Annotation

Два года назад из-за глупой ошибки Гидеон Ройал расстался с

девушкой своей мечты. С тех пор его жизнь превратилась в сплошное
разочарование. Гид надеялся, что отъезд в колледж все изменит и поможет
залечить израненное сердце. Но судьбе было угодно, чтобы их пути с
Саванной Монтгомери снова пересеклись.
Саванна уверена, что никогда не сможет простить Гидеону
предательства…
Он надеется, что все еще может быть по-другому…
Искупление. Надежда. Прощение. Гидеон готов на все, чтобы вернуть
ту, которая навсегда завладела его сердцем. А если Ройал чего-нибудь хочет,
то идет в своем желании до конца.
Только вот Саванна – крепкий орешек.

Эрин Уатт

1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
 21
notes
1
2
3
4
5
6
Эрин Уатт
Запятнанная корона
Erin Watt
TARNISHED CROWN

Печатается с разрешения литературных агентств Trident Media Group,

LLC и Andrew Nurnberg Literary Agency

Серия «Бумажная принцесса»

Copyright © 2018 Erin Watt

© Е. Прокопьева, перевод на русский язык, 2019
© ООО «Издательство АСТ», 2019

* * *
1
Гидеон

– И зачем я согласился прийти сюда? – ворчу я, осматриваясь. Эта

вечеринка ничем не отличается от тех, на которых я привык бывать с
четырнадцати лет, как только научился угонять машину из гаража отца.
Только музыка получше, потому что братство раскошелилось на
настоящего диджея. Но пиво второсортное, как и таблетки.
– Из-за халявного бухла и горячих телок. Какие еще могут быть
причины? – откликается один из моих товарищей по команде пловцов, Кэл
Лониган.
– Это был риторический вопрос.
– Ты только посмотри, какие куколки! Если у тебя не привстал, значит,
с ним что-то не так. Вон как минимум дюжина поводов, чтобы остаться
здесь, – Кэл указывает бутылкой на компанию девушек.
Но все они для меня на одно лицо. Пышные прически, слишком
откровенные платья, туфли со шнуровкой вокруг лодыжек. По-моему, моя
сводная сестра называла их римскими сандалиями. Или греческими. Черт,
да какая разница?!
Мне уже давно плевать на все.
Я протягиваю Кэлу свое пиво.
– Давай без меня.
– Без тебя? – удивленно переспрашивает он. – А как тебе вон та
азиатка в углу? Она гимнастка. Говорят, может свернуться в крендель.
С каких пор нам нравится трахать кренделя?
 – Точно нет.
– Я начинаю волноваться за тебя, дружище. – Он подносит бутылку ко
рту, видимо, чтобы любители читать по губам не смогли ничего
разобрать. – Ходят слухи, что ты уже давно не опускал свое ведро в чей-
либо колодец. Он у тебя что, как съежился, так и не увеличивается?
Я собираюсь объяснить все Кэлу, но тут же замолкаю: он с детства
подвергался воздействию хлора, и это повлияло на его умственные
способности. Не обижаться же на него из-за этого.
– Хорошо, что ты отличный пловец, Кэл, и симпатяга, – я хлопаю его
по спине.
– Считаешь меня симпатягой? – чуть ли не взвизгивает он и
оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, что никто этого не слышал. –
Слушай, чувак, ты и сам ничего, но я не плаваю на этой дорожке,
понимаешь?
– Еще как, – растягивая слова, отвечаю я. – Ладно, я ухожу. Эта
вечеринка…
И в эту самую секунду мой взгляд останавливается на ней.
Ее прямые темные волосы блестят. Лицо – сплошь резкие линии.
Голубые глаза подведены черными растушеванными тенями. На губах
идеальной формы недовольная усмешка. Это выражение не меняется с той
минуты, как мы расстались: она ненавидит весь мир и готова сорвать свою
злость на первом попавшемся бедняге.
Не знаю, много ли парней у нее было с тех пор, как она заявила, что
собирается причинить мне такую же боль, как я – ей, но уверен: секс
перестал приносить ей удовольствие. Да и как по-другому, если ее тело
принадлежит мне, а мое – ей?
– Что это за красотка, на которую ты так пялишься? – с любопытством
спрашивает Кэл.
– Коснешься ее – и ты труп, Лониган, – огрызаюсь я.
И направляюсь прямиком к Саванне Монтгомери, чтобы узнать, что
она забыла в этом гадюшнике, вместо того чтобы разбивать мечты
младшеклассников частной академии «Астор-Парк».
Но какой-то чувак из «Сигмы» опережает меня. Упершись локтем в
стену над головой Саванны, он чуть ли не трется о нее, пока она не успела
отойти от входа.
Я хватаю его за плечо.
– Тебя ищет твой брат Пол.
Облаченный в рубашку-поло слащавый придурок удивленно моргает.
– Пол?
 – Ну, может, Питер или Паркер. Он вот такого роста, – я провожу
ладонью где-то в районе собственного подбородка. – Светлые волосы.
– А, Джейсон Пруитт?
– Наверное.
И я не особо вежливо отталкиваю парня от Саванны.
– Мне нужно отлучиться на пару сек, – придурок подмигивает моей
девочке. – Никуда не уходи, я скоро вернусь.
– Что еще за брат Пол? – спрашивает голос за моей спиной.
Чертов Кэл. Я резко разворачиваюсь.
– Что ты тут делаешь?
– Хотел посмотреть, что так привлекло внимание всемогущего
Гидеона Ройала. – Он протягивает свою огромную лапищу Саванне. – Кэл
Лониган. Можешь звать меня Лонг[1].
Она пожимает его руку и не выпускает дольше, чем мне того хотелось
бы.
– Лонг? Такие прозвища обычно противоречат действительности.
Я сжимаю челюсти. Удивительно, что у меня до сих пор все в порядке
с эмалью: с нашей первой встречи я только и делал, что изо всех сил
сжимал зубы.
– Ничего подобного. Это совершенная правда. Ройал может
поручиться. Мы вместе в команде пловцов, – Кэл наклоняется, чтобы
поцеловать ее пальцы. – А еще лучше, принцесса, давай я сам тебе это
докажу.
– Она несовершеннолетняя, – тут же вмешиваюсь я.
– Вот и нет, идиот! – Сав отдергивает руку. – Мне восемнадцать. А в
этом штате, как тебе прекрасно известно, возраст согласия на вступление в
половую связь начинается с шестнадцати.
– Отвали, Кэл. – Ни за что на свете я не стану называть его Лонг. – Она
моя. Ты знаешь правила.
Саванна взглядом метает в меня молнии.
– Я не твоя.
Кэл вздыхает.
– Ладно, ладно. Но следующая – чур, моя.
Я не отрываю взгляда от Сав.
– Это все ты.
– Я тебе не какой-то кусок мяса, Гидеон, – огрызается она. – Ты не
имеешь права относиться ко мне как к добыче на охоте.
Я не обращаю внимания на ее слова, потому что меня интересует ответ
на куда более насущный вопрос.
 – Что ты здесь делаешь?
Она улыбается, но улыбка получается какой-то вымученной.
– Приехала посмотреть, что да как. Подумываю поступить в этот
колледж.
Одна половина меня ликует, другая – негодует. Я уже ненавижу себя,
так зачем мне каждый божий день сталкиваться с живым напоминанием о
том, какое я ничтожество? Совершенно не за чем.
– Не считаешь, что тебе будет неприятно учиться в одном колледже со
мной?
– Почему же? – холодно отвечает Сав.
Девчонке удалось бы провести меня, не знай я ее так хорошо, но мне
видно, как в голубых глазах мелькнула обида.
– Мы оба знаем, почему: поубиваем друг друга. – Какая бы дистанция
ни лежала между нами, сколько бы тел ни стояло, это притяжение
невозможно игнорировать. Как и нашу невидимую связь. И прошлое. Как
бы мы ни старались, но, снова оказавшись вместе, лишь причиняем друг
другу невыносимую боль.
– Я уже мертва. Кому как не тебе это знать. Ведь это ты вонзил нож
мне в сердце. – Саванна отталкивает меня, обдав жаркой волной аромата
увядших магнолий, и скрывается в толпе жмущихся друг к другу потных
тел.
– Бро, сдается мне, ты ей не очень нравишься. – У меня за спиной с
бесстрастным выражением лица появляется товарищ по команде.
– Ты просто знаток человеческих душ, Кэл.
– Без обид. И где ты убил ее в первый раз? Если это не секрет, конечно.
– В старшей школе, – отвечаю я, выискивая взглядом Сав, но здесь
слишком темно, – где же еще?

Три года назад

– Последний год, Джи, и мы оторвемся по полной! – кричит,

высунувшись из люка моей тачки, Гамильтон Маршал Третий, больше
известный как Три.
Девушка Три, Бейли, тянет его за джинсы.
– Сядь, дурак, пока не остался без головы!
Он неохотно опускается обратно на заднее сиденье.
– Я сажусь только потому, что беспокоюсь за тебя, детка. Ведь если
мне отрежет голову, ты будешь мучиться до конца своих дней, а этого я
хотел бы для тебя меньше всего на свете. И для тебя, Джи. – Он хлопает
меня по плечу.
Бейли фыркает.
– Ха, не дождешься! Мы с Гидеоном утешим друг друга и забудем о
тебе.
– Джи, скажи, что этого не будет! – Три драматично прикладывает
ладонь к своему сердцу. – Ты же не поступишь со мной так по-свински!
– А братский кодекс действует после смерти? – Но это, конечно,
шутка. Я скорее отрублю себе руку, чем прикоснусь к его девушке.
– Я позабочусь о тебе, – обращается к Бейли мой брат Рид,
расположившийся на пассажирском сиденье. Ему лень даже открыть глаза,
не говоря уже о том, чтобы оторвать голову от мягкого подголовника.
– Ну уж нет! Братский кодекс действует даже на небесах, откуда я буду
наблюдать за всеми вами. – Три показывает двумя пальцами на свои глаза,
потом обводит нас взглядом.
– То есть ты хочешь, чтобы любовь всей твоей жизни и твой лучший
друг страдали до конца своих дней только потому, что ты как самый
последний идиот высунул башку в люк, когда вышеуказанный друг гонит
на сто тридцать? – спрашивает Бейли.
– Сто сорок, – поправляю я ее.
– Сто сорок, – повторяет она.
Три хмурится.
– Я не это имел в виду.
Рид усмехается.
– Значит, ты хотел бы, чтобы мы утешили друг друга, чтобы Гидеон
подарил мне лучшие в мире оргазмы, потому что хочешь для меня самого
лучшего?
Я прячу улыбку. Бейли носит яйца Три в своей сумочке «Прада».
– Бз-з-з! Тайм-аут! – Три показывает руками букву «Т». – Получать
оргазмы от моего лучшего друга – это уже перебор, даже если я буду мертв.
Как мне наслаждаться своей загробной жизнью, если ты здесь будешь
предаваться любовным утехам с Джи?
Ладно, одно яйцо.
– Значит, лучше с незнакомцем?
– Конечно! А значит, Рид тоже исключается.
Рид поднимает палец вверх, давая нам понять, что все слышит.
– Тебе уже пора с кем-нибудь замутить, Гидеон. Так безопаснее, –
обращается ко мне Бейли.
– Почему это?
 – Во-первых, потому что ты лишь подливаешь масла в этот огонь
страстей и конкуренции. Ведь Истон теперь тоже в «Асторе». Из-за вас
троих женская половина школы потеряла покой. А во-вторых, серьезные
отношения – это залог здоровья. Не нужно переживать из-за всяких там
венерических заболеваний или о том, что какая-нибудь девчонка проколет
презерватив. Я права, Три?
– Права, детка. Бейли уже год принимает противозачаточные.
– Как и большинство других девчонок, – по-прежнему не открывая
глаз, вставляет Рид.
– Как насчет Эбби Уэнтворт? – предлагает Три.
– О, нет! – возражает Бейли.
– Что не так с этой Уэнтворт? – спрашиваю я, бросая взгляд на Рида:
пару недель назад он тусовался с ней на вечеринке Джордан Каррингтон. –
Она вроде милая.
– Конечно, она кажется милой! Но такие девчонки все из себя белые и
пушистые, только когда рядом парни, а на самом деле они мелочные и
обожают манипулировать. – Бейли морщит нос. – А хуже всего то, что про
нее и слова-то плохого сказать нельзя. Получается, как будто мы завидуем
ей или типа того.
Три притягивает к себе голову Бейли, чтобы поцеловать.
– Не волнуйся, малышка. Мы уверены, что ты не такая.
– Знаю, – отвечает Бейли, потрепав его по голове как послушного
пса. – А как насчет Джуэл Дэвис? Вот уж кто по-настоящему порядочная.
– Скука, – встревает Рид.
И я с ним согласен.
– Это последний год в школе, я не хочу ни с кем встречаться. Потом
будет сложно расставаться и все такое.
– Уф, ну и ладно! – Бейли отстраняется от Три и скрещивает руки на
груди.
Три жалобно смотрит на меня. Он ненавидит, когда его девушка
злится.
– Какие планы на вечер? – со вздохом спрашиваю я.
Бейли тут же оживляется.
– Давайте встретимся в девять у «Ринальди» и поедим мороженого!
– Хорошо.
– Я занят, – отвечает Рид.
Занят он, ага. Наверное, собирается ехать драться в доки.
– Я приду, – заверяю я Бейли, пока Три опять не начал бросать на меня
жалобные взгляды.
 Бейли вытаскивает телефон и принимается рассылать сообщения всем
своим друзьям.
– Какие-нибудь конкретные пожелания? Эмилия, Саша, Дженет?
– А разве Дженет не встречается с Дэном Грейбером? – спрашивает
Три. – На прошлой неделе, на вечеринке Коннера Милла, я видел, как они
сосались на пирсе.
– Правда? Если и так, я ничего об этом не знаю. – Бейли делает запись
у себя в телефоне. – Как насчет сестер Монтгомери?
– Сестер? Я думал, Шиа – единственный ребенок в семье, но все равно
нет, спасибо. – Меня даже передергивает.
– А с Шией-то что не так? – спрашивает Бейли.
– Она дружит с Джордан Каррингтон. Я лучше отрежу себе член, чем
суну его в кого-нибудь из ее окружения.
– Не знала, что ты так сильно ненавидишь Джордан. Нет, она, конечно,
та еще змеюка, но мне всегда казалось, что парни замечают только ее
сиськи и задницу.
– Эй, а как же я? – спрашивает Три. – Я же рассказывал тебе, как она
приставала ко мне на тренировке. До сих пор переживаю психологическую
травму.
Рост Три под два метра, а телосложением он напоминает кирпичный
дом. Конечно, Три шутит, рассказывая нам, как испугался маленькой
Джордан Каррингтон. Его пригласили в Луисвилл на полную футбольную
стипендию. Бейли, конечно, тоже будет учиться там. Она же должна
защищать свои инвестиции.
– Поэтому у тебя есть я, малыш. – Она хлопает его по плечу. – Так,
вернемся к списку приглашенных. Монтгомери – да или нет?
– Как хочешь, мне без разницы. – Я все равно не собираюсь ни с кем
из них спать. – Приглашай всех, кого…
И в эту самую секунду мой взгляд останавливается на ней.
2
Саванна

Три года назад

На школьную парковку въезжает черный «рендж ровер», и я впиваюсь

в руку сестры.
– Ай, мне больно! – вырываясь, вскрикивает та.
Я чуть не падаю, споткнувшись на ровном месте, но быстро
распрямляю спину и плечи.
– Вот он, – шепчу я, поправляя волосы.
Шиа бьет меня по руке.
– Что я говорила тебе сегодня утром?! Держись как ни в чем не
бывало. Девчонки так и бросаются к ногам Гидеона Ройала по сто раз на
дню. Если хочешь выделиться на их фоне, веди себя так, словно его не
существует, иначе окажешься среди остальных побирушек. – Она
вздыхает. – Боже, как же это все унизительно!
– Тогда уходи, – отвечаю я уголком рта. От ее постоянной критики моя
самооценка ничуть не повышается.
– Я не могу уйти. Мне нужно поддерживать свою репутацию, и я не
позволю тебе опозорить нас. – Сестра берет меня под руку. – А теперь
улыбайся, чтобы все были уверены, что сестры Монтгомери любят друг
друга.
– Мы и так любим друг друга, дурочка. К тому же я собираюсь стоять
за камерой, а не перед ней, – напоминаю я о своих планах стать
режиссером и сценаристом.
– Как скажешь.
Но Шиа прижимается ко мне, и эта не высказанная словами поддержка
придает мне сил и немного успокаивает.
За рулем, как всегда, Гидеон. Сегодня с ним Рид, но парочку на заднем
сиденье я не знаю.
– Кто там с Гидеоном? – спрашиваю у сестры.
– Три и его девушка Бейли, – сквозь фальшивую улыбку отвечает Шиа
и машет рукой компании девчонок слева от нас. Она обменивается с ними
воздушными поцелуями и слегка обнимается: никакого тесного контакта,
чтобы не помять одежду и не испортить макияж.
И теперь я даже их понимаю. Сегодня утром у меня ушел час на то,
чтобы наложить эти тысячи слоев тона. На моих губах три разных оттенка
помады. Шиа сказала, сейчас в моде градиент. Я пять часов подряд
смотрела на повторе видео из «Ютуб», чтобы добиться нужного эффекта.
Я смущенно облизываю губы и получаю удар локтем в бок.
– Сотрешь всю помаду, – шепчет мне сестра.
Я приоткрываю рот.
– А теперь ты похожа на рыбу.
Я поджимаю губы.
Шиа вздыхает.
– Ты просто ходячая катастрофа, блин!
– Что? – Я оглядываю свою школьную форму: где-то пятно или гольфы
спустились?
– Ничего. Мелочь справа от тебя. Улыбайся, – приказывает сестра. –
Доброе утро, Джо, Тали!
– Шиа! – К нам подбегают две девчонки, громко цокая каблуками по
тротуару.
– Джо, какое классное пальто! Это… «Джей Крю»? – с тошнотворно
фальшивой улыбкой спрашивает Шиа.
Мы с Тали даже ахаем от такого оскорбления.
Джо прищуривает глаза.
– Ты стала проводить слишком много времени с деревенщинами и
теперь не можешь отличить приличный бренд от масс-маркета? Это же
«Фенди»! – Она хватает Тали за руку. – Пойдем отсюда, мне не нравится
ходить рядом с урнами.
Джо сердито шагает прочь, волоча за собой Тали.
– Что это было? – спрашиваю я. Стычка закончилась, не успев даже
начаться, и до меня не дошло, кто же выиграл.
 – Внимание, цель приближается, – отвечает Шиа. – А это было для
того, чтобы избавиться от соперниц. Джо пытается залезть в штаны
Гидеона с тех пор, как узнала, что такое пенис.
– Ясно, э-э-э, спасибо! – Видимо, победа все-таки за моей сестрой. Но
что за странная битва…
Она изящно фыркает.
– Хочешь поймать большую акулу? Тогда избавься от другой
приманки. – Она машет рукой, чтобы поприветствовать Гидеона. – Доброе
утро…
Но какая-то девчонка уже перехватывает его.
– О боже, только не она, – с отвращением бормочет себе под нос Шиа.
«Не она» – это Джордан Каррингтон. В «Астор-Парке» – или
«Зоопарке», как я его называю, – полно жестоких и подлых тварей, но
Джордан представляет самую большую угрозу. Шиа рассказывала мне, что
уже на второй день после своего зачисления она завязала ссору с самой
популярной девчонкой из выпускного класса, Хизер Ланж. Эти две
выяснили отношения, оскорбляя друг друга такими выражениями, что даже
я съежилась, услышав их, хотя лично при этом не присутствовала.
Хизер Ланж ушла из «Астора» после Дня благодарения. Я решила, что
ее отец потерял работу и больше не мог позволить себе оплачивать ее
обучение. Мне и в голову не приходило каким-то образом связать ее уход с
Джордан. Но лишь до того момента, пока наш папа не вызвал меня и Шию
на серьезный разговор и попросил быть вежливыми с Джордан
Каррингтон.
Помню, я тогда еще спросила, почему.
«Потому что она мстительная маленькая зазнайка, которая крутит
своим стариком как хочет».
Шиа приняла это как должное и с тех пор ведет себя так, будто
Джордан святая. Она не критикует ни одежду, ни сумочки, ни обувь
Джордан. Что уж говорить о том, чтобы встать на пути этой пираньи,
приготовившейся вцепиться в мальчишек Ройалов.
– Доброе утро, Гид, Рид, – щебечет она.
– Вот дрянь, – Шиа снова хватает меня за руку и начинает тащить в
сторону: – Пойдем.
Я же остаюсь на месте.
– Нет! С чего это?
– Не стоит связываться с Джордан. Давай посмотрим со стороны, на
кого из Ройалов она нацелилась.
– Нет, – я выкручиваю руку, чтобы освободиться от хватки сестры, –
мне нужен только Гидеон, остальные Ройалы мне неинтересны.
Шиа продолжает упорствовать.
– Это тебе не ресторан! Ты не можешь вот так, запросто, прийти, взять
меню и потребовать себе одного из них!
Я бросаю на нее сердитый взгляд.
– А не это ли делает Джордан? Решает, кого из Ройалов ей хочется
заполучить?
– Ты не Джордан.
– И слава богу! Но я не затем вставала сегодня в пять утра и тратила
два часа, выпрямляя волосы и нанося макияж, чтобы сдаться еще до того,
как мне выпадет шанс представиться. – Я скрещиваю руки на груди.
Шиа тяжело вздыхает, показывая свое раздражение.
– Ладно, но если Джордан ополчится на тебя, мы незнакомы. – Она
поднимает подбородок, поправляет блейзер и растягивает губы в своей
лучшей, дружелюбной улыбке.
– Ты как будто борешься за титул «мисс Бэйвью».
– Заткнись и улыбайся, тупица, – отвечает сестра сквозь зубы. – Они
уже рядом.
Я разворачиваюсь, запутавшись в собственных ногах и снова чуть не
упав. Шиа сказала правду: Гидеон всего в нескольких шагах от нас. Так
близко, что я могу любоваться его спортивным телом в обтягивающей
футболке под расстегнутой рубашкой и школьным пиджаком.
Видимо, Три говорит ему что-то забавное. Уголок рта Гидеона
приподнимается. Девушка шлепает Три по руке. Гидеон пытается спрятать
свой смех, закрыв нос рукой, но Бейли все равно слышит его и тоже бьет.
Он хватает ее за плечи и прижимает к себе.
– Везет же ей! – вздыхаю я.
– Угу, – соглашается Шиа.
Мы вместе наблюдаем, как Три забирает Бейли у Гидеона и что-то
говорит ему, делая вид, что разозлился. Гидеон невинно поднимает руки
вверх. Джордан все это время идет рядом с ними, но только Рид уделяет ей
хоть какое-то внимание.
Может, Джордан все-таки мне не помеха? Непохоже, чтобы Гидеон
проявлял к ней хоть каплю интереса. Боже, как же он красив! Солнечные
лучи как будто следуют за ним, расцвечивая его идеальное тело
волшебными осенними красками. Я могла бы смотреть на него…
Перед моими глазами появляется какое-то мутное пятно.
– Привет, Шиа, – говорит оно. – Кто это?
Я вытягиваю шею, чтобы пятно мне не мешало, но оно тоже двигается.
Нахмурившись, я поднимаю глаза и вижу квадратную челюсть Эйдена
Кроули, ученика выпускного класса, и его двух миньонов, «Тупого» и «Еще
Тупее».
– Это моя сестра. – Шиа перекидывает волосы через плечо. – Саванна,
это Эйден Кроули.
– Да, я знаю. Рада знакомству. – Я протягиваю руку, по-прежнему
стараясь отыскать глазами Гидеона. Черт, из-за этого придурка Эйдена он
может пройти мимо.
Я почти не замечаю, как Эйден сжимает мои пальцы в своих и шагает
ближе.
– Ух ты! А маленькая Саванна Монтгомери выросла! По-моему, когда
я видел тебя в последний раз, ты носила брекеты и твои волосы были
другого цвета.
– Удивительно, что могут сотворить утюжок для выпрямления волос и
косметика. – Елейный, с капелькой яда голос принадлежит Джордан.
Я застываю, осознав, что она остановилась прямо напротив нас. Ее
улыбка похожа на предостерегающий оскал, но мне все равно, ведь Гидеон
тоже остановился!
– Жаль, что от этой вони младшекурсников ничто не спасает, –
продолжает Джордан. – Даже бутылка дорогущего парфюма.
– Когда-то мы все учились в младших классах, – напоминает ей Бейли.
– Но Джордан всегда пахла розами, верно? – говорит Эйден.
– Полная чушь, – кашляет в кулак Гидеон.
Джордан бросает на него сердитый взгляд и берет под руку Эйдена.
– Как скажешь, Эдди.
Эдди? Я выгибаю бровь, глядя на Шию, но сестра снова пихает меня
локтем под дых. Черт! И как, скажите на милость, мне стоять с прямой
спиной, если она все время так делает? Я отталкиваю ее в сторону, но
осторожно, чтобы никто не заметил.
Мое внимание привлекает сдавленный смешок. Я поднимаю глаза и
вижу, что Гидеон улыбается нам.
– Сразу понятно, что вы сестры, – говорит он. – Мы с братьями ведем
себя точно так же.
– Ага, жить с ними невозможно, но мама говорит, что убивать их тоже
нельзя. – Я ерошу волосы сестры.
– Перестань! – Она отбивается от моей руки и бросает на меня
испепеляющий взгляд.
– Ох уж эти братья и сестры. Но они самые лучшие, правда? – Гидеон
подмигивает мне.
 Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди.
– Д-да, с-самые л-лучшие, – запинаясь, соглашаюсь я.
Шиа издает стон. Все остальные улыбаются. Все, кроме Джордан.
Она закатывает глаза и второй рукой цепляется за локоть Гидеона.
– Пойдемте, ребята, – говорит дьяволица, уводя от нас всю
компанию. – Я тут подумываю закатить вечеринку, и мне нужна ваша
помощь, чтобы определиться с выпивкой. Кстати, я уже рассказывала вам,
что мой папа работает с агентом Кендрика Ламара? Может, нам попросить
его выступить на Осеннем балу?
Гидеон тут же приободряется.
– Кендрик Ламар? Это будет круто, Джордан.
– Знаю! У него такая интересная музыка!
Они отходят все дальше, и нам с Шией не слышно, что еще она
говорит.
– Она и правда знакома с Кендриком Ламаром? – интересуюсь я вслух.
– Все может быть, кто знает, – Шиа поворачивается и поправляет
воротник моего блейзера: – Ты отлично справилась, но в следующий раз,
пожалуйста, постарайся изъясняться законченными предложениями, когда
Гидеон рядом. Никто не захочет встречаться с идиоткой.
Я краснею.
– Спасибо, Шиа.
Она игнорирует мой сарказм и треплет меня по щеке.
– Не за что. Пойдем в школу.
Мы идем вслед за компанией и у самой лестницы натыкаемся на
стоящую в одиночестве Джордан, которая что-то печатает в телефоне.
Я хочу молча пройти мимо. Считаю, незачем будить спящего медведя.
Но Шиа останавливается.
– Привет, Джордан.
Джордан чуть приподнимает голову – не смотрит на нас, но отмечает
наше присутствие.
– Шиа, скажи своей сестре, чтобы она держала рот закрытым. А то
залила слюнями туфли Гидди.
– Я передам ей, – сухо отвечает Шиа и тянет меня вверх по
ступенькам, чтобы я не успела ответить какой-нибудь колкостью.
– Гидди? – возмущенно спрашиваю я, как только за нашими спинами
закрываются двери школы.
– Да уж, прямо воротит, – соглашается сестра. – Но от этого никуда не
деться. Джордан на самом верху. Тебе не поздоровится, если вздумаешь
конфликтовать с ней.
 «Зоопарк» становится настоящим кошмаром, хотя ничего
удивительного. Я провожу рукой по своим гладким волосам.
В этой школе учится несколько сотен детишек из самых
привилегированных и богатых семей юга. Но даже здесь своя иерархия.
Есть «старые деньги» – потомственные аристократы, но никто не любит
признавать их корни. Есть те, кто нажил свое состояние совсем недавно и
зачастую не очень-то честными путями. И есть те, кто учится по
стипендии, и они стараются либо войти в семью с деньгами, либо создать
собственное наследство. Короче говоря, здесь каждый так и норовит
стащить обед у другого.
Так же было и в средней школе. Наверное, именно там мы начали
понимать, насколько все зависит от того, как близко к «Мейфлауэру»[2]
простираются наши семейные древа.
Наша с Шией семья принадлежит к «новой аристократии»,
получающей прибыль от серийного производства. А вот Ройалы – к
«старым деньгам». Таких семей осталось не так много, особенно тех, у кого
действительно есть деньги. Думаю, по этой причине большинство девчонок
с таким рвением охотится за пятью братьями Ройал. Это шанс облагородить
свое семейное древо.
Но я не потому влюблена в Гидеона Ройала и не потому, что он
сногсшибательно красив. Нет, конечно, я не могу не замечать его высокую,
спортивную, мускулистую фигуру и темные волосы, но дело не в них.
Все потому, что Гидеон Ройал, несмотря на все слухи о его
холодности, проявил ко мне доброту как раз в тот момент, когда я
нуждалась в ней больше всего на свете. Я никогда не забуду этого. Тогда он
украл мое сердце, и оно всегда будет принадлежать только ему.
И теперь у меня есть всего год на то, чтобы завоевать его.
3
Гидеон

Наши дни

Огни в окнах дома сестринства начинают выключаться один за

другим, как будто гасят пламя свечей. Я поднимаю к губам банку с пивом.
Где-то в одной из этих комнат Саванна. Она раздевается, чистит зубы,
залезает под одеяло. Она всегда спит в шортах и майке. Когда мы стали
встречаться, она забрала у меня мои.
Интересно, в чем она спит сейчас? Чья это одежда?
Сколько парней видели ее раскрасневшиеся щеки и обнаженные
плечи? Многие ли из них проводили пальцем дорожку по ее коже над
резинкой шортов и чувствовали, как она вздрагивает, как откликается ее
тело?
Раздается звук мнущегося металла: мои пальцы слишком сильно
сжали пивную банку.
– Она красивое привидение, – подает голос Кэл с тротуара рядом со
мной.
Я ослабляю хватку вокруг банки и сажусь на бордюр к другу.
– Самое лучшее.
Саванна привлекла мое внимание в свой первый школьный день. Но
она выделялась не только своей внешностью. В ее глазах светились радость
и восторг. Для нее каждый день был захватывающим приключением. До
того, как я разрушил ее мир.
 – Она бросила тебя?
– Типа того.
Кэл сочувственно вздыхает.
– Наверное, ваше расставание было не из гладких. Ты поэтому здесь
ни с кем не встречаешься?
Поэтому и потому, что начал ненавидеть секс, но об этом я не хочу ни
с кем разговаривать, даже с Кэлом. Куда проще, если причиной того,
почему я не сплю с девчонками из кампуса, будет мое разбитое сердце.
– Именно поэтому, – признаюсь я, беру следующую банку и делаю
большой глоток.
Кэл тоже допивает свое пиво и тянется еще за одним из ящичка,
который мы купили в круглосуточном магазинчике в начале улицы.
– Ходили слухи, что ты гей.
– Знаю. – В колледже, если ты каждую свободную минуту не трахаешь
какую-нибудь девчонку, тебя автоматически зачисляют в гомики. Люди
вообще часто делят мир только на черное и белое. – Прости, если
разочаровал.
– Нет, конечно. Я всегда знал, что это чушь. Ты ни разу не посмотрел
на мою офигенную задницу.
– А вот и неправда. – Я считаю окна в доме, гадая, в какой из комнат
она остановилась. – Я видел твою задницу миллионы раз. У тебя
несимметричные ягодицы.
– Что?! – восклицает Кэл. – Да ну на фиг!
Он приподнимается с бордюра, чтобы рассмотреть себя сзади.
Я усмехаюсь, проглатывая пиво.
– Ты больше работаешь левой частью, чем правой.
– Я должен это увидеть. – Он встает на ноги и протягивает мне свой
телефон. – Сфотай меня.
– В смысле твою задницу?
Он выпячивает свой зад прямо мне в лицо.
– Конечно, мою задницу! – Кэл похлопывает одной рукой по своей
левой ягодице, а второй приподнимает толстовку. – Не может быть, чтобы
мои ягодицы были разного размера!
– Я не буду фотографировать твой зад, Кэл. – Я отпихиваю его
тыльную часть от своего лица. Она загораживает мне весь вид. Еще одно
окно стало черным.
– Почему нет? Я должен знать, – не унимается друг. – Иначе теперь
спать не буду.
– Твои джинсы мешают. На фотке будет видно только их.
 – Ладно. – Он начинает расстегивать ремень.
– Господи, Кэл, какого черта?! – Я хватаю пояс его джинсов и
натягиваю их обратно. – Мы не настолько пьяны, чтобы заниматься такой
херней.
Дверь в доме напротив открывается. Мы с Кэлом замираем на месте.
Из дверного проема появляется фигура, и у меня перехватывает дыхание.
Но вот она подходит ближе, и я выдыхаю. Это не Саванна. Даже в темноте
я уверен в этом на сто процентов.
Если бы это была она, даже воздух изменился бы, моя кожа натянулась
бы и стало трудно дышать, звезды засияли бы ярче и ночное небо
перестало бы казаться таким гнетущим…
Нет, это точно не Саванна.
Это девчонка из нашей команды, Джули Кантор.
– Может, вы передвинетесь под свет уличного фонаря? Мы пытаемся
снимать вашу импровизированную порнуху, но освещение никуда не
годится, – приближаясь, говорит она.
Кэл машет ей одной рукой, второй по-прежнему сжимая пояс своих
джинсов.
– Джули, нам нужно узнать твое объективное мнение. – Он
разворачивается к ней задом. – Мои ягодицы действительно разного
размера?
Открыв банку с пивом, я протягиваю ее Джули.
– Если не ответишь, он снимет джинсы и попросит тебя сфотать его
задницу.
– О, пусть продолжает, – весело отвечает она и тут же показывает
рукой на входную дверь дома сестринства: – Но, как я уже сказала, мои
сестры хотят разглядеть все как следует. Какой смысл устраивать шоу, если
его никто не увидит?
– Правда? – Кэл кажется растерянным.
Я решительно качаю головой, но это уже бесполезно. Джули сказала
ему снять штаны, и обычно он поступает так, как она говорит, потому что
не может думать за себя, когда эта девчонка рядом. Эти двое уже давно
должны начать встречаться. Они напоминают мне Три и Бейли.
– Нет, милый, – вздыхает Джули, садится на бордюр рядом со мной и
хлопает ладонью по свободному месту: – У тебя отличная задница. Садись.
Чуть помедлив, Кэл (вполне ожидаемо) опускается рядом с ней.
– Наш президент собиралась звонить в полицию и жаловаться на
подозрительную личность, ошивающуюся у нашего дома, но я сказала ей,
что ты уже жестоко наказан и страдаешь, – сообщает мне Джули.
 – Разве? – Я откидываюсь назад, пытаясь угадать, за каким из
темнеющих окон скрывается Сав. Черт, что я буду делать, если она
действительно поступит в этот колледж? Наверное, разобью палатку у
этого дома и буду жить в ней.
– Ты уже полчаса пьешь здесь с Кэлом и с тоской вглядываешься в
тень своей бывшей девушки.
Даже не буду пытаться отнекиваться.
– Вообще-то, я так и не смог узнать, в какой комнате она остановилась,
так что вряд ли вглядываюсь в ее тень. Но ты можешь помочь мне, показав
окно ее комнаты…
– Зачем? Собираешься разрушить стены замка, не переставая
рассматривать их, и победить дракона пристальным взглядом?
– И кто дракон: ваша курица-наседка или президент?
– Нет, – Джули, рассмеявшись, делает глоток пива, – это сама Саванна.
Когда я выходила из дома, она изрыгала пламя.
– Правда? Это хорошо. – Я перестаю что есть сил стискивать пивную
банку. А может, мне просто стало легче дышать.
– Радуешься тому, что твоя бывшая злится на тебя? – спрашивает Кэл.
– Сав уже два года как ледышка. Так что да, я рад, что она злится.
Значит, я по-прежнему волную ее.
– Вообще-то, это не так работает, – возражает мой друг. – Ты должен
делать ее счастливой, а не злить. Когда люди злятся друг на друга, они
расстаются и больше никогда не сходятся. Мои родители ненавидят друг
друга, поэтому и развелись. – Он поворачивается к Джули. – Я прав?
Она чуть пожимает плечами.
– Наверное. А может, наш Гид предпочитает выдавать желаемое за
действительное или та девчонка, эмоционально высказавшаяся о подлом
мерзавце, который сам у себя отсасывает, действительно еще что-то
чувствует к нему.
Эти два клоуна смотрят друг на друга и, в унисон произнеся «Не!»,
начинают ржать.
Кэл приходит в себя и говорит:
– Было бы здорово уметь отсасывать у самого себя. Я в таком случае
вообще из дома не выходил бы. Но… тогда я считался бы геем? Или это
был бы инцест?
Джули закатывает глаза, но обнимает его рукой за плечи.
– Это была бы мастурбация.
– Да, точно. Какая ты умная!
Я утыкаюсь лбом в пивную банку. Нет, серьезно, этому парню нужно
заклеить рот.
– Значит, вы с Саванной встречались в старшей школе? – спрашивает
Джули.
– Угу.
– Не представляешь, как много девчонок внутри этого дома выдохнут,
когда узнают об этом. Ходили слухи, что ты гей. Теперь, пусть даже ты
бисексуал, у них появился шанс.
Кэл поднимает руку.
Джули вздыхает.
– Да, Кэл?
– Если он по уши влюблен в одну девчонку, каким образом у
остальных может появиться шанс?
А это хороший вопрос. Склонив голову, я смотрю на Джули, которая
отвечает:
– Девчонки считают, что, когда ты разлюбишь ее, из тебя получится
отличный парень. В доме все только и говорят о том, какой ты
романтичный и из тех парней, которые знают, как любить. Сейчас редко кто
способен на беззаветную любовь.
– Мне страшно за вашу логику, раз все вы считаете, что я знаю, как
любить. Если бы я знал, то разве сидел бы здесь сейчас? – Я показываю
рукой на край тротуара.
– Безответная любовь – самая романтичная, – объявляет Джули.
Мы с Кэлом озадаченно переглядываемся над ее головой.
– Нет, я никогда не разлюблю ее, – говорю я Джули.
– Но ведь вы уже давно расстались, разве нет? Саванна сказала… – она
закусывает губу и отводит взгляд.
Я хватаю ее за руку.
– Что сказала Сав?
Джули качает головой.
– Я не могу. Это против женского кодекса.
– Чушь! – вмешивается Кэл. – Мы в одной команде. Значит, мы
важнее.
– Да, – соглашаюсь я, – мы важнее. Помнишь, мы разрешили тебе
поставить на повтор песню из «Русалочки» во время тренировок на первом
курсе?
– Даже не вспоминай об этом! – стонет Кэл. – Черт, ее потом не
выгнать из головы!
– Я так хочу убежать туда, где солнца свет, – раскинув руки, начинает
петь Джули. – Где танцуют русалки, к счастью спеша со всех… – она
стучит пальцем по щеке, как будто забыла слова: – Как говорят они? Ах,
плавников![3]
Кэл закрывает ей рот рукой, чтобы помешать допеть до конца.
– У нас не так много пива, чтобы пережить эту ночь. – Он
поворачивается ко мне. – Быстрее начинай петь что-нибудь другое!
– Нет, Джули, ты у меня в долгу, – настаиваю я. – Что сказала Саванна?
Девушка вздыхает, но сдается.
– Она сказала, что вы расстались сто лет назад и, если кто-то из дома
хочет тебя, пусть забирает.
Это прямое попадание. Я снова смотрю на дом. Саванна вдруг
оказалась на моей территории, и это произвело на меня эффект
разорвавшейся бомбы. Она никогда не изменит своего мнения, если я
ничего не сделаю. Пока Сав училась в «Астор-Парке», а я – здесь, в
колледже, было легко притворяться, что она не оставила наше прошлое
позади, что она приедет ко мне сюда и когда мы закончим колледж, то
будем жить вместе долго и счастливо. Но сегодняшний вечер открыл ту
горькую правду, с которой мне так не хотелось мириться. Сав – красивая,
чудесная девушка, которая скоро залечит свои раны и сможет найти
другого, кому подарит свое сердце.
Что будет ужасной ошибкой, потому что оно принадлежит мне. Она
отдала мне его, когда ей было пятнадцать лет, и я не собираюсь возвращать
его обратно. Сав должна знать это.
– Доставай телефон, позвони ей и скажи, чтобы она вышла на улицу, –
решительно обращаюсь я к Джули.
Она закатывает глаза.
– И зачем мне это делать?
– Потому что ты романтик.
– Ничего подобного.
– Джули, ты рассказывала нам целые истории о том, как твои носки
могут сочетаться лишь в определенные пары, потому что они созданы друг
для друга и не смогут сосуществовать с другими носками, ибо это нарушит
равновесие во всей вселенной!
– Хочешь сказать, что вы с Саванной созданы друг для друга?
Я поднимаю руку и перекрещиваю указательный и средний пальцы.
– Нам предназначено быть вместе самой судьбой, но ряд обстоятельств
заставил нас разойтись. Смотри сама: из всех колледжей, куда Саванна
могла бы поступить, она выбрала мой. Неужели ты хочешь встать на пути у
истинной любви?
Джули вздыхает и достает телефон.
 – Чего не сделаешь ради вас, ребята. – Она нажимает кнопку. Мой
пульс ускоряется. – Эй, Лу, вытащи к нам Железную деву, ладно? Гидеон
Ройал издал указ.
Я поднимаюсь и иду к входной двери дома, которая открывается, и в
проем выпихивают девушку. Одна из стоящих внутри показывает ей рукой
уходить прочь и захлопывает дверь прямо перед носом Сав. Стоит ей
увидеть меня, как она начинает колотить в дверь и кричать:
– Впустите меня! Здесь какой-то подонок!
Я скрещиваю руки на груди.
– Предательницы. На твоем месте я вступил бы в другое сестринство.
Она, не обращая на меня внимания, продолжает стучаться. К счастью,
ей никто не открывает. Парочка сестер выглядывает из окна. Я дружелюбно
машу им рукой, а Саванна рычит от отвращения. Ее мольбы остаются без
ответа, и она поворачивается ко мне лицом. В ее глазах полыхает злость.
Мое сердце начинает биться еще быстрее и громче. Сейчас она выглядит
такой сексуальной.
Я протягиваю к ней руку, но она ударяет по ней.
Джули и Кэл явно забавляются, наблюдая за нами с противоположной
стороны улицы.
– Пни его по яйцам! – велит ей Джули.
– Не-е-ет! – кричит Кэл, одной рукой стараясь закрыть свое
собственное хозяйство, а второй – рот Джули.
– Останемся и устроим шоу для почтенной публики или уйдем в более
укромное место? – Я бросаю многозначительный взгляд на парочку.
– Дурацкие «Дельты». – Саванна пинает металлические перила
крыльца, снова поднимает на меня злобный взгляд, но понимает, что выбор
у нее небольшой. – Куда?
В мою комнату? На частный остров? На Марс? Куда-нибудь, где будем
только мы вдвоем? Нет, на это она ни за что не согласится.
– Там есть кафе, – я киваю в направлении начала улицы, – работающее
круглосуточно. – Неужели в ее глазах только что мелькнуло разочарование?
Я поднимаю брови. – Или можем пойти ко мне.
Саванна засовывает руки в карманы своего худи.
– Кафе сойдет.
Она быстрой походкой устремляется по тротуару. Видимо, то
разочарование было игрой моего воображения.
Я догоняю ее в два шага и хватаю за запястье:
– Кафе в той стороне, – и показываю в противоположнном
направлении.
 – Ну да, точно. – Саванна стряхивает мою руку и старается идти как
можно дальше от меня, настолько, насколько позволяет ширина
пешеходной дорожки, и даже выходит на газон. Я тоже засовываю руки в
карманы, чтобы подавить желание снова схватить ее за руку.
– Куда ты еще сегодня ходила? – спрашиваю я, пытаясь завязать
непринужденную беседу. Все братства и сестринства устраивали вечеринки
по случаю окончания учебного года.
Она перечисляет мне несколько братств, и я хмурюсь. В каждом из них
были сотни голодных парней.
– Я тоже там бывал, но тебя не видел. – Если честно, я ходил из дома в
дом, но так и не нашел ее. Поэтому и оказался на бордюре перед строением
одного из сестринств, где, как услышал, она остановилась. Оказалось, что
это отличный план. Хороший знак.
– Я нигде подолгу не задерживалась, – Саванна умолкает, а потом
спрашивает: – Что ты сказал Джули, чтобы они выставили меня на улицу?
– Правду.
– Какую? Признался, что изменил, лгал мне, использовал меня?
– Сказал, что ты – моя истинная любовь.
Она внезапно останавливается и разворачивается ко мне лицом. Я
делаю так же. Ее рука взмывает вверх и с силой бьет меня по лицу. Я
прижимаю ладонь к щеке.
– Я не стану извиняться. – Сав просто кипит от злости.
На моем лице медленно появляется улыбка. Щека горит, но впервые за
много лет я снова чувствую себя живым. Пусть она ненавидит меня, но,
черт, это значит, что за тоненькой-тоненькой линией есть любовь. Совсем
рядом.
Я потираю щеку.
– Рад, что ты вернулась, детка.
4
Гидеон

Три года назад

– Беру свои слова обратно. Приглашай Монтгомери. – Я оглядываю

коридор в надежде снова увидеть Саванну. Но ее здесь нет и быть не
может: я в выпускном, двенадцатом, классе, а она – в девятом, их шкафчики
находятся в другом крыле здания.
– Ты только что сказал, что не хочешь связываться ни с кем из
окружения Джордан Каррингтон, – напоминает мне Бейли.
– Я и не буду.
Она непонимающе хмурится.
– Тогда зачем… – Бейли тут же умолкает. – Так ты имеешь в виду
Саванну? Но не слишком ли она мала для тебя?
– Чем младше, тем лучше, – говорит Три, хватая меня за плечи и
начиная трясти. Он никогда не рассчитывает свою силу. – Их можно всему
научить. Сказать, что вы будете видеться только в выходные и лишь тогда,
когда у тебя не будет других планов. А, и еще никакого общения во время
игр «Тар-Хил»[4].
Бейли останавливается, скрещивает руки на груди и смотрит на него,
метая взглядом молнии.
Но до бедного Три только через несколько секунд доходит, что́ он
сейчас сказал. Он связывает свои беспечные слова и рассерженное
выражение лица своей девушки, и его глаза забавно расширяются от ужаса.
 Три поднимает вверх обе руки, то ли умоляя простить его, то ли
признаваясь в собственной глупости. В его случае, вероятно, все вместе.
– Я не хотел обидеть тебя, детка. Мне нравится проводить время с
тобой, – заверяет он Бейли, но следующими словами роет себе могилу еще
глубже: – Мне нравятся опытные девушки.
– Опытные? – вскрикивает Бейли. – Гамильтон Маршал Третий! Ты
хочешь сказать, что я распущенная?
Она бьет его сумочкой по спине.
– Нет, нет, нет! Ты не распущенная. Ты очень целомудренная! Как
девственница!
Вокруг нас раздаются изумленные возгласы. Бейли становится
красной как помидор, а у Три такой вид, будто он хочет умереть прямо
здесь и сейчас. Я прислоняюсь к своему шкафчику и с улыбкой наблюдаю
за представлением.
Три разворачивается, набирает код на дверце ящика Бейли и
вытаскивает ее учебники.
– Давай я провожу тебя до класса и понесу твои книги, детка.
Бейли непреклонна. Она забирает у него учебники.
– Сейчас не выходные, детка, и нам необязательно быть вместе.
Она отталкивает его в сторону и уходит.
Три бежит за ней.
– Бейли! Прости меня! Ты же знаешь, я люблю тебя!
Бейли влетает в свой класс, оставив его стоять в коридоре с поникшим
видом.
Он понуро возвращается ко мне.
– Гид, – парень чуть не плачет, – почему ты не даешь мне по зубам,
когда я начинаю пороть всякую ахинею?
– Потому что тогда я остался бы без руки.
– Из-за одного удара?
– Если бы! Ты несешь подобную чушь целый день.
Три морщится. Я обхватываю его рукой за плечи и веду к нашему
классу. Первым уроком у нас самоподготовка, что очень хорошо, потому
что я ненавижу рано вставать.
– Не волнуйся, мужик, к ланчу она тебя простит.
– У нас общие второй и третий уроки, – стонет Три. – И все это время
она будет взглядом метать в меня кинжалы.
– Пусть лучше так, чем если бы она совсем перестала с тобой
разговаривать.
– Да, игра в молчанку хуже всего, – соглашается друг. – Слушай, ты
серьезно насчет этой Саванны? Если так, то она и правда совсем еще
ребенок и, когда начнешь подкатывать к ней, тут же превратится в цель.
– В смысле?
– Парни начнут говорить, что уже трахнули ее. Девчонки станут
ревновать тебя к ней. Ты же знаешь, что у нас за школа. – Он по очереди
раскидывает руки в стороны. – Змеи – справа, коршуны – слева.
– А к каким хищникам относимся мы?
– К змеям?
– Я предпочел бы коршунов. Они хотя бы парят в воздухе.
– Видишь, даже ты хочешь быть выше всех.
Я вздыхаю.
– С каких пор отношения стали такими сложными?
– Играй на своем поле, – советует Три, когда мы подходим к классной
комнате. – Не стоит добавлять проблем бедной девятикласснице, особенно
если ты не настроен серьезно.
Войдя внутрь, мы киваем нескольким одноклассникам и кидаем свои
вещи на столик в углу, за которым уже распластался Дейн Ловетт. Его
учебники и тетради открыты, но сам он с кем-то переписывается.
– Хочу устроить сегодня вечеринку. Типа отпраздновать первый день в
школе, начало учебного года, – говорит он, не глядя на нас.
– Не, мы пас, идем в «Ринальди», – отвечает Три.
– Скукотища, – протяжно говорит Дейн.
– Кого ты пригласил? – спрашиваю я, снова думая о Саванне
Монтгомери. У нее глаза как у олененка… Не помню, чтобы кто-нибудь
смотрел на меня с таким обожанием. Это… так очаровательно.
– Как обычно. – Он перечисляет имена.
– Тебе стоит пригласить и сестер Монтгомери.
Три вопросительно поднимает брови. Я пожимаю плечами. Не знаю,
что это, но мне хочется снова ее увидеть.
– Ши? – Дейн кивает. – Конечно.
Он начинает печатать что-то в телефоне, но вдруг поднимает на меня
глаза.
– Погоди, ты сказал «сестер»? У Шии есть сестры?
– Да, сестра, – весело говорит Три.
Дейн морщится.
– Разве она учится не в средней школе?
– Нет, она в девятом классе. Сегодня первый день здесь.
Дейн сразу же оживляется.
– О, отлично! Свежее мясо. Мне нравится. – Он высовывает язык и
подмигивает нам.
Три, глядя на него, проводит тыльной стороной ладони поперек горла,
но Ловетт не видит этого. Он увлеченно набирает сообщение в своем
телефоне.
– Ничто не сравнится с девчонками, у которых нет опыта, –
продолжает Дейн. – Они не знают, чего ждать, поэтому можешь делать с
ними все, что захочется. – Он поднимает на меня глаза. – Как, ты сказал,
зовут ее сестру?
Я закрываю ладонью экран его телефона.
– Она не для тебя.
Дейн замирает.
– Что?
Теперь очередь Три поржать надо мной. Но мне все равно. Решение
принято. Я настроен серьезно, потому что меня бесит даже сама мысль о
том, что грязные руки Дейна коснутся Саванны. Очень бесит.
– Она не для тебя. – Я забираю у него телефон и кладу на стол. –
Найди себе другую девчонку. Саванна Монтгомери не в игре.
– С каких это пор?
– С этой самой минуты.
– Ты? – Дейн, не веря собственным ушам, смотрит на меня, склонив
голову. – Разве ты когда-нибудь тусовался с девчонками младше себя? Я
всегда думал, что тебе нравятся девушки из колледжа! Ведь они знают, что
делают, и никогда не станут виснуть на тебе.
Потираю пальцем нос: я вполне мог сказать нечто похожее.
Три с силой бьет по спинке моего стула.
– А где-то полчаса назад он говорил, что весь этот последний год будет
монахом, потому что не хочет разбираться со слезливыми расставаниями,
когда придется уезжать в колледж.
Дейн молча разглядывает меня несколько мгновений и снова берется
за телефон, видимо, решив, что я прикалываюсь.
– Так вы идете или нет?
– Нет.
– Почему? Я только что отправил пять сообщений о том, что вы
подвалите.
– Мы идем в «Ринальди», – напоминает ему Три.
– Ну, тогда приходите потом. Вечеринка, наверное, как раз только
начнется.
– Я спрошу у Бейли, – отзывается Три.
– Ты у Бейли и посрать отпрашиваешься? – ворчит Дейн.
 Я перехватываю кулак Три, летящий в склоненную голову Дейна. Наш
друг снова что-то печатает в телефоне.
– Чем, интересно, тебя так зацепила эта Саванна? – бубнит он, стуча
пальцами по сенсорной клавиатуре. – Если они с Шией сестры, то она
такая же холодная и расчетливая.
Я вытягиваю ноги, закидываю руки за голову, закрываю глаза и
представляю перед собой лицо Сав. В ней нет ничего от неприветливой
ледышки, во всяком случае, не было, когда она смотрела на меня.

* * *

Рядом с домом Дейна припарковано так много машин, что даже ко

входной двери не пробраться.
– Оставляй уже машину на лужайке, и все, – стонет Бейли. – Я не хочу
идти. – Она просовывает ногу между передними сиденьями. – На мне
«лубутены» на десятисантиметровых каблуках. Я сверну себе шею, пока
дойду.
– Я понесу тебя на руках, детка, – вызывается Три.
Я лавирую среди машин на подъездной дорожке и останавливаю свой
«рендж ровер» на траве. Три тут же выпрыгивает и оббегает джип, чтобы
открыть дверь Бейли. Я даже не собираюсь спрашивать ее, зачем она
надела туфли, в которых невозможно ходить. У нее всегда на такие вопросы
один ответ: они нравятся Три. В их отношениях главная она, но и то
потому, что эта девушка только и думает о том, чтобы сделать его
счастливым.
Три вытаскивает Бейли из машины, одной рукой обнимая ее, через
вторую руку перекинув ноги девушки.
– Черт, детка, ты сейчас такая сексуальная, так и съел бы тебя.
Он утыкается носом в ее шею, и она радостно взвизгивает. Этот звук
странным уколом отдается в моей груди. Я засовываю руки в карманы
своих джинсов и направляюсь к воротам, ведущим на задний двор. Осень
только вступает в свои права, значит, вечеринка Дейна проходит у бассейна.
Во дворе действительно собралась целая толпа – человек сто, не
меньше. Пробираясь через толпу, я дружески хлопаю по рукам, спинам,
задницам.
– «Колу» или «спрайт»? – Дейн протягивает мне две бутылки.
Я морщусь.
– Пива нет?
 – Сегодня только коктейли, извини.
– Тогда «спрайт».
С «колой» намешан ром, а мне не нравится сладкий алкоголь. Я
передаю бутылку «колы» назад, Бейли. Рассматриваю лица, мысленно
отмечая знакомые, и наконец нахожу ту, ради которой приехал. Она еще не
заметила меня, потому что болтает с каким-то парнем, которого я не знаю.
Вообще-то, вокруг нее отирается сразу несколько придурков.
Я грозно смотрю на Дейна.
– Ты кому-то говорил о моем интересе к Саванне?
Он пожимает плечами.
– Не помню, может, и проскочило в каком-то разговоре.
– Конечно. – Ублюдок.
– Слушай, этот последний год будет чертовски скучным. Что плохого в
том, чтобы немного развлечься? – Он закидывает руку мне на плечо.
– У тебя убогие развлечения, Дейн.
– Знаю. И я слишком стар, чтобы изменять своим привычкам.
Я скидываю его руку со своего плеча и двигаюсь дальше, наступая на
чьи-то ноги по пути к Саванне, Шие и этой змеюке Джордан. С ними еще
пара девчонок, но я даже не стараюсь вспомнить их имена.
Лейтон Парк сидит на краю шезлонга, на котором примостились
Саванна и Шиа. Я стучу по его плечу. Он, прищурившись, поднимает на
меня глаза, с уголка его рта свисает самокрутка.
– Подвинься.
Моргнув пару раз, он делает две глубокие затяжки.
– Мне здесь нравится. – Он похлопывает по подушке, подвинув свою
руку очень близко к попе Саванны. – И вид отличный.
Я стискиваю челюсти.
Спиной чувствую, как за мной наблюдает половина моего класса. Они
хотят увидеть шоу? Кто я такой, чтобы отказать своим друзьям?
Я вытаскиваю самокрутку изо рта Лейтона и бросаю в бассейн. Парень
тут же отрывает свой зад от шезлонга.
– Козел! – орет он, а потом как самый настоящий придурок ныряет в
бассейн.
– Он вообще в порядке? – спрашиваю я девчонок.
Все пожимают плечами, кроме Саванны, которая отвечает:
– Он только что закурил ее.
Я жестом подзываю к нам Дейна.
– Вот, вернешь это ему, когда наплавается.
Я протягиваю однокласснику все еще дымящуюся самокрутку,
которую типа «бросил» в бассейн, и занимаю освобожденное Лейтоном
место.
Девчонки смотрят на меня с подозрением, но только у Саванны опять
хватает смелости заговорить со мной.
– Ты устроил все это, только чтобы сесть на место Лейтона? Я могла
бы подвинуться.
Шиа хлопает себя ладонью по лицу, а Джордан ядовито усмехается.
– Вот почему нам не стоит путаться с учениками младших классов. Вы
все такие тупые!
Саванна смущенно опускает голову. Господи, какая же все-таки
Джордан гадюка!
Я почти готов схватить Саванну за руку и утащить отсюда, как в
памяти всплывают слова Три. Он сказал, что, если я как-то выделю эту
девчонку среди других, она моментально станет целью. И мой друг прав:
когда я приехал, парни уже вовсю увивались вокруг нее, а Джордан рыла ей
яму.
Убегать от трудностей – это не про меня. Я Гидеон Ройал, наследник
огромного состояния. И привык получать то, чего хочу и когда хочу.
Но, наверное, сейчас впервые в жизни мне нужно сначала получить
разрешение. Несмотря на свой юный возраст, Саванна выросла в этом
мире. Она должна понимать, что ты либо охотник, либо жертва. Так что
позволю ей принимать решение самой.
Улыбаясь ей, я протягиваю свою ладонь.
– Мне уже надоело здесь. Хочешь прокатиться?
5
Саванна

Наши дни

– Так ты взяла его руку? – спрашивает Кира из-за своего стола,

намазывая лицо ночным кремом. Заячьи уши ободка на ее голове забавно
качаются, когда она говорит. Я даже улыбаюсь.
– Конечно, взяла. Она не стала бы плакать, если бы послала его ко
всем чертям. – Джису набирает на палец немного крема и кидает баночку
мне.
Я ловлю ее одной рукой, а тыльной стороной ладони второй утираю
щеки. Несмотря на замечание Джису, я даже не понимала, что плачу, до тех
пор пока не ощутила влагу на руке.
– Я взяла его руку, – отвечаю я и, открутив крышку, начинаю
намазывать кремом свое покрывшееся пятнами лицо. И почему он до сих
пор волнует меня? Ненавижу.
Я влепила Гидеону пощечину и убежала, а мои будущие сестры уже
ждали меня у двери. Им хватило одного взгляда на мое лицо, и они тут же
потащили меня на третий этаж.
Там Кира налила три стакана вина, Джису достала набор для спа, и
они донимали меня расспросами до тех пор, пока я не начала говорить.
Джису сказала, что после откровенного разговора мне сразу станет легче.
Может, так и есть. Теперь я и правда чувствую себя гораздо лучше, чем
после того, как встретила его на той вечеринке.
 – Если бы можно было вернуться назад, ты поступила бы так же? –
спрашивает Джису.
Я делаю глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и стараюсь вести себя
так, как будто раз и навсегда выплакалась по Гидеону Ройалу.

– И как только у тебя хватает наглости?!

– Удача любит смелых, – парирует он.
Я впиваюсь ногтями в ладони.
– Мои чувства – всего лишь игра для тебя? Неужели ты настолько
деградировал, что теперь ловишь кайф, мучая меня?
Он тянется ко мне, чтобы убрать с моего лица прядь волос, но я
отхожу назад. Его рука на секунду повисает в воздухе и падает вдоль
тела.
– Нет! Я бы так не смог. Когда ты грустила, я тоже грустил. Когда
ты плакала, я тоже плакал. Но дошло до того, что я больше не мог
справляться с этой болью. И закрылся в себе. Точно так же, как это
сделала ты.
– Не строй из себя жертву, Гидеон. Ты никогда не считался с моими
чувствами. Твои же всегда были на первом месте. В этом ваша проблема,
Ройалы: вы искренне считаете, что ваша боль, ваши потери и
переживания важнее всего на свете. Как будто никто не понимает, как
вам, бедненьким, тяжело. – Я закрываю глаза от раздражения. – Может,
если бы ты хоть на минуту перестал думать, что мир вращается
исключительно вокруг тебя, то поступил бы по-другому.
– Я только и делаю, что думаю о тебе каждую чертову секунду, день
за днем. Что мне сделать, чтобы ты смогла простить меня?
– Ничего. – Да что угодно! – Я больше не хочу быть с тобой. Да, я по-
прежнему злюсь на тебя и мне все еще больно. Но это не значит, что мы
снова будем вместе. Я уже не та глупая девчонка, какой была три года
назад, когда влюбилась в тебя. Не жди ее, она больше не вернется.
Он качает головой.
– Нет, она никуда не уходила. Она здесь. Я уже бросал тебя одну,
знаю, и причинил много боли нам обоим, но хватит уже. Я устал убегать.
Устал уходить.
– Но не устал причинять мне боль, – злобно отвечаю я.
– Тогда зачем ты приехала сюда?
– Я всегда этого хотела, Гид, ты и сам знаешь. Мы столько раз
говорили, что этот университет – один из самых лучших в стране, где
можно учиться на режиссера театра и кино. И я не позволю такой
мелочи, как бывший парень, встать на пути у моей мечты.
Он кивает.
– Хорошо. Тогда еще увидимся.
Потом засовывает руки в карманы и разворачивается, чтобы уйти.
– И это все? – Я просто в шоке. – Ты заставил моих будущих сестер
выставить меня на улицу, только чтобы оставить меня вот так, на
тротуаре?
– Это стратегическое отступление. И ты же вроде ненавидишь
меня? – Он весело машет мне рукой. – Пока, Савидж.
Стоит этому прозвищу слететь с его губ, как мое идиотское сердце
наполняется тоской по нему. У меня ладонь чешется, но не от боли, а от
желания ударить его снова. И снова, и снова.

– Я хотела бы сказать, что отказала бы ему, но на самом деле никогда

не смогла бы. Да вы сами посмотрите: я ушла с ним! Позволила ему задеть
свое сердце. – Я падаю спиной на кровать.
– Эх, каждая из нас когда-нибудь вела себя как дура из-за какого-
нибудь парня, – говорит Кира.
Джису согласно кивает.
– На первом курсе, во время весеннего семестра, я по уши втюрилась в
одного парня из моего класса по литературе. У него были длинные волосы
и самые зеленые в мире глаза. Потом я узнала, что он играет в группе, и
заставила Киру поехать в город, где была их репетиционная база. Но
внутрь я заходить не стала. Вместо этого просидела все время в машине,
фотографируя его на телефон, словно какая-то психованная маньячка.
– Я записалась в университетскую команду по флаг-футболу с
«Сигмами», потому что мне очень нравился один из парней, хотя на самом
деле ненавижу спорт, – делится Кира.
– Мне действительно очень полегчало, – вынуждена признаться я.
– Так те девчонки из старшей школы правда изводили тебя? –
спрашивает Кира, пересаживаясь ко мне на кровать.
– Не все. Некоторые сходили с ума от ревности. Могли, например,
подложить мусор в мой шкафчик. Но те из них, кто лебезил перед
Гидеоном, вытаскивали его. Невозможно было ни с кем дружить по-
настоящему, ведь я не знала, кто ненавидит меня, а кому я на самом деле
нравлюсь. Но это как-то не особо волновало меня, ведь у меня был он. И
какое-то время мы были очень счастливы.
Джису перестает растирать крем.
– И когда все полетело к чертям?
 – Когда умерла его мама.

Три года назад

Я рассматриваю задумчивое лицо Гидеона. Последние десять минут

он просто смотрит в окно. Пару раз я пробовала окликать его по имени, но
потом сдалась. Он ведет себя так последние две недели. Шиа посоветовала
мне не приставать к нему с расспросами. Парни не особо любят говорить о
своих чувствах.
Я кладу ложку рядом с наполовину пустой креманкой с мороженым и
поднимаю телефон.
«Где ты?» – отправляю СМС Шие.
«В доме ведьмы. Где еще? У нас тут вечеринка. Безудержное
веселье».
В конце сообщения она ставит эмоджи, который закатывает глаза, на
тот случай, если я не уловила сарказма, пропитавшего каждое ее слово.
«Гид снова где-то далеко».
«Даже не думай. Если он захочет поделиться с тобой, то сделает
это. Не дави на него, иначе он сбежит от тебя. Сохраняй спокойствие,
Сав».
«Я спокойна как удав!»
«Не «!» мне. Не нравятся мои советы – не слушай. Рид здесь. Боже,
как я ненавижу этих Ройалов! Все так и стелются перед ним. Как ты
можешь встречаться с одним из них? Как будто мало того, что мне
приходится тусоваться с ведьмой».
Я усмехаюсь. Наверное, Шиа – единственная девушка в «Асторе»,
которая терпеть не может братьев Ройал.
– Что тебя развеселило?
Я поднимаю глаза на наблюдающего за мной Гидеона и показываю ему
экран своего телефона, демонстрируя свою переписку с Шией.
– Моя сестра у Джордан. Она говорит, твой брат тоже там. Хочешь,
поедем?
– А ты? – Он стучит пальцем по моей креманке. – Или доешь свое
мороженое?
Меньше всего на свете мне хочется ехать к Джордан. Но я улыбаюсь,
потому что Шиа говорит, что я должна следовать за Гидеоном. И это даже
правильно. Ведь он учится в выпускном классе, а я – всего лишь жалкая
девятиклассница. Мы встречаемся уже два месяца, но мне до сих пор с
трудом в это верится. У меня уже весь бок в синяках, настолько часто
приходится щипать себя, чтобы убедиться, что все это не сон.
– Я согласна на все, чего захочешь ты.
На лице Гидеона мелькает странное выражение, словно я чем-то
разочаровала его, но тут же оно сменяется очаровательной улыбкой –
должно быть, мне показалось. Он достает из кармана пачку купюр.
– Ну, тогда поехали к Каррингтон.
Гидеон рукой показывает мне следовать вперед. Я беру свою сумочку и
делаю шаг, но останавливаюсь, набравшись смелости.
– Что случилось? – спрашивает он. – Ты не наелась? Мне показалось,
ты закончила.
– А ты закончил? – Я не настолько храбрая, чтобы посмотреть ему в
глаза, но зато сказала вслух то, что меня волновало.
Краешком глаза вижу, как Гид оборачивается на свой несъеденный
десерт.
– Конечно, я наелся, ужин был очень сытным.
Он не понял меня, и, расстроившись, я иду в сторону выхода. А вдруг
он специально притворился? Гидеон пытался уйти от ответа или
действительно подумал о нашем растаявшем мороженом?
Между нами словно появилась пропасть. Неважно, насколько близки
мы физически, но эту дистанцию невозможно не заметить, и я не знаю, как
ее преодолеть.
А может, правда в том, что я боюсь быть отвергнутой? Я провожу
рукой по волосам и перекидываю их через плечо. Не потому ли я каждое
утро часами привожу себя в порядок? Если вдруг Гидеон увидит меня
настоящую: с копной вьющихся волос, без макияжа, эмоционально
зависимую – то убежит далеко-далеко?
– Выглядишь просто потрясающе, – говорит он, когда мы подходим к
двери.
– Спасибо.
Он смеется.
– Ты такая официальная. Мы что, в загородном клубе? – Он обнимает
меня за плечи.
– А что ты хочешь, чтобы я сказала? «Да, знаю»?
– Почему бы и нет? – Гидеон склоняет голову и утыкается носом в мои
волосы. Осенний воздух уже стал прохладным, но мурашки вдоль моего
позвоночника вызваны совсем не холодом. – Это была бы правда.
Мои веки, затрепетав, закрываются. Силы, которые я трачу на борьбу с
неуверенностью в себе, стоят таких вот моментов.
 – Привет, Гидеон! – раздается визгливый голос. Он принадлежит
красивой блондинке, которая кажется мне смутно знакомой. Должно быть,
она тоже учится в выпускном классе.
На ее запястье болтаются три золотых браслета, которые гулко
звякают, когда она машет нам рукой, вернее, Гидеону.
– Привет, Рианнон, – отвечает Гидеон.
– У Джордан вечеринка. Тебе стоит заскочить.
Ее топ с открытыми плечами едва прикрывает грудь. Я с завистью
смотрю на нее.
– Мы как раз туда направляемся, – отвечает мой парень, толкая меня
вперед.
Я даже не поняла, что остановилась.
Рианнон оглядывает меня с головы до ног и снова поворачивается к
Гидеону.
– Когда наиграешься с детским садом, найди меня.
Пусть мы с Гидеоном не всегда откровенны друг с другом, но за то
короткое время, что встречаемся, я поняла: мне нужно стоять за себя перед
другими девчонками – или они будут делать вид, словно меня не
существует. И еще я узнала, что Гида очень забавляет, когда я огрызаюсь.
Поэтому я улыбаюсь и весело щебечу:
– Если бы он хотел тебя, то не стоял бы рядом со мной.
Рианнон бросает на меня злобный взгляд.
– Умоляю тебя, девочка! Он с тобой только по той единственной
причине, что ты будешь делать все, что он пожелает. Но у некоторых из нас
все еще есть стандарты.
– Правда? – растягивая гласные, отвечаю я. – То-то я смотрю, как
отчаянно ты вымаливаешь хотя бы крохи его внимания. Попробуй поискать
незанятого парня. Может, тогда тебе повезет.
Я беру Гидеона за руку и тяну к его «рендж роверу».
– Савидж, Саванна, моя дикарка, – шепчет он, открывая дверцу
машины.
Мои щеки горят, но чувствую я себя головокружительно счастливой.
Стоит мне усесться, как у Гида звонит телефон.
– Это моя мама, – говорит он, поднимает палец, показывая подождать,
и отвечает: – Да. Дома больше никого? – Слушает. – Я могу приехать. Со
мной Саванна. Мы скоро.
Я согласно киваю. Никогда еще не бывала дома у Гидеона и просто
умираю от любопытства.
– О, нет, думаю, нет. – Он морщится. – Ладно, я отвезу ее домой и
сразу приеду.
Радостное предвкушение сменяется разочарованием, которое я прячу
за тревожной улыбкой.
– Все в порядке? – спрашиваю, когда он отключается.
– Да.
Но его ответ звучит неубедительно. По дороге домой он снова
становится молчаливым и угрюмым. Пропасть между нами растет.
Я ломаю руки, лежащие на коленях.
– Я не нравлюсь твоей маме, в этом все дело?
– С чего ты взяла?
Это не отрицание.
– Дело во мне? Она что-то обо мне слышала?
Гидеон лишь отмахивается.
– Пустяки. Не переживай.
– Думаю, если она…
– Саванна, – перебивает он меня, – забудь.
Закусив губу, я отворачиваюсь к окну.
– Прости. – Гидеон вздыхает. – Дело не в тебе, правда. И неважно,
нравишься ты ей или нет. Просто сейчас у нее… сложности. – Но во всех
его движениях проскальзывает напряжение. Он не хочет говорить со мной
об этом.
– Я все понимаю.
Гид берет меня за руку.
– Прости, Саванна. Но зато тебе не придется торчать у Джордан.
– Действительно.
Мы проезжаем еще пару километров, и он поворачивает, но только не
туда. Я хлопаю его по руке.
– Э-э-э, ты пропустил мой поворот.
– Знаю.
– Куда мы едем?
– Ко мне домой. Я гляну, как там мама, а потом мы можем посмотреть
кино в моей комнате. Как тебе идея?
– Отличная. – Я снова ощущаю прилив радостного волнения. Мне
хочется прижать руки к груди, но удается сдержаться. Я распрямляю плечи
и приглаживаю волосы. Хорошо бы в таких случаях иметь при себе
портативный утюжок. Прямые волосы придают мне уверенности в себе.
– Ты прекрасно выглядишь, – заверяет меня Гидеон.
Прекрасно? Я хочу выглядеть восхитительно. Если, конечно, Марии
Ройал нравятся восхитительные. Ну а если нет, тогда пусть будет
прекрасно.
– Спасибо.
Гидеон выпускает мою руку, чтобы нажать на кнопку, и ворота
медленно открываются. Машина едет вдоль тускло освещенной лужайки.
По обе стороны от дороги растут гинкго. У Ройалов есть деньги. В смысле,
мы все далеко не бедные, но они богаче всех. Мы летаем бизнес-классом.
Ройалы не полетят даже коммерческим рейсом: у них собственный самолет.
На кожаных сиденьях их машин вышит логотип компании их отца. Гидеон
носит часы, которые стоят столько же, сколько его автомобиль.
Я все чаще думаю, что девчонки слетаются к ним как пчелы на мед не
столько из-за их привлекательной внешности, сколько по причине
несметного богатства.
Их особняк просто громадный! Там могли быть жить семьи три. Но,
опять же, у Гидеона четыре брата. Видимо, каждому необходимо личное
пространство.
Гидеон останавливает машину у парадной лестницы. Чем ближе мы
подходим к дому, тем медленнее шагает Гид. Не спеша, как бы прикидывая,
не совершил ли ошибку, он открывает дверь.
Холл выложен отполированным мрамором, а за круглым столиком, на
котором стоит ваза со свежими цветами, начинается огромная лестница.
– Мам! – зовет Гидеон.
Слева раздается звук быстрых шагов. Появляется Рид и при виде нас
резко останавливается.
– Что она здесь делает? – сердито спрашивает он.
Я прячусь за спину Гидеона.
– А ты что здесь делаешь? – вопросом на вопрос отвечает Гид. – Я
думал, ты у Джордан.
– Мама позвонила, и я приехал, – Рид хмуро смотрит на меня и
повторяет: – Что она здесь делает?
Гидеон, тоже насупившись, глядит на брата.
– Я привез ее.
– Ей нельзя здесь находиться.
Рид что-то кидает мне. Я инстинктивно ловлю. Это связка ключей.
– Езжай домой, Саванна, – рявкает он. – Можешь взять мой «ровер».
Выметайся.
У меня отвисает челюсть.
– Но…
Гидеон забирает ключи из моей руки. Похоже, он озадачен поведением
брата не меньше меня, но ошибаюсь. Мой парень меняет ключи Рида на
свои.
– Возьми мою машину. Заберу ее завтра в школе.
Я ошарашенно смотрю на него.
– Гидеон…
Он быстро обменивается взглядом с Ридом и подталкивает меня назад.
Я и глазом не успеваю моргнуть, как оказываюсь на улице, таращась
на дверь. Гидеон не вступился за меня, не попросил остаться, не сказал
брату, что тот перешел всякие границы, приказав мне убраться из их дома.
Вместо этого он дал мне ключи от своей машины и вытолкал за дверь.
Я еще с минуту потрясенно смотрю на дверь, а потом залезаю в
«ровер» Гидеона и уезжаю.
6
Гидеон

Три года назад

– Прости, – говорит Рид, как только я закрываю дверь за Саванной.

– В чем дело? – сухим тоном спрашиваю я. После того, что сейчас
произошло, мне повезет, если Сав снова заговорит со мной, а о том, чтобы
прикоснуться к ее совершенному телу, можно вообще забыть.
– А ты как думаешь? Опять мама. Я увел близнецов от нее подальше,
но Истон пришел домой.
– Ох, зашибись! – Но примерно этого я и ожидал, когда отвечал на
звонок брата. – Где они?
– В маминой спальне. Она напрвлялась к близнецам в домашний
кинотеатр, но Истону удалось заманить ее наверх. Я могу проверить, как
она, а ты, если хочешь, присмотри за младшими, – предлагает Рид.
– Нет, я сам. – Я толкаю его в сторону нашего крыла, где, должно быть,
сейчас и находятся близнецы. Нашим младшим братьям ни к чему это
дерьмо. Черт, да никто из нас не должен с ним разбираться, но мы с Ридом
– старшие и должны защищать остальных, раз наш старик забыл про нас.
Вспомнив про отсутствующего родителя, я спрашиваю:
– Ты звонил папе?
– Конечно. Ответил дядя Стив и сказал, что у отца «встреча». – Рид
показывает пальцами кавычки.
– Ясно.
 Другими словами, папа трахал какую-то шлюху и не мог подойти к
телефону. Я поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки.
Может, у меня получится все уладить за полчаса, и тогда я смогу
притащить свою жалкую задницу к Сав. Посмотрим кино у нее. Или отвезу
ее куда-нибудь. Чем меньше времени пройдет, тем больше у меня шансов
получить ее прощение.
Но как только я оказываюсь на последней ступеньке, меня охватывает
дурное предчувствие. Мамины рыдания слышны даже в коридоре. Я
останавливаюсь перед двойными дверями, делаю вдох и только потом
вхожу. Мама сидит на диване, спиной ко мне и лицом к французским
дверям. Окна открыты, в комнате дубак. Я быстро оглядываюсь вокруг. На
комоде стоят две пустые бутылки вина. Я пересекаю комнату и нахожу
Истона сидящим на полу у маминых ног. Между его ляжек зажата еще одна
бутылка. Но меня волнует не алкоголь, а столь нехарактерная для него
неподвижность. Похоже, он под кайфом.
– Гидеон, дорогой, – вскрикивает мама и поднимает наполовину
полный бокал вина в мою сторону: – Ты здесь!
– Да, я здесь, – говорю я и забираю у нее бокал, пока она не вылила его
содержимое на опущенную голову моего брата.
– Не закрывай двери, – просит мама, когда я начинаю отбиваться от
полупрозрачных штор, чтобы добраться до ручек. – Здесь душно.
– Ты простудишься, – возражаю я и все-таки закрываю двери.
Мама надувает губы.
– Мы с Истоном слушали шум океана. Он так успокаивает, правда?
Не знаю, к кому именно она обращается, но Истон точно не в
состоянии ей ответить. Я поднимаю его голову за подбородок и
всматриваюсь в лицо. Его зрачки размером с четвертак.
– Поставлю тебе музыку. – Я поднимаю пульт и включаю какую-то
спокойную музыку.
– Я хочу слушать океан, – ноет мама, – настоящий, а не эти
поддельные звуки. Я не потерплю фальши в этом доме!
Игнорируя ее, я возвращаюсь к дивану и опускаюсь на корточки рядом
с Истоном.
– Ты как?
Он поворачивает голову ко мне и глупо улыбается.
– Йоу, бро!
У меня сжимается сердце. Как же все это неправильно!
– Потерпи секунду, и я заберу тебя отсюда.
Он смотрит на меня стеклянными глазами и вряд ли понимает.
 – Мама, Истону пора, – говорю я матери.
– Но я не хочу оставаться одна. – Ее тонкие пальцы обхватывают мое
запястье. Я с легкостью могу вырваться, но мамина хрупкость удерживает
меня сильнее любой веревки.
За последние несколько месяцев ее состояние сильно ухудшилось. Она
стала больше пить, принимать все больше таблеток. А папа тем временем
пропадает бог знает где, переложив заботу о маме на наши плечи. Я
осторожно расцепляю мамины пальцы.
– Знаю. Я вернусь и побуду с тобой. – А значит, с Сав мы сегодня
больше не увидимся.
– Мы все останемся здесь. Ты, я и дорогой Истон. – Мамина рука
опускается на макушку Иста. Он едва заметно вздрагивает.
– Ему нужно делать домашнюю работу. – Мама просто помешана на
школе и ненавидит, когда мы прогуливаем уроки. Вернее, ненавидела до
того, как уйти в себя. Не дожидаясь ее ответа, я ставлю Истона на ноги. Он
по-прежнему худой, но уже успел нарастить мышечную массу, и теперь его
не так-то легко таскать по дому, как всего лишь год назад.
– Давай пойдем, братишка.
Он едва слышно бормочет «спасибо», мама слабо возражает. Закинув
его руку себе на плечо, вывожу брата из комнаты и тащу в его спальню.
Там настоящий бардак. На полу раскиданы одежда и книги. Дверца мини-
холодильника открыта, телевизор орет во всю мощность.
– Блин, как тут громко! – Истон прижимает ладонь к одному уху.
Я бросаю его на постель, а сам подхожу к телику и выключаю его. Где
пульт, неизвестно. Потом стягиваю с Истона обувь и раздеваю его. Он в
полубессознательном состоянии и не сопротивляется мне, слава богу.
Накрыв брата одеялом, выхожу из его комнаты.
Проходя по мостику, соединяющему детское крыло с родительским,
останавливаюсь и смотрю вниз. Мне хочется сбежать, взять ключи от
машины и покинуть этот дом, уехать в другой конец страны, затеряться в
лесах или горах, в любом месте, где можно было бы сбросить хоть часть
той ответственности за семью, которая давит на меня железной плитой. Но
так нельзя. Я не могу оставить своих братьев.
Мысленно даю себе пощечину. После сегодняшнего мне нужно как-то
помочь маме и Истону, нанять доктора, который будет приходить к нам
домой и сможет назначить им лечение. От депрессии, наверное.
Когда я возвращаюсь в мамину спальню, она по-прежнему сидит на
диване, уткнувшись невидящим взглядом в закрытые шторы.
– Попробуй уснуть, – предлагаю я, приглушаю свет и иду к ней.
 – Я не могу спать, когда вашего отца нет дома.
– Еще как можешь. – Я беру ее на руки и осторожно переношу на
кровать.
– Ты говорил с ним? Со своим отцом, я имею в виду? – спрашивает
мама.
– Нет, мэм.
– Пожалуйста, не уходи, – умоляет она. – Не могу оставаться одна.
По ее щекам струятся слезы. Внутри меня все сжимается.
Я стараюсь найти правильные слова, чтобы мама перестала плакать.
– Он любит тебя, но очень занят на работе, потому что обеспечивает
нас.
– Для него работа важнее меня? Важнее собственной семьи?
– Это не так.
Но я не знаю, что еще сказать, и она продолжает плакать и обвинять
папу. Я подношу стул к ее кровати и вытаскиваю телефон. Пока мама
говорит что-то бессвязное, набираю сообщение для Сав.
«Прости за сегодня. Семейные дела. Увидимся утром. Давай
придумаем что-нибудь на завтрашний вечер?»
Неудивительно, что она ничего не отвечает мне. Я утыкаюсь лицом в
ладони и жду, пока мама уснет. Она довольно пьяна, и ей понадобится
много времени, чтобы забыться сном. Наконец, где-то между двумя и тремя
часами ночи, жалобные рыдания сменяются тихим посапыванием. Я устало
тащусь в свою спальню и сразу же засыпаю.
Несколько часов спустя меня будит пиканье моего телефона. Система
охраны оповещает, что кто-то стоит перед входной дверью. Я сонно
открываю приложение. Камера у парадного входа показывает мне жену
моего дяди Стива. Я закрываю лицо рукой. Просто чудесно. То, что мне
нужно. Еще одна безутешная дама.
Заставляю себя встать с кровати и натягиваю вчерашние джинсы и
футболку. Мне нужно принять душ и побриться, но лучше сперва
выяснить, чего хочет Дина О’Халлоран.
– Доброе утро, мэм, – говорю я, открыв дверь.
Дина заскакивает в дом, обдав меня ароматом свежих цветов. Светлые
волосы шелковым покрывалом развеваются за ее спиной. Я понимаю,
почему дядя Стив женился на ней. Она очень красивая, как и любая модель,
но что-то в ней заставляет меня нервничать, хотя эта женщина всегда была
добра к нам. А вот маме она не нравится, и, видимо, это повлияло на мое
отношение к ней.
– Сегодня утром мне позвонил Стив и сказал, что ваша мама несколько
раз звонила ему вчера вечером. Он попросил меня заехать к вам и
проверить, все ли в порядке.
Я сразу же напрягаюсь. Ройалы сами справляются со своими
проблемами. Чужие нам ни к чему.
– У нас все хорошо.
Дина качает головой.
– Можешь не притворяться. Мы почти одна семья.
Она треплет меня за щеку и проходит в дом.
Я закрываю дверь и спешу за ней. Мне не хочется, чтобы Дина видела
маму, а значит, нужно сделать так, чтобы она оставалась на первом этаже.
– Э-э-э, хотите чего-нибудь съесть или выпить?
– О, милый, я могу сама о себе позаботиться. А знаешь, почему бы мне
не приготовить вам, мальчишкам, завтрак? Когда проснутся остальные?
У меня урчит в животе. Потирая его, я смотрю на лестницу.
– Рид тоже скоро встанет. Остальные – где-то через час.
– Тогда сперва накормим тебя и твоего брата.
Дина идет на кухню, и я послушно направляюсь следом.
– Нужна помощь?
– Нет. Садись. – Дина хлопает рукой по одному из высоких стульев у
островка и как у себя дома достает из холодильника яйца и сливочное
масло, а из шкафчика у плиты – кастрюли и сковородки.
– У Стива и твоего отца была трудная ночь.
– Наверное.
Женщина насмешливо улыбается мне.
– Можешь не покрывать своего отца передо мной, дорогуша. Я
достаточно взрослая и понимаю, что к чему. Стив постоянно заглядывается
на других женщин.
Я вспыхиваю, не зная, что ответить, но Дина продолжает болтать.
– А вот твою маму мне жаль. У нее такая ответственность и никакой
помощи. Поэтому я и пришла: чтобы немного облегчить ей жизнь.
Дина снует по кухне, делая тесто для блинов, обжаривая бекон,
подогревая сироп. За несколько минут передо мной на столе оказывается
целая гора еды. Вообще-то, я немало удивился тому, что она умеет
готовить: эта женщина всегда производила впечатление избалованной
принцессы. Но потом вспоминаю, что Дина из небогатой семьи. Она вышла
замуж за деньги, да, но до того, как повстречать дядю Стива, ей, наверное,
приходилось самой о себе заботиться.
– Спасибо, мэм.
Дина ерошит мне волосы как маленькому мальчику.
 – Не называй меня «мэм». А то я чувствую себя какой-то старухой.
Зови меня Ди.
– Хорошо, – отвечаю я, жуя. Не спорить же с женщиной, которая
только что приготовила мне завтрак. – Блины просто объедение, Ди.
– Вот и здорово, мне приятно это слышать. Удивительно, как много ты
ешь, но остаешься в такой прекрасной физической форме!
Ее пальцы пробегают по моим плечам, когда она проходит мимо. Мне
не очень приятно, но вряд ли она что-то имела в виду, и я молчу. Всего
лишь невинное прикосновение. К тому же мне нужно подумать о более
важных вещах: например, о том, как заставить Сав простить меня. Я тяжко
вздыхаю и отправляю в рот еще один блинчик.
– Чем будешь сегодня заниматься?
– Извиняться, – неожиданно для самого себя отвечаю я и сразу же
жалею об этом.
– О, что случилось? У тебя проблемы с девушкой? Расскажи все Ди. –
Она опирается локтями о столешницу и наклоняется ко мне. Треугольный
вырез ее кофты распахивается, открывая ее грудь.
Я отвожу взгляд и смотрю за ее плечо.
– Ничего.
– Милый, ты вздохнул так, словно на твои плечи опустилась вся
тяжесть мира. Я молодая девушка, которая еще совсем недавно была
незамужней. Готова поспорить, что помогу тебе выбраться даже из самой
неприятной ситуации.
Если честно, у меня почти нет никаких идей, и я признаюсь ей:
– Похоже, я разозлил свою девушку.
Дина склоняет голову набок.
– И чем же?
– Пригласил ее в гости, но… – Я умолкаю, потому что не хочу, чтобы
посторонние, пусть даже это жена Стива, узнали о той херне, которая
творится у нас дома. – Мне нужно было помочь своему брату, и пришлось
отправить ее домой.
Она стучит тоненьким пальцем по своим губам.
– Девчонкам нравятся широкие жесты. Вы же еще ходите с девушками
на выпускные?
– Да, наверное. – Некоторые парни шли на любые крайности, чтобы
пригласить кого-нибудь на танцы. Декер Генри проскакал по улице верхом
на белом коне, держа в руках стяг. Его девушке это определенно
понравилось, настолько, что она подарила ему свою девственность еще до
бала.
 – Тогда сделай что-нибудь типа того, масштабное и эффектное. Ей
понравится.
Масштабное и эффектное? Я не хочу гарцевать на лошади, но мог бы
выставить себя на посмешище. Засунув в рот последний блин, я
соскакиваю со стула.
– Спасибо за завтрак.
Услышав у дверей шаги Рида, я окликаю его.
– Дина наготовила нам еды. Блинчики. Бекон. Все как надо.
Глаза брата загораются.
– Правда? Умираю с голоду.
Но он тут же резко останавливается, потому что кухня всегда была
маминой территорией.
– Я уже поел, – успокаиваю я Рида.
– Круто, – он с облегчением садится на стул.
– Сможешь отвезти в школу Истона и близнецов? Я возьму пикап
Иста: Сав уехала на моей машине.
– Без проблем.
Я оставляю Рида наедаться, а сам бегу наверх.
– Гидеон!
Я оборачиваюсь к Дине.
– Эй, что случилось?
Она притягивает меня одной рукой к себе и обнимает. Я неловко
похлопываю ее по спине и стараюсь, чтобы ее сиськи не вжимались в мою
грудь.
– Это за что?
– Мне показалось, тебе не помешают объятия и поцелуй. – Дина
целует меня в щеку. – Упс! Немного запачкала тебя помадой. – Она
проводит пальцем по моей скуле. – Вот, готово.
Мне хочется провести рукой по лицу, но тогда я поведу себя как
настоящий придурок.
– Еще раз спасибо за завтрак.
– Пустяки. Если будет нужно, могу приехать в любое время.
Я бегу вверх по лестнице, быстро привожу себя в порядок, одеваюсь и
отправляюсь в путь. Моя первая остановка этим утром – ближайший
цветочный магазин.
– Сколько роз у вас есть? – спрашиваю продавца.
– В магазине?
Я достаю бумажник и кладу на прилавок несколько банкнот.
– Да, во всем магазине.
 Мне продают чуть больше двухсот роз. За час я опустошаю еще три
магазина.
Широкие жесты, что тут скажешь.
7
Гидеон

Наши дни

– Ты должен купить ей цветы. Папа всегда так делает, когда выбесит

чем-нибудь маму.
Я оттягиваю эспандер.
– Уже было. Купил ей цветочный магазин. – Четыре, если быть совсем
точным.
Кэл замирает.
– Целый магазин?
– Розы из магазина, – уточняю я. – Я скупил все розы в четырех
цветочных магазинах.
– Черт! И во сколько тебе это обошлось?
Иногда я забываю, что мои друзья даже не догадываются, сколько у
меня денег. Самое классное в учебе в колледже – это возможность
затеряться среди остальных студентов. Здесь никто особо не интересуется
твоим прошлым, никого не волнуют твои хвалебные отзывы из старшей
школы или скандалы, в которых ты мог быть замешан. Все обращают
внимание лишь на то, чем ты занимаешься здесь. Я стараюсь лишний раз
не упоминать фамилию Ройал и о ее влиянии. Мой «рендж ровер» –
единственное, что выдает мое положение, но, опять же, я не единственный
в Университете Северной Каролины, кто ездит на дорогой тачке. Здесь есть
и «мерсы», и «бумеры», а парочка китайцев гоняет на «ламборгини».
 – В круглую сумму, – отвечаю я Кэлу. – И я купил их потому, что не
поддержал ее, но не думаю, что сейчас это снова прокатит.
– Но что именно ты сделал?
Признавшись в своих грехах Кэлу, я вроде как отступлю от плана
скрыться здесь, но он хороший друг и мне не хочется обманывать его. Я
столько раз лгал своим друзьям, что хватит на всю жизнь.
– Изменил ей, – говорю я как есть, бросив ремни эспандера. Они с
громким стуком ударяются о кафельную стену.
Кэл изумленно округляет глаза.
– Что ты сделал?
Но наряду с удивлением в его вопросе проскальзывает нотка
удовлетворения. Как я уже говорил, здесь мало кого интересует твое
прошлое. К тому же я изо всех сил старался больше не быть тем
придурком, который попал в капкан Дины.
– Это длинная история, но я это сделал, и, когда Сав узнала, мы
расстались. С тех пор мы только и делали, что старались причинить друг
другу как можно больше боли. – Я беру полотенце и бросаю его другу,
который все еще не отошел от моего откровения.
– Звучит ужасно.
– Да, хуже не бывает, – соглашаюсь я. – Но я перестал играть в эту
игру, когда поступил в универ.
А вот Сав – нет. До меня дошли слухи, что она переспала с Истоном.
Но я даже не могу заставить себя разозлиться. Если это действительно
произошло, то не потому, что эти двое испытывали друг к другу какие-то
чувства. Они лишь хотели причинить боль, и, подозреваю, их собственное
чувство вины и ненависть к самим себе куда хуже, чем все то, что я
почувствовал, услышав об этом.
Я не могу ненавидеть своего братишку, особенно после того, что он
вытерпел из-за нашей мамы. И Сав я тоже не имею права презирать – из-за
всего, что ей пришлось пережить из-за меня.
– Думаю, ты прав, – говорит Кэл, бросая полотенце в корзину.
– То есть? – спрашиваю я, пока мы идем к раздевалке.
– Она приехала именно сюда, хотя могла выбрать любой другой
колледж. Значит, все еще хочет тебя, чувак.
Я открываю замок своего шкафчика. Несмотря на все объяснения и
возражения Сав, она не приехала бы сюда, если бы ненавидела меня так
сильно, как хочет всех убедить. А может, я и правда выдаю желаемое за
действительное и ее приезд – лишь доказательство, что ей плевать на меня?
Я провожу рукой по лицу. Нет. Она влепила мне пощечину. Девушка,
которой было бы плевать на меня, не стала бы так поступать. У нее по-
прежнему есть чувства ко мне. Сейчас это злость и обида, но у меня
появился шанс все исправить.
– Может, ты и прав.
– И что тогда будешь делать?
– Пока не знаю. – Я быстро одеваюсь и натягиваю шапку на свои
влажные волосы.
– Нужно что-то масштабное, – советует мне друг. – По-моему, надпись
в небе вполне сгодится. «Извини, я был настоящим козлом. Пожалуйста,
прости меня, дурака».
Я усмехаюсь.
– Выигрышный вариант.
Мы надеваем свои рюкзаки и выходим в коридор. У стены стоит
Джули и разговаривает с каким-то парнем из команды по легкой атлетике,
который подкатывает к ней уже целую вечность. Кэл тут же напрягается.
– Не нравится мне этот упырь, – рычит он.
– Да? Он же безобидный. Будь там какие-то чувства, Джули уже давно
согласилась бы встречаться с ним.
– Именно поэтому он мне и не нравится. Он продолжает увиваться за
ней даже после того, как она послала его. И смотри, как близко стоит!
Готов поспорить, что ей некомфортно. И Джули из команды пловцов. Она
может встречаться только с кем-то из нас. – Кэл обгоняет меня. – Привет,
детка.
Джули сразу же оживляется.
– Вы закончили?
– Ага. Ты не проголодалась? Давай пообедаем. – Кэл ловко встает
между беседующей парочкой.
Бегун вынужден сделать шаг назад и хмурится.
– Сейчас же только десять часов! – возмущается он.
– Это было обобщение, – отвечает Кэл. – Готова, Джулс?
Все настолько очевидно, но по какой-то неведомой причине Джули
остается слепа к чувствам Кэла. Или сам Кэл еще до сих пор не понял,
почему ему так не нравится, когда с Джули разговаривают другие парни.
Должна встречаться с кем-то из команды пловцов? Ага, скорее, только с
Кэлом Лониганом.
– Я бы выпила фрапучино. – Она наклоняется вправо, чтобы
обратиться к бегуну. – Я проверю эту информацию. Нужно поискать во
входящих сообщениях. Оно точно где-то есть, просто не могу вспомнить.
Он отдает ей честь.
 – У тебя есть мой номер телефона.
Кэл ждет, пока мы выйдем на улицу, и тут же набрасывается на Джули.
– Что значит, у тебя есть его номер телефона? Он же в команде
легкоатлетов!
– И что с того? Ты говоришь это таким тоном, как будто он продает
наркотики или типа того, – отвечает Джули, закатывая глаза.
Кэл хмурится.
– Все может быть.
Пора мне вмешаться. Я протискиваюсь между ними и забрасываю
руки на их плечи.
– Кэл бесится, потому что голоден. Давайте накормим зверя.
– Да, я проголодался, – бросив на меня благодарный взгляд,
соглашается друг.
– Как скажете. – Джули пожимает плечами. – Ой, совсем забыла! У
меня для тебя кое-что есть.
– Последнее время у тебя есть все для всех, – ворчит Кэл.
Я незаметно пинаю его в голень. У него подгибается коленка.
– Черт, за что?
Джули останавливается.
– Что случилось?
– Я его пнул.
– Он меня пнул! – обвиняющим тоном восклицает Кэл.
Всплеснув руками, Джули продолжает идти вперед.
– Вы как два маленьких ребенка.
Кэл спешит возразить:
– Нет, мы уже тинейджеры.
– Вот, держи, большой ребенок. – Она сует мне в руку бумагу.
– Что это? – спрашиваю я, но, быстро взглянув на лист, сразу все
понимаю. – Это что, расписание мероприятий Сав на время ее
ознакомительного визита?
– Да, но никому не говори, что это я его тебе дала. – Джули
скрещивает руки на груди. – Я и так чувствую себя виноватой, словно
нарушила какой-то важный закон кодекса женской дружбы.
– Сколько раз тебе повторять? Ты в команде пловцов и предана нам, –
объявляет Кэл.
– Не обращай на него внимания, – говорю я и обнимаю Джули.
Кэл недовольно фыркает. Я не могу удержаться от смеха.
– Что такого смешного? – возмущенно спрашивает Джули.
– Жизнь. Я смеюсь над жизнью, – я встряхиваю лист бумаги, – и
возможностями.
– Как собираешься вернуть ее? Будешь повсюду ходить за ней в
надежде, что она осознает, какой ты классный, и простит тебя?
– Не, ему нужно сделать что-то эффектное. – Кэл раскидывает руки в
стороны, чуть не ударив меня по лицу. – Я предложил сделать надпись в
небе.
Джули морщит нос.
– Я всегда думала, что это слишком слащаво. По-моему, лучше всего
будет купить ей цветы. Подари ей огромный букет, встав на колени.
– Так нужно делать предложение, а не просить прощения, – не
соглашается с ней Кэл.
– Подходит в обоих случаях, – возражает Джули. – Что ты вообще
знаешь о широких жестах? Ты хоть раз делал нечто подобное?
– Эй, я приглашал девушку на выпускной бал! – обиженно отвечает он.
Мы с Джули удивленно смотрим на него. Кэл непохож на тех, кто
будет выпендриваться, приглашая девушку на бал. Все его представления о
романтике – это воткнуть свечку в гамбургер.
– О, я должна это услышать, – заявляет Джули. – Там были животные?
Охота за сокровищами? Рассказывай!
– Я положил в ее шкафчик пакетик миндаля в шоколаде и записку: «Я
был бы сумасшедшим, если бы не пригласил тебя на бал». – У Кэла такой
гордый вид, что мне с трудом, но удается сдержать смех.
Джули качает головой.
– Фу, что за дебилизм? – Она поворачивается ко мне. – А как насчет
тебя? Ты приглашал девушку на выпускной бал?
– Нет. – Мне удалось избежать бала в одиннадцатом классе, а
выпускной в двенадцатом был просто ужасен.
– Имеешь в виду Саванну или вообще никогда никого не приглашал?
– Вообще никогда никого не приглашал.
– А в вашей школе вообще были балы? Знаю, ты учился в частной
академии, – с любопытством спрашивает Джули.
– Конечно, были. Просто я на них не ходил.
– Поэтому эта девчонка так злится на тебя? Ты обидел ее в ночь
бала? – спрашивает Кэл.
– Нет. Я бросил ее до Рождества. Она тоже не пошла на выпускной
бал.
– Ауч! – Кэл морщится. – Забудь, что я сказал.
Джули сочувственно хлопает меня по спине.
– Похоже, ты и правда был тем еще мерзавцем. Думаю, в этот раз Кэл
прав. Тебе действительно нужно придумать что-то экстравагантное и
эффектное, чтобы доказать ей, как сильно ты раскаиваешься.
– Он уже так делал, – говорит ей Кэл. – Купил ей четыре цветочных
магазина.
Глаза Джули становятся похожи на два огромных блюдца.
– Правда? Купил пять магазинов?
– Я выкупил для нее все цветы в четырех разных магазинах, –
объясняю я. – Но с такими вещами вот какая штука: они для тех, кто лажает
каждый день в обычных мелочах. Но если ведешь себя правильно по
отношению к своей девушке – или к парню – такие поступки не нужны. К
тому же, как сказал Кэл, я уже так делал. В этот раз мне лучше
сосредоточиться как раз-таки не обыденных мелочах.
– И на чем именно? – интересуется Джули.
– Первым делом мне нужно начать слушать.
8
Саванна

Наши дни

– Ну вот. – Эдриан Трахерн возвращает мне мой телефон. С его лепной

челюстью и мечтательными глазами этому второкурснику самое место
перед камерой, а не за ней.
Мне очень хотелось бы, чтобы меня взволновала его внешность, и я
через силу улыбаюсь.
– Спасибо. Обещаю, что буду звонить только в экстренной ситуации.
– Тогда я впервые в жизни буду надеяться, чтобы у кого-то они
случались почаще, – шутит он.
Будь у меня все как у людей, я бросилась бы в объятия Эдриана,
умоляя его научить меня всему на свете. И сейчас я говорю не только о
киносъемках. Но вместо этого неловко переминаюсь с ноги на ногу,
испытывая жуткую неуверенность в себе.
Эдриан приходит на помощь.
– Значит, в июне ты вернешься?
– Да. – В этот раз я улыбаюсь совершенно искренне. Это улыбка
облегчения, а никакой не флирт, но зато она настоящая. – Я так
взволнована, но и напугана немного. Подозреваю, у меня часто будут
случаться экстренные ситуации.
Его улыбка становится еще шире.
– Всегда буду готов прийти на помощь.
 Он придерживает для меня дверь, ведущую в корпус искусств, и
жестом показывает мне проходить вперед. Любая нормальная девушка
пришла бы в дикий восторг, если бы к ней начал проявлять внимание такой
сногсшибательный красавец, как Эдриан, но я лишь выдавливаю из себя
слабую улыбку. Чертов Гидеон!
– Собираешься создавать фильм целиком здесь за лето или, может, у
тебя уже есть готовые части? У нас тут отличное оборудование, так что,
если ты уже что-то снимала, тебе, возможно, захочется переснять все
заново.
– Я все еще на стадии сценарной раскадровки, – признаюсь я.
– Дай мне знать, если нужно будет поделиться с кем-то своими
мыслями или услышать мнение со стороны. Монтаж моего фильма для
летнего фестиваля занял почти вечность, но все потому, что я попал в
цифровую ловушку.
– Цифровую ловушку? – спрашиваю я, ладонью прикрывая глаза от
яркого солнца.
– Да. Когда работаешь с цифрой, по стоимости что пять минут съемок,
что пятьдесят будет одинаково. Проблемы начинаются тогда, когда нужно
урезать весь отснятый материал до заявленных трех минут.
– О, действительно!
– Могу поделиться с тобой и другой полезной информацией.
– Вот ты где.
Голос Гидеона, в котором звучит едва заметное осуждение, заставляет
меня резко остановиться. Я убираю руку от глаз и вижу своего грозного
бывшего. Он стоит посреди тротуара, скрестив руки на груди. Мускулы в
его бицепсах напряглись, и часть меня предательски дрожит, вспоминая,
как эти самые руки обнимали меня.
Долговязый Эдриан напрягается, но непринужденным тоном
спрашивает:
– Твой друг?
– Нет, не совсем, – кисло отвечаю я.
Гидеон притворяется, будто не слышал меня, и протягивает ему руку.
– Я парень Сав. А кто ты?
Я шлепаю его по руке.
– Никакой ты мне не парень! – Мой затылок горит от стыда, и я
решаюсь на то, о чем до этого лишь смутно размышляла. – Знаешь, я,
пожалуй, приму твое предложение, – поворачиваюсь я к Эдриану. – И с
радостью готова обсудить с тобой свою раскладку. Давай я пришлю тебе
фотографии, и мы встретимся, когда я вернусь в колледж в июне?
 Эдриан переводит взгляд с меня на Гидеона и обратно.
– Не вопрос. Как я уже говорил, всегда готов помочь. У меня еще есть
час в запасе, если хочешь пообедать.
– Савидж обедает со мной, – вмешивается Гидеон.
Эдриан поднимает брови.
– Савидж?
Если бы я имела склонность падать в обмороки от стыда, то сейчас
лежала бы, распластавшись на тротуаре.
– Уходи, – тихо говорю я, вкладывая в свои слова всю злобу, на
которую способна.
– Она говорит о тебе, – обращается Гидеон к Эдриану.
– Нет! – Получается почти вопль, и оба парня в изумлении
поворачиваются ко мне.
– Этот чувак досаждает тебе? – тихо спрашивает Эдриан. – Могу
вызвать полицию кампуса, если боишься его.
– Еще две секунды – и бояться будешь ты, – рычит Гидеон.
Я закрываю лицо ладонями. Здания факультета театрального и
киноискусства и факультета администрирования бизнеса находятся почти в
километре друг от друга. Я убеждала себя, что территория этого
университета настолько огромная, что мы почти не будем видеться. Но
после двух дней, проведенных здесь, понимаю, как сильно ошибалась.
А значит, мне нужно разобраться с Гидеоном раз и навсегда.
Оказывается, мои чувства к нему намного противоречивее, чем мне
казалось. Пока он находился здесь, а я – в Бэйвью, было легко верить, что я
забыла его. Но теперь воспоминания вернулись, как хорошие, так и плохие.
– Слушай, чувак, не знаю, кто ты такой, но ты перешел все границы, –
рявкает Эдриан Гидеону. – Саванна, через пять минут здесь будет полиция
кампуса.
Он хватает меня за руку и дергает к себе.
Гидеон бросается вперед, и мне достаточно наносекунды, чтобы
понять, как будут развиваться события. Гидеон ударит Эдриана. Эдриан
ответит, но Гид сильнее и он рос с четырьмя младшими братьями. У этого
милого будущего режиссера нет ни единого шанса, и мои четыре года
учебы в этом университете будут перечеркнуты ярлыком «той самой
девушки». А я так устала быть ею.
Я вырываю руку и встаю перед Гидеоном. Как и следовало ожидать, он
тут же останавливается и переключает свое внимание с Эдриана на меня.
– Прекрати, – тихо говорю я ему. – Не разрушай мою мечту.
Он видит мое серьезное выражение лица и неохотно кивает.
 – Хорошо.
Отступив назад, Гидеон поднимает руки вверх.
– Я не собираюсь создавать тебе проблемы. Просто хотел пригласить
на обед. – Он протягивает руку мимо меня. – Меня зовут Гидеон, и я
действительно бывший парень Саванны. Но, чтобы ты знал, собираюсь
изменить это, так что можешь подкатывать к ней сколько влезет, только
учти: это будет настоящая битва.
– Гидеон! – возмущенно шепчу я.
– Что? – Он прикидывается невинной овечкой. – Как-то раз ты сказала,
что я все время лгу тебе. Я пытаюсь доказать, что изменился. Теперь только
правда и ничего, кроме правды.
Эдриан покашливает. Я уже знаю, что он собирается сказать, но все
равно поворачиваюсь к нему.
– У меня кое-какие планы. – Он показывает куда-то рукой. – Я
встречаюсь с…
Но парень тут же умолкает, видимо, вспомнив, что чуть раньше
приглашал меня пообедать.
Я вздыхаю.
– Спасибо за все, Эдриан. Еще увидимся.
Перевод: я не буду звонить тебе, чтобы еще больше все усложнить,
обещаю.
Эдриан кивает и уходит, сначала медленно, а потом переходит на
легкий бег, будто хочет убраться подальше как можно быстрее.
Когда он удаляется, я поворачиваюсь к Гидеону.
– Что, черт побери, это было?
– Я хочу, чтобы ты выслушала меня.
– И что ты мне расскажешь?
– Все.
– Зачем? – резко спрашиваю я, пытаясь понять, что он задумал.
Почему ему не все равно и он преследует меня? Отчего по-прежнему хочет
причинять мне боль?
– Затем, что я…
Конечно, все сводится только к его желаниям. Я начинаю отходить, но
останавливаюсь, когда он произносит:
– Нет. Затем, что ты этого заслуживаешь.
Моя злоба утихает, сменившись настороженностью.
– Чего я заслуживаю?
На его лице появляется гримаса. Его плечи опущены, и, несмотря на
статную фигуру пловца ростом под метр девяносто, Гидеон кажется
непривычно ранимым.
– Всего, – тихо отвечает он. – Правды, которую я все эти годы скрывал
за ложью. Вот чего ты заслуживаешь.
Мое сердце на секунду замерло, ладони вспотели от страха. Смогу ли
выдержать эту правду? Хочу ли все знать? Но разве не это я искала? Может
быть, получив ответы на все свои вопросы, я наконец смогу начать новую
жизнь, без Гидеона?
– Когда ты последний раз виделся с Диной? – вдруг спрашиваю я.
Он печально улыбается, и я жду услышать очередную ложь.
– Пару недель назад, – признается Гидеон.
Я чувствую, как округляются мои глаза.
– Ты виделся с ней всего две недели назад, и у тебя хватило наглости
заговорить со мной? – Все, с меня довольно. Хватит! – Убирайся с моих
глаз. Не смей больше даже близко ко мне подходить. Между нами все
кончено. С этого момента я тебя не знаю.
Одним молниеносным движением Гидеон оказывается передо мной.
– Я мог бы соврать, снова обмануть тебя, сказать, что не виделся с
Диной уже много месяцев или даже несколько лет… Но теперь, теперь
только правда, какой бы мучительной она ни была. Быть честным непросто,
Сав, и не только потому, что зачастую правда причиняет куда больше боли,
чем ложь, – ты еще и ничего не получишь взамен. Взять хотя бы вот этот
наш разговор. Если бы я соврал тебе, ты не стала бы убегать. Если бы я
соврал, ты не разозлилась бы.
В его словах столько искренности и боли, но от этого я распаляюсь
еще больше. Бросаюсь на Гидеона, тряся кулаком у него перед носом,
желая доставить ему хоть каплю той боли, что он причинил мне.
– Я злюсь из-за всего. Из-за того, что ты изменил мне. Из-за того, что
обманывал меня. Из-за того, что недавно виделся с Диной. У меня столько
поводов для злости, что можно сбиться со счета.
– Знаю.
– Знаешь? И это все, что ты можешь мне сказать?
– Нет. Я хотел бы рассказать тебе все, но мы оба знаем, что это не
оправдает меня, не сотрет прошлое, но, если хочешь послушать, я
расскажу. – Он раскидывает руки в стороны. – Спрашивай меня обо всем, о
чем захочешь. Спроси, зачем Дина приезжала сюда две недели назад, что
происходило всякий раз, когда мне приходилось вдруг срываться с места и
оставлять тебя одну, почему я здесь и готов принять любые унижения от
тебя. Спрашивай о чем угодно… только не уходи.
– Тогда расскажи. – Мой голос звучит так тихо, что я сама себя слышу
с трудом. Слова идут из самой глубины моего сердца. – Расскажи, почему
выбрал ее, а не меня.
9
Гидеон

Три года назад

– Черт, Сав. Я не могу сейчас приехать. Нет, я не игнорирую тебя, но

мне нужно кое с чем разобраться. Ты можешь не обострять?
Я сжимаю телефон в руке. Ну почему она не понимает, что, будь у
меня выбор, я был бы сейчас с ней? Как будто нянчиться с моими
шумными, нахальными братьями лучше, чем лежать под прозрачными
шторами на кровати в спальне Сав, где вкусно пахнет.
Но у мамы очередной запой, и я не могу позволить ей утянуть с собой
Истона. Мы с Ридом пытаемся помочь ему избавиться от этой зависимости.
Но стоит нам оставить брата одного, как она заставит его купить ей
таблеток.
– Прости. Я не хотела расстраивать тебя.
Саванна зачем-то извиняется, и мое сердце разрывается на части. Мне
хочется прокричать вслух о всех чертовых проблемах в нашей семье, но я
справляюсь с этим желанием и беру себя в руки.
– Все нормально, – вру я. – Мы с братьями просто собираемся
поиграть в видеоигры.
– Видеоигры, значит. То есть ты собираешься играть со своими
братьями, вместо того чтобы провести время со мной. Я правильно
понимаю?
Я натянуто усмехаюсь.
 – Знаю, звучит нелепо, но я обещал Истону, что мы сыграем, и совсем
забыл об этом.
– Хочешь, я поговорю с ней? – шепчет Дина за моей спиной, вот
только у нее плохо получается шептать. Я закрываю микрофон телефона
рукой, но слишком поздно.
– Кто это? – возмущенно спрашивает Саванна.
– Никто. – Я жестом показываю Дине уйти. Она лишь закатывает
глаза.
Сав молчит. Она знает, что я соврал. Я знаю, что она знает, но тоже
молчу. Меня вдруг злит, что она так спокойно относится к тому, как
дерьмово я себя веду. «Закричи на меня! – молча взрываюсь я. – Возмутись,
какой я козел!»
Но, конечно же, она ни в чем меня не упрекает.
– Ладно, Гидеон. Позвони мне, когда будет возможность.
– Пока, Сав.
– Я люблю тебя, – говорит она, не зная, что еще глубже вонзает нож в
мое сердце.
Я бормочу то же самое в ответ и вешаю трубку. Потом прижимаю угол
телефона ко лбу, вдавливаю твердый корпус в висок, как будто это поможет
мне избавиться от назойливой головной боли.
– Ты сделал все правильно, – говорит мне Дина. – Лучше не вовлекать
эту милую, невинную девочку в весь этот хаос. Она невольно захочет
помочь, а это лишь добавит тебе проблем.
– Плевать мне на эти проблемы, – бормочу я.
Между лопаток начинает зудеть. Я чувствую себя некомфортно, когда
Дина стоит так близко, но у этой женщины совсем нет понимания границ.
Она все время нарушает мое личное пространство.
Дина кладет руку на мои плечи, ее пальцы свисают у моего сердца.
– Самый лучший способ защитить ее от боли – держать на расстоянии.
Это очень самоотверженный поступок, Гидеон. На такое не всякий
способен. Я в восхищении.
– Чем тут восхищаться? Сейчас я чувствую себя большой кучей
собачьего дерьма.
Дина ногтями барабанит по моей груди.
– Да брось! Скоро ты сможешь все ей объяснить, и она будет жалеть о
том, что злилась на тебя хотя бы секунду.
– Проблема в том, что она не злилась. – Я убираю телефон в карман. –
Оттого что она воспринимает все как должное, мне еще хуже.
Дина цокает языком и придвигается ближе.
 – Это все потому, что она еще слишком молода. Не помню, сколько ей
лет?
Я переношу вес на другую ногу и стараюсь отодвинуться. Потом
прикидываю, о чем можно рассказать. Когда мы с Сав начали встречаться, я
по дурости своей решил, что ей шестнадцать. Оказалось, что нет. Ей будет
шестнадцать только в следующем месяце, а значит, технически она
считается несовершеннолетней, тогда как мне исполнилось восемнадцать в
августе. Но это же Дина, она не станет стучать на меня в полицию. К тому
же в семействе Ройал есть секреты и похуже.
– Ей пятнадцать. В декабре исполнится шестнадцать.
Глаза Дины расширяются, и ее губы растягиваются в лукавой улыбке.
– Вот это да, Гидеон, никогда бы не подумала, что тебе нравятся
запретные удовольствия!
– Все не так. – Я хмурюсь. – Я думал, она старше.
– Ну-ну, – напевает Дина. – Но не переживай, совратитель малолеток.
Я сохраню твою тайну, рот на замке.
Она проводит двумя пальцами по своим губам.
– Спасибо, – говорю я и снова передвигаюсь, чтобы увеличить
расстояние между нами.
Но Дина опять сокращает дистанцию. Ее прикосновения нервируют
меня. Это кажется неправильным, но я не знаю, как попросить ее
перестать. Она захочет знать, почему, а у меня нет конкретного ответа –
мне просто кажется, что ее любовь к физическим контактам не понравится
Саванне. Как мне сказать, что грудь Дины трется о мою руку, и не проявить
грубость?
К тому же для Дины все это не имеет никакого значения. Она просто
пытается помочь мне. Я заметил, что эта женщина из тех, кто любит
обниматься и касаться других, и мне не хочется обидеть ее, поведя себя как
маленький ребенок, который не может выдержать легкого поцелуя в щеку
от женщины, ведущей себя как его мать.
– Можешь всегда на меня рассчитывать, Гидеон, – мурлычет Дина, ее
губы почти касаются моего уха.
Понимаю, что она вряд ли стала бы намекать на какие-то
непристойности, но иногда мне кажется, что так оно и есть.
– Спасибо. Пойду посмотрю, что там на ужин.
Не дожидаясь ее ответа, мысленно даю себе оплеуху и отправляюсь на
кухню.
Сандра увлеченно режет лук за островком в центре кухни. На плите
стоят две кастрюли, в воздухе витают волшебные ароматы. Мой желудок
начинает урчать.
– Что тут у нас? – подойдя к шкафчикам, спрашиваю я.
– Цыпленок с пармезаном.
– Здорово! Пойду скажу парням. Когда можно спускаться?
– Через сорок минут, – отвечает Сандра.
– Круто. Ты лучше всех, Сэнди. – Я обнимаю нашу экономку одной
рукой и направляюсь к черной лестнице.
Моя нога уже стоит на нижней ступеньке, когда Сандра
откашливается.
– Что такое? – Я оглядываюсь на нее.
Помедлив, она отвечает:
– Мисс Дина тоже будет ужинать?
– Она ест? – шучу я. Дина худая как щепка. Не припомню, чтобы она
отправляла в рот что-то кроме коктейля с водкой.
– В последнее время я готовлю для этой женщины больше, чем для
миссис Марии, – жалуется Сандра. – Это заставляет меня волноваться.
О чем? О том, что мама мало ест, или о том, что Дина ест слишком
много? Но спрашивать ее об этом – все равно что играть с огнем: может
закончиться лишними переживаниями.
– Она пытается помочь нам, – встаю я на защиту Дины. Именно она
привела доктора Уитлока, когда я сказал, что, наверное, придется отправить
маму в больницу. Мама сошла бы с ума, узнав, что все в курсе ее проблем.
– А, теперь это так называется? – бормочет Сандра.
Понятия не имею, о чем она, и не обращаю внимания на ее слова, но,
оказавшись наверху, все-таки задумываюсь над ними. А если и остальные,
кто видел нас с Диной, подумают, что между нами что-то есть? Нет!
Конечно, нет, уверяю я сам себя. Эта женщина лет на десять старше меня.
Кроме того, Стив – в каком-то смысле мой дядя, что делает Дину моей
тетей. Я отношусь к ней как к милой родственнице, которая помогает
нашей семье справиться с проблемами.
Короче, я верю Дине. Если Сав узнает, что творится в этом доме, то
наживет себе язву. Пока лучше ничего ей не говорить. А как только все
разрешится, я во всем признаюсь. Лучше просить прощения, чем просить
разрешения, верно?
Верно.
10
Саванна

Три года назад

– Что за хмурый вид? – спрашивает Лидия Скалли, поправляя шарф от

«Эрмес» за тысячу баксов, повязанный вокруг своих волос.
Лидия пригласила нас с Шией к себе домой, чтобы потусоваться после
школы. Пока что все вели скучные разговоры про моду, но внезапно все
внимание переключилось на меня, мне уже не столько скучно, сколько
некомфортно.
– Да, не хмурься. От этого появляются уродливые морщинки, –
советует Джинни. Франсин, которая сидит рядом с ней, согласно кивает.
Эта троица – главные подружки Джордан Каррингтон. Все зовут их
Пастели. Девчонки думают, это потому, что вне «Астор-Парка» они всегда
одеваются в пастельные цвета, но на самом деле из-за того, что они
безликие и заурядные. В них нет ничего от себя. Они все повторяют за
Джордан.
– Я даже и не поняла, что хмурюсь, – нерешительно отвечаю я.
– А вот и хмуришься, – сообщает мне Лидия. – Это как-то связано с
парнем? Без обид, но меня бы ничуть не удивило, если бы у тебя были
проблемы с Гидеоном Ройалом. Он для любой из нас был бы головной
болью, что уж говорить о девятикласснице.
Она изучает свои ногти, как будто ей совершенно до лампочки, что я
отвечу, но знаю, что всем им до смерти хочется услышать хоть что-то о
Гидеоне.
И даже Джордан, которая увлеченно переписывается с одним из трех
своих парней, сгорает от любопытства, как мне удалось заполучить одного
из братьев Ройал.
До сих пор у Ройалов были лишь мимолетные связи. Ни один из
старших братьев не имел серьезных отношений. Но вдруг это изменилось,
и все хотят узнать, почему я. Как будто мне известен секрет, как надеть
хомут на Ройала.
– Я тоже не могу поверить, что встречаюсь с ним, – чистосердечно
признаюсь я. Не знаю, чем я так заинтересовала Гида. И, если честно,
боюсь, что сейчас начинаю терять его.
Потому и хмурюсь.
Шиа, которая лежит на шезлонге рядом с моим, резко вздрагивает,
точно не от ночной прохлады. Мне всегда следует притворяться, что в моей
жизни все прекрасно, а признав, что в моих отношениях с парнем что-то не
так, я нарушаю наш семейный код.
Что ж, зато если Гидеон бросит меня, правда вскроется очень быстро.
Лидия фыркает.
– Никто в это не верит.
Слышать это не очень приятно. Я бросаю взгляд на Шию, зная, что она
предпочла бы, чтобы я вообще не открывала рта, но хороший совет сейчас
очень пригодился бы. У этих девчонок гораздо больше опыта в общении с
парнями, чем у меня, и я имею в виду не только интимные отношения. Они
встречались не с одним парнем. Да и Джордан невероятно красива. Парни
все время суют ей свои номера телефонов. А недавно ее прямо на улице
остановила какая-то девочка и спросила, не модель ли она.
Как рассказывали Пастели, во время летней поездки в Швецию
Джордан каждый день получала в свой номер букет цветов от парня, в
которого в прямом смысле врезалась на станции вокзала. Двое парней из
«Астор-Парка» получили переломы, пытаясь произвести на нее
впечатление. У одного была трещина в запястье: не получился какой-то
трюк на скейтборде, а другой сломал руку, совершая прыжок на
необъезженной лошади. Так что сейчас аж три парня выставляют себя на
посмешище, и все из-за нее.
Мне неловко рассказывать им о наших с Гидеоном отношениях, но я в
безвыходном положении и потому открываю рот и все им выкладываю.
– Я не знаю, почему он влюбился в меня, но что еще хуже: не знаю,
как удержать его.
У Лидии загораются глаза. Хороший материал для сплетен, и она
навострила уши. Даже пальцы Джордан замирают. Она не смотрит на меня,
но я чувствую ее внимание. Шиа вздыхает.
– Вы спите? – спрашивает Лидия.
– Это не твое дело! – рявкает Шиа.
– Подумаешь! – с невинным видом отвечает Лидия. – Мне нужно знать
все детали, чтобы помочь.
Мои щеки вспыхивают. Они далеко не лучшие мои подруги. Я просто
провожу с ними время, так как на этом настаивает наш отец, а Шиа считает,
что это на пользу моей школьной репутации. Щит, как она это объяснила.
Никто никогда не выступит против Джордан, а раз я вхожу в ее окружение,
то тоже в безопасности.
Гидеон не сможет защитить меня потому, что он парень. У него нет
доступа в женскую раздевалку, туалеты или на закрытые вечеринки, где
тебя могут закидать камнями.
Нужен свой круг подружек, которые прикроют тебе спину, но,
несмотря на то что Джордан и ее окружение в этом смысле самые лучшие в
«Асторе», мне не очень хочется делиться с ними сугубо личным.
– Он не жалуется. – Это лучшее, что я смогла придумать в ответ.
– Она трахается с ним, – заключает Лидия.
Это не так, но я даже не пытаюсь переубедить ее. Она все равно мне не
поверит.
– Отправь ему сексуальную фотку, – предлагает Франсин. – Торину
нравится, когда я присылаю ему что-нибудь откровенное.
– Это глупо, – резким тоном говорит Шиа. – Как только вы с Торином
расстанетесь, он сразу отправит эти фотки своим двадцати дружкам, те
поделятся со своими дружками, и ты станешь очередным мемом о тупых
девушках.
– Спасибо, что просветила, коза. – Франсин сердито хмурится. – Мы с
Торином не собираемся расставаться. Мы любим друг друга.
– Не злись на Шию, – вмешивается Джордан. Она улыбается моей
сестре, и я чуть не отшатываюсь от ее ядовитого взгляда. – Она не хотела
тебя обидеть. Просто у нее был неприятный опыт с Дули, помните?
Случись такое со мной, я тоже больше не захотела бы отправлять кому-то
свои фотки. Но не все парни такие, как Дули, и не каждый станет унижать
вот так девушку. Просто Шиа не подумала как следует.
Я уже валялась бы на полу, если бы Джордан говорила так обо мне, но
Шиа всего лишь улыбается ей в ответ, словно Джордан и не сыпала ей соль
на рану.
– Все может быть, – говорит моя сестра. – Но зачем искушать судьбу?
 Тот случай с Дули произошел два года назад. Шиа училась в девятом
классе, Мэтью Дули – в выпускном. Они безбожно флиртовали друг с
другом. Шиа отправилась в поездку со всем классом. Она прислала ему
свою фотографию, сделанную на лодке Франсин, но только не заметила,
что пролила на себя ягодный морс, оставивший красное пятно на ее белом
купальнике в самом неподходящем месте. Дули поделился этой фоткой в
своем аккаунте в «Инстаграме», только добавил на задний план акулу.
Подпись гласила: «Акулы могут учуять каплю крови в целом океане.
Осторожнее там. #ПриманкаДляАкулы #МестьТетиФло[5]
#БелоеНеНадевать».
Следующие полгода были для нее настоящей пыткой: над ней смеялся
и издевался весь «Астор». Сейчас я вспоминаю, что именно тогда она и
начала тусоваться с Джордан, даже до того, как нас попросил об этом папа.
– О, оставьте девочку в покое, – говорит Джордан, наклоняется вперед,
чтобы не мешала Франсин, и обращается ко мне: – Горькая правда в том,
что парни любят глазами. Так что если ему захочется посмотреть на
обнаженное тело, то почему не на твое? Ты очень красивая, Саванна. Пусть
лучше он предается фантазиям о тебе, чем, например, об Оливии Манн[6],
верно?
Все, кроме Шии, дружно кивают. И я уже почти солидарна с ними.
Джордан чувствует мою нерешимость и продолжает нажимать:
– Если не можешь доверять Гидеону, отправив ему свою интимную
фотографию, то тебе не надо встречаться с ним и уж тем более спать. Не
дразни зверя.
– Она права, – говорит Франсин. Две другие Пастели согласно кивают.
Шиа, видимо, уже устала от этих разговоров.
– Раз уж мы заговорили о неподходящих друг другу парах, вы видели,
как Эбби клеилась к Риду вчера вечером? – спрашивает она, бросая
приманку. Акулы тут же устремляются к ней, и все забывают про нас с
Гидеоном и селфи голышом.

* * *

Когда позже мы садимся в машину, Шиа тут же набрасывается на

меня.
– Не смей это делать. Вы только начали встречаться, и если ему уже
скучно с тобой, то обнаженные фотки лишь покажут твое отчаяние. И он
ведь может показать их Три или кому-то еще.
– Он не поступил бы так. – Гидеон непохож на тех парней, которые
любят хвастаться. Он даже про свои достижения в плавании почти не
говорит или преуменьшает собственную значимость, говоря, что его победа
– это заслуга всей команды.
Шиа поджимает губы и закатывает глаза, давая понять, что я сказала
несусветную глупость.
– Ну да, и еще он никогда не изменит тебе и не разобьет твое сердце.
– Он мне не изменяет, а мое сердце в полном порядке, спасибо за
заботу. – Но я стараюсь не смотреть ей в глаза.
– Уф, ты собираешься это сделать, верно?
– Я еще не решила.
Но сестра достаточно хорошо меня знает. То, что я сразу не сказала
«нет», – это как если бы я сказала «да».
– Будем надеяться, что папа раскошелится на частную школу в
Швейцарии, потому что именно туда тебе придется отправиться, когда твои
голые фотки просочатся в Сеть. – Она на всех парах проносится через
перекресток.
Я вздыхаю.
– Спасибо за поддержку.
– Ты разве ничего не слышала про порноместь? Это реальная штука и
очень гадкая. Сейчас вы счастливы, но, если вдруг что-то пойдет не так, кто
запретит ему загрузить твои фотографии в Интернет, где они будут жить
вечно? А когда захочешь устроиться на работу, то первым, что найдут про
тебя сотрудники отдела кадров, введя в строку поиска твое имя, будут твои
сиськи.
– Это никогда не случится. – Но я не чувствую той уверенности, с
которой произношу эту фразу.
После ужина мне приходит сообщение от Гидеона.
«Что делаешь?»
«Занимаюсь. – Я смотрю на свой учебник химии. Ненавижу научные
дисциплины. – А ты?»
«Тусуемся с братьями».
И тут же, словно почувствовав мою неуверенность, он присылает мне
небольшое видео из комнаты отдыха Ройалов. На экране проектора какая-
то игра. Я вижу Истона, лежащего на полу, и макушки близнецов. В конце
записи Рид приветствует меня двумя пальцами. Должно быть, он сидит
рядом с Гидеоном.
«Хочешь приехать к нам?»
 «ДА!» – мысленно кричу я, но он сейчас со своими братьями, и мне не
хочется влезать между ними.
«Очень много домашки».
«Ясно. Я скучаю. Давай рванем куда-нибудь в выходные? На лодке.
Только ты и я».
Мое сердце начинает колотиться как сумасшедшее.
«ДА!»
В ответ мне приходит фото поднятого вверх большого пальца. Боже, я
обожаю его руки. Теперь все мое тело охвачено трепетом.
«Отправь мне селфи. Скучаю по твоему красивому личику».
«Сначала ты», – отвечаю я.
Гидеон круто фотографирует других людей, но удивляет меня, прислав
свою темную нечеткую фотку. Одна бровь выгнута, а кончик языка
касается уголка его верхней губы. Боже, я умерла.
«Как неприлично, – печатаю я. – Засунь язык обратно, пока не убил
меня».
«Хотел подразнить свою девочку».
Его слова напоминают мне о том, что сказала Джордан. Она права.
Если я не могу довериться Гидеону, то нет смысла встречаться с ним.
Я вбегаю в ванную и раздеваюсь до трусиков и лифчика. Естественно,
они не сочетаются. Низ телесного цвета, а верх белый, в розовый горошек.
О чем я только думала?
Стягиваю лифчик и поднимаю телефон с включенной камерой.
Нет. Я не готова фотографироваться топлес. Не все сразу.
Достаю обтягивающую черную маечку и новую пару трусиков, тоже
черных, и возвращаюсь в ванную. Делаю фото и проверяю. В зеркале
отражается вспышка, а что там, в углу? Пятно от зубной пасты? Нет, я не
буду это отправлять!
Телефон пикает. Новое сообщение от Гидеона.
«Ты там живая?»
«Минутку».
Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам. В комнате чисто, а кровать –
вполне себе сексуальное место. Снимусь там.
Ставлю на столе стопку из трех учебников и устанавливаю таймер на
камере телефона. Бегу к кровати, сажусь на колени и пытаюсь призывно
смотреть в объектив. Срабатывает вспышка, и я бросаюсь к столу, чтобы
проверить, что вышло.
Недостаточно сексуально. А если честно, выгляжу так, будто у меня
запор. Может, улыбнуться?
 Я снова устанавливаю таймер и возвращаюсь на кровать. В этот раз
оттягиваю пальцем трусики и поднимаю майку, чтобы были видны живот и
косточки внизу. И улыбаюсь.
Опять проверяю фотографию. Уже лучше, но у меня по-прежнему
странный вид. Делаю еще несколько фоток. Без майки. Лежа. Полностью
обнаженной. Но потом их удаляю. Я не настолько люблю свое тело, чтобы
отправлять их. В итоге из двадцати с лишним селфи выбираю самое
лучшее.
Правда, на нем моя голова слегка срезана, но все равно можно понять,
что это я. Одна лямка свисает с плеча, резинка трусиков немного опущена.
Одну руку я убираю за спину, поднимая волосы с шеи, а второй опираюсь о
кровать.
Применив фильтр в теплых тонах, быстро отправляю фото Гидеону,
пока не передумала.
Он ничего не отвечает.
Приуныв, я опускаюсь на кровать. Наверное, стоило отправить другую
фотографию. Листаю изображения в галерее. Надо было потратить время и
как следует подготовить место и поиграть со светом. Да и комплект
нижнего белья для такого случая прикупить не помешало бы. Боже, мне не
по себе. Может, вообще не надо было ничего отправлять? Может…
Звонит телефон. Это Гидеон.
Под стук бешено колотящегося сердца я отвечаю:
– Да.
– У тебя еще много домашней работы? – натянуто спрашивает Гид.
– Что? – Я отправила ему сексуальное селфи, а он спрашивает меня
про домашку? Боже, я ходячая катастрофа! Неужели все было так плохо?
– У тебя еще много домашней работы? – повторяет Гидеон.
– Э-э-э, осталось дочитать пару страниц…
– Я буду у тебя через десять минут.
– Что? – Я сбита с толку. – Зачем?
– Зачем? Да потому что, если я не прикоснусь к твоему телу через
десять минут, то умру.
Линия обрывается. Гидеон повесил трубку. И он приедет через десять
минут! От радости я подбрасываю телефон в воздух. И тут до меня
доходит. Он приедет через десять минут.
Я подскакиваю с кровати и несусь в ванную. Похоже, Джордан была
права. Горячие селфи – вот ключ к сердцу парня.
11
Саванна

Три года назад

У меня слишком много барахла, решаю я, оглядев комнату. На столе

громоздятся стопки книг. На полочках в ванной косметики больше, чем в
мусорном баке у черного входа в магазин «Сефора».
Собрав с пола одежду, засовываю ее в шкаф. Мне приходится три раза
пнуть дверцу, чтобы она закрылась. В шкафчике под раковиной только два
крошечных ящика, поэтому я скидываю туалетные принадлежности и
косметику в ванну и задергиваю занавеску. Вряд ли Гидеон станет рыться в
моем шкафу или принимать ванну, верно?
Надеваю коротенькие шорты, в которых сплю, и огромную толстовку,
из-за размеров которой кажется, что под ней на мне ничего нет. Толстовка –
для Гидеона, а шорты – для меня: в них я чувствую себя уверенно.
Телефон тренькает.
«На месте», – гласит сообщение.
Я выбегаю из ванной и несусь к двери. Моя рука уже поворачивает
ручку, когда за спиной раздается покашливание. Развернувшись, я вижу
Гидеона, прислонившегося к стене между двух окон.
Я ахаю. Хотя нет, этот звук больше похож на испуганный вопль.
– Как ты попал сюда? – свистящим шепотом спрашиваю я.
Криво ухмыляясь, он показывает большим пальцем на окно. Округлив
глаза, я подбегаю к нему и выглядываю на улицу. По примеру большинства
огромных домов-усадеб на юге, в нашем доме тоже есть балкон, но те два
под моими окнами – французские, то есть декоративные, шириной не
больше метра, с кованым ограждением. На них невозможно стоять, что уж
говорить про то, чтобы вскарабкаться туда.
Я пытаюсь понять, как Гид попал сюда. Сад, носик для слива на конце
водосточной трубы, трельяж, покрытый лозами желтого жасмина. Он
сделан из кедра, но недостаточно крепко сидит в земле. Мальчишка,
который косит у нас траву, постоянно сбивает его. Папа жалуется на то, что
каждое воскресенье ему приходится переставлять северный столбик.
Я с подозрением смотрю на Гидеона.
– Ты не?..
– Да, – самоуверенно отвечает он. Его руки сложены на груди, и вид
его напрягшихся мышц вызывает у меня сухость во рту. – Но должен
сказать, мне было бы намного проще, если бы под твоим окном росло
дерево. Может, нам посадить его?
– Конечно. Но ты сможешь воспользоваться им, э-э-э, лет через десять,
не меньше. – Мне удается произнести это небрежным тоном, хотя я пляшу
от радости: он и правда верит в то, что мы будем вместе так долго?
От мысли о том, что мы с Гидеоном вместе увидим, как саженец
вырастет во взрослое дерево, мне хочется хлопать в ладоши. Я еле нахожу
в себе силы сдержать порывы и скрыть воспаленные фантазии под завесой
холодного равнодушия. Я и так отправила ему селфи. Незачем
демонстрировать ему свое отчаяние.
– Бамбук полностью вырастает за шесть дней, – говорит Гидеон,
пересекая комнату и останавливаясь перед моей кроватью. Он скидывает
обувь и ложится, подложив руки под голову. Похоже, что ему здесь так же
комфортно, как в собственной комнате.
Я залезаю на кровать и тоже ложусь, оставив между нами столько
места, что там мог бы поместиться кто-то третий.
– Мама вырубит его еще до того, как он успеет хотя бы чуть-чуть
подрасти. Бамбук не впишется в ее южный стиль.
– Твоя мама любит юг больше, чем еноты – копаться в мусоре.
– Еще как. – Мама родилась в Коннектикуте, но ненавидит любые
напоминания о своем прошлом. По ее мнению, жизнь началась только
тогда, когда она поступила в Университет штата Миссисипи. С первого
курса она пыталась избавиться от своего северного происхождения. Правда
маа-маа вряд ли когда-нибудь позволит папе забыть о том, что он женился
на янки.
Гидеон хлопает по свободному месту между нами.
 – Ждешь еще кого-то?
– Нет. Я и тебя не ждала.
Я подвигаюсь ближе и прижимаюсь к нему. Он подкладывает руку под
мою шею, и моя голова ложится в небольшую ямку под его ключицей.
Тепло его тела так и манит прижаться к нему еще сильнее. Гидеон
обнимает меня за талию.
– Я не мог не приехать.
Мне приятно это слышать. Лежа в его объятиях, я удивляюсь, почему
вообще так встревожилась. Гидеон любит меня. Я знаю это. Он не обнимал
бы меня вот так, если бы не любил.
– Но почему ты не воспользовался входной дверью? – спрашиваю,
стараясь придать своему голосу непринужденность. Хотя мое сердце поет
от радости.
– Ну, это скучно.
– И то правда. – Но мне все равно не по себе. Почему он не постучал в
дверь? Он хотел спрятаться от моих родителей? – Мама с папой любят тебя,
ты и сам знаешь. Они не против, чтобы ты приходил.
Гидеон пожимает плечами. Я чувствую, как двигается под моей
головой его рука.
– Да, знаю, но тогда мне пришлось бы изображать из себя хорошего
мальчика. Пить сладкий чай с твоей мамой. Слушать дурацкие шутки
твоего папы про то, что он предложил бы мне чего-нибудь покрепче, но я
еще несовершеннолетний. Потом они стали бы расспрашивать меня про
моих родителей, почему они давно нигде не бывают. Я приехал ради тебя, а
не для этого.
Я понимаю его. Правда. Мои родители действительно могут утомить
своими беседами, и мне незачем принимать близко к сердцу то, что он не
хочет вести с ними светские беседы. Бывший парень Шии послушно делал
все, что так не нравится Гидеону, а в конце концов оказался тем еще
подонком.
– Хочешь, посмотрим какой-нибудь спортивный канал? – предлагаю я.
– Не. – Но он все равно берет пульт с тумбочки и включает телевизор.
Идут «Настоящие домохозяйки из Беверли-Хиллз».
Я съеживаюсь, всем сердцем желая, чтобы телевизор включился на
чем-то поумнее банального реалити-шоу, покруче, чем ссоры богатых
женщин с женщинами, которые притворяются богатыми.
Но вдруг Гидеон говорит:
– Лично мне нравится команда из Нью-Йорка.
Я поднимаюсь на локте и изумленно смотрю на него.
 – Правда?
– Да, мне нравится та худая девица. Она умная.
– Но немного грубоватая.
– Согласен. По-моему, это из-за того, что она была самой бедной из
них всех и ей все время приходилось завоевывать уважение других. Думаю,
она не осознает, что сейчас, когда у нее есть деньги, они больше не считают
ее хуже себя. Но она все еще чувствует себя нищенкой и поэтому так себя
ведет.
– Ого. – Неожиданно вдумчивый анализ. – Она изо всех сил старается
самоутвердиться. Как моя мама.
– Не только как твоя мама. Таких женщин много. – Больше он ничего
не говорит, но совершенно очевидно, что такого рода дамы вызывают у
него сочувствие.
Его внимательность и великодушие подкупают. Да, он совсем не похож
на бывшего Шии. Да вообще ни на кого не похож, если уж на то пошло. Я
кладу голову ему на плечо. Мы смотрим, как женщины делают вид, что
едят, много пьют, препираются, ходят по магазинам и потом снова пьют,
когда его большой палец находит кусочек кожи между низом моей
толстовки и резинкой трусиков.
От этого легкого прикосновения у меня перехватывает дыхание. Я
забываю о женщинах на экране и их мелочных, но увлекательных ссорах.
Могу думать только о том маленьком участке моей кожи, который он
ласкает. Подушечка большого пальца медленно движется сначала вперед,
затем назад. Остальные части моего тела начинают ревновать, они тоже
хотят получить немного внимания, испытать такие же волнующие
ощущения.
Но Гидеон не позволяет себе никаких вольностей, по-видимому,
довольствуясь прикосновением к этой крошечной области обнаженной
плоти. Но для меня этого недостаточно. Я хочу большего. С ним я всегда
хочу большего.
Я наклоняюсь и оттягиваю свою толстовку, открывая ему больше
своего тела. Его ладонь касается моей талии. Он разводит пальцы в
стороны, указательный тянется к моему пупку, мизинец находит складку,
где соединяются нога и бедро. Кончики его других пальцев
проскальзывают под резинку моих шортиков и ласкают выпирающую
косточку внизу живота.
Во рту пересыхает.
Я проглатываю ком в горле. Мое тело словно охвачено огнем, и жар от
него начинает струиться по моим венам. Всего несколько мгновений назад
сердце Гидеона под моей щекой билось ровно и спокойно, но сейчас его
пульс ускоряется. Он поднимает мою руку к своей груди.
– Ты тоже можешь касаться меня, – доносится его шепот.
Я осторожно провожу пальцем по спрятанной под футболкой ключице,
задерживаясь у края, а затем ныряю во впадину у основания шеи.
Благодаря ежедневным тренировкам его грудь твердая как камень. Даже
под хлопковой футболкой я легко могу проследить линии кубиков на
животе. Грудь Гидеона опускается и поднимается вслед за судорожными
вдохом и выдохом.
Воздух становится густым. Нам обоим трудно дышать. Наверное,
поэтому я ищу его губы, а он – мои. Мы как кислород друг для друга. Он
такой сладкий на вкус, что невозможно оторваться.
Его рука взлетает выше, оставив мои шорты, скользит вверх по моим
ребрам и останавливается. Длинные изящные пальцы обхватывают изгиб
моей груди.
– Ты не против? – спрашивает Гидеон.
– Н-нет, – хрипло отвечаю я.
Мое тело как будто стало принадлежать другому человеку. Кожа
натянута, кровь бежит быстро, голова кружится. Я придвигаюсь ближе,
чтобы касаться его всем телом. Мои ноги переплетаются с его. Моя левая
рука сжимает его футболку, а правая обвивается вокруг бицепсов.
Он перекатывается, подминая меня под собой. Я нахожу новые места,
которых еще не касалась. Его широкая спина изгибается, когда я провожу
пальцами по его лопаткам, вниз вдоль позвоночника и нахожу пояс
джинсов. Своим бедром чувствую, как он вибрирует.
Стоп. Вибрирует?
Гидеон, видимо, тоже ощущает это, потому что его голова резко
поднимается. Я жалобно вздыхаю.
– Прости, – бормочет он, перекатываясь на бок.
Я в отчаянии наблюдаю, как Гидеон роется в переднем кармане
джинсов и достает телефон. Прищуриваюсь, чтобы прочитать
высветившееся имя, но ничего не могу разобрать, а он уже проводит
пальцем по экрану, чтобы ответить на звонок.
– Слушаю, – рявкает Гид.
Я опускаю толстовку. Ловлю в зеркале над столом свое отражение.
Волосы торчат в разные стороны. Губы распухли от поцелуев. Зрачки
расширены, щеки пылают. Толстовка почти слезла с плеча. А вот Гидеон
выглядит точно таким, каким я увидела его у окна.
Его подстриженные волосы, как всегда, в идеальном порядке.
Футболка не помята. Но больше всего раздражает то, что по нему совсем не
скажешь, что последние десять минут он только и делал, что целовался со
мной. Его лицо ничего не выражает, на загорелых щеках не выступил
румянец.
Я поправляю толстовку.
– Сейчас я занят, – говорит в трубку Гидеон.
Недовольство, прозвучавшее в его голосе, немного утешает меня.
Кажется, он совсем не рад, что нас прервали. И тем не менее он ответил на
звонок. Мне кажется, я не заметила бы, даже если бы в комнату вошел
папа.
– Прямо сейчас? – Гид хмурится. – Ладно. Буду через десять минут.
Что?
Он заканчивает разговор и слезает с кровати.
– Прости, Сав. Мне надо ехать.
– Угу. – На большее я сейчас неспособна.
Гидеон обувается и поправляет футболку.
– Не хочу уходить, но должен.
– Угу. – Я обнимаю себя за талию.
Он подходит и притягивает меня к себе.
– Позвоню, как освобожусь.
– Угу.
Гид проводит рукой по волосам.
– Мне правда очень жаль, детка.
Я сбрасываю с себя его руки и марширую к двери.
– Пока, Гид.
Он секунду пристально смотрит на меня, потом чуть заметно качает
головой. Слышу, как он что-то бормочет себе под нос, выходя из комнаты,
но мне больше не нужны его жалкие извинения.
С силой хлопнув дверью спальни, я бросаюсь на кровать, едва
сдерживая слезы злости и отчаяния.
Нет, не надо было посылать ему ту фотографию.
12
Гидеон

Три года назад

– Как она? – Я бросаю ключи на лавку, стоящую в прихожей черного

входа.
Дина стоит, прислонившись к дверному косяку, и наблюдает, как я
стягиваю ботинки и вешаю куртку.
– Дремлет. Думаю, она приняла снотворное. – Дина рукой показывает
мне войти в дом.
– А где братья? – спрашиваю, проходя по маленькому коридору,
ведущему в кухню.
– Рид повез всех троих в какое-то место под названием «Экстрим».
– Это аркадный парк и площадка для игры в лазер-таг, – вздохнув,
объясняю я и вращаю головой, чтобы немного ослабить напряжение в шее
и плечах.
Дина тут же принимается делать мне массаж. Я изо всех сил стараюсь
не слишком явно сбросить с себя ее руки. Она всего лишь хочет помочь, а у
меня дерьмовое настроение. Мы с Сав так здорово проводили время, а
теперь, вместо того чтобы ласкать свою девушку в ее приятно пахнущей
кровати, мне придется торчать с этой теткой, у которой напрочь отсутствует
всякое представление о личном пространстве.
Но в последнее время она очень помогает маме, и я, выждав несколько
секунд, увеличиваю шаг и вырываюсь из лап Дины.
 – Пожалуй, поднимусь наверх и проверю, как она там. Спасибо за все.
– Я пойду с тобой.
Я потираю рот рукой. Да уж, я оказался совершенно не готов к
ситуации, в которой мы вдруг оказались: моя мама в двух шагах от
серьезного нервного срыва, папа постоянно пропадает бог знает где, а
единственный человек, на которого можно положиться, – это трофейная
жена лучшего друга отца.
– Не стоит, теперь я сам. – Намек: тебе уже можно возвращаться
домой.
Но Дина словно ничего не понимает. Она обнимает меня рукой за
талию, и ее тощая фигура прижимается ко мне.
– Как же я могу оставить тебя одного, Гидеон?!
Мне все чаще начинает казаться, что она только и ищет предлог, чтобы
коснуться меня. Если бы я был самовлюбленным типом, то решил бы, что
она подкатывает ко мне, хотя эта женщина вечно со всеми обнимается и
жмется ко всем, начиная со своего мужа Стива и заканчивая нашим
механиком, у которого отсутствует половина зубов.
Я осторожно отстраняюсь от нее.
– Ладно. Сбегаю наверх и посмотрю, не нужно ли чего маме. Сандра
накормила тебя?
Дина дует губы.
– Нет. Она сказала, что кухня закрыта. По-моему, ваша кухарка меня
недолюбливает.
Я-то в этом уверен, но не собираюсь говорить это Дине в лицо.
– Сандра – своеобразная женщина. Можешь заказать что-нибудь за
наш счет.
– А ты что-нибудь будешь?
Мне хочется ответить «ничего», но в животе начинает урчать.
– Двойной бургер без булочки, с фасолью и рисом. – Я салютую Дине
одним пальцем. – Скоро спущусь.
Поднимаюсь наверх, перепрыгивая через две ступеньки, но, когда
вхожу в мамину комнату, она уже спит. Наверное, снотворное
подействовало. На ее тумбочке стоит несколько пузырьков с разными
лекарствами. Я поднимаю их и читаю названия: «Эмбиен», «Клоназепам»,
«Лозол», «Габапентин». Понятия не имею, для чего они. Ставлю бутылочки
обратно на тумбочку и рассматриваю маму.
Она по-прежнему красива. Ни тревожность, ни депрессия никак не
отразились на ее лице. Во сне у мамы умиротворенный вид. Если все эти
лекарства помогают ей, что ж, я только «за».
 Натягиваю одеяло на ее плечи и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в
щеку. Мама даже не шелохнется. Похоже, медикаменты ввели ее в
бессознательное состояние.
Во мне поднимается волна негодования. Неужели мне так нужно было
возвращаться домой? Зачем было выгонять моих братьев из дома только
потому, что она приняла снотворное? О чем Дина думала, когда звонила
мне? Она говорила так, будто мама потеряла контроль. А на самом деле она
спит как младенец.
Я до сих пор мог быть с Сав. Мою руку все еще покалывает от
прикосновения к теплой коже ее живота. Но нет, я здесь, смотрю, как спит
мать. Думаю, мне стоит ценить такие моменты. Пусть она спит – так
лучше, лучше для всех нас. Знаю, неправильно так думать, но это правда.
Отогнав эти мятежные мысли, я подтаскиваю к маминой кровати
мягкий стульчик. Мне лучше быть здесь, когда она проснется, но лишь
чтобы выяснить, действительно ли эти лекарства работают, помогает ли ей
терапевт, которого порекомендовала Дина. Вернется ли наша семья к
нормальной жизни?
Чем скорее маме станет лучше, тем скорее я смогу проводить больше
времени с Саванной.
Я вытягиваю ноги, достаю телефон из кармана и открываю свой
мессенджер.
Оставить вот так Сав было настоящим паскудством. Знаю, она ничего
не понимает, но, блин, мне не хочется, чтобы это дерьмо коснулось и ее
тоже. Она единственное прекрасное и чистое, что есть в моей жизни. Она –
мое утешение, мой милый, прекрасный островок вдали от этих дебрей
безумия, в которые превратился дом Ройалов, и я не хочу запачкать его.
«Прости, что мне пришлось уйти. Мама плохо себя чувствовала».
«Ничего страшного. Надеюсь, ей уже лучше?»
«Да. Сейчас она спит».
«Хорошо. Люблю тебя».
«И я тебя».
Мои пальцы на секунду замирают над экраном, и я пролистываю
сообщения вверх, чтобы снова посмотреть на фотографию Сав. Черт, эта
девчонка сводит меня с ума. Она слегка улыбается, обтягивающая черная
майка задрана вверх, обнажая живот, и еще эти черные трусики-бикини.
Стоило мне увидеть эту фотку, как у меня тут же встал, и мне пришлось
выйти из комнаты, чтобы не опозориться перед братьями.
Провожу пальцем по экрану и впервые за все время понимаю, что
вижу обе ее руки. Снова смотрю на селфи с подозрением: ведь если
делаешь селфи, значит, одной рукой держишь телефон.
«Это Шиа сделала фотографию?» – печатаю я.
Сав отвечает сразу же.
«Ты что! Она убила бы меня, узнай, что я отправила тебе секси-
селфи. Это все таймер, глупенький».
«Слава богу. Ты только что спасла чью-то жизнь».
«Ха-ха. Ты сейчас смотришь на нее?»
«Детка. Я бы сделал ее своим скринсейвером, но не хочу, чтобы кто-
то еще видел тебя такой».
«Хорошо. Она только для тебя».
Как будто я собираюсь делиться с кем-то своей Сав. Я снова провожу
большим пальцем по фотографии, всем сердцем желая касаться ее, а не
стеклянного экрана, но потом убираю телефон. Зачем мучить себя еще
больше?
За спиной раздается тихий стук в дверь. О, отлично, Дина. Как раз ее
мне и не хватало.
Я растягиваю губы в фальшивой улыбке и поворачиваюсь, чтобы
поприветствовать ее. Но вместо блондинки в дверях появляется массивная
фигура Рида. Мои плечи облегченно опускаются.
Я поднимаю палец к губам.
Потом бросаю взгляд на маму, чтобы убедиться, что она в порядке, и
только после выхожу в коридор вслед за братом.
– Я думал, вы уехали играть в лазер-таг, – говорю, плотно закрывая
двери.
– Младшие остались там. Решил, что тебе может понадобиться
помощь.
– Мама спит. Ты был дома, когда у нее случился приступ?
Лицо Рида становится печальным.
– Да, – мрачно отвечает он. – Она была в истерике, звала папу.
– Блин. – Мне хочется побиться головой о деревянную дверь. – А папа,
как всегда, был вне досягаемости?
Трудно не презирать моего отца. Несколько лет назад «Атлантик
Авиэйшн» оказалась на грани банкротства, и с тех пор отец с головой
погрузился в работу. Он все время в разъездах, спасая наше наследие. Ну а
мама сходит здесь с ума, потому что работа – это не единственное, чем он
занят.
– Да, я пытался дозвониться до него, оставил пару сообщений. Потом
мне написал Стив. Папа на какой-то важной встрече и пока не может
ответить нам.
 Я смотрю на часы. В Гонконге уже позднее утро. Может, Стив сказал
правду.
– Прости, что меня здесь не было. Не надо было уезжать.
Пора мне перестать вести себя как эгоистичный кусок дерьма.
Например, сбегать к Саванне только потому, что она прислала мне
сексуальную фотку. Мои братья нуждаются во мне.
– Не парься, бро. Вряд ли ты смог бы что-то сделать. Кстати, это Дина
заставила маму принять снотворное.
– Спасибо, что увез младшеньких.
– Да без проблем. Хочешь, я немного посижу с ней? А ты сможешь
вернуться к Саванне хоть на всю ночь.
– Нет, все нормально. Ты лучше сам выберись куда-нибудь. Слышал, у
Уортингтона собирается компания. – Брент учится в одном классе с Ридом
и живет в нескольких минутах ходьбы по пляжу от нас. – По-моему, там
будет и эта девчонка, Эбби.
Рид кривится.
– Я не уверен насчет нее. И вообще хотел посмотреть какой-нибудь
фильм. – Он кивает на свою комнату, приглашая с собой.
Я хлопаю его по руке.
– Я только «за».
– Как дела с Саванной? – спрашивает брат, пока мы идем в его
комнату.
– Хорошо.
Он выгибает бровь.
– Серьезно?
– А что не так?
Рид открывает дверь и пожимает плечами.
– По-моему, ты слишком часто сбегаешь от нее. Вот и решил, что она
жутко злится на тебя.
Пока Рид включает телевизор, я беру из мини-холодильника пару
бутылок и сажусь рядом с ним на диван перед экраном.
– Да ну, она совсем не такая. Сав вообще не требовательная.
– Хм, – отвечает брат.
– И что это должно значить?
– Ты помнишь ее в средней школе?
– Э-э-э, нет. Саванна почти на три года младше меня. Я выпустился из
средней школы до того, как она туда поступила. – Я хмурюсь. – Дерьмо. Из
всего этого можно сделать вывод, что я растлеваю малолетнюю. Не на это
ли ты намекаешь?
 – Черт, нет! – Рид бросает пульт на стол и поднимается с дивана.
Порывшись на своем комоде, брат вытаскивает старый ежегодник
средней школы «Эксордиум». Полистав страницы, отыскивает нужную и
сует альбом мне под нос.
– А вот Саванна Монтгомери.
На меня смотрит девочка с непослушными кудрявыми волосами,
брекетами на зубах и в очках, за которыми прячутся тусклые карие глаза.
– Ты прикалываешься?
Эта девочка совершенно не похожа на ту безупречную Сав, которую я
знаю. У моей Сав сияющие прямые темные волосы и голубые глаза. Я
знаю, что она носит контактные линзы, но плохое зрение – единственное,
что объединяет девчонку с фотографии и мою девушку.
– Ага, не требовательная, как же, – бормочет Рид, листая список
доступных к просмотру фильмов.
А я даже не знаю, что ответить. Эта девочка из ежегодника средней
школы не имеет абсолютного ничего общего с тем утонченным
совершенством, что представляет собой сейчас Саванна Монтгомери. Мне
становится не по себе. Я как будто не знаю настоящую Саванну. Она
словно прячется от меня.
И это заставляет меня задуматься. В кого именно я влюбился?
13
Саванна

Три года назад

– Преображение должно добавлять уверенности в себе, а не

наоборот, – доносится из-за спины голос моей сестры.
Я опускаю телефон экраном вниз.
– И что это означает?
– Все, через что ты прошла этим летом: кератиновое выпрямление
волос, уроки макияжа, полное обновление гардероба – должно было
заставить тебя понять, что уже классная, а вместо этого ты чувствуешь
неуверенность в себе, и все потому, что какой-то идиот не отвечает тебе. –
Сказав эту речь, Шиа плюхается в кресло рядом с моим столом и
притворяется, что на экране ее телефона что-то жутко интересное. Я
говорю «притворяется», потому что она заявилась ко мне в комнату, чтобы
подоставать меня.
– Он не идиот, – бормочу я в ответ.
– Идиот, раз не понимает, какая ты чудесная.
– У него проблемы дома, – говорю я, но слова Шии заставляют меня
чувствовать себя маленькой и раздутой одновременно.
– В нашем возрасте у всех дома проблемы, – презрительно усмехается
она.
Я хватаю мышку и снова возвращаюсь к видео, которое монтировала
до того, как проверить, не написал ли мне «идиот».
 – Он ценит меня. Дарит цветы в школе. Держит за руку в коридоре, а
многие парни и этого не делают. Взять хотя бы Бибби Хартан. Ее парень в
буквальном смысле удирает в противоположную сторону, чтобы избежать
публичного выражения чувств.
– Но мы сейчас говорим не о Бибби и ее тупом парне, а о тебе и твоем
тупом парне.
Я отталкиваю мышку. Как тут сосредоточиться, если Шиа постоянно
нудит под ухом?
– Но ведь это ты сказала мне, что, если я хочу заполучить Гидеона, мне
нужно измениться. Ты также призналась, что у меня ужасный вкус, а мои
волосы похожи на домик для енотов.
– Ну и? Это не значит, что ты должна стелиться перед ним, чтобы он
вытирал о тебя ноги. – Сестра откладывает телефон и наклоняется ко мне.
Искреннее выражение ее лица вызывает у меня чувство вины. – Мне не
нравится, какой ты стала рядом с Гидеоном, – продолжает она. – Я скучаю
по старой Саванне, той, которая сказала пацану, посмеявшемуся над тем,
что она бегает как девчонка, чтобы он завязал шнурки, потому что сейчас
увидит, как быстро девчонки бегают и как сильно могут бить.
– Тогда я училась в средней школе. – Но… как только Шиа произносит
эти слова, я ощущаю тоску по прошлому. Ведь она права: когда-то я была
намного увереннее в себе. Всегда подкидывала идеи, чем нам заняться или
куда пойти. Говорила мальчишкам заткнуться, потому что они очень
шумные и из-за них у нас болит голова, когда мы отправлялись в школьную
поездку. И уж точно я была не из тех девчонок, которые ждали у телефона,
молясь и надеясь, что им напишут.
– Это было в прошлом году.
Чувство вины разрастается, заполняя меня изнутри. Я неловко ерзаю
на стуле.
– Я тот же самый человек, – защищаюсь я. – Просто стала чуть более
ухоженной и изящной.
– А еще скучной и банальной.
– Ты просто завидуешь, – огрызаюсь я. И мне тут же хочется забрать
свои слова обратно, но уже слишком поздно.
Шиа хватает свой телефон и встает.
– Мне жаль тебя, Сав. Это добром не кончится.
Ее слова заставляют забыть обо всех сожалениях.
– Осталось еще четверо Ройалов. Выбери себе своего, и тогда
поговорим! – отрезаю я.
Выходя из комнаты, сестра показывает мне средний палец.
 Я опускаю голову на стол. Мне не нравится та девушка, в которую я
превращаюсь. Неудивительно, что Шиа разочаровалась во мне. Но это не
из-за Гидеона. Вся вина на мне. Я всего лишь девятиклассница, но
встречаюсь с самым популярным учеником выпускного класса. Конечно, у
меня проблемы с уверенностью в себе. Каждый раз, когда я оборачиваюсь и
вижу, как он улыбается мне, меня начинают терзать сомнения: что, черт
побери, он делает рядом с такой, как я?
Я не собираюсь вести себя как какой-то незрелый ребенок, которому
не хватает внимания, и требовать, чтобы мой парень был только в моем
распоряжении. Это тоже ни к чему хорошему не приведет. Джордан,
например, великолепна. Парни все время совершают ради нее какие-нибудь
глупости. Но даже она не может сохранить отношения. Им быстро
надоедает делать то, что она хочет и когда она этого хочет.
Неужели это неправильно, если я с пониманием отношусь к тому, что
Гидеон нужен своей семье? Не думаю. Что мне нужно, так это перестать
представлять то, чем в данную секунду занимается Гид, и стать более
независимой.
Я поворачиваюсь к компьютеру и снова возвращаюсь к монтажу
видео. Это занятие так захватывает меня, что проходит целый час, прежде
чем я снова смотрю в телефон, да и то лишь потому, что он начинает
трезвонить.
Я нетерпеливо хватаю его, но, увидев, что это не Гидеон, немного
расстраиваюсь.
– Привет, Франсин.
– Ты уже закончила? – спрашивает она, даже не поздоровавшись.
– Почти. – Я монтировала видео для нее. Это демонстрационный
ролик для прослушивания в танцевальную команду колледжа, в который
она хочет попасть следующей осенью.
– Хочу посмотреть.
– Давай пришлю его тебе.
– Нет, приходи вместе со своим ноутбуком. Ты же меня знаешь.
Я закатываю глаза. Эта девица едва справляется с собственным
телефоном. Она постоянно шлет в наш общий чат весьма деликатные
сообщения, уверенная в том, что отправляет их своему парню.
Я уже хочу согласиться, когда в памяти всплывают слова Шии о том,
как я позволяю людям, особенно Гидеону, вытирать о себя ноги. Может,
Гиду я и не смогу отказать, но это не значит, что нельзя начать говорить
«нет» всем остальным. По крайней мере, тогда можно будет возразить
Шии, что я не тряпка.
 – А может, ты придешь ко мне? Если решишь, что нужно что-то
изменить, я сразу сделаю это на своем компьютере. Так будет в разы проще.
– О, наверное, – не очень любезно и неохотно соглашается Франсин. –
Но я только что накрасила ногти, и мне нужно подождать минут двадцать,
прежде чем смогу выйти из дома.
– Приходи, когда сможешь. Я никуда не собираюсь.
– О, хм, значит, Гидеона не будет? – помолчав секунду, спрашивает
она.
– Он занят, – натянуто отвечаю я.
– Конечно, конечно. Скоро увидимся. Пока-пока, Саванна.
Я сердито смотрю на телефон.
– Он правда занят, тупица!
Но Франсин уже повесила трубку. Она приезжает через час. Шии нет
дома, и мне приходится показывать ей видео в одиночестве.
– Ого, да оно просто супер! – восклицает Франсин, удивленно
распахнув глаза.
– А ты думала, что оно будет ужасным?
Девушка изящно пожимает плечом.
– Откуда мне знать? Ты ведь еще такая маленькая и все такое. К тому
же ты снимала на свой телефон. Так что оно вполне могло оказаться
ужасным.
– Тогда зачем ты попросила меня, если думала, что я налажаю?
– Больше никто не захотел мне помочь. – Франсин даже не смотрит на
меня, когда говорит это. – И как мне отправить его в школу?
Ух ты, так Шиа была права? Я превратилась в бесхребетную рохлю,
которая делает за других всякую фигню, а они даже не могут
поблагодарить ее?
– Сохранишь на запоминающем устройстве, а потом отправишь им его
или загрузишь на их сайт. – Я вытаскиваю из стола дешевую флешку и
вставляю в компьютер. Два клика мышкой, и видео скопировано.
Отсоединив флешку, протягиваю ее Франсин.
– Вот, готово.
– Что это? – Она крутит маленький предмет в руках, словно видит
впервые в жизни.
– Твое видео.
Франсин протягивает флешку обратно.
– Я не знаю, что с этим делать. Загрузи его сама.
Я изумленно таращусь на нее.
Она воспринимает это как призыв к действию и решает надавить.
 – Колледж «Роузмонт». – Франсин машет рукой в сторону
компьютера. – Поищи в Интернете. Уверена, ты найдешь инструкции на их
сайте.
Ну все, хватит. Я хватаю ее за руку. Вложив флешку в ладонь девицы, я
сжимаю ее в кулак.
– Ты сможешь, Франсин. Я верю в тебя.
Она недоуменно хмурится.
– Но я и правда не знаю, как это делается.
– Попроси своего брата.
– Ему десять.
– Наверняка он скачивает столько фигни, сколько ты даже представить
себе не можешь. – В десять лет я уже умела загружать видео. Они были
ужасными, но я знала, как это делается.
– Ладно. – Франсин открывает сумочку и кидает накопитель внутрь.
Я бросаю взгляд на дверь, явно давая понять, что ей уже можно
уходить, но она не двигается. Как будто ее туфли «Прада» приклеились к
моему ковру.
– Что? – с легким раздражением спрашиваю я.
– Ты делаешь фотки?
– Делаю ли я что?
– Фотки. – Франсин жестами показывает, как будто снимает на
фотоаппарат.
– А, умею ли я фотографировать? – Сейчас я чувствую себя последней
дурой.
– Да, фотографировать. Я бы хотела сделать особенный альбом для
Торина. А может, даже и видео. – Франсин быстро моргает.
Она что… строит мне глазки? Боже, ну она и странная. Да, собственно,
как и все подружки Шии.
– Какие фотографии? – Но что-то мне подсказывает, что я уже знаю
ответ.
Франсин улыбается, но весьма пугающе, хотя сама, наверное, даже не
догадывается об этом.
– Ну, знаешь, интимные.
Я отшатываюсь. Это просто, но у меня есть свои пределы.
– Нет, нет и нет.
Девушка выпячивает нижнюю губу. Уверена, что это и хлопанье
ресницами срабатывает на Торина, но на меня не производит никакого
впечатления.
– Почему нет? У тебя же так здорово получается! – Она показывает на
мой компьютер. – Ты делаешь классные видео. А я даже селфи не могу
нормально сделать. Все время закрываю себя рукой.
– Используй таймер. – Я подхожу к двери и открываю ее.
– Таймер? – Франсин делает крошечный шажок.
– Да, таймер. – Вот же дерьмо! Она не уйдет, пока я не покажу ей. Взяв
со стола свой телефон, я вытягиваю его перед ней. – Видишь маленькие
часы? Нажми на них, и у тебя будет десять секунд, чтобы сделать снимок.
– О, покажи мне! – Франсин прыгает на месте как маленькая девочка.
Стиснув зубы я складываю несколько учебников в стопку и водружаю
на них телефон. Установив таймер, подхожу к Франсин и встаю рядом.
Секунды проходят, камера делает снимок, я возвращаюсь к столу и забираю
телефон.
– Видишь? – пролистываю я фото, забыв, что не удалила то, которое
отправила Гидеону. Я быстро смахиваю его, но Франсин все равно успевает
заметить.
– Вижу, ты последовала моему совету. – Она широко ухмыляется. – И
твое фото во много раз лучше моих. Таймер, значит?
Вспыхнув, я киваю. Франсин наконец решает, что пора уходить.
– Тебе нечего стыдиться, Саванна. Девушка должна сделать все, чтобы
удержать своего мужчину. Отправляя свои фотографии Торину, я не
оставляю его голодать. Поэтому он не станет искать, где бы перекусить.
Понимаешь, о чем я?
Я слабо киваю.
Она театрально машет мне рукой, выходя из комнаты.
– Можешь меня не провожать. Еще увидимся. О, приветик, Шиа!
Как так получилось, что я не удалила ту фотографию и Франсин
увидела ее? Уф, наверняка она все расскажет моей сестре. Но когда Шиа
появляется у меня в комнате несколько минут спустя, она даже не заикается
об этом.
– Не хочешь съесть чего-нибудь? – спрашивает сестра.
Я охотно киваю.
– Давай пиццу? Умираю, как хочу ее.
Обычно Шиа не ест пиццу: слишком много углеводов. Но то ли ей
стало жаль меня, то ли это такой способ извиниться, и она пожимает
плечами и говорит:
– Ладно уж, но только «Маргариту», и раз уж мы решили пуститься во
все тяжкие, то закажем к ней газировку.
– Ура! – я радостно вскидываю руки вверх.
– Дурочка, – ворчит сестра, но на ее лице улыбка.
 – Только сумочку возьму.
Я подбегаю к столу, чтобы взять свои вещи, когда звонит мой телефон.
Наверняка это Франсин, хочет узнать, как ей отправить видео в колледж.
Но знаете что? Я не собираюсь больше ей помогать. У меня и так ушло
несколько часов на то, чтобы смонтировать его. Остальное она может
сделать и сама. Видишь, Ши, я не такая слабовольная, как ты обо мне
думала.
Но вместо Франсин на телефоне высвечивается красивое лицо
Гидеона. Я нетерпеливо провожу пальцем по экрану. Над моим плечом
раздается вздох: должно быть, Шиа увидела, кто звонит.
Я разворачиваюсь к ней спиной и тихо отвечаю:
– Привет.
– Привет, детка, – здоровается Гидеон. – Мы можем встретиться? У
меня есть немного времени до начала тренировки.
Я прямо-таки чувствую, как Шиа дышит мне в шею.
– Конечно. Не хочешь немного перекусить? – Мой живот урчит в
предвкушении.
– Я не хочу наедаться перед тренировкой, но если ты проголодалась, то
давай.
– Нет, нет. Я не голодна, – вру я. – Мне приехать к тебе домой?
– Бесхребетная, – шипит мне в спину Шиа.
– Лучше давай встретимся в «Асторе» через пятнадцать минут.
– Давай, – соглашаюсь я и вешаю трубку. Мне стыдно смотреть Шии в
глаза. – Э-э-э, я пропущу сегодня ужин.
Сестра смотрит на меня с выражением, похожим на жалость.
– Когда-нибудь пожалеешь, что вскакивала по команде Ройала. – Шиа
сокрушенно вздыхает. – Но, думаю, ты должна усвоить этот урок на
собственной шкуре.
– Наверное, – бормочу я, хватаю свою сумочку и выбегаю из комнаты.
14
Гидеон

Наши дни

– Я уверяла себя, что раз ты самый старший, то и ответственности на

тебе лежит больше. Моя сестра вынуждена была дружить с Джордан,
потому что этого хотел наш отец. Твоя семья нуждалась в тебе, – говорит
Саванна, глядя куда-то вдаль и вспоминая о том времени, когда мы были
вместе. Судя по ее отстраненному выражению, это не самые лучшие
воспоминания.
– Но раз ты чувствовала, что я обманывал тебя и что-то скрывал, то
почему ничего не говорила? – спрашиваю я.
Мне нужно найти способ убедить ее, что прошлое осталось позади и
что пусть мы уже не в силах начать с того, на чем остановились, зато
можем создать что-то новое вместе.
– Потому что боялась, что, если скажу что-то, ты начнешь лгать еще
больше. Я боялась оказаться правой. Мне казалось, что лучше всего будет
оставаться в неведении.
– Но теперь все открылось. – Я развожу руки в стороны. – Скрывать
нечего.
Уголки ее сердито поджатых губ опускаются.
– Даже если я прощу тебя за все, что ты сделал, мне не хочется снова
становиться такой, какой я была рядом с тобой. Я ела то, что и когда хотел
есть ты. Я бежала на каждый твой зов. Ты заставлял меня прыгать, а я лишь
спрашивала, как высоко. Нет, не хочу, чтобы все это повторилось снова.
Я тревожно вздыхаю. Мне тоже не нравилось, что она всегда уступала
мне. Мне была интересна дерзкая, болтливая Саванна, с которой я
познакомился в первый учебный день, а не та кроткая и послушная Сав, в
которую она превратилась. Но я не сказал бы, что с тех пор она сильно
изменилась. Ее волосы такие же прямые, она одета в розовую джинсовую
мини-юбку и топ с набивным рисунком и вполне могла бы сойти со
страниц еженедельника какого-нибудь сестринства, если бы они такой
выпускали.
Я решаю указать ей на это.
– Ты по-прежнему выпрямляешь волосы, красишься и одеваешься
как…
– Ну и что? – раздраженно перебивает она меня.
– Значит… ты делала все это не ради меня? Не для того, чтобы
понравиться мне? – спрашиваю я, сам не понимая, насколько глупо звучат
мои слова.
Мне казалось, что Сав разговаривала со мной достаточно прохладно,
но я оказался совершенно не готов к тому арктическому холоду, который
засквозил в ее следующих словах.
– Нет, я делаю это ради себя, – огрызается она. – Трачу время на
укладку своих волос потому, что прямые мне идут больше. Мне нравятся
макияж и такой стиль в одежде. – Она проводит рукой вдоль своего
стройного тела. – Я больше не думаю о тебе, Гидеон. Ты можешь и дальше
сожалеть о нашем прошлом и сколько угодно хотеть воскресить то время в
старшей школе, но я уже готова жить дальше.
– И ты даже не хочешь спросить меня, зачем я встречался с Диной
пару недель назад? – в отчаянии бросаю я.
– Готова предположить: потому, что она сумасшедшая, одержимая
маньячка, которая нуждается в профессиональной помощи. – Сав
продолжает дальше, пока я не успел ничего сказать. – Сам посмотри,
Гидеон, у этого университета просто огромная территория. Корпуса
факультета бизнеса почти в километре от факультета искусств. У нас не
будет совместных занятий. К тому же я планирую вступить в сестринство и
обедать буду только с ними. Нет никаких причин для того, чтобы
продолжать наше общение.
Ну и кто из нас в отчаянии? На горизонте замерцал лучик надежды.
Она не стала бы так старательно пытаться отделаться от меня, если бы я
действительно был безразличен ей.
– Вчера мы встретились на вечеринке, – напоминаю я.
 – Просто случайность.
– Значит, будешь избегать меня до конца своей жизни?
– Если удастся. – Саванна едва смотрит в мою сторону, и это вселяет в
меня странную уверенность.
Я провоцирую ее, собираясь поймать на лжи.
– Значит, ты до сих пор не забыла меня. Как собираешься жить
дальше, если даже не можешь посмотреть мне в глаза? – В моем голосе
появляется мрачная хрипотца. – Знаю, что ты чувствуешь. Потому что
чувствую то же самое.
Она застывает на месте.
– Я здесь, чтобы познакомиться с новыми людьми, приобрести новый
опыт и понять, чего хочу от жизни.
Меня осеняет. С новыми людьми? Ну хорошо. Это мы можем
устроить.
– Ясно. – Я поворачиваюсь, чтобы уйти. – Еще увидимся. А может, и
нет.
Пусть теперь помучается.
Мне до смерти хочется оглянуться и проверить, смотрит ли она на
меня, но я заставляю себя глядеть только вперед и стараюсь побыстрее
выйти из ее поля зрения. Отойдя на достаточное расстояние, хватаю
телефон и отправляю сообщение в общую беседу с Кэлом и Джулс.
Я: «Вы знаете кого-нибудь из тех, кто организовывает неделю
ориентирования для первокурсников?»
Кэл: «Провал?»
Я: «Думаю, счет 3–2. Нужна помощь. Джули!»
Джулс: «Эрика из нашего дома, но она не станет тебе помогать.
Здесь ты ПНГ».
Кэл: «Психованный назойливый говнюк?»
Джулс: «Персона нон грата!»
Я: «Джулс, как мне это изменить?»
Джулс: «Помириться с Сав!»
Я: «Как раз пытаюсь. И у меня даже есть план».
Я выкладываю им свою задумку. Кэл, как и следовало ожидать,
поддерживает меня.
Кэл: «Круто, бро».
Джулс же, как всегда, настроена скептично.
Джулс: «Мне кажется, тебе следует попробовать что-то другое».
Я уныло вздыхаю.
Я: «Что именно? Открыт для предложений».
 Джулс: «Не знаю».
Я: «Ты же девушка. Чего бы ты хотела?»
Джулс: «Я могу переехать тебя на машине?»
Я: «Если это поможет делу, то да».
Кэл: «Бе, какие вы скучные. В любом случае сегодня у нас тихо. Все
мероприятия проходят в кампусе. Собираются небольшими группами
соответствующей специализации, так что, если ты не студент факультета
искусств, вход тебе заказан».
Я: «А разве это не попадает под категорию свободных искусств? Я мог
бы предложить руку помощи».
Джулс: «Вообще-то да. Но ты изучаешь бизнес».
Я: «Ну и что? Они будут проверять удостоверения личности на
входе?»
Кэл: «Наш Джи изучает бизнес, а вот Лукас Стронг – нет. Он бро
другого бро. Только что списался с ним. Он с превеликим удовольствием
согласился передать свои сегодняшние обязанности по ориентированию».
Джулс: «Я сдаюсь».
Я: «Спасибо, мужик. Я твой должник».
Кэл: «Да брось ты. Главное – добейся своего».
Джулс: «Катитесь вы оба ко всем чертям».
Я: «Только если ты с нами, Джулс».

* * *

Полдня я торчу в библиотеке, просматривая план мероприятий для

абитуриентов. Сегодня они должны были посетить разные факультеты и
встретиться с представителями студентов. А вечером их раскидают по
разным местам в кампусе с целью пообщаться с одноклассниками, и в
сентябре они встретят в толпе знакомые лица.
Я пропустил собрание, потому что у меня было соревнование в
бассейне, но это не страшно: я уже познакомился с большинством членов
команды во время предыдущих встреч. Но спортсмены – не студенты,
такие как Саванна, не имели бы таких же возможностей.
Еще я гуглю виды групповых занятий, выбирая подходящий, который
смог бы помочь нам с Сав начать все заново. Останавливаюсь на какой-то
банальщине, но это докажет нам обоим, что у нас есть фундамент, на
котором мы сможем построить наше совместное будущее.
Когда заканчиваю, как раз приходит время перебираться на факультет
свободных искусств, разместившийся в четырех смежных зданиях в
восточной части кампуса. К моему приходу там уже собралось несколько
студентов, и под этим числом я подразумеваю пару сотен. Я пробираюсь к
группе ребят моего возраста в красных банданах на шее и небесно-голубых
футболках. Если мне тоже придется так нарядиться… Черт, да что я такое
говорю?! Я уже сказал Джулс, что она может переехать меня на своей
машине.
– Эй, привет, где я могу получить свою футболку? – спрашиваю я
парня с планшетом в руках.
– А ты у нас? – Он бросает взгляд на мою грудь, как будто выискивая
бейджик с именем. Черт, а ведь они действительно проверяют
удостоверения личности на входе. Удержавшись от смешка, я показываю
ему свой студенческий.
– Лукас Стронг. – Будем надеяться, этот парень никогда прежде не
встречался с Лукасом. Парень с планшетом утыкается в свои листочки, но
внезапно его внимание отвлекает другой студент, подбежавший сообщить,
что какие-то чуваки притащили сюда алкоголь. Пока их беседа не
затянулась, я стучу пальцем по планшету и, когда парень поднимает на
меня глаза, снова говорю:
– Футболка!
Он раздраженно машет рукой влево.
– А, и еще спроси Эмили. Скажи, Джемисон передал, что тебе нужна
футболка. Тебя можно назначить…
– Меня уже назначили.
– О, и кто же?
Я показываю на первую попавшуюся группу студентов в небесно-
голубых футболках.
Джемисон, прищурившись, смотрит на них и говорит:
– Отлично. Тогда можешь идти.
Я отправляюсь на поиски Эмили, пока кто-нибудь опять не начал
задавать мне вопросы. Натянув футболку поверх своей собственной,
засовываю бандану в задний карман. Теперь мне лишь нужно узнать, в
какой группе Сав.
– Куда мне идти? – спрашиваю я Эмили.
– Энди и Тоум подскажут. – Она показывает на двух блондинок.
Я подхожу к ним и сверкаю фирменной улыбкой Ройалов.
– Привет! Джемисон послал меня узнать, не нужно ли вам отлучиться
в ванную.
– Боже, это было бы чудесно! – Та, что одета в джинсы-скинни, пихает
мне в руки свою папку.
– Да, спасибо, – говорит вторая, и они обе убегают.
Я чувствую легкий укол совести, но это не останавливает меня от того,
чтобы пролистать несколько страниц и найти имя Сав. Она зачислена в
группу «Т». На другой странице сказано, что группа «Т» закреплена за
Стивом Федеровичем и Джейси Ловетт. Я зачеркиваю имя Стива и
записываю свое, затем ищу Лукаса Стронга. Он назначен к группе «С».
Записываю туда имя Стива.
Блондинка возвращается и протягивает руку за папкой.
– Мне поискать твою группу?
– Нет, Джемисон мне уже сказал.
– Круто. Спасибо, что подменил нас.
– Без проблем.
На стене написаны буквы, обозначающие группы, и я встаю рядом с
буквой «Т». Вскоре появляется и Джейси Ловетт. У нее жесткие мелкие
кудри и сияющая улыбка, а судя по пружинистой походке, ей не терпится
встретиться с восемью восемнадцатилетними ребятами, которые будут
вести себя так, будто все знают, но при этом внутри дрожать от страха.
– Я Джейси, – говорит она. – Учусь на журналиста.
– Я с математического. – Это самое близкое к бизнесу, что пришло на
ум.
– О, тяжелый предмет.
– По-моему, журналистика – тоже не из легких. Писать, чтобы
зарабатывать себе на жизнь? Нет, я так не смог бы.
– Мне нравится и с каждым новым предметом – все больше и больше.
– Так это же только тебе на пользу!
Редко встретишь того, кто действительно обожает свою
специальность. Значительная часть студентов успевает поменять с
полдюжины до выпуска, а может, и того больше.
Начинают прибывать члены нашей группы. Сав подходит одной из
последних и окидывает меня подозрительным взглядом.
Джейси представляется.
– Привет! Я Джейси. Моя специальность – журналистика со знанием
истории. Я из Луисвилла и, несмотря на то что вся моя семья болеет за
«Кардиналс», преданный фанат «Лайанс»!
Она поднимает кулак в воздух. Я поддерживаю ее горячими
аплодисментами, и остальные присоединяются. Кроме Сав, которая занята
тем, что взглядом метает в меня молнии.
– Лукас! – Джейси дает понять, что настала моя очередь.
 – Я Лукас, но большинство зовет меня Гидеон. Это мое второе имя…
– Вот вранье, – кашляет кто-то с задних рядов.
Я игнорирую Сав и продолжаю говорить.
– Я старший из пяти братьев и поэтому был несказанно рад уехать в
колледж, ведь тут мне приходится делить ванную лишь с тремя соседями.
– Спасибо, Лукас… то есть Гидеон, – хихикнув, исправляется
Джейси. – Может, кто-то хочет, чтобы их тоже называли по прозвищам?
– Например, вы, мисс Монтгомери, – спрашиваю я. – У вас нет
никакого особого прозвища?
– Нет, – отвечает она сквозь зубы.
Я киваю с дружелюбным видом.
– Ну ладно, отлично, а теперь наше первое занятие – упражнение на
доверие. Пожалуйста, выберите себе партнера. Саванна, вы со мной. – Я
показываю на место слева от себя, подальше от остальной группы. Все тут
же начинают разбиваться по парам.
– Э-э-э… – Джейс похлопывает меня по руке, – упражнение на
доверие? Вообще-то, мы должны были начинать с шарад.
Я заглядываю в ее планшет и читаю, что написано на странице.
– Шарады. Студенты должны обыграть различные слова,
ориентированные на учебный процесс, например: «профессор», «кафедра»,
«содержание курса». – Я смотрю на Джейси. – Шутишь? Мы должны
заставить их показать «содержание курса»?
– Ничего сложного. Разбиваешь на два слова. Например, содержание,
как в книге. И курс, как курс вперед. Вот тебе и получилось «содержание
курса». Понял?
Да, довольно умно, не поспоришь, но нам нужно провести упражнение
на доверие, и я отвечаю:
– Они ведь даже еще не первокурсники! Зачем им забивать голову
всякими там «содержаниями курса»?! – Я забираю у Джейси папку,
вычеркиваю шарады и вписываю вместо них упражнение на доверие. – А
вот это задание идеально. Оно поможет студентам узнать друг друга. Тем
более что это упражнение на формирование навыков коллективной работы,
а ты знаешь, как профессора любят устраивать групповые проекты и как
первокурсникам сложно с ними.
Джейси задумчиво кусает губы, но сдается.
– Ладно, но тогда разве мы с тобой не должны встать в пару?
– Нет! Нам же надо, чтобы новые студенты не чувствовали себя так,
словно не могут сделать то, что можем мы. – Я несу совершенную чушь, но
заумными фразами: спасибо моим занятиям по бизнесу. – Надо стать им
примером и полностью включиться в то, что мы делаем.
Джейси кивает. Конечно, про себя она думает, что я тот еще придурок,
но хотя бы не спорит со мной. Девушка лишь пожимает плечами и уходит,
чтобы помочь студентам найти себе пару.
Я подхожу к своей партнерше и протягиваю руку.
– Привет, Саванна, я Гидеон… – я запинаюсь, пытаясь вспомнить
фамилию Лукаса. – Гидеон Стронг. Приятно познакомиться.
– Что ты, черт побери, вытворяешь? – шипит Сав и слабо пожимает
мою руку.
– Завожу новых друзей. Получаю новый опыт. Давай я буду первым. –
Я разворачиваюсь и скрещиваю руки на груди.
А потом, закрыв глаза, падаю назад.
15
Саванна

Наши дни

Я в изумлении наблюдаю, как Гидеон начинает падать. Игра на

доверие? Да, это точно игра, но с доверием она никак не связана. Я
разворачиваюсь на каблуках и ухожу. За моей спиной суматоха: все
бросились ловить Гидеона.
– О боже!
– Лови его.
– Куда ты?
Догадываюсь, что вопрос адресован мне, но продолжаю идти.
– Я говорю, куда ты? – Бойкая девица с высоким хвостиком хватает
меня за руку. – Так нельзя.
– Почему нет? Это же была игра. – Я задираю нос в лучших традициях
Саванны Монтгомери и смотрю, как люди вокруг меня кривятся от
отвращения. Умница, Сав. Уже отталкиваешь от себя людей, а ведь еще
даже не учишься здесь.
Мои плечи опускаются. Не так я представляла себе это посещение. За
это время я должна была переосмыслить свою жизнь. Мне больше не
нужно быть высокомерной, непроницаемой Саванной. Пора стать кем-то
другим… тем, на кого эта симпатичная второкурсница не смотрела бы со
смесью замешательства и неодобрения.
Я открываю рот, чтобы извиниться…
 – Это моя вина. – Гидеон появляется рядом со мной и осторожно
освобождает мою руку от хватки девушки. Потом стягивает с себя бандану
и протягивает ее ей. – Я Гидеон Ройал, и меня не должно здесь быть. Я
учусь на факультете бизнеса.
У Джейси округляются глаза. Остальные семь студентов из моей
группы подтягиваются к нам, почуяв драму, – ведь это куда интереснее, чем
упражнение на доверие, шарады или другие игры, призванные узнать друг
друга получше.
– Так ты не Лукас? – сердито спрашивает Джейси. Она смотрит в свою
папку, словно там содержится подтверждение слов Гидеона.
Он качает головой.
– Нет. Я попросил занять его место, потому что хотел увидеться с
Саванной. Она моя бывшая девушка…
Я застываю и жду обвинений в том, какая я жестокая, потому что не
хочу поговорить с ним, и в том, какая неразумная, потому что не хочу
простить его.
– …и она бросила меня, потому что я изменил ей. Но я пытаюсь снова
завоевать ее сердце.
Увидев выражения на лицах окружающих, я чуть не взрываюсь от
смеха. Джейси не знает, то ли ей сердиться, то ли удивляться.
Одна из девушек нашей группы хмурится:
– Раз уже изменил, изменит и еще. Я никогда не вернулась бы к нему.
– Он же извинился, – возражает ей парень в винтажной футболке с
изображением «Нирваны».
– Ничего он не извинялся, – встревает еще кто-то, – он лишь сказал,
что хочет вернуть ее.
– Значит, он раскаивается, – продолжает спорить фанат «Нирваны».
– Любой будет просить прощения, если его поймали на измене. Но это
не значит, что он действительно раскаивается в том, что сделал.
– Ты раскаиваешься в том, что сделал это? – спрашиваю я Гидеона,
почему-то забавляясь ситуацией. Его проступок вынесли на суд
общественного мнения, пусть даже судьями выступают семь учеников
выпускного класса старшей школы и одна второкурсница.
– Это худшее, что я сделал в своей жизни, – немедленно отвечает он.
Его губы изгибаются в скорбной полуулыбке. – Знаю, мы вроде как не
должны ни о чем сожалеть, но я бы с радостью вернулся назад и сделал все
по-другому.
– Что, например? – спрашивает девушка, которая уверена, что Гидеон
будет изменять и дальше.
 – Да, что, например? – уперев руки в бедра, подхватываю я.
– Я бы больше говорил с тобой о том, что происходит в моей жизни,
спрашивал тебя о том, что происходит в твоей, чтобы потом не делать
поспешных и глупых выводов, показывал тебе, как сильно люблю тебя,
вместо того чтобы просто говорить об этом. – Последние слова он
произносит совсем тихо.
У меня в горле встает ком. Я пытаюсь проглотить его, но он остается
на месте, мешая дышать. На глаза наворачиваются слезы.
Гидеон поднимает руку, пересекая расстояние, так давно нас
разделяющее.
– Останься, и давай это закончим, – говорит он, в то время как его
ладонь задерживается в миллиметрах от моей щеки.
Я ощущаю тепло, исходящее от его руки, хотя она даже не касается
меня, и, вдруг почувствовав слабость в ногах, покачиваюсь, словно
невидимая струна притягивает меня к нему все ближе и ближе, и…
– Да, останься! – кричит фанат «Нирваны».
Его голос действует на меня как брызги холодной воды. Я резко
отстраняюсь от Гидеона, и его рука падает вдоль тела.
– Ты идиот! – шипит кто-то.
– Что? Что я такого сделал? – Фанат «Нирваны» непонимающе
переводит взгляд с одного лица на другое.
– Ничего. – Гидеон хлопает парня по плечу. – Ну что, поиграем в
шарады?
Сначала Джейси непреклонна. Она считает, что Гидеон каким-то
образом нарушил правила, но не может понять, какие именно. После
непродолжительных уговоров со стороны других студентов Гидеон
остается. Но мы заставляем его выполнять самые каверзные задания.
Джейси просит нас пройти по кругу, называя свои имена. Потом мы
дружно записываем то, с чем нам будет тяжело прощаться после окончания
школы. Задача Гидеона – угадать, кто из нас что написал.
Первое, что ему попадается, – это «Мои друзья».
Он даже не смотрит в мою сторону. Ведомый каким-то
сверхъестественным чутьем, Гидеон кладет неровно оторванный листок
бумаги перед девушкой, которая предостерегла меня не возвращаться к
нему. Ее зовут Ливви Свонсон.
– Как ты понял, что это я? – спрашивает она, поднимая свой листок.
– Писали фиолетовым маркером, а он подходит по цвету к твоим
ногтям. – Гидеон показывает на ее руки.
Мы все смотрим.
 Ее ногти покрашены в фиолетовый, белый и черный цвета, но все
рисунки разные. Полосы на одном пальце, точки – на другом. Она одета в
несколько маек и джинсы с прорезями на коленках. Эта девчонка мне
нравится. От нее идет положительная энергия. Думаю, что мы сможем
подружиться.
Я заставляю себя улыбнуться. Ощущение странное. Я не очень часто
улыбаюсь, но это того стоит, когда девушка улыбается мне в ответ.
– А ты молодец, – говорит она Гидеону. – Да, я и правда буду скучать
по своим подружкам. Ведь мы дружили с самого детского сада. И только
одна из них будет учиться в этом же университете. Остальные разъедутся
кто куда, и из-за этого мне грустно.
– Я езжу домой на выходные, – делится опытом Гидеон. – Кроме того,
можно общаться через мессенджеры и видеосвязь. Конечно, это требует
определенных усилий, но когда вы с друзьями снова вместе, то понимаешь,
насколько это важно.
– А как часто ты виделся с ней? – Ливви кивает в мою сторону.
– Я встречался с ней раз в месяц, обычно на вечеринках. – Он опускает
руку в шляпу и достает следующую бумажку. – «Моя семья», – читает
Гидеон и окидывает взглядом нашу группу.
Мэллори Дан, миловидная темноволосая девушка с коротким «бобом»,
поднимает руку.
Лилли шлепает ее.
– Он же должен угадывать!
– Упс! – Мэллори хихикает, но сразу же становится серьезной. – Это я.
У меня две младшие сестры, и я очень люблю их. Не представляю даже,
как проживу без их милых мордашек.
– Тут то же самое, что с друзьями. Придется приложить усилия, чтобы
общаться.
– Да, но они смогут приезжать навещать тебя. На протяжении четырех
недель после начала занятий будет проводиться семейный день. Они
прекрасно проведут здесь время и станут частью нашей университетской
семьи, – с энтузиазмом подхватывает Джейси.
Некоторые студенты тоже дают свои советы. Когда тема исчерпана,
Гидеон достает еще один клочок бумаги и читает: «Ничего. Я готова к
поступлению в колледж».
Он протягивает руку и кладет листок передо мной.
– Это твое.
Я сжимаю бумагу в кулаке, слегка смущаясь, что у меня нет друзей
или членов семьи, по которым буду скучать.
 – Да, это мое, – подняв подбородок, холодным тоном отвечаю я.
К моему удивлению, остальные члены группы тоже согласно кивают.
– Конечно, я буду сильно скучать по своим подружкам, – признается
Ливви, – но мне не терпится открыть эту новую главу своей жизни.
– В этом нет ничего плохого. Многие хотели бы начать с чистого
листа. – Гидеон смотрит на меня, приглашая поучаствовать в дискуссии.
Под его пристальным взглядом мне становится некомфортно, и я
опускаю глаза на свои колени. С языка так и готово сорваться, что все это –
какое-то ребячество, все эти задания – чушь, но мне удается остановить
себя. Все остальные говорят открыто и искренне, и только одна я боюсь
показать даже маленькую частичку себя.
Гидеон продолжает. Он заканчивает с оставшимися бумажками, а
потом они с Джейси встают и играют в шарады со словами, связанными с
нашими новыми впечатлениями от колледжа, такими как «профессор»,
«кафедра», «содержание курса» и «субботние футбольные матчи». Я хочу
принять участие, действительно хочу, но так и остаюсь сидеть молча.
Ливви и Мэллори увлеченно вступают в игру. Даже фанат «Нирваны»
вскакивает, когда наступает его очередь.
Как только приходит время обыгрывать слово мне, меня охватывает
тревога. Ладони вспотели, а сердце бьется быстрее, чем обычно.
– А теперь посмотрим кино! – объявляет голос по громкой связи. – Мы
закончим наши мероприятия просмотром короткого фильма о том, какие
средства обучения станут доступны для вас при поступлении в
Университет штата Северная Каролина, а потом пригласим вас на
небольшой фуршет, где вы сможете познакомиться со всеми
присутствующими.
Я облегченно вздыхаю, но где-то в глубине души чувствую сожаление.
Когда свет гаснет, ко мне подходит Джейси и садится рядом.
– На территории кампуса работает охрана, если что, – шепчет она. –
Скажи слово – и мы вместе отправимся в службу охраны. Университет
может запретить любые контакты. Вне кампуса эти запреты не будут
действовать, но здесь он вынужден будет подчиняться им. – Джейси
протягивает мне листок бумаги.
Я опускаю на него глаза и вижу ее имя и номер телефона. Вот мой
шанс отделаться от него раз и навсегда. Если я соглашусь, Джейси поможет
мне заявить на него.
Я оборачиваюсь на Гидеона, который болтает с Ливви. Разве не этого я
хотела? Никогда больше не разговаривать с ним, не видеть его, держаться
от него как можно дальше.
 Комок в горле камнем опускается в желудок. Гидеон сказал Ливви
правду. В этом году он действительно регулярно приезжал домой, и я
видела его. Иногда мы ссорились. Но в большинстве случаев я пыталась не
обращать на него внимания, хотя, конечно, у меня это совсем не
получалось. Я тайком следила за ним, ждала, когда же он подцепит какую-
нибудь девицу. Но этого так и не случилось. Притом что возможностей у
него было хоть отбавляй. Он же Гидеон Ройал. Любая одинокая девчонка из
Бэйвью (да и кое-кто из приезжих) готова была растоптать родную сестру,
лишь бы залезть к нему в постель. И даже здесь девушки так и липнут к
нему.
– Нет, – вдруг отвечаю я. – Он не беспокоит меня.
– Ты уверена?
Я заставляю себя улыбнуться Джейси.
– Да, уверена.
Начинается фильм. Я толком и не смотрю его, погрузившись в
воспоминания. Мой первый день в «Асторе», когда Гидеон заметил меня, и
предложил стать его девушкой. Наш первый поцелуй, первый секс,
оказавшийся далеко не таким фантастическим, как я себе представляла. И
то, когда мы занимались любовью первый раз, и это было так волшебно,
что я наконец поняла, почему люди пишут об этом книги, стихи и песни.
Несмотря на всю причиненную мне боль, у нас было столько
моментов, в которые он делал меня невероятно счастливой и я парила на
седьмом небе от счастья.
Включается свет, и вместо Джейси рядом со мной оказывается Гидеон.
– Можно проводить тебя до дома? – тихо спрашивает он.
Я киваю. Наверное, пришло время поговорить о том, что будет с нами
в этом новом будущем.
Когда мы прощаемся, Джейси напоминает, что я могу звонить ей в
любое время. Мы с Ливви обмениваемся номерами телефонов, и моя новая
подруга шепчет мне на ухо:
– Может, он не такой уж плохой.
Вполне возможно.
16
Саванна

Наши дни

В доме сестринства живет около пятидесяти девушек, но в семь часов

утра в воскресенье просыпаются далеко не все. Одни готовятся идти на
службу в церковь, другие, как Кира и я, заливают в себя кофе – нам
пришлось так рано встать потому, что наша соседка по комнате, Джису, не
может не бегать по утрам.
Они с Кирой вернулись домой всего несколько часов назад, и Джису
была так пьяна, что едва могла произнести односложное слово. Она просто
указывала в разные части комнаты, чтобы дать понять, что ей нужно.
Например, захотев попить, Джису ткнула в учебник, на обложке которого
была капелька воды. Правда, мы не сразу догадались. Потом она потерла
себя руками, и из шкафа вытащили запасное одеяло. Мне казалось, что я
играю в шарады с пьяным мимом, который, стоило солнцу показаться над
горизонтом, чудесным образом смог выскочить из постели и надеть
неоново-оранжевые кроссовки.
После получаса тщетных попыток заснуть я вытащила свою задницу
из кровати. Кира с мутными глазами последовала за мной вниз, и вот мы
сидим, попивая кофе, и ждем возвращения Джису.
– Мало кто встал, – замечаю я.
– Завтра начнется неделя зубрежки, – охрипшим после сна голосом
отвечает Кира. – Все хорошенько оторвались на последних вечеринках,
перед тем как днем и ночью готовиться к экзаменам, проглатывая одну
банку «ред булла» за другой. Я видела, что вчера ты вернулась в компании
своего бывшего. У вас все наладилось?
Дорога до женского общежития проходит мимо дома сестринства
«Сигма Чи», где как раз тусовались мои будущие сестры.
– Мы договорились больше не ссориться.
– Это временное перемирие или война окончена?
– Война окончена. Я устала быть грубой и злой девчонкой, которую
рано или поздно все начинают ненавидеть.
– Мы любим тебя. И я без ума от твоих язвительных замечаний. У тебя
хватает смелости говорить вслух то, о чем мы думаем.
– Наверное, хочешь сказать, что я настолько глупа, что говорю все
подряд, в том числе и то, о чем стоило промолчать?
Кира внимательно изучает мое лицо.
– Как-то непохоже, что ты рада вашему миру с Гидеоном.
– Я чувствую себя… потерянной. И была такой глупой, думая, что
смогу оставить все в прошлом.
– Что в этом глупого?
Я показываю на свою грудь.
– Все дело в этой штуке внутри. В моем сердце по-прежнему живут
чувства к Гидеону. – Я уныло вздыхаю. – Он прав. Мне не все равно, раз я
так сильно ненавижу его.
– Может, ты не ненавидишь его, – возражает Кира. – Просто эта
ненависть стала твоей вредной привычкой, типа как курение.
– Но как я могу не ненавидеть его? Он изменил мне. И не с какой-
нибудь девчонкой младше меня или, наоборот, горячей ученицей
выпускного класса, а с женщиной намного старше его. – Я морщусь. – Мне
кажется, на тот момент ей было слегка за тридцать.
Кира в шоке отодвигается назад.
– Что? Я думала, он переспал с какой-то девчонкой из вашей школы!
Это была учительница? Чья-то мама?
– Жена лучшего друга его отца.
У Киры глаза на лоб полезли.
– Я ведь не сплю, да? – спрашивает она. – И мне не снится, что я
участвую в одном из сезонов «Настоящих домохозяек»?
Я невольно улыбаюсь. Как же здорово, однако, что мне хватает сил
посмеяться над своим дурацким трагическим прошлым.
– Нет. И мне кажется, ни одной из этих женщин даже в голову не
пришло бы поступить так, как делала Дина.
 – Вау! Так, ладно. Чувствую, нас ждет весьма пикантная история, и не
хочу, чтобы ты повторяла ее два раза. Давай дождемся Джису.
Кира достает свой телефон, чтобы проверить ее местонахождение.
Они отслеживают передвижения друг друга при помощи своих мобильных.
Меня умиляет их нежная забота друг о друге.
– О, она почти тут. – Кира наклоняет экран, чтобы я могла посмотреть.
И действительно, спустя пару минут появляется Джису, запыхавшаяся
и обливающаяся потом. Кира не дает ей даже взять стакан воды.
– В душ, прямо сейчас!
– Но я хочу пить, – жалобно стонет Джису, тоскливо оглядываясь через
плечо, пока Кира буквально выталкивает ее за дверь.
– Попьешь в душе.
– Фу, какая гадость!
– Принеси этой хныкалке стакан воды, – говорит мне Кира.
Я шутливо отдаю ей честь и направляюсь к холодильнику.
– И мне нужен лед! – кричит Джису.
– Тебе надо принять душ.
Подруги продолжают пререкаться, и их голоса затихают, когда они
поднимаются на второй этаж. Взяв стакан с водой, я следую за ними и,
проходя через коридор, ловлю в зеркале свое отражение. Мое лицо
обрамляет буйная грива кудрей. Легкий пушок у лба завивается колечками.
Обычно прямые волосы сейчас закрутились в волны и спирали. Провожу
по ним рукой. Каждое утро я поднималась ни свет ни заря, чтобы
выпрямить их, искренне полагая, что Гидеону нравятся гладкие волосы.
Сколько времени я потратила на то, чтобы пытаться стать той, кто ему
понравится, а потом потеряла еще больше, ненавидя его и себя.
На верхней ступеньке появляется Кира.
– Что случилось?
– Ненавижу свои волосы.
– Что? Они классные и смотрятся очень сексуально!
– Ага, как будто я сунула пальцы в розетку.
Кира спускается и тащит меня к зеркалу.
– Мне нравятся твои волосы. Они необычные. Любая девчонка убила
бы за то, чтобы иметь такие. Не знаю, зачем ты каждый день выпрямляешь
их утюжком, пытаешься выглядеть как все, когда можешь выделиться из
толпы.
– У тебя тоже далеко не прямые волосы, – показываю я на кудряшки
Киры.
– Вот именно. – Она приподнимает их ладонью. – Их так много, и это
чудесно!
Девушка подмигивает мне и подталкивает в сторону спальни.
– Спроси Джису.
– О чем меня надо спросить? – задает вопрос та.
– Тебе нравятся естественные волосы Сав?
– Еще как! Я уже обзавидовалась. – Джису забирает у меня стакан
воды и жестом показывает сесть на свою кровать. – На твоем месте я уже
давно избавилась бы от утюжка.
Я пристраиваюсь на краешке ее кровати, пока она осушает стакан.
– А может, и не надо от него избавляться, – вставляет Кира. – Если
прямые волосы вселяют в тебя уверенность, выпрямляй их. Я же крашусь
каждый день не потому, что хочу привлечь внимание какого-нибудь парня,
а потому что такой нравлюсь себе больше. Так что, если тебе больше по
душе прямые волосы, ходи так, но все равно знай, что у тебя отпадные
кудряшки и ты не должна бояться показывать их.
– Правильно. – Джису ставит стакан на стол, отодвигает стул и
показывает на меня пальцем. – А теперь выкладывай нам свою историю, и
мы придумаем, как тебе помочь.
– Я расскажу вам короткую версию, потому что не хочу уделять
слишком много времени этой ужасной женщине и портить такой
прекрасный день. Отец Гидеона – Каллум Ройал. У него есть лучший друг
и по совместительству партнер по бизнесу по имени Стив О’Халлоран,
который даже считается дядей Ройалов. Несколько лет назад он женился на
этой самой Дине, которая выглядит как ангел, но на самом деле она сущий
дьявол. Как-то вечером Гидеон отправился в ее пентхаус, – я делаю
глубокий вдох, чтобы утихомирить боль, сжавшую мое сердце, и
заканчиваю, – и переспал с ней. Переспал с Диной.
– Ну ничего себе!
– Ужас какой! Да, ты говорила, что он изменил тебе, но это ужасно. –
Джису поднимается со стула и пересаживается ко мне.
Кира, порывшись в своей тумбочке, тоже садится рядом и высыпает
мне в ладонь пригоршню шоколадных конфеток.
– Ешь. Это отличное лекарство.
Джису тоже берет одну.
– Неси всю упаковку, сестра. Нам потребуется полный курс лечения.
Так, и что случилось потом? Как ты узнала?
– Она написала мне.
– Она что? – восклицает Джису.
– Вот сучка! – ахает Кира.
 Я киваю.
– Да, на следующий день она прислала мне сообщение, в котором
говорилось, что я очень славная девочка, но в том-то и дело, что я всего
лишь девочка, а Гидеон – мужчина и ему нужна настоящая женщина.
– Фу, как грубо!
Кира согласно кивает.
– Очень грубо.
– А потом она прислала посылку с гостинцами.
– Что-что?
Они ошарашенно смотрят на меня.
Я начинаю хохотать.
– Да, там были куриный суп, мороженое, сертификат в спа-салон,
книга о том, как пережить тяжелое расставание. Она снова извинилась и
сказала, что все это только к лучшему.
– И что ты сделала?
– Сначала – ничего. Я была просто в шоке. А потом позвонила
Гидеону и попросила встретиться со мной. На его лице застыло виноватое
выражение. Я даже слова не дала ему сказать. Просто вышла из машины и
убежала в дом.
– Он как-то пытался объясниться? – спрашивает Джису.
– Да, сказал, что очень раскаивается в своем поступке, но не хочет
причинять мне боль и поэтому нам лучше расстаться.
Джису гладит меня по плечу.
– Боже, бедная наша девочка!
Кира разворачивает фантик еще одной конфеты и подносит ее к моему
рту. Я с благодарностью съедаю ее, наслаждаясь ее горько-сладким вкусом,
тающим на языке. Джису обнимает меня с одной стороны, Кира – с другой.
– Как хорошо, что сейчас ты с нами, мы поможем тебе, как это сделала
Ши. Ты больше не одна.
– Да, теперь мы сестры на всю жизнь.
Я почти готова разрыдаться. Мне казалось, что я уже выплакала все
свои слезы, но, глядя на заботливые лица этих девушек, с которыми
познакомилась всего несколько дней назад, я не знаю, как справиться с
охватившим меня водоворотом чувств, и даже немного злюсь на себя.
Такие друзья могли бы быть у меня и в старшей школе.
Если честно, сводная сестра Гидеона протянула мне руку, но я лишь
отвернулась от нее: злилась за то, что она жила в одном доме с Ройалами.
Мне было невыносимо смотреть на то, как все они любили ее. Я
рассердилась, когда она отказалась слушать мои предостережения об этом
слизняке Дэниеле Делакорте. Как только я увидела ее с ним в домике у
бассейна, сразу поняла, что может произойти. Слава богу, я нашла Рида.
Мне было очень страшно, что я опоздаю.
Да, было время, когда дверь дружбы открылась для меня, но я
захлопнула ее. Эти последние несколько лет я жила назло, ненавидя всех и
вся, включая саму себя.
Это была настоящая пытка, понимаю я сейчас. Я все время
чувствовала себя уставшей: слишком много энергии тратилось на то, чтобы
питать мой негатив.
Я прижимаюсь к своим новым подругам и выметаю прочь осколки
своего сердца, освобождая место для чего-то нового: прекрасного, свежего
и сильного.
17
Гидеон

Наши дни

– Куда ты собираешься отвезти ее?

Я оглядываюсь на Кэла, распластавшегося на моей кровати и
играющего в какую-то игру на своем телефоне.
– В парк «Холидей». – Я роюсь в комоде, ища толстовку, которую
смогу дать Сав, если она замерзнет.
– Далековато от цивилизации, не находишь?
Я кидаю на кровать толстовку, а вслед за ней плед.
– Да, но, вообще-то, так и было задумано.
– Ага, понял. Собираешься предаваться маленьким естественным
удовольствиям? – Он ржет над своими грубоватыми намеками.
– Типа того. Но мне определенно нужно отвезти ее в уединенное
место. – Я заворачиваю толстовку в плед и закидываю его себе на плечо.
Лезу за телефоном, и в это же время он начинает звонить. Быстро
взглянув на экран, я хмурюсь. Это тот же номер, с которого мне сегодня
уже дважды звонили. Но я не отвечаю на звонки с незнакомых номеров,
поэтому сбрасываю вызов и мысленно напоминаю себе: заблокировать его,
как только выдастся свободная минутка.
– Ты вернешься сегодня? – спрашивает мой сосед по комнате.
– Не знаю. Все зависит от Сав.
– Напиши мне, если надо будет освободить комнату на ночь.
 – Напишу. – Я останавливаюсь у двери. – В следующем году нам стоит
найти новое место, как думаешь?
Кэл скатывается с кровати и стукается кулаком с моим.
– Да, черт побери! Я посмотрю объявления. Какие будут пожелания?
– Раздельные спальни и ванные. Кондиционер. Близкое расположение
к кампусу. Я не против проехать пару лишних километров, а вот насчет Сав
не уверен.
Кэл поднимает брови.
– Ты уже все распланировал, я смотрю?
Я пожимаю плечами.
– Бессмысленно начинать что-то, если не уверен, что выиграешь. –
Саванна согласилась дать мне второй шанс. Я хочу приклеить ее к себе раз
и навсегда.
– Удачи, бро! – кричит Кэл мне вслед.
Я машу ему одной рукой, второй набирая номер Сав.
– Я выезжаю.
– А я почти готова, – сразу же отвечает она.
– Увидимся через десять минут.
Я чуть ли не насвистываю, когда подхожу к машине. Пока все идет по
плану. Бросив плед на заднее сиденье «ровера», проезжаю короткий путь
до дома сестринства. Сав, должно быть, ждала у окна, потому что выбегает
на улицу еще до того, как я успеваю припарковаться.
Выпрыгиваю из джипа и забираю у нее сумку.
– Боишься приглашать меня в дом? – поддразнивая, спрашиваю я ее.
Она вздрагивает в притворном ужасе.
– Там хуже, чем на любом выпускном балу. На меня направлено так
много камер, что чувствую себя какой-то селебрити, чье домашнее порно
выложили в Сеть.
Я давлюсь собственной слюной.
– Да, действительно, хуже не придумаешь, – выдавливаю я.
Сав склоняет голову набок.
– С тобой все в порядке?
– Да, просто не в то горло попало. – Я открываю дверь со стороны
пассажира и чуть ли не заталкиваю ее в салон. Я довольно долго хранил в
тайне шантаж Дины и не вижу смысла рассказывать об этом Саванне. Все
это время я пытался защитить ее от всей этой грязи и не собираюсь
прекращать.
Я залезаю в машину и завожу двигатель.
– Едем в парк «Холидей». Там есть несколько пешеходных тропинок,
проходящих в тени, и небольшое озеро, у которого можно перекусить. Ты
не против?
– Нет.
– Кстати, мне нравятся твои волосы, – добавляю я, отъезжая от
тротуара.
– Спасибо.
Краем глаза вижу, как она проводит рукой по своим непослушным
кудрям. Поначалу меня шокировала эта грива, но так Сав выглядит даже
еще сексуальнее. Сегодня она вообще какая-то другая. Дело не только в
волосах, но и в том, как она держится: вся такая уверенная и даже дерзкая.
Мне это очень нравится.
– Уже знаешь, что хочешь съесть на ланч? – Я бросаю свой телефон ей
на колени.
– Ты даешь мне свой телефон? Это не опасно? – Она дразнит меня, но
в ее голосе звучат и серьезные нотки.
– Нет. Можешь покопаться в нем. Но только не найдешь ничего
интересного.
– Я разочарована. Ты даже не сохраняешь прикольные мемы? Как же
ты развлекаешься?
– Позволяю другим делать всю грязную работу. – На моем лице
появляется широкая улыбка. Мне трудно вспомнить, когда мы в последний
раз вот так обменивались шутками.
На мгновение повисает тишина, а потом Сав произносит:
– Хм.
– Что «хм»?
– Хм, эмоджи, которыми ты пользуешься чаще всего, – это плачущая
рожица и рожица, закатывающая глаза.
– Кэл и Джули – мои лучшие друзья, конечно, я чаще всего прибегаю
именно к этим эмоджи. А почему тебя это так заинтересовало? А какие
сама используешь?
– Стыдно признаться, но чаще всего я пользуюсь только сердечком. А,
и еще той девочкой в фиолетовой блузке, которая пожимает плечами.
Я не могу удержаться от смеха.
– Что? Это не та Саванна, которую я знаю. – И которую люблю,
мысленно добавляю я.
– Наверное, в стране эмоджи я была бы очень уязвимой эмо.
– Или просто переписываешься с хорошими друзьями. Но чувствую, в
нашей с тобой переписке та рожица, закатывающая глаза, будет часто
появляться.
 – Мы будем переписываться?
– Ну, я-то точно буду тебе писать и надеяться, что ответишь.
– Все будет зависеть от того, насколько мне будет весело.
– Я скачаю целую кучу мемов, как только выйдем из «ровера», –
клянусь я.
– Но смотри не переборщи.
– Принято к сведению. – Я меняю тему. – Значит, ты остановила свой
выбор на отделении киноискусства?
– Да, у них очень крутые программы и много практики. – Ее голос
звенит от восторга.
– Мне не терпится увидеть тот материал, что ты снимаешь. На кого
собираешься учиться: режиссера или продюсера? Если честно, я не совсем
понимаю разницу.
Мы не особо разговаривали об этом, когда встречались в школе. То ли
потому, что я не спрашивал, а может, оттого, что она сама никогда не
начинала этот разговор. Мне стоило спросить ее. Теперь я это знаю. Но я
был слишком погружен в собственные переживания и проблемы.
– Вообще-то, на режиссера монтажа. Это тот, кто режет кинопленку на
части, а потом собирает в одно целое.
– Круто! – По сравнению с этим моя специальность кажется совсем
скучной. – Что ты еще выбрала?
– Собираюсь взять пару занятий по литературе и искусству, чтобы
развить свое умение красиво рассказать историю, но планирую как можно
больше времени проводить в отделении киноискусства. Эдриан сказал, что
чем больше я буду заниматься сама, вместо того чтобы читать об этом, и
чем больше буду наблюдать за другими, тем лучше у меня будет
получаться.
Мои руки с силой сжимают руль.
– Эдриан – это тот парень, с которым ты тогда разговаривала?
– Да. – В ее голосе слышится смех. – Тот, которого ты хотел ударить.
Я бросаю на нее быстрый взгляд.
– Ты знала?
Сав усмехается.
– Ты Ройал. Конечно же, первым делом тебе хочется ударить парня,
который тебе не нравится.
– Эй, это про Рида! Я не такой.
– Да ну? Значит, это не ты выбил зуб Джону Дэвиду во время Зимнего
бала?
Я прячу улыбку.
 – Джон Дэвид упал на мою руку, и зуб сам вылетел.
– Ну, если тебе так легче, продолжай верить в это. Кстати, я даже не
помню, почему ты так разозлился. Из-за мамы?
– Нет.
– Значит, не хочешь мне сказать?
Неделю назад и не сказал бы.
– Он всем говорил, что ты плохо целуешься.
– Вот козел! – ахает Саванна. – Я же даже никогда не целовалась с
ним! С чего он… зачем… Мне кажется, ты мог бы ударить его и посильнее.
Я сжимаю и разжимаю кулак.
– Наверное. Значит, встретив его в следующий раз, я постараюсь
ударить как следует.
– Я тоже хочу его ударить, – возмущенно говорит Сав.
Я смеюсь.
– Ну хорошо. Ради этого мы можем устроить специальную поездку в
Бэйвью.
Она тоже смеется.
– Нет, он того не стоит. Бедный парень, должно быть, даже ни разу не
целовался с девушкой!
Я останавливаюсь на светофоре и поворачиваюсь, чтобы как следует
рассмотреть Сав. Солнечные лучи обрисовывают ее профиль. Я уже жалею,
что отдал ей телефон: мне так хочется сфотографировать ее сейчас.
– Ты так чертовски красива, Сав.
Она поднимает голову и смотрит на меня широко распахнув глаза. Ее
полные губы приоткрыты, как будто ее удивили мои слова.
Я бы, наверное, так и продолжал любоваться ею, если бы машина
позади нас не стала сигналить. Светофор горит зеленым. Я нажимаю на
педаль газа.
– Ты, кажется, удивилась.
– Но я была недостаточно красива… – Она умолкает.
– Чтобы удержать меня от измены? – заканчиваю я за нее.
Она грустно кивает.
– Дело было совсем не в твоей внешности, детка. Ты всегда оставалась
для меня самой красивой девушкой в мире, с той самой секунды, как я
впервые увидел тебя. Прости, что заставил тебя сомневаться в этом.
Как жаль, что мне сейчас приходится сосредоточиться на дороге и я не
могу видеть выражение ее лица. Но, бросив на нее взгляд, с облегчением
понимаю, что Сав не злится. Она выглядит задумчивой.
– Просто хочу забыть обо всем.
 Сможем ли мы сделать это? Не уверен, но раз она этого хочет, то я
только «за».
– Хорошо. Так что… пообедаем?
– Ты сейчас тренируешься? Тебе нужны миллионы калорий?
– Нет, сезон заканчивается вместе с национальными соревнованиями в
марте, но… – я снова жалею, что приходится отвлекаться на дорогу, – в
следующем году брошу плавание.
– Что? – изумленно спрашивает Саванна.
– Спорт в колледже как вторая работа, а папа хочет, чтобы я больше
времени уделял своей специализации. Это… – я откашливаюсь, – из-за
Стива.
– О, ух ты. Когда он это решил?
– Пару недель назад, – признаюсь я.
– А ты сам согласен на это? – Она умолкает. – Хотя семья всегда была
для тебя на первом месте, верно?
В голосе Сав звучит горечь, и я не виню ее. Я много чего скрывал от
нее, стремясь защитить, но в итоге добился лишь того, что она стала
считать себя самой неважной частью моей жизни. И я окончательно
облажался, когда переспал с Диной.
– Понимаю, почему ты так думаешь. Я ничего тебе не рассказывал,
потому что все это изматывало и опустошало меня и я не хотел подвергать
этому и тебя. Мне и в голову не приходило поделиться с тобой. – Я криво
улыбаюсь. – Но теперь все изменилось. Я собираюсь говорить с тобой до
тех пор, пока не устанешь от меня. В перерывах между мемами, подарками
и эмоджи в виде сердца буду сообщать тебе, что ем, какие уроки учу, в
какую игру играю, сколько раз побрился, когда ходил в душ…
– Все, хватит! Перестань! – перебивает она меня, снова смеясь.
Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди. Кажется, я уже вечность не
слышал ее смеха.
– Давай возьмем сэндвичи в «Оупен-хаус кафе». На вид вроде ничего
местечко. И там подают вегетарианские блюда. – В ее голосе звучит вызов,
как будто она ждет, что я начну возражать. Но если честно, я готов есть
грязь, только бы быть рядом с ней.
– Отлично. Я бы съел хорошие портобелло. Погоди, ты стала
вегетарианкой? – Сколько еще мне предстоит узнать нового о Саванне?
– Нет, просто сегодня мне хочется салата.
– Ну ладно. Позвони им, и я заеду забрать наш заказ.
– Хорошо.
Но, прежде чем она успевает сделать заказ, мой телефон начинает
звонить.
– Можешь ответить за меня? Я не беру трубку, когда за рулем.
Помедлив, Сав поднимает телефон к уху.
– Наверное, из колл-центра, – говорю я ей. – Кто-то названивал мне все
утро.
– Алло! Телефон Гидеона, – отвечает она.
Лавируя в потоке машин, я слышу ее бормотание, а потом удивленное:
– Ой. Э-э-э, подождите секундочку.
Бросив на нее быстрый взгляд, я поворачиваю к кафе. Сав прикрывает
рукой микрофон моего телефона.
– Кто это?
Она облизывает нижнюю губу.
– Стив. Он хочет срочно поговорить с тобой. И, кстати, уже ждет тебя
в парке «Холидей».
– Стив?
– Да, Стив, муж твоей, э-э-э, Дины.
– Дерьмо. – И как, черт его побери, он узнал, что мы направляемся в
«Холидей»? Теперь он преследует меня, как когда-то его сумасшедшая
женушка?
– Может, тебе лучше отвезти меня домой? – Саванна ерзает на
сиденье, как будто готовясь выпрыгнуть из машины в любую секунду.
– Нет, – мрачно отвечаю я. Одной рукой держа руль, я протягиваю
другую и сбрасываю звонок.
– Ты только что сбросил его?
– Ага.
Саванна хмурится.
– Что собираешься делать?
– Мы, – я делаю ударение на этом слове, – собираемся забрать наш
ланч и поехать в парк «Холидей».
– А как же Стив?
Я пожимаю плечами.
– Ну, раз я не могу переехать его «ровером», значит, просто будем
игнорировать его.
На ее красивых губах появляется слабая улыбка.
– К черту Стива?
– К черту Стива, – повторяю я.
18
Гидеон

Наши дни

Когда мы подъезжаем к парку, на стоянке с незаглушенным двигателем

стоит «бугатти» Стива. Ее окружает несколько мальчишек со своими
отцами, удивленно разглядывающих спорткар. Стив сидит за рулем,
наслаждаясь вниманием. Интересно, что сделает с этой машиной Дина,
когда Стив окажется в тюрьме? Наверное, запишет на видео ее феерическое
падение со скалы.
– Как думаешь, что ему надо? – спрашивает Сав.
Несмотря на непринужденный тон, напряжение в ее позе подсказывает
мне, что ей некомфортно.
Что ж, значит, нас уже двое.
– Кто его знает.
– Не станешь звонить своему папе?
– Нет, он скажет держаться от Стива подальше.
– И почему это плохой совет?
– Я пригласил тебя на пикник в парк. Мы не позволим Стиву все
испортить.
Улыбнувшись ей, я паркую «ровер» рядом с огромным «шевроле
субурбан» и показываю Сав подождать. Выпрыгнув из джипа, обхожу его и
открываю ей дверцу. В это же время в другом конце стоянки Стив тоже
вылезает из машины.
 Он отвечает на несколько вопросов о своем автомобиле, потом
показывает в мою сторону и уходит, оставляя за спиной разочарованные
лица.
– Возьмешь наш ланч? – спрашиваю я Сав.
– Ты правда не хочешь узнать, что ему надо?
– Нет. – Я не собираюсь облегчать жизнь Стиву. У меня здесь свидание
с Саванной. Это ему нужно поговорить со мной, а не наоборот.
– Игнорирование никогда не работает, поверь. Я пыталась, но у меня
ничего не получалось, особенно с назойливыми людьми. – Она едва
слышно фыркает.
Я невольно улыбаюсь, понимая, что Сав имела в виду меня.
– Каюсь, виновен, но надеюсь, это единственное, что объединяет меня
со Стивом.
Это была шутка, но никто из нас не смеется. Черт побери, Стив убил
женщину…
– Слишком рано? – осторожно спрашиваю я.
Но Стив уже поровнялся с нами, и Сав не успевает ответить.
– Гидеон! Как поживаешь, парень? – Он склоняет голову набок. – А
это кто?
– Саванна. – Я не парюсь и не представляю их друг другу должным
образом, что является ужасным нарушением правил хорошего тона. Если
бы мама была здесь, то задала бы мне трепку. Но если бы она тут оказалась,
то, скорее всего, прямиком из кровати Стива, потому что эти двое крутили
роман за папиной спиной.
– Погоди, – говорю я Сав. – Заберу остальное с заднего сиденья. Стив,
если хочешь спросить меня о чем-то, лучше сделай это прямо сейчас.
Подхожу к задней двери «ровера» и достаю запасную толстовку,
напитки и маленький подарок, который приготовил для Саванны. Я
пропустил множество праздников и дней рождения и хочу загладить свою
вину.
– Может, пройдемся? – предлагает Стив. – Не стоит втягивать в наши
семейные дела маленьких невинных девочек. – Его далеко не невинный
взгляд останавливается на Сав.
Я с силой хлопаю дверью и подхожу к своей любимой.
– Хочешь мне что-то сказать, говори при Сав. У меня нет от нее
секретов.
Стив выгибает бровь.
– А я сразу и не узнал вас, мисс Монтгомери.
Сав проводит рукой по своим кудряшкам.
 – Наверное, из-за прически. Раньше я выпрямляла волосы.
Он морщит лоб.
– Нет, дело не в них. – На его губах появляется жуткая улыбка, от
которой у меня появляются мурашки. – Наверное, принял вас за кого-то
другого.
И тут я понимаю, что он видел ее фотографии. Показала ли ему их
Дина или он сам нашел их, роясь в ее вещах, но он знает. Он в курсе и
видел мою милую Саванну без одежды.
Порывшись в бумажнике, я достаю двадцатку и протягиваю ей.
– Можешь купить мне воды вон в том киоске? – Я показываю на
маленькое белое сооружение. – Хотел захватить бутылку в ресторане, но
забыл.
Сав медленно протягивает руку и берет купюру.
– Пожалуйста, – добавляю я, надеясь, что мой голос звучал не
слишком отчаянно.
Она с беспокойством смотрит на меня, потом на Стива.
– Конечно.
Стив не спускает глаз с ее спины, когда она уходит.
– Будешь и дальше пялиться на ее задницу – и мой кулак познакомится
с твоим лицом, – рычу я.
Он поворачивается ко мне с бесстрастным видом.
– А задница у нее вполне ничего, а без ничего и того лучше.
Я бросаю вещи на землю и заношу руку, но Стив перехватывает мой
кулак.
– Я-то думал, у тебя нет секретов от твоей девушки, но, похоже, об
этом ты умолчал. Не волнуйся. Я все понимаю. Я тоже врал, чтобы уберечь
людей. – Он отпускает мою руку.
Я бью его. Это короткий, но сильный удар, и мне доставляет
удовольствие наблюдать, как его голова дергается в сторону.
На лице Стива проступает злобное выражение. Он пятится назад,
держась за челюсть.
– В этот раз я прощаю тебя, мальчик, но ударишь меня снова – и
отвечать будет твоя девушка.
– Что тебе нужно? – стиснув зубы спрашиваю я.
– Хочу, чтобы ты выступил моим свидетелем на суде. Знаю, что Дина
шантажом заманила тебя в свою постель. Она до сих пор преследует тебя,
даже после твоего отъезда в колледж. Расскажи в суде, что они с Брук
сговорились навредить твоей семье.
Я скорее съем целую змею, чем стану рассказывать в суде такие вещи.
 – Зачем мне это?
Он пожимает плечами.
– Потому что у меня есть фотографии твоей красотки.
Ярость, злость и бессилие заставляют меня замолчать на добрые
несколько секунд.
– Ей восемнадцать, – наконец отвечаю я. – Закон о детской
порнографии здесь уже не действует.
Губы Стива кривятся в усмешке.
– А кто говорил об уголовных обвинениях? Это будет публичное
унижение. Знать, что твои обнаженные фотографии доступны любому
придурку, у которого есть доступ к Интернету, – это точно превзойдет
небольшое обвинение в сексе по переписке между двумя озабоченными
подростками.
Я снова готов ударить его, но краем глаза вижу приближающуюся Сав.
– Часики тикают, – говорит Стив. Он тоже ее заметил.
Я хотел оставить прошлое позади, но, похоже, это невозможно.
Дорожка расходится. Я либо потащусь за Стивом, убирая мусор и
проглатывая яд, либо останусь чистым и буду с Саванной, но мне придется
наблюдать, как ей снова причиняют боль, и, возможно, никогда не смогу
оправдаться после такого предательства.
Я не специально слил фотографии, они просто были на моем
телефоне, когда его взяла Дина. Нужно было сразу же удалить их, сделать
хоть что-то, чтобы защитить Сав, но стать сейчас свидетелем со стороны
Стива точно не решит этой проблемы, а создаст еще больше новых. Теперь
я это понимаю.
– Нет, я не стану тебе помогать, – говорю ему.
Сав встает рядом со мной. Я беру ее гладкую, изящную руку в свою.
– Мне жаль это слышать. – Он кивает Саванне. – Был рад встрече,
мисс Монтгомери. Гидеон, если передумаешь, то знаешь, где меня найти.
Я, застыв на месте, наблюдаю, как Стив уходит. Он останавливается у
моего «ровера», хлопает по задней двери и, не оборачиваясь, громко и
четко говорит:
– Думаю, тебе лучше купить новую машину. Эта уже поизносилась.
Я бросаюсь за ним. Саванна выкрикивает мое имя, но уже поздно. В
два шага догнав Стива, я хватаю его за плечо, разворачиваю к себе и бью
кулаком ему в рот. Мои костяшки с силой ударяются о его зубы. Заношу
руку для второго удара, но ее обхватывают две маленькие ладони.
– Хватит! Не надо! – кричит Саванна.
Стив качает головой. Из уголка его рта струйкой течет кровь.
 – Я предупреждал, что во второй раз это не сойдет тебе с рук.
Я развожу руки в стороны.
– Давай, старик.
Он пятится назад и грозит мне пальцем.
– Есть другие способы причинить человеку боль. Но вы, мальчишки
Ройал, до сих пор не усвоили этого урока. Одному Богу известно, сколько
сил я приложил, чтобы научить вас уму-разуму, но вы в точности как ваш
отец. – Стив ухмыляется. – А вот ваша мать умела отомстить. Вам стоило
бы поучиться у нее.
Мне так и хочется броситься на Стива и избивать его до тех пор, пока
это самодовольное лицо не превратится в сплошное месиво, но Сав тянет
меня назад.
– Это не поможет, – шепчет она.
Ее слова приводят меня в чувство, они и нахальный вид Стива.
Наверняка он подкупил какого-нибудь копа, который только и ждет, чтобы
обвинить меня в нападении. Тогда у него будет еще один козырь против
меня.
– Пойдем. – Я беру Саваннну за руку.
Она молча идет за мной. До нас доносится смех Стива, но я заставляю
себя идти вперед.
– Мне нужно кое-что сказать тебе, – мрачно говорю я.
– И это как-то связано со Стивом?
– А тебя не проведешь.
Сав молчит, а потом признается:
– Сейчас мне очень не по себе. Можешь рассказать мне обо всем
прямо сейчас, чтобы я не придумывала всякие дикие теории до конца дня?
Я наклоняюсь и поднимаю с земли толстовку.
– Тогда у нас есть два варианта. Двадцать минут идти до места, где
сможем пообедать и отдохнуть, или посидеть в «ровере».
Сав оглядывается по сторонам.
– Давай ты скажешь мне прямо здесь? Рядом вроде никого нет.
Я тоже осматриваюсь. Ближе всего к нам бейсбольное поле. Игроки
разогреваются, но вряд ли кто-то из них сможет нас услышать. Я предпочел
бы другое место для признания такого масштаба: это кажется мне слишком
открытым. Хотя, возможно, я везде чувствовал бы себя уязвимым.
Я долго смотрю на лицо Саванны. В ее глазах застыла тревога, но уже
больше нет того напряженного, сердитого выражения, за которым она
всегда пряталась после нашего расставания.
Наверное, потому мне так хреново: сейчас я разрушу тот мир, за
который она так сильно боролась.
Сдержав вздох, я прислоняюсь к «роверу» и пытаюсь придумать, как
лучше признаться. Погрузившись в свои мысли, чуть не подпрыгиваю от
неожиданности, когда Саванна говорит:
– Это все из-за моих селфи, которые нашла Дина?
– Что? – Я смотрю на нее в полной растерянности. – Ты знаешь?
Уголок ее рта приподнимается, но улыбка получается грустной.
– Ты пытался защитить меня, храня это в тайне?
Я молча киваю.
Она обнимает себя.
– Ну, это уже кое-что. Долгое время я думала, что ты сам показал их ей
и так она их заполучила.
Я ругаюсь.
– Ты шутишь? Я никому их не показывал. Она выкрала их у меня.
Сав склоняет голову и долгое время пристально рассматривает меня.
Должно быть, сделав для себя какие-то выводы, она наконец кивает и
говорит:
– Но я обо всем догадалась, когда Элла попросила меня никому ничего
не рассказывать о них.
– Погоди, так Элла знает про фотографии? – Тут я начинаю
соображать, что к чему. – И почему я даже не удивлен? Конечно, Рид все ей
рассказал. – Я хмурюсь. – Но… с чего Элла взяла, что ты в курсе?
– Вы с Эллой вообще общаетесь? – В уголках ее небесно-голубых глаз
собираются маленькие морщинки, словно она смеется над моим
неведением.
Но я не в обиде на нее. Сав может смеяться надо мной столько, сколько
ей хочется.
– Не особо. С ней непросто. – Если честно, Элла всегда немного
раздражала меня. Она поселилась в нашем доме и стала вить веревки из
моего брата.
– Одним прекрасным днем Рид нашел меня в школе и сказал, что я
ошибалась насчет тебя, – говорит Сав. – Что ты не сделал ничего, что могло
бы обидеть меня. А я по глупости своей ответила, что раз ты не хотел
причинять мне боль, то не стоило ни с кем делиться нашим личным.
Я наконец выдыхаю.
– И он сразу понял, что ты имела в виду те снимки, потому что я
рассказал ему об угрозах Дины, когда узнал, что он переспал с Брук.
– Просто кошмар какой-то, – Саванна тоже вздыхает. – Я не понимаю
только одного: почему ты молчал? Почему не пришел ко мне? Я считала,
что ты ненавидишь меня, что решил посмеяться надо мной.
Она сглатывает слюну и опускает глаза. Отчаяние сжимает мне горло.
– Я не хотел, чтобы из-за этих фотографий ты попала в тюрьму. Нужно
было удалить их. Но я их сохранил. Все. Я виноват, что поступил так глупо
и позволил Дине манипулировать мною. Прости меня. Боже, я очень
сожалею, что так получилось.
Мне не нужно видеть ее лицо, чтобы знать: сейчас в ее глазах слезы. Я
слышу их в ее голосе.
– Стив тоже их видел, да? На это он намекал, когда сказал, что тебе
пора избавиться от изношенной машины?
– Да.
Из-под ее закрытых век заструилась слеза.
– Прости меня. – Но этих двух слов недостаточно, чтобы описать то,
как в действительности я раскаиваюсь.
– Как он их увидел?
– Не знаю. И я ничего не знал об этом до сегодняшнего дня. Стив
попросил меня выступить в суде в качестве его свидетеля. Тогда он не
станет выкладывать твои фотографии в Интернет.
Звук, срывающийся с губ Сав, разбивает мне сердце и выворачивает
наизнанку. По ее щеке покатились еще две слезинки.
Я обнимаю ее за плечи и с облегчением выдыхаю, когда она не
отстраняется от меня. Сделав несколько глубоких вдохов, Саванна немного
успокаивается и распрямляет плечи.
Потом робко улыбается мне.
– Не надо было останавливать тебя.
– Ага.
Она усмехается. Ее лицо выражает грусть и отчаяние, но мне почему-
то кажется, что ко мне они не относятся.
– Почему ты не злишься на меня?
– Ты отправлял эти фотки Стиву?
– Нет.
Я даже Риду не говорил об этих фотографиях до тех пор, пока он не
потребовал объяснить, почему я спал с Диной. И то я рассказал ему про ее
шантаж лишь по пьяни.
– Вот и хорошо. Я не могу винить тебя за то, что ты был неосторожен
со своим телефоном, ведь я сама повела себя безответственно, отправив их
тебе. – Сав берет меня за руку, но не чтобы оттолкнуть, а чтобы притянуть
ближе. – К тому же я устала злиться.
Меня накрывает такой волной облегчения, что даже ноги
подкашиваются. Но у нас нет времени. Со Стивом опасно связываться,
однако я нашел еще одно решение.
– Я выступлю его свидетелем, если хочешь, но тогда мы окажемся
целиком в его власти.
Саванна заглядывает мне в глаза.
– У тебя есть другой план?
– Да.
И я рассказываю ей, что придумал.
19
Саванна

Наши дни

План у Гидеона простой. Надо попросить Эллу достать нам ключ от

пентхауса Стива и Дины и перерыть его вверх дном, чтобы найти, где Стив
хранит наши фотографии.
– И мы ответим ударом на удар, – заключает он.
– То есть сфотографируем Стива голышом и выложим его фотки в
Интернет? – медленно, потому что мысли у меня путаются, спрашиваю я. –
Нет, это звучит ужасно. Я не хочу его снимать, тем более голышом.
Меня тошнит даже от одной мысли об этом.
– Нет, мы же не хотим лишать людей Интернета, – сухо отвечает он. –
Но Стив не продумал свой план до конца. Как он объяснит, что у него есть
доступ к этим фотографиям? Ты была несовершеннолетней. Если они
всплывут и приведут к нему, это послужит еще одним доказательством
того, что Стив – мерзкий слизняк. Он угрозами пытался заставить меня
свидетельствовать на суде в его пользу: типа он порядочный парень,
который и мухи не обидит. Мы задействуем фото как приманку, чтобы
заставить его признаться, что он украл их и пытался воспользоваться ими.
Запишем все это на пленку и используем против него.
– Зачем нам нужны фотографии?
– Это такой рычаг давления. Если мы получим их, то он будет
вынужден говорить о них конкретно, а не образно, как сегодня.
 – Не знаю. Шантажировать шантажиста – не лучшая идея, а месть –
порочный круг. Дина пыталась убить Стива, Стив пытался убить Дину, а в
итоге убил ее лучшую подругу. Я боюсь того, как мы можем закончить. – Я
вздыхаю. – И не стану врать тебе: Стив пугает меня.
Мне кажется, лучше всего будет держаться от него подальше.
– Я не позволю ему даже пальцем тебя тронуть, – клянется Гидеон. –
Понимаю, что это не самая гениальная идея, но мы не сможем уничтожить
все копии. Они в цифровом виде, нам не под силу удалить все
существующие экземпляры.
– Мне от этого не легче.
– Знаю.
Эти слова звучат мучительно, в них сквозит боль. Если бы я знала
раньше, как он расстроится из-за всего этого, то смогла бы простить его
раньше? Нет, вряд ли. Обида приглушает слух, затуманивает взор,
закрывает сердце. Раньше я была не готова.
Я кладу руку ему на плечо.
– Все в порядке.
Его рука сжимает мою ладонь.
– В этот раз я все сделаю правильно.
И поскольку знаю, что бесполезно пытаться заставить упрямого
Ройала свернуть с пути, который он уже себе наметил, то просто говорю:
– Хорошо.
Он с облегчением улыбается мне.
– Первым делом нам нужно позвонить Элле. Она поможет нам
добраться до Стива.
Я корчу рожицу. Мы с Эллой никогда особо не ладили, кроме одного
раза, когда отомстили насильнику Дэниелу Делакорту, который сейчас
учится в какой-то военной школе. По-моему, он слишком легко отделался,
но зато больше не причинит вреда ни одной девушке. Меня смущает, что
Элла знает о существовании моих снимков. Но это потому, что, если быть
совсем честной с самой собой, я восхищаюсь ею.
Она дерзкая и боевая. Когда одна из наших одноклассниц попыталась
унизить ее, подсунув ей вместо настоящей танцевальной формы
откровенное белье, Элла надела стринги и прозрачный бюстгальтер и
спокойно прошла в спортзал, где как раз тренировались футболисты.
Меня лично там не было, но я слышала, что все смотрели только на
нее: она ведь, по сути, была почти голой. Но ей было плевать. По крайней
мере, она так себя вела. Мне не помешало бы поучиться у нее.
– Ладно, поехали. – Я встаю и отряхиваю пыль с попы.
 Гид поднимает толстовку, берет меня за руку, и мы вместе идем к его
«роверу». Усевшись, он тут же набирает номер Эллы.
Она отвечает сразу.
– Привет, Гид. Чем обязана?
– Что, я не могу вот так просто взять и позвонить своей младшей
сестренке?
– Нет. Ты никогда этого не делал. По-моему, все наши разговоры
сводились к тому, что ты просил меня держаться подальше от Рида.
Видите? Дерзкая, боевая. Я отворачиваюсь, чтобы Гидеон не увидел
моей улыбки.
– Значит, мне придется как-то загладить свою вину, – говорит он ей.
– Да ну? Ладно, значит, так. Я тут присмотрела себе один из новых
джетов, которые начали производить в «АА». Хочу его в белой коже и
розовой отделке.
– Считай, он уже твой, – немедленно отвечает Гидеон.
– Я пошутила.
– А я – нет.
– Гидеон. – Я бью его кулаком по руке.
– Что?
– Это Саванна? – спрашивает Элла.
– Да, это я. И мы хотим попросить тебя о помощи.
– Вот поэтому я не шутил, – говорит Гид. – И я ведь знаю кое-кого из
«Атлантик Авиэйшн», могу устроить для тебя скидку.
– Ха-ха-ха, – с сарказмом произношу я.
– Раз это для Саванны, я помогу вам просто так, – объявляет Элла.
Я удивленно поднимаю брови. Не знаю, почему она так сказала:
я никогда не была особо мила с ней – о чем ей и говорю.
– Но я же ничего для тебя не сделала.
– Неправда.
– Но когда?
– Она про Дэниела, – подсказывает Гидеон.
– Угу, – подтверждает Элла. – Рид рассказал мне, что это ты нашла его
и все ему рассказала. Если бы не ты, я даже боюсь представить, что могло
бы случиться со мной. Просто жаль, что сразу не послушалась тебя. Так
что я твоя должница и, если ты мне не позволишь помочь тебе
безвозмездно, буду чувствовать себя виноватой до конца своих дней. Ты
этого хочешь?
– Конечно, нет, – со смехом говорю я. Подшучивания Эллы растопили
весь лед между нами.
 – Что ж, я отдыхаю у бассейна, любимого места Гидеона, так что
давайте выкладывайте.
– Это мое второе любимое место, – поправляет ее Гидеон, берет мою
руку и кладет себе на колено. – Первое – рядом с Сав.
Я вспыхиваю от таких глупостей.
– О-о-о, – дразнится Элла, – как мило и романтично! Никогда не
думала, что ты романтик, Гид.
Он пожимает плечами, хотя Элла не может его видеть, а потом быстро
улыбается мне. Эти двое совсем друг друга не знают. Я подаюсь вперед и
сжимаю его обтянутое джинсами колено в знак поддержки.
– Гид – самый романтичный из всех братьев. От него всегда можно
ждать красивых жестов.
– Серьезно? – Элла, похоже, в шоке.
– Разве ты не слышала историю о том, как он выложил коридоры
«Астор-Парка» розами, чтобы извиниться за то, что отшил меня?
– Правда? – снова удивляется Элла. – Нет, я ничего про это не
слышала.
Гидеон краснеет и откашливается.
– Давайте поговорим об этом в другой раз. Скажу так: я долго вел себя
как последний дурак, и потом мне пришлось придумывать что-нибудь
эффектное, чтобы загладить свою вину.
– И что ты сделал для Саванны в этот раз?
– С чего ты взяла, что мне нужно было что-то делать для нее?
– Ты только что сказал, что все время вел себя как последний дурак, и,
честно говоря, это фамильная черта Ройалов.
Я начинаю хохотать.
– Точно!
Элла тоже начинает смеяться.
Гидеон получает по первое число. Но он, видимо, решает, что лучше
быть мишенью для шуточек двух девчонок, чем выслушивать, как они
обмениваются колкостями.
– Саванна, тебе понравилось в университете? – спрашивает Элла.
– Очень!
– Я так завидую тебе – ведь ты окончила школу на год раньше! Я даже
не знала, что так можно.
– Сав отлично училась с самого первого дня в «Асторе». – Гордость в
голосе Гидеона заставляет меня покраснеть.
– Мне приходится посещать занятия в академии «Уэст-Маркс». Так
что окончание школы экстерном – та еще морока.
 – И все же ты такая смелая, Саванна!
Я широко улыбаюсь от ее похвалы. Элла – классная девчонка (и это
когда-то даже возмущало меня), и мне приятно слышать, что она тоже
считает меня такой же.
Элла покашливает.
– Смеяться над Гидеоном, конечно, очень весело, но, думаю, вы мне не
для этого позвонили.
Я тут же становлюсь серьезной и быстро перехожу к делу:
– Нет. Стив выследил Гидеона в школе.
– О, нет. – Сколько боли в этих двух словах! А еще в них слышится
стыд, и я начинаю думать, что Элла почему-то чувствует себя
ответственной за действия своего отца. Но совершенно напрасно. Стив –
взрослый мужчина, и он сам решил убить человека.
– Да, он хотел, чтобы я выступил его свидетелем и описал его как
порядочного человека, который и мухи не обидит, – говорит Гидеон с
презрением. – В обмен на это он обещал не выкладывать наши с Сав
фотографии в Интернет.
– О боже! Прости, Саванна!
– Но ты-то тут при чем? Ведь я сама отправила Гидеону фото.
– Но Стив – мой отец, – отвечает она, подтверждая мои догадки.
– И это ты сделала его таким ужасным человеком?
– Ладно, твоя взяла. Я не делала его ужасным, но почему-то мне все
равно за него стыдно. Дело в том, что Дина сожгла все прямо у меня на
глазах: и юридические документы, и фотографии, да вообще все, что она
собирала на нашу семью. Думаю, это была ее благодарность за то, что я
спасла ей жизнь. Но что касается остальных – видимо, где-то остались
копии. – Она тяжело вздыхает. – Чего вы хотите от меня?
– Я хочу попасть в пентхаус и обыскать его, – отвечает Гидеон. – Он
должен где-то хранить цифровые копии.
– Полиция все конфисковала, в том числе все его компьютеры.
– Не знаешь, они нашли что-нибудь?
– Адвокат Каллума говорит, что не так много, – признается Элла.
– Теперь у него новый телефон.
– Правильно.
– И наверняка он завел новые аккаунты.
– Возможно.
– Он прожил шесть месяцев за границей и каким-то образом вернулся
сюда, не имея доступа ни к одному из своих личных счетов, иначе папу
уведомили бы.
 – Так ты считаешь, что ему кто-то помог? Стив утверждает, что ему
оказали помощь жители деревни.
– И Стив был так же честен во всем остальном?
– Ты прав. – Повисла тишина. Элла задумалась.
– Какой смысл в обыске его квартиры? – спрашиваю я. – Даже если мы
отыщем то, что хотим найти, ты, Гид, сам сказал: где-то будет еще одна
копия.
– Но если мы найдем и удалим то, что хранится у него, то у нас будет
козырь.
– Или мы просто зря беспокоимся о том, что можем контролировать. В
этом случае, например, я знаю, как смогу ответить ему. Если Стив
опубликует фотографии, я разошлю требования изъять их из доступа. Я
была несовершеннолетней, и публиковать их в Интернете противозаконно.
– Но сайты будут продолжать выкладывать их, – возражает Гидеон.
– Ну и что? Я плохо на них выгляжу? – Мои щеки вспыхивают.
– Нет! Конечно, нет! Ты прекрасна на каждой из них. Как думаешь,
иначе почему я их сохранил? – уныло отвечает он.
– Ты красивая девушка, Саванна! У тебя чудесные ноги, а за такое
тело, как у тебя, можно умереть! Я всегда тебе завидовала, – вмешивается
Элла.
– Видишь, – довольно говорит Гидеон, – двое из шести Ройалов
подтверждают, что ты самая сногсшибательная девушка по эту сторону
Мохаве.
– Я могу говорить и от лица Рида и Истона, – добавляет Элла. – Они
тоже считают тебя красивой.
Я морщусь при упоминании Истона: ведь мы переспали. Покосившись
на Гидеона, вижу, что он, скорее, забавляется ситуацией и совсем не злится.
– Смотри, уже четверо из шести. Абсолютное большинство.
– Ну, раз уж так считает абсолютное большинство Ройалов, так тому и
быть. – Хотя я не очень понимаю, к чему все это.
– Ладно, пожалуй, я вешаю трубку, – говорит Элла. – Позвоните мне,
если вам еще что-нибудь понадобится.
Мы прощаемся, и Гидеон, побарабанив пальцами по рулю,
спрашивает:
– Ты правда ничего не хочешь с этим делать?
Я не задумываясь отвечаю:
– Даже если мы найдем у Стива эти снимки, сомневаюсь, что на этом
все закончится. Единственное, что может унять боль, – это лишить его
власти надо мной. Так что да, я не хочу ничего предпринимать.
 – А как насчет мелкой мести?
Мелкой мести?
– Я «за»! И что у тебя на уме?
– Счета Стива заблокированы, летать он не может, так что
единственная отдушина для него – это его «бугатти». – Гидеон выгибает
бровь. – У меня дома есть бейсбольная бита с его именем…
– Тебя могут арестовать.
– Это «нет»?
Я натягиваю ремень безопасности.
– Я просто сказала, что тебя могут арестовать. Но я внесу за тебя
залог. – Я широко улыбаюсь ему. – Может, даже сама пару раз ударю.
20
Саванна

Наши дни

– Бэйвью для Стива как тюрьма. А пока его не посадили по-

настоящему, он считает, что может делать что хочет и это сойдет ему с
рук, – объясняет мне Гид, пока мы едем по широкой асфальтированной
дороге, по обе стороны которой возвышаются большие каменные особняки.
– Где это мы? – Я поворачиваюсь на сиденье, разглядывая эту часть
города, в которой никогда не бывала. Здесь почти нет транспорта, много
зелени и бесконечные заборы.
– Сюда приезжают, чтобы достать хорошие вещи, – загадочно отвечает
Гидеон.
Два раза повернув, он снижает скорость до темпа улитки.
– Боюсь даже спрашивать, откуда ты знаешь об этом месте, – говорю я,
глядя через лобовое стекло в темный узкий переулок.
– Несколько парней из братства «Альфа-Зета» приезжали сюда
прошлой осенью. Думаю, хотели выпендриться перед Кэлом и мной.
– Я захочу узнать, что внутри?
– Скорее всего, нет, – признается он. – Но именно такие места
нравятся Стиву. – Значит, там полно грязи и разврата. – Собственно, мы
уже на месте. – Гид показывает налево.
Когда мы проезжаем мимо, я разглядываю характерные изгибы очень
дорогого спортивного автомобиля Стива. Но Гидеон продолжает ехать по
аллее и паркуется перед живой изгородью, за которой скрывается
небольшая подъездная дорожка.
– Подожди, – говорит он мне и тянется за продуктами, которые мы
прихватили по дороге.
– Значит, мы не поужинаем болонской колбасой? – с усмешкой
спрашиваю я.
– Если у нас что-то останется, она вся твоя. – Гидеон достает с заднего
сиденья черную кепку. – Вот, держи.
Я беру ее и поворачиваю козырьком назад.
– Это и есть наша маскировка?
Он надевает на себя точно такую же.
– Да. Здесь нет камер, но мало ли что. А еще ты чертовски сексуально
выглядишь в этой бейсболке.
Гид быстро улыбается мне и выпрыгивает из «ровера». Натянув на
голову кепку, я роюсь в сумочке в поисках резинки для волос.
Единственный недостаток копны беспорядочных кудряшек – что они все
время лезут в лицо. Как только я убираю волосы, Гидеон открывает мне
дверь.
– Готова?
– Готова, – отвечаю я, опираясь на протянутую руку.
Крепко сжав мою ладонь в своей, он захлопывает дверь бедром и ведет
меня по тихому переулку.
Мы проходим мимо то одной дорогущей машины, то другой, и
любопытство берет верх.
– Я должна это знать. Чем именно здесь занимаются?
Гидеон пожимает плечами.
– Все зависит от того, сколько у тебя денег и чего ты хочешь. Это
практически единственные критерии.
Мое воображение разыгралось не на шутку, но я успеваю еще
порасспрашивать его, потому что мы подходим к автомобилю Стива.
Гидеон достает суперклей и маленький ножик. Он наклоняется к
переднему колесу со стороны пассажира.
– Подержи, – говорит Гид, протягивая мне тюбик клея.
Я сжимаю его в своей вспотевшей ладони и наблюдаю, как мой
бывший парень откручивает колпачок золотника и прижимает кончик ножа
к металлическому каркасу. Из шины с шипением выходит воздух.
– Я выпущу воздух, и мы приклеим колпачки на место, – объясняет он.
– А для чего колбаса, сыр и арахисовое масло?
Я очень удивилась, когда он начал складывать их в корзину в
супермаркете, но решила подождать и посмотреть, какой у него план.
– Сыр мы положим в глушитель. Когда машина поедет, он растает, и
вонь проникнет в салон. В болонской колбасе есть фосфорная кислота,
которая разлагает краску. То же самое с арахисовым маслом.
– А майонез зачем?
– Для лобового стекла.
– Так вот чему вас учат в колледже. – Вздохнув, я отдаю ему клей и
забираю колпачок.
Потом Гидеон надевает колпачок обратно и перемещается к
следующему колесу.
– Как-то раз мы с Кэлом напились и всю ночь читали в Интернете об
использовании еды во вред. Все началось с какой-то статьи о том, как
создавать бомбы на основе вещей, которые можно купить в аэропорту, и
потом перешло в спор, сможем ли сделать взрывчатку из продуктов,
продающихся в магазине органического питания.
– Это была здравая дискуссия, – шучу я.
– Еще бы! Мы еще та парочка интеллектуалов.
Пока он возится с шинами и глушителем, я берусь за майонез.
Оказывается, размазывать его по ветровому стеклу может быть очень даже
весело. Напевая, я выливаю остатки на дворники и возвращаюсь к сумке за
арахисовым маслом. К тому времени, когда Гид заканчивает, у меня уже
украшены обе двери, лобовое стекло и капот.
– Та-дам! – говорю я, показывая рукой на машину.
Он одобрительно кивает.
– Отличная работа.
Я хихикаю.
– Хм, а вандализм – это прикольно. Теперь не подсесть бы.
– У меня внушительный трастовый счет. Думаю, я смогу позволить
себе внести за тебя залог.
Гидеон хватает меня за руку, и мы бегом возвращаемся к «рендж
роверу».
– Но я могу снова попасть в неприятности.
Он усмехается, бросая пустой пакет на заднее сиденье. Тепло его
улыбки смогло бы согреть меня на протяжении всей зимы в Каролине. Я
делаю глубокий вдох, но тут же понимаю, что не могу дышать.
Гидеон берет меня за запястье и притягивает к себе.
– И я снова внесу за тебя залог.
У меня подгибаются колени, в лодыжках слабость. Меня клонит в
сторону Гидеона.
 – И сколько раз ты будешь это делать?
– Столько, сколько понадобится. – Его рот в миллиметрах от моего. Я
чувствую запах мяты в его дыхании, тепло, согревающее мою щеку. – И так
долго, как тебе будет нужно.
Его рука скользит от моего запястья вверх по локтю и плечу, чтобы
коснуться моей щеки. Тогда я перестаю дышать. Воздух стал слишком
тяжелым, чтобы наполнить легкие. Боюсь, что любое случайное движение
может заставить его исчезнуть, как это было в моих снах.
– Саванна, – шепчет Гидеон.
Его большой палец касается моего подбородка, а потом замирает на
середине нижней губы.
Это прикосновение отзывается во всем моем теле. Его пальцы
обвиваются вокруг моей шеи. Медленно он тянет меня к себе, давая время
отстраниться. Я двигаюсь. Поднимаюсь на цыпочки. Ближе. Настолько,
чтобы стереть расстояние между нами. Еще ближе, чтобы мои губы могли
коснуться его. Чтобы чувствовать, как поднимается и опускается его грудь,
когда он жадно глотает воздух. И еще ближе, настолько, чтобы стереть
прошлое, всю боль и сожаления.
Настолько, что для меня сейчас существует только он один.
Его сердцебиение стучит у меня в ушах. Его нежность сладостью
остается на моем языке. Мы целуемся так, как будто не стоим посреди
улицы перед машиной, которую только что испортили, так, словно никогда
не ссорились, не говорили друг о друге плохого слова и не расставались.
Гид сжимает меня крепче, будто боится, что я снюсь ему. Это вызывает
у меня улыбку, придает смелости. Я прижимаюсь к нему, двигая его назад
до тех пор, пока его спина не ударяется о «ровер». Обнимаю его за шею и
наклоняюсь, целуя в ответ, пока он не начинает задыхаться.
Гидеон подхватывает меня за ноги. Чувствую, как он поправляет себя
подо мной, как расставляет ноги шире, скользнув руками под мою попу и
прижимая меня к себе. Как же я по нему скучала!
Мои пальцы устремляются к нижнему краю его футболки и
пробираются под нее, чтобы коснуться кубиков на его животе, накачанных
благодаря часам, проведенным в бассейне и тренажерном зале.
Одним молниеносным движением Гидеон открывает дверь машины и
бросает меня на мягкую кожу заднего сиденья. Он наваливается на меня
своим твердым телом, заполняя собой пространство, такое знакомое и
такое чужое одновременно. Его рот оказывается на моей шее, а пальцы
впиваются в бока.
– Снимай! – Я тяну его за футболку. – Снимай ее.
 Он стаскивает ее с себя через голову, и у меня есть несколько секунд,
чтобы полюбоваться настоящим произведением искусства – телом Гидеона
Ройала. Бог так щедро одарил его. У него не только красивое лицо: твердая
челюсть, прямой нос, полные губы – но и тело, которому позавидовала бы
статуя.
Я облизываю губы в предвкушении.
– Отлично.
Потом жестом подзываю его к себе. Гид подчиняется без единого
слова.
Теперь он тянет вверх мой топ. Я помогаю ему снять его. Рот Гидеона
находит мою ключицу, ласкает кожу над кружевным бюстгальтером, а
затем покрывает поцелуями живот и опускается ниже. Я помогаю ему с
пуговицами, молниями и кружевами.
А потом мы вдвоем стираем прошлое, облегчаем боль и заменяем все
плохие воспоминания новыми, замечательными.
– Саванна, – шепчет Гидеон, растягивая три слога в целый напев. Он
целует изгиб моей щеки, трется носом о мой подбородок, целует
разгоряченную впадину между грудей, а потом повторяет: – Саванна, я
скучал по тебе.
В его словах скользят подлинное одиночество, искренность, которую
нельзя не услышать.
– Больше не отпускай меня, – шепчу я в его лоснящуюся от пота кожу.
– Не отпущу. Никогда. Я люблю тебя, Саванна. – Он поднимается на
руках, чтобы посмотреть на меня. – Я отдал тебе свое сердце в ту самую
минуту, как впервые увидел тебя. Прошу тебя, скажи, что мы снова будем
вместе.
Я притягиваю его к себе. Горячая кожа на горячей коже.
– Мы снова вместе. Я тоже люблю тебя, Гидеон. Я пыталась
избавиться от этого чувства, но это невозможно. Теперь ты не отделаешься
от меня.
Это не угроза, это обещание. Его глаза светятся от счастья, и мы снова
сливаемся в поцелуе. Я притягиваю его ближе, чтобы он оказался еще
глубже. В этой сумрачной аллее мы изгоняем тьму и заменяем ее нашей
чистой, светлой любовью.
Позже, намного позже, Гидеон лежит рядом со мной. В открытую
дверь задувает легкий прохладный ветерок. Гид слишком высокий, чтобы
поместиться в автомобиле. Такой риск должен был напугать меня, но я
лишь смеюсь. Вокруг машины могла бы собраться хоть целая толпа народа
– я все равно не заметила бы.
 – Что такое?
– Ничего. – Я сажусь, убирая с лица влажные пряди волос. – Нам пора
ехать.
Я оглядываюсь в поисках своего топа.
Гидеон тоже садится.
– Хочешь побыстрее убраться с места преступления?
Я протягиваю ему его футболку.
– Это второе правило в инструкции Бонни и Клайда.
– А какое первое?
Я широко улыбаюсь.
– Всегда совершайте преступление вместе.
21
Гидеон

Наши дни

– Езжай аккуратно. – Я целую Саванну в лоб и убираю прядь волос за

ухо. Сегодня они прямые. Я еще не решил, что мне больше нравится:
шелковые пряди или неукротимые кудряшки. Наверное, и те и другие.
Она нервно улыбается мне.
– Приедешь домой в следующие выходные?
Я чувствую ее тревогу, хотя она делает все возможное, чтобы скрыть
ее. Наклоняюсь поближе, надеясь, что она прочитает искренность в моих
глазах.
– Да. В пятницу освобожусь где-то к полудню, так что в Бэйвью
вернусь до того, как закончатся твои занятия. Кстати, осталось подождать
всего три недели, и я вернусь домой на все лето. – Я еще раз обнимаю Сав,
а потом поднимаю ее маленький чемоданчик.
– Сколько времени ты собираешься проводить в Бэйвью во время
летних каникул? – Она открывает заднюю дверь своего «мерседеса» и ждет,
пока я уберу туда чемодан.
– Пока трудно сказать. Ты сделала все, что нужно было? – Я тяну
время, гадая, куда подевалась Джули.
– Да. Я побывала на факультете киноискусства, посмотрела, где будет
проходить большая часть моих занятий, познакомилась со своим будущим
куратором. – Саванна барабанит пальцами по дверце. – Утром звонила
Шии, так что они ждут меня дома через пару часов.
Я неохотно ставлю чемодан на заднее сиденье. Сав закрывает дверь и
сразу же обнимает меня.
Я замираю, потому что чуть не забыл обнять ее в ответ. Мы так долго
не общались. Я и забыл, как мне это нравится. В любое другое время я бы
подхватил ее на руки и утащил к ближайшей горизонтальной поверхности.
Прошлой ночью я настолько потерял над собой контроль, что не смог
дождаться, когда вернемся в мою квартиру. Но ничто на свете не заставит
меня пожалеть о прошлой ночи.
Я прижимаю ее голову к своей груди, а сам высматриваю своих
друзей.
– Э-э-э, ты меня раздавишь. – Сав извивается в моих объятиях.
Я медленно отпускаю ее.
– Прости, я уже отвык обниматься.
– А я думала, вы с Кэлом каждую ночь жметесь друг к дружке. Ты,
конечно, будешь маленькой ложечкой, – дразнится она.
– А вот и нет. Кэл всегда – маленькая ложечка. Помяни черта. – По мне
прокатывается волна облегчения, когда я наконец замечаю своих друзей,
спешащих к нам. Если бы они не появились, почти все, что я задумал
ночью, полетело бы коту под хвост.
– Простите! Простите! – подбегая, кричит Джули. – Мне позвонила
мама, и потребовалась целая вечность, чтобы отделаться от нее. – Она
хватает Сав за руку. – Ты должна вернуться на минутку. Нам нужно кое-что
сделать перед твоим отъездом.
– Но я уже сказала сестре, что буду дома…
– Перезвонишь ей, – перебивает Джули и чуть ли не силой утаскивает
прочь продолжающую что-то лепетать Саванну.
Я улыбаюсь и машу им рукой, пока Сав не оказывается в
безопасности, в общежитии. Затем, нахмурившись, поворачиваюсь к Кэлу.
– Дотянули до последнего, да? Кстати, и чем вы там с Джули
занимались?
На лице Кэла вспыхивает румянец.
– Охренеть! – восклицаю я, на мгновение отвлекшись от своего
плана. – Как это случилось?
Он пожимает плечами, вид у него при этом одновременно
сконфуженный и довольный.
– Сам не знаю. Мы ждали твоего звонка и начали говорить о любви и
прочей херне. Одно привело к другому. Я, похоже, сказал, что у меня есть
чувства к ней. – Друг на секунду отворачивается, переполненный
эмоциями. Может, это смущение, а может, счастье. Я жду, пока он
соберется с духом. Только через мгновение он расправляет плечи и смотрит
мне прямо в глаза. – Короче, она сказала, что у нее тоже есть ко мне
чувства, ну а историю про птичку и тычинку я повторять не буду, ладно?
Я согласно киваю, хотя мне очень интересно, как ее рассказывали
Кэлу.
– Круто, мужик. Я рад за тебя. – Я ухмыляюсь и хлопаю его по плечу.
Он улыбается в ответ.
– Спасибо. Ну кто смог бы устоять передо мной, верно? Я лучше, чем
стейк с картошкой фри, от которых не толстеешь.
– Ну конечно. Кстати, это пестики и тычинки.
Кэл почесывает голову.
– Ты в этом уверен?
– Абсолютно.
– Мне кажется, ты ошибаешься, сынок. – Мой друг скорбно качает
головой. – Эту историю мне рассказывали и папа, и дядя, и я точно помню,
что там фигурировали птички и тычинки.
Я достаю ключи из кармана.
– Я с удовольствием спорил бы с тобой об этом весь день, но мне
нужно попасть в Бэйвью. Убедись, что Сав выедет отсюда не раньше чем
через час.
– Через час? – восклицает Кэл. – И что мне делать?
– Расскажи ей историю про птичек и тычинки. Она как раз займет как
минимум шестьдесят минут. – Я запрыгиваю в свой «ровер». В зеркале
заднего вида отражается, как Кэл показывает мне средний палец, но я лишь
весело машу ему рукой и выезжаю на дорогу, ведущую в Бэйвью. Мне
нужно переделать кучу дел до того, как Сав вернется домой.

* * *

– Не волнуйтесь, мистер Монтгомери, я позабочусь о Саванне. –

Улыбаясь отцу Сав, я убираю зеленую папку, которую он достал из
семейного сейфа.
Шиа, сидящая за столом напротив меня, сердито хмурится.
– Как ты делал это в недалеком прошлом? – ехидно спрашивает она.
– Нет, в этот раз будет лучше, – заверяю я ее.
Шиа имеет полное право злиться. На самом деле будь я на ее месте, то
не пустил бы себя даже на порог. К счастью, ее отец питает ко мне
слабость, точнее, к моей фамилии.
– Хватит, Шиа, молодой человек извинился. Мы должны поступить
по-христиански и простить его.
Сестра Сав бормочет что-то себе под нос, подозрительно похожее на
«простить его, ага, десять раз». Но я продолжаю улыбаться ей. Нам с ней
придется тесно общаться до конца наших дней. Так зачем раздражать ее
еще больше?
– Благодарю вас, сэр, – говорю я мистеру Монтгомери. – Я ценю вашу
доброту.
– Нет-нет, ты правильно сделал, что пришел сюда и извинился. – Он
похлопывает меня по спине. – Но разве не этого можно было ожидать от
сына Каллума Ройала?
– Знаю, он будет рад услышать, как глубоко вы уважаете его, сэр. –
Может, я и хватил через край, но, как и с Шией, нам с мистером
Монтгомери предстоит еще долго общаться. Я должен понравиться ему.
– Хорошо. Что ж, дети, оставляю вас. Буду у себя в кабинете, если
понадоблюсь. – Еще раз похлопав меня по плечу, отец Сав выходит из
комнаты.
Стоит ему оказаться вне слышимости, как Шиа тут же набрасывается
на меня.
– Поверить не могу, что у тебя хватило наглости прийти сюда, – шипит
она. – Если бы в жизни была хоть капля справедливости, тебя должно было
поразить молнией, как только твоя нога опустилась на нашу подъездную
дорожку!
– Да, ты права.
– Ты… что? – она изумленно умолкает.
– Ты права. Я не вправе ждать снисхождения ни от Сав, ни от тебя, ни
от вашей семьи. Ты имеешь полное право ненавидеть меня хоть целую
вечность.
– В чем подвох? Где же оправдания?
– У меня нет никаких оправданий. – Я развожу руками. – Ты говоришь
правду.
Потрясенная, Шиа ничего не отвечает. Или от шока ей ничего не
приходит в голову. Но, прежде чем она предпринимает очередную атаку, в
кухню семьи Монтгомери влетает Саванна.
– Привет, Ши, папа сказал, ты… – она запинается, увидев меня. – Гид!
Что ты здесь делаешь?
– Я сказала то же самое! – раздраженно говорит Шиа, встает из-за
стола и обходит его, чтобы встать рядом со своей младшей сестрой.
 – Я попросил Джули задержать тебя, чтобы приехать первым. – Затем
с широкой улыбкой достаю конверт и протягиваю его ей.
Она смотрит на него с подозрением.
– Что это?
Шиа выхватывает конверт у меня из рук.
– Он хочет взять тебя в Швейцарию на весь июнь. – Шиа достает
паспорт и машет им перед носом Сав.
Настороженное выражение лица Саванны изменяется на
ошеломленное.
– Ты забираешь меня из страны?
– Только если ты хочешь уехать, – быстро говорю я. – Но я подумал,
что лето перед поступлением в колледж должно стать незабываемым. Мы
полетим туда на самолете Ройалов, пробудем пару недель в Альпах, а потом
поедем в Венецию. Я одолжил лодку у друга, и мы проведем остаток
месяца в путешествии по Средиземному морю.
У Сав отвисает челюсть.
– Ты это серьезно?
– Да.
– Но почему?
– Мы как-то говорили о том, чтобы уехать, и я хочу дать тебе все то,
что обещал, но так и не выполнил.
– А как насчет верности? – отрезает Шиа.
Сав бросает на сестру сердитый взгляд, но я киваю.
– Я клянусь, что буду хранить тебе верность, буду честен с тобой, буду
любить тебя. – Я делаю шаг к Саванне. Одно дело – давать обещания в
газете Бэйвью, и совсем другое – говорить их ей в лицо. Я бросаю ей
газету. – Перед Богом и людьми.
Газета открывается, и сразу бросается в глаза объявление на всю
страницу, которое я выстрадал, вымолил и за которое в итоге заплатил
целое состояние – на эти деньги можно было выкупить всю эту идиотскую
редакцию!
– Самому умному, храброму, красивому… – начинает читать Шиа. Сав
зажимает ей рот рукой, и они вместе молча дочитывают остальное.
Я же цитирую его про себя.

…и самому щедрому человеку на свете. Поздравляю с

досрочным окончанием школы и поступлением в университет.
Им повезло с тобой, но не так, как мне.
Когда я впервые увидел тебя три года назад, я понятия не
 имел, как сильно смогу влюбиться. Ты просто отправила меня в
нокаут, и с тех пор мое сердце принадлежит только тебе.
Наши отношения не всегда были безоблачными. Большую
часть времени я вел себя как осел. А еще я капризный,
нетерпеливый и неосторожный. Ты приняла и простила меня,
хотя я совершенно этого недостоин. Каждую ночь я засыпаю,
думая о том, что такого хорошего сделал в прошлой жизни, что
заслужил тебя в этой.
Я люблю тебя любую: с кудряшками, с прямыми волосами,
без макияжа, с вишневыми губами, в шелковых платьях и в
хлопковых спортивных штанах.
Этой осенью Университет штата Северная Каролина
полюбит тебя так же, как три года назад полюбил тебя я. Еще
раз поздравляю. Не могу дождаться, чтобы провести следующий
– и первый в нашем совместном будущем – год вместе.
С любовью, твой

Гидеон Ройал

– Когда ты успел это сделать? – шепчет Сав, поднимая на меня

потрясенный взгляд.
– Ночью. Я позвонил отцу, а он позвонил владельцу, и тот согласился
напечатать это для меня. – Я не говорю ни о стоимости, ни о том, что мне
пришлось полчаса выслушивать, как старик кричит на меня за то, что я
вытащил его из постели ради, как он это назвал, «дурацкого признания в
чувствах, которые продлятся не дольше, чем проболтаются в сортире его
какашки».
Шиа откашливается.
– Я поднимусь наверх. Но не забывай: я все равно слежу за тобой!
Я улыбаюсь.
– Ловлю тебя на слове, сестренка.
– Сестренка? – фыркает она.
– Иди уже! – Сав толкает сестру к двери, и мы наконец остаемся
вдвоем.
– Ох, Гидеон, король красивых жестов, – говорит она со вздохом,
опускаясь на стул.
– Чем сильнее ты облажался, тем эффектнее нужно просить
прощения. – Я пододвигаю к ней стул и расставляю ноги по обе стороны от
ее колен. – Так ты готова к поездке после окончания школы?
 – Да. – Саванна смеется. – Чем ты подкупил моего отца, что он
согласился?
– Ему позвонил мой отец, – признаюсь я.
– Едем только мы вдвоем?
Я пожимаю плечами.
– Если хочешь, можешь взять с собой кого-нибудь.
– Правда? – Она изумленно смотрит на меня. – Ты разрешаешь мне
взять с собой кого-то еще?
– Я буду не в восторге, – честно отвечаю я, – но главное – чтобы ты
была счастлива.
– Так ты позволишь мне взять с нами еще одного парня?
При мысли о том, что кто-то другой коснется Сав, мои руки
непроизвольно сжимаются в кулаки, но я заставляю себя произнести:
– Если ты этого захочешь.
Саванна начинает хохотать.
– У тебя такой вид, будто ты съел что-то гнилое. Не волнуйся, я не
собираюсь никого с собой приглашать.
Я с облегчением опускаю плечи.
– Эта мысль не доставила мне особой радости. – Я разжимаю кулаки и
накрываю ее руку своей. – Но если ты счастлива, то счастлив и я.
Она переворачивает руку, переплетая наши пальцы.
– Мне больше никто не нужен. И никогда не был нужен. Это и было
главной проблемой с самого начала.
Я наклоняюсь вперед, пока наши лбы не соприкасаются.
– А теперь?
– А теперь… теперь все правильно. Мы через многое прошли, но
каким-то образом снова нашли друг друга. Чудо, правда?
На ресницах Сав крошечными бриллиантами поблескивают
неожиданные слезы. Я вытираю одну, потом другую.
– Это ты чудо, – шепчу я и целую ее.
Перед Богом и людьми.

notes
Примечания
1
Long (англ.) – длинный.
2
Название корабля, на котором первые поселенцы Новой Англии
пересекли Атлантический океан.
3
В русском озвучивании мультфильма «Русалочка», снятого на студии
«Уолт Дисней», эта строчка звучит так: «Я так хочу убежать туда, где
солнца свет, где танцуют люди, к счастью спеша со всех… Как говорят
они? А, ног!». Джули немного изменила слова оригинала.
4
Tar Heel (англ.) – неофициальное название штата Северная Каролина,
США, а также обобщенное наименование спортивных команд
Университета Северной Каролины, студентов, выпускников и болельщиков.
5
Aunt Flo (англ.) – распространенный эвфемизм для менструации.
6
Американская актриса, комедиантка, модель, ведущая и писательница.