеждениями не только с русскими дипломатами. Судя по
почтиполному совпадению фразы времени, и именно его вспоминал
британский посол в России Дж. Бьюкенен, дипломатично умолчавший имя
парламентария: «Я вспоминаю, как однажды задал

вопрос
влиятельному члену Думы, выступавшему за проведение Антантой более
твердой политики (во время Балканских войн. А. О.), готова ли Россия
к Европейской войне. «Нет, был его ответ. Но она никогда не
будетготова»41.13 (26) 1912 июля г. А. В. Неклюдов докладывал С. Д.
Сазонову: «Гучков, как человек ныне не ответственный, более

склоняется к неизбежности радикального решения вопроса, русский
нежели
посланник, который по долгу и в силу преподанных ему инструкций

старается уцепиться за всякую возможность затормозить движение
по опасному склону»42.
Далее А. И. Гучков проследовал в Белград, где был очень
хорошо принят. И здесь он также выступал с весьма воинственными
публичными речами43. Он мастерски жонглировал словами: «...традиция
благодарности сербов создала у русских традицию обязанности;
традиции прошлого дают залог, что те же традиции будут и в будущем.
Обновленная Россия в состоянии выполнить свои традиционные
обязанности, благодаря главным образом реформам настоящего
императора, личность и труды коего вызывают чувство благоволения»44. «Легко
понятно то воодушевление, отмечал поверенный в делах в
Белграде В. Н. Штрандтман, с которым при настоящем тревожном
положении было принято заявление А. И. Гучкова»45. Ни о какой
поддержке этих слов со стороны императора и речи быть не могло46. Военный
агент в Сербии полковник В. А. Артамонов с тревогой докладывал
генерал-квартирмейстеру Главного управления Генерального штаба
генералу Ю. Н. Данилову: «Сербские деятели усмотрели в А. И. Гучкове
наиболее яркого представителя русского общественного мнения,
устами которого, казалось, Россия выражала свои
неофициальная
желания, сообщала то, чего не хотели или не могли сказать ее официальные

представители. Вероятно, сербы предположили, что неофициальная
Россия благословляет их на войну в союзе с болгарами и в случае
надобности поддержит их»47.
Достигнутый эффект, очевидно, показался недостаточным.
Вернувшись в Россию, А. И. Гучков отправил на имя председателя
Совета министров Сербии Николы Пашича телеграмму: «Остаетесь ли при
прежнем мнении? Бог в помощь!» Получивший информацию об этом,

русский военный агент в Белграде немедленно сообщил о ней по
инстанции, сопроводив ее комментариями: «Приводимая телеграмма,

подстрекающая войне, подтверждает характеристику роли
сербов к
А. И. Гучкова, сделанную мною в рапорте от 16 сего июля № 119 (см.

выше. А. О.). Вызывает сильнейшее недоумение, как может А.
Гучков, нападавший на нашу неподготовленность к войне, ныне так

легкомысленно подталкивать к вооруженному выступлению сербов и
болгар, создавая у них иллюзию, что неофициальная Россия в нужную
минуту вступится за них?»48 Все это делалось практически
одновременно с неоднократными попытками русского правительства заверить

балканских союзников, что Россия не готова к войне и ни в коем
случае не пойдет на риск вооруженного конфликта в случае их неудачи,
и не поддерживает Д. Сазонов не отказался
их воинственных планов. С.
от этой позиции и в начале военных действий, впрочем, тогда это уже
не имело значения49. Авторитет России на Балканах был весьма велик,

его основой являлись крестьянская семья и церковь, но среди
секуляризованной интеллигенции и правительственных верхов оценка
страны-освободительницы не была однозначной.
Особенно сложным было отношение к России в Болгарии.
Кобург ненавидел ее, потому что боялся русского влияния на болгарский
народ и вынужденно считался с ним, но, по меткому наблюдению
одного из русских дипломатов, «больше всего он, по-видимому, боялся
партии македонцев и стоявших во главе ее честолюбивых вождей. Он
знал, что они ни перед чем не остановятся, если сочтут это нужным для
осуществления своих планов»50. Для того чтобы удержать свою личную
власть, в критические моменты Фердинанд I Болгарский
преданность болгарской «великой национальной мечте»,
демонстрировал свою
и тогда ему нужно было бояться македонцев. Они охотно шли на

не
сотрудничество. 19 июля (i августа) 1912 г. в на рынке города Кочаны в

Македонии прозвучал взрывы бомбы активистами ВМРО был взорван
осел с грузом динамита51.
Взрыв организовала банда Тодора Александрова,
последовавшие события пошли по желаемому для революционеров сценарию52.

По официальным турецким данным, были
убиты девять человек, в
основном мусульмане, в ответ началась резня христиан были убиты
около 40 человек и 250 ранены, в основном это были болгары53.
Основная часть раненых позже скончалась от ран54. Турецкое правительство
вынуждено было потом признать участие солдат своей армии в

резне55. Обстановка на Балканах немедленно накалилась. В Болгарии
начались многочисленные выступления общественности, требовавшей
защитить единокровцев56.
13 (26) августа 1912 г. посол в Турции докладывал в Петербург:
«Я высказал министру иностранных дел по вопросу
турецко-болгарских возбуждение общественного мнения в Болгарии
отношений, что
достигло высшего предела и что она негодует на образ действий

Порты в Кочанском деле. Министр ответил, что Порта ввела военное
положение в Кочане с целью иметь возможность предать военному суду

как гражданских, так и военных чинов. Не скрывает, что следствие
обнаружило, что солдаты участвовали в резне. Он заверяет, что военный
суд будет суровый и скорый, даже если бы пришлось вешать солдат»57.
События в Кочанах совпали по времени с празднованием 25-ле-
тия правления Фердинанда I58. Болгарский народ вновь с надеждой
обратился в сторону России, и немецкому принцу немедленно
напомнили о ее роли в новейшей истории Болгарии. Митрополит Тырновский
вновь напомнил царю, причем публично, о небезосновательности его
страхов: «Вы подняли Ваш собственный престиж, привлекли
Держав, подняли Болгарию до ранга независимого государства,
внимание
приобрели для себя титул короля, но Вы должны помнить, что за эти

25 лет Вы ни на один шаг не продвинулись к реальным целям
Болгарии, тем, которые были закреплены Царем-Освободителем в Сан-Сте-

фанском договоре!»59
12 августа в Софии работу конгресс македонских
начал
благотворительных обществ (550 делегатов), который призвал

правительство приступить к мобилизации армии и ультимативно потребовать
выполнение статьи 23 Берлинского договора. В Софии после
конгресса начались массовые демонстрации под лозунгом «Война

завершения
с Турцией»60.13 августа в горной резиденции Фердинанда I Чам Кория

был коронный совет, на котором приняли решение объявить
созван
войну Турции, если она немедленно не приступит к реализации

статьи 23 Берлинского трактата 1878 г. о введении органического
Устава 1868 г. на Крите и в Европейской Турции61.4 (17) сентября С. Д.
Сазонов известил русских представителей в столицах великих держав,

что, по его мнению, если эти преобразования не начнутся в самом

ближайшем времени, война станет неизбежной. Русский министр
предлагал коллективное выступление в защиту реформ для того,
чтобы спасти мир на Балканах62.
С конца лета 1912 г. Черногория вся явственнее играла роль
застрельщика будущего конфликта63. Обстановка постоянно накалялась.
(24) сентября оттоманские власти задержали на границе 18

II
вагонов военных грузов, заказанных Сербией и следовавших в Белград
из Салоник. Через го дней секвестру были подвергнуты греческие
торговые суда, которые находились в турецких портах64.

17 (30) сентября 1912 г. мобилизация была объявлена и в
Болгарии, одновременно в стране было введено военное положение.
Несколько поколений болгар воспитывались обществом в школе и
казармах, приучаясь к мысли о неизбежности прихода «часа икс». Теперь он

наступил, и радости не было предела. Резервисты шли на призывные
участки с песнями65. Мобилизация проходила в полном порядке, при
полной поддержке общества и всех без исключения политических
партий Сербии, Болгарии и Греции также были объявлены

страны66. В
мобилизации. В сентябре 1912 г. было заключено устное болгарско-черно-
горское соглашение о совместных военных действиях против Турции,
6 октября Сербией Черногорией67.
соглашение между и
С I Турции началась мобилизация против

октября 1912 г. в
Болгарии, Сербии, Греции и Черногории. По плану № 5 в Македонии

должна была быть собрана 335-тысячная Западная армия и 480-тысячная
Восточная армия во Фракии. Предусматривался призыв 25% христиан
(относительно общего количества запасных эта норма позже была

снижена до го%). Мобилизация не была всеобщей, она охватывала только
Балканы и центральную часть Анатолии. Ее проведение с самого
начала столкнулось со значительными организационными сложностями,

в первую очередь транспортными68.
24 сентября (7 октября) представители России и
Австро-Венгрии в Болгарии, Сербии, Черногории и Греции выступили с
совместным заявлением о том, что две не

поддерживают нарушение
империи
мира на Балканах, не допустят нарушения территориального status quo
и в случае войны возьмут реформ в Македонии69.
в свои руки дело
Призывы Петербурга и даже Вены воздержаться от вступления в конфликт
воспринимались и болгарами, и сербами крайне негативно70. Но

никакие предупреждения уже не могли удержать царя Болгарии. 26 сентября
(9 октября) 1912 г. русский посланник в Софии докладывал, что и он,

и его коллеги-дипломаты не сомневаются в том, что вскоре последует
объявление войны. Неудачей закончились и попытки Франции, России,

Англии иАвстро-Венгрии предложить балканским государствам,
включая и Турцию, посредничество для обсуждения реформ, направленных
на улучшение положения христианских подданных султана. От
активного участия в демарше уклонился только Берлин там были
уверены в турецкой победе71.
27 сентября (го октября) 1912 г. турецкому правительству была
вручена нота, подписанная держав72. 30
послами пяти великих
сентября (13 октября) в ответ на европейскую программу Сербия

выдвинула проект преобразований, который поддержали Болгария и Греция.
Они требовали подтверждения национальной автономии народностей

Оттоманской империи, пропорционального представительства
национальностей в меджлисе, открытия христианам доступа ко всем
должностям в населенных ими областях, уравнения в правах христианских
школ с турецкими, отказа Порты от переселения мусульман в
христианские области, набора христиан на военную службу по областям при
обязательном использовании христианских кадров (до создания их
отсрочки призыва), реорганизации жандармерии под наблюдением

швейцарских или бельгийских инструкторов, назначения в вилайеты,
в которых есть христианское население, губернаторов швейцарцев или
бельгийцев, создания при Великом визирате Высшего суда,

составленного наполовину из мусульман и христиан, для наблюдения за
проведением реформ73.
Без сомнения, такая программа реформ была неприемлема для
правительства младотурок. Предложения Балканских государств были
фактически проигнорированы. Константинополь счел необходимым
ответить лишь на предложения (14) октября последовал
великих держав, i
ответ. Порта признавала необходимость реформ и высоко оценивала

дружественные намерения Франции, Великобритании,
Австро-Венгрии, Германии и России, но преобразования собиралась провести
самостоятельно74. Война приближалась. 3 (20) октября последовал разрыв
греко-турецких отношений75. В этот же день греческое правительство
отказалось дать гарантии от посягательств своего флота на
Дарданеллы, что могло бы закрытие Проливов турками76.5 (х8) октября
вызвать
С. Д. Сазонов заявил о крайней нежелательности переноса военных

действий в бассейн Черного моря77. Петербург был явно недоволен
развитием кризиса.
Что касается
Болгарии, то слова «Россия», «Царь-Освободитель»,
«Сан-Стефано» вообще очень часто упоминались в это время в речах
и заявлениях ее политиков. Не обошлось без них и в манифесте
Фердинанда I об объявлении войны Турции: «Слезы балканских рабов,

стенания миллионов христиан не могли не потрясти их
соплеменников и единоверцев, которые своей свободной и мирной жизнью
обязаны Великой христианской Освободительнице. Болгарский народ
помнит пророческие слова Царя-Освободителя о том, что святое дело
должно быть доведено до конца... пусть доблестный

вспомнит
болгарский солдат о героических подвигах своих отцов и предков и о доблести

своих учителей русских освободителей. И да будет путь его от
победы к победе. Вперед, с нами Бог!»78 В Болгарии царил невиданно
высокий подъем духа. «Воодушевление и радость болгарского народа,

писал современник, были неописуемы»79. Люди шли на войну бороться
с «турецким прошлым и турецким настоящим»80.
В день подписания манифеста, 5 (12) октября 1912 г., Фердинанд I
принял С. С. Бобчева, назначенного новым посланником в Россию.
«Да, подчеркнул царь, войну, и как она будет

начинаем
развиваться, что она принесет нашему отечеству, доброму болгарскому
народу, я не знаю. Зато знаю точно, что всякая война несет в себе и
благоприятные, и опасные возможности. Я ожидаю первые. Да спасет

нас Бог от вторых. Но и они возможны. И на этот случай Вам, mon cher
Bobtchev, предстоит быть sur le qui-vive (быть начеку. А О.) и в
критический момент употребить все усилия для вмешательства со

стороны России»81.
Судя по этой инструкции, в заявление С. Д. Сазонова, сделанное
еще 5 (18) сентября 1912 г., Фердинанд I не верил. Между тем русский
министр выражался недвусмысленно: «Полагая, что сближение между
обоими славянскими народами будет тем искреннее, чем меньше будет
проявлено какое-либо давление со стороны, мы с самого начала не
переставали смотреть на сербо-болгарское соглашение лишь как на акт
взаимной обороны и признания обоюдных интересов. Если же теперь,
вопреки настойчивым нашим предостережениям, оба государства
(Болгария и Сербия. А. О.) решат использовать свое соглашение в целях
совместного наступления на Турцию, грозящего подвергнуть
гибельному испытанию их целость и независимость, то мы считаем долгом
откровенно предупредить их, что в этом случае нами будет

руководить только забота о прямых и непосредственных интересах России»82.
Не подействовали эти уверения и на балканских союзников. «Все
поздно и бесполезно», отреагировал на эти слова Н. Г. Гартвиг83. Он был
прав никто не собирался считаться с русскими интересами. Перед
началом мобилизации София прекратила информировать русского
военного агента в Болгарии полковника Ю. Д. Романовского о своих
действиях84.

Балканские войны
сентября (8 октября) 1912 г. начались военные

действия между Турцией и Черногорией, к которой в
течение ю дней присоединились Сербия, Болгария и Греция.
4 (17) октября Турция объявила войну Болгарии и Сербии,
и в тот же день Греция объявила войну Турции. Болгарская армия
(около 300 тыс. штыков, 5 тыс. сабель, 720 орудий), сербская армия (220 тыс.
штыков, з тыс. сабель, 500 орудий), греческая армия (130 тыс. штыков
и сабель, 216 орудий), черногорская армия (35 тыс. штыков, 130

орудий)
вместе представляли собой весьма значительную силу. Турция в 1912 г.
имела население около 24 млн человек, из которых мужчины в возрасте

от 20 до 24 лет составляли 1,08 млн человек, от 26 до 40 лет 4 млн
человек. Однако, турецкого Генерального штаба, в военное
по подсчетам
время прочно рассчитывать было можно только на мусульманское

население, то есть на 15 млн человек, что существенно сокращало людской
потенциал армии и первую возрастную категорию военнообязанных
до 730 тыс. человек. Кроме того, были и другие ограничения общий
запас винтовок равнялся только 713404 (для полной мобилизации тре-
бовалосы 092448)1.
«Головокружительные успехи Балканских союзников,
вспоминал С. Д. Сазонов, произвели ошеломляющие впечатление во всей
Европе, где как друзья их, так и враги были склонны переоценивать
турецкую силу»2. Особенно сильным было разочарование
Берлине, в
где накануне войны были уверены в турецкой победе3. Недовольство

царило в Вене и Будапеште. Еще перед началом военных действий
австрийцы привели войска в Боснии и Герцеговине в полную готовность,
усилили пограничные с Сербией гарнизоны, привели в боевую
готовность Дунайскую флотилию и флот4. В1912 г. немцы были склонны
поощрять военные настроения Константинополя. «Неправильно

оценивали военную силу государства османов, отмечал Б. фон Бюлов, как
Альфред Кидерлен, так и генерал-фельдмаршал фон дер Гольц; это
служит доказательством того, что даже хорошие специалисты часто из-за
деревьев не видят леса. Кидерлен с нетерпением ожидал того
момента, когда, как он выражался, «бравые турки зададут наконец хорошую

встряску этим конокрадам с Нижнего Дуная». Такой выдающийся
стратег, как Гольц, во время турецких маневров, которые
приблизительно за год до битвы до Киркилиссе происходили на тех же самых полях,
на которых впоследствии турецкая армия была разбита болгарами,

заявил, что если бы это были не маневры, а действительное сражение,

то османы имели бы самую блестящую победу, какая только
известна в военной истории»5. Турецкая военная сила действительно была
переоценена.
На самом деле она находилась в глубоком кризисе. С 1909
по 1912 г. младотурецкое правительство выгнало из армии около го тыс.
офицеров «алайли», то есть около трети всего офицерского корпуса. Вне

зависимости от качества этих офицеров заменить их было некому
боеспособность армии была ослаблена. Часть из них призвали в начале
итало-турецкой войны, но
сразу же по окончании фазы активной
военных действий их демобилизовали, распущены по домам были и около
120 тыс. человек, призванных в 1911 г. Теперь их опять надо было
призывать, что никак не способствовало порядку на начальном этапе
мобилизации6. В результате в своих европейских владениях Турция

имела 340 тыс. штыков, 6 тыс. сабель и 850 орудий, разделенных на две
армии в Македонии и во Фракии. Безусловно, турецкая армия

представляла собой большую силу, но Константинополь явно недооценил
своих Кроме того, турецкое правительство опасалось

противников.
усиливать свои войска в Европе за счет азиатских гарнизонов оно
остерегалось как волнений в арабских провинциях, так и угрозы со
стороны России в Малой Азии. Вскоре это стало невозможно сделать быстро,
то есть по морю7.
Недостаточно развитая сеть железных дорог, сложная
береговая линия и множество островов все это делало Грецию и ее
армию в неменьшей степени зависящими от морских перевозок.

Сделав в предвоенный период ставку на развитие наступательного флота,
Афины при довольно драматических обстоятельствах в 1909 г.
перекупили у Турции броненосный крейсер, строившийся на верфях Орландо
в Италии. В Греции он получил название «Георгий Аверов» в честь
мецената, который помог приобрести его королевству. С

прибытием в 1911 г. этого корабля, имевшего мощную артиллерию и скорость
в 24 узла, Греция получила существенное превосходство над турками.
Одновременно в греческом флоте начала работать и британская

военно-морская миссия8. Результаты подготовки проявились практически
с первых же дней войны.
Греческий флот под командованием контр-адмирала П. Кун-
туриотиса быстро добился господства на море, а недостроенная
Багдадская железная дорога исключала возможность быстрых перевозок.
На турецкой армии самым тяжелым образом сказывалось отсутствие
в тылу надежных коммуникаций. На 1760 000 кв. км территории Турции
приходилось только 5759 км железных дорог. Все они были одноколей¬

ными и крайне слабо обеспеченными подвижным составом. К началу
войны у турок было 280 паровозов, 720 пассажирских и 4500 грузовых
вагонов. Одновременно железные дороги Турции могли обеспечить
не более юо поездов в сутки9. Багдадская железная дорога от Конии
до Таврского хребта проходила достаточно далеко от тылов турецкой
армии, действовавшей в Закавказье. Кроме того, она еще не была

завершена в двух местах у Тавра и хребта Аманус не были готовы
туннели (туннель под Аманусом был построен только в январе 1917 г.).
Грузы там дважды приходилось перегружать на вьючный транспорт,

чтобы за Аманусом снова двигаться по железной дороге к Багдаду.
Возможность использования речных путей в Верхней Месопотамии также
была ограничена.
Союзники имели превосходство в
вооружении и управлении,
турецкая армия еще не оправилась от последствий революционных
чисток, ее службы снабжения и организация тыла находились в
ужасающем состоянии. На территориях, заселенных албанцами, где недавно
был подавлен мятеж, мобилизация прошла огромным трудом. Редиф с
в Скутари, Митровице, Приштине, в Монастире и Янине так и не был

собран. В других местах албанские вожди требовали выдачи оружия,
после чего уводили свои кланы в горы10.
Тем не менее рядовой состав турецкой армии был, по оценке
русских специалистов накануне этих войн, «на редкость сильный и
здоровый как в физическом, так и в нравственном отношениях... Турецкий

солдат не требователен в высшей степени и в смысле продовольствия
и размещения мирится зачастую с условиями, с которыми не мог бы
мириться нижний чин любой западноевропейской армии. В отношении
перенесения трудностей походной жизни турецкий солдат вынослив
до чрезвычайности»11. Для того чтобы отметить качество «мехметчи»,
то есть рядового турецкого солдата, стоит упомянуть и еще одну его
весьмасильную сторону способность

соблюдению
к подчинению и
дисциплины, во всяком случае на собственной территории он вел себя

образцово. За три месяца мобилизации и передвижения войск от
Анатолии к Константинополю в ходе Балканских войн не было отмечено
ни одного нарушения «общественной тишины и спокойствия»12.
Однако качества рядового бойца не могли восполнить недостатки системы.
К тому же значительная часть солдат запаса и резерва была плохо
обучена, для многих не были ясны цели войны13.

9 (22) октября 1912 г. болгары одержали свою первую
значительную победу под Кирк-Килиссе (болгарское название Лозенград, в
настоящее время Киркларели, Турция). Турецкий III армейский корпус

был наголову разбит, победители захватили 58 орудий, два
самолета, многочисленные склады амуниции, продовольствия и
боеприпасов и т. п.14 Турецкий редиф был плохо подготовлен к войне, его
солдаты не сумели даже толком окопаться15. «Целые батальоны и бригады

из простых крестьян жителей Албании, одетые в хаки, с ружьями
в руках и с амуницией, которую они не знали даже как приладить к
спинам, направлялись к Константинополю, отмечал очевидец. На
железнодорожных станциях командиры встречали с

радостными криками
эту беспорядочную толпу, официально именуемую «нашей
непобедимой пехотой»16. Эти толпы не имели практически никакого снабжения,
палаток, перебои с продовольствием доходили до нескольких дней17.
Солдаты редифа были настроены на наступление, понимая его
как порыв, болгары предпочитали встречать турецкие атаки огнем
на близких дистанциях, после чего переходили в контратаки. Потери

турецкой пехоты были весьма велики18. Турецкий солдат мог проявить
чудеса храбрости на поле боя, но иногда собственное управление было
для него не менее опасно, чем противник. «Отступление, которое я
видел, гораздо более ужасно, чем вчерашнее сражение, отмечал другой
англичанин «непобедимой
корреспондент «Таймс», отступавший с
пехотой». турецкое отсутствие организации любого рода

ответственно за сцены гораздо более чудовищные, чем у меня есть желание
описать. Поверхность, которую я видел, была покрыта сотнями раненых,

многие из которых ползли десять, пятнадцать и даже двадцать миль
только для того, чтобы потом умереть на обочине»19.

После поражения под Лозенградом турецкая армия попыталась
отступить Люлебургас. 29 октября

на ноября сражении под Лю- 2 в
лебургасом Бунар-Гиссаром i-я и з-я болгарские армии (107386

штыков, нб пулеметов, 360 орудий) разбили i-ю и 2-ю Восточные
турецкие армии (126 тыс. штыков, 96 пулеметов, 342 орудия). Главную роль
в этихпобедах сыграл генерал Р. Д. Радко-Дмитриев, активные действия
которого не позволили провести перегруппировку турецких сил20. Они
быстро бросив лагеря и значительные склады с
отходили,
продовольствием и боеприпасами. Единственная железная дорога по
возможности выводилась из строя21. Это стало одной из причин срыва снабжения.
«У турецкой армии нет генерального штаба, сколько-нибудь

подготовленного, писал британский очевидец сражения при Люлебурга-
се, находившийся на турецкой стороне, нет и генералов, знакомых
хотя бы с элементарными принципами войны»22. Плохо

организованное отступление быстро превратилось в бегство, армии не хватало
хлеба и фуража, солдаты голодали. По свидетельству турецких военачаль¬

ников, только недостаточно энергичное преследование со стороны
болгар позволило им отойти на Чаталджинские позиции под
Константинополем, оставив гарнизон в осажденной крепости Адрианополь23.
Значительные потери болгар под Кирк-Килиссе и Люлебургасом не
позволили им организовать энергичное преследование, что спасло турок
от катастрофы.
На укрепленных позициях турецкие части получили небольшую
передышку, которая была использована для восстановления
боеспособности, что дало им возможность потом проявить свои лучшие

качества в обороне. Болгарская армия упустила вполне реальный шанс
войти в турецкую столицу на плечах бегущего противника24. Наряду

с Чаталджой Адрианополь оставался одним из наиболее укрепленных
пунктов Османской империи. В1912 г. в нем проживали 47 тыс. турок,

20 тыс. греков, 15 тыс. евреев, 4 тыс. армян болгар. Болгарии
и 2 тыс. В
он считался одним из самых ценных трофеев войны, и взятие этого
города являлось важнейшей задачей25. Гарнизон города насчитывал
хш офицеров и 6о 139 солдат, на позициях стояло 247

орудий,
включая тяжелые26.
Болгарская разведка имела довольно точные сведения о
накануне войны,
крепости но все же совершила ряд важных ошибок она
существенно недооценила состав гарнизона (считалось, что он
составляет 45 тыс. человек) и возможности новых укреплений27. В конце
октября город был осажден болгарами, но попытки овладеть им сходу

были сорваны. 30 октября (13 ноября) 1912 г. к болгарам
присоединились сербские войска с тяжелой артиллерией, началась правильная
осада крепости, иб болгарских и 38 сербских тяжелых орудий стали

регулярно обстреливать турецкие укрепления28.
Общая мобилизация сербской армии началась 17 (30) сентября.
Были мобилизованы по пять пехотных дивизий первой и второй
очередей и кавалерийская дивизия 286 818 человек в оперативных
соединениях, 55 580 ратников третьей очереди и 3310 человек обозных.
Мобилизация пехоты была закончена за четыре дня, кавалерии и
артиллерии за шесть дней, концентрация сентября (7 октября)

начата 24
и закончена сентября
29 (12 октября)29, i (14) октября начались
перестрелки на сербско-турецкой границе, и 18 октября i-я (132 тыс. человек,

командующий наследный принц Александр) и 2-я (74 тыс. человек,
командующий генерал Степа Степанович) сербские армии начали
наступление30. Огромную помощь им оказывали добровольческие
македонские отряды. Их было около 30, в своих рядах они насчитывали
до 400 человек, но ценность этих отрядов не исчерпывалась числом.

Прекрасно зная местность, умело действуя оружием, добровольцы
представляли собой естественную армейскую разведку сербов31.
Сербская армия горела желанием идти в бой, ее генералитет
и офицерский корпус имели в своих рядах людей, прошедших
обучение в России и Франции (Петр I Карагеоргиевич учился в Сен-Сире,
став королем, он предпочитал развивать контакты с французской
военной школой). Сербы имели готовых действовать лидеров32.

Верховное командование формально возглавил король Петр I, начальником
штаба Верховного командования стал разработчик плана действий

генерал Р. Путник33, io-ii (23-24) октября 58-тысячная турецкая армия
была разбита под Куманово и начала отступление на Монастир.
Турецкое командование было полностью деморализовано. Оно ожидало
быстрой победы другому исходу военных действий.
и не подготовилось к
Западный турецкий фронт рухнул почти мгновенно34.

Вместе с черногорцами сербская армия заняла Ново-Базарский
санджак, после чего двинулась на Монастир. 4-5 (17-18) ноября
усилившиеся до 70 тыс. человек турки были вновь разбиты под этим
городом, остатки армии около 40 тыс. человек начали
отступление в Албанию35. Порядок был быстро утрачен. Русское консульство

в Ускюбе в начале войны прятало турецких подданных-христиан,
после поражений турецкой армии под его защиту ринулись и

Консул был вынужден нанять два дома для христианских и
мусульмане.
мусульманских семей, положение быстро становилось неуправляемым. Через
город проходили толпы вооруженных солдат, грозивших вырезать

христиан. Когда случайно раздалось несколько выстрелов, вся эта масса
побежала, бросая орудия и обозы. Сербы город, не встретив

вошли в
сопротивления. Встречавшие их горожане кричали «Живео Сербия!»

и «Живео Болгария!»36.
В течение месяца турки были разгромлены на всех
направлениях, сербы вышли кАдриатике, болгары к Чаталджинским позициям

в 40 км от турецкой столицы. С1878 г. эти позиции непрерывно
укреплялись, к 1912 г. там было построено го бетонных фортов, на которых
установлена крупповская артиллерия. С началом военных действий
крепостная артиллерия была отправлена в Адрианополь, но поскольку
ослабленная болгарская армия продвигалась медленно и подошла к Ча-
талдже лишь к 30 октября (12 ноября), турки получили возможность
привести в порядок силы и восстановить систему обороны на Чатал-
джинских позициях37. Они представляли собой непрерывную цепь
отдельных укреплений, обстреливающих ярусным
лежащую огнем
впереди открытую местность38. За Чаталджой были расположены склады

сбоеприпасами, дополнительный резерв снабжения предоставляла
столица. Вместе с Галлиполийским полуостровом этот гористый участок
от Черного до Мраморного моря длиной чуть более 35 км стал
последней линией обороны турецкой армии перед Константинополем. Турки
смогли сконцентрировать здесь 138176 солдат, 2935 офицеров, 62
пулемета и 316
орудий. Две болгарские армии насчитывали 173 326 солдат,
3025 офицеров, 146 пулеметов и 463 орудия39.
Самые значительные победы были одержаны болгарами и
сербами. Греческое наступление началось позже, 18 (31) октября, в
благоприятных для Афин условиях, так как турецкая армия

относительно
отступала практически повсюду40. С1911 г. в Греции работала французская

военная миссия она добилась значительных успехов, которые армия
продемонстрировала так же быстро, как и флот41. Основные силы
греков (Фессалийская армия, около юо тыс. человек) наступали на
Салоники, город удерживал турецкий VIII

армейский корпус (29 328
человек), значительно меньшие силы (армия Эпира, около 13 тыс. человек)
была отправлена в сторону Албании, где оборонялся турецкий Янин-
ский корпус (22589 человек)42.
Грекам сопутствовала удача, основной целью их наступления
были Салоники. Турки понесли ряд поражений, и в сложившейся
обстановке командир VIII армейского корпуса, стоявшего в Салониках,
предпочел сдать город грекам, не дожидаясь подхода

приближающихся болгар43.26 октября (8 ноября) на весьма льготных условиях для
турецкого гарнизона была подписана капитуляция. В плен попали 25 тыс.
солдат и I тыс. офицеров. Солдатам, призванным из Балканских
вилайетов, разрешалось вернуться домой, пленные из Анатолии

разоружались до окончания военных действий. Все оружие и военное имущество
сдавалось победителям порядке44. Корпус начал сдачу перед
в полном
греками, в ночь с 26 на 27 октября (с 8 на 9 ноября) 1912 г., греческие

войска вошли в город утром 27 октября (9 ноября)45. Поначалу это были
всего два батальона греческой армии, которые патрулировали улицы
и охраняли склады, в которые турки организованно сдали оружие.
Болгарские авангарды находились в это время в 30 км от Салоник46.
Болгарские представители потребовали, чтобы командование
турецкого корпуса подписало капитуляцию и с ними. Командир
формально уже сдавшийся грекам, сделал это47. На следующий день
корпуса,
два болгарских батальона попытались войти в город, но им преградили
путь греческие посты. 29 октября (и ноября) болгарские два
батальона и эскадрон все же прошли в Салоники, и вскоре их численность
выросла до го тыс. человек48. На следующий день в город прибыли царе¬
вичи Кирилл и Борис49. В город вошли уже 16 тыс. болгар, они стояли
там 16 дней, после чего их перевезли на греческих транспортах в Дедеа-
гач. С самого начала между союзниками в городе начались
конфликты, не октября (и ноября) 1912 г., когда в Салоники

ослабившиеся и 29
прибыл король Георг I Греческий с сыновьями50.
28 октября (го ноября) греки начали осаду крепости Янина.
Активно действовал и греческий флот, занимавший острова Греческого
архипелага. Попытки турок вернуть инициативу на море не кончились
ничем. Вянваре 1913 четыре эскадренных броненосца крейсер при

г. и
поддержке 13 миноносцев вышли из Дарданелл, для того чтобы

предотвратить действия греков на островах архипелага. Три греческих
эскадренных броненосца, броненосный крейсер и восемь миноносцев
после боя загнали их назад и установили полный контроль над морем.

Это достижение имело огромное значение. Греки продолжили
высаживать десанты на островах Эгейского моря и ужесточили морскую
блокаду Дарданелл.
Константинополь был коммуникационным и
основным
промышленным центром и наиболее уязвимой точкой Турции. Из 282

промышленных предприятий Османской империи 55% были расположены
в ее столице. Город в принципе не мог быть обеспечен
продовольствием исключительно за счет внутренних поставок. За 25 лет,
предшествовавших войне, этого

удавалось добиться всего лишь четыре раза.
От четверти до трети потребностей Константинополя в хлебе
традиционно зарубежного ввоза, обычно в виде муки.
удовлетворялись за счет
50% импорта муки приходились на Францию, 20% на Россию, 15%
на Италию, 15% на Румынию и Болгарию51. Здесь встречались
грузопотоки из Европы (боеприпасы и другая продукция

промышленности) и из Азии(уголь и продовольствие из Анатолии)52. Если учесть,
что обе турецкие
фабрики по производству боеприпасов также
Константинополем53, то не будет преувеличением сказать, что
находились под
существование самой страны полностью зависело от судьбы ее

столицы. При прекратившихся морских перевозках в районе Дарданелл, где
господствовал греческий флот, огромное значение приобретало

Черное море. Через румынский порт Констанца в Босфор шло снабжение
турецкой армии боеприпасами из Германии и Австро-Венгрии и

продовольствием из Румынии54.
До половины турецкого флота начало действовать против

небольшой болгарской флотилии, стремясь обеспечить безопасность этих
перевозок. Под ударом оказалась Варна, однако шесть небольших
болгарских миноносцев французской постройки отогнали турецкие ко¬

рабли, повредив в торпедной атаке в ночь с 7 на 8 (с 20 на 21) ноября
1912 г. турецкий крейсер «Гамидие»55. В результате турки потеряли
практически всю территорию в Европе, удерживая только четыре города
(Константинополь, Адрианополь, Скутари и Янина) и полуостров

Галлиполи. Возникла реальная угроза взятия Константинополя и выхода
Проливов из-под турецкого контроля.

31 октября (13 ноября) 1912 г. великий визирь Камиль-паша через
русское посольство в Болгарии предложил Фердинанду I заключить
перемирие и повлиять на союзников с той же целью, чтобы приступить
к обсуждению условий прелиминарного мира. Царь болгар отказался56.
За этим последовал штурм Чаталджинских позиций 4-5 (17-18) ноября
1912 г., который был отбит турками со значительными потерями для

атакующих. Общие турецкие потери человек57,
составили около го тыс.
болгары потеряли 1482 убитыми и 9129 ранеными, 1401 человек пропал

без вести58. Среди войск на Чаталдже появились признаки эпидемии
холеры, болезнь быстро развивалась. Общее количество заболевших

достигло 18 тыс. человек, 3 тыс. из них умерло59.
Положение в турецкой столице было очень сложным. В городе
скрывались тысячи беженцев с занятых союзниками территорий, с

началомштурма Чаталджи паника наметилась и в сельских пригородах
Константинополя мусульмане бросали свои дома и уходили в
город60. Сила болгарского оружия оценивалась очень высоко,
центре и в
Оттоманской империи царил страх, отсюда была даже вывезена

государственная казна. После отражения штурмов мусульманские жители
города успокоились61. Взятие турецкой столицы было сорвано.
Претенденты на роль наследников
турецкой власти в этом городе Болгария
и Греция категорически не устраивали Петербург, в том числе и
потому, что ни одна из этих стран не смогла бы удержать район
Проливов, вслед за уходом турок немедленно последовало бы вмешательство
великих держав с непредсказуемыми последствиями. Между тем с
разрешения османских властей в городе высадились моряки европейских
кораблей около 2 тыс. человек, которые взяли под охрану
иностранные госпитали, школы и т. п.62

Уже в конце октября великие державы начали отходить от
принципа сохранения status quo на Балканах. Возникли весьма
довоенного
опасные вопросы о международном посредничестве, распределении
территорий и возможных компенсациях, в том числе для Бухареста

и Вены, а также о возможной международной оккупации турецкой
столицы63. Впрочем, последствия побед союзников и без
Константинополя были непредсказуемы. Уже в ходе войны между Болгарией, Сербией
и Грецией начались споры по разделу Македонии, которые не удалось
уладить при русском посредничестве. Конфликтной зоной оставался
район Салоник. 22 ноября (5 декабря) город посетил царь Болгарии
Фердинанд I. Столкновения между греками и болгарами не
прекратились, между ними царили недоверие и подозрительность64. Греки,
вошедшие в город первыми, захватили турецкие казармы и,
несмотря на то что большая часть их пустовала, не поделились с болгарами.

Те вынуждены были занять мечети и турецкие училища65.
Настроения в городе были очень беспокойными.
Традиционно большую часть его населения составляли евреи выходцы из
Испании. Одна из английских путешественниц, посетившая Салоники
в 1863 г., описала его, как «город исторически греческий, политически
турецкий, географически болгарский и этнически еврейский»66. К
началу XX столетия ситуация практически не изменилась. Салоники
оставались многонациональным городом, окруженным преимущественно
болгарскими деревнями. На 1912 г. из 121 боо его жителей там

проживали 6о тыс. евреев, 20 тыс. мусульман, христианская община была
разделена болгарскую и греческую, относившиеся друг к другу с
на
подозрением, быстро перераставшим в ненависть67.

Греческие власти начали репрессии против болгар,
находившихся во власти экзарха, чтобы принудить их перейти под омофор
патриарха Константинопольского. Последовали аресты, людей,

скованных кандалами, доставляли в Салоники и на глазах болгарских солдат
и офицеров грузили на корабли, отходившие в Пирей. Болгарские

церкви стали закрывать и в городе68. 5 (18) марта 1913 г., на 50-м году
Георг I был застрелен в Салониках

своего правления, 68-летний король
Александром Скинасом, душевнобольным греком69. Весьма

сложными были болгарами и сербами70. Между тем
и отношения между
угроза внешнего вмешательства в войну на Балканах становилась все
более и более реальной.

октября (9 ноября) 1912 г. посол в Париже А. П. Извольский
27
доложил Петербург, что Вена в случае занятия сербами порта на
в
Адриатике готова атаковать Сербию и что Германия поддержит в этом

случае свою союзницу. Попытка Парижа
Лондона подействовать
и
умиротворяющим образом на Берлин особого успеха не имела71.22 ноября

(3 декабря) 1912 г. Болгария и Сербия заключили перемирие с Турцией.
Греция и Черногория продолжили военные действия. Перемирие не
помешало царю Болгарии Фердинанду I Кобургу обратиться i (14)
декабря в Петербург с просьбой о временной уступке «двух броненосцев

и двух линейных крейсеров или миноносцев» из состава Черноморско¬

гофлота, а также 28 тяжелых мортир с необходимым запасом снарядов.
2(15) декабря эта просьба была рассмотрена в русском правительстве,
которое, несмотря на весьма щедрые обещания болгарской стороны,
единодушно подобных уступок72.
высказалось против
«Не утруждая Вашего

Императорского Величества изложением
сколько-нибудь подробных соображений относительно прямой
недопустимости передачи, хотя бы на время, части наших судов
флота, докладывал в этот же день Николаю II В. Н. Коковцов,
Черноморского
для управления коими у Болгарии не имеется ни офицерского состава,

ни навыка в технике морского дела, передача судов с командой
же
равносильна начатию Россией войны против Турции, Совет Министров

нашел, что и передача артиллерийских орудий должна быть решительно
отвергнута как с точки зрения занятого Россией нейтрального
положения в балканской войне, так и по невозможности ослаблять наши
средства в настоящую минуту. Передача 28

орудий Болгарии не может
остаться тайною; слух о предположении болгарского правительства
спешно приобрести некоторое количество орудий осадного образца
уже проник, благодаря чьей-то нескромности, в дипломатические
сферы Петербурга, и к нам несомненно будет предъявлено обвинение в
нарушении нейтралитета как со стороны Турции, так и со стороны
дружественно расположенных к ней держав тройственного союза. С точки
зрения России представляется даже весьма спорным, насколько
желательно укрепление Болгарии в ее стремлении продолжать войну с

Турцией, и не следует ли даже во имя ее собственных интересов скорейшее
заключение мира, не подвергая себя риску утратить плоды ее
блестящих побед. Еще менее

допустима, Министров,
по заключению Совета
уступка орудий с точки зрения наших собственных интересов.

Заявление военного агента Болгарии о готовности обратить ее армию вместе
с армиями ее союзников против Австрии и ее союзников с целью
облегчения положения России должно быть отнесено к числу

несбыточных увлечений»73.
4 (17) декабря в Лондоне начались переговоры, на которых
турецкая делегация первоначально настаивала на сохранении
удерживаемых еще ееармией городов, очевидно рассчитывая на поддержку
извне74. Ситуацию могла резко изменить и европейская война,
опасность начала которой была в эти дни достаточно велика. Вена уже с
самого начала военных действий на Балканах приступила к подготовке

возможной мобилизации. 24 ноября (7 декабря) началась
мобилизация двух корпусов, расположенных Герцеговине, и
в Боснии и
ландвера в Далмации. Численность австро-венгерской армии достигла
550 тыс. человек75. С 25 ноября по 5 декабря (с 8 по 18
декабря) 1912 г.
Австро-Венгрия и Россия вплотную подошли к границе, за которой

события могли неуправляемый характер. В это время в
принять
Петербурге
решали, усиление австро-венгерской армии
не стоит ли ответить на
в Галиции частичной мобилизацией в Варшавском, Киевском и
Одесском военных округах. В конечном итоге от этой меры в Петербурге
решили отказаться. К середине января 1913 г., по данным русского

Генерального штаба, в 12 из 16 австрийских армейских корпусов штаты
были уже доведены военного уровня76.

В ответ на австрийские вооружения Петербург и (24) декабря
вынужден был задержать увольнение в запас нижних чинов
очередного срока службы в европейских военных округах и на Кавказе после

I (14) января 1913 г. (по закону увольнение в запас проходило до 31
декабря старого стиля)77. В боевую готовность были приведены
австрийский и русский Черноморский флоты78. 8 (21) декабря С. Д. Сазонов
отправил телеграмму послу России в Турции М. Н. Гирсу: «Прошу Вас
сделать заявление турецкому правительству, что если оно будет
настаивать на сохранении Адрианополя, Скутари и Янины и не пойдет на мир
на условии проведения пограничной черты южнее Адрианополя,
возобновление военных действий сделается неизбежным, и наш

нейтралитет может не быть обеспечен. Помимо сего, возобновление военных
действий вызовет, пожалуй, осложнения во внутреннем положении
Малой Азии и областях,

пограничных с нами что может вынудить нас
к принятию соответствующих мер»79.
Тем временем союзники ссорились из-за раздела Македонии,

наиболее непримиримо была настроена София. На сложившееся в
Македонии положение здесь не без основания смотрели с тревогой. С
одной стороны, болгарские общины, оказавшиеся в сербской и греческой

зонах, жаловались на то, что из турецкого гнета они попали под
новый,
гораздо более худший, просили настоящем освобождении80. Царь
и о
Фердинанд I не мог игнорировать национальные чувства, это было

небезопасно. С другой, в болгарском правительстве и командовании
царило презрение к армиям Кобург и его окружение

союзников.
надеялись на поддержку Австро-Венгрии81. Глава болгарской делегации

С. Данев на Лондонской конференции 1912-1913 гг. в частной беседе
заявил о готовности его страны в случае необходимости раздавить
Сербию «как клопа»82.
С. Д. Сазонов пытался ограничить воинственные настроения
Белграда Софии и и одновременно удержать Австро-Венгрию и
Германию. Сдерживая союзников заверениями в неготовности России

к войне в случае вмешательства Вены, европейским
он заявлял
дипломатам: «Россия не позволит унизить себя

второй раз. Это будет
во
означать войну»83. Вена в любом случае не хотела допустить выхода Сербии
или Черногории к побережью Адриатического моря и в этом
вопросе получила полную поддержку Германии и Италии, а также
встретила значительное понимание со стороны Франции и Великобритании.
Правда, готовность Вены довести дело до войны не поддерживалась

никем84. Что касается России, то, по мнению ее дипломатов, лозунг
войны за контроль сербами порта Адриатике
на не мог быть популярным,
во всяком случае настолько, чтобы с ним считалось правительство,
стремившееся мирному разрешению конфликта85.
к
«Сэр Эдуард Грей сказал, докладывал 4 декабря 1912 г. в

Берлин германский посол в Англии князь К. Лихновский, что более
всего он хотел бы исключить повторение ситуации, которая возникла
в 1909 г. Он убежден, и эти слова он повторил дважды, особо

выделив их, что Россия во второй раз не даст сигнал к отступлению,
но, скорее всего, возьмется за оружие. Поэтому особо важно, чтобы
вопрос порта не стал настолько острым, чтобы одна из двух
сербского
задействованных Великих Держав была бы вынуждена отступить»86.
Э. Грей не скрывал своих опасений, что конфликт на Балканах
европейского уровня, предупреждал,
разовьется до и Англия не что
допустит новогоразгрома Франции87. Предупреждения подействовали,

в 1912 г. Германия не была готова к войне. В последний момент Франц-
Иосиф I отменил подготовку к вторжению в Сербию, а та отказалась

от своих планов обретения торгового порта. С огромным трудом
русской дипломатии удалось воздействовать и на черногорского короля

Николая I, который на свой страх и риск готов был продолжать
действия из-за порта Скутари на Адриатике.
военные
9 (22) января 1913 г. согласились на уступки и турки. Граница

Турции должна была пройти по линии Энос Мидия, следовательно,
в Европе Оттоманской империи оставались только Константинополь
и узкая полоса территории вокруг него. Известие об этом немедленно
повлекло за собой изменения в правительстве Турции. Центральный

комитет младотурок принял решение об организации нового
государственного переворота, го (23) января 1913 г. в Константинополе
руководство «Единения и прогресса» в лице Энвера-паши, Наджи-бея и Та-

лаата-паши организовало так называемый «рейд на Высокую Порту».
Группа около 6о человек (в основном офицеров) ворвалась в здание,
правительство, свергло
где заседало и его. В ходе переворота был убит
военный министр Назим-паша и отправлен в отставку великий визирь
Кямиль-паша, остальные члены правительства арестованы.
Правительство, костяк
которого турецкие германофилы, возглавил
составили
новый великий визирь мушир Махмуд-Шевкет-паша, сторонник

продолжения войны до победного конца88.
17 (30) января 1913 г. Порта известила великие державы о своей

позиции. Нота гласила: «Турция желает мира и доказала это своими
громадными уступками. Но Адрианополь преимущественно
мусульманский город и вторая столица Империи, и даже слух об уступке его
производит возбуждение в общественном мнении. Тем не

сильное
менее Турецкое Правительство готово предоставить Державам решение
касательно части Адрианополя, расположенной на правом берегу реки
Марицы, но оно оставляет за собой часть города на левом берегу, где

находятся мечети, гробницы и другие исторические и религиозные
памятники Турции. Это необходимо, дабы предохранить страну от
опасных по последствиям потрясений. Что касается до островов, то
острова, соседние с проливом, необходимы для защиты столицы, а другие
представляют нераздельную часть азиатских владений и необходимы

для безопасности Малой Азии»89.
Турецкие условия были разумны, но неприемлемы для

союзников. 17 (30) января болгарское правительство известило
Константинополь о прекращении перемирия90. Это была малоприятная новость для

Петербурга. «Мы удивлены поведением
Болгарского Правительства,
сообщал посланнику в Софии на следующий день С. Д. Сазонов.
Непрестанно обращаясь к нам за советами и поддержкой, оно в то же
время выказало невнимание к нашим настойчивым предостережениям

небрать себя инициативы
на разрыва с Турцией. Софийский Кабинет
должен дать себе отчет в том, что мы вовсе не расположены принимать
все последствия его решений к исполнению и что те содействия и
поддержка, которые все время оказывались нами болгарам, не должны
вводить их в заблуждение, что мы их всегда все равно выручим из беды,
как бы они ни относились к нашим советам»91.

На самом деле все стороны использовали перемирие для
усиления своих армий, и каждая считала возможным реализовать
реальные или кажущиеся преимущества, созданные передышкой. 21 января
(з февраля) 1913 г. возобновились военные действия. Практически
одновременно с этим был преодолен русско-австрийский

«мобилизационный кризис». Вена
Петербург приступили к постепенному
и
сокращению численности своих армий до обычного уровня мирного времени.
Турецкая армия на Чаталдже была увеличена за счет подкреплений

из Малой Азии до 5030 офицеров, 162 обо солдат, 357 орудий и 85 пуле¬

метов92. Понимая бесперспективность лобовой атаки Чаталджи,
болгарское командование отвело свои войска на 15-20 км назад, выведя их
из
простреливаемой турецкой артиллерией равнины на высоты и заняв
удобные позиции для обороны. Основные усилия болгарской армии
теперь были нацелены на Адрианополь. 21 февраля (6 марта), после
третьего штурма, греки овладели Яниной, 28-тысячная турецкая
группировка прекратила свое существование, в плен попали 86оо человек.
н (24) марта болгары начали штурм Адрианополя, и 13 (26)
марта 1913 г. крепость сдалась. Осада Адрианополя обошлась болгарской
армии в 18 282 убитых, раненых и заболевших, турки потеряли
убитыми примерно 15 тыс. человек, в плен попали около 6о тыс. солдат и
офицеров93. Перед сдачей в плен войска стали уничтожать все, что

могли, взрывали форты, жгли казармы и склады94. Был взорван и пролет
железнодорожного моста через Марицу, что остановило
использование линии на Константинополь еще на две недели95. Уничтожалось
не только материальное имущество. В городе сосредоточилось
большое количество беженцев-мусульман, голод и бедствия войны сделали
неизбежными эксцессы христианское жертвой
население стало
подозрительности и мести. Самосуд и внесудебная расправа стали

обычной практикой96.
Три четверти всего мужского болгарского населения были
Впрочем, тюрьмы не являлись надежным убежищем. Толпы
арестованы.
фанатиков врывались в них и расправлялись с заключенными-христиа-

нами. Блокада и голод привели к тому, что на улицах
попрошайничали даже солдаты. Ясно, успех болгарской армии
как реагировала на
христианская община города. «Все христианское население

болгары, греки, армяне и другие ликовало, вспоминал городской
учитель. Больше всего радовались мы, болгары. Радость наша была

неописуема. Только тот, кто был в турецком рабстве, может понять то, что
мы испытали при полученной свободе»97.
12-18 (25-31) марта, вдохновившись этим успехом, болгары
предприняли новый ряд попыток прорвать Чаталджинские позиции. На
фланге болгарская
левом пехота добилась успехов были взяты два
беспорядочное отступление. Турецкая штаб-квартира
форта, турки начали
перешла Сан-Стефано, от болгарского фронта турецкую столицу

в
отделяло км98. На других участках штурмы удалось отбить.

всего лишь 6о
Болгарская армия была истощена, а союзники не горели желанием

оказать ей помощь для решения собственно болгарских задач. Что
касается России, то официальный Петербург по-прежнему рассматривал

возможное вхождение болгарских войск в турецкую столицу как угрозу.
Сазонов предусматривал
В этом случае С. Д. возможность отправки
Черноморского флота к Константинополю".
16 (29) марта 1913 г. глава русского МИДа испросил высочайшее
разрешение предоставить русскому послу в турецкой столице право
вызвать флот: «Вызов эскадры мог бы обусловиться как необходимостью
принять меры к ограждению мирного христианского населения
Константинополя во время беспорядочного отступления турецкой армии,

так и желательностью, чтобы в случае вступления болгарской армии
в Константинополь в водах Босфора находилась внушительная
русская сила, способная своим присутствием оказать нужное давление
для предотвращения таких решений вопроса о Константинополе и

проливах, кои были бы несовместимы с интересами России»100. Даже эта
мера была в высшей степени нежелательной. Конечно, пять русских
эскадренных броненосцев и два крейсера были силой, которой
нечего было противопоставить ни туркам, ни грекам, ни, тем более,

болгарам, однако корабли, не поддержанные десантом, никак не могли
повлиять на ситуацию в городе.

Морской генеральный штаб
Еще го октября (2 ноября) 1912 г.
составил справку Черноморского флота и положении

о состоянии
на Проливах. В ней ближайшая задача формулировалась следующим
образом: «Ввиду возможности наступления анархии в

Константинополе и вместе с нею опасности избиения христианского населения,
вероятно, придется послать туда военно-морские силы. Для охраны
на берегу посольства и вообще наших интересов, конечно, надо
будет сделать десант, для того же, чтобы не ослаблять судовые
команды, желательно иметь для этой цели на судах некоторые части с
пулеметами. Кроме того, надо быть готовым к тому, что этот первый
десант окажется слишком слабым, если анархия перейдет в
революцию со всеми ужасами. В этом случае другие государства,

разумеется, поспешат отправлением на Босфор своих отрядов, как это имело
место во время боксерского восстания. Пользуясь нашей близостью

к Константинополю, нам легче всего послать нужные силы, и в
более значительном числе, чем другим государствам, а главное
раньше других, и тем приобрести

первенствующее значение в
дальнейших
переговорах. Очень было бы важно воспользоваться малейшим
предлогом и перебросить хотя небольшой отряд на европейский
берег Босфора, заняв бы для того, чтобы обеспечить
Буюк-Дере, хотя
безопасность нашего охранного отряда в Константинополе и служить

для него резервом. Оккупацию Верхнего Босфора можно было бы
затянуть на очень долго, и тогда легче будет там остаться навсегда. Твер¬

дое же занятие Верхнего Босфора уже наполовину разрешает
наболевший вопрос о проливах»101.
При всей очевидной логике этих рассуждений принять их было

невозможно, хотя бы по причине отсутствия транспортных средств
для быстрой перевозки значительного десанта. Кроме того, в случае
вмешательства флотов великих держав, а оно было бы неизбежно при
таком развитии событий, русское преимущество на море мгновенно
исчезало. Болгарская угроза турецкой столице явно грозила
тяжелейшими внешнеполитическими проблемами для России. Нельзя
сомневаться в правоте слов британского посла в России, утверждавшего что
чувства Николая II были разделены между симпатиями к славянским
государствам и желанием избежать внешнеполитических
осложнений102. Однако нельзя не заметить, что в области реальной политики
безусловно господствовало именно второе.

Когда в критический момент весенней кампании 1913 г.
болгарский генерал Р. Д. Радко-Дмитриев написал своему однокурснику
по академии генералу А. А. Мосолову, занимавшему пост начальника
канцелярии Министерства императорского двора, просьбой письмо с
доложить императору его просьбу о желательности военно-морской

демонстрации у Босфора или у побережья Малой Азии, что могло бы
помочь переломить ход боевых действий в пользу болгар, Николай II
на эту просьбу ответил отказом. К Болгарии и ее армии император
сочувствием, однако это

относился с не помешало занять ему правильную
позицию: «Я жалею Болгарию. Но не могу же я для увенчания ее
лаврами рисковать достоянием России жизнью своих солдат»103.
В марте 19x3 г. в Петербург прибыла чрезвычайная делегация

Болгарии во главе с генералом Р. Д. Радко-Дмитриевым и
председателем Народного собрания С. Даневым. Царь Фердинанд I Кобург
отправил туда наиболее видных деятелей русофильской партии

сознательно
с целью предложить возможность передачи России Константинополя,
естественно, предполагалось, что это произойдет после взятия
города болгарами, от чего предусмотрительно отказался С. Д. Сазонов104.

Р. Д. Радко-Дмитриев был в то время чрезвычайно популярен и как
герой сражения при Люлебургасе, и как русофил, и как выпускник
Николаевской академии, которую он посетил 9 (22) марта 1913 г. Встреча

была пышной, и в своей речи болгарский выпускник 1884 г. отдал
учителям, сказав, что «Болгария своими успехами во многом
должное своим
обязана нашей академии, так как большинство офицеров Болгарского

генерального штаба прошли через нее, а все они явились отлично
подготовленными и прекрасно исполняли свое дело»105.
Радко-Дмитриев был искренен, но не менее искренен был
Р. Д.
болгарский политик М. И. Маджаров, вспоминавший: «Никогда, быть

может, русофобия не была распространена между болгар с такой
ожесточенностью, как в 1913 году, когда наши войска стояли у края
Мраморного моря силуэты Цареградских
и издали видели во мгле
мечетей»106. А русская столица бурлила славянофильскими демонстрациями.

М. В. Родзянко неоднократно встречался с ним и с сопровождавшими
его лицами премьером С. Даневым и посланником С. С. Бобчевым.
Р. Д. Радко-Дмитриев просил оказать помощь болгарской армии,
завязшей у Чаталджинских позиций. Турки перебрасывали по Черному
морю подкрепления, болгарская делегация, апеллируя к идеям
славянской солидарности, просила помочь действиями Черноморского флота.
Во время заседания IV думы информация болгарами
о взятии
Адрианополя вызвала бурную овацию. Н.В. Савич вспоминал: «Если бы
пришло известие о победе русского оружия, вряд ли Дума могла
проявить больше восторга, радости. Это проявление болгарофильства

опять произвело известное впечатление, особенно на болгар»107. В
последнем не приходится сомневаться. По словам С. С. Бобчева, «это было
нечто невообразимое чествование, с которым нас окружили
представители братской России». Примеру Государственной думы последовали
городская дума и общественные организации. Наиболее трезво в этой
обстановке прозвучали слова министра иностранных дел. С. Д. Сазонов
при встрече с С. С. Бобчевым сказал: «Наконец-то и Адрианополь в
ваших руках! Надеюсь, что вы не будете медлить и начнете переговоры
о мире. Это мой совет»108. Однако далеко не все в Петербурге в эти дни
сумели сохранить трезвость мысли.
Председатель Государственной думы во время доклада

императору пыталсяубедить его в необходимости активной политики на
балканском направлении: «Я внешней политике, о
сказал также и о
недовольстве всех тем, что русская дипломатия своей нерешительностью

заставляет играть Россию унизительную роль. Я советовал
действовать решительно. С одной стороны, двинуть войска на Эрзерум, с

другой идти на Константинополь. Я несколько раз повторял: «Ваше
Величество, время еще не упущено. Надо воспользоваться всеобщим
подъемом, проливы будут наши. Война будет встречена с радостью
и поднимет престиж Государь упорно молчал»109. Что можно
власти».
было сказать, когда программа развития Черноморского флота была

утверждена Государственной думой только в 1911 г.? Осенью 1912 г. к
немедленной перевозке войск здесь можно было привлечь только два
парохода Добровольческого флота «Петербург» и «Херсон». Вместе они

могли единовременно взять на борт не более 5 тыс. человек. Реально
рассчитывать на успех с такими силами было невозможно, и эти
корабли были отпущены, так что ко времени разговора императора с М. В. Ро-

дзянко флот мог выделить только транспорт «Кронштадт», способный
взять на борт не более 750 человек110. Комментарии излишни.
Столь удручающее состояние флота было закономерным
следствием периода, последовавшего Русско-японской войной и
за
революцией 1905-1907 гг. Расходы Морского министерства в 1907 г.

сократились до 87,711 млн рублей, тогда как в последний предвоенный год,
то есть в 1903 г., они составили 100,405 млн рублей. Это привело к
сокращению внутренних ассигнований по министерству по отношению
к 1903 г.: на судостроение рублей (на 39%), на

на 16 млн
вооружение на 4 млн рублей (на 42%), на устройство и содержание
портов на II млн рублей (на 59%)? на плавание судов на 7 млн
рублей (на 51%)- Это был один из самых тяжелых годов в жизни
русского
флота без перемен фактически осталось лишь содержание личного
состава111. Без программы развития флота все русское побережье
Балтики было уже беззащитно, а побережье Черного моря стало бы таким
в ближайшее будущее. С планами Босфорской операции пришлось бы
расстаться навсегда, а на армию в этом случае выпадала огромная
нагрузка по защите берегов. Программа была необходима. Однако против
нее в думе выступили октябристы. «В Государственной думе,
вспоминал адмирал И. К. Григорович, на нас нападали Гучков, Шингарев,
Бабянский, Годнее, Звегинцев, Савич, Челноков
другие. Все сводилось и
к тому, что пока Министерство не покончит со старым порядком, не
реорганизует Ведомство на новых началах с ответственным начальником,
пока не откроет все свои дефекты ассигнования выдавать не будут.

Раздавались голоса за сенатскую ревизию и прочее»112.
В1910 г. дума высказала недоверие морскому министру вице-
адмиралу С. А. Воеводскому и отказалась выделять средства на
строительство флота. В январе того же года

Турция строй
в ответ на ввод в
Черноморского флота двух русских эскадренных броненосцев

«Евстафий» и «Иоанн Златоуст» приобрела два германских броненосца типа
«Бранденбург», к которым добавились потом четыре новейших
эсминца типа «Муавинет», построенных в 1909 г. в Германии, и четыре
новейших эсминца «Самсун», построенных в 1909 г. во Франции. Туркам
удалось договориться о покупке двух дредноутов, строившихся на

верфях Англии, «Решад V» и «Султан Осман», шли переговоры о
покупкетретьего «Фатих». «Предполагавшееся усиление турецкого
флота, вспоминал адмирал И. К. Григорович, не могло не беспокоить

законодательные учреждения, а вместе с тем, не имея доверия к
Морскому ведомству, ассигнований не давали»113.

Противоречия и волокита привели к тому, что программа
судостроения, внесенная в в
думу марте 1910 г., не рассматривалась там
до января 1911 г. Из-за этого бюджеты Морского министерства до 1911 г.
увеличивались по крохам, и только после этого года начался

колоссальный рост финансирования флота и судостроительных программ114:
Год Предложено по сметам Ассигновано

Государственной думе
1908 87091983 руб. 86 901228 руб.
1909 88135050 руб. 88 710053 руб.
1910 95174071руб. 89 274426 руб.
1911 112994257 руб. 108 256 боо руб.
1912 164216157 руб. 159145 970 руб.
1913 230374400 руб.
В результате работы по строительству дредноутов для

Черного моря постоянно откладывались, и три корабля такого класса были
заложены только в конце октября 1911 г. В 1912 г.
Морское
министерство получило возможность увеличить ассигнования (по сравнению
с 1908 г.) на содержание воинских частей и команд флота на 12,5%,
на плавание судов на 29,5%, на судостроение на 159,3%» на
вооружение 240,6%, на военные порты

на на 35,5%, на врачебную
часть 9,6%. При

на этом общие расходы на управление сократились
на 4,9%, а на суд и тюремную часть на 5,5%- Приоритеты
министерства были очевидны,финансирование не означало автоматического

но
решения проблем, вызванных финансовым голодом. Ситуация

чрезвычайно осложнялась необходимостью восстановления инфраструктуры
кораблестроения и создания новой технологической базы
мастерских и эллингов, длина которых позволяла строить дредноуты115.
Морской министр вынужден был идти на значительный риск, передавая

заказ настроительство несуществующему еще заводу.
«В начале 1912, вспоминал сотрудник И. К. Григоровича
адмирал П. П. Муравьев, осматривая место будущего завода, я ходил

по обрывам, поросшим кустарником, берегу реки Ингул, а в конце
на
1912 состоялась закладка на стапеле выстроенного на берегу этой реки
завода Руссуд линейного корабля «Императрица Мария»,

вступившего в строй 1915 и принявшего участие в войне»116. Примерно такая же

картина была Русско-Балтийском заводе под Ревелем, где в конце
и на
ноября 1913 г. были заложены два легких

крейсера и четыре эсминца
для Балтийского флота117. Перспектива столкновения с потенциальным
противником не радовала командование Балтийского флота.
«Посадить бы членов Государственной Думы на наши старые калоши и
отправить на войну с немцами», мечтал один из русских офицеров118.
То, чем могла бы закончиться такая слабость России на Черном

море, довольно точно предсказывал в мае 1911 г. посол в Турции Н. В. Ча-
рыков: «Императорское правительство, напрягая планомерные усилия
со времен Петра Великого, достигло при Александре III русского
господства на Черном море и не может (курсив авт. А. О.) допустить
не только неизбежности, но и возможности даже самого
кратковременного преобладания на Черном море турецкого флота... Будь сегодня это
преобладание в руках турок, каково было бы наше положение? Вместо

теперешних вынужденных миролюбивых заверений (по
черногорскому вопросу. А. О.) турки замедлили бы с ответом и отослали бы свою
эскадру Севастополю, бессильному бороться
к дредноутами»119.
с их
Действия силой против великих держав исключались по

отсутствия таковой. 12 (25) ноября 1912 г. император принял
причине
болгарского посланника С. С. Бобчева и заверил его в симпатиях к Болгарии
и балканским союзникам, но при этом особо отметил, что Россия

хотела бы в любом случае избежать опасности войны, к которой она еще
не готова, так как для окончания военных преобразований

потребуются еще как минимум три года120. Таким образом, не только император
был последователен в своей позиции. Полностью разделял ее и министр
иностранных дел. «Я твердо решил, вспоминал С. Д. Сазонов,
выйти в отставку скорее, чем уступить давлению искателей приключений

и уличной толпы»121. Тем не менее некие «видные лица» по-прежнему
убеждали болгарского посланника в России в необходимости
двигаться на Константинополь, не опасаясь Австро-Венгрии, обещая
российскую поддержку122. Уже в январе 1913 г. М. В. Родзянко вновь

встретился с С. С. Бобчевым, чтобы заверить в его в необходимости жесткой
политики: «Россия никогда не оставит Болгарию»123. Нет нужды
говорить о том, что за последними словами не могли последовать действия.

Тупиковая ситуация разрешилась тем, что 13 апреля 1913 г.
болгары подписали перемирие с турками, которое вступало в силу на
следующий день и формально истекало 23 апреля, но было продлено до 5 мая.
К перемирию присоединились и другие союзники, в том числе и

Черногория, войскам которой 23 апреля сдался Скутари124. Устаревшая
крепость выдержала шесть месяцев осады, весьма дорого обошлась

черногорцам и сдалась только в результате голода и политических
игр125. По данным русского посла в Турции, командовавший
гарнизоном Эссад-паша заключил соглашение о свободном выходе с оружием
и знаменами, после чего он должен был объявить себя князем Албании
под протекторатом султана и в этом качестве обязался передать Ску-

тари Черногории126.
Уже в ходе войны союзники начали практиковать
этнические чистки на занятых ими территориях. В Македонии практически
не было конфессионально однородных территорий, и
этнически и
поэтому сербская, болгарская и греческая армии стремились удалить

чужеродные элементы из контролируемых ими районов. Все
непримиримые противоречия между балканскими народами и государствами
проявились в полную силу. В день капитуляции гарнизона Скутари
товарищ министра иностранных дел России А. А. Нератов обратился
с письмом к Н. Г. Гартвигу, в котором описал обеспокоенность России
нарастающими разногласиями, прежде всего между Сербией и

Болгарией: «Точка зрения обоих государств на этот вопрос известна. В то
время как Болгария настаивает на точном соблюдении того размежевания,
которое закреплено было в договоре между ней и Сербией, последняя
указывает на то, что договорные обязательства должны быть

рассмотрены в совокупности. Если выяснится, что Сербия оказала помощь
своей союзнице сверх предусмотренных в том же договоре условий,

то, по мнению Сербии, за ней должно быть признано право на
соответствующее территориальное возмещение. К точке
зрения права
присоединяется оценка, исходящая из принципов политической
целесообразности. И сербами, и греками указывается на подавляющее
превосходство, которое получит Болгария при размежевании, отдающем

в ее владение территории, значительно превосходящие объем тех,
которые выпадают на долю остальных Балканскихгосударств»127.

Исходя из необходимости создания преграды на пути движения
австрийского влияния на Балканы, русский МИД считал необходимым
усилить распадающийся уже Балканский союз, несущим звеном
которого становилась Сербия, и попытаться убедить две славянские
страны пойти на взаимные уступки при посредничестве России. У А. А. Не-
ратова не было иллюзий относительно сложности выполнения этой

задачи: «Нет сомнения, что при нынешних приобретениях Болгарии
и при близости ее границ к турецкой столице отношение наше к
этому государству значительно осложняется. Национальный эгоизм
болгар может получить опасное преобладание над традициями прошлого.

Подогреваемое усилиями Венского кабинета, который будет все время

указывать болгарам, что на пути к завоеванию Константинополя
стоит не Австрия, а Россия, это чувство может стать рычагом опасных
перемен в Софийском кабинете»128.
Полюбовный раздел трофеев союзниками становился в
принципе невозможным. «Македония, отмечал русский журнал,
которую пошли освобождать родственные славянские народы, сделалась их

добычей: ее освободили от турецкого ига только для того, чтобы
разорвать на части и поделить между новыми завоевателями»129. Сербские
власти преследовали болгарскую церковь болгарские организациии
на подконтрольной себе территории130. Заняв в ходе войны, в то

время как болгары осаждали Адрианополь, так называемую спорную зону
в этом регионе, сербы не хотели ее уступать, тем более что здесь
проходила железная дорога, связывавшая Сербию с важнейшим для нее
торговым портом Салоники, который без всяких оговорок требовала

закрепить за собой Греция. Что касается Болгарии, то она вышла за
пределыСан-Стефанских границ и считала эти приобретения законными,
а требования союзников компенсировать их равноценными уступками
в рамках «Сан-Стефанской Болгарии» лишенными основания. В
результате обострялись болгаро-сербские отношения в Македонии и
болгаро-греческие в Салониках.
6 (19) апреля 1913 г. А. В. Неклюдов докладывал в Петербург
из Софии: «Вражда между болгарами одной стороны и греками и
с
сербами с другой принимает угрожающие размеры. Сербы укрепляются

в Битолии и стягивают войска к Велесу. Греки посылают
подкрепления к Нигрите и в иные места. Болгарские газеты, особенно
оппозиционные, полны обвинений и нападок на союзников; в публике открыто

говорят о неминуемом столкновении и высказывают уверенность, что
болгары в несколько дней сметут союзников и займут Салоники и

Южную Македонию. Болгарская Главная квартира принимает все меры
на случай братоубийственной войны»131. С. Д. Сазонов призвал болгар
отказаться от требований дополнительных территорий, чтобы «не

потерять то, что было самым ценным в их союзе с Сербией сознание
братской солидарности», министерству иностранных дел Болгарии

была передана следующая рекомендация: «Болгария поступит мудро,
если... пойдет хотя бы на небольшие уступки»132.
Эти советы не возымели действия. 14 (27) апреля русский

посланник вручил главе болгарского правительства ноту, которая
содержала уже весьма серьезные предупреждения. Сообщив о глубокой
обеспокоенности развитием событий и возможностью конфликта между
союзниками, А. В. Неклюдов предупреждал о том, что в случае такого

конфликта вполне возможно вмешательство в него Румынии и
повторное вступление в войну Турции. «Россия до сих пор все делала,
говорилось в документе, для локализации событий и для

ограждения Болгарии от нападения с тыла. Но в случае братоубийственного
столкновения болгар греками
с общественное мнение наше
само
отвернется от Болгарии, Императорскому Правительству останется

и
лишь быть с болью в сердце безучастным зрителем гибели

болгарского дела и ограничиться исключительно охранением русских
интересов. Болгары отнюдь не должны упускать из виду и того
обстоятельства, что в случае вооруженного столкновения с сербами рушится тем
самым и весь договор 1912 года, на котором основаны болгарские
права по размежеванию в Македонии»133. Для выхода из кризиса
предлагалось немедленно провести встречу премьер-министров Болгарии,
Сербии и Греции134.
В целом сербское и греческое правительства были
настроены идти навстречу предложениям Петербурга, в том числе и по
одновременной демобилизации до оговоренного уровня, в то время

как в болгарской армии начало распространяться недовольство
Россией, притом оно достигло такого уровня, что стало причиной запроса
С. Д. Сазонова135. К уступкам несколько неожиданно удалось склонить
Черногорию. 4 (17) мая, понимая опасность столкновения с Австро-

Венгрией по этому вопросу, король Черногории Николай I согласился
передать вопрос обудущем этого города на суд великих держав. В

международный десант, в основном представленный
Скутари высадился
австрийцами136. 6 (19) мая болгарский посланник в России сообщил
С. Д. Сазонову формальную просьбу своего правительства о
посредничестве. Министр изложил русскую программу демобилизация
до уровня трети или четверти армий военного времени и передача
нарусский арбитраж болгаро-греческого спора137. Соответственные
предложения немедленно были сделаны и грекам138.
30 мая (12 июня) 1913 г. при посредничестве Англии в
Лондоне был подписан
мирный договор между Турцией и союзниками,
граница между Болгарией и Турцией определялась по линии Энос
Мидия (статья 2). Остров Крит и остальные завоевания союзники должны

были поделить между собой (статья 4). Крит, естественно,
автоматически переходил к Греции. Исключением среди турецких владений
в Европе стала Албания, чье положение и границы окончательно
были решить великие державы (статья з)139. Этот вопрос должен
должны
был решиться на все еще продолжавшейся в британской столице

конференции послов. Лондонский договор остановил военные действия,

но не принес успокоения в регион. Не удивительно, что военные
действия возобновились достаточно быстро.

В Константинополе нарастало недовольство поражениями
и уступками. 29 мая (и июня) Махмуд Шевкет-паша был убит
противником революционного правительства, и младотурки в ответ провели
массовые аресты
открытых подозреваемых противников. Все
своих или
оппозиционные партии были запрещены, около 2 тыс. человек

аресту, 300 видных деятелей оппозиции сосланы в Синопскую
подверглись
крепость. II (24) июня 1913 г. были публично повешены 12 лиц, связанных
сдвором бывшего султана. Великим визирем стал египетский принц

Саид-Халим-паша, занимавший этот пост вплоть до 1917 г.140
Между тем и Белград, и Афины, и София были настроены
крайне воинственно и отказывались обсуждать возможность компромисса.
Во всех трех столицах победы породили уверенность в собственных
силах, а поражение Турции уничтожило и единственное объединяющее
начало Балканского союза чувство опасности перед общим врагом.
I (14) июня 1913 г. Греция и Сербия подписали секретный союз,
договорившись не заключать сепаратного соглашения о разделе Македонии
с Болгарией. Граница между двумя государствами должна была
пройти к западу от реки Вардар. В случае отказаСофии от этих условий
раздел Македонии должен был решить международный арбитраж, в случае
если Кобург предпочтет действовать силой, новые союзники
договорились вместе действовать против него141.
17 (30) мая, вслед за заключением мира, правительство И. Ге-

шова подало в отставку. свободу рук для
Фердинанд I получил
дальнейших действий. Военные обещали ему быстрый успех в случае
нападения на сербов и турок, i (14) июня премьер-министры Сербии
и Болгарии встретились в пограничном городе Цариброд. И. Гешов
приехал на встречу с Н. Пашичем, несмотря был уже в отставке.

на то что
Впрочем, это не имело значения переговоры прошли без всяких

результатов. Бывшие союзники не смогли договориться, болгары не шли
ни на какие уступки142. 6 (19) июня А. А. Нератов известил
правительства обеих стран, что на сторону, «которая не использовала бы всех
мирных средств разрешения конфликта, будет нами возложена
ответственность, последствия коей мы предоставляем себе

определить»143.
8 (21) июня Николай II отправил телеграммы в Софию и
Белград, повторяя это предупреждение и предлагая арбитраж. На

Певческом мосту не испытывали иллюзий и не связывали с арбитражем
«преувеличенных ожиданий». «Я отдавал себе вполне ясный отчет

в том, признавал С. Д. Сазонов, что вмешательство России в спор

двух союзников, который не трудно было предвидеть уже в момент
заключения между ними союзных отношений, будет иметь практическое
значение лишь в том случае, если обе стороны найдут в себе
достаточно нравственной силы и политической зрелости, чтобы добровольно
ему подчиниться»144.0 добровольном и искреннем подчинении не
могло быть и речи. Ответы были весьма уклончивыми, фактически в той
или иной форме это были отказы от русского предложения. Тем не

менее С. Д. Сазонов пригласил премьеров Болгарии, Сербии и Греции
в Петербург для переговоров145.
Н. Пашич и Э. Венизелос ответили согласием. Русский министр
правильно оценил ситуацию. «Сербское греческое правительства,
и
сообщал он представителям в Белграде и Афинах 14 (27) мая, ведут,

по-видимому, уклончивую и опасную игру, заявляя о своих мирных
и в то же от прямых и определенных
намерениях время уклоняясь
ответов на наши представления, деятельно готовясь к совместной борьбе
против Болгарии». Русским дипломатам поручалось предостеречь глав
правительств Сербии и Греции самым серьезным образом от

опасностей такого рода действий146.
С. Д. Сазонов был трезв в оценках происходящего. В тот же день
он сообщал посланнику в Болгарии: «Болгарское Правительство

обратилось к нам с просьбой о скорейшем нашем воздействии на
Белградский и Афинский кабинеты предотвращения ужаса междоусобия.

в видах
Между тем острота положения в значительной степени создана

самими болгарами, их упорным нежеланием входить в какие-либо
переговоры со своими союзниками. Успех наших примирительных усилий также

в руках болгар»147. Министр имел в виду готовность болгарского
правительства пойти на уступки в территориальном вопросе. Союзники тянули

время. Не телеграммы Николая II, отправленные
помогли и личные
королю Сербии Петру I и царю Болгарии Фердинанду 126 мая (8 июня) 1913 г.
В Софии шли совещания по вопросу о возможной реакции

на кризис. Болгарское правительство почти ежедневно обращалось
к Петербургу просьбами
с повлиять на Сербию, чтобы немедленно
приступить демобилизации и разводу от линии соприкосновения
к
сербоболгарских армий в Македонии. «Обратите серьезное внимание

русского правительстваобращался новый премьер-министр С. Данев
на то,
к посланнику С. С. Бобчеву 6 (19) июня 1913 г., что до начала
переговоров Петербурге конфликт

в может разразиться во всякую минуту
на границе между стоящими войсковыми частями. Успокоение
наступит не от переговоров, напротив, это может прямо ввергнуть в
отчаяние наше общество, а от немедленной демобилизации»148.

С. С. Бобчев понимал, что ситуация становится опаснее день ото
дня. 9 предупредил правительство, что в случае войны

(22) июня он все
выступят против Болгарии и никто ей не поможет, что Бухарест

обязательно, а Константинополь весьма вероятно выступят на стороне врагов
Софии149. 9 (22) июня в царском дворце на совещании у Фердинанда I
было принято решение. Генеральный штаб, усиливавшуюся ссылаясь на
усталость армии, потребовал или демобилизовать ее, или немедленно

начать боевые действия. С. Данев, назвавший в этот день русскую политику
«бесподобно легкомысленной или непростимо слабой»150, отправил
Петербург, требуя, чтобы окончательное решение по разделу
телеграмму в
Македонии было принято в течение семи дней151. Не зная обстоятельств,
породивших этот документ, С. Д. Сазонов отказался от условий С. Дане-
ва.Тот, в свою очередь, отказался от участия в переговорах. С. Д. Сазонов
предупредил Софию, что в этом случае она не может надеяться на
русско-болгарский договор 1902 г. и, следовательно, на помощь России152.
С. С. Бобчев на встрече с С. Д. Сазоновым 13 (26) июня
пытался убедить русского министра иностранных дел в том, что
Болгария
не может более находиться на военном положении и держать на
границе 500 тыс. человек153. Военное напряжение этого государства было
колоссальным на 16 (29) июня в строю числились 7963 офицера,

492 527 рядовых и унтер-офицеров при 1228 орудиях (для сравнения
турецкая армия при мобилизации 1912 г. должна была быть доведена
до 592336 человек)154. Приближалось время сбора урожая, и
иностранные журналисты, находившиеся при болгарской армии,

свидетельствовали о росте недовольства среди солдат, не понимавших причины
своего пребывания под знаменами. Офицеры открыто говорили, что если
такое стояние продолжится еще неделю, армия выйдет из-под
контроля155. 15 (28) июня М. Савов известил царя и С. Данева, что болгарская
армия «горит желанием сразиться с врагом»156.
В эти дни давление армии и македонских революционеров
на болгарское правительство достигло пика. ВМРО требовала не
арбитража и в противном случае угрожала покушениями

принимать
на жизнь Фердинанда I и С. Данева, армия подчеркивала свою полную
готовность к действиям. 14 (27) июня Черногория заявила о полной
поддержке Сербии в случае войны с Болгарией. 15 (28) июня, известив

о своем решении С. Данева и получив его согласие, Фердинанд I отдал
приказ об атаке сербских позиций в Македонии, прикрывшись от

греков слабым заслоном157. Еще меньшие силы были оставлены на новой
болгаро-турецкой границе. Болгарский генералитет явно недооценил
возможности турецкой армии, понесшей огромные потери в Первой
Балканской войне около 50 тыс. убитых, гоо тыс. раненых, 75 тыс.
умерших от болезней и 115 тыс. пленных158.

15 (28) июня 1913 г. четы ВМОРО начали восстание против
сербов, разумеется, прежде районах,
всего в где союзники стояли напротив
друг друга. В 19.4016 (29) июня болгарские войска устроили «военную
демонстрацию» против сербов и греков. В ряде случаев наступавшим
удалось достичь успеха. 17 (30) июня бои
уже по всей шли
демаркационной линии159. Формального объявления войны со стороны Болгарии

не последовало. Болгарские планы исключали возможность
продолжительной войны. В наступлении видели всего лишь способ усилить
собственные позиции в спорном регионе, чтобы получить возможность
более выигрышно выглядеть при неизбежном арбитраже России. Таким

образом,военному наступлению придавался характер политической
демонстрации. Это была явная авантюра, на которую Сербия и Греция
немедленно ответили объявлением войны. Черногория сразу же
выступила на Сербии160.
стороне
Греческое и сербское командования имели информацию о
готовящемся нападении161, тем не менее болгарский удар оказался
внезапным и застал некоторые сербские части спящими. Сербы отошли,
но их отступление не было длительным162. Отход бывших союзников
вызвал радость у болгарского командования, которая, впрочем, не

стала продолжительной. Успехи атакующих ограничились продвижением
на 5-ю км, вслед за чем последовало резкое ухудшение положения
Болгарии. Основные силы болгарской армии были брошены на сербов,
однако молниеносного успеха не получилось. Катастрофическая
обстановка сложилась и на греческом направлении.
Спор о принадлежности Салоник в межвоенный период привел
к тому, что там остался небольшой болгарский отряд майора В.
.Назарова, входивший в дивизию генерал-майора X. Хесапчиева, 14-й

пехотный Македонский полк и 7-й артиллерийский полк163. По нему в начале
Второй Балканской войны и был нанесен удар греческого гарнизона.
Днем 17 (30) июня греки атаковали болгар. Те были застигнуты
врасплох, значительная часть солдат, распределенных по караулам,
легко блокирована и перебита. Греки активно использовали артиллерию
и пулеметы. На следующий день окруженные болгарские отряды
согласились сдаться при условии сохранения огнестрельного оружия без
патронов и сдачи оружия холодного. Греческое командование
согласилось, но фактически нарушило условия соглашения. Болгарских
военных вывезли на двух грузовых пароходах Пирей, разоружили
в и
содержали как пленных. Режим плена был очень жестоким164.

Стены Салоник долго были покрыты лубками, воспевающими
подвиги греческой армии в войне с болгарами, а часть домов, занятых
когда-то болгарскими солдатами, осенью 1913 г. еще носила на себе
следы винтовочной, пулеметной и артиллерийской стрельбы. Болгарские
жители вынуждены были покинуть город. Греческие власти
фактически организовали резню и военнопленных, и гражданского болгарского
населения. Разумеется, после окончания войны болгарское население
принялось массами покидать греческую территорию. Если до начала

Балканских войн в Салониках проживали 8435 болгар, то к лету 1914 г.
там остались только 8о болгарских семейств165.
Созданная импровизационным образом новая 2-я болгарская
армия должна была обеспечить тыл войск, действовавших против
сербов. Она состояла из 30-35 тыс. человек, около 15 тыс. из них были
македонскими крестьянами старших возрастов, которые, по словам
одного из офицеров штаба армии, были «криво-лево обучены за один-два
месяца». Ни прикрыть фронт длиной около 200 км, ни остановить

наступление 12о тыс. греков они в 1913 г. не смогли166. Штыковые удары,
которые удачно практиковались против турок, были встречены
так
стойкой пехотой и отличной артиллерией. Потери сразу же стали

чрезвычайно высокими167.
Совершенно очевидно, что командный состав 2-й армии по
привычке практиковал те же приемы, к
которым привык, имея в
распоряжении более подготовленные части. Это было ошибкой. В конечном
итоге 2-я армия пришла в полный беспорядок и побежала, оставив
грекам 18 батарей (72 орудия) в полном порядке168. Военные действия
поначалу шли без объявления войны, Против

но это ничего не меняло.
Болгарии действовала коалиция, которая постоянно расширялась.

Внезапное нападение болгар вызвало у сербов и греков сильнейшее
негодование и подъем духа. 20 июня (з июля) болгары предложили
перемирие сербам, но те не приняли его и задержали парламентеров. Бои
сопровождались самым широким применением насилия всех
против
всех. Новые противники «обнаружили такие запасы взаимной злобы,
что посторонним наблюдателям становится жутко»169. Не отставали
старые враги в районах Болгарии, населенных преимущественно
мусульманами, вспыхнули восстания. Уже 25 июня (8 июля) болгарские
армии получили приказ отходить к своим старым границам170.
Призывы С. Д. Сазонова прекратить военные действия и
приступить к переговорам игнорировались. 20 июня (3 июля) в Бухаресте был
созван совет под руководством короля, обсуждались перспективы
войны. На улицах румынской столицы шли многотысячные демонстрации
под лозунгами «Долой Австрию!» и «Долой Болгарию!». На
следующий день была объявлена мобилизация. Она пользовалась
небывалойподдержкой всех классов румынского общества. Уже через семь

дней, 27 июня (го июля), Румыния выступила на стороне Сербии,
Греции и Черногории171. Первоначально румынские дипломаты
требовали часть Добруджи вместе с Силистрией в качестве компенсации
за свой нейтралитет в 1908 г. при обретении Болгарией

независимости и во время Первой Балканской войны, но эти оригинальные
требования, основанные с румынской стороны на тезисе о

необходимости соблюдения баланса сил путем равномерного усиления
балканских государств, были отвергнуты172. Бухарест так и не смог
добиться реализации своих претензий полностью, хотя и получал Си-
листрию. Кроме того, Болгария обязалась не возводить укреплений
на болгаро-румынской границе вплоть до Черного моря и
предоставить церковную и школьную автономии румыноязычному населению
на приобретенных территориях в Македонии173. Это были

уступки со стороны болгар, однако они только разожгли
значительные
румынские аппетиты.
Румыния решила действовать вооруженной силой.

В результате
Преобразования, которые проводились в 1908-1911 гг., позволили

значительно увеличить численность ее армии. В 1908 г. в мирное время
она насчитывала 68 551 солдата и 4163 офицера, в военное время ее
предполагалось развернуть в 280 тыс. солдат (из них 230 тыс. в
полевую армию) и 7 тыс. офицеров. К1913 г. численность румынской армии

мирного времени выросла до 97 мобилизации
тыс. человек, а после
382 тыс. человек. «Внушительная цифра вооруженных сил,

выставляемых в военное время, отмечал тогда русский обозреватель,
достигнута ущербом
с значительным их качеству»174.
Однако и этого было достаточно. 28 июня (и июля) румынская
кавалерия начала переход границы. В Софии отдали приказ войскам
отходить, не оказывая сопротивления175. Оно было бессмысленным
перед наступающими румынами находились лишь ничтожные заслоны
болгарского ополчения. За несколько дней наступающие взяли Сили-

стрию, Туртукай, Балчик. Уже 2 (15) июля С. Данев с отчаянием
обращался к болгарскому посланнику в России с претензиями к
императорскому правительству: «С недоумением спрашиваю себя, разве Болгария

заслужила, чтобы к ней относились так жестоко, разве голос России
так слаб, что его не слышат в Царьграде и Бухаресте?»176 Разумеется,
ни С. Данев, ни Фердинанд I не предъявляли претензий к себе за
собственные решения.

Турция потребовала очищения территорий до линии
(12 июля) вступила в войну. От Чаталджи, отбрасывая
Энос Мидия и 29 июня
слабые болгарские заслоны, наступала 250-тысячная турецкая армия.
Всего за ю дней турки вернули себе Люлебургас, Кирк-Килиссе.
Четырехтысячный болгарский гарнизон Адрианополя не мог удержать город

и по соглашению с Энвер-пашой оставил его без боя. Утром 9 (22) июля
турки вошли в Адрианополь177. 6 (19) июля Фердинанд I отправил

Николаю И телеграмму: «Болгария, окруженная армиями пяти соседних
нам государств, находится на пороге... Прошу заступничества Вашего
Величества в том, чтобы турки приостановили свое нашествие на
территориях, приобретенных кровью болгар, и в том, чтобы

сотни тысяч
положить конец истреблению христианских народов»178.
Поражение Болгарии было катастрофическим, политика ее

верхов привела страну на грань полного краха179. Болгарская армия
оказалась быстро разбита, румыны стояли в 15 км от Софии, их патрули
подходили к городу даже на ю км, единственный в румынской армии

самолет разбрасывал над объятой паникой болгарской столицей
листовки, была взята Варна, возникла угроза Бургасу, болгарская эскадра

укрылась в Севастополе. Продолжение военных действий, по мнению
помощника главнокомандующего генерала Р. Д. Радко-Дмитриева,
могло закончиться полным уничтожением болгарской армии. Перед
дворцом Фердинанда I постоянно дежурили автомобили, готовые для
бегства самого главкома-монарха и его семьи180.
Именно тогда премьер-министром был назначен Васил Радо-
славов181, который был заключен в тюрьму по обвинениям в
хищениях иосвобожден Кобургом до процесса. Впрочем, этот политик не был
исключением. Процесс начался только i (14) марта 1914 г., хотя под суд
ряд министров и генералы М. Савов и Р. Петров были отданы

решением Народного собрания от 13 (26) февраля 1911 г. за «систематическое
нарушение законов и нанесение ущерба государству в корыстных

целях». «Подсудимые, сообщал русский посланник в Болгарии А. А. Са-
винский, люди незаурядной энергии, лишенные всяких моральных
принципов, без всякого сознания долга гражданина, но с большими
связями в армии и среди македонских бездомников. В направлении
болгарской политики в недавнем прошлом в русло, враждебное
России, они видели средство отстранения от управления так называемых
русофильских партий и возможность для них самих захвата власти,
этого главнейшего в Болгарии источника всяких благ»182. В системе
управления, выстроенной Фердинандом I, более всего ценились
амнистированные негодяи. «Подбирай, поучал он позже сына, на должности
полковых, бригадных и дивизионных командиров людей с пороками,
чтобы ты держать их под страхом наказания»183.
мог
Лучшим способом собственного обогащения и разврата своих

политиков Кобург считал государственные заказы184.
Министр
финансов Д. Тончев (либеральная партия) был обвинен по делу о покупке
дефектных железнодорожных вагонов и помилован Кобургом, такой же
судьбы не избежали Н. Геннадиев и многие другие министры. О
генерале Рачо Петрове шутили и враги его, и друзья, что он не смог бы
сколотить и половины своего состояния, если бы родился 150 лет назад,
с генеральской пенсией, и прожил бы длинный век, не потратив

этот
и гроша. Это был тот самый Р. Петров, назначенный в 1886 г.
регентством С. Стамболова главнокомандующим (в чине майора) с правом

утверждения смертных приговоров учреждаемыми
военно-полевыми судами. Тогда они активно использовались
против «врагов
Болгарии»русофилов, сторонников воображаемой С. Стамболовым
«Задунайской губернии». В1894 г., после отставки С. Стамболова, он издал
приказ об аресте бывшего премьер-министра, который вскоре был

убит. Генерал Михаил Савов также прославился необъяснимым
богатством. Все они были прощены царем почти сразу же после начала
большой европейской войны, а 24 июля (6 августа) 1914 г. Народное

собрание нового созыва проголосовало за прекращение процесса185.
Этот список можно продолжить. Однако гораздо хуже обстояло
дело у тех, кто не был коррумпирован и позволял себе роскошь иметь
собственную точку зрения. Иногда они использовались царем для

прикрытия. Причем в прямом смысле этого слова. Встречая
возвращавшиеся с войны части гарнизона Софии, Фердинанд I, которого с трудом
удалось уговорить пойти на этот шаг, поставил по бокам от себя
известных своими русофильскими взглядами генералов Р. Д. Радко-Дмитрие-
ва и Г. Вазова. Та же история повторилась при встрече македонского
ополчения, только на этот раз царь, опасавшийся комитаджей,
предупредил своих генералов: «Не забудьте, что в случае чего-нибудь я буду
стрелять»186. Болгарское правительство после Второй Балканской
войны почти полностью состояло из подобного рода политиков, то есть
было сформировано то самое «министерство подсудимых», которое
предрекал накануне Первой Балканской войны А. В. Неклюдов. В
условиях национальногокризиса, последовавшего за победами, на них
было легче опираться.
16 (29) июля 1913 г. царь Фердинанд I капитулировал и обратился
к России с просьбой о посредничестве. действия 18 (31) июля военные
были остановлены и подписано перемирие. 28 июля (ю августа) 1913 г.

после непродолжительных переговоров был подписан Бухарестский
мир187. Болгария потеряла значительную завоеваний,
часть своих
Южную Добруджу вместе с Силистрией, которые переходили к Румынии.

Турция вернула себе Адрианополь и большую часть Фракии.
Благодаря усилиям русской дипломатии Софии все же удалось удержать часть
приобретений в Македонии. Вступив в Первую Балканскую войну с
территорией в 96 345500 кв. км и не просто проиграв Вторую Балканскую
войну, а выйдя из нее в катастрофическом состоянии, Болгария все же
расширилась до 114424508 кв. км188. Все это было бы невозможно без
поддержки Петербурга. Однако она осталась незамеченной.
Последствия Балканских войн:

Болгария, Албания, Сербия,
Греция и Румыния
мир состоит из недомолвок и лжи,
писал в 1913 г. Л. Д. Троцкий. Он достойно венчает
Бухарестский
войну жадности и легкомыслия.
ее»1. В ходе войны Болгария

Венчая, он не заканчивает
понесла значительные
финансовые потери. Были убиты 579 офицеров и 44 313 солдат,

людские и
ранены 1731 офицер и 102853 солдата. Общие расходы на войну составили
1312 645448 франков (из них собственно расходы на армию и флот
составили824782012,2 франка). Это превосходило суммарные затраты Греции

(548 2x4 896 франков, из них 317 816101 франк на содержание армии и
флота), Черногории (103131 юо франков, из них юо 631 юо франков на
армию) и Сербии (600982928,13 франка, из них 574 815 500 франков на
армию) Общий долг Болгарии на i мая 1913 г.
. составил 1083 289 791 франк2.
На 15 сентября 1913 г. в стране с населением в 4,467 млн человек
насчитывалось 104360 официально зарегистрированных беженцев3.

Потеря части Добруджи лишала Болгарию важнейшей
сельскохозяйственной области, более того, транспортное положение
основного черноморского порта страны Варны резко ухудшалось.
Приобретенные территории не могли компенсировать потерь, так как их
устройство требовало времени и денег. Это была национальная
катастрофа, и неизбежно вопрос об ответственности за нее.

возникал
Настроение в стране достигло опаснейшей для режима точки кипения.

Все искали виновников катастрофы, как справедливо отмечал один
из современников, «все, кто мог и кто не мог думать»4. Именно в этой
Последствия Балканских войн: Болгария, Албания..

обстановке управление страной перешло к национально-либеральной
партии. Ее лидер Васил Радославов говорил о сильнейшем
русофильской политике предшествующего кабинета,
разочаровании в
которая была
и вопреки фактам и здравому смыслу предложена в
качестве объяснения причин катастрофы Второй Балканской войны тем,
«кто не мог думать»5.

В качестве нового премьер-министра онсформулировал
основной принцип своей политики следующим образом: «достижение
народных идеалов с помощью Австрии, а не России»1. Впрочем, эти идеа-
1
Для того чтобы читатель получил полную картину политики Кобурга и стамболови-
стов и ее результатов для болгарского народа, имевшего несчастье попасть под их управление,
необходимо досказать ее историю до конца. Национальными идеалами для В. Радославова и его
сторонников были безусловное приобретение всей Македонии, по возможности и части Южной
Сербии с Нишем, Салоник и Адрианополя, безусловное возвращение Рущука, а также

Добруджи. Реализация этой программы превращала Болгарию в страну, на территории
приобретение всей
которой замыкались бы все три основных речных и сухопутных пути из Центральной Европы
в Турцию: 1) сегмент железной дороги Берлин Багдад; 2) Салоники; 3) Констанца. Ради этих
идеалов Болгария была втравлена в Первую мировую войну на стороне Германии, Австро-Венгрии
и Турции. 25 августа 1915 г., то есть на следующий день после заключения германо-болгарского
союзного договора, была заключена и конвенция об исправлении границы между Болгарией и
Турцией (см.: Христов А. Исторически преглед на общеевропейската война и участието на България

в нея. София, 1925. С. 100).
Германии удалось достичь договоренности между Константинополем и Софией,
предусматривавшей передачу части оспариваемых владений Османской империи в пользу Болгарии.
Уступка внешне выглядела скромно: предусматривалась передача болгарам около 1500 кв. км, в том
числе Дидимотики, Кара-Агача и половины Адрианополя. Однако это была стратегически важная
территория. Особенно значительной потерей для турок был участок железной дороги София
Дедеагач длиной около 70 км. Теперь болгары, не владея портом, контролировали его перевозки
(см.: Morgenthau Н. Ambassador Morgenthau s story. NY, 1918. P. 269-270; Дюнан М. Българското
лето. Юлий 1915.Октомврий 1915 г. София, 1918. С. 85). Правда, для того чтобы смягчить потерю
железнодорожной линии для Турции при принятии конвенции о ратификации болгаро-турецкой
границы, которую подписали в Софии 24 августа (6 сентября) 1915 г. В. Радославов и турецкий
представитель А. Фетхи-бей, для Турции вводился режим наибольшего благоприятствования
в использовании этой ветки (глава 3) (см.: Принос към дипломатическата история на България
1878-1925 / Под ред. Б. Д. Кесякова. София, 1925. Т. 1. С. 75).
5 октября 1915 г., в годовщину начала Первой Балканской войны, болгарские части
начали обстрел сербов на границе, 11 октября болгарская армия перешла к масштабному
вторжению, причем официально война была объявлена только 12 октября. «Так как болгарский
народ в большинстве своем не сочувствовал этому шагу, отмечал американский посланник
в этой стране, то ответственность за него лежала целиком на царе Фердинанде и премьер-
министре Радославове» (см.: Vopicka Ch. Secrets of the Balkans. Seven years of a diplomatist s life in
a storm centre of Europe. Chicago, 1921. P. 63). Представляется, что и они сами понимали шаткость
своего положения, пытаясь максимально использовать националистические чувства болгар,
которые сами и разжигали. Кобург в своем манифесте объявлял Сербию «коварной соседкой»,
главной виновницей всех бед Болгарии: «Наши союзники сербы были главной причиной гибели
Болгарии... Призываем болгарский вооруженный народ к защите родного края, поруганного
вероломным соседом, к освобождению наших родных братьев из-под сербского ига. Наше дело
правое и святое» (см..Христов А. Исторически преглед... С. 107).

Ради этого дела болгарские армии были брошены в 1915 Фердинандом I в тыл Сербии,
г.
в 1916 г. против союзников на Салоникский фронт и против Румынии и России в Добруджу.
В марте 1918 г. Болгария Кобурга и В. Радославова участвовала в переговорах в Брест-Литовске,

лы, основа которых покоилась на границах Сан-Стефанской Болгарии,
были одинаковы для всех болгарских правительств6. Для политической
стабилизации новое правительство считало необходимым отвести
ответственность за Второй
развязывание отБалканской войны
Фердинанда I Кобурга, для финансовой получить заем в размере не менее
500 млн левов. Когда В. Радославов запросил отсрочку выплаты займа
в ю млн рублей (25 млн левов), взятого в начале Первой Балканской
войны в России, и получил ее, он воскликнул: «А русские остались
нашими добрыми братушками!»7 Внутреннее Болгарии было

положение
далеко не идеальным. Русофобское правительство В. Радославова на
декабрьских выборах 1913 г. получило только 2/s голосов в Народном

собрании, оппозиция отказывалась голосовать за бюджет, и царь Фердинанд I
сохранил «свое» правительство только благодаря способности
маневрировать между партиями-антагонистами среди оппозиции. Здесь
особенно пригодилось умение царя развращать политиков и лично прощать их.
вместе со своими союзниками диктуя условия грабительского для России мира. 6 мая 1918 г.
во дворцеКотрочени в Бухаресте оставшаяся в изоляции после выхода из войны России Румыния

подписала мирный договор со своими победителями. Часть Добруджи передавалась болгарам,
в остальной устанавливался кондоминиум союзников при немецком контроле над железной дорогой
Черноводы Констанца и передаче военного и гражданского управленияболгарским властям.
Этот мир вызвал сильнейшее разочарование в Болгарии. «Ожидалось приобретение
всей Добруджи, вспоминал офицер австро-венгерской Дунайской флотилии, и поэтому
получение только половины обещанного было сочтено большим ущемлением Болгарии.

Также возбуждал недоверие тот факт, что германские этапные войска не покидали занятых
Болгарией территорий и что не происходила передача управления этих областей Болгарии.
Широкие массы болгарского народа считали себя обманутыми центральными державами и были
утомлены войной» (см.: Вулъф О. Р. Австро-венгерская Дунайская флотилия в Мировую войну
1914-1918 годов. СПб., 2004. С. 109).
Положение в болгарских войсках ухудшалось день ото дня: сокращался хлебный паек,
в ряде частей солдатам выдавали ячменный хлеб, смешанный с соломой, что вызвало рост
желудочных заболеваний, начались перебои в снабжении обмундированием. Из тыла на фронт

шли новости, которые не могла остановить цензура: о росте спекуляции, о надвигающемся
на семьи солдат голоде. По донесениям армейского начальства, все это приводило солдат и даже
офицеров в отчаяние. Для того чтобы исправить подобное положение, 25 сентября 1918 г. Берлин
и Вена согласились передать Болгарии из союзного кондоминиума всю Добруджу, таким образом
великая болгарская национальная мечта была осуществлена и здесь. Устанавливалась граница
по Дунаю. Национальный идеал, о достижении которого с помощью Австро-Венгрии говорил

в 1913 г. В. Радославов, был достигнут. Однако эти границы просуществовали всего несколько дней.
Салоникский фронт перешел в наступление, и уже 29 сентября 1918 г. был подписан
договор о прекращении военных действий между Болгарией и Антантой, предусматривавший
разоружение армии и оккупацию страны. Это была капитуляция (см.: Принос към дипломатическата
история на България 1878-1925. Т. 1. С. 80-81).
Катастрофа 1918 г. была еще большей, чем катастрофа 1913 г. Результатом политики
Фердинанда I Кобурга и В. Радославова была потеря почти всей Македонии, Адрианополя и выхода
к Эгейскому морю. Болгарский народ дорого заплатил за политику русофобствующих интриганов,
отправившихся в эмиграцию, 1,2 млн человек были мобилизованы, около 76 тыс. солдат и офицеров
убиты и 25 тыс. умерли от болезней, 150 тыс. ранено. Около 275 тыс. гражданских лиц умерли
от болезней и голода.
Последствия Балканских войн: Болгария, Албания..

«Болгарскую политику Фердинанд, немец и
ведет царь
католик, отмечал в своем дневнике Экзарх Болгарский Иосиф I в марте
1915 г., поставлен Стамболовым и его партией для того, чтобы
вывести Болгарию из подчинения России, настроен против России,
который душе своей привержен германизму и католицизму, против
в
православия и России. При всем этом у Болгарии есть Конституция,

но болгарский народ молод и не сформирован национально и
политически; нет аристократии, нет буржуазии, нет общественного мнения;
народ на 89% крестьяне, а интеллигенция разделена царем на
множество партий, которые враждуют между собой, а он управляет и

царствует»8. Партия нового болгарского премьер-министра имела в Собрании
всего шесть голосов, тем не менее его правительство продолжало
удерживать власть. В марте 1914 г. В. Радославов получил все же небольшое
превосходство за счет доизбранных делегатов из вновь приобретенных
территорий Македонии (в большинстве это были турки). Несколько
в
стабилизировали положение этого правительства германские займы,

данные под гарантию табачной весной 1914 г.9 Укрепление
монополии
нового курса проходило в обстановке безостановочных нападок на

Россию, которую объявляли ответственной
произошедшую катастрофу.за
Привычку интеллектуальной Софии обращаться в сторону

Севера со строгой требовательностью с удивлением отмечали неангажи-
рованные современники, которых трудно было упрекнуть в симпатиях
к Петербургу. Один из сотрудников французского посольства в Софии

писал: «Болгария была не в состоянии принять идею России
гармоничного равновесия в устройстве христианских государств на Балканах,
потому что эта идея не соответствовала ее мечтам о гегемонии. Тем

не менее это разногласие не подрывало возможности достижения
компромисса. Болгарин не русский

принял русские идеи, но
болгарские»10. Удивительно точное описание природы подобных

подстраивался под
взаимоотношений дал в разговоре с Николаем II князь Г. Н. Трубецкой,

имевший в русском МИДе репутацию болгарофила: «Я заметил, что
на славянские симпатии вообще трудно полагаться и что отношения
наших клиентов на Балканах напоминают отношение крестьянского
мальчика к помещику, который его крестил. В понятиях крестьянина,

помещик должен за это помогать ему до гробовой доски, а сам он
ничего не обязан делать для крестного. «Кому вы это говорите, перебил
государь, у крестников!»11 Другой реакции у
меня столько
императора и быть не могло. Принципы болгарской политики в отношении

России были сформулированы самим Фердинандом I весной 19x4 г.
Русский посланник в Софии А. А. Савинский убедил Николая II отправить

поздравление ко дню рождения болгарского монарха. Тот
отреагировал через начальника своей тайной канцелярии. «В первый раз,
сообщал русский дипломат, передавал мне Добрович слова
короля, государь император обращается ко мне по телеграфу в столь
милостивых выражениях, вижу новое доказательство тех
и в них я
неизменно благожелательных чувств, которые его величество питает
к Болгарии. За нами есть грехи, мы сделали массу ошибок, но из
милостивых слов государя я вижу, что Россия все-таки смотрит на нас

как на свое детище и готова нам простить наши заблуждения
(курсив авт. А. О.)»12.
Балканские войны привели к созданию Албанского государства.

28 ноября 1912 г. в Валоне (Влёре) собрался съезд 83 представителей
христианских и мусульманских племен. Они провозгласили
независимость и избрали президентом Исмаил-бея, который немедленно
обратился за помощью к Константинополю. За независимую Албанию
высказалась и конференция послов великих держав в
декабря 1912 г. Наиболее активно за этот проект выступала
Константинополе го
Австро-Венгрия, по-прежнему стремившаяся не допустить выхода

Сербии или Черногории к Адриатике. В результате на конференции послов
в Лондоне 29 июля 1913 г. были сформулированы основные
принципы устройства будущего Албанского княжества его «конституция».
Она состояла из и пунктов: i) независимость княжества
гарантировалась шестью великими державами; 2) Турция отказывалась от всех
прав на Албанию; з) нейтралитет нового государства был

гарантирован шестью великими державами; 4) контроль над гражданской
администрацией и финансами переходил к международной комиссии,
состоявшей из представителей государств-гарантов и одного албанского
делегата; 5) срок полномочий комиссии равнялся го годам и в случае
необходимости мог быть продлен; 6) комиссия должна была в течение
шести месяцев разработать детальный план создания администрации
Албании на всех уровнях государственного устройства и представить
утверждение державам-гарантам; 7) в течение

его на того же времени
должна была быть утверждена кандидатура князя, до чего управление
страной, ее жандармерией и финансами находилось в руках комиссии;
8) офицерский состав жандармерии, ответственной за поддержание
порядка, формировался из иностранцев; 9) предоставить кадры должна
была шведская армия; го) использование местных кадров офицеров,
унтер-офицеров и жандармов не ограничивалось; п) жалованье
офицеров производилось из средств государственного бюджета Албании

гарантом выплаты были шесть великих держав13.
Последствия Балканских войн: Болгария, Албания. 491

В качестве князя для нового государства Германия и Австро-
Венгрия предложили принца Вильгельма Фридриха Генриха цу Вида
35-летнего капитана германской армии, племянника королевы
Елизаветы В
Румынской. феврале 1914 г. он приехал в Лондон и произвел
на всех участников конференции прекрасное впечатление.
Германоавстрийского кандидата решил поддержать и Лондон14. К принцу

явилась албанская делегация во главе с бывшим генералом турецкой
армии Эссадом-пашой Топтани, который с охотой демонстрировал свое

желание видеть немецкого принца на престоле Албании. Вильгельм
цу Вид сумел за время избрания выучить по-албански несколько фраз,
что, если верить отчету, вызвало у членов албанской делегации
видимое воодушевление. В Дураццо (Дурресе) бывший конак турецкого
губернатора днем и ночью перестраивался под дворец будущего
монарха, создавался отряд гвардии около 200 местных телохранителей
Вильгельма цу Вида15.
Однако этого оказалось недостаточно, и планы Вены обрести
очередного союзника на Балканах скоро рухнули. 7 марта 1914 г. князь
Вильгельм цу Вид высадился в Дураццо (Дурресе), но, не имея никакой
поддержки среди вождей племен, вынужден был свести свое

управление к пребыванию под охраной австрийского десантного отряда. Север
Албании полностью контролировался Эссадом-пашой, местным
клановым вождем, который не подчинялся никому. Попытка назначить его

премьер-министром не привела к установлению контроля над
страной, так как кандидатура Эссада-паши вызвала недовольство
других
племен. Через израсходовав небольшой кредит,
шесть месяцев,
Вильгельм цу Вид покинул страну, вернувшуюся в нормальное для себя
состояние хаоса16.
Положение стран, победивших войнах, было

в Балканских
также далеко не блестящим. Особенно сложным оно было у Сербии,
присоединившей Ново-Базарский санджак, Косово и Вардарскую

Македонию, что увеличило территорию ее владений на 39 тыс. кв. км (почти
в два раза) и население более чем на 1,5 млн человек (с 2 911701
человека до 4527 992 человек)17. Борьба Османской

империей,
вначале с
а затем с Болгарией потребовала от Сербского королевства

напряженных усилий, временно ослабивших его в военном и экономическом
отношениях. Финансы Сербии были расстроены минувшими войнами,
запасы оружия и боеприпасов в арсеналах израсходованы. Наиболее
трудной задачей, стоявшей перед руководством Сербии после Второй

Балканской войны, было утверждение власти Белграда на новых
территориях, что колоссальным грузом легло на плечи сербских вооружен¬

ных сил, полиции и гражданской администрации. На присоединенных
землях, получивших название Нового королевства, проживало
многочисленное албанское, болгарское и турецкое население, не желавшее
смириться сербским
с благоприятные
господством. Это создавало
условия длявраждебных России и Сербии внешних сил, которые сразу
после окончания Балканских войн приступили к тайной подрывной
деятельности в Албании, Косово и Македонии.
Всего через месяц после окончания Второй Балканской

войны, в сентябре 1913 г., земли Западной Македонии подверглись
крупномасштабному вторжению с территории Албании вооруженных
албанских и болгарских отрядов, встретивших поддержку
единоплеменного местного населения. На новых территориях оставались го
кадровых пехотных трехбатальонного состава, насчитывавших

полков
от гооо до 1200 человек, 21 батарея полевой и горной артиллерии, два-
три эскадрона кавалерии; общая численность войск в Новой Сербии

не превышала 15 тыс. человек, что считалось достаточным для
безопасности новых Русской разведкой был установлен факт

краев.
руководства отрядами албанцев офицерами болгарской национальности. Для
отражения албанского вторжения и осуществления карательной

экспедиции были мобилизованы три сербские первоочередные дивизии;
всего под знаменами сербской армии в сентябре 1913 г. находились гоо тыс.
человек. 24 сентября с кризисом было покончено18. Сербия

приступила к ответным действиям непосредственно на территории Албании.
В руководство Австро-Венгерской
те дни монархии было готово
любыми средствами, вплоть до войны, воспрепятствовать
продвижению сербских войск к Адриатике. В конце сентября 1913 г. начальник
Генштаба Австро-Венгрии Ф. Конрад фон Гётцендорф и министр

иностранных дел граф Л. фон Берхтольд всерьез обсуждали возможность
осуществления военной операции против Сербии; кайзер Вильгельм II
лично обещал Ф. Конраду фон Гётцендорфу поддержку германского
рейха в случае войны с Сербией. «Вы можете быть уверены, повторил
он свое обещание Л. фон Берхтольду, что я за вас и готов вынуть меч,
как только ваши действия сделают это необходимым... все, что исходит
из Вены, для меня равносильно приказу»19. 5 (18) октября последовал
австрийский ультиматум Сербии: в восьмидневный срок очистить

Албанию. Сербское руководство было вынуждено уступить и вывести свои
войска из Албании. Весной 1914 г. в Сербской Македонии были
призваны в армию 13 тыс.болгар. Число дезертиров и скрывшихся от призыва

составило около з тыс. человек. Некоторые из них образовали
вооруженные четы под руководством активистов ВМОРО и начали борьбу
Последствия Балканских войн: Болгария, Албания. 493

с сербскими властями. Македонские призывники на пути в казармы
конвоировались сербскими солдатами, при этом новобранцы пели
болгарские национальные песни. 15 апреля в Крагуеваце, в Старой Сербии,

во время присяги 2200 новобранцев, зачисленных в 23-й Брегальниц-
кий полк, македонцы отказались присягать

Сербскому королевству.
Командование ответило репрессиями. Полк был расформирован,
македонские новобранцы безоружными распределены по сербским
полкам, а зачинщики акции неповиновения казнены.
Схожим положение было и в Греции, также увеличившей свою
территорию почти в полтора раза и население с 2 666 ооо человек
до 4363000 человек20. Греческое население на приобретенных
территориях не превышало 25%21, негреческое население было объявлено
греками, утратившими национальную идентичность: греками-албано-
фонами, греками-славофонами и греками-туркофонами (то есть алба-
но-, славяно- и туркоговорящими греками). Церкви, принадлежащие
Болгарскому экзархату, были немедленно закрыты, приходы
переданы священнослужителям греческого происхождения, принадлежащим
к Константинопольскому патриархату. Сложные проблемы возникли
при проведении границы между Грецией и Албанией. Афины
категорически отказывались выводить свои войска из спорной территории
в районе Северного Эпира, связывая ее с будущим островов Эгейского
архипелага. Решением Лондонской конференции от 13 февраля 1914 г.

эта территория должна была отойти к Албании, и за это все острова
архипелага должны были отойти к Греции. Исключение делалось только
для трех островов Имброс, Тенедос и Самофракия, лежащих в

непосредственной близости от Дарданелл. Это решение не удовлетворило
Грецию, и 28 февраля 1914 г. греки Северного Эпира объявили о своей

независимости. Это была чистая формальность в районе оставались
части греческой регулярной армии, движение эпиротов возглавил
бывший министр иностранных дел Греческого королевства. Албанцы и
покровительствующие им турки увидели в этом шаге неофициальную
греческую оккупацию спорного района и отказались признать ее.
Впрочем, Константинополь готов был пойти на уступки в случае

присоединения к трем сохраняемым островам еще двух Хиоса и Митилены22.
В результате отношения между Грецией и Турцией

безостановочно ухудшались. Две страны начали гонку военно-морских
вооружений. Турция заказала в Англии три дредноута, это были очень мощные
корабли, которые поначалу строились для стран Латинской Америки.

Первым был «Решад V» (первоначально «Рио-де-Жанейро», строился
для Бразилии), «Султан Осман» (первоначально «Ривадавия», строил¬

ся для Аргентины) и «Фатих» («Амиранте Латторе», заложен для Чили).
Если учесть, что первый дредноут должен был вступить в строй в июле
1914 г., «Решад» в начале 1915 г., то с приходом «Фатиха» в 1916 г.
флот в составе трех дредноутов, двух легких крейсеров,

турки могли иметь
12 эсминцев, четырех подводных лодок, не считая старых судов23. Эта
программа весьма беспокоила и русских моряков. У греков же она
попросту вызвала панику уже первого кораблей

с появлением из этих
островные владения Греции побережье оказались бы под угрозой.

и ее
Их флот смог бы противопоставить ему только броненосный крейсер

«Аверов» и маленький броненосец «Саламин».
В ответ на заказы дредноутов, сделанные турецким
правительством в Англии, греческое поначалу также обратилось в Лондон, но
первый лорд Адмиралтейства У. Черчилль и первый морской лорд принц
Л. фон Баттенберг были категорически против продажи таких кораблей
Афинам, которые к тому же испытывали финансовые сложности24.
Греция обратилась к США, которые пытались продать два устаревших уже
корабля додредноутного типа броненосцы «Айдахо» и «Миссисипи».
Имея 14700 тонн водоизмещения и
скорость 17 узлов, они, разумеется,
не могли представлять угрозы для Турции и в условиях расклада сил
в Эгейском море могли быть только оборонительным оружием. В июле
1914 г. эти корабли были переданы грекам, превратившись в «Лемнос»
и «Килкис». Позже к ним присоединился крейсер «Хелле», также
купленный в США25.
К лету 1914 г. Афины и Константинополь медленно, но неуклонно
приближались к войне
из-за спора о принадлежности островов
Эгейского архипелага. Несколько неожиданно стала меняться

внешнеполитическая линия Румынии. Приобретя 9 тыс. кв. км вместе с Сили-
стрией, страна приобрела
эта мизерной
и 286 тыс. новых подданных с
пропорцией румын26. Отношения с Болгарией были испорчены, новый

курс правительства В. Радославова сторону Вены вызывал в
в
Румынии подозрения в отношении союзника. Они накладывались на
другие претензии. Бухарест был недоволен недостаточной, по мнению
румынских политиков, поддержкой в Балканских войнах со стороны
Австро-Венгрии27.
В Румынии самым негативным образом реагировали на
политику венгерского правительства по отношению к румынскому

меньшинству в Трансильвании. Эта политика была жесткой, что ее столь
не могли не заметить даже союзники Австро-Венгрии. «В Бухаресте
я имел достаточную возможность наблюдать, вспоминал Б. фон
Бюлов, как эта характерная для венгерской национальной политики
Последствия Балканских войн: Болгария, Албания.. 495

смесь мании величия и психологической близорукости, фанатической
нетерпимости и адвокатской изворотливости вызывает
чрезвычайное озлобление среди румын и сербов.Но презрение мадьяр к малым
народностям, живущим на землях короны Святого Стефана, так

прочно
укоренилось, что рассуждениями, доводами разума едва ли можно
было чего-нибудь достигнуть»28. Действия Будапешта на подвластных
территориях сводились к постоянной и довольно жесткой мадьяри-
зации. На рубеже XIX-XX вв. в Венгерском королевстве проживали
около 2,8 млн румын, что составляло до 20% населения Транслейта-
нии и 53,8% Трансильвании. В основном это были крестьяне (86%)
ни один из городов последней провинции не имел румынского
большинства29. В том числе и поэтому местные власти были представлены
исключительно венграми, количество румынских школ сокращалось
из года в год, как и число румынских депутатов в венгерском
парламенте. Имея шанс фракцию в 69 мест из 413, румыны никогда
получить
не имели более 14 депутатов, а на выборах 1910 г. их количество
сократилось до пяти30.
С1890 по 1914 г. около 2оо тыс. румын эмигрировали
из Трансильвании в США, около гоо тыс. в Румынию31.
Естественно, что подобные процессы не могли не сказаться

на румыно-австрийских отношениях. В результате либеральное
правительство Ионела Братиану начало отходить от австро-румынских
и германо-румынских соглашений 1883 г. и склоняться в сторону

Англии, Франции и России. Следует отметить, что этот поворот не имел
экономического основания. Румыния в финансовой и торговой сферах
была прежде всего связана с Германией и ее союзницей
Австро-Венгрией. В1914 г. Германии принадлежало 52% внешнего
государственного долга Румынии (1,7 млрд франков), вслед за ней шли Франция (32%)
и Бельгия (5%)32. Большая часть негосударственных кредитов
румынских деловых кругов также принадлежала Германии 30 776 88о

фунтов из 63 040 ооо. Второе Франция,
место занимала этой стране но долг
был почти в 1,5 раза меньше 18 500 000 фунтов. В нефтедобыче,

которая с начала XX в. приобретала все большее значение, также
первенствовала Германия. С1903 г. после долгой войны с American Standart Oil
Company они поставили под свой контроль одну из крупнейших

нефтяных компаний «Румынскую звезду». К1914 г. уже 37% местных
нефтяных компаний контролировались немцами. Второе место занимала
Великобритания со своими 30%, вслед за которой шли Голландия с 13%

и Франция с го%. Собственно румынский капитал контролировал
только 5,5% нефтедобычи. Центральные державы занимали лидирующее
положение и во внешнеэкономических связях Румынии. С1889 г. Герма¬

ния занимала здесь первое место по уровню импорта, несмотря на все
попытки Англии и Франции потеснить Берлин на румынском рынке,

уровень германского импорта постоянно рос от 29% в 1889 г. до 40%
в 1913 г. Вслед за немцами шла Австро-Венгрия с 25% в том же году33.
Само начало Балканских войн было ударом по планам русской
дипломатии, а их финальный результат полностью противоречил
интересам России. Движение Сербии и Болгарии навстречу друг другу,
начатое после переворота 1903 г., закончилось. Сербо-болгарский
договор прекратил свое существование, уступив место длительной вражде.
На Балканах возникла новая комбинация
четырех стран-победи-
из
тельниц Сербии, Черногории, Румынии и Греции, противостоящих

двум побежденным странам, естественно стремившимся к реваншу
Турции и Болгарии. Было совершенно очевидно, что тактика изоляции
германо-австрийского блока, ради которой А. П. Извольский и С. Д.
Сазонов предлагали создать Балканский союз, рухнула, хоть и не по вине
Петербурга, и что этот блок, теряя позиции в Румынии, наращивает

свое влияние в Болгарии и Турции. Усиление позиций Германии в
последней стране было особенно впечатляющим.
Реформы в Западной Армении,

миссия О. Лимана фон Сандерса
накануне Балканских войн стало ясно, что призрачные

надежды на то, что реформы младотурок приведут к переменам
Уже
1912
к
г. вслед за
лучшему, прежде всего к миру между турками и
остальными народами Османской империи, не оправдались. К началу
йеменцами и албанцами в дружбе с младотурками

разочаровались и армяне. Грабежи и насилие над христианским
населением Западной Армении продолжались, попытки турецких гражданских
властей приостановить бесчинства курдов саботировались
военными. Попытки турецкой пропаганды создать из России образ врага
армян провалились1.
В ходе войны кризис стал отчетливо принимать хорошо
знакомые всем формы. 26 ноября (9 декабря) 1912 г. посол России в
Турции М. Н. Гире докладывал С. Д. Сазонову: «С памятных годов 1894-
1896, когда армяне подверглись варварскому избиению в Малой Азии
и в самом Константинополе, положение это нисколько не
изменилось к лучшему. Декрет о реформах в армянских провинциях, издан¬
Реформы в Западной Армении.. 497

ный султаном Абдул-Хамидом 20 октября 1895 г. под давлением
Франции Англии,
России, и остался мертвой буквой. Аграрный вопрос
обостряется с каждым днем: большинство земель захвачено и
захватывается курдами, и власти не только не препятствуют, но даже и
покровительствуют этим Консулы наши единодушно

захватам.
свидетельствуют о непрекращающихся разбоях и грабежах курдов, об убийствах

ими армян и о насильственных обращениях армянских женщин в
причем виновники бесчинств

ислам, почти никогда не привлекаются к
ответственности»2.
Русский министр иностранных дел, безусловно, с симпатией
относился к идее реформ в Армении. С. Д. Сазонов видел рост
русофильских настроений среди армян, но понимал, что Россия в сложившихся
условиях не может пойти на наиболее простой и действенный способ

защиты христианского населения оккупацию армянских
вилайетов, поэтому считал необходимым организовать давление на
Константинополь с целью вынудить его провести там реформы3. «Вся история
армянского народа, вспоминал он, начиная с тринадцатого века,

когда он подпал под власть сперва сельджуков, затем, переменно,
монголов и персов, а наконец, после создания Оттоманской Империи в
четырнадцатом веке он был отдан турками в крепостную зависимость
курдским феодальным владетелям, представляет многовековой

мартиролог. Как бы ни была полна ужасов история всех Христианских
народов, подпадавших под власть турок, ни одна из них не может быть
сравнима, с точки зрения перенесенных страданий, с историей

армянского народа, положение которого было тем более трагично, что он
не мог, подобно другим, рассчитывать когда-либо свергнуть иго

варваров и организовать свое существование на началах национальной
независимости. Для этого у него не хватало главного условия
собственной территории»4.
В конце
ноября 1912 г. с просьбой о защите к правительству
России обратился патриарх-каталикос всех армян5. Вслед за этим на
встрече с турецким послом в России С. Д. Сазонов обратил его внимание
на недопущение возможности повторения резни 1895-1896 гг. «По

нашему мнению, заявил министр, если в Турецкой Армении не будет
своевременно приступлено к серьезным реформам, то турецкому
правительству придется иметь дело с армянским вопросом в настолько
обостренной форме, что это может вызвать вмешательство Европейских

Держав»6. По собственному признанию, министр старался
действовать осторожно: «В вопросе о проведении армянских реформ,
которому я предавал очень большую важность из-за того значения, которое

имело его благополучное завершение в глазах многочисленного
армянского населения наших пограничных с Турцией областей... Русский
почин в реформе армянских вилайетов был особенно неприятен
младотурецкому правительству, смотревшему на него как на посягательство
иностранной власти на государственную независимость Турции. Тут

я не мог рассчитывать ни на какое содействие младотурок, питавших
к своим армянским соотечественникам глубокую ненависть и
неискоренимую подозрительность»7.
Тем не менее М. Н. Гире получил санкцию на обращение к МИДу
Оттоманской империи по армянскому вопросу, что посол и сделал
4 (17) декабря, обратив внимание на

недопустимость новых эксцессов
в Армении. Посол согласился с тем, чтобы это его заявление было
признано официальным для рассмотрения в правительстве8. Для
координации усилий представителей других государств в Константинополе

13 (26) декабря 1912 г. М. Н. Гире обратился к послам Франции и Англии
с предложением обсудить, требует ли реализация статьи 61
не
Берлинского трактата «установления известных гарантий и европейского

контроля», но что был получен положительный ответ9. Почувствовав
неизбежность обсуждения проекта реформ, турки решили срочно
выработать собственный вариант, чтобы предложить
собственную версию
преобразований, предполагавшую сохранить полную бесконтрольность
существующей администрации. Впрочем, турецкий расчет делался
даже не на собственный проект, а на то, чтобы не возник другой.
«Опасаюсь, писал 15 (28) декабря М. Н. Гире, что из желания избегнуть
нашего единоличного вмешательства в армянский вопрос, Порта
возымеет мысль предоставить свой проект Державам, чтобы они приняли

его к сведению, на чем деятельность Порты и остановится»10.
Этот вариант развития событий считался в Петербурге
армян в пограничных с Закавказьем ма-
наименее желательным. «Восстание
лоазийских вилайетах, отмечал С. Д. Сазонов, всегда возможное

в силу невыносимых условий жизни армянского населения Турции,
грозило зажечь пожар и по сюсторону нашей границы, где

многочисленные и зажиточные русские армяне неизбежно оказали бы своим
восставшим братьям деятельную помощь борьбе в

турецкими с их
притеснителями. Закавказье с его пестрым и плохо замиренным

населением представляло опасную почву для всевозможных смут и волнений,
и наша местная администрация была крайне заинтересована в том,
чтобы пограничные с нами турецкие области не сделались театром
вооруженного восстания. Едва ли надо указывать на то, что такое
восстание привело бы, почти неизбежно, к войне между Россией и Турцией,

то есть к таким последствиям, которые русское правительство желало
во что бы то ни стало предотвратить»11.

Вспышки исключить было невозможно уже с весны 1913 г.
возобновились убийства и нападения курдов и турок на армян12.

Младотурецкое правительство явно торопилось исправить положение дел
в свою пользу по примеру своего предшественника Абдул-Гамида И.

В ноябре 1913 г. сотрудник русского консульства в Эрзеруме
докладывал: «С объявлением конституции, в сущности, ничего в Турции
не изменилось переменилась лишь самая власть, все же порядки
остались прежние. Можно сказать без преувеличений, что положение
армянского населения восточных вилайетов Турции в настоящее
время
ничуть лучше гамидовского времени, напротив, даже хуже
не а
прежде была хоть какая-нибудь власть, теперь же в провинции царит

полная анархия»13.
После итало-турецкой войны в Лондоне начали сомневаться в
перспективах сохранения целостности Оттоманской империи, хотя в
целом симпатии британских политиков были на стороне турок. На
армян они привыкли смотреть как на разменную пешку в политической

игре в регионе, но особых проблем британцы уже не создавали14. С
февраля
конца 1913 г. резко усилилось внимание к вопросу об армянских
реформах со стороны Германии, которая явно не хотела остаться вне
процесса выработки европейского проекта15. В конце мая того же года
С. Д.Сазонов поручил послу в Германии предупредить германское
правительство о проекте реализации статьи 61 Берлинского трактата16.
Именно в этот
период турецко-германские отношения находились
на пороге перехода на новый уровень. Поражения турецкой армии
в двух войнах убедили ее военного министра Энвер-пашу ускорить
процесс ее модернизации. Турки обратились к стране, с армией которой

были уже Германская военная миссия во главе с
тесно связаны.
генералом Кольмаром фон дер Гольцем работала в этой стране с 1883 по 1896
и с 1909 по 1912 г. В турецкой армии были введены германские уставы
(Пехотный 1906 г., Полевой 1908 г., Положения о полевой связи, о
действиях взвода и роты и т. п.17). Кроме ставших традиционными

военных, существовали и взаимные экономические интересы.
Перед войной германский ввоз сырья и промышленных
полуфабрикатов превышал вывоз на сумму 3165,1 млн марок (из общей
суммы 5063,3 млн марок). Продукции сельского хозяйства, животноводства
ввозилось на сумму 2482,9 млн марок, а вывозилось только на 761 млн
марок. Особо важную роль в связи с этим приобретала позиция Турции

и государств Балканского полуострова. Тенденция внимания к этому

региону ярко проявилась в предвоенное двадцатилетие. Уже в 1892-
1911 гг. наметилось понижение экспорта Германии в европейские
страны (включая Россию) на 11,7%. В целом он составлял от 75 до 85%
всего экспорта В те же годы наметилось повышение германского
рейха.
экспорта на Балканы, существенно обгонявшего аналогичные
показатели Австро-Венгрии и Англии: в Болгарию на 190% (против 25%
Австро-Венгрии и 35% Англии), в Грецию на 72% (против 34%
Австро-Венгрии о,6% Англии), Румынию

и в на 31%
(австро-венгерские показатели дали сокращение на 3%, английские на 21%), в
Сербию на 28,5% (против ю% Австро-Венгрии)18.

8 (21) июня 1913 г. представители России, Англии и Франции
в Турции разработали проект реформ в Западной Армении19. Он
предполагал создание одной области, состоявшей из шести вилайетов (Эр-
зерум, Ван, Битлис, Диарбекир, Харпут, Сивас),

во главе с генерал-
губернатором христианином, подданным Оттоманской империи,

но предпочтительно европейцем, назначаемым султаном с согласия
великих держав. Генерал-губернатору должны были подчиняться все
власти новой провинции, в том числе полиция и жандармерия, за
исключением армии.При нем на совещательных правах должны были
действовать административный совет и областное собрание, члены
которого избирались на пять лет на паритетной основе
мусульманами и Собрание собиралось раз в год на два месяца и
христианами.
обсуждало законы, утверждаемые в провинции губернатором и
окончательно султаном. Полки курдской кавалерии распускались, все
рекруты уроженцы провинции должны были проходить службу
в ее границах. Преподавание в школах и разбирательство дел в судах
должны были вестись на родном языке жителей провинции,

Константинополь должен был отказаться от дальнейшего перемещения в
провинцию беженцев-мусульман. Проведение реформ ставилось под
контроль великих держав20.

23) июня этот проект в общих чертах был одобрен
9 и ю (22 и
представителями Германии и Австро-Венгрии, которые приняли

участие в его обсуждении21. Это было далеко небезусловное одобрение.
В мае 1913 г., во время визита Николая II в Берлин, Вильгельм II
известил его о том, что намерен послать вТурцию военную миссию, и
заручился согласием своего гостя. Николай И действительно не возражал,
не найдя в этом ничего особенного22. Ранее германская миссия
никогда не была многочисленной, и ее работа ограничивалась

инструктажем старшего командного состава. В этот раз планировалось нечто
другое. Кайзер стремился восстановить престиж германского оружия,
Реформы в Западной Армении. 501

поколебленный болгарами, сербами и греками, разгромившими
учеников К. фон дер Гольца. Кроме того, он не без оснований
рассчитывал на военные заказы, необходимые для перевооружения османской
армии и пополнения ее арсеналов. Имея столь значительные планы,
немцы не могли не выступить на защиту турок. 26 июня(9 июля) 1913 г.
граф Ф. Пурталес вручил С. Д. Сазонову памятную записку, в которой
была изложена позиция его правительства. Берлин опасался того, что
предлагаемая программой автономия чрезмерно независима от

султана, русско-англо-французский проект, с точки зрения немцев, не
учитывал мнения Турции, а в случае его реализации привел бы к потере
турками Западной Армении23.

Направленность действий немцев и австрийцев с самого
начала не вызывала сомнений в русском МИДе они согласились
участвовать в разработке проекта лишь для того, что вносить туда свои
замечания, а замечания вносились только для того, чтобы сорвать принятие
русского проекта24. В ноябре 1913 г. было подписано германо-турецкое

соглашение о направлении в Турцию новой германской военной
миссии. Ее должен был возглавить генерал О. Лиман фон Сандерс.
генерал должен был вступить в командование I армейским
Первоначально
корпусом, дислоцированным в Константинополе и самым боеспособным

втурецкой армии, который должен был стать образцом для проведения
военных реформ для остальных частей25. Практически одновременно
последовала германская версия проекта реформ в Западной Армении:
вместо одной провинции из шести вилайетов должны были быть
организованы две, по три вилайета в каждой, во главе каждой должен был
быть поставлен не генерал-губернатор, генеральный инспектор,
а
права автономий резко сокращались. При каждом генеральном

инспекторе должны были действовать по одному советнику-европейцу,
заключавшему договоры о службе с оттоманским правительством26.
Это была несколько измененная версия турецкого варианта
реформ, которая потом дорабатывалась, в основном

представителями Германии и России. В результате было решено выделить две
провинции, во главе каждой из которых должен был стать европейский
генеральный комиссар по рекомендации великих держав с правом
назначения всех должностных лиц, причем на низшие должности
самостоятельно, а на высшие с утверждения султана. В каждой из этих
областей избирались собрания равным с числом

депутатов мусульман
и христиан, послы держав получали право наблюдать за
реформ в Константинополе, консулы
применением на местах. «Хотя программа
реформ, вспоминал С. Д. Сазонов, и вышла значительно сужен¬

ной из германо-русской переделки, она была тем не менее приемлема
для русского правительства, так как даже в этом несовершенном виде
вносила существенное улучшение в быт армянских турецких
подданных... Несмотря укороченный проект все же
на все свои недостатки,
отвечал своей главной цели тем, что полагал конец бесконтрольному
хозяйничанью в армянских вилайетах грубой и подкупной

администрации и необузданному произволу местного мусульманского
населения»27. 26 января (8 февраля) 1914 г. великий визирь и русский
поверенный в делах в Турции подписали акт, по которому Порта обязалась
обратиться к державам с нотой, содержащей основные положения
будущих реформ28.
Министр иностранных дел России счел необходимым дать
принятой программе реформ в Западной Армении публичную и весьма
положительную оценку, ю (23) мая 1914 г. первые генеральные

инспекторы вилайетов парафировали свои договоры с МВД Турции29. В тот же
день С. Д. Сазонов выступил в думе программной речью по внешней

с
политике, в ходе которой заявил: «Права населений личные,

имущественные и гражданские получают новые обеспечения, которые
послужат залогом мирного развития христианского населения
Восточной Анатолии. С удовлетворением я отмечу здесь, что во время
переговоров наших с Турцией Германия оказала нам существенное
содействие»30. Совсем другой была реакция Петербурга на германо-турецкое
соглашение об отправке в Турцию немецкой военной миссии.
Немедленно последовали протесты со стороны России, не желавшей видеть,

по словам С. Д. Сазонова, «прусский гарнизон» в Проливах31.
Получив известие о «миссии Лимана», глава русского МИДа
вызвал к себе германского посла в России. «Я не мог удержаться от
откровенного выражения графу Пурталесу того крайне неприятного

впечатления, вспоминал
министр, которое произвело на меня известие
о командировке генерала Лимана в Турцию с такими неожиданно
широкими полномочиями, и предупредить его о возбуждении, которое

оно неминуемо вызовет в нашем общественном мнении и печати, как
только получит огласку. Вместе с тем я выразил послу мое удивление

по поводу того, что германский канцлер не предупредил меня во
время нашего недавнего свидания в Берлине о предстоящей

командировке Лимана фон Сандерса, характер которой выходил далеко за
пределы обычной инструкторской деятельности иностранных офицеров,
приглашаемых на службу правительствами государств, нуждающихся

в чужой помощи для приведения в порядок своих военных дел. Я
прибавил, что не могу себе представить, чтобы в Берлине не отдавали себе

отчета в том, что русское правительство не может относиться
безразлично к такому факту, как переход в руки германскихофицеров

командования Константинопольским гарнизоном. Германский канцлер
должен был знать, что если есть на земном шаре пункт, на котором
сосредоточено наше ревнивое внимание, где мы не могли допустить
никаких изменений, затрагивавших непосредственно наши интересы,
то этот пункт есть Константинополь, одинаково открывающий и
заграждающий нам доступ в Средиземное море, куда, естественно, тяготеет

вся вывозная торговля нашего юга»32.
Германская миссия ставила под непосредственную угрозу
реализацию плановрусского министра иностранных дел, которые он
изложил в своем докладе на высочайшее имя 23 ноября (6 декабря) 1913 г.
С. Д. Сазонов считал, что «военные поражения Турции, в связи с
расшатанным внутренним положением и печальным состоянием ее
государственных финансов, создали во всех европейских Кабинетах убеждение

в том, что на возрождение этого государства нельзя слишком
полагаться и что долговечность турецкого владычества подвержена серьезному

сомнению»33. Конечно же, министр не считал, что Османская империя
развалится сама по себе, он утверждал: «Если внешние условия
сложатся для Турции более благополучно, она может еще долго влачить
существование, обосновывая безопасность на чужих
свою относительную
раздорах и
соревнованиях. Но против решительного удара извне
Турция едва ли найдет в себе силы для его отражения»34. Этот удар из-за
сложного положения на Балканах, Бухарестского

возникшего после
мира, быстро и иметь результатом возникновение

мог последовать
нового хозяина Проливов.
«Недопустимость для нас полновластного утверждения нового

государства на проливах, утверждал С. Д. Сазонов, подала повод
предположению о возможности избегнуть такого положения созданием
нейтрализации проливов, со срытием с них укреплений и запрещением

возводить новые. Едва ли, однако, подобная комбинация может быть
призвана удовлетворительной. Всякая правовая норма действительна
лишь в мирное время. Когда же наступает война, то для своего
ограждения она требует силу. Ведь война может начаться внезапным захватом
их неприятелем, и самое отсутствие укреплений будет только

способствовать подобной операции, успех коей и в настоящее время зависит
взначительной мере от быстроты и неожиданности. Поэтому, если бы
были даже найдены какие-либо условия, при коих признавалась бы
возможность нейтрализации проливов, указанные выше соображения
сделали бы для нас необходимым такое усиление наших военно-морских

сил в Черном море, которое дозволило бы нам в любую минуту
предупредить занятие проливов всякой иной державой»35.
Обстановка в районе Проливов была чрезвычайно сложной.
На 1914 г.было запланировано значительное усиление турецкого
флота за счет покупки новых линейных кораблей. Определенную угрозу
русским планам представляли военно-морские силы Италии Австро-

и
Венгрии. Кроме потенциальных противников необходимо было

учитывать и возможных соперников. В начале го-х гг. XX в. на Средиземном
море концентрировались значительные военно-морские силы. Только

эскадра Великобритании состояла из четырех линейных, четырех
броненосных и четырех легких крейсеров. Накануне Первой Балканской
войны Франция перевела из Бреста третью линейную эскадру к уже
находившимся в Средиземном море первой и второй эскадрам. В
Атлантике у Франции остались только устаревшие корабли.
В ноябре 1912 г. в непосредственной близости от Проливов

появилась новая и достаточно мощная составляющая германская
«дивизия Средиземного моря». Раньше в течение долгих лет германские
военно-морские силы здесь были представлены яхтой «Лорелей» ста-
ционером в Константинополе и заходящими на зимнее полугодие

учебными судами. Как только обнаружилась опасность падения Чатал-
джинских позиций, кайзер отдал приказ о посылке сюда новейшего
линейного крейсера «Гёбен» и легкого крейсера «Бреслау». 5 ноября 1912 г.,
через два дня после приказа Вильгельма II, эскадра отплыла от берегов
Германии36. С приходом этих кораблей расстановка сил менялась в
неблагополучную для России сторону и без покупки Турцией дредноутов.
Между тем собственные русские корабли такого класса на Черном море
начали бы появляться не ранее конца 1915 начала 1916 г.37
В итоге в конце 1913 г. С. Д. Сазонову пришлось признать, «что
в период 1914-1916 гг. турецкий военный флот будет иметь

преобладание над нашим в Черном море по качеству своих судов и в силе их
артиллерии»38. При этом на Балканах Россия могла твердо рассчитывать

только на Сербию. Идеальным выходом из тупика, по мысли русского
министра иностранных дел, было возможно долгое сохранение status

quo39. Но его нарушало усиление влияния Германии в Турции вообще
и в турецкой армии в частности.
31 декабря 1913 г. (13 января 1914 г.) на совещании под
председательством председателя Совета министров В.Н. Коковцова С. Д.

Сазонов предложил обсудить возможность следующих мер, для того
чтобы недопустить перехода турецких войск в

районе Константинополя под команду иностранного генерала. Кроме

переговоров с Германией и Турцией предлагалось обсудить
возможность занятия какого-либо пограничного пункта (назывались Баязет
или Трапезунд), выступление вместе с Англией
совместное и
Францией и т. п. Совещание пришло к выводу о необходимости

ограничиться дипломатическими
мерами40. Русские протесты в отношении миссии
О. Лимана фон Сандерса были отвергнуты Берлином, утверждавшим,
что функции новой германской миссии ничем не отличаются от
предыдущих затрагивают интересов России41.

и никак не
Немецкая дипломатия не без оснований утверждала, что в
случае отказа турецкая сторона обратится к другой стране, как

все равно
она уже сделала случае флотом, где уже работала британская
в с
миссия во главе с контр-адмиралом Артуром Лимпусом. Британский посол
в Турции Луи Маллет напрямую связывал успехи работы миссии с
заказами английским фирмам на строительство кораблей и
модернизацию доков для османского флота и рекомендовал своему правительству
не вмешиваться в вопрос о миссии Лимана ввиду явных параллелей
с миссией Лимпуса, тем более что в это время решался вопрос о
продлении срока службы британского адмирала в османском флоте (его

двухлетний контракт истекал 30 апреля 1914 г.)42.
Протесты России небыли поддержаны великими державами,
однако Берлин пошел на изменение своей первоначальной позиции.
Внешне это выглядело как уступка. О. Лиман фон Сандерс стал

генерал-инспектором турецкой армии, 14 января 1914 г. кайзер произвел его
в генералы от кавалерии, на следующий день султан даровал ему
звание мушира. Таким образом, О. Лиман фон Сандерс стал единственным

на то время маршалом турецкой армии, которая фактически была
подчинена юридически германская миссия возглавила процесс

ему, а
военных реформ по всей территории Османской империи. Прибыв в

Константинополь в декабре 1913 г., группа О. Лимана фон Сандерса быстро
добилась блестящих успехов. Численность миссии вместе с
инструкторами унтер-офицерами составила приблизительно 900 человек43.
Для сравнения отметим, что британская военно-морская миссия,
находившаяся в столице Турции с 1913 г., насчитывала только 72
человека, из них ю офицеров на командных должностях, ю электротехников,
20 комендоров и прочие44. Германская миссия была самой
многочисленной
за всю историю турецких вооруженных сил, и перед ней
наиболее масштабная задача

стояла полное преобразование армии. Оно
началось с массовой чистки офицерского корпуса, в отставку были
отправлены два фельдмаршала, три генерал-лейтенанта, 30

генерал-майоров, 95 бригадных генералов, 184 полковника, 236 подполковников,

8оо капитанов и лейтенантов45. Их место занимали проявившие себя
на поле боя командиры. Результаты не замедлили сказаться.
Выбор младотурок был естественным для Турции, хотя

усиление любого иностранного влияния, в том числе и германского, не
могло не порождать и опасений. «За последние шесть лет, докладывал
в январе 1914 г. из Константинополя А.
Лимпус, члены Тройственного
Согласия у Турции
отняли Боснию, Герцеговину и Триполи. Германия
наоборот не захватила ни одной части Турции, и турецкая армия
находится под германским влиянием, сильнейшим из возможных. Но
Германия также приобрела огромные коммерческие интересы в

Константинополе, на Босфоре и во многих других местах, кроме дороги на Багдад
и далее, с широкой полосой прилегающей территории. Турки, или
точнее армейские офицеры и Комитет «Единения и Прогресса»
(единственная правильно организованная и финансируемая политическая партия
в Турции), привыкли рассматривать Германию как своего друга и
спасителя. Сейчас они начинают спрашивать себя, на самом ли деле
Германия является таким бескорыстным другом, как они верили раньше»46.
Впрочем, эти сомнения, источником которых, очевидно, были морские

офицеры-англофилы, с лихвой компенсировались очевидными
достижениями немцев на турецкой почве.
«Теперь мы видели, вспоминал американский посол Генри
Моргентау, что за последние шесть месяцев турецкая армия была
полностью опруссачена. То, что в О.) было

январе (1914 г. А.
недисциплинированной ободранной толпой, теперь маршировало гусиным

шагом; люди были одеты в немецкую полевую форму (field gray), и они
даже носили шлемы, заостренные к верху, которые слегка напоминали
германские каски (pickelhaube)»47. На самом деле форма была пошита

по германскому образцу, но вот головной убор
«энверие» действительно представлял собой нечто среднее между тюрбаном и прусским
остроконечным шлемом. Это был плод униформистского творчества Эн-

вера-паши, который, кстати, сам и поставлял его собственной армии.
В 1909-1911 гг. он служил военным атташе в Берлине, где, очевидно,
и вдохновился германским военным стилем, туда же в июне 1914 г. были
отправлены четыре османских принца. В программу их обучения
входили изучение немецкого (один год) и
языка и основ военного дела
двухлетняя командировка в полки немецкой армии48. Последствия этой
истории далеко не ограничивались усилением военного влияния Германии

в Турции. «Русско-прусские отношения умерли раз и навсегда! Мы стали
врагами!» так оценил результат русских протестов Вильгельм II49.

Германия взяла курс на подготовку к войне в ближайшем будущем.

Накануне австро-германской
провокации
так, после двух Балканских войн обстановка на

взрывоопасной. Основная тенденция
полуострове стала еще более
развития приобретала четко выраженный антиавстрийский
характер, что было напрямую связано с внутренним положе¬
нием Дунайской монархии. Последнее уже напрямую зависело от
обстановки в этом регионе. Находившаяся Транслейтании, в составе
то есть венгерской половины империи, Хорватия тяготилась режимом

управления и связывала свои надежды с Сербией. Уже после аннексии
Боснии и Герцеговины в Хорватии начались волнения, в ответ на
которые правительство провело многочисленные суды. 50 сербов и
хорватов были обвинены в измене и заговоре с целью объединить Хорватию
с Боснией, Герцеговиной и Сербией. 30 человек, осужденные на
каторгу без каких-либо доказательств вины, апеллировали к высшему
уровню судебной инстанции, аннулировавшей приговоры по причине
отсутствия доказательств. В 1912 г. значительное количество хорватов
и сербов, подданных Австро-Венгрии, отправились добровольцами
в сербскую армию. Волонтеры приветствовали короля Петра I на
смотрах криками «Да здравствует наш король!»1. Демонстрации симпатий

в адрес союзников со стороны славянских подданных Габсбургов были
тогда многочисленными2.
Австро-Венгрия по соглашению с Германией решила
предпринять военное и политическое давление на Сербию. Популярнейшим
лозунгом окружения наследника престола и партии войны стал «Serben
muss sterben» («Сербия должна умереть»).
52-миллионная империя
всерьез опасалась страны с населением 4,5 млн человек3. Возможность
избавиться от этих страхов предоставляли или превентивная война
против Сербии, в случае если ее удастся ограничить рамками
конфликта, или превентивная война против России
австро-сербского и Сербии,
если этого сделать не удастся. Понимая возможность войны с Россией
в случае реализации планов агрессии, Берлин и Вена активно
общественное мнение своих стран к мысли о ее неизбежности.
готовили
Инициатором кампании был, конечно, старший партнер Австро-Венгрии.

Русская либеральная общественность в начале года находилась
в довольно расслабленном состоянии. Один из ее рупоров
провозглашал в начале 1914 г., что ничего необычного не произойдет во
внутренней и тем более во внешней политике: «Времена, когда внешние

события разыгрывались вовсе неожиданно и падали, как молния на ясном

небе, давно прошли. Промышленный век сделал европейские
международные отношения, сущности, гораздо менее нервными, чем это
в
кажется. Великие державы нервничают, как, пожалуй, не нервничали
никогда, и своего нервничанья не скрывают, напротив, даже

афишируют, но чуть только обрисовывается призрак вооруженного
столкновения, нервы сразу успокаиваются»4. Далеко не все разделяли эти
прекраснодушные взгляды, го (23) февраля 1914 г. начальник штаба

Киевского военного округа докладывал начальнику ГУГШ: «В Германии
в настоящее время исподволь начинают подготовлять войска и
население к мысли о неизбежности столкновения с Россией. Среди
намеченныхмер обращает на себя внимание популяризация этой мысли
в ряде чтений на соответствующие темы в войсках и общественных
аудиториях»5.
Это было результатом заранее подготовленной и продуманной
программы. Австрийцы уступали немцам по
уровню организованности
и несколько опаздывали. Еще 24 января 1914 г. в Вене прошло
совещание высших чинов военного министерства, на котором
рас матривался список первоочередных действий по повышению уровня
боеспособности австро-венгерской армии6. В нем среди прочего, по донесениям
русской разведки, содержалось и такое положение: «Необходимость

скорейшего принятия мер, однородных с германскими, для
подготовки общественного мнения по вопросу о вероятности участия Австрии
в союзной войне против России»7. Вскоре союзники перешли к
публичным акциям. В австро-венгерской прессе

германской и появились
многочисленные статьи с к превентивной войне.

призывами
Начало им положила статья «Русский сосед», опубликованная
9 марта 1914 г. в газете Berliner Tageblatt. Она была посвящена
проблеме русской угрозы Австро-Венгрии. Даже британский посол в
Германии счел необходимым обратить внимание своего министра на данную
публикацию. Утверждения этой статьи действительно достойны
упоминания: «Если какая-либо из европейских Великих Держав
нуждается в поддержке мирных тенденций, то это Австро-Венгрия. В каком бы
направлении эта монархия ни захотела бы направить свою армию, ее

противник всегда найдет расовую поддержку и симпатию внутри ее
собственных приграничных районов. Армия является самым сильным

связующим элементом империи и важнейшей поддержкой династии,
и события нескольких последних лет убедительно доказали, что
армиябудет призвана для защиты империи только в наиболее
случаях»8. Далее следовала цитата из князя О. фон Бисмарка,
исключительных
что хотя превентивная война является самоубийством, совершенным
Накануне австро-германской провокации 509

из боязни смерти, но обстоятельства таковы, что цивилизованной
Европе необходимо сделать выбор между вооруженной до зубов Россией,
готовой в любой момент нанести Coup de Grace9 Дунайской монархии,
и союзом, объединившим это государство с Германией. Статья
заканчивалась весьма символично: «В Вене и Будапеште многие пришли к
выводу, ужасный конец лучше бесконечного ужаса»10.

что
Подобные заявления появлялись отнюдь не только в одной

германской газете. Правительство не проявляло желания сдерживать
русофобскую кампанию11. Впрочем, смысл этой кампании был достаточно
очевиден. 31 мая (13 июня) 1914 г. в Государственной думе прозвучала
весьма примечательная речь Б. А. Энгельгардта. Шумиха в германской
и австро-венгерской прессе, заявил он, была необходима этим
оправдания собственных военных расходов. Действительно,

государствам для
штатный состав германской армии увеличился в 1911 г. на ю тыс.

человек, в 1912 г. на 29 тыс. человек, в 1913 г. на 117 тыс. человек,
всего на 30%. Законы, принятые в Австро-Венгрии с 1912 по 1913 г.,
увеличивали контингент армии в мирное время на 210 тыс. человек, то есть
на 64%. На фоне этого увеличение контингента новобранцев русской

армии в 1914 г. на 1x4 тыс. человек, то есть на 30%, явно не выглядело
угрозой Берлину и Вене12. «Я полагаю, сказал Б. А.

Энгельгардт,
что нам нечего обращать внимание на шумиху иностранной печати
и на решение Штутгартского съезда (всенемецкий съезд, принявший
резолюцию о том, что после окончания Балканских войн возросла
угроза войны ввиду подготовки России к нападению на Германию и Австро-
Венгрию. А. О.). Нечего нам прислушиваться к успокоительным

заверениям дипломатов, успокоительные речи ничего не стоят.
Вооружение стоит весьма дорого, и, очевидно, надо считаться не с
успокоительными речами, а с дорогостоящим вооружением. Глядя на
Германии и Австрии, нам приходится сознать, что и

вооружение нам
необходимо вооружаться. Для того чтобы играть ту роль, которая

принадлежит России по праву, она должна иметь армию сильную, точнее,
армию сильнейшую, чем у ее соседей, сильнейшую не только
численно, но и качественно»13.
Такова была думская реакция на воинственные настроения
в столицах Германии и ее союзницы. Этим заверениям можно было
верить. 25 февраля (ю марта) 1914 г. русский генеральный консул в

Будапеште докладывал поверенному в делах в Вене князю И. А. Кудаше-
ву: «Газеты, субсидируемые министерством иностранных дел, вновь
начали всячески убеждать своих читателей в агрессивности
политики России, приводя в доказательство как те

меры, которые действи¬

тельнопринимаются у нас для естественного развития нашей боевой
мощи, так и те, которые, по-видимому, измыслены самими газетами.
Замечательно, что совершенно в том же духе, хотя и не называя

прямо Россию, решился выступить и венгерский военный министр,
защищая новые военные законопроекты перед палатой магнатов 13 (27) (так

в тексте. Прим. ред.) февраля. Ближайшая цель этой кампании
ясна убедить венгерское общественное мнение в необходимости тех
тяжелых жертв людьми и деньгами, которые будут возложены на
народы монархии с принятием упомянутых законопроектов... Отсюда

стремление сделать войну с Россией и популярной, и желательной,
и притом в ближайшее время»14.
В высшей степени характерно, что союзники России
подозревали ее в отсутствии готовности к тому, чего так опасались ее
противники. В конце 1913 прессе союзной Франции появились

начале 1914 г. в
статьи о военной слабости России, медлительности ее мобилизации

и тому подобном. Одним из инициатором этой кампании стал
французский военный атташе в России, с осени 1910 г. информировавший

военное министерство о значительных прогерманских настроениях
в России и о том, что она избрала оборонительную стратегию в
будущей войне на своих западных границах15. Последовала реакция в
независимой прессе свободной страны. Примером такого рода

французской журналистики может служить статья «Si la guerre ddclarait demain?
И у a la Russie!» («Если войну объявят завтра? Есть Россия!»),
декабря 1913 г. в Correspondant.
опубликованная 23
Совпадая с проведением очередной подписки на так

называемый «русский заем», она существенно влияла на курс русских бумаг,
да и на отношение к России. Русское посольство и атташат активно

следили за происходящим. 9 (22) января 1914 г. военный агент
полковник граф А. А. генерал-квартирмейстеру ГУГШ
Игнатьев докладывал
генералу Ю. Н. Данилову: «Вашему превосходительству небезызвестно,
что одним из главных устоев нашего союза является глубокая и слепая
вера французского народа в нашу военную мощь и нашу готовность

использовать эту мощь в тот день, когда существование Франции будет
поставлено на карту»16. За 20 лет, прошедших со времени заключения
договора, изменилось многое. Начало XX в. было уже временем

приближающейся первой волны в
русском союзе,
разочарования
свидетелем которого успел стать один из его творцов генерал Н. Н.
Обручев. 17 (30) ноября 1902 г. военный министр генерал А. Н. Куропаткин
записал в своем дневнике: «Обручев, только что приехавший из
Франции, указал, что охлаждение к нам уже замечается. Что социалисты
Накануне австро-германской провокации

и радикалы, в руках теперь находится власть, с недоверием
коих
относятся к России, ибо самодержавный режим им ненавистен»17.
За эти годы Россию начали узнавать, после революции 1905-

1907 гг. она во многом утратила популярность, а поражение в Русско-
японской войне убавило убежденности в безграничности ее силы,
но тем не менее вера в русскую армию оставалась действенным

элементом союза и кредита правительства французском рынке ценных
на
бумаг. К1913 г. Россия была должна Франции 17 млрд франков, при этом
на внешние государственные займы приходилось 10,616 млрд. При
этом Франция в качестве торгового партнера России (на 1910 г. ввоз
на 53,368 млн рублей, рублей) значительно

вывоз на 93,7 млн
Германии (на
уступала 1910 г. ввоз на 440,951 млн
рублей, вывоз на 390,6 млн
рублей), Великобритании (на 1910 г. ввоз на 153>547 млн рублей,
вывоз на 314 млн рублей)18. Союз с Россией имел финансовую подоплеку,
стратегическую основу и практически не имел экономической

составляющей. Такая комбинация могла основываться только на чувствах
и вере в Петербург как в гаранта безопасности Парижа. Теперь эта
вера ставилась под вопрос. Во всяком случае частью
общественного мнения Третьей республики. В немалой степени подъему критики

в адрес России способствовало и повышение уверенности в
собственных силах морских и сухопутных, о которой сообщали с 1911 г.
русские дипломаты19.
Не будет преувеличением сказать, что французская печать
уделяла русской армии внимание постоянно. В1909 г. с подачи
министерства иностранных дел и военного ведомства она забила тревогу по

поводу упразднения русских крепостей в Царстве Польском, видя в этом
и результат влияния немецкой партии при русском дворе, и желание
русского генералитета занять пассивную оборону в начальный период

будущей войны20. Если первое предположение было чистейшей воды
фантасмагорией, то второе до известной степени
отражало реалии.
Русская армия еще не оправилась от проигранной войны и
революции и не была готова к активным действиям в случае нового
столкновения. В этом и коренилась смертельная опасность для Франции. После

боснийского кризиса ряд газет и журналов выступил со статьями,
убеждавшими своих читателей, что в армии союзника начались перемены

к лучшему и что она
уже восстановила свою а боеспособность, в
будущем явится гораздо более серьезной силой21.
В феврале 1912 г. в Москве был собран съезд начальников

окружных штабов и генерал-квартирмейстеров. Он должен был рассмотреть
вопрос о целесообразности и возможности нанесения главного удара

по Австро-Венгрии. В1912 г. ГУГШ не сомневалось в том, что в случае
войны Германия большую часть своей армии развернет против
Франции, оставив на восточных границах небольшие силы для прикрытия.
Предыдущий план, предусматривавший обороны на
возможность
первом этапе войны, становился устаревшим22.15 (28) февраля под
руководством генерала Я. Г. Жилинского началась работа. Проект нового

плана был представлен начальником штаба Киевского военного
округа генералом М. В. Алексеевым23, это была записка под заглавием
«Общий план действий».

В ней генерал совершенно верно предсказал, что глубина
австро-итальянского антагонизма исключает вступление Италии в
войну на стороне противников Антанты. Кроме того,

предсказывал, он что
Германии придется учесть вероятность выступления Англии на

стороне русско-французского союза. На основании всего этого М. В.
Алексеев делал правильный вывод о том, что главный удар

совершенно
немецкая армия нанесет против Франции. Он снова предложил нанести
главный удар против Австро-Венгрии, выделив для действий против
Восточной Пруссии около шести корпусов. Он писал: «Австрия
бесспорно представляется нашим основным врагом; по количеству
выставляемых сил она же будет опаснейшим противником. Успехи,
одержанные против Австрии, обещают нам наиболее ценные результаты;
сюда, казалось бы, и следует решительно, без колебаний, направить
наши войска»24. Совещания шли с ix.oo до 19.00 в здании штаба
округа без перерыва. «Спасибо еще, что штаб Московского округа
расщедрился и дал чаю с бутербродами, а то совсем пришлось бы
тяжеловато, писал на третий день работы М. В. Алексеев. Сегодняшним

днем я все-таки доволен; то, что пришлось говорить, мысли, которые
считал нужным высказать, приняты и в мере возможного будут
приняты к
осуществлению, если только Военный Министр в присутствии
командующих войсками присоединится к решениям, принятым

сегодня. Доволен вовсе не потому, что принято «мое», но потому, что это
подсказывается сутью дела, вытекает из требований разума. Мы еще
далеки от смелого размаха и соответствующего решения, все еще
сильны останавливаться на половине пути, но и то, что принято,
составляет такой шаг вперед в смысле ясности и определенности, что я вправе
быть довольным»25.
В какой-то степени эти предложения были учтены при
подготовке войны, в частности в особом внимании к Галиции. Именно
после этого совещания были приняты знаменитые планы «А» и «Г»,
каждый из которых предусматривал наступление и на австрийском,

и на германском направлениях. Даже в случае нанесения основного
удара по Германии задачи русской армии формулировались

следующим образом: «Наша задача. Обеспечение сосредоточения всех
армий в избранных районах, замедляя наступление противника. Вслед
за этим войск, действующих против Германии, переход в

для
наступление вторжением в Восточную Пруссию, а для войск,

действующих против Австрии, вторжение в Восточную Галицию из пределов
Киевского военного округа, замедляя наступление австрийцев в пределы
Варшавского военного округа»26. Задачи плана «А» формулировались
более расплывчато, но тоже
предусматривали перенос военных
действий на территорию противника. Выбор между двумя планами
определялся направлением главного удара германской армии.
Однако его так и не сделали. Было принято паллиативное
решение, предусматривавшее возможность проведения одновременно двух
наступлений, при этом на более или менее существенное превосходство
в силах русская армия могла рассчитывать только на германской
границе. На восточно-прусском направлении, где ожидалась
концентрация от 16 до 25 немецких дивизий, предполагалось сосредоточить 30
дивизий (из
них и второочередных), а на австрийском 48,5 (из них
13 второочередных), которые могли встретить от 43 до 47 дивизий
противника. Кроме того, два корпуса выделялись в армию обеспечения,
и пять корпусов из Сибири и Туркестана, прибывавших на фронт в
последнюю очередь, становились резервом Верховного
главнокомандования27. 18 февраля (2 марта) 1912 г. М. В. Алексеев писал: «В общем

совещания наши подходят к концу. Теперь то же самое, но очень
старательно предстоит проделать перед иным почтенным собранием. Если
ко всему намеченному присоединится Военный Министр, то я скажу,
что время не потрачено даром; кое-какой шаг вперед мы делаем, кое
к чему приходим. Лишь бы не прозевали и не упустили весною
минуты, если нам весною придется воевать. Но мы так боимся «дерзать», так
опасаемся израсходовать раньше времени «грош», что я боюсь и в
наших богов не особенно верую. На бумаге ладно, а чтобы оказалось

ладно и в жизни, нужно уметь, как я сказал, «дерзать». Мы разучились
делать это»28. При этом генералы и в Петербурге, и в Москве не
разучились вести себя довольно воинственно и, как ни странно, не особенно
скрывать то, чем они занимались.
Проезжавший Москву русский посол в Австро-Венгрии

через
встретился с директором архива МИДа в первопрестольной и счел
необходимым с тревогой сообщить С. Д. Сазонову: «Он (князь Львов)
обратил мое внимание на совещание генералов в Москве, которые изучают

мобилизационные планы и совершенно открыто говорят об очень
близкой войне с Австро-Венгрией... К сожалению,
Петербурге в военных
в
кругах я также слышал воинственные речи по отношению к Австрии.

Говорят слишком много»29. «Почтенное собрание», о котором писал
М. В. Алексеев, должно было рассмотреть проекты будущих
начальников штабов германского и австро-венгерского фронтов генералов

Н.А. Клюева и самого М. В. Алексеева. В марте того же 1912 г. они
получили задачу детализировать выполнение поставленных перед их

фронтами задач. Генерал Н.А. Клюев ограничился общими рассуждениями.
Важно отметить, пожалуй, его мысль о том, что в первые 12 дней
мобилизации, пока не будет выяснена дислокация германских частей и
закончено сосредоточение русских, перевозка последних могла
производиться вне зависимости от того, какой план был принят при начале
мобилизации. Сам Н.А. Клюев склонялся к принятию плана «А».

Педантичный М. В. Алексеев представил гораздо более детальный проект
действий. Он исчислял силу противника в 13 корпусов, из которых семь
будут наступать в тыл Варшавского округа, в направлении на Люблин
и далее на Брест, с целью гигантского окружения, о чем, кстати, и
мечтал Ф. Конрад фон Гётцендорф. Учитывая превосходство противника
в сроках мобилизации, М. В. Алексеев предлагал на первом периоде,

до сбора главных сил, ограничиться обороной и сорвать планы
австрийского командования30. После этого он предлагал перейти в
контрнаступление, целью которого был разгром противника в пределах

Галиции. Особое внимание М. В. Алексеев уделял тому, чтобы не дать
возможность австро-венгерской армии отступить на юг к Днестру или
на запад к Кракову31. Таким образом, фактически предлагалась
концепция большого пограничного сражения, успешное завершение
которого позволилобы овладеть Карпатами и выйти на Венгерскую равнину.
Париж был проинформирован о результатах московских
совещаний для французов уже не составляло секрета то, что Россия
готовится к наступательным действиям в будущей войне32. На рубеже
1913 и 1914 гг. тон французской прессы изменился. «Декабрьские и
январские выпуски французских журналов, отмечал в феврале 1914 г.
«Военный сборник», оживленно обсуждают ту степень содействия
со стороны России, на которую Франция может рассчитывать на
будущую войну. Нельзя сказать, чтобы ворох статей на эту тему производил
особенно выгодное впечатление. Некоторые статьи носят несерьезный,
рекламный характер; тон других неприятен»33. Речь шла прежде
всего именно о публикации в Correspondent, в которой, в частности,
говорилось и о том, что поскольку именно сейчас Россия нуждается

в деньгах, настало наиболее удобное время для «стратегического
вымогательства», то есть принуждения русской армии выбрать именно
германское направление своим основным стратегическим приоритетом,
а русского правительства к приоритету железнодорожного
строительства на западных границах34. Необходимо отметить, что
французские военные не были столь пессимистичны в оценке состояния
русской армии и не столь бесцеремонны в действиях и пожеланиях.
При встрече с русским военным агентом во Франции
полковником А. А. Игнатьевым генерал Ж. Жоффр счел необходимым высказать
свое отношение к подобного рода публикациям и реформам, идущим
в русской армии: «У нас не представляют себе, какая огромная
работа идет в настоящее время в вашей армии»35. Публикации во
французской прессе были названы в «Военном сборнике» «клюквой» там
содержались столь очевидные ошибки, что армейский журнал не мог

не удивиться: «Русская армия имеет столь колоссальное значение для
Франции французские журналисты ленятся изучать ее хотя бы

и
по немецким справочникам»36. В защиту России (и «русского займа»)

выступил орган финансистов Debats. А. А. Игнатьев счел необходимым
передать пожелание русского посла во Франции А. П. Извольского дать
отпор Correspondent в «некоторых серьезных органах нашей прессы»37.
Вслед за союзниками вскоре выступили противники. и
Помощник управляющего делами Совета министров А. Н.

Яхонтов вспоминал, что в правительстве обращали внимание на рост
воинственных заявлений в германской австрийской прессе:
и
«Некоторыми немецкими журналистами и писателями настойчиво проводилась

мысль о необходимости войны, дабы остановить поступательное
развитие мощи России»38. Русский Великобритании граф А. К.
посол в
Бенкендорф обращался к С. Д. Сазонову 28 февраля (13 марта): «Это

запугивание войной, производимое германской прессой, отвратительный
и неприятный, если только не опасный симптом. Лишь бы только
русская пресса задерживалась на этом не слишком долго; необходимо дать

решительный ответ в течение одного или двух дней. Хочется думать,
что так это и будет»39. Так оно и было. 27 февраля (12 марта) 1914 г. в
вечернем выпуске «Биржевых ведомостей» вышла статья,
инспирированная военным министром генералом В. А. Сухомлиновым, она
называлась «Россия хочет мира, но готова к войне»40.

Однако эта статья, утверждавшая, что русская армия полностью
готова к будущему испытанию на поле боя, по сути дела, скорее

укладывалась в русло германской пропаганды, чем осаживала ее
русофобию. Не случайно Local anzeiger перепечатала ее под названием «Россия

готова. Франция также должна быть готова». Несмотря на то что даже
в немецком варианте осталось заявление о том, что ни Петербург,
ни Париж не желают войны, реакция германских политических
кругов была острой41.

очень уже 28 февраля (13 марта) статс-
Тем не менее
секретарь по иностранным делам Готлиб фон Ягов встретился с

русским послом в Германии С. Н. Свербеевым и заявил, что германское
правительство не поддерживает алармистские настроения своей

прессы. В тот же день Norddeutche Allgemeine Zeitung опубликовала заметку,
соответствующую заявлениям Г. фон Ягова. Германия, сообщала
газета, не имеет оснований для беспокойства42. Тем не менее беспокойство
все же демонстрировалось.
Министра иностранных дел Великобритании для разговора

по поводу сухомлиновской статьи даже посетил германский посол
князь Карл Макс фон Лихновский. Эдуард Грей попытался успокоить
его, заявив, что не надо придавать особого
публикациям газет
значения
вроде «Нового времени», где, кстати, вскоре появилась и статья острой

антианглийской направленности. Э. Грей, судя по его собственным
словам, не обратил на нее внимания43. Удивительно, но К. М. фон
Лихновский вел себя так, как будто бы вечернему выпуску «Биржевых
ведомостей» от 12 марта ничего не предшествовало, в том числе и публикации
в «Таймс» статьи «Что это значит?» относительно нападок на Россию
в германской
прессе, поводу которой
по он вынужден был давать
Э. Грею ю марта 1914 г.44 Впрочем, князь всего лишь исполнял
объяснения
инструкции. Сам он весьма скептически относился к алармистским
настроениям в Берлине, а на тревоги Т. фон Бетман-Гольвега отвечал, что

слышит рассказы о подготовке России к войне в ближайшее время уже
три десятилетия45. Вместе с тем эта точка зрения не относилась к
числу Германии Австро-Венгрии.

распространенных в и
Один из генералов австрийской армии обратился к подданным

империи с призывом собрать на нужды ее обороны 700-800 млн крон.
Сделать это было совершенно необходимо для сохранения государства
от русской угрозы46. С 1868 г., когда в Дунайской монархии была
введена всеобщая воинская повинность, по финансовым и другим
соображениям только 20% молодых мужчин призывного возраста прошли
через службу в армии. Требования экономии привели к тому, что
вместо положенных по закону трех лет солдаты часто служили только два
года, после чего посылались в долгосрочный отпуск47. С 1873 г. армия

Австро-Венгрии крайне слабо финансировалась. С1890 по 1907 г.
военные расходы Австро-Венгрии увеличились всего на 35%, в то время как
расходы по Министерству внутренних дел на 102%, по Министерству

народного просвещения на 102%,
Министерству финансов по
на 81%, Министерству торговли путей сообщения

по на 279%,
и
Министерству земледелия на ш%, Министерству юстиции на взУо48.
За десятилетие 1903-1913 гг. рост военного бюджета начался

только после аннексии Боснии и Герцеговины в 1908 г. Однако и он был
недостаточен. В1907 г. расходы на армию составили 350486 млн крон,

в 1908 г. 442 599 млн крон, в 1909 г. 523 356 млн крон, но в 1910 г.
они уже упали до 366 571 млн крон и к 1913 г. достигли лишь 430 935 млн
крон49. В 1911 г. на семилетнюю программу усиления армии и флота
бьио выделено 200 млн крон, в 1912 г. генерал М. фон
Ауффенберг тогда военный министр
проект экстраординарного военного
внес
кредита в 250 млн крон, большая часть которых должна была пойти на
перевооружение артиллерии. Но эти проекты не успели получить полную

реализацию. К1913 г. расходы подданных Франца-Иосифа I на пиво,
вино и табак втрое превосходили траты на имперскую оборону.

Ежегодно военноеобучение проходило 0,29% населения империи, в то
время как воФранции 0,75%, в России 0,35%, в Италии 0,37%.
Численность австрийской армии мирного времени 27 тыс. офицеров
и 442 тыс. солдат равнялась 0,91% населения страны. В результате
к началу войны Австро-Венгрия смогла выставить армию в 2 265 тыс.
человек (из них в поле 1400 тыс. по сравнению с Францией, которая

при населении в 37 млн человек выставила в поле 2150 тыс.50, а
призвала 4 млн человек) из населения в 52 млн человек51.
«Явная слабость нашей армии, вспоминал граф О. Чернин,
отнюдь не была виной отдельных солдат, а, скорее, продуктом всех
условий государственного строя Австро-Венгрии. Она была плохо

снаряжена и выступила в войну с очень незначительной артиллерией;
виноваты в этом ряд военных министров и парламенты»52. Один из
австрийских военных писателей того периода, творивший под весьма

ярким псевдонимом Кассандер, обращался к своим читателям:
«Вооружайтесь, вооружайтесь. Вооружайтесь для решительного боя. Балканы
мы должны приобресть. Нет другого средства для того, чтобы
великой державой. Для нас дело идет о существовании государства,
остаться
об избежании экономического краха, который, несомненно,

повлечет за собой распадение монархии. Для нас дело идет о том, быть или
не быть. Наше тяжкое экономическое положение может быть улучшено

только тогда, когда мы приобретем Балканы как исключительную, нам
принадлежащую колонию для сбыта нашего промышленного

производства, вывоза излишка населения и нашего духовного перепроизводства.
Вооружайтесь, вооружайтесь. Приносите деньги лопатами и шапками,

отдавайте последний грош, сплавляйте кубки и серебро, отдавайте
золото и драгоценные камни на железо. Предоставляйте ваши последние
силы на вооружение неслыханное, какого еще свет не видел, ибо дело
идет о последнем решительном бое великой монархии. Дайте ружье
в руки отрока вооружайте старца. Вооружайтесь беспрестанно и
и
лихорадочно, вооружайтесь днем и ночью, чтобы быть готовыми, когда

настанет день решения. Иначе дни Австрии сочтены»53.
Эти призывы не остались неуслышанными. На 1914-1915 гг.
были приняты бюджет армии в 575 939 415 крон (по сравнению
с 430 935 ооо крон в 1913 г.) и бюджет флота в 177 266 710 крон (по
сравнению с 143 657000 крон в 1913 г.)54. Уточненный военный бюджет
1914 г. был принят только на первое полугодие. При этом всего на
сухопутную армию выделялось 632119195 крон, из которых почти
половина 316 678 ооо крон пошло на «мероприятия, связанные с
Балканскими войнами». У этого бюджета была еще одна особенность: в нем
отсутствовало расписание частей с указанием их штатного состава,

цифры расходов не позволяли судить о планируемых
мероприятиях55. Контекст происходившего становился все более очевиден. Не
менее очевидно было
для того чтобы эти расходы привели
и другое
к кардинальному улучшения положения в австро-венгерской армии,
требовалось время, и в 1914 г. она входила полностью готовой только

к войне с Сербией, но никак не с Россией56.
Австрийский дипломат граф Оттокар Чернин фон унд цу Худе-

ниц незадолго до войны встретился в столице Турции с послом Австро-
Венгрии маркграфом Яношем фон Палавиччини. Этот представитель
старой школы австрийского МИДа, много лет проработавший на
Востоке, высказал свои опасения по поводу приближавшейся европейской
войны. Для того чтобы избежать катастрофы, Австро-Венгрия, по его

мнению, должна была отказаться от своей политики на Балканах,
особенно духе барона А. фон Эренталя. Эта жертва могла предотвратить
в
конфликт с Россией. О. Чернин передал содержание своего разговора

с Я. фон Палавиччини наследнику престола. На Франца Фердинанда
эти слова произвели «сильное впечатление», и он обещал поговорить

по этому поводу с императором57. Безусловно, часть
австро-венгерского политического руководства войны, но такие люди были

опасалась
в меньшинстве. Пропагандистская вспышка идей превентивной

войны в германо-австрийской печати была далеко небезобидной и
неслучайной, ибо к этому времени уже было принято решение о военной
провокации против Сербии, (14) марта i 1914 г.

русский генеральный
консул в Будапеште сообщал в МИД: «Узнаю из секретного источника:

на 26 июня назначены четырехнедельные маневры. Запасные
офицеры уже получили повестки. Место сбора не указано. Вероятно, маневры
будут на юге Венгрии и в Боснии по сербской границе, примут участие
четыре корпуса: Рагузский, Загребский, Темешварский и Надь-Себен-
ский в присутствии наследника»58.
сентябре 1908 г.
Даже во время боснийского кризиса в
маневры присутствии Франца Фердинанда проводились вдалеке

ежегодные в
от границы в районе Балатона, в них участвовал только венгерский
гонвед, 90 тыс. солдат и офицеров при 280 орудиях. В сентябре 1909 г.

в императорских маневрах принимали участие три корпуса и две
кавалерийских дивизии, но они проводились в Моравии. В

сентябре 1911 г.
маневрировали уже четыре корпуса (го дивизий) и две кавалерийские
бригады, к которым потом присоединилась еще одна дивизия пехоты.
Но и эти глубине австрийской территории

маневры проводились в
на Дуклинском перевале Карпатах. Через год маневры проводились

в
в Южной Венгрии, на равнине между Тисой и Трансильванскими

Альпами (Южными Карпатами). В них участвовали три корпуса и две
кавалерийские дивизии59.
Австрийские маневры 1912 г. вызвали большое беспойство в
России, ответом на них тогда стали учебная мобилизация, проведенная
в Варшавском и Киевском военных округах, и задержка увольнения
в резерв старших возрастов в армии60. Кризис взаимного недоверия
достиг уровня, при котором стороны начали обсуждать и

возможность войны. При этом уже в конце 1912 г. и военный министр генерал
B. А. Сухомлинов, и великий князь Николай Николаевич понимали, что
конфликт затронет и Германию, и, возможно, Турцию и Румынию61.
Теперь готовились гораздо более серьезные учения, к тому же на
самой границе с Сербией.
Следует напомнить, что четыре армейских корпуса составляли
четверть австро-венгерской армии (16 армейских корпусов) и ровно
столько, сколько планировалось выделить на Minimal Gruppe Balkan,
предназначенную для разгрома Сербии. В начале мая в столице Транс-
лейтании были проведены совещания по внешней политике. Наиболее
резко выступали против России люди из окружения наследника
престола. 6(19) мая 1914 г. русский посол в Австро-Венгрии Н.Н. Шебеко писал
C. Д. Сазонову: «Вышеозначенные выступления приверженцев
эрцгерцога Франца Фердинанда вместе с целым рядом статей, направленных
против России и ее агрессивных будто бы мероприятий, появившихся
в последнее время в Reichspost, которая является органом
наследника престола, может служить некоторым показателем того настроения,

которое господствует в Бельведере и окружающих его военных и
клерикальных кругах»62.
Желая снизить накал противостояния, русский министр
иностранных дел (23) го мая 1914 г. выступил в думе с программной речью
о внешней политике, в которой подчеркнул отсутствие непримиримых
противоречий с соседями. С. Д. Сазонов заявил, что союз России с
Францией и дружба с Англией крепнут и развиваются. «При этом,
подчеркнул он, считаю своим долгом отметить, что как с годами исчезло
беспокойство, обнаружившееся в первые времена существования

Тройственного союза, так теперь, надо надеяться, все уже могут спокойно
относиться к народившемуся позднее новому сочетанию держав,
именуемому Тройственным согласием. Лишенное всякой агрессивности,
оно только Европе и, как мы
поддерживает необходимое равновесие в
видели недавно, всегда готово сотрудничать с Тройственным

согласием в общих интересах сохранения мира. Принадлежность к одной
группировке, разумеется, не исключает добрых отношений к остальным

державам. В частности, мы продолжаем стремиться к поддержанию
давнишних дружеских отношений с Германской империей»63. Особое
внимание в речи было уделено и
Австро-Венгрии: «Сделанное
недавно в делегациях заявление австро-венгерского министерства
иностранных дел о том, что отношения между Россией и двуединой монархией
носят вполне дружеский характер, и выраженная министром надежда,

что таковые сохранят этот характер и впредь, соответствуют и
нашему взгляду на взаимоотношения обоих государств, а также нашему
искреннему желанию поддерживать хорошие отношения с нашими
соседями»64. Миролюбивые призывы и заявления

русского министра
остались неуслышанными. В Берлине и Вене готовили новые действия
на Балканах. В качестве цели выбран Белград. был

Планы провокации против
Сербии обсуждались 12 июня 1914 г.
во время встречи Вильгельма II с эрцгерцогом Францем Фердинандом
в замке Конопипгге (Чехия), вскоре после чего наследник

австро-венгерского престола отбыл на маневры в Боснии, имевшие самый
провокационный по отношению кСербии характер, поскольку их начало было
назначено в Видовдан (Видов день) траурный для сербов,
поминавших героев битвы с турками на Косовом поле в 1389 г. Положение в
Герцеговине было чрезвычайно сложным. Крестьянство, по

Боснии и
преимуществу сербское, бедствовало, между тем именно из этого сословия

выходила активная часть местной интеллигенции, стремившаяся
образование Белграде и, естественно, ориентировавшаяся в
получать в
культурном и политическом отношении на Сербию. В конфессиональной

структуре провинции произошли изменения. К моменту ее
приобретения Веной в 1879 г. православные составляли 43% населения (496 тыс.
человек), католики, значительная часть которых еще называла себя

сербами, 18% (209человек), мусульмане
тыс. 39% (448 тыс.
человек). В результате политической и экономической эмиграции к 1910 г.
процент мусульман понизился до 33%, православные сохранили 43%,
а католики увеличились до 23%. При этом абсолютное большинство
землевладельцев (91%) и крестьян-собственников (57%) по-прежнему
были мусульманами, а большинство арендаторов (74%) православными.
77% крестьян-собственников владели участками земли менее пяти
гектаров. Малоземелье провоцировало эмиграцию за пределы провинции,
ее города не могли предоставить возможность трудоустройства в
немногочисленных мелких мастерских работали около 13 300 человек65.
Приобретение Боснии и Герцеговины отнюдь не усилило
Австро-Венгрию, а наоборот, создало новую и очень сложную
проблему для империи. После подавления восстаний конца 70-х начала
8о-х гг. XIX в. австрийское управление было твердым, но осторожным.

Ситуация изменилась после аннексии, вызвавшей раздражение и
недовольство. Австрийские власти ужесточили режим военного
управления с 1909 по 1914 г. по обвинению в предательстве и шпионаже
под суд в этой провинции были отданы 166 человек. Результатом стала
радикализация настроений молодежи. В1910 г. Боснии и Герцеговине
был дарован ландтаг, 15 июня 1910 г. при его открытии на губернатора

Боснии Герцеговины генерала
и Варешанина было совершено
М.
покушение. Стрелявший Богдан Жераич, серб из Герцеговины,

сделал пять неудачных выстрелов, после чего покончил жизнь
самоубийством. Поступку Б. Жераича был посвящен памфлет «Смерть героя»,
призывавший отомстить за эту смерть66.
Сараевское убийство и первая реакция

на него
1908 г. в ответ на аннексионный кризис

Сербии была в
основана организация «Народна одбрана» («Народная оборона»),
В которая действовала как в Сербии, так и в Боснии и

Герцеговине. Она
культурно-просветительские задачи,
ставила перед собой преимущественно
но одновременно занималась и набором
добровольцев в сербскую армию и т. д. В 1909 г. «Народна одбрана»

была реформирована и стала заниматься исключительно культурной
деятельностью. В1911 г. в Белграде возникла подпольная организация
«Объединение или смерть», получившая другое название от своих
противников «Черная рука». Значительную часть ее руководства

составили кадровые офицеры сербской армии, участники переворота 1903 г.,
во главе с полковником Драгутином Димитриевичем.
Многие из них были недовольны последствиями

аннексионного кризиса и действовали абсолютно независимо от
правительства. Организация ставила перед собой цель объединения в одном
государстве земель южных славян, включая Боснию и

Герцеговину,
Черногорию, Македонию, Словению, Хорватию Старую Сербию, и
то есть Косово. «Черная рука» вошла в контакт с организацией
боснийских революционеров «Молодая Босния». В результате накануне

поездки Франца Фердинанда для покушения на него были отобраны
шесть кандидатов, получивших с армейских складов четыре
браунинга, шесть бомб, ампулы с цианидом для совершения самоубийства
и карту Боснии1.
Премьер-министр Н. Пашич знал о существовании тайного
офицерского общества и не без оснований опасался его, но в целом имел
о нем смутные представления. Тем не менее сербское правительство
сочло необходимым через дипломатические каналы заранее
предупредить наследника австро-венгерского престола об опасности

поездки в Боснию. За неделю до планируемого начала маневров сербский
посланник в Вене Й. Йованович Министерство иностранных
посетил
дел Австро-Венгрии и сообщил, что у сербского правительства

имеются сведения «об интригах в Сараево» и что поэтому оно рекомендует
воздержаться от поездки наследника в Боснию. Эрцгерцогу была

сообщена эта информация, однако он настоял на поездке2. Таким образом,
эрцгерцог знал об опасности, но не счел необходимым прислушаться

к предупреждениям, возможно, принимая их как проявление слабости
перед демонстрацией силы. Австрийская провокация удалась, но
кончилась трагически, в том числе и для ее организатора. На 28 июня
1914 г. выпадал не только день сербского национального траура, но и

годовщина свадьбы австрийского наследника, и поэтому наследник
решил взять с собой и жену.
отметить, что по непонятным причинам охрана

Следует
эрцгерцога была организована из рук вон плохо. В 1910 г., во время
визита Франца-Иосифа I в Сараево, на улицах, по которым проезжал
императорский кортеж, был выставлен двойной кордон из солдат
местного гарнизона, кроме того, сотням горожан, находившимся
Сараевское убийство и первая реакция на него 523

под подозрением у полиции, попросту запретили выходить из дома.
В 1914 г. ничего подобного не было. Шесть террористов из
организации «Молодая Босния» получили возможность совершить

покушение. Первым в машину эрцгерцога бросил бомбу Н. Чабринович,
однако она попала в соседнюю машину, в результате был ранен
адъютант эрцгерцога. Н. Чабринович попытался совершить самоубийство,
но не успел раскусить ампулу с цианидом. Следующее покушение
оказалось удачным. Франц Фердинанд и его супруга графиня С. Хотек
были убиты в Сараево Г. Принципом представителем сербской

Г.
конспиративной организации. Принцип стрелял в эрцгерцога и
губернатора генерала О. Потиорека, сидевшего в одной машине с
наследником, но промахнулся и попал в графиню С. Хотек. Супруги умерли
до приезда врачей3.
Вслед за этим по Сараево и другим боснийским городам
прокатилась волна избиений сербов. Нападениям прежде всего подверглись
школы и библиотеки, кроме того, были уничтожены около 200

магазинов и свыше 8о частных домов4. Чешская газета «Час» i июля 1914 г.
сообщала: «Из официальных и частных сообщений известно, что в

Сараево, Мостаре и других городах Боснии и Герцеговины прокатились
погромы сербского населения. Около сотни сербских лавок и
магазинов было разграблено фанатичным хорватско-мусульманским сбродом;
здания сербских обществ и школ были разрушены; нападению

подверглось и жилище сербского митрополита... Поступают сведения об ан-
тисербской резне, о раненых и убитых... Мы не понимаем, как могли

возникнуть антисербские насилия... После покушения на улицах
Сараево находились войска и должны были быть приняты необходимые
меры безопасности... Многим хотелось бы, чтобы сербы были
исключены из позитивного политического процесса, сербский народ,
но если
составляющий относительное большинство Боснии,

будет загнан в
лагерь врагов империи, пострадают интересы монархии»5.
Но в Вене эти интересы понимали по-другому. Там почти
сразу же решили убийство для экзекуции, в пользу

использовать это
которой генерального штаба барон Ф.

высказались начальник
Конрад фон Гётцендорф и министр иностранных дел граф Л. фон Берхтольд,

но нуждались в германских гарантиях. Пять участников покушения
были схвачены, шестой бежал в Сербию. На суде Г. Принцип заявил:
«Я сын крестьянина и знаю, что происходит в деревнях. Поэтому я
решил отомстить и не жалею ни о чем»6. Положение кметов, то есть
крестьян, арендовавших землю у помещиков-беков, постоянно
ухудшалось. С1880 по 1914 г. число семейств кметов выросло с 85 тыс. до 93368,

Vs из них православные. Арендаторы обрабатывали приблизительно
треть всей годной к сельскохозяйственному обороту земли7. Г. Принцип
знал, о чем говорил, боснийская деревня задыхалась в нищете. Так как
на смертную казнь по австрийским законам мог быть осужден только
совершеннолетний, а всем покушавшимся было менее 20 лет, суд

приговорил Г. Принципа и Н. Чабриновича к 20 годам тюремного
заключения, остальные участники получили от 13 до 20 лет8.
В первые дни после Сараевского убийства симпатии
европейского общественного мнения в основном были на стороне
Австро-Венгрии, тем более что поначалу в действиях правительства не было
ее
ничего, предвещавшего будущий конфликт9. Не было и обвинений

в сторону правительства Сербии. «Хотя это отвратительное
покушение, вспоминал Б. фон Бюлов, и было организовано
участниками крупного сербского тайного общества, но во всяком случае многое
говорило за то, что сербское правительство не подстрекало к этому

злодеянию и не хотело его. Сербия была изнурена двумя войнами.
Военное столкновение со значительно более сильной австро-венгерской
монархией даже самому отчаянному сербу представлялось
рискованным делом, к
тому же еще с непримиренными болгарами и
румынами в тылу»10.
ненадежными К этому можно лишь добавить, что за две
войны на Балканах Сербия порядком опустошила свои арсеналы и для
их восстановления, а также развертывания новой военной машины
с учетом возможностей приобретенных территорий нуждалась во

времени, деньгах, офицерских и унтер-офицерских кадрах и прочем11.
Правительство делало все возможное, но среди части офицерского корпуса
зрело недовольство королем и Н. Пашичем12.

Ситуация была исключительно сложной. Не удивительно, что
официальный Белград сделал все, чтобы избежать обвинений Вены.

15 (28) июня 1914 г., в Сербского королевства, как
Видовдан, в столице
и ранее, начались поминальные церковные службы, а вслед за ними

торжества и гуляния13. Около 17.00 было получено известие об убийстве
наследника империи Габсбургов. Немедленно распоряжением властей
все торжества были приостановлены, закрыты театры и другие
зрелищные и увеселительные мероприятия. Король Сербии Петр I, принц
Александр, правительство, скупщина все отправили в Вену телеграммы
с выражением соболезнований14. Сделано было все, чтобы не допустить

провокации. Но уГермании, которой от позиции во многом зависело
будущее поведение Австро-Венгрии, сомнений не было. 2 июля
саксонский военный агент в Берлине доносил в Дрезден: «У меня создалось
впечатление, что большой генеральный штаб считал бы желательным
Сараевское убийство и первая реакция на него

возникновение войны сейчас»15. В отличие от австрийской армии
германская была готова к большой войне.
Впрочем, в Вене и не ожидали ее. По свидетельству графа И. Бури-
Австро-Венгрии никто вообще не хотел войны, судя по всему,
ана, в
имелось в виду не ограниченной Балканами. «Провокации нашей
маленькой сербской соседки, чувствовавшей поддержку своей

могущественной покровительницы, писал он, были невыносимы»16.
Австрийская миссия в Белграде за отсутствием повода постаралась
найти его. Русское посольство было обвинено в том, что на его флагштоке
в день похорон эрцгерцога не был приспущен флаг17. Поехавший к

австрийскому посланнику В. Гизлю фон Гизленгену русский посланник
Н. Г. Гартвиг скончался от удара, пытаясь убедить своего австрийского
коллегу в непричастности сербского правительства к событиям в
Сараево18. В
Белграде немедленно поползли слухи о том, что Н. Г.
Гартвиг был
отравлен19.
Н. Г. Гартвиг ничего не ел и не пил в австрийской миссии и
курил лишь собственные сигареты. Его австрийский коллега был в

отчаянии20. По свидетельству врача, немедленно вызванного В. Гизлем
(к доктору миссии вскоре присоединились и два сербских медика),

русский посланник умер от разрыва сердца, его австрийский коллега
до последнего момента пытался оказать ему помощь21. Никаких
признаков
отравления не было найдено22. Сербский посланник в России
Мирослав Спалайкович на встрече с С. Д. Сазоновым передал
русскому министру просьбу сербского правительства, поддержанную городом

Белградом, разрешить похоронить Н. Г. Гартвига в сербской
столице, «чтобы
сербский народ всегда имел возможность чтить память
русского дипломата, оказавшего сербам ряд неоцененных услуг».
Просьба была удовлетворена.

Погребение Н. Г. Гартвига состоялось в столице Сербии
I (14) июля при огромном стечении народа депутаций и различных от
городов, общественных организаций, дипломатического корпуса и

правительства. В городе был объявлен траур, магазины не работали. За два
дня до этого весь Белград был покрыт прокламациями, призывавшими

горожан подержать траур прекратить торговлю, вывесить черные
флаги и т. п. В.Н. Штрандтман отмечал: «Похороны носили характер
исключительного всенародного события»23.
В девять часов утра процессия двинулась от посольства к
собору, а потом на кладбище. В городе было тихо и спокойно, по пути
процессии дома были украшены траурными флагами, стояли шпалерами

войска, за гробом шли принц Александр с братьями, высшие воен¬

ные и гражданские чины. После отпевания в соборе премьер-министр
Н. Пашич сказал речь. «Сербия сохранит навеки благодарную память
о государственном муже, который был с нею душою в тяжелые для нее
минуты, и завещает потомкам навеки свято чтить память великого
русского патриота, славянина и друга сербского народа»24. На

надгробный памятник русскому дипломату сербское правительство выделило
гоо тыс. франков, еще столько же было собрано по подписке25.
Во время похорон, несмотря на слухи о роли, которую сыграл
в смерти Н. Г. Гартвига В. Гизль фон Гизленген, был соблюден
образцовый порядок, враждебных Австро-Венгрии демонстраций не было.
Это не помешало представителю Австро-Венгрии столь активно
распространять слухи о готовящемся покушении на
собственную жизнь,
что пришлось опровергать их в прессе26. Впрочем, это уже не имело
значения. Начальник австро-венгерского генерального штаба барон
Ф. Конрад фон Гётцендорф с самого начала стал активно настаивать

на военной экзекуции против Сербии. Он был постоянным
сторонником военного решения сербской проблемы. Еще во время боснийского
кризиса 1908-1909 гг. он считал военную акцию совершенно

необходимой, иначе, по его словам, в течение десяти лет монархия сократится
до размера Швейцарии27. Б. фон Бюлов вспоминал:Сербией, «Расчет с
Италией, Россией неизбежен, проповедовал зимой 1908-1909 г. барон

Конрад фон Гётцендорф. Чем дольше медлят, тем труднее делается
положение»28. Эту позицию военных разделяли дипломаты.
В любом случае австрийская игра во многом зависела от
позиции Берлина. А там весьма опасались распада Австро-Венгрии, за
которым последовал бы распад созданной группировки Центральных

держав и потеря контроля над дорогой к ресурсам Османской империи.
«Уверенность, что день кончины императора Франца-Иосифа будет

роковым для всей монархии, признавался Т. фон Бетман-Гольвег,
была распространена не только среди наших врагов. В Германии также
много было толков о предстоящих в таком случае событиях, и печать,
в особенности из пангерманского лагеря, ничуть не заботясь о
впечатлениях за границей, заранее предъявила широкие претензии на
наследство... Если бы посчастливилось развалить Тройственный союз,

то на пути пресловутого германского стремления на восток
воздвигнуты были бы непреодолимые преграды»29. 5 июля 1914 г. состоялась

встреча Ф. Конрада фон Гётцендорфа с его императором, где в
принципе был решен вопрос о войне с Сербией, но многое (сроки и
масштаб) зависело от ответа Германии и ее гарантий30. Франц-Иосиф I

смотрел в будущее пессимистически и первоначально отнюдь не был

настроен воинственно. Однако убедить в том, что
его удалось
экзекуция Сербии общеевропейского конфликта.
не вызовет
Результатом было обращение к Вильгельму II с просьбой о

поддержке со словами, исключавшими мирный исход кризиса: «Старания
моего правительства должны быть отныне направлены к
изолированию и уменьшению Сербии... Сербия, составляющая центр

панславистской политики, будет уничтожена как политический фактор на
Балканах»31. О мирном урегулировании в Вене больше никто не думал.

Вильгельм II, прервавший участие в ежегодной Кильской регате
свое
и официальном приеме британской эскадры, 5 июля встретился с
австрийским послом графом Л. Сегени-Маричем, передавшим

германскому монарху письмо Франца-Иосифа I и меморандум, составленный
еще до сараевского убийства. Последний содержал план новой
балканской политики. Вена предлагала способствовать созданию союза
Болгарии и Турции под покровительством Германии и Австро-Венгрии.

В любом случае из состава этой конструкции должен был быть
исключен
Белград. Определенные разногласия вызвала австрийская позиция
в отношении Румынии, которую считали ненадежной. В Германии
соглашались с этим, но считали необходимым не отталкивать Бухарест32.
Интересно отметить, что и письмо Франца-Иосифа I, и

меморандум предусматривали возможность военной акции против Сербии33.
Этот факт, конечно, объяснял масштабность задуманных Францем
Фердинандом маневров. Германский монарх посоветовал Вене не мешкать
с выступлением против сербов34. Более того, он признался, что
пожалеет, если Австро-Венгрия не использует столь благоприятную
возможность, так как Россия не готова выступить, а для нейтрализации

Румынии будет сделано все, «чтобы король Карл и его советники вели
себя, как должно»35. Кайзер действительно считал, что Россия не готова
к войне в финансовом и военном отношениях и что Николай II не
станет вступаться за «цареубийц». Кроме того, в Берлине надеялись, что
Париж будет удерживать Петербург от выступления во французской
армии не хватало тяжелой артиллерии36. Решительность Вильгельма II

объяснялась его личным отношением к славянам вообще и к Сербии
в частности. «Я ненавижу славян, говорил он позже. Я знаю, что
это грешно. Никого не следует ненавидеть, но я ничего не могу
поделать; я ненавижу их»37.
После этой встречи, по свидетельству германского посла в
Турции барона Г. фон Вангенгейма, в тот же день в Потсдаме было собрано
совещание, котором участвовали министр иностранных дел, военный
в
министр, начальник генерального штаба, начальник военного каби¬

нета императора-короля, ряд послов, руководители железных дорог,
финансисты и промышленники. Кайзер по очереди спрашивал
каждого участника совещания о готовности к войне. Все ответили
положительно, кроме финансистов, заявивших, что они нуждаются в

двухнедельной отсрочке, для того чтобы продать ценныебумаги за границей
и сделать займы. Было принято решение о секретной подготовке к
войне, после чего кайзер отправился на яхте к берегам Норвегии, канцлер

Т. фон Бетман-Гольвег ушел в отпуск, остальные вернулись к своим
обязанностям. С5 по 22 июля немцы действительно активно переводили
свои ценные бумаги за границей в наличность38. Морской министр,
участвовавший в этой встрече, в своих воспоминаниях дал весьма
двусмысленное описание ее итогов: «На этом совещании было решено

избегать мероприятий, которые могли бы возбудить политические толки
или вызвать особые расходы. Затем, по совету канцлера, кайзер
отправился в ранее намеченную поездку по Северному морю»39. «Теперь или

никогда», подвел итог случившемуся Вильгельм И40.
6 июля, то есть на следующий день после обращения в Берлин,
Вена получила заверения в поддержке Германии. Т. фон Бетман-Голь-
«Австрия должна решить, что ей предпринять, чтобы

вег заявил:
Сербией; но каково бы ни было решение Австрии,

выяснить отношения с
она может полностью рассчитывать на то, что Германия будет стоять
на ее стороне в качестве союзника»41. После этого поворот в сторону

жестких и энергичных действий был во многом предопределен.
Правда, австрийцы еще колебались, и амплитуда этих колебаний
определялась борьбой между министром иностранных дел графом Л. фон Берх-
тольдом, опасавшимся осложнений, которые вызовет «большая» война,

и Конрадом фон Гётцендорфом, хотя сам император отнюдь не был
Ф.
настроен воинственно. Противником войны с Сербией и

предоставления ей заранее неприемлемого ультиматума был глава правительства
Венгрии граф Ипггван Тиса. Однако и он изменил свое
решение после
ответа, полученного из Берлина. Условием своего согласия И. Тиса

поставил неприсоединение какой-либо части сербской территории к
монархии. Проводя политику мадьяризации славян и румын, он вовсе
не желал увеличивать их количество в Австро-Венгрии.

Что касается министра иностранных дел, он с удовольствием
дал такое обещание, рассчитывая, что после победы его легко будет
нарушить. По австрийским планам, Сербия должна была быть
сокрушена, и ее существованию в качестве крупной балканской державы
положен конец. Ее южные территории предполагалось разделить
между Болгарией и Албанией, а ядро сербского государства превратить

в австрийский протекторат. Л. фон Берхтольд надеялся, что при самом
тяжелом исходе дела ему удастся добиться локализации
австро-сербского конфликта. Это означало, что
австрийская дипломатия должна
выиграть как минимум три недели для мобилизации своей армии.
Последняя должна была молниеносно сокрушить Сербию и сосредоточиться
на русской границе. В этом случае Россия, по мнению австрийцев,
воздержалась бы от выступления. Таким несколько экстравагантным

способом Л. фон Берхтольд готов был спасти всеобщий мир42. Судя по
многочисленным донесениям послов Англии, Франции, России и Италии
в Вене, накануне вручения ультиматума Сербии правящие круги
Австро-Венгрии были уверены, что Россия не посмеет вмешаться в

конфликт. В этом мнении их активно поддерживали немцы43.
О. Чернин, на тот момент посланник в Румынии, правда,
считал, что Л. фон Берхтольд не сомневался, что война с Сербией
безусловно вызовет войну с Россией, но и это не останавливало министра при
условии безоговорочной поддержки со стороны Германии44. Ведь она

гарантировала быструю и легкую победу, а не длительную и тяжелую
войну. О. Чернин оценивал расчеты своего МИДа следующим
образом: «Для меня не подлежит сомнению, что Л. фон Берхтольду даже
во сне не снилась мировая война в тех размерах, в каких она
разразилась, и что он прежде всего был убежден, что война против Франции
и России окончится победой. Я думаю, душевное состояние, в
котором граф Л. фон Берхтольд предъявлял ультиматум Сербии, можно

отчасти определить следующим образом: или Сербия примет
ультиматум, а это означало бы крупный дипломатический успех, или она его
отклонит и тогда война победоносная благодаря поддержке
Германии поведет к возрождению новой, несравненно сильнейшей
двуединой монархии»45.
Во всяком случае, в Вене хватало тех, кто не боялся войны
на Балканах. Позиция начальника генерального штаба напрочь
исключала возможность мирного решения. При условии начала собственной
мобилизации он считал вторжение в Сербию неизбежным, даже если
Белград решит уступить в последний момент. Оккупация, выплата
военных издержек в случае сопротивления или его отсутствия только
эти меры по мнению Ф. Конрада фон Гётцендорфа могли восстановить

влияние Дунайской монархии на Балканах46. После вручения
французскому послу в августе 1914 г. граф А. фон Ойос, начальник
паспортов
канцелярии МИДа Австро-Венгрии, почти дословно повторил доводы

Ф. Конрада фон Гётцендорфа в пользу войны. «Поверьте мне, сказал
он, мы не могли поступить иначе. В Сербии, России, во всех славян¬

ских странах некоторых других установилось убеждение, что Австро-
и
Венгрия разлагается и что полный развал ее только вопрос трех-че-
Лучше ускорить катастрофу, чем терпеть, чтобы нас считали

тырех лет.
обреченными. Нас поставили перед необходимостью доказать, что мы
еще способны на мощное проявление энергии. Но знает Бог, что мы
хотели бы избавить Европу и нас самих от кризиса, в котором мы теперь
очутились». Р. Пуанкаре, прочитав отчет об этой встрече, записал:
монархия Габсбургов считала себя погибшей и поэтому

«Другими словами,
ускорила события и сыграла ва-банк»47.
С развитием кризиса опасения не покидали Франца-Иосифа I,

но и эти страхи исключали возможность мирного исхода в
отношениях с Сербией. «Если Монархия должна исчезнуть, то по крайней мере

она должна исчезнуть с достоинством», сказал император в конце
июля 1914 г. начальнику Генерального штаба Ф. Конраду фон Гётцен-

дорфу48. Однако как только война вышла за границы австро-сербского
конфликта, надежд на достоинство становилось все меньше, а гибель
монархии все ближе. Бернгард фон Бюлов вспоминал: «Император
Франц-Иосиф не хотел войны, и он знал почему. Он вел в 1859 г.

войну за Италию Италия была потеряна. В1866 г. он вел войну за
Германию гегемония в Германии была его династией утрачена. Темное
предчувствие подсказывало ему, что если в течение его царствования
ему в третий раз придется воевать, на этот раз из-за балканских
вопросов против югославянских притязаний, то эта война может стать
последней войной для Габсбургов и для старой Австрии. Осенью 1914 г.,
сейчас же после объявления войны, император сказал своему другу
Екатерине Шратт:
госпоже буду рад, «Явыйдем только с одним
если мы
подбитым глазом»49. К словам Б. фон Бюлова необходимо добавить то,

что в двух войнах, которые Габсбурги вели за пределами Германии,
первично их противник Пьемонт и Сербия был гораздо слабее

Австрии, но к нему присоединялась сила,которой в столкновении с
рассчитывать на успех Вена не могла. Чувство

обреченности не покидало
Австро-Венгрию. Гораздо увереннее австрийцев чувствовали себя их
союзники. Они не боялись выхода войны за пределы Балкан.
фон
12 июля Г. Ягов известил К. М. фон Лихновского о
австро-сербского конфликта и желании Берлина локализовать
его на Балканах. Послу поручалось приложить максимум усилий для
того, чтобы повлиять на британскую прессу с тем, чтобы она заняла ан-
тисербские позиции, особое внимание уделив тому, чтобы «избежать
всего, что может произвести впечатление, что мы подталкиваем
австрийцев к войне»50. «Я уже попытался конфиденциально и осторожно

вступить в контакт с общественным мнением в предложенной мне
манере, отвечал Г. фон Ягову 14 июля К. М. фон Лихновский,
но ввиду хорошо известной независимости местной прессы я не могу
обещать особого успеха в результате такого рода влияния. Навесить

на весь сербский народ ярлык нации мошенников и убийц, как
анцайгер»,
пытается это сделать «Локаль это довольно сложная задача.
Еще более будет

сложно сербов на один уровень с арабами
поставить
Египта или индейцами Мексики, как это делает один официальный

персонаж в интервью с венским корреспондентом «Дейли телеграф».
Скорее, следует предположить, что как только Австрия приступит к
насильственным мерам, симпатии народа здесь немедленно и
решительно повернутся в сторону сербов,

убийство эрцгерцога, который
и что
по причине клерикальных настроений не был особо популярен

своих
в этой стране, будет рассмотрено как простой повод, который
используется для удара по неудобному соседу»51. К предупреждениям

предпочли не прислушиваться.
Вообще говоря, в это время возможность вступления в войну
Великобритании большинством германских политиков не
предусматривалась. Правда, немецкий посол в Лондоне предупреждал свое
министерство иностранных дел, что Англия ни при каких условиях не

допустит нового разгрома Франции и полного уничтожения равновесия
сил на континенте. Он сравнивал значение Франции для Англии со
значением Австро-Венгрии для Германии, но к его точке зрения не особо
прислушивались52. «Будьте немного более оптимистичны в оценке
наших английских друзей, писал ему 26 февраля 1914 г. Г. фон Ягов.

Я склонен
думать, что Вы иногда слишком мрачно смотрите на вещи.
Это относится также к Вашему мнению, что в случае войны Англия

обязательно примет сторону Франции. В конце концов, мы не зря
флот, и я убежден, что в случае войны Англия самым серьезным
построили наш
образом задумается о том, так ли уж легко и безопасно играть роль ан-

гела-хранителя Франции против нас»53.
Расчеты Берлина на нейтралитет Лондона в войне, казалось,
не были лишены основания. Создавалось впечатление, что с весны
Великобритании и Германии неуклонно сближались.

1913 г. позиции
В феврале 1913 г.
Берлин и Лондон начали обсуждение возможности
приостановления гонки военно-морских вооружений, так
называемых «каникул», которые должны были установить пропорцию между
английским и германскими флотами в соотношении 16:10, или 8: 5.
Даже А. фон Тирпиц счел это предложение приемлемым54. Между тем

английские государственные деятели не скрывали того значения, ко¬

торые придавали данной проблеме. «Германский флот,
они
апреля 1913 г. К. М. фон Лихновский слова, сказанные ему

передавал зо
первым лордом Адмиралтейства У. Черчиллем, является единственным
препятствием на пути настоящего доверительного взаимопонимания

между двумя странами, так как путем создания наших
военно-морских сил к жизни вызвано нечто подобное второй Эльзас-Лотарингии;

вопрос, который разделил две нации почти также полностью, как две
упомянутые им провинции, препятствовал сближению между

Германией и Францией»55. Эти слова в целом соответствовали и взглядам
германского посла, который пытался убедить свое правительство, что
усиление «Флота высоких морей» попросту заставляет Лондон искать
континентального союзника. Переговоры по военно-морской
проблеме создавали основания для сближения в других вопросах.
Германия и Великобритания сумели установить довольно
продуктивный диалог по вопросу о миссии О. Лимана фон
Сандерса. Британскими политиками с удовлетворением была принята речь
Т. фон Бетман-Гольвега в рейхстаге от 9 декабря 1913 г., в которой он

говорил об однородности основных идей германской и британской
политики в отношении будущего развития Турции56. Еще ранее, 20
октября 1913 г., в Лондоне К. М. фон Лихновским и Э. Греем был составлен

проект конвенции о возможном разделе в будущем португальских
колониальных владений в Восточной и Западной Африке, при этом в зону
преимущественного германского влияния должна была попасть
значительная часть Анголы.Португальская республика, образовавшаяся
после революции 1910 г., была далекаот стабильности, и сигналом к
приведению англо-германского договора в действие должны были стать
или волнения в колониях, или обращение Лиссабона за финансовой
помощью. Ситуация усложнялась тем, что Португалия со времени
Виндзорского договора 1386 г. (в очередной раз продленного в 1899 г.) была

союзником Англии, а та, в свою очередь, гарантировала целостность
ее владений. Несмотря на это, в начале лета 1914 г. Германия и Англия,
казалось, вплотную подошли к подписанию данного соглашения57.

В апреле 1914 г. король Георг V посетил Париж. Сопровождавший
его Э.Грей отказался дать гарантии выступления своей страны в
случае войны. «Если бы Франция подверглась действительно

агрессивному нападению со стороны Германии, то, возможно, что общественное
мнение Англии оправдало бы действия правительства по оказанию
помощи Франции. Но Германия едва ли замышляет агрессивное и

угрожающее нападение на Россию; и даже если бы такое нападение
последовало, публика в Англии склонилась бы к мнению, что хотя вначале

Германия, быть может, и добилась бы некоторых успехов, ресурсы
Германии
России настолько велики, что в конечном итоге силы
истощились бы даже в том случае, если бы мы не оказали помощи России»58.

Сразу же после возвращения в Лондон Э. Грей и Г. Асквит
несколько раз повторили свои заявления, сделанные уже месяцем ранее, о том,
что Англия не связана секретными договорами, связывающими ее
правительство с какой-либо страной на случай европейской войны59.

Германский посол в Лондоне, докладывая об этом 18 мая 1914 г. в МИД,
счел необходимым снова подчеркнуть невозможность
повторения
событий 1870-1871 гг.: «В том случае, когда отношения ясны, нет
необходимости в формальных обязательствах или письменных договорах»60.
Впрочем, в Берлине не прислушивались к такого рода
предупреждениям. Определенные надежды там вызывала и традиция англо-русского
противостояния.
Постоянные ссылки британских политиков на общественное
мнение своей страны, в целом не симпатизировавшей сближению
с Россией, также не были беспочвенными. Оно стояло

непреодолимым
барьером на пути полноценного англо-русского союза до войны,
которая вряд ли была возможной, если бы Берлин был полностью уверен
в том, какую позицию займет Лондон в будущей войне61. Что касается
отношения к России, наиболее искренно высказался по этому

то
вопросу после Первой мировой войны Д. Ллойд-Джордж: «В английском

народе русское самодержавие было почти так же непопулярно, как теперь
большевизм. Мы отождествляли самодержавие в России с сибирскими
тюрьмами для политических заключенных, с погромами беззащитных

евреев, расстрелами рабочих, единственным преступлением которых
с
было представление петиции императору по поводу причиненной им

несомненной несправедливости»62.
другой стороны, в результате германо-английского сближения
С
стала возможной и организация дружественного визита британской
эскадры в Киль, к обсуждению планов которого приступили сразу же

после возвращения Георга V из Франции. Впервые за 19 лет, прошедших
после знаменитого набега Л. Джемсона на Трансвааль, Лондон принял
приглашение кайзера Вильгельма посетить ежегодную регату в Киле,

и в июне 1914 г. британская эскадра из четырех дредноутов нанесла
визит вежливости германским морякам. Одновременно четыре
английских линейных крейсера были гостями Кронштадта. В британском
министерстве иностранных дел царил безмятежный покой63. С очевидной

целью не нарушать оный К. М. фон Лихновский умолял свое
правительство только об одном воздержаться от театральных жестов при

приеме английских моряков, так как подобные приемы вызовут в
Лондоне раздражение. «Наши отношения с Англией, писал немецкий
посол, хороши настолько, насколько это вообще возможно.

Требовать большего было бы и глупо, и опасно... Здесь, как при Дворе, так
и в политических кругах, хотят как можно более длительного

спокойствия и готовы сотрудничать с нами на этой основе»64.
Возможность выступления России в случае австро-сербской
войны в Германии оценивалась очень низко. Идеолог активной политики
Г. фон Ягов считал, что чем более энергично Германия поддержит
Австро-Венгрию, тем быстрее отступит Россия65. Время работает против
Вены, как писал он 18 июля, и она не должна упускать шанс, потому что
через пару лет, возможно, уже будет в состоянии действовать столь
не
энергично66. Германский МИД, фон Ягова, не пугала и

по словам Г.
перспектива большой войны: «Если локализация конфликта не сможет быть
достигнута и Россия атакует Австрию, в силу вступает casus foederis,

и в таком случае мы не можем пожертвовать Австрией»67. Как показали
дальнейшие события, немцы оказались способны развязать войну и без

русского нападения на Австрию, которое привело бы в действие
союзнические обязательства. Однако во второй половине июля в Германии
все же были склонны думать, что Россия слишком слаба, чтобы

позволить себе выступление. Это мнение разделялось в Берлине многими68.
«Германские дипломаты, вспоминал Г. Н. Трубецкой,
воображали себе, что Россия накануне революции и что малейшего
внешнего осложнения достаточно, чтобы внутри Империи вспыхнули крупные
беспорядки... Как раз перед австрийским ультиматумом в
Петербурге происходили стачки рабочих, отчасти поощрявшиеся
бездеятельностью полиции. Эти беспорядки еще больше укрепили германского
посла в мысли, что Россия воевать не будет. Справедливость требует
признать, что сам Пурталес старался, насколько это от него зависело,

действовать примирительно»69. Подобные рассуждения
представителей Берлина, казалось, не были безосновательными. С 1912 г. в
России опять начался резкий рост забастовочного движения. Многое
свидетельствовало о близости нового политического кризиса. Не только
у противников, но и у союзников России имелись серьезные сомнения
относительно ее внутренней стабильности. Полковник М. Жанен,

работавший в 1910-1911 гг. в Николаевской академии Генерального
штаба обмену
по опытом с французской Ecole Superieure de Guerre,
имевший обширные знакомства среди русских военных, тоже считал, что
в случае войны революция в России неизбежна. В1913 г. он даже
составил специальную записку об этом на имя генерала Н. де Кастельно70.

Если в 1910 г. в стране прошло всего 226 забастовок (из них
только восемь политических), а в 1911 г. 466 забастовок (из них 24
политических), то в 1912 г. уже 2032 забастовки (из них 1300

политических), 1913
в г. 2404 забастовки (1034 политических). За довоенные
месяцы 1914 г. прошли уже 3534 забастовки (из них 2565 политических).
Количество бастовавших рабочих выросло с 46 623 человек в 1912 г.
до 1337458 человек в 1914 г.71 Забастовочная активность нарастала
в 1914 г. и в русской столице. Только за первую половину этого года

на Путиловском заводе своеобразном индикаторе настроений
Выборгской стороны прошло около 6о стачек, то есть приблизительно
по одной каждые три дня. При этом стачки путиловцев иногда
сопровождались попытками насильственно воспрепятствовать работе

соседних заводов72.
Позиция Ф. фон Пурталеса по отношению к грядущей реакции
русского общества соответствовала и предвоенным замыслам
немецких военных, ставивших еще в 1913 г. перед своей разведкой задачу
возбуждения в случае войны беспорядков на севере Африки и в России73.
Кроме того, германское политическое руководство таким же образом
надеялось на обострение ирландского вопроса. Как известно, эти
расчеты потерпели в 1914 г. крах. Но и в 1914 г., и в 1915 г., и в 1916 г.
германская военная разведка прилагала огромные усилия для вовлечения
в войну Афганистана, Персии и мусульман Британской Индии и

Французской Северной Африки. Германский посол в Турции Г. фон Ванген-
гейм так долго уверял своего монарха в том, что все, исповедующие
ислам, являются друзьями кайзера, что в Берлине начали в это верить.
Кроме того, ни для кого не было секретом, что Германия щедро
оказывала помощь оружием и деньгами ирландским революционерам

«Шинн Фейн» в организации восстания в апреле 1916 Дублине74.
г. в
Так что немецкая позиция в отношении России не была избирательной.

Перспектива войны с Францией и Россией не страшила Берлин.
И русская, и французская армии еще не закончили свое
перевооружение. Что касается германского флота, то он превосходил французский
и русский. Кроме того, начавшаяся в 1909 г. модернизация Кильского
канала была завершена 24 июня 1914 г. Теперь немцы могли

перебрасывать свои дредноуты из Балтики в Северное море по внутренним
коммуникациям75. Германская армия была готова к осуществлению «плана
Шлиффена» плана действий, основанного на меморандуме
начальника Большого Генерального штаба от 28 декабря 1905 г.76 Этот
документ стал результатом проведенной А. фон Шлиффеном в
ноябре декабре того же года военной игры. Она исходила из того, что Германии

придется вести войну с коалицией Англии, Франции и России. «Хотя
невероятна или, лучше сказать, даже невозможна в действительности эта
обстановка, подводил ее итоги генерал-фельдмаршал, все же она
представляет достаточный интерес, чтобы ее рассмотреть. В сущности,

в ней мало нового. В течение почти двадцати лет мы живем в ожидании
войны на два фронта. Сорок лет уж как все более и более нас уверяют,
что к двум театрам военных действий восточному и
западному может быть прибавлен теперь северный (имеется в виду возможность
и
высадки английского десанта в Ютландии. А. О.). Уже давно

нельзя рассчитывать на то, чтобы Италия оказала нам существенную
поддержку и удержала бы в пограничных Альпах значительную часть сил

Франции. На другом фронте можно рассчитывать, как это принималось
и раньше, что Австрия примет на себя часть вооруженных сил России.
При этих условиях мы должны считаться со всеми вооруженными

силами Франции, не рассчитывая на удержание части их Италией, со всеми
европейскими силами Англии и значительной частью русских сил»77.

Игра выявила абсолютную невозможность для Германии
наступательных операций на двух стратегических направлениях
одновременно: «Если нам действовать активно против обоих противников
и наступать одной армией на Москву, а другой на Париж, то даже в
наиблагоприятнейшем случае мы очень скоро очутимся в том положении,

которое Клаузевиц называет «стратегическим параличом»78. Из двух
направлений именно русское, по мнению А. фон Шлиффена, не
предоставляло возможностей для быстрого и решающего успеха: «Нельзя
вести войну так, как это было в Маньчжурии, то есть гнать медленно
противника от одной позиции к другой, месяцами лежать друг против
друга в бездействии, пока, наконец, оба измученных противника не
решатся заключить мир. Надобно в возможно скорейший срок
разделаться с одним из противников, чтобы иметь свободные руки для действий
против другого»79.
Разработанный на основе этих положений план предусматривал
возможность победоносной для Берлина войны на два фронта, при
которой вначале будет разгромлена Франция, а потом вся сила Германии

будет обрушена на Россию. Германская армия должна была
использовать примерно 40 дней от начала мобилизации (которые, по расчетам
А. фон Шлиффена, потребовались бы русской армии для завершения
сосредоточения) для обхода через Бельгию (первоначально
планировалось и нарушение нейтралитета Голландии в 1905 г. план строился
на использовании бельгийских и голландских железных дорог) линии
пограничных французских крепостей (Верден Туль Эпиналь

Бельфор), протянувшихся на пространстве в 200 км вдоль
франко-германской границы, и взятия Парижа80.

Вслед за этим основные силы французской армии должны были
попасть в гигантское окружение и оттеснены к границе со
Швейцарией. «Непременно надо попытаться, писал А. фон Шлиффен,
наступлением против левого фланга французов оттеснить их в

восточном направлении на их мозельские крепости, на Юру и Швейцарию.
Французская армия должна быть уничтожена. Главное для развития

всей операции это образовать сильное правое крыло, с помощью
его выигрывать сражения и безостановочным преследованием

посредством именно этого сильного крыла все время принуждать противника
к отходу»81. А. фон Шлиффен был убежден,
что кратковременная
война является непременным условием окончательной победы Германии,

и, что особенно важно, предполагал возможность войны
исключительно против Франции.
В конечном итоге документ, который называют «планом Шлиф-
фена», имел название «Война против Франции» и не рассматривал
действий против России. К мысли о возможности того, что
возможность
Германия будет вести коалиционную войну против Франции, России

и, вероятно, Англии, Большом Генеральном штабе пришли после
в
Боснийского кризиса. Вскоре мысль стала убеждением82. Обеспечением

молниеносного успеха в кампании против Франции он считал
правильное распределение сил на направлении главного удара и
огневую мощь, которая сделает возможными активные действия немцев

на второстепенном направлении. Даже после своего ухода в отставку
генерал-фельдмаршал постоянно обращал внимание на эти
требования. В январе 1909 г. в обозрение» была

журнале «Немецкое
опубликована статья А. фон Шлиффена «Современная война», где излагалась
основная идея знаменитого плана начальника Большого
Генерального штаба Германии.
В статье, в частности, утверждалось следующее:
«Русско-японская война доказала, что открытое наступление на неприятельский
фронт, несмотря на все трудности, может быть успешным. Но даже
в лучшем случае результат такого наступления бывает ограниченным.
Противник, конечно, будет оттеснен назад, но через некоторое время
он повторит в другом месте временно прерванное сопротивление.
Кампания затянется. Между тем подобные войны невозможны в такое
время, когда существование народа обусловлено непрекращающимся
развитием промышленности и торговли и когда быстрым решением нужно

снова пустить в ход остановленный колесный механизм (торгово-про¬

мышленной жизни). Недопустимо проводить стратегию изнурения,
когда содержание миллионов требует миллиардных расходов. Чтобы
добиться решительного и сокрушающего результата, необходимо вести
наступление сдвух или

трех сторон, фронта
то есть с и одного или
обоих флангов. Такое наступление относительно легче производить тому,

кто обладает численным превосходством. Но при современных
условиях трудно рассчитывать на такое превосходство сил. Необходимые
средства для сильного флангового удара могут быть получены лишь
при условии, если силы, направляемые против неприятельского
фронта, будут возможно более слабы. Но как бы слабы они ни были, они
не должны ограничиваться тем, чтобы «развлекать» противника огнем,

открываемым издали, из укрытого места расположения, и тем
«сковывать» противника. Во всяком случае фронт (противника) должен
подвергаться атаке, то есть необходимо двигаться «вперед» также и

против фронта. Для этого изобретено дальнобойное скорострельное ружье,
могущее заменить много прежних ружей и удовлетворить всем
требованиямпри наличии лишь соответствующего количества боевых
припасов. Вместо того чтобы нагромождать резервы позади фронта,
которые пребывают в бездействии и не попадают к решительному пункту,
лучше позаботиться о доставке обильного количества боевых припасов.
Патроны, подвозимые грузовиках, представляют собой самые
на
лучшие и надежные резервы. Все войска, которые прежде задерживались
позади и которым должно было достаться решение, ныне должны быть

сразу введены в дело для флангового наступления. Чем
могущественнее силы, стянутые туда, тем решительнее совершится наступление»83.
В том фон Мольтке (младшим) Ф.
же 1909 г. на встрече с Г.
Конрад фон Гётцендорф получил общую информацию о плане А. фон Шлиф-

фена: Франция должна была быть разбита в течение шести недель,
после чего основные силы немцев были бы переброшены на Восток.
Ф. Конрад фон Гётцендорф полагал, что на 12-й день мобилизации его

силы встретят 31 русскую дивизию, а на 30-й день 52.19 марта 1909 г.
Г. фон Мольтке, отвечая на запрос Ф. Конрада фон Гётцендорфа, дал

согласие на то, что еще до победы во Франции немцы предпримут
демонстрацию из Восточной Пруссии в направлении реки Нарев на 24-й или
на 25-й день мобилизации для отвлечения внимания от
австро-венгерского наступления с юга между Вислой и Бугом. При этом он
подчеркнул, что основной задачей 13 немецких дивизий в Восточной Пруссии

останется фон Мольтке остался верен основной
оборона84. Г.
стратегической идее своего предшественника: «Вся Германия должна
броситься на одного противника, на того, кто является более могущественным

и более опасным (курсив авт. А. О.)». В мае 1914 г. при личной
встрече Г. фон Мольтке (младший)заверил австрийского
снова своего
коллегу, что германские войска разобьют Францию за шесть недель, и

сразу же после этого начнется их переброска на Восток85.
Таким образом, от соблазна удара по основанию польского
выступа, то есть Царства Польского, в начале войны германское

командование отказалось: «Мешок был дан природой, и можно было ожидать,
что из этого мешка русские своевременно не ускользнут». Таким
образом, дело заключалось в том, готовы ли русские принять решительное
сражение между Ковно и Варшавой, а также
между Ивангородом и
Ровно, и биться до конца. Конечно, австро-венгерское высшее

командование пошло бы с радостью на общее большое наступление, но,
несмотря на это, генерал Ф. Конрад фон Гётцендорф на нем не настаивал, так

как он должен был понимать, что выгоднее, чтобы германцы сначала
добивались решения против Франции. «Судьба Австро-Венгрии

решится не на Буге, но на Сене», таково было мнение графа А. фон
Шлиффена86. При этом сами австрийцы предпочитали сначала

Сербией, а потом сосредоточить все свои силы на русском фронте.
расправиться с
Главной своей задачей Ф. Конрад фон Гётцендорф видел разгром

Галиции должны были сосредоточиться 30 дивизий
Сербии. По его плану в
(A-Staffel), 10 дивизий против Сербии (Minimal Gruppe Balkan), 12

дивизий (B-Stuffel) предназначались для поддержки одной из двух
группировок в зависимости от развития ситуации. Поскольку резерв

формировался Венгрии, в он не мог быть достаточно быстро переброшен
ни к русской, ни к сербской границам, но в июле 1914 г. его
предполагали использовать на Балканах87.
Июльский кризис и начало
Первой мировой войны
июля 1914 г. русский посол в Австро-Венгрии известил МИД

о том, что в ближайшее время правительство Дунайской
3(16)
в
России
монархии
требованиями,
пределах империи.
намеревается выступить в Белграде с особыми
связав вопрос о
Австрийцы
сараевском
и поддержку своих южнославянских подданных. Император

убийстве с сербской агитацией
рассчитывали на невмешательство
Николай II отреагировал на это сообщение следующим образом:

«По-моему никаких требований одно государство предъявлять не должно

другому, если, конечно, оно не решилось на войну»1. Его оценка
оказалась
верной. По свидетельству генерала В. Н. Воейкова, император
Николай II считал активизацию политики Вены на Балканах прямым
последствием провокационной позиции Вильгельма II: «Одним из
оснований для такого мнения Государя служили донесения, в которых явно
указывалось на подготовку мобилизации германской
промышленности; из коммерческих же кругов в течение первой половины года
поступали сведения о весьма интенсивной работе по приобретению
Германией сырья и требовании ею возможно скорой уплаты по кредитам
за различные поставки в Россию»2.
Германский статс-секретарь по иностранным делам Г. фон Ягов,
не без влияния своих ближайших сотрудников А. Циммермана
и В. фон Штумма, предполагал, что изолированный конфликт на
Балканах вполне возможен. Россия, по мнению германских дипломатов,
не хотела войны, а без России, по немецким расчетам, английское
выступление было также невозможным. Однако это вовсе не
означало, что угроза войны в будущем не пугала Вену и Берлин. Г. фон Ягов
опасался, что миролюбие России изменится с выполнением военных

программ: «Тогда она сокрушит нас числом своих солдат; тогда она
построит свой Балтийский флот и железные дороги»3. Очевидно, что
это и стало причиной появления самых жестких обвинений
основной
по отношению к Сербии, которые, по словам Э. Грея, были «выводом,
который не мог быть принят без доказательства»4. В Вене и

Берлине вряд ли могли сомневаться: Петербург не хотел войны и не мог
допустить разгрома Сербии. Русский МИД ясно дал понять это еще
во время предшествующих кризисов на Балканах5. Россия
вынуждена была решать нерешаемую задачу. Все последующие события
доказали это.
5 (18) июля австрийский посол в России граф Фридрих Сапари

встретился С. Д. Сазоновым и поручился ему «за миролюбие
с своего
правительства». Тем не менее поступавшие в русский МИД

сообщения вызывали опасения. С. Д. Сазонов оказался перед сложной
дилеммой демарш в Вене с советом воздержаться от военных действий
против Сербии мог быть истолкован как угроза и только ухудшил бы
обстановку. русскому послу в Австро-Венгрии

Тем не менее 9 (22) июля
была отправлена телеграмма: «Благоволите дружески, но настойчиво

указать на опасные последствия выступления Австрии, если оно будет
иметь неприемлемый для достоинства Сербии характер.
Французскому и английскому послам в Вене поручается преподать советы
умеренности»6. Дружеские советы не помогли.
Июльский кризис и начало Первой мировой войны

9«Биржевые ведомости», ссылаясь на своего
(22) июля
сообщили читателям, что в ближайшие дни следует

корреспондента в Вене,
ожидать вручения австро-венгерской ноты Сербии: «Австрийская нота
будет вежливой по форме, но энергичной по существу... Австрийская
нота будет носить ультимативный характер, причем Сербии будет дано
48 часов для ответа»7. В 18.0023 июля австрийский посол в Белграде

барон В. Гизль фон Гизленген предъявил сербскому правительству
ультиматум неслыханной жесткости, нарушавший сербский суверенитет8.
Этот документ получил безусловное одобрение со стороны германской
дипломатии и общественного мнения. С юридической точки зрения
требования Вены выглядели явным нонсенсом формально Австро-
Венгрия решила наказать Сербию за преступление австрийского
подданного сербской национальности. Что касается покушений, то с 1912 г.
и сербы, и хорваты, и босняки-мусульмане неоднократно покушались
и на жизни высокопоставленных австрийских чиновников, и на
членов императорской фамилии, не исключая и самого Франца-Иосифа I9.
Однако тогда Вена и Берлин не были еще готовы к войне, и потому

на эти покушения не единодушной реакции.
последовало столь
«Все утренние
газеты [без различия оттенков] относятся очень
сочувственно к решительному тону, принятому Австрией,
докладывал и (24) июля 1914 г. русский поверенный в делах в Берлине,

даже и те немногие, которые признают неприемлемость для Сербии
поставленных условий. Особенно резок [полу]официозный «Ло-
ей
каль анцейгер», который говорит, что обращение Сербии в Петербург,
Париж, Афины и Бухарест излишне, и заканчивает, что немецкий

народ вздохнет свободно, узнав, что наконец станет ясным положение
на Балканском полуострове»10. В тот же день на заседании
венгерского парламента действия министерства иностранных дел получили

полную поддержку как со стороны главы правительства Венгрии графа
И. Тисы, так и со стороны главы оппозиции графа Д. Андраши-младше-
го11. Узнав условия ультиматума, С. Д. Сазонов сразу же отреагировал:
«Это европейская война»12.
Следует отметить, что особую пикантность австрийской
требовательности придавал и тот факт, что австрийская полиция и
контрразведка в Галиции не просто закрывали глаза на действия польских
социалистов в России (в том числе и на теракты), но даже снабжали их
оружием13. С. Д. Сазонов немедленно позвонил императору с просьбой

принять его для личного доклада, чего не было ни разу за предыдущие
шесть лет пребывания его во главе внешнеполитического ведомства.
Он не сомневался, что истинным вдохновителем этого документа был

Берлин. Опасность была весьма серьезной, сама обстановка
требовала принятия быстрых и решительных мер14. Время австрийского
выступления, которое можно смело назвать австро-германским
(германский министр иностранных дел заявил, что отказывается даже и думать
о том, чтобы умиротворяющим образом воздействовать на Вену15),
было выбрано не случайно, го (23) июля 1914 г. в присутствии
президента Франции прошли высочайший смотр, а затем и парад войск
Красносельского лагеря. Вслед за этим торжества были перенесены на борт

броненосца «Франс» в Кронштадте16.
Приветствуя гостя России, Николай И сказал: «Согласованная
деятельность наших двух дипломатических ведомств и братство
наших морских вооруженных сил облегчают задачу обоих
сухопутных и
правительств, призванных блюсти интересы союзных народов,

вдохновляясь идеалом мира, который ставят себе две наши страны в
сознании своей силы»17. В Пуанкаре покинул Россию. Переход

тот же день Р.
французской эскадры из Кронштадта в Брест занимал несколько дней,

и в Вене и Берлине рассчитывали использовать их для оказания
давления на Петербург в условиях, исключавших возможность эффективной
координации русско-французских действий на высшем уровне18. С

целью выиграть время австрийская дипломатия известила о своих
действиях в Белграде остальные державы с опозданием на 12 часов19. Кроме
того, австро-венгерскую дипломатию явно вдохновила

и германскую, и
перспектива надвигающейся на Россию политической нестабильности.

Забастовки на заводах Петербурга, которые совпали с визитом Р.
Пуанкаре 7-го (20-23) июля 1914 г., действительно приобрели большой
размах. Стачечная активность стала перекидываться в Москву и другие
промышленные центры империи.

Центром беспорядков опять стал Путиловский завод. Утром
4 (17) июля здесь состоялся 12-тысячный митинг солидарности с
забастовщиками Баку. Митинг был разогнан конной полицией, свыше
гоо человек были арестованы. Вечером завод забастовал. В тот же день
забастовка Выборгскую сторону,

охватила а затем и другие
предприятия города. Количество бастовавших, в начале месяца
ограничившееся 2,5 тыс. человек, быстро выросло до 90 тыс. 7 (20) июля
забастовки солидарности начались в Москве. На 33 металлообрабатывающих

заводах в этот день бастовали и 940 человек, в 20 типографиях
3977 человек. Среди демонстрантов появились лозунги протеста
против «расстрела путиловцев». На следующий день в Москве количество
бастующих увеличилось на 7 тыс. человек, к стачке присоединились

трамвайные служащие, в результате чего было парализовано движе¬
Июльский кризис и начало Первой мировой войны 543

ние общественного транспорта. Из 8оо трамваев города 450 остались
стоять на путях в городе.
О темпах роста стачки в Петербурге можно судить хотя бы
по тому, что утром 8 (21) июля бастовали 75 тыс. человек, а вечером
того же дня уже 150 тыс.Одновременно и в столице остановилось
движение трамваев и конок. Демонстрации рабочих попытались
прорваться в центр города на Невский проспект. В ряде случаев
полиция была вынуждена применять оружие. 9-11 (22-24) июля количество

забастовщиков в Петербурге увеличилось со 120 до 200 тыс. человек.
Градоначальник был вынужден обратиться за помощью к военным
и просить о присылке казачьего полка для помощи полиции20.
Правительство, опасавшееся беспорядков в центре столицы, даже

вынуждено было вызвать в город несколько полков гвардейской кавалерии21.
Сразу же после завершения парада Красном Селе в честь
в Р.
Пуанкаре последовало распоряжение о переводе i-й гвардейской

кавалерийской дивизии в Санкт-Петербург и пригороды «для несения наряда в
помощь полиции». О том, насколько серьезным было положение, может
свидетельствовать тот факт, что гвардейцы перед выходом из Красного

Села получили боевые патроны22. В город были переведены 16
эскадронов и стрелки с пулеметами. Коннице приказали выступать
немедленно, не расседлывая лошадей. При входе в город колонна кавалергардов
была освистана рабочими, а на ее обоз даже было совершено
нападение толпы,впрочем, легко отраженное подоспевшим на выручку
эскадроном. Войска заняли позиции на перекрестках улиц в рабочих
районах. С их приходом беспорядки на Выборгской стороне быстро пошли
на убыль, и уже и (24) июля кавалергардский полк выступил обратно

в лагерь. Выяснилось, что скачки на красносельском скаковом кругу
так и не были отменены23.
Кроме того, часть i-й гвардейской кавалерийской дивизии
все же была возвращена в лагеря для участия в параде.
«Следовательно, вспоминал один из его участников, отпадало опасение, что

даже в день военной манифестации наших союзных чувств мы
будем сознаться перед главой союзной Франции в нашем

вынуждены
неблагополучии внутри государства. Слава Богу, у рабочих хватило

тогда патриотического чувства, чтобы распознать антигосударственную
агитацию удержаться»24. Это было слабым утешением, обстановка
и
в Петербурге оставалась нестабильной. Кроме того, забастовки

перекинулись и в Москву. В результате
н (24) июля император подписал указ
о переводе обеих столиц, а также Московской и Петербургской

губерний с режима положения об усиленной охране в положение о чрезвы¬

чайной охране с предоставлением соответствующих прав
градоначальникам и губернаторам25. Казалось, предвоенные ожидания германских
дипломатов оправдываются, и России вновь угрожает революция.
Узнав об австрийском ультиматуме, Николай II принял доклад
С. Д. Сазонова и поручил ему обратиться к И. Л. Горемыкину для
немедленного созыва заседания Совета министров, который должен
был обсудить положение на Балканах. «Государь сам был совершенно
спокоен, отмечал присутствовавший при этом П. Л. Барк, и
сказал мне, что Сазонов, вероятно, несколько нервничает; за последние
годы возникали нередко острые конфликты из-за спорных интересов

на Балканах, державы находили способы сговориться
но великие
между собою, и никому нет охоты из-за Балкан разжигать

общеевропейский пожар, который был бы для всех гибельным и потушить который
было бы не так легко. Государьвыразил свое сомнение в том, что нота
(австрийский ультиматум. А. О.) была послана после

Австро-Венгрией
предварительного соглашения между и Германией император
Вильгельм неоднократно заверял его в своем искреннем желании
поддержать мир в Европе, и с ним всегда удавалось сговориться во время
самых серьезных конфликтов»26. Заседание Совета министров было
проведено и (24) июля на даче И. Л. Горемыкина на Елагином острове.

Оно открылось докладом С. Д. Сазонова. Министр дал
однозначную оценкуультиматуму австрийская направлена по нота
соглашению с Германией, Центральные державы надеются спровоцировать
отказ Сербии, который впоследствии будет истолкован ими как
предлог для вторжения Австро-Венгрии27. Россия не может стать в стороне
от конфликта. Многочисленные уступки, на которые шла ранее
русская дипломатия, принимаются в Берлине за признак слабости и
только провоцируют агрессивность Германии. «Оставить сербов в

настоящее время без всякого заступничества, говорил он, значило бы
полное крушение престижа России на Балканах, к тому же не

устранило бы опасность того, что Германия в самом недалеком будущем
бросит России новый вызов, где будут затронуты еще больше
национальные русские интересы, и тогда Россия, несмотря на миролюбие, все же
будет вовлечена в войну, но уже после испытанного ею унижения»28.
С. Д. Сазонов подчеркнул рискованность положения, в котором
находилась империя, ввиду того что совершенно неясной оставалась
позиция Великобритании, и отметил, что решение правительства зависит
от того, насколько мы подготовлены с точки зрения военного и
морского министров, и что в любом случае МИД сделает «все возможное для
мирного разрешения сербского вопроса»29.

Позиция С. Д. Сазонова была поддержана главноуправляющим
землеустройством и земледелием А. В. Кривошеиным, отметившим,
что, хотя война и является риском для России, она может начаться
без всякого с ее стороны желания. Генерал В. А. Сухомлинов и
адмирал И. К. Григорович отметили, что процесс подготовки армии и
флота еще не завершен, но также рекомендовали придерживаться
твердойпозиции. П. Л. Барк признал, что в подобный момент министр
финансов не может руководствоваться исключительно интересами

своего ведомства, и так как уступчивость не дает гарантии
сохранения мира, присоединился к мнению большинства. Итог
обсуждения был подведен И. Л. Горемыкиным, который кратко
сформулировал лозунг правительства следующим образом: «Мы не хотим войны,
но и не боимся ее»30.
В результате Россия,
которой обратился за поддержкой король
к
Петр Карагеоргиевич, рекомендовала сторонам конфликта пойти

I
на взаимные уступки. Заседание Совета министров приняло
следующие решения: i) вместе с другими странами просить Австро-Венгрию
продлить срок действия ультиматума; 2) рекомендовать Сербии в
действий оттянуть свои войска вглубь страны и
случае начала военных
обратиться к державам с просьбой рассудить спор; з) принципиально

был решен вопрос о мобилизации четырех военных округов
(Одесского, Киевского, Московского и Казанского) и двух флотов
Черноморского), но с условием обратить внимание на то, чтобы
(Балтийского и
эти действия не были истолкованы как направленные в сторону

Германии31. После завершения заседания министр финансов немедленно
принял решение начать изъятие казенной наличности из германских
банков. Благодаря этому к началу войны из Германии было выведено
около юо млнрублей32.
Вечером и (24) июля С. Д. Сазонова посетил Ф. фон Пурталес.
Переданная им записка гласила, что Германия не имела никакого
отношения к тексту ультиматума, но, «конечно, полностью поддерживает
вполне законные, по ее мнению, требования, предъявленные венским
кабинетом Сербии»33. В ходе встречи русский министр иностранных
дел решительно отмел призывы германского посла к
«монархическому принципу» и отказался от принципа локализации

конфликта. С. Д. Сазонов недвусмысленно оценил представленный
австро-сербского
Белграду ультиматум как заведомо неприемлемый34. «Видевшие

графа Пурталеса по выходе его от министра свидетельствуют, гласит
поденная запись русского МИДа, что он был весьма взволнован
и не скрывал, что слова С. Д. Сазонова и особенно его твердая реши¬

мость дать австрийским требованиям отпор произвели на посла
сильное впечатление»35.
23 июля Э.
Грей встретился с князем К. М. фон Лихновским и
высказал свое удивление чрезвычайно жесткими условиями
ультиматума, которые покушались на суверенитет Сербии, тем не менее министр

иностранных дел Великобритании оставался спокойным и после того,
как германский посол потребовал безоговорочного выполнения всех
требований Вены36. Э. Грей заявил К. М. фон Лихновскому, что

«Австрия не должна спешно приступать к военным действиям». Встречи
с австрийским послом не было. Впрочем, она была и не нужна, так как
все решал Берлин. О решительности и настроениях Вильгельма II
можно судить по его собственноручным пометкам, оставленным на
донесении К. М. фон Лихновского о разговоре с Э. Греем. Любые попытки

смягчить ситуацию вызывали у германского монарха явное
раздражение. Напротив упоминания Сербии
о национальном достоинстве
кайзер соизволил написать: «Такого

существует!»37
понятия не
Позиция Форин-офиса была изложена следующим образом:

«Сербия, несомненно, должна выразить Австрии свое сочувствие и свои
сожаления в том, что в числе причастных к убийству эрцгерцога лиц
были люди, занимавшие официальное должности, хотя бы и низшие,

и, конечно, должна обещать дать удовлетворение в том случае, если
это обвинение будет доказано. Во всем остальном ответ должен
соответствовать интересам Сербии. Сэр Э. Грей, сообщал русский посол

в Лондоне, не знает, можно ли по истечении срока избежать
военных действий со стороны Австрии чем-либо, кроме безусловного
принятия ее требований. Ему кажется, что только не отвергая прямо всех
этих требований, а приняв до истечения срока возможно большее
число их, удастся, может быть, этого достигнуть»38. 24 июля Э. Грей снова
встретился фон Лихновским и снова попытался повлиять
с К. М.
примиряющим образом на позицию Берлина. Он говорил об опасности
европейской войны в случае вторжения Австрии на территорию Сербии,
предлагал продлить действие ультиматума, в частности и для того,
чтобы четыре державы Франция, Германия, Англия и Италия смогли
выступить посредниками между Россией и Австро-Венгрией. Все эти идеи
снова вызвали у Вильгельма II только жесткое раздражение. На
предупреждение своего посла, предсказывавшего, что Австро-Венгрия в ходе

войны даже с одной Сербией «истечет кровью до смерти», кайзер
энергично отреагировал всего лишь одним словом: «Нонсенс»39.
12 (25) июля заседание Совета министров Российской империи
было созвано в Красном Селе под председательством императора40.

В эти дни русская армия еще продолжала жить своей обычной жизнью.
Гвардейский корпус, стоявший в лагерях в Красном Селе, занимался

рутинной подготовкой к маневрам под Нарвой. 12 (25) июля 1914 г. в
лагеря прибыл Николай II. После краткого обсуждения правительством
было принято решение придерживаться принятой накануне линии
поведения, включая частичную мобилизацию41. В войсках ощущался
большой некомплект штатов младших офицеров по
мирному
времени около з тыс. человек. В результате было принято решение
немедленно провести выпуск старших классов военных училищ. Император
по окончании совещания лично поздравил пажей и кадетов с
производством в офицеры вернулся столицу. Та же картина повторилась
и в
и в Петербурге. Выпускники училищ были вызваны ко дворцу. «В
училищах ничего не ожидали, вспоминал один из них,

производство
должно быть еще через месяц. Юнкера разных училищ толпами, в
разнообразной форме, спешили к дворцу. Государь вышел к ним, сказал
им несколько слов о нападении австрийцев на братьев-славян и

поздравил их офицерами»42.
В тот же день, 25 июля, австрийские дипломаты в Париже и
Лондоне попытались уточнить позицию своего правительства. Они начали
подчеркивать разницу между «ультиматутом» и «выступлением» с
указанием срока, говоря, что «если требования Австрии не будут

выполнены в срок, то австро-венгерское правительство прервет с Сербией
дипломатические сношения и приступит к военным приготовлениям,
но не к операциям». Николай II оценил эту игру просто и верно: «игра
слов»43. Австрийское посольство в Лондоне, впрочем, также не
скрывало этого, давая понять, что ультиматум Сербии направлялся с целью

вызвать отказ ее правительства принять его. Слова дипломатических
представителей Вены в Великобритании вскоре получили
подтверждение на Балканах. 25 июля в 17.55 В. Гизль фон Гизленген получил

сербский ответ, признававший все пункты австрийского
ультиматума за исключением участия австрийских властей в следствии по
сараевскому делу на территории Сербии. Белград пошел на максимальные

уступки, но отказался капитулировать. Получив этот текст 14 (27) июля,
министр иностранных дел России немедленно отправил телеграмму
послам в Париже, Лондоне, Берлине, Вене, Риме и Константинополе:
«Только что ознакомились с ответом, врученным Пашичем Барону Гиз-
лю. Ответ превышает все наши ожидания своей умеренностью и
готовностью дать самое полное удовлетворение Австрии. Мы недоумеваем,
в чем может заключаться еще требование Австрии, если только она
не ищет предлога для экспедиции против Сербии»44.

12 (25) июля С. Д. Сазонов обратился за поддержкой в Лондон.
«При нынешнем обороте дел, сообщал он русскому послу в
Великобритании, первостепенное значение приобретает то положение,
которое займет Англия. Пока есть еще возможность предотвратить
европейскую войну, Англии легче, нежели другим державам, оказать
умеряющее влияние на Австрию, так как в Вене ее считают наиболее
беспристрастной и потому к ее голосу более склонны
прислушиваться. К сожалению, по имеющимся у нас сведениям, Австрия накануне
своего выступления в Белграде считала себя вправе надеяться, что ее
требования не встретят со стороны Англии возражений, и этим

расчетом до известной степени было обусловлено ее решение. Поэтому
весьма желательно, чтобы Англия ясно и твердо дала понять, что она
осуждает неоправдываемый обстоятельствами и крайне опасный для

европейского мира образ действий Австрии, тем более что последняя
легко могла добиться мирными способами удовлетворения тех ее
требований, которые юридически обоснованы и совместимы с
достоинством Сербии»45.
Надежды С. Д. Сазонова на ясно выраженную позицию
Лондона по отношению к угрозе европейского мира в июле 1914 г. не
оправдались. Э. Грей по-прежнему рассуждал о желательности
посредничества четырех держав между Австро-Венгрией и Россией в случае отказа
Вены от военных действий против Сербии46. Эти рассуждения

по-прежнему вызывали едкие замечания кайзера, обвинявшего Англию и ее
министра иностранных дел во всех смертных грехах, но еще почему-то

надеявшегося нейтралитет Лондона47. Последней надеждой для
на
сохранения мира был ответ Белграда на ультиматум Вены, точнее,
реакция Вены на этот ответ. Уже после войны Э. Грей оценил ситуацию
следующим образом: «Австрийский ультиматум в своей внезапной
жестокости зашел дальше, чем мы опасались. Сербский ответ в
готовности подчиниться пошел дальше, чем мы могли мечтать»48. Австрийцы
мечтали о другом. В. Гизль фон Гизленген сначала открыто
провоцировал антиавстрийские настроения в Белграде, а потом сообщал об их

росте, об опасности, угрожающей его дому, о необходимости выслать
своего сына в Землин и т. п. Никто не сомневался в том, что это
делалось лишь с одной целью возбудить антисербские настроения в
Австро-Венгрии49.
«Во всяком случае невозможно отрицать, признавался
А. фон Тирпиц, что сербский ответ означал неожиданную
уступку, и я не считаю, что австрийское правительство правильно
оценило положение, признав этот ответ неприемлемым в качестве базы

для дальнейших переговоров. Бетман-Гольвег и Л. фон Берхтольд не
поняли, насколько существенен был уже достигнутый успех. Поскольку
честь Австрии была спасена, а сам Бетман-Гольвег стремился во что бы
то ни стало предотвратить европейскую войну, опасность такой
войны, вероятно, можно было устранить, если бы Австрия
удовлетворилась этим успехом. Можно было назначить Сербии короткий срок для
проведения в жизнь сделанных ею уступок в качестве условия для

переговоров об остальных требованиях»50. Вероятно, гросс-адмирал был
и прав, вероятно, войны можно было бы избежать, если бы этого
действительно хотели в Вене и Берлине. Как известно, для мира нужно
согласие как минимум двух сторон, а для начала войны достаточно

желания одной. Отказ Белграда капитулировать был настоящим подарком
для «партии войны». Австрия не колебалась в своем желании наказать
Сербию, это было совершенно очевидно. Вечером 12 (25) июля
«Биржевые ведомости» сообщили о концентрации значительных сил
австровенгерской армии на границах с Сербией и Черногорией и о явной

готовности Вены в случае отклонения ультиматума разорвать отношения
с Белградом при явной и энергичной поддержке Берлина51.

Подтверждения этих слов не пришлось долго ждать.
Вена нуждалась в поводе, и она его получила, игра слов в
Париже и Лондоне ей была больше не нужна. 25 июля В. Гизль фон Гизлин-
ген и сотрудники посольства покинули Белград, в тот же день началась
мобилизация австрийской армии против Сербии52. В 18.30 на
вокзале сербской столицы стояли два поезда австрийского посольства,
которому нужно было го минут, для того чтобы пересечь Дунай и
попасть в Землин, и сербского правительства, эвакуировавшегося во
временную столицу Ниш. В 16.00 того же дня в Сербии была

объявлена мобилизация. Население было настроено воинственно. Сербские
офицеры провожали поезд австрийского посла криками «Аи revoir

a Budapest»53. Приблизительно в 20.00 австрийские газеты
опубликовали сообщение о разрыве дипломатических отношений с Сербией
в Вене, Будапеште и других городах Австро-Венгрии начались
патриотические манифестации54.
26 июля австрийский пограничный наряд обстрелял баржу

с сербскими резервистами на пограничной реке Сава55. Наряду
показалось, что баржа шла слишком близко к их берегу. На этот раз

обошлось без жертв, но 27 июля граф Л. фон Берхтольд заявил об обстреле
австро-венгерской территории и о том, что Сербия начала враждебные

против его страны действия56. С13 (26) июля заседания Совета
министров России стали ежедневными узнав о том, что на Дунае прозву¬

чалипервые выстрелы, правительство приняло решение не признавать
право Вены трактовать случившееся в качестве повода к войне и
рекомендовать продолжение переговоров для улаживания конфликта57.
До этого момента о войне в России еще почти никто не думал,
но уже 13 (26) июля собственный корреспондент «Голоса Москвы»
сообщал из Петербурга: «В министерстве иностранных дел не замечается
уже того оптимистического настроения, которое проскальзывало

вчера здесь. Сознают, что мы накануне крупных событий»58. В
правительстве и среди общественности столицы австро-сербский
дипломатический конфликт поначалу не вызвал тревоги: «Балканская неразбериха
давно приелась, и происходившие события и споры воспринимались
как очередная шумиха венской дипломатии. Вера в мир и во всеобщее
к нему стремление была непоколебимой»59. В русской провинции
сараевское убийство также прошло почти незамеченным, шли

сельскохозяйственные работы, в северо-западных губерниях (Тверской,
Новгородской, Санкт-Петербургской, Архангельской) горели торфяники,
огнем было охвачено около 63 тыс. десятин леса, убытки превысили
юо тыс. рублей60. Эти пожары и покушение на Г. Е. Распутина61
привлекали больше внимания, чем тлеющие уже несколько лет Балканы62.

Тем неожиданнее для всей страны было объявление в округах
европейской ее части (за исключением Кавказа) «подготовительного
к войне периода». Оно последовало 13 (26) июля 1914 г.,через два дня
после того, как в Австро-Венгрии начался призыв запасных63. Это была
серьезная мера, предполагавшая подготовку железных дорог к
воинским перевозкам, пополнение материальной части до норм военного

времени, начало работ по подготовке мобилизации войск,
в частях
принятие мер по охране пограничной полосы, возвращение войск из
лагерей и командировок в места постоянной дислокации, выдвижение

кавалерии и пехотных частей, расположенных в пограничных районах,
под видом маневров в намеченные для прикрытия мобилизации и
сосредоточения районы. Кроме того, были предприняты и другие

действия охрана на железных дорогах, организовывались
выставлялась
команды для взрыва намеченных участков железных дорог на

границе, проводились учебные сборы, пристрелка оружия, шло
минирование подходов к морским крепостям, подготовка сухопутных войск к
военным действиям64.
В пограничных округах, как, например, в Царстве Польском,
были предприняты меры по эвакуации семейств офицеров вглубь
русской территории65. После этого неизбежность войны стала более или
менее очевидной. Во всяком случае, для столичного гарнизона. «В полк

прибыли вновь произведенные 12 июля офицеры, вспоминал офицер
лейб-гвардии з-го стрелкового полка, стоявшего в Петербурге.
Мобилизационное расписание было проверено. Цейхгаузы были
пересмотрены. Политические события и международные сношения,
логически развиваясь, вели к войне. Мы, офицеры, из чувства национальной
гордости желали этой войны и следили с волнением за ее
приближением. Воспитанные в сознании силы России, зная, какими людьми мы

командуем, мы верили в победу»66. Забастовки резко пошли на убыль,
в Москве к 12 (25) июля они практически закончились. В этот же день
на спад пошла и забастовка в Петербурге, зато появились первые

демонстрации солидарности с Сербией67.
28 июля Австрия объявила войну Сербии, поскольку прямая
связь между Веной и Белградом была прервана, сербское
правительство было извещено об этом решении по телеграфу через Бухарест.

Почти сразу же после этого Л. фон Берхтольд признал, что
информация о нападениях сербских войск на пограничные австрийские

территории не подтвердилась, но это уже не имело значения68. 28 июля
на Дунае австрийская флотилия сербских судов,

начала перехват в этот
день были захвачены два парохода припасами69. В ночь

с военными
с 28 на 29 июля австрийские мониторы обстреляли оборонительные

позиции сербов под Белградом. Приняв этот обстрел за подготовку
захвата столицы, сербское командование отдало приказ о взрыве
мостов через Саву70. Взорванные в 01.3029 июля мосты, по мнению Вены,

были явным свидетельством недоброжелательной позиции Сербии.
В 23.00 того же дня началась интенсивная бомбардировка ее столицы
мониторами и береговыми батареями Землина, которая продолжалась

до 06.0030 июля71.
Новости о начале войны пришли в Россию поздним вечером
15 (28) июля. К этому времени забастовочное движение Петербурге
в
практически сошло на нет. В городе из крупных предприятий бастовал

толькоПутиловский завод (около 15 тыс. человек), общее количество
забастовщиков не превышало 30 тыс. человек. Властями был арестован
и приговорен к заключению на
срок от трех до одного месяца 371
рабочий. Но решающую роль сыграли не репрессии. Вечером 15 (28) июля
у бастовавших недавно заводов прошли демонстрации солидарности
с Сербией72. В тот же день, приблизительно в 22.00, в Москве у
памятника М. Д. Скобелеву на Тверской улице началась стихийная
демонстрация в защиту Сербии, в которой приняли участие представители
всех сословий столицы. Она продолжалась до двух часов ночи,
причем демонстранты прорвались к австрийскому консульству, на защиту

которого пришлось вызывать жандармов. 16 (29) июля по инициативе
объединенных славянских обществ в Казанском соборе был
проведен молебен за победу сербского оружия. В Одессе, Киеве, Саратове,
Ростове-на Дону, Николаеве, Ялте и других городах России прошли
демонстрации в защитуСербии. К18 (31) июля в Петербурге полностью
успокоился и Путиловский завод73. М. В. Родзянко, приехавший в
столицу накануне объявления войны, был поражен масштабами рабочих
демонстраций, незадолго до этого строивших на улицах баррикады74.
16 (29) июля принц Александр Карагеоргиевич обратился с
манифестом к своему народу75. Через несколько дней слова его

обращения были
опубликованы в русской прессе. «Моим доблестным и
дорогим сербам! Великое зло обрушилось на нашу Сербию. Австро-Венгрия
объявила нам войну. Теперь все мы должны быть единодушными и

показать себя героями, говорил принц. Всякий раз, когда Вена была
заинтересована, торжественные обещания давались сербам,
то самые
что с ними будут поступать справедливо. Но это осталось

неисполненным. Напрасно на сербских и хорватских границах столько наших
героев пролили кровь за величие и интересы Венского двора. Напрасны

были жертвы, принесенные Сербией во время правления моего деда
для спасения кесарского престола от бунтовавших против него
народов. Напрасно старалась Сербия всегда жить в дружбе с соседней
монархией. Все это было ни к чему. Сербы как государство и народ

всюду подозрениям, были унижаемы перед другими
подвергались всегда и
народами. 36 лет тому назад Австрия заняла сербские земли Боснию

и Герцеговину. Шесть лет тому назад она присвоила их себе без
права, обещав им конституционную свободу. Все это породило
всякого
глубокое неудовольствие среди народа, особенно молодежи, и привело

к отпору и сараевскому покушению. Сербия искренне оплакивала это
злосчастное его и выразила готовность
происшествие, осудила
предать суду соучастников его. Скоро Сербия с изумлением увидела, что
Австрия возлагает ответственность за покушение не на свое дурное
управление или отдельных виновников, но на все Королевство
сербское, несмотря на то что убийство совершил один человек ее
подданный, на глазах ее властей, Австрия обвинила в нем сербских

чиновников и офицеров, правительство и все королевство. Такое обвинение
независимого государства в преступлении иностранного
подданного единственное в истории Европы»76. У сербов не осталось иного
пути, кроме как быть героями.

Значительное количество подданных королевства война
захватила в Австро-Венгрии. Поскольку защита интересов Сербии по просьбе

Белграда была передана России, австрийская полиция сделала все
возможное, чтобы не допустить этих людей до русского посольства и
консульств. Подступы к этим зданиям были блокированы, входящие и
выходящие из них подвергались аресту. Репрессий не избежали даже
русские подданные, несмотря на то что Австро-Венгрия и Россия еще
не разорвали дипломатические отношения друг с другом77.
Положение сербов,
не воспользоваться
успевших правом
экстерриториальности, было ужасным. На улицах Вены шли многотысячные
демонстрации, тех, кто казался толпе похожим на серба, зверски избивали78.

«На сербов по всей Австрии со дня объявления войны была устроена
форменная облава: за ними охотились и в домах, и на
улицах,
докладывал управляющий русским генеральным консульством в Вене в
Петербург, немедленно арестовывали и заключали в тюрьмы, так что
через два-три дня на свободе ни одного серба, кроме их жен и детей,

не оказалось»79.
Австрийцы рассчитывали совершить победоносную кампанию
молниеносно. Их генеральный штаб планировал захватить Белград,
а затем, двинувшись по долинам рек Морава и Колубар, быстро
проникнуть вглубь страны и захватить Крагуевац, основной сербский

арсенал. Австро-венгерской армии противостояли всего 12 сербских
дивизий80. Непосредственную помощь им могла оказать только Черногория,

отказавшаяся от предложенного ей Веной нейтралитета и ответившая
на это предложение объявлением войны. Однако 40-тысячная

черногорская армия при высоких индивидуальных качествах ее бойцов
представляла из себя скорее ополчение, которое легче было использовать
при обороне собственной территории, чем при наступлении81.
Австрийская артиллерия начала обстреливать сербскую
столицу. Около трети строений города было повреждено снарядами, вся
прибрежная его часть выгорела82. Пострадали здания,
принадлежавшие гражданским лицам, университет, городская библиотека, музей,
табачная фабрика. Несколько позже корреспондент «Таймс» писал:
«Бомбардировка Белграда займет место в ряду непростительных актов
вандализма, которые позорят Европейскую войну. Она была не
спровоцирована, не имела никакого военного значения и могла иметь
в качестве цели только дикое разрушение частной и
государственной собственности»83. Иностранцы спешно покидали город, по
словам очевидца, «окутанный дымом и пламенем пожаров, возникших

в результате вражеской бомбардировки»84. Бежали и горожане.
«Когда на вокзал прибыл поезд, предназначенный для дипломатического
корпуса, вспоминал немецкий посланник в Сербии, на него бро¬

сились все, кто только мог... Нас девятеро сидело в одном купе с
затекшими от усталости ногами. Мы

миролюбиво дремали в течение ночи,
положив уставшие головы на плечи будущих неприятелей»85. Поезд
был забит дипломатами и самой разнообразной публикой, и
представитель Берлина по пути заверял знакомых, что понятия не имел об
ультиматуме86.
Встретившись в очередной раз с Э. Греем в Лондоне, германский
посол изложил видение своего правительства дальнейшего развития
кризиса: наказание Сербии и ее оккупация австрийскими войсками
вплоть до полного выполнения требований, изложенных в
ультиматуме Вены87.14 (27) июля, вернувшись в Берлин с Кильской регаты,

Вильгельм II отправил российскому императору письмо. Апеллируя
к чувству монархической солидарности, он, безусловно, считал
ответственным за сараевское убийство сербское правительство и призывал:
«.. .принимая во внимание сердечную и нежную дружбу, связывающую
нас в продолжение многих лет, я употребляю все свое влияние для того,
чтобы заставить австрийцев действовать открыто, чтобы была

возможность прийти к удовлетворяющему обе стороны соглашению с тобой.
Я искренно надеюсь, что ты придешь мне на помощь в моих

усилиях
сгладить затруднения, которые все еще могут возникнуть»88.
Николай II немедленно ответил: «Рад твоему возвращению.
В этот серьезный момент я прибегаю к твоей помощи. Позорная
война была объявлена слабой стране. Возмущение в России, вполне
разделяемое мною, безмерно. Предвижу, что очень скоро, уступая

производящемуся на меня давлению, я буду вынужден принять крайние меры,
которые поведут к войне. Стремясь предотвратить такое бедствие, как
европейская война, я умоляю тебя во имя нашей старой дружбы
сделать все возможное в целях недопущения твоих союзников зайти
слишком далеко»89. Россия предлагала провести конференцию по
урегулированию конфликта, но эти предложения были отвергнуты Берлином90.
В этот же день, 14 (27) июля, император направил в адрес принца-ре-
гента Сербии Александра телеграмму, в которой заверил королевича
в том, что Россия будет стремиться сохранить мир, но «ни в каком
случае» не останется равнодушной к судьбе Сербии. Прочитав этот текст,
премьер-министр Н. Пашич перекрестился и сказал: «Господи, великий

милостивый русский царь»91. Действия австрийцев попросту не давали
Петербургу возможность оставаться нейтральным.
15 (28) июля в своем докладе Совету министров начальник
Главного управления Генерального штаба генерал Н. Н. Янушкевич

отметил, что для действий против Сербии Австро-Венгрия не нуждается

в мобилизации, даже частичной, между тем как она ведется, в том
числе и в пограничной с Россией Галиции, что создает опасность для
русской границы и требует принятия мер для обеспечения ее

безопасности92. Николай II вынужден был отдать приказ о мобилизации.
Сначала император хотел ограничиться частичной, затрагивающей только
четыре военных округа, не нацеленные против Германии. Он надеялся

сохранить возможность мирного решения. Однако в русском
Генеральном штабе существовал лишь план общей мобилизации, так как
военные не сомневались, что Австро-Венгрия будет поддержана Германией,
которая фактически уже начала мобилизацию. В этой обстановке
частичная мобилизация могла привести к путанице и непоправимым

потерям на первом этапе войны.
В1912генерал-квартирмейстера Главного
г. в ведомстве
управления Генерального штаба русской армии появились планы «А» и «Г».

Оба они подлаживались под возможные действия Германии. В случае
немецкого наступления на Францию вводился в действие план «А»
одновременное наступление в Галиции и Восточной Пруссии при более

значительном распределении сил в первой фазе войны против Австро-
Венгрии. В пользу этого плана было то глубокое политическое
значение, которое могла приобрести победа над Австро-Венгрией в ее
славянских землях, а также в Италии и на Балканах. План «Г» принимался
в случае нанесения Германией главного удара по России. Он был
оборонительным и предусматривал отступление вглубь страны, вплоть
до района Полесья. В отличие
от плана «А» план «Г» детально не
разрабатывался возможность такого развития событий считалась
маловероятной93. Основным, таким образом, становился план «А». В его

основу были положены охват противника в Галиции (для этого
выделялись 16 корпусов) и в Восточной Пруссии (девять корпусов). Против

Германии выделялось 33,7%, против Австро-Венгрии 52,2% и в
стратегический резерв 14,1% всех сил.
«Такое расположение сил, отмечал С. К. Добророльский,
указывало на желание вести борьбу одинакового характера на всем

русском фронте. Накопление главной массы войск против одного из двух
противников не чувствуется развертывания»94.

в плане В случае
успеха на этих направлениях русский фронт сокращался бы
приблизительно на 500 км, открывалась перспектива наступления на Силезию и
Берлин со стороны среднего течения Вислы. Три корпуса 6-й армии под
Петербургом становились резервом Верховного
главнокомандующего. Так распределялись 28 русских корпусов главным противником
считалась Германия, но для ее разгрома предполагалось необходимым

сначала обеспечить тыл русских войск против возможных действий
австро-венгерской армии и оказать помощь Франции. «Обе эти
задачи, вспоминал Ю. Н. Данилов, одинаково важные, наилучшим
образом разрешались собственным энергичным вторжением в пределы

Восточной Пруссии, служившей естественным плацдармом для сбора
германских войск, против нас оставляемых, и нанесением этим
войскам решительного поражения»95.

Именно последовательная реализация этого плана, по мнению
генерала В. Тренера, Германию и ее союзницу в

могла поставить
катастрофическое положение. Единственным отступлением от этого плана

В. Тренер видел оставление слишком крупных сил под Петербургом.
Генерал считал, что корпуса оставлялись для защиты столицы, фактически

это был стратегический резерв, оказавшийся бесполезным ввиду его
отдаленности: «Быть может, для русских с оперативной точки зрения
вообще было бы правильнее сначала с еще большим превосходством

уничтожающе разбить германцев в Восточной Пруссии, по крайней мере
отбросить их за Вислу,
и лишь тогда обратиться против
австро-венгерской армии. Последняя, между тем, продвинулась бы между Вислой
и Бугом к северу и тем самым подставила бы длинный фланг русскому
наступлению от Ровно и Проскурова. Если бы таким путем русским

удалось очень большими силами быстро проникнуть вдоль Карпат через
Львов и Станиславов к Верхней Висле, то австро-венгерской армии
между Бугом и Вислой едва ли оставалось что-либо другое, как отходить
в высшей степени неблагоприятных условиях по левому берегу Вислы
в Западную Польшу. Что смогли бы достигнуть русские при такой
операции? Объединенного наступления всех сил прямо на Берлин. Они

могли бы гнать перед собой обоих своих противников, причем им нужно
было бы стремиться только к тому, чтобы в Силезии перейти на

левый берег Одера возможно крупными силами (курсив авт. А. О.)»96.
На достижение этой цели и был направлен план «А». Русская
армия должна была наступать по всему фронту от Ковно до Каменец-
Подольска, идея плана, утвержденного 25 сентября (8 октября) 1913 г.,
звучала просто и ясно: «Переход в наступление против вооруженных
сил Германии и Австро-Венгрии с целью перенесения войны в их
пределы»97. Французы не сомневались в том, что центр тяжести русского
такова была его
удара будет перемещен на германский фронт
логика. Кстати, уже в ходе мобилизации 1914 г. под Варшавой стала
собираться новая армия для будущего наступления на Берлин, в

результате Северо-Западный фронт увеличился на два корпуса (33,5 пехотных
и корпусов), а Юго-Западный сокра¬

и 9,5
кавалерийских дивизий

тился на один корпус (46 пехотных и 18,5 кавалерийских дивизий
16 корпусов)98. Таким образом, русские военные не обманули
союзников в своих первичных планах, они готовились наступать на двух
стратегических направлениях. Про Константинополь же в это время
никто не думал, в чем
вскоре пришлось убеждать союзников99.
опять
«План стратегического развертывания, который начал

реализовываться с началом мобилизации 1914 года, отмечал генерал
В.И. Ромейко-Гурко, был основан на... нанесении основного удара

по Австрии и затем наступлении против Германии»100. На самом деле
вместо решающего удара русское командование готовило две
одновременные изолированные подготовительные к нему операции:

«Сложность этих задач потребовала разделения в начале войны наших сил
и одновременного наступления как против германцев во исполнение
союзного Францией, так и против австрийцев, являвшихся

договора с
в этот период времени на нашем фронте главенствующей боевой

силой. В этом раздвоении наступательной задачи несомненно
заключалось слабое место нашей отечественной стратегии»101. К этому
остается добавить, что выбора как такового у России не было: она вынуждена
была учитывать опасность, одновременно исходившую от вероятно
пассивного в начале войны германского и безусловно активного
австрийского фронтов.
Итак, центр интересов русской стратегии лежал в Восточной
Пруссии, германское наступление против Франции предоставляло
России возможность использовать несколько недель для исправления
ситуации фланге Царства Польского. В то же время центр
на северном
тяжести мобилизованной русской армии находился на австрийском
направлении. То, что австрийцы начнут наступать, никто не сомневался,

разногласия касались только возможного направления главного удара.
Штаб Киевского округа считал, что австрийцы будут наступать на
восток, в сторону Украины, в то время как в ГУГШ предполагали (и
оказались
правы), что они нанесут удар на север, в тыл русской Польше.
Соотношение сил, выделяемых для германского и
австро-венгерского фронтов, равнялось V3 и 2/3, в результате ни на одном из них у России

не было решающего
превосходства102. На начальном этапе войны
оборона на первом фронте исключалась по соображениям союзной
стратегии, а на втором из совокупности собственных интересов. Успех
встречного наступления в Галиции и наступления с недостаточными
силами в Восточной Пруссии зависел теперь только от мастерства

вождения войск, подготовки штабов и частей, продуманности этих
операций, расчета.

На следующий день после начала обстрела Белграда в России
была объявлена мобилизация четырех военных округов. Это решение
принималось большим трудом. Уже вечером 15 (28) июля в ГУГШ были
с
готовы проекты двух приказов о частичной и общей мобилизации.
В и часов утра 16 (29) июля Ф. фон Пурталес вновь посетил С. Д.

Сазонова и от лица своего императора предложил сотрудничество. В этот
момент, как отмечал С. Д. Сазонов, «я мог надеяться, что на этот раз

германское правительство согласится, наконец, употребить свое влияние
в Вене, чтобы убедить Берхтольда в необходимости большей
сговорчивости. Утром 29 июля мы еще не получили известий о переходе
австрийцами сербской границы, зато в Главный штаб постоянно
доходили известия о мобилизационных мерах на русской границе в Галиции,

о начале которых мы были извещены уже несколько дней перед тем
и которые, по нашим сведениям, были почти закончены к этому
времени. Германия, по словам графа Пурталеса, продолжала настаивать
на непосредственных переговорах между Веной и Петроградом, на
которые Австро-Венгрия по-прежнему не соглашалась»103.

Однако декларируемая позиция Берлина сводилась к тому, что
даже частичная мобилизация русской армии, направленная

исключительно против Австро-Венгрии, затрудняет германское
посредничество. Сразу же после ухода германского посла это предложение было
обсуждено в Совете министров. «При этом ставился
вопрос, гласит
поденная запись русского МИДа, действительно ли Германия

намерена оказать в Вене серьезное воздействие,
порученное графу или
Пурталесу сообщение рассчитано лишь на то, чтобы, усыпив наше

внимание, по возможности отсрочить мобилизацию русской армии и
выиграть время для соответственных приготовлений. Общее

впечатление было таково, что если даже допустить искренность в данном случае
германского правительства, то все же приходится усомниться в
достижимости этим путем практических результатов, так как если Австрия

зашла уже столь далеко без содействия или, по крайней мере,
потворства Германии, то следует предположить, что влияние последней в Вене
сильно упало, а потому и в данную минуту германскому правительству

едва ли удастся многого достигнуть»104.
Утром 16 (29) июля генерал Н. Н. Янушкевич вручил С. К. Добро-
рольскому указ об общей мобилизации, первый ее день был назначен
на 17 (30) июля. Указ должен был быть отправлен к министрам
военному, морскому и внутренних дел, чтобы они отправили

телеграммы командующим войсками флотами, генерал-губернаторам и
и
губернаторам. После этого указ передавался в Сенат. Настроение было

очень нервным В. А. Сухомлинов был сдержан, Н. А. Маклаков
молился, а адмирала И. К. Григоровича эта новость настолько потрясла, что
он не сразу поверил в нее и перезвонил военному министру для

подтверждения русский флот еще не был готов к борьбе с германским.
Н. Н. Янушкевич постоянно находился в своем кабинете и почти без
остановки одному из трех телефонов
говорил по придворному,
министерскому, городскому105. Николай II колебался. Положение России
было двойственным предлагая переговоры, обращаясь к Германии
с просьбой о посредничестве в австро-сербском конфликте, она не
могла отказаться от подготовки к войне. Опыт 1904-1905 гг. доказывал,

насколько опасным может быть превентивный удар. Военные и
дипломаты активно отстаивали логику своих позиций.
В 15.0016 (29) июля германский посол граф Ф. фон Пурталес
прибыл на встречу с С. Д. Сазоновым. Это был уже второй его визит на
Певческий мост в тот день. Дипломат прочел русскому министру
иностранных дел телеграмму имперского канцлера, в которой говорилось, что
если Россия будет продолжать свои военные

приготовления, бы хотя
и не приступая к мобилизации, то Германия начнет мобилизацию,
после чего немедленно атакует Россию106. В свойственной для германской
дипломатии манере Ф. фон Пурталес назвал эту информацию,
носившую фактически ультимативный характер, «дружеским

предостережением»107. Но его собеседник не был настроен шутливо. «На это
сообщение, гласит запись в протоколе русского МИДа, С. Д. Сазонов резко
ответил: «Теперь у меня нет больше сомнений относительно истинных
причин австрийской непримиримости». Граф Пурталес вскочил со
своего места и так же резко воскликнул: «Я всеми силами протестую, г.
министр, против такогооскорбительного утверждения». Министр сухо

возразил, что Германия имеет случай на деле доказать ошибочность
высказанного им предположения. Собеседники расстались весьма
холодно»108. На самом деле Германия имела самое непосредственное

отношение к ультиматуму Сербии.
Вскоре после ухода Ф. фон Пурталеса в русском МИДе было
получено известие о начале бомбардировки Белграда австрийцами109.
После этого в кабинете начальника Главного управления
Генерального штаба генерала Н. Н. Янушкевича состоялось совещание, в котором

участвовали министр иностранных дел, военный министр и ряд
высших генералов и чиновников МИДа. «При всестороннем обсуждении
положения оба министра и начальник генерального штаба, гласит
поденная запись МИДа,

пришли к заключению, что, ввиду
малого вероятия избежать войны с Германией, необходимо своевременно

всячески подготовиться к таковой, а потому нельзя рисковать
задержать общую мобилизацию впоследствии путем выполнения ныне
мобилизации частичной. Заключение совещания было тут же доложено
по телефону государю императору, который заявил согласие на
отдачу соответствующих распоряжений. Известие об этом было

восторгом тесным кругом лиц, которые были посвящены
встречено с в дело.
Тотчас были отправлены телеграммы в Париж и Лондон для

предупреждения правительств о состоявшемся решении»110. В среду 16 (29) июля
император отметил в своем дневнике: «...день был чрезвычайно

беспокойный. Меня беспрестанно вызывали к телефону то Сазонов, или
Сухомлинов, или Янушкевич. Кроме того, находился в срочной

переписке с Вильгельмом»111.
16 (29) июля император, очевидно, все еще надеялся на то, что
его обращение к кайзеру будет иметь положительные результаты.
Сомнения императора и надежды на миролюбие Германии в этот день
возобладали. В 21.40 он получил телеграмму Вильгельма II,
писавшего: «...я не могу рассматривать выступление Австрии против Сербии
как «позорную войну». Австрия по опыту знает, что сербские
обещания на бумаге абсолютно не заслуживают доверия. По моему мнению,

действия Австрии должны рассматриваться как желание иметь
полную гарантию в том, что сербские обещания претворятся в реальные

факты. Это мое мнение основывается на заявлении австрийского
кабинета, Австрия не стремится к каким-либо территориальным
что
завоеваниям за счет Сербии. Поэтому я считаю вполне возможным для

России остаться только зрителем австро-сербского конфликта и не
вовлекать Европу в самую ужасную войну, какую ей когда-либо
приходилось видеть. Полагаю, что непосредственное соглашение твоего
правительства с Веной возможно и желательно, и, как я уже телеграфировал

тебе, мое правительство прилагает все усилия к тому, чтобы
достигнуть этого соглашения. Конечно, военные
приготовления со стороны
России, которые могли бы рассматриваться Австрией как угроза,
ускорили бы катастрофу, избежать которой мы оба желаем, и повредили бы
моей позиции посредника, которую я охотно взял на себя, когда ты
обратился к моей дружбе и помощи»112. Идеальный вариант планов
Австрии не был секретом для Берлина Сербия должна была быть

оккупирована и унижена, ее территория разделена между соседями. Вена
при этом должна была отказаться от территориальных приобретений,
и это называлось Берлином «колоссальным актом милосердия»113.
16 (29) июля был опубликован и распространен указ о
частичной мобилизации114. В тот же день около 23.00 последовало высо¬

чайшее повеление об отмене всеобщей мобилизации115.17 (30) июля
в 01.20 Николай II отправил ответную телеграмму кайзеру,

объясняющую его колебания по вопросу о всеобщей мобилизации: «Военные
приготовления, вошедшие сейчас в силу, были решены пять дней
тому назад как мера защиты ввиду приготовлений Австрии. От
всего сердца надеюсь, что эти приготовления ни с какой стороны не
помешают твоему посредничеству, которое я высоко ценю. Необходимо

сильное давление с твоей стороны на Австрию для того, чтобы она
пришла к соглашению с нами»116. Еще ранее был предпринят и ряд
других шагов, которые должны были продемонстрировать Берлину
миролюбие России.
14 (27) июля в Кронштадте был задержан германский пароход
с радиостанцией: крепость уже два дня находилась на военном
положении, а шкипер корабля посылал телеграммы. Германский посол

немедленно заявил протест, и судно было отпущено. Николай II
собственноручное письмо великому князю Николаю Николаевичу
написал
(младшему) с осуждением этой меры против торгового судна под

флагом дружественного государства117. В этот же день по прямому
указанию императора был отдан приказ отвести войска на 10-15 верст

от границы с Германией. Командирам воинских частей приказывалось
не допускать столкновений германцами даже в случае нарушения ими
с
государственной границы118. В конце июля 1914 г. группа офицеров

Генерального штаба Варшавского военного округа, находившаяся в
полевой поездке в районе Ломжа Кольно, решила по привычке посетить
небольшой городок Иоганнесбург в Восточной Пруссии. Ранее
подобные посещения никогда не воспрещались немцами, но в этот раз к
несказанному удивлению русских военных, собиравшихся немного
развлечься, их не пропустили119.
В этом ничего удивительного. Предпринятые технические меры,
несмотря на отвод войск от границы, были восприняты
австро-венгерской и германской скрытой мобилизации,
разведками как начало
к этим оценкам присоединился французский военный атташе в

и
России генерал маркиз П. де Лагиш120. Возвращавшийся в это время из
отпуска в Россию через Германию британский военный атташе

подполковник А. Нокс в Берлине купил газету, в которой был напечатан
приказ частичной мобилизации. Только здесь он понял

о война
неизбежна, на полях в разгар сельскохозяйственных работ не было видно
людей, мосты находились под сильной охраной, в Восточной Пруссии
обстановка была весьма нервная121. А в России к общей мобилизации
так еще и не приступили.

«Под вечер 16 июля, вспоминал один из офицеров, я был
снова в штабе округа и узнал, что мобилизация объявлена, но... только
южных округов. В штабе царило недоумение, ибо многим было известно,

что наш мобилизационный план
предвидел всеобщую только
мобилизацию»122. Приказ об общей мобилизации был остановлен уже во время

его рассылки на центральном телеграфе. Вместо него в ночь ушел
приказ о частичной мобилизации четырех округов123. Уже вечером этого дня
части, расквартированные в них, начали переход в предмобилизацион-

ное состояние в гарнизонах началась активная работа. На
следующий день в Петербург отправились и войска из лагерей, они

возвращались в мобилизации124. Только первый день
казармы для подготовки к
частичной мобилизации мог пройти без непоправимых последствий для
всеобщей. Плановые воинские перевозки начинались на второй день

и подразделялись на перевозки «по мобилизации» и «по
сосредоточению». Совторого дня срыв всеобщей мобилизации был бы неизбежен125.

В ночь с 16 (29) на 17 (30) июля Ф. фон Пурталес еще дважды
обращался к С. Д. Сазонову с просьбой о встрече, министр дважды
принимал его в 01.00 и в 02.00. В первый раз германский посол
предложил России удовлетвориться обещанием Австро-Венгрии не нарушать
целостности Сербии, однако С. Д. Сазонов ответил отказом. Данное
предложение не исключало возможности военного нападения, да и
события последних дней убедительно доказывали, что австрийцы

слишком изящно играют терминами, за предложенной формулировкой
могло стоять что угодно, вплоть до длительной оккупации страны.
Поэтому С. Д. Сазонов выработал и во время второй
встречи вручил
Ф. фон Пурталесу следующую формулу, отражавшую позицию России:
«Если Австрия, признавая, что ее конфликт с Сербией принял
характер вопроса, имеющего общеевропейское значение, заявит о своей
готовности исключить из своего ультиматума пункты, нарушающие
принцип суверенитета Сербии, Россия обязуется прекратить все свои

военные приготовления»126. С. Д. Сазонов заявил о готовности как
вести переговоры непосредственно с Веной, так и обсудить условия
примирения между Веной и Белградом на конференции великих держав.

Ответом стала угроза заявление о готовности Германии перейти
к мобилизации127. «Мы
вообразили, с небольшим
писал через год
князь К. М. фон Лихновский, что используя приказной тон и
приемы из армейского строевого устава, мы сможем добиться
дипломатического успеха и так омолодить Австро-Венгрию. Это была наша
фатальная и ужасная ошибка»128. Таким образом, Берлин занял такую же
позицию, как и во время боснийского кризиса.

Очевидность этой угрозы полностью осознавали в Петербурге.
Военный министр и начальник ГУГШ были настроены весьма
серьезно, хотя не теряли надежды на исправление ситуации. Это должно было
произойти (30) июля. Утром этого дня Н. Н. Янушкевич
не позднее 17
и В. А. Сухомлинов пытались по телефону убедить императора
вернуться к приказу об общей мобилизации. Император отверг эту просьбу
и прервал разговор. Однако к телефону подошел приехавший к
военным С. Д. Сазонов. Он добился аудиенции в Петергофе в 15.оо129.
Министр обещал в случае удачи связаться с начальником ГУГШ по
телефону. «После этого, сказал Янушкевич, я уйду, сломаю мой телефон

и вообще приму все меры, чтобы меня никоим образом нельзя было
разыскать для преподания противоположных приказаний в смысле
новой отмены общей мобилизации»130. Генерал остался в своем кабинете.
Приблизительно в 13.00 ему позвонил В. А. Сухомлинов теперь общая
мобилизация начиналась 18 (31) июля. На этом этапе путаницы можно
было еще избежать. Текст указа снова был проведен по всем
инстанциям С. К.
Добророльским131. Осталось получить санкцию императора.
В 14.00 С. Д. Сазонов, сопровождаемый генерал-майором И. Л.
Татищевым, состоявшим при особе кайзера Вильгельма II, отбыли в Петергоф.
Приехав, они около часа
уговаривали императора
согласиться наобщую мобилизацию. Николай II уже знал о том, что в
Германии фактически началась мобилизация, и имел на руках телеграмму
Вильгельма II о невозможности для Берлина играть роль посредника

в случае продолжения русской мобилизации. Дав
прочитать этот
документ С. Д. Сазонову, император сказал: «Он требует от меня
невозможного. Он забыл или не хочет признать, что австрийская мобилизация
была начата раньше русской, и теперь требует прекращения нашей,

не упоминая ни словом об австрийской. Вы знаете, что я уже раз
задержал указ о мобилизации и затем согласился только на частичную.

Если бы я теперь выразил согласие на требования Германии, мы
стояли бы
безоружными против мобилизованной Австро-Венгерской
армии. Это безумие»132.
Перед Николаем II стояла сложнейшая задача принять
взвешенное и ответственное решение, имея дело с германо-австрийской
дипломатией. До последних минут он надеялся сохранить мир,

однако даже отказ от мобилизации при таких условиях не гарантировал
миролюбия Берлина и Вены. Показательно, что австрийцы

приступили ко всеобщей мобилизации 31 июля 1914 г., Франц-Иосиф I подписал
указ о ее начале еще до того, как в Вене стало известно о том, что
Петербург решился пойти на эту меру. Австрийские действия были связа¬

ны с фактически начавшейся германской мобилизацией. В этой
обстановке никто не мог гарантировать, что вслед за разоружением России
не последуют новые и новые требования со стороны Австро-Венгрии
и Германии.
Государя во что бы то ни стало избежать
«Сильное желание
войны, ужасы которой внушали ему крайнее отвращение, гласит
поденная запись МИДа, заставляло Его Величество, в сознании
принимаемой им в этот роковой час тяжелой ответственности, искать
всевозможных способов для предотвращения надвигавшейся

опасности. Сообразно с этим он долго не соглашался на принятие меры, хотя
и необходимой в военном отношении, но которая, как он ясно
понимал, могла ускорить развязку в нежелательномсмысле»133. Когда

император согласился, С. Д. Сазонов немедленно испросил разрешение
позвонить Н. Н. Янушкевичу и сообщил ему о принятом решении,
закончив сообщение словами: «Теперь вы можете сломать телефон»134.
17 (30) июля, в четверг, в Мариинском дворце было собрано
экстренное заседание правительства. К концу его заседания в зал, где
оно проходило, вбежал генерал Н. Н. Янушкевич. Не ответив на
замечание, сделанное ему И. Л. Горемыкиным, он подошел к его столу

и громко произнес: «Его Императорское Величество соизволил
повелеть объявить всеобщую мобилизацию»135. Телеграфы начали
передачу телеграмм. В 20.00 полки получили телеграммы «вскрыть

четвертый». На этот раз все шло по плану, только из Киевского военного
округа пришел запрос о подтверждении. Смена приказов о частной,
а затем общей мобилизации вызвала мысль о недоразумении. Приказ
был подтвержден, и больше вопросов не возникало136. Указ о
переводе армии и флота на военное положение был опубликован в газетах
и распечатан объявлениях. 18 (31) июля был объявлен первым днем

в
мобилизации137. Наиболее быстро отреагировали на опасную

ситуацию моряки, которые опасались повторения событий начала Русско-
японской войны.
Еще 12 (25) июля командующий Балтийским флотом адмирал
Н. О.фон Эссен провел в Ревеле совещание флагманов и капитанов
флота. Адмирал был уверен в том, что войны избежать не удастся, и
поэтому решительно настроен меры, принятие которых исключило бы
на
внезапное нападение противника. Было принято решение установить

усиленное наблюдение над входом в Финский залив сюда были
переведены для дежурства крейсера, вперед выдвинута бригада

Отряд
подводных лодок, минных заградителей («Амур», «Енисей», «Волга»,
«Ладога», «Нарова») в полной готовности к постановке мин находился

в Поркалауде. Короткой шифровкой «Дым! Дым! Дым!» И.О. фон
Эссен объявил повышенную готовность флота всем кораблям был дан
приказ приготовиться к отражению минных атак. Кроме того, на

остров Эзель с целью организации воздушного наблюдения за
подступами к Финскому заливу перевели имеющуюся на Балтике морскую
авиацию Н. О.
фон Эссен опасался удара со стороны подводных лодок138.
Флот мобилизовался
быстро и в образцовом порядке.
Командующий волновался Санкт-Петербург не давал разрешения на
минирование входа в Финский залив. Тем временем положение на
Балтике было сложным. Линейные корабли дредноутного типа еще не были
готовы, батареи на островах, которые должны были прикрывать Пор-

калаудскую минную позицию, имели на вооружении только орудия
небольшого калибра, самый мощный корабль флота линкор «Андрей
Первозванный» находился в ремонте в Кронштадте. План прикрытия
входа в Финский залив был разработан Н. О. фон Эссеном и А. В.
Колчаком, к острову Нарген для прикрытия минных заградителей

выведены основные силы флота139.17 (30) июля Н. О. фон Эссен получил
информацию о том, что 12 (25) июля Германия и Швеция заключили союз
(что резко ухудшило бы положение Балтийского флота) и что
германские корабли вышли из Киля, держа курс на Данциг. Это означало, что
в течение 30-36 часов они могли оказаться у Поркалауда. Если бы это
произошло, остановить их позиций было бы
без минных
невозможно140. Положение было столь опасным, что для удержания позиций

рассматривался даже план вывода недостроенного дредноута
«Петропавловск» и использования его в качестве плавучей батареи у Наргена141.
Командующий флотом не стал ждатьинструкций. На флот ушла
телеграмма «Огонь! Огонь! Огонь!», извещавшая его о начале военных
действий. Флот немедленно пришел в движение это был сигнал о

постановке мин на Поркалаудской позиции142. Без санкций был решен
и другой важнейший вопрос. «Пусть меня потом сменят, сказал
адмирал, но я ставлю заграждение»143. В 05.0018 (31) июля Отряд

минных заградителей начал минирование входа в Финский залив. Были
поставлены 2200 мин в восемь линий, еще ранее эвакуирована
военно-морская база в Либаве. Адмирал рисковал распоряжение начать
такие действия он получил фон Эссен не был простым
позже. Н. О.
исполнителем, он хорошо усвоил уроки Порт-Артура и имел полное

право на те слова, с которыми он обратился к своим подчиненным 19 июля
(i августа) 1914 г.: «Волею государя императора сегодня объявлена

война. Поздравляю Балтийский флот с великим днем, для которого мы
живем, которого мы ждали и к которому готовились»144.

17 (зо) июля граф Л. фон Берхтольд пригласил к себе русского
посла в Вене. Он заявил, что ввиду начавшейся русской мобилизации
Австро-Венгрия вынуждена приступить к мобилизации своих войск
на русской границе. Министр заверил дипломата, что данный акт не
носит враждебного характера по отношению к России, с которой его
страна хотела бы сохранить добрые отношения, и просил передать эти
слова в Петербург. Разговор немедленно коснулся сербского вопроса.

Н. Н. Шебеко попытался объяснить, что австрийские действия против
Сербии выдают желание нанести смертельный удар этому государству,
что не может не вызвать всеобщего негодования в России. Л. фон
Берхтольд попытался отделаться обычными уже упреками в адрес

Белграда и общими фразами о том, что его страна не посягает на суверенитет
своего балканского соседа. В тот же день австрийский посол в России
получил разъяснение Л. фон Берхтольда он отказывался впредь

обсуждать вопросы, связанные с ответной сербской нотой и
австро-сербской войной, отметив при этом, что Дунайская монархия не желает
затрагивать интересы России и не планирует аннексии какой-то части
сербской территории умаления суверенитета Сербии145. Несмотря

или
на эту подслащенную пилюлю, было ясно, что австрийцы отнюдь не
собираются останавливать военные действия. Вскоре последовало и

разъяснение причин их неуступчивости.
18 (31) июля Ф. фон Пурталес вновь явился в здание
русского
МИДа передал товарищу министра А. А. Нератову записку,
и
излагавшую позицию Берлина: «Следуя данным Германией в Вене советам,

Австрия выступила с декларацией, которой, по мнению
правительства, достаточно, чтобы успокоить Россию. Подобная

германского
декларация, которой находящаяся в состоянии войны великая

держава заранее связывает себе руки к моменту заключения мира,
должна быть рассматриваема как очень крупная уступка и как
доказательство ее миролюбия. Россия должна дать себе отчет в том, что,
стремясь заставить Австрию идти далее этой декларации, она
просит у нее нечто несовместимое с ее достоинством и престижем
в том, что последняя
великой державы. Упрекая Австрию нарушает
суверенные права Сербии, Австрии. Русское
она посягает на те же права
правительство не должно бы упускать

Германия из виду, что
заинтересована в поддержании престижа Австро-Венгрии как великой

державы и что нельзя требовать от Германии, чтобы она воздействовала
на Австрию в направлении, идущем вразрез с ее собственными
интересами. При этих условиях если Россия будут настаивать на своих
требованиях и откажется признать локализацию австро-сербского

конфликта совершенно необходимой в интересах европейского мира,
она должна в то же время отдать себе отчет в том, что положение
является крайне опасным»146.

Итак, Германия сбросила маску. Она призналась, что с самого
начала не ставила перед собой задачу остановить австро-сербскую

войну, скорее наоборот. Не удивительно, что и попытка посредничества
со стороны Великобритании также не увенчалась успехом. 31 июля
Вена ответила на это предложение весьма оригинальным образом

она согласилась его принять при условии продолжения военных
действий приостановления русской мобилизации147. Что касается

и
попыток Николая II воздействовать на Австро-Венгрию через Берлин,

то они были
обречены на провал. 31 июля Т. фон Бетман-Гольвег
отправил К. М.
фон Лихновскому телеграмму: «29 июля Царь предложил
Его Величеству по телеграфу выступить посредником между Россией
и Австрией. Его Величество немедленно объявил о своем согласии,
информировав об этом по телеграфу Царя и немедленно предприняв

шаги в Вене. Не дождавшись результата, Россия мобилизовалась
против Австрии. Вследствие этого Его Величество обратил по телеграфу
внимание Царя на то, что считает теперь посреднические акции почти
иллюзорными, и предложил остановить военную подготовку против
Австрии. Этого не было сделано... Мы не можем быть отвлеченными
наблюдателями и спокойно смотреть на русскую мобилизацию у наших
границ. Мы заявили России, что если в течение 12 часов военная
подготовка против Австро-Венгрии будет остановлена, мы

и нас не
вынуждены будем начать мобилизацию. Это будет означать войну. Мы уже

сделали запрос Франции, останется ли она нейтральной в случае
германо-русской войны»148.
На самом деле еще 26 июля военный министр Пруссии
генерал Э. фон Фалькенгайн начал возвращать войска из лагерей, вслед

за этим была введена охрана железных дорог, началась закупка
зерна в районах сосредоточения армий, а 30 июля было объявлено
«положение, угрожающее войной» и объявлен призыв шести возрастов
резервистов. Фактически началась мобилизация германской армии149.
Формально она была объявлена значительно позже, а пока Николай II
предпринимал последние усилия для того, чтобы предотвратить
войну. «По техническим условиям невозможно приостановить наши
военные приготовления, сообщал он 18 (31) июля в 14.55 германскому
кайзеру, которые неизбежным последствием мобилизации
явились
Австрии. Мы далеки от того, чтобы желать войны. Пока будут длиться
переговоры с Австрией по сербскому вопросу, мои войска не предпри¬

мут никаких вызывающих действий. Даю тебе в этом мое слово. Я верю
в Божье милосердие и надеюсь на успешность твоего посредничества
в Вене в пользу наших государств и европейского мира»150.
Ответ пришел в 17-15: «Вследствие твоего обращения к моей

дружбе и твоей просьбы о помощи я выступил в
роли посредника
между твоим и австро-венгерским правительством. В то время, когда
еще шли переговоры, твои войска были мобилизованы против Австро-
Венгрии, моей союзницы, благодаря чему, как я уже тебе указал, мое
посредничество стало почти призрачным. Тем не менее я продолжал

действовать, атеперь получил достоверные известия о серьезных
приготовлениях к войне на моей восточной границе. Ответственность
за безопасность моей империи вынуждает меня принять

предварительные меры защиты. В моих усилиях сохранить всеобщий мир я дошел
до возможных пределов, и ответственность за бедствие, угрожающее

всему цивилизованному миру, падет не на меня. В настоящий момент
все еще в твоей власти предотвратить его. Никто не угрожает

могуществу и чести России, и она свободно может выждать результатов моего
посредничества. Моя дружба к тебе

и твоему государству, завещанная
мне дедом на смертном одре, всегда была для меня священна, и я не раз
честно поддерживал Россию в моменты серьезных затруднений, в
особенностивремя последней войны. Европейский мир все еще может
во
быть сохранен тобой, если только Россия согласится остановить

приготовления, угрожающие Гемании и Австро-Венгрии»151.
Почти сразу же после отправки этой телеграммы Вильгельм II
выступил с балкона своего дворца перед берлинцами он говорил

своим подданным, что его вынуждают начать войну152. Кайзер явно
не договаривал. Начать войну его вынуждали собственные расчеты,
согласно которым первый и сокрушающий удар должен был быть

нанесен по Франции. Залогом успеха молниеносной кампании на
Западе и переброски основных сил германской армии на восток было

опоздание сосредоточения русских войск. Чем позже начинала Россия
мобилизацию, тем выше была гарантия успешного завершения плана
Шлиффена. Германии уже и формально началась всеобщая
В 23.00 в
мобилизация. Почти одновременно, в полночь 18 (31) июля, Германия

предъявила России ультиматум о прекращении мобилизации как
всеобщей, так и частичной, направленной против Австро-Венгрии, и
отдаче приказа о роспуске войск в течение 12 часов. Уже на следующий день
VIII германский армейский корпус, насчитывающий около юо тыс.

человек (он был отмобилизован ранее) занял нейтральный Люксембург.
План Шлиффена фактически начал выполняться153.

Практически в то же самое время, когда немецкие солдаты
входили на территорию этого герцогства, Ф.
фон Пурталес позвонил
начальнику канцелярии русского МИДа барону М. Ф. Шиллингу с
просьбой о приеме у министра. С. Д. Сазонов уже не сомневался: «Он,
вероятно, привезет мне объявление войны»154. Глава русского
внешнеполитического ведомства не ошибся. 19 июля (i августа) 1914 г.
Германия объявила России войну. Спешка в германском посольстве была

такой, что Ф.
фон Пурталес оставил ноту с двумя вариантами в одном
тексте. В немалой степени этому способствовало и то, что Ф. фон
Пурталес очень волновался. Из кабинета русского министра он вышел
в слезах. Перед вручением документа он трижды спросил у С. Д.

Сазонова, не готово ли русское правительство отменить мобилизацию155.
Впрочем, на оплошность весьма аккуратных обычно немцев и в
русском МИДе не сразу обратили внимание. Как отмечает русская

официальная версия случившегося, «в
самую минуту передачи ноты суть
германского заявления была столь ясна, что не в словах было дело»156.
Хваленый немецкий порядок, казалось, был забыт
политическим руководством Германии. «С момента объявления русской
мобилизации, вспоминал А. фон Тирпиц, канцлер (Т. фон Бетман-
Гольвег. А. О.) производил впечатление утопающего. В то время как
юристы министерства иностранных дел углублялись в академический

вопрос о том, находимся ли уже мы в состоянии войны с Россией или
нет,обнаружилось, что мы забыли спросить Австрию, желает ли она
бороться вместе с нами против России. Италия также не была

извещена об объявлении нами войны России»157. При этом Т. фон Бетман-
Гольвег торопил своих юристов с подготовкой текста об объявлении
войны России, поскольку ему была нужна поддержка
социал-демократической фракции рейхстага158. После выборов 1912 г. она оказалась
самой значительной но депутатов против 90 центристов, 85 либералов

и 69 консерваторов159. Война с «царской Россией» во имя защиты
будущей революции всегда была популярна среди немецких левых, и они

поддержали свое правительство вопреки обещаниям, сделанным перед
войной на конгрессах Социалистического Интернационала. Впрочем,
весной 1918 г. германские социал-демократы проголосовали и за
ратификацию Брестского мира, навязанного кайзером, казалось бы, уже

далеконе царской России, которая уж во всяком случае не несла угрозы
революции. В этом отношении расчет Т. фон Бетман-Гольвега

оказался верным, но ближайшего союзника пришлось подгонять.
Следует отметить, что Австро-Венгрия начала мобилизацию
против Сербии в 9.2325 июля, а уже 31 июля Франц-Иосиф I получил

телеграмму от Вильгельма И, призывающего проводить мобилизацию
прежде всего против России, i августа 1914 г. граф Л. Сегени-Марич
получил телеграмму от Г. фон Ягова, выражающую личную надежду
последнего на то, что основная тяжесть военных действий союзников
будет направлена именно против России.
Вскоре в Вену пришла еще одна
телеграмма от австрийского военного атташе в Берлине. Вильгельм II
воспользовался этим каналом, чтобы срочно передать его
настоятельную просьбу Францу-Иосифу I и Ф. Конраду фон Гётцендорфу о том, что

все силы должны были быть направлены против России. Император
Австро-Венгрии ответил: «Как только мой Генеральный штаб узнал, что
вы намерены начать войну с Россией как можно раньше, здесь было
также принято решение сконцентрировать абсолютное большинство

наших войск против России»160.
Почти одновременно в своей последней телеграмме, отправленной
19 июля (i августа) 1914 г. в 10.45 Николаю II, Вильгельм II призывал: «Во
к
всякомслучае, я должен просить тебя немедленно отдать приказ твоим

войскам ни в каком случае переходить нашей границы»161. Манифест
не
об объявлении Россией войны Германии последовал 20 июля (2 августа)

1914 г.162 В нем говорилось о развитии кризиса на Балканах и начале
Германии против России. «Ныне, призывал император, предстоит
войны
уже не заступаться только за несправедливо обиженную родственную Нам

страну, оградить честь и достоинство, целость России и положение ее
но
среди Великих Держав. Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской

Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные»163.
«Германия, телеграфировал в тот же день русским послам
во Франции и Англии С. Д. Сазонов, явно
стремится переложить
на нас ответственность за разрыв. Наша общая мобилизация была
вызвана громадной ответственностью, которая создалась бы для нас,
если бы мы не приняли всех мер предосторожности в то время, как
Австрия, ограничиваясь переговорами, носившими характер проволочки,

бомбардировала Белград. Государь Император своим словом обязался
перед германским Императором не предпринимать никаких действий,
После такого заверения
пока продолжаются переговоры Австрией. с
и после всех доказательств миролюбия России Германия не имела

права сомневаться в нашем что мы примем с радостью
утверждении,
всякий
мирный выход, совместный с достоинством и независимостью
Сербии. Иной исход был бы совершенно несовместим с нашим
собственным достоинством и, конечно, поколебал бы равновесие Европы,

утвердив Германии. Этот европейский мировой характер
гегемонию
конфликта бесконечно важнее повода, его возбудившего»164.

События в Европе подтверждали правоту этих слов. Вечером
25 июля распоряжением военного министра Франции А. Мессими
на свои посты были возвращены все офицеры Генерального штаба
и командиры корпусов. 26 июля военный губернатор Парижа и
командиры корпусов получили приказ о введении военного положения,
а 29 призыв резервистов в пограничной с Германией

июля начался
полосе. 31 июля были начаты перевозки в пограничные районы части

французской армии, предназначенной для прикрытия мобилизации
и сосредоточения165. В этот день Германия известила правительство
Франции об ультиматуме, сделанном ей России. Париж должен был

в течение i8 часов объявить о своем нейтралитете в русско-германской
войне. В случае если французская сторона захотела бы избежать
конфликта, немецкий был
потребовать гарантии
посол должен
крепостей Туль и Верден в качестве залога нейтралитета166.

передачи
«Гарантии мира» были отвергнуты Парижем, Германия объявила

и 2 августа
Франции войну, сославшись на мифические бомбардировки
французскими летчиками германской территории. «Таким образом,
оригинально заметил Т. фон Бетман-Гольвег, мы оказались наступающей
стороной, хотя и считали себя вправе ссылаться на агрессивные
французских войск»167.
действия
Интересно, что не у всех в Берлине этот акт вызвал поддержку,

впрочем, не из соображений миролюбия. «Я неоднократно указывал,
отмечал А. фон Тирпиц, что мне вообще непонятно, зачем нужно
объявлять войну Франции, ибо подобные акты всегда имеют привкус
агрессии; армия может идти к французской границе и без этого»168.

Но основные силы германской армии двинулись «без этого» к
бельгийской границе, более того, «без этого» они ее перешли. 2 августа
бельгийское правительство также получило свою «гарантию мира»
предложение пропустить германские войска через свою территорию
под предлогом необходимости защиты от французской армии. В
случае согласия Брюсселю обещали эвакуировать войска из страны
после окончания войны, возместить все убытки и даже учесть
пожелания относительно возможных компенсаций за счет Франции. В случае
отказа будущее германо-бельгийских отношений должно было решить

оружие. Свои требования к королевству Берлин оправдал
готовностью Франции напасть на Бельгию для выхода на Нижний Рейн, в тыл
германской армии169. Германия решила воспользоваться заявлением

Франции о готовности уважать нейтралитет Бельгии и в случае
необходимости и просьбы со стороны ее правительства прийти на помощь
Брюсселю. Угроза со стороны Берлина резко подействовала на пове¬

дение Лондона. Там не допускали возможности перехода контроля над
бельгийским побережьем другой державе,
к тем более к Германии170.
На самом деле судьба Бельгии была уже решена, машина,
запущенная германским генеральным штабом, работала без
остановки. О масштабе немецкого движения можно судить по цифрам: только
через Кёльнские мосты в случае мобилизации каждые 24 часа

проходили 550 поездов. За первые 16 дней мобилизации только через Гоген-
цоллерновский Кёльне были пропущены 2150 поездов, в
мост в
среднем по одному каждые го минут171. Значительная часть этой армады
двигалась на Бельгию. Всеобщая воинская повинность в этой стране

была введена только в 1913 г. Предполагалось, что эта реформа в
проведения мобилизации обеспечит увеличение армии более

случае чем
вдвое до 334 тыс. человек172. К1918 г., когда закон о воинской
повинности заработал бы в полную силу, бельгийская армия увеличилась бы

до 350 тыс. человек, но выполнить этот план к началу войны не
успели173. В1914 г. вся армия королевства состояла из шести пехотных и
одной кавалерийской дивизий 117 тыс. человек, из них 93 тыс. штыков
и 6 тыс. сабель при 324 орудиях и 102 пулеметах174. Боеспособность ее
после реформы при почти 90-летнем отсутствии боевого опыта
оставалась открытым вопросом. Впрочем, не было ясно и то, получат ли
бельгийцы шанс на проведение мобилизации (они начали ее в ночь
с 31 июля на I августа 1914 г.)175. Французы до войны не придавали

особого значения угрозе со стороны бельгийской границы. Русские
военные не сомневались в том, что вторжение через Бельгию состоится
и что особой опасности для интервента не будет.

В 1910 русская разведка получила достаточно полную
г.
информацию о плане Шлиффена его отчет о военной игре, проведенной
в конце 1905 Генерал-фельдмаршал исключал возможность

г.
сохранения нейтралитета Бельгии и Голландии. Естественно, он исходил

из своего видения интересов этих государств: «Едва ли может
подлежать сомнению, если Франция и Англия выйдут победителями из этой

войны, то оба маленькие государства Бельгия и Голландия составят
часть их добычи, между тем они должны ожидать несравнимо лучших

условий со стороны Германии победительницы. Собственные
как
интересы Бельгии и Голландии призывают их стать на сторону Германии.

Конечно, нельзя вместе с тем сказать, что они на самом деле последуют
этому призыву... Все-таки можно принять, что оба эти угрожаемые

государства примут более смелое и более здравое решение»176. Готовность
немцев действовать силой, если эти государства, или, во всяком случае,
Бельгия, не примут «более здравое решение», не вызывала сомнений.

23 апреля (6 мая) 1914 г. временно исполняющий должность
военного агента в Гааге и Брюсселе ротмистр князь Д. А. Накашидзе
генерал-квартирмейстера ГУГШ: «Короткость нынешней

сообщил в отдел
франко-германской границы, не позволяющая развернуть на ней всю
массу германских войск, а также выгодность для этих последних занять
излюбленное немцами охватывающее положение уже в самом начале
войны сФранцией выдвинули уже давно вопрос о возможности

перехода части германских войск через Люксембург и Бельгию. Германская
железнодорожная политика, стремящаяся создать здесь возможно

большее число линий, часто не имеющих значения в торговом отношении,
но являющихся новыми путями для перевозки войск, подтверждает
предположение, что в случае войны германцы, рассчитывая на полную
беспомощность Люксембурга и слабость бельгийской армии, не
постесняются провести свои войска через эти две страны»177.15 (28) июля
1914 г., непосредственно перед войной, эти положения были почти
слово в слово повторены в публикации последнего, 62-го выпуска

«Сборника Главного управления Генерального штаба»178.
Выводы Д. А.
Накашидзе оправдались всего через три месяца:
i) проход германских войск через Бельгию и Люксембург в районе
Льеж Намюр Люксембург в случае войны с Францией «весьма
вероятен»; 2) если война начнется внезапно, «что также весьма вероятно,
то бельгийская армия не успеет, даже если бы того и пожелала, оказать
сколько-нибудь серьезного сопротивления этому переходу и

дальнейшему продвижению германцев к французской границе»179. Уже 29 июля
Э. Грей предупредил князя К. М. фон Лихновского о том, что в случае
европейской войны Англия не сможет длительное время находиться
в стороне от конфликта180. В Берлине к предупреждению не
прислушались, очевидно, по той причине, что там рассчитывали быстро
справиться с противниками. Вступление немцев в Люксембург усилило
готовность Лондона к вмешательству. Объяснения германского посла
о том, что немцы вошли в Люксембург для гарантии порядка на

местных железных дорогах, принадлежавших Пруссии, и что эта мера не
затрагивает территориальной целостности герцогства, были
отвергнуты Э. Греем: «Это не вопрос территориальной целостности. Это вопрос
нейтралитета»181.
I августа Лондоном было сделано соответствующее
заявление и в отношении Бельгии. Тональность его была весьма
серьезной британское правительство недвусмысленно давало понять
Берлину, что не останется в стороне в случае вторжения в королевство.
К. М. фон Лихновский добавил к донесению слова о своем убеждении

в том, что люди в Англии по возможности все-таки предпочли бы мир,
но вопрос бельгийского нейтралитета резко осложняет ситуацию. «Мое
впечатление, кайзер,
написал на донесении что г-н Грей
фальшивая собака, который боится своей собственной дешевой и

фальшивой политики, но который не выйдет открыто против нас,
предпочитая, чтобы мы заставили его сделать это»182. В воскресенье, 2 августа,
К. М. фон Лихновский вновь предупредил министерство иностранных
дел, что в случае нарушения бельгийского нейтралитета Германией
и в случае начала войны с ней взрыв общественного негодования в
Англии будет таким, что ее правительство не в состоянии будет

остаться нейтральным183. И это предупреждение осталось без последствий.
2 августа 1914 г. премьер-министр Великобритании лорд Г.
разговора с лордом-канцлером Р. Холдейном и министром
Асквит после
иностранных дел Э. Греем пришел к мысли о неизбежности войны

против стремления Германии мировому господству (не просто к победе
к
над Францией и Россией, по мысли Р. Холдейна и Э. Грея, во всяком

случае) и необходимости мобилизации. Британское правительство
в целом имело представление о плане Шлиффена, сомнений о том, что
немцы планируют вторгнуться в Бельгию и, возможно, в Голландию,

у них не было. В тот же день Лондон впервые известил Париж о своем
возможном вступлении в войну на стороне Франции и России184.

Схожее по сути предупреждение было сделано Г. Асквитом и
германскому послу. Премьер-министр открыто заявил, что германо-французская

война будет весьма непопулярной в английском общественном мнении
и что на нейтралитет Лондона окажут значительное влияние два
фактора: i) возможное нарушение нейтралитета Бельгии, гарантом
которого является среди прочих держав иВеликобритания; 2) возможные
атаки германского флота на северо-западное побережье Франции,
ответственность за безопасность которого взяла на себя Англия в обмен
на предоставленную Парижу возможность усилить свой
Средиземноморский флот185.
Великобритания, как казалось ее правительству, была
достаточно хорошо подготовлена к действиям, во всяком случае, в соответствии
с довоенными представлениями о них и имеющимися планами.
Быстрая мобилизация ее вооруженных сил не вызывала проблем

ежегодные маневры английского флота закончились только лишь 26 июля,
и ввиду тревожного положения было принято предложение У.

Черчилля не демобилизовывать флот. Готовность армии была высокой.
Необходим был повод его не мог дать Люксембург, не
сопротивлявшийся вторжению, что нарушало положение о вооруженной защите

его нейтралитета186. Вечером 2 августа король Альберт I ответил
категорическим отказом на требования Германии. Бельгия решила
сопротивляться. В об.оо утра 4 августа германский посол в Брюсселе
сообщил правительству этой страны о том, что Германия вынуждена будет

принять меры для обеспечения своей безопасности. В 08.00 немецкие
солдаты начали переходить бельгийско-германскую границу. В полдень
4 августаАльберт обратился к странам-гарантам нейтралитета своей
I
страны с просьбой о военной помощи187. Вторжение германской армии

в Бельгию дало Лондону необходимый повод, з августа в Берлин ушел
ультиматум немедленно прекратить нарушение нейтралитета
королевства. В полночь 4 августа Великобритания объявила войну
Германии188. Это известие было принято в России с восторгом. «Лучшим
образом с внешней стороны для нас кампания не могла начаться», так
отреагировал на это известие Николай II189.

За примером Берлина вскоре последовала и Вена. 24 июля (6
августа) Австро-Венгрия объявила войну России. Повод для нее оказался
сформулированным не менее оригинально, чем у союзницы. По

мнению австрийского МИДа, именно Россия начала войну с Германией:
«Ввиду угрожающего положения, занятого Россией в конфликте

между Австро-Венгерской монархией и Сербией, и при наличии того
обстоятельства, что вследствие этого конфликта Россия, как это следует
из сообщения берлинского кабинета, сочла необходимым открыть

военные действия против Германии и что последняя таким образом
находится в состоянии войны с вышеназванной державой,

Австро-Венгрия равным образом считает себя с настоящего момента в состоянии
войны с Россией»190. Следует отметить, что аресты русских подданных
в Австро-Венгрии (значительное их количество безмятежно отдыхало
на курортах) начались со дня объявления войны России Германией,
то есть до формального разрыва Вены с Петербургом, одновременно
австрийские власти предприняли значительные усилия для того,

чтобы не допустить выезда русских за пределы Дунайской монархии, дабы
иметь возможность интернировать их позднее191.
Чтение австрийской ноты об объявлении войны России графом

Ф. Сапари было прервано С. Д. Сазоновым, напомнившим
австро-венгерскому послу, что как раз Германия объявила войну России, но тот
ответил: «Ах, господин министр! Войдите же в мое положение: мне
так приказали!»192 26 июля (8 августа) Николай II подписал манифест
о начале войны России с новым противником. «Ныне Австро-Венгрия,
первая зачинщица мировой смуты, обнажившая посреди глубокого

мира меч против слабейшей Сербии, говорилось в нем, сброси¬

ла с себя личину
объявила войну не раз спасавшей ее России. Силы
и
неприятеля умножаются: против России и всего славянства

ополчились обе могущественные немецкие державы. Но с удвоенной силой
растет навстречу им справедливый гнев мирных народов, и с

несокрушимой твердостью встает перед врагом на брань Россия, верная
славным преданиям прошлого»193. В тот же день австрийское
своего
посольство (92 человека) во главе с Ф. Сапари отбыло на родину через
Финляндию и Швецию194.
Как начиналась война: реакция

общества
предвоенного периода русское общество не успело

попасть под влияние военных настроений для этого
Вначале
нужно
было время. Германский посол граф Ф. фон Пурталес
вспоминал: «Хотя с момента опубликования мобилизации прошло
уже 24 часа, Петербург еще i августа представлял собою картину,
удивительно спокойную. И сейчас не наблюдалось решительно никакого
общего военного воодушевления. Отряды призванных под знамена

запасных, которые отчасти проходили через город с музыкой,
производили гораздо скорее впечатление людей удрученных, чем охваченных
воодушевлением. Запасных провожали женщины, и нередко можно было

наблюдать, что не только эти последние, но и сами запасные утирают
выступившие слезы. Ни одной патриотической песни, ни единого
возгласа не было слышно. Какая противоположность тому, что я немного
дней спустя видел в Берлине!»1

Да, в Берлине в эти дни обстановка была совсем иной. Правда,
по донесениям русского военно-морского агента в Германии,
настроения берлинцев претерпевали определенные изменения. 13 (26) июля
жители столицы Второго рейха запрудили ее улицы, перед русским

посольством произошли эксцессы. Потом накал страстей спал, но
15 (28) июля вышли экстренные газеты с текстом официального

объявления Австро-Венгрией войны
Сербии, и начались новые, еще более
многочисленные манифестации: «Однако на сей раз кроме возгласов
«да здравствует война» раздавались «долой войну». Обе

возгласы
стороны старались перекричать друг друга, причем скопление и движение

народа улицах было очень значительное, и временами
на нескольких
прекращалось даже движение экипажей по Унтер ден Линден. Полиция
Как начиналась война: реакция общества 577

действовала весьма энергично, и никаких враждебных демонстраций
против нашего посольства более не было»2.
Вскоре настроение толпы стало еще более воинственным,
на русских в Берлине, а в основном это были женщины, дети и
больные, приехавшие на лечение, совершались постоянные нападения,
полиция не вмешивалась. Сотрудники посольства не могли даже

протестовать, так как в здании были отключены телефоны. Для того чтобы
связаться с германским МИДом, пришлось идти пешком
автомобилей и извозчиков на улицах не было. Русские подданные, оказавшиеся
в Германии, пытались укрыться в здании посольства, что было весьма
нелегко. 20 июля (2 августа) берлинские газеты возвестили, что Россия
напала на германскую территорию. Это вызвало

взрыв
эмоций3. Люди
шовинистических на улицах распевали Die Wacht am Rhein, молодые
дамы, одетые в белое, раздавали призывникам и военным лимонад,

кофе, молоко, бутерброды и сигары. Другие девушки в специальных
желто-черных вагонах, Liebesgaben ax, дарили германским военным
«подарки любви»4.
Вот то, что бывший немецкий посол в России мог бы увидеть
в первые дни августа в Берлине. На Потсдамской площади толпа
берлинцев с энтузиазмом набрасывалась на проходящих мимо японцев
и на руках носила их, воображая, что имеет дело с естественными
врагами России и не менее естественными союзниками Германии5. Даже
рейхсканцлер Т. фон Бетман-Гольвег и кайзер попали под влияние этих

настроений, разрешив в начале августа 1914 г. вывоз в Японию
заказанных правительством микадо тяжелых орудий и брони. Японцы вывезли
заказ, а затем последовали весьма неожиданные для Германии

события6. 16 августа Токио предъявил Берлину ультиматум, ответ на
который немцы должны были дать до 23 августа. Он состоял из двух
требований: i) немедленно вывести войска и флот из китайских и японских
вод; 2) сентября
не позднее 15 1914 г. передать без каких-либо
компенсаций Циндао Японии «с видом дальнейшего восстановления его
Китаю»7. Немцы отказались принять эти требования, и Япония

войну на
вступила в стороне Антанты. Уже 29 августа Токио объявил блокаду
Циндао и морских подступов к нему8.
Население Австро-Венгрии реагировало на начало войны
по-разному. В Праге обстановка все же сильно напоминала историю с
бравого
призывом солдата Швейка под знамена Габсбургов, i августа 1914 г.
русский консул в этом городе докладывал: «Всеобщая мобилизация
объявлена сегодня. Части войск отправлены на румынскую и

итальянскую границы. Мобилизация идет неудачно. Не хватает обмундиров¬

ки. Энтузиазма никакого нет. В народе сильное недовольство»9. В Вене
и Будапеште настроения были другими, там проходили массовые
патриотические демонстрации под черно-желтыми флагами, один парад
следовал за другим, резервисты спешили на сборные пункты. В ряде
районов Чехии солдат встречали на станциях представительницы всех
слоев общества, распределявшие среди солдат хлеб, чай, сигареты.
Далеко не все подданные Габсбургов стремились к активному участию
в обороне империи. 73% населения Галиции и Буковины, на
территории которых должно было пройти большое пограничное сражение,

были задействованы в сельском хозяйстве, по сравнению со средними
показателями в 55% по Австро-Венгрии. Среднегодовой доход на душу
населения составлял в Галиции 316 крон, в Буковине 310 крон (Нижняя
Австрия 850 крон, Богемия 761 крона)10.

На внутреннюю слабость Австро-Венгрии обращали внимание
и ее союзники. Э. Людендорф отмечал, что «как и в сентябре (1914 г.

А. О.) при поездке в Ней-Сандец, я получил впечатление о полной
отсталости народностей, которые не принадлежали к числу
господствующих. ..
когда я увидел хижины гуцулов, мне стало ясно, что это племя
не могло понять, за что оно воюет»11. Не удивительно, что в боях на
русском фронте австро-венгерские части, укомплектованные
славянами, не всегда демонстрировали стойкость наравне с немецкими
частями и гонведом. Воевавший практически всювойну на Юго-Западном
фронте А. И. Деникин так вспоминал обавстро-венгерской армии:
«Конечно, рассматривалась она нами неизмеримо ниже германской,
аразноплеменный состав ее со значительными контингентами славян
представлял явную неустойчивость. Тем не менее для скорого и
решительного разгрома этой армии наш план предусматривал
развертывание 16 корпусов против предполагавшихся 13 австрийских»12.
Утром го июля (2 августа) 1914 г. германское посольство 8о
человек Финляндского
выехало поездом с домой через вокзала
Швецию13. Порядок был соблюден, в то время как при эвакуации русского

посольства из Германии на сотрудников, членов их семей и
укрывшихся в посольстве подданных России, включая женщин и детей, были
совершены нападения толпы, некоторые подверглись избиению. Только

послу удалось проехать беспрепятственно14. «По счастливой
случайности я лично не пострадал», заявил в
интервью по возвращению в
Россию С.Н. Свербеев. Первые четыре автомобиля при выезде дипломатов
конвоировал наряд из 15 конных жандармов. Остальные были

предоставлены судьбе, кулакам и тростям берлинцев15. Перед
собственной
отъездом из Петербурга Ф. фон Пурталес не скупился на слова. Об этом

упоминает и английский посол в России: «Германский посланник
предсказывал, что объявление войны вызовет революцию. Он даже не
послушался приятеля, советовавшего ему накануне отъезда отослать свою
художественную коллекцию в Эрмитаж, так как предсказывал, что
Эрмитаж будет разграблен в первую очередь. К несчастью, единственным

насильственным действием толпы во всей России было полное
разграбление германского посольства 4 августа»16.
Германии, Именно против
а неАвстро-Венгрии были направлены тогда чувства, во всяком случае
городского населения России, именно в «немце» оно не без основания
видело настоящего творца кризиса и войны17.
Самое заметное участие в нападении на здание немецкого
посольства сыграла молодежь, заметно разогретая пришедшими в
Петербургизвестямиоб издевательствах, которым подверглись русские в

Германии18. «Уличные горлопаны, которых везде и всегда много, рады были
«выдающемуся» случаю, чтобы покричать и продемонстрировать свои
дешевые чувства на улицах, вспоминал русский генерал. Но тут
было мало, конечно, патриотизма и много, очень много звериного»19.
Германское посольство подверглось разгрому и было подожжено. Даже
массивная скульптурная композиция на парапете крыши здания,
изображавшая двух воинов, державших под уздцы коней, была сброшена вниз,
а металлические фигуры утоплены в Мойке20. На площади перед Исаа-

киевским собором горел костер из портретов кайзера, взятых в
посольстве, в воздухе летали бумаги. Полиция поначалу не вмешивалась,
прибывший потом эскадрон конных жандармов постепенно оттеснял толпу

с тротуаров. За всем этим наблюдал министр внутренних дел Н.А.
Маклаков в компании только что назначенного нового
градоначальника21.
Министр проигнорировал проигнорировал просьбу представителя МИД
вмешаться и остановить акты вандализма. Он считал, что подобным
образом народные страсти смогут найти безопасное применение22.

После разгрома германского посольства толпа отправилась к
австро-венгерскому, в котором еще находились посол и сотрудники.

Однако на подступах к нему она была встречена усиленными нарядами
войск и вынуждена была отступить, а вскоре и рассеяться по улицам23.
В результате пострадали и здания редакции немецкой газеты «Санкт-
Петербург Цайтунг», немецкая кофейня и книжный магазин24. Вскоре
все вошло «в норму», хотя уровня немецкого организованного
энтузиазма в России так и не достигли. Однако и эти события вызвали тревогу
среди дипломатического корпуса и русского Министерства
иностранных дел. 23 июля (5 августа) 1914 г. его глава подал докладную запис¬

ку на высочайшее имя. С. Д. Сазонов был в высшей степени
обеспокоен тем, какой резонанс границей.

мог получить разгром посольства за
«Вашему Императорскому Величеству благоугодно было лично

отметить, писал он, что Россия встретила ниспосланное ей
испытание «со спокойствием и достоинством». Именно такое отношение
сильно подействовало заметному до сих пор повсюду
сочувственному нам настроению. С тем большим прискорбием приходится

говорить об ужасном и позорном событии, произошедшем вчера ночью.
Под предлогом патриотических манифестаций толпа, в которую

вошли подонки столичного общества, совершенно разгромила здание
германского посольства и даже убила одного из служащих посольства,
а власть, на обязанности которой лежало предупредить или пресечь
подобные недопустимые в цивилизованной стране неистовства, не
оказалась на высоте требования. Ночью многие аккредитованные при
Высочайшем
Дворе дипломатические представители, из коих некоторые
оказались очевидцами этой дикой картины, обращались с тревогой
в министерство иностранных дел, заявляя о своем желании выехать
из Петербурга, анекоторые даже о желании вытребовать свои

военные суда для ограждения личной и имущественной безопасности своих
подданных, ввиду того что императорское правительство, по их
мнению, видимо, не может достаточно ее обеспечить, ибо раз, несмотря

на установленное здесь военное положение, события, подобные
вчерашнему, возможны, есть основание опасаться развития новых
беспорядков»25. Эти опасения временно были развеяны, однако уже в первые
дни войны ясно проявилась слабость немногочисленной даже в
столице русской полиции.

империи
Несмотря на то что возмутителем спокойствия была Австро-
Венгрия, гнев общественного мнения был направлен именно против
Германии26. В. А. Сухомлинов вспоминал: «Война против Германии,
об Австро-Венгрии, к которой относились с пренебрежением, почти
что не говорили, была популярна как в
армии, среди чиновничества,
интеллигенции, так и влиятельных промышленных кругов. Тем не
менее когда разразилась гроза, в Петербурге сначала верить этому не
хотели. Состояние скептической сдержанности сменилось сильным
возбуждением. На улицах появились демонстрации с флагами и пением,

и в результате воинственного настроения был разгром германского
посольства»27. Оценку В. А. Сухомлинова почти дословно повторяют и его

непримиримые противники.
«Вся нация, вспоминал А. Ф. Керенский, жители больших
и малых городов, как и сельской местности, инстинктивно почувство¬
Как начиналась война: реакция общества

вали, что война с Германией на многие годы вперед определит
политическую судьбу России. Доказательством тому было отношение людей
к мобилизации. Учитывая огромные просторы страны, ее результаты
произвели внушительное впечатление: лишь четыре процента

военнообязанных не прибыли в срок к месту приписки. Другим доказательством
явилось неожиданное изменение вумонастроениях промышленного
К
пролетариата. удивлению возмущению марксистов и других книжных
и
социалистов, русский рабочий, как и французский и германский, проявил

себя в той же степени патриотом, как и его «классовый враг»28. Конечно,
«инстинктивное чувство» не могло быть долгим, но пока что в России,

особенно в ее крупных городах, бурлил воинственный дух.
В Петербурге резервисты охотно шли на
призывные участки,
на заводах города шли патриотические митинги, объявления
после
указа о мобилизации в полночь 18 (31) июля по Невскому прошла 8о-ты-
сячная демонстрация флагами и портретами

с национальными
императора29. Естественно, что особенно выделялись офицеры столичного

гарнизона. По словам М. В. Родзянко, слух о возможной приостановке
мобилизации вызвал у них «недружелюбное настроение к верхам
власти»30. Не первопрестольная, где настроения были
отставала и также
весьма боевыми. «Высочайший указ о мобилизации, гласила
передовица «Голоса Москвы» от 18 (31) июля, встречен русским обществом

с полным спокойствием и с сознанием неизбежности и логичности
предпринятого мобилизации русское общество
шага. Но еще накануне
откликнулось рядом дружных манифестаций на создавшееся

положение, и в этом исключительном по силе и единодушию подъеме залог
того отношения, какое встретит в России война, если неизбежность ее
сделается неустранимой»31.
20 июля (2 августа) 1914 г. в Зимнем дворце состоялся
торжественный молебен в присутствии императора и членов императорской
фамилии, высших военных и гражданских чинов,
дипломатического корпуса32. Николай И вместе с семьей прибыл в Петербург на яхте.
На набережной уже стояли тысячи людей они приветствовали
монарха33. «Хороший день, в особенности в смысле подъема духа...

Подписал манифест об объявлении войны, отмечал он в своем дневнике.
Из Малахитовой прошли в Николаевскую залу, посреди кот[орой] был

прочитан маниф[ест] и затемотслужен молебен. Вся зала пела
«Спаси, Господи» и «Многая лета». Сказал несколько слов. По возвращении
дамы бросились целовать руки и немного потрепали Алике и меня.
Затем мы вышли на балкон наАлександровскую площадь и кланялись
огромной массе народа»34.

«Из Николаевского зала Государь вышел на балкон,
выходящий на Александровскую площадь, записал в своем дневнике
великий Андрей Владимирович.

князь Вся она была заполнена
народом, от дворца до зданий штабов. При появлении Государя все
встали на колени»35. Более четверти миллиона человек собрались

на площади перед Зимним дворцом, чтобы приветствовать
императора, только что заявившего, по примеру Александра I, что война
не будет окончена, пока хотя бы один неприятельский солдат
останется на русской Огромная
земле. толпа пела гимн. Тысячи голосов
кричали «Долой Германию!», «Да здравствует Россия!» и «Да

здравствует царь!». «Когда я
смотрел на людей около себя, которые
кричали, вспоминал стоявший на Дворцовой площади серб Миленко
Вукичевич, то не мог заметить ни на чьем лице фальши или
притворства. Все искренно
одушевленно кричали... Тогда все желали
и
победы над неприятелем. И можно сказать, что этим духом

дышала вся Россия»36.
«Императорский выход после объявления войны и
манифестации на площади Зимнего дворца, вспоминал А. С. Лукомский,
отразили в себе воодушевление русского народа. Никто не может сказать,
что народ сгоняли к Зимнему дворцу или что манифестацией

руководила «полиция»; нет, чувствовалось, что все население сливается в одно
целое и в общем порыве хочет броситься на врага, чтобы отстоять свою

независимость»37. По окончании выхода императорская чета
проследовала из набережную, откуда переехала

дворца на яхту на
на Петергоф. Корабль провожали приветствия

«Александрия», взявшую курс
десятков тысяч людей38.
Воодушевлением первых дней войны прониклись и рабочие

Северной столицы. Стачки прекратились. «Война принесла в русскую
нацию такую солидарность, которой здесь никогда не было раньше,
писал корреспондент «Таймс». Никогда еще Россия не была столь
едина... Забастовки в Петрограде исчезли за ночь, и казаки, которых

ввели в город для того, чтобы сохранять порядок на Невском проспекте
и в других публичных местах, внезапно стали объектом приветствий.
Один из них, говорят, сказал своему товарищу: «Это правда, что все эти
люди приветствуют нас, или мне это снится?»39 Через два с половиной
года на Невском проспекте толпа приветствовала казаков, которые

и жандармов, но пока что патриотические
обстреляли наряды полиции
демонстрации Северной столице России сменяли друг друга,
в
ликующие толпы собирались у сербского и французского посольств,

приветствуя союзников40.

Исключение поначалу представляла ситуация с посольством
Великобритании, i августа 1914 г. «Таймс» выступила с рядом резких

антивоенных публикаций. «Целью и результатом нашего вступления
в эту войну будет обеспечение победы России и ее славянских
союзников. Будет ли доминирующая славянская федерация с
единодержавно управляющимся населением, скажем, около 200 ооо ооо человек,
с весьма рудиментарной цивилизацией, но сильно вооруженным для

военной агрессии менее угрожающим фактором в Европе, чем
доминирующая Германия с ее 65 ооо ооо высоко цивилизованного
населения, большей частью занятого торговлей и коммерцией? Последней

войной, которую мы вели на Континенте, была война, направленная
на предупреждение роста России. Сейчас от нас просят воевать за его
обеспечение. Сейчас единодушно признается, что наша последняя

континентальная война Крымская война была чудовищной ошибкой
и просчетом. Будет ли это вмешательство хоть сколько-нибудь мудрее
или лучше по результатам?»41
По английским университетским центрам прошли мирные
демонстрации, в которых приняли участие студенты и преподаватели,
английские ученые приняли обращение с такими словами: «Мы
рассматриваем Германию как страну идущую впереди по пути Искусства
и Науки, и все мы учились и учимся у германских ученых. Война
против Германии интересах Сербии и России будет прегрешением
в
против цивилизации. Если по причине обязательств чести мы будем, к
несчастью, вовлечены в войну, патриотизм может замкнуть наши рты,

но, даже скрепив зубы, мы будем считать себя вправе протестовать
против втягивания в борьбу с нацией, столь близкой к нашей
собственной и с которой у нас так много общего»42. Против поддержки России
в любой форме выступили и лейбористы в палате общин и на
митинге на Трафальгарской площади. Резолюции митингов ученых и
социалистов были также опубликованы в «Таймс»43. Не удивительно, что
до объявления войны Великобританией ее посольству в России даже
угрожала опасность разделить судьбу германского, но утром 5

августа Дж. Бьюкенен получил короткую телеграмму из Лондона:
«Война Германия Действуйте». Ситуация резко разрядилась
часов44.23 августа (5 сентября) представители России,
буквально за несколько
Великобритании и Франции подписали в Лондоне соглашение о неза-

ключении сепаратного мира в войне45. Антанта как союз завершила
свое формирование.
Волнения происходили в других крупных столицах Европы.
«Утром з августа 1914 г. статс-секретарь фон Ягов, вспоминал посол

Франции в Германии Жюль Камбон, пришел во французское
посольство в Берлине сообщить мне, что Германия порвала с нами
дипломатические сношения и что после полудня мне будут вручены мои
паспорта. Мы были в моем кабинете. Окна его, выходившие на Парижскую
площадь, были открыты. Толпы молодых людей непрерывно

проходили по площади, распевая патриотические песни; то и дело раздавались
враждебные возгласы по адресу Франции. Я указал статс-секретарю
на эту возбужденную толпу и спросил его, когда положат конец этому
шуму будет ли полиция охранять посольство. Ягов заверил меня, что
и
будет. Но не прошло и нескольких часов, как толпа, двинувшаяся к

английскому посольству, камнями разбила там окна. Император послал
одного из своих офицеров к моему коллеге сэру Эдуарду Гошену, чтобы
выразить ему сожаление, и я никогда не сомневался, что фон Ягов был

глубоко потрясен этим инцидентом. Правительство, которому
повиновались как нигде и никогда, оказалось не в состоянии сдержать
народные страсти. Народ словно опьянел»46.
В Берлине были разгромлены британское и русское посольства,
в Лондоне и Париже германские. В какой-то степени это было
естественно для столичного города с большой концентрацией
образованных сословий, с огромным давлением прессы на общественное мнение.

«С 1870 года, вспоминал Д. Ллойд-Джордж, не было ни одного года,
когда французская армия менее боялась бы своего великого
соперника»47. Р. Пуанкаре вспоминал об этих днях: «К счастью, в эту среду,

5 августа, вся страна следовала только одному лозунгу: доверие!
Словно по мановению волшебного жезла во всей стране был осуществлен
священный союз (union sacree), который я призвал из глубины своего
сердца и окрестил в своем послании к парламенту. Германское

объявление войны вызвало в нации великолепный порыв патриотизма.
Никогда во всей своей истории Франция не была столь прекрасной, как
в эти часы, свидетелями которых нам дано было быть»48.

Из окон солдатского вагона случайно попавшему туда
молодому человеку эти дни казались не столь прекрасными, как из
дворца: «Поезд
президентского шел медленно, останавливался на
разъездах,
дожидаясь встречных эшелонов. На станциях женщины провожали
мобилизованных; многие плакали. Нам совали
литровые в вагон
бутылки с красным горлышка, давали и мне. Все

вином. Зуавы пили из
кружилось, вертелось. Солдаты храбрились. На многих вагонах было

написано мелом: «Увеселительная прогулка в Берлин»49. Нечто
подобное происходило и в Англии. Д. Ллойд-Джордж отмечал, как
общественное мнение его страны отреагировало на первые дни войны:

«Угроза вторжения немцев в Бельгию зажгла огнем войны весь народ
от моря до моря»50.
Британский премьер-министр Г. Асквит, глядя на ликующих
жителей имперской столицы, отметил, что война или все, что ведет к
войне, всегда были популярны среди лондонской толпы. При этом Г.
Асквит процитировал фразу первого премьер-министра Великобритании
Р. Уолпола: «Now they were ringing their bells; in a few weeks they ll be
wringing their hands» («Сегодня они бьют от радости в колокола, а через
несколько недель они будут заламывать рукиот отчаяния»)51. Эта
фраза удивительно точно подходит к колебаниям, которые суждено было
испытать и русским столицам. Подобные метания особенно

характерны для безответственной общественности.
Патриотический подъем наблюдался и в провинции. «Россию
охватил вихрь, вспоминала дочь генерала М. В. Алексеева.
Молодое поколение ликовало: «война, война», как будто случилось что-то
очень радостное. Патриотический подъем был колоссальный»52.
Молодежь, и не думавшая ранее о военной карьере, вступала в армию.

А. М. Василевский так описал изменения, произошедшие в среде
своих сверстников: «Но теперь, после объявления войны, меня обуревали
патриотические чувства. Лозунги о защите отечества захватили меня.
Поэтому я, неожиданно для себя и для родных, стал военным»53.

Эти настроения сыграли самую неожиданную роль в принятии
решения по важнейшему вопросу. 29 июля (и августа) 1914 г.

артиллерийское управление вошло в правительство с проектом
Главное
об объявлении казенных заводов, работающих для обороны, на особом

положении. Фактически это была программа мобилизации
государственной промышленности заводов, арсеналов, мастерских, причем
не только Военного и Морского министерств, но и других ведомств,
которые понадобятся армии флоту. Предлагались меры
и по
значительному ужесточению производственной дисциплины,

запрещался переход на другое предприятие, вводилось тюремное заключение
(от четырех месяцев до одного месяцев) небрежность,

года четырех за
неявку работу на«дерзость». Проект

или был подписан начальником
ГАУ генералом Д. Д. Кузьминым-Караваевым и В. А. Сухомлиновым.
3 (16) августа Совет министров утвердил документ, но
одновременно признал его применение на практике несвоевременным.

атмосфере общего подъема патриотических
Правительство считало, что в
чувств, в том числе и в рабочей среде, в этих мероприятиях не будет

особой нужды54. Рабочие Петроградского промышленного района в
основном призывались в ряды XXII армейского корпуса, дислоцирован¬

ного в Финляндии. «К этому запасу, вспоминал один из офицеров
финляндских стрелков, командиры полков сначала отнеслись
недоверчиво, сомневаясь в его политической надежности, но на театре

войны они оказались прекрасным элементом, и недоверие к ним
быстро исчезло»55.
Однако патриотические чувства испытывали не все. Часть
революционеров, для которых подобные убеждения были равносильны ору-
элловскому «мыслепреступлению», старались любым путем избежать
фронта. Наиболее оригинальным был большевик Ф.Ф. Ильин
(Раскольников), который уклонился от
призыва, поступив на курсы
гардемаринов,благополучно
и сохранил себя там от германских снарядов
и
торпед вплоть до Февральской революции56.
Всеобщее одушевление и успешная мобилизация вот что
нашел в Киеве в первые дни войны приехавший сюда из своего
Чигиринского имения П. Раевский. По предложению генерал-губернатора он,

не будучи военнообязанным, возглавил отряд Красного Креста57.
Спешивший в Москву из Севастополя великий князь Александр
Михайлович задавал себе вопрос, глядя на это воодушевление: «И сколько
еще странный энтузиазм русских интеллигентов,

продлится этот
которые вдруг привычную философию пацифизма на

сменили свою
идиотическую враждебность ко всему немецкому, включая оперы Вагнера
и шницель по-венски?»58 Крупный город в России был одновременно

и
центром концентрации патриотических антигосударственных
элементов. В то время как первые шли на фронт, вторые заваливали
мобилизационные отделы и даже военного министра просьбами и

ходатайствами об освобождении от службы или хотя бы об отсрочке.
«В первые же дни мобилизации у всех воинских начальников, на
станциях железных дорог, по домам и лачугам, стоял сплошной стон, и море
слез провожало «героев»-солдат на войну, вспоминал
современник. Врачи, все власти, имевшие всяческое знакомство, связи,
протекция, взятки, все было использовано многими, чтобы только стать
«белобилетниками» или пристроиться где-нибудь в более безопасных

местах в штабах, обозах»59. В августе 1914 г. для них образовалось
убежище Земский, а затем и Городской союзы60. «Патриотические
манифестации и взрывы энтузиазма, отмечал Ю. Н. Данилов,
являлись, по-видимому, лишь дешевым фасадом, за которым скрывалась
невзрачная действительность»61. В отличие от образованных
сословий и горожан русское крестьянство шло на войну безропотно, по
от
привычке. При этом оно не проявляло патриотического восторга
известия о войне.

Несколько смягчали эту реакцию государственные субсидии,
которые выплачивались семьям призываемых. По закону 25 июня

(8 июля) 1912 г. случае призыва рядовых и унтер-офицеров запаса и
в
государственного пособиями обеспечивались их жены и дети

ополчения
(в любом случае), а также братья и сестры, даже дед и

родители,
бабушка, правда, в случае если призываемый был кормильцем. Все зависело
от уровня цен на продукты. Ежемесячное пособие составлялось из
расчета стоимости продовольственного пайка, в который входили

следующие продукты: 27,2 кг муки, 4 кг круп, 4 кг соли, 400 г постного масла62.
Таким образом, денежный размер пособий не был унифицирован,
иногда сумма субсидий в одном уезде существенно отличалась от таковой
в соседнем. Бывали случаи, когда они достигали от 30 до 45 рублей в
месяц, что существенно превышало среднестатистический заработок
крестьянина, и тогда женщины были даже довольны, что их мужей

призвали в армию. За 1914-1915 гг. было выплачено около 442300000 рублей,
а за 1915-1916 гг. 760 млн рублей,причем на долю сельского
населения пришлось 77% выплат. По подсчетам Н. А. Данилова, за счет этих
выплат совокупный доход русского крестьянства превысил за первый

год войны предвоенные показатели на 340 млн рублей, а за второй
на 585 млнрублей63.
«Каждый день молодецкие части, как на параде, шли на войну.
Их провожали общее ликование и гордость», вспоминал русский
дипломат64. Ему вторил морской офицер, спешивший на место службы:
«Один эшелон вез на фронт гвардейский казачий полк. Казаки шумно

радовались, по вагонам звучали гармонии, слышались удалые песни.
Затем мимо нас прошел эшелон с гусарами, где также царило

необычное веселье. Все с восторгом шли на смерть»65. Теми же словами
описывает эти дни ехавший на фронт военный врач: «Из полутемных

теплушек несутся балалайки, топот камаринского, взрывы хохота,
звон
и разжигающей искрой перекатывается из вагона в вагон ядреная

солдатская ругань. Встречные эшелоны обмениваются надрывными «ура»,
и кажется, будто вся Россия шумно и радостно вскипела волнами
вооруженных, немытых и
распоясанных мужиков и на всех парах
несется навстречу безумному водовороту войны»66. С. Уошборн,
специальный военный корреспондент «Таймс», с восторгом писал об увиденном:

«Действительно, если бы враг мог провести хотя бы день в
любом другом русском городе, он ужаснулся бы начавшемуся
Петрограде или в
приливу (русского патриотизма. А. О.)»67.

«Нельзя сказать, чтобы война застала нас врасплох: начиная
с весны 1911 года и до начала нынешней войны, отмечал командир

XVI армейского корпуса генерал П. А. Гейсман, мы все время
продолжали
усиленно готовиться к войне «Поверочных»
во всех отношениях.
мобилизаций производилось очень много (весной и осенью), причем

мобилизовывались не только перволинейные, но и второлинейные
части; по временам проводились и «опытные» мобилизации с призывом
запасных»68. Однако уже настоящей мобилизации
в начале
проявились признаки будущих проблем. Прежде всего унтер-офицеры
срочной службы, находившиеся в запасе, не были взяты на особый учет

и шли на пополнение частей в качестве рядовых69. «В полку все
обстояло благополучно, вспоминал первые дни мобилизации М. Д. Бонч-
Бруевич. Единственное, что казалось мне огорчительным и чего
исправить я не мог, это было обилие среди призванных запасных
фельдфебелей, старших унтер-офицеров прежних сроков службы,

и младших
превратившихся здесь, в моем полку, в рядовых солдат. Внезапно

образовавшийся в полку избыток младшего командного состава,
приятный мне как командиру части, раздражал меня как генштабиста,
привыкшего мыслить более широкими категориями. Я огорченно подумал
о том, что правильнее было бы всех этих излишних в полку
фельдфебелей и унтеров отправить в специальные школы и
превратить в
прапорщиков. Будущее показало, что мои размышления были

правильны: вскоре прапорщиков фабриковать, но только
начали во множестве
на основе подходящего образовательного ценза»70.

Мобилизация шла успешно в смысле удачной организации столь
массового призыва резервистов. Безусловно, никогда ранее перед
руководством армии не стояла столь масштабная и сложная задача.
Тревогу должно было вызвать то, что с самого начала в ее решении
присутствовали элементы импровизации просчетов. Все было
и досадных
подчинено одной задаче не потерять время. Не было проявлено

бережного отношения к кадрам. При предвоенном расчете на пять-шесть
месяцев активных военных действий такие «мелочи» не имели
значения. Н. Н. Головин отметил даже такой мобилизации

случай, когда при
в строю одной из рот рядовыми (!) унтер-офицеров:
стояли 18
«Каждый, хотя немного знающий быт Русской армии, понимает, что

всякий прибывший из запаса унтер-офицер должен был бы
расцениваться на вес золота. Все эти люди, столь нужные именно для нашей Армии
с еемалокультурным солдатским составом, были выбиты в первых же
боях»71. А. И. Деникин вспоминал о том, что многие роты
Юго-Западного фронта выступили в поход, имея в составе по пять-шесть
офицеров и до 50% запасных унтер-офицеров в качестве рядовых72. «И все-
таки, и все-таки, вспоминал А. И. Деникин, мобилизация прошла

по всей огромной России вполне удовлетворительно, и сосредоточение
войск законченобыло в установленные сроки»73.
Золотой запас армии уходил на фронт в качестве рядовых,
в то время как уже тогда он был необходим для поддержания порядка
в Впрочем, об этом мало кто думал в эти дни. Ведь война должна
тылу.
была быть краткосрочной и победоносной. Армия рвалась на фронт,
многие опасались не успеть. «Настроение у нас было праздничное,
вспоминал о своем движении к границам Восточной Пруссии из
Тифлиса в августе 1914 г. младший офицер 13-го лейб-гренадерского Эри-

ванского полка, все были уверены в победе, и даже скажу больше,
наиболее ретивые из нас боялись опоздать к решительному сражению,

так как всем было хорошо вдолблено нашими военными
авторитетами, что современная война должна быть молниеносной и решительной
по своим результатам. Я лично верил этой теории и выступил навойну
налегке, не запасшись абсолютно теплой одеждой и хорошей походной
обувью, столь важной для пехотинца»74.
На основании Устава о воинской повинности 19x2 г. в период
мобилизации предполагалось прекращение торговли вином и водкой. Еще
13 (26) июля 1914 г. военный министр обратился к министру финансов
спросьбой о повсеместном запрещении винной торговли до окончания
стратегического сосредоточения войск на границе. Эта просьба была
удовлетворена на заседании Совета министров 9 (22) августа, особенно
активно выступал в ее поддержку министр внутренних дел, последовал
высочайший запрет торговли вином и водкой на время всей
мобилизации, а потом и на время всей войны. 8 (21) октября в ответ на
всеподданнейший адрес всероссийского союза христиан-трезвенников
император заявил о своем решении сделать временный запрет на продажу
казенного алкоголя постоянным75. Возвращавшийся из поездки в Баку,
вызванной забастовкой рабочих нефтяных промыслов, генерал-майор
В. Ф. Джунковский проехал в эти дни по всей России и стал свидетелем
беспорядков в районе Владикавказа, вызванных тем, что запасные

осаждали и иногда громили винные лавки76.
Часто мобилизованные являлись на призывные пункты с
изрядным запасом спиртного и в первые часы по прибытию в части вели себя

вызывающе. «Всю ночь по лагерю неслись пьяные песни,
вспоминал прибытие в Тулу призывных современник. Зато утром

наступила реакция: отрезвевших запасных одели в военное обмундирование,
превратив, таким образом, в солдат, и стали они тише воды, ниже
травы»77. Не везде дело заканчивалось Армавире

именно так. В
беспорядки среди запасных Кавказской кавалерийской дивизии закончились

даже убийством офицера78. Были заминки в ходе мобилизации на Волге
и в некоторых районах Сибири. В городе Барнауле Томской губернии,
в Пермской, Орловской, Могилевской губерниях волнения среди
призываемых, по большей части связанные с прекращением винной

торговли, приобрели большой размах79.
Правда, вскоре эти локальные неурядицы (на южном
направлении, начиная от Ростова-на-Дону, по словам В. Ф. Джунковского, царил
образцовый порядок) были преодолены. В Баку прекратилась

забастовка. Он вспоминал: «По мере приближения к Петербургу мое волнение
росло, 2б-го я был в Москве, провел несколько часов и был свидетелем

того благодушного подъема и бодрости духа, охвативших все слои
населения. Работа кипела, чувствовался могучий порыв энтузиазма»80.

Наибольшая опасность заключалась не в волнениях, а в разнице
между запасными, недавно вернувшимися из строя, и теми из них, кто
успел уже отвыкнуть от армейской дисциплины. «Первые были солдаты

как солдаты, вспоминал М. Д. Бонч-Бруевич, тянулись не только
перед каждым субалтерн-офицером фельдфебелем, и были но готовы
стать во фронт перед любым унтер-офицером... Не действовал на
такого «нижнего чина» и длительный отрыв от армии. Запасные

первого типа на второй день после появления в казармах ничем не
отличались от кадровых солдат. Зато запасные из участников русско-японской
войны, едва прибыв в полк, начали проявлять всевозможные
претензии; держались вызывающе, на офицеров глядели враждебно,
фельдфебеля как «шкуру» презирали и даже передо мной, командиром полка,
вели себя независимо и, скорее, развязно»81. Это была проблема,
которая не приобрела еще опасных масштабов, но при невнимании к
кадрам армии, при отсутствии политического и идейного единства внутри

страны вполне могла стать серьезной опасностью.
Первые дни войны единство страны казалось прочным.

Спешивший в Петербург на место службы В. Г. Фёдоров еще надеялся, что
войны удастся избежать: «Но уже в Москве я почувствовал, что надежды
мои не оправдываются. Я видел на улицах войска, спешно
лагерей в казармы. Части шли по городу походным порядком,

возвращающиеся из
запыленные и усталые. Говорили, что войска возвращены из лагерей
ввиду ожидавшейся мобилизации. В тот же вечер в Москве на
Лубянской площади начались патриотические манифестации. Экстренные

выпуски газет разбирались нарасхват. Понемногу всеми овладело
тревожное лихорадочное состояние»82.

Британский вице-консул в Москве вспоминал эти дни: «Среди
буржуазии был тот же энтузиазм. Жены богатых купцов соревновались

друг с другом в денежных пожертвованиях на госпитали. Проходили
гала-представления в пользу Красного Креста в государственных театрах.
Царила оргия национального гимна. Каждый вечер в опере и балете
публика, охваченная экзальтированным патриотизмом, стоя слушала,

как императорский оркестр исполнял национальные гимны России,
Англии, Франции и Бельгии... Если в это время и были пессимисты, их
голос не публично. Революция казалась невозможной даже

раздавался
в отдаленном будущем, хотя с первого дня войны каждый либерально
настроенный русский надеялся, что победа принесет с собой
конституционные реформы»83.
Двадцатитрехлетний студент-филолог Московского
университета Дмитрий Фурманов был, очевидно, среди пессимистов. В своем
дневнике он отметил, как либеральные ожидания проявлялись на

улицах Москвы. Эти настроения, правда, еще не были организационно
оформлены: «Был я в этой грандиозной манифестации Москвы 17 июля
в день объявления мобилизации. Скверное у меня осталось
впечатление. Подъем духа у некоторых, может, и очень большой, чувство,

может, искреннее, глубокое и неудержимое, но в большинстве что-то тут
фальшивое, деланное. Видно, что многие
идут из любви к шуму и
толкотне, нравится эта бесконтрольная свобода, хоть на миг, да и я
делаю, что
хочу, так и звучит в каждом слове... И скверно особенно то,
что главари, эти закрикивалы, выглядывают то дурачками, то

нахалами. «Долой Австрию!» и крикнет какая-нибудь бесшабашная голова,
и многоголосое «ура» покроет его призыв, а между тем ни чувства,
ни искреннего сочувствия»84.
«Потенциально война развязывала руки правительству в
отношении внутреннего врага, отмечает современный

исследователь. Социалистическое и радикально-либеральные движения
уже самим фактом начала войны и неизбежного ужесточения
административного произвола ставились на грань внутреннего кризиса.
Вместе с тем положение в один день приняло отчетливые очертания,
что облегчало либералам возможность сориентироваться и занять свое
место в новой политической обстановке. Однако их позиция не была

столь определенной, как это обычно принято
изображать в
историографии. Прежде всего далеко не вся либеральная оппозиция

испытывала тот «патриотический угар», в котором ее уличали
отечественные историки»85.
Специальная сессия думы, созванная 26 июля (8 августа),

началась уже во время военных действий. В ответ на императорский
манифест об объявлении войны с приветственным словом выступил

М. В. Родзянко. Он заявил о полной поддержке правительства и указал
на основное занятие народных представителей в этой ситуации: «Мы,
остающиеся дома, приемлем долг работать не покладая рук в деле

обеспечения оставшихся без кормильцев семей. И пусть там, в армии
нашей, знают, что не на словах только, но и на деле мы не допустим их
до острой нужды»86. Избранники бурно приветствовали

Сербии, Англии, Франции и Бельгии и весьма благосклонно
присутствовавших послов
выслушали речи председателя Совета министров, министров

иностранных дел и финансов. «Правительство добросовестно искало
мирного исхода из создавшихся осложнений, заявил И. Л. Горемыкин,

не оставляя даже слабой надежды отдалить надвинувшуюся кровавую
бурю. Но есть предел и русскому миролюбию. Вполне осознавая
лежащую на нем тяжелую ответственность, Императорское правительство
не могло, однако, покорно отступить перед брошенным ему вызовом.
Это означало бы отказаться от положения России среди великих
держав. Это была бы роковая ошибка, она нас унизила бы, но не
изменила не нами решенного хода событий. Война начата, и

теперь нам
остается только повторить прозвучавшие на весь мир слова: «Мы доведем
эту войну, какая бы она ни была, до конца»87.
Глава правительства нашел и слова, особенно
принятые тепло
думцами: «Законодательные учреждения должны знать, что и впредь

они будут досрочно созываемы, если по чрезвычайным
обстоятельствам это будет признано необходимым. На вашу долю, господа,
торжественная задача быть выразителями народных дум

выпала великая и
и народного чувства. Правительство исполняло и исполнит свой долг
до конца; теперь ваш черед, господа члены Государственной Думы.

В эту торжественную минуту я от имени правительства призываю вас
всех, без различияпартий и направлений, проникнуться заветами

Царского манифеста: да будут забыты внутренние распри, и
вокруг единого знамени, на котором начертаны
сплотиться вместе с нами
величайшие для всех нас слова: «Государь и Россия»88. Эта речь

неоднократно прерывалась бурными аплодисментами, однако трудно сказать,
что последний призыв был действительно поддержан всеми
слушателями. Тем не менее они тепло встретили С. Д. Сазонова, весьма
просто описавшего смысл войны: «Владычества Германии и ее союзницы
в Европе мы допустить не можем. Те же побуждения руководят

нашими союзниками»89.
Министр финансов известил думцев о том, что сразу же
после объявления войны был приостановлен обмен кредитных
билетов на золото, и внес о выпуске новых кредиток на сумму
проект

в 1,5 млрд рублей. Бумажная масса была обеспечена золотом
наполовину, что, кстати, превышало золотое обеспечение германской

марки в мирное время там была принята норма в одну треть. П. Л. Барк
отчитался о проделанной его ведомством за последние недели
После объявления ультиматума Сербии Министерство финансов

работе.
России вывезло из Германии процентные русские бумаги на сумму

в го млн рублей и перевело из этой страны в Россию, Англию и
Францию около юо млн рублей из средств Государственного

казначейства и Государственного банка. Министр обещал пойти «на самые
широкие затраты» для помощи местным органам самоуправления с

организации поддержки семей призванных в армию и предложил
целью
думе согласиться на повышение акцизов на пивоварение, а также цен
на вино и табак90.
Настроение думцев казалось безоблачным, сессия затянулась
на три с половиной часа, при этом вопрос о принятии трех законов
о военных кредитах занял всего лишь несколько минут.
Представители различных национальных меньшинств заявляли о своей полной
лояльности империи и готовности защищать ее с оружием в руках.
Польская фракция также выступила с заявлением о готовности выступить
на защиту славянства, как во времена Грюнвальда91. Секретарь
польского коло В.Ф. Яронский заявил: «Мировое значение переживаемого
времени должно отодвинуть навторой план все внутренние счеты...

Пусть пролитая наша кровь и ужасы братоубийственной для нас
войны приведут к соединению разорванного на три части польского
народа»92. Таково было настроение этих дней. Даже варшавская пресса

обратилась с призывом к полякам выступить на защиту славянства. Эти
призывы не прошли бесследно.
Корреспондент «Таймс» отмечал: «Когда Россия начала войну,
сердца всего польского народа воспламенились в порыве в ее
поддержку»93. До войны при планировании мобилизации в Польше считалось,

что 20% призываемых из польского населения уклонится от
мобилизации, русские власти, по словам Я. Г. Жилинского, «готовились

к случайностям и выступлениям». Опасения не были
беспочвенными. Губернии с польским населением в 1905-1907 гг. прочно
занимали первое место по неявке призываемых без уважительной
причины. Однако случайностей и выступлений не последовало. На самом
деле являлись не только подлежащие призыву, но и добровольцы94.
В Варшаве они с пением военных песен и под русскими флагами шли

на призывные пункты под приветствия горожан95. Так же было и в
весьма неспокойном в 1905-1907 гг. Закавказье. Возвышенное настроение

царило и в административной «столице» Кавказского
наместничества Тифлисе. По его улицам следовали патриотические
манифестации96.
О своей поддержке войны и желании объединить и свой народ,
«раскроенный надвое», заявили и литовцы. Очевидно, имелись в виду

претензии на Мемель, к тому времени полностью немецкий город.
Кадет М. М. Ичас тоже вспомнил при этом о Грюнвальде97. Наиболее
кратким, выдержанным и полным достоинства было выступление
представителя остзейских немцев
барона Г. Е.
фон Фелькерзама, входившего
во фракцию земцев-октябристов: «От имени моих политических
друзей имею честь заявить, что искони верноподданное немецкое
население Прибалтийского края всегда готово встать на защиту
престола и отечества, что мы не только будем голосовать за предложенные
кредиты, но, примеру наших предков, готовы жертвовать жизнью
по
и имуществом за единство и величие России»98. Между тем в
Курляндии, у Либавы, на границе с Восточной Пруссией уже прозвучали
первые выстрелы войны.

Это вдохновило прогрессиста Я. Ю. Гольдмана, представлявшего
негерманскую часть жителей края: «Но повелитель Германии глубоко

ошибался, если он думал, что эти выстрелы найдут отзвук в местном
населении в каких-нибудь враждебных выступлениях против России.
Наоборот, от населения Прибалтийского края, где подавляющее
большинство латыши и эстонцы, в ответ на этот выстрел столь же громко
прогремело «Да здравствует Россия!». И будет
так и дальше, даже
при
самых тяжелых испытаниях. Среди латышей и эстонцев нет ни одного
человека, который бы не сознавал, что все то, что ими достигнуто, это
русского орла, и что все то, что латыши
достигнуто под защитою
должны еще достигнуть, возможно
тогда, когда Прибалтийский
только
край и в будущем будет как нераздельная часть великой России»99.

Никаких проблем не возникло и в Финляндии, хотя, как отмечал
офицер Генерального штаба, «в настроении финляндцев мы не были
вполне уверены. Еще так недавно, в 1906 г., во многих местах были
антирусские беспорядки. Когда весною 1914 г. командировался в
Западную Финляндию ряд рот различных полков на формирование

новой 4-й Финляндской стрелковой бригады, то принимались даже меры
на случай враждебных демонстраций или бойкота со стороны
местных жителей. Правда, эти меры оказались излишними:
жители-финны не только не бойкотировали русских, но даже устроили в некоторых
местах чествования наших офицеров; в отношении солдат тоже
проявлялось очень много внимания»100. Опасения командования XXII кор¬

пуса, расквартированного в Великом княжестве, что в случае войны
местная оппозиция организует парализует мобилизацию этого
стачки и
подразделения, также не подтвердились. Финское население было
настроено дружелюбно к русским частям, железная дорога и связь
работали прекрасно. За все дни мобилизации в Финляндии произошло

всего лишь одно опоздание поезда на го минут, все остальные двигались
точно по графику101. Когда германские подданные следовали по

главной улице Гельсингфорса Эспланаде к гавани для депортации в
Швецию, то финская толпа начала избивать их, и для охраны немцев
пришлось даже вызвать роту 2-го Финляндского полка102.

О готовности еврейского народа выполнить свой долг перед
страной до конца заявил кадет Н. М. Фридман103. Тем не менее говорить
о демонстрации единства всех политических сил в думе не
приходилось. И дело даже не в том, что заявления о лояльности представителей
одних народов звучали явным вызовом другим. Весьма двусмысленной

была поддержка левого крыла думы. Председатель трудовой
группы
А. Ф. Керенский выступил революционной
почти с речью: «Мы
непоколебимо уверены, что великая стихия российской демократии
вместе со всеми другими силами дадут решительный отпор нападающему
врагу и защитят свои родные земли и культуру, созданные потом и
кровью поколений! Мы верим, что на полях бранных в великих

страданиях укрепится братство всех народов России и родится единая воля
освободить страну от страшных внутренних пут!»104 Двоякое прочтение

слов будущего «калифа на час» 1917 г. вряд ли было возможно.
Впрочем, он и сам решил исключить эту эффектном

возможность в
завершении своего выступления: «Русские граждане! Помните, что нет

врагов у вас среди трудящихся классов воюющих стран. Защищая до конца
все родное от попыток враждебных нам правительств Германии и
Австрии, помните, что не было бы этой страшной войны, если бы

великие идеалы демократиисвобода, равенство, братство руководили
деятельностью правящей России и правительств всех стран...
Крестьяне и рабочие, все, кто хочет счастья и благополучия России, в
великих испытаниях закалите дух ваш, соберите силы и, защитив
страну, освободите ее»105.

В унисон с представителем трудовиков выступил и
социал-демократ В. И. Хаустов: «Сознательный пролетариат воюющих стран не мог

помешать возникновению войны и тому разгулу варварства, который
он с собой несет. Но мы глубоко убеждены в том, что в международной
солидарности трудящихся масс всего мира пролетариат найдет
средства к скорейшему прекращению войны. И пусть условия мирного дого¬

вора будут продиктованы не дипломатами, а самим народом; и вместе
с тем мы высказываем глубокое убеждение, что эта война

окончательно раскроет глаза народным массам Европы на действительный
источник насилий и угнетений, от которых они страдают, и что теперешняя
вспышка варварства будет в то же время и последней вспышкой»106.
Это было весьма типичным выступлением представителя этой партии,
занявшей весьма своеобразную позицию, так сказать,
непобежденчества». И. Г. Церетели вспоминал, что «и на наше
«революционного
суждение о войне в очень существенной части практические потребности
нашего движения оказывали решающее влияние. Наилучшим исходом
войны мы считали такой мир, который был бы заключен не в условиях

военного иной стороны, а под давлением народных
торжества той или
движений... Пораженчество было для нас совершенно неприемлемо.

Но ненависть к самодержавию влияла и на нашу оценку войны, и
выражалось это в том, что, отвергая пораженчество, мы держались идей
абсолютного нейтралитета и настаивали на равноценности военного
торжества той или иной коалиции. События показали, насколько

такой взгляд был ошибочен»107.
К этим выступлениям фактически присоединился и П. Н.
Милюков: «Фракция народной свободы
неоднократно говорила в
Государственной Думе о тех вопросах, которые были затронуты двумя
первыми ораторами (А.Ф. Керенским и В.И. Хаустовым. А. О.). Ее мнение
по этим вопросам всем хорошо известно, и, конечно, никакие внешние
обстоятельства не могут изменить этих мнений; когда настанет
время, фракция вновь заговорит о них и вновь будет указывать на
единственный возможный путь к внутреннему обновлению России. Она
надеется, что пройдя через тяжкие испытания... страна станет ближе
к своей заветной цели»108. Весьма сомнительно, что заветная цель
кадетов совпадала с желаниями страны, что, впрочем, было быстро
доказано на деле в феврале марте 1917 г. Важно другое заявляя
правительству о своей поддержке в войне против «германизма», лидер

фракции оставлял за собой полную свободу выбора времени
довоенной политике партии, хотя завершил он свою речь,
возвращения к
казалось бы, совсем другими уверениями: «Каково бы ни было наше
отношение к внутренней политике правительства, наш первый долг

сохранить нашу страну единой и нераздельной и удержать за ней то
положение в ряду мировых держав, которое оспаривается у нас
врагами. Отложим же внутренние споры, не дадим врагу ни малейшего
повода надеяться на разделяющие нас разногласия и будем твердо
помнить, что теперь первая и единственная задача наша поддержать

борцов верой в правоту нашего дела со спокойной бодростью и
надеждой на успех нашего оружия»109. Как показали дальнейшие

события, кадеты отказались от своего «первого долга» очень быстро, одни
из первых. Но пока что они вместе со всеми бурно приветствовали
генерала В. А. Сухомлинова адмирала И. К. и
Григоровича военного
и морского министров. Заседания думы были временно прерваны,

правительство собиралось возобновить их через шесть месяцев, не позднее
I (14) февраля 1915 г.110 Столько же, по первоначальным планам, и
должна была продлиться война. Император, очевидно, хотел встретиться
с представителями цензовой общественности в лавровом венце
победителя. Этой встречи боялись и они, ведь если бы она состоялась,
реализация «заветных целей», во всяком случае в ближайшее время,
оказалась бы под вопросом.
4 (17) августа в первопрестольную приехал Николай И. На
следующий день в старых залах Большого Кремлевского дворца
состоялся высочайший выход. Вслед за этим в Кремле прошел торжественный
молебен, омрачившийся небольшим, но весьма примечательным
инцидентом. На Кремлевской площади собрались несколько тысяч
пути движения Николая И на коленях стоял старик-крестьянин,
человек. По
пытавшийся подать бумагу на высочайшее имя, однако толпа на

глазах буквально смяла его. Присутствовавшая при этом
императора
англичанка вспоминала: «Император, безусловно, видел это, но не подал
знака. Спокойно, твердым шагом, он продолжил свой путь»111.
Очевидно, преисполненный сознанием торжественности минуты, Николай И

не счел возможным обращать внимание на подобные «мелочи».
Четыре дня прошли в бесконечных парадах, празднованиях и
заверениях в лояльности трону от представителей всех слоев населения: «Вся
Москва, все население вышло на улицу, сотни тысяч народа

заполняли весь путь следования Государя, все какбы единым сердцем
встречали царя, взволнованные, готовые на всякие жертвы, лишь бы помочь
царю победить врага»112.

«Мобилизация шла прекрасно, и число призванных по
сравнению с частичной мобилизацией 1904 года вызвало всеобщее

удивление», вспоминал А. Нокс113. «Народ наш оказался
законопослушным, отмечал Ю. Н. Данилов, и на призыв явилось до 96 процентов

призванных. Более, чем по расчетам мирного времени ожидалось»114.
Действительно, явка запасных повсюду превзошла все ожидания,
прогноз 20% недобора нигде не оправдался115. Заставший мобилизацию
в Твери В. И. Ромейко-Гурко был свидетелем полного

порядка при
следовании и погрузке войск в войсковые эшелоны116. Находивший¬

деревне под Рыбинском Н. В. Савич наблюдал такую же картину:
ся в
«Мобилизация прошла гладко, как хорошо налаженный часовой

механизм. Население явилось сборные пункты»117. Теми же
послушно на
словами описывает ее командир Гвардейского корпуса В. М.

Безобразов: «Мобилизация проходила быстро и в отменном порядке»118.
Вернувшийся из Швейцарии в Киев в первый день мобилизации командир

IX армейского корпуса Д. Г. Щербачев был доволен картиной, которую
он там застал: «Подъем всюду был необычайный, мобилизация шла
безукоризненно»119. Забастовки прекратились, сопротивления

мобилизации не оказывалось. На призывные пункты явилось большое
количество добровольцев: «Шли льготные, шли забракованные, шли
освобожденные по возрасту...»120 Мобилизованных провожали с цветами,
дарили папиросы, только после ухода поездов толпы

родственников,
сопровождаемые жандармами, расходились в молчании121.
Мобилизация, как и сосредоточение, шли прекрасно, это

признавал даже такой последовательный критик В. А. Сухомлинова, как
генерал Н. Н. Головин: «Русские железные дороги блестяще выполнили
работу по мобилизации Армии и сосредоточению ее на театре военных
действий. Не только тысячи эшелонов и команд своевременно прибыли

к местам назначения, но в период сосредоточения, по требованию
Ставки и Штабов фронтов, в связи с начавшимся
наступлением противника,
перевозки других были ускорены, что для Сибирских войск достигало
трех-четырех суток. Эти перевозки с отступлением от планов были
выполнены без замешательства и в некоторых случаях оказали серьезное
влияние на ход военных действий. Работа железных дорог только по
сосредоточению войск выразилась перевозке более 3500 эшелонов»122.
в
В августе 1914 г. 214200 вагонов, 47,7% вагонного парка, было
выделено для воинских перевозок. Эта цифра постепенно сокращалась,

достигнув к декабрю 1914 г. 105 тыс. вагонов. К i
(14) сентября 19x4 г.
для военных перевозок было задействовано 50% вагонов I и II

классов и до 15% III и IV классов. Так как для сбора порожняка требовалось
время, то большинство железных дорог достигли максимальной
пропускной способности через восемь (21 дорога) и 12 (32 дороги) дней
после объявления мобилизации. Некоторые трудности наблюдались
только на Сибирской железной дороге, где пришлось увеличить
движение с запланированных восьми пар воинских поездов до 13. С этой
задачей дорога справилась, более того, в сентябре там установилось
регулярное движение в 16 пар поездов123. «По окончании перевозок
по сосредоточению, вспоминал генерал С. А. Ронжин, в приказе
по армии был отмечен выдающийся успех, с которым они были выпол¬

нены, и поистине работа наших железных дорог в начальный период
войны 1914 года будет всегда одной из блестящих страниц их
истории»124. Начальник мобилизационного отдела ГУГШ А. С. Лукомский
получил единственную в истории русской армии награду орден
Святого Владимира IV степени на Георгиевской ленте, «Владимир
Георгиевич», как сразу же окрестили его острословы125.

Нельзя не признать, что в самом механизме, который должен
был предоставить армию для краткосрочной войны, был заложен
Сухомлинов гордостью
недостаток. В. А. с вспоминал о мобилизованной
армии: «Это были войска, верные долгу и присяге. Те 41/2 миллиона,
которые стали под ружье при объявлении мобилизации в 1914 году и свое
назначение выполнили честно, не щадя живота своего, почти все
выбыли из
строя времени революции»126.
ко
Однако у первоочередных частей зачастую не было полноценной

замены. Формировавший в Самаре 83-ю пехотную дивизию из
скрытых кадров ушедшей на фронт 48-й пехотной дивизии генерал-майор
К. Л. Гильчевский отмечал: «Первоочередные полки очень мало
позаботились о своих скрытых кадрах. Они считали мобилизацию их
второстепенным делом и, мобилизуя себя, взяли все

лучшее из
кадрового
состава, оружия, снаряжения и
прочего. Контингент запасных состоял
из пожилых солдат, бывших даже в японской войне. Настроение было

небоевое. Воинский порядок соблюдался слабо. Большинство офицеров
относились к своим безучастно»127. Это ослабляло русскую армию,
боеспособность подобного рода частей напрямую зависела от количества
служивших кадровых офицеров. Однако в начале войны даже
второочередные части довольно скоро приобретали вполне приличные формы.
Германский военный историк описывал эту армию почти теми
же словами, что и русский военный министр: «Начало войны 1914 года
застало Русскую армию вполне боеспособной и внутренне прочной.
Более 8о% солдатского состава было из крестьян, отношение солдат

к офицерам характеризовалось патриархальной простотой и
Это изменилось лишь тогда, когда в результате затянувшейся
доверием.
войны выбиты были почти целиком офицеры и унтер-офицеры мирного
времени и кадровый состав солдат»128. В этих словах содержится

немало истины, как, впрочем, и в следующей оценке, данной генералом
М. Гофманом: «Жесткий критицизм относительно военных усилий

России, широко распространенный в Англии и в военных кругах, не
оправдан. Русская армия сделала то, что она могла сделать. То, что она плохо
управлялась и поэтому несла поражения, было результатом отсутствия

настоящего великого лидера»129.
боо Внешняя политика императора Николая II

Те, кто претендовал на эту роль, не прошел испытания на полях
военных и, может быть, еще более политическихсражений. Так

начиналась Первая мировая война, последняя война императорской России.
Заключение
России XIX столетие началось с вызова, брошенного ей

и равновесию сил на континенте наполеоновской Францией.
Для Череда войн,

к
противостоять идеям, вызвавшим
остановить то, к чему

порожденных
объединению государств, стремившихся
завоевателем
французскую революцию,
Европы,
не столько
попытки реализовать их на практике,

сколько
привела
приводили
то есть к политическому господству Франции в Европе. Оно
создавалось победами Наполеона I, которые были обеспечены не только
военным гением этого человека, но и его умением пользоваться
разобщенностью своих противников. Совершенно очевидно, что традиционные
противоречия между Веной Берлином
и до 1805-1807 гг. были гораздо
сильнее доводов Александра I, призывавшего соперников к
объединению. Когда понимание опасности пришло, было поздно.

Французы стали хозяевами положения. Только поражение Наполеона в 1812 г.
сделало возможным исправление ошибок для Пруссии и Австрии и

реализацию планов России.
В результате французская гегемония была сокрушена, и в
Европе воцарился Венский порядок, стабилизировавший континент более
чем на 30 лет. Его создатели, Александр I, сделали все
и прежде всего
возможное для того, чтобы обеспечить будущее от опасности

возникновения французского реваншизма. Новое европейское мироустройство
должно было поддерживаться силами самой Европы, и гарантией их
солидарности мог стать лишь порядок, правота которого признавалась

всеми основными участниками «европейского концерта». Без
Франции такая цель была бы недостижима, а угроз со стороны других
государств в 1815 г. не было. Вскоре они появились в виде все тех же идей
французской революции, самой опасной из которых стала идея
национального государства.
Следует отметить, что попытки подорвать изнутри здание,
созданное в Вене, оказались несостоятельными не только по причине
солидарности северных консервативных монархий, но и потому, что
выступившие в 1848-1849 гг. с программами освобождения народы
Заключение бог
оказались не в состоянии предложить порядок более справедливый,
чем тот, который продиктовали в 1815 г. монархи. Почти везде
реализация освободительной программы одного народа в лучшем случае
исключала такую возможность для другого, в худшем один народ
ставил под угрозу само существование другого.
Очаги столкновений были многочисленными, и повсюду они
подрывали основы порядка, заложенного в 1815 г. В «лоскутной»

Дунайской монархии закономерности национальных движений
особенно ярко проявили себя на землях Венгерского королевства. Анархия
в Венгрии и революции в Австрии и Германии грозили трудно
предсказуемыми последствиями и для интересов России, и прежде всего в
Царстве Польском и на Балканах в Дунайских княжествах и Сербии. Это
и стало причиной открытого вмешательства России в борьбу с

революцией на стороне монархии в Австрии и Дании. Но революция в
Европе в главных своих очагах Франции и Германии в конечном итоге
была подавлена и без поддержки Петербурга.

Движение 1848-1849 гг. проиграло сражение, но не войну. В
конечном итоге оно было с наибольшим успехом использовано самой
неконтинентальной из европейских стран Великобританией,
придерживавшейся принципа равновесия сил в Европе. Оставаясь важной
составной частью «концерта» великих держав, Россия вплоть до
середины XIX столетия постоянно наращивала свое влияние на
развитие
ситуации в Восточной и Юго-Восточной Европе. Основными
направлениями ее внешней политики в этот период оставались достаточно
традиционные западное (европейское) и восточное, центром которого

были Босфор Дарданеллы. Стремление Петербурга сохранить
и
существующий порядок на Западе и Востоке постепенно приводило к

усилению его влияния. После заключения Ункяр-Искелесийского
договора в 1833 г. успех усилий русской дипломатии стал очевиден.

Это не могло не вызывать опасений у главной морской державы
того времени. Период русско-британского сотрудничества закончился
быстрее, чем это понял Николай I. Уже в 1836 г. в результате

провокации, устроенной сотрудниками британского посольства в
Константинополе, Лондон и Петербург оказались в опасной близости от
столкновения. Угроза была снята, но дальнейшие попытки Николая I удержать

сотрудничество с Англиейбезуспешными. Как отмечал
оказались
в 1892 будущий
г. военно-морской истории А. Т. Мэхэн:
классик
«Трудно себе представить более угрожающее положение морской силы, чем
то, которое сопряжено с утверждением на Черном море энергичной

державы, столь близкой к великому мировому пути на восток, и захва¬

том ею неприступного входа в это море»1. Подобным противоречиям
суждено было стать одной из важнейших составляющих
русско-британских отношений XIX столетия, накал которых несколько ослабел
только накануне Первой мировой войны.
Пиком этого политического конфликта стала Крымская война.
Навязав России военное противостояние по всему периметру границ
империи, Лондон отбросил Петербург Босфора и существенно от
сократил его влияние на Европу. Однако остановить русское продвижение
в Азии британской дипломатии не удалось. Скорее, наоборот,
проигранная война ускорила его (что лишь еще раз ставит под вопрос
традиционную оценку природы и размеров случившегося). Кроме того,
потеряв надежду на восстановление своих законных прав на Черном
море с помощью Франции, Россия вынуждена была занять
благосклонную позицию по отношению к Пруссии, шаг за шагом объединявшей

вокруг себя германские земли и систематично разрушавшей несущие
конструкции и Крымской системы, и контуры политического
устройства Европы, созданного в Вене.
Разрушение Венского порядка инициировал Наполеон III,
важнейшей частью внешнеполитических замыслов которого были реванш
над победителями Наполеона I и установление гегемонии Франции
в семье латинских народов. Но в конечном итоге
случилось так, что
император французов оказался погребенным под обломками здания,
на слом которого он потратил столько сил. Добившись победы над
Россией в затяжной коалиционной войне 1856 г. и одержав верх над
в
Австрией в скоротечной кампании 1859 г., Наполеон III практически

полностью исчерпал свои возможности, к тому же он весьма
неразумно растратил скромные резервы в авантюре в Мексике.
В дальнейшем процесс переустройства Европы пошел не по
планам Парижа. В 1864 г. поВенскому порядку был нанесен очередной
удар в Шлезвиге и Гольштейне, а в 1866 г. решающие для него
изменения последовали в Германии и Италии. После реформы
Германского союза и почти полного объединения Италии стало ясно, что
реалии 1815 г. практически перестали существовать, а Франция при этом
неполучила ничего. Этого было достаточно для того, чтобы сделать
неизбежным новый конфликт, в котором пересекались интересы всех
того желала компенсации после
великих держав времени. Франция
соседей, Пруссия
стремились завершить и Италия
усиления своих
дело национального объединения, Россия добивалась отмены

ограничительных статей 1856 г., за сохранение status quo выступала лишь
Англия, хотя и там в конечном итоге предпочли изменения, но толь¬
ко не по французскому варианту. Слишком мощная Франция в Европе
вместе с усилением колониальной активности Парижа ничего
подобного в Лондоне видеть не хотели. Что касается Петербурга, то

выбор, стоявший перед ним, был предельно прост: поддержать
единственное невраждебное государство, которое соглашалось оказать помощь
в наиболее важном для России вопросе, или забыть о собственных
интересах ради торжества абстрактных принципов, которые уже никто
не соблюдал. Вывод был очевиден.

В результате Франция оказалась изолированной накануне
большой войны. В Париже явно переоценили собственный потенциал и
недооценили возможности противника. Франко-прусская война во
многом благодаря политике Наполеона III стала переворотом в системе
политического равновесия, в защиту которого никто не посмел или
не захотел выступить. Прусские победы быстро отправили в небытие

Вторую империю, а вместе с ней и ограничительные статьи
Парижского мира. Но гром победоносной прусской артиллерии на полях

Франции возвестил и о рождении Второго рейха. Это был сигнал того, что
период русско-прусского сотрудничества подходит к концу. Впрочем,

русско-германские, как и англо-германские, отношения оказались куда
сложнее русско-французских.
Перелом в отношении к России во Франции был заложен в 1870 г.,
и в последующее двадцатилетие Париж медленно, но верно
склонялся к идее
русско-французского союза как единственной гарантии
безопасности Третьей республики. В России практически всегда
Франции с симпатией, но это, конечно, не означало
относились к
Петербурга смело жертвовать своими подданными ради спасения

готовности
Парижа. Изменения в русской политике начались позже, и заложены

они были реалиями Берлинского конгресса. Естественно, процессы,
инициированные событиями 1870 и 1878 гг., дали о себе знать не
сразу. Инерция русско-британского соперничества была еще очень
велика, и она усиливала инерцию

русско-прусского партнерства. Надо
отдать должное германской дипломатии она приложила немало
усилий для того, чтобы превратить Россию из партнера в противника.

Отказ Берлина от договора о перестраховке сделал русско-французский
союз делом времени. Изменения, вызванные политикой
Германии,
неизбежно отразились и на русско-британских отношениях, хотя их
нормализация стала возможной только после поражения России в Русско-
японской войне.
Достигнув разумного максимума расширения своих
европейских границ в конце XVIII в., Россия даже несколько превысила его

в правление Александра I (Царство Польское, Финляндия). Пределы
возможного продвижения на кавказско-малоазиатском направлении
(не столько выгодном, сколько вынужденном для России) были в целом
очерчены при Николае I, опыт его преемника в 1878 г. лишь подтвердил
эту истину, а при Александре III стало ясно, что дальнейшее
продвижение вперед в Средней Азии невозможно без большой, то есть
европейской войны. «Малая», азиатская война, перекинувшись с Кавказа в
Туркестан, логично продолжила свое движение дальше. Схожие по природе
процессы можно заметить в колониальном движении Англии,
Франции и Италии. Период с 1878 по 1900 г. стал временем исключительной
колониальной европейских стран. В стороне в это время
активности
стояла только бисмарковская Германия. В то время как Европа

экономически и политически покоряла Африку и Азию, Германия
предпочитала делать то же самое с самой Европой. Вильгельм II, как известно,
не придерживался взглядов своего первого канцлера. Бурно растущая
экономика Германии нуждалась в сырье, а значит, в колониях и

торговом флоте, а следовательно, и в военно-морских силах, которые
помогли бы приобрести первое и защитить все остальное.
Надежды Берлина на возможность обрести все это путем

соглашения с Англией оказались недолговечными, но достаточными
для того, чтобы упустить возможность сохранить Россию вне союза
с Францией. Разочаровавшись в своих славянских клиентах на
Балканах, Россия устранилась от попыток предложить им приемлемый для

всех вариант раздела османского наследства. Трудно сказать,
насколько справедливыми были русские планы для сторонников той или иной
великой национальной мечты на Балканах, однако Петербург дал
православным и славянским народам этого полуострова не меньше, чем
романтики-националисты, и уж во всяком случае не он был

инициатором братоубийственных распрей в регионе. Оценивая русскую
политику XIX в. в отношении славян,
трудно первого не вспомнить слова
премьер-министра Чехословакии: «Россия имеет очень печальный опыт

с проявлением своего участия к попавшим в беду славянам: последние,
оказывается, готовы во имя «демократии и гуманизма» отречься от
России, как только им станет хорошо и ничто больше небудет угрожать...

Россия будет могущественной и без славянства... Русские в этом
единении нуждаются менее всех ввиду своей численности, богатой
литературы и искусства. Они дают славянству больше, чем от него получают»2.
Русская имперская политика в 1801-1914 гг. в целом оставалась
взвешенной и осторожной, самым крупным исключением из
правила была лишь Русско-японская война, а точнее, курс так называемого
мирного проникновения в Китай, который неизбежно вел Японию и
Россию к столкновению. будет преувеличением утверждение, что
Вряд ли
основы этого столкновения заложило требование пересмотра Симоно-
секского договора, а уже строительство КВЖД сделало его неизбежным.

России, конечно же, было необходимо усилить свои позиции в
собственных владениях на Дальнем Востоке, но движение в Китай отнюдь не
помогало решению этой задачи. Более того, оно способствовало

внешнеполитической изоляции империи и ослаблению ее позиций в Европе
и Средней Азии. Поражение в войне с Японией подорвало авторитет
монархии, который Николаю II так и не удалось восстановить в прежнем
блеске. Угроза русского доминирования в Китае была снята, при этом
это была угроза и собственно русским интересам. Вряд ли в случае
победы над японской

армией и реализации планов аннексии Маньчжурии
империя и ее наследники смогли бы удержать не только Дальний Восток,
но и Восточную Сибирь. Впрочем, это уже сослагательное наклонение.
Поражение в Русско-японской войне, которое было результатом
многих причин, привело к возвращению центра тяжести русской
внешней политики в Европу. Попытки осуществить ряд задач на Балканах
и в Проливах путем уступок и компромиссов лишь ухудшили ситуацию
и спровоцировали рост аппетитов среди политиков
блока. Слабость провоцирует агрессию европейцев не в меньшей

германо-австрийского
степени, чем азиатов. Сила доказательна по своей природе, и

вдохновившись этим принципом, Германия и Австро-Венгрия
организовали провокацию против Сербии несчастной страны, трижды
ставшей жертвой агрессии западного мира в XX столетии (Австро-Венгрия
и кайзеровская Германия, гитлеровская Германия и фашистская
Италия, США и НАТО).
В результате началась Первая мировая война, после которой

неузнаваемо изменилась политическая карта Европы. Место старых
империй республики королевства, практически каждое
заняли молодые и
новое государство стремилось играть роль, на которую не

претендовали их предшественники. Территории, столетиями существовавшие
в режиме наднационального подхода к решению местных задач и
проблем, внезапно превратились в национальные государства, причем

этническая, культурная и конфессиональная пестрота новообразований
делала неизбежным весь трагизм их дальнейшего развития. Начало
Первой мировой войны завершило «длинное» XIX столетие и
открыло «короткий» XX в., окончившийся для нашей страны с падением
государства, порожденного Октябрьской революцией 1917 г. Но это уже

другая история...
Примечания
Gurko V. I. Features of the past. Goverment and opinion in the reign of Nicholas II.
California-Lnd. 1939. P. 14.
Маклаков В. А. Власть и общественность на закате старой России: Воспоминания
современника. Париж, 1936. Ч. 1. С. 131.

Ипатьев В.Н. Жизнь одного химика. Воспоминания. Нью-Йорк, 1945. Т. 1.
С. 133.
Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. М., 1999. С. 130.
Духовецкий Ф. Две недели в Петербурге. Воспоминания очевидца скорбного

торжества перенесения и погребения тела Императора Александра III и светлого дня
бракосочетания Государя Императора Николая И. М., 1894. С. 6,13-17.
Богданович А. [В.] Три последних самодержца. М., 1990. С. 196.
Духовецкий Ф. Две недели в Петербурге. С. 22, 26-27.
Из жизни и печати // Русский вестник (далее РуВ). 1895. Т. 235. № 1. С. 276.
Ежегодник Министерства иностранных дел. 1895. СПб., 1895. С. 373.

Там же. С. 374.
Некролог: Н. К. Гире // Неделя. 22 января 1895 г. № 4. С. 112.
Струве П. Б. Ф. И. Родичев и мои встречи с ним. Глава из воспоминаний //
Возрождение. Париж. 1949. № 1. С. 30.
Речь Государя Императора // Неделя. 22 января 1895 г. № 4. С. 106.
Дневники Николая II. 1894-1918. М., 2011. Т. 1.1894-1904. С. 182.

Внутреннее обозрение // Вестник Европы (далее BE). 1895. № 2. С. 861.
Савельев А. А. Два восшествия на престол русских царей: Из воспоминаний
земского деятеля // Голос минувшего. Журнал истории и истории литературы (далее
ГМ). 1917. №4. С. 102.
ЛамздорфВ.Н. Дневник. 1894-1896. М., 1991. С. 126.
Савельев А. А. Два восшествия на престол русских царей. С. 103.
Родичев Ф.И. Воспоминания и очерки о русском либерализме. Newtonville, 1983.
С. 88.
Представление Их Императорским Величествам депутаций от дворянства,
казачьих войск и областей, земств и городских общественных управлений //

Правительственный вестник. 18 (30) января 1895 г. № 14. С. 1.
Савельев А. А. Два восшествия на престол русских царей. С. 103.
Милюков П. Я. Воспоминания. М., 1991. С. 121.
Струве П. Б. Ф. И. Родичев и мои встречи с ним. С. 31.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке (1888-1903 гт.) //

Красный архив (далее КА). М., 1932. Т. 3 (52). С. 67-74.
С. О. Макаров. Документы. М., 1960. Т. 2. С. 161; Врангель В. Отрывки из биографии

С.О. Макарова // Морской сборник (далее МС). 1913. № 1. С. 31-34.
С. О. Макаров. Документы. Т. 2. С. 35-36.
Ржевуский Г. Японо-китайская война 1894-1895 гг. СПб., 1896. С. 25.
Герасимов А. Морское сражение при реке Ялу // Артиллерийский журнал (далее
АЖ). 1895. № 1. С. 48.
Котвич В. [Л.], Бородовский Л. Ляо-дун и его порты: Порт-Артур и Да-Лянь-Вань.
СПб., 1898. С. 1-2.
Морская хроника. Китайско-японская война // МС. 1894. № 12. С. 4.
Вильсон X. Броненосцы в бою 1855-1895. М., 2003. С. 522.
Морская хроника. Военные действия в Корее // МС. 1894. № 11. С. 4.

Кладо Я. Военные действия на море во время японо-китайской войны // МС. 1896.
№ 10. С. 3.
Морская хроника. Военные действия Корее. С. 4. в
Морская хроника. Китайско-японская война. С. 2.

Геф. Порт-Артур // Разведчик. 1898. № 392. С. 352.
С. 5-6.
Лобач-Жученко Б. М. Порт-Артур. СПб., 1904. С. 4.
Морская хроника. Торговый флот // МС. 1894. № 3. С. 66.
Высадка японцев для атаки порта Вей-Хай-Вей // Разведчик. 1895. № 238. С. 421-
422.; Кладо Я. Военные действия на море во время японо-китайской войны. С. 7.
Очерк Вейхайвея. Вице-консул в Чифу В. Гроссе // Сборник консульских донесений.

СПб., 1903. Год шестой. Вып. III. С. 188.
Морская хроника. Китайско-японская война. С. 2-6.; Вильсон X. Броненосцы в бою

1855-1895. С. 523-529.; Кладо Я. Военные действия на море во время
японо-китайской войны. С. 19.
Ржевуский Г. Японо-китайская война 1894-1895 гг. С. 23-24; 27; Като С. Господство
в водах Тихого океана // МС. 1910. № 5. С. 79.
Черевков В. Из новейшей истории Японии. 1854-1894 // BE. 1894. № 12. С. 513.

Япония. Численный состав армии в 1911 году // Сборник Главного управления
Генерального штаба (далее Сборник ГУГШ). 1913. Вып. 49. С. 7.
Морская хроника. Китайско-японская война // МС. 1895. № 4. С. 2-4; Иностранное
обозрение // BE. 1895. № 5. С. 415.

Takeuchi Т. War and diplomacy in the Japanese Empire. NY, 1967. P. 114-116.
Совет старейшин высший совещательный орган при императоре Японии,
консультировавший монарха по всем важным вопросам как внутренней, так и внешней

политики, от назначения премьер-министра до объявления войны и заключения
мира. Будучи внеконституционным, поскольку даже не упоминался в конституции

1889 г., Гэнро тем не менее фактически был высшим государственным органом
Японии. С 1885 по 1901 г.
премьер-министром назначался только член Совета
старейшин, но и после 1901 г. Гэнро сохранял особое влияние при назначении главы
правительства.
Nish I. The origins of the Russo-Japanese war. NY, 1985. P. 23.

Ibid. P. 24.
Nish I. The Anglo-Japanese alliance. The diplomacy of the two island Empires, 1894-1907.
Lnd, 1966. P. 7, 9.
origins of the Russo-Japanese war. P. 24.

Nish I. The
История внешней политики России. Конец XIX начало XX в.: От
русско-французского союза до Октябрьской революции. М., 1997. С. 135.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке (1888-1903 гг.). С. 74-75.

Там же.
Там же. С. 78-79.
Витте С. Ю. Воспоминания. С. 43.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке (1888-1903 гг.). С. 80-81.

Там же. С. 79-80,82.
По переписи 1897 г. в Сибири проживали 7091224 человека, из них в Амурской

области 138387 человек, Приморской области 274980 человек, на острове
Сахалин 35 248 человек. См.: Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге

1903-1904 гг. СПб., 1903. С. 56-57.
Каширин В. Б. «Русский Мольтке» смотрит на восток. Дальневосточные планы
Главного штаба Российской империи во время японо-китайской войны //
Русско-японская война 1904-1905. Взгляд через столетие. Международный исторический

сборник (далее РЯВ). М., 2004. С. 179.
Первые шаги русского империализма на Дальнем Востоке (1888-1903 гг.). С. 69.

68
69
70
Витте С Ю. Воспоминания. С. 44.
71
72
Дневники Николая И. 1894-1918. Т. 1.1894-1904. С. 195.
73
Ламздорф В. Я. Дневник. 1891-1892. М.; Л., 1934. С. 157.
74
Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока
1895-1905. СПб., 1906. С. 1-13.
75
Переписка Вильгельма II с Николаем II. М., 1923. С. 6-7.
76
Максимов А. Уссурийский край // РуВ. 1889. Т. 197. № 12. С. 19.
77
Тихменев Я. М. «Манзовская война» // Военный сборник (далее ВС). 1908. № 3.
С. 43,47.
78
Максимов А. Уссурийский край. С. 36.
79
Крестовский В. В. Посьет, Суйфун и Ольга. Очерки Южно-Уссурийского края // Ру В.
1883. Т. 163. № 1. С. 95-97; В Южно-Уссурийском крае и на Дальнем Востоке.
Воспоминания доктора B.C. Плаксина. 1868 г. // Русская старина (далее PC). 1891.
Т. 71. Вып. 9. С. 595-606.; Тихменев Н. М. «Манзовская война». № 3. С. 19-24; № 5.
С. 46-47; № 6. С. 54-55; Ювачев К П. Борьба с хунхузами на Маньчжурской
границе // Исторический вестник (далее ИВ). 1900. № 10. С. 184.
80
Тихменев Я. М. «Манзовская война». № 7. С. 42.
81
Венюков М. Опыт военного обозрения русских границ в Азии. СПб., 1873. С. 53-54;
Вышеславцев А. В. От бухты Св. Владимира до Амура // Ру В. 1860. Т. 29. Кн. 1.
С. 196-197; Елисеев А. В. Южно-Уссурийский край и его русская колонизация // Ру В.

1891. Т. 214. № 6. С. 202-203, 205; Т. 215. № 8. С. 126, 131, 144; Т. 216. № 9. С. 85;
ТальбергД. Г. Ссылка на Сахалин // BE. 1879. № 5. С. 218, 224-226;
Елисеев А. В. По Южно-Уссурийскому краю // ИВ. 1891. № 2. С. 444-445; № 3. С. 732; Ли-
врон Б. К. Отрывочные воспоминания из прожитой мною в жизни на море и на суше

// PC. 1912. Т. 149. Вып. 3. С. 671.
82
Фридрикс В. Я. Плавание на крейсере «Африка» под флагом контр-адмирала Аслан-
бегова (1880-1882) // Ру В. 1883. Т. 164. № 3. С. 339.
83
А. С. Ссылка на остров Сахалин // Ру В. 1889. Т. 203. № 7. С. 61-62.
84
Венюков [М. И.] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Первый
участок: Остров Сахалин // ВС. 1872. № 3. С. 25-26; Венюков [М. И.] Материалы для
военного обозрения русских границ в Азии. Второй участок: Приморский край //

ВС. 1872. № 4. С. 239; Венюков [М. К] Материалы для военного обозрения русских
границ в Азии. Третий участок: Амур и Уссури // ВС. 1872. № 6. С. 283-285;
Венюков [М. К] Материалы для военного обозрения русских границ в Азии. Четвертый
участок: Маньчжурия // ВС. 1872. № 7. С. 22; Венюков [М. К] Материалы для
военного обозрения русских границ в Азии. Пятый участок: Забайкалье и Халка // ВС.
1872. № 8. С. 221; Вебелъ Ф. Заметка о Приамурском крае // ВС. 1894. № 3. С. 161
6ю Примечания
164,178,180; Болховтинов Jl. Желтый вопрос на русском Дальнем Востоке // ВС.
1910. № 3. С. 182-183; Бутковский Я. Сахалин и его значение // МС. 1874. № 4.
С. 132; Дмитриев Н., Колпычев В. Иностранные судостроительные заводы в связи
с вопросом о переустройстве заводов Морского ведомства в С.-Петербурге // МС.

1909. С. 137; Краснов А. На Сахалине. Из воспоминаний путешественника по
востоку Азии // ИВ. 1894. № 3. С. 715-716; Ищенко М. М. Формирование русского

населения Сахалина (конец XIX начало XX в.) // Краеведческий бюллетень (Южно-
Сахалинск). 1993. № 1. С. 48, 51, 77.
Елисеев А, В. Южно-Уссурийский край и его русская колонизация // Ру В. 1892.
Т. 220. № 6. С. 112-114,130-131.
Грулев М. Сунгарийская речная экспедиция 1895 г. // ВС. 1897. № 5. С. 148.

Там же. С. 149-150.
Надин И. Пятидесятилетие Амурского края // BE. 1905. № 6. С. 519.
Надаров И. Хунхузы в Южно-Уссурийском крае // ВС. 1896. № 9. С. 183-184; Юва-
чев И. П. Борьба с хунхузами на Маньчжурской границе. С. 182.
Шелепов А. На изысканиях железной дороги в Амурской области (ст. Покровская

г. Хабаровск) // Инженерный журнал (далее ИЖ). 1899. № 1. С. 1378.
Грулев М. Забайкалье. Материалы для военно-статистического обозрения // ВС.
1898. № 10. С. 457-459, 462.
Поход 5-й батареи Западно-Сибирской артиллерийской бригады с 5 июля
1895 по 17 июля 1896 г. // Разведчик. 1897. № 360. С. 776-777.
История внешней политики России. Конец XIX начало XX в. С. 136.
Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма

в конце XIX века. М., 1951. С. 350.
Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. М., 1942. С. 17.

Переписка Вильгельма II с Николаем II. С. 8.

Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 27.
Takeuchi Г. War and diplomacy... P. 117.
Морская хроника. Проектируемое увеличение военно-сухопутных и

военно-морских сил Японии // МС. 1897. № 10. С. 22.
С. О. Макаров. Документы. Т. 2. С. 194.
PapastratigakisN. Russian Naval Strategy in the Far East, 1895-1904. Ph. D. dissertation.
London School of Economics and Political Science, 2006. P. 104.
Кондратенко P. В. Российские морские агенты об усилении японского флота в
конце XIX начале XX века // РЯВ. С. 68.

Врангель В. Отрывки из биографии С. О. Макарова. С. 39.

108
Авилов Р. С., Аюшин Н. Б., Калинин В. И. Владивостокская крепость: войска,
фортификация, события, люди. Владивосток, 2013. Ч. 1. «Назло надменному соседу». 1860-
1905 гг. С. 100.

109
Любимов Л. Я. Из жизни инженера путей сообщения // PC. 1913. Т. 155. Вып. 9.
С. 451.
110
Иессен [К П.] Пароход-ледокол «Надежный» // МС. 1897. № 6. С. 123.
111
Внутренние известия // Правительственный вестник. 18 (30) января 1895 г. № 14.
С. 2.
112
Любимов Л. Я. Из жизни инженера путей сообщения. С. 449.
113
Иессен [К. П.] Пароход-ледокол «Надежный». С. 123.
114
Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа военно-исторической комиссии по
описанию Русско-японской войны. СПб., 1910. Т. 1. События на Дальнем Востоке,
предшествовавшие войне, и подготовка к этой войне. С. 173.

115
Takeuchi Т. War and diplomacy... P. 117-118.
116
Annuaire dipomatique de l Empire de Russie pour Pannee 1876. SPb., 1876. P. 247-255;
Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. (далее ПСЗ). Собрание

второе. СПб., 1878. Т. 51. Законы 1876 года. Отд. 1. № 55696. С. 194-198.
117 Rosen Я. Я. Forty years of diplomacy. Lnd, 1922. Vol. 1. P. 134.
118
Basily N. Memoirs. Diplomat of Imperial Russia 1903-1917. Hoover Institution Press.
Stanford University. Stanford, 1973. P. 20.
119
Русско-китайские отношения 1689-1916. Официальные документы. М., 1958.
Приложение № 4. С. 109-110; Сборник договоров и дипломатических документов по
делам Дальнего Востока... С. 63-64.

120
Там же. С. 89-92.
121
Nish I. The Anglo-Japanese alliance... P. 35.
122
Окамото С. Японская олигархия в Русско-японской войне. М., 2003. С. 70.
123
124
125
Kennedy P. The rise and fall of the Great Powers. Economic Change and Military Conflict
from 1500 to 2000. Lnd, 1989. P. 268.

126
Hackett Я. F. Yamagata Aritomo in the rise of the modern Japan, 1838-1922. Harward
University Press. Cambridge, Massachusetts, 1971. P. 58.

127
Окамото С. Японская олигархия в Русско-японской войне. С. 71.
128
Hackett Я. F. Yamagata Aritomo... P. 157.
129
Papastratigakis N. Russian Naval Strategy in the Far East, 1895-1904. P. 125.
130
Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1910. Т. 1. С. 391.
131
Реймерс В. А. Исторический обзор развития японской армии // ИЖ. 1905. № 9-10.
С. 964-965, 969.
132
Иммануэль [Ф. Б.] Русско-японская война в военном и политическом отношениях.
СПб., 1906. Вып. 1. С. 8-9; СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война
1904-1905 гг. По документальным данным труда военно-исторической комиссии
и другим историческим источникам. Ораниенбаум, 1910. С. 20,22.

Там же. С. 404, 412, 419.
Сведения о вооружении Японии // Оружейный сборник (далее ОСб). 1901. № 2.
С. 22.
Японская винтовка 1897 года и ее патрон // ОСб. 1904. № 1. С. 1-2.
Сведения артиллерийских заведениях в Японии // ОСб. 1904. № 1.

о технических
С. 24-25; Japon: Poudreries et fabriques d arms au Japon // Revue d artillerie. Paris,
1904. Tome 65 (Octobre 1904 Mars 1905). P. 75-76; Пороховые и оружейные
заводы в Японии // АЖ. 1905. № 2. С. 250-251; Иммануэль [Ф. Б.] Русско-японская

война в военном и политическом отношениях. С. 10.

Альконост. Современная политика Великих Держав // МС. 1915. № 5. С. 6.
The Russo-Japanese war. Complied by the General Staff, War office. Lnd, 1906. Part 1.
P. 39-40.
Конец века: Сербия, Болгария, Проливы,

армянский вопрос, Крит
Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. Lnd, 2002. P. 459.

Шемякин A. JI. Идеология Николы Пашича. Формирование и эволюция (1868-1891).
М., 1998. С. 18.
Киняпина Н. С. Балканы и Проливы во внешней политике России в конце XIX века
(1878-1898). М., 1994. С. 104.

Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 457.
Ковачевик Д. M. Cp6nja и Pycnja 1878-1879. От Берлинског конгресса до абдикаци)е
кральа Милана. Београд, 2003. С. 362.
ЛамздорфВ.Н. Дневник. 1891-1892. С. 70.
КиняпинаН. С. Балканы и Проливы... С. 106-107.
Бюлов Б. Воспоминания. М., Л. 1935. С. 98.
ЛамздорфВ.Н. Дневник. 1891-1892. С. 62.
Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 451-452.
Ibid. P. 521.
Киняпина H. С. Балканы и Проливы... С. 115.
The other Balkan wars. A 1913 Carnegie Endowment Inquiry in Retrospect with a New
Introduction and Recollections on the Present Conflict by George R Kennan. Washington,

1993. P. 25, 27.

Бицаева-Стоянова P. Тайните переговори (1888,1890,1891 години) на Стефан Стам-

болов с Русия. София, 2001. С. 52, 54-55.
Трифонов Юрд. Васил Друмев Климентъ Браницки и Тьрновски. Животъ, дей-
ностъ и характеръ. София, 1926. С. 172.
Спомени на митрополит Климент Тьрновски за заторите и страдания му през 1893 г.
От Димо Минев // Известия на Архивния институт. София, 1959. Кн. 2. С. 164-165.

Stavrianos L S. The Balkans since 1453. P. 438.
ЙоцовД. Русия и България (вчера, днесъ и утре). Дипломатически студии. София,

1940. С. 48-49.
Амфитеатров А. В. Недавние люди. Характеристики и воспоминания // ИВ. 1898.

№ 4. С. 132-133.
Спомени на митрополит Климент Тьрновски... // Известия на Архивния институт.
София. 1959. Кн. 2. С. 166.
Трифонов Юрд. Васил Друмев Климентъ Браницки и Тьрновски. С. 180,183.
Рачо Петрова С. Мойте спомени. София, 1991. С. 16.
МалиновА. П. Страничка от нашата нова политическа история. Спомени. София,

1938. С. 38.
Николова В. Век от убийството на Стефан Стамболов // Военноисторически

сборник. София, 1995. № 6. С. 51.
Попов Р. България и Русия (1894-1898). Политически отношения. София, 1985. С. 23.
Убийствовато на Стефан Стамболов. Наказателно дело № 11009 / Под ред. Д.
Иванов София, 1995. С. 31.
Иностранное обозрение // BE. 1894. № 6. С. 840.
Николова В. Век от убийството на Стефан Стамболов. С. 51-52.
Попов Р. България и Русия (1894-1898). С. 37.
Николова В. Век от убийството на Стефан Стамболов. С. 52.

№ 3. С. 974.
СтрашимировА. Диктаторът. Животът на Стефан Стамболов. София, 1993. С. 204-

205.
Николова В. Век убийството на Стефан Стамболов. С. 52.

от
Убийствовато на Стефан Стамболов. Наказателно дело... С. 43.
Стателова Е. Майор Коста Паница // Военноисторически сборник. София, 1996.

№ 5. С. 101.
43
Рачо Петрова С. Мойте спомени. С. 254.
44
№ 3. С. 953.
45
Хесапчиев Хр. Служба на
България в чужбина. Военнодипломатически спомени
(1899-1914 г.). София, 1993. С. 18.

46
Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. Lnd, 1923. Vol. 1.
P. 70-71, 83.
47
Трубецкой Г. H. Русская дипломатия 1914-1917 гг. и война на Балканах. Монреаль,
1983. С. 46.
48
Штрандтман В. [Н.] Балканские воспоминания. М., 2014. С. 39.
49
Папанчев А. Едно престъпно царуване. Фердинанд I Цар на Българите. София, 1923.
С. 27.
50
Цар Фердинанд. Съвети към сина.
София, 1991. С. 22-24.
51
52
Цар Фердинанд. Съвети към сина. С. 28.
53
Троцкий Л. Д. Загадка Болгарской демократии // Сочинения. М., Л, 1926. Т. 6.
Балканы и балканская война. С. 46.
54
55
Киняпина Н. С. Балканы и Проливы... С. 116.
56
Попов Р. България и Русия (1894-1898). С. 42-43.
57
Йоцов Д. Русия и България... С. 52-53.
58
Трифонов Юрд. Васил Друмев Клименть Браницки и Тьрновски. С. 188.
59
60
Попов Р. България и Русия (1894-1898). С. 95.
61
Трифонов Юрд. Васил Друмев Клименть Браницки и Тьрновски. С. 188-189.
62
Попов Р. България и Русия (1894-1898). С. 112-113.
63
64
Столетие Министерства иностранных дел. СПб., 1902. С. 196.
65
Трифонов Юрд. Васил Друмев Клименть Браницки и Тьрновски. С. 190.
66
Авантюры русского царизма в Болгарии. Сборник документов / Сост. П. Павлович.
М., 1935. С. 170.
67
68
Ежегодник Министерства иностранных дел 1896. СПб., 1896. С. 227.
69
Паренсов П. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. СПб., 1908.
Приложения к 4-й части. Приложение 8. Конституция Княжества Болгарского.
С. 136.
70
Плеве П. А. Военно-статистический обзор княжества Болгарского и стратегическое
его значение в случае войны России с Турцией и Австрией. СПб., 1881. С. 82, 86.
71
Паренсов П. Из прошлого. Воспоминания офицера Генерального штаба. С. 136.
72
Папанчев А. Едно престъпно царуване. С. 36.

ЙоцовД. Русия и България... С. 70.

ЙоцовД. Русия и България... С. 71; ПапанчевА. Едно престьпно царуване. С. 36;

България и Русия (1894-1898). С. 149.
Попов Р.
Авантюры русского царизма. С. 173.

Tcharykow N. V. Glimpses of high politics. Through war and peace 1855-1929. Lnd, 1931.
P. 228.

КиняпинаH. С. Балканыи Проливы... С. 121.
Столетие Министерства иностранных дел. С. 197.
Попов Р.България и Русия (1894-1898). С. 223.

Маринов И. Хр. Синове на Отечествен дълг. Ополченци офицери, първостроители
на Българского войска след Освобождението. Историко-документални животопи-
си. София, 1994. С. 19; 78.
Моисеев С. П. Список кораблей русского парового и броненосного флота (с 1861
по 1917 г.). М., 1948. С. 17.
Там же. С. 279-280.
Обзор деятельности Морского министерства за царствование Государя
Императора Александра III. 1881-1904. СПб., 1901. С. 58.
Широкорад А. Крах босфорской авантюры // Наваль. Сборник общества истории
флота. М., 1992. Вып. 2. С. 47.
Кондратенко Р. В. Морская политика России 80-х годов XIX века. СПб., 2006. С. 265-
266.
Российский Государственный военно-исторический архив (далее РГВИА). Ф. 400.

Оп. 4. Ед. хр. 587. Л. 205 об.
Там же.
Моисеев С.П. Список кораблей... С. 285-289.
С. О. Макаров. Документы. М., 1953. Т. 1. С. 276-278, 280-282, 309-320.
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Ед. хр. 587. Л. 177.
Моряк. Двадцатипятилетие со дня основания Добровольного флота // Море и его
жизнь. СПб., 1903. № 7-8. С. 586.
Поггенполъ М. Очерк возникновения и деятельности Добровольного флота за

время 25-летнего его существования. СПб., 1903. С. 233-234.
Огородников С. Ф. Исторический обзор развития и деятельности
Морского
министерства за сто лет его существования (1802-1902). СПб., 1902. С. 241.
Айрапетов О. Р. Забытая карьера «русского Мольтке». Николай Николаевич
Обручев (1830-1904). СПб., 1998. С. 277-278.
Иловайский С. И. Исторический очерк Русского общества пароходства и торговли.
Одесса, 1907. С. 352.
99
РГВИА. Ф. 400. On. 4. Ед. хр. 587. Л. 177 об., 178.
100
Там же. Л. 215. об., 216.
101
Асиновская М.Ю. Военно-морская разведка на Балканах в период царствования
Александра III. Подготовка Босфорской экспедиции // Вестник Московского
Сер. 8. История. 2004. № 3. С. 44-45, 52-53.

университета.
102
Кондратенко Р. В. Морская политика России... С. 272-274.
103
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Ед. хр. 587. Л. 179-196.
104
Там же. Л. 214 об.
105
Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. Riga, б. г. С. 144.
106
107
Jefferson М. М. Lord Salisbury and the Eastern Question, 1890-1898 // The Slavonic and
East European Rewiew. 1960. № 92. P. 45.
108
РГВИА. Ф. 400. On. 4. Ед. xp. 587. Л. 78, 79 об.
109
Там же. Л. 82.
110
111
Там же. Л. 92-93.
112
ИЗ
114
Jefferson М. М. Lord Salisbury and the Eastern Question... P. 46.
115
Зарубежное военное обозрение // ВС. 1885. № 6. С. 217-223.
116
Kennedy P. The rise and fall of British naval mastery. Lnd, 1991. P. 243.
117
Massie R. К. Dreadnought. Britain, Germany and the coming of the Great War. London,
1991. P. 178.
118
Морская хроника. Военные флоты в 1893 году // МС. 1894. № 2. С. 3-4.
119 и дальние плавания в
Морская хроника. Судостроение, маневры германском флоте
в 1892 г. // МС. 1893. № 3. С. 27-36.
120 de Zerbi // МС. 1887. № 3. С. 57-61, 84;
Итальянский военный флот. Статья г. Rocco
Морская хроника. Новые броненосцы итальянского флота // МС. 1893. № 1. С. 36-

37; Морская хроника. Бюджет итальянского флота на 1893-1894 годы // МС. 1893.
№ 7. С. 35-36; Морская хроника. Новые броненосцы итальянского флота // МС.
1894. № 7. С. 35.
121
Австрийский военный флот // МС. 1887. № 9. С. 6-14; Морская хроника. Бюджет
австрийского флота на 1894 год // МС. 1893. № 8. С. 30.

122
Генке С. Испанский флот в 1892 году // МС. 1893. № 1. С. 109-112.
123
Морская хроника. Сравнение между броненосцами английского и французского
флотов // МС. 1892. № 6. С. 29-37; Морская хроника. Дополнительный бюджет
французского флота на 1892 год // МС. 1892. № 8. С. 18-19; Морская хроника.

Бюджет французского флота и программа судостроения на 1894 год // МС. 1893. № 7.
С. 19-24.

124
Класс быстроходных легких кораблей, в основном использовавшихся для разведки
и доставки донесений, в некоторых флотах также и для постановки минных
заграждений.
125
Гуляев Э. Военное судостроение в иностранных флотах в 1893-1894 гг. // МС. 1895.
№ 6. С. 20.
126
Морская хроника. Бразильский военный флот // МС. 1890. № 1. С. 27.
127
Морская хроника. Заказ во Франции двух броненосцев для бразильского флота //
МС. 1894. № 12. С. 16-17; Морская хроника. Суда, строящиеся для бразильского
флота // МС. 1896. № 8. С. 34.

128
Морская хроника. Аргентинский броненосец Libertad // МС. 1893. № 2. С. 28-34;
Морская хроника. Аргентинский крейсер Nueve de Julio // МС. 1893. № 6. С. 48-49;
Морская хроника. Испытания Аргентинского крейсера Patria // МС. 1894. № 10.
С. 36; Морская хроника. Спуск аргентинского броненосца General San Martin // МС.
1896. № 8. С. 37-38.
129
Морская хроника. Чилийский броненосец Capitan Prat // МС. 1893. № 1. С. 43-44;
Морская хроника. Спуск чилийского крейсера Blanca Encalada // МС. 1893. № 11.
С. 12; Морская хроника. Испытания чилийского крейсера Blanco Encalada // МС.
1894. № 9. С. 36-37; Морская хроника. Спуск чилийского крейсера Ministro Zenteno
и истребителей миноносцев Capitan Orella и Capitan Muniz Camero // МС. 1896. № 6.
С. 21-22; Морская хроника. Суда, строящиеся для чилийского и аргентинского
флотов // МС. 1896. № 8. С. 34-36.

130
Морская хроника. Китайский флот // МС. 1894. № 9. С. 37-38.
131
деЛ.А. Развитие флотов главных морских держав в 1896-1897 гг. // МС. 1897. № 7.
С. 78.
132
Чагин. Очерк развития японского флота // МС. 1898. № 7. С. 57.
133
Морская хроника. Военные флоты в 1893 году // МС. 1894. № 2. С. 13.
134
Чагин. Очерк развития японского флота. С. 61.
135
Современная летопись. Грядущая морская держава // Ру В. 1897. Т. 252. № 12.
С. 453-455.
136
Морская хроника. Японский броненосец Fusi-Yama // МС. 1895. № 6. С. 11-12.
137
деЛ.А. Развитие флотов главных морских держав в 1896-1897 гг. С. 77.
138
военно-морских сил Японии // МС. 1897. № 10. С. 22.

139
Морская хроника. Проект реорганизации японского флота // МС. 1896. № 2. С. 58-
59.
140
Морская хроника. Крейсеры, строящиеся в Америке для японского флота // МС.
1897. № 10. С. 25-28; Морская хроника. Суда, строящиеся для Японии // МС. 1898.
№ 7. С. 52-54.
141
Японский коммерческий флот // Море и его жизнь. СПб., 1901. № 2. С. 119.
142
Эм-р. Русский торговый флот // Море и его жизнь. СПб., 1901. № 1. С. 43, 48.
43
Японский флот (Corespondant, 25 Juliet, 1900) // Ру В. 1900. Т. 268. № 8. С. 513.
44
де Л. А Развитие флотов главных морских держав в 1896-1897 гт. С. 75-76.
45
военно-морских сил Японии. С. 24.
46
Морская хроника. Программа увеличения американского флота // МС. 1890. № 3.
С. 27-28.
47
де Л. А. Современное состояние северо-американского флота // МС. 1896. № 2.
С. 17.
48
Морская хроника. Миноносцы и миноноски всех флотов // МС. 1891. № 2. С. 15,
19-21, 33.
49
де Л. А. Современное состояние северо-американского флота. С. 22, 24.
ТирпицА. Воспоминания. М., 1957. С. 203.
50
51
Kennedy P. The rise and fall of British naval mastery... P. 247.
52
Ibid. P. 250.
53
Альконост. Современная политика... // МС. 1915. № 1. С. 67, 69.
54
Neilson К. Great Britain // War Planning 1914. Edited by R. F. Hamilton and H. H. Herwig.
Cambridge, 2010. P. 177.

55
Ibid. P. 178.
56
57
Smith C. L. The Embassy of Sir William White at Constaninople 1866-1891. Oxford
University press. 1957. P. 136.

58
C.O. Макаров. Документы. Т. 2. С. 154,156.
59
ШершовА. П. К истории военного кораблестроения. М., 1952. С. 120; Широкорад
А. Крах босфорской авантюры. С. 49.
Salisbury-Balfour correspondence. Letters exchanged between the Third Marquess of

60
Salisbury and his nephew Arthur James Balfour 1869-1892. Herfordshire Record Society.
1988. P. 399.
61
Ibid. P. 400.
62
Ibid.
63
Jefferson М. M. Lord Salisbury and the Eastern Question... P. 46.
64
Ibid. P. 47-48.
65
в конце XIX века. С. 241-243.

66
Мартенс Ф. [Ф.] Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с
иностранными Державами. СПб.,
1888. Т. 8. Трактаты с Германиею. 1825-1888.
С. 674.
67
Jelavich В. History of the Balkans. Eighteeth and Nineteenth Centuries. Cambridge
University Press. Vol. 2.1999. P. 80.

68
От арабского «зулм» (zulm). В Коране слово «зулм» встречается 17 раз и
понимается как антоним в самом общем смысле, включая понятие «обижать са-
праведности

мого себя» как в смысле неверия («куфр») и многобожия («ширк»), так и в смысле
преступления норм закона, установленного Аллахом. Такая общая семантика
понятия позволяет применять его к самым разным видам неправедности, в том числе
и к тирании, угнетению и т. д.
169
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). М., 1972. С. 49-
56.
Embassy of Sir William White

170
Smith С. L. The at Constaninople 1866-1891. P. 159.
171
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 38-39,339.
172
AliHaydar Midhat bey. The life of Midhat-pasha. A record of his services, political reforms,
banishment and judicial murder. Lnd, 1903. P. 255.
173
Геноцид армян в Османской империи: Сб. документов и материалов / Под ред.
М., Г.Нерсисяна. Ереван, 1982. С. 5-10.

174
University Press. P. 80-81.
175
Геноцид армян в Османской империи... С. 14,18-21.
176
Erickson E.J. Defeat in detail. The Ottoman Army in the Balkans, 1912-1913. Westport,
Connecticut-London, 2003. P. 14.

177
Г. Ф. Курды и курдская конница // ВС. 1896. № 4. С. 365.
178
Erickson E.J. Defeat in detail... P. 14.
Embassy of Sir William

179
Smith C. L. The White at Constaninople 1866-1891. P. 105-
108.
180
Ibid. P. 109.
181
Ibid. P. 112,116.
182
Ibid. P. 123-124.
183
Ibid. P. 127.
184
Ibid. P. 165.
185
Ibid. P. 132-133.
186
Ibid. P. 115.
187
Заказ магазинных ружей турецким правительством // ОСб. 1887. № 2. С. 7.
188
Новейшее вооружение иностранных армий // ОСб. 1889. № 3. С. 23.
189
Ручное огнестрельное оружие иностранных государств в начале 90-х годов // ОСб.
1893. № 4. С. 46.
190
Иностранное военноеобозрение // ВС. 1897. № 5. С. 76.
Embassy of Sir William White at Constaninople 1866-1891.
191
Smith С. L. The P. 122-123.
192
Геноцид армян в Османской империи... С. 22-24.
193
Edwards S. Н. Sir William White. For six years ambassador at Constantinople. His life and
corresondance. Lnd, 1902. P. 105.
194
Геноцид армян в Османской империи... С. 24.
195
Edwards S. Н. Sir William White. For six years ambassador at Constantinople. P. 105.
196
Eliot Ch. TXirkey in Europe. Lnd, 1908. P. 406-408.
197
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 49.
198
Геноцид армян в Османской империи... С. 25-35.
199
в конце XIX века. С. 143.

200
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении. 26 ноября 1912 года
10 мая 1914 года. Приложение № 6. Статистика населения 6 армянских вилаетов.
Пг., 1915. С. 273-290.

201
Там же. С. 273-274.
202
Братская помощь пострадавшим в Турции армянам. М., 1898. С. XVIII-XX, XXIII.
203
204
Братская помощь пострадавшим в Турции армянам. С. XXIV.
205
Общая таблица жертв и потерь (конец февраля 1896 года) // Братская помощь...
Отд. II. С. 124.

206
Eliot Ch. Tlirkey in Europe. P. 409-413.
Empire. A study of the establishment,

207
Blaisdell D. C. European financial control in the Ottoman
activities, and significanceof the Administration of the Ottoman Public Debt. NY, 1929.
P. 1-2, 6-7,118; Бондаревский Г.Л. Багдадская дорога и проникновение германского
империализма на Ближний Восток (1888-1903). Ташкент, 1955. С. 49-51.

208
Eliot Ch. Turkey in Europe. P. 409-413.
209
210
211
Washburn G. Fifty years in Constaninople and recollections of Robert College. Boston, NY,
1909. P. 246.
212
213
Кайданова О. Константинопольская резня (Письмо из Константинополя) //
Братская помощь... Отд. II. С. 80.
214
Берар В. Августовские убийства в Константинополе (1896) // Братская помощь...
Отд. II. С. 93.
Fifty years in Constaninople and recollections of Robert College.

215
Washburn G. P. 249.
216
в конце XIX века. С. 198-199.

217
218
Grenville J.A. S. Lord Salisbury and foreign policy. The close of the XIX century. London,
1964. P. 25.
Jefferson М. M. Lord Salisbury and the Eastern Question... P. 50.

219
220
Ibid. P. 51.
221
Grenville J.A. S. Lord Salisbury and foreign policy. P. 26.
222
Penson D. L. Foreign affairs under the 3-d marquis of Salisbury. London, 1962. P. 8.
223
Smith C. L. The Embassy of Sir William White at Constaninople 1866-1891. P. 136.
224
Grenville J.A. S. Lord Salisbury and foreign policy. P. 26.

225
Foundations of the British foreign policy (1792-1902) / Ed. by Temprley H. and
Person L. M. Cambridge, 1938. P. 498.

226
Luntinen P. French information on the Russian war plans 1880-1914. Helsinki, 1984. P. 40.
227
Foundations of the British foreign policy... P. 498.
228
РГВИА. Ф. 400. On. 4. Ед. xp. 587. JI. 211.
229
Там же. Л. 217-219.
230
231
Там же. Л. 263-265, 268-280.
232
Проект захвата Босфора в 1896 г. // КА. М.; Л., 1931. Т. 4-5 (47-48). С. 56.
233
234
Там же. С. 57-58.
235
КиняпинаЯ. С. Балканы и Проливы... С. 185.
236
Дневники Николая II. 1894-1918. Т. 1.1894-1904. С. 297.
237
Lord Salisbury s Conversations with the Tsar at Balmoral, 27 and 29 September 1896 //
The Slavonic and East European Rewiew. 1960. № 92. P. 216-222.
238
Пономарев В. Я. Свидание в Бальморале и англо-русские отношения в 90-х гг.
XIX века // Исторические записки. 1977. № 99. С. 348.
239
Lord Salisbury s Conversations... P. 216.
240
Ibid. P. 217.
Проливы... С. 185.
241
КиняпинаH. С. Балканы и
Embassy of Sir William White at Constaninople

242
Smith С. L. The 1866-1891. P. 149-150.
243
244
Ibid. P. 218.
245
Пономарев В. Я. Свидание в Бальморале и англо-русские отношения в 90-х гг.
XIX века. С. 348.
246
247
Австрийская марка (иначе Восточная, или Паннонская) укрепленный
пограничный округ на Среднем Дунае, во главе которого стоял маркграф. Австрийская
марка, основанная приблизительно в 800 г. франкским императором Карлом
Великим (747-814 гг., король франков с 768 г., король лангобардов с 774 г.,
император Запада с 800 г.), с 1156 г. ставшая герцогством, послужила зародышем

будущей Австрии.
248
249
Ольденбург Царствование императора Николая II. Белград, 1939. Т. 1. С. 68-71.
С. С.
250
Иностранное обозрение // BE. 1896. № 11. С. 391-392.
251
Michon G. The Franco-Russian Alliance 1891-1917. Lnd, 1929. P. 92-93.
252
253
Там же. №11. С. 391-392.
254
255
Рыбаченок И. С. Союз с Францией во внешней политике России в конце XIX в. М.,
1993. С. 163.
256
257
Проект захвата Босфора в 1896 г. С. 60-64.
258
259
Там же. С. 66-67.
260
РГВИА. Ф. 400. Оп. 4. Ед. хр. 587. Л. 306-310.
261
Бюлов Б. Воспоминания. С. 129.
262
Eliot Ch. Turkey in Europe. P. 420.
263
Бондаревский Г.Л. Багдадская дорога и проникновение германского империализма
на Ближний Восток (1888-1903). С. 104,112-113.

264
Kennedy Р. The rise and fall of the Great Powers... P. 272.
265
в конце XIX века. С. 193-194, 500.

266
Kennedy P. The rise and fall of the Great Powers... P. 274.
267
Тэйлор А. Дж.П. Борьба за господство в Европе 1848-1918. М., 1958. С. 344.
268
ТирпицА. Воспоминания. С. 71.
269
Морская хроника. Торговый флот // МС. 1894. № 3. С. 66.
270
Жерве Б. Германия и ее морская сила // МС. 1914. № 9. С. 147.
271
Германский морской бюджет в 1892-1893 гг. // МС. 1892. № 4. С. 149-150.
272
Морская хроника. Военное судостроение в Германии с 1878 г. // МС. 1895. № 2. С. 13.
273
в конце XIX века. С. 313, 340-342.

274
275
Морская хроника. Морское дело за границей // МС. 1907. № 3. С. 2.
HerwigH.H. Through the looking glass: German stratefic planning before 1914 // The
276
Historian. 2015. Vol. 77. № 2. P. 304.

277
Романова E. В. Путь к войне. Развитие англо-германского конфликта 1898-1914 гг.
М., 2008. С. 40-41.

HerwigH.H. Through the looking glass: German stratefic planning before 1914. P. 302.
278
279
280
Тэйлор А. Дж. П. Борьба за господство в Европе 1848-1918. С. 378.
281
282
283
Там же. С. 72-79.
Hopkirk P. Like hidden fire. The plot to bring down the British Empire. NY, Tokyo, Lnd,
284
1994. P. 21-24.
285
286

287
288
Альконост. Современная политика... // МС. 1915. № 1. С. 69.
289
Недзвецкий В. Греко-турецкая война 1897 года. Иностранное военное обозрение //
ВС. 1897. № 8. С. 153,155.
290
Мартенс Ф. [Ф.] Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россиею с
иностранными Державами. Т. 8. С. 657.

291
292
Приложение. Заметка о Крите (Состоящего при политическом агентстве в Софии
Ю. Абегга) // Сборник консульских донесений. СПб., 1898. Год первый. Вып. IV.
С. 354.
293
Баранцевич Е. М. Остров Крит и события на нем. Историко-географический и
этнографический очерк. М., 1897. С. 74, 84.

294
Ю. Абегга). С. 350.
295
Киняпина Н. С. Балканы Проливы... С. 137-138.
и
296
297
Соколовская О. В. Великий остров Средиземноморья. Греция и миротворческая
Европа. 1897-1913: К 100-летию присоединения Крита к Греции. М., 2013. С. 50.
298
Glenny М. The Balkans 1804-1999. Nationalism, war and the Great Powers. Lnd, 1999.
P. 193.
299
Tatsios Th. G. The Megali idea and the Greek-Turkish war of 1897: the impact of the Cretan
problem on greek irredentism, 1866-1897. NY, 1984. P. 87.

300
Koliopoulos J. Brigands with a cause. Brigandage and irredentism in Modern Greece.
Oxford, 1987. P. 215.

301
Stavrianos L S. The Balkans since 1453. P. 470.
302
Ococoe. Греко-турецкая война 1897 г. Краткий очерк. СПб., 1898. С. 4, 6.
303
Греко-турецкая война 1897 г. Перевод немецкого сочинения австрийского
Генерального штаба капитана графа Салис-Зевич, дополненный по другим источникам
Генерального штаба капитаном Монкевиц. Варшава, 1898. С. 3.

304
Шуф (Борей) В. На Востоке. Записки корреспондента о греко-турецкой войне. СПб.,
1897. С. 19.
305
306
КиняпинаH. С. Балканы и Проливы... С. 139.
307
308
309

310
Русско-германские отношения. Проект захвата Босфора в 1897 году // КА. М., 1922.
Т. 1. С. 153-154,161-162.
311
Fuller W. С. Strategy and Power in Russia 1600-1914. NY, Oxford, Singapore, Sydney,
1992. P. 371-372.
312
Tatsios Th. G. The Megali idea and the Greek-Turkish war... P. 95.
313

314
Морская хроника. Морские силы различных держав в критских водах // МС. 1897.
№ 3. С. 1-3.
315
316
317
Там же.
318
Недзвецкий В. Греко-турецкая война 1897 года... // ВС. 1897. № 8. С. 158,160,166-
167; Ососов. Греко-турецкая война 1897 г. С. 37, 42-43; Шуф (Борей) В. На Востоке.
С. 160; Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 470.
319
Ососов. Греко-турецкая война 1897 г. С. 1.
320
Греко-турецкая война. Подробные сведения с театра Греко-турецкой войны.
Одесса, 1897. С. 4.
321
Недзвецкий В. Греко-турецкая война 1897 года... // ВС. 1897. № 9. С. 67-9.; 1896.
№ 10. С. 146.
322
Bickford-SmithA.H. Greece under king George. Lnd, 1893. P. 241-245; Ососов.
Грекотурецкая война 1897 г. С. 17.

323
Ососов. Греко-турецкая война 1897 г. С. 14-16.
history of the
324
A Hellenic Army 1821-1997. An army directorate publication. Under
direction of Liet. Gen. Kyrochistos Ioannis. Athens, 1999. P. 69-70.
325
Bigham Cl. With the turkish army in Thessaly. Lnd, 1897. P. 2.
326
Недзвецкий В. Греко-турецкая война 1897 года... // ВС. 1897. № 9. С. 69.
327
Там же. № 10. С. 151,166-167.
328
Ососов.Греко-турецкая война 1897 г. С. 15.
329
Bigham Cl. With the turkish army in Thessaly. P. 25.
330
Греко-турецкая война 1897 г... С. 17.
331
Морская хроника. Морские операции последней греко-турецкой войны // МС. 1897.
№ 7. С. 13-14.
332

333
Греко-турецкая война 1897 г... С. 60.
Bigham Cl. With the turkish army in Thessaly. P. 62; Ососов. Греко-турецкая война
334
1897 г. С. 58-59; Греко-турецкая война 1897 г... С. 66-70; Греко-турецкая война.

Подробные сведения с театра Греко-турецкой войны. С. 20, 24; Шуф (Борей) В. На
Востоке. С. 184-185.

335
Греко-турецкая война. Подробные сведения с театра Греко-турецкой войны.
С. 19; П. Л. Сражение при Велестино: Из дневника русского волонтера. Одесса, 1897.
С. 8-9,18; НедзвецкийВ. Греко-турецкая война 1897 года... // ВС. 1898. № 3. С. 53,
55, 71; Erickson E.J. Defeat in detail... P. 15.

336
337
Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952. С. 303-308.
338
339
340
Русские на Крите // Разведчик. 1899. № 436. С. 171.
341
Иловайский С.И. Исторический очерк Русского общества... С. 291.
342
343
Отфановский К. К. Русские полевые жандармы на острове Крит: Из воспоминаний
полковника К. К. Отфановского // Военная быль (далее ВБ). Париж, 1967. № 84.

С. 22-23.
344
Соколовская О. В. Великий остров Средиземноморья. С. 59.
345
346
347
Ю. Абегга). С. 433-435.
348
Соколовская О. В. Великий островСредиземноморья. С. 143,153-154.
349
НедзвецкийВ. Греко-турецкая война 1897 года... // ВС. 1898. № 3. С. 79.
350
351
Столетие Министерства иностранных дел. С. 194.
352
Албанский фактор в развитии кризиса на территории бывшей Югославии.
Документы. М., 2006. Т. 1.1878-1997. С. 45-46.
Стабилизация в Европе активизация

на Дальнем Востоке
1
К истории первой Гаагской конференции 1899 г. // КА. М., Л, 1932. Т. 1-2 (50-51).
С. 70-73.
2
Мартенс Ф. [Ф.] Восточная война и Брюссельская конференция 1874-1878 г. СПб.,
1879. С. 99,103,137; Приложения № 1-2. С. 1-36.
3
4
Международные отношения 1870-1918. М., 1940. С. 119-122.
5
Мартенс Ф. [Ф.] Восточная война и Брюссельская конференция... С. 96.
6
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1901. СПб., 1901. С. 380-392.
7
Нольде Б. Э. Вторая «конференция мира»: Очерк // BE. 1908. № 4. С. 490.
8
Соловьев Ю. Я. Воспоминания дипломата, 1893-1922. Минск, 2003. С. 50.
Русско-китайские отношения 1689-1916... С. 67-69.
Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. С. 292-294.
Нилус Е. X. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. Харбин,

1923. Т. 1. 1896-1923. С. 18.
Annuaire diplomatique de l Empire Russe pour annee 1897. P. 300-301.
Нилус E.X. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 14.
Извольский А. П. Воспоминания. М., 1989. С. 84.

Нилус Е.Х, Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 21.
Извольский А. П. Воспоминания. С. 84.

и Победоносцева (1895-1905) // КА. М.; Л., 1928. Т. 5 (30). С. 99.
Переписка Витте
McDonald D. United Government and foreign policy in Russia 1900-1914. Harvard
University Press Cambridge, Massachusetts, London, 1992. P. 13.

Нилус E.X. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 20.
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в
царствование Николая II в изображении современника. М., 2000. С. 310.
WolfD. То the Harbin station. The liberal alternative in Russian Manchuria, 1898-1914.
Stranford University Press. Stanford. California. 1999. P. 26-27,32, 35.
Рунич С. В Маньчжурии // ИВ. 1904. № 2. С. 615.
Русско-японская война от начала до Ляояна включительно. Лекции Генерального

Штаба полковника Комарова. 1908-1909 учебный год. СПб., 1909. С. 6.
Морское дело за границей. Германский отряд Тихого океана // МС. 1883. № 3. С. 29,
32, 35.
в
Морская хроника. Морские силы различных держав китайских водах // МС. 1898.
№4. С. 7.
Esherick J. W. The origins of Boxer Uprising. University of California Press. Berkeley, Los-
Angeles, Lnd, 1987. P. 123.
Ерусалимский A. С. Внешняя политика и дипломатия германского империализма
в конце XIX века. С. 359-361; ТирпицА. Воспоминания. С. 109-116; Захват
Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 28-29.
Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 30-33.
Там же.
Deutschland in China. 1900-1901. Dusseldorf, 1902. S. 444.

С. 21.
Переписка Вильгельма II с Николаем II.

Переписка Вильгельма II с Николаем И. С. 21.
Там же.
Соловьев Ю. Я. Воспоминания дипломата, 1893-1922. С. 57-58.

Там же. С. 51-55.

Там же. С. 106-107.
Немирович-Данченко В. И. За Северным Полярным кругом. Очерки Мурманского

берега // Отечественные записки (далее 03). 1874. № 8. С. 397.
Там же. № 10. С. 346, 352-353.
Козлов М. Несколько слов о значении Мурманского берега в гидрографическом
и морском отношениях // МС. 1883. № 9. С. 25.
А. К. Военный порт на Мурмане // 1889. Т. 205. № 12. С. 83-84; Из статистики
Архангельской губернии (по данным официального отчета) // Правительственный

вестник. 13 (26) февраля 1916 г. № 35. С. 5; Мурманская железная дорога. Русский
железнодорожный путь к незамерзающему морю как важный фактор в Великой
войне // ВС. 1916. № 2. С. 52, 54; Мурманское окно на морской простор // ВС. 1916.
№ 4. С. 165,177; Григорьев А. Д. Город Александровой на Мурмане // ИВ. 1912. № 12.
С. 1191-1206.
Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. С. 165-167.

Вильгельм II о занятии царской Россией Порт-Артура // КА. М., 1933. Т. 3 (58).
С. 151.
Там же. С. 152,154.
Романова Е. В. Путь к войне... С. 68.
Захват Германией Киао-Чао в 1897 г. С. 59-60.
Сборник договоров и дипломатических документов по делам Дальнего Востока...

С. 325-330.
ТиртгицА. Воспоминания. С. 110.
Переписка о подкупе китайских сановников Ли-Хун-Чжана и Чжан-ин-Хуана // КА.

М., 1923. Т. 2. С. 286-293.
МышлаевскийА.3. 1900-1901 гг. Военные действия в Китае. СПб., 1905. Ч. 1. С. 8;
Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. С. 167.

С. 339.

Вильгельм II о занятии царской Россией Порт-Артура. С. 154.
Там же.

Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг. Порт-Артур. Сб. документов. М.,
2008. Т. 1. С. 46-47.
Соловьев Ю. Я. Воспоминания дипломата, 1893-1922. С. 60-61.
Боев К Порт-Артур // Разведчик. 1898. № 420. С. 953.
Лобач-Жученко Б. М. Порт-Артур. С. 6.
Дессино. Порт-Артур // Разведчик. 1900. № 489. С. 199.

Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. СПб., 1908. Ч. 1. С. 17.
Дессино. Порт-Артур. С. 33.
Котвич В. [Л.], Бородовский Л. Ляо-дун и его порты: Порт-Артур и Да-Лянь-Вань. С. 1.
Ерусалимский А. С. Внешняя политика и дипломатия германского
империализма
Grey of Fallodon Ed. Twenty-five years 1892-1916. NY, 1925. Vol. 1. P. 37-38.
Записки графа Хаяси об англо-японском союзе // Известия Министерства
иностранных дел (далее ИМИД). СПб., 1913. № 5. С. 322.
Морская хроника. Морские силы различных держав в китайских водах // МС. 1898.
№ 2. С. 4-6.
Попов А. Англо-русское соглашение о разделе Китая (1899) // КА. М.; Л., 1927.
Т. 6 (25). С. 111-134.
AndrassyJ. Bismarck, Andrassy and their successors. Lnd, 1927. P. 413.

С. 352.
Tan Ch. T. The Boxer catastrophe. Columbia University Press. 1955. P. 31.
Grey of Fallodon Ed. Twenty-five years 1892-1916. Vol. 1. P. 24.

Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. С. 9.
Корф Н.А., ЗвегинцовА. И. Военный обзор Северной Кореи. СПб., 1904. С. 70; В-ъ.
Общий очерк Кореи // МС. 1888. № 7. С. 3-4; Пак ЧонХе. Россия и Корея. 1895-1898.
М., 1993. С. 16, 22, 24-30, 56, 63.
Симонов Д. На досуге в Корее в 1897 г. // ВС. 1901. № 11. С. 215.

из отчета поручиков Афанасьева
Русские инструкторы в Корее: Извлечение
1-го и Н. Грудзинского // ВС. 1898. № 11. С. 34-37, 39, 42.

96
Хабаровск // Разведчик. 1898. № 412. С. 786; Симонов Д. На досуге в Корее в 1897 г.
С. 206-207.
97
Симонов Д. На досуге в Корее в 1897 г. С. 204.
98
Шк Чон Хе. Россия и Корея. 1895-1898. С. 57-58.
99
С. 146-148.
100
Annuaire diplomatique de l Empire Russe pour annee 1897. P. 301-302.
101
Японская эмиграция Управляющего вице-консульством в Хакодате М. Геденштрё-
ма // Сборник консульских донесений. СПб.,1903. Год шестой. Вып. I. С. 40.
102
Симонов Д На досуге в Корее в 1897 г. С. 215.
103
Андо К. Очерки Кореи по японским источникам // МС. 1882. № 6. С. 90-91.
104
105
С. 159-160.
106
Там же. С. 346-348.
107
Андо К. Очерки Кореи по японским источникам. С. 88.
108
Д. М. Об открытии Кореи для внешней морской торговли // МС. 1883. № 5. С. 68-69.
109
Корф Н. А., Звегинцов А. И. Военный обзор Северной Кореи. С. 74, 217; Пак Чон
Хе. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М., 1997. С. 39.

110
Торговля корейских портов: Масанпо, Кунсана и Мокло за 1901 год. Донесение
вице-консула в Мосанпо, Г. Козакова // Сборник консульских донесений. СПб., 1903.

Год шестой. Вып. II. С. 107-115.
111
Торговля корейских портов: Фусана, Масанпо, Мокло и Кунсана в 1902 и 1903
годах. Донесение бывшего консула в Фусане Г. Козакова // Сборник консульских

донесений. СПб., 1903. Год седьмой. Вып. IV. С. 258.
112
Гарин Я. По Корее, Маньчжурии и Ляодунскому полуострову. СПб., 1904. С. 268.
113
Царская дипломатия о задачах России на Востоке в 1900 г. // КА. М.; Л., 1926.
Т. 5 (18). С. 16.
114
Clements P. Y. The Boxer rebellion. A polituical and diplomatic review. Lnd., NY, 1915. P. 55-
62; Purcell V. The Boxer Uprising. A background study. Cambridge, 1963. P. 104-119.
1
Калюжная Н. М. Восстание ихэтуаней (1898-1901). М., 1978. С. 35-36.
2
Мыитаевский А. 3.1900-1901 гг. Военные действия в Китае. С. 16.
3
Попов П. С. Два месяца осады в Пекине. Дневник: 18 мая 31 июля ст. ст. 1900 г. //
BE. 1901. № 2. С. 518-519.

4
Alien К The siege of the Peking legations. Being a diary of the rev. Ronald Allen. Lnd,
1901. P. 6.
EsherickJ. W. The origins of Boxer Uprising. P. 39,43-45.
Tan Ch. T. The Boxer catastrophe. P. 35.
Allen R. The siege of the Peking legations. P. 7.
Боксерское восстание // КА. М.; Л., 1926. Т. 1 (14). С. 10-11.

СидихменовВ.Я. Маньчжурские правители Китая. М., 1985. С. 188.
Боксерское восстание. С. 9.
Tan Ch. Т. The Boxer catastrophe. P. 35.
Martin Ch. The Boxer rebellion. Lnd, NY, Toronto, 1968. P. 18; EsherickJ. W. The origins
of Boxer Uprising. P. 76-79.
Короаповец И. Я. Письма из Пекина. Миссионерство в Китае и антимиссионерское

движение // Ру В. 1892. Т. 219. № 3. С. 6-7,10,13,16-17; С. Христианская
проповедь в Китае и Японии // Ру В. 1892. Т. 223. № 12. С. 25-27.

Allen R. The siege of the Peking legations. P. 4.
Попов П. С. Два месяца осады в Пекине... С. 584.
Allen Я The siege of the Peking legations. P. 4.
Евреинов Б.Н. Осада Дипломатических Миссий в Пекине: май август 1900 г. //
ИМИД. СПб., 1912. № 4. С. 125.

СидихменовВ.Я. Маньчжурские правители Китая. С. 176-177.
Allen R. The siege of the Peking legations. P. 18-19.
ПозднеевД. M. 56 дней Пекинского сидения в связи с ближайшими к нему

событиями пекинской жизни. Рассказ очевидца. Владивосток, 1903. С. 3, 5.
ПокотиловД.Д. Дневник осады европейцев в Пекине с 22 мая по 1
августа. Ялта,
1900. С. 1-2.
Martin Ch. The boxer rebellion. P. 48.
ПокотиловД.Д. Дневник осады европейцев... С. 9.

Purcell V. The Boxer Uprising... P. 249.
Martin Ch. The boxer rebellion. P. 99-100.
Калюжная H.M. Восстание ихэтуаней (1898-1901). С. 200.
ПозднеевД.М. 56 дней Пекинского сидения... Приложение 1. Императорские

указы, опубликованные в правительственной газете Цзинь-бяо за время Пекинского
сидения и имеющие отношение к последнему. С. 201.
Евреинов Б. Я Осада Дипломатических Миссий в Пекине: май август 1900 г.
С. 135.
Корсаков В. В. Пекинские события. Личные воспоминания об осаде в Пекине: май
август 1900 года. СПб., 1901. С. XIII.

СидихменовВ.Я. Маньчжурские правители Китая. С. 190.

ПуИ (Генри). Первая половина моей жизни: Воспоминания Пу И последнего
императора Китая. М., 1968. С. 33.

Коростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин, 1922. С. 49.
Янчевецкий Д. Г. У стен недвижного Китая. Дневник корреспондента «Нового края»

на театре военных действий в Китае в 1900 году. СПб., 1903. С. 2.
Там же. С. 6.
Санников Н. Печилийский отряд и сводная саперная рота этого отряда; с чертежом

и двумя рисунками в тексте // ИЖ. 1903. № 6-7. С. 841.
Коростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. С. 12; Дацышен В. Г. Русско-китайская

война. Маньчжурия-1900. СПб., 1996. С. 54.
Янчевецкий Д. Г. У стен недвижного Китая. С. 8.
Сидихменов В. Я. Маньчжурские правители Китая. С. 191.

Clements P. Н. The boxer rebellion... P. 132-134.
Санников H. Печилийский отряд и сводная саперная рота этого отряда; с чертежом

и 2-мя рисунками в тексте. // ИЖ. 1903. № 6-7. С. 846-847; 851-В52.
Санников Н. Печилийский отряд и сводная саперная рота этого отряда в
Китайскую войну 1900 г.; с восемью рисунками в тексте и одной картой // ИЖ. 1904.
№ 1. С. 50.
Там же. С. 90-91.
Калюжная Н.М. Восстание ихэтуаней (1898-1901). С. 216.
ПозднеевД.М. 56 дней Пекинского сидения... Приложение 1. С. 201.

Редигер А. Ф. История моей жизни. Воспоминания военного министра. М., 1999. Т. 1.

С. 316.
W. Из жизни на Дальнем Востоке. Июнь 1902 г. март 1903 г. Южно-Уссурийский

край, Печилийская провинция, Япония и Южная Маньчжурия // BE. 1904. № 4.
С. 435.
Нилус Е.Х. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 187,192.
Иванов И. Е. Военно-походные воспоминания // ИВ. 1904. № 11. С. 557-558.
Tan Ch. Т. The Boxer catastrophe. P. 157.
Письма С. Ю. Витте к Д. С. Сипягину (1900-1901) // КА. М.; Л., 1926. Т. 5 (18). С. 32.
Овсяный [Н.] [Р.] 1900-1901 гг. Военные действия в Китае. СПб., 1910. Ч. 3. Отд. 1.
Северная Маньчжурия; Отд. 2. Южно-Маньчжурский район. С. 52, 244.
Фег. Война в Китае // Ру В. 1900. Т. 268. № 7. С. 274-275.
Суров А. Краткий исторический очерк образования Амурского казачьего войска
и настоящее его состояние // ВС. 1900. № 10. С. 354; Соколова А. Воспоминания
о погроме в Маньчжурии по линии Восточно-Китайской железной дороги
в 1898 году // ИВ. 1906. № 12. С. 817.
WolfD. То the Harbin station. P. 35.
ЯнчевецкийД.Г. У стен недвижного Китая. С. 587.
Иванов И. Е. Очерки походно-боевой жизни во время боксерского восстания
в 1900 году. Из дневника командира 2-й роты 1-го Восточно-Сибирского

стрелкового Его Величества полка. М., 1907. С. 82, 89-90.
Нилус Е.Х. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 123.
Разведчик. 1900. № 505. С. 562; № 507. С. 602; Овсяный [К] [Р.] 1900-1901 гг.
Военные действия в Китае. Ч. 3. Отд. 1. Северная Маньчжурия; Отд. 2.
Южно-Маньчжурский район. С. 4.
Экк Э. В. От Русско-турецкой до Мировой войны: Воспоминания о службе 1868-1918.
М., 2014. С. 191-192.

ПСЗ. Собрание третье. СПб., 1902. Т. 20.1900. Отделение первое. № 18945. С. 860.
Иванов И. [Е] Взятие Хайчэна. Из дневника ротного командира // Ру В. 1901. Т. 271.
№ 2. С. 445, 451; Иванов И. Е. Военно-походные впечатления // Ру В. 1901. Т. 275.
№ 9. С. 143,153.
ПСЗ. Собрание третье. СПб., 1902. Т. 20.1900. Отделение первое. № 18945,18947.

С. 864.
Овсяный [Н] [Р.] 1900-1901 гг. Военные действия в Китае. Ч. 3. Отд. 1. Северная
Маньчжурия; Отд. 2. Южно-Маньчжурский район. С. 3-5,13; Никитина К. Осада
Благовещенска китайцами в 1900 году. Из воспоминаний // ИВ. 1910. № 10. С. 211
212, 214-215.
Н Т. Несколько слов об Амурской канонерской флотилии и обороне Амура // ВС.
1908. № 6. С. 206, 208; Никитина К. Осада Благовещенска... С. 223.
Емельянов Я. Я. Сибирский Мурман // Ру В. 1900. Т. 268. № 7. С. 153.
Алексеев П. С. По Амуру. Сретенск Албазин Благовещенск Сахалян
Хабаровск // Ру В. 1900. Т. 268. № 8. С. 445, 451, 455.
Верещагин А. В. По Маньчжурии. 1900-1901. Воспоминания и рассказы // BE. 1902.

№ 1. С. 113-114; Соколова А. Воспоминания о погроме в Маньчжурии... С. 827-
828.
Суров А. Краткий исторический очерк образования Амурского казачьего войска...
С. 354.
Записки генерала Куропаткина о русско-японской войне. Итоги войны. Berlin, 1911.

С. 123,132,125-126,151; Данилов НА. Подготовка в широком смысле воюющих
сторон перед войной и обстановка перед сражением под Тюренченом // Русско-
японская война в сообщениях в Николаевской академии Генерального штаба. СПб.,

1906. Ч. 1. С. 5; Иммануэль [Ф. Б.] Русско-японская война в военном и политическом
отношениях. С. 4; Овсяный [Н.] [Р.] 1900-1901 гг. Военные действия в Китае. Ч. 3.

Отд. 1. Северная Маньчжурия; Отд. 2. Южно-Маньчжурский район. С. 14; Дацы-
шен В. Г. Русско-китайская война. С. 56-57.
80
81
Недзвецкий В. Океанские перевозки германских, английских и американских
войск // ВС. 1901. № 4. С. 66.

82
Deutschland in China... Zusammensetzung der Deutschen Land und See Streitkrafte.
83
Недзвецкий В. Океанские перевозки германских, английских и американских войск.
С. 66-67.
84
Имеется в виду Аттила (ум. в 453 г.), вождь гуннского союза племен в 434-453 гг.,
которому соседние народы дали прозвище Бич Божий. Образ Аттилы вошел
во многие средневековые легенды, в частности и германские («Песнь о Нибелун-

гах»), где выступает под именем короля Этцеля.
85
86
Овсяный [Н.] [Р.] 1900-1901 гг. Военные действия в Китае. Ч. 2. Действия на Печи-
лийском побережье по взятии г. Тянь-Цзина. С. 108-109.

87
АгапеевА. Бэй-Тан. Из личных воспоминаний // ВС. 1902. № 1. С. 42-46.
88
W. Из жизни на Дальнем Востоке. № 4. С. 445-446; № 5. С. 8.
89
Письма С.Ю. Витте к Д. С. Сипягину (1900-1901). С. 34.
90
Попов П. С. Два месяца осады в Пекине... С. 7, 22.
91
92
Allen & The siege of the Peking legations. P. 275.
93
Martin Ch. The boxer rebellion. P. 141-147.
94
ПокотиловД.Д. Дневник со 2 по 31 августа 1900 года. СПб., 1900. С. 3.
95
Там же. С. 6.
96
Allen R. The siege of the Peking legations. P. 282-284.
97
Ibid. P. 284.
98
ПокотиловД.Д. Дневник со 2 по 31 августа 1900 года. С. 19-20.
99
Боксерское восстание. С. 46-49.
100
Clements Р. Н. The boxer rebellion... P. 202-203; Appendix III. P. 217.
101
102
Martin Ch. The boxer rebellion. P. 165.
103
Накануне русско-японской войны: декабрь 1900 г. январь 1902 г. // КА. М., 1934.
Т. 2 (63). С. 7.
104
Там же. С. 9.
105
106
Запискиграфа Хаяси об англо-японском союзе. С. 323.
107
Накануне русско-японской войны... С. 21.
108
Takeuchi Т. War and diplomacy... P. 125.
109
Записки графа Хаяси об англо-японском союзе. С. 324.
110
111
112
113
114
115
Public Records Office (further PRO). War office (further WO.). 106/48.
Military needs of
the Empire in a war with France and Russia. P. 1-67.
116
Ibid. P. 32-33, 52.
117
Takeuchi T War and diplomacy... P. 125.
118
119
120
Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. С. 37-40.
121
Запискиграфа Хаяси об англо-японском союзе. С. 325
122
123
1урко В. И. Черты и силуэты прошлого... С. 322.
124
125
126
127
128
129
130
Записки графа Хаяси об англо-японском союзе. С. 330-331.
131
132
Там же. С. 50-53.
133
134
Nish I. The Anglo-Japanese alliance... P. 197,190.
135
136
137
С. 527-530.
138
Ежегодник Министерства иностранных дел 1903. СПб., 1903. С. 204-205.
139
Русско-китайские отношения 1689-1916... Приложение № 4. С. 114.
140
PRO. WO. 106/48. Memorandum of the proposed conference between Naval and
Military representatives of Great Britain and Japan as to joint action in the event of war.
P. 447-449.
141
Ibid. P. 450.
142
Ibid. P. 451-452.
143
PRO. WO. 106/48. The military resourse of Russia, and propable method of their
employment in a war between Russia and England. Secret. P. 436.
144
145

Троицкий В. Заамурский округ пограничной стражи на охране железной дороги
в кампанию 1904-1905 гг. // ВС. 1908. № 8. С. 64, 75.

Дневник Куропаткина с 17 ноября 1902 по 6 марта 1903 г. // КА. М., 1923. Т. 2. С. 28.
Царская дипломатия о задачах России на Востоке в 1900 г. С. 17-18.
Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. P. 65.

ЕлъшинА.Я. На суше и на море. Воспоминания // Морские записки. Издание
Общества бывших русских морских офицеров в Америке (далее М3). Нью-Йорк, 1945.
№ 3. С. 126,128.
Петров М. [А.] Подготовка России к мировой войне на море. М., Л. 1926. С. 69,85.
Огородников С. Ф. Исторический обзор развития и деятельности Морского

министерства... С. 259.
Радославов В. България и световната криза. София, 1923. С. 8, 31.
Крапчански В. Н., Христов Г. Р., Възелов Д. Д., Скачоков И. К. Крагьк обзор на бой-
ния състав, организацията, попълването и мобилизацията на Българската армия

от 1878 до 1944 г. София, 1961. С. 53, 55.
ХесапчиевХр. Служба на България в чужбина. С. 102.
Там же. С. 103-104.
Там же. С. 137-139.
Отчет о большом маневре в Курской губернии в Высочайшем присутствии

в 1902 году. Южная армия. Киев, 1903. С. 1, 45; Отчет о большом маневре в
Курской губернии в Высочайшем присутствии в 1902 году. Московская армия. М.,
1903. С. 2, 34.
Шах Музаффар ад-дин, Мозафереддин-шах Каджар; не путать с Музаффар ад-Ди-

ном, эмиром Бухары. (Прим. ред.)
БерарВ. Персия и персидская смута. СПб., 1912. С. 285.
Отчет о большом маневре в Курской губернии в Высочайшем присутствии
в 1902 году. Южная армия. С. 159-161; Отчет о большом маневре в Курской
губернии в высочайшем присутствии в 1902 году. Московская армия. С. 138-139.
Kalmykow A. D. Memoirs of a Russian diplomat. Outposts of the Empire, 1893-1917. New
Haven, Lnd, 1971. P. 26.

Luntinen P. French information on the Russian war plans 1880-1914. P. 55.
20
Ibid. P. 56.
21
Fuller W. C. Strategy and Power in Russia 1600-1914. P. 365.
positions of Russia and

22
Whigham W. J. The Persian Problem. An examination of the rival
Great Britain in Persia with some account of the Persian Gulf and Bagdad railway. Lnd,
1903. P. 332.
23
Kalmykow A. D. Memoirs of a Russian diplomat. P. 51.
24
Берар В. Персия и персидская смута. С. 280-281.
25
Война Англии с Южно-Африканскими республиками 1899-1901 гг. Отчет
командированного по высочайшему повелению Южно-Африканских

к войскам
республик Генерального штаба полковника Ромейко-Гурко. СПб., 1901. С. 253.

Ferguson N. Empire. How Britain made the modern world. Lnd, 2004. P. 276.
26
struggle for Central Asia.

27
Siegel J. Endgame. Britain, Russia and the final Lnd, NY, 2002.
P. 10.
28
Берар В. Персия и персидская смута. С. 284-285; История внешней политики
России. Конец XIX начало XX в. С. 124.
29
Англо-русское соперничество в Персии в 1890-1906 гг. // КА. М.; Л., 1933. Т. 1 (56).
С. 50.
30
Whigham W. J. The Persian Problem. P. 334-336.
31
Традиционное русское название Имперского банка Персии (Imperial Bank of Persia),
основанного в 1889 г.
32
33
Sykes Р. М. A history of Persia. Lnd, 1915. Vol. 2. P. 475.
34
Домонтович А. Воспоминание о пребывании первой русской военной миссии в
Персии // PC. 1908. Т. 133. Вып. 2. С. 331-333.
35
Алиханов-Аварский М. В гостях у шаха. Очерки Персии. Тифлис, 1898. С. 222; Косо-
говский В. А. Из тегеранского дневника полковника В. А. Косоговского. М., 1960. С. 4,
138; Высоцкий. Персидская казачья бригада // ВБ. Париж, 1967. № 87. С. 11.
36
РиттихП.А. Путешествие по Персии и персидскому Белуджистану // ВС. 1901. № 5.
С. 186.
Щеглов А.Н. Кровавая страница персидской истории // ИВ. 1911. № 1. С. 246-247,

37
260-261.
38
РиттихП.А. Путешествие по Персии и персидскому Белуджистану. С. 186.
39
Погребинский А. П. Государственно-монополистический капитализм в России.
М., 1959. С. 60.

40
Бондаревский Г. Л. Багдадская дорога и проникновение германского империализма
на Ближний Восток (1888-1903). С. 171.

41
Иловайский С. И. Исторический очерк Русского общества... С. 316.
42
М. Ю. Судоходство в 1901 г. в Персидском заливе // Море и его жизнь. СПб., 1902.
№ 10. С. 739.
43
Романова Е.В. Путь к войне... С. 95.
Начало века: от Балкан до Персии 6 37

Иловайский С.И Исторический очерк Русского общества... С. 316-317.
ПогребинскийА.П. Государственно-монополистический капитализм в России. С. 60.
Siegel J. Endgame. Britain, Russia and the final struggle for Central Asia. P. 10.
Whigham W.J. The Persian Problem. P. 63, 68, 71; Ментешешвали И.Ш. Закавказье
в англо-русских противоречиях в 1880-1914 гг. Тбилиси. 2001. С. 42-44.
Luntinen Р. French information on the Russian war plans 1880-1914. P. 57.
Ведомость судам, находящимся за границею // МС. 1903. № 3. С. 4;

Коваленко А. В. На «Варяге» в Персидском заливе в 1901 г. // М3. Нью-Йорк, 1952. № 1-2.
С. 53, 60-61; № 3. С. 32-40.
Козлов Д. Ю. Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского
флота в Первой мировой войне (1914-1917). М., 2013. С. 130.
Бондаревский Г. Л. Багдадская дорога и проникновение германского империализма
на Ближний Восток (1888-1903). С. 172.
Обзор деятельности Морского министерства... С. 68.

Крестъянников В. В. Подготовка десантной операции на Босфор в конце XIX
начале XX в. // Севастополь: взгляд в прошлое. Сб. научных статей сотрудников
Государственного архива г. Севастополя. Севастополь, 2006. С. 132-133.

ПетровМ. [А.] Подготовка России... С. 86.
employment in a war between Russia and England. P. 14.

Российский Государственный архив Военно-морского флота (далее РГА ВМФ).
Ф. 243. On. 1. Д. 9722. Л. 1-2,4-5.
Там же. Д. 9723. Л. 1-3.
Там же. Д. 9720. Л. 6-6 об., 31,42.
Там же. Л. 2,30.
Там же. Л. 23, 42.
Там же. Д. 9723. Л. 48.
Там же. Д. 9720. Л. 2-3, 31 об.
Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (далее ОР РГБ). Ф. 855.
Карт. 1. Ед. хр. 31. Л. 18 об.
Крестъянников В. В. Подготовка десантной операции... С. 133.

Tcharykow N. V. Glimpses of high politics. P. 233.
Ламздорф В. H. Дневник. 1891-1892. С. 126.

Z. Сербские дела. Письмо из Белграда // BE. 1900. № 11. С. 401.
Z. Сербские дела. Письмо из Белграда. С. 401.
TcharykowN. V. Glimpses of high politics. P. 234.
Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 453-454; Данченко С. И. Развитие сербской
государственности и Россия 1878-1903 гг. М., 1996. С. 400-401.

Теплое В. Современная летопись: Белградское цареубийство // Ру В. Т. 286. № 8.
С. 798-799.
Шемякин А. Л. Убиение генерала Павловича. Как в Белграде расстреливали

георгиевского кавалера // Родина. 2007. № 9. С. 65-68.
Серб. Государственный переворот в Сербии // Ру В. Т. 286. № 8. С. 756.
Теплое В. Современная летопись: Белградское цареубийство. С. 802.

ХесапчиееХр. Служба на България в чужбина. С. 46.
Серб. Государственный переворот в Сербии. С. 757.
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1904. СПб., 1904. С. 266.

Шемякин А. Л. Идеология Николы Пашича... С. 191.
B. H. Военно-статистические сведения о государствах Балканского полуострова.
Военная география и статистика Македонии и соседних с нею областей Балканского
полуострова. Составил болгарского Генерального штаба капитан Бендерев // ВС.

1891. № 6. С. 97.
The other Balkan wars... P. 33.
Pavlovich S. K. A History of the Balkans 1804-1945. NY, 1999. P. 103.
Заметка об арнаутах Призренского и Ипекского санджаков. Вице-консул в

Призрене С. Тухолка // Сборник консульских донесений. СПб., 1903. Год шестой. Вып. V.
C. 430,434.
Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 497,501-502.
П.Д. По Македонии. Путевые очерки // Ру В. 1902. Т. 282. № 11. С. 225.

Там же. Т. 281. №9. С. 322.
Битоски К. Дипломатски одгласи за Илинденското востание. CKonje, 1983. С. 17.
въстание от 1903 г. Военна подготовка и провежда-

Илинденско-Преображенското
не / Под ред. Л. Панайотова София, 1992. С. 59-64.
Реформы в Македонии 1902-1903. Дипломатическая переписка. СПб., 1906. Т. 1.
С. 1.

104
Там же. С. 2.
105
Тагеев Б. [Л.] Из македонских воспоминаний русского добровольца // Ру В. 1904.
Т. 289. № 1. С. 337.
106
Реформы в Македонии 1902-1903. Дипломатическая переписка. С. 19.
107
Там же. С. 27-30,33.
108
109
110
Старая Сербия исторический топоним, принятый в XIX и первой половине XX в.
для обозначения территорий средневекового сербского государства, в настоящее
время входящих в состав Сербии, Македонии, Косово (на данный момент
автономный край Сербии, после агрессии и оккупации НАТО в 1999 г. в
одностороннем порядке заявивший о своей независимости, признанный некоторыми

странами самостоятельным государством) и Албании. Перед Балканскими войнами эти
земли входили в состав Османской империи.

111
Повольный К В. Убийство Г. С. Щербины // Ру В. 1903. Т. 285. № 6. С. 492.
112
Ямбаев М. [Л.] Выстрел в Митровице. Кому помешал российский консул в Старой
Сербии // Родина. 2003. № 8. С. 45.
113
Повольный И. В. Убийство Г. С. Щербины. С. 507-508.
114
Илинден во француски дипломатски документа / Избор, редакцща и коментар д-р
Г. Тодоровски. CKonje, 1993. С. 65.
115
Ямбаев М. [Л.] Выстрел в
Митровице. С. 45.
116
Повольный И. В. Убийство Г. С. Щербины. С. 512-536.
117
Ямбаев М. [Л.] Выстрел в Митровице. С. 46.
118
119
120
121
Илинденско-Преображенското въстание от 1903 г... С. 72.
122
Тагеев Б. [Л.] Из македонских воспоминаний русского добровольца. Т. 291. № 5.
С. 162.
123
Билярски Ц. Планът на Илинденско-Преображенското въстание 1903 година //
Военноисторически сборник. София, 1987. № 6. С. 216.

124
С. 349.
125
Билярски Ц. Планът на Илинденско-Преображенското въстание 1903 година. С. 219.
126
127
128
Радославов В. България и световната криза. С. 9.
129
Попов Ж. Отношениет на българского правителство към
Илинденско-Преображенското въстание // Осемдесет години Илинденско-Преображенското въстание / Од-
говорен редактор ак. Хр. Христов. София, 1988. С. 86.
130
131
Турски документити за Илинденското востание / Избор, редакц^а и коментар д-р
А. Стахановски. CKonje, 1993. С. 53,55.
132
133
Илинденско-Преображенското въстание от 1903 г... Приложение 2. Списък на офи-
церите от българската армия, взели участие в подготовката и провеждането
на Илинденско-Преображенского въстание на територията на Македония и Одрин-
ското. С. 375-379.
134
Тагеев Б. [JI.] Из македонских воспоминаний русского добровольца. Т. 289. № 2.
С. 662.
135
136
137
138
Турски документити Илинденското
за востание. С. 57.
139
Perry D. М. The Ilinden uprising, an American diplomatic perspective: selections from the
US diplomatic documets concerning Macedonia in 1903 // Осемдесет години
Илинденско-Преображенското въстание / Одговорен редактор ак. Хр. Христов. София, 1988.

С. 353.
140
Телеграмма российского императорского посла в Константинополе от 26 июля
1903 года // Правительственный вестник. 29 июля (11 августа) 1903 г. № 169. С. 1.

141
Телеграмма министра иностранных дел на имя императорского посла в
Константинополе от 27 июля 1903 года // Правительственный вестник. 29 июля (11 августа)

1903 г. № 169. С. 1.
142
143
Телеграмма Министра иностранных дел в Константинополь от 29 июля 1903 года //
Русский инвалид. 3 августа 1903 г. № 170. С. 1.

144
Телеграммы. Севастополь, 3 августа // Новое время. 4 (17) августа 1903 г. № 9847.
С. 1.
145
Телеграммы. Севастополь, 4 августа // Новое время. 5 (18) августа 1903 г. № 9848.
С. 1.

146
147
Телеграмма министра иностранных дел на имя императорского посла в
Константинополе от 29 июля 1903 года // Правительственный вестник. 16 (15 августа) 1903 г.
№ 173. С. 2.
148 на имя императорского дипломатического
Телеграмма министра иностранных дел
агента в Болгарии от 30 июля 1903 года // Русский инвалид. 3 (16) августа 1903 г.
№ 170. С. 1.
149
Телеграмма министра иностранных дел на имя вдовы покойного Российского
консула в Битоли г-жи Ростковской от 30 июля 1903 года // Русский инвалид. (16)
августа 1903 г. № 170. С. 1.

150
Телеграммы, Константинополь // Русский инвалид. 3(16) августа 1903 г. № 170.
С. 4.
151
152
От главного управления почти и телеграфов // Правительственный вестник.
10 (23) августа 1903 г. № 179. С. 2.

153
Телеграммы, Константинополь // Русский инвалид. 12 (25) августа 1903 г. № 176. С. 8.
154
Телеграммы, Константинополь // Русский инвалид. 13 (26) августа 1903 г. № 177.
С. 5; Телеграммы, Одесса // Русский инвалид. 14 (27) августа 1903 г. № 178. С. 3;
Там же. 15 августа. 1903 г. № 179. С. 2.

155
Телеграммы, Севастополь // Русский инвалид. 13 (26) августа 1903 г. № 178. С. 2.
156
Телеграммы, Константинополь // Русский инвалид. 5 (18) августа 1903 г. № 17. С. 4.
157
Язаров Г. Турската армия по време на Илинденско-Преображенското въстание
1903 година // Военноисторически сборник. София, 1985. № 6. С. 68-70.
158
159
160
Телеграммы, Константинополь // Русский инвалид. 9 (22) августа 1903 г. № 174.
С. 3.
161
Трайков В. Бежинският въпрос преди и след Илинденско-Преображенското
въстание // Осемдесет години Илинденско-Преображенското въстание / Одговорен
редактор ак. Хр. Христов. София, 1988. С. 509.

162
Зверствата при потушаването на Илинденско-Преобреженското въстание. София,
1987. С. 31-47.
163
Попов Ж. Отношениет на българского правителство към
Илинденско-Преображенското въстание. С. 87.
164
С. 298,317-318.
165
Реформы в Македонии 1903-1905... СПб., 1906. Т. 2. С. 1.
166
Там же. С. 2.
167
Там же. С. 2-3, 6-7.
168
Там же. С. 4.
169
Там же.
170
Там же. С. 7-8.
171
Там же. С. 9,16-18, 39.
172
173
Там же.
174
Erickson Е. J. Defeat in detail... P. 43-44.
175
Реформы в Македонии 1903-1905... СПб., 1906. Т. 2. С. 44.
176
Сиротинин А. Я Через Македонию и Болгарию. Из путевых заметок // ИВ. 1906.
№ 12. С. 1047-1048.
177

Вонлярлярский В. [М.] Мои воспоминания 1852-1939. Берлин. 1939. С. 125; 127.
КорфН.А., Звегинцов А. И. Военный обзор Северной Кореи. С. 100-101.
Пак ЧонХе. Русско-японская война 1904-1905 гг. и Корея. М., 1997. С. 82-84.
Дневник Куропаткина с 17
ноября 1902 по 6 марта 1903 г. // КА. М., 1922. Т. 2.
С. 12.
Дневник А. Н. Куропаткина. М., 1923. С. 38,44.

Отчет Военного министра по поездке на Дальний Восток в 1903 году. СПб., 1903.
Ч. 1. Осмотры войск, военных учреждений и заведений. С. 1-2.
Дневник А. Н. Куропаткина с 27 мая 1903 г. по 6 июня 1903 г. // Российский архив.
История Отечества в свидетельствах и документах XVIII-XX вв. (далее РоА). М.,

1995. Т. 6. С. 398.
Дневник Куропаткина с 21 августа 1903 г. по 27 ноября 1903 г. // КА. М., 1923. Т. 2.
С. 86.
Коростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. С. 48.

Корф Н.А., Звегинцов А. И. Военный обзор Северной Кореи. С. 74, 217; Пак Чон
Хе. Русско-японская война... С. 39.
Окамото С. Японская олигархия в Русско-японской войне. С. 97-100.
Дневник А. Н. Куропаткина с 27 мая 1903 г. по 6 июня 1903 г. // РоА. М., 1995. Т. 6.
С. 410.
Там же. С. 419-421.
Отчет Военного министра по поездке на Дальний Восток в 1903 году. Ч. 1. С. 2.
Дневник А. Н. Куропаткина с 27 мая 1903 г. по 6 июня 1903 г. // Ро А. М., 1995. Т. 6.

С. 439.
ЛукомскийА. С. Воспоминания. Берлин, 1922. Т. 1. С. 16.

Там же.
Там же. С. 107-109.
ПСЗ. Собрание третье. СПб., 1905. Т. 23.1903. Отделение первое. № 23319. С. 875-
876.
Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа исторической комиссии по описанию
действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном Штабе. СПб., 1912.
Кн. 1. Действия флота на Южном театре от начала войны до перерыва сообщений
с Порт-Артуром. С. 61.

Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1910. Т. 1. С. 33-34.
Документы по переговорам с Японией 1903-1904 гг., хранящиеся в канцелярии

Особого комитета Дальнего Востока. СПб., 1905. С. 13.

McDonald D. United Government and foreign policy in Russia 1900-1914. P. 72.
Документы по переговорам с Японией 1903-1904 гг... С. 43.

Дневник А. Н. Куропаткина... С. 114.
Когда японцы открыли военные действия?// Вестник русской конницы (далее

ВРК). 1910. № 2. С. 57.
Троицкий В. Заамурский округ пограничной стражи... № 8. С. 64, 75.
Третьяков Н. 5-й Восточно-Сибирский полк на Кинджоу и в Артуре // ВС. 1909. № 1.
C. 55-56.
D. W. Письма с Дальнего Востока // BE. 1904. № 8. С. 497.
Троицкий В. Заамурский округ пограничной стражи... № 9. С. 67.

Там же. №10. С. 31.
История внешней политики России. Конец XIX начало XX в. С. 159-160.

В штабе адмирала Е.И. Алексеева. Из дневника Е.А. Плансона // КА. М.; Л., 1930.
Т. 4-5 (41-42). С. 159.
Русин А. И. Письма и заметки о флоте // М3. Нью-Йорк, 1945. № 1. С. 2.
Сипигус. Из Японии // ВС. 1904. № 1. С. 216.
День 26 января (8 февраля) 1904 г. в Порт-Артуре // М3. Нью-Йорк, 1944. № 1. С. 13.
McCullagh Fr. With the cossacks. Being a story of an Irishman who rode with the cossacks
throughout the Russo-Japanese War. Lnd, 1906. P. 29-33.
Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на Южном
театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 179-180.

Заев А. Н. Начало войны с Японией. По впечатлениям и воспоминаниям мичмана
с миноносца в Порт-Артуре // М3. Нью-Йорк. 1944. № 1. С. 38.

Иванов И. Е. Военно-походные впечатления от Владивостока до Вафангоу и от Ва-
фангоу до Ляояна командира роты 1-го Восточно-сибирского стрелкового Его

Величества полка. Вафангоу. Кайджоу-Дачепу. Ташичао. Ляоян. СПб., 1907. С. 1.
Там же. С. 3.
Костенко М. И Осада и сдача

крепости Порт-Артур. Мои воспоминания. Киев, 1907.
С. 17.
Русин А. И. Письма и заметки о флоте. С. 2.
Из предыстории русско-японской войны: Донесения морского агента в Японии
А. И. Русина (1902-1904) // Русское прошлое. СПб., 1991. №. 6. С. 86.
Дудоров Б. П. Вице-адмирал А. И. Непенин: Опыт биографии // М3. Нью-Йорк, 1956.
№ 4. С. 19.
СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 8.
театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 168.

Описание военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.).
Составлено Морским Генеральным штабом в Токио. СПб., 1909. Т. 1. Военные действия
против русской эскадры в Порт-Артуре. С. 13.


Документы по переговорам с Японией 1903-1904 гг... С. 50.
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на Южном
внешней политики России. Конец XIX начало XX в. С. 126,128-129.
История
Адариди К. Начало войны 1904-1905 года в освещении японского юриста //
Разведчик. 1908. № 917. С. 363; Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909.
Т. 1. С. 32; СПб., 1910. Т. 3. Действия против русской Владивостокской эскадры. С. 2.
СелецкийГ. 646 дней в плену у японцев. СПб., 1910. С. 17.
Золотарев В. А., Козлов КА. Русско-японская война 1904-1905 гг. Борьба на море.
М., 1990. С. 46, 54.

Официальный отдел. Ведомость судам, находящимся в заграничном плавании //
МС. 1904. № 1. С. 1-7.
Золотарев В. А., Козлов К А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 133.
театре от начала войны до перерыва сообщений
с Порт-Артуром. С. 2-4.
Там же. С. 4-14.

в 1900 г. С. 20.
Царская дипломатия о задачах России на Востоке
Цывинский Г. Ф. 50 лет в императорском флоте. С. 169.
Геф. Порт-Артур. С. 352.
С. 28.
Черевков В. Д. По китайскому побережью. Талиенвань и Порт-Артур // ИВ. 1898.
№ 5. С. 624.

Порт-Артур. Сб. документов. М.,
83
Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг.
2008. Т. 1. С. 43.
84
Там же.
85
86
87
Тимченко-Рубан Г. И. Нечто о Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
обороны. СПб., 1905. С. 2,41.
88
Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг. Порт-Артур. Сборник
документов. М., 2008. Т. 1. С. 63-64.
89
90
Там же. С. 72-74.
91
92
Разведчик. 1899. № 430. С. 42.
93
94
С. 30.
95
96
97
Х-2. Госпиталь в Порт-Артуре // Разведчик. 1899. № 469. С. 854-855.
Квантунской области
98
Всеподданнейший отчет командующего войсками за 1901 г.
Б. М., б. г. С. 3, 5-6,11-12.
99
Хвостов А. Русский Китай. Наша первая колония на Дальнем Востоке // BE. 1902.
№ 10. С. 655.
100
Гюббенет В. Б. В осажденном Порт-Артуре. Очерки военно-санитарного дела.
Заметки по полевой хирургии. СПб., 1910. С. 5-6.
101
Берг В. Ф. Воспоминания о Порт-Артуре // Военно-исторический вестник (далее
ВИВ). Париж, 1954. № 4. С. 16.
102
Величко К. Условия строительных работ и жизни на Квантунге // ИЖ. 1900. № 10-
11. С. 154-155; Тиреер. Порт-Артур и его интересы до учреждения наместничества //

ВС. 1904. № 1. С. 188,192; Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона
Порт-Артура. Ч. 1. С. 31.
103
Дебогорий-Мокриевич Л. [К] Квантунские грунтовые дороги // ИЖ. 1909. № 4.
С. 461.
104
Котвич В. /Л. ], Бородовский Л. Ляо-дун и его порты: Порт-Артур и Да-Лянь-Вань.
С. 36.
105
Дебогорий-Мокриевич Л. [К] Квантунские грунтовые дороги. С. 462.
106
Вильсон X. Броненосцы в бою 1855-1895. С. 300.
107
Кван-тонгский полуостров летом 1898 года // МС. 1900. № 7. С. 61-62.
108
Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 1. С. 180-181.
109
110
111
Тимченко-Рубан Г. И. Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
Нечто о
обороны. СПб., 1905. С. 97,103; Коростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. С. 2;

Величко К. И. Русские крепости в связи с операциями полевых армий в мировую
войну. Критико-стратегический очерк по архивным материалам и воспоминаниям. Л.,

1926. С. 30.
112
Боев А. Талинван // Разведчик. 1899. № 451. С. 514.
113
114
115
116
Временные правила о продаже и отдаче в аренду с торгов участков в гор. Дальнем //
Правительственный вестник. 11 (24) мая 1902 г. № 104. С. 1-2.
117
Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 3. С. 191,193; Тимченко-Рубан Г. [И.] Нечто
о Порт-Артуре и вообще об организации крепостной обороны // ВС. 1905. № 6.

С. 113,120,125-126; Высочайше утвержденное положение Совета министров о
производстве с Обществом Китайской Восточной железной дороги расчета по
отошедшей к Японии части названной железной дороги, по морскому пароходству этого
Общества и по устройству им гор. Дальнего и порта в этом городе // ИМИД. СПб.,

1912. № 2. С. 52.
118
119
Н. Щ. Плавание по Сунгари в Манджурию до города Гирина // МС. 1866. № 5. С. 37-
38,46-47.
120
Дацышен В. Г. Русско-китайская война. С. 36.
121
Штаба полковника Комарова... С. 28.
122
Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 3. С. 195.
123
Норригаард Б. В. Великая осада. Порт-Артур и его падение. СПб., 1906. С. 8.

124
125
Путеводитель по Китайской Восточной железной дороге 1903-[190]4. СПб., 1903.
С. 11.
126
и отдаче в с в гор. Дальнем.
Временные правила о продаже аренду торгов участков
С. 2.
127
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на
Южном театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 35-36.

128
129
Лукоянов И. В. С. Ю. Вигге и планы сооружения Сибирской железной дороги: к пре-
дистории русско-японской войны // Новый часовой. СПб., 1996. № 4. С. 49.

130
Великая Сибирская железная дорога. С. 10.
131
Путеводитель по Китайской Восточной железной дороге 1903-[190]4. С. 11.

132

133
Норригаард Б. В. Великая осада. Порт-Артур и его падение. С. 10.
134
Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 3. С. 196-197.
135
McCullagh Fr. With the cossacks. P. 5.
136
Путеводитель по Китайской Восточной железной дороге 1903-[190]4. С. 11.
137
Материалы к истории осады крепости Порт-Артур: Дневник инженер-пггабс-капи-
Сахарова // ВС. 1907. № 1. С. 218.
тана В. В.
138
Квантунской области
139
Всеподданнейший отчет командующего войсками за 1901 г.
С. 4.
140
141
Лобач-Жученко Б.М. Порт-Артур. С. 12.
142
Хвостов А,Русский Китай... № 11. С. 191.
143
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 22, 25; Тиреер.
Порт-Артур и его интересы... № 1. С. 188.

144
Поздеев Д. М. Торговля города Порт-Артура. СПб., 1902. С. 25,52-53.
145
Рунич С. В Маньчжурии. С. 238.
146
147
Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 1. С. 188
148
Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур... С. 28.
149
Геф. Порт-Артур. С. 350.
150
employment in a war between Russia and England. P. 11

151
Дессино. Порт-Артур. С. 200; Тиреер. Порт-Артур и его интересы... № 3. С. 196-199;
Поздеев Д. М. Торговля города Порт-Артура. С. 12.

152
Лукоянов И. В. С. Ю. Витте и планы сооружения Сибирской железной дороги: к пре-
дистории русско-японской войны // Новый Часовой. СПб., 1997. № 5. С. 59.

153
Там же. С. 39-40.
154
Величко К. Крепости и крепостные железные дороги // ИЖ. 1898. № 1. С. 17.
155
Тимченко-Рубан Г. [К] Нечто о
Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
обороны // ВС. 1905. № 3. С. 91.
156
Тимченко-Рубан. [Г. К] Порядок заведывания в России обороны берегов с суши //
ИЖ. 1898. №6-7. С. 801.
157
Буйницкий Н. Об устройстве приморских крепостей. // ИЖ. 1899. № 4. С. 449-
450.
158
Там же. №7. С. 867.
159
Там же. №4. С. 456.
160
Шварц А. [В.] Влияние данных борьбы за Порт-Артур на устройство сухопутных
крепостей // ИЖ. 1907. № 1. С. 16.
161
Тимченко-Рубан Г. И. Нечто о Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
обороны. СПб., 1905. С. 5.
162
Царская дипломатия о задачах России на Востоке в 1900 г. С. 24.
163 Авилов Р. С., Аюшин Н. Б., Калинин В. И. Владивостокская крепость. С. 158.
164
Тимченко-Рубан Г. Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
[И.] Нечто о
обороны // ВС. 1905. № 4. С. 75, 85,107; № 6. С. 112-113.

165
Ивков Д. Исторический очерк Главного Инженерного Управления за время его
существования с 24 декабря 1862 г. по 20 декабря 1913 г. // ИЖ. 1915. № 1. С. 20.

166
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 40; 54.

167
168
Филимонов И. Г. Дефекты минной обороны в минувшую кампанию 1904-1905
годов // ВС. 1907. №1. С. 144.
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 93-94.

169
170
Соломонов. Из материалов по артиллерийской обороне Порт-Артура // ВС. 1907.
№ 2. С. 146-148.
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 97, 99,101,102,

171
104.
172
крепостей. С. 19,24.
173
Тимченко-Рубан Г. [К] Нечто о Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
обороны // ВС. 1905. № 4. С. 102.
174
175
Тимченко-Рубан Г. [И.] Нечто о
Порт-Артуре и вообще об организации крепостной
обороны // ВС. 1905. № 4. С. 102.
176
A.JI. Забытое дело // PC. 1915. Т. 162. Вып. 6. С. 511-513.
Шварц А. IВJ, Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура.

177 Ч. 1. С. 130-134.

178
179
Шварц А. В. Укрепление Киньчжоуской позиции // ИЖ. 1906. № 1-2. С. 6-7.
180 Ч. 1. С. 54.
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура.
181
182
Там же. С. 56-57.
Папастратигакис Н. Большая военно-морская стратегия России

183 в начале русско-
японской войны // РЯВ. С. 123.
184
185
Дневник А. Н. Куропаткина с 27 мая 1903 г. по 6 июня 1903 г. // Ро А. М., 1995. Т. 6.
С. 404.
186
Казъмичев Б. Вторая Тихоокеанская эскадра // Возрождение. Париж, 1964. № 155.
С. 53.
187

188

189
Б.Л. Судостроение в Японии // Море и его жизнь. СПб., 1902. № 7. С. 509-510.
190
Костенко В. П. На «Орле» в Цусиме. Воспоминания участника русско-японской
войны на море в 1904-1905 гг. Л., 1955. С. 38.
191
Дмитриев Н., Колпычев В. Иностранные судостроительные заводы в связи с
вопросом о переустройстве заводов Морского ведомства в С.-Петербурге. С. 118.

192

193
ДудоровБ.П. Вице-адмирал А. И. Непенин... С. 16.
194
195
Rosen R. R. Forty years of diplomacy. P. 240.
196
Черкасский М. Военные идеи личного состава русского и японского флотов в 1903-
1905 гг. // МС. 1914. № 7. С. 76-78.

197
198
199
Семенов В. Адмирал Степан Осипович Макаров // BE. 1910. № 3. С. 62.
200
Семенов В. [И.] Расплата. СПб., 1907. Ч. 1. Порт-Артур; Ч. 2. Поход Тихоокеанской
эскадры.
201
Нидермиллер А. Г. От Севастополя до Цусимы. Воспоминания. Русский флот за
время с 1866 по 1906 г. Рига, 1930. С. 117.
202
обороны // ВС. 1905. № 4. С. 88.

203
Горбатов М. Несколько слов о флотах английском, японском и русском // Море и его
жизнь. СПб., 1904. № 1. С. 15.
204
«Акацуки» перед Порт-Артуром. Из дневника японского морского офицера Нирута-
ка. СПб., 1905. С. 4.
205
Семенов В. [И.] Расплата. Ч. 1-2. С. 37,124.
206
Щенснович Э. Н. Плавание эскадренного броненосца «Ретвизан» с 1902 по 1904 г.
Воспоминания командира. СПб., 1999. С. 12.

207
208
209
210
В штабе адмирала Е. И. Алексеева...
211
Заключение следственной комиссии по делу о бое 28 июля // МС. 1917. № 3. С. 5.
212
213
Заев А. Н. Начало войны с Японией. С. 37.
214
26 января в Порт-Артуре. Письмо капитана 2 ранга. Берлин, 1904. С. 13.
215
Там же.
216
Действия минами в нынешнюю
японско-китайскую войну: Извлечение из
сообщения кап. 1 р. Витгефта // МС. 1895. № 5. С. 21.

217
«Акацуки» перед Порт-Артуром. С. 7.
218
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 146.
219
220
221
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909. Т. 1. С. 54.
222
223

224
НенюковД. [В.] Вероломное нападение японцев на Порт-Артурскую эскадру //
Морской журнал. Прага. 1929. № 1 (13). С. 10.
225
Иениш Н. В. Война с Японией надвигается. Адмирал Старк проявляет
дипломатическую энергию // ВБ. Париж, 1965. № 75. С. 9; Щенснович Э.Н. Плавание
эскадренного броненосца «Ретвизан» с 1902 по 1904 г. С. 15.
226
227
228
Келлер П. Ф. Две параллели и вывод // Морской журнал. Прага, 1937. № 8 (116). С. 3.
229
230
Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на
Южном театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 179.

231
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909. Т. 1. С. 55, 59.
232
Письмо ген. А. М. Стесселя ген. В. Г. Глазову о начале русско-японской войны // КА.
М.; Л., 1926. Т. 3(16). С. 219.

233
26 января в Порт-Артуре. Письмо капитана 2 ранга. С. 16.
234
235
Побилевский Н. Дневник артурца. 27 января 23 декабря 1904 года // ВС. 1910. № 1.
С. 71.
236
Мелик. Артурское сидение // Офицерская жизнь (далее ОЖ). Варшава.
9 (22) июня 1907 г. № 72. С. 352.
ШтерА.П. На крейсере «Новик». Дневник. СПб., 1908. С. 4.

237
238
Келлер П. Ф. Две параллели и вывод. С. 3.
239 Ч. 1. С. 148.
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура.
Конец осады Порт-Артура. СПб., 1907. С. 146.
240
Ножин Е.К.
241
Денисов Б. Использование торпедного оружия в русско-японскую войну // МС. 1935.
№ 11. С. 13.
242
Подгурский Н. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура // ВС. 1906. № 4. С. 178.

243
Ненюков Д. [В.] Вероломное нападение японцев на Порт-Артурскую эскадру. С. 11-
12.
244
Иениш Н. В. Война с Японией надвигается... С. 12.
245
В штабе адмирала Е. И. Алексеева... С. 163.
246
247
Шварц А. [В.]} Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 148.
248
249
Русско-японская война. Официальные донесения японских главнокомандующих
сухопутными и морскими силами. СПб., 1908. Т. 1. С. 7.
250
Денисов Б. Использование торпедного оружия... № 11. С. 13.
251
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура. Хроника военных событий и жизни
осажденной крепости с 26 января 1904 г. по 9 января 1905 г. По дневнику мирного жителя
и рассказам защитников крепости. СПб., 1906. Ч. 1. С. 50-51.

252
Южном театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 202-204.

253
254
255
256
257

и ее последствия
1
театре от начала войны до перерыва Порт-Артуром. С.

сообщений с 58.
Русско-японской войне. С. 142.

2
Окамото С. Японская олигархия в
3
Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге 1903-1904. С. 248-249;
Кравченко Н. На войну! Письма, воспоминания, очерки военного

корреспондента. СПб., 1905. С. 10,12; История русско-японской войны. СПб., 1909. Т. V. С. 1200,
1203, 1206; Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1910. Т. 1. С. 690-694;

СвечинА. [А.], Романовский Ю. Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 16-17;
Нилус Е.Х. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. С. 109-
110, 113; Dowbor Musnicki J. Moje wspomnenia. W, 1935. S. 75; Теттау [Э.]
Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. СПб., 1907. Ч. 1. С. 19, 22;
Боткин Е. С. Свет и тени русско-японской войны 1904-1905 гг. Из писем к жене.
СПб., 1908. С. 4; Грулев М. Забайкалье. С. 458; Янушкевич Н. [Н.] Организация

и роль интендантства в современных армиях на войне // ВС. 1910. № 4. С. 152.
РедигерА. Ф. История моей жизни. Т. 1. С. 376; В. А. [Пушкин] Куропаткин. Из
воспоминаний о русско-японской войне. СПб., 1906. С. 6-8; ТеттауЭ. Куропаткин и его
помощники. СПб., 1913. Ч. 1. С. 33.
Сухомлинов В. [А.] Воспоминания. Берлин, 1924. С. 151.
ТеттауЭ. Куропаткин и его помощники. Ч. 1. С. 34.

СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 37. 40;
СвечинА. [А.] Тактические уроки русско-японской войны. СПб., 1912. С. 4,11.

В.
Meaning Miscalculating one s enemies: Russian intelligence prepares for war // The
Russo-Japanese war in global perspective. World War Zero. Edited by John W. Steinberg,
Bruce W. Menning, David Schimmelpenninck van der Oye, David Wolf, Shinji Yokote.
Leiden, Boston, 2007. Vol. 2. P. 59-61.
Wellesley F. A. With the Russians in peace and war. Lnd, 1905. P. 111.
Куропаткин A. H. Отчет генерал-адъютанта Куропаткина. Варшава, 1906. Т. 4.

С. 182-185.
Лукирский. Некоторые черты тактики по опыту русско-японской войны // ОЖ.
Варшава. 24 мая (6 июня) 1906 г. № 11. С. 151.
Там же.
Адариди К. Юрьевцы в составе действующей армии с 5 января по 19 февраля

1905 г. // ВС. 1906. № 1. С. 77-78.
Адариди К. М. Пережитое. 1903-1905 гг. Русско-японская война // ВИВ. Париж, 1968.

№ 31. С. 5-7.
Воронович Н.В. Черный год. Воспоминания вольноопределяющегося о
русско-японской войне. Ужгород, 1935. С. 8-10.
РябининА.А. На войне в 1904-1905 гг.: Из записок офицера действующей армии.

Одесса, 1909. С. 7-8.
СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 28;
СвечинА. А. Предрассудки и боевая действительность. М., 2003. С. 174.
Оболенский В. В. Записки о войне офицера запаса. М., 1912. С. 6.

Н. А. Картечницы и автоматические ружья Мэксима // АЖ. 1885. № 1. С. 28-30.
Н.Л. Самострельная артиллерия // АЖ. 1889. № 9. С. 773-775.
О результатах приемного испытания пяти 3-лн. автоматических пулеметов системы
Максима //АЖ. 1894. № 12. С. 581-584.
Драгомиров М. Что сделает ваш штык против этого? // Разведчик. 1900. № 481.
С. 481.
Санников Н. Печилийский отряд и сводная саперная рота этого отряда; с чертежом

и двумя рисунками в тексте // ИЖ. 1903. № 6-7. С. 873-874.
Федоров С. Пулеметные вопросы // ВС. 1909. № 7. С. 131.

Записки генерала Куропаткина о русско-японской войне. Итоги войны. С. 281.

Третьяковы. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 2. С. 74.
Федоров С. Пулеметные вопросы. С. 135.
Федоров В. Г. Оружейное дело на грани двух эпох. Работы оружейника 1900-1935.
М., 1939. Ч. 2. С. 4.
Пулеметы в иностранных армиях // ОСб. 1906. № 4. С. 1-2.
Коннопулеметчик. Еще о пулемете в коннице // ВРК. 1910. № 12. С. 547-549.

ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 34. Л. 42.
Свечников М. Значение подвижности для полевой артиллерии. Подвижность
полевой артиллерии в кампаниях 1870-71 гг. и 1904-5 гг. // АЖ. 1914. № 1. С. 49.
Андреев А. Кое-что об артиллерии в русско-японской войне // АЖ. 1906. № 9.
С.1092-1093.
А. П. О горной артиллерии // АЖ. 1900. № 3. С. 267.

Свечников М. Значение подвижности для полевой артиллерии. С. 50.
Приказы по артиллерии // АЖ. 1904. № 10. С. 102.
Андреев А. Кое-что об артиллерии в русско-японской войне. С. 1097,1101.
P. 29.
АдаридиК.М. Пережитое. С. 7.
Нечволодов [П. П.] Отрывки из моих воспоминаний // Артиллерийский журнал.
Орган правления русских артиллеристов во Франции. Париж, 1927. № 4. С. 4.
Майделъ И. Воспоминания о Великом князе Сергии Михайловиче //
Артиллерийский журнал. Орган правления русских офицеров-артиллеристов во Франции.

Париж. 1930. № 10-11. С. 11; Ипатьев В. Я. Жизнь одного химика. С. 284.
История внешней политики России. Конец XIX начало XX в. С. 164;
Fuller W. С. Strategy and Power in Russia 1600-1914. P. 375.
Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1910. Т. 2. Ч. 1. От начала военных
действий до боя под Вафаньгоу 1 июня. С. 30-31.

Романова Е.В. Путь к войне... С. 81-82.
театре от начала войны до перерыва сообщений сПорт-Артуром. С. 291.
Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1910. Т. 2. Совместные

действия флота и армии под Порт-Артуром. С. 3, 7.
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1905. СПб., 1905. С. 353-386; Русско-
японская война. Официальные донесения японских главнокомандующих
сухопутными и морскими силами. Т. 1. С. 7-8; Описание военных действий на море

в 37-38 СПб., 1909. Т. 1. С. 38, 43,46-47; Русско-японская война 1904-1905 гг.
гг.
СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на Южном театре от начала войны до переры¬
ва сообщений с Порт-Артуром. С. 295-315; Полутов А. В. Десантная операция
японской армии и флота в феврале 1904 г. в Инчхоне. Владивосток, 2009. С. 187,

205,228-241; Руднев В. Бой «Варяга» у Чемульпо // PC. 1907. Т. 129. Вып. 1 С. 326,
333-334.
The Russo-Japanese war. Reports from British officers attached to the Russian and
Japanese forces in the field. Lnd. 1908. Vol. 1. P. 3-5.

Золотарев В. A., Козлов И. А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 83.
Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1909. Т. 1. С. 62-67.
театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 243-245, 264-
265.

Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1910. Т. 3. С. 1.
Иванов К Е. Иванов-Тринадцатый К.
Военно-походные впечатления... С. 2; На
Владивостокском отряде крейсеров // ВБ. Париж, 1965. № 75. С. 33.

W. На отряде крейсеров // Армия и флот. 1914. № 2. С. 4-5.
На крейсере «Россия»: Из дневника // Море. СПб., 1905. № 50-51. С. 743.
ДудоровБ.П. Вице-адмирал А. И. Непенин... С. 17.
Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1910. Т. 3. С. 3-4.
Иванов И. Е. Военно-походные впечатления... С. 13-14.
Китаев Ф. Владивостокские воспоминания // ИВ. 1904. № 6. С. 960-961.
Авилов Р. С., Аюшин Н. БКалинин В. К Владивостокская крепость. С. 222-223.
Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур... С. 21-22.

Егоръев В. Е. Владивостокский отряд крейсеров в
русско-японскую войну // МС.
1937. № 3. С. 128.
Егоръев В. Е. Операция Владивостокского отряда крейсеров в июле 1904 г. // МС.

1937. № 4. С. 9.
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1910. Т. 2. С. 7-10.
Кривский Н. Разведка Кореи Заамурцами // ОЖ. Варшава. 1 (14) декабря 1908 г.
№ 147. С. 674; МатковскийА. Конница в русско-японскую войну // ВС. 1911. № 2.

С. 28-31; Гершелъман Ф. Конница в Японской войне и в былые времена // ВС. 1911.
№ 6. С. 74.
Там же. С. 331-334.

Современная летопись: Внутреннее обозрение // Ру В. 1904. Т. 290. № 3. С. 365-
366.
Там же. С. 395,399-401.
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура... С. 98; Семенов В. [И.] Расплата. Ч. 1-2.
С. 61-62.
Зборовский И. Подъем эск[адренного] брон[еносца] «Ретвизан» // ВБ. Париж, 1957.

№ 25. С. 16-17.

Берг В. Ф. Порт-Артуре. С. 19.
Воспоминания о

Шмитт В. Я. Адмирал С. О. Макаров в Порт-Артуре // М3. Нью-Йорк. 1944. № 1.
С. 46.
От французского caisson «ящик». В данном случае имеется в виду ящик для
частичного осушения подводной части судна с целью ее ремонта.
ПодгурскийН. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура // ВС. 1906. № 5. С. 203-207;
Дмитриев Я., Колпычев В. Иностранные судостроительные заводы в связи с
вопросом о переустройстве заводов Морского С.-Петербурге. С. 118;

ведомства в
А. Н[емитц]. Беглый очерк морских операций русско-японской войны // МС. 1912.

№ 4. С. 155; № 7. С. 127; Зборовский И. Подъем эск[адренного] брон[еносца]
«Ретвизан». С. 15-16.
ШтерА.П. На крейсере «Новик»... С. 23.

Золотарев В. А., Козлов И. А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 97.

СелецкийГ. 646 дней в плену у японцев. С. 87,127-131.
театре от начала войны до перерыва сообщений с Порт-Артуром. С. 439-440, 475-
479, 492-494, 503-510.
Денисов Б. Минная война у Порт-Артура в 1904 г. № 6. С. 87,94-95.
«Акацуки» перед Порт-Артуром. С. 106-109; Щенснович Э.Н. Плавание

эскадренного броненосца «Ретвизан» с 1902 по 1904 г. С. 30.
Великий князь Кирилл Владимирович. Гибель «Петропавловска» // Армия и флот.

1914. № 6. С. 2.
театре от начала войны до

перерыва сообщений Порт-Артуром. с С. 543-544.
РенгартенИ.И. Воспоминания Порт-Артурца. СПб., 1910. С. 31.
97
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура... С. 122; Р-д. Мало прожито много
пережито. Впечатления молодого офицера о войне и плене. СПб., 1907. Ч. 1. В осаде Порт-
Артура. С. 55; Семенов В. [И.] Расплата. Ч. 1-2. С. 100-101; Шмитт В. П.
Макаров в Порт-Артуре. С. 56.

Адмирал С. О.
98
Штер А. П. На крейсере «Новик»... С. 29.
99
Шумский К. Эпизод из обороны Порт-Артура. Гибель «Страшного» и
«Петропавловска» // PC. 1913. Т. 153. Вып. 1. С. 157.
100
Кравченко Н. На войну! С. 86.
101
102
Кравченко Н. На войну! С. 88.
103
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 57; Подгурский Н. Из воспоминаний
об осаде Порт-Артура // ВС. 1906. № 5. С. 228-229; Побилевский Н. Дневник артур-
ца... № 1. С. 84; Шумский К. Эпизод из обороны Порт-Артура. Гибель «Страшного»
и «Петропавловска». С. 158; Ренгартен И. И. Воспоминания... С. 33-34, 43;
Штер А. П. На крейсере «Новик»... С. 30.

104
Русско-японская война 1904-1905

105
гт. СПб., 1912. Кн. 1. Действия флота на Южном
театре от начала войны до перерыва сообщений Порт-Артуром. С. 546.

с
106
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура... С. 123, 125; Шварц А. [В.],
Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 162.
107
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 26 мая (8 июня) 1907 г. № 70. С. 318.
108
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 58.
109
Семенов В. [И.] Расплата. Ч. 1-2. С. 104.
110
«Это не война, а какая-то адская затея...» Письма Н.О. Эссена из Порт-Артура //
Отечественные архивы. 1996. № 3. С. 58.
Ренгартен И. И. Воспоминания... С. 38.

111
112
113
114
документов. М., 2008. Т. 2. С. 555.
115
116
крепостей. С. 35.
117
118
119
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 80; Ренгартен И. И. Воспоминания...
С. 53-54; КонокотинВ.В. Порт-Артур. Отрывки из дневника крепостного
артиллериста // ОЖ. Варшава. 25 июля (7 августа) 1909 г. № 178-179. С. 1159-1160.

120
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура... С. 151; Штер А. Я. На крейсере «Новик»...
С. 45; Кефели Я. И. Взрыв и гибель «Хатузе» // ВБ. Париж. 1953. № 4. С. 15-16.
121
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 81; Русско-японская война 1904-
1905 гг. СПб., 1913. Кн. 2. Действия флота на Южном театре от перерыва
Порт-Артуром до морского боя 28 июля (10 августа) в Желтом море. С. 36-37.

сообщений с
122
Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1909. Т. 1. С. 163-165;

123
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 84; Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.]
Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 187.

124
документов. М., 2008. Т. 2. С. 560.
125
Там же.
126
Описание военных действий на море в 37-38 гг. СПб., 1909. Т. 1. С. 160,168-169.
127
сухопутными и морскими силами. Т. 1. С. 55.
128
Русское обозрение. Война с Японией. Официальные документы с 26
военное
января по 18 февраля // ВС. 1904. № 3. С. 287.

129
В. А. [Пушкин] Куропаткин. Из воспоминаний о русско-японской войне. С. 37.
130
Современная летопись: Внутреннее обозрение // Ру В. 1904. Том 290. № 3. С. 367.
русско-японской войне. СПб., 1906.

131
В. А. [Пушкин] Куропаткин. Из воспоминаний о
С. 37.
Imperial military doctrine and education,

132
Dyke С. Russian 1832-1914. NY, 1990. P. 116.
русско-японской войны. СПб., 1906.

133
Мартынов E. И. Из печального опыта С. 15.
134
Свечин А. В Восточном отряде. От Ляояна к Тюренчену и обратно. Марш, встречи,
бои, наблюдения. Варшава, 1908. С. 2-3.

135
Деникин А. И. Путь русского офицера. М., 1990. С. 110.
136
Рерберг Ф. П. Исторические тайны великих побед и необъяснимых поражений.
Записки участника русско-японской войны 1904-1905 гг., члена Военно-исторической
комиссии по описанию русско-японской войны. 1906-1909 гг. Мадрид, 1967. С. 79.
137
Переписка С. Ю. Витте и А. Н. Куропаткина в 1904-1905 гг. // КА. М.; Л., 1927.
Т. 6 (19). С. 66.
138
действий до боя под Вафаньгоу 1 июня. С. 29.
139
Там же.
140
Агапеев В. Разведка летучего отряда на протяжении 2000 верст // ВС. 1908. № 10.
С. 154.
141
Гамильтон Я. Записная книжка штабного офицера во время русско-японской
войны. СПб., 1906. Т. 1. С. 65.
142
143
Винекен А. Японская кавалерия в минувшую кампанию 1904-1905 гг. // ВРК. 1910.
№ 1. С. 12.
144
The Russo-Japanese Reports from British officers attached to the Russian
war. and
Japanese forces in the field. Lnd, 1908. Vol. 1. P. 8.

145
146
Линда К. Тюренчен. Операции Ялу в апреле 1904 г. Вильна, 1908. С. 3-4.
на
147
Кривский Н. Разведка Кореи Заамурцами // ОЖ. Варшава. 6 (19) июня 1909 г. № 172.
С. 1072-1074; 17 (30) октября 1909 г. № 191. С. 1334; МатковскийА. Конница в
русско-японскую войну. С. 30-33.

148
Цабель С. Л. Полевые позиции, укрепленные в первый период русско-японской
войны. Краткое описание и планы // ИЖ. 1907. № 11-12. С. 1521-1522; Краснов П.
Русско-японская война. Восточный отряд на реке Ялу. Бой под Тюренченом. СПб., 1911.
С. 6-11.
149
Ше-ин М. Пролог к Тюренченскому бою: Из жизни орудийной батареи в
русско-японскую войну // ИВ. 1904. № 7. С. 150-151.
150
Свечин А. В Восточном отряде... С. 33.
151
152
войны. Т. 1. С. 57, 67, 80.
153
Линда К. Тюренчен... Приложение № 5. Выдержки из рапорта генерал-лейтенанта
Засулича командующему Маньчжурской армией 1904 г. № 120. от 13 мая С. 53.
154
Комаров. Бой под Тюренченом и Вафангоу // Русско-японская война в
сообщениях...СПб., 1906. Ч. 1.С. 30.
155
Свечин А. В Восточном отряде... С. 29-30.
156
Лютвиц Ф. Атаки японцев во время войны в Восточной Азии 1904-1905 гг. СПб.,
1906. С. 1-3; Комаров. Бой под Тюренченом и Вафангоу. Ч. 1. С. 32; Гамильтон Я.
Записная книжка штабного офицера во время русско-японской войны. Т. 1. С. 72,
83, 97,101; Линда К. Тюренчен... С. 13; Краснов П. Русско-японская война.

Восточный отряд на реке Ялу. Бой под Тюренченом. С. 30-33,37,54; Сражение под
Тюренченом 18 апреля 1904 года. По официальным источникам // ВС. 1906. № 4. С. 39-
47.
157
Appendix C. Losses ath the batile of Ya-lu. P. 13a.

158
Свечин А. В Восточном отряде... С. 97.
159
Там же. С. 97,105,108.
Тюренченском бое // ОЖ. Варшава. 14 (27)

160
Ознобишин Н. Из воспоминаний о
октября 1911. № 290. С. 2814.

161
Дневник А. Н. Куропаткина: 31 марта 21 ноября 1904 г. // КА. М., 1935. Т. 1 (68).
С. 77.

1Ь2
163
Линда К. Тюренчен... Приложение № 4. Донесение генерала Куроки,
командующего 1-й армией, от 1 мая 1904 г. С. 50.
164
РябининА.А. На войне в 1904-1905 гг... С. 7.
165

166
Русско-японская война 1904-1905 гг. СПб., 1912. Кн. 1. Действия
флота на Южном
167
Шварц А. [В,], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 173-174; Русско-
японская война 1904-1905 гг. СПб., 1913. Кн. 2. Действия флота на Южном театре
от перерыва сообщений с Порт-Артуром до морского боя 28 июля (10 августа) в
Желтом море. С. 6-7.

168

169
P. 8,10.
170
Сакурай T. Живые ядра. Очерк боевой жизни японской армии под Порт-Артуром.
СПб., 1909. С. 6.
171
театре от перерыва сообщений с Порт-Артуром до морского боя 28 июля (10

августа) в Желтом море. С. 45-57.
172
173
Шварц А. В. Укрепление Киньчжоуской позиции // ИЖ. 1906. № 1-2. С. 2; 4.
174
ТретьяковН. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 1. С. 59.
175
176

177
Шварц А. В. Укрепление
Киньчжоуской позиции. С. 6.
178
Южном от начала войны до С. 429-430.

театре перерыва сообщений с Порт-Артуром.
179
Шварц А. В. Укрепление Киньчжоуской позиции. С. 6-7.
180
181
Шварц А. В. Укрепление Киньчжоуской позиции. С. 11.
182
Третьяковы. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 1. С. 57-59, 61-63.
183
Шварц А. В. Жизнь и мысли. Дела и встречи // Архивы русской эмиграции. Буэнос-
Айрес, 1950. Т. 2. С. 106-108; Из истории русско-японской войны 1904-1905 гг. Порт-
Артур. Сб. документов. М., 2008. Т. 2. С. 19.
184
185
Шварц А. В. Укрепление Киньчжоуской позиции. С. 45.
66о Примечания
186
Третъяков Я. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 1. С. 59, 61-63.
187
188

189
Голицынский А. Я. На позициях Порт-Артура. Из дневника ротного и батальонного
командира. СПб., 1907. С. 18-19.

190
Шварц А. В. Атака и оборона Киньчжоу // ИЖ. 1906. № 3. С. 217,240.
191
192
Фок А. В. Киньчжоуский бой // PC. 1910. Т. 142. Вып. 4. С. 109-110.
193
Шишко Я. У Одиннадцатимесячное сидение в Порт-Артуре. Рассказ участника
обороны Порт-Артура. М., 1905. С. 27; Третъяков Я. 5-й Восточно-Сибирский полк...
№ 3. С.83; Meaning В. W. Bayonets before Bullets. The Imperial Russian army 1861-1914.
Indiana University Press. 1992. P. 160; Из истории русско-японской войны 1904-
1905 гг. Порт-Артур. Сборник документов. М., 2008. Т. 2. С. 19.
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. С. 256.

194
195
Материалы к истории осады крепости Порт-Артур: Дневник инженер-штабс-капи-
тана В. В. Сахарова. № 1. С. 218.
196
197
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 219, 252-253.
198
199
Кватц В. Бой на «Зеленых горах» // Братская помощь. Иллюстрированный
военнообщественный журнал (далее БП). М., 1909. № 1. С. 26.
200
Шишко Я. У. Одиннадцатимесячное сидение... С. 27; Материалы к истории осады
крепости Порт-Артур: Дневник инженер-штабс-капитана В. В. Сахарова. № 1. С. 218.
[BJ, Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1. С. 252.

201
Шварц A.
202
203 С. 13; Побилевский Я.
Норригаард Б. В. Великая осада. Порт-Артур и его падение.
Дневник артурца... № 2. С. 49-50.
Reports from British officers attached

204
The Russo-Japanese war. to the Russian and

205 21
Дневник A. H. Куропаткина (31 марта ноября 1904 г.) // КА. М., 1935. Т. 1 (68).
С. 78.
206

207 Там же. С. 110-111.
208
Сапожников. Бой под Вафангоу // ВС. 1907. № 5. С. 36-38, 40.

209
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 2. Ч. 1. От начала военных

210
Изместъев П. Кавалерия в русско-японскую войну и в ее будущем. Соч. генерала
Pedoya // ОЖ. Варшава. 7 (20) октября 1906 г. № 31. С. 479-480.

211
Стейнберг Дж. В. Причины поражения русской армии в русско-японской войне:
оперативная точка зрения // РЯВ. С. 237.
212
213
НодоЛ. Они не знали (Ils ne savient pas...). Письма военного корреспондента
газеты «Le Journal» о русской армии в кампанию 1904 г. М., 1905. С. 6.

214
Там же. С. 8.
215
действий до боя под Вафаньгоу 1 июня. С. 361-362, 379-381.

216
Стейнберг Дж. В. Причины поражения... С. 240.
217
218
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 2. Ч. 2. Бой под Вафаньгоу и
военные действия у Ташичао. С. 25-26.
219
Цабелъ С. А. Полевые позиции, укрепленные в первый период русско-японской
войны. С. 1523-1524; Сапожников. Бой под Вафангоу. С. 40,45,49; М., X. З-й Восточно-
Сибирский стрелковый полк в бою под Вафаньгоо 1 и 2 июня 1904 г. // ВС. 1910.
№ 10. С. 61.
220
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 2. Ч. 2. Бой под Вафаньгоу и
действия у Ташичао. С. 28.
военные
221
Бибиков А. Действие русской и японской артиллерии в первоначальный период
войны 1904-1905 гг. //АЖ. 1907. № 5. С. 531.
222
Употребление в бою полевой артиллерии по опыту русско-японской войны. Статья
лейтенанта 5-го батальона крепостной артиллерии Виктора Каянека из «Streffleur
militarische Zeitschift» // ВС. 1912. № 7. С. 109, 111.

223
224
Japanese forces in the field. Lnd. 1908. Vol. 3. P. 156.

225
Комаров. Бой под Тюренченом и Вафангоу. Ч. 1. С. 47.
226
Сапожников. Бой под Вафангоу. С. 49, 62; М., X. З-й Восточно-Сибирский
стрелковый... // ВС. 1910. № 10. С. 62, 65-66.
227
228
штаба полковника Комарова... С. 65, 67, 74.
229
Дневник А. Н. Куропаткина (31 марта 21 ноября 1904 г.) // КА. М., 1935. Т. 1 (68).
С. 84.
662 Примечания
230
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 3. Ляоянский период. Ч. 1.
Обстановка в первых числах июля. Июльские бои. Перерыв военных действий в
период дождей. С. 68-69.
231
Иванов И Е. Военно-походные впечатления... С. 236; Рябинин А. А. На войне в 1904-
1905 гг... С. 17, 22-24, 31, 38-40.

232
233
Толкушкин С. Под Ляндянсяном и Ляояном. Из воспомианний лейтенанта Кампе-
рио итальянского военного агента при штабе 3 Сибирс. Арм. корпуса // ОЖ.
Варшава. 6 (19) мая 1911. № 267. С. 2533.
Русско-японская война. Официальные донесения японских

234
главнокомандующих
сухопутными и морскими силами. Т. 1. С. 62; Русско-японская война 1904-

1905 гг... СПб., 1913. Кн. 2. Действия флота на Южном театре от перерыва
сообщений с Порт-Артуром до морского боя 28 июля (10 августа) в Желтом море.

С. 116-117.
235
Дневник А. Н. Куропаткина (31 марта 21 ноября 1904 г.) // КА. М., 1935. Т. 1 (68).
С. 83.
Ларенко П. Страдные дни Порт-Артура... С. 207; Шишко Я. У.

236
Одиннадцатимесячное
сидение... С. 82; Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 1.
С. 259, 265, 270, 298, 364, 367, 373, 380, 382; Кватц В. Бой на «Зеленых горах» //
БП. М., 1909. № 1. С. 28; № 3. С. 20.

237
Бартелетт Э. Порт-Артур. Осада и капитуляция. СПб., 1908. С. 44; Норрига-
ард Б. В. Великая осада. Порт-Артур и его падение. С. 40.

238
Третъяков Я. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 3. С. 88-94; № 4. С. 80-81; Яобп-
левский Н. Дневник артурца... № 3. С. 63-64.
239
240
Описание военных действий на море в СПб., 1910. Т. 3. С. 38.
37-38 гг...
Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 123,

241
Золотарев В. А., Козлов И. А.
242
Сеппинг Райт С. Т. С адмиралом Того. Описание семимесячной действительной
службы под его командой. СПб., 1907. С. 32.

243
244
Славлев. Очерк из боевой жизни Владивостокской эскадры. // PC. 1913. Т. 156.
Вып. 10. С. 322, 324.

245
Свечин А. А. Предрассудки... С. 166.
246
Там же.
Золотарев В. А., Козлов И. А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 131-143.

247

248
249
Семенов В. [И] Расплата. Ч. 1-2. С. 178.

250
251
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 1-2. С. 178.
252
253
254
McElwee W. The art of war Waterloo to Mons. Lnd, 1974. P. 289.
255
Шварц А, [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. СПб., 1910. Ч. 2. С. 40-41.
256
Ильин Н. К 50-летию начала русско-японской войны // М3. Нью-Йорк, 1955. № 1.
С. 8-9.
257
августа) в Желтом море. С. 164-169; 179-182; 212.
258
259
Ильин Н. К 50-летию начала русско-японской войны. С. 9.
260
261
262
документов. М., 2008. Т. 2. С. 578.
263
264
265
266
267
268
Иениш Н. [В.] Шангтунский бой 28 июля 1904 г. (по наблюдениям с палубы эскадр,
миноносца «Беспощадный») // ВБ. Париж, 1963. № 60. С. 17.
269
Русско-японская война 1904-1905 гт... Пг., 1915. Кн. 3. Морское сражение в Желтом
море 28 июля (10 августа) 1904 г. Захват японцами миноносца «Решительный»
в Чифу. С. 29.
270
Иениш К [В.] Шангтунский бой 28 июля 1904 г. С. 21.
271
272
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1915. Кн. 3. Морское сражение в Желтом

273
Золотарев В. А., Козлов И А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 106.
274

275
276

в Чифу. С. 36, 39-40.
277
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 1-2. С. 187-189.
278
Щенснович Э. Я. Плавание эскадренного броненосца «Ретвизан» с 1902 по 1904 г.
С. 58-59.
279

280
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909. Т. 1. С. 215-216;

281
Оливье Э. Уроки морских войн Дальнего Востока и испано-американской. СПб.,
1907. С. 90.
282
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 1-2. С. 192; Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг.,
1915. Кн. 3. Морское сражение в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. Захват
японцами миноносца «Решительный» в Чифу. С. 49-50; Мельников Г. М. «Цесаревич».
СПб., 2000. Ч. 1. Эскадренный броненосец. 1899-1906. С. 81-82.

283
Ренгартен И.И. Воспоминания... С. 136.
Шангтунский бой 28
284
Иениш Я. [В.] июля 1904 г. С. 16.
285
С. 53.
286
287
Ренгартен И. И. Воспоминания... С. 136.
Шангтунский бой
288
Иениш Я. [В.] 28 июля 1904 г. С. 21.
289
Там же.
290
документов. М., 2008. Т. 2. С. 585.

291
292
документов. М., 2008. Т. 2. С. 640.
293
С. 56.
294
McElwee W. The art of war Waterloo to Mons. P. 290.
295
Семенов В. [К] Расплата. 4.1-2 С. 192-193; Русско-японская война 1904-1905 гг...
Пг., 1915. Кн. 3. Морское сражение в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г.
Захват японцами миноносца «Решительный» в Чифу. С. 51-56.

296
297
Житков К. Адмирал И.О. фон Эссен. Пг., 1915. С. 17.
298

299
в Чифу. С. 56-58.
300
Ренгартен К И. Воспоминания... С. 138-139.
301
302
Конокотин В. В. Порт-Артур. Отрывки из дневника крепостного артиллериста //
ОЖ. Варшава. 7 (20) ноября 1909 г. № 194. С. 1378.

303
Материалы к истории осады крепости Порт-Артур: Дневник
инженер-штабс-капитана В. В. Сахарова. № 2. С. 210.
304
305
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909. Т. 1. С. 218-223, 245;
Штер А. П. На крейсере «Новик»... С. 64-66; Золотарев В. А., Козлов И. А. Русско-
японская война 1904-1905 гг. С. 110-111.

306
307
ЕгорьевВ.Е. Владивостокский отряд крейсеров... С. 117,123.
308
Славлев. Очерк из боевой жизни Владивостокской эскадры // PC. 1914. Т. 157.
Вып. 1. С. 105.
309
310
Рапорт начальника отряда крейсеров контр-адмирала К. П. Иессена
Командующему флотом на Тихом океане от 1 сентября 1904 г. // Владивостокский отряд
крейсеров 1904-1905 гг. Биографический справочник и статьи. Владивосток, 2012.

С. 334-335.
311
Славлев. Очерк из боевой жизни Владивостокской эскадры // PC. 1914. Т. 157.
Вып. 1. С. 106.
312
Рапорт начальника отряда крейсеров... С. 338.
313
314
315
Денисов Б. Минная война у Владивостока 1904-1905 гг. № 10. С. 27-28.
316
317
Материалы к истории осады крепости Порт-Артур: Дневник
инженер-штабс-капитана В. В. Сахарова. № 2. С. 211-213.
318
319
ПобилевскийН. Дневникартурца... № 3. С. 68.
320
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1916. Кн. 4. Действия флота на южном
театре и действия морских команд при обороне Порт-Артура после морского
сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 49-
51.
321
322
323
324
Сапер. Генерал Стессель Порт-Артуре. Критический очерк (Составлен по
в
дневникам защитников и из бесед с бывшими порт-артурцами, а также на основании

опубликованных и неопубликованных приказов, донесений и других официальных
данных). СПб., 1906. С. 13-14; Ножин Е.К. Конец осады Порт-Артура. С. 20-21.
325

сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 54.
326
327
328
Кватц В. Штурм: Из воспоминания об обороне Порт-Артура // ОЖ. Варшава. 5
февраля 1914 г. № 4. С. 51.
329
330
Ноябрьские бои на Высокой горе под Порт-Артуром //
331
Костюшко. ИЖ. 1909. № 3.
С. 253, 256.
332

сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады
крепости. С. 4-6.
333
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 117-118, 200.
334
Сакурай Т. Живые ядра. С. 202, 214.
335
Бартелетт Э. Порт-Артур. Осада и капитуляция.
336
337
Бартелетт Э. Порт-Артур. Осада и капитуляция. С. 115.
338
Порт-Артуре... С. 29.
339
Гюббенет В.Б. В осажденном
340

341
Подгурский H. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура // ВС. 1908. № 3. С. 258;
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 14 (27) июля 1908 г. № 127-128.
С. 400-401.
Порт-Артуре... С. 30.
342
Гюббенет В.Б. В осажденном
343
344
345
Русско-японская война 1904-1905 гт... Пг., 1916. Кн. 4. Действия флота на южном
театре и действия морских команд при обороне Порт-Артура после морского сражения
в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 65-68,103.
346
Джемс Д. Осада Порт-Артура // ВС. 1907. № 1. С. 200; Бубнов М. Порт-Артур // МС.
1907. № 4. С. 2-3.
347
Бартелетт Э. Порт-Артур. Осада и капитуляция. С. 214, 216.

348
Врангель Ф. Английский корреспондент на японской эскадре // МС. 1906. № 1.
С. 19.
349
Норригаард Б. В. Великая осада. Порт-Артур и его падение. С. 129; Из «Заметок
об осаде Порт-Артура» Георгия Кеннана // ОЖ. Варшава. 7 (20) января 1908 г.
№ 101. С. 10.
350
Врангель Ф. Английский корреспондент на японской эскадре. С. 19.
351
352
Джемс Д. Осада Порт-Артура. № 1. С. 200.
353
354
355
356
357
Бубнов М. Порт-Артур. № 4. С. 2-3.
358
Русско-японской войне.
359
Окамото С. Японская олигархия в С. 142.
360
войны. СПб., 1907. Т. 2. С. 45.
361
Данилов Н.А. Ляоянская операция // Русско-японская война в сообщениях... СПб.,
1906. Ч. 1. С. 89, 91.
362

363
Козлова Н. В. Под военной грозой. Воспоминания сестры-волонтерки // ИВ. 1913.
№11. С. 548.
364
Гасфелъд Н. Полвека. Воспоминания бывшего офицера французской службы.
Париж, 1950. С. 46.
365
период дождей. С. 11.

366
Цабелъ С. А. Ляоян. Мукден. Тьелин. Краткое описание и планы укреплений
позиций // ИЖ. 1907. № 6-7. С. 721.
367
Там же. С. 720-721.
368

369
Цабелъ С. А. Ляоян. Мукден. Тьелин... С. 721-723.
370
ЛюбицкийА. Воспоминания из русско-японской войны 1904-1905 гг. СПб., 1906. С. 73.
371
Данилов Н.А. Ляоянская операция. С. 91.
372
Троцкий В. Боевое употребление артиллерии в Ляоянском бою // ВС. 1911. № 9. С. 72-
73.
373
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 3. Ляоянский период. Ч. 3. Ляо-
янское сражение и отступление русской армии к г. Мукдену. С. 8-9.
374
Камперио Ф. Из воспоминаний итальянского военного агента. Под Ляндянсаном
и Ляояном. Варшава, 1911. С. 4.
375
Данилов Н. А. Ляоянская операция. С. 87.
376
Камперио Ф. Из воспоминаний... С. 9-11.
377
КЗ. Бой под Ляояном 17 и 18 августа 1904 года. Воспоминания 11-летнего
добровольца. К 30-й годовщине войны // Артиллерийский вестник. Орган связи всех

русских артиллеристов за рубежом. Белград, 1934. № 12. С. 1-4.
378
The Russo-Japanese Reports from British officers attached
war. to the Russian and

379
войны. Т. 2. С. 58.
380
Троцкий В. Боевое употребление артиллерии в Ляоянском бою. № 10. С. 61.
381
войны. Т. 2. С. 96.
382
383
384
войны. Т. 2. С. 100-101.
385

386
войны. Т. 2. С. 61-63, 65.
387

388
войны. Т. 2. С. 67-68.
389
Даниловы. А. Ляоянская операция. С. 186.
390
Камперио Ф. Из воспоминаний... С. 17.
391
Штаба Комарова... С. 79.
полковника
392
Камперио Ф. Из воспоминаний... С. 17.
393
Елец Ю. На театре военных действий // Ру В. 1905. Т. 296. № 4. С. 571.
394
ЛюбицкийА. Воспоминания из русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 84.
395
Мускаблит Ф. Битва за Ляоян. Одесса, 1905. С. 37.
396

397
Любицкий А. Воспоминания из русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 84.
398
янское сражение и отступление русской армии к г. Мукдену. С. 87.

399
Мускаблит Ф. Битва за Ляоян. С. 38.
400
Данилов Н. А. Ляоянская операция. С. 191.
401
402
403
404
405
Там же.
406
Дневник А. Н. Куропаткина (31 марта 20 ноября 1904 г.) // КА. М., 1935. Т. 2-3
(69-70). С. 104.
407
408
КерсновскийА.А. История русской армии. М., 1994. Т. 3. С. 71.
409
410
Троцкий В. Боевое употребление артиллерии в Ляоянском бою. № 10. С. 70; 74.
411
НодоЛ. Они не знали... С. 27.
412
КерсновскийА.А. История русской армии. С. 71.
413
414
Свечин М. Стратегический очерк русско-японской войны от начала кампании до
сражения под Ляояном включительно // ВС. 1907. № 4. С. 66-67.
415
войны. Т. 2. С. 124.
416
ЛукомскийА. С. Воспоминания. Т. 1. С. 21.
417
войны. Т. 1. С. 274.
418
Редигер А. Ф. История моей жизни. Т. 2. С. 201.
419
Гусев С. Я. Из дневника корпусного контролера: В русско-японскую войну 1904-
1905 гг. // ВС. 1910. № 10. С. 229.

420
Орлов Н.А. Употребление в бою трех родов оружия, по итальянскому уставу //
Разведчик. 1895. № 233. С. 309.
421
Орлов А. Н. Сражение при Онгуни 17 июля 1900 г. // ИВ. 1901. № 4. С. 155-162;
Он же. Сражение при Якши 1 августа 1900 г.: Из воспоминаний о походе Хайларско-
го отряда в Маньчжурии // ИВ. 1901. № 5. С. 626-627; Он Хайлара:
же. Занятие
Из воспоминаний о походе Хайларского отряда в Маньчжурии // ИВ. 1901. № 10.
С. 98-139; Он же. Преследование после сражения: Из воспоминаний о походе
Хайларского отряда в Маньчжурии // ИВ. 1901. № 11. С. 530-545.
422
Комаровский. Воспоминания верхнеудинца о русско-японской войне // ВРК. 1911.
№ 7. С. 267.
423
Геруа Б. В. Воспоминания о моей жизни. Париж, 1969. Т. 1. С. 158.
424
войны. Т. 2. С. 124.
425
426
Орлов Н. Н. Швейцарский поход Суворова в 1799 году // Ру В. 1894. Т. 234. № 10.
С. 38.
427
428
войны. Т. 2. С. 124.
429
(69-70). С. 105.
430
СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 224-225.
431
войны. Т. 2. С. 125.
432
Подо Л. Они не знали... С. 28.
433
Баланин Д. Тяжелые годы: Из писем покойного ген.-майора М. С. Столицы // ВС.
1908. № 7. С. 76.
434
435
Гершельман Ф. Конница в Японской войне и в былые времена. № 6. С. 85-86.
436
(69-70). С. 105.
437
Елец Ю. На театре военных действий. С. 577-578.
438
Любицкий А. Воспоминания из русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 97.
439
сражения под Ляояном включительно. С. 67.
440
Русское военное обозрение. Война с Японией. Официальные документы с 13
августа по 10 сентября // ВС. 1904. № 10. С. 201-202.

441
Троцкий В. Боевое употребление артиллерии в Ляоянском бою. № 11. С. 62.
442
войны. Т. 2. С. 127.
443
444 20 1904 г.) // КА. М., 1935. Т. 2-3
Дневник А. Н. Куропаткина (31 марта ноября
(69-70). С. 104,106.

445
446
штаба полковника Комарова... С. 103.

447
Полнер Т.Н. Общеземская организация на Дальнем Востоке. М., 1908. Т. 1. С. 334.
448
Караульщиков Л. А. Русско-японская война. Военные сообщения и
железнодорожные войска // ИЖ. 1906. № 6-7. С. 715.
449
PolovtsoffP.A. Glory and downfall. Reminisceneces of a Russian General Stuff officer. Lnd,
1935. P. 65.
450
451
ГрулевМ. [В.] В штабах и на полях Дальнего Востока: Воспоминания офицера
Генерального штаба и командира полка о русско-японской войне. СПб., 1908. Ч. 1.
С. 282.
452
453
Русско-японская война 1904-1905 СПб., 1910. Т. 3. Ляоянский период. Ч. 3. Ляо-
гг...

454
сражения под Ляояном включительно. С. 69.
455
Данилов Н. А. Ляоянская операция. С. 229, 242.
456
457
458
русско-японской войне.
459
В. А. [Пушкин] Куропаткин. Из воспоминаний о С. 101.
460
Троицкий В. Заамурский округ пограничной стражи... № 10. С. 31.
461
462
войны. Т. 2. С. 127,132.
463

464
Недзвецкий В. Указания относительно японской армии. Иностранное военное
обозрение // ВС. 1905. № 2. С. 242.

465
Русское военное обозрение. Война с Японией. Официальные документы с 13
августа по 10 сентября // ВС. 1904. № 10. С. 214.

466
Теттау Э. Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. Ч. 1. С. 115.
467
Теттау Э. Куропаткин и его помощники. Ч. 3. С. 105.
468
ГрулевМ. [В.] В штабах и на полях Дальнего Востока... СПб., 1909. Ч. 2. С. 3.
Сестра Нина. Шахэ. Как было // BE. 1909. № 9. С. 123.
469
470
von Seeckt [Н.] Thoughts of a soldier. Lnd., 1930. P. 123.
471
Новицкий В. Ф. От Шахэ к Мукдену: от наступления к обороне.
Критико-историческое исследование зимнего периода Маньчжурской кампании 1904-1905 гт. СПб.,
1912. С. 14.
472
театре и действия морских команд при обороне Порт-Артура после морского сра-
жения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости.
С. 109.
473
документов. М., 2008. Т. 2. С. 432.
474
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 1 (14) декабря 1907 г. № 97. С. 719.
475
Гюббенет В. Б. В осажденном Порт-Артуре... С. 31.
476
Шварц А, [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 257.
477
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 10 (23) марта 1908 г. № 110. С. 156.
478
Побилевский Н. Дневник артурца... № 5. С. 45.
479
Джемс Д. Осада Порт-Артура. № 1. С. 210; Материалы к истории осады крепости
Порт-Артур: Дневник инженер-штабс-капитана В. В. Сахарова. № 3. С. 247-248; Под-
гурский Н. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура // ВС. 1909. № 2. С. 209; Шварц

А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 270, 276.
480

481
Третъяков Я. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 7. С. 128-129.
482
Бортновский А. Ручные гранаты по опыту русско-японской войны // ВС. 1910. № 1.
С. 90.
483
Подгурский Н. Из воспоминаний об осаде Порт-Артура // ВС. 1908. № 2. С. 95-97.
Ноябрьские бои...
484
Костюшко. № 3. С. 257; Третъяков Н. 5-й Восточно-Сибирский
полк... №8. С. 53.
485
Бубнов М. Порт-Артур. № 3. С. 6.
486
Третъяков Н. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 8. С. 57.
487
Холмогоров А. В осаде. Воспоминания Порт-Артурца. СПб., 1905. С. 42.
488
Menning В. W. Bayonets before Bullets. P. 179.
489
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Ч. 1.
Сражение на реке Шахэ. С. 46.
490
491
(69-70). С. 114.
492
Врангель П. Н. В тылу японцев во время боев при Шахэ // ИВ. 1909. № 11. С. 544.
493 А. Воспоминания из войны 1904-1905 гг. С. 121.
Любицкий русско-японской
494
(69-70). С. 114.
Очерки русско-японской войны

495
Краснов П. [Н.] Год войны. 14 месяцев на войне.
с февраля 1904 года по апрель 1905 года. СПб., 1911. Т. 2. С. 20.

496
Гусев С.Я. Из дневника корпусного контролера... 1910. № 11. С. 225.
497 The Russo-Japanese war. Reports from British officers attached to the Russian and

498
MenningB. W. Bayonets before Bullets. P. 184.
499
Врангель П. H. В тылу японцев во время боев при Шахэ. С. 550.
500
Левин Н. М. Атака Путиловской сопки. Эпизод из сражения на реке Шахэ русско-
японской войны 1904-1905 гг. М., 1939. С. 10-11.

501
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Ч. 1.
Сражение на реке Шахэ. С. 142.

502
Краснов П. [Н.] Год войны... С. 24, 27.
503
войны. Т. 2. С. 196.
504
Meaning В. W. Bayonets before Bullets. P. 184.
505
Левин H.M. Атака Путиловской сопки. С. 12-13.
506
Хенриксон Н. Бой за Новгородскую сопку (Ман-пао-шань) // ОЖ. Варшава. 21
марта (3 апреля) 1909 г. № 161-162. С. 905-906; Левин Я. М. Атака Путиловской сопки.
С. 25-26.
507
Гусев С Я. Из дневника корпусного контролера... 1910. № 11. С. 225,231,235; № 12.
С. 181.
508
Полторацкий А. Бой у Бенгсиху в конце сентября 1904 г., по японским сведениям //
ВС. 1914. № 4. С. 93.

509
Гусев С.Я. Из дневника корпусного контролера... 1910. № 11. С. 231, 235.
510
Оболенский В. В. Записки о войне... С. 64.
511
512
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Ч. 2. Зимний
период кампании и сражение при Сандепу. С. 17.

513
Цабель С.А. Ляоян. Мукден. Тьелин... С. 725.
514
515
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Ч. 2. Зимний
период кампании и сражение при Сандепу. С. 2.

516
Русско-японская война. Из дневников А. Н. Куропаткина и Н. П. Линевича. Л., 1925.
С. 57.
517
М-ч А. Племенной состав и численность населения Сибири // ВС. 1907. № 1. С. 182.
518
В штабе адмирала Е.И. Алексеева... С. 199-200.
519
сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 150,
164-165.
520
521
522
523
524
525
526
документов. М., 2008. Т. 2. С. 153.
527
Шумский К. Эпизоды из обороны Порт-Артура. Штурм // PC. 1913. Т. 153. Вып. 2.
С. 348.
528
ГолицынскийА. Н. На позициях Порт-Артура... С. 66.
529
530
Бартелетт Э. Порт-Артур. Осада и капитуляция. С. 188-189.
531
Берг. Два дня на форте № 2: Из воспоминаний артурца // Море. 1905. № 39-40.
С. 563.
532
документов. М., 2008. Т. 2. С. 154.
533
534
Заключение следственной комиссии по выяснению обстоятельств Цусимского
боя //МС. 1917. №9. С. 1.
535
Fuller W. С. Strategy and Power in Russia 1600-1914. P. 402.
536
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1917. Кн. 6. Поход 2-й Тихоокеанской
эскадры на Дальний Восток. С. 6-7.
537
Витмер А. Н. Отрывочные воспоминания // ИВ. 1911. № 9. С. 853-854.
538
эскадры на Дальний Восток. С. 11.

539
Заключение следственной комиссии по выяснению обстоятельств Цусимского боя.
№ 9. С. 7-8.
540
Из дневника Константина Романова // КА. М.; Л., 1930 Т. 6 (43). С. 96.
541
542
НидермиллерА.Г. От Севастополя до Цусимы. С. 48.
543
Казъмичев Б. Вторая Тихоокеанская эскадра. № 155. С. 52.
544
Кладо Н. Военные действия на море во время японо-китайской войны. С. 2-3, 7.
Современная морская война. Морские заметки о русско-японской

545
Кладо H.JI.
войне. СПб., 1905. Приложение II. Морские записки Прибоя в газете «Новое время»
с 29 января по 14 апреля. С. 310-378.
546
547
Черкасский М. Военные идеи личного состава русского и японского флотов в 1903-
1905 гг. С. 67.

548
Кравченко В. [П.] Через три океана. Воспоминания врача о морском походе в
русско-японскую войну 1904-5 г. СПб., 1910. С. 11.

549
№ 7. С. 4.
550
Там же. № 9. С. 8.
551
До Цусимы // КА. М., 1934. Т. 6 (67). С. 195.

552
Воспоминания А. В. Витгефта // Исторический архив. 1960. № 4. С. 117.
553
554
Костенко В. Я. На «Орле»в Цусиме. С. 142.
555

556
№ 7. С. 6-7.
557
Там же. С. 8.
558
№9. С. 11,15.
559
Там же. С. 7.
560
Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903-1919 гг. М., 1992. Т. 1.
С. 72.
561
эскадры на Дальний Восток, С. 22-23.
562
Чегодаев-Саконский А. На «Алмазе» от Либавы через Цусиму во Владивосток. М.,
1910. С. 3.
563
До Цусимы. С. 196.
564
McElwee W. The art of war Waterloo to Mons. P. 293.
565
566
Чегодаев-Саконский А. На «Алмазе» от Либавы через Цусиму во Владивосток. С. 6.
567
568
569
570
Обзор внешних событий: Теплое В. А. Происшествие в Северном море // Ру В. 1905.
Т. 295. № 1. С. 434.
571
Rosen Я. R. Forty years of diplomacy. P. 250.
572
1 кабельтов =
V10 морской мили, или 185,2 м.
573
Чегодаев-Саконский А. На «Алмазе» от Либавы через Цусиму во Владивосток.
С. 6-7.
574
Казъмичев Б. [П.] Гулльский инцидент // Возрождение. Париж, 1958. № 75. С. 45.
575
ГрибовскийВ.Ю., Познахирев В. П. Вице-адмирал З.П. Рожественский. СПб., 1999.
С. 187; Семенов В. [К] Расплата. Ч. 1-2. С. 252-255.
576
Воспоминания А. В. Витгефта. С. 119-119.
577
Костенко В. П. На «Орле» в Цусиме. С. 196-200.
578
Гладких С. А. Забытые герои. История русско-японской войны 1904-1905 гг. в
биографиях, дневниках и воспоминаниях военных моряков. СПб., 2013. С. 179.

579
Вырубов П. А. Десять лет из жизни русского моряка, погибшего в Цусимском бою
(В письмах к отцу). 1895-1905. Киев, 1910. С. 113.
580
581
Семенов В. [И.] Расплата. Ч. 1-2. С. 257; Заключение следственной комиссии по
выяснению обстоятельств Цусимского боя. № 7. С. 9.

582
583
От Либавы к Цусиме... С. 10.
Северном море. Т. 295. № 1.

584
Обзор внешних событий: Теплое В. А. Происшествие в
С. 438, 442-443.
585
К биографии адмиралов. Письма 3. П. Рожественского к О. Н. Рожественской //
Море. СПб., 1911. № 6. С. 29.
Русско-японская война 1904-1905

586
гг... Пг., 1917. Кн. 6. Поход 2-й Тихоокеанской
587
Тэйлор А. Дж. П. Борьба за господство в Европе 1848-1918. С. 431-432.
588
Романова Е. В. Путь к войне... С. 50.
589
Rosen Я. R. Forty years of diplomacy. P. 251.
590
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1905. СПб., 1905. С. 257-260; Обзор
внешних событий: Теплое В. А. Происшествие в
Северном море. Т. 296. № 3. С. 352-
353.
591
Таубе М. А. «Зарницы» воспоминания о трагической судьбе предреволюционной
России (1900-1917). М., 2007. С. 52-71, 76-79.
592

593
Обзор внешних событий: Теплое В. А. Происшествие в Северном море. Т. 296. № 4.
С. 716-717.
594 С. 49; Massie R. К.
Казъмичев Б. [П.] Гулльский инцидент. Dreadnought. Р. 596.
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1906. СПб., 1906. С. 374; Обзор

595
внешних
событий: Теплое В. А. Происшествие в Северном море. Т. 296. № 4. С. 718.

596
597
598
Третьяков H. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 9. С. 43.
599
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 1 (14) декабря 1908 г. № 147. С. 690.

600

601
Джемс Д. Осада Порт-Артура. № 4. С. 209-210.

602
603 № 3. С. 285.
Костюшко.
604
Третьяков Н. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 9. С. 43.

605
606
607
Холмогоров А. В осаде... С. 21.

608

609
610
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 462-473.
611
612
Зауряд-прапорщик в 1904 г. подпрапорщик на офицерской должности.
613
Костюшко. Ноябрьские бои... № 5. С. 584-585.
614
Гюббенет В.Б. В осажденном Порт-Артуре... С. 368.
615
616
Конокотин В. В. Порт-Атур. Отрывки из дневника крепостного артиллериста // ОЖ.
Варшава. 6 (19) февраля 1910. № 205. С. 1563.

Ноябрьские бои... № 3. С. 292, 313.
617
Костюшко.
618

619
Костюшко. Ноябрьские бои... № 5. С. 569-573.
620
Мелик. Артурское сидение // ОЖ. Варшава. 22 августа (4 сентября) 1909 г. № 182-
183. С. 1203.
621
Варшава. 6 (19) февраля 1910. № 205. С. 1563.
622
Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 488-490.
623
624
625
626
627
Костюшко. № 3. С. 313.
628
сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 247,
251-256.
629
Ножин Е. К. Конец осады Порт-Артура. С. 134-135.
630
631
К Порт-Артурскому судебному процессу. Журналы совета обороны крепости Порт-
Артур // ВС. 1908. № 2. С. 313.

632
документов. М., 2008. Т. 2. С. 611-614.
633
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1916. Кн. 4. Действия флота на
южном театре и действия морских команд при обороне Порт-Артура после
морского сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады
крепости. С. 257.
634
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 1. С. 307-307; Житков К.
Адмирал Н.О. фон Эссен... С. 25-33; Джемс Д. Осада Порт-Артура. № 4. С. 211; Описание
военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1909. Т. 1. С. 275-288; Денисов Б.
Использование торпедного оружия... № 11. С. 14.
Холмогоров А. В осаде... С. 54-55; Третьяков Н. 5-й Восточно-Сибирский

635
полк...
№ 11. С. 59; Побилевский Н. Дневник артурца... № 8. С. 69; Шварц А. [В.],
Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 530; Берг О. Ф. Смерть генерала

Кондратенко // PC. 1914. Т. 157. Вып. 1. С. 173-174.
русско-японская война 1904-1905

636
гг... Пг., 1916. Кн. 4. Действия флота на южном

сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 295-
296.
637
Варшава. 11 (24) сентября 1910. № 236. С. 2039.
638
Гюббенет В. Б. В осажденном Порт-Артуре... С. 155-158.
639
Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур... С. 283-284.
640
сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады

крепости. С. 304.
641
Гюббенет В. Б. В осажденном Порт-Артуре... С. 159; Шварц А. [В.],
Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2. С. 614-617; Русско-японская война 1904-
1905 гг... Пг., 1916. Кн. 4. Действия флота на южном театре и действия морских
команд при обороне Порт-Артура после морского сражения в Желтом море 28 июля
(10 августа) 1904 г. до конца осады крепости. С. 330-332; Козлов В. Прорыв // ОЖ.
Варшава. 27 февраля (12 марта) 1910. № 236. С. 1611-1612.
Джемс Д. Осада Порт-Артура. № 4. С. 223; Побилевский Н. Дневник артурца... № 8.

642
С. 75; Падейский С.Л. Порт-Артур. Последние дни Куропаткинском люнете // ВС.

на
1910. № 11. С. 88-90; Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1910.
Т. 2. С. 174-176; Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1916. Кн. 4. Действия
флота на южном театре и действия морских команд при обороне Порт-Артура

после морского сражения в Желтом море 28 июля (10 августа) 1904 г. до конца осады
крепости. С. 334-335.
Ежегодник Министерства иностранных дел, 1906. СПб., 1906. С. 363-365; Русско-
643
японская война. Официальные донесения японских главнокомандующих

сухопутными и морскими силами. Т. 1. С. 417-420.
644

645
Штекелъ П. Капитуляция Порт-Артура 21 декабря 1904 г. Из дневника матроса //
Море. СПб., 1906. № 23-24. С. 800; Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 2.
В японском плену. С. 8.
646
Третьяковы. 5-й Восточно-Сибирский полк... № 12. С. 66-67.
647
обороны // ВС. 1905. № 3. С. 89.
648
войны. Т. 2. С. 343.
649
Правительственный вестник. 11 (24) января 1905 г. № 7. С. 1.
650
651
652
Холмогоров А. В осаде... С. 58; Костенко М. И. Осада и сдача крепости Порт-Артур...
С. 312.
653
Сидоров Б. Последние дни в Порт-Артуре: Из воспоминаний о войне 1904-1905 гг. //
ОЖ. Варшава. 21 мая (3 июня) 1907 г. № 69. С. 302.

654
655
Артур пал!.. Дневник сестры милосердия О. А. фон Баумгартен. [СПб.], 1907.
С. 38.
656
657
Иммануэль [Ф. Б.] Русско-японская война в военном и политическом отношениях.
Вып. 3. С. 92, 94; СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-
1905 гг. С. 315,320; Шварц А. [В.], Романовский Ю. [Д.] Оборона Порт-Артура. Ч. 2.
С. 617, 619.
658
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1910. Т. 4. Действия против
2-й Тихоокеанской эскадры и овладение о. Сахалином. С. 223-224.
659
660
Обличение гнили // Освобождение. Париж. 2 августа (15 августа) 1904 г. № 53. С. 50.
661
662
Приказ армии и флоту // Правительственный вестник. 1 (14) января 1905 г. № 1. С. 1.
663
Ленин В. И. Падение Порт-Артура. Полное собрание сочинений. М., 1967. Т. 9. Июль
1904 март 1905. С. 158.

664
Сталин И. В. Рабочие Кавказа, пора отомстить! Собрание сочинений. М., 1954. Т. 1.
1901-1907. С. 74.
665
Струве П. Б. Политика внутренняя и политика внешняя // Patriotica. Россия.
Родина. Чужбина. СПб., 2000. С. 79.
666
Комитет Министров и Комитет реформ // Освобождение. Париж. 20 января (7
января) 1905 г. № 63. С. 220.

667
Ленин В. И. Падение Порт-Артура. С. 159.
668
68о Примечания
669
1урко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 404-406.
670
НодоЛ. Письма о войне с Японией. СПб., 1906. С. 137-138.
671
Новицкий В. Ф. От Шахэ к Мукдену: от наступления к обороне. Приложение № 22.
С. 75.
672
Вадболъский. Набег на Инкоу // Русско-японская война в сообщениях... СПб., 1907.
Ч. 2. С. 3.
673
Новицкий В. Ф. От Шахэ к Мукдену: от наступления к обороне. Приложение № 22.
С. 75.
674
Разведчик. 1908. № 921. С. 409.
675
Вадболъский. Набег на Инкоу. С. 5-6.
676
СвечинА. [А.], Романовский Ю. Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 320.
677
Вадболъский. Набег на Инкоу. С. 48.
678
СвечинА. [А.], РомановскийЮ.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 320.
679
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Добавление
к части второй. Набег на Инкоу. С. 5.
680
Новицкий В. Ф. От Шахэ к Мукдену: от наступления к обороне. С. 46.
681
Деникин А. Майский набег генерала Мищенки // ВС. 1906. № 8. С. 18, 23.
682
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 4. Шахэ-Сандэпу. Добавление
к части второй. Набег на Инкоу. С. 55.
683
Вадболъский. Набег на Инкоу. С. 16.
Караульщиков Л. А. Русско-японская война
684
и подготовка
армии к войсковому
саперному делу // ИЖ. 1906. № 1-2. С. 83; Деникин А. Майский набег генерала Мищенки.
С. 35; Изместъев П. Кавалерия в русско-японскую войну и в ее будущем. Соч.
генерала Pedoya // ОЖ. Варшава. 14 (27) октября 1906 г. № 32. С. 497-498; Усов А. По
поводу статьи А. Деникина «Майский набег генерала Мищенко» // ВС. 1907. № 1. С. 38;
Филимонов Н. Участие 4-й Донской казачьей дивизии в набеге на Инкоу // ВС. 1908.
№ 12. С. 126-132.; McCullaghFr. With the cossacks. P. 161-162; 181-184.; СвечинА. [A.],
Романовский Ю. Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 324; Шатилов П. Н. Из
воспоминаний о Японской войне // ВИВ. Париж, 1974. № 44. С. 10-13.
685

686
Вестник Маньчжурских армий. Издание Штаба Главнокомандующего. Мукден.
6 янв. 1905. № 152. С. 1.

687
Цабелъ С. А. Позиция 2-й Маньчжурской армии на р. Шахе // ИЖ. 1906. № 9-10.
С. 993-994.
688
Новицкий В. Сандепу // Русско-японская война в сообщениях... СПб., 1907. Ч. 2.
С. 68-69.
689
Meaning В. W. Bayonets before Bullets. P. 186.
Мукденских боев // БП. М., 1909. № 1.

690
Андрианов П. 2-я Маньчжурская армия в дни
С. 7.

691
Н-ъ. Сандепу и Мукден: Воспоминания запасного // PC. 1908. Т. 133. Вып. 1. С. 133-
136.
692
О боях под Сандепу подробнее см.: Айрапетов О. Р. «На сопках Маньчжурии...»
Политика, стратегия и тактика России // РЯВ. С. 424-428.

693
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 5. Мукденское сражение. Ч. 1.
События, непосредственно предшествовавшие Мукденскому сражению, и самое
сражение до приказания Главнокомандующего об отходе III и I армии к Хуньхэ.

С. 1-2.
694
Русское военное обозрение. Действия в Маньчжурии // ВС. 1904. № 12. С. 258-
261; Изместъев П. Хунхузы и опыт формирования из них конно-туземных сотен //
ОЖ. Варшава. 8 (21) мая 1906 г. № 9. С. 120-121; Троицкий В. Заамурский округ
пограничной стражи... № 8. С. 31; № 11. С. 54; ВинекенА. Японская кавалерия

в минувшую кампанию 1904-1905 гг. № 3. С. 103; Краснов П. [Н.] Год войны... Т. 2.
С. 158-161; Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. М., 1938. С. 241-
242; СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 18.
695
Japanese forces in the field. Lnd, 1908. Vol. 2. P. 64-65.

696

С. 88-89.
697
СвечинА. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 342.
698

С. 84.
699
ВинекенА. Японская кавалерия в минувшую кампанию 1904-1905 гг. № 3. С. 104.
700
Washburn S. Field notes from the Russian front. Lnd. [1915]. Vol. 1. P. 65; McCullagh Fr.
With the cossacks. P. 339; Гамильтон Я. Записная книжка штабного офицера во
русско-японской войны. Т. 2. С. 22, 49.

время
701
Гершелъман Ф. Конница в Японской войне и в былые времена. № 7. С. 62.
702
Караульщиков Л. А. Русско-японская война и подготовка армии к войсковому
саперному делу. С. 84; Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 244; Свечин
А. [А.], Романовский Ю.Д. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 344.
703
сражение до приказания Главнокомандующего об отходе III и I армии к Хуньхэ. С. 36.

704
МауН. Маньчжурская война // ВС. 1909. № 5. С. 32-33.
705
С. 37.
706
Шевцов И. Начало конца // ОЖ. Варшава. 4 (17) февраля 1908 г. № 105. С. 69.
Русско-японская война. Из дневников...

707
С. 73.
708
Каульбарс А. В. 2-я армия под Мукденом. По поводу т. III соч. ген.-адъют.
Куропаткина «Сражение под Мукденом». Одесса, 1908. Ч. 2. С. 7,11,17.
709
Андрианов П. 2-я Маньчжурская армия в дни Мукденских боев. С. 8-9.
710
Ренненкампф П. К. Мукденское сражение. 20 дневный бой моего отряда от Цинхэ-
чена до Мацзяндана. СПб., 1908. С. 1-2.
711
Оболешев Я. Действия VI Сибирского корпуса в Маньчжурии в период стояния
на реке Ша-хэ и в Мукденском бою // ВС. 1905. № 10. С. 156.
712
Там же.
713
Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 239.
714
Юденич Н. Форты-капониры и их вооружение // ИЖ. 1907. № 3. С. 455.
715
Тактика пулеметов // Сборник ГУГШ. 1910. Вып. 10. Отдел II. С. 36.
716
717
718
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 33. Л. 39, 44.
719
МатковскийА. Конница в русско-японскую войну // ВС. 1911. № 2. С. 45.
720
ГАРФ. Ф. Р-5793. On. 1. Ед. хр. 16. Л. 16 об.
721
Отчет о деятельности... С. 29.
722
Ефимов П. Жизнь на позициях и начало мукденских боев: Из дневника офицера
4-го стрелкового полка // ОЖ. Варшава. 17 (30) ноября 1908 г. № 145. С. 640.
723
ТеттауЭ. Восемнадцать месяцев Маньчжурии с русскими войсками. Ч. 2. С. 266.
в
армия в дни Мукденских боев. С. 21.

724
Андрианов П. 2-я Маньчжурская
725
Мюллер Н. 122-й пех. Тамбовский полк в Мукденских боях // ВС. 1907. № 7. С. 23;
Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. Краткие заметки бывшего командира
6-го Сибирского армейского корпуса. СПб., 1910. С. 150-151; Рерберг Ф.П.

Исторические тайны великих побед и необъяснимых поражений. С. 229; Геруа Б. В.
Воспоминания о моей жизни. С. 166.
726
Деникин А. Мукденские дни в конном отряде // ВС. 1907. № 3. С. 45.
727
Добророльский С. Стратегический очерк Мукденской операции с 7 по 26 февраля
1905 года // ВС. 1906. № 6. С. 31.
728
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 33. Л. 50 об.
729
Геруа Б. В. Воспоминания о моей жизни. С. 165.
730
Отчет о применении цензуры на театре войны. Составлен Цензурным отделением
Штаба Главнокомандующего под редакцией генерал-квартирмейстера. Харбин,

1905. Приложение № 29. С. 21.
731
732
Деникин А. Мукденские дни в конном отряде. № 2. С. 44.

733
Нодо Л. Письма о войне с Японией. СПб., 1906. С. 208.
734
Краснов П. [Н.] Год войны... Т. 2. С. 182.
735
Русско-японская война. Очерк принца Карла фон Гогенцоллерна // Новое слово.
СПб., 1912. № 2. С. 43.

736 Нодо Л. Письма о войне с Японией. С. 209.
737
Л-кий А. Саперы под Мукденом. Воспоминания офицера-сапера // ОЖ. Варшава.
18 августа 1913 г. № 32 (382). С. 449-450.
738
ПарскийД. [П.] Воспоминания и мысли о последней войне (1904-1905 гг.). СПб.,
1906. С. 50.
739
740
741 Н-ч. Тяжелые дни Мукденских боев... // PC. 1910. Т. 141. Вып. 3. С. 594.
742
Там же. Т. 144. Вып. 10. С. 122.
743
Мюллер К 122-й пех. Тамбовский полк в Мукденских боях. № 5. С. 81.
744
Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. С. 170,186; ПарскийД. [П.] Воспоминания
и мысли о последней войне (1904-1905 гг.). СПб., 1906. С. 50; Ренненкампф П. К.
Мукденское сражение. 20 дневный бой моего отряда от Цинхэчена до Мацзяндана.
С. 149.
745
Н-ч. Тяжелые дни Мукденских боев... Т. 141. Вып. 3. С. 589.
746
Мюллер Н. 122-й пех. Тамбовский полк в Мукденских боях. № 6. С. 39.
747
Ефимов П. Из Мукденских событий: Из дневника офицера 4-го стрелкового полка //
ОЖ. Варшава. 22 августа (4 сентября) 1909 г. № 182-183. С. 1197.
748
749
750
751
С. 211.
752
753
Розеншилъд-Паулин [А. Н.] Чжанчжуанцза // ВС. 1909. № 2. С. 62, 64.
754
755
Там же. Ед. хр. 33. Л. 51 об.; Соболев Л. Я. Куропаткинская стратегия. С. 219.
756
757
Багоцкий Ф. Бой под Тахентунем и в японском плену // ВС. 1907. № 2. С. 87, 90-91.
758
Добротин С. Участие рот 12-го сибирского Барнаульского полка 24 и 25 февраля
1905 года в боях под дд. Киузаном и Ленхаучи // ВС. 1910. № 11. С. 72; Отчет о
деятельности... С. 39, 336; ПарскийД. [П.] Воспоминания и мысли о последней
войне (1904-1905 гг.). С. 54; Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. С. 194,297;
Теттау Э. Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. Ч. 2. С. 353.

759
Суханов П. 37 пех. дивизия на Дальнем Востоке в 1904-1905 гг. // БП. М., 1909. № 4.
С. 41.
760
1905 года // Русско-японская война в сообщениях... СПб., 1907. Ч. 2. С. 219-220.
761
Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. С. 190, 201, 203, 208.
762
С. 216.
763
764
Самыми бесполезными и громоздкими были похожие на понтоны мостовые парки,
которые так ни разу и не были использованы во время войны, поскольку не было
подходящих к ним по ширине (около 220 м) и глубине рек, использовать их можно
было бы только на Ялу. Тем не менее они постоянно возились за частями, стесняя
их движение. См.: Киселев. Понтонеры на Дальнем Востоке за время со 2 июля
по 12 декабря 1904 г. // ИЖ. 1905. № 2. С. 177-178.

765
Соколов П. Маньчжурские грунтовые дороги и их исправление во время
русско-японской войны // ИЖ. 1906. № . 1-2. С. 137.
766
Киселев. Понтонеры на Дальнем Востоке за время со 2 июля по 12 декабря 1904 г..
С. 193-194.
767
Киселев. Понтонеры на Дальнем Востоке с 12 декабря 1904 г. по 14 июня 1905 г. //
ИЖ. 1905. № 6-7. С. 835.
768
Томиловский. Участие 1-го понтонного батальона в русско-японской войне 1904-
1905 гг. // ИЖ. 1907. № 2. С. 266-270; Потери понтонер 25 февраля 1905 года.
Командир 1-го Восточно-Сибирского Понтонного батальона, полковник Киселев //

ИЖ. 1907. № 6-7. С. 60-62.
769
ПарскийД. [П.] Воспоминания и мысли о последней войне (1904-1905 гг.). С. 55.
770
Максимовский Н. На войне // ВС. 1908. № 1. С. 7.
771
772
Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. С. 210.
773
ТетптауЭ. Восемнадцать месяцев в Маньчжурии с русскими войсками. Ч. 2. С. 349,
351; Рерберг Ф. П. Исторические тайны великих побед и необъяснимых поражений.

С. 233.
774
Караульщиков Л. А. Русско-японская война. Военные сообщения и
железнодорожные войска. С. 715.

775
Багоцкий Ф. Бой под Тахентунем и в японском плену. С. 87; Деникин А. Мукденские
дни в конном
отряде. № 2. С. 53, 57.
776
1905 года // ВС. 1906. № 6. С. 36; А. Н. Гибель отряда генерала Церпицкого в
Мукденском сражении // ВС. 1907. № 4. С. 76; Добророльский С. Стратегический очерк

Мукденской операции с 7 по 25 февраля 1905 года // Русско-японская война в
сообщениях... СПб., 1907. Ч. 2. С. 232; McCullagh Fr. With the cossacks. P. 249.
777
Н-Ч. Тяжелые дни Мукденских боев... Т. 147. Вып. 7. С. 12-13.
778

779
780
Доброролъский С. Стратегический очерк Мукденской операции с 7 по 26 февраля
1905 года // ВС. 1906. № 6. С. 30.
781
Добротин С. Участие рот 12-го сибирского Барнаульского полка 24 и 25 февраля
1905 года в боях под дд. Киузаном и Ленхаучи. С. 80-82.
782
783
784
1905 года // ВС. 1906. № 6. С. 37; Гусев С.Я. Из дневника корпусного контролера...
1910. № 12. С. 203.
785

786
Боткин E. С. Свет и тени русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 80.
787
788
О боях под Мукденом и отступлении от города подробнее см.: Айрапетов О. Р.
«На сопках Маньчжурии...» Политика, стратегия и тактика России. С. 439-464.

789
Русско-японская война. Очерк принца Карла фон Гогенцоллерна. С. 45.
790
От отхода к реке Хуньхэ до сосредоточения на Сыпингайских позициях. С. 214-215.

791
Полнер Г. И. Общеземская организация на Дальнем Востоке. М., 1910. Т. 2. С. 172.
792
Козлова Н. В. Под военной грозой. Воспоминания сестры-волонтерки. № 12. С. 960.
793
Богоцкий Ф. Бой под Тахентунем // ВС. 1907. № 3. С. 64.
794
795
PolovtsoffP. A. Glory and downfall... P. 73.
796
The Russo-Japanese Reports from British officers attached
war. to the Russian and

797
Левицкий Н.А. Русско-японская война 1904-1905 гг. С. 284.
798
сухопутными и морскими силами. СПб., 1909. Т. 2. С. 90.
799
Куропаткин. А. Н. Краткий очерк русско-японской войны до Мукденских боев
включительно. Б. г., б. м. С. 78-79; Доброролъский С. Стратегический очерк Мукденской
операции с 7 по 25 февраля 1905 года // Русско-японская война в сообщениях...

СПб., 1907. Ч. 2. С. 235; ПарскийД. [П.] Воспоминания и мысли о последней войне
(1904-1905 гг.). С. 62.
800
Янушкевич Н. [Н.] Организация и роль интендантства в современных армиях на
войне. С. 135-136.
801
Русское военное обозрение. 5-е дополнение к «Обзору военных действий» с 13
января по 12 февраля // ВС. 1906. № 3. С. 239; Доброролъский С. Стратегический очерк
Мукденской операции с 7 по 25 февраля 1905 года // Русско-японская война в
сообщениях... СПб., 1907. Ч. 2. С. 236-237.
802
803
Н-ч. Тяжелые дни Мукденских боев... Т. 141. Вып. 3. С. 600-603.
804
Краснов П. [К] Год войны... Т. 2. С. 223-224.
805
Янушкевич Н. [Н.] Организация и роль интендантства в современных армиях на
войне. С. 135-136.
806
807
Цабелъ С.А. Ляоян. Мукден. Тьелин... С. 727-728.
808
Гусев А. И. Из воспоминания участника русско-японской войны // ВС. 1910. № 9.
С. 87.
809
Полнер Т.Н. Общеземская организация на Дальнем Востоке. Т. 2. С. 172-173.
810
Гусев А. И. Из воспоминания участника русско-японской войны. С. 87.
811
812
РябининА.А. На войне в 1904-1905 гг... С. 183-184.
813
814
Суханов П. 37 пех. дивизия на Дальнем Востоке в 1904-1905 гг. С. 42.
815
iycee С.Я. Из дневника корпусного контролера... 1910. № 11. С. 207.
816
817
818
Полнер Т.Н. Общеземская организация на Дальнем Востоке. Т. 2. С. 176.
819
1905 года // Русско-японская война в сообщениях... СПб., 1907. Ч. 2. С. 236;
Соболев Л. Н. Куропаткинская стратегия. С. 152; ПарскийД. [П.] Причины наших неудач

в войне с Японией. Необходимые реформы в армии. СПб., 1906. С. 75.
820

821
Русское военное обозрение. Обзор военных действий с 11 февраля по 12 марта //
ВС. 1904. № 4. С. 244.
822
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 36. Л. 19 и об.
823
Энпе. От Гунчжулина до позиций // ОЖ. Варшава. 8 (21) июля 1906 г. № 18. С. 270.
824
825
Боткин Е. С. Свет и тени русско-японской войны 1904-1905 гг. С. 79.
826
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 6. Сыпингайский период. С. 15-
16.
827
828
829
830
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 34. Л. 8,12.
831
Воронович Н. В. Черный год. Воспоминания вольноопределяющегося о
русско-японской войне. С. 25.

Reports from British officers attached
832
The Russo-Japanese war. to the Russian and

833
Вестник Маньчжурских армий. № 208. 26 марта 1905 г. С. 1-2.; № 211. 29 марта
1905 г. С. 1.
834
Переписка С. Ю. Витте и А. Н. Куропаткина в 1904-1905 гг. С. 77.
835
ТеттауЭ. От Мукдена до Портсмута. СПб., 1914. С. 11,13.
Императорской Николаевской
836
Геруа Б. В. Тактика технических войск // Известия
военной академии. 1911. № 14. С. 167.
837
ПарскийД. [П.] Воспоминания и мысли о последней войне (1904-1905 гг.). С. 77,
80, 90.
838
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 6. Сыпингайский период.
С. 258-261.
Русско-японской войне.
839
Окамото С. Японская олигархия в С. 150-151.
840
841
842
843
Янушкевич Н. [К] Организация и роль интендантства в современных армиях на
войне. С. 151-152.
844
Теттау Э. От Мукдена до Портсмута. С. 7.
845
846
847
848
Казьмичев Б. Вторая Тихоокеанская эскадра. № 155. С. 66.
849
эскадры на Дальний Восток. С. 75-76,103-106.
франц. ёшПе
850
От «звезда», «знаменитость».
851
852
Воспоминания А. В. Витгефта. С. 123.
853
854
Костенко В. П. На «Орле» в Цусиме. С. 124.
855
856

857
Кравченко В. [П.] Через три океана. С. 53.
858
859
860
№ 7. С. 15.
861
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1917. Кн. 7. Тсусимская операция. С. 6.
862
Коковцов В. Н. Из моего прошлого... М., 1992. Т. 1. С. 74.
863
864
№ 7. С. 15.
865
866
Кладо Н.Л. Современная морская война... Приложение III. После ухода Второй
эскадры Тихого океана. С. 384-401, 434-438.

867
868
Нидермиллер А. Г. От Севастополя до Цусимы. С. 49.
869
Кладо Н.Л. Современная морская война... Приложение III. После ухода Второй
эскадры Тихого океана. С. 459.
870
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого... С. 441.
871
872
Там же.
873
Нидермиллер А. Г. От Севастополя до Цусимы. С. 49.
874
№ 7. С. 9.
875
Глан. Снаряжение отряда Небогатова // Море. СПб., 1906. № 37-38. С. 2147, 2150-
2151.
876
ШамиеА. Плавание и участие в бою 3-го отряда 2-й Тихоокеанской эскадры // Море.
СПб., 1907. № 23-24. С. 717.
877
Корецкий М. П. Крейсер I ранга «Владимир Мономах» в бою с японцами у острова
Цусима 14/15 мая 1905 г. // М3. Нью-Йорк, 1955. № 2-3. С. 24.

878
Дитлов И. А. В походе и бою на броненосце «Адмирал Ушаков» // PC. 1909. Т. 137.
Вып. 1. С. 107.
879
Н.Д. Броненосец «Адмирал Ушаков», его путь и гибель // Море. СПб., 1906. № 39-
40. С. 2161.
880
Дитлов И. А. В походе и бою на броненосце «Адмирал Ушаков». 1909. Т. 137. Вып. 1.
С. 107.
881
Корецкий М.П. Крейсер I ранга «Владимир Мономах»... С. 24.
882
Проводы отряда З-й Тихоокеанской эскадры // Правительственный вестник.
10 (23) февраля 1905 г. № 32. С. 3.
883
С. 107.
884
Глан. Снаряжение отряда Небогатова. С. 2163-2164.
885
Семенов Вл. Бой при Цусиме. Памяти «Суворова». СПб., М., 1911. С. 5.
886
887
888
Кладо Н. По поводу статей г. Семенова // Новое время. 17 (30) декабря 1905 года.
№ 10689. С. 4.

889
Кладо Н. Пока довольно // Новое время. 19 декабря 1905 года (1 января 1906 года).
№ 10691. С. 3-4.
890
Рожественский 3. Письмо в редакцию // Новое время. 21 декабря 1905 года (3
января 1906 года). № 10693. С. 4.

891
С. 123.
892
Вокруг старого света в 1904-1905 году: Путевые заметки капитана 1 ранга Евгения
Романовича Егорьева, командира крейсера «Аврора» за время похода 2-й

Тихоокеанской эскадры // МС. 1915. № 8. С. 32.
893
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 1-2. С. 313-316; Русско-японская война 1904-1905 гт...
Пг., 1917. Кн. 6. Поход 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток. С. 177-179,
281,288; Заключение следственной комиссии по выяснению обстоятельств
Цусимского боя. № 7. С. 16; Костенко В. П. На «Орле» в Цусиме. С. 315-319.
894
895
Чегодаев-СаконскийА. На «Алмазе» от Либавы через Цусиму во Владивосток. С. 68.
896
Вырубов П. А. Десять лет из жизни русского моряка... С. 133.
897
К биографии адмиралов. Письма 3. П. Рожественского к О. Н. Рожественской.
С. 29.
898
Вокруг старого света в 1904-1905 году... С. 33.
899
№ 7. С. 19.
900
901
902
903
904
Saul N. Е. The Kittery peace // The Russo-Japanese war... Leiden, Boston, 2005. Vol. 1.
P. 491.
905

906
907
908
Помни Цусиму! // Морской журнал. Прага, 1930. № 5 (29). С. 93.
909

910
911
Заключение следственной комиссии о Цусимском бое // МС. 1917. № 8. С. 48.
912
Смирнов М. Сражение в Корейском проливе 14 и 15 мая 1905 года // МС. 1913. № 4.
С. 95.
913
914
915
Семенов В. [И.] Расплата. СПб., 1912. Ч. 3. Бой при Цусиме. С. 35; Гончаров Л. Г.
Некоторые тактические уроки Цусимы // МС. 1935. № 6. С. 31.

916
СеменовВл. Бой при Цусиме... С. 6.
917
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 3. С. 35.
918
Смирнов М. Сражение в Корейском проливе 14 и 15 мая 1905 года. С. 97-98.
919
Шталь А. Цусима // МС. 1923. № 5. С. X.
920
Худяков П. К. Путь к Цусиме. М., 1907. С. 65; Семенов Вл. «Флот» и «Морское
ведомство» до Цусимы и после. СПб., М., 1911. С. 57.
921
Кладо Н.Л. Сила и состав современного флота // ВС. 1903. № 2. С. 73.
922
Шелов. Опыт критического исследования последних морских сражений с
артиллерийской точки зрения // АЖ. 1899. № 7. С. 597.

923
924
Кладо Н.Л. Сила и состав современного флота. С. 73.
Худяков П. К. Путь к Цусиме. С. 66.

925
926
Шталь А. Цусима. С. X.
927
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1917. Кн. 7. Тсусимская операция. С. 119,
133.
928
929
Семенов Вл. Бой при Цусиме... С. 37.
930
931
С. 493.
932
Семенов Вл. Бой при Цусиме... С. 94; Воспоминания А. В. Витгефта. С. 131.
933
Семенов Вл. Бой при Цусиме... С. 99; Описание военных действий на море в 37-
38 гг... СПб., 1910. Т. 4. С. 174.

934
Русско-японская война 1904-1905 гг... Пг., 1917. Кн. 7. Тсусимская операция. С. 162-
164.
935
936
ШамиеА. Плавание и участие в бою 3-го отряда 2-й Тихоокеанской эскадры. С. 726,
730.
937
Записки командира «Сазами» о Цусимском бое // Море. СПб., 1906. № 27-28.
С. 987.
938
По поводу статьи «Бой у Цусимы» (Revista Marittima, № VUI-IX, 1905) // Море. СПб.,
1905. №41-42. С. 602.

939
940
Заключение следственной комиссии о Цусимском бое. С. 48-49.
941
942
Рапорт адмирала Того о сражении в Японском море 14 и 15 мая 1905 г. // ВС. 1906.
№ 6. С. 90.

943
Описание военных действий на море в 37-38 гг... СПб., 1910. Т. 4. С. 93;

944
Семенов В. [К] Расплата. Ч. 3. С. 46.
945
Хроника военно-морских действий на Дальнем Востоке // МС. 1905. № 6. С. 220.
946
947
Воронович К В. Черный год. Воспоминания вольноопределяющегося о

948
Вестник Маньчжурских армий. № 257.15 мая 1905 г. С. 1; № 260.18 мая 1905 г. С. 1;
№ 261.19 мая 1905 г. С. 1; № 265. 23 мая 1905 г. С. 1.
949

950
951
Гершелъман Ф. Конница в Японской войне и в былые времена. № 7. С. 65.
952
ПлоттоА.В. Начало подводного плавания в России // М3. Нью-Йорк. 1947. № 2.
С. 27, 30.
953
Там же. № 3. С. 24-25, 26, 29.
954
955
Революция 1905-1907 гг. в России. Документы и материалы. Высший подъем
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь декабрь 1905 г. М., 1955.
Ч. 1. С. 237, 239, 240.
956
Авилов Р. С. На пути к революции гарнизон Владивостокской крепости
в 1905 году // Социальные и гуманитарные науки на дальнем Востоке. Хабаровск,
2015. №2 (46). С. 11-12.
957
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания.Ноябрь декабрь 1905 г. Ч. 1. С. 242.
958
959
Урланис Б. Ц. История военных потерь. Войны и народонаселение Европы. Людские
потери вооруженных сил Европейских стран в войнах XVII-XX вв.:

Историко-статистическое исследование. СПб., 1994. С. 133.
960
Miller Ed. S. Japan s other victory: overseas financing of the Russo-Japanese war // The
Russo-Japanese war... Leiden, Boston, 2005. Vol. 1. P. 479.
961
Серебряная иена введена в 1872 г. в качестве общенациональной денежной
единицы, на внешнем рынке по стоимости была примерно равна доллару США.
962
963
Ananich В. V. Russian military expenditures in the Russo-Japanese war, 1904-1905 // The
Russo-Japanese war... Leiden, Boston, 2005. Vol. 1. P. 450.

964
Отражение событий 1905 г. за границей // КА. М.; Л., 1925. Т. 2 (9). С. 33-55.
965
Akashi Motojiro. Rakka ryusui. Colonel Akashi s report on His Secret Cooperation with the
Russian Revolutionary Parties during the Russo-Japanese War. Selected chapters translated
by Inaba Chiharu and edited by Olavi K. Fait and Antti Kujala. Helsinki. 1988. P. 16,69,74.
966
Куяла А. Японский Генеральный штаб и вопрос о согласованных
антиправительственных действиях в Российской империи, 1904-1905 // Русский сборник:

Исследования по истории России. М., 2011. Т. 10. С. 114.
967
СулаковаА. Финн Циллиакус и японская война // Родина. 2013. № 5. С. 92.
968
Павлов Д. Б., Петров С. А. Японские деньги и русская революция // Тайны русско-
японской войны. М., 1993. С. 63-66.
969
Революционное движение в России весной и летом 1905 года.
Апрель сентябрь.
М., 1957. Ч. 1. С. 192.
970
ПарскийД. [И] Причины наших неудач... С. 96.
971
Степанов Е. Из воспоминаний казачьего офицера // ВРК. 1911. № 9. С. 361.
972
Комарова Г. С. На сопках Маньчжурии... Енисейская губерния в годы
Русско-японской войны 1904-1905 гг.Красноярск, 2013. С. 19-20.

Kittery peace. Vol.
973
Saul N. Е. The 1. P. 493.
974
975
976
Романов Б. А. Конец русско-японской войны. Военное совещание 24 мая 1905 г.
вЦарском Селе // КА. М.; Л., 1928. Т. 3 (28). С. 190.

977
978
Там же. С. 191-195.
979
Wildman А. К. The end of the Russian Imperial army. Princeton, New Jersey, 1980. Vol. 1.
The old army and the soldiers revolt (March April 1917). P. 46.
980
Романов Б. А. Конец русско-японской войны. С. 195-204.
981
982
983
984
Портсмут // КА. М., 1924. Т. 6. С. 16.
985
И-вА. Оборона Сахалина в русско-японскую войну 1904-1905 гг. // ВС. 1909. № 11.
С. 30.
986
987
Там же. Т. 9. Второстепенные театры военных действий. Ч. 2. Военные действия
на острове Сахалине и на западном побережье Татарского пролива. С. 94.
988

989
П.В. Командировка на Сахалин в 1905 г. // ВС. 1906. № 12. С. 190-191,203-204; 1907.
№ 3. С. 181; 198; 1907. № 4. С. 182-183,189,198-200; 1907. № 5. С. 208,210-212; Дикс
М. Разгром Сахалина: Из воспоминаний // ИВ. 1906. № 12. С. 881; Пулевич В. В
последние дни Северного Сахалина // ОЖ. Варшава. 2 (15) июня 1908 г. № 122. С. 319-
320; Месснер Е. Не множеством побеждают // Вестник военных знаний. Сараево,

1929. № 2. С. 12-13; Урсын-Прушински С. Бои на острове Сахалин во время русско-
японской войны // Краевой бюллетень. Южно-Сахалинск, 1995. № 3. С. 59,66, 77.

990
Хенриксон Н. Сообщение в собрании офицеров генерального штаба капитана Пуле-
вича: Обороноспособность и оборона острова Сахалина в минувшую войну // ОЖ.
Варшава. 21 января (3 февраля) 1908 г. № 103. С. 40.
991
Русско-японская война 1904-1905 гг... СПб., 1910. Т. 9. Второстепенные театры
военных действий. Ч. 2. Военные действия на острове Сахалине и на западном
Татарского пролива. С. 128-129.

побережье
992

993
ДиксМ. Разгром Сахалина... С. 894-896; Воробьев А. Поездка на Сахалин по
заключении мир // ОЖ. Варшава. 24 мая (6 июня) 1906 г. № 11. С. 160.
994
СилъницкийА. Я. 14 месяцев на службе на Камчатке // ИВ. 1909. № 11. С. 527-530,
539.
995
Портсмут. С. 16.
996
Rosen R. R. Forty years of diplomacy. P. 257; Витте С. Ю. Воспоминания. С. 375-376;
Извольский А. П. Воспоминания. С. 14-15.

997
Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 г. Дневник И. Я. Коростовец, секретаря
графа С.Ю. Витте во время портсмутской конференции. Июль сентябрь 1905 г. //
Былое. 1918. № 1 (29). С. 180-181.
998
999
Коковцов В. Н. Из моего прошлого... Т. 1. С. 80.
1000
Ш. В. Воспоминания американца о портсмутской конференции // ИВ. 1912. № 9.
С. 992-995.
1001
Портсмут. С. 22-23.
1002
Saul N. Е. The Kittery peace. Vol. 1. P. 486.
1003
Miller Ed. S. Japan s other victory: overseas financing of the Russo-Japanese war. P. 473.
1004
С. 736-740.
1005
PRO. WO. 106/48. Anglo-Japanese agreements of August 12,1905. P. 1-2.
1006
Витте С. Ю. Воспоминания. С. 545-546.
1007
Ковалевский М. М. Портсмут. Очерк // BE. 1908. № 6. С. 476.
1008
Революционное движение в России весной и летом 1905 года... С. 201.
1009
Там же.
1010
1011
Там же. С. 162-163,172-173.
1012
Там же. С. 170-171.
1013
Minohara Т. The «rat minister»: Komura Jutaro and U. S. Japan relations // The Russo-
Japanese war... Leiden, Boston, 2007. Vol. 2. P. 559.

1014
1015
Переписка С. Ю. Витте и А. Н. Куропаткина в 1904-1905 гг. С. 80.
1016
Minohara Т. The «rat minister»... P. 559-560.
1017
Saul N. E. The Kittery peace. Vol. 1. P. 499.
1018
Ковалевский M.M. Портсмут. Очерк. С. 481.
1019
1020
Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 г... № 1 (29). С. 203, 207.
1021
1022
Мирные переговоры в
Портсмуте в 1905 г... № 1 (29). С. 212; № 2 (30). С. 110.
1023
Протоколы Портсмутской мирной конференции и текст договора между Россиею
и Япониею, заключенного в Портсмуте 23 августа (5 сентября) 1905 года. СПб.,
1906. С. 1.
024
Ковалевский М. М. Портсмут. Очерк. С. 492.
025
Протоколы Портсмутской мирной конференции... С. 5-6.
026
Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 г... № 2 (30). С. 112-113.
027
028
Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 г... № 2 (30). С. 120-122.
029
Начало войны 1914 г. Дневник А. А. Половцева. 1905 г. // КА. М., 1923. Т. 4. С. 63.
030
031
Там же.
032
Miller Ed. S. Japan s other victory: overseas financing of the Russo-Japanese war. P. 481-
482.
033
Мирные переговоры в Портсмуте в 1905 г... № 2 (30). С. 141.
034
Ш. В. Воспоминания американца о портсмутской конференции. С. 996.
035
Там же. С. 997-999.
036
037
038
039
Портсмут. С. 39-40.
040
041
Окамото С. Японская олигархия Русско-японской войне. С.
в 212-213.
042
Протоколы Портсмутской мирной конференции... С. 67-68.
043
044
Кикудзиро И. Дипломатические комментарии. С. 56-57.
045
046
Протоколы Портсмутской мирной конференции... С. 80.
047
048
049
Русин А. И. К истории мирных переговоров в Портсмуте в 1905 г. // М3. Нью-Йорк,
1944. № 4. С. 254.
050
716; Ежегодник Министерства иностранных дел, 1906. СПб., 1906. С. 345-356.
051

1052
1053
1054
Россов П. Корейская армия // ВС. 1909. № 10. С. 227, 231-232.
1055
1056
1057
Wolf D. Intillegence intermediaries: the competition for Chinese spies // The Russo-
Japanese war... Leiden-Boston. 2005. Vol. 1. P. 306.

1058
Высочайше утвержденное положение Совета министров о производстве с
Обществом Китайской Восточной железной дороги расчета по отошедшей к Японии части
названной железной дороги, по морскому пароходству этого Общества и по
устройству им гор. Дальнего и порта в этом городе. С. 51-52.
1059
Воробьев А. Поездка на Сахалин по заключении мира. 21 апреля (4 мая) 1907 г. № 66.
С. 256.
1060
1061
1062
Японское положение о содержании военно-пленных // ВС. 1904. № 11. С. 283-290.
1063
1064
Сидоров В. В плену: Отрывок из воспоминаний // ОЖ. Варшава. 10 (23) марта
1907 г. № 60. С. 158-159; Свящ. Сергий [Судзуки]. Памятник умершим русским
пленным в Мацуяме // ОЖ. Варшава. 7 (20) апреля 1907 г. № 64. С. 220-221; Л. К.

Воспоминания о Японии. // БП. М., 1909. № 5. С. 87-89.
1065
Н. Н. Около японцев: Из дневника пленного офицера // ИВ. 1908. № 6. С. 932, 937-
940; Дитлов КА. В походе и бою на броненосце «Адмирал Ушаков». 1909. Т. 138.
Вып. 4. С. 120-123.
1066
Дмитриев Н. В плену у японцев: Из воспоминаний // Море. СПб., 1908. № 2.
С. 42.
1067
Шумский К. В плену у японцев // ИВ. 1907. № 5. С. 486-489.
1068
Шулатов Я. А. На пути к сотрудничеству: российско-японские отношения в 1905-
1914 гг. Хабаровск, Москва, 2008. С. 36-38.

1069
Каве. Из недавнего прошлого // ОЖ. Варшава. 14 (27) апреля 1907 г. № 65. С. 241;
Р-д. Мало прожито много пережито. Ч. 2. С. 194-195; Дмитриев Н. В плену у
японцев: Из воспоминаний. С. 42-43; Толстопятое А. М. В плену у японцев. // PC. 1908.

Т. 133. Вып. 1. С. 201; Семенов В. Цена крови. Продолжение «Расплаты» и «Боя при
Цусиме» // BE. 1909. № 7. С. 26-27; Шумский К. В плену у японцев. С. 499;

С. 126; Селецкий Г. 646 дней в плену у японцев. С. 148.
1070
Л. К. Воспоминания о Японии. С. 93-95.
1071
В неволе у японцев // PC. 1908. Т. 143. Вып. 6. С. 535.
1072
Урланис Б. Ц. История военных потерь. Войны и народонаселение Европы. Людские
потери вооруженных сил Европейских стран в войнах XVII-XX вв. С. 315.
073
Временное положение военно-пленных Русско-Японской войны // ВС. 1904. № 8.
С. 285-297.
074
Шулатов Я. А. На пути к сотрудничеству: российско-японские отношения в 1905-
1914 гг. С. 34-35, 40.

075
076
Русское военное обозрение. Действия в Маньчжурии // ВС. 1905. № 10. С. 244,247.
077
Вестник Маньчжурских армий... 2 сент. 1905 г. № 367. С. 1 // КА. М., 1925. Т. 7.
С. 27.
078
079
080
Портсмут. Т. 7. С. 3-4.
081
082
083
084
085
086
087
Иностранные дипломаты о революции 1905 г. // КА. М.; Л., 1932. Т. 4 (53). С. 152.
088
Лейб-драгуны дома ина войне. Париж, 1931. Вып. 4. С. 6.
089
Манифест 17 октября // КА. М., 1925. Т. 11-12. С. 73-74.
090
К истории манифеста 17 октября // КА. М., 1923. Т. 4. С. 416.
091
Манифест 17 октября. С. 75.
092
Переписка С. Ю. Витге и А. Н. Куропаткина в 1904-1905 гг. С. 71.
093
Переписка Витте и Победоносцева (1895-1905). С. 112.
094
095
755.
096
Манифест 17 октября. С. 76.
097
098
Пантелеев Л. Ф. В депутации у С. Ю. Витте // ГМ., 1915. № 5. С. 186.
099
КизиветтерА. Мемуары Витте // ГМ. 1920-1921. С. 170.
00
Извольский А. П. Воспоминания. С. 18-19.
01
Маклаков В. А. Власть и общественность на закате старой России. Ч. 3. С. 403.
02
Внутреннее обозрение // BE. 1905. № 11. С. 363-363.
03
Ежов Н. М. Русские метаморфозы // ИВ. 1910. № 5. С. 557-561.
04
Затерянный Г. А. Кавказский бунт: Из воспоминаний о 1905 годе // ИВ. 1910. № 5.
С. 512-513.
05
Дневник А. А. Половцева. 1905 г. С. 78.
06
В годы реакции // КА. М.; Л., 1925. Т. 8. С. 242.

1107
Шидловский С. И. Воспоминания. Берлин, 1923. Ч. 1. С. 102-103.
1108
Крыжановский С. Е. Воспоминания. Из бумаг С. Е. Крыжановского, последнего
государственного секретаря Российской империи. Берлин, б. г. С. 82.
1109
Rosen R. R. Forty years of diplomacy. P. 12.
1110
Русское военное обозрение // ВС. 1905. № 11. С. 273.
1111
Вестник Маньчжурских армий... 3 окт. 1905 г. № 398. С. 1; № 400.5 окт. 1905 г. С. 1.
1112
Там же. № 413.18 окт. 1905 г. С. 1.
1113
Русско-японская война. Из дневников... С. 110-111; ТеттауЭ. От Мукдена до
Портсмута. С. 75; Революция 1905-1907 гг. в России. Документы и материалы.

Всероссийская политическая стачка в октябре 1905 г. М.; Л., 1955. Ч. 1. С. 242-243.
1114
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 37. Л. 19; Русско-японская война. Из дневников...
С. 113.
1115
Русское военное обозрение. 3-е дополнение к «Обзору военных событий» с 12
ноября по 13 декабря // ВС. 1906. № 1. С. 241-243.

1116
1117
1118
Там же. Л. 19 об., 20.
1119
Ск-л В. По Маньчжурии домой. Путевые заметки // BE. 1906. № 8. С. 452-453.
1120
Теттау Э. От Мукдена до Портсмута. С. 75-76.
1121
Воробьев А. Поездка на Сахалин по заключении мира. 15 (28) апреля 1906 г. № 6.
С. 71.
1122
Там же. С. 239, 248.
1123
1124
Путеводитель по Великой Сибирской железной дороге 1903-1904. С. 311.
1125
Движение в войсках на Дальнем Востоке // КА. М., 1925. Т. 11-12. С. 307.
1126
Там же. С. 308-309.
1127
Авилов Р. С. На пути к революции гарнизон Владивостокской крепости в 1905 году.
С. 13.
1128
Вестник Маньчжурских армий... 7 ноября 1905 г. № 417. С. 1-2.
1129
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь декабрь 1905 г. Ч. 1. С. 240,
243.
ИЗО
Авилов Р. С. На пути к революции гарнизон Владивостокской крепости в 1905 году.
С. 13.
1131
СильницкийА.П. 14 месяцев на службе на Камчатке. С. 541.
1132
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь декабрь 1905 г. Ч. 1. С. 229.
1133
ТеттауЭ. От Мукдена до Портсмута. С. 75.
1134
Вестник Маньчжурских армий... 7 ноября 1905 г. № 417. С. 1.
1135
Грулев М. [В.] Злобы дня в жизни армии. Брест-Литовск, 1911. С. 2; 4.
1136
октября по 13 декабря // ВС. 1906. № 1. С. 243.

1137
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 37. Л. 30, 38 об., 45. об.
1138
1139
РедигерА. Ф. История моей жизни. Т. 1. С. 512.
1140
1141
1142
Рерберг Ф. Л. Исторические тайны великих побед и необъяснимых поражений. С. 54.
1143
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Е^. хр. 38. Л. 13 об.
1144
Русское военное обозрение. 5-е дополнение к «Обзору боевых действий» с 13
января по 13 февраля // ВС. 1906. № 3. С. 244, 247.
1145
Семенов В. Цена крови... С. 24,26.
ДудоровБ.П. Адмирал Непенин. СПб., 1993. С. 135.

1146
1147
Маньчжурских армий... 10 ноября 1905
1148
Вестник г. № 420. С. 1.
1149
декабря по 12 января // ВС. 1906. № 2. С. 237; Русское военное обозрение. 5-е дополнение
к «Обзору боевых действий» с 13 января по 13 февраля // ВС. 1906. № 3. С. 248-249.
1150
Теттау Э. От Мукдена до Портсмута. С. 96.
1151
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 1. Ед. хр. 38. Л. 19 об., 48.
1152
Вестник Маньчжурских армий... 23 ноября 1905 г. № 433. С. 1.
1153
Из дневника А.Н. Куропаткина (с 23 окт. по 23 дек. 1905) // КА. М., 1925. Т. 7.
С. 58.
1154
Из дневника А. Н. Куропаткина. С 23 декабря 1905 года по 12 марта 1906 года // КА.
М.; Л., 1925. Т. 8. С. 70-71.

1155
1156
русско-японской войне. С. 94-95.

1157
РедигерА. Ф. История моей жизни. Т. 1. С. 521.
1158

1159
Там же. С. 676-677.
1160
1161
1162
Лампе А. А. Убийство генерала Мина // Часовой. Париж, 1956. С. 10.
1163
Русско-японская война. Из дневников... С. 153,162.
1164
1165
1166
К истории карательных экспедиций в Сибири // КА. М., 1922. Т. 1. С. 335.

1167
Белъкович Jl. Я. После войны из армии в недра читинской революции: Это было
в самом начале 1906 года // PC. 1911. Т. 148. Вып. 12. С. 642-653, 652.
1168
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь декабрь 1905 г. Ч. 2.
С. 966-967.
1169
1170
Томский Н. Красноярская республика: Материалы к истории освободительного
движения // ИВ. 1913. № 11. С. 618-623.
1171
революции 1905-1907 гг. Вооруженные восстания. Ноябрь декабрь 1905 г. Ч. 2.
С. 1015-1019.
1172
Движение в войсках на Дальнем Востоке. С. 339-342.
1173
Редигер А. Ф. История моей жизни. Т. 1. С. 521-522.
1174
К истории карательных экспедиций в Сибири. С. 343.
1175
ноября по 13 декабря // ВС. 1906. № 1. С. 241; Русское военное обозрение. 4-е

дополнение к «Обзору военных действий» с 14 декабря по 12 января //ВС. 1906. № 2. С. 237.
1176
Дневник А. А. Половцева. 1906 г. С. 89.
1177
Извольский А. П. Воспоминания. С. 21.
1178
Редигер А. Ф. История моей жизни. Т. 2. С. 81-82.
1179
Mannerheim С. G.E. Memoirs. NY, 1954. P. 75.
1180
Эненпе. Война или караул // ОЖ. Варшава. 7 (20) апреля 1908 г. № 114. С. 220.
1181
ЛукомскийА. С. Очерки из моей жизни // Вопросы истории. 2001. № 6. С. 61.
1182
Сидоров А. Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны (1914-
1917). М., 1960. С. 22-24.

1183
Архив Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи
(далее АВИМАИВиВС). Ф. 6. Оп. 7/1. Д. 233. Л. 49 об., 65, 94 об., 95,193.

1184
Там же. Л. 221-222, 271.
1
Русско-германский договор 1905 года // КА. М., 1924. Т. 5. С. 25-26.
2
Тэйлор А. Дж.П. Борьба за господство в Европе 1848-1918. С. 434.
3
Вильгельм II о русско-японской войне и революции 1905 г. // КА. М.; Л., 1925.
Т. 2 (9). С. 57-65.
4
Бюлов Б. Воспоминания. С. 320-321.
5
Zuber Т. The real German war plan. 1904-14. Jellyfish print solutions. 2011. P. 27.
6
Русско-германский договор 1905 года. С. 6.
7
Витте С. Ю. Воспоминания. С. 299-303.
8
Русско-германский договор 1905 года. С. 9,11-12.
9
10
Международные отношения 1870-1918. С. 153.
11
12
Рудаков Ю. М. Германия и арабский восток в конце 19 начале 20 века. М., 2006.
С. 72-73.
13
14
15
16
17
Россия и Алжезирасская конференция // КА. М.; Л., 1930. Т. 4-5 (41-42). С. 13.
18
19
Россия и
Алжезирасская конференция. С. 60-61.
20
21
Первая Государственная дума в Выборге // КА. М.; Л., 1933. Т. 2 (57). С. 86.
22
23
Там же. № 28106. С. 739-740.
24
Первая Государственная дума в Выборге. С. 98.
25
26
Антонович А. Н. Русский народ и главнейшие народности России перед воинскою
повинностью // ВС. 1909. № 11. С. 268-269, 272-273.

27
28
29
ШулатовЯ.А. На пути к сотрудничеству: российско-японские отношения в 1905-
1914 гг. С. 141-146,149-150.

30
31
32
К истории англо-русского соглашения 1907 г. // КА. М., 1935. Т. 2-3 (69-70). С. 6.
33
Там же.
34
35
HopkirkP. Like hidden fire... P. 30.
36
Зиновьев И. А. Россия, Англия и Персия. СПб., 1912. С. 13-14.
37
Фоудж часть, представлявшая собой нечто среднее между батальоном и полком,
имевшая в составе от 750 до 950 человек.
38
ИвановМ. С. Иранская революция 1905-1911 годов. М., 1957. С. 47-48.
39
KalmykowA. D. Memoirs of a Russian diplomat. P. 49.
40
Иванов М. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 68.
41
Зиновьев И. А. Россия, Англия и Персия. С. 15.
42
Сборник дипломатических документов, касающихся событий в Персии с конца
1906 г. по июнь 1909 г. СПб., 1911. Вып. 1 (по 1 ноября 1908 г.). С. 1.

Персидская конституция. Обе хартии, содержащие основные законы,
утвержденные покойным Мозаффер-ед-Дин шахом и ныне царствующим Мохаммед-Али-ша-

хом. СПб., 1908. С. 3.
Зиновьев КА. Россия, Англия и Персия. С. 15-16.

Зиновьев КА. Россия, Англия и Персия. С. 18.

Сборник дипломатических документов, касающихся событий в Персии... Вып. 1.
С. 10-11.
Персидская конституция... С. 3.
Персо-турецкий конфликт // Туркестанский сборник (далее ТС). Ташкент, 1907.
Т. 440. С. 8.
К персидско-турецкому пограничному конфликту // ТС. Ташкент. 1907. № 444. С. 118.
Персо-турецкий конфликт. С. 9.
Мим. Письма из Персии // ТС. 1908. Т. 464. С. 18.
К персидско-турецкому пограничному конфликту. С. 122.
Персидско-турецкое осложнение // ТС. Ташкент. 1907. Т. 450. С. 9-11.
С. 13.
Персидская конституция... С. 6.
С. 24-25; Персидская конституция... С. 8-12.
Персидская конституция... С. 20-24.

Там же. С. 28-29, 31-32.
Дословно отец-правитель, регент. Титул главы правительства в Каджарском
Иране.
Коронование нового персидского шаха // ТС. Ташкент. 1907. № 417. С. 40-41.

ИвановМ. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 158.
Хан-Серабский. Убийство персидского премьера // ТС. Ташкент, 1907. Т. 440. С. 142-

144.
Атабек-азам // ТС. Ташкент. 1907. № 434. С. 88.
Революционное движение в Персии // ТС. Ташкент. 1907. Т. 442. С. 16-17.
Смерть великого визиря в Тегеране // ТС. Ташкент. 1907. № 434. С. 138.
Персидские дела // ТС. Ташкент. 1907. Т. 440. С. 78.

Зиновьев КА. Россия, Англия и Персия. С. 55.
ИвановМ. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 158.
Кран денежная единица и серебряная монета в Персии весом 4,1427 гр. серебра.
10 кранов равнялись 1 туману.
Внешняя торговля Персии за 1904/5 г. // ТС. Ташкент. 1907. Т. 445. С. 70-71.
Англо-русское соперничество в Персии в 1890-1906 гг. С. 56, 61.

Масловский E. В. Русские отряды в Персии: К вопросу о естественном историческом

поступательном движении России на юг, к открытому морю // Возрождение.
Париж. 1966. № 169. С. 94.
Шахсеванские разбойники и «оскудевший центр» // ТС. Ташкент, 1908. Т. 465. С. 18-
19.
С. 132,139,162.

Сазонов С. Д. Воспоминания. М., 1991. С. 27.
Трубецкой Г. Я. Россия как великая держава // Великая Россия. Сборник статей по

военным и общественным вопросам. М., 1010. С. 74-75.
С. 33-35.
Зиновьев И. А. Россия, Англия и Персия. С. 25-26.
С. 28.
Семенников В. Письма И. И. Воронцова-Дашкова Николаю Романову (1905

1915 гг.) // КА. М.; Л., 1928. Т. 1 (26). С. 105-106.
Там же. С. 106-107.
Персидский кризис и Турция // ТС. Ташкент. 1907. Т. 450. С. 23-24.
На персидско-турецкой границе // ТС. Ташкент. 1907. Т. 434. С. 40.

Нападение турок на Персию // ТС. Ташкент. 1907. Т. 434. С. 75-76.
К персидско-турецкому пограничному конфликту. С. 116.
Мим. Письма из Персии. С. 18.

На персидско-турецкой границе. С. 41.
Иванов М. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 268-272, 277-278.
Зиновьев И. А. Россия, Англия и Персия. С. 65.
К покушению на жизнь персидского шаха // ТС. Ташкент. 1908. Т. 456. С. 10-
11.
Ильин Е. Шах и меджилис // ТС. Ташкент. 1907. № 450. С. 130-131.
В Персии // ТС. Ташкент. 1908. Т. 498. С. 57.
Ильин Е. Шах и меджилис. С. 132.
Берар В. Персия и персидская смута. С. 3.

Волнения в Персии // ТС. Ташкент. 1908. Т. 470. С. 190-191.
Волнения в Персии. 1908. Т. 477. С. 88-89.

05
Близкие курдам племена, преимущественно кочевники.
06
Иванов М. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 308-309.
07
Волнения в Персии. Т. 478. С. 62.
08
Зверские нравы в Персии // ТС. Ташкент. 1908. Т. 494. С. 69.
09
Волнения в Персии. Т. 478. С. 62-64.
10
Из Тегерана // ТС. Ташкент. 1908. Т. 453. С. 18-20.
11
Янчевецкий Д. Аудиенция у шаха-шахов // ТС. Ташкент. 1908. Т. 498. С. 74.
12
Мим. Письма из Персии. Т. 453. С. 21-22.
13
Сборник дипломатических документов, касающихся событий в Персии... СПб., 1911.
Вып. 2 (по 11 июня 1909 г.). С. 103.
14
15
С. 11,144.
16
17
С персидской границы // ТС. Ташкент. 1908. Т. 453. С. 39.
18
Потери персидской армии // ТС. Ташкент. 1908. Т. 453. С. 40.
19
Шахтахтинский М. Смена турецко-персидского конфликта персидско-курдским //
ТС. Ташкент. 1908. Т. 455. С. 177-178.
20
Масловский Е. В. Русские отряды в Персии. № 169. С. 94.
21
К событиям на персидской границе // ТС. Ташкент. 1908. Т. 470. С. 150-151.
22
Бастричев В. Я. Шахсеваны // ТС. Ташкент. 1908. Т. 494. С. 203-204.
23
Русско-персидское столкновение // ТС. Ташкент. 1908. Т. 468. С. 32-33.
24
Вып. 3 (с 12 июля по 31 декабря 1909 г.). С. 199, 209.
25
Там же. С. 92, 99.
26
Русско-персидское столкновение. С. 33.
27
С. 150.
28
Там же.
29
30
31
С. Г. Прибытие русского отряда // ТС. Ташкент. Т. 509. С. 14-16.
32
Бойкот русских товаров // ТС. Ташкент. Т. 509. С. 75.
33
Русский авторитет в Персии // ТС. Ташкент, 1907. Т. 493. С. 43-44.
34
Из Тавризского отряда // ТС. Ташкент. Т. 509. С. 159-170.
35
С. 201.
36
Бой на улицах Тегерана // ТС. Ташкент. Т. 509. С. 74.
37
С. 256.
138
Там же. Вып. 3. С. 1-2.
139
140
Там же. С. 123-127.
141
142
Иванов М. С. Иранская революция 1905-1911 годов. С. 222-224.
143
Вып. 4 (с 1 января по 30 июня 1910 г.). С. 5.
144
Там же. С. 19,33-34.
145
Kennedy Р The rise and fall of the Great Powers... P. 294.
146
147

148
149
150
Романова E. В. Путь к войне... С. 304.
151
152
153
154
Michon G. The Franco-Russian Alliance 1891-1917. P. 178.
155
156
Glenny М. The Balkans 1804-1999... P. 282.
157
158
Glenny M. The Balkans 1804-1999... P. 282.
159
МиленовиК П. Исторг а граЬеньа железница и железничка политика код нис (1850
1935). Београд. 1936. С. 68-69.
160
Glenny М. The Balkans 1804-1999... P. 273.
161
Лавров П. Аннексия Боснии и Герцеговины и отношение к ней славянства // BE.
1909. №3. С. 51.

162
163
University Press. P. 60.

164
Лавров П. Аннексия Боснии и Герцеговины и отношение к ней славянства. № 4.
С. 491.
165

166
Ibid. P. 61.
167
Лавров П. Аннексия Боснии и Герцеговины и отношение к ней славянства. № 3. С. 42,
45.
168

Миленовик П. HcTOpnja грайеньа железница и железничка политика код нис (1850-
1935). С. 69.

Rankin R. The inner history of the Balkan war. Lnd, 1914. P. 341.
Handan NezirAkmese. The birth of modern Turkey. The Ottoman military and the march
to World War I. Lnd, NY, 2005. P. 69.
Handan NezirAkmese. The birth of modern Thrkey. P. 8, 20.
GlennyM. The Balkans 1804-1999... P. 214.

Гольц К., фон дер. Стратегия и вождение армий // Стратегия в трудах военных
классиков / Под ред. А. Е. Снесарева, А. А. Свечина. М., 2003. С. 242.
Handan NezirAkmese. The birth of modern Tlirkey. P. 51.
Отражение событий 1905 г. за границей. С. 53.
Handan Nezir Akmese. The birth of modern Turkey. P. 52-53.
Турецкая революция 1908-1909 гг. // КА. М.; Л., 1930 Т. 6 (43). С. 11-12.
Tatarine М. Военная революция в Турции: В области действительных фактов // ОЖ.
Варшава. 28 июля (10 августа) 1908 г. № 129-130. С. 413.
Летопись Востока // МС. 1914. № 3. С. 124.
Турецкая революция 1908-1909 гг. // КА. М.; Л., 1930 Т. 6 (43). С. 12-13.
Handan Nezir Akmese. The birth of modern Turkey. P. 57.
Турецкая революция 1908-1909 гг. С. 13-14.
Летопись Востока // МС, 1914. С. 125.

Pavlovich S. К. A History of the Balkans 1804-1945. P. 169; Erickson E. J. Defeat in detail...
P. 15.

Турецкая революция 1908-1909 гг. С. 16.
Хольмсен И. А. На военной службе в России // Архивы русской эмиграции. Нью-
Йорк, 1973. Т. 4. С. 43.

Handan NezirAkmese. The birth of modern Tlirkey. P. 66.
28
29
30
МикиКДж. Аустро-Угарска и младтурци. 1908-1912. Баньалука, 1983. С67.
31
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 119,128.
32
33
Tatarine М. Военная революция в Турции. С. 413.
34
Холшсен И. А. На военной службе в России. С. 44.
35
МикиКДж. Аустро-Угарска и младтурци... С. 37-39.
36
37
38
Там же.
39
Там же.
40
Бестужев И. В. Борьба в правящих кругах России по вопросам внешней политики
во время Боснийского кризиса // Исторический архив (далее ИА). 1962. № 5.
С. 116.
41
42
Там же.
43
44
45
во время Боснийского кризиса. С. 118.
46
47
Там же. С. 121-124.
48
Там же. С. 127-133.
49
Турецкая революция 1908-1909 гг. 1931 Т. 1 (44). С. 11.
50
51
52
Герцеговины // КА. М.; Л., 1925. Т. 3 (10). С. 43.
53
Вокруг аннексии Боснии и
54
Там же.
55
56
Там же. С. 179-180.
57
Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. Пролог Первой Мировой войны.
Л., 1964. С. 85-86.
58
59
Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. С. 90-91.
60
МикиКДж. Аустро-Угарска и младтурци... С. 103.
61
62
МикиКДж. Аустро-Угарска и младтурци... С. 112.
63
1908-1909: аннексионный кризис и его последствия 70 7

Виноградов К Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. С. 124.
Хроника иностранных армий: Австро-Венгрия // Известия Императорской

Николаевской военной Академии. 1913. № 45. С. 1391.
Виноградов К. Б. Боснийский кризис 1908-1909 гг. С. 45.
История Министерства финансов. М., 2002. Т. 1.1903-1917. С. 76.
Покровский М. Три совещания. Приложение № 1 // Вестник Народного

комиссариата иностранных дел (далее Вестник НКИД). 1919. № 1. С. 19-23.
Пилъм Гр. Кавказские губернаторы о Кавказе: Материалы для истории кавказского

мятежа // ИВ. 1910. № 9. С. 942.
ПолферовЯ.Я. По ущельям Агридага // ИВ. 1910. № 4. С. 283-284.
Покровский М. Три совещания. Приложение № 1. С. 25.

Herrmann D. G. The arming of Europe and the making of the First World war. Princeton
University press. Princeton, New Jersey. 1996. P. 62.
Сидоров А. Л. Финансовое положение... С. 22-24.
История Министерства финансов... С. 73.

Herrmann D. G. The arming of Europe and the making of the First World war. P. 115-117.
Разведчик. 1899. № 453. С. 537-538.
Белоруссов (Белевский А. С.). Масоны во Франции. Письмо из Парижа // BE. 1912.
№4. С. 314-315.
Gooch J. Armies in Europe. Lnd, Boston, Henley, 1980. P. 131.
Иностранное обозрение // BE. 1904. № 12. С. 820; TanenbaumJ.K. General Maurice
Sarrail, 1856-19129. The French Army and the left-wing politics. The University of North
Carolina Press. 1974. P. 9, 22-23; The Macedoniam campaign. Lnd. [1922] P. 175.
Вокруг аннексии Боснии и Герцеговины. С. 44.

во время Боснийского кризиса. С. 136-144.

Свершившийся факт (фр.).
Государственная Дума. Третий созыв. Стенографические отчеты 1908 г. Сессия
вторая. Ч. 1. СПб., 1908. С. 2623.

Herrmann D. G. The arming of Europe and the making of the First World war. P. 117-120.
95
96
97
BucholzA. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. Oxford, 1993. P. 257.
98
Переписка Вильгельма II с Николаем И. С. 146-147.
99
BucholzA. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. P. 258.
100
101
102
103
104
105
106
Айрапетов О. Р. Генералы, либералы и предприниматели: работа на фронт и на
революцию (1907-1917). М., 2003. С. 9-31.
107
вторая. Ч. 2. СПб., 1909. С. 2326.

108
Редигер А. Ф. История моей жизни. Т. 2. С. 279.
109
вторая. Ч. 2. СПб., 1909. С. 2336.

НО
Редигер А. Ф. История моей жизни. Т. 2. С. 230, 283.
111
Поливанов А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника 1907-1916. Т. I. М., 1924. С. 61.

112
вторая. Ч. 2. СПб., 1909. С. 2340.

113
Там же. С. 2341-2342.
114
Александр Иванович Гучков рассказывает... Воспоминания Председателя
Государственной Думы и военного министра Временного правительства. М., 1993. С. 58;
Поливанов А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного
министра
и его помощника 1907-1916. С. 63.
115
Сазонов С. Д. Воспоминания. С. 21.
116
Данилов Ю. Н. Россия в Мировой войне 1914-1915 гг. Берлин, 1924. С. 32.
117
118
119
Переписка Вильгельма II с Николаем И. С. 151.
120
121
122
123
Churchill W. The Unknown war. The Eastern front. NY, 1932. P. 41.
124
125
Сазонов С. Д. Воспоминания. С. 12-13.
126
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 117,120-121,124.

127
Турецкая революция 1908-1909 гг. // КА. М.; Л., 1931 Т. 1 (44). С. 21-24, 37.
128
Handan NezirAkmese. The birth of modern Turkey. P. 59.
129
130
Турецкая революция 1908-1909 гг. // КА. М.; Л., 1931. Т. 2 (45). С. 27-31.
131
Erickson Е. J. Defeat in detail... P. 24; Handan Nezir Akmese. The birth of modern Turkey.
P. 90.
132
Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 138-139.
133
134
Там же. С. 34-35, 40-41, 44-51.
135
Stavrianos L S. The Balkans since 1453. P. 509, 528; Handan NezirAkmese. The birth of
modern Turkey. P. 92.
136
137
138
139
Маликов А. П. Страничка от нашата нова политическа история. С. 87-88.
140
Правительственный вестник. 14 (27) янв. 1909 г. № 10. С. 3.
141
Там же. 28 янв. (10 февр.) 1909 г. № 22. С. 3.
142
Там же. 5 (18) февр. 1909 г. № 28. С. 1.
143
Там же. 10 (23) февр. 1909 г. № 30. С. 5.
144
Маликов А. П. Страничка от нашата нова политическа история. С. 125-126; Хесап-
чиевХр. Служба на България в чужбина. С. 394-399.
145
Правительственный вестник. 8 (21) апр. 1909 г. № 75. С. 3.
146
147
Маликов А. П. Страничка от нашата нова политическа история. С. 130.
148
149
Петровский Н.А. Почетный караул на станции Царское Село для встречи
болгарского царя Фердинанда // Родные перезвоны. Брюссель, 1961. № 107. С. 22-23.

150
Конвенция об уплате Болгарией издержек по оккупации Российскими
Императорскими войсками бывшей Восточной Румелии // ИМИД. СПб., 1913. № 2. С. 30-31.
151
152
РедигерА. Ф. История моей жизни. Т. 2. С. 149-150.
153
Поливаков А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника 1907-1916. С. 18.

154
Авилов Р. С., Аюшик Н. Б., Калинин В. И. Владивостокская крепость. Ч. 2. Уроки Порт-
Артура. 1906-1917 гг. С. 43-44.

155
Авилов Р. С. Проблема разработки и осуществления проектов обороны низовья
и устья реки Амур в1906-1914 гг. Ч. 1. Комиссии при Особом Совещании Совета
государственной обороны // Вестник Томского государственного университета. 2017.
№ 415. С. 36-38, 42.

156
Коковцов В.Н. Из моего прошлого... Т. 1. С. 320-321.
157
Там же. С. 335-345.
158
ШулатовЯ.А. На пути к сотрудничеству: российско-японские отношения в 1905-
1914 гг. С. 170.
159
Там же. С. 186-187.
160
161
Китайская революция 1911 года // КА. М.; Л., 1926. Т. 5 (18). С. 72-73, 88-90,
95-96.
162
Сборник дипломатических документов по Монгольскому вопросу (23 августа
1912 г. 2 ноября 1913 г.) // ИМИД. СПб., 1914. № 2. С. 23-30.
163
Там же. С. 31, 33.
164
Там же. С. 87-88.
165
166
167
Devine A. Montenegro in history, politics and war. Lnd, 1918. P. 47.
168
169
Вып. 5 (с 1 июля по 31 декабря 1910 г.). С. 31-33, 39-40.
170
171
Там же.
172
К истории Потсдамского соглашения 1911 г. Журнал заседания Особого совещания
по персидским делам 15 октября 1910 г. // КА. М., 1933. Т. 3 (58). С. 53.
173
Там же.
174
175
176
177
Доклады б[ывшего] министра иностранных] дел С. Д. Сазонова Николаю
Романову. 1910-1912 гг. // КА. М., 1923. Т. 3. С. 6.

178
Там же.
179
Там же. С. 12-13.
180
Соглашение между Германией и Россией по персидским делам, 6 авг. 1911 г. //
ИМИД. СПб., 1912. № 2. С. 44-47.
181
Там же. С. 44-45.
182
Вып. 6 (с 1 июля по 31 декабря 1910 г.). С. 5-8.
183
184
Торгово-статистический отчет торгового оборота Персии за 1910/11 г. // ИМИД.
СПб., 1912. № 2. С. 168-169,172.

185
Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архивов
царского и Временного правительств 1878-1917 гг. (далее МОЭИ). Сер. III. 1914-1917 гт.
М., 1935. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.). С. 579; Moberley F. J. Operations in Persia
1908-1909: аннексионный кризис и его последствия 7н

1914-1919. Lnd, 1987. P. 46-47; Данилов Ю. Я. Великий князь Николай Николаевич.
Париж, 1930. С. 283.
Стреляное (Калабухов) Я. Я. Казаки в Персии 1909-1918 гг. М., 2007. С. 34.

Секретев Я. Работа военных автомобилей в Персии, между Джульфой и Тавризом //
ВС. 1912 № 6. С. 103,105,110; Мельдау В. Работа военных автомобилей в Персии
(Джульфа-Тавриз) // ИЖ. 1914. № 3. С. 317-324.
Масловский Е. В. Русские отряды в Персии. № 170. С. 107-108.
Там же. №169. С. 92.
Там же. № 171. С. 106-107,110.
Сборник Персии... Вып. 5.
дипломатических документов, касающихся событий в
С. 61; Минорский В. Ф. Турецко-персидское разграничение. Пг., 1916. С. 2, 7-8,11,

40; Протокол турецко-персидского разграничения, подписанный в
Константинополе 4 (17) ноября 1913 года // ИМИД. СПб., 1914. № 5. С. 58-70; The Times History
of the War. Part 28. Vol. 3. Mar. 2.1915. P. 78-79; Стреляное (Калабухов) Я. Я.
Казаки в Персии 1909-1918 гг. С. 45-46.
1911: Марокканский кризис и его последствия
РудаковЮ.М. Германия и арабский восток... С. 82,86.

Massie R. К. Dreadnought. Р. 720.
Lichnovsky [М.] Heading for the abyss. Reminscences by Prince Lychnovsky. Lnd, 1928.
P. 49.
Massie R. K. Dreadnought. P. 727; Рудаков Ю.М. Германия и арабский восток...
С. 75.
Бетман-Голъвег Т. Мысли о войне. М.; Л., 1925. С. 18.

Kennedy P. The rise and fall of British naval mastery... P. 228.
Jannen W. The Lions of July. Prelude to War, 1914. Novato, California, 1997. P. 304.
SmithersA.J. The fighting nation. Lord Kitchener and his armies. Lnd, 1994 P. 67.
Цит. по: Организация иностранных армий // Сборник ГУГШ. 1909. Вып. 5. Отдел. I.
С. 14.
Англия. Военный бюджет на 1911-12 гг. и состояние английской армии // Сборник

ГУГШ. 1911. Вып. 27. С. 10-11.
Callwell Ch. Е. Field-MarshaU Sir Henry Willson. His life and diaries. NY, 1927. Vol. 1.
P. 122.
Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. М., 1934. Т. 1-2. С. 70.

Repington Ch. A. The First World War. Lnd, 1920. Vol. 1. P. 7-10; 14.
Knowing one s enemies. Intelligence assesment before the two world wars. Edited
by Ernest R. May. Princeton University Press, Princeton, New Jersey, 1984. P. 13,16.
PRO. WO. 106/48. Attitude of Great Britain towards Belgium in the event of violation of
the neutrality of the Latter Power by Germany. P. 183-186.
Ibid. P. 184-185.
Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. С. 178-179.
Haldane КВ. An autobiography. NY. 1929. P. 202.
Адамов Е. [А.] К истории возникновения мировой войны (тройственное согласие
и Германия после Агадира) // КА. М.; Л., 1929. Т. 2 (34). С. 180.
Куль Г. Германский генеральный штаб. Его роль в подготовке и ведении мировой

войны. М., 1922. С. 9,11-12.

РедигерА. [Ф.] Комплектование и устройство вооруженной силы. СПб., 1900.
С. 94,149.
К вопросу об ответственности Германии. Докладные записки бывшего Генерал-

Квартирмейстера Германской Главной Квартиры, фон Людендорфа.
Новочеркасск, 1919. С. 6.
Bucholz A. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. P. 263.
Государственная Дума. Четвертый созыв. Стенографические отчеты 1914 г. Сессия
вторая. Ч. 5. СПб., 1914. С. 192-193.
Турецкая революция 1908-1909 гг. // КА. М.; Л., 1931 Т. 1 (44). С. 14.
Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 156,187-188.
Алиев Г.З. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 73-77,186.

Pavlovich S. К. A History of the Balkans 1804-1945. P. 170.
Ibid. P. 103.
Штаб Кавказского военного округа. Сводка сведений о сопредельных странах,
добытых разведкой за время с 15 июля по 1 августа 1911 года. Тифлис, 1911. № 4. С. 15-16.
добытых разведкой за время с 1 августа по 1 сентября 1911 года. Тифлис, 1912. № 5-6.
С. 3-5.


Яхимович З.П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. М., 1967. С. 38-39.
Gooch J. Army, State and Society in Italy, 1870-1915. P. 77-94.
Документы касательно Итальяно-Турецкой войны 1911-1912 гг. // ИМИД. СПб.,
1913. № 1. С. 52.
Яхимович З.П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. С. 52-53.
Документы касательно Итальяно-Турецкой войны 1911-1912 гг. С. 52-53.
Gooch J. Army, State and Society in Italy... P. 141.

Документы касательно Итальяно-Турецкой войны 1911-1912 гг. С. 50.
Обзор морских операций итальяно-турецкой войны // МС. 1911. № 12. С. 75-80,

85-86, 88-89, 91-92, 95; 1912. № 5. С. 137; Дрейер В. Итало-турецкая война: Из
записок корреспондента // ВС. 1912. № 3. С. 97-98,104-108; № 4. С. 126-127, ISO-
131; Яхимович З.П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. С. 71, 75,89.
Именной Высочайший Указ Правительствующему Сенату. О нейтралитете России
в войне между Италией и Россией // ИМИД. СПб., 1912. № 2. С. 54.

Дякин В. С. Буржуазия, дворянство и царизм в 1911-1914 гг. Разложение третьеиюнь-
ской системы. Л. 1988. С. 13-14; Кондратьев Н.Д. Рынок хлебов и его
регулирование во время войны и революции. М., 1991. С. 95.

Константинополь и Проливы. По секретным документам б. министерства
иностранных дел. М., 1925. Т. 1. С. 157.
Обзор морских операций итальяно-турецкой войны // МС. 1911. № 12. С. 91-92.
Обзор морских операций итальяно-турецкой войны // МС. 1912. № 8. С. 56.
Там же. №5. С. 146.
Там же. № 8. С. 64.
Там же. №5. С. 141.
Яхимович З.П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. С. 107-108.

Дипломатическая подготовка Балканской войны 1912 г. // КА. М.; Л., 1925. Т. 2 (9).
С. 6.

МОЭИ. Сер. II. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 424.
40
МОЭИ. Сер. И. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 434.
41
42
МОЭИ. Сер. И. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 424.
43
44
Яхимович 3. П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. С. 107.
45
МОЭИ. Сер. И. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 427-428.
46
Константинополь и Проливы... М., 1925. Т. 1. С. 156-157.
47
МОЭИ. Сер. II. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 484.
48
49
МОЭИ. Сер. II. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. -13 мая 1912 г.). С. 484-486,491.
50
51
52
Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-1918). С. 215-217.
53
МОЭИ. Сер. II. М., 1939. Т. 20. Ч. 1 (14 мая 13 августа 1912 г.). С. 341.
54
55
Мирный договор между Италией и Турцией, подписанный в Лозанне 18 октября
1912 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 1. С. 20-23.
56
МОЭИ. Сер. И. М., 1940. Т. 20. Ч. 2 (14 августа 17 октября 1912 г.). С. 473-474.
57
Мирный договор между Италией и Турцией, подписанный в Лозанне 18 октября
1912 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 1. С. 22.
58
Яхимович 3. П. Итало-турецкая война 1911-1912 гг. С. 163.
59
Декрет Итальянского короля 18 окт. 1912 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 1. С. 24-25.
1
2
Handan NezirAkmese. The birth of modern T\irkey. P. 103.
3
4
Дипломатическая подготовка Балканской войны 1912 г. Т. 8. С. 15.
5
6
7
8
9
История дипломатии. М.; Л., 1945. Т. 2. С. 218.
10
Дипломатическая подготовка Балканской войны 1912 г. Т. 8. С. 39.
11
Там же. С. 42-43, 45-48.
12
Полностью, дословно (лат.).
13
Дипломатическая подготовка Балканской войны 1912 г. Т. 2 (9). С. 3.
14
Там же. С. 5.

Там же. С. 23-30.
Принос към дипломатическата история на България... София. 1925. Т. 1. С. 36-37;
МОЭИ. Сер. II. М., 1938. Т. 19. Ч. 1 (14 ноября 1911 г. 13 января 1912 г.). С. 270.
МОЭИ. Сер. II. М., 1938. Т. 19. Ч. 1 (14 ноября 1911 г. 13 января 1912 г.). С. 270.
Там же. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 268.
Гешов И. Е. Балканский союз. Воспоминания и документы. Пг., 1915. С. 24.
The other Balkan wars... P. 28-30.

Жебокрицкий В. А. Болгария накануне Балканских войн 1912-1913 гг. Киев, 1960.
С. 60,125.
Киняпина Н. С. Балканы и Проливы... С. 116-117.
МалиновА.П. Страничка от нашата нова политическа история. С. 35.
NecludoffA. [V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917.
Lnd, 1920. P. 11.
Сурин H. Болгарская армия // ВС. 1910 № 4. С. 238-240.

Список офицеров Болгарской службы, окончивших курс Николаевской академии
генерального штаба (ныне императорской Николаевской Военной академии) //

Известия Императорской Николаевской военной академии. 1913. № 37. С. 134-145.
Военная академия в Турине // Военный журнал. 1846. № 1. С. 143; Недзвецкий В.

Современное устройство итальянской военной академии. Иностранное военное
обозрение // ВС. 1904. № 2. С. 278-281.
Недзвецкий В. Итальянские военно-учебные заведения. Иностранное военное
обозрение // ВС. 1888. № 7. С. 88-90; Пехливанов Ю. Вооруженные силы Болгарии //

Известия Императорской Николаевской Военной Академии. 1912. № 33. С. 1377,1379.
Список офицеров Болгарской службы... С. 134-135.
Маджаров М. Ив. Дипломатическа подготовка на нашите войни. Спомени, частни
писма, шифровани телеграми и поверительни доклади. София, 1932. С. 46.
Первая Балканская война // КА. М.; Л., 1926. Т. 2 (15). С. 15.

Там же. С. 16-17.
МОЭИ. Сер. II. М., 1940. Т. 20. Ч. 2 (14 августа 17 октября 1912 г.). С. 157.
Императорская Николаевская военная академия. Отчет о командировке одного

из профессоров академии на Фракийский театр военных действий // Известия
Императорской Николаевской военной академии. 1914. № 54. С. 1123,
NecludoffA. [V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917. P. 99.
МОЭИ. Сер. II. М., 1939. T. 20. 4.1 (14 мая 13 августа 1912 г.). С. 369.
Штрандтпман В. [Н.] Балканские воспоминания. С. 135-136.
Штрандтпман В. [Н.] Балканские воспоминания. С. 136.
Там же. М., 1940. Т. 20. Ч. 2 (14 августа 17 октября 1912 г.). С. 158.
McDonald D. United Government and foreign policy in Russia 1900-1914. P. 180-181;
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. София,

1940. С. 19-20.
Трубецкой Г. Я. Россия как великая держава. С. 47.
Necludoff А. [V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917.
P. 106.
Штрандтпман В. [H.] Балканские воспоминания. С. 141.
NecludoffА. [V,\] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917.
P. 106.
ТошевА. Балканскитъ войни. София, 1929. Т. 1. Предистория и причини. С. 354.
ШтрандтманВ. [Н.] Балканские воспоминания. С. 151.
Жебокрицкий В. А. Болгария накануне Балканских войн... С. 198-199.
Сборник дипломатических документов, касающихся событий на Балканском

полуострове. Август 1912 г. июль 1913 г. // PC. 1915. Т. 162. Вып. 5. С. 231.
ТошевА. Балканскитъ войни. Т. 1. С. 357.
Necludoff А. [V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war, 1911-1917.
P. 106.
ТошевА. Балканскитъ войни. Т. 1. С. 361-362.
ХесапчиевХр. Служба на България в чужбина. С. 457; ТошевА. Балканскитъ войни.
Т. 1. С. 360.
полуострове. Август 1912 г. июль 1913 г. Т. 162. Вып. 5. С. 232.
полуострове. Август 1912 г. июль 1913 г. Т. 162. Вып. 5. С. 235-236, 241.

Марков Г. България в Балканския съюз срещу Османската империя 1912-1913.
София, 1989. С. 17.
Жебокрицкий В. А. Болгария в период Балканских войн 1912-1913 гг. Киев, 1961.

С. 12-17.
Yasamee F. Armies defeated before they took the field? The Ottoman mobilization of
October 1912 // War and nationalism. The Balkab wars, 1912-1913, and their
sociopolitical implications. By M. Hakan Yavuz and Isa Blumi. The University of Utah
press. 2013. P. 251-253.

полуострове. Август 1912 г. июль 1913 г. Т. 162. Вып. 5. С. 242-243.
Первая Балканская война // КА. М., Л. 1926. Т. 3 (16). С. 4-7.

МОЭИ. Сер. II. М., 1940. Т. 20. Ч. 2 (14 августа 17 октября 1912 г.). С. 453-454.
Первая Балканская война // КА. М., Л. 1926. Т. 3 (16). С. 11.
Пехливанов Ю. Военные действия на Фракийском театре. Лозенградская

операция // Известия Императорской Николаевской военной академии. 1914. № 49.
С. 55.
Троцкий Л. Д. Со слов участников // Сочинения. М., Л. 1926. Т. 6. Балканы и

балканская война. С. 187.
Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. С. 14.

Бобчев С. С.
Первая Балканская война // КА. М.; Л., 1926. Т. 2 (15). С. 24.

Штрандтман В. [Н.] Балканские воспоминания. С. 163.
Каширин В. Б. Дозорные на Балканах. Русская военная разведка в странах
Балканского полуострова накануне и в годы Первой мировой войны. М., 2014. С. 212.
Первая Балканская война // КА. М.; Л., 1926. Т. 3(16). С. 11-12.
Handan NezirAkmese. The birth of modern Turkey. P. 117,125.
Paschalidou E. S. Hellenic army s preparation for the Balkan wars. Applying the joint
warfare concept // Балкански ратови 1912-1913: нова виЬеньа и тумаченьа. Бео-
град, 2013. Р. 38-40.
Emin A. Turkey in the World War. New Haven, 1930. P. 85-86.
Yasamee F. Armies defeated before they took the field? P. 259-260.
Характеристика современного состояния IV и V турецких корпусов // Сборник
ГУГШ. 1911. Вып. 23. С. 70.
Война Балканского союза с Турцией. Причины поражения турецкой армии //

Сборник ГУГШ. 1913. Вып. 53. С. 59.
Троцкий Л. Д. Со слов участников. С. 187.
Марков Г. България в Балканския съюз срещу Османската империя 1912-1913. С. 54.

Buxton N. With the Bulgarian staff. NY, 1913 P. 26-27.
Бой при Люле-Бургасе // Известия Императорской Николаевской военной

академии. 1912. № 36. С. 1905.
Rankin R. The inner history of the Balkan war. P. 283.
Хасан Джемал. Новата война. Командир на взвод в 4-а рота на 1-ва

дружина от 28-и
полк на 10-та низамска Одринска дивизия // Одрин 1912-1913. Спомени. София,
1983. С.142-143.
Erickson E. J. Defeat in detail... P. 102.
Buxton N. With the Bulgarian staff. P. 39-40.
Бой при Люле-Бургасе. 1905.
ТошевА. Балканскить войни. Пловдив, София, 1931. Т. 2. 5/18 октомври 1912 год
16/29 септемврий 1913 год. С. 9.

ТошевА. Балканскить войни. Т. 2. С. 10,14.
Erickson Е. J. Defeat in detail... P. 138.
Ibid. P. 141-142.
Полянский В. Я. Борьба за Адрианополь в войне союзников с Турцией на Балканском
полуострове в 1912-1913 году // ИЖ. 1913. № 10. С. 939.
Роль осадной и полевой артиллерии в операциях под Адрианополем // АЖ. 1914.
№ 10. С. 1101-1102,1118-1119.
ДжукиЬ С. BojHa доктрина српске Bojace у Балканским ратовимаи// Балкански ра-

тови 1912-1913: нова вийеньа и тумаченьа. Београд, 2013. С. 204.
EricksonE.J. Defeat in detail... P. 171-172.
CmojneeA. УчешБе македонаца у Балканским ратовима у саставу српске BojcKe //

Балкански ратови 1912-1913: нова виЬеньа и тумаченьа. Београд, 2013. С. 78-80.
ДжукиН С. BojHa доктрина српске Bojoce у Балканским ратовима. С. 195-196.

Erickson E.J. Defeat in detail... P. 122-129.
Иностранное военное обозрение // ВС. 1888. № 9. С. 63.
EricksonE.J. Defeat in detail... P. 122,131.
40
Ibid. Р. 216.
41
Paschalidou E. S. Hellenic army s preparation for the Balkan wars. P. 36.
42
43
Война Балканского союза с Турцией. Причины поражения Турецкой армии //
Сборник ГУГШ. 1913. Вып. 53. С. 71.
44
45
Война Балканского союза с Турцией. Причины поражения Турецкой армии. С. 71.
46
47
С. 90.
48
ХесапчиевХр. Служба на България в чужбина. С. 492-493.
49
Война Балканского союза с Турцией. Причины поражения Турецкой армии. С. 71.
50
Rankin R. The inner history of the Balkan war. P. 341, 348.
51
Emin A. Turkey in the World War. P. 89, 92,119-120.
52
Бубнов А. [Д.] В Царской Ставке. Воспоминания адмирала Бубнова. Нью-Йорк, 1955.
С. 141.
53
Gilbert М. First World War. Lnd, 1995. P. 160.
54
Взрыв ноября 1912 года турецкого
в ночь на 8 крейсера «Гамидие»: Из писем
болгарского офицера // МС. 1913. № 1. С. 147.

55
56
57
58
С. 151.
59
60
ТошевА. Балкански*гь войни. Т. 2. С. 70.
61
Жебокрицкий В. А. Болгария в период Балканских войн... С. 77.
62
63
Первая Балканская война // КА. М., Л. 1926. Т. 3(16). С. 12-14,18.
64
ХесапчиевХр. Служба на България в чужбина. С. 495-496, 498, 542-543.
65
Назаров В. Българскиятъ гарнизонъ в Солунъ презъ 1913 г. София, 1929. С. 4-5.
66
67
68
Назаров В. Българскиятъ гарнизонъ в Солунъ... С. 8-9.
69
Rankin R. The inner history of the Balkan war. P. 382-384.
70
Назаров В. Българскиятъ гарнизонъ в Солунъ... С. 10.
71
Первая Балканская война // КА. М., Л. 1926. Т. 3 (16). С. 23.
72
Семенников В. Эпизод из истории Балканской войны // КА. М.; Л., 1927. Т. 6 (25).
С. 186.
73
Lichnovsky [М.] Heading for the abyss. Reminscences by Prince Lychnovsky. Appendix.
74
My London dispatches. P. 181-188,191-211.

75
Rothenberg G. E. The army of Francis Joseph. Purdue University Press. West Lafayette,
Indiana. 1976. P. 167.
76
77
Семенников В. Эпизод из истории Балканской войны. С. 187-188.
История внешней политики России. Конец XIX

78
начало XX в. С. 329.
79
80
Марков Г. Българского крушение 1913. София, 1991. С. 11-12.
81
МаджаровМ. Ив. Дипломатически подготовка... С. 149.
82
83
Lichnovsky [М.] Heading for the

84
abyss. Reminscences by Prince Lychnovsky. Appendix.
My London dipatches. P. 158-159,209-210.
85
Ibid. P. 160,163-164.
86
Ibid. P. 167.
87
Ibid. P. 168.
88
Hopkirk P. Like hidden fire... P. 39; Handan Nezir Akmese. The birth of modern
Turkey. P. 134-135; Алиев Г. 3. Турция в период правления младотурок (1808-
1918). С. 227.
89
90
Там же.
91
92
93
Ibid. P. 281, 304.
94
Полянский В. H. Борьба за Адрианополь в войне союзников с Турцией на Балканском
полуострове в 1912-1913 году. № 12. С. 1204.
95
Котельников В. Адрианополь и осада его балканскими союзниками в 1912-
1913 гг. // ИЖ. 1914. № 5. С. 471.

96
ЖебокрицкийВ.А. Болгария в период Балканских войн... С. 111.
97
Бъчваров Стоян. Животьт и събитията в Одрин през време на обсада. Учител в Од-
ринско // Одрин 1912-1913. Спомени. София, 1983. С. 139.

98
ЖебокрицкийВ.А. Болгария в период Балканских войн... С. 113.
Европе 1848-1918. С. 496.

99
Тэйлор А. Дж. П. Борьба за господство в
100
Константинополь и проливы // КА. М., 1924. Т. 6. С. 52.
101
102
103
Мосолов А. [А.] При дворе императора. Рига, б. д. С. 17.
104
Поливанов А. А. Из дневников и воспоминаний по должности военного министра
и его помощника 1907-1916. С. 113-114.

105
Посещение Императорской Николаевской военной академии Командующим III
Болгарской армии генералом Радко Дмитриевым // Известия Императорской
Николаевской военной академии. 1913. № 40. С. 689.
106
МаджаровМ. Ив. Дипломатическа подготовка... С. 115.
107
СавичН.В. Воспоминания. СПб., 1993. С. 111-112.
108
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. Р. 105.
109
Родзянко М. В. Крушение империи. Л., 1929. С. 77.
110
Шацилло К. Ф. Русский империализм и развитие флота накануне Первой мировой
войны 1906-1914 гг. М., 1968. С. 101-102.
111
Нордман Н. Наши морские бюджеты // МС. 1913. № 11. С. 122; 127.
112
Григорович И. К. Воспоминания бывшего морского министра. СПб., 1999. С. 33.
ИЗ
114
Нордман Н. Наши морские бюджеты. С. 128.
115
Петров М. [А.] Подготовка России... С. 139; Григорович И К. Воспоминания
бывшего морского министра. С. 69.

116
Муравьев П. П. Памяти И. К. Григоровича // Морской журнал. Прага, 1930. № 5 (29).
С. 98.
117
МеркушовВ.А. Записки подводника 1905-1915. М., 2004. С. 179.
118
119
МОЭИ. Сер. И. 1900-1913 гг. М., 1939. Т. 18. Ч. 1 (14 мая 1911 г. 13 сентября 1911 г.).
С. 67.
120
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. С. 59-60.
121
122
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. С. 44.
123
124
Rankin R. The inner history of the Balkan war. P. 364, 368-369, 418, 448, 454-455;
125
Кайсаров В. Скутари // ИЖ. 1914. № 11-12. С. 1019-1020,1035-1036.
126

127
Степанова Е.А. Ни мира, ни войны: МИД России и сербо-болгарский спор (1913) //
РуСб. М., 2007. Т. 4. С. 165.

128
129
130
Маджаров М. Ив. Дипломатическа подготовка... С. 92.
131
132
Степанова Е.А. Ни мира, ни войны: МИД России и сербо-болгарский спор (1913). С. 160.
133
134
135
Там же. Вып. 8. С. 209-210.
136
Мирный договор между Турцией и Балканскими союзниками, подписанный в
Лондоне 17 (30) мая 1913 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 2. С. 18.
137

138
139
Мирный договор между Турцией и Балканскими союзниками, подписанный в
Лондоне 17 (30) мая 1913 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 2. С. 19.
140
Летопись Востока // МС. 1914. № 3. С. 131; Алиев Г. 3. Турция в
период правления
младотурок (1808-1918). С. 229-230; Handan Nezir Akmese. The birth of modern
Ttirkey. P. 139.
141
142
Жебокрицкий В. А. Болгария в период Балканских войн... С. 169-171.
143
144
Воспоминания. С. 108.
Сазонов С. Д.
145
146
147
148
Марков Г. Българского крушение 1913. С. 50.
149
150
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ.
С. 188.
151
152
153
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ Петроградъ. С. 193-
194.
Крапчански В. Н., Христов Г. Р., Възелов Д. Д., Скачоков И, К. Кратък обзор на бойния
154
състав, организацията, попълването и мобилизацията на Българската армия

от 1878 до 1944 г. С. 65.
155
Glenny М. The Balkans 1804-1999... P. 246-247.
156
157
158
Марков Г. Българского крушение 1913. С. 65, 73-74.

159
160
161
162
Мартынов Е. И. Сербы в войне с царем Фердинандом. Заметки очевидца. М., 1913.
С. 11-12.
163
Назаров В. Българскиятъ гарнизонъ в Солунъ... С. 4.
164
Там же. С. 11,15-16, 25, 29-31, 37.
165
Трифонов Ст. За съдбата на българите в Егейска Македония (1913-1914 г.) //
Военноисторически сборник. София, 1984. № 3. С. 73-74.

166
Христов К. Животътъ на генералъ Жеков. София, 1918. С. 120-121.
167
МартыновЕ.К Сербы в войне... С. 63.
168
ХесапчиевХр.Служба на България в чужбина. С. 644.
169
170
Марков Г. Българского крушение 1913. С. 110.
171
PRO. Foreign office (further FO). 371 Russia files 19035-19228,1914. P. 337.
172
Pavlovich S. K. A History of the Balkans 1804-1945. P. 191.
173
174
Орский К. К событиям на Балканском полуострове. Вооруженные силы Балканских
государств // Разведчик. 1908. № 939. С. 699.

175
Жебокрицкий В.А. Болгария в период Балканских войн... С. 210-211.
176
177
EricksonE.J. Defeat in detail... P. 325-326.
178
179
ХесапчиевХр. Служба България чужбина.
на в С. 644.
180
Очерки мировой войны на море // МС. 1915. № 12. С. 192; Георгиев В., Трифонов С.
История на Българите 1878-1944 в документа. София, 1996. Т. 2.1912-1918.
Периоды на войните 1912-1918. С. 209-210.
NecludoffA. [V.] Diplomatic reminiscences before and during the world war,
181
1911-1917.
P. 10-11,197,201.
182
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1933. T. 2 (14 марта 13 мая 1914 г.). С. 171.
183
Цар Фердинанд. Съвети към сина. С. 24.
184
Там же. С. 27-28, 36-37.
185
Kuhne V.Bulgaria self-revealed. Documents collected by Victor Kuhne with a preface by
Auguste Gauvain, formerly minister plenipotentiary of France. Lnd. 1919. P. 218-219;
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М.; Л., 1935. Т. 6. Ч. 1 (5 августа 1914 13 января
1915 г.). С. 39; Марков Г.Покушения, България 1878-1949.

насилие и политика в
ЕООД, 2003. С. 16-18, 62.

186
Каширин В. Б. Болгария и стратегическая обстановка на Балканах накануне первой
мировой войны(по донесениям русской военной разведки) // Россия и реформы.
М., 2002. С. 96.
187
Протоколы Бухарестской мирной конференции 17 (30) июля 28 июля (10
августа) 1913 г. // ИМИД. СПб., 1913. № 5. С. 195-242.

188
Георгиев В., Трифонов С. История на Българите 1878-1944 в документа. Т. 2. С. 224.
Последствия Балканских войн: Болгария,
Албания, Сербия, Греция и Румыния
1
Троцкий Л. Д. Бухарестский мир // Сочинения. М., Л. 1926. Т. 6. Балканы и
балканская война. С. 355.
2
The other Balkan wars... P. 243; 260; 262.
3
Ibid. P. 385, 419.
4
Христов К. Животьть... С. 123-124.
5
6
Христов А. Исторически преглед на общеевропейската война и участието на
България в нея. София. 1925. С. 87.
7
Бобчев С. С. Страници изъ моята дипломатическа миссия въ
Петроградъ. С. 212.
8
Георгиев В., Трифонов С. История на Българите 1878-1944 в документ Т. 2. С. 263.
9
Potts J. М. The loss of Bulgaria. Russian diplomacy and Eastern Europe 1914-1917. NY, 1963.
P. 197,202; Bulgaria self-revealed. Documents collected by Victor Kuhne with a preface by
Auguste Gauvain, formerly minister plenipotentiary of France. Lnd, 1919. P. 189.
10
Kuhne V. Bulgaria self-revealed... P. 135.
И
Трубецкой Г. Я. Россия как великая держава. С. 70.
12
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М.; Л., 1931. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.). С. 468.
Lichnovsky [М.] Heading for the abyss.

13
Reminscences by Prince Lychnovsky. Appendix.
Further negotiations of the London ambassadors conference. P. 249-250.
14
Ibid. P. 265.
15
Иностранное обозроение // BE. 1914. № 3. С. 366.
16
17
18
Каширин В. Б. Русская военная разведка на Балканах накануне и в годы Первой
мировой войны (1913-1915 гг.). М., 2006. С. 183-198.
19
20
21
22
23
Djemal Pasha Memoires of a Turkish Statesman 1913-1919. Lnd, [1932]. P. 95,116.
24
Ibid. P. 84-85.
25
Ibid. P. 89, 92-93,103,105.
26
27
28
29
Pavlovich S. К. A History of the Balkans 1804-1945. P. 99,165.
30
The Times History and Encyclopedia of the War. Part. 115. Vol. 9. Oct. 31.1916. P. 408.
31
Последствия Балканских войн. 725

The Times History and Encyclopedia of the War. Part. 115. Vol. 9. Oct. 31.1916. P. 404,
406-407; Stavrianos L. S. The Balkans since 1453. P. 492; Pavlovich S. K. A History of the
Balkans 1804-1945. P. 193.
Реформы в Западной Армении, миссия
О. Лимана фон Сандерса

добытых разведкой за время с 1-го декабря 1911 года, по 1-е января 1912 года. Тифлис.
1912. № 13-14. С. 3-4,10.
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении... С. 3.

Там же. С. 4-5.
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении. 20 ноября 1912 года

10 мая 1914 года // PC. 1915. Т. 162. Вып. 4. С. 115.
Там же. С. 9.
Heller J. Britain and the Armenian question, 1912-1914. A study in Realpolitik // Middle
eastern Studies. 1980. Vol. 16. № 1. P. 3-4.

Данилов H.A. Влияние мировой войны на экономическое положение России.
Пг., 1922. С. 16,19.
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении... С. 76-77.
Там же. С. 61-69.
Там же. С. 42-43.
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении...


Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении... С. 114,117-120.
Сборник дипломатических документов. Реформы в Армении... С. 165-166.

Речь Министра Иностранных Дел, произнесенная в общем

собрании
Государственной Думы 10 мая 1914 года // ИМИД. СПб., 1914. № 4. С. 22.

Лорей Г. Операции германо-турецких морских сил в 1914-1918 гг. М., 1938. С. 17-
18; Корбетт Ю. Операции английского флота в
мировую войну. Л., 1927. Т. I. С. 31.
Шацилло К. Ф. Русский империализм и развитие флота накануне Первой мировой
войны 1906-1914 гг. С. 160; Петровы. [А.] Подготовка России... С. 150;
Григорович И. К. Воспоминания бывшего морского министра. С. 117.

Покровский М. Три совещания. Приложение № 3. С. 26-27.
PRO. ADM. 1/8365/4. Naval Misison to Turkey. Sir L. Mallet to Sir Edward Grey. Received
December 13 [1913].
Erickson E. Ordered to die. A history of the Ottoman Army in the First World war.
Greenwood Press. Westport, 2001. P. 10-12.
Лорей Г. Операции германо-турецких морских сил в 1914-1918 гг. С. 55-56; Корбетт

Ю. Операции английского флота в Мировую войну. С. 104; Гальмерсен ИВ.
Операции на западных театрах. Борьба флота против берега в
Мировую войну. Л., 1927.
Т. 1. С. 95.
Erickson Е. J. Defeat in detail... P. 340; Handan NezirAkmese. The birth of modern Turkey.
P. 161.
PRO. ADM. 1/8365/4. Naval Misison to Turkey. The Naval officer and Politics. P. 9.
Morgenthau H. Ambassador Morgenthau s story. NY, 1918. P. 47.
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1933. T. 3 (14 мая 27 июня 1914 г.). С. 292.
ГулиЬ, М. Од] ек Балканских ратова у Далмацищ // Балкански ратови 1912-1913: нова

виЬеньа и тумаченьа. Београд, 2013. С. 370.

Вопросы внутренней жизни // BE. 1914. № 1. С. 455.

Адамов Е. [А.] К вопросу о подготовке мировой войны: Из документов русской
военно-политической разведки 1913-1914 гг. // КА. М., 1934. Т. 3 (64). С. 93.
PRO FO. 371. Russia files 19035-19228,1914. P. 34.
Букв, «удар милосердия» (фр.) последний смертельный удар, которым добивают

поверженного противника, контрольный выстрел.
Ibid. Р. 37.
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., Л. 1931. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.). С. 504.
Государственная Дума. Четвертый созыв. Стенографические отчеты 1914 г. Сессия
вторая. Ч. 5. СПб., 1914. С. 192-193.

Luntinen Р. French information on the Russian war plans 1880-1914. P. 128-129.
Michon G. The Franco-Russian Alliance 1891-1917. P. 146,174.
МОЭИ. Сер. II. 1900-1913 гг. М., 1938. Т. 18. Ч. 2 (14 сентября 1911 г. 13 ноября
1911 г.). С. 2; Т. 19. Ч. 1 (14 ноября 1911 г. 13 января 1912 г.). С. 15.
Luntinen Р. French information on the Russian war plans 1880-1914. P. 122-123.
Французская пресса о русской армии // Сборник ГУГШ. 1909. Вып. 8. Отдел III.
С. 46-49.
Коленковский А. [К.] Маневренный период первой мировой империалистической

войны 1914 г. М., 1940. С. 64.
ЗайончковскийА.М. Подготовка России к мировой войне (планы войны). М., 1926.
С. 237.
ОР РГБ. Ф. 855. Карт. 2. Ед. хр. 7. Л. 59. об.
ЗайончковскийА.М. Подготовка России к мировой войне (планы войны). С. 247.
Коленковский А. [К.] Маневренный период... С. 64.
МОЭИ. Сер. И. М., 1938. Т. 19. Ч. 2 (14 января 1912 г. 13 мая 1912 г.). С. 288-289.
Зайончковский А. М. Подготовка России к мировой войне (планы войны). С. 250-252.
Обзор иностранных военных журналов // ВС. 1914. № 2. С. 193.

36
Обзор иностранных военных журналов. С. 194.
37
38
Яхонтов А. Первый год войны (июль 1914 июль 1915 г.). Записи, заметки,
материалы и воспоминания бывшего помощника управляющего делами Совета
министров // Русское прошлое. СПб., 1996. № 7. С. 253.

39
40
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск № 14027. Четверг, 27 февраля (12 марта)
1914 г. С. 1.
41
42
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., Л. 1931. Т. 1 (14января 4 августа 1914 г.). С. 589.
43
Grey of Fallodon Ed. Twenty-five years 1892-1916. Vol. 1. P. 293,295.
44
The Russo-German relations. P. 355-356.

45
Ibid. P. 6.
46
Хроника иностранных армий. Австро-Венгрия // Известия Императорской
Николаевской военной академии. 1914. № 51. С. 538-540.
47
Asprey R. The German High Command at War. Hindenburg and Ludendorf and the First
World War. Lnd, 1994. P. 56.
48
Недзвецкий В. борьбы национальностей и политических партий на
Влияние
развитие военного устройства Австро-Венгрии // ВС. 1908. № 7. С. 234.
49
Хроника иностранных армий. Австро-Венгрия. 1913. № 45. С. 1391.
50
Австро-Венгрия. Новый 250-миллионный кредит на армию // Сборник ГУГШ. 1912.
Вып. 41. С. 7, 9; Куль Г. Германский генеральный штаб. Его роль а подготовке и
ведении мировой войны. С. 100; Asprey R. The German High Command at War.
Hindenburg and Ludendorf and the First World War. P. 37.

51
SkedA. The decline and fall of the Habsburg Empire 1815-1918. London, New York, 1989.
P. 262.
52
Чернин О. В дни мировой войны. Мемуары. М., Пг., 1923. С. 36.
53
Котляревский С. А. Австро-Венгрия в годы Мировой войны. М., 1922. С. 7.
54
Хроника иностранных армий. Австро-Венгрия. 1914. № 53. С. 917.
55
Австро-Венгрия. Бюджет военного министерства на 1914 год // Сборник ГУГШ.
1914. Вып. 56. С. 6-7.

56
Rothenberg G. Е. The army of Francis Joseph. P. 172.
57
Котляревский С. А. Австро-Венгрия в годы Мировой войны. С. 7.
58
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1933. Т. 2 (14 марта 13 мая 1914 г.). С. 11.
59
Большие маневры в Западной Венгрии в сентябре 1908 г. // Сборник ГУГШ. 1909.
Вып. 2. Отдел И. С. 20-21; Австрийские императорские маневры в 1909 г. //
Сборник ГУГШ. 1910. Вып. 13. Отдел III. С. 39-41; Австро-Венгрия. Большие маневры
1911 года в Сев. Венгрии // Сборник ГУГШ. 1912. Вып. 32. С. 25-29;
Австро-Венгрия. Большие маневры 1912 года // Сборник ГУГШ. 1913. Вып. 44. С. 13,16.
Накануне австро-германской провокации 729

MenningB. Russian military intelligence, July 1914: What St. Petersburg perceived and
why it mattered // The Historian. 2015. Vol. 77. № 2. P. 225-226.
Ibid. P. 231.
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., 1933. T. 3 (14 мая 27 июня 1914 г.). С. 39.
Речь Министра Иностранных Дел, произнесенная в общем собрании

Государственной Думы 10 мая 1914 года // ИМИД. СПб., 1914. № 4. С. 19.
Pavlovich S. К. A History of the Balkans 1804-1945. P. 117,163.

Stavrianos L S. The Balkans since 1453. P. 464-465.
Шевченко К. В. «Война с Сербией не должна стать международной катастрофой».

Канун Первой мировой войны в чешской прессе // РуСб. М., 2006. Т. 3. С. 172.
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 3 (16) июля 1914 г. № 14235. С. 1-2.
Шевченко К. В. «Война с Сербией не должна стать международной катастрофой».

С. 176.
Stavrianos I. S. The Balkans since 1453. P. 464.
Jelavich B. History of the Balkans. Eighteeth and Nineteenth Centuries. Cambridge

Lieven D. Towards the flame. Empire, War and the end of Tsarist Russia. Lnd. 2015. P. 279.
Штрандтман В. [H.] Балканские воспоминания. С. 239.

МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., 1935. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.). С. 393.
Цит. по: История дипломатии. М., Л., 1945. Т. 2. С. 247.

Burian S. Austria in dissolution. Lnd, 1925. P. 9.
Русские ведомости. 1 июля 1914 г. № 150. С. 3.
Сербский А. Встречи и впечатления на Балканах // ИВ. 1915. № 5. С. 520; МОЭИ.
Сер. III. 1914-1917 гг. М., 1935. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.). С. 404.
Голос Москвы. 3 (16) июля 1914 г. № 152. С. 3.
24
Голос Москвы. 2 (15) июля 1914 г. № 151. С. 3, 5.
25
Русский инвалид. 8 июля 1914 г. № 147. С. 2.
26
Там же. 6 июля 1914 г. № 146. С. 2.
27
Jannen W. The Lions of July. P. 13.
28
29
Бетман-Гольвег Т. Мысли о войне. С. 61.
30
Jannen W. The Lions of July. P. 21-22.
31
32
Бетман-Гольвег Т. Мысли о войне. С. 75-76.
33
ТирпицА. Воспоминания. С. 261-262.
34
История дипломатии. М., Л. 1945. Т. 2. С. 248.
35
36
37
38
Morgenthau Н. Ambassador Morgenthau s story. P. 84-86.
39
40
41
42
Jannen W. The Lions of July. P. 112; Тэйлор А. Дж. П. Борьба за господство в
Европе
1848-1918. С. 524.
43
Нолъде Б. Э. Внешняя политика. Исторические очерки. Пг., 1915. С. 16-17.
мировой войны. Мемуары.

44
Чернин О. В дни С. 23.
45
Там же.
46
Churchill W. The Unknown war. The Eastern front. P. 72-73.
47
Пуанкаре P. На службе Франции. Воспоминания за девять лет. М., 1936. Кн. 1.
С. 44.
48
Better S. Francis Joseph. London, New York, 1996. P. 218.
49
50
On the Eve of the Catastrophe. P. 373-374.
51
Ibid. P. 374.
Appendix. The Colonial convention.

52
Ibid. P. 4-5; Ibid. P. 301.
53
Ibid. Appendix. The Colonial convention. P. 297.
54
Ibid. Appendix. German-English Naval policy. P. 329-348.
55
Ibid. P. 336.
56
Ibid. Appendix. The Liman-Sanders Affair. P. 325-328.
57
Ibid. Appendix. The Colonial convention. P. 284-288, 302-303, 314.
58
59
The Russo-English Naval Convention. P. 364.

Ibid. P. 366.
Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. P. 138-139.
Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. С. 72.

Churchill W. The Unknown war. The Eastern front. P. 49.
German-English Naval policy. P. 347-348.
Ibid. P. 9.
Ibid. Appendix. On the Eve of the Catastrophe. P. 380.
Ibid. P. 381.
Бюлов Б. Воспоминания. С. 328-329.
Трубецкой Г. Н. Россия как великая держава. С. 16.
Janin М. Pad Carismu a Konec Ruske Armady. Moje Misse na Rusi v Letech (1916-1917).
Praha, 1931. S. 12; Dyke C. Russian Imperial military doctrine and education, 1832-1914.
P. 152.
Сидоров К. Борьба со стачечным движением накануне мировой войны // КА. М.; Л.,
1929. Т. 3 (34). С. 96.
Мителъман М. [К], Глебов Б. [Д.], Улъянский А. [Г.] История Путиловского завода
1801-1917. М., 1961. С. 449, 467.
К вопросу об ответственности Германии... С. 7.
Голос Москвы. 12 (25) июля 1914 г. № 159. С. 1; The Times History of the War. Part
103. Vol. 8. Aug. 8,1916. P. 452; Пуанкаре P. На службе Франции. Воспоминания за
девять лет. С. 114.

BucholzA. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. P. 209.
Отчет о веденной в ноябре и декабре 1905 г. Начальником Прусского Генерального
штаба военной игре. Варшава, 1910. С. 1.
Там же. С. 2.
Там же.
BucholzA. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. P. 209-212.
Тренер В. Завещание Шлиффена. Оперативные исследования по истории мировой

войны. М., 1937. С. 18.
Zuber Т. The real German war plan. 1904-14. Jellyfish print solutions. P. 58, 84-85.
ГренерВ. Завещание Шлиффена. С. 17.
BucholzA. Moltke, Schlieffen and Prussian War Planning. P. 258; Куль Г. Германский
генеральный штаб. Его роль а подготовке и ведении мировой войны. С. 178.
Цит. по: Строков А. А. Вооруженные силы и военное искусство в

Первой Мировой
войне. М., 1974. С. 171,177.
Тренер В. Завещание Шлиффена. С. 100.

Asprey R. The German High Command at War. Hindenburg and Ludendorf and the First
World War. P. 37.
Июльский кризис и начало Первой мировой
войны
1
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1931. Т. 4 (28 июня 22 июля 1914 г.). С. 299.
2
Воейков В. Я. С Царем и без Царя. Воспоминания последнего Дворцового
Коменданта Государя Императора Николая II. Гельсингфорс, 1936. С. 83.
3
4
5
6
Начало войны 1914 г. Поденная запись б. министерства иностранных дел // КА. М.,
1923. Т. 4. С. 7.
7
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 9 (22) июля 1914 г. № 1423. С. 2.
8
Русский инвалид. 12 июля 1914 г. № 151. С. 1-2.
9
10
Русско-германские отношения. 1914 г. // КА. М., 1922. Т. 1. С 165.
11
Правительственный вестник. 13 (26) июля 1914 г. № 154. С. 5.
12
Начало войны 1914 г. Поденная запись б. министерства иностранных дел. С. 7.
13
Lieven D. Towards the flame... P. 313-314.
14
Барк П. [Л.] Июльские дни 1914 года. Начало Великой войны. Из воспоминаний
П. Л. Барка, последнего Министра финансов Российского Императорского

Правительства // Возрождение. Париж. 1959. № 91. С. 17.
15
Русско-германские отношения. 1914 г. // КА. М., 1922. Т. 1. С. 167.
16
Русский инвалид. 11 июля 1914 г. № 150. С. 1-2.
17 Там же. С. 2.
18
19
20
Биржевые ведомости. 4 (17) июля 1914 г. № 14237. С. 3; 7 (20) июля 1914 г. № 14239.
С. 3; 8 (21) июля 1914 г. № 14241. С. 3; 9 (22) июля 1914 г. № 14243. С. 3; Голос

Москвы. 4 (17) июля 1914 г. № 153. С. 2; 8 (21) июля 1914 г. № 156. С. 2; Русские
ведомости. 8 июля 1914 г. № 156. С. 3; 9 июля 1914 г. № 157. С. 2; Мителъман М. [К],
Глебов Б. [Д.], Улъянский А. [Г] История Путиловского завода 1801-1917. С. 449,
464, 467.
21
Яхонтов А. Совет министров Российской империи в годы Первой мировой войны.
Бумаги А. Н. Яхонтова (записи заседаний и переписка). СПб., 1999. С. 251.

22
Гоштовт Г. Кирасиры Его Величества в Великую войну: 1914 г. // Кавалеристы в
мемуарах современников 1900-1920. М., 2000. Вып. 1. С. 13.

23 11 (24) июля. 1914 г. № 14245. С. 3; 3вегин-
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск.
цовВ.Н. Кавалергарды в Великую и Гражданскую войну. Париж, 1936. Ч. 1. С. 12-13.
Сергеевский Б.Н. Пережитое. 1914. Белград, 1933. С. 7.
24

25
26
Барк П. [Л.] Июльские дни 1914 года. С. 18.
27
28
29
30
Там же. С. 22-23.
31
32
33
34
35
36
Lichnovsky [М.] Heading for the abyss. Reminscences by Prince Lychnovsky. P. 10.
37
38
39
On the Eve of the Catastrophe. PP. 387-390.
40
41
42
Сергеевский Б. Н. Пережитое. С. 13.
43
44
Русско-германские отношения. 1914 г. // КА. М., 1922. Т. 1. С. 175.
45
46
On the Eve of the Catastrophe. P. 401.
47
Ibid. P. 405-407.
48
Vopicka Ch. diplomatist s life

49
Secrets of the Balkans. Seven years of a in the storm centre
of Europe. Chicago. 1921. P. 28-29.

50
51
52
Rothenberg G. Е. The army of Francis Joseph. P. 176.
53
54
55
Там же. 18 июля 1914 г. № 156. С. 3.
56
57
58
59
С. 252.
60
61
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 1 (14) июля 1914 г. № 14231. С. 5;
3 (16) июля 1914 г. № 14235. С. 3; 4 (17) июля 1914 г. № 14237. С.

3-4; 7 (20) июля
1914 г. № 14239. С. 4; 8 (21) июля 1914 г. № 14241. С. 3; 9 (22) июля 1914 г. № 14243.
С. 3; 12 (25) июля 1914 г. № 14247. С. 4; Русские ведомости 1 июля 1914 г. № 150.

С. 3; 2 июля 1914 г. № 151. С. 2; 3 июля 1914 г. № 152. С. 3.
62
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого... С. 643.
63
Восточно-Прусская операция. Сборник документов мировой империалистической
войны на русском фронте (1914-1917). М., 1939. С. 75.
64
КоленковскийА. [К.] Маневренный период... С. 70.
65
Журнал боевых действий З-й Гвардейской Пехотной дивизии 1914 г. Париж, 1938.
С. 3.
66
Глиндский В. П. Боевая летопись лейб-гвардии 3-го Стрелкового Его Величества
полка. Париж, 193... С. 5.
67
Русские ведомости. 13 июля 1914 г. № 160. С. 2; Родзянко М. В.
Государственная Дума
и Февральская 1917 года революция. Ростов на Дону. 1919. С. 12.
68
Churchill W. The Unknown war. The Eastern front. P. 97; Коленковский А. [К.]
Маневренный период... С. 70.
69
Русский инвалид. 18 июля. 1914 г. № 156. С. 2.
70
71
Русский инвалид. 18 июля. 1914 г. № 156. С. 2-3.
72
73
Голос Москвы. 16 (29) июля 1914 г. № 162. С. 4; 17 (30) июля 1914 г. № 163. С. 3, 4;
Русские ведомости. 16 июля 1914 г. № 162. С. 2; 17 июля 1914 г. № 163. С. 3, 4;

18 июля 1914 г. № 164. С. 3.
74
Родзянко М. В. Государственная Дума и Февральская 1917 года революция. С. 12.
75
Голгота и воскрес Cp6nje 1914-1915. Београд, 1989. Т. 1. С. 20.
76
Голос Москвы. 19 июля (1 авг.) 1914 г. № 165. С. 4.
77
Консульские донесения. Австро-Венгрия // ИМИД. Пг., 1915. № 2. С. 54.
78
79
Консульские донесения. Австро-Венгрия. С. 53.
80
ЗайончковскийАМ. Мировая война 1914-1918 гг. М., 1938. Т. 1. С. 72.
81
Devine A. Montenegro in history, politics and war. P. 66.
82
83
The Times History of the War. Part 36 Vol. 3. Apr. 27,1915. P. 399.
84
Верховский А. И. На трудном перевале. М., 1959. С. 19.
85
За балканскими фронтами Первой мировой войны. М., 2002. С. 76.
86
87
88
89
Там же.

90
91
92
93
Данилов Ю. Я. Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. С. 88-89; Он же. Наше
стратегическое развертывание в 1914 году и идеи, положенные в основу его: Из
неизданных воспоминаний автора о первом годе Великой войны // Военный сборник

общества ревнителей военных знаний (далее ВС ОРВЗ). Белград, 1923. Кн. 4.
С. 80-81, 95.
94
Добророльский С. [К.] Наши стратегические шансы в 1914 году (к десятилетию 1914-
1924 гг.) // Война и мир. Вестник военной науки и техники. Берлин. 1924. № 16.
С. 21.
95
ДаниловЮ.Н. Наше стратегическое развертывание в 1914 году... С. 82.
96
ГренерВ. Завещание Шлиффена. С. 112.
97
Добророльский С. [К.] Наши стратегические шансы в 1914 году (к десятилетию 1914-
1924 гг.) // Война и мир. Вестник военной науки и техники. Берлин. 1924. № 16.
С. 21.
98
Добророльский С. К. Стратегические планы сторон к началу Мировой войны // ВС
ОРВЗ. Белград, 1922. Кн. 2. С. 67-68.

99
Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания за девять лет. С. 62.
100
Gourko В. Memoires and impressions of war and revolution in Russia. 1914-1917. Lnd,
1918. P. 15.
101
Данилов Ю.Н. Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. С. 393.
102
Он же. Наше стратегическое развертывание в 1914 году... С. 87,93.
103
104
105
Добророльский С. К. О мобилизации русской армии в 1914 г. // ВС ОРВЗ. Белград,
1921. Кн. 1. С. 104-106.
106
107
108
109
110
Там же.
111
Дневники Николая II. 1894-1918. Т. 1.1894-1904. С. 476; Переписка Вильгельма II
с Николаем II. С. 170-171.
112
113
114
115
116
117
Добророльский С. К. О мобилизации русской армии в 1914 г. Кн. 1. С. 104.
118
Воейков В. Н. С Царем и без Царя. С. 84.
119
Шапошников Б. М. Воспоминания. Военно-научные труды. М., 1982. С. 231.
120
121
Knox A. With the Russian army 1914-1917. Lnd, 1921. Vol. 1. P. 38.
122
Сергеевский Б.Н. Пережитое. С. 17.
123
124
Bezobrazov V. М. Diary of the commander of the Russian Imperial Guard, 1914-1917.
Boynton Beach, Florida. 1994. P. 7.

125
Ронжин С, А. Военные сообщения и управление ими. Сборник записок,
относящихся к русскому снабжению в Великую войну. Финансовое агентство в США. 1925.
С. 140; Сергеевский Б.Н. Пережитое. С. 17.

126
127
Lichnovsky [М.] Heading for the abyss.

128
Reminscences by Prince Lychnovsky. P. 42.
129
130
131
132
133
134
135
С. 260.
136
Добророльский С. К. О мобилизации русской армии в 1914 г. Кн. 1. С. 110;
Сергеевский Б. Н. Пережитое. С. 19.
137
138
Черномор (Люби К. Г.). Волны Балтики 1914-1915 гг. Рига, 1939. С. 13, 16; Дудо-
ров [Б. П.] Вице-адмирал А. И. Непенин: Опыт биографии // М3. Нью-Йорк, 1959.
№ 2. С. 38.
139
Зонин С. А. Адмирал Л. М. Галлер: Жизнь и флотоводческая деятельность. М.,
1991. С. 81-82; Лукин А. П. Флот. Русские моряки во время Великой войны и
революции. Б. м., б. г. Т. 1. С. 96; Монастырев Н.А. Гибель царского флота. СПб.,

1995. С. 34.
140
Черномор (Люби К. Г.). Волны Балтики 1914-1915 гг. С. 27.
141
Козлов Д. Ю. Нарушение морских коммуникаций по опыту действий Российского
флота в Первой мировой войне (1914-1917). С. 148.
142
МеркушовВ.А. Записки подводника 1905-1915. С. 190.
143
Черномор (Люби К. Г.). Волны Балтики 1914-1915 гг. С. 27.
144
Адмирал Николай Оттович фон Эссен // ВС. 1916. № 8. С. 166.
145
Schebeko N. Souvenirs. Essai hostorique sur les origines de la guerre de 1914. Paris. 1936.
P. 255-258, 261.

737
146
147
Schebeko N. Souvenirs. Essai hostorique sur les origines de la guerre de 1914. P. 265-266.
148
On the Eve of the Catastrophe. P. 413.
149
Коленковский А. [К.] Маневренный период... С. 71.
150
151
152
153
Там же. С. 41; 44.
154
155
156
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., 1935. Т. 1 (14января 4 августа 1914 г.). С. 526.
157
158
159
160
Kennedy P. The War Plans of the Great Powers, 1890-1914. Lnd, 1979. P. 233, 235.
161
162
Русский инвалид. 22 июля. 1914 г. № 159. С. 1.
манифест об объявлении
163
Высочайший военных действий между Россией и
Германией // ИМИД. Пг., 1914. № 5. С. 2.

164
165
Коленковский А. [К] Маневренный период... С. 71.
166
Churchill W. The Unknown war. The Eastern front. P. 110.
167
Бетман-Гольвег Т. Мысли о войне. С. 97.
168
169
Tuchman В. Т. The guns of August. NY, 1962. P. 101-102.
170
AspreyR. The German High Command at War. Hindenburg and Ludendorf and the
171
First
World War. P. 52.

172
Куль Г. Германский генеральный штаб. Его роль а подготовке и ведении мировой
войны. С. 40.
173
Шапошников Б. [М.] Армейская конница в маневренной войне // Сборник статей
по военному искусству. М., 1921. С. 20.
174
KluckA. The march on Paris and the battle of the Marne 1914. Lnd, 1920. P. 18.
175
7Itchman В. T. The guns of August. P. 100.
176
Отчет о веденной в ноябре и декабре 1905 г. начальником Прусского Генерального
штаба военной игре. С. 12.
177
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1933. Т. 2 (14 марта --
13 мая 1914 г.). С. 475.

178
К вопросу о возможности нарушения германскими войсками нейтралитетов
Бельгии и Люксембурга // Сборник ГУГШ. 1914. Вып. 62. С. 76-79.
179
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917. М., Л. 1933. Т. 2 (14 марта 13 мая 1914 г.). С. 478.
180
181
Ibid. P. 15.
182
183
Ibid. P. 418.
184
Lichnovsky [M.] Heading for the abyss. Reminscences by Prince Lychnovsky. P. 15.
Appendix. On the Eve of the Catastrophe. P. 428.

185
Ibid. Appendix. On the Eve of the Catastrophe. P. 419-420.
186
Grey of Fallodon Ed. Twenty-five years 1892-1916. Vol. 2. P. 6-7,18.
187
Tuchman В. T. The guns of August. P. 108,122-124.
188
Grey of Fallodon Ed. Twenty-five years 1892-1916. Vol. 2. P. 64-65.
189
190
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., Л. 1935. Т. 6. Ч. 1 (5 августа 1914 13 января
1915 г.) С. 13.
191
Консульские донесения. Австро-Венгрия. С. 56-57.
192
русской армии. С. 176.
Керсновский А. А. История
193
Высочайший манифест об объявлении военных действий между Россией и Австро-
Венгрией. С. 3.
194
1
Пурталес [Ф.J Между миром и войной. Мои последние переговоры в Петербурге
в 1914 году. М., Пг., 1923. С. 70.
2
РГА ВМФ Ф. 609. On. 1. Д. 450. Л. 2.
3
Боткин С Д. Три последних дня пребывания Императорского Посольства в
Берлине // ИМИД. Пг., 1916. № 1. С. 69-70.
High Command
4
Asprey R. The German at War. Hindenburg and Ludendorf and the First
World War. P. 51.
5
Stuermer H. Two war years in Constantinople. Sketches of German and Young Ttirkish
Ethics and Politics. NY, 1917. P. 24.
6
История дипломатии. М.; Л., 1945. Т. 3. С. 725.
7
Документы, касающиеся участия Японии в войне и ее переговоров с Китаем //
ИМИД. Пг., 1915. № 3. С. 95.

8
9
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., Л. 1934. Т. 5 (23 июля 4 августа 1914 г.). С. 342.
10
Cornwall М. The Undermining of Austria-Hungary. Battle for Hearts and Minds. NY, 2000.
P. 16; Kennedy P. The rise and fall of the Great Powers... P. 278.
11
Людендорф Э. Мои воспоминания о войне 1914-1918. М., 1923. Т. 1. С. 96.

12
Деникин А. И. Путь русского офицера. С. 230.
13
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., 1935. Т. 1 (14 января 4 августа 1914 г.).
С. 527.
14
Русские ведомости. 24 июля 1914 г. № 169. С. 3; Боткин С. Д. Три последних дня
Императорского Посольства в
пребывания Берлине. С. 72.
15
Утро России. 1 авг. 1914 г. № 177. С. 3.
16
Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. P. 213; см. также:
Воейков В. Я С Царем и без Царя. С. 96.

17
18
19
Данилов Ю. Я. На пути к крушению. Очерки последнего периода Российской
монархии. М., 2000. С. 117.
20
The Times History of the War. Part 97. Vol. 8. June 27,1916. P. 196; Данилов Ю. Я.
Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. С. 112.
21
Спиридович А. И. Великая Война и Февральская Революция 1914-1917. Нью-Йорк,
1960. Кн. 1. С. 5-6.
22
BasilyN. Memoirs. Diplomat of Imperial Russia 1903-1917. P. 69.
23
Rosen R. R. Forty years of diplomacy. P. 177-178.
24
Русский инвалид. 24 июля 1914 г. № 160. С. 2; Голос Москвы. 22 июля (4 авг.) 1914 г.
Экстренное прибавление к № 168. С. 1.
25
МОЭИ. Сер. III. 1914-1917 гг. М., Л. 1935. Т. 6. Ч. 1 (5 августа 1914 13 января
1915 г.) С. 3.
26
С. 257-258; Родзянко М. В. Государственная Дума и Февральская 1917 года
революция. С. 12.
27
Сухомлинов В. [А.] Воспоминания. С. 303.
28
Керенский А. Ф. Россия на историческом повороте. Мемуары. М., 1993. С. 89.
29
30
Родзянко М. В. Крушение империи. С. 94.
31
32
С. 261.
33
ДубенскийД. Его Императорское Величество Государь Император Николай
Александрович в Действующей армии. Сентябрь октябрь 1914 г. Пг., 1915. С. VIII.
34
35
Военный дневник Великого князя Андрея Владимировича Романова (1914-1917).
М., 2008. С. 50.
36
1914-1924. Крв Словенства. Споменица десетегодишнице светского рата. Београд,
1924. С. 105.
37
The Times History of War. Part 32. Vol. 3. Mar. 30,1915, P. 219.
Knox A. With the Russian army 1914-1917. P. 40.
War, peace and social change: Europe 1900-1955. Edited by Marwick A., Simpson W.
Open University Press. 1990. Vol. 1. Documents: 1900-1929. P. 3.
Ibid. P. 4.
Ibid.
Buchanan G. My mission to Russia and other diplomatic memories. P. 207,212.

Соглашение между Россией, Великобританией и Францией о незаключении
отдельного мира в настоящую войну, подписанное в Лондоне 23 августа 5 сентября
1914 года // ИМИД. Пг., 1915. № 1. С. 23-24.
КамбонЖ. Дипломат. М., 1946. С. 63.
Пуанкаре Р. На службе Франции. Воспоминания за девять лет. С. 5.
Эренбург И. Г. Люди, годы, жизнь. Собр. соч. в 8 т. М., 1966. Т. 8. С. 153.

Алексеева-Борелъ В. [М.] Сорок лет в рядах русской императорской армии:
Генерал М. В. Алексеев. СПб., 2000. С. 327.
Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1973. С. 15.
Сидоров А. Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М.,

1973. С. 46-47.
Демьяненко Я. Бой Финляндских стрелков 19 сентября 1914 г. в Августовских
лесах // ВБ. Париж, 1960. № 40. С. 10.
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 18.
RajevskijP. Moji zapisci (od 1914-1918 u Rusiji). Zagreb, 1920. S. 7.
Великий князь Александр Михайлович. Воспоминания. С. 250.
Крачкевич П. 3. История Российской революции: Записки офицера-журналиста.

1914-1920. Гродно, 1921. Кн. 1. С. 5.
Данилов Ю. Н. Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. С. 112.
Русское военное обозрение: Официальные документы войны // ВС. 1914 № 11. С. 199.
Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого... С. 644-645; Данилов Н.А. Влияние

мировой войны на экономическое положение России. С. 44-45.
Трубецкой Г. Н. Россия как великая держава. С. 26.
Монастырев Н.А. Гибель царского флота. С. 35.
ВойтоловскийЛ. Всходил кровавый Марс. По следам войны. М., 1998. С. 3.
Washburn S. Field notes from the Russian front. Lnd, [1915]. Vol. 1. P. 34.
Гейсман П. Эпизод из первого погрома австро-германцев: Из записок бывшего
командира корпуса // ВС. 1916. № 7. С. 33.

Мировой войне 1914-1915
69
Данилов Ю.Н. Россия в годов. С. 247.
70
Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам. М., 1957. С. 16.
71
Головин Н.Н. Военные усилия России в Мировой войне. М., 2001. С. 194.
72
Деникин А. И, Путь русского офицера. С. 264.
73
74
Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. Белград, 1925. С. 12.
75
Голос Москвы. 8 (21) окт. 1914 г. № 231. С. 3; Добролъский С. К. Мобилизация
русской армии в 1914 г. С. 113-114; Совет министров в годы Мировой войны.

Бумаги А.Н. Яхонтова: Записи заседаний и переписка. СПб., 1999. С. 41.
76
Джунковский В. Ф. Воспоминания. М., 1997. Т. 2. С. 381.
77
ОсъкинД. Записки солдата. М., 1929. С. 72.
78
Буденный С. М. Пройденный путь. М., 1959. С. 12.
79
ДаниловЮ.Н. Россия в Мировой войне 1914-1915 годов. С. 111; Лукомский А.С.
Воспоминания. Т. 1. С. 54; Доброролъский С. К. Мобилизация русской армии в 1914 г.
М., 1929. С. 113.

80
Джунковский В. Ф. Воспоминания. Т. 2. С. 381.
81
Бонч-Бруевич М. Д. Вся власть Советам. С. 15.
82
Федоров В. Г. В поисках оружия. М., 1964. С. 7.
83
Lockhart R. Н. В. British agent. NY, 1936. P. 96.
84
Фурманов Д. [А.] Собр. соч. М., 1961. Т. 4. С. 47.
85
Гайда Ф. А. Либеральная оппозиция на путях к власти (1914 весна 1917 г.). М.,
2003. С. 52.
86
Государственная Дума. Четвертый созыв. Стенографический отчет заседания
Государственной Думы, созванной на основании Высочайшего Указа
Правительствующему Сенату от 20 июля 1914 г. Заседание 26 июля 1914 г. СПб., 1914. С. 5.

87
Там же. С. 7.
88
Там же. С. 8.
89
90
Там же. С. 12-14,16-17.
91
The Times History of the War. Part 97. Vol. 8. June 27,1916. P. 197.
92
History of War.
93
The Times Part 32. Vol. 3. Mar. 30,1915. P. 209.
94
Совет министров в годы Мировой войны... С. 25.
95
Биржевые ведомости. Вечерний выпуск. 28 июля (10 августа) 1914 г. № 14277. С. 3.
96
Попов К. Воспоминания кавказского гренадера. С. 7.
97
98
99
100
101
Luntinen P. French information on the Russian war plans 1880-1914. P. 277;

102
103
104
105
106
107
Церетели И. Г. Воспоминания о Февральской революции. Paris, 1969. Кн. 1. С. 5-6.
108
109
110
Там же. С. 28, 30.
111
Farmborough F. Nurse at the Russian front. A diary 1914-1918. Lnd, 1974. P. 21.
112
Джунковский В. Ф. Воспоминания. Т. 2. С. 385.
113
KnoxA. With the Russian army 1914-1917. P. 39.
114
ДаниловЮ.Н. На пути к крушению... С. 115.
Первой мировой войны.

115
Яхонтов А. Совет министров Российской империи в годы
С. 43.
116
1урко В.И. Черты и силуэты прошлого... С. 643-644.
117
СавичН.В. Воспоминания. С. 124.
118
Bezobrazov V. М. Diary of the commander of the Russian Imperial Guard, 1914-1917. P. 7.
119
ЩербачевД. Г. Львов Рава-Русска Перемышль. 9-й корпус и З-я армия в
Галиции // ВС ОРВЗ. Белград, 1929. Кн. 10. С. 116.

120
С. 263.
121
Lockhart R.H. В. British agent. P. 95.
122
Головин Н.Н. Военные усилия России...; Ронжин С.А. Военные сообщения и
управление ими. С. 141.

123
СидоровА.Я. Экономическое положение... С. 583.
124
Ронжин С. А. Военные сообщения и управление ими. С. 142.
125
126
Сухомлинов В. [А.] Воспоминания. С. 251.
127
Гилъчевский К. Л. Боевые действия второочередных частей в мировую войну. М.; Л.,
1928. С. 7.

128
Бекман В. Немцы о русской армии. Прага, 1939. С. 13.
129
Hoffman М. War diaries and other papers. Lnd, [1929]. Vol. 2. P. 347.
1
Мэхэн А. Т. Влияние морской силы на французскую революцию и империю. М.; СПб.,
2002. Т. 1.1793-1802. С. 33.
2
Крамарж К. В защиту славянской политики. Прага; Париж, 1927. С. 120.
Именной указатель
Абаза Алексей Михайлович (1853-1915), контр-адмирал, управляющий Комитетом
по делам Дальнего Востока (1903) 153
Абд-аль-Азиз (1878-1943), султан Марокко (1894-1908) 423

Абд-аль-Хафиз (7-1937), султан Марокко (1908-1912) 423
Абдул-Азис (1830-1876), султан Османской империи (1861-1876) 52
Абдул-Гамид II (1842-1918), султан Османской империи (1876-1909) 52-55, 60, 63,

67, 76, 80, 143, 151, 387, 390, 391, 411, 412, 440, 498, 500
Абдул-Меджид I (1823-1861), султан Османской империи (1839-1861) 51
Авелан Федор Карлович (1839-1916), адмирал (1905), управляющий Морским

министерством (1903-1905) 26,185, 324
Александр I Обренович (1876-1903), король Сербии (с 1889) 30, 31,139-142
Александр I Павлович (1777-1825), российский император (с 1801) 583, 601, 605
Александр II Николаевич (1818-1881), российский император (с 1855) 8, 36
Александр III Александрович (1845-1894), российский император (с 1881) 8, 31, 36,
85, 139, 475, 605
Александр Карагеоргиевич (1888-1934), наследный принц Сербский (1909-1918)
459, 525, 526, 553, 555
Александр Михайлович (1866-1933), великий князь, двоюродный дядя Николая II 8,
128, 262, 587
Александр фон Баттенберг (1857-1893), князь Болгарский (1879-1886) 34, 37
Александра Федоровна (Алике, урожденная принцесса Алиса Гессен-Дармштадтская)
(1872-1872), императрица, жена Николая II 582
Александров Тодор Попорушев (1881-1924), деятель болгарского революционного

движения в Македонии 450
Алексеев Евгений Иванович (1843-1917), наместник на Дальнем Востоке (1903-1905),
главнокомандующий на Дальнем Востоке (1904) 109,110,153,154,158-161,164,
171, 175, 183, 185, 186, 189, 204, 206, 209, 210, 212, 213, 221, 222, 228, 229, 240, 259
Алексеев Михаил Васильевич (1857-1918), генерал-лейтенант, начальник штаба
Киевского военного округа 128, 199, 285, 286, 290-292, 294, 298-301, 350, 351, 513-
515, 586
Алексей Александрович (1850-1908), великий князь 11, 16,17,183, 324
Альберт I Саксен-Кобург-Готский (1875-1934), король бельгийцев (с 1909) 576
Андраши де Чиксенткирайи и Красногорка Дьюла (1860-1929), граф,
австро-венгерский политический деятель 542
Андрей Владимирович (1879-1956), великий князь, двоюродный брат Николая II 583
Андре Луи-Жозеф-Николя (1838-1913), военный министр Франции (1900-1904) 399

Анка Обренович (1821-1868), княгиня 141
Артамонов Виктор Алексеевич (1873-1942), полковник, военный агент в Сербии 449

Асквит Герберт Генри (1852-1928), британский премьер-министр (1908-1916) 425,
427, 534, 575, 586
Аттила (Этцель) (ум. в 453), вождь гуннов 115
Ауффенберг-Комаров Мориц фон (1852-1928), военный министр Австро-Венгрии
(1911-1912) 518
Ахмад-Мирза (1898-1930), персидский шах (1909-1923) 379
Б
Бабянский Александр Фомич (1853-1931), политический деятель (кадет), депутат
Государственной думы 473
Базаров Павел Александрович (1871-1948), полковник, военный агент в Германии

428
Бальфур Артур Джеймс (1848-1930), британский государственный деятель, первый

лорд казначейства (1891-1902), премьер-министр (1902-1905) 48, 202
Барк Петр Львович (1869-1937), министр финансов России (1914-1917) 545, 546,
594
Баттенберг Луи (Людвиг) Александр фон см. Людвиг фон Баттенберг
Батьянов Михаил Иванович (1835-1916), генерал от инфантерии, командующий

З-й Маньчжурской армией 301
Безобразов Александр Михайлович (1855-1931), отставной ротмистр, лидер

придворной группировки (так называемой «безобразовской клики») 152-154
Безобразов Владимир Михайлович (1857-1932), генерал от кавалерии (1913),

командир Гвардейского корпуса 599
Безобразов Петр Алексеевич (1845-1906), вице-адмирал (1904), командир отряда
крейсеров 227
Бенкендорф Александр Константинович фон (1849-1916), граф, посол в Лондоне

(1902-1916) 269, 516
Бересфорд Чарльз Уильям (1846-1919), британский государственный деятель 61, 314
Берхтольд Леопольд фон (1863-1942), граф, министр иностранных дел Австро-Венгрии
(1912-1915) 392, 393, 437, 493, 524, 529, 530, 550, 552, 559, 567
Бетман-Гольвег Теобальд фон (1856-1921), рейхсканцлер Германской империи (1909-
1917) 410, 420, 517, 527, 529, 533, 550, 568, 570, 572, 578

Бильдерлинг Александр Александрович фон (1846-1912), барон, генерал от кавалерии
(1901), командующий З-й Маньчжурской армией 283, 285, 298, 301
Бисмарк Герберт фон (1849-1904), князь, германский государственный деятель и
дипломат 55
Бисмарк Отто фон (1815-1898), князь (1871), первый рейхсканцлер Германской

империи (1871-1890) 54, 68, 381, 509
Бобчев Стефан Савов (1853-1940), болгарский политический деятель, посол в России
(1912-1913) 454, 472, 475, 480, 481

Богданович Александра Викторовна (1846-1914), мемуаристка 8
Бонч-Бруевич Михаил Дмитриевич (1870-1956), российский и советский военный

деятель, в 1914 г. полковник, командир 176-го пехотного Переволоченского полка
589, 591
Борис III Саксен-Кобург-Готский (1894-1943), царь болгар (с 1918) 37, 38, 462
Боткин Евгений Сергеевич (1865-1918), заведующий медицинской частью
общества Красного Креста (1904-1905) 295, 300
Российского
Братиану Ионел (1864-1927), премьер-министр Румынии (1909-1911, 1914-1918,

1918-1919,1922-1926,1927) 496
Брюллов Карл Павлович (1799-1852), художник 244
Буадефр Рауль де (1839-1919), начальник Генерального штаба Франции (1892-

1898) 8
Буриан фон Райец Иштван (1851-1922), граф, министр финансов Австро-Венгрии

396, 526
Бьюкенен Джордж Вильям (1854-1924), британский посол в России (1910-1918)
449, 584
Бюлов Бернгард фон (1849-1929), граф (1899), князь(1905), рейхсканцлер и министр-
президент Пруссии (1900-1909) 30,67, 68, 70-72, 301, 361, 400, 410, 455, 525,
527, 531
В
Вазов Георгий Минчов (1860-1934), военный министр Болгарии (1913) 486
Вальдек-Руссо Пьер-Мари (1846-1904), французский государственный деятель,

министр внутренних дел (1881,1883-1885), премьер-министр (1899-1902) 398
Вальдерзее Альфред фон (1832-1904), граф, германский генерал-фельдмаршал,

в
командующий международными силами при подавлении «Боксерского восстания»
Китае 70,115, 116
Вангенгейм Ганс фон (1859-1915), барон, посол Германии в Турции (1912-1915) 528,
536
Ванновский Петр Семенович (1822-1904), генерал от инфантерии (1883), военный
министр (1881-1898) 17, 40, 66
Варешанин фон Вареш Мариан (1847-1917), барон (1910), австро-венгерский военный
генерал-инспектор пехоты (1909-1911) 522
и государственный деятель,
Василевский Александр Михайлович (1895-1977), Маршал Советского Союза (1943)
586
Величко Константин Иванович (1856-1927), полковник, военный инженер,
фортификатор 178,179, 181

Веллингтон Артур Уэлсли (1769-1852), герцог, британский полководец и
государственный деятель 417
Венизелос Элефтериос (1864-1936), премьер-министр Греции (1910-1920) 480
Веселаго Михаил Герасимович (1843-1929), контр-адмирал, командир эскадры 109
Виктор-Эммануил III (1869-1947), король Италии (1900-1946) 417, 439

Вильгельм I (1797-1888), император Германии (1871-1888) и король Пруссии (1861
1888) 399
Вильгельм II (1859-1941), император Германии и король Пруссии (1888-1918) 19,
23, 24, 50, 51, 55, 60, 65, 67, 69-72, 75, 76, 89-91, 93, 95, 97, 115, 261, 266, 268, 323,
360, 361, 363, 382, 392, 401, 403, 409, 414, 419, 420, 433, 493, 501, 505, 507, 521, 528,
529, 534, 541, 545, 547, 555, 561, 564, 569, 571, 605
Вильгельм Фридрих Генрих фон Вид (1876-1945), владетельный князь Албании
(1914) 492
Вильсон Генри Хью (1864-1922), генерал, начальник оперативного отдела
Генерального штаба Великобритании 426, 427
Вирен Роберт Николаевич (1856-1917), капитан 1 ранга, командир отряда
броненосцев и крейсеров, затем контр-адмирал 240, 272, 273
Вирениус Андрей Андреевич (1850-1919), вице-адмирал, командир отряда кораблей
Балтийского флота, направленного на Дальний Восток 166
Витгефт Вильгельм Карлович (1847-1904), контр-адмирал, командующий 1-й
Тихоокеанской эскадрой (1904) 187, 210, 211, 221, 228-235
Витте Сергей Юльевич (1849-1915), граф (1905), министр финансов (1892-1903),
председатель Комитета министров (1903-1906), Совета министров (1905-1906)
16, 18, 62, 66, 84-87, 91, 92, 112, 116, 119, 120, 158, 172-176, 179, 181, 212, 239, 302,
328-332, 334-337, 339, 342, 343, 358, 360, 363
Владимир Александрович (1847-1909), великий князь 324, 325, 413
Воеводский Степан Аркадьевич (1859-1937), вице-адмирал, морской министр (1909-
1911) 473
Воейков Владимир Николаевич (1868-1942), генерал-майор (1913), дворцовый
комендант (1913-1917) 541
Воронцов-Дашков Илларион Иванович (1837-1916), граф, наместник Кавказа (1905

1915) 374
Вукичевич Миленко (1867-1930), сербский историк, мемуарист 583
Галифе Гастон-Александр де (1830-1909), генерал, военный министр Франции (1899-

1900) 398, 399
Ганненфельд Александр Павлович (1854-?), генерал-майор, командир 2-й бригады
78-й пехотной дивизии 285, 296
Гартвиг Николай Генрихович (1853-1914), посол в Персии (1906-1908), посланник
в Сербии (1909-1914) 374, 440, 442, 454, 476, 526, 527

Гейсман Платон Александрович (1853-1919), генерал от инфантерии (1913), командир
XVI армейского корпуса 589
Генадиев Никола Иванов (1868-1923), болгарский политик и публицист, министр

юстиции (1903-1904), торговли и земледелия (1904-1908) 448
Генрих Прусский (1862-1929), принц, брат императора Вильгельма II 312

Георг (1869-1957), принц Греческий, сын короля Георга I, верховный комиссар Крита
(1897-1906) 75, 81
Георг I (1845-1913), сын короля Дании Христиана IX, король Греции (с 1863) 74, 77,
80, 81, 462, 464
ГеоргУ (1865-1936), король Соединенного королевства Великобритании и Ирландии
(с 1927 г. Северной Ирландии) 533, 534
Гернгросс Александр Алексеевич (1851-1925), генерал-майор, командир охраны
КВЖД 112
Геруа Борис Владимирович (1876-1942), капитан Генерального штаба 248
Гётцендорф Франц Конрад фон (1852-1925), граф, начальник Генерального

штаба Австро-Венгерии (1906-1917) 403, 410, 493, 515, 524, 527, 529-531, 539,
540, 571
Гешов Иван Евстратиев (1849-1924), болгарский политик и государственный деятель,
министр-председатель (1911-1913) 441, 442, 479
Гизль фон барон, посланник Австро-Венгрии
Гизленген Владимир (1860-1938), в
Сербии526, 527, 542, 548-550

Гилленшмидт Яков Федорович фон (1870-1918), полковник, командир
кавалерийского отряда 282
Гильчевский Константин Лукич (1857 не ранее 1927), генерал-майор, командующий
83-й пехотной дивизией 600
Гире Михаил Николаевич (1856-1932), посол России в Турции 466, 497, 499
Гире Николай Карлович (1820-1895), министр иностранных дел России (1882
1895) 9
Гладстон Уильям (1809-1898), премьер-министр Великобритании (1868-1874, 1880-
1885, февраль-август 1892-1894)1886 и 60
Гогенлоэ-ШиллингфюрстХлодвиг цу (1819-1901), князь, канцлер Германской империи

и министр-президент Пруссии (1894-1900) 24, 70, 71, 88
Годнев Иван Васильевич (1854-1919), политический деятель (октябрист), депутат
Голембатовский Михаил Григорьевич (1852-1907), генерал-майор, командир 2-й
бригады 15-й пехотной дивизии 285
Голенищев-Кутузов Александр Васильевич (1846-1897), граф, генерал-майор,

представитель Николая II на крестинах болгарского принца Бориса 38
Головин Николай Николаевич (1875-1944), военный историк 589, 599

Голуховский Агенор (1849-1921), граф, министр иностранных дел Австро-Венгрии
(1895-1906) 80,384
Гольдман (Голдманис) Ян Юрьевич (1875-1955), депутат Государственной думы
(прогрессист) 595

Гольц Кольмар фон дер (1843-1916), барон, германский военный теоретик,
(1911), маршал турецкой армии (1914)
фельдмаршал 55, 387, 388, 391, 455, 500, 502,
Горемыкин Иван Логгинович (1839-1917), председатель Совета министров (1906,
1914-1916) 545, 546, 565, 593,
Гофман Максимилиан (1869-1927), генерал-майор германской армии (1916), начальник
Генерального штаба при командующем Восточным фронтом (1916-1918) 600

Гошен Уильям Эдуард (1847-1924), британский посол в Германии (1908-1914) 585
Греве Николай Романович (1853-1913), контр-адмирал, командир Владивостокского

порта (1904-1906) 348
Грей Эдуард (1862-1933), британский государственный деятель, министр иностранных

дел (1905-1916) 98, 372, 373, 425, 467, 517, 533, 534, 541, 547, 549, 555, 574, 575
Гренвилл Джон (1928-2011), английский историк 61
Тренер Вильгельм (1867-1939), германский военный и политический деятель 557
Григорович Иван Константинович (1853-1930), адмирал, морской министр (1911

1917) 473, 474, 546, 560, 598
Гриппенберг Оскар-Фердинанд Казимирович (1838-1915), барон, генерал от
инфантерии (1900), командующий 2-й Маньчжурской армией 259, 279
Грулев Михаил Владимирович (1857-1943), полковник, командир 11-го Псковского
полка 253
Гуансюй (1871-1908), китайский император (с 1875) 103

Гурко см. Ромейко-Гурко И. В.
Гусев Сергей Яковлевич, контролер VI Сибирского корпуса 299
Гучков Александр Иванович (1862-1936), предприниматель, общественный и
политический деятель, глава Союза 17 октября, председатель Государственной думы

(1910-1911) 301, 405 408, 448-450, 473
Д
Данев Стоян Петров (1858-1949), болгарский политик, премьер-министр (1901-1902,
1913), председатель Народного собрания (1911-1913) 466,471,472, 480,481, 484
Данилов Николай Александрович (1867-1934), российский и советский военный
деятель, автор работ по военной истории и теории 588
Данилов Юрий Никифорович (1866-1937), генерал-квартирмейстер Главного

управления Генерального штаба 408, 449, 511, 557, 587, 598
Деджиордис Эмилио (1844-1908), генерал-лейтенант корпуса карабинеров итальянской
армии, командир международных жандармских сил в Македонии (1904-1908) 151
Деникин Антон Иванович (1872-1947), генерал-лейтенант (1916), военный деятель,
писатель, мемуарист 212, 579, 589
Джеймсон Леандр Стар (1853-1917), агент премьер-министра Капской колонии С.
Родса 70
Джолитти Джованни (1842-1928), премьер-министр Италии (1892-1893, 1903-1905,

1906-1909,1911-1914,1920-1921) 432
Джунковский Владимир Федорович (1865-1938), генерал-майор, товарищ министра
внутренних дел и командующий Отдельным корпусом жандармов (1913-1915) 590,591

Дидерихс Отто фон (1843-1918), германский адмирал, начальник Морского
Генерального штаба (1899-1902) 90
Димитриевич Драгутин («Апис») (1876-1917), сербский военный и политический
деятель, полковник, основатель тайного общества «Объединение или смерть» («Черная

рука») (1911), начальник разведывательного отдела Генерального штаба (1914)
523
Добрович Страшимир (1856-1943), начальник Тайного кабинета царя Фердинанда

(1914-1915) 491
Добророльский Сергей Константинович (1867-1930), Генерального штаба

генерал-лейтенант (1914), участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн
556, 559, 564
Драга Обренович (в 1-м браке Машин, урожд. Луневица) (1866-1903), сербская
королева, жена короля Александра I Обреновича (с 1900) 139-141
Драгомиров Михаил Иванович (1830-1905), генерал от инфантерии, военный
теоретик, командующий войсками Киевского военного округа 128, 156,157, 198

Дрейфус Альфред (1859-1935), капитан французской армии, еврей по
национальности, обвиненный в 1894 г. в работе 398, 399

на германскую разведку
Дубасов Федор Васильевич (1845-1912), адмирал, командующий Тихоокеанской
эскадрой (1897-1899), московский генерал-губернатор (1905-1906) 90, 94, 168,
169, 181, 325, 354
Е
Егорьев Евгений Романович (1859-1905), капитан 1 ранга (1901), командир крейсера
«Аврора» 310
Елизавета фон Вид (1843-1916), королева Румынии, супруга короля Карла I 492
Ж
Жанен Морис (1862-1946), французский военный деятель и дипломат, полковник
535
Жераич Богдан (1886-1910), сербский террорист 522

Жерве Альфред-Альбер (1837-1921), вице-адмирал, член французской делегации
на похоронах Александра III 8
Жилинский Яков Григорьевич (1853-1918), генерал от кавалерии (1910), начальник

Главного управления Генерального штаба (1911-1914) 513, 594
Жоффр Жозеф-Жак (1852-1931), начальник Генерального штаба Франции (1911
1914) 516
Жунь-лу (1836-1903), китайский государственный и военный деятель 107
3
Забелин Александр Федорович (1856-1933), генерал-лейтенант, начальник
канцелярии Военного министра (1905-1910) 359
Засулич Михаил Иванович (1843-1910), генерал-лейтенант, командир II Сибирского

корпуса 214-216
Заурма фон дер Ельч Антон (1836-1900), германский посол в Турции 57
Захаров Петр Матвеевич (1866-1942), полковник, начальник военных сообщений тыла

Маньчжурских 346, 349
армий
Звегинцев Александр Иванович (1869-1915), политический деятель (октябрист),
депутат Государственной думы 473
Зиновьев Иван Алексеевич (1835-1917), посол в Турции (1897-1909) 367
И
Иванов Никола (1861-1940), болгарский военный деятель, генерал пехоты,
начальник Генерального штаба (1894-1896), военный министр (1896-1899) 447
Иванов Николай Иудович (1851-1919), генерал-лейтенант (1901), командир III
Сибирского армейского корпуса 245
Игнатьев Алексей Алексеевич (1877-1954), граф, полковник, военный агент во
511,516
Франции
Иениш Николай Викторович (1880-1966), лейтенант флота, участник Боя в Желтом
море 233
Иессен Карл Петрович (1852-1918), контр-адмирал, командир отряда крейсеров

204, 207, 226, 235, 236, 339
Извольский Александр Петрович (1856-1919), посланник в Японии (1899-1902),
министр иностранных дел (1906-1910), Париже (1910-1917)
посол в 85, 86, 118,
121, 365-367, 372, 373, 377, 378, 382, 383, 392-395, 400-403, 409, 410, 415-417, 434,
441, 464, 497, 516
Ильин (Раскольников) Федор Федорович (1892-1939), советский военный и
государственный деятель 587
Иосиф (Лазар Иовчев) (1840-1915),

I Болгарский (с 1877) 36-38, 490
экзарх
Ирман Владимир Александрович (1852-1931), генерал-майор, командир 4-й Восточно-
Сибирской артиллерийской бригады 271
Исии Кикудзиро (1866-1945), министр иностранных дел Японии (1915-1917) 99
Ито Хиробуми (1841-1909), маркиз, премьер-министр Японии (1885-1888, 1892-1896,
1898,1900-1901), генерал-резидент Кореи (1906-1909) 14, 121-123, 155, 331, 337,
415
Ичас Мартин Мартинович (1885-1941), российский и литовский политический и
государственный деятель, кадет 595
Й
Йованович Йован-Пижон (1869-1939), сербский посланник в Вене 523
К
Казбек Георгий Николаевич (1840-1921), генерал-лейтенант, комендант
Владивостокской крепости (1905-1906) 320

Кальноки фон Короспатак Густав (1832-1898), граф, министр иностранных дел Австро-
Венгрии (1881-1895) 30, 33
Камбон Жюль (1845-1935), посол Франции в Германии (1907-1914) 585

Камиль-паша (1833-1913), великий визирь Османской империи 463
Камимура Хиконодзе (1849-1916), японский адмирал 204, 235

Каневаро Феличе Наполеоне (1838-1926), итальянский вице-адмирал 76
Каприви Георг Лео фон (1831-1899), граф, германский государственный деятель,

морской министр (1883-1888), рейхсканцлер (1890-1894) 68
Карев Никола Янакиев (1877-1905), деятель македонско-одринского революционного

движения 146
Кассини Артур Павлович (1835-1919), граф, посланник в Китае (1891-1896) 15, 96,
363
Кастельно Ноэль де (1851-1944), французский генерал, с 1913 г. член Высшего
военного совета 426, 535

Катаока Сичиро (1854-1920), японский вице-адмирал, командующий З-й крейсерской
эскадрой 326
Каульбарс Александр Васильевич (1844-1929), барон, генерал от кавалерии (1901),
командующий З-й Маньчжурской армией 259, 282, 283, 285, 286, 301
Кацура Таро (1847-1913), японский военный и государственный деятель, генерал
армии (1898), премьер-министр (1901-1906,1910-1912) 331
Капггалинский Николай Александрович (1849-1917), генерал-майор, командир

авангарда в бою под Тюренченом 215
Кемерер, генерал германской армии, наблюдатель при русской армии во время Русско-
японской войны 252
Керенский Александр Федорович (1881-1970), политический и государственный

деятель 581, 596,597
Керзон Джордж Натаниел (1859-1925), британский вице-король Индии (1899-1906)
373
Керр Уолтер Талбот (1839-1927), британский адмирал, первый морской лорд (1899-
1904) 49
Кидерлен-Вехтер Альфред (1852-1912), германский дипломат, статс-секретарь

иностранных дел (1910-1912) 419, 423, 428, 455
Киёсава Киёси (1890-1945), японский журналист, историк дипломатии и внешней
политики 340
Кизиветгер Александр Александрович (1866-1933), историк, общественный и
политический деятель, член ЦК кадетской партии 343
Кирилл (1895-1945), князь Преславский, сын Фердинанда Кобургского 462
Кирилл Владимирович (1876-1938), великий князь 96
Китченер Горацио Герберт (1850-1916), барон Хартумский (1898), лорд (1901), виконт
Хартумский Ваальский (1902), британский военный и государственный
и
деятель-71, 72,426
Кладо Николай Лаврентьевич (1862-1919), военно-морской теоретик, профессор
(1910) 262, 307, 309, 310
Клаузевиц Карл Филипп фон (1780-1831), германский военный историк и теоретик
537
Климент (Васил Друмев) (1838-1901), митрополит Тырновский (1878-1901) 32, 33, 36

Клюев Николай Алексеевич (1859-1921), генерал-лейтенант (1909), начальник штаба
Варшавского военного округа 515
Кодама Гэнтаро (1852-1906), виконт (1898), начальник штаба Маньчжурских армий

(1904) 281, 303, 304, 336
Коджон (1852-1919), корейский король (1863-1897), император (1897-1903) 99,
100,202, 337
Коковцов Владимир Николаевич (1853-1943), граф (1914), министр финансов (1906-
1914), председатель Совета министров (1911-1914) 133, 328, 406, 415, 465, 505
Колчак Александр Васильевич (1874-1920), флаг-капитан начальника оперативного
отдела штаба командующего морскими силами Балтийского флота 566
Комура Дзютаро (1855-1911), министр иностранных дел Японии (1901-1906, 1908-

1911) 157-159,163, 330, 331, 333, 336, 339, 340
Кондратенко Роман Исидорович (1857-1904), генерал-майор, военный инженер
226, 271, 272
Константин Константинович (1858-1915), великий князь 262
Конфуций (ок. 551 до н. э. 479 до н. э.), китайский философ 104

Копытов Николай Васильевич (1833-1901), вице-адмирал, командующий
Черноморским флотом 40, 41
Корнилов Лавр Георгиевич (1870-1918), подполковник Генерального штаба, начальник
штаба 1-й стрелковой бригады 296
Коростовец Иван Яковлевич (1890-1933), дипломат, сотрудник миссий в Персии и
Китае 108,154
Коссаговский Владимир Андреевич (1857-1918), полковник, с 1900 г. генерал-майор,
руководитель подготовки и обучения казачьей бригады персидского шаха 135,277

Коямо (Рокуносукэ) Т., японский националист, террорист 14
Краснов Петр Николаевич (1869-1947), военачальник, политический деятель и
писатель, во время Русско-японской войны военный корреспондент 287

Кривошеин Александр Васильевич (1857-1921), главноуправляющий
землеустройством и земледелием (1908-1915) 546
старший флагман
Кригер Александр Христианович (1848-1917), контр-адмирал,
флота 147, 148
Черноморского
Крыжановский Сергей Ефимович (1862-1935), государственный деятель,
мемуарист 345
Крюгер Поль (1825-1904), президент республики Трансвааль (1880-1902) 70
Кудашев Иван Александрович (1859-1933), князь, поверенный в делах в Вене 510
Кузнецов, генерал возможно, Поликарп Алексеевич (1860 не ранее 1917),

командир 59-го пехотного Люблинского
(17.04.1904-18.08.1905), генерал-майор
полка
(1905), командир 1-й бригады З-й пехотной дивизии (18.08.1905-13.01.1906), или

Николай Михайлович (1858 не ранее 1912), командир 3-го Донского казачьего
артиллерийского дивизиона, генерал (с 1909) 285
Кузьмин-Караваев Дмитрий Дмитриевич (1856-1950), генерал от артиллерии,

начальник Главного артиллерийского управления (1909-1915) 586
Кумидзи Ямаока, майор японской армии, парламентер 236

Кунтуриотис Павлос (1855-1935), греческий военно-морской и государственный
деятель, адмирал (1917) 456
Курино Синъитиро (1851-1937), барон, японский посланник в России (1902-1905)

158,163, 165
Куроки Тамэмото (1844-1923), генерал-полковник, командующий 1-й японской
армией 213, 215, 216, 221, 243, 245, 246, 250, 252, 257, 281, 287,
Куропаткин Алексей Николаевич (1848-1925), военный министр (1898-1904),
главнокомандующий вооруженными силами на Дальнем Востоке (1904) 83, 119, 120,
123, 126-128, 140, 145, 153, 155-158, 160, 169, 179, 182, 194, 211-214, 216-218, 221,
222, 224, 240, 242-246, 249-251, 253, 254, 256-259, 272, 276, 277-286, 288, 290,
296-302, 327, 332, 342, 353, 511
Л
Лагиш Пьер де (1859-1940), маркиз, французский военный атташе в России 562
Лазаров Велизар (1868-1941), майор болгарской армии 482
Ламздорф Владимир Николаевич (1844-1907), граф, управляющий министерством

иностранных дел, затем министр (1900-1906) 18, 26, 75, 118-120, 122, 123, 127,
128, 139, 148, 158, 163, 165, 201, 328, 360, 362, 363, 367
Лауенштейн Э.-А. фон, подполковник германской армии, военный корреспондент при
штабе Маньчжурской армии 252
Лауниц Михаил Васильевич фон дер (1843-1911), генерал от кавалерии, командир

сводного отряда Генерального штаба 285, 286
Лев XIII (Виченцо Джоакино Рафаэль Луиджи Печчи) (1810-1903), папа Римский
(1878-1903) 37
Ленгерке Мейер Джордж фон (1858-1918),

посол США в России (1905-1907) 336, 345
Ленин (Ульянов) Владимир Ильич (1870-1924), революционер, основатель
Коммунистической партии, глава советского правительства 276
Ли Хунчжан (1823-1901), чрезвычайный посол Китая на коронации Николая И 14,
84, 86, 90, 91, 94, 98
Лиман фон Сандерс Отто (1855-1929), германский военный деятель, генерал от
кавалерии (1913), маршал турецкой армии (1914) 502, 503, 506, 533
Лимпус Артур Генри (1863-1931), британский военный моряк, контр-адмирал (1910)
506, 507
Линевич Николай Петрович (1838-1908), генерал инфантерии (1904),
от
командующий 1-й Маньчжурской армией (1904-1905), главнокомандующий русскими

войсками на Дальнем Востоке (1905) 117, 205, 259, 282-284, 287, 296, 298, 300, 302,
318, 319, 323, 324, 327-329, 337, 346, 347, 349, 353, 355
Лихновский Карл Макс фон (1860-1928), князь, германский посол в Великобритании
(1912-1914) 467, 517, 531-534, 547, 563, 568, 574, 575
Ллойд-Джордж Дэвид (1863-1945), британский государственный и политический
деятель424, 534, 585
Лобанов-Ростовский Алексей Борисович (1824-1896), князь, министр иностранных дел
(1895-1896) 9, 15, 26, 36-38, 84, 85

Лукомский Александр Сергеевич (1868-1939), генерал-лейтенант (1914) 246, 359,
583, 600
Луневиц Никодим, поручик, брат сербской королевы Драги 140
Львов Владимир Евгеньевич (1851-1920), князь, директор Московского главного
архива Министерства иностранных дел (1902-1913) 514
Лэнсдаун Генри Чарльз Кейт Петти-Фитцмаритц (1845-1927), 5-й маркиз Лэнсдаун,

британский министр иностранных дел (1900-1905) 123
Людендорф Эрих (1865-1937), германский военный и политический деятель 429,
579
Людвиг фон Баттенберг (Луис Александр Маунтбеттен) (1854-1921), принц,
британский военно-морской деятель, адмирал, первый морской лорд (1912-1914) 495
Ляпунов Михаил Николаевич (1848-1909), генерал-лейтенант, военный губернатор

Сахалина 327
Ляхов Владимир Платонович (1869-1919), полковник, командир персидской казачьей
бригады 375, 379
М
Маджаров Михаил Иванов (1854-1944), болгарский журналист, политический деятель
и дипломат 472
Макаров Степан Осипович (1848-1904), вице-адмирал (1896), командующий

Тихоокеанской эскадрой (1904) 11, 24, 26, 40, 152, 166, 183-185, 190, 206-209, 211, 213,
216, 218
Маклаков Николай Алексеевич (1871-1918), министр внутренних дел (1913-1915)
8, 344, 560, 580
Маллет Луи (1864-1936), британский посол в Турции 506
Мария Федоровна (урожденная принцесса Мария-Дагмара Датская) (1847-1928),

российская императрица, жена Александра III, мать Николая II 302
Мария-Луиза Бурбон-Пармская (1869-1899), с 1893 г. княгиня Болгарская, супруга

Фердинанда I 37
Маркезе Карло (1843-1923), итальянский адмирал 317
Марков (Марков 2-й) Николай Евгеньевич (1866-1945), политический и
общественный деятель (черносотенец) 407, 408

Мартенс Федор Федорович (1845-1909), юрист-международник и дипломат 328
Мартсон Федор Владимирович (1853-1916), генерал-лейтенант, начальник штаба

З-й Маньчжурской армии 298
Мартынов Евгений Иванович (1864-1937), российский и советский военный деятель,

писатель и историк 212
Маршалль фон Биберпггейн Адольф Герман (1842-1912), барон, германский дипломат,

статс-секретарь по иностранным делам (1890-1897) 70, 75, 79
Маршан Жан-Батист (1863-1934), майор французской армии 71
Маслов Михаил Николаевич (1850 после 1917), генерал-майор, комендант
Ляояна 245
Махмуд II (1785-1839), султан Османской империи (1808-1839) 51

Махмуд Шевкет-паша (1856-1913), турецкий военный и государственный лидер, му-
шир (маршал) (1908), великий визирь (1913) 411, 468, 479
Меллер-Закомельский Александр Николаевич (1844-1928), барон, генерал-лейтенант,
командир карательного отряда 351, 355, 357, 358
Мессими Адольф (1869-1935), военный министр Франции (1911-1912,1914) 572
Мехмед V Решад (1844-1918), султан Османской империи (1909-1918) 412
Мидхат-паша (1822-1884), турецкий государственный деятель 52
Милан I Обренович (1854-1901), князь (1868-1882), король Сербии (1882-1889) 29,

30, 31,140
Милованович Милован (1863-1912), премьер-министр Сербии (с 1911) 441, 443
Милюков Павел Николаевич (1859-1943), историк, политический и государственный
деятель, лидер кадетов 597

Милютин Дмитрий Алексеевич (1816-1912), граф, военный министр (1861-1881) 83
Мин Мен-сон (1851-1895), королева Кореи (с 1866) 99
Мирза Али Аскер-хан (1858-1907), премьер-министр Персии (1887-1896,1907) 371
Миура Горо (1846-1926), виконт (1890), военный и

государственный деятель Японии,
генерал-лейтенант 99
Михаил Александрович (1878-1918), великий князь 401
Михаил Николаевич (1832-1909), великий князь 128, 134
Михаил Обренович (1823-1868), сербский князь (1839-1842 и 1860-1868) 141
Мищенко Павел Иванович (1853-1918), генерал-лейтенант, кавалерийский
командир 112, 205, 213, 214, 242, 276-278, 319
Мольтке (младший) Гельмут фон (1848-1916), германский военный деятель,
начальник Генерального штаба (1906-1914) 403, 404, 539, 540
Моргентау Генри (1856-1946), посол США в Турции (1913-1916) 507
Мосолов Александр Александрович (1854-1939), генерал-майор, начальник
канцелярии Министерства императорского двора 471
Музаффар-эд-Дин (1853-1907), персидский шах (с 1896) 130, 368, 370

Муравьев Михаил Николаевич (1845-1900), граф, министр иностранных дел
(с 1897) 26, 80, 83, 88, 90, 91,103, 108, 126,139,140

Муравьев Петр Петрович (1860-1940), адмирал, помощник морского министра 474
Мускаблит Федор Генрихович (1878-1947), российский и советский журналист 245
Мухаммед-Али (1875-1925), шах Персии (1906-1909) 370, 371, 375, 379, 380
Мылов Сергей Николаевич (1842-?), генерал-лейтенант, командир VIII армейского
корпуса 285
Н
Нагаока Гаиси (1858-1933), японский генерал, заместитель начальника Генерального
штаба (1904-1905) 304
Надаров Иван Павлович (1851 после 1908), генерал-лейтенант, начальник тыла
Маньчжурских армий 349
Наджи-бей Омер (1878-1916), турецкий государственный деятель, член
младотурецкой партии «Единение и прогресс» 467
Накашидзе Давид Александрович (1880-1954), князь, ротмистр, временно
исполняющий должность военного агента в Нидерландах и Бельгии 574
Наср эд-Дин (1831-1896), персидский шах (с 1848) 132,134,135

Наталья (урожд. Наталья Петровна Кешко; 1859-1941), сербская королева, жена
короля Милана I Обреновича 140

Небогатое Николай Иванович (1849-1922), контр-адмирал (1901), командующий
З-й Тихоокеанской эскадрой (1905) 138, 308-310, 312, 313, 316, 351
Неклюдов Анатолий Васильевич (1856-1943), посланник в Болгарии (1911-1913)

440, 442, 448, 449, 477, 486
Нелидов Александр Иванович (1835-1910), посол в Турции (1883-1897) и Франции
(1904-1910) 37, 38, 62, 63, 66, 362

Нератов Анатолий Анатольевич (1863-1929), товарищ министра иностранных дел
России 447, 476, 479, 567
Никола I Петрович Негош (1841-1921), князь (1860-1910), король (1910-1918)
Черногории 417, 467, 478
Николай I Павлович (1796-1855), российский император (с 1825) 300
Николай Николаевич Младший (1856-1929), великий князь 329,341-343,417, 520, 562
Николсон Артур (1849-1928), 1-й барон Карнок, британский посол в России (1906-
1910) 367, 373, 383, 437
Ниси Токудзиро (1847-1912), барон, министр иностранных дел Японии (1897-1898)
102
Ниязи-бей Ахмед (1873-1913), майор турецкой армии, деятель младотурецкой
революции 389, 390
Новицкий Василий Федорович (1869-1929), российский и советский военный историк,
автор работ по истории Русско-японской войны 277

Ноги Марэсукэ (1849-1912), японский генерал, командующий З-й армией 221,225-
228, 236-240, 254, 255, 259-261, 269, 271, 273-275, 279-281, 283, 285, 287
Нодзу Митицура (1841-1908), генерал-лейтенант, командующий японской 4-й
армией 221,287
Нокс Альфред (1870-1964), военный атташе Великобритании в России (1911-1918)
562, 598
Нокс Филандер Чейз (1853-1921), государственный секретарь США (1909-1913) 415
Носович Григор, посланник Македонии в Турции 146
О
Оболенский Александр Дмитриевич (1847-1917), князь, государственный деятель
343
Обручев Николай Николаевич (1830-1904), генерал от инфантерии (1887), начальник
Главного штаба (1881-1897) 17,18, 36, 61, 62, 66, 511

Ойос цу Стишенпггейн Александр фон (1876-1937), начальник канцелярии
министерства иностранных дел Австро-Венгрии 530
Оку Ясуката (1846-1930), генерал армии, командующий 2-й японской армией 217,
219, 221, 222, 296

Ольгинский (А. А. Березовский), корреспондент «Нового времени» 287
Орановский Владимир Алоизиевич (1866-1917), генерал-майор, глава делегации
на переговорах о перемирии с японцами 339
Орлов Николай Александрович (1855 не ранее 1917), генерал-майор, начальник
54-й пехотной дивизии, профессор Николаевской академии Генерального штаба

(1894) 246-250
Остен-Сакен Николай Дмитриевич (1831-1912), граф, посол в Германии (1895-
1912) 93, 95
Ояма Ивао (1842-1916), маркиз (1895), японский военачальник, маршал (1898),
начальник Генерального штаба (1899-1904) 157, 225, 240, 242, 243, 246, 250, 252,
256-258, 259, 261, 280, 281, 283, 284, 303, 336
П
Палавиччини Янош фон (1848-1941), маркграф, посол Австро-Венгрии в Турции
(1906-1918) 519
Палицын Федор Федорович (1851-1923), генерал-лейтенант, начальник Главного
управления Генерального штаба (1905-1908) 350, 353, 397,

Паница Коста (Константин) Атанасов (1857-1890), болгарский революционер и
майор (1885)
военный деятель, 34
Парский Дмитрий Павлович (1866-1921), полковник, старший адъютант управления

генерал-квартирмейстера З-й Маньчжурской армии 299
Пашич Никола (1846-1926), сербский государственный деятель, премьер-министр
Сербии (1891-1892,1904-1905,1906-1908,1909-1911,1912-1918) 142, 383, 442,

450, 479, 480, 523, 525, 527, 548, 555
Петр1 Алексеевич (Великий) (1672-1725), русский царь (с 1682) и император
(с 1721) 475
Петр I Карагеоргиевич (1844-1921), король Сербии (с 1903) 130, 141, 142, 417, 460,
480, 508, 525, 546
Петр Николаевич (1864-1931), великий князь 417
Петров Александр Карпович (1856 не ранее 1918), генерал-майор 285
Петров Рачо (Петров Стоянов Рачо) (1861-1942), болгарский военный и
государственный деятель, генерал 33, 447, 448, 485, 486

Плансон Георгий Антонович (1852-1937), начальник походной канцелярии
наместника на Дальнем Востоке (1903-1905) 189
Плеве Вячеслав Константинович фон (1846-1904), министр внутренних дел (с 1902) 342
Плеве Павел Адамович (1850-1916), генерал-лейтенант, командир XVI армейского
корпуса 349
Победоносцев Константин Петрович (1827-1907), обер-прокурор Святейшего синода
(1880-1905) 342
Подгурский Николай Люцианович (1877-1918), лейтенант флота, участник обороны

Порт-Артура 255
Поливанов Алексей Андреевич (1855-1920), генерал-лейтенант, помощник военного
министра 407

Половцев Александр Александрович (1832-1909), член Государственного совета
(1892) 344
Половцов Петр Александрович (1874-1964), капитан Генерального штаба, офицер
штаба I Сибирского армейского корпуса 251, 296
Потиорек Оскар фон (1853-1933), австрийский военный и государственный деятель,
губернатор Боснии и Герцеговины (1912-1914) 524
Принцип Таврило (1894-1918), сербский террорист, член организации «Млада Босна»,

убийца эрцгерцога Франца-Фердинанда 524, 525
Протопопов Александр Павлович (1849-1909), генерал-лейтенант, председатель
комиссии по организации Босфорской экспедиции 137
Пуанкаре Раймон (1860-1924), французский политический деятель 531, 543, 544,585

Пурталес Фридрих фон (1853-1928), граф, посол Германии в России (1907-1914)
409, 418, 502, 503, 535, 536, 546, 559, 560, 563, 567, 570, 577, 579
Путилов Павел Николаевич (1854-1919), генерал-майор, командир 2-й бригады 5-й
Восточно-Сибирской стрелковой дивизии 258
Путник Радомир (1847-1917), сербский военачальник, воевода (1912), военный

министр (1906,1912), начальник Главного Генерального штаба (1903-1916) 460
Путята Дмитрий Васильевич (1855-1915), полковник Генерального штаба, глава
русской военной миссии в Корее 100
Радко-Дмитриев Радко Дмитриевич (Радко Русков Дмитриев) (1859-1918), болгарский

и российский военный и государственный деятель, начальник Генерального штаба
Болгарии (1904-1907) 447, 458, 471, 472, 485, 486
Радославов Васил Христов (1854-1929), премьер-министр Болгарии (1886-1887
и 1913-1918) 448, 488-490, 495
Раевский Петр Михайлович (1883-1970), поручик, начальник отряда Красного
Креста 587
Распутин Григорий Ефимович (1869-1916), фаворит Николая II и его жены 551
Редигер Александр Федорович (1853-1920), военный министр (1905-1909) 357, 405-

408, 415
Рейс Виктор Александрович (1864 после 1908), генерал-майор (1904), начальник
штаба Квантунского укрепленного района (1904) 236,274

Рёйтер Пол Джулиус (1816-1899), барон, британский финансист 132
Ренненкампф Павел-Георг Карлович (1854-1918), генерал-лейтенант, в 1905 командир
карательного отряда 353-355

Ризов Димитр Христов (1862-1918),болгарский дипломат 443, 448
Ристич Йован (1831-1899), сербский государственный деятель, член Регентского
совета (1868-1872,1889-1893), премьер-министр (1873,1878-1880,1887) 30, 31

Риттих Петр Александрович (1874-1936), полковник, географ, участник похода в
Персию 135
Ричард I Львиное Сердце (1157-1199), английский король (с 1189), один из

предводителей Третьего крестового похода 71

Робертс Фредерик (1832-1914), британский военный деятель, барон Кандагарский
(1892), фельдмаршал (1895) 120, 425
Родзянко Михаил Владимирович (1859-1924), общественный государственный
и
деятель, лидер думской фракции октябристов (1910-1913), председатель

Государственной думы (1911-1917) 472, 473, 475, 553, 582, 593
Родс Сесил (1853-1902), британский финансист, предприниматель и колониальный
деятель 70
Рожественский Зиновий Петрович (1848-1909), вице-адмирал, командующий 2-й
Тихоокеанской эскадрой (1904) 261, 262,264-266,268,269, 306, 308-313,315-317, 351
Розен Роман Романович фон (1847-1922), барон, посланник в Японии (1897-1899
и 1903-1904) 102, 159, 163, 328, 333, 334, 337
Романовский Юрий Дмитриевич (1877-1939), полковник, военный агент в
Болгарии 454
Ромейко-Гурко Василий Иосифович (1864-1937), генерал от кавалерии (1916) 558
Ромейко-Гурко Владимир Иосифович (1862-1927), государственный деятель и

публицист 194, 598
Ромейко-Гурко Иосиф Владимирович (1828-1901), генерал-фельдмаршал (1894) 62
Ронжин Сергей Александрович (1869-1929), генерал-лейтенант (1916), участник

Первой мировой и Гражданской войн 599
Ростковский Александр Аркадьевич (1860-1903), консул в Монастире 147
Руднев Всеволод Федорович (1855-1913), капитан 1 ранга, командир крейсера
«Варяг» 202
Рузвельт Теодор (1858-1919), президент США (1901-1909) 322, 323, 332, 333, 335,
336, 345
Русин Александр Иванович (1861-1956), морской агент в Японии (1899-1904) 161,
162, 337
Рухлов Сергей Васильевич (1852-1918), министр путей сообщения (1909-1915) 419
Саблер Владимир Карлович (1845-1929), товарищ обер-прокурора Святейшего
синода 36
Савинский Александр Александрович (1872-1934), посланник в Болгарии (1913
1915) 485,490
Савич Никанор Васильевич (1869-1942), политический деятель (октябрист), депутат
Государственной думы 472, 473, 598
Савов Михаил Попов (1857-1928), генерал пехоты, военный министр Болгарии (1891
1894,1903-1908) 33, 447, 481, 485, 486
Сазонов Сергей Дмитриевич (1860-1927), министр иностранных дел России (1910-
1916) 408, 417-419, 434, 438, 444, 445, 449-451, 453-455, 466, 468, 470-472, 475,
477-481, 483, 497-500, 502-505, 514, 516, 520, 521, 526, 541, 542, 545, 546, 549,
559-561, 563-565, 570, 571, 576, 581, 593
Саид-Халим-паша (1863-1922), египетский принц, великий визирь Османской
империи (1913-1917) 479
Салах-ад-Дин (Саладин) (1138-1193), султан Египта и Сирии (с 1174) 71
Самсонов Александр Васильевич (1859-1914), генерал-майор, командир
кавалерийского отряда 222, 249, 250
Сапари фон Мурашонбат Сечизигет унд Сапар Фридрих (1869-1935), граф,
австрийский посол в России (1913-1914) 541, 576, 577
Саттар-хан (Сардар-э Мели, Народный генерал) (1868-1914), один из руководителей
иранской революции 376, 379, 418
Сахаров Виктор Викторович (1848-1905), генерал-лейтенант (1897), генерал-адъютант
(1903), военный министр (1904-1905) 324, 325
Свейн Леопольд Виктор (1840-1931), британский военный атташе в Германии,
полковник 50
Свенторжецкий Евгений Владимирович (1865-1905), старший лейтенант, старший

флаг-офицер походного штаба 2-й эскадры 263, 305
Свербеев Сергей Николаевич (1857-1922), посол в Германии (1912-1914) 517, 579
Свечин Александр Андреевич (1878-1938), штабс-капитан, обер-офицер для поручений
при управлении генерал-квартирмейстера 216, 290
Сегени-Марич фон Мадьяр-Сеген и Солгехаза Ладислав де (1841-1916), граф, посол
Австро-Венгрии в Германии 528, 571

Сеймур Эдвард Хобарт (1840-1929), британский вице-адмирал (1897), командующий
Тихоокеанской эскадрой 109
Сект Ханс фон (1866-1936), генерал-полковник, командующий сухопутными
войсками Рейхсвера 254
Сергей Михайлович (1869-1918), великий князь 200

Симамура Хаяо (1858-1923), японский адмирал 339
Сипягин Дмитрий Сергеевич (1853-1902), министр внутренних дел (1900-1902) 112
Скинас (Схинас) Александр (1870-1913), анархист, убийца греческого короля
Георга I 464
Скобелев Михаил Дмитриевич (1843-1882), генерал от инфантерии (1881),
получивший известность во время Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., панславист по
политическим взглядам 212, 552

Скрыдлов Николай Илларионович (1844-1918), адмирал, начальник эскадры Тихого
океана (1900-1902), командующий Тихоокеанским флотом (1904) 209, 261

Славейков Христо Петров (1865-1935), болгарский государственный деятель,
председатель Народного собрания (1908-1910), министр юстиции (1910-1911) 413
Смирнов Константин Николаевич (1854-1930), генерал-лейтенант (1904), комендант
крепости Порт-Артур (1904-1906) 237
Солсбери Роберт Артур Талбот Гаскойн-Сесил (1830-1903), З-й маркиз Солсбери,
британский премьер-министр (1885-1886,1886-1902,1895-1900), министр
иностранных дел (1878-1880,1895-1900) 43, 48, 50-53, 60, 61, 63-65, 72, 97, 133
Спалайкович Мирослав (1869-1951), сербский посланник в России (1913-1919) 442,
526
Сталин (Джугашвили) Иосиф Виссарионович (1879-1953), революционер,
руководитель Коммунистической партии и глава Советского правительства 276

Стамболов Стефан Николов (1854-1894), болгарский политический деятель,
Народного собрания (1884-1886), член регентского
председатель совета (1886-1887),
премьер-министр (с 1887) 31-36, 144, 446, 486, 490
Старк Оскар Викторович (1846-1928), вице-адмирал, начальник эскадры Тихого
океана (1902), временно исполняющий должность командующего флотом Тихого
океана (1904) 188, 206

Степанович Степа (1856-1929), военный министрСербии (1908-1912) 459
Стессель Анатолий Михайлович (1848-1915), генерал-лейтенант (1901), начальник
Квантунского укрепленного района (1904) 175, 188, 190, 219, 228, 236, 237,
271-275
Стоилов Констатин (1853-1901), премьер-министр Болгарии (1887,1894-1899) 36
Столица Михаил Степанович (1856-1906), генерал-майор (1904) 249
Столыпин Петр Аркадьевич (1862-1911), министр внутренних дел и председатель
Совета министров (с 1906) 366, 397, 415, 417-419
Струве Петр Бернгардович (1870-1944), публицист, общественный и политический
деятель, член ЦК кадетской партии (1905-1915) 11, 276
Суворов Александр Васильевич (1730-1800), генералиссимус, основоположник
отечественной военной теории 194, 212, 247, 248
Сунджон (1874-1926), наследник корейского престола, император Кореи (1907-1910)

100
Сухомлинов Владимир Александрович (1848-1926), генерал от кавалерии (1906),

военный министр (1909-1915) 561
Талаат-паша, Талеат Мехмед (1874-1921), турецкий государственный деятель, один

из руководителей младотурецкой партии «Единение и прогресс», министр
внутренних дел (1909-1912,1913-1918) 467
Татищев Илья Леонидович (1859-1918), генерал-майор, личный представитель

при императоре Вильгельме II (1910-1914)
Николая II 564
Тафт Уильям Говард (1857-1930), военный министр США (1904-1908) 311
Теттау Эберхард, майор германской армии, наблюдатель при русской армии во время
Русско-японской войны 253

Тимашев Сергей Иванович (1858-1920), министр торговли и промышленности (1909-
1915) 419
Тирпиц Альфред фон (1849-1930), германский военно-морской деятель, морской

министр (1897-1916), гросс-адмирал (1911) 47, 68-70, 94,167, 428, 532, 549, 570, 572
Тиса Иштван (1861-1918), граф, премьер-министр Королевства Венгрия (1903-1905
и 1913-1917-529, 542
Того Хэйхатиро (1842-1934), маркиз, японский флотоводец, командующий

Объединенным флотом (1903-1905) 187, 190, 203, 206, 207, 210, 211, 217, 225, 231-233,
236, 237, 239, 313-315, 317
Тончев Димитр Стоянов (1859-1937), министр иностранных дел (1899-1901), министр
финансов (1913-1918) Болгарии 448, 486
Тотлебен Эдуард Иванович (1818-1884), граф, генерал-инженер 177
Третьяков Николай Александрович (1854-1917), полковник, командир 5-го Восточно-

Сибирского стрелкового полка 218, 220, 269
Троцкий (Бронштейн) Лев Давидович (1879-1940), деятель российского
революционного движения, публицист 35, 487
Трубецкой Григорий Николаевич (1873-1930), князь, дипломат и общественный
деятель 35, 490, 535
Тыртов Павел Петрович (1836-1903), вице-адмирал, управляющий Морским
министерством (с 1896) 66,167, 168
У
Уайт Уильям Артур (1824-1891), британский посол в Турции 52, 54,
Уолпол Роберт (1676-1745) премьер-министр Великобритании (1721-1742) 586
Уошборн Стенли (1878-1950), специальный военный корреспондент «Таймс» 588
Уриу Сотокити (1854-1937), японский контр-адмирал, командир отряда кораблей

в бою у Чемульпо 202
Урусов Лев Владимирович (1877-1933), князь, поверенный в делах в Болгарии (1910

1912) 445
Ухтомский Павел Петрович (1848-1910), князь, контр-адмирал, младший флагман
Тихоокеанской эскадры 209, 233, 234, 237, 240
Ухтомский Эспер Эсперович (1861-1921), князь, председатель правления
Русско-Китайского банка (1896-1910) 85
Ушаков М. А., рабочий, руководитель «Общества взаимопомощи рабочих

механического производства» 341
Уэлсли Фредерик Артур (1844-1931), полковник, британский военный дипломат 196
Ф
Фалькенгайн Эрих фон (1861-1922), генерал от инфантерии, военный министр
Германии (1913-1914), начальник Генерального штаба (1914-1916) 568
Федоров Владимир Григорьевич (1874-1966), российский и советский конструктор

автоматического стрелкового оружия 591
Фелькерзам Гамилькар Евгеньевич фон (1854-1929), барон, депутат Государственной

думы (октябрист) 595
Фелькерзам Дмитрий Густавович фон (1846-1905), барон, контр-адмирал (1899) 305
Фердинанд I Саксен-Кобург-Готский (1861-1948), князь (1887-1908), царь Болгарии

(1908-1918) 33-38, 79, 127, 129, 130, 139, 146, 150, 393, 394, 412-414, 441,
445, 446, 448, 450, 451, 453, 454, 463, 464, 466, 471, 479-481, 484-486, 488-490
Фишер Джон (1841-1920), британский военно-морской и государственный деятель
49,61
Фок Александр Викторович фон (1843-1926), генерал-майор, начальник 4-й
Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, с декабря 1904 начальник сухопутной обороны
Порт-Артура 219, 220, 225
Фор Франсуа-Феликс (1841-1899), президент Франции (с 1895) 65

Франц-Иосиф I (1830-1916), император Австрийской империи и король Богемии
(с 1848), император Австро-Венгерской империи (с 1867) 383, 385, 395, 396,
400-404, 409, 410, 467, 518, 523, 527, 528, 531, 542, 564, 570, 571
Франц-Фердинанд фон Габсбург-Лотринген (1863-1914), эрцгерцог, наследник
австровенгерского престола 396, 519-521, 523, 524, 528
Фредерикс Владимир Борисович (1838-1927), барон, граф (1913), министр
императорского Двора и уделов (1898-1917) 324
Фридман Нафталь Маркович (1863-1921), депутат Государственной думы (кадет)

596
Фринг Уолтер (1873-1949), капитан 1 ранга британского флота, флаг-лейтенант

адмирала Ч. Бересфорда 314
Фурманов Дмитрий Андреевич (1891-1926), советский писатель 592
Халил, турецкий жандарм, убийца консула А. А. Ростковского 147
Хаустов Валентин Иванович (1884 после 1923), депутат Государственной думы
(социал-демократ) 596, 597

Хаяси Тадасу (1850-1913), виконт (1902), японский посол в Китае и Великобритании
118,121
Хей Джон Милтон (1838-1905), государственный секретарь США (1898-1905)
329
ХесапчиевХристофор (1858-1938), генерал-майор болгарской армии (1910) 482
Хирш ауф Геройт Морис де (1831-1896), барон, австрийский финансист 385
Хитрово Михаил Александрович (1837-1896), посланник в Японии (1893-1896)

14
Холдейн Ричард Бердон (1856-1928), британский военный министр (1905-1912), лорд-

канцлер (1912-1915) 427, 575
Хольмсен Иван Алексеевич (1865-1941), полковник, военный агент в Турции (1906);
впоследствии генерал-лейтенант (1919) 390
Хотек София (1868-1914), графиня, морганатическая супруга эрцгерцога
Франца-Фердинанда (с 1900) 524
Ц
Цанков Драган (1828-1911),болгарский политический деятель, председатель
собрания (1902-1903) -129
Народного
Церетели Ираклий Георгиевич (1881-1959), член РСДРП, меньшевик 597
Церпицкий Константин Викентьевич (1849-1905), генерал-лейтенант, командир X

армейского корпуса 285
Циммерман Артур (1864-1940), германский дипломат и политик 541
Цы Си (Цыси) (1835-1908), китайская вдовствующая императрица, регентша Китая

(с 1861) 103, 104, 107, 111,116, 117
Цывинский Генрих Фаддеевич (1855-1938), капитан 2 ранга, помощник главного
инспектора минного дела в Морском техническом комитете 42
ч
Чабринович Неделько (1895-1916), сербский террорист, член организации «Млада Бос-

на» 524, 525
Чарыков Николай Валерианович (1855-1930), посол в Турции, управляющий
МИДом 393-395, 434, 435, 475
Челноков Михаил Васильевич (1863-1935), политический деятель (кадет), депутат
Чемберлен Джозеф (1863-1937), британский государственный деятель и дипломат,

министр колоний (1895-1903) 97
Чернин цу Худениц Оттокар фон (1872-1932), граф, министр иностранных дел

Австро-Венгрии (1916-1918) 518, 519, 530
Черчилль Уинстон (1874-1965), британский государственный и политический деятель,
морской министр (1911-1915,1939-1940) 410, 427, 495, 533, 575

Чихачёв Николай Матвеевич (1830-1917), адмирал, управляющий Морским
министерством (1888-1896) 40
Ш
Шварц Алексей Владимирович фон (1874-1953), капитан-инженер 218
Шебеко Николай Николаевич (1863-1953), посол в Австро-Венгрии (1913-1914)

520, 567
Шиллинг Маврикий Фабианович (1872-1934), барон, начальник канцелярии
министерства иностранных дел 570
Шингарев Андрей Иванович (1869-1918), политический деятель (кадет), депутат

Шифф Якоб Генри (1847-1920), американский банкир 329, 332, 334
Шишкин Николай Павлович (1830-1902), временно управляющий министерством
иностранных дел (1895), министр иностранных дел (1896-1897) 11, 26, 66
Шлиффен Альфред фон (1833-1913), граф, начальник германского Генерального
штаба (1891-1905) 536-540, 569, 573, 575
Шмидт Петр Петрович (1867-1906), лейтенант флота, один из руководителей
восстания в Севастополе (1905) 388
Шратт Екатерина (1853-1940), фаворитка австрийского императора Франца-Иосифа

531
Штакельберг Георгий Карлович фон (1851-1913), барон, генерал-лейтенант, командир

I Сибирского армейского корпуса 222-224, 245, 246, 250, 258, 279, 280
Штрандтман Василий Николаевич (1877-1963), поверенный в делах России в Сербии
(с 1914) 35,449,526
Штумм Вильгельм Август фон (1869 после 1928), германский дипломат 541
Щ
Щенснович Эдуард Николаевич (1852-1910), капитан 1 ранга, командир эскадренного
броненосца «Ретвизан» 232, 233, 274

Щербачев Дмитрий Григорьевич (1853-1932), генерал-лейтенант, командир IX
армейского корпуса 599
Щербина Григорий Степанович (1868-1903), консул в Митровице 145
Э
Эдуард VII (1841-1910), король Великобритании и Ирландии (с 1901) 268, 387
Элиот Чарльз Нортон Эджкомб (1862-1931), британский государственный деятель
и дипломат 67
Энвер-паша Исмаил (1881-1922), турецкий военный и государственный деятель,

один из лидеров младотурецкой партии «Единение и прогресс», военный министр
(1913-1918) 389, 467, 485, 500, 507
Энгельгардт Борис Александрович (1878-1962), военный и политический деятель
510
Эренталь Алоиз фон (1854-1912), граф, министр иностранных дел

Австро-Венгрии (1906-1912) 341, 382-384, 392, 393, 395-397, 400-403, 410, 412, 434,
436, 519
Эссад-паша Топтани (1863-1920), командир турецкого гарнизона Скутари 476, 492
Эссен Николай Оттович фон (1860-1915), барон, командир эскадренного броненосца
«Севастополь» (1904), адмирал (1913), командующий Балтийским флотом (1914-
1915) 209, 211, 234, 271, 565, 566
Ю
Югович Александр Иосифович (1842-1925), главный инженер Китайско-Восточной
железной дороги (1897-1902) 172
Я
Ягов Готлиб фон (1863-1935), германский политик, статс-секретарь по иностранным
делам (1913-1916) 517, 531, 532, 535, 541, 571, 584, 585
Ямагата Аритомо (1838-1922), маркиз, фельдмаршал, создатель японской армии 27,
85, 155, 303, 336
Ямада, японский генерал, командир бригады 258
Ямамото Гоннохоэ (1852-1933), барон (1902), граф (1907), японский военный моряк
и государственный деятель, адмирал (1898), морской министр (1899-1906),
премьер-министр (1913-1914) 240, 336
Янушкевич Николай Николаевич (1868-1918), генерал-лейтенант, начальник
Генерального 555, 559-561, 564, 565

штаба (1914)
Яронский Виктор Феликсович (1870-1931), секретарь польского коло в
Государственной думе 594

Яхонтов Аркадий Николаевич (1876-1938), помощник управляющего делами Совета
министров 516
Научное издание
Айрапетов Олег Рудольфович
История
внешней политики
Российской империи
1801-1914
В4 томах
Том 4
1894-1914
Редакторы Е. И. Рычкова, А. П. Стребков, В. Е. Климанов

Корректор Я. А. Сирин
Выпускающий редактор Е.Д. Ряхина
Художественное оформление М. А. Миллер
Компьютерная верстка А. И. Седяева
Допечатная подготовка М. А. Рогова
ООО «Кучково поле»

119071, Москва, ул. Орджоникидзе, д. 10, оф. 420
Тел./факс: (495) 2560456
info@kpole.ru
123367, Москва, ул. Красная Пресня, д. 28, стр. 2, оф. 307
Тел.: (499) 2539001
kpolemuzeon@gmail.com
www.kpole.ru
Подписано в печать 26.07.2018. Формат 165 * 235 мм

Уел. печ. л. 61,92. Тираж 1000 экз.
Заказ 7188
Отпечатано в ОАО «Первая Образцовая Типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская обл., г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1
Тел.: (499) 270 73 59; e-mail: sales@chpd.ru; www.chpd.ru

Айрапетов О. - История Внешней Политики РИ. 1801-1914 в 4 т. Том 4 - 2018

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Айрапетов О. - История Внешней Политики РИ. 1801-1914 в 4 т. Том 4 - 2018

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

ИСТОРИЯ

Под общей редакцией к.и.н. М. А. Колерова

Внешняя политика императора Николая И. 1894-1914. М.: Кучково поле, 2018.

Обобщающий труд известного ученого предлагает системную версию основных

XX века. Четвертый том посвящен внешней политике императора Николая II до

вступления России в Первую мировую войну. Издание основано на многочисленных

ISBN 978-5-9950-0847-7 © Айрапетов О. Р., текст, 2018

Внешняя политика императора Николая II

Новый курс на Дальнем Востоке 8

Конец века:Сербия, Болгария,

и его последствия 104

Начало века: от Балкан до Персии 126

Навстречу войне с Японией 152

Русско-японская война 1904-1905 годов

После войны: новый курс

1908-1909: аннексионный кризис

1911: кризис в Турции

Балканский союз: планы

Балканские войны 455

Последствия Балканских войн: Болгария,

Реформы в Западной Армении,

Июльский кризис и начало

Первой мировой войны 540

Как начиналась война: реакция

В последний русский император Николай II. В девять часов

относительно спокойно1. «Общество казалось спокойным: кончина

Самодержавия никто не оспаривал»2. Спокойствие это было все же

незавершенным труд монарший свой и вручив судьбу шестой части мира

шпалерами, мимо толп горожан5. Она провожала тело царя в

А. В. Богданович. У него был худой вид. Скорее, его можно было

состоялось погребение. Многочисленные делегации старались подчеркнуть

свое внимание к памяти императора. Особенно выделялись французы.

Делегацию возглавил генерал Р. де Буадефр, в нее также вошел

Внешняя политика императора Николая II

то ни было. Еще более счастливы мы внутренним спокойствием. У нас

немыслимо напоминание войскам их верховным вождем, что они

должны быть готовы грудью отстаивать целость покушений

на нее собственных братьев. Никогда подданные русского Царя не

омрачится ужасным призраком отцов матерей,

сыновьями по долгу службы»8.

истории, писал Н. К. Гире, преднамеченные цели сводились к

осуществлению идеала России, мощнойуспевающей для ее

собственного блага, а не в ущерб другим. Ныне, заре нового Царствования, мы

с неизменной искренностью объявляем, что будем следовать тем же

началам, призывая Благославление Всевышнего на плодотворное и

длительнойтяжелой болезни умер Н. К. Гире, долгие годы возглавлявший

МИД11. После его смерти на пост министра иностранных дел был

продемонстрировать свои силу и волю.

Тверского земства, гласивший: «Мы уповаем, что счастье наше будет

стороны народа, так и представителей власти, ибо закон, представляющий

Новый курс на Дальнем Востоке

охраняемы. Мы ждем, Государь, возможности и права для

потребностей и мыслей не только представителей власти, но и народа русского.

верим, что в общении с представителями всех сословий русского народа,

предначертаний Вашего Императорского Величества»12.

увлекающихся бессмысленными мечтаниями об участии

посвящая все силы благу народному, буду охранять начало самодержавия

Николай II отметил случившееся в своем дневнике следующим

войти Николаевскую залу, к депутациям от дворянств,

городских обществ, которым я сказал речь»14.

точнее выкрикнуто «бессмысленными»17. Вообще, вся речь была

император «прокричал речь», было общим19. По официальному

сильными. Встреча была истолкована однозначно: власть объявила оппозиции

Внешняя политика императора Николая II