Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Медушевская О. М. - Источниковедение. Теория, История и Метод
Медушевская О. М. - Источниковедение. Теория, История и Метод
Теория источниковедения
Глава 1. Источниковедение: особый метод познания реального мира
"Одно из главных различий - между языком устным и письменным. Из них первый носит
чисто временной характер, а последний связывает время с пространством. Если мы
слушаем убегающие звуки, то, читая, мы обычно видим перед собою неподвижные буквы,
и время письменного потока слов для нас обратимо: мы можем читать и перечитывать,
мало того, мы можем забегать вперед. Субъективная антиципация слушателя
превращается в объективируемое предвосхищение читателя: он может досрочно заглянуть
в конец письма или романа", - писал лингвист и литературовед P.O. Якобсон1. Объектом
источниковедения служит фиксированная речь - время, связанное с пространством. Это
условие необходимо и достаточно для исследования (а не только восприятия).
2. Фиксированные источники информации о реальности
Этот опыт и стал обобщаться в рамках методологии истории. Ведь именно историческая
наука испытывает особый дефицит в отношении непосредственного наблюдения того, что
она хотела бы изучить. Иногда говорят, что историческая наука изучает прошлое. Это
определение весьма условно и неточно. Во-первых, потому, что понятие "прошлое"
неопределенно. Между "прошлым" и "настоящим" не так просто провести четкую
временную границу. По-видимому, разграничение прошлого и настоящего требует
другого, не хронологического, подхода. Исходя из источниковедческой парадигмы мы
будем придерживаться буквального смысла этих понятий: прошлое - это то, что прошло,
т. е. завершилось, а настоящее - это то, что находится в процессе изменения. Настоящее
происходит здесь и сейчас, его можно, следовательно, наблюдать, осознавать,
эмоционально воспринимать и т. п. Но оно продолжается, и поэтому его, строго говоря,
нельзя изучать научными методами. Именно поэтому человечество всегда стремилось
"остановить мгновенье", настойчиво изобретало для этой цели средства - рисунок,
письменность, книгопечатание, фотографию, кино, звукозапись. Существенное значение
имеет принципиальная возможность повторного, многократного обращения к прошедшей
реальности, ее фиксированному в виде материального образа изображению.
Примечания
Теория источниковедения
Глава 2. Источник: феномен культуры и реальный объект познания
Однако она вызывает определенные трудности. Ясно, что объем информации, связанной с
исследованием разнообразия мировых культур и тем более их взаимодействий,
беспредельно увеличивается. Это не может не привести к качественным изменениям
методологии исследований. Достижения середины XX в. дали возможность привлечь
новые технические средства для фиксации, передачи, обработки социальной информации,
что значительно ускорило темпы поиска информации, качественно изменило возможности
воспроизведения, тиражирования текстов, их доступности для потребителя. Изменились
способы обработки социальной информации массовых источников, возможности
корреляционного анализа взаимосвязи социальных явлений, моделирования.
Использование этих новых для гуманитарных наук возможностей стало важным
направлением научного исследования.
Слово "источник" многозначно. При почти буквальном совпадении значений слова объем
понятия "источниковедение" имеет различное содержание. Известно, что любое понятие
надо толковать системно, в контексте той научной школы, в которой оно создается и
функционирует.
Гуманитарное знание, таким образом, должно давать ответ на то, как в том или ином
случае поступали люди. Мы видим, что именно теперь, в эпоху критических событий и
чрезвычайных ситуаций, массовое сознание обращается к опыту прошлого. Причем
делает это инстинктивно, почти наугад, используя имеющиеся возможности, предпочитая,
в частности, ученым трудам мемуары и документальные публикации.
Примечания
2 Kapcaвин Л.П. Введение в Историю: (Теория истории). Пг., 1920. С. 38. См. подробнее:
Источниковедение в России XX в.: научная мысль и социальная реальность // Советская
историография / Под общ. ред. Ю.H. Афанасьева. М., 1996. С. 54-55.
В начале XIX В. для разработки методов изучения произведения и его авторства большое
значение имели труды по классической филологии. Эта область гуманитарного знания
понималась тогда очень широко. Так, немецкий филолог Ф.Л. Вольф (1759-1824)
рассматривал филологию как область познания классической древности во всей
совокупности. Его особенно интересовала "филологическая реконструкция" произведений
частного и государственного быта греков и римлян. Труды Вольфа об авторстве "Илиады"
и "Одиссеи" оказали большое влияние на развитие науки о классической древности и ее
методов. Чрезмерно широкое понимание Вольфом филологии (он приходил к
заключению, что "цель филологии - чисто историческая") не вызывало, однако,
поддержки ни у филологов, ни у историков. В развитие исторической критики большой
вклад внес немецкий историк Б.Г. Нибур (1766-1831), основатель научно-критического
метода и изучении истории. В своей классической книге "Римская история" он доказывал
легендарность древней истории Рима, используя критический метод анализа исторических
свидетельств. Развитию методов критики и интерпретации источников способствовали
труды историков права, особенно работы главы исторической школы права немецкого
юриста Ф.К. Савиньи (1779-1861). В трудах по политической истории Западной Европы
XVI-XVII вв. немецкий историк Л. фон Ранке (1795-1886) провозглашал необходимость
объективного критического изучения источников и фактов, чтобы писать историю именно
так, "как она в действительности происходила". Этот тезис многими его последователями
ассоциировался с обращением к оригинальным источникам, с необходимостью
критической проверки их достоверности. Научно-критическое изучение истории Нового
завета и раннего христианства продолжил Ф.К. Баур - выдающийся немецкий
протестантский теолог (1792-1860), профессор университета в Тюбингене.
Одновременно эта же проблема встала как практическая проблема архивов. Она была
осознана прежде всего во Франции. Здесь в результате крупнейшего в истории нового
времени события - Великой французской революции произошла смена всего
административного аппарата, учреждений, политической системы. Старые учреждения
перестали существовать, тем самым создалась как возможность, так и необходимость
централизации архивов нового времени. Речь шла об архивах политической системы,
власти и администрации старого режима, о документах политических, административных,
религиозных архивов не только государства, но и нации. Тогда же возникла и новая
проблема - предоставление архивов как достояния нации в распоряжение граждан.
Историческое образование старого типа не могло решать подобные задачи, формировать
нового специалиста. В 1821 г. в Париже была создана Школа хартий. Ее целью была
подготовка архивистов и библиотекарей, специалистов для работы с огромным массивом
документов средневековой истории Франции. Обычно, когда говорят о Школе хартий,
обращают внимание на то, что именно здесь, и в то время только здесь, преподавались
палеография, дипломатика, другие исторические дисциплины, позволявшие вести
исследовательскую работу с документами средневековой эпохи. С 1846 г. кадры
французских архивистов формировались преимущественно из выпускников Школы
хартий, с 1850 г. это положение стало обязательным.
Вслед за Школой хартий подобные высшие школы создавались в других странах Западной
Европы, в частности, в 1854 г. в Вене немецкий историк и эрудит Т. фон Зиккель (1826-
1908) основал Институт австрийских исторических исследований. Зиккель провел
несколько лет в Париже, обучаясь в Школе хартий. В созданном им институте особенно
широко развивались дипломатика, палеография и другие исторические дисциплины,
связанные с критикой источников. В 1856 г. в Мадриде открылась Школа дипломатики
под эгидой Академии истории, в 1857 г. - Школа палеографии и дипломатики во
Флоренции под руководством Фр. Бонаини (1806-1874), итальянского эрудита и
архивиста.
Все эти факты позволяют по-новому взглянуть на то, что представляет собой тип
источниковедческого образования, отличный от университетского в традиционном
смысле. Обычно главный акцент делается на знании методов работы с источниками:
палеографии, дипломатики и т. п. При всей своей верности такой подход не охватывает
сути проблемы целиком: в стороне от непосредственного участия в исследовательской и
публикаторской работе остаются крупные государственные политики, по преимуществу
либерального направления (Г. фон Штейн - в Пруссии, Фр. Гизо - во Франции, М.М.
Сперанский и Н.П. Румянцев - в России). Это политические деятели, хорошо понимавшие
государственно-политическое значение публикаций источников, их роль в формировании
образа страны как среди ее граждан, так и в европейском мире.
Примечания
1 Февр Л. Суд coвести истории и историка. // Февр Л. Бои за историю М., 1991. С. 11.
Наиболее ярким выражением этого стала книга двух крупных французских ученых и
педагогов высшей школы Ш.-В. Ланглуа (1863-1920) и Ш. Сеньобоса (1854-1942)
"Введение в изучение истории" (1898)3. Она отвечала задачам нового гуманитарного
образования, осуществляемого в соответствии с реформой 1864 г. высшего образования во
Франции.
Примечания
Примечания
Несколько позже, уже после окончания первой мировой войны и вынужденного отъезда
из Советской России, другой русский мыслитель - Л.П. Карсавин вновь констатировал
значительный прагматизм и отсутствие теоретического подхода к методологии
исторического исследования, узкую специализиро-ванность основного состава
практикующих историков. Карсавин остро полемизировал с таким подходом в своем
новом труде "Философия истории", вышедшем в Берлине в 1923 г. "Нравы историков
свидетельствуют о состоянии истории, - писал он. -А оно ныне характеризуется крайнею
специализацией, то есть распадом целостного знания на самодовлеющие дисциплины,
утратою идеи человечества. Распад доходит до того, что никто даже не задумывается над
согласованием друг с другом разных исторических дисциплин. Историк религии не
считает нужным оправдывать свое невежество в области экономической истории: "Это не
моя специальность". Палеограф с презрением смотрит на историков, незнакомых с
тайнами его специальности: рано заниматься обобщениями - надо сперва собрать и
"тщательно" издать весь материал. Точно возможно беспринципное собирание материала!
Всякая попытка синтетического построения исторического процесса вызывает
подозрительные сомнения. Против нее возражают: "Нельзя быть специалистом во всех
областях. Синтез - дело популяризатора. В чем же тогда дело историка?" 12. Карсавин,
сложившийся как философ и методолог в совершенно иной интеллектуальной среде, не
смог принять такого подхода.
Примечания
Примечания
14 Тойнби А.Дж. Указ, соч.; Он же. Цивилизация перед судом истории. М.,1996.
Сразу же после второй мировой войны вышел в свет еще один выдающийся труд,
посвященный исторической науке и ее значению в современной культуре, - "Идея
истории" Р.Дж. Кол-лингвуда. Книги Коллингвуда и Блока заставляли задуматься о месте
ученого в современном обществе. Главы из книги М. Блока о ремесле историка-
профессионала, об исследовательской методологии, о выборе проблематики исследования
воспринимались неразрывно с самим фактом ее создания, в свете героического
жизненного выбора ученого.
Примечания
В познавательной ситуации любой науки реально существует объект познания (со своими
конкретными свойствами) и имеется познающий субъект (также имеющий свои
возможности и свойства). Позитивистская парадигма теории познания ставит акцент
прежде всего на приоритетности изучения свойств объекта, его эмпирической данности.
Неокантианская парадигма обращена к рассмотрению познавательных возможностей
субъекта. Придя к убеждению, что "логика нашего времени не доросла до современной
науки, которую она же призвана разъяснить", Гуссерль выступил с концепцией "нового
обоснования чистой логики и теории познания". В центр внимания он ставил сущностную
проблему - "отношения между субъективностью познавания и объективностью
содержания познавания"28.
Уже в своих ранних работах 1900-1901 гг. Э. Гуссерль подверг теоретическому анализу
противопоставление наук о природе и наук о психических явлениях. Он сосредоточил
внимание на выявлении их общих черт, оценивая обособление как проявление кризиса
гуманитарных наук, утрату научного статуса, и сосредоточил внимание на выявлении того
общего, что делает познание научным. В русском переводе его труд появился в издании
"Логос". На страницах последнего мы встречаем имена ученых, при ближнем участии
которых этот Международный ежегодник по философии культуры был издан. Среди них
имена А.И. Введенского, В.И. Вернадского, И.М. Гревса, Б. Кистяковского, Л.С. Лаппо-
Данилевского, Н.О. Лосского, П.Б. Струве, С.Л. Франка, А.А. Чупрова. Для многих из них
в самом понятии Логос выражалось именно цельное знание, соединяющее понимание и
объяснение, анализ и интуицию. Они разделяли идею гуманитарного знания как научного.
Признавая специфичность гуманитарного познания феноменологический подход в то же
время исходит из единства подлинной, синтезирующей, строгой метанауки, которая
должна отвечать критериям объективности, истинности познания, достоверности научных
результатов.
Примечания
Книгу Фримена его западные коллеги восприняли критически. Многим казалась странной
сама идея изложения методов исторического исследования в систематизированном виде.
На Западе ученые придерживались мнения, что обучить этим методам возможно лишь на
практике, в непосредственном общении преподавателя с учениками. В России, напротив,
и идея и сама книга нашли заинтересованный и развернутый отклик. К.Н. Бестужев-
Рюмин в "Журнале Министерства народного просвещения" выступил со статьей-
рецензией "Методы исторического изучения", что само по себе свидетельствовало о
внимании педагогов высшей и средней школы России к вопросам методологии истории.
Книга английского ученого нашла в лице Бестужева-Рюмина внимательного рецензента,
талантливого интерпретатора. Однако главный акцент русский ученый сделал на
принципиальном различии в подходе к проблеме, на развитии единого взгляда на методы
исторического исследования. Отмечалась важность различения науки от простого знания:
подчеркивалось, что науки - это прежде всего учение, систематическое и методическое
знание. Знания накапливаются эмпирическим путем, но становятся наукой тогда и только
тогда, когда устанавливается их системная связь. Собрание разнородных сведений еще не
является наукой. "Мы привыкли различать эти понятия" (т. е. науку и знания. - О.М.), -
писал Бестужев-Рюмин, идентифицируя последователей собственной источниковедческой
школы с философски ориентированными германскими методологами, различающими
терминологически и по существу науку от эмпирически накопленного знания.
Существует еще один принципиально важный момент: если личное общение людей
ограничено временем и пространством, то произведения, целенаправленно и осознанно
созданные людьми, несут информацию о своем создателе и, следовательно, дают
реальную возможность культурного общения с человечеством, с мировым целым.
Произведение - продукт человеческой созидательной деятельности, явление культуры.
Система методов его познания и есть предмет методологии источниковедения как
цельного и систематического учения об источниках. "Источник - реализованный продукт
человеческой психики"40, - считает Лаппо-Данилевский. Именно потому он и обладает
характерными особенностями, отличающими его от произведений природы, что он
оказывается результатом целеполагаю-щей деятельности человека, его намеренным
продуктом. Именно исторический источник даст науке реальную возможность связывать
конкретные явления с целостностью социального развития. По-своему формулировал
взаимосвязь источника и мирового целого в "Теории истории" Л.П. Карсавин. Он писал:
"В истории всякое, далее самое частное исследование, далее исследование
взаимоотношений между несколькими рукописями одного источника само собою будет
исследованием общеисторического характера и значения и возможно только на почве его
связи с познанием целокупности социального развития"41. Источники, согласно
Карсавину, обеспечивают реальную основу объективного социального познания.
Если попытаться определить общие для этих ученых черты, то прежде всего следует
назвать стремление к целостному рассмотрению определенных аспектов гуманитарной
культуры, интерес к продукту интеллектуальной деятельности человека как к явлению
культуры. Им было органически присуще соединение гуманитарного и естественно-
научного знания, в их трудах широко и полно реализовалась философская,
мировоззренческая основа методологии истории. О "естественном союзе философии и
эмпирической науки" в исследовательской и педагогической деятельности Лаппо-
Данилевского писали историк науки Т.И. Райнов и философ Н.В. Болдырев. Методология
источниковедения - не только философская парадигма, а вполне конкретный метод
исследования исторических источников, основа профессионализма, ремесла историка. Эта
сторона источниковедения в течение ряда лет разрабатывалась в семинаре Лаппо-
Данилевского, посвященном изучению особого раздела источниковедения русской
истории - частноправовых актов. Данный круг источников, имеющий важное значение в
истории становления основ гражданского общества и правового государства, был
выдвинут как первоочередной для осуществления широкой поисковой,
исследовательской, публикаторской деятельности русских источ-никоведов. Частные
акты отражали один из наиболее острых, существенно значимых вопросов современности
- становление прав личности, имущественных прав, гарантии которых составляют
необходимое условие развития гражданского общества. Вот почему правовая наука в
России конца XIX - начала XX в. уделяет им особое внимание. Эти вопросы были близки
Лаппо-Дани-левскому и его школе. Именно по правовым вопросам (о смертной казни и ее
отмене) ученый выступал в Государственном совете (его членом он был от Академии
наук), а в 1917г. работал в комиссии Ф.Ф. Кокошкина по подготовке правовых актов
Учредительного собрания. Обращение к частноправовым актам как к предмету
специального источниковедческого исследования можно рассматривать и в более
широком контексте борьбы за правовое сознание, за становление политической культуры
в России. Это направление было продолжено его учениками42 .
В работах С.Н. Валка, А.Е. Преснякова, И.М. Гревса начала 20-х годов идеи А.С. Лаппо-
Данилевского были разносторонне интерпретированы и творчески развиты.
Одновременно в них содержались вполне обоснованные опасения относительно того, что
традиционно мыслящие специалисты, далекие от философских трактовок ремесла
историка, не воспримут эти идеи. Аналогичные опасения, как известно, высказали позже
ученые новой исторической школы на Западе, где развернулись "бои за историю", за
новые подходы к проблемам социального познания. В статье "Воспоминания ученика"
С.Н. Валк представил сущность ситуации на конкретном примере семинара А.С. Лаппо-
Данилевского по изучению актовых источников. Вспоминая многолетнюю работу
семинара, Валк отмечал, что среди его участников выявились три психологических типа
исследователей, по существу, три разных менталитета: одни сосредоточились на
библиографическом описании актов (создание "банка данных"); другие - на традиционной
критике актов как источников фактических сведений; и только немногие восприняли как
приоритетную главную идею учителя - подход к частноправовым актам как к явлениям,
реально составляющим целостность культуры.
На общность понимания источника прежде всего как произведения своей эпохи Лаппо-
Данилевским и Шахматовым обратил внимание С.И. Валк, ее отмечал А.Е. Пресняков.
С.Ф. Платонов, в целом представлявший другое направление в историческом
исследовании, обращался к той же проблеме, сопоставляя подход к летописям К.Н.
Бестужева-Рюмина и бесспорно новаторский подход А.А. Шахматова.
Эти три направления в 1917-1921 гг. отражены в необычайно ярких и талантливых, хотя
подчас и не вполне завершенных (не по вине авторов) произведениях. Исходная
парадигма определяла то же стратегическое направление: целостность мировой культуры,
признание чужой одушевленности, историческое источниковедение. В изданиях первых
послереволюционных лет постоянно встречаются имена крупных ученых, а также их
более молодых последователей и учеников, которые необычайно активно вели научно-
исследовательскую работу, печатали статьи, книги, учебные пособия, несмотря на то что
положение ученых-гуманитариев было особенно трудным.
"Великий кризис всей мировой и русской национальной жизни" (А.Е. Пресняков) побудил
представителей русской науки полнее выявить и запечатлеть тот образ культуры, к
которому они принадлежали. С данной точки зрения в 1917-1921 гг. стал очевиден
масштаб начавшихся сдвигов в структурах мировой цивилизации, когда
предощущавшиеся ранее конец эволюционного этапа и вхождение в эпоху
катастрофических изменений стали уже реальностью, но возможность выражать свои
идеи в печатных трудах еще существовала. Первое послеоктябрьское пятилетие
представляет собой, по существу, неисследованный период развития русской науки и
источниковедения. Очевидна внешняя, событийная сторона того времени: распад
привычных университетских обычаев и норм (отмена ученых степеней и званий, прием в
университеты пролетарской молодежи без свидетельства о среднем образовании),
информационный вакуум, невосполнимые потери, в том числе и среди представителей
крупнейших научных направлений (М. Дьяконов, А.С. Лаппо-Да-нилевский, Б.А. Тураев,
А.А. Шахматов). О многом говорят даже названия глав воспоминаний П.А. Сорокина,
относящиеся к этим годам: "Катастрофа...", "Из бездны..." и т. д.44
Вопрос, однако, разрешился иначе: были созданы Главное управление архивным делом и
Единый государственный архивный фонд. Лаппо-Данилевский вместе со своими
молодыми коллегами вошел в состав последнего и активно занялся разработкой проблем
архивной реформы. Правда, по свидетельству Преснякова, "вскоре он отошел от этого
дела, по мере его псе большей бюрократизации, и сосредоточил внимание на Союзе как
ученом обществе для разработки вопросов научного архивоведения". Все это тяжело
переживали А.Е. Пресняков и другие ученые, которые постепенно теряли возможность
влиять на развитие событий в данной отрасли исторической науки. Но в 1917 - начале
1918 г. деятельность ученых была беспрецедентна, поскольку документы упраздненных
учреждений просто оказались под угрозой уничтожения. В апреле-мае 1918 г. Главное
управление архивами обратилось за помощью в университеты и научные центры Москвы
и Петрограда. Отклик был немедленный и действенный. В обеих столицах стали
организовываться группы "разборщиков", создаваться деловые центры,
координировавшие их работу. В Петрограде их возглавил С.Ф. Платонов, в Москве - М.К.
Любавский. Одновременно встал вопрос о подготовке специалистов для работы с
архивными документами,
Архивные курсы, открывшиеся осенью 1918 г. в Петрограде и Москве, - еще одна яркая
страница русской гуманитарной культуры. На широкой культурологической основе при
высочайшем профессионализме преподавателей возможно было воспитывать мыслящих,
свободных от узковедомственного подхода работников, чтобы затем они ввели в научный
оборот, в национальную и мировую культуру документальные архивные богатства. При
открытии архивных курсов в Петрограде С.Ф. Платонов особо остановился на том, что
стоящая перед ними задача "не только ведомственная или научная, но и крупная
национальная задача". Он подчеркнул при этом, как валено в сложившейся ситуации
возродить в общественной среде "чувство ценности документа". А.Е. Пресняков, также
выступивший на открытии курсов, посвятил свою речь теме "Исторические источники и
подлинные документы в научной работе". Он призвал слушателей видеть в источнике
явление культуры, оценивать его знаковую и его материальную, вещественную стороны.
Ведь документ в то же самое время "и вещественный след старой жизни, старой культуры,
старой техники, старого быта". Определение источника как явления культуры в
методологии источниковедения данного направления валено еще и тем, что предполагает
единый, интегрированный подход к материальной и духовной, знаковой и вещественной,
а в терминологии Лаппо-Данилевского - к изображающей и обозначающей сторонам
источника.
Свое развитие этот подход нашел, в частности, в работах И.М. Гревса. Одна из главных
его идей - комплексное восприятие двух граней культуры; внешней (материальной) и
внутренней (духовной) в единой психологической интерпретации. Ученый считал, что
восприятие произведения в его естественном окружении, в природе особенно важно для
культурного образования личности. В 20-х годах в новых условиях и на конкретном
материале Гревс развивал свою идею в книге "Экскурсии в культуру", применяя для
данного способа познания произведений культуры особый термин "психология
путешественности".
Примечания
42 См.: Валк С.Н. Воспоминание ученика // Русский исторический журнал. 1920. Кн. 6. С.
189.
В 1930 г. произошло важное с данной точки зрения событие - был открыт Московский
историко-архивный институт. Его возникновение никоим образом логически не
выводится из потребностей исторической науки. Положение, которое она занимала в то
время, исключает подобные соображения, тем более что источниковедение с его
ригористическими постулатами достоверности и критики всегда препятствует
подчинению науки идеологическим стереотипам. Историко-архивный институт был
создан в связи с объективной потребностью государственных административных служб в
документальном обеспечении управления. Для функционирования политической системы
администрации необходимо документационное обеспечение, а для него, в свою очередь,
подлинный, а не мнимый профессионализм. Поэтому в самый разгар идеологической
борьбы с инакомыслием небольшая группа истинных профессионалов - историков и
методологов - была привлечена к преподавательской деятельности в высшем учебном
заведении. П.Г. Любомиров (последователь А.С. Лаппо-Данилевского) включил в
складывавшиеся планы преподавания полный курс источниковедения. В 1936-1940 гг.
курс, читал М.Н. Тихомиров, который привнес в него свое видение проблемы, создав
наряду с С.А. Никитиным фундаментальный курс источниковедения отечественной
истории. Тихомиров и Никитин рассматривали все важнейшие виды источников с
древнейших времен до конца XIX в. На этой основе были созданы учебники, в которых
были объединены традиции русского источниковедения и новые идеи.
Примечания
Примечания
51 Андреев А.И. Очерки по источниковедению Сибири. 2-е изд. М., 1960- 1965. Т. 1-2.
Примечания
60 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М., Спб., 1994. С. 374.
Примечания
9 Гадамep Х.-Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 215.
Изучение текста источника, а также его публикаций или воспроизведений имеют целью
критическое прочтение того сообщения, которое хотел передать автор произведения,
делая это осознанно и целенаправленно. Такая исследовательская деятельность имеет
важное, в том числе и прикладное, практическое, значение, например, при подготовке
текста к научному изданию.
Изучая авторские варианты текста, возможно установить более полно историю авторского
замысла и его последующей реализации под влиянием тех или иных обстоятельств.
Однако произведение имеет и собственную судьбу: оно может переписываться (как
тексты "Повести временных лет") в течение многих веков, переводиться на другие языки,
может быть изданным и многократно переиздаваться. Изучение этих проблем помогает
лучше понять произведение.
6. Интерпретация источника
Интерпретацию проводят с целью установить (в той мере, в какой это возможно с учетом
временной, культурной, любой другой дистанции, разделяющей автора произведения и
его исследователя) тот смысл, который вкладывал в произведение его автор. Общее
учение об исторической интерпретации источников в наиболее систематизированном и
логически обоснованном виде изложил в своей "Методологии истории" A.С. Лаппо-
Данилевский.
Примечания
29 Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 220.
Новые представления об истории как целостной науке, изучающей в единстве все эпохи и
стадии исторического процесса, выявляющей взаимосвязи экономики, политики,
общественного сознания, предъявляли совершенно новые требования к источникам
социального исследования. Это нашло свое выражение в деятельности Л. Февра и М.
Блока, особенно после создания ими в конце 20-х годов журнала "Анналы" и превращения
школы "Анналов" в доминирующее направление историографии. Концепция глобальной
истории повлияла на характер мышления историков, направленность их научного поиска,
способствовала существенному расширению объекта исторической науки. М. Блок в
книге "Апология истории, или Ремесло историка", рассматривая проблему исторических
свидетельств, подчеркивал, что "...почти всякая человеческая проблема требует умения
оперировать свидетельствами всевозможных видов...", различны и технические приемы
исследования исторических свидетельств. "Причина в том, что человеческие факты -
самые сложные. Ибо человек - наивысшее создание природы"40. М. Блок, исходя из
необходимости широких взаимодействий гуманитарных и естественных наук при
изучении исторических источников, писал: "Разнообразие исторических свидетельств
почти бесконечно. Все, что человек говорит или пишет, что он изготовляет, к чему он
прикасается, может и должно давать о нем сведения"41.
Эту мысль о широком взаимодействии наук при изучении истории постоянно отстаивал и
Л. Февр. Мы видели, что он активно выступал против традиционной историографии за
новую историческую науку как науку о человеке. Данный подход предполагает
возникновение междисциплинарных областей знания, которые способны рассмотреть
историю человечества во всей ее полноте: в естественно-географической среде,
взаимодействии с. нею людей, в изучении политической, религиозной, социальной
проблематики, общественной психологии в их взаимодействии и взаимовлиянии. Этот
подход отразился уже в 1922 г. в одном из ранних трудов Февра "La terre et l'evolution
humaine. Introduction geographique а l'histoire" ("Земля и человеческая эволюция.
Географическое введение в историю"). Февр выступал против ограничения круга
исторических источников лишь письменными документами, критиковал
традиционалистов за отказ от изучения ранних периодов истории из-за отсутствия
письменных источников. Выход из подобной ситуации он видел в междисциплинарном
подходе, в том чтобы "не просто переписывать источники, но воссоздавать прошлое с
помощью смежных дисциплин, подкрепляющих и дополняющих одна другую". "Долг
историка в том и состоит, - считал он, - чтобы поддерживать, всемерно развивать и
закреплять их совместные усилия"42.
Примечания
Практические цели, вызвавшие к жизни те или иные виды источников, могут быть
обусловлены различными, разнопорядковыми закономерностями общественного
развития. Поэтому возможны и действительно существуют очень разнообразные виды
источников. Видом источника, обслуживающим очень давнюю и устойчивую потребность
в обмене письменной информацией, являются письма, эпистолярные источники. Другие
виды источников связаны с существованием лишь определенных форм общественных
отношений. Таковы, например, акты, оформляющие права собственности на орудия и
средства производства. Возникновение некоторых видов источников связано с
определенным уровнем развития общественного сознания (летописи, хроники) или
технического прогресса (карты, чертежи). Многие из видов источников распадаются на
бесчисленные подвиды (с сохранением, однако, главного отличительного признака). В
процессе деятельности государственных учреждений создаются разнообразные виды
деловой документации, что обусловлено строго установленными формами канцелярского
делопроизводства, знаков удостоверения, особого делового языка и т. д. В тех случаях,
когда устойчивость структуры и внешней формы источника особенно важна в
практических целях, она устанавливается юридически. Эта устойчивость структуры,
способов утверждения, воспроизведения, терминологии особенно хорошо прослеживается
на примере такого наиболее четко сложившегося вида источников, как акты.
Без изучения свойств видов нельзя создать достаточно разнообразную видовую методику
на базе общих методологических принципов теоретического источниковедения. Изучение
видовых свойств - это один из путей изучения объективных свойств исторических
источников, свойств, формировавшихся в процессе их создания.
Примечания
50 Афанасьев Ю.Н. Как России заново обрести свою историю // Судьбы российского
крестьянства. М., РГГУ, 1995. С. XV.