Причины социальной напряжённости в отношениях с цветным населением во

Франции (до 2005 г.)

Собственно, посыл моей презентации заключался в том, что у протестных
движений цветного населения Франции в начале XXI века, а также у напряженности
между коренным населением Франции в традиционном его понимании и потомками
приезжих (которых зачастую всех сводят к «мусульманам») есть вполне объективные
социально-экономические предпосылки, уходящие корнями во вторую половину ХХ века.
В послевоенный период и по мере потери колоний, Франция активно привлекала
рабочую силу из африканских стран (Конго, Алжир, Марокко, Тунис и др.). Бурный
экономический рост в период славного тридцатилетия был в значительной степени
обусловлен именно притоком толп мигрантов (по началу, там, конечно, доля мигрантов из
Испании, Португалии и других стран Европы была больше, но постепенно африканцы
стали превалировать). Для понимания масштабов можно сказать, что в период с 1960 по
1975 гг. численность мигрантов во Франции увеличилась с 3,5 до 5,5 млн. человек, или с
7.6% до 10.3% населения. В 1960-х гг. стало понятно, что наступает серьезный жилищный
кризис, поэтому решением стало строительство кварталов социального жилья с низкой
стоимостью проживания (ашелемов HLM - habitation à loyer modéré): в пригородах
(предместьях) крупных городов возводили дешёвое жильё для иностранной рабочей силы,
формируя огромные спальные анклавы для мигрантов, которые предполагались всё же как
временное жильё. Всё бы ничего, но в середине 1970-х гг. нагрянул кризис. Темпы роста
снизились, количество рабочих мест поуменьшилось, был взят курс на ускоренную
автоматизацию производства, а поэтому и приток мигрантов сотнями тысяч ежегодно уже
был не нужен - власти начинают ограничивать экономическую миграцию. Разумеется, те,
кто уже попал во Францию, уезжать не собирались, а если кто и собирался, то теперь
боялись, что потом вернуться на заработки уже не получится. Поэтому они стали
обосновываться в загнивающей Европе, а заодно и перетаскивать туда свою семью, и
экономическая миграция сменилась на воссоединение семей, и количество мигрантов
продолжало увеличиваться. А временное жильё перестало быть временным,
превратившись в постоянное место проживания для миллионов мигрантов, значительная
часть из которых осталась не у дел в период кризиса, и вот тут-то начинаются проблемы.
Многие безработные ищут себе альтернативные источники заработка в
преступности – происходит геттоизация предместий. Само собой, на выходцев из таких
районов начинают смотреть косо.
Так как жильё задумывалось как временное, а Собянина тогда ещё не изобрели,
обустраивать кварталы дешевого жилья изначально не собирались. Поэтому там были
проблемы с коммуникацией до города, наличием школ и разного рода соц услуг от
медицины до спорта, что не сулило ничего хорошего.
Уже в начале 1980-х имели место восстания молодых мигрантов в наиболее
депрессивных районах. Власти стали проводить «городскую политику»: давали деньги на
развитие образования, здравоохранения в самых сложных районах, но особого успеха это
не принесло. Более того, в 1990-х стала ещё сильнее расти преступность в этих районах, и
в результате посты мэров во многих городах перешли к представителям правых партий,
которые не хотели особо церемониться с преступностью. Население стало со всё большим
презрением относиться к тем, кто проживал в предместьях. Более того, СМИ выставляли
их как потенциальные очаги распространения исламского фундаментализма. Короче
говоря, возникла полноценная дискриминация населения, которая проявлялась, в том
числе, при найме на работу. В ходе очередного кризиса в начале нулевых, безработица,
особенно молодёжная, в иммигрантских кварталах была значительно выше, нежели во
Франции в целом.
Со временем, разумеется, районы эти обустраивались, строились школы и
больницы, но всё равно ситуация не улучшалась. В частности, успеваемость была низкой,
многие из школ вылетали. Объясняют это тем, что ценность образования для выходцев из
этих районов была невелика, поскольку шанс найти работу у них в любом случае был
ниже, чем у коренных французов, а значит гораздо проще приобщиться к торговле
наркотиками и другим незаконным и относительно прибыльным видам деятельности.
Получался замкнутый круг. Масла в огонь ещё подливал министр внутренних дел
Саркози, который допустил ряд резких высказываний (да-да, про то, как он «керхером»
будет вычищать весь этот сброд бандитский), а также усилил меры контроля в этих
районах.
На фоне вот такой депрессивной ситуации в 2005 г. жители предместий решили
выплеснуть свою энергию после инцидента с гибелью подростков африканского
происхождения, которые скрывались от полиции. Масштабы протестов были очень
серьезными: беспорядки охватили пригороды всех крупных городов, было сожжено
несколько десятков тысяч машин в течение пару недель. Вот тогда-то и стали обсуждать
проблему напряжения вокруг цветного населения.
Почему не стоит списывать беспорядки, которые то и дело стала чинить цветная
молодежь в предместьях, на этнические противоречия или культурную несовместимость,
ислам или что-то иное? Во-первых, роль ислама буквально никакая. Религиозных
требований во время беспорядков никто особо не выдвигал, а все мусульманские
организации в стране быстро открестились от своей причастности к событиям, призвав
всех к миру. К тому же, в целом, принцип взаимного невмешательства государства и
церкви довольно строго соблюдался. Более того, согласно опросам тех лет, из лиц
мусульманского происхождения лишь 17% причисляли себя к практикующим
мусульманам. Во-вторых, этно-культурные противоречия имели лишь косвенное
влияние на эти события. Дело в том, что в беспорядках участвовала в основном
молодежь, а это дети или даже внуки тех, кто в 1960-е приехал во Францию на заработки.
Эта молодежь уже давно приняла все основные ценности французского общества,
выучила язык и считала себя французами. Косвенное влияние проявляется в том, что само
общество не считало французами цветное население, а потому и происходила
стигматизация и дискриминация.
В итоге, объяснение причин напряженности между цветным населением
предместий и остальной частью общества лежит в социально-экономической плоскости.
Именно требования достойной работы и отношения к выходцам из предместий/Африки
были ключевыми лозунгами в ходе протестов. В силу причин, описанных выше
(депрессивные районы, геттоизация, преступность), цветное население оказалось в
состоянии социальной эксклюзии, причем как физической (из-за компактного проживания
в HLM районах), так и духовной (они вроде бы приняли все основные ценности общества,
но стать его полноценными членами не могли, поскольку не могли получить
работу/образование в силу предвзятого отношения к ним со стороны коренного
населения, видевшего в потомках мигрантов лишь преступников и будущих террористов).
Вполне вероятно, что если бы в этих дешевых кварталах в своё время поселились
условные поляки, то результат мог бы быть тем же, хотя ислам был бы не причем.