Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
2*
Несомненно, что те, кто организовал авантюру
с появлением «чудесно спасшегося царевича Дмит
рия», последнего сына Ивана Грозного, погибшего
в Угличе в 1591 году при невыясненных обстоятель
ствах, прекрасно были осведомлены о ситуации
и настроениях в России. Они учитывали и всеоб
щую нелюбовь к Б. Ф. Годунову, и то, что русские
люди, незнакомые с явлением самозванчества, бы
ли достаточно легковерны.
Для царя Бориса и его жены появление самозва
ного царевича стало полной неожиданностью. Сво
ими врагами они считали русских бояр и зорко сле
дили за их действиями. Некоторым наиболее
знатным князьям, таким, как Ф. И. Мстиславский,
В. И. Шуйский, И. М. Воротынский, даже запре
щалось жениться, чтобы в будущем их потомки не
стали оспаривать у Годуновых трон. Опасность же,
как оказалось, пришла из соседней Польши.
Б. Ф. Годунов тут же повелел своим ищейкам
выяснить, кто назвался именем давно умершего
царского сына. Им был беглый чудовский мо
нах Гришка Отрепьев. Это казалось совершенно
невероятным, поэтому в Москву для допроса
привезли из далекого северного монастыря мать
настоящего царевича Дмитрия Марию — Марфу
Нагую. Царь вместе с женой устроили ей настоя
щий допрос. Их интересовало, мог ли ее сын
быть в живых. Хитрая царица-инокиня, когда-то
утверждавшая, что царевич Дмитрий был убит
подосланными Годуновым наемниками, на этот
раз уклончиво сказала, что, возможно, царевич
и спасся, поскольку во младенчестве мог быть
подменен. Об этом ей якобы говорили какие-то
люди, ныне умершие.
От этих слов Мария Григорьевна буквально при
шла в ярость и даже попыталась пламенем свечи
выжечь бесстыжие глаза Марии — Марфы. Но муж
остановил ее, не желая публичного скандала и усу
губления и так уже сложной ситуации. На всякий
случай он повелел отправить Марфу Нагую не
в столь отдаленный монастырь и приставил к ней
охранников. Но это уже было бесполезным. Само-
званческая авантюра стала набирать обороты.
Осенью 1604 года небольшое войско Лжедмитрия
вторглось на русскую территорию. Разбить его было
под силу даже воеводам приграничных городов.
Но они этого не сделали, а, наоборот, в массовом
порядке стали переходить на сторону «прирожден
ного царского сына». Отправленное из Москвы
войско в первой же битве под Новгородом-Север-
ским потерпело поражение. Это сделало «царевича
Дмитрия» настолько популярным, что воеводы
многих городов не только сами перешли на его сто
рону но и стали арестовывать тех, кто хотел быть
верным царю Борису. Положение несколько выпра
вил присланный в войско В. И. Шуйский, который
в январе 1605 года в битве при Добрыничах нанес
самозванцу сокрушительный удар. Однако развить
успех он не сумел. Более того, боясь измены в тылу,
царское войско ушло с завоеванных позиций и на
долго застряло в болотах у крепости Кромы.
Воеводы боялись сообщать в Москву о своих не
удачах, и царь Борис перестал получать с фронтов
достоверную информацию. 13 апреля, не выдержав
напряженной ситуации, он скончался от апоплек
сического удара. Мария Григорьевна с детьми по
пала в очень тяжелое положение: около них не ока
залось ни одного мудрого советчика, способного
подсказать единственно верный ход. (Опытный по
литик Д. И. Годунов скончался на рубеже 1604—
1605 годов.) Царевич Федор, которому к тому вре
мени исполнилось 16 лет, должен был встать во гла
ве войска и в решающей схватке с самозванцем до
казать, что достоин царского трона больше, чем
беглый монах и обманщик.
Сам Федор Борисович оказался неспособным на
столь решительный и смелый шаг, ведь отец гото
вил его не к войнам, а к мирному управлению про
цветающей и покорной страной. Мария Григорьев
на, как всякая любящая мать, не могла и подумать
о том, чтобы ее сын вступил в схватку с безжалост
ным врагом. Она полагала, что под ее опекой и за
щитой тот будет в безопасности.
Поэтому сразу после того, как царь Борис был
горько оплакан и с пышностью похоронен в Архан
гельском соборе рядом с Иваном Грозным и Федо
ром Ивановичем, официально объявили, что пра
вителями страны становятся царица Мария Гри
горьевна и царевич Федор Борисович. Население
обязали дать им присягу. Многие стали это делать,
но совершенно неискренне, надеясь в скором
времени переметнуться на сторону Дмитрия. Тут
же поползли слухи, что царя Бориса настигла спра
ведливая «Божья кара» за все его преступления.
Некоторые же считали, что Годунов отравился сам,
чувствуя бесперспективность борьбы с «подлин
ным царским сыном», настоящим наследником
престола.
Но Мария Григорьевна ничего этого не знала. Она
надеялась, что щедрые раздачи поминок по умерше
му мужу остановят подданных от измены (за 6 не
дель было роздано 70 тысяч рублей), а коронация за-
крепит царский трон за ее сыном. Поэтому в Моск
ву были отозваны главные военачальники, которым
следовало принять участие в церемонии венчания
Федора на царство. В итоге войско оказалось без та
ких опытных и не склонных к измене полководцев,
как Ф. И. Мстиславский, В. И. Шуйский и его брат
Дмитрий Иванович (свояк Марии Григорьевны).
Новыми назначениями в армии занялся С. Н. Го
дунов, более известный как главный царский науш
ник и сплетник. На лучшие должности он назначил
своих родственников, особенно благоволя к зятю
А. А. Телятевскому. Главнокомандующим должен
был стать князь М. П. Катырев-Ростовский, склон
ный к конфронтации с окружающими человек.
Под стать ему был и другой военачальник, 3. И. Са
буров, состоявший в родстве с Годуновыми. В итоге
в руководстве полков вспыхнули местнические спо
ры, которые в Москве не смогли или не захотели
разрешить. Там все были озабочены составлением
чина венчания на царство Федора Борисовича и,
казалось, совершенно забыли о грозном сопернике
Лжедмитрии. Тот же, напротив, не дремал. Его сто
ронники по всей стране проводили умелую агита
цию. Проникли они и в царское войско, ставшее со
вершенно недееспособным из-за местничества
и неопределенной ситуации в стране.
В итоге 7 мая 1605 года большая часть армии Го
дунова перешла на сторону Лжедмитрия и присяг
нула ему. Защищать московских правителей стало
некому.
Но даже в этой критической ситуации Мария
Григорьевна с детьми могли бы спастись, если бы
бежали за границу, например в Англию, куда не раз
хотел уехать Иван Грозный, в конце жизни уже опа-
савшийся своих подданных. У Б. Ф. Годунова с ко
ролевой Елизаветой были самые дружеские отно
шения, поэтому его семья могла рассчитывать при
королевском дворе на защиту и помощь. Однако
новые московские правители сочли, что кремлев
ские стены защитят их от любых врагов, и с места
не сдвинулись. Они даже не усилили охрану Крем
ля и беспечно держали открытыми все ворота.
В итоге 1 июля москвичи, спровоцированные гон
цами Лжедмитрия на восстание, без какого-либо
препятствия ворвались в царский дворец и свергли
с престола и Марию Григорьевну, и ее сына. Всех Го
дуновых под конвоем отвели на старый боярский
двор и стали ждать указаний из ставки самозванца.
А пока разграбили царские подвалы и кладовые,
где были обнаружены большие запасы спиртных
напитков. Во время погромов нашли восковую фи
гуру ангела, служившуюся для отливки золотой
статуи. Упившаяся чернь почему-то решила, что
именно такая фигура была похоронена вместо царя
Бориса, а сам он бежал за границу. Это послужило
сигналом для осквернения его захоронения. Труп
царя был выброшен из гробницы и под улюлюка
нье толпы оттащен в убогий Варсонофиевский мо
настырь на окраине города. На дороги были посла
ны конные отряды для поимки царя-беглеца.
Обо всем этом с ужасом рассказывали Марии
Григорьевне и ее детям слуги, испытывавшие сочув
ствие к пленникам. Естественно, такие вести повер
гли царицу в шок и заставили Ксению горько пла
кать. Становилось ясно, что в москвичей вселились
бесы и ждать пощады от них было невозможно.
7 июня в Москву прибыли посланцы от «царе
вича Дмитрия» В. В. Голицын, В. М. Мосальский,
Б. И. Сутупов и группа стрельцов. Им было приказа
но решить судьбу свергнутых правителей. Возможно,
что у них не было приказа убивать пленников, но,
желая выслужиться перед новым претендентом на
корону, они вошли в дом Годуновых с одной целью —
расправиться с царицей и царевичем, поскольку те
имели законные права на престол.
Увидев своих убийц, Мария Григорьевна не стала
сопротивляться и была задушена. Федор попытался
отбиться от них, но силы были неравны. Пощадили
только царевну Ксению, которая никакой угрозы
для самозванца не могла представлять и даже, на
против, вызывала его интерес, поскольку слыла
необычайной красавицей.
Москвичам, которые все время толпились у бо
ярского дома Годуновых, убийцы сказали, что Ма
рия Григорьевна и Федор сами опились ядом
и умерли, откачать и спасти удалось только Ксе
нию. Самоубийцы в то время считались большими
грешниками, поэтому бывшую царицу и ее сына
без всяких почестей похоронили в том же Варсоно-
фиевском монастыре подле царя Бориса.
Так бесславно закончилось правление первого
выборного царя, его жены и сына. Однако участь
царевны Ксении оказалась еще более трагичной.
Лжедмитрий, приехав в Москву и воцарившись на
престоле, сделал ее своей наложницей. Большего
позора для царской дочери представить себе было
невозможно. Потом по требованию будущего тестя
Юрия Мнишека он постриг ее под именем Ольга
и отправил в маленький и бедный Белозерский мо
настырь. Свергнувший самозванца царь Василий
Иванович Шуйский вспомнил о несчастной царе
вне и пригласил ее в Москву доя перезахоронения
останков ее родителей и брата в Троице-Сергиев
монастырь. Это было сделано не из уважения к Го
дуновым, а из-за желания выставить Лжедмитрия
жестоким тиранам.
На самом деле и Бориса Федоровича, и Марию
Григорьевну, и Федора должны были похоронить
в Архангельском соборе, царской усыпальнице.
Но В. И. Шуйский в угоду сиюминутной конъюнк
туре (для разоблачения свергнутого им Лжедмит
рия) поддержал версию Марфы Нагой о том, что
царевич Дмитрий был убит по приказу Б. Ф. Году
нова. На самом деле в далеком 1591 году он, как
глава следственной комиссии, пришел к выводу
о том, что последний сын Ивана Грозного заколол
ся сам во время припадка эпилепсии. Но этот офи
циальный вывод он предпочел забыть и, обвинив
Б. Ф. Годунова в цареубийстве, не признал его пра
ва на престол законными.
Царевне Ксении — Ольге пришлось смириться
с обвинениями в адрес отца, ведь доказать его не
виновность она не могла, ей лишь удалось добить
ся разрешения поселиться в Троице-Сергиевом мо
настыре, чтобы находиться рядом с могилами
родных. Там она надеялась наконец-то обрести по
кой. Однако бурные события в стране разрушили ее
планы. Летом 1608 года к Москве подошло войско
второго самозванца, назвавшегося именем перво
го — «царя Дмитрия». В его составе было много
польских шляхтичей и запорожских и донских ка
заков, желавших обогатиться за счет грабежей
и разбоев. Для них богатый Троице-Сергиев монас
тырь был желанной добычей.
В сентябре к стенам обители подошли полки под
руководством Я. П. Сапеги и А. Лисовского. Они
окружили ее со всех сторон и начали обстреливать из
дальнобойных орудий. Взять штурмом высокие
и крепкие каменные стены они не могли. С этого
времени началась 16-месячная монастырская осада,
во время которой Ксения — Ольга испытала немало
бед и лишений. Не хватало топлива, продовольст
вия, одолевали самые различные болезни, в том чис
ле и очень страшная — цинга. В марте 1609 года она
даже написала прощальное письмо своей тетке Ека
терине Григорьевне, жене Д. И. Шуйского. В нем
были такие слова: «В своих бедах чуть жива, совсем
больна вместе с другими старицами, и впереди ни
одна из нас себе жизни не чает, с часу на час ожида
ем смерти, потому что у них (у защитников монас
тыря. — Л. М.) в осаде шатость и измена великая».
Но царевне удалось выжить и дождаться снятия
осады войсками М. В. Скопина-Шуйского в январе
1610 года. Оставаться в монастыре, ставшем брат
ской могилой для более 3000 человек, она не могла
и попросила разрешения переехать в Новодевичий
монастырь, где когда-то жили ее бабушка и тетя ца
рица Ирина — Александра. Царь Василий Шуйский
на радостях по случаю освобождения от Тушинско
го вора, Лжедмитрия II, препятствовать не стал,
и вскоре Ксения — Ольга переехала в новую оби
тель. Но и там спокойная жизнь продолжалась толь
ко несколько месяцев. В конце апреля из Москвы
пришла весть о внезапной кончине полководца-ос
вободителя М. В. Скопина-Шуйского. Многие по
дозревали, что он был отравлен на пиру теткой ца
ревны Екатериной Григорьевной, захотевшей
избавиться от соперника мужа Д. И. Шуйского,
мечтавшего занять царский престол после смерти
бездетного брата царя.
Получалось, что вновь родственники Ксении —-
Ольги обвинялись в громком и судьбоносном для
России убийстве.
Оказалось, что после гибели Скопина защищать
престол непопулярного царя Василия было просто
некому. 17 июля он был сзергнут и пострижен в мо
нахи. К Москве двинулся новый враг — польский ко
роль Сигизмунд III. В августе войска его гетмана
Жолкевского подошли к Новодевичьему монасты
рю. Все монахи приготовились к неминуемой гибели
от рук католиков. Но на этот раз никто их не тро
нул — Жолкевский вступил в переговоры с боярским
правительством и подписал проект избрания на мос
ковский престол польского королевича Владислава.
Однако многие патриоты из городов были кате
горически против воцарения принца иностранца
и католика. Они образовали народное ополчение
и в апреле 1611 года вступили в бой с засевшим
в столице польским гарнизоном. Вскоре вся терри
тория Белого города перешла в руки ополченцев,
и их войска обосновались рядом с Новодевичьим
монастырем.
Сначала это соседство было вполне мирным,
но после убийства летом 1611 года П. П. Ляпунова,
руководителя земства, казачья вольница оконча
тельно разгулялась. Ведомые алчным И. Заруцким,
казаки ворвались в Новодевичий монастырь и за
нялись грабежами. Ксения — Ольга тут же лиши
лась всего своего имущества и ценной одежды.
Скоро она оказалась и без крыши над головой, по
скольку казаки, желая скрыть следы своего пре
ступления, подожгли обитель.
Чтобы не погибнуть окончательно, царевне при
шлось обратиться за помощью к руководителю пер-
вого ополчения князю Д. Т. Трубецкому. Тот посо
чувствовал несчастной монахине и повелел отвезти
ее в Княгинин монастырь во Владимире, некогда
основанный женой великого князя Всеволода Боль
шое Гнездо Марией Ясыней и служивший местом
пострижения женщин царского рода. Там Ксения —
Ольга встретилась со второй женой царевича Ивана
Ивановича, Прасковьей Михайловной Соловой,
и подружилась с ней. Вместе они истово молились
о том, чтобы Бог принес мир и тишину на Русскую
землю, вместе читали душеспасительные книги
и занимались рукоделием. Вышитыми пеленами
и покровами они украшали местный храм.
Вскоре выяснилось, что в соседнем Покровском
монастыре в Суздале проживают еще две бывшие
царицы — первая жена царевича Ивана Ивановича
Евдокия Юрьевна Сабурова и последняя жена царя
В. И. Шуйского Мария Петровна Буйносова. Жен
щины познакомились и даже подружились — ведь
теперь им было нечего делить и не к чему стремить
ся. Вся их царская жизнь была в далеком и невоз
вратном прошлом. Только здесь, на Владимирской
земле, царевна-монахиня наконец-то обрела отно
сительный покой. Бурные события обходили мона
стырь стороной.
В конце октября 1612 года Кремль был оконча
тельно очищен от поляков объединенными войска
ми Первого и Второго ополчений, с декабря начал
заседать Избирательный земский собор, на кото
ром после долгих дебатов 21 февраля 1613 года
было названо имя нового царя — Михаила Федо
ровича Романова. Это был сын боярина Федора
Никитича Романова, постриженного в монахи ца
рем Борисом. Избиратели, желая восстановить
прежнюю династию московский князей, именно
его назвали ближайшим родственником царя Фе
дора Ивановича. Так через много лет была восста
новлена справедливость и царский престол полу
чил его законный наследник.
В лице матери нового государя, Марфы Ива
новны, все бывшие царицы и царевны обре
ли щедрую покровительницу. Мария Буйносова
и Прасковья Соловая даже были переведены
в московские монастыри. Ксения — Ольга и ее
дальняя родственница Евдокия Сабурова получа
ли лишь небольшие подарки к церковным празд
никам. Государыня их не слишком жаловала, по
скольку царь Борис был повинен во многих
несчастьях ее семьи.
Но настрадавшаяся царевна была вполне доволь
на своей участью. В 1622 году она тихо скончалась,
завещав дальнему родственнику Вельяминову пе
ренести свой прах в Троице-Сергиев монастырь
к могиле родителей и брата. Тот выполнил просьбу
и передал в дар монастырю ее небольшое имущест
во: несколько шуб, книги, иконы и посуду.
Печальной, и даже трагической, оказалась участь
всех членов семьи первого в истории России выбор
ного царя. Как нарушитель сложившегося порядка
престолонаследия, он был не только отторгнут рус
ским обществом, но и объявлен государственным
преступником. Это самым роковым образом сказа
лось на судьбе его жены и детей, которые ни в чем
не были виноваты и могли бы прожить спокойно
и счастливо без трона и короны.
Несчастная дочь царя Бориса
3*
к большому долгу. После смерти жены, чтобы по
править семейные дела, Юрий вновь женился,
на Софье Головинской, но ее приданое оказалось
не слишком большим. В результате над Мнишеком
нависла угроза судебного разбирательства и обви
нения в растрате королевского имущества.
К этому времени Николай и Станислав выросли
и получили официальные назначения: первый стал
старостой Луковским, второй — Саноцким. Была
выдана замуж и сестра Урсула. Из-за того, что ее
приданое было весьма незначительным, ей при
шлось стать женой князя Константина Вишневец-
кого, уже слишком зрелого для жениха (ему было
40 лет). Подобная участь ожидала и Марину.
Несомненно, мнившая себя красавицей, често
любивая шляхетка мечтала о большем. Поэтому
она с нескрываемым интересом отнеслась к извес
тию о том, что у двоюродного брата Константина
Вишневецкого Адама проживает русский царевич
Дмитрий. Его история представлялась буквально
сказочной: в детстве его неоднократно хотел убить
злобный Борис Годунов, мечтавший сесть на пре
стол после смерти бездетного царя Федора Ивано
вича. Поэтому один из верных служителей заменил
царевича простым мальчиком и надежно его спря
тал. Подмену никто не заметил, даже родная мать.
В конце концов Годунову удалось достигнуть своей
цели — ребенок, заменивший Дмитрия, был убит.
Сам царевич стал скрываться в монастырях, а по
взрослев, бежал в Польшу.
Многие представители польской знати поверили
новоиспеченному царскому сыну и даже захотели
помочь вернуть царский престол. Сам польский
король Сигизмунд III согласился принять Дмитрия
и даже выделил на его содержание большую сумму
денег. Естественно, что в этой ситуации Мнишеки
не могли остаться в стороне. Ведь в случае успеха
царевич мог щедро их одарить. Используя родство
с Вишневецким, в феврале 1604 года они встрети
лись с Дмитрием. Возможно, неказистый внешний
вид претендента на русский престол разочаровал
польскую шляхтянку, но Юрий Мнишек тут же
смекнул, что лучшего мужа для дочери ему не сыс
кать. Видя, что царевич очарован кокетливой и жи
вой Мариной, он решил закрепить успех и пригла
сил изгнанника погостить в его Самборском замке.
Там предприимчивый шляхтич создал все условия
для того, чтобы Дмитрий и Марина виделись как
можно чаще. Для этого устраивались пиры с танца
ми и музыкой, маскарады, выезды на охоту. Всюду
молодые были вместе.
Хотя сначала Марине не понравился коренас
тый, рыжеволосый и бородавчатый русич, со вре
менем она с удовлетворением стала замечать его
пылкие взоры, показную удаль и явное смущение
при близком общении. Все говорило о том, что ца
ревич страстно в нее влюблен и готов свернуть го
ры, для того чтобы получить ее руку и сердце. Сле
довало лишь подтолкнуть его к решительным
действиям и борьбе за царский престол. Поэтому
Марина стала вести себя с влюбленным молодым
человеком ласково, ободряюще, как бы намекая,
что ждет признания в любви.
Для беглого чудовского монаха Гришки Отрепье
ва, назвавшегося царским сыном от безысходности
своего положения в Польше, внимание знатной
шляхтянки было просто чудом. Поэтому он упал на
колени перед Мариной и в самых ярких красках
опис&ч свои чувства к ней. Хитрая полячка тут же
заявила, что без совета с отцом не может дать ответ.
Состоялся семейный совет, на котором Дмитрию
достаточно прямо и цинично заявили, что Марина
может стать его женой только при условии, что он
вернет себе «отчий» престол. Кроме того, невеста
должна была получить драгоценности, деньги для
поездки в Москву и после свадьбы два крупнейших
и богатейших русских города в управление — Нов
город и Псков. Для себя Юрий Мнишек потребовал
денег для уплаты долгов и в управление Смоленск.
Ничего не имевший самозванец был готов отдать
все, лишь бы иметь надежду, что ненаглядная Ма
рина станет его супругой. Поэтому 25 мая 1604 года
он подписал брачный договор и начал усиленно го
товиться к походу на Москву: писать грамоты в рус
ские города с обоснованием своих прав на престол
и разоблачением злобных происков узурпатора
Б. Ф. Годунова; вербовать в свое войско донских
и запорожских казаков; уговаривать польских
шляхтичей поддержать его и т. д.
Марина же стала мечтать о том, как станет мос
ковской царицей, как накупит себе множество до
рогих и красивых нарядов, которые сейчас были
не по карману ее отцу-должнику, как будет коман
довать несколькими сотнями придворных и слуг.
В октябре 1604 года совсем небольшое войско
Лжедмитрия выступило в поход. Со слезами на гла
зах Марина проводила жениха и отца.
Первые же действия маленького войска оказа
лись успешными: некоторые приграничные город
ки сдались сами, другие — после небольших во
енных действий. Слава о «прирожденном царском
сыне» стала быстро распространяться по террито-
рии Русского государства. Поскольку мнительный
и скорый на расправу царь Борис Годунов был мно
гим ненавистен, у «царевича» нашлось много сто
ронников. Однако уже в декабре против горстки
вояк выступило большое царское войско. Хотя пер
вая битва была проиграна правительственными
воеводами, осторожный Юрий Мнишек решил
вернуться домой. К нему присоединились многие
польские шляхтичи, не желавшие проливать кровь
за сомнительные цели сомнительной личности.
Лжедмитрий негодовал, но ничего поделать не
мог. Вскоре около него остались только казаки
и немногочисленные русские сторонники. Состо
явшаяся в январе битва с царским войском была
безнадежно проиграна, и «царевичу» пришлось
спасаться бегством. Казалось, что все потеряно,
а главное — Марина.
Нам неизвестно, как отнеслась к неудачам жени
ха полячка. По условиям брачного договора она
должна была хранить верность жениху только год.
Поэтому вместе с отцом она, скорее всего, ждала,
что же произойдет дальше. А дальше начались на
стоящие чудеса. Разгромленного самозванца взяли
под свою защиту путивльские воеводы. Более того,
они стали в спешном порядке формировать его
царский двор и заняли в нем ведущие позиции.
Для воевод соседних городов это стало сигналом
к тому, чтобы поскорее перейти на сторону «истин
ного сына Ивана Грозного», казалось, имевшего
больше прав на престол, чем боярин Б. ф. Годунов.
В итоге царская армия стала сражаться крайне вя
ло, во многих городах поднялось восстание против
московского правительства, число сторонников
Дмитрия неуклонно росло. Царь Борис не выдер-
жал накала противостояния и скоропостижно
скончался 13 апреля 1605 года. Это и решило судь
бу престола. 20 июня москвичи радостно приветст
вовали своего «законного» государя. 21 июля он
был торжественно венчан на царство, узаконив
свои права на царскую корону.
Обо всем этом очень скоро узнали Марина и ее
отец. Несомненно, они теперь могли торжество
вать — ставка на «гонимого царевича» была сделана
верно. Вскоре в Самборе реально смогли оценить
глубину чувств Дмитрия и масштабы его щедрости.
Марина получила множество драгоценных подар
ков: роскошное платье, усыпанное драгоценными
камнями, алмазные перстень и ожерелье, золотой
венец, всевозможные безделушки из золота, сереб
ра и самоцветов, дорогие ткани, меха, жемчуг в рос
сыпи и т. д. Юрий Мнишек был одарен деньгами
для оплаты долгов и красивым оружием.
Жених требовал, чтобы невеста поскорее прибы
ла в Москву и выполнила свое обещание. Однако
очень осторожный Юрий Мнишек, уже побывав
ший в России, вовсе не стремился туда вернуться.
Наверняка он понял, что его будущий зять не был
тем, за кого себя выдавал. К тому же в Польше ста
ло известно, что один из наиболее знатных русских
князей, В. И. Шуйский, пытался организовать за
говор против Дмитрия, и только болтливость его
сторонников спасла «царя». Поэтому самборский
воевода написал грамоту московским боярам
с просьбой письменно засвидетельствовать свою
готовность служить «царскому сыну». Те поблаго
дарили Юрия за помощь Дмитрию в период скита
ния и борьбы за престол. С их стороны никаких
сомнений в истинности нового царя не было.
Однако и это не успокоило Мнишека. Он решил
подождать еще под предлогом того, что собирается
принять участие в свадьбе короля Сигизмунда, ко
торая должна была состояться в декабре 1605 года.
К тому же поток подарков и денег из Москвы не ис
сякал. Зачем же подвергать опасности жизнь свою
и дочери?
Все же осенью воеводе пришлось принять реше
ние о поездке в далекую Московию. От польских
приближенных самозванца он узнал, что у Мари
ны появилась русская соперница — дочь умершего
царя Бориса царевна Ксения, необычайная кра
савица и умница. Брак с ней мог быть даже выго
ден Лжедмитрию, поскольку мирил с многочислен
ными родственниками Годуновых, некогда очень
могущественными. Опытный политик Юрий Мни
шек подумал, что упускать выгодного жениха до
чери нельзя. Поэтому было решено еще в Польше
официально закрепить права на этот брак, что
можно было сделать с помощью обряда обручения.
По католическим правилам он был равнозначен
венчанию.
С этой целью в Краков прибыл царский посла
нец Афанасий Власьев, глава Посольского приказа.
Он не был знатен, но уже занимался брачными де
лами царской семьи (сватал Ксению Годунову), по
этому именно ему было поручено это важное дело.
Афанасий привез множество подарков невесте, ее
отцу и польскому королю, который также собирал
ся быть участником обряда вместе с сестрой Анной
и сыном Владиславом.
Обручение состоялось 10 ноября в специально
приготовленной зале. Церемонию провел католи
ческий кардинал, поскольку Марина не собиралась
менять веру — это было одним из условий брачно
го договора. Обручение состояло из обмена кольца
ми между женихом и невестой. Сторону жениха
представлял Афанасий Власьев. По русским обыча
ям, он не имел права прикоснуться к будущей госу
дарыне, и это создало во время церемонии много
курьезных ситуаций. Завершил все праздничный
пир, во время которого невесте и представителю
жениха следовало сидеть за одним столом с самим
королем и его родственниками. Для русского дьяка
это было небывалой честью. Между тем Власьев
счел недопустимым слишком вольное поведение
Марины: участвовала в танцах и была в паре не
только с королем, но и рядовыми представителями
польской знати, после обручения не захотела при
крывать волосы, оставив их распущенными с укра
шением в виде жемчужных нитей. Все это говорило
о том, что будущая царица отказывалась уважать
обычаи страны, в которой ей предстояло править.
Афанасий Власьев полагал, что после обручения
Марина отправится в Россию, но ни она, ни отец
даже не начинали готовиться к поездке. Они жда
ли все новых и новых подарков из Москвы, зани
маясь собственными делами. Это вынудило Лже-
дмитрия I написать невесте письмо с упреками
и наставлениями. Отныне она не имела права по
являться в общественных местах без сопровожде
ния родственников, ей нельзя было принимать
участие в пирах, есть полагалось только дома в ок
ружении женщин.
Открыто проявлять приверженность католициз
му также в России было нельзя, следовало ходить
в православные храмы и соблюдать местные обы
чаи. Это глубоко возмутило невесту, которая была
уверена в том, что не она должна подлаживаться
под грубых и неотесанных русских людей, а они
под нее. В результате ехать в далекую Московию ей
совсем расхотелось. Однако деньги и подарки она
принимала с большой радостью. На дорогу было
прислано триста тысяч золотых, большую часть ко
торых Юрий потратил на уплату долгов. Дары же
стали еще более ценными: панагия с девяносто ше
стью алмазами, цепь из червонного золота со ста
тридцатью восемью алмазами, жемчужные четки,
золотой ларчик с жемчужными узорами, три слитка
золота, гиацинтовая посуда в золотой оправе, золо
тые таз и рукомойник и многое другое.
Несколько месяцев упорный Афанасий Власьев
настаивал на скорейшей поездке Мнишеков
в Москву. Наконец в феврале 1605 года начали упа
ковывать вещи. 2 марта огромный обоз двинулся
в путь. Первым ехал Юрий Мнишек с 445 сопро
вождающими его лицами, далее — Марина с 251 чле
ном свиты, за ней — Ян Мнишек (брат Юрия)
с 107 лицами, потом — Константин Вишневецкий
с 415 лицами, за ним — Николай Мнишек с 87 со
провождающими, пан Тарло с женой и множество
других шляхтичей, слуг и купцов. Общее число пут
ников превышало две тысячи человек. Все это го
ворило о том, что в одиночку Марина и ее отец
ехать в Москву опасались.
Путешествие оказалось долгим и утомительным
из-за начавшейся весенней распутицы. К тому же
русская сторона не ожидала, что польских гостей
будет так много. Далеко не всех удавалось размес
тить на ночлег в домах, не всем хватало продоволь
ствия. Только для Марины на каждом привале бы
ли построены новые домики из бревен, остальным
приходилось коротать ночь в палатках, утопавших
в мокром снегу. Но в данном случае гостям прихо
дилось винить только себя — в путь следовало со
браться значительно раньше.
Чувствовалось, что Лжедмитрий, как мог, старал
ся заботиться о будущих родственниках: на всем пу
ти были проложены сносные дороги, отремонтиро
ваны мосты, жители населенных пунктов дарили
хлеб-соль, а те, кто был побогаче, приносили более
ценные подарки: меха, ткани, красивую посуду. Ма
рина все это с благодарностью принимала, не зная,
что, по обычаю, следовало наградить дарителей ли
бо ничего не брать. Рядом со Смоленском невеста
получила от жениха в подарок три богато украшен
ные кареты со слюдяными окошками. Первую вез
ли двенадцать белых лошадей, и она была предназ
начена для самой Марины. Отец довольствовался
той, в которую были впряжены десять лошадей.
В последнюю сели знатные женщины. К сопровож
дающим присоединилась тысяча русских дворян,
и ночлег стал еще более проблематичным.
К тому же у Марины вскоре появилось серьезное
осложнение — она не могла есть слишком тяжелые
для ее слабого желудка блюда. Пришлось питаться
отдельно и только тем, что готовили ее повара. Все
неприятности с трудом скрашивали многочислен
ные подарки, которые постоянно прибывали от
жениха: золотые украшения с драгоценными кам
нями, нитки жемчуга, всевозможные побрякушки
и, наконец, целый табун породистых лошадей.
В Можайске по просьбе Лжедмитрия Юрий Мни
шек первым отправился в столицу, чтобы помочь
организовать достойную встречу польских гостей.
Марине же было предложено на несколько дней
задержаться в городе, а потом отдохнуть в загород
ной резиденции Большие Вяземы, красиво отстро
енной еще царем Борисом.
Последний ночлег состоялся в палаточном го
родке у самой Москвы. Огромные шатры поразили
всех размерами, формами (некоторые были похожи
на многоглавые дворцы, другие — на крепостные
стены с башнями) и богатой отделкой.
2 мая состоялся парадный въезд в Москву. Снача
ла гостей встретила почетная свита, состоявшая из
нескольких тысяч конных дворян и стрельцов в па
радных одеждах. Потом им подали новые экипа
жи — для Марины украшенную серебром царскую
карету с гербами, которую везли двенадцать серых
в яблоках лошадей. В ней находились живые иг
рушки — маленький арапчонок с обезьянкой. На
конец все увидали тысячи горожан в ярких и краси
вых одеждах, рассыпавшихся на лугах у стен города.
Марина, не отличавшаяся особой красотой, по
скольку была мала ростом, тщедушна, с мелкими
чертами лица, решила поразить будущих поддан
ных великолепием своего наряда. Она надела белое
атласное платье, сшитое на французский манер,
с узким лифом и широкой юбкой на кринолине,
и богато расшитое жемчугом и драгоценными кам
нями. Волосы она распустила, несмотря на запрет,
и украсила их алмазным венцом и жемчужными
нитями. На ярком весеннем солнце все это сверка
ло и переливалось, а сама она напоминала дивный
заморский цветок. Члены свиты в одежде из зеле
ного бархата с золотой отделкой очень хорошо от
теняли белизну ее наряда.
Несомненно, вид царской невесты поразил
москвичей, считавших, что самым нарядным цве-
том может быть только красный и что женские пла
тья должны быть просторными и многослойными.
Дав всем вдоволь налюбоваться своей необычной
внешностью, Марина села с фрейлинами в карету
и въехала в Москву. По обычаю, жених не имел
права встречать ее, но Лжедмитрий тайно появлял
ся, чтобы самому расположить встречающих. Он
даже решил изменить сложившиеся правила, по
которым въезд почетной гостьи в Кремль должен
был сопровождаться колокольным звоном, — Мари
ну приветствовали музыканты, разместившиеся на
особом помосте у крепостных стен. Однако сразу
принять невесту в своем дворце он не решился. До
свадьбы ей полагалось жить с его матерью (ее роль
мастерски исполняла Мария — Марфа Нагая, мать
настоящего царевича Дмитрия). Поэтому Марину
сразу же повезли в Вознесенский монастырь, где
были покои Марфы, постриженной в монахини
после гибели настоящего Дмитрия в 1591 году.
Бывшая царица ознакомила польскую гостью
с обязанностями жены русского монарха, рассказа
ла о придворном этикете и показала, как следовало
вести себя в православном храме. Свадебная цере
мония была назначена на 8 мая, поэтому времени
для овладения чуждыми обычаями было не так уж
много. Из всего услышанного Марина сделала вы
вод, что участь русской царицы была совсем неза
видной. Она должна была жить в отдельных поко
ях, редко появляться на людях, не имела права
участвовать во всеобщих празднествах, пирах, при
емах и т. д. и обязана была постоянно рожать детей
и руководить работой мастерских по производству
одежды и белья для членов царской семьи, следить
за прачками, огородниками и другими служителя-
ми дворца, занимавшимися организацией госуда
рева быта.
Все это было неинтересно и обременительно для
свободолюбивой польской девушки, склонной ко
всевозможным развлечениям. Ведь на ее родине
для женщин не существовало запретов на участие
в празднествах и увеселениях. Поэтому Марина
твердо решила после свадьбы все кардинально из
менить при русском дворе. Пока же ей приходилось
для видимости уважать обычаи чужой страны.
В ночь перед свадьбой ее перевезли в особых санях
в царский дворец, заново отстроенный Лжедмит-
рием. Конечно, он не походил на величественные
польские замки, хотя и был достаточно красив:
внутренние покои обиты шелковыми тканями,
парчой и бархатом, на полу персидские ковры, пе
чи отделаны изразцами и серебряными решетками,
двери — позолоченными украшениями. Покои
Марины переходом соединялись с помещениями
лжецаря и с парадными залами в старой каменной
части дворца. Кроме того, там было много потай
ных дверок и ходов, позволявших незаметно поки
дать дворец.
Утром под колокольный звон началась празднич
ная церемония. На этот раз Марине пришлось на
деть русское платье из вишневого бархата, обильно
расшитое самоцветами. Волосы ей разрешили рас
пустить, но сверху следовало накинуть тонкое по
крывало. Голову венчал алмазный обруч, стоивший
целое состояние — семьдесят тысяч рублей. Чтобы
не соблюдать множества русских обрядов, ведущих
начало еще с языческих времен (укручивание неве
сты, чесание гребнем и т. д.), Лжедмитрий объявил
русской знати, что первой церемонией будет венча-
ние его будущей жены на царство. Ранее никогда
этого не было, поскольку царские жены самостоя
тельного политического значения не имели — ти
тул получали после свадьбы и лишались его после
смерти мужа. Марине же дали право быть царицей
и без мужа. Обряд венчания ее на царство был та
ким же, как для наследников престола. Патриарх
возложил ей на голову «шапку Мономаха», надел
бармы и дал в руки скипетр. После этого прошла
достаточно скромная свадебная церемония, на ко
торой присутствовал лишь узкий круг родственни
ков. После нее по приказу Лжедмитрия опять же
началось небывалое — всех представителей знати
и царского двора обязали на кресте дать клятву вер
ности новой царице. Это, по мнению самозванца,
должно было остановить русских людей от измены.
Однако скоро выяснилось, что нрав новых под
данных очень переменчив. Твердо усвоив, что лож
ному царю можно давать только ложные клятвы,
они довольно быстро забыли свои обещания.
Пока же Марина и Лжедмитрий упивались влас
тью. В день свадьбы они решили не устраивать мно
гочасовой пир и вскоре уединились во дворце, воз
можно в обществе лишь польских родственников.
Чтобы не раздражать русскую знать, те проникли
туда тайно.
Многолюдный пир был устроен на следующий
день в Грановитой палате, хотя это не полагалось
делать, поскольку данный день был пятницей,
то есть постным днем. По приказу Лжедмитрия
блюда были самыми разнообразными, в том числе
и из дичи и мяса. Была даже любимая им теляти
на, которую русские люди вообще не употребляли
в пищу. Правда, соблюдая местные обычаи, моло-
дые были в русских нарядах. Однако уже на следу
ющий день, который назывался княгининым, Ма
рина решила устроить все на свой лад. Она наря
дилась в польское платье с узким лифом, мужу
повелела надеть гусарский наряд, совсем не подхо
дящий для царя, приказала устроить балкончик для
польских музыкантов, чтобы во время застолья иг
рала веселая музыка.
Представителей русской знати все это шокирова
ло. Заметив их реакцию, молодая царица, задумав
шая все переменить при дворе, на следующий день
вообще почти никого из русских не пригласила. Ее
повара приготовили польские блюда, слуги накры
ли так, как это делалось у нее дома, — с тарелками,
ножами и вилками (по русскому обычаю того вре
мени, на стол ставились только приправы, есть же
приходилось руками, держа куски мяса или рыбы
на весу). Когда же все насытились, начались танцы,
при этом сама царица танцевала не только с мужем,
но и с польскими шляхтичами. Об этом узнали
представители русской знати и страшно возмути
лись. Было ясно, что новая государыня задумала
перестроить русский быт на свой манер, порушить
старину, попрать православную веру и даже раздать
всю страну своим многочисленным родственни
кам. Допустить этого было нельзя. Заговор, тайно
готовившийся В. И. Шуйским, стал обретать все
новых сторонников. На этот раз его участники
твердо держали рот на замке.
Марина со своими фрейлинами ни о чем не по
дозревала. Она от души веселилась, наслаждалась
властью над влюбленным мужем и огромной стра
ной. Чтобы свадебные торжества стали еще более
увлекательными, она задумала устроить маскарад.
Для этого вместе с дамами занялась изготовлением
масок и карнавальных костюмов. Естественно,
для патриархального русского общества это выгля
дело чем-то кощунственным и даже бесовским.
Поэтому Шуйский решил, что дольше откладывать
переворот нельзя.
Ранним утром 17 мая по всему городу разнесся
перезвон колоколов. Это считалось вестником ка
кого-то несчастья. Под предлогом сообщения
о нем группа бояр ворвалась во дворец, охраняе
мый лишь горсткой наемников. Женитьба и беско
нечные празднества приступили бдительность
Лжедмитрия, поэтому заговорщикам удалось суще
ственно уменьшить число стражников. Они быстро
перебили всех сопротивляющихся и стали искать
самозванца. Тот бегал по покоям как заяц, не зная,
где найти спасение. Предупрежденная об опаснос
ти Марина тоже в страхе заметалась, ища укром
ный уголок. Ей показалось, что в темном подвале
ее никто не найдет, но грозные голоса зазвучали
повсюду. Тогда Марина побежала наверх к фрей
линам, на лестнице она столкнулась со своими
врагами, но те ее не узнали — без роскошных на
рядов она была настоящей дурнушкой. В покоях она
с ужасом узнала, что все красивые полячки изнаси
лованы и ограблены, а ддя нее самой единствен
ным местом спасения остались пышные юбки пре
старелой гофмейстерины, на честь которой никто
покушаться не стал.
Только к вечеру старшие бояре начали наводить
во дворце порядок. Трясущаяся от страха Марина
с ужасом узнала, что ее муж убит. Теперь его назы
вали только вором и расстригой Гришкой Отрепье
вым. Сама она лишалась всех прав на царскую
корону и вместе с родственниками была арестова
на. Все ее драгоценности и наряды, даже собствен
ные, которые она привезла из Польши, конфиско
вали. Начались допросы, во время которых бояре
требовали от всех сознаваться в том, что они были
участниками самозванческой авантюры и помога
ли Отрепьеву обманывать русских людей и бороть
ся за московский престол.
Возможно, Марина с отцом знали, что «царевич
Дмитрий» не был настоящим сыном Ивана Грозно
го, но говорить об этом они не стали. Более того,
Юрий Мнишек даже попытался обвинить бояр
в том, что они сами ввели его в заблуждение, ут
верждая в ответной грамоте, что Дмитрий — истин
ный царский сын.
Все разбирательства закончились тем, что часть
малознатных поляков отправили на родину, а Мари
ну с родственниками отправили в ссылку подальше
от Москвы. Сама она с отцом оказалась в Ярославле,
брат Николай — в Ростове, князь Вишневецкий —
в Костроме и т. д. На месте их поселили в специаль
но отстроенном доме за высоким забором. Какие-
либо контакты с местными жителями были запре
щены. Охранять пленников поручили приставу
с несколькими десятками стрельцов. Они же долж
ны были обеспечивать их продовольствием, но не
в слишком большом количестве.
Оказавшись в таких неприглядных условиях, Ма
рина чуть было не впала в отчаяние. Ей очень захо
телось домой, в Самбор. Правда, отец, как мог, уте
шал ее, уверяя, что король Сигизмунд не допустит,
чтобы его подданные долго находились в русском
плену, и поможет им освободиться. Уже осенью
1606 года в Ярославль стали приходить слухи о том,
что «царь Дмитрий» спасся и вновь собирается ид
ти с большим войском на Москву. Это вселяло на
дежду на скорое освобождение и возвращение бы
лого величия и богатства. Ведь Дмитрий не мог так
скоро забыть свою любимую женушку.
Вскоре охрана польских пленников стала еще бо
лее пристальной, а рацион питания — более скуд
ным. Становилось ясно, что около Москвы проис
ходили какие-то важные события. Не вьщержав
состояния неизвестности, некоторые члены свиты
Марины сбежали. Сама бывшая царица боялась
отправиться на поиски якобы спасшегося мужа,
поскольку стояла суровая зима и можно было за
плутать в бескрайних русских лесах и заснеженных
равнинах. К Рождеству охрана пленников ослабла,
поскольку часть стрельцов также сбежала, почти
перестали давать еду. В результате Юрий Мнишек
добился у пристава разрешения самостоятельно по
купать продукты на местном рынке. Из-за плохого
питания и холодов многие поляки заболели: кто
надсадно кашлял, кто страдал от боли в горле, кто
метался в жару.
Марину все эти напасти миновали, хотя особо
крепким здоровьем она не отличалась. Только
к весне толожение улучшилось. От путников уда
лось узнать, что войско «царя Дмитрия» потерпело
под Москвой поражение и отошло к Калуге. При
мечательно, что после этой печальной вести при
став начал больше заботиться о пленниках. Им ста
ли давать все необходимое: мясо, молоко, яйца,
овощи, сено для лошадей и дрова. Пленники согре
лись, откормились и повеселели. Некоторые шлях
тичи даже познакомились с местными жителями
и стали устраивать частые совместные застолья,
которые нередко заканчивались потасовками. Юрий
Мнишек вошел в дружеские отношения с местным
воеводой и проводил с ним время в беседах и пирах.
Молодые девушки из свиты Марины нашли себе
женихов в окружении ее отца, в результате было
сыграно несколько свадеб.
В конце концов как-то незаметно все привыкли
к новой жизни и даже находили ее не такой уж пло
хой — ни о чем не приходилось заботиться: еду
и напитки исправно поставляли приставы, яро-
славцы были достаточно дружелюбны и гостепри
имны. Некоторые занялись рыбалкой и с удоволь
ствием лакомились великолепной волжской рыбой
с черной икрой.
Из Москвы приходили самые противоречивые
известия. По одним — «царь Дмитрий» был оконча
тельно разбит и бежал назад в Польшу, по другим —
В. И. Шуйский был на грани разгрома. Что из этого
было правдой, никто не знал, но это уже и не волно
вало так сильно, как раньше. Больше огорчило дру
гое — часть пленников отправили дальше на север,
в Вологду, и умер отец Бенедикт, который был для
всех мудрым наставником и утешителем.
Зимой 1607/08 года стало окончательно ясно, что
«царь Дмитрий» жив и собирает новое войско. Вес
ной он начал с В. И. Шуйским ожесточенную борь
бу и во всех сражениях одерживал победу. Охрана
ярославских пленников окончательно ослабла,
и можно было даже бежать, но этому мешала широ
ко разлившаяся Волга. К тому же многие стали опа
саться каких-либо перемен в своей жизни, очень
спокойной и размеренной.
Наконец в мае из Москвы прибыл царский го
нец, который сообщил, что Марине с отцом следу-
ет вновь собираться в путь — в столице их ждали
польские послы, которые должны были отвезти их
на родину. На этот раз дорога не заняла много вре
мени — Шуйский хотел как можно скорее изба
виться от опасных пленников. Новый Лжедмит-
рий все ближе и ближе продвигался к Москве,
признание Мариной его истинности было очень
опасным.
Юрий Мнишек, поняв, что положение царя Ва
силия Шуйского непрочно, стал диктовать ему
свои условия: вернуть разграбленное имущество,
освободить всех членов его свиты и т. д. Наконец
договорились, что в октябре вместе с послами все
пленники отправятся домой. Но сделать это при
шлось уже в августе, поскольку около столицы об
разовался Тушинский лагерь «царя Дмитрия».
Марина понимала, что совсем рядом находится
тот, кто может вернуть ей все, но Шуйский не дол
жен был заподозрить ее в желании связаться с «му
жем». Ведь за это она могла поплатиться головой.
Чтобы усыпить бдительность царя, она даже покля
лась, что отказывается от своего высокого титула
и никогда не будет предъявлять права на москов
ский престол. После этого ей с отцом позволили
выехать по северной дороге по направлению
к Польше. Сопровождала их тысяча стрельцов.
Но доехать удалось только до города Белая. Около
города на кортеж напали сторонники нового само
званца и предложили им отправиться в Тушино.
Естественно, Марина с радостью согласилась. Те
перь она твердо верила, что ее любящий муж жив.
Весело напевая, она пересела в присланную для нее
карету и в приподнятом настроении отправилась
в обратный путь.
Однако очень скоро она узнала, что причин для
особой радости нет. Один из спутников шепнул ей,
что в Тушине ее ждет совершенно незнакомый че
ловек. Это известие очень озадачило и Юрия Мни-
шека. Вновь он с дочерью оказывался в центре
опасной авантюры. Поэтому сразу ехать в Тушино
он отказался и решил сначала вступить в перегово
ры с новым самозванцем. Ведь не могла же Марина
стать женой совершенно чужого человека? К тому
же исход его борьбы с Шуйским был неясен, а это
означало, что вновь жизнь дочери и его собствен
ная подвергались опасности.
Почти неделю Мнишеки отказывались встре
титься с мнимым мужем и зятем, вызывая всякие
толки среди простого воинства, думающего, что
служат прежнему «царю Дмитрию Ивановичу». На
конец договорились, что Марина станет настоящей
женой самозванца только после захвата Москвы,
Юрий же получит триста тысяч рублей для покры
тия своих убытков. Однако ни одно из условий
ЛжеДмитрий II не выполнил. Денег у него не было,
а притворяться, что он настоящий муж Марины, он
не хотел. В результате Юрию пришлось отправить
ся домой ни с чем, Марине же — тайно обвенчать
ся с самозванцем.
Вскоре она выяснила, что новый муж ни в чем не
был похож на прежнего. К ней он не испытывал ни
каких чувств, поэтому относился без почтения, бы
вал груб и очень скуп. На ее содержание не выделя
лось почти никаких средств, поэтому ей было нечем
платить даже слугам, и они разбежались. Не на что
оказалось купить даже приличную одежду и хоро
шую еду. Пришлось ей, «московской царице» (она
требовала, чтобы так ее называли окружающие),
писать отцу униженное письмо с просьбой прислать
ткань на летнее платье, вино и копченую лососину.
К тому же положение Лжедмитрия II было очень
непрочным. Многие догадывались, что на самом
деле он был безродным бродягой, объявленным ца
рем разжигателями новой самозванческой авантю
ры. На роль Дмитрия он подошел лишь потому, что
никто его не знал, издали он мог сойти за первого
самозванца и, как тот, умел говорить витиевато со
ссылками на Священное Писание. Последнее про
изводило сильное впечатление на простых воинов
и казаков, составлявших главный костяк тушинско
го войска. Однако представители знати не желали
оказывать почтение бродяге и часто его унижали.
Это приводило «царика» в дурное расположение ду
ха, и свой гнев и злобу он вымещал на Марине.
Словом, в Тушине жизнь многострадальной по
лячки оказалась даже хуже, чем в Ярославле. Но от
чаиваться она не стала, постепенно входя во вкус
отчаянной борьбы за власть. Невзгоды не сломили
Марину, а лишь еще больше закалили ее достаточ
но твердый характер. Постепенно она даже овладе
ла искусством повелевать людьми. Поэтому, когда
в декабре 1609 года выяснилось, что постоянно бо
явшийся измены ЛжеДмитрий тайно бежал, пере
одевшись в крертьянское платье, «московская ца
рица» не пала духом и не растерялась. Она стала
собирать отряд казаков, который мог бы защитить
ее от всех врагов.
К этому времени выяснилось, что в борьбу за
московский престол вступил и король Сигиз-
мунд III, пожелавший воспользоваться слабостью
Руси, раздираемой двоевластием и междоусобием.
Он подошел к Смоленску и стал призывать всех
польских сторонников Лжедмитрия II примкнуть
к нему. В Тушинском лагере таких желающих на
шлось достаточно много, и вторая столица стала на
глазах разваливаться. Оставаться здесь было опас
но, и Марина с казаками отправилась в Дмитров,
где стоял гетман П. Сапега, еще не решивший, кому
служить. Тушинская царица хотела склонить его на
свою сторону и убедить сражаться за ее собственные
права на престол. Возможно, этот план удался бы,
но к Москве уже подошли войска М. В. Скопина-
Шуйского вместе со шведскими наемниками. Они
осадили Дмитров и попытались вновь захватить
Марину в плен. Видя отчаянность своего положе
ния, она заявила казакам, что готова дать битву про
тивникам. Надев мужской кафтан, с саблей на боку,
она лихо вскочила на коня и бросилась в бой. Три
сотни казаков поддержали ее и позволили вырвать
ся из окружения.
Тогда же стало известно, что «царь Дмитрий»
обосновался в Калуге, где местные жители признали
его своим государем и оказали всяческую поддерж
ку. Из Тушина туда прибыли и его русские сторонни
ки вместе с касимовским ханом Уруз-Магометом
и татарами. Марина решила, что вместе с «мужем»
ей будет легче бороться за власть, и тоже отправи
лась в Калугу.
На этот раз встреча супругов оказалась по-насто
ящему теплой и радостной. Невзгоды и общие цели
их сблизили. А калужане были настолько гостепри
имными, что окружили свою «царицу» заботой
и вниманием. Ей построили красивый терем, при
ставили множество прислужниц, дали денег на на
ряды и украшения. Конечно, все это не могло срав
ниться с роскошной жизнью в Кремле, но было во
много раз лучше, чем в Ярославле и Тушине. К тому
же здесь Марине оказывали по-настоящему цар
ские почести, что было особенно приятно гордой
и честолюбивой полячке. Единственно, что запре
щал ей муж, — насаждать польские обычаи и демон
стративно показывать приверженность католичес
кой вере. Сам он постоянно убеждал своих русских
сторонников, что очень чтит православную веру
и всегда будет ее защищать от католика Сигизмун-
да III. Его лозунг был прост и ясен: «Не позволим
католической ереси расползтись по русской земле
и не дадим королю ни кола, ни двора». Среди про
стых людей и православного духовенства эти слова
находили отклик.
Марине пришлось распрощаться со своей шля
хетской спесью. Забыла она и о том, как хотела на
вязать русским людям польские обычаи. Теперь она
носила русскую одежду и исправно посещала пра
вославный храм. Это было очень кстати, поскольку
вскоре оказалось, что она беременна. Значит, у «ца
ря Дмитрия Ивановича» должен был появиться на
следник, в то время как его соперник В. И. Шуй
ский оставался бездетным.
К лету 1610 года положение царя Василия стало
просто катастрофическим. Всеми любимый полко
водец-освободитель М. В. Скопин-Шуйский вне
запно скончался, щпоползли слухи, что он был от
равлен по приказу завистливого царя. Смоленск
упорно осаждал польский король Сигизмунд, пред
лагавший русской знати своего юного сына Влади
слава в качестве более достойного государя, чем
малопопулярный престарелый Шуйский. Многие
северо-западные земли, включая Псков, подчиня
лись Лжедмитрию II.
Судьбу Василия Ивановича окончательно реши
ла проигранная им Клушинская битва. К Москве
двинулся и победитель — польский гетман Жол-
кевский, и соперник — ЛжеДмитрий II.
На этот раз Марина подумала, что у ее мужа по
явился реальный шанс овладеть царским престо
лом, — ведь защищать Москву было некому. В сто
лице обстановка накалилась до такой степени, что
группа дворян ворвалась во дворец и свела царя Ва
силия с престола, а через несколько дней он был
пострижен в монахи, чтобы никогда не иметь права
снова надеть царскую корону.
Лжедмитрий решил, что теперь у него нет сопер
ников, и с войском обосновался в Коломенском,
ожидая вестей от своих московских сторонников.
Однако его счастье оказалось переменчивым. За
хватившие власть в Москве семь бояр заключили
соглашение с гетманом Жолкевским. Они пообе
щали ему возвести на престол королевича Влади
слава, а взамен попросили отогнать от города
Лжедмитрия. Поляк ударил по войску самозванца
и заставил его вновь вернуться в Калугу.
Неудача озлобила «царя Дмитрия». Он стал ис
кать виновников в своем окружении. Выяснилось,
что его союзник, касимовский хан Уруз-Магомет,
собрался перейти на сторону польского короля
и даже ездил к тому под Смоленск. Вместе с собой
он хотел увести всех татар, входивших в калужское
войско. Не желая слушать никаких объяснений, са
мозванец публично казнил хана-изменника. Как
потом оказалось, он этим подписал смертный при
говор и себе.
Окружавшие хана татарские князья затаили зло
бу на Лжедмитрия. Они прекрасно знали, что
«царик» — безродный бродяга, волею случая ока
завшийся претендентом на московский трон. Рас
правляться со знатным ханом он не имел никакого
права. Поэтому при удобном случае они решили на
нести самозванцу смертельный удар.
Марина же, готовясь стать матерью, ни о чем не
подозревала. Она старалась ни о чем плохом не ду
мать, не волноваться, побольше спать и гулять. В ее
окружении появилась повивальная бабка, будущие
мамки и няньки ребенка, подбиралась подходящая
кормилица. Девушки-мастерицы шили одеяльца,
подушечки, колыбельки, которые в то время дела
лись из тканей и подвешивались к потолку на ве
ревке.
Ни о чем не подозревал и Лжедмитрий. Утром
11 декабря он, как обычно, отправился в ближай
ший лес поохотиться на зайцев. С собой взял лю
бимца Петра Урусова и небольшую охрану. Увлек
шись погоней, самозванец не заметил, как оказался
далеко/от сопровождающих. Рядом был только
Пет?г Внезапно тот выхватил ружье и выстрелил
в своего господина. Когда Лжедмитрий упал с ло
шади, татарин подъехал и саблей отсек ему голову,
приговаривая: «Я покажу тебе, как топить в реке та
тарских князей и угощать плеткой». Затем он снял
с тела богатую одеждй захватил коня и умчался по
направлению к Крымэд
Слуги не сразу обнаружили тело Лжедмитрия.
Один из них тут же поскакал в Калугу, чтобы сооб
щить о несчастье. Первой узнала Марина, которая
приказала поднять по тревоге войско и горожан.
Начали бить в набат, палить из пушек и хватать всех
татар, которые даже не знали о заговоре Урусова
и не были виноваты. Всех их сразу же зарубили саб-
лями. После этого почетный эскорт отправился
в лес. Тело самозванца обмыли, пришили к нему
голову, одели в царские одежды и на траурной по
возке привезли в город. После этого его поместили
на помосте в местном храме, чтобы все желающие
могли с ним попрощаться.
Громче всех рыдала безутешная Марина, для ко
торой будущее вновь становилось очень туманным,
полным бед и опасностей. От всех переживаний на
чались преждевременные роды. Но родившийся
мальчик оказался здоровым и крепким. В честь
мнимого деда его нарекли Иваном и крестили по
православному обряду. Ведь именно он мог стать
претендентом на русский престол, поэтому ни у ко
го не должно было возникать предположений, что
он иноверец или еретик.
Поначалу окружение Лжедмитрия согласилось
служить его вдове. Главным ее покровителем стал
молодой казачий атаман и тушинский боярин Иван
Заруцкий. Чтобы быть ближе к Марине, он постриг
в монастырь свою жену, а сына сделал стольником
при дворе «царевича» Ивана. Он надеялся, что
в случае успеха станет всесильным временщиком
при малютке государе.
Вскоре оказалось, что успокаиваться рано. Мос
ковские бояре настойчиво требовали, чтобы все
русские люди присягнули королевичу Владиславу.
Их уговорам поддались и калужане. Оставаться
в резиденции Лжедмитрия для Марины и Ивана
стало смертельно опасно. Тогда вдова решила обра
титься за помощью к своему брату Станиславу, на
ходившемуся в ставке короля под Смоленском.
Но тот ответил, что Сигизмунд отказывается при
знавать права Марины на московский престол
и требует, чтобы она вернулась на родину. Для со
держания ей будут выделены два города — Самбор
и Гродно.
Естественно, гордость «московской царицы» бы
ла очень уязвлена. Ведь она была официально вен
чана на царский престол, ей неоднократно клялись
в верности русские люди. Правда, Заруцкий убеж
дал ее не впадать в отчаяние, поскольку не все еще
потеряно. Многие городовые воеводы не хотели
служить польскому королевичу, который отказы
вался принять православие. На борьбу с поляками
их воодушевлял сам патриарх Гермоген, имевший
в русском обществе большой авторитет. В начале
1611 года в стране стало формироваться антиполь
ское народное ополчение.
Марина с Заруцким решили, что стоит к нему
примкнуть, поскольку с его помощью вновь появ
лялся шанс оказаться на престоле. Новым местом
пребывания Марины и Ивана стала Коломна. За
руцкий с другими боярами Лжедмитрия II влился
в Первое ополчение. В апреле им удалось отбить
у польского гарнизона часть территории столи
цы — Белый город. На совете всей рати было избра
но временное правительство, в которое вошли ту
шинский боярин Д. Т. 1!Ьубецкой, И. М. Заруцкий
и рязанский воевода П. 1у. Ляпунов.
Поскольку среди ополченцев было много каза
ков, служивший в Тушине Заруцкий стал уговари
вать их провозгласить новыми государями Ивана
и Марину и для этого активизировать борьбу с по
ляками. Однако этому воспротивился П. П. Ляпу
нов, который полагал, что сын «Вора» (так он назы
вал Лжедмитрия II) и его вдова не могут возглавлять
великое Русское государство. Более подходящим
претендентом на трон, по его мнению, мог быть
шведский королевич Карл-Филипп, которому при
сягнули новгородцы.
Чтобы избавиться от рязанского воеводы, Заруц-
кий настроил против него казачью верхушку, и тот
был зарублен. Теперь, казалось, путь к престолу
для Марины и ее сына расчищен. Однако новым их
противником стал патриарх Гермоген. Он публич
но заявил, что проклял «Воренка», так стали назы
вать Ивана, а проклятый ребенок не может быть
возведен на царский трон. Более того, патриарх
стал называть ополченцев казачьим войском, лишь
грабившим мирное население, и обратился ко всем
патриотам вновь собраться и начать борьбу не
только с поляками, но и с разбойничающими каза
ками.
По его призыву в конце 1611 года в Нижнем Нов
городе начало формироваться Второе ополчение
под руководством земского старосты Кузьмы Ми
нина и воеводы Дмитрия Пожарского. Весной
ополчение прибыло в Ярославль и стало призывать
в свои ряды всех жителей северных городов. Его ру
ководители, как вскоре оказалось, также не желали
возводить на престол Марину с сыном. Д. М. По
жарский больше склонялся к кандидатуре Кар
ла Филиппа и даже отправил в Новгород свое по
сольство. И. Заруцкий не мог с этим смириться
и подговорил нескольких казаков убить Пожарско
го. Однако они были разоблачены и схвачены.
Летом 1612 года пришло известие, что к Москве
Движется большое польское войско под руководст
вом гетмана Хоткевича для разгрома Первого опол
чения. Д. Т. Трубецкой тут же связался с Пожарским
и попросил у него помощи. Заруйский понял, что
ему следует поскорее отойти от столицы, так как
Пожарский вряд ли простил бы его за покушение на
свою жизнь. Взяв Марину с сыном из Коломны, За-
руцкий решил обосноваться на богатой Рязанщине.
Темзременем объединившимся ополченцам уда
лось разбить Хоткевича, а в конце октября 1612 го
да польский гарнизон был окончательно разгром
лен и Москва освобождена. Победители созвали
избирательный Земский собор, который 21 февра
ля 1613 года провозгласил новым царем Михаила
Федоровича Романова, двоюродного племянника
царя Федора Ивановича.
Это навсегда лишало Марину возможности
стать реальной московской царицей. Но отчаи
ваться она не стала. Россия была огромной стра
ной, и, по ее мнению, где-нибудь всегда можно
было найти безопасное место. Вспомнилось, что
когда-то еще Лжедмитрий II планировал обосно
ваться в Астрахани, где воеводствовал верный
князь И. Д. Хворостинин. Туда беглецы и решили
направиться, предварительно ограбив гостепри
имную Рязанщину.
К этому времени новый царь, Михаил Федоро
вич, взяв власть в свои руки, повелел окончательно
разгромить всех протмников, в том числе и Мари
ну с Заруцким. Против них было отправлено вой
ско во главе с князем И. Н. Одоевским Меньшим.
Активным его помощником стал воевода Мирон
Вельяминов. Они нанесли ощутимые удары по сто
ронникам Заруцкого и гнали его все дальше на юг.
Около Воронежа состоялось крупное сражение,
обескровившее полки беглецов. Но уже в донских
степях преследователи остановились и приняли ре
шение на юг не идти.
В казачьем крае Заруцкий почувствовал себя
вполне безопасно и стал вербовать новых сторонни
ков. Марина же мечтала только об одном — обрести
надежную крышу над головой. Ведь ей приходилось
заботиться не только о себе, но и о малютке сыне.
В этом отношении Астрахань оказалась вполне под
ходящим местом. Горожане ничего не знали о собы
тиях в Москве и были уверены, что там все еще хо
зяйничают поляки, которым они служить не желали.
Поэтому они радушно приняли вдову с сыном свое
го государя Лжедмитрия и согласились считать ее
своей правительницей. Так было провозглашено от
дельное Астраханское царство.
Заруцкий, не желавший делить власть с Хворое-
тининым, попросту расправился с воеводой и на
чал беззастенчиво грабить население. Он дошел до
того, что забрал из местного собора серебряное па
никадило и из него приказал выковать для себя
стремена.
Марина все свое время посвящала воспитанию
ребенка. Заботясь о его покое, она запретила ран
ним утром и поздним вечером звонить в колокола.
Все это не вызывало у астраханцев симпатий к но
вым государям.
Желая упрочить свое положение, Марина обрати
лась за поддержкой к персидскому шаху и даже
предложила ему взять Астрахань под свой протекто
рат. Но дальновидный шах не захотел из-за какой-то
неведомой «московской царицы» портить отноше
ния с законным государем Михаилом Федоровичем.
Поэтому он арестовал посланцев Марины и отдал их
русским посламдояразбирательства.
В Москве стало ясно, что по Астрахани следует
нанести окончательный удар и ликвидировать этот
4 Дворцовые тайны
очаг крамолы. К тому же дошли слухи, что Заруц-
кий уговорил ряд ногайских князьков перейти на
его сторону, планируя совершить грабительский
набег на Самару и Казань. Поэтому весной 1614 го
да из Москвы выступило войско под началом все
того же князя Одоевского.
К этому времени обстановка в Астрахани окон
чательно обострилась. Стало известно не только
о походе правительственных войск, но и о том, что
терский воевода П. Головин с отрядом из семисот
стрельцов решил арестовать «воров», то есть Ма
рину с Иваном Заруцким. Жители заволновались:
одни стали покидать город, чтобы не оказаться
в гуще сражений, другие, напротив, захотели соб
ственноручно схватить своих государей. В этой
опягиод схттуяттми Марина приняла решение
бежать из города, хотя Заруцкий уговаривал ее
дать бой.
И все-таки решили бежать. В дорогу собрали са
мое ценное, и 12 мая 1614 года на нескольких су
дах вышли в море. Самым безопасным показалось
войти в устье Яика (Урала) и укрыться на каком-
нибудь острове. Однако Марина не знала, что да
же в безлюдной мест^сти повсюду есть глаза
и уши. Местные жители сЬобщили об их убежище
Одоевскому, уже обосновавшемуся в Астрахани
(горожане сдались ему без боя). Тот отправил от
ряд из ста стрельцов, и уже 23 июня беглецы стали
пленниками. Под усиленным конвоем их отвезли
в Москву на суд.
Всех «воров» признали виновными в антипра
вительственных действиях, крамолах и грабежах.
Заруцкого, как самого виновного, посадили на
кол. Сына Ивана, которому не было и четырех лет,
повесили. Побоялись, что всегда могут найтись
лихие люди, которые попытаются посадить его на
престол или поднять восстание якобы в его инте
ресах.
Марину, как женщину и знатную шляхтянку, каз
нить не стали. Ее заточили в каменной тюрьме, где
она вскоре умерла либо от горя, либо от яда, либо
от угарного газа. Способов быстро свести в могилу
узников в то время было очень много.
Так бесславно закончилась бурная жизнь гордой
полячки, мечтавшей на свой лад перекроить всю
Россию, а в итоге забывшей и родину, и своих близ
ких, не пожалевшей даже малютку сына в ожесто
ченной борьбе за власть.
4*
Жена полуцаря
Дворцовые тайны
чили по прозвищу Шест предка Михаила Иванови
ча из седьмого колена всего рода.
Точная дата рождения Ксении Ивановны неизве
стна, но по дате ее свадьбы — 1590 год — можно
предположить, что она родилась в начале 70-х го
дов XVI века. В детстве она, вероятнее всего, жила
в родовом имении Домнино около Костромы.
К нему прилегали 57 деревень и починков, также
принадлежавших ее семье. Позднее эта вотчина
станет ее приданым. Около Домнина простирались
густые леса и было много непроходимых болот.
По большим церковным праздникам семья ездила
в Кострому, где у UlecfOfcwx был большой город
ской дом.
Источники не сохранили сведений о происхожде
нии матери Ксении, известно лишь, что ей принад
лежало село Клементьево с 14 деревнями в Углич
ском уезде, которое также перешло в собственность
нашей героини.
После смерти Ивана Васильевича семья перееха
ла в Москву к родственникам, чтобы дочери могли
удачно выйти замуж. Действительно, очень скоро
Ксения стала женой боярина Федора Никитича Ро
манова, занимавшего при дворе царя Федора Ива
новича высокое положение, поскольку по матери
приходился ему двоюродным братом.
Муж был много старше Ксении Ивановны,
но считался одним из наиболее завидных москов
ских женихов: богатым, знатным и красивым. СЬма
же Ксения особой привлекательностью не отлжа-
лась. Выбор Федора Никитича, видимо, пал на нее
лишь потому, что он состоял с ней в дальнем родст
ве. Мать его деда, Романа Юрьевича Захарьина, бы
ла из семьи Тучковых. В то время в знатных родах
существовал обычай жениться и выходить замуж за
своих дальних родственников, чтобы земельные
владения не дробились и не уменьшались.
После замужества Ксения Ивановна вместе с ма
терью переселилась в уютный дом на Варварке. Се
стра ее вскоре стала женой М. М. Салтыкова, но
сившего прозвище Кривой, видимо из-за дефекта
зрения. Однако он был достаточно знатен и через
некоторое время получил чин окольничего.
Хотя Ксения Ивановна не отличалась, как уже
говорилось, особой красотой, она обладала мно
жеством достоинств: была рачительной хозяйкой,
искусной рукодельницей, очень набожной и бла
гочестивой. К тому же отличалась умом и рассуди
тельностью. Поэтому вскоре выяснилось, что су
пруги прекрасно дополняли друг друга.
Федор Никитич, будучи старшим в семье, вы
нужден был опекать младших братьев Александра,
Михаила, Василия и Ивана, которые жили вместе
с ним. Это накладывало на молодую боярыню до
полнительные обязанности, с которыми она с успе
хом справлялась. Конечно, с помощью многочис
ленной дворни.
У царя Федора Ивановича долгое время не было
детей, поэтому его официальным наследником
считался Федор Никитич, который всегда был при
«светлых очах», входил в ближнее окружение царя.
Но с начала 90-х годов его место занял царский шу
рин Б. Ф. Годунов, у которого в 1589 году родился
сын Федор, продолжатель рода. В семье Романовых
Дети появились не сразу.
29 ноября 1592 года Ксения Ивановна родила
близнецов, которых назвали Борисом и Никитой.
Однако мальчики оказались очень слабенькими
s*
и вскоре умерли. Родители не отчаивались, наде
ясь, что у них еще будут здоровые дети. Действи
тельно, в конце 1593 года на свет появилась дочь
Татьяна. Ксения Ивановна отдала ей всю свою не
растраченную материнскую любовь и заботу.
Наконец 12 июля 1596 года родился долгождан
ный наследник — сын Михаил. Ксения Иванов
на стала думать, что для полного счастья у нее есть
все: любящий и заботливый супруг, прекрасные
дети, высокое положение в обществе, богатство
и знатность. Даже смерть 21 сентября 1597 года сы
на Льва, родившегося с дефектом ног, наследствен
ным заболеванием Романовьиц^не стала безутеш
ным горем, поскольку дом наполняли звонкие
детские голоса Татьяны и Михаила. До пяти лет их
воспитание и образование были полностью на пле
чах матери и осуществлялись на ее половине.
Ксения Ивановна сама следила за изготовлением
для них красивой одежды, специальных детских кро
ваток, стульчиков и столиков. По ее заказу у замор
ских купцов приобретались диковинные игрушки:
фигурки слонов, тигров, медведей, собак, оленей,
потешные куклы, книжки с чудесными картинка
ми, рассказывающими либо о жизни Христа, либо
о дальних странах. По сложившейся традиции имен
но мать должна была обучить детей грамоте.
Хотя Ксения Ивановна мечтала о большой семьф
но, кроме Татьяны и Михаила, ее дети оказалиф
нежизнеспособными. Последний сын, Иван, умер
7 июня 1599 года, он, как и его братья, был похоро
нен в родовом Новоспасском монастыре в Москве.
Родители никогда не забывали своих детей и часто
навещали их могилы. Кроме того, они делали в мо
настырь щедрые вклады на помин их душ.
Со временем обязанностей у Ксении Ивановны
в большом боярском доме становилось меньше.
Сначала брат мужа Александр женился на дочери
знатного князя Гедиминовича Евдокии Ивановне
Голицыной. Потом вышли замуж сестры: Марфа
стала женой князя Б. К. Черкасского, Анна — кня
зя И. Ф. Троекурова, Ирина — И. И. Годунова,
старшая, Евфимия, уже давно была женой князя
И. В. Сицкого. На попечении Ксении Ивановны
оставались лишь Михаил, Василий и Иван Ники
тичи и совсем юная Анастасия Никитична. Они по
ка не обзавелись собственными семьями.
Братья Романовы были очень дружны, никогда
никому не завидовали и не стремились выдви
нуться при дворе, хотя имели на это полное право,
так как считались ближайшими родственниками
царя Федора Ивановича — их отец Никита Рома
нович был родным братом матери Федора царицы
Анастасии. Поэтому они и позволили царскому
шурину Борису Федоровичу Годунову захватить
лидерство и стать официальным наследником без
детного царя. К тому же по возрасту они уступали
опытным политикам и царедворцам Годуновым,
возглавлявшим и дворцовое хозяйство, и войско,
и дипломатическое ведомство, и сбор налогов
с городов.
Поэтому, когда 7 января 1598 года царь Федор
Иванович скончался, никто из Романовых не всту
пил в борьбу за престол. Они были готовы смирить
ся с любым решением Избирательного земского
собора, на котором ведущую роль играл патриарх
Иов, верный сподвижник Годуновых. При его не
посредственном участии новым царем был избран
Б. Ф. Годунов, формально не имевший прав на ко-
рону, поскольку не состоял в кровном родстве
с представителями прежней династии.
Новый монарх по достоинству оценил скром
ность Романовых и щедро наградил их: Александр
получил боярство, Михаил — окольничество, Васи
лий и Иван стали стольниками. Возвысились и их
родственники: Б. К. Черкасский стал боярином,
И. И. Годунов — кравчим, муж сестры Ксении Ива
новны М. М. Салтыков получил окольничество.
Вместе с другими родичами, боярами Ф. И. Мсти
славским, И. В. Сицким, Ф. Д. Шестуновым (был
женат на двоюродной сестре Федора Никитича),
они стали представлять в Боярской думе мощный
клан. Вполне вероятно, это оЬстоятельство не мог
ло не беспокоить царя Бориса, но открыто распра
виться с возможными соперниками он не мог, что
было бы прямым вызовом русской общественности
того времени. Ведь при венчании на царство вы
борный государь обещал в течение пяти лет никого
не казнить.
Тогда мстительный и подозрительный Годунов
решил убрать Романовых чужими руками. Он офи
циально внедрил систему доносов, согласно кото
рой любой навет принимался на веру, а его сочини
тель получал награду.
Первой жертвой новой системы стал боярин
Ф. Д. Шестунов. Один из его слуг сообщил цар
ским ищейкам, что его хозяин не слишком почти
тельно отзывается о царе Борисе. Доносчик полу
чил щедрую награду — поместье и дворянский
чин, — боярин же был отправлен в ссылку.
Дело Шестунова получило широкую огласку.
Многие слуги стали оговаривать своих хозяев, что
бы обогатиться и возвыситься за их счет. В конце
концов все стали опасаться не только прислужни
ков, но и родственников, жен и детей.
Романовым, пользовавшимся всеобщим уважени
ем и любовью, казалось, что система доносов их не
коснется. Однако они не знали, что царь Борис уже
давно занес меч над их головой. Необходимо было
лишь подкупить одного из их слуг. Правда, доносчи
ка удалось найти не сразу. Только в ноябре 1660 года
казначей Александра Никитича Второй Бартенев
согласился за хорошую плату оболгать хозяина.
По разработанному С. Н. Годуновым, главным цар
ским соглядатаем, сценарию Бартенев подложил
в кладовую хозяина мешочки с ядовитыми корешка
ми, которые в то время использовали для изготовле
ния смертельного зелья. После этого он настрочил
донос в Челобитный приказ. Разобраться с делом
было поручено М. М. Салтыкову, мужу сестры Ксе
нии Ивановны, известному своей честностью и пря
мотой. В доме Александра Никитича начался обыск,
и, естественно, корешки были обнаружены. Для раз
бирательства были подключены патриарх Иов и бо
яре. Сам царь старался держаться в стороне, чтобы
никто не заподозрил его в том, что все «дело Рома
новых» им же и сфабриковано.
Суд над Романовыми длился полгода. Вместе
с многочисленными родственниками все они были
признаны виновными в том, что собирались отра
вить царя Бориса и захватить престол. Оправданий
Романовых никто не захотел слушать. Ведь цель
разбирательства и состояла в том, чтобы оконча
тельно расправиться с возможными соперниками
Годуновых.
По боярскому приговору мужа Ксении Иванов
ны, как старшего из братьев, насильно постригли
в монахи, чтобы он никогда не имел возможности
претендовать на престол. С лета 1602 года Федор
Никитич стал монахом Филаретом в далеком Анто-
ниево-Сийском монастыре. Ему надлежало там
жить под строгим надзором пристава и монахов
и больше никаких контактов не иметь.
Насильно постригли под именем Марфа и Ксе
нию Ивановну и сослали ее в Толвуйский погост
в Заонежье. Жить ей предстояло в небольшой
деревне под присмотром местного священника.
Судьи не пощадили даже маленьких детей — Тать
яну и Михаила отправили в Белозерскую тюрьму
вместе с тетками Марфой и Анастасией и женой
Александра.
Виновной сочли даже мать Ксении Ивановны,
которую постригли в Никольский монастырь в Че
боксарах. При этом судьи вряд ли смогли бы внят
но объяснить, в чем вина этой пожилой женщины,
а также ее малолетних внуков. Для всех было оче
видно одно — царь Борис пытается уничтожить
весь род Романовых.
Самое жестокое наказание ожидало братьев Фе
дора Никитича. Александра отправили в ссылку
к Белому морю, где он очень быстро скончался по
неизвестной причине, видимо, приставы попросту
его убили. Михаила смерть настигла в земляной
темнице в Ныробской волости около Перми. Его
держали в обычной глубокой яме, едва прикрытой
досками. Выжить в таких условиях в суровую зиму
было попросту невозможно. Василия сослали в Пе-
лым, и к месту заключения ему пришлось брести
в тяжелых кандалах, которые так натерли ему ноги,
что на них образовалась гангрена. В результате
в феврале 1602 года он умер. Выжить удалось толь-
ко Ивану, хотя он с детства страдал церебральным
параличом. Возможно, приставы не решились со
здать для него нечеловеческие условия, поэтому он
лишь тяжело заболел и по приказу царя был переве
зен в Уфу. Там о нем стал заботиться племянник
И. Б. Черкасский.
Ссылка самым роковым образом сказалась на
жизни и здоровье родственников Романовых.
Князь Б. К. Черкасский в тюрьме заболел камчугом
(род проказы) и скончался. Вскоре эта же болезнь
была обнаружена и у его жены, Марфы Никитич
ны. Князь И. В. Сицкий замерз по пути в Астра
хань, куда был сослан; его жена Евфимия Ники
тична умерла от переживаний в монастыре.
У Ксении Ивановны от обрушившихся на нее бед
и от разлуки с детьми и мужем начались нервные
приступы, мучившие ее потом всю жизнь.
Следует отметить, что простые люди с большим
сочувствием отнеслись к опальным. В Заонежье
толвуйский священник Ермолай Герасимов и его
жена ухаживали за ссыльной боярыней, передавали
ей весточки от детей и мужа, хотя это и было стро
жайше запрещено. Но они понимали, что только
добрые известия помогут Ксении - Марфе выжить
в тяжелейших условиях.
Монахи Антониево-Сийского монастыря сдела
ли жизнь Филарета вполне сносной. У него была
отдельная келья, при нем жил слуга, который до
ставлял ссыльному еду и обслуживал его. Запреща
лось лишь посещать церковную службу, чтобы не
иметь контактов с посторонними. Царь Борис бо
ялся, что Романовы с помощью своих сторонников
организуют против него заговор, поэтому требовал,
чтобы они были изолированы от внешнего мира.
Однако, как показало время, все его усилия оказа
лись тщетными. Филарет был хорошо информиро
ван о ситуации в стране и знал даже о самозванчес-
кой авантюре Лжедмитрия, не без основания
полагая, что тот вызволит его из монастыря.
Сведения о гибели братьев Романовых и их род
ственников будоражили московскую обществен
ность. Всем становилось ясно, что Б. Ф. Годунов не
является продолжателем славных дел милостивого
и справедливого царя Федора Ивановича, а хочет
быть наследником яростного и жестокого царя
Ивана Грозного. Эти настроения дошли до двора,
и царь Борис решил смягчить участь опальных.
Женщинам и детям позволили покинуть тюрьму
и переселиться в село Клин Юрьевского уезда под
надзор приставов. Там Ксения — Марфа наконец-
то смогла обнять своих ненаглядных деток, Татьяну
и Михаила, которые за годы невзгод выросли и ис
худали. Даже их одежда превратилась в лохмотья,
как у нищих.
Пролив немало слез при встрече, Ксения — Мар
фа стала требовать от приставов для детей поболь
ше продуктов: молока, мяса, яиц и овощей. Но те
побоялись сами расширить скудный рацион под
надзорных и обо всем сообщили царю. На этот раз
Б. Ф. Годунов решил быть милостивым и повелел
не только выдавать нужное количество продуктов,
но и купить для всех материю на одежду. Сшить же
ее женщины должны были сами.
Получив холсты и сукна для белья и верхней
одежды, Ксения — Марфа с Марфой Никитичной
и Анастасией тут же взялись за дело. Несмотря на
знатное происхождение, они были искусными мас
терицами. Вскоре все облачились во вполне при-
личные одеяния, украшенные не жемчугом и золо
той канителью, а искусной вышивкой цветными
нитками.
Совместная жизнь в деревенской глуши сдружи
ла узников и надзирателей. Особенно добры были
к опальным боярыням В. М. Хлопов и его жена.
А дети все вместе зимой катались на салазках, ле
пили снеговиков и играли в снежки. Летом ходили
в лес за грибами и ягодами, купались в реке, води
ли хороводы, забавлялись лаптой и салками. Креп
кие и здоровые Хлоповы во всем опережали хруп
кую Татьяну и робкого и неуклюжего Михаила.
Но на них никто не обижался. Напротив, Михаил
с восхищением наблюдал за бойкой хохотушкой
Марией, племянницей В. М. Хлопова, у которой
всегда был румянец во всю щеку, задорно блестели
глаза и весь облик излучал искристое веселье. Эти
детские впечатления навсегда западут в его душу
и сердце и скажутся потом на выборе невесты.
Со временем улучшилась жизнь и Филарета. Ему
обновили за счет казны обветшавшую одежду
и позволили участвовать в церковной службе. Тай
ком монахи проводили к нему посетителей, кото
рые рассказывали о важных событиях в стране:
вторжении войск Лжедмитрия, вялых сражениях
с ним армии царя и, наконец, о смерти в апреле
1605 года ненавистного царя Бориса. Опальный
монах чувствовал, что скоро его жизнь переменит
ся к лучшему.
Действительно, воцарившийся летом Лжедмит-
рий, изображая истинного царского сына, вернул
из ссылки и приблизил к себе всех своих мнимых
родственников, в том числе и Романовых. Филарет
вновь оказался в Москве и через некоторое время
был рукоположен в Ростовские митрополиты. Его
брат Иван Никитич получил боярский чин и вошел
в состав правительства самозванца. Вернуться
в столицу было позволено и Ксении — Марфе
с детьми и родственницами. Хотя она осталась мо-
нахинйей, но, как опекунша малолетних детей,
поселилась с ними в доме на Варварке. Все имения
Романовых, ранее конфискованные, были возвра
щены и отданы под ее управление. Но вернуться
к прежней счастливой жизни знатной и богатой бо
ярыни Ксения — Марфа уже не могла. Ее семья бы
ла навсегда разрушена, бывший муж отбыл в свою
епархию и уже не имел права проживать с ней в од
ном доме, дети так и не смогли оправиться от невз
год и росли довольно хилыми, собственное здоро
вье было подорвано.
Хотя многие представители знати догадывались,
что Лжедмитрий не был настоящим сыном Ивана
Грозного, для Романовых его правление было вы
годным. Поэтому никто из них не принял участия
в заговоре Василия Ивановича Шуйского, закон
чившемся 17 мая 1606 года свержением и убийст
вом самозванца. Ксения — Марфа перемены на
троне восприняла с большой тревогой, но вскоре
оказалось, что ее опасения напрасны. Новый царь,
стремительно вознесшийся на престол, не захотел
портить отношения со знатью. Все пожалования
и назначения Лжедмитрия были сохранены. По
страдали только поляки и низшие чины.
Филарет был приглашен в Москву для венчания
В. И. Шуйского на царство. Стали ходить слухи,
что именно его новый царь намерен возвести в па
триархи взамен свергнутого Игнатия, главного по-
таковника Лжедмитрия. Пока же Филарету поручи-
ли привезти из Углича останки настоящего цареви
ча Дмитрия, чтобы ни у кого не было сомнений
в том, что свергнутый «царь Дмитрий» — всего
лишь ловкий обманщик.
Филарет успешно справился с возложенной мис
сией — мощи царевича были обнаружены нетлен
ными, что являлось доказательством его святости.
С большим почетом их доставили в Москву и уста
новили для всеобщего обозрения в Архангельском
соборе. Свое заключение, сделанное в 1591 году
в ходе следствия в Угличе о том, что Дмитрий слу
чайно закололся во время припадка эпилепсии,
В. И. Шуйский предпочел забыть, поскольку само
убийцы считались большими грешниками и святы
ми быть не могли. Теперь он поддержал версию На
гих о том, что царевича зарезали наемные убийцы,
подкупленные Б. Ф. Годуновым. Дмитрия объяви
ли новым святым мучеником и прославили по всей
стране. Царь Василий надеялся, что это остановит
тех, кто собирался поддержать новую самозванчес-
кую авантюру уже Лжедмитрия II. Однако в распо
ложенных западнее городах, когда-то помогших
Гришке Отрепьеву занять царский престол, многие
были недовольны воцарением Шуйского и отказы
вались верить в святость последнего сына Ивана
Грозного. Они были готовы сплотиться вокруг лю
бого, кто бы начал борьбу с боярским царем.
Поэтому, когда летом 1606 года в Путивле по
явился бывший боевой холоп Иван Болотников,
якобы от «царя Дмитрия», многие к нему примкну
ли и отправились завоевывать Москву.
Царь Василий оказался в сложном положении.
Видя в Филарете соперника, он не стал возводить
его в сан патриарха и вновь отправил в Ростов. Гла-
вой церкви по его рекомендации стал Казанский
митрополит Гермоген, прославившийся разоблаче
нием противоцерковных поступков Лжедмитрия I:
несоблюдения постов, женитьбы на католичке
и т. д. В отличие от Филарета Гермоген был из про
стого рода, старше царя и не имел связей среди
московской знати, поэтому не мог посягать на его
власть и популярность.
Но, обидев Филарета, В. И. Шуйский решил при
близить к себе его детей, жену и родственников. Тать
яна вскоре стала женой одного из наиболее знатных
князей Рюриковичей — И. М. Катырева-Ростовско-
го. Юный Михаил получил при дворе почетный чин
стольника, а Ксения ~- Марфа после женитьбы царя
на Марии Петровне Буйносовой-Ростовской вошла
в ее ближний круг. Иван Никитич не только остался
в Боярской думе, но и часто назначался воеводой
главных полков. Несмотря на плохое владение ногой
и рукой, он выигрывал сражения с Болотниковым
и его сподвижником Петрушей.
Осенью 1607 года после взятия Тулы и сдачи
в плен Болотникова и Петруши все стали надеяться
на близкую мирную и спокойную жизнь. Но лето
1608 года показало, что все ожидания напрасны:
к столице подошла и осадила ее большая армия
Лжедмитрия II. Сражаться с новым самозванцем
у царя Василия Шуйского сил уже не было.
Ксения — Марфа поначалу стоически отнеслась
к новому бедствию. Однако вскоре она узнала, что
Ростов, где находился ее муж, захвачен и разграб
лен сторонниками самозванца. Сам митрополит
был взят в плен и отвезен в ставку Лжедмитрия II
в Тушино. Там, вольно или невольно, ему пришлось
взять на себя функции патриарха, так как табор был
провозглашен второй столицей со своим госуда
рем, Боярской думой, двором, правительством
и главой церкви.
Судьба бывшего мужа очень беспокоила Ксе
нию — Марфу, ведь в любой момент он мог погиб
нуть от рук поляков или пьяных казаков. Боялась
она и того, что его возвышение в Тушине самым от
рицательным образом скажется на положении при
дворе ее самой и сына. Но Шуйский, чувствуя, что
трон под ним качается, уже не был способен на же
стокие репрессии. К тому же многие представители
знати часто меняли государей, желая за свою служ
бу получить чины и земельные угодья не только
в Москве, но и в Тушине. В народе их даже прозва
ли перелетами.
Правда, муж Татьяны И. М. Катырев все же уго
дил в ссылку в Сибирь за то, что во время одного из
важных сражений задумал переметнуться к само
званцу. Разлука с ним, а также всевозможные невз
годы осадного положения окончательно подточили
слабое здоровье молодой княгини, и в возрасте
18—19 лет она умерла. Для Ксении — Марфы
смерть дочери стала большим горем. Теперь един
ственной ее опорой остался сын Михаил.
Противостояние двух полуцарей закончилось
победой В. И. Шуйского. Обеспечил ее племянник
М. В. Скопин-Шуйский, пришедший на помощь
Москве со шведскими наемниками. Лжедмитрий II
в конце 1609 года бежал в Калугу, его польские сто
ронники направились к своему королю Сигиз-
мунду III, осадившему Смоленск. Они захватили
с собой Филарета, видимо в качестве ценного
пленника. Узнав об этом, Ксения — Марфа стала
умолять царя Василия отбить бывшего супруга
и вернуть его в столицу. За поляками был послан
отряд, который настиг их в Иосифо-Волоколам-
ском монастыре. Сражаться за Филарета никто не
стал, и бывший тушинский патриарх смог вернуть
ся к сыну и Ксении — Марфе. В Ростов он уже не
поехал, поскольку обстановка в стране была очень
сложная. В апреле внезапно скончался прослав
ленный полководец М. В. Скопин-Шуйский,
в июне была бездарно проиграна Клушинская бит
ва, и под Москвой оказались сразу два грозных
противника: коронный гетман С. Жолкевский
и Лжедмитрий П. В июле царь Василий был сверг
нут, и власть перешла в руки семи бояр. Одним
из них был брат Филарета И. Н. Романов, в род
стве с ним состояли также Ф. И. Мстиславский,
Ф. И. Шереметев, И. М. Воротынский и Б. М. Лы
ков. Последний женился на Анастасии Никитич
не, жившей когда-то вместе с Татьяной и Михаилом
в Белозерской тюрьме, а потом с ними и Ксени
ей — Марфой под надзором приставов в селе Клин.
Сначала «семибоярщики», так прозвали в народе
главных бояр, думали собрать Избирательный зем
ский собор и сообща выдвинуть кандидатуру ново
го царя. При этом патриарх Гермоген стал уверять
всех, что только юный Михаил Романов достоин
престола, поскольку по родству ближе всех к царю
Федору Ивановичу. Но его никто не поддержал, так
как четырнадцатилетнему мальчику было не под
силу справиться со сложнейшими задачами, стоя
вшими в то время перед государством: разбить
Лжедмитрия II, изгнать польских и шведских ин
тервентов (бывшие союзники шведы, воспользо
вавшись слабостью русской верховной власти, оса
дили Новгород и захватили земли вокруг него),
навести порядок на дорогах, где хозяйничали шай
ки казаков-разбойников. Для решения этих задач
не было ни армии, ни денег, ни поддержки общест
ва — жестокие междоусобицы раздирали страну на
части.
Ксения — Марфа, узнав о предложении Гермоге-
на, пришла в ужас. Избрание на престол в то время
было равносильно смерти, и для своего единствен
ного сына она не хотела такой участи. К ее радости,
правительство «Семибоярщина» решило вступить
в переговоры с Жолкевским, склоняясь к предло
жению бывших тушинцев возвести на московский
престол польского королевича Владислава. Одним
из наиболее рьяных сторонников этого был и Фи
ларет, искренне полагавший, что юный Владислав
будет послушной игрушкой в руках русских бояр
и его избрание примирит двух давних врагов —
Польшу и Россию.
В сентябре 1610 года было решено, что предста
вительное Смоленское посольство отправится
к королю Сигизмунду для переговоров об условиях
воцарения его сына на русский престол. Во главе
посольства бояре поставили Филарета и знатного
князя В. В. Голицына. Всего в его состав вошло
больше 100 человек.
Выдвижение митрополита Филарета на столь
важный пост говорило о том, что в правительствен
ных кругах он пользовался большим авторитетом и,
несомненно, должен был стать наследником пре
старелого патриарха Гермогена. Однако из-за ко
варства польского короля Филарет долгих девять
лет пробыл в польском плену. Во время перегово
ров выяснилось, что Сигизмунд не желал крестить
Владислава в православную веру, отправив в Моек-
ву с небольшой свитой, а хотел силой присоеди
нить ослабленное Русское государство к своей ко
роне. Строптивых послов во главе с Филаретом Си-
гизмунд арестовал и отправил под охраной
в Польшу.
Известие это дошло до столицы не сразу. Ковар
ный король заявил, что послы поехали к Владисла
ву умолять его принять царский венец. Ксения —
Марфа узнала правду только из тайных писем му
жа, отправлявшихся с верными слугами. В них Си-
гизмунд и поляки назывались главными врагами
Отечества. Но боярское правительство понимать
этого не хотело. В Москву ввели польский гарни
зон, население было обязано целовать крест Влади
славу, а через некоторое время — даже самому Си-
гизмунду. Сотрудничать с поляками отказывался
только патриарх Гермоген. Он сразу почувствовал
со стороны короля-католика угрозу православию.
Поэтому и стал рассылать по всей стране грамоты,
в которых призывал русских людей начать борьбу
с польскими интервентами. Его послания нашли
горячий отклик в сердцах русских патриотов. Са
мым надежным его сторонником стал рязанский
воевода П. П. Ляпунов. Уже от своего имени он
призывал всех воинов объединиться и начать борь
бу за освобождение Москвы. Так было сформиро
вано Первое ополчение. К этому времени Лжедми-
трий II уже был убит (в декабре 1610 года) и его
сподвижники Д. Т. Трубецкой и И. М. Заруцкий
влились в ряды ополченцев.
Все это трудное время Ксения — Марфа находи- ч
лась с сыном в столице. Их покровителями были }
сразу несколько членов «Семибоярщины», поэтому
покидать город они не решались. Ополченцы, во-
шедшие в союз с бывшими тушинцами и даже каза
ками, выглядели новыми, хотя и непонятными вра
гами. У высшей знати, к которой принадлежала
и наша героиня, возникал вопрос: за чьи интересы
они собирались сражаться? Многим казалось, что
их целью были грабежи и разбои.
Но далеко не все в столице разделяли взгляды
временного правительства. Горожанам не нрави
лось засилье польского гарнизона: все городские
ворота были в руках поляков, москвичи не имели
права ходить с оружием и даже привозить в город
тонкие дрова (считалось, что из них можно изгото
вить увесистые дубинки), в ночное время всякое
передвижение было запрещено даже на заутрен
нюю службу.
Напряженное положение привело к тому, что
19 марта стихийно вспыхнуло восстание против по
ляков. Опытные воеводы, в том числе и Д. М. По
жарский, тут же взяли инициативу в свои руки.
На улицах, ведущих к Китай-городу и Кремлю, бы
ли построены баррикады, к ним подкатили орудия,
и началась перестрелка.
Эта ситуация крайне обеспокоила Ксению —
Марфу, проживавшую на Варварке в Китай-городе.
Она срочно переселилась в Кремль к Шеремете
вым, чтобы уберечь от опасности сына. Действи
тельно, уже к концу дня бои стали ожесточеннее.
Полякам удалось укрыться только в Кремле и Ки
тай-городе. Возникала угроза их окружения.
Однако преданные сторонники короля Сигиз-
мунда решили во что бы то ни стало спасти поль
ский гарнизон. Они отправили своих людей в Бе
лый город и приказали поджигать дома в начале
главных улиц. Начался огромный пожар, охватив-
ший вскоре большую часть Москвы. В безопаснос
ти был только Кремль и часть Китай-города
у Москвы-реки. Однако все возгорания от разноси
мых ветром искр старались тут же ликвидировать.
Уцелел и дом Романовых на Варварке. Для Ксе
нии — Марфы это стало большой радостью, по
скольку в погребах хранились значительные запасы
продовольствия, позволившие ей и сыну выжить во
время многомесячной осады, в которой вскоре ока
залась Москва.
Разгромив восставших москвичей, поляки реши
ли, что одержали победу. На самом деле по мно
гим городам прокатилась волна всеобщего возму
щения. Ряды ополченцев существенно выросли,
и в апреле 1611 года они подошли к столице. Вско
ре в ходе боев был захвачен весь Белый город. По
лякам и их приспешникам пришлось довольство
ваться территорией Кремля и Китай-города. Их
связи с внешним миром фактически были прерва
ны. Подвоз продовольствия прекратился. Среди
простого населения и воинских людей начался го
лод и болезни. Это привело к тому, что все, у кого
в руках было оружие, занялись сначала разбоем,
а потом дошли и до каннибализма. Появляться
в одиночку на улицах в темное время суток было
опасно. Прохожих подстерегали голодные гайдуки
из польского гарнизона, которые тут же их убива
ли, разделывали и, поджарив на кострах, съедали.
Когда убитых было слишком много, их тела засали
вали в огромных чанах впрок. Правительство пре
вратилось в беспомощный и никому не нужный
орган, не имевший ни власти, ни авторитета.
Процветали воровство, коррупция и доносы друг
на друга. Особо ушлые люди стали выслуживаться
перед королем Сигизмундом, выпрашивать имения
и чины и отсылать ему ценные вещи из царской
казны под предлогом подготовки венчания на цар
ство Владислава.
В этих условиях Ксения — Марфа очень боялась
за судьбу и здоровье сына. Поляки могли вспом
нить, что именно его прочил на царский престол
патриарх Гермоген, который за патриотические
призывы и смелые речи был брошен в земляную
тюрьму Чудова монастыря, где в феврале 1612 года
скончался от голода и холода. К тому же Филарет,
бывший в польском плену, не желал идти на сговор
с Сигизмундом, в отместку все его родственники
в любой момент могли оказаться в опале. А глав
ное, некогда большие запасы продовольствия
в боярских житницах заканчивались. Уже весной
1612 года пришлось засеять все свободные участки
земли и питаться лишь зеленью. Осажденные жили
надеждой, что летом гетман Хоткевич сможет до
ставить им продовольствие, но объединенными
усилиями войска Первого и Второго ополчений его
отогнали. Все понимали, что еще одну зиму пере
жить никому не удастся.
Ф. И. Мстиславский выступил с требованием
к полякам выпустить из осады женщин и детей,
но в ответ те устроили потасовку и пробили князю
голову. Ксения — Марфа с очевидностью осознала,
что жить на Варварке слишком опасно. Вместе
с сыном она переехала в Кремль к Ф. И. Шеремете
ву, имевшему охрану, поскольку в его ведении был
Казенный двор, на котором содержались остатки
Царской казны.
Наконец 22 октября в ходе ожесточенных боев
ополченцам удалось взять Китай-город. Стало
ясно, что полякам Кремль не удержать. Боясь погиб
нуть в ходе уличных боев, Ксения — Марфа вместе
с другими боярынями обратилась к временному
правительству с настоятельной просьбой выпус
тить их с детьми из крепости. Начальник гарнизона
полковник Струсь не стал противиться и после пе
реговоров с руководителями ополчений Д. Т. Тру
бецким и Д. М. Пожарским приказал открыть одни
из ворот Кремля. Ксения — Марфа с Михаилом
и небольшим скарбом тут же поспешила покинуть
опасный Крехмль. Их опекуном и защитником стал
дальний родственник И. П. Шереметев, входив
ший в состав ополчения. Он добился для них разре
шения отправиться в костромское имение Домни-
но, где можно было восстановить подорванные
голодом силы. Вместе с «невольными кремлевски
ми сидельцами» поехали сестра, вдова М. М. Сал
тыкова, с сыновьями Борисом и Михаилом, кото
рые были немного старше сына Ксении — Марфы.
Хотя уже 24 октября Кремлевский гарнизон
сдался и москвичи стали праздновать победу, боя
рыни с сыновьями не стали задерживаться и в со
провождении нескольких слуг отправились в даль
ний путь. Нужно было добраться до наступления
зимней стужи и обильных снегов.
Путешествие прошло без осложнений. В Домни-
не все надеялись восстановить подорванное голо
данием здоровье и отдохнуть в тиши деревенской
природы. Однако очень скоро выяснилось, что да
же в этой костромской глуши находиться небезо
пасно. По дорогам рыскали казаки, поляки и ли
товцы из бывшего Тушинского лагеря и грабили
не только путников, но и богатые усадьбы. Домнино
было в стороне от Вологодского тракта, но и до
него могли добраться непрошеные гости. Поэтому
на всякий случай на развилке дорог установили до
зор. Главными дозорщиками были местный старо
ста Иван Сусанин и его зять Богдан Собинин.
Принятые меры были очень своевременны. Со сто
роны Вологды появился хорошо вооруженный отряд,
состоявший из всякого разноязычного сброда. Его
главарь узнал, что в Домнине проживают богатые
московские боярыни с малолетними сыновьями.
Вовремя заметив разбойников, Сусанин приказал
Богдану скакать к Ксении — Марфе и предупредить
ее о смертельной опасности. Сам же он притворно
согласился стать провожатым до имения. Однако он
повел непрошеных гостей в Юсуповское болото, ле
жащее в небольшой котловине неподалеку. Оно по
росло густым лесом и местами еще было топким
и вязким. Всю ночь плутали разбойники по трудно
проходимой чаще и лишь утром заметили огоньки
какой-то деревни. Но это было не Домнино, а Ису-
пово. И только там главарь понял, что Сусанин об
манул его. Расправа над смельчаком была скорой
и жестокой — его зарубили саблями.
Подвиг Сусанина спас Ксению — Марфу, Миха
ила и их родственников Салтыковых. Ночью они
переехшш в Кострому. Сначала жили в городском
доме, потом переехали в костромской Ипатьевский
монастырь, окруженный крепкими каменными
стенами. Вынуждены были это сделать, так как из
Москвы пришла весть о том, что на Земском собо
ре все склоняются к избранию Михаила Романова
новым царем. Ксении — Марфе сообщил об этом
ее родственник Ф. И. Шереметев.
Новость буквально потрясла бедную женщину.
Она знала, в каком тяжелом положении находится
страна, сколько грозных врагов ее окружают, у каж
дого были свои претенденты на московский пре
стол: в Польше русским государем называли ко
ролевича Владислава, в Швеции полагали, что
больше прав у королевича Карла-Филиппа, уже из
бранного в Новгороде. У Михаила не было ни ар
мии, ни верных друзей и сподвижников, которые
могли бы его поддержать и защитить. По мнению
матери, на престоле ее сына ждала верная смерть.
Поэтому она тут же написала Шереметеву, что ни
когда не согласится с избранием Михаила и не бла
гословит его на царство, не мог это сделать и отец
Филарет, находившийся в польском плену. А без
родительского благословения такое решение при
нять было невозможно.
Шереметев, видимо, сообщил на соборе мнение
Ксении — Марфы, но его решили проигнориро
вать, поскольку другой, устраивающей всех канди
датуры на трон не было. После активной борьбы за
престол Б. Ф. Годунова, В. И. Шуйского и несколь
ких самозванцев бояре, судя по всему, полагали,
что любой с готовностью примет их предложение
и наденет на себя царскую корону. Однако Ксе
ния — Марфа и Михаил были иного мнения на этот
счет. Они твердо решили отказаться от оказанной
им чести и ехать в Москву не собирались.
Наконец 21 февраля официально было объявле
но, что новым русским государем провозглашен
Михаил Федорович Романов, как племянник по
следнего царя из прежней династии Федора Ивано
вича. Поскольку из Костромы известий не прихо
дило, решили отправить туда представительное
посольство во главе с Рязанским архиепископом
и боярином Ф. И. Шереметевым. Оно должно было
во что бы то ни стало добиться согласия Ксении —
Марфы благословить сына на царство и привезти
нового государя в Москву.
13 марта посольство прибыло в пункт назначе
ния. В Ипатьевский монастырь тут же был отправ
лен гонец, который договорился о времени приема
послов новыми государями. С этого времени у Ксе
нии — Марфы появился новый титул: «Великая го
сударыня старица Марфа Ивановна», но царицей
ее официально никогда не называли.
Утром 14 марта из Костромы к монастырю дви
нулась длинная процессия. Впереди с крестом шел
архиепископ Феодорит. За ним представители ду
ховенства несли главную местную святыню — Фео-
доровскую Богоматерь. (Из Москвы везти ценные
иконы не стали, поскольку в дороге могло случить
ся всякое.) За духовенством шли бояре Ф. И. Ше
реметев и В. И. Бахтеяров-Ростовский, окольни
чий Ф. Головин и другие представители знати
в полном парадном одеянии. Замыкали шествие
жители Костромы, собравшиеся на небывалое зре
лище.
Марфа Ивановна с Михаилом встретили гостей
в воротах монастыря. Они уже знали о цели их при
езда, поэтому оба были сумрачны и суровы. Дого
ворились ни под каким предлогом не соглашаться
принять царство, поэтому даже не хотели идти
в Троицкий собор, как того требовал обычай (все
важные дела, в которых принимало участие духо
венство, следовало решать в церкви).
Наконец после долгих уговоров и препира
тельств будущие государи вошли вместе со всеми
в Божий храм. Там Феодорит с поклоном вручил
им грамоту от Земского собора. В ней сообщалось
об избрании Михаила новым русским монархом.
Прочитав ее, избранник еще больше переменился
в лице, с гневом и плачем бросил грамоту на пол
и крикнул: «Не желаю я править государством! Не
хочу и не буду!» Более спокойная Марфа Ивановна
пояснила: «У нас и в мыслях не было мечтать о та
ком славном и великом царстве. Сын мой слишком
юн и неопытен, чтобы править, ведь ему только ше
стнадцать лет. К тому же он не принадлежит к цар
скому роду, поэтому оснований для получения ко
роны у него нет».
Но эти аргументы для членов посольства выгля
дели совсем неубедительными. В ответ Феодорит
и Шереметев заявили, что именно Бог внушил всем
одну мысль — избрать на царство Михаила Романо
ва, прекрасного юношу, чистого телом и душой,
единственно способного вывести страну из тяже
лейшего кризиса. Его кандидатуру поддержали
буквально все выборщики и поклялись верно слу
жить до гробовой доски. С их решением согласи
лись жители многих городов и уже поцеловали
крест всенародному избраннику.
Но Марфу Ивановну и Михаила трудно было пе
реубедить. Слова послов их еще больше возмутили.
Великая старица стала горячо говорить о том, что
избрание Михаила на престол равносильно гибели.
Ведь московские люди перестали быть верны свое
му слову. Хорошо известно, как вступал на престол
Борис Годунов, как долго его уговаривали стать
царем, как истово клялись верно ему служить. Но,
как только появился самозванец Гришка Отрепьев,
назвавшийся царевичем Дмитрием, многие тут же
изменили народному избраннику и перешли на
сторону врага. Потом целовали крест царевичу
Федору Борисовичу и его матери Марии Григорьев
не. Но этой клятве были верны меньше двух меся
цев. Более того, в угоду самозванцу свергли и убили
Федора и Марию Григорьевну. Аналогичная ситуа
ция была и при Василии Ивановиче Шуйском. Са
ми же подданные не только свели законного царя
с престола, но и отдали в польский плен. «Разве мо
жет любящая мать в этих условиях отдать свое дитя
на позор и верную смерть», — так закончила свою
речь Марфа Ивановна.
Слова ее были справедливы, и послам пришлось
долго объяснять, за что были свергнуты прежние
монархи и почему русские люди им изменили.
Тогда Великая старица стала приводить другие ар
гументы: юный и неопытный Михаил не сможет
править в совершенно опустошенной стране, когда
в казне нет денег и невозможно заплатить воинским
людям и правительственным чиновникам, при ра
зоренном царском имуществе и неимущем населе
нии. Царская резиденция Кремль стоит в руинах,
поэтому жить будущему государю негде и питаться
нечем, все погреба опустошены, и наполнить их
продовольствием не представляется возможным,
все царские земли розданы служилым людям и за-
пустошены.
Хотя послы хорошо знали, что все сказанное
Марфой Ивановной сущая правда, они стали ут
верждать, что меры по восстановлению царского
дворца уже приняты, по городам отправлены сбор
щики, которым велено собрать с населения недо
имки по налогам за смутные годы и привезти про
довольствие для царского обихода.
Великой старице становилось ясно, что на все ее
слова хитрый дипломат Ф. И. Шереметев всегда
найдет нужные ответы и ни за что не позволит ей
сказать решительное «Нет!». К тому же ее стали
утомлять вопли и плач сотен людей, набившихся
в храм. Все умоляли ее и сына смилостивиться над
сирыми и обездоленными и не презреть их моле
ние. А Феодорит с угрозой заявил, что если Михаил
откажется от царства, то начнутся новые кровопро
литные междоусобицы и кровь невинных жертв па
дет на его голову, за что Бог его сурово накажет.
Для глубоко верующей Марфы Ивановны эти
слова прозвучали зловеще. Она упала на колени пе
ред образом Феодоровской Богоматери и со слеза
ми на глазах начала молиться. Она просила Пре
святую Деву быть заступницей ее единственной
кровинушки, никогда его не покидать и указывать
правильные решения любых сложных проблем.
Потом, немного успокоившись, она встала и твердо
заявила, что готова благословить сына на царство.
Ее слова вызвали всеобщее ликование и слезы уми
ления. Сотни людей упали на колени и воздали хва
лу Богу за то, что он наконец-то дал им нового го
сударя, способного собрать всю страну воедино.
Благословляя сына, Великая государыня старица
сказала так: «Ради заступницы христианской пре
чистой Богородицы и ради чудотворного Ее образа
и московских чудотворцев Петра, Алексея и Ионы,
надеясь на праведные и непостижимые Божий
судьбы, благословляю сына моего Михаила на Вла
димирское и Московское государства царем и ве
ликим князем всея Руси».
Хотя Михаил не хотел быть государем, но ослу
шаться мать не посмел и согласился принять возло
женную на него честь. Феодорит тут же его благо
словил на царство и вручил скипетр —- символ
власти. Окружающие люди стали петь многолетие
новым государям и всячески их прославлять.
После церемонии умоления на царство Феодо-
ровская Богоматерь стала считаться главной покро
вительницей всех царей из династии Романовых. Ее
перевезли в Москву и установили в Благовещен
ском соборе. Эта святыня дошла и до наших дней.
Московские бояре настоятельно просили, чтобы
Михаил и Марфа как можно скорее ехали в сто
лицу. Но они торопиться не стали. Оба полагали,
что без верного окружения они могут оказаться
в заложниках у ополченцев. Ведь собственного
войска у нового царя не было, а Д. Т. Трубецкой
и Д. М. Пожарский, по слухам, сами были не прочь
занять престол.
Из Костромы выехали 19 марта, но не в Москву,
а в Ярославль. Там новые правители хотели осво
иться со своим положением, оглядеться, сформи
ровать ближнее окружение, разузнать о ситуации
в стране. А пока в столице ремонтировали Кремль,
в царские подвалы свозили продовольствие и поти
хоньку наполняли казну.
В ближнее окружение решили включить братьев
Салтыковых, племянников Марфы Ивановны. Бо
рис стал заведовать царским имуществом, оттеснив
с должности дворецкого Ф. И. Шереметева. Миха
ил был назначен кравчим. В его обязанности вхо
дило пробовать кушанья и подавать их царю.
В дворцовой иерархии это была не самая высокая
Должность, но ее исполняли наиболее доверенные
Царю люди.
В Москве во временное правительство входили
в основном бояре, бывшие родственниками Миха
ила по линии отца: Ф. И. Мстиславский, Б. М. Лы-
ков, И. Н. Романов, И. В. Голицын и другие. Они
хотели потеснить родственников Марфы Иванов
ны, поэтому делали все возможное, чтобы в буду
щем отдалить мать от сына. Хоть царь требовал,
чтобы мать разместили в палатах прежних цариц,
в частности жены царя Василия Шуйского Марии
Буйносовой, бояре приготовили для нее келью ца
рицы-инокини Марфы Нагой в Вознесенском мо
настыре. Этим они как бы подчеркивали, что место
монахини в обители и вмешиваться в государствен
ные дела она не должна. Некоторые из членов пра
вительства даже не хотели называть Марфу Ива
новну Великой государыней и пытались именовать
Великой старицей, но этот титул был отвергнут са
мим царем.
Марфа не стала спорить с боярами и даже пре
кратила с ними переписку, так как знала, что ее
мнение и слово всегда будут для сына законом. Ни
какие боярские происки не смогут внести раскол
в их отношения и заставить Михаила отдалиться от
нее. Ведь вместе они пережили очень много бед,
и именно она была главной воспитательницей
и наставницей Михаила, поскольку волею судеб
Филарет всегда находился далеко от дома, даже
в Тушине и польском плену, и был занят не семей
ными, а государственными делами.
В Ярославле царь и его мать пробыли почти ме
сяц. За это время к ним прибыло много представи
телей знати, воинских людей, дьяков и подьячих.
Одни изъявляли желание служить только им, дру
гие просили защиты от боярского произвола, тре
тьи желали лично выразить верноподданнические
чувства и предстать перед «светлыми очами» юного
государя. В результате московское правительство
буквально обезлюдело и с трудом справлялось с уп
равленческими задачами. А Михаил отправлял
в города новых воевод, рассылал сборщиков продо
вольствия и налогов и сумел даже помочь осажден
ному шведами Пскову. Каждый день приходили из
вестия о том, что жители различных городов
присягали ему.
Все это говорило о том, что страна готова слу
жить первому Романову. Смутные времена и меж
доусобицы уходили в прошлое. Русские люди хоте
ли мирной и спокойной жизни и возлагали
большие надежды на юного царя Михаила, не за
пятнавшего себя связями ни с самозванцами,
ни с поляками.
К середине апреля вокруг Михаила сплотилось
несколько сотен человек, и теперь ему было не
страшно въезжать в столицу. Поэтому 16 апреля все
двинулись в путь, на этот раз — к Москве. Останов
ки делали лишь в Ростове, Переславле-Залесском,
Троице-Сергиевом монастыре. Всюду новые госу
дари посещали местные соборы, молились у гробов
святых, почитали чудотворные иконы. В Троице -
Сергиевом монастыре архимандрит Дионисий
вновь благословил монарха и окропил святой водой
окружавших его лиц. После этого Михаил вместе
с матерью долго молился у гроба Сергия Радонеж
ского, прося у святого защиту и покровительство.
Наконец 2 мая новый государь торжественно
въехал в столицу. Все жители радостно его привет
ствовали. Марфа Ивановна, как того требовал обы
чай, ехала в закрытой карете, обитой темной мате
рией. Ей нельзя было участвовать во всевозможных
празднествах. Но она и не стремилась к этому. Вос
хождение сына на российский престол вызывало
у нее большую тревогу Всюду чудились враги и не
други, и казалось, что верных и надежных людей
очень мало. Поэтому свободное время Великая го
сударыня проводила в молитвах и просила Бога ох
ранять Михаила от всяческих бед и невзгод.
В келье Марфы Нагой Великая государыня про
жила совсем недолго. Уже в декабре 1613 года ей по
строили малую избушку из бревен. Стены в ней
были обиты темно-вишневым сукном. 2 января от
праздновали новоселье, на которое Михаил Федо
рович подарил матери сорок соболей, стоивших
60 рублей. Go временем двери и оконца в избушке
были для красоты обиты лазоревым сукном.
В 1616 году к избушке пристроили новые помеще
ния, и первая невеста царя, Мария Хлопова, пода
рила Марфе Ивановне две связки по сорок соболей.
На этом Великая государыня не прекратила стро
ительные работы в монастыре. В 1617 году к глав
ному собору был пристроен придел в честь Михаи
ла Малеина, покровителя ее сына, затем придел
в честь Федора, святого покровителя ее мужа.
В 1624 году Марфа Ивановна переехала в более
просторную избушку, имевшую шесть слюдяных
окошек, изразцовую печь, окованные металлом
двери и ставни. К избушке были пристроены сени,
чулан и еще одна келья. Все здания соединялись
с церковью Георгия, где старица любила молиться.
Поскольку у Михаила не было жены, все обязан
ности царицы легли на плечи его матери. Ей помо
гали Мария Юрьевна Головина и казначей Марья.
Официально Марфа Ивановна для своих нужд мог
ла брать деньги из казны, а также отдавать различ
ные распоряжения. Многие просители это вскоре
осознали и стали бить ей челом о своих нуждах.
Псковичи даже попытались преподнести ей подар
ки: серебряный кубок, 10 аршин вишневого атласа,
9 аршин шелка, 40 куниц и 30 золотых. Но Марфа
Ивановна согласилась взять только хлеб-соль, а ос
тальное отправила в царскую казну.
Главной обязанностью Великой государыни ста
ло восстановление царицыных мастерских и нала
живание их работы, поскольку следовало в корот
кие сроки изготовить для Михаила Федоровича
царские одежды.
В монастыре были построены светлицы для мас
териц, куда и привезли сундуки с шелками, волоче
ным и пряденым золотом и серебром, жемчуг, пар
чу, иголки и булавки. Все они запирались на замки,
ключи от которых были у Марфы Ивановны. Пона
чалу кружево и драгоценные камни спарывали со
старой царской одежды. Но потом все необходимое
стали закупать у купцов. Известно, к примеру, что
в 1624 году было закуплено 6077 зерен жемчуга на
сумму в 1557 рублей. Уже в 1614 году для царя изго
товили красивую шубу, покрытую шелковой мате
рией, ее украшало жемчужное кружево с 16 драго
ценными камнями. Из тафты были сшиты
красивые сорочки алого цвета. До этого Михаилу
приходилось использовать нарядную одежду Бог
дана Вельского, которая хранилась в казне, белые
и цветные сорочки из тафты, украшенные серебря
ным шитьем и жемчугом.
Не забывала Марфа Ивановна и о плененном
Филарете. В 1614 году для него были изготовлены:
бархатная шуба вишневого цвета на соболях, не
сколько рясок и шапок, праздничная мантия и буд
ничная одежда. Приходилось заботиться и о себе,
ведь старица была важным государственным ли-
Дворцовые тайны
цом. Свою одежду она шила из черной тафты,
а когда материи этого цвета на хватало, красили
в черный цвет яркие ткани. В келье она ходила в ря
ске, на людях показывалась в опашне и шубе, под
битой горностаями.
По приказу царя для матери изготовили повозку,
в которой окошечки были обиты соболями и имели
черные занавески. В ней она ездила на богомолье
в монастыри, находящиеся неподалеку от столицы.
Кроме женщин, ведавших финансовыми вопро
сами, при Марфе Ивановне находились кресто
вый дьяк, крестовый дьячок, псаломщик, стольник
Федор Судимантов, бахарь (сказитель) Петрушка
Макарьев, арап Давыд Иванов, дурка Манка и уро
дина Марфа. Со временем число шутов при ней
увеличилось.
Благодаря мастерству и художественному вкусу
Марфы Ивановны во время венчания на царство
11 июля 1613 года Михаил Федорович выглядел
превосходно. Подданные с восхищением смотре
ли на молодого и красивого царя, и каждый был
готов отдать за него жизнь. В этом отношении он
выгодно отличался и от престарелых Бориса Году
нова и Василия Шуйского, и от неказистых Лже-
дмитриев I и II.
Внешний облик всегда играл важную роль в жиз
ни человека. Считалось, что у царей он должен
быть величественным и благородным. Невысокие
и невзрачные люди не могли сделать при дворе
удачную карьеру, поскольку рындами, стольниками
и кравчими всегда были статные молодцы. Даже
при назначении воевод главных полков учитывался
облик кандидата. Воины охотнее шли в бой за
представительными людьми, обладавшими высо-
ким ростом и могучим телосложением. Таким при
мером был М. В. Скопин-Шуйский, молодой бога
тырь, пользовавшийся всенародной любовью.
Перед Михаилом Федоровичем стояло много
сложных задач. Следовало прежде всего обезопасить
границы государства и по возможности вернуть ут
раченные в Смутное время территории. Еще весной
1613 года было отправлено несколько отрядов
к Смоленску но взять город не удалось. После этого
начались переговоры о перемирии, которые посто
янно осложнялись вооруженными столкновениями
между послами. Были предприняты попытки осво
бодить от шведов Новгород, но удалось лишь ото
гнать шведского короля Густава от Пскова. Это за
ставило обе стороны начать переговоры. Они
закончились в 1617 году подписанием Столбовского
мирного договора, по которому Швеция возвращала
Новгород с окружающими его землями, но оставля
ла за собой все Балтийское побережье.
Вполне вероятно, что именно Марфа Ивановна
советовала сыну решать все проблемы мирным пу
тем, ведь женщины никогда не были сторонниками
вооруженной борьбы. Кроме того, мудрая мать
учила Михаила опираться не только на знать,
но и на участников Земского собора. По просьбе
царя выборные от городов остались в Москве
и вместе с Боярской думой стали главными его со
ветниками. Совместно решались самые сложные
проблемы, главной из которых был сбор денег для
экипировки войска, которому следовало сражаться
и с поляками, и со шведами, и с И. Заруцким, обос
новавшимся с Мариной Мнишек в Астрахани,
и с разбойничающими казаками, опустошавшими
северные города. С помощью выборных представи-
6*
телей от городов удалось получить «пятину» — пя
тую часть имущества того населения, которое пла
тило налоги, и «запросные деньги» — доброволь
ные пожертвования.
В 1614 году Астраханское царство было разгром
лено, И. Заруцкий с Мариной и ее малолетним сы
ном Иваном были взяты в плен. Заруцкого и Ивана
казнили, а Марину заточили в башне Коломенско
го кремля, где она вскоре умерла. На этом авантю
ра Лжедмитриев окончательно завершилась.
С Польшей разрешить все противоречия было
сложнее, поскольку там не признавали права Миха
ила на царский престол и полагали, что законным
монархом является Владислав. В 1618 году короле
вич даже предпринял поход на Москву, надеясь, что
русские люди его поддержат. Однако оказалось, что
Михаил Федорович пользуется любовью народа,
и поляку никто не захотел служить. Это заставило
Владислава в конце 1618 года заключить Леулин-
ское перемирие и вернуться домой ни с чем. По ус
ловиям договора все русские пленные получили
свободу и возможность вернуться на родину. Среди
них был и Филарет.
Несомненно, заключение мирных договоров со
Швецией и Польшей, разгром И. Заруцкого с Ма
риной Мнишек и наведение порядка в северных
областях было большой заслугой правительства мо
лодого царя и Марфы Ивановны в том числе. Ведь
перед принятием окончательного решения Михаил
всегда обращался к матери за советом.
В стране стала налаживаться мирная жизнь.
У Марфы Ивановны появилось много обязаннос
тей. В ее подчинении оказались две слободы, Ка-
дашная и Хамовная, в которых находились мастер-
ские по производству различных тканей. Часть тка
ней использовалась для нужд царского двора, часть
шла на продажу, и это приносило казне дополни
тельные доходы. За Москвой-рекой начали возде
лывать огороды, где выращивались всевозможные
овощи ддя царской кухни. Марфа Ивановна строго
следила за тем, чтобы вовремя был собран урожай
и сделаны заготовки на зиму. В Рубцове под ее ру
ководством разбили обширный сад, где были поса
жены яблони, вишни, крыжовник, смородина
и другие ягодные культуры. Плоды собирались
и хранились частично в свежем виде, частично
в патоке. Из некоторых ягод делали настойки, на
ливки, морсы и квасы. Все это вскоре наполнило
царские погреба, и проблем с продовольствием уже
не возникало.
Великая государыня смирилась с тем, что ей при
ходится проживать в Вознесенском монастыре. Там
же поселилась и ее вдовая сестра, которая также
приняла постриг. Поскольку во главе церкви не бы
ло патриарха, многие церковные деятели стали об
ращаться за поддержкой именно к Марфе Иванов
не. Она помогала монастырям получить налоговые
льготы, отстоять свои земельные владения во время
конфликтов с другими землевладельцами и т. д.
Ее покровительством стали пользоваться все
сирые и обездоленные вдовицы, старики, убогие
и болящие. Особую заботу Марфа Ивановна прояв
ляла о насильно постриженных женщинах царского
рода. Некоторые царицы по ее просьбе были пере
ведены в московские монастыри (Мария-Елена
Буйносова — в Новодевичий, Прасковья Соловая —
в Ивановский), другим к каждому церковному пра
зднику присылались подарки. Хотя Марфа Иванов-
на не жаловала представительниц рода Годуновых,
Ксению — Ольгу Годунову и Евдокию — Александ
ру Сабурову, но и они не оставались без ее заботы и,
когда пришло время, были достойно похоронены
первая — в Троице-Сергиевом монастыре вместе
с родителями и братом, вторая — в Вознесенском
монастыре вместе с царями и царевнами. В Тих
винском монастыре остался прах только Анны
Колтовской, четвертой жены Ивана Грозного, ко
торая по церковным правилам уже не считалась
законной супругой.
Одной из главных забот Великой государыни
стала женитьба сына — ведь ему следовало осно
вать династию и иметь наследников. С выбором не
весты затруднений не было. Уже давно сердце Ми
хаила было отдано веселой хохотушке Марии
Ивановне Хлоповой, с которой он познакомился
в далеком детстве в селе Клин (ее дядя был приста
вом у ссыльных Романовых). Выбор Михаила был
всеми поддержан, так как невеста происходила из
древнего, хотя и не самого знатного рода. Однако
ее предки уже состояли в родстве с царями: мате
рью пятой жены Ивана Грозного, Анны Васильчи-
ковой, была сестра Ильи Алексеевича Хлопова,
царского постельничего; дочь Ильи Алексеевича
была женой И. С. Нагого, родственника последней
жены Ивана Грозного, Марии — Марфы Нагой.
Вообще родственные связи Хлоповых были об
ширны: с Олферьевыми, Шереметевыми, Троеку
ровыми, Собакиными, Сабуровыми и др., а через
них — и с Романовыми.
Вопрос о свадьбе был окончательно решен
в 1616 году Марию поселили в верхних покоях цар
ского дворца и нарекли, Анастасией в честь знаме-
нитой бабки Михаила — царицы Анастасии Рома
новны. Все ее родственники были приглашены ко
двору и вошли в ближнее царское окружение.
Однако прежним царским фаворитам братьям
Салтыковым не понравилось, что Хлоповы стали
входить в царскую свиту и претендовать на хоро
шие должности и высокие чины. Поэтому они пы
тались при любом удобном случае оттеснить либо
совсем прогнать соперников из царского дворца.
Такой случай вскоре представился, поскольку
именно Салтыковым было поручено оберегать здо
ровье невесты Михаила Федоровича.
Мария Хлопова, обладавшая неплохим аппети
том, очень увлекалась сладостями: всевозможными
пастилками, фруктами в патоке, коврижками и пи
рогами. В то время пышная фигура считалась при
знаком женской красоты, поэтому не существовало
понятия об ограничении в еде. Как-то после оче
редной порции сладостей у девушки началась рво
та. Обеспокоенные родители обратились к Михаи
лу Салтыкову, и тот принес какую-то водочную
настойку, якобы улучшающую пищеварение. От
нее Марии стало еще хуже. Тогда позвали докто
ров-иностранцев. Осмотрев девушку, те пришли
к выводу, что у нее от неправильного питания лег
кая форма желтухи. Ей было предписано не упо
треблять сладкое, острое и жирное.
Но Салтыковых такой диагноз не устроил, и они
стали распространять слухи о том, что Мария неиз
лечимо больна. Об этом вскоре узнала и Марфа
Ивановна. Она вызвала племянников и устроила
им допрос. Борис и Михаил не стали сгущать крас
ки по поводу здоровья царской невесты, но заяви
ли, что, по мнению докторов, она не сможет иметь
здоровых детей. Эта новость так поразила Марфу
Ивановну, что она тут же побежала к сыну и стала
убеждать его ни под каким предлогом не жениться
на Хлоповой. Племянники убедили ее, что родст
венники невесты, желая приблизиться к трону,
скрыли ее неизлечимую болезнь.
Новость оглушила Михаила, уже давно привя
завшегося к Марии. Но вместо того, чтобы самому
поговорить с будущей женой, он поручил матери во
всем разобраться и принять правильное решение.
Марфа Ивановна приказала обвинить Хлоповых во
лжи и вместе с Марией выслать в Тобольск. Ника
ких оправданий с их стороны уже никто не хотел
слушать. Они уже считались государственными
преступниками и были помещены на особом дворе,
больше напоминавшем тюрьму. В суровых сибир
ских условиях юная Мария серьезно простудилась
и заболела воспалением легких. Без нужных ле
карств вылечиться до конца ей так и не удалось.
Михаил, узнав о плохом состоянии здоровья своей
бывшей невесты, приказал перевести ее в Нижний
Новгород. Вся эта история настолько повлияла на
него, что о новой женитьбе он и слышать не хотел.
К тому же из-за вторжения польских войск под
руководством королевича Владислава, претендента
на московский престол, в стране создалась на
пряженная обстановка. В случае победы поляков
Михаилу грозила неминуемая гибель.
Однако подданные не предали своего избранни
ка и отказались подчиниться Владиславу. И коро
левич вернулся домой ни с чем. В Москве же ста
ли ждать возвращения из плена Филарета. 14 июня
1619 года Михаил наконец-то смог обнять отца.
Не менее радостной и теплой была встреча Марфы
с бывшим мужем. Оба пролили немало слез радос
ти и воздали хвалу Богу за то, что их разлука закон
чилась. Правда, Марфа так и осталась жить в Воз
несенском монастыре уже в качестве его игуменьи.
Филарет же начал готовиться к принятию патриар
шеского сана. Только его царь желал видеть на по
сту главы православной церкви. Для поставления
Филарета даже специально пригласили иерусалим
ского патриарха Феофана, хотя это могли сделать
и русские иерархи.
Марфа Ивановна поначалу была очень рада, что
около сына появился мудрый и надежный совет
чик — отец патриарх Филарет. Но со временем она
стала замечать, что Михаил от нее постепенно от
даляется и ее собственная значимость при дворе
падает. Так, из ее ведения были изъяты все церков
ные дела. Никто не стал спрашивать ее совета и по
поводу намеченных на Земском соборе реформ
в налогообложении.
Чтобы вернуть былое влияние, она напомнила
сыну, что они вместе давали обет посетить несколь
ко отдаленных монастырей в случае освобождения
Филарета. Тот возражать не стал и согласился
в конце лета отправиться в дальний путь. Вместо
него «на государстве» оставался отец, изрядно ис
тосковавшийся по власти.
Было решено почти полностью повторить тот
маршрут, по которому проходил путь Марфы Ива
новны и Михаила весной 1613 года из Костромы.
Он пролегал через Троице-Сергиев монастырь,
Ростов, Переславль-Залесский, Ярославль и Кост
рому до Макарьевского монастыря на Унже. Всюду
мать и сын посещали местные святыни и делали
в монастыри щедрые вклады. Небольшая останов-
ка произошла и в Домнине. Там местные крестьяне
рассказали им о подвиге Ивана Сусанина. В благо
дарность за спасение уже после возвращения
в Москву Михаил Федорович издал указ о награж
дении Богдана Собинина и его родственников. Еще
раньше был награжден и приглашен толвуйский
священник Герасим, помогавший Марфе Ивановне
в ссылке.
Обетная поездка продолжалась месяц. Когда на
чались осенние дожди и дороги испортились, пере
сели на речные суда. Это позволило заниматься ры
балкой и отсылать в подарок Филарету в Москву
белуг, осетров и стерлядей. Марфа Ивановна, кро
ме того, вела с ним регулярную переписку, сообщая
обо всех происшествиях в пути.
Ей казалось, что с сыном и бывшим мужем у нее
вновь установились теплые и сердечные отноше
ния. Однако властный Филарет полагал, что влия
ние матери на взрослого сына не должно быть та
ким сильным. Это было ранее.
В конце концов Марфа Ивановна смирилась со
второй ролью и с большим рвением стала зани
маться царицыными мастерскими. Вместе с сест
рой она задумала заново украсить кремлевские со
боры и изготовить новые покровы на гробницы
митрополитов, патриархов и государей. При ее
личном участии закупались красивые ткани, золо
тые и серебряные нити для вышивки. Все это хра
нилось в особых кипарисных сундуках, ключи от
которых были у Великой государыни. По утрам она
давала задание каждой девушке-мастерице и выда
вала нужные материалы. Через некоторое время
новое убранство получили не только главные хра
мы страны, но и многие древние соборы в Ростове,
Владимире, Суздале и в особо почитаемых монас
тырях.
Тем временем Филарет решил лично заняться во
просом женитьбы сына. Поскольку у Михаила ни
каких собственных сердечных привязанностей не
было, кроме опальной Марии Хлоповой, было ре
шено поискать невесту в европейских королевских
домах. По примеру царя Бориса Годунова первой
страной стала Дания. В 1621 году туда было направ
лено посольство А. М. Львова с целью высватать
у короля одну из наиболее красивых племянниц.
Однако Христиан был болен и с русским послом
не встретился. В 1623 году с этой же миссией посоль
ство поехало к шведскому королю Густаву. На при
мете была сестра его шурина Екатерина. Однако
девушка наотрез отказалась менять свою протес
тантскую веру на православие, а брак русского царя
с иноверкой был просто невозможен.
Потерпев неудачу за границей, Филарет погово
рил с сыном и узнал, что тот не может забыть Ма
рию Хлопову. Решили отправить в Нижний Новго
род комиссщо из царских родственников, которой
поручалось узнать о здоровье бывшей невесты Ми
хаила. Оказалось, что девушка здорова и у нее нет
приступов рвоты. Тогда Филарет вызвал к себе вра
чей Бильса и Балцера, когда-то лечивших Марию.
Те сказали, что и раньше не наблюдали у нее опас
ного заболевания —- легкое расстройство пищева
рения от неправильного питания. Дальнейшее рас
следование показало, что Хлопову оболгал Михаил
Салтыков, который рассказывал всем о ее крайне
тяжелом недуге. Пришлось допросить и родствен
ников Марии. Ее отец и дядя Гаврила вспомнили,
что когда-то они поссорились с Борисом Салтыко-
вым в царской сокровищнице из-за турецкой саб
ли. Борис полагал, что русские мастера сделают
не хуже, Гаврила же утверждал, что аналогичную
саблю им не изготовить. Напрашивался вывод, что
Салтыковы просто отомстили Хлоповым и, исполь
зуя свое влияние на Марфу Ивановну, добились их
ссылки.
Безусловно, для Великой государыни эти разби
рательства были неприятны. Получалось, что она
была повинна в несчастьях Марии Хлоповой. Сал
тыковы же были объявлены государственными
преступниками за то, что расстроили царскую
свадьбу. Их лишили всех званий и имущества и от
правили одного в Галич, другого —- в Вологду. Даже
сестра Марфы Ивановны была признана виновной
и сослана в Суздальский монастырь. Для Марфы
Ивановны это было большим ударом, хотя в глуби
не души она понимала, что приговор справедлив.
Получалось, что никаких оснований для лишения
Марии Хлоповой звания царской невесты нет
и следует готовиться к свадьбе. Но было ясно, что
будущая жена никогда не простит свекровь за свои
невольные страдания и добрые отношения с ней
не наладит И это еще больше отдалит Михаила от
матери.
Марфа Ивановна никак не могла потерять горя
чо любимого сына, поэтому она тут же отправилась
во дворец и заявила, что никогда не даст своего со
гласия на брак с Марией Хлоповой, не благословит
молодых и прекратит с ними всяческие отношения.
Царь не захотел ссориться с матерью и официально
объявил, что девица Хлопова окончательно теряет
звание его невесты. Взамен она получает право
жить на полном государственном обеспечении
в подаренном когда-то Кузьме Минину большом
и красивом доме в Нижнем Новгороде. Но Марию
это не утешило. От переживаний и незалеченной
простуды она заболела туберкулезом и довольно
скоро умерла.
Марфе Ивановне пришлось вновь предприни
мать усилия для того, чтобы вернуть любовь сына.
Весной 1623 года она отправилась с ним в бого
мольную поездку в Троице-Сергиев монастырь.
Хотя расстояние было небольшим, путешествие
продолжалось несколько дней. Во время остановок
мать и сын проводили время в беседах и вместе со
чиняли подробные письма к Филарету, который
вновь остался за государя. С 1622 года он стал но
сить титул Великого государя и считаться соправи
телем Михаила.
Черновики писем Марфы Ивановны дошли до
нас. В них много исправлений, говорящих о том,
что старица с трудом находила нужные слова. Ведь
ее слова предназначались не только ддя бывшего
мужа, но и для его ближнего окружения, обычно
участвовавшего в переписке официальных лиц.
Марфа Ивановна хотела всем доказать, что любит
Филарета, глубоко уважает и ценит его за много
численные достоинства. Вот образец ее обращения
к патриарху: «Вышеестественному в подвигах
и равноангельному в изволениях, изрядному в ар
хиереях, богодуховенному в человецах, Великому
государю и владыке моему, Святейшему Филарету
Никитичу, Божиею милостию патриарху Москов
скому и всея Руси».
Интересно отметить, что в ответ Филарет писал
только Михаилу Федоровичу и даже не упоминал
о Марфе Ивановне. Возможно, он хотел этим под-
черкнуть второстепенность ее положения при сы
не. Ведь каких-либо особых отношений у него
с бывшей женой не было. К тому же Филарету,
видимо, не нравилось, что Марфа Ивановна вы
полняет роль государыни, поскольку сын все еще
холост
Наконец летом 1624 года царской невестой офи
циально была названа Мария Владимировна Дол
горукая. Ее отец Владимир Тимофеевич с 1622 года
считался патриаршим боярином и входил в ближ
ний круг Филарета. Это, видимо, и стало главной
причиной ее избрания на роль невесты Михаила.
Марфа Ивановна с этим выбором также согласи
лась, поскольку девушка была из древнего рода
князей Оболенских и имела обширные родствен
ные связи среди Рюриковичей, столь необходимые
для укрепления трона Романовых.
Свадьба состоялась 19 сентября 1624 года. Роль ты
сяцкого исполнял двоюродный брат царя И. Б. Чер
касский, дружками со стороны жениха стали
Д. М. Черкасский и Д. М. Пожарский, со стороны
невесты — М. Б. Шеин и Р. П. Пожарский.
Надо сказать, что до возвращения из плена Фи
ларета полководца-освободителя Д. М. Пожарско
го и его родственников при дворе не жаловали.
Не последнюю роль в этом сыграла Марфа Иванов
на и ее родственники. Великая государыня подо
зревала Пожарского в посягательстве на престол, ее
племянник, Б. М. Салтыков имел неприятные ме
стнические разборки с Дмитрием Михайловичем,
когда тот в конце 1613 года отказался объявить ему
боярство, то есть признать себя более худородным,
чем Салтыковы. Несомненно, само назначение на
эту должность было оскорблением для прославлен-
ного полководца, поэтому он и отказался ее выпол
нять. Но под влиянием матери Михаил настоял на
своем и, судя по всему, очень обидел Пожарского.
Филарет же во всем разобрался и всячески стал воз
вышать заслуженного полководца.
В первый день свадебное торжество было очень
веселым, и в церемонии, и в застолье участвовали
все представители двора. Однако на следующий
день выяснилось, что молодая царица заболела.
Причину ее недуга выяснить не удалось. Скорее
всего, она стала чахнуть от какого-то медленнодей
ствующего яда, например мышьяка, подмешанного
в белила или румяна. Такой способ расправы с цар
скими женами известен давно. От яда погибли Еле
на Глинская, мать Ивана Грозного, и Марфа Соба-
кина, вторая жена этого царя.
Мария Долгорукая, судя по всему, кому-то пере
шла дорогу, и ее начали медленно сводить в могилу.
Назвать точно имя ее смертельного врага и сейчас
невозможно, но напрашивается предположение,
что им был Ф. И. Шереметев, прочивший в царицы
свою дочь Елену. К тому же незадолго до свадьбы
тот поссорился с В. Т. Долгоруким и мог опасаться
его мести в будущем. Ведь все знали, что родствен
ники царицы будут занимать самые высокие места
у трона.
Несчастная Мария Долгорукая так и не смогла
стать Михаилу полноценной супругой. Прому
чившись несколько месяцев, она умерла 6 января
1625 года. Для Марфы Ивановны стало ясно, что
женить сына теперь будет очень непросто. Все
мечтали с ним породниться и безжалостно рас
правлялись с конкурентками. Медлить же с бра
ком было нельзя, царю вскоре исполнялось
30 лет. По меркам того времени он был зрелым
мужчиной.
После семейного совета решили устроить тради
ционный смотр невест, чтобы никто не чувствовал
себя обиженным или обойденным. Сначала деву
шек отбирали городовые воеводы, потом приехав
шие царские чиновники, наконец 60 самых безу
пречных красавиц были собраны в Москве. После
осмотра врачами они были показаны Михаилу
и его матери. Наиболее приглянувшихся пригласи
ли во дворец и поселили в особом помещении. Но
чью царь с Марфой Ивановной обошел спальни,
чтобы принять окончательное решение. Утром по
сле некоторого раздумья он твердо заявил матери,
что, кроме Евдокии Стрешневой, прислужницы
Елены Шереметевой, он никого не желает видеть
своей невестой.
Марфу Ивановну его выбор очень удивил. Евдо
кия была красивой девушкой, но ее род был совер
шенно незнатным и никогда не роднился с госу
дарями. К тому же остальные знатные девушки,
в первую очередь Елена Шереметева, могли посчи
тать себя униженными и даже оскорбленными.
Но на этот раз Михаил Федорович оказался непре
клонным и не стал слушать доводы матери. Он хо
тел жить с той девушкой, которая была ему по серд
цу, а не с той, которая только знатна и богата.
Единственная просьба царя состояла в том, чтобы
не сообщать заранее имя его избранницы из-за бо
язни навлечь на нее беду.
Стрешневы действительно были не слишком
знатны. В разрядных книгах, где были зафиксиро
ваны все важные служебные назначения за не
сколько веков с конца 70-х годов XVI века, встреча-
ется лишь имя дьяка Ивана Филипповича Стреш
нева. Он был сначала дворцовым дьяком и сопро
вождал Ивана Грозного во время военных походов.
Потом он стал дьяком Разрядного приказа и участ
вовал в разборе различных местнических дел. По
следний раз его имя встречается под 1605 годом. Он
уже думный дьяк и, видимо, заменял впавшего
в немилость при Б. Ф. Годунове В. Шелкалова.
Сын Ивана Филипповича Афанасий в 1598 году
был воеводой Мосальска.
Отец будущей царицы Лукьян Степанович
Стрешнев был мелкопоместным можайским дво
рянином, который сам занимался сельхозработами.
Жену его звали Анна Константиновна, и она была
из такого же малознатного дворянского рода. Бед
ность родителей заставила Евдокию поступить в ус
лужение к Елене Федоровне Шереметевой и войти
в ее свиту. Для рядовых дворянок это было обыч
ным делом и позволяло жить не в сельской глуши,
а в столице, где можно было со временем выйти
замуж.
Вполне вероятно, что царь Михаил Федорович
не раз видел Евдокию, поскольку дом Шеремете
вых находился в Кремле и все его обитатели по цер
ковным праздникам посещали главные соборы.
Видимо, ее красота и скромность запали ему в ду
шу. Возможно, у нее были и другие достоинства,
привлекшие царя: живость, общительность, бла-
гочестивость и т. д. Вполне очевидно, что выбор
на нее пал не случайно.
На этот раз Марфа Ивановна смирилась с реше
нием сына. Более того, ей самой пришлось занять
ся изготовлением свадебных нарядов для Евдокии,
ведь у той на роскошные платья не было средств.
Приодеть пришлось и всех родственников будущей
царицы, которые жили в деревне и с трудом согла
сились переехать в столицу.
Для себя Марфа Ивановна сшила новую монаше
скую одежду из черной тафты. Шубу ей изготовили
из соболей и покрыли темно-вишневым бархатом.
Правда, в свадебном торжестве ей участвовать не
полагалось.
В январе Евдокию Лукьяновну поселили в Возне
сенском монастыре рядом с Марфой Ивановной.
Там ей следовало жить до свадьбы. Будущие родст
венницы скоро подружились, поскольку скромная
невеста с большим вниманием относилась ко всем
советам Великой государыни и была готова слушать
ся ее и признавать старшинство. Поэтому Марфа
Ивановна обучила ее и рукоделию, и придворному
этикету, и способам управления царицыными мас
терскими, ткаческими слободами и садоводческо-
огородным хозяйством. Ведь после свадьбы царице
полагалось стать полновластной хозяйкой во дворце.
Бракосочетание состоялось 5 февраля 1626 года.
На этот раз ничто не омрачило празднества.
Скромным Стрешневым никто завидовать не стал.
Марфа Ивановна, боясь сглаза, спрятала венец не
весты в свой ларец и запечатала печатью. В ответ
Евдокия Лукьяновна еще больше привязалась
к свекрови. Вместе с ней она стала совершать бого
мольные поездки по монастырям, вместе посещала
ее село Рубцово. Там был чудесный сад, чистые
пруды для купания и разведения рыбы. 1 августа по
сложившейся традиции женщины совершали омо
вение. Ведь на людях они не могли это делать.
Осенью 1626 года стало ясно, что Евдокия Лукь
яновна беременна. Ей уже не полагалось покидать
дворец во избежание осложнений. С этого времени
царицу стали опекать специально назначенные
женщины.
Марфа Ивановна вновь оказалась одна. Утро ее
начиналось с долгой молитвы у образа того святого,
чья память отмечалась в этот день. Затем она чита
ла челобитные, присланные на ее имя. Обычно это
были просьбы о денежной помощи или покрови
тельстве. Для ответа приглашался дьяк, который
записывал, кому и сколько следовало дать денег,
кому оказать содействие в каком-нибудь деле и т. д.
Потом Великая государыня вместе с келарем
и экономом занималась делами Вознесенского мо
настыря. Наконец она приступала к своему люби
мому занятию рукоделием и созывала к себе мона
шек и девушек-послушниц. Сообща они решали
вопрос о том, какую пелену или покров следует из
готовить в подарок церквам и монастырям. Марфа
Ивановна раздавала либо пряжу, либо нитки, и все
занимались работой до обеда. Общая трапеза обыч
но была очень скромной: капустное или свекольное
варево, каши, квас. Даже в праздники особые раз
носолы не полагались. Все обитатели монастыря
вели достаточно аскетичный образ жизни, подра
жая во всем игуменье.
После обеда полагался сон. Вечером можно было
отдохнуть и развлечься. В это время Марфа Ива
новна принимала гостей из числа родственников.
Все знали, что она любит различные диковинки
и замысловатые вещицы, и старались их ей пода
рить. Так, князь И. М. Воротынский привез ей па
нагию из камня со святыми мощами внутри. Па
ломники подарили икону Неопалимой Купины,
желз Моисея, мешочек с землей из Иордании, воду
из Иордана, взятую в том месте, где был крещен
Христос, камни с Голгофы и Синайской горы, ос
колок от гроба Господня, множество крестов, внут
ри которых были частицы святых мощей.
Все замечательные вещицы Великая государыня
хранила в Крестовой комнате в ларцах. Но и в келье
у нее было много диковинок. Сын когда-то по
дарил ей маленькие медные часики с позолотой
и серебряным циферблатом. Потом у нее появи
лись большие золотые часы, украшенные алмазами
и русскими гербами в виде двуглавого орла и Геор
гия Победоносца, убивающего змия. На рабочем
столе стояли изящная чернильница в виде дико
винного зверя, рядом коробочка для перьев, нож
ниц, пилок, ножичков, щипчиков, уховерток и зу
бочисток. К концу жизни Марфа Ивановна стала
плохо видеть, поэтому в ее обиходе появилось мно
го очков и небольшая подзорная труба. С одной
стороны она увеличивала, с другой — уменьшала.
В комнате для отдыха у Марфы Ивановны была
клетка с говорящим попугаем и колесо, в котором
бегала живая белка. Там же стоял небольшой орган,
на котором по вечерам играл органист для царской
матери и ее гостей. Обычно ее навещали Ирина Ни
китична, вдова И. И. Годунова, и сестра Филарета
Анастасия Никитична, жена боярина В. М. Лыкова,
и другие знатные родственницы. Для них обычно
играл целый оркестр, состоящий из гусельников
Парамонки Федорова и Богдашки Власьева, домра
чеев Андрюшки Федорова и Васьки Степанова
и скрипачей Богдашки Окатьева, Ивашки Иванова,
Онашки и немца Арманки.
Иногда по просьбе Марфы Ивановны ее штат
ные шуты устраивали веселые представления. Глав-
ными артистами были дурка Манка, бахарь (скази
тель) Петрушка и арапчонок Давыдка. Потешную
одежду для них изготавливали по указанию хозяй
ки: из красной и желтой материи с бляшками, бу
бенчиками, лентами.
Находясь в Кремле, Великая государыня любила
посещать Верхний Набережный сад, имевший
в длину девять саженей и в ширину — сорок. В нем
под ее руководством садовники посадили яблони,
груши, сливы и даже виноград и декоративные кус
тарники. Для отдыха были сооружены красивые бе
седки, вырыты пруды, в которых плавали лебеди.
22 апреля 1627 года в царской семье случилось
радостное событие — родилась девочка, которую
в честь одной из сестер Филарета назвали Ириной.
Марфа Ивановна горячо полюбила свою первую
внучку и начала проводить с ней все свободное вре
мя. С трех лет царевна стала постоянно проживать
в ее келье. При непосредственном участии бабушки
были сшиты красивые платьица, шапочки, матер
чатые башмачки, расшитые жемчугом. Мастерица
Олена Языкова изготовила потешных кукол в яр
ких нарядах из атласа. Когда Ирина подросла, ба
бушка стала покупать ей игрушки у купцов: золото
го змея, украшенного финифтью, изумрудами
и рубинами, несколько фигурок женщин с ведра
ми, кувшинами, тазами, фигурки мужчин с ло
шадьми и повозками, кораблик на колесах.
Вскоре у Ирины появились все необходимые для
женщин предметы: зеркальце, костяной гребешок,
ларец с белилами, румянами, чашечками для сна
добий и сосудами для ароматических веществ.
С детских лет царевне следовало овладевать прему
дростью украшать свою внешность. Ведь в то время
без белил и румян показаться посторонним людям
было нельзя. Еще одним подарком от Великой го
сударыни стало опахало из страусовых перьев,
скрепленных медными пластинками с финифтью.
Чтобы юная внучка не забывала бабушку, та по
дарила ей несколько сосудов, из которых следовало
пить каждый день. На одном из них была такая над
пись: «Чарка старого двора Великой государыни
иноки Марфы Ивановны. Пить и ее вспоминать,
про государево многолетнее здравие и государыни
царевны и великой княжны Ирины Михайловны».
В самом начале 1631 года Марфа Ивановна тяже
ло заболела. Врачи ничем не смогли ей помочь, по
скольку всевозможные жизненные невзгоды уже
давно подточили ее организм. К тому же, по поня
тиям того времени, она считалась старухой, хотя ей
было не больше 60 лет.
Чувствуя скорую кончину, Великая государы
ня распорядилась отдать все свое немалое имуще
ство любимой внучке Ирине. Только денег было
6185 рублей.
Она попросила сына похоронить ее в родовой
усыпальнице Романовых Новоспасского монасты
ря, а не в царской усыпальнице Вознесенского мо
настыря. Ей хотелось покоиться рядом со своими
рано умершими детьми.
27 января 1631 года Великая государыня тихо
скончалась и была горько оплакана многочислен
ными родственниками.
Воля матери была выполнена. Михаил Федоро
вич ежегодно навещал ее могилу и делал щедрые
вклады в Новоспасский монастырь. Не забыла ба
бушку и Ирина, завещавшая похоронить себя ря
дом с ней.
Возможно, современники понимали, какую
большую роль сыграла Марфа Ивановна, помогая
юному сыну укреплять трон и восстанавливать из
руин Русское государство. Но посмертная слава
досталась одному Филарету. Именно его истори
ки стали считать главным соправителем Михаила
Федоровича и приписывать ему все успехи царст
вования первого Романова. Но мы знаем, что это
было не так, поэтому не должны забывать невы
сокую темноволосую женщину болезненного ви
да, которая, благословив своего единственного
сына на царство, спасла страну от новой, еще бо
лее жестокой междоусобицы, а может быть и ги
бели, в условиях польско-литовской и шведской
интервенции.
Царица-босоножка
7*
Самой царице не полагалось ухаживать за доче
рью. Это делали кормилица и мамки. Мать следила
лишь за тем, чтобы царевна ни в чем не нуждалась.
До трех лет Ирине следовало жить в материнском
тереме и не появляться при посторонних. Для нее
была изготовлена очень красивая колыбелька
с шелковым пологом, атласное одеяльце, постель
ное белье из тончайшей материи. Чтобы кормили
ца, мамки и няньки получше ухаживали за малют
кой, царица регулярно делала им подарки: отрезы
материи, меха, деньги.
Сама Евдокия Лукьяновна получала подарки
в свои именины 1 марта. Тогда у нее собирались
представители знати со всевозможными красивы
ми вещами, но она обычно отдаривала их назад. Ес
ли же царице что-то нравилось, она забирала пода
рок себе, но платила дарителю за него деньги.
В Золотой палате доя гостей накрывались столы,
на которых были всевозможные сладости и особые
именинные пироги.
Очень скоро выяснилось, что царица вновь ждет
ребенка. 20 апреля 1628 года появилась на свет вто
рая дочь — Пелагея. Она оказалась слабеньким
ребенком и 25 января 1629 года умерла. Ее смерть
стала доя Евдокии Лукьяновны большим горем,
поскольку возникала опасность, что и первенца
Ирину постигнет та же участь. Детские болезни в то
время почти не умели лечить, поэтому смертность
среди младенцев была очень высокой. На всякий
случай старшую царевну переселили к бабушке
в Вознесенский монастырь.
Долго горевать царице не пришлось — 9 марта
1629 года она родила долгожданного наследника,
названного Алексеем в честь празднуемой 17 марта
памяти Алексея Человека Божьего. Младенец был
буквально завален подарками от родителей, родных
и самых различных людей. Филарет благословил
его золотым крестом, в котором находилось Живо-
творящее Древо, Млеко Богородицы и 8 частиц мо
щей святых, и дал 150 золотых. Бабушка Марфа
Ивановна подарила очень ценную икону Богороди
цы в золотом окладе, украшенном драгоценными
камнями. В кресте Михаила Федоровича были:
Животворящее Древо, часть Ризы Христа, Млеко
Богородицы и 16 частиц мощей различных святых,
в числе которых были мощи Михаила Малеина
и мученицы Евдокии.
Евдокия Лукьяновна благословила сына образом
Спаса в серебряном окладе и большой золотой мо
нетой.
Алексея крестили в Чудовом монастыре, воспри
емниками его были сестра Ирина и келарь Александр
Булотников, который одарил его крестом со всевоз
можными святынями и иконой, на которой изобра
жено явление Богородицы Сергию Радонежскому.
Особые дары получила и Евдокия Лукьяновна.
Свекровь вручила ей кусок золотого атласа голубо
го цвета, золотом на нем были вышиты листья
и травы. В ответ царица отдарила Марфу Ивановну
кусками цветного бархата и шелка.
Принесли подарки и бояре: И. Б. Черкасский —
хрустальную кружку, оправленную в золото, его
жена — братину, украшенную драгоценными кам
нями, ф. И. Шереметев — хрустальную кружку,
оправленную в белое серебро, Б. М. Лыков —
серебряную птицу с яйцом, его жена Анастасия
Никитична — драгоценный крест со святынями
и
серебряного коня, жена И. Н. Романова — хрус-
тальный кубок в серебре, на крышке которого был
орел. Окольничий А. М. Львов принес множество
кубков, перстней и т.д., цена которых равнялась
400ц>ублям, что было во много раз больше, чем по
дарили самые знатные бояре.
Почтили царского сына и купцы, их дары оцени
вались в 433 рубля, сверх было дано еще 200 золо
тых. Несколько скромнее оказались подарки по
садского населения Москвы и других городов,
которые поступали во дворец в течение целого ме
сяца, а из отдаленных мест — даже летом. Их пере
чень в приходных книгах занимал несколько стра
ниц текста.
До пяти лет Алексей должен был жить на жен
ской половине. Его мамками стали боярыня Ирина
Никитична Годунова и Ульяна Степановна Соба-
кина. Первая была родной теткой царя Михаила
Федоровича.
Евдокия Лукьяновна оказалась очень плодови
той женщиной. В следующем году 14 июля она
опять родила дочь, названную Анной. Это имя для
Романовых было родовым — так звали еще одну
тетку Михаила Федоровича, рано умершую жену
И. Ф. Троекурова. Еще через год родилась царевна
Марфа Михайловна, которая прожила чуть больше
года и скончалась 21 августа 1632 года.
Так как терем Евдокии Лукьяновны был пере
полнен детьми, мамками и няньками, в 1635 году
началось строительство отдельных хором для царе
вичей и царевен. К этому времени на свет появи
лись Иван (1 июня 1633 года) и Софья (30 сентября
1634 года). Для восьмилетней Ирины была постро
ена деревянная избушка с высокой крышей и све
телками. Для Алексея и Ивана возвели каменные
хоромы в итальянском стиле с анфиладой комнат.
К этому времени наследник престола был уже на
попечении дядек Б. И. Морозова и В. И. Стреш
нева. Помощником их был просвещенный муж
Ф. М. Ртищев*. Также царевичам прислуживали
20 молодых стольников. Царица уже не могла вме
шиваться в воспитание и обучение сыновей. Всем
руководил сам царь.
Евдокия Лукьяновна занималась бытовой сто
роной жизни детей. По ее указанию изготавлива
лись кроватки, столики, стульчики, постельное
белье и одежда. Так, спустя девять дней после рож
дения царевича Алексея для него было сшито кра
сивое одеяло из цветного атласа с вышитыми зо
лотом листьями и травами и зеленой шелковой
каймой. Оно было подбито соболями с бобровой
опушкой. Второе одеяло было более легким — из
цветного шелка с тафтяной подкладкой. Колы
белька царевича также была изготовлена из краси
вых и ярких тканей, из атласа и тафты. Восемь
ремней из лосины были обтянуты бархатом белого
цвета с вышитыми травами и цветами, подушка
обтянута цветным шелком. Весной около колы
бельки сооружали полог из полотна, на котором
вышивались различные цветы. Он должен был,
видимо, защищать от насекомых и яркого солнца.
В колыбельке лежала перина из лебяжьего пуха,
сверху которой находился бумажник, набитый
хлопковой бумагой, которая легко заменялась по
мере надобности.
Царицы и царевны
второй половины XVII века
ЦАРИЦЫ
Вместо предисловия
Дворцовые тайны
Илья Данилович Милославский обивал пороги
морозовского дома, «прилежно ухаживал» за цар
ским воспитателем. И Морозов, «ради его угодли
вости», очень его полюбил. У Милославского бы
ли две красавицы дочери на выданье. Не имея
сыновей, Илья Данилович хотел выгодно устро
ить дочерей. У умного Морозова возник план, ко
торый лег в основу заключительной фазы интри
ги. Он решил одну из сестер выдать за царя Алек
сея Михайловича, а на другой жениться сам (благо
он был вдовцом). В один прекрасный день обеих
сестер привели познакомиться с сестрами царя.
Алексей Михайлович их увидел и, как пишет Оле-
арий, влюбился в старшую, Марию. Ее объявили
государевой невестой и тут же поселили в крем
левских палатах, видимо, чтобы обезопасить от
«порчи» и интриги, наподобие той, жертвой кото
рой стала Евфимия Всеволожская.
Свадьба состоялась 16 января 1648 года. А через
десять дней Борис Иванович Морозов женился на
сестре молодой царицы, Анне Ильиничне Мило-
славской. Царица Мария Ильинична была краси
ва и, как витиевато писал С. Коллинз, украшена
«драгоценными алмазами скромности, трудолю
бия и благочестия». На свадьбе царь Алексей велел
быть «без мест», то есть запретил вести местниче
ские счеты. Эта мера была актуальна потому, что
родня царицы Марии высокими чинами не блис
тала, но по своему теперешнему родству с правя
щим домом должна была занимать высокие места
во время свадебной церемонии и за пиршествен
ным столом.
Предок Милославских выехал в конце XIV века
из Великого княжества Литовского служить Мое-
ковскому великому князю Василию I. Относились
они к рядовому дворянству. Дед Марии Ильинич
ны, Данила Иванович, служил воеводой, а отец,
Илья Данилович, носил скромный чин стольника.
Семья жила небогато. Передавали, что Мария
в детстве сама ходила в лес по грибы, а отец торго
вал вином с иностранными купцами. Но, как бы
то ни было, теперь фортуна повернулась к Мило-
славским лицом. Илья Данилович тут же жалуется
в окольничие, а через несколько дней и в бояре.
Представители другой ветви рода, Иван Андре
евич и Иван Михайлович, также позже получили
боярский чин.
Личная жизнь сестер Милославских сложилась
по-разному. Царица Мария Ильинична счастливо
прожила двадцать лет с царем Алексеем Михайло
вичем, родив ему одиннадцать детей (правда,
до взрослого возраста дожили два сына и шесть
дочерей). Другое дело — Анна Ильинична. Она
вышла замуж за всесильного тогда правителя госу
дарства. В 1648 году Борису Ивановичу Морозову
исполнилось уже 58 лет, и женская судьба Анны не
сложилась. От столь неравного брака детей у них
не было. Причем С. Коллинз отмечает недоволь
ство молодой и здоровой «смуглянки» Анны сво
им мужем. Борис Иванович жену ревновал и даже
бил плетью «в палец толщиной».
Царской семье с самого начала приходилось
всерьез обращать внимание на угрозу всевозмож
ных «сглазов» и «порчи». Так, 20 июля 1648 года по
Указу царя Алексея был учинен розыск. Одна из
Царских сорочек и два «чехла» царицы Марии ока
зались с дырками. Опасались, что это было сдела-
н
о намеренно с целью наведения «порчи» на авгу-
стейшую семью. Допросили боярыню Е. Ф. Ми-
лославскую, которая кроила вещи, потом шивших
их мастериц и прачек. Конец дела утерян, поэтому
неизвестно, чем история закончилась.
Прошло несколько месяцев со дня свадьбы,
и царица Мария Ильинична стала свидетельницей
одного из крупнейших в XVII столетии москов
ских восстаний. В мае 1648 года она вместе с царем
Алексеем ездила на богомолье в Троице-Сергиев
монастырь. В Москву царская чета вернулась
1 июня. И тут из людской толпы, глазевшей на
проезжавшую вереницу всаднико^и карет, отде
лились челобитчики, пожелавшие подать самому
царю жалобу на Л. С. Плещеева. Охрана стала от
гонять людей, были проведены аресты, а в ответ
в царских служителей полетели камни и палки.
Но это еще были «цветочки»! По-настоящему
грозно события развернулись на следующий день,
2 июня.
Царь выехал из Кремля вместе с придворными
и церковнослужителями, совершая крестный ход
в Сретенский монастырь. Толпа москвичей под
жидала Алексея Михайловича и опять стала требо
вать выдачи Плещеева и освобождения арестован
ных вчера товарищей. На обратном пути народ,
озлобленный бездействием властей, буквально
внес ехавшего верхом царя Алексея и его окруже
ние в Кремль и продвинулся вплотную ко дворцу.
Теперь уже восставшие требовали крови не только
Л. С. Плещеева, но и П. Т. Траханиотова и даже
Б. И. Морозова. Народ громил дворы и этих лиц,
и их подручных из морозовской администрации.
Морозов спасся тем, что спрятался в царских по
коях. Чуть не пострадала сестра царицы Марии —
Анна Морозова. Она попалась восставшим, кото
рые буквально сорвали с нее драгоценности и бро
сили их на дорогу Анне даже кричали, что убили
бы ее, если бы не ее свойство с государем.
Много крови пролилось 2-5 июня. Москвичам
были выданы Плещеев и Траханиотов, которых
буквально растерзали разъяренные жители. По
гибли и другие сторонники Морозова. Лишь само
го Бориса Ивановича царь Алексей Михайлович
буквально со слезами на глазах смог «отмолить»
у народа. Всесильного «дядьку» отправили в ссыл
ку, подальше от Москвы — в Кирилло-Белозер
ский монастырь. Все эти лихие дни царица Мария
находилась в своих кремлевских хоромах. Благо
что толпа не решалась ворваться в царские апарта
менты, как это было позже, в 1682 году. Мария
Ильинична была беременна, и хорошо, что напас
ти прошли стороной: 22 октября 1648 года она ро
дила своего первенца, царевича Дмитрия Алексе
евича.
Царица Мария имела собственные хоромы
в Кремле. В одной из загородных резиденций, в се
ле Коломенском, у нее также имелся свой терем,
фасад которого в 1668 году был заново расписан
красками и позолочен. Разумеется, Мария Ильи
нична имела особые помещения и в «путевых» цар
ских дворцах (в селе Хорошеве, например). На зо
лоченых креслах царица восседала во время
официальных приемов. Лавки в комнатах обива
лись сукном. Сукном же отделывались окна и ца-
Рицыной «мыленки» (бани). Причем Мария Ильи
нична не только традиционно посещала баню,
н
° и у нее имелась деревянная ванна. Киоты, в ко
торые помещались иконы, оклеивались красным
бархатом, а «поклонные» скамейки обивались сук
ном. Под «место» царицы, когда она бывала
в церкви, подстилались два ковра: «золотный»
и «цветной и золотный», оба около трех метров
длиной. В 1653 году в Зеркальном ряду царице бы
ло куплено хрустальное зеркало в обитой зеленым
бархатом деревянной оправе. Для расчесывания
волос использовались одновременно несколько
гребней. Царица Мария имела собственную биб
лиотеку. В 1666 году какую-то ее «потешную»
книгу заново переплели, а в 1668 году она заказала
сделать две рукописные книги жир*й святых «в ли
цах» по образцу старой.
И торжественные, и обычные выезды Марии
Ильиничны обслуживались соответствующими
экипажами. Так, известно, что зимние сани внут
ри обивались красным бархатом, «золотным» ат
ласом, сиденья и пол покрывались красным сук
ном и сафьяном. В 1667 году царице изготовили
две новые деревянные «колымаги»: одну резную,
а другую гладкую. Снаружи их позолотили и по
красили разными красками. Внутри обили одну
красным бархатом, а другую красным сукном.
Во внутренней отделке использовали красный ат
лас и серебряный галун.
Как же одевалась царица Мария Ильинична?
С помощью документов мы можем приоткрыть за
весу некоторой «секретности». Так в январе — ав
густе 1649 года для нее были пошиты и изготовле
ны: три «шубки» (верх из шелковых тканей —
красной, красной с золотыми узорами и золотой
с разноцветными узорами, — у одной нашито кру
жево и нанизан жемчуг), «треух» соболий, пять
«телогрей» (сверху разноцветные шелковые ткани
с нашитым «кованым золотным» к^уж^ом и с се_
ребряными позолоченными пуговицами подбиты
мехами лисы, горностая, соболя и бобровым пу
хом), четыре «летника» из атласа ц та фты (белые,
белый с золотыми узорами и красящ с золотыми
узорами), «опашень» из красного сукна с наши
тым «кованым» серебряным кружком, три пары
«башмаков» и пять пар «чеботов» (ддЯ обуви ис
пользовались атлас и бархат разщ1Х цветов и от
делка из «кованого» серебряного ц золотого кру
жева, а каблуки обивались золо^ом)? п я т ь п а р
чулок (из разноцветных шелковы^ материй, теп
лые подложены беличьим или со5ольим мехом).
В сентябре 1650-го — июле 1651 го^а? наряду с «те
логреей ездовой» (верх из персидски камки крас
ного с зелено-золотыми узорами, подбита горно
стаевым мехом), «шубкой» из ал0й с золотыми
узорами тафты и тремя шапками (ц3 белого атласа
одна на бобровом пуху, а две друг^е отделаны ка
нителью и жемчугом, а также изоб£> ажениями «0р_
лов», «инрогов», «зверьков и т ИЧ ек»), царице
скроены: «ожерелье накладное» щ бобрового ме
ха, «ожерелье низаное» жемчугом п о алой тафте,
а также «роспашница» из красного атласа с круже
вами. С сентября 1652-го по июнь [653 года Мария
Ильинична обзавелась «шубкой» и з светло-зеле
ного сукна, «роспашницей» из белого атласа с кру
жевом, жемчужным ожерельем набелой тафте, че
тырьмя шапками из красного атл&Са на бобровом
п
Уху, украшенными изображения^ орлов и «за-
панами», двумя парами «башмаксв» (одна пара из
золотого с разноцветными узора% бархата, а дру
гая из сафьяна, украшенного крзСНым бархатом) ^ ^
и
т. д. Конечно, более дешевые предметы одежды
(например, изготовленные из полотна) столь по
дробному учету не подлежали.
Мария Ильинична заказывала меха или дорогие
вещи и одаривала ими свою родню. Так, в 1649 го
ду жаловались: в январе — тремя сороками собо
лей боярин Б. И. Морозов и его жена А. И. Моро
зова, она же «чеботами» из красного бархата
и шелком, в марте — двумя бобровыми шкурами
окольничий И. А. Милославский, а также сафья
новыми «башмаками» мать царицы боярыня
К. Ф. Милославская, в июне — серебряными по
золоченными «лоханью» и рукомойциком сестры
мужа, царевны Анна и Татьяна Михайловны. Кро
ме того, Мария жаловала преданных ей или ока
завших услугу людей: в 1650 году — «поповским»
кафтаном из зеленой камки, подбитым чернобу-
рой лисой, «духовника» Стефана, в 1651 году —
подушками «новых карлиц», Акулину и Праско
вью, в 1656 году — сороком соболей стольника
Б. Г. Юшкова, шелковой тканью гонца А. Д. Кол-
товского. Своей собственной церкви Рождест
ва Пречистые Богородицы Мария Ильинична
в 1650 году подарила шитую «пелену... в лицах
с действы». Сама царица также получала подарки.
Так, в 1649 году Иерусалимский патриарх Паисий
подарил ей различные «святые дары», четки и све
чи «от гроба Господня», дорогую ткань, «грецкое»
мыло и шитое золотом кисейное полотенце.
Кроткая, скромная и добронравная Мария Иль
инична основными своими заботами окружала
мужа и детей. Другим занятиям она посвящала го
раздо меньше времени. Известно, что царь Алек
сей Михайлович любил путешествовать по своим
загородным резиденциям (особенно он отличал
село Измайлово), посещать близлежащие монас
тыри и храмы (причем часами мог выстаивать цер
ковную службу). По мере возможности его сопро
вождала царица Мария. Государь также являлся
страстным охотником, особенно с ловчими птица
ми. При нем придворные службы, ведавшие соко
линой и псовой охотой, переживали подлинный
расцвет. Однако вряд ли Мария Ильинична участ
вовала в «полевом досуге» царя-мужа. В России
того времени это не было принято, да и у нее име
лись свои веские причины.
Эти веские причины заключались в том, что за
двадцать лет замужества Мария рожала одиннад
цать раз. Первенцем явился царевич Дмитрий
(1648 год). За ним рождались: царевны Евдокия
(1650 год), Марфа (1652 год), царевич Алексей
(1654 год), царевны Софья (1657 год), Екатерина
(1658 год), Мария (1660 год), царевич Федор
(1661 год), царевна Федосья (1662 год) и царевичи
Симеон (1665 год) и Иван (1666 год). По состоя
нию здоровья потомство Марии Ильиничны стро
го делилось на две части: слабые и болезненные
царевичи, сильные и здоровые царевны. Вот поче
му до взрослого возраста дожили лишь три царе
вича — Алексей, Федор и Иван. Двое — Дмитрий
и Симеон — умерли детьми. При этом царевич
Алексей скончался в шестнадцать лет (еще при
жизни отца, царя Алексея Михайловича), царевич
Федор (будущий царь Федор Алексеевич) прожил
Двадцать один год, а царевич Иван (будущий царь
Иван V) закончил свой земной путь тридцатилет
ним. Все шесть дочерей Марии не только дожили
До взрослого возраста, но и увидели XVIII столе-
т
ие. Меньше всех прожила царевна Софья (прави-
тельница страны в 1682—1689 годы) — 47 лет. Да
лее по продолжительности жизни следуют царе
вны: Федосья (51 год), Марфа (55 лет), Екатерина
(60 лет), Евдокия (62 года) и Мария (63 года).
На радостях Мария Ильинична неоднократно
одаривала кормилиц своих детей. Так, в 1649 году
кормилица царевича Дмитрия Улита получила от
матери в подарок ларец, коробью, серебряные по
волоченные крест, серьги, цепочку, а также по
душки и гребень «слоновой», а в 1650 году корми
лица царевны Евдокии получила также гребень
«слоновой» и хрустальное зеркало. ТТо подарки
предназначались и для ближнего окружения —
«дворовых» боярынь. В 1649 году по случаю рож
дения царевича Дмитрия им достались 20 пар
соболей.
Дети Марии пользовались различными игруш
ками (мальчики — «потешными» луками, саадака
ми, стрелами, ножами, «пушечками», барабанами,
свистульками, шахматами и т. д.). Читали они
и книги. Царевич Алексей Алексеевич, например,
располагал 128 книгами на русском и иностран
ных языках. Среди них богослужебные, летописи,
стихотворные сборники, учебники, словари, во
енные уставы и др. У него же имелись: шубы, зи
пун, кафтаны, «ферези», «однорядка», «опашни»,
рукавицы, шапки, штаны, чулки, а также предме
ты обихода: лохани, блюда, кубки, шкатулки, ко
робочки, сумки, серьги, «запоны», перстни, запя
стья, «венец», часы, готовальня, разные посохи
и т. д. Царица Мария справляла и собственные
праздники. На именины, например, полагалось
одаривать пирогами боярынь, жен окольничих
и других приближенных женщин.
Между тем продвигалась по служебной лестни
це родня царицы Марии Ильиничны. Ее отец, бо
ярин Илья Данилович Милославский, наместник
Медынский, после отставки в 1648 году Б. И. Мо
розова фактически занял его место. На протяже
нии своей политической карьеры Илья Данилович
возглавлял ряд финансовых и военных приказов.
Он обладал импозантной внешностью, имел спо
собности к административной деятельности, но
был хвастлив, заносчив и жаден. С. Коллинз
отмечал, что царь Алексей Михайлович «больше
боялся, чем любил» своего тестя. При этом царица
Мария Ильинична «всегда держала сторону» отца.
В опасной ситуации царская семья оказалась
вновь в 1662 году. Шла тяжелая война с Речью По-
сполитой, начавшаяся в 1654 году. Тогда же случи
лись два события. Во-первых, «моровая язва»
(эпидемия чум ) в Москве, когда царица Мария
с семьей была ьынуждена покинуть столицу. Царь
Алексей Михайлович в то время находился в вой
сках. Во-вторых, была начата денежная реформа.
В основном она свелась к чеканке медной монеты.
Первое время она ходила наравне с привычной,
серебряной. Но неумеренный выпуск правитель
ством медных денег и размах фальшивомонетни
чества привели к инфляции, которая в 1663 году
Достигла своего пика — серебряный рубль стоил
15 медных.
Но уже к 1662 году в Москве обозначился рез
кий рост недовольства простого люда: в связи
с
инфляцией и вымыванием из обращения сереб
ра подскочили цены на продукты питания и пред
меты первой необходимости. По свидетельству
бывшего подьячего Посольского приказа Г. К. Ко-
тошихина, вскрылись злоупотребления денежных
мастеров и других лиц, причастных к реформам.
Чтобы откупиться от властей, виновные давали
большие взятки. Первым среди взяточников на-
зывался И. Д. Милославский. Виновных жесто
ко пытали и казнили. На своего тестя же царь
Алексей Михайлович «долгое время был гневен».
Недовольство москвичей проявилось 25 июля
1662 года. В то время царская семья проживала
в загородной резиденции в селе Коломенском. Ра
но утром сюда подошла многотысячная толпа,
возбужденная развешанными в Москве проклама
циями, призывавшими расправиться (^изменни
ками, в числе которых опять-таки значился цар
ский тесть. Царь Алексей Михайлович находился
в церкви у обедни по случаю рождения царевны
Федосьи. Когда он услышал требование народа,
то распорядился, чтобы вызывавшие ненависть
бояре спрятались в помещениях царицы и царе
вен. А сама царица Мария Ильинична «и цареви
чи, и царевны запершися сидели в хоромех в вели
ком страху и в боязни». С народом удалось
справиться при помощи подошедших из Москвы
стрелецких полков. Однако отмечали, что на Ма
рию эти события подействовали очень сильно —
она была больна в течение года.
Постепенно уходили из жизни близкие люди
и родные. Еще зимой 1662 года умер Б. И. Моро
зов, а в 1667 году — его вдова и сестра царицы
А. И. Морозова. Причем все огромное состояние
Морозовых по завещанию перешло в казну. Отца
Мария Ильинична потеряла в 1668 году. Ее же че
ред наступил 3 марта 1669 года. Кончину супруги
царь Алексей Михайлович переживал искренне.
Обязательные действия, долженствовавшие вы
глядеть как поминовение по усопшей, поражают
своей масштабностью. Так, государь не только
приказал раздать милостыню «тюремным сидель
цам и колодникам», но и распорядился выпус
тить на свободу тех, на ком были иски по граж
данским делам. При этом их долг уплачивался
казной. Огромные раздачи милостыни и поми
нальные угощения предназначались также стре
лецким вдовам и сиротам, нищим, и не только
в Москве, но и в провинции.
Царица Мария, примерная жена и мать, прожи
ла не так много — неполных сорок четыре года.
Она поистине была женщиной в самом высоком
смысле этого слова, безусловно отдавая приоритет
семье, ее радостям и печалям.
Царица Наталья —
мать Петра Великого
Дворцовые тайны
перессорился со всеми сословиями своего малень
кого государства. Даже с собственным дворянст
вом он не находил общего языка. Разумные советы
Петра I Карл-Леопольд игнорировал. Конфликт
в Мекленбурге обострился настолько, что в герцог
ство из Вены была послана имперская армия. Муж
Екатерины не только посягал на имущество своих
подданных и противодействовал попыткам вен
ского двора улучшить ситуацию, но и не выделял
положенных ей по брачному контракту денежных
сумм. Екатерина Ивановна, родившая в 1718 году
дочь Анну (которая в 1740—1741 годы правила Рос
сией под именем Анна Леопольдовна при мало
летнем сыне, императоре Иване VI), нуждалась
в средствах. Она обращалась с письмами о помощи
к матери, Прасковье Федоровне. Та же забрасыва
ла «слезными посланиями» Петра I и Екатерину
Алексеевну, умоляя помочь Катюше. И в подобных
хлопотах проходили годы.
Расположение Петра Великого к невестке еще
более укрепилось после того, как Прасковья Фе
доровна безоговорочно поддержала царя в непро
стой ситуации, связанной с его вторым браком.
В 1712 году состоялась свадьба Петра с Екатери
ной Алексеевной (она же Марта Скавронская).
Новая царская жена была «самого подлого» про
исхождения. Известно, что ее взяли в плен в Ма-
риенбурге «в одной рубахе». Прислуживала фельд
маршалу Шереметеву, прислуживала Меншикову.
Недоброжелатели за глаза не стеснялись в крепких
выражениях в ее адрес. Обидных кличек было
много, в числе самых приличных — «прачка».
Петр воспылал любовью к бывшей пленнице.
И вот она уже царская невеста. Царь-реформатор
рвал со многими устоявшимися традициями.
Но здесь он грубо вторгся в деликатную сферу ав
густейших семейных отношений: сослал в монас
тырь жену, царицу Евдокию, подарившую ему на
следника, царевича Алексея, прилюдно «путался»
с Анной Монс, а теперь вот захотел жениться на
безродной «чухонке». Представители знатных ро
дов роптали. Конечно, у Петра было достаточно
сил, чтобы окриком заставить замолчать недо
вольных. Но в этом деле ему нужна была мораль
ная поддержка на самом высоком уровне. И она
была оказана вдовствующей царицей Прасковьей
Федоровной. Именно она играла на свадьбе роль
посаженой матери, а ее дочки, Екатерина и Прас
ковья, являлись ближними девушками. Прасковья
очень быстро сориентировалась и едва ли не рань
ше всех стала проявлять признаки всяческого ува
жения к Екатерине Алексеевне, когда она еще со
стояла в царских фаворитках. Сохранилась их
переписка. В письмах Екатерина подчеркнуто ува
жительно обращается к Прасковье Федоровне, по
дробно отвечает на ее просьбы, объясняет, какие
из них решены после ходатайства перед царем,
какие нет, а какие еще ждут своего решения. Тон
писем Прасковьи со временем меняется с уважи
тельно-доверительного вначале на уничижитель
но-заискивающий, как только Екатерина стано
вится царицей.
Между тем надвигалась старость. Жизнь Прас
ковьи шла по давно заведенному порядку, только
в
от она все чаще стала жаловаться на недуги, посе
щать модные, с легкой руки царя Петра, Кончезер-
с
*ие и Олонецкие воды, рекомендуя то же и своим
Ц°черям-герцогиням. С возрастом нашу героиню
ю*
все больше огорчает чувство одиночества. Жившая
с ней младшая дочь, царевна Прасковья Иванов
на, — некрасивая, болезненная и недалекая деви
ца, — постоянно нуждалась в материнской опеке.
В своих письмах Прасковья Федоровна все чаще
просит приехать к ней в Измайлово дочь Екатери
ну с внучкой Анной. К маленькой Аннушке ба
бушка в письмах обращается с особой нежностью,
называя ее «свет мой», «друг сердечный», беспоко
ится о том, чтобы девочку учили «русской грамо
те». Просьбы герцогини Екатерины и Прасковьи
Федоровны, сдобренные многочисленными жало
бами на беспутного герцога Мекленбургского, на
конец подействовали. Петр I разрешил Екатерине
с дочерью приехать в Россию.
Шел 1722 год. Получив известие о скором при
езде дочери и внучки, Прасковья, забыв про хво
ри, увлеклась хлопотами об устройстве дорогих
гостей в Измайлове. Надо было подготовить апар
таменты, запастись всем необходимым, распоря
диться о встрече. Наконец, в августе Прасковья
Федоровна смогла увидеть свою самую любимую
родню. Дом снова наполнился шумом, звонким
смехом неунывающей Екатерины Ивановны.
Прасковья умилялась детской непосредственнос
ти внучки Анны. Словом, жизнь расцветилась но
выми красками.
Между тем в 1722 году Прасковье пришлось пере
жить и немало тревожных минут. Некий подьячий
Василий Деревнин служил ранее по учету денежной
казны вдовствующей царицы. Но в чем-то прогне
вил ее всесильного фаворита Юшкова и был от
должности отставлен. Причем Деревнина обвинили
в упущениях по службе и потребовали немалой
денежной компенсации. Подьячий протестовал,
обивал пороги дома Юшкова. И вот тут-то, в начале
января, он случайно нашел необычное письмо. Хо
рошо зная руку Прасковьи Федоровны, Деревнин
определил, что это ее послание к Юшкову. Однако
письмо имело странный вид. Некоторые слова были
зашифрованы цифрами («литерами»). В то время
такого рода записки таили в себе большую опас
ность как для отправителя, так и для получателя.
Можно было легко попасть под подозрение, что под
«литерами» скрываются слова, содержащие угрозу
жизни и здоровью государя. Зловещая формула
«Слово и дело» притягивала заинтересованных лиц
в Тайную канцелярию, где под пытками выясняли
суть дела. Попасть в застенок было легко, а выйти
из него невредимым очень трудно. Причем чаша
сия ожидала любого, даже Прасковью Федоровну.
Вспомним, как Петр I привлекал к розыску по об
винению в заговоре свою родню, как погиб в за
стенке его сын царевич Алексей.
Деревнин не смог удержать язык за зубами,
и Юшков проведал про опасную находку. Дейст
вуя от имени вдовствующей царицы, фаворит
схватил подьячего и посадил под замок. Его дер
жали взаперти, требуя вернуть письмо. Деревнин
отпирался, а про себя решил предъявить его само
лично государю. В конце января его пришлось вы
пустить. В это время царь находился в Москве, и,
е
ели бы до его ушей дошли подобные факты,
Не
миновать беде. Подьячий почел за благо уехать
из Москвы и вернулся в столицу только осенью.
**се это время Прасковья Федоровна сильно бес-
п
°коилась. Что и говорить, много крови ей попор
тил бывший подьячий.
Когда осенью 1722 года царь Петр I находился
в Астрахани, Прасковья с фаворитом решила вос
пользоваться отсутствием государя и вырвать нако
нец злополучное письмо из лап Деревнина. У вдов
ствующей царицы было большое влияние в Москве,
и без особого труда ее люди смогли убедить москов
ского обер-полицмейстера арестовать подьячего,
обвиненного в хищении большой суммы денег.
Но Деревнин долго не давался в руки полиции. Зато
пострадали его родня и друзья. Вольно или невольно
дело получило огласку и дошло до страшной Тайной
канцелярии. Там допросили родственника беглого
подьячего и выяснили, что суть дела в «литерном»
письме Прасковьи Федоровны. Деревнин не стал
скрываться от столь грозного учреждения, пришел
туда сам и принес письмо, которое тут же было поло
жено в особый конверт и запечатано до приезда им
ператора. Попытка Прасковьи воздействовать на
Тайную канцелярию через послушного ей москов
ского обер-полицмейстера ни к чему не привела.
Разгневанная царица решила сама вмешаться в дело
и вечером 2 октября в сопровождении свиты выеха
ла из Измайлова в Москву. А там прямиком в Тай
ную канцелярию. Прасковьины слуги оттеснили ча
совых и внесли ее (сама она, страдая от водянки, уже
почти не ходила) в камеру, где сидел Деревнин. Пра
сковья Федоровна начала самолично экзекуцию над
бывшим подьячим, избив его тростью. У руководи
телей Тайной канцелярии, обер-прокурора Сената
Скорнякова-Писарева и генерала Бутурлина, Прас
ковья потребовала выдать ей Деревнина. Опытные
вельможи не могли ответить царской невестке пря
мым отказом и велели своим слугам объявить по
сланным к ним в дома царицыным людям, что они
в отъезде. Между тем Прасковья Федоровна все бо
лее распалялась: Деревнина ей не выдавали и письма
при нем не оказалось. Весь свой неукротимый гнев
она решила излить на несчастного. Его жестоко би
ли, жгли огнем, несмотря на просьбы служителей
Тайной канцелярии не пытать подследственного.
Причем все это происходило в присутствии царицы,
а потом еще появилась и ее дочь, герцогиня Меклен-
бургская. Последняя уговорила Прасковью на время
прекратить избиение. Но гнев царицы не прошел,
и ее слуги-палачи вновь принялись за дело, но уже
в отсутствие непривычной к таким сценам Екатери
ны Ивановны. Деревнина запытали бы до смерти,
если бы не появление в Тайной канцелярии генерал-
прокурора Сената П. И. Ягужинского, который пре
кратил своеволие Прасковьи и наотрез отказался
выдать ей подьячего, за которым числилось «госуда
рево дело». Случай с Деревниным открывает нам со
вершенно новые черты характера нашей героини.
Когда она чувствовала свою безнаказанность, ей не
чужды жестокость, грубое своеволие, пренебреже
ние к закону.
Пока ожидали приезда Петра I, измученный
Деревнин получил возможность подлечиться. Не
мощная Прасковья Федоровна в основном досаж
дала домашним своим ворчанием. Екатерина Ива
новна порхала как мотылек с одной пирушки на
Другую. Мать ни в коей мере ей не препятствовала
и
Даже посылала на забавы жаловавшуюся на боль-
н 1
У о ногу Прасковью Ивановну. Нужно было со
блюдать принятый при дворе «политес». В декабре
22 года появился в Москве и Петр с женой Екате
риной. На церемонию встречи государя и госуда-
Рьщи Прасковья из-за недуга явиться не смогла.
Семью представляла веселая герцогиня Меклен-
бургская. В феврале 1723 года дошел черед и до де
ла Деревнина. Слуги Прасковьи, участвовавшие
в избиении подьячего, были «биты батоги нещад
но», но с тем и отпущены на свободу. Фаворита
Юшкова Петр I приказал сослать на житье в Ниж
ний Новгород. Деревнина между тем еще долго
держали в заточении: дело о злосчастном письме
двигалось медленно. Мало находилось охотников
всерьез за него взяться. Да и среди облеченных вла
стью лиц много было родственников и свойствен
ников вдовствующей царицы. Письмо же не со
хранилось, да и никакой «политики» оно, скорее
всего, не содержало. Прасковья всю жизнь ее сто
ронилась, и маловероятно, что в почтенном воз
расте она вдруг изменила своим правилам. Петр I
об этом знал, а то бы розыск по делу был бы на
много серьезнее. По-видимому, зашифрованные
слова касались интимных отношений Прасковьи
и ее фаворита.
В 1723 году государь приказал Прасковье Федо
ровне ехать с семьей в Петербург. Тяжела была эта
дорога для нашей хворой героини и для ее разбо
левшейся дочки Прасковьи. Только в мае семейст
во появилось в Северной столице. По-настоящему
радовалась жизни лишь веселая Екатерина Ива
новна, не пропускавшая ни одной придворной за
бавы. Ее обхаживал сам государь-дядюшка, под
шучивавший над изрядной полнотой племянницы
и всерьез советовавший ей умерить привычку
к чревоугодию. Как ни скверно чувствовала себя
Прасковья Федоровна, все же она не могла увиль
нуть от месячного летнего морского путешествия
всего двора из Петербурга в Ригу. Не раз ей было
плохо на корабле, но все же это путешествие Пра
сковья перенесла. Но осень — самую скверную
пору в Петербурге, с дождями, сильными ветрами
и наводнениями, — она не пережила. С конца сен
тября жизнь в Прасковье постепенно угасала.
Петр I, а еще чаще царица Екатерина навещали
невестку. Развязка наступила 13 октября 1723 года.
Похоронами нашей героини распоряжался сам
император. Организованы они были пышно и тор
жественно. Петр I приказал оплатить долги родст
венницы. Ее дочерям, Екатерине и Прасковье,
было предусмотрено денежное содержание. Анна
Ивановна находилась в Курляндии и не смогла
проводить мать в последний путь.
Прасковья Федоровна, будучи воспитанной
в старомосковских традициях, смогла найти вполне
достойное себя место при дворе царя-преобразова
теля. Это позволило ей по-своему адаптироваться
к новой жизни и, сохранив семью, дать возмож
ность пусть и не вполне благополучно, но все же
как-то устроиться своим дочерям.
Несчастная царица Евдокия
*
ЦАРЕВНЫ
Вместо предисловия
12 Дворцовые тайны
менательно, что тетки упрекали Наталью и Петра
в неправильном поведении, но ни слова не сказа
ли царевне Софье, также нарушившей обычай
и явившейся причиной всех последующих собы
тий. И не случайно: Татьяна Михайловна была на
стороне Милославских.
Дальше — больше! Возвращаясь с похорон, Со
фья опять привлекла внимание толпы криками
о том, что внезапная смерть царя Федора есть след
ствие отравления его «недоброжелателями» (явный
намек на Нарышкиных), что царевич Иван не стал
царем, хотя он старший наследник. Народ сочувст
вовал царевне. Ее популярность среди москвичей
28 апреля выросла. Смеем утверждать, что Софья-
политик намеренно сгущала краски, специально
преувеличивала свою скорбь. Ее необычное для
царской семьи поведение — рассчитанный шаг.
И он увенчался успехом. Она привлекла к себе вни
мание и Нарышкиных в черном цвете изобразила.
С того дня отношения между царицей-мачехой На
тальей Кирилловной и царевной-падчерицей Со
фьей Алексеевной окончательно испортились.
Но Софья ведь к тому и вела!
Приезд в Москву 10 мая боярина А. С. Матвеева,
самого опытного и авторитетного политика на
рышкинской партии, уже не мог повлиять на ход
событий. Слишком поздно! Правительство уже не
контролировало московский стрелецкий гарнизон,
по рукам стрельцов ходили списки «изменников»,
составленные не без помощи И. М. Милославского
«со товарищи», где в числе первых значились
А. С. Матвеев, И. К. Нарышкин, И. М. Языков
и т. д. 15 мая 1682 года произошло событие, равно
го которому не было ни до, ни после. Настроенный
свергнуть правительство Нарышкиных, в Кремль
с оружием, с барабанным боем и со знаменами во
шел весь столичный стрелецкий гарнизон. Клевре
тами Милославского был пущен слух, что царевича
Ивана Алексеевича задушили. Опровержение слу
ха — представление царицей Натальей Кириллов
ной царевича Ивана и царя Петра I служилому лю
ду на Красном крыльце — стрельцов не успокоило.
И началась кровавая вакханалия 15-17 мая: воору
женная толпа убила руководителей нарышкинской
партии (А. С. Матвеева и И. К. Нарышкина), нена
вистных им бывшего фаворита царя Федора
И. М. Языкова, главу Стрелецкого приказа князя
Ю. А. Долгорукого и других, поименованных и не
поименованных в «поскрипционных» списках.
Где же была наша героиня в эти дни? Царевна
Софья Алексеевна находилась во дворце вместе
с царской фамилией в гуще событий. Это она
в резкой форме заявила 17 мая царице Наталье
Кирилловне, чтобы та не упорствовала, но выдала
восставшим брата И. К. Нарышкина, аргументи
руя свою позицию тем, что иначе они все могут
«погибнуть» от рук стрельцов. Насколько царевна
влияла на события? Конечно, они готовились с ее
ведома. И вероятно, в стрелецкой среде могли на
ходиться «агитаторы» не только от И. М! Мило
славского, но и от Софьи. Однако само восстание
контролировать было невозможно. Гнев стрельцов
нарастал и мог обрушиться и на тех, кто готовил
это восстание. Однако все обошлось. Уже 18 мая
убийства прекратились. Милославские подучили
стрельцов, чтобы все оставшиеся в живых сколь
ко-нибудь заметные члены клана Нарышкиных,
а также братья Лихачевы были отправлены в ссыл-
12*
ку. В последних числах мая решался вопрос о вла
сти. В итоге под нажимом стрельцов Боярская ду
ма и импровизированный Земский собор поста
новили, что на троне будут два царя: первый —
Иван V и второй — Петр I, а править страной во
время их «малолетства» должна царевна Софья
Алексеевна. Наша героиня добилась своего. Те
перь она — правительница России. Причем на за
конном основании. Никто не мог оспорить у нее
этот пост. Царевна со времени похорон брата-царя
Федора стала популярной среди москвичей и, что
особенно важно, стрельцов, а И. М. Милослав-
ский даже не составил ей конкуренции, ибо при
всей своей хитрости и изворотливости был трус
лив и не обладал твердым характером, что отлича
ло его двоюродную племянницу.
Первым шагом правительницы Софьи была
раздача денег стрельцам. По их искам с полковни
ков также взыскивались удержанные ранее суммы.
Московские стрельцы пожелали теперь имено
ваться Надворной пехотой, в память событий
15—17 мая был воздвигнут обелиск и т. д. Однако
Софья Алексеевна неожиданно столкнулась с дру
гим претендентом на власть. Им стал князь Иван
Андреевич Хованский. Поначалу он принадлежал
к партии Милославских, но с конца мая повел
свою игру. Этот амбициозный и энергичный дея
тель, не отличавшийся, правда, политической
дальновидностью, пользовался популярностью
в стрелецкой среде. Очевидно, сказались его воен
ное прошлое (долгое время служил полковым аое-
водой) и стремление потакать прихотям служи
лых. По настоянию стрельцов князь Хованский
возглавил Стрелецкий приказ, то есть стал стар-
шим стрелецким начальником. Как выяснилось
позже, Тараруй (его так прозвали за страсть к шум
ным застольям и хвастовство) вынашивал планы
перехвата власти у Софьи Алексеевны.
Так у правительницы возникли две основные
задачи: успокоить стрельцов и вернуть все в обыч
ное русло, а также избавиться от соперника в ли
це князя Хованского. Ближайшим помощником
Софьи в этих делах стал Василий Васильевич Го
лицын. Надо сказать, что в ходе стрелецкого дви
жения активизировались старообрядцы, или рас
кольники, по официальной терминологии. Среди
московских стрельцов было немало привержен
цев старой веры. Сочувственно к старообрядцам
относился и И. А. Хованский. По некоторым све
дениям, он и сам исповедовал старую веру. «Рас-
колоучители», проповедник Никита Пустосвят
«со товарищи», при поддержке сторонников об
ратились к Хованскому, чтобы он устроил им дис
пут с официальным духовенством, из которого
они рассчитывали выйти победителями. Власть
в лице Софьи Алексеевны вынуждена была пойти
на это, и 5 июля в Грановитой палате состоялось
«Прение о вере». Присутствовали правительница
Софья, царица Наталья Кириллобна, царевны Та
тьяна Михайловна и Мария Алексеевна, патриарх
Иоаким, официальное духовенство и бояре, с од
ной стороны, и старообрядцы во главе с Никитой
Пустосвятом — с другой. Софья активно участво
вала в «Прении» наряду с духовенством: она руко
водила дискуссией и сама увещевала противную
сторону. Был момент, когда царевна не выдержала
нападок раскольников и «со слезами» стала отво
дить обвинения в ереси от отца, царя Алексея
Михайловича, и брата, царя Федора Алексеевича.
Некие присутствовавшие на диспуте выборные от
стрельцов — сторонники старой веры — стали го
ворить, что пора царевне «в монастырь... полно...
царство мутить» и т. д. Но Софья удержала себя
в руках и не потеряла нити спора, продолжая при
водить аргументы против раскола. Наступил кри
тический момент. Ведь немалое количество
стрельцов могло высказаться об ее уходе в монас
тырь. Ясно, что среди них были сторонники
И. А. Хованского, для которого подобный вари
ант обернулся бы воплощением его честолюби
вых замыслов. Того же желала и царица Наталья
Кирилловна. Но Софья не позволила событиям
выйти из-под контроля. Она не сидела сложа ру
ки и заручилась поддержкой части стрельцов,
придерживавшихся официальной церкви. Самое
главное — Хованский не мог похвастаться безус
ловной поддержкой всего гарнизона. Однако
у него случилась «великая ссора» с И. М. Мило-
славским, и последний вынужден был бежать из
Москвы и, по выражению А. А. Матвеева, «ездя
по подмосковным своим вотчинам, всячески ук
рывался, как бы подземный крот», боясь распра
вы со стороны верных князю стрельцов. Все же
политическую победу в «Прении о вере» одержала
Софья. Преданные ей стрельцы спустя несколько
дней схватили Никиту Пустосвята и казнили его.
Остальных «расколоучителей» разослали в ссылку
по разным монастырям. Это событие стало нача
лом конца князя И. А. Хованского и как полити
ка, и как человека.
Развязка этого противостояния наступила в ав
густе — сентябре. Софья придумала сильный ход:
20 августа она с царями — Иваном V и Петром I —
и со всем двором выехала из Москвы в село Коло
менское. Отъезд представителей высшей власти
вызвал сильный переполох. Князь И. А. Хован
ский растерялся, заволновались стрельцы. А Со
фья 2 сентября последовала дальше: в село Воро-
бьево, затем в Саввин Сторожевский монастырь и,
наконец, к 17 сентября, ко дню своих именин,
в село Воздвиженское, что недалеко от Троице -
Сергиева монастыря. Здесь она и замыслила свой
решительный удар по Тарарую. К заветному дню
был объявлен сбор в Воздвиженском ратных лю
дей (то есть дворянского ополчения). Сюда же вы
звали Хованского со старшим сыном Андреем
и выборными стрельцами. Однако они не успели
доехать до места, их схватили и связанными при
везли в Воздвиженское. Здесь в присутствии царе
вны на заседании Боярской думы думный дьяк
Ф. Л. Шакловитый зачитал царский указ, где пе
речислялись все «вины» князя И. А. Хованского,
начиная с начала его служебной карьеры и закан
чивая участием в стрелецком восстании. Тараруя
упрекали в желании самому стать государем,
а своего сына женить то ли на царевне Софье,
то ли на царевне Екатерине. За эти преступления
Ивана и Андрея Хованских по царскому указу
и боярскому приговору вместе с приехавшими
с ними выборными стрельцами казнили.
Софья не только умело вывела из игры сопер
ника, который имел влияние на стрельцов,
но и этой казнью внесла в их души растерянность.
Когда испуганный младший сын Хованского,
Иван, прибежал в Москву и сообщил о случив
шемся, стрельцы поначалу, опасаясь нападения
дворянского войска, стали вооружаться, умножи
ли караулы и закрыли въезды в столицу. Но напа
дения не последовало. Софья не торопилась. Сво
ей резиденцией она выбрала Троице-Сергиев
монастырь, куда стекались служилые люди. Из те
ни выходит князь В. В. Голицын, которого прави
тельница назначила командиром правительствен
ных войск в должности «дворового воеводы».
А что же московские стрельцы? Со временем их
решительность исчезла, дух сопротивления испа
рился. Они знали, что правительство собрало про
тив них большое войско и в бою им не устоять.
Да и необходимого единства в их рядах не было.
Почувствовав перемену в настроениях стрельцов,
Софья послала в Москву своих представителей, ко
торые увещевали служилых и предлагали им пред
ставить своих выборных для переговоров. Софья
Алексеевна не допускала никакого заигрывания со
стрельцами. Она полностью переменила тон. Если
в мае, когда восставшие посадили на престол брата
Ивана, она их приветствовала, то теперь, в сентяб
ре, она обвинила стрельцов в противоправительст
венном мятеже и призвала их покаяться в своих
«винах». Делать было нечего, и выборные «вини
лись» за себя и всех своих товарищей. В специаль
ных грамотах, выданных стрелецким полкам, все
их прегрешения перечислялись, а все «выбитые»
у правительства льготы отменялись. Словом, все
возвращалось на круги своя. Москва успокоилась,
и 3 ноября 1682 года Софья с царями и двором въе
хала в столицу победительницей. Можно было спо
койно обживаться и в Кремле, и на государстве.
Победа, казалось, была полной, но таила в себе
будущую угрозу. Стрельцы хорошо запомнили,
как Софья с Милославскими призывали их гро
мить Нарышкиных, а затем она же их и наказала:
нескольких «заводчиков» движения казнили вмес
те с Хованскими, а из наиболее активных состави
ли четыре полка и послали их на службу в отдален
ные города. Позже это «прозрение» стрельцов
аукнется Софье. А пока правительница формиро
вала свою «команду». Возглавить правительство
она поручила своему фавориту, князю Василию
Васильевичу Голицыну. Он вообще был обласкан
необычайно. Стольких почетных званий не было
ни у кого: «Царственные большие печати и госу
дарственных великих посольских дел оберегатель,
ближний боярин, дворовый воевода и наместник
Новгородский». В ходе борьбы со стрелецким вос
станием в узкий круг приближенных Софьи вошел
Федор Леонтьевич Шакловитый. Ему она вручила
Стрелецкий приказ, то есть руководство и надзор
за беспокойным стрелецким войском. Идеологом
и историографом правления царевны стал ученик
С. Полоцкого монах Сильвестр Медведев, высо
кообразованный писатель и поэт.
Однако политика политикой, но надо было ду
мать и о быте. В ноябре 1682 года Кремль охватил
сильный пожар. Стали строить новые хоромы. Со
фье пришлось какое-то время жить с сестрами на
«Потешном дворе» (в бывшем здании театра при
царе Алексее Михайловиче). В 1683-1684 годах
строились и отделывались новые терема. В апарта
ментах правительницы печи покрывались зеленой
краской, известные живописцы — Салтанов и Без-
мин — расписали потолок столовой под звездное
небо, а стены нескольких комнат были сплошь ук
рашены живописными изображениями: распятия,
несения креста на Голгофу, Иоанна Предтечи, Иа
кова — «брата Господня», Спасителя, Воскресения
Христова, Тайной вечери, царей Давида и Соломо
на, апостолов, херувимов и т. д. Висели «парсуны»
(портреты) отца и матери (царя Алексея Михайло
вича и царицы Марии Ильиничны), братьев (царей
Федора, Ивана и Петра Алексеевичей и царевича
Алексея Алексеевича), сестры (царевны Екатери
ны Алексеевны) и самой Софьи. Кроме того, одна
из комнат была сплошь отделана дорогими ковра
ми. Двери в апартаментах обивались сукном,
а промежутки между окнами — персидским барха
том. В 80-е годы в помещениях царевны стояли:
покрытые «полавочниками» длинные скамьи
(а одна была «спальной»), дубовый стол «на поль
ских ногах», кресла (одно обитое красным бар
хатом и атласом, другое — кожей, а третье — «разъ
емное», — отделанное и кожей, и бархатом),
расписанные красками секретер и шкаф с выдвиж
ными ящиками, шкатулки (одна «что письма кла
дут, и с чернильницей, и с ножики, и с ножницы,
и с косточкою, чем письма оправливают», другая
«уборная», оправленная серебром, с зеркалом
и ящичками), серебряная коробочка «немецкая»
для драгоценностей и т. д. Софье Алексеевне до
сталась и обширная библиотека брата-царя Федо
ра Алексеевича (около 300 томов), в которой со
держались книги богослужебные и богословские,
философские, исторические, географические, ма
тематические, медицинские, а также по языкозна
нию, военному делу и поэтические сборники на
русском и латинском языках. Наряду с кремлев
ской для царевны Софьи отделывались и загород
ные резиденции, например в селе Измайлове.
Посмотрим, что же было сделано во время се
милетнего правления нашей героини. Наиболее
крупные успехи были достигнуты на внешнеполи
тическом поприще. И заслуга в этом прежде всего
В. В. Голицына. И по должности как глава По
сольского приказа, и по сути он руководил внеш
ней политикой России. В 1686 году был подписан
«вечный мир» с Речью Посполитой, результатом
которого, помимо подтверждения условий Андру-
совского перемирия 1667 года и установления
союза между обоими государствами, явилась
окончательная уступка России Киева. Вместе
с Австрийской империей, Речью Посполитой
и Венецией наша страна вошла в «Священную ли
гу», направленную против Турции. Россия обяза
лась начать войну с Крымским ханством — васса
лом Оттоманской Порты. Важное значение имел
и подписанный в 1689 года Нерчинский договор
с Китаем, нормализовавший двусторонние отно
шения и давший хороший импульс развитию вза
имной торговли. Во внутриполитической сфере
Софья и Голицын старались побыстрее покончить
с последствиями стрелецкого движения. Всех сбе
жавших от своих хозяев холопов указом 1683 года
было приказано ловить и возвращать назад. Тех
же, которых владельцы принимать отказывались,
велено ссылать в Сибирь на поселение. Это соот
ветствовало требованиям дворянства. Однако дру
гое решение правительства поддерживало беглых:
ро указу 1684 года в городах можно было остаться
тем, кто ушел от своих господ из деревень. Прово
дилась жесткая политика по преследованию ста
рообрядцев, что вполне соответствовало позиции
официальной церкви. Кроме того, проходило раз-
межевание помещичьих и монастырских земель,
приведшее к заметному уменьшению числа спор
ных дел по поводу угодий, и были ликвидированы
таможни по малороссийскому рубежу, что облег
чило торговлю между великороссийскими и мало
российскими землями.
Заметно приукрасилась Москва. В этот период
построили немало каменных и кирпичных зда
ний, больше улиц было замощено деревянным на
стилом. Большие успехи были достигнуты в обла
сти просвещения и науки. Молодые дворяне
посылались на учебу за границу (еще до Петра I).
В 1687 году открылась Славяно-греко-латинская
академия, во главе которой встали выпускники
университета в Падуе (Италия) братья Софроний
и Иоанникий Лихуды.
Князь Голицын находился на вершине своей ка
рьеры. Он просто обвораживал общавшихся с ним
иностранцев, и официальных дипломатических
представителей, и частных лиц. Князь, давно уже
прослывший западником, воспринимался ими как
какой-нибудь европейский министр. При нем
в Москве появились иезуиты, что вызвало гнев па
триарха Иоакима, всегда отличавшегося симпатией
к Нарышкиным. Голицын вообще был полон дале
ко идущих замыслов. Так, он предлагал освободить
крестьян от крепостной зависимости, что в то вре
мя было абсолютно нереальным. Однако Василию
Васильевичу недоставало решительности, которой
была наделена царевна Софья Алексеевна. Она же,
как могла, поддерживала авторитет своего любов
ника, желала, чтобы он еще более прославился.
После заключения в 1686 году «вечного мира»
Софья Алексеевна почувствовала себя в зените
славы. Она приказала, чтобы ее имя упомина
лось в официальных грамотах вместе с именами
царей-соправителей: Ивана V и Петра I. И по
указу от 8 января 1687 года был принят новый
официальный титул государей: «Великие госуда
ри, цари и великие князья Иоанн Алексеевич,
Петр Алексеевич и великая государыня, благо
верная царевна и великая княжна Софья Алексе
евна, всея Великие, и Малые, и Белые России са
модержцы». Если раньше она не показывалась
на официальных приемах, в частности иностран
ных послов, но наблюдала за всем из-за занавес
ки, то теперь царевна открыто сопровождала
царей на всех церемониях. Мало того, у нее
возникает мысль о венчании на царство, следо
вательно, об отстранении братьев. Опасаться
полностью зависимого от нее родного брата Ива
на ей не приходилось. С ним она могла вести се
бя, как Пульхерия с Феодосием II: в 1684 году
женила его на Прасковье Салтыковой. Только
вот от этого брака рождались лишь девочки. Мо
жет быть, последнее обстоятельство подтолкну
ло Софью к мысли о собственном венчании на
царство? Во всяком случае, правительница пору
чила Шакловитому разведать мнение стрельцов
по этому вопросу. Но служивые, как видно, энту
зиазма не выказали. К тому же В. В. Голицын,
получивший из рук Софьи слишком много влас
ти, вызывал ненависть других бояр. Француз де
ла Невилль отмечал, что фаворит стремился на
все сколько-нибудь значимые должости поса-
Д1*гь родственников или незначительных лиц,
всем ему обязанных. Это еще больше озлобляло
оттесненных на вторые роли.
Реальную угрозу Софье представляли Петр I
и его сторонники. Пока он был мальчиком, даже
его недетские «марсовы» забавы не вызывали осо
бого беспокойства: чем бы дитя ни тешилось! Но
Петр вырос, его «потешные» конюхи и псари пре
вратились в хорошо экипированных и обученных
преображенцев и семеновцев. Софья и Голицын
понимали, что время работает не на них. Ведь
официально царевна исполняла обязанности опе
кунши до совершеннолетия государей. Иван V, ра
зумеется, не в счет. Но совершеннолетие Петра I
стремительно приближалось. Столь же стреми
тельно росло и число его сторонников. Все больше
бояр и придворных, недовольных идущими враз
рез со старомосковской традицией претензиями
царевны Софьи на власть, а тем более на корону,
и всесилием Голицына, оказывались в противопо
ложном лагере. Стрельцы также не являлись на
дежной опорой правительницы. Василий Василь
евич как-то в сердцах пожалел, что в 1682 году
стрельцы не убили царицу Наталью Кирилловну
и всех ее сторонников. Но сам он, гордец и арис
тократ, не стал бы пачкаться кровью членов цар
ской фамилии. В то же время мы понимаем, что
и Ф. Л. Шакловитый, советовавший Софье «изве
сти» Наталью, и его подручный, готовый убить ца
ря Петра, пошли бы до конца. Для Софьи Алексе
евны наступало время опоры на таких людей, как
Шакловитый, «безродных», всем ей обязанных
и понимавших, что в случае падения правительни
цы не уцелеть и им.
Современники (об этих толках повествует де ла
Невилль) утверждали, что Софья предполагала
женить на себе фаворита, князя Голицына. То есть
Пульхерия выбрала себе сенатора Маркиана.
Но Голицын уже был женат и имел детей. Не вда
ваясь в подробности всевозможных слухов, к ко
торым надо относиться с большой осторожнос
тью, сделаем вывод, что князь не собирался идти
на крайности вроде заключения жены в монас
тырь и т. п. Да и любил ли он Софью искренне?
Вполне вероятно, что он использовал эту связь
в карьерных целях и связывать себя браком с пра
вительницей не собирался.
Софья Алексеевна чувствовала, что необходимо
поднять престиж ее правительства и прославить
его главу, князя В. В. Голицына, чтобы заткнуть
рот всем недовольным. С этой целью она органи
зовала походы русского войска в Крым, которые
все равно были необходимы в соответствии с обя
зательствами по «Священной лиге». В обоих похо
дах, 1687-го и 1689 годов, стотысячной армией ру
ководил Голицын. Он старался уклониться от
такой чести, понимая, насколько это трудно,
да и не чувствовал он призвания к военному делу.
Но настояла Софья. Мало того, настаивали и боя
ре, справедливо полагавшие, что им на руку удале
ние из Москвы слишком усилившегося фаворита
правительницы, к тому же тайно мечтавшие о по
срамлении гордеца. Так и вышло!
Походы принесли горькое разочарование. Хотя
войско и не потерпело серьезных поражений,
но поставленных целей достичь не удалось. Затра
чены были огромные средства, армия понесла чув
ствительные потери не столько от крымских татар,
которые всячески избегали прямого столкнове
ния, сколько от плохо организованного марша по
раскаленным солнцем безводным степям. Во всем
винили Голицына. Софья пыталась сделать хоро
шую мину при плохой игре и щедро наградила
князя и других воевод за подвиги, которых не бы
ло. Но в правдивость славословия по поводу
Крымских походов никто не верил. Авторитет
В. В. Голицына падал на глазах, а вместе с ним
и царевны Софьи.
1689 год стал самым несчастливым для Софьи.
Петр I достиг совершеннолетия, и в январе его же
нили на Евдокии Лопухиной. Петр стал открыто
выражать недовольство тем, что царевна на всех
официальных церемониях выступала наравне
с ним и его соправителем Иваном V. В этом его
поддерживали, а возможно, и подстрекали его
возмущение мать, царица Наталья Кирилловна,
и сторонники. Чувствовалось, что приближается
решающая схватка за власть. В. В. Голицын, вер
нувшийся в июле из второго Крымского похода,
впал в уныние, проявлял нерешительность. Пра
вительнице теперь очень не хватало двоюродного
дяди, И. М. Милославского, умершего в 1685 году.
Опытный и хитрый интриган, он помог бы выпу
таться из сложного положения.
Только Ф. Л. Шакловитый готов был к реши
тельным действиям ради царевны. В отношениях
между Софьей и Голицыным произошло охлажде
ние. Князя на месте фаворита сменил Шаклови
тый. Ему царевна поручила готовить стрельцов
для нового государственного переворота, который
должен был отстранить от власти Петра I и его
партию. Но стрельцы, помнившие метаморфозы
политики Софьи Алексеевны в 1682 году, на ее
сторону безоглядно не встали. В итоге Шаклови
тый мог рассчитывать лишь на несколько сот пре-
данных служилых. Чтобы как-то оправдать вы
ступление, была организована провокация, скорее
всего, не без ведома Софьи: 7 августа обнаружили
в Москве письмо, в котором говорилось о том, что
ночью «потешные» Петра нападут на Кремль
и убьют царя Ивана и всех его сестер, включая, ра
зумеется, и Софью.
Точно известно, что Петр I не замышлял ничего
подобного. Однако царевна дала согласие на по
ход Шакловитого с верными стрельцами на Пре-
ображенское, где в то время находился Петр со
своим двором. Василий Васильевич Голицын вся
чески отговаривал Софью, но она только раздра
жалась и упрекала князя в трусости. И вот ночью
8 августа отряд стрельцов во главе с Шакловитым
занял Преображенское. Но Петра там не было.
Его предупредили, и он уехал в Троице-Сергиев
монастырь. Там к Петру стали стекаться войска,
бояре, дворяне, приехал и патриарх Иоаким. В то
же время Софью в Кремле покидали последние
сторонники. И вот 29 августа она решила сама
ехать к сводному брату в Троицу в сопровожде
нии князя Голицына и других бояр. Но в селе
Воздвиженском (печально известном по собы
тиям 1682 года) ее остановили, а боярин князь
И. Б. Троекуров сообщил волю Петра I: возвра
щаться в Москву, а если она не послушается,
то с ней поступят «нечестно».
Софья поехала назад. По-видимому, она не сразу
поняла, что все кончено. Вернувшись в столицу,
царевна позвала к себе старослужащих стрельцов,
жаловалась им на свои унижения и просила под
держки. Затем она пригласила выборных от мос
ковского посада и у них просила защиты. Но тщет-
но Никто ее не поддержал. Через несколько дней
ей пришлось выдать Ф. Л. Шакловитого, которого
жестоко пытали и казнили с несколькими при
спешниками. Князь В.В.Голицын отделался
ссылкой. За него ходатайствовал его родственник
и приближенный Петра I князь Б. А. Голицын.
Кроме того, очевидно, помогло пассивное пове
дение Василия Васильевича в ходе августов
ской авантюры Софьи - Шакловитого. Сильвестра
Медведева пытали, поместили в монастырскую
тюрьму, но через полтора года, когда выяснились
новые подробности его дела, казнили. С Софьей
брат Петр I встречаться не захотел. Он назвал ее
в письме к Ивану V «третьим зазорным лицом»
и поместил под арест в Новодевичий монастырь.
Так умерла Софья-политик. Но Софья-царевна
с амбициозным и твердым характером продолжала
жить. Хотя царевне были предоставлены комфорт
ные условия и она имела штат женской прислуги,
вряд ли ее устраивала жизнь в монастыре. Скорее,
наша героиня очень страдала, поскольку власть,
которую она потеряла в жизни, являлась для нее
если не всем, то почти всем.
Прошло девять лет, и, казалось, про Софью
Алексеевну забыли. О ней помнили лишь близкие
люди. Любимая старшая сестра, Марфа Алексеев
на через постельницу находила возможность об
щаться с арестанткой. В поле зрения власти быв
шая правительница попала в 1698 году, когда
четыре стрелецких полка, состоявшие из москов
ских стрельцов, самовольно двинулись из-под Ве
ликих Лук в столицу. Поначалу служивые сетовали
на отсутствие жалованья, голод и долгую разлуку
с семьями. Их требования подогревались упорны-
ми слухами, будто царь Петр I, находившийся за
границей в составе Великого посольства, «сги
нул». Тут стрельцы вспомнили про царевну Софью
и выступили с многочисленными призывами вер
нуть ее во власть. Выяснилось, что сама Софья уз
нала об этом только из письма сестры, царевны
Марфы. 18 июня на подступах к Москве под Но
воиерусалимским монастырем, на реке Истре, че
тыре стрелецких полка были разбиты правитель
ственными войсками.
Началось следствие, которое вначале возглав
лял боярин А. С. Шеин. В результате было казне
но более ста человек, однако спешно вернувший
ся из-за рубежа Петр I остался недоволен. Он
возобновил розыск, считая, что заговор против
него гораздо глубже и разветвленней. И вот тут-
то были привлечены царевны Софья и Марфа
Алексеевны и их слуги. Петр I дважды лично
допрашивал Софью. Но она твердо отрицала свое
участие в событиях. Царь подозревал царевну
в том, что она писала к восставшим стрельцам
и призывала их идти на Москву. Но подлинных
писем не нашли. В противном случае Софью
ждала бы плаха.
Петр I от своих подозрений не избавился и ре
шил ужесточить режим содержания сводной сес
тры. 11 октября 1698 года состоялся суд над Со
фьей. Она была пострижена в монахини под
именем Сусанна и оставлена все в том же Ново
девичьем монастыре, но под более строгим над
зором. Царь Петр не отказал себе в жестокой по
отношению к сестре выходке. По сообщению
Й. Корба, вблизи Новодевичьего монастыря
было поставлено тридцать виселиц, на которых
повешены более двухсот стрельцов. Трое из за
чинщиков восстания были повешены на монас
тырской стене под самыми окнами кельи иноки
ни Сусанны. У одного из них к рукам была
прикреплена стрелецкая челобитная к царевне
Софье Алексеевне. Кошмар этот продолжался
пять месяцев.
Наша героиня после этого прожила недолго.
Ее не стало 3 июля 1704 года, на сорок седьмом
году жизни. А похоронена бывшая правитель
ница России, выдающаяся женщина-политик,
в месте своего заточения, в Новодевичьем монас
тыре.
Царевна Наталья —
сестра Петра Великого
, r -
IIII 1
^ Щ
1 ^**Ч- i
РОк
1 1 ZJ^LBJ' '^fc •
в ('1 шШ1::'-
!МЛ
\лУ ш1^™1
11
III 1
'•' w f l j
ЛиН
R-'Я •ШЩ
mll^l
JF v|.,- £Р*ЧЩ|ЩШИ'1 ,f ^ш
МНр ;;*^, •к-^iti
i
•V'f 1
1 1
1 1 ИНтак)рЩ^5^;Г;
ШЕЛ
Р
1 1 вр ^
\ г JyBrJBH if •
11 ИЕГ
^^^^^^^щ ИМИаУ f'1 ''^',' 'ТЙЙ5Р§*^1&'^
|§Щ|§§У1У^Ш
1
•
^i^^^^si^^^^i
)Г;1\/- . . .
шщ^м
У бийство Марии
и Федора Годуновых
1
Дом, где жил царевич Дмитрий
в Угличе
Русская знать
Царь
Василий Иванович
Шуйский.
1672 г.
Н<МН0КИ|
fifei
KCCdtfci Осада
Троице-
Сергиевой
лавры
ляхами
: / • : • :
•ft
f/
Будущий король Польши
Владислав IV
г--; \
ЩШ>, . Щ *%&
'
L •-' TO
ш • ]
НИН i -, И V
':i I'i'i'wW
i Щ: J-'M'г" \-' .•''"'V 4'v :
№$
КС
•
Московские щеголи
XVII в.
Патриарх Гермоген
отвергает требования
русских изменников
Троицкий Ипатьевский монастырь
(внизу)
Старица Марфа
Патриарх Филарет
Бракосочетание царя Михаила
Федоровича и Евдокии Стрешневой
Шатер для хранения драгоценностей
и реликвий Успенского собора. 1624 г.
Одежда русской знати
2*1
-•1 И >^^^sf
о!
л"
:®о
Ш
A Шз
Трапеза царицы
Торжественные
одежды
царя, царицы
(справа)
Фасад Теремного
дворца. XVII в.
Боярская Дума при царе
Михаиле Федоровиче
Посольский приказ
Кабинет царя Алексея Михайловича
Царица Мария Милославская,
жена царя Алексея Михайловича
ш
Шествие царя и царицы
на бракосочетание
Царевна Софья
угощает стрельцов
'^'""Ъ?
il I н и
Шf f .':
: Ш#Щ
-•'''- т '"fe'AH
g^^j^ fev^'^-,-^.^;r;^:^^; ff^XT', •
mm
*i* Л^' •'УРЭД. ^-" ^Г : "ir *6' trite :ii Hfrr*' **/*•'. - < W^Vim
*5, Д$ ' ~ ч .*?./ i-V-5 4 •"• >"•! - -^f g i 1Я *и
m -''^Шшш?Ч'^гЗРд
?йййй|
_
Архиерей в санях
ЩШ^Щси^М
Автограф письма Евдокии Федоровны Лопухиной
Каптана царицы
Царская моленная
в Теремном дворце
Л. Морозова
ЦАРИЦЫ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА
Вместо предисловия 2
Первая выборная царица 5
Несчастная дочь царя Бориса 47
«Московская царица» 67
Жена полуцаря 100
Великая государыня старица 129
Царица-босоножка 184
А. Дёмкин
ЦАРИЦЫ И ЦАРЕВНЫ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVII ВЕКА
ЦАРИЦЫ
Вместо предисловия 208
Примерная царица Мария 223
Царица Наталья — мать Петра Великого 238
Царица-девочка Марфа 262
Царица Прасковья — мать императрицы Анны . 273
Несчастная царица Евдокия 298
ЦАРЕВНЫ •
Вместо предисловия 308
Царевна Ирина — неудавшаяся невеста 314
Царевна Татьяна — тетка Петра Великого 326
Участливая царевна Марфа 335
Царевна-правительница Софья 344
Царевна Наталья — сестра Петра Великого . . . . 373
Морозова Л. Е., Дёмкин А. В.
М80 Дворцовые тайны. Царицы и царевны XVII века. —
ML: ACT-ПРЕСС КНИГА, 2004. - 384 с , 16 л. ил. -
(Историческое расследование).
ISBN 5-462-00205-Х
В книге воссоздана широкая панорама важнейших историче
ских событий в России, показана жизнь цариц и царевен XVII ве
ка. Впервые представлен яркий и емкий образ жены Бориса Году
нова Марии Скуратовой-Вельской, ставшей правительницей
после смерти мужа, несчастной полуцарицы Марии Буйносовой,
много сделавшей для увековечения памяти непопулярного царя
Василия Шуйского, Евдокии Стрешневой, обеспечившей преем
ственность царской династии, и других.
Есть в книге и портреты более известных героинь: воспетой
в народных песнях царевны Ксении, Марины Мнишек — жены
двух самозванцев, умной и энергичной царевны Софьи.
При этом раскрыты как сложные перипетии жизни каждой из
героинь, так и их внутренний мир, характер, взаимоотношения
с детьми, мужем, родственниками.
УДК 947
ББК 63.3(2)4
Л. Морозова *
Царицы и царевны
первой половины XVII века