Цитата из статьи Мой комментарий с опорой на

текст комедии
[1] «Мы хотим поделиться с Артисты в пьесе хотят нам показать
читателем этими своими мнениями, характер, мысли и жизненную
или лучше сказать, сомнениями о позицию героев.
том, так ли играется пьеса, то есть с Зрители пытаются понять героев,
той ли точки зрения смотрят охарактеризовать и сделать для себя
обыкновенно на её исполнение и выводы, «вынести» мораль.
сами артисты, и зрители?»
[2] «Одни ценят в комедии картину В пьесе всё ценно. А.С. Грибоедов
московских нравов известной эпохи, отчётливо показывает картину
создание живых типов и их искусную московских нравов известной эпохи.
группировку». «Другие, отдавая Сатира остро обнажает души героев.
справедливость картине нравов,
верности типов, дорожат более
эпиграмматической солью языка,
живой сатирой — моралью, которую
пьеса до сих пор, как неистощимый
колодезь, снабжает всякого на
каждый обиходный шаг жизни».
[3] «… то есть что комедия «Горе от Автор произведения не выдумывает
ума» есть и картина нравов, и своих героев, а описывает реальных
галерея живых типов, и вечно острая, людей, встречавшихся в его жизни.
жгучая сатира, и вместе с тем и Читая «Горе от ума», мы можем
комедия…» «В картине, где нет ни погрузиться в прошлое, понять как
одного бледного пятна, ни одного жили люди в ту эпоху и сравнить с
постороннего, лишнего штриха и нашей жизнью.
звука и звука, — зритель и читатель
чувствуют себя и теперь, в нашу
эпоху, среди живых людей. И общее
и детали, всё это не сочинено, а так
целиком взято из московских
гостиных и перенесено в книгу и на
сцену, со всей теплотой и со всем
«особым отпечатком» Москвы, — от
Фамусова до мелких штрихов, до
князя Тугоуховского и до лакея
Петрушки, без которых картина была
бы неполна».
[4] «Но пока будет существовать Такие люди и такие пороки до сих
стремление к почестям помимо пор существуют. Плыть по течению
заслуги, пока будут водиться мастера легче, чем бороться и идти против
господствовать не как пороки, а как ветра.
стихи общественной жизни, — до тех
пор, конечно, будут мелькать и в
современном обществе черты
Фамусовских, Молчалиных и других,
нужды нет, что с самой Москвы
стёрся тот «особый отпечаток»,
которым гордился Фамусов».
[5] «Соль, эпиграмма, сатира, этот Соль, эпиграмма и сатира никогда не
разговорный стих, кажется, никогда умрут, так как все люди разные, у них
не умрут, как и сам рассыпанный в разное образование, воспитание и
них острый и едкий, живой русский разные способы для достижения цели
ум, который Грибоедов заключил, в жизни.
как волшебник духа какого-нибудь в
свой замок, и он рассыпается там
злобным смехом».
[6] «Давно привыкли говорить, что Движение и развитие действия в
нет движения, то есть нет действия в пьесе есть. Чацкий приехал с благими
пьесе. Как нет движения? Есть — намерениями, но по ходу пьесы мы
живое, непрерывное, от первого видим, как он постепенно
появления Чацкого на сцене до разочаровывается в близких людях.
последнего его слова: «Карету мне, Он не находит поддержки, не
«карету!» разделяет нравов фамусовского
общества.
[7] «Но Чацкий не только умнее всех Чацкий умён, у него есть своё
прочих лиц, но и положительно умён. мнение, часто не совпадающее с
Речь его кипит умом, остроумием. У мнениями других. Он не боится его
него есть сердце, и притом он высказывать. Такое поведение
безукоризненно честен. Словом — обусловлено скорее открытым
это человек не только умный, но темпераментом, страстностью,
развитой, с чувством, или, как нежеланием мириться со злом.
рекомендует его горничная Лиза, он
«чувствителен, и весел, и остер».

[8] «Всякий шаг Чацкого, почти Как только Чацкий вступает в диалог
всякое слово в пьесе тесно связаны с с Софьей, он вызывает её
игрой чувства его к Софье, раздражение. Чацкий видит как
раздражённого какой-то ложью в её Софья изменилась, отдалилась, не
поступках, которую он и бьётся разделяет его взгляды на жизнь.
разгадать до самого конца. Весь ум
его с илы уходят в эту борьбу: она и
послужила мотивом, поводом к
раздражениям, к тому «мильону
терзаний», под влиянием которых он
только и мог сыграть указанную ему
Грибоедовым роль, роль гораздо
большего, высшего значения, нежели
неудачная любовь, словом, роль, для
которой и родилась вся комедия».
[9] «Ему оставалось уехать; но на
сцену вторгается другая, живая,
бойкая комедия, открывается разом
несколько новых перспектив
московской жизни, которую не
только вытесняют из памяти зрителя
интригу Чацкого, но и сам Чацкий
как будто забывает о ней и мешается
в толпу. Около него группируются и
грают, каждое свою роль, новые
лица. Это бал, со всей московской
обстановкой, с рядом живых
сценических очерков, в которых
каждая группа образует свою
отдельную комедию, с полной
обрисовкою характеров, успевших в
нескольких словах разыграться в
законченное действие».
[10] «В кратких, даже мгновенных
встречах с старыми знакомыми он
успел всех вооружить против себя
едкими репликами и сарказмами. Его
уже живо затрагивают всякие
пустяки — и он даёт волю языку».
[11] «… Грибоедов неспроста кончил
пьесу катастрофой. В ней, не только
для Софьи, но и для Фамусова и всех
его гостей, «ум» Чацкого,
сверкавший, как луч света в целой
пьесе, разразился в конце тот гром,
при котором крестятся, по
пословице, мужики».
[12] «Это — смесь хороших
инстинктов с ложью, живого ума с
отсутствием всякого намёка на идеи
и убеждения, путаница понятий,
умственная и нравственная слепота
— всё это не имеет в ней характера
личных пороков, а является как
общие черты её круга. В собственной,
личной её физиономии прячется в
тени что-то своё, горячее, нежное,
даже мечтательное. Остальное
Общаясь с людьми на балу, Чацкий
понимает, что ему здесь неинтересно:
всё раздражает, он становится
грустен, желчен, придирчив. Толпа
совсем не разделила взгляды
Чацкого. В итоге Софья объявляет
его сумасшедшим.
Чацкий в общении с людьми не
сдерживается, характер его портится,
он разочаровывается в людях.
Грибоедов кончил пьесу
катастрофой, потому что автор знал,
что никогда не сможет смириться с
их нравами и взглядами на жизнь.
«Служить бы рад, прислуживаться
тошно».
Характер Софьи соткан из
противоречий. С одной стороны, она
умна, способна пылко любить и
бороться за свою любовь, умеет
признавать свои ошибки. С другой
стороны, возмущает её
изворотливость, когда она обвиняет
Чацкого в безумии. «Она загублена в
духоте, куда не проникал ни один луч
света, ни одна струя свежего
воздуха». Мне кажется, Гончаров
принадлежит воспитанию».
[13] «Чацкого роль — роль
страдательная: оно иначе и быть не
может. Такова роль всех Чацких, хотя
она в то же время и всегда
победительная. Но они не знают о
своей победе, они сеют только, а
пожинают другие — и в этом их
главное страдание, то есть в
безнадёжности успеха».
[14] «Теперь, в наше время, конечно,
сделали бы Чацкому упрёк, зачем он
поставил своё «оскорблённое
чувство» выше общественных
вопросов, общего блага и т.д. и не
остался в Москве продолжать свою
роль бойца с ложью и от чинов», как «занятие науками и
предрассудками, роль — выше и
важнее роли отвергнутого жениха?»
[15] «Его идеал «свободной жизни»
определителен: это — свобода от
всех этих неисчисленных цепей
рабства, которыми оковано общество,
а потом свобода — «вперить ум,
алчущий познаний», или
беспрепятственно предаваться
«искусствам творческим, высоким и
прекрасным», — свобода «служить
или не служить», «жить в деревне
или путешествовать», не слывя за то
ни разбойником, ни зажигателем, и
— ряд дальнейших очередных
подобных шагов к свободе — от
несвободы».
[16] «Он вечный обличитель лжи,
запрятавшийся в пословицу: «один в
поле не воин». Нет, воин, если он
Чацкий, и притом победитель, но
передовой воин, застрельщик и —
всегда жертва.
Чацкий неизбежен при каждой смене
одного века другим, положение
относился к ней с жалостью и
пониманием.
Роль Чацкого — роль
революционера. Он воздух новой
эпохи. Чацкий указал людям на их
недостатки, пороки.
«Не будем повторять её ошибок
(критики) — и не обвиним Чацкого за
то, что в его горячих речах,
обращённых к фамусовским гостям,
нет помина об общем благе, когда
уже и такой раскол от «исканий мест,
искусствами», считался «разбоем и
пожаром». (Гончаров)
Чацкий хотел жить честно, открыто,
не заискивая перед обществом. «Он
требует «службы дела, а не лицам»,
не смешивает «веселья или
дурачества с делом, тяготится среди
пустой, праздной толпы «мучителей,
предателей, зловещих старух,
вздорных стариков, отказываясь
преклоняться перед их авторитетом
дряхлости, чинолюбия и прочего».
Вечность образа Чацкого в том, что
всегда найдутся люди, борющиеся за
идею, за дело, за правду, за успех, за
новый порядок.
Чацких на общественной лестнице
разнообразно, но роль и участь всё
одна, от крупных государственных и
политических личностей,
управляющих судьбами масс, до
скромной доли в тесном кругу».
[17] «Наконец — последнее Никогда не состарится
замечание о Чацком. Делают упрёк
Грибоедову в том, что будто Чацкий грибоедовский Чацкий, а с ним и вся
— не облечён так художественно, как
другие лица комедии, в плоть и комедия. Литература не выбьется из
кровь, что в нём мало жизненности,
Иные даже говорят, что это не живой магического круга, начертанного
человек, а абстракт, идея, ходячая
мораль комедии, а не такое полное и Грибоедовым, как только художник
законченное создание, как, например,
фигура Онегина и других, коснётся борьбы понятий, смены
выхваченных из жизни типов.
поколений.