Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Вячеслав Иванов.
«Кризис индивидуализма»
ПЛАН
a) типическое и исключительное,
b) саморазвитие образов главных героев;
c) формы воплощения народности;
d) принцип пародии.
4. Сюжет-фабула и сюжет-ситуация.
КОНСПЕКТ
1. Среди так называемых «вечных» образов: Фауста, Дон Жуана, Дон Кихота, последний
занимает совершенно особое место – Сервантесу целиком принадлежит честь создания и фабулы его
романа и образа главного героя. Поэтому Сервантес от лица вымышленного автора араба Сида
Ахмета Бен-Инхали, утверждал в конце романа: «Для меня одного родился Дон Кихот, а я родился
для него; ему суждено было действовать, мне – описывать; мы с ним составляем чрезвычайно
дружную пару» (1976, т. 2, гл. LXXIY, с. 433). После многолетних поисков удалось найти лишь два
незначительных произведения, фабула которых внешне напоминает фабулу романа Сервантеса:
анонимную интермедию о крестьянине Бартоло, который помешался от чтения романсов, и новеллу
Саккетти, в которой повествуется о старом флорентийском ткаче Аньоло, захотевшем вдруг поразить
всех своим искусством на рыцарском турнире.
2. Испания в конце XY, но особенно на протяжении XYI в., в период испанского Возрождения
и Позднего Возрождения в Италии, называлась страной, в которой «никогда не заходило солнце».
Испания владела множеством колоний, поток богатства буквально захлестнул страну. Но базы для
развития новых производственных отношений в Испании не было, поэтому нежданное богатство
вызвало ломку патриархальных устоев, падение нравов, невиданную корруппцию, но не дало
плодов капиталистического развития, взлета экономики и производства. Неслучайно, что именно
Испания стана родиной «плутовского» романа (пикарески): деньги, не пущенные в оборот,
становились источником махинаций и плутней. В одном из стихотворений, открывающих «Дон
Кихота», Сервантес приводит два самых ярких произведения такого типа: «Селестину» и
«Ласарильо с Тормеса».
Расцвет Испании как мировой державы начинается при католических королях Изабелле I
(1451-1504) и Фердинанде II Арагонском и Y Кастильском (1452-1516). Изабелла и Фердинанд
объединили Испанию, при них завершилась Реконкиста после покорения последнего оплота мавров
в Испании – Гранады в 1492 г. В этом же году небывалые результаты принесла экпедиция Колумба,
хотя сами католические короли еще не в полной мере осознали, что означает для их страны
открытие Нового Света. Изабелла покровительствовала университетской науке и искусствам,
благодаря ее участию профессор Элио Антонио де Небриха издал «Латинскую грамматику» и
«Кастильскую грамматику», последняя вышла в том же 1492 году, весьма своевременно, поскольку
арабское влияние ослабевало, а национальный язык увеличивал свое объединяющее значение.
Католические короли при этом стремились не только к территориальному, но и к религиозному
объединеню нации: они видели Испанию католической страной.
Жизнь Сервантеса приходится на начало конца испанского величия. До 1605 года – выхода
первой части «Дон Кихота» Сервантес пережил в действительности столько приключений, что даже
в романе они создали бы впечатление избыточности.
3. «Дон Кихот» был задуман как пародия на рыцарский роман, призванная высмеять
нелепости, обусловленные несоответствием этого жанра исторической современности. В духе
пародии выдержаны первые семь глав: приключения на постоялом дворе, который герой принял за
рыцарский замок, плачевно закончившееся заступничество за мальчика-батрака, преувеличенно
комически сниженное посвящение в рыцари, нападение на купцов, дабы заставить их провозгласить
миру несравненные прелести Дульсинеи. Но пародия под пером Сервантеса все более приобретала
черты трагедии: ведь уже в начале романа Дон Кихот предстает защитником униженных и
оскорбленных, борцом за идеалы справедливости и свободы. Нелепые поступки Дон Кихота,
который принимает трактиры за замки, а проституток за принцесс, не только убеждали в безумии
героя, но и не менее убедительно показывали, насколько мир реальной испанской действительности
далек от мира романов с идеалами благородства, чести, справедливости, самопожертвования,
смелости. Дон Кихот комичен в своем рыцарском безумии, но он же трагичен в своем непонимании
того, насколько благородные идеалы безумца не соответствуют реальному миру реальных людей,
исповедующих совсем иные идеалы и ценности. Безумец становится последним поборником
справедливости и истины в мире наживы и меркантильности.
Первый выезд Дон Кихота охватывает главы со второй по пятую. Этот выезд благородный
идальго совершает без своего верного оруженосца. К. Н. Державин подчеркивает, что первый выезд
Дон Кихота не исчерпывается только пародийными устремлениями автора. Две линии действий
главного героя, которые можно определить как маниакально-фантастическую и общественно-
моральную можно выделить уже в первых подвигах героя. 77 Пастушонок Андрес, спасенный Дон
Кихотом от избиения, в конце первой части романа появляется на постоялом дворе (глава XXXI) и
обращается к Дон Кихоту с просьбой не защищать его, даже если его будут резать куски, и при этом
проклинает и Дон Кихота и всех странствующих рыцарей, когда-либо появлявшихся на свете.
Второй выезд Дон Кихот осуществляет уже в сопровождении Санчо. И хотя его первый
подвиг (сражение с ветряными мельницами) по-прежнему нелеп и в своей основе пародиен,
коллизия романа значительно усложняется. В XI главе Дон Кихот, деля с козопасами их мирную
трапезу, произносит речи о социальной справедливости, а позже говорит Санчо о собственном
намерении «возродить в век железный век золотой» (глава ХХ). Второй выезд Дон Кихота
охватывает главы с седьмой по тридцать первую, возвращение на постоялый двор с 32 по 46 (здесь
появляется патушонок, за которого заступился Дон Кихот, и злополучный цирюльник, у которого
Дон Кихот отобрал таз для бритья, утверждая, что это шлем Мамбрина); наконец с 42-ой по 45-ую –
возвращение домой и завершение первой части романа. Путешествуя, Дон Кихот встречается с
самыми разнообразными людьми, которые рассказывают ему свои истории, так основной сюжет
обрастает вставными новеллами, которые выступают способом ввести остальных персонажей, кроме
двух главных протагонистов. В 1613 году Сервантес выпускает сборник «Назидательные новеллы»,
одну из которых священник и цирюльник находят в сундуке, забытом на постоялом дворе – «Повесть
о Ринконете и Кортадильо» (глава XLYII).
Среди персонажей романа как будто появляется сам автор, забывший сундучок на постоялом
дворе. Достоинства его книг («Галатеи») взвешивает его же персонаж – священник. Сервантес
уставнавливает дистанцию между собой и своим героем, утверждая в «Прологе» (Ч. 1): «Я же только
считаюсь отцом Дон Кихота, – на самом деле я его отчим». В качестве отца Дон Кихота выступает
вымышленный автор – мудрый мавр Сид Ахмед бен-Инхали. Сид Ахмед не придумал Дон Кихота, он
собрал и литератруно обработал подлинные истории, услышанные им от свидетелей подвигов Дон
Кихота, его земляков, ламанчцев. Арабскую историю о Рыцаре Печального образа переводит на
испанский язык толедский мориск, замечающий, что Сид Ахмед не всегда был точен и
беспристрастен, собирая факты, а порой, к подлинным историям добавлял вымышленные. Сам
переводчик обещает быть точным и переводить слово в слово, но иногда дает пояснения, а иногда
спорит с Сидом Ахмедом.
Во второй части романа Дон Кихот и Санчо встречают людей, прочитавших часть первую, и
узнают их мнение о подвигах благородного Рыцаря Печального образа. Подложный автор появляется
в IX главе: рассказчик сообщает о том, как на улице Толедо повстречал мальчика, продававшего
некие тетради торговцу шелком, в тетрадях заключался текст, написанный по-арабски, а найденный
им вскоре мориск переводит из наугад раскрытой тетради отрывок о Дульсинее Тобосской, которая
лучше всех в Ламанчи умела готовить солонину. Потрясенный рассказчик просит перевести
название, и мориск с листа перводит: «История Дон Кихота Ламанчского, написанная Сидом
Ахмедом бен-Инхали, историком арабским».
В главе XYI после описания ложа Дон Кихота на постоялом дворе, который герой принимает
за замок, переводчик, рассчазчик или автор замечает: «Вообще говоря, Сид Ахмед Бен-Инхали –
повествователь чрезвычайно любознательный и во всех отношениях добросовестный: это явствует
из того, что все, о чем мы здесь сообщаем, даже низменное и ничтожное, не пожелал он обойти
молчанием…» Во второй части романа сам Сид Ахмед оставляет примечание, после описания
приключения Дон Кихота в пещере Монтесиноса, в котором выражает сомнение в правдивости
приключений Дон Кихота, потому что они совершенно несообразны, а все, происходившее с
рыцарем до сих пор, было вполне правдопододно, впрочем, Сид Ахмед пользуется эпическим
приемом забегания вперед и добавляет, что ему известно, «будто перед самой своей кончиной и
смертью Дон Кихот от этого приключения отрекся и объявил, что он сам его выдумал, ибо ему
казалось, что оно вполне соответствует тем приключениям, о коих он читал в романах, и вполне
согласуется с ними» (глава XXIY).
Конфликт героя с действительностью возможен только там, где мир сопротивляется Дон
Кихоту: когда дальновидный хозяин первого постоялого двора, где остановился странствующий
рыцарь, поняв, что благоразумнее от безумца отделаться, а, возможно, и позабавиться, чем
требовать с него плату за стол и ночлег, охотно берется посвятить идальго в рыцари, Дон Кихоту
оказывается не с чем спорить. Дон Кихот при этом признает игру только по своим правилам, поэтому
разрушает балаган у герцога и герцогини. Но в мире, подыгрывающем рыцарским фантазиям Дон
Кихота, отличить правду от лжи еще сложнее, чем во внешнем мире, подчиненном здравому смыслу.
С. И. Пискунова так определяет особенности творимого и разыгрываемого Дон Кихотом вымысла,
который является «плодом игры воображения ламанчского идальго, порождением его
индивидуального творческого порыва. Соответственно, и преображенное мира осуществляется у
Сервантеса не по карнавальной схеме «низвержения» (точнее, схема перемещения по шкале «верх
– низ» в художественном мире Сервантеса не является доминантной), а по логике «возвышения»:
снизу - вверх. (Вспомним пушкинское «нас возвышающий обман»!)» 80
Однако на самом деле это не так, на самом деле нас всюду сопровождает рой волшебников, –
вот они-то и видоизменяют и подменивают их и возвращают в таком состоянии, в каком почтут за
нужное, в зависимости от того, намерены они облагодетельствовать нас или же сокрушить. Вот
почему то, что тебе представляется тазом для бритья, мне представляется шлемом Мамбрина, а
другому – чем-нибудь еще» (глава XXY). С. И. Пискунова связывает эту особенность мировидения
героя, которое строится на противопоставлении «человека внешнего» и «человека внутреннего»,
видимого и невидимого (внутреннего) с концепцией человека и мира, сложившееся у Сервантеса –
гуманиста и эразмиста: «Как подлинный эразмист, Дон Кихот исходит из мысли о том, что внешность
обманчива, что она – лишь видимость»81
4. Во второй части романа Дон Кихот не столько сочиняет свой мир, сколько окаызвается
частью чужой игры, чужого обмана. Дон Кихот игнорирует реальные приключения – не вступает в
бой с алжирскими пиратами у берегов Барселоны, но продолжает бороться за свое безумие, которое
постепенно его покидает. Дон Кихот постепенно утрачивает уверенность в себе, веру в свое
предназначение, но не сомневается в тех идеалах, которые отстаивает. Нарастание трагического
настроения не означает, что комизм и буффонада полностью ушли со страниц романа. Внешний
комизм событий (например, освобождение каторжников) неотделим теперь от их внутренней
трагической сути. По такому же принципу построен и эпизод губернаторства Санчо, важнейший для
понимания гуманистической концепции романа. Идеально-утопическое сочетается с комическим: с
одной стороны, Санчо вершит мудрый суд, с другой, новоиспеченного губернатора обделяют пищей
под предлогом, что его могут отравить. Сам остров называется Баратария (страна взяточничества и
обмана), но Санчо именно отсюда уезжает с пустым карманом. Теми же свойствами наделен и сам
гибрид худощавого мечтателя Дон Кихота на его тощей кляче и толстенького мечтателя Санчо,
трусящего рядом с Рыцарем Печального образа на коротконогом ослике, такой же контраст по
принципу дополнительности являет собой и речь героев: возвышенный и книжно-изысканный язык
Дон Кихота и пересыпанная пословицами и поговоркам, простая, но сочно-образная болтовня Санчо.
Источник: http://svr-lit.ru/svr-lit/pogrebnaya-srednie-veka/servantes-don-kihot.htm