Введение

Актуальность. В нашей курсовой работе мы рассмотрим

актуальность выбранной темы. В настоящее время переводчику приходиться
работать с разными по стилю переводами. Передать выразительность в
переводе не так уж и легко, как может показаться на первый взгляд. Для
этого необходимо обладать большим словарным запасом, и уметь распознать
смысл в переводимом тексте. Стилистический аспект перевода необходим
переводчику, без него, не могло и не может получиться красивого перевода.
Именно стилистический аспект языка отвечает не только за перевод с языка
оригинала на язык перевода, но и за особенности и мастерство переводчика.
Ведь от того, как переводчик способен передать смысл стилистических
единиц и зависит перевод оригинала. Хороший переводчик пользуется
способами передачи некоторых стилистических приемов, использованных в
оригинале для того, чтобы придать тексту большую яркость и
выразительность

Цели и задачи – объяснить на примерах художественной литературы

необходимость использования метафоры. Так как метафора является одним
из главных стилистических приемов, особенно при переводе
художественной литературы. Рассмотреть классификацию метафор в
стилистической теории.

Новизна нашего исследования заключается в проведении анализа

перевода метафор. Проблема перевода экспрессии вызывает трудности не
только у начинающих переводчиков, но и профессиональных.
Необходимость адекватной передачи образной информации
художественного произведения – основной аспект для изучения перевода
образных средств, воссоздания стилистического эффекта оригинала в
переводе.

2
Глава 1. Стилистический аспект перевода

1.1 Средства выражения экспрессии при переводе

Одним из наиболее интересных аспектов теории перевода является

проблема передачи стилистических приемов на принимающем языке (ПЯ).
Данная проблема привлекает внимание ученых-лингвистов, но является
недостаточно разработанной. Важность изучения перевода образных
средств обусловлена необходимостью адекватной передачи образной
информации художественного произведения на ПЯ, воссоздания
стилистического эффекта оригинала в переводе. Но для начала, определим,
что, же такое перевод. Перевод - это сложное многогранное явление,
отдельные аспекты которого могут быть предметом исследования разных
наук. В рамках переводоведения изучаются психологические,
литературоведческие, этнографические и другие стороны переводческой
деятельности, а также история переводческой деятельности в той или иной
стране или странах. В зависимости от предмета исследования «можно
выделить психологическое переводоведение (психологию перевода),
литературное переводоведение (теорию художественного или
литературного перевода), этнографическое переводоведение, историческое
переводоведение» и т.д. Ведущее место в современном переводоведении
принадлежит лингвистическому переводоведению (лингвистике перевода),
изучающему перевод как лингвистическое явление. Отдельные виды
переводоведения дополняют друг друга, стремясь к всестороннему
описанию переводческой деятельности.

Хороший переводчик пользуется способами передачи некоторых

стилистических приемов, использованных в оригинале для того, чтобы
придать тексту большую яркость и выразительность. У переводчика есть
следующий выбор: либо попытаться скопировать прием оригинала, либо,
если это невозможно, создать в переводе собственное стилистическое
3
средство, обладающее аналогичным эмоциональным эффектом. Это -
принцип стилистической компенсации, не метафору надо передавать
метафорой, сравнение сравнением, а улыбку - улыбкой, слезу - слезой и т.д.
Для переводчика важна не столько форма, сколько функция
стилистического приема в тексте. Это означает определенную свободу
действий: грамматические средства выразительности возможно передавать
лексическими и наоборот; опустив непередаваемое на русский язык
стилистические явление, переводчик вернет "долг" тексту, создав в другом
месте текста - там, где это наиболее удобно - другой образ, но схожей
стилистической направленности.

Если человек не привык задумываться о вопросах перевода, знать

что-то о переводчиках, если у него нет опыта сравнения разных переводов
или перевода с оригиналом, то у него обычно наивное отношение к этому
делу, переводчик и перевод выносится за скобки, об этом просто не думают.
С другой стороны, когда человек понимает сложность и важность работы
переводчика, привык рассуждать об этом и сравнивать, и сам что-то
переводил, возможно, то любопытным образом он стремится к другой
крайности: исчезает автор. Если в переводе что-то не так, то виноват
именно переводчик, за эстетические и стилистические аспекты текста
отвечает именно он. “Вот, посмотрите, какой ужас, разве по-русски так
говорят?” — и не возникает даже мысль о том, что, возможно, так не
говорят и по-французски, по-английски или по-китайски, и что, может быть,
автор этот кусок сделал неуклюжим намеренно (или даже — о ужас! —
непреднамеренно). В этом нет никакого злого умысла, как нет его и в
первом варианте, когда не замечают переводчика. Автор просто
растворяется где-то там на заднем плане. С этим тесно связано и стремление
переводчика (или, нередко, редактора перевода) “улучшить” авторский
текст, иногда сознательно, иногда бессознательно. Автор использовал три
раза подряд одно и то же прилагательное; как это нехорошо выглядит в

4
переводе, надо заменить на синонимы! Если попытаться разобраться, такая
замена иногда оказывается оправданной. Может, на языке оригинала
именно в этой области синонимичный ряд беднее, и три одинаковых
прилагательных подряд выглядят поэтому не неказисто, а вполне
нормально; в переводе надо раскрасить. Но может, и наоборот — автор
стремился подчеркнуть это слово, или намеренно поскупиться на синонимы
в этом отрывке. Или: может, на языке оригинала это повторения слов,
которые неизбежно часто встречаются по грамматическим причинам
(личных местоимений в английском, скажем); а в переводе можно и нужно
обойтись без столь утомительного повтора. Надо разбираться (и принимать
какие-то неизбежно субъективные решения). Но нередко бывает так, что
вопрос о том, как это было в оригинале и как может восприниматься
читателями оригинала и как могло предназначаться автором оригинала
просто не всплывает, он остаётся растворённым там, на заднем фоне. Надо
сделать так, чтобы хорошо читалось в переводе; к сожалению, на практике
часто это означает, что надо сделать гладко. Отсюда в том числе (а не
только из невольно заимствующихся грамматических и синтаксических
калек) возникает уныло-гладкий “переводческий язык”.

Но, может, по-другому и невозможно. Ведь от этой чёрно-белой

дилеммы, с которой мы начали эту запись, никуда не деться; если перевод
будет шероховатым, некрасивым, странным, не-гладким, читатели из второй
категории сочтут его плохим, а переводчика неумёхой (и ведь часто будут
правы, вот что ещё надо учитывать! в большинстве случаев шероховатость
и неуклюжесть действительно будут результатом плохого владения русским
языком, недостаточным умением переводчика). А судьба перевода и
репутация переводчика зависят в основном именно от реакции и мнений
этой категории читателей.И чёрно-белый этот выбор тоже вполне
естественен. Перед читателем находится книга, один объект, цельный
объект. Естественно воспринимать её в качестве результата труда одного

5
человека, или одного чего-то, одного какого-то объекта, могущего служить
в качестве адресата для эмоций по поводу книги как положительных, так и
отрицательных. Кто-то за это ответственен, кто-то это сделал. В
зависимости от того, за что привыкла цепляться мысль, этот “кто-то” будет
автором или переводчиком; и только для того, кто берёт эту книгу и
сравнивает её с оригиналом, будет совершенно очевидной недопустимость
такого подхода, будет очевидной необходимость учитывать внимательно и
автора, и переводчика; и язык оригинала, и язык перевода. Но, в конце
концов, перевод делается не для такого человека; он может прочесть и в
оригинале.

Выходит, что переводить, во всём стремясь передать особенности

авторского текста (в меру своего понимания и в пределах возможного,
конечно — а пределы эти могут быть ох какими узкими) — не очень
получается. Перевод не существует, не имеет смысла вне сообщества
читателей, могущих его прочесть, оценить, воспользоваться им — но
ожидания этого сообщества читателей, требования этого сообщества к
стилистике, фразеологии, к лексике перевода — требования эти неизбежно
заставляют переводчика снова и снова нарушать авторский замысел.

Перевод стилистических приемов (СП), несущих образный заряд

произведения, часто вызывает затруднения у переводчиков из-за
национальных особенностей стилистических систем разных языков. Все
лингвисты подчеркивают необходимость сохранения образа оригинала в
переводе, справедливо считая, что, прежде всего переводчик должен
стремиться воспроизвести функцию приема, а не сам прием.

При передаче стилистических фигур речи - сравнений, эпитетов,

метафор, пословиц и т.п. - переводчику каждый раз нужно решить:
целесообразно сохранить лежащий в их основе образ или в переводе его
следует заменить другим. Причиной замены могут быть особенности

6
русского словоупотребления, сочетаемость слов и т.п. Стилистический
аспект перевода необходим переводчику, без него, не могло и не может
получиться красивого перевода. Именно стилистический аспект языка
отвечает не только за перевод с языка оригинала на язык перевода, но и за
особенности и мастерство переводчика. Ведь от того, как переводчик
способен передать смысл стилистических единиц и зависит перевод
оригинала. Для переводчика важна не столько форма, сколько функция
стилистического приема в тексте. В своем понимании переводчик
стремиться «улучшить» авторский текст, прибегая к разным приемам, и тем
не менее это не всегда получается. Одной из многих причин может является
- особенность исходного словоупотребления. Другой причиной
вызывающей затруднения у переводчика являются национальные
особенности стилистических систем разных языков.

Трудная, благородная профессия переводчика стала необходимой

человечеству с тех пор, как оно – согласно библейской легенде – заговорило
на разных языках. Переводчики были нужны в дни мира и войны, во время
грабительских нашествий и мирных путешествий, при ведении торговли.
Без них было бы немыслимо общение между народами. Работа
переводчиков способствовала сближению далёких культур и давала людям
возможность знакомиться с различными течениями в философии и культуре
народов мира, узнавать об общественном устройстве их стран, о развитии
гуманитарных наук. Благодаря созидательной работе переводчиков народы
разных стран приобщались к вершинам научной и художественной мысли,
достигнутым человеческим гением. Поэтому, начиная с древности и кончая
нашими днями, перевод как феномен постоянно занимал мыслителей и
поэтов, переводчиков и писателей. И сегодня, когда труд переводчиков уже
не окружён ореолом таинственности, интерес к проблемам перевода во всём
многообразии связанных с ними аспектов не прекращается – он нарастает
во всех странах. Совершенно закономерно, что для литературоведов,

7
языковедов, культурологов и философов главные и наиболее интересные
проблемы связаны с художественным переводом, переводом
художественной речи. К средствам выражения экспрессии относятся:
метафора, метонимия, сравнение, аллюзии, цитаты, крылатые выражения,
пословицы и поговорки. При переводе они обычно служат средством для
придания большей выразительности исходного текста. Так же они служат
для лучшего выражения чувств и переживаний автора.

При переводе сложнее всего переводчику удается перевод таких

стилистических фигур речи, как метафора, эпитеты, сравнения, пословиц и
т. п. переводчик может осуществлять перевод, не обращая внимания на них,
и в результате получит «сухой» перевод.

Метафора является одним из важнейших средств выражения

экспрессии при переводе. Что же означает метафора? МЕТАФОРА (греч.
«перенос»), троп или фигура речи, состоящая в употреблении слова,
обозначающего некоторый класс объектов (предметов, лиц, явлений,
действий или признаков), для обозначения другого, сходного с данным,
класса объектов или единичного объекта; напр.: волк, дуб и дубина, змея,
лев, тряпка и т.п. в применении к человеку; острый, тупой – о свойствах
человеческого ума и т.п. В расширительном смысле термин «метафора»
относят также к другим видам переносного значения слова.

Метафора – один из основных приемов познания объектов

действительности, их наименования, создания художественных образов и
порождения новых значений. Она выполняет когнитивную, номинативную,
художественную и смыслообразующую функции.

1.2 Стилистическая теория метафоры

Метафора — это греза, сон языка (dreamwork of language). Толкование

снов нуждается в сотрудничестве сновидца и истолкователя, даже если они
8
сошлись в одном лице. Точно так же истолкование метафор несет на себе
отпечаток и творца, и интерпретатора. Понимание (как и создание) метафоры
есть результат творческого усилия: оно столь же мало подчинено правилам.
Указанное свойство не выделяет метафору из числа прочих употреблений
языка: любая коммуникация — это взаимодействие мысли изреченной и
мысли, извлеченной из речи. Вопрос лишь в степени разрыва. Метафора его
увеличивает тем, что пользуется в дополнение к обычным языковым
механизмам несемантическими ресурсами. Для создания метафор не
существует инструкций, нет справочников для определения того, что она
«означает» или «о чем сообщает». Метафора опознается только благодаря
присутствию в ней художественного начала. Она с необходимостью
предполагает ту или иную степень артистизма. Не может быть метафор,
лишенных артистизма, как не бывает шуток, лишенных юмора. Конечно,
встречаются безвкусные метафоры, но и в них есть артистизм, даже если его
и не стоило обнаруживать или можно было лучше выразить.

Дэвидсон утверждает, что метафоры означают только то (или не более

того), что означают входящие в них слова, взятые в своем буквальном
значении [7,с.172-193]. Поскольку этот тезис идет вразрез с известными
современными точками зрения, то многое из того, что он сказал, несет в себе
критический заряд. Метафора при свободном от всех помех и заблуждений
взгляде на нее становится не менее, а более интересным явлением.

Прежде всего Дэвидсон попытался развеять ошибочное мнение, будто

метафора наряду с буквальным смыслом или значением наделена еще и
некоторым другим смыслом или значением. Это заблуждение свойственно
многим. Его можно встретить в работах литературно-критического
направления, у таких авторов, как, например, Ричардс, Эмпсон и Уинтерс, в
работах философов от Аристотеля до Макса Блэка, психологов — от Фрейда
и его предшественников до Скиннера и его продолжателей и, наконец, у
лингвистов, начиная с Платона и вплоть до Уриэля Вейнрейха и Джорджа
9
Лакоффа. Мысль о семантической двойственности метафоры принимает
разные формы — от относительно простой у Аристотеля до относительно
сложной у М. Блэка. Ее разделяют и те, кто допускает буквальную парафразу
метафоры, и те, которые отрицают такую возможность.

Некоторые авторы особо подчеркивают, что метафора, в отличие от

обычного словоупотребления, дает прозрение,- она проникает в суть вещей.
Но и в этом случае метафора рассматривается как один из видов
коммуникации, который, как и ее более простые формы, передает истину и
ложь о мире, хотя при этом и признается, что метафорическое сообщение
необычно, и смысл его глубже скрыт или искусно завуалирован [7,с.172-193].

Взгляд на метафору как на средство передачи идей, пусть даже

необычных, кажется Дэвидсону столь же неверным, как и лежащая в основе
этого взгляда идея о том, что метафора имеет особое значение. Дэвидсон
согласен с той точкой зрения, что метафору нельзя перефразировать, он
полагает, что это происходит не потому, что метафоры добавляют что-
нибудь совершенно новое к буквальному выражению, а потому, что просто
нечего перефразировать. Парафраза, независимо от того, возможна она или
нет, относится к тому, что сказано: мы просто стараемся передать это же
самое другими словами. Но, если Дэвидсон прав, метафора не сообщает
ничего, помимо своего буквального смысла (как и говорящий, использующий
метафору, не имеет в виду ничего, выходящего за пределы ее буквального
значения). Впрочем, этим не отрицается тот факт, что метафора содержит в
себе изюминку и ее своеобразие может быть показано при помощи других
слов.

В прошлом те, кто отрицал, что у метафоры в дополнение к

буквальному значению имеется особое когнитивное содержание, часто всеми
силами стремились показать, что метафора вносит в речь эмоции и путаницу
и что она не пригодна для серьезного научного или философского разговора.

10
Дэвидсон не разделяет этой точки зрения. Метафора часто встречается не
только в литературных произведениях, но и в науке, философии и
юриспруденции, она эффективна в похвале и оскорблении, мольбе и
обещании, описании и предписании. Дэвидсон согласен с Максом Блэком,
Паулем Хенле, Нельсоном Гудменом, Монро Бирдсли и другими в вопросе о
функциях метафоры. Правда, ему кажется, что она в дополнение к
перечисленным выполняет еще и функции совершенно другого рода.

Дэвидсон не согласен с объяснением того, как метафора творит свои

чудеса. Он основывается на различении значения слов и их использования и
полагает, что метафора целиком принадлежит сфере употребления.
Метафора связана с образным использованием слов и предложений и всецело
зависит от обычного или буквального значения слов и, следовательно,
состоящих из них предложений.

Дэвидсон показал, что бесполезно объяснять, как функционируют

слова, когда они создают метафорические и образные значения или как они
выражают особую поэтическую или метафорическую истину. Эти идеи не
объясняют метафоры — метафора сама объясняет их. Когда мы понимаем
метафору, мы можем назвать то, что мы поняли, «метафорической истиной»
(metaphorical truth) и в какой-то мере объяснить, в чем состоит ее
«метафорическое значение».

Буквальные значения и соответствующие условия истинности могут

быть приписаны словам и предложениям вне зависимости от каких-либо
особых контекстов употребления. Вот почему обращение к ним
действительно имеет объяснительную силу.

Метафора заставляет обратить внимание на некоторое сходство —

часто новое и неожиданное — между двумя и более предметами. Это
банальное и верное наблюдение влечет за собой выводы относительно
значения метафор.
11
 В метафоре определенные слова принимают новое, или, как его
иногда называют, «расширенное» значение. Это расширение должно быть
тем, что философы называют расширением слова (extension of the word), то
есть относиться к классу сущностей, которые это слово называет.

Это объяснение в любом случае не может считаться полным, ибо если

считать, что слова в метафоре обладают прямой референцией к объекту,
тогда стирается разница между метафорой и введением в лексикон нового
слова: объяснить таким образом метафору — значит уничтожить ее.

Зависит или не зависит метафора от нового или расширенного значения

— это еще вопрос, но то, что она зависит от буквального значения, — это
несомненно: адекватное представление концепта метафоры обязательно
должно учитывать, что первичное или буквальное значение слов остается
действенным и в их метафорическом употреблении.

Возможно, тогда можно объяснить метафору как случай

неоднозначности (ambiguity): в контексте метафоры определенные слова
имеют и новое, и свое первичное значение; сила метафоры прямо зависит от
нашей неуверенности, от наших колебаний между этими двумя значениями.

Многозначность слова, если она имеет место, обусловлена тем фактом,

что в обычном контексте слово означает одно, а в метафорическом — другое;
но в метафорическом контексте отнюдь не обязательны колебания. Конечно,
можно колебаться относительно выбора метафорической интерпретации из
числа возможных, но мы всегда отличим метафору от неметафоры. В любом
случае эффект воздействия метафоры не заканчивается с прекращением
колебаний в интерпретации метафорического пассажа. Следовательно, сила
воздействия метафоры не может быть связана с такого рода
неоднозначностью.

12
 Иногда бывает так, что слово в одном и том же контексте имеет два
значения, причем нужно одновременно учитывать их оба. Или если слово
предполагает тождество значения можно сказать: то, что на поверхности
выступает как одно слово, в действительности представляет собой два слова.
Нужно рассматривать оба значения, и подобрать необходимый вариант.

1.3 Классификация метафор в стилистической теории

1. Простая метафора выражена одним образом, но не обязательно

однословная: “the eye of heaven” как название солнца - это тоже простая
метафора: “Sometimes too hot the eye of heaven shines” (W.Shakespeare.
Sonnet XVIII).

Простая метафора может быть одночленная и двучленная. Метафора,

основанная на преувеличении, называется гиперболической:

All days are nights to see till I see thee,

And nights bright days when dreams do show thee me.

(W.Shakespeare. Sonnet XLIII)

2. Развернутая, или расширенная, метафора состоит из нескольких

метафорически употребленных слов, создающих единый образ, то есть из
ряда взаимосвязанных и дополняющих друг друга простых метафор,
усиливающих мотивированность образа путем повторного соединения все
тех же двух планов и параллельного их функционирования.

Мы можем проследить на примере 26-ого сонета В. Шекспира:

Lord of my love, to whom in vassalage

The merit hath my duty strongly knit,

To thee I send this written embassage,

13
 To witness duty, not to show my wit.

3. Традиционными метафорами называют метафоры, общепринятые в

какой-либо период или в каком-либо литературном направлении. Так,
английские поэты, описывая внешность красавиц широко пользовались
такими традиционными, постоянными метафорическими эпитетами, как
“pearly teeth, coral lips, ivory neck, hair of golden wire”.

В метафорическом эпитете обязательна двуплановость, указание

сходства и несходства, семантическое рассогласование, нарушение
отмеченности.

Возможны, например, анимистические метафорические эпитеты,

когда неодушевленному предмету приписывается свойство живого
существа: an angry sky, the howling storm, или антропоморфный
метафорический эпитет, приписывающий человеческие свойства и действия
животному или предмету: laughing valleys, surly sullen bells.

4. Особый интерес представляет композиционная или сюжетная

метафора, которая может распространяться на весь роман. Композиционная
метафора - метафора, реализующаяся на уровне текста. В качестве
композиционной метафоры можно привести немало произведений
современной литературы, в которых темой является современная жизнь, а
образность создается за счет противопоставления ее с мифологическими
сюжетами: роман Дж. Джойса «Улисс», роман Дж. Апдайка «Кентавр», и
пьеса О’Нила «Траур идет Электре» [2,с.83].

Глава 2. Различные подходы к рассмотрению роли метафоры в

художественном тексте

1.1 Лингвистический подход к рассмотрению метафор.

14
 Два основных семантических свойства художественной речи -
изобразительность и иносказательность - определяют особую когнитивную
роль метафоры в художественной речи. Метафоричность - важнейшая черта
художественного текста. В связи с этим, прежде чем перейти к метафоре,

смотрим основные моменты современного состояния общей теории

метафоры.

Обзор литературы по теории метафоры, который приводится в работах

Арнольд И.В., Арутюновой Н.Д., Баранова А.Н., Бахтина, Блэка М.,
Виноградова В.В., Никитина М.В., Вовка В.Н. и так далее, показывает,
насколько широк разброс мнений по всем основным моментам теории.
Следует сразу отметить, что существующие различия в подходах не
являются следствием "неправильного" понимания сути вопроса. Безусловно,
в позициях многих исследователей есть спорные положения, но главное, что
определяет принципиальные различия во мнениях, - это сложность самого
предмета исследования.

Нынешний "теоретический плюрализм" связан с постепенным

переключением основного внимания исследователей с изучения языка как
стабильной системы с устойчивыми языковыми значениями на положение
языка как творческого процесса коммуникации [19,с.48].

Именно поворот лингвистических исследований в последние три

десятилетия к проблемам функционирования языка в речи, формирования и
передачи смысла в высказывании открыл новые грани во многих уже давно
исследованных явлениях, к которым принадлежит и метафора.

Ученые, пишущие о метафоре - М. Блэк, А.Н. Баранов, признают, что

они имеют дело с образным сравнением [19,с.56]. Так определял метафору и
Аристотель. Однако понимание этого определения может быть различным.

15
Различия относятся, прежде всего, к трактовке механизма осуществления
сравнения.

В современных трудах по метафоре И.В. Толочин выделяет три

основных взгляда на ее лингвистическую природу:

метафора как способ существования значения слова;

метафора как явление синтаксической семантики;

метафора как способ передачи смысла в коммуникации.

В первом случае метафора рассматривается как лексикологическое

явление. Такой подход является наиболее традиционным, поскольку тесно
связан с представлениями о языке как относительно автономной от речевой
деятельности и стабильной системе. Соответственно, представители данного
подхода считают, что метафора реализуется в структуре языкового значения
слова.

При втором подходе основное внимание уделяется метафорическому

значению, возникающему при взаимодействии слов в структуре
словосочетания и предложения. Он является наиболее распространенным:
для него границы метафоры более широки - она рассматривается на уровне
синтаксической сочетаемости слов.

Третий подход - самый инновационный, поскольку рассматривает

образное сравнение как механизм формирования смысла высказывания в
различных функциональных разновидностях речи. Для данного подхода - это
функционально - коммуникативное явление, реализующееся в высказывании
или тексте.

Г.Н. Скляревская в своей монографии "Метафора в системе языка",

вышедшей в 1993 году, характеризует первый подход исследования. Автор

16
рассматривает языковую метафору, противопоставляя ее по многим
параметрам метафоре художественной. По Скляревской, языковая метафора -
это готовый элемент лексики [19,с.31]. Описывая структуру языковой
метафоры, Г.Н. Скляревская включает в сферу своего понимания структуру
лексического значения слов, обладающих метафорической образностью. В
процессе анализа производится сравнение сем у слова, обладающего
буквальным значением, и у слова с метафорическим значением.
Метафорическое значение автор определяет как "удвоение денотата и
перераспределение сем между денотативной и коннотативной частями
лексического значения" [19,с.15]. Образность языковой метафоры осознается
только исследователями, а на уровне восприятия речи она не
идентифицируется. Языковая метафора не может быть воспринята как
таковая рядовыми носителями языка [19,с.33].

Такой подход к трактовке называется узколексикологическим.

Предметом исследования при этом подходе являются отдельные лексемы. Их
подробный анализ дает интересную информацию о структуре языкового
значения отдельных словарных единиц, обладающих изобразительным
началом. Однако такой подход не может дать ответ на вопрос о механизмах
формирования смысла в различных видах речи. Существует иная традиция -
рассматривать метафору как явление синтаксической семантики. Наиболее
ярко эта позиция отражена в работах Н.Д. Арутюновой, М. Блэка, А.
Ричардса. Данный подход позволяет получить интересные сведения о
влиянии семантической сочетаемости слов на процесс метафоризации. В
основе механизма формирования метафоры сторонники семантико -
синтаксического подхода видят категориальный сдвиг. Метафора
"предлагает новое распределение предметов по категориям и тут же от него
отказывается" [1,с. 76]. Суть метафоры - "это транспозиция
идентифицирующей (дескриптивной и семантически диффузной) лексики,

17
предназначенной для указания на предмет речи, в сферу предикатов,
предназначенных для указания на его признаки и свойства" [1,с. 92].

Семантико-синтаксический подход дает очень много для понимания

природы метафоричности. Основная ценность этого в том, что раскрывается
механизм формирования метафорического значения на основе
категориальной характеризации, задаваемой самой структурой tenor - vehicle.

Третий подход - функционально-коммуникативный - наиболее актуален

для лингвистических направлений, изучающих различные аспекты теории
речи. В рамках данного подхода метафора рассматривается как элемент
текста. Функционально-коммуникативный подход к метафоре дает
методологическую основу для изучения метафор в реальных текстах и
позволяет анализировать специфику функционирования метафоры в
зависимости от коммуникативной направленности речи. Включение
прагматического и когнитивного аспектов в изучении метафоры открывает
возможность для анализа своеобразия функционирования метафоры в
различных функциональных стилях речи, в том числе художественном.

1.2 Значение метафор для полного понимания читателем

художественного текста

18
 Метафора, делая некоторое буквальное утверждение, заставляет
увидеть один объект как бы в свете другого, что и влечет за собой
"прозрение" читателя.

19
 Рассмотрим функции метафоры и ее перевод в художественных
текстах. Для полного понимания внутреннего мира писателей через их
произведения, мы постараемся рассматривать метафору и все языковые
явления, связанные с ней не только «вширь» т.е. её взаимодействие с
другими фигурами речи: сравнения, олицетворения и т.п., но и «вглубь».
Другими словами, рассмотрим достаточно глубоко природу функций
метафоры, их происхождение и взаимодействие. Исследования Л.А.
Киселевой (“Вопросы теории речевого воздействия" и “Семантическая
основа образных средств" мы будем считать опорой приведённого
теоретического материала. Л.А. Киселёва - лингвист, последователь
ленинградской фонологический школы. Занимаясь теоретическими и
практическими вопросами семантики образных средств языка, в частности
относящихся к метафорической группе (сравнение, метафора, эпитет,
олицетворение) она сделала большой вклад в развитие этого вопроса как в
теории, так и на практике: на материале отечественной литературы.
Таким образом, вслед за Л.А. Киселёвой [10,с.129-132], мы можем
утверждать, что образные языковые средства могут быть объединены в
полифункциональное образное языковое поле, своеобразную языковую
подсистему языка. Под образными языковыми средствами языка следует
понимать как тропы, так и другие стилистические приёмы: гипербола,
повтор, и т.п. Поднимая вопрос о сущности полифункционального образного
поля мы, вслед за Л.А. Киселёвой, можем рассматривать его как образное
языковое поле, выделяемое на пересечении номинативного, экспрессивного,
эмоционально-оценочного и эстетического полей. Л.А. Киселёва отмечает
существование полифункциональных единиц и утверждает, что они могут
входить в несколько полей как проявление их взаимосвязи.Выделенное
полифункциональное образное поле является языковым, то есть представляет
собой систему двусторонних языковых единиц, являющихся единством
содержания и формы.

20
 В нём, как и во всяком другом поле можно выделить ядро и
периферию.
Ядро образного языка поля создают единицы, наиболее специализированные
для выражения полеобразующей семы “образ", которые, как правило,
являются полифункциональными. Это индивидуально-авторские образные
окказионализмы или же авторские неологизмы, которые несут яркий образ
“представление", “видение двух картин", содержат экспрессивную
информацию, дают кому-либо, чему-либо оценку и эстетически формируют
мысль писателя. Периферийные единицы, по мере заглушения
специализированной семы “образ” тяготеют к тому или иному языковому
полю.
Например, лексические метафоры, образованные с помощью переноса,
содержащие “стёршийся образ", потерявшие свою экспрессию. Исходя из
понимания полифункционального образа поля, можно попытаться
определить и функции метафор, связывая их с выдвижением той или иной
семы, параллельно функционирующей с семой “образ". Это, прежде всего,
функция номинативная. Здесь можно сделать попытку выделить подвиды,
отмеченные ранее в лингвистической литературе: - конкретизирующую, -
обобщающую, - иллюстративную. Следующей функцией, которую мы
выделяем, является эстетическая функция метафор, выполняя которую
языковые единицы наиболее полно должны соответствовать своему
назначению или индивидуальному идеалу. И, наконец, четвёртая функция -
эмоционально-оценочная, которая в совокупности с двумя предыдущими
выделяется лингвистами отдельный класс прагматических функций образных
единиц языка, в данном случае метафор. Таким образом, при переводе
метафор или слов и свободных словосочетаний с метафорическим
содержанием с одного языка на другой лингвист должен руководствоваться
многоаспектностью образной информации, обусловленной
полифункциональностью образных единиц языка, в частности метафор

21
Метафорическое образное средство экспрессивно, хотя степень экспрессии
различна. Если это лексическая метафора, метафора-название, то она несёт
ослабленный “мёртвый” образ. В словарях нет пометки “перенос".
Такая метафора тяготеет к номинативному полю. Если это
общестилистическая метафора, то есть узуальная, устоявшаяся, принятая в
конкретном языке, она несёт больше экспрессии. Это отражено в словарях
пометой “перенос (figurative) ”. Индивидуально-стилистические метафоры
образуют ядро образного поля, так как в них наиболее очевидно
представлена сема “образ", “образное впечатление". Словарь не отражает
этой экспрессии.
Как было сказано ранее, образные метафорические языковые средства
входят в ядро экспрессивного языкового поля. В связи с этим нам
представляется целесообразным в плане перевода рассмотреть, как
представлена образная информация и сопутствующая ей экспрессивная
информация образных единиц оригинала в переводе, совпадает ли образ и
его экспрессия с этими же стилистическими категориями в переводе,
соответствует ли сила экспрессии образа подлинника силе экспрессии образа
в переводе.
В просмотренной литературе по переводу метафор подчёркивается, что
живой образ (то есть образ с наивысшей экспрессивной активностью)
воссоздаётся в переводе, вымерший образ (образ с наименьшей силой
экспрессии то есть сведённый к нулю в лексической метафоре) передаётся по
смыслу. Как показывает исследование, этот аспект плана содержания образа
при передаче на другой язык предстаёт несколько в ином свете: не
обнаруживается столь прямой зависимости “вымершего” - “невымершего”
образа английского языка от его передачи - непередачи на русский язык.

22
 Заключение

В нашей курсовой работе мы ставили цель на примерах

художественной литературы показать необходимость использования
метафоры при переводе. А также рассмотреть классификацию метафор в
стилистической теории.

23
 Работая над данной темой, мы пришли к выводу, что перевод
стилистических единиц является одной из важных приемов перевода. И на
него следует обращать особое внимание. Экспрессия чаще всего
встречается в художественных текстах.

Перевод, как устный, так и письменный (включая перевод

художественных текстов)- процесс довольно сложный и многогранный.
Перевод – это не просто замена одного языка другим. В переводе
сталкиваются различные культуры, личности, уровни развития, традиции и
установки. И основная задача переводчика – помнить про все сложности
перевода и постараться как можно точнее выразить мысль автора, при этом
не забывая передавать различные авторские художественные приемы.

Самое главное - никогда не останавливаться и никогда не считать, что все

уже известно, что иностранный язык освоен "в совершенстве" (понятие,
которым никогда не оперируют настоящие профессионалы, знающие, что
совершенного знания нет и быть не может), что все приемы
"отрепетированы" и т.п. Уверенность в своих силах не должна превращаться
в самоуверенность, а имеющиеся знания - в застывшую догму, не
подлежащую проверке или совершенствованию. И важно помнить: перевод -
это прежде всего трудная, кропотливая, ответственная работа, требующая не
только разносторонних знаний но и творческого подхода.

Список использованной литературы

1. Арутюнова ., Вопросы теории перевода в зарубежной лингвистике. -

М., 1978;

2. Арнольд И. В. Стилистика современного английского языка. М.,

1960;
24
 3. Бархударов Л.С. Уровни языковой иерархии и перевод, М., 1975;

4. Бреева Л. В., Бутенко А. А., Лексико-стилистические

трансформации при переводе, - М., 1999;

5. Виноградов В. В. Стилистика. Теория поэтической речи. М., 1963;

6. Влахов С. и Флорин С. Непереводимое в переводе. – М.: Междунар.

Отношения, 1980;

7. Дэвидсон Д. Что означают метафоры. М., 1990;

8. Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем (Теория

метафоры. - М., 1990.);

9. Казакова Т. А. Практические основы перевода М., - 2000;

10. Киселева Л. А. Вопросы теории речевого воздействия, 1997;

11. Лагута О. Н. Метафорология: теоретические аспекты.

Новосибирск, 2003;

12. Лильева К. А., «Введение в общую теорию перевода» - М., 1998

13. Николаева Е., Несколько вступительных слов. Поэтика перевода:

Сборник. – М., 1998;

14. Ожегов С. И. Словарь русского языка: 7000 слов/под редакцией

Шведовой М. Русский язык, М., - 1990;

15. Прозоров В. Г., Основы теории и практики перевода с английского

языка на русский, - М., 1998;

16. Россельс В. Перевод и национальное своеобразие подлинника/

Вопросы художественного перевода. – М.: Советский писатель, 1955

25
 17. Семенец Р.В. История перевода. – М., 1989;

18. Скляревская Л. А. Метафора в системе языка, 1993;

19. Толочин И.В Жизнь метафоры. - Л., 1996;

Приложение

Your claims are indefensible. - 'Ваши утверждения не выдерживают

критики'.

Не attacked every weak points in my argument. - 'Он нападал на каждое

слабое место в моей аргументации'.

26
 His criticisms were right on target. - 'Его критические замечания били
точно в цель'.

I can't keep up with the pace of modern life. - 'Я не могу поспевать за
темпом современной жизни'.

I'm slowly getting into shape. - 'Я медленно вхожу в форму'.

I demolished his argument. - 'Я разбил его аргументацию'.

My fear of insects is driving my wife crazy. - 'Моя боязнь насекомых

сводит жену с ума'.

That was a beautiful catch. - 'Это была великолепная хитрость'.

You disagree? Okay, shoot!. - 'Вы не согласны? Отлично, ваш выстрел!'

If you use that strategy, he'll wipe you out. - 'Если вы будете следовать
этой стратегии, он вас уничтожит'.

Не shot down all of my arguments. - 'Он разбил все мои доводы'.

I'm going to pieces. - 'Я разваливаюсь на части'.

The ugly side of his personality comes out under pressure'. - Неприглядная
сторона его личности выявляется в экстремальной ситуации'.

27