Школьная Бнбліотока № 9,

„СЛОВО О ЛОЩУ ИГОРЕВЪ"

ТЕКСТЪ'

СО
Шш
НІЯМІІ, 'ППЕ Р( Е\Вш

СТОРОНЫ
О Д !С, Ъ И ПРИМТ.ЧА
РЛЗБОР'Ь

ХУДОЖЕСТВЕН-

НОЙ И И С Т О Р И Ч Е С К О Й .

Н. Г. ГРИГОРЬЕВА
Автора книга:
„Пособіе при изучепш русской
словесйоети".

С. ПРТЕРБУРГЪ

19 0 9

Ц ѣ н а 3 0 коп.
 M -
1/1
ШЪ

СЛОВО О ПОЛКУ ИГОРЕВѢ.

 Школьная Библіотека Nq 9.

Слово о полку Игоревъ

текстъ поэмы с ъ примѣчаніями, переводъ
и разборъ со стороны художественной и
= = исторической. = = = = =

Н. Г. ГРИГОРЬЕВА
Автора книги:
„Пособіе при нзучснін русской словесности*.

С. П Е Т Е Р Б У Р Г Ъ

190 9.
 2011111244

Типографія Яна Улясевича.

у 1

ч. ^

vJ
А

KS
 ft н si i a и m e t i.

iГ m
l
Выпуск
В шерепл.
едки. сосдкя.
ч
и
£m
I r««
è * gl
S S'
ÄS Ï l\ Г
у. «
1 с о сл
* S и 2 '.OK —

S '
) U
2 .
 ВВЕДЕНИЕ.
Печальную картину предсташіяла древняя Русь
послѣ татарскаго разгрома. Города лежали въ раз-
валинахъ. цвѣтущія села исчезли съ лица земли, вся
страна походила на одно огромное пепелище, еще ды-
мившееся огнемъ и кровью. Цѣнность человѣческой
жизни пала, a благополучіе русскаго стало такимъ
шаткимъ, такимъ невѣрнымъ, что должны были атро-
фироваться тѣ деревья русскаго національнаго твор-
чества, которыя требуютъ прочной почвы п спокойна-
го систематическаго ухода. За матеріальнымъ разо-
реніемъ пришло духовное обмелѣніе.
Древнерусская литература послѣтатарскаго пе-
ріода весьма убога и носитъ почти исключительно
духовный характеръ. Ея содержаніе исчерпывается
вопросами религіознаго, нравственно-дндактическаго
и практическаго свойства. Поэзія совершенно загло-
хла. Складываются, правда, новыя историческія пѣ-
сни, вродѣ пѣсенъ объ Іоаннѣ Грозномъ, но личнаго
поэтическаго творчества нѣтъ и слѣда.
 Открытіе „Слова о полку ІІгоревѣ" своимъ сол-
нечнымъ блескомъ озарило всю глубину той бездны
придавленности и забитости, въ которую столкнуло
русскій творческій духъ тяжкое татарское иго. Какъ
ни печальны были условія дотатарской русской дѣй-
ствительности, все же сколько красоты, сколько воз-
духа и свободы, сколько простора и свѣта, сколько
свѣжести и яркости было въ ней, сколько шири для
размаха, сколько легкости для творчества! Почва,
на которой могъ выроста такой золотой колосъ, Бо-
гомъ благословенная. Народная душа, выдѣлившая
такую дивную жемчужину, какъ море богата. И ка-
кія бездны поэзіи затянулись тиной застоя и заглох-
ли подъ ужасными ударами монголовъ.
„Слово о полку Игоревѣ" было откровеніемъ для
русской національной мысли, предметомъ великой
гордости и источникомъ невольныхъ сожалѣній о тѣхъ
мірахъ прекраснаго, которые погибли много столѣтій
назадъ, потерявъ внѣшшою возможность воплотиться
въ міровые памятники.
 I. Исторія „Слова".
Полное заглавіе этого замѣчательнаго памятника
древке-русскаго поэтическаго творчества таково:
„Слово о пълку Игоревѣ. Игоря Святъславля, внука
Ольгова", что въ переводѣ на современный русскій
языкъ значитъ: „Слово (повѣсть) о походѣ Пгоре-
вІ>, Игоря Святославича, внука Олегова".
Единственная уцѣлѣвшая рукопись „Слова" бы-
ла случайно открыта въ концѣ ХѴШ вѣка графомъ
Алексѣй Ивановичемъ Мусинымъ-ІТушкиныыъ, ripe-
зидентомъ Академіи Художествъ. извѣстнымъ въ то
время любителемъ и собнрателемъ національныхъ
древностей. Онъ нашелъ ее въ коллекціи древнихъ
книгъ и рукописей, пріобрѣтенной отъ обѣднѣвшаго
архимандрита спасо-ярославскаго монастыря. „Сло-
во" было написано въ концѣ лѣтописи, на лощеной
бумагѣ, довольно чистымъ письмомъ. По почерку
письма и по бумагѣ графъ отнесъ всю рукопись къ
концу XIV или къ началу XV вѣка.
Какь только вѣсть объ этой драгоцѣнной на-
ходкѣ распространилась въ образованных']» слояхъ
 русскаго общества, с ь рукописи тотчасъ же быль
сдѣланъ списокъ „Слова" для императрицы Екатери-
ны ІІ-ой, которая одна изъ первыхъ заинтересовалась
древне-русскпмъ позтическимъ памятником^. Спи-
сокъ этотъ былъ въ 1861 году найденъ въ ея бума-
гахъ академикомъ Пекарскимъ, a затѣмъ и изданъ.
Карамзину принадлежитъ честь нерваго оповѣ-
щенія всего культурнаго міра о важномъ открытіп,
проливаюіцемъ такой яркій свѣтъ на исторію древне-
русской гіоэзіи. Уже въ 1797 году появилась его
статья въ октябрской книжкѣ гамбургскаго журнала
„Spectateur du Nord". Карамзинъ писалъ между про-
чимъ: „Эту пѣснь можно сравнить съ лучшими ()с-
сіановскими поэмами. Она написана въ XII стол.
Слогъ, исполненный силы, чувствія высочайшего ге-
роизма; разительныя изображенія, почерпнутыя пз'ъ
ужасовъ природы, составляютъ достоинство сей
поэмы".
Въ рукописи не было ни выдержаннаго право-
нисанія, ни строчныхъ знаковъ, ни раздѣленія словъ
Такъ какъ это былт> не оригиналъ поэмы, а только
ОДИІІЪ изъ позднѣйшихъ списковъ, то въ него вкра-
лась масса описокъ искаженій. Графу Мусинъ-
ІІушкину пришлось нѣ сколько лѣтъ провести надъ
разборомъ „Слова" и его переводомъ на современный
русскій языкъ. Работа была очень кропотливая, но
Алексѣй ІІвановичъ блестяще съ ней справился.
Печатаніе „Слова" происходило при ближайшемъ
участіи Малиновскаго и Вантышъ-Каменскаго. Пер-
вое изданіе памятника вышло въ Москвѣ въ 1790
году.
Въ 1812 году, во время пожара Москвы един-
ственная рукопись „Слова" погибла въ огнѣ.
 Одно время отрицали подлинность „Слова'-, ви-
дѣли въ немъ только искусную поддѣлкѵ, хотя до-
статочно разъ прочесть это произведете, чтобъ уб1-
диться, что оно ІІЛОДЪ огромнаго поэтическаго даро
ванія, какого графъ Мусинъ-ІІушкинъ не имѣлъ.
Извѣстный историкъ ІІІлецеръ послѣ внимательнаго
изученія „Слова", опровергнулъ сплетню, признавъ
подлинность памятника.
Въ теченіе XIX вѣка „Слово" было предметомъ
серьезных-], изслѣдованій многихъ русскихъ ученыхъ,
в въ настоящее время литература этого памятника
составляетъ уже цѣлое собраніе многотомныхъ тру-
довъ. на корешкахъ которыхъ значатся такія имена,
какъ Карамзннъ, ІІІиінковъ, Востоковъ. Максимовича.,
Барсовъ, Смирновъ, Потебня, Миллеръ и т. д.
 II. Текстъ „Слова о полку
Игоревѣ".

Не лѣпо ли ны бяшеть, братіе, начати старыми

словесы трудьныхъ повѣстій (і) о тіълку Игоревѣ,
Игоря Святъславлича? Начати-же ся тъй пѣсни по
былинамъ сего времеие (2), а не по замыіпленію Ноя-
ню (3). Боянъ бо вѣщій, аще кому хотяще пѣснь
творити, то растекашеться мыслію по древу, сѣрымь
вълкомъ по земли, шизымь орьломъ подъ облакы.
Помьняшеть бо, рече (4), пьрвыхъ времена, усобицѣ:

!) „Старый словесы" — былины, сложенный Вояпомъ или

другими пѣвцамн—„Трудный новѣсти"—сказакія о бѣдствіяхъ.
2) Т. е. но современными нѣвцу разсказамъ.
®) Боянъ—миѳическій пѣвецъ временъ Всеслава Полоцкаго,
умершего в ь 1101 г.
4 ) Вводное слово: мол ь, дескать.
тогда пущашеть ю соколовъ на стадо лебедей (1):
который дотечаше, та преди пѣснь пояше—старому
Ярославу, храброму Мьстиславу, иже зарѣза Редедю
предъ пълки касожьскыми, красьному Романови
Святъславличу (2). Боянъ же, братіе, не 10 соколовъ
на стадо любедей пущаше, нъ своя вѣщія пьрсты на
живыя струны въскладаше, они же сами княземъ сла-
ву рокотаху.
Почьяемъ же, братіе, повѣсть сію отъ стараго
Владимера до нынѣшьняго Игоря, иже истягну умъ
крѣпостію своею, и поостри сердца своего мужествомъ;
напълнився ратьнаго духа, наведе своя храбрыя пълкы
на землю половецькую за землю русьскую.

И.

Тогда Игорь възрѣ на свѣтьлое солньце и вид!',

отъ него тьмою вься своя воя прикрыты (3). И рече
Игорь къ дружинѣ своей: „Братіе и дружино! луче
же бы потяту бытп, неже полонену быти; а въсядемъ,
братіе, на своя бързыя комони, да позьримъ синяго
Дону". Спала князю умь похоти и жалость ему зна-
меніе заступи искусити Дону великаго. „Хощю бо,
рече, копіе приломити конець поля Половецькаго съ
вами, Русичи, хощю главу свою приложитн, а любо
исиити іиеломомь Дону. О Боянѣ, соловію стараго

') 10 иальцевъ уподобляются 10 соколамъ, а струны на

гусляхъ—стаду лебедеЛ.
2) Боянт. воспѣва.п. Ярослава (1064). Гірата его Мстислава
Тмутороканскаго (его единоборство съ Редедею) и Романа Свято-
славича.
3) Затменіе—дурная примѣта.
времене! абы ты сія мълкы ущекоталъ, скача, сла-
вію (1), по мыслену древу, летая умомъ подъ облакы,
съвивая, славію, оба полы сего времени, риіца къ
тропу Трояию (-2), чрезъ поля на горы. Пѣти было
пѣснь Игореви того внуку: „Не буря соколы занесе
чрезъ поля широкая, галици стады бѣжать къ Дону
великому".... Чили (3) въспѣти было, вѣщій Боя но,
Велесовъ (4) внуче: „Комони ржють за Сулою (5), зво-
нить слава въ Кыевѣ; трубы трубять въ Новѣградѣ.
Стоять стязи въ Путивлѣ, Игорь жьдеть мила
брата Вьсеволода II роче ему буй-туръ Вьсеволодъ (6):
„Одинъ братъ, одинъ свѣтъ свѣтьлый — ты, Игорю!
оба есвѣ Святъславлича. Сѣдлай, брате, своя бързыи
комони, а мои тп готови, осѣдлани у Курьска напе-
реди. А мои ти Куряне свѣдоми къмети: подъ тру-
бами повити, подъ шеломы възлелѣянн, конець коиія
въскърмлени; пути имъ вѣдомн; яругы имъ знаеми,
луцп у нихъ напряжени, тули отворени, сабли изъ-
острени, сами скачють. акы сѣрын вълди въ полѣ,
шцючи себѣ чьти, а князю славы".
Тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень
и поѣха по чистому полю. Сольнце ем.у тьмою путь
заступаше; нощь стонущи ему грозою птичь убу-

1) Зват. над., вмѣсто соловію,

-) Прилагательн. Трояиь o n . им. собств. Троянъ. Съ именемь
этого императора римскаго связано названіе Трояновъ валь, кото-
рый и теперь на зиачителі.вомъ протяженіи тянется въ Кіев-
ской губ.
3) Или. 4 ) Велесъ богъ скота, изобилія и богатства.
5) Притокъ Днѣпра.
с) 'Грубчевскій князь; буй-туръ, ярый быкъ — украшаюіцій
эпитетъ героя.
ди; свистъ звѣринъ въ стаи зби. Дивъ (1) кличеть
вьрху древа, велить иослушати земли незнаемѣ, Вълзѣ
и Поморію и Посулію, и Сурожю, и Корсушо, и тебѣ,
тьмутораканьскый бълванъ (2)! A ГІоловьци негото-
вами дорогами побѣгоіпа къ Дону великому: кри-
чать тслѣгы полу нощи, рьцы — лебеди распушены (3).
Игорь къ Дону нон ведетъ... Уже-бо бѣды его пасеть
птиць по дубію; вълци грозу въсрожать по яругамъ;
орьлн клекътомъ на кости звѣри зовуть; лисици бре-
шуть на чьрленыя щиты. О русьская земле! уже за
шеломянемь (4) ecu!

Дълго ночь мьркнеть; заря свѣтъ запала; мьгла

поля покрыла; щекотъ славій усъпе; говоръ галичь
убуди. Русичи великая поля чьрлеными щиты пре-
городиша, ищючи себѣ чьти, а князю славы.

III.

Съ заранія въ пятъкъ потопъташа поганыя пълкы

ІІоловецькыя и разсушася стрѣлами по полю, помъча-
іііа красышя дѣвъкы ноловецькыя, а съ ними злато,
и паволокы в драгыя оксампты; орьтъмами, и япоп-
чицами. и кожюхы начата мосты мостити по болотамъ
и грязивымъ мѣстомъ и вьсякыми узорочыі половець-

') Миѳическій образъ, вонлощеніо идеи злой судьбы.

'-') Ьъ.ізѣ—дат. над. Волгѣ. Поморіе н ІІосуліе — мѣста но
морю и по р. Сулѣ, Сурожь—г. Судакъ, Корсуня—Херсонъ, Тьму-
тороканьскый бълванъ,—повидимому, истуканъ на берегах ь Азов-
екаго и Чернаго морей, завоеванных'!, половцами, поставившими
тамь ндолъ,
3) Неясное мЪсто. переводимое иаугадь.
4) Шелома—хол.м'ь.
кымн. Чьрленъ стягъ, бѣла хоруговь, чьрлеиа чолъка,
сребрено стружіе—храброму Святъславличу! ІДрем-
леть въ полѣ Ольгово хороброе гнѣздо (1), далече
залетѣло. Не было оно обидѣ нарождено ни соколу,
соколу, ни кречету, ни тебѣ, чьрный воронъ, поганый
Половьчпне! Гзакъ (2) бѣжить сѣрому вълкомъ, Кон-
чакъ ему слѣдъ править къ Дону великому.
Другаго дьне вельми рано кровавыя зори свѣтъ
повѣдають. Чьрныя туча еъ моря идуть, хотять нрп-
крыти 4 солньца (3); а въ нихъ трепещютьсиніи мълнія:
быти грому _великому, иттп дождю стрѣлами съ До-
ну великаго. Ту ся копіемъ приламати, ту ся саблямъ
потручати о шеломы ноловецькыя, на рѣцѣ на
Каялѣ (4), у Дону великаго. О русьская земле! уже
за шеломянемь еси!
Се вѣтри, Стрибожн (5) внуци, вѣють съ моря
стрѣлами на храбрыя пълкы Игоревы. Земля туть-
неть, рѣкы мутьно текуть; пороси поля гірикрывають;
стязи глаголють. Ііоловци идуть отъ Дона и отъ мо-
ря, и отъ вьсѣхъ странъ, русьскыя пълкы оступиша.
Дѣти бѣсови кликомъ поля преградиша, a храбріи
Русичи преградиша чьрлеными щиты. Яръ-туре Вьсе-
володе! стоиши на борони, прыіцеши на вон стрѣлами,

Князья Сѣверскіе. Олеговичи, внуки и правнуки Олега

Святославича.
2) Гзакъ (Гза) и Кончакь—иоловецкіе ханы.
3) Четырехъ князей—участников!, похода.
4) Р ѣ к а Каяла, но мнѣвію однихъ, р. Кагалышкъ, виада-
ющій въ Донъ. По мнѣнію другихъ, это р. Донъ, символически
названная Каялой-рѣкой, т. е. „Жаль - рѣкой", отъ „каяти" —
считать несчастнымь.
5) Б о г ъ вѣтра.
гремлеши о шеломы мечи харалужьными; камо, туръ,
иоскочаше, своимь златымь шеломомь посвѣчивая,
тамо лежать поганыя головы половецькыя; поскепани
саблями калеными шеломи оварьстіи отъ тебе, яръ-
туре Вызеволоде! Кая раны дорога, братіе, забывт»
чти и живота и града Чрънигова, отня злата стола,
и своя милыя хоти, красной Глѣбовны, свычая п обы-
чая (1).

IV.

Были вѣци Трояни (2). минула лѣта Ярославля;

были пълци Ольговы (3), Ольга Святъславлпча: тъй
бо Олегъ мечемь крамолу коваше и стрѣлы но земли
сѣяше. Ступаеть въ златъ стремень (4) въ градѣ
Тьмутороканѣ: тоже звонъ слыша давьный великий
Ярославль сынъ Вьсеволодъ; а Владимиръ по вься
утра уши закладаше въ Чернигов'!.; Бориса же Вяче-
славлича слава на судъ приведе (5), и на Каялину
зелену паполому (6) постла, за обиду Ольгову, храб-
ра и млада князя. Съ тоя же Каялы Святоиълкъ по-
велѣ отца своего между Угорьскимн иноходьцы ко

!) Ольга Глѣбовна, жена Всеволода.

'-) Въка Троянскихъ дѣяній, повъсти о которьіхъ хорошо
были извѣстны на византійско-славянскомъ югѣ.
8) Вспоминается усобица Олега, дѣда Игорева, со Всеволо-
дом!., отцомъ Владимира Мономаха.
* 4 ) Готовится итти на войну. — Uo поводу пораженія сѣвер-
ной дружины половцами, иѣвецъ вспоминаетъ о первомъ походѣ
на ітоловцевъ.
6 ) На судъ Вожій, т. е. на смерть.
Покрывало.
 Святѣй Софіи къ Кыеву. Тогда при Ольгѣ Гори- $
славличи (1) сѣяшеться и растяшеть усобицами, по-
гыбашеть жизнь Даждьбожа внука (2), въ квяжихъ
крамолахъ вѣци человѣкомъ сократишася. Тогда но
русьской земли рѣдъко ратаеве кыкахуть, нъ часто
врани граяхуть, трупіа себѣ дѣляче; а галици свою
рѣчь говоряхуть, хотять полетѣти на уѣдіе. То бы-
ло въ ты рати и въ ты пълкы, а сыцей рати не слы-
шано. Ц

V.

Съ заранія до вечера, съ вечера до свѣта легять

стрѣлы каленыя, гримлютъ сабли о шеломы, трещать
копія харалужьная въ полѣ незнаемѣ, среди земли по-
ловецькыи. Чьрна земля подъ копыты костьми посѣ-
яна, a кровію польяна, — тугою възъидоша по русь-
ской земли.

Что ми шумить, что ми звенить далече рано,

предъ зорями? Игорь пълкы заворочаетъ: жаль бо
ему мила брата Вьсеволода. Бишася день, бишася
другый, третьяго дьне къ полудьнію падоша стязи
Игоревы. Ту -ся брата разлучиста на брезѣ быстрой
Іѵаялы; ту кроваваго вина не доста; ту пиръ доконь-
чаша храбріи Русичи: сваты иопоиша, са сами поле-
гоша за землю русьскую. Ничить трава жалощами,
^ а древо съ тугою къ земли преклонилось.

') Олегъ Святославичъ названъ „Гориславичем-ь", потому

что своими крамолами много „горя" прннссь и себѣ, и всей рус-
ской землѣ.
2 ) Русскіе названы внуками Даждь-бога, богу солнца.
 VI.

Уже бо, братіе, невеселая година въстала: уже

пустыни силу прикрыла. Въстала обида (1) въ сн-
лахъ Дажьбожа внука, въступила дѣвою на землю
Трояню, вт.оплескала лебедиными крилы на сннѣмь
морѣ, у Дону плешучи, убуди жнрі.на времена. Усо-
бица княземь на иогагшя погыбе: рекоста бо братъ
брату: „ее мое, а то—мое же". И начата князи про
малое „се великое" мълвити, а сами на себе крамолу
ковати; a поганіи съ вьсѣхъ странъ прихождаху съ
нобѣдами на землю Русьскую. О! далече зайдесоколъ,
пътиць бья,—къ морю.

А Игорева храбраго пълку не кресити. За иимъ

кликну Карина (2), и Же ля (3) поскочи по Русьской
земли, смагу людемъ мычючи въ пламянѣ розѣ. Же-
ны русьскыя въсплакапіася, а рькучи: „Уже намъ
своихт. милыхъ ладъ ни мыслію съмыслити, ни думою
съдумати, ни очима съглядати, а злата и сребра ни
мало того потрепати!
А възстона бо, братіе, Кыевъ тугою, а Черни-
гова. напастьми; тоска разліяся по русьской земли:
печаль жирьна тече средь земли русьскыя. А князи
сами на себе крамолу коваху; a поганіи сами побѣ-
дами нарищюще на русьскую землю, емляху дань но

i) См. Дивъ.
-) Карина ( o n . карими — оплакивать) — воиленшіца-ила-
калыцица.
3) Желя спутница Дт.вы-обиды, мнѳнческій образъ, вѣстни-
ца мертвыхт., разметавшая погребальный пепелъ
бѣлѣ отъ двора (l). Tin бо два храбрая Святъславли-
ча, Игорь и Вьсеволодъ, уже Лжу убудиста, которую
ту бяіце успилъ отецъ ихъ, Святославъ грозыіый,
великий кыевьскій: грозою бяшеть: притрепалъ свои-
ми сильными пълкы и харалужьными мечи; наступи
на землю половецькую; нрптопъта хълмы и яругы,
възмути рѣки и озера, иссуши потокы и болота; а по-
ганаго Кобяка (2) изъ луку моря (3), отъ желѣзныхъ
великыхъ пълковъ половецькыхъ, яко вихръ, вытор-
же. И падеся Кобякъ въ градѣ Іѵыевы, въ гридыш-
цѣ Святославли.
Ту Нѣмьци и Венедици, ту Грьци и Морава но-
готь славу Святъславлю, каютъ князя Игоря, пже по-
грузи жиръ въ днѣ Каялы, рѣкы Половецькыя, Русь-
скаго злата, насыпаша ту. Игорь князь высѣдѣ изъ
сѣдла злата, а въ сѣдло кощіево. Упыша бо градомъ
забралы. a веселіе лониче.

VII.

А Святъелавъ мутенъ сонъ видѣ въ Кыевѣ, на

горахъ, си ночь. „Съ вечери одѣвасте мя, рече. чьрною
паполомою на кровати тисовѣ; чьрпахуть ми синее
вино съ трудомь смѣшено; сыпахуть ми тъщими тулы
поганыхъ толковинъ великый женьчюгъ на лоно,
и нѣгуютъ мя. Уже дъскы безъ кнѣса (4) въ моемь
теремѣ златовьрсѣмь. Вьсю нощь съ вечера бусови

1) „Бѣла", біь.гь, бѣлки, мелкая доля гривны серебра.

2) Половецкій ханъ, котораі-о Святославъ разбилъ и взялъ
в ъ плѣнъ въ 1184 г.
3) Излучистый берѳгъ моря.
Перекладина на верху крыши.
врани възграаху, у Плѣсньска (і) на болоші бѣщя
дебрь, кыяне же съшли къ синему морю". И рькоша
бояре князю: „Уже, княже, туга умъ полонила; се бо
два сокола слетѣста съ отьия стола злата, иоиска-
ти града Тьмутороканя, а любо исштп шеломомь До-
ну; уже соколома крильца припѣшали ітоганыхъ са-
блями, а самою опуташа въ путины желѣзьны". Темь-
но бо бѣ въ 3 день: два солньца помьркоста, оба ба-
гряная стълпа погасоста, а съ нима молодая мѣсяца,
Олегъ иСвятъславъ (2) тьмою ся ііоволокостаи въ море
погрузиста, и великое буйство подаста хпнови. На
рѣцѣ на Каялѣ тьма свѣгь покрыла; по русьской
земли прострошася Половыщ, акы пардуже гнѣздо.
Уже снесеся хула на хвалу; уже тресну нужда на
волю; уже връжеся дивъ на землю. Се бо готьскьія
красыіыя дѣвы въсиѣша на березѣ синему морю, зво-
ня русьскымъ златомъ (3): иоютл. время Бусово, лѣлѣ-
ють месть Шароканю. А мы уже, дружина, жадьни
вееелія".
Тогда великий Святъславъ изрони злато слово,
съ слезами смѣшено, и рече: „О моя сыновьца, Иго-
рю и Вьсеволоде! рано еста начала подовецькую зем-
лю мечи цвѣлити, a себѣ славы искати; нъ нечестьно
одолѣсте, нечестьно бо кровь поганую ироліясте.
Баю (4) храбрая серьдца въ жестоцѣмь харалузѣ ско-

Н Городъ на Волыни, иначе ІІлесковъ.

'-') Описка, должно быть: Владимира,.
8) Готы, жнншіе но берегу Чернаго моря, въ Тмуторокани,
въ половинѣ XI в.. были покорены половцами; понятно, что иобѣ-
да, одержанная последними, могла доставиті, готскнмь дЬвамъ
русское золото.
4) Род. и. двойств, ч.
вана, а въ буести закалена. Се ли сътвористе моей
серебренѣй сѣдинѣ! А уже не вижду власти силь-
наго и богатаго и многовои брата моего Ярослава съ
Черниговьскими былями, съ Могуты, и съ Татраны,
и съ Шельбиры, и съ Топчакы, и съ Ревугы и съ
Олбѣры; тіи бо безъ щитовъ съ засапожникы кликомъ
пълки побѣждають. звонячи въ прадѣднюю славу.
Нъ рекосте: „Мужаимъся сами, преднюю славу сами
похытимъ, а заднюю ся сами подѣлимъ".
А чи диво ся, братіе. стару помолодити? Коли
соколъ въ мытехъ (1) бываеть, высоко птиць възби-
ваеть, не дасть гнѣзда своего въ обиду. Нъ се зло
княже — ми не пособіе: наниче ся годины обратиша;
се у Римѣ кричать подъ саблями ІІоловецкыыи, а Во-
лодимиръ подъ ранами; туга и тоска и сыну Глѣбову.

УІІІ.

Великій княже Вьсеволодѣ (2)! не мыслію тп при-

летѣти издалеча, отьня злата стола поблюсти: ты бо
можеши Волгу веслы раскропити, а Донъ шеломѣ вы-
льяти; аже бы ты былъ, то была бы чага по ногатѣ,
а кощей по рѣзанѣ. Ты бо можеши по суху живыми
шереширы стрѣляти, удалыми сыны Глѣбовы.
Ты, буй Рюриче и Давыде (3)! не ваю ли злаче-
ными шеломы по крови плаваша? не ваю ли храбрая
дружина рыкають акы тури, ранени саблями калены-

' ) Мыть—линяніе.
2) Кн. Всеволодъ Юрьевичъ Суздальскій ( f 1212), сыпь
Юрія Долгорукаго, который сидѣлъ на кіевскомъ иреотолѣ,
3) Дѣти Ростислава, сына Мстислава Владимировича Ве-
ликаго.
ми на полѣ незнаемѣ? Въступита, господина, въ зла-
та стремена за обиду сего времени, за землю русьскую
за раны Игоревы, буего Святъславлича!
Галичькы Осмомысле Ярославле(1)! Высокосѣдиши
на своемь златокованьнѣмъ столѣ, подперъгоры Угорь-
скыи своими желѣзными пълкы, заступивъ королеви
путь, затворит, Дунаю ворота; меча бремены чрезъ
облакы, суды рядя до Дуная. Грозы твоя по землямъ
текуть; отворявши Кыеву врата; стрѣляеши съ отьня
злата стола салтаиы за землями. Стрѣляй, господи-
не, Кончака. поганаго кощея, за землю русьскую. за
раны Игоревы, буего Сватъславлича!

А ты, буй Романе и Мьстиславе (2)! храбрая

мысль носить ваю умъ на дѣло. Высоко плававши
на дѣло въ буести, я ко соколъ на вѣтрѣхъ ширяяся,
хотя пътичу въ буйствѣ одолѣти. Суть бо у ваю же-
лѣзьныя панерзи подъ шеломы латиньекыми. Тѣми
тресну земли и многы страны: Хинова, Литва, Ятвя-
зи, Деремела и Цоловьци сулици (3) своя повьргоша,
а главы своя нодклониша подъ тып мечи хара-
лужыіыи.

Нъ уже. княже Игорю, утьрпѣ солньцю свѣтъ,

а древо не бологомь листвіе срони: по Ръси и по Су-
лѣ градѣ подѣлиша, а Игорева храбраго пълку не

') Ярославъ Осмомыслъ (f 1137), сыігь Владимира Волода-

ревича, тесть Игорю Святославичу, господствоиалъ отъ Карпат-
скихъ горъ до устья Серетн и ІІрута.
2) Романъ Мстиславовичъ Волынскій (f 1205). Мстиславъ
Романовичъ—вт> 1184 г. первый ударилъ на половцевь и многихт.
изъ нпхъ плЬішль.
Остріе конія.
кресити. Донъ ти, княже, кличеть и зоветъ князи на
побѣду.
Ольговичи, храбрый князи, доспѣли па брань. Ин-
гварь и Вьсеволодъ и вьси три Мьстиславичи (1) не
худа гнѣзда шестикрильци! Не побѣдьными жребіи со-
бѣ власти расхытисте. Кое (2) ваши златыи шеломы
и сулицы ляцькыи и щиты? Загородите полю ворота
своими острыми стрѣлами заземлю русьскую, за раны
Игоревы, стрѣлами буего Святъславлича.

IX.

Уже бо Сула не течетъ сребреными струями къ

граду Переяславлю, и Двина болотомъ течеть онымъ
грозьнымъ ІІолочаномъ подъ кликомь поганыхъ.
Единъ же Изяславъ, сынъ Васильковъ (3). позвони
своими острыми мечи о шеломы литовьскыя; притре-
па славу дѣду своему Вьсеславу, и самъ подъ чьрле-
ными щиты на кровавѣ травѣ притрепанъ литовьскы-
ми мечи и схотию на кровать и рекъ: „Дружину твою,
княже. пътици крилы пріодѣша, a звѣри кровь поли-
заша". Не быть ту брата Брячислава, ни другаго
Вьсеволода: единъ же изрони женьчюжьиу душю изъ
храбра тѣла, чрезъ злато ожереліе. Уныли голоси,

1 ) Ингварь, Всеволод - !, и Мстиславъ, сыновья Ярослава

Лудкаго, которые были изъ рода Мономаха и здѣсь названы по
дѣду своему, Мстиславу вел., Мстиславичами. 'Три героя-орла,
а у каждэго орла но два крыла; отсюда и названы ови шести-
крильци.
2) Что-же.
3) Изяславъ Васильковичъ Лолоцкій, правнукт, Всеслава,
былъ убитъ литовцами въ 1183 г.
пониче веселіе, трубы трубять Городеньскын (l). Яро-
славе и вьси внуци Вьсеславли! уже понизите стяги
своя, воньзите своя мечи вережены, уже. бо выскочи-
сте изъ дѣдьней славы Вы бо своими крамолами на-
часте наводити поганыя на землю русьскую, на жизнь
Вьсеславлю, которою бо бѣше насиліе отъ земли По-
ловецкий.
На седьмомъ вѣцѣ Трояни връже Вьсеславъ
яфебій о дѣвицю себѣ любу. Тъй клюками подпръся
о кони и скочи къ граду Кыеву дотчеся стружіемъ
злата стола Кыевьскаго. Скочи отъ нихъ лютымъ
звѣремъ въ плъночи изъ Бѣлаграда, обѣсися ситѣ
мьгл 1»; утръже вонзи стрикусы, оттворн врата Нову-
граду разбише славу Ярославу, скочи влъкомъ до
Немиги съ Дудутокъ (2).
На Немизѣ (3) снопы стелють головами, моло-
тятъ цѣпы харалужьными, на тодѣ животъ кладутъ,
вѣють душу отъ тѣла. Немизѣ кровави брези не бо-
логомь (4) бяхуть посѣяни, — посѣяни костьми русь-
скыхъ сыновъ.
Вьсеславъ князь людямъ судяше, княземъ гра-
ды рядяше, а самъ въ дочь волкомъ рыскаше (5);
изъ Кыева дорыскаше, до куръ, Тьмутораканя; вели-
кому Хърсови (6) вълкомъ путь прерыскаше. Тому

M Городно, г д ѣ княжилъ Изяславъ, находится въ пинскомъ

у ь з д ѣ , минской губ.
2) Мѣстечко близъ Новгорода.
3) Немига впадаетъ в ъ Свнслочь, въ минской губ.
4) Не добромъ, т. е. не хлѣбомъ.
5) Всеславъ представляется здѣсь въ вндѣ оборотня, какъ
Но.тхъ Всеславичъ въ былинахь.
'•) Богу солнца.
въ Полотьскѣ позвониша заутреню® рано у святым
Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыевѣ звонъ слышаше.
Аще и вѣша душа въ дръзѣ тѣлѣ, нъ часто бѣды
страдаше. Тому вѣщій Боянъ и пьрвое припѣвку
смысленый рече: „Ни хытру. ни горазду, ни пътнчю
горазду, суда Божія не минути".

О! стонати русьской земли, потянувъшп пьрвую

годину п пьрвыхъ князей! Того стараго Владимира
не льзѣ бѣ пригвоздити къ горамъ Кневьскымъ; сего
бо нынѣ сташа стязи Рюриковы, a друзіи Давидовы;
въ рози нося имъ хоботы пашуть (1).

X.

Коніа іхоютъ на Дунай. Ярославншгь (2) гласъ

слышить. зегзицею незнаемь рано кычеть. „Полечю,
рече, зегзицею по Дунаева, омочю бебрянъ рукавъ въ
Калѣ рѣцѣ, утру князю кровавым его раны на жесто-
цѣмь его тѣлѣ". Ярославна рано плачеть въ ІІути-
влѣ на забралѣ, а рькучи: „О вѣтре, вѣтрило! чему,
господине, насильно вѣеши? Чему мычеши хиновь-
скыя стрѣлъкы на своею нетрудьною крильдю на моем
лады вой? Мало ли ти бяшеть горѣ подъ облакы
вѣяти, лелѣючи корабли на синѣ морѣ? Чему, госпо-
дине, мое веселіе по ковылію развѣя" Ярославна рано
плачеть Путивлю городу на забралѣ, а рькучи:
„О Днѣпре Словутичю (3); ты пробила, еси камевьныя

') Темное мѣсто.

2 ) Квфросинія. дочь Ярослава Осмомысла Владимировича
Галицкаго, съ 1184 г. вторая супруга Игоря.
8 ) Словутой, отъ словутый, пресловутый—славный.
горы (L) сквозѣ землю половецькую; ты лелѣялъ еси
на себѣ Святославли носады до ггьлку Кобякова:
възлелѣй, господине, мою ладу къ мнѣ. абыхъ не
сълала къ нему слезъ на море рано". Ярославна
рано плачеть въ Путивлѣ на забралѣ, а рысучи: „Свѣ-
тлое и тресвѣтлое съльнце! вьсѣмъ тепло и красьно
ecu: чему, господине, простре горячюю свою лучю на
ладѣ вон? въ полѣ безводьнѣ жаждею имъ лѵкы съпря-
же, тугою имъ тули затъче?"

XI.

Прысну море полунощи; идутъ сморчи мьглами.

Игореви князю Богь путь кажеть изъ земли половець-
кой на землю русьскую къ отьню злату столу. Нога-
соша вечеру зари. Игорь спвтъ, Игорь бдигь, Игорі>
мыс.тію поля мѣрить отъ великаго Дона до ыалаго
Доньца. Комонь въ полуночи . . Овлуръ (2) свисну
за рѣкою, велнть князю разумѣти. Князю Игорю не
быть. Кликну,—стукну земля, въсшумѣ трава, вѣжи
ся половецькыя подвнзашаея. А Игорь князь поско-
чн горнастаемь къ тростію и бѣлымь гоголемъ на
воду въвьржеся ни бързъ комонь и скачи съ него
босымъ вълкомь и потече къ лугу Доньца, и полетѣ
соколомъ подъ мьглами, избивая гуси и лебеди зав-
траку и обѣду и ужинѣ. Коли Игорь соколомь поле-
тѣ, тогда Влуръ вълкомь потече, труся собою студе-
ную росу: иретъргоста бо своя бързая комоня.
Донець рече: „Княже Игорю, не мало ти величія,
а Кончаку нелюбія, а Русьской земли веселія". Игорь

') Пороги.
'-) Цоловчавинъ, устроившіП побѣгъ.
рече: „О Доньче! немало тп величія, лелѣявъшю князя
на вълнахъ, стьлавъпію ему зелену траву на своихъ
серебряныхъ брезѣхъ, одѣвавъішо его теплыми мьгла-
мн подъ сѣнію зелену древу, стьрежаше его гоголемь
на водѣ, чайцами на струяхъ, чьрнядьми на вѣтрѣхъ.
„Не тако-ли, рече, рѣка Стугна (1) худу струя имѣя,
пожръши чужп ручьи и стрѵгы ростре на кусту, уно-
шу князю Ростиславу затвори Днѣпрь темнѣ березѣ.
Плачется .мати Ростиславля по уноши князи Ростисла-
вѣ; уныша двѣты жалобою и древо съ тугою къ земли
преклонилось".
А не сорокы въстроскоташа: на слѣду Игоревѣ
ѣздить Гзакъ съ Кончакомъ. Тогда врани не грая-
хуть, галицн помълкопіа, сорокы не троскоташа, по-
лозію ползоша толко, дятълове текътомь путь къ рѣцѣ
кажуть, соловіи веселыми иѣсньми свѣтъ повѣдаютъ.
Мълвить Гзакъ Кончакови: „Аже соколъ къ гнѣзду
летить, соколича рострѣляевѣ своими злачеными
стрѣла.чп". Рече Кончакъ ко Гзѣ: „Алее соколъ
къ гнѣзду летить, a в ѣ сокольца опутаевѣ красьною
дѣвнцею". II рече Гзакъ къ Кончакови: „Аще его
опутаевѣ красьною дѣвицею, ни нама будеть соколь-
ца. ни нама красьны дѣвице, то почнуть паю нътпци
бнти въ полѣ половецькомъ".

XII.

Рекъ Боянъ и гордынѣ Святъславлѣ пѣснотво-

рецъ а стараго времени Ярославля, Ольгова: „ Кога-

Виадаегь в ъ Днѣпръ, повыше Триполи. Здѣсь мзоС>ра-

женъ ея разливъ, 1093 г.. когда утонулъ в ъ ней иереяславскій
князь Ростислав], Всево.тодовнчъ, меньшой брать Мономаха.
не! (1) хотя и тяжько ти, головѣ, кромѣ плечю, зъло
ти, тѣлу, кромѣ головы",—русьской земли безъ Иго-
ря. Сольнце свѣтится на небесе, Игорь князь въ
русьской земли. Дѣвпци поють на Дунай, вьются го-
лоси чрезъ море до Кыева: Игорь идеть по Боричеву
къ святѣй Богородицн Пирогощей (2). Страны ради,
гради весели.
Пѣвъши пѣснь старымъ княземъ, а потомъ моло-
дымъ пѣти: „Слава Игорю Святъславличю, буй-туру
Вьсеволоду, Владимиру Игоревичи). Здрави князи
и дружина, поборая за христьяны на поганыя пълкы!
Княземъ слава и дружинѣ. Аминь!

') „Когань"—ирилаг. отъ когапъ—князь.

2) Церковь была заложена въ 1131 г. Мстиславомъ Ве.ін-
кимъ. Въ ней находилась икона Божьей Матери, писанная, по
нреданію, евангелистомъ Лукой и привезенная кунцомъ Иирого-
ніекі изъ Констаптиноиоля.
111. Переводъ на современный
русскій языкъ.
I.

Не хорошо ли намъ было бы, братья, начать ста-

рыми словами печальную повѣсть о иоходѣ Игоря,
Игоря Святославича! А начаться той пѣсни — по
былинамъ сего времени, не по замышлепію боянову.
Вѣщій Боянъ, если хотѣлъ кому пѣснь складать, то
растекался мыслью по дереву, сѣрымъ волкомъ по
землѣ, сизымъ орломъ подъ облаками. Вспоминалъ
онъ сказанія прежнихъ времени объ усобицѣ: пус-
калъ онъ тогда десять соколовъ на стадо лебедей:
та лебедь, на которую еоколъ налеталъ, первая
и пѣснь зачинала — старому Ярославу, (пли) хра-
брому Мстиславу, что зарѣзалъ Редедю передъ пол-
ками косожскими, (или) красному Роману Святосла-
вичу. Да Боянъ, братья, не десять соколовъ на ста-
до лебедей пускалъ — онъ свои вѣщіе персты на жи-
выя струны вскладалъ, и онѣ сами славу князьямъ
рокотали.
 ІІочнеыъ же, братья, повѣсть сію отъ стараго
Владимира до нынѣшняго Игоря, который закалилъ
умъ своею крѣпостью и ноострилъ его мужеством!» серд-
ца: исполнившись ратнаго духа, навелъ свои храбрые
полки на землю половецкую за землю русскую.

И.

Тогда Игорь взглянулъ на свѣтлое солнце и уви-

дѣлъ отъ солнца тьмою покрыто все его войско.
II сказалт» Игорь дружинѣ своей: ,.Братья и дружи-
на! Лучше пзрублену быть, чѣмъ быть полонену.
Сядемъ же, братья, на своихъ борзыхъ коней, да по-
смотримъ синяго Донѵ!" Запала въ умъ князя охо-
та, и тоска отвѣдать великаго Дону переселила въ
немъ знаменье неба. „Хочу — говоритъ — копье из-
ломить, в!» ковцѣ поля половецкаго, съвами, русскіе!
Хочу голову свою положить, пли шлемомъ напиться
Дону!" О Боянъ, соловей стараго времени! Если бы
ты воспѣлъ сіи полки, скача, соловей, по мысленному
дереву, взлетая умомъ подъ облака и спускаясь,
о соловей, по обѣ стороны сего времени (1), рыща по
Трояновой тропѣ черезъ поля на горы — то такт» те-
бѣ бы пѣть пѣснь Игорю, Олега внуку: „Не буря за-
несла соколовъ чрезъ поля широкія: галки стадами
летятъ къ Дону великому!" Или такъ было воспѣть
тебѣ, вѣщій Боянъ, внукъ Белеса: „Кони ржутъ за
Сулою; звенитъ слава въ Кіевѣ; трубы трубятъ въ
Новгородѣ (2)".

(1) Прошедшаго и настоящего.

(2) Сѣверскій, удт.лыіый городъ Игоря
 Стоятъ стязи въ Путивдѣ! Игорь ждетъ милаго
брата Всеволода. И говорить ему буй-туръ Всево-
лодъ: „Одинъ мнѣ братъ, одинъ свѣтъ, свѣтлый ты.
Игорь! Оба мы Святославичи! Сѣдлай-же, братъ,
своихъ борзьіхъ коней, а мои тебѣ готовы, осѣдланы
еще у Курска! Мои то куряне иэвѣстные витязи:
подъ трубами сповиты, подъ шлемами взлелѣяны.
концемъ копья вскормлены; дороги имъ вѣдомы, он-
раги имъ знакомы; луки у ннхъ натянуты, тулы от-
крыты, сабли наточены; сами-жъ они скачутъ, какъ
сѣрые волки въ полѣ, ища себѣ чести, а князю
славы!"
Тогда вступилъ Игорь князь въ золотое стремя
и поѣхалъ но чисту полю. Солнце ему тьмою путь
заступило; а ночь, грозой застонавъ ему, — птицъ
разбудила, свистъ звѣрей ихъ въ стаи согналъ.
Дивъ кричитъ поверхъ дерева, велитъ слушать чу-
жой землѣ — Волгѣ, и Поморью, и Посулыо, и Су-
рожу, и Корсушо, и тебѣ, истуісанъ Тмутораканскій...
И половцы небитыми дорогами побѣжали къ Дону
великому; кричатъ телѣги ихъ о полуночи, словно
лебеди разлетѣвшіяся... Игорь къ Дону войско ве-
детъ. И уже его погибель готова накормить птицъ
по дубамъ; волки грозой грозятъ по оврагамъ; орлы
своимъ клектомъ (1) зовутъ звѣрей на кости; лисицы
брешутъ на багряные щиты. О русская земля! ты
уже за горою!...
Долго меркнетъ ночь; заря-свѣтъ задержалась;
мгла поля покрыла; соловьиный рокотъ стихъ; гало-
чій говоръ проснулся. Храбрые русскіе загородили

(I) Крикомъ.
широкія поля багряными щитами, ища себѣ чести
а князю сланы.

ill.

Съ утра въ пятницу они потоптали поганые пол-

ки ноловецкіе и, разсыпавшись стрѣлами по полю,
помчали крлсныхъ дѣвицъ половецкихъ, а съ ними
золото и парчи, и дорогіе оксамиты (2); плащами,
япончами, тулупами стали мосты мостить по болотамъ
и грязнымъ мѣстамъ, и всякими расписными тканями
половецкими. А багряный стягъ, бѣлая хоругвь, ба-
ше копье — храброму Свято-
полѣ Олегово храброе гнѣ-
здо. Далеко залетѣло... Не на обиду родилось оно
— пи соколу, ни кречету, ни тебѣ. черный воронъ,
поганый половчанинъ! Бѣжитъ сѣрымъ волкомъ Гза;
а Кончись ему во слѣдъ направляется къ великому
Дону.
На другой день, ранымъ-рано, кровавая заря
овѣтъ возвѣщаетъ. Черныя тучи съ моря идутъ, хо-
тятъ покрыть четыре солнца; и въ тучахъ дрожатъ
синія молніи: быть грому великому, итти дождю стрѣ-
лами съ Дону великаго! Тамъ-то копьямъ изломать-
ся, тамъ-то саблямъ изрубиться о шлемы половецкіе,
на рѣкѣ Каялѣ, у великаго Дону! О русская земля!
ты уже за горою!...
Вотъ вѣтры, внуки Стрибога, вѣютъ уже стрѣ-
лами съ моря на храбрые полки ІІгоревьі. Гудетъ
земля; мутно текутъ рѣкн; стелется пыль надъ поля-

(I) Бархатная парча.

ми; лепечутъ знамена. Половцы идутъ отъ Дона
и отъ моря, и со всѣхъ сторонъ они обступили рус-
екіе полки. Бѣсовы дѣти крикомъ загородили поля;
а храбрые русичи загородили багряными щитами.
Яръ-туръ Бсеволодъ! стоишь ты на полѣ брани, пры-
щешь стрѣлами на враягеское войско; гремишь объ
шлемы мечами булатными: гдѣ проскакалъ тѵръ, по-
свѣчивая своимъ золотымъ шлемомъ, тамъ лежать
поганыя головы половецкія; исщеианы калеными са-
блями шлемы оварскіе — отъ тебя, яръ-туръ Бсево-
лодъ. Какая рана дорога, братья, позабывшему по-
чести и жизнь, и городъ Черниговъ, и золотой отцов-
скій престолъ. и своей милой, желанной, красной
Глѣбовны привѣтъ и обычай!

IV.

Были вѣка Трояновы, миновали годы Ярославо-

вы; были войны олеговы, Олега Святославича: топ.
Олегъ мечемъ крамолу ковалъ и стрѣлы но землѣ
сѣялъ. Вступаетъ онъ въ золотое стремя, въ горо-
дѣ Тмуторокани, — а тотъ звонъ давній слышалъ
великій Ярославовъ сынъ Бсеволодъ; Владимиръ (і)
же повседвевно затыкалъ уши въ Черниговѣ. Бори-
са же Вячеславича слава привела на смертный судъ;
и на зеленую печальную лужайку положила она, за
обиду Олегову, храбраго и молодого квязя. Съ той
ясе Каялы и Ярополкъ велѣлъ взять отца своего
межъ угорскихъ иноходцевъ, къ святой Софіи, въ
Кіевъ. Тогда, при Олегѣ Гориславичѣ, и сѣялись

(1) Мономахъ.
и росли усобицы; погибала жизнь Даждьбожа внука;
въ княжихъ крамолахъ вѣкъ людей коротался. Тог-
да но русской землѣ рѣдко взывали пахари; за то
часто кричали вороны, дѣля между собою трупы,
и поднимали свой говоръ галки, сбираясь летѣть на
покормку. То было въ тѣ битвы II въ тѣ походы,
а такой битвы еще и не слыхано.

V.

Съ утра до вечера, съ вечера до свѣта летятъ

стрѣлы каленьія, гремятъ сабли о шлемы, трещать
копья булатпыя, въ полѣ чужомъ, среди земли по-
ловецкой. Черна земля подъ копытами костьми была
засѣяна, а полита кровью, взошла же — печалью по
русской землѣ.
Что тамъ шумптъ, что тамъ звенитъ такъ рано,
нередъ зарею?... То Игорь полки ворочаетъ: ясаль
вѣдь ему мнлаго брата Всеволода. Бились день,
бились другой; на третій день къ полудню — пали
стяги Игоревы. Тамъ, на берегу быстрой Каялы,
разлучились два брата; тамъ и внна кроваваго не до-
стало. Тамъ покончили пиръ храбрые русичи: сва-
товъ напоили, а сами легли за землю русскую. Ник-
нетъ трава отъ жалости, и дерево съ печалью къ
землі) приклонилось.

VI.

II вотъ, братья, уже невеселая година настала;

уже нашу силу пустыня покрыла. Возстала обида въ
силахъ Дажбогова внука; вступила дѣвою на землю
Троянову; всплескала лебедиными крылами на синемъ
з
морѣ и, плещучи у Дону, пробудила память бога-
тьіхъ временъ. Но усобица князей — гибель имъ
отъ поганыхъ. Сказали они братъ брату: это мое,
и то мое-же! Начали князья про малое говорить:
это великое, и сами на себя стали крамолу ковать.
А поганые со всѣхъ сторонъ набѣгали съ побѣдами
на землю русскую. О, далеко залетѣлъ нашъ соколъ, (1)
гоня птицъ къ морю!
А Игорева храбраго войска уже не воскресить!
На нимъ раздался вопль Карины, и Желя понеслась
по русской землѣ, разнося людямъ погребальный пе-
пелъ въ пылающемъ рогѣ. И всплакались русскія
жены, причитагочи: „Уже намъ своихъ милыхъ му-
жей ни мыслью взмыслить, ни думою вздумать, ни
очами увидѣть; а того золота и серебра и подавно не
накапливать намъ!"
Застоиалъ, братья, Кіевъ с ь печали, а Черии-
говъ съ напасти; разлилась тоска по русской землѣ;
печаль глубокая течетъ среди земли русской. А кня-
зья сами па себя крамолу ковали; и поганые (2), на-
бѣгая съ побѣдами на русскую землю, брали дань
по бѣлѣ со двора. Тѣ два храбрые Святославичи,
Игорь и Всеволодъ, опять разбудили неправду, кото-
рую только что усыгіилъ-было отецъ ихъ, Святославъ,
грозный, великій князь кіевскій: онъ былъ. какъ гро-
за; разгромилъ своими сильными полками и сталь-
ными мечами; наступилъ на землю половецкую, при-
топталъ холмы и овраги; возмутилъ рѣки и озера;
изсушилъ потоки и болота, а поганаго Кобякл, изъ

(1) Кн. Игорь.

(2) Половцы.
лукоморья, отъ желѣзныхъ велшшхъ иолковъ по-
ловецкихъ, какъ вихрь, онъ выхватилъ. II палъ
Кобякъ въ городѣ Кіевѣ, во дворцѣ Святославовомъ.
Тутъ нѣмцы и венеціанцы, тутъ греки и мора-
вы поютъ славу Святославу, — корятъ князя Игоря,
что потопилъ онъ богатство на днѣ Каялы. половец-
кой рѣки, насыпавъ русскаго золота. Тамъ Игорь
князь пересѣлъ изъ золотого сѣдла — въ сѣдло
плѣнника. Уныніе забралось въ города, и поникло
веселье.

ѴП.

А Святославъ видѣлъ смутный сонъ въ Кіевѣ

на горахъ, въ эту ночь. „Съ вечера, говорить онъ(і)
одѣвалп меня чернымъ покровомъ на тисовой крова-
ти; черпали мнѣ синее вино, съ отравою смѣшанное;
сыпали мнѣ на грудь крупный жемчугъ порожними
туламп поганыхъ половцевъ и нѣжили меня. А до-
ски уже безъ князька па моемъ теремѣ златоверхомъ.
И всю ночь съ вечера каркали сѣродымчатые вороны;
у Плѣнска во рву были дебри; Кіяне яге сошли уже
къ синю морю". И говорятъ бояре князю: „Уже,
князь, печаль умъ полонила... То два сокола (2)
слетѣли съ отцовскаго золотого престола поискать
города Тмутороканя или шлемомъ напиться изъ До-
ну. II уже саблями поганыхъ подрублены крылья
соколамъ: а ихъ самихъ уже опѵтали въ путы же-
«/ V V
лѣзные. Темно было въ третій день: померкли два

(1) Окружающимъ.
(2) Игорь и Всеволод!..
солнца (1), погасли оба багряные столба; а съ ними
и два молодыхъ мѣсяца — Владимир!, и Святославъ —
заволоклись тьмою; и потонули они въ морѣ, и вели-
кую дерзость придали хану. На рѣкѣ на Каялѣ уже
тьма свѣтъ заступила; и по русской землѣ простер-
лись половцы, какъ барсово гнѣздо. Уже вознеслась
хула надъ хвалой; уже разразилось насилье надъ во-
лей: уже низвергся Дивъ на землю. Вотъ запѣли
готскія красныя дѣвы, на берегу синяго моря, звеня
русскимъ золотомъ; поютъ онѣ время Бусово, лелѣ-
ютъ месть ПІароканову... (2) А мы, твоя дружина,
уже чужды веселья!
Тогда великій Святославъ изронилъ золотое сло-
во, орошенное слезами, и сказалъ онъ: „О сыпи мои,
Игорь и Бсеволодъ! Рано вы стали половецкую зе-
млю мечами крушить, a себѣ славы искать... Да не
съ честью вы одолѣли, ибо не съ честью пролили
кровь поганыхъ! Ваши храбрыя сердца въ крѣп-
комъ булатѣ закованы и закалены въ смѣлости; но
что же вы содѣяли моей серебряной сѣдинѣ! Уже
не вижу я власти сильнаго и богатаго брата моего
Ярослава, и его многачисленнаго войска, съ черни-
говскими бойцами — съ могутами, и съ татранами,
и съ шельбирами, и съ топчаками, и съ ревутами,
и съ ольберами... (3) Они (бывало) безъ щитовъ, съ
одними ножами, крикомъ полки иобѣждаютъ, звеня
славою прадѣдовъ. А вы сказали себѣ: мужаемся

(Г) Игорь и Бсеволодъ.

(2) Бусъ и Широкань, иоловецкіо ханы.
(3) Названіе илемеиъ, входившихъ въ составь дружины
Ярослава Черииговскаго.
одни! одни возьмемъ предстоящую славу, одни подѣ-
лимся славою прежней!"
О, диво-ли, братья, и старому помолодѣть! Ко-
гда соколъ хгерелиняетъ, высоко онъ взбиваетъ птнцъ:
не дастъ своего гнѣзда въ обиду! Да то горе, что
князья мнѣ ужъ не въ помочь; времена ни во что
обратились!... Вотъ въ городѣ Римовѣ кричать подъ
саблями половецкими, а Владпмиръ князь подъ ра-
нами; скорбь и тоска сыну Глѣбову!

ѴШ.

Великій князь Всеволодъ! тебѣ не мыслію при-

летать издалека, чтобъ отцовскій золотой престолъ
поблюстн. Ты можешь Волгу веслами разбрызгать,
а Донъ вычерпать шлемами! Если-бы ты былъ здѣсь
— была бы плѣнница по ногатѣ (1) и плѣнникъ по
рѣзани... (2) Ты можешь и по суху стрѣлять живы-
ми самострѣлами — удалыми сынами Глѣба.

Ты, смѣльій Рюрикъ и Давпдъ! Не вы ли золо-

чеными шлемами въ крови плавали? Не ваша ли
храбрая дружина рыкаетъ, какъ туры раненые, кале-
ными саблями, въ полѣ незнаемомъ?... Вступите же
государи, въ золотыя стремена, за обиду сего време-
ни. за землю русскую, за раны Игоря, смѣлаго Свя-
тославича!
Галицкій князь Осмомыслъ-Ярославъ! Высоко
ты сидишь на своемъ златокованномъ престолѣ; ты

(1) Мелкая монета.

(2) Мелкая монета.
подперъ горы Угорскія (l) своими желѣзными полка-
ми — заступпвъ путь королю (2), затворивъ ворота
Дунаю, метая громадами черезъ облака, суды рядя
до Дуная..- Грозы твои текутъ по землямъ; отворя-
ешь ты ворота Кіеву; съ отцовскаго золотого престо-
ла стрѣляешь султановъ за землями... Стрѣляй же,
государь, Кончака, поганаго раба,'за землю русскую,
за раны Игоря, храбраго Святославича!
А ты, отважный Романъ и Мстиславъ! Храбрая
мысль носитъ умъ вашъ на дѣло. Высоко вы пла-
ваете на дѣло въ отвагѣ, какъ соколъ ширяясь на
вѣтрахъ и стремясь въ ярости одолѣть птицу... У вась
желѣзные нагрудники подъ шлемами латинскими!
Отъ нихъ уже дрогнула земля и многія страны: Хан-
скія, Литва, Ятвяги (3), Деремела (4) и Половцы по-
бросали свои копья и склонили свои головы подъ тѣ
мечи булатные.
Но вотъ уже, князь Игорь, слабѣетъ свѣтъ солн-
ца, и деревья не къ добру листья сронили. ІІо Руси,
по Сулѣ (5) — враги города подѣлили. А Игорева
храбраго войска уже не воскресить!... Донъ кдичетъ
тебя, князь, и зоветъ всѣхъ князей на побѣду.
Храбрые князья Ольговичи готовы на брань!...
О Ингварь и Бсеволодъ, и всѣ три Мстиславича! Не
худого гнѣзда соколы-шестокрыльцн! Не жребіемъ
побѣдъ себѣ власть вы стяжали! Гдѣ-же ваши золо-
тые шлемы, и ляшскія копья, и багряные щиты? Ba-
li) Карпаты.
(2) Венгерскому.
(3) Жители Подлѣсья.
(4) Латышское племя.
(5) Притоки Дпѣпра.
городите полю ворота СВОИМИ острыми стрѣлами —
за землю русскую, за раны Игоря, храбраго Свято-
славича!

IX.

Уже Сула не бѣжитъ серебряными струями къ

городу ІІереяелаву; уже Двина болотомъ течетъ къ
тѣмъ грознымъ полочанамъ, подъ крикомъ поганыхъ.
Одинъ только Изяславъ, сынъ Васильковъ, позвонилъ
своими острыми мечами объ шлемы литовскіе; пере-
билт. оиъ славу у дѣда своего Всеслава, а самъ, подъ
багряными щитами, на кровавой травѣ, пораженъ ли-
товскими мечами, и схватилъ онъ ее (ту славу) на
смертный свой одръ и молвилъ: „Дружину твою,
князь, птицы крылами покрыли, a звѣри кровь поли-
залп!" Не было тамъ (съ Изяславомъ) ни брата Бря-
числава. ни другого Всеволода; одинъ онъ пзронилъ
жемчужную душу изъ храбраго тѣла, сквозь золотое
ожерелье. ІІріунылп пѣсни; поникло веселье; тру-
бятъ трубы городенскія.
С Ярославъ и всѣ внуки Всеслава! Опустите
же свои знамена. Вложите свои мечи поврежденные!
Уже вы отплыли отъ дѣдовской славы! Вы-то своими
крамолами стали наводить поганыхъ (лптовцевъ) на
землю русскую, на область Всеслава. Черезъ свары
князей пришло насиліе и отъ земли половецкой.
На седьмомъ вѣкѣ Трояновомъ, бросилъ жребій
Всеславъ о дѣвѣ ему милой. Сжалъ онъ бедрами
коня, иоекакалъ къ городу Кіеву и коснуыіся копьемъ
золотого престола кіевскаго. II кинулся онъ лютымъ
звѣремъ о полуночи отъ нихъ, изъ Бѣлграда; повисъ
въ синей мглѣ... А наутро вопзилъ шпорами коня,
отворилъ ворота Новагорода (Великаго); расшибъ
славу Яроелавову, и помчался волкомъ на Немигу въ
Дудутокъ.
На Немигѣ рѣкѣ не снопы стелютъ — головы;
молотятъ цѣпами булатными; на току кладутъ жизнь,
вѣютъ душу отъ тѣла. Кровавые берега Немиги не
зерномъ были засѣяны, засѣяпы были костьми рус-
скихъ сыновъ.
Всеславъ князь людямъ суды судилъ; князьямъ
города рядилъ; а самъ волкомъ рыскалъ въ ночи;
изъ Кіева онъ еще до пѣтуховъ дорыскивалъ къ
Тмутороканю; великому Хорсу волкомъ путь пере-
рыскивалъ (1). Ему звонили рано въ колокола къ
заутренѣ въ Полоцкѣ у св. Софіи, а онъ въ Кіевѣ
звонъ слышалъ! Хоть и вѣщая душа въ храбромъ
тѣлѣ, но часто терпѣлъ бѣды. Ему-то вѣщій Боянъ
и прежде разумно припѣвку сказалъ: „Ни хитрому,
ни быстрому, будь онъ птицы быстрѣй, не миновать
суда Божія!"
О, стонать русской землѣ, вспоминая прежнее
время и прежнихъ князей! Того стараго Владимира
нельзя было пригвоздить къ горамъ Кіевскимъ! Его
знамена уже стали — одни рюриковы, другія дави-
довы, но врозь развѣваютъ знамена ихъ (2).

X.

Копья свистятъ на Дунаѣ, II слышенъ голосъ

Ярославнинъ. Одинокою кукушкой взываетъ онъ съ

(1) Поспѣвалъ до солаечнаго восхода.

(2) Фраза въ переводѣ Я. Малашева.
утра: „Полечу, говорить, кукушкою по Дунаю! (1) омо-
чу бобровый рукавъ въ Каялѣ-рѣкѣ, утру князю кро-
вавыя его раны на могучемъ его тѣлѣ". Ярославна
плачетъ съ утра въ Путивлѣ на стѣнѣ. приговаривая:
„О вѣтеръ, вѣтеръ! Зачѣмъ, господинъ мой, такъ
сильно вѣешь? Зачѣ.чъ ты, на своихъ легкихъ кры-
льяхъ, мчишь ханскія стрѣлы на войско моего мила-
го? Мало-ль тебѣ было въ вышинѣ подъ облаками
вѣять, лелѣючи корабли на синемъ морѣ. Зачѣмъ
же, господинъ мой, мое веселье ты по ковыля раз-
вѣялъ?" Ярославна плачетъ съ утра въ Путивлѣ-
городѣ на етѣні», приговаривая: „О славный Днѣпръ!
Ты пробилъ себѣ каменныя горы черезъ землю поло-
вецкую: ты лелѣялъ на себѣ Святоелавовы ладьи, до
войска Кобякова; взлелѣй же, господинъ мой, мое-
го мужа ко мнѣ, чтобы не слать мнѣ къ нему слезъ
на стѣнѣ ст» утра!" Ярославна плачетъ съ утра въ
Путивлѣ на стѣнѣ, приговаривая: „Свѣтлое, о нре-
свѣтлое солнце! Для всѣхъ ты тепло и красно. За-
чѣмъ же, господинъ мой, простерло ты свой горячій
л у ч ь на воиновъ моего мужа?... Въ полѣ безводномъ
жаждою имъ луки свело, печалью имъ тулы за-
мкнуло!..."

XI.

Хлынуло море на полночь; идутъ столпы туман-

ные. Игорю князю Богь кажетъ путь изъ земли по-
ловецкой въ землю русскую, къ отцовскому золотому

(1) Дунай — им. Донь. Въ народной ііоэзіи Дунай общее

поэтическое названіе всякой рѣки.
престолу. Погасла вечерняя заря. Игорь спитъ...
Игорь бодрствуетъ; Игорь мыслью поля мѣритъ отъ
великаго Дона до малаго Донца. Готовъ конь о по-
луночи... Свистнулъ Овлуръ за рѣкою; велитъ разу-
мѣть князю... Князя Игоря ужъ нѣтъі Воскликнулъ
— загудѣла земля; прошумѣла трава; всполошились
шатры половецкіе... А Игорь князь поскакалъ гор-
ностаемъ къ тростнику и поплылъ бѣлымъ гоголемъ
по водѣ. Метнулся на борзаго копя, соскочилъ с ъ
него босымъ волкомъ, помчался къ лугу Донца и ио-
летѣлъ соколомъ въ туманѣ, бьючи гусей и лебедей
на обѣдъ, на завтракъ и па ужннъ, Когда Игорь со-
коломъ летѣлъ, тогда Овлуръ мчался волкомъ, отря-
хивая собою студеную росу: надорвали они своихъ
борзыхъ коней.
II говорить рѣка Донецъ: „О князь Игорь! Не-
мало тебѣ велпчія, а Кончаку нелюбія, а русской зе-
млѣ веселія!" Игорь говорить: „О Донецъ! немало ве-
личія тебѣ, что лелѣялъ ты князя въ волнахъ своихъ;
что ты стлалъ ему зеленую траву на своихъ сере-
бряныхъ берегахъ; одѣвалъ его теплыми туманами,
подъ сѣныо зеленаго дерева; стерегъ его гоголемъ
на водѣ, чайками на струяхъ, чернядями на вѣтрахъ..,
Не такова — говорятъ — рѣка Стугна. Имѣя тощую
струю, поглотивши чужіе ручьи, она прорыла потоки
въ кустахъ, и юношу князя Ростислава затворила
при темныхъ берегахъ днѣнровскихъ. II плачется
ростиславова мать по своемъ юномъ князѣ Ростисла-
вѣ. Уныли цвѣты отъ жалости, а деревья съ пе-
чалью къ землѣ наклонились.
То не сороки застрекотали: то Гза съ Кончакомъ
ѣдутъ по слѣду Игореву. Тогда вороны не каркали,
галки умолкли, сороки не стрекотали, — только иол-
залп ползуны (1). Дятлы своимъ стукомъ указыва-
ютъ путь къ рѣкѣ; соловьи веселыми пѣснями свѣтъ
возвѣщаютъ. II говоритч. Гза Кончаку: „Когда со-
колъ летитъ къ гнѣзду, то соколенка мы разстрѣля-
емъ своими золочеными стрѣлами!" . Отвѣчаетъ Гзѣ
Кончакъ: „Когда соколъ летитъ къ гнѣзду, то соко-
ленка мы опутаемъ красною дѣвицею!" II говорить
Гза Кончаку: „Когда мы опутаемъ его красною дѣви-
цею — не будетъ у насъ ни соколенка, пи красной
дѣвпцы, и почнутъ насъ тогда бить птицы въ полѣ
половецкомъ".
ХП.

Сказалъ Боянъ о годинѣ Святославовой — онъ

же пѣснотворецъ стараго времени — Ярославова, Оле-
гова: „Когане! хоть и тяжко головѣ безъ плечъ, но
плохо и тѣлу безъ головы!" Такъ и русской землѣ —
безъ Игоря. Овѣтитъ солнце на небѣ; Игорь князь—
въ русской землѣ. Поютъ дѣвы на Дунаѣ; несутся
пѣсни чрезъ море до Кіева. Вдетъ Игорь по Бори-
чеву-ввозу (2), къ святой Богородицѣ Пирогощей.
Гады всѣ страны, веселы города.
Пѣли пѣснь старымъ князьямъ, а потомъ моло-
дымъ пѣть станемъ: „Слава Игорю Святославичу,
буй-туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Да здрав-
ствуютъ князья и дружина, ноборая за христіанъ на
полчища невѣрпыхъ! Слава князьямъ и дружинѣ!"
Аминь.

(1) Птицы из!, породы дятловь.

(2) Главная дорога отъ пристани па Двѣпрѣ в ъ Кіевъ.
 IV. Плачь Ярославны.
(Стихотворный переводъ II. И. Козлова).

То не кукушка въ рощѣ темной

Кукуетъ рано на зарѣ —
Въ Путивлѣ плачетъ Ярославна
Одна на городской стѣнѣ:

„Я покину Соръ сосповый,

Вдоль Дуная полечу
II въ Каяль-рѣкѣ бобровый
Я рукавъ мой омочу;
Я домчусь къ родному стану.
Гдѣ кипѣлъ кровавый бой;
Князю я обмою рану
На груди его младой!"

В ъ Путивлѣ плачетъ Ярославна

Зарей на городской стѣнѣ:
„Вѣтѳръ, вѣтеръ! о могучій,
Буйный вѣтеръ! что шумишь?
Что ты въ небѣ черны тучи
И вздымаешь, и клубишь?
Что ты легкими крылами
Возмутилъ потокъ рѣки,
Вѣя ханскими стрѣлами
На родимые полки!"
Въ Путивлѣ плачетъ Ярославна
Зарей на городской стѣнъ:
„Въ облакахъ ли гѣсно вѣяті>
Съ горъ крутыхъ чужой земли?
Если хочешь ты лелѣять
Въ синѳмъ море корабли:
Что же страхомъ ты усѣялъ
Нашу долю? для чего
Но ковыль-травѣ развѣялъ
Радость сердца моего?"

В ъ Путивлѣ плачетъ Ярославна

Зарей на городской стѣнѣ:
„Днѣцръ мой славный! ты волнами
Скалы иоловцевъ пробилъ;
Святослав!, съ богатырями
По тебѣ свой б ѣ г ъ стремилъ:
Не волнуй же, Днѣпръ широкій,
Быстрый токі> студеныхъ водь,
Ими князь мой черноокій
Въ Русь святую иоплыветъ".

Въ ПутивлЬ плачетъ Ярославна

Зарей на городской стѣнѣ:
„О рѣка! отдай мнѣ друга,
На волнахъ его лелѣй.
Чтобы грустная подруга
Обняла его екорѣй;
Что-бъ я больше не видала
Въщихъ ужасовъ во снъ!
Чгобъ я слезт. къ нему не слала.
Синимъ моремъ на зарѣ".

Въ ПутивлЬ плачетъ Ярославна

Зарей на городской стѣнѣ;
„Солнце, солнце, ты сіяешъ
Всѣ.чъ прекрасно и свѣтло!
Въ знойномъ но.тЬ что сжигаешь
Войско друга моего?
 Жажда луки съ тетивами
Изсушила въ ихъ рукахъ,
И печаль колчанъ съ стрѣлами
Заложила иа плечахъ".

И тихо въ теремъ Ярославна

Уходить съ городской стѣны.
 V. Разборъ поэмы.
1. Ея происхожденіс и содержаніе.
Сложенное въ XII в ѣ к ѣ въ народномъ духѣ,
„Слово о полку Игоревѣ" представляетъ уже плодъ
личнаго творчества и принадлежать, очевидно, чело-
в е к у съ громадными поэтическими дарованіемъ.
Личное творчество въ ту эпоху, но всѣмъ вѣ-
роятіямъ, было уже весьма распространенными явле-
ніемъ и стояло на очень высокой ступени развитія.
Такъ, пѣвецъ разбираемаго пронзведенія съ чув-
ствомъ благоговѣнія вспоминаетъ своего предшествен-
ника Бояна, который воспѣвалъ Ярослава, брата его
Мстислава Тмутороканскаго и Романа Святославича
(1079 г.). Будучи самъ великій поэтъ, авторъ „Сло-
ва" преклоняется передъ силой поэтической фантазіи
Бояна, нредъ розмахомъ и мощью его творчества,
свободнаго какъ стихія.
Во вступленіи Слова пѣвецъ такъ характеризу-
етъ „старыя словеса" или пѣснотворчество Бояна:
„Вѣщій Боянъ, если хотѣлъ кому пѣснь складать,
то растекался мыслью по дереву, сѣрымъ волкомъ
по землѣ. сизымъ орломъ подъ облаками". Затѣмъ
буря вдохновенія разражалась: „Пѵскалъ онъ тогда
десять соколовъ на стадо лебедей: та лебедь, на ко-
торую соколъ налеталъ, первая и пѣснь зачинала..."
Вліяніе Бояна на молодое ноколѣніе пѣвцовъ
было огромно. Несмотря на категорическое рѣіпеніе
автора „Слова" быть совершенно самостоятельным!,
въ маперѣ своего творчества, именно: держаться бли-
же фактической стороны сюжета, не увлекаясь поэ-
тическими отступленіямп, какъ Боянъ, — онъ уже
на первой страницѣ своей поэмы измѣняетъ своему
намѣренію: характеристика творчества Бояна и пред-
ставляетъ вдохновенное отступленіе лирического
свойства.
Вліяніе Бояна сильно чувствуется во многихъ
мѣстахъ поэмы.
Пѣвецъ „Слова" любитъ быстрые и неожидан-
ные переходы. Онъ рис.уетъ Игоря съ его дружиной
и хочетъ перейти къ характеристик'!. Всеволода, —
передъ нами второе лирическое отступленіе, о Боя-
нѣ: „О Боянъ, соловей стараго времени! Еслибъ ты
воспѣлъ сіи полки, скача, соловей, по мысленному
дереву" и т. д, A затѣмъ новая картина: „Стоять
стяги въ Путивлѣ! Игорь ждетъ милаго брата Все-
волода. И говорить ему буй-туръ Всеволод!...."
И въ послѣдней картинѣ поэмы пѣвецъ приво-
дить поэтическое изреченіе Бояна.

Сюжетомъ „Слова" послужило подлинное исто-

рическое событіе: неудачный походъ, предпринятый
въ 1185 г. на половцевъ четырмя сѣверскими кня-
зьями: Игоремъ Святославичемъ (новгородъ-сѣвер-
скимъ), Всеволодомъ Святославичемъ (трубчевскимъ),
Святославом!» Ольговичемъ рыльскимъ, племянни-
комъ Игоря и Всеволода, и Владимиром!» Игореви-
чем!» путивльскимъ, сыномъ Игоря Святославича.
За годъ до того состоялся побѣдоносный походъ
противъ половцевъ, организованный великимъ кня-
земъ Святославом!» Всеволодовичемъ, отцомъ Игоря
и Всеволода. ІІослѣдніе въ походѣ участія не при-
нимали, а В!» слѣдуюіцемъ году на собственный рискъ
пошли противъ половцевъ, „сказали себѣ: мужаем -
ся одни! одни подѣлимся славой прежней!"

„Слово" начинается вешупленіемъ, о котором!»

мы уже говорили выше.
Затѣмъ слѣдуютъ четыре главный картины, В!»
совокупности своей составлявшая всю позму.
Первая нартина. Предъ нами Игорь Святосла-
вич!,. пнпціаторъ похода. Мы видимъ личныя черты
его характера: умъ, безстрашіе, жажду славы.
Солнечное затмеліе — дурное предзнаменованіе
для Игоря. Но Игорь не изъ тѣхъ, которые отказы-
ваются отъ разъ предпринятаго дѣла. „Запала в ъ
умъ квязя охота, и тоска отвѣдать великаго Дону
пересилила въ немъ знаменье неба". — „Хочу голо-
ву свою положить или шлемомъ напиться Дону!" —
говорить онъ.
Въ Путивлѣ Игорь встрѣчается съ братомъ.
Всеволодъ в ъ вдохновенныхъ выраженіяхъ характе-
ризуешь свою курскую дружину: „Мои-то куряне из-
вѣстные витязи" и т. д.
 Отправляются въ ггоходъ. Вся природа полна
зловѣщихъ предзнаменованій. Но „Игорь къ Дону
войско ведетъ". Съ утра въ пятницу происходить
первое столкновеніе съ половцами. „Поганые полки"
разбиты. Русскіе гонять половцевъ, захватывают!,
красныхъ дѣвнцъ, „а съ ними золото и парчи".
На другой день надвигаются главный силы по-
ловецкія, что тучи черныя, „и отъ моря и со в с ѣ х ъ
сторонъ онѣ обступили русскіе полки".
Какъ львы сражаются русскіе. Но численное
превосходство на сгоронѣ враговъ. Пѣвецъ дѣла-
етъ глубокой грустыо проникнутое отступленіе, при-
водитъ историческую справку (гл. IV) о княжескихъ
усобицахъ, которыми Русь обязана была Олегу „Го-
риславичу", и отъ которых!, больно страдала.
„Бились день, бились другой; на третій день къ
полудню пали стяги Пгоревы".
„Никнетъ трава отъ жалости". ІІораженіе сѣ-
верскихъ князей пробудило воспоминанія „о бога-
тыхъ временахъ". Счастлива, велика была когда-то
Русь, „но усобица князей — гибель пмъ отъ по-
ганыхъ".
И разлилась печаль по русской землѣ.
Жалко Игоря, но всѣ — и русскіе и иностран-
цы укоряютъ его, „что потопилъ онъ богатство на
днѣ Каялы", и славу поютъ Святославу, побѣдителю
половцевъ.
Всеволод!, палъ на полѣ брани, а Игоря по-
ловцы взяли въ плѣнъ.

Вторая нартина. ІІредъ нами образъ великаго

князя Святослава кіевскаго, носителя идеи единства
земли русской, громителя половцевъ, славы и гор-
дости Руси.
Святослав!, видѣлъ зловѣщій сонъ, ,,въ Кіевѣ,
на горахъ, въ эту ночь". II всю ночь съ вечера кар-
кали сѣродымчатые вороны.
Бояре растолковываютъ князю этотъ сонъ: „Это
два сокола слетѣлн съ отцовскаго золотого престола
поискать города Тмутороканя ИЛИ шлемомъ напиться
изъ Дону. II уже саблями поганыхъ подрублены
крылья соколами",
„Тогда великій Святославъ изронилъ золотое
слово, орошенное слезами". Въ этомъ словѣ — горь-
кій упреки сыновьями, беаразсудно пустившимся в ъ
рискованное предпріятіе; на свой личный риски взяв-
шимся за дѣло общегосударственнаго и обіцеиаціо-
нальнаго значенія. Сила Руси въ единстве. Бо вре-
мена Ярослава полки крикомъ побеждали врагрвъ,
звеня славою прадѣдовъ. А Игорь и Всеволодъ, какъ
дети, сказали себе: „Мужаемся однн\"
Старый князь спѣшитъ на помощь полоненному
сыну. Онъ говорить: „О диво ли, братья, и старому
помолодѣть! Когда соколъ перелиняетъ, высоко онъ
взбиваетъ птицъ: не дастъ своего гнѣзда въ обиду!"
И жалуется: „Да то горе, что князья мнѣ ужъ не въ
помочь; времена ни во что обратились!..."
II Святослав!, взываетъ ко всѣмъ русскими
князьями, приглашая ихъ вступиться „за землю рус-
скую, за раны Игоревы".
Въ этомъ воззваніи перечисляются в с е выдаю-
щееся русскіе князья того времени, и дается краткая
но м еткая характеристика каждаго изъ нихъ.
Эти характеристики -— перлы поэтнческаго
творчества.
 Третья нартина изображаешь предъ нами жену
Игоря, Ярославну, которая тоскуешь въ ІІутивлѣ по
миломъ „ладѣ" и цѣлые дни проводить на городской
стѣнѣ, изливая свою скорбь в ъ трогателыіыхъ
жалобахъ. Ей хотѣлось бы полетѣть кукушкою по
ptjK'b и бобровымъ рукавомъ обмыть князю кровавыя
раны. Она упрекаешь вѣтеръ за то, что онъ ,,мчалъ
ханскіе стрѣлкп на войско ея милаго", умоляешь
Днѣпръ „взлелѣять ея мужа къ ней" и жалуется на
солнце, которое для в с ѣ х ъ тепло и красно", а вой-
новъ ея мужа „жжешь горячимъ лучомъ въ полѣ
безводномъ..."

Четвертая картина рисуетъ бѣгство Игоря изъ

плѣна.
Половчанинъ Овлуръ приготовилъ коня за рѣ-
кою. Игорь бѣжалъ съ наступленіемъ ночи. Поло-
вецкая погоня не могла ихъ настигнуть. Вся Русь
ликовала, когда Игорь прибыль въ Кіевъ.

2. Личность автора „Слова".

Имя автора этого замѣчательнаго поэтическаго
произведшая осталось неизвѣстнымъ, несмотря на
в с ѣ изысканія ученыхъ. Однако, вдумываясь в ъ со-
держаніе и въ тонъ „Слова", мы можемъ составить
себѣ довольно опредѣленное понятіе о томъ, кто
былъ его пѣвецъ. „Слово" — произведете въ выс-
шей степени субъективное, проникнутое глубокимъ
лиризмомъ, и личность автора ясно отражается
в ъ немъ.
 Пѣвецъ, к а к ъ лицо евѣтекое.

Уже первый взглядъ на тонъ и содержаніе „Сло-

ва" позволяетъ намъ определить общественное поло-
женіе неизвѣстнаго автора. Пѣвецъ безусловно лицо
свѣтское. На зто указываешь отсутствіе релпгіознаго
элемента въ его произведеніп. Еслибъ авторъ „Сло-
ва" былъ лицомъ духовнымъ — священником!» или
монахомъ — это несомн енно отразилось бы и на язы-
к ѣ его поэмы. Изложеніе поэмы было бы пересыпано
цитатами изъ Священнаго Писанія и изъ христіан-
скпхъ молптвъ, и вообще во всемъ тонѣ слышалось
бы религіозное настроеніе автора. Даже идея „Сло-
ва" и взглядъ автора на историческія событія были
бы другіе, — можно полагать, такіе же, какъ и в ъ
л етописи Нестора, который волю Господа считаетъ
единственным!» двигателем!, исторіи, и во всякомъ
историческомъ событіи видитъ вмешательство Про-
видѣнія в ъ человеческую жизнь.
Во всякомъ случаѣ въ поэмѣ былъ бы немы-
слимъ тотъ язычѳскій элемент!», которымъ она про-
никнута отъ первой строки до послѣдней. Въ бо-
гатствѣ языческихъ образовъ заключается вся поэ-
тическая сила il вся оригинальность „Слова о полку
Игоревѣ". но именно эти образы и дѣлаютъ „Слово"
произведеніемъ свѣтскимъ, иавторомъего могло быть
тоже только свѣтское лицо.

ГІѢвецъ, к а к ъ дружинникъ.

Само содержаніе „Слова" даетъ возможность

еще ближе опредѣлить общественное положеніе его
автора. Пѣвецъ „Слова о полку Игоревѣ", по всѣмъ
вѣроятіямъ, былъ дружинникъ и близко стоялъ къ
княжескимъ сферамъ. Онъ обнаруживаетъ близкое
знакомство съ княжеской родословной и съ княже-
скими отношеніями. Онъ такъ ягиво рисуетъ образы
князей Игоря и Всеволода Святославичей и великаго
князя Святослава, что получается такое впечатлѣніе,
что пѣвецъ, должно быть, зналъ ихъ лично.

Пѣвецъ прекрасно понималъ политическое по-

ложеніе современной ему Руси. Походъ Игоря и в с ѣ
его битвы изображены имъ такъ ярко, что можно съ
увѣренностью сказать, что онъ самгі> прпнпмалъ въ
нихъ участіе. Наконец!., та любовь, съ какой пѣ-
вецъ говорить о дружинной жизни, та нѣжность, съ
какой онъ рисуетъ теплыя отношепія князя и дру-
жины; та восторженность, съ какой онъ говорить
о храбрыхъ курянахъ, наримѣръ, — тоже свидѣтель-
ствуетъ о томъ, что пѣвецъ слова былъ Дружин-
ин къ.

Но не только объ общеетвенномъ доложеніи ав-

тора „Слова" мы можемъ составить себѣ понятіе по
содержанію „Слова",— и объ умственномъ и нравствсн-
номъ развитін его мы можемъ судить по его прекра-
сной поэмѣ.

П ѣ в е ц ъ — лицо грамотное.

ІІтакъ, — пѣвецъ „Слова" не могъ не быть че-

ловѣкомъ грамотнымъ. Ид^я поэмы и отношеніе ав-
тора къ лицамъ и событіямъ обнаруягнваютъ в ъ немъ
блестящее умственное развнтіе.
 Эти идеи были еще новы въ эпоху, когда жили
поэтъ. и даже весьма немногіе князья еще прони-
клись ими тогда. Если же пѣвецъ такъ ясно про-
повѣдывалъ эти идеи, то само собою разумеется, что
онъ былъ одними изъ самыхъ развитыхъ людей свое-
го времени, и, каісъ таковой, не могъ не быть гра-
мотными, тѣмъ болѣе, что общественное его положе-
IIіе говорить в ъ пользу того, что онъ былъ грамо-
тенъ. Если уже при Ярославѣ Мудромъ, т. е. въ
первой половинѣ XI столѣтія, жители городовъ обя-
заны были посылать своихъ дѣтей въ школы, то
ті.мъ болѣе выдающійся дружинники XII вѣка не
могъ не знать грамоты.

Пѣвецъ — хриетіанинъ.

Вопроси о религіи, къ которой принадлежали

автора. „Слова", долгое время былъ спорными въ ли-
тературѣ, хотя в с ѣ данныя говорятъ за то, что пѣ-
вецъ былъ хрнатанинъ. Если еще Владимиръ Свя-
той объявили, что будетъ считать своими личными
врагомъ каждаго русскаго, который не приметъ хри-
стианства, то немыслимо было бы, чтобы дружинники
и притомт. такой развитый человѣкъ, в ъ XII в ѣ к ѣ
былъ язычникомъ.

Мы въ „Словѣ" даже встрѣчаемъ нѣсколько вы-

ражен ій. которыя могли выйти только изъ устъ хри-
стианина. Иѣвецъ на всеми протяженіи своего про-
нзведенія называетъ половцевъ „погаными", а „пога-
ный" — оскорбительный эпитетъ язычника. Наобо-
ротъ, Богородицу Пнрогошуго пѣвецъ называетъ евя-
тою. Наконецъ, заключительный строки поэмы ярко
свидѣтельствуютъ о христіанствѣ иѣвца:

— „Здрави князи и дружина, побора я за хри-

стіаны на поганыя полки!" — восклицаетъ пѣвецъ,
описывая возвраіценіе Игоря изъ плѣна и радость,
охватившую по этому поводу всю Русь.

То же, что поэзія „Слова" проникнута какъ бы

языческимъ духомъ, нисколько не можешь служить
доказательствомъ того, что авторъ былъ якобы языч-
никомъ. Языческій элементъ, съ одной стороны —
отраженіе глубокого чувства красотъ природы, кото-
рымъ проникнута вдохновенная душа такого поэта;
а съ другой стороны — это одно изъ психологиче-
ских!. и техническихъ ередствъ, которыми пѣвецъ
воспользовался для усиленія художественной сторо-
ны своего произведенія. Народныя суевѣрія и язы-
ческіе образы вообще представляют!» благодарный
матеріалъ для романтической поэзіи, а „Слово о пол-
ку Игоревѣ", по существу своему, произведшие ро-
мантическое.

Вотъ кто былъ авторъ „Слова о полку Иго-

ревѣ".

Изъ всего сказаинаго ясно, что это былъ чело-

в ѣ к ъ въ высшей степени выдаюіційся, на цѣлое сто-
лѣтіе, можно сказать, опередившій свою эпоху и быв-
шій представителемъ лучшихъ народных!» идей, толь-
ко назрѣвавшихъ въ то время.
 3. Идея „Слова" и отношеніе пѣвца
къ лицалѵь и событіямъ.
Будучи все соткано изъ чистѣйшей поэзін, „Сло-
во" вмѣстѣ съ тѣмъ является произведеніемъ идей-
нымъ, имѣвшимъ для своего времени громадный об-
щественный интересы. Пѣвецъ „Слова" былъ горя-
чій и сознательный патріотъ, человѣкъ мыслящій
и передовой, и всю силу своего поэтическаго даро-
ванія онъ направилъ на вопросы общенаціональнаго
значенія. Въ прекрасной поэтической формѣ онъ
разработалъ и освѣтилъ политический вопросы, имѣв-
шій для того времени жгучій интересы.
Свое отношеніе къ этому вопросу авторъ выра-
зил!» въ основной идеѣ своей поэмы. Эта идея орга-
нически проникаешь все произведете, являясь его
основной канвой.
Идея „Слова" весьма глубока и красива. Пѣ-
вецъ „Слова" проникнуты вдохновенной любовью къ
родному народу. Онъ чуждъ узкаго провинціальна-
го патріотизма. Его взглядъ охватываетъ вею рус-
скую землю. Его сердце обнимаетъ весь русскій на-
рода,. Идея о единств!-» русской земли и рѵсскаго
народа красною нитью проходить черезъ всю поэму.
Авторъ „Слова" восхищается могучими силами рус-
ской натуры. Онъ вѣритъ в ъ творческій геній рус-
ского народа, и ему хотѣлось бы видѣть Русь сво-
бодной и великой, но современная политическая дѣй-
ствительность наводила его на весьма тяжелыя раз-
мышленія. Русская земля была крайне раздроблена,
a удѣльные князья постоянно враждовали между со-
бою, не сознавая общности національныхъ интере-
совъ и преслѣдуя только свои эгоистическіе интере-
сы. Княжескія междоусобицы ослабляли Россію, ко-
торая, несмотря на свои природныя силы, дѣлалась
легкой добычей своихъ враговъ. — „Но усобица кня-
зей — гибель имъ отъ поганыхъ", — какъ выража-
ется пѣвецъ „Слова": — „Сказали они братъ брату:
это мое il то мое яге! Начали князья про малое го-
ворить: это великое, и сами на себя стали крамолу
ковать. А поганые со в с ѣ х ъ сторонъ набѣгали съ
побѣдамп на землю русскую".
Идея эта весьма ярко развита въ „Словѣ о пол-
ку Игоревѣ". Пѣвецъ примѣнилъ весьма глубокій
пріемъ для болѣе выпуклаго доказательства своей
идеи. Это пріемъ контраста. Съ одной стороны ав-
торъ показываетъ намъ в с ѣ полоягптельныя стороны
русскаго народнаго характера, рисуетъ цѣлый рядъ
отрадных!, картивъ изъ русской ягизни, возбуждая
в ъ читателѣ чувства любви и вѣры; а съ другой
стороны — показываетъ, какъ все, что есть хороша-
го въ современной ему русской жизни, разбивается
объ одинъ крупный недостатокъ ея, объ отсутствіе
націоналънаго единства.
Игорь и Всеволодъ Святославичи собрались въ
походъ противъ половцевъ, „запала в ъ умъ этихъ
князей охота отвѣдать великаго Дону". — Сказала.
Игорь Святославичъ: „Хочу копье изломить въ кон-
цѣ поля половецкаго, съ вами русскіе! Хочу голову
свою положить, или шлемомъ напиться Дону". —
II, казалось бы, побѣда уже витаетъ падъ головами
воинственныхъ братьевъ. Игорь „закалилъ умъ сво-
ею крѣпостью, поострилъ его муягествомъ сердца,
наполняся ратнаго духа". Знаменія небесныя пред-
вѣщаютъ ему недоброе, по Игорь не любитъ отказы-
ваться отъ разъ задуманнаго. Военная тоска пере-
силила въ немъ знаменія неба. Буй-туръ Всеколодъ
— достойный братъ Игоря. — „Храбрый Святосла-
вичъ" — вотъ постоянный эпитетъ, которымъ пѣвецъ
„Слова" награждаетъ Всеволода.
Дружина подъ -стать князю. — „Куряне — из-
вестные витязи: подъ трубами повиты, подъ шлемами
взлелѣяны, концомъ копья вскормлены; дороги имъ
вѣдомы; овраги имъ знакомы; луки у нихъ натянуты,
тулы открыты, сабли наточены; сами ясе они скачутъ,
какъ сГ.рые волки, ища себѣ чести, а князю славы".
— Въ битвѣ князь съ дружиной обнаруживаютъ чу-
деса храбрости, но побѣда все-таки на сторонѣ по-
ловцевъ, которые подавляютъ русскихъ своей много-
численностью.
Носителем], идеи автора въ „Словѣ" является
отецъ Игоря и Всеволода, великій князь кіевскій
Святославъ, который сознаетъ, что недостаточно од-
ного мужества для побѣды надъ крагомъ, и что лег-
комысленно пускаться в ъ рискованныя предпріятія,
не накопивши достаточно силъ. Святославъ гово-
ришь, мысленно обращаясь къ своимъ плѣннымъ сы-
новьямъ: „Рано вы стали половецкую землю мечами
крушить, a себѣ тамъ славы искать... Ваши храбрыя
сердца въ крѣпкомъ булатѣ закованы и закалены въ
емѣлости, но что же вы содѣяли моей серебряной
сѣдинѣ?!... Вы сказали себѣ: мужаемся одни, одни
возьмемъ настоящую славу, одни подѣлимся славою
прежней". — Святославъ сознаетъ, что несчастье, по-
стигшее Игоря и Всеволода, является общимъ на-
ціомальнымъ русскимъ горемъ, и зоветъ всѣхъ удѣль-
ныхъ князей вступиться „за обиду сего времени, за
землю русскую, за раны Игоря, смѣлаго Святосла-
вича".
Но авторъ не ограничивается объективными раз-
витіемъ своей идеи. Это страстная натура, всю кровь
сердца своего переливающая въ свое произведете.
„Слово о полку Игоревѣ" произведете въ высшей
степени субъективное, проникнутое самыми глубо-
кими лиризмомъ. Авторъ сами вмѣшивается въ
ходи описываемыхъ событій, сами принимаетъ въ
нихъ участіе, окрашивая всѣ картины своими соб-
ственными чувствомъ, каждое слово въ поэмѣ —
крики восторга или боли. Авторъ съ глубокими
нравственными наслажденіемъ любуется мощью сво-
ихъ героевъ и съ самой искренней печалью говорить
о плѣнѣ Игоря и Всеволода. Національной гордо-
стью звучатъ его слова, когда онъ перечисляетъ
в с ѣ х ъ совремешіыхъ ему русскихъ князей: Рюрика,
Давида, Осмомысла, Ярослава и т. д. — Каждый изъ
нихъ велики, в с ѣ они свѣтлы и красивы.
Но, говоря о бѣдствіяхъ Россіи отъ тюловеп-
кихъ набѣговъ, авторъ „Слова" уяхе не можетъ сдер-
жать слези, ручьемъ текущихъ изъ его глазъ: „Раз-
лилась тоска по русской землѣ, печаль глубокая те-
четъ среди земли русской", — и тогда пѣвецъ мѣ-
няетъ свой тонъ по отношенію къ князьями. Пре-
клоняясь передъ мудрыми Святославомъ, громите-
лемъ половцевъ, онъ съ горькими упрекомъ гово-
ритъ о его сыновьяхъ: „Тѣ два храбрые Святослави-
чи, Игорь и Всеволодъ, опять разбудили неправду,
которую только-что усыпили было отецъ ихъ Свято-
славъ, грозный, великій князь кіевскій: онъ былъ
какъ гроза, разгромили своими сильными полками
и стальными мечами землю половецкую".
 Но глубже всего лиризмъ пѣвца въ его опи-
саніяхъ.
Описаніе несчастныхъ битвъ русскихъ съ по-
ловцами проникнуто такимъ горемъ, что его, кажет-
ся, можно ощущать пальцами. Настроеніе автора
такъ сильно, что сообщается даже описываемой имъ
природѣ, которая такъ же, какъ и онъ, сочувству-
етъ русским!.. — „Цвѣты ноютъ отъ жалости, а де-
ревья съ печалью къ землѣ наклоняются". — Зато
солнечной радостью проникнуты картины, описываю-
щая возвращеніе Игоря изъ плѣна.

4. Художественная сторона „Слова".

„Слово о полку Игоревѣ" принадлежишь къ чи-
слу самыхъ замѣчательныхъ произведеній русской
литературы. Это перлъ поэзім, носящій на себѣ пе-
чать генія. а европейская критика справедливо ста-
вить „Слово" рядомъ съ знаменитыми поэмами ро-
мантической поэзіи, рядомъ съ пѣсней о Сидѣ, с ъ
нѣснями Оссіана и т. и.
Уже при первомъ взглядѣ на „Слово" поража-
ешь его художествен на л стройность, какъ литера-
турного юьлаго. Отъ первой строки до послѣдней,
все содержаніе „Слова" тѣсно спаяно единствомъ
основной идеи, которая, какъ канва всего произведе-
нія, объединяет!, в с ѣ его красоты въ одно художе-
ственное тѣло.
Пѣвецъ вѣрилъ в ъ богатыя силы родного наро-
да и считалъ, что только раздробленіе Руси и кня-
жескія усобицы мѣшаютъ его развнтію и росту.
И вся поэма является блестящей иллюстраціей этой
идеи. Можно было бы прослѣдить все произведете
и доказать, что отъ начала до конца въ немъ нѣтъ
ни одного мѣста, ни одной строки, которая была бы
лишней, съ точки зрѣнія основной идеи. Рисуя въ
восторяшшыхъ выраженіяхъ мужество умнаго Игоря
и буй-тура Всеволода и замѣчательныя качества
ихъ дружинъ, пѣвецъ какъ бы хочетъ сказать: „Вотъ
какова русская натура. Дайте же ей возможность
проявить себя на благодарной почвѣ".
Въ бояхъ съ половцами князья, участники „пол-
ку Игорева" проявляюсь чудеса храбрости, но на-
прасно: они слпшкомъ слабы въ сравненіи съ вра-
гомъ, такъ какъ дѣйствуютъ на собственную руку,
безъ помощи другихъ князей.
Разсказъ о снѣ Святослава, и вообще сцена въ
великокняжескомъ дворцѣ могла бы показаться встав-
ными эпизодомъ, несвязанными съ остальными со-
держа ніемъ „Слова"; но и эта сцена органически свя-
зана съ идеей всего произведения и вставлена пѣв-
цомъ сознательно. Святославъ является въ „Словѣ"
непосредственными представителе,мъ идей самого
пѣвца, и пѣвецъ заставляетъ его „изронить золотое
слово, орошенпое слезами", которое служить яркими
подтвержденіемъ взглядовъ самого пѣвца.
Пѣвецъ обладали слишкомъ острыми художе-
ствепнымъ чутьемъ, для того, чтобы высказать всѣ
эти мысли отъ себя. Пѣвецъ не былъ нублицистомъ.
Конечно, его идея только выиграла в ъ смыслѣ силы,
отъ того, что ее выразило постороннее лицо, одйнъ
изъ поэтнческихъ образовъ поэмы. Языки образовъ
самый убѣдительный. — Идея пѣвца выиграла и въ
смысл!', авторитетности. Великая мысль объ един-
ств'!', земли русской должна была громомъ прогре-
мѣть именно на горахъ кіевскихъ, именно въ гнѣздѣ
этого единства, гдѣ нѣкогда развѣвэлись стяги Вла-
диміра Святого и его сына Ярослава. И изойти долж-
но было золотое слово именно изъ устъ великаго
князя кіевскаго, и именно того, кто собственной
жизнью и собственнымъ дѣломъ служилъ великой
идеѣ единства Руси; — изъ устъ громителя полов-
цевъ.

Даже „плачъ Ярославны" не вставной эпизодъ.

В ъ этомъ плачѣ рисуется идеальный образъ русской
женщины. Народъ, у котораго ,такія женщины, —
какъ бы говорить пѣвецъ, — достоинъ великой
участи.
Художественная стройность „Слова", конечно,
является огромнымъ его достоинствомъ, свидѣтель-
ствующимъ о врожденномъ поэтнческомъ тактѣ
и вѣрности руки автора, но еще рельефнѣе высту-
паетъ вся сила поэтпческаго таланта пѣвца „Слова
о полку Игоревѣ" при болѣе подробномъ анализѣ
внутреннихъ элементовъ поэмы. Нельзя не удивлять-
ся той зам 1. нательной силѣ, той оригинальности
и той красотѣ, съ какой пѣвецъ рисуетъ лица п со-
бытия. Одннмъ какимъ-нибудь мѣткнмъ словомъ, од-
ппмъ какимъ-нибудь своеобразнымъ оборотомъ рѣчи
иѣвецъ выпукло и ярко изображаетъ ту или другую
черту характера, тотъ или иной моментъ событія.
Будучи скупъ на слова, онъ даетъ сжатыя характе-
ристики и оппсанія, но в ъ нихъ столько движенія,
столько жизни, что только диву даешься Обра-
зец!. художественной характеристики мы находимъ
в ъ пзображеніи курянъ: „Куряне — извѣстные ви-
тязи: подъ трубами сповиты и т.- д."
 Описанія битвы в ъ „Словѣ" тоже очень коротки,
но изумительно картннны и живы. В ъ двухъ-трехъ
етрочкахъ, словно двумя-тремя мазками кисти, пѣвецъ
запечатлѣлъ типичным черты боя. Эти черты онъ
одѣваетъ в ъ оригинальные образы, подчеркивающие
ихъ содержаніе, н ужасъ битвы горячо дышетъ в ъ
этихъ описаніяхъ. Разъ бой сравнивается съ пиромъ.
— „Бились день, бились другой, а на третій
день къ полудню пали стязн ІІгоревы. Т у п . братья
разлучились на берегу быстрой Каялы; тутъ крова-
ваго вина не хватило; тутъ ппръ докончили храбрые
русскіе: сватовъ напоили, а сами полегли за землю
русскую..."
Другой разъ — съ молотьбой хлѣба:
— „На Немизѣ снопы стелюшь головами, моло-
тять цѣпами харалужными, на току жизнь кладутъ,
вѣютъ душу отъ тѣла".
II весь ужасающій коіимаръ смерти на полѣ
битвы чувствуется въ этихъ несравненныхъ обра-
захъ.
Но в ъ чемъ заключается самая нѣжная красота
„Слова" такъ это чувство русской природы. Именно
— чувство, такъ какъ душа пѣвца вся срослась с ъ
красотою родной страны, и каждая фраза его поэмы
окрашена колоритомъ русской природы. Странно
было бы говорить объ „опнсаніяхъ" природы в ъ
„Словѣ", такъ какъ вся поэма представляешь непре-
рывную цѣпь быстро смѣняющихся картинъ приро-
ды, изъ которыхъ многія цѣликомъ вмѣщаются в ъ
одной глубоко поэтической фразѣ. Весь походъ Иго-
ря, в с ѣ битвы, словомъ, всѣ дѣйствія, описываемыя
въ „Словѣ", происходятъ въ южно-русской степи.
Ст. другой стороны авторъ „Слова" весь проникнутъ
языческимъ пантеизмомъ. Онъ какъ бы видѣлъ во
всей природѣ проявленіе божества. Онъ оживляешь
ее. олицетворяешь ее. У него природа принимаешь
участіе во в с ѣ х ъ людскихъ предпріятіяхъ, и потому
вполнѣ естественно, что описаніе „полку Игорева"
переплетается у него съ впечатлѣніями природы.
Какъ замѣчательно — описаніе ночи передъ
битвой Игоря съ половцами:
„Тогда вступилъ Игорь-князь въ золотое стремя
и поѣхалъ по чистому полю. Солнце ему тьмою путь
заступило; ночь разбудила птицъ, которыхъ стонъ
былъ полонь грозы: дивъ крпчитъ на верхушкѣ де-
рева, велить послушать въ сторону земли неизвѣст-
иой, въ сторону Волги и Поморья и т. д."
Или оппсаніе бѣгства Игоря пзъ плѣна: „ГІогасо-
ша вечеру зожи. Игорь спить, Игорь бдить, Игорь мы-
слію поля мѣрить отъ великаго Дону до малаго Донца.
Комонь въ полуночи Овлуръ свисну за рѣкою, велить
князю разумѣти... Стукну земля, въсшумѣ трава, вежи
ся половецкія подвизошася. А Игорь князь поскочн гор-
ностаемъ къ тростію и бѣл ы мъ гоголемъ на воду; въвръже-
ся на бръзъ комонь и скочи съ него босымъ влъкомъ. и по-
тече къ лугу Донца, и полетѣ соколомъ подъ мьглами,
избивая гуси и лебеди завтроку и обѣду и ужинѣ.
Коли Игорь соколомъ полетѣ, тогда Овлуръ влъкомъ
потече, труся собою студеную росу: претръгоста бо
своя бргьзая комоня..."
Или описанія Донца и Стугны.
Особую поэтическую глубину придаешь „Слову",
кромѣ чуткаго восприниманія красотъ природы, так-
же тотъ возвыіиенш.ій лиризмъ, которымъ проникну-
то все произведете. „Слово" уже не продуктъ на-
роднаго творчества, а принадлежишь генію одного
5
лица. Авторъ „Слова", человѣкъ съ глубокой, страст-
ной натурой, пережилъ в с ѣ описываемые имъ факты,
какъ событія собственной души: весь умъ его и все
сердце его заключены въ этомъ произведеніи; всѣ
мысли, в с ѣ чувства, который волновали его, когда
онъ творилъ свою великую поэму. „Слово" пред-
ставляетъ блестяіцій образец!. той лироэпической по-
эмы, которую впослѣдствіи создалъ в ъ европейской
литературѣ Байронъ, и ввелъ в ъ новую русскую —
Пушкинъ. Во всей русской литературѣ трудно най-
ти другое произведете, которое могло бы соперни-
чать со „Словом!." по глубинѣ субъективности и по
силѣ лирическаго подъема.

В ъ „Словѣ" ярко отразилась личность пѣвца со

всѣми его взглядами, симпатіями и настроеніямп.
Онъ любитъ своихъ героев!, за ихъ прекрасныя ду-
шевный качества, но возмущѳнъ ихъ узкимъ пони-
маніемъ патриотизма. Онъ страдаетъ прп видѣ кня-
жескихъ усобицъ. Восторгаясь молодеческимъ ви-
домъ княжескихъ дрѵжинъ, его сердце сжимается
мрачными предчувствіями объ ихъ судьбѣ. В ъ поэ-
мѣ, по выраженію одного изъ критиковъ, горе и ра-
дость обнимаются. В ъ ней заключены цѣлыя сокро-
вища чувства. ІІѢвецъ не можетъ сохранить худо-
жественную объективность. Онъ весь трепещет!.,
горитъ, то чувствомъ яркаго восторга, то чувством!,
безконечной тоски. ІІоэма полна лнрическихъ отсту-
пленій, непосредственных!, обращеній автора къ ли-
цамъ и предметамъ. Авторъ даже природу заста-
вляетъ раздѣлять его чувства. И этотъ лиризмъ
представляет!., можетъ быті. самое тонкое и самое
цѣнное достоинство поэмы.
 Поразительнымъ является совершенство формы
въ „Словѣ". полное соотвѣтствіе между формой и сс-
держаніемъ. Несмотря на небольшіе размѣры „Сло-
ва". в ъ немъ много простора и воздуха. Дѣвецъ
не вдается въ изображеніе излишнихъ деталей, —
онъ набрасываешь лишь общій колоритъ картины,
ограничиваясь только самыми крупными и типичны-
ми чертами. Нзложеніе необыкновенно живое и бой-
кое. Быстро и неожиданно пѣвецъ перебрасывается
отъ одной картины къ другой. Эта быстрая смѣна
картинъ придаешь произведенію особую яркость.

II самый языкъ поэму живой, отрывистый. ІІѢ-

вецъ пишешь короткими фразами, избѣгая механи-
ческихъ переходовъ. В ъ фразѣ нѣтъ ни одного
лишняго слова, каждое нужно, каждое полно смысла.
II быстрая смѣна фразъ напоминаешь игру молній на
небѣ. Языкъ поэмы богатъ необыкновенно чуткими
образами, передающими самыя тонкія художествен-
ный впечат.тѣнія. Эпитеты, сравненія, метафоры —
оригинальны, естественны и свидѣтельствуютъ о нео-
быкновенной красочности и нѣжноети воображенія
пѣвца. Сула бѣжитъ „серебряными струями". Дви-
на „течешь болотомъ". — „Брячиславъ изронплъ
жемчужную душу изъ храбраго тѣла сквозь золотое
ожерелье". — Ярославна „одинокой кукушкой" взы-
ваешь съ утра. — Всеволодъ можешь „Волгу веслами
разбрызгать, а Донъ вычерпать шлемами". — Все-
славъ „кинулся лютымъ звѣремъ о полуночи и по-
висъ въ синей мглѣ". и т. д. Еслибъ перечислить
в с ѣ прекрасным и оригинальныя выраженія „Слова",
пришлось бы переписать эту поэму отъ начала до
конца.
 Изъ всего вышесказаннаго должно быть ясно,
что „Слово о полку Игоревѣ" произведете народное,
и по своему духу и по своей формѣ. Проникнутое
горячимъ патріотизмомъ, сросшееся съ русской при-
родой, оно тѣсно связано съ народной душой, такъ
какъ отразило въ себѣ міровоззрѣніе простонародья,
его вѣрованія и суевѣрія. Изыческій элементъ „Сло-
ва" чисто-русскій, глубоко-народный. Пѣвецъ „Слова"
былъ идеальными представителемъ русской народной
массы XII вѣка. Его творчество органически связа-
но съ народными творчествомъ. Пѣвецъ „Слова"
развился подъ неотразимыми вліяніемъ народной ли-
тературы, а въ особенности великаго Бояна, предъ
которыми благоговѣлъ и о которомъ отзывается съ
восторгомъ. Нліяніе Бояна чувствуется во всей по-
эмѣ, отъ первыхъ ея строки до послѣднихъ.
Художественная сторона ..Слова о полку ІІгоре-
в ѣ " является живыми доказательством!, того, до ка-
кого блестящаго развптія древнерусская литература
могла бы дойти, еслибъ не монгольское иго, на дол-
го заглушившее духовный ростъ русскаго народа.

5. Историческое значеніе „Слова".

Историческое значеніе поэмы заключается въ
достовѣрности изображаемаго случая и въ правиль-
ной передач'!', всѣхъ деталей событія.
Описаніе похода сѣверскихъ князей почти тож-
дественно съ разсказомъ лѣтописи.
Въ Ипатской лѣтописи мы чнтаемъ:
„Въ лѣто 6693 (1185), князь Святослав!, послали
Романа ІІѢздиловича, съ Берендѣямн, на поганыхъ
половцевъ: Божіею помоіцію взяли половецкія вѣжи,
много плѣнныхъ и коней въ 21-й день апрѣля мѣея-
ца, на самый великій день.

„Въ то же время, Игорь Святославовичъ, Оль-

говъ внукъ, поѣхалъ изъ Новгорода въ 23 день апрѣ-
ля во вторникъ, взявъ съ собою брата Всеволода
отъ Трубчевска, и Святослава Ольговича, племянника
своего, изъ Рыльска, и Владимира, сына своего, изъ
ІІутивля, и у Ярослава испросилъ себѣ въ помошь
Ольстяна Олексича, Прохорова внука, съ чернигов-
скими коуями; и такъ шли они тихо, собирая свою
дружину; кони у нихъ были очень тучны. И въ то
время, какъ они шли къ рѣкѣ Донцу, подъ вечеръ,
Игорь взглянулъ на небо, и видя солнце, стоящее
подобно мѣсяцу, сказалъ боярамъ своимъ и дружи-
нѣ своей: „Видите-лп вы это знаменье?" Они посмо-
трѣлн и увидѣли всѣ, и поникли головами, и сказали:
„Князь, не на добро намъ это знаменіе!" Игорь же
сказалъ: „Братья и дружина! тайны Божіей никто не
знаешь, a знаменіе точно такъ-же, какъ и весь міръ,
отъ Bora сотворено; что Богъ сотворилъ на добро
или на зло намъ, то все увидимъ". II сказавъ это,
переправился онъ въ бродъ черезъ Донецъ, и такъ
пришелъ въ Осколу и ждалъ два дня брата своего
Всеволода, который шелъ инымъ путемъ изъ Курска;
и оттуда вмѣстѣ пошли къ Сальницѣ... 'Бхалн они
всю ночь, и на другой день, когда настала пятница,
въ обыденное время, встрѣтили полки иоловецкіе;
тѣ изготовились къ бою противъ нихъ, вѣжн свои
оставили за собою, а сами собравшись отъ мала до
велика, стояли но ту сторону рѣки Сюурлія" и т. д.
 „Слово" является, такимъ образомъ, какъ бы
подтвержденіемъ достовѣрности лѣтописнаго раз-
сказа.
Еще цѣннѣе личныя наблюденія пѣвца, прекрас-
но передающія духъ современно!! ему эпохи.
Великолѣпно изображенъ въ „Словѣ" княягескій
міръ съ его характерными чертами. Всѣ князья, на-
чиная со Святослава кіевскаго Ii кончая тремя Мсти-
славичами, — орлы, сильные, мужественные, безстраш-
ные, но рѣдко государственно-мудрые. Одинъ Свя-
тославъ достойный наслѣдникъ Владимира и Яросла-
ва. Молодежь безразсудно-отважна, неразумно-лег-
комысленна въ своихъ рѣшеніяхъ и поступкахъ.
Характеристики Игоря и Всеволода — прекрас-
ные исторические портреты.
Возваніе Святослава къ остальнымъ русскимъ
князьямъ — золотая цѣпь медальоновъ: в ъ каждомъ
художественно исполненая мвніатюра-портретъ.
Съ замечательным!, иокусствомъ удалось пѣвцу
передать живой смыслъ, пспхологію и логику глав-
наго бѣдствія древней Руси, усобицы, въ связи съ
духовнымъ міромъ древнерусскаго князя.
Нѣжно и глубоко переданы внутреннія отноше-
нія между княземъ и дружиной.
Вообще вся поэма ярко изображает!, историче-
ски! колоритъ эпохи.
„Подобно тому — говорит!. Е. В. Барсовъ
какъ Боянъ, начиная кому пѣснь творить, уносился
фантазіей ко временамъ отдаленнымъ и художествен-
но сочеталъ свое время съ временами древними,
и авторъ „Слова" сливаетъ в ъ немъ свою эпоху —
эпоху Игоря и Святослава, съ эпохой старой, воспѣ-
той Бояномъ — эпохой Олега и Ярослава. Такое
свнтіе двухъ эпохъ проходить черезъ все „Слово",
отъ начала до конца, представляетъ тотъ историче-
ски/ нсрвъ, который связываешь его съ поэзіей Бояна
и служишь органическимъ узломъ д в у х ъ литератур-
ныхъ направленій. Обѣ указанный эпохи имѣютъ
внутреннюю связь тамъ: в ъ князьяхъ первыхъ вре-
менъ, воспѣтыхъ Бояномъ, лежало начало усобицъ,
которым выросли такими несчастіями въ годину Свя-
тослава и Игоря. Гранью, соединяющею обѣ эти
эпохи, служишь Владиміръ Мономахъ; его относишь
авторъ „Слова" къ первой годинѣ и первымъ кня-
зьямъ, но именно ошь него же начинаешь онъ и свои»
собственную повѣсть: „Почьнемъ же повѣсть сію отъ
стараго Владимера". Говоришь ли затѣмъ о неслы-
ханных']» битвахъ Игоря, вызванныхъ его жаждой
личной славы и начатыхъ необдуманно, онъ вво-
дитъ въ эту картину и воспоминаніе о томъ, какъ
было „въ ты полки и въ ты рати", в ъ эпоху Яросла-
ва и Олега, при усобицахъ, пѣтыхъ Бояномъ; обра-
щается ли онъ затѣмъ на заиадъ Руси, къ славному
нѣкогда полоцкому княжеству, онъ и здѣсь усобицы
своего времени связываетъ съ усобицами времени
стараго и рядомъ съ Изяславомъ, княземъ нынѣш-
нимъ, годины Святославовой, нзобраяшетъ Всеслава,
князя первыхъ временъ, воспѣтыхъ Бояномъ. Вы-
двигая самого Святослава, какъ носителя идеи еди-
ной земли русской во время похода Игорева, онъ,
при изображеніи бѣдствій, вызванныхъ этимъ похо-
домъ, съ сожалѣніемъ вспоминаешь Владиміра Мо-
номаха, который держалъ знамя этой идеи на т ѣ х ъ
же горахъ кіевскихъ, въ годину первую, при первыхъ
князьяхъ, нѣтыхъ Бояномъ".
Это свитіе д в у х ъ эпохъ принадлежать къ са-
мыми драгоцѣниымъ историческими элементами
„Слова".
 Оглавленіе.
Ввѳдѳніѳ 5
1. Исторія „Слова" 7
И. Текстъ „Слона о полку Игоревѣ" 36
111. Переводъ на современный русскій языкъ . . . . 28
IV Плачь Ярославны (стихотворный нереводь И. И.
Козлова) 44
V. Разборъ поэмы:
1) Ея иронсхожденіе и содержаніе 47
Первая картина 49
Вторая картина 50
Третья картина 52
Четвертая картина 52
2. Личность автора „Слова" 52
Пѣвецъ, какъ лицо свѣтское 53
Пѣвецъ, какъ дружннникъ 53
Пѣвецъ - - лицо грамотное 54
Пъвецъ-хрнстіанинъ 55
3. Идея „Слова" и отношенія пѣвца къ лицамъ
и событіямъ 57
4. Художественная сторона „Слова" 61
5. Историческое значеніе „Слова" 68
Î Л О Д I
6 V с - î 1

Cr t — — тЗ

Книгоиздательство Т-ва „ 0 Б Р А 3 0 В А Н І Е "

Варшава, ул. Новый Свѣтъ № 62.

Поступили въ продажу того-жс автора слѣ-

дующіс На На „ Ш К О Л Ь Н О Й БИБЛЮТЕКИ".
g— ' о
Ks 1. „Горе отъ ума" Грнбоѣдова. . Цѣна 40 к.
„ 2. „Мертвил души" Гоголя. . . . „ 40 к.
„ 3. „Ревизор!," Гоголя. „ 30 к.
Въ непродолжительномі времени поступить
въ продажу слѣдующіе выпуски ,,школьной
библиотеки
„ 4. „Тарасъ Бульба" Гоголя.
„ 5. „Евгеній Онѣгшгь" Пушкина.
„ 6. „Капитанская дочка" Пушкина.
„ 7. „Борись Годуновъ" Пушкина:
„ 8. „Герой нашего времени" Лермонтова.
„ 10. „Записки охотника" Тургенева.
„ 11. „1'удинъ", Тургенева.
„ 12. „Дворянское гиѣздо" Тургенева.
„ 13. „Обломовъ", Гончарова.
.. 14. ^Прсетупленіе и наказан je" Достоевского,
h 15. „Война п мирт." Толстого.